Во имя рода [Андрей Коткин] (fb2) читать постранично

Во имя рода.

Пролог

— … Тебе дух Справедливой Мести взываю, умоляю, прими нашу жертву, боевой род Огневых, все силы, что у нас остались. Помоги отомстить подлому сюзерену, оставившего без поддержки семью бойца, ценой своей жизни спасшего его наследника. Покарай клан Хабаровых… — взывала перед толстой свечей, насыщенно розовой от большой толики крови, добавленной в ее воск, простоволосая сморщенная от времени и пережитых невзгод старуха. И да, это было самое настоящее проклятие. Посмертное, да еще и завязываемое не на отдельную смерть пусть даже и мага, а на окончательное прерывание линии существования целого рода.

Реально страшное действо, запрещенное во всех без исключения цивилизованных странах этого мира еще многие столетия тому назад. Впрочем, ключевое слово в последнем утверждении именно «цивилизованных». Бабка, бывшая в свое время единственной дочкой-красавицей самого могущественного шамана едва ли не всей Центральной Сибири, еще в молодости выучила этот обряд посмертной мести.

И таки ритуал, не проводившийся на Земле более трех столетий, подействовал. Сначала пламя свечи начало расти в высоту и в ширину, напомнив в моменте уже не примитивный источник освещения, а язык пламени ранцевого огнемета. Даже гул и завихрения от его языков, практически достигших потолка, начались.

Но все это огненное шоу в конечном итоге оказалось лишь прелюдией основного действа. В какой-то момент времени всполохи огня, колышащиеся перед лицом старой женщины, но совсем не обжигавшие его, преобразились в некое подобие человеческого лица, протуберанец наверху рассыпался подобием прядей волос, а еле заметная чуть более темная поперечная линия разом расширилась, зашевелилась, имитируя рот говорящего человека. Даже вполне узнаваемая синева глаз с темнеющими зрачками проявились в виде завитков пламени соответствующего цвета.

— Я могу выполнить твою последнюю волю, дочь Женголака-Амына, — сливающимся шорохом и потрескиванием пламени донесся до женщины, давно утратившей последнюю надежду, голос Великого Духа. — В таком случае, на клан магов, предавший семью своего младшего соратника, начнут сыпаться многочисленные несчастия столь невыносимые, что не пройдет и семи лет, как клан Хабаровых будет вычеркнут из Бархатной Книги родов и кланов Российской империи…

По мере того, как звучали эти обещания, сгорбленная фигура старухи, казалось, распрямлялась, вновь являя миру ту гордую молодую повелительницу духов, бросившую когда-то по велению любви милые ее сердцу леса и переселившуюся вместе с избранником в многолюдные каменные джунгли, пропахшие запахом печного дыма, конского навоза и больших денег.

Однако, на обещании множества несчастий для предателей речь Великого Духа, своим могуществом, вполне возможно, превосходящего самых намоленных местных божеств, отнюдь не завершилась. Речь призванного запретной и почти повсеместно забытой магией могущественного существа продолжилась:

— … Однако, у тебя, Амынчанай, еще есть одна единственная возможность спросить свое сердце, того ли ты действительно хочешь, и, возможно, высказать другое, намного более сокровенное желание.

— Хочу, чтобы мой внук жил! — Выдохнула шаманка то самое, сокровенное, о чем ее вопрошало могущественное существо.

— Отменить проклятие, пропитавшее оболочки души твоего потомка, не сложно, собственно, я это уже сделал, однако мальчик под его влиянием уже заглянул за грань, отчего пламя его души почти угасло. — Откликнулся на этот крик души дух Справедливой Мести… или это был вовсе не он? Все же решение, предложенное со стороны заглянувшего на отчаянный призыв дочери шамана обитателя астрального плана, очень уж сильно отличалось от концепции, выраженной в именовании первоначально вызываемого Великого Духа, а, скоропостижно выскочив замуж, свое обучение дочка шамана так и не закончила, потому определить достоверно сущность откликнувшегося на ее призыв потустороннего существа она бы просто не сумела. — Вернуть его не изменившимся мне не под силу. Но я могу присоединить к его угасающей искре еще одну, отчего она станет сиять гораздо сильнее прежнего. Каково твое решение, Амынчанай?

— Мой внук всего лишь слабый ребенок. Я боюсь, что присоединенная искра своей сутью полностью затмит его разум, и вместо внука рядом со мной окажется совершенно чужой человек, — высказала шаманка свои опасения после долгого напряженного раздумья.

— Твое опасение может быть справедливо, — констатировал огненный собеседник, — но искры, остающиеся после смертных разумных, бывают разные. Есть такие, что после перенесенных злоключений или вследствие длительности пройденного загробного пути, почти не содержат собственной личности. Повреждения разума твоего внука после присоединения подобной искры будут, но не фатальные, и с течением времени они почти полностью исчезнут.

— Тогда я, если ты, Великий Дух, не против, выбрала --">

Пожертвовать