Все началось с сонетов Шекспира. Виталий дал их кому-то почитать и, хоть убейте, забыл кому. А отцу эти чертовы сонеты понадобились для какой-то лекции. Вот Виталий и решил взять книжку в клубной библиотеке.
Он пришел туда после смены. Пристроился в хвосте довольно длинной очереди. Стояли главным образом ребята, поступившие на завод недавно — из ремесленных училищ. Они еще чувствовали себя здесь чужими и всех «кадровых» пропускали вперед.
Очередь не двигалась. Задерживал ее Роман Величко. Он по-хозяйски разложил локти на барьере и неторопливо советовался с новой библиотекаршей, какую бы ему выбрать книгу. Величко заметил Виталия и кивнул ему, чтобы не стоял в хвосте: подождут, мол, «желторотики». Виталий сердито отмахнулся. Не хватает, чтобы еще и он набрался гонору от этого перехваленного заводского кумира. Подумаешь! Выпустили о бригаде Величко брошюру — так надо уже ломаться перед ребятами…
Наконец Виталий подошел к барьеру и увидел Женю вблизи. То есть не Женю, а новую библиотекаршу. Виталий еще не знал, как ее зовут. Он попросил сонеты. Девушка стала искать их в картотеке, а Виталий смотрел на нее и ждал. Не оттого смотрел, что библиотекарша чем-то его заинтересовала, а просто так: перед глазами была.
Но вот девушка сняла очки. На Виталия глянули большие черные глаза. Они сразу чудесно изменили лицо. Сделали его из неприметного выразительным. Из некрасивого — красивым. Словно осветили лицо изнутри, заставили заметить все лучшее в нем: умный высокий лоб, энергичные губы, непередаваемую тонкость черт и ту почти неуловимую нервную подвижность лица, которая выдает в человеке, как мы говорим, высокий интеллект. Больше всего его поразили глаза, добрые и в то же время настороженные, неотрывно, с опаской следящие — за чем? — этого Виталий не видел. Словно между ним и девушкой маячило страшилище, открытое только для нее. Чуть было не спросил: «Да что это с вами?!»
Библиотекарша протерла очки лоскутком замши и снова спрятала глаза за стеклышки. Но Виталий уже не мог видеть ее лицо иным. Он видел его таким, как и минуту назад, — освещенным печалью, тревогой. «У нее какое-то горе», — подумал он.
Библиотекарша отодвинула ящик с карточками.
— К сожалению, у нас сейчас этой книжки нет… Если вам очень надо, я принесу послезавтра свою.
— Послезавтра? Это поздно. Да и вас беспокоить неудобно.
— Оставьте! Мне даже приятно. У нас на заводе не так часто просят Шекспира.
— Мне эта книжка нужна обязательно завтра. Если вы так любезны… Скажите свой адрес, и я…
— Нет, нет. У нас ведь завтра на водохранилище комсомольский воскресник. Вы будете?
— Не знаю, как вас и благодарить.
— Лучшей благодарностью будет вовремя возвращенная книжка. Это книга брата. А он у меня по книжной части ужасный кулак.
Виталий заверил, что с книгой все будет в порядке. Говорить больше было не о чем, но он не спешил прощаться. Библиотекарша посмотрела вопросительно. Он выдержал взгляд, но почувствовал себя неловко. До этого, разговаривая с девчатами, Виталий никогда не испытывал неловкости — знал, что нравится.
— Я рад, что оказался в конце очереди.
— Почему?
— Потому что могу разговаривать с вами и не чувствовать за спиной нетерпеливую публику.
— Ваш приятель полчаса томил эту публику, и совесть его, кажется, не мучила.
— Мой приятель? — Виталию хотелось сейчас же выложить все, что он думал об этом бахвале. С Величко у него были давние счеты. Но сдержался: жаль было тратить на Романа и минуту. Лучше молча смотреть на эту грустную девушку.
Она стояла, перегнувшись через полированный барьер. Он — по эту сторону перегородки, с наброшенным на плечо дождевиком. Подумал: «Мне остается только пропеть ей серенаду» (Виталий частенько развлекал себя неожиданными фантазиями). Библиотекарша засмеялась. Это было так беспричинно и так не вязалось с ее строгим, неулыбчивым лицом, что Виталий смутился.
— Почему-то представила в ваших руках гитару, — сказала она. — Плащ плюс гитара, а я за этим барьером… Прямо из испанской пьесы!
Виталий был поражен.
— Вы знаете… Невероятно! Я только что подумал об этом же…
— И душу бригадира передовой бригады смутили недозволенные сомнения?
— Бригадира? А откуда вы…
— Не пугайтесь. Обошлось без мистики. Прочитала сегодня про вашу бригаду. А в газете портрет… Так что же? Не хотите серенаду петь?
«Как будто развеселилась, а я голову на отсечение даю, что ей совсем не весело», — подумал Виталий. Ему стало досадно, что
Последние комментарии
11 часов 27 минут назад
15 часов 35 минут назад
15 часов 52 минут назад
16 часов 13 минут назад
18 часов 54 минут назад
1 день 2 часов назад