Посвящается тому, кто вернул меня к жизни Все персонажи вымышлены. Любое сходство с реальными людьми является случайным.
Кровь из носа Наш дом стоял недалеко от выезда из города, в небогатом частном секторе. Сам частный сектор представлял собой довольно унылое зрелище: старые деревянные жилища с древними обитателями. В этом пейзаже встречались и дома, обшитые сайдинг-панелями молочного цвета. В одном из таких жили мы.
На дворе стоял ноябрь. В одной лишь рубашке, джинсах и носках я выскочила во двор, пытаясь оторваться от разъяренного отчима с ножкой от старого стола. Главная цель – перелезть через забор к соседям – старикам, которым примерно 70-80 лет. Как они меня могли защитить – мало волновало. Только казалось, у этих малознакомых мне людей будет безопаснее, чем дома.
Я взбираюсь по мешкам с цементом, чтобы дотянуться до забора и внезапно чувствую резкую тупую боль в затылке, заставляющую меня потерять координацию. Момент – я лежу на холодной ноябрьской земле, покрытой инеем. На секунду я не поняла, что происходит. Голые деревья угрожающе тянули замерзшие ветки к холодному небу. Оно было пустым и серым, как будто в нем увядала сама жизнь. Еще мгновение – и я обнаружила рядом с собой злосчастную ножку стола.
Я услышала его шаги. Он приближался. Невозмутимо и угрожающе. Попытка встать была прервана его ногой на моей груди, прижимающей меня к земле.
– Сучка ты такая, думала, убежишь от меня? – в голосе слышался зверь, рвущийся наружу через человеческую плоть и разум.
– Мне больно…, – еле слышно сказала я без надежды на то, что он отступится. Он надавил сильнее.
– Еще раз попытаешься отключить телефон вне дома – я придушу тебя, тварь. Тебе ясно?
– Ясно, – еле слышно и покорно отвечаю я.
Так и живем.
Я испытываю мощный внутренний протест, когда говорят, что семья – главная ценность в жизни человека. Кажется, домашние насилие в этом случае игнорируется или попадает под формат «бьет значит любит». Что ж, такая логика с натяжкой подходит под главенство семейных ценностей.
Почему мы так живем?
Мать ушла от отца, когда мне было 11, а моему брату – 2, к своему любовнику, с которым они вскоре поженились. Хлопнув дверью, она сказала, что отец на протяжении всего их союза был «рогатым», и что мы – не его дети.
Его терпению можно было только завидовать. Моя мать часто истерит из-за мелочей, плачет, орет. Папа говорил, что «это просто сложный период в жизни», хотя мне казалось, что этот период длится всю ее жизнь.
Отец любил ее, но в какой-то момент устал. На протяжении 2 последних лет жизни орать стали оба, но с разницей в том, что папа срывался на нас лишь несколько раз. В отличие от матери он умел контролировать себя. А те несколько раз… никто не идеален, и это нормально.
Когда мама с папой разошлись, мы переехали к ее любовнику, он же будущий муж, – Стас.
Он никогда не пытался нам с маленьким братом Костиком понравиться. Вел себя не показательно для подрастающего поколения еще с тех пор: выражался крепким словом при нас, пил, курил на наших глазах так, будто бы мы его приятели; нормальным делом было получить неслабый подзатыльник просто за то, что посмотрел на него не так.
Когда Стас скрылся за углом дома, я тихонько поднялась с земли. На животном уровне мне было страшно спровоцировать звуки, на которые он мог отреагировать и вернуться. Но листва не шуршала; она была холодной и мокрой, часть пристала к одежде. Теперь я по-настоящему ощутила суровость промозглого ноября: все тело била неконтролируемая дрожь из-за холода, что вонзился сотнями копий. Попыталась пошевелить пальцами ног, не понимая, в каком состоянии ступни, но я их почти не чувствовала.
Я поплелась домой в надежде, что он не запер дверь. Нередко после подобных инцидентов мне приходилось карабкаться по трубе на 2 этаж в свою комнату через окно. Каково же было мое облегчение, когда она так легко поддалась. Слава богам! Впервые за долгое-долгое время я испытала радость от того, что дома.
В этой доме была на удивление маленькая прихожая. Почти как предбанник. Стены были обиты лакированным деревом и неустанно посылали «привет» из начала 00-ых. Тусклая желтая лампочка не добавляла оптимизма этому интерьеру. Слева располагалась кухня-гостиная в таких же желто-коричневых тонах и оттенках. Мне никогда не нравилось это место.
Мать, как обычно, смотрела отечественные сериалы по телеку. Экран освещал темную «запущенную» комнату: где попало валялись рубашки Стаса, на кофейном столике образовалась горка немытой посуды, а подле матери валялась пустая банка с антидепрессантами. Она принимала их уже лет 10. Поначалу, когда мы жили с отцом, мать обходилась одним курсом раз в год-полтора. После рождения близнецов прием таблеток стал бесконтрольным. Я перестала обращать на это внимание ровно так же, как и она на мою жизнь.
Заметив меня, бредущую неуверенной, пошатывающейся походкой, она перевела на меня
Последние комментарии
16 часов 18 минут назад
16 часов 25 минут назад
17 часов 17 минут назад
1 день 8 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 15 часов назад
1 день 16 часов назад