Знаменитые авантюристы XVIII века [Автор неизвестен -- Биографии и мемуары] (fb2) читать постранично

Галантные авантюристы

Галантные авантюристы… Вступительная статья

В написанном в 1915 году романе «Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро» Михаил Кузмин, описывая финал головокружительного пути своего героя, вскользь заметил: «Что же? Он, как флакон, из которого вылили духи: легкий запах остался, но он пустой…»^[1]. Действительно, у каждой эпохи есть свой особый, неповторимый «аромат», и события прошлого подобны флакону духов, которые «нечаянно» пролили — вот их уже и нет, но легкий запах остался…

XVIII столетие оставило нам безошибочно узнаваемый аромат галантности и авантюризма. Изысканные дамы в окружении блестящих кавалеров готовы, по едкому замечанию Шамфора, бросить вызов общественному мнению только из страха перед ним; блестящие кавалеры в окружении изысканных дам утверждают, что непристойность и бесстыдство уместны в любой философии — как в той, что проповедует наслаждение, так и в той, что требует воздержания. «Общество, вернее, так называемый свет — это не что иное, как арена борьбы множества мелких и противоречивых интересов, вечной схватки тщеславных притязаний, которые сталкиваются, вступают в бой, ранят и уничтожают друг друга, расплачиваясь за вчерашнюю победу горечью поражения»^[2]. И все это — с изысканной вежливостью и непередаваемой учтивостью, как того и требуют правила галантного века. В моде царит эпоха рококо — ренессансные традиции умеренности кончились, грациозность и легкость платья подчеркивались широкими юбками и рискованными вырезами декольте… Вычурность господствует во всем — грим используется в таких масштабах, что мужья часто не узнают своих жен, хотя последние вовсе не собирались маскироваться… В добродетель уже никто не верит, но еще верят в магию и колдовство, и пресловутый «философский камень» продолжает волновать умы «ослепительных и просвещенных», не говоря уже о «черни»… Повсеместно возникают масонские ложи, и поиски наслаждений сменяются поисками «царства духа»… Мудрец, отшельник, ученый — зачастую это лишь оборотная сторона развратника, авантюриста, искателя приключений и легкой наживы. Девиз времени — чувственность! Чувственность, которой невозможно противостоять, и даже мудрая императрица Екатерина Великая сознается, что «хотя в голове запечатлены самые лучшие правила нравственности, но, как скоро примешивается и является чувствительность, то непременно очутишься неизмеримо дальше, нежели думаешь. Я по крайней мере не знаю, до сих пор, как предотвратить это»^[3]. Страсти — единственные ораторы, доводы которых всегда убедительны, им внимают с необыкновенным усердием и прилежностью. Впрочем, бывает и наоборот — под маской развратника и авантюриста таится философ и ученый… Просто каждый стремится вбить свой гвоздь в колесо Фортуны. Когда Ла Реньер, придворный Людовика XV, собирается жениться на юной и прелестной мадемуазель де Жарнет, он предвкушая свое блаженство, «спрашивает своего родственника господина де Мальзерба:

— Как Вы считаете, мое счастье будет полным?

— Это зависит от обстоятельств.

— Вот как? От каких же именно?

— От того, кто станет первым любовником Вашей жены»^[4]. Ничего не поделаешь… Не подчиняться нравам эпохи — совершенный mauvais ton. Над молодым человеком, который вздумал соблюдать порядочность в любовных делах, начинают насмехаться его приятели. Его простодушный ответ: «Виноват ли я, что предпочитаю любимых мною женщин нелюбимым», — вызывает всеобщее удивление. Старинная французская поговорка «Когда по Новому мосту ни пройдешь, всегда встретишь там монаха, белую лошадь и шлюху» в XVIII веке порождала иногда забавные коллизии. Нетрудно вообразить, как хохотали две придворные и весьма «добродетельные» дамы XVIII столетия, когда им вдруг случилось ехать по Новому мосту и вдруг повстречать там и монаха, и белую лошадь. Одна из них, подтолкнув подругу локтем, со смехом заметила: «Что до шлюхи, то уж нам-то с тобой ее высматривать незачем»^[5]. Но та же «эпоха рококо» породила Вольтера, Дидро, Гельвеция, д’Аламбера и много-много других блестящих имен. Парадокс? Нет, просто каждый стремится по-своему ухватиться за спицу колеса…

Подобные нравы создавали двойственную атмосферу, двойной стандарт морали. Зачастую пронырам и людям пустым удавалось без труда взлететь на верх социальной лестницы, добиться почестей, славы, богатства. Людям умным и талантливым приходилось подчиняться общему духу, и потомкам все труднее разобраться, чего же было больше намешано в этом славном веке — добродетели или порока? Галантности или авантюризма? Может быть, некоторые ответы Вы найдете в предлагаемой Вам книге.

Она описывает историю жизни, пожалуй, самых примечательных, самых галантных, самых загадочных авантюристов XVIII века. Впрочем, фигуры, собранные в этой книге, далеко не