Литва: рассеяние и собирание [Томас Венцлова] (fb2) читать постранично

Литва: рассеяние и собирание

Вступительная статья

Памяти Альфонсаса Ника-Нилюнаса и Ромуальдаса Гранаускаса

Номер, посвященный литовской литературе, называется «Рассеяние и собирание». Это название довольно точно передает то, что произошло и происходит не только в литературе Литвы, но и в ее истории.

Литовцы — один из тех малочисленных народов, представители которого рассеяны по всему миру. Началось рассеянье еще в XIX веке, продолжалось и после 1918 года, когда Литва обрела независимость, — литовцы уезжали на заработки в Южную Америку, Канаду, Европу. Разбогатев, многие вернулись на родину (иные, как оказалось, лишь для того, чтоб в 1941 году их как кулаков депортировали в Сибирь). Больше всего литовцев покинуло страну в 1944 году; тогда же немало народу арестовали или отправили в исправительно-трудовые лагеря. Остальные просто жили в Советской Литве, с чьей литературой и был знаком советский читатель, не имевший понятия о том, что это лишь часть ее, причем не самая значительная: одни авторы писали в стол, другие выпускали книги в Германии и США, третьи вели дневники в ссылке.

Картинка живущего в Польше художника Стасиса Эдригявичюса на обложке нашего номера, изображающая трех братьев-литовцев, была нарисована в 1990 году, когда Литва опять стала независимой. Можно лишь догадываться о том, кто они, эти братья со смешными глазками-пуговками. Допустим, снизу, в красной рубашке, — тот, что в 1944 году остался на родине, на него положил голову брат-эмигрант, а сверху, в защитной рубахе, лежит «лесной брат» — непонятно, живой ли. И оба верхних давят на нижнего.

Давление закончилось четверть века назад, сменившись осмыслением и собиранием. Прошло уже достаточно времени, и пора попытаться понять, что получилось из исторического эксперимента, поставленного катаклизмами XX века в миниатюрной стране, где на 65 300 квадратных километров живут около 3 миллионов человек, говорящих на одном из двух живых языков архаичной балтийской группы.

И те, кого арестовали и вывезли, и те, кто отступил в Америку, Австралию, Канаду или Европу, сохраняли и в рассеянии свой редкий язык. Последними в Литву вернулись эмигранты, говорившие на довоенном литовском. Они привезли его в страну, где язык лагерей уже смешался с языком советского новояза. Три брата наконец смогли поговорить друг с другом, не опасаясь никого, но, несмотря на общий язык, разговаривать было трудно — слишком уж разнился жизненный опыт.

Очень скоро, к удивлению братьев, их дети и даже внуки — первое поколение независимой Литвы, опять рассеялись по миру. В Лондоне во многих семьях, как об этом мечтал еще Г. К. Честертон, за детьми нередко присматривают литовские няни, в Ирландии в некоторых городках ценники в магазинах уже пишут по-литовски, а в Москве мы видим на афишах литовские фамилии режиссеров — одни из них, как Гинкас, Някрошюс, Туминас или Коршуновас, были режиссерами и в Литве, другие — как Карбаускис, стали ими в Москве. Литовская литература начала распространяться в мире вне зависимости от того, где живет автор: имя драматурга Марюса Ивашкявичюса стало широко известно за пределами Литвы, которую он не покидает; известный поэт и публицист Томас Венцлова, эмигрировавший из Советской Литвы в 1977 году, пишет стихи и в США, и в Польше, и в Литве, и в Черногории, и эмигрантом себя давно не считает; литовка Рута Шяпятис вообще не знает литовского и прославилась книгой на английском. Но все-таки чаще всего литовских писателей знает только своя небольшая аудитория, хотя пишут они о проблемах общечеловеческих, знакомых любому.

Осмысление опыта рассеяния и воссоединения уже принесло плоды, которые не созрели бы раньше. Только в сегодняшней Литве могли возникнуть пьеса о литовском мистификаторе, который едет за Адамом Мицкевичем в Париж, вызывая недоумение у Оноре Бальзака и Жорж Санд, или рассказ о том, как два «ветерана», в свое время боровшихся с «лесными братьями», ищут денег на выпивку в День святого Станислава, или эссе вильнюсского францисканца о вине литовцев перед евреями. И только сейчас могут стоять рядом на книжной полке дневники «лесного брата» Ленгинаса Балюкявичюса по кличке Дзукас, поэта-эмигранта Альфонсаса Ники-Нилюнаса, советского литературоведа Витаутаса Кубилюса и роман-эссе Дали Стапонкуте, живущей на Кипре. Все это лишь малая часть литовской литературы — ее драматургии, малой прозы, поэзии и документалистики, — которую мы подбирали, стараясь держаться в рамках заданной темы. Надеемся, что и эта малая часть поможет приблизить и понять прошлое и настоящее Литвы.

Мы посвящаем номер памяти двух авторов — Ромуальдаса Гранаускаса, умершего в октябре 2014 года в Вильнюсе, и Альфонсаса Ника-Нилюнаса, умершего в январе 2015 года в Балтиморе (США).

Рута Мелинскайте, Мария Чепайтите, составители номера.

Благодарим за помощь в составлении номера отдел современной литературы Института литовской