Автобиография Римского Папы Бенедикта XVI. пер. Ричард Павлов [Ратцингер Папа Бенедикт XVI Йозеф] (doc) читать постранично, страница - 3

Австрию.21 При этом возникало необыкновенное чувство: находиться всего в нескольких шагах от «заграницы», где говорили, однако, на том же языке и чуть ли не на том же, с небольшими отличиями, диалекте, что у нас. Осенью в полях мы искали фельд-салат, а на лугах в пойме Зальцаха собирали под руководством мамы всякую всячину22 для наших рождественских яслей, в которых души не чаяли. Одно из самых чудесных воспоминаний — как на Рождество нам довелось побывать в гостях у одной пожилой дамы, чьи ясли занимали почти целую комнату, и на все эти чудесные вещицы просто невозможно было насмотреться. Тут мне вспоминается чердак, где один знакомый устраивал для нас театр марионеток, и кукольные фигурки окрыляли мое воображение.
Правда, мы подспудно чувствовали, что обстановка, окружающая наш безоблачный детский мирок, была далеко не райской. За роскошными фасадами скрывалась безмолвная нищета. Экономический кризис ощутимо ударил по маленькому, позабытому прогрессом, приграничному городку. Политическая напряженность росла на глазах. Хотя я не понимал деталей происходящего, память сохранила кричащие плакаты, говорившие о постоянной предвыборной борьбе. Тогдашняя республика была неспособна обеспечить политическую стабильность или предпринять убедительные политические шаги, при том даже ребенку было очевидно, как растет ожесточенность партийных стычек. Партия нацистов становилась все сильнее, объявляя себя единственной альтернативой надвигающемуся хаосу. Неудача Гитлера в попытке занять пост рейхспрезидента заставила родителей облегченно вздохнуть, но от избранного тогда президента Гинденбурга они тоже были не в восторге, так как считали его неспособным противостоять напору рвущихся к власти «коричневых». Все чаще отцу во время митингов приходилось пресекать акты насилия нацистов. Мы ясно чувствовали владевшую им ужасную тревогу, не отпускавшую его, даже когда он был не на дежурстве.

Глава вторая
Первые школьные годы в деревне, тень «Третьего рейха»

Итак, в конце 1932 года отец решается снова сменить место службы: пожалуй, в Титмонинге он привлек слишком много внимания, выступая против «коричневых». И в декабре, незадолго до Рождества, мы прибыли на свою новую родину — в зажиточную баварскую деревню Ашау-ам-Инн, состоящую из крупных, почтенных хозяйств. Мама была приятно удивлена прекрасным домом, который нам на сей раз достался. Один крестьянин построил современную по тогдашним меркам виллу с эркером и балконом, и сдавал ее в аренду жандармерии. Служебные помещения и жилье второго жандарма находились на первом этаже. Нам предназначался второй этаж, где мы очень уютно устроились. Палисадник с красивым придорожным крестом тоже относился к дому, также как обширный луг с прудом для разведения карпов, в котором я, однажды, заигравшись, чуть не утонул. В центре села, как положено в Баварии, помещалась внушительная пивоварня, тамошний трактир служил местом встречи для мужчин по воскресеньям, а деревенская площадь располагалась на другом конце местечка вместе с еще одним крупным трактиром, церковью и школой.
Конечно, нам, детям, поначалу, недоставало великолепия маленького города, которым мы так гордились. Милая деревенская церквушка в неоготическом стиле не шла ни в какое сравнение с тем, к чему мы привыкли в Титтмонинге. Магазины были попроще, а диалект звучал грубее, так что мы сперва даже не разбирали некоторые слова. Но вскоре мы полюбили нашу деревню и научились ценить ее собственную неповторимую прелесть. Правда, здесь нас сразу же настигли исторические события. Мы прибыли в декабре 1932 года, а уже 30 января 1933-го Гинденбург назначил Гитлера на должность рейсхканцлера Германии, что на языке партии тотчас стало называться «захватом власти», и, в общем, так оно и было. С первого же момента они перехватили власть. Я сам ничего не помню о том ненастном дне, однако брат с сестрой мне рассказывали, что школа должна была пройти маршем через все село; получился довольно жидкий топот, возбудивший мало энтузиазма. Между тем, в деревне уже имелись тайные и явные нацисты, которые, увидев, что их час пришел, к ужасу многих, тотчас повытягивали из сундуков свою коричневую униформу. «Гитлерюгенд» и «Союз немецких девушек» ввели в школе в качестве обязательных организаций, следовательно мой брат и сестра были вынуждены в них вступить. Отец страдал от того, что должен в такое время находиться на службе государственной власти, носителей которой он считал преступниками, хотя, слава богу, на его обязанностях в деревне это пока слабо отразилось. На протяжении следующих четырех лет, которые мы здесь провели, новый режим проявил себя, насколько я знаю, только в слежке за священниками, что называется, «враждебными рейху»; отец в этом, конечно, не участвовал, наоборот, предупреждал священников и приходил на помощь, если узнавал, что тем угрожает опасность.
В остальном национал-социализм мог только понемногу вторгаться в жизнь маленькой деревни. --">

Пожертвовать