Первая волна мирового финансового кризиса [Джордж Сорос] (fb2) читать постранично, страница - 3

особенно в свете бы­строго истощения уже известных месторождений, я купил крупный стратегический пакет в компании Petrobras. А за­тем наблюдал, как мои акции за один день потеряли в цене 75%. Инвестиции в бурно развивающуюся нефтехимиче­скую отрасль в странах Персидского залива также не при­вели к успеху.

Еще один пример моей неспособности извлечь выгоду из собственных верных умозаключений был связан с пузы­рем на рынке сырьевых товаров. Я понимал, что отток с ва­лютных рынков приведет к формированию долгосрочного растущего тренда (а затем и пузыря) на сырьевом рынке, и рассказал о своей точке зрения на слушаниях в Конгрессе. Мы вовремя отказались от нашей стратегической длинной позиции по бумагам A Companhia Vale do Rio Doce (CVRD), бразильского производителя железной руды, а также ушли в короткие позиции по бумагам других крупнейших добы­вающих компаний, однако упустили шанс на рынке самих сырьевых товаров — отчасти потому, что я по своему опыту знал, насколько тяжело ими торговать.

Я не успел быстро отреагировать на изменение тренда по доллару, вследствие чего был вынужден отдать обратно значительную часть нашей прибыли. Нам удалось зарабо­тать на рынке Великобритании благодаря действиям ново­го руководителя нашего инвестиционного подразделения. Мы сделали ставку на то, что краткосрочные процентные ставки в стране снизятся, и вошли в короткую позицию по фунту стерлингов к евро. Кроме того, мы получили хоро­шие деньги, открыв длинные позиции на кредитных рын­ках США после наступившего на них коллапса.

Наконец-то мне стало понятно: сила доллара была связа­на не с тем, что инвесторы предпочитали держать активы в этой валюте, а с их неспособностью погасить обязательства, номинированные в долларах, или перевернуть свои по­зиции против него. Сила доллара, подобно лихорадке при простуде, была знаком болезни финансовой системы. Осо­знав это, я спокойно встретил известие о снижении курса доллара в конце 2008 года. В итоге мы закончили год с не­большой прибылью, почти соответствовавшей моим ожи­даниям: я рассчитывал достичь не менее 10-процентного возврата на инвестиции, несмотря на то что большую часть года мы несли убытки. С моей точки зрения, этот результат можно считать значительным достижением в условиях поч­ти повсеместного разрушения благосостояния.

Крах 2008 года

Банкротство Lehman Brothers, объявленное в понедельник, 15 сентября 2008 года, изменило правила игры. Как я уже за­метил, до этого момента финансовые власти всегда приходи­ли на помощь, если система оказывалась на грани краха. На этот раз они не вмешались. Последствия были катастрофи­ческими. Рынок кредитных дефолтных свопов (credit default swaps) немедленно рухнул, и American International Group (AIG), ранее открывшей крупные короткие позиции по CDS, грозил неминуемый дефолт. На следующий день, во вторник, министр финансов Генри Полсон все-таки при­шел на помощь AIG, хотя и предложил для спасения компа­нии жесткие, почти карательные условия. Но худшее было впереди. Lehman являлась одним из основных игроков и эмитентов на рынке коммерческих бумаг (краткосрочные долговые бумаги). Ее бумаги находились в портфеле неза­висимого фонда, оперировавшего на денежном рынке. Так как у фонда не было значительных резервов про запас, ему пришлось сделать то, что на жаргоне американских финан­систов называется Break the Buck, — прекратить принимать паи к выкупу по номиналу. Началась паника среди вклад­чиков, и к четвергу бегство из фондов, оперировавших на денежном рынке, достигло своего пика. Паника распро­странилась и на фондовый рынок. Федеральная резервная система (ФРС) была вынуждена расширить гарантии для всех фондов, работавших на денежном рынке, открытие коротких позиций по акциям финансовых компаний было временно заморожено, а министерство финансов объявило о закачке 700 миллиардов долларов в банковскую систему. Это вызвало временное облегчение на фондовом рынке.

Антикризисный пакет Полсона в размере 700 миллиар­дов долларов был продуман недостаточно хорошо; точнее, он вообще не был продуман. Как ни странно, министр фи­нансов, позволив Lehman Brothers обанкротиться, оказался попросту не готов к последствиям своих действий. Когда финансовая система обрушилась, он бросился за помощью в Конгресс, при этом совершенно не представляя себе, каким образом использует испрашиваемые деньги. В его распоря­жении была лишь рудиментарная концепция создания чего-то напоминавшего Resolution Trust Corporation, которая во времена кредитного кризиса 1980-х годов позволила приоб­рести, а затем распродать реструктуризированные активы обанкротившихся сберегательных и кредитных учрежде­ний. Генри Полсон попросил о полной свободе действий, в том числе и об иммунитете от возможных исков. Нет ничего удивительного в том, что Конгресс ему отказал. Несколько человек (в том числе и я) высказывали свои доводы в поль­зу того, чтобы за счет этих денег пополнить капитал банков, а не выкупать «токсичные» активы. Постепенно министр Полсон смог сформулировать идею,