Вампир-детектив Миднайт [Дж С Андрижески] (fb2) читать онлайн

Дж. С. Андрижески Вампир-детектив Миднайт

Информация о переводе:

Перевод: Rosland

Редактура: Бреган Д'Эрт

Русификация обложки: Alena_Alexa

***

«Вампир-детектив Миднайт» — это первая книга в суровой и романтической серии, действие которой происходит в футуристическом и антиутопическом Нью-Йорке, населённом вампирами, людьми и экстрасенсами, которые пытаются восстановить свой мир после разрушительной расовой войны, едва не уничтожившей всю планету.

Эта серия — спин-офф от серии «Тайна Квентина Блэка», но её можно читать отдельно. Её главный герой, вампир с прошлым и детектив отдела убийств, Наоко «Ник» Танака, только что перевёлся в полицию Нью-Йорка после плохого инцидента в Лос-Анджелесе, и это заставляет его начать новую жизнь. Ник работает «Миднайтом», или вампиром на службе департамента человеческой полиции. Когда он прибывает в Нью-Йорк, он хочет, чтобы его оставили в покое, дали работать, кататься на сёрфе и мирно проживать его бессмертную жизнь.

У жизни и обитателей Нью-Йорка явно другие планы.

Глава 1 Слишком приятный запах

Он почуял кровь ещё до того, как завернул за угол переулка.

Всего за несколько шагов до этого он услышал, как они говорят о нём.

В этом и заключалась проблема работы с людьми.

Одна из проблем, во всяком случае.

У них был дерьмовый слух, так что они считали, что у всех он такой же дерьмовый.

— Где Миднайт? — послышался голос ведущего детектива.

Ник услышал шорох одежды мужчины, когда тот осмотрелся по сторонам — может, убеждаясь, что какой-нибудь случайный вампир не маячит возле него, или что он сам не пропустил Ника, идущего к нему во тьме.

— Я думал, его сюда вызвали? — пробормотал детектив, делая глоток чего-то горячего, судя по той быстрой отрывистой манере, в которой он отхлебнул жидкость. Скорее всего, искусственный кофе, учитывая, что Ник мог различить его слабый горьковатый запах.

Конечно, больше никто не называл его «искусственным кофе».

Они просто называли это «кофе».

Но Ник помнил настоящий кофе достаточно хорошо, чтобы знать: пойло, которое они пили теперь — это не настоящий кофе.

Это оскорбление в адрес кофе.

Ведущий детектив во второй раз осмотрелся по сторонам. Опять посмотрел на наручные часы.

— Где он, чёрт подери? — пробормотал он. — Сейчас нам бы не помешал нюхач крови. Иисусе. Посмотри на эту жесть.

Стоявший рядом с ним мужчина хмыкнул.

— Бл*дские кровососы. Он, наверное, в каком-нибудь тёмном переулке платит шлюхе крови, чтобы та подрочила ему, пока он осушает её…

Мужчина умолк на полуслове и покраснел, когда Ник завернул за угол здания.

Ник нарочно шагнул на свет, когда вошёл в узкий переулок, где все они стояли, согнувшись над чем-то, что он уже чуял, но ещё не видел.

Он оказался прав по поводу искусственного кофе.

Детектив, стоявший ближе всего к месту преступления и к женщине-криминалисту, склонившейся над ближайшим телом, собиравшей улики и фотографировавшей его со всех сторон, сделал ещё один глоток водянистого дерьма, сжимая левой рукой один из тех полуорганических, видоизменяющихся стаканов.

Чёрт, Ник скучал по-настоящему кофе.

Он знал, что ему как вампиру вкус уже не покажется таким, как прежде, но он всё равно скучал по кофе.

В эти дни лишь истинный богач мог позволить себе настоящий кофе. Те немногие растения, что по-прежнему существовали, тщательно взращивались в оранжереях стараниями фермеров из бутиков, которые обслуживали исключительно супербогачей — ту же горстку людей, которые заправляли практически всем.

— Ты опоздал, — нейтральным тоном заявил ведущий детектив — высокий, худой как жердь чёрный и седой мужчина по имени Морли.

Ник проигнорировал подколку, оглядывая место преступления.

Шестерых. Он чуял шестерых.

Он видел только пять тел, три женских и два мужских, но учуял шесть разных типов крови, шесть разных отпечатков ДНК. Шестая, ещё одна женщина, могла быть одним из убийц, но пахло всё не так.

Она пахла мёртвой.

— Проверьте мусорный контейнер, — сказал он.

Он указал на бак, приставленный к стене слева, в нескольких метрах от места, где сосредоточились криминалисты и детективы.

— У вас шесть трупов, — добавил Ник, всё ещё держа руки в карманах.

Он продолжал обходить место преступления и сморщил нос, когда подошёл ближе.

При этом он ещё сильнее уверился в шестом теле.

Он всё ещё осматривался вокруг, принюхиваясь к воздуху, когда почувствовал, что его клыки начали удлиняться.

Он рефлекторно сжал челюсти, подавляя это желание. Сделав это, он украдкой огляделся, проверяя лица, хотя вероятность того, что кто-то из людей мог это заметить, была практически нулевой.

Бл*дь, неужели он пришёл сюда голодным?

Почему его желудок внезапно начал чудить?

Выкинув эту мысль из головы, пока она не начала влиять на цвет его глаз или общее поведение, он опять сосредоточился на месте преступления.

Насколько он мог судить, убийцы не подходили достаточно близко, чтобы прикоснуться к пяти телам, не считая женщины, которую они бросили в мусорный контейнер. В результате они почти не оставили следов в виде отпечатков пальцев. Они определённо не вступали в какую-либо физическую борьбу с жертвами, не настолько, чтобы оставить кровь или что-то с ДНК.

В лучшем случае, криминалисты могли найти несколько волокон или несколько случайных волосков в смеси.

Ник сомневался, что им это удастся.

Кем бы ни были эти придурки, они, похоже, знали, что делают — если не брать в расчёт аномалию с женщиной в мусорном баке. В любом случае, будь здесь волосы, он, вероятно, учуял бы и их, несмотря на всепоглощающий запах крови.

Снова принюхавшись, он нахмурился.

Кровь в переулке была чертовски едкой, даже учитывая то, сколько её здесь было. Запах показался Нику более резким, чем обычно.

Его беспокоило то, насколько резким был этот запах.

Выкинув эту мысль из головы, он снова сосредоточился на том, кто это сделал.

Он учуял запах четырёх из них.

Он также почуял кого-то ещё.

Кого-то более недавнего.

— Сохранность места преступления нарушена, — кисло заметил он.

Не дожидаясь ответа, он прошёл мимо других детективов, направляясь к мусорному контейнеру, на который ранее уже указывал. Он не был в восторге от перспективы рыться в мусорном контейнере, который пахнет мёртвой кровью, или даже находится так близко к куче мёртвых тел, но чем скорее он выполнит свою часть работы, тем скорее сможет убраться оттуда к чёртовой матери.

Как и большинство вампиров, он ненавидел находиться рядом с мертвецами.

Ирония не ускользала от него, вот почему он не утруждался говорить об этом факте большинству людей.

Многие посмотрели бы на него как на сумасшедшего.

Ну и вообще говоря, объяснение того, насколько иначе для него пахнет их живая и мёртвая кровь, обычно заставляло большинство людей чувствовать себя очень неловко.

Надев латексные перчатки, Ник осторожно приподнял крышку мусорного контейнера, как только подошёл достаточно близко, и уставился на его содержимое.

Его приветствовала копна чёрных волос, длинных и спутанных, поверх куртки из искусственной кожи с ярко окрашенной, улучшенной виртуальной реальностью (ВР) мультяшной собакой на спине.

Кто-то бросил её в мусорный бак лицом вниз.

Мультяшный пёсик прыгал по её спине в тусклом свете, не обращая внимания на смерть хозяйки. Когда Ник поднял крышку повыше, это во второй раз включило датчики виртуальной реальности, и мультяшная собака начала лаять на него, игриво виляя задом и хвостом.

Она не издавала ни звука.

Что-то в этом молчаливом, танцующем мультяшном псе и обмякшем трупе, слишком остро пахнущем кровью и смертью, заставило Ника поморщиться.

Задержав дыхание, он поднял крышку повыше.

Определённо женщина, судя по изгибу её бёдер в облегающих блестящих брюках и по розово-фиолетовым сапогам на высоком каблуке, усиленным VR.

Она пахла относительно молодо.

Лет двадцать. Может, немного за тридцать.

Он снова принюхался и нахмурился.

Это была не искусственная кожа, а натуральная.

Он окинул взглядом остальную её одежду, во второй раз посмотрев на брюки с металлическим отливом. Они сидели на ней идеально. Брюки также имели более деликатное виртуальное улучшение, которое посылало мерцание искр вниз по её длинным, подтянутым ногам и изгибу хорошо накачанной задницы.

Её сапоги до колен выглядели дорогими и мерцали виртуальными мультяшными собаками, которые копировали ту, что находилась на её куртке из натуральной кожи. Сапоги под панелями виртуальной реальности тоже могли быть из натуральной кожи. Её волосы (там, где не были запачканы кровью) выглядели шелковистыми и дорого подстриженными.

Кем бы она ни была, у неё имелись деньги.

Он оглядел остальное тускло освещённое пространство мусорного контейнера.

Там было пусто.

Никакой сумочки. Ни гарнитуры, ни браслета.

Там была только женщина.

Так зачем же им понадобилось прятать тело?

Он прищурился, наклоняя голову, чтобы увидеть её со стороны, попытаться получше рассмотреть её профиль.

— Они уничтожили её лицо, — объявил он через минуту. — И зубы тоже, похоже. Возможно, они даже удалили их. Я не вижу идентификационное тату.

Нахмурившись, он наклонился ближе, щурясь и разглядывая одну из её обтянутых кожей рук. Он уставился на ладонь на конце этой руки.

— …Они и пальцы ей отрезали, — добавил он.

— Фантастика, — пробормотал Морли у него за спиной.

Ник осторожно опустил крышку мусорного контейнера и отступил назад.

— Лучше сфотографируйте это, — сказал он. — Кем бы она ни была, у неё имелись деньги. Кто-то, наверное, ищет её.

Три полицейских техника-криминалиста в белых полупрозрачных защитных костюмах стояли на безопасном расстоянии позади него, вероятно, ожидая, когда он отойдёт, прежде чем начать фотографировать и брать образцы.

Одна из них прочистила горло и заговорила:

— И у них тоже, — сказала она, побледнев, когда Ник повернулся.

Она указала на тела, лежащие на асфальте в переулке.

— …У них тоже имелись деньги, — уточнила она. — Дорогая одежда. Маникюры. Кое-какие пластические операции. Как минимум одна пара бриллиантовых серёжек…

— Они всё это оставили? — озадаченно переспросил молодой детектив. — Но почему?

Техник посмотрела на него, потом снова на Ника.

Она не ответила.

Осознав, что он стоит между техниками и женщиной в мусорном контейнере, Ник отступил, чтобы дать им место. Судя по выражению их лиц, они не собирались приближаться к нему, несмотря на то, каким пушистым и милым он пытался казаться.

Нахмурившись, он оглядел переулок в поисках признаков искажения места преступления.

Кто тут побывал? Здесь проходил патрульный коп?

От него не пахло копом. Он не мог объяснить это самому себе как следует, но у копов имелся особый отпечаток, и он не улавливал такового с этого человека.

Ему не нравилась аномалия с положением этой женщины.

— Скорее всего, она была главной мишенью, — пробормотал он, обращаясь в основном к самому себе, продолжая осматривать место преступления. — Остальные могли быть случайными.

— Причина смерти? — сказал Морли резким тоном. — Они все умерли от плазменной винтовки? Или та, что в мусорном контейнере, умерла от чего-то другого?

Ник взглянул на него, потом нахмурился.

— Да, плазмы. И женщина в мусорном контейнере тоже. Они били её по лицу, — он машинально показал на своё лицо. — Мне это не кажется случайностью. Они пытались использовать винтовку, чтобы замаскировать это, но все поверхностные повреждения, чтобы скрыть её личность, кажутся мне посмертными.

Всё ещё размышляя, он добавил:

— По крайней мере, у одного из убийц были снаряды старого образца. Он выстрелил в ту, что лежит в мусорном контейнере, как минимум один раз, а может быть, и два. Минимум один раз в голову. Этот выстрел не прошёл навылет.

Под озадаченным взглядом Морли Ник дёрнул подбородком в сторону металлического контейнера.

— Я чувствую запах металлической пули, — объяснил он. — Пахнет иначе, чем кровь.

Морли поморщился.

Отвернувшись, он пробормотал что-то по-русски, прихлёбывая кофе.

Ник сделал вид, что не заметил ни гримасы, ни русского языка, ни того, что и то, и другое адресовалось ему.

Вернувшись в главную часть переулка, он снова принялся осматривать место преступления. Пользуясь теперь не только носом, но и глазами, он осторожно обходил лужи крови и небольшие куски плоти, чтобы они не попали на ботинки.

Он хмуро посмотрел на следующее попавшееся ему тело, мужчину, и добавил:

— Я не думаю, что вы найдёте много ДНК от убийц, даже если они повозились с одним телом.

Он неопределённо махнул рукой в сторону мусорного контейнера.

— Мне это кажется профессиональным убийством. По крайней мере, они умнее обычных убийц. На них были перчатки — настоящие, из тех, что используем мы. Или у них были профессионально удалены отпечатки пальцев. Я не чувствую запаха волос или кусочков кожи. Я не вижу никаких отпечатков обуви, так что им, должно быть, хватило ума надеть сглаживатели. Или кто-то прибрался после них, но я не вижу никаких признаков воздуходувки.

Ник указал на стены, где брызги крови остались нетронутыми.

— Видите это? Это естественный кровяной фонтан, — сказал он. — Воздуходувка забрызгала бы всё это грязью и испортила бы рисунок. Здесь я ничего такого не вижу.

Он увидел, как Морли и младший детектив проследили за его указывающим пальцем.

Младший нахмурился, как будто досадуя, что он ещё не заметил этого, или, что более вероятно, досадуя, что вампир заметил это раньше него.

Ник закрыл глаза и на это тоже.

— Нет, — продолжал он, нахмурившись. — Скорее всего, они вообще не оставили следов. Я бы поставил на дорогие, не отслеживаемые сглаживатели, возможно, полные протезы и кровяные патчи, перчатки профессионального уровня, не оставляющие следов, по крайней мере, один старинный пистолет… может быть, старомодная снайперская винтовка или даже дробовик…

И снова он неопределённо махнул рукой в сторону мусорного контейнера.

— …все выстрелы из плазмы выглядят как близкие попадания, возможно, после того, как они загнали их в угол в переулке, или, возможно, уложили некоторых из них с большого расстояния, используя старинную винтовку. Это единственная причина использовать подобное оружие, которая приходит мне в голову… вот почему я задаюсь вопросом, был ли это снайпер. Если только они не привязаны к этому конкретному оружию по какой-то причине.

Подумав об этом, Ник пожал плечами.

— Пули скажут вам точнее, — добавил он. — …Относительно оружия. Каким бы ни был точный сценарий, я бы искал профессионалов. Это говорит о каком-то незаконном вооружённом формировании — возможно, политическом, учитывая уровень благосостояния жертв — либо кто-то нанял таких людей. Я не знаю ни одного любителя, который мог бы сделать подобное с телом и не оставить больше физических следов.

И снова Ник неопределённо махнул рукой в сторону мусорного контейнера.

— Большинство любителей — идиоты, — добавил он без всякой необходимости, учитывая, с кем он был. — Они слоняются вокруг, трогают вещи, наступают на вещи, оставляют повсюду кусочки себя. Я не вижу здесь никаких глупостей. Кроме того, то, что они сделали с женщиной в мусорном контейнере, было тщательно продумано. А это значит, что они знали, как замаскировать её личность, и пришли сюда, планируя это сделать.

Ник выдохнул, продолжая размышлять.

Выдох был скорее показным, чем необходимым, так как ему не нужно дышать.

Он давно усвоил, что чем больше он может имитировать человеческие манеры и функции тела, тем больше люди склонны расслабляться в его присутствии. Они, вероятно, даже не замечали, что он это делает, но какая-то часть их всё равно реагировала на это, как животное на животное.

Конечно, кое-чему он научился ещё в самом начале.

Тогда это было скорее подспорьем в охоте.

Теперь он использовал это, чтобы убедить своих коллег-людей, что он не думает о том, как бы съесть их. Он делал это, чтобы убедить их, что у них есть что-то общее, что он не так уж сильно отличается от них… что он не собирается их есть.

Опять выдохнув, он добавил:

— Учитывая, где находится это место, и риск разоблачения, это была, вероятно, быстрая работа, туда и обратно. Они не болтали с жертвами перед убийством, или…

— Но почему? — спросил молодой детектив.

Ник узнал его с первого дня работы, две недели назад, когда его только знакомили с новым участком.

Он даже запомнил его имя.

Деймон Джордан.

Как и Морли, он был темнокожим — раньше таких называли чёрными или «афроамериканцами». Хотя он был лет на тридцать моложе старшего детектива. Ник впервые имел с ним дело в процессе настоящего расследования.

В первые несколько недель они в основном переводили его на более мелкие задания, вероятно, чтобы проверить его, так как он был новичком.

— Почему? — снова спросил Джордан. — Есть идеи насчёт мотива? Какой в этом был смысл?

Джордан был тем, кто раньше говорил о кровавых шлюхах.

Ник бросил на него ещё один взгляд, оглядывая мускулистую, широкоплечую фигуру мужчины. Он выглядел как настоящий боец, словно проводил немало времени на ринге. Он был молод для детектива второго ранга. Должно быть, он изрядно умён, даже если он был расистским мудаком.

— Откуда мне знать? — ровно сказал Ник. — Я только что сюда приехал. Прямо сейчас я могу сказать тебе то, что говорю. Никаких следов. Четверо убийц, трое мужчин и одна женщина. Вероятно, три плазмы и, по крайней мере, одно старинное пороховое оружие, стреляющее боеприпасами, которые раньше считались бронебойными… хотя это не сильно повлияло бы на органическую защиту, которую мы имеем сейчас.

Снова выдохнув, хотя бы для того, чтобы успокоить их, он добавил:

— Я бы предположил, что это полумодифицированная штурмовая винтовка, вероятно, что-то из конца XXI века. Или дробовик, как я уже сказал. Что-то с отдачей. Определённо не пистолет. Шесть жертв, как мы все теперь ясно видим, четыре женщины и два мужчины. И был одиннадцатый человек, который находился здесь и наступил в кровь…

Он указал на след, который видел.

— …Мужчина. Молодой. Может быть, чуть за двадцать… самое большее. Я чувствую его запах, но не думаю, что он причастен к убийству. Он — единственный, кто оставил свои следы повсюду. Я предполагаю, что он наткнулся на место преступления позже, прошёлся по нему, возможно, в шоке, а затем сбежал. Если вас сюда привела анонимная наводка, то, скорее всего, это был он. Но вам всё равно лучше его найти. Хотя бы для того, чтобы исключить с места преступления его ДНК и другие улики.

Джордан уставился на него своими тёмно-карими глазами.

Они мерцали под взглядом Ника, почти как у амфибии. Это мерцание на мгновение подсветило кольцо вокруг края радужки, узкую бледно-голубую линию.

Усовершенствованные глаза. Как он мог пропустить такое?

Они не могли быть дешёвыми.

— Ты говоришь мне, как делать мою работу, Миднайт? — переспросил Джордан.

Ник выдержал его взгляд.

Он знал, что его вампирские глаза будут нервировать другого мужчину.

Они инстинктивно боялись его… точно так же, как он инстинктивно рассматривал их как пищу. Обычно он не обращал внимания на этот факт, но на сей раз он использовал это без раздумий.

— Я даю тебе советы, — сказал он. — Миднайты — это консультанты. Я предполагаю, что вы хотите знать моё мнение, иначе меня бы здесь не было…

— Да, да, хорошо, — он раздражённо отмахнулся, отводя взгляд от глаз Ника, хоть и стиснул зубы. — Как скажешь, старик. И ты уверен, что этот «вторженец» не был с убийцами?

Ник пожал плечами.

— Вполне уверен, да. Его запах более свежий. Не намного свежее… но, может быть, через несколько часов после убийства.

Размышляя, Ник оглядел узкий переулок.

Что-то в запахе всей этой крови до сих пор не давало ему покоя.

Хуже того, это делало его агрессивным.

Подумав об этом, он сердито посмотрел на Джордана.

— …Если только здесь не было ещё одного копа, — сказал он. — У вас здесь был ещё один коп, Джордан? Кто-то слишком глупый, чтобы не знать, что не стоит портить место преступления с множественным убийством?

Детектив нахмурился в ответ, его увеличенные глаза сделались жёсткими.

— Ты уверен, что этот засранец был человеком, Миднайт? — возразил Джордан.

— Я уверен, что он не был вампиром, Деймон, — сказал он. — Хочешь, я объясню, почему наша кровь пахнет иначе, чем ваша? Я могу сказать тебе… ваша пахнет намного лучше.

Бледно-голубые глаза Джордана стали холодными, как металл.

Ник не дрогнул, но продолжал смотреть ему в глаза.

На этот раз, однако, он обнаружил, что сожалеет о своих словах, по крайней мере, немного.

Он перевёлся сюда слишком недавно, чтобы ввязываться в драку, особенно учитывая то, как он оказался в Нью-Йорке. У них были все основания не доверять ему. Он перевёлся не по своей воле — его начальство в Лос-Анджелесе фактически «продало» его — по крайней мере, продало его правительственный контракт — чтобы избавиться от него.

Без сомнения, все детективы здесь знали его историю.

Они знали, что его, по сути, выгнали за то, что он был проблемой.

Он не улучшал своё положение, ведя себя как самонадеянный придурок. Он также не улучшал своё положение, проецируя их худший стереотип вампира.

Ему нужно покормиться.

Это приводило его в отвратительное настроение.

Это, и вся эта чёртова кровь…

Ник нахмурился, глядя себе под ноги в переулке.

Это снова поразило его.

С этой кровью было что-то не так.

Она пахла чертовски хорошо.

Она пахла слишком хорошо, бл*дь.

Дело не могло быть только в голоде Ника.

— Во всяком случае, это всё, что я могу вам сказать, — сказал он, стараясь говорить как можно небрежнее. — Не зная, кто эти жертвы и что привело их в этот переулок, довольно трудно строить догадки о мотиве, но…

Тут Ник поколебался, кое-что сообразив.

Нахмурившись, он подошёл ближе к лужам крови.

Сморщив нос, он присел на корточки, чтобы понюхать поближе, хотя запах был всеподавляющим даже издалека. Сделав несколько глубоких вдохов, он почувствовал, что его клыки всерьёз начали удлиняться.

На этот раз он не смог спрятать их обратно.

Волна жара ударила ему в живот и грудь, обжигая горло. Это было достаточно интенсивно, что у него едва не возник стояк, но он также довольно хорошо научился подавлять эту реакцию.

Он тут же встал.

Даже отпрянул назад.

Это произошло так быстро — запах и его реакция на него — что Ник забыл скорректировать естественные рефлексы своего тела, чтобы приспособиться к людям вокруг него. Он вскочил и в мгновение ока бросился назад, повинуясь чистому инстинкту, нисколько не замедляя движения.

Он двигался достаточно быстро, чтобы люди вокруг него замерли.

Они мгновенно превратились в добычу.

Не обращая на них внимания, не обращая внимания на реакцию-оленя-в-свете-фар на то, как он только что двигался, Ник с хмурым видом попятился от лужи крови.

Он также попятился от людей-детективов и команды криминалистов.

— Они гибриды, — сказал он, и в его голосе послышались эмоции.

Он обернулся, глядя на людей, которые делили с ним переулок.

Те смотрели на него в ответ, их лица были пустыми, а в глазах трепетал страх.

Раздражаясь и желая прорваться сквозь этот застывший взгляд жертвы, Ник позволил своему голосу превратиться в более жёсткое рычание.

— Да вашу ж мать, — рыкнул Ник. — Вы меня слышали? Это, бл*дь, гибриды.

Когда они так и не заговорили, он хмуро отвёл взгляд. Его глаза вернулись к переулку. При виде всей этой крови в его сознании отложилось то, что это означало на самом деле.

И как только это случилось, он невольно ощутил тошноту.

Глава 2 Первый знак

Ник намеревался уйти сразу же после того, как изложит своё первоначальное резюме. Он собирался сообщить им основные факты, а потом просто уйти.

Определив расу жертв, он обнаружил, что медлит, по причинам, которые он не мог полностью объяснить себе.

Никто не велел ему уходить.

Впрочем, никто и не просил его остаться.

Морли оказался первым, кто нарушил молчание после того, как Ник рассказал им, кем были жертвы.

— Ты сказал «гибриды»? — старший детектив моргнул, затем нахмурился, по-прежнему смотря на него. — Жертвы?

Ник кивнул, не глядя на него, и поморщился, уставившись на озеро крови. Он не мог перестать видеть его по-другому теперь, когда знал, что в нём содержится.

Он с трудом скрыл эту реакцию на своём лице. Он знал, что в основном потерпел неудачу.

— Ага, — хрипло ответил он. — Думаю, все они гибриды. Были гибридами.

— Все они были гибридами? — переспросил Джордан, выступая из-за спины Морли. — Все шестеро? Ты уверен?

Ник повернулся и уставился на другого мужчину.

— Да, чёрт подери, я уверен.

Увидев что-то в его глазах, Джордан отступил. Гнев в глазах человека рассеялся, сменившись чем-то более близким к страху.

Глядя на него, Ник подумал, что его радужки, вероятно, стали ярко-красными — как раз в то время, когда его клыки удлинились.

Как раз в то время, когда он идентифицировал кровь гибридов.

Усилием воли проигнорировав реакцию Джордана, Ник попытался успокоить Морли, который ему более или менее нравился. По меркам боссов и людей Морли, похоже, был неплохим.

Но старший детектив больше не смотрел на него.

Морли уставился на кровь.

— Иисусе, — он присвистнул себе под нос. — Шесть гибридов? И они просто случайно оказались в этом переулке в одно и то же время? Это не может быть совпадением.

— Нет, — согласился Ник. — Не может, — помолчав, он добавил: — Женщина в мусорном контейнере. У неё была человеческая татуировка. Штрих-код срезан или выжжен, но знак «Н»^[1] всё ещё виднеется. У кого-нибудь из остальных есть метки? Вы уже проверили их идентификационные тату?

Джордан отвёл взгляд от Ника. Его лицо и шея оставались красными, то ли от смущения, то ли от страха, то ли от того и другого вместе, но он уже полностью овладел собой.

Казалось, он снова сосредоточился на работе. Он смотрел на кровь вместе с остальными, держа руки в латексных перчатках на бёдрах.

Теперь он покачал головой в ответ на вопрос Ника.

— Ни у кого из них не было метки гибрида, я знаю это. У них у всех были человеческие татуировки. Чистокровные люди. Мы сейчас проверяем документы вместе с Гертрудой.

Гертруда была искусственным интеллектом, который управлял большинством бюрократических функций нью-йоркской полиции. Ник не знал, откуда взялось это имя. Вероятно, это в чьём-то понимании шутка, если только она не была названа в честь тёти одного из программистов ИИ.

Ник кивнул в ответ на слова Джордана, но его лицо оставалось хмурым.

— Ага, — сказал он, когда молчание затянулось. — Ну, я думаю, удостоверьтесь, что медицинские записи не были сфальсифицированы под то, что найдёт Гертруда. И да… убедитесь, что я прав. Насчёт гибридов. Если все они были гибридами, незарегистрированными, живущими под фальшивыми удостоверениями личности, полагаю, вы нашли мотив. Во всяком случае, часть его.

Джордан и Морли обменялись взглядами.

Женщина-техник, которая до сих пор фотографировала кровь, смотрела только на Ника.

Трое техников у мусорного контейнера тоже уставились на Ника.

Всё ещё пытаясь избавиться от приторного запаха гибрида, Ник не смотрел ни на одного из них. Он уставился на кровь, не в силах стереть гримасу с лица.

Если у гибридов были человеческие татуировки, это ещё одно доказательство того, что у них имелись деньги.

Или их спонсировал кто-то, у кого имелись деньги.

Фальшивые удостоверения личности в эти дни — не шутка.

Они требовали серьёзных связей, людей, способных и готовых дёргать за ниточки, чтобы добыть поддельные документы, которые действительно прошли бы проверку. Чтобы поддерживать поддельный идентификатор крови в течение долгого времени, нужен кто-то внутри, чтобы изменить базы данных в основных банках регистрации, не говоря уже о достаточном количестве связей на довольно высоком уровне, чтобы уличные патрули смотрели в другую сторону в случайных выборочных проверках.

Это означало медицинские записи, записи о рождении, записи крови, кровяные патчи для случайных уличных и дорожных проверок, поддельные отпечатки пальцев и, как правило, поддельные рентгеновские снимки.

Внутренние органы гибридов редко достаточно близко совпадали с органами чистокровных людей, чтобы они могли пройти через большинство контрольно-пропускных пунктов. С кровью можно справиться с помощью патчей-пластырей на кончиках пальцев, но только на старых контрольно-пропускных пунктах. Новые анализы крови сложнее обмануть, но даже в этом случае кровь была лёгкой частью.

Внутренние органы? С ними сложнее.

Некоторые из новых контрольно-пропускных машин даже имели кабины, которые сканировали расположение органов, наряду с проверкой ДНК-нитей в волосах или коже. Существовали органические жилеты, которые могли обмануть машины, но они были чертовски дорогими, не говоря уже о незаконном владении, поэтому доступны только на самых тёмных нитях в сети.

Кем бы ни были эти гибриды, скорее всего, они не очень много путешествовали, по крайней мере, не через коммерческих перевозчиков.

Те путешествия, что они всё же проделывали, скорее всего, осуществлялись на частных самолётах.

Ник всё ещё смотрел в землю, когда один из техников у мусорного контейнера заговорил.

— Эй! Не могли бы вы подойти сюда… — он посмотрел на Ника, смущаясь; может быть, не желая использовать прозвище «Миднайт», а может быть, просто стесняясь обращаться к нему вообще. — …Мистер Миднайт, — наконец произнёс он. — Вам стоит взглянуть на это, пока вы здесь.

Взглянув на Морли и Джордана, Ник двинулся в сторону техника, стараясь ступать медленно и по-человечески.

Он слышал, чувствовал и чуял идущих за ним Джордана и Морли.

Как только они оказались в нескольких футах от техника, Ник увидел, куда тот указывает.

Там, на стене, что-то было нарисовано.

Должно быть, это открылось, когда они сдвинули хромированный мусорный бак. Это не походило на обычные граффити, даже более художественные их разновидности.

Это походило на картину.

В смысле, на настоящую картину.

Нахмурившись, Ник подошёл ближе, изучая часть, которую он мог видеть — она оказалась детальным изображением фигуры в маске, держащей старинный дробовик. Он был похож на старый «Ремингтон-870», что-то вроде того, что Ник мог иметь в полиции много лет назад.

Так что… не снайперская винтовка.

— Это что, бл*дь, такое? — спросил Морли позади него.

Ник покачал головой, всё ещё глядя на картину.

— Не знаю, — пробормотал он.

— Признание?

Ник обернулся и увидел, что Джордан стоит у него за спиной и, прищурившись, смотрит на картину. Молодой детектив не отрывал глаз от стены.

— Какая-то подпись? — пробормотал он.

Ник задумался над этим.

— Может быть, — согласился он.

— Может, передвинем мусорный контейнер? — спросил первый техник, тот, что подозвал Ника.

Он переводил взгляд с Ника на Джордана, словно не зная, к кому обратиться.

Когда никто ничего не сказал, заговорил Ник.

— У этой штуки есть колеса, верно? — сказал он первому технику. — А эти двое могут спуститься и оттащить его от стены? Попробуйте откатить его в сторону.

Двое техников, работавших над мёртвой девушкой, удивлённо уставились на него.

Затем они посмотрели на Морли, словно ожидая подтверждения.

Старший детектив кивнул, поджав губы.

— Делайте, что он говорит, — сказал он, отпивая ещё один глоток не-кофе.

Техники в белых перчатках и белых, похожих на плащи лабораторных костюмах обменялись взглядами, а затем, словно по молчаливому согласию, осторожно спустились на одну и ту же сторону ярко-серебристого контейнера. Оттуда, вместе с первым техником, который изначально указал на картину, они нашли чистые части мусорного контейнера, чтобы толкать его руками в перчатках.

Медленно и осторожно, следя за тем, куда они ставят свои обутые в бахилы ноги, они откатили металлический мусорный контейнер в сторону, обнажив стену позади него и не прокатив эти колеса через какую-либо часть близлежащих луж крови.

К счастью, мусорный контейнер не был тяжёлым.

К ещё большему счастью, маленькие колёсики под хромированным мусорным контейнером по-прежнему работали.

Ник перестал думать об этом, когда стена постепенно открылась их взглядам.

Тщательно прорисованные мазки кисти, которые он успел заметить лишь мельком, когда мусорный контейнер стоял у него на пути, превратились в полное, связное изображение, развернувшееся в замысловатую картину, занимавшую несколько футов задней стены.

Теперь вместо одного лица в маске Ник увидел четыре фигуры в масках, каждая из которых держала оружие. Трое были вооружены плазменными винтовками.

Фигура, держащая старинное ружье, оказалась ниже ростом, чем остальные, и нарисована так, что Ник задался вопросом, не был ли стрелок на самом деле женщиной.

Итак, женщина вооружилась дробовиком.

Довольно странный выбор оружия.

Снайперская винтовка имела бы больше смысла. Стрельба на дальние расстояния была необычным навыком в эти дни, но всё ещё практичным, даже с распространением беспилотных летательных аппаратов.

Дробовик был просто… своеобразным.

После того, как техники закончили передвигать мусорный контейнер, они вернулись, чтобы посмотреть на изображение вместе с детективами и Ником.

Несколько долгих мгновений никто не говорил и не двигался.

Изображение было пугающе реалистичным.

В отличие от большинства уличных артов, он не был выполнен ни этой новой, металлической, виртуальной краской, ни даже старомодной аэрозольной краской.

Вместо этого материал выглядел как более «классическая» художественная краска — возможно, акрил или даже какая-то масляная краска. Ник недостаточно хорошо разбирался в живописи, чтобы знать наверняка. От картины шёл резкий запах, и он подумал, что краска на масляной основе.

Что бы это ни было, глубокие чёрные и яркие цвета выделялись, придавая изображению странный трёхмерный эффект даже без дополнительного измерения виртуального усиления. Этот эффект сумел добавить реалистичности самой картине.

На ней было видно, как стрелки — возможно, одна из них женщина — наводят своё оружие на пять фигур, двух мужчин и трёх женщин, которые стояли в узком переулке с хромированным мусорным контейнером. Мусорный контейнер стоял у обшитой металлом задней стены переулка, точно такой же, как и этот, только на картине контейнер был блестящим и нетронутым, без пятен крови. Крышка была открыта, и со слегка приподнятой точки обзора Ник мог видеть чёрные волосы, а также смутные очертания тела, скрючившегося внутри металлического контейнера.

Если изображение было верным, женщина в мусорном контейнере умерла первой.

Возможно, её даже убили где-то в другом месте.

Но почему? Была ли она приманкой, чтобы заманить сюда остальных?

И зачем уничтожать её лицо?

Ник снова перевёл взгляд на убийц.

Он поймал себя на том, что во второй раз разглядывает старинное ружье.

Это такой странный выбор для данного периода времени. Со времён войн видящих подобные орудия практически исчезли. По иронии судьбы, оружие, вероятно, стоило больших денег, как настоящий антиквариат, и если картина была точной, то оно находилось в хорошем состоянии.

И всё же странно было думать об оружии в такой манере, когда подобные вещи когда-то были частью его повседневной жизни.

Стоявший рядом Джордан снова забормотал себе под нос.

— Какой в этом смысл? — сказал он. — Ну то есть, бл*дь. Зачем идти на все эти неприятности? Это предупреждение? Какая-то насмешка?

Рядом с ним хмыкнул Морли.

— Может быть, у нас появится идея получше, когда мы опознаем ту, что лежит в мусорном контейнере, — дипломатично сказал он. — ДНК должна дать нам результат. С лицом или без.

Ник не потрудился указывать на очевидный факт, что если она действительно была гибридом, то все её ДНК и медицинские записи окажутся дерьмом, и они ни черта не скажут им о том, кем она была до этого.

Джордан взглянул на Морли, и в его усовершенствованных глазах читался откровенный скептицизм.

Судя по его виду, то же самое уже пришло в голову молодому детективу.

Конечно, у них были и другие способы выследить её — в том числе и через других жертв — но если все официальные сведения о ней сфальсифицированы, опознать её будет не так-то просто. Тот факт, что она явно происходила из богатой семьи, мог либо помочь им, либо навредить, в зависимости от того, кто стоял за этим и кто хотел это утаить.

Во всяком случае, не это привлекло внимание Ника в тот момент.

Попытка скрыть личность женщины, хотя и необычная, но имела смысл.

Гораздо менее логичной и куда более тревожащей была реалистичность самой картины — и то, что она означала, как только он более внимательно изучил физические детали.

Брызги крови покрывали часть изображения.

Некоторые части картины были стёрты и обесцвечены грязью.

Другие части были изъедены и поцарапаны, вероятно, уборщиками улиц или, возможно, зубцами мусоровоза, когда тот опорожнял хромированный мусорный контейнер на своих еженедельных обходах.

Картина была написана не свидетелем преступления.

Она была здесь ещё до того, как произошло убийство.

Судя по всему, она появилась за несколько дней до убийства.

Возможно, даже раньше.

Глядя на картину, Ник почувствовал, как в животе у него нарастает смутная тошнота.

Он не смог бы точно сказать, почему.

Картина должна была вызвать у него интерес, как, очевидно, и у двух человеческих детективов. Ник должен был увидеть в этом ключ, возможно, даже доказательство преднамеренности. По крайней мере, ему должно быть любопытно, так как он чувствовал растущее любопытство среди людей, смотрящих на изображение рядом с ним.

Однако он не мог испытать ничего из этого.

По правде говоря, он просто хотел убраться отсюда к чёртовой матери.

Может быть, провести час или два, вдыхая отбеливатель.

Всё, что угодно, лишь бы избавиться от запаха этой пропитанной видящими крови.

Всё, что угодно, лишь бы смыть вид этой картины, которая хотела выжечься в тёмных пространствах за его закрытыми глазами.

Глава 3 Миднайт

— Удостоверение личности, пожалуйста.

Женский голос бубнил слова с другой стороны прозрачной, полуорганической защиты. Это не звучало как вопрос.

Это действительно был не вопрос.

— Наоко Танака Миднайт, — Ник вытащил пистолет из кобуры и положил его на круглую зеленовато-серебристую пластину перед динамиком. — Отдел убийств. Идентификационная метка 9381T-112.

— Год обращения?

— 197 B.D^[2].

Женщина позади органики кивнула один раз.

Ник честно не мог сказать, была ли она образом, имплантированным в его мозг через полуорганическую гарнитуру, голограммой или роботом.

Он предположил, что это робот.

Может быть, идея робота просто больше всего нравилась ему из трёх возможных.

— Встаньте для сканирования сетчатки и идентификации, — прогудел голос.

Ник замер на месте перед множеством глаз сканера, не мигая, когда органическая рука появилась из стены прозрачной кабины, и её синий свет скользнул по его лицу, временно ослепив его чувствительные вампирские глаза, прежде чем пройтись по остальному телу.

Он держал свою руку вытянутой, показывая внутреннюю сторону так, что татуировка была легко видна, и имплантат читался без многократных проходов.

Штрих-код на его руке выделялся на бледной коже рядом с тёмно-красной буквой «V»^[3] длиной около пяти сантиметров, нарисованной органическим металлом, чтобы нейтрализовать естественные заживляющие способности кожи.

По той же причине его «татуировки» больше походили на другую форму имплантата.

Как и его более глубокий имплантат, они были разработаны с помощью органических технологий, чтобы обмануть тело вампира, заставляя его думать, что им там самое место.

Оба сканера пронеслись по каждому дюйму его кожи, затем отключились.

— Вы можете войти, — сказал голос.

Ник хмыкнул, наблюдая, как его оружие исчезает в трансформирующемся, полностью органическом металле круглой пластины снаружи регистрационной кабины.

Даже сейчас, после десяти с лишним лет этой работы, он никогда не надеялся получить этот пистолет обратно.

Чёрт, он никогда не верил до конца, что ему позволят покинуть здание, только не после того, как он проходил через одну из этих наружных дверей безопасности.

Он всё равно это делал.

У него не было других вариантов.

Ну, у него не было хороших вариантов.

Дверь зажужжала, потом щёлкнула, совсем как в те времена, когда он был полицейским-человеком, в Сан-Франциско — сейчас ему казалось, что это было миллион лет назад. Схватившись за отпёршуюся ручку, он рывком открыл тяжёлую, пуленепробиваемую, полуорганическую панель после гудка и шагнул внутрь, прежде чем датчик снова начал пищать на него.

И тут же на него нахлынули звуки полицейского участка.

Эти звуки были устрашающе вне времени.

Позволив двери захлопнуться за собой, Ник направился по безликому коридору к источнику этих звуков.

Его вампирские обоняние и слух включились, сказав ему большую часть того, что он должен был знать, прежде чем войдёт в главное рабочее пространство за коридором.

Он снова услышал, как они говорят о нём.

Он всё ещё был новичком.

На этот раз он услышал о том, как «новый нюхач крови», который недавно перевёлся сюда из «грёбаного Лос-Анджелеса», сделал несколько удачных замечаний в том беспорядке в Бронксе.

Некоторые просто называли его «новый Миднайт», и Ник, честно говоря, предпочитал такой вариант.

В этом новом мире вампиры получали назначенные правительством фамилии, чтобы их проще было отличить от человеческих коллег, которые выполняли примерно ту же самую работу.

Ник полагал, что это успокаивало людей, максимально облегчая опознавание вампиров.

Похоже, в людях жил некий страх, что иначе какие-то случайные вампиры ускользнут от их внимания — может, надевая контактные линзы поверх своих хрустальных радужек, илидлинные рукава, закрывающие характерные идентификационные тату с буквой V и штрих-коды — как будто вампиров без этого не отделяли, не контролировали, не тестировали, не брали анализы крови и не наблюдали за ними каждым бл*дским способом из возможных, поставив это как условие, при котором они могут разгуливать на свободе.

Как будто вампиры могли начать встречаться с их кузиной или трахать их жену, и никто в глобальных или местных межрасовых правоохранительных органах ничего не заметит.

Эта мысль была смешной.

По той же причине Ник подозревал, что довольно многие из этих правил, включая систему фамилий, служили скорее политическим функциям. Правоохранительные органы сделали это, чтобы нормализовать обстановку в целом и сделать её более «вежливой».

К какой бы логике ни прибегало Человеческое Расовое Управление, или Ч.Р.У., в отношении кодовых имён, вампиры, которые работали на полицию (по крайней мере, те, кто работал в отделе убийств и межрасовых отношений, то есть большая их часть) все получали фамилию Миднайт.

Это ещё нормальная фамилия по сравнению с тем, что досталось многим другим вампирам.

С другой стороны, Ч.Р.У. приходилось выбирать такие фамилии, которые не часто встречаются у людей.

Вампиры, работавшие в медицине, получали фамилию «Серпент» — предположительно в честь посоха Асклепия и/или Кадуцея, которые являлись символами медицины и исцеления и включали в себя змей.

Все инженеры получали фамилию «Машина».

Исследователи и разработчики получали прозвище «Галилео», если только они не работали с оружием — тогда они получали фамилию «Супернова». Вампиры, строившие профессиональную карьеру в армии (единственный альтернативный вариант, который предложили Нику в Ч.Р.У. при распределении рабочих мест) все получали фамилию «Центурион».

Учителя и профессора звались «Лайбрари»^[4].

Те, что трудились в стратегических и аналитических центрах, звались «Чессборд»^[5].

Те, что работали в индустрии секса и крови, именовались «Инкуб» или «Суккуб» — это единственные фамилии, которые видоизменялись в зависимости от пола вампира.

Ник запомнил большую часть списка.

Опять-таки, его заучили большинство людей и вампиров.

Совет МежРасовой Дружбы, или «М.Р.Д.», как называло его большинство людей (или «МоРДы», как называло его большинство вампиров), формально был ответственен за соблюдение вампирских кодов на территории Соединённых Штатов. Хоть М.Р.Д. находились в подчинении Ч.Р.У., как минимум на бумаге, они также разрабатывали и внедряли правила, хоть официальные, хоть нет — и намного быстрее Ч.Р.У., которые склонны двигаться со средней скоростью тающего ледника.

Зачастую Ч.Р.У. принимало изменения уже после того, как МоРДы вовсю внедряли эти изменения на территории США. К тому времени, когда корректировки правил официально вносились в своды законов, другие страны зачастую уже следовали примеру Соединённых Штатов и перенимали их практику.

Большинство кодовых вампирских фамилий разнилось от страны к стране, так что М.Р.Д. наверняка приложило руку к разработке тех фамилий, что теперь использовались в Штатах.

Предположительно всё это разрабатывалось для того, чтобы сделать систему проще для всех.

Но Ник не видел в этой системе ничего простого.

Ну, не для вампиров.

Он не мог винить людей за шаги, предпринятые для обеспечения их безопасности. Вопреки значительно большей численности, люди, в конце концов, по-прежнему являлись едой для Ника и его народа. Один лишь этот простой факт практически уничтожал любые основания для доверия, которые могли существовать между двумя видами. Но реалии системы, разработанной для безопасности людей, ставили вампиров в положение наполовину порабощённого класса.

Как минимум, по статусу они стояли намного ниже полноценных граждан.

Конечно, как и в большинстве случаев, эти отношения были сложными.

Организованная преступность и чёрный рынок кишели вампирами.

Многие из этих отрядов также возглавляли бывшие военные — причём некоторые из этих вампиров имели потрясающе хорошие связи и были приближены к террористам сильнее, чем простые криминальные лорды. Некоторые из этих ополченцев поднялись сразу после войн видящих.

Даже вся динамика охотника-жертвы в эти дни стала довольно размытой.

Многим людям нравилось, когда их кусал вампир.

На самом деле, это нравилось такому количеству людей, что вампиры могли бы зарабатывать себе на жизнь, беря плату за такие услуги, особенно если они сочетали кровопускание с сексом.

И это только чистокровные люди.

Гибриды (раньше, когда их было больше) становились по-настоящему зависимыми от вампирского яда.

Они становились настолько зависимыми, что М.Р.Д (а следом и Ч.Р.У.) в итоге были вынуждены выпустить законы, запрещающие гибридам предлагать вампирам свою кровь, или склонять вампиров к сексу, что практически одно и то же.

Вампирам также категорически запретили кормиться от гибридов. Разница, конечно же, заключалась в том, что если гибриды попадались на этом, то отделывались штрафом и, может, сроком в человеческой тюрьме.

Вампиров, напротив, запихивали в правительственную лабораторию для того, что вежливо называлось «перепрограммированием». Или, если их посчитали «неисправимыми», то их сердца изымали из тел с помощью похожих на когти выдвижных инструментов, которые правительство разработало специально для этой цели — их называли «аллигаторами».

Ник несколько раз видел эти штуки в действии, пока ещё находился в Лос-Анджелесе.

Как оказалось, нескольких раз более чем достаточно.

Это было до ужаса омерзительно.

Но, конечно же, это всё равно не отпугивало всех вампиров от того, чтобы кусать, трахать гибридов и даже встречаться с ними. То есть, секс и кормление между вампирами и гибридами всё равно случались.

Это случалось даже по сей день.

Гибриды были ужасно редкими, но они по-прежнему жили в этом мире, как явно продемонстрировало то убийство в Бронксе. Но это не могло сравниться с ранними годами, до того, как М.Р.Д. начало выпускать запреты относительно гибридов и вампиров.

Видящие, другая раса, которая на протяжении недолгого периода времени находилась в этом мире, была ещё более уязвима к воздействию вампирского яда, чем их отпрыски-гибриды.

Видящие… ну…

Видящие сходили с ума, чёрт подери, когда дело касалось вампиров.

Если вампир не был достаточно аккуратен, он мог превратить видящего в настоящего раба.

Зависимый от яда видящий сделал бы практически всё, что захочет вампир — и это искушение сложно побороть, учитывая, какой ах*ительно вкусной кровь видящего была для среднестатистического вампира. Не говоря уж о том, каким невероятным был секс с одним из их вида.

Кровь видящего была первоклассным блюдом от шеф-повара.

Это как стейк на ужин, отменное вино… настоящий кофе и шоколад в одном флаконе.

В сравнении с этим человеческая кровь напоминала размороженный бургер из тофу на размякшем хлебе, смазанном фальшивым кетчупом. И запить это всё искусственным кофе.

К счастью, большинство вампиров в настоящие дни этого не знало.

К несчастью для Ника, он знал.

Усилием воли вытолкнув эту мысль из головы, он всё же сделал это недостаточно быстро — перед его мысленным взглядом на мгновение появилась пара светло-зелёных глаз. Вместе с образом этих потрясающих зелёных глаз с фиолетовыми ободками пришёл непрошеный поток воспоминаний, а потом и нечто, похожее на настоящую боль в его груди и нутре.

К тому времени, когда он вытеснил воспоминание по-настоящему, он уже пребывал в отвратительном настроении.

А ещё он был голоден.

Из-за обоих этих факторов его лицо было сурово нахмурено, когда он добрался до конца безликого коридора, и перед ним открылось пространство главных офисов 17-го участка Нью-Йоркского Полицейского Управления.

Он вообще не хотел здесь находиться, но у него не было выбора.

Именно здесь располагались межвидовые офисы Манхэттена, и Ник должен был регистрироваться каждый вечер, когда выходил на дежурство. Кроме того, это один из двух участков в городе, где примерно шесть лет назад было разрешено работать Миднайтам-детективам.

Они любили держать всё под строгим контролем, когда дело касалось вампиров.

Более широкая юрисдикция для Миднайтов также давала им свободу назначать его на дела в любой части города, а не только в тех, которые относились к определённой географической зоне.

Очень немногие вампиры получали разрешение работать над делами, которые они поручали Нику. По той же причине он находился под постоянным пристальным наблюдением — слишком пристальным, чтобы позволить себе думать о еде во время работы.

Меньше всего ему хотелось, чтобы какой-нибудь коп-человек занервничал, потому что он случайно заметил, что глаза Ника покраснели больше обычного, или его клыки слегка удлинились, просто потому, что у него слегка урчало в животе.

Что же касается его одержимости едой, то Ник всё ещё винил этот проклятый переулок, хотя бы за то, что тот случай поместил ему в голову мысль о крови гибрида и видящего.

Тем не менее, после того, что они нашли в том переулке, он был настолько заинтересован, что не мог не задаться вопросом, получили ли они уже результаты лабораторных исследований жертв.

Та картина интересовала его даже больше, чем жертвы.

Интересно, удалось ли им что-нибудь узнать о художнике?

На месте преступления в Бронксе Ник задержался в переулке достаточно долго, чтобы увидеть, как лаборанты проводят спектрометрическое сканирование и снимают соскобы со стены переулка, надеясь собрать достаточно ДНК или других улик, чтобы идентифицировать того, кто сделал фреску.

Пока он стоял там, один из техников сказал Нику, что кто бы это ни был, они потратили несколько часов на эту чёртову штуку. Техник отметил тонкость линий и мазков кисти, не говоря уже о деталях в лицах и изображении самого переулка.

Ник не заметил этого с первого взгляда, но художник даже включил детали неровностей на цементном полу переулка, а также царапины на металлической краске стен, пятна грязи, пар, валивший из одной из труб, идущих вдоль правой стороны переулка. Уровень детализации делал изображение больше похожим на фотографию, чем на картину.

Всё это было странно, и не только потому, что какой-то псих решил нарисовать лица профессиональных убийц и их гибридов-жертв в качестве акта вандализма.

Слушая разговор Морли и Джордана, Ник знал, что оба думали, будто человек, который нарисовал изображение, был каким-то образом связан с тем, кто заказал убийство шести гибридов.

Они предположили, что фреска была своего рода посланием — либо жертвам, когда они прибыли в переулок и увидели их изображения на стене, либо в качестве предупреждения кому-то ещё.

Джордан опасался, что картина может оказаться визитной карточкой, сообщением кому-то ещё о том, кто выполнил эту работу.

У Ника были свои сомнения.

В обеих теориях.

Он всё ещё стоял у входа в длинную, причудливо яйцевидную комнату, когда кто-то окликнул его по имени.

Ну, не совсем его имя, но он знал, что они обращаются к нему.

— Миднайт! Эй! Иди сюда. Взгляни на это.

Стиснув зубы, Ник вырвался из своих недолгих грёз, которые были не совсем приятными, но имели преимущество… ну, тишины.

Подойдя к не замеченной ранее небольшой толпе, собравшейся вокруг стола Джордана, он увидел, что все они смотрят на что-то, что, по-видимому, лежало в середине стола.

Ник уже знал большинство из них по именам, хотя пробыл здесь всего пару недель.

У него всегда была хорошая память на лица, даже когда он был человеком.

Теперь он запоминал почти всё.

— Привет, — коп, которая подозвала его, женщина-детектив по имени Чарли, сидела, склонившись над жидкокристаллическим монитором на столе Джордана. — Возможно, ты захочешь взглянуть на это… поскольку ты был там вместе с другими, когда они нашли это.

Полные губы Чарли улыбнулись ему, подчёркивая изгиб её скул и миндалевидный разрез глаз. Эти глаза были потрясающего светло-карего цвета и казались слишком большими для её лица.

Чарли была какой-то евразийско-чёрной мулаткой и потрясающе хороша собой.

Её округлая мускулистая попка покоилась на углу стола Джордана, и когда она перевела взгляд с Ника на монитор, улыбка на её лице стала шире, когда она оглядела его, открыто оценивая его внешность.

Ник не мог не заметить, как вторая, более знающая усмешка коснулась её полных губ после того, как она изучила детали его тела и лица.

Иисусе. Он надеялся, что она не очередная поклонница вампиров.

Ни в коем случае нельзя начинать что-то подобное с тем, с кем он работал; ему всё равно, насколько она чертовски хороша собой. Поскольку он был вампиром в уравнении, то если что-то пойдёт не так (а это обязательно в конечном итоге произойдёт), всё это обрушится на него.

Примерно как тонна кирпичей.

К несчастью, чем дольше он смотрел на неё, тем больше убеждался, что у неё именно такой взгляд.

Что-то в этих светло-карих глазах просто кричало: «Меня никогда раньше не кусал вампир, но держу пари, что это действительно горячо», и/или «Я действительно хочу секс-игрушку вампирчика, и как же мои друзья будут завидовать, если я приведу его на ужин».

Не. Бывать. Этому. Леди.

— Ну и? — сказала она.

Чарли изогнула бровь и скрестила руки на груди.

До Ника дошло, что он остановился и просто стоит, уставившись на неё.

— Ты хочешь посмотреть или нет? — закончила она, указывая на жидкокристаллический монитор у своей ноги. — Это ведь в равной степени твоё дело, как и дело Джорди и Морли, верно?

Поколебавшись, он кивнул и осторожно шагнул вперёд.

Обойдя её, чтобы подойти поближе к монитору с другой стороны, он вытянул голову и шею, изо всех сил стараясь взглянуть на изогнутый экран, не наклоняясь слишком близко к ней.

Он смотрел несколько минут, прежде чем что-то щёлкнуло, и он понял, что ему показывают.

— Это запись с камер наблюдения, — сказал он, и в его голосе прозвучало удивление. — У вас есть запись всего случившегося? Это беспилотник? Или стационарная камера?

Джордан поднял голову и нахмурился, сидя справа от Чарли. Взглянув на неё, Джордан с хмурым видом перевёл взгляд своих усовершенствованных глаз обратно на Ника.

«Супер», — подумал Ник.

Джордан хотел залезть в трусики Чарли.

Теперь он видел в Нике, помимо всего прочего, ещё и соперника в сексуальном плане.

Если Ник прав насчёт того, что Чарли питает слабость к вампирам, это тоже никак не поможет их отношениям с Джорданом.

— Стационарная, — сказал Джордан, всё ещё хмурясь после этой слишком долгой паузы. — Она принадлежит складу на правой стороне переулка, но субсидируется, так что это ещё и государственный канал.

Ник кивнул, не отрывая взгляда от записи.

— Они всё записали?

— Не убийство, — сказал Джордан. — В этот период записи пустуют. Отряд, который нанёс удар, должно быть, взломал и отключил камеры, прежде чем они устранили гибридов.

Всё ещё хмурясь, он кисло добавил:

— Но мы запечатлели твоего Пикассо. Система ещё работала, когда была сделана картина, несколько недель назад. Мы только что получили запись от федералов.

— Несколько недель? — Ник подошёл ближе, невольно заинтересовавшись. — Вам удалось его опознать? Художника?

— Художника, — Джордан хмыкнул, с неверием глядя на него. — Нет, Миднайт. Мы не смогли опознать «художника». Пока нет.

Ник нахмурился, по-прежнему глядя на изображение.

Он видел только спину парня.

Кем бы он ни был, он был крупным, с широкими плечами. Он также был высоким. На нём была поношенная светло-серая толстовка без рукавов с поднятым капюшоном и заляпанные краской чёрные брюки, так что Ник не мог видеть его лица.

— У него прикрыт штрих-код или…

— Штрих-кода нет, — Джордан указал на изображение на экране. — Видишь? Ты можешь видеть его левую руку прямо там. Ты замечаешь какой-нибудь штрих-код, Миднайт?

Ник нахмурился, снова сосредоточившись на руке мужчины.

Джордан прав.

Бледная внутренняя сторона его странно мускулистого предплечья была совершенно чистой.

Иисусе. Это абсолютно неслыханно.

Ещё более странно то, что внешняя сторона той же руки, вплоть до плеча, покрыта яркими татуировками. Рука справа, насколько мог видеть Ник, совершенно лишена украшений. На ней не было ни единого рисунка — ни на шее, ни на лице, официального или нет.

Ник задумался, что же находится на тех участках кожи, которые покрывают толстовка и брюки.

— Может, это протезы? — сказал Ник.

Когда Джордан не ответил, Ник взглянул на него.

— На руке. Мог ли он скрыть штрих-код?

Джордан слегка нахмурился, потом пожал плечами.

— Полагаю, это возможно. Я не знаю, почему он не замазал все свои чернила, если на то пошло. Или почему он носит рубашку без рукавов, если только не хочет заявить всем на свете, что у него нет регистрационного номера.

Ник задумался, поджав губы.

Затем он кивнул. Он не мог не согласиться с логикой Джордана.

Сама одежда была чертовски странной. Дело не только в том, что это было ужасно ретро-старомодным, но Джордан прав. Зачем утруждать себя протезированием, когда рубашка с длинными рукавами сделала бы своё дело?

Рубашка, по крайней мере, справилась бы с камерами, если бы не с патрулями сканеров.

И наоборот, зачем кому-то без регистрации носить что-то без рукавов? Парень даже не стал дожидаться темноты. Он сделал это средь бела дня, совершив акт вандализма на частной собственности. Если он был где-нибудь в мире за последние двадцать или около того лет, он должен знать, что его, вероятно, записывают.

В эти дни весь мир находился под наблюдением.

В таком густонаселённом городе, как Нью-Йорк, где всё ещё было достаточно денег и достаточно вампиров, чтобы заставить людей нервничать, это было практически само собой разумеющимся.

— Вам удалось проследить за ним? — спросил Ник. — Когда он ушёл? Вы видели, куда он пошёл?

Джордан поднял на него глаза, поджимая губы.

— Мы работаем над этим, Миднайт, — сказал он холодным голосом.

Сделав вид, что смотрит на часы, он посмотрел Нику в лицо.

— Разве ты не уходишь отсюда? — сказал он, и его голос был резким. — Солнце встаёт, Миднайт. Разве ты не превращаешься в камень, когда становится светло? Я думал, именно поэтому они заставляют таких, как ты, работать только по ночам.

Ник нахмурился, потом невольно взглянул на часы на стене рабочего помещения.

Он забыл проверить время.

Примерно с семи вечера ему пришлось обойти три места преступления до того, что случилось в переулке.

Было уже почти шесть утра.

И снова Джордан не ошибся.

Вместо того чтобы тратить время на пустые слова, Ник коротко склонил голову, обращаясь ко всем присутствующим — даже не задумываясь о том, откуда взялась эта повадка и что именно он имел в виду — и отошёл от стола. Он не сводил глаз с Джордана, который смотрел ему вслед, пока тот не оказался в добрых шести футах от того места, где они все сгрудились.

Повернувшись на пятках, Ник направился к лифту, который должен доставить его на нижние этажи здания.

Несмотря на время, он ещё не мог уйти.

От него требовалось каждый вечер регистрироваться в участке, давать устный отчёт, а затем проходить медосмотр, чтобы убедиться, что он не кормился, пока был на работе.

В конце концов, он был Миднайтом.

Глава 4 Странное хобби для вампира

— Эй! Ты! С чёрными волосами!

Голос уносило ветром. Когда Ник повернулся, ветер усилился, свистя вдоль стены и сотрясая забор у внешних ворот.

Здесь всегда было ветрено.

Из-за скрипучего металлического навеса было ещё тяжелее что-либо расслышать; ветер уносил голос женщины почти сразу же, как только слова слетали с её губ. Ник повернул голову в её сторону, прежде чем сообразил, что мог бы притвориться, якобы не слышал её крика.

Если бы он был человеком, то не услышал бы её.

И всё же лучше поговорить с ней сейчас, чем рисковать; вдруг она распсихуется и позвонит кому-нибудь.

— Всё в порядке, — крикнул он и поднял руку, показывая ей красную букву «V» на внутренней стороне предплечья. — Со мной всё будет в порядке!

Но она уже шла к нему.

Вздохнув немного, по крайней мере, внутренне, он подождал её под тенью навеса, крепче сжимая доску в другой руке.

Она подошла прямо к нему, и он поймал себя на том, что немного удивлён абсолютно деловым и бесстрашным выражением её лица, учитывая, что он только что показал ей свою расовую татуировку. Она нетерпеливо посмотрела на него, как будто запрещать вампирам выходить за пределы главного купола было для неё обычным делом.

Он стоял там, пока она смотрела на него, нахмурившись и поджимая губы.

Он поймал себя на том, что делает то же самое в её отношении.

Что-то в её раздражении вызывало у него желание рассмеяться.

Она была молодой, возможно, чуть за двадцать, что делало ситуацию ещё более странной.

Она выглядела как уличный боец или, возможно, полупрофессиональный боксёр.

Каштановые колючие волосы, коротко подстриженные, с ярко-синими кончиками, которые казались металлическими. Бледно-голубые контактные линзы, по-видимому, под цвет её волос, но, вероятно, также усовершенствованные для работы с данными. Её кожа была смуглой, но её этническую принадлежность вот так сходу и не определишь. Мускулистые руки. Человеческие идентификационные татуировки, само собой. У неё также имелось несколько декоративных тату на предплечьях, в основном персонажи аниме и драконы, насколько он мог судить.

Она действительно была похожа на боксёра.

Она походила на ту категорию людей, с которыми он спарринговал в своей старой студии боевых искусств в Сан-Франциско.

— Какого хрена ты тут делаешь? — сказала она. — Ты что, дурак?

Сильный акцент жительницы Квинса.

Теперь, когда Ник мог слышать её как следует, акцент сбил его с толку.

Ник нахмурился, потом посмотрел на доску для сёрфинга, которую держал под мышкой.

— Ты действительно хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос? — сказал он, громко перекрикивая шум ветра.

— Ты хоть представляешь, какие там волны? — она почти кричала в ответ.

Подняв руку, она придержала чёлку своих коротких волос, вероятно, потому, что ей было больно, когда ветер хлестал её по лицу.

— Там, типа, бл*дский ураган, — крикнула она. — Энергетические щиты не просто так стоят, знаешь ли. Тебе жить надоело, мистер?

Ник снова показал букву «V» на своей руке.

— Я крепкий, — заверил он её. — Со мной всё будет в порядке.

Она с минуту смотрела ему в лицо, а потом фыркнула, едва сдерживая смех.

— Убирайся нах*й отсюда, — сказала она, и с её акцентом это звучало почти забавно. — Ты серьёзно? Это и есть твоё представление о веселье?

Ник кивнул.

— Я серьёзно. И да, это в моём представлении веселье.

— Но почему?

Ник уставился на неё. Он честно не мог решить, нравится ли ему её откровенность, или она начинает раздражать его своими слишком личными вопросами.

— А ты как думаешь, чёрт подери? — сказал он, снова поднимая титановую доску. — Я хочу заняться сёрфингом, — он указал на ворота безопасности, единственное отверстие в стене, где можно было опустить силовое поле с помощью нужной карточки-ключа. — В отчёте сказано, что сегодня солнца нет. Значит, для вампиров безопасно. Мы получаем регулярные отчёты, с оценками…

— Ты же знаешь, что это потому, что небо наполнено дымом, верно? — перебила она. — Это не облака. Не туман. Не солнечное затмение. Ядовитый долбаный дым, чувак.

— Ещё раз, — сказал он так терпеливо, как только мог. — Я вампир. От дыма у меня не будет рака лёгких. Или эмфиземы.

— Я не совсем об этом, — сказала она, указывая пальцем на дверь и продолжая придерживать волосы одной рукой. — Ты хочешь выйти в апокалиптическую пустыню, мистер Вампир… с волнами высотой более тридцати метров, которые бросят тебя в эти силовые поля со скоростью около двухсот миль в час. Вампир ты или нет, но ты ведь не совсем неуязвим, правда?

— Чертовски близок к неуязвимости, — почти прокричал он в ответ. — И я не позволю бросить себя в силовые поля, не волнуйся. Я уже делал это раньше.

— Но зачем? — сказала она. — Почему бы просто не сделать это виртуально?

Подумав об этом, он пожал плечами.

— Не то же самое.

Она нахмурилась, глядя на него так, словно думала, что он её разыгрывает.

— Ты уже делал это раньше? — наконец сказала она.

Он кивнул.

— Конечно. Всякий раз, когда небо достаточно плохое.

Она нахмурилась ещё сильнее.

Посмотрела на ворота, потом снова на него.

— У меня нет полномочий тебя останавливать, — призналась она. — Если у тебя есть код доступа…

— Да, — сразу же ответил он, протягивая карточку, которую прикрепил к своему гидрокостюму. — Я получил разрешение делать это, когда переехал в Нью-Йорк… но я уже делал это в Лос-Анджелесе, прежде чем переехать сюда. И в Сан-Франциско, где волны хуже, чем здесь.

Увидев, как скептически скривились её губы, он с трудом сдержал смех.

— Всё в порядке, — заверил он её. — Действительно. Я ценю твою заботу, но…

Он заколебался, а потом неожиданно для себя добавил, по причинам, которые не мог объяснить самому себе:

— …так я выпускаю пар. Сейчас мне это нужно.

Её взгляд оставался бесстрастным.

Потом она фыркнула, как будто ничего не могла с собой поделать.

— Охеренно странное хобби для вампира, — крикнула она вслед.

Ник открыл рот, собираясь возразить.

Он закрыл его обратно через несколько секунд, поняв, что она не ошиблась.

***

Четыре часа спустя, переодевшись, он выбрался из тёмной, заросшей водорослями воды примерно в дюжине ярдов от того места, куда вошёл в первый раз.

Он не лгал своему мнимому ангелу-хранителю из Квинса.

Вода, несмотря на ядовитые водоросли и токсичные испарения, не беспокоила его.

Затянутое дымом небо беспокоило его ещё меньше, хотя запах и того, и другого был не совсем приятным. Ник обычно приносил с собой затычки для носа, когда вспоминал — возможно, по психологическим причинам, а не по практическим, поскольку это не слишком помогало избавиться от запаха, учитывая, кем он был.

И всё же, несмотря на раздражение, запахи были не так уж важны.

Они стали ещё менее важны, когда он поймал волну.

Несмотря на всю правдивость его слов, вода вызывала зуд кожи, если он оставался в ней слишком долго.

В конце концов, это ощущение начинало беспокоить его настолько, что забирало большую часть веселья и хаотического удовлетворения, которое он получал от катания на сильном прибое.

Сегодня дождь ослабил зуд настолько, что ему удалось задержаться на несколько часов дольше обычного. Часто дождь бывал таким же ядовитым, как и океанская вода, но сегодня он приносил некоторое облегчение. Облака, должно быть, пронесли этот дождь по меньшей мере несколько сотен миль, прежде чем сбросить свою ношу на Ника — вероятно, из Канады или Новой Англии.

Его кожа всё равно была раздражённой от загрязнённой морской воды, хотя его регенеративные способности уже работали над ожогами, покрывавшими часть его кожи.

К тому времени, как он вернётся домой, всё будет выглядеть так, будто там вообще ничего не было.

Но сейчас он был немного краснолицым и раздражённым.

И да, его кожа зудела.

Подойдя к воротам безопасности, он схватил карточку, которую прикрепил к своему гидрокостюму, и поднял титановую доску, которую он купил, чтобы её не разорвало волнами. Стерев с неё слой осадка, он провёл карточкой над считывателем и подождал, пока загорится зелёный огонёк.

Как только это произошло, он шагнул к порталу, где силовое поле должно было отключиться.

Потрескивающий, почти живой ток отступил вокруг прозрачной полностью органической двери, которая была частью внешней системы защиты купола.

Ник подождал, пока на двери загорится зелёный огонёк, и толкнул её внутрь.

Войдя в кабину дезактивации, он тряхнул головой и вздохнул, когда включились распылительные шланги, смывая ядовитую морскую воду и дымный воздух. Он просто стоял там, расслабляясь в чистом физическом удовольствии, пока жёсткие струи били по нему со всех сторон. Он опустил голову так, чтобы большая часть этих струй била прямо в скальп, смывая водоросли и морскую воду с каждого дюйма его головы.

Затем он поднял руки, позволяя воде омыть каждый дюйм гидрокостюма, а затем и доски.

Через несколько минут последовала серия гудков, сообщивших ему, что процесс завершён.

Ник постоял там ещё несколько минут, ожидая, пока тёплый воздух высушит его.

Он провёл пальцами по волосам, энергично тряся головой, чтобы ускорить процесс. Тем не менее, весь конвейерный механизм закончился относительно быстро.

Он снова поднял доску для сёрфинга, как раз когда сушилка выключилась, и дверь вспыхнула зелёным светом, сообщая ему, что он волен покинуть камеру обеззараживания.

Он вышел из кабинки и вернулся под тенистый навес.

Он припарковался в подземном гараже прямо под тем местом, где стоял сейчас.

Тот, кто планировал выход из купола, сделал это очень дружелюбно к вампирам. Ему вообще не приходилось выбираться на солнце.

Несмотря на это, Ник поймал себя на том, что смотрит на зеркальные окна здания прямо перед собой, используя отражение, чтобы бросить короткий взгляд на искусственное голубое небо и белые кучевые облака, отражавшиеся в одностороннем стекле.

Внутри купола было легко забыть, каково там, снаружи.

В эти дни только вампиры отваживались выходить наружу.

Вампиры и изгнанники, но последние никогда долго не протягивали.

Изгнание в эти дни было равносильно смертному приговору.

Перехватив доску, Ник направился к туннелю слева от себя, где находились лифты, которые могли доставить его на нижнюю парковку. Он как раз вошёл в стеклянные двери нижнего вестибюля здания, когда кто-то многозначительно кашлянул.

Он замер, повернув голову.

Его ангел-хранитель сидела за столом в форме гриба, на маленьком табурете в форме гриба, в передней части кофейни за стеклянными дверями здания.

— Ты выжил, — сухо заметила она. — Видимо, ты не шутил.

Ник моргнул, уставившись на неё.

Затем он невольно расплылся в улыбке.

— Но ты выглядишь довольно потрёпанным, — добавила она, с сожалением глядя на него. — Как будто ты подрался с пескоструйным аппаратом… или, может быть, с чаном кислотного порошка. А ты не боишься, что это испортит твою внешность кинозвезды, мистер Вампир?

— Ты серьёзно ждала меня? — он усмехнулся. — Целых четыре часа?

— Я не могу допустить, чтобы на моей совести висели симпатичные мёртвые парни, — сказала она, выразительно закатывая глаза, но явно не смущаясь. — Даже если это милые, самоуверенные, чудаковатые, немёртвые-мёртвые парни.

— Чудаковатые?

— Ты занимаешься сёрфингом, — многозначительно сказала она. — Ты вампир. Это стопроцентно относит тебя к категории чудаков, приятель.

Ник рассмеялся.

И снова он почти ничего не мог с собой поделать.

Она оглядела его, помешивая ложечкой кофе и хмуро глядя в его сторону.

— Хм, — сказала она после паузы. — Ты не шутил насчёт того, чтобы выпустить пар. Несмотря на небольшой токсический ожог лица, ты выглядишь в миллион раз лучше, мистер Вампир, — сна сдула со лба свою чёлку. — Наверное, это такой стресс — быть нежитью.

Ник снова закатил глаза.

— Если ты собираешься постоянно издеваться надо мной, то, по крайней мере, избавься от «мистера Вампира». Меня зовут Ник.

— Ник…?

Немного напрягшись, он почувствовал, как его хорошее настроение исчезает.

— Миднайт, — сказал он после паузы.

Она закатила глаза, глядя на него.

— Я имела в виду твою настоящую фамилию, — сказала она. — Я не полная сволочь. Это не был вопрос с подвохом или что-то в этом роде, — ворча на него, она добавила: — Хотя я удивлена, что ты полицейский. В тебе есть что-то от бойскаутского образа. По меркам вампиров ты определённо похож на котёнка.

И снова Ник не смог удержаться от смеха.

Иисусе. Кто эта девушка?

— Танака, — сказал он прямо. — Ник Танака.

— Это японская фамилия?

— Да, — он дёрнул подбородком в её сторону. — А как насчёт тебя? Позволено ли мне узнать твоё имя?

— Кит, — сказала она сразу же. — Кит Фиорантино.

Он вежливо кивнул.

— Итальянка?

— Помесь, — быстро сказала она. — Учитывая моё запутанное семейное древо, я не задаю много вопросов.

Ник улыбнулся.

— Приятно познакомиться. Мне пора домой…

— Почему? — спросила она выразительно. — Я думала, такие, как ты, не спят? — она подняла чашку кофе. — Я подумала, что мы могли бы выпить кофе или ещё что-нибудь. Отпраздновать тот факт, что ты не лишился башки в силовых полях от какой-нибудь случайной волны.

Застигнутый врасплох, он нахмурился.

Затем, после очередной паузы, он вздохнул.

— Нам и не нужно, — сказал он, пожимая плечами. — …Спать. Но всем надо побыть в одиночестве, Кит. Всем нужно тихое время. Без людей. Без дёрганья. Я не получаю много такого времени, пока работаю. Вообще ни капли.

— Одна чашка кофе, — сказала она. — Я настаиваю. В любом случае… ты ведь только что провёл четыре часа в одиночестве? Без людей? — она сделала пальцами преувеличенные воздушные кавычки. — Или с тобой были мутанты, которые бороздили большие волны?

Ник нахмурился, размышляя об этом.

— Сёрфинг — это совсем другое дело, — всё ещё размышляя, он коротко взмахнул свободной рукой. — Это просто… другое. Это время одиночества, но другого одиночества. Мне нужно вернуться домой и перегруппироваться.

Он не добавил, что ему также нужно что-нибудь съесть.

И всё же он поймал себя на мысли, что пытается объяснить ей остальное.

Он понятия не имел, зачем ему это нужно.

Может быть, она просто казалась ему порядочным человеком, а он никого не знал здесь, в Нью-Йорке. Возможно, какая-то его часть чувствовала себя слишком расслабленной после нескольких часов сёрфинга. Может быть, она просто была первым человеком, который действительно относился к нему как к личности с тех пор, как он покинул Лос-Анджелес.

В конце концов, он просто посмотрел на неё, и эта хмурая гримаса по-прежнему играла на его губах.

— Ты понимаешь, что я имею в виду? — сказал он.

Он наблюдал, как она раздумывает над этим.

Она медленно начала кивать.

Когда она снова посмотрела на него, он увидел понимание в её голубых глазах.

— Да, — серьёзно ответила она, встретившись с ним взглядом. — Думаю, да. Но я всё же думаю, что тебе стоит выпить со мной кофе, Ник Танака, вампир-детектив. Таким образом, у меня будет предлог снова провести время с тобой.

Глядя на неё, он осознал, что она всё поняла.

Он также осознал, что она берет его измором.

Он уже готов был признать своё поражение, сесть рядом с ней за маленький столик, но тут его желудок свело настолько сильной судорогой, что он поморщился, сжимая доску для сёрфинга в руке.

Это решило всё за него.

Подняв доску, он выдержал её взгляд.

— Выпьем кофе в другой раз?

Она нахмурилась, потом, казалось, что-то увидела в его глазах.

Он говорил серьёзно. Он действительно имел в виду, что встретится с ней позже.

Может быть, именно это она и увидела в нём.

После паузы сомнение снова появилось на её лице.

Он поймал себя на мысли, что в прошлом ей лгали многие. Она была настолько бесхитростна, что он мог поверить в это, особенно здесь.

— Как я вообще тебя найду? — сказала она с сомнением.

Посмотрев на неё немного, он обнаружил, что расслабился ещё больше, странно очарованный и обезоруженный её открытостью. Он почувствовал, что почти поддаётся тому уязвимому взгляду, который она бросила на него.

Чёрт возьми, он мог пригласить эту молодую человечку на чёртов кофе.

В конце концов, она пыталась спасти ему жизнь.

Совершенно напрасно, конечно, но важен сам порыв.

— Я коп, — сказал он, одарив её ещё одной полуулыбкой. — Я сам найду тебя.

Глава 5 Котёл Дьявола

Ник выехал со стоянки на полуденное солнце и голубое небо.

На его прозрачных, как стекло, глазах были тёмные зеркальные очки, несмотря на щиты от солнца на окнах, установку которых он оплатил для своей антикварной машины.

Что касается самой машины, то он купил её ещё до войны и сумел сохранить даже после того, как правительство конфисковало большинство вампирских активов и заморозило их банковские счета.

Тогда у него ещё было достаточно друзей-людей, и он успел переписать машину на одну из них перед тем, как М.Р.Д. явился к нему на порог.

Вдобавок, она оказалась достаточно хорошей подругой, чтобы вернуть ему машину, когда шумиха улеглась.

К сожалению, эта подруга умерла — слишком много лет назад.

С тех пор прошло больше лет, чем ему хотелось бы думать.

Поглаживая оригинальную приборную доску, Ник почувствовал прилив благодарности к ней, как и всякий раз, когда садился за руль своего автомобиля Mercury Cougar Eliminator 428 Super Cobra Jet 1970 года выпуска, который был чертовски редким, даже когда Ник только купил его.

Теперь эта штука была почти единорогом.

Его подруга тоже увлекалась масл-карами.

Выкинув её из головы, он свернул на 15-ю улицу, направляясь на запад, к 8-й Авеню, чтобы вернуться в Вашингтон-Хайтс и свою квартиру.

Конечно, он жил в специально отведённой для вампиров зоне, так что у него не было большого выбора в плане жилья. С другой стороны, правительство оплачивало его квартиру, так как он работал Миднайтом. У него не имелось ничего, кроме машины, которую он никогда не продаст, но, по крайней мере, он не был бездомным.

— Гертруда, — сказал Ник, активируя связь с ИИ^[6] своего отдела. — Проверь для меня записи одного гражданина, ладно?

— Конечно, сэр. Имя?

— Фамилия, Фиорантино. Имя, Кит. Человек. Примерно от двадцати двух до двадцати восьми лет. 170 см роста. Короткие каштановые волосы с выкрашенными в синий цвет кончиками. Множественные украшения на теле, большинство из них персонажи аниме. Мускулистая. Носит усовершенствованные линзы. Возможно, у неё имеется опыт в боях.

Помолчав, он добавил:

— Имя — это, наверное, прозвище. Ищи возможные совпадения с более традиционными именами для людей Соединённых Штатов, особенно тех, кто родился в Охраняемом Регионе Нью-Йорка. Вероятное место проживания — Квинс, штат Нью-Йорк.

— Работаю над этим, сэр.

Ник смотрел в окно, пока ждал.

В этой части города смотреть было особенно не на что.

Вся западная часть города по-прежнему в значительной степени разрушена войной.

Примерно треть территории вообще не восстанавливалась за прошедшие годы, так что вполне логично, что они разместили вампирские анклавы к северу отсюда, где мало кто из людей хотел бы жить.

Контрасты были довольно резкими.

Всего в нескольких кварталах к западу от того, что теперь называлось «Рекой Золота» (полоса гиперсовременных, до жути высоких и тонких как карандаши зданий на западной стороне Центрального Парка) и совсем немного к северо-западу от приподнятого парка и зелёной зоны (известной как «Лес», который заканчивался к северу от Опера-Хаус), находился скандально известный «Котёл Дьявола».

Огороженная, охраняемая военными территория Котла, которая начиналась на пересечении 66-й и Амстердам-стрит и тянулась до 113-й улицы, представляла собой практически пустырь из заброшенных, разбомблённых зданий, покрытых граффити. Её жители имели специальные разрешения, которые не позволяли им уехать, и у большинства из них не было документов о гражданстве, хотя по закону все они должны быть имплантированы и зарегистрированы.

Кто угождал в Котёл?

В основном обычные бедняки и те, кто иначе остался бы без крова. У некоторых были психические расстройства, другие были арестованы за незаконное поселение в чужих домах. Третьи были пойманы с сомнительными татуировками и документами об иммиграции и/или виде на жительство.

Сам Котел не только был разрушен во время войны из-за сильного удара звуковыми и контузионными бомбами, но и являлся в основном результатом безумного наплыва выживших, заполонивших город после войны, а также преступников, которые не были достаточно плохими для изгнания, всё ещё годились для ваучеров ручного труда, но не могли быть размещены в переполненных тюрьмах.

Большинству из тех, кто жил в Котле, больше некуда было идти.

Котёл начинался всего в нескольких кварталах к югу от вампирских анклавов, где жил Ник, а на западе он поднимался прямо к Гудзону и силовым полям, которые покрывали всю границу острова Манхэттен.

Несмотря на компании, которые держали рабочие склады внутри стен Котла — то, что раньше называлось потогонными цехами (англоязычный термин употребляется для описания незаконных экспортных производств в бедных странах), и под усиленной охраной — это место было в основном хаотичным беспорядком, и не очень хорошо охранялось.

На самом деле, там вообще не существовало регулярной полиции, если не считать беспилотников, частной корпоративной охраны и случайных рейдов, которые были ближе к военным учениям, чем к обычной полицейской работе.

Тем не менее, всего за две недели пребывания здесь Ник уже успел поработать нюхачом над одним делом в Котле, так что не похоже, что полиция Нью-Йорка полностью проигнорировала это место.

В целом, однако, забор под напряжением, окружающий разбомблённый, перенаселённый участок земли, должен был сдерживать худшие из проблем, по крайней мере, не пуская их в остальную часть Манхэттена и Охраняемой Территории Нью-Йорка.

Внутри самого Котла обстановка оставалась мрачной.

Зона страдала от перенаселения и была подвержена вспышкам болезней. Здесь почти нигде не было водопровода, не говоря уже о вывозе мусора и электричестве для жителей.

Даже сама земля всё ещё была частично загрязнена химическим оружием, которое использовалось Армией Воскресших Падших, или А.В.П., ближе к концу войны. Ник также слышал, что там имелось минное поле, до сих пор не расчищенное — хотя он даже представить себе не мог, почему этого ещё не сделали. С современными технологиями они могли бы разобраться с этим за несколько недель.

Большинство людей объезжало район стороной, делая вид, что его там нет, вместо того чтобы проехать через охраняемые ворота на границе и добраться до северной или южной части города через середину Котла.

Богатые люди и близко к нему не подходили.

Честно говоря, Ник тоже часто объезжал его.

Впрочем, он не делал этого каждыйраз. Всё зависело от его настроения и от того, насколько он торопился домой.

Он не солгал Кит, когда сказал, что ему не терпится вернуться в свою квартиру после времени, проведённого на воде. Он был не в том настроении, чтобы добавить ещё добрых сорок минут к своей поездке, просто чтобы избежать кучки отчаявшихся людей.

Так как большая часть Реки Золота как района состояла из частных, закрытых улиц, по которым Ник не мог проехать без предварительного разрешения, он должен был либо ехать через Котёл, либо вернуться в центр и добираться до своего дома через восточную часть города в объезд парка, чтобы попасть в Вашингтон-Хайтс.

Он мог позаботиться о себе в Котле, даже с приманкой в виде своей машины.

Он делал это уже много раз.

Он всё ещё ехал по 10-й авеню, когда Гертруда, ИИ, вторглась в его мысли.

— Кажется, я нашла вашего человека, детектив Миднайт, — любезно сказала Гертруда.

— Ладно, давай сюда.

— Какие части, детектив Миднайт?

— Всё, что ты нашла. Я скажу тебе, когда остановиться.

— Катарина «Кит» Фиорантино, — прогудел голос. — Родилась в Лонг-Айленд-Сити, в Квинсе, у родителей Лилианы и Ивана. Ей двадцать четыре года. Изучала биотехнические науки и безопасность. В настоящее время работает в корпорации «Красное Солнце» в качестве младшего директора службы безопасности города по их самому крупному контракту, заключённому с М.Р.Д…

Ник присвистнул и невольно рассмеялся.

Вот уж везло же ему временами.

— Мне продолжать, сэр? — вежливо осведомился ИИ.

— Она боксирует? — спросил Ник, всё ещё ошеломлённо улыбаясь и потирая подбородок.

— Она получила чёрный пояс второй степени в кунг-фу стиля Чой ли Фут, сэр. Она соревнуется на местном многополом автодроме в Квинсе, в Охраняемой Зоне Нью-Йорка. Её текущий рейтинг составляет 9–0 в этом сезоне, сэр.

— Значит, она хороша? — Ник задумался.

— Очевидно, лучше, чем её противники, сэр, — бодро согласился ИИ.

— Она не входит ни в какие антивампирские группировки, верно? — он хмыкнул.

— Ничто в её сетевой истории или связях не предполагает этого, сэр.

— Она вообще интересуется политикой?

— Не слишком, сэр, — ответил ИИ. — Ни одна политическая деятельность не была задокументирована, кроме одного штрафа за нарушение мира и подстрекательство к насилию против государства, который зарегистрирован восемь лет назад. Она присутствовала на митинге протеста, связанном с ограничениями свободы собраний для гибридов…

— Восемь лет назад? Значит… она была подростком?

— Её сосед и близкий друг был гибридом, сэр. М.Р.Д тогда забрал его для перерегистрации и установки нового имплантата. Полиция подала жалобу скорее в качестве предупреждения, добавив второе обвинение за то, что она бросала в них предметы…

Ник снова усмехнулся. Иисусе. Она швырялась камнями в полицейских, которые целились в неё из плазменных винтовок.

У девчонки имелись яйца, надо отдать ей должное.

— …Однако, — продолжал ИИ. — В настоящее время у неё нет официальных политических связей, и с тех пор она не занималась какой-либо антигосударственной деятельностью, поэтому заключение М.Р.Д. состоит в том, что для неё это был личный вопрос, и потому её статус угрозы в настоящее время считается низким. С тех пор ей не приписывали никаких других случаев насилия.

— Кроме надирания задниц на ринге, — поправил Ник.

— Кроме этого, сэр.

Ник подъехал к южным воротам Котла.

Остановившись у поста охраны, он опустил стекло и показал своё удостоверение.

Охранник посмотрел на Ника в тёмных очках, потом на его машину и нахмурился. Он бросил на Ника взгляд, который примерно переводился как: «Да ты, должно быть, издеваешься, бл*дь?»

Ник пожал плечами, включив двигатель на полную мощность после того, как парень махнул ему рукой и открыл ворота безопасности, чтобы пропустить его к первому набору надёжных замков, которые стояли между главной улицей и внутренней частью самого Котла.

Ник остановился перед вторыми воротами, через которые был пропущен электрический ток, и подождал, пока охранник закроет за ним первые ворота.

Как только он это сделал, ворота перед ним осветились — красные огоньки на вершине предупреждали о том, чтобы не подходить слишком близко, пока забор по периметру начал открываться.

Он проделал это ещё два раза.

Когда открылись третьи ворота, Ник, наконец, увидел первые виды Котла.

На другой стороне уже ждали люди.

Он не стал ждать, а взревел двигателем, заставив их разбежаться и протаранив их попытки преградить ему путь. Проезжая мимо, он мельком видел лица и нахмурился, когда один из них ударил бейсбольной битой по боковой панели.

Всю оставшуюся дорогу до 10-й авеню он не убирал ногу с педали газа.

Ну, пока он не наткнулся на первую баррикаду.

Он не колебался, а резко остановил машину в длинном участке тени, которая покрывала эту часть проспекта.

Он знал, что они выбрали это место, потому что тень уменьшит видимость для большинства людей. Для Ника это всё упрощало.

Сняв тёмные очки, он вышел из машины и вытащил пистолет.

Он держал оружие так, чтобы его было хорошо видно. Сдвинувшись с места, он быстро зашагал вперёд, не скрывая своих вампирских рефлексов или походки. Он взял себе за правило подмечать тела и оружие всех людей, которых он мог учуять, устанавливая зрительный контакт там, где он мог, ища их в темноте под почти полностью разбомблённым зданием, обеспечивающим тень.

Судя по опорам, когда-то это был стальной небоскрёб.

— Уберите баррикаду! — крикнул Ник, показывая татуировку «V» на своей руке и той же рукой демонстрируя свой полицейский жетон. — Я Миднайт. Немедленно выполняйте. Или я звоню своим друзьям.

Воцарилось молчание.

Затем из развалин соседнего здания появилась группа оборванных и изголодавшихся людей, одетых в слишком большую для них одежду. Ник наблюдал, как они начали толкать в сторону грузовик, который составлял основную часть баррикады, и мышцы на их костлявых телах напряглись от усилий.

Они работали молча, не глядя на него.

В Котле им не разрешалось держать оружие.

Это, конечно, не помешало некоторым из них обзавестись оружием, но они не собирались рисковать и потерять его при нападении на Миднайта или провоцировать налёт, в результате которого многие из них были бы убиты.

Даже если копы-люди больше не приходили сюда лично, это не означало, что угрозы Ника насчёт его «друзей» были пустыми.

Ник, вампир он или нет, по-прежнему являлся частью синего братства^[7].

Полиция Нью-Йорка может противиться присутствию Ника, но они быстро сомкнут ряды, если посторонние попрут против него, независимо от того, что они думают о самих вампирах или Нике как личности. Если обитатели Котла перейдут эту черту, коллеги Ника, скорее всего, в отместку запланируют настоящий рейд — перспектива, которая никогда не оборачивалась для местных жителей ничем хорошим.

Кроме того, беспилотники полиции Нью-Йорка днём и ночью патрулировали небо над Котлом. По той же причине Ник мог бы обрушить на них ад одним приказом через гарнитуру, даже если они всего лишь разозлили его.

Печальный факт состоял в том, что Ник мог действовать здесь совершенно безнаказанно.

Он мог избивать их, кормиться ими, убивать, трахать, красть их детей, трахать и убивать этих детей, хоть с разрешения, хоть без, и всем было наплевать, просто потому, что это Котёл.

Сочетание этих угроз, исходящих от Ника даже сейчас, в значительной степени гарантировало, что они отступят, независимо от того, насколько блестящей или соблазнительной была его машина.

В любом случае, они мало что могли сделать с машиной.

Разобрать её на запчасти и продать по кускам — вот и всё.

У девяноста процентов из них вообще не было возможности продать такую машину на улице, не говоря уже о том, чтобы водить её. Котёл почти полностью отрезан от внешнего мира, и чёрный рынок в основном ограничивался мелкими товарами, включая детей, ставших жертвами торговли.

Поморщившись от этой мысли, Ник забрался обратно в машину.

Опустив на глаза зеркальные очки, он запер дверь.

Через несколько секунд он завёл мотор и с рёвом помчался по уже расчищенной аллее.

После того как он расправился с первой баррикадой, размахивая пистолетом и значком, по дороге, должно быть, распространились новости о том, кто он и что он такое.

На пути по опустевшей улице он не встретил ни одного блокпоста.

Он преодолел примерно две трети территории Котла, когда его взгляд упал на что-то слева, и он ударил по тормозам.

Он и не осознавал, как быстро ехал.

Это ещё одна особенность Котла — никаких ограничений скорости.

В данном случае это означало, что его вампирские рефлексы заставили машину вильнуть и по диагонали остановиться посреди дороги.

Несколько секунд он просто сидел в салоне, глядя на улицу сквозь тонированное лобовое стекло и окно с водительской стороны.

Этого не может быть.

Этого просто не могло быть.

Его вампирские глаза смотрели сквозь тёмные очки и затемнённое защитное стекло на картину, нарисованную на остатках кирпичной стены.

Вероятно, когда-то это была часть фасада жилого дома, а может быть, даже церкви. Теперь большая часть здания исчезла, осталась только шероховатая поверхность красновато-коричневого кирпича, которая уходила в засохшие сорняки и грязь в половине квартала вверх по авеню.

Несколько стен внутри руин остались стоять, но они напоминали скорее развалины, чем функциональное современное здание.

Больше всего это место напомнило Нику то, что он мог бы увидеть во время туристической поездки в Европу, до войн видящих.

На длинном куске кирпичной стены, тянувшейся вдоль дороги, кто-то нарисовал сверхреалистичную фреску, похоже, выполненную масляной краской. Картина занимала большую часть стены, вплоть до того места, где та сужалась к дороге, обрываясь и обнажая отдельные кирпичи и молодое дерево, растущее позади неё.

Стиль картины был идентичен тому, что Ник видел в том переулке, заполненном убитыми гибридами в Бронксе.

Реалистичность была столь же обескураживающей.

Ник окинул взглядом красочную картину, снял ногу с тормоза и поехал вперёд, чтобы рассмотреть всё это, медленно продвигаясь мимо.

За исключением стиля — который был чуть ли не точно таким же, чёрт подери, и чем дольше Ник смотрел на него, тем сильнее он казался идентичным — картина имела мало общего с той, которую он видел в переулке прошлой ночью.

Кроме того, она была гораздо более неоднозначной по смыслу.

Действительно, это граничило со стилистическим парадоксом.

Подавляющее большинство людей, изображённых этими аккуратными, точными мазками кисти, бежали прочь, и в их гиперреалистичных чертах запечатлелся ужас.

Некоторые были нарисованы вблизи, крупными.

Другие были изображены в более отдалённой перспективе, убегающими прочь, что подчёркивало трёхмерный характер картины. Все они бежали, кричали, падали и спотыкались, торопясь убежать.

У некоторых на лицах виднелась кровь.

У некоторых кровь текла из ушей и уголков глаз.

Они не убегали от пушек, бомб, солдат — или беспилотников.

Они даже не убегали от вампира или любого другого монстра.

В самом центре панорамного изображения, точно в фокусе, от которого все они бежали, на покрытом травой холме стояла маленькая, безобидная на вид фигурка.

Это была маленькая девочка.

Ник уставился на неё, на яркие, серебристо-голубые, похожие на лёд глаза, которые нарисовал ей художник, иссиня-чёрные волосы с серебристыми прядями, а также серебристую асимметричную чёлку. Её маленькое тельце было одето в рваные джинсовые шорты, поношенную футболку и армейские ботинки.

На вид ей было лет одиннадцать.

Ник не видел в её изображении ничего, что обратило бы людей в бегство — не считая этих серебристо-голубых глаз.

Эти поразительные, льдисто-голубые глаза, один лишь их цвет, заставил Ника уставиться на картину.

Они могли быть нарисованы таким образом, чтобы намекать на какое-то усовершенствование — как у Джордана в участке, или у той девушки Кит, которую он встретил на сёрфинге — но Нику так не казалось.

Они походили на глаза видящих.

Они определённо выглядели как глаза видящей.

Не просто гибрида — видящей.

Глубина и свет, которые художник каким-то образом вложил в изображение лица девочки, особенно в её глаза, ещё сильнее указывали на то, что она видящая. Изображение буквально источало свет, делая её ещё более живой и такой реальной, что Ник не мог оторвать глаз от этого округлого девичьего личика.

Но видящих больше не существовало.

За последние почти сто лет на всей планете не найдено ни одного видящего.

Даже гибриды теперь исчезали, постепенно вымирая из-за суровых мер М.Р.Д. и того факта, что новые гибриды не рождались, ведь не было видящих, которые могли их родить или оплодотворить подходящих человеческих женщин.

Чёрт, не осталось даже видящих, не совместимых для размножения с человеческим родом, что уж говорить о совместимых.

Нахмурившись, Ник смерил взглядом картину.

Он знал, что ему нужно сделать.

Тем не менее, он колебался ещё несколько секунд, прежде чем сделать это.

Покачав головой, наполовину злясь на себя за то, что следовал правилам, и наполовину злясь на себя за то, что не решался следовать правилам, он взял гарнитуру с пассажирского сиденья машины и вставил её в ухо, активируя открытый канал, к которому он имел доступ как Миднайт.

— Привет, Гертруда, — сказал он, как только почувствовал, что канал включился. — Пришли мне беспилотник. Я внутри Котла. Ты должна суметь отследить меня через мой имплантат…

— Мы вас видим, детектив Миднайт, — ответил металлический голос ИИ. — Просто беспилотник, сэр? — вежливо осведомилась Гертруда. — Вы хотите, чтобы я передала какие-то инструкции? Вам нужно подкрепление для безопасности или…

— Нет. Ничего подобного, — взгляд Ника вернулся к фреске. — Мне бы хотелось запечатлеть участок дороги, по которому я еду. В частности, фреску на западной стороне дороги от того места, где сейчас стоит моя машина. Все свидетели должны быть отсканированы и опознаны.

— Принято. Посылаю беспилотник наблюдения, сэр. Куда передать результаты захвата, как только он будет завершён?

Ник снова заколебался, хмурясь и размышляя.

Как и прежде, он знал, что должен делать.

Мгновение спустя он обнаружил, что делает именно это.

— Отправь всё в 17-й участок, — сказал он. — Доведи это до сведения детективов Морли и Джордана. От Наоко Танака Миднайта. Отдел убийств. Идентификационная метка 9381T-112.

— Подтверждаю, сэр, — любезно ответил женский голос. — Могу я ещё что-нибудь сделать для вас, пока вы там, на месте, сэр?

Ник уставился в окно своей машины, хмуро глядя на девочку, нарисованную на кирпичной стене.

Его взгляд вернулся к этим потрясающим голубым глазам.

— Нет, — сказал он, запоминая её черты, каждую деталь её внешности. — Если только ты не можешь объяснить мне, на что я сейчас смотрю.

— Боюсь, что я не могу этого сделать, сэр, — всё также вежливо ответил ИИ.

Ник хмыкнул, кивнул и снова положил обе руки на руль.

— Тогда ничего больше, — сказал он. — Спасибо, Гертруда. Сейчас я покидаю этот район, но отошли эти снимки в 17-й, как я уже сказал, — и тут он по наитию добавил, — и в мою гарнитуру, если можно. Я хотел бы взглянуть на них, прежде чем вернусь на службу.

— Как пожелаете, сэр, — ответил голос, такой же бодрый и металлический, как и прежде. — Всего хорошего, детектив Наоко Танака Миднайт.

Ник не потрудился ответить, но слегка нахмурился, когда она назвала его полным именем.

Это какой-то новый протокол о вежливости?

Пожав плечами, он снова посмотрел на картину на кирпичной стене, взглянул на девушку в последний раз, прежде чем взреветь двигателем и снять ногу с тормоза.

Он уже совсем собрался покинуть это место, но тут опять нажал на тормоза, заметив фигуру, смотрящую на его машину из тени за кирпичной стеной.

Ник снова заставил машину вильнуть и резко остановиться.

Он просто держал машину на холостом ходу, пытаясь получше разглядеть силуэт.

Если бы солнце ниже опустилось по небу или если бы эта часть дороги была защищена от солнечных лучей больше, чем, скажем, совсем не защищена, Ник бы вообще вышел из машины.

Он подошёл бы к мужчине, стоящему там, и попытался бы заговорить с ним. Во всяком случае, он спросил бы его о фреске и девочке, которую она изображала.

Но солнце било прямо в его тёмно-зёленый с белыми гоночными полосами Mercury Cougar Eliminator 428 Super Cobra Jet 1970 года, целясь в тонированное стекло со всей силой, жаром и уверенностью полудня.

Внутреннее купольное солнце Нью-Йоркской Охраняемой Зоны было спроектировано так, чтобы почти точно имитировать настоящие солнечные лучи, делая их достаточно прямыми и достаточно горячими, чтобы Ник не хотел даже опускать окно и звать другого мужчину.

Он поймал себя на том, что гадает, ответит ли тот ему, если он позовёт.

Кто бы он ни был, он стоял прямо внутри осыпающегося проёма, когда-то бывшего окном, в остатках этих руин, похожих на отдельно стоящие стены. Окно находилось всего в шести метрах позади того места, где кто-то покрыл стену пугающе реалистичной фреской, которая изображала взрослых людей, убегающих от той, что походила на ребёнка-видящего.

Теперь, когда он оказался ближе, Ник поймал себя на мысли, что большая часть здания выглядит так, будто его уничтожил танк или, возможно, бомба. Учитывая район города, это, вероятно, сделали боевые силы видящих, Армия Воскресших Падших (А.В.П.).

Это была чертовски странная мысль.

Ник уставился на стоящий там силуэт.

Что-то в его неподвижности тревожило Ника.

Может, вампир?

Теперь, когда он почти видел лицо, Ник мог поклясться, что незнакомец не пялится на его машину в отличие от большинства людей, которых Ник видел здесь. Вместо этого он, казалось, смотрел прямо на него, то есть, на самого Ника.

Через несколько секунд Ник ещё больше в этом убедился.

Тот смотрел на него во все глаза.

Когда долговязая фигура слегка отодвинулась в сторону, сделав более заметной саму себя в оконном проёме, и стала видна его кожа, поцелованная солнцем, Ник понял кое-что ещё.

Мужчина, стоявший там, был одет в серую безрукавку с капюшоном.

Теперь, когда Ник смог разглядеть его очертания в прямоугольной оконной раме, он был похож на мужчину, скорее всего на человека, учитывая разноцветный водоворот татуировок, покрывающих почти всю внешнюю сторону левой руки мужчины.

Как и серая толстовка, узор татуировок был жутким в своей знакомости.

Это должен быть он.

Таинственный вуайерист Ника — должно быть, тот самый художник, которого он видел на записи камер видеонаблюдения, когда тот две недели назад рисовал фреску в Бронксе.

Что, чёрт возьми, вообще происходит?

Пока Ник смотрел, у него снова возникло искушение выйти из машины.

Оглядев заднее сиденье, а затем подумав о том, что у него имелось в багажнике, он понял, что действительно не может этого сделать. Полоска открытой земли между ним и покрытым татуировками человеком была слишком длинной.

И всё же он сидел, напрягая мышцы, пытаясь принять решение.

Мог ли он рискнуть и потерять его?

Всё это было невозможным.

Это просто… невозможно.

Как он выбрался из Котла, чтобы написать эту фреску?

Неужели у него действительно есть пропуск, чтобы пройти через ворота? Если так, то это отличает его от всех остальных обитателей Котла, с которыми Ник когда-либо сталкивался.

Как он попал в Бронкс?

Туда можно добраться только поездом. А чтобы ездить на поезде, нужна идентификационная татуировка. Как, чёрт возьми, он сел на поезд, идущий в другой район… или сошёл с него… без тату?

Если он действительно жил здесь, внутри Котла Дьявола, то почему ни один из патрульных беспилотников не поймал его за то, что он не был зарегистрирован?

Ник всё ещё смотрел на фигуру в тени здания, когда вызванный им беспилотник спикировал вниз. Ник поднял голову и нахмурился, когда приземистая, похожая на жука машина зависла в воздухе, а затем медленно поплыла вдоль кирпичной стены, без сомнения фотографируя каждый её дюйм, как и просил Ник.

Ник смотрел на него всего секунду.

Затем его взгляд вернулся к отверстию в стене, где стоял мужчина, уставившийся на машину Ника.

Но мужчина исчез.

Ник вообще ничего не увидел, когда заглянул в это тёмное отверстие.

Ничего, кроме теней и крошащегося кирпича.

Глава 6 Кормление

Когда Ник наконец добрался до финансируемого государством вампирского комплекса на 163-й Западной улице, кое-кто поджидал его у двери квартиры.

Всего существовало тринадцать зданий, в которых обитало, вероятно, восемьдесят процентов вампиров, проживавших и работавших на Манхэттене. Дом Ника находился в северной части города.

Он назывался Ковен 6.

Ник подозревал, что какой-то придурок из М.Р.Д. счёл это название смешным.

Как он и говорил, он не возражал против государственного жилья.

Во-первых, не нужно было платить Манхэттенскую ренту.

Во-вторых, что, вероятно, более важно, здания имели свою собственную, финансируемую М.Р.Д. систему безопасности, включая живых охранников. Это означало, что никто не мог без разрешения войти или выйти из здания, не говоря уже о квартире Ника.

Это разрешение могло быть выдано только одним из двух способов: самим Ником, через сканирование сетчатки, распознавание голоса и его коды имплантатов, с использованием современной системы безопасности, встроенной в его входную дверь, или через М.Р.Д.

Поэтому, увидев её, он знал, что она должна здесь находиться. Он также знал, что она, скорее всего, послана М.Р.Д.

Последнее и заставило его нахмуриться, сверяясь со временем и датой в гарнитуре, которую он всё ещё носил. Четверг.

Он совсем забыл, что сегодня четверг.

В большинстве случаев ему просто доставляли пакеты с кровью к двери.

Три раза в неделю (для него — по четвергам, субботам и вторникам) для одного из его приёмов пищи М.Р.Д. присылало сотрудника, чьи услуги финансировались государством.

Ник подозревал, что зоологи, биологи и даже сотрудники правоохранительных органов, которых они держали в центральном управлении М.Р.Д. в Вашингтоне, знали, что большинству вампиров никогда не хватит пакетов с кровью, если давать их каждый день подряд.

На протяжении многих дней, растянувшихся на недели, месяцы, годы.

Как и у всех вампиров, у Ника также имелась возможность нанять законного добровольца вдобавок к «сотрудникам», поставляемым М.Р.Д., но он полагал, что они хотели дать ему и другим вампирам, которые следовали правилам, ещё больше оснований не покидать резервацию.

Существовала огромная, разросшаяся торговля кровавым спортом всех видов, даже в одном лишь Нью-Йорке. Большая его часть происходила на условиях разной степени законности.

Если привычка к свежей крови станет слишком дорогой или слишком опасной для вампиров, учитывая, сколько самопровозглашённых линчевателей по-прежнему бродит по улицам, это может подтолкнуть довольно многих вампиров искать способы срезать углы — способы, которые покусились бы на вопросы безопасности гражданского населения.

И всё же было чертовски странно, когда тебя кормил государственный служащий.

Ник знал, что это не должно иметь значения, но это было важно.

Он не мог отделаться от мысли, что это всё равно что бросить льву часть туши мёртвого животного, но не позволить проклятой твари охотиться самой.

Ник, как и большинство вампиров, был создан для охоты.

Теперь он занимался сёрфингом.

Он занимался сёрфингом и возвращался домой, чтобы питаться от шлюхи крови, финансируемой правительством из его собственных налогов и налогов каждого человека в городе.

Увидев его, она нахмурилась и скрестила руки на груди.

— Ты опоздал, — объявила она.

Он с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза.

Это уже второй раз, когда какой-то человек сегодня совал нос в его дерьмо.

Чёрт, не просто сегодня, а в течение последних шести часов.

Удивительно, какими самоуверенными некоторые из них стали теперь, думая, что всех его сородичей посадили на поводок. Так или иначе, это не беспокоило Ника в случае с Кит, относившейся к нему практически как к любой другой личности, которую она застала за совершением колоссальной глупости.

Возможно, по той же причине, в отличие от Кит, Ник не потрудился ответить женщине, стоявшей у его входной двери.

Он оглядел её с ног до головы, не в силах сдержать хотя бы некоторого интереса. К тому времени, учитывая сёрфинг и то, что он в течение нескольких часов был окружён кровью в том переулке, Ник чертовски проголодался. Он был настолько голоден, что почувствовал, как его кожа покраснела, когда он посмотрел на женщину.

В конце концов, он всё равно ответил ей.

— Меня задержали, — сказал он хрипло. — Работа.

— Работа? — она нахмурилась, потом тоже посмотрела на него. — Кто ты?

— Миднайт, — сказал Ник, чувствуя себя так, словно за этот день произнёс это слово уже раз сто.

Пройдя мимо неё к двери, он остановился перед панелью безопасности, чувствуя на себе её взгляд, когда набирал цифровой код доступа, открывающий панель безопасности, затем прижал руку к считывателю.

Как и в полицейском участке (только без голограммы робота за пуленепробиваемым органическим стеклом) Ник должен был показать свой имплантат сканеру в дополнение к отпечатку руки, затем штрих-коду и, в конце концов, глазам, которые сканировались последними.

Если ему когда-нибудь понадобится в спешке забежать в свою квартиру, он окажется в полном дерьме.

Когда дверь, наконец, издала тихий сигнал, и замок щёлкнул, Ник оглянулся на неё, схватился за ручку и повернулся, потянув тяжёлую панель на себя.

К тому времени часть гнева ушла с её лица.

Она смотрела на его задницу, когда он повернулся.

Ник обнаружил, что его голод обострился прямо перед тем, как она подняла на него глаза.

Заметив её взгляд, он невольно улыбнулся ей.

— Ты голодна? — вежливо поинтересовался он, придерживая для неё дверь.

Она посмотрела на его лицо, и рассмеялась с тихим фырканьем.

— Я?

— Да, — сказал он. — Это вызывает у тебя чувство голода, верно?

Идя впереди него, она покачала головой.

— Ты у меня сегодня первый, — немного покраснев, она уточнила: — Мой единственный. Я имею в виду сегодня.

Ник кивнул, ничего не сказав.

Однако он видел, как расслабились её плечи.

Он заметил, что человеческий инстинкт бояться таких, как он, на самом деле никуда не девался, независимо от того, насколько дерзко или напористо они вели себя по отношению к нему. Это было особенно правдивым, когда вампир находился в разгаре голодной реакции.

Интересно, что это не менялось в зависимости от того, как долго они были в бизнесе кормления существ, подобных ему.

Даже самые отъявленные наркоманы, одержимые жаждой крови, фетишисты… все они боялись. По крайней мере, все, с кем Ник когда-либо сталкивался.

Этот страх возбуждал их, но никогда не уходил.

Как только его голод по-настоящему просыпался, они, казалось, понимали это на каком-то уровне — даже если его глаза ещё не изменились, и его клыки не удлинились, и не было никакого другого видимого признака.

Чёрт возьми, редко можно встретить людей, которые не боялись бы его, даже когда он не испытывал жажды крови. Кит была одной из немногих не-боящихся, с которыми он сталкивался за долгое время.

Разговаривая с Кит, Ник почти задавался вопросом — может, она не знает, кто он такой. Может быть, именно поэтому он каждые пять минут показывал ей татуировку «V» на своей руке.

Слегка хмыкнув при этом воспоминании, Ник вошёл в гостиную, и в ответ на его присутствие зажёгся свет.

Квартира не была шикарной, но и не такой уж плохой.

Жильё было не столь отменным, как его квартира в Лос-Анджелесе, но зато открывался вид на океан, даже если большая его часть отражалась в куполе.

Но на самом деле Нику не хотелось думать о Лос-Анджелесе.

Вместо этого он напомнил себе, что его квартира здесь, в Нью-Йорке, всё равно значительно лучше квартир, в которых он жил, когда был полицейским-человеком в Сан-Франциско. Там он обычно был вынужден жить в пригороде, потому что не мог позволить себе жить в черте города на зарплату полицейского. А тут у него даже имелась приличная мебель — опять же, оплаченная добрыми людьми штата Нью-Йорк и тем, что осталось от Соединённых Штатов Америки — и первоклассная звуковая система.

Ник взглянул на женщину, которая осторожно вошла в его гостиную.

Она смотрела, как он снимает длинное пальто и бросает его на спинку стула в столовой.

Он ослабил галстук и теперь в открытую смотрел на неё.

Она красивее предыдущей.

Длинные, слегка вьющиеся тёмно-рыжие волосы.

Голубые глаза. Длинные ноги. Красивая грудь.

Она была одета в тёмную юбку и облегающую бледно-голубую эластичную блузку, и хотя эта одежда едва ли была клубной, она плотно обтягивала её фигуру. Она также носила сапоги на каблуках и длинный кулон на цепочке, который привлекал ещё больше внимания к её груди.

Ник всё ещё пялился на неё, когда она хмыкнула, заставив снова посмотреть ей в глаза.

Но на этот раз она улыбнулась ему.

— Думаю, мне не нужно спрашивать, голоден ли ты, — сказала она, насмешливо изогнув бровь. — Или нравятся ли тебе женщины.

Он ответил ей улыбкой.

На этот раз его взгляд был явно хищным, и он поймал себя на том, что слишком долго удерживает её взгляд, прежде чем снова заговорить.

— Садись на диван, — сказал Ник ей, указав подбородком в сторону предмета мебели с обивкой цвета ржавчины.

Она сделала, как он сказал, и он почувствовал, как его голод обострился.

Он ничего не мог с собой поделать — ему нравилось, когда они откликались на его потребность.

Всё в ней уже сделалось покорным, а он ещё даже не укусил её. Он в равной мере чувствовал это в ней и видел, даже до того, как она подошла к дивану и опустилась на край, выжидающе глядя на него.

Этот взгляд её голубых глаз заставил его мгновенно затвердеть.

Ник снял галстук и положил его поверх тёмного пиджака.

Подойдя к ней, он расстегнул рукава рубашки, затем несколько верхних пуговиц. Прежде чем сесть рядом с ней, он сбросил туфли, оставив их почти под кофейным столиком.

Опустившись на середину дивана, он снова посмотрел ей в глаза.

— Иди сюда, — сказал он, понизив голос почти до рычания. — Предложи мне своё горло.

Он увидел, как у неё перехватило дыхание, и его возбуждение усилилось.

— Сейчас же, — сказал Ник, и его голос стал жёстче рычания.

Она придвинулась ближе к нему на диване. Затем осторожно, со страхом, смешанным с желанием в глазах, она откинула голову назад, обнажив длинную шею.

Муки голода усилились.

— Я могу тебя трахнуть? — спросил Ник хрипло. — Как только мы начнём?

Некоторые из них, особенно мужчины, занимались только оральным сексом.

Другие соглашались исключительно удовлетворить рукой.

Время от времени Ник натыкался на тех, кто вообще не позволял ему делать ничего в плане секса, так что ему приходилось дрочить после того, как они уходили.

Впрочем, он подозревал, что эта девушка вряд ли скажет «нет» сексу.

Он не ошибся.

После малейшего колебания она кивнула один раз.

— Секс возможен, — сказала она, слегка задыхаясь.

Его губы растянулись в слабой улыбке, но Ник серьёзно кивнул ей, когда она встретилась с ним взглядом.

— Ладно, — сказал он. — Тогда сними верх.

И снова он наслаждался наблюдением за тем, как её лицо становится ярко-красным, горло сжимается в тугой комок, а дыхание становится неглубоким, переходя в серию почти задыхающихся вздохов. Несмотря на всё это, она почти не колебалась, прежде чем сделать то, о чём он просил. Потянувшись к низу облегающей бледно-голубой блузки, она нерешительно стянула её через голову, затем высвободилась из рукавов.

Она уронила одежду на пол, который был чистым, так как служба уборки приходила всего за день до этого. Ещё одно преимущество жизни в данном здании — бесплатные уборщицы, которые приходили всякий раз, когда Ник вспоминал о необходимости запланировать их визит.

Ему не нужно было просить её снять лифчик.

Сняв блузку, женщина потянулась назад, расстёгивая кружевное голубое нижнее бельё и снимая его с рук и плеч.

Его она тоже уронила на ковёр.

Ник секунду просто смотрел на неё, потом снова кивнул головой.

— Ну же, — сказал он. — Ближе.

Она придвинулась ближе к нему, на этот раз застенчиво.

Он просто сидел, пока она не оказалась достаточно близко, чтобы её нога прижалась к его ноге. Она повернулась боком, чтобы посмотреть ему в лицо. Одну ногу она подогнула под себя, поднимая юбку почти до бёдер, и скользнула своей задницей и этими бледными, белыми грудями вверх к нему, пока почти не оказалась у него на коленях.

Как только она перестала двигаться, Ник протянул руку и начал поглаживать её кожу пальцами. Он почувствовал, как она реагирует на холод его тела, на лёгкость его прикосновений, а затем ощутил запах её реакции, даже до того, как её дыхание стало учащаться.

Он просто сидел, поглаживая её кожу, наблюдая, как её лицо становится всё более и более расслабленным, пока она ждала его. Он почувствовал, как в ней растёт волнение, нетерпение, граничащее с отчаянием, и, слабо улыбнувшись, наклонился и начал целовать её шею.

Он знал, что она чувствовала его удлинившиеся клыки сквозь губы, пока он поднимался от её плеча к шее.

Она тихонько всхлипнула, когда Ник так и не укусил её, и его голод усилился до такой степени, что он на мгновение остановился, прикрыв глаза.

Открыв их, Ник поднял голову. Женщина смотрела на него.

Увидев умоляющее, просящее выражение на её лице, он схватил её за волосы другой рукой, грубо притянув к себе и запрокинув голову, чтобы ещё больше обнажить горло. Она позволила ему, практически обмякнув в его объятиях.

На этот раз он не сдерживался.

Он вонзил свои клыки в её горло, и она издала стон, достаточно громкий, чтобы Ник укусил ещё глубже, всасывая кровь в рот и глотая, прежде чем полностью осознал, что делает. Он пил, казалось, целую минуту, стискивая в кулаке её длинные волосы, а другой рукой сминая одну из этих полных, красивых грудей.

Он сжал её, и она снова застонала, прижимаясь к нему ещё теснее, даже когда его зубы впились ей в горло.

Спустя ещё несколько мгновений Ник заставил себя помедлить.

Он поднял голову. Теперь они оба раскраснелись, а она тяжело дышала.

Её лицо было тёплым, горячим для его инфракрасного зрения. Она смотрела на него остекленевшими глазами, и сейчас Ник чувствовал в ней желание, осязаемое сквозь выпитую кровь.

Он всё ещё смотрел ей в лицо, когда она потянулась к его поясу и начала расстёгивать ремень маленькими ловкими пальцами. Он продолжал наблюдать за её лицом, пока она делала это, и его возбуждение сделалось почти болезненным к тому времени, когда она справилась с пряжкой, а затем расстегнула его брюки спереди.

Он не стал её раздевать.

Он хотел, чтобы она сделала это сама.

— Теперь ты, — хрипло сказал он, отталкивая её руку, когда она потянулась к нему.

Ник встал ровно настолько, чтобы снять рубашку, которую она каким-то образом незаметно для него расстегнула, пока он кормился ею. Избавившись от рубашки, он снял брюки и нижнее бельё, бросив их на пол рядом с остальной их одеждой.

Она поднялась следом, чтобы полностью освободиться от юбки, а затем и от нижнего белья.

Когда Ник на этот раз схватил её, притягивая к себе, она издала низкий, почти хриплый вздох.

От этого голод вернулся интенсивным порывом, почти ослепив его.

Едва приняв осознанное решение, он с лёгкостью поднял её и бросил на диван. В этот раз он швырнул её на живот, и прежде чем она успела опомниться или отреагировать, он вошёл в неё сзади, вонзив клыки в плечо и одновременно погрузившись в её тело до упора.

Она застонала в голос.

Он стал пить быстрее, издавая низкое рычание.

Схватив её бедро одной рукой, он снова вдолбился в неё, и она издала слабый стон.

Теперь он мог по-настоящему чувствовать её мысли.

Кровь уже связала их.

Теперь эта связь постепенно усиливалась.

В первый раз Ник выпил достаточно, чтобы почувствовать изначальные шепотки её разума. Во второй раз он выпил достаточно, чтобы услышать этот шёпот как более громкое бормотание, затем как почти слова, сопровождаемые картинами, кусочками её жизни, фрагментами её снов.

Теперь он открыл себя тому, что чувствовал — той более прочной нити, связывающей их. Он открыл себя её эмоциям, мыслям, страхам, воспоминаниям, разочарованиям, желаниям… печалям.

При этом он начал замедляться, не торопясь, лаская пальцами её клитор и попку, другой рукой массируя её грудь, и через некоторое время почувствовал, что каждая косточка, каждый мускул в её теле превратились в желе.

Тогда она застонала по-настоящему, выгибаясь и извиваясь под ним при каждом толчке, своим телом и разумом побуждая его войти глубже, двигаться сильнее. Ник перестал кормиться ровно настолько, чтобы сосредоточиться на доведении её до медленного — мучительно медленного — оргазма, несколько раз удерживая её на пределе, пока она не начала кричать на него, прижимаясь к нему сильнее, почти неистово, прося его, прося позволить ей сделать это…

После этого его разум немного помутился.

Однако он никогда не отключался полностью.

Он никогда не терял самообладания.

Он никогда не позволял себе терять контроль — больше нет, не в такие моменты.

В любом случае, М.Р.Д. не очень-то обрадуется, если он убьёт хорошенький подарок, который они оставили ему на пороге, когда он вернулся домой.

Глава 7 Никогда не спать

Она неохотно косилась на него, пока собиралась перед уходом.

Ник смотрел, как она одевается и смотрит на него. Её голубые глаза стали более мягкими — в них проступало почти удовлетворение при взгляде на него, всё ещё развалившегося голышом в сидячем положении на диване.

Они несколько раз трахнулись.

Глядя на неё, Ник подумал, что она позволила бы ему трахнуть себя ещё несколько раз.

У него оставалось всего несколько часов до возвращения на работу, и он хотел посмотреть на изображения стены, которые прислал ему беспилотник.

Он хотел посмотреть, забрал ли беспилотник кого-нибудь из тех, кого он видел.

Ник уже решил вернуться в Котёл, как только стемнеет, но на этот раз пешком, чтобы ему не нужно было беспокоиться о своей проклятой машине, которая будет надёжно заперта в гараже под зданием Ковена 6.

Он всё равно обычно ездил на работу на метро.

Накануне он поехал на машине просто потому, что опаздывал и решил немного поддаться своей слабости.

— Эй, — произнёс женский голос.

Ник поднял глаза, оторвавшись от своих мыслей.

Он видел, что она открыто смотрит на него, но она снова оделась, сложив тонкие руки на груди и обнимая себя. Он использовал свой яд, чтобы залечить ранки на её шее, плече, груди и попке. Это, по крайней мере, должно было ускорить процесс, но он знал, что через несколько часов у неё всё будет болеть, и не только от его клыков.

Как только яд и кровная связь исчезнут, ей нужно будет проспать добрых восемь часов, если не больше.

— Не забудь выпить много жидкости, когда вернёшься домой, — сказал ей Ник. — Выпей витамины с железом. Я довольно сильно накачал тебя ядом, — добавил он почти извиняющимся тоном. — Ты можешь забыть.

Она кивнула, но, судя по нерешительному выражению её губ, думала она совсем не об этом. Она уставилась на него широко раскрытыми голубыми глазами.

— Могу я запросить тебя? — спросила она после паузы, покраснев. — Могу я запросить разрешение прийти сюда ещё раз?

Он улыбнулся ей, тронутый, несмотря ни на что.

Он знал, что они оба до сих пор реагировали на кровную связь, а она реагировала на его яд, но всё равно это было приятно.

И она не ошиблась. Они совместимы.

Совместимость — это идеально.

С совместимостью Ник мог справиться.

Они совместимы… но не более того.

После Лос-Анджелеса Ник меньше всего нуждался в чём-то большем, нежели просто совместимость — с кем угодно, в любой части своей жизни, в любом смысле этого слова. Именно из-за этого его и сослали сюда.

Ему не хотелось думать о том, где он может оказаться в следующий раз, если всё испортит здесь, в Нью-Йорке.

Совместимость — это идеально.

Поднявшись на ноги, Ник подошёл к ней.

Он знал, что двигается скорее как вампир, чем как человек, просто по тому, как её глаза следили за ним, и даже выражение лица становилось всё более и более зачарованным. Она смотрела на его тело и лицо с восхищением, страхом и желанием, пока он приближался.

Ник добрался до неё за несколько быстрых шагов, схватил её за руки и поцеловал в губы, покусывая язык.

— Да, — сказал он, на мгновение прижавшись лбом к её лбу. — Если ты хочешь запросить меня, пожалуйста. Это было здорово.

— Это было здорово, — повторила она почти шёпотом.

Улыбаясь, Ник опять поцеловал её.

Затем, отступив назад, он указал на дверь.

— Теперь мне пора работать, — извиняющимся тоном сказал он.

Она кивнула, но он видел нежелание на её лице и чувствовал его через кровную связь, которую они разделяли.

И снова это больше тронуло его, нежели рассердило.

По правде говоря, она нуждалась в выражении привязанности не меньше, чем в сексе.

Это Ник тоже отчётливо ощущал в ней.

Как и большинство людей в этом послевоенном мире, она откровенно изголодалась по любви и выражению привязанности. Может быть, это и было настоящей причиной, по которой она занималась этим.

Ник не мог быть решением её проблемы.

Даже если бы он захотел этого, даже если бы у него имелся хоть какой-то отдалённый интерес, Нику никогда не позволили бы начать что-то настоящее с ней. Никогда.

Лучшее, что он мог сделать — это запросить её, зная, что она запрашивает его.

Потом ему оставалось только надеяться, что какой-нибудь ублюдок из М.Р.Д. не решит, что у них развилась нездоровая привязанность друг к другу и их нужно разлучить, а не позволять им ещё несколько раундов вместе, пока одному из них не наскучит.

В случае с М.Р.Д. всё часто зависело от того, какому придурку поручили заниматься твоим делом.

С точки зрения Ника, большинство этих людей были безликими, если только что-то не шло не так.

Поэтому он проводил её до двери.

Он опять поцеловал её.

Потом он попрощался с ней, не зная, увидит ли её когда-нибудь снова.

Только когда она ушла, ему пришло в голову, что он забыл спросить её имя.

***

Ник потерял счёт времени перед виртуальным монитором.

Он был так поглощён изучением картины, которую увидел в Котле, в сочетании с беглым сканированием городских зданий в поисках примеров подобных работ, что подпрыгнул, когда раздался звонок.

Затем он нахмурился, проверив время на гарнитуре.

Иисусе. На улице уже стемнело.

Проверив номер телефона, Ник ответил на звонок и снова посмотрел на часы. Он не опоздал. Его внутренние часы не настолько сбились. Но ему нужно принять душ и одеться.

— Привет, — это был Джордан, младший из двух детективов в Бронксе. — Ты можешь прийти пораньше? Морли просит.

Ник тут же озвучил свою идею провести ночь в Котле.

— Нет, — ответил Джордан. Ник почти видел, как он качает головой. — Не сегодня, Миднайт. Ты нужен нам здесь. Нам нужно, чтобы ты приехал… сейчас же.

Ник нахмурился, позволив себе почти помрачнеть, хотя и знал, что человек, возможно, включил визуальную картинку звонка.

— Но почему? — спросил он после паузы. — Я отправил вам запись с беспилотника. Очевидно же, что есть какая-то связь между тем, кто оставил эту картину на месте преступления в Бронксе, и тем…

— У нас есть ещё одна, — вмешался Джордан.

На этот раз его голос звучал твёрже, более недовольно, как будто он почти не хотел впутывать Ника в это дело.

Ник мог понять его чувства.

— Ещё одна что? — уточнил он.

— Ещё одна куча мёртвых гибридов, — ответил человек. — Ещё одна бл*дская картина, ясно? Нам нужно, чтобы ты приехал сюда, — помолчав, он добавил приглушённым голосом: — Начальство теперь заинтересовано. Этот инцидент произошёл в финансовом районе. И похоже, что большинство этих гибридов притворялись людьми, как и последняя группа.

— Очередные богатые отпрыски светской элиты?

— Да. Ну… не совсем так. Это были дети.

Ник моргнул.

— Дети?

— Да. Гибридные дети. Подростки, серьёзно. Они все ходили в одну и ту же элитную школу-интернат в Северо-Восточном Охраняемом Округе.

Ник уставился в никуда, чувствуя, как в его нутро возвращается ожесточённость.

— Дети богатых гибридов, — пробормотал он. — Иисусе.

И всё же на каком-то уровне это имело смысл.

Богатые люди были единственными, кто мог позволить себе нанимать видящих для секса раньше, когда такое ещё происходило. По крайней мере, некоторые из этих людей, должно быть, являлись носителями гена, который позволял им производить на свет потомство со «светящимися глазами», а позже и с другими людьми, которые несли в себе кровь видящих.

— Ага, — сказал Джордан, вздохнув.

Сдержанный, настороженный тон немного ослабел, превратившись в обычный полицейский голос.

— …Мы теперь думаем, что у родителей могла быть какая-то договорённость со школой, — сказал он. — Просто из-за их огромного количества. Например, это может быть частью какой-то сети чёрного рынка, где богатые получают подсказки о том, куда отправить своих гибридных детей. Место, где они могли бы платить больше и не раскрывать своё истинное происхождение.

— Значит, теперь они мертвы? — сказал Ник. — Дети?

— Угу.

— Сколько им было лет?

— От тринадцати до шестнадцати.

— Сколько их было?

— На этот раз восемь, — в голосе Джордана появились новые резкие нотки. — Слушай. Почему бы тебе просто не приехать сюда? Сам посмотришь на этот чёртов бардак. Зачем ты тратишь наше время, заставляя меня повторять всё это, когда ты и так собираешься приехать сюда и всё увидеть?

Хороший вопрос.

У Ника не нашлось подходящего ответа.

Он знал, что тянет резину.

Он также знал, почему делает это.

Он действительно хотел разведать Котёл, отправиться на поиски этого шутника с татуировками и серой толстовкой без рукавов.

Похоже, вместо этого ему придётся довольствоваться работой двухнедельной давности.

Разочарованно выдохнув, Ник кивнул про себя.

— Уже выезжаю, — сказал он.

Глава 8 Красный куб

В конце концов, Ник оказался за рулём «Кугуара».

Хотя предпочёл бы этого не делать.

У него ещё оставалась надежда закончить работу достаточно рано, чтобы успеть поискать их уличного художника в «Котле Дьявола».

Ник полагал, что всё равно может это сделать, но тогда придётся снова взять машину в Котёл и рисковать тем, что её разберут на запчасти. Либо надо будет вернуться домой после работы на месте преступления и сесть на метро до станции «110-я улица», ближайшей к северному входу в Котёл и расположенной к западу от Центрального парка.

Оттуда он мог дойти до охраняемых ворот и пройти через них пешком.

Или Ник мог бы взять такси из центра города, а машину забрать завтра. Или он мог бы попытаться припарковаться как можно ближе к южным или северным воротам, но это означало бы доверить свою машину общественному гаражу посреди ночи и в не очень хорошей части города.

Ни один из этих вариантов его не привлекал.

Ник мог бы найти место для парковки сразу за «Рекой Золота», богатой, охраняемой территорией, непосредственно примыкающей к Центральному парку, но большая часть этого района тоже была закрыта, и Ник сомневался, что найдёт там что-нибудь, к чему у него имелся доступ.

Только не без ордера.

Или приглашения.

Выкинув всё это из головы, Ник припарковался на улице рядом с несколькими чёрно-белыми машинами с мигалками, распахнул дверцу со стороны водителя и вышел.

Он тут же пожалел о своём выборе парковки, увидев, как множество глаз повернулось в его сторону, рассматривая сначала его, а затем винтажный «Кугуар», из которого он выходил.

Обычно он парковался в нескольких кварталах отсюда, чтобы не привлекать к себе внимания.

На самом деле, чтобы не привлекать внимания к машине.

Теперь Ник видел зависть и раздражение на многих лицах, пока они переводили взгляд с него на машину и обратно. Тот факт, что большинство из них верили, будто вампиры получают бесплатную машину за счёт их налогов, не совсем помогал имиджу.

Ник не потрудился указать, что он отказался бы от шикарной квартиры в Вашингтон-Хайтс и бесплатных шлюх крови с красивыми грудями даже за половину тех свобод, которыми он наслаждался, когда был человеком. Эти ублюдки, похоже, не понимали, что М.Р.Д. платило за его сотрудничество и отсутствие свободы такими вещами, которые на самом деле не имели ни малейшего значения.

Он бы предпочёл охотиться за собственной пищей.

Он также предпочёл бы иметь возможность попросить его/её остаться, а не выгонять, когда его время истекало. Он предпочёл бы, чтобы кто-то был рядом достаточно долго, чтобы он не забывал узнать его/её проклятое имя — и в запоминании имён имелся хоть какой-то смысл.

Он также хотел бы задержать его/её достаточно долго, чтобы им был какой-то смысл расстраиваться, когда ему приходилось выгнать их за дверь… и это не было просто похоже на случайную жестокость.

Текущее положение дел при М.Р.Д., конечно, делало жизнь менее сложной.

Это также означало, что Ник жил практически в клетке.

Что-то вроде домашнего тигра.

Домашнего тигра, который не был на настоящем свидании почти пятьдесят лет.

Стиснув зубы, он проигнорировал все недовольные взгляды, застегнул пальто, выпрямившись во весь рост, и направился через Чёрч-Стрит в парк Зуккотти, где, по словам Джордана, он будет ждать его с Морли.

Джордан предупредил его, чтобы он был готов к федералам и ещё нескольким людям из отдела убийств Миднайт, включая Чарли и её напарницу Натали Вилланову.

Ник нашёл их всех — по крайней мере, всех из своего участка — недалеко от скульптуры Joie de Vivre^[8], которая выглядела немного потрёпанной, когда он увидел её вблизи.

Это место всегда казалось ему довольно жалкой пародией на парк.

Большая его часть была вымощена. Даже ряды деревьев, теперь освещённых на ночь маленькими белыми лампочками, похожими на рождественские гирлянды, казалось, вырастали из цемента, так как большая часть их корней жила под плоской прогулочной площадкой.

И всё же ночью было очень красиво.

Просто с точки зрения Ника, это был не грёбаный парк. Не настоящий парк.

— Миднайт! — завопила Чарли. — Сюда.

Ник с трудом удержался, чтобы не закатить глаза, и подошёл к тому месту, где они все стояли, глядя на что-то на земле.

Осознав, что почувствовал запах, как только вышел из машины, Ник поморщился, подойдя ближе, и невольно поднёс руку к носу и рту.

Увидев его, Чарли расплылась в улыбке и, хихикая, толкнула его плечом.

— Ты брезглив, Миднайт? Серьёзно?

— Мёртвые штуки плохо пахнут, — сказал он, бросив на неё раздражённый взгляд. — Разве у тебя нет шпаргалки по вампирам?

Она тупо уставилась на него, а потом рассмеялась.

— Но ведь это твоя работа, нет? Нюхать мертвечину? Что, чёрт возьми, ты делаешь для нас, если не это?

— То, что мы можем чуять запах, ещё не значит, что нам он нравится.

— Ты занимаешься не той работой, Миднайт, — весело сказала она, снова хлопнув его по плечу.

Ник не привык к такому количеству физических контактов с людьми с тех пор, как его обратили.

Что это такое, бл*дь? Почему эти ньюйоркцы постоянно прикасаются к нему?

Особенно женщины, казалось, всё время распускали руки.

Он не совсем сердито посмотрел на неё, но поймал себя на том, что уходит из зоны досягаемости её рук и тела, приближаясь к источнику крови.

Увидев стоявших рядом Джордана и Морли, Ник поймал себя на том, что меняет направление движения, устремляясь к ним.

Морли обернулся, когда Ник подошёл ближе.

В тот же миг он слегка подскочил, как будто поразился, увидев Ника — или, может быть, он был просто удивлён тем, как близко Ник подошёл к нему, прежде чем Морли что-то почувствовал или услышал.

Высокий пожилой афроамериканец быстро пришёл в себя.

Через несколько секунд его глаза успокоились, скользнув взглядом по Нику, словно оценивая его.

— Что думаешь? — сказал он, указывая подбородком и седой головой на землю. — Это опять твой художник. Не так ли?

Ник нахмурился.

Сделав несколько шагов вперёд, он посмотрел в направлении, указанном Морли.

На этот раз изображение было нарисовано на самом тротуаре.

Ник сделал мысленную заметку изменить параметры своего поиска по всему городу, чтобы включить в него поверхности пола и земли, когда дома вернётся к исследовательскому порталу. Он ограничил свой первоначальный запрос стенами зданий, но, возможно, этот парень писал на всех видах поверхностей — чёртовой земле, бортах грузовиков или поездов, трубах, деревьях, парковых скамейках.

Выбросив эту мысль из головы, Ник сосредоточился на картине перед собой.

Опять же, всё выглядело так, как будто картина предшествовала сцене.

Пятна крови, как и прежде, оказались на рисунке.

Из-за места расположения появились следы ботинок и потёртости, и судя по ним, картина пробыла там по меньшей мере несколько дней, несмотря на то, что сами убийства выглядели недавними — даже более недавними, чем сцена, которую они обнаружили в переулке прошлой ночью.

— На этот раз мы попросили техников принести полевой набор, — сказал Морли, бросив на него мрачный взгляд. — ДНК. Они думают, что кровь снова гибридная.

Ник кивнул, чувствуя приступ тошноты, когда посмотрел вниз на молодые изувеченные тела.

— Джордан сказал мне, — только и ответил он.

Их было восемь, как и сообщил Джордан по линии.

На этот раз они были одинаково разделёнными по полу — четыре мальчика и четыре девочки.

Формально они, может, и были подростками, но выглядели как дети.

С точки зрения Ника (возможно, пресыщенной точки зрения), они были похожи на младенцев.

— Какого хрена, — пробормотал он себе под нос. — Кто это делает?

На этот раз Джордан и Морли посмотрели на него.

На лицах обоих отразилось удивление, возможно, от эмоций, прозвучавших в голосе Ника. Ник увидел, как они через несколько секунд обменялись взглядами. Он заметил, как брови Морли поползли вверх, тем самым выражая молодому человеку его удивление.

Ник изо всех сил постарался не обращать на это внимания.

Он знал, что было совершенно бессмысленно напоминать им, что он сам когда-то был человеком, и отличается от них не так сильно, как они, казалось, хотели верить.

Его взгляд вернулся к картине.

Хотя на ней была изображена прелюдия к тому, что он увидел лежащим на полу парка всего в пяти метрах от этого места, было легче смотреть на эту сцену глазами художника, чем глазами того, кто убил этих детей.

Нику показалось, что он ощущает в этих подробных мазках и линиях что-то вроде сочувствия.

Как и прошлой ночью, на картине было изображено убийство.

Четыре человека, явно те же самые четыре человека — трое мужчин, одна женщина, причём женщина вооружена антикварным полицейским дробовиком — стояли перед восемью детьми-гибридами. Дети были нарисованы кричащими и плачущими, поднявшими руки вверх, как будто они защищались от оружия.

Один из них уже был застрелен.

Кровь пропитала форменную школьную рубашку убитого парня прямо на животе, и остальные сгрудились вокруг него, как будто защищая, их руки были подняты под прицелом тех дул.

Они просили их остановиться?

Спрашивали у них, за что?

Умоляли их?

Ник задумался, потрудились ли убийцы объяснить это. Они вообще им что-нибудь сказали?

Или просто пристрелили кучу детей, как животных, не сказав ни слова?

Они сначала попросили прощения?

— Почему гибриды? — пробормотал Ник. — Неужели в наши дни вокруг бегает так много гибридов, что кто-то увидел в этом угрозу? Достаточную угрозу, чтобы проредить стадо? — всё ещё хмурясь, он добавил: — Почему бы просто не пожаловаться на них властям?

Морли и Джордан снова посмотрели на него, затем обменялись озадаченными взглядами.

И снова Ник не ответил на их переглядывание.

— Они проверяют остальных детей в этой школе? — спросил он после паузы.

— М.Р.Д. послали кого-то, — подтвердил Джордан. — Думаю, что агентство хочет застать их врасплох проверкой ДНК из внешнего филиала… но учитывая, что это произошло, есть хороший шанс, что администрация школы узнает заранее.

Ник кивнул, по-прежнему хмурясь и глядя на лица на картине.

Как и прежде, все убийцы были в масках.

Интересно, видели ли картину сами убийцы? В конце концов, в отличие от предыдущей, эта картина не была спрятана за мусорным контейнером. Если они видели её (при условии, что не нарисовали её сами), то что могло быть у них на уме?

Такое случалось каждый раз, когда их нанимали кого-то убить?

Или только когда они убивали гибридов?

— Уже установили чью-нибудь личность? — спросил Ник, всё ещё глядя на нарисованные лица в масках. — Вы же запечатлели оригинальную картину через камеры видеонаблюдения в Бронксе, верно? Ту, что в переулке? Вам удалось вытащить какие-нибудь удостоверения личности с помощью распознавания лиц?

Джордан покачал головой.

— Нет, — сказал он.

— Нет? — Ник повернулся и хмуро посмотрел на него. — Даже ни одной из жертв? А как насчёт женщины в мусорном контейнере?

— Мы проверили лица тех, у кого были лица, Миднайт, — сказал Морли с мягким упрёком в голосе. — Вместе с отпечатками пальцев, ДНК и идентификационными тату. Мы получили чистые человеческие удостоверения личности для всех жертв, кроме той, что в мусорном контейнере. Сейчас мы работаем над опросом ближайших родственников и проверкой прошлого. С точки зрения мотива, пока не вырисовывается ничего, кроме их расы. Некоторые из их человеческих партнёров и членов семьи знали, кто они такие, но не были вовлечены в какую-либо преступную деятельность, кроме этого. Пока что у всех них есть алиби на время убийства… и мы провели тесты на детекторе лжи на тех, кого мы забрали в участок, и все они прошли.

— Никаких зацепок по убийцам? — Ник смотрел между ними. — А как насчёт способа убийства? Вы пробивали старинный дробовик? Как насчёт международных баз данных? Вы отправили их в Интерпол? Ч.Р.У.? Интереб?

Под «Интереб» он подразумевал «Межрасовое Правоохранительное Бюро»^[9]. Они подчинялись Человеческому Расовому Управлению и имели полицейскую и правоприменительную юрисдикцию над межрасовыми отношениями во всех странах, оставшихся после войн видящих.

Вампиры в основном называли их «Поводок».

— Мы всё послали, — подтвердил Морли таким же терпеливым тоном. — Ответа пока нет.

Ник нахмурился, пытаясь промолчать.

Через несколько секунд он проиграл битву.

— Я должен быть в Котле, — сердито пробормотал он. — Поиск этого художника — единственная реальная зацепка, которая у нас есть… и клянусь, я видел его там сегодня. Вы должны позволить мне выследить его, пока он не испарился. Если убийцы действительно профессионалы, возможно, он знает, кто их нанял. Чёрт, может быть, он их и нанял…

— Успокойся, Миднайт, — сказал Джордан, и его голос снова стал раздражённым. — Мы этим занимаемся, ясно? Мы направили запросы во все соответствующие ведомства. Здесь. По всей стране. За рубежом. Давай разберёмся с этой частью дела. Что ты можешь рассказать нам со своей стороны? Ты можешь видеть или, ну, знаешь… чуять… что-нибудь? Может, мы что-то пропустили?

Помолчав, Ник хмыкнул.

Затем, расслабив плечи в том, что могло бы быть вздохом, будь он всё ещё человеком, он кивнул.

Надев защитные перчатки, он через несколько секунд начал обходить периметр.

В отличие от прошлого раза, Ник опустился на колени, чтобы рассмотреть настоящую картину, не совсем касаясь её, но достаточно близко, чтобы попытаться увидеть, унюхать или почувствовать что-то своими вампирскими чувствами. В частности, он пытался уловить всё, что мог, о художнике.

Картина была написана слишком давно.

Любые отпечатки, которые Ник мог бы здесь учуять или почувствовать, уже рассеялись, разбавленные движением пешеходов и ветром, мусором и животными, и ещё больше — ароматами из ближайшей пекарни, а теперь вдобавок и всепоглощающим запахом крови.

Поднявшись на ноги, Ник взглянул на Морли и Джордана, которые не сходили с места между мёртвыми телами и картиной художника.

— Есть что-нибудь по ДНК художника? — спросил он.

Морли покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Но они сказали, что это может занять больше времени. Они также пытаются снять отпечатки пальцев. Увидев на записи с камер видеонаблюдения, что он не был в перчатках, они вернулись, вырезали часть стены в том первом месте и забрали её с собой, чтобы лабораторные гики могли работать и попробовали получить достаточно для идентификации личности.

Ник молча кивнул.

Он неохотно подошёл ближе к мёртвым телам.

Видеть мёртвых детей вблизи вампиру было не намного легче, чем человеку.

Это также вызвало неприятные воспоминания о Лос-Анджелесе.

Тот факт, что они вызвали его голодный рефлекс, будучи гибридами, совсем не помогал.

Ник уже начал отступать назад, когда ветер слегка переменился, и он уловил запах чего-то ещё.

Запах заполнил его нос… заполонил память.…

От этого у него закружилась голова.

Он заставил себя стоять совершенно неподвижно.

Он не повернул головы, чтобы посмотреть в ту сторону, откуда доносился запах.

Он просто стоял, вдыхая запах, убеждаясь, что не сошёл с ума.

Не сошёл.

Ну, он думал, что не сошёл с ума.

Теперь, когда он знал, на чём сосредоточиться, Ник почти отчётливо ощущал этот запах.

Видящий.

Не гибрид.

Видящий.

Ник чуял запах грёбаного чистокровного видящего.

Но это невозможно. Все видящие исчезли.

Они мертвы… или исчезли.

В любом случае, их здесь не осталось. Они больше не существовали на этой версии Земли.

Они вымерли.

Так как же, чёрт возьми, Ник мог чуять его сейчас — так ясно, что он практически мог видеть запах своими глазами, пока носом и языком пробирался через хитросплетения аромата?

Женская особь. Он был относительно уверен.

Молодая. Может быть, постарше этих гибридов, но не намного.

Учитывая, как взрослели видящие, она, вероятно, выглядела бы моложе любого из тел гибридов, лежащих мёртвыми на тротуаре. Большинство гибридов старели примерно так же, как люди.

Медленно, как можно небрежнее, Ник повернул голову и посмотрел в ту сторону, откуда доносился запах. Он поймал себя на том, что смотрит на красную кубическую скульптуру по другую сторону от похожей на красную палку фигуры Joie de Vivre. Куб балансировал на одном заострённом углу, а в центре имелось круглое отверстие, окрашенное то ли в чёрный, то ли в тёмно-серебристый цвет. В высоту куб составлял примерно семь с половиной метров от тротуара до верхнего угла и представлял собой средоточие между улицей и несколькими магазинами, окружавшими его с двух сторон.

Запах шёл оттуда.

Видящая, которую он чуял, находилась где-то на этой скульптуре… либо на вершине проклятой штуковины, где он не мог её видеть… либо за ней… или, возможно, внутри этой наклонной дыры посередине.

Прикусив губу слегка удлинившимся клыком, Ник пытался решить, что делать дальше.

Если он расскажет о ней копам, они немедленно возьмут её под стражу.

Если она будет сопротивляться, что она, скорее всего, и сделает, то вряд ли сможет одолеть их всех своим разумом. Это было бы сложно, даже если бы она не была ребёнком. Вероятно, она не справилась бы даже в том случае, если бы не жила на планете, где её обучение было в лучшем случае сомнительным… при условии, что она вообще получила какое-либо обучение тому, как использовать свои экстрасенсорные способности.

Если она будет сопротивляться и сумеет достаточно напугать людей, они могут убить её.

Ребята из лаборатории могут забрать её, попытаться препарировать или даже клонировать.

Как бы там ни было, маленькая девочка-видящая, возможно, последняя девочка-видящая, погибнет.

Откуда, бл*дь, она вообще взялась?

Она слишком молода — родилась, наверное, лет через восемьдесят после Исхода.

С другой стороны, возможно, Ник ошибся насчёт её возраста. В последнее время у него было не так уж много возможностей иметь дело с полнокровными видящими.

Продолжая хмуриться, он обнаружил, что отодвигается всё дальше от куба.

Ник не мог позволить себе подойти слишком близко, иначе люди вокруг него могли бы подумать, что что-то случилось. Он мог только надеяться, что её запах задержится достаточно долго, чтобы он смог выследить её позже.

Он подозревал, что сможет выследить её.

Однако мысль о том, чтобы рискнуть и полностью потерять её с радаров, учитывая то, кем она была, учитывая опасность, которой она подвергалась — просто существуя, просто из-за самого факта того, что она существовала и кем являлась — казалась Нику невыносимой.

Видящие не могли читать мысли вампиров.

Он даже не мог послать ей сообщение, как сделал бы с человеком.

Ему придётся проявить творческий подход, если он хочет поговорить с ней.

Более того, у неё нет никаких причин доверять ему.

Существовало несколько сотен, если не тысяч причин, почему она не должна доверять ему.

Видящие и вампиры были естественными врагами. Они также являлись чем-то большим, но прежде всего они были добычей и хищником.

Или, может, хищником и хищником.

Альфа и альфа.

Чем бы именно они ни являлись один для другого, они созданы, чтобы вступать в конфликт меж собой.

Ник увидел светящуюся вывеску над зданием выше по улице, сразу за красным кубом и его странным круглым отверстием.

— Я схожу за кофе, — объявил он, взглянув на Морли и Джордана. — Никому ничего не нужно?

Оба детектива посмотрели на него так, словно он только что заявил, что собирается раздеться догола и бегать взад-вперёд по цементному полу парка.

— Нет, — сказал Морли после паузы. Он поднял свой стакан с кофе, который выглядел так, словно был куплен в том же самом месте. — У меня есть.

Не дожидаясь, пока они начнут спорить с ним или задавать ещё какие-нибудь вопросы, Ник повернулся на пятках, направляясь к красному кубу и кофейне в добрых сорока пяти метрах позади него.

Он подождал, пока не окажется вне пределов слышимости любого из людей, прежде чем заговорить.

К тому времени, основываясь на запахе и том факте, что он нигде не видел её, Ник почти убедился, что она торчала внутри этого куба, в круглом отверстии в центре скульптуры. Он подождал, пока не оказался в паре метров от него, затем заговорил тихим голосом, зная, что слух видящих почти так же хорош, как у обычного вампира.

— Ты здесь не в безопасности, — низко прорычал он ей. — …Я не скажу им о тебе, но ты должна убраться отсюда… до того, как прибудет настоящая команда криминалистов и начнёт обследовать весь парк. Я брошу ключи на землю, прямо под куб. Они от моей машины. Это антиквариат, припаркованный на другой стороне улицы. Зелёный. С чёрной полосой. На передней панели изображён символ кошки. Если ты сумеешь достаточно надавить на людей, чтобы добраться до моей машины, запрись внутри. Окна тонированные, так что как только ты окажешься там, никто тебя не увидит. Дождись меня. Я отвезу тебя в безопасное место, как только закончу здесь.

Затем, не дожидаясь ответа и даже не зная, услышала ли она его, Ник вынул ключи из кармана и бросил их на землю прямо под красный куб.

Глава 9 Безбилетный пассажир

Нику потребовалось больше времени, чтобы добраться до своей машины, чем он планировал.

Он прошёлся по месту преступления ещё четыре или пять раз, прежде чем встать рядом с Морли, Джорданом, Чарли и Нат, наблюдая за работой криминалистов.

Часть его хотела проверить, стоял ли его автомобиль на прежнем месте.

Другая его часть хотела посмотреть, лежат ли ключи всё ещё там.

Теперь он задавался вопросом, каким он был дураком, рискуя любимой машиной, единственной ценной вещью, которой он мог владеть, по крайней мере, до следующего апокалипсиса планеты.

Как ни странно, он, вероятно, отпросился бы и ушёл раньше, если бы не боялся вызвать подозрение — вдруг один из других детективов последует за ним к его машине или приставит к нему «хвост».

Ник задержался по меньшей мере на час дольше, чем следовало бы (во всяком случае, без жалоб), прежде чем снова заговорил с Морли об отъезде.

— Я всё-таки хотел бы осмотреть Котёл, — сказал он, встав между Джорданом и Чарли, пока все пятеро продолжали наблюдать за командой криминалистов. — Я ещё надеюсь найти нашего художника… если он там живёт. Или знает там кого-то.

— Если он живёт в Котле, то не делает этих картин, — заметила Чарли, хмуро наблюдая, как криминалисты укладывают тело молодой девушки-гибрида в непрозрачный чёрный мешок.

— Он не смог бы выбраться оттуда, — добавила она, искоса взглянув на Ника. — Я знаю, что ты новичок в Нью-Йорке, но ты же понимаешь это, верно, Миднайт? Никаких входов и выходов из Котла, как только тебя туда поместят. Это билет в один конец.

— Ну, может, он просто навещает, — согласился Ник. — Но сегодня я видел там кое-кого, чертовски похожего на него. Рядом с картиной, которая чертовски похожа на эту, — он указал на фреску на тротуаре, держа в руке стакан с кофе, из которого он почти ничего не отпил. — Это стоит проверить.

Помолчав, он взглянул на неё.

— Ты видела фреску, которую сегодня по моей просьбе отсканировал беспилотник?

Она кивнула, не сводя глаз с судмедэкспертов.

— Видела. Ты действительно думаешь, что это тот же самый парень?

— Похоже на это. Во всяком случае, на мой взгляд.

— Ты так хорошо разбираешься в искусстве, Миднайт? — сказала она, искоса взглянув на него и снова лукаво улыбнувшись. — Ты с одного взгляда можешь сказать, что её нарисовал тот же парень?

Ник задумался об этом.

Чем дольше он думал об этом, тем больше сомнений терзало его.

Возможно, она права.

Возможно, он слишком уверен, что это один и тот же парень. Возможно, он слишком уверен, что силуэт, замеченный им в Котле, должен быть тем же самым парнем, то есть мужчиной, которого он видел на записи камер видеонаблюдения из Бронкса.

Он определённо видел, как кто-то наблюдал за ним из разбомблённой церкви.

Но освещение было дерьмовым.

Ник не мог быть уверен, что это тот же самый парень. Возможно, он увидел то, что хотел увидеть, или засек кого-то, смутно похожего на него, и превратил его в художника.

Беспилотник не запечатлел серую толстовку или те татуировки.

Ник также не получил никаких совпадений в обычных записях беспилотников из Котла.

И всё же в этих трёх картинах, которые он видел, было нечто похожее. Он не мог понять, что это за сходство, но чувствовал его.

И он видел этого парня. Кем бы он ни был, он смотрел прямо на Ника.

Совпадение было чертовски странным, но не невероятным.

— Я не разбираюсь в искусстве, — признался Ник после слишком долгой паузы.

— Значит, это всего лишь нутро подсказывает? — подтолкнула она.

Он взглянул на неё, затем нахмурился.

— Возможно. Немного. А что?

Она рассмеялась, подняв руки в ответ на его желание оправдаться и улыбаясь ему.

— Ничего, — ответила она с улыбкой. — Просто… может, ты всё-таки коп, Миднайт.

Хмыкнув, Ник закатил глаза.

Оглянувшись на Джордана и Морли, особенно на последнего, которому он формально подчинялся, он снова подтолкнул их своими словами.

— Ну, так что? — сказал он. — Я вам здесь не нужен. Могу я проверить эту идею с Котлом? Или нет?

Морли нахмурился, затем бросил на него беглый взгляд.

Помолчав, он кивнул и вздохнул.

— Да, — сказал он. — Думаю, ты нам здесь больше не нужен. Поезжай. Просто доложись нам, если что-нибудь найдёшь.

— Я так и сделаю…

— В ту же минуту, когда ты что-нибудь найдёшь, Миднайт, — предупредил Морли, пристально глядя на него. — Больше никаких самостоятельных прогулок. Из-за тебя у меня будут неприятности. Тебе не понравится, если я попаду в беду.

Ник нахмурился.

— Я же позвонил насчёт фрески, не так ли? С чего вдруг все эти дурацкие предупреждения?

— Просто мне кажется, что ты слишком любишь работать один, Миднайт, — проворчал Морли, делая глоток кофе, который к этому времени уже остыл. — Я читал твоё досье. Не надо тут этого линчевательского дерьма. Я серьёзно. В нью-йоркской полиции такая хрень не прокатит.

Ник изо всех сил старался сохранить спокойное выражение лица.

Он был почти уверен, что преуспел лишь наполовину.

Морли оценил выражение его лица, направив на него палец.

— Я не держу это дерьмо против тебя, Миднайт, так что убери это проклятое выражение с лица. Я просто говорю тебе. Теперь ты в Нью-Йорке. Здесь ты — часть команды. Нравится тебе это или нет, но мы — та самая команда. И если ты устроишь шумиху в резервации, ты не единственный, кого, вероятно, сожгут на костре… образно говоря.

— Ага, — буркнул Ник. — За исключением моего случая. Тогда это в буквальном смысле.

Морли только пожал плечами, не потрудившись ответить.

Когда Ник повернулся, чтобы уйти, тощий как жердь афроамериканец снова заговорил:

— О, и завтра ты поедешь в ту школу для богатых детей, — сказал он, повышая голос. — Джордан отправится с тобой. Я уже получил разрешение от М.Р.Д.

Ник нахмурился, глядя на Деймона Джордана.

Молодой детектив не скрывал своего недовольства.

— Я не хочу слышать ни единого, проклятого, ноющего слова от вас обоих, — предупредил Морли, переводя указательный палец с Ника на Джордана и обратно. — Вы поедете вместе. Я хочу, чтобы Миднайт был там с тобой. Я даже проверил поезда. Юнион-Стейшн. Платформа 6. Восемь часов. Будьте там. Оба. Иначе вам влетит по первое число.

Джордан бросил на Ника ещё один раздражённый взгляд, но кивнул.

Ник не потрудился ответить.

Повернувшись, он направился к своей машине.

Вероятно, ему следовало отнестись к этой угрозе хоть сколько-нибудь серьёзно.

По правде говоря, он с трудом сдерживался, чтобы не закатить глаза.

Его больше раздражала перспектива провести день с Джорданом, который явно ненавидел вампиров, ненавидел Ника и ненавидел почти всё, что касалось их обоих.

И всё же, будь он чуть более трезвомыслящим, его, вероятно, должно было бы беспокоить, что он уже получает смертельные угрозы от своего босса… и менее чем через две недели после своего нового назначения.

Выбросив это из головы, когда он вспомнил, что может ждать его в машине, Ник плотнее закутался в пальто и опустил голову.

Он шёл нарочито человеческой походкой, опустив хрустальные глаза и стараясь быть как можно незаметнее, пока направлялся к своей машине.

***

Его машина до сих пор стояла на прежнем месте.

Это уже кое-что.

Ник не мог не отреагировать с облегчением, когда увидел зелёную машину, припаркованную у тротуара и выглядевшую более или менее точно так же, как он помнил, когда выходил из неё несколько часов назад.

По-видимому, никто из полицейских не решил быть мудаком и перекрыть ей выезд, о чём Ник беспокоился ранее.

Конечно, возможно, ему всё равно придётся вернуться к той красной кубической скульптуре и поискать ключи. Он сомневался, что найдёт их, по крайней мере, в том же месте — криминалисты были повсюду, как он и сказал маленькой видящей.

Если она оставила ключи и бросилась бежать, они, вероятно, уже были изъяты в качестве улики. Нику придётся выслеживать их через транспортировку улик, притвориться, что он случайно обронил их, когда искал свой кредитный маркер, чтобы купить кофе.

Это могло бы заставить некоторых людей приподнять брови, учитывая, что у вампиров был такой хороший слух, но Ник предпочёл бы, чтобы они считали его идиотом, а не тем, кто нарушает законы М.Р.Д.

Конечно, кто-то другой мог украсть ключи до того, как туда приехали криминалисты.

Кто-то другой мог украсть их ещё до того, как туда попала девочка.

Однако Нику это показалось маловероятным.

Во-первых, они наверняка нашли бы его машину.

Это единственный антиквариат на улице.

Нашедший (если он не был идиотом) знал бы, что такие ключи не могут принадлежать ничему, построенному в прошлом веке. Ник был вынужден, в соответствии с правилами, перевести двигатель «Кугуара» на частично электрическое питание и установить систему фильтров для устранения выбросов, но стальной каркас кузова с его старыми дверцами для ключей выделялся, как бельмо на глазу.

Подойдя к машине с водительской стороны, Ник огляделся, убедился, что никто не обращает на него внимания, и нажал на ручку.

Оставалось надеяться, что если кто-то наблюдал за ним, то решил бы, что у него замок на ДНК или отпечатках пальцев.

Дверь открылась с тихим щелчком.

Не заглядывая внутрь, Ник приоткрыл её ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь.

Опустившись на водительское сиденье, он закрыл за собой дверь и заставил себя расслабиться, разжимая самые напряжённые мышцы.

Только тогда он посмотрел в зеркало заднего вида.

На него уставилась пара ярких серебристо-голубых глаз.

Ник вздрогнул.

Затем он полностью повернул голову, посмотрев на неё.

Сначала он не мог в это поверить.

А может, он просто не хотел в это верить.

Это была маленькая девочка с фрески.

Это должна быть она. Она выглядела точь-в-точь как та девочка, которую он видел на кирпичной стене внутри «Котла Дьявола».

Он смотрел на неё, в её нечеловеческие, ледяные голубые глаза, и видел, как она смотрит на него в ответ. Пока они просто сидели, глядя друг на друга, его поразило, что она не казалась испуганной.

Нервничающей, может быть, но не испуганной.

Она выглядела даже моложе, чем он помнил по картине.

Видя, как нервозность на её лице расцветает во что-то гораздо более близкое к тревоге, Ник поднял руку в мирном жесте видящих, а затем сделал пальцами успокаивающий жест, тоже на языке видящих.

— Отдай ключи, — хрипло сказал Ник. — Чтобы я мог вытащить нас отсюда.

Она моргнула, уставившись на него широко раскрытыми глазами.

Глядя на эти поразительные радужки, Ник нахмурился.

— Ты говоришь по-английски? — спросил он, затем перешёл на прекси, язык видящих, хотя и знал, что его прекси никогда не был хорош, а теперь так вообще адски заржавел. — Я не причиню тебе вреда, — сказал он ей. — Я клянусь в этом. Со мной тебе ничего не грозит.

Её глаза заметно дрогнули, возможно, от прекси, который она явно узнала.

— Просто дай мне ключи, малышка, — сказал Ник, снова переходя на английский с рычанием. — Нам нужно убираться отсюда к чёртовой матери. Желательно до того, как кто-нибудь подойдёт и спросит, не случилось ли чего. Желательно до того, как кто-нибудь увидит, что я уезжаю с тобой.

На этот раз последовала пустая пауза.

Она осторожно протянула руку и положила ему на ладонь ключи от машины.

Почувствовав, как напряглись его плечи, Ник кивнул.

— Спасибо, — сказал он.

Повернувшись на кожаном сиденье, он вставил ключи в замок зажигания, а затем, несмотря на все свои слова о необходимости вытащить её оттуда, просто посидел несколько секунд, пытаясь собраться с мыслями.

Что, чёрт возьми, он собирается с ней делать?

Он не мог привести её в свою квартиру.

Даже если бы шпионы из М.Р.Д. не знали, кто она такая, они всё равно подумали бы, что он привёл в своё логово человеческого ребёнка, чтобы кормиться от него. Подобное никогда не прокатит, как бы он ни старался убедить их, что ребёнок — не закуска, а какой-то причудливый гость.

Нет, он должен найти другое место, чтобы спрятать ребёнка.

Понимая, что на самом деле есть только один выход, Ник нахмурился.

Ему не нравилась идея оставить ребёнка в Котле, кем бы она ни была, особенно в одиночестве. Особенно юную девочку, которую наверняка продадут и изнасилуют, если люди, живущие там, сумеют одолеть её.

Подумав об этом ещё минуту — подумав о реальности этого — Ник понял, что не может так поступить.

Может быть, ему всё-таки стоит попытать удачи со своей квартирой.

Ему придётся придумать какой-нибудь способ протащить её внутрь.

Кроме того, ему нужно что-то сделать с наблюдением. Но существовал шанс, что для второй проблемы у него есть решение. Может быть.

Всё ещё хмурясь, Ник повернул ключ зажигания, глядя на девушку в зеркало заднего вида.

— Насколько хорошо ты владеешь экстрасенсорикой, малыш? — спросил он хрипло. — Ты хорошо умеешь давить на людей? Заставлять их видеть то, чего нет? Или, что более важно… заставлять их не видеть то, что есть?

Последовала короткая пауза.

И тут девчушка сделала дьявольскую вещь, по-прежнему удерживая взгляд Ника в зеркале заднего обзора.

Она улыбнулась.

Глава 10 Ты мне нравишься

Он провёл её наверх.

Это далось нелегко.

К счастью, была ещё глубокая ночь.

Все вампиры, которые жили в его доме, имели работу от М.Р.Д., так что они находились на службе. Коридоры были полностью лишены жизни, когда Ник привёл её в здание, и они с помощью давления на сознание пробрались мимо швейцара-человека и женщины, работающей в вестибюле внизу.

Он привёл юную видящую в свою квартиру, отперев всё с помощью идентификационной тату и биоидентификаторов.

Он всё равно боялся, что в коридоре может пахнуть ею.

В конце концов, Ник прошёлся взад и вперёд, разбрызгивая одеколон, который кто-то подарил ему на прощание, когда он покидал участок в Лос-Анджелесе. Он не знал, почему не выбросил эту гадость и вместо этого притащил её в Нью-Йорк.

Ностальгия, наверное.

Коп, которая подарила ему этот одеколон, была его другом.

Кроме того, она была чертовски хорошим полицейским и одной из немногих, кто не относился к нему как к дерьму, несмотря на то, кем он был — несмотря на то, чем он заслужил, чтобы его вышвырнули оттуда.

Он знал, что одеколон вызовет жалобы, как только вампиры начнут возвращаться со своих рабочих мест. Он также знал, что все комнаты имели изоляцию от запахов, учитывая, кто жил в них, так что их жалобы будут в лучшем случае поверхностными.

Если бы на него надавили, Ник свалил бы всё на человеческого мужчину-шлюху, которого он подцепил в фетиш-клубе — которого он загнал в душ из-за его чрезмерной любви к химически пахнущим мужским духам, и только потом смог питаться им.

После этого ему действительно нужно было беспокоиться только о камерах видеонаблюдения.

Он получил ответ после первого же гудка.

Она взяла трубку так быстро, что Ник слегка вздрогнул.

— Привет, — сказал он. — Это Ник. Вампир. Чудак. Мы встретились сегодня утром. Ты пыталась спасти мне жизнь. Помнишь?

Наступило молчание.

Интересно, не разбудил ли он её?

Потом он подумал, не напугал ли он её, позвонив домой.

— Господи, — сказала она, громко зевнув. — Ты не шутил, что используешь свои полицейские суперспособности, чтобы выследить меня.

— Ну да, верно, — Ник мало что мог ответить на такое.

Внезапно усомнившись в себе и своей способности судить о людях, он заколебался.

Если он ошибается насчёт неё, это может привести к тому, что сегодня вечером его бросят в камеру М.Р.Д. Это может привести к тому, что малышку-видящую, которую он привёз с собой, бросят в подземную лабораторию и подвернут вивисекции, пока она будет ещё жива.

Более того, Кит вообще его не знала.

Она будет дурой, если доверится ему, основываясь только на одной встрече.

Несмотря на вполне логичные жалобы своего разума, Ник почти не колебался.

В одну безрассудную, беглую секунду он решил рискнуть.

— Мне нужна услуга, — сказал он.

Её голос сразу же стал настороженным.

— Какого рода услуга?

— Камеры наблюдения, — Ник заколебался. — Ты ведь работаешь на М.Р.Д., верно? Наблюдение за приручёнными вампирами? Вампирами вроде меня?

Её голос дрогнул. Стал деловитым.

— В комплексе?

— Да. Мне нужно, чтобы записи исчезли. Или, — поправился он. — Может быть, были подправлены. У меня здесь гостья, и я предпочёл бы, чтобы о ней не знали в М.Р.Д. Так что, если бы ты могла стереть её, было бы здорово. Это тихое время суток. Сложностей не должно возникнуть.

Ник практически видел, как она нахмурилась.

— Что за гостья? — сказала она.

— Она маленькая.

— Насколько маленькая?

Ник почувствовал, как его челюсти напряглись.

— Я не собираюсь её трахать, Катрина. Я также не собираюсь питаться ею. Ей нужно безопасное место, чтобы затаиться на некоторое время, а мне больше некуда её отвезти.

— Кит, — сказала она раздражённо. — Вау. Ты действительно копнул под меня, не так ли?

— Полагаю, ты тоже копнула под меня. Учитывая твою работу. Вероятно, посмотрела несколько месяцев записей в моём здании. Возможно, даже тех записей, о которых мне не положено знать. Формально незаконных. Например, та камера, что внутри моей квартиры — они используют её, чтобыпроверять меня и шпионить за моей личной жизнью.

Наступило молчание.

Ник ещё сильнее убедился в своей правоте.

— Слушай, — сказал он. — Не считая некоторых моих странных сексуальных заморочек, ты должна знать, что я не делаю ничего слишком извращённого в свободное время. Я играю по правилам.

Она разразилась смехом, как будто не могла удержаться.

— Можешь повторить это ещё раз? Про странные сексуальные заморочки, — с юмором уточнила она. — Хотя, наверное, я была чуточку менее обижена из-за того, что ты отшил меня с кофе, когда узнала, к чему ты шёл домой.

Взглянув на часы, Ник позволил своему голосу перейти в рычание.

— Ну же. Задержка перед отправкой составляет всего около сорока минут. Прошло уже двадцать. Мне нужно подправить запись, прежде чем её отправят в Вашингтон.

— Ты боишься, что они подумают, что ты педофил, Ник Танака, вампир-детектив? — мягко спросила она.

— Помимо всего прочего… да, — сказал он раздражённо. — Ты можешь это сделать или нет?

— Ты обещаешь, что не просто жаждешь молодой крови, Ник?

— Господи, мать твою… да. Я обещаю, хорошо? Я не собираюсь её кусать. Я совершенно точно не собираюсь её трахать, чёрт подери. Ей лет одиннадцать.

— А где её родители?

— Не знаю, — он стиснул зубы и провёл рукой по волосам. — Вот почему она у меня. Я собирался снова пойти… поискать родителей. Сегодня вечером. Они могут оказаться в Котле. Именно туда она велела мне её отвезти. Но я не собираюсь просто так оставлять её там. Не одну же. Не зная, кто там живёт, и что с ней будет. Я также не хотел сдавать её властям. Я знаю, что дети исчезают в этой системе.

И всё это было правдой.

Более или менее.

Прочистив горло, Ник добавил:

— Я подумал, что сначала отправлюсь туда сам и всё проверю. Если найду её родителей, и это будет безопасно, я верну её им. Или, может быть, попытаюсь вытащить их, если смогу.

И снова Ник сказал себе, что не всё это ложь.

Наступило молчание.

Затем Кит громко выдохнула на другом конце линии.

— Господи, Наоко, — сказала она.

Он вздрогнул, когда она произнесла его японское имя.

Если она сделала это, чтобы напугать его, то в её голосе не было никаких признаков.

— Ты должен знать, что это звучит хреново, — сказала она. — Даже если бы ты был человеком, это прозвучало бы чертовски хреново. Ты прячешься с каким-то маленьким ребёнком в своей квартире. Что, чёрт возьми, я должна думать?

— Ты слышала, что я сказал? — раздражённо спросил Ник. — Я даже не пробуду здесь остаток ночи. Я просто спрячу её здесь, надеюсь, на несколько часов. Ты можешь наблюдать за ней по этим чёртовым камерам, если боишься, что я что-то с ней сделаю.

— Ты оставишь её там. Маленького ребёнка. В здании, полном вампиров.

— Они не могут попасть в мою квартиру, — прорычал Ник. — Они даже не будут знать, что она там. Никто не узнает, если я найду её родителей сегодня вечером…

— Как, чёрт возьми, ты вообще её туда затащил? — она вмешалась, и её голос звучал хмуро. — Как ты провёл её мимо стойки регистрации, Ник-вампир?

Наступило молчание.

Ник пытался придумать хорошую историю.

Ничего не получилось.

— Хочешь поговорить с ней? — наконец сказал он. — С ребёнком? Она скажет тебе, что я нашёл её. Я нашёл её на месте преступления…

— Ты должен был сдать её, — упрекнула Кит.

— И я только что объяснил тебе, почему я этого не сделал…

— Да, — отрезала она. — Я слышала тебя, Ник. А ещё я знаю, что ты мне чего-то недоговариваешь. И что ты можешь быть милым, странным, бойскаутским вампиром… но ты всё равно вампир. Вампир, который уже давно на поводке. Вампир, который не был очень милым до того, как сел на поводок. Согласно твоему официальному досье.

Услышав его молчание, она разочарованно выдохнула.

— Чёрт возьми, Ник. Неужели ты думаешь, что я настолько глупа?

— Я не причиню ей вреда. Я пытаюсь ей помочь. Это самое важное, не так ли?

— Наверное…?

— Наверное? — он снова посмотрел на часы, нахмурившись. — Часы тикают, Кит. Если ты не можешь этого сделать, мне нужно вытащить её отсюда. Сейчас же. И ты будешь ответственна за то, что я оставил ребёнка одного в Котле. Маленькую девочку. Или бросил на милость системы опеки Нью-Йоркского Охраняемого Округа…

Она раздражённо выдохнула.

— Драматизируешь? Иисусе, — теперь её голос звучал сердито. — Ладно. Я подправлю записи. Но ты должен понимать, что я не работаю в вакууме, верно? Я бы не стала держать её там больше нескольких дней, Ник. Я серьёзно. Тебя поймают. И если ты выдашь меня на допросе, я превращу твою жизнь в сущий ад… при условии, что ты когда-нибудь выйдешь из тюрьмы М.Р.Д. живым.

Рассеянно кивнув и нахмурившись ещё сильнее, Ник взглянул на голубоглазую девочку с серебряными волосами, которая теперь сидела на его диване, слегка подпрыгивая на нём, словно никогда раньше не сидела на таком.

— Да, — пробормотал он скорее себе, чем ей. — Я тебя слышу. Ясно и отчётливо.

— Она хоть знает, кто ты такой? Этот маленький человеческий цыплёнок, которого ты украл?

Ник нахмурился, глядя на девочку.

— Должна, — сказал он. — На мне нет контактных линз.

— Значит, она просто дура? Или ты её зачаровал?

— Ни то, ни другое. Послушай… просто позвони мне, когда всё будет готово, — сказал он раздражённо.

— Ты мой должник, Ник-вампир. С тебя большой должок.

— Это точно, — сказал он. — У тебя уже есть идеи, чего ты хочешь взамен?

— Я ещё не определилась, — парировала она. — Но это будет не чашка кофе, Ник. Это даже не будет ужин со стейком… или ужин и шоу. Слышишь меня?

— Я тебя слышу. Я твой должник. По-крупному, — услышав её молчание, Ник нахмурился, посмотрел на часы и прорычал: — Осталось меньше пятнадцати минут до отправки. Иди разберись с этими проклятыми записями, Кит. Или меня уже не будет рядом, чтобы вернуть тебе долг.

Не дожидаясь её ответа в этот раз, он повесил трубку.

— У каждого своё мнение, — проворчал он, поворачиваясь лицом к девочке.

Она улыбнулась ему.

— У тебя есть печенье? — спросила она.

Ник пристально посмотрел на неё.

Затем, покачав головой, он нахмурился.

— Нет.

Он не подумал о еде.

Ему придётся найти способ справиться и с этим тоже.

Ребёнок и так был слишком тощим. Ник не обратил особого внимания на слои одежды, которыми она обмотала своё маленькое тело, но теперь мог видеть это по размеру её маленьких рук, костлявым запястьям и выступающим скулам. Кое-что из этого могло быть связано с угловатой костной структурой, которая, как правило, сопутствовала видящим, но дело не только в этом.

Она определённо недоедала.

Ник посмотрел на часы в гарнитуре. Ещё даже не было полуночи, несмотря на то, сколько времени он потратил на то место преступления, стараясь не выглядеть подозрительным.

Подойдя к ребёнку, он сел на одно из кресел напротив дивана.

Впервые он обратил внимание на её внешность.

Длинные, неровно подстриженные чёрные волосы торчали внизу ёжиком от того, что их подстригали неровными прядками. Волосы падали ей на плечи, прямые, как у азиатки, и кто-то покрасил их серебром на кончиках и на чёлке, отчего её ледяные глаза выделялись ещё больше.

На ней была одежда, которая казалась на несколько размеров больше, чем нужно, так что её, скорее всего, нашли, украли или откуда-то выудили.

Дети. Что у него за проблемы с детьми?

Он походил на проклятый магнит для заплутавших бродяг.

Нахмурившись, он старался не думать о том, как это похоже на Лос-Анджелес.

Наклонившись вперёд, Ник положил руки на бёдра, глядя на неё через журнальный столик.

Ему казалось странным, что она сидит на том же диване, на котором он несколько часов назад занимался сексом. Интересно, поймёт ли она это, будучи видящей?

Он подумал, не попросить ли её пересесть на кресло напротив, но потом решил, что это будет ещё более странно.

Выбросив эту мысль из головы, Ник поморщился, встретившись взглядом с этими ледяными голубыми глазами.

— Ладно, малыш, — сказал он. — Время игры в двадцать вопросов.

Он показал ей свои старомодные часы, которые по-прежнему носил на запястье, хотя обычно пользовался более точными часами в гарнитуре.

— Я снова уйду отсюда, — сказал он. — Поищу твоих людей и постараюсь раздобыть немного еды, но сначала мне нужна кое-какая информация.

Она кивнула, продолжая подпрыгивать на диване с обивкой ржавого цвета.

Ник подумал, не попросить ли её прекратить это, но потом напомнил себе, что она ещё ребёнок, к какой бы расе она ни принадлежала. Нет никакой причины ругать её за то, что она вела себя так.

— Ты видящая, — сказал он.

Она улыбнулась и кивнула.

— Да.

— Это был не вопрос, — кисло сказал Ник. — Так где же твои родители, малышка?

Лёгкое хмурое выражение проступило на её полных губах, в которых уже угадывалась странная форма ртов видящих — то самое нечто в их губах, которое придавало им сходство с мраморными статуями, когда они становились взрослыми.

Губы видящих часто казались Нику слегка греческими, словно высеченными из камня.

— Я не знаю, — сказала она после паузы.

По слегка размывшимся радужкам её глаз Ник понимал, что она использовала свои способности видящей и попыталась ответить ему, поискав в Барьере, а также в своём собственном разуме.

— Ладно, — сказал он. — Так кто же о тебе заботится?

— Мой брат, — быстро ответила девочка.

Она снова начала подпрыгивать.

Не обращая на это внимания, Ник серьёзно кивнул.

— Окей. Твой брат. Где он сейчас?

— Мы живём в Котле, — сказала она озадаченно. — Я думала, ты это уже знаешь.

— Твой брат живёт в Котле? С тобой?

Она снова кивнула, показывая «да» на языке жестов видящих. Ник проследил за движением её пальцев и нахмурился.

— Покажи мне свою руку, малыш. Левую.

Она почти не колебалась.

Сбросив с плеч верхнюю куртку, толстую, из искусственного меха, с нарисованным леопардовым принтом, она кинула её на диван ржавого цвета. Для чувствительного вампирского носа Ника одежда слегка пахла плесенью, но, по крайней мере, выглядела тёплой. Под ней оказалась чёрная футболка с блестящим сердечком спереди и улыбающимся зелёным монстром. Ник вздрогнул от того, насколько детской выглядела эта одежда, пусть даже и будучи явно устаревшей.

Он также нахмурился, увидев, каким маленьким было её тело, несмотря на худые мускулистые руки.

Она закатала длинный рукав чёрной футболки с левой стороны, показывая ему внутреннюю сторону руки.

Там ничего не было.

Абсолютно ничего.

Никаких идент-татуировок. Ничего, кроме бледной, гладкой детской кожи.

Ник нахмурился.

— Твой брат, — сказал он. — Он случайно не любит рисовать картины?

Она улыбнулась.

Увидев понимающее выражение на её лице, Ник издал низкий рык и невольно покачал головой.

— Господи, — сказал он, проводя рукой по волосам. — Как, чёрт возьми, ни одного из вас не арестовали? И как вы выбрались из Котла?

— Мисс Сен-Мартен, — быстро ответила девушка.

— Мисс Сен-Мартен? — Ник уставился на неё. — Кто это?

— Друг моего брата, — объяснила девушка.

— А как её зовут?

— Лара… кажется.

— Эта «мисс Лара Сен-Мартен». Она — та, благодаря кому вы выбираетесь? — уточнил Ник, осторожно повторив её имя. — Из Котла?

Девочка кивнула, снова слегка подпрыгивая на диванных подушках.

— Что ты делала в центре города? — спросил Ник. — Почему ты оказалась возле места убийства?

— Я последовала за Малеком.

— Малек? Это твой брат?

Она опять ответила кивком — тем странным, отрывистым кивком в духе видящих, который Ник помнил достаточно хорошо, чтобы у него защемило в груди. Он хотел сказать девчонке, чтобы та перестала притворяться и выглядеть так чертовски… ну, как видящая.

Но он этого не сделал.

— Они его так не называют, — объяснила она. — Только я. Только я его так называю.

Ник поджал губы.

— О ком ты говоришь? О Малеке? Кто его так не называет?

— Люди. Остальные в Котле. Те, кто позволил нам там жить. Те, кто просит его картины. Они не называют его Малеком.

Ник нахмурился ещё сильнее.

Казалось, что с каждым произнесённым ею словом в его голове всплывало около дюжины различных вопросов. В конце концов, он остановился на наименее сложном из них.

— Как они его называют? — сказал он. — Люди.

— Бёрд, — тут же ответила она. — Джек Бёрд. Обычно просто Бёрд^[10].

— Бёрд? — переспросил Ник. — Это что, какое-то якобы человеческое имя? Типа псевдоним? Неужели он и властям представляется этим именем?

Всё ещё размышляя, Ник продолжил прежде, чем она успела ответить:

— И почему никто не заметил, что у тебя и у твоего брата нет никаких татуировок? Я думал, что все в Котле находятся под пристальным наблюдением беспилотных патрулей?

Она пожала плечами, снова делая это в манере видящих, что означало движение больше рукой, нежели плечами.

Судя по отсутствующему выражению её глаз, она либо не понимала смысла вопросов Ника, либо не имела ни малейшего представления о том, что отвечать.

— А где сейчас твой брат, малыш? — Ник хмыкнул. — Он оставил тебя там? Одну? Посреди сцены убийства? Почему?

— Он не знал, что я последовала за ним.

— Он не знал? — Ник нахмурился. — Он ведь видящий, верно? Как, чёрт возьми, он мог не знать? Он не чувствовал, что его собственная сестра идёт за ним по улице?

Девочка просто смотрела на него, ничего не понимая.

Проведя рукой по волосам, Ник прикусил губу и откинулся на спинку кресла.

— Как тебя зовут? — он хмыкнул.

— Тайлайя, — быстро ответила она. — Мэл зовёт меня Тай.

— Тай, — пробормотал Ник, глядя на неё. — А ты называешь его Мэл?

Она снова кивнула.

— В основном. Или Малек.

— Где мне теперь искать твоего брата, Тай? — Ник старался говорить спокойно, даже легко, но не мог сдержаться и стиснул зубы. — Он вернулся в Котёл? Или он всё ещё где-то снаружи, бегает по городу?

— Он велел мне подождать его, — со вздохом произнесла Тай. — Он сказал, что скоро вернётся. Но я хотела пойти с ним. Я последовала за ним через туннель. Я потеряла его, когда вылезла с другой стороны, но к тому времени я очутилась уже совсем рядом с этой большой красной металлической штукой. Я нашла его картину. Потом пришли люди с оружием… поэтому я спряталась.

— Люди с оружием?

Она серьёзно кивнула.

— Те, кто убил тех детей, — объяснила она. — Они привезли их туда. В фургоне. А потом они их убили, — она сморщила нос. — Там было много крови.

Ник поморщился.

Он не должен был удивляться, что она это видела, учитывая, где он её нашёл… Но Нику захотелось свернуть шею её старшему брату.

Он знал, что у него будет ещё сотня или около того вопросов к ней об этом фургоне и убийцах гибридов, но сейчас он хотел знать о брате Мэле.

— Куда пошёл твой брат? — сказал он. — Ты не знаешь?

Она покачала головой.

— Нет, — она печально вздохнула. — Я потеряла его. Но он не дурак. Даже если бы он пошёл искать меня, то увидел бы всех этих синих лизоблюдов и не вышел бы. Он сказал мне прятаться, если когда-нибудь придут лизоблюды… не использовать мои силы. Ему не нравится, когда я использую свои силы.

Значит, брат не полный идиот.

«Всего лишь наполовину идиот», — раздражённо подумал Ник.

Было странно слышать жаргонное выражение «синие лизоблюды» от маленького ребёнка. При других обстоятельствах это могло бы даже позабавить его. Интересно, догадывается ли она, откуда взялся этот термин, или как и когда он закрепился за полицией?

— Он вернётся в Котёл? — спросил Ник. — Твой брат?

Она пожала плечами, пошевелив пальцами одной руки.

— Как долго вы там живёте? — сказал Ник. — В Котле?

Она снова пожала плечами.

— Вы прожили там всю свою жизнь? — уточнил он, нахмурившись.

— Нет, — она покачала головой. — С тех пор, как мы сюда прибыли.

— Куда прибыли? В Нью-Йорк? Или…

— Нет, — она опять покачала головой. — В этот Нью-Йорк.

— Этот Нью-Йорк.

Ник почувствовал, как его челюсти снова напряглись.

На этот раз его стиснутые зубы вызвали боль в лице. Его мышцы продолжали сокращаться и напрягаться, пока он смотрел на неё, изучая будничное выражение её лица. Ему не хотелось задавать этот вопрос, но он всё равно его задал.

— Вы жили в другом Нью-Йорке? — сказал он хрипло. — До этого?

Она встретилась с ним взглядом, и её острые, ледяные голубые глаза, казалось, смотрели прямо сквозь него, хотя он знал, что она не может читать его мысли.

— Да, — ответила она. Слегка подпрыгнув на его диване, она добавила: — Тот был лучше. Тот Нью-Йорк был хорошим. А этот — уродливый.

Ник хмыкнул.

Он невольно подавил улыбку.

И всё же нахмурился.

— Как вы добрались сюда? — сказал Ник. — В этот Нью-Йорк? Уродливый Нью-Йорк. Ты помнишь?

Она кивнула, выражение её лица и голос оставались вполне будничными.

— Там была дверь, — объяснила она.

Ник нахмурился.

— Ну конечно, — пробормотал он.

Глядя на неё ещё какое-то время, он выпалил:

— Зачем ты мне всё это рассказываешь, малыш? Ты же не говоришь людям, что сталкиваешься с подобными вещами, не так ли? Или «синим лизоблюдам», как ты их называешь? Ты же не болтаешь о дверях и альтернативных измерениях, о своём брате, нелегальном видящем, который любит изрисовывать общественные пространства рисунками того, что ещё не произошло?

Она нахмурилась, бросив на него откровенно озадаченный взгляд.

— Конечно, нет, — сказала она.

В её голосе звучало почти негодование, пусть и детское негодование.

— Тогда зачем ты мне всё это рассказываешь? — сказал Ник.

И снова она посмотрела на него, как на сумасшедшего, а может, просто не слишком умного.

— Ты мне нравишься, — сказала она, как ни в чём не бывало, и добавила: — И ты вытащил меня оттуда. У меня устали руки. Очень скоро мне пришлось бы отпустить. Я бы оказалась в тюрьме… или в лаборатории, как предупреждал мой брат, когда я в последний раз выходила за ним на улицу.

Она пожала плечами, почесав костлявый локоть ногтями.

— Ты мне нравишься, — повторила она.

— Я тебе нравлюсь?

Она кивнула.

— Ага.

— Ты ведь знаешь, что я вампир?

Она совершенно невозмутимо кивнула.

— Конечно.

Ник нахмурился ещё сильнее.

Затем, покачав головой, на этот раз больше про себя, он встал и провёл рукой по волосам. Он посмотрел на неё сверху вниз, всё ещё хмурясь.

— Ладно, малыш, — сказал он. — Я пойду искать твоего брата. Я принесу тебе еды. Как думаешь, ты сможешь не вляпаться в неприятности, пока я не вернусь? — он указал на настенный монитор. — Держись от него подальше. Он двусторонний. У меня где-то здесь есть несколько книг. Или есть бумага, если ты любишь рисовать, как твой брат…

— Всё в порядке, — заверила она его. — Я устала. Я просто посплю здесь, если ты не против.

Он моргнул, затем кивнул, неопределённо указав в сторону дивана.

— Отлично. Возьми одеяло из шкафа, если замёрзнешь.

Она вздохнула, кивнув в ответ, но уже свернулась калачиком на его диване, натянув пахнущую сыростью куртку из искусственного меха на своё маленькое тело и ноги, как пушистое одеяло. Она со вздохом положила голову на одну из больших диванных подушек ржавого цвета.

Она выглядела такой крошечной.

Что-то в том, как она свернулась калачиком, снова напомнило ему, как она молода, как мала и уязвима, несмотря на то, кем она была.

Эта крошечная малышка-видящая, вероятно, сведёт его в могилу.

Тем не менее, несколько секунд Ник просто стоял, нахмурившись, глядя на неё, и чувствуя, что должен сделать для неё больше — возможно, он должен принести ей еду, прежде чем оставить её здесь одну.

Он собирался оставить её одну, как это сделал её брат в Котле.

По крайней мере, здесь, сказал он себе, её вряд ли похитят, продадут или изнасилуют.

По крайней мере, здесь она была в относительной безопасности.

Кит будет присматривать за ней, не спускать с неё глаз.

Он знал это.

Но он понятия не имел, почему девочка так уверена, что здесь она в безопасности.

Он понятия не имел, почему она вообще доверяет ему — или любому вампиру, тем более «синему лизоблюду», поскольку её брат, очевидно, вселил в неё страх Божий в отношении человеческих правоохранительных органов.

Возможно, её брату также нужно немного поговорить с ней о кровососах.

Он наблюдал, как дыхание Тай замедляется, становится ровнее.

Его ещё больше поразило то, что она вот-вот заснёт, прямо здесь и сейчас, перед ним, на его диване, а он практически навис над ней, как какой-то мультяшный вампир-злодей.

Он всё ещё стоял там, ошеломлённый, когда она тихо засопела.

Глава 11 Следовать за уликами

— Мне нужен поиск по базе данных, — прорычал Ник в гарнитуру, нахмурившись.

Подумав, что лучше не говорить вслух, учитывая, где он находился, он переключился на субвокалку, поставив её на самую низкую настройку из возможных на случай, если поблизости окажутся другие вампиры.

Ему не хотелось использовать для этого полицейские ресурсы, учитывая, что все файлы и поисковые запросы регистрировались не только на национальном, но и на международном уровне, и любой запрос, который он делал, оставался в его деле навсегда. С другой стороны, у него не было особого выбора.

Может быть, ему удастся уговорить Кит подчистить и это.

— Объект поиска, детектив? — бодро спросила Гертруда.

— Личность. Отдельно взятая. Человек. Возможный свидетель.

— Проситель? Это для досье, сэр.

— Наоко Танака Миднайт. Отдел убийств. Идент-метка 9381T-112. Я ищу любую информацию, которую ты можешь дать мне о женщине по имени Лара Сен-Мартен. Фамилия Сен-Мартен. Имя Лара. Место жительства, скорее всего, будет Нью-Йорк, но если ничего там не найдётся, расширь поиск с шагом в сто миль.

— Понятно, сэр. Одну минуту, сэр.

Ник нахмурился, оглядывая тёмную улицу.

Он надеялся, что короткая беседа с этой женщиной Сен-Мартен сократит его время на улицах в поисках старшего брата «Мэла».

Он знал, что это рискованно, но, похоже, сегодня вечером он полон опасностей.

В любом случае, он не мог позволить себе пропустить что-либо, что сократило бы количество часов, которые он проведёт, бродя по улицам Котла, в то время как крайне незаконный ребёнок-видящий дрых в его принадлежащей правительству и охраняемой квартире.

Он хотел хоть как-то разобраться с этим сегодня.

Он также не хотел слишком долго оставлять ребёнка одного и без еды.

Если он не позвонит Морли и не договорится заранее, то ему всё равно придётся отметиться в участке до рассвета, поскольку он по-прежнему находился на дежурстве. Это означало, что до отправления на Центральный вокзал, чтобы встретиться с Джорданом, Нику придётся потратить время, чтобы пересечь Манхэттен и вернуться обратно, не опоздав на поезд.

Учитывая это, а также необходимость найти еду для Тай, у него мало времени.

На самом деле, он должен закончить здесь самое позднее к четырём утра, на случай, если в участке возникнут какие-то проблемы или задержки — и, что более важно, чтобы никто не заметил его странного поведения, если это возможно.

Он и так ходил по грани.

Взглянув на высокие стены вокруг себя, покрытые осколками стекла и электрифицированной колючей проволокой, Ник набрал ещё один код в своей гарнитуре и завёл будильник, который напомнит ему уходить отсюда, на случай, если он потеряет счёт времени.

На всякий случай Ник дал себе пятнадцать минут запаса, чтобы закончить всё то, в разгаре чего он может находиться, при условии, что он действительно найдёт что-то здесь.

Если он на самом деле окажется в гуще событий, то позвонит Морли, но он предпочёл бы не заставлять брови Морли подниматься во второй раз за этот вечер, если это вообще возможно.

Вспомнив слова своего босса на месте убийства, Ник подавил ещё одну волну беспокойства. Для человека, даже для детектива по расследованию убийств, Морли был слишком наблюдателен. Более того, он явно хотел, чтобы Ник знал — он уже следит за ним, по крайней мере, достаточно, чтобы заметить некоторые нюансы его личности.

Ник должен постараться не усугубить ситуацию завтра, с Джорданом.

В смысле, не усиливать впечатление странного асоциального одиночки.

Внимание Ника вернулось в настоящее, когда перед ним раздался атональный сигнал. Как только это произошло, последние ворота, ведущие в Котёл, начали раздвигаться, открывая тёмные, взорванные, изрешечённые пулями здания и пустой участок Амстердам-авеню перед ним.

Он приехал сюда на метро.

Он не хотел привлекать к себе внимание, а машина была слишком приметной. Но отсутствие машины было ещё одной причиной для беспокойства о времени.

Он не мог здесь околачиваться.

Он прошёл, наверное, два квартала по Амстердам-авеню, когда в наушниках раздался металлический женский голос:

— Найдено. Житель Финикс-Тауэр, Охраняемая Территория Нью-Йорка, Манхэттен, штат Нью-Йорк. Фамилия: Сен-Мартен. Имя: Лара. Второе имя: Финикс. Общественные данные свидетельствуют о вдовстве. Пятьдесят четыре года. Нынешняя профессия: председатель правления компании «Архангел Энтерпрайзес», штаб-квартира расположена в Охраняемой Зоне Нью-Йорка, Манхэттен, Нью-Йорк, Лексингтон-авеню, 10349. Никакого криминального прошлого. Дополнительные текущие титулы включают: глава общества искусств в коллекции Пост-Смещения в Нью-Йоркском музее современного искусства, Охраняемая Территория Нью-Йорка, город Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. Директор отдела расовых артефактов, послевоенного общества, Лондонская Охраняемая Территория, Лондон. Председатель Пострасового археологического Фонда Великобритании, Нью-Йоркская Охраняемая Территория, Колумбийский университет, Нью-Йорк. Другие виды благотворительной деятельности включают в себя…

— Ладно, ладно, — перебил Ник. — Остальное можешь пока пропустить. Загрузи всё, что ты нашла, в мои личные файлы. Контактный телефон?

— Эта информация засекречена, сэр.

— Засекречена? — Ник нахмурился. — Что, бл*дь, это значит?

— Контактная информация Лары Финикс Сен-Мартен для физических лиц защищена законом о национальной безопасности 918-0001. Официальные запросы необходимо подавать через офисы «Архангел Энтерпрайзес», через назначенное контактное лицо. Текущее назначенное контактное лицо указано следующим образом: фамилия Расин, имя Вероника. Пол женский. Работает в «Архангел Энтерпрайзес» личным секретарём мисс Сен-Мартен. Стаж работы: восемь лет. Доступ к информации национальной безопасности, высшая секретность. Зарегистрированный специалист по частной охране. Номер лицензии: TJW00231-2.

Хмурое выражение Ника сделалось откровенно мрачным.

— Пошли ей запрос.

— Он придёт к ней в дневное рабочее время, сэр, в рамках обычной очереди. Если только запрос не помечен как срочный. В этом случае он будет зарегистрирован в базе данных национальной безопасности, и с мисс Расин сразу же свяжутся по выделенной линии.

Ник уставился на тёмную улицу.

В течение долгого времени он перебирал в уме возможные варианты.

«Архангел Энтерпрайзес».

Ну, разве это не интересно?

В отличие от большинства людей в этом городе — да и вообще где бы то ни было — Ник был достаточно стар, чтобы помнить, где и как возникла эта организация^[11].

Сказать, что это компания с сомнительным прошлым, было бы слишком мягко.

«Архангел» более или менее легализовался во время расовых войн, чертовски разжирев на оборонных контрактах из разных стран и разветвившись на исследования и разработки, в частности искусственный интеллект и дизайн органических технологий, а также в ряд других технических областей, которые легко поддавались военному применению.

В отличие от большинства компаний, существовавших в довоенный период, они поднялись из пепла той войны и стали ещё жирнее, быстро превратившись в одну из крупнейших глобальных корпораций, действующих в послевоенный период.

С тех пор они только разветвлялись и диверсифицировались, занимаясь проектированием инфраструктуры, очисткой и контролем окружающей среды.

Ник только догадывался о том, как далеко простиралась их власть в настоящее время, но он знал, что она простиралась далеко.

Чертовски далеко.

«Архангел Энтерпрайзес» сохраняли доминирующую роль во многих ключевых секторах нового мирового порядка, и это даже не включало их небольшие холдинги.

Имплантат в руке Ника был сделан «Архангелом». Полуорганическая татуировка на его руке тоже была изготовлена ими.

Как и его гарнитура, и пистолет. Так же как и большая часть испытательного оборудования, использовавшегося при проверке вампиров в девятнадцатом участке.

Глядя на тёмную улицу, он нахмурился.

«Архангел».

Он понимал, что играет с огнём, но, чёрт возьми, он и так уже влип в эту историю.

Может быть, пришло время немного подразнить медведя.

— Отправь запрос с пометкой «срочно», — сказал он в микрофон, прежде чем успел сообразить, что делает. — Отправь следующее сообщение с запросом на контакт. Скажи ей: «У меня есть маленькая птичка. Ищу старшего брата»^[12], — хмыкнув, пробормотал он себе под нос: —…посмотрим, что она на это скажет.

— Да, сэр. Отправляю запрос на контакт прямо сейчас. С пометкой «срочно».

— Пришли мне любой ответ, который ты получишь, немедленно, — сказал Ник.

— Поняла, сэр…

Не дожидаясь продолжения, Ник выключил канал гарнитуры, затем оглянулся через плечо на ворота, ведущие в Котёл, и его мышцы напряглись.

Он уже решил, что не станет дожидаться, пока мисс Сен-Мартен перезвонит ему… если она вообще позвонит.

Ник не очень хорошо умел ждать.

Ему нужно самому отправиться на поиски этого видящего куска дерьма.

***

— Да, это Наоко Танака Миднайт. Идент-метка 9381T-112…

Он покрепче перехватил мужчину, которого держал в руках, и громко заговорил, глядя в быстро бледнеющее лицо.

— Мне нужно разрешение на допрос кормлением, — сказал он.

Мужчина вскрикнул, корчась в его руках.

Ник крепче сжал его, угрожающе оскалив клыки, когда в гарнитуре раздался голос:

— Местоположение? — вежливо спросил ИИ.

— Котёл Дьявола. Манхэттен. Я сказал, где я буду, детективу 4 ранга, отдел по расследованию убийств, фамилия Морли. Это продолжение дела об убийстве в финансовом районе сегодня вечером. Я не знаю номера дела, но оно связано с убийством в Бронксе, дело № 981…

— Подтверждено. Один момент для протокола вторичной проверки.

Последовала пауза.

В это время Ник крепче сжал мужчину в своих руках, оглядывая тёмную улицу. В Котле не было уличных фонарей — во всяком случае, таких, которые горели бы постоянно. Они освещали его беспилотниками, когда это было необходимо, или прожекторами, которые располагались на отвесных внешних стенах.

Большую часть времени, когда здесь ничего не происходило, как сейчас, единственным источником света являлся рассеянный свет из города за стенами, в сочетании с открытым пламенем и случайными электрическими лампами, работающими от украденной энергии, или даже от генератора.

Ник никого больше не видел, но чувствовал их запах.

Некоторые казались достаточно напуганными, так что они, вероятно, знали, кто он такой.

Они, возможно, даже знали, что он Миднайт просто из-за того, что он так нагло объявил о своём присутствии здесь, и он не был постоянным посетителем Котла. Вампиры приходили сюда, чтобы поесть, конечно, но не посреди же улицы, чёрт подери.

Ник вытащил эту Котловую крысу из своей норы в самый центр Амстердам-стрит, которая здесь была фактически главной улицей.

Он приехал сюда ради картины.

Он вернулся туда, где фреска занимала большую часть квартала, и где он видел высокого мужчину-видящего с левой рукой, покрытой татуировками, который наблюдал за ним из разбомблённой церкви около пятнадцати часов назад.

Он решил, что ему не повредит вернуться в то единственное место в этих стенах, где, как он знал наверняка, побывал брат Тай.

Человек, которого он держал, сильнее задёргался в его руках, издав испуганный визг.

— Тебе необязательно это делать, чувак, — залебезил он. — Тебе не нужно кусать меня, клянусь. Я скажу тебе всё, что ты хочешь знать…

— Заткнись, — прорычал Ник, пристально глядя на него.

В близлежащем здании мерцал свет.

Выглядел и пах он как открытое пламя — наверное, импровизированный костёр, который кто-то развёл в самовольном поселении для тепла.

Освещения было достаточно, чтобы Ник не сомневался — человек видит его лицо.

Он подозревал, что его радужки уже сделались кроваво-красными лишь от того, как человек смотрел на него, и от страха, который заставлял глаза мужчины чуть ли не выпучиваться из черепа.

— Не кусай меня, чувак. Тебе не обязательно это делать. Клянусь, тебе необязательно…

— Почему ты решил, что я бы предпочёл тебя не кусать? — рыкнул Ник. — И с чего я должен верить твоим словам, если я тебя не укушу?

— Мистер Миднайт… сэр. Вам необязательно…

Женский голос ИИ раздался в его гарнитуре.

— Разрешение получено. Права на допрос ограничиваются территорией Котла Дьявола. Беспилотники уведомлены о вашем новом статусе, детектив Миднайт. Нет необходимости приходить в участок на проверку статуса в ближайшие 48 часов.

— Спасибо, Гертруда, — ответил Ник слащаво вежливым тоном.

Повернувшись, он улыбнулся человеку, которого стискивал руками.

— Готов повеселиться, друг мой?

Мужчина издал панический визг, когда Ник тряхнул его.

— Приятного вам вечера, сэр, — сказал ИИ.

— О, у меня будет приятный вечер, Гертруда… очень приятный. И тебе того же желаю.

Человеческий мужчина завизжал, пытаясь вырваться из его рук.

— Что я тебе вообще сделал, чувак? — пожаловался он. — Я никому из вас ничего не делал! Ты мог бы просто спросить меня, знаешь ли! Ты мог бы просто спросить…

Стиснув мужчину за его длинные каштановые волосы с блондинистыми прядями, Ник дёрнул его голову вбок и погрузил клыки в грязную шею человека. Он слегка поморщился от солоноватого вкуса пота, а затем забыл об этом, как только сделал первый глоток крови.

Впрыснув солидную дозу яда, он пил целую минуту, чувствуя, как постепенно твердеет его член. Однако он полностью контролировал свои реакции, даже больше, чем с женщиной накануне днём.

У него в голове была чёткая разграничительная линия между различными типами кормления.

Как и у большинства вампиров.

Для Миднайтов это было обязательным условием работы.

Он мог получить кайф от этого, и это могло доставить ему удовольствие, отчасти потому, что это больше похоже на настоящую охоту, чем когда продукты доставляли к его порогу — но это всё равно была работа. Он должен регистрировать всё, что узнал из него, и он не мог баловаться со своей едой, или даже подходить к ней только как к еде, учитывая, почему он уполномочен это делать.

В то же время Нику уже пришло в голову, что не помешает подкрепиться кровью, прежде чем он вернётся в квартиру, пропахшую молодой видящей.

Впрочем, это было лишь побочное соображение.

Это работа.

Он сохранял рабочее лицо, как и любой человек.

Хотя его человеческое «я», возможно, сочло бы это противоречащим его убийствам ради удовольствия, Ник делал всё возможное, чтобы уважать разум и независимость людей, которыми он питался.

Он не слишком вторгался через кровную связь, когда был с этими людьми.

Он не слишком вторгался в разум той женщины с рыжими волосами.

Он не пытался читать те вещи, которые могут вызвать у неё дискомфорт, если он узнает или увидит их. Он уважал тот факт, что они только что встретились, и она имела право раскрывать ему всё постепенно, как и любое существо.

Он не вторгался в её мысли больше, чем его приглашали.

Как правило, со всеми его кормлениями для удовольствия это означало, что он смотрел только на мысли, чувства, воспоминания, образы, ощущения и переживания, которые приходили к нему пассивно, органично, спонтанно… и он не делал что-то конкретное, чтобы привлечь эти вещи к себе.

Он не копал. Он не допытывался. Он даже не спрашивал.

Он не позволял себе проявлять излишнее любопытство. Он не вмешивался в их личную жизнь, в их фобии, в их семьи, в их причуды, в их домашних животных и всё такое прочее.

Другими словами, он не был мудаком.

С рабочими кормлениями все эти принципы менялись.

Рабочие кормления были направлены на получение информации от людей, которые вряд ли дали бы её, если он бы вежливо попросил.

Рабочие кормления были направлены на то, чтобы прорваться через людские объяснения, их дерьмовые, эгоистичные воспоминания, их попытки выглядеть более честными, благородными или менее преступными, чем они были на самом деле, не говоря уже о попытках скрыть или солгать о своём явном соучастии, заговоре или вине.

Другими словами, рабочие кормления были инструментом для экономии времени на нормальном человеческом дерьме.

И наоборот, он не просил секса у тех, от кого кормился по работе.

Это не означало, что он всегда отказывался, когда ему это предлагали.

Когда Ник оторвался, чтобы глотнуть воздуха, глаза мужчины остекленели.

Он смотрел на Ника так, словно не мог понять, кто он такой. К этому замешательству примешивалась видимость благоговения, почти влюблённости. Большая часть страха исчезла с его лица, но Ник всё ещё чувствовал, как боязнь вибрирует в крови человека.

— Хорошо, — сказал Ник, улыбаясь и не выпуская волос мужчины. — Давай поговорим.

Мужчина кивнул, его челюсть отвисла.

— Как тебя зовут?

— Джерри.

— Ладно, Джерри. Ты знаешь парня, который живёт здесь, по фамилии Бёрд? Любит рисовать красивые картинки? У него есть татуировки на левой руке, но нет опознавательного тату?

Человеческий мужчина нахмурился.

Его губы быстро шлёпнули, как у рыбы, пока он смотрел на тёмную улицу.

Ник не стал ждать, а ещё раз укусил человека, думая о своих вопросах.

После нескольких секунд кормления он увидел образы старшего брата Тай, идущего по улице, одетого в серую толстовку без рукавов, с яркими татуировками, покрывающими его левую руку.

Господи, неужели это был единственный предмет одежды, который имелся у этого засранца?

Впервые Ник заметил, что татуировки, покрывающие левую руку видящего, состояли в основном из детализированных изображений костей и перьев (по большей части ярких перьев), сплетённых вместе в сложный узор, который выглядел тревожно реалистичным, как будто его мускулистая рука представляла собой сложенное цветастое крыло какой-то тропической птицы.

Джек Бёрд. Миленько.

«Ты знаешь, где он, Джерри? — спросил Ник сквозь кровь. — Сейчас? Ты знаешь, где он ночует?»

«Нет, — говорила кровь другого. — Нет, я не знаю. Никто не знает».

«А как же его сестра? Ты не знаешь, где она ночует?»

«Сестра?»

Наступило молчание.

Тут человеческий разум начал путаться.

Ник почувствовал, как это произошло.

Он ощутил, что разум человека изменился, но это случилось так быстро, так совершенно беспрецедентно, что он ничего не мог поделать, кроме как в замешательстве наблюдать и чувствовать, как это происходит.

Там, где обитал разум этого человека, нарастала пустота.

Это походило на чёрную дыру, поглощающую информацию и создающую тёмное пространство в этой части человеческого разума.

Прямо в центре воспоминаний мужчины о брате Тай, об этих разноцветных татуировках и потёртой толстовке с капюшоном, порвалась соединительная ткань, отделяя мужчину-человека от Ника, от реальности, от сборища информации прямо там, где Ник прощупывал и кормился.

«Эй, Джерри, — Ник послал ещё одну мягкую дозу яда, успокаивая другого мужчину и более резко заговорив через кровь. — Сосредоточься, ладно? Маленькая девочка. Голубые глаза. Странные, бледно-голубые, цвета льда. Ты, должно быть, видел её с этим парнем, Бёрдом. Ну, знаешь, тот Бёрд, который рисует красивые картинки…»

«Нет, — мысли человека стали настойчивыми в его крови, но странным образом притупились. — Нет никакой сестры. Нет никакого Бёрда. Он — призрак. Он не настоящий».

«Ты только что рассказал мне о нём. Ты только что показал мне…»

«Нет. Нет. Ничего из этого не реально. Это не реально. И ты тоже».

Ник вздрогнул.

Убрав клыки от шеи человека, он поднял голову и нахмурился.

— Что? — переспросил он.

Джерри поднял на него совершенно пустые глаза.

Теперь они были не просто пустыми от яда.

Они были пустыми-пустыми.

Как будто кто-то или что-то стёрло всю его личность с помощью экстрасенсорной губки.

Ник подумал, не покормиться ли от него ещё раз, не попробовать ли снова, под другим углом, но он уже чувствовал, что это не принесёт никакой пользы.

К тому времени он уже достаточно насытился человеческим мужчиной, достаточно исследовал его разум, чтобы связь между ними сохранялась, даже когда он уже перестал активно втягивать кровь.

Джерри знал Бёрда.

Он видел его в окрестностях.

В нём было что-то знакомое, как будто он видел его довольно часто.

Ник видел этого видящего, «Мэла», или «Малека», или «Джека Бёрда», через разум мужчины, через его кровь. У Ника не осталось никаких сомнений — это тот же самый парень, вплоть до грязной серой толстовки и странных татуировок в виде перьев на его левой руке.

Джерри точно знал, о ком говорит Ник.

Только теперь он этого не знал.

Теперь Джерри не знал «Бёрда».

Он ничего не знал о видящем, который любил рисовать картины на стенах.

В особенности он ничего не знал о младшей сестре этого видящего.

— Иисусе, — Ник отпустил руки и рукава потрёпанной, грязной фланелевой рубашки, в которую был одет Джерри, и, отступив назад, уставился на лицо человека.

Он всё ещё чувствовал эту пустоту сквозь человеческую кровь в его горле и желудке.

Ник не чувствовал себя так чрезмерно встревоженным тем, что увидел в чужом разуме и крови с тех пор, как несколько лет назад случайно покормился от того серийного убийцы-некрофила.

Такого рода вещи случались, время от времени.

Не часто, слава богам, но если прожить достаточно долго, то можно увидеть какое-то действительно тёмное дерьмо в человеческом разуме.

Данный случай был не таким.

Ник никогда раньше не видел ничего подобного.

Он чувствовал себя так, словно каким-то образом убил этого человека, сам того не желая.

Казалось, что он нечаянно дёрнул какой-то рычаг, и батарея этого человека внезапно разрядилась, забрав с собой все его воспоминания и осознание.

Это ощущение смерти, уничтожения другогоразума и личности, вызвало резкую, тошнотворную волну эмоций в самом Нике.

Это ударило по живому, слишком близко к вещам, которые он всю жизнь пытался забыть. Плотная волна чувства вины на мгновение сбила его с толку. Это выбило его из рациональности, из любой логической последовательности в его собственном разуме, наполнив его грудь, живот и голову ненавистью к самому себе и отвращением, которое он не чувствовал дольше, чем ему хотелось бы помнить.

Глядя на человека, наблюдая, как пустота на его лице углубляется, Ник сделал ещё один шаг назад.

Потом ещё один.

Стараясь удержать желчь, чтобы его не вырвало всей кровью, которую он только что выпил из шеи человека, он посмотрел вверх и вниз по улице, внезапно почувствовав себя разоблачённым и пытаясь отвлечься от эмоций, которые вызывало в нём лицо человека.

Он старался вернуть себе равновесие.

Он по-прежнему находился в Котле.

Он был прямо в центре Котла.

Он не мог позволить себе слететь с катушек здесь.

Особенно сегодня. Особенно учитывая то, что ждало его в квартире.

Ник моргнул, уставившись на гигантскую фреску, покрывавшую кирпичную стену неподалёку от места, где он стоял. Было темно, но его вампирское зрение было достаточно острым, и теперь он мог видеть картину почти так же хорошо, как когда она сияла средь бела дня.

Он уставился на изображение маленькой девочки, Тай.

Ещё более странно было смотреть на картину сейчас, после того, как он видел настоящее лицо маленькой девочки, изображённой на ней. Здесь, на фреске, её волосы были немного короче. Они были не совсем того же цвета, но очень похожи. На картине она выглядела на несколько лет старше, чем сейчас.

Взгляд Ника скользнул по фреске, затем вернулся к тому месту, где она стояла в центре. Её лицо было зловеще спокойным и служило центром картины.

Вокруг неё в ужасе разбегалась толпа нарисованных людей.

Страх исказил их лица. Их глаза были широко раскрыты в панике.

Глядя на нарисованную версию своего нового друга, Ник снова поразился тому, как странно, что человек, «Джерри», не понял вопроса о маленькой девочке с ледяными голубыми глазами.

Даже если Джерри никогда не видел маленькую девочку во плоти (перспектива, которую Ник находил крайне маловероятной, особенно если Джерри был так же хорошо знаком с Мэлом, как показалось Нику, когда он впервые пил из него), она была здесь, смотрела на него сверху вниз каждый день.

Не было ничего удивительного в том, что любой, кто жил в этой части Котла, знал, кто она такая, хотя бы в виде фрески.

Как, чёрт возьми, Джерри не догадался, кого он имеет в виду?

Но Ник знал, что он почувствовал.

Одно лишь упоминание о ней подействовало как некий спусковой крючок. Неужели это относится ко всем людям здесь? Стоит упомянуть младшую сестру Мэла, и человеческий разум автоматически самоуничтожится?

Это сделал Мэл, чтобы защитить девочку?

Или это сделала Тай?

Глядя на фреску, на ужас, запечатлённый на человеческих лицах, Ник нахмурился.

Эта маленькая бомба замедленного действия сейчас спала на его диване.

Он пригласил её в свой дом.

Он подумывал о том, чтобы привезти ей пончики и сэндвич на обратном пути в Вашингтон-Хайтс. Может быть, гамбургер с картошкой фри, в зависимости от того, что ещё было открыто.

Что, бл*дь, он творит?

Даже если она не причинит ему вреда, одно лишь её присутствие в его доме почти гарантировало, что Ник погибнет, если его поймают. Иначе ему придётся бежать — уйти в подполье. Если он так поступит, то, скорее всего, вернётся на работу к тем же людям, от которых с таким трудом ушёл всего несколько десятилетий назад.

Ник нахмурился.

Он пока не собирался об этом думать.

Засунув руки в карманы пальто, он бросил последний взгляд на мужчину, Джерри.

Джерри уже отошёл от него с растерянным выражением лица, зажимая одной рукой след от укуса на шее. К тому времени он казался совершенно безразличным к Нику, как будто не мог его видеть — или, может быть, он просто забыл, кто такой Ник.

Он определённо забыл, что это Ник укусил его.

Ник смотрел, как человек, пошатываясь, уходит, и всё ещё боролся с лёгким беспокойством по поводу того, как странно ведёт себя мужчина, и того, что он сам до сих пор чувствует в человеческой крови — крови, которая даже сейчас бежала по его венам.

Он не пытался преследовать Джерри.

Он просто стоял там, пытаясь решить, стоит ли ему рискнуть и укусить ещё одного человека, или же он просто также сотрёт их разум и воспоминания.

Но это же безумие, не так ли?

Нахмурившись, Ник снова посмотрел на фреску.

Он всё ещё глядел на неё, когда в ухе у него запульсировал сигнал.

Ник ответил на звонок, не раздумывая.

— Миднайт, — сказал он. — В чём дело?

— У меня на линии мисс Вероника Расин, сэр. Ответ на вашу срочную просьбу связаться с её работодателем, некой Ларой Финикс Сен-Мартен.

Ник напрягся.

Оторвав взгляд от Джерри, который всё ещё брёл в противоположном направлении по тёмной улице, Ник повернулся спиной к человеку и подошёл ближе к фреске.

— Да, — сказал он. — Соедини, пожалуйста.

Последовала едва заметная пауза.

Затем раздался голос, более молодой, чем Ник ожидал, с хриплым, сексуальным акцентом.

— Мистер Танака?

Ник вздрогнул.

Никто его так не называл.

Люди особенно не называли его так.

— Да? — сказал он после слишком долгой паузы. — Это Ник Танака.

— Мисс Сен-Мартен согласилась встретиться с вами, мистер Танака, — произнёс хриплый голос. — Вы можете приехать к ней прямо сейчас?

Ник замер, совершенно неподвижно стоя посреди улицы.

Он не знал, что ожидал услышать от неё, но точно не это.

Он ожидал уклончивого ответа.

Чёрт возьми, он ожидал, что его отчитают за то, что он разбудил её посреди ночи с каким-то загадочным сообщением с полицейского номера.

Однако он быстро пришёл в себя.

— Я сейчас же приеду, — сказал он, подражая её вежливому тону. — Пожалуйста, поблагодарите мисс Сен-Мартен за любезность. Не могли бы вы прислать адрес, по которому она хотела бы меня видеть…

— Уже сделано, господин Танака, — спокойно ответил молодой голос. — Приглашение было оставлено для вас у ворот безопасности Дорсал Комьюнити. Кто-то будет ждать вас в вестибюле нашего здания. Любое время в течение следующих тридцати минут до часа является приемлемым с точки зрения времени. Пожалуйста, приходите, когда вам будет удобно.

С этими словами, прежде чем Ник успел ответить…

Молодая женщина с хриплым голосом повесила трубку.

Глава 12 Феникс

Ник осторожно вошёл в вестибюль башни с усиленной охраной, оглядываясь по сторонам, пока двигался вдоль центральной линии узорных плиток.

Каждая из этих чёрно-белых плиток имела в центре изображение феникса, с медными и золотыми инкрустациями, детализирующими пылающие очертания крыльев и хвостов.

Пройдя примерно половину просторного вестибюля, Ник поймал себя на мысли, что в этих плитках может быть настоящее золото, а также полудрагоценные камни для глаз и разные полудрагоценные камни для зелёно-голубого оперения.

Высокие потолки в соборном стиле притягивали его взгляд, когда он смотрел на великолепные хрустальные люстры как минимум трёх метров в длину, свисающие водопадами в центральной части вестибюля. По обе стороны от этого «хребта» изящные арки образовывали каркас церковного купола, состоящий из тяжёлых балок из настоящего дерева с замысловатой резьбой, которая делала их похожими на перья и кости.

Ник не мог не заметить связи между этими рисунками и татуировками, которые носил брат Тай, Малек — или «Бёрд», как его, по всей видимости, называли.

Центральный хребет крыши здания был выложен более инкрустированной декоративной плиткой, яркой и сверкающей насыщенными цветами, на которых играл свет люстр и настенных бра в стиле арт-деко. Резное дерево тоже выглядело как перья некой гигантской птицы, позвоночник которой был сделан в основном из меди и золота, напоминая первобытное пламя.

Ник не смотрел вниз, пока не почувствовал её запах.

Он перевёл взгляд на открывшуюся перед ним панораму, где с тёмно-зелёного круглого дивана поднялась потрясающая чернокожая женщина лет двадцати или, возможно, тридцати с чем-то. Она направилась к нему, элегантно сложив руки перед собой. Её длинные волосы были уложены в ряд идеально симметричных дредов, которые свисали ей на спину, далеко за плечи.

На ней был белый с серебром юбочный костюм, облегающий её, как вторая кожа, и белые блестящие туфли на высоких каблуках, которые, наверное, были сантиметров двенадцать высотой.

В некотором смысле это был старомодный наряд, но Ник знал, что этот стиль снова в моде, по крайней мере, среди богатых.

Он также уловил детали, не связанные с человеческими стилями, которые он помнил ещё до своего обращения, включая органический и очень дорогой на вид браслет, а также проблески движения в серебряных деталях её юбки и облегающего жакета, что тоже указывало на какую-то органику в самой одежде.

Когда он приблизился к ней, то заметил, что она движется не как модель, и тем более не как офисный работник.

Она двигалась как боец.

Что примечательно, она старалась это скрыть, и не только своей одеждой.

— Мистер Танака, — произнесла она спокойным вежливым голосом.

Это не прозвучало вопросом.

Ник узнал хрипловатый тембр, который слышал по коммуникатору.

— Мисс Расин, — ответил он, зеркально вторя её вежливому тону и склонив голову. — Приношу свои извинения, если заставил ждать.

— Учитывая ваше местоположение во время моего звонка, вы были весьма проворны. Мы это ценим.

Ник ответил лёгкой улыбкой, но ничего не сказал.

Он услышал посыл, живший в её словах.

Это определённо не секретарь.

Ник готов был поспорить, что она являлась каким-то оперативником или бывшим оперативником.

Телохранитель? Ассистент по личным вопросам?

Личный ассистент в совокупности с личной охраной?

Гертруда практически намекала на это, но комбинация показалась Нику интересной, когда он столкнулся с ней лицом к лицу.

Кем бы ни была мисс Расин, какой бы ни была её роль или титул, Ник подозревал, что те проблески, которые он замечал, были не только ради шоу.

Когда она подошла к нему, он поймал себя на том, что изучает её черты более внимательно. Судя по миндалевидной форме её глаз, очертаниям губ и скул, он осознал, что она как минимум частично азиатка, если не наполовину.

— Прошу, идёмте со мной, — сказала она, вскинув бровь в ответ на его пристальный взгляд.

Только тогда до Ника дошло, что она явно наблюдала, как он её разглядывает.

Должно быть, она привыкла к таким взглядам — то ли от вампиров, то ли от людей.

Она была не только красивой — хотя и этого не отнять.

Было в ней нечто чарующее, не поддающееся каталогизации, отчего невозможно было отвернуться. Ник не назвал бы это чувство комфортным, но оно определённо интриговало.

По правде говоря, это было чертовски горячо.

Мисс Расин источала энергию.

Она повела его в глубь вестибюля, прямо к стеклянным лифтам.

Ник посмотрел вверх во второй раз, затем окинул это повторным взглядом, и у него невольно отвисла челюсть.

Они покинули официальный вестибюль и его похожий на церковь купол, и теперь стояли прямо под главной башней здания. Посмотрев вверх, Ник увидел глубокое чёрное небо над головой, усеянное крошечными звёздочками, даже намёк на тучи, гонимые ветром.

Он моргнул, уверенный, что видит какую-то оптическую иллюзию или голограмму, но тут же моргнул ещё раз и уставился в полном изумлении, поняв, что смотрит не на виртуальный экран или умное произведение искусства.

Круглая дыра в вестибюле лифта уходила в самое небо.

Он проследил за звёздами городского купола на самом верху этого вызывающего головокружение туннеля в середине здания. Растения покрывали и заполняли балконы до самого верха. Он видел деревья на большинстве этих площадок — во многих случаях большие деревья, включая взрослые пальмы, вишни и что-то похожее на взрослую иву.

Учитывая породы деревьев и их разнообразие, там должно было иметься силовое поле, защищающее недра здания от стихий.

И всё же вид был потрясающий, даже с первого этажа.

Он мог только догадываться, каково это на верхних этажах.

Тихий сигнал вернул его взгляд на землю и к мисс Расин.

Дверь лифта открылась справа от него, как раз когда она повернулась, улыбаясь ему.

— Очень красиво, правда? — сказала она, и её голос стал чуть теплее. — Нам очень повезло. Стрэйвен спроектировал для нас весь комплекс Башни. Функциональные аспекты почти так же впечатляют, как и эстетика.

— Мне трудно в это поверить, — пробормотал Ник.

Он услышал искренность в собственном голосе.

Должно быть, она тоже это услышала.

Он почувствовал её улыбку.

— Вы мужчина с безупречным вкусом, господин Танака, — сказала она, улыбаясь ещё шире, когда он взглянул на неё. — Должна сказать, что очень приятно, когда кто-то из наших гостей по-настоящему ценит то, что мы здесь предлагаем. Как я уже сказала, нам всем очень повезло, что мы были одарены творческим видением стольких талантливых художников и инженеров.

Он вошёл в лифт следом за ней.

Внутренности кабины были серебряными и зеркальными, с узором феникса, выгравированным на панелях задней стены.

Ник наблюдал, как она наклонилась, чтобы воспользоваться отпечатком пальца и сканером сетчатки, прежде чем нажать кнопку «РН»^[13] на верхнем этаже. Он не мог полностью остановить себя от того, чтобы посмотреть на её задницу, когда она делала это, или на то, как её платье мерцало при наклоне, словно предупреждая.

Предупреждение было излишним.

Ни за что на свете он этого не сделает.

Учитывая, где он находился, все вещи в этом здании, включая мисс Расин, строго запрещалось рассматривать и трогать.

И всё же он был озадачен.

Эта женщина ни разу не говорила с ним как с вампиром.

Она даже не использовала его вампирскую фамилию.

Просто невероятно, сколько раз это случалось с ним за последние двадцать четыре часа. Как будто он попал в какую-то альтернативную вселенную, где никто не знал, кто он такой — или знал, и ему было всё равно.

Ник всё ещё думал об этом, рассеянно хмурясь и глядя в никуда, когда кабина лифта начала замедлять ход. Она скользила вверх так плавно и бесшумно, что он и не подозревал, как быстро она движется. Они преодолели семьдесят этажей за считанные секунды.

Он едва успел привыкнуть к тому, что кабина замедлила ход, как она полностью остановилась.

Ещё один низкий мелодичный звук сообщил ему, что двери вот-вот откроются.

Он последовал за Мисс Расин через полированные стальные двери, которые бесшумно распахнулись перед ними.

Здесь не было вестибюля.

Он вошёл в фойе чего-то, похожего на особняк.

Он вообще не чувствовал, будто находится в квартире.

Первое, на что упал его взгляд, была сложная мозаика с изображением феникса.

Этот был сделан из полудрагоценных камней на чёрной плитке и был настолько массивным, что Нику потребовалось несколько секунд, чтобы всё это рассмотреть. Узор заполнил всё фойе.

Фонтан образовывал фокусную точку в центре, вода стекала вниз по трёхмерной, медной версии узора на полу. Мозаичный феникс с пылающими хвостами и крыльями обвился вокруг основания фонтана, образуя пламенный пернатый круг со щелкающим клювом и кроваво-красными глазами.

Фойе было таким большим, что Ник мог бы проехать на своей машине вокруг фонтана, не задев ни его основание, ни стены помещения.

Мозаика была настолько детализированной, что казалась трёхмерной.

Оторвав взгляд от рубиновых птичьих глаз, Ник поднял голову.

В третий раз потолок взмыл высоко над ним, хотя и не так высоко, как те два потолка, которые он видел на первом этаже.

Тем не менее, самая высокая часть кривой должна была находиться более чем в тринадцати метрах над ним, куполообразная со стеклом — или, что более вероятно, с каким-то усиленным полу-или полностью органическим прозрачным материалом.

Что бы это ни было, оно открывало ещё более потрясающий вид на звёзды в куполе, чем то, что он видел из вестибюля лифта.

Когда он опустил глаза, мисс Расин снова улыбалась ему.

Она тоже ждала его, понял он.

Протянув руку и показывая, что он должен следовать за ней направо от дверей лифта, она улыбнулась более тепло.

— Не хотите ли составить мне компанию, господин Танака?

Ник молча кивнул, всё ещё оглядываясь по сторонам, и последовал за ней мимо мягко струящегося фонтана и множества зеркал в замысловатых рамах, украшенных теми же голубыми и зелёными камнями, что и перья в мозаике.

Со всеми этими драгоценностями и пальмами, густо окаймлявшими коридор, он чувствовал себя так, словно попал в какой-то закрытый тропический сад.

Затем пространство сделалось ещё просторнее.

Ник обнаружил, что стоит на краю огромной круглой комнаты с длинной изогнутой стеной из прозрачной органики, которая выходила на Центральный парк и добрую треть Манхэттена.

Он никогда не видел ничего подобного.

Он всё ещё смотрел на огни на другой стороне тёмной полосы Центрального парка, рассматривая виртуальные рекламные объявления, которые поднимались вокруг зданий в восточной части города, когда женщина кашлянула, привлекая его внимание, а затем прочистила горло.

Оба звука доносились слева, из глубины комнаты.

Осознав, что он просто стоит там, у входа в комнату, тараща глаза, как какой-то деревенщина, Ник шагнул вперёд, переступил порог и стал искать другого обитателя помещения.

Когда он нашёл её, мисс Расин уже стояла возле неё.

— Мисс Сен-Мартен, — вежливо сказала мисс Расин, указывая рукой на Ника. — Прибыл детектив Наоко Танака.

— Спасибо, Вероника, — мягко произнёс чей-то голос.

Голос был властный, культурный — голос человека, рождённого с деньгами.

Кроме этого, он ничего не выдавал.

Ник смотрел, как мисс Расин удаляется от него и своей хозяйки, не выходя из комнаты. Он не мог не думать о том, что если он сделает хоть шаг в сторону её работодательницы, Вероника Расин, вероятно, найдёт способ уложить его прежде, чем он сможет полностью удлинить свои клыки.

Хотя, может быть, он возлагает на неё слишком большие надежды.

Оглянувшись на хозяйку дома, Ник откашлялся. Он делал это больше для неё, надеясь успокоить её, передать человечность более интуитивным способом.

Возможно, она даже догадалась, почему он это сделал — судя по лёгкой улыбке, мелькнувшей на её губах.

Она была привлекательной женщиной и, казалось, чувствовала себя комфортно в своей собственной шкуре.

Идеально ухоженные тёмно-каштановые волосы, уложенные в стильную причёску, были подкручены на концах и обрамляли её лицо в лестной манере, которая каким-то образом умудрялась подчеркнуть её тёмно-зелёные глаза, и губы, накрашенные кроваво-красной помадой.

Её волосы и общий образ, особенно с облегающим серым костюмом, напомнили Нику женщин из классических фильмов, которые он видел в детстве — фильмов, которые предшествовали даже его веку; где женщины носили маленькие шляпки и соответствующие перчатки и платья, расклешённые внизу, с нейлоновыми чулками, адекватными каблуками и жемчужными ожерельями.

Она напомнила ему одну из звёзд той эпохи — одну в особенности — но Ник не мог вспомнить имена большинства кинозвёзд даже в хорошие дни, особенно кинозвёзд, которые были старухами к тому времени, когда он родился.

Ава Гарднер?

О ней ли он думал?

Он поймал себя на мысли, что, возможно, это именно та, кого он себе представлял.

Когда он встретился с ней взглядом, она изогнула идеально подведённую бровь.

— Ну что, детектив Танака? — сказала она с юмором, и в её мелодичном голосе прозвучала улыбка. — Полагаю, вы действительно хотели поговорить со мной? Учитывая ваше довольно загадочное и милое сообщение? Особенно учитывая, что вы послали его с пометкой «срочно» посреди ночи?

Её улыбка стала лукавой, почти кокетливой.

— Вы же понимаете, что сейчас середина ночи, да, детектив? Я знаю, что для вас это может показаться серединой дня, но для большинства из нас это довольно неподходящий час для случайного визита, даже от вампира.

Ник моргнул.

Потом он чуть не рассмеялся.

Вместо этого он сделал серьёзное лицо, поджав губы, чтобы сдержать улыбку.

— Да, мисс Сен-Мартен. И прошу прощения за то, что побеспокоил вас так поздно ночью… и за моё довольно загадочное послание, как вы сказали. Это было срочное дело…

— Так я и предполагала, — сказала она, снова изогнув бровь.

— …В связи с убийством, — закончил Ник, его голос стал немного жёстче.

Её улыбка испарилась, как дым.

— Вообще-то, с несколькими убийствами, — добавил Ник, прежде чем она успела заговорить. — Как вы, вероятно, и предполагали, сегодня вечером я столкнулся кое с кем, кто утверждает, что знает вас. Маленькая девочка… необычного происхождения.

Он взглянул на мисс Расин, потом снова на Лару Сен-Мартен.

Их лица даже не дрогнули.

Ник продолжил нейтральным голосом.

— Судя по уликам, оставленным на местах преступлений (а их теперь уже два), её брат — возможный свидетель этих убийств. Мы определённо хотели бы поговорить с ним, хотя бы для того, чтобы выяснить, может ли он рассказать нам что-нибудь об убийцах.

— Можно мне узнать имена этой интригующей семьи? — сказала мисс Сен-Мартен.

Ник снова чуть не улыбнулся.

Надо отдать должное её умению сохранять бесстрастное лицо.

— Мне сказали, что взрослого брата зовут Джон или Джек Бёрд, — сказал Ник. — Сестру зовут Тайлайя, или Тай. У меня нет фамилии ни для неё, ни для них обоих, поскольку она указала, что имя её брата — вымышленное.

Заметив неподвижное выражение лица мисс Сен-Мартен, Ник тоже приподнял бровь.

— Тай сказала мне, что вы с ними знакомы. Или, по крайней мере, с ним. Это правда?

Ник наблюдал, как мисс Сен-Мартен посмотрела на своего телохранителя.

После короткого переглядывания между ними, за время которого Ник не уловил ни малейшей перемены в выражении их лиц, глаза и лицо мисс Сен-Мартен плавно вернулись к нему.

— Я знаю кое-кого с таким именем, — сказала она таким же нейтральным голосом, как и он.

— Вы не знаете, где он сейчас?

— Нет.

— Вы не знаете, где он живёт? Как мне с ним связаться?

Она лукаво улыбнулась ему, снова изогнув свои идеальные, накрашенные красным губы.

— Я подозреваю, что вы уже знаете ответ на этот вопрос, детектив, если у вас его сестра, — её голос становился всё более острым. — Она официально задержана? В участке?

Ник слегка нахмурился.

— А это важно?

— Конечно.

— Почему?

Она выразительно вздохнула, глядя на него с притворным недоумением.

— Почему, детектив? — сказала она. — Ну, конечно, чтобы я могла послать своих адвокатов поговорить с тем, кто там главный, — она изящно взмахнула рукой, взглянув на мисс Расин. — Я не могу оставить сестрёнку моего друга в этом ужасном месте. Не такого маленького ребёнка… совсем одного. Это немыслимо.

Ник уставился на неё, пытаясь прочесть что-нибудь на этом непроницаемом лице. Глядя в эти тёмно-зелёные глаза, он поймал себя на мысли, что она точно знает, где находится Тай.

Чего он никак не мог понять, так это откуда она узнала.

— Она у меня дома, — резко ответил он. — Это не официально. Я вытащил её со второго места преступления… предложив ей свою помощь после того, как определил, что её кровь не такая, как у других детей. Я новичок в Нью-Йорке. Мне больше некуда было её везти. И я не хотел бросать её в Котле. Поэтому я отвёз её к себе домой.

Её улыбка оставалась слабой, а глаза оценивающе смотрели на него.

— А почему бы вам просто не следовать протоколу? Передать её соответствующим властям, детектив Танака?

— Вы знаете почему, — прорычал он. — Вы прекрасно знаете, что случилось бы с ней, если бы я оставил её там, где её нашли бы криминалисты. Ещё и на месте множественного убийства, не меньше.

— Ах, — её улыбка стала шире, но взгляд оставался бесстрастным. — Значит, это был акт милосердия. Вы сжалились над ребёнком. Как благородно с вашей стороны.

Голос мисс Сен-Мартен оставался лёгким, почти кокетливым, но теперь Ник услышал в нём нотку сарказма, скрывавшуюся за напевной интонацией.

— Такой прелестный возраст, — задумчиво произнесла мисс Сен-Мартен. — И довольно… ну, аппетитное маленькое создание. Не так ли, детектив? Как удобно, что она остановилась у вас. Неофициально. В вашем доме.

Ник нахмурился по-настоящему.

— На самом деле это чертовски неудобно. Не говоря уже о высокой вероятности того, что меня убьют.

— Значит, вы хотите, чтобы я забрала её у вас?

— Я бы хотел, чтобы вы сказали мне, где её проклятый брат, — прорычал Ник. — Я бы предпочёл передать её ему…

— Но почему? — спросила она. — Почему именно ему? Но не мне?

— Потому что, уж извините, но я вас не знаю, леди.

— Вы также не знаете Джека, — заметила она.

— Нет. Но Тай сказала мне, что он заботится о ней. Я должен надеяться, что её собственный брат не собирается продавать её на органы, — Ник почувствовал, что теряет терпение от этой игры, и его слова стали грубыми. — …И не попытается клонировать её для оборонных технологий. И не превратит её в какую-нибудь другую лабораторную крысу. Или в домашнее животное. Или что вы там хотите от них двоих.

Её веселье вернулось.

— Вы думаете, я могла бы совершить такое? — сказала она, улыбаясь.

— Учитывая вашу связь с «Архангелом», — парировал Ник. — Да, я бы сказал, что за вами не заржавеет. В отличие от большинства людей, я достаточно стар, чтобы помнить, откуда «Архангел» брал деньги до войны…

— Детектив Танака. Успокойтесь. Если у кого-то и есть причины подозревать гнусные мотивы, так это у меня. И у Джека тоже. Вы оставляете мне посреди ночи загадочное послание, осмелюсь сказать, угрожающее. Вы ясно дали понять, что украли сестру моего друга… незаконно… и вы вампир…

— Я её не съем, мать вашу, — огрызнулся Ник.

— Почему бы мне не предполагать подобное?

— Потому что, если бы я хотел оставить её себе, то нахера мне вообще связываться с вами?

Она, похоже, собиралась ответить.

Но прежде чем она успела это сделать, её прервал другой голос.

Он не принадлежал Веронике Расин, телохранительнице.

Этот голос был мужским и странно спокойным.

— Всё в порядке, Лара, — сказал он.

Ник напрягся и потянулся за пистолетом. Он резко обернулся, услышав голос прямо за своей спиной, достаточно близко, чтобы представлять непосредственную угрозу.

Он обнаружил, что смотрит на высокого мужчину с чёрными, как смоль, волосами, миндалевидными глазами и высокими скулами. Один глаз мужчины сиял бледно-бирюзовым светом, другой был таким тёмным, что казался почти чёрным. На этот раз капюшон был опущен, но на нём была надета серая толстовка без рукавов и зелёные брюки в армейском стиле. Ноги у него были босые, а под толстовкой, расстёгнутой спереди, похоже, ничего не было.

На левой руке у него не имелось ни штрих-кода, ни расовой татуировки.

Он также был покрыт декоративными татуировками из перьев и костей.

— Я Джон Бёрд, — спокойно сказал мужчина.

Глава 13 Каменная стена

— Джек… — начала женщина с предостережением в голосе.

— Всё хорошо, Лара, — спокойно сказал Бёрд, не отводя глаз от Ника. — Он не навредил ей. Он не причинит ей вреда. Тай никогда бы не пошла с ним, если бы он намеревался сделать ей что-то плохое.

Ник уставился на него.

Затем, подумав над его словами, он нахмурился.

Он открыл рот, собираясь заговорить, но другой мужчина его перебил.

— Она последовала за мной? — спросил Джек, обращаясь к Нику. — Тай. Она последовала за мной до того парка?

После краткой паузы Ник кивнул.

— Да, — ответил он.

— И вы вытащили её оттуда? — сказал Джек. — Как вы её нашли?

Озадаченность Ника усилилась.

— Я почуял её, — произнёс он мгновение спустя.

— И вы провели её мимо всех этих копов?

Ник нахмурился ещё сильнее.

— Нет. Она сама сделала это. Я оставил ей ключи от своей машины. Сказал надавить на всех, на кого придётся, забраться в мою машину и ждать меня там.

Высокий мужчина впервые улыбнулся.

Что-то в этой улыбке, в этих чертах (которые были совершенно незнакомы Нику, но в то же время знакомы, хотя бы из-за явной принадлежности к расе видящих) заставило Ника вздрогнуть.

— Спасибо, — сказал Джек Бёрд. — Большое вам спасибо, детектив…

— Не слишком благодари его, — пробормотала Лара Сен-Мартен. — Не забывай, кто он такой, Джек. И помни о том факте, что его сообщение практически намекало на шантаж.

Джек, или Малек, или Бёрд, посмотрел на хозяйку дома.

— Я говорил тебе, — терпеливо сказал он. — Тай никогда бы не пошла с ним, если бы он хотел забрать её для еды. Она бы убежала. Она знает про вампиров…

— Ага, — буркнул Ник. — По этому поводу…

Когда они оба повернулись и уставились на него, Ник посмотрел сначала на сидящую женщину, затем на высокого видящего, и его губы невольно хмуро поджались.

— Видящие не могут читать вампиров, — сказал Ник. — Как, чёрт подери, она может знать, что я сделал бы, а чего не сделал бы? — его голос понизился до рычания. — Если честно, я собирался надрать тебе задницу. За то, что позволил ей в одиночку выйти в центр города. За то, что оставил её там на милость наёмных убийц и копов. Но прежде всего за то, что хотя бы не предупредил её о моём виде. Она забирается в машину незнакомого вампира, не задавая вопросов…

— Она может, — перебил Джек. — Читать вампиров.

Ник уставился на него.

Джек кивнул, его глаза и голос оставались безмятежными.

— Тай, — пояснил он. — Она может читать ваш вид.

Ник продолжал смотреть, впитывая его слова.

Затем он покачал головой.

— Нет.

Джек улыбнулся:

— Да, — сказал он. — Сожалею. Но, похоже, она эволюционировала, чтобы соответствовать этому миру. Она тоже говорит, что ей очень жаль. Она говорит, что вы были добры к ней. Что вы обещали принести ей печенье, — улыбнувшись ещё более криво, он добавил: — Она также сообщила мне, что вы говорите на прекси.

— Немного, — пробормотал Ник.

— Ты с ней разговариваешь? — произнесла Лара Сен-Мартен напряжённым тоном, обращаясь к мужчине-видящему. — Прямо сейчас, Джек?

— Да, я только что поговорил с ней, — он взглянул на Лару Сен-Мартен, и голос его зазвучал ободряюще. — Она в полном порядке, Лара. Ей нравится этот вампир. Она обещает, что он её не кусал, и я не чувствую никаких признаков того, что в ней есть яд… или что-либо, влияющее на её разум. Он отвёз её домой и оставил лежать на диване, а сам отправился на поиски меня. Она рассказала ему о тебе. Она не сказала ему, что может читать его разум, потому что ей нравилось, как он был неосторожен со своими мыслями. Поскольку он явно знает о видящих, она боялась, что он закроет свой разум, если она скажет ему.

Джек снова взглянул на Ника, приподняв бровь.

— Простите за это, — повторил он, пожимая одним плечом в манере видящих. — Наверное, мне нужно ещё раз поговорить с ней. Об использовании своих способностей в тактичной манере.

Когда Ник нахмурился, Джек только улыбнулся, сделав успокаивающий жест руками.

Ник проследил за взглядом видящего и посмотрел на Лару Сен-Мартен. Сделав это, он увидел, что она уставилась на него (Ника, не Джека) со смесью скептицизма и недоумения на лице.

— Вы странный вампир, детектив Танака, — сказала она после паузы.

Ник нахмурился.

Когда ни один из них не произнёс ни слова, и оба лишь продолжили выжидающе смотреть на него, Ник потерял терпение.

— Кто-нибудь скажет мне, что, бл*дь, происходит? — рявкнул он. — У меня есть два видящих, которых не должно существовать; одна из них торчит в моей квартире, а другой любит рисовать сцены убийств до того, как они произойдут. Оба, по-видимому, могут приходить и уходить из Котла, когда им вздумается, и у них нет регистрационных штрих-кодов или расовых меток, но почему-то никто никогда не ловит их через видеонаблюдение. Между тем, у меня есть четырнадцать убитых гибридов без каких-либо реальных зацепок, кроме вас двоих, и эта маленькая девочка говорит мне, что она вошла в дверь из другого Нью-Йорка…

— Гибриды? — перебил Джек. — Вы сказали, что жертвы убийств были гибридами?

Ник повернулся, направляя хмурый взгляд на него.

— Ты этого не знал?

Джек криво улыбнулся ему.

— У меня нет твоего обоняния, кузен, — сказал он.

Ник по-настоящему вышел из себя.

— Не смей меня так называть, бл*дь! — рявкнул он.

Он выпалил это прежде, чем понял, почему сказал это, и задолго до того, как до него дошло, сколько проклятых воспоминаний вызвало одно-единственное слово.

Прикусив губу от тишины, которую вызвала его вспышка, Ник заставил себя тоже замолчать.

Он принялся считать задом наперёд, желая, чтобы его вампирские эмоции успокоились к чёртовой матери.

Затем, вспомнив, кто первый научил его этому маленькому трюку, он почувствовал, что его гнев снова закипает, заставляя его остановиться и опустошить свой разум по-настоящему.

Когда он снова перевёл взгляд на лицо Джека Бёрда, видящий наблюдал за ним с выражением сочувствия и насторожённости.

— Ты знал видящих, — заметил он. — Ты хорошо знал по крайней мере одного из них. Мне очень жаль, друг. Ясно, что ты скорбишь о моём виде…

— Я не хочу говорить об этом, — прервал его Ник, и его голос снова стал жёстким. — Я хочу поговорить о мёртвых гибридах. Я хочу знать, кто их убил.

Джек Бёрд ответил не сразу.

Оценивая лицо Ника на протяжении нескольких секунд, он только молча стоял, а затем медленно кивнул про себя. Затем он выдохнул, подняв руки в извиняющемся жесте видящих.

— Я их нарисовал, — сказал он, и в его голосе прозвучало извинение. — Это всё, что я знаю.

— Ты не имеешь никакого отношения к их смерти?

— Нет, — озадаченно ответил видящий. — Если ты прав насчёт того, кто они такие, зачем мне убивать своих родичей?

— Ты не знаешь, кто они? Жертвы? Или убийцы?

Он покачал головой.

— Нет.

— А убийцы — профессионалы? Их кто-то нанял?

— Даже не знаю.

— Они собираются сделать это снова? — настаивал Ник.

— Не знаю.

— Ты рисовал ещё картины помимо этих двух?

— Да, — сразу ответил Джек.

— С этими самыми убийцами?

— Да.

— Где?

— Не знаю, — тут же ответил Джек. — Внутри здания.

Ник нахмурился.

— Что значит, ты не знаешь, где именно? Разве не ты нарисовал это на месте преступления? Как и на двух других?

— Нет. У меня есть холст. Я могу показать его тебе… или отправить в полицию, если ты думаешь, что это поможет. Но я не знаю, где это.

Ник нахмурился ещё сильнее.

— Когда? — сказал он после очередной паузы. — Когда должно произойти следующее убийство?

— Я не знаю.

— Что, бл*дь, это значит? — прорычал Ник. — Как ты можешь не знать, когда именно? Где? Как такое возможно?

Джек озадаченно посмотрел на него.

— Я провидец, — сказал он почти терпеливым тоном. — Я не могу контролировать то, что знаю и чего не знаю. Я получаю образы. Я их рисую. Иногда меня тянет нарисовать их в определённых местах… иногда нет. Иногда не имеет значения, где я их рисую. Я знаю только то, что вижу. Всё, что я знаю о том, что произойдёт — это сами картины. Я не знаю, где именно, если только видение не покажет мне. Я не знаю, когда, если только видение не покажет мне.

— Тогда почему ты был сегодня в финансовом районе? Если ты не знал, когда?

— Я их проверяю. Картины. Я хотел посмотреть, не случилось ли чего-нибудь ещё, — он с любопытством посмотрел на Ника. — Ты сказал, четырнадцать жертв? Значит ли это, что другое место преступления — это в Бронксе?

Ник пристально посмотрел на него.

— Да. Сколько жертв на третьей картине?

— Только одна, — он нахмурился. — Кажется.

— Одна, — Ник почувствовал, как что-то сжалось у него в груди, несмотря на отсутствие дыхания.

Он не мог объяснить ни этого, ни того, почему это его так разозлило.

— Почему ты был в Бронксе в ту ночь, если не знаешь, когда это случится? — спросил Ник. — Ты ведь там был, не так ли? Кто-то прошёлся по месту преступления. Разве это не ты?

Бёрд озадаченно посмотрел на него своими разноцветными глазами и покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Это был не я. Я не был в Бронксе. С тех пор, как я сделал эту картину. С тех пор я не покидал Манхэттен.

Ник нахмурился. Он посмотрел на видящего, который был, возможно, на дюйм выше его, даже учитывая приличный рост Ника.

Джек Бёрд, или Малек, или «Мэл», просто смотрел на него с невозмутимым выражением лица.

Отвернувшись, Ник хмуро уставился в массивное окно комнаты с высокими потолками. После очередной паузы он снова посмотрел на мужчину-видящего.

— А ты не можешь… я не знаю… попытаться найти дополнительную информацию? — спросил он раздосадованно.

И снова озадаченный взгляд этих совершенно разноцветных глаз.

— Вы хоть представляете, насколько редки провидцы, детектив Танака? — спросил Джек Бёрд. — Даже среди моего вида?

— Нет, — ответил Ник. — А я должен это знать?

— Мы чрезвычайно редки, — произнёс Джек Бёрд, и его голос по-прежнему был невыносимо спокоен. — Один провидец на несколько сотен миллионов видящих… и это только предположение. Насколько я знаю, наша численность сильно зависит от потребностей конкретного исторического периода. Говорят, что существовали целые поколения, даже на пике нашей цивилизации, где вообще не рождалось провидцев…

— Я не прошу урока по истории видящих, — отрезал Ник, всё ещё раздражаясь и почти злясь, хотя он и не смог бы точно сказать, почему. — Я ищу того, кто делает многих гибридов мёртвыми. Я ищу кого-то, кто, по-видимому, не испытывает никаких угрызений совести, расстреливая кучу детей.

Продолжая хмуриться, потому что не получил никакой реакции от них обоих, он ожесточил свой голос.

На этот раз Ник поймал себя на том, что смотрит на Сен-Мартен.

— Какого чёрта вы позволяете им оставаться в Котле? — спросил он её. — У вас есть наличные. У вас явно есть люди из службы безопасности… не говоря уже о вашем собственном проклятом здании. Почему, чёрт возьми, вы не поселите их здесь?

Мисс Сен-Мартен нахмурилась, взглянув на Джека. Судя по изогнутой брови и тёмному взгляду зелёных глаз, она сама не раз задавала этот вопрос.

— Мы предпочитаем оставаться там, где находимся, — сказал Джек Бёрд.

— Но почему? — переспросил Ник, переводя взгляд на видящего. — И вообще, кого, бл*дь, волнует, чего ты хочешь? — добавил он с рычанием, прежде чем тот успел заговорить. — Тебе не следует оставлять там свою сестру. Она должна ходить в школу. Более того, она не в безопасности. Чёрт, человеческая девочка не была бы там в безопасности. Торговцы людьми заходят туда, придурок, не говоря уже о том, что…

— У вас есть ещё вопросы ко мне, детектив Танака? — вежливо спросил Джек Бёрд. — Или вы можете привести меня к моей сестре?

Джек Бёрд взглянул на настенное произведение искусства, которое Ник не заметил — старомодные старинные часы.

— Через несколько часов рассветёт, — сказал Джек Бёрд. — Я бы очень хотел вернуть мою сестру до того, как вы будете вынуждены провести весь день в том же помещении, детектив… и до того, как вампиры, живущие в вашем доме, вернутся домой с работы. Что, несомненно, случится относительно скоро. Na?

Какое-то мгновение Ник молча смотрел на него.

Ему снова захотелось придушить этого парня.

Во-первых, за то, что он такой дерьмовый брат.

Во-вторых, за то, что он такой мутный, уклоняющийся от ответа ублюдок.

В этот момент у него было больше вопросов, чем он мог задать.

Кроме того, у него всё чаще возникало ощущение, что его игнорируют, а то и откровенно отмахиваются от него. И это делала не только богачка.

Джек Бёрд действительно намеревался привести этого тощего недокормленного ребёнка обратно в Котёл. Он действительно намеревался подвергнуть её риску быть изнасилованной, сожранной вампирами, похищенной секс-торговцами или, чёрт возьми, старомодным оборонным подрядчиком.

Бёрд был готов рискнуть тем, что её опознают беспилотники, узнают, кто она на самом деле, станут на ней экспериментировать… убьют.

— А что это за фреска в Котле? — прямо спросил Ник. — Та, что на кирпичной стене?

Джек Бёрд уставился на него.

Его угловатое лицо не двигалось.

— На что ещё способна твоя сестра, «Мэл»? — прорычал Ник. — Поскольку вы, похоже, являетесь семейкой «редких талантов». Что именно может сделать твоя сестра, чтобы напугать так много людей?

На этот раз заговорила Лара Сен-Мартен.

— Вам не нужно беспокоиться об этом, детектив.

Он повернулся, переведя на неё свой свирепый взгляд.

— О, «не нужно» ли? — прорычал он. — Я только что спас ей жизнь. Я не питался ею, даже чтобы заставить её рассказать мне правду о вас двоих. Я также не чувствую особого желания сдавать её властям… пока что. Что может сделать меня самым тупым грёбаным вампиром во всей Охраняемой Зоне, если не во всём мире. Мне хотелось бы знать, насколько я глуп, и не пожалею ли я через несколько месяцев о том, чему позволил случиться сегодня вечером…

— Вы не пожалеете, — перебил Джек Бёрд. — Вы не пожалеете, детектив. Я клянусь в этом.

Когда Ник обернулся, мужчина поднял руку в жесте видящих, который заставил Ника снова поморщиться.

— …Я клянусь, — закончил Бёрд, переходя на язык видящих, прекси. — Тай — хорошая девочка. Она получает помощь. Клянусь, мы не заставим вас пожалеть о вашей доброте к нам обоим.

Но Ник снова нахмурился, услышав его слова.

— Что, чёрт возьми, это значит? — он сказал на прекси.

Он хотел было продолжить, но Сен-Мартен прервала его, заговорив по-английски.

— …Это значит, что мы этим занимаемся, — сказала она тоном «дело закрыто». — Это также означает, что это не ваше дело, детектив Танака.

Ник повернулся к ней, потом посмотрел между ними.

В течение долгой минуты он только хмурился, сознавая, что они выигрывают эту маленькую битву сил воли. В конце концов, мог ли он действительно удерживать Тай от её брата? Что, чёрт возьми, он будет с ней делать? Разве весь смысл этого не в том, чтобы найти её брата и вытащить её из принадлежащего правительству вампирского центра?

— Сколько? — наконец сказал он.

— Сколько чего, детектив? — сказала мисс Сен-Мартен.

— Видящих, — прорычал Ник, глядя на высокого мужчину с длинными чёрными волосами. — Сколько ещё вас тамбегает?

Услышав их молчание, Ник упёр руки в бока и посмотрел на них обоих.

— Ну и? — сказал он. — Уж не хотите ли вы сказать, что вы единственные? Что я просто случайно наткнулся на единственных двух видящих, живущих здесь? На всей этой проклятой планете?

Ник заметил, как они переглянулись, и нахмурился.

Он ждал, что ему ответят.

Но они так этого и не сделали.

Глава 14 Отпустить

— Твой брат здесь. Он снаружи, ждёт тебя.

Ник посмотрел на неё сверху вниз и нахмурился, когда понял, что на ней одна из его футболок — старая футболка с логотипом музыкальной группы, в которой он обычно бегал или тренировался. Футболка опускалась ниже её бёдер, почти до самых колен. Её волосы были мокрыми, с них капала вода.

— Я знаю, — сказала она.

Ник нахмурился.

— Тогда почему ты так одета? — сказал он, кивая на футболку. — Ты замёрзнешь.

Она посмотрела на него, и её льдистые глаза выглядели потрясающе голубыми.

Какое-то время она смотрела ему в глаза и, казалось, размышляла.

Потом она пожала плечами.

— Я давно не принимала душ, — объяснила она.

Ник помрачнел.

Он ничего не сказал вслух, но поймал себя на том, что мысленно заворчал с раздражением.

— Это не его вина, — сказала Тай.

Ник снова посмотрел ей в глаза. Увидев, что она изучает его лицо, он прикусил язык, говоря себе, что это не его дело.

— Это не его вина, — повторила она. — Не он сделал Котёл таким, какой он есть.

Ник попытался очистить свой разум, хотя бы для того, чтобы блокировать ругательства, которые хотели вырваться наружу.

В конце концов, он отошёл от неё.

— Тебе нужно надеть что-то ещё, — пробормотал он, нарочито отдаляясь от неё и направляясь в свою спальню.

Она последовала за ним, наблюдая, как он роется в ящиках, потом в шкафу, потом в коробках в шкафу.

Ничто из того, что нашёл Ник, даже близко не подходило ей. Он жалел, что не знает никого из местных людей, у кого могли бы быть дети с вещами, которые им уже малы. Он ненавидел саму мысль о том, чтобы снова одеть девочку в грязную одежду, в которой она пришла, но он не мог позволить ей уйти в его футболке и с мокрыми волосами. В конце концов, он нашёл ей вязаную шапку, позволил оставить футболку, чтобы хотя бы слой, касавшийся её кожи, был чистым, и обрезал пару своих спортивных штанов, чтобы они подходили по длине её ног.

Они выглядели нелепо на ней, но были чистыми. И тёплыми.

Тай смотрела, как он затягивает завязки на брюках, делая «бантик» из длинных концов.

— А как же моя одежда? — спросила она, когда Ник выдернул из её пальцев нижнюю часть футболки, которую она комкала, и одёрнул её поверх спортивных штанов.

Он оглядел её наряд и нахмурился.

Тай всё равно выглядела как уличная девчонка, теперь ещё и одетая в до смешного большую одежду, но ей должно быть тепло.

— Давай высушим твои волосы, — сказал Ник, жестом приглашая её следовать за ним в ванную.

— А как же моя одежда? — повторила она, глядя на свои вещи, лежавшие на кафельном полу.

— Я принесу её тебе.

Ник поставил её под сушилку, встроенную в его душевую кабину, и отрегулировал струю, чтобы она не была такой горячей, затем включил устройство, направив на мокрую голову Тай.

Когда он взглянул на её лицо, она улыбалась ему.

— Чему ты улыбаешься? — сказал он громко, перекрывая шум сушилки.

— Ты придёшь ко мне! — сказала она, крича ещё громче, чем он, вероятно, потому, что тёплый воздух бил ей прямо в уши. — Ты собираешься навестить меня!

Ник сделал выдох, закатив глаза, но её улыбка сделалась только шире.

— Может быть, — сказал он громче, чтобы соответствовать ей. — Может быть, я просто оставлю твою одежду в сумке возле той фрески. Со счётом за стирку внутри для твоего брата! — он понизил голос до невнятного бормотания. — …Твоего грёбаного брата, который, похоже, считает, что его младшей сестре можно носить грязную одежду, никогда не принимать душ, голодать и не ходить в школу.

— Я не голодаю! — крикнула она.

— Ты худющая! — крикнул он в ответ.

— Ты принёс мне печенье? Мятное?

Он пристально посмотрел на неё.

Потом рассмеялся.

— Да! — сказал он. — И не притворяйся, что ты просто догадалась!

— Ты собираешься отдать его мне? А чизбургер и картошку фри, которые ты мне принёс?

Он хмыкнул.

— Только если ты пообещаешь НЕ делиться ими с братом!

Она засмеялась, пихнув его в ногу руками.

Чёртова малышка.

По правде говоря, ему всё равно не нравилось отпускать её вот так.

Тем более что у него не сложилось впечатления, что её брат, мисс Сен-Мартен или мисс Расин хотели бы видеть его, Ника, в своей жизни.

«Какого чёрта ты хочешь быть в их жизни?» — Ник удивился про себя, его хмурый взгляд снова помрачнел, когда он увидел, как малышка-видящая встряхнула быстро сохнущими волосами под воздуходувкой, расчёсывая пальцами влажные кончики.

Он приехал в Нью-Йорк, чтобы побыть одному. Он сказал себе, что не совершит здесь тех же ошибок, что и в Лос-Анджелесе… что он будет заниматься своими грёбаными делами здесь, не позволяя глупым вампирским эмоциям мешать ему.

При этой мысли он хмыкнул.

Смотрите, как хорошо всё обернулось.

Он просто стоял и смотрел, пока она не закончила.

Он также дал ей чистые носки, наблюдая, как она натягивает их почти до колен, прежде чем сунуть ноги обратно в поношенные теннисные туфли.

Он заметил две дырки в подошвах этих туфель и снова нахмурился, наблюдая, как она завязывает шнурки опытными пальцами, и на глаз прикидывая размер, который она, вероятно, носила.

Засунув всю грязную одежду в один из биоразлагаемых пакетов, которые он использовал для стирки, включая потрёпанную куртку, Ник дал Тай взамен фланелевую рубашку и вручил сумку с принесённой едой.

— Пошли, — хрипло сказал Ник, направляя её к входной двери своей квартиры. — Мой друг позаботится о записях с камер наблюдения. Нам нужно вытащить тебя отсюда… желательно до того, как мои соседи начнут возвращаться домой.

Глядя, как она застёгивает толстую фланелевую рубашку, он прикусил губу.

— Ты сможешь опять надавить на охранника?

— Конечно, — сказала она, пожимая плечами.

— Окей, — он больше ничего не мог придумать. — Пошли отсюда.

***

Её брат нахмурился, как только увидел её.

— Откуда у тебя эта одежда, Тай? — сказал он, сердито глядя на Ника.

Она озадаченно взглянула на него, словно не понимая, почему он задаёт такой вопрос.

Она посмотрела на Ника, потом снова на брата.

— Это его одежда, — сказала она.

Она произнесла это таким голосом, каким маленькие дети сообщают очевидные вещи.

Малек поднял на Ника взгляд своих разноцветных глаз.

— Где её одежда?

— Наверху, — сказал Ник. — Я сказал ей, что принесу ей её вещи. После того, как их постирают.

Малек яростно замотал головой.

— Нет, — сказал он. — Принеси всё сюда. Сейчас же.

— Нет, — ответил Ник, свирепо глядя на него. — Вам нужно уходить. Немедленно, — он посмотрел на свои старомодные часы и нахмурился. — У вас не так уж много времени.

— Зачем ты взял её одежду? — от мужчины-видящего исходили почти физически ощутимые подозрение и гнев.

Ник не мог не заметить, что спокойствие видящего с того момента, когда они были в башне Финикс, как будто испарилось перед лицом его младшей сестры.

Он также не мог не поморщиться от эмоций, исходящих от мужчины-видящего.

Он знал, что чувствует реакцию в живом свете видящего, или aleimi, как его называли видящие. Aleimi был практически дополнительной конечностью для видящих, и мог вырубить человека — или даже вампира — эмоционально и ментально, если они не привыкли к этому, или не осознавали, что с ними происходит.

К сожалению, видящие были столь же эмоционально неустойчивы, как и вампиры.

— Зачем? — мужчина-видящий смотрел на него с неприкрытой враждебностью в голосе. — Зачем тебе красть одежду маленького ребёнка, вампир?

Теперь Ник почувствовал природу его подозрений и ощутил, как напряглись его челюсти.

Он едва заметил, как выпрямился его позвоночник, а плечи инстинктивно расправились назад в ответ на интенсивность aleimi-света видящего.

— Ребёнок был грязным, — проворчал Ник. — Её одежда тоже грязная. Она сама приняла душ. Когда я вернулся домой, она уже выкупалась и была одета в одну из моих футболок. Я не собирался снова одевать её в этот мусор.

Видя и чувствуя, как в мужчине-видящем поднимается ярость, и воздух, казалось, затрещал вокруг них двоих, Ник опустил подбородок, теперь приняв почти боевую стойку и стиснув опущенные по швам руки в кулаки.

— Я принесу вещи завтра, — сказал он, и его голос стал глубже. — Я оставлю их у бл*дской фрески, если ты так непреклонно настроен против того, чтобы я контактировал с твоей «драгоценной» сестрой. Сестрой, которую в половине случаев ты явно даже не удосуживаешься кормить, а тем более…

Ник ещё не закончил.

Ему нужно было ещё многое сказать этому ублюдку.

Теперь, когда он мог чувствовать угрозу в живом свете другого мужчины и видеть это в его глазах, он должен был сказать ему ещё больше.

Но прежде чем он успел продолжить, маленькие пальчики впились в его руку. Схватив его, они тут же сжались, на удивление сильно.

Ник оборвал свою тираду на полуслове.

Он повернулся и посмотрел на Тай, которая взяла его за руку.

— Всё в порядке, — сказала она, глядя на него снизу вверх. Её голос был серьёзным — серьёзным как у взрослой, несмотря на то, какой невероятно маленькой она выглядела, особенно в его одежде.

— Всё в порядке, — настаивала она, дёргая Ника за пальцы. — Он не плохой. Он просто всё забывает.

— Например, покормить тебя? — прорычал Ник. — Например, постирать твою одежду?

Она пожала плечами и виновато посмотрела на брата.

— Иногда, — призналась Тай. Она снова посмотрела на Ника. — Его мозг работает по-другому. Отлично от моего. Отлично от твоего. Он ничего не может с этим поделать. Теперь я становлюсь старше. Я и сама могу сделать больше.

Задние коренные зубы Ника как будто сами по себе стиснулись.

Но он только кивнул.

Всё ещё глядя на старшего брата, он снова кивнул.

Только позже он понял, что на этот раз скопировал кивок в манере видящих.

— Хорошо, — сказал он.

— Правда, — настаивала она. — Со мной всё в порядке, Ник.

Ник кивнул, по-прежнему глядя на мужчину-видящего.

— Ладно.

Наступило молчание.

Затем, подтолкнув маленькую девочку-видящую к брату, он отпустил её пальцы.

— Иди, — сказал он хрипло. — Вам двоим нужно убираться отсюда, пока не вернулись остальные вампиры, живущие здесь.

Он многозначительно посмотрел на мужчину-видящего, «Малека» или «Джека Бёрда».

На этот раз послание Ника, казалось, дошло до него.

Глаза высокого видящего блеснули, когда он вспомнил, почему они не могут остаться.

Его гнев рассеялся через несколько секунд.

В ответ на кивок Ника он взял сестру за руку и, заметно сглотнув, посмотрел на неё сверху вниз. Судя по выражению его лица, Ник поймал себя на мысли, что девочка сейчас разговаривает с братом, но только мысленно.

Это подозрение усилилось, когда мужчина-видящий нахмурился, а затем посмотрел на Ника. Его глаза и выражение лица были явно недовольными, если не сказать неохотными.

— Спасибо, — сказал он хриплым голосом. — За то, что присматривал за ней.

Ник нахмурился.

— Я сделал это не для тебя.

— Ну. Всё равно спасибо.

Мужчина-видящий уже отступил назад.

Ник мог чувствовать намерение, эмоции в его aleimi-свете.

Брат Мэл хотел, чтобы Ник или любой другой вампир больше никогда не находился рядом с его сестрой.

— Может, составишь себе список, — проворчал Ник, почему-то ещё больше рассердившись на очевидное отступление видящего. — У тебя есть место на этой руке, — холодно добавил он, указывая на свободную от татуировок правую конечность видящего. — Как насчёт того, чтобы набить туда чек-лист татушкой? Я могу помочь тебе начать, «Накорми сестру». «Проследи, чтобы сестра приняла душ… и переоделась в чистое». И, возможно, найди способ дать ей образование. И вытащить её из этой адовой дыры в настоящий дом.

Мужчина-видящий снова хмуро посмотрел на него.

— Мы не нуждаемся в твоей помощи, — сказал он резко. — Мы прекрасно обходились и без тебя. Мы оба.

— Оно и видно, — отрезал Ник.

Малек бросил на него ещё один тяжёлый взгляд.

Крепче сжав руку сестры, он повернулся вместе с ней, оказавшись спиной к Нику. Он начал выводить Тай из подземного гаража здания.

Ник смотрел, как они уходят.

Ему следовало вернуться в свою квартиру.

Он должен был развернуться и пойти в противоположном направлении, к своей квартире, к своей жизни. Он должен был уйти.

Ему не следовало больше думать ни о ком из них.

По крайней мере, он должен был считать, что всё закончится с возвращением её одежды.

Он должен просто передать вещи в клининговую службу и договориться обо всём.

Сказать служащим, чтобы они почистили одежду, а потом отослали её брату вместе с новой парой теннисных туфель. Может быть, с новым пальто, ещё несколькими футболками, носками, брюками — всё это на имя мисс Лары Сен-Мартен в башне Финикс в Дорсал-Комьюнити, на «Реке Золота». Той самой мисс Лары Сен-Мартен, которая могла бы открыть проклятый ресторан посреди Котла и подавать там еду бесплатно в течение десяти лет, а не прожигать четверть заработка, полученного ею от «Архангел Индастриз».

Но Ник не ушёл, ни в прямом, ни в переносном смысле.

Он стоял и смотрел, как высокий темноволосый видящий ведёт маленькую девочку через подземную парковку его дома на улицу.

Он наблюдал за ними, нахмурившись.

Каким-то образом при этом он уже знал, что не отпустит эту ситуацию.

Глава 15 Вылазка

— Ты опоздал.

Джордан хмуро посмотрел на него, постукивая по гарнитуре, вероятно, чтобы указать на встроенные часы.

— Поезд уже здесь, — добавил человек без всякой необходимости, поскольку Ник стоял на той же платформе, что и он, и смотрел на тот же самый поезд.

Джордан ещё не закончил.

— Где тебя черти носили? — сказал детектив. — Ты даже не спишь. Ты должен был уже быть здесь, ждать меня с грёбаным сэндвичем и кофе.

Ник изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица, несмотря на раздражение.

Встретившись взглядом с человеком, он помедлил, изучая его тёмно-карие глаза и теперь ясно видя бледно-голубые кольца усовершенствованных радужек.

Отвернувшись, он мотнул подбородком в сторону поезда.

— Давай просто сядем на поезд, ладно? — раздражение просочилось в его голос, отчётливо слышимое, несмотря на все попытки это скрыть. — У нас обоих выдалась долгая ночка. И мы оба идём на нашу вторую смену подряд.

Он должен был оставить всё как есть.

Он должен был это сделать, но не сделал.

Вместо этого он кисло добавил:

— …и в тот день, когда я принесу тебе грёбаный сэндвич и кофе, ты предложишь мне своё запястье для утренней закуски.

Деймон Джордан вздрогнул.

Он медленно повернулся и недоверчиво посмотрел Нику в лицо, словно решил, что ослышался. Его недоверие быстро сменилось гневом, когда до него дошло, что он действительно не ослышался. Его лицо покраснело, подбородок выпятился от того, как сильно он стиснул челюсти.

Он выглядел так, словно пытался решить, что сказать в ответ.

— Да ладно тебе, — сказал Ник, раздражаясь уже по-настоящему. — Прими эту чёртову шутку, ладно? Иисусе. Мы действительно опоздаем на поезд. Просто от того, что стояли здесь и препирались как придурки.

Лицо Джордана покраснело ещё сильнее.

В конце концов, он последовал за движением подбородка Ника, направляясь к лестнице, которая вела в жемчужного цвета поезд с округлыми затемнёнными окнами.

Через несколько минут Ник плюхнулся на сиденье в отведённой им кабинке, с опаской наблюдая за Джорданом, который занял место напротив него. Это была четырёхместная зона, но вся она была зарезервирована для них. Увидев сумку Джордана, Ник нахмурился.

— Что это такое? — спросил он ворчливо.

Джордан сердито посмотрел на него.

— Господи, — прорычал Ник. — Я куплю тебе грёбаный сэндвич. Если это улики, я хотел бы их увидеть… при условии, что они ещё не загружены в сеть.

Последовало молчание, затем Джордан выдохнул, как будто потерпел поражение.

Открыв сумку, он вытащил стопку тёмно-зелёных и бежевых картонных папок и бросил их на стол, стоявший между ними. Папки были толстые, битком набитые бумагами, и все, казалось, были перевязаны тесёмками или, в одном случае, чем-то похожим на кусок тёмно-синей бечёвки.

Когда Джордан позволил им упасть, над головой раздался нестройный, тихий звук, после чего сразу же включился громкоговоритель.

— Приготовьтесь к отправке Экспресс-шаттла в Северо-Восточную Охраняемую Зону. Поезд отходит от станции. Всем пассажирам оставаться на своих местах.

Мелодичный, но всё же с металлическим оттенком голос звучал ровно, странно женственно и, вероятно, должен был успокаивать. Но не успокаивал. Это больше напоминало старомодную хорошенькую медсестру, которая всем улыбается, но собирается уколоть тебя пятисантиметровым шприцом.

— Ожидаемое время в пути — два часа сорок три минуты, — бодро продолжал голос. — Ожидаемое время прибытия — десять сорок восемь утра. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах, пока поезд не достигнет максимальной скорости. Двери кабин будут заблокированы до завершения разгона…

— Этого нет в сети, — сказал Джордан, снова привлекая к себе внимание Ника.

Детектив встретился с ним взглядом, и выражение его лица по-прежнему оставалось жёстким.

— Вот почему всё это на мёртвом дереве. Босс сказал, чтобы я пока не загружал это в сеть. Это значит, что никаких записей тоже не делается, Миднайт. Ни личных, ни иных. Ничего относящегося к этой информации. И никакой письменной корреспонденции с упоминанием этих сведений.

Ник нахмурился, поднимая лежащую сверху папку.

— Где он это взял?

— «Архангел Индастриз».

Ник невольно замер на середине движения.

Спешно оправившись, он положил верхнюю папку себе на колени.

Подняв глаза на Джордана, Ник обнаружил, что человек внимательно наблюдает за ним, более пристально вглядываясь своими радужками с усовершенствованным функционалом.

— Это название что-то значит для тебя, Миднайт? — спросил человек.

Ник поймал себя на том, что задаётся вопросом — что же человек может видеть с помощью этих усовершенствований?

— Нет, — ответил Ник.

Джордан недоверчиво хмыкнул.

Однако вместо того, чтобы напрямую вызвать его на конфликт, он закончил отвечать на вопрос Ника.

— Они прислали это в участок сегодня утром, перед самым рассветом, — сказал он ровным голосом. — Курьер оставил это прямо на столе Морли. Морли принёс мне. Он ждал меня, когда я вышел из дома, чтобы встретиться с тобой. Он сказал, что мы вдвоём должны предварительно просмотреть файлы по дороге до школы. Я должен разделить это с тобой, и больше ни с кем. По крайней мере, сейчас.

Ник нахмурился.

Он чуть было не спросил, зачем Морли втянул его в это дело, но передумал.

— То есть, Морли просмотрел это? — вместо этого сказал Ник. — Всё, что есть в этих файлах?

— Полагаю, что да. Достаточно, чтобы захотеть сохранить это в тайне.

По-прежнему глядя на Ника с нескрываемым подозрением, Джордан нахмурился, сложил руки на груди и напряг их, откинувшись на мягкое сиденье.

— И ещё одно, Миднайт, — кисло добавил он. — Коробка была адресована тебе. «Детективу Наоко Танаке Миднайту, полиция Нью-Йорка, 19-й участок, руководитель: детектив IV ранга Морли»… так говорит Морли. Сверху — большая записка. Рукописная. Курсивом^[14]. Сказал, что похоже на то, что писала женщина, но это только предположение.

Ник уставился на него.

Затем моргнул.

Слегка нахмурившись, он встряхнулся и положил на колени ещё несколько папок.

— Ты знаешь кого-нибудь в «Архангеле», Миднайт? — не унимался Джордан.

Когда Ник поднял глаза, второй детектив всё так же смотрел на него, сложенные на груди руки подчёркивали широкие мускулистые плечи, делая его ещё более похожим на бойца. Когда Ник не ответил, Джордан раздражённо покачал головой.

— Морли было очень любопытно, — сказал он, откинув голову на спинку сиденья и глядя на высокий потолок кабинки. — Он подумал, что та проверка, которую ты хотел провести в Котле прошлой ночью, была чушью собачьей. Он сказал, что в соответствии с данными твоего имплантата, ты прошлой ночью находился на территории района «Река Золота». Что ты ходил в Котёл только на несколько часов.

Джордан помолчал, словно ожидая, что Ник объяснится.

Когда Ник этого не сделал, его голос сделался жёстче.

— Морли и я, мы подумали, может быть, ты связываешься с кем-то из Лос-Анджелеса, например, с кем-то из «Архангела». Может быть, ты лично знаком с кем-то там… с самого начала, может быть? Когда ты был ещё человеком? Или когда-нибудь во время войн?

Джордан многозначительно помолчал.

— Морли говорит, что ты побывал в башнях Финикса. И, похоже, поднимался в пентхаус. Эта старушка, Сен-Мартен… оказывается, ей принадлежит весь этаж.

Ник нахмурился.

Он надеялся, что не выдавал силу своего раздражения из-за того, что они проверили GPS-трекер на его имплантате прежде, чем он успел придумать хорошую историю для прошлой ночи. С другой стороны, он полагал, что и за это должен благодарить Сен-Мартен — конечно, такая доставка старомодных папок с бумагами, адресованная самому Нику, вызовет удивление.

И всё же это его раздражало.

Полицейские в Лос-Анджелесе относились к этому по большей части спокойно. По крайней мере, они притворялись. Если они и проверяли, где он находился, то обычно не бросали ему это в лицо.

— Я получил наводку, — сказал Ник. — В Котле.

Услышав, как Джордан фыркнул, Ник пристально посмотрел на другого копа.

— Я получил разрешение допрашивать людей через кормление, — добавил он. — Её имя всплыло как имя того, кто мог знать нашего художника. Поэтому я позвонил этой даме. Через её секретаршу. Она согласилась встретиться со мной, если я поеду туда немедленно. Честно говоря, это чертовски удивило меня. Я бы в жизни не подумал, что с ней удастся связаться. Я думал, что мне понадобятся дни, если не недели, чтобы увидеть её.

Во всяком случае, это было правдой.

Помолчав, Ник добавил:

— Всё это вошло бы в мой отчёт, Джордан. Я просто не останавливался достаточно долго, чтобы записать это.

— Ну и? — подтолкнул Джордан. — Что случилось? Со старушкой?

Ник пожал плечами.

— Ничего. И она не так уж стара, кстати… она ещё чертовски хорошо выглядит, и не только для своего возраста.

— Что значит «ничего»? — нахмурившись, переспросил Джордан. — Что она сказала?

Ник снова пожал плечами.

— Немного. Она и её секретарша ни черта мне не сказали, — нахмурившись в ответ на недоверчивое фырканье собеседника, Ник указал на стопку бумаг на столе между ними. — Я собирался рассказать вам всё, Деймон. Это не дало результата, так что казалось менее приоритетным, чем это, чем бы оно ни было…

— Не дало результата? — Джордан нахмурился, указывая на ту же стопку бумаг. — Как по мне, это принесло чертовски хороший результат, вампир. Что, бл*дь, ты ей сказал?

Ник ответил ему таким же жёстким взглядом.

— Я только что сказал тебе. Я спросил её о художнике. Я сказал ей, что расследую убийство. Я спросил её, знает ли она его… показал фотографии его картин и записи камер видеонаблюдения. Честно говоря, я сомневаюсь, что она не знает его, но она утверждала, что не знакома с ним и не в курсе, где он живёт. Она утверждала, что вообще ничего не знает об убийствах. Насколько я мог судить, она говорила правду.

Это практически не являлось ложью.

— У тебя есть имя? — Джордан нахмурился. — Художника?

Ник поколебался, потом снова покачал головой.

— Нет. Она утверждала, что не знает его имени. Возможно, она говорила правду… формально, по крайней мере… но определённо чувствовалось, что она что-то умалчивает. Как будто она могла хоть что-то знать о его творениях в Котле.

Это тоже было близко к истине.

Пожав плечами, Ник добавил:

— Я проверил. У «Архангела» есть два сборочных завода в Котле. Один из них находится всего в квартале к западу от той фрески, которую я нашёл.

— Значит, ты никогда не встречался с ней до вчерашнего вечера? — уточнил Джордан откровенно скептическим тоном.

Ник один раз качнул головой.

Он рассердился, секунду спустя осознав, что сделал это в манере видящих.

— Нет, — сказал он, сознательно возвращаясь к человеческому качанию головой. — Я никогда не встречал её раньше. Я даже никогда о ней не слышал.

— Ты никогда не водился с «Архангелом»? До войны? Может быть, когда ты был человеком?

Ник холодно посмотрел на него.

— Нет.

— Ты уверен, Миднайт?

— Бл*дь, да, уверен.

Это быстро начинало надоедать.

Кроме того, Нику было интересно, сколько всего этого исходит от Джордана, а сколько от Морли, который определённо наблюдал за Ником гораздо пристальнее, чем хотелось бы.

Интересно, подумал он, Морли и М.Р.Д. подтолкнул наблюдать за ним более пристально?

Вспомнив свой последний разговор с Кит, которая почувствовала необходимость снова устроить ему выговор за незаконное утаивание маленькой девочки (хотя она неохотно признала, что он вёл себя с ней прилично), Ник нахмурился сильнее, всё ещё глядя на лицо Джордана.

Возможно, Джордан знает об «Архангеле» больше, чем кто-либо другой.

Морли, наверное, тоже.

Это не делало их правыми в отношении него.

И всё же, несмотря на раздражение, вызванное необходимостью ехать туда, Ник решил, что ему лучше быть более откровенным со своими коллегами по отделу убийств. Может быть, они станут доверять ему больше, если он не будет так скрытничать.

Всё ещё думая об этом, Ник изобразил человеческий вздох.

— Смотри, — сказал он. — Я действительно никого не знаю в «Архангел Индастриз». Если не считать встречи с Сен-Мартен и её телохранителем прошлой ночью.

Снова сосредоточившись на тёмно-зелёной папке, Ник нахмурился, разматывая маленькую красную нитку на круглой застёжке с края папки, чего он не видел уже лет пятьдесят, если не больше. Развязав её и подняв взгляд, он пристально посмотрел на Джордана.

— Я никогда не работал на них, — добавил он. — Ни разу. Ни как наёмник. Ни в качестве личной охраны. Ни как кто-то или что-то ещё. Но я знал о них. Я знал, кто они такие… ещё до того, как они легализовались. Я знал о них ещё до войн.

— Откуда? — сказал Джордан, снова скрещивая руки. — Морли говорит, что в те дни о них почти никто не знал. Он говорит, что они действовали полностью в подполье.

Ник нахмурился, прищурившись.

Морли был прав.

Это вызывало вопросы о том, откуда Морли это знал.

Однако Ник не собирался копаться в истории своего босса или связях с ним. Кроме того, он не собирался вдаваться в такие подробности своего прошлого с Джорданом. Не тогда, когда дело касалось «Архангела» или чего-то ещё из тех лет.

Его готовность быть прозрачным со своими новыми коллегами по работе не заходила так далеко.

— Там была приписка или что-нибудь ещё? — спросил Ник, открывая первую папку. — Что-нибудь указывало на то, почему они прислали это мне?

Джордан с минуту молча смотрел на него.

Затем он выдохнул и провёл рукой по своим коротким волосам.

— Нет, — сказал он с явным раздражением.

Ник подумал о чём-то другом.

Поколебавшись, он посмотрел на Джордана. Он хотел спросить о третьей картине.

В конце концов, он решил не делать этого. В любом случае, Нику оставалось надеяться, что Джордан сообщит ему, если что-то подобное появится в участке, будь то по электронной почте или лично.

— Я всё ещё думаю, что это довольно большое умолчание, Миднайт, — пробормотал Джордан, нахмурившись. — Твоё представление о том, что «ничего не вышло», сильно отличается от того, что сказал бы Морли. И я тоже. Может быть, в следующий раз ты передашь свои отчёты немного быстрее.

Помолчав, он продолжил, когда Ник не ответил.

— Что ещё ты «забыл» упомянуть, Танака?

Ник почти не слышал его.

Открыв картонную папку, он обнаружил, что смотрит на файл, лежащий у него на коленях, а именно на фотографию на самой первой странице.

Ему улыбалось лицо молодой девушки.

Это была не Тай.

Тем не менее, она выглядела почти знакомой… как будто он почти узнал её.

Может быть, шестнадцать лет. Может, моложе. Блондинка. Милая улыбка. Ямочки на щеках. Волосы подстрижены в одном из тех ретро-стилей с асимметричными прядями, которые снова были в моде. В её карих глазах жил озорной, счастливый огонёк, как будто она вот-вот расхохочется.

Оторвав взгляд от этого сияющего лица, Ник просмотрел её данные.

Место рождения: Охраняемая Зона Флориды. Родители сейчас живут в Нью-Йорке.

Двое братьев и сестёр — старший брат и младшая сестра. Все трое учились в частной подготовительной^[15] школе Келлерман в Северо-Восточной Охраняемой Зоне. Девушка на фотографии, Кларисса Грейс Уортингтон, училась в третьем классе старшей школы^[16].

Пятнадцать лет от роду.

— Продолжай листать, Миднайт, — жёстко сказал Джордан.

Ник взглянул на него и нахмурился.

Затем он сделал, как сказал Джордан, перевернув страницу.

На него смотрела вторая фотография, на которой был запечатлён парень, тоже молодой.

Тоже студент третьего класса старшей школы Келлерман.

Он перевернул ещё одну страницу, потом ещё одну.

В первых восьми файлах были исключительно третьекурсники школы Келлерман. Каждое из лиц показалось ему смутно знакомым, и теперь он догадался, что узнает их по картине Малека, написанной маслом в финансовом квартале, не говоря уже о мёртвых телах, по крайней мере тех, чьи лица ещё можно было различить, когда Ник приехал.

После этого лица стали более разнообразными.

Ник видел досье на людей самых разных возрастов и национальностей. Он не узнавал ни одного из них, но уже поймал себя на мысли, что знает, что связывает их всех.

Он не высказал вслух своих подозрений.

Он вообще не поднимал глаз, пока Джордан не встал на ноги.

— Я собираюсь всё же найти себе сэндвич, — проворчал другой мужчина, пробираясь мимо стола к двери кабинки.

Ник взглянул на сигнальную лампочку над дверью и понял, что она была выключена.

Поезд разогнался до полной скорости, и он этого не заметил.

Едва взглянув на Джордана, он подумал, не попросить ли его принести кофе, но потом решил, что если он это сделает, то, скорее всего, закончится это тем, что кофе выльется ему на голову.

Джордан отпёр дверь кабинки и вышел в коридор с другой стороны. Ник наблюдал, как он сверяется с панелью на стене через матовое стекло, затем поворачивает направо, вероятно, к вагону-ресторану.

Ник снова обратил внимание на кипу бумаг, лежащую у него на коленях.

Файл за файлом с основными данными по разным людям. Разные эпохи. Разные места. Разные этнические группы. Фотографии лиц в анфас. Медицинские сведения.

Все они, казалось, происходили из Соединённых Штатов, но разбросаны почти по всей стране. Ник видел файлы из Лос-Анджелеса, Сиэтла, Чикаго, Нового Орлеана, Атланты, Денвера, Сан-Франциско… даже с Аляски.

Ни один из отчётов не указывал расу, не говоря уже о конкретной группе крови, но Ник подозревал, что знает, почему это так.

«Архангел» выслеживал гибридов.

«Наверное, и видящих тоже», — криво усмехнулся про себя Ник.

Ему уже приходило в голову, что Малек и его младшая сестра Тай могли прийти сюда не одни.

Ему также пришло в голову, что у «Архангела» может иметься интерес к ним двоим, помимо таланта Малека с кистью и его не очень-причудливой способности видеть будущее.

В частности, Ник подумал, что интерес «Архангела» сосредоточен вовсе не на Малеке, а скорее на симпатичной девочке с льдисто-голубыми глазами, которая любит печенье, чизбургеры и блестящие футболки — и которая также может являться смертельно опасным ребёнком-телекинетиком.

Подумав об этом сейчас, Ник поморщился.

Телекинетик. Иисусе.

Ник, конечно, не знал, что Тай телекинетик.

Это только предположение.

Телекинетики дьявольски редкие.

Чёрт, они были почти неслыханными в мире видящих.

Они также являлись тикающими бомбами замедленного действия… тикающими бомбами замедленного действия, которые могли превратиться в ходячие ядерные бомбы, если бы их обучить использовать свои способности в полной мере.

Фреска Малека, в сочетании с загадочными комментариями о том, что «его сестра получает помощь», а также то, как он и Сен-Мартен явно странно вели себя в отношении неё, определённо намекали, что в этом ребёнке присутствовало нечто опасное, несмотря на то, насколько чертовски очаровательной она была.

К тому времени, как Джордан вернулся, Ник успел просмотреть первую зелёную папку, по крайней мере, бегло.

Он как раз клал её на пол у своих ног, поднимая следующую папку в стопке, когда Джордан толкнул матовую дверь, держа прозрачный, биоразлагаемый пакет, от которого шёл пар, и дорожную кружку, должно быть, наполненную кофе, которого ему хотелось.

Приглядевшись к Джордану внимательнее и более лично, Ник, возможно, впервые заметил, что человек выглядит измученным.

В те же самые секунды до него дошло, что он вовсе не оказывал себе услугу, постоянно враждуя с этим парнем.

Его раздражало, что они могли бы даже стать друзьями, если бы несколько сотен лет назад Ника не похитили и не пытали вампиры.

— Когда вы с Морли закончили вчера вечером? — спросил Ник.

Джордан бросил на него резкий взгляд, в котором содержалось немало удивления. Он помедлил, опустившись на рельефное сиденье поезда. Закончив движение и поставив свой пакетик с едой на стол, он выдохнул, казалось, понимая, что Ник произнёс эти слова как своего рода предложение мира.

Потирая глаза, он откинулся на спинку сиденья, сжимая кофейную кружку рукой, лежавшей на подлокотнике.

— В три, — сказал он после паузы.

Сделав глоток кофе, он посмотрел прямо на Ника.

— Ты просмотрел эти? — сказал он, указывая рукой с кофейной кружкой на стопку у ног Ника. — Все?

— Не совсем, — ответил Ник. — Достаточно, чтобы увидеть все лица, получить представление о масштабах охвата файлов. Все они из какой-то части Соединённых Штатов, — неопределённо кивнув на папку, которую он теперь держал на коленях, Ник добавил: — Похоже, эти пока что из Европы.

Джордан хмыкнул и кивнул.

— У меня не было возможности просмотреть много. Я хотел ещё раз прочитать о детях из школы, прежде чем мы туда доберёмся, — помолчав, он добавил: — Это они там?

Ник поднял голову и встретился с ним взглядом.

Взяв лежавшую у его ног папку, он передал её через стол Джордану.

— Файлы детей лежат сверху, — сказал Ник, когда Джордан взял у него папку, поставив кружку на стол, чтобы принять толстую папку обеими руками.

— …«Архангел», должно быть, отделил жертв убийств в финансовом районе и поместил их туда, где мы их увидим в первую очередь. Я не видел взрослых из Бронкса, — добавил он. — Но вполне возможно, что они находятся в другой папке.

Джордан кивнул, снова взяв свой кофе, как только папка оказалась у него на коленях.

— Это гибриды, — резко сказал Ник. — Верно? Все они?

Джордан пожал плечами, мельком взглянув на Ника.

— Босс так думает, — сказал он после паузы. — Он хотел, чтобы ты увидел как можно больше молодых людей. Он хочет, чтобы ты разнюхал эту школу… может быть, ты сможешь проверить, есть ли там ещё дети.

Ник кивнул.

— Логично.

— А ещё он хочет, чтобы ты наблюдал за всеми нашими беседами. Оставайся на заднем плане, посмотри, сможешь ли ты использовать своё вампирское зрение, чтобы поймать кого-нибудь на лжи, — Джордан поднял глаза и на этот раз смотрел на него дольше. Изучая глаза Ника, он слегка нахмурился. — Ты что, забыл контактные линзы?

Ник с трудом сдержался, чтобы не нахмуриться.

Он получил сообщение по гарнитуре этим утром, вскоре после того, как Тай ушла со своим старшим братом Малеком.

— Я их принёс с собой.

— Почему ты их не надел?

— Потому что они раздражают меня до чёртиков, — сказал Ник, и его голос стал немного жёстче. — Я надену их до того, как мы доберёмся до школы.

У Джордана был такой вид, как будто он хотел отпустить шуточку.

К его чести, он этого не сделал.

Кивнув и старательно сохраняя нейтральное выражение лица, он снова уставился на папки, лежащие у него на коленях.

— Разве ты не видишь того же, что и я? — сказал Ник после паузы.

Когда Джордан поднял голову, нахмурившись, Ник указал на свои глаза, кивнув в сторону Джордана.

— Усовершенствования, — уточнил он. — Разве ты не видишь те же волны^[17], что и я? Я думал, что с ними ты увидишь ещё больше.

Выражение лица Джордана прояснилось.

— О. Да. Ну… технически, да. Но они довольно новые. Я всё ещё изучаю функциональные аспекты. Морли сказал, что вампир твоего возраста, вероятно, сможет заметить ложь большинства людей просто по изменению частоты сердечных сокращений, температуры и так далее. Он сказал, что ты будешь более точен, чем я, даже если я больше привыкну к этим штукам, потому что у тебя также есть слух и обоняние.

Хмыкнув, Джордан одарил его лёгкой улыбкой.

Ник не смог скрыть своего удивления.

Это была самая близкая к настоящей улыбка, которую он получил от кого-либо в участке, кроме Чарли.

— …Он говорит, что ты как чёртов ходячий детектор лжи, — криво усмехнулся Джордан. — Он велел мне следить за своей задницей рядом с тобой. Что ты видишь и слышишь гораздо больше, чем показываешь.

Ник хмыкнул и невольно улыбнулся в ответ.

— Морли ведь не идиот, правда? — сказал он.

— Нет, — Джордан издал слабый смешок и покачал головой. — Нет, он определённо не идиот. До меня доходили слухи, что у него какой-то гениальный интеллект. Как будто у него запредельные результаты тестов, и они практически дали ему возможность выбирать работу в Охраняемой Зоне. Чёрт, по словам человека, который мне это сказал, разные регионы соперничали за Морли.

— Он натуральный Коломбо^[18], не так ли? — пробормотал Ник.

Увидев озадаченный взгляд Джордана, Ник уточнил:

— …Он прикидывается дурачком.

Джордан искренне улыбнулся ему и покачал головой.

— Что? — сказал Ник.

И всё же он поймал себя на том, что снова улыбается в ответ, скорее от удивления, чем от чего-либо ещё.

— Ничего, — ответил Джордан, наполовину скрывая улыбку рукой. — Просто он сказал то же самое о тебе. Он сказал мне не думать, будто ты похож на последнего Миднайта. Он читал твоё досье. Сказал, что ты был награждённым медалями ветераном, ещё до того, как тебя обратили. Сказал, что после этого ты долгое время был копом. В отделе убийств. Типа, более двухсот лет назад.

Ник кивнул.

— Верно.

Наступило молчание.

Опустив глаза, Джордан начал листать папку, лежавшую у него на коленях. Его полные губы нахмурились, а взгляд сосредоточился на страницах.

Ник как раз вернулся к своей папке с документами, решив, что разговор окончен, когда Джордан заговорил снова, старательно небрежным голосом:

— Знатная непруха, — сказал человек. — Обращение.

Ник замер совершенно неподвижно.

Когда другой мужчина не продолжил, он поднял глаза и недоверчиво уставился на опущенную голову Деймона Джордана.

Через несколько секунд, изучив, что он мог видеть на лице Джордана, слыша биение его сердца, вдыхая запах его кожи, Ник почувствовал, что его плечи расслабились по-настоящему.

— Да, — сказал он, имитируя человеческий выдох. — Ты ни хрена себе не представляешь, чувак.

Глава 16 Перемирие

Ник моргнул, пытаясь приспособиться к разнице в своём зрении при ношении карих контактных линз.

Ношение этих проклятых штук всегда приводило его в отвратительное настроение.

Более того, он находил ироничным, что люди всегда хотели, чтобы он носил их, когда им нужно, чтобы он оценил возможных подозреваемых и ненадёжных свидетелей — то есть, когда он больше всего нуждался в наивысшей точности своих ничем не ограничиваемых вампирских чувств, включая зрение.

Снова моргнув, он пытался приспособиться, ставя одну ногу перед другой, стараясь идти медленно, подстраиваясь под шаг Джордана, пока они направлялись по крытой дорожке к главному зданию школы, где их предположительно ждал директор.

Ник и Джордан уже определились со своими ролями.

Они решили, что будут проводить интервью вместе, попросив для этого конференц-зал в главном здании.

Ник отойдёт на задний план, предоставив Джордану возможность говорить.

Если ему понадобится перенаправить разговор в другое русло, и он не сможет сообщить об этом Джордану, то он вмешается, но в остальном больше сосредоточится на правдивости ответов, даваемых на вопросы Джордана. Ник будет искать и другие тревожные звоночки (всё, что может намекнуть на то, что собеседник что-то скрывает) и, конечно же, любые свидетельства того, что раса субъекта не была на сто процентов человеческой.

Это не идеальная система, и они изменили бы её, если бы им пришлось, но сейчас Ник просто радовался, что у них есть хоть какой-то план… и что Джордан предпочитал планировать наперёд.

Он также был рад, что Джордан, похоже, хорошо осведомлён об ограничениях и сильных сторонах Ника.

Большинство людей склонны забывать о неудобных нюансах в положении Ника… таких, как солнечный свет и тот факт, что он не слишком любил огонь.

Конечно, у Ника имелись личные причины не быть в восторге от огня, даже помимо обычных вампирских причин.

Огонь практически был тем, из-за чего он вообще стал вампиром.

Дойдя до конца крытой дорожки, Ник последовал за Джорданом в главное здание, вошёл следом и кивнул в знак благодарности, когда Джордан придержал дверь.

Их шаги в обычной антигравитационной обуви отдавались странным эхом в каменном коридоре первого этажа. Главное здание кампусов больше походило на замок и на то, как Ник представлял себе частные колледжи в Шотландии или Англии, нежели на даже первоклассную школу в этой части Соединённых Штатов.

Здание пахло сыростью… и старостью.

Витражи располагались под каменными арками в высокой части восточного коридора. Пол был выложен полированными, тёмно-серыми, безупречно чистыми плитами.

Справа от них стены перемежалисьвысокими узкими окнами с толстыми панелями из прозрачного стекла; слева ряд дверей, предположительно ведущих в классные комнаты, прерывал грубо обтёсанную стену.

Как только они прошли через металлическую наружную дверь, Ник начал осматривать школьные помещения — скорее по привычке, чем по какой-либо другой причине. Он сосредоточил свои вампирские чувства сначала на приглушённых звуках, раздававшихся из-за закрытых дверей классов, мимо которых они проходили, а затем на запахах, доносящихся из коридора.

Здесь определённо не пахло так, как в его общественной средней школе в Хантерс-Пойнте, Сан-Франциско.

Да и визуально это не походило на его школу.

С другой стороны, ничего подобного больше не существовало.

Никаких рядов торчащих из шлакоблоков и выкрашенных в синий цвет шкафчиков с круглыми кодовыми замками под ручками. Ни на стенах, ни над арочными дверями не висели нарисованные вручную плакаты, сообщавшие о баскетбольных играх, выпускных вечерах и распродажах выпечки для оркестра. Никаких граффити на каменных стенах, и уж тем более на шкафчиках не виднелось мазни детей, которые вламывались бы сюда по выходным с баллончиками из-под краски и напивались. Ник не увидел ни меток банд, ни скомканных листов, вырванных из блокнотов на спирали, ни сохнущих шариков из жёваной бумаги, ни жвачки. Он не заметил ни случайно брошенного на пол спортивного носка, ни обёртки от еды… ни даже мусорного бака, хоть переполненного, хоть нет.

Не то чтобы Ник скучал по большей части этих вещей.

Чёрт возьми, он пошёл в армию, чтобы избавиться от всего, что было в старших классах, чтобы стереть свой разум и память начисто.

В то же время что-то в стерильности этого места не давало ему покоя.

Подготовительная школа Келлерман практически кричала о деньгах, так что, возможно, отчасти дело в этом. У Ника имелось нечто вроде снобизма наоборот; он всегда был таким.

Однако у него возникли сомнения, что дело ограничивается этим.

Здание выглядело одновременно слишком старым, слишком новым, слишком чертовски чистым и слишком тихим, чтобы вместить так много детей, богатых или нет. Единственные голоса, которые он даже с его вампирским слухом слышал из любого класса, мимо которого они проходили, принадлежали либо учителям, либо ребёнку, декламировавшему что-то, отвечавшему на вопрос, или описывавшему что-то, что они читали.

Он слышал прикосновение пальцев к экранам, несколько электронных сигналов, шорох одежды и волос, время от времени кашель, скрип стула, звук глотания — так что он знал, что комнаты не пусты. Класс определённо присутствовал на занятии.

Учитывая это, тишина нервировала.

Ник не был вампиром, когда учился в старшей школе, но подозревал, что если бы он мог пройти по тем коридорам сейчас, то звуки были бы оглушительными.

Вопли и смех, учителя, кричащие на детей, чтобы те успокоились или пошли в кабинет директора, шёпот на задних рядах, дети, флиртующие с другими детьми и преследующие тех, кто не вписывается, и задирающие кого-то из ревности, мелочности или чистой скуки.

Иисусе. Почему он думает об этом дерьме?

Тряхнув головой, чтобы прояснить её, Ник поморщился, затем взглянул на Джордана, чувствуя на себе взгляд другого мужчины.

— Что? — спросил Деймон.

— Ничего, — Ник снова поморщился, потом опять посмотрел на человека-мужчину. — Просто здесь так тихо. В твоей школе было так тихо? Неужели сейчас все дети такие?

Джордан рассмеялся.

— Чёрт возьми, нет! Только не в Джамейке.

Ник знал, что он имеет в виду район Квинса, а не остров, которого больше не существует^[19].

Он хмыкнул и кивнул.

— Хорошо. Я начинал чувствовать себя очень старым.

Деймон снова рассмеялся, а затем до чёртиков шокировал Ника, дружески хлопнув его по руке.

— Ты действительно древний, старик, — сказал он, улыбаясь. — Ты чертовски древний. Как динозавр.

По какой-то причине слова собеседника не рассердили Ника, даже если они намекали на то, что он вампир. Прикосновение человека, которого он едва знал, тоже не злило его в этот раз. Это действительно заставило его расслабиться, возможно, настолько, насколько он не расслаблялся со времени приезда в Нью-Йорк.

Может быть, в конце концов, он не будет ненавидеть это место.

Может быть, ему не придётся прятаться в антисоциальной темнице, просто чтобы выжить.

Во всяком случае, не совсем.

Его мысли вернулись к Кит, уличному бойцу, работавшей на М.Р.Д., которая спасла его задницу прошлой ночью… той самой человечке, которой он теперь задолжал серьёзную услугу.

По наитию он послал ей текстовое сообщение, используя субвокалку и гарнитуру.

«Привет, — послал Ник. — Поужинаем вечером? Это может быть стейк. Я даже раскошелюсь на пирог».

Последовала пауза.

Ник решил, что её гарнитура выключена, или она занята.

Он уже собирался отключиться и проверить потом, когда они с Джорданом закончат здесь, как бледно-зелёный, похожий на курсив текст начал формироваться на экране перед его виртуальным зрением.

«Хорошая попытка, — гласил текст. — Я же говорила тебе, что стейком за такое не расплатишься, старик. Ты симпатичный, но не настолько. Самое меньшее, что ты можешь сделать — это научить меня сёрфингу».

Ник невольно усмехнулся.

«Я научу тебя сёрфингу, — написал он в ответ. — Тебе может понадобиться хороший солнцезащитный крем».

«Только не за пределами купола, тупица. В одном из внутренних помещений».

«А. Понял. Ну, тебе придётся иметь дело с моей ослепительно белой кожей. В смысле, с ещё большим её количеством».

Он практически видел, как она закатила глаза.

«Я переживу. Лишь бы присутствовали какие-нибудь плавки».

Фыркнув ещё раз, он добавил:

«В любом случае, сегодня. Ужин. Это не ужин, которым я возвращаю услугу, — пояснил он. — Это ужин в знак благодарности».

«Ты имеешь в виду ужин «я спасла твою задницу, жуткий ты педофил»?»

Ник тоже закатил глаза. «Как будто ты не следила за моей квартирой каждую секунду, пока она там находилась. Вплоть до того самого момента, когда она ушла».

«Ты имеешь в виду до того момента, когда ты одел её как пьяную бродяжку и позволил ей выйти на улицу в таком виде? Вручив ей огромный пакет нездоровой пищи? — написала в ответ Кит. — Да, это было очень «милосердно» с твоей стороны, Ник».

«Ты хочешь поужинать или нет? — написал Ник. — Ты можешь сказать «нет». Я всё равно предложу тебе как-нибудь ещё раз. Может быть, после того, как покатаюсь на доске в эти выходные».

Последовала пауза.

Затем бледно-зелёный текст появился снова.

«Ты планируешь в этот раз сделать что-нибудь, из-за чего я могу угодить в тюрьму?»

«Сегодня вечером? Я не планировал этого, нет».

«Но это может произойти в любом случае?»

Ник покачал головой, невольно улыбаясь.

«Я сделаю всё возможное, чтобы нас не пристрелили, как собак, и/или не посадили в правительственную лабораторию, — написал он в ответ. — Это лучшее, что я могу сделать, ребёнок. И никаких обещаний».

Последовала ещё одна пауза.

Затем снова появился светло-зелёный текст, написанный теми же аккуратными прописными буквами.

«Хорошо. Но это ничего не решает, мальчик-вампир».

«Давай в «Макало», — отправил Ник. — Это на углу Второй и Двадцать Третьей улиц. Восемь часов. Постарайся не смущать меня».

«Хорошо. Я надену модное дерьмо. Могу даже волосы расчесать».

Ник ещё раз издал полусмешок, отключаясь.

Когда он взглянул на Джордана, тот смотрел на него с любопытством.

Они миновали большую часть пути к центру здания, между двумя крылами. Ноги Ника машинально следовали за ногами другого мужчины, так что он всё ещё подстраивался под его темп.

— Подружка? — рискнул спросить Деймон после паузы.

Ник взглянул на него и покачал головой.

— Нее. Просто друг, — думая о Кит, он улыбнулся.

Она действительно была другом. Каким-то образом, между той первой встречей у внешних силовых полей и её помощью ему прошлой ночью, они стали настоящими друзьями.

— …К тому же острячка, — добавил он с усмешкой себе под нос.

Джордан рассмеялся. Он явно не совсем понял шутку, но что-то в словах Ника, казалось, ещё больше успокоило его собеседника.

Мысли Ника ненадолго вернулись к ужину.

Он, конечно, не ел человеческую пищу, когда был один, но мог её поглощать. Это просто было безвкусно и имело свойство усиливать голод, а не приглушать, так как это пробуждало аппетит, но не насыщало его.

А ещё это могло вызвать газы в кишечнике, в зависимости от того, что он ел.

Тем не менее, Ник не возражал против того, чтобы пригласить человека на ужин.

Сегодня утром, примерно за час до отъезда на вокзал, ему доставили пакет с кровью. Он выпил два стакана подряд, пока смотрел новости на настенном мониторе, несмотря на то, что накануне много питался от рыжеволосой женщины.

Это больше еды, чем ему требовалось меньше чем на два дня.

Из-за этого он до сих пор был сыт.

Он легко справится с этим ужином.

— Так где этот директор? — сказал Ник, взглянув на Джордана, когда они подошли к очередной искусно вырезанной арке в конце их сегмента коридора.

Впереди он чувствовал ещё большую активность.

Он подумал, не означает ли это, что они уже близко.

— …Его кабинет на этом этаже? — сказал он.

Джордан покачал головой.

— Нет. На четвёртом. Нам нужно найти главную лестницу, — он искоса взглянул на Ника. — И я думаю, что он — это она. Директриса. Я думаю, что это она.

Ник кивнул.

Он поднял глаза, когда они прошли под аркой и оказались в вестибюле с высоким потолком и двойной лестницей, ведущей на второй этаж. Слева от неё находилась дверь — массивная плита из настоящего дерева, состаренная и окрашенная в тот же цвет, что и перила на мраморной лестнице, и вдобавок отделанная чёрным кованым железом.

Зелёно-голубой ковёр, похожий на настоящий антиквариат, покрывал мраморный плиточный пол до самого основания лестницы. На каменных стенах висели гобелены, и один из них был настолько велик, что занимал почти весь второй этаж между двумя лестницами.

Ник взглянул на Деймона, который поднял бровь, уперев руки в бока.

— Вон там вверху, я так понимаю? — сказал Ник.

Джордан фыркнул от смеха, затем шагнул вперёд, направляясь к основанию лестницы. Ник последовал за ним, продолжая идти нарочито медленно. Он не совсем понял, что из его слов в этот раз позабавило собеседника, но решил, что это не имеет значения.

Может быть, Джордан просто подумал, как забавно то, что Ник ленился преодолевать несколько лестничных пролётов, учитывая, кем он был.

Как бы там ни было, Ник забил на это, снова сосредоточившись на окружающей обстановке.

К тому времени он более или менее приспособился к цветным контактным линзам.

Его зрение всё ещё было слегка затуманено и ощутимо затемнено — и если он не был осторожен, то в конечном итоге фокусировался на цветных линзах, а не на том, что находилось за ними — но он достаточно приспособился, чтобы они не мешали его зрению.

Они с Джорданом были уже на полпути ко второму лестничному пролёту, который тянулся по обеим сторонам здания после того, как разделялся на втором этаже, но тут раздался звонок, эхом отразившийся от лестницы и коридоров на верхних и нижних уровнях.

Казалось, через несколько секунд лестничная клетка наполнилась детьми.

Они сторонились его и Джордана, но Ник видел, что они смотрят на них, оценивают, и многие, казалось, узнали в них полицейских. Он не заметил, чтобы кто-то опознал в нём вампира, и это всё, что волновало Ника. Но в любом случае немного нервировало, когда все эти дети смотрели на него и Джордана, как на инопланетян, приземлившихся среди них.

Ник знал, как быстро распространяются слухи в школах; скорее всего, это вдвойне верно в таком месте, как это — где дети действительно жили здесь.

Наверное, все они уже слышали о том, что их одноклассников убили.

Кто-то может даже знать, кем были эти одноклассники.

Они устремлялись мимо него и другого детектива — море чёрно-серых клетчатых юбок, белых рубашек, чёрных брюк и красных галстуков; все тела в этой одежде замедлялись, чтобы посмотреть на них, пока Ник и Деймон поднимались по лестнице на следующую площадку, затем на следующую, к последнему пролёту и административным офисам наверху.

На верхнем этаже было относительно тихо.

Здесь определённо было намного тише, чем на лестнице или в коридорах, которые они миновали на каждой площадке, пока поднимались по зданию.

Дети всё ещё толпились вокруг, входя и выходя из классов.

Их глаза расширялись, когда они видели Джордана и Ника, и они всё так же убегали с их пути, словно испуганные кошки — возможно, отчасти из-за их роста и телосложения.

В конце коридора находилась самая большая из дверей.

Ник уже успел заметить табличку с надписью «Кабинет Директора», слабо светившуюся в тусклом свете, который лился сквозь кружевные занавески на ближайшем окне.

По какой-то причине, просто глядя на дверь, Ник почувствовал лёгкую дрожь дурного предчувствия.

Наверное, ему следовало бы прислушаться к этому — то есть к тому, что его тревожит.

Но он этого не сделал.

Он даже вспомнит об этом гораздо позже. Ему потребуется ещё больше времени, чтобы понять, что на самом деле означало это предчувствие.

Как он почувствовал это, откуда он знал, что всё снова изменится, ещё до того, как вошёл в эту дверь — он понятия не имел.

Может быть, это мёртвые гибриды снова пробудили в нём всё это.

Может быть, это Тай, или Малек… или просто сам факт встречи с видящими, впервые за сто лет. Может, дело в самом Нью-Йорке, который, казалось, был полон решимости вытащить Ника из его уютной изоляции, несмотря на все его усилия.

Может быть, просто пришло его время.

Карма. Судьба.

Что-то вроде того.

Ник не знал.

Даже спустя дни и месяцы раздумий он не знал.

С другой стороны, Ник оставался всё таким же тупым в этом отношении — по крайней мере, когда дело касалось его самого.

Глава 17 В кабинете директора

Ник последовал за Джорданом к тяжёлой двери с серебряной табличкой, всё ещё хмуро глядя на неё, но сам не зная почему.

Только когда они почти дошли до места, Ник заметил стол, спрятавшийся в нише слева от него.

За столом сидела женщина в сером костюме, перед ней стоял жидкокристаллический монитор.

Она управляла чем-то на мониторе с помощью узкого, ярко-серебристого стилуса, а также, вероятно, мысленной доски, учитывая оборудование, обёрнутое вокруг её головы.

Однако она могла видеть и за пределами своего виртуального зрения.

Она посмотрела прямо на них, как только они подошли, и улыбнулась.

— Детективы Танака и Джордан? — сказала она вежливо.

Джордан кивнул, сверкнув своим жетоном, в чём, вероятно, уже не было необходимости.

— Мисс Джеймс свободна? — спросил он вежливо. — По-моему, мы немного рано.

Взгляд женщины на мгновение обратился внутрь, достаточно, чтобы Ник понял, что она, вероятно, разговаривает со своим работодателем через виртуальную связь. Через несколько секунд её глаза снова сфокусировались, и она улыбнулась им.

— Вы можете заходить, — дружелюбно сказала она. — Мисс Джеймс ждёт вас.

Джордан улыбнулся в ответ, поблагодарил её и направился прямо к деревянной двери. Он не стал ждать, а взялся за старомодную кованую ручку и повернул её по часовой стрелке.

Хорошо смазанная дверь открылась с едва слышным щелчком.

Ник вошёл вслед за человеком-детективом, оглядывая странно круглое помещение с высоким потолком.

Он сразу же почувствовал себя так, словно попал в волшебную совятню.

Или, может быть, в башню ведьмы.

Помещение было завалено книгами.

Весь кабинет представлял собой гигантскую круговую книжную полку, заставленную книгами в кожаных и матерчатых переплётах. Глаза Ника расширились, отслеживая книги и уровни полок над тем местом, где они стояли. Если не считать заваленного подушками небольшого уголка для чтения перед круглым окном, откуда он мог видеть голубое небо, солнце и облака с верхнего купола, Ник не заметил много промежутков в этих круглых полках.

Он не смотрел вниз, пока не услышал её голос.

— Что ж, вы не совсем такие, как я ожидала, — сказал тёплый голос.

Ник вздрогнул ещё до того, как встретился с ней взглядом.

Он ожидал увидеть женщину постарше.

Он ожидал увидеть фигуру монахини, которую мог бы вообразить владелицей множества кошек.

Он сам того не осознавая ожидал увидеть старомодную одежду, может быть, перламутровую брошь или нитку настоящего жемчуга, унаследованную от двоюродной бабушки. И то, и другое подчёркивало бы что-то вроде пурпурного шерстяного костюма, который выглядел так, что его носила бы королева Англии, когда ещё существовала королева Англии. Видимо, он смотрел слишком много фильмов о седовласых школьных дамах.

Она адресовала эти слова им обоим, но Ник заметил, что её взгляд задержался на нём ещё на несколько секунд.

Он поймал себя на том, что смотрит на неё в ответ, не в силах оторвать глаз.

Она определённо не была старой… или старомодной.

Она была на несколько десятков лет моложе того, что он себе вообразил — он назвал бы это средним возрастом, даже у человека.

Ей не могло быть больше тридцати пяти.

Сорок, максимум… но он сильно сомневался, что она настолько стара.

Длинные, роскошно густые, чёрные как вороное крыло волосы мягкими волнами ниспадали ей на плечи и спину, украшенные зелёными, синими и алыми прядями. Эта комбинация каким-то образом ещё больше подчёркивала её поразительные сине-зелёные глаза. Пухлые губы были слегка подкрашены помадой сливового цвета, которая шла к её тону кожи, а тени для век и лёгкие блёстки на щеках гармонировали с глазами и цветными прядями в волосах.

Длинные, подтянутые, почти мускулистые ноги заканчивались ступнями, обутыми в старомодные туфли на высоком каблуке, с узкими ремешками вокруг тонких лодыжек. На ней было светло-голубое платье с запахом, которое заканчивалось чуть ниже колена и идеально гармонировало по цвету с туфлями. Прозрачные тёмно-синие чулки каким-то образом сочетались со всем остальным, но Ник не мог сказать, как именно.

Серебряный кулон сверкал прямо над её полуобнажённой грудью.

Если бы у Ника в детстве была учительница, которая выглядела и одевалась так же, он почти каждый день приходил бы в школу со стояком.

Ну, по крайней мере, со стояком, имеющим куда более конкретную причину.

Она определённо оказалась не такой, как он себе представлял.

Она походила на картину, которая каким-то образом сочеталась с каменными стенами, книгами и читальным уголком высоко наверху, и больше напоминала ведьму, живущую в башне школы магических исследований, чем на его представление о директрисе школы.

Интересно, хорошая она ведьма или плохая?

Эта мимолётная мысль на мгновение отвлекла его, заставив напрячь челюсти.

Ник всё ещё смотрел на неё, когда она скрестила ноги, а потом выпрямила обратно. Он не только лучше рассмотрел её ноги, когда она это сделала, но и хорошо вдохнул её запах.

Когда аромат добрался до него, Нику пришлось приложить усилия, чтобы не выпустить клыки.

Ему потребовалось ещё несколько секунд, чтобы полностью понять, почему это произошло.

И вдруг он всё понял.

Иисусе.

Она была гибридом.

Она была грёбаным гибридом.

Она была сногсшибательной женщиной, гибридом, и она управляла этой проклятой школой. Неудивительно, что у многих здешних студентов смешанная кровь. Это многое объясняло, даже если окончательно и бесповоротно выводило его из равновесия.

Знал ли об этом Морли? Знал ли он, кто она такая?

Если так, то, скорее всего, он предупредил бы их.

М.Р.Д. также не должно знать, иначе они включили бы её имя в свой электронный отчёт о возможных жертвах, требующих защиты и регистрации в Ч.Р.У. Чёрт, учитывая, что она была взрослой и занимала авторитетное положение, они, вероятно, арестовали бы её за то, что она жила, скрывая истинную расу.

Ник определённо не видел её лица или имени ни в одном из файлов «Архангела».

И всё же, чем дольше он смотрел на неё, чем больше вдыхал запах её кожи, тем сильнее убеждался в этом факте.

Она определённо была гибридом.

Он увидел, как она приподняла бровь, глядя в его сторону. В этих аквамариновых глазах стоял явный вопрос, и Ник заставил себя отвести глаза, взглянув на Джордана, только чтобы обнаружить, что детектив-человек смотрит на него с проблеском веселья.

Сначала Ник подумал, что Джордан тоже что-то уловил.

Потом он понял, что Джордан смеётся над ним.

Очевидно, молодой детектив заметил реакцию Ника на «горячую училку».

Наверное, он решил, что Ник хочет её трахнуть.

Или укусить её.

Или и то и другое, скорее всего.

Стиснув зубы, Ник попытался отогнать мысли о трахе или укусе — не говоря уже о сопутствующих образах, которые так и рвались наружу — прежде чем начать думать о чём-то важном. Даже надев контактные линзы, он не мог позволить своим глазам покраснеть. Конечно, контактные линзы предназначались для того, чтобы приглушить цвет, делая изменение слишком неуловимым для большинства человеческих глаз, но он не хотел рисковать.

В любом случае, линзы не помогут ему, если его клыки станут видны.

Джордан откашлялся и снова посмотрел на Ника.

Когда Джордан протянул руку директрисе школы, Ник невольно уловил в голосе своего напарника нотку веселья.

— Мисс Джеймс? — сказал он. — Спасибо, что уделили нам время. Я детектив Деймон Джордан.

Он взглянул на Ника, который всё ещё стоял там, как придурок, пытаясь не пялиться на поразительно привлекательную гибридку в небесно-голубом платье и с потрясающими сине-зелёными глазами.

— …Это мой напарник. Детектив Ник Танака.

Директриса школы Келлерман повернулась и посмотрела прямо на Ника.

Когда он не двинулся с места, она протянула руку, и лёгкая улыбка коснулась уголков её прекрасных губ.

— Детектив? — сказала она.

В её голосе прозвучал лёгкий упрёк.

Ник, не раздумывая, протянул руку и осторожно пожал её.

Он кивнул ей, стараясь вести себя так, как будто он был просто более тихим, более социально неловким напарником Джордана. Однако ему не удалось сделать это очень убедительно или без прилива настоящего смущения.

Эти яркие, сине-зелёные глаза изучали его почти открыто, даже когда она указала им обоим на кожаные кресла, стоявшие перед её антикварным деревянным столом.

Может быть, отчасти для того, чтобы отвести от себя этот взгляд, а также для того, чтобы отвлечься от своих собственных мыслей и раздумий о ней, Ник поймал себя на том, что смотрит на поверхность её стола, разглядывая вещи, которые там находились. Это был причудливый набор, который помогал отвлечься; с другой стороны, эти вещи давали ему странные намёки на её личность, что не очень помогало.

В одном углу стояла сделанная из латуни сложная модель солнечной системы — что-то вроде вечного двигателя, поскольку планеты плавно вращались по своим эллиптическим орбитам.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что скульптура издаёт лёгкую трель музыки.

Археологические артефакты, казалось, были разбросаны поверх стопок бумаги. Церемониальный нож покоился на подставке из какого-то твёрдого тёмного дерева. Заросший аквариум, наполненный живыми растениями и маленькой каменной, замшелой копией школы, занимал большую часть другой стороны её стола. Единственное яркое пятно во всей этой зелени находилось там, где плавали три большие золотые рыбки.

Кофейная чашка с керамическим существом, похожим на гремлина, выглядывающим из-за края, оставила кольцо бледно-коричневого цвета на нескольких папках, балансирующих на одном углу её стола.

Она была любительницей кофе. Которая любила старые вещи.

Притом странные.

И рыбок.

И, по-видимому, музыку.

Ник взглянул на полки позади неё и обнаружил, что просматривает корешки книг.

Он не мог уловить никакой логики в её системе организации.

Классика и современная фантастика стояли рядом с томами по истории и ещё более толстыми книгами, помеченными как мифология различных регионов мира и оккультные науки. Он увидел учебник физики рядом с книгой о драконах; книгу, которую он читал много лет назад (о теориях многомерной Вселенной) рядом с полным набором детских книг, которые он читал своим племянницам и племянникам в Сан-Франциско, когда был человеком.

Поморщившись, Ник выбросил это воспоминание из головы и заставил себя сосредоточиться на разговоре, который уже завязался между Джорданом и женщиной.

— …Нам сказали, что М.Р.Д. уже переслали свой список подозреваемых нелегалов, то есть тех, у кого фальсифицированные личности, — осторожно произнёс Джордан.

Она кивнула, слегка покачиваясь в своём вращающемся кресле.

— Да. Это так, — сказала она. — Они пробыли здесь почти всю прошлую ночь. По правде говоря, я почти не спала.

И снова Ник почувствовал на себе её внимание.

Она не сводила глаз с Джордана.

— Да, — Джордан улыбнулся ей в ответ. — Мне знакомо это чувство.

Её улыбка стала теплее.

— Не сомневаюсь, что это так.

Джордан позволил своему голосу потеплеть.

— Насчёт этого списка, — сказал он почти умоляющим тоном. — Нельзя ли нам поговорить с некоторыми из этих студентов? В присутствии преподавателей, конечно, если это необходимо. В списке также есть несколько сотрудников, если я не ошибаюсь?

— Есть, — подтвердила она.

Джордан посмотрел на Ника, потом снова на неё.

— Итак, у вас есть конференц-зал, который мы могли бы использовать? Для интервью? Мы надеялись, что сможем провести их все в одном месте. Может быть, вы или кто-то из ваших сотрудников могли бы помочь нам, привести сюда людей, с которыми нам нужно поговорить?

Женщина поджала полные губы.

Она постучала старомодной ручкой по этим губам, оставляя маленькие точки сливовой помады на серебряном корпусе, когда она откинулась на спинку своего потёртого кожаного кресла.

И снова Ник почувствовал на себе её пристальное внимание, пока она слегка покачивалась в антикварном кресле. Её глаза, казалось, не отрывались от Джордана, так что, возможно, всё это происходило у него в голове.

Эти двое определённо испытывали друг к другу тёплое расположение.

Понимая, что завидует детективу-человеку, Ник с трудом сдержался, чтобы не нахмуриться.

Потом она заговорила.

Он непроизвольно посмотрел на неё.

— Вы можете, — сказала она Джордану, тщательно подчёркивая это слово, и снова бросила быстрый взгляд на Ника. — Боюсь, я не могу позволить вашему напарнику сопровождать вас на допросах, детектив, — она бросила на Ника слегка извиняющийся взгляд. — …Мне очень жаль.

Джордан и Ник переглянулись.

Затем Джордан снова посмотрел на женщину.

— Прошу прощения, мэм, — вежливо сказал он. — Но почему нет?

Её полные губы изогнулись в слабой улыбке.

На этот раз её глаза остановились прямо на Нике. Казалось, она смотрела сквозь него, удерживая его взгляд.

— Потому что, — сказала она, пронзая его взглядом сине-зелёных глаз. — Если у вас нет ордера на допрос, проводимый вампиром, я не могу рисковать законным разоблачением, детектив Джордан.

Ник вздрогнул.

Ему каким-то образом удалось сделать это, не отводя взгляда от этих сине-зелёных глаз.

Он открыл было рот, чтобы заговорить, но Джордан протянул к нему руку, безошибочно выражая просьбу позволить ему справиться с этим.

Ник тут же закрыл рот.

— М.Р.Д. пробыли здесь всю прошлую ночь, — напомнил ей Джордан. — Вы же не собираетесь притвориться, что с ними не работали вампиры?

— Работали, — сказала она, кивая в знак согласия. — Но никто из них не носил контактных линз, — она одарила Ника мимолётной улыбкой. — И у них был ордер на вампира.

Она бросила на Ника ещё один извиняющийся взгляд.

У Ника отчётливо сложилось впечатление, что в этот раз она смеётся, по крайней мере, отчасти.

— Возможно, вы этого не знаете, детектив Танака, поскольку в Нью-Йорке другие правила, — объяснила она. — Но Северо-Восточная Охраняемая Зона требует особого ордера на личность с вашими… уникальными способностями.

Ник не ответил.

Джордан откашлялся.

Она снова посмотрела на него своими сине-зелёными глазами.

— Разве это имеет значение? — спросил Джордан. — Если М.Р.Д. уже разговаривали с теми же самыми людьми…

— Я уверена, что вы можете получить от них записи, — коротко отрезала она.

— Но их не интересуют убийства, — сказал Джордан. — Они ищут преступления, связанные с расой и регистрацией. Не того, кто убивает полулюдей.

Ник увидел, как её губы поджались… и это тут же исчезло.

Ей не понравился этот термин.

Принято к сведению.

Выдохнув, она откинулась на спинку стула, холодно глядя на Джордана.

— В обычной ситуации я могла бы уступить, — сказала она после паузы, слегка пожав плечами, как будто делая незначительное признание. — Я не всегда так строго придерживаюсь правил. Но в данном случае, боюсь, мне придётся настаивать. Сегодня утром я получила ограничительное распоряжение… от родителей некоторых детей. Оно конкретно запрещает доступ любому лицу, пытающемуся установить действительность официального расового обозначения без ордера, указывающего причину, связанную с любым расследованием.

Когда Джордан и Ник обменялись взглядами, она подалась вперёд.

Её кресло скрипнуло, когда она добавила:

— Мне сказали, что это законно, — она взглянула на Ника, сложив руки поверх бумаг на столе, недалеко от церемониального ножа. — Ограничительное распоряжение, имею в виду. Школьные юристы сейчас изучают бланки, но они были довольно прямолинейны, сказав мне, что имеет место быть некое разглашение информации.

Взглянув на Ника, затем снова сосредоточившись на Джордане, она добавила:

— Предварительное ходатайство включает в себя официальный приказ о прекращении и невозобновлении и исключает добровольное сотрудничество школы с любыми правоохранительными органами по этому вопросу, даже с М.Р.Д. Так что вы можете задавать вопросы об убийствах… при условии, что у вас есть конкретная, не связанная с расой причина поговорить с кем-либо из моих учеников или преподавателей.

Она сосредоточила свои сине-зелёные глаза на Нике.

— …И при условии, что у вас нет никаких средств для прямого или косвенного определения расы каких-либо индивидуумов. В том числе и через вампира.

Ник тихо хмыкнул. Он ничего не мог с собой поделать.

Иисусе. Как она так легко его вычислила?

— К несчастью для вас обоих, — добавила она, откидываясь на спинку кресла, которое издало ещё один низкий стон, когда она сложила руки на груди. — Родители, подающие ходатайство — одни из самых влиятельных в этой школе. Каждый из них — наследник или крупный спонсор.

Вздохнув, она провела пальцами по своим тёмным волосам и посмотрела на Джордана.

— …Во всяком случае, я уверена, что вы понимаете, в чём дело. Их адвокаты позвонили нам вчера поздно вечером… когда М.Р.Д. ещё были здесь. Сегодня утром они прислали официальные документы.

Джордан и Ник обменялись ещё одним взглядом.

Тон женщины оставался слегка извиняющимся.

— Узнав об этом, я сразу же связалась с другим детективом — кажется, его зовут Морли. Это было всего час назад. Он сообщил мне, что уже слишком поздно перезванивать вам двоим. Он спросил, не буду ли я так любезна впустить вас и вашего напарника сюда.…

Она бросила на Ника ещё один взгляд, слегка затянувшийся.

— …чтобы вы, по крайней мере, посмотрели на документы и поговорили с друзьями детей, убитых прошлой ночью. Он также поинтересовался, не могли бы вы поговорить с некоторыми из их учителей, а также с их советниками по месту жительства. Он случайно не упомянул, что один из его зорких детективов не относится к дышащей части населения. И является той частью, которая нарушит судебный приказ.

Она взглянула на Ника, изогнув бровь.

— …Должно быть, у него вылетело из головы, — сухо добавила она, оглядываясь на Джордана.

Ник подавил ещё одну улыбку.

Заметив, как она посмотрела на него, словно уловив его подёргивающиеся губы, он едва успел ответить ей тем же, как взгляд этих аквамариновых глаз метнулся в другую сторону.

— В любом случае, — сказала она, вздохнув. — К сожалению, мои руки полностью связаны. Я мало что могу сделать, пока они не пройдут первую стадию апелляционного процесса. А пока, как я уже сказала вашему детективу Морли, вы можете попытаться заставить судью подписать ордер, который допускает допросы, основанные на уликах относительно расы. Или, учитывая присутствие детектива Танаки, вы могли бы попробовать получить ордер, который просто разрешает допрос вампиру. Я бы не стала питать большие надежды, что их вам дадут, хотя бы до тех пор, пока шумиха не уляжется…

— Вы не возражаете, если я взгляну на официальный документ? — спросил Деймон, слегка подавшись вперёд. — Приказ о прекращении и невозобновлении?

— Вовсе нет, — ответила она, улыбаясь и снова скрестив ноги.

Ник не мог удержаться, чтобы не посмотреть, как она это делает.

И снова он мог поклясться, что она это заметила.

— Конечно, я не могу показать вам список имён, — извиняющимся тоном добавила она, обращаясь к Джордану. — Но я могу показать вам формальный приказ с условием не использовать этот список ни в каком официальном допросе, не собирать никаких биологических образцов и не проводить никаких допросов моих учеников, учителей или других сотрудников в попытке подтвердить или опровергнуть их заявленную расу.

Ник хмыкнул, на этот раз нечаянно.

Она бросила на него быстрый взгляд.

Всё ещё наблюдая за его лицом, она сухо добавила:

— Тот же самый приказ запрещает не-людям оценивать или опрашивать любого из наших преподавателей или студентов в попытке проверить их заявленную расу, — она невинно посмотрела на Ника, хлопая длинными тёмными ресницами. — Мы были вынуждены отослать М.Р.Д. сегодня утром по одной лишь этой причине. Мы не хотели рисковать и нарываться на судебный иск. И действительно, даже если вампиры, которых они привели, не участвовали в прямых интервью, одно присутствие их в кампусе грозило нам потенциальными судебными исками. Мы просто не могли рисковать. С юридической точки зрения, я имею в виду.

Ник нахмурился.

Неужели она только что выгнала его из школы?

Когда она отвернулась, он обменялся взглядом с Джорданом, который нахмурился в ответ.

Очевидно, он тоже не был уверен.

Если женщина и заметила это, то на её лице ничего не отразилось.

Наклонившись вперёд на вращающемся кресле, она отодвинула чашку с кофе и принялась рыться в бумагах на столе. Ник поймал себя на том, что наблюдает за её руками, пока не понял, что ищет обручальное кольцо или какой-то другой признак того, что её дома ждёт партнёр.

Осознание этого вызвало новую волну раздражённого неверия в адрес самого себя.

Что, бл*дь, с ним не так?

Эта женщина только что угрожала ему.

Стиснув зубы, Ник отвернулся, когда острый, напряжённый взгляд этих глаз метнулся в его сторону.

— Вот оно, — всё ещё искоса поглядывая на Ника, она улыбнулась Джордану, протягивая ему распечатанный лист поверх беспорядка на своём столе. — Это всего лишь приказ о прекращении и невозобновлении. Никаких имён.

Даже когда её взгляд остановился прямо на молодом детективе, Ник почувствовал, что она нервирующе, непоколебимо смотрит на него. Неужели она флиртует с ним? Или угрожает лишить его лицензии Миднайта за то, что он выдавал себя за человека?

Знала ли она, что он понимает, кто она такая?

Вот почему она до него докопалась?

Может быть, она угрожала ему не только прямо, но и косвенно, чтобы заткнуть ему рот? Ты рассказываешь обо мне, а я рассказываю о тебе?

Он ничего не мог решить наверняка, даже используя свои вампирские чувства.

Пульс у неё был нормальный.

Температура поверхности её кожи казалась нормальной.

Это он тут краснел и извивался, чертовски больше, чем она, не говоря уже о том, как его клыки, глаза и адреналин отреагировали, когда он впервые увидел её.

Нахмурившись, Ник старался не смотреть на неё, хотя и поймал себя на том, что краем глаза изучает её, чувствуя, что она до сих пор делает то же самое с ним. Он поудобнее устроился в кресле, скрестив руки на груди, когда ему пришло в голову, что он на самом деле не слушает ни её, ни Джордана.

Даже его физическая поза граничила с оборонительной.

Ему было почти всё равно.

— Хорошо, — сказала она бодро. — Это кажется хорошим и продуктивным вариантом для всех нас. Я попрошу Доминика Грейвса, одного из наших преподавателей, отвести вас в конференц-зал на этаже для учащихся третьего класса. Вы можете использовать это помещение для ваших интервью, детектив Джордан, и он приведёт вам любого, с кем вы захотите поговорить. До тех пор, пока вы не работаете по списку расовых категорий М.Р.Д., вы можете побеседовать практически с кем угодно. Честно говоря, вы можете поговорить с каждым учеником в школе, лишь бы вы не были нацелены на конкретных людей из-за их расы.

Джордан уже встал, улыбаясь и протягивая ей руку.

— Просто фантастика. Спасибо, мисс Джеймс.

Ник тоже встал.

Он тоже собирался протянуть руку, решив, что это прощание, и теперь он будет сидеть где-то на школьном дворе под деревом, прячась от солнца и дожидаясь, когда Джордан закончит свои расспросы.

Чёрт, может быть, ему стоит просто вызвать такси.

Сесть на более ранний поезд домой.

— Куда вы направляетесь, детектив Танака?

Ник моргнул, сообразив, что забыл пожать ей руку, и уже попятился к двери, следуя за Джорданом.

— …Вы что, не слушали? — спросила она. — Я не могу позволить вам бродить по коридорам. Я думала, что выразилась ясно.

Ник нахмурился, глядя на Джордана, который громко расхохотался.

Нахмурившись ещё сильнее, Ник снова посмотрел на женщину.

— Я решил уехать ранним поездом…

— Не просмотрев досье наших студентов или преподавателей? — спросила она, озадаченно поджав губы. — Но я только что предложила предоставить вам доступ ко всем нашим студенческим и кадровым записям, детектив Танака. Вы что, не слышали меня? Я думала, что слух вампира должен быть лучше среднего?

Ник почувствовал, как его кожа краснеет.

Нахер эту женщину.

— Прошу прощения, — он посмотрел ей прямо в глаза, и голос его звучал ровно. — Наверное, я отключился. Я решил, что моя работа здесь закончена.

Джордан снова рассмеялся.

— Боюсь, тебе повезло меньше.

Человек добродушно похлопал его по руке.

Это случилось уже во второй раз, но Ник всё равно вздрогнул. Это был почти вампирский прыжок, но по какой-то причине Джордан только улыбнулся ему.

— …Мисс Джеймс предложила быть твоим личным сопровождающим, Танака, — сказал Джордан, изогнув бровь. — Ты должен скормить мне всё, что может свидетельствовать о том, что кто-то из этих ребят знал наших жертв. Никаких расовых штучек. Просто связь с жертвами или что-то ещё, что бросается в глаза. Связь с убийством. Или связь с Нью-Йорком.

Ник кивнул, но обнаружил, что не сводит глаз с лица мисс Джеймс.

— Потрясающе, — пробормотал он.

Он надеялся, что это было слишком тихо, чтобы кто-то из них мог услышать.

Из-за блеска, который он увидел в этих сине-зелёных глазах, у него возникли сомнения.

Глава 18 Уинтер

— Он называет тебя Танака, — заметила она.

Она подошла к нему поближе, усевшись на стол неподалёку от стопок папок, разбросанных вокруг Ника.

Ник чувствовал, как его тело обволакивает старое кожаное кресло, которое он пододвинул к массивному старинному деревянному столу, занимавшему лишь часть комнаты, которая по-прежнему выглядела и ощущалась больше библиотекой, чем настоящим конференц-залом.

— …Не Миднайт, — добавила она, наклонив голову к нему, возможно, чтобы заставить его посмотреть на неё.

Ник не поднимал глаз и головы.

— Вы что, друзья? — невозмутимо настаивала она.

— Нет, — ответил Ник.

— Вы не друзья?

— Нет.

Он чувствовал, что она каким-то образом притягивает его, и боролся с желанием рассказать ей больше о себе.

Она дала ему бумажные папки.

Она сделала это виновато, сказав ему, что по закону не может дать ему электронные данные, так как тогда они попадут во внешнюю сеть, и это нарушает правила конфиденциальности в отношении того, как они обрабатывают записи своих студентов и персонала. Ник по-прежнему не понимал, было ли для него приемлемым смотреть на бумажные файлы, но, возможно, это давало ей достаточно правдоподобное отрицание своей вины, и её это устраивало.

Он переключился на сеть, используя мысленную доску в гарнитуре для связи с Джорданом.

«Ты уже говорил с девочкой по имени Хейли Навида?» — он написал сообщение другому мужчине.

Последовала небольшая пауза.

«Нет. Ещё нет».

«В выходные она была в Нью-Йорке. Она также была задержана вместе с одной из жертв убийства в парке Зуккотти. Всего месяц назад».

«Понял. Кто-нибудь ещё?»

«Ещё нет. Она всучила мне две коробки бумаг».

«Постарайся не отвлекаться на горячую училку, Танака».

Ник нахмурился.

Но в конце концов он только выдохнул.

«Ха-ха, — он написал в ответ. — Я бы на твоём месте не волновался. Я почти уверен, что она ненавидит вампиров».

«Конечно, ненавидит. Как скажешь, чувак. Мне показалось, что она хочет залезть к тебе в штаны».

Ник закатил глаза.

«Офигеть как лестно», — написал он в ответ.

«Разве вампиры не любят трах по ненависти?»

Ник хмыкнул. «Разве сейчас перед тобой не сидят школьники? Ты извращенец или что, Деймон?»

«Нет, просто только что развёлся, — ответил тот без промедления. — Я должен где-то получать удовольствие. Моя бывшая жена всё ещё держит мои яйца где-то в банке».

«От этого есть лекарство».

«Я не могу себе этого позволить, — ответил Джордан. — Возвращайся к работе, Миднайт. И перестань избегать красивой леди, разговаривая со мной. Ты оскорбишь её чувства».

Джордан послал ему серию снимков, на которых он смеялся.

Закатив глаза, Ник отключился, бросив взгляд на женщину, сидящую на столе — слишком близко с его точки зрения, чёрт возьми. Он слегка нахмурился, на этот раз даже не зная, почему.

Если она и заметила его хмурый взгляд, то это, похоже, её не смутило.

— Ты нормально видишь в них? — спросила она, всё ещё глядя ему в лицо.

Когда онозадаченно посмотрел на неё, она показала на свои глаза.

— Контактные линзы, — сказала она, указывая на свои сине-зелёные радужки. — Знаешь, ты можешь их снять. В данный момент ты уже никого не обманешь.

Намеренно игнорируя её, Ник снова сосредоточился на папке, открытой перед ним.

— Ты не хочешь со мной разговаривать? Или не покажешь мне свои настоящие глаза? — вместо того чтобы обидеться, она говорила весело. — Почему нет? Я не могу быть настолько страшной.

Ник наградил её жёстким взглядом.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — спросил он. — У тебя работы нет, что ли? Я имею в виду, ты ж здесь директриса, верно?

Она невозмутимо пожала плечами, откинувшись на спинку кресла и положив руки на стол.

Странно, но она до сих пор не уходила.

Подражая человеческому выдоху, Ник откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

— Смотри, — сказал он. — Я не собираюсь тебя сдавать. Это то, что тебе нужно услышать? Я никому ничего не скажу. Так что ты можешь перестать… стоять над душой. Или какого хрена ты там делаешь.

Её наполненные светом глаза сузились.

Её губы также поджались в ровную линию.

Ник на мгновение представил себе, как кусает эти губы, и отвернулся, крепче скрестив руки на груди и ещё сильнее нахмурившись.

Он мог не знать гибридов, но он знал видящих.

Он также знал, когда его дурят.

Когда она не ответила, Ник снова бросил на неё хмурый взгляд.

— Я серьёзно, — сказал он. — Тебе нужно, чтобы я что-нибудь написал? Подписал это кровью? Мне не нужен грёбаный минет взамен за обещание держать рот на замке, ясно?

Её глаза дрогнули.

Затем полные губы изогнулись в ещё одной улыбке.

— Ты думаешь, я предлагаю тебе взятку? — уточнила она.

Ник нахмурился, снова склонившись над папками.

Она наблюдала за ним, снова наклонив голову, словно желая получше разглядеть его лицо.

— Я не предлагала тебе взятку, — сказала она чуть жёстче.

— Конечно, нет.

— Но почему? — спросила она более резким голосом. — Почему ты не рассказал им обо мне?

— С чего бы это? — прорычал Ник, не отрывая глаз от лежащей перед ним папки, хотя не читал ни единого слова. — Не моё собачье дело.

— Это интересное отношение для…

— Для кого? — он сердито посмотрел на неё. — Вампира?

Её глаза холодно посмотрели на него.

— Я хотела сказать «копа», — произнесла она. Её полные губы поджались в настоящую гримасу. — Ты всегда так взбешённый? Или у тебя какие-то проблемы с видящими?

— Как тебе удалось так быстро меня опознать? — спросил Ник, глядя на неё с недовольным видом. — Ты действительно работаешь с таким количеством вампиров, что ты…

— Я читаю мысли, — перебила она.

Ник замолчал.

Он не знал, что ожидал услышать, но точно не это.

Для гибридов было редкостью обладать всеми способностями видящего.

Ещё реже гибриды признавались в этом, поскольку это подвергало их чертовски большой опасности, и не только от М.Р.Д.

— Зачем, бл*дь, ты мне это говоришь? — спросил Ник, и его голос утратил некоторую резкость.

Скрестив руки, она прижала их к груди, что придало ей странно юный вид.

Ник всё ещё смотрел на неё, когда она пожала плечами.

— Я не знаю, — сказала она, сдувая несколько прядей своих чёрных и цветных волос, чтобы убрать их с лица. — Я думала, что ты догадаешься. Я читала твоего напарника. От него я узнала, что ты вампир. А ещё я знаю, что он начинает привязываться к тебе, — добавила она с лёгкой улыбкой. — …даже если он считает тебя вампирской версией сварливого старика.

Ник мог только смотреть на неё.

Он даже не пытался скрыть своего замешательства.

— Ты ничего обо мне не знаешь… — прорычал он.

— И ты ничего обо мне не знаешь, — возразила она. — И всё же мы здесь. Общаемся не совсем как незнакомцы.

Ник нахмурился. Несколько секунд он лишь хмуро смотрел на неё, слегка озадачившись.

— Ты можешь читать меня? — прямо спросил он.

Она покачала головой.

— Нет.

— В этом и заключается притягательность? Я — чистый лист?

— А что, обязательно должно присутствовать какое-то расовое восхищение? — поинтересовалась она, и её губы снова изогнулись в том же лёгком веселье. — А может, это просто старое-доброе притяжение?

Ник не знал, что на это ответить.

По правде говоря, она выбивала его из равновесия достаточно, чтобы это делало его агрессивным. Он также не мог полностью понять, о чём идёт речь.

— Как тебя зовут? — спросил он хрипло.

— Уинтер, — быстро ответила она. — Уинтер Кьяра Джеймс. А Ник — это сокращение от чего?

— Это обязательно должно быть сокращением?

И снова она проигнорировала его попытки оттолкнуть.

— Николас? — предположила она. — Николай? Доминик?

— Наоко, — сказал он.

Ник сказал, это не подумав, а затем стиснул задние коренные зубы, жалея, что сделал это.

— Наоко, — задумчиво произнесла она. — Мне нравится.

Какое-то время они просто сидели, скрестив руки на груди. Ник по-прежнему избегал смотреть на неё. Тем не менее, он чувствовал, что какая-то часть его реагирует на её пристальный взгляд настолько, что ему было трудно сидеть спокойно.

Дело не в её запахе.

К тому времени он уже почти забыл, кто она такая.

Это что-то другое.

Непонимание того, в чём же дело, раздражало его до чёртиков.

Ник знал много хорошеньких женщин. Чёрт возьми, он трахнул хорошенькую женщину меньше двух дней назад. Не говоря уже о Чарли, копе из его участка. Чарли определённо красивее этой мисс Уинтер Кьяры Джеймс — объективно говоря, конечно.

На что бы он ни реагировал, это ускользало от него.

— Как они могли не знать? — прорычал Ник, снова уставившись на стол. — Эти агенты. Вампиры, которые приходили прошлой ночью. Почему они не опознали в тебе гибрида?

Она нахмурилась.

Затем, после недолгой паузы, её глаза прояснились.

— А, — сказала она. — Ты имеешь в виду мой запах?

— Да.

Она кивнула, снова сложив руки на груди.

— В отличие от ситуации с тобой, я получила предварительное предупреждение, что они придут. У меня также есть некоторый опыт работы с М.Р.Д., учитывая, что мы получаем здесь некоторое федеральное финансирование. Я знала, что они приведут вампиров. У меня есть… обходные пути для такого рода вещей. Довольно дорогие обходные пути, если хочешь знать правду, но эффективные до тех пор, пока меня никто не кусает.

— Что-то вроде феромонного спрея?

— Именно так, да. Мне говорили, что у него очень человеческий запах, — она помолчала. — Хочешь понюхать, Наоко? У меня есть флакон с ним, в моём офисе.

Ник с гримасой покачал головой.

— Нет, — сказал он.

Снова воцарилось молчание, в котором они просто сидели вдвоём.

Ник продолжал смотреть на стол, отказываясь поднимать взгляд на неё.

Несмотря на то, что он делал вид, будто не замечает её, он не чувствовал никакого нетерпения с её стороны.

Он также не чувствовал никакого ёрзанья, говорившего, что ей это могло бы наскучить. Ничто в ней не указывало на то, что она, возможно, думает, как бы оставить его здесь, вернуться в свой мир в качестве директрисы школы Келлермана и позволить ему вернуться в свой мир детектива по расследованию убийств в Нью-Йорке.

Она просто ощущалась ждущей.

Ждала ли она того, что он будет делать, или ждала от него чего-то особенного, конкретного, Ник честно не знал.

Он был совершенно уверен, что не хочет это знать.

— Ты не можешь просто уйти? — сказал Ник. Потирая лицо рукой, он всё ещё избегал смотреть на неё, когда продолжил, стискивая челюсти. — Бл*дь. Просто уйди. Позволь мне выполнить эту работу. Найди себе другое развлечение. Иди доставай Джордана. Помоги ему с интервью.

Снова наступило молчание.

Затем она опустила руки и ладонями оттолкнулась от стола.

Сначала Ник подумал, что она собирается уйти, как он и просил.

Волна разочарования пробежала по его телу, когда он подумал об этом — настолько сильная, что он прикусил губу, борясь с собой, чтобы не извиниться, а затем не попросить её остаться — даже пообещать поговорить с ней. Он сидел, насторожившись, как привязанный кот, и ждал, когда она пройдёт мимо него к двери в двухэтажную комнату с книжными полками.

Вместо этого она скользнула на кресло рядом с ним.

Ник вздрогнул, затем повернулся и невольно посмотрел на неё.

— Gaos, — сказал он, не подумав и употребив слово видящих. — Чего ты от меня хочешь?

Она улыбнулась ему.

— Значит, ты знал видящих. Вот в чём твоя проблема? Одна из них разбила вам сердце, детектив Наоко Танака Миднайт?

Он пристально посмотрел на неё.

— Отъе*ись.

— Я посчитаю это за «да», — сказала она, поджав губы.

Выдохнув по-человечески, хотя и без всякого реального дыхания, Ник начал подниматься со стула. Он не знал, куда направляется. Просто подальше от неё, хотя бы на время, чтобы прочистить мозги и хорошенько подумать.

Далеко он не ушёл.

Её рука легла ему на бедро. Она сжала его ещё крепче, когда он начал вставать во второй раз, и Ник повернулся, свирепо глядя на неё.

И всё же он не убрал её руку.

Он даже не отпрянул от её пальцев.

Вместо этого он повиновался, откинувшись на спинку кресла.

— Ты играешь в опасную игру, — сказал он, сердито глядя ей прямо в лицо. — Господи, леди. Разве ты не читала о таких, как я? Что мы делаем с такими, как ты?

Она даже не вздрогнула.

Несмотря на его гнев, её глаза оставались спокойными.

Что-то в этом спокойствии было почти чертовски гипнотизирующим, но Ник не мог понять и этого. В конце концов, он уставился в её наполненные светом глаза, чувствуя себя оленем в свете фар, даже когда он продолжал хмуро смотреть на неё.

— Ты думаешь, я стану зависимой от твоего яда? — спросила она, изучая его глаза. — В этом дело? Ты не встречаешься с гибридами ради их же блага?

— Встречаюсь? — Ник недоверчиво фыркнул. — Мы теперь, бл*дь, встречаемся?

— А что ещё ты мог иметь в виду? — переспросила она, слегка нахмурившись в ответ. — Ты намекнул на опасность, которую представляешь для меня. Насколько я знаю, это верно лишь в части аддиктивных свойств вампирского яда. Если только ты не собираешься убить меня ради забавы.

Она приподняла бровь, открыто изучая его взглядом.

— Вы же не собираетесь убить меня просто так, детектив Танака?

Ник бросил на неё тяжёлый взгляд, не отвечая.

Она ответила ему без всякой реакции, всё ещё в упор глядя на него.

В этом взгляде было что-то тревожно открытое. Не то чтобы невинное, не совсем… и даже не неопытное. Скорее, выражение её лица было каким-то бесхитростным, как будто она позволяла ему увидеть себя, настоящую себя, и ей было всё равно.

— Послушай, — сказала она, подталкивая его своим голосом. — Мы можем просто обсудить это? Ты считаешь, что вампиры — это проблема для гибридов. Ты веришь, что все мы становимся зависимыми, когда от нас кормятся… просто потому, что некоторые из нас становятся зависимыми.

Чем дольше она говорила, тем сильнее сжималось горло Ника.

— Ты сейчас голоден? — спросила она по-прежнему спокойным, почти убаюкивающим голосом. — Поэтому ты хочешь, чтобы я ушла?

Он нахмурился и покачал головой.

— Нет. Я не голоден.

Подумав об этом, он понял, что это правда.

— Я не голоден, — повторил Ник. — Но вы лаете не на то дерево, леди. Меня это не интересует. Я на сто процентов не заинтересован…

— Окей.

Он встретился с ней взглядом.

Глядя в эти ошеломляющие сине-зелёные глаза, он поймал себя на том, что снова злится.

Он понятия не имел почему.

«Шутки в сторону, — пробормотал его разум. — Ты знаешь, почему, Ник. Ты прекрасно знаешь, почему именно сейчас хочешь запустить руки в её тёмные волосы».

При этой мысли его гнев усилился.

Несмотря на гнев, Ник не двинулся с места.

Никто из них не пошевелился. Её рука оставалась на его бедре, и каждая часть его тела всё больше осознавала это, как будто её пальцы и ладонь прожигали дыру в штанах и в его коже, клеймя его.

Когда она начала массировать его бедро, Ник закрыл глаза.

Он не велел ей остановиться.

Он даже не подумал об этом.

На самом деле, если он и думал о чём-то, то это было почти противоположно желанию, чтобы она остановилась, но он не высказал этого вслух.

Он ничего не сказал.

Он также не двигался.

Когда она придвинулась ближе к нему, подтянув стул ногами, Ник обнаружил, что тоже наклоняется к ней.

— Отвечая на твой вопрос, я никогда не общалась с вампиром, — призналась она низким, слегка задыхающимся голосом. — Я имею в виду… я встречала их, — поправилась она, и казалось, что её губы находились прямо у его уха, её дыхание слегка касалось его кожи. — Например, те вампиры из М.Р.Д. прошлой ночью. Я с ними виделась. Я работала с ними. Но помимо этого я с ними не разговаривала. Я никогда раньше даже не думала о том, чтобы поговорить с кем-нибудь, если это не касалось рабочих вопросов. Я никогда по-настоящему не понимала всего этого… фетишизма, я имею в виду. С вампирами, видящими или ещё с кем-нибудь. Мне было всё равно.

Челюсти Ника напряглись.

Он поймал себя на том, что прислушивается к каждому её слову.

Хуже того, он поймал себя на том, что думает о каждой фразе, перебирая их в уме, словно пробуя на вкус всё, что она пыталась донести до него.

Ник с усилием открыл глаза и встретился с ней взглядом.

— Это плохая идея, — сказал он ей.

Она кивнула.

— Ты это упоминал.

Ник нахмурился. Он поймал себя на том, что разглядывает черты её лица, губы, глаза, высоту и форму скул.

Он понял, что ревнует к этим вампирам из М.Р.Д.

Он даже близко не мог объяснить это самому себе.

Он подумал, что они тоже смотрели на неё, желая, чтобы она положила руку им на бёдра, желая схватить её за волосы, пока она не ахнет, отвести голову в сторону и вонзить клыки в её горло. Он представил себе, какой мягкой будет эта кожа, какой чертовски мягкой.

Ник всё ещё был погружен в эту фантазию, представляя, как они окружают её, обнюхивают, словно стая волков… когда она снова заговорила.

— А какие у вас члены? — поинтересовалась она по-прежнему спокойным, странно завораживающим голосом. Её пальцы массировали его бедро более сильными движениями. — Я имею в виду, у вампиров. У них есть какие-нибудь дополнительные, ну… части?

Ник хмыкнул, почти против своей воли.

После паузы он обнаружил, что отвечает ей.

— Нет, — хрипло ответил он. — Это фишка видящих. Вампирские члены похожи на человеческие.

— Значит, он совсем не изменился после твоего обращения? — она надавила, и её рука прижалась ближе к этой части его тела. — Даже самую малость?

В том, как она это делала, Ник чувствовал просьбу о дозволении, но какая-то часть его отрицала всё — её руку, этот разговор, всё, чего она хотела от него, всё, чего он сам хотел от неё.

— Может быть, немного… — начал Ник, но его слова оборвались, когда её рука скользнула ближе к переду его брюк, приближаясь к эрекции, которую он даже не заметил.

— Каким образом? — спросила она всё так же спокойно и с любопытством. — Как он изменился?

— Я не знаю…

— Ты знаешь, — поправила она. — Он стал больше?

Ник поморщился, но после паузы кивнул и пожал плечами.

— Может быть, немного.

— Немного?

— Возможно.

— Ничего, если я проверю? — сказала она.

Ник почувствовал, как в груди у него стало тесно.

Он снова перестал смотреть на неё, но обнаружил, что его глаза опустились туда, где её рука по-прежнему гладила его ногу, двигаясь вверх, но не доходя до конца.

Закрыв глаза на мгновение, Ник попытался собраться с мыслями.

Он не успел далеко уйти, как обнаружил, что отвечает ей. Заговорил прежде, чем успел обдумать, почему он должен сказать «нет».

— Да, — хрипло ответил он.

Она не стала ждать.

Как только он дал ей разрешение, она придвинула свою руку и тело ещё ближе.

Каждый мускул в его теле напрягся, когда она начала открыто исследовать его через штаны. Ник сидел, уставившись на поверхность стола, но не видя её, время от времени вздрагивая и, казалось, не контролируя себя, пока она ощупывала очертания его члена сквозь ткань.

Когда он не пошевелился, не заговорил, не остановил её, она придвинулась ещё ближе, прислонившись плечом к его плечу, продолжая изучать его. Чем дольше она это делала, тем точнее становились её рука и пальцы… пока он не впал в своего рода транс.

Её пальцы находили то, что ему нравилось. Они начали поглаживать его более осторожно.

Её пальцы стали сильнее, более умелыми… затем откровенно экспериментирующими.

Когда она не остановилась, Ник пришлось приложить усилия, чтобы сохранять молчание.

Его клыки удлинились, когда она продолжила движения.

Ещё через несколько минут он даже не пытался сдержаться.

Он не дышал, не запыхался, как раньше, когда был человеком, но всё в нём замерло, мышцы сжались до боли, руки напряглись, лёжа на деревянном столе.

Он начал понемногу расслабляться.

Она ещё сильнее прижалась к нему, другой рукой массируя его бедро.

Затем он приблизился к пику настолько, что не мог смотреть на неё.

Он почувствовал, что она заметила его состояние. Она вошла в ритм с ним, так легко, так беспроблемно… так чертовски… верно, что он закрыл глаза, стараясь не смотреть на неё.

Он вообще не позволял себе повернуться к ней.

Его руки сжались на столе.

Ему хотелось укусить её.

К тому времени, он действительно хотел укусить её, бл*дь.

Это не всё, чего он хотел, но, возможно, это было первое.

Он чувствовал её запах повсюду вокруг себя.

Она стала массировать его сильнее, и Ник издал невольный звук.

Он начал думать, что действительно может кончить…

В его гарнитуре раздался сигнал.

Ник вздрогнул так сильно, что чуть не проткнул себе язык клыками.

Затем он замер.

«Эй! Ты там? Ты заснул, что ли?»

Строчка текста сформировалась перед глазами Ника, заставив его растерянно моргнуть, когда его выдернуло из рассеянного, похожего на сон вида комнаты — вида, который открывался вокруг него, пока женщина, наполовину сидящая у него на коленях, массировала его член и ногу.

«Где ты? — текст продолжался. — У тебя есть ещё что-нибудь, что мне нужно посмотреть?»

Ник попытался собраться с мыслями.

Он стиснул зубы.

Прежде чем его разум прояснился, он схватил её за запястье, останавливая, но не отрывая её руки от себя.

Несколько секунд он просто сидел, пытаясь привести мысли в порядок.

«Эй, — написал Джордан. — Что ты там делаешь? Никаких минетов от горячих училок, пока мы на дежурстве, Танака…»

Ник знал, что это шутка. Он знал это.

Он всё равно почувствовал, что краснеет.

«Прости, — ответил он после паузы. — В этих файлах полно всякого дерьма. Я увяз, пытаясь всё это организовать. Дай мне несколько минут… я прямо сейчас вернусь к просмотру всего этого».

«Значит, файлы ты организовывал, да?»

Ник почти видел, как другой мужчина ухмыльнулся через связь без видео.

Не желая снова вступать с ним в перепалку, Ник прервал связь.

Прикусив губу, он поморщился, когда клыки вонзились ему в губу с внутренней стороны.

Он медленно, неохотно повернулся, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Мне нужно вернуться к работе, — сказал он хрипло.

Она улыбнулась.

Её раскрасневшееся лицо находилось всего в нескольких дюймах от его лица.

Эти поразительно ясные, сине-зелёные глаза смотрели прямо на него.

Прежде чем он успел отвести от неё взгляд — от её глаз, от этого рта и того, что он хотел с ним сделать — она пошевелилась.

Ник инстинктивно напрягся, когда она это сделала. Какая-то часть его впала в шок, когда она отодвинулась от него, оттащила стул и убрала руку с его члена и бедра, отнимая своё плечо от него. Прежде чем он успел осознать, что она действительно уходит, что она больше не прикасается к нему, она уже поднялась на ноги.

Он проследил за ней взглядом.

Затем он уставился на неё, чувствуя себя так, словно она подсыпала ему какой-то наркотик.

Улыбка на её раскрасневшемся лице только сбила его с толку.

— Хорошо, — весело сказала она.

Наклонившись, она поцеловала его в щеку.

Затем, не говоря больше ни слова, она повернулась к нему спиной.

Ник сидел, до боли стиснув зубы, и смотрел, как она удаляется от него и выходит из комнаты, грациозно ступая лёгкими, почти танцующими шагами, идёт к двери между двумя массивными книжными шкафами и гигантской пальмой в горшке.

Ник мог только молча сидеть и смотреть, как она уходит.

Он честно не знал, хочет ли он отматерить её или пойти за ней.

В любом случае, он знал две вещи без тени сомнения.

Что бы там ни случилось, он ещё не закончил с мисс Уинтер Кьярой Джеймс — директрисой школы, гибридом, растлительницей вампиров, экстрасенсом и, возможно, тёмной ведьмой.

Другая вещь, которую он знал, была непосредственно связана с первой.

Он, Ник Танака, в полном дерьме.

Глава 19 Расист

Ник подумал, что ему это удалось.

Он закончил, а она так и не вернулась.

Он уйдёт оттуда, не увидев её снова.

Если Джордан решит, что ему нужно поговорить с ней перед отъездом, в её офисе на пятом этаже, Ник подождёт снаружи. По правде говоря, эта мысль не приводила его в восторг, когда он вспомнил, как они оба почти флиртовали раньше, но это лучше, чем альтернатива.

Он собрал папки, которые она ему дала, и уже направлялся к одной из двух дверей в прямоугольную, похожую на библиотеку комнату…

…когда услышал, как позади него со свистом открылась дверь, а затем послышались шаги по деревянному полу. И тут он услышал её голос.

Это ещё хуже.

Это намного хуже.

И всё же он повернулся почти непроизвольно, как только она заговорила.

— Эй, — она перевела взгляд с одного на другого, сосредоточившись на Джордане, который ждал у двери, а потом ещё пристальнее посмотрела на Ника. — Можно вас на минутку, детектив Танака?

Она прочистила горло.

— Наедине, — добавила она без всякой необходимости, снова взглянув на Джордана.

Ник напрягся.

Отвернувшись от Джордана, ожидавшего у двери, Ник пристально взглянул на неё. Он поймал себя на том, что смотрит на неё, по-настоящему смотрит, невольно разглядывая её, хотя и хмурился, чувствуя, что его тело уже реагирует.

Джордан посмотрел на них обоих, затем тихо фыркнул.

— Я буду снаружи, — сказал он.

Когда Ник повернулся к своему напарнику, тот поднял руку, показывая «пять минут». Ник кивнул, не потрудившись ответить на ухмылку на лице человека.

И всё же его так и подмывало послать Джордана подальше.

Его так и подмывало сказать ей, мисс Директрисе Школы Богатых Детей, чтобы она тоже отвалила.

Или, ещё лучше, просто последовать за Джорданом к двери, не говоря ни слова.

Он не сделал ни того, ни другого.

Он снова посмотрел на женщину.

«Уинтер, — напомнил ему разум. — Её зовут Уинтер. И не притворяйся, что забыл».

Когда Джордан закрыл дверь, она опустила руки, ранее скрещённые на груди.

Не говоря ни слова, она направилась прямо к нему, и её шаги были небрежными.

Несмотря на нейтральное выражение лица и эти медленные, расслабленные шаги, каждый мускул в теле Ника внезапно сжался. Он смотрел, как она приближается, и как будто готовился к нападению.

Она не прикоснулась к нему, несмотря на то, что он почти ожидал этого.

Она подошла прямо к нему, пока не оказалась слишком близко — чертовски близко, по мнению Ника — но остановилась, не дотронувшись до него рукой и даже не задев его.

Каким-то образом это разозлило его ещё больше.

Она даже не произнесла ни слова, во всяком случае, не сразу. Она просто стояла слишком близко, опершись рукой на спинку соседнего стула и глядя на него снизу вверх.

Он уставился на неё в ответ.

— Ты не хочешь взять мой номер? — спросила она после слишком долгой паузы.

Её сине-зелёные глаза всматривались в его лицо.

Ник посмотрел на неё в ответ.

Затем покачал головой, нахмурившись.

— Это ужасная идея, — сказал он ей.

— Почему?

Он издал полусмешок. В нём звучало по большей части неверие.

— Я уже сказал тебе, почему. Ты уже знаешь, почему.

— Так скажи мне ещё раз, чтобы я могла поспорить с тобой.

— Это незаконно, — прорычал он.

— Как и тот факт, что ты меня не сдал, — напомнила она ему.

Он наградил её тяжёлым взглядом.

Уинтер не дрогнула.

Когда Ник ничего не сказал, она раздражённо выдохнула и убрала волосы с лица.

— Ты хочешь меня, — прямо сказала она, опустив руку обратно на спинку кресла. — Глупо вести себя как расист. Ты хочешь меня, Ник.

— Расист? — он вскинул брови. — Ты действительно только что назвала меня расистом?

— Ты считаешь, что я превращусь в какую-то наркоманку. Опираясь только на мою расу, ты считаешь, что после всего одного укуса…

— Это не расизм, дорогуша. Это биология…

— Я почитала про вашу биологию, — перебила она, повышая голос. — Пока ты там играл в вампира-детектива, я загуглила эту великую страшилку, о которой ты мне рассказывал. Я даже прочла несколько научных исследований на эту тему.

Когда он нахмурился и замолчал, она вздохнула, покачав головой. Её маленькая ладошка по-прежнему лежала на спинке кожаного кресла.

Сделав ещё один вдох, она старательно заговорила спокойнее.

— Это не стопроцентно, Наоко. Конечно, вероятность выше, но…

— Не стопроцентно? — переспросил он, издав очередной смешок, полный неверия. — Иисус бл*дский Христос, Уинтер… ты экстрасенс!

Нахмурившись, она изящно пожала плечами.

— И что?

— И что? И то, что у тебя больше черт видящей. Больше, чем у большинства гибридов. Это значит, что у тебя с ещё большей вероятностью будут проблемы с вампирским ядом.

— Это не точно, — упрямо повторила она. — Это не стопроцентно.

— Это всё равно что говорить, что не все люди становятся зависимыми от героина. Ты действительно хочешь рискнуть? Серьёзно?

Уинтер поджала губы.

Он наблюдал, как она дерзко смотрит на него, и выражение в её глазах и стиснутых челюстях с каждой секундой становится все упрямее.

— Почему нет?

— Почему? — переспросил он, награждая её таким же раздражённым взглядом.

— Просто возьми мой номер, — сказала она. — Возьми, Ник. Иди домой. Подумай об этом. Моя приватная линия 091–938…

— Ла-ла-ла-ла-ла, — Ник зажал ладонями уши, пока она не замолчала, хмуро уставившись на него. — Ничего не расслышал. Прости.

— Детский сад какой-то.

— Нет, — прорычал Ник. — Это называется «нести ответственность». Не бывать этому, дорогая моя. Не бывать.

Он нахмурился.

— Не говоря уж о том, что это незаконно, Уинтер. Я могу оказаться на столе в морге. Моё сердце вырвут из груди. А ты можешь оказаться в тюрьме…

Она оглядела его этими аквамариновыми глазами.

Несколько секунд она молчала.

Но так Ник чувствовал, что его разглядывают под микроскопом.

Он всё ещё настороженно наблюдал за ней, пытаясь проследить за мыслями, мелькавшими в её нервирующе спокойном и ещё более нервирующе умном взгляде, когда она снова выразительно пожала плечами.

— Окей, — сказала она, улыбаясь.

Глядя на неё, Ник боролся с каждым инстинктом в своём теле, чтобы не схватить её и не встряхнуть.

Он также знал, что на самом деле скрывалось за этим импульсом.

Он знал, что если он дотронется до неё, то высока вероятность, что он повалит её на стол. Он повалит её на стол, схватит за задницу, пинком раздвинет ноги. Задерёт это грёбаное платье с запахом до бёдер…

— Ты можешь идти, — сказала она.

Ник поднял голову и нахмурился.

Её глаза и голос оставались непроницаемыми, и несмотря на вежливую улыбку, она шугнула его рукой.

— Я отпускаю тебя обратно на волю, Наоко Танака. Это всё, чего я хотела.

Он уставился на неё, снова борясь с желанием прикоснуться к ней.

А может, просто накричать на неё.

В конце концов, он кивнул ей один раз.

Затем, не решаясь даже пожать ей руку, он повернулся на пятках и вышел из помещения.

Глава 20 Пуститься во все вампирские тяжкие

Он чуть не врезался в Джордана по другую сторону двери.

Было так очевидно, что другой мужчина пытался подслушать, что Ник даже занервничал. Он поймал себя на том, что хмуро косится на дверь, несмотря на то, насколько толстым выглядел полуорганический металл.

Теперь он ничего не слышал в комнате позади себя, но не мог быть уверен, насколько громко они с Уинтер разговаривали, пока он был внутри… или спорили.

Он знал, что назвал её экстрасенсом.

Он назвал её гибридом и экстрасенсом.

Бл*дь.

Он попытался оценить лицо человека, используя всё своё зрение, чтобы определить эмоции Джордана.

Детектив выглядел вполне нормально. Никаких странных всплесков тепла, но ведь он был копом и знал, что Ник вампир, так что у него может иметься какой-то способ замаскировать свои физиологические признаки. Его сердцебиение казалось нормальным. Единственное, что Ник действительно мог видеть в нём, было веселье, окрашенное здоровой дозой цинизма.

— Господи, — сказал Джордан, глядя на него с лёгкой усмешкой. — Я пошутил насчёт минета, но теперь начинаю сомневаться. Что, бл*дь, происходит между вами двумя?

Ник нахмурился, потом слегка закатил глаза.

— А ты поразвлёкся? — спросил он, показав головой на дверь.

— Ты обвиняешь меня в подслушивании, Миднайт?

Ник рассмеялся.

— О, я уверен, что ты стоял так близко к двери исключительно для того, чтобы осмотреть металл в поисках улик. Так ведь?

У Джордана хватило такта покраснеть, прежде чем он пожал плечами.

— Я бы развлёкся гораздо больше, если бы у них там было наблюдение, которое я мог бы взломать.

Ник хмыкнул, покачал головой и направился обратно к лестнице.

Джордан последовал за ним.

— Ты действительно не собираешься мне рассказывать? — сказал он.

— Рассказывать тебе что? — уточнил Ник.

— Ты знаешь что.

Ник пожал плечами.

— Тут нечего рассказывать. Ничего не произошло.

— Почему она попросила тебя остаться?

Ник выдохнул, всё ещё гадая, как много услышал Джордан. Он был достаточно умён, чтобы притвориться, будто ничего не слышал, даже если это не так. И всё же Ник сомневался, что кто-то из людей способен настолько тщательно скрывать это в своих физических реакциях.

С другой стороны, некоторые люди могли бы.

Ник знал кое-кого, кто способен на такое.

Он знал людей, которые могли скрывать свои эмоции и правду очень, очень хорошо — чертовски хорошо, пугающе хорошо. Но их специально обучали этому.

К тому же это было во время войн.

Джордан слишком молод для всего этого.

Ну, наверное. Он слишком молод для войн. Кроме того, он слишком молод, чтобы практиковать этот навык в ситуации, когда на кону стоит жизнь. Если только он не служил в армии, охотясь на вампиров-террористов или что-то в этом роде.

Размышляя об этом, а также о вопросе детектива-человека, Ник остановился на частичной правде.

— Она попросила мой номер, — сказал он, пожимая плечами и бросая взгляд назад, в сторону похожего на библиотеку конференц-зала. — Во всяком случае, предложила мне свой.

Джордан покачал головой и хмыкнул.

— И ты дал ей свой номер?

— Нет.

Под недоверчивым взглядом Джордана Ник выдохнул по-человечески.

— Слушай, — сказал он. — Да, признаю, она привлекательная…

Джордан рассмеялся.

— Привлекательная? Чувак, она горячая штучка.

— …Просто не так уж лестно, когда к тебе клеятся только потому, что ты вампир. Поверь мне, ты бы понял, если бы прожил уже несколько сотен лет с подобным отношением. Это всегда приводит к одном и тому же проклятому финалу…

— Много горячего секса? С горячими женщинами? — уточнил Джордан, изогнув бровь.

Это Ник тоже проигнорировал.

— …Кроме того, — продолжал он. — Пока мы не исключим её причастность, пока не выясним точную связь между её школой и этими убийствами, она по-прежнему является частью этого дела. Так что да… я сказал «Нет». То есть, «ни за что на свете, бл*дь». И на этом всё закончилось.

Джордан нахмурился.

Ник почти видел, как он обдумывает его слова.

— С тобой такое часто случается? — спросил он, когда они завернули за угол к лестнице.

— Чертовски часто, — пробормотал Ник.

Он взглянул на мужчину-человека, когда тот начал спускаться по лестнице на первый этаж, добавив:

— Скажем так, это практически единственный способ, которым ко мне кто-то подкатывает. Во всяком случае, в девяноста девяти процентах случаев. Наверное, поэтому я реагирую на это не так вежливо, как следовало бы.

Джордан нахмурился, быстро спускаясь по лестнице рядом с ним.

— Разве вампиры не подкатывают к другим вампирам? — поинтересовался он, когда они добрались до следующей площадки.

Ник нахмурился, думая об этом, не замедляя шага.

Через мгновение он пожал плечами.

— Иногда, — признался он. — Но вампиры — тоже занозы в заднице. Просто по другим причинам.

Джордан громко фыркнул.

Когда Ник искоса взглянул на него, изогнув бровь, человек разразился настоящим смехом. Ник нахмурился, когда молодой детектив не перестал смеяться. К тому времени, когда они добрались до следующей площадки, а Джордан всё ещё смеялся, качая головой, Ник недоверчиво уставился на другого детектива.

Заметив пристальный взгляд Ника, Джордан поднял руку, словно извиняясь.

Он до сих пор хихикал, хотя уже тише.

— Что? — спросил Ник, когда тот так и не прекратил. — Ничего из того, что я сказал, не может быть настолько смешным.

— Ничего, приятель, — сказал Джордан, всё ещё улыбаясь и качая головой. — Правда. — Ничего такого, — под пристальным взглядом Ника человек снова расхохотался. — Ничего, приятель. Я клянусь. Ты просто такой… сварливый старик, — он хихикнул. — Ты говоришь, как мой дядя, жалующийся на женщин, которые хотят его из-за денег.

Ник слегка нахмурился, но Джордан поднял руку и добавил:

— Просто… я начинаю думать, что вампиры не так уж сильно отличаются от людей, — сказал Джордан.

Ник хмыкнул в ответ.

Но Джордан ещё не закончил.

— …И тебе нужно почаще выбираться в люди, парень, — сказал он более серьёзно. — Эта твоя «больная мозоль» уже размером с булыжник. Может, у тебя есть на то причины, — добавил он, пожимая плечами. — Я не знаю. Но я думаю, что тебе нужно принять эту вампирскую особенность, не судить так категорично о том, почему сексуальные женщины хотят тебя, и не быть непреклонно уверенным, что у всех дерьмовые мотивы.

Ник закатил глаза и хмыкнул.

— Конечно, малыш, — сказал он.

На это Джордан тоже рассмеялся.

Однако когда он продолжил, его голос оставался серьёзным.

— Тебе нужно развеяться, Танака, — сказал он. — Иногда люди просто подкатывают друг к другу по глупым причинам. Это не значит, что ничего хорошего из этого не выйдет. Это не значит, что они используют тебя… или ты используешь их. Всё необязательно должно быть гнусным. Иногда это просто человечность. Несовершенная, глупая, запутанная, чёрная, белая и серая человечность.

Ник хмыкнул.

Он не собирался спорить или говорить другому мужчине, что тот не имеет ни малейшего представления, о чём говорит… или что он был бы настроен иначе, если бы чисто из-за своего биологического устройства мог превращать своих романтических партнёров в зависимых наркоманов или рушить их бл*дские жизни… или если бы ему могли буквально вырвать сердце за любовь к неподходящей персоне.

Думая о том, как Уинтер смотрела на него, о том холодном осуждающем взгляде, которым она одарила его, когда отпустила, Ник стиснул зубы.

Она была так же глупа, как и Джордан.

— Эй, — сказал Джордан, хлопая его по спине. — Сначала я пригласил на свидание свою бывшую жену, потому что мне нравилась её задница. Не самый возвышенный из мотивов… но оказалось, что её мозг мне нравится гораздо больше, чем её задница, так что мне повезло. И всё же, ох уж эта задница, — улыбнувшись, он пожал плечами. — Люди просто глупы, Танака. Смирись с этим. Не отсекай себя от жизни из-за этого.

Ник опять хмыкнул.

Он не потрудился указать на то, что эта женщина и её задница только что развелись с ним.

Он уже собирался сменить тему разговора, но тут его взгляд и внимание обратились к коридору, когда он и Джордан уже почти добрались до третьего этажа.

Он остановился.

Сначала он даже не понял, почему остановился.

Там стояла группа ребят в форме. Он уставился на них, нахмурившись и пытаясь понять, что же не так с тем, что он видел. Класс вернулся к занятиям; может быть, дело в этом.

Коридор должен быть пуст, но не пустовал.

Может быть, всё так просто.

Всего их было шестеро. Четверо смотрели в узкие вертикальные окна, сбившись в кучу и тихо переговариваясь.

Один из них, парень азиатской внешности со странными серебристо-металлическими глазами и выкрашенными в синий цвет волосами, казалось, тоже смотрел в окно, но он сгорбился и что-то делал одной рукой. Ник посмотрел вниз и увидел, что в той же самой руке он сжимает синюю ручку, которая почти точно соответствовала цвету его волос.

Как и его длинные, коротко подстриженные волосы, чернила пера сверкали, как будто были металлическими, мерцая внутри прозрачной оболочки.

Ник наблюдал, как рука мальчика двигалась вверх и вниз, когда он рисовал или чертил что-то на каменной колонне прямо перед тем местом, где они стояли.

Нахмурившись, Ник посмотрел в окно, пытаясь понять, на что они смотрят.

Когда он снова посмотрел на них, чтобы лучше понять, куда направлены их взгляды, все они уставились на него.

Некоторые из них выглядели смутно пойманными с поличным, как будто они находились не там, где должны находиться, и они знали это. Но в отличие от детей, которых Ник видел наблюдающими за ними в тот день, эта группа не выглядела испуганной или даже заинтересованной в том, кто он такой.

Скорее, они смотрели на Ника с какой-то настороженной враждебностью.

Они смотрели на него так, словно знали, кто он такой.

«Или, — цинично пробормотал его разум. — Как будто они знали, что он такое».

Тот, что стоял впереди, показался Нику их лидером.

Более высокий, чем все остальные, как минимум на несколько дюймов выше, он казался Нику богатым, по крайней мере, в довоенном смысле. Красивый, светловолосый мальчик с голубыми глазами, хорошо очерченными носом и ртом, дорогой стрижкой, идеально сшитой униформой с чем-то вроде золотых запонок, не говоря уже о дорогом браслете и гарнитуре — оба бледно-зелёные, что указывало на полную органику.

На одном пальце он носил кольцо с каким-то символом.

Даже со своим вампирским зрением Ник не мог разглядеть его достаточно хорошо или под правильным углом, чтобы понять, что это за символ.

Белокурый парнишка особенно пристально посмотрел на Ника, и его губы бантиком нахмурились.

Ник не сдвигался с того места, где изначально остановился. Только сейчас ему пришло в голову, что Джордан остановился одновременно с ним, и теперь озадаченно смотрел на него снизу вверх, наблюдая, как Ник уставился на этих детей в форме.

Ник включил гарнитуру.

«Ты узнаешь эту группу? — спросил он. — Кого-нибудь из них?»

Джордан нахмурился, затем проследил за направлением взгляда Ника.

«Некоторых из них…» — начал Джордан.

«Этого блондина?»

«Нет, — Джордан едва заметно покачал головой. — Его нет…»

Прежде чем он успел ещё что-то сказать, раздался звонок.

Звук был таким громким и, казалось, прозвенел так близко, что и Ник, и Джордан подпрыгнули, принимая почти оборонительные позы. Ник заметил, что Джордан действительно потянулся к своему пистолету, инстинктивно сжимая его в замаскированной кобуре под курткой.

Ник задумался, осознаёт ли Джордан, что он это сделал.

Вспомнив о детях, Ник оглянулся на коридор и увидел, что дети все ещё смотрят на них.

Тот, что с белокурой головой, теперь смотрел на Джордана, и его губы по-прежнему хмуро поджимались. Судя по выражению его лица, Ник поймал себя на мысли, что парень заметил рефлекс Джордана и узнал в них копов — если, конечно, его друзья ещё не сказали ему об этом, ведь Джордан подтвердил, что он допрашивал некоторых из них ранее.

Всё это произошло в считанные секунды.

Громкая трель колокольчика эхом разнеслась по коридорам — на этаже, где они находились, и этажах выше и ниже, возвещая об окончании урока.

В коридоре распахнулись двери.

Ник услышал, как на каждом этаже здания открылись двери.

Его вампирский слух временами просто отвлекал.

— Обед, — проворчал Джордан, заставив Ника бросить на него ещё один беглый взгляд.

К тому времени, как он оглянулся на коридор, из открывающихся дверей уже высыпали дети. Группа у окон со своим белокурым лидером распалась, растворилась в толпе студентов, выходивших из аудиторий.

Громко разговаривая, смеясь и сталкиваясь друг с другом, большинство ребят, только что покинувших классы, направлялись к лестнице. Судя по всему, кафетерий располагался где-то на первом этаже, хотя Ник видел, что некоторые дети шли в другую сторону, к двери в противоположном конце длинного коридора с узкими окнами.

Один из них, с белокурыми волосами, был выше остальных.

— В той стороне есть другая лестница? — Ник обратился к Джордану, стараясь перекричать шум.

Взгляд Джордана словно обратился внутрь.

Вероятно, он сверялся с картой школы.

— Да, — сказал он после паузы. — По обе стороны здания есть аварийные лестницы. Похоже, дети могут получить к ним доступ. Я имею в виду, не поднимая тревогу. Но Танака, ты не можешь просто так…

Ник уже проталкивался сквозь толпу детей, двигаясь против потока маленьких, одетых в униформу тел. Его взгляд был прикован к белокурым волосам высокого парня, идущего в противоположном направлении.

Парень двигался быстро; казалось, он уже был на полпути к двери.

— Эй! — Джордан последовал за Ником, проталкиваясь через толпу тел и пытаясь догнать. Когда Ник продолжил удаляться от него, он повысил голос: — Танака! Подожди! Ты же не должен находиться здесь, помнишь? Эта директриса выразилась предельно ясно. У нас могут быть большие неприятности, если…

— Все в порядке, — крикнул Ник, не оборачиваясь. — Это займёт всего секунду.

Его глаза на мгновение оторвались от парня, а затем нашли его, как раз когда тот оглянулся.

Теперь он находился всего в нескольких футах от аварийного выхода.

Ник увидел рядом с ним ещё двух студентов. Одним из них был азиат с голубыми металлическими волосами и серебристыми глазами. Другой была стройная девушка с большими глазами, маленьким ртом и длинными ярко-оранжевыми волосами с жёлтыми прядями.

Понимая, чтоэти дети наверняка доберутся до первого этажа по аварийной лестнице и, возможно, исчезнут прежде, чем он сможет догнать их (по крайней мере, если он будет продолжать двигаться как человек), Ник прикинул, стоит ли выдавать себя.

В наушниках раздался громкий голос Джордана.

«Эй, приятель… что ты делаешь? Не пускайся во все вампирские тяжкие, ладно? Мы оба окажемся в дерьме, если потеряем доступ в школу, потому что какой-то богатый придурок-адвокат заявит, что мы незаконно нанесли визит для допроса, не имея нужных документов…»

Ник подумал об этом, не замедляя шага.

«Я не собираюсь никого допрашивать, — сказал он наконец. — Ты можешь сделать эту часть. Я просто найду их для нас…»

«Нет! — перебил Джордан. — Ты не можешь находиться здесь, чувак. Если кто-нибудь опознает тебя…»

«Что это за этаж? — вмешался Ник. — Второй класс старшей школы, верно? Цифры соответствуют классам? Большинство этих ребят выглядят моложе блондина и его друзей».

Он всё ещё проталкивался сквозь студентов в форме.

Светловолосый парень положил ладонь на ручку двери перед ним. Ник наблюдал, как он дёрнул её вниз, а затем быстро исчез в проёме, сопровождаемый азиатским парнем и девушкой с оранжево-жёлтыми волосами.

Ник оглянулся на Джордана.

«Разве мисс Джеймс не говорила, что классы и годы разбиты по этажам? Это же второй класс, верно? Так что же делала кучка третьеклассников, болтаясь на этом этаже, когда они должны быть в классе этажом выше?»

Джордан нахмурился.

На мгновение его взгляд обратился внутрь, когда он сверился с чем-то в гарнитуре.

«Верно, — сказал он после паузы. — Все эти дети были третьеклассниками. Во всяком случае, те, с кем я беседовал. В том же классе, что и большинство жертв из парка».

«Какие именно? С кем из этих ребят ты беседовал?»

«Тот парень с серебряными глазами. Девушка с оранжевыми волосами. В этой группе был ещё один, чьё досье я видел. Сейчас я его не вижу, но у него были тёмно-каштановые волосы… тот, который выглядел как индиец».

«А как насчёт блондина? Ты видел его досье?»

«Я же говорил тебе, что никогда раньше не встречал этого светловолосого парня. В том числе и его досье. Я понятия не имею, кто он такой. Но я думаю, что он как минимум, в третьем классе, учитывая его рост. Или его задержали на год или два».

Ник мрачно кивнул, искоса взглянув на собеседника.

— Интересно, — пробормотал он себе под нос. — Лидер остаётся свободным, но все его последователи попадают в список.

— Что? — переспросил Джордан вслух.

Ник покачал головой, не потрудившись ответить.

Он продолжал идти быстро (по-человечески быстро, не по-вампирски быстро), пока не достиг двери на аварийную лестницу. К тому времени, когда до неё оставалось несколько метров, движение в коридоре почти прекратилось. К тому времени, как Ник оказался прямо перед дверью, он уже не слышал в коридоре ни чьих шагов, кроме Джордана.

Те, кого он слышал, спускались по лестнице.

Схватившись за ручку двери, он рванул её на себя, и Джордан успел подхватить металлическую панель, придержав её открытой достаточно долго, чтобы последовать за ним.

— Что мы делаем, приятель? — сказал Джордан.

Ник почти не слышал его.

Глянув между лестничных пролётов вниз, он нахмурился, когда никого не увидел.

Нах*й маскировку.

Здесь никого не было.

Ник вскочил на металлические перила. Задержавшись на мгновение, он шагнул с края и упал прямо в дыру между лестницами.

— Иисусе! — услышал он вопль Джордана за спиной.

Ник легко приземлился на кафельный пол внизу. Он быстро огляделся, увидел дверь слева от себя и без промедления распахнул её. Он позволил полуорганической металлической панели с грохотом захлопнуться за ним, когда выскочил на школьную территорию.

Он тут же пожалел о своём решении.

Солнечный свет омыл его тело, включая обнажённую кожу лица, шеи и рук. Поморщившись и заслонив лицо рукой, прикрытой плащом, Ник сунул другую руку в карман и отпрянул назад, временно ослеплённый. Как только он вообще смог видеть, он стал искать укрытие, всё ещё пытаясь спрятать лицо.

Единственным очевидным выходом была та же самая дверь, через которую он вышел.

Он добрался до неё за долю секунды, несмотря на то, как далеко он выскочил на лужайку, но когда он дёрнул за ручку, она не повернулась.

Он выругался и снова дёрнул её.

Закрыто. Бл*дь.

Она, должно быть, автоматически заперлась за ним, когда он позволил ей закрыться.

Он подумал, не сломать ли дверь. Потом подумывал просто колотить по ней, чтобы Джордан открыл.

Когда боль жарко вспыхнула в затылке, он понял, что у него нет времени ни на то, ни на другое.

Выругавшись себе под нос и чувствуя, как на шее сзади вздуваются волдыри, Ник огляделся, всё ещё наполовину ослеплённый, несмотря на тёмные контактные линзы. Увидев крытую дорожку, похожую на ту, по которой они с Джорданом входили в школу, он натянул куртку на голову и со всех ног побежал туда. К тому времени, как он добрался до каменных арок и колонн, образующих готическую дорожку, его лицо, руки и шея адски болели.

Он стоял, дрожа от боли и кусая губы.

Он не осознавал, что его клыки удлинились, пока не простоял там несколько секунд.

К тому времени он достаточно оправился от шока, чтобы чувствовать на себе пристальные взгляды.

Оглянувшись назад и направо, он увидел, что дети смотрят на него с ужасом, страхом, недоверием и восхищением в глазах.

Ник с трудом подавил желание зашипеть на них.

Вместо этого он втянул клыки обратно под губы, слегка поморщившись, когда порезал свои и без того чувствительные от солнца губы.

Скривившись, он оглянулся на лужайку, когда услышал, как металлическая дверь с грохотом открылась во второй раз. Он увидел Джордана, стоящего в тени, увидел, как другой детектив огляделся, а затем заметил его на крытой дорожке.

Ник просто стоял там, пока Джордан быстро шёл к нему, хмуря своё по-мужски привлекательное лицо. Он открыто сверлил Ника гневным взглядом и покосился на детей, которые смотрели на профиль Ника, устремляясь по дорожке и за спину Ника, при этом почти комично сторонясь его. Некоторые вообще покинули крытую дорожку, пересекая залитую солнцем лужайку позади него.

К тому времени Ник понял (главным образом, по запаху), что дорожка, на которой он стоял, соединяла главное здание с кафетерием.

По той же причине половина ребят из подготовительной школы Келлермана стояла на этой дорожке.

Он выставил себя вампиром перед всей этой проклятой школой.

Почувствовав на себе ещё больше взглядов, Ник посмотрел налево, в сторону кафетерия.

Когда он это сделал, то увидел белокурые волосы и ухмылку на изогнутых губах.

Ник всё ещё смотрел на парня, наблюдая, как тот что-то говорит азиату с серебристыми глазами, когда девушка с оранжево-жёлтыми волосами повернулась к нему и громко рассмеялась, увидев лицо Ника.

Все трое просто стояли там в течение нескольких секунд, глядя на него со знающими, торжествующими улыбками на лицах.

Как будто они одурачили его и знали это.

Ник смотрел на них без всякого выражения.

Он всё ещё таращился туда, когда Джордан схватил его за руку.

— Какого хрена это было? — прошипел детектив. — Ты что, совсем с ума сошёл?

— Нам нужны имена, — прорычал Ник. — Всех троих этих детей. Мне нужны имена и остальных тоже. Тех, что были с ними, когда мы впервые увидели их в коридоре.

— Ты шутишь, да? — Джордан отпустил его руку. — Нам повезёт, если они снова позволят нам поговорить с кем-нибудь из этих ребят. Ты пропустил ту часть, где мы не пришли с ордером на допрос вампира?

— Я никого не допрашивал.

Джордан сердито фыркнул.

— Ты не можешь быть таким наивным, Танака. Одно твоё присутствие в этом проклятом здании заставит некоторых из этих родителей сойти с ума. У таких детей есть адвокаты, Миднайт. Эти адвокаты будут утверждать, что раз их дети просто находятся в твоём присутствии, учитывая твоё зрение и обоняние, то это уже является формой инвазивного допроса…

— Ладно, — Ник повернулся и зашагал обратно в сторону школы. — Мы вернёмся с грёбаным ордером.

Джордан посмотрел ему вслед, повысив голос.

— Ты действительно думаешь, что теперь это возможно?

Ник не ответил.

Его лицо до сих пор чертовски болело, но он мог сказать, что оно уже начало заживать.

В отличие от старых историй, солнечный свет не убивал вампиров (не в этом мире, обычно нет), но это было чертовски больно. Солнце также могло нанести много вреда его коже, вызвав у него форму вампирского рака, а исцеление от него требовало намного больше времени, чем большинство травм, с которыми сталкивались вампиры.

Ник предпочёл бы получить пулю из плазменного ружья в живот, чем подвергнуться воздействию хорошей, продолжительной дозы солнечного света.

Это немного похоже на то, как если бы человека взяли и бросили в чан с кислотой.

Ну, за исключением того, что вампиры в конечном итоге исцелялись от самого длительного воздействия солнечного света, даже после нескольких часов, а люди, ну… люди не возвращались из чана с кислотой, если только это не происходило в комиксах, и тогда они обычно оказывались злодеями.

Вампиру могли потребоваться недели, чтобы полностью исцелиться от солнечного света, если не месяцы.

Ник пробыл там недостаточно долго для этого.

Тем не менее, примерно через час у него будет чертовски раскалываться голова, не говоря уже о том, что его лицо и шея будут болеть по крайней мере несколько часов после этого… если не всю ночь и до завтрашнего дня.

Джордан, нахмурившись, уставился на его лицо, потом на руки.

— Невероятно, — сказал он, качая головой. — Ты выглядишь так, будто проспал под инфракрасной лампой около восьми часов… и всё это для того, чтобы напугать кучу грёбаных богатых детишек, — он хмыкнул, уперев руки в бока. — Надеюсь, оно того стоило, брат.

Ник слышал его только вполуха.

Он смотрел на маленький красный глазок камеры наблюдения в углу каменного коридора. Ему пришло в голову, что у Уинтер Джеймс, вероятно, есть доступ к записям с этих камер.

Подумав об этом, он нахмурился так сильно, что его обожжённому лицу стало больно.

Джордан проследил за его взглядом в камеру и выругался.

— Замечательно. Просто замечательно. Ты действительно тупой ублюдок, Миднайт.

На это Ник тоже решил не отвечать.

Во всяком случае, он не был полностью уверен, что не согласен с человеком.

Повернув голову, он бросил короткий взгляд на Джордана.

— Давай вернёмся в главное здание, — он нахмурился, увидев недоверчивый взгляд человека. — Только на минутку. Я хочу кое-что увидеть.

Джордан решительно покачал головой.

— Нет. Ни хрена, Танака…

— Тебе не обязательно идти со мной, — сказал Ник, уже обходя его и проходя мимо. — Встретимся на стоянке. Ты можешь вызвать нам машину, чтобы отвезти нас обратно на вокзал.

Не оглядываясь, он быстро зашагал по каменной дорожке, направляясь к главному зданию. После короткой паузы он услышал, как человек выдохнул с явным раздражением, прямо перед тем, как развернуться на пятках, чтобы последовать за ним.

— Если из-за тебя на меня накатают жалобу, мы с тобой ещё поговорим, — пробормотал Джордан.

Ник услышал его, но сделал вид, что не слышит.

***

Благодаря положению солнца в полдень Нику удавалось оставаться в тени, пока он шёл по угловатому коридору в готическом стиле обратно к главному зданию.

Тем не менее, он всё равно держался в самой тёмной части тени, морщась от взгляда на свет на лужайке, в окнах или на стенах сада с обеих сторон.

Судя по тому, как его зрение то возвращалось, то ослабевало, затуманиваясь по краям, он умудрился повредить свои глаза от этого короткого взгляда на солнце.

Ну само собой.

Дойдя до конца ровного прохода, Ник поднялся по каменной лестнице под сводчатой крышей, которая под углом стыковалась со стеной здания. Добравшись до верха, он распахнул двустворчатые двери из органического металла, не обращая внимания на нескольких отставших студентов, которые уставились на него, почти разинув рты, когда Ник прошёл мимо и вошёл в каменное здание.

Он направился прямо к лестнице.

Теперь, желая убраться отсюда как можно скорее, он начал подниматься по лестнице на второй этаж, не особо заботясь о том, что это сделает его заметным. Учитывая, что он только что выдал свою сущность всей проклятой школе, это вряд ли имело значение.

Используя, по крайней мере, часть своей вампирской скорости, он достиг нужной площадки в считанные секунды и нашёл ту часть окна, где он впервые увидел светловолосого парня и его отряд.

Прежде чем они заметили его, они смотрели на что-то.

Ник подумал, не даст ли ему Уинтер доступ к записям с камер наблюдения в задней части здания, чтобы он мог увидеть, на что — или на кого — они смотрят.

По множеству причин отбросив эту мысль секундой позже, Ник вместо этого уставился в решетчатые окна. Его глаза, которые постепенно начинали проясняться, скользили по тёмно-зелёной траве, останавливаясь, чтобы взглянуть на горы вдали.

Блестящие сгустки, пятна и линии чего-то похожего на снег украшали самую высокую из этих вершин. С того места, где он стоял, Ник не мог сказать, были ли горы имитацией, спроецированной куполом, или же хребет действительно находился внутри этой части Северо-Восточной Охраняемой Зоны. Учитывая, что большая часть этой охраняемой территории была сельской, и то, как много земли здесь покрывалось куполами, и то, и другое могло быть правдой.

Всё ещё хмурясь, он снова принялся разглядывать пейзаж.

Вдалеке он увидел ферму и что-то похожее на старомодную водонапорную башню.

Он сосредоточился на длинном, похожем на сарай здании, которое располагалось по другую сторону чего-то вроде футбольного поля.

Это находилось достаточно близко; вероятно, это была часть школы.

Глаза Ника изучали белый символ, нарисованный на стене выцветшего амбара. Он нахмурился, впервые заметив его.

Сначала он подумал, что это какой-то логотип сельской компании, но теперь, когда Ник сосредоточился на нём, у него появились сомнения. Символ выглядел нарисованным от руки, как будто это мог сделать ребёнок. Во всяком случае, это не похоже на логотип компании. Это больше напоминало иероглиф или какой-то кельтский или рунический символ из старой колоды карт Таро.

Теперь, когда Ник смотрел на него, символ выглядел почти как человек, поднявший руки вверх — как старые символы богинь плодородия, которые Ник видел в музеях Старой Земли.

Однако на этом символе верхняя часть туловища переходила не в ноги, а в круг с крестом в центре.

То ли часть его, то ли весь символ казался смутно знакомым.

Но Ник никак не мог вспомнить, где именно.

Он записал его через гарнитуру, даже пытался нарисовать упрощённую версию, используя глазной стилус своей гарнитуры в попытке пробудить свою память.

Что бы это ни было, оно определённо походило на то, что ребёнок может найти в старой библиотеке с кучей дерьмовых эзотерических книг — вроде тех, что Ник видел в кабинете мисс Джеймс. Дети обычно увлекались подобными вещами — всем, что имело отношение к оккультизму, тайным обществам или магии.

— На что ты смотришь?

Ник повернулся, внезапно вынырнув из своих мыслей.

Он обнаружил, что смотрит на профиль Джордана, который присоединился к нему у окна, всё ещё тяжело дыша, вероятно от того, что пытался догнать Ника сначала на готической дорожке, а затем на лестнице.

Теперь Джордан выглядел откровенно раздражённым, словно с трудом сдерживал гнев.

Глядя на него, Ник вдруг понял, что человек действительно смягчился к нему за последние несколько часов (по крайней мере, немного), а теперь Ник, возможно, испортил всё это новообретённое расположение, «пустившись во все вампирские тяжкие», как выразился Джордан.

Не говоря уже о том, что Ник откровенно ослушался его приказа.

И, как следствие, приказа Морли.

— Эй, — сказал Ник приглушенным голосом. — Что это за символ? Ты знаешь?

Джордан нахмурился.

Затем, невольно заинтересовавшись, он подошёл ближе, следя за пальцем Ника, указывающим на сарай. Джордан перестал хмуриться, разглядывая на символ, нарисованный белой краской на тёмном дереве.

— Это Плутон, — сказал он с лёгким удивлением в голосе.

Когда Ник нахмурился, взглянув на него, Джордан пожал плечами, возвращая его взгляд.

— Я имею в виду… я думаю, что это Плутон. Ну, знаешь. Типа, из астрологии? Но внизу что-то ещё. Как будто два символа смешались вместе.

Ник нахмурился.

— А что означает дополнительный символ внизу?

— Дерьмо, — Джордан покачал головой, снова нахмурившись, но теперь уже более сосредоточенно. — Я не помню. Моя бабушка увлекалась астрологией. Надо будет посмотреть, сохранились ли у мамы старые книги. Может быть, это солнце? Или, может, одна из стихий? Какая-то алхимическая штука?

Выдохнув, он поднял руки вверх.

— Не знаю, — сказал он после очередного вздоха. — А какое это имеет значение?

— Те дети были здесь, — сказал Ник. — Они смотрели в окно. Прямо на то здание. Во всяком случае, я так думаю.

— Ну и что? — Джордан снова вскинул руки, явно не впечатлённый. — Почему ты думаешь, что они смотрели на мазню белой краской? Может быть, мимо прошла корова. Или учитель, которого они ненавидят. Или девушка, которую они считают симпатичной. Они могли бы смотреть на горы, Танака. Чёрт возьми, они могли находиться в виртуальной реальности и не видеть ничего, кроме проекций своих гарнитур.

Ник нахмурился.

Он знал, что Джордан прав.

И всё же что-то в этом символе не давало ему покоя.

Он уже собирался выбросить это из головы, согласиться с Джорданом, но тут его взгляд упал на каменную колонну, разделяющую длинные узкие окна.

Он совсем забыл о синеволосом парне с ирокезом и ручкой с синими чернилами.

Он совсем забыл, что видел, как мальчишка что-то делал с ручкой.

Уставившись на бело-серую поверхность колонны, он указал туда.

— Тогда что же это? — сказал он хрипло, взглянув на Джордана.

Джордан снова проследил за указательным пальцем Ника.

На плоской части камня, между двумя высокими узкими стёклами, кто-то нарисовал символ синими металлическими чернилами.

Это был точно такой же символ, который нарисован на амбаре.

Джордан посмотрел на символ, потом в окно на сарай.

Он снова посмотрел на Ника, нахмурившись.

— Дерьмо, — выдал он после паузы.

Глава 21 Рабочий вопрос

Ник поморщился, вытирая полотенцем полоску белого крема на подбородке.

Он практически вымазался в этой дряни, но пока не очень помогало, по крайней мере, с точки зрения боли.

С другой стороны, он снова выглядел почти нормально.

Он казался раскрасневшимся.

Задняя часть шеи у него сделалась на несколько оттенков краснее лица, и одна из рук приобрела примерно такой же цвет, но по большей части он выглядел нормально. Он выглядел так, словно получил странный солнечный ожог или, возможно, обжёгся в слишком горячем душе.

Если уж на то пошло, это делало его более похожим на человека.

Ник вышел из ванной своей квартиры, бросив полотенце на край раковины. Вернувшись в гостиную, он задумался о том, чтобы разогреть один из пакетов с кровью, стоявших в холодильнике. У него ещё оставалось две штуки с утренней доставки.

Головная боль, которую он предвидел, мешала ясно мыслить.

Она также делала его нехарактерно не голодным.

Морли отпустил его на ночь, вероятно, потому, что он уже отработал целый день с Джорданом. Но Ник не знал, что Джордан может рассказать Морли, если вообще расскажет, и светит ли ему, Нику, какая-то санкция за его поведение в тот день. Это при условии, что они не отберут у него лицензию Миднайта полностью или вообще не отправят на «перевоспитание».

Но Нику не хотелось об этом думать.

Только не сегодня. Он слишком устал, бл*дь.

Он даже подумывал о том, чтобы погрузиться в бессознательное состояние на несколько часов, хотя бы в надежде выздороветь немного быстрее и избавиться от головной боли, вызванной солнцем. Хотя вампирам не нужно было спать, они могли отключаться, если хотели. Иногда они отключались, даже когда не хотели, но это довольно необычно.

Но и этого Ник не хотел делать. Только не сегодня.

Когда они впервые сошли с поезда на Центральном вокзале, он потратил около двух секунд на размышления о возвращении в Котёл.

Потом он послал всё нахер и заполз обратно в свою берлогу.

Он также перенёс свой ужин с Кит на следующий вечер.

К счастью, она отнеслась к этому спокойно. Она даже посочувствовала ему, когда он намекнул, что у него был не самый лучший день и что он не будет хорошей компанией.

Может быть, он проверит Котёл на следующий вечер… может, после ужина с Кит.

Он хотел ещё раз попробовать поговорить с Джеком Бёрдом, он же Малек или «Мэл». Он также хотел взглянуть на третью картину. Между делом можно поздороваться с девчушкой. Может быть, он даже вернёт ей одежду, при условии, что клининговая служба уже позаботилась об этом.

И всё это при условии, что до этого момента убийств больше не произойдёт.

Когда они сели в поезд, Джордан уже успокоился.

Он даже передал все записи со своих интервью в тот день, отдав Нику неотредактированные кадры, и принялся выпытывать его мнение о нескольких учениках в частности. Решив, что он в долгу перед этим парнем, Ник прослушал большую часть рассказа на обратном пути, высказывая своё мнение там, где это казалось оправданным.

Учитывая всё это, теперь, когда он находился дома, Ник мог просто расслабиться.

Посмотреть фильм. Послушать музыку. Поднимать тяжести.

Чёрт возьми, он мог бы купить немного порно и подрочить.

Однако у него возникли проблемы с отключением мозга.

Головная боль определённо не помогала. Ник обнаружил, что расхаживает по гостиной своей казённой квартиры, босиком ступая по плотному мягкому ковру, и хмурится, вспоминая события того дня. Он до сих пор время от времени вздрагивал от резкой боли в висках или в лице, шее и руках.

Он знал, что хочет сделать.

Он знал это, хотя на самом деле не хотел задумываться об этом.

Он также знал около ста тысяч причин, почему он не должен этого делать.

В конце концов, недовольный собой и собственным расхаживанием туда-сюда, Ник плюхнулся на диван в гостиной. Он не стал включать настенный монитор.

Он просто сидел, хмуро глядя на гарнитуру, которую бросил на журнальный столик, когда только вернулся, прямо перед тем, как принять душ.

Через несколько минут он с хмурым видом поднял гарнитуру.

Он обернул её вокруг головы и уха, нахмурившись.

Никакая хмурая гримаса не остановила его от щелчка по тонкому куску органического металла.

Это также не помешало ему открыть свой канал в нью-йоркской полиции.

— Гертруда? — сказал Ник. — Это детектив Наоко Танака Миднайт, идентификационный номер 9381Т…

— Конечно, сэр. Мы знаем, кто вы.

Ник прикусил губу, потом поморщился и перестал, когда это вызвало боль.

— Конечно, знаете, — пробормотал он.

Некоторое время он просто сидел.

Затем, продолжая хмуриться, он сдался, наполовину с гневом, наполовину со смирением.

— Гертруда, мне нужно, чтобы ты нашла для меня номер телефона.

— Конечно, сэр. Это для дела, или…

— Нет, — прорычал Ник, вцепившись руками в диван рядом с собой. — Это личное.

***

Он сидел, уставившись на проклятую запись в гарнитуре, хотя прошло примерно два часа после того, как Гертруда дала ему её.

Он по-прежнему сидел на своём диване.

С тех пор как он впервые сел здесь, он несколько раз вставал.

Он сходил в уборную.

Он сходил за кровью.

Он умылся, потом вспомнил о креме, когда тот слез с его пальцев, и нанёс ещё немного.

Теперь Ник сидел на своём диване ржавого цвета, уставившись на выключенный настенный монитор. Он был одет в спортивные штаны и свободную футболку с растянутым воротником, который не натирал ожоги на шее. Он отхлебнул тёплой крови из чашки, больше в надежде, что это ускорит процесс заживления, нежели потому, что он действительно был голоден.

В основном Ник смотрел на телефонный номер в своей гарнитуре и хмурился.

Импульсивно, он нажал последовательность, чтобы отправить звонок.

Пошли гудки.

Один.

Второй.

Он уже собирался повесить трубку на третьем гудке, когда ему ответил запыхавшийся голос.

— Алло?

Ник замер. Он сидел, не вешая трубку, не издавая ни звука, каким-то образом умолкнув от одного этого слова.

Она немного подождала.

— Кто это? — сказала она. — Я не получаю удостоверения личности.

Вспомнив, что идентификационный номер его телефона будет заблокирован, так как он направлял его через полицию Нью-Йорка, он поморщился, а затем заговорил.

— Это я. Ник. Танака. Мы встретились сегодня.

Тишина.

Ник заёрзал на стуле, нахмурившись.

На мгновение у него возникло искушение включить визуальный режим в гарнитуре, посмотреть, ответит ли она тем же. Но он этого не сделал.

Когда она продолжила молчать, он негромко кашлянул.

— Я хотел спросить тебя кое о чём, — сказал он хрипло. — Это связано с работой, так что…

— Ты в порядке?

Ник умолк.

Озадаченный вопросом, он просто сидел.

— Я видела тебя, — пояснила она. — По школьной системе наблюдения. Они пригласили меня посмотреть запись, так как у нас не было никаких официальных данных о вампирах в кампусе в тот день.

Она казалась обеспокоенной, но не рассерженной.

— …Ты в порядке, Ник?

К тому времени, понимание щёлкнуло.

Его охватило смущение.

— Я в порядке, — сказал он. — В полном порядке. Мифы об этом, они не…

— Могу я увидеть?

Он замолчал, снова сбитый с толку.

Несмотря на то, о чём он сам думал всего несколько минут назад, идея включить визуальные эффекты в гарнитуре теперь казалась ему ужасной.

— Нет, — сказал он прямо.

— Почему нет?

— Почему? — переспросил он уже раздражённо. — Я же говорил тебе. Я позвонил по работе. Чтобы задать тебе вопросы, связанные с работой.

— Значит, теперь уже вопросы? Во множественном числе?

— Возможно, — проворчал он.

— И всё же ты не взял мой номер. Сегодня. Когда я его предложила, — она сделала паузу, и в её голосе послышались резковатые нотки. — Почему, Ник? Неужели тебе действительно нужно так сильно всё контролировать? Ты знал, что можешь получить мой номер самостоятельно… так что вместо того, чтобы принять его, когда я предложила, ты решил получить его самостоятельно и всё равно позвонить мне?

— Я же говорил тебе, — повторил он. — Я звоню по работе. У меня есть несколько вопросов…

— Бред сивой кобылы, — бескомпромиссно заявила она.

Наступило молчание.

В это время Ник смотрел на отключённый монитор перед собой, стиснув зубы.

— Ты позволишь мне задавать вопросы, Уинтер? — спросил он, всё ещё стискивая зубы. — Или нет? Я могу попросить Джордана позвонить тебе завтра…

— Покажи мне своё лицо. Поговори со мной как с настоящим человеком, Ник, и я подумаю над тем, чтобы ответить на твои «рабочие» вопросы. Как тебе такое?

Раздражённо выдохнув, Ник включил визуальный режим.

— Ну вот, — прорычал он. — Счастлива?

Пауза длилась недолго.

Затем она тоже включила визуальный режим.

Он поймал себя на том, что смотрит на её лицо, то самое лицо, от которого он едва мог отвести взгляд, когда впервые увидел её в кабинете директора. Теперь она выглядела более расслабленной, её тёмные волосы ниспадали каскадом на плечи, ноги были подобраны под себя, пока она развалилась на каком-то мягком кресле или диване.

Она выглядела так, словно была одета в проклятое кимоно.

Или какой-то шёлковый халат.

Её шея была открыта сильнее, чем в платье, которое она носила раньше. V-образный участок кожи цвета бледного мёда переходил вниз к впадинке между её грудей. Ник поймал себя на том, что смотрит на её ключицы, на ямочку у основания шеи, на линию подбородка до самых скул.

Она, казалось, не замечала его пристального взгляда.

Она была слишком занята, разглядывая его.

— Выглядит неплохо, — решила она после долгой паузы, во время которой они только смотрели друг на друга. — Больше похоже, будто ты просто слишком долго пробыл на солнце.

Ник не мог заставить себя посмотреть ей в глаза.

Однако он перестал пялиться на неё.

— Формально так и было, — пробормотал он.

Снова наступило молчание.

Потом она удивила его, рассмеявшись.

Ник невольно взглянул на неё, наблюдая, как Уинтер прислонилась плечами к гладкой, чёрно-матовой стене за мягким предметом мебели, на котором сидела — он был белым и казался слегка пушистым. Сиденье было завалено подушками, отметил Ник, и большинство из них было ярких цветов. Интересно, есть ли у неё кошка? Она выглядела как кошатница.

Устроив спину и шею поудобнее, Уинтер улыбнулась ему, ошеломлённо качая головой, и её полные губы изогнулись, когда она выдохнула.

— Хорошо, — сказала она, скрестив руки на груди. — Задавай мне свои рабочие вопросы, Ник.

Он кивнул, желая выдохнуть, хотя в этом не было необходимости.

— Ладно, — сказал он. — Во-первых. Что это за символ? Он тебе знаком?

Он высветил символ, на который они с Джорданом смотрели из окна второго этажа главного здания кампуса подготовительной школы Келлерман.

Он заметил, как она прищурилась, глядя на него, вероятно, в монитор, так как он не видел гарнитуры, обёрнутой вокруг её уха.

— Он нарисован на амбаре позади вашего кампуса, — добавил он. — Один из твоих учеников также нарисовал его на стене на втором этаже. Этот парень… — он показал ей цифровое изображение парня-азиата с синим металлическим ирокезом и расширенными глазами. — Он тусовался с этими двумя. И ещё парочкой других. Они были похожи на какую-то группу. Блондин, похоже, был их лидером.

Он показал светловолосого парня, девушку с жёлтыми и оранжевыми волосами, другую девушку с длинными ярко-зелёными волосами, мальчика-индийца с косматыми волосами, девушку-азиатку с черно-белыми волосами и чернокожего парня в дорогих, вероятно, многоволновых усиленных очках виртуальной реальности, который выкрасил волосы в золотой цвет и носил золотистые контактные линзы, когда Джордан брал у него интервью.

Насколько Ник и Джордан смогли понять по дороге в Нью-Йорк, это была группа детей, которых они видели болтающимися в коридоре прямо перед звонком.

— Что ты об этом знаешь? — сказал он. — И об этих детях?

Её сине-зелёные глаза метнулись к нему. Она поджала губы.

— Ты видел, как один из этих ребят рисовал этот символ? — уточнила она.

Ник кивнул.

— Они были на втором этаже, как раз перед тем, как прозвенел звонок к обеду. Они все смотрели в окно, возможно, на символ на амбаре…

— Его должны были закрасить, — пробормотала она, снова скрещивая руки и всё ещё хмурясь. — Тем утром. У того, кто это сделал, имелись ключи. Они проникли в нашу комнату охраны и отключили наблюдение.

— Значит, это был вандализм?

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Конечно, это был вандализм, — ответила она. — Неужели ты думаешь, что мы позволим кому-то нарисовать этот проклятый знак на нашей территории как художественный проект?

Настала очередь Ника нахмуриться.

— Что это значит? Метка?

Глядя на него, она издала невесёлый звук, затем покачала головой.

— Я всё забываю, что ты не работаешь с детьми… — пробормотала она себе под нос.

Ник наблюдал, как Уинтер наклонилась к монитору, что обеспечило ему отвлекающий обзор на вырез её халата. Он отвернулся, и его челюсти слегка сжались, пока Уинтер сделала что-то на мониторе, через который говорила с ним.

— Это происходит отсюда, — сказала она, откидываясь назад и держа в руке маленькую гарнитуру. Она приложила аппарат к уху, затем послала видеоэкран в гарнитуру Ника, а вторичный экран продолжил показывать её на заднем плане.

Ник увидел, как появился человек в тёмной чёрно-красной униформе.

Он стоял на платформе, обращаясь к толпе.

Звук был приглушен, но мужчина говорил с жёстким выражением в глазах и на лице. Временами он явно кричал, отчего у него вздувались вены на шее и на лбу. У парня были крепкие мускулы. Он напоминал военного, даже несмотря на странную униформу, но количество и типы татуировок, видневшихся на его шее и руках — многие из них были символами — заставили Ника задаться вопросом, не попал ли парень на чёрный рынок или в тюрьму после войны, в которой он сражался.

Прищурившись, Ник заметил один символ на груди парня.

Передняя часть его форменной рубашки была расстёгнута, по-видимому, отчасти для того, чтобы показать тот самый символ, который простирался чёрными и белыми металлическими чернилами от основания горла вниз по его груди.

Это был тот же символ, который Ник видел в школе.

Мужчина также носил этот символ в виде повязки на бицепсе поверх униформы. Та версия была изображена в чёрно-красном цвете, вот почему Ник сначала не заметил её. Взглянув на похожий на алтарь стол позади человека лет тридцати, который явно снова кричал, Ник увидел наверху тот же символ, изображённый золотым цветом на чёрном знамени.

— Кто он такой? — спросил Ник.

Уинтер вздохнула, убирая волосы с лица.

— Это, дорогой Наоко, Дмитрий Йи.

— Это настоящее имя?

Она пожала плечами.

— Скорее всего, нет.

— Кто он? Что это за символ?

Нахмурившись, Уинтер отвела взгляд от Ника, сосредоточившись непосредственно на записи, которую она показывала ему, только со своей стороны их общения.

— Дмитрий Йи — расовый пурист^[20], — сказала она после паузы. — Он основал движение, основанное на «философии», пионером которой он называет себя, но, очевидно, учение не является чем-то новым. Он написал книгу, которая стала бестселлером. Может быть, ты слышал о ней? Называется «Наш дом — это наш дом».

Ник нахмурился.

— О. Этот парень.

— Да, — сказала она, вздохнув и сложив руки вместе. — Это движение обычно называется «Эйфа». Это означает «земля для людей»^[21].

Ник поморщился.

— Дай угадаю…

— Да, — сказала она всё таким же усталым голосом. — К сожалению, это становится проблемой в школе, и именно поэтому мне приходится несколько сдерживать подобные настроения. Так называемые «философские учения» «Эйфы» и Дмитрия Йи модны среди многих подростков, хочешь верь, хочешь нет. Может, это новый способ свести родителей с ума. Это завёрнуто в своего рода псевдоинтеллектуализм, который позволяет им использовать много жаргона и хлёстких фраз, которые звучат умно для ребёнка… или кого-то без особого образования. Родители рассказывали мне, что их дети часто высокомерно говорят им, что они просто «унифицированы», и советуют им слушать лекции Дмитрия Йи, читать его книги и так далее…

— Бл*дский ад, — пробормотал Ник.

— Да, — сказала она. — Чем больше всё меняется, тем больше остаётся прежним.

Продолжая хмуриться, она встретилась взглядом с Ником, отвернувшись от записи Дмитрия Йи.

— В чём бы ни заключалась привлекательность, популярность этого движения уже тревожит. Тот блондин, о котором ты спрашивал — Гаррисон Энтони Кингсворт… сын Гэвина Кингсворта, нынешнего губернатора Охраняемой Зоны Нью-Йорка.

Ник невольно присвистнул себе под нос.

Уинтер бросила на него бесстрастный взгляд.

— Ты поклонник его отца?

— Поклонник? — Ник встретился с ней взглядом и удивился, заметив в её глазах настоящий гнев. — Нет. Я имею в виду, я слышал, что он охотится за тёмными сетями. Не могу сказать, что я против этого… но я бы не назвал себя поклонником. Меня больше поражают родители, с которыми ты имеешь дело.

Часть гнева ушла из её глаз.

— Да, — сказала она, прислоняясь к стене, и её тон стал более спокойным. — К сожалению, его сын тоже обладает даром политика. Он популярен. Он также хороший студент и оратор… прирождённый лидер. Он сделал себя школьным чемпионом Дмитрия Йи и «Эйфы» и самопровозглашённым экспертом по учению Дмитрия Йи. Дети утверждают, что он на самом деле контактирует с Дмитрием Йи и действует как своего рода неофициальный лидер отделения в движении.

Пожав плечами, она снова скрестила руки.

— Не знаю, правда это или просто хвастовство подростков, но многие дети слушают Гаррисона, — продолжала она, всё ещё хмурясь. — Например, Янно Ли, парень с голубыми волосами… и Эро Моррисон, девушка с жёлтыми и оранжевыми волосами, о которых ты упоминал… они больше похожи на последователей, чем на друзей. Думаю, что Эро — его нынешняя подружка.

— Я заметил, что его нет в списке детей, с которыми беседовал Джордан, — сказал Ник. — Я имею в виду Кингсворта. Нет ли связи между ним и убийствами?

— Кроме того, что он и его последователи ненавидят гибридов? — она стиснула собственные локти. — Нет. Я так не думаю.

— Ты не думаешь, что ненависть к гибридам может иметь отношение к делу? — мягко сказал Ник.

— Может, конечно. Но настолько ли, чтобы указать на него пальцем без доказательств? — она нахмурилась, и её сине-зелёные глаза сделались резче. — Они же дети, Ник. Морли чётко определил параметры интервью, которые он хотел получить. Он также описал мне почти военное заказное убийство…

— Да, — сказал Ник. — Которое могли выполнить профессиональные убийцы. В смысле, люди, которые работают за деньги, Уинтер.

Он помолчал, давая ей возможность обдумать его слова.

— Эти дети все из богатых семей, верно? — сказал Ник, продолжая изучать её лицо. — Сын Гэвина Кингсворта должен знать всё о тёмных сетях. Он знал бы, что наёмные убийцы рекламируют там свои навыки… прямо рядом с снафф-порнографией^[22], незаконными наркотиками, ядом вампиров и сексом с гибридами и вампирами.

Она смотрела на него с откровенно изумлённым выражением.

— Ты хочешь сказать, что эти ребята наняли киллеров? — переспросила она, всё ещё глядя на него. — Чтобы убить их проклятых одноклассников?

Ник пожал плечами.

— Я этого не говорю. Мне просто любопытно, почему Джордан не получил имя Гаррисона в списке для интервью.

Выражение её лица стало ещё более изумлённым.

— Я дала детективам Джордану и Морли имена детей, которые они просили. Это всё, что мне разрешено делать по закону. Они хотели знать имена детей, которые действительно знакомы с жертвами, Ник…

— Я ни в чём тебя не обвиняю, Уинтер….

— Ну, а выглядит всё именно так, бл*дь.

Теперь она смотрела на него почти враждебно, оценивая его лицо.

Ник смотрел на неё в ответ, прежде всего озадачившись. Он мог сказать, что их разговор расстроил её, но он ещё не определил точный источник её эмоциональной реакции или даже то, что это была за реакция.

— А как насчёт взрослых жертв? — сказал он после некоторой паузы. — Есть ли там какая-нибудь связь? С жертвами первого убийства?

Она нахмурилась, моргая длинными тёмными ресницами, которые изящно обрамляли эти потрясающие аквамариновые глаза.

На этот раз Ник увидел настоящее замешательство на её лице, без гнева, или агрессии, или чего-то ещё, что он чувствовал от неё раньше.

Он увидел смятение на её лице, в глазах, даже в складках возле губ, задолго до того, как она заговорила.

— Какие взрослые жертвы? — сказала она.

Он моргнул.

Затем он пристально посмотрел на неё.

Она не знала о смертях в Бронксе.

Как она могла не знать о смертях в Бронксе?

Он уже собирался ответить, когда в ухе у него раздался сигнал.

Поняв, что это полицейский канал, Ник без раздумий ответил на вызов и протянул руку в сторону Уинтер, давая ей понять, что ему нужна минута.

— Миднайт, — сказал он, увидев, что это Морли.

— Перерыв окончен, Миднайт, — прорычал детектив. — Тащи сюда свою задницу. Сейчас. Гертруда даст тебе адрес.

Прежде чем Ник успел задать хоть один вопрос, другой мужчина прервал связь.

Глава 22 Вампир дня

— Ты чего так долго? — Морли нахмурился, сделал глоток искусственного кофе и подул на отверстие в своей меняющей форму дорожной кружке. — Джордан приехал сюда раньше тебя… а ведь живёт на другом конце города.

Услышав явное раздражение в голосе детектива, Ник поколебался… но лишь на один удар человеческого сердца.

Ускорив шаг, он прошёл остаток пути до старшего детектива.

Они находились внутри района «Река Золота».

Ник узнал эту улицу, возвышавшееся перед ним высокое здание из чёрного камня и выгравированный на боку символ пылающей птицы, украшенный тёмными, виртуальными языками пламени, которые, казалось, облизывали символ феникса, возносившегося на шесть с лишним этажей.

— Башня Финикс, — пробормотал он.

Он взглянул на Морли.

— Что происходит, босс? Гертруда не сказала.

Морли мрачно посмотрел на него, потягивая искусственный кофе.

— Мы поймали нашего убийцу гибридов, — сказал он, понизив голос. — Я только что получил сообщение от криминалистов. Они привлекли федеральных агентов, учитывая, кто это.

— И кто же? — нахмурившись, спросил Ник.

— Твоя приятельница, — Морли повернулся и смерил его ровным взглядом. — Лара Сен-Мартен.

Ник моргнул, уставившись на него.

— Что? — когда другой мужчина не ответил, Ник нахмурился. — С чего они взяли, что это она?

— Улики, Танака. Может быть, ты слышал о такой штуке?

— Но как они вышли на неё? — спросил Ник, который до сих пор не мог уложить это в голове. — Кто-то сообщил в департамент?

— Её выдал бывший муж.

— Бывший муж, — Ник моргнул. — Но зачем? Зачем ей это делать?

Морли посмотрел на него с неизменным раздражением.

Посверлив Ника хмурым взглядом в течение нескольких секунд, он, казалось, сдался.

— Похоже, всё началось с чего-то семейного, — сказал он, дуя на крышку дорожной кружки. — Ревность, может быть… в сочетании с разногласиями о том, как воспитывать ребёнка, — он мрачно посмотрел на Ника. — …Лаборантам наконец-то удалось идентифицировать ту жертву из мусорного контейнера. Ту, что в Бронксе. Оказывается, она была его новой женой. Мачехой сына Сен-Мартен.

Ник нахмурился.

— У неё есть ребёнок? У Сен-Мартен?

— Видимо, так.

Ник оглянулся на башню Финикс, стараясь собраться с мыслями.

Его разум пытался соединить эти точки.

Сен-Мартен.

Малек. Тай. Картины.

Женщина в мусорном контейнере.

Женщина в мусорном контейнере была новой женой бывшего мужа Сен-Мартен? Это слишком близко, чтобы игнорировать. Что касается улик, то они по-прежнему были косвенными, но вдвойне странно, что Сен-Мартен утверждала, будто ничего незнает об убийствах.

И всё же что-то тут ощущалось неправильным.

Что бы он ни думал о той странной встрече с Сен-Мартен и Малеком, ему никогда не приходило в голову, что кто-то из них может стоять за этими убийствами.

Возможно, так и должно было быть.

Рядом с ним вздохнул Морли, выдыхая воздух сквозь поджатые губы.

— Полагаю, эта женщина, Сен-Мартен, была последней, кто видел жену живой, — сказал он. — Кингсворт думал, что она уехала в Европу, поэтому даже не сообщил о её исчезновении, пока…

— Погодите. Что? — Ник уставился на Морли. — Кингсворт? В смысле, Гэвин Кингсворт? Это и есть бывший муж?

Морли недоверчиво посмотрел на него.

— Из-под какого камня ты выполз, Миднайт? — сказал он. — Ты не знал, что они были женаты? — когда Ник снова уставился на него, Морли тихо хмыкнул и покачал головой. — Понимаю, ты новичок в Нью-Йорке, но я думал, что ты хотя бы это знаешь…

— Так это Кингсворт её сдал? — произнёс Ник, всё ещё размышляя. — Он утверждает, что это сделала она? Какие у него доказательства?

— Джордан сейчас там, наверху, — сказал Морли, указывая на башню рукой с кружкой кофе. — Случился какой-то акт физической расправы, и Кингсворт позвонил нам. Он говорит, что Сен-Мартен призналась в убийстве его жены… и что она угрожала убить его. По его словам, несколько месяцев назад Сен-Мартен узнала, что его новая жена — гибрид, и стала полностью одержимой. Она была убеждена, что новая жена пытается соблазнить их сына, который учится в старшей школе Келлерман…

— Она их шантажировала? — сказал Ник. — Сен-Мартен?

Морли посмотрел на него.

— Кингсворт не употребил именно такой термин, но она угрожала вызвать М.Р.Д., если не получит полную опеку над их сыном. Она также угрожала забрать ребёнка из этой школы… поместить его где-нибудь в одной из Охраняемых Зон на западе. Так что да. Почти шантаж по определению.

Ник стоял, нахмурившись.

— Вы хотите, чтобы я поднялся туда? — сказал он. — Помог Джордану?

— Они сейчас приведут её, — сказал Морли, помедлив, чтобы бросить на него ещё один раздражённый хмурый взгляд. — Не утруждайся. Может быть, если бы ты приехал сюда в адекватное время, бл*дь…

Он ещё немного задержал свой тяжёлый взгляд на Нике.

Затем, выдохнув, он оглянулся на здание и сделал ещё один глоток из дымящейся кружки.

— Это будет чёртов цирк для прессы, Миднайт, — пробормотал детектив. — Тебе лучше быть готовым, что мы окажемся втянутыми в это. Каждый из нас. Это касается и тебя. Особенно после сегодняшней заварухи в Келлермане.

Он пристально посмотрел на Ника.

— Это только вопрос времени, когда станет известно, что ты вампир, который пошёл туда и угрожал жизни этого ребёнка Кингсворта.

— Погодите. Что? — Ник резко повернулся, уставившись на другого мужчину. — О чём вы говорите?

Морли уставился на него в ответ.

Затем выражение его лица прояснилось. Наконец-то он понял, почему Ник не реагировал на его сердитые и обвиняющие взгляды.

— Ты действительно не смотришь новости, Миднайт? — он хмыкнул, глядя на здание Финикс. — Ты знаешь, что эту женщину, возможно, уволили из-за тебя?

Ник моргнул и нахмурился ещё сильнее.

— Какую женщину?

— Какую женщину? — Морли бросил на него раздражённый взгляд. — Ты это серьёзно? Вас подслушали, Миднайт. Хуже того, они записали вас на плёнку. Все новостные каналы в Охраняемой Зоне в течение последнего часа прокручивали этот проклятый разговор между вами. Она спрашивает твой номер телефона. Она обвиняет тебя в том, что ты хочешь заняться с ней сексом. Ты практически угрожаешь причинить ей боль…

Ник поморщился и прикусил язык.

Он не стал спрашивать, всплыло ли то, что она была гибридом.

Он вынужден был предположить, что так оно и получилось.

— Родители уже грозятся подать в суд, — мрачно продолжал Морли. — Она была отстранена советом директоров, конечно… в основном за то, что не выгнала тебя из кампуса, как только узнала, кто ты такой. Поговаривают также о том, чтобы подать в суд на полицию Нью-Йорка. И на меня за то, что я отправил тебя туда без ордера. Как только эта ситуация с Сен-Мартен станет достоянием общественности, можешь не сомневаться, что любители теорий заговора сойдут с ума. Они скажут, что полиция Нью-Йорка послала тебя туда, чтобы скрыть убийства, особенно если выяснится, что ты посещал Сен-Мартен прошлой ночью. Полстраны видело, как ты гонишься за этими детьми на солнечный свет. Выглядело всё так, будто ты нацелился на этого парнишку Кингсворта в частности. Его даже не было в списке возможных свидетелей, чёрт возьми…

Ник почувствовал себя так, словно его ударили по лицу.

Или, может быть, ударили в живот кувалдой.

— …Как только выяснится, что тот паренёк — это Гаррисон Кингсворт, средства массовой информации устроят настоящий праздник. Вот почему мы стараемся держать это в секрете, Миднайт. По крайней мере, до тех пор, пока мы не сможем определить, сделала ли это Сен-Мартен.

Он бросил на Ника откровенно холодный взгляд.

— Ты ведь знаешь, что Кингсворт-старший спит с директрисой, верно? Той, что в школе?

Ник уставился на него.

— Нет. Я этого не знал.

Морли хмыкнул, делая глоток кофе.

Вспомнив, как странно отреагировала Уинтер, когда он заговорил о Кингсворте, Ник просто уставился на него, стиснув зубы так, что стало больно.

Когда Морли повернулся, его голос снова стал враждебным.

— Что ещё ты можешь рассказать мне об этой женщине, Сен-Мартен? — сказал он, делая ещё один глоток кофе. — Джордан говорит, ты сегодня клялся, что не имеешь к ней никакого отношения.

— Не имею.

Морли пристально посмотрел на него, потом кивнул.

— Лучше бы это оказалось правдой. Если я узнаю, что ты лжёшь мне, и что ты знал её до той импровизированной «встречи», которую устроил с ней в её пентхаусе посреди ночи, я собираюсь надрать твою вампирскую задницу…

— Я доложил обо всём этом… — начал Ник.

— Ты ни хрена мне не доложил, Миднайт. Только после того, как это уже случилось. Гертруда сообщила мне, где ты был в ту ночь, — он что-то буркнул, бросив на Ника косой взгляд. — И если ты считаешь, что рапорт, который ты подал, убедителен… подумай ещё раз. В твоём «объяснении» о том, как ты очутился в доме Сен-Мартен, имеются дыры, через которые я мог бы проехать на грузовике.

Ник открыл рот, чтобы заговорить.

Передумав, он закрыл рот обратно.

— Да, — сказал детектив, нахмурившись. — В данный момент тебе лучше помолчать, Миднайт.

Ник почувствовал, как его челюсти напряглись.

После очередной паузы он всё же заговорил:

— В отношении меня ведётся расследование? Силами участка? Или силами М.Р.Д.?

Морли не ответил.

Ник уставился на него, борясь с желанием спросить снова. Стиснув зубы, он усилием воли приглушил свой голос.

— Я живу в этом проклятом городе две недели, — сказал он. — Вы действительно думаете, что у меня было время, чтобы участвовать в каком-то заговоре? Что я сотрудничаю с бывшей женой губернатора? Возглавляю отряды наёмников, чтобы убивать неугодных гибридов? Это кажется вам разумной гипотезой, сэр?

Морли продолжал молча смотреть в сторону.

Однако по мере того, как Ник говорил, выражение лица человека постепенно менялось от более жёсткого, подозрительного гнева к чему-то больше напоминавшему раздражение.

Когда Ник замолчал, детектив кивнул, как бы про себя.

Сделав глоток из кружки, он пожал плечами.

— Да, — пробормотал Морли. — Вполне возможно. Но, похоже, кто-то хочет, чтобы всё выглядело так, будто ты в этом замешан, — он бросил на Ника ещё один раздражённый взгляд. — У тебя есть враги, о которых я не знаю, Танака?

Ник нахмурился в ответ.

— Может быть, я просто удобная мишень.

— Удобная мишень? — Морли хмыкнул, снова нахмурившись. — С моей точки зрения, ты был каким угодно, только не удобным.

— Многие люди ненавидят вампиров, — сказал Ник, игнорируя сарказм другого мужчины. — Многие люди поверили бы во что угодно относительно нас. Любого из нас.

Морли задумался.

Затем он хмыкнул, прижимая к груди дорожную кружку, дрожа от пробивающегося между зданиями холодного ветра и плотнее запахивая пальто.

— Ну, — сказал человек, и его голос стал немного более приглушенным. — Либо кто-то имеет на тебя зуб, либо тебе чертовски не повезло, Танака. Даже по меркам вампира.

Ник нахмурился.

И всё же он не мог с этим поспорить.

***

Ник уже собирался снова заговорить с детективом, расспросить его о Кингсворте-старшем, когда услышал шум у входа в здание и проследил за взглядом старшего детектива, устремлённым на башню Финикс.

Он уставился на двойные стеклянные двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как оттуда выходят несколько мужчин и женщин в дорогих тёмных костюмах.

У всех на лицах было напряжённое выражение. Они по очереди разговаривали с жилистым, похожим на индуса мужчиной в ещё более дорогом костюме.

Через несколько секунд до Ника дошло, что он узнал индуса.

Он узнал характерный орлиный нос, высокие скулы, идеально причёсанные чёрные волосы, серьёзные карие глаза и даже зелёный шёлковый галстук и золотые кольца. Мужчина деловито кивнул в ответ на что-то, сказанное одной из женщин, и все его поведение излучало уверенность.

К тому времени Ник уже опознал его.

Это был Джаган Ачарья, нынешний шеф полиции Нью-Йорка.

Джаган или «Джаг» Ачарья был тем самым человеком, под чьей фотографией Ник проходил по пути к лифтам в 17-м участке почти каждый проклятый день.

Группа людей в костюмах, которые теперь явно напоминали Нику адвокатов, продолжала кружить вокруг Ачарьи, словно настороженные хищные птицы. Они не выглядели успокоенными его словами или хотя бы отдалённо утихомирившимися из-за того, что он говорил. Скорее, они выглядели так, будто запоминали каждое слово на случай, если оно пригодится им в будущем судебном процессе.

Не в состоянии разобрать большую часть того, что они говорили, даже с его вампирским слухом, учитывая туннель ветра между зданиями и расстояние, Ник обнаружил, что его глаза и уши обследуют остальную часть сцены.

— Как вы собираетесь доставить её в участок так, чтобы никто не заметил? — спросил Ник, всё ещё глядя мимо Морли на группу адвокатов, окружавших своего полуизвестного шефа полиции. — У прессы всегда есть беспилотники, висящие вокруг входных дверей, не так ли?

Морли выдохнул и повернулся к нему.

— Не беспокойся об этом, Миднайт, — резко сказал он. — Беспокойся о себе, чёрт подери. Я хочу, чтобы ты побеседовал с отделом внутренней безопасности. Сегодня вечером. Прежде чем пресса выставит нас засранцами, вы с Джорданом опишете в точности всё, что произошло сегодня в той школе. И ты расскажешь им всё, что привело тебя в пентхаус этой женщины на днях, и каждое слово, которое вы оба сказали друг другу, когда ты приехал сюда. Понял?

Ник сохранял совершенно непроницаемое выражение лица.

— Да, сэр, — сказал он. — Я понял.

— Надеюсь, что понял, дери тебя черти.

Когда Ник не ответил, и выражение его лица не изменилось, Морли издал ещё один раздражённый звук, махнув рукой в сторону здания.

— Ну? Джордан сейчас спустится. Иди. Поезжай с ним в участок. О, и там на допросах будут агенты М.Р.Д. Так что тебе лучше быть чертовски уверенным, что твои воспоминания совпадают с тем дерьмом, которое ты указываешь в своих отчётах.

Ник почувствовал, как его челюсти напряглись, но только кивнул.

— Да, сэр.

Нахмурившись, Морли во второй раз указал на фасад Башни.

— Ну? — рявкнул он. — Иди!

Вздохнув хотя бы мысленно, Ник двинулся вперёд, направляясь к парадным дверям башни Финикс и стараясь идти как человек. Когда он приблизился к высокому, мощёному чёрным камнем зданию, ему пришлось прикладывать усилия, чтобы сохранить нейтральное выражение на лице.

Он знал, что даже сейчас здесь могут ошиваться беспилотники СМИ, подмечая действия полиции или, возможно, фиксируя изображение шефа через распознавание лиц. Ник не мог позволить себе, чтобы кто-то подметил у него такую реакцию, которая могла стать поводом для спекуляций.

Без сомнения, подпольные новостные каналы и так подправят кадры с ним — вероятно, на этих кадрах он будет извергать непристойности с пеной у рта и удлинившимися клыками, угрожая ребёнку губернатора.

За своей дружелюбной маской человека Ник старался переварить всё, что сообщил ему Морли, и пытался найти в этом смысл.

То, что касалось Уинтер и Кингсворта, беспокоило его.

Честно говоря, это его очень беспокоило.

Тем не менее, что-то ещё казалось ему неправильным, и не только тот факт, что кто-то каким-то образом записал его разговор с Уинтер — и то, как Уинтер приставала к нему — но ни он, ни Уинтер не говорили об её расе. Очевидно, этот кто-то не опубликовал ни одной записи, где Уинтер ласкала его руками.

Почему они выпустили часть о том, что она предлагала ему свой номер телефона, но упустили тот факт, что она была гибридом и экстрасенсом? Если они хотели захватить заголовки газет, то почему упускали из виду самые непристойные и сенсационные части их общения?

Может быть, сама Уинтер слила запись?

Если так, то почему? В качестве одолжения своему бойфренду, губернатору?

Эта мысль заставила Ника снова нахмуриться.

К тому времени он уже почти добрался до парадных дверей башни Финикс. Едва он ступил на тротуар, как двери резко открылись и распахнулись наружу. На этот раз вышел Джордан, сопровождаемый двумя полицейскими, которые вывели мисс Лару Финикс Сен-Мартен.

В отличие от последнего раза, когда Ник видел её, она выглядела заметно растрёпанной.

Шелковистые каштановые кудри по-прежнему обрамляли её лицо, но они выглядели взъерошенными и разметавшимися, как будто она побывала в какой-то схватке. Пот блестел на её лбу и верхней губе. Её ранее безупречный макияж размазался, включая кроваво-красную помаду, а красная отметина на щеке уже превращалась в синяк.

Было совершенно ясно, что её ударили.

Нахмурившись, Ник повернулся и посмотрел на Джордана.

— Кто-нибудь из вас ударил её по лицу? — прорычал он, сам того не желая. — Это действительно было необходимо?

Джордан нахмурился, потом один раз качнул головой.

— Он был у неё, когда мы приехали, — помолчав, он добавил: — Она утверждает, что это сделал её бывший муж. Если так, то она ему отплатила… и добавила сверху. Ты бы видел этого беднягу. Кажется, её телохранитель разбила ему часть лица.

Гнев Ника утих, но лишь немного.

— Он там, внутри? — спросил он. — Кингсворт?

— Да. Он сейчас с медиками и криминалистами. Техники пытаются извлечь улики из его ранений…

Прежде чем он успел продолжить, вмешалась Лара Сен-Мартен:

— С ним! — крикнула она задыхающимся голосом, в котором слегка звучала боль. Не в силах показывать скованными руками, она яростно крутила головой и шеей, глядя прямо на Ника. — Я буду говорить с ним! Только с ним!

Ник нахмурился.

Джордан тоже нахмурился. Он перевёл взгляд с Ника обратно на неё.

Затем ровным, как у полицейского, тоном он обратился к ней:

— Боюсь, что это невозможно, мисс Сен-Мартен. У детектива Миднайта сегодня другие обязанности. Он просто едет с нами на обратном пути в участок…

Она уже качала головой.

— Нет, — она уставилась прямо на Ника, и её зелёные глаза, казалось, смотрели сквозь него. — Если вы хотите взять у меня показания сегодня вечером, то это должен быть он. Он единственный, с кем я буду беседовать. Я серьёзно. Иначе вам придётся накачать меня наркотиками, чтобы заставить говорить.

Собственные слова, казалось, придали ей смелости.

Её голос окреп, когда она снова заговорила, и в нём звучало больше уверенности и властности, которые Ник помнил с ночи их первой встречи.

— …Это при условии, что вы рискнёте заполучить иск за то, что подмешали мне наркотик с целью выведать какое-то фальшивое признание, детектив, — язвительно добавила она, глядя на Джордана. — Я должна предупредить вас заранее. У меня хорошие адвокаты. Лучше, чем у моего бывшего мужа. Чертовски лучше, чем у кого-либо из ваших сотрудников в офисе прокурора Охраняемой Зоны. Попробуйте поиграть со мной, и я в конце концов выберу вам следующего шефа полиции… при условии, что у вас всё ещё будет участок. Что бы ни пообещал вам мой бывший муж, поверьте мне, этого будет недостаточно.

Джордан нахмурился.

На секунду создалось впечатление, что он хочет сказать что-то в ответ.

И всё же выражение его лица было скорее озадаченным, чем сердитым.

После нескольких секунд молчания он снова посмотрел на Ника, резко указав на открытые двери ближайшего полицейского фургона.

— Ну? — рявкнул он, вторя окрику Морли несколько минут назад. — Ты же слышал её. Садись в фургон, Танака. Очевидно, ты сегодня грёбаный герой дня.

Ник не стал спорить.

Глава 23 Кто-то слушает

Когда её привели, он уже ждал в комнате для допросов.

Морли дал добро на интервью.

Ник слышал только реплики Джордана в этом разговоре, и то лишь часть, поскольку Джордан перешёл на субвокалку примерно на трети беседы, но он мог представить, что старшему детективу явно было что сказать об этой просьбе.

Какой бы ни была точная цепочка ругательств Морли, мисс Лара Сен-Мартен не сделала Нику никаких одолжений с точки зрения того, как его коллеги-полицейские воспринимали его в данный момент. Даже в первый день своего пребывания здесь он не был объектом такого пристального внимания. Это даже если не считать напряжённости взглядов, которые он получал, проходя через открытое офисное пространство по пути к камерам для допросов.

Даже Чарли посмотрела на него так, словно он мог оказаться убийцей.

Ну, ещё больше убийцей.

Вероятно, они и так считали его убийцей, учитывая, кем он был.

Ник ждал в камере для допросов отчасти по этой причине.

На самом деле толку от этого не было, учитывая, что он провёл эти десять минут, зациклившись на том факте, что Уинтер Кьяра Джеймс трахалась с Гэвином Кингсвортом и не сказала ему, хотя они говорили об этом мужчине в ту самую ночь.

Очевидно, у них были какие-то открытые отношения, что имело смысл, ведь Кингсворт уже был женат на гибридке. Ник подумал, знает ли Кингсворт, что Уинтер тоже гибрид. Возможно. Это заставило Ника задуматься, нет ли у губернатора какого-то фетиша.

Это не его дело, сказал он себе.

Всё это не его грёбаное дело, и он это знал.

Так почему же он так разозлился?

Когда они привели мисс Сен-Мартен, он почувствовал почти облегчение от того, что ему есть о чём думать. Он окинул её внешность одним беглым, оценивающим взглядом.

Синяк на её лице потемнел.

Она по-прежнему была одета в тёмно-серый костюм, в котором он видел её, когда Джордан и полицейские вывели её из здания.

Её волосы выглядели более гладко зачёсанными назад, как будто их смочили, и она лишилась всех украшений, а также своего наручного монитора, гарнитуры и любой другой техники — по крайней мере, тех вещей, которые можно увидеть, удалить и/или нейтрализовать. Её лицо было умыто, и на нём не осталось никакого макияжа. Енотовые глаза и кроваво-красная помада, которые Ник видел за пределами башни Финикс, исчезли, оставив её странно молодой, хоть и усталой.

Кто-то намазал маслом или кремом её ушибленную щёку, отчего та сделалась блестящей.

Двое полицейских привели её, скованную наручниками на запястьях и лодыжках.

Они жестом пригласили её сесть, а затем приковали цепями к полу и столу.

При других обстоятельствах Ник мог бы найти это забавным, учитывая то, кем он был.

Вот они приковывают как животное эту женщину средних лет, размером с пташку, чтобы обезопасить от неё вампира-следователя — вампира, который был примерно на пятнадцать сантиметров выше её и весил примерно на сорок пять килограмм больше, и это в основном мускулы.

Ник подождал, пока полицейские выйдут из комнаты.

И она тоже выжидала.

Как только дверь со щелчком закрылась за ними, Ник изобразил человеческий вздох, проведя рукой по волосам, прежде чем повернуться к ней.

Она смотрела по углам комнаты, на камеры.

— Я их выключил, — сказал Ник.

Она снова посмотрела на него, поджав губы.

— И аудио тоже, — вежливо добавил он. — Я получил разрешение сделать это без записи. Они хотят, чтобы это было чистосердечное признание, мисс Сен-Мартен. Они не хотят обвинений в неподобающем поведении или принуждении. Если будут предложены какие-либо признания, они, конечно, попросят снова включить запись сеанса. Но это интервью считается предварительным… и неофициальным.

Она понимающе улыбнулась ему.

Ник посмотрел на неё в ответ, поджимая губы.

— Вы мне не верите? — спросил он немного погодя.

— О, это не вам я не доверяю, детектив Танака.

— То есть, вы думаете, кто-то подслушивает?

— Я знаю, что кто-то подслушивает.

— Каким образом? — нахмурившись, спросил Ник.

— Я могу придумать несколько способов, — она указала на татуировку Ника, видимую на его руках, которые он сцепил на металлической поверхности стола. — Эта татуировка работает в обе стороны, детектив. По крайней мере, потенциально. Насколько вам известно, за вами следили, следили и записывали всё с тех пор, как вы приехали в Нью-Йорк. Уж я-то знаю, — ухмыльнулась она. — Я помогала их разрабатывать.

Ник нахмурился, глядя на неё.

— Вы думаете, полиция Нью-Йорка…

Она покачала головой.

— Я этого не говорила. В любом случае, это вряд ли будут они.

— М.Р.Д.?

— Об этом я тоже ничего не знаю, детектив.

— «Архангел Индастриз»…

— И мы тоже, детектив, — её улыбка стала резкой, скрывая цинизм на поверхности. — Но вы подбираетесь всё ближе. Если кто-то подслушивает, детектив Танака, они используют технологию, которую изначально разработали мы. И которую они получили незаконно. Вероятно, таким же образом они получили наёмников, которые убили всех этих гибридов.

Ник нахмурился.

Когда она промолчала, он откинулся на спинку металлического стула, и тот заскрипел. Он скрестил руки на груди.

— Вы собираетесь сообщить мне, кто это? — сказал он мгновение спустя.

— Вы не догадались, о ком я могу говорить? — переспросила она, поднимая скованные руки. — Учитывая, как я оказалась здесь?

— Вы думаете, что за всем этим стоит ваш бывший муж.

— Я знаю, что это он, — сказала она, наклоняясь к Нику, и её глаза оставались холодными. — Если бы вы его знали, то ни на секунду не усомнились бы в этом.

— Зачем ему убивать собственную жену? — спросил Ник, скептически глядя на неё.

Она рассмеялась.

— Вы шутите, да? Хотите сказать, помимо того, что он был расистским куском дерьма и изначально шантажом вынудил её выйти за него замуж? Он выбрал её в жены, потому что ему нравится идея иметь гибридную секс-рабыню, а не настоящего партнёра.

Ник смотрел на неё, не двигаясь с места.

Затем он выдохнул и поднял руки.

— Вы мне не верите? — спросила она. — Что говорит вам ваше сверхспектральное вампирское зрение, детектив Миднайт?

— Оно подсказывает мне, что вы можете верить в то, что утверждаете, — признал он. — Вы, наверное, верите в это. Если только вы не прошли специальную подготовку или не являетесь необычайно искусным лжецом.

Он многозначительно помолчал и добавил:

— …Но это не значит, что это правда. Кроме того, вы управляете компанией, которая специализируется на оборонных технологиях. И вы знаете, что разговариваете с вампиром. В отличие от большинства людей, на самом деле не так уж невероятно, что вы могли быть обучены тому, как обмануть моё зрение. Или у вас может иметься какой-то имплантат, который делает изменения температуры вашего тела незаметными…

— Она тоже в этом замешана, — перебила мисс Сен-Мартен. — Ваша подружка. Вас не удивило, как запись вашего разговора так быстро вышла наружу? Почему-то я сомневаюсь, что школа выпустила бы её.

Ник нахмурился по-настоящему.

— У меня нет подружки, — пробормотал он.

Она ухмыльнулась ему.

— Судя по тому, что я слышала на той записи, подружка у вас есть.

Ник наградил её убийственным взглядом.

— Чего вы от меня хотите? — прорычал он. — Если вы собираетесь просто подначивать меня…

— Гэвину не нравится оставлять «хвосты», — рявкнула она. — Это подразумевает наших друзей в Котле. Это подразумевает меня, — она сделала паузу, окидывая его многозначительным взглядом. — Это подразумевает и вас тоже, детектив Танака.

— Вы до сих пор не сказали мне, что всё это значит, — огрызнулся Ник. — Зачем, чёрт подери, ему понадобилось убивать всех этих людей?

— Зачем? — она уставилась на него, как на идиота. — Я же сказала, зачем. Гэвин ненавидит нелюдей. Он ненавидит вампиров. Он ненавидит видящих. Он ненавидит гибридов.

— Это же не имеет смысла, — сказал Ник. — Если он их так ненавидит, какого чёрта он женился на одной из них?

И снова этот недоверчивый взгляд, как будто она считала его тупым как пень.

Может, так оно и есть.

— Вы вампир, — сказала она, и недоверие просочилось в её голос. — Вы же не можете всерьёз задавать мне этот вопрос, учитывая, кто вы?

Нахмурившись в ответ на молчание Ника, она стиснула зубы.

— Посмотрите, откуда у Гэвина деньги, — сказала она. — Посмотрите на теневые счета, которые он держит в Австро-Германской Охраняемой Зоне. И в Южной Охраняемой Зоне. Не говоря уже о банках здесь, в Нью-Йорке. Посмотрите, откуда берутся эти деньги.

— Или, — сказал Ник, теряя терпение. — Вы могли бы просто сказать мне.

Она поджала полные губы.

Она пристально посмотрела на него, и её зелёные глаза почему-то казались более яркими без макияжа.

— Один из самых крупных его доноров, — процедила она сквозь зубы. — Один из его самых больших источников теневого дохода и поддержки — этот кусок гниющих экскрементов, Дмитрий Йи. Йи и его фашистское движение «Эйфа» запудрили мозги моему мужу. Теперь они развращают и мозг моего сына.

И тут всё щёлкнуло.

Ник чуть не выругался вслух из-за того, что до него так долго доходило.

— Ваш муж. Он завербовал Гаррисона. Именно из-за него ваш сын стал таким фанатиком.

Он произнёс это не как вопрос.

— Да, — её глаза заблестели, прежде чем она отвела взгляд. — Гэвин полностью переманил его на свою сторону. Он промывал ему мозги расистским дерьмом о чистоте человеческой крови с тех пор, как Гарри исполнилось двенадцать лет. Когда появился Дмитрий Йи со своими культистами Эйфы, Гэвин тут же понёсся со всем этим к Гарри.

К концу разговора её голос звучал откровенно горько.

Ник старался обдумать всё, что она сказала.

Он по-прежнему чувствовал, что в её рассказе чего-то не хватает.

Он чувствовал, что ему недостаёт больших кусков, но, честно говоря, не мог сказать, намеренно ли Сен-Мартен что-то скрывает от него, или она сама не знает всей правды.

— Допустим, он убил свою жену, потому что он расист, — сказал Ник, всё ещё настороженно наблюдая за ней, отмечая её сердцебиение, колебания температуры и напряжения. — Допустим, что всё, что вы говорите — правда. Об его фанатизме, его фетише на трахе с женщинами-гибридами…

Ник непроизвольно стиснул зубы.

— …Его стояк на Дмитрия Йи и Эйфу, — добавил он. — Это не объясняет, почему он провернул всё именно так. Зачем убивать его жену сейчас? Зачем бросать её с другими жертвами убийства? Почему бы просто не оставить её в башне Финикс, если он так решительно решил свалить вину на вас?

Всё ещё размышляя, он добавил:

— И зачем ему убивать кого-то, гибрида или нет, в школе своего сына? Это чертовски рискованно для него, особенно если есть финансовые следы, связывающие его с этим Дмитрием Йи. И в любом случае, он уже потенциально замёл следы убийством в Бронксе.

Всё ещё размышляя, Ник стиснул зубы.

— Чертовски глупо втягивать в это школу. Особенно если он трахает директрису школы…

— Что? — она уставилась на него. — Гэвин? Гэвин спит с вашей гибридкой?

Ник стиснул зубы.

— Вы знаете, кто она?

— Конечно, я знаю, — Сен-Мартен нахмурилась. — Я не знала, что они спят вместе.

Ник заставил себя пожать плечами и кивнул. Он сделал свой голос ровным.

— По-видимому, да. Он дал показания на этот счёт.

Её взгляд сделался откровенно скептическим.

— Он сказал полиции, что спал с вашей подружкой-гибридкой из школы Келлерман? Той, которая хочет вас?

Ник нахмурился, борясь с желанием поправить её.

Но он этого не сделал.

— Да, — хрипло ответил он.

Всё ещё хмурясь, она уставилась на стол.

Ник почти видел, как в её голове крутятся шестерёнки.

После очередной паузы она подняла взгляд, и её зелёные глаза сделались жёсткими.

— Значит, она в большей опасности, чем я думала, детектив Танака, — сказала она таким же холодным голосом, как и её глаза. — Вообще-то я удивлюсь, если она переживёт эту ночь.

Ник уставился на неё.

— Что? — переспросил он.

— Вы видели картину? — поинтересовалась она, наклоняясь к нему через металлический стол. — Третью? — она сделала паузу, оценивая взгляд Ника. — Джек сказал вам той ночью. На той картине изображена только одна жертва, детектив. Только одна. Можете ли вы догадаться, кто это может быть?

Ник уставился на неё.

Затем, когда всё встало на свои места, он почувствовал, как каждый мускул в его теле напрягся.

Он понял, что верит ей.

— Где картина? — прорычал он. — Где она?

Его клыки уже удлинились, но Ник этого почти не заметил.

Глава 24 Сорваться с поводка

— Ты где, бл*дь, Танака?

Голос Джордана был не просто сердитым. Какая-то недоверчивая ярость жила в его словах, как будто он не мог до конца поверить в то, что говорил, или в то, что должен был сказать.

— Гертруда говорит, что тебя нет в здании…

— Нет, — подтвердил Ник.

— …Она говорит, что ты ушёл. Что ты пропустил нижние уровни…

— Я так и сделал.

Наступило молчание.

— Где ты, бл*дь? Ты собираешься мне сказать?

— Если ты связался с Гертрудой, то уже знаешь, где я, Деймон.

— Я не знаю, где ты, — отрезал Джордан. — Она говорит, что твой GPS не работает. Она с сожалением сообщила мне, что он, по-видимому, был отключён извне… или заблокирован каким-то образом. И что она не может сообщить мне информацию, которую я хочу знать.

Голос Джордана в гарнитуре Ника слегка повысился.

— …Когда мы попросили её обойти блок, чтобы воспользоваться спутниками и твоим имплантатом, она отказалась. Она, бл*дь, отказала нам, Танака.

— Гертруда сказала такое? — Ник старательно сохранял нейтральный тон, даже когда мысленно возносил благодарственную молитву Кит, которая стала его первым звонком. — Это странно.

— Это «странно»? Ты действительно только что сказал мне это, мать твою? — Джордан уже почти кричал. — Ник, ИИ только что сказала нам «нет». И дело не только во мне. Она не говорит Морли, где ты. Она не говорит агентам М.Р.Д., которые приехали сюда, чтобы присутствовать на твоём допросе…

— Послушай, — сказал Ник. — Кое-что произошло, ясно? Просто перенеси беседу на завтра. Я буду там. Я обещаю…

Но Джордан внезапно потерял самообладание.

— Я поручился за тебя, ублюдок! — рявкнул детектив. — Я сказал Морли, что ты неплохой парень! Я сказал капитану, что ты неплохой парень! Я сказал, что сегодня произошла нелепая случайность… что у тебя имелись законные причины пойти за этими детьми, что они дали нам вероятную причину. Я сказал, что без тебя мы бы не обнаружили связь между Сен-Мартен и ребёнком Кингсворта.

Он помедлил, и Ник почти увидел его.

Он представил себе, как человек смотрит на него через тёмный монитор, излучая ярость.

— Ты хоть понимаешь, в какое дурацкое положение ты меня поставил, чувак? — сказал он.

— Мне очень жаль… — начал Ник.

— Что, прости? Тащи сюда свою задницу, Танака. Сейчас же.

— Я не могу… я серьёзно не могу, правда… прости. Я буду там завтра…

— Нет, — отрезал Джордан. — Ты будешь здесь сегодня вечером. Ты притащишь свою лилейно-белую вампирскую задницу обратно в участок сегодня вечером…

— Мне очень жаль, — сказал Ник. — Я заглажу вину, Деймон. Честно.

— Мать твою…

Ник прервал связь.

Сделав это, он невольно поморщился.

Прежде чем он успел обдумать своё решение, он нажал на другую запись в своём контактном листе. Включив автосоединение, он откинулся на спинку сиденья беспилотного такси, нервно поглядывая в окно, пока машина везла его по Третьей авеню.

К счастью, некоторые из этих штук всё ещё принимали наличные.

Тем не менее, паранойя продолжала бить его, пока он осматривал заднюю часть металлического ящика за передним сиденьем. Ник держал лицо отвёрнутым, прижимал ладонь к щеке, чтобы скрыть свой профиль от единственной камеры, которую он заметил.

Он также держал аудио на субвокальном уровне на случай, если полиция Нью-Йорка уже начала искать его в общественных местах, используя М.Р.Д. и городское наблюдение.

Он знал, что рано или поздно его найдут. По крайней мере, он мог усложнить им задачу.

Он услышал щелчок соединения в гарнитуре.

И тут раздался гудок.

Гудки продолжались некоторое время.

Они продолжались дольше, чем Ник обычно позволял звонить контактному сигналу.

Он стиснул зубы, позволив телефону прозвонить ещё шесть гудков.

— Возьми трубку, чёрт побери, — прорычал он себе под нос.

Его мысли то и дело возвращались к картине, к тому, что он видел, когда отправился по сетевому адресу, который дала ему Сен-Мартен.

Каждый раз, когда это происходило, его охватывала паника.

Ник уже собирался повесить трубку, чтобы попытаться ещё раз воспользоваться аварийным сигналом и чертовски надеяться, что её местоположение будет вне зоны досягаемости любых зачисток, которые они могли проводить из-за него, даже учитывая её связь с ним и делом.

Он надеялся, что она ещё не находится под наблюдением полиции Нью-Йорка, а если и находится, то тот, кто следит за трансляцией, не сразу сложит дважды два…

Линия щёлкнула.

Тишина.

В трубке было так тихо, что он подумал, что она полностью отключила гарнитуру.

Затем раздался её голос, холодный как лёд.

— Чего ты хочешь, Наоко?

— Послушай меня, — сказал он. — Уинтер, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.

Он практически видел, как она хмуро смотрит на него через линию. Как и в случае с Джорданом, он почти представлял её сине-зелёные глаза, сверлящие его сквозь затемнённый виртуальный монитор.

Разница была в том, что там ещё ярче горело другое изображение.

Образ тела, сидящего на каменном полу и прикованного цепью к письменному столу.

Образ женщины, одетой во что-то, похожее на шёлковый халат или, возможно, кимоно… женщины с чёрными локонами, отдельные пряди которых были окрашены в бирюзовые, тёмно-синие, зелёные и алые тона.

Он не мог видеть её лица.

На картине не было видно её лица.

Он видел только четырёх нападавших, стоящих перед ней, и все они были в масках. Он видел круглую башню её книг, аквариум, странную кинетическую скульптуру… старинное ружьё в руках женщины, стоящей над ней.

Он видел кровь на полу, стекающую по голой ноге, впитывающуюся в шёлк её халата, запекающуюся в тёмных волосах.

— Я не хочу с тобой разговаривать, Ник, — сказала она.

Его мысли вернулись в настоящее.

— Отлично, — сказал он. — Не разговаривай. Просто слушай.

Ник стиснул зубы, глядя в окно на приближающийся пункт назначения — Центральный вокзал. Его взгляд скользнул к часам над улицей, ища расположение камер, чтобы он мог сделать всё возможное и избежать их.

Найдя две камеры на столбах над тротуаром и наблюдая за входом в вокзал, Ник закутал подбородок и лицо поглубже в пальто и распахнул дверь, предварительно скинув купюры в коробку, располагавшуюся на стене между ним и консолью, в которой находился водитель ИИ.

Вылезая из такси, он опустил голову и прикрыл её ладонью, поглядывая на часы.

Он добрался в рекордный срок.

К счастью, улицы были не слишком оживлёнными.

Он уже проинструктировал Кит купить ему билет, так что ему не придётся демонстрировать удостоверение личности. Он знал, что если сделает так, то полиция Нью-Йорка остановит поезд до того, как он покинет станцию. А потом семь или восемь полицейских зайдут в вагон, ударят его электрошокерами, накачают транквилизаторами, закуют в цепи почти каждую подвижную часть его тела и насильно затащат обратно на платформу и в заднюю часть полицейского фургона.

Вытеснив этот образ из своего сознания, Ник снова сосредоточился на собеседнице на другом конце его гарнитуры, пока он уверенно шёл к станции, сохраняя свои шаги и движения настолько медленными, неуклюжими и похожими на человеческие, насколько возможно.

— Ты не в безопасности в своём доме, — сказал он через субвокалку. — Мне нужно, чтобы ты убралась оттуда. У тебя есть куда пойти? Куда-нибудь, где нет активного наблюдения?

Тишина.

— Уинтер, — прорычал он. — Я серьёзно.

Какой-то мужчина взглянул на него, и Ник тут же отвёл взгляд, направляясь к старомодному табло, показывавшему время прибытия и отбытия.

— У меня есть дом моего друга, один из таких…

— Только не говори мне, где именно, — оборвал он её. — Не говори мне ни хрена. Кто-то наверняка подслушивает этот разговор.

— Ник. Что, чёрт возьми, происходит? — её голос стал откровенно сердитым. — Сначала ты записываешь меня и ничего не говоришь… и что? Продаёшь запись в СМИ для удовольствия? А теперь ты ведёшь себя, как чёртов чудак, будто ниндзя вот-вот появятся у моей входной двери…

— У меня нет времени спорить с тобой, Уинтер, — прорычал он. — Я тебя не записывал. Ясно? Должно быть, кто-то из вашей службы безопасности продал записи средствам массовой информации…

— Чушь собачья, Ник! Неужели ты думаешь, что я настолько глупа? Неужели ты думаешь, что я сказала бы всё это, если бы моя служба безопасности это услышала? В той комнате нет никаких записывающих устройств. Как ты думаешь, какого чёрта я тебя туда потащила? Я сделала это, чтобы мы могли поговорить.

Как будто заново обдумав свои слова, она сердито выдохнула.

Её голос превратился в более грубое ворчание.

— Ну… на самом деле я сделала это, чтобы отсосать тебе, пока ты меня кусаешь, но, может быть, это и к лучшему, что ты такой сварливый, чересчур моралистичный, богобоязненный ублюдок…

— Уинтер! — рявкнул Ник. — Я не сдавал тебя, чёрт побери! Я даже не знал об этом. По крайней мере, до тех пор, пока начальство не отчитало меня за это.

Стиснув зубы, он подавил желание расспросить её о Гэвине Кингсворте, раз уж они начали обсуждать, кто кому чего недоговаривает.

Вместо этого Ник снова огляделся по сторонам, с хмурым видом отметив ближайшую камеру и делая всё возможное, чтобы другие люди оказались между ним и объективом.

— Мы поговорим об этом позже, хорошо? — сказал он, заставляя себя говорить тише. — Ты сможешь орать на меня сколько угодно. Я могу даже поорать в ответ…

— Обещаешь? — проворчала она.

— Да, — прорычал он в ответ. — Я обещаю. Но сейчас мне нужно, чтобы ты убралась из своего проклятого дома. Не говори мне, куда ты идёшь. Никому не говори, куда идёшь. Отключи всё GPS-отслеживание в своей гарнитуре. Затем сними её и выключи, как только повесишь трубку… и оставь в своём доме. Избегай камер везде, где можешь. Держись подальше от главных улиц. И используй только наличные. Никакой оплаты по идент-тату, ясно? Ничего, что они могут использовать, чтобы отслеживать тебя…

— Ник… — начала она раздражённо.

— Просто послушай, ладно? Это очень важно.

Он посмотрел на часы, хмуро глядя на прибытия и отбытия.

— Я хочу, чтобы ты позвонила мне в 3:55 утра. Ладно? И ни минутой раньше. Я хочу, чтобы ты пошла туда, куда ты направишься, не предупредив их о своём приходе, и без гарнитуры, которая зарегистрирована на тебя. Позвони мне с чужой гарнитуры или монитора… или из общественного киоска. Не звони с того, что принадлежит тебе. Не звони в полицию. Не входи никуда, особенно со своим удостоверением личности, не разговаривай ни с кем, кому ты не доверяешь. И уж точно не разговаривай ни с кем, кого не знаешь. Ладно? Позвони мне в 3:55, и я приеду за тобой.

Наступило молчание.

— Уинтер?

— Хорошо, — сказала она. — Окей. Я понимаю.

— Хорошо. Убирайся оттуда. Сейчас же. Оставь гарнитуру.

Не дожидаясь ответа, Ник отключил телефон.

Он уже шёл к билетной кассе, чтобы забрать купленный для него билет.

***

— Так это сработало? — её голос превратился в настоящее ликование. — Крууууууть. Я никогда не делала этого раньше. Не убеждала ИИ сказать своему запрограммированному начальству, чтобы оно проваливало куда подальше. И GPS-блок сработал? И на гарнитуре, и на импланте?

— Да, но… — начал Ник.

— Потрясающе! — она вмешалась, и это злорадство стало ещё более заметным. — Кто тут красавчик, Никки-детка? Кто тут…

— Кит, — перебил Ник. — Ты красавчик, ясно? Но прямо сейчас заткнись. У меня не так много времени…

— Ты у меня в большом долгу, Танака. И не забывай об этом, — прокричала она. — Теперь твоя задница принадлежит мне. Ты в таком долгу, ты даже не представляешь…

Она рассмеялась, явно забавляясь мыслями о том, сколько он ей должен.

Стиснув зубы, Ник подавил желание рявкнуть на неё, зная, что это страх, нервы и всё то, что у вампиров имелось вместо адреналина.

Сделав свой голос нарочито вежливым, он прочистил горло на человеческий манер.

— Я знаю, — сказал он. — Я знаю, что должен тебе, Кит. Должен по-крупному. Поверь мне, я этого не забуду. И я не хочу вести себя как мудак. Я ценю то, что ты сделала… больше, чем могу выразить словами. Я должен тебе дюжину ужинов со стейками, это точно…

Она рассмеялась, но он оборвал её:

— …но прямо сейчас мне нужно поговорить с тобой о другом. Это очень важно, Кит.

— Лады, шеф. Что такое?

Ник проверил мерцающий металлический билет, который он нёс, ища цифры, отображаемые на одной стороне. Найдя свою каюту в правой части узкого коридора, он вставил металлический билет в щель у двери.

Когда загорелся зелёный свет, он толкнул раздвижную дверь в сторону, входя в кабинку и хмуро глядя на очередную камеру.

Они определённо найдут его.

Скорее раньше, чем позже.

Ник просто чертовски надеялся, что поезд успеет добраться до места назначения до того, как это произойдёт.

Увидев, что дверь за ним автоматически закрылась, Ник со вздохом опустился на обтекаемое сиденье. Как только он это сделал, тот же самый голос, который он помнил с утра, раздался по системе оповещения поезда.

— Приготовьтесь к отправлению Северного Ночного Поезда, безостановок следующего в Северо-Восточную Охраняемую Зону. Поезд отходит от станции. Всем пассажирам оставаться на своих местах…

Жутковатый женский голос с металлическим оттенком звучал музыкально, не более успокаивающе, чем менее двадцати четырёх часов назад.

— Ожидаемое время в пути — пятьдесят пять минут, — бодро продолжал голос. — Ожидаемое время прибытия — 3:45 утра. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах, пока поезд не достигнет максимальной скорости. Двери кабин будут заблокированы до завершения разгона…

Ник подождал, пока голос закончит, откинулся на спинку сиденья и снова сосредоточился на гарнитуре.

— Эй, — хрипло произнёс он. — Прости. Ты всё ещё там?

— Это был поезд, верно? — сказала она. — А что находится в Северо-Восточной охраняемой зоне, Ник? Это из-за той цыпочки в новостях? Директрисы школы?

Ник с трудом сдержался, чтобы снова не отматерить её.

— Не беспокойся об этом, — сказал он всё ещё хрипло. — Мне нужно спросить тебя про мою идент-тату. Правда ли, что у неё есть возможность двустороннего наблюдения? Например, может ли она слушать и записывать всё, что я говорю? Всё, что происходит вокруг меня?

Наступило молчание.

Затем она заговорила:

— Почему ты так думаешь?

Ник хмыкнул.

— Потому что кто-то, кто должен быть в курсе, сказал мне, что такое возможно. Она также явно намекала, что кто-то, вероятно, уже подслушивает.

Снова наступило молчание.

Теперь Ник был почти уверен, что она делает что-то со своего конца, наверное, что-то через монитор. Он почувствовал движение, хотя и не слышал его.

— Нет, — сказала Кит после паузы. — Я имею в виду, что возможность может существовать… но никто не подслушивает тебя, Ник. Никаких сигналов внутри или снаружи этой штуки, кроме GPS.

— Может быть, аудио-маячок по сигналу GPS?

— Нет, — сказала она ещё увереннее. — Нет, это совсем другой пакет данных. Живой аудиопоток был бы больше… намного больше. Нет никакого способа сжать его до сигнала размером с трекер местоположения, чтобы никто этого не заметил. Даже если бы такое существовало, я всё равно смогла бы подключиться к нему и прослушать сама.

— А ты не можешь?

— Не-а, — подтвердила она. — Там ничего нет, Ник.

— Значит, никто не подслушивал? — Ник нахмурился. — Похоже, она действительно была уверена, что кто-то может. Подслушивать, в смысле.

— Кто-то? — переспросила Кит мрачно. — Кто именно? М.Р.Д.? Потому что я могу сказать тебе наверняка, что мы этого не делаем.

— Ты уверена?

— Конечно, я уверена, — ответила она, и в её голосе послышалось раздражение. — Что я тебе только что сказала? В любом случае, это очень незаконно. Даже в отношении вампиров.

Ник закатил глаза.

Он ничего не мог с собой поделать.

— Как будто это кого-то останавливало, — пробормотал он.

— Это останавливает некоторых из нас, — сказала она, теперь уже искренне раздражаясь. — Не все, кто работает в правоохранительных органах, мудаки, Наоко, — помолчав, она многозначительно добавила: — Ты сам работаешь в правоохранительных органах. Ты что, мудак? Ты что, бегаешь вокруг и нарушаешь права людей из-за этого? Наблюдаешь за людьми незаконно? Может быть, копаешься в их банковских записях?

— Справедливое замечание, — пробормотал он.

— Послушай, — вздохнула она. — Ты веришь тому, кто тебе это сказал?

Он нахмурился, думая об этом.

— Не знаю, — сказал он наконец.

Кит вздохнула.

— Даже если она так думала и верила на все сто процентов… Почему ты решил, что она знает что-нибудь о твоей идент-тату, Ник? Нельзя сказать, что технические характеристики правительственных вампирских тату-имплантатов можно найти в общедоступных сетевых библиотеках.

— Она сама их придумала, — сказал Ник. — Мне рассказала об этом Лара Сен-Мартен.

Наступило молчание.

Затем Кит недоверчиво рассмеялась.

— Ну, ты определённо не можешь доверять этой суке, Ник. Разве она не убийца?

— Это показывают в новостях? — переспросил он, нахмурившись. — Уже?

— Это повсюду, — подтвердила Кит. — С другой стороны, это, кажется, затмило запись с директрисой школы, которая пытается залезть к тебе в штаны…

Ник поморщился.

— Господи, Кит. Забудь про это, ладно?

— Что? Ты думаешь, я пропустила бы это мимо ушей без комментариев?

— Почему ты вообще не спишь? — проворчал он. — Тебе ещё не пора спать?

— Какой-то придурок всё время звонит мне и просит об одолжениях, — весело сказала она. — Я могла бы повесить трубку, но всё ещё надеюсь, что он научит меня сёрфингу.

Ник невольно хмыкнул.

— Спасибо, Кит, — сказал он. — Ложись в постель.

— Неа. Я ночная сова. В любом случае, зная тебя, ты через несколько минут попадёшь в какую-нибудь новую сумасшедшую передрягу. С таким же успехом я могу не спать, когда ты позвонишь.

— Как скажешь.

— Ага. И ты тоже катись нахер, вампир.

Фыркнув ещё раз, Ник повесил трубку.

Затем он откинулся на спинку кресла и нахмурился, глядя на изогнутый серо-зелёный потолок.

Никто его не подслушивал.

Уинтер сказала, что в комнате, куда она привела его, чтобы показать студенческие досье, слежки не было.

Может, у Гэвина есть какой-то способ подслушивать информацию в школе? Или кто-то, совершенно не связанный со всем этим, записал их, а потом слил записи за деньги?

Это казалось Нику чертовски странным совпадением.

Поезд начал по-настоящему набирать скорость, двигаясь быстрее, чем он помнил с того утра. Ник чувствовал, как сиденье вибрирует под его спиной, видел, как стены кабины слабо мерцают от ускорения.

Вспомнив, что это поезд без остановок, что он прибывал на станцию почти на час раньше, чем пригородные челночные рейсы, на одном из которых они с Джорданом были вынуждены ехать накануне, Ник попытался успокоить себя, что скоро будет там.

На самом деле это не сработало.

Он не хотел думать о том, почему так беспокоится.

Он не хотел думать, о ком он так беспокоится.

Уставившись в потолок своим слегка подрагивающим зрением, он выдохнул по-человечески. Впервые за долгое время Ник поймал себя на сожалении из-за того, что он не может спать как человек.

Глава 25 Тёмный замок

Холодный ветер бушевал на платформе вокзала, отдаваясь тревожным стонущим эхом в тёмном отверстии туннеля, ведущего на юг, к Охраняемой Зоне Нью-Йорка.

Ник прикинул, что воздух здесь, наверху, градусов на пятнадцать холоднее, чем в куполе вокруг Нью-Йорка.

Ник на самом деле не замёрз.

Тем не менее, он воспользовался возможностью заслонить лицо воротником пальто, скрывая его, насколько это возможно, пока шёл к лестнице, которая вела к вокзальному терминалу.

Он уже думал о стоянке за ней, где, как он надеялся, можно будет поймать другое такси без водителя, которое принимало наличные.

Он проверил время в гарнитуре.

3:57 утра.

Она всё ещё не позвонила.

Выругавшись себе под нос, Ник попытался решить, что будет делать, если она не позвонит.

Он мог предположить, что она в безопасности.

Он мог предположить, что она точно следовала его указаниям и спряталась где-то в доме друга, целая и невредимая. Он мог надеяться, что ей удалось избежать камер, когда она вышла из своего дома, заплатила наличными, оставила гарнитуру, помнила не использовать свою идент-тату для покупок и держалась подальше от главных улиц.

Она была неглупой.

Она бы поняла, почему он попросил её сделать всё это.

Она не станет рисковать, как бы он её ни раздражал.

Он не сказал ей о картине.

Возможно, ему следовало сказать ей об этом.

Нахмурившись, Ник отбросил от себя эту мысль.

Зачем пугать её до чёртиков без всякой причины? Какая будет польза, если она хоть что-то из этого узнает? Главное вытащить её из дома, и как можно скорее.

Как бы то ни было, сейчас бессмысленно сомневаться в правильности принятого решения.

Ему нужно решить, что делать.

Он подумал, не спросить ли Кит — вдруг она сможет выследить Гэвина Кингсворта, выяснить, где он находится, и, что ещё важнее, не бывал ли он в последнее время в даркнете. Кит могла бы сказать Нику, посылал ли Гэвин какие-нибудь сообщения или крупные суммы наличными за последние несколько дней.

Например, его приятелям-убийцам гибридов в качестве аванса за то, что они подчистили «хвосты».

«Хвосты» вроде читающей мысли гибридки, которая была школьной учительницей и его девушкой.

Надо было спросить Уинтер о Кингсворте.

По крайней мере, он должен был предупредить её о нём.

Чёрт возьми, после того, как Ник сказал ей убираться из дома, она с таким же успехом могла побежать к нему, думая, что он был её «безопасным местом».

При этой мысли, которая до сих пор не приходила ему в голову, Ник нахмурился, толкнув дверь, которая вела на улицу за вокзалом.

Он взглянул на часы.

Четыре утра.

Бл*дь.

Он подошёл к стоянке такси без водителя, пытаясь решить, куда ему теперь ехать. Он не знал никого из её друзей.

На самом деле он ничего о ней не знал.

Всё ещё размышляя, Ник подошёл к двери такси в начале очереди, подумал несколько секунд, затем набрал пункт назначения.

— Подготовительная школа Келлерман, — прогудела машина в ответ. — Если это правильно, нажмите «Да».

Ник нажал зелёную кнопку, и дверь распахнулась.

Он решил, что, по крайней мере, попытается выяснить, нет ли слежки в той комнате библиотеки, куда Уинтер привела его накануне.

Он мог бы также немного поболтать с этим парнем Гаррисоном — при условии, что его не забрали из кампуса, учитывая, что его отец только что обвинил его биологическую мать в убийстве.

Может быть, между ними случится нечто большее, чем просто разговор.

Может быть, он накачает юного Гарри достаточным количеством яда, чтобы выяснить, как много этот маленький засранец знает о том, чем занимались его отец и мать.

Может быть, тогда Ник лучше поймёт, кто из родителей Гаррисона Кингсворта был массовым убийцей-расистом, а кто — психопатом.

***

Когда он добрался туда, в школе было темно.

В саду было темно.

Деревья и тропинки, вьющиеся вокруг похожего на замок здания, были тёмными.

В коридорах и каменных коридорах было темно.

В здании кафетерия было темно.

Коридоры с жилыми комнатами позади кафетерия были тёмными.

Вся эта чёртова школа была чертовски тёмной.

Ник этого не ожидал.

Он ожидал, что большая часть кампуса будет освещена хотя бы фонарями на дорожках. Он думал, что коридоры будут освещены. Он думал, что студенческие общежития будут частично освещены, хотя бы для того, чтобы было удобнее бегать в туалет по ночам. Он ожидал, что в каком-нибудь окне ученической спальни наверняка будет гореть свет, потому что всегда найдётся как минимум один ребёнок, который занимается в предрассветные часы, готовится к экзамену или просто не может заснуть. Тёмными оставались только классные комнаты, большинство спален и административные кабинеты.

Где, чёрт возьми, их охрана?

У них ведь есть охрана, верно?

С кучей богатых детей, спящих здесь каждую ночь, они должны были иметь охранников, курсирующих вокруг, чтобы убедиться, что эти дети не крадутся куда-то ночью, не употребляют наркотики, не убегают и не делают ничего такого, чем дети занимались в таком месте, как это.

Ведь должна же иметься охрана… не так ли?

Запихивая бумажные деньги в ящик для оплаты в беспилотном такси и думая про себя, что надо взять у Кит карточку с поддельными данными, чтобы расплачиваться, когда он будет в бегах от копов, Ник невесело хмыкнул.

На самом деле он ещё не позволял себе думать об этом — имея в виду тот бескрайний шторм дерьма, который он навлёк на себя, убежав вот так.

Возможно, ему придётся пуститься в бега.

Возможно, после этого ему действительно придётся пуститься в бега.

Сначала он удостоверится, что с Уинтер всё в порядке.

Чёрт, может быть, она даже захочет убежать с ним.

Но эта мысль была так абсурдна, так полна иллюзий, что Ник покачал головой, насмешливо фыркнув в адрес себя самого.

Если он пустится в бега, у него будет только один реальный выбор.

Если полиция Нью-Йорка решит убрать его… если Ник не сможет найти выход из положения, отделаться отстранением от должности или официальным выговором… у Ника оставался только один выход. Не считая того варианта, при котором он будет торчать здесь и ждать, когда М.Р.Д. вырвет его сердце из груди с помощью одной из этих когтистых машин, которые они называли аллигаторами.

Большую часть времени он не позволял себе думать об этом варианте, но правда в том, что ему было кому позвонить, если дела действительно пойдут плохо. У него был кое-кто, кто мог заставить его исчезнуть в вампирском подполье, вероятно, в течение нескольких дней… если не часов.

Это означало полный отказ от законной жизни.

Это означало продать себя, телом и душой, нелегальным вампирским сетям. Ник знал, что это значит… что это значит на самом деле. Он знал, чего они захотят в качестве платы за свою помощь. Они будут владеть его задницей. Пути назад не будет.

Более того, это означало возвращение к прежней жизни.

Убивать. Воспринимать людей как пищу.

Воспринимать людей, гибридов и видящих как врагов… или ещё хуже.

Воспринимать их как рабов.

Это означало сдать себя во власть вампирских версий Дмитрия Йи. Это означало присоединиться (или, в случае Ника, повторно примкнуть) к Эйфе вампирского мира.

По той же причине Ник давным-давно поклялся, что никогда больше не постучится в эту дверь.

Но это одна из тех вещей, которые всегда говоришь себе, пока не столкнёшься с очисткой разума или пока твоё сердце не вырывают из груди механическим когтём.

Один телефонный звонок.

Один телефонный звонок, и его дни, когда он был прикован к дому, закончатся.

Стряхнув с себя эту мысль и разозлившись на себя самого, Ник захлопнул за собой дверцу такси, сунув руки в карманы. Когда такси медленно отъехало по кольцевой подъездной дорожке школы, Ник повернулся и начал подниматься по чёрному как смоль тротуару, используя свою естественную вампирскую поступь и манеру двигаться, чтобы шагать бесшумно.

Не было ни луны, ни звёзд.

Небо затянули тучи, отчего стало ещё темнее, чем должно быть.

Ник подошёл к главному зданию и взялся за ручку полуорганической металлической бронированной двери, ожидая, что она будет заперта.

Но это оказалось не так.

Нахмурившись по-настоящему, Ник распахнул дверь.

Он осторожно закрыл её за собой, пройдя внутрь, и теперь старался производить как можно меньше шума.

Держась в тени и не издавая ни звука, Ник направился по тому же коридору, по которому они с Джорданом шли накануне. Он не замедлил шага, пока не добрался до лестницы, а потом убедился, что там его не поджидает охрана.

Когда он огляделся по сторонам, до него дошло. Камеры тоже были отключены.

Ник обычно мог слышать и видеть камеры. Как минимум он мог видеть электричество, проходящее сквозь стены, а полуорганические материалы выглядели иначе для его вампирского зрения, чем мёртвый металл, дерево или пластик.

Здесь он ничего не мог разглядеть.

Стены были совершенно чёрными.

Казалось, что кто-то отключил электричество во всём здании.

Нахмурившись, он уставился на мраморную лестницу.

Двигаясь так же тихо, как и в коридоре, он начал подниматься.

***

Ник не замедлил шаг, пока не добрался до четвёртого этажа, и сделал это только потому, что кое-что услышал.

Не на четвёртом этаже, а на верхнем, где располагались административные помещения.

Звук был слабый, но наверху кто-то находился.

Ник не различил слов, но слышал движение под потолком, достаточно громкое, чтобы это не мог быть скрип ветра или оседание здания. Он всё ещё смотрел на последний лестничный пролёт, когда услышал, как закрылась дверь.

Нахмурившись, Ник всмотрелся в темноту.

Он начал подниматься, двигаясь уже медленнее, но по-вампирски медленно. Его шаги были бесшумными, пока он поднимался по внешней стороне лестницы, находившейся в глубокой тени. Теперь он мог слышать несколько людей. Звуки доносились справа от лестницы, со стороны кабинетов преподавателей. Библиотека факультета, куда Уинтер привела его, чтобы просмотреть папки, располагалась слева, на верхней площадке лестницы.

Кто бы ни был здесь сейчас, они определённо находились на другой стороне.

Вспомнив картину Бёрда, Ник почувствовал, как напряглись его мускулы, словно превратившись в камень под кожей.

Он не останавливался.

Он добрался до верха лестницы и скользнул вправо, двигаясь с явной осторожностью, зная, что дверь может открыться в любую минуту и, возможно, разоблачить его.

Он осторожно прошёл вдоль стены, прислушиваясь.

Теперь он мог видеть, откуда исходит свет.

Дверь прямо перед ним.

Кабинет директора.

Кабинет Уинтер.

Ник был так сосредоточен на этой двери, на слабом свете, который пробивался из окошка над ней, освещая угловатый прямоугольник потолка, что не увидел парня, пока почти не наткнулся на него. К счастью, Ник двигался так тихо, так плавно, держась самой тёмной части стены, что парень тоже не заметил его.

Ник остановился, уставившись на узнаваемый металлический синий ирокез.

Янно Ли.

Последователь Гаррисона Кингсворта и Дмитрия Йи.

Ник внимательно посмотрел на него, наблюдая, как парень прислонился к стене за дверью.

Он подумал, не пытается ли тот подслушать, что происходит в этом кабинете. Затем, понаблюдав за ним несколько секунд, он понял, что парень стоит на стрёме. Они оставили его снаружи, сказав, чтобы он наблюдал… либо потому, что не хотели, чтобы он знал или видел, что происходит внутри, либо потому, что они планировали задержаться здесь на какое-то время и в конечном счёте ожидали «гостей».

Нику не нужно было знать точную причину.

За доли секунды он оттащил мальчишку от двери.

Пацан лягался, пытаясь завизжать в ладонь Ника, как маленький зверёк.

Ник не стал ждать.

Он вонзил свои клыки в молодую шею, впрыснув сильную дозу яда прежде, чем ему пришло в голову поесть. Даже после того, как он ввёл в него яд, он не взял много крови. Он был слишком рассеян, чтобы даже думать об этом, когда услышал мысли парня.

Затем он выругался, практически закричав в голове Янно Ли.

Более чем на одном языке.

Он кричал, матерился, чувствуя, как парень, чей рот он всё ещё зажимал одной рукой, вздрагивает от громкости его мыслей.

Уинтер у них.

Уинтер у них, и с ними есть проклятый вампир.

Глава 26 Союз

Он всё ещё держал парня в руках, когда дверь перед ним распахнулась.

Ник зажмурился от слепящего света, услышав вздох, изданный кем-то молодым.

Когда его глаза привыкли, он обнаружил, что смотрит на знакомое лицо. Он окинул взглядом бледно-голубые глаза, копну белокурых волос, изогнутые губы, которые насмехались над Ником, когда он видел их в последний раз.

Эти губы больше не ухмылялись.

Глаза парня расширились от шока, когда он посмотрел на мальчишку, которого Ник бесцеремонно бросил на пол.

Ник стоял на месте, почти присев в боевой стойке.

Затем в открытом дверном проёме появилось ещё одно лицо.

Ник моргнул, потом пришёл в себя.

Это лицо он тоже знал.

Хотя прошло чертовски много времени с тех пор, как он видел его в последний раз.

Он знал этот острый подбородок, узкий рот, прямые иссиня-чёрные волосы, форму её хрустальных глаз. Теперь они сияли ярко-алым в потолочном освещении, выглядя так, словно она только что прикончила свежую добычу.

Смерив её более открытым взглядом, Ник улыбнулся.

— Надя, — произнёс он, делая свой голос тёплым, хотя немного суховатым. — Какого чёрта ты здесь делаешь? Неужели ты проделала весь этот путь только для того, чтобы перекусить богатыми школьниками?

Она моргнула и нахмурилась.

Затем она, казалось, осознала его присутствие по-настоящему.

Сделав это, она тут же издала смешливое фырканье.

— Господи Иисусе. Наоко Танака. Из всех проклятых кровососов, которые могли сюда заявиться, — похоже, она задумалась над своими словами и закатила глаза. — Училка, — проворчала она. — Ну конечно. Я слышала по радио, как она пыталась уговорить тебя покормиться ею или что-то в этом роде.

Ник ухмыльнулся, перешагивая через парня с синим ирокезом, словно тот был куском мусора, который кто-то оставил на полу.

— Твоя работа? — спросил Ник. — Эта история с убийством гибридов? — он присвистнул. — Честно говоря, я думал, это дело рук исключительно людей. Я совсем не чувствовал твоего запаха. На обоих местах преступлений.

Она приподняла бровь, ухмыльнувшись ему, и снова вышла на свет.

Только тогда он заметил, что поверх чёрной майки и армейских штанов у неё на голом плече висит старомодный дробовик.

— Ну да, — она пожала плечами, сморщив нос. — Мы добились больших успехов с «человеческим» парфюмом, — сказала она. Оглядев Ника, она одарила его ещё одной кривой улыбкой. — До сих пор. Ты всегда был хорош в этом. Ты уверен, что не решил оступиться, Танака?

Она посмотрела на него чуть жёстче.

— Я всё равно надеюсь, что ты не сдашь своих братьев и сестёр. Я знаю, что ты сейчас хорошая собачка, играешь в Миднайта с мальчиками в синем, но немного профессиональной вежливости может иметь большое значение в этом мире.

Ник склонил голову, слабо улыбаясь в ответ.

— Принято к сведению, — сказал он.

Прежде чем он успел продолжить, её глаза сузились.

— Что ты здесь делаешь, Ник? — спросила она, и её голос стал более твёрдым, более деловым. — Не то чтобы ты не радовал глаз, но сейчас не лучшее время для воссоединения. Я на работе, и у нас довольно жёсткие временные рамки.

— У вас там директриса школы? — спросил Ник. — Гибридка?

Она хмыкнула, закатывая глаза и перекладывая дробовик с одного плеча на другое.

— Если ты хотел покормиться ей, то упустил свой шанс, Наоко.

Ник почувствовал, как боль пронзила его грудь, пронзила горло, пронзила сердце.

— Она мертва? — сказал он нейтральным голосом.

— Пока нет… — Надя пожала плечами.

Ник почувствовал, как что-то в его груди разжалось.

— …Но скоро будет. И я не могу оставить её в живых ради тебя, брат… прости. Мы заключили контракт, — она наклонила голову в сторону стоявшего рядом с ней светловолосого подростка. — Ему нужно сделать это сейчас. И это ценный клиент…

Но, видимо, это Гаррисон Энтони Кингсворт уже не смог стерпеть.

Прежде чем Ник успел ответить, высокий светловолосый семнадцатилетний парень взорвался, очевидно, наконец-то обретя дар речи.

— Ты знаешь этого засранца? — выпалил он.

Надя и Ник посмотрели на него, слегка нахмурившись.

Младший Кингсворт уставился только на женщину-вампира, указывая пальцем на Ника.

— Этот засранец работает с копами. Он один из них, — презрение переполнило его голос. — Он вернулся сюда, чтобы переспать с ней. Точно так же, как мой отец, предатель и извращенец.

Ник уставился на него.

Потом он снова посмотрел на Надю.

— Ты прослушивала здешнюю библиотеку? — спросил он у неё. — Эта запись вылила на меня целую кучу дерьма. Это было частью работы? С твоим ценным клиентом?

Надя нахмурилась.

— Нет, — она взглянула на блондина. — Мы этого не делали.

— Я сделал это, — сказал Гаррисон с насмешкой в голосе. — Я уже несколько недель слежу за этой пи*дой. С тех пор, как я узнал, что мой отец приехал сюда, чтобы изменить своей другой гибридной шлюхе…

Наступило молчание.

Потом Ник посмотрел на Надю.

— Это и есть твой «ценный» клиент? — спросил он, приподняв бровь. — В таком случае, не хотел бы я видеть менее ценных.

Надя расхохоталась, и её голос звучал так же музыкально, как ему помнилось.

— О, Ник, — произнесла она, ошеломлённо качая головой. — Рада тебя видеть. Я рада, что они не кастрировали тебя полностью, — посмотрев на него более пристально, она кивнула в сторону кабинета, приглашая его следовать за ней. — Ты должен пойти с нами, — добавила она через плечо, когда Ник подчинился. — Я имею в виду, когда мы уедем. Если у тебя на хвосте копы-хозяева, просто помоги нам закончить эту работу. Мы возьмём тебя с собой. Тебе больше не придётся иметь дело с этим дерьмом. Больше никаких пакетов с холодной кровью. Больше никаких шлюх из М.Р.Д…

Она ухмыльнулась, оглядывая его.

— …Честно говоря, я удивлена, что ты ещё не начал убивать. Ты никогда не был из тех, кто следует правилам, Наоко. Когда мы впервые услышали, что ты перешёл на службу в М.Р.Д., мы все подумали, что, может быть, у тебя мозг повредился после войн. Без обид.

Сунув руки в карманы, Ник пожал плечами.

— Никаких обид, — сказал он. — И я бы солгал, если бы сказал, что ты не делаешь правильное предложение в правильное время. Я не позволю им перепрограммировать мой мозг из-за какой-то гибридной сучки с вампирским фетишем. Неважно, насколько хороша её задница.

Надя улыбнулась, продолжая изучать его лицо прищуренными глазами.

— Тогда заходи, брат, — сказала она после паузы, распахивая дверь пошире. — Мы не задержимся надолго, — она бросила на него насмешливый сочувственный взгляд. — Если только ты не хочешь подождать меня снаружи? Я не хочу заставлять тебя смотреть, как мы убиваем твою новую любимую гибридную игрушку для траха, Ник. Я бы оставила её тебе, если бы могла. Правда. Но это бизнес. Ты же понимаешь?

Ник закатил глаза, по-прежнему держа руки в карманах пальто и вторя её насмешливому тону.

— Думаю, я смогу пережить смерть одной гибридки, Надя.

— О, хорошо, — ласково произнесла она. — Мне бы не хотелось наносить тебе психологическую травму, брат.

Он хмыкнул, позволив себе рассмеяться.

Но она уже повернулась к нему спиной и зашла в кабинет.

Светловолосый парень открыто нахмурился, глядя на Ника, но отступил в сторону, когда тот протиснулся мимо него в комнату. Ник сделал вид, что ничего не заметил. Он спокойно прошёл мимо, подмигнув парню, и вошёл в странно круглую, заставленную книгами комнату, по-прежнему держа руки в карманах пальто.

Едва переступив порог комнаты, Ник увидел её.

Как и на картине, на ней было надето кимоно.

Она стояла коленями на каменной плитке перед своим столом, ноги расставлены, кровь стекала по её лицу и заставляла волосы слипаться. Кровь струилась по одной из её ног, пропитывая шёлковую ткань халата. Её руки были скованы за спиной наручниками, а между разбитых губ был засунут тёмно-синий кляп. Прямо на глазах Ника по её лицу текла кровь из всё ещё не запёкшегося пореза под волосами. Её щека распухла с другой стороны от ещё одного удара.

Ник поймал себя на том, что смотрит на неё и не может отвести взгляд, хотя и знает, что Надя наблюдает за ним.

Узнав Ника, Уинтер взглянула на него с надеждой и неверием в сине-зелёных глазах. Эти аквамариновые глаза так расширились, что, казалось, поглотили её лицо.

Ник заставил себя отвести от неё взгляд.

Изобразив равнодушное выражение лица, он покачнулся на каблуках, небрежно оглядывая комнату. Книги были сброшены с полок позади её стола. Он почувствовал запах крови и увидел, что большая часть того, что вчера лежало на её столе, теперь валяется на полу.

Они привезли её сюда.

Они, должно быть, не просто так изобразили эту сцену борьбы. Это случилось не здесь; Уинтер не выбралась из своего дома. Чёрт, она даже не успела переодеться.

Он задался вопросом, неужели они уже находились в её доме, когда он позвонил?

И всё же, почему именно здесь?

Зачем они привели её сюда, чтобы убить?

Продолжая оглядывать комнату, Ник оценил размеры маленького помещения. Это хорошее место, чтобы заманить кого-нибудь в ловушку. Это не лучшее место, чтобы попытаться сбежать, особенно если ты старался спасти безоружного и легко убиваемого получеловека.

Он остановил взгляд на других обитателях комнаты, рассматривая трёх крепких мужчин, которые стояли у стен: один позади Нади, двое других слева от Ника. У всех троих за спиной висели сильно модифицированные плазменные винтовки. Все трое выглядели бывшими военными и имели обширные татуировки с символикой чёрного рынка.

Определённо принадлежат к мафии.

Вероятно, давние наёмники.

На их счету наверняка такое количество убийств, которое заставило бы любого вампира покраснеть.

Впрочем, Ника беспокоили не люди.

По той же причине основное его внимание было сосредоточено на женщине-вампирше, даже когда он окидывал взглядом толстые руки и торсы мужчин-людей.

— Так в чём же всё-таки дело? — спросил Ник, делая свой тон скучающим. — Мне кто-нибудь скажет? Или это просто человеческое дерьмо?

Надя посмотрела на него. Затем, видимо, определив, какую он занимает позицию, она издала весёлый звук.

— Спроси у парня, — она слегка закатила глаза, указывая большим пальцем на долговязого блондина Гаррисона. — Это его родео.

Ник вежливо посмотрел на Гаррисона, оглядывая его с лёгким равнодушием.

— Ты ведь знаешь, что твоя мама в тюрьме? — спросил он. — Они думают, что она убила твою мачеху. Они пытаются свалить на неё и все остальные смерти.

Парень сердито посмотрел на него.

Ник не заметил ни капли раскаяния в этих голубых глазах.

Когда тот ничего не сказал, Ник снова подтолкнул его.

— Твой отец подговорил тебя на это? — поинтересовался он. — Это у вас такое проявление отцовско-сыновней связи? Быть нацистами вместе? Отсасывать у Дмитрия Йи и его последователей Эйфы?

Надя снова непроизвольно фыркнула.

Краем глаза Ник наблюдал, как женщина-вампирша подошла ближе к Уинтер, внимательно рассматривая её, словно оценивая, как она выглядит в этих оковах. Надя подошла к Уинтер сзади и проверила наручники, хмуро глядя на порез на голове.

— Давайте, — сказала она, глядя на троих мужчин. — Поднимите её. Мы не можем держать её в этих наручниках слишком долго. Нам нужно, чтобы она стояла. Так, чтобы кровь брызнула правильно.

Ник нахмурился.

Он перевёл взгляд с четырёх наёмников на высокого блондина.

— А, — сказал он после паузы. — Ты же не можешь повесить это на старую добрую мамулю, да? Копы схватили её. Так какой будет история? Грабитель? Попытка изнасилования?

Ник приподнял бровь, оглядываясь на Уинтер.

Она смотрела на него, только на него, и в её глазах стоял ужас.

Он с усилием воли отвёл глаза, не меняя выражения лица.

— Ну так что? — спросил Ник, переводя взгляд с Нади на Гаррисона. — Какой будет история? Самоубийство? Неужели люди действительно до сих пор совершают самоубийство из-за позора? Или ты собирался сделать из этого что-то вроде расовых страданий? Как будто она не может справиться со страхом того, что об её гибридной расе станет известно?

Парень нахмурился ещё сильнее, но скрестил руки на груди, явно не желая отвечать.

У Нади не было такой проблемы.

— Мать обвинила её в том, что она пыталась приставать к парнишке, — сказала она, пожимая плечами и оценивающе глядя на Уинтер. — Как бы то ни было, парень захотел убить её сам. Поэтому мы решили инсценировать это как неудачную попытку изнасилования.

Ник фыркнул, взглянув на Гаррисона.

— Думаешь, кто-нибудь в это поверит? Что это самооборона?

Надя пожала плечами.

— Она гибрид. Как только они проведут анализы крови, они, конечно, поверят в это. Его отец подтвердит… не так ли, милая? — сказала она, адресовав свои слова Уинтер и ткнув её в бедро ногой в сапоге. — У нас есть пистолет, зарегистрированный на её имя. Она держала его в своём доме. Поэтому они боролись за оружие…

— …Пистолет выстрелил, — закончил за неё Ник, махнув рукой.

— Вот именно, — сказала Надя. Пожав плечами в почти извиняющемся жесте, она добавила: — Топорно. Я знаю. Но парень с голубыми волосами будет свидетелем. И у нас есть люди внутри, которые проследят за тем, чтобы все улики выстроились как надо.

Ник кивнул, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Значит, вы думаете, что копам будет наплевать на картину? — небрежно сказал он.

Надя резко вскинула голову.

Нахмурившись, она уставилась на него.

— Откуда, бл*дь, ты это знаешь, Наоко? — сказала она.

Ник ответил ей внезапно настороженным взглядом.

Помолчав, он пожал плечами.

— Я Миднайт, — сказал он. — Я занимался этим делом. Я был там, когда они нашли третью картину.

— Какую третью картину?

— В доме Сен-Мартен. Когда её арестовали.

В наступившей тишине трое мужчин и Надя обменялись взглядами. Потом Надя нахмурилась и снова посмотрела на Ника.

— Бл*дь, — сказала она. — Серьёзно?

Ник кивнул.

— У копов ещё не было времени заняться этим делом. Но если вы убьёте её здесь, с какой-то дурацкой историей, они начнут задавать вопросы, — помолчав, он добавил, взглянув на Гаррисона. — Его нет на картине, но вы четверо есть, — сказал он, оглядываясь на наёмников, затем кивнул в сторону Уинтер. — И она тоже. В этом самом халате.

Надя нахмурилась, глядя на остальных троих.

— Кто, бл*дь, рисует эти чёртовы картины? — спросила она, всё ещё хмурясь и косясь на Ника. — Ты в курсе?

Ник пожал плечами.

— Понятия не имею. Сен-Мартен знает, но она молчит. Во всяком случае, пока. Это может измениться после нескольких недель допросов… особенно если они получат ордер на проведение вампирских допросов.

Надя нахмурилась ещё сильнее.

Глядя на Уинтер, она задумчиво поджала губы.

— Бл*дь, — сказала она.

Взглянув на мальчика, она нахмурилась.

— Планы изменились, малыш. Нам придётся сделать это по-другому.

Изогнутые губы Гаррисона скривились в сердитой гримасе. Он хотел что-то сказать, но она подняла руку прежде, чем он успел это сделать.

— Ты всё равно сможешь застрелить её, — уточнила Надя. — Но не здесь, — она указала на Уинтер. — Я знаю, что тебе нужна твоя история об изнасиловании, но эта фифа должна исчезнуть. Мы отведём её к одной из дверей купола, застрелим и вышвырнем наружу. К тому времени, когда они найдут её (если вообще найдут), от неё не останется и следа, который приведёт к тебе. Ладно?

Гаррисон сердито скрестил руки на груди.

— Я знаю, это не то, чего ты хотел, — терпеливо сказала Надя. — Но это лучшее, что мы можем сделать. Ты же не хочешь попасть в тюрьму, малыш?

Кривя губы, Гаррисон покосился на Ника, затем снова посмотрел на Надю.

Прежде чем он успел заговорить, Надя адресовала свои следующие слова Нику.

— И нет никаких шансов, что они придут сюда сегодня вечером? — сказала она.

Ник покачал головой, настороженно глядя на Гаррисона.

— Они только что арестовали Сен-Мартен. Они заняты ею… и реакцией прессы на всё это, — он указал подбородком и головой на Гаррисона. — Если они и придут сюда в ближайшее время, то, скорее всего, ради него.

Не обращая внимания на сердитый взгляд Гаррисона, Ник снова посмотрел на Надю.

— На картине не видно лица гибридки, — добавил он, указывая на Уинтер, не глядя на неё. — Так что если мой напарник не запомнил её офис достаточно хорошо, чтобы связать всё с этим местом, то у него не будет особых причин беспокоиться о том, что вы нападёте на неё сегодня вечером, ведь их единственный подозреваемый находится под стражей… короче, я бы не волновался.

— Дерьмо, — она рассмеялась. — Её лица даже нет на картине? Серьёзно?

Ник кивнул.

— Всё, что там видно — это её нога и часть халата.

Когда Надя снова расхохоталась, Ник добавил:

— …Как бы то ни было, их главный повод для беспокойства в отношении картин заключался в том, что художник мог быть преступником. Теперь, когда они думают, что поймали убийцу, ничто из этого не будет приоритетом.

— Есть ли какая-то причина, по которой они могут проверить парнишку? — спросила Надя, кивнув подбородком в сторону Гаррисона. — Можно ли позволить ему застрелить её?

Ник пожал плечами.

— Я уверен, что всё в порядке.

Надя посмотрела на Гаррисона Кингсворта, который всё ещё стоял, скрестив руки на груди. Теперь он оглядывался по сторонам, словно не мог поверить, что никто не обращает на него внимания.

— Ну и что? — поинтересовалась Надя. — Как тебе такой расклад?

— Сюда едет мой отец, — сказал он, нахмурившись. — Я уже позвонил ему.

— Ну и что? Перезвони ему.

Гаррисон покачал головой и нахмурился ещё сильнее.

— Уже слишком поздно, — он бросил на Ника угрюмый взгляд. — В любом случае, ты упускаешь главное. Он должен увидеть её. Он должен знать, что это я убил её… и почему я это сделал.

Надя вздохнула, как будто имела дело с гораздо более маленьким ребёнком, чем на самом деле.

— А ты не можешь просто сказать ему? — предложила она. — Скажи ему, что она приставала к тебе, а ты её застрелил. Скажи ей, что мы позаботились о теле…

— Нет!

— Но почему? Какое это имеет значение?

Он сердито покачал головой и сложил руки на груди.

— Это не одно и то же… — сердито начал он.

— Жизнь всегда сводится к компромиссам, малыш.

Нахмурившись и всё ещё размышляя, вампирша наблюдала за лицом Гаррисона.

— Мы могли бы сфотографировать тело, если только никого из нас не будет в кадре, — предложила она. — Твой отец поймёт, в чём дело, если ты покажешь ему лицо этой мёртвой гибридной сучки, — она показала пальцем на Уинтер, по-прежнему держа дробовик на плече. — Мы можем убить её где-нибудь в другом месте. В месте, которое не имеет никакого отношения к твоей семье…

— Нет, — отрезал Гаррисон. — Я плачу. Я говорю, как мы это сделаем… и я говорю, что мы убьём её здесь. Он должен это увидеть. Ему нужно это увидеть. Или сделка отменяется.

Ник, нахмурившись, уставился на мальчика.

Ему стало немного не по себе, когда он осознал, что, возможно, всё-таки понимает происходящее.

— Это ты фанатик Дмитрия Йи, не так ли? — сказал он, и голос его зазвучал холодно. — Не твой отец, как думает твоя мать… ты. Ты тот, кто купил все книги, посмотрел все видео… кто поклялся в верности крови, чистоте и прочем дерьме.

Губы Ника непроизвольно скривились, когда он взглянул на Уинтер.

— Я также думаю, что это ты рассказал обо всём своему отцу… а не наоборот, — сказал Ник. — Держу пари, ты сделал всё возможное, чтобы привлечь его к этому делу, зная, что Дмитрий Йи, вероятно, сам предложит отсосать тебе, если ты привлечёшь в его секту губернатора Охраняемой Зоны Нью-Йорка. Какой переворот, я прав? Ты, наверное, думал, что преуспел… по крайней мере, пока не узнал о неловком маленьком фетише Гэвина в отношении гибридных кисок.

Взгляд Гаррисона сделался убийственным.

Однако он ничего не сказал, только крепче скрестил руки.

— Ну и… что теперь? — спросил Ник.

Он указал на лежащую на полу Уинтер, на этот раз не глядя на неё.

— …Это должно заставить папку подчиниться? Заставить его вновь посвятить себя делу?

Он помедлил, когда парнишка промолчал.

— А если папаша откажется? — поинтересовался Ник. — А что, если губернатор Гэвин разозлится, что ты убил его горячую подружку-гибридку, чтобы умилостивить своего долбаного Богочеловека? А что, если у него нет твоей кровожадности? Что, если он отныне не согласится подчиняться?

— Тогда он тоже умрёт, — отрезал парень.

Ник замолчал, уставившись на него.

Гаррисон смотрел прямо на него, не смущаясь.

— Он не скажет «нет». Неужели ты думаешь, что он предпочтёт мне какую-то мерзкую, грязную сучку? — он посмотрел на Уинтер так, словно она вызывала у него омерзение. — У него были десятки таких шлюх. С чего бы ему переживать?

— А как насчёт следующей? — мягко произнёс Ник. — Ты и её собираешься убить?

Гаррисон повернулся к нему, и его голубые глаза сверкнули.

— Никакой «следующей» не будет, — отрезал он. — Этому придёт конец. Ему просто нужна помощь…

— Помощь? — Ник насмешливо фыркнул. — Потому что они… что? Гипнотизируют его своими магическими, гибридными вагинами?

Когда Гаррисон промолчал, Ник закатил глаза.

— Не смеши меня, малыш, — сказал он. — Твой отец трахает гибридов, потому что ему это нравится. Он получает удовольствие от власти, которую имеет над ними. Он получает удовольствие от того, что это «грязно». Он получает удовольствие от того, что ему сходит с рук нечто, что его поганый, расистский мозг считает «гадким». Я дам ему два месяца, прежде чем он найдёт новую. Максимум.

Наступило молчание.

Ник видел, что парнишка хочет что-то сказать ему.

Возможно, что-то связанное с получеловеческим статусом Ника. Учитывая, что Надя стояла там с ярко-алыми глазами, держа дробовик на плече, он, вероятно, не осмеливался.

Ник насмешливо фыркнул, глядя на Надю.

— Господи, Надя. Ты работаешь на этот кусок дерьма?

Вампирша пожала плечами, бросив на Гаррисона пренебрежительный взгляд.

— Его денежки сладко пахнут, — она изогнула бровь, глядя на Ника. — Во всяком случае, это громкое заявление из твоих уст, Наоко. Учитывая некоторых людей, с которыми ты работал на протяжении всех этих лет.

Ник вынужден был признать её правоту, пожав плечами.

Он продолжал пристально смотреть на белокурого паренька, хотя его внимание не отрывалось от женщины-вампира, кружащей вокруг Уинтер.

— Ну же, — сказала Надя. — Давайте уберём отсюда эту суку. Я хочу покончить с этим, — она пристально посмотрела на Ника. — Ты уверен, что на улице не будет наблюдения? Какие-нибудь дополнительные патрули или ещё что-нибудь, проверяющие школу?

Ник пожал плечами.

— Вполне уверен. Как я уже сказал, прямо сейчас они даже не смотрят в этом направлении. Когда я добрался сюда, там было тихо, как в могиле.

— Ну и прекрасно, — она улыбнулась ему. — Ты до сих пор очень полезен, Танака. Я с нетерпением жду возможности снова поработать с тобой. Прошло слишком много времени.

Ник хмыкнул, но слегка улыбнулся ей.

Отвернувшись от него, Надя бросила на троих мужчин ровный взгляд.

— Хорошо, — сказала она, явно приняв решение. — Мы отведём её к куполу. Маски и плазмы. Они уже видели картину, так что мы ничего не можем с этим поделать, — она взглянула на Ника. — Ты видел её. Есть что-нибудь, что нам нужно знать?

Ник покачал головой, оглядываясь на троих мужчин.

— Нет. Ни одно из ваших лиц не видно на той картине, — оглянувшись на женщину-вампира, он добавил: — Я бы не волновался. Они знают, что вы наёмники, Надя. Они не заботятся о вас. Им нужен был тот, кто вас нанял.

Он взглянул на Гаррисона, многозначительно изогнув бровь.

— …и они не ищут парнишку.

Ник посмотрел на Уинтер, заставив себя отвернуться, когда увидел жёсткий, сердитый блеск в её глазах. Заметив выражение её лица, он отвёл взгляд и пожал плечами.

Когда он снова покосился на Надю, губы вампирши скривились в лёгкой гримасе. Она уставилась на самого крупного мужчину в группе, гиганта с бритой головой и сине-зелёнойтатуировкой питона на шее. Ярко-красные, похожие на боевые татуировки линии тянулись по обеим его щекам, вторя стрелкам на бицепсах.

— Ладно, — сказала ему Надя. — Чего ты ждёшь? Пойдём.

Крупный мужчина нахмурился, искоса взглянув на Ника.

— Этот поедет с нами?

— Да. Не беспокойся. Ник классный. Он может постоять за себя.

Затем Надя посмотрела на Гаррисона.

— Ты должен знать… если копы всё же покажутся… если что-то пойдёт не так, мы уйдём. А деньги мы оставим себе. Понял? Тебе просто придётся самому разобраться с отцом. Я не собираюсь жертвовать своими людьми ради этого дерьма.

Гаррисон кивнул, остановившись только для того, чтобы посмотреть на Ника.

— Нет проблем, — холодно ответил он. — До тех пор, пока мне дадут застрелить её самому.

Как только он это сказал… Ник увидел, как это произошло.

То, чего он так долго ждал.

Ему представился шанс.

Глава 27 Шанс

Большой лысый человек с красными стрелами и татуировками питона наклонился к Уинтер.

При этом он поместил своё тело на полпути между Ником и двумя другими вооружёнными мужчинами.

Он также отвернулся.

В ту же самую долю секунды Надя отвернулась от Ника ровно настолько, чтобы оказаться лицом к лицу с двумя другими наёмниками, оба из которых были менее опытными и массивными, чем парень-питон, но всё ещё держали плазменные винтовки и выглядели так, как будто сами совершили несколько военных туров.

Когда она это сделала, то полностью заслонила им Ника, скрыв его из виду.

Что ещё важнее, она сама отвела от него взгляд.

Ник двинулся без раздумий, схватив сзади оба конца её дробовика.

Стиснув твёрдый металлический приклад, он дёрнул его вверх одним сильным рывком.

Он схватил её за горло прежде, чем она успела плавно повернуться, и грубо сломал кости позвоночника. Тем же плавным движением он опустил приклад дробовика в одну руку, выдернул ружье из-за её тела и поднёс к своему плечу прежде, чем она упала на землю.

Он выстрелил в первого человека перед собой, черноволосого мужчину азиатской наружности с выпуклыми, покрытыми венами бицепсами и татуировкой дракона, которая ползла по одной стороне его лица. Наёмник-человек ещё не пришёл в себя настолько, чтобы поднять оружие.

Ник не стал ждать.

Метнувшись вбок, он выстрелил во второго, самого молодого из троих наёмников, блондина лет двадцати с небольшим. У него было достаточно времени, чтобы понять, что с ним произойдёт. Его щенячьи карие глаза выпучились прямо перед тем, как Ник выстрелил в него в упор, уничтожив лицо парня и почти обезглавив его в процессе.

Повернувшись в третий раз, Ник пригнулся.

Он выстрелил вверх, как только дуло ружья выровнялось, и нажал на спусковой крючок в тот момент, когда большой мужчина с татуировкой питона выпрямился, склонившись над Уинтер.

Ник выстрелил тому в середину груди, целясь вверх с того места, где он скорчился в тени гигантского мужика под верхним освещением.

Дёрнув приклад дробовика назад, чтобы зарядить четвёртый патрон, Ник уже собирался повернуться, когда сильный толчок рванул его вперёд, едва не повалив на пол.

Осознав, что в него выстрелили и попали в середину спины, Ник стиснул зубы, оборачиваясь, но не поднимаясь с корточек. Схватив дробовик обеими руками и держа его поперёк груди, он изо всех сил швырнул оружие вверх, целясь в голову белокурого парня.

Он услышал хруст, когда металлический приклад врезался в нос и лицо белокурого парня, отбросив его назад в дверь кабинета Уинтер.

Даже не глядя на него, Ник понял, что тот вырубился.

Тем не менее, он поднялся на ноги, пересёк небольшое пространство и присел рядом с мальчиком, схватив его за горло.

Он укусил его за шею, не раздумывая ни секунды, даже не подумав о том, что Уинтер наблюдает за происходящим с пола позади него.

Вколов парню столько яда, что он мог бы оглушить его на несколько часов, Ник сделал хороший, долгий глоток прямо из вены, полагая, что парнишка должен ему, раз в груди и спине Ника теперь зияли дыры от грёбаного глока, который тот носил где-то при себе, вероятно, чтобы использовать против Уинтер.

Он получил всё, что ему было нужно, более или менее подтвердив то, что ему уже рассказали парнишка и Надя. Не говоря уже о том, что он собрал всё воедино, как только понял, что Сен-Мартен была неправа, считая, что её мальчик являлся жертвой её злого бывшего мужа, каким бы придурком этот мужик ни был.

Убрав клыки от шеи парня, Ник нахмурился, глядя на его закрытые глаза и разбитое лицо. Дробовик более или менее практически смял нос парня в ничто и выбил по меньшей мере несколько зубов.

Но он остался жив. Ник не проломил ему череп.

Честно говоря, Ник не был уверен, испытал ли он облегчение или разочарование.

Выкинув это из головы, он наконец повернулся, и его взгляд нашёл лицо Уинтер.

Она уставилась на него во все глаза.

Он оценил её лицо, которое выражало откровенный шок. Её грудь быстро вздымалась под шёлковым кимоно, которое, как он понял впервые, было разрисовано оранжевыми и синими рыбками кои.

Плавно поднявшись на ноги и всё ещё двигаясь как вампир, Ник пересёк комнату и одним плавным движением встал возле неё на колени.

Сначала он вытащил кляп.

К тому времени слёзы уже катились по её щекам.

— Не плачь, — сказал он хрипло.

— Да пошёл ты нах*й со своим «не плачь», — она пристально посмотрела на него, а Ник избегал удивления и недоверия в этом взгляде. — Я думала, ты меня убьёшь. Я думала, ты убьёшь меня и сбежишь с ней.

Ник встал, чтобы подойти к гиганту с татуировкой змеи, который уже перестал дышать. Порывшись в карманах человека, он в третьем кармане нашёл искомое, вытащил ключи от наручников и сжал их в ладони.

— С чего бы мне это делать, чёрт подери? — ворчливо спросил он.

— Помимо того, что ты, бл*дь, вызываешь натуральный ужас? — Уинтер оглядела мёртвые тела на полу своего кабинета. Она вздрогнула, когда её взгляд остановился на парне, Гаррисоне. — Господи, Ник. Ты убил их всех. Типа, за… две секунды.

— Нет, — Ник покачал головой. Он печально посмотрел на Надю. — Она оправится. Если только кто-нибудь не вырвет её сердце до того, как она проснётся через несколько часов… или не отрубит ей голову.

— Ты убил ребёнка?

— Нет. Он всё ещё жив. Я просто похерил ему личико.

— О.

Наклонившись к ней сзади, Ник расстегнул наручники, используя длинную узкую отмычку, чтобы открыть их один за другим.

Как только её запястья освободились, Уинтер шлёпнула его по груди, и Ник поморщился.

— Эй, — сказал он. — Успокойся. Пулевые ранения.

— Ты просто засранец.

— Почему ты не ушла из дома, как только я тебе сказал, мать твою? — спросил Ник, свирепо глядя на неё. — Мне потребовалось больше часа, чтобы добраться сюда. Ты уж точно не торопилась, чёрт возьми…

Уинтер недоверчиво посмотрела на него.

— Откуда ты знаешь, что я не пыталась уйти?

— Потому что ты была бы уже мертва, если бы они пришли так быстро, — прорычал он. — Я же велел тебе пойти к другу, Уинтер. Куда-нибудь в безопасное место.

— Я собиралась, — сказала она, потирая запястья. — И к твоему сведению, ты ошибаешься. Они пришли сразу после того, как я повесила трубку.

— О.

Всё ещё потирая запястья, она нахмурилась.

— Честно говоря, я собиралась поехать в Нью-Йорк. У меня здесь нет хорошего места, — она сердито посмотрела на него. — Тем более что меня только что уволили… благодаря тебе.

Ник посмотрел на неё.

Не зная, что сказать на это, он опять промолчал.

И тут ему в голову пришла ещё одна мысль.

— Нью-Йорк, — он хмуро хмыкнул. — Дай угадаю? Ты собиралась остаться со своим бойфрендом. С Гэвином. Принцем.

Она ударила его снова.

— Прекрати, — прорычал он. — Огнестрельное ранение. Неужели у тебя совсем нет грёбаной благодарности?

— Он не мой бойфренд. Я никогда не позволю этому отвратительному чмошнику прикоснуться ко мне. Несмотря на его дурацкие угрозы, — продолжая потирать запястья, Уинтер открыто нахмурилась. — Он пытался шантажом заставить меня переспать с ним. Как он, наверное, поступил и со своей бедной женой…

— Почему это не сработало с тобой? — мягко спросил Ник.

Она снова ударила его, и он вздрогнул, невольно рассмеявшись.

— Господи! — воскликнул он. — Зачем я вообще спас тебя? Ты просто хочешь моей смерти.

— Я позвонила его бывшей жене, — прошипела Уинтер. — Я позвонила Сен-Мартен. Она заставила его отступить.

— О.

Ник уставился на неё. Лучше бы он не испытывал такого облегчения, как сейчас.

Он знал, что это несправедливо. Если бы она переспала с Гэвином Кингсвортом, он не имел бы права сказать об этом ни единого грёбаного слова. Он ни хера не вправе осуждать что-либо.

Однако он почувствовал облегчение.

По правде говоря, он испытал гораздо большее облегчение, чем мог себе представить поначалу.

— Я тебе нравлюсь, — сказала Уинтер, снова ударив его. — Я тебе нравлюсь, Ник.

На этот раз он не вздрогнул… и не рассмеялся.

Глядя в её сине-зелёные глаза, наблюдая, как они блестят всё сильнее, пока она смотрит на него, и в этих наполненных светом радужках проступает почти беззащитное выражение, Ник обнаружил, что сдаётся.

— Ты мне нравишься, — сказал он. — Ты мне очень нравишься, Уинтер.

Она прикусила губу и кивнула.

Слёзы снова потекли по её лицу, но голос оставался твёрдым, когда она опять кивнула, сердито вытирая щёки рукой.

— Вот именно, чтоб тебя черти драли, — сердито пробормотала она.

На этот раз Ник не раздумывал.

Опустившись рядом с ней и прислонившись к основанию её антикварного стола, он обнял её. Когда она расслабилась, Ник притянул её к себе на грудь, а потом и на свои колени. Не обращая внимания на пулевое ранение, на то, что её шёлковое кимоно и волосы были в крови, он крепко прижал Уинтер к себе.

Он сжал её в объятиях и не отпускал, несмотря на боль.

Они сидели неподвижно.

Они всё ещё сидели там, когда Ник услышал вой сирен.

Эпилог Компромиссы

Ник стоял в круглой гостиной похожего на дворец пентхауса.

Засунув руки в карманы пальто, он смотрел в массивные круглые окна, выходящие на Нью-Йорк в сумерках, и наблюдал, как внизу в парке зажигаются огни.

Он всё ещё был одет в ту же одежду, что и в школе Келлерман.

Когда Джордан выпустил его из камеры под зданием 17-го участка, Ник решил прийти сюда, выяснив, кто его выручил.

Мисс Вероника Расин встретила его в вестибюле точно так же, как в первый раз, когда он пришёл в это здание.

На этот раз она отнеслась к нему даже теплее, чем при первой встрече. Увидев Ника, она обняла его, отстранившись от опешившего Ника только тогда, когда он вздрогнул из-за огнестрельной раны.

— Простите! — воскликнула она, глядя на выпуклость, где под его рубашкой и пиджаком была наложена повязка. — Я и забыла, что вы ранены, мистер Танака! Мои извинения!

Он был так ошеломлён, что только кивнул.

Несколько секунд спустя он последовал за ней к лифтам, слушая болтовню о том, как мисс Сен-Мартен была занята с тех пор, как её освободили из-под стражи, и как она позволит «Ларе» объяснить ему, чем именно, и как они все благодарны за то, что он сделал….

В какой-то момент Ник просто перестал следить за её монологом.

Одной только теплоты и благодарности от женщины в тёмно-красном кожаном костюме оказалось достаточно, чтобы он лишился дара речи.

С тех пор она оставила его здесь одного, предложив выпить, даже предложила принести ему пакет с кровью, если он был голоден.

Ник был голоден.

Тем не менее, он отказался, поблагодарив её ещё одним смущённым бормотанием.

Это было, наверное, минут двадцать назад.

Стиснув зубы, он подошёл поближе к изогнутому окну хотя бы для того, чтобы отвлечься на открывающийся вид.

Подойдя к самому краю органического стекла, он окинул взглядом здание, вернее, ту его часть, которая была видна под таким странным углом, и стал наблюдать за машинами и людьми на улице прямо под ним.

Когда сзади открылась дверь, Ник обернулся и вздрогнул.

Оказалось, что это не совсем дверь.

В кажущейся бесшовной стене открылась панель.

На заднем плане Ник увидел что-то похожее на офис.

В центре того кабинета стояли два чрезвычайно дорогих на вид вращающихся кресла для виртуального погружения. Они выглядели как нечто из научно-фантастического фильма — каждое из них было оснащено возможностью поворота под разными углами в рамках системы округлых, художественно спроектированных рельсов, которые следовали по 360-градусным дугам во многих направлениях, образуя вокруг каждого из кресел переплетение яйцевидной формы.

Любитель технологий, который не умер в Нике до сих пор, спустя, казалось, миллион лет вампирской жизни, хотел бы испытать одну из этих штук… возможно, запустить симуляцию воздушного боя или даже воздушного боя в космосе.

Чёрт, да и вампир в нём тоже был бы не прочь испытать эти штуки.

Ник всё ещё смотрел на виртуальные станции, когда она вошла.

Она больше прогуливалась, чем ходила, одетая в старомодный тяжёлый шёлковый халат, как кинозвезда сороковых или пятидесятых годов. Он вспомнил сравнение с Авой Гарднер, когда она улыбнулась ему губами, накрашенными ярко-красной помадой.

За ней следовал Джек Бёрд, он же «Малек», видящий-провидец.

Наконец-то он сменил свою грёбаную одежду.

Ник посчитал, что это уже хоть какой-то прогресс.

Теперь Малек был одет в тёмную куртку в армейском стиле поверх кроваво-красной футболки и тёмных брюк. Он выглядел так, словно ему место в модном кафе богемного района Виллидж, возможно, с гитарой в руках.

Ник не был уверен, что он чувствовал при виде их обоих.

— Наоко, — произнесла Сен-Мартен, улыбаясь ещё шире и протягивая руки в приветственном жесте. — Большое спасибо, что пришли. Вы, должно быть, с ног валитесь.

Ник слегка нахмурился, переводя взгляд с одного на другого.

Он не стал напоминать ей, что вампиры не спят.

Как бы то ни было, он действительно устал.

— Ну да, — осторожно сказал Ник. — Спасибо, что вытащили меня. Они сообщили, что все обвинения сняты. Они не сказали, как вам удалось провернуть такое.

— Провернуть такое? — она фыркнула, изящно опустившись на длинный узкий диван, окружённый растениями и деревьями — на тот самый, где она сидела, когда Ник впервые встретил её. — Провернуть что, детектив Танака? У них не было абсолютно никаких причин или прав задерживать вас. Более того, вы спасли их задницы. Вы не только поймали настоящего убийцу, но и получили полное признание на цифровой записи.

Ник рефлекторно прикоснулся к уху.

Они отдали ему гарнитуру, когда отпустили его.

Это произошло после нескольких часов, проведённых Ником в камере с ошейником на шее. Они оставили его там на несколько часов, голого, истекающего кровью от огнестрельной раны, прикованного к стене органическими цепями, которые крепились к ошейнику, а также к запястьям, лодыжкам, локтям и талии.

Никто не пришёл поговорить с ним.

Никто не задал ему никаких вопросов, даже по коммуникатору.

Они даже не послали никого перевязать рану, пока, вероятно, уже не решили отпустить его.

Примерно через час после этого появился Джордан с ключами от цепей и стопкой окровавленной одежды Ника.

Молодой детектив одну за другой снял с Ника цепи, ошейник, затем бросил ему кучу одежды, сообщив, что его выпускают под залог.

Потом Джордан ушёл.

Он не сказал ему больше ни единого бл*дского слова.

Он даже не сообщил Нику, уволен он или нет.

Однако, учитывая то, что только что сказала мисс Лара Сен-Мартен, они, должно быть, загрузили содержимое гарнитуры Ника, прежде чем отпустить его.

Он держал гарнитуру в кармане всё время, пока разговаривал с Надей и Гаррисоном. Он включил запись и сунул устройство в карман пальто за несколько секунд до того, как они нашли его в тёмном коридоре, где он кормился от друга Гаррисона, Янно Ли.

— …Вам также удалось сделать всё это с минимальным скандалом для них, — продолжала мисс Сен-Мартен, и её тон сделался немного более едким. — Вы оправдали их любимого губернатора. Вам даже удалось сделать это, не разоблачив его как насильника, сочувствующего нацистам…

— А-а, — протянул Ник. — Так вот оно что? Вы обещали молчать? — он невольно нахмурился. — Полагаю, что и я тоже должен молчать об этом?

— Естественно, — взгляд её зелёных глаз стал резче. — Сын губернатора, к сожалению, попал не в то окружение. В результате он убил свою мачеху в припадке ярости. Затем он позвонил группе наёмников, которую нашёл в даркнете, чтобы те зачистили его беспорядок и убили некоторых других гибридов с целью скрыть связь его семьи с преступлением…

— А дети? — спросил Ник, ещё крепче поджимая губы. — Те, которых они зверски убили в парке?

— Часть извращённого фанатизма, которым промыли мозги моему сыну, конечно же, — спокойно ответила она, устраивая свои длинные ноги на диване и пряча их под толстый халат.

— …После того, что он сделал со своей мачехой, он был опьянён силой, — добавила Сен-Мартен. — В сочетании с расистской идеологией, которой он подвергался, и манипуляциями со стороны лидера культа, Дмитрия Йи, это привело моего бедного Гарри к идее убить своих одноклассников, которые, как он обнаружил, не являлись чистокровными людьми.

— Бедный Гарри, — пробормотал Ник, стиснув зубы. — Ну конечно.

— У вас наверняка есть вопросы, — сказала мисс Сен-Мартен чуть более резким тоном.

Ник хмуро посмотрел на неё.

— Несколько, — ответил он. — Где Уинтер?

Уголки губ женщины приподнялись в тёплой улыбке.

— Мисс Джеймс в полном порядке, — заверила она его. — Конечно, я договорилась, чтобы мои люди осмотрели её в больнице, куда её отправили. Её личность как чистокровного человека остаётся нетронутой. Я также подала прошение в школьный совет, чтобы она осталась директором школы. Я попросила их простить её маленький проступок с тобой… особенно учитывая всё, через что она прошла, и тот факт, что убийца жил прямо у них под носом, получая доступ к даркнету из своей комнаты в общежитии, и никто из них не был в курсе.

Она криво усмехнулась.

— И ещё, — сказала она с изящным жестом. — Она действительно отличный директор школы…

— Как вам удалось заставить М.Р.Д. снять с меня обвинения? — нахмурившись, спросил Ник.

Она улыбнулась ему, не отвечая.

Выдохнув по-человечески, Ник оглядел похожую на джунгли гостиную и кивнул.

— Понял, — пробормотал он. — Каковы шансы, что они вас послушают? Я имею в виду школу? Насчёт Уинтер?

— Шансы хорошие, — сказала она. — Я руковожу советом директоров.

Ник уставился на неё. Потом всё остальное сложилось в цельную картину.

— Вы устроили её туда на работу, — он произнёс это не как вопрос. — Она обратилась к вам за помощью, и вы устроили её туда, чтобы увезти от вашего бывшего мужа.

Лара Сен-Мартен кивнула, и её губы снова изогнулись в улыбке.

— Да, — призналась она. — До этого она работала секретаршей у моего мужа, где её явно недооценивали, а её квалификация была слишком высока для такой работы. Она пришла ко мне за помощью, когда его внимание стало… настойчивым. Когда я узнала, что её прошлое связано с образованием, дальнейший курс действий казался очевидным. Мы несколько месяцев искали квалифицированного директора, после того, как наш последний ушёл на пенсию, так что момент оказался удачным для нас обеих.

— Вам не пришло в голову сказать мне об этом раньше? — прорычал Ник.

Лара Сен-Мартен нахмурилась, но это не коснулось её глаз.

— С чего бы это? — сказала она. — Это история мисс Джеймс. Я пообещала ей, что буду держать это втайне. И какая же это была бы тайна, если бы я сказала вам, что она получила эту работу отчасти потому, что пришла ко мне за помощью против моего бывшего мужа-распутника?

Ник нахмурился, но только кивнул.

— И ваш бывший сказал вашему сыну… что? Что он трахнул горячую училку?

Зелёные глаза стали ещё холоднее.

— Предположительно.

Ник кивнул, всё ещё размышляя.

— Гаррисон сказал, что это он подслушал наш разговор. Он слил запись в прессу.

— Да, — мисс Сен-Мартен вздохнула теперь уже устало и на мгновение потёрла виски. Опять вздохнув, она опустила руку обратно на диван. — Очевидно, у Гарри и его друзей имеется большой талант к электронике. Они использовали этот дар, чтобы установить скрытую слежку по всей школе. Очевидно, это была часть их миссии по выискиванию «нечистокровных».

— И это он был лишним человеком на месте преступления в Бронксе? — спросил Ник. — Что? Неужели он пошёл туда, чтобы увидеть всех мёртвых гибридов? Злорадствовать, что он стал причиной всего этого?

— Да, — ответила она чуть более холодным тоном.

Снова наступило молчание.

— Ну и что? — наконец спросил Ник. — Это всё? Мне сказали, что вы хотели меня видеть. Зачем? Чтобы рассказать мне всё это? Или вы хотите от меня чего-то ещё?

Её губы дрогнули.

На этот раз выражение её зелёных глаз было озадаченным.

— Я позвала вас сюда, детектив Танака, чтобы отблагодарить, само собой, — сказала она, и в её голосе прозвучало недоумение. — Мы перед вами в огромном долгу.

— Я разбил лицо вашему сыну, — кисло напомнил Ник.

— Вы его не убили, — ответила она, деликатно пожимая плечами.

— Я мог бы, — сказал он. — Легко. Я бросил в него этот дробовик с чертовски сильным замахом…

— Но ты этого не сделал, — сказала она. — Ты не убил его, Ник.

Снова наступило молчание.

Ник нахмурился.

— И что с ним теперь будет? — сказал он. — С вашим сыном? Он подросток, рьяно верующий. Он займёт ваше место в тюрьме? Собираются ли они реабилитировать его? Сделать ему химическую лоботомию? Или просто убьют его? Теперь, когда копы знают, что он пытался обречь собственную мать на казнь за совершенные им убийства, это сделает его приговор лучше или хуже?

Впервые за всё время Сен-Мартен нахмурилась.

Она уставилась на него с явно менее дружелюбным выражением лица.

— Вам больше не нужно беспокоиться о моём сыне, детектив, — сказала она.

— Значит, это «нет»? — челюсти Ника напряглись. — Знаете, он бы позволил вам поджариться. Ваш собственный сын позволил бы вам поджариться… и всё потому, что винил вас за блудный член своего отца.

На этот раз Сен-Мартен открыто поморщилась и отвела взгляд.

— Гаррисон несовершеннолетний, — напомнила она ему, скривив губы. — С ним будут обращаться как с несовершеннолетним, детектив. Я думаю, что точный характер этих условий будет решён задолго до того, как он увидит зал суда изнутри.

Она холодно посмотрела на него.

— …Если это вас успокоит, он не вернётся в Келлерман. Скорее всего, он пробудет в лечебнице ещё много времени после окончания колледжа.

Ник хмыкнул и покачал головой.

— Ну да, — сказал он, не скрывая раздражения. — Видимо, с богачами всё действительно иначе.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, детектив? — спросила она, и её голос стал немного резче.

— Так вот что это такое? — сказал Ник. — Ещё одна взятка?

— Я хотела бы выразить вам свою благодарность, — начала она раздражённым голосом, обменявшись взглядом с Малеком, который улыбнулся с весёлым выражением лица. — По правде говоря, вы чертовски усложняете задачу, детектив…

— Моя работа, — Ник пристально посмотрел на неё. — Я бы хотел вернуться на мою работу.

— Об этом уже позаботились, — её недоумение вернулось. — Они вам не сказали? Вы получаете месячный отпуск, чтобы они могли обосновано утверждать, что вы «реабилитированы» и снова безопасны для человеческого общества, но после этого…

— У меня есть работа? — Ник уставился на неё, невольно опешив. — Серьёзно?

Сен-Мартен моргнула.

Затем она покачала головой, улыбнувшись и как будто развеселившись, несмотря на все свои усилия. Обменявшись ещё одним взглядом с Малеком, она повернулась к Нику, и её голос дрогнул.

— Да. Как я уже сказала, вы получите месячный отпуск. У них возникло несколько вопросов о том, как вы взломали свой чип GPS и ИИ полиции Нью-Йорка, но мне удалось убедить их, что мои люди выполнили эти вещи для вас. После месячного перерыва вы возвращаетесь к своему прежнему статусу. Детектив Миднайт. М.Р.Д. даёт вам допуск к работе. Без каких-либо санкций.

Ник нахмурился, глядя на неё.

— Серьёзно? — переспросил он.

— Это уже сделано. Честно говоря, я шокирована тем, что они вам не сказали. Ваш начальник, детектив Морли, казалось, был полон решимости донести до вас важность того, что вас надо держать в тени, по крайней мере, несколько недель, хотя бы для того, чтобы вы не попали в поле зрения средств массовой информации. Он пробормотал что-то о вашей привычке заниматься сёрфингом вне защитного купола.

Сен-Мартен многозначительно помолчала, словно ожидая, что он подтвердит или опровергнет свою привычку к сёрфингу.

Когда Ник не сделал ни того, ни другого, она выгнула бровь, глядя на Малека, который по-прежнему молчал, но выглядел весёлым.

Нику пришло в голову, что видящий не произнёс ни единого слова с тех пор, как вошёл в комнату через панель в стене.

— Тебе больше ничего не нужно? — произнёс видящий вежливым, почти почтительным тоном. — Что-то помимо безопасности твоей девушки, восстановления в должности детектива Миднайта в полиции Нью-Йорка и твоей свободы…

— Она не моя девушка, — пробормотал Ник.

Мисс Сен-Мартен и Малек обменялись весёлыми взглядами.

— Прошу прощения, — дипломатично сказал Малек, поворачиваясь к Нику. — Тогда мисс Джеймс. Мы можем ещё что-нибудь сделать для тебя, брат? — поинтересовался он почтительно.

К тому времени Ник уже кое-что придумал.

— Да, — сказал он. — Кое-что есть.

Мисс Сен-Мартен и Малек обменялись взглядами.

Затем она изогнула бровь, и её взгляд снова обратился к Нику.

— Назовите это, — сказала она, махнув в его сторону пальцами, унизанными кольцами.

— Тай, — сказал он.

Малек тут же нахмурился.

Ник видел, как мужчина-видящий подавляет гнев и, вероятно, желание послать его к чёрту. Черноволосому мужчине удалось сохранить вежливое выражение на лице и в голосе, но Ник мог сказать, что это далось ему с трудом.

— А что Тай? — сказал он с неприкрытой резкостью в голосе.

— Она пойдёт в школу.

От их молчания челюсти Ника напряглись.

Он многозначительно посмотрел на Малека, прежде чем повернуться к мисс Сен-Мартен, бросая им вызов возразить ему.

— Тай пойдёт в школу, — повторил он более твёрдым голосом. — Настоящую грёбаную школу. С другими детьми. Сделайте ей гибридную татуировку… или, чёрт возьми, человеческую. Но она пойдёт в школу. Пошлите её в Келлерман. Пусть Уинтер присмотрит за ней. Но она не должна жить в этой дыре с наркоторговцами, наркоманами и грёбаными преступниками и со своим взрослым братом, который любит бродить по ночам за заборами.

Наступило молчание.

В нём Малек нахмурился.

Мисс Сен-Мартен тоже нахмурилась.

Они обменялись взглядами.

Ник подумал, не разговаривают ли они каким-то образом, но ни один из них, похоже, не носил гарнитуру.

Ещё через несколько секунд Ник увидел, как высокий мужчина-видящий кивнул ей, хотя и неохотно.

Мисс Сен-Мартен снова посмотрела на Ника.

— Будет сделано, — сказала она, протягивая руку. — Договорились, детектив Танака.

Ник моргнул.

После недолгой паузы он подошёл к ней, двигаясь больше как вампир, нежели как человек — возможно, потому что боялся, что они оба передумают.

Взяв её руку, он пожал её один раз.

— Спасибо, — сказал Ник хрипло.

Когда он отпустил её, то снова поймал её улыбку и этот насмешливый взгляд в её ярко-зелёных глазах.

Изучая этот взгляд, Ник нахмурился.

— Что? — хмыкнул он.

Её улыбка стала шире и теплее.

— Я уже говорила, что вы очень необычный вампир, детектив Танака?

За её спиной Малек расхохотался.

Смех вырвался из него почти лающим звуком, как будто он ничего не мог с собой поделать.

Ник не ответил.

Хмуро смотря на них обоих, он одарил каждого из них коротким кивком.

Затем, не сказав больше ни слова, он ушёл.

«Смейтесь, придурки», — подумал он про себя, нажимая перламутровую кнопку лифта и вызывая позолоченную кабину обратно на этаж пентхауса.

Он получил то, что хотел.

Подумав об этом… действительно подумав… Ник улыбнулся.

Когда он вспомнил, что Кит тоже не пострадала, что он задолжал ей несколько дюжин обедов со стейками и что, возможно, он действительно сможет выполнить своё обещание научить её сёрфингу, его улыбка сделалась ещё шире.

Двери лифта открылись перед ним с тихим звоном.

И с этим, как сказала бы Уинтер Кьяра Джеймс…

Ник Танака был отпущен обратно на волю.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Примечания

1

«H» от англ. Human — человек.

(обратно)

2

О том, что такое B.D., мы можем только догадываться. Однако есть версия. В английском языке обозначение «до нашей эры» или «до Рождества Христова» пишется как B.C.E. — Before Christian Era. Это часто сокращают просто до B.C. Судя по всему, через 197 лет после обращения Ника в мире начали вести новый отсчёт времени, а всё, что было до этой даты, стали помечать как B.D. B в данном случае наверняка обозначает слово before (прежде, до), а вот что означает D — загадка. Возможно, мы узнаем эту расшифровку. А возможно, они просто взяли следующую букву в алфавите — сначала было B.C., потом B.D.

(обратно)

3

«V» от англ. Vampire — вампир.

(обратно)

4

От англ. library — библиотека.

(обратно)

5

От англ. chessboard — шахматная доска.

(обратно)

6

Здесь и далее, ИИ — искусственный интеллект.

(обратно)

7

Отсылка к синему цвету полицейской униформы.

(обратно)

8

Joie de Vivre (фр.) — Радость Жизни.

(обратно)

9

Аббревиатура по типу «Интерпол». Интерпол по идее расшифровывается как Международная организация уголовной полиции (International Criminal Police Organization), но в русский язык просто перешла английская аббревиатура Interpol. Так и тут.

(обратно)

10

Bird (англ.) — птица.

(обратно)

11

Почитать о первом столкновении Ника с «Архангел Энтерпрайзес» можно в книге «Возвращение Чёрного» (Тайна Квентина Блэка #4).

(обратно)

12

Фамилия Малека/Джека Бёрда переводится как «Птица», поэтому Тай — маленькая птичка, т. к. она его младшая сестра.

(обратно)

13

PH — от англ. penthouse, «пентхаус».

(обратно)

14

Среди англоязычного населения считается нормой почерк, который мы бы назвали печатным — т. е. где буквы не соединяются друг с другом при письме. Такие почерки, которые мы привыкли видеть (где буквы соединяются), тоже существуют, но это считается чем-то изысканным, что ли. И они называют это словом «курсив». Таким образом, Джордан говорит, что записка была написана не печатными буквами от руки, а красивым курсивным почерком.

(обратно)

15

Под «подготовительной» в данном случае имеется в виду то, что школа готовит к поступлению в высшее учебное заведение.

(обратно)

16

Начальное школьное образование в США продолжается до 5 или 6 класса, после чего начинается средняя школа, заканчивающаяся 8 или 9 классом в зависимости от штата. Старшая школа составляет 3 или 4 года обучения — от 9 до 12 класса. Таким образом, эта девушка училась в 11–12 классе.

(обратно)

17

Видимое излучение — электромагнитные волны, воспринимаемые человеческим глазом. Чувствительность человеческого глаза к электромагнитному излучению зависит от длины волны (частоты) излучения. Многие виды животных способны видеть излучение, не видимое человеческому глазу, то есть не входящее в видимый диапазон — например, видеть нечто в ультрафиолетовом спектре. Очевидно, у вампиров есть способность видеть то, что человеческий глаз попросту не воспринимает.

(обратно)

18

«Коломбо» — американский детективный сериал. Главный герой, лейтенант Коломбо, имел заурядную и даже несколько неопрятную внешность, очень простые, хотя всегда вежливые манеры, и в целом выглядел человеком скорее рабочей профессии, чем высококлассным сыщиком. Он казался не очень умным, болтливым простаком с неловкими манерами и неуклюжей походкой, и сам старательно поддерживал этот образ. Однако за этим образом скрывался острый ум, наблюдательность, упорство и глубокое знание психологии. Сериал выходил в 1968–1978 и 1989–2003 годах, поэтому Джордан из будущего понятия не имеет, кто это.

(обратно)

19

В оригинале это одно и то же слово Jamaica, но на русском остров принято называть Ямайка, а район Квинса — Джамейка, поэтому так.

(обратно)

20

Пурист — это сторонник пуризма, т. е. движения, требующего строгого соблюдения чистоты в чем-либо. Это может быть чистота языка, искусства, стиля, спорта, но в данном случае, как видно из контекста, речь идёт о расовой чистоте.

(обратно)

21

Eifah созвучно с англ. Earth for humans — Земля для людей.

(обратно)

22

Снафф-порнография — тип порнороликов, в которых как минимум один из участников по-настоящему умирает. Такое публикуется в даркнете, т. е. на запрещённых скрытых сайтах.

(обратно)

Оглавление

Информация о переводе:

***

Глава 1 Слишком приятный запах

Глава 2 Первый знак

Глава 3 Миднайт

Глава 4 Странное хобби для вампира

Глава 5 Котёл Дьявола

Глава 6 Кормление

Глава 7 Никогда не спать

Глава 8 Красный куб

Глава 9 Безбилетный пассажир

Глава 10 Ты мне нравишься

Глава 11 Следовать за уликами

Глава 12 Феникс

Глава 13 Каменная стена

Глава 14 Отпустить

Глава 15 Вылазка

Глава 16 Перемирие

Глава 17 В кабинете директора

Глава 18 Уинтер

Глава 19 Расист

Глава 20 Пуститься во все вампирские тяжкие

Глава 21 Рабочий вопрос

Глава 22 Вампир дня

Глава 23 Кто-то слушает

Глава 24 Сорваться с поводка

Глава 25 Тёмный замок

Глава 26 Союз

Глава 27 Шанс

Эпилог Компромиссы

*** Примечания ***