Слишком долго мы были затеряны в безднах (СИ) [Smalta] (fb2) читать постранично

========== Глава 1 ==========

На мир земной взирая, как ни странно,

Мы слепоты не можем превозмочь.

Д. Алигьери «Божественная комедия»

«Ад», песня десятая, 133 терцет.

Март принес с собой скорую оттепель и долгожданный приход весны. Солнце стояло высоко над городом, отражаясь в витринах магазинов и окнах редких трамваев. На улицах можно было встретить робко улыбающихся людей, которым словно было неловко от проявления столь легких, беззаботных чувств, что они тут же спешили стыдливо опустить глаза, и мимолетные улыбки исчезали с их лиц. Это было мирное время. Но только не для Чарльза – девятнадцатилетнего студента факультета генетики, одного из крупнейших университетов Германии послевоенного времени. Каждый день Чарльзу приходилось воевать с собой, потому что ему было физически противно находиться там, где он был в данный период своей не столь длинной жизни. Люди, которые окружали Чарльза, рождали в нем волну возмущения, презрения и неприязни. Он не мог избавиться от мысли, что вот тот мужчина лет тридцати – тридцати пяти, переходящий дорогу, какие-то жалкие четыре года назад хладнокровно убивал людей, потешался над их мучениями и страданиями. Или вот та полная женщина с грубым лицом, которая вышла из лавки и сейчас протирала витрину, была одной из надзирательниц в концлагере и пытала измученных женщин и детей. Чарльз чувствовал, что не выдержит здесь долго. Страна постепенно приходила в себя после разорительной и жесточайшей войны: города, превратившиеся в руины и пепелища, отстраивались заново, постепенно восстанавливалась экономика, приходила в какой-никакой, но все же порядок, социальная жизнь, образование занимало пусть пока и не лидирующие позиции в жизни людей, но все же постепенно восстанавливало свои права. Собственно, из-за образования семья Чарльза и обосновалась в самом сердце Старого Света. Ученая степень не спасла отца Чарльза от мобилизации, поэтому, когда мистер Ксавьер в составе союзных войск дошел до Эльбы, а позже и стал свидетелем капитуляции нацисткой Германии, мать Чарльза и сам – на тот момент пятнадцатилетний – мальчишка ждали скорый приезд главы семьи домой, но отец в одном из писем сообщил, что задержится на территории поверженного государства и, возможно, жене с ребенком придется приехать к нему. Так и получилось: позже мистеру Ксавьеру предложили место в одном из университетов и Чарльзу, который готовился к поступлению в одно из престижнейших учебных заведений Англии, пришлось смириться с тем, что все решили за него, и что его планам, судя по всему, не суждено сбыться. Стоит ли говорить, что он был крайне огорчен сложившейся ситуацией, ведь еще дома читая сводки с фронта под тусклым освещением свечей, ежась от холода и промозглости, от которых, к сожалению, не спасали толстые стены бомбоубежищ, он понимал, что на другом континенте свирепствует страшная чума, которая не оставляет после себя ничего, кроме смерти и разрушений. И вот теперь он с родителями окружен людьми, которые были виновниками тех страшных событий. Это все равно, что сидеть на пороховой бочке, думалось Чарльзу. Это же чистое безумие – жить бок о бок с народом, который оказался столь бесчеловечным и жестоким. Уж кому, как ни мистеру Ксавьеру это должно было быть известно, ведь за что-то же он получил доктора исторических наук. Порой недальновидность и слепота взрослых приводила Чарльза в исступление. Погрузившись в безрадостные мысли, Чарльз не заметил, как добрался до университета.

Перед лекцией Чарльз зашел к отцу на кафедру, тот как раз готовился к следующему семинару. Глядя на него, Чарльз задавался вопросом, каково ему было во время войны, ведь отец был спокойным, доброжелательным человеком. Профессор Ксавьер всегда умудрялся видеть в людях хорошее. Всегда мог найти общий язык со студентами, войти в их положение. Ни разу за все годы Чарльз не слышал, чтобы отец повысил голос, чтобы вышел из себя, позволил себе оскорбление в адрес кого-то. Наверное, благодаря всему этому, за довольно короткий срок он стал уважаем и среди коллег, и среди учащихся. Чарльз восхищался отцом и бесконечно любил его; тот, в свою очередь, всегда старался уделить единственному сыну как можно больше времени. Воскресные прогулки в парке, праздники в кругу семьи, рыбалка и походы – у Чарльза было все, чтобы тот с уверенностью мог сказать, что лучше детства не было и быть не может. Вот только с войны отец вернулся абсолютно седой, и с протезом ниже колена вместо левой ноги – осколками противопехотной мины раскрошило кости. Он стал более отрешенным. Чарльз не мог подобрать правильных слов, чтобы объяснить, что именно изменилось в отце, да и понять в полной мере причин этих изменений по объективным обстоятельствам не мог. Но все это в купе лишь подогревало и увеличивало его неприязнь к стране, в которой он сейчас жил, и к людям, с которыми ему приходилось находиться рядом.