Дар Изоры [Татьяна Алексеевна Набатникова] (fb2) читать постранично

Annotation

В новую книгу писательницы вошли рассказы и повесть «Дар Изоры». Если рассказы построены на игре психологических состояний героев, то философская повесть-эксперимент движется столкновением идей, причем идей из классического запаса, наработанного мировым развитием мысли. Платон, Монтень, Ницше, Фрейд, В. Соловьев, Н. Федоров косвенно вовлечены в сюжет, их идеи влияют на поведение двух молодых героев, одержимых мыслью достижения власти.

Т. Набатникова

РАССКАЗЫ

ДВЕ ПОРОДЫ

ДИПЛОМ

ЛЕТНЯЯ ПРАКТИКА

ЧАЙКА АЛИНЫ

КАК СТАЯ РЫБОК

ПОДРУГА

НАШ ТЕННИС

«Легенда о Нарайяме»

Торт

Замена

Твой партнер

Грех праведника

Макс

Нет в жизни счастья

Благословенное нарушение симметрии

ВРАГ

БАПТИСТКА

ТРЕНЕР

ЛУЧШИЙ ИЗ ИВАНОВ НА РУСИ ВСЕГДА ДУРАК

ГОРОД, В КОТОРОМ...

ГДЕ СОКРОВИЩЕ ВАШЕ

ДАР ИЗОРЫ

Вслепую

Не можешь. А я?

Смотри, Феликс, как это делается

Я представляю это так

Он хотел испытать предел не их слабости, а своей силы

А вот и Корабельников

Ловцы истины

Мой утешитель

notes

1

2

Т. Набатникова

ДАР ИЗОРЫ

Рассказы, повесть

РАССКАЗЫ

ДВЕ ПОРОДЫ

Жили в простоте, праздников не пропускали; на праздниках всё по-заведенному: вначале веселились все, потом мужья становились всё веселее, а жены всё тревожнее, мужья напивались и решительно не хотели (потом и физически не могли) покинуть место веселья, а жены их оттаскивали от стола: дома скотина не кормлена и печь не топлена. Плюнув, уходили к скотине одни, а мужья безраздельно отдавались остатку счастья.

Тетя Зоя моя в этих сатурналиях была в той половине, что не расстается с весельем раньше, чем кончатся напитки. Она плясала, изобретала сцены с переодеваниями, на грани непристойности, такие же пела частушки, и женщины поглядывали на нее косо. Была к тому же опасна: крепче и свежее, с огнем в глазах.

Моя мама тайно недолюбливала ее, свою золовку. Само тети Зоино существование было враждебно для маминой породы — из инстинкта сохранения вида — как для муравьев существование жуков, поедающих муравьиные яйца. Для мамы священными были гнездо и потомство. Тетя Зоя была из женщин деятельных, дерзких, взломавших скорлупу канонов, а значит, разорительница гнезд.

Меня же с детства к ней влекло; свойства мира интересовали меня не с точки зрения, как в нем безвредно выжить, а — как бы СДЕЛАТЬ в нем чего-нибудь; миропреобразовательный зуд искал примера и опыта не там, где самки мирно высиживают потомство.

Итак, веселье — до окончания напитков. Вместо «надо», которое включается у женщин, как заслонка ограничителя в карбюраторе, здесь без удержу «хочу». Но — чудом — скотина все же была накормлена и подоена, а наутро тетя Зоя выходила в рейс. Тогда еще не было чутких приборов проверки на трезвость, а работала она шофером. На автобусе. Это значит, был у нее первый класс. А как иначе, если уж тете Зое быть шофером, так первого класса.

В родительском альбоме фотография: юная тетя Зоя в белом берете набекрень. Мама не могла спокойно выносить это и годы спустя: тетя Зоя отдала в обмен за этот беретик настоящую бесценную пуховую шаль. Конечно, безумие: пуховую шаль за пустяковый беретик. Но я это понимала. Очень. А вслух не могла сказать: мама начинала сильно волноваться, обнаруживая во мне опасные задатки той, второй моей породы — «ефимкиной», говорила мама, ругая меня или брата. Все хорошее в нас было, понятно, от мамы, а за все плохое отвечал отец или дед Ефимка.

Ведь две породы человек в себе соединяет.

Тетя Зоя была похожа на свою родню, и жесты ее, повадки и черты для мамы были ненавистны. Как ненавистным может быть только муж.

Я подрастала, познавая белый свет, и со временем уж и сама с трудом переносила тетку — так мне ее черты и внешности, и характера напоминали те, что причинили мне больше всего горя.

Хуже того, и в себе самой я с ужасом обнаруживала те же черты. И смотрела на тетку как на собственный приговор: участь, на которую и я обречена с годами. Ведь она плохо кончила, тетя Зоя. Как и мой отец. Как и, продолжим ряд, видно, мне на роду написано.

Погибает человек от того, что долго приносило ему радость.