Тайный дар Шарлотты [Татьяна Юрьевна Серганова] (fb2) читать онлайн

Татьяна Серганова Тайный дар Шарлотты

Глава 1

День, который перевернул всё с ног на голову, начался как обычно.

На светло-голубом небе ярко светило солнце, заставляя всё вокруг сверкать и переливаться. Лёгкий морозец щекотал нос и щеки. Снег мелодично хрустел под ногами. И настроение было просто отличное. Да и каким оно может быть в такой прекрасный долгожданный выходной, которого мы все так долго ждали?

В общем, как вы поняли, ничего не предвещало судьбоносного события. Кроме странного тревожного ощущения в груди. Если бы меня попросили его описать, я бы даже слов не смогла подобрать. Внутри, у сердца, словно что-то копошилось. Нет, это были не бабочки, что так часто машут крылышками у влюблённых, а, скорее, злобный хищник, что царапал когтями по натянутым нервам.

Это ощущение возникло у меня не в первый раз. Такое уже было. Например, три с половиной года назад, когда я, стоя перед кабинетом приёмной комиссии в академии, неожиданно подала документы не на целительский факультет, как всегда хотели родители, а на факультет артефакторики.

А ведь ничего не предвещало такой перемены. У нас в роду не было ни одного артефактора. Но, стоя с документами, я внезапно поняла, что всё делаю неправильно и это что-то надо непременно изменить, пока не поздно.

Прошло три с половиной года, и я ни разу не пожалела о своём выборе. Я обожала артефакты и всё, что было с ними связано.

Или шесть лет назад, когда я не смогла сесть на поезд, ведущий в Северск – столицу нашего небольшого графства, что входила в состав Соединённого Королевства. Так и застыла у вагона с билетом в одной руке и чемоданом в другой. Сама не пошла и родителям запретила.

Ох, как тогда ругался папа! Грозился силком затащить меня в поезд, обещал наказать и лишить сладкого, карманных денег и даже приданого. Но не помогло. Задыхаясь от волнения, со слезами на глазах, я упрямо отказывалась садиться в поезд. Даже лёгкую истерику устроила, что взбесило отца ещё больше.

– Всё! – рявкнул он, обводя взглядом наше притихшее семейство. – Никто никуда не едет. Ни сегодня, ни завтра, ни вообще. Ты наказана, Шарлотта! Поездка в столицу за подарками отменяется! Все домой!

Через час этот самый поезд попал под лавину. Были жертвы.

И именно это заставило родителей по-другому на меня посмотреть.

– Это не может быть совпадение, Карл, – произнесла матушка. – Наша дочь… наша дочь… возможно…

Подкравшись к кабинету поздно вечером, я прижалась к стене и затаила дыхание, вслушиваясь в каждое слово.

– Не произноси это вслух, Еления, мы ничего не знаем, – поспешно произнёс отец.

Он сидел в кресле за своим столом и с тех пор, как пришли новости о сходе лавины, пил один стакан за другим. Никогда до этого, да и после тоже, я не видела отца таким растерянным и беспомощным.

– Это знак, Карл. Мы не можем молчать.

Следующие несколько месяцев меня водили по магам, пытаясь найти во мне редчайший дар провидицы. Чего только маги со мной ни делали, какие проверки ни устраивали, но все было бесполезно. Дара Видящей во мне не было.

Тогда матушка решилась на невозможное. Она добилась аудиенции у госпожи Шайт. Местная легенда и Видящая, которая проходила обучение у самой госпожи Листерии – верховной Видящей королевства.

Она приняла нас в своем доме. Странно: мы пробыли там довольно много времени, ожидая аудиенции, но я почти не запомнила обстановку. Помню то, как было темно, мрачно и очень тихо. Все шторы были плотно задвинуты, не пропуская яркий солнечный свет. Обои темно-бордовые, мебель чёрная. А ещё в доме было очень душно и сильно пахло маслами и благовониями.

Госпожа Шайт сидела в кресле, укутанная в пёструю шаль, с собранными волосами, которые украшал яркий платок. Её кожа была темной, а глаза необычно светлые, будто прозрачные.

– Ты зря потревожила меня. В девочке нет дара Видящей, – бросив на меня короткий взгляд, произнесла женщина.

Её голос был хриплым, словно надтреснутым.

– Но как же случай с поездом, – растерянно произнесла мама, судорожно комкая кружевной платок, что лежал на её коленях. – Шарлотта спасла нас.

– Почему ты отказалась садиться в поезд, девочка? – спросила госпожа Шайт, переведя на меня свои жуткие полупрозрачные глаза. – Может, ты что-то почувствовала или увидела?

– Не увидела, – отозвалась я, пытаясь описать те чувства, которые испытала тогда. – Почувствовала. Страх… Я испугалась и поэтому отказалась ехать.

Женщина кивнула, а потом протянула через стол свою тощую руку, узкое запястье которой обвивали многочисленные золотые браслеты с переливающимися камушками.

– Позволь прикоснуться к тебе, – хрипло потребовала она.

У меня даже дыхание перехватило. Прикоснуться к Видящей было невероятной удачей. Я осторожно вложила дрожащую, липкую от пота ладонь ей в руку и застыла, ожидая, что будет дальше.

И без того бесцветные глаза в одно мгновение стали совсем белыми, словно их молоком залили. Длилось это всего несколько секунд, а потом женщина отпустила меня и отстранилась, кутаясь в пуховую шаль.

– Магический дар есть. Но нет, она не Видящая. Скорее, интуитивный маг. Знаете, что это такое?

Мы с мамой синхронно покачали головами.

– У вашей дочери хорошо развита интуиция. Слабый дар, неподдающийся корректировке, обучению и стабилизации, но временами довольно полезный, – светлые глаза вновь сосредоточились на мне. – Слушай её, девочка. Слушай и действуй. Интуиция никогда тебя не подведёт.

Слова госпожи Шайт я запомнила. Именно поэтому я без раздумья поступила на факультет артефакторики, а не на факультет целительства. Интуиция так сказала. И такой ответ удовлетворил родителей, хотя они были разочарованы моим выбором.

К сожалению, она не очень часто беспокоила меня. Я бы очень хотела пользоваться ею чаще. Например, знать, когда меня вызовут, какие вопросы зададут, что за билеты попадутся на экзамене, стоит ли встречаться с Винсом Воном.

Но тут интуиция молчала, предоставляя мне право самой совершать мелкие ошибки. Винс Вон, кстати, оказался тем ещё гадом, который на первом же свидании попытался зажать меня в тёмном переулке и обслюнявил. Именно обслюнявил, потому что поцелуем это назвать было сложно. А билеты на экзамен и зачёты приходилось учить все.

И вот сегодня это чувство возникло снова.

Только на этот раз оно было сильнее, мощнее и тревожнее. Должно было случиться нечто… невероятное и судьбоносное. Но что? Где? И как?

– Чарли, пойдём на каток? – вырвал меня из раздумий звонкий голос Селины.

– Или лучше сходим на ярмарку. Девчонки говорят, там лавку открыли со снежными кристаллами. Может, купим себе что-нибудь, – предложила Ханна.

Самая светленькая из нас. Хрупкая, нежная, изящная, у неё были белоснежные волосы, молочного цвета кожа и светло-голубые глаза. Снежинка – именно так мы её звали.

– Снежный кристалл? Ты хоть знаешь, сколько он стоит? – фыркнула Астея, поправляя яркую полосатую шапку, которая всё норовила соскользнуть с её роскошных тёмных кудрей.

Смуглянка. Ей вообще шло все яркое и пёстрое. Даже сейчас в полосатой шапке и длинном полосатом шарфе, изумрудно-зеленом пальто и красных брюках подруга выглядела просто отлично. Я бы смотрелась как курица с разноцветными перьями.

– Девчонки говорят, что там есть недорогие украшения. Камешки там совсем крохотные, но все равно сияют, – не сдавалась Ханна, и розовые пятна на её бледных щеках стали ещё ярче.

– Может всё-таки на каток? – протянула Селина, которая совершенно не любила походы по магазинам и никогда не носила украшения.

Воительница, выросшая с дедом, вообще предпочитала простую и удобную одежду коричневых и тёмных оттенков, коротко стригла свои золотистые волосы и мечтала после выпуска отправиться в экспедицию за Запретные земли.

– Да что там делать? – надула губы Снежинка. – Синяки набивать и нос морозить?

– В прошлый раз тебя учил кататься один симпатичный боевик, – ухмыльнулась Астея.

Ханна раздражённо фыркнула:

– Толку от него. Только о своих тренировках и говорил. Никакой романтики. Цветы мне так и не купил. И сладкое не принёс.

– Может, в этот раз повезёт, – отозвалась Смуглянка.

– Пробовать не хочется. Я лучше украшения посмотрю.

– Чарли, ты как думаешь? – подала голос Воительница.

Три пары глаз выжидательно уставились на меня. Занятая интуицией, я почти их не слушала, настороженно осматриваясь. Вдруг судьбоносный момент вот-вот наступит. Мне никак нельзя его прозевать.

Понять, что требует интуиция, было несложно.

– Сначала на каток, а потом сходим на ярмарку, – миролюбиво предложила я. – Воскресенье только началось. У нас целый день впереди. Успеем и покататься, и погулять, и купить что-нибудь. Может, даже украшение со снежным кристаллом.

– Ну давай, – разочарованно вздохнула Ханна, но спорить не стала.

Я всегда любила кататься на коньках. Это невероятное ощущение скольжения и лёгкости. Скорость и ветер в лицо, счастье и улыбка, которая сама собой появляется на губах.

В центре площади каждый год маги воды и холода заливали огромный каток и украшали его по периметру разнообразными ледяными статуями, которые никогда не повторялись. В этом году это были разнообразные драконы: с крыльями и без крыльев, с открытой пастью и закрытой, лежащие, сидящие, вставшие на дыбы. Они были такими красивыми и выглядели как настоящие – до такой степени были прорисованы.

Жаль, что в графстве их не осталось. Все драконы переселились поближе к эльфам и Вечному лесу.

Взяв на прокат лезвия, я быстро и ловко привязала их к ботинкам с помощью специальных ремешков и первой из подруг вышла на лёд.

Сделала несколько осторожных шагов, разминаясь и давая себе привыкнуть. Лезвия хоть и были старыми и потрепанными, но хорошо скользили. Выехав на середину, замерла на мгновение и глубоко вздохнула.

М-м-м-м, какой вкусный запах! Снега, мороза, жареных пирожков с капустой, которые продавались совсем рядом, и сладкого чая с лесными травами и ягодами. А ещё карамельных яблок и жареных каштанов.

Нет, я не хотела есть. Я просто наслаждалась всеми эти ароматами, чувствуя счастье. Тягостное давление медленно отступало, и я могла, наконец, глубоко вздохнуть.

Пусть народу на катке было довольно много, места всем хватало. Я не только могла ускориться, но даже сделать пару поворотов и немного покружиться на месте. Несмотря на то, что ноги были напряжены, удерживая равновесие, я чувствовала необычайную лёгкость.

Ещё один оборот вокруг оси – и магия иллюзий и льда проснулась, подстраиваясь под меня и признавая мастерство.

Сначала на белоснежном льду начали проступать сверкающие узоры, которые складывались в яркую снежинку. Потом позёмкой начал подниматься снежок. Он кружил и вспыхивал, обретая лёгкий, полупрозрачный образ партнёра. У него не было лица и каких-то отличительных признаков, просто фигура. Но этого было достаточно. Так кататься и танцевать на льду действительно лучше.

Ничего сложного я не делала, всё-таки опыта у меня было не так много. Но со стороны это выглядело довольно мило. Я не хвастаюсь, просто иначе магия не отозвалась бы.

Ещё поворот, кружение, руки навстречу и проезд на одной ноге. Дыхание сбилось, щёки раскраснелись и мороз отступил. Стало даже немного жарко.

– Прекрати паясничать, – беззлобно улыбнулась Селина, проносясь мимо.

Она каталась ровно, прямо и немного по-мужски, уж очень глубокими, сильными и рваными были её движения. Короткая коричневая куртка с меховой опушкой и тёмные штаны красиво обрисовывали её сильную фигуру.

Поняв, что моё внимание ускользнуло, снежный партнёр слегка поклонился и рассыпался крохотными снежинками, которые быстро развеялись по ветру.

Я показала ей язык и бросилась догонять, подстраиваясь под ритм.

– Кто бы говорил. А девчонки где?

– Сейчас будут. Ханна опять разучилась кататься, – выдала подруга, выразительно закатив глаза. – Причём, как только мимо проезжали три симпатичных стихийника.

Я едва слышно хихикнула, живо представив эту картину. Снежинка в своем репертуаре.

– А Астея?

– Я же говорю, там три стихийника. Думаю, она надеется заполучить в сопровождающие хотя бы одного из них.

Настроение улучшилось, и тревога в груди окончательно отступила. Неужели это все? И интуиция просто сыграла со мной злую шутку. Или я все пропустила?

Мы с Селиной сделали ещё два круга по катку, когда к нам подъехали девчонки и три стихийника. Все трое были светловолосые, светлоглазые и смуглые. В коротких кожаных куртках и разноцветных шарфах.

Снежинка смущённо улыбалась, невинно хлопала ресницами и буквально висла на локтях сразу двух парней. Астея тем временем переглядывалась с третьим стихийником. Парень был чуть крепче и мощнее остальных, волосы его были темнее, а в глазах плескалась весенняя зелень.

– Ой, девочки, а я что-то так растерялась, вышла и ноги разъехались, – пропела Ханна. – Хорошо мимо проезжали эти сильные и чуткие парни и помогли мне добраться сюда.

Сильные и чуткие парни слегка засмущались.

– А ты отлично катаешься, – внезапно обратился ко мне один из двух парней.

У него были светло-русые волосы, на которых особенно чётко выделялась длинная белая прядь у виска. Глаза у него были красивого серо-голубого оттенка.

– Спасибо.

– Ты же с факультета артефакторики, да? – задал он следующий вопрос. – Четвёртый курс?

– Верно.

У нас, конечно, одна академия. Но в ней учится полторы тысячи студентов. И мы знать друг друга уж точно не могли. А этот откуда-то меня знает.

– Грег Тент, – улыбнулся парень, выходя вперёд.

Ханна была как-то быстро забыта, что ей совсем не понравилось. Судя по гневно сверкающим глазам, её это раздражало. И даже второй стихийник, за которого она продолжала цепляться, не радовал.

– А-а-а-а, – догадалась я, потирая озябшие ладони. – Ты брат Лисении Тент?

Однокурсница частенько всем и каждому рассказывала, какой у неё замечательный брат, но мы до этого ни разу не виделись.

– Да. А тебя я по волосам узнал, – улыбнулся он немного смущённо, кивнув на мою ярко-рыжую косу, которая лежала на плече.

– Только по волосам? – не поверила я.

– Не совсем, – признался Грег. – Лисения как-то показывала мне тебя. Издалека правда. Но я запомнил… и не забыл. Не хочешь покататься? Я катаюсь ничуть не хуже иллюзии.

Грег протянул мне руку, и я, не раздумывая, согласилась.

Селина насмешливо мне подмигнула и отправилась кататься сама. Астею, неловко потоптавшись, пригласил зеленоглазый стихийник. А третий парень остался с Ханной помогать и обучать.

Грег действительно отлично катался, в его руках было легко, спокойно и довольно приятно. А ещё у него была красивая белозубая улыбка и лукавые смешинки в глубине серых глаз.

– Я покажусь тебе слишком наглым, если спрошу, что ты делаешь сегодня вечером? – он бережно и в то же время крепко держал меня за талию.

Противно не было. И это большой плюс. С Грегом намного приятнее, чем с Винсом Воном, чтоб его дракон сожрал.

– Нет. Мы с девочками после катка собирались на ярмарку, – с трудом переводя дыхание, выдала я. – Погулять, может, купить чего-нибудь.

– А вечером? – не отступал парень. – Может, посидим в кафе? Чай попьем с пирожными. Ты любишь пирожные?

– Да, – улыбнулась ему. – Любишь.

Лёгкий разворот и ему надо бы отстраниться. Но Грег все ещё рядом, обнимает и заглядывает в глаза так, что отказаться не получается и не хочется.

– Отлично, – просиял он. – Так ты не против? Встретиться? Сегодня?

Я уже хотела сказать да. Очень хотела, но в это мгновение напряжение в груди вновь дало о себе знать. Сердце болезненно сжалось и забилось быстрее. Застыв на месте, я тревожно осмотрелась.

– Чарли, ты в порядке? – Грег тоже остановился.

«Нет, я не в порядке! Сейчас… вот-вот!»

Мы оказались у огромного ледяного дракона. Он стоял дыбом, оскалив пасть, а за спиной разверзлись его полупрозрачные крылья. И сам дракон должен был быть прозрачным, но… почему-то не был. Внутри статуи зарождалась магия. Тёмная магия. Запрещенная…

Шагнув вперёд, я уже задыхалась от боли, отчаянно всматриваясь в тени и пробуя разобрать картинку.

– Чарли? Что?

Парень снова оказался рядом, схватил за плечи, пытаясь поймать мой взгляд.

– Ты видишь… видишь? – прохрипела, с трудом выдавливая из себя каждый искажённый звук. Тени уже заняли всю статую, заполнив собой всё пространство и продолжая прибывать.

– Что?

В следующее мгновение воздушной волной его буквально силой отшвырнуло от меня. Вскрикнув, он отлетел на несколько метров, едва не сбив катающуюся парочку. Статуя дракона опасно затрещала.

Мне надо было отскочить в сторону, сбежать, но я стояла, словно заворожённая, и не хотела пропустить момент, когда картинка станет яснее. Тени, наконец, отступили, открывая буквально на секунду мне чужое лицо и глаза… такие знакомые глаза.

Удар!

Или его не было? Окружающий мир мелькнул перед глазами, закружился в безумном хороводе. Кто-то мощный и сильный, словно сотканный из снега и тумана, появился рядом. Он бережно держал меня в своих руках, защищая от осколков льда, падающих на нас с голубого неба, и обеспокоенно изучая моё лицо.

Его пронзительно-чёрные глаза мне тоже показались удивительно знакомыми. Эта угольная чернота взгляда утягивала в свой омут, перекрывая доступ к воздуху.

Я задыхалась, не в силах оторваться. Умирала, не в силах разорвать болезненный контакт. Интуиция впервые подала голос и не просто кричала, она орала, оглушая.

А потом вдруг наступила благословенная тишина и долгожданное спокойствие. Сознание ускользнуло, позволяя нырнуть в темноту и затеряться в её пустоте.

(обратно)

Глава 2

Проснулась резко. Будто меня глубоким, сильным толчком вытолкнули из темноты. Выбросили как рыбу на берег. Да, именно так я себя и чувствовала – рыбой. Приподнялась на локтях, вытаращив глаза и судорожно открывая рот, пытаясь надышаться.

Эта растерянность длилась несколько секунд, а потом резко пришла боль.

Обжигающе-острая и яркая, она вспыхнула в районе груди, где тревожно билось сердце, и моментально расползлась по телу. Ахнув, я вновь опустилась на подушку и замерла, боясь сделать лишний вдох. Сразу же пожалела о том, что очнулась, мечтая вернуться назад в спасительную пустоту.

Но она категорически отказывалась принимать меня в свои объятья. Милость закончилась, выкручивайся сама.

– Шарлотта? – сквозь боль послышался голос.

Мягкий, будто обволакивающий, приносящий успокоение и прогоняющий боль. Я потянулась к нему и даже приоткрыла глаза.

Вокруг темнота. Сначала мне показалось, что она непроглядная, жуткая и такая похожая на спасительную пустоту, из которой я только недавно вынырнула. Но постепенно сумрак отступал, обрисовывая очертания небольшой совершенно незнакомой комнаты и скудных предметов интерьера. Все тёмное, серое, безликое.

Понять, который час, было сложно. Зимой солнце садилось рано. Сейчас могло быть как пять вечера, так и двенадцать ночи. Кроме того, они могли запросто закрыть шторы, скрывая солнечный свет. Сколько же я здесь нахожусь?

Рассмотреть что-то ещё не получилось, надо мной склонилась молодая женщина. Красивая, светлокожая, с пронзительными глазами, которые мягко светились в темноте голубым светом, с изогнутыми бровями, аккуратным чуть вздёрнутым носом и припухлыми губами. Целительница, облачённая в белое платье с длинными рукавами и воротником-стойкой, её тёмные волосы были гладко причесаны и собраны в простой узел на макушке.

Выходит, я не в комнате, а в лечебнице. Но как я здесь оказалась? И почему? Что такое случилось?

Нахмурившись, я отчаянно пыталась вспомнить, что же вчера такого произошло, что привело меня на больничную койку. И задохнулась от очередной вспышки боли. На этот раз она возникла в голове и волнами пошла по телу, вызывая лёгкую судорогу на пальцах.

– Не стоит напрягаться, Шарлотта, – тут же произнесла целительница. – Ты делаешь себе только хуже.

Я опять ощутила на своей голове её осторожные прикосновения прохладных пальцев. И острая боль постепенно сменилась на приглушённую, а потом и стихла, потерявшись за застенками сознания.

Осторожно вздохнув, я открыла глаза, благодарно взглянув на целительницу.

– Спасибо.

– Вот так лучше, – мягко улыбнулась женщина, отступая. – Как ты себя чувствуешь?

Что за странный вопрос. Она же сама только что снимала боль.

– Я не помню… – пробормотала я, осторожно прислушиваясь к своему организму.

Вдруг боль вернётся, стоит только вспомнить о том, что произошло сегодня? Но нет, она затихла и лишь скалилась, показывая острые зубки.

– Не помнишь, что случилось? – догадалась целительница и осторожно провела ладонями вдоль моего тела.

Я почти сразу ощутила приятное согревающее тепло, которое исходило от её рук.

– Нет. Мы… катались на коньках, – произнесла неуверенно, расслабляясь. Оказывается, все это время я отчаянно стискивала край одеяла. Пришлось приложить усилие, чтобы отпустить его. – Я и девочки. Астея, Селина и Ханна.

Нет, не так. Там был кто-то ещё. Кто-то, кто подошёл позже.

Светло-серые глаза, светло-серые волосы и длинная белая прядь у виска…

– И стихийник. Грег Тент.

С трудом, но я вспомнила наши разговоры, осторожные прикосновения, смущённую улыбку и лукавый блеск в глубине серых глаз.

«Может, посидим в кафе? Чай попьем с пирожными. Ты любишь пирожные?»

Симпатичный парень пригласил меня на свидание. И как я тогда оказалась в лечебнице? Может, пирожные попались с сюрпризом? Чай не свежий?

Но тогда симптомы отравления были бы совсем другие! Откуда такая странная боль во всем теле.

– С ними всё в порядке? – осторожно спросила я, наблюдая за сосредоточенным лицом женщины, которая продолжала водить ладонями, согревая и излечивая меня.

– Да. Не переживай, больше никто не пострадал, – после небольшой паузы произнесла она.

– А что случилось? Почему я здесь?

– Тебе об этом лучше расскажет ректор.

Признаюсь честно, в этот момент я забыла обо всем: о боли, о страхах, о тревогах и прочем. Ректор! Наш ректор! Собирается со мной встретиться? Да что в конце концов случилось? Потому что просто так профессор Альтиус Ятей обычных студенток в лечебницах не навещает.

– А, может, вы? – робко попросила я, вновь сжимая злосчастный край одеяла. – Хотя бы чуть-чуть.

Может это позволит мне подготовиться и не натворить глупостей? А может мне сразу стоит паковать свои чемоданы?

– Терпение, Шарлотта.

В этот момент раздались приглушённые шаги и звук открываемой двери. Кажется, у нас гости. Очень сложно рассмотреть, кто почтил меня своим присутствием, когда лежишь и боишься лишний раз двинуться. Даже голову не повернуть.

Но этот кто-то очень и очень сильный. Уровень магии у него был такой большой, что у меня внутри всё сжалось от напряжения. Страшно хотелось залезть под одеяло, накрыться подушкой, сжаться в комочек и не двигаться. Как будто это могло меня спасти.

– Как наша пациентка? – бодро спросил мужской голос.

Я его сразу узнала, хотя слышала не так часто. Наш уважаемый ректор, профессор Альтиус Ятей. Гордость академии, её оплот и сила.

– Уже очнулась, – отступая, произнесла целительница. – Шарлотта, если хочешь, я могу помочь тебе сесть.

Я хотела и очень. Лежать, скосив глаза, странно. Если встречать неприятности, то сидя.

Молодая женщина действительно мне помогла сесть, положила под спину мягкие подушки и даже поинтересовалась, как я себя чувствую, не хочу ли снова лечь.

– Все хорошо, спасибо, – блёкло улыбнулась в ответ.

Очень надеюсь, что меня от волнения не стошнит на мантию ректора.

– Пожалуйста, недолго, профессор. Девушка ещё слишком слаба, – произнесла целительница, прежде чем выйти из комнаты.

– Спасибо, Итэрия, – отозвался ректор, проводив её взглядом.

Воспользовавшись небольшой передышкой, я смогла немного осмотреться.

Палата действительно была небольшой. Светлые голые стены, на которых не было ничего. С левой стороны тумбочка с лекарствами и вазой, в которой стоял небольшой букетик цветов. В сумраке разобрать цвет было очень сложно, сейчас они казались просто серыми. Рядом с тумбочкой стул с низкой спинкой.

Напротив дверь, у которой и стоял ректор.

Профессор Ятей был высоким, худощавым мужчиной. Точный его возраст не знал никто, но внешне он выглядел не старше пятидесяти. Тёмные волосы с лёгкой сединой на висках были зачёсаны назад, открывая чистый лоб. Светлые глаза смотрели с любопытством. На лице короткая борода и усы, в которых также блестела седина.

Мужчина был облачен в тёмную мантию, которая была распахнута, открывая взору тёмно-серый костюм-тройку, светлую рубашку и бордовый галстук, который украшала рубиновая брошь. Весьма сильный артефакт, вибрации которого я улавливала даже на расстоянии.

А с правой стороны… Сначала я решила, что там никого нет. Лишь темнота, которую не мог разогнать лёгкий светильник, что стоял на тумбочке.

Но нет, тьма неожиданно шевельнулась, и в ней проступил мужской силуэт, с ног до головы закутанный в тёмный плащ. Даже лица было не рассмотреть.

Не знаю почему, но именно этот неизвестный вызывал у меня намного больше страха, чем ректор. Было в нем что-то такое… запретное, опасное… тёмное.

– Как ты себя чувствуешь, Шарлотта? – мягко спросил мужчина, подходя ближе.

Взяв стул за спинку, он поставил его ближе к кровати и сел, закинув ногу на ногу. Поза максимально расслабленная, если бы не настороженный блеск в глубине светло-зелёных глаз.

– Неплохо. Боли почти нет, – осторожно ответила я, то и дело косясь в сторону силуэта, который продолжал скрываться в темноте.

Сильный. Очень сильный. Возможно, даже сильнее уважаемого ректора. Кто же он такой?

– Ты помнишь, что случилось сегодня?

– Нет. Помню лишь, что пошла в город с подругами. Мы отправились на каток. А потом… все слишком расплывчато.

Мужчина кивнул.

– К сожалению, на катке произошёл несчастный случай. Одна из магических ледяных скульптур сломалась и обрушилась на вас с Грегом Тентом.

– Что с ним? – тут же спросила я.

Хотя целительница и сказала, что больше никто не пострадал, я не могла не спросить. Должна была убедиться. Парень мне понравился. И я была бы не против встретиться с ним в кафе с пирожным и чаем. И никаких снежных скульптур!

– Да, с ним все хорошо. Сработало защитное поле, и его отбросило в сторону. А вот на тебе оно сломалось, – продолжая внимательно меня рассматривать, произнёс ректор.

– Не понимаю, – призналась я.

Что сломалось? Как сломалось? И что случилось? Что за загадки такие? Почему он не может ничего сказать мне прямо?

– Защитное поле отбросило твоего друга, а тебя оставило.

– Почему?

– Видимо, произошёл сбой, – туманно отозвался профессор. – И ледяная скульптура рухнула на тебя.

Звучало жутко. И как-то… неправильно. Я никак не могла отделаться от мысли, что от меня что-то скрывают. Это ощущение возникло где-то глубоко внутри и копошилось, мешая сосредоточиться. А ещё оно стало осязаемо, и приторно-сладким привкусом горчило на губах. Страшно захотелось пить. Все что угодно, лишь бы избавиться от этого противного вкуса.

– Можно воды, – прохрипела я, – пить… хочется.

– Да, конечно.

Ректор любезно налил в стакан воды и протянул мне. Чтобы избавиться от сладкого привкуса, мне пришлось выпить весь стакан. Хорошо хоть не стошнило.

– Спасибо, – прохрипела я, возвращая пустой стакан.

– Хорошо, что рядом оказался господин Росвел, – продолжил профессор обманчиво равнодушным тоном. – Именно он пришёл тебе на помощь и смог скрыть от большинства осколков. Боюсь, что если бы не он, последствия были бы намного опаснее.

Сглотнув противный ком у горла, я перевела взгляд на мужчину, что продолжал молча стоять в тени.

Господин Росвел. Кайон Росвел. Но все его знали под другим именем – паладин Его Королевского Высочества. Один из сильнейших магов королевства, правая рука короля и длань наказующая для каждого, кто посмеет обратить свой взор во тьму.

И этот маг спас меня? Серьёзно?

Что-то мне стало ещё страшнее.

– Я очень благодарна господину Росвелу за своё спасение, – с трудом произнесла я, сжимая одеяло дрожащими пальцами.

В ответ тишина.

– Вы позволите вас осмотреть? – неожиданно спросил ректор, подаваясь вперед.

В глубине его светлых глаз промелькнуло какое-то странное выражение, которое я так и не смогла расшифровать. Но стало еще тревожнее.

– Осмотреть?

Надеюсь, раздевать меня не станут.

– Да, я немного обладаю целительской магией. Хочу убедиться, что с тобой всё хорошо. Нисколько не сомневаюсь в способностях дорогой Итэрии, – поспешно произнёс он, заметив моё смятение, – но предпочитаю все проверить лично. Вот такой вот у меня характер. Не переживай, небольшое исследование. Больно не будет.

И снова этот неприятный привкус лжи. Такой сладкий и приторный, как патока. От ещё одного стакана воды меня просто вырвет. Поэтому придется терпеть.

Мне не хотелось говорить ему да, но и сказать нет я не могла. Ректору академии не отказывают.

– Конечно, – натянуто улыбнулась в ответ.

А он будто только этого и ждал. Быстро вскочил со стула. Так, что мантия за его спиной поднялась и опала, будто живая. Оказавшись рядом, он взял мою ладонь в свою руку и накрыл сверху. При этом смотрел мне прямо в глаза – пристально, требовательно и как-то жадно.

Больно действительно не было. По телу прошлась лёгкая щекотка и, собственно, всё. Больше ничего я не почувствовала. Никакого тепла, волнения или других чувств.

А вот с профессором явно было что-то не так. Его лицо моментально напряглось, черты исказились, словно от боли. Глаза засветились мягким белым светом, а зрачок уменьшился, став совсем крохотным, словно игольное ушко.

Мне страшно хотелось вырвать руку из его захвата и спрятать её за спину. Но я терпеливо ждала, мысленно молясь всем богам, чтобы это все быстрее закончилось.

И вот профессор Ятей качнулся, пошатнулся, отпустил мою руку и отступил. Глаза почти сразу перестали светиться. В их глубине я даже успела заметить нечто похожее на разочарование. Но потом он отвернулся, сосредоточившись на своём молчаливом госте.

Они не произнесли ни звука, но я была почти уверена, что они общались. Не зря же паладин считался сильным ментальным магом.

– Что-то не так, профессор? – осторожно спросила у него.

Он же вызвался проверить моё самочувствие, ну так пусть расскажет, что со мной не так. Вполне оправданное любопытство.

– Нет, все хорошо, Шарлотта, – сдержанно ответил мужчина, поправляя сбившийся галстук. – Итэрия отлично постаралась. Уже завтра тебя можно будет выписать из лечебницы. Что ж, не буду тебя больше стеснять своим присутствием, отдыхай.

Ятей наградил меня дежурной улыбкой и быстро отправился к выходу. Но первым снаружи оказался паладин. Лёгкое неуловимое движение – и он словно просочился из палаты.

Я осталась одна. И, наверное, надо было лечь и хорошо все обдумать, попытаться вспомнить, но… неожиданно проснулась интуиция.

«Встань и иди! Быстро!» – сразу громко рявкнула она.

Это было так неожиданно, что я даже растерялась. Никогда ещё до этого интуиция не проявляла себя так рьяно и открыто. Раньше я скорее чувствовала её намерение, либо протест.

– Но я же ранена. И двигаюсь с трудом, – возмущенно пробормотала в ответ и тут же прижала пальцы ко рту.

Дожила, уже сама с собой разговариваю.

А интуиция продолжала настойчиво гнать меня прочь из комнаты.

«Вставай! Ты должна успеть! Быстрее!»

Вздохнув, я покачала головой и неожиданно поняла, что мне не так уж и плохо, как было совсем недавно. До того самого момента, как ректор решил немного меня исследовать. Может, сам того не зная, он дал мне больше сил, чем рассчитывал. Конечно, великие и опытные маги никогда не допускают подобных ошибок, но вдруг…

Развернувшись, я свесила ноги с кровати и осторожно наступила на прохладный пол, рассеянно отмечая, что с меня сняли моё шерстяное тёмно-синее платье и переодели в скучную больничную сорочку с мелкими пёстрыми цветочками. Ярко-рыжие волосы растрепались и упали на спину и плечи.

Встала, хватаясь за кровать, но слабости не почувствовала. Боль тоже отступила и даже больше не скалилась из застенков сознания.

«Быстрее!» – торопила интуиция.

– Иду-иду, – привычно пробормотала я, двигаясь вперед.

Шаг за шагом.

Бежать, конечно, не получилось. Всё-таки я была слишком слаба, но двигалась довольно плавно и даже не качалась. Голова не кружилась, тошноты не было, зато неожиданно захотелось есть. Да, я бы не отказалась от куска отбивной с тушёными овощами и пирожком с капустой.

Мысленно представляя себе одно блюдо за другим, добралась до двери, приоткрыла её и выглянула наружу. В тёмном безликом коридоре было тихо и совершенно безлюдно. Окон не было, так что понять, который сейчас час, я всё так же не могла.

Это хорошо. Знать бы, куда теперь идти.

«Направо! Ну же, быстрее!»

– Знаешь, – цепляясь за стену, прошипела я, но идти продолжила, – молчаливой ты мне нравилась больше. И вообще, как такое возможно? Ты же… не умеешь расти и развиваться. И разговаривать тоже не умеешь.

Остановившись, я дала себе немного отдохнуть и перевести дух.

– Хотя, ты не говоришь. Это просто меня лёд по голове стукнул, вот и начались странности, – сообщила сама себе, продолжив двигаться дальше.

«Шевелись!»

Да куда уж быстрее?

Я прошла ещё несколько шагов, когда услышала резкое:

«Стой!»

Послушно замерла, осторожно осматриваясь.

Нас что, застукали? Ничего, скажу, что искала туалет и… еду!

«Слушай!»

– Тебя? – шепнула в ответ, не удержавшись от сарказма.

«Тихо. Слушай!»

Вздохнув, я терпеливо замолчала, даже дыхание затаила и попыталась хоть что-то услышать. Сначала ничего не было, а потом… потом я неожиданно действительно услышала голоса. Едва слышные, не всегда разборчивые, но это были голоса.

Разговаривали трое. Ректора и Итэрию я узнала сразу, а вот третий голос – слегка хриплый, глубокий и вкрадчивый, – скорее всего, принадлежал паладину.

– …совершенно чиста… – это ректор Ятей.

– Подтверждаю, – согласилась целительница.

– Хотите… меня лжецом?

В голосе не было угрозы, легкая насмешка, но этого хватило, чтобы я испуганно вжалась в стену и молчаливо застыла. Не хотела бы я стать врагом этого мужчины. Хотя я сомневаюсь, что в нашем мире был хоть кто-то, кто хотел быть его врагом.

–… блокировка? – это снова ректор.

– Нет следов… заметила…

– … важно… нельзя оставлять… опасно…

– Идет расследование, Росвел. Результаты… сообщат…

– Ждать… увезти…

– … объяснить? – встревожилась Итэрия.

– … мало касается… есть приказ…

– Могут возникнуть… – заметил ректор.

– Они возникнут, если… – отозвался паладин.

Жаль, что концовку я так и не смогла разобрать.

– Может… разбудить? – спросил профессор Ятей.

– Опасно… – тут же выпалила целительница, – может… против.

– Я должен сообщить… – предупредил профессор.

– Ваше право…

И всё. Больше ничего услышать не получилось.

Кажется, пора уходить. Интуиция молчала. Притащила меня сюда подслушивать и пропала! Предательница!

Развернувшись, я медленно направилась назад в свою палату. Обратный путь занял несколько больше времени, да и сил затребовал больше. Кажется, подпитка ректора закончилась. В конце я дрожала от усталости, взмокла от пота и мечтала как можно быстрее оказаться в кровати.

Когда мне это удалось, я легла на подушки, вытянулась и закрыла глаза, пытаясь отдышаться. И ведь вовремя успела.

(обратно)

Глава 3

Прошло всего несколько минут, как дверь открылась и вошла целительница с подносом. Судя по запахам, мне принесли еду. Правда никакого куска отбивной с овощами и пирожка я не дождалась. На подносе был довольно жидкий суп и небольшой кусочек хлеба.

– Тебе обязательно надо поесть, Шарлотта, – с улыбкой произнесла она, заметив мою недовольную гримасу, и поставила поднос на кровать. – Просто так силы не восстановятся.

Гримасу она заметила. Но не поняла. Я была не против поесть. Только мечтала о другом.

– Спасибо.

Я очень старалась есть аккуратно и никуда не спешить. Но голод становился всё сильнее, так что с супом я расправилась очень быстро, а как съела кусочек хлеба, вообще не помню. Желудок сжался, явно требуя еще.

– Надо же, я думала придётся тебя уговаривать, – произнесла Итэрия.

– Да, сначала подташнивало, а потом проснулся аппетит, – отозвалась я и задала вопрос, который мучил меня всё это время: – А это правда был паладин?

Вполне естественное любопытство. Я же девочка, а все девочки сходят с ума по мрачному паладину, изображение которого иногда публикуют в газетах. Да я сама лично знаю троих, которые засыпают с его снимком под подушкой.

Красивое лицо с резкими чертами лица, прямой нос с горбинкой, тёмные брови, пронзительные чернильно-тёмные глаза, вечно недовольно поджатые губы и белоснежные волосы, которые мужчина собирал в низкий хвост. Мрачный, решительный, опасный и лишенный каких-либо эмоций и чувств. И как такой может нравится? С таким же успехом можно было влюбиться в совершенную статую. Красиво, но пусто.

– Правда, – нехотя отозвалась целительница, забрав у меня поднос и поставив его на тумбочку.

– И он меня спас?

– Ну, конечно. Тебе очень повезло.

Опять эта фраза. Про то, что мне повезло. Радости она мне не внушала, а лишь страх. За все надо платить, и за это тоже.

Молодая женщина принялась водить ладонями надо мной. От неё снова пошло целительское тепло, а глаза слегка засветились.

– Ага. А который сейчас час?

Это был следующий вопрос, который меня волновал.

– Половина восьмого.

Значит, прошло не так много времени.

– А мои друзья? Я могу их увидеть?

– Завтра. Ты восстанавливаешься даже лучше, чем я рассчитывала, – нахмурившись, призналась она. Радостной она при этом не выглядела.

– И чувствую себя лучше. Целебный суп, наверное, помог, – широко улыбнулась я, стараясь выглядеть при этом максимально невинно. – Так я могу увидеть друзей? Я волнуюсь, как они там. И они за меня волнуются и переживают. Хочу сама сказать, что со мной всё хорошо.

– Я подумаю, – уклончиво отозвалась целительница, отступая.

Её пальцы слегка дрожали, но это все, что выдавало её волнение и усталость.

– А пока отдыхай.

Я послушно легла на подушки и даже закрыла глаза. Но просто так отдыхать было как-то странно. Мне действительно стало легче, голова прояснилась, и я отчаянно попыталась вспомнить, что же на самом деле произошло.

Но как ни старалась, ничего не получалось. Пустота. И темнота. Только голова вновь разболелась. Ещё и интуиция молчала, отказываясь показываться.

– Ну и ладно, – прорычала я, в бессильной ярости ударив кулаком по кровати.

В этот момент в коридоре послышались шаги. Не знаю, кого я ожидала увидеть. Может сам паладин соизволит почтить меня своим вниманием? Или опять ректор с его странными вопросами и явным разочарованием во взгляде. А может целительница. Я бы не отказалась ещё от еды.

Но дверь распахнулась, и на пороге возникли девчонки. Встревоженные, неуверенные, с обеспокоенными выражениями на лицах. Они застыли в дверях, словно боялись сделать шаг. Пришлось их немного поторопить.

– Привет, девочки, – улыбнулась я и даже рукой махнула.

И это простое движение словно послужило толчком для них.

– Рыжик, – выдала Селина и первая шагнула ко мне. – Мы так волновались.

Оказавшись рядом, она осторожно, но довольно крепко пожала мою руку.

– Девчонки, – прошептала я, счастливо улыбаясь. – Я так рада вас видеть.

– А как мы рады, – произнесла Астея, присаживаясь на единственный стул.

– Так испугались, – прошептала Снежинка, которая единственная ещё топталась у входа, растерянно хлопая ресницами и нервно теребя кончик белоснежной косы.

– Недолго, девочки, пациентке нужен покой, – предупредила Итэрия, закрывая дверь.

– Ну как ты? – сразу спросила Селина, присев на край кровати.

– Почти ничего не помню, – призналась я.

– Как не помнишь? – прошептала Ханна, осторожно подходя ближе. – Совсем?…

В следующее мгновение её личико исказилось от отвращения и, зажав нос пальцами, она выдала:

– Ой, фу-у-у-у! Как тут лекарствами противно пахнет. Дышать невозможно.

Ханна демонстративно провела свободной рукой перед своим лицом, словно пыталась отогнать от себя неприятный запах.

Я лишь хмыкнула. Всё как всегда.

А вот Селина не сдержалась. Тряхнула короткими кудряшками, бросила на подруг быстрый взгляд и раздражённо выдала:

– Это палата, а Чарли была ранена, конечно, тут будет пахнуть лекарствами.

– Подумаешь, сказать ничего нельзя? – тут же надулась Снежинка, отворачиваясь и сложив руки на груди.

– Не ссорьтесь, девочки, – попросила я и осмотрела притихших подруг. – Я правда так рада вас видеть. Неизвестность сводит меня с ума. А вы что-нибудь видели? Что на самом деле случилось там на катке? Мне почти ничего не рассказывают.

Они быстро и как-то виновато переглянулись.

– Дело в том, – неуверенно произнесла Смуглянка, накручивая на палец длинный каштановый локон, – что мы сами толком ничего не знаем.

– То есть как? – растерялась я.

Неужели паладин им память подтёр? Но ведь это незаконно! Я…я буду жаловаться!

«Молчи! – неожиданно всколыхнулась интуиция. – Не говори лишнего…»

Да я пока не знала, что можно говорить, потому что не разобралась в том, что происходит. Вот как пойму, тогда и подумаю, что делать. Так что этот вопль был лишним.

– Ну ты каталась с этим стихийником… – начала Селина.

И почти сразу была перебита Астеей.

– Это Грег тебе цветы передал, – улыбнулась Смуглянка, кивнув на букетик в вазе. – Так волновался за тебя и переживал. Даже винить себя начал в случившемся. Хотел с нами пойти, но его не пустили.

– Вы не преувеличивайте, – неожиданно выдала Ханна, отбрасывая косу на спину. – Просто Грег хороший парень, вот и все. На его глазах девушка пострадала, поэтому он и переживает. А то нафантазируете того, чего нет, потом Чарли обидно будет, когда реальность окажется не столь прекрасна.

И вроде подруга говорила правильно, заботилась обо мне, но… внутри что-то тревожно кольнуло.

– Вечно ты о плохом, – скривилась Селина.

– Я просто забочусь о Чарли. А то я не знаю этих парней! Всем им только одно надо. Так что букетик – это ещё не показатель великих чувств, – огрызнулась Снежинка.

Я смотрела на подругу и видела… видела что-то странное, искажённое, неправильное, словно её лицо отразилось сразу в десятке неровных осколков, что превращали его в кривую маску.

Что за ерунда? Откуда это?

– Да, с Грегом я завтра поговорю, – нетерпеливо произнесла я и снова перешла к насущному вопросу: – Так что вы видели?

– Грохот, а потом Тента отшвырнуло в сторону. Он едва не сбил пару, которая мимо проезжала. Аты… – Селина застыла, кусая губу, – мы тебя не видели.

– То есть как? – опешила я. – А куда же я делась? Только не говорите, что меня куда-то перенесло, это ж сказки. Порталов не существует. Все об этом знают.

– Снег вдруг стеной поднялся и закружился, а ты пропала в этой безумной воронке, – пояснила Астея.

– Воронке?

– Да, это была самая настоящая снежная воронка. Она кружила, ревела и никого не пускала к тебе. Грег очень старался. И не только он. Все маги бросились на помощь, пытались утихомирить стихию, – затараторила Воительница.

– А потом всё резко стихло и застыло. Представь, все снежинки разом застыли в воздухе, сверкая и переливаясь на солнце. Так красиво, что жутко, – продолжила Ханна, разводя руками. – А в центре ты. На руках какого-то мужчины в чёрном плаще.

– Мужчины? – прошептала я.

Паладин. Конечно, паладин, больше некому.

– Да. Весь с ног до головы в чёрном, – закивала Селина. – Капюшон на голове и лица не видно.

– А что потом?

– А потом он вдруг стремительно поднялся в воздух и исчез, – выдала Смуглянка. – Мы бегом в полицию, затем к декану. Тут нам и сообщили, что ты в лечебнице. Что опасности нет, но ты пока без сознания.

– Ничего себе происшествие, – выдохнула я, потирая лоб.

Легче от информации не стало. Наоборот, появилось ещё больше вопросов.

– Так ты правда ничего не помнишь? – вновь спросила Ханна.

– Нет, совсем ничего не помню.

– Жаль, – вздохнула Астея. – Ну ничего, мы обязательно во всем разберёмся. Вместе.

– А ты знаешь, что это за тип в чёрном? – спросила Селина.

– Нет.

И снова на губах эта противная сладкая горечь. Оказывается, если лгать самой, то она тоже чувствуется. Неприятно.

– Девочки, – произнесла Итэрия, входя в палату. В руке у неё была кружка с каким-то травяным напитком. – Пора расходиться. Шарлотте надо отдохнуть и поспать. Завтра наговоритесь.

Подруги быстро распрощались. Они пообещали завтра встретить меня из лечебницы.

– Сладких снов, – улыбнулась на прощание Ханна.

А я внезапно поняла, что меня беспокоило.

Её глаза. Именно их я видела в темноте ледяного дракона. Догадка, осенившая меня сейчас, оказалась весьма болезненной. Словно в сердце иголкой ткнули.

И целительница сразу это заметила.

– Что-то не так, Шарлотта?

– Нет, все хорошо, – поспешно ответила я, отводя взгляд. – Спасибо, что позволили мне поговорить с подругами.

В глубине души я все ещё надеялась, что ошиблась, что это все мне привиделось. Ханна не могла, у неё нет сил и способностей. Может, это тьма играет со мной злую шутку, используя облик подруги? Да, всё именно так.

– Ты бы всё равно не успокоилась, начала волноваться. А нам надо, чтобы поскорее выздоровела. Держи.

Женщина протянула мне кружку.

Травами запахло еще сильнее.

– Что это?

– Успокаивающий настой. Он поможет тебе заснуть.

Интуиция молчала, причин отказываться у меня не было. Поэтому я послушно выпила отвар, который на вкус был довольно приятным, и легла в кровать. Его действие оказалось довольно стремительным. Веки становились все тяжелее, и я почти сразу уснула.

Никакие сны меня не беспокоили этой ночью, давая мне возможность просто отдохнуть и ни о чем не думать.

Но до утра поспать не получилось. Меня будто кто-то толкнул в бок. Завозившись, я попыталась вновь провалиться в сон, но не смогла. Не вышло. Повернулась на один бок, потом на живот, на другой бок, потом на спину.

Сна больше не было. Кругом тишина. И понять, что именно меня разбудило, невозможно.

Но и лежать сил не было. Встав с постели, я отправилась в уборную. А когда вернулась, то ложиться в кровать не стала. Вместо этого подошла к окну, отодвинула плотные шторы и выглянула на улицу.

На стекле рассредоточились лёгкие морозные узоры, которые совершенно не мешали обзору. Все ещё темно и тихо. В стороне от окна горели приглушённые фонари. Слева небольшое дерево, покрытое снегом, внизу кустарники, которые больше походили на сугробы. Узкая дорожка вела вдоль здания лечебницы, теряясь за поворотом. Дальше металлический забор и снова деревья, сквозь которые виднелись небольшие огоньки от других фонарей.

С неба, медленно кружась, падали пушистые снежинки, покрывая все вокруг тонким слоем.

Тишина и покой… тогда откуда эта странная тревожность?

Обхватив плечи руками, я подалась вперёд и выдохнула. Стекло тут же покрылось паром. Хмыкнув, провела пальцем, рисуя маленькую звёздочку.

Не знаю, как я заметила её… странную тень, которая шевельнулась у дерева, что росло рядом с забором. Сначала я решила, что это ветер шевелит ветки. Но потом снова началось странное шевеление. И тень от дерева вдруг начала медленно ползти вперёд по снегу. Всё дальше и дальше, а потом и вовсе разделилась: тень от дерева осталась на месте, а по снегу продолжала ползти другая.

Она увеличивалась, приобретала форму, размеры и объем. Постепенно она стала похожа на огромную кошку.

Сначала просто тень. А потом она стала объёмной… живой. Всего несколько секунд и на снегу, не отбрасывая тени, стояла большая бесшёрстная кошка с кожей воронёной стали. Гибкая, мощная, отдалённо похожая на пантеру.

Создание Запретных земель на территории нашей академии? Да быть этого не может!

В следующее мгновение тварь резко подняла морду вверх. В сумраке её глаза блеснули кровавым цветом. Эта тварь безошибочно нашла меня взглядом и оскалилась, припадая на лапы и выгибая спину. Вдоль всего позвоночника на спине тут же появились острые металлические шипы.

– Боги, – прошептала я, отшатнувшись.

«Беги!» – заорала интуиция.

Могла бы и раньше предупредить! Ещё до того, как меня обнаружили!

Попыталась убежать, но босые ноги предательски заскользили по гладкому полу. Лишь чудом я не упала и не растянулась прямо там, у окна. Скорость пришлось слегка уменьшить, что в моей ситуации было равносильно смерти.

Следующие мгновения длились всего несколько десятков секунд, которые показались мне вечностью.

До двери осталось совсем немного, когда окно за моей спиной с грохотом разлетелось на части, осыпаясь на пол звонкими сверкающими осколками. Удар был такой силы, что часть осколков долетела и до меня, оставляя на коже болезненные царапины.

– А-а-а-а! – заорала я и упала на пол, сжавшись в комочек и обхватив голову руками.

Конец! Мне точно конец! Эта тварь сожрёт меня! Я уже чувствовала на себе её голодный взгляд! И сделать ничего не могла. Я не боевой маг, а артефактор. У меня ничего нет, совсем ничего.

Оставалось только обречённо ждать, когда тварь набросится, впиваясь клыками в горло, разрывая плоть острыми когтями.

Единственное, чего хотелось, чтобы смерть была быстрой и максимально безболезненной.

Секунды складывались в вечность. А удара всё не было.

И тут неожиданно раздался грохот за спиной, когда дверь от мощного удара сорвалась с петель и влетела в стену. И одновременно с этим крохотная палата неожиданно озарилась ослепительным светом, настолько ярким, что я видела его даже зажмурившись.

Снова грохот! Вой, звуки ударов, противный скрежет металла и противный чавкающий звук разрывающейся плоти и треск ломающихся костей. Всё это слилось в жуткую какофонию, от которой невозможно было спрятаться.

А затем запах… серы, крови и еще чего-то… противного. Кажется, так пахнет палёная кожа. Запах был такой сильный, что меня замутило.

Тошнота была такой сильной, что я не сразу поняла, что в палате стало непривычно тихо.

В следующую секунду меня что-то схватило, поднимая с холодного пола.

– А-а-а-а! – снова закричала я и принялась изворачиваться, биться, драться и даже, кажется, кусаться, пытаясь вырваться из захвата. – Пусти! Пусти меня! Не трогай!

– Тихо! – выдала темнота глубоким, немного хриплым мужским голосом.

От неожиданности я перестала сопротивляться, открыла глаза и замерла.

Снова этот чернильно-тёмный взор, пробирающий до самых костей.

– Надо уходить. Сейчас же! Ноктюра никогда не ходит одна, – произнёс паладин, перехватывая меня поудобнее. – Скоро здесь будут и другие.

С трудом оторвавшись от его лица, я перевела взгляд за его спину. А там… там в бурой крови лежала растерзанная, дымящаяся туша поверженной кошки. Тело отдельно, голова с потухшими глазами – отдельно.

– Боги, – простонала я, прижимая ладонь ко рту, пытаясь хоть как-то сдержать очередной рвотный позыв.

Голова закружилась, и я самым позорным образом потеряла сознание.

(обратно)

Глава 4

И снова неприятное пробуждение.

Фу-у-у-у!

Запах был такой сильный и неприятный, что я, ещё не до конца очнувшись, уже замотала головой и потянулась, пытаясь убрать источник этой вони от своего лица. Но мне мешали, вновь и вновь подсовывая эту дрянь и заставляя очнуться.

– Шарлотта… Шарлотта, – кто-то упрямо называл моё имя.

– Она точно не пострадала? – это произнес мужчина.

Знакомый мужчина. Ах да, многоуважаемый ректор. И он здесь. И почему я не удивлена?

– Если не считать парочки царапин и нервного потрясения, – отозвалась целительница. – Хорошо, что вы оказались рядом, паладин.

– Ноктюры! В академии! Это просто немыслимо! Невозможно! Совет учредителей меня растерзает.

– Лучше думайте о том, что нюктюра едва не растерзала ее, – спокойно отозвался другой мужчина.

От хриплых ноток в его голосе у меня по спине пробежали мурашки.

– Разумеется. Это была бы сильная потеря.

– Вы себе даже не представляете какая, – мрачно выдал паладин. – Король такого бы не простил. Подумайте сами, Ятей, если у кого-то хватило сил проделать дыру в защите академии, на что он ещё способен?

– Ей нельзя здесь оставаться. Это слишком опасно.

– В этом я с вами совершенно согласен.

– Думаю, Шарлотта уже очнулась, – внезапно произнесла Итэрия.

Голоса тут же смолкли. Пришлось открыть глаза.

Опять незнакомое помещение. Похоже, это чей-то кабинет. Стены выложены красным кирпичом. Большой камин из чёрного мрамора, над ним висела картина с симпатичным лесным пейзажем. Рядом с камином диван с зелёной обивкой, на котором я, собственно, и лежала, заботливо укрытая тёмно-синим бархатным пледом. У окна с коричневыми шторами массивный стол и кресло, тоже обитое зелёным бархатом. По левую сторону от стола трехстворчатый книжный шкаф, а напротив коричневая дверь.

Ректор сидел за столом, Итэрия расположилась на диване, пытаясь меня лечить. А сам паладин стоял у камина, пламя которого весьма ярко и отчётливо обрисовывало его фигуру в тёмных одеждах. Плаща на нем больше не было. И я могла рассмотреть знакомое бледное лицо, чернильно-тёмные глаза и белые волосы, собранные в хвост.

Что ж, газетные снимки не лгали – Кайон Росвел действительно был хорош собой, холоден и совершенно безэмоционален.

– Где я?

– В моем кабинете. Как ты, Шарлотта? Помнишь, что случилось? – в голосе ректора явно слышалась надежда.

Мужчина очень хотел, чтобы я ничего не помнила и не задавала лишних вопросов. Не выйдет. Вопросы будут. И много!

– Помню, – мрачно отозвалась я, присаживаясь удобнее, поджимая ноги и кутаясь в плед. – На меня напала тварь из Запретных земель, похожая на огромную пантеру. А вы… – короткий взгляд в сторону паладина, – вы меня спасли. Опять.

– Да, ноктюра, – отозвался профессор Ятей и горестно покачал головой. – Чудовищное происшествие. Просто кошмарное. Брешь в защите академии, вызванная скачком магии. В лечебнице ты была одна, видимо, поэтому тварь решила наброситься на тебя…

С каждым произнесённым им словом во рту всё сильнее разливалась сладкая патока. Её было так много, что она начала горчить. А я… я слишком устала, чтобы и дальше играть в их игры.

– Хватит! – неожиданно громко прошипела я, прижимая руку к горлу. – Хватит мне лгать! Я больше… я больше не могу слушать вашу ложь…

Признаюсь честно, сама не ожидала от себя такой наглости. Но я действительно слишком устала и перенервничала, чтобы быть вежливой. Меня хотели убить! Дважды за последние сутки! Тут кто угодно бы разозлился!

В кабинете стало очень тихо. Лишь огонь в камине с лёгким треском продолжал пожирать дрова. Сжавшись, я ждала взрыва, криков и возмущения. И не дождалась.

– Противно, да? – неожиданно спросил Росвел.

Нахмурившись, я осторожно перевела на него взгляд. Мужчина слегка наклонил голову набок, внимательно изучая моё лицо.

– Что противно? – буркнула в ответ.

– Слышать чужую ложь.

Мне показалось или он… знает? Действительно знает, как я чувствую ложь?

– Никому не нравится, когда ему лгут, – уклончиво отозвалась я, невольно вжимая голову в плечи.

– Конечно, но ты чувствуешь ложь иначе. Не так как раньше, не так ли?

Знает! Он точно знает! Но как?

Вздрогнув, я растерянно осмотрела всех присутствующих. Все они очень внимательно и даже жадно ловили каждую мою реакцию и ждали ответ, словно от него зависела судьба мира.

Ну уж нет, я не собиралась им помогать.

– Что вам от меня надо? – звенящим от напряжения голосом выпалила я. – Что вообще происходит?

И снова никакого ответа. Троица обменялась многозначительными взглядами и проигнорировала мои вопросы.

Гады высокородные!

– Я… я хочу вернуться домой! Сегодня же!

Если академия не может защитить меня от опасностей, то мне действительно лучше поехать домой, к родителям.

– Боюсь, что это невозможно, Шарлотта, – со вздохом произнёс ректор.

– Тогда… тогда я заберу документы, и вы не имеете права меня останавливать. Я не останусь в академии! Не заставите!

Зачем трупу диплом? Лучше останусь без него, но живая!

– Ты так не любишь своих родных? – неожиданно выдал паладин.

Я аж задохнулась от возмущения.

– Как вы можете такое говорить? Конечно, люблю!

– Тогда зачем обрекаешь их на гибель? Если ты рассчитываешь, что это все прекратится, когда ты уедешь отсюда, то ошибаешься. Не прекратится. Тебя продолжат преследовать. Тебя найдут. На это уйдёт не так много времени. Представь десяток ноктюрн или может глюта в гостиной твоего дома. Меня не будет рядом, чтобы спасти тебя и твоих родных. Или ты рассчитываешь, что эти твари их пощадят?

– Прекратите, – прошептала я едва слышно.

Внутри все застыло от ужаса. И картинка перед глазами была такой яркой и настоящей, что глаза наполнились слезами.

Нет, я не могла допустить, чтобы родителям причинили вред из-за меня. Только не так.

Итэрия тут же потянулась ко мне. Её тонкая изящная ладонь легла сверху, и я почувствовала волны успокоения, которые исходили от этой красивой целительницы.

– Боюсь, что господин Росвел прав, – осторожно произнёс ректор. – Твой побег из академии приведёт к более серьёзным последствиям, предположить их невозможно.

– И что мне делать? Сидеть и ждать, когда эти твари снова придут, – раздражённо смахивая слезы с ресниц, выдохнула я. – Они ведь придут, не так ли? Но почему я? Что им нужно от меня? Я всего лишь студентка с факультета артефакторики. Даже не выпускница, всего лишь четвёртый курс.

– И все? – поинтересовался Росвел.

Не знаю как, но я снова безошибочно поняла, на что именно намекал паладин.

– У меня развита интуиция, – нехотя призналась им. Сообщать об этом всегда было неловко. – Иногда она помогает мне делать правильный выбор. Но не часто.

Говорить о том, что буквально пару часов назад интуиция в голове начала подавать голос, не стану. Они что-то от меня скрывают, и я буду скрывать. Несмотря на то, что паладин вот уже дважды спасал мне жизнь, за что я была ему безмерно благодарна, безоговорочно верить господину Росвелу я не собиралась.

– Подростком меня водили к Видящей, это должно быть в моем личном деле.

– Госпоже Шайт, – кивнул ректор, подтверждая мои слова.

– Дара Видящей у меня нет. А интуиция – это так… приятный бонус, который нельзя развить и полноценно использовать. Он появляется стихийно и крайне редко. Я самая обычная среднестатистическая студентка. Кому понадобилось меня убивать? – в отчаянье выдохнула я и вздрогнула от дрожи, что ледяной волной прошлась по позвоночнику.

И это под пледом, в довольно теплом кабинете.

– Боюсь, что пока нам это неизвестно, – произнёс профессор Ятей.

Не соврал. Вкуса сладкой патоки я не почувствовала.

– Но зачем я им?

– Боюсь, что это тоже пока точно неизвестно. Ты верно сказала, дара Видящей у тебя нет. Мы проводили диагностику после первого нападения. Я сам все проверил, лично убедился. И не увидел ничего. Несомненно, ты талантливый маг, хороший артефактор, но не более того, – ответил ректор.

Опять не солгал. Если только чуть-чуть. Значит, дара у меня нет. Не скажу, что я была расстроена. Меня вполне устраивала моя нынешняя жизнь. Как оказалось, новые способности не всегда приносят счастье, иногда они оборачиваются очень большими проблемами.

– И что теперь делать? Ждать нового нападения? Ловить преступника на живца?

То есть на меня.

– Нет, утром мы отправимся в столицу, – произнёс паладин. – Я нисколько не сомневаюсь в способностях госпожи Шайт, но пусть тебя осмотрит госпожа Листерия.

У меня аж дыхание перехватило от восторга.

– Верховная Видящая? Но разве она согласится принять меня?

Эта великая госпожа уже много лет не принимала у себя никого кроме короля и его приближенных. И никакие деньги, взятки и богатства не могли этого изменить.

– Мне она не откажет, – скупо ответил Росвел. – Утром на первом же экспрессе отправимся в столицу под чужими именами и личинами.

– Мы с вами?

Боги, да мне никто не поверит! Я в экспрессе, дорогущем современном поезде поеду в сопровождении верховного паладина королевства к Верховной Видящей! Да я сама себе не верила.

Правда радость была недолгой.

– А как же мои родители? И подруги? Они же заметят моё отсутствие. Может, стоит им сказать…

И ещё был Грег Тент. Вряд ли он меня дождётся.

– Не стоит, – оборвал меня Росвел.

– Мы скажем, что ночью тебе стало хуже и приём закрыт. А потом отправим на обследование куда-нибудь, – выдал ректор. – Никто не должен знать правду. Для их же безопасности.

Я понимала, что все правильно. Но только от этого легче не было.

– Мы поможем тебе, Шарлотта, – мягко произнесла Итэрия, продолжая успокаивать. – Ты не останешься одна.

Мне так хотелось в это верить.

– И что теперь? – со вздохом спросила я. – У меня же ничего нет. Нужна одежда, предметы первой необходимости.

– Не переживай, я все подготовлю, – с готовностью произнесла целительница.

– Я бы ещё от душа не отказалась, – добавила смущённо.

– Здесь есть душевая, – заметил ректор, поднимаясь. – Думаю, нам стоит оставить девушек наедине. До отправки экспресса у нас еще три часа. Надо ещё столько всего сделать.

Росвел ничего говорить не стал, бросил на меня острый взгляд, сдержанно кивнул и первым вышел из кабинета. Опять первым. Следом вышел и профессор Ятей.

– Мои вещи в общежитии.

– Боюсь, взять их мы не можем. Никто не должен знать, что ты уезжаешь. Я подберу тебе другую одежду, белье и всё остальное.

Я скептически взглянула на неё. У нас явно разные фигуры. Целительница выше меня ростом, более гибкая, стройная и изящная. А я ниже, плотнее и фигуристее. Боюсь, что в её наряды я не влезу.

Но спорить не стала. Душевая действительно оказалась рядом. В коридоре за соседней дверью. Вообще ректор хорошо здесь устроился. Шикарный кабинет, личная душевая, может, тут и спальня есть с собственной мини кухней?

При мысли о кухне желудок болезненно сжался, напоминая о том, что я почти не ела и надо бы попросить хотя бы бутерброд с чаем. Но это потом, будем решать проблемы постепенно.

Сейчас надо привести себя в порядок и переодеться.

Душевая у ректора была шикарной. Чёрный мрамор, много стекла, монохромные поверхности и большое зеркало на стене напротив двери. Кто-то явно себя очень любит.

Осторожно подошла ближе, рассматривая своё бледное лицо с тёмными кругами под глазами. Скулы стали выступать ещё сильнее, голубые глаза слегка потемнели от усталости, губы были искусаны до крови. Кое-где на лице остались крохотные белые шрамы от разбитого стекла, но я знала, что под воздействием целительской магии они пропадут к рассвету. Рыжие волосы спутанной копной делали меня похожей на пугало. Безразмерная рубашка открывала острые коленки и худые руки со следами желтеющих синяков.

– М-да, красота неописуемая, – хмыкнула и, не удержавшись, показала своему отражению язык.

Естественно, оно мне ответило тем же.

Отвернувшись от зеркала, быстро сняла сорочку, белье и забралась в душевую. Сначала просто пустила тёплую воду и стояла, не шевелясь и опустив голову.

Как-то события так быстро завертелись, что я не успела обдумать всё, что произошло. Поверить в то, что кто-то целенаправленно несколько раз пытался меня убить, было сложно. Во мне ведь действительно не было ничего особенного.

Просто магичка, просто студентка, со средним уровнем дара. Симпатичная, хоть и рыжая. У меня была самая обычная семья, меня не удочерили и не потеряли в детстве какие-нибудь очень богатые и известные родители. Почему я была в этом уверена? Потому что была фактически копией своей матери, только волосы достались папины – ярко-рыжие. О какой подмене тут вообще может идти речь?

Во мне не было ничего такого, на что надо было покушаться. Клянусь, если бы было, я бы с радостью отдала. Жизнь дороже.

Внутри ещё теплилась надежда, что всё это ошибка или чья-то злая шутка. Что это не меня ищут. Вот они поймут и отстанут, и всё будет как обычно.

Вздохнув, прикрыла кран и потянулась к одному из тёмных тюбиков на полочке. Мужская серия, весьма дорогая, судя по золотой эмблеме. Пахло вкусно, но слишком… по-мужски тяжело и терпко. Но выбора особо не было, в душевой ректора не оказалось ни единой женской баночки.

Волосы я вымыла и промыла несколько раз, пока запах гари и палёной кожи окончательно не пропал. Потом взяла мочалку, намылила и долго терла по коже, пока она не стала красной. И лишь потом смыла пену, отжала волосы и вышла из душевой.

Пока я принимала водные процедуры, Итэрия, – я очень надеялась, что это была именно она, —забрала мою больничную сорочку, оставив два больших тёмных полотенца и огромный плюшевый халат, в котором я мгновенно утонула. Закатав рукава, завязала пояс, соорудила на голове тюрбан из полотенца и только потом выглянула в коридор.

Никого.

И куда мне идти? Назад в кабинет? При мысли, что там я могу увидеть ректора и паладина, а точнее то, что они увидят меня в таком виде, я смутилась, щёки моментально вспыхнули. Стыд-то какой! Вдруг они решат, что я пытаюсь их соблазнить.

К счастью, меня спасла целительница, которая вышла из соседней двери.

– Ты уже все? Отлично! Пойдем. Я приготовила тебе вещи.

Я последовала за ней, придерживая край халата, который был слишком длинным, и шлёпая босыми ногами по полу.

Тут была ещё одна комната, которую можно было назвать спальней. Сдержанные серо-голубые тона, большая кровать, шкаф и небольшой комод напротив. На кровати лежало платье кирпичного цвета, комплект белья, а ещё куча других приятных мелочей. На полу стояли изящные коричневые полуботинки на высоком каблуке с меховой опушкой.

– А вы уверены, что это мой размер? – осторожно подходя ближе, спросила я.

– Это не обычное платье, а творение самого Рудольфо Лоренса, – ответила Итэрия.

А я не смогла сдержать восторженного вздоха. Рудольфо Лоренс был не только отличным модельером, у которого одевались лишь сливки королевства. Каждый его наряд был напитан бытовой магией и мог подстраиваться под любую фигуру. Особо дорогие модели могли даже слегка менять фасон, глубину выреза или узор на ткани, подстраиваясь под свою владелицу.

– Оно же стоит целое состояние, – прошептала я.

Наклонившись, коснулась мягкой ткани, которая красиво золотым цветом переливалась в свете ламп.

– Потом вернёшь. Сама оденешься или мне тебе помочь?

– Сама.

Белье оказалось тоже от Лоренса. Симпатичный комплект нежного персикового цвета из тончайшего кружева и нежнейшего шелка идеально сел, приподнимая грудь и слегка корректируя бедра. Платье тоже хорошо обрисовывало мою фигуру. Надев тёплые чулки, я обула ботинки и только тогда посмотрела на себя в зеркало.

Красиво-то как. Никогда не думала, что такой оттенок кирпичного мне подойдёт. Но он действительно шёл. Осталось только высушить волосы.

– Отлично выглядишь, – довольно улыбнулась целительница, когда я вышла в коридор. – Давай я помогу тебе с волосами.

Итэрия владела бытовой магией гораздо лучше меня. Поэтому мою непокорную рыжую копну привела в порядок довольно быстро. Высушила, расчесала и заплела в косу.

– Вот так гораздо лучше. Есть хочешь?

– Очень, – призналась я.

– Тогда пойдём грабить нашего ректора? – рассмеялась она.

Что-то мне не понравилась такая постановка вопроса.

– Ой. А он не будет ругаться?

– Не будет.

Кухня оказалась под стать всем остальным апартаментам. Приглушённая, мужская, современная. Молодая женщина усадила меня за стол из чёрного дерева, и сама принялась хозяйничать. Нарезала ломти хлеба и сделала бутерброды с бужениной, овощами и зеленью. Заварила ароматный чай из лесных ягод и села рядом.

– Спасибо, – смущённо пробормотала я, съев уже половину своего бутерброда.

– Кушай и набирайся сил. Тебе предстоит длинный путь. Экспресс до столицы идёт больше десяти часов.

Я кивнула. Невероятная скорость. Обычные поезда идут в два раза дольше. Никогда не была внутри. Цены на экспресс, который ездил всего раз в неделю, были невероятно большими. Но говорили, что там много позолоты, зеркал, дорогой мебели и кормят, как в самых дорогих ресторанах.

– Вы думаете, госпожа Листерия мне поможет?

– Я хочу в это верить, – вздохнула Итэрия.

Не солгала.

Стоило нам доесть, как вернулись мужчины.

– Билеты куплены. Я выкупил все купе, так что вам никто не помешает, – произнёс ректор, положив листы на стол. – Новые документы сделаны. Теперь вы, чета Киттер, зажиточные торговцы, отправившиеся в столицу по торговым делам.

– Чета? – переспросила я, переводя взгляд на паладина и ожидая увидеть там осуждение и даже, возможно, презрение.

Мало того, что ему придётся возиться со мной. Так меня ещё в фальшивые жены ему запихнули.

– Да, – коротко бросил он и шагнул вперёд, протягивая мне амулет. – Надевай.

Артефакт. Сильный, мощный, интересный. Эх, мне бы сейчас мои инструменты и час лишнего времени, я бы… Это же магия высшего порядка, тончайшая и уникальная работа, до уровня которой мне расти и расти. Артефакт сокрытия сущности. Он не только менял облик, делая его совершенно другим, но и скрывал дар.

Я послушно надела кулон и хихикнула, ощутив приятную щекотку по всему телу. Опустив глаза, с удивлением смотрела, как укорачиваются и толстеют мои пальцы, покрываясь родинками и бледными веснушками. Даже ногти изменили форму, из овальных став прямыми, как лопаты.

Вскочив со стула, провела ладонями по груди, которая стала раза в два больше.

– О-о-о-о-о.

Опустилась ниже. У меня появился небольшой животик, и талия явно раздалась в ширину, а бедра… вот это бедра! Забыв обо всем на свете, бросилась в коридор, где висело небольшое зеркало. Надо было срочно увидеть себя новую.

Теперь мне было лет сорок. Лицо совершенно не моё. Круглое, немного простоватое, широкое, с пухлыми губами и кривыми зубами. Рыжеватые веснушки покрывали всё лицо, глаза стали светло-коричневыми, почти рыжими. Нос курносый, второй подбородок и волосы! Светло-рыжие кудряшки, которые больше походили на пружинки.

– Вот это да! – ахнула я, щупая себя за нос.

Ой, у меня и голос изменился, став немного визгливым.

– Готова?

Вздрогнув, резко обернулась и замерла, увидев рядом невысокого пухлого мужчину с огромным животом. У него была совершенно лысая макушка, седые бакенбарды, которые торчали клочьями, мутные карие глаза и нос крючком.

Я не закричала лишь потому, что узнала его по одежде. Тёмный костюм паладина подстроился под своего хозяина и выглядел сейчас крайне нелепо.

– Господин Росвел? – спросила неуверенно.

– Ну что ты, Марта, – насмешливо хмыкнул он и покачал головой. – Я твой муж. Манфред Киттер. И тебе лучше об этом не забывать.

– Прости, это больше не повторится…Манфред.

– Отлично. Нам пора, дорогая Марта.

Мне вручили тёплую коричневую шубу из натурального меха, которая была такой длинной, что почти касалась земли, пушистую белую шаль и смешной ридикюль с нелепыми алыми розами из ткани.

– Будьте осторожны, – предостерёг на прощание ректор, когда мы спустились вниз и вышли с территории академии с чёрного хода.

Никогда не думала, что у нас есть чёрный ход. Но он был, скрытый за зарослями прошлогоднего дикого винограда. Причем был спрятан так хитро, что я, даже если бы захотела, не смогла бы потом найти.

Там, за стеной у тротуара, нас ждала карета, которая отвезла нас на вокзал.

Путешествие в столицу началось.

(обратно)

Глава 5

Первые полчаса, что прошли после того, как нас провели в отдельное купе, я только и делала, что осматривалась. А ведь было на что посмотреть.

Отделанные красным шёлком стены, позолота, изысканная лепнина, даже картины на стенах. Мягкие удобные диванчики, на которых можно было вытянуться во весь рост и даже поспать. Я не пробовала, но размер оценила.

Под ногами самоочищающийся коврик. На прямоугольном окне кружевные занавески с золотой обивкой. Между диванчиками стол, столешница которого была из белого мрамора. На ней тончайший белый фарфор с золотой каймой, тоже магически зачарованный. Он не шатался от движения поезда и не мог разбиться, если упадёт. Рядом блюдо с яркими экзотическими фруктами, этажерка с самыми разнообразными крошечными пирожными и симпатичные бутерброды, рассчитанные на один укус.

Над головой потолок, на котором было нарисовано голубое небо с пушистыми облаками и красивая хрустальная люстра с сияющими серёжками.

– Какие из напитков предпочитаете? У нас есть большой выбор красных и белых вин, – выдал слуга в тёмной ливрее и красной бабочке.

– Чай, пожалуйста, – отозвался паладин, то есть… Манфред.

Надо запомнить. Он Манфред Киттер, а я Марта Киттер. На следующие десять часов надо стать объёмной торговкой, что едет в столицу вместе с мужем.

– Чёрный, зелёный, фруктовый, с ягодами, с цветками жасмина, с лимоном и мёдом? – тут же невозмутимо перечислил слуга.

Я даже икнула от такого разнообразия.

– Чёрный без сахара и добавок. Дорогая?

Это он мне? Ой, я опять сбилась!

– Воды, – выдала, вымученно улыбнувшись.

– На горячее у нас на выбор: стейк из мраморной говядины с луковым мисо и дайконом, хрустящий цыпленок в чесночном соусе, запечённая красная рыба с салатом из свежих овощей, судак под соусом из креветок, устрицы с соусами на выбор, тартар из креветок с зелёным яблоком, пореем и икрой.

Кажется, он ещё что-то говорил, но я его уже почти не слушала. Сломалась где-то на третьем названии изысканного блюда.

– Мы позже решим, пока просто чай, – отозвался мой фальшивый супруг.

– Хорошо. Если что, зовите, – раскланялся тот и ушёл, прикрыв за собой дверь.

И мы остались одни.

Я и паладин Его королевского Величества. Как-то до этого момента я не думала о том, как будет проходить наша поездка. Что мы будем делать, о чем разговаривать, как себя вести. В академии всё было гораздо легче, была Итэрия, ректор, сила и давление мужчины не казались такими… мощными. Пусть, благодаря артефакту я их не ощущала, но чувствовала, что они есть.

Вздохнув, снова осмотрелась. И что теперь делать? Молчать? Все десять часов? Лечь и попытаться уснуть? Как-то в присутствии столь важного лица страшно было это делать и как-то стыдно.

– Проблемы? – поинтересовался мужчина.

– Нет, то есть не совсем. Я просто… не знаю, что надо делать.

– Надо делать? Например?

– Десять часов – большой срок, я не могу просто так сидеть и молчать.

– Не переживай, ни одна женщина этого не может, – неожиданно хмыкнул тот.

Это он пошутил? Мне стоит улыбнуться? Или нет? Боги, я совсем запуталась! И совершенно не знала, как себя вести. И от этого чувствовала себя ещё более неуютно и неловко.

– Как вы узнали, что мне неприятно чувствовать ложь? – тихо спросила я, наблюдая за его реакцией.

Хотя это было совершенно бесполезно. Даже под чужой личиной мужчина отлично умел скрывать свои истинные эмоции.

– Не знал, а предположил, – отозвался он.

Хм, правда.

– И к чему же привело ваше предположение? – не уступала я.

– К тому, что ты не так проста, как хочешь казаться.

– Вы знаете причины, по которым меня пытаются убить?

– Могу догадываться. Доказательств у меня нет. А в магии без достаточной базы и достоверности нельзя ни в чем быть до конца уверенным.

– О том, кто это может быть, тоже догадываетесь? – не удержалась я от сарказма.

И тут же получила едва заметную улыбку, которая почти сразу исчезла.

– Именно так, – кивнул он, сложив руки на большом животе.

Вот как у него так получается? Вроде ответил на все мои вопросы. Честно ответил, я бы почувствовала его ложь. Но совершенно ничего не объяснил, не сказал и ещё больше запутал.

– Вы ведь не скажете мне правду, не так ли? – вздохнула я.

– Нет.

Честен до отвращения.

– Почему?

– Не хочу тебя обманывать и вселять надежду или ужас, все зависит от твоей реакции. Повторяю, совсем скоро ты все узнаешь. Меньше девяти часов осталось, Шарлотта. Наберись терпения.

– Знаете, говорят, лучше горькая правда, чем сладкая ложь.

– Возможно. Но я другого мнения. Если я расскажу тебе свои мысли, и они окажутся не верными, тогда мне придётся стереть тебе память. А ты же понимаешь, что ни одно ментальное воздействие не проходит без последствий. У кого-то они минимальные, а кто-то теряет рассудок.

Я вздрогнула.

Мужчина не угрожал в прямом смысле этого слова, он предупреждал, просто констатировал факты. И я не сомневалась, что если придётся, Росвел именно так и поступит. Влезет в мою голову и хорошенько там покопается.

От дальнейших разговоров нас спас слуга, который принёс чай и мне воду. Схватив предложенный стакан, я жадно сделала два глотка.

– Что-нибудь ещё?

– Нет, спасибо, – покачал головой паладин. – Мы позовём, если что-то понадобится.

Слуга ушёл, закрыв за собой дверь, и тогда паладин продолжил:

– Шарлотта, я понимаю, тебе страшно. Но обещаю, что не позволю причинить тебе вред. Все будет хорошо.

Мне так хотелось ему поверить. Я кивнула, рассеянно глядя перед собой.

– Кстати, у меня для тебя кое-что есть, – неожиданно произнёс он, доставая из кармана книгу, которая была совсем крохотная, как блокнот, но потом начала увеличиваться прямо на глазах.

– Для меня? – не поверила я, но книгу взяла.

С яркой глянцевой обложки на меня смотрела шикарная блондинка, из одежды на которой был лишь тонкий халат, но и тот больше открывал, чем скрывал. Девица томно изгибалась в руках эльфа, одна рука которого сжимала её полуголое бедро, а вторая властно держала за подбородок.

– “Страсть под дубом”, – прочитала я ошарашено, поднимая взгляд на мужчину. – Это… что?

И зачем я спрашиваю, еще больше унижаясь, видно же – бульварный романчик о запретной любви девы и высокородного эльфа. Ханна такими увлекается. В общежитии у неё целая коллекция подобных книжек. Но мне-то они зачем?

– Открой.

– Спасибо, но я такое не читаю, – пробормотала я, чувствуя, как запылали от смущения щёки.

Я отлично представляла, что именно пишут в таких книгах. Ханна, несмотря на наше сопротивление, пару раз зачитывала описания игр этих пещер и жезлов, когда тело предаёт раз по десять за книгу в разных местах, позах и иногда даже с разными партнёрами.

И Росвел думает, что я буду это читать! Да ещё при нем!

– Открой, – вновь повторил он.

Пришлось подчиниться.

Скривившись, осторожно раскрыла книгу где-то на середине. «Нити построения защитных артефактов»!

– Это же… учебник Литвеера, – ахнула я, забыв обо всем на свете. – Ограниченное издание! Откуда?

Ответом мне была ироничная усмешка.

Ну конечно, чего я спрашиваю? Паладин может найти все.

– Спасибо, а обложка?

– Думаю, для госпожи Киттер «Страсть под дубом» больше походит, чем учения профессора Литвеера.

Действительно, и чего я сразу не поняла.

Сначала я пыталась просто сидеть. С ровной спиной, с безупречной осанкой, но хватило меня ненадолго. Я откинулась на спинку дивана. Тоже не сильно помогло. Наплевав на хорошие манеры и на то, что обо мне подумает паладин, я сняла сапожки, легла на диванчик и принялась читать.

Не знаю, сколько прошло времени, но я успела прочитать пару объёмных глав, съесть штук пять пирожных, закусить крохотными бутербродами и даже отобрать у мужчины его чай.

«Опасность!» – крик в голове был таким неожиданным, что я едва не выронила книгу.

Сжав её крепче, слегка приподнялась, прислушиваясь к себе и своим ощущениям.

Может, показалось? Какая опасность может грозить мне в королевском экспрессе на большой скорости в компании паладина?

«Беги! Оно рядом!»

Не показалось. Резко села, прижимая книгу к груди, где бешено колотилось сердце. На всякий случай решила обуться.

– Шарлотта?

«Не стой же!»

– Я не понимаю, – пробормотала я, поднимая на мужчину глаза. – Откуда опасность? Мы же в экспрессе. Интуиция ведь может ошибаться?

– Нам надо уходить! – выдал Росвел, поднимаясь и срывая артефакт с груди.

Его облик поплыл и начал быстро меняться на глазах, теперь передо мной стоял очень злой паладин с чернильно-тёмными глазами и белоснежными волосами.

– К-куда? – прохрипела едва слышно.

И, главное, как?

С трудом перевела взгляд с мужчины на окно, за которым на большой скорости мелькал заснеженный пейзаж.

Куда тут можно уйти?

– Шарлотта, быстрее! – рявкнул паладин, хватая меня за руку, вытащил из купе и потащил по коридору.

Мне только и оставалось, что идти следом за ним.

– А куда мы…

– Потом! – не очень любезно ответил Росвел, ускоряясь.

Вокруг ничего не поменялось. Было тихо, спокойно и безлюдно. Даже обслуживающий персонал на пути не встретился. Может, всё-таки я ошиблась?

«Поздно, – как-то грустно заявила интуиция. – Оно здесь».

Клац! Бум!

У нас над головой что-то громко крякнуло и заскрипело. Словно что-то очень большое приземлилось на крышу. Металл кровли прогнулся прямо над нами с жутким скрежетом.

От неожиданности хватка паладина ослабла, и моя рука выскользнула. Ледяная волна нечеловеческого страха, накрывшая меня, была такой силы, что я застыла, задрав голову вверх, не в силах пошевелиться.

– Шарлотта! Не смотри! Беги! – рявкнул Росвел, вновь оказавшись рядом и хватая за руку.

Но я уже увидела. Из покорёженного потолка, будто из рваной раны, хлынула струя ледяного воздуха, а за ней что-то длинное, жилистое, цвета старого снега. Не палец, не щупальце, а какая-то странная костяная лапа с острыми крючковатыми когтями. Она с отвратительным скрежетом впилась в противоположную стену, цепляясь за карниз и портьеру, и с силой рванула на себя.

С грохотом, заглушающим даже гул колес, часть потолка и стены вырвало наружу. В образовавшийся пролом ворвался ревущий ветер, снежная крупа и обжигающий холод. А в следующее мгновение в проёме, заполняя его собой, показалась голова.

Это не поддавалось описанию. Слишком вытянутая, лишённая шерсти, со сморщенной серой кожей. Ни рта, ни носа – только впадины, из которых сочился пар. И глаза. Два огромных, абсолютно чёрных, как дно ледниковой трещины, глаза. Они не смотрели – они впитывали, изучая пространство, и их взгляд, холодный и бездушный, скользнул по Росвелу и намертво зацепился за меня.

«Ты…»

Слово не прозвучало. Оно ввинтилось прямо в мозг ледяным шипом.

– Шарлотта! За спину! Живо!

Голос Росвела с трудом прорвался сквозь вой ветра, но каким-то чудом я его услышала и дёрнулась вперёд. В его руке уже пылал не свет, а сгусток яростного, бело-золотого пламени, принявшего форму длинного клинка.

Паладин шагнул вперёд, заслоняя меня собой, и взмахнул пламенным мечом.

Воздух затрещал от жара. Клинок со свистом рассёк пространство, целясь в цепкую лапу.

Монстр не отдернул конечность. Вместо этого он схлопнул её, как пружину. Всё его огромное тело стремительно ринулось в пролом, обрушиваясь в коридор оглушительной силой. Пол задрожал и прогнулся, а вагон закачался, грозя рухнуть с рельс.

Росвел был вынужден отскочить, парируя не удар, а лавину летящих обломков дерева и металла. Дверь на другом конце вагона открылась и почти сразу захлопнулась.

Существо тем временем полностью оказалось в коридоре. Оно было выше трёх метров, с неестественно длинными руками, почти касающимися пола. Его движения были не плавными, а резкими, угловатыми, словно ломающими собственные суставы. Чёрные глаза по-прежнему были прикованы ко мне.

– Беги к хвосту вагона! Живо! – бросил паладин, прежде чем вновь напасть.

С его руки стремительно вылетел сгусток светлого пламени прямо в грудь твари. Монстр не стал уворачиваться. Он раскрылся. Из центральной впадины на месте рта вырвался чёрный вихрь. Пламя паладина, столкнувшись с ним, не взорвалось, а будто угасло, всосанное в эту чёрную дыру. В тот же миг тварь рванула – не на паладина, а вдоль стены прямо ко мне.

Я отпрянула и ударилась спиной о стенку. Книга, которую я зачем-то прихватила из купе, выпала из рук. Позвоночник пронзило острой болью от копчика до самого затылка. Охнув, попыталась отстраниться, уйти, спрятаться, но не смогла.

Передо мной нависла ледяная тень, и та самая костяная лапа, холодная, как смерть, потянулась, чтобы схватить.

Неужели это конец?

И в этот момент раздался новый звук. Не скрежет, а чистый, высокий звон, будто кто-то бил по хрустальному колоколу.

Из-за моей спины, из стен и даже из пространства самого купе, которое мы только что покинули, вырвались тонкие серебристые нити чистой магии света. Они сверкали лунным серебром в кромешной тьме глаз монстра. Нити, словно живые змеи, обвили конечность твари, шипя и оставляя на ледяной коже дымящиеся чёрные полосы.

Монстр взревел. Впервые издал звук – ледяной, скрежещущий визг, от которого звенело в ушах и стыла кровь. Он рванулся, разрывая часть нитей, но они появлялись снова, окутывая его, словно паутина, и мешая вырваться.

Росвел не терял времени даром. Воспользовавшись временным ослаблением монстра, он высоко подпрыгнул и приземлился прямо на хребет извивающейся твари. Существо завопило, пытаясь стряхнуть его, задёргалось, ещё больше путаясь в светящихся нитях. В следующее мгновение клинок с противным хрустом вонзился в голову, протыкая её насквозь.

Из дыры на шее хлынула кровь – чёрная, скользкая, противная и дурно пахнущая. Я тут же отползла в сторону –вдруг ядовитая. Существо дрогнуло, закатило глаза и рухнуло.

В коридоре воцарилась оглушительная, звенящая тишина, нарушаемая только воем ветра в огромной дыре и грохотом колёс. Удивительно, но экспресс продолжал ехать дальше.

Я стояла, прижавшись к стене, дрожа всем телом, не в силахпошевелиться. Росвел, тяжело дыша, стоял посреди разрухи, его пламенный клинок медленно угасал.

Мы живы, надо бы радоваться, а не получалось. Колени задрожали, и я со стоном медленно начала опускаться на пол. Где-то на краешке сознания мелькнула мысль, что ко мне вернулся мой прежний облик. А это значит, что ценный артефакт я сломала.

– Шарлотта? – Росвел в один прыжок оказался рядом, схватил за плечи, поднимая и пристально вглядываясь в мое лицо. – Ты в порядке?

– Не уверена, – промямлила я, не в силах оторвать глаз от мёртвой туши. – Что это такое?

– Горлах. Тварь Запретных земель.

– Здесь? Я думала… думала, что в экспрессе безопасно, – выпалила, поднимая на него глаза. А потом неожиданно подняла кулак и со всей силой стукнула его по груди, обвиняюще завопив: – Вы сказали, что будет безопасно! Вы обещали!

И снова ударила и снова. Мужчина терпеливо сносил каждый мой удар, давая мне возможность выплеснуть весь тот страх и ужас, что я испытала сейчас.

– Я ошибся. Мне правда жаль. Кажется, безопасного места для нас теперь нет.

– Что?

– Они знают, что ты здесь. Экспресс для них –не преграда. Значит, впереди будут еще ловушки. Могут пострадать другие. Нам надо прыгать и уходить тайными тропами. Сейчас. Пока не пришел следующий.

– П-прыгать? С поезда? Вы… вы с ума сошли. – Я завозилась, отчаянно пытаясь вырваться из его рук. – Я не стану это делать. Это самоубийство. Мы разобьёмся!

Но мужчина держал меня слишком крепко.

– Шарлотта, ты мне веришь?

Этот вопрос застиг меня врасплох.

– Я вас совсем не знаю.

– Я спрашиваю про доверие. Ты веришь мне?

Перестав сопротивляться, подняла на него глаза. Не знаю, что я хотела прочитать на его лице. Оно было все таким же холодным и безэмоциональным.

– Верю, – прошептала одними губами.

– Тогда не бойся. Просто доверься мне. Я вытащу нас отсюда. Обещаю.

Я осторожно кивнула. И замерла, услышав следующий приказ:

– Обними меня за шею.

– Господин Росвел, вы… вы за кого меня принимаете? – возмущенно прошипела я, вновь пытаясь отстраниться.

– Шарлотта, у нас нет времени. Поезд замедляется, нас не должны найти здесь. Если ты не хочешь сломать себе шею при приземлении, то тебе стоит обнять меня, закрыть глаза и не дёргаться.

Кажется, я выставила себя ещё большей дурой.

Вздохнув, робко приблизилась, потом ещё чуть-чуть, оставляя между нами крохотное, но расстояние. Осторожно положила ему руки на шею и закрыла глаза.

В следующую секунду широкая ладонь легла мне на поясницу, весьма властно и уверенно прижимая к сильному мужскому телу.

– Спокойнее, Шарлотта, я не кусаюсь, – хмыкнул он мне на ухо.

– Чарли, – приглушенно отозвалась я, утыкаясь носом мужчине в грудь. И стараясь при этом не думать о том, как же вкусно от него пахнет. – Зовите меня Чарли.

В конце концов, после всего, что мы пережили и ещё переживём, пусть зовёт меня именно так.

– Хорошо, держись, Чарли.

Росвел обнял меня ещё сильнее. Я почувствовала, как напряглось его тело перед прыжком. Короткое ощущение полёта, ветер в ушах, и мы плавно приземлились в сугроб.

(обратно)

Глава 6

Приземление вышло довольно удачным хотя бы потому, что мы остались стоять на ногах, погрузившись в рыхлый снег почти по колени. На этом плюсы закончились.

Потому что следующее, что я почувствовала, был холод, мороз моментально забрался под ткань платья и принялся кусать нежную кожу. Ветер трепал волосы, принося снежинки, которые болезненно били по щекам.

Неудивительно, что дальше я действовала на инстинктах, пытаясь спрятаться от холода, двигаясь к источнику тепла. И здесь, в снегу, был лишь один такой источник – Кайон Росвел. И именно к нему я прижалась всем телом, обнимая так, как никогда в жизни не обнимала мужчин. Уткнулась носом в его горячую шею и, дрожа, прохрипела:

– Хо-о-о-одно.

– Сейчас.

Я весьма чётко ощущала каждое движение его крепких мышц, которые перекатывались под одеждой. Ещё мгновение –и мне на плечи легла тонкая полоска ткани. Лёгкое нажатие – и она будто раскрылась, превращаясь в широкий, длинный плащ, который моментально скрыл меня от холода, ветра и мороза, помогая согреться.

Осторожно отстранившись, я подняла глаза на паладина. Он стоял на холоде в своём чёрном костюме. Из согревающего на нём был лишь жакет, и то его край уже начал покрываться тонким слоем инея. Ветер теребил пряди белых волос, а кожа стала еще бледнее от холода.

– Согрелась? – спросил мужчина, надевая мне на голову капюшон.

– А как же вы?

– В отличии от тебя, Чарли, я умею магически стабилизировать тепло своего тела. Так что замёрзнуть у меня гораздо меньше шансов, чем у тебя.

Кивнув, я осмотрелась.

Сзади – железная дорога. За ней – кромка леса. Слева и справа – бескрайние поля. А впереди – снова лес. Ни единого домика и живой души. Мы оказались посреди снега, неизвестно где, спасаясь от погони.

Перспективы были не очень приятными.

– Вы уверены, что это была хорошая идея? Прыгнуть из поезда? – осторожно спросила у него.

– Более чем, – невозмутимо отозвался он, протаптывая себе дорожку.

Далеко мужчина не ушёл. Застыл в пяти шагах и внимательно осмотрелся.

– И мы сможем пешком уйти от погони по колено в снегу? Нас даже по следам найдут довольно быстро, – не отступала я, кутаясь в плащ.

– Следы скроет метель.

Хмыкнув, я посмотрела на чистое голубое небо над нашими головами и бескрайние поля. Ветер, конечно, был, но не такой сильный, чтобы замести наши следы.

– Какая метель?

– Сильная, – усмехнулся паладин.

Наклонившись, он поднял горсть снега, поднёс её к губам и с силой дунул.

Снежинки, подхваченные его дыханием, взвились в воздух не просто роем – они размножились. Каждая, казалось, порождала десяток новых. Идеальных, остроконечных, сверкающих ледяным алмазным светом. Они не падали – они взрывались в бешеном вихре, подчиняясь не ветру, а воле паладина.

За несколько секунд мир за пределами нас двоих перестал существовать. Бескрайние поля, леса, рельсы – всё растворилось в белой ревущей мгле. Это была не просто пурга, а живая стена из льда и воздуха, слепящая, оглушающая, стирающая границы реальности.

Ветер выл басом, а миллиарды снежных кристаллов звенели, как разбитое стекло, сливаясь в пронзительную, почти невыносимую симфонию разрушения.

Но в самом центре этого ледяного безумия царила тишина.

Тонкий, едва заметный сияющий купол, похожий на перевёрнутую хрустальную чашу, защищал пространство вокруг нас. Он не был плотным – сквозь его мерцающую поверхность угадывалось бешеное движение метели, но звук доносился приглушенно. Внутри купола воздух был неподвижен и удивительно тих.

Снежинки, долетая до его границы, мягко стекали вниз, как вода по невидимому стеклу, образуя вокруг нас быстро растущий сугроб-кольцо, но ни одна не проникала внутрь. Здесь не было ветра. Здесь пахло морозной чистотой и едва уловимым, чужим и холодным запахом магии Росвела.

Под этим куполом мы были островом спокойствия в сердце снежного безумия. Следы, оставшиеся позади, уже не просто заметало – их стирала сама реальность, перемалывая в ледяную пыль. Метель была нашим щитом, сотканным из холода и силы.

В самом центре этого сотворённого шторма стояла я, закутанная в плащ, и во все глаза смотрела на паладина, который одной горстью снега и силой воли воздвиг между нами и целым миром бушующую, прекрасную и абсолютно непроницаемую стену.

Смотрела и не могла не восхищаться. Одно дело слышать о его подвигах, силе и совсем другое – видеть всё это своими глазами. Это же просто невероятно! Невозможно! И чудовищно прекрасно!

На уроках в академии нам рассказывали, что играть с природой и стихиями опасно. Любое отклонение от нормы может иметь последствия. Нельзя просто так пожелать дождь: он может уничтожить урожай на полях. Нельзя вызвать снег летом, не погубив сотни растений. И метель нельзя просто так вызвать: ветер и снег могут сбить с пути или убить путника.

Росвел, видимо, этого не боялся. То ли в совершенстве владел магией, то ли… просто не думал об этом. Верховному паладину позволено всё.

– Метель позволит нам уйти от погони, – стряхивая с ладоней влажные капли растаявшего снега, произнёс мужчина и повернулся ко мне.

Я кивнула, продолжая настороженно за ним наблюдать.

– А этот купол будет двигаться с нами?

– Почти. Нам понадобится средство передвижения.

– Хорошая мысль, только где его найти, кругом снег и метель.

– Позвать, – невозмутимо ответил Росвел и принялся выводить руны прямо в воздухе.

Решив, что на сегодня с меня хватит глупых вопросов, я прикусила губу и вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что ещё он собирается делать. Когда столь великие маги творят чудеса, лучше помалкивать и просто наблюдать.

Сначала ничего не происходило. А потом земля под нашими ногами ощутимо дрогнула. Ахнув, я развела руки в стороны, пытаясь удержать равновесие. Но всё равно не могла отвести глаз от паладина.

Морозный воздух вокруг его пальцев посеребрился инеем, который пополз дальше, подсвечивая сложные, мерцающие синим узоры древних рун.

– Пробудись, – чужим вибрирующим от напряжения голосом приказал паладин.

И эта вибрация отзывалась эхом в ледяном куполе. Узоры в воздухе вспыхнули ярче. Земля снова задрожала, заставив меня вскрикнуть, и из-под ног с тихим, похожим на хруст льда шипением, начал пробиваться свет. Холодный, светло-голубой, как свет далёкой звезды.

Из снежного покрова, будто вырастая из небытия, поднялась сначала огромная, грубая глыба прозрачного, как горный хрусталь, льда. Она была не просто льдиной – в её глубине пульсировало приглушённое сияние и отчётливо угадывались руны, что только недавно были в воздухе. Форма начала меняться, вытягиваясь, образуя нечто вроде массивного туловища. Следом поднялись другие глыбы, ставшие могучими, рассечёнными морозом, ногами.

Снег с полей потянулся к растущей фигуре вихревыми потоками, что облепили ледяной каркас, уплотняясь в мощное тело из искрящегося покрова. Снег и лёд сплавились воедино.

Последним сформировалось подобие головы – не с чертами, а с двумя углублениями, где вспыхнули две точки ледяного огня.

Снежный элементаль выпрямился во весь свой исполинский рост и застыл, тихо гудя. Невероятно красивое существо, по всему телу которого из-под слоя снега, как вены, выступали извилистые прожилки сияющей магии.

– Боги, – прохрипела я, не в силах оторвать от исполина взгляда.

Элементаль! Живой элементаль! Призванный прямо на моих глазах! У меня даже слов не было, чтобы выразить весь тот восторг, что я испытывала сейчас.

Росвел не отрывал взгляд от творения. Он не произнёс больше ни слова, лишь коротко кивнул.

Элементаль медленно, с глухим скрежетом опустился на колени. А на одном из его бёдер появились самые настоящие ледяные ступеньки. Всего две, но их хватит, чтобы забраться ему на спину.

– Чарли, поднимайся, – велел мужчина.

Его голос звучал устало. Лицо будто потемнело, уголки губ опустились. Было видно, что использование магии взяло у него много сил.

Кивнув, я медленно подошла к элементалю, с некоторой опаской следя за ним. Вдруг этому существу придёт голову откусить мне ногу или руку. Но тот стоял не шелохнувшись.

Осторожно поставила ногу на ледяную ступень. Поверхность была не скользкой, а шершавой, словно припорошённой инеем. Ещё шаг – и я оказалась на спине элементаля, которая тоже начала меняться. Между двух мощных ледяных плеч образовалась естественная выемка, похожая на сидение, прикрытая толстым слоем уплотнённого, нетающего снега.

Именно туда я и села.

Паладин взошёл следом легко и уверенно, заняв место впереди.

– Держись, – произнёс Росвел, прежде чем положил ладонь на ледяной затылок элементаля.

Я послушно схватилась… за него! Ну а за что мне ещё было хвататься? Поверхность элементаля была гладкой и твёрдой, никакого выступа или ручки. Так что оставался только паладин. Вот я и схватила его за талию.

«Боги, девчонки мне не поверят!» – пронеслось у меня в голове.

В следующее мгновение существо взревело. Звук был подобен сходу лавины, раскатистому и всесокрушающему. Оно шагнуло вперёд – и защитный купол вокруг нас дрогнул, сжался. Но не исчез, а впечатался в само тело элементаля, образовав прозрачный, пульсирующий синим кокон, который должен был защитить нас от бушующей метели, ветра и снега.

Постепенно элементаль набирал скорость. Он не бежал, а скользил, нёсся вперед. Снег под его ледяными ступнями не проваливался, а будто поднимался ему навстречу, образуя скользкую дорогу.

Элементаль врезался в стену метели, и буря расступилась перед своим собратом, закручиваясь в бешеные вихри по бокам. Ветер, заглушенный коконом, превратился в оглушительный, но далёкий рёв, как шум океана в раковине. Сквозь искрящуюся пелену пурги мелькали смутные тени: опушка леса, очертания холмов. Всё стиралось в размытую, серую акварель.

Мы неслись невероятно быстро. Холодный воздух даже сквозь защиту обжигал лицо свежестью. Внутри кокона царила странная, звенящая тишина, нарушаемая лишь глубоким гулом магии и дыханием паладина передо мной.

Я чувствовала, как напряжено было его тело. Мышцы словно свело болезненной судорогой. Даже представить сложно, сколько сил Росвел тратил на управление элементалем. Тратил всего себя ради какой-то студентки с сомнительным даром и монстрами за спиной.

Совершенно неожиданно мне захотелось ему помочь. Но я не понимала, как это сделать. Если бы я только смогла отдать ему свои силы, как делали целители. Какая польза от артефакторики, когда нет возможности что-то сделать?

Закусив губу, я тихонько шмыгнула носом, чувствуя себя совершенно бесполезной. А потом, повинуясь странному порыву, придвинулась ближе, прижалась щекой к колючей, покрытой колким инеем спине паладина, и закрыла глаза.

«Я хочу! Хочу помочь! Хочу поделиться силой! Хочу, но не знаю… помоги!»

Не знаю, к кому именно я обращалась, может, к притихшей интуиции. И ни на что особенно не рассчитывала, но меня будто услышали.

Сначала я почувствовала тепло. Не внешнее, а внутреннее. Оно осторожно разливалось где-то под сердцем. Это тепло было таким странно знакомым и родным. Я вдруг вспомнила, как мои пальцы скользили по артефактам и заготовкам в мастерской. И как те оживали, подчиняясь мне, открывая свои тайны.

Но сейчас не было артефакта. Была только я, моё отчаянное желание и паладин, чья нечеловеческая воля сдерживала бурю и элементаля.

Постепенно тепло сконцентрировалось в ладонях, которые сейчас лежали на его талии. Они стали покалывать, будто тысячи крошечных иголочек света рвались наружу. Я зажмурилась сильнее, не понимая, что происходит, но уже не в силах остановиться.

И «иголочки» нашли выход.

Не яркая вспышка, не поток энергии. Это было похоже на тончайшую серебристую паутину, невидимую глазу, но ощутимую для чего-то другого. Она потянулась от моих ладоней, просочилась сквозь ткань его одежды, коснулась напряженной кожи, и… растворилась в нём. Как вода в пересохшей земле.

Тело мужчины вздрогнуло. Не от боли. От неожиданности.

Напряжение в его мышцах не исчезло, но стало совсем другим. Острая, болезненная скованность уступила место более глубокому, мощному напряжению. Как если бы он держал на своих плечах неподъемную ношу, и вдруг кто-то подставил под неё прочную опору. Не убрав груз, но разделив его тяжесть.

Росвел резко, почти машинально прижал мою ладонь к себе, будто ловя невидимый ток. Его дыхание, ранее ровное и сдержанное, на миг сбилось, став глубже.

– Чарли, что… – его голос, обычно такой уверенный, прозвучал сдавленно, с оттенком чистого изумления и растерянности.

А потом, через мгновение, когда поток из меня – этот тихий, серебристый ручеёк силы – не прервался, а лишь укрепился, он произнёс уже иначе, низко и почти про себя:

– Сумасшедшая… ты не сможешь… не должна…

– Но я хочу, – едва слышно отозвалась я, зная, что мужчина меня услышит.

– Остановись…

Я сразу же почувствовала, как Росвел попытался отгородиться от меня, выставить щиты, отбросить мою магию. Но я упрямо двигалась вперед.

– Нет.

Если я хоть как-то могла помочь этому мужчине за своё спасение, то готова была это сделать. Неважно, как, почему и чем это закончится.

Элементаль под нами взревел с новой силой. Его бег стал плавнее, увереннее. Ледяной кокон вокруг нас засиял ярче, напитываясь новой порцией магии.

Мы продолжали нестись сквозь метель дальше.

Сложно сказать, сколько длилось наше путешествие. Время будто сошло с ума, потерялось в этом снежном безумии. Я уже не могла смотреть по сторонам. Слишком быстро мелькали пейзажи, вызывая головокружение.

Закрыв глаза, я теснее прижалась к паладину, чувствуя невероятную усталость. Зевок сдержать не получилось, потом ещё один и ещё. Кажется, я всё-таки слишком много отдала силы Росвелу, оставив себе совсем немного.

Слабость затягивала в свои сети, мягко, даже нежно, но неотвратимо. И сопротивляться ей совсем не было сил. Да и не хотелось. Я ведь так устала…

– Привет.

Открыв глаза, я приподнялась на локте и с удивлением взглянула на маленькую светловолосую девочку, которая сидела на кровати и с интересом меня рассматривала.

– Привет, – ошарашенно ответила ей и осмотрелась.

Красивая округлая комната. Молочного цвета стены, что оплетали золочёные корни, листья, ветки и стволы деревьев, которые казались живыми. Над головой – прозрачный купол, а за ним – пронзительно синее небо. С одной стороны –овальная дверь, а с другой стороны – круглое окно, которое было задёрнуто светлыми шторами, и пусть они были лёгкими и почти прозрачными, рассмотреть что-то за ними не получилось.

В комнате была лишь кровать с узорчатым металлическим изголовьем, мягкими пушистыми подушками и стёганым покрывалом красивого нежно-розового цвета.

– Ты долго спишь, – продолжила девочка.

Красивая. Голубые глазки, тёмные брови, светлые волнистые волосы, румянец на щеках и алые губы. Голубое платье с синими бабочками казалось волшебным.

– Так получилось, – пробормотала я, осматривая свой наряд.

Не было плаща и тёплого кирпичного платья, которым со мной поделилась Итэрия. Вместо этого на мне был лёгкий воздушный сарафан нежно-жёлтого цвета, украшенный золотой вышивкой, стеклярусом и объёмными цветами.

– Пойдем скорее, а то опоздаем, – велела малышка, протягивая мне руку.

В глубине её голубых глаз промелькнуло что-то знакомое и пропало, вызвав непонятную тревогу.

– Куда?

– На праздник, конечно, – отозвалась та. – Или ты забыла?

Забыла? Ха! Да я не знала!

Не знала и не понимала, что вообще происходит. Где Росвел? Где элементаль? И что вообще творится?

– Пойдём, – кивнула я, поднимаясь и беря её за ручку.

Шлёпая босыми ногами по деревянному полу, мы отправились к двери. Взявшись за ручку, я распахнула её и ослепла от яркого света, ударившего в глаза.

– Чарли! Чарли, открой глаза!

Тон был таким, что я не могла не послушаться. Открыла и удивлённо заморгала. Девочки не было, зато вернулся Росвел. Крайне злой Росвел, который наклонился надо мной, сверкая чернильно-тёмными глазами.

– Ты хоть понимаешь, что натворила?

Я осторожно прислушалась к себе, пытаясь вспомнить, что же сделала. Но не вспоминалось ничего особенно страшного. Именно поэтому я неуверенно покачала головой.

– Нет.

– Нельзя делиться своей жизненной силой с кем попало! – рявкнул паладин.

– Почему с кем попало? – выдохнула обиженно. – Я с вами поделилась.

Мужчина открыл рот, собираясь ответить, но не стал. Вместо этого глянул остро, явно пытаясь воззвать к моей совести.

– А что случилось? И где мы?

Я внезапно поняла, что вокруг довольно сумрачно. Ветер и метель воет, но как-то по-другому. Нет снега и холода. Да и ощущение движения пропало.

– Не знаю, – произнёс паладин. – Мы сбились с пути, когда ты потеряла сознание и начала заваливаться. Пришлось приказать элементалю найти ближайшую постройку. И вот мы здесь.

Росвел отстранился, и я увидела прямо перед собой деревянный потолок, из щелей которого торчали пучки засохшей травы и сена. Стены из старых почерневших от времени брёвен, которые были покрыты тонким слоем инея. Напротив входа очаг – чёрная от копоти яма в земляном полу, над ним кованый крюк для котла, болтающийся на цепи.

Посредине грубо сколоченный стол, несколько кривых табуретов. Я же лежала на лавке, что стояла у стены.

– Раз мы здесь, предлагаю немного отдохнуть, – произнёс он. – Путешествие отняло у нас слишком много сил. Будем надеяться, что наши преследователи затерялись среди метели и не скоро снова выйдут на наш след. Возражения есть?

Сев на лавку, я покачала головой.

– Тогда приступим к обустройству, – выдал мужчина, стаскивая с себя пиджак и закатывая рукава светлой рубашки.

(обратно)

Глава 7

Хижина не просто стояла – она будто пряталась. Лес давно принял её в свои объятия, скрыв от посторонних глаз стеной спутанных колючих кустов, мохнатых еловых лап и высоких сугробов. Сама постройка была сложена из чёрных, почерневших от времени и влаги брёвен. Внутри никаких следов обмазки или краски – только грубый сруб, говорящий о том, что строили её не для красоты, а для укрытия.

Крыша просела в нескольких местах, будто гигантская лапа придавила её сверху. С потолка свисали длинные пряди мха, похожие на седую шерсть древнего существа и прошлогоднее сено, ещё сохранившее в себе аромат ушедшего лета и солнца.

Окна – вернее, то, что от них осталось, – были крепко заколочены кривыми толстыми досками. На одной из этих досок, почти у самого косяка, виднелись глубокие царапины – три параллельных борозды, слишком ровных и слишком глубоких для случайной порчи. Следы когтей. Больших.

Подойдя ближе, я осторожно провела пальцами по бороздам, ощущая каждую щепку, каждую неровность, царапающую кожу. Как занозу не засадила – не знаю.

Воздух густой, застоявшийся, с терпкой смесью запахов: сухая земля, прелая древесина, тлен, и – слабо, но настойчиво – что-то животное, словно застрявшее в брёвнах. Не просто запах зверя, а именно псовый, меховой, с горьковатой нотой старой крови, въевшейся в самую сердцевину дома.

Пошатнувшись, осмотрелась более внимательно, все ещё не веря в то, что понял разум, но отказалось принимать сердце.

Грубый стол покосился, будто его отшвырнули в порыве нечеловеческой силы. Один стул разломан – не от времени, а от удара, судя по рваным щепкам. На лавке вместо матраса разбросана куча сухих папоротников, мха и… клочков грубой, тёмной шерсти. Они до сих пор цеплялись за неровности дерева.

Но самое поразительное – это тишина. Она не мёртвая, а застывшая в немом ожидании. Здесь даже шаги глохли, поглощаемые земляным полом и обледеневшим мхом, что нарос по углам.

Кажется, будто сами стены помнили и ждали своих хозяев.

Это не дом, покинутый людьми. Это логово, из которого ушла жизнь, но не дух. Здесь осталась память о ярости, боли и грубой, первобытной силе, что когда-то искала в этих стенах укрытия от самой себя. Воздух до сих пор вибрировал эхом подавленного рычания, а в углах, кажется, всё ещё прятались тени, которым не нужен свет, чтобы видеть.

– Господин Росвел, – прошептала я, вздрагивая от звука собственного голоса, который сейчас казался особенно чужим и испуганным. – Господин Росвел.

– Догадалась? – произнёс он, подкидывая влажные поленья в костёр, который уже успел развести.

– Это же… это…

– Оборотни. Их хижина.

Я осторожно приблизилась к паладину, дёргаясь от каждого шага, от каждого шума, прислушиваясь. Вдруг один из этих… появится здесь прямо сейчас.

– Но как же? Мы что, перешли границу?

Наш мир был весьма разнообразен и уникален. Каких только рас здесь не встречалось, и каждая предпочитала жить на своей земле и крайне редко пересекала границы. Не из-за каких-то распрей или угроз. Считалось, что земля предков помогает. А, отказавшись от неё, можно утратить и дар.

Поэтому люди веками жили в соединенном королевстве. Оборотни селились отдельными стаями в густых северных лесах, гномы обитали в недрах Высокой горы, что возвышалась на границе между людским королевством и Вечным лесом, где жили эльфы. А ещё было Волшебное озеро русалок, Огненные гряды фениксов и, конечно же, Запретные земли.

За свою жизнь я встречала лишь двух оборотней. Один из них был личным стражем нашего местного градоначальника. Второй работал в академии. Преподавал боевую подготовку. Его боялись и уважали все студенты. Каждый приказ выполнялся неукоснительно. Ему для этого даже не надо было громко говорить, достаточно было просто взглянуть своим звериным жёлтым глазом – второго у него не было, вместо него лишь жуткий шрам на пол лица.

– Хижина много лет стоит заброшенной. Вполне возможно, что мы не перешли границу, а оказались на ней, – спокойно ответил паладин.

Взяв длинную, немного изогнутую палку, пошевелил пламя в костре. Вверх поднялся сноп искр и едкий сизый дым. Всё-таки дрова сильно отсырели от влаги и холода.

– А если нет?

Я придвинулась ещё ближе, прислушиваясь к каждому шороху за окном, кутаясь в плащ, но не от холода, а от липкого неприятного страха.

– Если нет, то скоро к нам придут гости. Оборотни всегда знают, когда их границы нарушают.

– И… что будет?

Вроде его равнодушный тон должен был меня успокоить, а вместо этого я ещё больше разнервничалась. Это же оборотни! То ли звери, то ли люди. Мало ли что от них можно ожидать. Кроме того, мы нарушили границу, пусть и случайно.

Мужчина бросил на меня короткий взгляд. И прежде, чем он отвернулся, я успела заметить едва заметную усмешку на его губах.

– Боишься?

– Опасаюсь.

– Не переживай, Чарли, людей оборотни не едят. Предпочитают оленей, медведей, зайцев и куропаток, а ещё любят грибы и ягоды, выращивают свои овощи, и сады у них прекрасные. И запасы имеются, которые будут сейчас весьма кстати.

Росвел отошёл от костра и двинулся к одной из стен, где были свалены какие-то обломки, куски ткани, грязь и мох.

– Какие запасы, здесь же столько месяцев никого не было? – я отправилась за ним хвостиком.

– Именно.

Под обломками обнаружился небольшой сундук – тяжёлый, с коваными углами и жёлтым рисунком, который почти стёрся от времени и перепадов температур. Открыв со скрипом крышку, мужчина достал несколько холщовых сумок, которые выглядели на удивление чисто. Держа их в руках, паладин подошёл к столу.

– Оборотни не жалуют магию, предпочитая свободу и силу леса. Но кое-какими благами пользуются. Например, вот такими сумками, которые выменивают на границах за шкуры животных, мёд и дары леса. Эти сумки помогают сохранить продукты свежими. И, судя по цвету печатей, в них ещё осталась магия.

Я встала рядом, рассматривая, как Росвел осторожно открывает одну сумку за другой. В первой нашлась крупа, во второй – сушеные грибы, в третьей – овощи, тоже сушеные, а в последней – куски засоленного мяса.

– Из этого можно приготовить сытный ужин. Ты умеешь готовить, Чарли?

От его насмешливого взгляда мне стало неловко.

– Не очень, – призналась ему, чувствуя себя при этом ещё более неумёхой. – Умею, но без изысков.

Боги, наверное, он думает, что от меня совершенно нет никакой пользы! И ведь он прав! Никакой! Даже есть приготовить не могу!

– А нам и не надо изысков. Походный ужин.

Котелок нашёлся в другом углу, почерневший от копоти, со слегка вогнутым дном. Росвел вычистил его, обтёр снегом. А потом наполнил свежим, который мы растопили, получив воду.

Все продукты использовать не стали. Нам хватило горсти крупы, немного грибов, овощей и пару кусочков мяса для навара. Остальное убрали на место. Правда перед этим паладин вновь напитал их магией, от чего истлевшие печати вновь стали ярко-алыми.

– Благодарность за щедрые дары. Они – нам, мы – им. Такой закон жизни, – пояснил мужчина, складывая всё назад в старый сундук.

Я успела несколько раз протереть стол и стулья. Идеальной чистоты не добилась, ну хотя бы грязь стёрла. Миски найти не удалось, поэтому мы решили есть прямо с котелка. А вот ложку обнаружили. Правда всего одну, деревянную, потемневшую от времени, с отбитой ручкой.

– Ты первая, – произнёс паладин.

Мой взгляд упал на ложку в его протянутой руке. Простая, грубая, тёплая от его пальцев. Я взяла её, и это прикосновение, столь простое и незначительное, почему-то отозвалось странным теплом где-то внутри. Все-таки приятно, когда о тебе заботятся. Даже в мелочах.

Котелок с дымящейся похлёбкой стоял между нами на столе. Аромат стоял такой, что желудок узлом завязался и рот наполнился густой слюной. Есть хотелось ужасно, но было стыдно делать это одной.

– А давайте вместе.

– Не брезгуешь?

Я пожала плечами.

– Не тот случай. Или вы брезгуете?

– Ни капли, – ответил он. – Начинай, Чарли.

Подула на ложку и осторожно попробовала, не глотая, а перекатывая, наслаждаясь вкусом. Вкусно-то как! Сытно, наваристо и в меру солено. Так бы ела и ела.

Я снова зачерпнула похлёбку, стараясь сосредоточиться на еде. Она согревала не только желудок, но и что-то сжавшееся в груди. Но покоя не было. Каждая клеточка тела натянулась, как струна, улавливая малейшие изменения в мире за стенами.

– Ваша очередь.

– Твоя, – неожиданно поправил меня мужчина, и в глубине его чернильных глаз неожиданно появилась усмешка. – Думаю, после всего ты можешь обращаться ко мне на ты, Чарли.

– Я постараюсь, – ответила ему, широко улыбаясь.

«Хищники…»

Эхо внутреннего голоса пробежало по спине мурашками. Улыбка быстро сползла с лица. А сердце заколотилось от страха.

«Идут…»

Я уже открыла рот, чтобы всё рассказать паладину, он опередил меня.

– Почувствовала? – хмыкнул Росвел, возвращая мне ложку.

Выходит, он уже знает?

– Не я, интуиция.

Мой голос прозвучал чужим, приглушённым от страха.

Я не могла оторвать взгляд от тёмного прямоугольника двери. Казалось, сейчас в щели между досками мелькнут звериные глаза.

– Вы тоже чувствуете?

– Слышу, – пояснил мужчина и добавил: – Хорошая у тебя интуиция. Если она тебе ещё что-нибудь шепнёт – сразу скажи мне, хорошо?

– Ладно.

– Хозяева будут здесь минут через пять, Чарли. Так что у нас есть время поесть.

Росвел произнёс это так же буднично, как если бы говорил о приближении дождя. И в этой невозмутимости была не насмешка, а уверенность.

Он не собирался прятаться или бежать. мужчина сидел, доедал свою ложку похлёбки, и его спокойствие было заразным. Если он не боится, то, может, и мне не стоит так трястись?

Мы доели похлёбку в почти полной тишине, слушая, как снаружи воет затихающая метель и догорают поленья в костре.

Но теперь я чувствовала, что готова встретить то, что идёт из леса. Не с восторгом, конечно, но уже без былого страха. С решимостью и странным, едва зарождающимся любопытством – а что же будет дальше?

И каким он окажется – этот Кайон Росвел – когда из темноты шагнут те, для кого эта хижина – дом?

А еще я поймала себя на мысли, что ни разу за все это время не ощутила на губах горько- сладкий вкус патоки. А это означало, что паладин мне не врал. Ни разу. И доверие мое к нему росло все больше.

«Рядом…»

Паладин медленно поднялся, разминая затёкшие плечи и безотрывно глядя на дверь, за которой уже слышались шаги.

– Встань за спиной, – коротко бросил молодой мужчина.

И я послушно выполнила приказ. Но совсем прятаться не стала. Как бы страшно мне не было, любопытство оказалось сильнее. Мне до дрожи хотелось взглянуть на оборотней.

Они вошли не вместе – скорее, один за другим. Без суеты, но с осторожной, почти звериной синхронностью. Холодный зимний воздух ворвался внутрь вместе с ними, закружив на полу позёмку из серебристого снега, но почти сразу же утих, словно и сам испугался их молчаливого присутствия.

Их было трое. Они заполнили собой скудное пространство хижины не столько физически, сколько некой плотной, дикой энергией, от которой сжался даже застоявшийся воздух.

Первый вошедший явно был старшим. Высокий, с широкими и большими плечами. Волосы тёмные с проседью были коротко острижены, но вились небрежными, жёсткими прядями. Взгляд – жёлто-серый, как зимнее небо перед бураном, – скользнул по хижине оценивающе. Мгновенно считывая каждую деталь, каждый сдвинутый с места след пыли. На нём был потёртый, но прочный тулуп с меховым воротником. Движения были сдержанны, но в каждом – скрытая пружинистость готового к прыжку зверя.

Второй вошедший был шире в кости, мощнее. Лицо – скуластое, с тяжёлой, упрямой челюстью, казалось, было вырублено топором из старого дерева. Глаза – светлые, почти бесцветные, как лёд, – горели глухим огнём. Волосы чёрные, бритые на висках и собранные в хвост. На нём был простой, грубый полушубок и чёрные кожаные штаны.

Третий остался у порога, прислонившись к косяку. Самый молодой, светловолосый, стройный и гибкий. Его взгляд, тёмный и беспокойный, заметался по углам, цепляясь за тени, пока не встретился с моим, да так и остался. Губы тонкие и бледные сложились в широкую улыбку, продемонстрировав мне кончики белых клыков. Он был одет легче других – в серую рубашку, жилет и грубые коричневые штаны, заправленные в высокие сапоги.

– Кайон Росвел, тебя не приглашали, – низким грудным голосом произнёс старший, пристально смотря на паладина.

Меня он игнорировал, как и второй. Зато третий уже успел подмигнуть.

– Ещё действует прошлое приглашение, – отозвался Росвел и легко ударил в грудь кулаком. – Приветствую себя, Сэрвирус из стаи Серых Охотников.

Оборотень слегка прищурился, изучая паладина, а потом тоже ударил в грудь.

– Приветствую тебя, Кайон Росвел, Белая Смерть.

Я даже рот приоткрыла от удивления. Вот это имечко. И, надо сказать, оно очень подходило паладину. Действительно – Белая Смерть, смертоносная и неукротимая.

– Что привело тебя и твою гостью в наши земли? Да еще на спине ледяного элементаля.

Ого, они и это знают.

– Необходимость. Уходили от погони.

– С каких это пор Белая Смерть спасается бегством? – пробасил второй, и в светлых глазах мелькнула едкая насмешка.

– Когда понимает, что риск неоправдан. И задача – не победить, а защитить.

В этот момент на меня посмотрели все три оборотня. Честно говоря, это мне совсем не понравилось. Как и то, что они начали принюхиваться. Мне страшно захотелось отшатнуться. Но вместо этого я шагнула ближе к Росвелу и настолько осмелела, что взяла его за локоть. Осторожно, но взяла, пытаясь найти защиту.

«Не враги… друзья», – неожиданно выдала интуиция.

– Кто твоя спутница? – потребовал Сэрвирус.

– Шарлотта Уитмен, студентка четвёртого курса. Мы отправлялись к Видящей, когда на нас напал горлах.

– Горлах? – голос третьего был довольно приятным, с лёгкими рычащими нотками, что придавали ему своеобразный шарм. – В Соединённом Королевстве? Что же ты такого натворила, Шарлотта Уитмен, раз за тобой прислали тварь Запретных земель?

– Хотела бы я знать, – пробормотала в ответ.

– Мы не хотели пересекать границы ваших земель, Сэрвирус, просто искали способ отдохнуть и набраться сил. Я приношу свои глубочайшие извинения и готов дать слово.

Слово? Какое слово? Что это значит?

– Твои извинения принимаются, Кайон Росвел. Слово твоё записано, – кивнул тот. – Этой ночью вы гости Серых Охотников.

– Благодарим за честь.

– Следуйте за нами.

А дальше произошло нечто совсем неожиданное. Паладин вдруг схватил меня за руку, переплетая наши пальцы.

«Не отходи от меня ни на шаг», – прозвучал в голове его голос.

Ну конечно же, ментальный маг. Только я так говорить не могла. Поэтому едва заметно кивнула.

«Ничего не рассказывай. Ничего не говори. Оборотни нам не враги, они союзники. А союзники – это не друзья, Чарли».

Ещё раз кивнула, выходя вместе с ним на улицу.

Солнце уже почти касалось занесённых снегом макушек высоких сосен, всё ближе приближаясь к закату, окрашивая всё вокруг оранжевым светом. Небо жёлто-красное, красивое и такое яркое, что им хотелось стоять и улыбаться, несмотря на колючий мороз.

Чего я точно не ожидала, так это появления саней, в которые были запряжены крупные тяжеловесные лошади.

– У вас есть лошади? – не удержалась я.

– Конечно, или ты думала, что мы совсем дикие? – фыркнул молодой оборотень, который стоял рядом, беззастенчиво меня рассматривая.

На меня часто обращали внимание парни, тот же Грег. Но никто и никогда не смотрел так: нагло, провокационно, не скрывая желания в глубине тёмных глаз. И этот взгляд мне не нравился, а, наоборот, вызывал желание отойти, спрятаться за паладина, скрыться. Я не чувствовала себя польщенной, наоборот, было неприятно.

– Я о вас вообще не думала, – призналась ему.

Как-то очень грубо получилось. Вдруг оборотни посчитают это оскорблением? Но парень не рассердился, а, наоборот, громко расхохотался.

– А ты умеешь показывать зубки, – довольно улыбнулся он, и в глазах неприкрыто вспыхнул голод.

– Оборотни вывели специальный вид лошадей, которые их не боятся, – пояснил Росвел, бросив на парня короткий выразительный взгляд, после которого он заметно напрягся. – Их используют в сельском хозяйстве для перевозки грузов и гостей. На санях нас доставят до поселения Серых Охотников.

Мужчина помог мне забраться в сани и сел рядом, продолжая сжимать руку. Впереди нас ждали новые неожиданные приключения.

(обратно)

Глава 8

К деревне мы подъезжали в сумерках. И это даже хорошо, потому что днём я не смогла бы увидеть все это волшебство. Солнце почти скрылось, поджигая облака последним алым пожаром. Этот свет лился на белоснежные крыши, на сугробы, в которых утонули низкие заборы, окрашивая мир в розовые и персиковые тона.

А с востока уже накатывала густая синева ночи, и в ней зажигались первые звезды.

Главная улица – это не просто дорога, а пёстрая, шумная река. По обеим сторонам расположились приземистые, крепкие дома с широким крыльцом у каждого. В окнах уже зажглись огни. Настоящее живое пламя. Дым, густой и пряный, состоящий из запаха горящих дров, низко стелился, цепляясь за сугробы, и смешивался с морозным паром, создавая над улицами лёгкую, переливающуюся дымку.

И здесь, на главной улице, вовсю шла самая настоящая торговля! Яркая, громкая, пёстрая и такая настоящая! Оборотни были так заняты, что не обращали на нас никакого внимания. Или может появление людей для них не такая большая новость?

Чего здесь только ни продавали. В одной лавке тушки зайцев и рябчиков, в другой – целебные травы, сушёные растения, мази и сиропы. Чуть дальше – изогнутые рогалики и румяные бублики, а напротив – баночки с разнообразным вареньем. Разноцветные платки, шали с волчьим орнаментом и украшения из лунного серебра, обереги и молочные продукты. Чуть в стороне пожилой мужчина с совершенно седыми волосами прямо на месте мастерил из тёмного дерева разнообразные фигурки, которые тут же выставлял на продажу.

У меня просто глаза разбегались от всей этой простой красоты, от которой внутри становилось так тепло.

Всюду громкий смех. Глубокий и раскатистый от мужчин, что стояли у бочки с горячим сбитнем, звонкий и задорный от молодёжи, что старалась держаться большими группами, тихий и слегка скрипучий от старушек, что рассматривали ткани и шерстяные нити.

Дети с радостными криками носились между взрослых, играя в странную игру – надо было наступить точно на отпечаток впереди бегущего, будь то сапог или волчья лапа.

Обращённых в зверей здесь, кстати, было не так много. Большинство предпочитали выглядеть как люди.

А какие запахи! Сладкий и пряный – от медовых пряников и сбитня, дымный и сытный – от жаровен с мясом, хвойный – от еловых веток, что были натыканы везде, в каждую лавку, каждый забор и дом.

– Вы вовремя прибыли в гости, – произнёс молодой оборотень, который вольготно устроился на краю саней, – сегодня у нас праздник.

Мы проехали мимо лавки с пряниками, где симпатичная юная девушка в пёстром платке выбирала угощения в виде полумесяца. Её спутник, высокий парень с золотистыми глазами, держал целые две огромные вязанки дров, легко перебросив их через плечо. Он что-то шептал ей на ухо, и она тихо смеялась, бросая на него кокетливые взгляды.

Росвел молчал, глядя перед собой и продолжая осторожно сжимать мою руку. Может, это и придало мне уверенности – его поддержка и защита.

– А что за праздник?

Я не так много знала об оборотнях. А тут можно было не только получить информацию, но и узнать её из первых лап.

– Ночной Пик, праздник Внутреннего Огня, – отозвался парень, имени которого я так и не спросила.

– Звучит красиво.

– Оборотни так отмечают день Зимнего Солнцестояния, – коротко пояснил паладин.

– Ох да, действительно. Сегодня же самая длинная ночь в году.

С этими потрясениями и покушениями я совсем забыла про это. Дома мы тоже всегда отмечали этот день. В каждом доме зажигались магические свечи, которые должны были разогнать тьму. Пекли сладкие круглые пироги, делая их похожими на солнце.

– И как же вы отмечаете праздник? – спросила, не в силах сдержать любопытства.

– В ночь Внутреннего Огня никто не спит, мы гуляем до самого утра, разжигаем огонь, поём, танцуем, прыгаем через костры. Чем громче будет шум, тем быстрее пройдёт темнота и тьма отступит, уступив место свету. А ещё считается, что пары, которые образуются в эту ночь, самые крепкие, – отозвался оборотень, не сводя с меня внимательного взгляда.

Я сразу же пожалела о своём любопытстве и теснее прижалась к Росвелу.

В конце этой широкой дороги стоял огромный деревянный дом, выстроенный в два этажа. С высоким крыльцом и резными ставнями. Добротный, мощный, украшенный еловыми лапами и яркими гирляндами.

– Альфа ждёт вас, – произнёс Сэрвирус.

Поднявшись по высоким ступенькам, в сопровождении оборотней мы вошли в двери, что сами открылись нам навстречу, и оказались в просторном холле. Все вокруг было сделано из дерева, на полу шкуры животных, на стенах рога оленей и самотканые гобелены, изображающие хищников: медведей, волков, лис и так далее. Впереди проём, который вёл в большой зал. В его центре не трон, а огромный овальный очаг, углубленный в пол. Не знаю, почему, но я была уверена, что огонь в нем горит постоянно.

Здесь стены были обшиты тёмным деревом и украшены не гобеленами, а затейливой резьбой. При свете огня фигурки казались живыми, а их тени будто танцевали в каком-то невероятном танце. Из мебели наблюдались дубовые лавки, покрытые шкурами каких-то животных, которые расположились вокруг огромного стола, где стояла глиняная посуда с красивыми рисунками.

Напротив входа на стене прямо за очагом единственное украшение – две маски. Одна из белого дерева: спокойное лицо с закрытыми глазами. Вторая из тёмного дерева с оскалом и жёлтыми глазамихищника.

Два символа оборотня: человек и зверь.

В этот момент очаг обошли двое и вышли нам навстречу.

Один взгляд на высокого статного мужчину –и у меня коленки задрожали: такая сила и мощь от него исходила. И не магическая, а другая – звериная, заставляющая всех в его деревне слушаться и не сопротивляться приказам. Власть вожака, которую сложно было оспорить.

Его лицо нельзя было назвать красивым. У мужчины выделялись острые скулы, будто отточенные ветрами, брови густые, глаза цвета расплавленного янтаря – пронзительные, не моргающие, видящие насквозь. Тёмные волосы были убраны назад и падали на плечи. Одежда самая простая: тёмно-синяя рубашка, жилет и брюки из чёрной кожи. На шее амулет – уменьшенная копия двух масок за его спиной.

Его спутница была очень красивой. Увидишь такую – и никогда не забудешь. Бледная кожа, высокие скулы, тёмные брови и глаза непонятного цвета. Они постоянно менялись, как речная вода – то серо-зеленые, то с золотистыми искрами, то почти прозрачные, то тёмные омуты. Чёрные волосы собраны в сложные косы, в которые были искусно вплетены крохотные бусинки, украшения, перья и даже живые цветы. На лбу тонкая серебряная цепочка, в центре кулон из лунного серебра в виде полумесяца.

Руки и пальцы украшала роспись в виде спиралей, точек, переплетённых корней и волчьих следов. На молодой женщине хорошо сидело длинное платье свободного кроя из голубого льна, поверх жилет из коричневой кожи.

– Приветствую тебя, Райл, альфа Серых Охотников, – почтительно произнёс паладин и слегка поклонился сначала альфе, а потом его спутнице. – Приветствую тебя, Элира, жрица Серых Охотников.

– Приветствую тебя, Кайон Росвел, Белая Смерть, – ответил альфа. – И приглашаю разделить с нами кров и пищу.

– Для нас это большая честь.

– Позволь мне, Райл, – произнесла женщина, поднимая на меня глаза, которые сейчас вдруг стали прозрачными. – Девушка устала, выбилась из сил. Она просто не выдержит ваших серьёзных разговоров. Я провожу её в покои, помогу привести себя в порядок. А потом мы придём на праздник.

Росвел сжал мою руку, явно собираясь возразить.

– Не бойся, Белая Смерть, – ласково улыбнулась молодая женщина, и её глаза, обращённые на паладина, вдруг стали чёрными омутами. – Здесь твоей спутнице не грозит опасность. Мы уважаем и чтим законы мира. Я видела ее приход… я ждала его…

– Вы Видящая, – прошептала я, внимательно изучая её.

– Я жрица Серых Охотников. Но да, у вас подобные маги считаются Видящими, – кивнула она.

«Будь осторожна, Чарли. Я рядом», – прошептал его голос в голове.

И я кивнула, шагнув к жрице. Бдительность терять я не собиралась, но меня заинтересовала фраза, что она меня видела и ждала. И судя по тому, что я не почувствовала лжи, она говорила правду. Может, нам не стоит ехать в столицу, нам всё расскажут здесь?

Я прошла с ней по длинным коридорам. Потом спустилась вниз по деревянной лестнице. Тут-то я и встревожилась. Сомневаюсь, что покои находятся в подвале, а мы спустились именно туда. Надеюсь, не в камеры.

– Куда мы идем? – спросила я, осматривая каменные стены, на которых висели факелы, и низкий потолок.

Странно, но сырость подвала здесь не ощущалась, наоборот, было сухо, тепло и на удивление уютно. Насколько это было возможно в сложившейся ситуации.

– Хочу показать тебе кое-что.

Что я хочу, её, видимо, мало волновало.

– Но я хотела отдохнуть, – напомнила ей.

– Отдохнёшь. Это ненадолго.

Мы прошли ещё немного, свернули и оказались перед высокими двустворчатыми дверями. Взявшись за ручки-кольца, она легко толкнула, открывая их. Двери распахнулись беззвучно, никакого скрипа, скрежета и всего остального.

– Проходи.

Небольшой зал, полностью выложенный из серо-голубого камня, его стены и потолок удерживали шесть огромных толстых балок. На каждой было вырезано животное: вот мощный медведь, там серый волк, дальше хитрый рыжий лис, потом грациозная рысь, опасная пума и дикая росомаха. Они словно защищали это место.

В центре круглый колодец, который сиял мягким светло-голубым цветом. Именно от него шёл свет, освещая все вокруг. Меня тянуло к колодцу с такой силой, что было даже страшно. Я даже опомниться не успела, как подошла ближе.

– Что это? – полюбопытствовала я, не в силах отвести глаз.

– Волчий Родник, – пояснила она, присаживаясь на бортик и опуская руку в прозрачную воду, которая будто сама потянулась к ней, лаская.

У меня тут же ладони зачесались, как сильно захотелось повторить её движение. Ощутить мягкость прикосновения воды и… то, что ещё было обещано.

– Никогда не слышала.

– Разве? – улыбнулась Элира. Свет воды создавал причудливые тени на её красивом лице, а глаза вновь поменяли свой цвет, став серо-голубыми. – У вас же есть такие Родники в Соединенном Королевстве?

Кажется, я поняла, о чём она говорит.

– Не Родники, у нас это называется Исток. Они есть во всех главных храмах каждого княжества, – пробормотала я, до скрипа сжимая в кулаках ткань плаща. – Но к ним не допускают чужих.

Истоков магии нельзя касаться! Это смерть для каждого непосвящённого! И жрица не могла этого не знать. Тогда для чего все это? Проверка? А ведь я готова была ей поверить.

– Знаете, я правда очень устала, – медленно отступая, произнесла я. – И была бы очень благодарна, если бы вы проводили меня в покои.

– Ты боишься, – мягко улыбнулась она, плавно поднимаясь.

– Я устала. За последние сутки меня трижды пытались убить.

– Не пытались, – вдруг произнесла жрица.

– Я там была и точно знаю, что они хотели моей крови, – раздражённо произнесла я. Наш разговор нравился мне все меньше.

– Не крови, силы, что скрыта в тебе.

– У меня нет никакой силы, я артефактор.

Еще два коротких шага назад. Главное не смотреть на Родник и не попадать под его влияние.

– Артефактор? Та, кто видит связующие нити между предметами, – медленно произнесла Элира. – Это тебе подходит. А сейчас ты видишь нити?

– Здесь нет артефактов.

Ещё шаг. До дверей осталось совсем немного.

– Зато есть нити. Разве ты их не видишь?

Она смотрела так, словно ждала от меня чего-то. И не врала! Ни разу! Женщина искренне верила в то, что говорила!

– Не понимаю вас, – пробормотала, делая последние шаги.

– Что ж, – в голосе жрицы слышалась печаль, – значит ты ещё не готова. Идем. Скоро начнётся праздник.

Мы поднялись на второй этаж, где жрица провела меня в одну из комнат. Она была небольшой, но довольно уютной. Деревянные стены, потолки и пол, милые шторы в цветочек, крепкая кровать с пёстрым стёганым покрывалом, разноцветные подушки, домотканый коврик на полу. И очаг, от которого шло целительское тепло.

– Я распоряжусь, чтобы тебе принесли одежду.

– Не стоит. Меня вполне устраивает моё платье. Это подарок. И я не хотела бы с ним расставаться,– поспешно произнесла я.

– Как пожелаешь. А пока отдыхай. Праздник в главном зале начнётся через два часа. Если что-то будет нужно, скажи.

– Спасибо.

– Я не враг тебе, Шарлотта, – печально произнесла она на прощание.

И снова не солгала.

А я только сейчас поняла, что не говорила ей, как меня зовут. И она не спрашивала. Неужели увидела в своих видениях? Что ж, может, и так. Сейчас я уже ничему не удивлялась.

Сняв ботинки, забралась на кровать и легла, рассматривая потолок. Вот я и одна. Можно подумать, оценить, проанализировать, принять решение. Но у меня не получалось ни первое, ни второе, ни третье.

Я ничего не знала, не понимала и ещё больше запуталась.

Наконец, усталость взяла своё и я задремала, согретая теплом очага, под треск поленьев и приглушённых звуков музыки.

Музыка… едва слышная, но такая красивая. Улыбка сама собой возникла на моих губах. Устоять на месте не получалось. Тело само рвалось танцевать. Закрыв глаза, я позволила себе расслабиться.

Поворот, два шага в сторону и снова поворот. Раскинула руки, словно птица. И почти сразу почувствовала чужое прикосновение. Такое нежное, такое родное.

Он рядом… он всегда рядом, даже когда нас разделяли гигантские расстояния.

Встал за спиной, подстраиваясь под танец. Его ладонь легла мне на живот, слегка прижимая к сильному телу. Пальцы другой медленно и нежно скользнули по правой руке от локтя до самых пальцев, переплетаясь с ними.

– Я скучал… Чар-р-р-рли…

От хриплого шёпота волоски встали дыбом. Тело пронзила сладкая дрожь, и не получилось сдержать счастливого вздоха.

Мы продолжили танцевать под звуки музыки. Совсем одни в огромном пустом зале.

Широкая ладонь прижимала меня всё сильнее, давая почувствовать каждый изгиб его тела. Губы оставляли горячие следы за ухом, на шее, на обнажённой ключице. Мужчина будто ставил на мне клеймо, на которое имел полное право.

Терпеть эту сладкую пытку невозможно. Я слишком соскучилась, слишком долго ждала, слишком любила. И хотела большего.

Разворот в сильных руках. Мне так хотелось утонуть в его глазах, почувствовать вкус его губ… Мне так хотелось…

В тот миг, когда его губы коснулись моих, мир взорвался тишиной.

Тишиной, что громче любой музыки. Тишиной, в которой слышен лишь стук крови в висках, смешанный с нашим сбившимся дыханием.

Это был не просто поцелуй. Это было падение. Падение в пустоту, где нет ни времени, ни пространства, ни боли разлуки. Только он. Только вкус его губ – холода, ветра и чего-то неуловимого, присущего лишь ему.

Я цеплялась за сильные плечи и боялась, что он исчезнет, что это ещё один из тех мучительных, прекрасных снов, от которых просыпаешься со стоном в пустой комнате. Но нет. Он был реален.

Каждая клеточка моего тела кричала об этом. Его руки, обнимающие так крепко, будто хотели вобрать меня в себя. Его сердце, бьющееся в унисон с моим.

Он оторвался, чтобы перевести дух, и прижался лбом к моему. Его дыхание, горячее и прерывистое, обожгло кожу.

– Ты… – он не смог договорить.

Слова застряли где-то в горле, превратившись в хриплый стон.

Я не стала отвечать. Вместо этого прикоснулась губами к уголку его рта, к шраму на щеке, который знала наизусть, к векам, что дрожали от моих прикосновений.

Я изучала его заново, как слепая, и улыбалась от тихого счастья, что переполняло меня до самых краёв.

Люблю…

– Госпожа, простите, но мне велено сообщить вам, что праздник вот-вот начнётся.

Резко открыв глаза, я села в кровати, прижимая руку к груди, где бешено колотилось сердце. Пытаясь отогнать воспоминания, от которых горели щеки, взглянула на светловолосую девушку, что стояла в дверях.

– Праздник? – переспросила я. – Да, конечно. Я, кажется… кажется, уснула.

И мне впервые в жизни снилось нечто неприличное! Но такое соблазнительное.

– Но ничего, я почти готова!

Вскочив, пригладила волосы, осмотрела платье, поправляя юбку. И едва не застонала. Ткань была безнадёжно измята. На голове колтуны. Ну и как в таком виде присутствовать на празднике в доме альфы? Это же позорище просто.

– Госпожа, позвольте, я принесу вам наряд. Жрица велела передать вам, если вы захотите, – произнесла девушка. – А платье ваше я постираю, почищу и поглажу. Уже завтра вы вновь сможете его надеть.

– Ну если только так, – нехотя согласилась я.

Выбора особо у меня не было.

Платье, которое мне принесли, было простым и свободным, с прямым кроем, необычного цвета, который я никак не могла охарактеризовать. А потом поняла – полынь. Именно он, мягкий голубовато-зеленый, очень нежный и нейтральный. А ещё отлично подходящий к моим огненно-рыжим волосам.

И вроде крой очень простой и должен был много скрыть, но почему-то после того, как девушка помогла мне завязать кожаный пояс на талии, моя фигура обрисовалась весьма и весьма хорошо.

Вместо моих тёплых ботинок мне выдали аккуратные мягкие туфельки на низком каблуке в цвет платья, которые пришлись впору. Волосы заплели в красивую многоуровневую косу и украсили лентами и крохотными зелёными бусинами.

– Может, принести вам украшения из лунного серебра? – спросила девушка, отступая в сторону. – Госпожа Элира готова подарить вам…

– Не стоит, – перебила я, поднимая руку. – Спасибо, но мне ничего не надо.

Хватит платья. Я и так ощущала себя крайне неловко.

– Я провожу вас, – произнесла она, направляясь к двери.

В коридоре музыка звучала ещё громче, смех и голоса – звонкие и счастливые. Чем ближе мы подходили к лестнице, тем отчётливее они звучали.

И чем дальше мы шли, тем тревожнее становилось на душе. Я очень надеялась, что праздник пройдёт хорошо, и уже совсем скоро мы сможем отправиться дальше в столицу Соединённого Королевства.

(обратно)

Глава 9

Огромный зал, который ещё два часа назад поражал своими размерами, сейчас был полон оборотней. Они сидели на лавках, угощались простой, но сытной едой, которой в изобилии был полон широкий массивный стол, разбрелись вдоль стен и по углам в небольшие группы и о чём-то громко разговаривали, танцевали под звуки странного инструмента, который больше напоминал мешок со множеством трубок. Звук из него вырывался пронзительно тонкий, но красивый, и мелодия была яркой и заразительной. Танцевали они смело, громко стуча каблуками и совершенно никого не стесняясь. Здесь не было красивых па и выверенных движений. Каждый танцевал, как мог, и делал это с большим удовольствием и широким размахом.

Застыв на пороге, я привстала на цыпочки, быстро осматривая зал и пытаясь найти Росвела. Он должен быть где-то здесь. В какой-то момент мне даже показалось, что я видела его белую макушку между двух оборотней, которые что-то друг другу рассказывали на противоположном крае зала.

Недолго думая, шагнула вперёд и тут же была поймана.

– А вот и ты! – знакомый светловолосый оборотень поймал меня за руку и притянул к себе, широко улыбаясь. – Я уже заждался.

Он успел приодеться к празднику, сменил рубашку, выбрав белую, жилет снял, а штаны надел поновее. И вроде бы даже причесался.

– Пошли танцевать! – выдал оборотень, пока я подбирала слова, как от него поскорее избавиться.

И, не дождавшись ответа, потащил меня в круг танцующих, ловко маневрируя между оборотнями.

– Подождите! Но я не умею.

Я отчаянно пыталась затормозить, но парень был слишком силён.

– А тут и уметь не надо, главное чувствовать. А ты умеешь чувствовать, Шар-р-р-рлотта, я знаю, – бросил он, обернувшись и подмигнув мне.

– Но я не хочу, – выдала я следующий аргумент.

– Ты просто не пробовала. Во время праздника Внутреннего Огня нельзя грустить и сидеть в сторонке, иначе темнота ночи может забрать твою душу.

– Это глупые суеверия, – фыркнула я, когда мы вдруг резко остановились.

Лишь чудом я не влетела носом ему в грудь. Парень опять ловко притянул меня к себе и положил руки на талию.

– Просто смотри мне в глаза и двигайся, – велел он. – Это легко.

– Представиться не хочешь для начала, – фыркнула я, положив ладони ему на грудь.

Никакого романтического подтекста, просто попыталась увеличить расстояние между нами. Слишком напористым был этот оборотень, наглым и самоуверенным. Не люблю таких.

– Лирсей, – тут же представился он, утягивая меня в середину импровизированной площадки для танцев.

Я честно пыталась подстроиться под него, под остальных, но у меня не выходило. Пару раз весьма ощутимо наступила парню на его ногу. Не скажу, что сильно огорчилась, но всё равно вышло неловко.

Лирсей скривился, а потом вдруг рывком притянул меня, не давая возможности вырваться.

– Ты не думай, что раз я молодой, то у меня и нет ничего, – быстро и жарко зашептал он мне на ухо, пока я слабо барахталась, пытаясь отстраниться. – Избу вот ставлю. Свою, крепкую, с тремя комнатами и большой печкой. Крыльцо сделаю широкое, навес над ним, чтобы не мокнуть. Весной жену хочу привести в дом. Или может не весной. Сейчас тоже можно… Деньги есть, лунным серебром осыплю, каждое желание исполню, на руках носить буду… Ласкать буду так, что звёзды с неба сыпаться будут тебе под ноги… Не пожалеешь… ни на секунду…

Надеюсь, он не решил ко мне свататься? Да я его от силы пару часов знаю!

Занятый разговорами о нашем счастливом будущем, оборотень слегка забылся и ослабил хватку. Этим я и воспользовалась. Дёрнулась, вырываясь из его рук, и возмущенно выдохнула:

– Ты с ума сошёл?! Мы с тобой едва знакомы! Я не собираюсь быть твоей весенней или зимней женой!

Вокруг нас танцы продолжались, но пара ближайших пар замедлила шаг, бросая любопытные взгляды. Лирсей стоял, слегка наклонив голову, и его наглая улыбка не исчезла, а лишь стала шире.

– Подумаешь, что за важность, сколько часов прошло? – парировал он, делая шаг ко мне. – Сердце ведь не на часах. Оно бьется быстрее, когда видит свою пару.

Только этого не хватало! И ведь привкуса лжи нет. Значит, искренне верит в то, что говорит!

– Знаешь, прежде чем расписывать свой дом и разбрасываться лунным серебром, не мешало бы спросить мнение девушки на этот счёт.

Я резко развернулась и сделала шаг прочь от него, но его рука вновь обхватила моё запястье, на этот раз крепче.

– Обидел, значит, – в его голосе вдруг появилась нотка неподдельного, почти детского огорчения. – Я не хотел. Просто… когда вижу что-то прекрасное и необыкновенное, мне не терпится об этом заявить, оберегать, сделать своим. Мы все здесь такие. Прямые.

«Прямые, бесцеремонные и честные», – мысленно поправила его.

Но что-то в его растерянности, странным образом сочетавшейся с нагловатой самоуверенностью, заставило меня не вырывать руку сразу, а замереть.

– Лирсей, – сказала я как можно спокойнее, глядя ему в глаза. – Я не вещь, чтобы на меня «заявляли».

– Да, не вещь. Ты огонь. Яркое пламя, которое так сладко обжигает, – вновь широко улыбнулся оборотень. – Я бы с радостью сгорел в нём без остатка.

Ну вот, я ему одно, он мне – другое. И не слышит совсем. Ладно, сделаю по-другому.

– Я другого люблю! – выпалила решительно.

И снова совсем не тот результат, на который я рассчитывала.

– Забудешь, – безразлично отмахнулся он. – В моих руках ты всё забудешь, Шарлотта.

– Его не забуду! Даже не надейся! Потому что… потому что…

Как оказалось, вариантов моего тайного возлюбленного не так много. Мало было назвать имя, надо было придумать кого-то грозного, важного и опасного. И Грег Тент мало подходил для это роли. Тут был лишь один вариант.

– Потому что это Кайон Росвел. Я давно безумно в него влюблена! – ложь, сорвавшись с губ, полилась рекой, которую было уже не остановить. – Вырезки с его портретом собирала, под подушку прятала. Столько месяцев мечтала увидеть хоть одним глазком, услышать голос, почувствовать прикосновение. И вот мы вместе! Ты хороший, Лирсей, но с Белой Смертью не сравнишься. С ним никто не сравнится! И я всегда буду любить только его!

Надо же, как красиво вышло. Чётко, уверенно, громко. Я даже сама не ожидала, что могу так. И чего я ещё не ожидала, так это того, что вышеуказанный господин будет стоять за моей спиной и, сложив руки на груди, внимательно меня слушать.

«Ой-е-ей! Вот и наказание за моё вранье!»

Кожа на щеках и шее загорелась так, что я, несомненно, сейчас очень сильно походила на огромный красный помидор.

Лирсей, казалось, совсем не заметил присутствия Росвела. В глубине тёмных глаз промелькнуло нечто звериное, а клыки слегка удлинились.

– Забудешь, – повторил он, и в его голосе впервые прозвучали холодные, металлические нотки. – Его имя, его лицо, его прикосновения. Всё станет пеплом. Останусь только я.

Он сделал шаг ко мне, и я инстинктивно отпрянула назад – прямо в сторону молчаливого наблюдателя, ища защиту.

– Кажется, девушка сделала свой выбор. Умей принимать отказы, – раздался у меня над головой спокойный бархатный голос. В нём не было ни гнева, ни насмешки, только ледяная безразличная ясность.

Я замерла, не в силах шевельнуться. Лирсей, наконец, оторвал от меня взгляд и уставился на паладина. Его улыбка не исчезла, а лишь искривилась, став похожей на оскал.

– Росвел, – прошипел он. – Не забывай, ты здесь всего лишь гость.

Кайон шагнул вперёд, встав между мной и оборотнем.

– Гость альфы. И закон Серых Охотников запрещает причинять вред тем, кто попросил помощи. Ты же не собираешься нарушать закон предков?

Между мужчинами повисло напряжённое молчание, наэлектризованное невидимой силой. Лирсей первый отвёл глаза, махнув рукой с показным безразличием, но в глубине его тёмного взгляда тлела ярость.

Я всё ждала, что он что-нибудь скажет, но нет. Парень развернулся и быстро ушёл, затерявшись в толпе, которая на нашу перепалку не обратила никакого внимания. Или все сделали вид, что не обратили.

– Пойдём, – велел мужчина, поворачиваясь ко мне.

За руку не взял, никак не коснулся. Просто направился вперёд, а я поспешила следом, маневрируя между оборотнями.

– Росвел, послушай, – зашептала я, стараясь не отставать, – ты же понимаешь, что я всё выдумала?

Молчит.

Но я не собиралась так просто сдаваться. Он должен понять. Поэтому продолжила бубнить, глядя на его широкую спину и кончик светлого хвоста.

– Да, я слышала о тебе до нашей встречи. Все слышали. Ты же паладин короля. Известная личность. Но никаких вырезок под подушкой. Никакой влюблённости. Я придумала все, чтобы избавиться от этого настырного оборотня. И то не получилось. Боги, я даже парня нормально отшить не могу.

Хотела ещё что-то сказать, но паладин неожиданно остановился. И я вместе с ним. Мы замерли у одной из стен, где рядом никого не было.

Мужчина повернулся и несколько секунд изучал моё пылающее лицо.

– Ты слишком бурно протестуешь, Чарли, – наконец спокойно произнёс он. – Я с первого раза понял, что ты солгала.

– Мне правда очень стыдно, – покаялась я.

– За что?

– За то, что впутала тебя во всё это. Сначала ты меня спасаешь, а теперь служишь прикрытием от любвеобильных оборотней. Это неправильно.

– Ты, кажется, не поняла, что я уже давно во всё это впутан. И это мне стоит извиняться, что я не пришёл тебе на помощь раньше. Но меня задержал альфа и я недооценил мальчишку и твоё обаяние.

«Обаяние? Он считает, что у меня есть обаяние? То есть я… симпатичная… Ох, Чарли, не о том ты сейчас думаешь! Сосредоточься на деле!»

– Что-то случилось? – тут же встревожилась я, прогоняя непрошеные мысли.

– Ты вызываешь много вопросов, на которые мне совершенно не хочется отвечать. О чём тебя спрашивала жрица? – спросил Росвел.

– Не спрашивала, показывала. Она отвела меня к Волчьему Роднику. Только я совсем ничего не поняла. И сказала, что я должна увидеть связующие нити. Но там не было артефактов. Я не могла их увидеть. И вообще, такое ощущение, что все обо мне знают намного больше, чем я сама.

– Значит, водила к Роднику. Ты там что-то почувствовала?

– Если не считать того, что мне захотелось самоубиться, то ничего, – раздражённо выдала я.

– Это как? – тут же напрягся мужчина.

– Очень просто. Мне очень хотелось коснуться Родника. А ты же знаешь, что трогать источники без достаточной подготовки – смертельно опасно. Особенно источники других видов.

– А интуиция?

– Молчит. – Я оглядела толпу, которая продолжала праздновать. Кажется, стало ещё громче. – И что теперь?

– Теперь… – он замолчал, словно собирался с мыслями, – теперь нам надо воплотить твою ложь в жизнь и сделать так, чтобы все поверили.

– Какую ложь? – растерялась я.

– Что ты влюблена в меня. Потанцуешь со мной, Чарли?

Он произнёс это так спокойно и естественно, будто предложил пройтись до сада, а не разыграть спектакль перед толпой оборотней. И всё же в его голосе, в глубине пронзительно-чёрных глаз мелькнуло что-то… Осторожное? Испытующее?

«Танец. Он хочет танцевать. Прямо сейчас. Прямо здесь».

Мысль ударила как обухом по голове. Всё моё раздражение, тревога и стыд на мгновение испарились, оставив после себя лишь оглушительную пустоту, которую тут же начал заполнять нарастающий, неконтролируемый хаос сердцебиения.

– Что? – выдавила я, чувствуя, как жар с лица волной растекается по всему телу.

– Ты всё правильно услышала, – уголок его губ дрогнул, но улыбкой это назвать было нельзя. Скорее, тонкой, почти невидимой трещиной в каменной маске. – Если мы хотим, чтобы настырный оборотень отступил и другие не решили занять его место, недостаточно просто стоять рядом. Нужны доказательства. Общественные, наглядные.

– Другие? С чего ты взял, что будут другие? – нервно спросила у него.

– Будет. Ты очень ярко горишь, Чарли.

И снова ни капли лжи.

– Из-за волос?

При первом же удобном случае перекрашусь в яркую брюнетку!

– Из-за света, что постепенно раскрывается в тебе.

Я бросила на него осторожный взгляд.

– И ты, конечно, не скажешь мне, что это за свет.

– Скажу, – неожиданно произнёс Росвел. – У меня почти не осталось сомнений в том, что я был прав. И, значит, скрывать правду уже нет смысла. Ты – она.

– Кто она?

– Терпение, Чарли. Сначала танец.

Логика в его словах была. И вообще я сама всё придумала. Но… я же не думала, что всё так обернётся.

– Я не умею, – прошептала, глядя куда-то в район его ключицы. – И не знаю этот танец.

«С тобой!»

– Я поведу. Ты просто не топчи мне ноги. – Его рука, сильная и жилистая, скользнула к моей, осторожно, но не оставляя выбора, высвободив сжатые в кулаки пальцы. Прикосновение неожиданно обожгло, как раскалённый металл. – И перестань смотреть на меня, как на эшафот, Чарли. Это просто танец.

Просто танец. Легко ему говорить. Для него это тактика, маневр, прикрытие. Для меня же… Для меня каждый взгляд со стороны, каждое движение его руки будет приговором. Признанием во лжи, которая внезапно начала обретать пугающие, осязаемые черты.

Мужчина потянул меня за собой, и мои ноги послушно пошли, словно принадлежали не мне, а кому-то другому.

Шум праздника, до этого бывший просто громким фоном, обрушился на меня стеной: смех, музыка, резкие голоса, звон кружек.

Музыка сменила ритм. Быстрая, вихревая мелодия уступила место чему-то томному, тягучему, пронизанному мягкими нотами лютни и глухим биением барабана. Танец близости. Танец, где партнеры почти не расстаются.

Я едва не застонала! Что ж за наказание такое!

Росвел развернулся ко мне, и его свободная рука легла мне на талию. Я едва сдержала вздох. Его ладонь казалась раскаленным железом, прожигающим тонкую ткань платья.

– Расслабься, – его голос прозвучал прямо над ухом, низкий, приглушённый шумом толпы. – Следуй за мной. И смотри на меня. Только на меня. Помни, ты влюблена, Чарли…

Мне показалось, что в голосе проскользнула насмешка?

Каждый мускул в моём теле был натянут, как тетива. Вскинув голову, я встретилась с его взглядом. Вблизи его глаза оказались не просто чёрными, неожиданно в их глубине мелькнула тёмная синева, которой я раньше не замечала. И в них сейчас не было ни насмешки, ни холодной расчётливости. Была сосредоточенная, абсолютная внимательность.

Росвел сделал первый шаг, и я, запоздав на долю секунды, попыталась последовать. Получилось неуклюже, я наступила ему на ногу.

– Прости, – выдохнула смущённо.

– Ничего, – мужчина даже не поморщился, просто скорректировал наш общий ритм, сильнее притянув меня к себе, чтобы контролировать каждое движение. – Просто расслабься. Я не оборотень и точно не буду кусаться.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в коленях и раствориться в заданном им движении. Рука в его руке, талия в его ладони, все моё тело, ведомое его уверенной, непререкаемой силой.

От напряжения я почти ничего не видела. Зал и все лица слились в сплошное цветное пятно, – хотя, может быть, мне показалось, что я увидела среди этих лиц тёмный взгляд Лирсея, – а музыка и голоса стали отдалённым гулом. Весь мир сузился до пространства между нами. До тепла его руки, до твёрдой опоры его плеча под моими пальцами, до его дыхания где-то рядом с виском, ровного и глубокого.

«Это всего лишь танец. Всего лишь игра. Расслабься. Не ищи того, чего нет и быть не может. Не думай, действуй! Забудь, что он паладин короля! Просто мужчина, который пригласил на танец», – мысленно уговаривала себя.

Постепенно я расслабилась и позволила телу следовать, подстраиваться, откликаться на легчайший нажим его пальцев, на едва заметный толчок его бедра. Мы двигались как единое целое, как две шестерёнки в отлаженном механизме. Это было… пугающе легко.

– Лучше? – спросил паладин, и его губы снова оказались опасно близко к моему уху. Голос был тише музыки, но каждое слово отпечатывалось в сознании.

Я не смогла ответить, только кивнула, не отрывая взгляда от его губ. От этой твёрдой, строгой линии, которая сейчас казалась такой близкой.

Откуда-то возникла странная мысль о том, что это уже было когда-то. Но где и когда?

Его рука на моей талии чуть сжалась, прижимая еще ближе на повороте. Так близко, что между нами не осталось и просвета. Я почувствовала жёсткую ткань его камзола, тепло его тела, даже биение сердца. Или это стучало у меня в висках?

– Ча-а-ар-ли-и, – медленно произнёс он, растягивая каждый слог.

И что-то в его тоне заставило моё сердце совершить немыслимый кульбит, зависнув на вершине, а затем рухнув в бездну.

Музыка набирала силу, готовясь к финальному аккорду. Росвел резко развернул меня, затем с силой притянул обратно, и я влетела в сильные объятия, потеряв на мгновение дыхание.

Мой лоб едва не коснулся его подбородка. Я зажмурилась, ожидая столкновения, но его движения оставались выверенными и чёткими. Росвел легко поймал меня, удержал и бережно прижал к себе.

Смех, музыка, голоса – всё это ворвалось обратно в сознание оглушительным потоком. Но я слышала только его тяжёлое, ровное дыхание. Видела только его глаза, так близко, что в них можно было утонуть.

Мужчина медленно выпрямился и отстранился, но его рука не отпускала мою талию, а пальцы все ещё сжимали мои.

– Видишь? – тихо сказал мужчина, и в его голосе впервые прозвучала едва уловимая хрипловатая нотка. – Все не так страшно, Чарли.

«О, да. Не страшно! Всё просто кошмарно!»

Самым страшным было то, что я уже не могла понять, где заканчивается ложь и начинается нечто иное. Нечто опасное, пугающее и… невыразимо манящее.

«Не смей! Не смей увлекаться им, Шарлотта! Это лишь его работа! Ты его работа! Не становись в одну шеренгу с другими влюблёнными в него дурочками!»

Вот только все они не знали Кайона Росвела настоящего. А я… я узнавала. И переставала видеть в нём лишь паладина. Я помнила, как он защищал меня, как согревал, делился со мной едой и единственной ложкой, защищал, помогал.

– Теперь, – произнёс Росвел уже более привычным, сдержанным тоном, но в глубине глаз все ещё плясали отблески чего-то невысказанного, – теперь они поверят. Пошли. Нам нужно поговорить с хозяевами дома. О Роднике. О нитях. И о том, что ты на самом деле почувствовала, когда хотела его коснуться.

Не получилось.

Стоило нам только подойти к альфе и его жрице, как по залу пронёсся тревожный звон. Он возник из пустоты. Словно десяток хрустальных колокольчиков зазвонили одновременно. Музыка тут же стихла, смолкли голоса, растворился в звенящей тишине звонкий смех.

– Что это? – прошептала испуганно.

– Прорыв, – отрывисто бросил Росвел. – Кто-то пытается пройти границу оборотней!

(обратно)

Глава 10

Солнце медленно поднималось на горизонте. Стоя у окна, я смотрела как жёлто-оранжевое светило окрашивало всё вокруг мягким оранжевым светом, как искрился снег, покрывающий крыши домов и верхушки деревьев, и медленно поднимался тонкими струйками дым из печных труб.

После ухода Росвела и оборотней прошло уже несколько часов. И за все это время я не сомкнула глаз от тревоги и жуткого, неконтролируемого первобытного страха.

– Всё будет хорошо. Он – Кайон Росвел, паладин короля, Белая Смерть среди оборотней. С ним всё будет хорошо. Обязательно будет… – шептала себе, пытаясь успокоиться. – Он вернётся. А я… я буду ждать.

Стук в дверь заставил меня подскочить на месте и резко обернуться, прижимая руку к груди, где тревожно колотилось сердце.

– Войдите.

На пороге оказалась госпожа Элира. Бледная, с распущенными чёрными волосами и тёмными, как ночь, глазами, без украшений и обуви, укрытая в белоснежную шаль с ног до головы. Больше похожая на призрак, чем на живую женщину.

– Вернулись?

– Ещё нет, – прошелестела она. – Ожидание убивает, не так ли? Я столько раз вот так же ждала и столько же раз буду ждать его.

– Это моя вина. Это из-за меня на ваши границы покусились.

Женщина подошла ближе, пристально всматриваясь в моё лицо, словно пытаясь прочитать мысли. Смотрела долго, а потом коротко и хрипло рассмеялась.

– Ты меня боишься.

Я лишь повторила:

– Если бы не я…

– Если бы не ты? – снова этот царапающий смех. – Шарлотта, никто из посвящённых никогда не причинит тебе вреда. Это самоубийство. Ты – Свет. А свет не уничтожают. Ты – Сила и наше Будущее.

Может, она сошла с ума? Говорит такие странные и непонятные вещи. Или в транс вошла и поэтому несёт ерунду. Но не лжет. Я точно это знаю.

– Простите, но я не понимаю. Я – это просто я. Студентка четвёртого курса…

– Идём со мной, – нетерпеливо произнесла она, цепко хватая меня за руку. – Росвел, может, и разозлится, но он дурак.

– Почему?

Я не стала сопротивляться, позволяя вывести меня из комнаты. Всё лучше, чем стоять у окна и ждать, когда они вернутся.

– Потому что не рассказал тебе всё с самого начала. Перестраховался, сомневался. Но ты – она, я точно знаю. Родник не врёт.

Опять эта странная фраза.

– Кто она?

– Ту, которую мы все ждали.

Легче не стало.

– И кого вы ждали? – терпеливо спросила я.

– Сейчас сама поймёшь.

Вполне предсказуемо мы снова спустились в подвал и вошли в зал с Волчьим Родником. Здесь совершенно ничего не изменилось.

– И что теперь? – застыв в дверях, я смотрела, как Элира не спеша подошла ближе к Роднику, встала на колени, выставив грязные стопы ног, и коснулась пальцами сверкающей воды.

– Загляни в своё сердце, Шарлотта, – пропуская воду сквозь пальцы, пропела она. – Посмотри вокруг. Найди нити, связывающие Родник.

– Я уже сказала вам, что вижу лишь нити артефактов. Как соединить металл и драгоценный металл, как вплести нужные заклинания. Это другое.

– А ты не думала, почему ты стала артефактором? Чтобы понимать связь, чтобы видеть ее. Но иначе… Я ведь не прошу тебя о многом. Просто попробуй.

– Хорошо.

Могу и посмотреть. Бесполезное занятие, конечно, но ладно. Закрыла глаза, глубоко вздохнула, настраиваясь.

Магическое зрение – штука непростая и просто так им пользоваться нельзя. Нужна специальная подготовка. Иначе можно ослепнуть. Не навсегда, конечно, но пару часов походить, заливаясь слезами и ничего не видя кроме мутной пелены.

Ещё один глубокий вдох и резкий выдох. Я осторожно приоткрыла глаза, осматриваясь. Зрение преобразилось. Вокруг всё стало темнее, тени проявились отчётливее, и пространство будто исказилось, став многогранным и немного неправильным.

Никаких нитей не было, зато источник сиял очень и очень ярко. Настолько ярко, что в его сторону смотреть было больно.

– Ничего.

– Попробуй ещё. Смотри не глазами. Смотри сердцем.

Элира говорила загадками, а моё терпение было на исходе. Но делать нечего – я снова закрыла глаза, пытаясь заглушить яркое свечение Родника, пробивавшееся даже сквозь веки.

Смотри сердцем. Если бы я знала, что это значит. Почему в последнее время всё в моей жизни состоит из загадок? Почему нельзя проще? Такое ощущение, что если сказать всё чётко и ясно, то всем сразу станет скучно. Не станет! И нервы всем присутствующим сбережёт!

Поняв, что увидеть не получилось, попыталась сосредоточиться на ощущениях: на теплом, влажном воздухе подвала, на тихом журчании воды, на собственном неровном дыхании. На странном, тянущем чувстве, которое исходило от источника. Увидеть не зрением, а чем-то глубже.

И тогда всё вокруг постепенно начало меняться.

Ослепительный свет не погас, но будто бы смягчился, перестав резать глаза. И в нём, сквозь него, я начала различать… не нити. Нечто более тонкое, почти прозрачное. Словно сам свет был соткан из бесчисленных, мерцающих струй энергии. Они переплетались, расходились и сходились вновь, уходя в стены, в пол, в потолок – и дальше, в бесконечность. Это не было похоже на связь предметов. Это было похоже на кровеносную систему мира, где Родник – бьющееся сердце.

Это было так красиво, что я даже дыхание затаила. И Элира сразу это услышала.

– Ты видишь их…

– Это не нити, – выдавила я, голос прозвучал приглушенно в моих ушах. – Это как… как реки света. Они повсюду.

– Да, – голос молодой женщины прозвучал тихо, почти благоговейно. – Это и есть Родник силы. Вы называете его Истоком. Это сила, которая питает всё. А теперь… посмотри на себя.

Я непроизвольно направила внутренний взгляд на свои руки. И замерла. От моего собственного тела тоже исходил свет. Тёплый, ровный, золотистый. Но это было не всё. От моей груди, от самого сердца, тянулась тончайшая, но невероятно прочная и яркая нить. Она вибрировала, пульсируя в унисон с моим сердцебиением, и уходила прямиком в сияющую воду Родника. Мы были связаны. Неразрывно.

– Ты видишь связь? – прошептала Элира, от сердца которой тоже тянулась нить, только она была толще и плотнее моей.

Но это невозможно! Я не оборотень. Я не могу быть связана с их Родником.

– Это невозможно.

– Для тебя всё возможно.

С трудом, но я перевела взгляд на молодую женщину, которая сейчас в буквальном смысле сияла.

– Кто я? У меня же нет дара Видящей. Я не могу быть ей. Меня проверяли много раз.

– Ты не Видящая.

– Тогда кто? Ответьте мне. Хватит загадок! Я имею право знать.

– Ты…

Внезапно яркая струя из Родника дёрнулась, вспыхнула ослепительной вспышкой.

Картина мира, увиденного магическим зрением, затрепетала и поплыла. В висках застучало, в глазах потемнело. Я почувствовала, как связь натягивается, как по этой нити от меня к Роднику и обратно хлестнула мощная, неконтролируемая волна силы.

– Что происходит? – ахнула я, пытаясь устоять на ногах.

Элира вскочила на ноги, её глаза побелели от страха.

– Родник… он выходит из-под контроля.

Глухой удар, больше ощущаемый телом, чем слышимый ушами, прокатился по подвалу. Вода в Роднике забурлила, свет стал рваным, пульсирующим. А по всем этим «рекам», связывавшим его с миром, пробежала судорожная дрожь.

Вскрикнув, прижала руку к груди, пытаясь унять резкую боль. Магическое зрение погасло, вернув обычный, тусклый вид подвала и неистово бушующий источник.

– Шарлотта! – Элира бросилась ко мне. – Надо выбираться отсюда!

Схватила меня за руку и потащила к выходу. Попыталась потащить.

Но я даже шаг сделать не смогла. Та самая связующая нить, которую я только что видела, натянулась до предела. Она не позволяла уйти. Источник требовал, чтобы я осталась, чтобы закончила начатое, пусть и ценой собственной жизни.

Ещё один удар, прямо в сердце. Мир померк, погружаясь в серую мглу. Последнее, что я увидела, прежде чем погрузиться в темноту, – это искажённое страхом лицо Элиры и фигуру в проёме двери.

Высокую, в тёмном плаще, с белыми волосами и алой кровью на лице.

Росвел. Он успел вернуться. Его голос, полный ледяной ярости и чего-то ещё – отчаяния? – накрыл меня, как холодная волна:

– Что вы наделали?!

***

–… не подготовленную… к Роднику… я вас… чуть не… жизни!

Голос Росвела звучал приглушенно и едва различимо. Но что я точно могла услышать – так это ледяную ярость. Она была такой силы, что хотелось провалиться под землю или отправиться в Запретные земли. Там и то не так страшно, как под взглядом чёрных глаз.

– Родник не … вред…

– … причинил. И если с ней… случится… на… совести!

Кажется, пора подавать признаки жизни. Пока паладин не разнёс тут всё из-за моей глупой ошибки и излишней доверчивости.

Тихонько вздохнула и осторожно приоткрыла глаза. Взгляд сфокусировать удалось не сразу. Знакомый деревянный потолок, значит, меня отнесли в комнату. Росвел, который склонился надо мной, внимательно рассматривая. Светлая прядь волос выбилась из хвоста и упала на лицо, на правой щеке алел кровавый шрам, пересекающий её от виска до уголка губ.

– Чарли…

– Ты… ранен, – прохрипела едва слышно и медленно подняла руку, словно хотела коснуться его лица.

– Ерунда. Царапина. – Мужчина легко поймал мою руку и слегка сжал ее, переплетая наши пальцы. – Как ты себя чувствуешь? Болит что-нибудь?

Прислушалась к себе. Боли не было. Но и сил тоже. Я словно бежала по снегу несколько километров без остановки.

– Нет.

– Мы волновались. – Из-за его спины выглянула встревоженная Элира, рядом с которой стоял мрачный альфа.

– Если бы не вы, то ничего этого бы не произошло, – процедил Росвел, продолжая осторожно сжимать мою руку.

– Если бы вы сразу ей сказали… – тут же парировала жрица.

– Это не ваше дело.

– Осторожнее со словами, Белая Смерть, – рыкнул альфа.

– Пожалуйста, не ругайтесь, – вмешалась я и слегка нахмурилась. – Всё уже сделано. Так что спорить нет смысла. Я просто хочу знать правду. Хватит скрывать её от меня.

В комнате наступила тишина. Первой неожиданно пришла в себя жрица.

– Думаю, – медленно произнесла она, продолжая кутаться в белую шаль, – вам стоит поговорить. Наедине. Мы не будем вам мешать. Если у тебя будут вопросы, Шарлотта, то ты можешь задать мне их потом лично.

Женщина не только вышла сама, но и вывела альфу, оставив нас с паладином одних в комнате.

– Ты в порядке? – спросила у него. – Никто не пострадал? Вы прогнали тех, кто пытался пройти границу? Это за мной пришли?

– Как много вопросов, – усмехнулся Росвел. – Я в порядке. Несколько раненных, но все живы. Мы уничтожили всех тех, кто пытался пройти границу. И да, они приходили за тобой.

Рассеянно кивнула. Примерно такой ответ я и ждала услышать.

– Кто я?

– Хранительница.

– Хранительница? Чего?

Росвел тихо вздохнул, отпуская мою руку.

– Давай начнём с самого начала. – Его голос прозвучал мягко, но в глубине тёмных глаз плескалась непроглядная усталость. – Наш мир напитан магией. Она есть в воздухе, земле, воде, в дожде, в траве, в наших сердцах. Магия – неотъемлемая часть нашего мира. Но мало кто знает, что она поддерживается за счет источников магии. В Соединённом Королевстве – это Истоки, что есть в каждом большом храме каждого графства. У Оборотней – это Родники, волчьи, медвежьи, лисьи и так далее. У гномов – это энерго-кристаллы, что растут из-под земли. У фениксов – неугасимое пламя гейзеров. У эльфов – Великие деревья.

– Я поняла. Источники есть у каждого народа, и у каждого он свой собственный.

Нетерпение клубилось внутри, но я заставила себя говорить медленно, чётко.

– Именно. – Росвел кивнул, и его взгляд стал пристальным, пронзительным. – Но все они являются частью единого источника. Самого Первого.

– Так…

В груди что-тонеприятно сжалось. Я отчаянно не хотела верить в то, что складывалось в голове. Потому что это звучало не просто странно – это звучало как приговор.

– Думаю, что ты его Хранительница.

Я уставилась на него, не моргая. Секунды тянулись бесконечно. Потом я фыркнула – короткий, нервный, почти истеричный звук – и замотала головой, отгоняя саму мысль.

– Нет, этого не может быть.

На его губах появилась едва заметная улыбка.

– Я тоже подумал так же. И твой ректор, и Итэрия. Никто не хотел верить в то, что ты… она.

– И почему ты поверил?

– Потому что тогда на катке, когда твоя подруга пыталась тебя убить…

– Что? – я выпалила, перебив его, и резко рванулась вперёд, как будто меня ударило магическим разрядом. – К-как подруга? К-как п-пыталась? Ты вообще о чём?

– Твоя подруга. Ханна Китлер, – спокойно, почти монотонно произнёс Росвел, и от этой невозмутимости по коже побежали мурашки.

– Снежинка… – имя выскользнуло само, обжигая губы. – Нет… этого не может быть. Ханна… она бы никогда.

– Мощный выброс тёмной магии. Ты чем-то её очень сильно разозлила. Так сильно, что она не смогла… или не захотела сдерживать темноту и выплеснула её.

– Ханна, – прошептала я упавшим безжизненным голосом.

Перед глазами всплыло её лицо – но не то, смеющееся, радостное и счастливое. А совсем другое. То, что я мельком увидела в рассыпающейся фигуре дракона: искажённое холодной яростью, с глазами, полными чёрной ненависти. В груди заныла тупая, всепоглощающая боль. Предательство. Оно было горьким и кислым, как желчь.

– Да. Судя по остаточной магии, она не в первый раз использует тьму. Только раньше её на этом не ловили.

– Ты уверен?

– Более чем. Или ты думала, что твоим подругам просто так позволили навестить тебя в больнице? Нет, мы считывали их, изучали, проверяли. Это была Ханна Китлер. Именно она пыталась свалить на тебя статую. И непременно сделала бы это, если бы я не почувствовал отголоски тёмной магии и не оказался рядом.

Боль стала острой, режущей, будто осколки стекла впивались в сердце. Ханна. Любимая подружка. Мы же столько пережили вместе… Слёзы подступили к горлу, но я сжала зубы, не давая им вырваться.

– За что?

– Ей нравился Грег Тент. А он выбрал тебя.

– Парень? – я горько хмыкнула и покачала головой, не в силах поверить. – Она пыталась убить меня из-за парня? Если бы она только сказала…

– Она не стала говорить, а решила от тебя избавиться. И страшно перенервничала, когда это не получилось, а рядом оказался я.

– И что теперь с ней будет?

– Суд решит.

Я откинулась на подушки, чувствуя страшную опустошённость. Мир сузился до этой комнаты, до боли внутри.

– Ясно. – Голос был чужим. – И что же дальше?

– То, что нападение твоей подруги заставило твой дар открыться. Всего на мгновение. Я был рядом и почувствовал… этот всплеск. Эту чистую энергию. Невероятную, мощную, яркую. Попытался закрыть, скрыть метелью и бурей. Но не смог. Её почувствовали. В тот же вечер на тебя началась охота.

– Так вот зачем была эта метель, – прошептала я, машинально кивая. – А я всё думала… – голос дрогнул. – Хорошо, зачем кому-то понадобилось на меня нападать? Зачем кому-то вообще нужна моя смерть?

– Твоей смерти не хочет никто. Им нужна ты, Чарли.

Росвел встал и подошёл к камину. Наклонившись, бросил в огонь полено. Искры взметнулись вверх.

– Первый Источник – это не просто резервуар силы, – произнёс паладин, поворачиваясь ко мне. – Он – равновесие. Пока он цел и под защитой, магия распределяется между всеми народами относительно справедливо. Но если его найти… и подчинить.

– Его можно использовать, чтобы перекрыть магию другим, – закончила я, чувствуя, как в груди всё буквально леденеет от ужаса. – Или забрать всю себе.

– Или отравить, сделав тёмной, – тихо, но чётко добавил Росвел.

А вот это ещё хуже.

Волна леденящего ужаса накатила, сдавила виски. Я инстинктивно обхватила себя руками, пытаясь согреться, но холод исходил изнутри. Казалось, пол ушёл из-под ног, и я стремительно падала в чёрную, бездонную, ледяную пропасть. Весь привычный мир – учёба, друзья, надежды – рассыпался в прах.

– Легенды гласят, что Хранительница – единственная, кто может найти путь к Источнику. Открыть его. Или навсегда скрыть. Твоё существование – ключ. Для кого-то – величайший приз.

– И что мне теперь делать? Как быть? Думаешь, госпожа Листерия поможет?

– Отправляться в столицу Соединённого Королевства уже нет смысла.

Нечто подобное я ожидала услышать, поэтому и не удивилась. Лишь уточнила:

– Мы останемся здесь?

– Нет. Сегодня после обеда мы отправимся в путь к эльфам. Они – хранители древних знаний. Они помогут тебе пройти инициацию, принять силу и подскажут, как быть дальше.

– Значит, к эльфам?

– Значит, к эльфам, – кивнул Росвел.

(обратно)

Глава 11

– А что будет, если я погибну?

Вполне резонный вопрос, который давно напрашивался. Но почему-то он вызвал весьма интересную реакцию паладина. Росвел разозлился. И сильно.

Глазами засверкал, губы поджал и выдал:

– Даже не смей об этом думать.

– Не могу, – не сдавалась я, размазывая кашу по тарелке.

Каша на самом деле была вкусной. Наваристая, на крепком бульоне, с кусочками грибов и поджаренного мяса, с приятными приправами, которые дополняли вкус. Так что да, каша была очень вкусной. Это у меня аппетита не было.

– Предположим, ничего не выйдет. Нам не удастся уйти от погони, и твари меня захватят, чтобы отнести… ну кому-то там, – я сделала неопределённый мах руками, – кто жаждет меня получить. Он меня получит, чтобы найти Первый Источник и перекрыть его или сделать тёмным, лишив все народы магии. Знаешь, при таком исходе… я бы… я бы предпочла умереть.

Последнюю фразу я произнесла, глядя Росвелу прямо в глаза. Ну чтоб он понял и осознал всю серьёзность моего решения.

– Шарлотта, – обманчиво ласковым тоном произнёс он. – Если ты ещё раз заговоришь об этом…

– Заговорю, – обрадовала его. И откуда только смелость появилась? – Так что давай сэкономим время нам обоим. И не советую врать. Ты же помнишь, что я чувствую ложь.

Мужчина сверкнул глазами, нахмурился и… понял, что на меня его грозный вид совершенно никак не влияет. Я хочу получить ответы на свои вопросы. И я их получу.

В огромном зале было тихо и пусто. Кроме нас за широким дубовым столом никого не было. Зато еды слуги поставили на целое войско – каша, нарезанные куски домашней колбасы, вяленого мяса и сыра. Зернистый творог со сметаной и сушёными ягодами. Румяные оладушки с янтарным мёдом. Столько вкусного, а то от переживаний ничего не лезет. Вот и где справедливость на свете?

– Я не позволю причинить тебе вред, – упрямо повторил мужчина.

– Знаю. Но я хочу знать все варианты. Так что будет?

– Если погибает неинициированный Хранитель, то почти ничего. Ты связана с источником, но не привязана к нему. Возможны небольшие колебания.

– А если погибнет инициированный Хранитель?

Росвел замер, его пальцы сжали край стола так, что костяшки побелели. Гнев сменился чем-то более глубоким и мрачным.

– Сложно сказать. Ещё ни разу инициированный Хранитель не погибал. После обряда он получает не только силу, но и защиту. Такую, какой ты себе и представить не можешь. Весь мир, каждый народ, каждое живое существо будет тебя защищать. Иначе…

Мужчина замолчал, глядя перед собой.

– Если погибает инициированный Хранитель… Это не «колебания», Чарли. Это катастрофа.

Росвел помолчал, собираясь с мыслями, подбирая слова, которые, видимо, надеялся никогда не произносить.

– Представь, что Источник – это огромное, спокойное озеро. Хранитель – не плотина. Он… канал. Регулируемый поток. Тот, кто направляет силу, не давая ей разлиться хаосом или, наоборот, иссякнуть. Инициация – это прорыв прямой, глубокой связи между душой хранителя и самой сутью магии.

Он, наконец, посмотрел на меня, и в его глазах я неожиданно увидела пустоту.

– Если эту связь резко разорвать… смертью… озеро всколыхнётся. По всем землям, что питаются этим Источником, прокатится волна дикой, неконтролируемой магии. Одни места на миг станут бездной. В других магия взорвётся пламенем или лютым холодом. Будут жертвы. Много жертв среди обычных людей, чьи жизни зависят от стабильности потока. Рухнут магические барьеры. Нарушится баланс. Последствия будут ощущаться годами.

Росвел потянулся к кружке с чаем, взял её, но так и не сделал глоток.

– То есть умереть мне лучше до инициации? – подытожила я.

– Ещё раз такое скажешь, я тебя отшлёпаю, как ребёнка.

Наверное, он хотел меня запугать, но… почему-то не вышло. Я так живо представила себе эту картину, что покраснела и тут же отвела глаза.

– А если я не захочу проходить инициацию?

– Твари Запретных земель не позволят тебе это сделать. Ты в любом случае должна её пройти. Для твоей же безопасности.

– И как мы это сделаем? До эльфов и Вечного леса несколько дней пути, за границей следят. Нам что, придётся прорываться с боем?

– Нет, нам помогут гномы.

– Но…

Я мысленно воскресила в голове карту нашего мира. До гномьей горы, которая отделяла королевство от Вечного леса, нам ещё надо было добраться. Проехать по землям оборотней, потом по королевству и только так попасть к гномам.

– Существует мнение, что гномы живут лишь в Высокой горе. На самом деле их тоннели простираются через весь Драконий Хребет, – продолжил Росвел.

То есть тот самый Драконий Хребет, который тянулся с севера вдоль границы оборотней и людей?

– У гномов есть торговый путь напрямую с оборотнями. Им мы и воспользуемся.

Для поездки вам выделили отдельные сани, запряжённые четвёркой мощных тяжеловозных лошадей. И сопровождение в виде шести оборотней. Лирсея среди них не было. Может, это и к лучшему.

Ещё в подарок я получила тёплую шубку, пушистую шаль и кулон из лунного серебра.

– Будь осторожна, Шарлотта Уитмен, – произнесла на прощание Элира. – Верь своей интуиции. Она тебя не обманет.

Дорога предстояла длинная, скучная и монотонная.

Я сидела в санях, укутанная по самую шею в грубые, но невероятно тёплые шкуры, от которых пахло дымом. Взгляд блуждал по заснеженному лесу, похожему на чёрно-белую гравюру, где вековые ели, сгорбленные под тяжёлыми шапками снега, проплывали мимо, словно безмолвные стражи.

Редкие деревеньки встречались на пути – скопления тёмных изб, стоящих рядом друг с другом так плотно, что разделить их было невозможно. Укрытые снегом, как пушистой шалью, с ровным дымком, который поднимался вверх.

Росвел вместе с остальными ехал верхом, тёмные силуэты на фоне белизны, и их низкий, спокойный гул изредка доносился до меня сквозь морозную пелену воздуха.

Первое время я жадно впитывала каждую деталь этого мира, старательно смотрела по сторонам, пытаясь понять жизнь оборотней, их быт и правила.

Ещё думала о том, как всё сложно в моей жизни. Я артефактор. Я всегда гордилась своим призванием. Строила планы, думала о будущем. Но всё это было раньше. Вот уже несколько дней я даже не притрагивалась к шестерёнкам и проводам, не связывала магические нити. А ведь раньше могла часами сидеть, скрепляя металл и стекло или нити разных составов.

Неужели всё было зря? Неужели все эти три с половиной года я занималась ерундой?

И вообще что значит быть Хранительницей? У меня ведь должны быть обязанности, правила какие-то. Я должна что-то уметь. Но как бы долго я к себе ни прислушивалась, как бы ни старалась, ничего нового не замечала. Я была всё та же я. Даже интуиция спала, не торопясь делиться своими секретами.

Потом дала о себе знать бессонная ночь, полная тревог и ожиданий.

Усталость накатила тёплой тяжёлой волной. Веки налились свинцом, а мерный скрип полозьев по снегу и ритмичное пофыркивание лошадей превратились в колыбельную.

В конце концов, глаза стали закрываться сами собой, и я провалилась в глубокий, безмятежный сон под убаюкивающий скрип саней и едва слышные, похожие на отдалённый шум леса, разговоры оборотней.

Проснулась я от осторожного, но твёрдого прикосновения. Чья-то рука в перчатке легла на мое плечо сквозь шкуры. Мир вокруг был погружен в густую, бархатную темноту, прошитую лишь серебристыми нитями лунного света на снегу. Над головой сияла бесстрастная россыпь ледяных звёзд. В лицо ударил колючий, обжигающий ветер, окончательно прогоняя остатки сна. Над самым ухом прозвучал низкий, знакомый голос.

– Чарли, вставай.

Я заморгала, пытаясь стряхнуть оцепенение, и моё отражение в его тёмных глазах было взъерошенным и сонным.

– Мы уже прибыли? – хлопая слипшимися ресницами, спросила я у него, и голос прозвучал сиплым от сна и холода.

– Нет. Мы на земле Бурых Лисов, остановимся в небольшом постоялом дворе. Переночуем, дадим лошадям отдохнуть, а завтра утром снова в путь.

Из саней вышла, пробираясь сквозь цепкую дрожь ночного холода, и тут же укуталась в подаренную шаль и шубку. Кулон из лунного серебра холодной каплей лежал на груди, напоминая о словах Элиры.

Постоялый двор был грубоватый, но прочный. Из распахнутой двери виднелась полоска тёплого света и запах тушёной дичи, дымного очага и влажной соломы.

Оборотни, шестеро рослых молчаливых теней, перебрасывались редкими гортанными фразами. Их присутствие было одновременно пугающим и успокаивающим – они были здесь силой и гарантией безопасности.

Росвел встал рядом и кивком указал на дверь.

– Пошли греться, – его голос звучал устало.

Войдя внутрь, я замерла на пороге, давая глазам привыкнуть к полумраку, нарушаемому лишь треском поленьев в огромном камине. Обстановка была суровой: грубые столы, длинные скамьи, чучела лесных птиц под потолком и жуткие головы кабанов на стенах.

За стойкой суетилась дородная хозяйка, а в углу у огня уже сидели пару путников, которые не обратили на нас никакого внимания.

Паладин сел спиной к стене. Стоило мне расположиться рядом, как к нам тут же подошла подавальщица. Румяная рыжая девушка с щербатой улыбкой.

– Доброго здравия, путники. Чего изволите?

– А неси всё, что есть вкусного и сытного, – отозвался Росвел.

Наши провожатые расположились за соседним столом. Рядом, но не вместе.

После сытного ужина мужчина проводил меня в комнату на втором этаже. Она была маленькой, с узкой кроватью и крохотным окошком. В стене небольшой очаг, который язык не поворачивался назвать камином. О личной ванной тут никто не знал, а идти в общую не хотелось. Вместо умывальника здесь был облупившийся металлический таз с прохладной водой.

– Постарайся поспать, Чарли. Выезжать завтра будем рано, – произнёс мужчина, прежде чем оставить меня одну.

Полностью раздеваться я не стала. Сняла шубку, размотала шаль, стянула ботинки и прям в платье и тёплых чулках легла на кровать, кутаясь в шерстяное одеяло, которое навязчиво пахло овечьей шерстью.

Несмотря на все старания, сон так и не шёл. Видимо, я выспалась во время дороги. Сначала я вертелась с одного бока на другой, а потом сдалась, села в постели, укутавшись в одеяло, и смотрела на огонь в камине.

Думала ли я о чем-нибудь? Нет. Просто смотрела. Вспоминая свою жизнь. Родителей, друзей, подруг, Ханну… Про Снежинку вспоминать было особенно больно.

Я нисколько не сомневалась в компетенции Росвела и отлично знала, что он не станет обвинять кого-то без доказательств. Но как же сложно было до конца поверить в виновность подруги. Да ещё из-за какого-то парня.

Может, Ханна случайно? Ведь всё бывает. И теперь она страшно жалеет об этом.

Но, чем больше я думала об этом, тем отчётливее понимала – не жалеет.

Я сама не поняла, как реальность вдруг поплыла.

Языки пламени, которые, казалось, начали затихать, неожиданно взвились вверх, вспыхивая то красным, то золотистым, осыпались искрами, танцевали и кружились, приобретая странные формы и очертания.

И в этом непонятном танце неожиданно стали проступать образы.

Мелькнул силуэт, похожий на бегущего волка, который затерялся между деревьями…

Потом очертания высоких, остроконечных башен, которые я никогда не видела…

Лица. Незнакомые, искажённые то ли ужасом, то ли криком, проносились и таяли в следующее же мгновение. А потом среди них неожиданно появилась Ханна.

И я задохнулась от ненависти в её светлых глазах.

– Это ты виновата! – завопила она. – Ненавижу!

Сердце забилось с тревожной силой где-то в горле.

Пламя вновь начало чернеть, теряя яркие краски, клубясь дымчатыми тенями. Образуя новую фигуру, укутанную в тёмный плащ с широким капюшоном на голове.

Сердце забилось быстрее. Кайон Росвел. Паладин короля и мой личный защитник. Неосознанно потянулась к нему, словно хотела коснуться. И не сразу поняла, что ошиблась.

Нет, это был не Росвел. Незнакомец обернулся ко мне. Мощная, страшная, угрожающе тёмная фигура. В сумраке хищно загорелись его алые глаза.

– Хра-ни-те-льни-цсссссссса, – прошипел этот кто-то, словно змея.

И потянул ко мне свои руки. Которые оказались не совсем руками, а лапами, трёхпалыми, покрытыми сверкающей чёрной кожей с длинными когтями.

– Найдус-с-с-с-с-с!

Задыхаясь от отчаянья и ужаса, я замахала руками, пытаясь отогнать леденящее душу видение. Чёрный дым от пламени взметнулся, и на миг жуткая фигура расплылась и исказилась.

Жуткие алые глаза сузились от ярости. Лапа с когтями замерла в воздухе, задрожала от напряжения, и мне вдруг показалось, что острые когти вот-вот пронзят пространство, чтобы схватить меня.

– А-а-а-а-а! Нет! Прочь! Прочь! – закричала я, зажмурившись. – Уйди! Уйди!

И в следующее мгновение почувствовала, как меня кто-то коснулся.

Боги, никогда в жизни я не испытывала такого ужаса!

– А-а-а-а-а! Не трогай меня! Нет! Не надо!

Я пиналась, кусалась, дралась, ещё что-то отчаянно кричала, глотая злые слёзы, и не сразу услышала знакомый голос:

– Чарли… Чарли … тихо, всё хорошо. Я здесь.

Осознание пришло не сразу – сперва просто отзвук чего-то родного, просочившийся сквозь крики и бешеный стук сердца в висках.

Я замерла, дрожа всем телом, с поднятыми для удара руками. Слёзы застилали глаза, превращая всё в размытое водянистое пятно. Но сквозь это пятно уже проступали черты не чудовища, а вполне себе реального мужчины с бездонными чёрными глазами.

– Это я, Чарли, – повторил он и протянул руку, осторожно касаясь горячими пальцами моего лица, стирая крохотные слезинки на щеках.

И только в этот момент я поверила. В груди что-то надломилось, сжатая пружина страха разжалась, выпустив наружу не крик, а сдавленный, бессильный стон. Мускулы, готовые к битве, вдруг обмякли. Дыхание, ранее рваное и частое, вырвалось из лёгких одним глубоким, прерывающимся всхлипом.

В следующее мгновение я, забыв обо всём на свете, бросилась к нему, обняла, прижимаясь всем телом, и зашептала, уткнувшись носом в шею:

– Я… я видела… Оно было здесь… такое настоящее… оно… ищет меня…

Мой голос становился всё тише. В следующее мгновение я почувствовала, как его руки, сначала застывшие в нерешительности, медленно обняли в ответ – тяжело, будто преодолевая невидимое сопротивление.

– Всё хорошо, я рядом… Я не позволю ему забрать тебя.

Ладони осторожно провели по моей спине вдоль позвоночника, и мир сузился до этого единственного прикосновения. До его запаха – терпкого, холодного и чего-то неуловимого, только его.

Напряжение медленно покидало мои плечи, растворяясь в тепле его ладоней.

– Я так испугалась, – тихо призналась ему. – Это ведь был не сон, да?

– Нет, не сон.

– Это оно охотится за мной?

– Возможно. Ты его видела?

Я зажмурилась и закивала.

– Не хочешь говорить? – догадался Росвел. – Хорошо. Давай отложим до утра.

– Нет… я в порядке. Существо, закутанное в плащ. Сначала я решила, что это ты. А потом он обернулся, и в темноте блеснули красным глаза… Он начал тянуть ко мне лапы, покрытые чёрной чешуёй. И у него было лишь три пальца и длинные когти. Ты знаешь, кто это?

– Догадываюсь. Ложись в кровать, Чарли, – со вздохом произнёс мужчина, отстраняясь. Паладин явно собирался уходить! – Скоро нам вставать.

– Нет! – вскрикнула я, цепляясь за его руки и мотая головой. – Пожалуйста, нет. Я не могу… я не хочу оставаться одна. Пожалуйста… пожалуйста, побудь здесь.

Выражение его лица сложно было прочитать. Но, кажется, Росвел был весьма удивлён и даже обескуражен моей просьбой.

– Чарли. Так нельзя.

Я сама понимала, что нельзя, что это неприлично. Но о каких приличиях может сейчас идти речь?

– Мне всё равно. Я… Кайон. – я впервые обратилась к нему по имени. Это показалось правильным решением. – Я боюсь…

И он сдался.

– Хорошо.

Мужчина лёг на кровать, которая жалобно заскрипела под его весом. Я тут же свернулась калачиком у его бока, положив голову на плечо, и сразу почувствовала себя в безопасности.

Росвел не обнял меня, просто лежал ровно, смотря в потолок. Но его тепла, его твёрдого плеча под моей щекой было достаточно, чтобы дыхание выровнялось и страх отступил.

Затаив дыхание, я прислушалась к его сердцу. Оно билось ровно и спокойно. Никаких больше рассказов. Никаких объяснений. Только эта тишина, наполненная его присутствием.

– Кайон, – прошептала я в темноту, уже почти на грани сна.

– Мм?

– Спасибо.

Мужчина не сразу ответил. Потом его рука медленно, будто нехотя, легла мне на голову, пальцы коснулись волос, осторожно перебирая длинные пряди.

– Я буду рядом, – сказал он так тихо, что я почти не расслышала.

Или, может, мне это показалось.

Темнота уже утянула меня в свои сети. Без красных глаз. Без протянутых когтистых лап. Без жуткого шепота и угроз. Только тепло сильного тела, стук его сердца и тихое дыхание, смешивающееся с моим.

(обратно)

Глава 12

– Госпожа… Госпожа, позволите?

Я села в постели ещё до того, как проснулась. Заметалась в кровати, путаясь в тёплом колючем одеяле и пытаясь понять, что вообще происходит. Где я, кто стучит и что вообще случилось?

– Доброго утречка, – в проёме стояла смутно знакомая девушка с тяжёлым подносом в руках. Свет из коридора очерчивал её крепкую фигуру, оставляя лицо в тени.

– Доброе, – прохрипела я, потирая лицо, чтобы окончательно проснуться.

Огонь в очаге давно погас, оставив после себя лишь горстку пепла. В комнате стоял колючий сырой холод. Я поёжилась, кутаясь в одеяло, и посмотрела в окно – за стеклом всё ещё царила ночная синева.

– Господин велел вас накормить и напомнить, что вас ждут внизу. Пора отправляться, – произнесла девушка, подходя ближе.

Её грубые ботинки громко стучали по доскам. От подноса, поставленного на край кровати, пахло тёплым хлебом и какими-то травами. Девушка отступила, вытирая руки о серый фартук.

– Господин? – переспросила рассеянно, зажигая свечу, что стояла на кривой тумбочке у кровати.

– Да, с волосами, словно серебро, и глазами, как сама ночь, – прошептала она, и в её голосе послышалось что-то вроде благоговейного страха.

– Я поняла, спасибо. Передай этому господину, что я скоро спущусь.

На подносе была чашка с бурой кашей, посыпанной сверху сахаром, который из-за низкой температуры даже не растаял, так и белел сверху. Куски белого свежеиспечённого хлеба, жёлтое масло, ломтики вяленого мяса и чай из лесных ягод и трав.

Кашу я трогать не стала. А вот бутерброды проглотила.

И пока машинально жевала кусок за куском, мысленно вспоминала всё то, что было вчера вечером.

Мне же это не привиделось? Жуткий сон про красноглазого монстра, который тянул ко мне свои лапы, обещая найти. Росвел… Кайон, который пришёл на помощь. Я помнила, как бросилась к нему, повиснув на шее, помнила, как хватала его за руки, пытаясь удержать и моля остаться. Как боялась снова заснуть и не проснуться.

И он остался.

Проглотила бутерброд, медленно осмотрела кровать, словно она могла ответить на мои вопросы. Но нет, никакой информации.

Было? Или нет? Если было, то почему Кайон ушёл так рано? Не хотел видеть?

А я думала… тяжёлый вздох и загоревшиеся щеки… я думала, что мы проснёмся вместе.

– Дура ты, Чарли, – мрачно буркнула я, хватаясь за кружку с чаем. – Наивная дура. И с чего ты взяла, что он останется с тобой до утра? Что будет охранять твой сон до рассвета, терпя твоё присутствие? Радуйся, что Росвел вообще остался.

Встав с кровати, я натянула ботинки и подошла к тазу с водой.

Ледяная вода обожгла кожу, заставив меня вздрогнуть и привести мысли в порядок. Я умылась резко, почти яростно, пытаясь смыть и остатки сна, и это дурацкое разочарование, и тёплые воспоминания о его прикосновениях. Но внутри всё равно что-то сжималось и ныло, как рана, которую тронули пальцами.

– Дура, – ещё раз сказала я своему отражению в тёмном оконном стекле, пытаясь расчесать непослушные волосы и заплести их в тугую косу.

Поправила мятую юбку, накинула шубку – и вышла, оставив в комнате не только холод, но и тихий, ненужный след своих глупых надежд.

Росвел ждал внизу. Он стоял в тени у лестницы, неподвижный и безмолвный, словно часть самого мрака. Шрам, который ещё вчера белел на его коже, сейчас окончательно исчез. Его чёрная одежда сливалась с полумраком, и только серебристые волосы отливали призрачным светом от тлеющей в дальнем углу лампы.

– Я готова, – выпалила я, опережая его возможные возражения.

– Хорошо, – его голос был низким и ровным, без единой нотки.

– Тогда пошли.

Я очень старалась, чтобы мой голос звучал спокойно и равнодушно. Пусть не думает, что… не важно. Просто пусть не думает!

– Всё в порядке? – мужчина слегка наклонил голову набок, пристально всматриваясь в моё лицо.

Под этим взглядом кожа на моих щеках предательски вспыхнула. Я отвела глаза, но в голове снова с мучительной яркостью пронеслось: его рука на моем плече, медленное движение его пальцев в моих волосах… Так просто. Так невыносимо близко.

– Да! – выпалила немного громче, чем думала.

– Уверена?

– Да. И спасибо… – короткий взгляд в его сторону. – Что помог вчера. И что… остался.

– Я же сказал, что всегда помогу тебе.

– Да, помню, – дежурная улыбка, от которой у меня свело скулы, – это твой долг.

Я попыталась пройти мимо него к двери, чтобы закончить этот невыносимый разговор и спрятаться от его проницательного взгляда в утреннем холоде.

Не получилось. Росвел возник передо мной внезапно, бесшумно, как тень. Я вздрогнула и отпрянула. И сделала это весьма неудачно. Каблук провалился в щель между досками, нога подкосилась, и мир перевернулся.

Но падения не произошло. Сильная, железная рука обхватила меня за талию и резко, уверенно притянула к твёрдой груди. Я замерла, с трудом переводя дыхание.

Медленно, против воли я подняла глаза.

Взгляд скользнул по резкому подбородку, напряжённой челюсти, сжатым губам… и утонул в его глазах. В этих чёрных, бездонных глазах, в которых сейчас плескалось что-то серьёзное и очень тревожное.

– Чарли, – его голос звучал хрипло, почти шёпотом. Рука на моей спине не ослабевала хватку. – В чём дело?

– Ни в чём, – пробормотала я, снова пытаясь опустить взгляд, спрятаться.

Изучать пряжку на его плаще было безопаснее, чем видеть это непонятное выражение на его лице.

– Ты злишься, – констатировал он.

В его голосе не было вопроса. Лишь сухие факты.

– Да! – вырвалось у меня наконец, прорвав плотину сдержанности. – Злюсь! Я устала, Росвел. Устала от этих вечных тайн, от опасностей, которые подстерегают за каждым углом. Устала чувствовать себя… игрушкой, пешкой, вещью, которая не принадлежит себе! – Голос дрогнул, но я продолжила, уже не в силах остановиться. – Я не героиня. Не воительница. Я не умею сражаться и бросаться в бой. Я просто боюсь. Я боюсь за свою шкуру, и мне не стыдно в этом признаться!

– Тебе и не нужно сражаться, – его ответ прозвучал странно мягко, почти нежно. – Для этого есть я.

И от этих слов внутри у меня что-то оборвалось. Щемящая, острая тоска подступила к горлу и вылилась в слова, которые я не собиралась произносить:

– А что потом? Что мне делать, когда тебя не будет рядом?

Мы замерли. Тишина в прихожей стала густой, звенящей, давящей. В его глазах мелькнуло что-то быстрое, острое – удивление? Боль? – и погасло. Внутри меня медленно, неотвратимо холодело от разочарования.

– Но я всё ещё здесь, Чарли, – наконец тихо произнёс он.

Его рука разжалась, отпуская меня.

– Да… всё ещё…, – глухо повторила я, отступая на шаг.

Развернувшись, быстро вышла на улицу, окунувшись в объятия утреннего холода.

Воздух ударил в лицо, обжигая лёгкие и охлаждая пылающие щёки. Я сделала глубокий дрожащий вдох.

Небо на востоке только начинало сереть, окрасившись перламутровыми разводами. Вокруг, словно чёрные великаны, стояли сосны, а вдалеке, над мохнатыми шапками леса, возвышались острые неприступные пики Драконьего хребта. Они казались вырезанными изо льда и стали, вечными и безразличными.

Поправив воротник, я направилась к саням. Лошади нетерпеливо переступали копытами, выпуская клубы пара. Наши сопровождающие, закутанные в тёплые плащи с меховыми опушками, уже заняли свои места. Один из них бросил на меня быстрый, ничего не выражающий взгляд.

Пожав плечами, я забралась в сани. Пора было двигаться в путь.

Путь до Драконьего Хребта занял несколько часов. Что я делала всё это время? Думала, размышляла, вспоминала, злилась на себя, на Росвела, на весь мир, испытывала жуткий стыд за своё поведение и переживала о том, что будет дальше.

Лес постепенно редел, уступая место скалистым предгорьям. Воздух и без того холодный, стал ещё суше и острее.

И вот, наконец, он предстал перед нами – Драконий хребет.

Он не просто возвышался – он властвовал над миром. Череда исполинских пиков вонзились в бледное небо, словно клыки древнего чудовища. Скалы были серого цвета, покрытые причудливыми узорами из снега и прозрачного льда.

Но у подножия этого каменного гиганта кипела жизнь. Здесь, на узкой полоске земли, бушевал пограничный торг, в котором удивительным образом сочетались два мира.

С одной стороны, прижавшись к тёмной полосе леса, стояли дома оборотней. Основательные срубы из тёмных смолистых брёвен. Крутые наклоны крыш, с которых скатывался снег, были покрыты дёрном и еловым лапником, отчего строения казались естественным продолжением опушки. Из труб вился густой дым, пахнущий жареным мясом и запечёнными овощами.

У прилавков женщины в простых, но ярких платках и мужчины в меховых безрукавках. Их движения были неторопливыми, а взгляды прямыми и оценивающими. Желтизна в глазах появлялась лишь у некоторых, да и то в те моменты, когда чужак слишком пристально вглядывался. Они громко и открыто смеялись, шутили и болтали обо всём на свете.

Чего здесь только не было на их прилавках: связки сушёных грибов, янтарные соты с мёдом, туески с брусникой и клюквой, мочёные яблоки, бочковые огурцы и капуста, вязаные варежки и носки, домотканые полотна с волчьими орнаментами, пушистые шали, изделия из лунного серебра, много деревянной посуды, игрушек и статуэток.

В общем, выбор был невероятный. И торговля шла очень и очень хорошо.

А прямо напротив, у самой каменной гряды Хребта, начиналось гномье царство. На откидных столешницах, покрытых тонкими коваными листами, лежали изящные кинжалы, рукояти и клинки которых были выкованы как единое целое; топоры с узкими, устрашающими лезвиями, слитки матового олова и тёмной меди, необработанные самоцветы и многое, многое другое.

Сами гномы, стоявшие за этими прилавками, были невысокими, но широкими в плечах. Они казались высеченными из той же породы, что и их горы. Их лица, скрытые под густыми бородами, заплетёнными в сложные косы (и у мужчин, и у женщин), были испещрены сетью морщин – не от старости, а от постоянного прищура в темноте подземелий. Глубоко посаженные глаза горели острым, оценивающим блеском. Они мало говорили, а взгляд мгновенно оценивал платёжеспособность покупателя и серьёзность его намерений.

Но больше всего меня поразили Врата, что возвышались впереди.

Гладкие, отполированные ветрами, створки из чёрного камня уходили вверх метров на пять. На их поверхности не было ни украшений, ни рун – только идеальная гладь, в которой тускло отражалась рыночная суета.

Перед Вратами, на широкой каменной площадке, застыли стражи. Гномы в блестящих латах. В руках они держали тяжёлые топоры. Рядом с ними стояли двое оборотней в человеческом обличье.

– Прибыли, – сообщил Росвел, спешившись и подойдя к саням.

Прощание с нашими сопровождающими-оборотнями вышло до обидного коротким. Несколько скупых кивков, хриплое «удачи» и крепкое, почти болезненное рукопожатие.

– И что теперь? – тихо спросила я, когда мы остались одни. – Как мы попадём внутрь горы? Для этого, наверное, нужно разрешение.

Мужчина сдержанно кивнул, внимательно осматриваясь. А потом неожиданно схватил меня за руку и потащил сквозь торговые ряды.

– Идём.

Как будто у меня был выбор.

Я послушно шла следом, вертя головой и осматриваясь. Пока не остановились у одного из прилавков.

– Света очага и тепла кузницы, Гроин, – громко произнёс паладин.

– Да не затупится твой клинок, Росвел, – ответил скрипучий голос. – Не ожидал увидеть тебя по эту сторону Хребта.

Не в силах сдержать любопытство, я осторожно выглянула из-за спины паладина, стараясь рассмотреть нового знакомого.

Это был гном – коренастый, широкоплечий, с мощной грудной клеткой и руками, словно вырубленными из дуба. Густая рыже‑каштановая борода, заплетённая в две аккуратные косы с медными кольцами на концах, спускалась почти до пояса. Его глаза – яркие, янтарного оттенка – внимательно скользнули по мне, задержавшись на мгновение, будто оценивая.

Одет гном был в прочную кожаную куртку с металлическими вставками и широкие штаны, заправленные в высокие походные сапоги. На поясе висели кожаные мешочки с артефактами и небольшой молоточек с заострённым концом – скорее, рабочий инструмент, чем оружие.

На его прилавке лежали небольшие самоочищающиеся котлы, механические замки, вечные огнивки (маленькие бронзовые лампы с минералом, горящим без топлива не менее пяти лет), застёжки-карабины из сплава меди и олова и другие товары.

– Не один пришёл, вижу, – произнёс гном, и в его голосе прозвучала не то насмешка, не то искреннее удивление. – И с каких это пор у тебя девушка появилась?

Девушка? Это он сейчас про меня?

– Это Шарлотта Уитмен. Моя… студентка.

– Студентка, значит, – протянул гном, и в его голосе явственно зазвучали игривые нотки. – Ну‑ну. А выглядит‑то как невеста – вон румянец какой, глаз не отвести.

Я ещё глубже втянула голову в плечи, отчаянно надеясь, что Росвел не станет развивать эту тему. Паладин, однако, остался невозмутим.

– Гроин, нам нужно попасть внутрь горы, – твёрдо сказал он, игнорируя подколки.

– А с меня какой спрос? Внутрь тебя и без меня пускают. Ты ж у нас лицо важное, силой не обделённое. И студентку твою тоже пропустят, коль попросишь хорошо да монет не пожалеешь, – отозвался он, слегка прищурившись.

– Нам нужен проводник и твоя вагонетка.

– Вагонетка? – Гроин хрипло рассмеялся и покачал косматой головой. – Ты ведь знаешь, Росвел, что она не просто так стоит в моём тупике.

– У всего есть цена. Назови свою, – спокойно произнёс Росвел.

– Я смотрю, ты сильно спешишь. Что ж, давай вопрос по-другому поставим. Что ты можешь предложить мне за услугу, паладин Соединённого Королевства?

Росвел молча расстегнул плащ и достал из внутреннего кармана небольшой ларец из тёмного дерева, украшенный серебряной вязью. Едва он приоткрыл крышку, внутри замерцал бледно‑голубой свет – словно в ларце затаили дыхание звёзды.

Глаза гнома вспыхнули жадным блеском. Он сделал шаг вперёд, но тут же замер, будто опомнившись.

– Ты умеешь быть убедительным, Кайон, – кивнул гном, поднимая на нас глаза. – Что ж, да будет так. Ждите у ворот. Товар я так просто оставить не могу, так что время надо.

Мы послушно отправились к воротам.

– Расскажешь? Или есть вещи, о которых мне лучше не знать? – тихо спросила я, когда мы шагали вдоль торговых рядов.

– Скажу. Здесь у границы гномы стараются не жить. Приезжают с товарами и за покупками на несколько дней и домой отправляются. Вся жизнь сосредоточена в глубине Высокой горы. Отсюда туда можно добраться лишь на подземных поездах. Но проблема в том, что едут они крайне медленно. Сама понимаешь, загружены они под завязку, тяжёлые, неповоротливые, – пояснил мужчина. – Но есть тайные пути, созданные столетия назад первыми гномами. Гроин – потомок одного из них. У него есть свой путь и вагонетка, которая движется в разы быстрее обычного поезда.

– И он нас отвезёт, – произнесла я и повела носом.

Как же вкусно пахло от прилавка с домашней выпечкой. Я бы сейчас с радостью съела пирожок с капустой или картошкой с грибами. Или просто плюшку с сахаром.

– Не советую, – неожиданно произнёс Росвел, беря меня под руку и уводя прочь.

– Что? Но почему? Есть же хочется. С завтрака прошло несколько часов.

– Поверь мне, перед поездкой на вагонетке лучше не есть. С голоду ты не умрешь, а эти часы и здоровье себе побережёшь.

– Это как? – растерялась я, позволяя ему увести себя дальше.

– Скоро узнаешь, – туманно отозвался мужчина.

О том, что он был прав, я поняла уже меньше чем через час.

Гроин пришёл довольно быстро, заплатил стражам врат и первым шагнул внутрь Хребта.

Это только сначала кажется, что внутри темно. На самом деле, все не так. Пусть внутри не было неба и солнца, но на освещении гномы не экономили.

Когда глаза привыкли к новому освещению и я осмотрелась, то не смогла сдержать удивлённого вздоха, увидев пограничный городок гномов. Большую часть тут занимали огромные склады и вокзал.

Вокруг царила удивительная, ни на что не похожая суета. По широким каменным галереям сновали гномы – кто‑то в одиночку, кто‑то группами, с гружёными тачками или связками инструментов. Воздух гудел от лязга металла, скрипа колес, быстрых шагов, отрывистых команд и переклички.

Над путями, выложенными чугунными рельсами, висели ряды масляных фонарей и большие лампы огнёвки. От их света падали длинные тени, и казалось, будто сам камень дышит, пульсирует в такт уникальному подземному ритму.

Эх, жаль, у нас мало времени. Я бы с радостью побродила здесь, осмотрелась, изучила жизнь гномов изнутри.

Вокзал тоже был необычным. Вместо привычных платформ – несколько уровней рельсовых путей, уводящих в тёмные туннели. На нижних ярусах стояли небольшие паровозы с массивными котлами; на верхних – крытые пассажирские вагоны с окошками из толстого стекла. Между ними сновали носильщики с мешками и ящиками, сверяя записи в накладных.

Но наш путь лежал дальше. Гроин свернул в боковой проход, где земля уходила в крутой уклон. Мы шли в полной тишине, лишь камни хрустели под нашими ногами, и свет небольших фонарей освещал узкий проход. Пока не оказались у тяжёлой двери с секретным замком.

– У меня так просто не пройдёшь, – улыбнулся гном, доставая из кармана большой резной ключ.

Гном повернул ключ трижды, каждый раз прислушиваясь к глухим щелчкам внутри механизма. Затем надавил ладонью на тяжёлую дверь и она с протяжным скрежетом приоткрылась.

Мы шагнули в проход, и сразу стало ощутимо прохладнее. Свет фонарей дрожал на влажных стенах.

– Это один из тайных ходов, – пояснил Гроин, шагая впереди. – Им мало кто пользуется, зато он ведёт прямиком к нижним уровням.

Пол под ногами постепенно уходил вниз. Я невольно ухватилась за рукав Росвела – в этой сырой полутьме каждый неверный шаг мог обернуться падением. Он бросил на меня внимательный взгляд и, недолго думая, обнял за талию.

– Так безопаснее, – шепнул Кайон, поймав мой возмущённо-удивлённый взгляд.

Мы миновали очередной поворот, и вдруг впереди забрезжил свет – не тусклый от наших фонарей, а ровный, голубоватый, будто от далёких звёзд.

– Почти пришли, – сказал гном, ускоряя шаг. – Сейчас увидите, почему этот путь лучший.

Когда мы вышли на небольшую площадку, я ахнула. Перед нами простиралась гигантская подземная полость, пронизанная сетью рельсов. Они вились по стенам, спускались спиралями, поднимались вверх, образуя причудливую паутину путей. Вдали виднелись огни – то ли других платформ, то ли движущихся составов.

Но главное – прямо перед нами стояла вагонетка. В холодном свете кристаллов она выглядела весьма внушительно. Тёмный металл, покрытый руническими знаками, массивные колеса, фонарь с янтарным пламенем внутри.

– Ну что, – хохотнул Гроин и с силой хлопнул ладонью по борту, который в ответ угрожающе загудел. – Готовы к поездке?

Росвел молча кивнул, помогая мне забраться внутрь. Я села, вцепившись в край сиденья и настороженно осматриваясь.

– Надо пристегнуться, – произнёс мужчина, помогая мне справиться с ремнями, заклепками и застежками.

После чего пристегнулся сам.

– Трогаемся! – гаркнул гном и дёрнул рычаг, запуская механизм.

Вагонетка тронулась плавно, но уже через несколько секунд набрала скорость, въезжая на крутой вираж. Стены туннеля слились в размытую ленту, свет фонарей мелькал, создавая иллюзию полёта сквозь звёздное небо.

– Держитесь! – крикнул Гроин, и в тот же миг вагонетка резко пошла вниз, в очередной спиральный спуск.

Моё сердце подскочило к горлу, а желудок, казалось, остался где‑то наверху. Мы неслись сквозь тьму, огибая невидимые повороты, то взмывая вверх, то падая в пропасть. В какой‑то момент я увидела под ногами бездонный провал, а затем – светящиеся кристаллы, проносящиеся мимо на невероятной скорости.

– Это… это безумие! – выдохнула я, продолжая цепляться за сиденье.

– Это лишь начало! – выдал Гроин, перекрикивая стук колес. – Вот сейчас войдём в «Каменный лабиринт» – там по‑настоящему весело будет!

И он не шутил.

Рельсы впереди закрутились в сложную спираль, то поднимаясь, то резко падая, то делая полные обороты вокруг собственной оси. Вагонетка вошла в первый виток – нас прижало к стенке, потом резко развернуло, и на мгновение я увидела потолок туннеля снизу, а затем мы снова рухнули в новый спуск.

Воздух свистел в ушах, сердце колотилось где‑то у горла, а Гроин продолжал хохотать, ловко управляя рычагами:

– Эй, студентка! Ты как там?

Я хотела ответить, но очередной переворот лишил меня дара речи. Мы пронеслись через узкий проход, где стены почти касались бортов вагонетки, затем резко взмыли вверх, на секунду зависнув в воздухе, и с грохотом опустились на следующий участок пути.

Мне казалось, что этот кошмар никогда не кончится. И мы обязательно разобьёмся или провалимся в пропасть.

Наконец, вагонетка замедлила ход, проходя через серию плавных поворотов, и остановилась на широкой платформе, окружённой мерцающими кристаллами.

Я сидела, вцепившись в сиденье, тяжело дыша. Руки дрожали, колени подкашивались, а в голове всё ещё крутились образы головокружительныхвиражей.

– Ну как? – Гроин спрыгнул на платформу, ухмыляясь. – Впечатляет?

Росвел быстро и ловко расстегнул ремни. Сначала свои, потом мои.

– Быстро. Эффективно. И… незабываемо.

– Теперь я понимаю, почему ты посоветовал не есть, – пробормотала я, пытаясь оторвать пальцы от сидения.

Такое ощущение, что они к нему приросли. Сделать это у меня получилось лишь с третьей попытки. Встать со второй. Колени дрожали, ноги не слушались, а тело вообще походило на кисель.

– Это было… страшно, – выдохнула я, ступая на землю и с трудом сдерживаясь, чтобы не рухнуть на колени и не начать её целовать.

– Страшно? – удивился Гроин. – Да это же самое весёлое, что есть в горах! Ладно, идём. До Высокой горы ещё пара перегонов. Но там пути поспокойнее – обещаю!

– То есть это ещё не все?! – выпалила я, с ужасом взглянув на Росвела.

Надо сказать, что он эту безумную поездку пережил хорошо. У него даже хвост не растрепался, волосок к волоску! Чего я не могла сказать о себе. Я не видела, но чувствовала короткие пряди на своём лице, которые наверняка торчали в разные стороны, делая меня похожей на рыжий одуванчик.

– Нет, нам ещё надо сделать две пересадки, – произнёс он. – Но дальше действительно будет легче.

– А зачем нам вообще эта спешка? – быстро зашептала я. – Может… на поезд? Я готова к длительному безопасному путешествию!

– Времени у нас было бы больше, если бы ты с Элирой не пошла к Волчьему Роднику, – отозвался Росвел. – Сами того не понимая, вы запустили процесс инициации. Остановить это нельзя, а проконтролировать его могут лишь эльфы. Поэтому нам надо спешить.

– Почему ты раньше не сказал? – тут же спросила я, сжимая кулаки. – Тебе не кажется, что я имела право знать, что со мной что-то происходит?

– Я сам недавно это понял.

– Неужели? – обиженно фыркнула в ответ. – И когда же?

– Ночью. Когда твои сны стали реальными, – пояснил мужчина.

Я вздрогнула, вспомнив фигуру в тёмном плаще с красными глазами.

– Сколько у нас времени?

– Несколько дней. Три, может быть, четыре.

– А потом?

Кайон смотрел на меня несколько секунд, словно пытался понять, стоит ли мне всё рассказывать или нет.

– А потом он найдёт тебя и придёт, – наконец произнёс мужчина. – И задержать его я не смогу.

– Ты знаешь, кто он?

– Да. Повелитель Запретных земель.

– У них есть повелитель?

В учебниках и трактатах по истории про это ничего не говорилось. Запретные земли считались заброшенными, пустыми и опасными, с нестабильным магическим полем и великим множеством ужасных тварей. И теперь, получается, у них есть повелитель. Который вышел на охоту. За мной. Ой-ёй!

– Есть. По крайней мере, он так себя называет.

– Тогда… нам стоит поспешить,– произнесла я и поплелась за гномом, который ушёл уже довольно далеко вперёд.

Еще один сюрприз ждал меня дальше. Шубу пришлось оставить здесь. Температура под землёй была теплее, чем на улице. Так что смысл в ней отпадал.

(обратно)

Глава 13

– Добро пожаловать в гномье королевство! – громко произнёс Гроин, широко разводя руки. – Великое, неповторимое! Королевство в самом сердце Высокой горы!

Мы стояли на просторной смотровой площадке, вырубленной в толще камня. Перед нами расстилался грандиозный подземный город – не хаотичное скопление пещер, а продуманный лабиринт улиц, площадей и величественных сооружений.

Здесь дороги шли не хаотично, а по чёткому плану. Мы наблюдали главные широкие улицы с трёхрядным движением (для пешеходов, гружёных тележек и самоходных составов), переулки между домами, лестничные спуски между разными уровнями и смотровые площадки с ограждением.

На перекрёстках стояли указатели из полированного камня с выгравированными стрелками и названиями районов: «Кузницы Трёх братьев», «Квартал Старейшин», «Площадь Мастеров», «Улица Самоцветов».

Дома здесь были как одноэтажные, так и двухэтажные, для тех, кто побогаче.

– Вот это да, – выдохнула я, пытаясь охватить взглядом всё сразу.

Росвел лишь кивнул, застыв чуть в стороне. Понятное дело, он-то не в первый раз тут бывает и ничему уже не удивляется.

Гроин довольно ухмыльнулся:

– А ты думала, мы в норах живём? Нет, милая, это – настоящее чудо инженерной мысли! Не то, что вы, маги. Все на силу равняетесь. А у нас другая опора. Смотри!

Он указал вперёд, и я проследила за его рукой.

Над городом, на отвесной скальной стене, высились гигантские барельефы – лица древних королей с суровыми чертами и длинными бородами. Их глаза, инкрустированные светящимися минералами, словно следили за каждым, кто ступал на эти земли, словно предупреждая, что не стоит замышлять тут зло.

– Это наши предки, – пояснил гном. – Они смотрят, чтобы мы не забывали: королевство держится на чести, труде и памяти.

Несмотря на полное отсутствие солнечного света, гномы подземного королевства никогда не погружались во мрак. Здесь были не только светильники-огнивки, но и большие кристаллы, которые встраивали в стены и потолки для освещения домов. А ещё тут рос особенный мох, дающий мягкий зеленоватый свет, и необычные грибы гигантских размеров, что светились разными цветами.

Например, в центре детской площадки, мимо которой мы проходили, рос такой гриб. И его розово-лилового света хватало, чтобы осветить всё вокруг.

Мы двинулись дальше по широкой улице, выложенной полированным камнем. Стены украшали мозаики из самоцветов, изображающие сцены из истории гномов: битвы с драконами, открытие богатых жил. В глубоких нишах стояли статуи из бронзы и чёрного мрамора – герои, изобретатели, мастера.

Гроин не замолкал ни на минуту. Ему явно польстило моё внимание и восторг. И он стремился показать мне как можно больше чудес своего мира.

– Видите те двери с резными узорами? Это дома старейшин и мастеров первой гильдии. А вон там, – он указал на возвышающийся в центре города массивный купол, – Каменный Чертог. Там проходят советы, праздники и судебные заседания.

Купол действительно поражал: он был выложен из огромных каменных плит, соединённых без единого видимого раствора. На его поверхности мерцали рунические надписи, складывающиеся в сложный узор.

– Говорят, этот чертог стоит с самого основания королевства, – добавил Росвел. – Его не разрушили ни обвалы, ни войны.

– Верно, – кивнул Гроин. – Потому что строили на века. У нас не принято делать что‑то наполовину.

Мы спустились по широкой лестнице на главную площадь. Здесь было ещё оживлённее: гномы торговались у лотков с драгоценными камнями, обсуждали чертежи у стендов с планами новых штолен, бегали дети, а женщины с плетёными корзинками закупались продуктами. Старшие ребята помогали родителям: переносили инструменты, сортировали кристаллы, держали свечи в мастерских.

В воздухе стоял запах горячего металла и свежеиспечённого хлеба.

Желудок болезненно сжался, напоминая о том, что уже вечер (судя по огромным часам на столбе в центре главной площади), надо бы поесть. Я бросила беспомощный взгляд на Кайона, и он понял меня без слов.

– Спасибо за помощь, Гроин, – произнёс мужчина, прерывая очередной рассказ гнома, который повествовал об открытии какой-то новой очень важной жилы.

– Одним спасибо не отделаешься, – отозвался он, хитро сощурившись.

– Я от своих слов не отказываюсь, – кивнул тот и достал из кармана знакомую шкатулку, которую тут же вручил гному.

– Приятно иметь с тобой дело, паладин, – кивнул Гроин и перевёл взгляд на меня. – А тебе удачи, студентка.

– Была рада познакомиться.

– Приезжай ещё, покатаю на вагонетке. Бесплатно.

У меня от воспоминаний внутренности узлом завязались и руки вновь задрожали.

– Спасибо за приглашение, – пробормотала в ответ.

Распрощавшись с гномом, мы отправились в ближайшую таверну.

Как только мы переступили порог, нас окутал густой насыщенный аромат жареного мяса, тушёных корнеплодов, свежего хлеба и пряных трав.

В просторном зале царил приятный полумрак, рассеивающийся мягким светом кристаллических ламп, подвешенных к низким балкам. Их приглушённое сияние создавало уютную игру теней на каменных стенах, украшенных резными узорами в виде виноградных лоз.

В центре – огромный очаг, выложенный из чёрного камня, в нём на вертелах медленно вращались туши дичи. Жир, капающий вниз, шипел и вспыхивал искрами на раскалённых камнях.

В зале было довольно многолюдно: гномы-ремесленники шумно обсуждали дела, женщины с полными корзинами зашли передохнуть после рынка, кудрявые дети с круглыми от восторга глазами следили за тем, как повар подбрасывал на сковороде шипящие ломтики мяса.

Хозяин таверны, коренастый гном с пышными усами и золотым кольцом в ухе, подошёл с блокнотом и карандашом.

– Что будете? – спросил он, не тратя времени на любезности.

Кайон кивнул на очаг:

– То, что на вертеле. И овощей в мёде. И хлеб.

– А вы? – гном перевёл взгляд на меня.

Я вдохнула аромат и поняла, что готова съесть всё и даже больше.

– То же самое. И травяной чай, если есть.

Хлеб в корзинке принесли почти сразу.

Я взяла кусок хлеба и отломила – он хрустнул, а внутри оказался воздушным и горячим. Первый же укус наполнил рот вкусом, от которого на мгновение закрылись глаза.

– Ну как? – Кайон наблюдал за мной с мягкой улыбкой.

– Это… божественно, – пробормотала я и откусила ещё кусочек.

Прошло всего несколько минут, и нам принесли наш заказ. От вкусных ароматов у меня даже слегка закружилась голова.

Мы ели молча, но это молчание было уютным, наполненным звуками таверны: звоном кружек, смехом, приглушёнными разговорами и треском огня в очаге.

Когда тарелки опустели, хозяин подошёл снова.

– Ещё что‑нибудь?

Кайон покачал головой:

– Нет, спасибо. Считай.

Гном быстро назвал сумму. Паладин выложил монеты, добавив еще парочку сверху.

– За обслуживание, – коротко пояснил он, поднимаясь.

Я встала следом. Ноги ещё слегка дрожали. Но теперь не от страха, а от сытости.

– А куда теперь?

– Нам надо на другую сторону, – сказал Росвел, когда мы вышли из таверны. – К воротам, что отделяют гномье королевство от владений эльфов.

– Идём туда? – прогоняя навалившуюся усталость, спросила у него.

Паладин смотрел на меня несколько долгих секунд и медленно покачал головой.

– Нет, уже поздно. Отправимся завтра утром. Сейчас тебе надо отдохнуть.

– Не надо. Я хорошо себя чувствую, – ответила ему и неожиданно для себя зевнула, с трудом успев прикрыть рот рукой. – Ой.

– Чарли, там за воротами, до которых нам надо ещё добраться, Вечный лес и ещё несколько часов пути до эльфов. Мы прибудем к ним глубокой ночью. И то, если повезёт.

– Я согласна.

– Чарли… – укоризненно покачал головой Росвел.

Пришлось признаваться.

– Я боюсь ложиться спать, – отводя взгляд, произнесла я. – Вдруг… он вновь найдет меня. Уж лучше идти вперёд. Чем быстрее мы попадём к эльфам, тем лучше.

– Он больше не напугает тебя, обещаю, – твердо произнёс мужчина.

– Ты не можешь этого обещать.

– Могу. Не переживай, я буду рядом и не позволю этому случиться.

Я замерла, бросая на него недоверчивый взгляд.

– Рядом? То есть ты…

–Этой ночью я буду рядом с тобой, – быстро и уверенно произнёс Росвел.

Я должна была отказаться, должна была настоять. Но ничего этого делать не стала. Сердце болезненно заныло от щемящей тоски и обманчивой надежды.

– Хорошо, – согласилась я, стараясь выглядеть спокойной и уверенной. – Значит, нам надо найти гостиницу?

– Здесь рядом есть одна. Довольно неплохая.

– Хорошо.

Мы направились к гостинице – невысокому, но крепкому зданию из тёмно‑серого камня, сложенного столь плотно, что между блоками не пролез бы и нож. Над входной аркой горела кованая вывеска: «Под горным сердцем». Дверь распахнулась с низким, почти басовитым скрипом, и нас окутал тёплый воздух.

За широким дубовым столом сидела гномка в клетчатом платье, белом переднике и бородой, которую украшали крохотные розовые бантики и алые бусинки. Она подняла глаза, окинула нас внимательным взглядом и широко улыбнулась.

– Доброго вечера, путники.

– Одну комнату. Две комнаты, пожалуйста, – произнес Росвел.

Гномка кивнула и выдвинула из‑под стола массивный журнал с медными уголками.

– На одну ночь, – уточнил он, выкладывая на стол серебряную монету.

Женщина удовлетворенно хмыкнула и протянула нам ключ на тяжёлой железной бирке.

– Третий этаж, дверь направо. Кровать широкая, одеяла тёплые. Если понадобится еда или вода – стучите в стойку.

Поднимаясь по узкой лестнице с коваными перилами, я чувствовала, как всё сильнее нарастала неловкость.

Во что я ввязываюсь? Зачем согласилась? О чём вообще думала?

Комната оказалась именно такой, какой я и представляла: каменные стены, обшитые тёмным деревом, массивная кровать под шерстяным покрывалом, небольшой очаг, ещё не разожжённый. У окна расположился столик и два стула, в углу – умывальник с кувшином.

Опять умывальник и кувшин. Я уже несколько дней не принимала душ! Даже представить страшно, как от меня пахнет. И как в таком виде идти к эльфам?

Мужчина вошёл следом и закрыл дверь.

– Ты можешь спать на кровати, – сказал он, не глядя на меня. – Я посижу у окна.

– Нет, – вырвалось у меня. – Это нелепо. На кровати достаточно места для двоих.

Росвел медленно обернулся, в полумраке его глаза казались совсем чёрными.

– В конце концов, мы уже спали вместе, – добавила поспешно. – Так что всё нормально, никакой неловкости. И… если ты действительно намерен охранять меня, то лучше делать это рядом.

– Хорошо, – наконец произнёс он.

– Ты не мог бы… договорится насчёт ванной или душевой, – смущаясь и краснея, попросила я.

– Сейчас выясню, что можно устроить, – спокойно ответил он и вышел, тихо притворив за собой дверь.

Я нервно прошлась по комнате, то и дело поглядывая на умывальник. Конечно, можно было бы обтереться водой из кувшина, но это лишь слегка освежит – не более. А мне хотелось почувствовать настоящую чистоту, смыть с себя пыль дорог и ощущение постоянной тревоги.

Спустя несколько минут Росвел вернулся в сопровождении коренастого гнома с пышными рыжими усами и внушительной связкой ключей на поясе.

– Это Боррин, хозяин гостиницы, – представил его Росвел.

Гном окинул меня цепким взглядом, хмыкнул и пробасил:

– Есть у нас каменная купальня в подвале – для особых гостей. Вода греется от геотермального источника, пар идёт мягкий, приятный. Если желаете – отведу.

Я едва не подпрыгнула от радости:

– Конечно желаю! То есть… если это возможно…

Боррин снова хмыкнул, на этот раз одобрительно:

– Всё возможно, коли платить готовы. Полсеребряника – и купальня ваша на час. Полотенца, мыло с горным мхом, травяной настой для ополаскивания – всё предоставим.

Росвел молча выложил на ладонь гнома требуемую монету.

– Тогда идёмте, – гном махнул рукой. – Только не задерживайтесь особо. После вас ещё трое ждут.

Он провёл меня по узким каменным коридорам в подвал, где действительно оказалась небольшая купальня: круглый бассейн из гладкого камня, от которого поднимался лёгкий пар. Воздух был насыщен ароматом трав и минералов.

– Вот, – Боррин поставил на скамью стопку чистых полотенец и кусок тёмно‑зелёного мыла. – Через час приду за вами.

Когда он ушёл, я не стала терять ни секунды. Раздевшись, осторожно опустилась в тёплую, почти горячую воду. Она обнимала тело, расслабляла напряжённые мышцы, смывала усталость и грязь. Я намылилась душистым мылом, наслаждаясь тем, как исчезает ощущение липкости и пота.

Вымыв волосы травяным настоем, я несколько минут просто сидела в воде, закрыв глаза и вслушиваясь в тишину. Впервые за много дней я почувствовала себя… чистой. Эх, еще бы одежду поменять.

Ровно через час, когда я уже успела одеться и сидела на лавке, высушивая волосы, появился рыжий гном:

– Время, госпожа.

Выйдя из купальни, обнаружила, что Росвел ждёт неподалёку. Он стоял у стены, сложив руки на груди. Стоило мне выйти, мужчина тут же шагнул ко мне.

– Всё в порядке? – спросил он, едва я приблизилась.

– Да, спасибо, – улыбнулась ему.

И так тепло стало на душе, что словами не передать.

Оказывается, для счастья мне не нужны красивые жесты, цветы и комплименты, а лишь вот это – поддержка, внимание, участие и молчаливая защита. И доверие, которое так сложно заслужить.

В комнате уже разгорелся очаг. Пламя отбрасывало тёплые блики на деревянные панели стен.

– Ложись спать, Чарли, завтра снова в путь, – тихо сказал он.

И вот тут была ещё одна проблема. У меня отсутствовала не только сменная одежда, но и сорочка для сна. То есть либо я должна была спать в одежде, либо в белье. Была бы я одна, вопросов бы не было. Но здесь Росвел, и лежать рядом с ним без одежды… да от одной только мысли об этом кожа по всему телу начинала болезненно гореть.

Делать нечего, буду спать в платье. Забралась под одеяло и легла, обнимая мягкую подушку, которая приглушенно пахла какими-то травами. Тихонько вздохнув, закрыла глаза. Вдалеке слышался гул голосов, скрип тележек на улице, смех детей. Но здесь, в этой комнате, было тихо.

Каждое движение Росвела отдавалось во мне острым импульсом. Скрип кровати, когда он устраивался на своей половине, лёгкое шуршание одеяла, его размеренное дыхание – всё это проникало под кожу, будоражило нервы.

– Спокойной ночи, Чарли, – едва слышно произнёс он.

– Спокойной ночи, – прошептала в ответ, зажмурившись и отчаянно пытаясь уснуть как можно скорее и не думать… не представлять… не мечтать…

Постепенно под мерное дыхание Росвела, под убаюкивающий шёпот огня, меня начало окутывать тепло. Не только от очага – от чего‑то большего. От осознания, что рядом есть тот, кто держит слово. Кто не оставит. Кто…

Мысли растворились. Сон, наконец, пришёл. Вот только он не смог принести долгожданный покой. А, наоборот, ещё больше все усложнил.

Пальцы медленно скользили по моей руке. Каждое лёгкое движение отзывалось во мне волной болезненных мурашек. Они пробегали по коже, забирались под рёбра, щекотали изнутри. Я невольно задержала дыхание, прислушиваясь к этому странному, волнующему ощущению.

Потом – тепло губ. Нежный, почти невесомый поцелуй у самого плеча, там, где кожа особенно чувствительна. Я вздрогнула, но не отстранилась. Напротив: внутри что‑то сжалось в сладком предвкушении, а потом медленно, тягуче разгорелось, разливаясь по всему телу.

Он замер, словно ждал реакции. Я не шевелилась, притворяясь спящей, хотя сердце колотилось так громко, что, казалось, он обязательно должен был услышать.

Ещё одно прикосновение – на этот раз чуть смелее. Губы скользнули выше, к шее, задержались на миг, будто спрашивая разрешения. Я едва заметно наклонила голову, открывая ему больше пространства.

Его дыхание стало чаще, горячее.

– Чарли… – простонал он почти беззвучно, так, что я скорее угадала имя по движению губ, чем услышала.

Я не ответила. Просто повернулась к нему, не открывая глаз, позволяя себе утонуть в этом мгновении. Его рука осторожно легла на мою талию, притянула ближе, давая мне оценить всю силу его желания.

– Моя Чарли, – прошептали его губы, путешествуя по моему телу, целуя, лаская, разжигая внутри огненные вулканы. – Моя…

– Чарли, пора вставать. Чарли…

Открыв глаза, я часто заморгала, пытаясь проснуться. Отголоски сна ещё пульсировали в сознании – тёплые, волнующие, почти осязаемые. Где‑то ещё жили жаркие прикосновения, прерывистый шёпот, биение чужого сердца рядом…

– Чарли, доброе утро, – повторил Росвел.

Встрепенувшись, мотнула головой, пытаясь прийти в себя.

Мужчина сидел на краю кровати, чуть наклонившись ко мне. Сейчас черты его лица казались мягче, но взгляд оставался таким же внимательным, пронзительным.

Я резко села в кровати, ещё до конца не пришедшая в себя. Щеки пылали то ли от сна, то ли от смущения.

– Уже… утро? – голос прозвучал немного хрипло.

– Да. Нам ещё до ворот добираться.

Он поднялся и отошёл к окну. Я украдкой взглянула на его спину, на линию плеч, на руки, скрещённые за спиной. Паладин уже полностью собрался, осталось лишь взять плащ.

Быстро опустила ноги на холодный пол, пытаясь собраться. Сон отступал, но оставлял после себя странное послевкусие – как будто я прикоснулась к чему‑то важному, почти запретному, и теперь не знала, как с этим быть.

– Я… сейчас, – пробормотала, избегая его взгляда.

Как вообще теперь смотреть ему в глаза, после… после такого яркого сна?

– Хорошо. Я распоряжусь по поводу завтрака. Есть пожелания?

– Нет. Я полностью доверяю твоему выбору.

«Ох, уйди уже… пожалуйста! Дай мне хоть немного побыть одной! Иначе… иначе я просто сгорю со стыда!»

– Хорошо, – коротко ответил Росвел и вышел, тихо притворив дверь.

Оставшись одна, я глубоко вздохнула, провела руками по лицу, словно стирая остатки сна. Но его тепло, его голос, его прикосновения – пусть даже во сне – всё это осталось, мотыльком дрожа у сердца.

– Боги, Шарлотта, – прошептала сама себе. – Ты что? Влюбилась? В Кайона Росвела?

«Влюбилась», – неожиданно отозвалась интуиция, решив так не вовремя подать голос.

Молчала молчала столько времени и выдала! Уж лучше бы и дальше помалкивала!

Застонав, я прижала ладони к пылающим щекам и завалилась на подушку, мечтая только об одном – провалиться ещё ниже на несколько ярусов, в самую глубокую штольню и не вылезать оттуда очень и очень долго.

Влюбилась. В паладина короля. Хуже кандидатуры просто не может быть!

(обратно)

Глава 14

– Ты в порядке? – голос Кайона вырвал меня из задумчивости.

Вздрогнув, я подняла голову, встречаясь с ним взглядом. И тут же пожалела об этом. Его глаза, нос, губы… сразу вспоминала свой сон, который казался таким реальным. Сглотнув, тут же опустила голову, изучая ровную мощеную дорогу.

– Все хорошо, – ответила, убирая за ухо выбившиеся из косы рыжие пряди.

– Не обманывай. Я же вижу, что что-то не так, – мягко произнес мужчина.

И я едва не застонала, чувствуя, как влияет на меня его голос.

– Чарли, ты же знаешь, что можешь мне все рассказать, – продолжил он.

«Не все! Я уж точно не могу рассказать тебе о том, что ты мне нравишься… и даже очень! Такой позор я точно не выдержу!»

– Это просто… нервы. Столько всего произошло. И столько еще произойдет. А еще эльфы. Никогда их не видела.

– Ничего не бойся, я рядом.

Такая простая фраза, а у меня в груди все сжалось от тоски.

«Рядом… и бесконечно далеко!»

Мы шли еще минут пять. То поднимаясь по ступенькам, то шагая по ровной дороге, пока не вышли к воротам, которые вели из горы прямо во владения эльфов.

Ворота выглядели величественно и таинственно – словно граница между двумя мирами. Массивные, мощные, древние, они казались высеченными прямо в толще горы. Поверхность их была испещрена древними руническими письменами, мерцавшими приглушенным голубым светом.

По бокам возвышались две стройные колонны из серого мрамора, увитые живыми серебряными лозами. В верхней части ворот, над аркой, располагался резной герб: переплетенные ветви дуба и ивы, образующие круг, в центре которого сиял небольшой кристалл, излучающий мягкий зеленоватый свет.

Сами створки были выполнены из неизвестного металла с перламутровым отливом – он то и дело менял оттенки от бледно‑голубого до изумрудного. На поверхности играли блики, создавая иллюзию движущейся воды. По краям створок тянулись изящные узоры в виде листьев и виноградных лоз, выполненных с поразительной точностью.

Гномья стража пропустила нас без лишних разговоров, позволяя выйти наружу. А вот эльфийской стражи я, как не старалась, не увидела.

– Здесь ее нет, – ответил Кайон, заметив мое волнение.

– Совсем нет? – не поверила я.

– Совсем. Эльфы считают, что в ней нет смысла. С гномами они давно не сражаются, а охранять им нечего.

– А как же Вечный лес? Деревья, растения, ягоды, грибы, фрукты и животные?

– Деревья рубить нельзя. А вот собирать ягоды, грибы и растения эльфы разрешают каждому нуждающемуся. Здесь действует единственное правило – не навреди.

– Странно как-то все, – пробормотала я.

– Эльфы не похожи на другие народы. У них другая философия жизни. Но это не значит, что они не умеют сражаться и отстаивать свои интересы. Умеют. Держи, – произнес Росвел и протянул мне странные очки, линзы которых были темными.

– Что это?

– Специальные очки. Они помогут тебе привыкнуть к яркому свету. После подземного королевства переход проходит весьма болезненно.

Я послушно надела очки. Но даже они не смогли уберечь меня от света. Он был таким ярким, что я сразу зажмурилась и отвернулась, стирая крохотные слезинки, повисшие на ресницах.

Лишь спустя несколько секунд я смогла приоткрыла глаза, пытаясь сфокусироваться сквозь тёмные линзы. Даже смягченный очками свет резал взгляд, но постепенно очертания вокруг стали проясняться.

Передо мной расстилался Вечный лес – невероятно огромный, переливающийся всеми оттенками зелёного. Ощущения были невероятными, я словно оказалась в сказке.

Деревья возвышались, словно исполинские колонны древнего храма, их кроны сплетались высоко над головой, образуя живой свод. Сквозь листву пробивались золотые лучи, рассыпаясь по земле пятнистым узором. Воздух дрожал от переливов птичьих голосов и шелеста листьев.

– Вдохни глубже, – тихо посоветовал Кайон, стоял рядом.

Я последовала его совету и замерла. Аромат был невероятным: смесь медовой травы, цветущих лиан и свежей древесной коры. Казалось, каждый вдох наполняет тело новой энергией.

– Это просто… волшебно, – не удержавшись, прошептала я.

– Согласен, – отозвался он.

Бросила на него осторожный взгляд и замерла. Кайон улыбался, открыто и искренне. Наверное, впервые за все это время. Я невольно залюбовалась этой неожиданной переменой.

Все это время мужчина всегда казался неприступной скалой – сдержанный, сосредоточенный, с вечной складкой между бровей. А здесь, в лучах солнечного света, он словно преобразился: плечи расслабились, линия рта стала мягче, в глубине черных глаз появились синие оттенки, а эта редкая улыбка… Она делала его совсем другим – ближе, понятнее.

Он поймал мой взгляд и слегка приподнял бровь:

– Ты в порядке?

– Да, – поспешно ответила я, отводя взгляд.

Постепенно глаза привыкли настолько, что я рискнула снять очки. Мир вспыхнул с новой силой, но теперь это не причиняло боли – скорее ошеломляло своей яркостью.

– Это… невероятно, – прошептала едва слышно.

– Да, – согласился Росвел. – Здесь всё живёт по своим законам. Эльфы верят: если уважать лес, он ответит тем же.

Мы двинулись вглубь леса. Каждый поворот дарил новые чудеса. Тонкие серебристые нити паутины, переливающиеся на свету, словно драгоценности. Крошечные разноцветные птицы порхали между ветками, распевая прекрасные песни. Причудливые грибы с перламутровыми шляпками примостились у мощных корней, а сочные яркие ягоды крупными гроздьями свисали до самой земли. То и дело перед лицом вспыхивала радужная бабочка.

Я поймала себя на том, что улыбаюсь. Даже долгая дорога уже не казалась сложной и утомительной – напротив, мне хотелось продлить её, открывая для себя всё новые и новые диковинки. Ни жара, ни тесное платье, ни неудобные ботинки, в которых было очень жарко, не могли остановить меня.

Но, к сожалению, моим желаниям не суждено было сбыться.

Неожиданно Росвел замедлил шаг, явно к чему‑то прислушиваясь.

– А вот и хозяева, – произнёс он с лёгкой улыбкой.

– Эльфы? Далеко? – ахнула я, лихорадочно думая, как себя вести.

Это же эльфы! Я о них только в книгах читала!

– Нет. Рядом.

Вскоре послышался стук копыт, и из‑за поворота выехала невероятно красивая девушка, верхом на белоснежной лошади с густой гривой, которая отливала голубым светом.

Эльфийка остановила лошадь в нескольких шагах от нас. Её длинные золотистые волосы струились по плечам, переливаясь в лучах солнца, пробивающихся сквозь листву. На голове тонкий золотой венец, в центре которого сиял крохотный фиолетовый камень. Правильные черты лица, огромные фиалковые глаза и едва заметная улыбка на пухлых губах добавляли ей очарование.

На девушке было платье из тончайшего материала, напоминавшего одновременно и паутину, и утренний туман – оно меняло оттенки с каждым движением, то становясь бледно‑зелёным, то переливаясь перламутровым серебром.

Росвел сделал шаг вперед и слегка склонил голову:

– Светлого дня, Элариэль. Рад видеть тебя в добром здравии.

Эльфийка грациозно соскользнула с лошади и очаровательно улыбнулась:

– Кайон, ты всегда появляешься неожиданно. Но я рада, что ты вернулся. Я скучала по нашим занятиям.

Всё моё радостное настроение моментально испарилось, стоило только услышать её последнюю фразу. Взгляд сам собой зацепился за то, как мягко улыбнулся Росвел в ответ на её слова, как потеплел его взгляд.

В груди разверзлась глухая, жгучая пустота, а следом впервые в жизни накатила волна ревности – тёмная, удушающая, от которой моментально перехватывало дыхание.

Я невольно сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, лишь бы не выдать себя. Губы сами собой сжались в тонкую линию, а в горле встал горький комок. Противное чувство, неправильное, но я ничего не могла с собой поделать.

«Глупо, – мысленно одёрнула себя. – Ты ему никто. И он тебе ничего не обещал».

Но от этой трезвой мысли боль не утихала. Лишь становилась острее, будто кто‑то медленно проворачивал нож в сердце.

Фиалковые глаза эльфийки переместились на меня – холодные, пронзительные, внимательные.

– Кайон, не представишь меня своей спутнице? – её голос звучал вежливо, но в нём сквозила едва уловимая насмешка, которую девушка даже не пыталась скрыть.

Росвел, будто не замечая возникшего напряжения, коротко кивнул:

– Это Шарлотта. Мы по делу, Элариэль. Нам необходимо срочно поговорить со старейшинами.

Девушка медленно обошла вокруг меня, и каждый её шаг отдавался в груди глухим болезненным стуком, рассматривая с неподдельным интересом. Но не как равную, а как диковинную зверушку, случайно ставшую на ее пути.

– Человек… – протянула она, и в её голосе явственно прозвучали нотки сомнения. – Неужели о ней говорила Оракул?

Я почувствовала, как щёки вспыхнули от унижения. Хотелось ответить резко, с вызовом, доказать, что я не просто «человек». Но вместо этого лишь крепче сжала челюсти, заставляя себя выдержать её насмешливый взгляд.

Внутри бушевала буря: обида, злость, страх. А еще упрямое, почти детское желание, чтобы Росвел хотя бы один раз посмотрел на меня так же, как на неё.

«Соберись, – мысленно приказала себе. – Не позволяй ей растоптать себя. Будь сильнее».

Но сердце, предательски колотящееся о рёбра, будто не слышало этих рассуждений.

– Значит Оракул предвидел наш приход, – произнес Кайон.

– Предсказания Оракула туманны, – ответила девушка, одарив его нежной улыбкой. – Лучше узнать все из первых уст.

Она взмахнула рукой, и из‑за деревьев появились ещё несколько эльфов – столь же прекрасных и невозмутимых. Один из них подвёл двух оседланных лошадей.

– Надеюсь, твоя спутница умеет ездить верхом.

Я в ответ лишь скрипнула зубами.

«Вот же… эльфийка высокородная!»

Внутри всё кипело: от досады, от нелепого чувства, будто меня прилюдно отодвинули в сторону, от этой ледяной вежливости эльфийки, за которой явственно читалось превосходство.

Взгляд невольно метнулся к Росвелу. Он, казалось, вовсе не замечал ничего вокруг, спокойно принимал подведённую лошадь и привычно проверил подпругу.

Элариэль между тем наблюдала за мной. Её губы тронула едва заметная улыбка, будто она заранее знала, что я не смогу удержаться от вспышки негодования.

«Только не дай ей увидеть, как ты задета, – приказала себе. – Не заслужила».

Я медленно вдохнула, считая про себя до пяти, и подняла взгляд.

– Умею, – произнесла я ровно, хотя внутри всё дрожало. – И неплохо.

Её фиалковые глаза на миг вспыхнули – то ли удивлением, то ли насмешкой. Росвел тем временем уже сел на лошадь и протянул мне руку:

– Чарли, ты едешь со мной.

Я шагнула к нему, стараясь не смотреть на эльфийку, но краем глаза уловила, как она слегка приподняла бровь. Не ожидала? А вот не надо было меня недооценивать!

Ухватившись за протянутую руку, я ловко вскочила в седло позади него и привычно обняла за талию. А потом и вовсе теснее прижалась к его спине.

Элариэль ничего не сказала, лишь развернула свою лошадь и тронула поводья, давая знак двигаться вперёд.

Мы тронулись следом.

Лес вокруг становился всё гуще. Деревья смыкались над головой, образуя зелёный свод, сквозь который пробивались лишь редкие лучи солнца. Птицы смолкли, и теперь тишину нарушал только стук копыт и шелест листвы.

Эльфийка впереди двигалась с такой лёгкостью, будто её лошадь скользила по воздуху. Девушка то и дело оборачивалась, бросая на нас короткие взгляды.

– Мы почти прибыли, – тихо произнес мужчина.

И точно, еще один поворот и перед нами начали появляться первые дома. И какие. Они словно были не построены, а выращены из стволов деревьев и переплетений ветвей. Каждый был уникален и неповторим. Их изящные очертания сливались с окружающей природой: стены из светлого дерева переливались в лучах солнца, а крыши, покрытые мхом и плющом, казались живыми.

К каждому дому вели витые лестницы из отполированных корней и древесных пластин. Они плавно огибали стволы, поднимаясь на разные уровни. Некоторые жилища занимали сразу несколько ярусов, соединяясь воздушными мостиками из переплетенных ветвей. Мостики украшали миниатюрные арки, увитые цветами, и воздушные перила из тонких сучьев, выгнутых природой в изящные завитки.

На балконах и террасах стояли резные скамьи и столики, словно выросшие из самого дерева. В нишах между ветвями располагались светильники из больших полупрозрачных бутонов, излучающие мягкий, теплый свет.

Воздух здесь был особенным – густым от ароматов цветущих растений и влажной земли, пронизанным тихим звоном, будто кто‑то невидимый перебирал струны арфы.

Вдали, среди деревьев, мелькали фигуры эльфов в ярких нарядах. Все они, даже дети, двигались с невесомой грацией, недоступной простым смертным.

Элариэль остановила лошадь и обернулась к нам.

– Добро пожаловать в Аэллен‑Тэри.

Я же не могла оторвать взгляда от этого чуда. Всё здесь казалось одновременно и реальным, и сказочным. Даже тревога и ревность, терзавшие меня раньше, на время отступили перед этим великолепием.

Из‑за одного из домов вышла высокая эльфийка, темноволосая в серебристо‑голубых одеждах с ярко-синими глазами. Ее голову украшал золотой венец, украшенный цветами из драгоценных камней, а движения были были столь плавными и величественными, что даже Элариэль слегка склонила голову в знак уважения.

– Светлого дня, Кайон Росвел и Шарлотта Уитмен, – произнесла незнакомка, и её голос прозвучал как далекий перезвон колокольчиков.

Я даже не особо удивилась, что она знает мое имя.

– Светлого дня, Томариэль, – почтительно произнес Росвел, спрыгивая с лошади и помогая спуститься мне.

– Мы рада видеть вас в Аэллен-Тэри, – продолжила незнакомка. – Прошу за мной. Я провожу вас апартаменты, где мы сможете отдохнуть и подготовиться к встрече с Оракулом.

Оракул? А почему не старейшины?

Я взглянула на Росвела, но тот даже не думал возражать. Кивнул, взял меня за руку, и мы отправились за прекрасной эльфийкой по извилистой тропинке, вымощенной гладкими камнями.

Но самым большим плюсом было то, что Элариэль осталась позади. Это хорошо, потому что рядом с этой красивой эльфийкой, я чувствовала себя неполноценной, глупой и совершенно никчемной.

Далеко идти нам не пришлось.

Мы остановились у одного из домов‑деревьев, когда Томариэль плавно взмахнула рукой, и резные двери из полированного дерева бесшумно распахнулись.

– Это ваши покои, – произнесла она, отступая в сторону. – Располагайтесь. Слуги принесут свежую одежду и помогут вам привести себя в порядок после длительного пути. Если будут какие-то вопросы, обращайтесь. Через два часа я вернусь, чтобы сопроводить вас к Оракулу.

Я невольно задержала дыхание, переступая порог. Внутри дом оказался ещё удивительнее, чем снаружи. Молочного цвета стены, созданные из живых древесных стволов, были отполированы до блеска. В углах росли большие хрустальные цветы, бутоны которых светились теплым цветом. Пол был выстлан пестрой мелкой плиткой, между которой пробивались нежные побеги зеленого мха, образуя причудливый узор.

В центре комнаты стоял низкий стол из цельного куска светлого дерева, а рядом – два кресла, словно выросшие из корней. В дальнем углу виднелась ниша с широкой лежанкой, укрытой пестрым покрывалом, а сверху лежали разноцветные подушки с кисточками по уголкам. По бокам две одинаковые двери, думаю они вели в отдельные комнаты. Впереди большое овальное окно, за которым открывался вид на лесную поляну.

Шагнув вперед, я подошла к столу и провела пальцами по гладкой столешнице, коснулась стула.

– Не обижайся на Элариэль, – неожиданно произнес Росвел.

– Что?

Я резко обернулась, встречаясь с ним взглядом. Мужчина остался стоять у дверей, скрестив руки на груди. Весь в черном, он казался чужим в этом светлом цветущем месте.

– Она еще слишком молода и импульсивна.

– И сколько же ей лет?

На вид не больше восемнадцати. А мне почти двадцать один. Рядом с ней я не только страшная, но и старая! Неприятное сочетание. Особенно, когда дело касается сердца красивого мага с бездонными черными глазами.

– Тридцать пять, – огорошил меня паладин.

– Сколько?

– Тридцать пять, – с готовностью повторил он. – Эльфы живут столетиями и у них возраст определяется иначе. В свои тридцать пять Элариэль все еще подросток.

– Я ей не понравилась.

– Она просто тебя не знает так хорошо, как я.

В дверь тихо постучали, и, не дожидаясь ответа, в покои скользнула молодая эльфийка в серо-голубом легком платье с прозрачными рукавами. Её песочные волосы, падающие на плечи и спину, переливались в солнечном свете, а оливковые глаза лучились доброжелательностью.

– Светлого дня, – произнесла она с лёгким поклоном. – Меня зовут Имариэль. Позвольте помочь вам подготовиться к встрече с Оракулом.

Её голос звучал мягко, словно шелест листвы, и невольно успокаивал. Я кивнул и она жестом пригласила следовать за собой в смежную комнату.

За порогом оказалось просторное помещение, построенное из светлого дерева, стены которого мягко светились изнутри, источая тепло. В центре располагалась глубокая каменная купель, наполненная паром и теплой водой. Над поверхностью плавали лепестки белых лилий, а воздух был насыщен ароматами лесных трав – мяты, лаванды и чего‑то еще, неуловимого.

Имариэль взяла с резного столика небольшой хрустальный флакон со сверкающей лиловой жидкостью внутри и капнула в воду несколько капель душистого масла. Воздух тут же наполнился пряным сладким ароматом.

Пока я разглядывала убранство комнаты, эльфийка ловко расставила на невысоком столике несколько глиняных горшочков и стеклянных сосудов.

– Вот отвар из листьев серебристой ивы – он придаст коже сияние. А это – настойка из лепестков ночной фиалки, для успокоения духа. И, конечно, медовый крем, чтобы напитать тело силой природы.

Эльфийка помогла мне снять одежду, бережно сложив её на резной скамье. Затем помыла волосы отваром из душистых трав, от которого по плечам разлилось приятное тепло. Нанесла на кожу лёгкий крем на основе лесного мёда и масла кедровых орешков. Честно говоря, запах стоял такой, что я бы лучше съела его, а не кожу смазывала.

После снова промыла волосы каким-то чудесным составом и аккуратно расчесала их гребнем пока они не заблестели и не стали похожи на шелк.

Пока я наслаждалась купанием, Имариэль приготовила несколько вариантов одежды на выбор. Здесь было легкое платье из тончайшей ткани, переливающегося всеми оттенками неба. По краю подола и рукавов шла изящная вышивка серебряными нитями. Невероятно красивая работа и такая… эльфийская.

Как бы сильно платье мне не нравилось, я отказалась. Такое должны носить эльфийки. Я же в этом платье буду… неправильной, нелепой и смешной.

Поэтому я попросила подготовить мне белую рубашку и костюм, состоящий из сине-зеленой длинной юбки и жилета, украшенного золотой вышивкой. Мило, красиво и так по-человечески. Потому что я все равно была человеком и гордилась этим.

Когда я спустя час вышла из купальни, отдохнувшая, спокойная и довольная, Кайона в покоях не оказалось.

(обратно)

Глава 15

На низком столике стояла еда. Трёхъярусная этажерка была до самого верха заполнена самыми разнообразными сочными и яркими фруктами: оранжевые апельсины, фиолетовые сливы, тёмно-бордовые крупные черешни, черная ежевика, румяные яблоки, сочные груши, разноцветные грозди винограда.

На соседней тарелке лежала сырная нарезка из пяти видов сыра. Рядом ломтики свежего душистого хлеба. А еще блюда с прожаренным мясом. Почему-то я думала, что эльфы мясо не едят. Но видимо это было не так.

Из напитков здесь был свежевыжатый сок, ароматный компот и графин с чистой водой.

Сначала я не собиралась есть. Без Росвела это казалось как-то неправильно. Поэтому я села в одно из кресел, откинулась на спинку и принялась ждать.

А паладина все не было.

Не то, чтобы мне очень хотелось есть. Не очень. Но… как же аппетитно пахло мясо и сыр, как манили яркими цветами фрукты.

Поэтому, наклонившись, я оторвала одну виноградинку и отправила ее в рот. Как же вкусно! Никогда еще не ела такой вкусный виноград, он словно напитался солнце, теплом и духом Вечного леса. За одной виноградинкой пошла вторая. Потом слива. Небольшой бутерброд с мясом и сыром, который я не заметила, как проглотила.

Пытаясь, отвлечься, я огляделась по сторонам и внезапно увидела на полке возле ниши с широкой лежанкой, заваленной разноцветными подушками, кое-что интересное. То, чего здесь раньше не было.

Забыв про еду, я вытерла пальцы салфеткой и встала. Не торопясь, подошла ближе, продолжая внимательно рассматривать находку.

Часы. Очень старинные. Магические… раньше ими были, потому что я, даже не настроив магическое зрение, чувствовала разорванные хрупкие нити.

Сами часы были вырезаны из цельного куска бело-розового мрамора. Серебряные лианы, оплетающие корпус, казались живыми. Каждый завиток был сделан с поразительной точностью и заканчивался крошечным листочком из черненого серебра.

Я осторожно провела пальцем вдоль одной из лиан. Металл оказался тёплым, словно хранил тепло чьих‑то рук, работавших над ним века назад. В местах стыков серебра и мрамора не было ни одной неровности. Будто лианы выросли из камня словно живые.

Циферблатпредставлял собой сложную мозаику из перламутровых пластин и тонких золотых нитей. Каждая цифра выложена крохотными аметистами. Стрелки – два изящных крыла из полупрозрачного хрусталя, окаймлённых черненым серебром.

На боковой панели – три миниатюрных окошка с разноцветными камнями. Рубин – день, изумруд – ночь, топаз – переходы (рассветы и закаты). Когда‑то они светились, синхронизируясь с небесными циклами. Но сейчас трещины рассекали камни некрасивыми черными шрамами. Простым восстановлением разрывов тут не обойтись. Надо поменять камни, проверить ячейки, сплести новые связи, укрепить узлы, настроить все заново, несколько раз проверить.

И торопиться нельзя. Любой артефакт, особенно такой древний, заслуживает терпения и уважения. Кроме того, я не была уверена, что с моим уровнем и неполными знаниями можно пробовать браться за подобные вещи. Тут нужен опыт, практика и уверенность, которой я не обладала.

Я вновь коснулась серебряных лоз.

– Какие красивые, – прошептала с благоговением, не в силах отступить.

Они словно притягивали меня, безмолвно умоляя прикоснуться, влить в них магию, починить, позволить вновь работать, отсчитывая ход вечного времени.

– Их создала твоя предшественница, – раздался тихий голос за спиной. – В первый год своего становления. Создала и преподнесла в дар эльфам.

Вскочив, я резко обернулась, словно меня настигли на месте преступления.

В дверях стояла эльфийка. У неё были длинные лиловые струящиеся волосы, в тонкие пряди которых были вплетены крошечные сверкающие кристаллы, мерцающие при каждом движении, словно звезды.

У нее было очень красивое, какое-то невероятно притягательное лицо: высокие скулы, тонкий прямой нос, глаза цвета необычного серо‑лилового оттенка, темные брови вразлет, розовые губы. Я не могла точно бы сказать, сколько ей лет, внешне довольно молода, но этот взгляд… в нем таилась мудрость десятилетий.

Одета она была в длинное платье из сверкающей ткани, напоминающей переливающийся мох. Простого кроя, без рукавов, с высоким горлом. При каждом шаге оно меняло оттенок – от бледно‑зелёного до глубокого изумрудного.

На руках – тонкие браслеты из переплетённых ветвей, на пальцах – кольца с молочными камнями. В ушах – сверкающие серьги‑капли.

Она шагнула вперёд, и в воздухе разлился аромат ночного жасмина. Легкий, ненавязчивый, но такой притягательный.

– Кто вы? – наконец выдавила я, хотя уже понимала, кто передо мной.

Эльфийка слегка склонила голову, и кристаллы в её волосах тихо зазвенели.

– Оракул. Хранительница Древа Жизни. А ты…

– Шарлотта Уитмен, студентка четвертого курса факультета артефакторики, – быстро произнесла я, чувствуя себя при этом… очень глупо.

Мы обе понимали, что все это всего лишь слова. Ее совершенно не интересовала моя студенческая жизнь, мои знания по артефакторике, оракулу нужна была Хранительница Первого Источника.

– Не хочешь попробовать их запустить? – спросила эльфийка, подходя ближе и кивнув на часы.

– Но… они же сломаны.

– Не сломаны, – мягко поправила она, смотря на меня со странной улыбкой. Так смотрит мать на неразумное дитя. – Заснули. Как засыпает дерево зимой, чтобы проснуться весной. Когда их хозяйка ушла из нашего мира, они остановились, чтобы дождаться тебя.

– Меня? – тихо переспросила я и едва заметно улыбнулась. – Значит, вы не сомневаетесь в том, кто я?

– Что ты та, которую мы все так ждали?

Ждали… опять эти слова.

Раздраженно фыркнув, я вернулась к столу и села в свое кресло сложив руки на груди. Очень невежливо и некрасиво, но… я устала, была взвинчена и… боялась неизвестности.

– Вы не думали, что могли ошибиться, Оракул? А вдруг я не та? Во мне нет ничего особенного, нет ничего, что вы ищете, – нервно произнесла я, теребя пуговицу на своем жилете.

– Почему ты не веришь в себя, Шарлотта? – Эльфийка села напротив, не сводя с меня любопытного взгляда. Никакой злости и обиды в ответ на мое поведение в ее глазах не было. – Любая другая на твоем месте…

– Что? – вспыхнула я, неловким движением отбрасывая на спину рыжие волосы, которые сейчас лишь мешали. – Радовалась, прыгала бы, кричала от счастья? Простите, я понимаю, что это большая честь, но я… – нервный вздох, а следом тяжелое признание: – Не хочу. Не хочу всего этого… Поймите, этот дар… с ним я теряю себя. И это самое страшное. Потеряться, запутаться и не знать, что будет дальше. Словно двадцать лет моей жизни прошли впустую и все было ложью.

Не знаю почему, но я была уверена, что Оракул меня поймёт. В груди теплилась робкая надежда – может хоть она прольет свет на мою путаницу мыслей.

– А может, наоборот. Может, приняв дар, ты станешь самой собой? Настоящей собой. Ты не думала об этом? – её голос звучал мягко, словно шелест листьев в безветренный день.

Я замерла, переваривая слова. В горле встал ком – столько всего хотелось сказать, но все мысли разбегались, ускользали, не давая сосредоточиться.

– Думала, но… – мой голос дрогнул, и я так и не смогла закончить фразу.

– Страшно? – она улыбнулась понимающе. – Страх – это естественно, Шарлотта. И правильно. Я тоже боялась.

– Боялись? – я невольно подалась вперёд, забыв на миг о своей настороженности. – Но вы же Оракул. Вы… всё знаете.

– Ох, Шарлотта. Знание – не щит от страха. Оно лишь показывает, какой именно страх нам предстоит преодолеть. Я боялась, когда впервые услышала свой дар. Боялась, что не справлюсь, что ошибусь, что подведу тех, кто в меня верит.

Эльфийка не лгала. И это подкупало и помогало поверить в то, что она действительно хочет мне помочь.

– И потом сразу стало легче? – я затаила дыхание, надеясь услышать заветное «да».

– Нет, – она неожиданно тихо рассмеялась. – Легче не стало. Но я начала относиться ко всему по‑другому. И всё изменилось. Так что бояться не страшно.

Я глубоко вздохнула, собираясь с духом:

– И что теперь? Вы поможете провести инициацию?

Она мгновенно стала серьезной, и лёгкая улыбка исчезла с её лица. Медленно покачала головой, а в её взгляде читалась неподдельная печаль:

– Боюсь, здесь я не могу тебе помочь. Ни я, никто другой в Аэллен‑Тэри не смогут этого сделать.

– То есть как? – я резко выпрямилась, чувствуя, как внутри всё сжалось от тревоги. – Но я думала… Элира сказала, что лишь эльфы могут провести инициацию.

– Элира… хранительница Волчьего Родника, давно мы не общались с ней. Да, она была кое в чем права. Когда дело касается обычных источников, мы помогаем. Но ты Хранительница Первого. Доступа к нему нет ни у кого из нас.

– И что же теперь мне делать? Процесс же уже запущен.

– Да. Знаю. Я бы с радостью помогла тебе. Но я не вижу… твоё будущее скрыто от меня.

– Но вы знали, что я приду сюда.

– Знала и ждала. Но дальше… дальше всё в твоих руках, Шарлотта.

– Надо же, – я горько хмыкнула и покачала головой. – Боги выбрали на роль Хранительницы самую бесполезную девушку из всех возможных.

– И опять ты к себе несправедлива. – Оракул покачала головой, и кристаллы в её волосах вновь мелодично зазвенели.

– А как иначе? Я совершенно ничего не умею и ничего не знаю. За мной гонятся твари Запретных земель, и лишь помощь Росвела не позволила им схватить меня. Без него я бы не справилась.

– Я нисколько не умаляю заслуг паладина. Он великий воин, умения которого признают все, даже мы. Кайон сильный, отважный, смелый и честный. Нам всем повезло, что боги выбрали его твоим сопровождающим.

Сердце кольнуло от догадки.

– Выбрали? – тихо переспросила я, отстраняясь и положив руки себе на колени.

– Да, выбрали. Ты же понимаешь, что он оказался рядом не просто так. Его предупредила Листерия. Велела срочно выезжать и ждать. Он сам поймет, что именно и кого именно он должен ждать и потом доставить к ней.

Она говорила, а я отчаянно пыталась почувствовать ложь, обман в ее словах. Но ничего… все, сказанное Оракулом, было чистой правдой.

Значит, все это было неслучайно. И чему я удивляюсь? Ведь сама догадывалась о таком. Догадывалась, но отчаянно хотела верить, что я не просто какое-то задание, что он…

– Шарлотта, – тихо позвала меня эльфийка. – Ты расстроилась?

– Нет. Все нормально, – поспешно произнесла, сжимая кулаки и выдавливая из себя дежурную улыбку. – Так что мне теперь делать? Как пройти инициацию. Росвел сказал, что, если не сделать это вовремя, то меня найдут и никакие щиты не помогут спрятаться.

– Да. С каждым днем твой дар разгорается все ярче. Ты не видишь это, но ты уже начинаешь пылать. Твоя сила требует выхода. И как можно скорее. Место Первого источника скрыто ото всех. Лишь ты знаешь, где оно. Но может… может ты сможешь найти какую-то информацию в наших архивах. Давай я тебя провожу.

Я тут же встала, готовая отправиться прямо сейчас.

– Хорошо. Чем быстрее, тем лучше.

Сделала шаг и замерла.

– А Росвел? Где он? С ним все в порядке?

– Разумеется, – улыбнулась Оракул, направляясь к выходу. – Кайон позволил мне поговорить с тобой наедине, чтобы никто нам не мешал. А сам отправился к старейшинам. Здесь тебе нечего бояться, Шарлотта. Мы все хотим тебе помочь. Идем.

Я вышла следом за ней из покоев, сделала лишь шаг, когда внезапно увидела паладина. Он стоял в тени дерева, в своей любимой позе, сложив руки на груди.

Признаюсь честно, сначала я его не узнала. Все эти дни, что мы были знакомы, мужчина ходил лишь в черном и всех его оттенках. Сейчас же на нем была белая рубашка, темно-коричневые штаны, сине-зеленый жилет, а сверху темно-фиолетовый камзол из тонкой ткани, украшенный красивой золотой вышивкой. Странная пестрая солянка цветов, но она ему удивительно шла.

Росвел больше не выглядел как грозный убийца и холодный паладин, похожий на совершенную статую. Сейчас перед нами был очень красивый мужчина. Такой живой, такой настоящий, что у меня даже дыхание перехватило.

– Кайон? – удивленно произнесла Оракул. – Разве ты не у старейшин?

– Я у них был, – коротко бросил он, не сводя с меня своих чернильных глаз. – Чарли, как ты?

– В порядке.

– Шарлотте ничего не угрожает в Аэллен‑Тэри, – произнесла эльфийка, – так что твои опасения беспочвенны. Мы направляемся в архив.

– Отлично. Я с вами, – тут же произнес паладин.

Он медленно приблизился. В его глазах, обычно холодных и непроницаемых, теперь плескалось что‑то новое, от чего меня будто накрыло теплой волной.

– Это совершенно не обязательно, Кайон. Шарлотта сама отлично справится. Ей нужно научиться самостоятельности.

– Я просто буду рядом, – упрямо произнес Росвел.

– И сколько же? – спросила Оракул, задав вопрос, который не решалась произнести я.

– Пока буду ей нужен.

«Всегда… ты всегда будешь мне нужен! Только не как охранник и спасатель!» – мысленно прокричала я.

– Хорошо, – кивнула, поняв, что сейчас все зависело от моего решения, – лишняя помощь в архивах точно не помешает.

Мы двинулись по извилистой тропинке, вымощенной гладкими серыми камнями.

– В летописях может быть что‑то о ритуале, – продолжала Оракул, ведя нас через сад, где цветы источали тонкий, успокаивающий аромат. – Или хотя бы намеки на то, как найти Первый источник. Главное – не терять надежды.

– А если там ничего не будет? – тихо спросила я.

– Тогда мы найдём другой путь, – твердо ответил Кайон. – Вместе.

Архив эльфов был построен так, что сливался с природой, становясь её неотъемлемой частью, и в то же время имел свой собственный уникальный и неповторимый вид.

Первое, что бросалось в глаза – это гигантский бежевый ствол, что служил своеобразной осью, вокруг которого и было построено здание архива. Кора дерева плавно переходила в стены, собранные из песочного камня и украшенные тончайшей резьбой – изображениями листьев, птиц и созвездий. Высокие и узкие витражные окна добавляли архиву хрупкости и воздушности.

Мы вступили под своды архива через невысокий арочный проём, обрамлённый зеленым плющом. Потолки напоминали переплетения ветвей – из камня и живого дерева, с вкраплениями светящихся кристаллов, имитирующих звёзды. Пол был выложен белой и черной плиткой, а стены местами оставались живыми – по ним вились лозы с бледно‑голубыми цветами, источавшими тонкий аромат мёда и древесины.

Мы поднялись по винтовой деревянной лестнице в главный зал. Это было просторное помещение с высоким сводом, где центральный ствол огромного дерева поднимался к самому потолку, делясь на мощные ветки. Между ними были устроены мостики, ведущие к отдельным кабинетам для изучения документов.

В центре зала стоял массивный стол, переливающийся всеми оттенками зелёного и золотого. На нём лежали раскрытые тома и фолианты.

По периметру зала стояли ниши со свитками и полки с книгами. Их здесь было так много, что я даже растерялась. И как во всем этом многообразии найти то, что нужно?

– Не буду вам мешать, – произнесла Оракул, направляясь к выходу.

Но прежде, чем уйти, она обернулась и произнесла торжественно:

– Здесь хранится не просто знание. Здесь живет память леса.

Мы остались одни.

– И что нам теперь делать? Где искать нужную информацию? – спросила я, взглянув на Росвела.

Мужчина стоял чуть в стороне, убрав руки в карманы брюк и, слегка опустив голову, смотрел на меня. Так смотрел, что я неожиданно смутилась.

– Что? – спросила растеряно.

– Ты отлично выглядишь, Чарли, – мягко улыбнулся он.

– Спасибо, – пробормотала в ответ, чувствуя, как предательский румянец вновь окрасил щеки в розовый цвет.

Боги, я когда-нибудь научусь нормально реагировать на этого мужчину?

Смущенно кашлянув, я поспешно отвернулась, делая вид, что внимательно изучаю ближайшую полку. Пальцы скользнули по корешкам книг. Некоторые были обтянуты кожей с тиснением. Другие – переплетами из переливающегося шелка. От каждого тома исходил едва уловимый аромат: то терпкий запах старого пергамента, то лёгкий шлейф лаванды, то едва заметный металлический привкус магии.

– Нам нужно сосредоточиться, – проговорила я, стараясь унять предательскую дрожь в голосе. – Где‑то здесь должны быть упоминания о Первом источнике. Или хотя бы о том, как проводят инициацию Хранителей.

Росвел неспешно подошёл ближе, и я невольно задержала дыхание.

– Давай начнём с хроник, – предложил паладин, проводя рукой над ближайшей полкой. – Обычно такие вещи записывают в летописях. Смотри: вот раздел «Древние обряды», рядом – «Священные места».

В этот момент нам неожиданно пришли на помощь.

– Светлого дня, – произнес рядом мужской голос.

Мы одновременно обернулись. У соседней ниши стоял эльф – высокий, с длинными серебристо‑пепельными волосами, собранными в небрежную косу. Его одежда – льняная туника цвета мха и лёгкий кожаный жилет – сливалась с полумраком архива, делая его почти незаметным среди полок.

– Меня зовут Лирандиль. Я хранитель архива, – произнес он, слегка склонив голову. В руках он держал стопку свитков, перетянутых тёмно‑зелёной лентой. – Оракул просила помочь вам с поисками.

Отлично, а то я думала она просто сбежала, оставив нас самих во всем разбираться.

– Да… Мы ищем упоминания о Первом источнике и обрядах инициации Хранителей, – ответила я.

– Я уже подготовил вам фолианты и книги. – эльф мягко улыбнулся. – И отнес их в отдельный кабинет. Там вам будет удобнее все изучить. Идемте за мной.

Мы с Росвелом быстро переглянулись и отправились следом.

– К сожалению, информации не так много. Хранители тщательно скрывают свои тайны. Но я нашел для вас дневники. Может они могут помочь, – произнес Лирандиль, пока мы поднимались вверх по лестнице.

Кабинет, куда нас провёл хранитель, оказался небольшим, но удивительно уютным помещением. В центре стоял массивный стол из полированного черного дерева, на поверхности которого играли блики от витражного окна – оно изображало морозные узоры. Напротив окна две встроенные ниши с мягкими сиденьями, обитыми синим бархатом.

На столе лежали книги в массивных золотых переплетах, украшенные алыми розами, которые выглядели как настоящие – казалось, ещё миг, и почуешь их тонкий, неповторимый аромат. Рядом покоились несколько золоченых свитков.

– Я ещё принесу хроники, – произнёс эльф, прежде чем уйти.

Мы снова остались одни.

– Что ж, давай начинай, – несмело улыбнулась я, шагнув вперёд.

Сердце билось чаще обычного – то ли от волнения, то ли от предчувствия. Я протянула руку и коснулась одной из книг. Лишь кончиками пальцев…

И тут же отшатнулась, громко охнув. Ладонь будто обожгло ледяным ветром. Книга ответила резким магическим импульсом – не болезненным, но настолько ощутимым, что по всему телу пробежала волна дрожи.

– Чарли, что с тобой? – голос Росвела казался обеспокоенным.

Он тут же оказался рядом – тёплые, сильные руки бережно обхватили за плечи. Я попыталась поднять взгляд, но комната уже плыла перед глазами, теряя четкие очертания. Стены растворялись в приглушенном голубом свете, который стремительно наполнял пространство.

Я хотела сказать ему, что всё нормально, но язык будто к нёбу прирос.

– Чарли! – его голос звучал приглушенно, словно с трудом прорывался сквозь туман.

Мир менялся, терялся, приобретая новые черты. Всё вокруг расплывалось, кружась в невыносимом водовороте цветов и теней. Я пыталась ухватиться за реальность, но она ускользала, как песок сквозь пальцы.

В этом хаосе я видела лишь его бездонные черные глаза. Они стали единственной точкой опоры в мире, который рушился и перестраивался вокруг.

– Кайон… – прошептала едва слышно.

Последнее, что я запомнила, – его руки, крепко прижимающие меня к себе, и хриплый голос:

– Чарли. Я рядом.

(обратно)

Глава 16

Небо было синее-синее, а облака невероятно пушистые, белые воздушные и очень похожие на сладкую вату, которую так часто продавали в парках. Застыв на месте на зеленой лужайке, я не могла оторвать взгляда от облаков. Они казались такими огромными, такими невероятно близкими. Никогда такого не видела.

– Быстрее, а то опоздаем, – раздался рядом недовольный голос.

Девочка. Я ведь уже видела ее. Эти светлые волнистые волосы, светло-голубые глаза, темные брови, алые губы и голубое платье с синими бабочками, крылышки которых блестели, переливались и дрожали как настоящие.

Опустив взгляд, я осмотрела свой светло-желтый сарафан, украшенный золотой вышивкой и объемными пушистыми цветами. Его я тоже помнила.

Девочка даже топнула ножкой от нетерпения.

– Побежали! Он же ждет.

Не дождавшись реакции, она бросилась вперед по тропинке, которая вела прямо к сверкающим узорчатым воротам, которые виднелись впереди.

– Ни капли терпения, – раздался за спиной до дрожи знакомый мужской голос.

Я так резко развернулась, что чуть не упала, запутавшись в длинной юбке.

– Кайон!

– Осторожнее, – хрипло рассмеялся он, ловко обнимая меня за талию и притягивая к себе.

Кайон!

И будто не он. Крохотные морщинки вокруг глаз, которых раньше я не замечала, некрасивый шрам на щеке, словно от ожога. А еще улыбка и взгляд черных глаз, от которого внутри все плавилось.

– И снова ты в моих руках, – ласково произнес мужчина, бережно обхватил мой подбородок пальцами и начал медленно наклоняться. – Знаешь, я совсем не против.

Я, собственно, тоже! Вот только сначала я очень хотела бы знать, что здесь, в конце концов, происходит.

Всё внутри лихорадочно металось между необъяснимым восторгом и нарастающей паникой. Этот Кайон – такой близкий и в то же время непостижимо далёкий – смотрел на меня с тёплой, почти интимной улыбкой, от которой колени подкашивались, а разум отказывался работать.

Его пальцы, бережно державшие мой подбородок, были такими реальными – тёплые, чуть шершавые от оружия и тренировок. Но именно эта реальность пугала больше всего. Потому что всё вокруг – ярко‑синее небо, пушистые облака, лёгкое платье, ласкающее кожу, эта девочка, очень сильно кого-то напоминающая, – казалось одновременно и до боли знакомым, и совершенно чужим.

– Кайон, я… – голос предательски дрогнул, и слова застряли в горле.

Договорить не получилось. В этот момент из-за его спины вдруг появился хрустальный дракон. И не просто появился, а взмыл вверх на невероятной скорости.

Ахнув, я отшатнулась, не в силах оторвать взгляда от дракона, который на солнце казался почти прозрачным, растворяясь в ярких бликах.

Беспокойство внутри все нарастало. Что-то беспокоило меня, какая-то неточность и неправильность в окружающей реальности.

Дракон снова пролетел мимо, спикировал вниз, но не разбился. А вместо этого как под землю провалился и вынырнул с противоположной стороны. И только тогда я поняла в чем дело.

– Остров! – прошептала я, взглянув на паладина. Схватила его за плечи и громко рассмеялась. – Кайон! Это остров! Остров в небе!

– Чарли?

– Чарли?

Судорожный вдох и рывок.

Открыв глаза, я села в кровати, цепляясь за паладина, который вновь оказался рядом. Без морщинок, без шрама на щеке и без улыбки – но в этих глазах, тёмных и глубоких, читалась такая буря чувств, что сердце сжалось.

– Остров! Это остров! – воскликнула я, всё ещё пытаясь вырваться из липкого тумана сна.

Кайон смотрел на меня бесконечные три секунды. А потом вдруг рывком притянул к себе и обнял так, что у меня кости хрустнули.

– Как же ты меня напугала, – простонал он куда‑то мне в макушку. – Никогда… никогда не смей так делать. Не смей, слышишь?

Его голос надломился на последнем слове, и я поняла: он действительно был на грани.

– Д‑да…

– Я ведь… уже решил, что эта тварь добралась до тебя… хотел бросаться на поиски, но Оракул остановила… иначе… Чарли, я чуть с ума не сошёл…

Я замерла в его объятиях, чувствуя, как в унисон стучат наши сердца. Гулко, мощно, синхронно – будто два барабана, отбивающие один ритм.

Мы просидели так ещё несколько секунд, а потом Росвел медленно отстранился, но не разомкнул рук. В глазах – смесь облегчения и ещё чего‑то глубокого, почти болезненного. Будто он до сих пор не верил, что я пришла в себя.

– Кайон, что произошло? – тихо спросила у него.

Вместо того, чтобы ответить, паладин задал свой вопрос:

– Что последнее ты помнишь?

– Архив. И книги, украшенные розами. Я хотела взять одну и… – Я нахмурилась, вспомнив лёгкий разряд и холод, пробирающий до костей. – Книга ударила меня магическим разрядом!

– Ты потеряла сознание. Ни я, ни эльфы не смогли тебя добудиться. Ты просто ни на что не реагировала. Дыхание становилось все тише, сердце билось медленнее. Ты пролежала так весь вечер и всю ночь.

– Ночь? – ахнула я, переводя взгляд на окно, за которым начало медленно светлеть.

То есть прошло часов двенадцать? А в моем сне все длилось мгновения.

– Да, ночь, – глухо отозвался он и медленно провёл ладонью по моим волосам, пропуская рыжие пряди сквозь пальцы, осторожно коснулся щеки, подбородка.

Каждое его прикосновение было таким бережным, будто я – хрупкая статуэтка, готовая рассыпаться от неосторожного движения.

Внутри всё сжалось. Я вспомнила обрывки сна: лазурное небо, пушистые облака, девочку в голубом платье, хрустального дракона… и Кайона – другого, с улыбкой, от которой кружилась голова, который также касался моего лица, стремясь поцеловать.

– Прости, я… я не знаю, что случилось, – виновато пробормотала я.

– Твой дар нестабилен. И чем больше проходит времени, тем сложнее становится его сдерживать, – отстраняясь, произнёс Кайон, старательно избегая смотреть мне в глаза. – Без инициации будет всё хуже.

Прогноз действительно был неутешительным. Но ведь на самом деле все не так плохо! Я ведь не сказала Кайону самое главное!

– Мне снился сон!

– Сон?

– Да. Там был… – я запнулась, подбирая слова. Рассказывать подробности было неловко. Поэтому я решила опустить кое‑какие детали. – Остров. В небе. Девочка. Ты. И хрустальный дракон.

– Дракон? – переспросил Кайон, и в его взгляде вспыхнул интерес.

– Да. Я думаю, он нас туда доставил. Нас троих. Неважно. Главное другое. Первый Источник находится в небе! Мало того, я думаю, он всё время перемещается, плывет, ведомый ветрами. Вот почему его никто не мог найти. А попасть туда можно лишь на драконе! У тебя, случайно, нет знакомого дракона?

– Случайно есть, – отозвался он, и в уголках его губ мелькнула тень улыбки. – Значит, небесный остров.

Росвел мне поверил! Ни на секунду не усомнился в моих словах! Не начал задавать вопросы. Он просто поверил! И как же ценно для меня было его доверие.

– Да. И мы найдём его, – радостно закончила я, спуская ноги на пол.

Быстро осмотрела небольшую незнакомую комнату с кроватью, которую украшал воздушный балдахин, с пузатым комодом на изогнутых ножках, над которым висело зеркало в рамке, что напоминало листья лозы, с небольшим шкафом у стены и креслом, которое было выдвинуто к самому краю постели.

Наверное, только сейчас я поняла, как именно Кайон провёл эти часы – сидя в неудобном кресле у кровати, он терпеливо ждал, когда я приду в себя.

– Ты что, всё время был здесь? – прошептала я, поднимая на него глаза.

Кайон посмотрел на меня – долго и внимательно. Будто хотел что-то сказать, но так и не мог решиться. А когда заговорил, то совсем о другом.

– А где мне ещё быть? Я же сказал, что буду рядом.

Если бы можно было влюбиться в него ещё раз, я бы влюбилась. Вот как раз после этих слов, сказанных таким тоном, что не поверить в них было невозможно.

– Кайон, я…

Мы потянулись навстречу друг другу. Медленно, осторожно, словно боясь спугнуть хрупкое мгновение. Наши взгляды встретились, говоря больше, чем могли бы выразить слова.

В следующее мгновение в дверь постучали – резко, настойчиво, – и, не дождавшись ответа, в комнату заглянула Имариэль. Её лицо было смущённым, а пальцы нервно теребили край рукава.

– Светлого утра, – тихо произнесла девушка, опустив глаза. – Простите за беспокойство.

Я вздрогнула, отстраняясь от Кайона. Щеки пылали, и я поспешно поправила одеяло, пытаясь собраться с мыслями.

– Светлого утра, – ответила я, смущенно пригладив волосы.

Кайон медленно поднялся, но его взгляд всё ещё был прикован ко мне. В нём читалась досада – едва уловимая, но такая явная для меня. Мужчина сжал губы, будто сдерживая слова, которые так и остались невысказанными.

Имариэль, почувствовав напряжение, поспешно добавила:

– Оракул просила узнать, не пришли ли вы в себя.

– Как видишь, пришла.

– Я сам схожу к Оракулу и все ей расскажу, – поспешно произнес Кайон, бросил на меня короткий взгляд и более мягким тоном добавил: – Постарайся не влезать без меня в неприятности.

– Хорошо.

Дальше меня ждал легкий душ и плотный завтрак из творога со свежими фруктами, чая и лепешек с сыром. Я ела, а внутри все подпрыгивало от нетерпения. Мне стоило больших трудов усидеть на месте и не броситься на поиски Кайона. Мне так много хотелось ему сказать. И я почти не боялась.

Время шло, а паладина все не было. В конце концов, после завтрака я не выдержала и отправилась на его поиски.

Но первой, кого я увидела, выйдя на улицу, была темноволосая Томариэль. Сегодня она была в сине‑сиреневом платье с длинными рукавами, и ткань мягко переливалась в лучах утреннего солнца. Её стройная фигура выделялась на фоне изумрудной листвы, а в глазах – глубоких, ярко‑синих читалась настороженность.

– Светлого дня, – произнесла она, застыв в ожидании, когда я к ней подойду. В её голосе звучала вежливая сдержанность, но за ней угадывалось нечто большее – тревога и любопытство, которое у неё не получилось сдержать.

– Светлого дня, – ответила я, медленно приближаясь.

Я кожей чувствовала, что этот разговор мне не понравится.

– Как вы себя чувствуете, Шарлотта? – спросила эльфийка.

– Хорошо. Простите, что заставила вас волноваться. Сама не понимаю, как всё произошло, – я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.

– Росвел сказал, что после обеда вы уходите из Вечного леса, – произнесла эльфийка, и в её тоне проскользнула нотка осуждения.

Я пожала плечами. Раз паладин сказал, то так и будет. Я не собиралась оспаривать его решение – не только потому, что доверяла ему, но и потому, что понимала: промедление может стоить нам слишком дорого.

– Именно так.

– Вы уверены, что это правильное решение? Вы же понимаете, что вас ищут. А здесь, в Аэллен‑Тэри, вы в безопасности.

Я глубоко вздохнула, чувствуя, как прохладный воздух наполняет лёгкие. Вокруг лес жил своей жизнью: шелестела листва, пели разноцветные птицы, где-то рядом звенел ручей.

– Понимаю, – кивнула я, переминаясь с ноги на ногу. – Но я не могу всю жизнь прятаться. Нам действительно надо уходить.

Её глаза сузились, а пальцы непроизвольно сжали край платья. Томариэль молчала несколько секунд, а потом тихо произнесла:

– Значит, вы знаете, как найти Первый Источник.

Её взгляд впился в меня, пронзительный и неумолимый, как остриё клинка. Я почувствовала, как внутри всё сжалось – не от страха, а от осознания, что сейчас мне придётся сделать выбор.

– Позвольте, я не стану отвечать на ваш вопрос, – тихо ответила я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Не хочу вас обманывать, но и правду, которую вы хотите услышать, не скажу. Вы же знаете, что каждая Хранительница обязана защищать свой Источник. От всего. От хорошего и от плохого. Также, как Оракул защищает Древо Жизни. Это наше право и наша обязанность. Поэтому… нет, я ничего не скажу.

Томариэль долго смотрела на меня. Я видела в ее глазах сомнение и даже легкое раздражение. Но молчала. Ожидая ответа.

Наконец эльфийка медленно кивнула, принимая мой ответ.

– Что ж, да будет так, Шарлотта Уитмен, – её голос звучал ровно. – Пусть путь ваш будет светлым.

– Спасибо, – ответила я, облегченно улыбнувшись и слегка поклонилась эльфийке.

Не хотелось уходить из леса не поговорив и не выяснив все.

Я прошла вперед, любуясь красивыми домами, яркими цветами, арками и изящными скамейками, вдыхая ароматы леса и радуясь новому дню. Настроение было просто потрясающим. Хотелось петь и танцевать.

Но вот очередной поворот по дорожке, вымощенной гладкими камнями, и я увидела их. Кайона и эту заносчивую эльфийку. Элариэль.

Девушка, облаченная в легкое золотистое платье, сидела на плетеной скамейке рядом с паладином и весело смеялась. И как сидела! Закинула ногу на ногу так, что длинный вырез сбоку оголил ее ногу практически до бедра. С обнаженным плечом, босиком, с распущенными волосами.

Такая красивая, такая совершенная… такая…

А Кайон, зная, что я его жду, что волнуюсь, сидел тут и… слушал ее. Внимательно слушал и улыбался в ответ, совершенно обо всем забыв!

Я застыла на дорожке, чувствуя, как внутри меня что‑то медленно умирает. Боль в груди была такой силы, что даже вздохнуть было мучительно.

Казалось, весь мир вокруг потерял краски. Яркие цветы вдруг стали блёклыми, аромат цветов приторным, а пение птиц – раздражающе‑назойливым. Я невольно сжала кулаки, пытаясь унять дрожь в пальцах, но сердце билось так отчаянно, будто пыталось вырваться из груди.

Кайон… Он даже не заметил моего появления. Его взгляд был прикован к Элариэль – к её распущенным волосам, к её смеху, к этой вызывающе‑небрежной позе.

Паладин улыбался, ноктюра его раздери, УЛЫБАЛСЯ ЕЙ!

«Он просто разговаривает, – пыталась успокоить себя. – Ничего страшного. Ничего…»

Но разум отказывался слушать. Перед глазами вставали картины: они вместе смеются, она касается его руки, он наклоняется к ней ближе, чем нужно…

Я сделала шаг назад, надеясь, что останусь незамеченной. Но в этот момент Элариэль повернула голову и встретилась со мной взглядом. Её улыбка стала чуть шире, чуть… торжествующей. Она что‑то шепнула паладину, и он наконец обернулся.

Наши взгляды встретились. Улыбка быстро исчезла с его лица.

– Чарли… – начал Кайон, поднимаясь.

Но я уже отступила на шаг.

– Простите… я пойду. Не буду вам мешать.

– Чарли…

Я развернулась и почти побежала по дорожке, не разбирая пути. Листья шелестели над головой, ветер хлестал по лицу, но я не чувствовала ничего, кроме этой острой режущей боли, разъедающей сердце.

«Быстрее! Быстрее! Быстрее!»

За очередным поворотом остановилась, прислонившись к стволу высокого дерева, мечтая слиться с ним воедино. Дыхание сбивалось, а в глазах стояли предательские слёзы, которые я отчаянно пыталась сдержать.

«Ты же знала, что он не принадлежит тебе. Что у него своя жизнь, свои обязанности… Но почему же так больно?»

Где‑то вдали послышались шаги. Я напряглась, боясь, что это Кайон, но это оказалась лишь пара эльфийских детей, весело переговаривающихся на бегу. Они пронеслись мимо, даже не заметив меня, а я снова осталась одна. Среди этого прекрасного, но такого чужого мира, задыхаясь от тошнотворной сладости Вечного леса.

Всхлипнув, медленно сползла вниз, пока не села я мягкую зеленую траву. Плакать больше не хотелось. Боль сменилась отчаянием и злостью!

Нет, они не получат моих слез! Ни он, ни эта… эльфийка!

Я – Хранительница Первого Источника! Я – будущее этого мира!

Кивнув сама себе, поднялась, стряхнула крохотные травинки с рук и юбки, повернулась, чтобы вернуться назад и… едва не заорала. Соседние кусты зашевелились, затрещали ветки и оттуда из непроглядной темноты на меня уставились два огромных серо-голубых глаза с узкими вертикальными зрачками.

Несколько секунд прошли в жутком молчании, а потом раздался тихий утробный рык.

Вот тут-то я не выдержала.

– А-а-а-а-а!

(обратно)

Глава 17

Дальше я действовала рефлекторно. Глазом моргнуть не успела, а в руке уже оказалась туфелька. Прицелилась – и швырнула её в кусты, целясь чудищу прямо в глаз.

Не попала, но рычать оно перестало. Лишь фыркнуло удивлённо и заморгало своими огромными глазищами, будто не могло поверить, что кто‑то осмелился бросить в него обувью. Ну хотя бы нападать передумало.

Я быстро сняла вторую туфлю, чувствуя, как зелёная трава мягко щекочет босые стопы. Холодная, влажная, она словно придавала сил.

Грозно потрясла туфлей в воздухе, расправила плечи и выкрикнула:

– А ну‑ка! Брысь отсюда! А то я тебя…

Что именно сделаю, не знала – фантазия отказывалась подсказывать хоть сколько‑нибудь грозные варианты. Но голос звучал твёрдо, а руки не дрожали. Самое главное было показать, что я его не боюсь.

– Чарли!

Росвел как всегда оказался рядом. Серьёзный, мрачный, с упрямо поджатыми губами и бездной в глубине чёрных глаз. Когда‑то я хотела в них утонуть, раствориться, стать частью этой бездонной тьмы. До тех пор, пока эти глаза не начали с любовью смотреть на вредную эльфийку! При воспоминании об этом внутри вспыхнула горькая обида, смешавшись с досадой.

– Ты в порядке?

«Опять одно и то же!» – мысленно фыркнула я.

Интересно, а паладин другие вопросы и темы для разговора знает? Или думает, что я только и могу, что влипать в неприятности и подвергать себя опасности! И неважно, что так и есть! Просто его вечная озабоченность, его долг начали меня страшно злить. Будто я не девушка, а хрупкая ваза, которую надо беречь от всего на свете.

– Всё отлично, – буркнула в ответ, но туфлю не опустила. Пальцы по‑прежнему крепко сжимали каблук.

– Ты кричала.

Я резко повернулась к нему, чувствуя, как внутри закипает раздражение:

– От неожиданности. Всё в порядке. Можешь возвращаться.

Кайон чуть прищурился, и в его взгляде промелькнуло что‑то неуловимое – то ли досада, то ли усталость.

– Чарли, послушай…

«Не хочу! – мысленно взмолилась я, отворачиваясь. – От его лжи, как и от правды мне снова будет больно!»

Я не готова снова проходить через недосказанность, через взгляды, которые говорят больше слов, через сомнения, надежды и то мучительное чувство, когда ты понимаешь, что стоишь на краю пропасти, а он даже не пытается тебя удержать.

Слава богам, в этот момент чудище в кустах вновь напомнило о себе – зашуршало ветками, тихо зарычало, и я невольно вздрогнула. Честное слово, я ждала, что Росвел привычно спрячет меня за спину, велит помалкивать и ринется спасать от очередной неприятности. Но этого не произошло.

Паладин просто повернулся, внимательно вгляделся в шевелящиеся ветви и вдруг хмыкнул.

– Нашёл‑таки, – произнёс он тихо.

Рычание усилилось, стало глубже. А потом, ломая ветки и кусты, оно начало медленно подниматься. Листья осыпались, ветки трещали, и вот уже между деревьев показалась огромная голова, мощная шея, массивное тело…

Это был дракон. Огромный хрустальный дракон!

Его чешуя переливалась всеми оттенками льда и серебра. Каждая грань отражала свет, создавая вокруг него мерцающий ореол. Он возвышался над нами, словно живая скульптура из самого чистого хрусталя.

Я застыла, забыв, как дышать. Туфля выскользнула из ослабевших пальцев и бесшумно упала в траву. В груди билась тысяча эмоций – страх, восхищение, недоверие и восторг.

– Ты его знаешь? – внезапно поняла я.

Кайон не ответил. Вместо этого сделал шаг вперёд и протянул руку к чудовищу. Дракон медленно склонил голову, почти касаясь мордой ладони Росвела.

– Ты же спрашивала, есть ли у меня знакомый дракон. Вот и он. Хрустальный дракон. Он поможет найти нам Первый Источник.

Замешательство длилось всего несколько секунд.

– Отлично! – деловито произнесла я, наклоняясь, чтобы поднять туфлю. Вторая осталась за драконом. – Тогда отправляемся.

– Сейчас?

Мужчина выглядел удивленным.

– А что нам ждать? Когда я не смогу себя контролировать? Или когда то существо меня найдет? Или тебе нужно время попрощаться?

Я специально не называла имен. Но Росвел и сам отлично понял, кого именно я имею в виду. Помрачнел, бросив на меня тяжёлый взгляд, и выдал:

– Чарли, давай поговорим.

– Не хочу! – совершенно искренне произнесла я, обувая туфельку. – Никаких претензий у меня нет. Это твое дело, с кем ты встречаешься и общаешься. И ты уж точно не обязан передо мной отчитываться. Поэтому и обсуждать нам нечего.

– Знаешь, – тихо произнес он. – Еще немного и я решу, что ты ревнуешь.

Я резко вскинула голову, встречаясь с ним взглядом.

Ох, лучше бы я этого не делала! Потому что в его глазах читалось нечто такое, от чего внутри все перевернулось.

Я поспешно отвернулась, делая вид, что ищу вторую туфлю, хотя прекрасно знала – она осталась там, за громадной чешуйчатой тушей дракона.

– Ревность? – мой голос прозвучал резче, чем хотелось. – Глупости. С чего мне ревновать? Ха! Просто не хочу тратить время на пустые разговоры. У нас слишком много дел.

Я выпрямилась, стараясь держаться непринуждённо, хотя внутри всё дрожало. Зачем он это сказал? Зачем смотрел так, будто пытался прочесть мои мысли?

– Если мы собираемся уходить, – продолжила я, намеренно меняя тему, – то лучше сделать это как можно скорее. Кто знает, какие ещё сюрпризы нас еще ждут.

Росвел медленно кивнул. А потом сделал шаг ко мне, словно хотел коснуться. Но я не позволила. Поспешно отступила в сторону и быстро произнесла:

– Хотя ты прав. Стоит попрощаться с Оракулом! А то как-то невежливо получается. Они нас приняли, обогрели, накормили, помогли, а мы сбежали, ничего не сказав.

И отправилась прочь, собираясь осуществить задуманное.

Вторая туфля? Обойдусь и без нее! Сейчас было важнее не дать Росвелу увидеть, как сильно его слова задели меня.

Но Кайон вновь оказался быстрее.

– Чарли, стой! – резко выдал он, хватая меня за запястье и не давая сбежать. – Я все-таки думаю, нам надо поговорить.

– Отпусти, – тихо произнесла я, рассматривая воротник его белой рубашки.

Судорожный вздох и хриплый ответ:

– Не могу.

Запястье он отпустил, но лишь для того, чтобы провести ладонями по моим рукам вверх до самых плеч. Слегка сжать их.

– Я не могу отпустить тебя, Чарли, – хрипло произнес мужчина. – Должен, но не могу…

– Должен? – наконец выдохнула я, и голос прозвучал непривычно тихо, почти беспомощно.

Я замерла, чувствуя, как его ладони обжигают даже сквозь ткань платья. И буквально силком заставила себя поднять голову, чтобы встретиться взглядом с его черными глазами, в которых сейчас плескалась синева.

Окружающий мир померк. Исчез, растворился. Я ничего не видела перед собой, лишь его. Боги, я даже про дракона забыла, который никуда не делся, становясь невольным свидетелем этого непростого разговора.

Кайон вновь медленно провёл пальцами по моим плечам. Темный взгляд скользил по моему лицу.

– Я пытался, Чарли. Правда пытался. – В его голосе слышалась искренняя, почти физическая боль. Мужчина на мгновение закрыл глаза, сглотнул, будто боролся сам с собой. – Думал, что смогу держаться на расстоянии. Что смогу просто… быть рядом. Смотреть, помогать… не касаться. Но каждый раз, когда ты рядом, всё летит в бездну.

Его пальцы уже скользнули к моим волосам, нежно отводя прядь от лица. От этого простого прикосновения по спине пробежала волна жара, а в груди сладко заныло.

– Знаешь, что самое глупое? – Кайон горько усмехнулся. – Я ведь даже не понимаю, когда это началось. Когда ты перестала быть просто… Чарли. Когда стала той, без которой я не могу сделать и шага.

Его ладонь легла на мою щёку – тёплая, чуть шершавая. Я невольно прижалась к ней, сама не осознавая, что делаю.

– Кайон… – выдохнула тревожно, но он мягко перебил:

– Нет, послушай. Я знаю, что не должен этого говорить. Ты Хранительница Истинного Источника. Ты будущее нашего мира… Ты та, за которую будут сражаться лучшие. – Его голос дрогнул, пальцы сжались на моей щеке. – И ты имеешь право выбрать любого…

«Любого?»

Мне хотелось рассмеяться. Громко, отчаянно, во весь голос! Чтобы выплеснуть всю ту боль и тоску, что сжимала моё сердце. Что он такое говорит? Как он вообще может такое говорить? Неужели он не видит? Неужели не понимает?

«Любой? Мне нужен лишь один…»

Я резко втянула воздух, пытаясь собраться с мыслями.

– Я знаю, ты думаешь… – его голос всё‑таки сорвался, – ты думаешь, что испытываешь чувства… ко мне… Но ты не понимаешь, что это лишь благодарность. И что ты достойна лучшего. Того, что я не могу тебе дать.

«Лучшее? Что может быть лучше него?»

– Ты говоришь, что я достойна лучшего, – продолжила я, и каждое слово давалось с трудом, будто прорывалось сквозь невидимую преграду. – Но ты даже не спросил, чего хочу я. Не попытался понять, что для меня «лучшее» – это не титул, не власть, не все эти «лучшие воины мира»…

Мой голос дрогнул от эмоций, которые били через край, грозя затопить все вокруг.

– Лучшее для меня – это ты. Здесь. Сейчас. Даже если это неправильно. Даже если ты сам не веришь, что достоин…

Я подняла руку, осторожно коснувшись его груди. Под ладонью билось сердце – часто, отчаянно, в унисон с моим.

– Потому что, Кайон, – прошептала я, глядя ему в глаза, в которых синева медленно исчезала, уступая место обжигающей черноте, – ты уже стал моим «лучшим». И я точно знаю,что это не просто благодарность.

И тут же почувствовала, как он дрогнул. Всем телом.

– Я очень надеюсь, что ты поймешь это. И поверишь… в нас.

Больше я сказать ничего не смогла. Что-то глухо пробормотав, Кайон притянул меня к себе и поцеловал. Сильно, властно и немного болезненно. Мужчина словно ставил на мне свое клеймо. Поцеловал и почти сразу отстранился, словно ждал от меня реакции.

И она не заставила себя ждать. Судорожно вздохнув, я встала на цыпочки, закинула ему руки на шею и поцеловала сама. Неумело, наивно, но от всей души.

– Чарли… – выдохнул Кайон, оторвавшись от моих губ всего на мгновение, чтобы вновь поцеловать.

Медленно, нежно, со сдержанной страстью, от которой защемило в груди. Его поцелуй стал тягучим и невероятно сладким. И мне безумно хотелось раствориться в этой сладости.

Одна рука осторожно обвила талию, притягивая ещё ближе, а другая замерла у затылка, слегка придерживая, но не принуждая, а лишь направляя.

Теплые твердые губы то становились настойчивее, то вдруг смягчались, превращаясь в почти невесомое прикосновение и от этого контраста я медленно сходила с ума, умоляя не останавливаться. Он будто пробовал меня на вкус – осторожно, внимательно, не спеша.

А я отвечала ему всем существом: каждым вдохом, каждым биением сердца, каждым едва уловимым движением. Мои пальцы зарылись в его волосы, слегка сжали белые пряди, притягивая его ещё ближе, будто пытаясь стереть последние миллиметры расстояния между нами.

Время окончательно потеряло смысл. Остались только ощущения: тепло его кожи, терпкий аромат его дыхания, лёгкое покалывание от едва заметной щетины, прикосновения, от которых по венам растекался жидкий огонь. Всё вокруг растворилось в этом вихре чувств, которым мы наконец позволили вырваться наружу.

И неизвестно, сколько бы мы еще целовались, если бы над головой не раздалось утробное, немного ворчливое рычание. Кажется, дракону надоело смотреть, как мы целуемся, и он тоже захотел получить свою порцию внимания.

Кайон оставил мои губы, но лишь для того, чтобы поцеловать в лоб, в щеки, в нос, в подбородок и снова в губы – коротко и жадно.

– Не хочу тебя отпускать, – тихо признался он.

– Не хочу, чтобы ты отпускал меня, – призналась ему и провела кончиками пальцев по его скуле, запоминая ощущение тёплой кожи, лёгкую щетину, пульсирующую жилку у виска. – Но нам пора.

– Да. – Кайон поймал мою ладонь и поцеловал ее середину, не сводя с меня пылающего взгляда.

И я еще называла его бесчувственной статуей. Ха! Да у него столько чувств, что хватит на сотню лет вперед и еще останется. Сильный, смелый, горячий, искренний, страстный.

– Чем быстрее мы найдем источник и ты пройдешь инициацию, тем лучше.

Самое сложное – сделать первый шаг, отстраниться, разомкнуть объятья, удержаться от новых поцелуев, чувствуя на губах отголоски прошедших.

А потом мы искали мою вторую туфельку. Он даже заставил ворчащего дракона перейти в другое место и там нас ждать. Кайон нашел ее первым, после чего заставил меня сесть на ближайший пенек и решил сам надеть деталь обуви.

Мужчина опустился на одно колено. Горячие пальцы скользнули по моей щиколотке и прежде чем аккуратно подвести ступню к туфле, слегка погладил, вырисовывая на коже какие-то круги, зигзаги и прочие фигуры. Я невольно задержала дыхание, чувствуя, как от этих прикосновений всё внутри сжалось в сладком предвкушении.

Туфелька уже была надета, но Росвел не спешил отстраняться. Его ладонь задержалась на моей ступне. Пальцы нежно провели по краю туфли, проверяя, удобно ли мне. Я поймала его взгляд – тёмный, глубокий, полный невысказанных слов – и тело мгновенно покрылось сотней болезненных мурашек.

Рука медленно поднялась выше, едва касаясь икр, словно не желая прерывать эту странную, интимную близость. В воздухе повисла тишина, наполненная тем, что нельзя было выразить вслух. Это можно было только почувствовать в каждом прикосновении, в каждом задержанном вдохе.

– Нам пора…– произнес Кайон, нехотя отстраняясь.

– Да, – прошептала в ответ, чувствуя, как внизу животу узлом скручивается желание.

Наконец Кайон медленно поднялся, не отрывая взгляда от моего лица, и подал руку, чтобы помочь встать.

– Тогда пойдем.

Прощание с Оракулом вышло поспешным и каким-то странным и скомканным. Я точно знаю, что мы разговаривали, но совершенно не помню о чем. В голове все будто заволокло туманом, а мысли были полностью о мужчине, который сжимал мою руку в своей руке.

Наверное, они все видели наши руки, заметили лихорадочный блеск в глазах, губы, распухшие от поцелуев. Но ничего не сказали.

С собой эльфы собрали нам небольшую сумку с провизией и водой.

– Пусть Боги осветят вам путь, – произнесла Оракул на прощание. – И вы найдете то, что ищете!

Путь назад к дракону был невыносимо длинным. Стоило нам только скрыться от любопытных глаз, как Кайон прижал меня к дереву и вновь поцеловал.

– Не могу… насытиться тобой, – прохрипел он между поцелуями.

И я его прекрасно понимала. Теперь, когда мы смогли открыться друг другу, все преграды пали, все сомнения ушли на второй план и хотелось просто любить, чувствовать, касаться. И пусть никто из нас не признался в чувствах, не произнес заветные слова. Это и не требовалось. Все читалось в прикосновениях, поцелуях и взглядах.

Когда он наконец отстранился, его дыхание было прерывистым, глаза потемнели от эмоций, которые мужчина больше не скрывал. Кайон прижался лбом к моему, словно пытался восстановить связь, даже когда наши губы больше не касались друг друга.

– Надо спешить.

– Надо, – покорно согласилась я, обрисовывая пальцем контуры его лица.

Недолго.

Мужчина поймал мою руку и убрал мне за спину, запрещая касаться себя.

– Чар-р-р-рли. – от рычащих ноток в его голосе, от широкой улыбки у меня задрожали колени. – Остановись. – А потом тихо пообещал: – Позже…

Дракон ждал нас там же. Огромный, хрустальный, с серо-голубыми глазами.

– Думаешь, мы сможем найти остров? Он же все время путешествует по миру и сейчас может быть где угодно, – с сомнением произнесла я, после того, как забралась на спину хрустального дракона и тут же очутилась в крепких объятьях Кайона, который расположился сзади.

– Сможем. И ты нам в этом поможешь.

– Я или моя интуиция.

– Интуиция? Нет, Чарли. Это была не интуиция. Ты разве не поняла? Это источник с тобой разговаривал. Это он помогал тебе и направлял. И сейчас он тоже поможет. Да, остров путешествует, но я думаю, нас сюда не зря позвали. Сейчас остров где-то над Вечным лесом, и ты обязательно его найдешь.

Тем временем дракон расправил свои крылья. И я невольно задержала дыхание, увидев открывшуюся красоту. Это были не перепонки, а две гигантские, ажурные решетки из хрустальных спиц, между которыми натянута тончайшая, прочнейшая плёнка, которую украшал узор, похожий на иней на стекле.

– Держись. Сейчас будем взлетать.

Дракон сделал шаг вперёд, ветки и кусты затрещали под его весом, ломаясь, потом оттолкнулся мощными лапами – и в следующий миг мы взмыли в небо. Руки Кайона сильнее прижали меня к его груди, помогая удержаться, подбородок едва касался моего виска.

– Не бойся, – прошептал он мне на ухо. – Он не уронит нас.

Я кивнула, внимательно осматриваясь и запоминая каждый миг этого чудесного полета. Даже вниз посмотрела. Земля удалялась, превращаясь в лоскутное одеяло лесов, рек и полей.

Перед глазами расстилалась бесконечная синева – облака плыли внизу, словно пушистые острова. Так и хотелось протянуть руку и коснуться их, почувствовать мягкость и нежность.

Воздух здесь, на высоте, был иным – пронзительно-чистым и свежим. Он холодил губы, щекотал ноздри, наполнял легкие свежестью, от которой кружилась голова.

Дракон летел плавно, без рывков, но с невероятной скоростью. Его крылья работали размеренно, с тихим шелестом – хрустальные спицы мерцали на солнце, а узор на перепонках переливался всеми оттенками голубого и серебристого.

– Посмотри вверх, – сказал Кайон.

Я послушно подняла голову и тихо ахнула.

Над нами раскинулся купол неба: бездонный, сапфировый, усыпанный редкими серебристыми точками звезд, хотя день еще только начался. Солнце висело высоко, его лучи преломлялись в хрустальных крыльях дракона, рассыпаясь на тысячи радужных бликов и немного ослепляя.

Я закрыла глаза, позволяя ощущениям затопить меня. Шум ветра, тепло сильных рук, дрожь дракона под нами, запах свежести – всё сливалось в единую песнь полета.

И внутри меня разрасталось странное чувство – не просто восторг, а узнавание. Словно внутри меня пульсировала тонкая нить, которая сейчас стремительно тянулась вперед, куда-то за пушистые облака.

«Я жду», – шептал источник.

Теперь я точно знала, что это он.

«Я рядом».

– Кайон… – тихо произнесла я, сама еще не веря в то, что чувствую. – Источник. Я слышу его. Ты был прав, мы не зря оказались здесь. Остров сейчас над лесом, и он ждет меня.

– Говори, куда направлять дракона.

Я сосредоточилась, позволяя ощущению вести себя. Где‑то впереди, за кромкой облаков, мерцало что‑то… невидимое глазу, но ощутимое сердцем.

– Туда, – уверенно указала я вправо. – Немного выше.

Дракон послушно скорректировал курс. Его крылья заиграли новыми оттенками – теперь в них проступали золотистые нити, будто сам воздух наполнялся магией. И это убедило меня в том, что я не ошиблась, что все поняла правильно.

Минуты тянулись бесконечно долго. Мы летели над облаками, а я всё сильнее ощущала притяжение. От нетерпения меня даже начало слегка потряхивать.

– Ближе, – прошептала я. – Мы почти на месте.

А потом облака перед нами словно расступились. И окруженный золотой дымкой появился небольшой остров. Тот самый остров, что я уже видела в своем сне.

С зелеными деревьями, ажурными воротами, крышей древнего храма, что так заросла диким виноградом, что рассмотреть сейчас можно было лишь узкий шпиль.

– Это он, – выдохнула я. – У нас получилось. Мы нашли его!

– Держись, – предупредил Кайон. – Сейчас будет посадка.

Дракон аккуратно спикировал вниз, потом перед самым островом сложил крылья и в следующий миг мы плавно опустились на небольшую зеленую полянку на краю обрыва.

Паладин первым спустился с дракона, потом помог мне. Когда мои ноги коснулись земли, по телу пробежала легкая дрожь предвкушения и ожидания чуда.

– Чарли, ты в порядке?

Опять этот вопрос. Только сейчас он меня не раздражал. Я знала, что за ним скрывается тревога и настоящие чувства.

– Да. Даже не верится, что все так… просто, что у нас получилось.

И тут дракон внезапно взвился на дыбы и громко угрожающе зарычал, расправляя крылья. Кайон быстро дернул меня в сторону. И вовремя. В следующее мгновение на место, где я только что стояла, с противным шлепком опустилась лапа. Если бы не паладин, дракон бы меня просто раздавил.

Мужчина потащил меня дальше, подальше от обрыва и дракона, который сейчас громко рычал, катаясь по траве и пытаясь стряхнуть с себя черную сеть, которая опутала его словно паутина, ломая крылья, оставляя на прозрачном теле глубокие царапины, из которых сочились алые капли крови.

– Кайон? Что происходит?

В этот момент воздух рядом с нами лопнул с громким противным звуком. Пространство искривилось, образуя… портал, из которого появилось знакомое существо в чёрном плаще.

– З-с-с-с-с-с-сдравс-с-с-с-ствуй, хранительниц-с-с-с-с-с-а, – прошипел он, впиваясь в меня жутким красным взором.

(обратно)

Глава 18

– Это невозможно. Этого просто не может быть, – прошептала я, с ужасом смотря на свой оживший кошмар. – Порталов не существует.

Но глаза не обманывали, только что этот темный маг открыл темный портал и вышел из него прямо к нам. На остров, который никто не мог найти. Как такое вообще возможно?

– Чарли, за спину. Быстро. – скомандовал Кайон. Его ладони загорелись ярким белым светом. Прошло всего мгновение и в его руках появились два сверкающих клинка.

– Думаеш-с-с-с-с-сь, ты с-с-с-с-с-сможеш-с-с-с-с-сь победить меня, паладин? – прошипел маг.

Он взмахнул рукой. Из-под плаща вырвались чёрные щупальца, сотканные из темного дыма, которые устремились прямо к нам.

Кайон тут же бросился вперёд. Клинки вспыхивали в его руках, рассекая чёрные отростки на части, что корчились и исчезали. Каждое соприкосновение света и тьмы сопровождалось пронзительным шипением и снопами искр, которые осыпались и таяли в воздухе, не долетев до земли. В воздухе неприятно запахло серой и гарью.

Темный маг рассмеялся – звук был похож на скрежет когтей по стеклу.

– Ты думаеш-с-с-с-сь, твой с-с-с-свет с-с-с-способен меня ос-с-с-становить, паладин? – прошипел он. – Ты з-с-с-с-сабыл, кто я такой.

Он сделал шаг вперёд. Плащ взметнулся, словно крылья хищной птицы. Из‑под ткани вновь вырвались тёмные щупальца – на этот раз их было в несколько раз больше. Они извивались, словно живые змеи, шипели, открывая пасти, стремясь дотянуться.

– А ты забыл, кто я такой, – процедил Кайон, ловко кружась на месте.

Мужчина двигался с удивительной грацией и ловкостью – каждый шаг, каждый взмах клинков был выверен годами тренировок. Он пригибался, уклонялся в сторону, наносил удары, не позволяя тьме дотянуться до себя. И шел в атаку. Светлые лезвия стремительно и беспощадно рассекали тьму, оставляя за собой лишь пепел.

Маг не отступал. Его плащ колыхался, будто живой, а из‑под ткани непрерывно рождались новые щупальца – чёрные, маслянистые, смертельно опасные. Они извивались, пытаясь обойти паладина с флангов и дотянуться до меня.

– Ты всего лишь орудие, с-с-с-с-ветлый паладин, – прошипел маг, не сводя с него красных глаз. – С-с-с-свет, что ты нос-с-с-с-с-сиш-с-с-с-сь, лиш-с-с-сь вс-с-с-спыш-с-с-с-ска во тьме. И я с-с-с-с-скоро лиш-с-с-су тебя и ее.

Паладин не ответил. Лишь стиснул зубы и ускорил темп. Один клинок блокировал атаку слева, второй совершал резкий выпад вперёд, разрывая тёмную плоть щупальцев.

Я стояла за его спиной, сжав кулаки. Страх всё ещё холодил спину, но вместе с ним росло и что‑то иное – жгучее, настойчивое. Словно внутри меня что‑то пробуждалось, отзываясь на битву.

Но что я могла сделать? Маг недоучка, артефактор без своих творений. Хранительница, не прошедшая инициацию. Жалкая дурочка, которая привела любимого к гибели.

Раз я не могла справиться с темным обычным способом, надо идти на хитрость. Надо его отвлечь. Это даст Кайону шанс победить.

– Кто ты такой? – громко выкрикнула я. – Кто ты и что тебе от меня надо?

Фигура в плаще дрогнула, и я задрожала, попав под прицел алых глаз.

– Повелитель З-с-с-с-с-сапретных з-с-с-с-ссемель.

– У Запретных земель нет повелителя. Ты… ты наглый самозванец! – выдала я, задрав подбородок и сжимая кулаки, чтобы сдержать дрожь в руках.

Существо повернулось ко мне полностью и щупалец, что бились с паладином, стало в разы меньше. И нападали они уже не так резко.

Неужели у меня получилось?

– Чарли, не смей, – прорычал Кайон.

– Дерз-с-с-с-с-ская хранительниц-с-с-с-с-а, – прошипел тёмный.

Дракон, всё ещё скованный сетью, издал мучительный рёв. Мне стоило больших трудов удержаться и не осмотреть в его сторону. Нет, сейчас все мое внимание было сосредоточено на тёмном маге.

– Да, я Хранительница Истинного Источника. И ты к нему не подберешься, – дерзко улыбнулась я, медленно, осторожно и аккуратно пятясь в сторону обрыва.

Если не получится отвлечь, то есть другой план. Отчаянный, глупый, смертельный. В любом случае, так просто я не сдамся.

– Я уже з-с-с-с-сдес-с-с-с-сь. Ты меня не ос-с-с-с-с-тановиш-с-с-с-с-ь.

– Как тебе удалось? Порталов не существует.

– Но ес-с-с-с-сть с-с-с-с-с-ссвяз-с-с-с-ссь. Это ты привела меня с-с-с-с-с-сюда.

– Ложь! – выкрикнула я, делая еще один крохотный шаг назад.

До обрыва осталось совсем немного. Я уже чувствовала ветер, который становился все сильнее, разметая волосы, забираясь под юбку.

Тёмный склонил голову, и его алые глаза вспыхнули ярче.

– Ты с-с-с-с-с-сама привела меня с-с-с-с-сюда, хранительниц-с-с-с-с-са, – издевательски прошипел он. – Твои с-с-с-с-с-сомнения. Твой с-с-с-с-страх. Липкий, вкус-с-с-с-с-сный. Я лиш-с-с-сь пос-с-с-следовал за ним.

Я похолодела. Сомнение? Страх? Неужели моя неуверенность действительно могла стать мостом для тёмного мага?

– Не слушай его, Чарли! – крикнул Кайон, не прекращая отбивать атаки щупалец, которые вновь активизировались. – Здесь вдали от Запретных земель, он слабеет быстрее и не может биться в полную силу!

– З-с-с-с-самолчи!

– Это ложь, я не боюсь, – неуверенно произнесла я.

А тот вдруг запрокинул голову назад и громко хрипло расхохотался. И этот смех был похож на скрип камня по стеклу. Такой же жуткий и противный.

– Доверч-с-с-с-ивая, глупая девч-с-с-с-с-сонка, – прошипел маг. – Твоя вера тебя и убилас-с-с-с-с-с.

Я нахмурилась.

А тот вдруг поднял руку и щелкнул пальцами. Не знаю как у него получилось сделать с такими когтями. Но щелчок был довольно громкий.

Снова раздался жуткий треск и в стороне образовался новый портал, из которого вывалилась…

– Ханна! – ахнула я, сделав шаг вперед и застыла.

Снежинка, бледная, измученная, в рваном платье, с кровоподтеками и синяками лежала на зеленой траве, едва дыша. Её запястья и лодыжки стягивали жуткие чёрные верёвки. Не просто верёвки, а живые, пульсирующие отростки тьмы, которые впивались в кожу, оставляя кровавые следы.

– Отпусти ее!

– Отпус-с-с-с-стить? Она тебя продала. За с-с-с-с-свободу… за с-с-с-с-силу. Дала мне пос-с-с-следную нить с-с-с-связ-с-с-си. Портал ее з-с-с-с-сас-с-с-слуга.

Я закусила губу и ничего не сказала. Да и что я могла на это ответить? Кайон уже рассказал мне правду. Выходит, Ханна пошла дальше. Не только пыталась меня убить, но и продала меня.

– Твоя кровь, – прошипел повелитель Запретных земель. – Она продала твою кровь. Она и привела с-с-с-с-сюда. Кровь и с-с-с-с-страх.

Короткий взгляд на Ханну.

Кровь? Откуда она могла ее взять? Это не так сложно. Мы долго жили вместе в одной комнате в общежитии. Создавая артефакты, я иногда резала пальцы. Салфетки с капельками крови часто горкой валялись на столе. И Ханна легко могла одну из них и сохранить. Кровная магия – сильная магия.

Я знала, что сказанное тёмным правда. Знала. И все равно простила её.

– Опусти, – упрямо повторила я.

– Хорош-с-с-с-с-со. Иди с-с-с-с-сюда. И я отпущ-с-с-с-су. Обоихс-с-с-с!

Я застыла в нерешительности. Моя жизнь в обмен на две. Разве это много?

– Чарли, не смей! – крикнул Кайон, двумя быстрыми ударами уничтожая сразу пять последних щупалец.

– Думаеш-с-с-с-сь, этот мальчиш-с-с-с-ска тебя с-с-с-с-спас-с-с-с-сет? – прорычал маг, поднимая руки вверх, а потом резко опуская вниз.

По обе стороны от него открылось еще два портала, из которых одновременно выскочило два жутких монстра, которые сразу же бросились на Кайона.

– Нет! – выкрикнула я, инстинктивно бросаясь вперёд.

Но Кайон уже был окружён.

Твари Запределья были отдаленно похожи на гигантских волков. Тела покрыты не шерстью, а чешуйчатыми пластинами черного цвета. Их огромные лапы оканчивались не когтями, а изогнутыми острыми лезвиями. Из пасти торчали клыки, с которых капала кровавая слюна. А из глотки доносилось низкое рычание, пробирающее до самых костей. Длинный узкий хвост, как у дикой кошки, заканчивался острым лезвием, которое ярко блестело на солнце.

Но страшнее всего были их глаза – пустые, красные, без зрачков и белков, словно две бездонные дыры. В них не было ни ярости, ни голода – только жажда крови.

Кайон мгновенно оценил угрозу.

– Чарли, не двигайся! – бросил он, вскидывая клинки.

Первый монстр прыгнул. Движение было стремительным, почти размытым – он явно рассчитывал на внезапность. Но Кайон был готов: шаг в сторону, разворот, и один из световых клинков врезался в бок твари.

Чешуя задымилась, монстр взвизгнул и отшатнулся, но второй уже был рядом, готовый вгрызться в горло паладину.

Этот атаковал иначе – не прыжком, а рывком. Его лапы с острыми лезвиями полоснули воздух в паре сантиметров от ноги Кайона, но своей цели не достигли. В последний момент паладин успел отпрыгнуть в сторону, одновременно метнув в тварь сгусток света – тот взорвался у неё на спине, оставив обугленную рану.

– Чарли, не поддавайся! – крикнул паладин, парируя удар одного монстра клинком, а второго отбрасывая вспышкой света.

А темный маг вновь расхохотался.

– Видишь, х-с-с-с-с-сранительница? Твой защ-с-с-с-ситник с-с-с-с-слаб. Убьет этих. Я приз-с-с-с-сову других. Он не с-с-с-с-сможет с-с-с-с-спас-с-с-с-сти тебя.

Я застыла. Взгляд метался между Кайоном, который с трудом сдерживал натиск чудовищ, Ханной, всё ещё лежавшей на траве, скованной тёмными верёвками, и хрустальным драконом, который лишь жалобно хрипел, практически полностью обессилев от темной магии.

Они все страдают из-за меня.

Надо было что-то делать. Но что я могла? Только спрыгнуть вниз. Тогда весь план этого существа провалится. Он не получит Хранительницу и доступ к Первому Источнику.

Почему же источник молчит?! Почему не говорит? Почему не помогает? Где же он?

«Здесь», – раздался в голове звонкий голос.

Где здесь? За воротами? Так до них дойти надо и выжить при этом!

Промедление обошлось серьезными потерями. Одна из тварей все-таки смогла достать Кайона. Нарост на ее хвосте полоснул по его плечу, разрывая ткань рубашки, и лицу, оставляя кровавый след на щеке.

Мужчина хрипло выругался и вдруг пошатнулся.

– Кайон!

Клинки в его руках замигали, теряя свою силу.

– Яд ш-с-с-с-саирассы с-с-с-с-мертелен, – ликующе прошипел маг. – Твой маг умрет. Из-с-с-с-з-с-с-са тебя.

– Нет! – выкрикнула я.

Колени подогнулись, и я упала на землю. Пальцы впились во влажную землю, врезаясь в нее, вырывая сочную зеленую траву.

«Я здесь… я везде… я остров»

Я не сразу поняла, о чем говорит источник. Но потом вздрогнула, поднося грязные руки лицу, рассматривая грязь и влагу.

Не нужно было никуда бежать. Не нужно было искать врата или древний алтарь. Источник был здесь – в каждой капле, в каждом листе, в травинке и былинке, в самом воздухе. Он напитал все вокруг своей магией и ждал, когда я перестану искать и начну чувствовать.

– Он умрётс-с-с-с-с на твоих глаз-с-с-с-сах, Хранительниц-с-с-с-са! – торжественно завопил маг.

Кайон еще пытался отбиться, твари, обугленные, окровавленные, кругами ходили вокруг него, злобно скалились. Но не нападали. Ждали приказа.

– Это мы еще посмотрим, – выдохнула я, закрывая глаза, разом разрывая внутри себя все щиты, и полностью открываясь.

В тот же миг мир вокруг будто замер. Шум ветра, рычание монстров, хриплое дыхание Кайона, противный смех темного, рев хрустального дракона, стон Ханны – всё отошло на задний план.

Я ощутила поток. Не просто воду – жизнь.

Она струилась под землёй, пульсировала в корнях деревьев, дрожала в каплях росы на траве. Это была не просто влага – это сила! И она принадлежала мне!

Судорожно вздохнув, позволила потоку проникнуть глубже. Теперь я видела его – не глазами, а внутренним взором: сеть тонких светящихся нитей, пронизывающих остров. Они тянулись от корней к кронам, от почвы к облакам, от моего сердца – к сердцу земли.

И дальше по всему материку. К каждому Роднику, которым поклонялись оборотни; к Истокам, что бережно хранили в храмах Соединенного Королевства; к Древу Жизни, что задрожало, приветствуя меня; к гейзерам огненных Фениксам; магическим кристаллам гномов, хранящимся в глубоких пещерах Высокой горы, и священному озеру русалок.

Весь мир был пронизан тонкими световыми нитями силы. И я была их Хранительницей!

Открыв глаза, развела руки в стороны и налетевший ветер легко поднял меня в воздух, лаская и оберегая.

Свет, вырвавшийся из моих ладоней, не обжигающая вспышка – а мягкое, золотистое сияние. Оно окутало Кайона, залечивая его раны, коснулось Ханны, ослабляя тёмные верёвки, добралось до дракона, уничтожая черную сеть, и, наконец, ударило в монстров.

Твари взвизгнули. Их чешуя задымилась, покрываясь ожогами и волдырями. Они отступили, шипя и скребя когтями по земле, будто пытались уцепиться за тень.

Я подняла руки. Теперь я видела структуру магии и знала, как ее направить. Это совсем несложно. Надо лишь чувствовать. Надо лишь верить в себя.

Земля дрогнула, образуя вокруг монстров кольцо из острых каменных шипов. Вода поднялась из травы, сковывая их лапы ледяными оковами.

Твари забились, не в силах дернуться. Завыли, когда их тела начали растворяться, превращаясь в клубы тёмного дыма.

– Ты… ты, – шипел маг.

С его уродливых, покрытых чешуей лап срывались темные молнии, которыми он нещадно бил в меня. Бил и не мог достать. Они рассыпались, не в силах пробраться сквозь золотой свет.

Взмах рукой и тёмного смело мощной воздушной волной, отбросив в сторону.

– Ты еще пожалееш-с-с-с-сь! – выдал он, прежде чем исчезнуть в портале.

На острове наступила оглушительная тишина.

Ветер мягко опустил меня на землю. И я тут же поспешила к Кайону, который медленно поднимался с земли. Слегка пошатывающийся, но живой и невредимый.

– Кайон! – я бросилась ему на шею, обнимая так крепко, как только могла, целовала в щёки, в лоб, в уголки губ, смеялась и плакала одновременно. – У нас получилось! Получилось!

Он мягко отстранил меня, но лишь настолько, чтобы заглянуть в глаза. Бережно обнял ладонями мое лицо и большими пальцами осторожно стёр слезинки на моих щеках.

– Нет, – мягко улыбнулся Кайон. – У тебя получилось, Хранительница.

Я провела пальцами по щеке – там, где тёмная полоска крови тянулась от виска к скуле. Рана, благодаря моей магии, затянулась, но на коже всё равно остался изогнутый, чуть розоватый шрам.

– Шрам, – тихо повторила я, проводя кончиком пальца по неровной линии. – У тебя останется шрам.

– Яд шаирассы смертелен. Удивительно, что я вообще жив. Но это лишь благодаря тебе.

Я вдруг рассмеялась – нервно, прерывисто, но в этом смехе было столько облегчения, что слёзы опять навернулись на глаза.

– Ну конечно! Как же я сразу не поняла! – прошептала я, уткнувшись носом в его шею, вдыхая такой знакомый, такой вкусный аромат моего паладина. – Хранительницы источников – Видящие. Но не все Видящие – Хранительницы. Мой дар спал, источник был скрыт, поэтому я видела лишь обрывки. Лишь свою жизнь. Нашу жизнь, Кайон.

Он нахмурился, слегка наклонив голову, как всегда делал, когда пытался уловить мысль, ускользающую от него.

– Чарли, я не понимаю…

Но я лишь улыбнулась, широко, искренне, чувствуя, как внутри разливается тепло, словно золотой свет, который ещё недавно защищал нас.

– Всё будет хорошо. Теперь я точно это знаю.

Идиллия не могла длиться долго. Сбоку раздался тихий стон и шелест травы. Ханна приходила в себя. Трясла головой, кусала губы и дрожала от боли. Наконец она подняла голову и наши взгляды встретились.

– Ты, – прохрипела она и ее лицо исказилось от кривой улыбки. – Всегда ты…

– Здравствуй, Снежинка, – тихо произнесла я, мысленно прощаясь с той, которую считала подругой.

– Ждешь извинений, Рыжик? – спросила Ханна, а в ее светлых глазах читался вызов.

– Нет.

Я действительно ничего от нее не ждала. Даже объяснения мне были не нужны. В них не было смысла. Подруга сама приняла решение, сама выбрала свой путь.

– Идеальная Шарлотта Уитмен.

– Я никогда не была идеальной, Ханна.

– Была. Всегда. Думаешь, ты победила?

– Думаю, да, – спокойно ответила ей. – И мы обе это знаем. Источник мой. Тёмный больше не придет, его планы рухнули. Да, он будет мстить, но всё равно ничего не добьётся. А ты вернешься в тюрьму, где будешь отбывать заслуженное наказание.

– Да кто ты такая, чтобы судить меня? – взвилась Ханна и в ту же секунду ее запястья сковали золотые кандалы.

– Я не буду судить тебя. Для этого есть другие. А я тебя простила.

Её лицо исказилось от боли и ненависти.

– Простила? Простила! – выкрикнула она, и голос её дрогнул. – Мне не нужно твоё прощение!

– Знаю, – ответила я тихо, но твёрдо. – Но оно нужно было мне.

Кайон шагнул ближе.

– Я должен доставить Ханну в Соединённое Королевство, – произнёс он.

– Должен. А я… я должна найти источник, – кивнула я, переводя взгляд на ажурные ворота, проступающие сквозь густую листву. – Нам многое с ним надо сделать. Прошлая Хранительница ушла много лет назад. Он скучал.

Кайон нахмурился.

– Я подожду тебя здесь.

Как бы мне хотелось сказать ему да. Хотелось не расставаться с ним ни на секунду. Но мы оба были заложниками своих обязательств. Светлый паладин и Хранительница.

– Нет, – я обернулась к нему и покачала головой. – Ты возьмёшь Ханну и выполнишь свой долг. А я выполню свой.

На мгновение между нами повисла тишина.

– Тёмный сюда больше не вернётся, – добавила я, смотря в самые родные черные глаза и не могла насмотреться. – Защита полностью восстановлена. Никто и никогда не сможет попасть на остров, пока я не дам согласие.

Я шагнула ближе, коснулась его груди, чувствуя, как бьётся сердце под моей ладонью.

– Отправляйся, Кайон. Я буду ждать тебя в Аэллен‑Тэри.

Он смотрел на меня долго, будто пытался запомнить каждую черту моего лица. В его глазах читалось всё сразу: тревога, гордость, нежность и боль, которую он пытался спрятать за сдержанной улыбкой.

– Хорошо… Хранительница.

Наш поцелуй был горьким от предстоящей разлуки. В нём смешались вкус слёз, солоноватый привкус пота после боя и едва уловимый аромат ветра – того самого, что носил нас по дорогам этого мира. Я ответила, вложив в это прикосновение всё, что не могла высказать словами.

Когда Кайон отстранился, его пальцы на мгновение задержались на моей щеке, словно он не мог заставить себя отпустить.

– До встречи, Чарли, – прошептал мой паладин.

И в этом «Чарли» прозвучало столько тепла, сколько не вместили бы сотни признаний.

Я кивнула, боясь, что голос дрогнет. Затем развернулась и направилась к узорчатым воротам. Стоило мне подойти ближе, как их створки слегка дрогнули, словно приветствуя меня, когда я приблизилась.

За ними ждал старый храм – обветшалый, но не сломленный, с колоннами, увитыми плющом, и полуразрушенной лестницей, ведущей к первому источнику нашего мира. Тому самому, что дремал десятилетиями, ожидая, когда его вновь пробудят.

«Ты пришла».

– Я вернулась.

(обратно)

Эпилог

Спроси меня – сколько времени я провела у Источника, – я бы не смогла ответить. Стоило мне скинуть с себя одежду, шагнуть в небольшой белый мраморный бассейн с водой насыщенного бирюзового цвета, как время остановилось.

Вода обволокла тело, словно шёлк, а в ушах зазвучал едва уловимый шёпот – то ли ветер в кронах деревьев, то ли голоса тех, кто стоял здесь до меня. Я провела ладонью по поверхности, и бирюзовые блики заиграли, складываясь в сверкающие золотом узоры: спирали, звёзды, неведомые знаки.

Задержала дыхание и погрузилась в воду с головой.

А дальше… я не знаю, как объяснить словами то, что произошло. Я будто растворилась в этой воде, стала её частью, едва не потеряв саму себя.

Я слышала Источник. Он рассказывал мне о том, как скучал без Хранительницы. О том, как к нему приходили другие, как жили, что делали. Показывал, как запустели без меня другие источники.

Побывала в каждом из них: во всех Родниках, во всех истоках и камнях, заглянула в Гейзеры и в Древо Жизни. Я видела их слабость, их раны и их проблемы. Смотрела, изучала, осознавала – и с каждым мгновением всё яснее понимала, как много работы меня ждет впереди.

Когда я вынырнула, храм изменился. Он словно заново ожил.

Исчезли трещины и сколы. Колонны вновь потрясали своим великолепием, заиграла яркими красками мозаика на стене, стал ровным и цельным бортик вокруг бассейна. Не было ни пыли, ни камней, ни следов запустения. Исчезли сорняки и мусор.

Воздух наполнился ароматом цветущих лилий и влажного камня. Свет, прежде тусклый и дрожащий, теперь лился ровно, будто сам храм дышал – глубоко, спокойно, благодарно.

Я стояла на краю бассейна, мокрая, дрожащая, но полная неведомого прежде знания. Теперь я знала, кто я. И знала, что мне предстоит.

За воротами ждал хрустальный дракон, который, увидев меня, приветственно зарычал и замахал крыльями. Кайона рядом не было.

– Здравствуй, – произнесла я, подходя ближе.

Он тут же склонил голову, и я осторожно погладила его.

– Ты ждал меня?

– Р-р-р-р.

– Что ж, тогда отправляемся в Аэллен-Тэри.

Не сразу, но у меня получилось залезть на него. Хрустальный дракон расправил крылья, и они заиграли тысячами граней. Я вцепилась в гребень на его спине, чувствуя под пальцами прохладную, чуть вибрирующую чешую.

С острова я улетала с легким сердцем, зная, что он находится под защитой. Золотая пыль скроет его ото всех. Никто не сможет попасть сюда, пока я не разрешу.

Полет прошел довольно хорошо. Дракон аккуратно опустился на лесную опушку, где меня встречали эльфы.

– Светлого дня, Хранительница, – склонив голову, произнесла Оракул.

– Светлого дня. Сколько меня не было?

– Сегодня третий день.

Тогда понятно, почему я так устала и так сильно хотела есть.

– Кайон? Он вернулся? – тихо спросила я, осматривая эльфов, которые заполнили поляну, чтобы меня поприветствовать.

– Еще нет.

Следующие дни мне было чем заняться. Конечно, сначала я выспалась, отдохнула и пришла в себя. Тело всё ещё помнило долгие часы полёта, а душа – тяжесть прощания с островом, который теперь скрывала золотая пыль. Но уже на следующий день я попросила Оракула отвести меня к Древу Жизни.

Я уже видела его в своих видениях, но в реальности оно оказалось ещё более впечатляющим.

Ствол, толстый, как башня, уходил ввысь, теряясь в кроне из серебристо‑зелёных листьев, которые мелодично звенели от дуновения ветерка. Кора переливалась перламутром, будто её покрыли тончайшим слоем росы. А у основания, там, где корни сплетались в узор, похожий на карту звёздного неба, мерцал слабый бирюзовый свет – знак того, что Древо хранит силу Источников.

Я подошла ближе и протянула руку. Пальцы коснулись коры – тёплой, чуть пульсирующей, как живое сердце.

– Ты помнишь меня, – прошептала едва слышно.

Древо ответило не словами – волной образов, промелькнувших перед внутренним взором. Оно знало меня. И оно ждало.

– Мне нужна ваша помощь, – отстраняясь, произнесла я и перевела взгляд на Оракула. – А еще инструменты: пилы, топоры, резаки.

Оракул взглянула на меня со священным ужасом.

– Но, Хранительница…

– Древо забито и утомлено. Надо удалить старые ветви, проредить его, помочь новым побегам найти путь. Через них сила будет питать Вечный лес, – пояснила я. – Не переживайте, я помогу сделать все правильно.

Я проверила каждую ветку, каждый побег, каждый корень, прежде чем удалить его. Выбрасывать строжайше запретила – каждая веточка должна была послужить своему народу.

– Отнесите всё в мои покои, – распорядилась я.

Эльфы молча склонили головы и принялись аккуратно складывать срезанные ветви в плетёные корзины.

Вечерами, мучаясь от бессонницы в ожидании Кайона, я создавала свои артефакты. Сначала я, конечно, починила часы прошлой Хранительницы. Это оказалось совсем несложно. Но часы были лишь началом.

Первым у меня получился гребень. Я выбрала ветку с особенно гладкой корой, отполировала её ладонями, пока поверхность не заблестела, как перламутр. Затем провела пальцами по древесным волокнам, нашептывая формулу связи – и гребень затрепетал в моих руках, будто живой. Теперь он не просто расчёсывал волосы – он собирал рассеянную энергию леса, избавляя от головных болей и помогая сохранить ясность ума.

Потом медальон. Внутрь я вплела крупный сапфир, синеву которого подчёркнула резьба в виде волн. Когда я замкнула контур, камень засиял мягким светом – он стал хранилищем памяти Древа, способным показывать видения тем, кто достоин их увидеть. Медальон я подарила Оракулу, уверенная, что она после передаст своей преемнице. И так будет до скончания веков.

Следом получилась рукоятка для ножа. Лезвие мне вручил кузнец – тёмное, с узором из мельчайших рун. Я обвязала рукоять полосками древесной коры, пропитанной соком Древа, и вложила в неё каплю своей силы. Теперь этот нож не просто резал – он уничтожал иллюзии, обнажая истинную суть вещей.

Утром шестого дня я проснулась со странным предвкушением. Встав с кровати, быстро оделась и вышла на улицу встречать рассвет. Утренняя прохлада взбодрила, но не успокоила.

Обхватив себя за плечи, я стояла, смотря, как солнце медленно поднимается над лесом. Его первые лучи, золотистые и робкие, скользили по верхушкам деревьев, зажигая на листьях капли росы.

Сначала я услышала шаги. Легкие, неторопливые. Услышала, но не повернулась. Лишь замерла, медленно опуская руки.

– Светлого дня… Хранительница, – раздался за спиной насмешливый, но такой родной голос.

Резко обернулась, встречаясь взглядом с пронзительно-черными глазами.

– Кайон! – выдохнула тихо.

И бросилась вперёд, прямо к своему паладину.

Он легко подхватил меня и закружил. Ветер взметнул мои волосы, солнце ослепило на миг – а потом были только его руки, его запах, его смех, такой знакомый, такой долгожданный.

– Я так скучала, – прошептала, покрывая поцелуями его лицо: лоб, щёки, подбородок, уголки губ. – Так сильно…

Мужчина опустил меня на землю, но не отпустил – крепко прижал к себе, уткнувшись носом в макушку.

– Знаю, – тихо сказал Кайон. – Я тоже.

Мы стояли так долго, не двигаясь, просто вдыхая друг друга, словно пытались запомнить каждое мгновение, каждую деталь.

– Ты больше не уйдешь?

– Никогда. Я навеки твой, Шарлотта Уитмен. Твой вечный раб, – улыбнулся он.

– Мне не нужен раб, – отстранившись, ответила ему.

– Может сгожусь как муж? – спросил паладин, не сводя с меня напряженного взгляда.

У меня в горле даже пересохло от волнения.

– Это предложение?

– Да.

– А ты ничего не забыл?

Кайон улыбнулся и кивнул.

– Шарлотта Уитмен, ты согласна стать моей женой?

Я очень хотела сказать да. Но сначала должна была кое-что прояснить. Один маленький, но очень важный момент.

– Почему?

Мужчина удивленно моргнул, словно не мог понять, что именно я от него хочу. Нахмурился, всматриваясь в мое лицо, и потом тихо произнес:

– Потому что люблю тебя, Чарли. Больше жизни люблю.

Вот это я и хотела услышать.

– Да! – бросаясь ему на шею, выдохнула я. – Сто тысяч раз да!

Мы поженились этим же вечером, под сенью Древа Жизни, листья которого мелодично звенели, благословляя наш союз.

Да, впереди нас ждало много работы. Мне предстояло посетить каждый Родник, каждый Исток, пещеры с кристаллами, каждую ветку источника. Очистить ее, восстановить, напитать и дать новую жизнь.

Но я смотрела в его глаза и чувствовала себя самой счастливой, самой любимой и самой желанной. И точно знала, что так будет всегда.

А потом была наша первая ночь. Волшебная, неповторимая, долгожданная.

В сумраке спальни прикосновения стали смелее, поцелуи – глубже, а шёпот – прерывистее. Все запреты пали, оголив наши чувства до предела. Сдерживаться больше не было смысла.

Я провела пальцами по его плечу, ощущая, как под кожей перекатываются напряжённые мышцы. Кайон ответил лёгким укусом в шею – не больно, но достаточно, чтобы у меня перехватило дыхание.

– Ты сводишь меня с ума, – пробормотал муж, скользя губами вниз, к ключицам, к краю сорочки, которая сейчас лишь мешала.

Я не ответила – потянулась к пуговицам, дрожащими пальцами расстёгивая их одну за другой. С каждым освобождённым кусочком кожи дыхание становилось чаще, а сердце билось всё громче, будто пыталось вырваться навстречу ему.

Когда наконец не осталось преград, мы замерли на миг – просто глядя друг на друга, запоминая этот момент: блеск глаз в полумраке, трепет ресниц, лёгкую улыбку, дрожащую на губах. В этом молчании было больше слов, чем в самых длинных признаниях.

– Ты… такая красивая, – хрипло произнёс Кайон.

И накрыл мои губы своими. Медленно, нежно и в то же время властно – так, что у меня подкосились колени. Его поцелуй был как первый шаг в бездну: страшно и бесконечно желанно.

Муж быстро поднял меня на руки и отнёс на постель, бережно уложив на шелковистые простыни и нависая сверху. Его взгляд скользил по моему лицу, по плечам, по груди и ниже – словно он хотел запомнить каждую деталь, запечатлеть её в памяти навсегда.

Удивительно, но стыдно не было. Я не хотела прикрыться или спрятаться. Наоборот, сейчас чувствовала небывалую власть над ним.

Каждое прикосновение вызывало сладкую дрожь – то лёгкую, как крыло бабочки, то пронзительную, до мурашек вдоль позвоночника. Судорожно вздохнув, запустила пальцы в его волосы, притягивая ближе, желая почувствовать его ещё сильнее, ещё глубже.

Поцелуи спустились ниже – к мочке уха, к пульсирующей жилке на шее, к впадинке между ключицами. Каждый контакт губ с кожей был как магический разряд, разжигающий пламя внутри.

Я выгнулась навстречу и тихо застонала, когда его зубы слегка прикусили нежную кожу над ключицей – не до боли, а до сладкого замирания сердца, до ощущения, что время остановилось.

– Ты прекрасна, Чарли, – прошептал Кайон, на мгновение отрываясь, чтобы взглянуть на меня.

В его чёрных глазах горело самое настоящее пламя. Я видела в них восхищение, нежность и страсть.

Мы снова слились в поцелуе – на этот раз более страстном, более отчаянном, как будто боялись, что мгновение исчезнет.

Время потеряло смысл. Были только мы – два дыхания, два пульса, два мира, ставшие одним. Ласковые прикосновения сменялись жаркими объятиями, шёпот – тихими стонами, а поцелуи – бесконечной чередой нежных укусов и лёгких касаний губами.

А потом всё снова растворилось в ощущениях: в скольжении пальцев по коже, в тепле дыхания на шее, в ритме наших тел, в огне, что растекался по венам.

Я терялась в нём – и в то же время находила новую себя. Ту, которую Кайон видел. Которую он любил и которую желал.

***

Десять лет спустя

Небо было синее‑синее, а облака невероятно пушистые, белые, воздушные, очень похожие на сладкую вату, которую так часто продавали в парках. Я глубоко вдохнула – воздух пах летом, травой и чем‑то неуловимо родным, словно сама земля приветствовала нас.

– Быстрее, а то опоздаем! – недовольно произнесла Тамилла и даже ногой топнула от нетерпения. – Побежали! Он же ждёт!

Не дождавшись реакции, она бросилась вперёд по тропинке, которая вела прямо к сверкающим узорчатым воротам – они мерцали вдали, будто сложенные из солнечного света и хрусталя.

– Ни капли терпения, – произнёс Кайон и обнял меня за талию, притягивая к себе.

От короткого поцелуя в обнажённое плечо у меня привычно перехватило дыхание. Тепло его губ, знакомый запах кожи, лёгкое прикосновение пальцев – всё это было таким настоящим.

– Ну быстрее же! – крикнула Тамми, застыв на полпути.

– Ни капли терпения, – хмыкнул муж и покачал головой. – И в кого онатакая?

– Наверное, в своего отца, – тихо рассмеялась я, чувствуя, как внутри разливается нежность.

– Скорее в мать, – возразил он, и в его голосе прозвучала та самая тёплая ирония, от которой моё сердце всегда делало лишний удар.

Его рука скользнула ниже, накрывая мой живот, который лишь слегка округлился. В этом жесте было столько заботы и скрытой тревоги.

– Уверена, что это безопасно? – тихо спросил Кайон.

– Более чем, – улыбнулась я, разворачиваясь к нему. – Источник никогда не причинит мне вред.

Сердце забилось быстрее от воспоминаний. Я ведь уже видела всё это. Источник показал мне будущее – вот эти ворота, эту тропинку, эту сцену. Тогда, десять лет назад, я смотрела на грядущее как на мечту. А теперь… теперь это было моей жизнью.

Я подняла руку и коснулась его лица – провела пальцами по шраму, заглянула в чёрные глаза, которые, несмотря на все прошедшие годы, всё так же с любовью и с восхищением смотрели на меня.

– С тобой мне нечего бояться, – прошептала я, и в этих словах было больше, чем просто уверенность.

Тамилла уже подпрыгивала у узорчатых ворот – её белые кудри разметались, глаза горели нетерпением. Она напоминала солнечный луч, сорвавшийся с неба и воплотившийся в человеческом облике.

– Ну наконец‑то! – воскликнула она, когда мы с Кайоном подошли. – Я думала, вы никогда не придёте!

Кайон тихо рассмеялся, всё ещё держа меня за талию.

– Терпение, дочь. Даже Хранительнице иногда нужно перевести дух.

Я улыбнулась и перевела взгляд на ворота. Они засияли мягким бирюзовым светом – таким же, каким светилась вода в том самом бассейне, где всё началось. Узоры на металле зашевелились, складываясь в приветственный знак в виде спирали – символа вечного движения и обновления.

И тогда я услышала это – тихий, ласковый шёпот, который шёл словно отовсюду:

«Ты вернулась… Хранительница…»

Волна тепла прокатилась по телу. Я закрыла глаза, вдыхая этот момент: запах лета, смех дочери, тепло руки Кайона, мерцание ворот, шёпот Источника…

– Я скучала, – произнесла вслух.

Это моё. Это моя жизнь. И я благодарна за каждый её миг.

Дорогие читатели, вот и подошла к концу история Шарлотты и Кайона!

Большое спасибо, что провели с нами это время. Спасибо за вашу поддержку и любовь!

Пусть 2026 год принесет только удачу, счастье и хорошее настроение! Пусть все ваши мечты сбудутся!

И до встречи в новых историях!

Не забывайте подписываться на автора и писать комментарии!

С любовью,

Татьяна Серганова

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Эпилог

Пожертвовать