Девушки в розовом [Ирина Семеновна Асаба] (fb2) читать постранично, страница - 4

первый раз вышли гулять, и Динка заплетаясь лапами, проверяла собачьи послания на кустах, из подъезда вышел нижний сосед. Мальчик келпи нежно обнюхал маленькую Динку и пригласил ее поиграть. Та, насколько хватало ей сил после болезни, его поддержала.

— Можешь не подходить, — посмеивалась про себя Свиридова, глядя на обратившего, наконец, на нее внимание соседа. — Не больно-то и надо. — Но мужчина, словно впервые в жизни увидев ее, вдруг улыбнулся и сказал: — Дик, смотри какие у нас появились замечательные соседи. Теперь нам будет не так одиноко. Будет с кем погулять, а может быть и выпить вечером чаю…

Тест на улыбку^[2]

Снег за окном падал большими белыми комками. Он был похож на вату, выпавшую из небесного матраца. Казалось, что ангелы принялись за генеральную уборку. Крылатые перетрясали перины и подушки, обметали пыль с планет, пылесосили черные дыры и выбрасывали мусор в ведро. Только мусорное ведро у них было худое и стояло как раз над планетой с красивым именем — Земля.

Снега в этот день выпало столько, что движение в городе остановилось. К вечеру рассосались пробки, прохожие разбежались по домам. Лишь иногда проезжал по пустынным улицам, надрывно урча снегоуборщик и, снова наступала тишина.

Надежда сидела на кухне, бессмысленно глядя в окно. Делать ничего не хотелось. Настроения не было. Вернее оно было, только не то, от которого руки чешутся, скучая по работе. Надо было бы протереть на полках пыль, включить набитую до отказа стиральную машину, пришить пуговицу к пальто. Дела были важные, нужные, но делать их все равно не хо-те-ло-сь!

— Какая тоска… — с горечью подумала Надя. Крошечная слезинка, не больше горошины черного перца, выкатилась из правого глаза и высохла, не докатясь до угла губ. Телефонный звонок ударил по ушам веселой трелью, заставив девушку вздрогнуть от неожиданности.

— Надюха! Привет! Это Вера Рокотова! Знаешь, новость? — тараторила бывшая однокурсница, не давая вставить слово. — Анька Левшина замуж на днях вышла. Честное слово! Вот повезло! Не поверишь! Знаешь за кого? Вот ни за что не догадаешься! Ну, попробуй с трех раз… У-у-у… Даже пробовать не хочешь. Ну и ладно. Я и так тебе скажу. За француза! Он у них в фирме стажировался. На Аньку ведь без слез не взглянешь. Что он в ней нашел? Повезло дурочке. Вот бы тебе такого найти. Ну, ладно. Пока. Мне некогда. Мне еще Петровой, Выгузовой и Максимовой позвонить надо. Не грусти подруга! Будет и на твоей улице праздник, — и Вера бросила трубку.

— Тебе легко говорить, — с отчаянием подумала Надя. — Ты замуж на последнем курсе института вышла, а я до сих пор одна. Что, значит, не везет и как с этим бороться… Борись, не борись, все равно ничего не получается. Ни кто за мной не ухаживает, ни кому я не нужна… А вроде и не уродина, и квартира есть, и образование высшее. Работа хорошая и одета не хуже других. Может меня сглазили? Надела на меня какая-нибудь сволочь венец безбрачия, вот и сижу тут на кухне, на снег любуюсь…Может быть мне к какой-нибудь бабке-гадалке сходить? Вдруг поможет? Вот я смеюсь над этими экстрасенсами, а куда кроме них за помощью бежать. Ведь некуда…

На следующий день, купив презираемую ею желтую газетенку с устрашающим названием «Третий глаз» и выбрав из множества колдовских лиц самое располагающее, Надежда отправилась по указанному в газете адресу. В районе старой хрущевской застройки, дом под номером пять оказался разваливающейся пятиэтажкой. Женщина, которая по телефону сообщила ей расценки и рассказала, как поудобнее добраться от метро, сумму назвала смехотворно маленькую. При сравнении с ценами других «целителей» это были не деньги, а плата за проезд. Помня, что колдунья, к которой она идет, престарелая женщина, да и не только по этой причине, просто она не привыкла приходить в чужой дом с пустыми руками, Надежда забежала в ближайший гастроном и купила небольшой тортик и коробку конфет. Дверь ей открыла бабушка — «божий одуванчик». С байкового халата исчезла краска от многолетних стирок, смешное старческое, седое каре, поддерживал роговой гребешок. Но фотография девушку не обманула, лицо у бабульки и впрямь оказалось приятным и располагающим к откровенности. Увидев дары, старушка повела ее на такую же потертую, как и она, кухню. Слово за слово и вся незатейливая история жизни одинокой девушки через час была рассказана. Наконец-то было кому Надежде отвести душу. Все рассказала, ни чего не утаила. И про золотую медаль и про предложенную институтом аспирантуру.

— Слава Богу, хватило ума отказаться, а то бы совсем в синий чулок превратилась, — жаловалась она старушке. — Вот и на работу хорошую устроилась, а все одна. Просто беда какая-то! Не знаю что делать.

Бабушка покачала головой и с жалостью в голосе сказала: — Как же ты мне напоминаешь внучку. Что ж вы все какие-то неустроенные… Ты думаешь, я ради больших денег за такую работу взялась? Нет, детка. У меня двое внуков. Дочка без мужа их