Кошмар [Андрей Ефимович Зарин] (fb2) читать постранично

Зарин Андрей Ефимович
Кошмар

Андрей Зарин

Кошмар

I.

Никогда Санин не чувствовал себя так хорошо, так вдохновенно настроенным, как в эти дни. Третий день он не выходил из дома, не видел людей и жил только образами героев своей повести и их жизнью.

И писалось так легко и свободно! Сложные сцены складывались сами собою, острые диалоги, горячие фразы срывались сами; образы стояли, как живые, и Санину казалось, что он на бумагу перекладывает свою душу. Окружающего мира для него не было. Он писал, перечитывал и снова писал, одинокий в своей крошечной квартирке.

И вдруг течение его мыслей прервал резкий звонок; раз, два, три!

Санин с неудовольствием отложил перо, встал от стола и только тут заметил, что на дворе уже стемнело. Он перешел крошечную гостиную, вошел в темную переднюю и отворил дверь.

В тот же миг молодая девушка порывисто бросилась к нему, схватила его за руки и бессвязно заговорила.

-- Виталий Сергеевич, вы один! Барин, милый, помогите! Что мне делать? Его нет... где он?.. Поедемте...

Санин сначала растерялся, потом ничего не понял. Он отстранил девушку, запер дверь, и обратился к ней с ласковым укором:

-- Что это вы, Аня, как безумная? Что с вами? Пройдемте! -- и не мог удержаться от укора, -- вы мне сильно помешали...

-- Ах, если бы вы знали! -- истерично повторяла она, -- если бы вы знали...

Санин прошел в кабинет, методически зажег лампу и сел в кресло.

-- Ну, что у вас?

Перед ним стояла высокая, стройная брюнетка в барашковой шапке и драповом пальто с меховым воротником. Милое, круглое лицо её с вздернутым носом выражало неподдельный ужас. Прекрасные, огромные глаза горели сухим блеском.

Санин искренно любил эту девушку.

Раз в месяц она приходила к нему делать папиросы и пробывала у него целый день, свободно и без умолку говоря, в то время как пальцы её быстро и искусно набивали табаком и отбрасывали сделанные папиросы.

Санин знал всю её жизнь, со всеми подробностями. У неё были старуха мать и брат, отбывавший срок службы в егерском полку.

Когда она поступила на табачную фабрику, ее стал преследовать мастер, добиваясь любви. Она бы совсем пропала, если бы не приказчик из магазина Дурунча, принявший в ней участие. Он порекомендовал ее нескольким покупателям как ловкую папиросницу, и теперь она жила только частными заказами, оставив фабрику.

Этим летом она встретила на гулянье в Таврическом саду бравого парня, Григория Пурвиса, и они полюбили друг друга. С детским восторгом передавала она Санину свои девические тайны и грезы. Григории Пурвис заходил за нею, и Санин познакомился с ним. Он оказался слесарем на заводе и получал хорошие деньги. Санин любовался на них, и их молодое счастье согревало его усталое сердце.

Что же теперь с этой веселой Аней?

Он только что вгляделся в её искаженное лицо и почти испугался за нее.

-- Скажите же толком, Аня, что случилось? -- повторил он.

Она с отчаяньем хлопнула руками по коленям.

-- И вы ничего не знаете! Вы сидите здесь и пишете свои рассказы, а что там, вокруг, -- не знаете?!

Он с улыбкою покачал головой.

-- Но для чего же вы живете? -- воскликнула она, -- ах, я только трачу время! Идемте же! -- и она схватила Санина за плечо, как власть имеющая.

-- Куда? Зачем? -- спросил Санин,

-- Его искать, Гришу! Да неужели вы ничего, ничего не знаете?

Он опять покачал головою, а она уже быстро, бессвязно говорила.

-- Все, решительно все оставили работу. Нельзя работать, когда за целый день труда едва можно быть сытым! -- Это говорил Гриша. И все бросили. А сегодня пошли к царю. Все, все... просить царя о защите, а в них стреляли!.. И там он... Гриша, её Гриша!.. Она ждала его до вечера, и его нет. Иные вернулись, а его нет. Может он ранен; может убит! Его надо искать в больницах.

-- Я не могу одна! -- окончила она уже всхлипывая, -- барин, милый, поедем!..

Санин сидел неподвижно. Мысли вихрем кружились его голове.

Там совершались такие события, а он ничего не знал, он -- который должен быть нервом общества...

Он быстро вскочил на ноги и бросился в спальную.

-- Сейчас, Аня! -- торопливо произнес он, -- сию секунду! Только переоденусь и деньги... Сейчас!..

II.

Небывалое движенье царило на улицах. Люди двигались густыми толпами; по всем направлениям шли отряды солдат, проезжали казаки и драгуны.

На иных углах и перекрестках горели бивачные костры и подле них грелись солдаты, завернутые в башлыки, и пламя костров кровавыми бликами скользило по стволам составленных ружей.

-- Сюда! Сперва в Мариинскую! Стой! -- крикнула Аня извозчику и рванулась из саней.

Санин машинально пошел за ней следом.

У ворот толпилась кучка народа. Сторож в огромном тулупе впускал и выпускал одинокие, мрачные фигуры.

-- Здесь есть раненые? -- раздался голос Ани.

-- Есть, болезная, -- ответил из толпы чей-то голос, -- где их нету.

Сторож пропустил их и сказал:

-- Вон фонарь! Туда и идите!

Аня