Песня Песней Соломона [Жанна Гайон] (fb2) читать постранично, страница - 46

сторону лишения". Смерть и жизнь для нее равно приемлемы, и хотя желание жизни в ней нес­равнимо крепче, чем когда-либо, она не может же­лать рая, потому что находится в руках своего Возлюбленного. Таков результат глубочайшей смерти. Хотя она в таком состоянии более, чем ког­да бы то ни было, способна помогать другим и за­ботливо служить тем, кого посылает ей Жених, это не является ее желанием. Она даже не может делать это без особого указания Провидения".

Примечания:

49 Иоанн Креста дает еще одно равно справедливое и очень кра­сивое толкование данного отрывка (диалог Жениха и Невесты, строфа 28). Когда Невеста говорит: «Сосавший груди матери мо­ей», - то имеет в виду уничтожение плотских склонностей и страс­тей, образом которых является молоко нашей матери Евы. «Тогда, встретив Тебя на улице (то есть, вне себя, в состоянии уединения и обнаженности духа), я могла бы целовать Тебя в тишине, и таким образом моя природа, очищенная от всего временного, земного и духовно несовершенного, могла бы соединиться с Твоей посред­ством любви», Это достижимо только в духовном браке и представ­ляет собой ничто иное, как поцелуй, который Бог принимает от человека. Здесь никто не относится к нему с презрением и не сме­ет оскорблять его, так что ему уже не докучают ни дьявол, ни плоть, ни мир, ни собственные наклонности. И исполняется слово: «Вот, зима уже прошла; дождь миновал, перестал» (П. Песн. 2: 11)

50 Мистики подразделяют участь умершего человека на три эта­па: он завернут в саван, погребен и находится в земле до дня Суда. Он уже свободен от каких-либо страстей или чувств. Мы с уверен­ностью можем сказать, что полностью умерли для плоти, если все эти состояния имели место в нашей жизни и проявились во всех подробностях. Если мы остаемся бесстрастными (и это касается как временного, так и вечного) по отношению к своим недоброже­лателям, то можем считать себя в отношении к ним мертвыми. Тогда давайте разберемся: мертвы мы или только умираем, потому что различие между этими двумя состояниями неуловимо. Люди, переживающие постоянные мучения, очень близки к смерти, од­нако, это еще не критерий. И мне представляется, что в наше ­последнее - время вряд ли найдется человек, который бы по свое­му состоянию соответствовал трем вышеупомянутым характерис­тикам. (Иоанн Св. Сэмпсона, «Дух Кармила», гл. 12.)

Как непросто среди духовных людей найти такого, кто действи­тельно был бы свободен от каких-либо страстей! Где нам найти ни­щего духом, не привязанного к творению? Нам придется дойти до края земли в поисках этой драгоценной жемчужины. (<<Подража­ние Иисусу Христу», книга П, гл. 11.)

51 На мой взгляд, очевидно, что тот, чье счастье в Боге, не может желать собственного счастья. И такой человек не желает другого счастья, кроме того, которое от Бога, в Боге и для Бога. Таким об­разом, никакая цель и даже никакая слава небес не может быть источником удовлетворения, а, следовательно, - объектом желания. Желание - это всегда дитя Любви. Если моя любовь только в Боге и только для Него, то мои желания будут лишены эгоистических ~ побуждений и будут устремлены только к Нему. Это желание не имеет ничего общего с желанием любви, вытекающим из ее отсутствия. Поскольку Бог бесконечно совершенен и навеки благословен, а счастье человека заключается именно в этом совершенстве и блаженстве Божьем, то и желания его должны нести в себе заряд блаженного покоя. Это состояние не может быть свойственно тем, кто все еще любит Бога из беспокойства о себе, а также тем, кто любит и ищет себя в привязанности к Богу. Тем не менее, не следует полагать, что Бог не может вложить подобные намерения и желания в того, кто кажется Ему добрым. Он иногда побуждает

124

человека восклицать: «Влечет меня то и другое: имею желание раз­решиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше» (Фил. 1 :23) В другом же случае, находясь под сдерживающим вли­янием любви к братьям и будучи абсолютно свободным от любых эгоистичных рассуждений, этот человек восклицает: «Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих') (Рим. 9:3). Эти явно противоречивые чувства прекрасно согласуются в глубинах души. Итак, хотя духовный человек стремится только к единению с Богом, Бог все-таки время от времени возбуждает в нем, когда считает необходимым, другие желания. Однако они отличаются от прежних - эгоистических. Отныне они возбуждаются Самим Бо­гом, Который теперь Сам определяет цели и планирует действия человека. Человек даже не знает об этих планах, пока Бог не откро­ет их ему прямо или косвенно. Желание, обращенное на себя, ­это неизбежное следствие воли, еще не очищенной от эгоизма. Но, поскольку весь замысел Божий сводится к уничтожению воли тво­рения и замене ее на Свою, то Он должен избавить человека и от всех эгоистичных желаний. Есть еще одна причина, по которой Бог дает человеку осознанные желания. Намереваясь даровать ему какое-либо благословение, Он вначале вселяет