растит. Все соки из нее жизнь вытянула. Не знаю, что уж за сила у меня есть, только я действительно людям помогаю. Давай с тобой вместе помолимся Богоматери. Вся надежда на нее. Она милостива. Дай Бог за тебя похлопочет.
После всех положенных по обряду процедур, отогревшаяся сердцем Надежда, чмокнула в дверях «божий одуванчик» в щеку, а та ей на прощание сказала. — Молитвы молитвами, а вот тебе мой совет — постарайся почаще улыбаться. Плакат себе дома нарисуй что ли… И напиши на нем — «улыбка». И из дома без нее не выходи. Губы же ты перед уходом красишь, в зеркало смотришься, кошелек проверяешь. Так же и с улыбкой. Каждый раз проверяй, не забыла ли ты ее взять с собой. Договорились? Замуж выйдешь — позвони. Мне приятно будет.
Целый вечер Надя строила себе рожи в зеркале. Она говорила американское «чиз», повторяла по-русски — сыр и наблюдала за своим отражением. Из зеркала на нее смотрела какая-то кривляющаяся обезьяна и ничего более. Улыбок телеведущих или кинозвезд не было и в помине. Мышцы рта так растянулись от этих упражнений, что Надежда пол ночи мучалась от боли в скулах.
Утром в метро она пыталась улыбаться толкающим ее пассажирам, контролеру которому она предъявляла единый, самой себе отражающейся в вагонном стекле. Поймав недоуменный мужской взгляд, она прекратила свои бесплотные попытки и полезла в сумку за покетбуком с очередным детективом. На работе она тоже пыталась сиять белыми зубами и с непринужденностью сыпать анекдотами. Сослуживцы смотрели на нее как на умалишенную, так это было непривычно. И когда, проходя мимо канцелярии, Надежда услышала, как курьер сказал секретарше, что у Мирохиной крыша поехала, она убежала в свой кабинет и залилась горючими слезами.
Ближе к вечеру, когда Надежда уже успокоилась и даже махнула рукой на непонимание сослуживцев, в ее кабинет вошла, начальник отдела Елена Владимировна и сказала:
— Надя! Вы совершенно не щадите себя. Все работа, да работа. Надо же когда-нибудь и отдыхать. Нет желания в цирк завтра сходить? Мои ребята отказались. Билеты пропадают.
— Да я… — растерялась Мирохина. — Да я в цирке только в детстве была. Что я там буду делать?
— А дома что делать будете? Телевизор смотреть? Там хоть все в живую. Посмеетесь. Душу отведете.
— Посмеетесь… — задумалась Надя, — Ладно. Давайте билеты. Сколько я должна?
Утром Надя, большая любительница поваляться в выходные в кровати, проснулась рано. Энтузиазм вдруг забил ключом. Уже в дверях, окинув вылизанную квартиру, она остановила взгляд на зеркале. Из зеркала на нее смотрела милая мордашка с печальными глазами. Надя попыталась улыбнуться грустной девушке в зеркале. Это ей удалось плохо. Она отправила своему отражению воздушный поцелуй и побежала к метро.
Знакомый с детства запах ударил в нос прямо в фойе. Гардеробщица выжидающе посмотрела на Надю, ожидая увидеть вместе с ней ребенка, но его к ее удивлению не оказалось. Недоуменно поджав губки, она протянула странной зрительнице номерок.
Вокруг бесновались дети. Они кричали, гудели в бумажные языки, трещали какими-то невообразимыми трещотками. Постоянно слышалась одна и та же фраза: — Мам купи!
Надежда поскорее устремилась в зал. Место у нее было на первом ряду. Не смотря на скептицизм, действие сразу захватило ее. Сияющими глазами она смотрела на дрессированных слонов, женщину-змею, братьев эквилибристов. Вместе с детьми она улыбалась и хлопала в ладоши.
Но самым неожиданным во всем этом захватывающем действии оказались клоуны. Классические Бим и Бом. Правда, в России у них были русские имена — Петруша и Арсюша. Казалось бы, ничего особенного они не делали. Стандартные коверные. Один плохой, другой хороший. Плохой, обижает хорошего, но добро побеждает. Репризы были обычные, костюмы вроде бы тоже, но актеры с таким вдохновением и талантом играли, что зал разражался гомерическим хохотом. Ну что здесь смешного — пинок под зад, бутафорские слезы? И, тем не менее, зал покатывался и Надежда вместе со всеми. Казалось, что еще никогда в жизни она так не смеялась. Казалось, покажи ей Петруша палец, и она сползет с сиденья, дрыгая ногами. Палец ей Петруша не показал.
Выйдя после представления на улицу, Надежда чувствовала себя одновременно и обессиленной, и заряженной новой энергией. Увидев ледяную дорожку, она разбежалась, и лихо прокатилась по ней, не думая о мнении прохожих, что было так на нее не похоже.
Целую неделю Надежда улыбалась улыбкой Джоконды. И было в этой улыбке нечто тайное, манящее. — Наконец-то я научилась улыбаться. И что самое главное, это приятно, — с удовлетворением думала она. Мужчины стали обращать на нее внимание, пытаясь разгадать то, что было скрыто от всех. Но мужчины (просто мужчины) Надю в этот момент интересовали мало. Всем ее сознанием завладел Петруша.
В следующие выходные она сама купила билет на первый ряд, огромный букет цветов и отправилась в цирк. Маленькая, словно котенок, тревога затаилась в ее сердце. Она страшно
Последние комментарии
3 часов 41 минут назад
3 часов 58 минут назад
4 часов 23 минут назад
4 часов 55 минут назад
6 часов 2 минут назад
7 часов 43 минут назад