Девушки в розовом [Ирина Семеновна Асаба] (fb2) читать постранично, страница - 3

оглядываясь вокруг. На привокзальной площади стояло штук пять потрепанных «Жигулей» исполняющих в нынешние времена роль такси. Выбрав частника поскромнее, Марина всунула ему в руку бумажку с адресом и договорилась о цене. По московским меркам цена была божеской. Природа в Подмосковье как всегда была неподражаемой! Леса и перелески радовали глаз молодой зеленью. Лазуревое озерцо, мелькнувшее в окне, манило подойти к своим чистым водам и если не искупаться, то хотя бы побросать в него камушки.

Машина завезла ее так далеко, что у Свиридовой появились сомнения, сможет ли она самостоятельно отсюда выбраться. Огороженный высоким кирпичным забором, на крутом взгорке стоял красивый белый дом, похожий на самолет. Казалось что еще мгновение и он, махнув флигелями-крыльями, взлетит в голубое, чистое небо. Расплатившись с водителем и сунув ему денег чуть больше договоренного, для того чтобы водитель ее подождал, Марина подошла к переговорному устройству и нажала на кнопку. В звенящей тишине она услышала сигнал звонка и сквозь щель в воротах стала высматривать хозяев. Из дома выскочила келпи, нужного Свиридовой мышиного окраса и, подбежав к ограде, залаяла. Следом на крыльцо вышел мужчина средних лет, плотного телосложения и направился к ней.

Путаясь в словах, нервничая, Марина как могла, объяснила зачем она забралась в такую глушь и что ей от хозяина надо. Тот ни слова ни говоря, жестом пригласил ее пройти в дом и усадил в плетеное кресло.

— Я все понял. Можете дальше не объяснять, — сказал Михаил, грустно покачивая головой. — Но боюсь я не смогу вам помочь… Жаль что вы проделали такую длинную дорогу. — Марина, облегченно вздохнув, встала и приготовилась попрощаться. — У меня беда… — продолжил Бражников. — Щенок родился. Он есть. Именно такой, какой вам нужен. Мышиного окраса, девочка, но вся проблема в том, что она заболела. Я сейчас один… Жена с детьми уехала отдыхать. А я не уберег Динку. Она простудилась. Вечера у нас сами знаете какие. Холодные, росистые… Вот и не уберег.

— Что, совсем плохо? — остановилась на пороге Свиридова.

— Да. Боюсь ее усыплять надо. Ну что ж животное мучается? Вот сейчас вас провожу и повезу ее на ферму, к ветеринару.

— А… — начала Марина, не особо понимая, что хочет сказать и особенно сделать, — а… можно мне ее посмотреть?

— Да ради Бога! Только мы с вами помочь ей ничем не сможем. Вот беда-то какая! — и Михаил удрученно покачивая головой, повел Марину во внутренние комнаты.

Щенок Динка лежала в корзинке из ивовых прутьев и тихонько повизгивала. Мать крутилась вокруг нее и не знала чем помочь. Марина опустилась на колени и, завернув собачку в одеяло, взяла на руки. Коснувшись губами ее лба, почувствовала сильный жар. Собака буквально полыхала. Щенок был крошечный, серенький, с милой мордахой. У Марины защемило сердце.

— Вы что, хотите ее убить? — ужаснулась Марина. — Не дам! Вызывайте ветеринара. Только усыплять мы ее не будем. Мы будем ее лечить!

Частника отправили за ветеринаром на ферму, растерянный Михаил, чтобы себя занять, начал готовить обед, а Марина нежно укачивала щенка. Она боялась, что если положит Динку обратно в корзину, то она умрет. А этого нельзя было допустить ни в коем случае.

Ветеринар прописал лекарства, а часть из которых у него была с собой, оставил. Посетовал, что он не собачий, а коровий доктор, посомневался в положительном результате лечения и распрощался. Марина осталась ночевать. Правда, ночевать не совсем верное слово. Спать она не спала. Всю ночь она не отходила от щенка. Пару раз дрожащей рукой делала уколы, капала воду в маленькую розовую пасть и качала, качала щенка, словно ребенка на руках. Старшая келпи, как будто понимая, что Марина единственный человек, который может спасти ее ребенка, несколько раз подходила к ней и нежно лизала ногу. Сердце у Свиридовой разрывалось от горя.

Воскресенье прошло в таком же безумстве. Только в понедельник Динка открыла глаза, и они у нее оказались желтого цвета. Желтые-прежелтые, цвета солнца или янтаря. Взгляд был ясный и чистый. Щенок внимательно посмотрел на Марину, а потом уснул. Уснул спокойно, ровно дыша. Боль, раздирающая сердце Свиридовой угасла, отчего-то стало тепло и уютно, и Марина уснула тоже, все так же, не разжимая держащих величайшую драгоценность, рук.

Во вторник они уехали. Михаил отказался взять деньги и только повторял: — Это просто чудо! Вы просто были нужны друг другу, вот вам Бог и помог.

На работе вошли в положение Марины и разрешили в течение двух недель, работать дома. Динка выздоравливала медленно. Лапки не хотели ходить, ее заносило на поворотах. Ела мало и как-то не умеючи. Сосед Свиридову больше не интересовал. Она спрятала бинокль и больше не стояла у окна часами, не прислушивалась к звукам из нижней квартиры.

— Какая ерунда! Ну что я в нем нашла! — думала с улыбкой она о своем недавнем сумасшествии. — Не больно-то он мне и нужен. У меня теперь есть Динка!

Когда через две недели они в