Мишкино детство [Михаил Иванович Суетнов] (fb2) читать постранично

Мать «прикладывает» ко мне руни

МЫ С БРАТЦЕМ КОСТЕЙ СИДЕЛИ НА ПОЛУ И ИЗ ДОЩЕЧЕК И ЩЕПОЧЕК СТРОИЛИ ИЗБУШКУ. Братец тянул:

— В ней будут зыть мысы...

Мышей я боялся и возразил:

— Нет, будут жить тараканы!

Костя боялся тараканов и, чуть не плача, закричал, головой завертел:

— Не талаканы, а мысы!

Мать смотрела в окно и сердито крикнула:

— Эй, плойма, уймись, покойников несут!

Мы оставили работу и кинулись к окнам.

По дороге на длинных, расшитых петухами и травами полотенцах мужики несли три гроба: один большой, а два совсем маленьких. Уцепившись обеими руками за большой гроб, баба в черном платье и новых красных лаптях во весь голос вопила:

— И на кого ты нас, родимый, по-ки-ну-ул? И как мы без тебя будем жить-то?

Мать побледнела:

— Господи, горе-то какое!.. Бывало, девка в полночь колокольный сполох подымет, и заразе конец, а нынче и колокола не помогают.

Отец чинил лапоть:

— Фершал на хворых глядел и сказал, что по селу гуляет иноземная хворь — инфлюэнца и еще наша, российская болесть — глотошная: ее дифтеритом называют.

Мать повысила голос:

— Глотошная гуляет, а флюэнцы нет! Народ бога прогневил, вот за грехи и мучаемся. Бог нас карает!

Отец досадливо крякнул:

— Уж полно выдумывать-то! «Карает...» А ты слушай, что я сказываю! У кого в семьях хворые, то фершал заливает карболовкой полы, лавки и столы... Бабы, конечно, ворчат и после фершала полы и лавки ножами скоблят и крещенской водой брызгают...

Мать недоверчиво глянула на отца:

— Зачем же хозяева пускают фершала поганить избы?

— Как же ты не пустишь, когда он делает для нас пользу?.. На Цыганском прошпекте одна бойкая баба не пустила, так урядник прибежал и из окна раму выставил. Фершал же, словно пожарник, из кишки все избяное нутро какой-то красной водой облил!

Мать села на лавку и вздохнула:

— От фершалов добра не жди! Недавно на завалинке бабы толковали: на Волге, мол, дохтора с фершалами холеру в народ пущали. Правда ли, нет ли, но будто тех дохторов мужики убили!

Выронив из рук кочедык, отец с досадой рявкнул:

— Дубы темные, вот и убили! Небось помещики, чиновники и попы с дьяконами издали докторам кланяются — без них жить не могут.

Тряхнув черными, словно вороново крыло, волосами, отец вызывающе добавил:

— Народ неученый, и никто его не учит: ни царь, ни губернатор, ни уездное земство, ни старшина, а уж о старосте и толковать нечего! Нам надо своих сынов учить... Разорюсь, а выучу!

Мать отмахнулась, будто от назойливой мухи:

— Сотый раз никак ты пустословишь!., «Выучу»... На ученье капитал нужен, а у тебя в каждом кармане блоха на аркане... Да и зачем твоим сынам грамота? Вот ты, к примеру, грамотник, а какой толк? Писарем тебя не ставят, старостой и старшиной не выбирают... Землю-то пахать и неграмотники умеют!

Отец вспыхнул:

— Разве я в писаря метил или прошусь? Для себя грамотный: больше других вижу и понимаю, что на белом свете делается и что в нашей державе творится...

Мать перебила:

— Это я от тебя тоже сто раз слыхала! «Больше других вижу»... Видишь таракана с лягушку!

Отец промолчал.

Мы с Костей принялись достраивать избушку.

Вдруг ни с того ни с сего отец замурлыкал:

— Наш кот Васька захирел —

Инфлюэнцей заболел:

Ничего не ест, не пьет И того гляди умрет!

Мать вскочила и негодующе зашумела: v

— Перестань дурачиться! Эх, ветродуй, ветродуй! Людей смерть косит, везде печаль да слезы, а ты, как на веселой масленице, распелся. Добрые-то люди святым молятся, просят их перед богом ходательствовать, от хвори-болезней сохранить...

Усмехнувшись, отец ощерил крупные белые зубы:

— Не я песню сложил, а так в календаре написано. В нем много умственного есть. Вот хоть бы про попа:

Не все попу масленица —

Пришел великий пост!

С капусты да с картошечки Поджал наш попик хвост.

Сидит поп у окошечка И думает о том,

Полопать бы немножечко Хоть каши с молоком!

Мать прикрикнула:

— Не ври! Сам придумал. В календаре такую мерзость про священника не напишут!

Отец ухмыльнулся:

— Это верно! Правдивую песню о попе не напечатают... А молиться мне не хочется и некогда: собираюсь в Скопино ехать — клепки купить. Скоро осень, и бабы начнут надоедать: сделай, мол, кадушку под соленья, а где я клепки возьму? Нет, Анна, сама