Фар~ов Эливор
Седьмая принцесса. Сказки для младшего и сред
него школьного возраста. Составитель и автор пре
дисловия Н. М. Демурова. Пер. с англ. О. А. Вар
шавер.- М.: Объединение «Всесоюзный молодеж
ный книжный центр», 1991.-256 с. (Серия «Между
241
народные литературные премию)).
Книга впервые знакомит наших маленьких и взрослых читателей с творчеСТ80м
ОАИОГО из самых читаемых и почJПаеw.ых в Англии сказочников- Элинор Фар.джон
(1881 - 1965), лауреата круnнейших наuиональных и меЖАунароАИых премий за про
изве.Аения для детей и юношества. В 1955 г. ей была присуЖАема Зoлara.JI медаль
Хамса Кристиана Андерсена , которую называют «малой нобелевской премией•). Этой
награды она удостоилась первой среди детских писателей всего
В сказках
3.
r.utpa.
Фар.джон волшебство персмешано с бытом, они полны иронии
и юмора, у жителей« сказочной страны вnолн е че.лоаеческие характеры, но злых пер
сона.ж.ей нет . Их с интересом прочтут не только дети, но н взрослые .
Несколько слов об Элинор Фард~он
для детей и взросльr.х
Когда Элинор Фарджон, IЬ'дучи уже знаменитой писательницей,
думала о своем детстве, ей чаще всего вспоминалась небольшал
комната, полная книг. ((В доме моего детства,-рассказывала
она,-была комната, которую мы называли маленькой библи
отечкой. Правда, в нашем доме каждую комнату можно было
назвать так . Детские наверху были полны книг . Кабинет от
ца-тоже. Книги покрывали стены столовой, переливались в го
стиную матери и наверх в спальни. Нам казалось, что жить без
одежды куда естественней, чем без книг. Не читать было бы так
же странно, как не есть.»
Да, Фарджан вырославнеобычном домеинеобычной семье.
Она родилась более ста лет тому назад, в 1881 году, в Лондоне,
в семье популярного английского писателя Бенджамина Фарджо
на , а по матери приходилась в'9'чкой Джозефу Джефферсо/9',
знаменитому американскому актеру. Элинор и три ее брата
воепитывались дома. Дети были талантливы , и отец сам зани
мался их воспитанием. Элинор с юных лет проявляла незауряд
ные литературные способности. Она росла в окружении знамени
тых людей, так как в доме частыми гостями были известные пи
сатели, актеры, композиторы. Писать она начала очень рано, со
чиняла стихи, рассказы, пьесы. И первым ее читателем неиз
менно бывал отец, мнением которого Элинор очень дорожила.
Истинная дочь писателя, она в семь летужеумела печатать на
машинке, делать правку и держать корректуру-довольно ред
кое умение для ребенка конца прошлого века. Смерть отца в 1903
году стала тяжелым ударом для Элинор. Она долго не могла
7
оправиться после этой потери, искала утешения в работе и в
дружбе со своими братьями, которую сохранила на всю жизнь.
В год, когда началась первая мировая война,увидела свет книга ее
стихов, посвященных серду;у Лондона-старому Сити, который
Элинор хорошо знала и любила. За первой книгой последовали дру
гие. Их щедрый поток не прекращался до самой смерти писатель
ниgы . Многие ее произведения возникли благодаря «маленькой би
блиотечке)) в старом родительском доме, где Элинор провела дол
гие часы стоя, сидя на полу или застыв в самой неудобной позе над
раскрытой нqугад книгой. Вот почему в конgе жизни она назва
ла свой большой сборник детских рассказов и сказок, куда вошло все
лучшее из написанного ею, ((Маленькая библиотечка)). Он вышел
в 1955 году и удостоился сразу трех премий - только что учреж
денной международной премии за лучшую детскую книгу имени
Ханса Кристиана Андерсена , очень почетной медали Карнеги,
присуждаемой британскому подданному за лучшую книгу года,
и америкаиской премии «Полка Льюиса Кэрролла)) . В предисло
вии к сборнику Фарджон писало: «Не удивителшо, что когда
я выбиралась из маленькой библиотечки , ее золотая и разноgвет
ная пыль кружилась у меня перед глазами. Чего же удивляться,
что .wнfJгo лет с1~устя , когда я сама стала писать кииги, в них
переАtеищлись выдум11:и и фш:ты, фантазия и правда. А1не так
и не уоалось полностью отделить одно от др;·гого, в чем вы убеди
тесь, читая эти рассказы , возникшие из той самой пыли . За пять
десят лет семьусердных Старых Дев с семью метлами так и не
сумели вымести из моей головы эту пыль, состояw;ую из погибших
замков, gветов и королей, из локонов дам и вздохов поэтов, из сме
ха парней и девушек . Этим Девам с метлами предстоит и самим
обратиться в пыль в какой-ни~дь маленькой комнате, полной
книг, но изредка, если повезет, они будут снова на мгновены появ
ляться на свет Божий)) .
Родившись в необычной семье, Элинор Фарджон и сама была
человеком необычным . У нее было много талантов . Можно поду
мать, что при рождении у ее колыбели стояли феи-волшебниgы,
и каждая наделила Элинор каким-то драгоgенным даром . Пер
вым из них был дар слова . Под пером Фарджон самые невероят
ные события становились простыми и достоверными, а самые ди
ковинные персонажи понятными и близкими, словно соседские де
ти . Подобно Старой Нянюшке, которая рассказъzвает свои сказ
ки ровно столько времени, сколько тре~ется на штопку дырки
в '9'лке, Фарджон полностью овладевает вниманием и доверием
своих читателей. Это она нянчuла Берту Златоножку в сред
невековой Германии и собственными глазами видела, как ее пра
вая пятка чеканила и чеканила золотые монеты, видела она
8
и как купаются в прозрачной Луаре два мальчика- сын графа
и сын старьевщика; она приrутствовала при странном решении
персидекого шаха и отлично знает, как излечилась от гордыни вы
сокомерная кастильекая инфанта; а чтобы наказать непослуш
ных мальчишек братьев Гримм, взяла да и скрыла от них од'!)'
сказку, которую решила теперь рассказать нам. Ее голос чист
и ясен, интонау,ия искренна и проста . ((Вокруг парка тя1!Jлась из
городь, и дальше Королеву не пускали . Она очень любила мужа, не
хотела его огорчать, вот и не плакалась ему, не рассказывала, до
чего хочется ей на воЛЬ'!)'Ю волю . Только часами сидела на двору,о
вой крыше да глядела на восток, где раскинулись луга, на юг, где
струилась речка, на запад, где громоздились горы, и на север, где
шумели в городах рыночные торгову,ыN. Так начинается сказка
о Седьмой прину,ессе- и наши серду,а уже с Королевой, мы уже го
товы во всем ей помогать и печалиться ее печалью . А вот дрово
сек Джо Джолли смотрит на королевскую дочь, и она ему нра
вится до чрезвычайности, так как ужасно похожа на его щен
ка- ((и волосы нежно-золотистые, точно его уши, и глядит до
верчиво, точно маленький спаниель)). И вот он пишет прину,ессе
письмо :
Другим даром Элинор Фарджон бi.zл дар дружбыrВ ее доме
в Хэмпстеде (который теперь стал частью Лондона) так же,
как и в доме ее детства, всюду теснились книги и роилась золотая
сказочная пыль. Здесь собирались друзья, единомышленники, уче
ники, почитатели. Приходили люди, почти не знавшие Нелли
(так называли ее родные, друзья и знакомые), и никто не ушел из
ее дома с пустыми руками или с пустым сердgем. Она умела дру
жить и умела помогать людям . Ее большими друзьями были поэ
ты Вальтерде ла Мар, Дэвид Херберт Лоуренс и Эдвард Томас,
погибший в первой мировой войне. После этой утраты Элинор уе
хала из Лондона и поселилась в маленькой деревушке в Сассексе.
Она жила там так, как в те трудные годы жили простые кре
стьяне- копала землю, растапливала печку, впрягалась в уп
ряжку и тащила на себе из леrу вязанки хвороста . Ходила Элинор
в простом русском платье (да-да, в русском, но об этом как-ни
будь в другой раз), ела скудно, смотрела, как под окном, когда по
весне пригрfвало солнышко, прыгали через веревочку деревтские де
вушки . Самая, пожалуй, известная сказка Фарджон написана
про од'!)' из них-Элси Пиддок. Много лет спустя актер Денис
Блейклок отправился на поиски исторической Элси Лиддок и на
писал об этом. книгу, которую подарил своей любимой писательни
це Элинор Фарджон. Он так и назвал книгу-«В поисках Элси
Пиддок)) в знак благодарности писательнице за ее щедрый дар люб
ви и дружбы.
И еще один дар был у нее-дар любви и веры. Лишь в очень
преклонном. возрасте-в 1951 гоqу-она приняла крещение, од
нако глубокая вера озаряет все ее книги. При крещении она выбра
ла имя Мария. В письме, написанном. брату С19'стя несколько
дней, она рассказала, что, когда входила в храм., дверь отворилась
и навстречу ей вышел маленький мальчик. «С м.гновенье м.ы смо
трели друг на друга, пока он придержал дверь, про19'ская меня.
Я наклонилась и сказала: «Спасибо. Как тебя зовут?)). Он про
шептал: «Литер. А тебя?)). «Элинор)),-ответила я и закры
ла дверь. Но тут же пожалела, что не сказала: «Мария)), и ра
спахнула дверь, чтобы сказать ему об этом.. Увы, его уже нигде не
было видно. Не правда ли, какая прелестная история-какой бы
смысл в нее ни вкладывать? Он мне напомнил о крошке-бам.бино
в Фиезоле, где я оказалась однажды в полночь и без;·спешно пыта
лась найти свой дом. в темноте. Вдруг из крошечной калитки вы
шел мальчик лет трех или четырех, взял меня за палец и вывел
сквозь ~сты к ступеньке, прошептав : «Вот ваш дом, синьора)).
И так же исчез. Для меня любой ребенок с невинными глазами
может показаться Божественным Младенцем)). Вероятно,
эпизод)' дверей храма та.к взволновал писательниУJ' потому, что
мальчика, отворившего ей дверь, звали так же, как Апостола
Петра , небесного привратника и ключаря. Но как бы то ни было,
слова «любой ребенок с невинными глазами для меня Божествен
ный Младенец)) могли бы стоять эпиграфом ко всем. книгам Эли
нор Фарджон.
В сказке о Седьмой принцессе Королева просит: «Подари мне
весну ... ''· Элинор дарит нам весну, не дожидаясь наших просьб,
а это ли не самый драгоценный дар? И не должны ли мы быть ей
сердечно признательны за это?
Н. ДЕМУРОВА
Старая Няню-ш-ка
Возле камина Старая Н~нюшка раздевает детей перед
сном. В просторной спальне стоят четыре кроватки- на
каждого- и ещё остается вдоволь места, хоть в прятки
играй. В б.ольшом старинном камине пляшет огонь, и
красные отблески мечутся по стенам, между высоченными
дубовыми шкафами и полками, по наклонному потолку,
который причудливо сбегает к самому полу . Дело в том,
что наши новые знакомцы спят на огромном чердаке под
самой крышей.
Зовут детей Дорис, Рональд, Роланд и Мери-Ма
тильда. Мери-Матильда самая младшая, ей три с поло
виной года. Рональд и Роланд - пятилетние близнецы,
похожие как две капли воды, только у Рональда родинка
слева на переносице, а у Роланда-на правой.ноздре.
Совсем без родинки, конечно, не обойтись- не~ьзя же
отстать от брата! Различить мальчишек почти невозмож
но, даже имена их нам не в помощь- слишком уж похо-
13
жи . Впрочем, -обычно их называют покороче и не так оди
наково- Рони и Роли. Самая старшая тут Дорис, ей це
лых семь лет. Временами ей кажется, что она живет на
свете
уже
целую
вечность,
что
она
очень,
очень
стара.
Но все ж не старее Старой Нянюшки. С ней-то тягаться
некому.
Никто в точности не знает, сколько лет нашей Ня
нюшке. Она всегда была рядом, а прежде она нянчила
маму- мама тоже помнит ее возле своей колыбели. А ког
да их навещает бабушка, очень старая седовласая дама,
она непременно говорит Нянюшке:
- Н у что, старая, как поживаешь?
И Нянюшка бодро отвечает:
- Порхаю, моя девонька, порхаю как мотылек . А ты
там как себя ведешь? Больно распустилась, как из-под
моего надзора-то вышла. Да ты и в детстве была большая
егоза .
У слышав такой разговор впервые, ошеломленная До
рис спросила:
Нянюшка, неужели ты и бабушку нянчила?
А то как же, дитятко. И была она не ребенок, а сущее наказание. Выросла- вроде потише стала . Время по
кажет, может, из нее и выйдет толк. Недаром же я в нее
-
столько сил вложила.
- Как это-«сил вложила»?-спросил Рони.
Точно деньги в банк, что ли?
- Воттупица!-воскликнулаДорис. · - Разве Нянюш
ка о деньгах говорит? Просто она воспитывала бабушку,
как меня, как тебя- чтоб хорошей - девочкой выросла .
- Вовсе я не тупица,- насупился Рони .- И хоро
шей девочкой мне вырастать ни к чему.
-
Тупица!-повторила Дорис в сердцах.-Ты же
понял, что я хотела сказать.
- Не понял- что хотела, понял- что сказала . Сама
ты тупица!
- Ну-ка, дети,- перебила Нянюшка,-угомонитесь,
а то- сами знаете
...
Дети и впрямь знают, поэтому затихают сразу. Иначе
не будет сказки на сон грядущий. Нянюшкину сказку они
нетерпеливо ждут целый день, а вечером забираются с пе
ченьем и недопитым молоком в свежие прохладные посте
ли, уютно подтыкают одеяла и слушают, позабыв жевать
и глотать. После сказки они чистят зубы, и тут уж Ня
нюшка неумолимо гасит свет .
14
Нянюшкиным сказкам несть числа , она откапывает
их из глубин веков и никогда не повторяет дважды
только если дети попросят сами . Нянюшка обычно согла
шается :
-
Будь по-вашему, детушки, расскажу, раз она вам
полюбилась . Эта сказка как раз величиной с эту дырку.
А другой раз скажет :
-
Нет, милые, сказка слишком длинна, а дырка в
чулке невелика, не подходят они друг дружке. Сегодня
новую поел ушайте .
Вы, верно, уже поняли, что всякую свободную минуту
Нянюшка шьет, чинит и штопает. Корзинка ее вечно пол
на детских чулок с дырками на мысках, на пятках и даже
на коленках. Вьггащит Нянюшка чулок наугад, натянет на
левую руку, повертит так и сяк- и найдет дырку. Потом
вдевает в штопальную иглу нитку под цвет чулка, выужи
вает из памяти сказку этой дырке под стать и начинает ...
А заштопает чулок-тут и сказке конец. Дети всегда как
завороженные ждут : какой чулок попадется Нянюшке?
Мала дыра- сказка коротка, ·велика дыра - и сказка
подлиннее . Рони и Роли и ногда нарочно падают на ще
бенку , чтоб продрать на коленях дырки побольше! До рис,
разумеется, так никогда не делает , она примерная девоч
ка и нарочно чулок не рвет, только если дыра сама про
трется.
Ну, а у Мери-Матильды дырки совсем крошечные,
оттого и сказки под них выходят совсем коротенькие . Ро
ли украдкой вьггаскивает сестренкины носки из корзинки
и прячет, чтоб Нянюшке под руку не попались .
Однажды вечером дети улеглись, и Нянюшка, загля
нув в корзинку, вытянула оттуда длинный коричневый
чулок . Дорис протерла в нем дырку на самой пятке. За
правляя шерстяную нить в игольное ушко, Нянюшка за
думчиво проговорила:
-
Дыра точь-в-точь, как у Берты Златоножки. И на
том же месте. Я Бертушку в Германии нянчила .
- А когда это было?- спросила Д ори с.
- Погоди ... вспомню ... Пожалуй, лет сто назад. Или
двести? Одно я твердо помню : я знала ее еще прежде , чем
нянчила братьев Гримм. Проказники вечно просили рас
сказывать им сказки . Да они, видно, провинились, и эту
сказку им услышать не довелось . Потому она в их книжку
и не попала. Славные были мальчишки Гриммы, только
шебутные , мне их и шлепать иногда случалось ...
15
- Ну, а про Берту Златоножку?-напомнила До
рис . А то приметен Нянюшка былое вспоминать- на
сказку и времени
не останется.
Ах да, Берта ... Случилось это, пожалуй, веков пять
назад. Или семь? Трудновато все упомнить. Да и незачем.
Тише, детки, тише, а то я никак за штопку не примусь ...
-
Берrпа Злаrпоно31Ска
Сперва я нянчила Бертиного отца, потом он вырос, же
нился, а я так и осталась в замке до самого рождения Бер
ты Златоножки . И принялась тогда её нянчить. Отец Бер
ты был бароном. Замок стоял на берегу Рейна, вернее, на
горе, что высилась над берегом. У подножия, у самой
кромки воды лепилась деревушка. Здешний люд платил
барону дань и жил вполне счастливо под острыми чере
пичными крышами. На склонах горы они разводили ви
ноград. Барон не очень-то притеснял своих поддан
ных- большая по тем временам редкость >, в рифму с «Мария».
- В те стародавние времена о чулках и не помышля
ли . У Талии была одна одежка-маленькая белая туни
ка, а руки , ноги и шейка оставались голыми. Ах да, еще
было одеяние: поясок из зеленых листьев и венок из луго
вых цветов , она их сама на прогулке плела. Талия была
единственной дочкой знатного афинянина, и было у нее
два брата- на десять лет старше и тоже близнецы, вроде
Рони и Роли. Только разница у них с сестрой не то что
у вас: Талии десять лет было, а им по двадцать.
42
Звали братьев Саймон и Даймон, и в сестренке своей
они души не чаяли, даже ревновали ее друг к другу, хотя
сами дружили- водой не разольешь. Сестренка между
тем подросла, превратилась из младенца в хорошенькую
девочку, и Саймон с Даймоном наперебой старалисъ ей
угодить, чтоб она полюбила одного брата крепче, чем
другого . Только у Талии день на день не приходится: то
она больше Саймона любит, и Даймои тогда ходит мрач
ный как туча; то она к Даймону льнет, и тогда Саймон
хмурится и брата сторонится.
Однажды Талия исчезла. Я зазеваласъ, а она выбра
лась из дворца и пропала. Сперва мы не тревожилисъ,
ведь она частенько убегала погулять. Но прошел час, два,
три. Мы кинулисъ на поиски, и вскоре стало ясно: нет ее
ни во дворце, ни в городе . Отец разослал гонцов во все
концы Афин. Простой люд знал и любил Талию, всякий
узнал бы ее и защитил, ни один волос не упал бы тут с ее
головы. Но никто в Афинах ее не видел . Тогда мы приня
лись искать ее по лесам и лугам. Наконец, в горах повстре
чался нам старый пастух. Он нес ягненка, отбившегося от
стада. Спросили мы его о беглянке и услыхали в ответ:
- Видел-видел . Забрела ко мне с утра, с ягнятами
поиграла. Уж не знаю, кто она такая, только ягнята ее ни
чуть не боялись. А мне что? Пусть играет . Потом вдруг
словно тень от крыльев над головой пронеслась. Испугался
я, думал- орел . Бросился отару сбивать. Но потом вижу:
не орел это, а сияющий бог с крылышками на ногах.
И спустился он с неба вовсе не за ягнятами, а за девочкой ,
которую вы ищете.
Поняли мы, что нашу Талию похитил Гермес : из всех
богов только у него на ногах крылышки.
Даймои вскричал:
- Я найду сестру или погибну!
И Саймон ему вторит:
Найду Талию или погибну!
Вы ей братья?- спросил старик пастух .
Да,- отвечают они хором.
Тогда мне велено кое-что вам передать . Подняв
шись в воздух до самых макушек деревьев, Гермес остано
вился и крикнул мне : «Когда братья придут ее искать,
скажи, что я верну ее тому, кто пожертвует для нее самым
дорогим. Пускай при тебе скажут, чем готовы они по
жертвовать . Незримый для людских глаз, я буду рядом
и
услышу все».
43
- О, Гермес!-воскликнул Даймон.-Где бы ты ни
был, услышь меня! Верни сестру, и я отдам тебе свою си
лу, пусть бессильно падут мои руки, и я не смогу снова
коснуться ее
нежных
щек.
О, Гермес!-воскликнул Саймон.-Я отдам не
-
только силу, я отдам свой голос, пусть вовеки не произие
су я
милое
сердцу имя.
О, Гермес!- перебил его брат.- Кроме силы и го
лоса я отдам свое зрение. Пусть мне вовек не коснуться, не
-
позвать, не увидеть милой Талии.
- О, Гермес!-перебил его брат .- Я отдам силу и
голос, зрение и слух. Пусть никогда не коснусь я сестры,
не увижу ее, не позову и не услышу в ответ ее звонкий
голос.
- Кроме того,- снова вступил Даймон,-- я готов от
дать свою жизнь, лишь бы Талия вернулась домой целой
и невредимой.
- И я! И я готов умереть, Гермес! Я тоже умру с ра
достью, лишь бы спасти сестру.
Саймон и Даймои злобно уставились друг на друга:
вдруг брат вспомнит еще что-то, позабытое, и сестру вер
нут ему? Обоим казалось, что кроме собственной жизни
им уже нечего отдать. И они ждали, надеясь увидеть Та
лию прежде,
чем
настигнет их
смерть.
Но чуда не произошло. Бог не появился. Казалось,
сестра теперь потеряна навсегда. Глаза братьев наполни
лись слезами, взгляды потеплели, ненависть сменилась со
чувствием и скорбью, и Саймон с Даймоном раскрыли
друг другу свои объятья. Они сказали-одновременно,
точно сговорившись:
-
Брат мой, сестра потеряна для нас навсегда, но
если б ей суждено было вернуться, я не ревновал бы ее
больше, я бы отдал ее тебе с радостью!
Едва они проговорили эти слова, старый пастух триж
ды дунул на ягненка, и перед нами предстала маленькая
Талия, милая и веселая, как прежде. Она кинулась обни
мать братьев, а старик у нас на глазах превратился вдруг
в юношу, в сияющего великолепного бога с крылышками
на ногах, взмыл в небо яркой стремительной птицей и ис
чез в синеве.
44
Морское Диm,яm,ко
Вот и опустела корзинка. Старая Нянюшка рассказала
столько сказок, что перештопала все чулки и носки у До
рис и Мери-Матилъды, и даже у Рони и Роли! Конечно,
завтра они лонаделают новых дырок. Но пока Нянюшка
сидит у камина, слоЖив на коленях руки, и ждет, чтобы
дети засну ли.
Все угомонилисъ. Только Мери-Матильде не спится.
И не грустна, и не больна, да только сна- ни в одном
глазу. Все встает и смеется, глядя на Нянюшку поверх
прутьев детской кроватки. Нянюшка подойдет, уложит
ее, подоткнет одеяло, а она перевернется, выглянет из-за
прутьев и
опять засмеется .
Спать пора, Мери-Матилъда,-баюкает Нянюш
ка .-Закрой глазки да засыпай .
Но не спится Мери-Матилъде. Наконец, Нянюшка
берет девочку на руки, идет с ней к камину и- небыва
-
лое дело!- принимается тихонько укачивать.
- Что, девонька моя? Не спится?- воркует Нянюш
ка.- Неужто совсем не спится? Вот и Дитятку Морскому
не спал ось. Она у меня совсем не спала- ни днем, ни
ночью . Первая моя питомица! Никому я о ней не расска
зывала. А тебе, уж так и быть, расскажу. Закрывай, Ме
ри-Матилъда, глазки да слушай.
Не скажу тебе точно, когда это случилось. Но Потоп
уже давно схлынул, и люди снова по Земле расплодилисъ .
От роду мне было лет десять и никуда я еще не выбира
лась из родной норфолкской деревеньки. Так и жила у
моря с отцом да с матерью. Отец рыбачил и пахал, а мать
варила и кормила, стирала и убирала, ткала и пряла. Та
кая уж мужская и женская доля испокон веков. Так что не
скажу я тебе точно, когда я появилась на свет, когда Мор
ское Дитятко нянчила.
Произошло это так. Наша хижина стояла на краю
утеса, и волны во время прилива бились под самыми окна
ми . Зато во время отлива море откатывало так далеко, что
и глазу не видно . Старики говорили, будто еще до Потопа,
давным-давно, волны и в прилив до деревни не добира
лисъ, а утес наш выдавался в море гораздо дальше. И там,
на дальней оконечности утеса, стояла другая деревушка.
45
Но даже когда схлынули воды Потопа, утес остался на
половину под водой, и дальняя деревня оказалась на дне
морском. В штормовые ночи оттуда доносился звон
то били колокола на церковной звоннице. Не смейся,
девонька, не смейся над старой нянькой . Мы в это чудо
крепко верили, а в один прекрасный день поверили и того
крепче.
Разразился в наших краях страшный шторм. Старики
и те страшней не видьтали-точно снова Всемирный По
топ нахлынул. День был черен, как ночь, ветер сметал лю
дей, будто щепки, а дождь лил, словно разверзлось над
головой еще одно море. Дом сотрясалея от непрерывных
раскатов-такой грохот не перекричать, и мы приноро
вились объясняться знаками. А молнии сверкали до того
ярко- матушка даже нитку в иголку вдеть успевала. Ко
роче, всем штормам шторм! Мама перепугалась до смер
ти, но отец посматривал на небо и говорил :
- Пронесёт! Обойдется!
Отец мой знал толк в погоде- что предсказал, то и
вышло. Отсверкали молнии, последние раскаты стихли
вдали, дождь кончился, ветер стих, небо расчистилось,
и закатное солнце озарило мокрый прибрежный песок,
превратив его в золотую скатерть. Сколько видно гла
зу-кругом золото. Ибо шторм сотворил чудо: он увел
с собой море, и обнажилось дно- без конца и края.
и там, вдалеке, на золотой скатерти, мы увидели крохот
ную деревушку, сиявшую в закатных лучах. Только во
образи, Мери-Матильда! Мы своими глазами увидели за
тонувшую деревню!
Все высыпали на берег . Вдруг я сорвалась с места, и
вся ребятня за мной. Мы бежали по морскому дну к воск
ресшей деревне, а родители кричали нам вслед:
-
Вернитесь!
Одумайтесь!
Море
вот-вот
хлынет
вспять!
Но очень уж нам хотелось рассмотреть деревеньку
вблизи. А потом и родители поддались искушению и по
бежали за нами по песчаному дну. Уже можно было раз
личить дома- точно золотые кирпичики блестели они на
солнце, улицы извивались золотыми ручейками, а церков
ный шпиль сиял, точно огненная игла.
Добралась я до деревни первой . Я ведь отменной бе
гуньей росла: любого обгоню- и малого, и большого- и
не устану ни капельки . Под конец мы, правда, уже не бе
жали, слишком далек оказался путь. Но я поспешала и,
46
ступив на деревенскую улицу, завернула за угол. Вдру1·
кто-то из взрослых за спиной крикнул:
Глядите! Там дальше-море!
И в самом деле- на горизонте блестела полоса воды .
- Осторожно! Оно может нахлынуть в любую минуту! Мы не успеем вернуться, нас смоет!
Выглянула я из-за угла, вижу: все повернули обратно,
бегут что есть мочи. Никто меня не заметил, не окликнул.
Родители, верно, думали, что я опять впереди, во главе ре
бячьей ватаги. Так я и осталась одна-одинешенька в зато
-
нувшей деревне.
Как же славно я погуляла по улицам! Заглянула в каж
дый дом, в каждую комнату. Даже в церковь зашла! Все
осталось, будто час назад тут еще кипела жизнь, будто
вот-вот вернутся хозяева и примутся за свои дела . В садах
цвели цветы, ветви гнулись под тяжестью яблок, столы
стояли
накрытые,
еда
теплая,
на
очагах-- кастрюли
да
чайники, на полу игрушки рассыпаны. А в спальнях,
наверху, непременно кто-то спал в каждой кровати. Де
душки и бабушки, отцы и матери, юноши и девушки,
мальчики и девочки спали крепким сном, не добудишься .
Лишь в одном доме, в комнатушке под самой крышей, на
шла я в колыбели маленькую девочку, которая не спала.
И скажу я тебе честно, что я в жизни не видьтала ре
бенка милее и краше . Г лаза голубые, точно волны мор
ские, недаром море застило ей солнце столько лет. Кожа
белая-белая, как морская пена, а волосы золотые, словно
песок на закатном солнце. Она заметила меня, села в ко
лыбельке и радостно загукала. Наклонилась я, и она тот
час ко мне на руки пошла, как к родной. Я- давай ее
по комнате таскать, вверх-вниз качать, играть с ней по
всякому. И приговариваю: «Дитятко! Дитятко мое мор
ское! Красавица моя!» . Но вот поднесла я ее к окну, пока
зываю, как что называется, и вдруг вижу: море-то вдали
зашевелилось!
Бежать, думаю, надо-не то смоет! Так и выскочила
из дома с ребенком на руках и припустила что было сил
к далекому берегу. Наши много следов на золотом песке
оставили- по ним и бежала. Остановилась раз дух пере
вести, оглянулась: деревня по-прежнему сверкает на солн
це. А другой раз обернулась: деревни и след простыл, на
том месте уже волны плещут,
меня догоняют.
Остаток пути я пролетела, как на крыльях . Волны мне
уже пятки щекотали, когда на берег выбралась. Вбежала я
48
в дом с Морским Дитятком на руках- никак отдышаться
не могу. Дома никого не было, родители к тому времени
опомнились-бросились меня искать. А я отнесла девоч
ку наверх, уложила в свою постель, молочка ей согрела.
Только она от молока отвернулась, ни есть, ни пить не хо
чет. Ей бы все играть да смеяться! Поиграли мы с ней,
посмеялись, а потом я ее снова уложила. «Сnи»,- говорю.
А она опять за свое: играть да смеяться!
- Закрой, дитятко, глазки,- говорю я ей.- Баюш
ки-баю, баюшки-баю .
Баюкаю я Морское Дитятко, как, бьmало, матушка
меня баюкала. А она, знай, смеется.
Тогда я говорю по-маминому:
- Ах ты, непосл ушная девочка!
Но ей хоть бы что, смеется-заливается.
Я и сдалась, и стали мы опять вместе веселиться.
Тут как раз матушка домой вернулась, услыхала наш
смех, обрадовалась, что я цела и невредима, прибежала
наверх ... Как же она у дивилась, увидев у меня на руках
Морское Дитятко! Я ей все рассказала, она кликнула от
ца. Он тоже все выслушал и стоит, в затылке чешет, не
знает, как бьггь.
- Мама, пусть она у меня останется!- попросила я .
И матушка согласилась:
- Что ж, девать ее теперь все равно некуда. Но нян
чить сама будешь!
А мне только того и надобно! Всю жизнь я кого-нибудь
нянчила :
то
полено,
то
котенка,
то
мамину
шаль
узлом
свяжу-точно там, внутри, ребеночек спеленутый. А тут
настоящий, живой ребенок! Целую неделю я была сама не
своя от радости . Одевала ее, раздевала, купала, причесы
вала; играла с ней, танцевала, гуляла и развлекала. Кор
мить тоже пробовала, но она-ни в какую . И спать уло
жить мне ее ни разу не удалось. Я и баюкала, и пела, и ка
чала, но Морскому Дитятку не спалось .
Меня это не тревожило, зато матушка очень беспокои
лась . Я слышала, как она говорит отцу:
- Неиростой это ребенок, ох непростой. Помяни мое
слово .
Спустя семь дней после шторма я вдруг проснулась
среди ночи- сама не знаю, что меня подняло. Вокруг ти
шина, родители улеглись давно, и Дитятко Морское возле
меня тихонько лежит . Полная луна заливала окошко яр
ким серебряным светом, и вдруг я вижу: снаружи, за
49
4-537
окном, будто плывет что-то. Я сперва решила, что это
облако, но оно приблизилось, и я разглядела женщину .
Она плыла по ВОЗАуху, точно под водой! И глаза ее были
крепко закрыты- она спала!
Сквозь распахнутое окошко она вплыла ко мне в ком
нату и опустилась на кровать- как пловец возле берега
касаетСJI дна. Она легла и крепко обняла Морское Дитят
ко, которому, как всегда, не спалось .
-
Баю-бай! Баю-бай!- произнесла она, но не по-ма
миному, а словно волна тихонько нахлынула на прибреж
ный песок . Шуршанье прибоя- первый звук, что родился
на земле, первый вздох ... MeiOI стало сразу клонить в сон:
голова тяжелела, глаза слипались. И Дитятко Морское
тоже сомкнуло глазки . Дальше я ничего не видела, потому
что заснула. А наутро Морского Дитятка рядом не было.
Куда делось? Не спрашивай, Мери-Матильда. Вер
но, уплыла моя девочка в страну снов. Баюшки-баю ...
Спи, MOJI хорошая, спи!
Вот и Мери-Матильда спит. Нянюшка кладет ее
обратно в кроватку , гасит свет и неслышно выходит из
детской.
!Jарь и хлеб
Жил в одной деревеньке простак. Да только не из тех
простаков, над которыми вся округа потешается. Был он
сыном школьного учителя и рос попачалу на диво смыш
леным- с колыбели все на лету схватывал. От таких вот
шустрых и жди: либо в гении угодят, либо в последние ду
рачки. Отец, конечно, его в гении прочил и пичкал с ма
лолетства книжной премудростью . Но вот мальчику стук
нуло десять лет, и отцовские надежды рухнули. Не то что
бы сынок поглупел. Хуже. У него, можно сказать, в од
ночасье совсем разум отшибло . Впрочем ... Кто знает, что
есть глупость, а что есть разум? .. Теперь Вилли проводил
дни в полях-валялся в траве да улыбался . И целыми
днями молчал. Но уж если этот молчун разговорится-не
остановишь . Болтать он начинал вдруг, точно старая
шарманка: все думают, она сломана, а ткнешь ел учайно
ногой- затянет свою незамысловатую песенку. Вот и
с Простаком Вилли так же. Никогда не знаешь, от чего за-
53
ведется. Читать он разлюбил вовсе. Иногда отец подсовы
вал ему какую-нибудь книжку, в которой он в детстве ду
ши не чаял. Но взгляд Вилли равнодушно скользил по
знакомым страницам,
а потом и вовсе перспрыгивал
на
.вчерашнюю газету. Однако, и газета вскоре навевала ску
ку. Лишь изредка Вилли-Простак уткнется носом в ка
кую-нибудь заметку, в ерунду какую-нибудь,- уставится
и сидит битый час.
Отцу прозвище сына пришлось не по нраву, но дере
венские кликали ег.о Простаком любя. И с гордостью по
казывали Вилли приезжим, точно местную диковинку.
Мальчик к тому же был реДкостно красИв: волосы золо
тисто-каштановые, кожа тонкая, веснушками усыпана, буд
то золотой пылью, а голубые глаза смотрятпо-младенчески
невинно . И красивые губы улыбаются удивительно мягко.
Впервые я увидел Вилли, когда ему было уже лет шест
надцать-семнадцать . Я гостил тог да в его родной дерев
не. И Вилли очаровал меня, как чаровал он каждого -
недаром люди его любили. Первые дни я здоровался, а он
лишь улыбался в ответ. Но однажды я ~ежал в полудреме
на краю поля и глядел, как колышится пшеница, а вдали
медленно, полоска за полоской падают под острой косил
кой спелые колосья . Вдруг появился Вилли-Простак.
Молча подошел и улегся рядом. Неожиданно протянув ру
ку, он потрогал скарабея на моей цепочке от часов. Такие
фигурки носили в Древнем Египте в надежде на вечную
жизнь. Пощупав и осмотрев скарабея со всех сторон, Вил
ли заговорил:
- Давным-давно я сам жил в Древнем Египте и па
хал там отцовское поле . Засеянное поле вскоре покрыва
лось зеленой дымкой, ростки набирали силу, превраща
лись в спелые колосья. Поле из зеленого становилось золо
тым. И ГЛЯДЯ На ЭТО ЗОЛОТО, Я верил, ЧТО богаче МОеГО ОТЦа
никого в Египте нет.
В те времена Египтом правил царь, у которого было
великое множество имен. Называли его всяко, я же выберу
самое короткое имя- Ра. Qарь Ра жил в большом городе
в великолепном дворце. А мы с отцом- в маленькой хи
жине неподалеку от города. Qаря я никогда не видел, но
люди судачили о его богатствах, о дворце и нарядах, о ко
роне и драгоценностях, о сундуках, набитых золотом. Ел
он на серебряных блюдах, пил из золотых чаш, спал под
пурпурным
шелковым
пологом,
расшитым
жемчугом.
Я слушал людские толки, и казалось мне, будто наш царь
54
сказочный: не верилось, что он настоящий живой чело
век
-
тию
точно мой отец, .не верил ось, что его золотую ман
можно потрогать, точно колосья на нашем
поле.
Однажды летом, когда солнце нещадно палило, а ко
лосья уже потяжелели, я лежал в самой их гуще, в тени,
ощипывал колоски и задумчиво жевал почти спелые зер
на. Вдруг над головой послышался смех. Возле меня стовл
высокий-превысокий человек, я таких верзил и не видал
никогда. Густая черная борода курчавилась, глаза смот
рели по-орлиному цепко и горделиво. Я сразу догадался,
что это царь: его одежды нестерпимо сверкали на солнце.
Неподалеку гарцевали верховые стражники . Один при
держивал
за
поводья
царскую
лошадь,
поскольку
сам
царь спешился и стоял теперь возле мени. Так мы и смот
рели
друг
на друга:
он- сверху
вниз,
и- снизу вверх .
Потом он снова засмеялся и сказал :
Я вижу, ты доволен жизнью, дитя мое.
Вы правы, царь Ра .
Кто ты , дитя?
Сын моего отца .
К то же твой отец?
Самый богатый человек в Египте.
Почему ты так решил?
Моему отцу принадлежит это поле.
Царь окинул наше поле цепким орлиным взором и
промолвил:
-
А мне принадлежит · весь Египет .
Это слишком много,- сказал я.
С чего ты взял? Вовсе не много. И, разумеется, и бо-
гаче твоего отца .
Я недоверчиво покачал головой.
Говорю тебе -- богаче! В чем ходит твой отец?
В такой же рубахе, как у меня,- я показал свое по
лотняное рубище.
-- Погляди , в чем хожу я! - царь широко взмахнул
·--
мантией , и она, опадая, хлестнула меня по щеке.- Как
смеешь ты говорить , что твой отец богаче меня?
- Но у него больше золота,-- твердил и.- У него
есть это золотое поле.
IJapь помрачнел : он, видно, сильно рассердился .
А если я сожгу его поле? Что останется у твоего
отца?
Хлеб. Он снова вырастет через год.
Царь Египта велик! --воскликнул царь Ра . - Царя
55
с хлебом не равняй. Царь сам- золото. Он вечен! Он
переживет твой хлеб.
Я не поверил и снова покачал· головой. Гневная мол
ния сверкнула в глазах царя. Он обернулся к стражникам
и вскричал:
Сжечь это поле!
И они подожгли золотой хлеб с четырех сторон. Царь
-
смотрел на пламя и говорил:
- Вот тебе отцовское золото! Гляди! Никогда прежде
оно так не блистало, никогда не заблестит вновь.
Царь Ра ушел, когда наш хлеб сгорел дотла и превра
тился в черную золу. Уходя он крикнул:
- У кого теперь больше золота , а?! Царь Ра вечен, он
переживет твой хлеб.
Он вскочил в седло и скоро превратился в далекую
блестящую точку-это царская манrия сверкала на солнце.
Отец выбрался из хижины и прошептал:
Мы погибли .. . Почему царь сжег наше поле?
Ответить мне было нечего, я и сам ничего не понимал .
Убежав в сад, за хижину, я горько расплакался. Слезы
текли и текли, я поднял руку, чтобы отереть их, разжал
кулак и обнаружил прилипшие к ладони зерна-недое
денный мною колос. Это были остатки наших сокровищ,
полколоска вместо тысячи колосьев. Боясь, что царь отбе
-
рет и это, я поспешно расковырял пальцем землю и сунул
по зернышку в каждую лунку. И через год, когда снова
налились тяжелым золотом египетские хлеба, в моем саду
среди ярких цветов и круглых тыкв гнулись под тяжестью
зерен десять колосьев.
В то, следующее, лето царь умер, и похоронили его
пышно и торжественно. По обычаю тела египетских ца
рей- фараонов- замуровьmают в пирамид е, набитой
драгоценностями, дорогими нарядами и золотой мебелью .
Много всякой всячины дают ему с собой в царство мерт
вых. И непременно кладут рядом зерно: вдруг царь про
голодается в долгом пути. Снарядили стражника- со
брать зерно для царя Ра. Дорога его лежала мимо нашей
хижины . Дни стояли жаркие, и, возвращаясь, он остано
вился у нас немного передохнуть. Стражник рассказал,
что
несет
сноп
пшеницы,
который
похоронят
вместе
с царем. Усталый, измученный зноем, стражник вскоре
уснул. А я все думал и думал: о смерти золотого царя и
о золотых зернах . И мне привидился сам царь Ра. Он
снова возвышался надо мной и говорил :
56
-
Qарь Египта- золото. Он вечен. Он переживет
ЭТОТ ХЛеб.
Я побежал в сад, срезал колосья и добавил их в сноп
спящего стражника. Проснувшись, он забрал сноп и по
шел своей дорогой. Qаря Ра похоронили, и мои колосья
похоронили вместе с ним.
Вилли-Простак умолк, лишь тихонько поглаживал
моего скарабея.
- И это конец, Вилли? Ты все рассказал?
- Нет, не все. Сотни, тысячи лет спустя; в прошлом
году, какие-то англичане нашли в Египте гробницу царя
Ра и там, среди прочих драгоценностей, оказались и мои
колосья. Шитая золотом царская одежда истлела и рассы
палась,
а золотые
колосья
остались
целы
и
невредимы.
Эти англичане привезли немного зерна в Англию. По до
роге
они
остановились
передохнуть
в
доме
моего
отца,
как египетский стражник когда-то. Они рассказали отцу,
какое сокровище везут с собой, даже показали колосья.
Я держал их своими руками, я узнал их!- Вилли радост
но улыбался.- И к моей ладони опять прилипло зерныш
ко. Я посадил его здесь, посреди поля.
- Значит, если оно проросло, колос там, на несжа
той полосе?
Я взглянул на косилку, она медленно заходила на по
следний круг. Вилли поднялся и дал знак следовать за
ним . Мы внимательно осмотрели несжатую полосу. Нако
нец, Вилли указал на колос, что уродился выше и сиял яр
че других.
-
Неужели этот?-спросил я.
Вилли улыбнулся, точно малый ребенок.
- Он и впрямь золотится ярче своих собратьев,
заметил
я.
Конечно,- ответил Вилли-Простак.- Так кто же
вечен: золотой царь или золотой хлеб?
Тимьt
Ровно сто лет назад-а может, годом раньше или поз
же-точнехонько посреди Англии-а может, к северу
57
или к югу- - стояла Счастливая деревушка . И счастливой
была она отто1·о, что жили тут Тимы.
В семействе их было пятеро: Старый Тим, Большой
Тим, Юный Тим, Маленький Тим и Крошка Тим. И все
они уродились мудрецами. Что бы в деревне ни случи
лось, что бы ни стряслось - засуха, пропажа или еще ка
кая
напасть,- люди
говорили:
Надо спросить у Тимов, они наверняка знают, ·как
беде помочь. Недаром мудрецами уродились.
Проведал раз фермер Дж он, что цыгане облюбовали
его сарай для ночлега. Вы, верно, думаете, будто он сразу
позвал констебля и упек непрошенных гостей в тюрьму?
Ничего подобного! Фермер Джон подумал : «Пойду-ка я
посоветуюсь со Старым Тимом».
И он отправился к Старому Тиму, а тому было от роду
восемьдесят лет. Старый Тим сидел у камина и попыхи
валглиняной трубкой .
- - Утро доброе, Старый Тим,- приветствовал его
фермер Джон.
-- Доброе, доброе,-· согласился Старый Тим, вынув
изо рта трубку.
-- У меня в сарае опять цыгане ночевать повадились,- пожаловался фермер Джон.
Неужто опять?- посочувствовал Старый Тим.
Да, вот напасть какая,- разохален фермер Джон .
Ну надо же!- подивился Старый Тим .
Ты у нас мудрецом уродился,-сказал фермер
Джон.- Что б ты сделал на моем месте?
Старый Тим снова принялся сосать трубку . И про
-
изнес:
----
Будь я на твоем месте, я бы спросил Большого Ти
ма . Он тоже мудрецом уродился, но ему от роду всего
шестьдесят. Значит, он на целых двадцать лет ближе
к
мудрости.
Пошел фермер Джон искать Большого Тима, который
Старому Тиму доводился сыном. Большой Тим сидел на
заборе и покуривал вересковую трубку.
-- Утро доброе, Большой Тим,-- сказал фермер Джон.
-- Доброе, доброе, - сказал Большой Тим, вытащив
трубку изо рта.
-- У меня в сарае опять цыгане ночевать повади
лись,- пожаловался фермер Джон.- - И Старый Тим
велел у тебя спросить, что б ты сделал на моем месте. Ты
ж
у
нас мудрецом
уродился.
58
Большой Тим снова вынул изо рта трубку и промол
вил:-
- На твоем месте я бы спросил Юного Тима. Он то
же мудрецом уродился, но ему всего сорок. Значит, он на
двадцать лет ближе к мудрости.
Отправился фермер Джон искать Юного Тима, а был
ОН не кто иной, как родной сын Большого Тима . Юный
Тим лежал в стогу и жевал соломинку.
--- Утро доброе, Юный Тим,-сказал фермер Джон.
-- Доброе, доброе,- согласился Юный Тим, вынув
соломинку изо рта.
Фермер Джон пожаловался ему на свою беду и под ко
нец добавил:
-- Меня к тебе Большой Тим прислал. Ты ж у нас
мудрецом уродился.
Сунув соломинку обратно в рот, Юный Тим сказал:
Маленький Тим тоже мудрецом уродился, но ему
всего двадцать. Значит, и мудрость его на двадцать лет
-
свежее.
Отправился фермер Джон к Маленькому Тиму, кото
рый доводился Юному Тиму родным сыном, и застал его
на берегу мельничного пруда. Маленький Тим жевал
яблоко.
- Доброе утро, Маленький Тим, - сказал фермер
Джон.
- Доброе, доброе,---согласился Маленький Тим,
прожевав кусок яблока.
В четвертый раз поведал фермер Джон о своей беде и
напоследок добавил:
-- Юный Тим считает, что ты подскажешь, как быть.
Ты ведь у нас мудрым уродился.
Но Маленький Тим откусил еще кусок яблока и ска
зал:
- Моему сыну от роду месяц. И он тоже мудрым
уродился. Он пока у самых истоков мудрости. Пойди
к
нему.
Фермер Дж он нашел Крошку Тима-- сына Малень
кого Тима - в колыбели. Он сосал большой палеij.
- Утро доброе, Крошка Тим,-сказал фермер
Дж он.
Крошка Тим вытащил палец изо рта и ничего не отве
тил.
- Крошка Тим, у меня в сарае опять цыгане ночевать
повадились,-сказал фермер Джон. Маленький Тим ве-
59
лел к тебе за советом идти. Ты, говорят, мудрым уродился.
Что б ты сделал на моем месте? Как скажешь, так и сделаю.
Крошка Тим снова сунул палец в рот и промолчал.
А фермер Джон пошел домой и сделал то же самое.
Цыгане вскоре перекочевали в другую деревню и за-
ночевали в сарае у фермера Джорджа . И фермер Джордж
позвал констебля и упек цыган в тюрьму. А те в отместку
у него и сарай, и стога дотла спалили, да еще и рябую
несушку украли- недели не прошло.
Зато Счастливая деревня жила по-прежнему счастли
во. Ничегошеньки деревенские не делали, ничего не пред
принимали. Конечно, и в Счастливой деревне не всякий
день гладко проходил. Как-то Мельничиха в сердцах от
таскала Мельника за уши; другой раз бродячий торговец
дал Молли Браун фальшивую монетку, а однажды сам
преподобный отец хлебнул лишку и горланил песни на
всю округу. Только деревенские ни во что не вмешива
лись. И все потихоньку налаживалось.
Но вот пришел день, когда Крошка Тим, так и не же
нившись, умер, дожив до ста лет . И Счастливая деревня
стала совсем обычной. Деревенские, оставшись без совет
чиков,
стали
поступать,
как все.
Юная Кей1п
Однажды, давным-давно, в домишке на окраине одного
городка жила старушка. Звали ее мисс До. И была у нее
служанка Кейт. Раз послала ее хозяйка протирать чер
дачные окна. И за этими окнами взгляду девочки от
крылся вдруг простор без конца и краю: сразу за городом
раскинулись зеленые луга. Справив всю работу, Кейт
обратилась к мисс До:
Хозяюшка, пусти на лужок погулять.
Нет-нет, нельзя тебе на луга ходить.
Отчего ж нельзя?
Не ровен час, Травницу повстречаешь. Запри-ка
лучше ворота да садись чулки
штопать.
Неделю спустя Кейт снова ел училось протирать окна
на чердаке . На этот раз она разглядела речку, что извива
лась по дну долины . Выполнив всю работу, девочка сказа
ла мисс До :
60
Хозяюшка, а на речку отпустишь?
Нет-нет, нельзя тебе на речку ходить.
Отчего ж нельзя?
Там Речного Короля повстречаешь. Запри-ка луч
ше дверь на засов да счисть копоть с медных Чайников.
Спустя еще неделю, протирая чердачные окна, разгля
дела Кейт далекий лес на склоне холма . Сделав всю рабо
ту, она попросила мисс До:
- Хозяюшка, отпусти хоть в лес погулять.
- Нет-нет,- сказала мисс До.- Нельзя тебе в лес,
нипочем нельзя!
-Отчего же?
- Ты там Плясуна встретишь. Задерни-ка шторы да
начинай картошку чистить.
С той поры мисс До больше не посылала Кейт на чер
дак. Шесть долгих лет прожила у нее девочка: штопала
чулки , оттирала от копоти медные чайники, чистила кар
тошку . А потом мисс До умерла, и пришлось Кейт искать
другую работу.
Прослышав, что за холмами, в соседнем городке , есть
работа, Кейт заеобиралась туда . Денег на дорогу у нее не
было, вот и пришлось пешком идти. Только пошла она не
по дороге. Чуть за околицу-сразу свернула на луга . Не
прошла и трех шагов, глядь: Травница стоит, цветы са
жает .
- С добрым утром, Кейт,-сказала она .- Куда путь
держишь?
- Иду в городок , за холмы .
- Ты , коли торопишься, иди по дороге . Я ведь напрямик, через луга, не всякого пропущу. Сперва придется
тебе цветок на л угу посадить .
- С радостью!-воскликнула девушка и, взяв у
Травницы совок , посадила ромашку .
- Спасибо,-сказала Травница .-А теперь нарви
себе цветов, сколько хочешь.
Кейт набрала букет. На прощанье Травница сказала :
- Запомни крепко: посадишь один цветок-тебе
пятьдесят прибудет.
И Кейт пошла дальше, к реке , что извивалась по дну
долины. На берегу, в камышах, она повстречала Речного
Короля.
- С добрым утром, Кейт,-сказал он .-Куда путь
держишь?
За холмы, в город,- ответила девушка.
61
- - Ты, верно, спешишь? Так шла бы по дороге . А то
ведь я не всякого вдоль реки пропущу. Спе}Jва присесть
придется да
песенку повеселее спеть .
Отчего ж не спеть? С удовольствием!-- и , присев
на берегу у камышей , Кейт спела песню.
-- Спасибо,- сказал Речной Король .- А теперь по
-
слушай меня .
И он принялся петь для нее песню за песней. И пере
пел все до единой только к вечеру. Тогда он поцеловал
Кейт и сказал :
За каждую спетую песню услышишь ты пятьдесят
новых.
И девушка отправилась дальше, к далеким лесам на
склонах холмов . Там, едва войдя в лес, она повстречала
Плясуна .
-Добрый вечер , Кейт,-сказал он .-Куда путь
держишь?
- - Иду за холмы, в город,-ответила Кейт .
- Хочешь дойти к утру-иди по дороге,-сказал
Плясун .- Я через лес только тех пропускаю, кто сплясать
для
меня не откажется.
Зачем же отказываться? Спляшу!- и Кейт стан
цевала легко и ловко, стараясь угодить Плясуну .
- Ну, спасибо!-сказал он.-А теперь гляди!
И он пустился в пляс. Взошла луна- а он все плясал,
луна закатилась - а он все плясал. Лишь к утру остано
вился, поцеловал Кейт на прощанье и сказал :
- Разок спляшешь-· все для тебя тоже с радостью
спляшут!
Пришла Кейт в город. Там, на самой окраине, ее взя
ла в служанки старушка мисс Дрю. Хозяйка запирала
-
домишко на закате
к
речке,
и не пускала девушку ни на луг ,
ни
ни в лес.
Но годы шли, Кейт совсем повзрослела, вышла замуж ,
появились
у
нее
дети
и
даже
своя
маленькая служанка .
Вечерами, когда вся работа по дому была сделана, Кейт
отворяла дверь и говорила:
- Бегите, детки, бегите на лужок, бегите к речке , бе
гите в лес. Вдруг вам посчастливится, и вы повстречаете
Травницу или Речного Короля, ·или Плясуна .
И дети со ел у жанкой выбегали из дома ...
Потом они возвращались-с веселыми песнями,
с удалыми танцами и с охапками луговых цветов. А Кейт
поджидала их на
пороге.
62
Безьtмянньtй ~веток
Как-то раз крестьянская дочка Кристи отправилась на
лужайку, которая зеленела позади матушкивого огорода,
и сорвала там цветок. Случилось это давным-давно, но
все же на людской памяти: то есть не сегодня и не в пер
вый день творения, а как раз посередине.
Кристи очень обрадовалась цветку- он и в самом де
ле был красив - и побежала к матушке, поделиться своей
радостью.
Мама! Гляди, какой я цветок нашла!
Матушка поливала клумбу с гвоздиками. Но услыхав
--
дочкин голос, она поставила кувшин и поспеШила на
встречу . Времени на ребенка она никогда не жалела.
- Какой красивый! -воскликнула матушка, взяв
цветок в руки .
- Я его на лужайке нашла! А как он называет
ся?- спросила Кристи .
- Ну как же! Это .. . это ... Ой, а я и не знаю! Спроси
лучше
отца.
Отец в это время чинил изгородь. Подбежав к нему,
Кристи протянула цветок.
- Пап, как он называется?
- Дай-ка взглянуть ... - и отец. отложил молоток. Он
рассматривал цветок со всех сторон, внимательно и долго,
а
потом почесал в затылке.
Ну и ну! Забыл! А может, и вовсе не знал. Слушайя сегодня пойду к леснику за кротоловками. Он, вер
--·ка,
но,
про цветок скажет,
он
про них все знает.
Обсудив с лесником своё дело, крестьянин показал
ему
цветок.
Как он называется?
Лесник поглядел, понюхал, подумал. И в конце кон
-
цов произнес:
-Я таких никогда не видел-ни в лесу, ни в поле,
ни в горах, ни в болотах. Не знаю я его имени. Но ты мне
его отдай: я пойду сегодня на помещичью усадьбу, так
заодно спрошу у секретаря. Он малый смекалистый и
книгочей к тому же- недаром очки носит.
Секретарь знал о цветах все. Или почти все. Во всяком
ел учае, он прочитал о цветах все книги со всего света, по
тому что они были собраны в хозяйской библиотеке. И ед
ва лесник произнес: «Есть тут у меня один цветок, да на-
63
звания
его
я
не
знаю
... »,
как
секретарь
тут
же
ответил:
«Показывай, я тебе мигом скажу».
Но взглянув на цветок, он понял, что поторопился.
- Удивительно!-воскликнул секретарь.-Я знаю
все цветы: и научные названия, и просторечные. Но этот
мне незнаком! Оставь его здесь, я постараюсь выяснить.
Секретарь засушил цветок между страницами огром:
наго фолианта. И целый год расспрашивал о цветке муд
рейших ученых со всех концов королевства. Вскоре даже
заморские мудрецы принялись ломать головы: как же он
все-таки называется. Но ответа так никто и не нашел.
И вот, спустя гоД, секретарь пришел к леснику иска
зал:
У твоего цветка нет никакого имени.
У какого цветка?- лесник к тому времени уже
позабыл, о чем идет речь. Секретарь, однако, продолжал:
- Мудрецы со всего света решили так: раз Адам дал
имена всем цветам и травам, а этот цветок остался безы
мянным, значит Господь сотворил его позже. Раз Адам не
дал ему имени, значит имени у него нету. Раз у него нет
-
имени- его надо уничтожить. Нельзя же жить без имени!
Так решили мудрецы, и так они и сделали.
- Твоя правда,-отозвался лесник.-Без имени
жить нельзя.
И, повстречав крестьянина, лесник сообщил ему:
У твоего цветка имени вовсе не было.
У какого цветка?- крестьянин давно позабыл эту
-
историю.
Но лесник разъяснил ему суть дела и добавил, что·
мудрецы порешили уничтожить безымянный цветок.
- Что в мире ни делается-все к лучшему,-вздох
нул крестьянин,
а за ужином сказал дочке:
У твоего цветка так-таки не было имени.
- Но где он?-спросила Кристи .
- Мудрецы его уничтожили.
На том разговор и кончился. И все позабыли о пре
красном цветке. Все-кроме Кристи.
Всю жизнь, до самой смерти Кристи вспоминала:
-
Я в детстве раз нашла очень, очень красивый цве
ток.
А когда люди спрашивали, как назывался ее цветок,
Кристи, улыбнувшись, отвечала:
У него не было имени, но Господь знает, что творит.
64
Золоm.ая рьtбка
Жила-была золотая рыбка, маленькая, совсем малёк . Жил
наш Малёк в морских глубинах в те незапамятные време
на, ко г да всем рыбам- и большим, и малым там хватало
места . Жил Малёк мирно и счастливо, одна лишь была
забота- не попасться в рыбачьи сети. Отец всех рыб,
морской Царь-Нептун, наказал детям строго-настрого:
к сетям не подплывать. И рыбы легко избегали опасности,
а среди них и наш Золотой Малёк. Он резвился на про
сторев голубых и зеленых водах, а в жару спускалея к са
мому дну, зарывалея там в песок или медленно проби
ралея меж
раковин,
жемчужин и
кораллов,
возле огром
ных вал у нов, по росших анемонами, а вокруг вились и ко
лыхались пестрые желто-зеленые водоросли. Иногда Зо
лотой Малёк всплывал на поверхность, г де по морской
глади гнались друг за дружкой белые барашки, или
огромные валы, будто стеклянные горы, вздымались над
бездной и разбивались о скалы на бессчетные тысячи
брызг. Иногда, поднявшись наверх, Малёк замечал еще
выше, в ясных голубых водах, огромного Золотого Кита.
Кит сверкал не хуже нашего малька, но был большим
и круглым, как Медуза. Порою же вместо Золотого Кита
в вышине появлялась невиданная Серебряная Рыба. Небо
тогда бывало темным, а Рыба то круг лилась, то плыла бо
ком, выставляя вперед острые серебряные плавники. Наш
Золотой Малёк завидовал огромному Золотому Киту и
ревниво следил, как он плывет в гол убой дали. Зато
в Серебряную Рыбу он влюбился с первого взгляда и все
стремился к ней, в вышину. Но, странное дело, Мальку
все
время
что-то
мешало:
только
всплывет
на
поверх
ность- дыхание тут же сбивается, и Малька отбрасывает
обратно в глубины, откуда Серебряной Рыбы даже не
видно. Тогда золотая рыбка-малёк бросался в погоню,
летел по бесконечным морским просторам вслед за Се
ребряной Рыбой, а та опускалась все ниже и ниже-вот
вот нырнет в море .. . Но - увы!- ни разу не довелось им
встретиться.
Однажды ночью был полный штиль; наш Малёк плыл
у самой поверхности и вдруг увидел над головой тень гро
мадной темной рыбы. По её брюху тянулся длинный
острый плавник, а сама рыба высилась над морем. Всех
рыб - и больших и малых-- знал наш Малёк, но такой
fi5
5-537
не встречал никогда! Больше кита! А черна-то, черна
точно чернила у каракатицы! Малек поплавал вокруг,
потыкался любопытным носом в брюхо громадной Рыбы
и, наконец, спросил:
-
Ты что за рыба?
Огромная черная тень качнулась и засмеялась:
Я вовсе не рыба . Я - корабль.
- Что же ты делаешь в море, раз ты не рыба?
- Сейчас отдыхаю, потому что ветер не дует мне
в паруса. Но я дождусь попутного ветра и отправлюсь пу
тешествовать по свету,
по миру.
Что такое мир?
Все, что есть вокруг- видимое и невидимое.
Выходит, я тоже мир?-удивился Малёк.
Разумеется .
Малёк весело плеснул хвостом:
- Вот так новость! Вот так радость!
Проплывавшан мимо Морская Свинья сделала Мальку выговор:
Что это ты расшумелся?
Я- свет! Я- мир!- не унимался Золотой Малёк.
Кто тебе сказал?
Рыба-Корабль,- ответил Малёк.
Вздор! - отозвалась Морская Свинья.- Пускай
докажет!- и она поплыла дальше .
Малёк присмирел, его радость омрачило сомнение .
- Как это мир может быть невидимым?- спросил он
у Корабля.- Если мир-это я, значит, я должен видеть
его целиком!
- Придется поверить мне на слово. Такому малышу
не увидеть целиком весь мир. За горизонтом всегда будет
что-то скрываться-неведомые земли , невиданные чуде
са . Наш мир круглый, как апельсин, но и этого тебе не
увидеть
и
не
понять.
И Корабль поведал Мальку о неведомых землях, что
лежат за горизонтом,
о мужчинах, женщинах и детях, о
цветах и деревьях, о птицах с глазами на пестрых хвостах,
которые раскрываются, словно веер. Он рассказал о бе
лых
и
черных
слонах,
о
колокольнях
с
дивным
пере
звоном ... А Золотой Малёк плакал от тоски, от того, что
не заглянуть ему за горизонт, не понять, что мир кругл, не
увидеть и не объять всего, что есть в этом мире.
Корабль посмеялся над его печалью:
Дружочек, не плачь! Будь ты сама Луна или даже
66
Солнце на небосклоне, тебе и то не у далось бы увидеть
всё разом. Они тоже видят лишь свои полмира!
Кто такая Луна? ..- спросил Малёк .
- Вон та серебряная полоска на небе.
- На небе?-удивился Малёк.-Я думал, это друтое
море ... А Серебряная Рыба, значит, зовется Луной? .. Ну
а Солнце что такое?
- Золотой шар, который катит по небу днем,- отве
тил Корабль .- Говорят, что он- возлюбленный Луны
и дарит ей свой свет .
- А я ... Я отдам ей весь мир!-воскликнул Золотой
Малёк.
И, пробив морскую гладь, взметнулся ввысь изо всех
сил. Но до Луны не допрыгнул , свалился обратно в море,
золотым
камешком
опустился
на
самое
дно
и
горько
горько заплакал. Он плакал много дней. Корабль расска
зал ему слишком
много,
его маленький
разум тщился
разобраться- и не мог, но душа полнилась тоской и же
ланием . Хотелось завладеть Серебряной Луной, хотелось
стать могущественней самого Солнца, хотелось увидеть
весь
том
мир-сверху
донизу,
до
горизонта
и
за
горизон
.. .
Царю-Нептуну,. правителю морских глубин, случи
лось как-то проплывать в тех краях меж белых и алых ко
раллов. Вдрут он услышал не то смех, не то храп, не то
хрюк и увидел жирную Морскую Свинью- бока ее от
хохота ходили ходуном. Невдалеке, среди своих слез,
грустил Золотой Малёк .
Царь-Нептун, как всякий хороший отец, старался де
лить со своими детьми все беды и все радости. И он спро
сил Морскую Свинью :
- Что тебя развеселило?
- Ха-ха-ха!- хрюкала Свинья ,- Золотой Малёк
так горюет- обхохочешься .
- Что за горе у Золотого Малька? -спросил Царь
Нептун .
- Ха-ха-ха! Тоже мне горе! Он тут плачет уже семь
дней и семь ночей, все глаза выплакал! Ха-ха-ха! Хочет
взять в жены Луну, победить Солнце и завладеть миром!
- Ну а ты?- промолвил Нептун.- Не доводилось
тебе мечтать и горевать?
- Мечтатъ?!-фыркнула Свинъя.-Эти Луна и Солн
це-простые светильники. Кому они нужны? И о мире
нечего плакать-ни потрогать его, ни съесть ... Нет, па-
,.
67
пенька! Вот если у меня обед из-под носа уплыл, я горюю .
А на остальное- плевать!
- Что ж,- промолвил Нептун .- Всякой твари есть
место в этом
море .
Склонившись над Золотой рыбкой-мальком, он под
нял
его на руки и
укоризненно погрозил пальцем:
Ну, будет, детка. Хватит плакать. Слезами горю
не поможешь . Ты и в самом деле хочешь взять в жены Л у
ну, победить Солнце и завладеть миром?
- Да, папа! Очень хочу! - ветрепе ну лея Золотой
Малёк.
- Ну тогда решено! Полезай-ка ты в рыбацкие сети .
Вон, видишь, темнеют над головой? Не боишься?
- Не боюсь, если они помогут мне получить все, чего
-
я так хочу! .. - отважно ответил Малёк.
- Что ж, рискни! Твои желания сбудутся!-пообе
щал Царь-Нептун и выпустил Золотого Малька . Тот
вильнул плавниками и храбро устремился к разинутой
сетчатой пасти. Когда сеть уже почти захлопнулась, Неп
тун запустил туда еще одну рыбку и, погладив зеленую
бороду, поплыл дальше по своим владениям среди своих
чад - больших и малых.
Вы спросите, что же случилось с Мальком? Рыбаки
выбрали сети , и на дне лодки оказалась наша Золотая
рыбка-малёк и е1це одна рыбка, серебряная,-прелестная
круглая рыбка с шелковистыми плавниками, так похожая
на круглую Луну .
-- Парочка - как на подбор! - восхитился рыбак и
отвез рыбок на берег, своей маленькой дочке . Чтобы
обрадовать малышку еще больше, он купил большой
круглый аквариум, посыпал дно песком, бросил туда ра
кушек, гальки, кораллов и посадил водоросли . Наполнив
аквариум морской водой, он пустил туда рыбок и поста
вил этот маленький стеклянный мирок на подоконник.
Золотой Малёк обезумел от счастья. Он подплыл
к Серебряной Рыбке и воскликнул:
- Ты -- Луна, ты спустилась ко мне с неба! Погляди,
как прекрасен и кругл мир! Он твой!
С одной стороны сквозь стекло аквариума виднелись
цветы и деревья в саду, с другой - каминная полка, а на
ней диковинные слоники, которых рыбак привез из даль
них стран: один черный, эбонитовый, а другой-избе
лой слоновой кости. На стене висел веер из павлиньих
перьев
с
разноцветными
СJ.Jне-зелено-золотыми
fiB
глазами,
а на другой стене, на полочке, стояла маленькая китай
ская пагода, увешенная колокольчиками. На дне аква
риума был привычный песчано-коралловый мир, а сверху
рыбкам светили три улыбки- мужская, женская и дет
ская.
От радости Золотой Малёк плеснул хвостом и крик
нул своей серебряной невесте:
- О, Рыба-Луна! Я теперь могущественней Солнца!
Ведь я дарю тебе не полмира, а весь мир- видимый и не
видимый!
Царь-Нептун, хоть и жил на дне морском, мог слы
шать своих детей отовсюду. Он усмехнулся в бороду и
сказал:
- Нечего такой мелюзге делать в огромном океане.
Надо дать им мир по плечу ...
С тех пор золотые рыбки и не знают иного мира, кро
ме стеклянного аквариума.
IJlенок-спаниель
1
Когда у Джо Джолли умер отец, впору было по миру
с сумой идти . Всего-то богатства в доме- одна табурет
ка. Дом и тот был чужим, владелец усадьбы сдавал его
старику Джолли, своему дровосеку, в счет жалованья.
А по пятницам старик получал остаток положенных ему
денег- три шиллинга. Даже топор у отца- и тот был
чужой.
Джо вырос в лесах, грамоты не знал, зато любое дело
в его руках спорилось. И еще он очень любил всякую жив
ность, лесную и домашнюю, любил- как дышал, просто
и бесхитростно; так же безыскусно любил он своего отца
и частенько помогал ему рубить дрова, хотя ни помещик,
ни управляющий даже не подозревали, что Джо есть на
свете.
Старик Джолли захворал в четверг вечером, когда всю
недельную зарплату они уже проели . Отец присел на
свою старую табуретку и сказал:
- Джо, пора мне, видно, на тот свет отправляться.
Наутро он уже не смог встать с постели. Джо сам на-
70
рубил дров-сколько положено за день, а на закате при
шел к управляющему за отцовскими шиллингами. Управ
ляющий спросил:
А ты кто таков?
Сын Джона Джолли,- ответил парень.
Почему Джон Джолли не пришел сам?
Заболел.
Кто же будет за него работать?
Я,-ответил Джо.
Управляющий отсчитал три шиллинга и больше во
просов не задавал. А про себя решил, что если, паче ча
янья, Джон Джолли умрет, он определит на его место
дядьку своей жены : хватит старому хлеб задарма есть да
на печи лежать.
Джон Джолли, однако, прохворал еще без малого ме
сяц. Джо ходил за ним, как нянька за малым ребенком,
и один справлял всю работу дровосека. Ко г да в доме
больной, на три шиллинга не проживешь. Чтобы облег
чить страдания отца, Джо постепенно продавал мебель
и на вырученные деньги покупал лекарства. Спустя меся11
осталось в доме четыре угла, старая табуретка да мате
ринское обручальное колечко, сделанное из меди, а Джон
Джолли мирно покоился в земле, и над ним шелестели
травы. Тогда-то Джо впервые всерьез задумался над
своим будущим житьем-бытьем. Впрочем, размышлял он
недолго. Восемнадцати лет от роду, проворный и ловкий,
точно
белка, стройный и загорелый, точно сосновый
ствол, что золотится на закатном солнце,- в общем, па
рень он был хоть куда. Но ничего, кроме отцовского ре
месла не знал и не умел, позтому решил проситься на от
цовское место.
В пятницу, придя за деньгами, Джо сказал управляю
щему:
Отец больше не будет рубить вам дрова.
Отчего же?- спросил управляющий, втайне надеясь на добрые для себя вести.
- Его Бог прибрал,-ответил Джо.
- Вот как! Значит, освободилось место дровосека, и
пятидесяти лет не прошло!
- Возьмите меня на его место,-- попросил Джо.
Но управляющий твердо решил сбыть с рук постылого
жениного дядьку. Он поджал губы, почесал нос и, пока
-
чав головой, произнес:
На зто место нужен человек опытный.
71
Отсчитал три шиллинга, пожелал Джо удачи и отпра
вил пария с глаз долой.
Спорщик из Джо был никудышный. Он-то знал, что
опыта ему, несмотря на молодость, не занимать, но пони
мал и другое: раз управляющий решил его не брать, зна
чит, спорить без толку. Джо вернулся в свою хижину и по
думал, взглянув на отцовскую табуретку:
- С собой ее не забрать, продавать не хочется, на
дрова пустить тоже жалко, да и будущему дровосеку на
до на чем-то сидеть ... К тому же и табуретка наверняка
хочет остаться в родных стенах не меньше моего. Только
ей-оставаться, а мне--в путь отправляться. Прощай,
старая!
И Джо пустился в путь-дорогу с тремя шиллингами да
медным колечком в кармане.
п
Никогда прежде не доводилось Дж о уходить так далеко
от родных мест. Лес он любил пуще всего на свете, и не
манили его чужие дали. Но вот, не прошло и двух дней со
смерти отца, а он уже покинул отчий дом и идет по широ
кой дороге-к новому и неведомому. Он не загадывал,
куда идти, ноги сами несли его туда, куда звала дорога.
Джо держал ушки на макушке и вдруг услыхал слабый,
едва различимый, но знакомый звук- стук топора, такой
далекий, будто стучали с того света. Джо, однако, явст
венно расслышал его и пошел в ту сторону .
В субботний полдень послышался другой звук- тре
вожно и горестно заскулила собака . Джо ускорил шаг, и
тропинка вывела его к деревенскому пруду. На берегу
толпились мальчишки; один из них собрался топить щен
ка и отбивалея от красивой спаниелихи, которая все время
скулила и кидалась на него, пытаясь защитить свое дитя.
Остальные мальчишки с равнодушным любопьпством жда
ли, кто же возьмет верх. Наконец, тот, что топил щенка,
потерял терпение и, ткнув собаку посильнее, размах
нулся, чтобы забросить щенка на середину пруда. Но
Джо перехватил его руку:
-Не смей!
Рассвирепевший юнец повернулся, досадуя на помеху,
но увидел, что соперник выше и сильнее, и в драку не по
лез . Только сказал обиженно:
72
Ты чего? Щенки на то и родятся, чтобы их топить .
Щенков топить
я
никому
не
позволю,-сказал
Дж о.
Так, может, купишь?-спросил юнец.
Сколько просишь?- спросил Дж о.
А сколько у тебя есть?
Три шиллинга.
Сойдет.
Юнец отдал Джо вислоухого щенка, схватил деньги
и дал деру, а за ним и его дружки . Они гоготали, а пер
вый- пуще всех . Спаниели ха подбежала к Дж о и, встав
на задние лапы, благодарно лизнула руки, которые дер
жали ее щенка так бережно и нежно.
Джо взглянул в ее бархатные карие глаза и сказал:
- Пригляжу я за твоим сынком, не бойся, беги к хо
зяину.
Но один из мальчишек, отбежав подальше, крикнул:
Он ей вовсе не хозяин! Он ее утром на отцовском
гумне нашел, вместе с щенком! -- и всласть насмеявшись
-
над простаком, который так бездарно распорядился свои
ми
денежками, мальчишки
скрылись из виду.
Не такая уж плохая покупка,-сказал Джо .-Чу
десный щенок и красавица сука. Что ж, дорогие, станем
теперь все радости и невзгоды поровну делить!
Джо сунул щенка за пазуху, он там пошебуршился,
пригрелся и затих . И Джо вдруг почувствовал, что это его
собственный пес, и дороже у него на всем свете никого нет
и не будет. Отправился Джо дальше со щенком за пазу
-
хой да с пустыми карманами, а спаниелиха побежала сле
дом .
m
Денег у Джо теперь не было , и пришлось ему целый день
шагать, затянув потуже ремень на голодном брюхе. Он
все шел на стук топора, который звал его неустанно и
слышался уже совсем близко. Наконец Джо вышел к лесу.
Покинув родной лес, Джо шел все время полями да лу
гами и радостно ступил сейчас под сень ветвей
-
он в лю
бом лесу был как дома . Прошел несколько шагов и услы
шал вдруг мяуканье-тихое, точно поскуливанье его щен
ка. Так Джо нашел котенка, совсем маленького, с блес-
73
тищей золотистой шерсткой,- весь он поблескивал, точно
солнечный блик на струищемси ручейке, а глаза мерцали
желто, будто тягучий свежевыкачанный мед. Котенок
дрожал, поджимая под себя то одну, то другую слабую
лапку, и явно обрадовался, когда Дж о наклонилеи и взял
его на руки. Он был так мал, что Джо мог спрятать в ла
донях его тщедушное пушистое тельце. Котенок совсем
продрог, и Джо сунул его к щенку, за пазуху . Котенок
заурчал там от радости
и тепла.
Надвигалась ночь ; стук топора становилеи все громче ,
до дровосека оставалось не больше ста шагов. Стук этот
был дли Джо слаще музыки, он даже замер, заслушав
шись. Вдруг раздался треск падающего дерева и стон!
Дж о бросился на выручку. У павший ствол придавил дро
восека! В сумерках Дж о принял было его за отца- так
сильно напоминал старикДжона Джолли. Но-чудес на
свете не бывает,- подбежав ближе, Джо уверился, что
дровосек походит на отца не больше, чем любой другой
старик- ведь старость роднит и равняет всех, а уж дро
восеков и
-
подавно.
Сильно покалечились?
Да поймешь разве?
Выберусь-разберемси,-
ответил старик.
Упавшее дерево пригвоздило к земле его правую руку .
Джо нашел чуть поодаль топор, разрубил ствол и освобо
дил дровосека. Потом осторожно и умело осмотрел руку :
не впервой было ему лечить переломы, сколько заичьих
лапок и птичьих крылышек перевязал он в родном лесу!
Вскоре боль отпу> . Сидит со
своей кошкой в обнимку , а доктор уже волосы на голове
рвет, отец обезумел, мать в отчаянья, нянюшка твердит:
«Господи спаси!» . Даже я не могу из принцессы вытянуть,
какая тоска ее гложет . Одно знаю : не получит она, чего
хочет ,-в могилу сойдет. Король назначил на конец июня
Великий Сход. А уж кто принцессино желание испол
нит - проси, чего душе угодно! Ой, никак, восемь бьет?
Мне же на работу пора! Вечно ты, лесничий , со своими
сплетнями!
83
Бепи припустила было бегом , но лесничий перехва
тил ее и поцеловал , а она в ответ опаскала его за чуб и
умчал ась.
- Вот это девка! Огонь!- -- поцокал языком лесничий
и объяснил Джо, что ему делать в июне месяце .
Солнце стояло уже высоко, Джо уже намахалея топо
ром, но ему все мерещилась могила, в которую сойдет
принцесса. И он ничего кругом не замечал. Не заметил
даже, что нет рядом щенка-спаниеля. А тот вскоре и поя
вился, печально поджавши хвост. И Джо ничем его не мог
развеселить . А поскольку Джо и сам был невесел, день не
заладился. Домой они оба пришли хмурые, к еде ни один
не притронулся . Джо растянулся на коврике у очага, и
Папаня, чей глаз был по-прежнему остер, спросил его :
- Аппетита нету?
- Да, вроде ... - ответил Джо и заснул тяжелым и
беспокойным сном. И во сне спаниелиха тоже спросила:
-Аппетита нету, сынок? Что стряслось? Может,
в ухо надуло?
Да, вроде ...
- Верно, опять во дворце объелся?
- Ни косточки! Ни кусочка! Я просто подружку навещал.
Что еще за подружка?
Кошечка .
Какой срам! Позор на мою седую голову!
Отчего же, матушка! Это же наша медовая кошечка.
Ах, эта ... Н у и как она?
Точно мед золотится .
И шипит, разумеется?
Только секреты вышептывает.
Чьи же?
Принцессины.
И что она желает пол учить на сей раз?
Меня.
Тебя? А откуда она тебя знает?
Меня кошечка в принцессин будуар водила.
Да как она посмела?! Она мне больше не дочь! От
вести в б у д у ар тебя - дворового пса! Позор!
Спаниелнха прикрыла глаза лапой, и разговор на
этом закончился. Джо тревожно металея всю ночь, а наут
ро не мог решить: во сне или наяву привиделся ему этот
ужасный разговор. Но сердце его болело уж точно наяву,
и Папаня приметил беду сразу:
84
-
Что с тобой, сынок?- сnросил он.
Да мне сегодня оnять сон nриснился. Не знаю, де-
лать ли,
что сон велит.
Что будет, коли сделаешь?
-- Может, барышню хорошую от могилы уберегу .
- А не сделаешь, что будет?
Джо nотреnал спаниеля за шелковистые уши и ответил:
Сам от тоски зачахну.
И в могил у сойдешь?
Я же мужчина-переживу как-нибудь.
Не тебе первому тоску в сердце носить- люди вся
ко живут. А вот кто в могилу сошел, того не воротишь.
-- Ясно,-- сказал Джо.
И отправился на работу, свистнув щенку, чтоб бежал
следом. Под вечер нарубил он для принцессы лучших во
всем лесу дров и привязал к ним своего спаниеля. IJ!енок
глянул на Джо грустно, укоризненно , попытался было за
ним побежать, волоча за собой вязанку . Но Дж о Джолли
строго сказал: «Сидеть!» -- и ушел побыстрей домой.
VПI
Горше того июня не было у Джо времени за всю жизнь .
Он бодрился- ради Папани и спаниелихи, но Папаня
и сам притих, а спаниелиха тосковала о щенке. И Джо
перемогал свою боль один-одинешенек. В последнее утро
июня, когда лес стоял залитый солнцем, Папаня сказал:
- Джо, нельзя работать год напролет без перерыва .
Отдохни денек.
·-- ·
А зачем?- удивился Джо.
В город сходишь: на людей посмотреть, себя пока
зать.
И тут Джо осенило, что в городе не только людей уви
деть можно, но и его любимого вислоухого щенка. Джо
так захотелось заглянуть в его влажные карие глаза, услы
шать его веселый лай -- - сердце чуть из груди не выпрыг
нуло. И Дж о решил последовать Папаниному совету
работу дневную он и завтра справит, можно и отдохнуть
денек.
Он немедля отправился в путь. Вышел из лесу и пора
зился: дорога забита людьми, не протолкнешься! Тут он
вспомнил, что это день Великого Схода , и с радостью
85
влился в людской поток . Сегодня во дворец пускают все х
подряд, он войдет туда по праву, а уж там-то наверняка
найдет своего щенка!
Второй
раз в жизни вошел он
в дворцовые ворота и вместе с толпой попал коридорами
в тронный зал.
И вот все в сборе. Из людской гущи Джо видел только
головы короля и королевы да пики королевских стражей.
Взыграла труба и глашатай попросил тишины. Все смолк
ли ,
и
он
провозгласил :
Если кто-либо из подданых короля знает, чего хо
-
чет принцесса, пускай скажет .
Но никто не успел и рта раскрыть, как зазвенел принцессин
голосок-колокольчик:
Ничего вам головы ломать! Я пол учила, что хотела!
Что же? - воскликнул король .
От кого? - воскликнула королева.
Ничего больше не скажу, --- ответила принцесса. ----
И пускай все уходят .
Снова взыграла труба, и глашатай велел всем расхо
диться. Толпа рассеялась, и Джо остался один в опустев
шем зале перед высоким двойным троном , на котором
восседали король с королевой. Принцесса же сидела у ног
отца, держа на коленях медовую кошечку, а рядом свер
нулся спаниель . Вдруг он радостно гавкнул, взвился в воз
дух,
в
два
прыжка
пересек
зал
и
принялся лизать лицо
Джо, упершись шелковистыми передними лапами ему
в плечи . Пес скулил и тявкал, не в силах выразить свою
безмерную радость. Джо обнял его и заплакал .
Во дворце поднялся переполох. Что это? Кто это? Что
происходит? П ринцесса вскочила и уткну л ась носом в ко
шачью шерстку - не то плачет, не то смеется. Король
спросил Джо:
Кто ты?
- Я - королевский дровосек,- ответил Джо .
- Верно. Я тебя вспомнил! Но принцессин пес тебя
за хозяина принял.
-
А он и был его хозяином,- объяснила принцес
са. - А теперь его хозяйка я! Этот юноша подарил мне
своего спаниеля,
потому
что именно этого я
и
хотела .
О, так я, наконец, могу выполнить обещание!
обрадовался король и подозвал Джо поближе .
- Чего ты желаешь, дровосек? Скажи, и я все исполню.
Принцесса взглянула на Джо, Джо взглянул на прин
цессу. Как и в первую встречу, она была в белом платьице,
-
86
шелковисrые локоны обрамляли лицо. Но Джо знал: нельзя
ему просить то, что он хочет больше всего на счете. И тог
да он с!(азал: «Может, у вас найдется лишний матрац,
чтоб мне на полу не спать» .
Я подарю тебе лучший матрац в королевстве,
-
объявил J(Ороль.
Но принцесса поспешно сказала:
Ему надо еще что-нибудь дать, ведь он и в прош
лом году мое желание исполнил! -и она показала всем
медное обручальное колечко.
--
Король свое слово держать умел, он снова повернулся
к Джо и сnросил:
-
Чего еще ты хочешь?
Джо крепко nрижал спаниеля к груди, но попросить
его наза.д он тоже не смел: ведь nринцесса от тоски умрет,
если он заберет щенка. И тог да Дж о сказал:
-
Там, где я жил раньше, осталась отцовская табу
ретка. Я бы хотел ее забрать, если, конечно, новому дро
восеку есть на чем сидеть.
Король благосклонно улыбнулся и сказал:
Тебе доставят табуретку сегодня же, а на ее место
-
я велю rюставить лучшее кресло в королевстве.
Тут J(Ороль махнул рукой: иди, мол, дровосек восвояси.
Но принцесса поспешно воскликнула:
сит,
Нет, папенька, пусть он и третий подарок попро
нотому что он
и
в
позаnрошлом
году
мое
желание
выполнил . Он nрислал мне вот это ... - и она вытянула из
кармашка истертое, заляпанное чернилами любовное по
слание. Теперь оно и вовсе было зачитано до дыр. Король
с любоnытством взял листок,
развернул и
прочитал во
всеуслы!llанье:
«Моя любимая!
Я люблю тебя, потому что ты- как мой щено к.
Джо Джолли.»
Зардевшись, принцесса зарылась лицом в шерстку медовой кошечки.
Это ты Дж о Джолли? ----спросил король.
Да, Ваше Величество.
Это ты написал?
Да, Ваше Величество.
И это правда?
88
Джо перевел взгляд с белого шелковистого спаниеля
на принцессу с шелковой головкой и в белом платьице ---·
и в третий раз твердо сказал:
--
Да, Ваше Величество.
Тогда,- сказал
король.- Снова проси,
чего ты
хочешь больше всего на свете.
Джо глянул на своего щенка. Но, увы, его не попро
сишь ... Джо лишь крепко поцеловал его меж карих глаз
и взглянул на принцессу, но она отвернулась. Надо что-то
попросить
...
Раз нельзя забрать щенка, я заберу медовую ко
шечку,-произнес Джо .
-- Нельзя мою кошечку без меня забирать!-- живо от
-
кликнулась принцесса .
--
И собаку мою без меня тоже нельзя забирать, --
еще живее ответил Джо.
- Да будет так!-перебил
их
король .--Полгода
живите в дровасековой хижине, а полгода - во дворце.
И пес с кошкой пускай с вами живут.
В тот же вечер Джо Джолли отвел свою невесту в лес
ную хижину. Медовая кошечка урчала у принцессы на
руках, точно аэроплан, а радостный щенок носился во
круг и все норовил попасться под ноги счастливой паре.
В очаге весело потрескивали поленья, стол был накрыт
к ужину, на кровати лежал мягкий матрац, а у огня стояла
табуретка старика Джона Джолли. Только спаниелихи
нигде не было, и Папаня куда-то исчез ... Когда же наутро
Дж о отправился на поиски, лесничий рассказал ему, что
прежний королевский дровосек умер за месяц до появле
ния Джо в их краях, и место его пустовало-все поджи
дали ладного да рукастого пария, вроде Джо Джолли.
Чудо Бедного осm.рова
У одной королевы был остров Утех. Когда она хотела по
веселиться, от дворца, что стоял на самом берегу, летела
по морю золоченая ладья,
и шелковые паруса трепетали
на ветру. Королеву сопровождали все придворные, на па
лубе играли скрипачи и трубачи. Так-среди цветов и
музыки- приплывали они на остров Утех, где королева
проводила
свои
дни,
пируя
и
89
танцуя
под
сенью
дерев.
На остров в избытке привозили все, чтоб становился он
с каждым годом богаче и краше .
А чуть дальше в открытом море высился бедный ры
бацкий островок . Ничегошеньки там не было- ни в из
бытке, ни в достатке, и жилось на нем людям тяжко.
Остров их был гол и пустынен, лишь скалы да топь - ни
травинки, ни деревца, ни кустика, ни цветка. Впрочем,
нет, рос там один маленький розовый куст, хозяйкой кото
рого была крошка Лоис. Лачуга ее отца ютилась возле
церквушки, а церквушка стояла как раз посреди скалис
того острова. Отец Лоис набрал немного землицы- по
горсточке- и в день свадьбы
посадил для жены
под
окнами розовый куст. Молодая жена бережно ухаживала
за розами, и те росли воnреки ветрам и непогоде. А после
смерти матери розы стали заботой Лоис --они росли
с нею вместе и были для девочки вроде родни. Куст рос не
велик и не ветвист, бутонов на нем распускалось мало, да
и те ежились под соленым морским ветром. Однако жите
ли
острова
гордились
своим
единственным
цветком.
Заботилась о нем Лоис, но nринадлежал он как бы всем.
То был цветок Бедного острова;
Страшные утесы громоздились вокруг острова и воль
но гуляли по нему штормовые ветра. Иногда много дней
кряду рыбацкие суденышки не осмеливались выйти в мо
ре и никто не смел приблизиться к его берегам . Жители
острова nрокормить себя не могли: они были слишком
бедны, чтобы закупать еду вnрок, а на голых скалах ниче
го не росло. И потому в непогоду, когда баркасы лежали
на nрибрежном песке кверху днищем, на Бедном острове
свирепствовал голод. А в погожие дни рыбаки спешили
закинуть сети и всегда возвращались с хорошим уловом .
Женщины солили и вялили рыбу, а остатки везли нары
нок, на большую землю, и там на вырученные за рыбу гро
ши покупали муки, соли и крепких ниток, чтобы чинить
сети. Лодок на всех не хватало, владели ими сообща, и
потому рыбаки уходили на nромысел с рассветом, а воз
вращались за полночь. Некогда им было возить жен взад
вnеред по морю-nриходилось женщинам ждать отлива.
Отлив в тех краях был необычный: раз в месяц, в пол
нолуние, море отступало и обнажалось дно между остро
вом и большой землей. Отлив длился долго, женщины
успевали
дойти стяжелыми
nлетеными
корзинами
до
другого берега, продать рыбу nерскупщикам и nриобрес
ти все необходимое для своих семей. А после по дну -- где
!JO
каменистому, где песчаному - они возвращались на Бед
ный остров, а следом возвращалось и море.Покупки по
этому делались наспех- а то еще застанет в пути прилив,
накатит и
смоет навеки .
Однажды вечером, во время отлива, Королева взгляну
ла с острова Утех на обнажившесся морское дно и увиде
ла
женщин,
торопливо
семенивших
к
своему
острову .
Прежде Королева их не замечала и не задумывалась об
их участи. Но в тот вечер ее пронзила острая жалость. Во
круг простирались пески, мелкие соленые лужицы красно
поблескивали на закатном солнце, а средь этого уныния
сиял ее собстненный остров- с дворцом, садами, фонта
нами и беседками,- сиял, точно драгоценный камень, а
сама она~- в шелках и серебре- была похожа на коро
леву какой-то сказочной страны. Вдали же, взвалив на
спину корзины, босоногие рыбачки в линялых платьях
тянулись средь унылой пустыни к Бедному острову, а он
лежал
на
горизонте,
как
камень,
но
уже
не
драгоцен
ный-обычный, траченный морем голыш. «И все-таки,
подумалось Королеве,- на этом острове наверняка есть
своя драгоценность. Хотя жизнь, должно быть, там тяж
кая и безрадостная)), Она вдруг прижала руку к сердцу
и вздохнула . Ибо и у королев есть свои печали, порой не
меньшие, чем у бедного люда.
Королева смотрела вдаль и пыталась вообразить ту,
иную жизнь. А крошка Лоис стояла в эту минуту на бере
гу Бедного острова и тоже пыталась вообразить иную
жизнь. В туманной дымке сиял перед ней остров Утех
точно самоцвет. Посверкивали вдали шпили, яркие купо
ла и дворцовые башни, легкий ветерок доносил до нее
слабые звуки музыки и даже запах цветов. «Как чу десна,
как удивительна должна быть жизнь на острове Утех!))
подумала Лоис. И склонилась вдруг понюхать свою розу.
Она решила, что и у Королевы наверняка нет цветка кра
сивее.
Королева же вызвала Камергера и сказала:
Я бы хотела посетить Бедный остров.
Это, несомненно, развлечет Ваше Величество,- не
-
стал ей перечить Камергер.- Когда желаете ехать?
Послезавтра,- решила Королева .
На следующий день Камергер послал на Бедный ост
ров весть о приезде Королевы . Королева его об этом не про
-
сила, но он счел, что островитяне захотят устроить торжест
венный прием и оправдать оказанную им великую честь .
91
Честь показалась им воистину велика. Неслыханное
дело- приезжает сама Королева! Как же принимать ее?
И где?
Мы устроим прием в церкви,-сказал Пастор.
А чем развлечь ее? Может, в честь Королевы разукра
сить церковь? И вот рыбаки и их жены собрались на со
вет. Украсить церковь им было нечем . Конечно, у них
была роза - цветок Бедного острова,- но какой от нее
прок? Не рвать же ее белые бутоны для украшения церк
ви? К тому же их совсем мало .
- Розу трогать нельзя,-твердо сказал отец Лоис .
А то спросит нас Королева: «Что у вас на острове самое
красивое?», а нам и показать-то будет нечего. А так -
-
отведем ее к розе, ей наверняка понравится.
Когда взрослые держали совет, Лоис уже лежала в по
стели и мечтала, как совсем скоро, завтра утром, она уви
дит Королеву.
С рассветом жители острова во главе с Пастором вы
шли на берег. Лоис немного задержалась: она протирала
после ночного дождя забрызганные
грязью
церковные
ступени . Но вот, боясь опоздать, она тоже бросилась к мо
рю и вдруг .. . плюх!-по щиколотку увязла посреди тро
пинки в огромной грязной л уже. Она растерянно г лядела
на свои мокрые ноги. Ноги-то обсохнут, не беда, но здесь
идти самой Королеве, а л ужа большая - не перешагнуть,
не вычерпать! Как бы ни был беден их Бедный остров,
негоже заставлять Королеву месить грязь. А вдали уже
виднеются паруса золоченой ладьи! Надо что-то де
лать! Ведь Королева вот-вот будет здесь! ..
.. .Наконец Лоис прибежала на берег. Пастор уже раз
говаривал с Королевой и называл ей имена ребятишек,
что толпились вокруг. Королева нежно целовала каждого.
Затем, вместе с придворными, она двинулась к церкви по
неровной тропе. Лоис услышала, как один придворный,
споткнувшись о
камень,
шепнул другому:
Вот уж Богом забытая дыра!
Сердечко девочки сжал ось, когда процессия дошла до
топкого места. Конечно, Лоис залатала его, как могла, но
помогут ли ее старания? Ура, Королева прошла, не замо
чив ног!
В церкви люди запели . Органа тут не было, Пастор
-
взял первую ноту, хор подхватил, и возиселась под купол
хвалебная песнь. А потом Пастор долго благодарил Бо
га за то, что Он ниспослал им такую прекрасную Короле-
92
ву. Лоис не могла отвести глаз от ее нежного, тонкого ли
ца. Но оно было залито слезами! Лоис уберегла ее от лу
жи, но от слез никого не уберечь-даже Королеву ...
Люди пропели напоследок еще одну песню и снова
вышли
на
улицу.
Королева спросила:
- · Нельзя ли взглянуть на ваши дома? Вам, должно
быть, тут тяжко живется?
Пастор собирался было ответить «да», но отец Лоис,
выйдя вперед, сказал уверенно и бодро:
- Жизнь, мне думается, везде нелегка. Но она легче
становится, коли есть в ней отрада -- красота. Вот и у нас,
на Бедном острове, отрада есть.
- Что же у вас красивого?- спросила Королева.
Посмотреть можно?
- Конечно, Ваше Величество. Пойдемте, мы пока
жем наш розовый куст.
Люди обступили Королеву еще теснее и наперебой
рассказывали:
Вы таких роз в жизни не видывали!
Она белая!
Это наш единственный цветок!
Он нынче как раз в цвету!
Девять бутонов уже распустились, а три распустят
ся
не
сегодня завтра .
В нем радость нашего острова ...
Пойдемте, он совсем близко!
Сразу за церковью ...
И гордые бедняки повели Королеву к домику Лоис, а
богачи-придворные поплелись сзади. Всей толпой они
обошли церковь, отец Лоис провел Королеву под окна, но .. .
показывать было нечего. На месте вырванного с корнями
куста чернела рыхлая земля. Бедняки ахнули, богачи хи
хикнули, а Лоис забилась в уголок и горько расплакалась,
- ·
-
глядя на втоптанные в землю цветы и листья, что видне
лись вдали, прикрывая лужу на тропинке. Зато Королева
прошла там, не замочив ног!
Уплыла Королева на золоченой ладье, и жизнь на Бед
ном острове потекла по-старому. Королева, однако, за
думала облегчить е1·о долю: подарить прихожанам ор
ган,
вымостить
дороги
и
починить
лачуги
рыбаков,
завезти на скалистый остров настоящей земли и возле
93
каждого домика разбить сад ... Она задумала много хоро
шего. Но, не успев ничего сделать, умерла.
На Бедный остров дошли слухи, что она умерла от
тайной печали, точившей ее долгие годы. Вместе с ней
ушли в землю и те слезы, что стояли в ее глазах тогда, на
Бедном острове,-- слезы жалости и сострадания. Те
перь они были позабыты. Позабытым оказался и остров,
никто не жалел рыбаков, никто и не подумал осуществить
замыслы Королевы. Жизнь на Бедном острове шла по
старому, только цветка у них больше не было.
Лоис не ругали за содеянное. «Все она сделала пра
вильно,- говорили люди.-- Мы на ее месте поступили
бы так же : нельзя, чтоб Королева по грязи шлепала».
Они горевали, что Королева ушла в мир иной, но по
прежнему
радовались,
что
она
не
замочила
ног
на
их
острове. Лоис горевала очень сильно- и о цветке, и о Ко
ролеве. В утешение отец обещал купить ей другую розу,
чего бы это ни стоило.
И вот снова выплыла на небосклон полная луна. Сно
ва откатилось море, и рыбацкие жены потянулись редкой
цепочкой по обнажившемуся песчаному дну к большой
земле. На этот раз с ними отправился и отец Лоис . Кар
ман его оттягивали монеты, добытые тяжким, изнуритель
ным трудом. Женщины продали рыбу и накупили всякой
всячины, а отец Лоис купил розовый кустик, тоже бе
лый,-будущую отраду Бедного острова. Он как раз от
давал цветочнику деньги, ко гда рыбачки прокричали на
бегу:
Скорей! Небо хмурится!
Он взглянул на потемневшее, набрякшее небо и понял,
что надо торопиться. Такое небо он видел прежде только
-
раз, ко г да из-за непогоды прилив нахлыну л раньше вре
мени и застал рыбачек врасплох. Женщины перепуган
ной стайкой неслись по песчаной ряби. Рыбак бросился
следом. Главное- успеть до прилива.
На острове оставалось лишь несколько девушек, ребя
тишки да Пастор. Рыбаки были в море, вдали от родного
берега. На острове тоже заметили тревожные тучи; не
подвижный предгрозовой воздух дышал бедой. Все, стол
пившись на кромке берега, высматривали своих матерей.
А Лоис щурилась, надеясь разглядеть отца. Вот вдали, на
мокром песке показались те, кого они ждали. Люди полз
ли, точно муравьи, они уже далеко от большой земли, но
до острова тоже еще не близко! И вдруг прихлынуло и
разом вспенилось вокруг Бедного острова море, волны
бешено взревели и рванулись, точно дикие лошади, на
встречу горстке людей, шагавших по песчаному дну . На
деяться не на что-- им
уже не помочь,
не спасти.
На скалистом берегу Пастор опустился на колени
и принялся молить Господа о спасении nутников. Ребя
тишки молились и плакали вместе с ним. Лишь Лоис стоя
ла и глядела во все глаза. Заброшенный после смерти
Королевы остров Утех излучал теnерь бледное сияние, но
видела его, похоже, одна только Лоис. Там, в луче света,
явилас1. ей сама Королева- далекая, точно nрекрасный
сон, но видимая nритом ясно-ясно, до последней черточ
ки --- как тогда, в 11еркви, во время песнопений. Только
теперь в ее глазах не стояли слезы, она улыбалась Лоис
и nростирала над морем девять белых роз ... И вдруг бро
сила их на ревущие зеленые волны с белыми ленистыми
гребнями, уже готовые поглотить путников с Бедного
острова. Прилив накатил, затопив все nространство меж
островами, но-чудо!-вода стала листьями, а пенные
барашки- белыми розами, и женщины по морю цветов,
как посуху, добрались до своих детишек. А отец вручил
Лоис новый розовый куст .
Молва твердит об этом чу де и по сей день. Не верите?
Приезжайте на Бедный остров, поглядите на белую
розу и убедитесь во всем сами.
Шарманка
Жил да был Путник, и лежал ему далекий путь. Настигла
его
ночь,
но он
все
шел и
шел.
Дорога вилась по лесам, по горам: ни городка, ни
дымка
деревенского,
ни
огонька
в
одиноком
оконuе.
Тьма стояла кромешная- ни зги не видно, и Путник
сбился с пути .
Кругом темнота и тишина, ничего путнику не видно,
ничего не слышно. И стал он тогда сам с собой разговари
вать.
- Что же мне теnерь делать?- спросил сам себя
Путник.- То ли дальше идти, то ли утра Д()ЖИдаться?
Пойду дальше-да вдруг не в ту сторону? И придется
утром обратно идти. А на месте останусь-так уж точно
95
никуда к утру не доберусь и завтракать придется не рань
ше полудня . Что же делать-то мне? Ну, допустим, оста
нусь я здесь ... Опять вопрос : то ли на землю лечь, то ли
стоя спать? Лягу-так непременно на колючку наткнусь, а
стоя спать-ноги затекут. Что же делать?
И на этих самых словах услыхал вдруг Путник музы
ку . И умолк. Раз есть, что послушать, можно и помолчать.
Чудно-музыка в лесу! Причем не пение, не свист, не
свирель и не скрипка-· эти звуки в лесах по ночам дело
самое привычное. Но наш Путник глухой ночью в глухом
лесу
услышал звуки
шарманки.
И сразу повеселел. Позабыл даже, что сбился с пути, и
решил отчего-то, что дом родной совсем рядом- рукой
подать. Пошел он на звуки шарманки, а под ногами заше
лестела
трава
и
листья
затрепетали
возле
самых
щек .
И вот шарманка играет совсем близко. Путник спросил:
-Где ты?
Он был уверен, что кто-нибудь да отзовется. Не может
же шарманка- даже в гл ухом лесу - крутить свою ручку
сама. И Путник оказался прав. Ему ответил бодрый голо
сок :
Вот он я, господин хороший.
Путник вытянул вперед руку и нашарил в темноте
-
шарманку.
- Погодите,-остановил его бодрый голосок.-- Спер
ва я доиграю . А вы танцуйте, коли хотите.- Музыка гря
нула еще громче и веселей, и Путник пустился в пляс.
Наконец, он в последний раз притопнул ногой и за
стыл. Музыка кончилась.
- У -уф! Последний раз я танцевал под шарманку
в бедняцких переулках, и было мне тогда десять лет от
роду .
Да-а ... - отозвался Шарманщик.
Вот, возьми-ка монетку .
Спасибо. Давненько мне монеток не кидали.
Куда путь держишь? ·-спросил Путник.
Иду, куда глаза глядят,- промолвил Шарман
щик.- Все пути едины. Что здесь шарманку крутить, что
...
-
там
А как же без домов, без окон? Откуда людям мо
нетки кидать?
- Мне на прожитье хватает,-- сказал Шарманщик.
- А как же без переулков, где танцуют под шарманку нищие ребятишки?
96
- Вот тут вы угадали. Мне этих переулков очень не
достает. Давным-давно играл я под окнами каждое утро,
покуда не наберу шиллинг, а потом-до поздней но
чи-играл задаром в переулках, где ютится беднота. На
себя я тратил полшиллинга в день, а остальное отклады
вал . Но потом ел училось мне заболеть - всерьез и надол
го . А поднялся с постели, гляжу: в одном переулке шар
манку крутят, в другом- граммофон играет, а в третий
даже арфу притащили. Понял я, что пора на покой. Бре
ду теперь с шарманкой, куда ноги несут. Музыка-то од
на,
что там,
щик
что тут
.. .
А кто же танцует? - спросил Путник.
За танuорами дело не станет, - ответил Шарман-
и
крутанул
ручку.
Заиграла музыка, и опять зашелестела под ногами
Путника трава, затрепетали листья, воздух вмиг напол
нился мотыльками и светляками, на небо высыпали звез
ды ·- и все пустились в пляс, точно ребятишки в бедняц
ких переулках. Зажурчали ручьи-игруны, и прямо нагла
зах у Путника при свете танцующих звезд расцвели лес
ные цветы. Они торопливо пробились сквозь мох, чтобы
покачать головками веселой музыке в такт. Путник знал,
что танцует все кругом - даже то, что не видно глазу . Лес
полнился танцем: танцевал каждый листок в кронах де
ревьев, каждый корешок в глубине земли. И тьма рассея
лась: ведь сама Луна выпрыгнула из-за туч и в плавном
танце закружилась по небу ...
Сам Путник тоже танцевал --- весело, отчаянно, точно
ему снова было десять лет от роду.
А потом замерли в отдалении звуки шарманки ... Пут
ник очутился на опушке леса, под ногами вилась дорога,
а впереди сияли городские огни. Там был конец его пути .
Аlаленькаяllорr.пниха
Жила-была Маленькая Портниха , и ходила она в под
мастерьях у Большой Портнихи. На самом-то деле она
давно уже стала лучшей мастерицей во всем королевстве:
шила
прекрасно,
кроила
чудесно,
а
платья
выдумывала
прямо-таки сказочные - никому, кроме нее, таких не вы
думать. И Большая Портниха отлично об этом знала. Од-
97
нако, смекнула, что пока девочка мала да скромна, нечего
ей нос задирать.
- Не скажу Лотте, что она лучше меня шьет, она и не
узнает,- думала Большая Портниха.- А скажу, так сра
зу уйдет и откроет свою мастерскую . Мне соперницы не
надобны!
И Большая Портниха помалкивала . Даже перестала
хвалить Лотту, когда платье у давалось ей особенно хоро
шо , зато часто бранила-без всякой причины . Лотта,
впрочем, не унывала, но истинной цены себе, конечно, не
знала. А Большая Портниха, как пол учит важный заказ,
сразу к Лотте за советом бежит:
- Маркиза Гоголь-Могользаказала шелковое баль
ное платье. И думает, что ей к лицу нежный персиковый
цвет.
-
Какая
досада!-восклицает
Лотта .-Ей
куда
лучше не в шелке, а в бархате, и не в персиковом, а в сли
вовом!
- Именно так я ей и сказала,- подхватит Большая
Портниха.- А на юбке она хочет семнадцать оборок.
- Бог ты мой! -вздохнет Лотта.- Ей же надо узкую
юбку, только узкую, и очень благородного покроя!
- Вот именно!- подхватит Большая Портниха.
Так я маркизе и сказала-главное покрой! Значит,
платье сделаем узкое-узкое!
И вместо шелкового переиконого платья в оборках
маркизе Гоголь-Моголь шьют строгое бархатное платье
цвета сливы. Дамы на королевском балу ахают от изу
мления
и зависти.
Большая Портниха-просто гений!
Но мы-то с вами знаем, что платье придумала Лотта.
Королева любила балы и праздники. Ей уже стукнуло
семьдесят, и была она безмужняя и бездетная . И значит,
не было в этой стране прямых наследников короны и тро
на. Впрочем, хоть и не довелось королеве стать матерью,
-
она зато стала теткой- целых двадцать пять лет назад.
Племянник ее правил соседним королевством. Но тетка
понимала, что со временем оба королевства сольются в од
но и править ими суждено молодому королю Ричарду.
Если верить молве, он вырос красивым и статным, но зна
ла королева об этом только понаслышке, поскольку не ви
дала его целых двадцать лет . Семьи у Ричарда тоже не
было. Королева-тетя не на шутку беспокоилась о наслед
никах и дважды в год- на Рождество и на день рож-
98
денья-отправляла
племяннику
вместе
с
подарками
строгие внушительные письма . Но он неизменно отвечал:
«Дорогая тетя Георгина!
Большое спасибо за чудесный пенальчик.
Ваш любящий племянник
Дик.
P.S.
Впереди еще много времени . »
Молодому королю Ричарду всего двадцать пять лет, а
тетке его- целых семьдесят. Пожилым королевам вовсе
не кажется, что впереди очень много времени . И однажды
наша королева, женщина волевая и решительная, послала
племяннику особое письмо - не на Рождество и не на
день рождения . Она повелела Дику nрибыть к ее двору и
выбрать себе невесту среди придворных дам, поскольку
она, королева, по уши сыта его отговорками. И даже пе
нала ему на этот раз не послала, чтоб не отделался, по
nривычке, благодарственным письмом, чтоб ответил
всерьез-намерен он жениться или нет. Он и ответил:
«Дорогая тетя Георгина,
как Вам б у дет угодно.
Ваш любящий племянник
Дик.
P.S.
А женюсь я только на девушке девятнад
цати с половиной лет от роду и с талией в де
вятнадцать с половиной дюймов. Других не
предлагайте.»
КороЛева сразу же собрала всех придворных дам де
вятнадцати с половиной лет и, перемерив им талии, на
шла три подходящие.
Тогда королева написала пле
мяннику новое письмо.
«Мой дорогой Ричард!
Герцогине Ванилине, графине Карамели иле
ди Бланш Бланманже в декабре исполнится по
двадцать лет. Значит, сейчас, в июне, им де
вятнадцать с половиной. Все три- очарова
тельные девушки, и талии у них как раз нуж
«Дорогая тетя Георгина!
Как Вам будет угодно . Я приеду в понедель
ник. Прошу Вас устроить три бала: во втор
ник, в среду и в четверг. Пускай каждая из дам
потанцует со мной на балу. В пятницу я же
нюсь на той, которая мне понравится, а в суб
боту уеду домой.
Ваш любящий племянник
Дик.
P.S.
Непременно устройте балы-маскарады, у
меня есть отличный маскарадный костюм.»
Письмо это королева получила только в понедельник
утром, а король мамеревалея приехать в тот же вечер!
Представляете, как все засуетились, а в особенности
три дамы с осиными талиями! И они, конечно же, броси
лись за помощью к Большой Портнихе .
Герцогиня Ванилина сказала:
- Сшейте-ка мне самый лучший маскарадный
костюм не позже вторника-к Первому балу. Да не за
будьте прислать манекенщицу, пусть покажет, как его
носить.
Графиня Карамель сказала:
Сшейте мне, пожалуйста, самый удивительный ма
-
скарадный костюм, какой только бывает на свете,- это
чрезвычайно важно! Доставьте его не позднее среды, ко
Второму балу. И пускай самая стройная из ваших учениц
покажет все его достоинства .
Леди Бланш Бланманже сказала :
Я умру от горя, если к четвергу, к Третьему балу,
-
вы не сошьете для меня самый очаровательный маскарад
ный костюм в мире. Наденьте его на самую грациозную
маленькую портняжку, дабы я могла воочию убедиться во
всех
его
прелестях .
Большая Портниха пообещала по костюму всем троим
и, едва дамы удалились, кинулась к Лотте-поделиться
новостью .
кладая
Надо мозгами · пораскинуть да трудиться не по
рук,
не то
не поспеем
к сроку .
Я наверняка успею,-бодро сказала Лотта.
Шить буду по очереди: сперва герцогине-к завтрашне
-
му вечеру, потом графине-к послезавтрашнему , а уж
100
после - леди Бланш, к четвергу. Я все успею .
маешь, пару ночей не поспать!
- Отлично, Лотта,- промолвила
перь надо придумать
Поду
Портниха.- Те
сами платья.
- Герцогиню лучше нарядить Солнечным лучом, ей
будет очень к лицу, - сказала Лотта.
Как раз об этом я и подумала,- вставила Портниха .
Зато графиню лучше нарядить Лунным лучом, она
будет просто обворожительна .
- Ты читаешь мои мысли! - восклАкнула Большая
Портниха.
- Ну, а леди Бланш нарядим Радугой, и она будет
неотразима!
- Мы с тобой просто думаем хором! - обрадовалась
Большая Портниха. - А теперь ... Раскрои-ка все три пла
тья да примимайся за шитье.
Выкроила Лотта три платья и принялась шить пер
вое- ярко-золотистое , чтоб сияло и переливал ось, будто
солнечный луч , от каждого движения танцующей герцо
гини.
Лотта шила весь день и всю ночь, не видела даже, как
в город торжественно въехал король Ричард . Наконец во
вторник, за час до начала бала , платье было готово .
- Внизу ждет карета! - сказала ученицам Большая
Портниха.- Кому-то из вас придется поехать во дворец
и показать герцогине, как носить это платье . Но кого же
послать, ума не приложу? Талия-то всего девятнадцать
с половиной дюймов ...
Это мой размер, госпожа, - промолвила Лотта.
Как это кстати! Ну , Лотта, поторапливайся, наде
вай платье и в карету!
Лотта надела ослепительной красоты платье, золотые
·-
туфельки, маленькую золотую корону с сияющими лучами
и, накинув поверх праздничных нарядов свой старый чер
ный плащ, побежала к королевской карете. Кучер взмах
нул кнутом, и лошади понеслись . Во дворце Лотту встре
тил ливрейный лакей. Он и проводил ее в маленькую
приемную.
-покои
Подождите здесь,- сказал он. - Скоро в соседние
придет
герцогиня
и
вызовет
вас
колокольчиком.
Я гляжу, у вас под плащом чудеснос платье!
- Это герцогинино,- оживилась Лотта . -- В нем она
будет покорять сердце короля. Хотите , покажу?
101
-Еще бы!
Лотrа сбросила с плеч черный плащ и засверкала,
точно солнечный луч, пробившийся сквозь черную тучу.
- Правда, красивое?- радовалась Лотrа.- Как вы
думаете, устоит король против такой красоты?
- Конечно, нет!- уверенно сказал лакей . И, изящно
склонившись,
произнес:
Герцогиня, позвольте пригласить Вас на этот та
нец! Окажите мне честь своим согласием.
- О, Ваше Величество!-засмеялась Лотrа. -- На
против, это Вы · оказываете мне честь таким приглаше
-
нием.
Лакей положил руку Лотrе на талию, и они закружи
лись в танце. Жаль только, колокольчик зазвенел некста
ти- лакей как раз нашептывал Лотrе, что она сверкает
ярче солнечного луча! Но-пришлось Лотrе отправ
ляться к герцогине Ванилине. Той платье очень понрави
лось. Лотrа показала, как сидеть в нем, как стоять, как
кланяться и танцевать . Потом герцогиня надела платье
и вплыла в бальную зал у .
А Лотrа завернулась в старый плащ и, выходя на ули
цу, услышала напоследок гром аплодисментов: так встре
тили в зале сияющую,
как солнце,
юную герцогиню .
Лотrа подумала:
-
Нет, не устоять королю перед такой красотой!
И побежала обратно в мастерскую-шить маскарад
ный наряд «Лунный луч» .
Ночь напролет, а потом день напролет шила она тон
чайшее серебряное платье, и под вечер, когда к дверям
подъехала дворцовая карета, оно было готово. Как и на
кануне, Лотrа надела новое платье, накинула сверху
плащ и укатила. Как и накануне, молодой ливрейный
лакей проводил ее в приемную и велел подождать .
-
Как вчера прошел бал?- спросила Лотrа .
Король весь вечер танцевал с Солнечной герцогиней,- ответил лакей.- Вряд ли графине так повезет .
- А я в ее удаче не сомневаюсь!-воскликнула Лот
та и, распахнув черный плащ, вышла из него, точно сияю
щий месяц из полуночной тьмы.
-
О, графиня!- сказал лакей и поцеловал ей ру
ку . - Если вы потанцуете со мной, я стану счастливейшим
человеком на свете!
- Напротив, Ваше Величество, это мне выпало сча
стье!- нежно улыбаясь, ответила Лотrа, и они опять за-
102
кружились в тесноте приемной, а потом уселись и разго
ворились . Лотта рассказала, что ей девятнадцать с поло
виной лет, что матушка ее горничная, отец сапожничает,
а сама она-подмастерье у портнихи. Лакею оказалось
двадцать пять лет, отец его работал переплетчиком, а
мать-прачкой. Сам же он служил лакеем у молодого
короля. И в субботу, после свадьбы, ему предстояло вер
нуться домой, в соседнее королевство. Эта новость по
вергла ~отту в глубокую печаль. Лакей спросил, отчего
она погрустнела, а Лотта и сама толком не знала. И опять
звонок зазвенел очень не вовремя-лакей, взяв Лотту за
руку, говорил ей, что она прекрасней Лунного луча.
Графиня Карамель была очарована платьем. Лотта
все показала и рассказала, и графиня отправилась на бал.
До Лотты донеслись восторженные восклицания, сама же
она, закутавшись в старый плащ, поспешила в мастер
скую- шить костюм «Радуга».
Она шила с вечера до утра, а потом с утра до вечера .
Глаза ее слипались, веки набрякли, да и на сердце будто
бы камень лежал, а отчего - она и сама не ведала. За час
до Третьего бала платье было готово . Карета уже ждала
у порога . Лотта надела последнее, многоцветное платье,
завернулась в старый плащ и укатила. В последний раз на
ступенях дворца встретил ее лакей и проводил в прием
ную. Там Лотта устало опустилась в глубокое кресло и
спросила:
Как прошел вчерашний бал?
Король весь вечер не отходил от Серебряной графини, глаз с нее не сводил,-ответил лакей.- По-моему,
леди Бланш не на что надеяться.
-- Кто знает,- ответила Лотта. Но ее сковала уста
лость, не было сил даже снять черный плащ и показать
новое платье. Тогда лакей, сняв с нее плащ, осторожно
повесил его на спинку стула. И Лотта засияла, точно ма
ленькая радуга на фоне черных туч. Восхищенный лакей
-
упал перед ней на колени :
- О, леди! --прошептал он.-Я приглашаю Вас на
этот танец. И на все остальные тоже!
Но Лотта лишь покачала головой : она слишком уста
ла, даже улыбнуться не было сил-только огромные сле
зы вдруг покатились по щекам. Лакей не спросил, отчего
она
плачет-ведь
радуга
всегда
сокрыта
слезами
дождинками. Он просто обнял ее и поцеЛовал. Поцелуй
длился и длился, но тут прозвенел колокольчик, и Лотта,
103
вытирая глаза, поднялась и пошла к леди Бланш Блан
манже.
Леди Бланш пришла в восторг от платья. Лотта по
крутилась и так и сяк, показывая, как его носить. И леди
Бланш, надев платье, побежала на бал . Лотта услышала
потрясенное
«аю>,
когда
в
зал
впорхнуло
чудесное
ви
денье... Лотта же зябко закуталась в плащ и побрела
домой. Она надеялась наконец-то лечь и спать, спать,
спать
...
Но на пороге ее встретила Большая Портниха . Она
чуть
-
не плакала
от отчаянья.
Ты представляешь! Только что прислали заказ от
королевы на лучшее в мире свадебное платье-ведь завт
ра молодой король женится. Свадьба назначена на пол
день. Ну, Лотта, теперь думай-в чем венчаться невесте?
И Лотта придумала платье- белое и воздушное,
словно падающий снег.
Начала было кроить, но задумалась:
Госпожа, мы же не знаем, на кого шить это платье!
Шей на себя,- ответила Портниха . - У тебя тот
-
же размер.
Ну а все-таки, кто невеста, как вы думаете?
Никому не известно. Говорят, королю равно полюбились и Солнце, и Луна. Да и Радуга сегодня ему навер
-
няка понравится .
- А какой наряд у самого короля?- спросила Лот
та. Спросила просто так, чтоб не заснуть.
- Совершенно неподобающий для короля наряд!
Надел ливрею собственного лакея!
Больше Лотта вопросов не задавала. Склонив усталую
головку совсем низко над снежно-белой тканью, она шила
и шила. Шила до боли в пальцах, до рези в глазах.
Прошла ночь, настало утро. За час до полудня платье
было готово.
- Карета уже здесь,- сказала Портниха .- Надевай
платье, Лотта. Невеста наверняка захочет взглянуть на
него со
стороны.
Но кто же невеста?- спросила Лотта.
Все еще никому не известно. Говорят, король как
раз сейчас выбирает. Как только решит-ударят свадеб
-
ные колокола.
Лотта надела подвенечное платье и возле кареты уви
дела вдруг своего знакомца-лакея! Он подсадил ее, а Лот
та
серьезно посмотрела ему в глаза и
101:
спросила:
Ведь вы не король?
С чего это вы взяли? -- ответил лакей и, захлопнув дверцу, вскочил на запятки кареты . Лошади пусти
лись в галоп. Лотта откинулась на подушки и крепко за
снула . И енилось ей, будто она едет на собственную
свадьбу.
-
Лотта проснулась,
когда карета подкатила к две
ри - но не к дворцовым дверям, а к деревенской церк
вушке.
Лакей соскочил с запяток и помог Лотте выйти. Сон
словно бы продолжался, и рука об руку с лакеем, в снеж
но-белом подвенечном платье прошла она к алтарю, где
уже ждал священник. Через две минуты их обвенчали,
и Лотта, с обручальным кольцом на пальце, вернулась
к карете. На этот раз лакей сел вместе с ней и завершил
поцелуй, который был так неуместно прерван накануне
вечером. А потом Лотта снова заснула, склонив головку
на
плечо мужа .
Так она и проспала всю дорогу до столицы соседнего
королевства- пока карета не остановилась у дворцовых
ворот. В туманном полусне поднялась она об руку с му
жем по лестнице. Вокруг толпились радостные придвор
ные, а на верхних ступенях, весело улыбаясь, встречал их
сам король.
Да-да! Лакей-то и в самом деле был лакеем. Коро
лю
совершенно
не
хотелось
жениться,
вот
он
и
послал
к тетке своего лакея. А тот влюбился в Лотту с первого
взгляда, так что герцогиня Ванилина, графиня Кара
мель и леди Бланш Бланманже были заранее обречены
на неудачу. Все, конечно, к лучшему. Останови ла
кей свой выбор на знатной даме, старая королева не
пременно бы рассердилась. А представьте досаду не
весты!
Когда весть об этой шутке достигла ушей королевы,
она
написала королю
нижеследующее :
«Мой дорогой Ричард!
Подарок прилагаю с лучшими пожеланиями.
Одновременно довожу до твоего сведения , что
я тобой крайне недовольна 11 впредь не наме
рена принимать участия в устройстве твоей
женитьбы.
Любящая тебя тетя,
Королева Георгина.>>
105
На что король ответил:
«Дорогая тетя Георгина,
Премного благодарен .
Ваш любящий племянник
Дик.
P.S.
Да, за ленальчик тоже большое спасибо.»
Седьмая прин~есса
Вы слышали когда-нибудь сказку о шести принцессах,
у которых не было в жизни другой заботы, кроме своих
волос? Нет? Тогда слушайте!
Жил да был Король, и женился он на цыганке . Берег
ее пуще глаза, дунуть боялся - словно на вазу хрусталь
ную. Чтоб не убежала- цыгане-то, известно, народ бро
дячий , -поселил он жену во дворце посреди огромного
парка. Вокруг парка тянулась изгородь, и дальше Коро
леву не пускали. Она очень любила мужа, не хотела его
огорчать, вот и не плакалась ему, не рассказывала, до че
го ей хочется на вольную волю. Только часами сидела на
дворцовой крыше да глядела на восток, где раскинулись
луга, на юг, где струилась речка, на запад, где громозди
лись
горы,
и
на
север,
где
шумели
в
городах
рыночные
торговцы.
Со временем родила Королева двух дочек-близняшек,
ясноглазых, точно утренние лучи солнца. В день крестин
Король на радостях расщедрился и велел Королеве про
сить все,
что душе
угодно.
Взглянула Королева с крыши на восток, увидела цве
тущие майские луга и сказала:
Подари мне весну.
Кликнул Король пятьдесят тысяч садовников и пове
-
лел каждому принести дикий цветок или молодую берез
ку и посадить в дворцовом парке. И вот дело сделано. Вы
шел Король об руку с Королевой в парк, а там- много
цветье,
разнотравье
...
Дорогая моя жена, вот тебе весна!
Но Королева лишь вздохнула в ответ.
Через год родились еще две принцессы, нежные, как
утренняя роса, и снова в день крестин Король предложил
-
106
Королеве выбрать подарок. На этот раз взглянула Коро
лева с крыши на юг и, увидев блеснувшую на дне долины
воду,
сказала :
Подари мне речку.
Кликнул Король пятьдесят тысяч землекопов и пове
лел направить реку прямо в парк, чтобы там, где гуляет
Королева, вечно бил чудесный фонтан ... Наконец под
-
вел
он
жену к великолепному мраморному фонтану и
сказал:
Вот твоя река.
Но Королева лишь взглянула на воду-пленницу, кото
-
рая так рвалась ввысь, но снова опадала на холодный
мрамор. Взглянула-и голова ее грустно поникла .
На следующий год родились еще две принцессы, свет
лые, как солнечный день, и Королева, выбирая подарок,
взглянула с крыши на шумящий на севере город и сказа
ла:
Подари мне людей.
Послал тог да Король пятьдесят тысяч глашатаев в го
род. Вскоре они вернулись и привели с собой прямо с ба
-
зара шесть
-
честных торговок.
Вот тебе люди, дорогая моя Королева,- сказал Ко
роль.
Королева украдкой вытерла слезы и поручила шесть
своих дочерей заботам этих пышнотелых женщин. Каж
дой принцессе досталось по няньке .
На четвертый год родила Королева только одну дочь,
совсем
маленькую
и
по-цыгански
смуглую,
точно
мать.
Сам-то Король был высок и светловолос.
- Что подарить тебе на этот раз? -спросил Король,
поднявшись с Королевой на крышу в день крестин седь
мой дочери .
Королева обратила глаза на запад и увидела дикую
голубку и шесть лебедей, пролетавших над горами.
- Подари мне этих вольных птиц!- воскликнула
Королева.
Король тут же снарядил пятьдесят тысяч птицеловов
на поимку птиц. Т ем временем Королева сказала :
- Дорогой Король, сейчас мои дети еще в колыбелях,
а я на троне, но однажды они вырастут. Трон же мой
опустеет. Скажи, кто из наших семи дочерей взойдет на
трон вместо меня?
Король еще не успел ответить, а птицеловы уже верну
лись . Король посмотрел на робкую голубку, втянувшую
107
маленькую круглую головку в серые перья, и тут же пере
вел взгляд на королевских лебедей с длинными белыми
шеями.
-
Королевой станет та принцесса, чьи волосы окажут
ся длиннее.
Позвала Королева шесть нянек и передала им коро
левскую волю.
- Помните,- добавила она,-следует неустанно
мыть и расчесывать девочкам волосы. Кому-то из них
предстоит- благодаря вашим стараниям - взойти на
престол .
- А кто будет мыть и расчесывать волосы седьмой
принцессы?- спросили они .
Я сама,-ответила королева.
Расстарались няньки, каждой хотелось, чтоб именно
ее питомица стала королевой. Во всякий погожий день от
-
водили они детей на усыпанный цветами лужок, мыли их
волосы в фонтане и сушили на солнце. Они чесали и чеса
ли
дивные
золотистые
кудри,
вплетали
в
косы
ленты
и
цветы. И не было на всем свете волос краше. И никто во
всем свете не трудился столько ради красы волос, сколько
няньки шести принцесс. Так и ходили: шесть светловоло
сых девочек, шесть нянек, а следом- шесть белых лебе
дей . Повсюду вместе.
Зато седьмая принцесса, смугляночка, никогда не мы
ла голову в фонтане . Ее волосы были спрятаны под крас
ной шалью, Королева расчесывала их сама- втайне от
всех, когда сидела вдвоем с дочкой на крыше и играла
с дикой голубкой.
Но вот почуяла Королева, что настал ее последний
час . Собрала дочерей , благословила и попросила Короля
отнести ее на крышу . Окинула взглядом луга и реку, горо
да и горы и закрыла глаза
...
Король был безутешен. Но тут взыграли у дворцовых
ворот трубы, вбежал королевский паж и возвестил о при
езде Владыки Мира . Король распахнул двери --и поя
вился Владыка, а следом его слуга. Одежды Владыки бы
ли
шиты золотом,
а мантия так длинна,
что сам
он
уже
прошел весь зал и стал перед Королем, а мантия еще тяну
лась из-за двери. И султан на его шляпе возвышался до
самого потолка. Слуга Владыки - молодой парень в лох
мотьях - забежал вперед, к самому трону.
Король произнес:
Добро пожаловать, Владыка Мира!- и протянул
руку.
108
Но Владыка не ответил, стоял по-прежнему молча,
глядя под ноги. Зато слуга-оборванец сказал:
- Спасибо тебе, Король этой страны! - и сердечно
пожал руку Короля.
Король немало удивился .
- Неужели Владыка не может ответить сам?- спро
сил он.
- Кто знает? ..-ответил слуга-оборванец.-Во вся
ком случае, никто еще не слышал его голоса . Сам пони
маешь,
в
этом
мире
есть
место
всякому :
и
говорящему,
и молчащему; и богатому, и бедному; и тому, кто думает,
и тому, кто делает; и тому, чей взор устремлен ввысь, и то
му, кто опускает очи долу. Хозяин выбрал меня в слуги
недаром- мы с ним единое целое, мы вместе-тот са
мый Мир, которому он - -Владыка. Он богач, а я бедняк,
он задумывает- я исполняю, он смотрит под ноги, а я
в небо, он молчит, а я говорю.
- Зачем он приехал? - спросил Король.
- Чтобы жениться на твоей дочери,- ответил слугаоборванец. - Ведь в этом мире есть место всякому, в нем
должны быть и мужчины, и женщины .
- Разумеется. Но у меня семь дочерей. Не может же
он взять в жены всех.
Он возьмет ту, которая станет королевой,- объяс
-
нил ел уга-оборванец.
- Позовите дочерей,-приказал Король слугам.
Настало время измерить им волосы .
И вот семь принцесс предстали перед троном. Шесте
ро старших, светловолосых, пришли с няньками, а смугля
ночка - одна .
Слуга-оборванец окинул девушек быст
рым, но пристальным взглядом, Владыка же и не подумал
поднять г лаз.
Кликнул Король придворного портного-чтобы при
шел с мерной лентой да измерил принцессам волосы.
Шесть принцесс расплели косы и золотые волны устлали
весь
пол.
Пока мерили волосы, няньки горделиво переглядыва
лись- это их трудами и заботами выращена такая рос
кошь. Но-увы!-все потрудились одинаково: у всех
шести
принцесс волосы
оказались точнехонько
одной
длины.
Потрясенные придворные всплеснули руками, огор
ченные няньки всплеснули руками, Король натянул ко
рону на уши, Владыка Мира стоял не поднимая глаз,
110
а слуга-оборванец устремил свой взор на Седьмую прин
цессу.
·- Что делать, если и у младшей дочери окажутся во
лосы той же длины? - спросил Король.
- Вряд ли, Ваше Величество,- произнесла Седьмая
принцесса и принялась разматывать шаль. Сестры беспо
койно переглянулись .
Волосы Седьмой принцессы и впрямь оказались со
всем иной длины-- девушка была острижена коротко,
под
мальчишку.
Кто остриг тебя, дитя мое?- спросил Король .
Меня стригла матушка, Ваше Величество,- ответила Седьмая принцесса .- Каждый день мы поднима
лись на крышу, и она щелкала ножницами, чтоб не отрос
-
ла
ни
единая
прядь.
Удивительно!- воскликнул Король .- Но, во вся
ком ел учае, королевой тебе не быть.
Такая вот история приключилась с шестью принцес
-
сами,
которые всю
жизнь только
и
думали,
что о
своих
волосах. Остаток дней они провели в прежних трудах
няньки
мыли и
расчесывали
их локоны:
сперва золотые,
потом поблекшие, а потом и вовсе белоснежные- под
цвет их любимцев-лебедей .
Владыка Мира провел остаток дней, опустив очи до
лу :
он
ждал,
покуда
одна
из
принцесс
отрастит волосы
длиннее, чем у сестер, и станет королевой .
А Седьмая принцесса снова замотала голову красной
шалью и убежала из дворца- к реке и к горам, к лугам
и
шумным
рыночным
площадям;
с
нею
полетела
дикая
голубка, а следом устремился и слуга-оборванец.
-
Что же станется без тебЯ
·1::
Владыкой Мира?
спросила принцесса.
в
этом
Сам справится,-ответил слуга-оборванец.-Ведь
мире
есть
место
всякому -- и
тому,
кто
сидит
во
дворце, взаперти, и тому , кто бродит на просторах, на
вольной воле ...
Ослик из Коннемарьt
Поутру мама Денни О'Тула застегивала сыну пальтецо,
поправляла зеленый берет - чтобы в уши не надуло-и
111
провожала до двери. Остальной путь до школы он одоле
вал сам, поскольку было ему целых семь лет, а улицу при
ходилось переходить только один
раз .
В тот день, отправляя Денни в школу, мама, по обык
новению,
-
приговаривала:
Переходи дорогу осторожно. Направо-налево по
смотреть не забудь.
- Не забуду,- обещал Денни.
Мистер О'Тул еще не кончил завтракать, но тут же
встрепенулся:
- Сын, имей в виду, тебе дают самый мудрый совет
всех времен и народов. Смотри направо-налево и ничего
не пропустишь-ни кошку бездомную, ни короля со сви
той.
- Не нужны нам кошки и короли, - прсрвала его
миссис О'Тул.- Ты, сынок, сторонись машин и велоси
педов.
·-
Ладно,- пообещал Денни и отправился на Лист
венничную улицу,
в начальную школу.
А миссис О'Тул вернулась на кухню . Муж набивал
первую утреннюю трубку.
- Вечно ты ребенку голову морочишь,-сулыбкой
укорила жена .-Забиваешь ему голову россказнями, точ
но трубку табаком.
- А чем еще забивать прикажешь? Табачку место
в трубке, а сказкам- в ребячьей голове.
Мистер О'Тул был ирландцем, а жена его-англи
чанкой, и понимать друг друга им зачастую бывало ох
как непросто. Однако и англичане, как известно, бывают
разные: одни, не понимая, улыбаются, другие , не по
нимая, сердятся . Переехав жить в Англию, мистер О'Тул
предусмотрительно выбрал в жены такую, чтоб непремен
но улыбалась . Вот и сейчас она улыбалась, составляя в ра
ковину гору грязной посуды . А мистер О'Тул собирался
на работу. Работал он за углом, в театре Коронации. До
ма одевалея просто, как все, зато на работе ходил разоде
тый, блестящий - не подступиться.
В прошлом году Денни впервые был в театре на рож
дественской пантомиме. Как хорош Дик Унттингтон
будущий мэр Лондона! А Кот каков! Просто чудо! А семь
волшебниц! А девушка-билетерша, которая купила ему
в антракте ванильное мороженое! .. Но в душу мальчика
запали не только герои пантомимы. Денни в тот вечер
долго лежал без сна; потом все-таки заснул, и все эти чу-
112
деса пригрезились ему заново, а среди них его собствен
ный папка : распахивает дверцы автомобилей, свистком
подзывает такси! И надето на нем что-то совершенно уди
вительное-дома он
-ни
такого никогда не носит
...
У моего папы золотое пальто!- похвастался Ден
в школе.
Так я тебе и поверил! -- сказал Альберт Бриггс,
к которому Денни относился без особой нежности . - Все
это басни. Добро тому врать, кто за морем бывал!
Альберт недавно слышал эту поговорку от своего дя
-
дюшки, а он верил каждому дядюшкиному слову -- точь
в-точь, как Денни, который верил всему, что говорил
папа.
- Ишь, выдумал! «Пальто золотое» ... - издевался
Альберт .- Не ври, коль за морем не бывал!
Но Денни стоял на своем :
- У папы на плечах золото и спереди, по обеим сто
ронам .
- Ты, Денни , скажи-ка лучше, где твой папа ро
дился,- хихикнула Мейзи Боннингтон .
- Мой папа родился в Коннемаре! - выкрикнул
Денни .
Так неизменно заканчивался любой разговор об его
отце. Нелепая для английского уха «Коннемара» весели
ла детей, и они хохотали до упаду. Школьный поэт даже
сочинил
на эту тему
стишок:
Тары-бары , тары-бары
Вреuп. , что оп из Копн емары!
Нет, не вру! - кричал Денни. - Теперь он живет
здесь, а раньше в Коннсмаре!
Раньше чего?--- дразнила его Мейзи.- Никакой
Коннемары на свете нет !
Есть!
Ты все выдум ал.
Нет, не выдумал. А пальто у папы все равно золотое!
Добро тому врать, кто за морем бывал,--твердил
свое Альберт Бриггс.
- За морем бывали моряки! Любой моряк тебе ска
жет, что я говорю правду! -вдохновенно произнес Денни
однажды .
Надо же! Говорит о моряках, точно они его лучшие
друзья! Альберт Бриггс даже онемел от возмущения . Но
113
звонок на урок положил конец их спору . Случилось все
это сразу после зимних каникул, когда в театре каждый
вечер играли рождественскую пантомиму. А королей
и бродячих кошек мистер О'Тул помянул уже летом .
Теперь на носу были летние каникулы, дети хвастали, кто
куда поедет, а те, кому предстояло сидеть все лето дома,
делились несбыточными мечтами или вспоминали свои
прежние путешествия
...
На переходе Денни внимательно посмотрел в обе сто
роны . Вот дорога опустела, и в мгновение ока Денни был
уже у начальной школы, что на Лиственничной улице.
У дверей стояла Мейзи Боннингтон, а у нее на руках ...
Это же надо , чтоб папа вспомнил о кошках именно се
годня! На руках у Мейзи был дымчатый котенок с лило
вым бантом на шейке! А вокруг толпили с ь одноклассни
ки, и множество рук тянулось, чтоб логладить пушистую
шерстку. На ровно-дымчатой шерстке поnадались молоч
ио-белые пятнышки, котенок исп уганно таращил голубые
глаза: он боялся протянутых к нему рук и все тыкался но
сиком куда-то под мышку Мейзи, точно хотел спрятаться
понадежнее .
- Это шиншилловый котенок! - гордо пояснила
Мейзи.
- Дай посмотреть,- попросил Денни О'Тул.
-- Дайте Денни посмотреть!- подхватил Альберт
Бриггс .-- Он в жизни не видел шиншилловых котов, у них
в Коннемаре таких нет!
У нас и почище есть,-уверенно сказал Денни.
Н у и что же у вас есть?
Не скажу!
Сам не знаешь,- презрительно фыркнул Альберт
Бриггс .
Так оно и было. И Денни решил отложить спор, пока
не выяснит все из первых
рук .
Я тебе завтра скажу,-nообещал он .
Да куда тебе!
Скажу, вот увидишь!
Не скажешь!-nобедоносно завопил Альберт.
Потому что никакой Конне-оне-мары на свете нет !
Все вокруг радостно загикали, да так громко, что да
же мисс Дейли выглянула : отчего такой nepenoлox. При
шла она в школ у совсем недавно и была очень-очень мо
лодая. Первоклассники любили мисс Дейли несказанно,
114
ловили каждое ее слово, а когда учительница молчала, де
ти все равно не сводили с нее глаз . Мисс Дейли захлопала
в ладоши:
- Все в класс, все в класс, делу время-потехе час.
Что там у тебя, Мейзи?
-- Мисс, это шиншилловый котенок. Мне вчера на
дарили.
моему,
-
По-дарили, Мейзи. Какой милый! Но знаешь, поне стоит носить
его в
школу.
Ну, мисс, пожалуйста ...
Мисс Дейли решительно замотала головой:
Нет-нет, учиться ему пока рано.
Дети прыснули.
- А сегодня,- продолжала мисс Дейли,- мы уст
-
роим его поудобнее здесь, у дверей, и даже раздобудем
молока. Ах ты, маленький ... -- мисс Дейли почесала ко
тенка за ушком и
-
тут же
опомнилась:
Бог мой! Давно пора на урок! Быстро все в класс!
А вдруг он убежит? - Мейзи все еще надеялась от-
воевать котенка.
-
Останется твой котенок цел и невредим. В обед за
берешь его домой,- успокоила девочку мисс Дейли.
Уроки в то утро шли наперекосяк, все думали только о
котенке. Мейзи Бен н ингтон купалась в лучах славы-
одноклассники завидовали обладательнице такого чу да и
всячески к ней подлизывались: вдруг даст подержать ко
тенка?
Вечером, за чаем, Денни спросил отца:
- Пап, а что там есть- в Коннема ре?
- Самые зеленые холмы во всей Ирландии и самые
бездонные трясины на болотах, а озера что твое зерка
ло- все в воде отражается, до последнего облачка.
А котята там есть?
Погоди, сам увидишь!
Когда?
Когда-нибудь ... -мистер О'Тул задумчиво поме
шивал ложечкой чай.- Когда-нибудь мы с тобой поедем
на дедушкину ферму, туда, где я родился.
Папа обещал это не впервые. Но Денни было уже не
когда ждать:
-
Так есть там кошки с котятами?
Кошки, говоришь? С котятами? Да их там столько,
что ступить некуда.
-
И все твои?
115
в•
-
Если пожелаю. Да зачем они мне? У меня же есть
свой ослик .
Ослик?
Белый, точно яблоневый цвет.
Настоящий
ослик ... - - ошеломленно
выдохнул
Денни.
- А глаза красные, точно рубины.
- Терснс!- предостерегающе
молвила
миссис
О'Тvл .
-
~ А у Мейзиного котенка голубые глаза. Он шило
вый. Она его в школу сегодня приносил> Как много, оказывается, кроется
за простыми словами!
- Па-па!- произисела однажды девочка. Это было
ее первое слово. А после еще слова, много-много слов про
бились, словно молодые побеm из земли, согретой весен
ним солнышком. Первые слова ребенка - настоящее чу
до, но прежде фермеру Чердону не приходилось об этом
задумываться. Теперь же дочкин лепет радовал его, как
первые колоски на поле. Чуткое ухо отца ловило все но
вые и новые слова, они у дивительным образом складыва
лись
в
знакомые
сочетания,
но теперь
в
них
пела
иная
музыка, теперь они светились иным светом. Однажды
в июне, незадолго до дочкиного двухлетия, Чердон нашел
на лугу первую землянику и принес Маленькой Джейн
совсем как ее матери когда-то. Девочка схватила сверну
тый листок, в котором катались красные шарики и вос
торженно сказала:
-
Папа добрый!
Где услышала это слово девочка? Отк у да взяла? .. От
цовское сердце защемило. Откуда, как не от матери,
досталось дочке чудесное слово? ..
Оно ласкало отцовский слух, Чердон хотел бы слы
шать его днем и ночью. Он даже пускалея на уловки, лишь
бы выманить его у дочки. Таскал ей игрушки с ярмарки,
водил с собой по полям, показывал птичьи гнезда, мура-
132
вейники и прочие разности, которые так любы детскому
сердцу. Он стал замечать то, на что прежде не обращал
внимания, что принимал как должное. Теперь все было
иначе- вдруг
да
вымолвит
дочка
заветное
словечко,
вдруг похвалит отца за находку? Если же Джейн забыва
ла, подолгу не произносила слово «добрый», фермеру ка
залось, будто рушится мир и ничто вокруг он уже не впра
ве принимать как должное. Чердон не задумывался, что
означает это слово. Он не знал, добр ли он на самом деле.
Да его это и не заботило особенно. Он хотел лишь, чтобы
Маленькая Джейн неустанно повторяла: «Добрый папа».
Как-то раз фермер услыхал у ворот плач ребенка.
Решив, что плачет Маленькая Джейн, он побежал успо
коить дочку, осушить ее слезы-во что бы то ни стало!
Она в самом деле оказалась у ворот, но не плакала, а уте
шала другую девчурку, годом старше, которая заливалась
горькими слезами . Дочка подбежала к отцу и объяснила,
что подружка потеряла пенни. А потом Маленькая
Джейн просеменила обратно и радостно заявила:
-
Мой папа добрый, он даст тебе пенни!
И уверенно оглянулась на отца . И фермер Роберт Чер
дон, сам себе удивляясь, тут же извлек из кармана монет
ку и отдал заплаканному ребенку. Так дал трещину глав
нейший из его жизненных устоев. Ведь прежде он считал,
что деньги зарабатывают вовсе не для того, чтобы разда
вать их направо и налево. Фермеру стало не по себе, точ
но из рук уплыла не одна монетка, а целое состояние . Кто
знает, может, в тот час и отвернулась от него удача? Од
нако, Маленькая Дж ей н г лядела на него с обожанием, а
вторая девочка, мгновенно осушив слезы,
припустила по
улице, зажав в кулаке свое богатство.
Чья это девочка?- спросил Фермер.
Это Молли!
Чья же дuчка твоя Молли?
Она просто Молли, так ее зовут,- объяснила Ма
ленькая Джейн.
Так Роберт Чердон и не добился ответа. Но в тот ве
чер в пятидесяти двух домишках деревеньки Подкостье
только и разговоров было, что о скаредном фермере, кото
рый впервые в жизни отдал монету даром, не получив
ничего взамен. И кому бы вы думали? Молли! Дочке того
самого Билла Стоу!
Через несколько дней новый ел ух заметалея от порога
к порогу. Нищего бродягу занесло на ферму к Чердону,
133
и хозяин дал ему хлеба и свои старые башмаки! Слухи
росли как снежный ком :
Вроде не только хлеба, но и мяса!
Не только башмаки, но и шляпу!
Врешь, врешь!
На что спорим?
Точно говорю! Да еще бутылку пива в придачу!
Не может быть!
... И старое пальто!
-Ого!
Видел б~одягу Сэл Винтер. Бродяга рассказал ему,
что у заднего крыльца повстречал он хозяйскую дочку,
а она отвела его прямиком
к хозяину и
говорит:
Папа, он голоден!
Так вот прямо и сказала. А фермер дал ему кучу еды
и одел с головы до ног . Что это нашло на Роберта Чердо
-
на? Того и гляди пожертвует деньги на школьный празд
ник! И, верно, не меньше шиллинга.
Так оно и случилось. На угощение ребятишек он отва
лил целых два шиллинга . И Маленькая Джейн Чердон
тоже отправилась на праздник, хотя была еще мала и
в школу не ходила. После праздника Роберт Чердон не
терпеливо поджидал дочку и, выловив ее из весело гомо
нящей толпы, понес домой на руках.
-
Н у, доченька, понравился тебе праздник?
Очень! Спасибо, папа! Ты такой добрый!
Она уткнулась отцу в плечо и повторила :
- Мой добрый, добрый папа ...
Дома отец бережно уложил ребенка в постель. Он то
же был счастлив, но в душе его поселилось смутнос беспо
койство .
А вскоре деревню ошарашила новая весть : Маленькая
Джейн Чердон тоже устраивает праздник - не хуже
школьного-и приглашает детей со всей округи! Она
затеяла это сама . Взобравшись на колени к отцу, она
разобъяснила, чем угощали на школьном празднике, во
что играли, какие песни пели . Большие дети были к ней
очень добры-значит, надо им добром отплатить. Вот
она, Джейн, и устроит им новый праздник . Только не на
лесной поляне, а на отцовском лужке, за сеновалом. Хо
рошо, папа?
- Конечно, устроим,-отозвался Роберт Чердон, а
сам прикинул в уме, что угощение обойдется ему ох как
недешево.
134
Деревенские ушам своим не верили. Нет ли тут подво
ха? Не обидит ли богач их детей, не обделит ли? Но
праздник у дался на славу: дети пришли все до единого,
ели-пили вдоволь и никто не ушел голодным. А малень
кая хозяйка бегала от одного гостя к другому радостная
и счастливая . Надкусит пирожок- бросит, схватит ябло
ко-оставит. Она была сыта своим счастьем. Дети ласка
ли Джейн, хотели играть с ней: малышка полюбилась
всем за доброту и веселый нрав, а вовсе не за отцовское
богатство. Отовсюду слышалось:
Эй, Маленькая Джейн, иди сюда!
- Я устрою тебе гнездышко в сене!
- Давай скатимся с этого стога, Джейн! Не бойся,
я тебя крепко держу!
- Сейчас очередь Маленькой Джейн! Прыгай, а мы
покрутим
скакалку .
Сыграем в дочки-матери! Чур, Джейн моя дочка!
Роберт Чердон, меж тем, в задумчивости стоял на
краю лужайки. Прежнее смутное беспокойство усилилось
-
и прочертило на его лбу глубокую морщину.
Не прошло и недели, как Роберт Чердон с дочкой сно
ва оказались у всех на устах. Девчушке теперь не сиде
лось дома, она целыми днями пропадала в деревне, и ее
тепло привечали в каждой семье. А вечерами она устраи
валась у отца на коленях и принималась болтать. У Том
ми Робинсона больна мама, она даже с постели не встает,
и Томми совсем нечего есть ... А у Сьюзи Мор промок топ
чан,
потому
что
как
раз
над
ним
протекает
крыша
...
А Гаффер Дженнингз целый день плачет, потому что
ястреб утащил двух кур, и теперь им нег де брать яйца.
Конечно, папа отдаст им двух наших кур, нельзя же, что
бы Гаффер плакал еще и целую ночь! Маленькая Джейн
рассказывала о деревенских бедах безмятежно, твердо
зная, что ее добрый папа найдет выход из любой беды,
поможет любому несчастью. Он наполнит зерном все
амбары и починит все крыши. Маленькой Джейн и ее
друзьям не придется горевать, ведь добрый папа спасет
их от всех напастей. И Роберт Чердон помогал, наполннл,
чинил и спасал-он не мог огорчить Джейн, не мог ее
подвести. Прежде в деревушке Подкостье была лишь од
на справная ферма, и принадлежала она богачу Роберту
Чердону.Теперь деревенские потихоньку выбрались из
нищеты, обстроились. Сон каждого ребенка охраняли
крепкие стены и надежная крыша- не хуже, чем у самой
135
Джейн Чердон. У крестьян стало вдоволь пахотной земли,
хватало и зерна, чтоб ее засеять . Неказистые окрестные
деревушки завидовали благоденствию Подкостья .
Но стоило оно уйму денег! И наследство Джейн по
немногу растрачивалось . Отец понимал это, давал себе
слово
остановиться,
клялся,
что
эта
трата- последняя.
Разве не обязан человек думать в первую очередь о своем
ребенке? Разве не должен обеспечить его будущее? Но
снова и снова не мог Роберт Чердон устоять перед дочки
ной просьбой. И сам себя успокаивал: ((Не беда, в сунду
ках еще много денег». Он уже не волен был остановиться,
его влекло неудержимо-дарить, отдавать ... Так вот
помните?- и становятся запойными пьяницами ... Дере
венские теперь кликали его Боб Чердон и здоровались
приветливо, по-соседски . Ведь каждому из них он сделал
что-нибудь доброе.
Однажды Маленькая Джейн заболела, и ее отвезли
в Детскую больницу. На Чердона взглянуть было страш
но: он совсем обезумел. Джейн, к счастью, быстро верну
лась домой -- веселая и здоровая . А вскоре в Детской
больнице случился пожар . Детей успели вынести из огня,
но здание сгорело дотла . В тот же день Роберт Чердон
продал мельницы на Медвяной речке, чтобы отстроить
больницу заново. Продавал наспех, а значит-себе
в убыток. Покупатель довольно ухмылялся, радуясь чер
доновой дури, деревенские онемели от изумления , боль
ница благословляла доброту Роберта Чердона , а сам он
прижимал к своей груди Маленькую Джейн и думал
о грозящей им нищите.
Впрочем, в те дни тревожиться было еще рано. Но
Чердон, видно, знал, что его страсть, его болезнь уже не
излечима . Он обречен отдавать. Он готов был подарить
своей девочке весь мир, но ее добрая душа хотела счастья
для всех. И отец одаривал всех; притом, чем меньше оста
валось у него денег, тем легче расставался он с ними. Он
искренне желал избавиться от порока, но не мог и безмер
но от этого мучился. Его сбережения таяли не по дням,
а по часам , люди славили его доброту, а он ходил пону
рый, точно знал за собой серьезную вину. Но и тогда не
отложил он для дочери даже малой толики от быстро
таявшего состояния. А его хохотушка Джейн по-прежне
му радовалась жизни. Она верила в отца, верила в людей,
и всё ей было нипочем. Она, разумеется, не знала, что
отцовская лавка на Костном рынке пошла с молотка, не
136
знала, что Чердон продал последние акции, что в тракти
ре теперь новый хозяин. А если б знала? Грустить бы не
стала! Однажды отец спросил:
- Маленькая Джейн, не пожить ли нам в маленьком
домике вместо этой огромной фермы?
- В хижине в лесу?- воскликнула Джейн.- Ой, па
па, я очень хочу!!! Мне там так нравится!
И они перебрались в хижину. Тучные хлеба Роберта
Чердона убрал с полей кто-то другой, а Детский приют
получил от неизвестного дарителя чек на громадную сумму.
На самом деле, Боб Чердон почуял, что его подкосили
тревоги и точит его тяжелый недуг. Никому он об этом не
рассказывал, денег на доктора тратить не хотел. Вот и ду
мал невольно, что в скором времени Маленькая Джейн
останется круглой сиротой, и одарил Приют на свои
последние деньги.
Около года прожил Роберт Чердон с дочкой в хижине
дровосека. Затеям его пришел конец, поскольку тратить
больше было нечего . Однако, именно в этот год тревож
ная морщинка на его лбу разгладилась. Он был гол как
сокол. Ничто в этой жизни от него теперь не зависело, и,
перестав с замиранием сердца думать о будущем Джейн,
отец вверил ее Господу . Роберт Чердон нанялся батраком
на свою бывшую ферму, зарабатывал на хлеб да кашу для
двоих, а по воскресеньям они с Джейн шли гулять и остат
ки жалованья раздавали нищим на дороге. Отец шел сле
дом за дочкой по лесной тропе к дому, и карманы его бы
ли пусты. Он глядел на Джейн новым, просветленным
взглядом, а она, пританцовывая, бежала впереди, стуча
лась в собственную дверь, склонив головку набок, ждала
ответа, отвечала себе строгим голосом : «Войдите», а по
том усаживалась и нетерпеливо ждала отцовского стука.
Входи, папа!
Добрый вечер, мисс Маленькая Джейн .
Добрый вечер. Ты ходил на прогулку?
Да. Славно прогулялся.
Кого ты встретил?
Пару нищих.
Что ты им дал?
Пару монет.
А что они сказали?
Спасибо и привет.
Ты все забыл, папа! Они сказали: «Спасибо, сэр,
вы очень добры!»
138
Потом отец с дочкой ужинали. Кроме каши и хлеба на
столе у них всегда оказывалось еще что-нибудь: люди то
и дело совали девочке еду, то яблок корзинку, то мед в со
тах. Если где свинью заколят, непременно отнесут кусок
Бобу Чердону или просто «Бобу>>. Матери частенько от
правляли ребятню в дровосекову хижину:
- Беги-ка, Томми, снеси Бобу этой требухи.
- Лу, занеси Бобу яйца, тебе по дороге.
Но вот однажды, рано утром, Маленькая Джейн постучала в дом Билла Стоу и сказала:
- Я не могу папу добудиться.
Билл вскочил:
- Маленькая Джейн, ты садись, завтракай с Молли,
а я посмотрю, что там с Бобом .
Джейн провела у Стоуна целый день, а потом ночь,
и еще день, и еще ночь. А на третий день Боба Чердона
похоронили. Вся деревня провожала его в последний
путь. Люди уже знали, что Боб умер в нищете и у Джейн
не осталось ни гроша за душой . Кто-то заикнулся о При
юте, но вы бы видели, как вспыхнул от гнева Билл Стоу.
- Отправить ребенка Боба Чердона в приют? Да ни
за что на свете! Только с моими вместе, когда я сам ноги
протяну! Маленькая Джейн пришла ко мне в дом -- тут
она и останется. Мое слово твердое!
Тут заговорили все наперебой : он меня спас, он мне
помог, он то, он сё. Загубил себя Боб ради наших детей!
Что же теперь его ребенку за его доброту пропадать? Да
мы все перед ним в долгу! И Джейн теперь наша дочка,
мы ее в обиду не дадим!
Так и порешили. Стала деревня для Джейн и отцом,
и матерью. Домов тут было около полусотни, как раз по
числу недель в году. И Джейн жила поочередно в каж
дом. Хотя любой хозяин- от священника до каменотс
са-с радостью оставил бы девочку хоть на целый год.
Джейн переходила из семьи в семью и в каждом доме слы
шала об отце доброе слово. Остался он в памяти людской
как Добрый фермер, а молва разнесла эту историю в са
мые дальние края. Подкостье тем и прославилось, что
жил там когда-то Добрый фермер, который обездолил
родную дочку ради чужих детей . Деревня помнила о Чер
доне и гордилась им. Джейн не осталась обездолен
ной- ее наследством стала людская доброта и благодар
ность, любой дом в деревне был теперь ее домом, у любого
очага ей было тепло.
JJ!J
Лисmвия
Ты нежнее согретого солщ~ем uветка,
Ты t:ветлее звезды, что в ночных облаках
Одиноко сияет. /jветок и звезду
Я noвcюt!J> и!Ю', но нигде не найt!J>.
О тебе- все моленья мои и мечты!
Но когда же, когда же Mlte встретишься ты? ..
*
1
Не успел молодой король страны Велико-Трудании до
писать стихотворение, как в дверь постучали. На пороге
стояла горничная Селина .
В чем дело, Сели на? -нетерпеливо спросил король.
Вас министры зовут.
Зачем?
Они мне не докладывали.
Но я занят! Я сочиняю.
А они велели непременно сейчас.
Ну так передай им .. .
Недосуг мне взад-вперед ходить. Лестницу мыть
надо .
Король со стоном отложил перо и направился к двери.
Уберу-ка я в вашей комнате, покуда вы с минист
-
рами лясы точите,- проговорила Селина ему вслед.
-- Убери, сделай милость, только на столе ничего не
трогай. Ни единой бумажки, слышишь!?
- Да ладно, ладно. Под ноги смотрите, не то за ковер зацепитесь.
Как же я зацеплюсь, если ты его сняла?
Вот и я говорю, что сняла, - сказала Селина.
«Иногда мне кажется, что Селина глупа как проб
ка>>,- сказал себе молодой король. Порой его так и под
--
мывало уволить горничную, но он тут же вспоминал, что
Селина - подкидыш и найденыш. Ей был всего месяц от
роду, когда ее нашли на ступенях Приюта . В Приюте ее
вырастили, кой-чему научили и в возрасте четырнадцати
лет она пришла во дворе!.! с жестяной коробкой нод мыш
кой, в которой помещался весь ее нехитрый скарб . Спер
ва Селина была посудомойкой, но через нять лет дослу
жилась до великой чести -- убирать королевские покои .
*
Перевол Т . Тульчинской .
140
И если он, король, Селину уволит, ей в жизни не найти
другш·о места. Придется бедняжке вернуться в Приют
и прозябать там до конца дней своих ... Поэтому король
лишь глянул на Селину построже и спустился в зал засе
даний, стараясь не зацепиться за ковер, которого вовсе не
было!
Королю Велико-Трудании пришла пора жениться.
Именно это и ска~али министры хором -- все как один .
И они, разумеется, считали, что королевой Велико
Трудании вправе стать только настоящая принцесса!
- Какие принцессы имеются в наличии?- спросил
молодой король, которого звали Джон. Его батюшка, ста
рый король, знал, что если наречь сына Джоном, он вы
растет простым и трудолюбивым королем, а не каким
нибудь сумасбродом. Сумасбродство в Велико-Трудании
было не в чести. Зато работу свою тут каждый выполнял
исправно. Министрам по долгу службы надлежало же
нить короля, а королю надлежало жениться-- такая рабо
та. Король сызмальства приучился ставить работу превы
ше всего ,
--
поэтому он
покорно спросил :
Какие принцессы имеются в наличии?
Премьер-министр заглянул в список.
Есть принцесса Сугробин, эта страна лежит от Ве
лико-Трудании к северу. Есть принцесса Баобабии, эта
страна граничит с нами на юге . И на востоке, в Трясинии,
тоже есть принцесса . Так что выбор велик, Ваше Вели
-
чество.
- А на западе, в Листвии, разве нет принцессы? --спросил Джон.
Министры сразу помрачнели:
- Ваше Величество! Что находится на западе , мы не
знаем. Листвия испокон веков отделена от нас забором,
туда не проникал никто и никогда. Говорят, что в этой
глухой чащобе живут одни ведьмы.
- А вдруг это богатая , зеленая страна, и живут там
одни принцессы?-воскликнул король .- Завтра я съез
жу в Листвию на охоту и все выясню.
- Но Ваше Величество! Это запрещено! - ветрево
жились
-
министры.
Запрещено? .. -задумчиво повторил Джон . И тут
же вспомнил, как в детстве родители строго-настрого за
прещали ему ходить в Листвию.
Даже приближаться не смей,- говорила матушка.
Но почему?-спрашивал он .
141
Там очень опасно!
Что там опасного?
Этого я и сама не знаю,- признавалась королева.
Откуда же ты знаешь, что там опасно?
Это все знают. Все матери в королевстве предупре
ждают своих детей об этой опасности . Листвия- страна
неведомая.
-
Но,
быть
может,
вовсе
не
опасная,-говорил
принц Джон, нынешний король Велико-Трудании.
С детства запала ему в душу мечта о неведомом крае,
однажды он даже решился туда проникнутъ, но высокий
деревянный забор оказался неодолимым препятствием
ни перелезтъ, ни подлезть. У забора принц повстречал
множество ребятишек- они становились на коленки,
привставали
на
цыпочки,
искали
щелки
и
дырочки .
Принц тоже гнулся в три погибели и тянул шею, искал
и, наконец, отчаялся. Все было без толку : забор слишком
высок и доски приколочены слишком плотно. Горько раз
очарованный, Джон вернулся во дворец.
- Кто отгородил от нас Листвию?- спросил он у
матушки.
- Неужели ты ходил туда?-испугаласъ королева .
Кто и когда отгородил Листвию, неизвестно, даже стари
ки
не помнят.
Я хочу сломать забор! -воскликнул принц.
Но он построен, чтобы защитить тебя!
От кого и от чего?- спросил принц.
Этого королева не знала и ответить на вопрос не мог
ла. Она лишь покачала головой и приложила палец к гу
-
бам, сказав:
-Тсс ...
Забор был хорошим защитником, но матери все же по
стоянно стращали детей опасностями,
которые за ним
кроются. И дети тут же бежали, чтобы найти хоть малень
кую щелочку и заглянуть в неведомое. Так и росли ребя
тишки в Велико-Трудании-с сокровенной мечтой о та
инственной Листвии . А потом вырастали, обзаводилисъ
семьями, и все начиналось сызнова. Повзрослевшие дети
принималисъ стращать своих народившихся детей опас
ностями,
которые никто никогда не видел .
Потому-то и перепугалисъ министры, услышав, что
Джон намерен поохотитъся в Листвии. Потому-то и за
кричали они наперебой:
Это запрещено! Запрещено! Запреrмено! ..
142
-
Да-да,
матушка
мне
говорила,-подтвердил
Джон.- Но мы все же поедем завтра на охоту в Листвию.
- Ваше Величество! Не вздумайте снести забор! Про
тив вас восстанут все матери и отцы во всех концах коро
левства!
-
А мы через забор перескочим! И поохотимся в Ли
ствии!
Настояв-таки на своем, молодой король отправился
наверх- предупредить
Селину,
чтобы
подготовили
к утру охотничий костюм. Селина стояла возле письмен
ного стола и, опершись на швабру, читала стишок, напи
санный королем.
-
Не смей читать!- сердито сказал Дж он.
Ну и не надо!- Селина принялась изо всех сил те-
реть каминную полку.
Король ждал, что она хоть словечко, но скажет про его
стихи. Селина молчала. Тогда король холодно произнес:
- Я еду завтра на охоту. Будь добра подготовить все
необходимое.
- Для чего необходимое? ·- спросила Селина.
- Для охоты, разумеется!- ответил король и в который раз подумал : «Глупей девушки я не видывал».
- Ах, вот оно что,-протянула Селина.-Вы, значит, поохотиться решили?
Я же тебе только что сказал!
Ну и куда вы поедете?
В Листвию.
Что-то не верится ...
Надеюсь,-вскипел Джон,-ты поймешь когда
нибудь, что я слов на ветер не бросаю.
Селина принялась стирать пыль со стола, да так раз
махалась тряпкой, что листок с королевскими виршами
слетел на пол. Поспешно подобрав его, король покраснел
до корней волос и промолвил:
Так ты, значит, это читала? ..
Угу,-ответила Селина.
Воцарилось долгое молчание.
Ну и? .. -робко спросил король.
Это у вас вроде как стишок?- уточнила Сели на.
Да ...
Я так и подумала... Что ж, комната убрана!
решительно сказала горничная и- ушла!
Король так рассердился, что смял листок со стихами
и бросил бумажный шарик в только что вычищенную кор-
-
143
зинудля бумаг. Уж очень ему хотелось досадить Селине
хоть чем-нибудь!
п
Настало утро, и кавалькада охотников устремилась в Ли
ствию.
Истерпеливый молодой король на белом жеребце ска
кал впереди, а за ним-егеря и придворные. Вот пока
зался вдали забор, и королю подумалось, что он словно
бы уменьшился со времен его детства. Забор облепили ре
бятишки: кто пытался подлезть, кто тянул шею, чтобы за
глянуть поверх, кто искал щелку-да все без толку.
-- Эй, ребятишки, посторонись! - воскликнул король
и, пустив коня в галоп, перелетел через забор, точно на
огромной белой птице. Сзади застучали копыта, но перед
самым забором все всадники осадили лошадей. Некото
рые были отцами и так часто пугали своих детей, что и са
ми стали бояться неведомой страны пуще всего на свете.
А некоторые, хоть и выросли большими, оставались по
прежнему чьими-то сыновьями, и в то утро матери снова
строго-настрого запретили им ехать с королем в Листвию.
Короче, отцы и сыновья, все как один, повернули назад.
Лишь король-- сирота и холостяк, не отец, не сын - при
шпорив коня, перескочил через забор и очутился в Ли
ствии.
И стало ему очень-очень грустно - ведь он ждал со
всем другого! Приземлившись, конь погрузился в палую
листву по самые стремена. Впереди виднелся завал: сухие
сучья и ветки, пожухлая трава, отмерший папоротник
все вперемешку, все заплесневелое и гнилое. Там же валя
лись кучи мусора- обрывки картинок, сломанные кук
лы, битые сервизы, ржавые трубы, старые птичьи гнезда,
выцветшие венки, лохмотья, расколотые стеклянные шари
ки, разрисованные книжки без обложек, коробки с остат
ками
красок- потрескавшихся
и
непригодных для
рисо
вания. И еще уйма всякой всячины- старой, грязной
и рваной. Кое-что король взял в руки: юлу с перетянутой
пружиной и бесхвостого воздушного змея. Попытался бы
ло раскрутить юл у, запустить змея, но безуспешно. Рас
серженный и озадаченный, он решил перебраться через
завал - не может же вся страна состоять из одной беско
нечной свалки!
144
За свалкой тянулась бескрайняя серая nустошь,
ровная, как доска и огромная, как nустыня. Пустошь
длилась-ни конца, ни краю. Король ехал без малого
час, но ничего вокруг не менялось. Он вдруг исnугался,
что будет ехать среди этой nустоты вечно. Оглянувшись,
он едва различил на горизонте завал, маячивший в невоз
вратной дали маленькой черной точкой. А вдруг он
скроется из виду?! Как выбраться тогда из этой nустыни?
Переnуганный король nовернул всnять и, нахлестывая
коня изо всей мочи, nоскакал к завалу . Сnустя час он nри
землилея за забором, в Велико-Трудании. И с облегче
нием
вздохнул.
Ребятишки, nрилиnшие носами к забору, встретили
его восторженными
криками.
Что вы видели там? Что вы видели?
Ничего. Только кучу мусора,- ответил Джон .
Дети недоверчиво уставились на короля.
- А в листве-то кто nрячется?- сnросил какой-то
-
мальчик.
- Да нет там никакой листвы, только nалая,
nроговорил Джон . Дети смотрели на короля, точно он
отъявленный лгун. И он nосnешил во дворец, к минист
рам.
- Слава Богу, Ваше Величество!- закричали они
радостно.- Вы целы и невредимы!- и тут же, словно
малые дети, сnросили:
Что вы там видели?
Ничего и никого,-ответил Джон.
Ни единой ведьмы?
И ни единой nринцессы. Итак, завтра я еду сва
таться в Сугробию.
Наверху, в своих nокоях, король велел Селине собрать
чемодан.
Куда едете?-nоинтересовалась Селина .
В Сугробию, к nринцессе свататься.
А-а, тогда вам nонадобится шуба и шерстяные варежки,- и Селина отnравилась укладывать вещи.
Король решил, что и стихотворение захватить не ме
шает, но мусорная корзинка была снова nуста . Растороn
ность горничной страшно разозлила короля. Он даже не
nожелал Селине сnокойной ночи, когда она nринесла ему
-
в кровать стакан горячего молока.
145
10-537
m
В Сугробин Джона никто не встречал, и он был немало
этим удивлен. «Их же предупредили о моем приезде!
Или, может, к ним сюда короли каждый день загляды
вают?»- подумал он. Было довольно свежо. А если чест
но-стоял трескучий мороз! На улицах Джону встреча
лись прохожие, в
окнах домов и магазинов тоже видне
лись люди, но на него никто не обращал ни малейшего
внимания. А если кто из прохожих и бросал случайный
взгляд на короля, лица их все равно ничего не выражали.
«Да и немудрено,- думал Джон.- Такие холодные,
заиндевелые лица не исказит ни печаль, ни радость. Бр-р,
до костей пробирает: и люди ледяные, и воздух ледяной ...
Не очень-то обнадеживающее начало».
Молодой король все же добрался до дворца, стоявше
го на самой вершине горы, на сияющем леднике. Да и сам
дворец сверкал, точно сделанный из чистого льда. Копы
та коня то и дело ерывались на скользком склоне, подъем
длился долго, руки у короля покраснели, а нос посинел от
холода
и
ветра.
У дверей высокий молчаливый привратник спросил
его имя и жестом пригласил Джона следовать за ним
в Тронный зал. Король шел, переживая, что выглядит не
лучшим образом. Тронный зал сиял белизной: стены, пол,
потолок-все белым-бело, а холод стоял, точно в холо
дильнике. Окоченевший Джон поискал глазами камин.
Но огромный камин был забит льдышками. В дальнем
конце зала сидел на троне король Сугробин, по обеим
сторонам трона недвижно, точно статуи, стояли придвор
ные. Все женщины были в белых платьях, мужчины
в блестящих, как ледяное зеркало, доспехах, сам же ко
роль был облачен в бороду-да-да, в белую бороду, она
обрамляла его лицо и ниспадала волнами до самого пола,
вовсе скрывая одежду короля. У ног его сидела принцесса
Севера, покрытая с головы до пят снеговой вуалью.
Остановившись у дверей, привратник прошептал:
- Король Джон Велико-Труданский.
Слабый звук его голоса не нарушил тишины Тронного
зала. Никто не шевельнулся, никто не произнес ни слова.
Привратник удалился, а молодой король ступил в зал.
Теперь он твердо знал, что чувствует кусок баранины,
когда его засовывают в морозильник. Но- делать нече
го!- он собрался с духом и заскользил к подножью тро-
146
на. Он и рад был бы идти твердым шагом, но на ледяном
полу это никак не
получалось .
Старый король холодно и вопросительно взглянул на
молодого . Прокашлявшись, Джон прошептал:
- Я приехал просить руки вашей дочери.
Король едва заметно кивнул в сторону принцессы, си
девшей у его ног, что, вероятно, означало: «Ну и проси, не
тяни» . Но Джон мучительно подыскивал слова, не зная,
как начать. Вот бы стишок вспомнить- он пришелся бы
как нельзя кстати! Дж он напряг память, но- увы!- для
поэта главное-вдохновение. Утерянных строк не воро
тишь, дважды одно стихотворение не напишешь. Все же
молодой король опустился на колени перед безмолвной
принцессой и прошептал :
Как снежинка бела ты, как лед холодна.
Ах, согреет ли сердце такая жена?
Сколько б я ни смотрел сквозь метельный покров,
Не пойму-ты красива ль, Хозяйка Снегов?
Наступает пора твой услышать ответ,
И надеюсь я втайне, что скажешь ты .
Воцарилась ледяная тишина, и Джон понял, что он,
должно быть, переврал слова. Подождав минут пять, он
поклонился и заскользил вон из Тронного зала. Выбрав
шись на улицу, он поежился и сказал: «Бр-р-р» . Повторив
«брр» несколько раз, он вскочил на коня и во весь опор
поскакал в Велико-Труданию .
- Успешно съездили?-спросили министры.
- Вполне успешно,-ответил Джон.
Довольно потирая руки, министры спросили:
- И когда же свадьба?
- Никогда! - сказал Джон и ушел в свои покои.
Там, наверху, он кликнул Селину и велел ей развести
огонь в камине. В этом деле Селина была великая масте
рица, и в мгновение ока огонь вспыхнул весело и жарко.
А Селина принялась сметать попавшую на пол зол у.
- Ну, приглянулась вам принцесса Севера?-спросила
горничная.
Вовсе нет,-ответил Король .
Вы, верно, ей сами не приглянулись.
Селина, ты забываешься!-одернул ее король.
Ладно, молчу. Вам еще что-нибудь нужно?
Да. Распакуй чемодан и упакуй его заново . Завтра
я еду в Баобабию, к принцессе Юга.
Тогда вам понадобится соломенная шляпа и лъня-
147
10•
ная пижама,- заключила Селина и направилась к двери.
Но король остановил ее:
- Э-э ... Селина ... гм ...
Селина помедлила у порога.
- Селина ... Ты , случаем, не помнишь стишок ... слова
моего стихотворения? .. . Ты ведь ... читала?
- Что у меня, забот, что ли, мало? Недосуг мне голо
ву стихами забивать,- сказала Селина .
И вышла. А король страшно рассердился . Он даже не
удосужился поблагодарить горничную, когда она при
несла
ему горячую-прегорячую грелку для
постели .
IV
Наутро молодой Король отправился в Баобабию. Путе
шествие оказалось приятным, и Джон преисполнился
радужных надежд. Над головой- лазурное небо , в воз
духе- ни ветерка, и все вокруг залито солнцем . Небо,
однако, становилось все лазурнее и лазурнее, воздух все
недвижней, а солнце припекало все сильнее. И к концу
пути короля совсем разморило. Над землей висел тяже
лый аромат роз, солнце палило все нестерпимей и ярче
до боли в глазах; а земля так раскалилась , что у королев
ского коня плавились подковы. Конь плелся еле-еле, бока
его лоснились от пота;
и
его хозяину пот тоже застилал
глаза .
Гонца с вестью о приезде короля Велико-Трудании
посылали и сюда . Но в Баобабии, так же, как и в Сугро
бин, его никто не встретил.
Страна была точно сонное царство: окна плотно за
шторены, на улице ни единого человека . Дорогу спраши
вать было не у кого. Да и незачем : ведь золотой, с золоты
ми
куполами
и
шпилями,
дворец
сиял
не
хуже
солнца.
Конь доплелся до ворот и, изнуренный, опустился на
землю. Собрав последние силы, король выбрался из седла
и промямлил свое имя толстому привратнику. Но тот
лишь зевнул в ответ. Пришлось Джону искать тронный
зал самому . Там, на огромном золотом диване, возлежал
король Баобабии . У его ног на золотых тюфяках развали
лась принцесса. Повсюду в зале, откинувшись на высокие
подушки, нежились на позолоченных кушетках придвор
ные. Они были в шитых золотом одеждах, и Джон едва
различал , г де люди, где подушки- все было пухлым и зо-
148
лотым. Лишь король с красавицей принцессой выделя
лись среди всех. Принцесса и вправду была красива,
только безмерно толста! А отец ее-еще толще. Когда
Джон приблизился, на лице короля Баобабии появилась
ленивая, сытая, сонная улыбка, но он даже не оторвал
головы от подушки.
- Я приехал просить руки вашей дочери,-про
мямлил Джон.
Улыбка Короля стала еще слаще и еще сонливей, он
как бы говорил: «Проси, я не против». Все, похоже, жда
ли, что Джон сделает дальше . Он понял, что пора предло
жить принцессе руку и сердце . Но он враз позабыл все
слова, и его покинули последние силы. В отчаянья Джон
решил
вспомнить
потерянный
стишок- он
наверняка
тронет сердце принцессы . У молодого короля кружилась
голова, но он что-то смутно припомнил и, упав на колени
перед лежащей, как куль, принцессой, пробормотал :
Ты уж слишком толста, ты уж слишком кругла,
Мне жена-колобок вряд ли будет мила.
Ты как будто вся таешь на жарком огне,
И решимость моя тоже тает во мне .
Я не знаю , какой ты объявишь ответ,
Хорошо б ты, подумав, промолвила «НеТ>>.
Принцесса широко зевнула.
Поскольку больше не происходило ровным счетом ни
чего, молодой король поднялся с колен и выбрался из
дворца. Поставив конягу на все четыре ноги, он взгромоз
дился в седлоинеспешно потрусил в Велико-Труданию .
«Должно быть, я опять слова переврал»,- подумал он,
и эта мысль
неотвязно иреследовала его всю дорогу.
Министры с нетерпением ожидали короля.
- Свершилось?- спросили они.- Пришли вы с
принцессой Юга к взаимному согласию?
- К полному согласию!-подтвердил Джон.
Министры просияли от радости .
- И ко гда же объявят о помолвке?
- Никогда!- сказал Джон и ушел в свои покои. Там
он попросил Селину принести ему апельсинового сока со
льдом. Оранжады Селина готовила весьма искусно ; вско
ре перед королем стоял высокий бокал с торчащими из
него соломинками , а сверху плавал оранжевый ледяной
шарик. Пока король потягивал сок, Селина спросила :
Ну как, поладили вы с принцессой Юга?
Нет,- коротко ответил Джон.
149
Верно, не вы, а она с вами поладить не пожелала!
Селина, не забывайся!
Ладно-ладно, молчу. Еще чего-нибудь желаете?
Нет . Завтра я поеду к принцессе Трясинии.
Тогда вам надо приготовить калоши и плащ,сказала Селина и, прихватив чемодан короля, направи
лась
к двери.
Селина, погоди!- окликнул король.
Она остановилась.
- Куда ты деваешь мусор из корзины?-спросил
Дж он.
В мусорный бак.
- Его опорожняли на этой неделе?
- Я даже специально за мусорщиком посылала,ответила Селина .- Бак был полнёхонек.
Ее ответ поверг короля в гл убокое уныние. Когда гор
ничная вернулась, чтобы сообщить, что его ждет прохлад
-
ный душ, король даже головы не повернул - продолжал
напевать песенку ибарабанить пальцами по оконному
стеклу, словно Селины вовсе не было рядом.
v
Третье путешествие сильно отличалось от путешествий
в Сугробию и Баобабию. На подъезде к Трясинии в лицо
молодому королю ударил шквальный ветер, едва не выбив
путника из седла . Похоже, все ветры задули-завыли ра
зом, взревели и засвистали страшным посвистом. Деревья
качались и гнулись, стуча друг об друга ветвями, столбы
и изгороди валились и ломались, точно спички . В ушах
у Джона стоял шум и треск, и было у него две заботы: как
бы шляпа не слетела и как бы самому из седла не вы
лететь. Смотреть на окрестности было некогда. Он понял
лишь, что природа в Трясинии скудна и невзрачна, кру
гом сырость, а столица показалась Джону уродливым на
громождением серых камней.
«Зато жизнь тут бьет ключом»,- подумал молодой ко
роль. Трясиния и вправду не походила на безжизненную
Сугробию и изнывающую от зноя Баобабию . Люди снова
ли взад-вперед как оголтелые и каждый норовил обогнать
и перекричать другого . Стучали рамы, хлопали двери,
лаяли собаки ; кошки, точно молнии, мелькали на улицах,
распустив хвост трубой; люди с грохотом и топотом но
сились по своим
неотложным делам.
150
«Похоже, меня и тут не ждут»,- подумал Джон .
В Трясинию накануне был послан королевский гонец, но
короля опять никто не встречал. Однако, подъехав
к дворцу, сложенному из огромных гранитных глыб,
Джон с радостью увидел, что двери распахнулисьи на
встречу ему хлынула толпа. Впереди бежала растрепан
ная девушка в короткой юбке. Размахивая клюшкой, она
подскочила к Джону и схватила его коня за гриву.
- Эй, в хоккей играть умеешь?-заорала девица мо
лодому
королю.
Джон не успел и слова вымолвить, как она завопила:
- Нам как раз игрока не хватает! Пошли!- и ста
щила его на землю. В руки королю сунули клюшку и по
волокли его, совершенно ошалевшего, на огромное забо
лоченное поле позади дворца; за полем был обрыв, а вни
зу холодные злые волны немилосердно били и перекаты
вали, точно гальку, огромные валуны. Ветер наверху тоже
не отставал: трепал и разбрасывал людей, точно щепки.
Игра началась. Джон так и не уяснил ее суть, не понял
даже : за кого и против кого играет, но целый час его тре
пало ветром и обдавало солеными брызгами. К тому же
его били клюшками . Вокруг все кричали-аж в ушах зве
нело, чьи-то руки толкали Джана взад и вперед, а уж
в грязи он вывалялея с ног до головы. Наконец, игра вроде
бы закончилась . Джон устало опустился на землю. Но
и теперь ему не дали отдохнуть. Все та же девица, хлоп
нув его по
-
плечу,
сказала:
Вставай-ка! Ты кто такой?
Джон ответил слабым голосом:
Я-король Велико-Трудании.
Во дает! А что тебе тут надо?
Я приехал свататься к принцессе.
Да ну? Валяй!
Но вы же не ... - голос короля совсем угас.
Принцесса я, принцесса! Валяй, сватайся!
Джон отчаянно пытался собраться с мыслями или хотя
бы вспомнить потерянное стихотворение. Но с губ его
слетело
совсем
другое:
Ты шумлива, как гром, ты горчицы острей,
Никогда не встречал я девицы шустрей .
Ты такой родилась, я тебя не виню,
Но и жизни своей для тебя не сменю.
Вот сейчас прозвучит, наконец, твой ответ.
Сделай милость, скажи мне решительно «Нет>> .
151
- Ого-го! - гаркнула принцесса и, подняв клюшку,
ринулась к Джону. За ней, размахивая клюшками, устре
милась толпа возмущенных придворных. При виде этой
грязной хулиганской шайки, Джон бросился наутек.
И, чудом увернувшись от ударов, успел вскочить в седло
и пустить коня галопом. Он скакал без остановки, пока
негодующие вопли жителей Трясинии не смешались
с воем ветра. Наконец, стих и ветер . Король, обессилев
ший, в грязи и пыли, подъехал к воротам собственного
дворца. Министры встречали его на пороге .
- Приветствуем Вас, Ваше Величество! - закричали
они. - Ну что, нашли вы с принцессой Востока общий
язык?
- О, да .. .-задыхаясь, проговорил Джон .
Министры от радости пустились в пляс.
-
И когда же она назовет счастливый день свадьбы?
Никогда! - взревел Джон.
Наверху в своихпокояхон кликнул Селину - чтобы
та приготовила ему постель. Она взбила перины и подуш
ки, постелила простыни
и положила для
короля ночную
рубашку и тапочки - проворно и бесшумно . Кровать
ждала и манила его усталое тело. Селина спросила :
Как вам принцесса Трясинии -- понравилась?
Нет!- насупился Джон.
Верно, вы ей не понравились ...
Ты забываешься, Селина!
Ладно, молчу. Вам больше ничего не надо?
Надо! Очень надо! Больше всего на свете надо ...
Что?
Найти мое стихотворение.
Стихотворение? Стишок, что ли?
Ну да , стишок!
Чего ж вы раньше не сказали? -- и Сели на, пожав
плечами, вытащила из кармана помятый листок.
VI
Молодой король даже ногами затопал от гнева.
Так, ты, значит, его припрятала?!
А разве нельзя? Вы же его выбросили .
Но ты сама говорила, что оно в мусорном баке!
Чего не было, того не было.
И говорила, будто не помнишь, что там напис ано .
152
-
И сейчас не помню. Я в школе ни одного стишка
не могла
наизусть
выучить.
Но ведь ты его зачем-то хранишь?
Так не учу же.
А хранишь зачем?
Это моя забота. И вообще, разве так обращаются
с делом рук своих?- сурово сказала Селина.- Если че
ловек свой труд не уважает, пускай не берется вовсе!
- Я уважаю свой труд, Селина,-произнес ко
роль. -- Поверь мне, уважаю. И очень жалел, что смял
и выбросил этот листок- оттого, что стихотворение тебе
не понравилось.
Разве?
Так, может ... понравилось?
Неплохой стишок.
Правда, Селина? Правда?! Селина, а ведь я поза
был его! Прочти мне!
-
Вот еще. Может, хоть теперь научитесь сперва за
поминать, что пишете, а потом уж выбрасывать.
- Вспомнил!- воскликнул вдруг король.- Селина,
я вспомнил. Слушай!-и, взяв ее за руку, Джон прогово
рил:
Ты нежней, чем голубка, и слаще, чем мед,
Когда тихой струей он в уста потечет.
Как тебя не любить? Все сомнения прочь!
Без тебя .светлый день-точно темная ночь.
Жду решенья-и в небе зажжется звезда,
Коли ты улыбнешься и скажешь мне .
Он замолчал. Селина, опустив голову, расправляла
оборки на фартуке .
Разве не так?- встревожился король.
Похоже .. .
Селина, скажи «Да>>! Скажи «да», Селина!
Попросите меня завтра, в Листвии.
В Листвии?- у дивился Дж он.- Ты разве не зна
ешь, что туда запрещено ходить?
Кто запретил?
- Наши отцы и матери.
- Ну, у меня-то их никогда не было,- сказала Селина.- Я же приютская .
- И ты, значит, ходишь в Листвию?- спросил король .
- Хожу, и очень часто. По выходным . А завтра
у меня полдня свободных. Если хотите, подождите меня
у черного хода, и я отведу вас в Листвию.
153
Как же мы ту да попадем?
Через дырку в заборе.
А что надо взять с собой?
Только это,-проговорила
Селина
и
положила
стихотворение обратно в карман.
vn
На следующий день после обеда Селина, справив всю
работу, принарядилась: надела розовую кофточку с обор
ками и шляпку с лентами . С королем они встретились
у черного хода и рука об руку направились к забору, что
стоял на границе Листвин с Велико-Труданией .
Там, как обычно, толпились ребятишки, и каждый но
ровил заглянуть за забор- кто снизу, кто сверху, кто
сквозь . Дети вопросительно уставились на короля с Сели
ной, а она пошла вдоль заt)ора. Селина бормотала себе
под нос, считая доски и тыча нальцем в каждую . Эти двое
взрослых вели себя так по-,,(тски, что дети устремились
следом за ними: интересно , что будет? Король же с Сели
ной их не замечали вовсе, они были слишком взволнован
ны. Добравшись до семьсот семьдесят седьмой доски, Се
лина сказала: «Нам сюда». Сунув палец в дырочку, она
повернула маленький сучок, державший доску с той сто
роны и вошла в Листвию через эту узкую дверцу, а сле
дом - король и все ребятишки .
Изумленный король протер г лаза, поскольку поверить
им не мог . Перед ним снова был завал из веток и листьев,
но ветки ожили , в зелени щебетали птицы, залитые солн
цем листья трепетали на легком ветерке, а цветы ... Qветы
источали тончайший, сладчайший аромат! Селина взяла
Джона за руку, они легко пробрались сквозь зеленые бла
гоухающие дебри- пришлось королю снова протереть
глаза! Вместо бескрайней серой пустыни его взору пред
стала столь же бескрайняя зеленая долина, с весело жур
чащими ручейками, водопадами и цветущими рощицами.
Меж деревьев темнели домики и белели церквушки, сре
ди мха виднелись лиловые фиалки, в воздухе носились чу
десные
пестрые
птицы,
из
ручьев
пили
воду
пятнистые
оленята, на траве резвились белки. И все они ничуть не
боялись ни Джона, ни Селины, ни ватаги ребятишек.
За рощами золотился песчаный берег, усыпанный
разноцветными ракушками и блестящими морскими ка-
154
мешками. Вода в бухточке, сине-изумрудная, прозрачная
точно стекло, чуть рябила и набегала на сияющие белиз
ной утесы с пещерами и гротами . Над морской гладью
серебряными стрелами носились чайки, а лебеди прихо
рашивались на берегу, перебирая перышки клювом . Они
тоже не испугались людей.
Все кругом было залито лучезарным светом, словно
разом светили и солнце, и луна . И мир этот походил на
чудесный сон, на мечту.
- Селина!- воскликнул ошеломленный король.
Я никогда прежде не видел такой красоты!
- Вы уверены?
Нет, король не был уверен ... Когда-то он уже бродил
по этим берегам, вдыхал этот аромат, слушал журчанье
этих ручьев-но когда? Ах, верно, в раннем-раннем дет
стве . А потом, пока он рос в Велико-Трудании, краски
мало-помалу поблекли, листья высохли, когда же он вы
рос, кто-то и вовсе перекинул все это за высокий непри
ступный забор.
Чудесам Листвин не было конца. Дети бегали по тра
ве, прыгали на упругом мху, барахтались в ручейках и на
мелководье, пересыпали песок, собирали ракушки, плели
венки, лазили по утесам и гротам, заглядывали в домики.
Скоро каждый раздобыл себе по сокровищу: кто куклу,
кто трубу, кто игрушечный сервиз, кто книжку с картин
ками. Куклы были прекрасны, точно феи, трубы трубили,
точно небесные ангелы, кушанья в тарелках и напитки
в чашках годились разве что для королевского пира. А со
страниц книг соскакивали эльфы и рыцари-поиграть
с детьми . Тут король, словно что-то вспомнив, бросился
в часовенку, стоявшую неподалеку и, вернувшись со своей
юлой, запустил ее в траве . Юла завертелась, и зазвучали
милые сердцу колыбельные песенки, которые матушка
певала Джону в детстве.
- Селина! Отчего родители запрещают детям ходить
сюда?-воскликнул король.
- Оттого, что все позабыли,-ответила Селина.
Они помнят лишь, что здесь таится опасность для Вели
ко-Трудании.
Какая же?
- Здесь живут мечты.
- Почему я ничего не увидел, когда приехал сюда
в прошлый раз?
- А Вы с собой никого и ничего не взяли.
155
-
На этот раз я взял свое стихотворение!
И меня,- добавила Селина .
Впервые с тех пор, как они попали в Листвию, король
взглянул на Селину. И увидел самую ирелестную девушку
на свете и, к тому же, принцессу! Ее волосы золотились,
глаза сияли неведомым мягким светом. Нежная улыбка,
легкое касание руки, чудный голос ... У Джона даже голо
ва закружилась. А как прекрасен был ее наряд: платье из
лепестков роз с серебристой, сахарной оторочкой, а во
круг головы плыла
-
радуга.
Селина! Ты самая красивая девушка на свете!-
произнес король .
Разумеется. Но только здесь, в Листвии.
Г де мое стихотворение?
Селина протянула ему листок, и Джон прочел:
-
Ты нежнее согретого солнцем цветка,
Ты светлее звезды, что в ночных облаках
Одиноко сияет . Цветок и звезду
Я nовсюду ищу, но нигде не найду.
О тебе-всемоленья мои и мечты!
Но когда же, когда же мне встретишься ты? ..
Селина!-воскликнул Король.-Ты и вправду
принцесса?
Конечно. Но только здесь, в Листвии .
- А ты пойдешь за меня замуж?
- Да,- ответила Селина .- Но только здесь, в Листвии.
- И там-в Велико-Трудании!-радостно закри
чал король и, схватив Селину за руку, побежал меж цве
тов и порхающих птиц обратно к забору.
Очутившись в Велико-Трудании, Джон, задыхаясь,
спросил снова:
Ну, Селина? Пойдешь?
Куда еще?
За меня замуж!
Ладно уж,- согласилась Селина. И стала короле
вой. А поскольку она любую работу выполняла исправно,
она и королевой стала очень хорошей .
В день свадьбы король отодрал семьсот семьдесят
седьмую доску и открыл дорогу из Велико-Трудании
в Листвию. С тех пор любой житель страны- и ребенок,
и взрослый -мог проскользнуть в узкую щель в любую
минуту без всякого тру да. Главное- не растолстеть,
а это,
увы,
случается
нередко.
!Japu~a Эсфирь
Я расскажу вам сказку о царе, у которого было два име
ни. Под именем Артаксеркс он известен нам из Ветхо
заветных книг. А в древнегреческих мифах его называют
короче- К серке.
Теперь же- ел ушайте сказку .
Ксеркс царил в Азии и правил там многими народа
ми- общим счетом было их сто двадцать семь: от смугло
кожих индусов до чернокожих негров. Ксеркс был богат
и могуч. Он очень гордился своими богатствами и хотел,
чтобы все вокруг тоже восхищались и неустанно тверди
ли, как он богат и могуч . Раз он задумал устроить пир
для всех знатных людей со всех концов своих обширных
владений. Вот съехались принцы, и он принялся хвастать
перед ними своими сокровищами. Не только знать, но
всех подряд-даже простой люд-пускалипоглядеть на
несметные богатства. Во внутреннем дворике дворца на
крыли столы. Пирующие возлежали на золотых и сереб-
159
ряных ложах сре ди мраморных колонн; вокруг шелестели
белые,
зеленые
кольцами
и
наверху
голубые
и
занавески
лиловыми
кистями
с
серебряными
внизу ;
пол тоже
был выложен мрамором- красным, голубым, белым и
черным. Так пировали они семь дней, то и дело поднимая
золотые бокалы во славу царя .
На седьмой день царь , опьянев от выпитого вина, при
казал своим слугам:
Ступайте за царицей Астинь . Я покажу мою цари
-
цу знатным принцам и прочему люду во всей ее несказан
ной
с
красоте.
Ибо все
мои сокровища блекнут рядом
нею .
Но царица Астинь рассердилась и не пожелала, что
бы на нее глазели люди.
Однако , перечить Ксерксу не безопасно. В гневе царь
закричал:
- Отныне Астинь не царица! Я прогоню ее прочь
и выберу себе другую царицу среди прекраснейших дев
моего
царства.
И он прогнал Астинь и отправил гонцов во все концы,
чтобы созвали прекрасных дев пред царские очи .
Прекраснейшей из прекрасных оказалась Эсфирь, мо
лодая иудейка, которая жила в доме своего дяди, старика
Мардохея. Иудейский народ к тому времени разметало
по всему свету. Другие люди крепко их не любили и обра
щались с ними плохо. Поэтому Мардохей посоветовал
Эсфири скрыть на царских смотринах, что она иудейка.
Эсфирь так и сделала. Она была так прекрасна, чтq царь
полюбил ее с первого взгляда и сделал своей царицей.
А старый Мардохей смиренно сидел теперь у царских
врат и провожал ее взглядом , когда она входила и выхо
дила из дворца.
Раз, когда Мардохей сидел у ворот дворца, он услы
шал, как двое слуг еговаривались убить царя. И, встретив
Эсфирь, Мардохей заступил ей дорогу и все рассказал.
Царица Эсфирь успела предупредить царя о заговоре ,
и он приказал повесить непокорных.
Среди придворных был человек, царский любимец, по
имени Аман, люто ненавидевший иудеев. Царь Ксеркс
оказывал Аману всяческие почести. Он повелел всем
своим слугам, чуть завидев Амана, вставать и кланяться.
Но Мардохей никогда не кланялся Аману . Когда тот вы
ходил из царских врат, Мардохей сидел не шелохнув
шись. Аман очень злился. Зная, что Мардохей иудей, он
160
задумал
nримерно
наказать
всех
иудеев,
а
среди
них
и Мардохея. Аман nришел к царю и сказал:
-- Есть такой народ, они зовутся иудеями. Страны
своей у них нет, и там и сям увидишь их - во всех твоих
землях. Но повинуются они только своим собственным
законам, а твои поnирают. Так что лучше тебе от этих лю
дей избавиться. Разошли nриказ их убить, и я сам тебе
дам десять тысяч серебряных талантов, чтобы заплатить
палачам.
Тогда царь дал Аману свой nеретень с печатью-
знак царской власти- и велел ему написать приказы.
Согласно этим nриказам иудеев надлежало убить на три
надцатый день двенадцатого месяца. Аман разослал при
казы с царской печатью во все концы . И все иудеи узнали,
какая горькая участь их ожидает. Одна царица Эсфирь
ничего не знала об опасности, подстерегавшей ее народ.
Мардохей же, прочитав nриказ, оделся в рубище, по
сыпал
голову
пеплом
и
пошел
по
всему
городу;
громко
и безутешно плача, дошел он до царских врат. Мардохей
послал Эсфири записку: рассказал о коварных замыслах
против иудеев и велел Эсфири nросить за народ свой
и
умолять царя о помиловании.
Эсфирь сказала:
-
Я не смею пойти к царю незваной. Ведь по закону
каждого, кто войдет к царю незваным , ждет смерть . Его
может
спасти
лишь
сам
царь,
протянув
к
несчастному
свой золотой скипетр. Но я все же попробую. Я пойду
к царю, хоть он меня и не звал. Смерть так смерть!
Эсфирь оделась по-царски и направилась к Ксерксу.
Едва завидев nрекрасную Эсфирь- а была она несказан
но хороша-царь nротянул золотой скипетр и сnросил:
- Чего желаешь ты, царица Эсфирь? Какая nросьба
твоя? Я клянусь исполнить ее, хотя бы это стоило полцар
ства.
Эсфирь ответила :
Я прошу царя и Амана пожаловать вечером ко мне
-
на праздничный ужин.
Вечером, когда царь и Аман ужинали у царицы Эсфи
ри, царь, выпив вина,
снова спросил :
Чего желаешь ты, царица Эсфирь? Какая nросьба
твоя? Ты получишь все, хоть полцарства отдам .
Но Эсфирь сказала только одно :
Я прошу царя и Амана отужинать со мной и завт-
-
ра.
162
Аман ушел, раздувшись от гордости : никого прежде
не звали ужинать с царем и царицей- да еще дважды!
Он радовался и другому: уже взметнулись ввысь висе
лицы, на которых вздернут Мардохея и его народ.
В тот вечер царь как раз разбирал бумаги и прочел
в одной из них, как Мардохей спас его однажды от заго
вора. Царь подумал:
- Мардохей спас мне жизнь, а я никак не отблагода
рил его .
Царь тут же послал за Аманом и спросил :
Аман, что сделать для человека, которому царь хо
чет оказать великие почести?
В глубине души Аман был уверен : «Царь думает обо
мне!» И ответил так:
- Такого человека надо облачить в царские одежды,
--
надеть ему на голову царскую корону, пускай проедет по
всему городу верхом на царской лошади. А знатнейший
из придворных пусть бежит впереди и громко объявляет
народу: вот человек, которого почитает сам царь!
Тогда царь сказаЛ:
Этот человек- Мардохей. Сделай все, как ты ска
зал , и сам беги впереди по улицам и кричи, что этого
-
человека почитает сам
А м ан
царь.
преисполнился
стыда и
злости .
Но- делать
нечего- пришлось выполнить царское повеление . Мар
дохей проехал по городу верхом в Ijарских одеждах и ко
роне.
А потом Мардохей снова уселся у царских врат. Аман
же поспешил домой в страшной злобе .
На следующий вечер царь и Аман снова ужинали
у царицы Эсфири . И снова царь спросил :
- Чего желаешь ты, царица Эсфирь? Какая просьба
твоя? Я выполню все , хотя бы это стоило полцарства.
Тог да Эсфирь опустилась на колени перед царем
и
сказала:
- О царь! Я молю тебя даровать жизнь мне и моему
народу, ибо есть враг, желающий погубить нас .
Царь воскликнул :
- Кто же осмелился угрожать тебе?
И Эсфирь ответила:
- Нам угрожает вот этот злой человек- Аман.
В гневе царь вскочил и ушел в сад. Там, за стеной, он
увидел десять виселиц, которые возвели накануне по веле
нию Амана.
,,.
163
Что это?-спросил царь у слуги.
Слуга ответил:
-
На этой виселице Аман хочет повесить Мардо-
хея-того,
кто спас
царю жизнь.
И царь сказал :
- Повесить на ней самого Амана .
И Амана повесили на высокой- в пятьдесят лок
тей-виселице, которую он готовил другому. А царь по
звал Мардохея во дворец, вручил ему царский перетень
с печатью, который он отобрал у Амана, и сделал Мардо
хея вторым человеком
в своем царстве .
Тайная тропа
А вот и другая сказка о царе Артаксерксе или просто
Ксерксе , как называли его древние греки.
Однажды все греческие города облетела весть, что их
вознамерился завоевать персидекий царь Ксеркс. Говори
ли, что он уже выступил в поход, а впереди войска разо
слал гонцов. Гонцы эти просили у каждого города земли
и воды. Г де получат-те города Ксеркс не тронет, сторо
ной обойдет. Затонеуступчивым городам грозило разоре
ние.
Трусливые правители раболепно отдавали Ксерксу
и землю, и воду. Но всеженашлись в Греции смельчаки ,
которые не испугались царя Ксеркса и его огромной ар
мии. Самым отважным правителем оказался царь Спарты
Леонид. Вообще среди всех греков спартанцы выделялись
величайшей храбростью. Любые тяготы и боль переноси
ли они стойко, умирали, но не сдавались.
Леонид знал, что врагам придется идти меж гор, по
теснине. Место это называется Фермопилы , Горячие воро
та, поскольку как раз там из земли бьют горячие ключи.
Другой дороги через горы тог да не было, лишь узкая па
стушья тропка вилась высоко, почти у самой вершины, но
немногие греки знали, г де ее искать. Леонид призвал к се
бе всех воинов с разных концов Греции. Одни были гото
вы стоять насмерть, другие же испугались Ксеркса и его
несметного войска. Под началом Леонида оказались
лишь
четыре тысячи
воинов- из
них
триста
его
ждан, спартанцев. Леонид, однако, не унывал:
164
согра
- Горячие ворота узки. И десятка солдат хватит, что
бы преградить путь миллионной армии Ксеркса.
Леонид во главе своего немногочисленного войска
перекрыл Фермопилы. На пастушьей тропе он тоже вы
ставил караул, хотя прознать о ней Ксерксу было неотку
да.
Ксеркс глазам своим не поверил, когда увидел горстку
греков, преградивших ему дорогу. Неужели они надеются
одолеть его великую армию? Ксеркс разбил лагерь у под
ножья горы и приказал выстроить для себя роскошный
высокий трон, чтоб наблюдать за ходом боя. Потом
Ксеркс повелел одному из своих всадников:
- Отправляйсяк грекам, взгляни, чем занят Леонид.
Всадник поскакал к ущелью . Вскоре он вернулся.
Спартанцы стоят у стены,- сказал он.
- И что делают?
- - О царь, ты не поверишь, они расчесывают волосы.
Повернувшись к своему союзнику , который был ког
да-то царем Спарты, Ксеркс спросил:
- Что зто означает?
- О царь! Спартанцы расчесывают волосы перед великой битвой,- ответил его друг .- Они хотят сражаться
не на жизнь, а на смерть. Помни, зто лучшие воины Гре
ции! Непросто будет их победить!
- Чепуха!- самонадеянно заявил Ксеркс.- Не мо
жет маленькая армия тягаться с большой. Я простою здесь
еще несколько дней, и Леонид со своими людьми уберется
восвояси, поджав хвост. Скоро путь будет открыт, сам
увидишь!
Но прошло четыре дня, а греки не отступили от Горя
чих ворот. На пятый день Ксеркс послал свои полки вата
ку . Однако греки выдержали натиск врага почти без по
терь . Персы же оставили половину рати на поле брани.
На шестой день Ксеркс сказал:
- Пошлю-ка я против них десять тысяч бессмерт
ных!
Но бессмертные тоже не сладили с греками, которых
Леонид умело расставил в узком ущелье. Глядя, как поги
бают лучшие воины, цвет и гордость его армии, царь
Ксеркс беспокойно ерзал на троне . Его снедали гнев
и
страх.
На рассвете седьмого дня персы снова пошли в насту
пление, и снова пришлось им вернуться на прежние пози
uии.
Hi5
Уединившись в своем шатре, царь Ксеркс тщился при
думать, как перехитрить греков. А тут как раз явился
один из них, маленький хилый человечек, и заявил, что
хочет продать царю важный секрет.
Кто ты?- спросил Ксеркс.
Грек,- коротко ответил человечек.
Ну, и что у тебя за секрет?
И грек сказал:
- Горячие ворота- не единственный путь через го
ры. Наверху есть тайная тропа, и за деньги я, пожалуй,
провел бы вас через перевал.
Обрадованный Ксеркс заплатил предателю золотом,
-
и,
едва
опустилась
ночь,
захватчики
двинулись
в
горы,
в обход Фермопил . Ночь была тишайшая, но огромные
дубы, что росли на склонах, скрывали персов под своей
сенью, а шаги их еливались с шелестом листвы. Потому
то
и
удалось
им
застать
врасплох
греков,
карауливших
тропинку. От неожиданности греки остолбенели, а потом
бросились наутек. Дорога была свободна. Ксеркс не стал
преследовать караульных. Он неуклонно двигался к од
ной цели, желая ударить с тыла по защитникам Ферма
пил .
Среди ночи к Леониду прибежал караульный.
О Леонид, нас предали! Персы прошли через
-
перевал пастушьей тропой и утром нам придется принять
бой .
:Царь Леонид произнес твердо:
- Надежды на победу нет. Я и триста моих спартан
цев останемся здесь на верную смерть. Остальные пускай
возвращаются в родные города. Для нас же смерть лучше
бесчестья.
Один из его сподвижников сказал:
Леонид, мои люди тоже останутся у Горячих во
рот. Умрем вместе .
Леонид поблагодарил его. Остальные греки верну
-
лись в
родные
края.
С первыми лучами солнца началось сражение. Ксеркс
вознес молитву богам, попросив у них помощи для своих
воинов. И несметные полчища свирепых азиатов налетели
на горстку отважных греков . Капитаны гнали их в бой
кнутом и плетью, назад им пути не было. Заметкавшихея
сбивали с ног и затаптывали те, кто шел позади. Ксеркс
людей не жалел : вместо павших в его шеренги тут же вста
вали
новые солдаты .
166
Греки дрались как львы . Они поражали врагов копьЯ
ми и сбрасывали со скал в море. Ко гда же греческие копья
превратились в щепки , персы ринулись на безоружных
и - исход битвы был предрешен. Одним из первых пал
Леонид, царь Спарты .
Так Ксеркс выиграл сражение . Но люди не славят
его победу. Зато подвиг Леонида и трехсот спартанцев
остался в людской памяти на долгие века. А вскоре пос
ле Фермопильской битвы греческий флот встретился
с Ксерксом у острова Саламии, и персы были разбиты на
голову. В Грецию царь Ксеркс явился во главе миллион
ного войска, на галере под золотым парусом. Обратно же
в Персию он плыл в утлой лодчонке с одним единствен
ным гребцом .
День ро:нсдения Розаурьt
В свои девятнадцать лет Розаура была еще не замужем .
Но другой такой милой девушки во всей Сиене не сыс
кать. Жилось ей весело и счастливо. Так весело и так
счастливо, что все женихи - а от них отбою не было
получали
-
от ворот поворот.
Зачем мне замуж?- рассуждала Роза ура. -- Поку
да не замужем - танцую вволю, а как выйду замуж -
с утра до вечера стряпать придется. Сегодня минестроне,
завтра макароны: мужа-то кормить надо. А когда весели
ться да радоваться? Нет, такая жизнь не по мне .
Лучше уж натанцуюсь, пока молода . А замечу первый
седой волосок- в тот же день выйду замуж за тебя, Фло
риндо .
Флориндо из ее ухажеров самый красивый и Розауре
по сердцу. Господин Панталоне, конечно , богаче, но
он уже старый совсем, сморщился весь. Мавр Бригел
ла, разумеется, кавалер хоть куда - почище Флориндо
но, говорят, он страшно ревнив . Ученый доктор Савио,
безусловно, очень мудр, но Розауре не понять и половины
заумных слов, которые он произносит . А у Флоринда де
нег вдоволь, он и обходителен, и любезен. А главное
молод, почти так же молод, как сама Розаура.
- Как прекрасно быть молодой! - - восклицала Ро-
167
заура. Надевала маскарадный костюм, полумаску и от
правлялась вместе с Флориндона карнавал. А глубокой
ночью, уже в постели, она слушала, как проходят по ули
це музыканты; отблески фонариков скользили по потолку
комнаты, и под окнами звучала Песнь Юности . А еще
позже на пустынной улице появлялся одинокий певец с
мандолиной
и
пел
серенаду- любовную
песнь
ита
льянцев:
Qвсток души моей!
Люби и будь сч астливой!
Жизнь наша без любви- ничто!
Как это верно,- думала Роза ура.- И завтра Фло
риндо снова пригласит меня на карнавал ... А будь я за
мужем, пришлось бы сидеть дома и стряпать мака
роны.
Тщетно звенел кошельками с золотом над ухом Розау
ры старик Панталоне . Тщетно размахивал сверкающим
ятаганом мавр Бригелла. Тщетно рассказывал о своей
любви по-латински и гречески ученый доктор Савио.
Лишь Флориндо не торопил ее с замужеством . Он любил
молодость не меньше самой Розауры. И не требовал
макарон . Пока Розаура с ним танцует-он доволен и
счастлив . И готов отложить свадьбу до первой се
дины .
Каждый вечер отправлялись они на карнавал . Ветер
шелестел гирляндами бумажных цветов, сверкали золотые
блестки и мишура; они ели пирожные и пили лимонад;
вокруг мелькали маски
и маскарадные костюмы,
мигали
фонарики , звенели струны мандолин. Жизнь напролет
гуляки пели, танцевали и расходились по домам при свете
звезд . Однажды Розаура вернулась домой так поздно ,
что было уже рано- наступало утро. На пороге дома
она повстречала разносчика молока. Ей не доводилось
видеть его прежде . Молоко-то она пила каждый день ,
но совершенно не задумывалась , откуда оно берется .
Может, из крана течет? Разносчик оказался веселым ста
ричком со смуглыми морщинистыми руками, спутанными
седыми волосами, в потертом пиджачке . Глаза его задор
но сияли.
--- Нет, милая барышня, это- одежонка не для карна
вала,-ответил старик.- Я в ней на работу хожу.
- На работу? Что такое - работа?
- Работа это то, что поможет тебе остаться молодой,
когда молодость уже позади . Если только не состарит
тебя прежде старости.
- Непонятно,- сказала Роза ура.- Мне, чтоб ос
таться молодой, нужны танцы .
-
Верно говоришь. Только от одних танцев устать
можно. Ты танцуй да работай- вот молодой и оста
нешься.
-
Но вы-то старый!
Я только на вид старый,- сказал разносчик.- Да
и тебе морщин не миновать, никуда, милая, не денешься .
Но дай тебе Бог в мои годы не хуже меня танцевать. Толь
ко знай: не найдешь кроме танцев другого дела-тебе
и танцы наскучат. Не успеешь оглянуться, как станешь
ветхой старухой.
Тут, распевая Песнь Юности, на улице показались
припозднившиеся певцы. И старый Разносчик подхватил
Розауру и пустился с нею в пляс . Никто и никогда не тан
цевал с нею так весело!
Но вот он простился, потянул ослика за поводья, те
лежка тронулась... Розаура вбежала в дом, бросилась
ничком на диван и горько расплакалась . За окном разго
ралея день, солнце золотило потолок и стены, а Розаура
все плакала и плакала . В полдень пришел Флориндо
с огромным букетом . И застал Розауру в слезах. Кар
навальное
платье
измято,
черная
полумаска
валяется
на
полу .
- Розаура! Ты плачешь?! - воскликнул Флорин
до. -- Что с тобой? Ну, объясни! И я мигом все исправлю .
Кто тебя обидел? Назови! Я поражу его шпагой в самое
сердце!
Розаура подняла головку : пудра на щечках смазана,
локоны сбились набок, глаза распухли от слез:
-- Увы ,-~ промолвила она.-- Тут ничем не поможешь
и в сердце поражать некого. Просто я боюсь постареть.
Я слишком много танцую и слишком мало работаю . То
есть я вообще не работаю. Я даже толком не знаю, что та
кое работа. А ты знаешь, Флориндо?
- Нет. Но я не отступлюсь, пока не выясню,- пылко
воскликнул Флориндо.
Спасибо, дорогой! Выясни! И времени не теряй-
170
до дня моего рождения осталось всего четверо суток. Мне
стукнет двадцать лет. Ты только представь-целых двад
цать! От одного слова поседеешь . Мне надо, надо рабо
тать!- Розаура поднялась, отряхнула мятое платье.
Какие чудные цветы ты принес! Я возьму их сегодня на
карнавал. Зайди за мной, да не опаздывай.
Все ухажеры Розауры побывали у нее в этот день.
И каждому она поведала о своей беде. И даже пообещала
отдать руку и сердце тому, кто найдет для нее работу
такую работу, чтоб оставаться вечно молодой. Ухажеры
были весьма озадачены: всяк представлял работу по
своему, но ни одна работа, по их мнению, не годилась для
очаровательной Розауры . Однако, работу надо найти,
ибо таково желание дамы . Паиталоне преисполнился
сладких надежд и пообещал Розауре дать ей работу зав
тра же . Когда под вечер Флориндо зашел, чтобы идти
с Розаурой на карнавал, он застал ее прежней ·- веселой
и жизнерадостной .
- Я еще не выяснил, что такое работа,- признался
Флориндо.
- Не страшно,-утешила Розаура.-Это знает го
сподин Панталоне. Он мне завтра покажет. Пойдем тан
цевать .
Наутро она пришла в дом Панталоне. Старик провел
ее на
кухню,
к
слугам.
Смотрите,- сказал он. -- Эти люди работают на
меня от темна до темна. Но одна из служанок неделю на
зад вышла замуж . Поработайте вместо нее. Засим я пре
-
поручаю вас моей домоправительнице, она покажет, что
делать.
Он ушел. Домоправительница неодобрительно огля
дела Розауру с головы до пят.
- Да кто ж работает в шелковом платье и с цветами
в волосах? Надевай-ка передник, а волосы под косынку
спрячь.
Розаура повиновалась . Сперва ей дали швабру ищет
ку, заставили мести и скрести пол. Потом она протирала
плиту, варила овощи, чистила золотые и серебряные блю
да, застилала кровати, накрывала на стол, мыла посуду,
жарила на вертеле рыбу, сбивала масло, чинила белье, пе
кла хлеб и делала еще тысячу всяких дел . Сноровки у нее
не было, и к концу дня руки, ноги, спина Розауры болели
так,
что впору
упасть замертво.
Вечером пришел сияющий старик Панталоне.
171
-
Ну, очаровательница! Я ли не заслужил награды?
Став моей женой, вы сможете так работать с утра до вече
ра. Вот и останетесь юной и прелестной.
Но Розаура возмущенно топнула усталой ножкой:
- Я никогда еще не чувствовала себя такой ста
рой!-и дав Паиталоне увесистую пощечину, она попле
лась домой, шатаясь от усталости.
Там уже поджидал Флориндо, он собрался на карна
вал.
- Танцевать?-вздохнула Розаура устало:- Ах, я ни
когда больше не захочу танцевать ...- и она тут же заснула.
Наутро к ней явился мавр Бригелла и сказал:
- Несравненная Розаура! Ваша прихоть весьма
странна. Но если вы и в самом деле ищите работу- у
меня ее предостаточно .
- Я возьмусь за любую,- обрадовалась Розаура,
лишь бы остаться молодой. А мыть полы и чистить
кастрюли не придется?
- Чистить кастрюли- совершенно недостойное вас
занятие,-воскликнул Бригелла.-Вчера у меня сбежал
мальчишка-конюх. И вы будете вместо него ухаживать за
моими арабскими скакунами .
Он привел Розауру на конюшню с прекрасными араб
скими лошадками, вручил ей стальной гребень и ушел,
сказав напоследок:
Расчешите им гривы.
Тут было пятьдесят лошадей и каждая с норовом
одна горячей другой . Первая хлестнула Розауру хвостом,
-
вторая заржала ей в лицо, третья косилась и прядала, чет
вертая лягнула Розауру, пятая злобно всхрапнула - и так
без конца. День клонился к вечеру, а Розаура все не ре
шалась к ним подступится. Она съежилась и, стуча зуба
ми от страха, забилась в угол конюшни . Там ее и нашел
Бригелла .
- Ну что, красавица? - вскричал мавр.- Положена
мне награда? Став моей невестой, вы сможете расчесы
вать скакунам гривы с утра до вечера . Вот и не со
старитесь!
- Ой, бедная я, бедная,-заплакала Розаура.-Вид
но, мне никогда больше не быть молодой,- она швырну
ла гребень в лицо Бригелле и устремилась домой так
поспешно, словно за ней гнался табун диких лошадей.
У порога дожидался Флориндо, готовый вести Розауру на
карнавал.
172
- Танцевать?!-воскликнула она.- Но я до сих пор
дрожу от страха! Ах, Флориндо, я, верно, совсем разлю
била танцы,- и она бросилась на постель и заснула, по
забьm раздеться .
На третье утро, накануне дня рождения, к Розауре
пришел ученый доктор.
- О Розаура, великолепнейшая из великолепных!
Неужели правда, что вы намерены сохранить свою юве
нильность посредством усиленной деятельности?
- Что-что?-переспросила Розаура.-Может, вы
спрашиваете, хочу ли я работать, чтобы остаться моло
дой? Да, хочу. Только скажите сперва: не держите ли вы,
часом, лошадей?
- Я питаю отвращение к четвероногим,- отозвался
ученый доктор.
-
А, так значит, мне придется пол мести?
Ни в коем ел учае. Подметание пола и вытирание
пыли в моем доме находятся под строжайшим запретом.
А то перепутаются фолианты и рукописи.
Оказавшись в его доме, Розаура тут же расчихалась
все тут было покрыто толстенным слоем пыли. Ученый
доктор
усадил
ее
за
чернил, стопу писчей
гусиных
перьев и
стол,
заваленный
книгами,
дал
бумаги, двенадцать зачиненных
старинную стотомную энциклопедию.
Розауре надлежало за день выписать из энциклопедии
все о древних ассирийцах. Под вечер ученый Док
тор появился вновь,
радостно посверкивая стекляшками
очков.
- Ну что, дитя мое? Освежили ваш дух сии труды?
спросил он .- Согласны ли вы навеки стать моей спод
вижницей и секретарем?
- Освежили?-переспросила измученная Розау
ра.- У меня так болит голова, что я ничего не сообра
жаю,-она разом смахнула со стола книги, бумаги,
чернила с перьями и поспешила домой . Там, по обыкно
вению, поджидал ее Флориндо в карнавальном костюме.
- Флориндо! У меня голова раскальmается!- и вмес
то танцев Розаура заснула, едва ее больная головка кос
мулась подушки.
А утром настал день рождения Розауры и, вдобавок,
Большой Карнавальный Праздник. Проснувшись, Розау
ра увидела возле кровати чудесные подарки: Паиталоне
прислал золотой браслет, Бригслла-арабского пони,
ученый доктор Савио- латинский словарь в переплете
173
из телячьей кожи. Флориндоприслал целую корзину цве
тов, а среди цветов притаились прелестные туфельки на
высоких каблуках . Кроме того, Розаура обнаружила
смешную деревянную корову, а к ее ногам были привяза
ны веревочки: подергай - и корова пустится в пляс . Ни
кто в доме не знал,
кто прислал этот подарок.
Флориндо застал Розауру в новых туфельках- она
танцевала .
- Флориндо, дорогой,- воскликнула она .- Мне це
лых двадцать лет! Я выгляжу очень старой? А работу,
чтоб сохранить мне молодость, ты нашел?
- Увы! Пока нет! Но ты ни капельки не постаре
ла! - он поцеловал ей руку.
-
По-моему, сегодня, в день рождения, мне не обяза
тельно работать,-- решила Роза ура .- Какие чудесные
туфельки! Прямо не знаю, как тебя благодарить! ..
- Пойдем-ка на карнавал, и ты в них потанцуешь,
предложил Флориндо.- Там веселье в самом разгаре.
И они отправились танцевать- очаровательная Ро
за ура и юный прекрасный Флориндо. Они танцевали
с пол у дня до полуночи и с полуночи до утра, танцевали
без устали на главной площади в Сиене, среди множества
людей в масках и карнавальных костюмах. Весельчаки
закидывали их серпантином и бумажными цветами, уго
щали
пирогами
с
миндалем
и
изюмом ,
все
вокруг
ели
взбитый крем и поднимали бокалы за здоровье Розауры.
Уже светало, когда Розаура, танцуя, возвращалась
домой. Ее сопровождали Флориндо и прочие ухажеры,
а следом шли маски: Король, Королева, Арлекин, Колом
бина, Скарамуш, Пульчинелла и много-много других .
У дверей стоял веселый старик-разносчик с осликом и те
лежкой.
С добрым утром, милая барышня,- сказал он.
С добрым утром!
Вы справляли день рождения прямо на карнавале?
Да, и притом самый счастливый в жизни!-воскликнула Розаура.-Хоть бы он никогда не кончался!
Но теперь я скоро состарюсь, ведь мне уже целых двад
цать лет .
А работать вы пробовали?
Я на этой работе сперва с ног сбилась , потом перепугалась до смерти, потом чуть от головной боли не умер
ла. Даже танцевать расхотела!
- Значит, вы переработали,-сказал разносчик.-
-
174
А нынче как вы себя чувствуете? Вы ведь танцевали ночь
напролет.
Я свежа, как утренний цветок!
Значит, такая работа вам и нужна,- сказал старик.
Розаура была счастлива:
- Флориндо, слышишь! Оказывается, танцы- это
тоже работа.
- А то как же,- подтвердил разносчик.- Поелож
-
нее других. Только и гляди, чтоб ноги не перетрудились,
чтоб от усталости не свалиться.
- Я никогда не устану! -воскликнула Розаура.
Флориндо, ты, сам того не зная, нашел для меня самую
лучшую работу. Я мечтаю танцевать с тобой всегда, без
устали, и остаться молодой навечно!
- Пожалуй, это можно устроить,-прО\юлвил раз
носчик.-Дайте-ка деревянную корову, что н 11ринес по
утру. И чашку захватите.
Розаура все быстро принесла, и Разносчик подоил ко
рову в чашку. Молоко текло, словно сыпались древесные
опилки. Наконец, чашка полна до краев.
- Сейчас, милая, исполнится ваше желание. Кто сде
лает хоть один
глоток- останется таким,
каков он
есть,
на веки вечные. Так что прежде подумайте хороше11ько,
все подумайте!
- Я уже подумала!-перебила его Розаура.-Кто ж
откажется
остаться
навеки
молодым,
красивым
и
счаст
ливым? Кто откажется от шелкового платья, от туфель на
высоких каблучках, от танцев до утра?!
И она глотнула деревянного молока. Флоринда вос
кликнул:
-
Дай и мне, Роза ура! Я тоже хочу остаться молодым
и красивым, хочу танцевать с тобой без устали.
Он сделал глоток. Тогда Паиталоне закричал:
И мне дайте! Я хочу быть всегда богатым и танце
вать на карнавале!
- И мне!- закричал доктор.- Хочувечно пости
-
гать науки и танцевать на карнавале!
- И мне дайте!- прогремел Бригелла.- Я навеки
останусь сильным и отважным и буду танцевать на карна
вале!
«И мне! И мне! И мне!»- разом закричали Король
и Арлекин, Королева и Коломбина, всем захотелось вечно
танцевать на карнавале. И каждый отведал молока дере
вянной коровы ... Пока они пили, старик тихонько пос-
175
меивался, а когда в чашке показалось дно, он воскликнул:
- Танцуйте, милая барышня! Танцуйте со мной!
Танцуйте все-без устали-да будет вечный карнавал!
Он схватил Розауру за руки и пустился с нею в пляс по
улицам Сиены, а следом-весь карнавал. Они танцевали
и становились все меньше и меньше, их руки и ноги дере
венели,
в
коленках
и
локтях
появились
провол очки
...
И когда разносчик, наконец, остановился, все повалились
в кучу, а Розаура, точно кукла, безвольно повисла в его
руках. Да она и была теперь куклой!
Разносчик подержал ее на весу, зажав между указа
тельным и большим пальцами:
- Так-то, милая барышня. Исполнилось ваше жела
ние. И сто лет вам стукнет, а все будете молодой. Танцуй
день и ночь, Розаура,-никогда не устанешь.
С этими словами он сгреб всех кукол- старика Паи
талоне, темнокожего Бригеллу, очкастого доктора, пре
красного Флориндо, очаровательную Розауру и всех
остальных,- сгреб, положил на тележку и укатил прочь.
Том Кобл и Уна
Когда Тому Коблу из Югопута стукнуло семь лет, его
украли феи . Вернее сказать, он сам укрался, поскольку
от дался им в руки по доброй воле.
А приключилось это оттого, что разобиделся Т ом
Кобл на весь белый свет . Жил он с дедом-лесником, кото
рый охранял герцогские угодья. Огромный парк прости
рался вширь по полям и вверх по холмам, а вокруг бежала
стена длиною двадцать миль . Там и сям стояли избушки
лесников:
одни - возле
проезжих
дорог
и
узких
тропи
нок, другие-в лесной чаще на тенистых опушках. Тому
Коблу посчастливилось : дедова избушка стояла около
речки. Вечерами к берегу стягивались рыболовы. Расста
вят фонари и позеленевшие от влаги корзины, пошуршат
в камышах и затаятся. Фонари светят ярко, приманивают
рыбу. Едва заслышит Том дедушкин храп -вылезает
в окошко и бегом на бережок, с рыболовами разговари
вать . Да вот беда - молчат они, точно воды в рот набра-
179
ли. А у Тома язык так и чешется: порасспросить да порас
сказать .
- И что вы тут, впотьмах, ловите? --- рассуждал Том
Кобл. -- Нету тут по ночам рыбы, вон она - в небе гуляет.
А червяков и мошек зачем на крючок цепляете? Ух, не
люблю я мошек, страсть как не люблю. Лучше б на пет
рушку-сельдерюшку ловили. Ну а в камышах почему по
прятались? Знаете историю : жил да был один ловорыб,
сидел вот так же в тростнике да и пустил корни. Так на
том месте и остался, пророс. Я ему еду носил. Бывало, за
колет дедуля свинью - я требуху на берег тащу . Раз при
шел, глядь-нет ловорыба, тростник скосили весь, чтобы
крыши крыть . Ловорыб теперь с крыши у Бетси Вэр рыбу
ловит.
Рыболовы ничего не отвечали Тому и пропуск али все
его байки мимо ушей. Однако, в камышах вечно шелестел
ветерок, тут и там
слышалось:
Ш-ш-ш! Тсс-тсс-тсс!
Том Кобл решил, что ему затыкают рот , и разоби
-
делся .
Неподалеку от дедовых ворот была кочковатая, по
росшая травой ложбинка . Тут росли фруктовые деревья ,
куры лохаживали между пестрых грядок, а возле пруди
ро-краем в воде , краем на суше . Том обыкновенно
играл в этой ло~бинке, а дальше ему ходить не дозволя
лось. У подножья холма начинались заросли бука и дикой
вишни; вишня вскоре отступала, ей крутой склон не по
нраву, зато буки добирались до самой вершины. А с ни
ми - тайком - и Том Кобл. Непростое дело - одолеть
прогалины
и
острые
каменистые выступы,
того
и
гляди
упадешь . В прогалимах толстым слоем лежали палые
листья- бурые, точно траченный временем и ветром бре
зент,
почти
черные,
точно
скорлупки
грецких
орехов
с изнанки . За долгие годы тут скопились горы листьев,
Том проваливалея в них, как в сугробы, по самую
макушку. Листья застревали в волосах, попадали за ши
ворот ,
прилипли
к
одежде спереди
и
сзади,
а ладони
и
коленки Тома становились черным-черны , словно их на
терли орехом . И дед безошибочно узнавал, откуда вер
нулся его непоседа-внук. Мог бы и не спрашивать: «Том,
где ты был?» Но разве дед смолчит!
Приходилось Тому объяснять:
180
~ Вижу ~ кролик бежит рогатый, ну и я за ним . Как
схвачу за хвост, хвост и оторвался! Тут пришел сам Гер
цог в золотых ботинках и сказал, что хвостик надо в палой
листве посадить, тогда там на Михайлов день новый кро
лик вырастет. Пойдем, дедуля , покажу, где я хвост по
садил!
Только дед отчего-то не шел. А брал вместо этого свои
шлепанцы с каминной полки, клал внука себе на колено
кверху задницей и шлепанцем со всего размаху ~ шлеп!
шлеп! После очередной порки Том Кобл обиделся вко
нец. Ну чем он виноват, если видит мир так, а не эдак, не
как все люди?
Такая вот тяжелая жизнь и заставила Тома Кобла под
строить собственную кражу.
Угодить в руки феям -- дело нехитрое. Однажды вече
ром, перед восходом луны, Том отправился на грибную
полянку и улегся в траве, не прочитав молитвы. Когда лу
на выкатилась на небо, появились феи и сцапали Тома.
~ Бесполезно
кш ·да
он
плакать,
11роснулся
в
Том
недрах
Кобл! ~ заявили
холма,
в
подземном
феи ,
цар
стве. -- Нечего слезы лить! Теперь ты наш, на целых семь
лет!
~ Вовсе я не плачу,~проворчал Том Кобл.~Это
старуха Бетси Вэр ревела в три ручья, когда лиса у нее
цыплят потаскала. У ж так она убивалась, так ревела, что
из герцогского замка приехал дворецкий в атласной розо
вой карете и привез золотой желоб, чтоб туда старухины
слезы стекали. На конце желоба был прудик с золотыми
рыбками. Да только слезы оказались слишком горячими,
рыбки зажарились, словно в масле на сковороде. Бетси их
и съела . Мне тоже одна рыбешка досталась, вкусная, на
пудинг с патокой похожа .
Выслушав Тома от слова до слова, феи забеспокоились.
С таким намаешься!
Может, отпустим?
Никак нельзя, он на целых семь лет наш! Кто
знает, вдруг и научится чему-нибудь путному за это
время? С такими задатками он, пожалуй, самого чертяку
околпачит!
Вот, погодите, подучится немножко .. .
~ Чему подучусь?~ спросил Том Кобл.
- - Колдовству,~ бездумно ответил маленький эльф
и тут же, опомнившись, прикрыл рот ладошкой.
181
-
А мы с дедом вашего чертяку без всякого колдов
ства околначили!--сказал Том Кобл. -- На части разде
лали,
окорок
в
дымоходе
повесили- подкоптиться,
по
троха сейчас дедуля разбирает, а копыта с рогами мы за
солили,
получилась
полная
кадка.
Тут вышел вперед старый хромой Волшебник и ска
зал:
- Отдайте-ка мне паршивца. Я найду на него упра
ву. Пускай у меня на кухне послужит, а научится -- чему
научу, не больше.
Феи охотно сбыли Тома Кобла с рук на руки Волшеб
нику и
отправились
дальше,
петь и
танцевать.
Волшебник повел Тома в самую глубь горы. Его убе
жище состояло из трех пещер. Первая -- кухня --- была
уставлена кастрюлями, горшочками и мисочками, под ко
торыми весело пел разноцветный огонь -- розовый, алый,
золотистый, голубой, зеленый, а из-под крышек струился
пахучий парок. Волшебник поручил Тому присматривать
за очагом
-
и
оттирать
с
горшков грязь и
копоть .
Мы тут колдовские снадобья на ужин готовим?
осведомился Том .
-- Нет, -- ответил Волшебник. - Мы ужина не гото
вим вовсе .
- Неужто так и спать-на голодный желудок?-
возмутил.
Тут Эллен снова разрыдалась:
- Я уже никогда-никогда не буду прыгать,
всхлипывала она.- Если в новолуние мне не прыгать на
горе Кейбн, мне уже не прыгать ник о г да.
-
210
-
Отчего же тебе не н рыгать в новолуние?- спросил
голос.
И Эллен ра.ссказала все.
После недолгого молчания из темноты вновь раздался
голос:
- Если запретить детям прыгать на горе Кейбн, для
них это будет хуже смерти . Такого просто нельзя допу
стить! Как тебя зовут?
- Эллен Мальтмен. Я так люблю прыгать со скакал
кой-- всех могу обскакать. Говорят, я прыгаю ой-ё-ёй как
здорово .
- Ах вот даже как, - прошелестел голос.-Знаешь,
Эллен, беги-ка ты домой и передай вот что . Надо пойти к
этому
лорду
и
предложить:
пусть,
мол,
строит
на
горе
Кейбн, но прежде пусть сломает забор и разрешит всем,
кто там когда-то прыгал, попрыгать по очереди при моло
дой луне. Запомни, Эллен,-всем! И когда последняя
прыгунья прыгнет в последний раз, пусть он закладывает
первый камень. Это должно бьrгь записано на бумаге и
скреплено подписью
и
печатью.
Но как же так?!- изумилась Эллен.
Ни о чем не спрашивай, детка, делай, как я говорю,- шелестящий голос звучал так убедительно, что Эл
лен больше не спорила. Она бегом бросилась в деревню и
рассказала обо всем.
Сперва никто не мог взять в толк, что к чему, а когда
люди в конце концов разобрались, то все-таки спросили:
- А какой в этом прок?
Но Эллен настаивала, она говорила так же убедитель
-
но, как та старушка в лесу,
люди стали
и вопреки здравому смыслу
подумывать:
А, может, она права?
Короче говоря, на следующий день лорду отправили
-
послание.
Лорд сперва глазам своим не поверил. А потом стал ра
достно потирать руки и потешаться над глупостью крестьян.
- Хорош договор!- усмехался он .- Мне достане
тся и гора, и тропинка в придачу. Пусть себе устраивают
праздник, но как только он закончится, вознесутся ввысь
мои фабрики.
Документ был составлен, подписан обеими сторонами
в присутствии свидетелей и скреплен печатью. Лорд при
гласил
друзей
подняться
с
ним
в
новолуни е
Кейбн, чтобы насладиться зрелищем.
211
14°
на
гору
А зрелище и вправду было незабываемым. На верши
не
собрались со
скакалками все деревенские девочки,
от мала до велика, самые маленькие еще и ходить-то тол
ком
не
умели,
а
старшие
уже
начали
делать
взрослые
прически. Были здесь и девушки, и молодые мамаши;
даже солидные матроны пришли
со своими скакалками.
Разве не прыгали и они на горе, когда были детьми?
А в бумаге записано: «Разрешить всем ... » Были здесь и
гости, не видимые простым глазом: Эндель-Брендель и его
колдовское
племя.
Свинцовые
Пяточки,
Блошиные
Ножки и все-все-все феи собрались здесь, чтобы горящи
ми глазами следить за последним праздником на люби
мой горе.
И вот начали прыгать . Сначала малышки. Они прыга
ли
разочек-другой,
потом
спотыкались
и
выходили
из
круга. Лорд с друзьями громко потешалея над забавными
и жалкими потугами этих созданий. В другое время
крестьяне и сами бы повеселились вдоволь. Но сегодня им
было не до смеха . Их глаза горели тем же огнем, что пы
лал в глазах фей. После малышей стали прыгать, соблю
дая
очередь:
сперва- кто
помладше,
потом - кто
по
старше . И чем старше была прыгунья, тем лучше она
прыгала. Когда в круг вышли школьники, лорд промол
вил
нетерпеливо:
-
Похоже, это может затянуться.
А когда подоспел черед Эллен Мальтмен, и она по
шла отсчитывать тысячу за тысячей, лорд совсем при
уныл. Но, хотя Эллен и умела прыгать ой-ё-ёй как здоро
во, и ее одолела усталость. Девочка споткнулась, упала
и расплакалась. Никто после нее не продержался даже
полстолька . Кто-то прыгал получше, кто-то похуже,
к рассвету дело дошло и до пожилых женщин . Лишь не
многие выдерживали полминуты, они отважно подпрыги
вали, пыхтели, но их времена прошли. И если вначале
лорд с приятелями потешались над внучками, теперь они
могли поиздеваться над бабушками.
- Скоро конец,-сказал лорд, когда вперед высту
пила самая старая из женщин, пришедших на состязание,
толстая шестидесятипятилетняя старуха. Она закинула
скакалку за спину,
но тут же запуталась, споткнулась и,
выронив скакалку, закрыла лицо руками.
-
Кончено!- закричал
лорд
и
стал
размахивать
перед носом у крестьян лопатой и кирпичом, которые
притащил· с собой.
212
вее.
Выметайтесь отсюда все до одного, да пожи
Сейчас я заложу первый кирпич. Попрыгали и
хватит.
- Пока еще не хватит, если позволите,- прошеле
стел тихий голос.- Теперь моя очередь.
Из толпы вышла маленькая-маленькая старушка, та
кая старенькая, сгорбленная и хрупкая, что казалась не
выше ребенка .
Твоя очередь?- воскликнул лорд.- А кто ты такая?
Мое имя Элси Пиддок, если позволите, и мне уже
сто девять лет. Последние семьдесят девять лет я провела
за границей. Но родом я из Г лайнда и в детстве прыгала
на горе Кейбн.
Она говорила как во сне, и глаза ее были закрыты.
Элси Пиддок! Элси Пиддок! - имя мгновенно
-
полетело
от
человека
к
человеку
при г л ушенным
ше
потом.
- Элси Пиддок?- пробормотала Эллен Мальт
мен. - Мама, а я думала, Элси Пиддок - просто сказка
такая .
- Нет, Элси Пиддок не сказка,-сказала толстая
старуха, которая прыгала последней. - Моя мать Джоан
много раз прыгала с ней наперегонки и порассказала о
ней такое, что и поверить-то трудно.
Сама Элси Пиддок! -выдохнули все разом . И ве
-
тер завыл-закружил вокруг горы, повторяя знакомое имя .
Но это был совсем не ветер, а Эндель-Брендель и его кол
довское племя . Они обрадовались: ведь в руках у стару
шки была маленькая скакалочка, вместо одной рукоят
ки- сахарный крендель, а вместо другой- леденец.
Новый лорд даже сказок об Элси Пиддок не слыхи
вал,
и
потому он
громко
рассмеялся
и сказал:
Еще одна старуха желает постучать костями! Пры
гай, Элси Пиддок, покажи, чего ты стоишь .
- Да, да, прыгай, Элси Пиддок,-закричали Эн
дель-Брендель и феи.- Покажи им всем, чего ты стоишь!
Тогда Элси вышла на середину круга, закинула свою
детскую скакалочку за сгорбленную спину и стала пры
гать. А прыгала она ой-ё-ёй как здорово! Сначала она
-
прыгала под
Эндель
Брендель
Сахарный -
213
Крендель-
ЛеденЦOBaJI
Голова
Намжетолькохлсбасмасломматьнаужинприпасла .
И никто не мог найти ни единой ошибочки в ее прыж
ках . Даже лорд раскрыл рот от изумления:
- Поразительно! Для такой старухи- просто не
слыханно!
А Эллен Мальтмен- она-то знала в этом толк - про
шептала:
- Мама! Это вообще неслыханно! Но гляди, она же
прыгает во сне!
Так оно и было. Элси Пиддок, старенькая, сморщен
ная, ростом не выше семилетней девочки, крепко спала,
встречая новолуние с волшебной скакалкой своего дет
ства . Прошел час, два, три . Она не знала устали, и ничто
не могло остановить ее. Люди вытаращили глаза, лорд
разозлился ,
а феи
принялись кувыркаться
от радости .
Когда настало утро, лорд воскликнул:
- Ну , хватит же!
Но Элси Пиддок продолжала прыгать.
Время вышло,-крикнул лорд.
Мой последний прыжок-ваш первый кирпич,ответила Элси Пиддок.
Крестьяне закричали: «Ура!»
-
- Есть и подпись, и печать, ваша милость,
напомнила Элси Пиддок.- Подпись и печать.
- Но черт подери, старуха! Ты же не можешь пры
rать вечно!- разъярился лорд.
- Отчего же? Могу . -И Элси Пиддок продолжала
прыгать.
В полдень лорд воскликнул:
Да остановится она когда-нибудь?
Нет, не остановится ,- ответила Элси Пиддок .
И она не останавливалась .
- Тогда я сам тебя остановлю! - вскипел лорд
-
и попытался ее схватить.
- А вот вам «Хитроумный прыг»,- промолвила Эл
си Пиддок и проскользнула между большим и указатель
ным пальцами
его
руки.
Держи ее , держи!- крикнул лорд своему советнику.
«Прыгай вверх>>,- скомандовала себе Элси Пид-
214
док и, когда советник бросился на н ее, взмыла в небо вы
ше жаворонков,
купавшихся в солнечных лучах .
Крестьяне радостно закричали, а лорд и его друзья
были вне себя. Они забыли про подписанный и скреплен
ный печатью договор, ими владела одна мысль: схватить
старую колдунью и силком заставить ее остановиться . Но
им это не удалось . Она проделала все волшебные прыж
ки: «Прыгай вверх» , «Прыгай вниз», «Прыгай вдаль» ,
«Прыгай близ», «Хитроумный прыг», «Силомерный
скок» , но зато до «Последнего пры-ы-ы ... » дело так и не
дошло. Она прыгала и прыгала. Солнце стало уже клони
ться к закату ,
а она все еще
прыгала .
Неужели нам не скинуть старуху с горы? - вос
-
кликнул лорд в
полном
отчаяньи .
Нет,- ответила во сне Элси Пиддок. - Я теперь
не покину эту гору. Я буду прыгать здесь для глайндских
ребятишек, пусть вершина горы принадлежит им вечно.
Я буду снова прыгать здесь для Энделя-Бренделя , ведь он
подарил мне сладкую и радостную жизнь. Что, Эндель,
ведь даже ты не знал, сколько я могу пропрыгать!
- Старуха сбесилась! - крикнул лорд.- Договор
с сумасшедшей недействителен. Прыгай сколько влезет, а
--
первый камень я все-таки заложу .
Он яростно всадил лопату в землю, отвалил огромный
ком и в пол учившуюся яму положил кирпич, как символ
своей власти над этой землей .
-
Что ж,- сказала Эл си Пиддок . - Попробуем «Си
ломерный скок».
Она прыгнула прямо на кирпич и скрылась вместе
с ним под землей. Разгневанный лорд прыгнул за ней.
Вскоре Элси Пиддок вновь показалась на поверхности и
запрыгала веселее прежнего, зато лорд уже не показался
никогда. Советник подбежал к яме и заглянул вниз.
Но лорда и след простыл. Советник запустил руку в яму
глубоко-глубоко, но дотянуться до лорда не смог. Совет
ник бросил в яму камешек, но никто не услышал даже,
как он упал. Вот так «Силомерный скок» !
Советник подумал-подумал, да и покинул на веки веч
ные гору Кейбн вместе с друзьями лорда. О, как обрадо
валась тогда Эл си Пиддок!
- «Беды-наутек!» - закричала она и запрыгала
еще
пуще,
да
так,
что
все
счастливо
рассмеялись .
И под переливы этого смеха Элси прыгнула «Вдаль» и
скрылась из виду. А люди разошлись по домам и сели
215
пить чай . Гора Кейбн была спасена для детей и фей.
Навсегда.
Но история Элси Пиддок на этом не кончается. С тех
пор она так и прыгает на горе Кейбн, ведь договор скре
плен подписью и печатью. Немногие видят Элси Пиддок,
потому что прыжки ее стали еще искуснее. Но сходите
на гору Кейбн в новолуние. Вы заметите сгорбленную ста
рушку,
маленькую,
точно
девочка,
она
прыгает
совсем
одна и при этом крепко спит. Вы услышите ее тихий го
лосок, похожий на шелест сухого желтого листа. Она на
певает :
9ндель
Брендель
Сахарный
Крендель -·
Леденцовая-
Голова
Намжетолькохлебасмасломматьнаужинприпасла!
Великан из Вильмингtпона
Когда-то давным давно в городке Вильмингтон, что лежит
в дальнем восточном ущелье среди холмов, жил да был че
ловечек по имени Вильчик. Никто не знал, откуда он ро
дом. Лет пять ему было, ко г да Семь Старых Дев из Виль
мингтона обнаружили Вильчика под кустом на Наветрен
ном хоЛме. Сестры взбирались на холм каждый день
поглядеть на море. На море они глядели неустанно и на
то имелись две причины. Во-первых, их единственный
брат убежал из дома и стал моряком; во-вторых -на мо
ре не было ни пылинки, ни пятнышка. Возможно, «во
вторых»
даже
перевешивало
«во-первых»,
потому
что
пыль и грязь Сестры терпеть не могли. Они считали пыль
недосмотром Творца . Другим недосмотром Творца была
осень. Листопад приводил Сестер в ужас. Целыми днями
они еражались с пылью в доме и с палыми листьями в са
ду. А для отдыха взбирались по северному склону Наве
тренного
холма и
смотрели с
вершины
на
чистейшую
скатерть моря, что простиралось к югу. Они думали
о брате, но никогда не упоминали его имени вслух. Гово
рили
о
том,
о
сем,
сожалели,
216
что морская
гладь
не так
гладка, как хотелось бы (дай волю Старшей Сестре - она
непременно бы ее отутюжила), и что корабли разбросаны
по морю в полнейшем беспорядке (дай волю Младшей
Сестре- она непременно бы расставила их цепочкой на
горизонте и не позволила двинуться с места). Но все же
море более всего вокруг соответствовало их представле
нию о совершенстве. Пока не появился Вильчик.
Однажды ясным вечером Сестры набрели на ржавый
котел для варки рыбы. Он валялся под можжевеловым
кустом на самом гребне Наветренного холма. Первой его
заметила Младшая Сестра и воскликнула:
- Сестры! Смотрите!
- Какая бесхозяйственность!-ахнула Старшая.
А одна из Средних тут же заявила:
- Его надо хорошенько отчистить.
Семеро-как одна-бросились к котлу и .. . там ле
жал Вильчик . От роду ему было лет этак пять .
- Ребенок! -выдохнули Семь Сестер. Подняв котел,
они обнаружили, что в днище зияет огромная дырка.
Сестры переглянулисЪ и прочли друг у друга в глазах две
совершенно одинаковые мысли. Вторая-то была, разуме
ется, про сам котел: из-за дыры он в хозяйстве явно не
пригодится. Зато первая .. .
Семеро Сестер, как вы уже знаете, были Старыми Де
вами. Своих детей им растить не довелось. Им по плечу
был удел тетушек, а не матерей, и они об этом прекрасно
знали. Но чтобы шестеро могли стать тетками, одной на
до выйти замуж, а они об этом и слышать не хотели. Заму
жество казалось им даже отвратительнее пыли и листопа
да. И вдруг, словно подарок небес, им подвернулся этот
ребенок!
Без лишних слов сестры зарыли дырявый котел под
кустом и отнеслиВильчикав свой беленький, без единого
пятнышка,
домик,
где
не
встретишь
ни
пылинки,
ни
со
ринки. Вылизанное и выдраенное крыльцо потрясало го
стей своей чистотой -- они даже ступить на ступени не
решалисьи одним махом перескакивали через порог, пря
ча свой небезупречный левый ботинок за столь же не
безупречный правый. Семеро Сестер были выбелены под
стать своему домику- белолицы, белокуры и белокожи .
Свои белые льняные передники они постоянно стирали
и
штопали.
Придя домой, Сестры поспешно искупали перепач
канного с головы до ног Вильчика. Намылив племянника
217
семь раз и семь же раз окатив его водой из кувшина,
Сестры пол учили чистейшего на свете ребенка- во вся
ком случае, Вильчик таким чистым прежде не бывал. Тут
Тетки спросили, как его зовут. Серьезно все обдумав, ма
лыш
произнес:
Вильмингтонский холм.
Старшая Сестра покачала головой :
- Нет , это имя не людское.
- А даже если и людское,-добавила Вторая Сестра,-ему оно все равно не подходит. Слишком он мал
-
для такого длинного имени.
- «Вилли» еще так-сяк,- произнесла Третья
тра,- НО уж НИКаК не «ВИЛЬМИНIIОНСКИЙ ХОЛМ».
-
По-моему,
«Вилли
Холм»
нелеriо
Сес
звучит,
заспорила Четвертая .
Тогда Вилли без Холма,- предложила Пятая .
- Или Холм без Вилли ,-уточнила Шестая.
- Все это не годится,-заявила Младшая Сестра .Бог с ним, с Холмом . Назовем малыша Вильчик , посколь
ку он и есть самый крохотный Вильчик на свете!
Так и порешили.
Семеро Сестер ликовали от счастья . Сами они были
высоки ростом , а Вильчик- ну. сущий мальчик-с-паль
чик . И за эту его крохотность Тетушки любили пле
мянника еще
крепче .
Лишь одно опасение омрачало их безоблачное сча
стье: не замучить бы ребенка, не уморить своим семикрат
ным
усердием .
В первый же вечер, после семи купаний, каждая поже
лала накормить малыша, помолиться вместе с ним на сон
грядущий и уложить его в своей комнате.
Вильчик провел беспокойную ночь . Он ужасно устал
от семи купаний, объелся семью ужинами и заскучал за
семью молитвами, но, главное, спать в семи кроватях вме
сто одной оказалось очень утомительно. Каждые полтора
часа его будила очередная Тетушка, уносила к себе
и принималась баюкать сызнова. К утру ребенок так из
мучился, что Семеро Тетушек воскликнули хором :
- Вильчику надо подать завтрак в постель!
И вскоре показалась процессия с семью завтраками на
семи подносах. Вильчик со страху зарылся с головой под
одеяло и вылезать отказался наотрез.
Тщетно уговаривали и умоляли его Тетушки .
«Такая вкусная, наваристая каша!»- увещевала од-
218
на. «Знаю-знаю, семь тарелок!» - думал Вильчик. «Та
кие жирные сливки!»- уламывала вторая . «Знаю-знаю,
семь кружек!>> - думал Вильчик. «Такие чудесные корич
невые яйца!» - упрашивала третья . «Знаю-знаю, семь
яиц!» «Такой прекрасный джем!»- предлагала четвер
тая. «На семи блюдцах!» «Такой хрустящий хлебец, что
бы у Вильчика росли острые зубки! Такое желтое масли
це, чтобы Вильчик рос пухленький. Такой крепкий чай,
чтобы Вильчик рос крепеньким ... » -взывали пятая, ше
стая
и
седьмая .
Но Вильчик, лежа в темноте и тесноте одеяла точно в
коконе , явственно представил себе семь хрустящих хлеб
цев, семь масленок и семь чашек с кл убящимся над ними
паром . Представил и содрогнулся . Да так сильно , что Те
тушки, испугавшись, побросали подносы и кинулисьего
разматывать. Вильчик, однако, и сам поспешил размота
ться --- уж очень его напугали семь тарарахов от разбитой
посуды. Всклокоченный , моргающий от яркого света, он
ткнул пальцем поочередно в каждую из Тетушек и отче
канил:
- Ты и только ты будешь воспитывать меня попоне
дельникам. Ты и только ты будешь воспитывать меня по
вторникам . Ты и только ты- по средам. Ты и только
ты -- по четвергам . Ты и только ты-по пятницам. Ты
и только ты-по субботам. А ты и только ты будешь
воспитывать меня по воскресеньям. Какой сегодня день?
- Вторник! -- обрадовалась
Вторая
Тетушка .Вильчик, хочешь завтракать в постели?
- Да, Тетя Вторник. Я хочу завтракать в постели.
- А что ты хотел бы съесть?
И Вильчик мечтательно ответил :
- Кашу со сливками, хрустящий хлебец с маслом,
яйцо, джем и чашку крепкого чаю .
Тетя Вторник радостно засуетилась, побежала на кух
ню,
а
шестеро остальных
также
радостно
принялись за
уборку . Каждая теперь знала: настанет и ее черед. Они,
разумеется, готовы были нянчиться с Вильчиком с утра до
ночи , но позабыли, что «у семи нянек дитя без глазу».
Вильчик напомнил им это и множество других полезных
истин . Например, что «нет правил без исключений» .
Вильчик и сам был исключением- из правил чистоты и
порядка, которые Сестры соблюдали неукоснительно .
Племяннику же дозволялось делать все, и все сходило ему
с рук. Он топал по дому в ботинках, а Тетушки безропот-
21!)
но вытирали грязные следы на полу. Он разбрасывал пов
сюду игрушки, а Тетушки, не вздохнув не охнув, их соби
рали. Если Тетя Четверг находила отметины его пальцев
на свежевымытых стенах, она мыла их заново, ни словом
не обмолвившись Тете Понедельник. Если Тетя Суббота
находила у очага осколки лучшей чайной чашки, она их
попросту сметала, не жалуясь Тете Пятнице. Не поду
майте, что Сестры изменились! Нет. Но сердца их теперь
принадлежали Вильчику .
Племянника, хочешь не хочешь, надо было опреде
лить в школ у . Поскольку так положено . И, продержав
Вильчика дома целый месяц, словно тайное сокровище,
Сестры обратились к Начальнице школы по фамилии
Ежевични. Решение это далось им не без труда : очень уж
не хотелось отдавать Вильчика во власть чужой женщины.
Но сами они ни читать, ни писать не умели. Их руки лов
ко
управлились
с
тряпками
и
щетками,
но
не
ладили
с
ручками и линейками; их глаза умело высматривали пау
тину в углах, но не различали буквы в книжках. Они счи
тали
чернила
кляксой
на
чистом
лице
цивилизации .
И, возможно, былинедалеки от истины, кто знает? .. Глядя
на книжную страницу, они стоически сдерживали него
дование- не то бросились бы счищать с белоснежной бу
маги эти отвратительные черные закорючки. Но- увы!
детям принято давать образование. И одним воскрес
ным утром Тетя Воскресенье постучала к Начальнице
Ежевични.
- Войдите,-сказала полусонная Начальница.
Тетя Воскресенье бросила неодобрительный взгляд на
стол, уставленный грязной посудой.
Я ... насчет ребенка,- произисела она с запинкой.
Неужели вас опять потревожил кто-то из моих шалунов?- посочувствовала Начальница. Ей не впервой
было выслушивать жалобы Сестер: то школьники грязью
кидаются, то стекла бьют, короче -- ведут себя как норма
-
льные дети .
- Нет-нет, нас никто не тревожил . Речь идет о на
шем ребенке. Ему пора в школ у.
- Господи-Боже-мой!- Начальница оторопела.
И чей же это сыненок, то есть ребенок? - она была так
потрясена сообщением Тети Воскресенье, что враз поза
была всю грамматику.
Но тетя Воскресенье не обратила внимания на оговор
ку Начальницы, поскольку и сама пребывала в большом
220
затруднении: надо как-то объяснить , что Вильчик их, их
собственный . А то еще отберут ... И Тетя Воскресенье
промолвила, не глядя Начальнице в глаза:
- Он наш, но не сын, а племянник.
- Господи-Боже-мой!- снова воскликнула мадам
Ежевични.-Значит, это сын вашего пропавшего брата?!
И Тетя Воскресенье кивнула! За всю жизнь она ни
разу не солгала. Сестры ценили чистую правду не мень
ше, чем чистые лица и руки . Но все же, прикусив язычок и
скрепя сердце, Тетя Воскресенье кивнула в ответ.
- Пускай милый малыш приходит завтра в школ у!
сказала Начальница.
Дома Тетя Воскресенье подробно пересказала Сест
рам разговор, а в конце, опасливо взглянув на Тетю По
недельник,
произнесла :
И я кивнула. Это ложь?
Тетя Понедельник поджала губы.
- Это святая ложь! - наконец решила она. И у Тети
Воскресенье отлегло от сердца.
Наутро Вильчик самостоятельно отправился в школу.
Он был очень независим и не любил, чтобы его водили за
ручку. Звонок уже отзвенел и класс был полон, когда от
крылась дверь и на пороге появился Вильчик. Дети удиви
лись, да и сама Начальница тоже, хоть и узнала о его
приходе заранее. Взяв Вильчиказа руку, она провела его
-
в
класс и
поставила
на скамью.
Дети, знакомьтесь, это наш новый ученик.
Дети хором завопили :
- Он слишком маленький!
Вильчик обиженно надулся.
Мадам Ежевични склонилась к нему и спросила:
Сколько тебе лет?
Два ему, точно-два!-заорали дети.
Я лучше знаю! - возмутился Вильчик.
Успокойтесь, дети!- сказала начальница.
Посадите его на высокий стул и дайте соску!- хихикнула Табби Банч, хотя вовсе не была злой или нево
-
спитанной.
-
Соску ему, соску! -закричали дети, хотя на самом
деле были хорошими и добрыми .
Вильчик молча слез со скамьи и вышел из класса. На
том его образование и закончилось. Отныне в школу его
было не залучить-даже силком . Он заявил, что не же
лает слушать, как дразнится Табби, и не желает ходить
221
в школу, пока не станет самым высоким в Вильмингтоне.
И коротал время дома , с Тетками, ожидая , когда же на
ступит миг его торжества . Но так и не дождался.
Вильчик попал в Вильмингтон пяти лет от роду и семи
десяти семи сантиметров от пола до макушки. Каждый
новый год прибавлял к его возрасту по двенадцать меся
цев, но ростом он так и не вышел- не подрос ни на сан
тиметр .
Когда Вильчику стукнуло десять лет, его приметил
вильмингтонский Трубочист.
- Позвольте вашего племянника к дел у приставить дымоходы чистить,- сказал он Сестрам .
Они в один голос ответили:
- Пусть решает сам .
Кликнули Вильчика, и Трубочист изложил ему суть
дела:
Хочешь со мной работать? Лазить по дымоходам
-
с черной щеткой и зеленой веткой, искать ласточкины
гнезда, видеть звезды среди бела дня и получать за это це
лый фартинг?
- Хочу! - быстро ответил Вильчик.
- Вот удалец!- обрадовался Трубочист.- Приходи-ка завтра утром в самой плохонькой одежонке . Поку
да я силен, я тебя многому научу, а уйду на покой - - пере
дам тебе дело и благословлю.
И Трубочист распрощался с Тетушками и племянни
ком ,
сиявшими от счастья .
--
Вильчик, только подумай! Целый фартинг в день!
Ты наш кормилец-поилец!- воскликнула Тетя Суббота.
--
Настоящий мужчина! -- приговаривали Тетки хо
ром .
Вильчик тоже был рад-радехонек : шутка ли - стать
настоящим мужчиной в десять лет!
Наутро он отправился чистить вильминrтонские ды
моходы. С работой он справился прекрасно, получил
свой фартинг и бросился домой - показать монету Т етуш
кам . Когда он влетел, они как раз расстилали на столе
белоснежную камчатную скатерть . Белели тончайшие
фарфоровые чашки; белейшая булка ждала, чтоб ее наре
зали; в белой сахарнице белели белые куски сахара; бе
лые куриные яйца лежали в белой кастрюльке с кипятком.
Но Вильчик и сам кипел ,- и потому красоты этой он по
просту не заметил.
Тетя Вторник! Тетя Четверг!- кричал он .- Я ла-
222
зил-лазил, все вверх и вверх, как кролик в норке . Одни
дымоходы широкие, словно комнаты, а другие узенькие.
Да еще кривые, как старик Гаффер Фристон. Глядите, я
два гнезда нашел! А в самый полдень видел звезды! Я со
вы не убоялся и от крысы не шарахнулся! Но лучше всего
было, когда я высунулся из трубы , а внизу- Табби Банч
в классики играет . Она вдруг как заверещит: «Ой, Вилли!
Какой ты сегодня верзила!» Тетя Понедельник, вот тебе
фартинг, потому что сегодня понедельник! Я в нем дырку
просверлю, и ты его повесишь на шею!
- - Спасибо, Вильчик,- еле слышно проговорила
Тетя Понедельник. Она даже не нашла в себе сил при
нять фартинг из рук Племянника . Все Семеро Сестер оне
мели, они не знали, что делать. За Вильчиком тянулась це
почка черных, как от негра, следов . Его черная негритян
ская пятерня отпечаталась на белоснежной скатерти.
И сам он был черен, будто побывал у негра в желудке.
Весь он -от головы до пят -- был покрыт толстым слоем
сажи . И стоял на белом половичке в белой комнате, как
чадящая керосиновая лампа . Двинет рукой- закоптятся
стены; повернет голову-почернеют стулья и занавески.
Даже до потолка сажа долетала! Но Вильчик был так
счастлив, и тетки его так любили, что не решались его
расстраивать и боялись показать, как расстроены сами .
Тетя Понедельник мягко сказала :
- Пойдем Вильчик, пойдем искупаемся . И заодно
искупаем твой первый фартинг .
Она увела племянника, а Шестеро остальных приня
лись отмывать и отчищать сажу . Лишь к утру их чудес
ный беленький домик засиял по-прежнему. Опустив поло
вик и занавески в клубы мыльной пены , Тетя Среда ше
пнула тете Пятнице :
- Ох, сестра! Лучше бы мы определили его учеником
к Мельнику.
Но было слишком поздно. Вильчик работал у Трубо
чиста, а Семеро Сестер отказались от вечерних проrулок.
И от ночного сна отказались. Они отказались от всего на
свете -- их уделом стала теперь борьба с сажей, которую
Вильчик приносил в дом . Но они не упрекали племянни
ка- ведь он был так счастлив!
День за днем Вильчик следовал за своим наставником,
держа в руках черную лохматую щетку на длинном древ
ке и вместительный черный мешок для сажи . Он лазил по
широким дымоходам , обметал их стены веником из зеле-
223
ных веток и попутно находил птичьи гнезда с остатками
скорлупы, беседовал с ласточками и совами. Каждый но
вый дымоход представлялся ему дорогой к неведомым
приключениям, дорогой к звездам. Самой же большой ра
достью Вильчика было высунуть голову из трубы и, глядя
сверху на вильмингтонские улочки, искать глазами детей.
Они казались ему лилипутами- смех да и только! Даже
не верится, что люди могут быть такими крошечными!
Вдоволь нахихикавшись, Вильчик окликал их:
- Эй, Табби! Эй, Бобби! Смотрите, где я!
Бобби и Табби, закинув головы, глядели на Вильчика
и хохотали до упаду.
- Эй, Вильчик, ты просто верзила! Эй, братва, гляди
те, Вильчик из трубы торчит! Какой верзила!
И сердце Вильчикатак и рвалось из груди от счастья
и гордости .
Но, спустившись на землю, Вильчик снова оказывался
коротышкой .
Годы шли, наставник передал ему дело и, благосло
вив, ушел на покой. Вильчик был к тому времени совсем
взрослым.
- Совсем взрослый, совсем мужчина! -говорили Те
тушки. И совсем крошечный,-грустили они про себя.
Вильчику, главному вильмингтонскому Трубочисту, не
было нужды нанимать мальчишку в подмастерья . По ды
моходам он отлично лазил сам. И по-прежнему главной
его радостью было, высунув голову из трубы, услышать
снизу детские
-
возгласы:
Глядите! Эй! Там Великан Вильчик!
А Семь Сестер, между тем, старели с каждым днем .
И чем больше старели, тем больше любили Вильчика
и тем ретивей еражались с сажей, пылью и листопадом.
Но-увы!--любовь их разгоралась, а дом потихонь
ку тускнел, терял былую белизну. Тетушки не могли одо
леть сажу и копоть, которые стали неизменными спутни
ками Вильчика. Ночные бдения, бесконечные уборки уже
не помогали . В кирпичи и бревна их дома въедалась чер
нота вильмингтонских дымоходов.
Однажды вечером, когда Вильчик спал, а Тетя По
недельник, опустившись на колени, третий час подряд
драила пол, из дымохода в очаг- в только что побелен
ный очаг!-упал огромный кусок сажи. Старуха Поне
дельник взглянула на Сестер, которые, подобно ей самой,
трудились не покладая рук, вычищали, скоблили и чисти-
224
ли ... И, поднявшись с колен, Тетя Понедельник покинула
дом. Остальные последовали за ней . Наветренный холм
ярко освещала луна и, поднявшись на вершину впервые за
двадцать лет, Сестры остановились там, глядя на море.
Высокие женщины в длинных белых одеждах ...
Ночь была тиха и безветренна, луна-точно начи
щенное блюдо, ясное небо вызвездило, а море простира
лось внизу ровное и туго натянутое- словно свежепост
ланная простыня.
Наглядевшись вдоволь, Сестры, не сговариваясь, спу
стились с холма и, дойдя до самой кромки воды, застыли,
точно часовые на
посту
...
Вильчик привык, чтобы его будили. Первой обязанно
стью дежурной Тетушки было разбудить Вильчика - еще
до свету. Когда в его окошко, выходившее на восток, про
никали первые солнечные лучи, Вильчик-одетый и умы
тый- спускалея в столовую . На столе ждала его тарелка
с горячей кашей, а чашка стояла возле камина-чтобы
чай не остыл. Вильчик завтракал и отправлялся чистить
дымоходы. На работе он трудился для многих и многих.
Дома же за всю жизнь палец о палец не ударил. Да и за
чем? За него все и всегда делали Тетки. Если жизнь твоя
сложилась так,
лаешь:
а
привычка
не
иначе,
сильнее
с
этим
самых
уж
ничего
разумных
не
поде
доводов.
Пробудившись в залитой светом комнате, Вильчик
увидел за окном краешек солнца- оно стояло уже очень
высоко. Вильчик почесал затылок и хмыкнул :
- Что-то рано сегодня солнышко выкатилось.
Ему и в голову не приходило, что Тетки могут про
спать. Чтобы Тетя Среда в пять утра еще спала? Немы
слимо!
Он немного полежал, поджидая Тетушку. И лежал бы
еще долго, но его подняла сила, которая поиукает даже
самых ленивых. Короче, Вильчик проголодался .
Он сел, протер глаза и завопил:
Тетя Среда!
Никто не отозвался.
Маленький человечек спустил ноги на пол, потянулся
-
и
завопил
еще громче:
Тетя Среда-а!
Никто не отозвался.
Он встал и, подавив зевоту, высунул встрепанную
-
голову
за
дверь
и
завопил
изо
сил:
225
всех
своих
тщедушных
ТЕТЯ СРЕДА-А-А!!!
Никто не отозвался.
- Что стряслось?- недоумевал Вильчик.- Может,
я совсем сдурел и сегодня не среда? Но тог да г де же все
остальные?
И меж серых стен когда-то белого домика заплясало
эхо. Вильчик кричал:
- Тетя Четверг! Тетя Пятница! Я хочу есть! Тетя
Суббота! Я голоден как волк! Тетя Воскресенье! Я уми
раю от голода! Тетя Понедельник! Г де мой завтрак? Тетя
Вторник! Тетя Среда! Г де вы? Хочу два завтрака! Ау-у-у!
Мертвая тишина.
Вдруг Вильчик наклонил голову и принюхался. В воз
духе висел знакомый запах. Не ветчиной пахло, не жаре
ными хлебцами, не чесноком, не луком . Вильчик учуял за
пах дыма! Господи, пожар! Вильчик вспомнил, что в то
утро обещал перво-наперво почистить дымоход в соб
ственном доме . Его не чистили с незапамятных времен.
И Тетя Среда собиралась разбудить Вильчика даже
-
раньше раннего .
Как был, в пижаме, Вильчик бросился вниз. Никто ему
не встретился, не окликнул. В гостиной клубился черный
дым. Вчера в камин напихали кучу мусора, а в глубине
еще тлели угли. Упавший из мечищенного дымохода ку
сок сажи довершил дело. Вильчик лучше, чем кто бы то ни
было, знал, как тушить пожар. И потушил его ловко
и быстро. Но вы бы видели, во что превратился дом и сам
Вильчик! Однако, убирать и умываться недосуг. Даже
хлеба откусить и Теток поискать Вильчикубыло уже не
когда. Он облачился в черный комбинезон, закинул за
плечо и щетку, и веник и побежал к первому дому, где
ждали его в тот день. Всего же таких домов было девять,
и девять рассерженных хозяек корили и ругали Вильчика
за опоздание . Для поварих нет хуже беды, чем непочи
щенный вовремя дымоход. Вильчик принималея было
объяснять, что Тетушки ушли в гости, а он проспал . Но
разъяренные поварихи и слушать не хотели его жалкий
лепет. Хуже этого дня у Вильчиказа всю жизнь не было.
Под вечер, уже в сумерках, он поплелся домой. Голова
раскалывалась от боли, а желудок стонал от голода. Как
мечтал он о горячей ванне, о вкусном ужине и о чистой,
уютной постели! ...
Ни ванны, ни ужина, ни постели не предвиделось.
Ничто в доме не изменилось с утра. Не горел огонь, не ки-
226
пел чайник, нескворчала еда на сковородке. Даже поду
шек никто не взбил. Но самое ужасное, что никто Вильчи
ка не встретил, и некому было пожаловаться на голод
и головную боль. Всю дорогу Вильчик хранил единствен
ное светлое воспоминание за день: когда он высунул голо
ву из пятой по счету трубы, какой-то малыш, увидев его,
раскрыл от изумления
рот и воскликнул:
Папа! Мама! Глядите-великан!
Вильчик помахал малышу щеткой и довольно поду
мал: «Я самый высокий человек в Сассексе». Но, увы ...
И этой радостью ему не с кем было поделиться, она разле
-
телась вдребезги в гулкой пустоте дома.
Достав из кладовки круг сыра, Вильчик, не переодев
шись, забрался в постель и кое-как натянул на себя одея
ло. Не очень-то у д об но и уютно было ему, да что уж
теперь ... Беда ведь одна не приходит. Набил Вильчик пу
стой желудок сыром, но с целым кругом все же не спра
вился, прижался щекой к недоеденному куску и заснул .
А семь мышек-норушек прибежали и прикончили сыр
в один присест. Пока Сестры хозяйничали в доме, ни од
на мышь не осмеливалась ступить сюда. А теперь- тут
как тут! Утром Вильчик решил, что съел сыр сам-во сне.
Но отчего же ему снова хочется есть?
О том, что Тетки Вильчика бесследно пропали, скоро
прознала вся округа. Из Вильмингтона, Фоукингтона,
Джевингтона, Виллингтона, Литлингтона и Лаллингтона
снарядили следопытов. А после работы Вильчик искал
Теток сам до поздней ночи. К концу месяца его помощни
ки отступились. Вильчика тоже уговаривали прекратить
поиски,
но человечек
упрямо повторял:
Буду искать, покуда не найду. Спасибо вам,
добрые люди, идите домой с Богом. А я Тетушек пои
щу- вдруг да объявятся.
И вот, в новогоднюю ночь, векарабкалея он на верши
ну Наветренного холма и увидел, как на серебристой по
верхности моря отражается холодная луна. Над холмом
завывали ветра, и Вильчик спрятался от леденящих поры
вов под кустом можжевельника. Сжавшись в комочек, он
-
глядел на бескрайний простор и думал, что делать и как
жить дальше .
- Ну-ка, встань, коротыш!- Голос прогремел, слов
но гром с неба.-До чего же ты чумазый! Помыться-то
иногда не помешает!
Перед Вильчиком стоял самый высокий человек на
227
15"
свете. Выше самых высоких домов в Вильмингrоне! Оде
жда на нем с миру по нитке собрана: не то подарена, не
то украдена. Лохмотья цыганские вперемешку с господ
скими обносками. Ботинки явно просили каши, а бобро
вая шапка походила на охрипшую вдруг концертину. На
пальце, однако, блестел золотой перетень с рубином.
У пиджака остался лишь один рукав, одна штанина была
короче другой, зато на поясе красовался красный кожа
ный ремень с металлическими бляхами, а на шее- пыш
ный воротник из брабантских кружев. Великан опирался
на широкую, точно дверь, лопату и жевал молодое дерев
це,
как иные жуют соломинку.
Вильчик ростом не вышел, но храбрости ему было не
занимать- на десять молодцов хватит. На великана он
глянул без страха-лишь с восхищением и завистью.
- Вы самый высокий из всех моих знакомых,
промолвил Вильчик.
- А ты-самый маленький,-сказал великан .- Что
привело тебя на Наветренный холм в столь поздний час,
да еще зимой?
Я ищу моих Семерых Тетушек,- ответил Вильчик.
- А я ищу своего единственного сына.
- А каков он с виду?- поинтересовался Вильчик.Такой же высокий, как вы?
Еще выше.
- Выше не бывает,- решительно сказал Вильчик.
- Наверняка выше,-заспорил великан.- На Колыбельном холме не баюкали младенца крупнее . Он был бо
льшой- с тебя ростом.
Глаза Вильчика радостно заблестели :
Значит, я большой?
Для взрослого ты коротыш, а для младенца-
-
великан.
Радость в глазах Вильчика сразу потухла.
Да, конечно ... вы правы ... Но почему вы ищете сы
на здесь?
- Так уж сложилось .. . Жена моя вечно ворчала, что
-
парень наш чересчур тяжел, все плечи ей отмотал, все ру
ки оттянул. Я раз ушел из дому-на контрабандный про
мысел, а она возьми да и повстречай цыган из Пинчема .
«Хороший,- говорят,- у тебя ребенок. Сколько ему?»
«Шесть недель»,-отвечает жена. «Неужто!? А мы дума
ли- шесть месяцев! Да ему цены нету! Разве только зо
лото тебе предлагать станут ... » «А я его за бельевые при-
228
щепки продам,- говорит жена.- Сколько в нем прище
пок уложится, за столько и продам!»
«По рукам!»-сказали цыгане.
Представляешь, возвращаюсь я домой, а вместо
моего сына тридцать прищепок валяются! Случилось все
это двадцать пять лет тому назад, и с тех пор я брожу по
свету, ищу этот табор. На прошлой неделе наткнулся на
-
одну цыганку, древнюю старуху-сидит в придорожной
канаве, трубку покуривает. Я ее спрашиваю: «Что с моим
сынком сталось?>> Она эдак сквозь зубы, трубку изо рта не
вынимая: «Это который же твой?» «Да тот, которого вы
двадцать пять лет назад за тридцать прищепок выменя
ли». «Какие были прищепки?»-уточнила цыганка. «Де
ревянные». «А-а!- кивнула она в конце концов.
Помню твоего сынка. Он нас разочаровал, и мы его бро
сили в кот л е для рыбы под можжевеловым кустом на
вершине Наветренного холма». «Давно?»-спрашиваю.
«Да уж порядком» . - «И чем же он вас разочаровал?»
«Знаешь, как дурная карта ложится? Вот и ему не та выпа
ла. А больше я тебе ничего не скажу, иди-ка своей доро
гой, дай покурить спокойно». Я бросился сюда, на Навет
ренный холм, заглянул под этот самый куст-ты как раз
под ним примостился,- да только никого не нашел . Тог
да я стал копать. Копал-копал, выкопал рыбный котел,
с грязью, но без ребенка. И тогда я стал рыть могилу, са
мую длинную могил у на свете- ведь моему сыну сужде
но было вырасти великаном. Вон, погляди ...
И Вильчик увидел поодаль огромную, свежевырытую
яму.
-
Да уж, могила хоть куда,- согласился он.- Но ве
ликовата.
Моему сыну как раз впору. Он же вырос великан ом!
Ни великаном, ни обычным человеком он не вырос.
Каким был при рождении, таким и остался,-сказал
Виль чик.
- С чего ты взял?- возмутился великан .
- Потому что он - это я,- сказал Виль чик.
Великан выронил лопату и громогласно расхохотался.
- Честное слово,- сказал Вильчик.-Во мне как раз
умещается тридцать прищепок, мне ровно двадцать пять
лет, а нашли меня под этим можжевеловым кустом в котле
для рыбы.
-Давно?
229
Да уж порядком.
Ну и ну!-воскликнул великан. Он лег на брюхо
и, рассмотрев Вильчика попристальнее, произнес:
- Цыгане были правы . Ты и меня разочаровал.
- Эх, папа, посмотрел бы ты, как я высовываюсь из
дымохода!-воскликнул Вильчик.-«Глядите, вон вели
кан!»-меня так все дети называют.
- Да пропади ты пропадом вместе с твоим дымохо
дом! Мой сын должен, обязан был вырасти, чтобы
чистить саму Луну, а не какие-то дымоходы!
Великан встал и, позабыв лопату, размашистым шагом
направился прочь. У длинной могилы он замедлил шаг и
обернулся к Вильчику:
- Эй, слышь, парень! Умыться-то не забудь!
Вильчик вздохнул и горестно покачал головой: его
отец нашелся-и вот уже скрылся за Лоскутным полем ...
Не вернешь ... Но зато Вильчику впервые в жизни выпала
радость отцовский наказ исполнить. И он отправился к
морю- умываться. Вверх по холмам и вниз по долинам
-
шел он и шел, лишь однажды сбавил шаг возле огромной
свежевырытой ямы, которую отец предназначил ему для
могилы. Вильчик, конечно, знал, что яма оказалась так
велика по ошибке, но все же малыш преисполнился гор
дости: его, пускай не глядя, посчитали великаном! И так
ему стало хорошо и тепло на душе, даже ночь ледяная ни
почем. И вот он уже у самой кромки воды . Волны шурша
ли и перекатывали гальку, был прилив, но Вильчик об
этом не ведал, потому что никогда прежде не видел моря
так близко, не видел, как бьется оно в белую твердь уте
сов. Он сел неподалеку от утесов и принялся развязывать
шнурки.
Ночь выдалась морозная и недвижная. Море лежало,
точно серая ледяная глыба, лишь по краям чуть колыха
лись оборки волн. Воздух же, казалось, промерз от по
верхности воды до самого залитого лунным светом подне
бесья. И все-таки Вильчик раздевален. Вдруг он услышал
милые
сердцу
звуки:
семь
родных
перешептывались совсем рядом.
Что делает Вильчик?
Собирается купаться.
Ночью? В такой холод?!
Какое безрассудство!
Ох уж эти мальчишки ...
Он же заболеет и умрет!
230
голосов,
невидимые,
-
Вели ему немедленно надеть носки и ботинки.
Кто? .. Ты ... ты ... ты ... ты ... ты ... ты ...
Это же Тетушки! Вильчик вскочил и огляделся. Нико
го. Перед ним безлюдное море, справа и слева безлюдный
пляж, а за спиной высятся безлюдные белые скалы. Нет,
не видать Тетушек, думал Вильчик, шаря глазами по ска
лам-от подножия до вершины. Скалы столпились во
круг него, точно семь белых великанш в длинных крах
мальных одеждах. А в ушах Вильчика все звучал шепот,
голоса сплетались, спорили, сливались, но Вильчик раз
личил:
Какой сегодня день, сестры?
Чья очередь?
Кто подскажет ему, что можно и чего нельзя?
Ты, Понедельник?
Вторник?
Пятница?
Среда?
Суббота?
Четверг?
Воскресенье?
Какой сегодня день, сестра?
Не знаю, я уже не различаю времени ...
Нет, он не ошибся! Скалы и вправду говорили.
- Тетя Воскресенье! Тетя Понедельник!- радостно
закричал Вильчик. Он бегал от скалы к скале, звал, сту
чался, прислушивался, целовал и гладил белые шершавые
склоны.
-
Вот вы где попрятались! Тетушки! Возвращайтесь!
Дома без вас так пусто и одиноко. Тетя Суббота, сегодня
суббота! А постель моя не постелена, и ужин не готов. Ну
пожалуйста, возвращайтесь, помогайте мне во всем, как
прежде! ...
Неужели они так постарели? Неужели совсем окаме
нели их сердца? Не услышал Вильчик ответа от меловых
скал. Ледяная ночь была уже на исходе, а Вильчик все
стоял на коленях, упрашивая Семерых Тетушек вернуться
в родной дом. Лишь на рассвете, еще более холодном
и зябком, чем сама ночь, оставил Вильчик бесплодные ста
рания, печально зашнуровал ботинки и собрался было
идти домой. Вдруг семь шепотков раздались снова.
Посмотрите на мой передник!
Ох, повсюду эти черные пальцы.
А меня он испачкал рукавом.
231
А по мне прошелся ногами.
У него и губы черные!
Неужели нам никогда от него не отмыться?
Погодите, сестры, не волнуйтесь . Море нас отмоет.
Вильчик замер . Наконец-то ему открылась правда. Он,
именно он, перепачкал белоснежную жизнь своих Те
тушек, сажей и копотью выгнал их из беленого мелом до
мика. Вот они и укрылись в неприступной меловой крепо
сти прибрежных скал. А теперь он и скалы умудрился
перепачкать, но это не страшно: следы его ног, рук, губ
скоро выбелит солнце, сотрет море, унесет время. А если
бы он, Вильчик, стал вдруг белым? Может, Тетушки тогда
вернутся?
И, полный решимости вернуть Тетушек, он отправился
домой, к северу, мимо Фристона, мимо Капкан-холма и
Наветренного холма . С первыми лучами солнца он
добрался до Вильмингтона, согрел воды, плюхнулся в ван
ну и принялся оттирать въевшуюся в кожу копоть. Qелый
кусок желтого мыла измылил! Увы ... Слишком много вре
мени провел Вильчик в дымоходах: чистейший уголь ря
дом с ним показался бы слоновой костью, а черный во
рон- белоснежным лебедем. Короче, из воды он вышел
не белее прежнего.
- Ничего не поделаешь,- вздохнул Вильчик.- Не
стоит горевать. Будь я великаном, лежать мне в могиле,
что вырыл отец. Будь я белехонек, точно меловые утесы,
жил бы поживал с моими милыми Тетушками. Да, видно,
не судьба ... И меня не отмоешь, и Теток не вернешь. А мо
гила ... Что ж, могила нужна. Попрошу-ка я завтра, чтоб
отмерили
для
меня
клочок землицы
на
вильмингтонском
кладбище . Да и примусь за дымоходы, буду чистить их,
покуда
ноги
носят.
И чистил-еще добрых семьдесят пять лет. Уж на ра
боту с костылями ковылял, а в дымоходах управлился лов
ко и сноровисто, поскольку был трубочистом до мозга
костей. Теперь уже правнучка Табби Банч кричала сни
зу: «Глядите! Глядите, там великан!», когда чумазое и до
вольное лицо Вильчика показывалось из трубы. До по
следних дней своих он оставался черен как ночь и ни ка
пельки не подрос. Умер Вильчик, чуть-чуть не дотянув до
ста лет. Хоронить его решили на вильмингтонском клад
бище, на малюсеньком клочке земли. Вот положат завтра
в крошечную ямку, точно малого ребенка, и закопают ...
232
Нет-нет, не хлюпайте носом, не ищите по карманам
платки . Неужели вы, глупышки, думаете, будто умер че
ловек и- конец? Конец жизни оказался для Вильчика на
чалом самых удивительных приключений .
Вечером , накануне похорон, случилось чудо . Оно не
сомненно
ел учил ось,
хотя
никто
не
видел
его
воочию.
В четырех милях от Вильмингтона, около моря, затряслись
прибрежные утесы и вышли из тверди Семь Сестер в бе
лых передниках. Они пролетели над холмами и над доли
нами, и дорогу им освещала Луна. Деревенские спали
крепким сном , когда Сестры опустились около некогда
белоснежного домика . Теперь же он был чернее ночи .
Сестры взошли по лестнице в комнату Вильчика и, окру
жив гроб, стали разглядывать племянника .
- Ох,- простонала тетя Воскресенье . - Как бы его
искупать?
- А разве можно? - усомнилась тетя Четверг.
- Напрасный труд,-вздохнула тетя Среда .-Никакое мытье не поможет .
- Крошечный совсем... Ну сущий младенец,
любовно оглядывала Вильчика тетя Пятница .
- Наш малыш! - проговорила тетя Вторник.
- А он так хотел вырасти большим! -вспомнила
тетя Суббота.
-- Он будет большим! - твердо сказала тетя Понеде
льник .- Большим и белым . Так и останется в памяти
людской: «Белый Великан из Вильмингтона». Дайте-ка
мне
его щетку и
мешок.
Вынув Вильчика из гроба, она положила вместо него
лохматую черную щетку . На древко натянула мешок для
сажи
и сказала:
Ну, точь-в-точь Вильчик. Не отличишь .
Сверху она положила свежий зеленый куст-послед
ний веник, которым Вильчик так и не успел обмахнуть
-
дымоходы .
И, прихватив с собой Вильчика, совсем легонькую но
шу, они отправились восвояси. На вершине Наветренного
холма по привычке остановились - взглянуть на чистей
шую
морскую г ладь,
что простиралась в
четырех милях
к югу.
Смотрите! - сказала Тетя Вторник .
Что такое? - отозвалась Тетя Среда.
Что-то приближается к берегу!- воскликнула
Тетя Четверг.
-
233
Что же это?-спросила Тетя Пятница.
Лодка,-ответила Тетя Суббота .
А в лодке человек,-добавила Тетя Воскресенье.
Наш давно потерянный брат,-промолвила тетя
Понеделъник.
Они ждали его больше ста лет. И теперь с вековым
долготерпением, с каким утесы глядят на череду набегаю
щих приливов, Сестры ждали, пока пришелец вытащит
лодку на берег и доберется к ним , на вершину Наветрен
ного холма. Впрочем, ждали они не так уж долго, ибо
брат их, подобно им самим , был великаном и по холмам
шагал широко, словно с кочки на кочку. С первого взгля
да брат и сестры узнали друг друга.
Сестренки!- сказал он.- Как всегда , с легким паром!
Братец!-отозвалисъ они.- А по тебе, как всегда,
мыло с мочалкой плачут . Почему ты убежал из дома?
- По чести сказать , не стерпел ваших головомоек.
Пересол всегда плох.
- Да и недосол тоже ,- сказала Тетя Суббота, глядя
на его грязную шею .
- Хватит спорить, уж все быльем поросло,- сказал
великан .-Я приехал вовсе не для того, чтобы слушать
ваше ворчание. Просто я нутром почуял, что пригожусь
вам
сегодня.
Ты прав,-благодарно вздохнула Тетя Воскре
сенъе.-Вырой , пожалуйста самую длинную могилу на
-
свете.
-
Так я же как раз начал рыть ее семьдесят пять лет
назад! -воскликнул великан.
- А теперь ты ее дороешь,- сказала Тетя Понеделъ
ник .
Оглядевшись, великан нашел под можжевеловым кус
том свою лопату-точнехонъко на том месте , где он бро
сил ее три четверти века назад . Копнул семь раз и отко
пал старый котел для рыбы . Тетушки положили Вилъчика
на дырявое дно, точно в колыбель. Великан взглянул на
спящего последним сном Вилъчика .
Разрази меня гром!-закричал он . -Это же мой
сын!
Братец, ты уверен?-спросила Тетя Понеделъник.
Да разве второго такого сыщешь?- отозвался великан.
Тетки покачали головами:
234
Нет! Второго такого не сыскать.
А Тетя Воскресенье добавила.
- Значит, он и вправду доводился нам племянником.
Пусть земля ему будет пухом.
И великан осторожно и надежно упрятал Вильчика
под землю, в самую большую могилу на свете, а сверху на
-
сыпал холм-точно там и в самом деле лежал огромный,
под стать ему самому , сын.
Закончив работу, великан спросил у сестер:
-
Теперь что делать?
Тебе больше нечего,-ответили сестры.-А у нас
дел много.
Мы еще встретимся?-спросил великан.
Пока ты бороздишь моря, мы будем стоять на берегу. Мы будем ждать тебя вечно .
По холмам, как по кочкам, добрался великан до бере
-
га и, столкнув лодку в воду, вышел в открытое море .
А Семь Тетушек спустились на склон Наветренного
холма и со стороны Вильмингтона нарисовали на нем
Вильчика . Они изобразили его белым: вынули из груди
свои сделанные из мела сердца и прямо на травянистом
склоне выложили
мелом великана
с
костылями в
руках.
Они знали, что Вильчик всегда мечтал стать большим и
белым ... Только вот беда-тетки отродясь ничего не ри
совали, и получился у них все-таки не великан, а просто
огромный карлик.
Вот и окончен труд. Семь Сестер перелетели через
холмы и уже у самого моря услышали бодрый голосок:
Спасибо, Тетушки!
Прямо над ними, на небесах, Вильчик старательно от
мывал лик Луны. Он выглядывал из-за светила, словно из
дымохода. И был явно счастлив-ведь он нашел работен
ку себе по нраву.
- Поглядите на Вильчика! --воскликнула Тетя Во
скресенье.- Какой великан!
- Совсем мужчина,- довольно кивнула старуха По
-
недельник.
И Сестры снова замерли у воды, теперь уже навсегда.
***
На следующий день щетку, мешок и веник торжественно
похоронили вместо Вильчика. Бросив на гроб последний
ком земли, могильщик подумал: «Бедняга! Теперь уж не-
235
кому порадовать ребятишек, не на кого им показывать
пальцем>> .
Но не успел он додумать эту печальную мысль, как
услышал восторженный крик Табби, правмучки Табби
Банч. Она летела к школе со всех ног, ребятишки высыпа
ли навстречу.
Ой! Быстрей! Скорей, там белый великан!
Дети прибежали на склон холма и не могли нади
виться чуду . Потом и взрослые пришли , тоже подиви
лись. И вот уже взглянуть на Белого Великана потянулся
народ со всей округи и из дальних мест: не только из Сас
секса, но даже из Кента , из Сёррея, из Гемпшира и из чу
жедальней Америки. Со временем все позабыли, что Бе
лый Великан-это Вильчик. Думали, что и в самом деле
-
великан, который погребен во-о-он под тем могильным
холмом . А Вильчик выглядывал из-за Луны, слушал досу
жие разговоры и радовался от души. Он стал, наконец,
бел и велик! Так исполнилась мечта всей его жизни .
Чудесньr,й ры~арь
*
Жил некогда в графстве Сассекс чудесный рыцарь
другого такого не было, может статься, в целом свете. Он
был из рода рыцарей, как иные бывают из рода пахарей
или из рода дурней. И если о том говорят: «Он пахарь от
роду>>, а об этом: «Он от роду дурень», то о моем герое
сказали бы только: «Он прирожденный рыцарь».
Звали его сэр Джон-в-Мечтах, ибо был он великий
рыцарь и всю жизнь мечтал о величайшем приключении,
равном которому не было бы во всем рыцарском мире.
Несколько раз на день начищал он свой щит, говоря, что
не станет и думать о приключении, пока щит его не забле
стит как должно. Он знал, что когда придет время для
приключения, оно потребует от него не только крепкой
руки и верного глаза-но всей его жизни, что была свето
чем чести, и силы духа, что был огнем, пылавшим в этом
светоче.
•
Перевод Н . М . Демуровой.
237
Однажды майским утром отправился сэр Джон взгля
нуть на белый свет, а чтобы лучше его разглядеть, пошел
он по самому верху каменной стены. Шел он по стене и
шел, и гляд ел в небо на солнце, пока в г лазах у него не по
плыл туман. И услышал он сквозь этот туман тонкий
свист- так свистят дрозды по весне. Вдруг свист обо
рвался и чей-то голос сказал:
Осторожно, сэр, как бы вам не упасть ...
Тут сэр Джон споткнулся, опрокинул ведро с извест
кой, что стояло на стене, и- упал бы, если б чья-то рука
не схватила его за лодыжку. Сделав над собой огромное
-
усилие, он выпрямился- и увидел, что за ногу его держит
паренек, сидевший на стене. Волосы у паренька были ры
жие, а глаза-голубые.
Ведро упало на землю и вспугнуло черного поросенка
с тугим и круглым животиком и хвостиком-штопором, что
мирно купалея в л уже, и хорошенькую курочку сассекс
ской породы, которая что-то клевала в пыли.
Сэр Джон выпрямился и, улыбнувшись, сказал :
Я тебе помешал .
Нисколько, сэр,- отвечал паренек.-Я могу и при
вас работать .
Что это ты делаешь?- спросил сэр Джон.
С вашего позволения, держу вас за ногу, сэр.
А до того что ты делал?
Чинил стену, сэр, и сейчас опять этим займусь.
Как тебя зовут?- спросил сэр Дж он.
Дик Доветт,- отвечал паренек.
А чем ты вообще занимаешься?
Чищу курятники и свинарники, сэр.
Хорошая работа,- сказал сэр Джон.
Надо же кому-то ее делать,- ответил Дик и снова
засвистал. Да так, словно хотел всех дроздов пересвистать.
Ты счастлив?-спросил сэр Джон.
Как солнышко в небе,- отвечал паренек.
И спокойно спишь по ночам?
Как младенец, сэр .
И дурных снов не видишь?
Никогда, сэр.
Да ...- произнес сэр Джон задумчиво .- Может,
мне поменяться с тобою местами?
- Со мной?-удивился Дик.-Зачем это, сэр?
- Не знаю,- сказал рыцарь и, повернувшись, пошел
-
своей дорогой.
238
Вскоре он дошел до конца стены и задумался, спрыг
нуть ему с нее или нет; на л угу меж тем раздался звон ко
локола, сзывающего народ. Со всех сторон на звон сбежа
лись люди, и когда собралась большая толпа, вперед вы
шел Городской глашатай. Правой рукой он звонил в ко
локол, а левой вел заплаканную девочку лет шестнадцати
в простепьком синем платьице. Она была чудо как хоро
ша собой, высокая для своих лет, с толстой каштановой
косой и карими глазами, которые она то и дело утирала
передником.
Глашатай подтолкну л девочку вперед, чтобы все хоро
шенько ее рассмотрели, трижды ударил в колокол и за
кричал:
- Слушайте! Слушайте! Слушайте! Это Одри из Ча
стокольников! Она потеряла свой мяч . Тому, кто найдет
его,
она отдаст все,
что у нее есть.
А что у нее есть?-закричали все в один голос .
Она сама да платье, что на ней надето,-сказал
Глашатай.
Тут все женщины вздернули подбородки и разом ска-
-
зали:
Надо нам бежать домой, у нас там дела!
Повернулись и заторопились по домам.
Но мужчины остались на местах и глядели на Одри из
Частокольников, думая, что она неплохая награда за мяч .
- А какой у не~ мяч?- поинтересовались они .
Глашатай ударил в колокол и спросил у Одри:
- Какой у тебя мяч?
Одри отерла глаза передником и сказала:
- Мяч у меня с одной стороны синий, с другой зе
-
леный, а на нем картинки- звезды и цветы, ангелы и де
тишки, прекрасные, как в жизни. Мне его подарила
крестная, когда я еще в колыбели лежала. С ним я и рос
ла, других игрушек у меня не было.
Мужчины спросили :
А где она его потеряла?
Глашатай ударил в колокол и спросил у Одри:
- Где ты его потеряла?
И Одри ответила :
- Я играла в мяч в Частокольниках, кидая его все вы
-
ше и выше, вдруг ветер подхватил его и понес, так что я не
видала, где он упал. Может, он пролетел миль сто, а по
том
прокатился еще сто
...
Мужчины спросили:
219
Когда она потеряла свой мяч?
Глашатай ударил в колокол и спросил:
- Когда ты потеряла свой мяч?
И Одри ответила:
- Десять лет назад, когда мне было шесть лет.
- Господи помилуй! -вскричал сэр Джон, стоявший на стене.- И с тех пор ты по нем плачешь?
- Ах, нет, сэр,-ответила Одри, присев.-Я о нем
забыла и думать, а вспомнила лишь неделю назад, потому
-
что семь ночей кряду мне снилось, что он упал в реку
Муррей.
- Что это за река?- спросил сэр Дж он.
- Не знаю, сэр. Но во сне мне приснилось, что это
самая большая река в графстве Сассекс, и опасностей там
хоть отбавляй, да к тому же там прячется фея.
Сэр Джон оглядел толпу на лугу, но никто из мужчин
не сказал ни слова. И тогда сэр Дж он закричал, да так
громко,
-
что его услышали
все.
Это приключение я беру на себя! Ступайте домой,
добрые люди.
Когда на лугу никого не осталось, Одри из Частоколь
ииков взглянула с любовью на сэра Джона и сказала:
- Сэр, если позволите, я последую за вами к реке
Муррей и разделю с вами все опасности.
Она сказала это так мило и без боязни, что сэр Джон
наклонился, подал ей руку и произнес :
-
Идем, смелая девочка.
Она легко вспрыгнула на стену и встала рядом с ним .
Сэр Джон повел головой, словно норовистый конь, и по
шел назад по стене, не глядя ни вправо, ни влево, а на од
но только ясное небушко.
Вдруг он почувствовал, как две нежные ручки ухвати
ли
его
сзади
за
плечи,
а
одна
сильная-за
лодыжку,
и оглядевшись, увидел, что Одри и Дик крепко держат
его, чтоб он не упал со стены, и смотрят на него с трево
гой и нежностью. А ведро с известкой снова лежит на
земле.
Что с вами, дети?- спросил Рыцарь.
А что это с вами, сэр? - воскликнул Дик.
Ибо щеки у сэра Джона были мокры от слез.
- Вам больно или вы попали в беду?
- Я здоров и весел, Дик,-отвечал Рыцарь.-Ибо
-
сбывается моя мечта о чудесном приключении.
Тогда отчего же вы плачете, сэр?
240
Оттого, что глядел на солнце.
Что же вы там увидели, сэр?
Я увидел опасность и себя, идущего ей навстречу.
Опасность, сэр ~он?
Да, Дик.
В глазах у Дика мелькнула тревога, он тихонько при
свистнул,
и
спросил:
С вашего позволения, сэр, можно, и я пойду с вами?
Глаза у Рыцаря загорелись, он положил руку на голо
ву Дика .
Ты мечтаешь об опасностях, Дик?- спросил он.
- Вовсе нет, сэр,-отвечал Дик.
- Зачем же ты хочешь идти со мной?
Дик покраснел, откашлялся и сказал:
-
Чтобы ловить вас за ногу, сэр.
И только?-удивился сэр Джон.
Да, с вашего позволения, сэр. Стену чинить я кончил, а к вечеру мы ведь вернемся? Так что покормить сви
-
ней и запереть кур на ночь я успею.
- Не знаю, когда мы вернемся,- сказал сэр Джон.
Может быть, ник о г да.
- Как угодно, сэр,- отвечал Дик .- Смотрите, не
упадите!
- Прошу вас, будьте поосторожнее, милый Ры
царь,-- сказала Одри у него за спиной.
- Пойдемте, дети, - сказал сэр Джон.
И, обогнав Дика, он пошел дальше по стене, оставив
его лицом к лицу с Одри. Дик и не подозревал, что она
стоит у Рыцаря за спиной, а услышав ее звонкий голос
и увидев ее розовые щечки, он почесал в затылке и сказал:
-
Ну и дела!
Но Одри смотрела вслед Рыцарю, как смотрят счастли
вые матери на своего ребенка, ко гда он начинает ходить.
Он упадет?- спросила она .
Постараюсь, чтоб не упал,- отвечал Дик .
Спасибо,- сказала она.- Ты такой добрый!
Дик подобрал ведро и пошел за сэром Джоном, а Од
ри пошла за Диком, а кругленький черный поросевок по
имени Поль и курочка сассексской породы по имени Эми
ли побежали за ними вдоль стены. Так они и бежали до
тех пор, пока стена не кончилась, и Рыцарь с Диком
и Одри не спрыгнули с нее на землю.
И вот рассказ о том, что с ними приключилось-час
--
за
часом .
241
ДВЕНАДЦАТЬ
ЧАСОВ
Солнце медленно купалось в золоте своих лучей на синем
небе с белыми облачками, наши друзья быстро шли впе
ред по дороге, а курочка и поросенок поспешали за ними.
Однако случилось так, что сэр Джон в своемнетерпении
на несколько шагов обогнал спутников, а они беседовали
друг с другом. Вскоре показалась деревенька Чилтингтон,
самая красивая в Англии, впрочем, так называют каждую
вторую деревеньку на западе графства Сассекс. Несмотря
на всю свою красоту, деревенька напоминала скрипку без
струн, ибо в ней не было ни души.
- Странно,-сказал сэр Джон, останавливаясь.
Время, дети, подобно фонарщику, который выходит по
ночам, чтобы зажечь фонари, а днем тушит их снова.
Когда-то в этой глухой и слепой деревушке жизнь била
ключом.
- Это было совсем недавно, сэр,-заметил Дик.
Вон там в саду еще лежат мотыга и грабли, а там кто-то
просыпал горох второпях.
-
Лет сто назад,- молвил сэр Джон задумчиво,- и
больше уж он не торопится .
Земля здесь свежевскопанная, сэр,- возразил Дик.
В эту минуту где-то за домом послышался тихий плач
и
стон.
-
У кого-то беда,-забеспокоилась Одри.
Пойду посмотрю,-сказал Дик.
И пошел на стон, а остальные двинулись за ним. За
~омом он увидел древнего старика, который рубил топо
ром салат. Салат на грядке был посажен так, что из букв
складывалось имя
БАРБИ
Старик рубил и плакал.
Хочешь срезать салат, дедушка?-спросил Дик .
Да, мальчик.
Весь салат, дедушка?
Да, мальчик.
Тебе столько не съесть,- заметил Дик, вынимая из
кармана перочинный нож.
-
Я так люблю салат,-сказала Одри.
Бери себе на здоровье, красавица. Мне он больше
не нужен.
-Спасибо, дедушка,-сказал Дик.-Тогда мы
возьмем немного на ужин. Салат очень хорош к ужину.
212
И он сунул пучок салата себе в ведро.
А Одри спросила старика:
- О чем ты плачешь?
И утерла ему слезы своим носовым платком.
Из-за нее,-и старик кивнул на грядку .-Не ну
жен мне салат, раз ее у меня больше нет.
- Какое горе,- сказала Одри и утерла глаза носо
-
вым платком.
-
Говорят, на небе хорошо,- сказал Дик и утер гла
за тыльной стороной ладони.
-
Добро бы на небе,- сказал старик,- а то ведь так,
где-то посередке .
Как зто?- спросил Дик.
Да на ветряке,- сказал старик,- на самом верхнем крыле . А ветра все нет да нет. Вся деревня туда сбе
жалась, дуют-дуют, да только, сдается мне, без толку .
- Мы пришли вовремя,- молвил сзр Джон.- Дик,
тут нужно потрудиться!
И он присел на бревно и принялся изо всех сил начи
-
щать свой щит.
Что ж, идемте, сзр,- сказал Дик.
Но Рыцарь погрузился в раздумья о предстоящем при
-
ключении и
не слышал его .
Дик и Одри выбежали за околицу и увидели ветряную
мельницу, вокруг которой толпился народ . Все дули что
есть мочи, так что казалось, вот-вот лопнут, но крылья не
двигались. На верхнем крыле стояла девочка- шелкови
стые волосы вокруг ее лица сияли, словно солнечные лучи.
Одной рукой она держалась за крыло, а другой при
жимала к
груди
рыжего котенка с золотыми глазами .
Ах, Дик!- вскричала Одр и и сжала руки.
Не ходи за мной,- попросил Дик и бросился к
мельнице. Но она поспешила за ним. Они взбежали по
лестнице, а на последней ступеньке Одри схватила его
-
за рукав и снова воскликнула:
-Ах, Дик!
Надо же кому-то зто
Пугаться тут нечего, девочка.
-
сделать,- сказал Дик.-
Ибо Одри вдруг побелела, как полотно, что рассти
лают на траве под солнцем.
Дик вылез на крыло- толпа радостно закричала,
а Одри следила за ним, ни жива ни мертва . Но вот он
уже и вернулся с девочкой и котенком в руках! Девочка
хмурилась, а котенок мяукал. Одри протянула руки
243
16°
и прижала обоих к груди, и девочка заулыбалась, а коте
нок
начал
-
мурлыкать .
Ах, Барби,- сказала Одри,- как это тебя туда за-
несло?
Я хотела посмотреть,- сказала Барби .
И увидела?- спросил Дик.
Да,-отвечала Барби.-Я видела реку Муррей.
Туда-то мы и идем,-обрадовалась Одри.
Тогда и я с вами,-сказала Барби.- И Руфус тоже.
Когда они спустились вниз, все закричали еще громче,
а какая-то женщина бросилась к ним.
- Мама,-сказала Барби,-я пойду на реку Мур
рей с этим большим мальчиком и девочкой.
- Иди, милая,- сказала женщина.- Только возвра
щайся домой к ужину.
Я вам это обещаю, сударыня,-сказала Одри.
Сэр Джон, который как раз подошел в этот миг, с ярко
-
начищенным
щитом
в
руках,
посмотрел
с
интересом
на
Барби и спросил:
- Так ты знаешь дорогу к реке Муррей?
- Да,- кивнула Барби,- но только до Круглого дома.
А потом мне пришлось вернуться, чтобы не опоздать к чаю.
Но сегодня я обязательно до нее дойду, чай там или не чай.
- Дик,-сказал Рыцарь, сияя.-Само небо нам по
могает. Идемте, дети.
Барби поцеловала мать на прощанье, и они отправи
лись в путь. Впереди шагал сэр Джон, за ним Дик и Од
ри, Барби весело прыгала между ними, а потом поросенок
Поль, курочка Эмили и котенок Руфус.
- Как у него щит сверкает,-заметила Барби.
- Да,-согласился Дик,-блестит, словно новенький шиллинг. Другого такого рыцаря с таким блестящим
щитом во всем Сассексе не сыщешь, правда?
Он взглянул на Одри, а она взглянула ласково наРы
царя и сказала:
-
Да, не сыщешь .
ЧАС
ДНЯ
Барби повела их через нагретую солнцем поляну; меж
кустов можжевельника, казалось, струился золотой иск
ристый дождь.
Они прошли через пустой загон для кроликов, пере-
244
секли
дорогу
и
вдруг
оказались в
прохладном
лесу,
где
солнечные искры лишь изредка падали с ветвей, когда их
шевелил ветерок, а деревья стояли в зеленом блеске грез.
Они пошли медленнее и заговорили тише, как и сле
дует в лесу. Немного погодя они вышли на залитую
солнцем просеку. Яркий свет слепил глаза, так что поиа
чалу они ничего не видели. Им только послышалось, что
неподалеку кричат совята, а мать сова отвечает: «У-ху!
У-ху!» Осмотревшись, они поняли, что крик раздавался
из небольшой круглой башни, что стояла на опушке.
Башня была сложена из камня, а в стене прорублены
дверь и крошечное окошко, забранное решеткой . Барби
остановилась.
-
Куда теперь, я не знаю,- сказала она . -Это Кру
глый дом, а дальше я никогда не была.
--
Может, совы знают,-молвила Одри.-Ведь совы
мудрее многих.
И закричала:
Совушки-совы! Скажите нам, как пройти к реке
Муррей?
Но совы только насмешливо заухали в ответ.
- Зайдем и посмотрим на совяток,- предложила
Барби.
Дик дернул дверь.
- Заперто,-сказал он .-Дверь слишком толстая,
так легко не сломаешь. Придется искать дальше.
Они зашагали дальше по дороге и вскоре наткнулись
на сэра Джона, который прошел, как всегда, вперед
-
и теперь застыл на месте, подняв руку, словно прося их
прислушаться. Г де-то близко раздавались хриплые голо
са, они протяжно кричали : «Эй, тя-нем! По-тя-нем!», пре
рываемые приглушеиным плачем и всхлипыванием . Кри
ки доносились из-за фермы, что стояла на опушке леса;
передняя и задняя двери ее были распахнуты, так что
сквозь дом проходил столп солнца. Стоя здесь, на свету,
можно было увидеть темные деревья леса с той стороны
дома.
-
Взгляните, дети,- сказал сэр Джон,- как короток
переход через дом жизни; от света нашего появления до
сумерек ухода шагов десять, не более. И конец любезнее
начала. Пойдем же сквозь дом!
- Пожалуй, сэр,-сказал Дик,-надо узнать, что
там у нцх стряслось, не так ли?
Ибо к этому времени плач и всхлипыванье заглушили
245
все остальные звуки, и крика «Потянем!» было почти не
слышно .
Ах, поспешим!-сказала Одри.
-
Они поспешили -и на огороде, что лежал меж фер
мой и лесом, увидали немолодого фермера и его работни
ков,
что тянули
капусту.
Тя-нем! По-тя-нем!- закричал Фермер, ухватив
-
кочан, что был поближе.
Работники напряглись, дерну ли за веревку- кочан
выскочил, а они павалились на землю. Поднявшись на но
ги, они отряхнули пыль с одежды и снова взялись заве
ревку, ожидая сигнала от Фермера.
У видев незнакомцев, идущих гуськом
остановились,
01-111
отирая
пот
красными
через
дом,
клетчатыми
11латками .
Я помогу вам дергать капусту,- предложил Дик.
Что же, помоги, молодой человек,- простонал
-
Фермер в ответ.
Всю надо повыдергать?
Всю до единой.
Ну и пир у вас будет!-сказал Дик, ухватившись
за капусту обеими руками.
Кочанов там было штук восемьдесят, не меньше .
- Капуста - вещь вкусная,-заметила Одри .
- Возьми себе сколько хочешь, голубушка. Мне она
-
все · одно в горло не пойдет .
- Мы тебе очень признательны, Фермер,- сказал
Дик.- Капуста очень хороша с салатом.
И он положил три крепких кочана себе в ведро. Фер
мер же все
вздыхал
и
стонал.
А почему ты горюешь?- спросила Одри.
Потому что не видать мне больше в этой жизни
моей милой доченьки Кристи. Глаза б мои не смотрели на
-
эту
капусту, ведь это она ее сажала.
Какое горе! - проговорила Одри и отвернулась.
Дик переступил с ноги на ногу, чтобы выразить свое
-
сочувствие,
и
спросил:
Когда же это ел училось, Фермер?
Час назад,-отвечал тот.- И виноват я один. Она
все просилась на реку М уррей, а я ее все не пускал.
-
Боялся, что простынет она там до смерти. Манила ее эта
вода, да и только! Взял вот я и запер ее в Круглом доме
в лесу, а ключ, чтоб не потерять, привязал к ручке коло
дезного ведра, да только забыл об этом, как пошел за во-
246
дой, а ведро, как на грех, возьми да соскочи в воду . Там
оно сейчас и плавает, можете сами взглянуть.
И он в сердцах откинул ногой крышку колодца: глубо
ко внизу плавало на темной воде перевернутое ведро.
Сэр Джон внимательно выслушал Фермера, и глаза
у него засверкали.
я
Дик,- сказал он,- вот приключение, о котором
мечтал.
- Да, сэр,- отвечал Дик.- Надо достать из колод
ца ключ, ведь дверь в тот дом не сломаешь. Я уже пробо
вал.
Но сэр Джон не слушал - он изо всех сил начищал
свой щит.
Тут Дик взялся за веревку и подергал ее. Убедившись,
что веревка крепкая,
он привязал ее к пряжке своего ко
жаного пояса .
- Ах, Дик!- вскричала Одри и изо всех сил вцепи
лась ему обеими руками в плечи.
- Надо же кому-то это сделать,- сказал Дик.- Пу
гаться тут нечего, Одри.
Ибо она побелела, как молоко , ко г да, пенясь, оно бе
жит с одной стороны из сепаратора, в то время как жел
тые сливки текут с другой.
Он махнул работникам , они подошли и осторожно
спустили его в колодец, а Одри закрыла глаза и сосчита
ла до ста пятидесяти . А потом она открыла глаза, накло
нилась над колодцем и протянула Дику руки, чтобы по
мочь ему вылезти
наверх, хоть он и закричал:
Отойди, глупая!
Он боялся, как бы она не упала.
Минута - и он стоял на земле рядом с ней ; но ноги
-
у нее подкосились, и она опустилась перед ним на коле
ни, будто бы для того, чтобы отвязать веревку отпряжки.
- А теперь выпустим девочку,-- сказал Дик, и они
поспешили к Круглому дому, где без умолку кричали со
вята.
-
Совушка! - крикнула Одри .- Мы пришли тебя
выпустить, если ты скажешь нам, как пройти к реке Мур
рей .
Тут в окошке, забранном решеткой, показалось задор
ное личико с
пушистыми
волосами
до плеч.
У-ху! У-ху!-послышалось в ответ .-И не скажу,
и не выйду, если не пообещаете взять меня и Майка
-
с собой.
247
- Что ж,-сказал Дик и повернул ключ в замке.
Кристи выбежала из дома, а за ней мохнатый терьер
худой и веселый песик с любящими глазами .
Фермер схватил Кристи на руки и принялся целовать,
а она ласкалась
-
к
нему,
приговаривая:
До свиданья, папа! Я ухожу. Я иду на реку Мур
рей с этими людьми и животными.
- Ну, хорошо, хорошо,- согласился Фермер .
Только возвращайся домой засветло.
- Это я вам обещаю, сэр,-сказала Одри.
;т'ут к ним подошел сэр Джон, держа в руках свой
сверкающий щит и, поглядев серьезно на Кристи, спро
сил:
- Милое дитя, это ты можешь провести нас к реке
Муррей?
- О да,- отвечала Кристи так же серьезно,- но
только до того сада, в лесу. Дальше я никогда не ходила.
- Дик,- молвил Рыцарь,- нам помогают волшеб
ные силы . Пойдемте, дети.
И он зашагал вперед, куда показала Кристи, а Кристи
и Барби побежали за ним, а Дик и Одри поспешили за
ними, а поросемок Поль, курочка Эмили, котенок Руфус и
песик Майк за ними следом.
- Как ты хорошо кричишь совиным голосом,
сказала Барби Кристи .
- Да,- согласилась Кристи и посмотрела на Барби,
а потом на Одри .- А какой у вашего отца щит красивый!
- Он им не отец,-ответил Дик,-но щит у него
и вправду блестит, словно полная луна . Другого такого
рыцаря с таким чудесным щитом во всей Англии не сы
щешь, правда?
И он посмотрел на Одри, а она взглянула с грустью на
Рыцаря, а потом опустила глаза и прошептала :
- Да, во всей Англии не сыщешь.
ДВА
ЧАСА
Солнце уже стало заглядывать за край тучки, когда они
свернули на зеленую лесную тропинку . В конце ее видме
лась старая калитка, а за ней- сад в гуще леса, прекрас
ный, как райский сад. Но и в раю, видно, бывают свои пе
чали, ибо из-за деревьев слышались громкие рыдания,
прерываемые взрывами
шутихи.
248
- Взгляните , дети,-сказал сэр Джон,-как обман
чив даже рай земной, сулящий вечную радость. Что мо
жет быть благословеннее и прекраснее этого сада? Но го
ре постигло и того, кто здесь обитает . Давайте узнаем, что
с ним
случилось.
Да, сэр,-сказал Дик, услышав, что громкий
взрыв потряс воздух.- А то он тут натворит дел.
Они обошли клумбу с цветами и увидели в этом раю
-
крошечного мальчика с темными, как вишни, глазами, из
которых
по загорелым
щекам
градом
катились
крупные
слезы. Он сидел посреди маленькой грядки, на которой
росло всего понемногу: один ранний лук и один сладкий
горошек, один люпин и один куст картошки, один вьюнок
бобов и маргаритка и много еще другого, но все по одно
му кустику. А по краям грядки росла белая и красная ре
диска. Мальчик бросал в нее шутихи, и они с треском
взрывались.
Хочешь вырвать всю редиску, сынок?-спросил
Дик.
Да-а-а!- сквозь слезы пробормотал мальчик в ответ.
Всю до единой?
Да-а-а!
У тебя от нее живот разболится,- сказал Дик, при
нимаясьдергать
редиску.
А я ее есть не бу-у-ду!
Как, разве ты не любишь редиску?- спросила Одри.-- Я, так очень люблю.
- Вот ты и ешь! - сказал мальчик .
- Спасибо, сынок,- сказал Дик . - Мы так и сделаем . Редиска так хороша с салатом- лежит вокруг зеле
ни бело-красным кольцом, просто загляденье!
И с этими словами он бросил горсть редиски в свое
-
ведро.
-
f...
зачем ты ее вырвал? - спросила ласково Одри,
посадив малыша себе на колени и утирая его грязные
щеки.
- Потому что это ее редиска!- крикнул мальчик
и указал пальцем на доску через ручей в конце сад
Последние комментарии
7 часов 9 минут назад
7 часов 49 минут назад
7 часов 51 минут назад
9 часов 50 минут назад
15 часов 56 минут назад
16 часов 7 минут назад