Надежда, Вера и… любовь [Яра Саввина] (fb2) читать онлайн

Яра Саввина Надежда, Вера и… любовь

Пролог

Поздняя осень радовала тёплой погодой. Лёгкий ветерок шелестел опавшей листвой, закручивая её в небольшие вихри и бросая под ноги улыбчивым прохожим, гулявшим по тропинкам парка. Ещё день назад я так же радовалась виду разлапистых елей, багрянцу на клёнах и диких грушах. Сегодня же всё было иначе. Душу словно разрывало на части, а в горле стоял ком от невыплаканных слёз. Хотелось забиться в уголок, чтобы никого не видеть и ничего не слышать. Но вместо этого я упрямо бежала вперёд, накручивая километры по парку и гоня от себя мысли и воспоминания. Так лучше. Так казалось правильнее.

Но как бы я себя ни уговаривала, что физическая нагрузка – самое то, что нужно в данной ситуации, а тело не чувствовало ритма, отчего дыхание сбивалось, отдаваясь резкой болью в груди. Хотя, может, это болело разбитое сердце?

Дружеское плечо было бы сейчас весьма кстати. Жаль только от чайной терапии, устроенной Санькой, стало хуже. Почему? Загадка. Всегда помогало, а тут… Оставался лишь этот вариант – свежий воздух, знакомые с детства тропинки, любимые кроссовки, макушки сосен над головой…

Я настойчиво делала вид, что всё как всегда, что жизнь продолжается… Вот только кого я обманываю? Как бы я ни старалась, а против правды не попрёшь.

Возможно, было бы правильнее закрыться в квартире, уткнуться носом в подушку и порыдать, ругая судьбу-злодейку, испортившую мне жизнь. Но жалеть себя я не привыкла. Да и такая уж злодейка, эта судьба? А вдруг наоборот? Вдруг в случившемся моё спасение?

В очередной раз пробежав участок, проходивший рядом с дорогой, где возле светофора выстроилась очередь из автомобилей, я снова свернула вглубь парка. Там бегать мне нравилось гораздо больше. Каждый поворот, каждый тупичок, лавочка или беседка, хранили в себе воспоминания детства, когда и трава казалась зеленее, и солнце ярче. Вон под тем дубом я часто ела мороженое по пути из магазина домой. А в той беседке мама любила читать романы, слушая пение птиц, и часто брала меня с собой.

Знакомые дорожки стелились под ногами, уводя всё дальше, пока не упирались в неглубокий пруд, где жили дикие утки, крикливые и бойкие. Обычно я приносила им корм, но сегодня всё шло наперекосяк.

Полюбовавшись со стороны на шумное утиное семейство, повернула обратно, дав себе зарок, во что бы то ни стало вернуться сюда завтра с угощением.

Но моим планам не суждено было сбыться.

До выхода из парка оставалось каких-то пару сотен метров, когда я услышала детский плач, тихий и отчаянный, от которого заныло сердце. Замерев на месте, прислушалась. И ещё толком не успев сообразить что к чему, повернула в нужную сторону.

На лавочке, под тем самым дубом, где я когда-то ела мороженое, сидела рыжеволосая девочка лет пяти, сжимая в руках большое яблоко. Слёзы катились по её щекам, но малышка их словно не замечала.

– Привет, солнышко, – осторожно произнесла, присев перед крохой на колени, стараясь при этом не напугать ребёнка. – У тебя что-то случилось?

Я уже собиралась спросить, где её родители, когда вскинув заплаканное личико, на котором тут же появилась счастливая улыбка, она наклонилась вперёд, внезапно обняв меня за шею.

– Мама, мамочка, миленькая, родная, – захлёбываясь рыданиями, шептала малышка, уткнувшись мне в плечо, – наконец-то я тебя нашла.

Она цеплялась за меня так отчаянно, с такой силой и затаённой надеждой, что отстраниться я просто не смогла.

(обратно)

Глава 1

«Я сильная, я справлюсь».

Как часто за последние годы я повторяла себе эти слова? Не сосчитать. Каждый раз когда в жизни наступал сложный период, я включала режим «Сильная женщина» и, стиснув зубы, выбиралась из очередной подлянки, подброшенной мне судьбой.

Но никогда до сегодняшнего дня мне не было настолько трудно.

И больно.

Душу разрывало на части от переполнявших эмоций. Злые слёзы подступали к глазам. Но я старалась держать их при себе. Лучше поплачу позже. Когда буду одна. Сейчас не время. И не место.

– Я понимаю, что пустым словам вы вряд ли поверите, но у меня есть доказательства. Я переслала на ваш номер снимки, посмотрите их.

Звук входящего сообщения разбил вдребезги остатки надежды, разметав осколки по ветру. Если до этого момента я ещё надеялась, что произошла ошибка, то сейчас осознание случившегося, будто тараном ударило под дых, выбивая из лёгких воздух.

Каждая произнесённая фраза вонзалась в самое сердце, но я не имела права показывать свои истинные чувства перед этой… беременной женщиной, позвонившей в дверь несколько минут назад и заявившей, что она ждёт ребёнка от моего мужа.

– Загляните в мессенджер, – настаивала незнакомка, и руки сами собой потянулись к телефону, лежавшему в кармане спортивных штанов.

Открыв нужную вкладку, я пролистала с десяток фотографий, где мой Влад улыбался, глядя в камеру, при этом обнимая ЕЁ. На одной так и вовсе эта парочка снялась лёжа в кровати. В нашей кровати. Дата на фото ясно давала понять, чем занимался благоверный, когда я находилась в клинике на обследовании.

Стало мерзко. И всколыхнувшаяся в груди злость ядовитыми щупальцами опутала сердце. Впрочем, это даже к лучшему: слёзы отступили. Жалость к себе прошла, оставив лишь холод, сковавший душу. И пустоту, разлившуюся в груди чернильным пятном.

– Миленько, – произнесла, усмехнувшись. – От меня-то вы чего хотите? Поздравлений и пожеланий счастливой жизни? На данный момент я могу лишь пожелать гореть вам обоим в аду. Вот только ребёнка жалко. Он не виноват, что у него родители гады, мерзкие и гнусные. И, кстати, вам не стоит забывать, что на чужом несчастье – счастье не построишь. Закон «бумеранга» никто не отменял. Ответочка вернётся в троекратном размере. Впрочем, это уже не мои проблемы. Так что всего недоброго.

Я попыталась закрыть дверь, но дамочка успела просунуть в щель ногу и смазливое личико исказили ненависть и презрение. Быстро, однако, она преобразилась.

– Отпусти его, – процедила незнакомка.

Не трудно было понять, кого именно она имела в виду.

– Так я и не держу. Пусть проваливает на все четыре стороны.

– Врёшь, – её голос сорвался на визг.

– Вовсе нет. Я даже могу помочь собрать его вещи.

– Свои лучше собери, – фыркнула она. – Ты здесь жить не будешь, так что помоги себе, убогая, и проваливай по-хорошему. Освободи дорогу. Не позорься.

– Да я и не позорюсь, в отличие от некоторых. А квартира, кстати, моя. Она досталась мне от родителей. Так что, дорогуша, ножку убери, пока я тебе её не сломала. А то ведь и на беременность не погляжу, спущу с лестницы.

– Только попробуй, тебя засадят далеко и надолго, – прошипела она, будто гадюка. Впрочем, змея подколодная и есть.

– С чего бы? – наигранно удивилась я. – Все мои действия можно списать на состояние аффекта. Знаешь такое слово? Погугли в свободное от пакостей время, прежде чем запугивать честных граждан. Любой суд меня оправдает. У меня тут такое горе. Муж изменил. Разум помутился, вот и не сдержалась. Знаешь, у нас судьями работают в основном женщины, они меня поймут и поддержат. Но если хочешь проверить на своей шкуре, я могу устроить. Хотя всё же советую убрать ногу, – стерев ненавистную улыбку с лица, процедила я.

– Что здесь происходит? – гневный окрик оборвал нашу «милую» беседу. – Вы обе спятили? Орёте на весь подъезд. Устроили здесь представление для соседей.

На лестнице стоял мой благоверный, хмуро поглядывая то на девицу, то на меня.

– Ты какого хрена сюда припёрлась? – зло зашептал он на ухо незваной гостье, но я прекрасно его слышала. – Я же сказал, что сам выберу удачный момент и расскажу о нас.

– Сам? Ты уже пять месяцев не мычишь, не телишься, – скривилась она. – Вот и пришлось бедной беременной женщине брать ситуацию в свои руки. Или хочешь, чтобы наш ребёнок родился без отца? Знаешь, как таких потом дразнят?

– Пожалуй, я пойду, а вы продолжайте выяснять свои отношения, не стесняйтесь, – попыталась повторно закрыть дверь.

Но кто бы мне позволил.

– Надя, прекрати истерику и дай пройти, – прорычал Влад.

Подхватив любовницу под локоток, он попытался войти.

А вот это уже ни в какие ворота не лезет.

– Знаешь, Сухарев, а не пошёл бы ты…

– Я никуда не пойду, так что прекрати вопить. Давайте зайдём и спокойно всё обсудим за чашкой чая.

– С ядом? Я тут недавно покупала отраву от крыс на дачу, могу устроить. Или предпочитаешь чай с электрошокером? – подхватив с полки устройство, направила его на супруга и нажала кнопку.

Как же удачно я его недавно купили. Брала отбиваться от бездомных собак, расплодившихся в нашем районе, а вышло… что вышло.

Раздался характерный треск электрического разряда, заставивший парочку отшатнуться от двери.

– Совсем сдурела? – прорычал муж… в ближайшем будущем – бывший, однозначно. – Ты же видишь, в каком положении Леночка, и должна понимать, как женщина – ей нервничать нельзя.

На что эта Леночка, быстро оценив ситуацию, тут же схватилась за выпирающий живот и охнула, скривив свой аккуратный носик. Вот только актриса из неё была посредственная.

Эта комедия мне порядком надоела. Впускать в квартиру эту парочку я точно не собиралась. Мало ли что у них на уме. Да и вообще, при одной только мысли, что эти двое переступят порог, ладони сами собой сжимались в кулаки. Жаль только, одна я с супругом точно не справлюсь, если попытается прорваться в квартиру с боем: не та весовая категория. Так что пора вызывать «тяжёлую артиллерию», пока не поздно.

Решительно открыв телефон, я нажала на нужный номер и поднесла аппарат к уху. Пара длинных гудков и на вызов ответили.

– Шурик, привет! Узнал?

– Надька, харе прикалываться, – проворчал сосед в трубку, – знаешь же, что я терпеть не могу такое обращение. Чего надо? Я тут немного занят.

– Будь другом, выйди на площадку. Мне тут угрожают.

В квартире напротив что-то с грохотом упало на пол.

Он там шкаф что ли снёс по пути?

Соседняя дверь распахнулось настежь, продемонстрировав нам Бестужева во всей его бесстыжей красе. Кажется, я выдернула соседа из ванной. Хорошо хоть полотенцем додумался обмотаться, а не вылетел, в чём мать родила. Благоверного бы тогда точно Кондратий хватил. У него с моим одноклассником и так отношения не заладились с самого начала, а тут такой удар по мужскому самолюбию.

Глаза Леночки, при виде впечатляющей мужской красоты, масляно заблестели. Санька был хорош – под два метра ростом, широкоплечий, глаза цвета гречишного мёда. Влад с ним и рядом не стоял. Причём, интерес любовницы к Бестужеву тот заметил сразу же. И это его зацепило. Мне даже показалось, что он заскрипел зубами от бессильной ярости. Хотя, может, и не показалось.

Любо дорого было смотреть на его раскрасневшуюся от злости физиономию. Того и гляди пар из ушей повалит.

– Ты ещё об этом пожалеешь, – прорычал супруг, одарив меня убийственным взглядом, на что я не поленилась продемонстрировать ему средний палец.

– Катись куда подальше.

Схватив любовницу за плечо, Влад потащил её вниз по лестнице. Та возмущённо попискивала, но вырываться не пыталась. Уж не знаю, что супруг ей говорил, но рычал он знатно, правда, так ни разу и не обернулся.

Знает, козёл, что против Сашки ему не выстоять. Это со мной он может бить себя кулаком в грудь, а настоящему мужику даже слова против не скажет: кишка тонка.

– Так, Румянцева, я не понял… – дождавшись, когда мой благоверный скроется из вида, рявкнул сосед, назвав меня девичьей фамилией.

И именно это прорвало воздвигнутую мною плотину, выпустив эмоции вместе со слезами наружу.

Как же я устала! Кто бы знал, сколько мне пришлось вложить сил, здоровья и терпения, чтобы выстроить свой маленький мирок, который только что рухнул, разлетевшись на тысячи осколков от предательства и лжи.

Прислонившись спиной к стене, я сползла на пол и разрыдалась.

– Эй, Надюха, ты чего? – горячие руки схватили меня в охапку, поставив на ноги, но от этого я разревелась лишь сильнее, уткнувшись лбом в широкую обнажённую грудь. – Мда-а, попадос. Ладно, есть у меня одно проверенное средство от всех бед. Идём, будем успокаиваться. Заодно расскажешь, что это сейчас такое было.

(обратно)

Глава 2

Прошлёпав босыми ногами по площадке, я оказалась в квартире напротив. И не спрашивая разрешения, сразу же направилась в кухню. Где и находилось то самое «средство от всех бед», с помощью которого мы сейчас будем выходить из депрессии.

– Ставь чайник, я мигом, – крикнул из коридора Саня, стрелой пролетев в ванную комнату, откуда тут же раздался возмущённый женский шёпот.

Упс, кажется, я испортила кое-кому свидание.

Сожаление накрыло по самую макушку и казалось искренним, но когда спустя десять минут за возмущённой молодой женщиной закрылась входная дверь, я испытала самое настоящее злорадство. За что тут же стало стыдно. Между мной и Бестужевым была многолетняя дружба, та самая, которой якобы не существует между мужчиной и женщиной. Но вопреки всем утверждениям, вот уже многие годы мы старались поддерживать друг друга. Сначала я его, после смерти родителей. Потом он меня, в аналогичной ситуации.

– Прости, не хотела испортить тебе вечер, – покаялась, когда сосед вошёл в кухню уже полностью одетый.

– Забей, она получила компенсацию, так что в обиде не осталась, – отмахнулся Сашка, доставая различные травяные сборы, из которых заваривал вкуснейший чай.

– Бабник ты, Бестужев, – вздохнула я, сев на стул и подперев щёчку ладошкой.

– Но-но, не стоит на меня навешивать ярлыки. Я всего лишь молодой и холостой мужчина, причём довольно обеспеченный, а некоторым дамам только это и нужно, – фыркнул он, выключая плиту и засыпая в заварочный чайник сбор. – А вот когда встречу ту единственную – все похождения останутся в прошлом.

– Свежо предание, да верится с трудом, – пробормотала себе под нос, и беспричинная обида на одноклассника разлилась по горлу противной горечью.

«А ведь он, по сути, такой же, как и муж», – промелькнуло в голове, но тут же исчезло.

Нет, не такой же.

Я не должна его сравнивать с Владом. Сашка уважал честность и всё всегда говорил в лицо. А бывший изворачивался как уж на сковородке, пытаясь из всего извлечь выгоду. Бестужеву бы и в голову не пришло врать. А благоверный, похоже, только этим и занимался.

Не подозревая о моих мыслях, Саня открыл крышку заварочного чайника, и по кухне поплыл аромат мяты и листьев смородины.

Уже от одного этого запаха на душе стало спокойнее. Воспоминания сразу же подкинули похожие моменты, когда мы с ним вот так же сидели за этим столом, болтая о жизни и поедая вкусняшки. В ту пору я ещё была свободна, как ветер. И смотрела на жизнь сквозь розовые очки.

– Так что у тебя произошло? – разлив по чашкам чай, спросил Бестужев.

– Крах семейной жизни, Саня, со всеми вытекающими…

– Беременяшка – любовница твоего благоверного?

– Его, гада, – вздохнув, уткнулась в чашку, вдыхая успокаивающий аромат. – И знаешь, что странно, я только сейчас поняла, что где-то её уже видела.

– Может, у него на работе? – предположил друг, на что я отрицательно мотнула головой. – В компании общих друзей?

– Тоже мимо.

И тут память подбросила почти забытое воспоминание, за ним другое… И картина обмана раскрылась во всей своей уродливой красе.

– Кажется, я вспомнила, – сделав глоток чая, закрыла глаза, и образы годичной давности замелькали перед внутренним взором, вызывая тошноту. – Помнишь, прошлым летом мы ездили автобусом к морю?

– Помню, – усмехнулся он. – Такое при всём желании не забудешь. Такой скандал предшествовал этому… Кажется, ты хотела поехать с ним на острова, отметить годовщину, довольно долго откладывала на это деньги со своей зарплаты. Своей, не его. А он заставил тебя отказаться от мечты, сказав, что море везде одинаковое и платить бешеные деньги за солёную воду вокруг клочка суши, не намерен. Да к тому же отобрал у тебя отложенные деньги, обозвав транжирой. В итоге вы поехали по горящей путёвке автобусом в Крым.

– Вот в том автобусе Влад как раз и познакомился с этой Леночкой, – скривившись, процедила я. – Она сидела в хвосте автобуса, через два места от нас, и всю поездку носилась по салону как ужаленная, бегая к подружке, которая разместилась прямо за водителем. В коротеньких шортах. Привлекая к себе внимание. Ну, что могу сказать, привлекла. Один олень на неё всё же польстился. А потом оказалось, что нас по ошибке заселили в соседние номера. Уверена, там-то у них всё и началось. Сейчас, вспоминая те события, я понимаю, почему так быстро отключалась по вечерам, а наутро мучилась от головной боли. Похоже, Влад мне спаивал какое-то снотворное. Эти его вечерние чаепития, после которых меня вырубало… Сань, он меня усыплял и бежал к этой швабре… Боже, как же мерзко. Зачем я только это вспомнила?

– Затем, чтобы убедиться, что Влад этот – козёл винторогий, и не мучится угрызениями совести по поводу развода. Кстати, а я ведь с самого начала говорил, что он тебе не пара. Хорошо хоть послушалась и не ушла с работы. Ты ведь не уволилась? По-прежнему работала на удалёнке? – подозрительно прищурив глаза, уточнил Саня.

– Не ушла, – подтвердила я, но упоминать о том, что Влад думает иначе – не стала.

Я всё откладывала увольнение. Деньги ведь лишними не бывают. А мне хотелось новую прихожую. Старая, доставшаяся от родителей, совсем развалилась. Но Влад настойчиво уговаривал меня уйти с работы. Пришлось сделать вид. Благо в тот год нас всех посадили на удалёнку. С тех пор я так и продолжала работать дома. Втайне от мужа. Оберегая его и свой покой. Дооберегалась, блин… Кто бы знал, как сейчас я радовалась своему решению.

– Эх, Санька, и почему я не влюбилась в тебя? Жили бы душа в душу, – вздохнула, снова уткнувшись носом в чашку.

– Трудно любить того, с кем в детстве делила горшок, – подмигнул он, прекрасно понимая, что я шучу.

– И долго ты ещё будешь мне припоминать этот не самый достойный эпизод из моей жизни? – фыркнула я.

– Невозможно забыть тот факт, что меня отмутузила девчонка, покусившись на самое святое. Я с тем горшком так сроднился, а тут ты…

– Ну не могла же я обмочить штаны? Трёхлетние девочки уже не должны себе позволить такого безобразия, особенно в гостях, особенно когда там бегает такой милый мальчик. Маленький, как кузнечик.

– Зато ты в ту пору была уже булочкой и отделала меня одной левой.

– Девочки быстрее растут, так что нечего наговаривать. Подумаешь, набрала пару лишних килограммов. Это был детский жирок, который быстро сошёл, когда я пошла в школу. Зато после того случая ты и полюбил спорт. Признай.

– Признаю, – расхохотался Сашка. – Ты меня здорово простимулировала. Да, хорошие были времена.

– Это точно. Плюшки по выходным, торты на праздники, улыбки и обнимашки перед сном, – привычная тоска нахлынула с удвоенной силой, сметая проклюнувшиеся ростки хорошего настроения. – Мне так их не хватает, Сань. Наши родители были самыми лучшими в мире.

– И мне их не хватает, – откликнулся друг, – но это не повод раскисать.

– Да, согласна, – кивнула в ответ и встала, не в силах больше сидеть на месте. – Спасибо за всё. Если бы не ты…

– Куда собралась? – нахмурился Бестужев.

– В парк, на пробежку, уже время.

– Побежишь даже сегодня? – удивился он.

– Почему нет? Разве случилось что-то настолько серьёзное? Зачем мне откладывать на потом любимое занятие? – я держала улыбку, как профессиональный боксёр держит удар, и Санька поверил.

– Заходи после, посмотрим кинцо, закажем пиццу или роллы, – снова опустившись на стул, он расслаблено вытянул ноги.

– Обязательно, – наклонившись, поцеловала его в щёку. – До скорого.

Эх, если бы я тогда знала, чем закончится моя пробежка…

(обратно)

Глава 3

Вернувшись в пустую квартиру, сразу же отправилась в кухню, переступая порог с чётким желанием отправить приготовленный ужин в мусорное ведро. Но практичность победила. Зачем выбрасывать то, чем я смогу питаться несколько дней, не тратя время на готовку? Сегодняшний ужин хотелось сделать особенным, поэтому наготовила много всяких вкусностей. Два с половиной года назад, именно в этот день, мы с этим гадом и познакомились. Хотелось устроить праздник. Но, видимо, не судьба.

Переложив салаты и запеченное мясо в контейнеры, засунула их в холодильник, за ними последовал и торт, после чего направилась в спальню. Всё вокруг напоминало о Владе, но внутри образовалась леденящая душу пустота, вытеснившая все чувства и эмоции, поэтому я не ощущала ни боли, ни обиды, лишь сильную усталость и опустошение. Но, несмотря на это, направилась к шкафу, не собираясь тянуть с выполнением задуманного.

Признаться, когда открыла дверцу и увидела ряд офисных рубашек Сухарева, висевших на вешалках, первой мыслью было их сжечь. Но тогда бы он понял, насколько сильно ранил меня своим предательством. А давать ему лишний повод для злорадства, я не собиралась.

Достав спортивную сумку и чемодан, с которым он не расставался в командировках, начала распихивать вещи, старательно утрамбовывая для большей вместимости. Этому кобелю придётся хорошенечко поработать утюгом или отпаривателем, чтобы привести свои костюмы в нормальный вид. Маленькая, но такая приятная месть.

Обувь разместила прямо на белых рубашках, пересыпав бритвенными принадлежностями, после чего закрыла замки, хорошенечко придавив содержимое. А вот для курток пришлось выделить мусорные пакеты: отдавать под них свой чемодан я не собиралась.

Когда дело было сделано, позвонила в службу доставки, оформив вызов курьера на дом.

Адрес нового места обитания супруга я не знала, так что поедут его вещички прямо в офис, пусть оттуда и забирает. Мне чужого не надо.

Дождавшись курьера, оплатила доставку, после чего всунула ему в руки пакеты, выставила за порог чемодан с сумкой и захлопнула дверь, ощущая, как на душе сразу же становится спокойнее. Всё, первый шаг к свободе сделан. Можно теперь и на пробежку.

Поздняя осень радовала тёплой погодой. Лёгкий ветерок шелестел опавшей листвой, закруживая в небольшие вихри и бросая под ноги улыбчивым прохожим, гулявшим по тропинкам парка. Ещё день назад я так же радовалась виду разлапистых елей, багрянцу на клёнах и диких грушах. Сегодня же всё было иначе. Душу словно разрывало на части, а в горле стоял ком от невыплаканных слёз. Хотелось забиться в уголок, чтобы никого не видеть и ничего не слышать. Но вместо этого я упрямо бежала вперёд, накручивая километры по парку и гоня от себя мысли и воспоминания. Так было лучше. Так казалось правильнее.

Но как бы я себя ни уговаривала, что физическая нагрузка – самое то, что нужно в данной ситуации, а тело не чувствовало ритма, отчего дыхание сбивалось, отдаваясь резкой болью в груди. Хотя, может, это болело разбитое сердце?

Дружеское плечо было бы сейчас весьма кстати. Жаль только от чайной терапии, устроенной Санькой, стало хуже. Почему? Загадка. Всегда помогало, а тут… Оставался лишь этот вариант – свежий воздух, знакомые с детства тропинки, любимые кроссовки, макушки сосен над головой…

Я настойчиво делала вид, что всё как всегда, что жизнь продолжается… Вот только кого я обманываю? Как бы я ни старалась, а против правды не попрёшь.

Возможно, было бы правильнее закрыться в квартире, уткнуться носом в подушку и порыдать, ругая судьбу-злодейку, испортившую мне жизнь. Но жалеть себя я не привыкла. Да и такая уж злодейка, эта судьба? А вдруг наоборот? Вдруг в случившемся моё спасение?

В очередной раз пробежав участок, проходивший рядом с дорогой, где возле светофора выстроилась очередь из автомобилей, я снова свернула вглубь парка. Там бегать мне нравилось гораздо больше. Каждый поворот, каждый тупичок, лавочка или беседка, хранили в себе воспоминания детства, когда и трава казалась зеленее, и солнце ярче. Вон под тем дубом я часто ела мороженое по пути из магазина домой. А в той беседке мама любила читать романы, слушая пение птиц, и часто брала меня с собой.

Знакомые дорожки стелились под ногами, уводя всё дальше, пока не упирались в неглубокий пруд, где жили дикие утки, крикливые и бойкие. Обычно я приносила им корм, но сегодня всё шло наперекосяк.

Полюбовавшись со стороны на шумное утиное семейство, повернула обратно, дав себе зарок, во что бы то ни стало вернуться сюда завтра с угощением.

Но моим планам не суждено было сбыться.

До выхода из парка оставалось каких-то пару сотен метров, когда я услышала детский плач, тихий и отчаянный, от которого заныло сердце. Замерев на месте, прислушалась. И ещё толком не успев сообразить что к чему, повернула в нужную сторону.

На лавочке, под тем самым дубом, где я когда-то ела мороженое, сидела рыжеволосая девочка лет пяти, сжимая в руках большое яблоко. Слёзы катились по её щекам, но малышка их словно не замечала.

– Привет, солнышко, – осторожно произнесла, присев перед крохой на колени, стараясь при этом не напугать ребёнка. – У тебя что-то случилось?

Я уже собиралась спросить, где её родители, когда вскинув заплаканное личико, на котором тут же появилась счастливая улыбка, она наклонилась вперёд, внезапно обняв меня за шею.

– Мама, мамочка, миленькая, родная, – захлёбываясь рыданиями, шептала малышка, уткнувшись мне в плечо, – наконец-то я тебя нашла.

Она цеплялась за меня так отчаянно, с такой силой и затаённой надеждой, что отстраниться я просто не смогла.

(обратно)

Глава 4

Удары сердца отсчитывали пройденные секунды, неспешно разраставшиеся в минуты. Постепенно рыдания стихали, сменяясь редкими всхлипами. И когда, наконец, девчушка отстранилась, заглянув мне в лицо, я с облегчением выдохнула.

Вот сейчас она рассмотрит меня получше и поймёт, что я не её мама. Вот сейчас… Ну же…

Но чуда не происходило.

– Тебя как зовут, солнышко?

– Верочка, – ответила она, вытирая кулачком мокрые от слёз щёчки. – А ты разве не знаешь? Папа сказал, что это ты так решила меня назвать.

Вот и что ей на это ответить? Ух, оттаскала бы я за уши этого папашу, который мало того что врёт дочке напропалую, так ещё и не присматривает как следует за ней.

– Иногда взрослые такие рассеянные. Часто чего-то забывают, или кого-то. Вот как твоя няня, например. Забыла проверить, перед тем как уехать, на месте ли ты. С нами такое бывает. Иногда.

– А я вот знаю, что тебя зовут Надежда, – доверительно шепнула девочка. – Надежда Румянцева.

– Откуда? – поперхнувшись воздухом, удивлённо просипела я, нащупав лавочку и переместив на неё свою ошалевшую от происходящего тушку.

– Вот, – она вытащила из кармашка смятую вырезку из журнала и протянула мне, с гордостью добавив: – Сама прочитала.

Развернув трясущимися руками клочок глянцевой бумаги, я уставилась на статью трёхлетней давности, где красовалась моя фотография.

– Папа сказал, это ты меня держишь маленькую, – поделилась новой информацией кроха, и желание настучать её папе по макушке усилилось многократно.

Это каким же идиотом надо быть, чтобы сказать такую чушь ребёнку? Впрочем, сама виновата, ведь знала, что не стоило соглашаться на эту дурацкую фотосессию, но что сделано, то сделано.

Снова взглянув на фото, вспомнила события трёхлетней давности, словно они были вчера. Я тогда активно участвовала в молодёжном движении и нас пригласили на открытие нового перинатального центра, об удобстве и высокотехнологичном оборудовании которого как раз говорилось в той статье. И когда журналистке, освещавшей это событие, понадобилось фото, решили не привлекать настоящих рожениц. День был морозный, фоном выбрали здание центра, так что здоровьем мамочек и деток рисковать не стали. Вот мне и всучили муляж ребёнка, завёрнутый в одеяльце, который использовали на занятиях для первородящих по пеленанию и уходу. Почему такое сомнительное счастье досталось мне? Всё потому, что подружки как раз ускакали припудрить носик, и среди парней на улице осталась я одна. Ох, сколько подколов после этого было…

– Мамочка, ты грустишь? – выдернула меня из воспоминаний Вера, вернув в суровую реальность.

– Нет, что ты, детка, просто задумалась, – ответила ей, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть мужчину, бегающего в поисках ребёнка. – А где нам можно найти твоего папу?

– Он улетел куда-то по делам, а со мной осталась няня Маша, – задумчиво взглянув на яблоко, ответила малышка и, протянув мне, добавила: – Будешь?

– Нет, спасибо, ешь сама, – покачала головой и снова вернулась к расспросами: – И где нам найти твою няню?

– Не знаю, – пожала плечами кроха, пытаясь откусить кусочек от слишком большого фрукта, – она уехала.

– Куда?

Из её объяснений я понимала всё меньше и меньше.

– Дальше, – махнув неопределённо рукой, ответила девочка.

– А ты?

– А я вышла, когда машина остановилась и побежала за тобой.

– Подожди, как ты могла незаметно выйти из машины, если там была няня?

– Она сначала тоже вышла, – захихикала Вера, – ещё и ругалась. Хочешь, скажу как?

– Ой, нет, не надо. Ты лучше мне ответь, почему она ругалась. Что-то случилось?

– Наша машина ударилась о другую. Дядя из той машины на неё громко кричал и называл курицей. Няня на него тоже ругалась, а я смотрела в окно и увидела, как ты бежишь. И вышла. А няня села в машину и уехала.

– Без тебя, – уже не спрашивала, а утверждала я.

– Да.

К желанию настучать по макушке папе, добавилось ещё одно – посмотреть в глаза няне, которая уехала, даже не заметив, что в машине уже нет ребёнка.

Вот и что мне теперь делать? Как правильно поступить? Ответов на эти вопросы у меня не было.

Кажется, придётся снова звонить Сашке. Вот он «обрадуется». Но сама я не справлюсь. Даже не знаю, с чего начинать. А у него связи и знакомства. Может, задаст правильный вектор, куда мне обращаться по поводу ребёнка. Надо же найти её семью.

(обратно)

Глава 5

Малышка хрустела яблоком, сидя на лавочке и покачивая ногами. От слёз не осталось и следа. Деловито разглядывая прохожих, она жалась ко мне, напоминая нахохлившегося воробышка. И только когда холодная детская ладошка коснулась руки, я догадалась, что Вера замёрзла. Вот что значит отсутствие опыта общения с детьми. Настоящие мамочки заметили бы это уже давно, а я…

Ну какая из меня мама?

День плавно перешёл в вечерние сумерки, и на улице заметно похолодало, а девочка оказалась одета в красивое, но по-летнему лёгкое платье. Да, сегодня днём было достаточно тепло, и оно вполне подходило погоде. Но стоило солнышку скрыться за горизонтом, как сразу почувствовалось, что на календаре уже осень.

Стащив с себя мастерку, я накинула на плечи ребёнка, оставшись в одной футболке. Холодновато, но лучше так, чем знать, что Вера мёрзнет.

– Какая тёплая, – улыбнулась кроха, – и пахнет приятно. Тобой.

От её слов стало неловко. Как мастерка пахнет после пробежки по парку, думать не хотелось, но другой одежды, которую я могла отдать малышке, у меня с собой не было.

Наклонившись и втянув носом воздух, убедилась, что запаха пота нет. Пахло гелем для стирки и немного дезодорантом. И на том спасибо.

Так, что я хотела сделать? Ах, да.

Поёжившись от пронизывающего ветра, продувавшего оставшуюся на мне футболку насквозь, достала из кармана телефон и набрала номер Бестужева.

– Надька, ну где тебя носит нелёгкая? – не дав вставить и слова, пошёл Санька в словесную атаку, ответив на вызов. – Я уже с полчаса назад заказал пиццу и роллы. Сунулся к тебе… Пусто. Давай, шевели булками, пока я весь пол слюной не закапал.

Взглянув на фонари, в эту минуту осветившие парк, и на сменившийся контингент прогуливающихся, решила, что ничего страшного не произойдёт, если мы отправимся домой. Времени прошло достаточно много, но искать Веру никто не торопился. Не сидеть же нам на лавочке всю ночь?

– Хорошо, через десять минут жди. Но, Сань… – замялась, взглянув на малышку, – я буду не одна.

– Надеюсь, не Сухарева с собой притащишь?

– О, нет, тьфу на тебя.

– На остальных твоих друзей-знакомых… и незнакомых тоже, у меня аллергии нет. Жду.

Сашка сбросил вызов, и в эту минуту из-за поворота показалась сомнительного вида троица.

– О, какие девчонки, – прогнусавил кто-то из них и липкий холодок страха пополз по спине.

– Заткнись, бро, – проворчал второй. – Уже отхватили сегодня из-за тебя. Или вообще чуйку потерял, на мамашку с дочкой ведёшься?

– Ну чё ты опять начинаешь? Я же извинился.

– Вот и топай дальше. Молча. Пока их папашка тебе глаз на пятку не натянул.

Бормоча под нос ругательства, гнусавый засунул руки в карман и торопливо прошёл мимо нас.

– Эй, детка, иди отсюда. Ночью не стоит здесь гулять таким как ты, – поравнявшись со мной, посоветовал тот самый «бро».

– Да, спасибо, мы сейчас уйдём, – закивала я.

– Ты сегодня сама доброта, Михей. Заделался феей-крёстной? – оскалился его товарищ. – Или фингал под глазом заставил иначе взглянуть на этот мир?

– Хочешь тебе засвечу такой же? Посмотрим, как ты тогда будешь на него смотреть.

– Да ладно, я ж пошутил…

Огрызаясь и переругиваясь, троица растворилась в сгустившихся сумерках. И только тогда я поняла, что почти не дышала. Фух, на этот раз пронесло. Но проверять удачу во второй – лучше не стоит.

– Милая, как ты смотришь на то, чтобы поесть пиццы?

– Хорошо смотрю, – спрыгнув с лавочки и доверчиво вложив ладошку в мою руку, ответила Вера.

– Перекусим, а потом будем решать, как найти твоего папу, – вздохнув, пробормотала себе под нос, поёжившись от очередного порыва ветра и чихнув.

– Мама, ты замёрзла? Возьми кофту, – стягивая мастерку, произнесла девочка.

– О, нет, я в порядке, – присев перед ней, засунула ледяные ручки малышки в рукава, подвернула их и застегнула молнию. – Вот так-то лучше. Идём.

Чтобы выйти из парка, нам понадобилось не больше пяти минут, но погода начала стремительно портиться, поэтому вместо того, чтобы сразу идти домой, как и обещала Сашке, я завернула в супермаркет. Кажется, где-то там был отдел детских товаров. Надо немного утеплиться. Куплю Вере джинсы и толстовку, а себе верну мастерку. Иначе пока дойдём до дома, точно перемёрзнем. Не хотелось бы начинать новую жизнь с температуры и угрызений совести по поводу состояния девочки. На здоровье не экономят. Тем более на карте лежали деньги на прихожую. Ну, куплю её месяцем позже, ничего страшного.

Супермаркет нас встретил яркими витринами и гомоном голосов. Вокруг сновали уставшие после рабочего дня люди, скупая пакетами еду в продуктовом отделе, за которым как раз и отыскался тот, что нам нужен.

Пройдя под яркой вывеской, с надписью «Дочки-сыночки», мы оказались среди развешенных на стойках штанов, рубашек, юбок и прочего богатства швейного производства.

– Добрый вечер, – обратила на себя внимание сидевшая за столом девушка с бейджиком «Кристина». – Чем могу помочь?

– Нам нужны джинсы, рубашка и толстовка для девочки, – указав на прижавшуюся ко мне Веру, ответила я, окидывая взглядом ряды одежды. – И, пожалуй, болоньевая жилетка.

– О, у нас замечательный выбор детской одежды для маленьких принцесс, – улыбнувшись малышке, никак не прокомментировав её вид, кивнула девушка. – Сейчас что-нибудь подыщем.

Встав из-за стола, она пробежалась по отделу, и через несколько минут перед нами лежало всё необходимое в нескольких вариантах.

– Примерим? – всё так же вежливо, предложила Кристина.

– Да, конечно, – ответила ей и повернулась к Вере. – Тебе что больше нравится, выбирай.

Через двадцать минут нашу развлекательную программу прервал телефонный звонок.

– Надька, ну ты где застряла? – ворчал Саня.

– Мы в магазин забежали, уже выходим.

– Надеюсь, ты не всё там скупила? Сама донесёшь покупки или бежать на помощь?

– Сама.

– Ладно, жду, попытка номер… следующая.

Приложив телефон к терминалу оплаты, рассчиталась за покупку.

– Ну как, согрелась, солнышко? – улыбнувшись, присела перед Верой, разглядывая обновку.

– Да, мамочка, – закивала кроха и смущённо добавила шёпотом, покосившись на девушку: – Только кушать теперь очень хочется.

Надев мастерку и прихватив пакет с платьем, я протянула Вере руку:

– Тогда побежали домой.

Пока занимались шопингом, начал накрапывать дождик. И я порадовалась тому, что купила малышке жилетку.

Добрались до дома мы без приключений, вот только на этом наше везение закончилось.

(обратно)

Глава 6

С улыбкой поднимаясь по лестнице на свой этаж, я даже не подозревала, какая встреча меня ждёт. А могла бы догадаться, что без последствий моя выходка с одеждой Влада не останется. В общем, собственной недовольной персоной он меня и встретил. Хорошо хоть одежду обратно не притащил.

– Это как понимать? Ты где шляешься в такое время? – набросился муж с обвинениями и я, не сдержавшись, сморщила нос, словно увидела перед собой не человека, а кучу навоза. Хотя нет, навоз мне видеть было бы приятнее.

– С сегодняшнего дня, моя жизнь тебя не касается, – прошипела, не в силах оставаться вежливой с этим предателем, от одного вида которого начинало подташнивать. – Тем более, в отличие от некоторых, не будем тыкать пальцем, кого именно имею в виду, я не шлялась, а ходила по делам.

И как я могла его любить? Вот что в нём хорошего? После свалившейся на мою голову неприятности, будто пелена с глаз спала. Да, не зря говорят, что любовь зла, полюбишь и козла. Именно этот представитель рогатых и не давал сейчас пройти, перегородив дорогу.

Я попыталась обойти внезапно возникшее перед нами препятствие, с искривленной от ярости физиономией, но безуспешно.

– Я мужчина, полигамность у нас в крови, – выдал этот… нехороший человек, которого ещё недавно я с гордостью называла своим мужем.

– О, ты даже подготовился к встрече, умных слов начитался, – усмехнулась, одновременно с этим пытаясь повторить свой обходной манёвр. – Знаешь, с давних времён, в нашей бескрайней стране, это называлось иначе. Я бы озвучила как именно, но, думаю, ты и сам уже догадался. Так зачем пришёл? Говори быстрее и проваливай.

– Ты зачем закрыла дверь на старый замок? – скрипнув зубами, процедил Влад. – Я не смог войти.

Да, перед пробежкой именно это я и сделала. И ведь не прогадала, как чувствовала, что решение верное. Старым замком мы не пользовались уже много лет, из-за того, что его часто подклинивало, и чтобы не закрыть на него по ошибке, даже ключ с собой не носили. Ещё при жизни родители поставили второй, почему-то решив, оставить и этот. У меня же всё руки не доходили поменять. То денег лишних не было, то времени.

– Разве неясно? Для этого и закрыла, чтобы ты не смог войти. Тебе там делать теперь нечего, – усмехнувшись, оттолкнула его, устав вертеться лисой. От неожиданности Влад отступил. А я, брезгливо вытерев руку об штаны, направилась к Санькиной двери.

Но не тут-то было.

Схватив меня за шкирку, Влад дёрнул назад. Хорошо успела вовремя выпустить ладошку Веры, иначе малышка бы точно упала. А так она осталась за спиной благоверного, который на неё даже внимания не обращал, словно вместо ребёнка – пустое место.

Припечатав меня спиной к нашей двери, Влад зашарил по моим карманам.

– Не зли меня, дорогая. Сейчас мы спокойно войдём в квартиру и всё обсудим, – прорычал он, и в лицо пахнуло запахом спиртного.

Вот же, блин. От алкоголя он буквально зверел. Об этой его неприятной «особенности» я узнала уже после свадьбы, когда во время одной из встреч с друзьями Влад напился. И ведь ни за что бы не догадалась, что в нём почти бутылка креплёного, на вид он казался совершенно трезвым человеком. Язык не заплетался, из стороны в сторону не качался. Но если его тело как-то справлялось с отравой, то мозг работать переставал. Было страшно смотреть на то, как на первый взгляд вполне адекватный человек теряет над собой контроль, лишаясь рассудка.

В тот раз его агрессия не была направлена на меня лично, но её последствия я видела своими глазами. В больнице. После палаты реанимации. Тогда Влад чуть не загремел за решётку, но откупился. Я хотела подать на развод, но он клялся и божился, что больше капли в рот не возьмёт… Дура. Какая же я была дура. Наивная и глупая. Но любовь слепа, именно она заставляла оправдывать мужа. Я искренне верила в то, что в случившемся виноват его приятель. Спровоцировал, довёл, достал. Вот и получил по заслугам. Влад же хороший, он же и мухи не обидит.

Что могу сказать, слово муж своё держал, сторонясь алкоголя… до сегодняшнего дня. И если сейчас ему сорвёт крышу…

Словно в подтверждение этих мыслей, рядом с моей головой опустился кулак, ударив по дверному косяку. Кровь из стёсанных костяшек брызнула в разные стороны, но муж, казалось, совсем не чувствовал боли.

Паника накрыла по самую макушку, страх сдавил грудь, не давая дышать. И мозг отключился напрочь, а вместе с ним и способность адекватно реагировать на происходящее.

– А ведь всё могло быть иначе, – рычал он, схватив меня за горло и снова впечатав спиной в дверь, да так, что из лёгких выбило воздух. – Мы могли бы жить все вместе, дружной семьёй, растить Ленкиного ребёнка. Своих-то, судя по всему, у тебя быть не может…

– Не трогай маму, – детский голосок, разнёсся по подъезду звонким эхом.

Вцепившись в мужскую куртку, Вера пыталась оттащить Влада от меня.

– Это что ещё за мелочь? – схватив малышку за шиворот, он отшвырнул её прочь, как нашкодившего щенка. – Пошла прочь, блоха.

Вот тогда-то оцепенение, сковавшее тело от страха, меня и отпустило. Завизжав во всю силу лёгких, надеясь, что Сашка меня всё-таки услышит и не даст погибнуть во цвете лет я, разъярённой кошкой, бросилась на Влада, вцепилась когтями ему в лицо, оставляя глубокие полосы, тут же заполнившиеся кровью. Чувство самосохранения помахало на прощание ручкой, вместо неё пришла ярость, заставлявшая бить в пах, вырывать клоки волос и полосовать когтями лицо.

В отличие от меня, Влад следов не оставлял, наученный прошлым опытом. И сильный удар в живот заставил меня согнуться пополам.

Как раз в тот момент и открылась Сашкина дверь. Фух, кажется, мы спасены.

– Что здесь… – раздался Санькин голос, сменившийся злобным рычанием. – Ну, Сухарев, тебе конец.

Резким рывком оттащив мужа от меня, Сашка зарядил ему в челюсть, с одного удара отправив в нокаут. Но судьба благоверного меня уже не интересовала. С трудом сделав вдох, я отыскала затуманенным взглядом Веру и бросилась к ней.

– Милая, как ты? – шептала, заглядывая в её испуганное лицо. – Ушиблась? Где-то болит?

– Мамочка, – захлопав ресничками, всхлипнула девочка, и по щеке скатилась слеза, прочертив влажную дорожку, – дядя злой, он тебя ударил. Я так испугалась.

– Всё хорошо, солнышко, уже всё хорошо, – присев на колени, прижала её к себе и слёзы брызнули из глаз. Я пыталась сдержаться,честно. Не смогла. Усталость, страх, боль – всё смешалось в одно. Но рыдала молча, боясь ещё сильнее напугать кроху. Такую отчаянную и храбрую, бросившуюся меня защищать.

– Надюха, ты как? – тяжёлая ладонь опустилась на плечо, и я вздрогнула от неожиданности. Хорошо не отшатнулась.

– В норме, – прохрипела, поспешно стирая слёзы и вставая. – А где…

– Козёл винторогий? – зло усмехнулся сосед. – Отдыхает в уголочке. Сейчас приедут ребята и заберут его в «обезьянник». Пусть посидит, подумает о жизни. Там ему устроят достойный приём, уж я поспособствую, – замолчав, Сашка с любопытством посмотрел на Веру. – А это у нас кто?

– Это Вера, – представила я, погладив малышку по голове. – Вера, а это дядя Саша.

– Он хороший? – подозрительно прищурившись, уточнила она.

– Очень хороший, – улыбнулась, подмигнув соседу.

– Точно? – сомнения, похоже, малышку всё ещё не оставляли.

– Абсолютно точно.

– Что ж, вот и познакомились, – кивнув, пробормотал Саня. – Ну а теперь, гражданка Румянцева, будьте так любезны ответить на вопрос, почему милая Верочка называет тебя мамой. Или мне послышалось?

– Нет, не послышалось, – вздохнула я. – Но прежде чем ответить на твой вопрос, хотелось бы кое-что уточнить… Где там наша обещанная пицца? Есть сильно хочется. Стресс и всё такое.

Жалобно сложив ладошки у груди, я посмотрела на Сашку, наигранно похлопав глазками.

– Ох уж эти женщины, – проворчал он, закатив глаза. – Верёвки из меня вьёшь, Надежда. Ладно, чего уж, идите, жуйте, а я пока передам этого разукрашенного коготками охламона в надёжные руки нашей доблестной полиции. Но не думай, Надька, что сможешь уйти от ответов.

В общем-то, я и не думала. Сама к нему за помощью шла. Тем более, если уж Бестужев себе в голову что-то вбил – не отступит.

(обратно)

Глава 7

Растянув губы в улыбке, не дрогнувшей даже от хмурого взгляда Саньки, пожала плечами, делая вид, что не виноватая я, оно само как-то всё получилось. Ну а что, иногда именно так мамами и становятся, буквально за минуту. И пусть всего на пару часов, но ощущение единства с ребёнком, заполнявшее душу, от этого было не меньше.

Ухватившись за маленькую ладошку Веры, потянула её за собой, прошмыгнув мимо соседа в его квартиру. И за секунду до того как захлопнулась дверь, услышала протяжный вздох за спиной.

Да, не у одной меня сегодня день не задался. И если в моих проблемах виноват был Сухарев, то в Сашкиных – я сама. Ведь это по моей вине у него сорвалось сегодня свидание, из-за меня он не пошёл с друзьями в бар, а просидел весь вечер дома. Вот и сейчас вместо того, чтобы вытянуть ножки перед телевизором, разгребает мои проблемы.

Стало стыдно. Я уже не маленькая девочка, а всё так же бегу к нему за помощью, как в детстве. Надо исправляться.

– Мамочка, я кушать хочу, – выдернула меня из печальных мыслей Вера.

– Да, солнышко, сейчас, – засуетилась, перекладывая пиццу на тарелку и засовывая в микроволновку, дав себе зарок при первой же возможности отблагодарить друга. Он любит домашние пироги, буду печь по выходным. Мне не сложно, а ему приятно.

Найдя компромисс с собственной совестью, немного успокоилась.

Пицца оказалась выше всяких похвал. Вера умяла два куска сразу, запивая соком. Проголодалась малышка. А мне и трёх оказалось мало, но наглеть не стала, оставила Сашке. Друг и так к ней не притронулся, терпеливо ожидая меня.

Мы уже поели и убрали со стола посуду, когда входная дверь хлопнула, и на пороге кухни появился Бестужев.

– Ну как вы здесь, девчонки, не скучали без меня? – с улыбкой спросил он, обращаясь к Вере.

– Нет, мы кушали, – деловито ответила малышка и немного помедлив, добавила: – Спасибо, пицца была вкусная.

– Надо же, какая вежливая, – хмыкнул сосед. – Такой хорошей девочке так и хочется включить мультики о принцессах, а ещё дать целую коробку красивых открыток, которые коллекционировала моя мама. Она очень любила собирать сказочных персонажей. Хочешь посмотреть?

– Мамочка, можно? – глазки крохи загорелись от предвкушения.

– Конечно, – кивнула, прекрасно понимая, для чего Санька надумал этот манёвр, и даже решился показать малышке открытки, которые были дороги ему как память.

– А ты никуда не уйдёшь? – вдруг испуганно обернулась она.

– Нет, я буду здесь.

Сердце защемило от нежности к этой маленькой девочке, которую я знала всего несколько часов.

Будто почувствовав переполнявшие меня эмоции, Вера метнулась ко мне рыжеволосым огоньком и крепко обняла.

– Люблю тебя, мамочка, – прошептала она и, отстранившись, побежала за Сашкой в комнату.

– Бли-ин, – простонала, когда малышка уже вовсю о чём-то говорила с Бестужевым, – и как я потом буду без неё? Так, спокойствие, Надежда, только спокойствие…

– Уже разговариваешь сама с собой? – остановившись в дверях кухни, прислонившись плечом о косяк, усмехнулся сосед.

– Репетирую речь, – раскинув руки, фыркнула я. – Ты же мне сейчас устроишь допрос с пристрастием. Вот, тренируюсь отвечать чётко и по делу.

– Рассказывай, давай, – вздохнул он, – девочка уже пару раз переспрашивала, точно ли ты никуда не уйдёшь. Так что у нас максимум пять-десять минут, пока она перебирает открытки.

Бестужев оказался прав, минут через пять, когда мой рассказ был в самом разгаре, Вера прибежала проверить, всё ли в порядке и не обижает ли меня дядя Саша. Но убедившись, что всё хорошо, убежала снова. В итоге, я выложила всю историю как на духу, от начала и до конца, не забыв упомянуть о подозрительной троице, походе в магазин и встрече в подъезде с благоверным.

– Так и сказал: «Могли бы жить все вместе, дружной семьёй, растить Ленкиного ребёнка?», – переспросил Саня.

– Да.

– Вот же сучара кобелинистый. Мало я ему врезал.

– Ладно, с Сухаревым и так всё ясно, – отмахнулась, передёрнув плечами от нахлынувших неприятных воспоминаний. – А вот с Верой что делать?

– Мда-а, Румянцева, умеешь же ты находить приключения на свои нижние девяносто, – покачал головой друг. – Ладно, сейчас позвоню кое-кому, пусть посмотрят, может, кто за это время уже подал заявление о пропаже ребёнка. А потом поедем в больницу.

– Это ещё зачем?

– А затем. Тебе надо провести освидетельствование и зафиксировать наличие на теле повреждений.

– Сань, ну каких повреждений? Удар в живот был не настолько сильным, чтобы остались следы. Болезненным, да. Но обошлось без последствий. И на шее вряд ли что-то осталось. Не до такой степени он сдавливал. Только время потеряем.

– Покажи, – скомандовал он.

Вздохнув, расстегнула мастерку, демонстрируя другу шею.

– Ну?

– Небольшие гематомы есть, – приподняв мой подбородок, пробормотал он. – Этого будет достаточно. Показывай живот.

Спорить с ним было бесполезно, поэтому приподняв футболку, молчала, в ожидании вердикта.

– Здесь ничего. Но ехать надо. Следов на шее будет достаточно, чтобы приложить к заявлению.

– К какому заявлению?

– Не тупи, Румянцева, – проворчал сосед. – Так просто Сухарев не отступит. Надо прижать гада, чтобы неповадно было. Иначе у него может войти в привычку встречать тебя в подъезде и отстаивать кулаками свою жизненную позицию. Оно тебе надо?

– Нет.

– И я о том. Ладно, давай сначала узнаем по поводу девочки.

Последующие десять минут Бестужев методично обзванивал своих знакомых, работающих в правоохранительных органах, проверяя наличие заявления о пропаже ребёнка. Но по всем фронтам была тишина.

– Не понимаю, – злилась я. – Они до сих пор не заметили, что Веры нет?

– Понятия не имею, – тряхнув головой, он растёр лицо ладонями. – Значит, будем действовать сами. Иди, оденься потеплее, придётся покататься.

– Хорошо.

Вылив остатки чая в раковину, сполоснула кружку и вышла в коридор. Бестужев направился следом.

– Саш, хотела сказать тебе… – остановившись у двери, замялась, пытаясь подобрать подходящие слова. – Спасибо тебе за всё. Если бы не ты, не знаю…

– Надь, хватит, – он прервал меня на полуслове. – Друзья на то и нужны, чтобы быть рядом и в горе, и в радости. Вспомни, как ты забирала меня пьяным из баров, после смерти родителей, оплачивала долги за разбитую посуду и столы, тащила домой.

– Ты мне потом всё возвращал.

– Не важно, что было потом. Ты не бросила меня в трудную минуту, нянчилась со мной, как с ребёнком. Даже было дело, подняла на ноги спасателей, когда я уснул в кустах возле озера…

– Я чуть не поседела, думала, что ты утонул, – обхватила плечи руками.

– Если бы меня не нашли, мог бы и утонуть. Решил бы искупаться напоследок… Мда, покуролесил в своё время. Есть что вспомнить. После того раза я и взялся за ум, – скривив губы в усмешке, произнёс Бестужев. – Ты на меня так орала, а у самой слёзы стояли в глазах.

– Я, правда, испугалась. Родители, а потом ещё ты. Боялась остаться одна. Ты единственный мой близкий человек.

– Да, знаю. И мне так было стыдно за то, что доставил тебе столько проблем. Ты вытащила меня, Надь. Вытащила из того жизненного болота, в которое меня чуть не затянуло. Так что это малое, чем я могу тебе отплатить.

Притянув меня к себе, Сашка погладил по спине и тут же отстранился.

– Ладно, надо ехать, беги, переодевайся.

Поцеловав его в щёку, я вышла в подъезд и уже собиралась войти в свою квартиру, когда меня остановил надрывный детский крик.

– Мама, мамочка…

Сердце ёкнуло в груди. Надо было предупредить Веру, а не уходить молча. Даже не подумала об этом. Вот же… Учиться мне ещё и учиться, как обращаться с детьми.

По Сашкиной двери с обратной стороны, застучали маленькие кулачки, и я поспешила вернуться.

(обратно)

Глава 8

Распахнувшаяся навстречу дверь едва не заехала по лбу, заставив отшатнуться. Но миг спустя я об этом даже не вспомнила, когда маленькая девочка, словно рыжеволосый ураган, бросилась ко мне и вцепилась в штанину.

– Мама, мамочка, не уходи, не бросай меня, пожалуйста.

Испуганные детские глаза наполнились слезами, и сердце сжалось в груди от нахлынувших эмоций. Растерянность, страх, отчаяние… Всё смешалось в одно. И весь этот эмоциональный коктейль был замешан на щемящей душу нежности, которую я испытывала к малышке.

Вот как меня угораздило всего за несколько часов привязаться к ребёнку так, словно знала её с самого рождения? Что будет, когда найдутся её родственники? Как потом объяснять ей, а заодно и себе, что мы больше не увидимся?

Впрочем, не важно, что будет потом, надо жить здесь и сейчас. И если хочется обнять кроху, надо это сделать. Другого шанса может и не быть.

Присев на колени, я притянула малышку к себе, ощущая, как подрагивает её тельце от сдерживаемых рыданий. Хотелось укрыть её от всего мира, защитить. Хотелось видеть её улыбку, наблюдать, как она растёт.

Мечты, мечты…

Я не её мать. Мне никто этого не позволит.

– Не бросай меня, пожалуйста, не уходи, – шептала она, обняв меня за шею. – Я буду хорошей девочкой. Буду слушаться и вовремя ложиться спать, и кушать противную кашу.

– Так не любишь кашу? – стирая слёзы с бледных щёчек, улыбнулась я, несмотря на то, что сердце разрывалось от боли.

– В ней комочки, – вздохнув, начиная успокаиваться, доверительно поделилась кроха. – И противная пенка.

– Фу, терпеть не могу пенку, – несла я всякую чушь, лишь бы отвлечь её и больше не слышать тех просьб, которые выполнить не в силах.

– И я, – робко улыбнувшись, закивала она. – Но няня Маша заставляла её есть, – улыбка тут же погасла. – И ругалась. И называла меня чёртовым отродьем.

– Ну и няня тебе досталась, – не сдержалась я, но вовремя прикусила язык. Снова ведь лезу не в своё дело. Но раздражение на незнакомую женщину только усиливалось. – А ты папе об этом говорила?

Эх, посмотрела бы я на эту Машу. Заглянула бы в её бесстыжие глаза. Подправила бы слегка макияж, чтобы не обижала маленьких.

Вот как можно это рыжеволосое чудо, похожее на солнышко, называть отродьем?

– Нет, не говорила, – опустив глазки, призналась девочка. – Когда папа дома я забываю. Мы с ним играем и смотрим мультики, читаем сказки и рисуем.

– Хороший у тебя папа, – кивнула я и про себя добавила: «Иногда бывает».

Если был бы таким идеальным, каким его расписывала дочь, уже давно бы начал её искать. Вот где его сейчас носит? Он вообще знает, что ребёнка нет дома?

– С ним весело, – между тем, продолжала Вера. – А потом он уезжает и приходит няня Маша.

– Надь, надо ехать, – напомнил мне Сашка, стоявший на пороге квартиры и молча наблюдавший за нами всё это время.

– Да, конечно, – кивнула ему и снова обратилась к Вере: – Мне нужно переодеться, а потом нам всем придётся съездить по делам. Беги, надевай свою жилетку и обувайся. Дядя Саша тебе поможет. А я сейчас быстро накину чего-нибудь потеплее и выйду. Это моя квартира, тут я живу, – указала на дверь.

– А можно я пойду с тобой? – спросила кроха, даже не взглянув на Бестужева.

– Кажется, Надька, ты попала, – покачал он головой, – причем, по полной. Как выпутываться станешь?

– Пока не знаю, – взяв малышку за руку, пробормотала я, направляясь к двери и доставая ключ. – Как-нибудь… И, Сань, вынеси её жилетку с обувью, пожалуйста.

Друг скрылся буквально на пару секунд и, вернувшись с пакетом в руках, всунул его мне.

– Ладно, будем разбираться с проблемами по мере их поступления, – задумчиво пробормотал он. – Одевайся. Я подожду вас здесь.

Буквально через десять минут мы уже ехали по ночному городу, освещённому яркими огнями витрин и частично работающими фонарями. Вера сидела пристёгнутая ремнями безопасности на заднем сиденье. Правда, Бестужеву пришлось сбегать домой и прихватить большую подушку. На неё мы и посадили малышку. Только тогда широкие ремни легли на грудь, а не на шею.

– Сколько мороки с детьми, – качал головой друг. – Так не посадишь, то не наденешь, этим не покормишь. А расписывают их появление так, словно родители выиграли супер приз.

– Не ворчи, – улыбнулась, покосившись на мужчину. – Везде свои нюансы. Это просто с чужими детьми так, а свои когда появятся, будешь светиться от счастья, и подгузники менять, и попку целовать.

– Тьфу, Надька, не говори при мне эти страшные слова. Кстати, тебя и не от своего вон как прёт, – понизив голос, мотнул он головой назад.

– Видимо проснулся материнский инстинкт, – горько усмехнулась я. – Ты же знаешь, мы с Владом не предохранялись, но я так и не забеременела. А хотелось. И когда понимаешь, что есть вероятность вообще не стать матерью…

– Прекрати. Чушь всё это. Просто ты с этим кобелём была несовместима. Тебе само провидение об этом подавало знаки. Вот найдёшь нормального мужика и нарожаешь целую кучу детей. И вообще, с чего ты решила, что проблема в тебе?

– Так Сухарев сегодня продемонстрировал свой потенциал. Живот у Леночки видел?

– А его ли там ребёнок? Тот ещё вопрос. Обратила внимание, как эта Леночка на меня облизывалась? У неё таких как Сухарев может быть десяток.

– Ладно, так или иначе скоро узнаю, всё со мной в порядке или нет, когда придут результаты полного обследования, – вздохнув, повернулась к окну, не желая больше говорить на болезненную тему.

Мы как раз остановились на светофоре, когда игнорируя сигнал, на красный цвет пронеслись два больших чёрных внедорожника, повернув в сторону парка.

– Идиоты, – покачал головой Сашка, – а потом из-за таких происходят аварии и гибнут люди.

– Может, что-то случилось и дорога каждая минута? – пожала плечами, ухватившись за возможность сменить тему разговора.

– Может и так. Но другие люди здесь при чём, те, чьими жизнями они рисковали, гоня на красный? Кстати, мы приехали. Буди Веру, она заснула. Не будем же мы оставлять ребёнка одного в машине?

– Нет, конечно, что за глупый вопрос, – возмутилась я, но видя Санькину ухмылку, тут же успокоилась.

Подкалывает, злыдень. Прекрасно же видит, что переживаю по поводу Веры.

– Ладно, не пыхти, просто ты сейчас такая забавная. Напоминаешь мне курицу-наседку, которая жила на балконе у бабы Нины со второго этажа, и кидалась на кошек, забиравшихся к ней по дереву. Отстаивала своих цыплят, не одного за сезон не потеряла. Так и ты…

– Всё бы тебе посмеяться, Бестужев, – проворчала, не сдержав улыбку, вспоминая соседку снизу, за пернатым хозяйством которой, мы наблюдали детьми с моего балкона.

За последующие пару часов пришлось несколько раз будить Веру. Справку о побоях мы получили. Правда, пришлось Сашке слегка надавить на знакомого.

– Ну где ты видишь побои, Бестужев? Так, пара синяков и шишка на затылке, – юлил лысыватый мужик в белом халате. – Сам знаешь, с таким материалом наши бравые сотрудники работать не станут.

– Это не твоя забота, Макаров, – не сдавался друг. – Есть следы? Есть. Фиксируй.

С охами-вздохами, но пресловутую бумажку нам выписали, намекнув на то, что Сашка теперь в должниках.

В отделе доблестной полиции нас тоже пытались мягко послать, настаивая на мирном урегулировании конфликта. Но Бестужев сдаваться не привык.

В итоге пришлось обращаться к его товарищу, начальствующему в том отделе. Сашка когда-то служил под его началом в отряде специального назначения. А боевое братство – это на всю жизнь.

– Бросай, Бестужев, свою шарашкину контору, и приходи работать к нам, – сманивал тот друга, похоже, уже не первый раз. – Такие следаки как ты на вес золота.

– Я лучше подожду, Прохоров, когда тебе надоест здесь протирать свои штаны, и ты примешь моё предложение, – парировал тот. – Деньгами не обижу.

– Не в деньгах счастье, Саня.

– А в их количестве. Да-да, я в курсе.

– Ладно, мы ещё вернёмся к этому вопросу, – покосившись на нас с Верой, подмигнул мужчина. – Заявление у вас приняли. Что же касается девочки… – он задумчиво посмотрел на спавшую в моих руках малышку, задремавшую сразу же, как только мы вошли в кабинет и сели в кресло. – Занятный рассказ. Сейчас придёт мой помощник, сфотографирует её, и тогда разошлём информацию по своим каналам. Сотруднику по делам несовершеннолетних тоже позвонили. Но мой вам совет, молодые люди, если вам не всё равно на её эмоциональное состояние, пусть девочка побудет пока у вас, не травмируйте ребёнку психику. Если она считает Надежду мамой… В общем, решать вам. Конечно, так не положено. Но в отчёте я напишу, что позволил её забрать под мою ответственность. Адрес только оставьте.

– Спасибо, Михалыч, магарыч с меня, – благодарно кивнул Сашка.

– Какой магарыч, Саня, ты чего? Взятка должностному лицу это тебе не цацки-пецки…

– Какая взятка, о чём вы, гражданин начальник? – фыркнул Бестужев. – Я напишу деду Морозу, что ты был хорошим мальчиком и в новогоднюю ночь он подарит тебе ящик коньяка.

– Ну, вот это другой разговор, – ёрничал Прохоров. – Только напомни этому деду Морозу, что он уже второй год обещает праздники провести с нашей компанией за городом.

– Эй, Михалыч, это уже попахивает шантажом.

– Рациональным предложение, Саня, исключительно им.

На этой приятной ноте мы и расстались.

Домой вернулись уже ближе к полуночи. От вежливого предложения Сашки переночевать у него, я отказалась. Не хотелось стеснять друга ещё и ночью. Сухарев в кутузке, а больше мне угрожать некому.

Зря я так думала.

И поняла свою ошибку уже в первом часу ночи, когда мы с Верой пили перед сном молоко с печеньем на кухне. Но было уже поздно.

От входной двери послышался подозрительный шорох и тихий шелест цепочки, ударившейся об косяк.

Сердце ухнуло в пятки.

Подскочив со стула, я выхватила из ящика нож, задвинув испуганную Веру за спину. И как раз вовремя: в коридоре раздались тяжёлые шаги.

(обратно)

Глава 9

Секунда, вторая, третья… Напряжение нарастало, отдаваясь пульсацией в висках. Меня слегка потряхивало. Но стиснув зубы, я упрямо сжимала побелевшими пальцами нож, цепляясь за него, словно за спасательный круг.

Если это Сухарев…

Но нет, это был не он.

Появившийся в дверях мужчина оказался таким же высоким, как Сашка. Да и по ширине плеч вряд ли уступал соседу. Но если Бестужев напоминал мне большого плюшевого медведя, обманчиво неспешного и добродушного, то этот – тигра, стремительного и безжалостного. Даже цветом волос его природа наделила таким, что будто кричал «Опасность, опасность, берегись». Зато стало понятно, от кого маленькая Верочка унаследовала огненно-рыжую шевелюру.

– Папочка, – взвизгнув, малышка рванула к отцу. – Ой, и дядя Витя здесь. Привет!

Следом за рыжеволосым великаном в дверях нарисовался ещё один. Не такой яркий и мощный, как отец Веры, скорее более поджарый и гибкий, но опасностью веяло от него не меньше.

– Папа, а я маму нашла. Сама! – устроившись удобнее в отцовских объятиях, выдала кроха. – Правда, я умничка?

– Правда, – басовитый голос разнёсся по кухне, и меня обожгло ядовито-зелёным взглядом, который прошёлся по мне с головы до ног, задержавшись на руке, всё ещё сжимавшей нож.

Презрительная усмешка искривила мужские губы. Вот же, кошак драный, возомнил себя здесь непонятно кем. Именно эта его гримаса и заставила страх отступить.

Да что ж за день-то сегодня такой!? Не иначе ретроградный Меркурий в зените или новолуние, или на что там ещё можно списать сыплющиеся как из рога изобилия неприятности?

И снова мужик меня пытается унизить, задавив своим авторитетом. Сначала Сухарев, теперь этот.

Что ж, в моём случае лучшая защита – это нападение.

Демонстративно отправив нож в ящик, я скрестила руки на груди и улыбнулась во все тридцать два зуба.

– Надо же, какая встреча в середине ночи. Неожиданность – это, видимо, у вас семейное, – пропела я, и не спеша потянулась к электрическому чайнику, включая.

– У тебя две минуты, чтобы объяснить, что моя дочь делает здесь, – прорычал «тигр».

– Думаю, я уложусь и в минуту, – усмехнулась, подходя к нему почти вплотную – Хотя мог бы и сам догадаться, что может делать дочка у своей мамы. Может, гостить?

– Что ты несёшь? – если бы взглядом можно было замораживать, я давно бы превратилась в ледяную статую.

– Солнышко, а где у тебя та вырезка из статьи с моей фотографией? – обратилась я к малышке.

Завозившись в руках, девочка достала из кармана аккуратно сложенный листок, уже затёртый от времени и протянула мне.

– Милая, а это тот самый дядя Витя про которого ты рассказывала? Тот самый, который любит молоко и мультики? – игнорируя пышущего негодованием папочку, я ворковала с Верой.

– Ага, – закивала она. – Иногда вместо няни Маши со мной остаётся он. Но про мультики это секрет, – зашептала она, наивно пологая, что тот её не слышит.

– О, поверь, я никому не скажу, – подмигнула ей. – Но дядя Витя точно обрадуется, если ты возьмёшь его за руку и покажешь, где здесь у нас телевизор, – и обратилась уже к мужчине: – Вы же не откажете нашей Верочке в такой малости, а, Виктор? Посмотрите с ней мультики? А мы с её папой пока тихо-мирно побеседуем.

– Ромыч? – покосившись на друга… или босса, вопросительно произнёс он.

– Идите, – не отрывая от меня взгляда, мужчина передал ему дочь из рук в руки. – И прикрой за собой дверь.

– Папа? – заволновалась кроха, видимо почувствовав что-то неладное.

– Всё в порядке, солнышко, – попыталась её успокоить, хотя от сгустившегося в комнате напряжения уже начинала болеть голова. – Мы с твоим папой просто поговорим.

– Ты только не ругай его, он хороший, – вывернувшись в руках Виктора и наклонившись к моему уху, шепнула малышка. – Ладно?

– Договорились, – ответила, глядя на то, как на кухню закрывается дверь.

Так-с, теперь главное не запаниковать.

– Скажите, Роман… Вы же Роман? Я правильно поняла? – мужчина не то что не ответил, а даже не шелохнулся. Ну что ж, такое мы тоже проходили, когда у Влада пропадало настроение или он на что-то обижался, была похожая картина. – Вы хорошо помните эту фотографию и те слова, которые говорили своей дочери, показывая её?

Я развернула обрывок страницы и протянула ему.

Никакой реакции. Даже не взглянул.

– Вера говорила, что вы сильный и умный. С первым, пожалуй, соглашусь, раз уж проникли в закрытую квартиру. Против такого факта не попрёшь. А вот по поводу второго…

– Нарываешься, девчонка? – прошипел он, яростно сверкая зелёными глазами.

– Пытаюсь ответить на ваш вопрос в установленные вами же сроки. Не больше, не меньше. Спрошу ещё раз. Вы хорошо помните эту фотографию и те слова, которые говорили своей дочери, показывая её?

Нехотя мужчина перевёл взгляд на снимок. И чем дольше он на него смотрел, тем больше эмоций проявлялось на его лице.

– Не может быть, – наконец, выдохнул он.

– Вижу, вы вспомнили, – повернувшись к засвистевшему чайнику, я щёлкнула кнопкой. – Чай, кофе?

– Есть что покрепче? – прохрипел он, устало взъерошив волосы и опускаясь на стул.

– С некоторых пор я негативно отношусь к алкоголю, поэтому дома не держу.

– Тогда кофе.

Надо же, оказывается, он даже умеет говорить, а не только рычать. Прогресс на лицо. Надо закрепить результат.

– Я совершала пробежку по парку, – поставив перед мужчиной кружку, начала свой рассказ, – когда услышала детский плач…

Делясь подробностями произошедших со мной события уже в третий раз, говорила чётко и по делу, не оставляя места для эмоций. Упомянула в том числе и злополучную троицу парней, которые подтолкнули своим появлением уйти из парка. О магазине и встрече с Владом решила промолчать. В полиции рассказать было необходимо, но сейчас выворачивать душу перед незнакомым мужчиной мне не хотелось. Эти моменты его не касались.

Помешивая ложечкой чай, я как раз замолчала, пытаясь найти подходящие слова, чтобы задать главный вопрос: «Как жить со всем этим дальше?», когда в стекло ударилось что-то тяжёлое, и по кухне разнёсся звук бьющегося стекла.

Я не успела даже понять что к чему, как оказалась лежащей на полу и придавленной мощной мужской фигурой. Вот это реакция! Причём, направленная на мою защиту. Надо же. Роман прикрыл меня собой от возможной опасности. Кстати об опасности…

– Это всего лишь камень, – окинув взглядом кухню и, судя по всему, отыскав причину по которой разбилось окно, с облегчением произнёс мужчина.

Камень. Всего лишь камень. На миг прикрыв глаза, я медленно выдохнула, стараясь унять грохочущее сердце. Выходило с трудом.

Мда-а, так и до нервного тика недалеко.

– Может, тогда вы с меня слезете? – напомнила я ему, о своём недвусмысленном положении.

– Извини, сработала привычка.

Плавно поднявшись, он протянул мне раскрытую ладонь и я, покосившись сначала на неё, потом на самого мужчину, вложила свою руку, вставая.

– Румянцева, какого чёрта у тебя открыта дверь? – рявкнул ворвавшийся в кухню Санька и замер. – Вяземский?

– Бестужев? Ты как здесь оказался?

– Живу напротив. А вот ты что здесь де… О, подожди, только не говори мне, что ты отец Веры, – хохотнул друг. – Блин, а ведь мог и догадаться: такой цвет волос я видел только у одного человека…

– А ты откуда знаешь мою дочь?

– Долгая история. Но сдаётся мне, ты уже в курсе основных событий, иначе тебя бы здесь не было.

– В курсе, но видимо не полностью, раз уж твоя фамилия в деле не фигурировала, – усмехнулся Роман, подозрительно покосившись на меня.

– Кстати, что с окном? – взгляд друга скользнул по осколкам и сразу же стал острее. Всю весёлость как рукой сняло.

– Как раз пытались разобраться, – вытащив из кармана платок и наклонившись, Роман осторожно взял камень, видимо стараясь не стереть возможные следы, и развернул лист бумаги, который крепился к нему канцелярской резинкой.

(обратно)

Глава 10

*** Роман Вяземский

Самолёт летел над облаками, время от времени задевая очередной пушистый бок носовой частью фюзеляжа. Под крылом самолёта растекалось безбрежное молочное море, но выпиравшие островки, поднимавшиеся выше общего уровня, будто воздушные зефирки, порой возникали у нас на пути. И тогда казалось, что мы ныряем с головой в сладкую вату.

Мда-а, зефирки, сладкая вата… Понесло тебя, однако, Вяземский.

Кто бы что ни говорил, а общение с детьми накладывает свой отпечаток даже на мысли. И чем дольше я находился вдали от дочки, тем сильнее скучал. Видимо, из-за этого в голову и лезли поэтические сравнения с любимыми вкусняшками моей малышки.

Глядя в иллюминатор на темнеющий горизонт и первые звёзды, появившиеся на небе, я думал о Вере. Как она там без меня? Что нового узнала за день? Нетерпеливо поглядывая на часы, представлял, как вернусь домой с подарками, а она заберётся ко мне на колени и будет рассказывать о том, что видела, чем занималась.

Расширение бизнеса предполагало такие вот поездки. Теперь мне нужно отлучаться из дома хотя бы пару раз в месяц на день-два. Но расставание с дочкой давалось нелегко. Моя Вера. Моё маленькое персональное солнышко с широкой душой и добрым сердцем.

В отличие от меня…

Если бы не она, моя жизнь так и продолжала бы крутиться вокруг международных конфликтов, войн, мятежей и восстаний. Превращая в машину для убийств. Без чувств, без эмоций, без жалости и сострадания. Наше специальное подразделение побывало почти в каждом уголке мира. Вот только по документам мы числились обычными канцелярскими крысами, работавшими в неком охранном предприятии, находящемся на попечении у военных. Но это не мешало нам получать задания от сильных мира сего. Хорошо оплачиваемые задания.

Так что первоначальный взнос для собственного дела у меня имелся солидный, как и нужные знакомства. Многие ребята, с которыми я нередко делил последний глоток воды из пробитой фляжки или кусок чёрствой лепёшки, найденный в разрушенном доме, со временем сменили жизненный вектор, неплохо пристроившись на гражданке. Но боевое братство – это до последнего вздоха. Так что друг другу мы помогаем, то советом, то деньгами, то нужной информацией. Удобно. Особенно когда знаешь, что они не подведут, что им можно доверить даже собственную жизнь. Проверено на личном опыте.

Всё изменилось пять лет назад, когда на пороге своего дома, вернувшись после шумной вечеринки, которой отмечали очередное удачное дело, я нашёл пищащий в одеяле свёрток и записку «Она твоя дочь».

Вот тогда я впервые пожалел, что не натыкал вокруг дома камер. Но кому нужна полупустая холостяцкая халупа? Тем более местная братва прекрасно знала, что связываться со мной не стоит. Я бывал там от силы пару раз в месяц. Да, водил баб, не без этого. Похоже, одна из них дорожку и запомнила. И даже не поленилась узнать, когда я вернулся домой. Кукушка хренова.

В том, что какая-то курица залетела от меня, сомнений не возникло, лишь стоило развернуть одеяльце и взглянуть на рыжий младенческий пушок на голове ребёнка. Тут даже экспертиза казалась лишней. Впрочем, без неё всё равно дело не обошлось. Я должен был заявить на малышку свои права, а без официальной бумажки у нас, порой, даже в сортир не сходишь.

Мысль о том, чтобы отдать её в детский дом… проскальзывала, чего уж. С моим образом жизни о детях я даже не думал. Но побегав с ней по дому ночь, подняв на уши всех знакомых, притащивших мне детские смеси, пелёнки-распашонки, понял – не отдам, моя и точка.

Вяземские от проблем не бегут.

Зато как обрадовались мои родители. Мать плакала, отец тоже тайком смахивал слезу, ворча, что соринка в глаз попала. А как младшая сестра умильно ворковала над крохой, когда я принёс её в первый раз для знакомства. Хотя и потом её отношение к Вере не изменилось, она до сих пор остаётся всё той же доброй и любящей тётушкой. Правда, в тот день меня впервые в жизни обозвали криворуким. Каюсь, был косяк. Но кто же знал, что у подгузников есть зад и перед?

– Роман Иванович, прибываем, нужно пристегнуться, – пропела миловидная стюардесса, наклонившись, чтобы поправить ремни безопасности, демонстрируя глубокое декольте.

При других обстоятельствах я бы выбрал время, чтобы заглянуть к ней в гости. Но чем ближе мы подлетали к аэропорту, тем тревожнее становилось на душе. Такое случалось в бытность моего служения отечеству, когда что-то шло не по плану, и приходилось ждать подлянки от судьбы со всех сторон одновременно. Вот и сейчас я чуйкой чуял, что-то не так. Но вот что?

– Вить, привет! Какие дела в нашей вотчине? Есть проблемы? – выйдя из самолёта, я первым делом набрал своего помощника.

– Всё отлично, Ромыч, процесс идёт. Проблем нет.

– Точно? – с сомнение протянул я, прекрасно зная, что интуиция меня не подводила ни разу, и где-то точно что-то случилось.

– Обижаешь, Иваныч. Когда я от тебя что-то скрывал? – обиделся друг. – Эй, подожди-ка, опять твоя чуйка дала о себе знать?

Да, о моей интуиции в отряде знали все. А с Витькой так и вовсе мы работали в связке. Поэтому этой самой чуйке он доверял даже больше, чем себе.

– Она зараза. Столько лет молчала, а тут… – признался, садясь на пассажирское место ожидавшего меня внедорожника.

Водить мне нравилось, и нередко я предпочитал ездить сам. Но не буду же сейчас гнать водителя с его места? Ему за работу деньги платят. Не стоит на себя перетягивать обязанности других. Каждый должен заниматься своим делом. Да и асс он первоклассный.

– Я сейчас лично всё перепроверю и отзвонюсь.

– Жду.

Вечерний город встретил меня яркими огнями витрин. Люди спешили после работы по делам, суетясь возле магазинов, кафе и булочных. Кое-где мелькали дети. И мне отчаянно захотелось услышать голос Веры.

Набрав номер няни, я в ожидании застыл, слушая механический ответ:

«Номер абонента выключен или находится вне зоны доступа».

– Что за хрень?

Звонить матери не вариант, она тут же начнёт волноваться. А у неё проблемы с сердцем. Оставался только один вариант. Набрав номер телефона Маргаритки, в нетерпении постукивал пальцами по колену. Чёрт. Что-то нервы расшалились.

– Алло, – сонным голосом пробормотала в трубку она.

– Привет, сестрёнка. Как сама?

– Привет, Ром. Нормально, как всегда. Пришла с работы, села на диван вытянуть ножки на пару минут, и вырубилась. Кстати, не могу дозвониться до Марии. Заходила к тебе, но ни её, ни Веры нет дома. Ты что-то об этом знаешь?

– Нет, как раз пытаюсь выяснить. Сделай милость, спустись на вахту к Петру и уточни, когда он видел Машу и Веру в последний раз.

– Ладно.

Марго заволновалась, я слышал это по сорвавшемуся голосу. Да и сам я находился сейчас в таком состоянии, что лучше не становиться у меня на пути.

– Где тебя носит, Мария? – прорычал, вглядываясь в вечерние сумерки, спустившиеся на город.

Секунды тянулись невыносимо долго. И когда пришёл входящий от Риты, я едва не раздавил телефон, пытаясь ответить на вызов.

– Ром, Мария прибегала минут сорок назад. Паша сказал, что она нервничала. Поднялась в квартиру и спустилась минут через пять с чемоданом, – без предисловий начала сестра. – Веры с ней не было.

– Вот же су.., – окончание слова проглотил, протяжно выдохнув.

– Ром, мне страшно.

– Держись, мелкая, мы справимся. Будь на связи.

Отключившись, набрал номер Витюхи.

– У нас проблемы.

– Говори, – друг умел быстро соображать и реагировать в экстремальных ситуациях как никто другой.

Описав в двух словах случившееся, я ждал, какой вывод он сделает. У самого голова отказывалась работать напрочь. Меня буквально потряхивало. Если с дочкой что-то случилось, я эту Машку в порошок сотру…

– У неё на машине был установлен жучок. Сейчас пробью маршрут, – не подвёл он.

– Смотри конечную точку. Где она сейчас?

– Запоминай адрес, – снова заговорил Витя спустя несколько минут, которые я с трудом удерживался, чтобы не сорваться, и продиктовав улицу и номер дома, добавил: – Я буду там через десять минут.

– Мы дальше. Давай, Вить, не упусти эту стерву. Только она нам сейчас может сказать, что с моей дочерью.

Через двадцать минут мой внедорожник остановился возле небольшого дома в пригороде. На крыльце горел свет. И судя по голосам, раздающимся из дома, Витька успел.

Добиться от бьющейся в истерике Марии внятных объяснений оказалось не просто. Пришлось вылить на неё ведро ледяной воды, чтобы она перестала верещать и начала говорить внятно.

В итоге выяснилось много чего интересного. В том числе и то, что она работала на конкурентов, собирая информацию обо мне и моей семье. Но главное, мы узнали подробности случившегося и возможное место, где Вера вышла из машины.

– Ты какого чёрта сразу не позвонила мне и не рассказала? – орал я, тряся за плечи женщину, как тряпичную куклу.

Да, нервы сдали. Но разве могло быть иначе, когда узнаёшь, что эта тварь даже не попыталась найти ребёнка, а спешила собирать чемоданы, собираясь уехать в другой город?

Как будто я не нашёл бы её там. Да я достал бы её из-под земли.

– Вы прикопали бы меня сразу где-нибудь в лесу, – выла та сиреной.

– Идиотка.

Оставив Марию на попечение доверенных ребят Виктора, чтобы не попыталась снова сбежать, мы рванули на двух внедорожниках в сторону парка. О конкурентах всё выясним позже, сейчас главное – найти Веру.

Прошерстив весь парк вдоль и поперёк, но так и не найдя малышку, я отправился к Прохорову, начальствующему в отделе полиции нашего района. Оставалось только подать заявление о пропаже ребёнка. Другого выхода я не видел.

Но Михалыча на месте уже не оказалось. Зато его помощник быстро вспомнил, что не так давно приходила молодая женщина с рыжеволосой девочкой-найдёнышем. В подтверждение он показал фото моей малышки, сонной и уставшей.

Жива. Главное, что жива. Остальное дело техники.

Адрес женщины мы узнали без труда, впрочем, как и вошли в её квартиру, а вот там нас уже ждал сюрприз, и не один.

(обратно)

Глава 11

*** Надежда Сухарева (Румянцева)

Появление Бестужева снизило градус напряжения. Я даже не предполагала, насколько сильно всё это время нервничала, пока не почувствовала волну облегчения, прошедшуюся с головы до ног. То, что Роман – отец Веры, ещё не значит, что ему можно доверять. И я не доверяла, стараясь выстроить нейтральный разговор, при этом оставаясь настороже, отслеживая каждое его движение, каждый взгляд.

Но после того как пришёл Сашка – позволила себе немного расслабиться и незаметно перевести дыхание. Судя по беседе, казавшейся дружеской, Бестужев неплохо знал Вяземского и точно бы не стал улыбаться и шутит с тем, с кем находился в контрах. Значит, можно выдохнуть. В обиду он меня точно не даст.

Знать бы ещё кто такой, этот Роман. Очередной товарищ из боевого братства? Судя по тому, как ловко он проник в квартиру, а после закрыл меня собой от удара – так и есть.

С одним вопросом вроде бы разобралась, а вот с другим…

Брошенный в окно камень вызывал много предположений, но все они сводились к одному – так или иначе к этой ситуации приложил руку Сухарев, больше некому. Не сам конечно, ведь на данный момент он должен находиться в полиции, но подельники его точно. Или знакомые его подружки, оставшейся без долгожданного бонуса в виде моей квартиры, на которую, похоже, она имела большие виды. Обломилась. Разозлилась. И…

Впрочем, с обвинениями торопиться не стоит. Пусть с этим делом разбираются профессионалы. Парочка из них как раз находилась практически под носом.

Кстати о них.

Пока Вяземский внимательно вчитывался в записку, Бестужев подошёл ближе и заглянул через плечо.

– Что там? – не сдержавшись, уточнила я, когда мужчины молча переглянувшись, так и не сказали ни слова.

– Стандартная угроза, – беспечно пожал плечами сосед.

– А точнее? – попыталась добиться ответа, но снова впустую. – Саш, ты серьёзно считаешь, что своим молчанием меня защищаешь? – возмутилась, скрестив руки на груди. – Я должна знать, что там написано.

– Ты ещё об этом пожалеешь, – вместо него произнёс Роман.

– Что? – опешила настолько, что растеряла весь запал.

– В записке написано: «Ты ещё об этом пожалеешь!», – уточнил он, а я, выдохнув, плюхнулась на стул, не в силах больше стоять на ослабевших ногах.

– Может, принести своего чая? – заботливо поинтересовался Бестужев.

– Стакан валерьянки. Чай уже вряд ли поможет, – пробормотала, массируя виски, которые сдавило словно тисками.

– Чего нет, того нет, – развёл он руками. – Может, коньячку для расширения сосудов?

– Ты же знаешь – я не пью, – отмахнулась, потянувшись к банке с кофе и насыпав в кружку сразу две чайные ложки.

– Я смотрю, вы близко знакомы, – усмехнулся Роман.

– Ближе чем ты думаешь, – не отрывая от меня обеспокоенного взгляда, ответил Саня. – Наши родители дружили. Мы с Надькой росли вместе, ходили в один класс… В общем, за неё я глотку перегрызу любому.

– О, даже так? Понятно.

– Что тебе понятно? – взвился Бестужев. – Она мне как сестра, единственный близкий человек, который не бросил меня в трудную минуту. Понятно ему…

– Надя, Надя… – задумчиво произнёс Роман. – Подожди, та самая что ли?

– Да, – устало кивнул сосед и тоже потянулся к кофе, насыпая себе двойную порцию.

– Та самая – это какая? – настороженно уточнила я.

– Хорошая, расслабься, – отмахнулся друг.

– Надеюсь, ты ни с кем не делился забавными историями из нашего детства? – начала закипать, вспомнив утренний разговор про горшок.

– Если подобное и было, то исключительно в рамках дозволенного цензурой, – ответил за него Роман. – Так что переживать не о чем. Тем более, сейчас тебя должно волновать другое. Кто мог кинуть камень? Кому ты перешла дорогу?

– Есть один кандидат, – проворчал Саня, не дав мне вставить ни слова. – Сам он сейчас в «обезьяннике», но по его наводке сделать могли.

– О ком речь?

– О муже Нади, – опять за меня ответил Бестужев. – Тот ещё козёл.

Вот же… И рта не дают раскрыть. Ладно, посижу, помолчу, послушаю.

– Козёл? И всё-таки муж? – ехидно приподнял рыжую бровь Роман.

– В скором времени будет бывший, – оскалился Бестужев, на эмоциях согнув ни в чём не повинную ложечку.

Не знаю, чем бы закончился этот разговор, но в коридоре послышался топот детских ножек, и в кухню заглянула Вера.

– Мамочка, я спать хочу, – сонно пробормотала она, подходя ко мне и забираясь на колени. – Дядя Витя там уже спит. Громко. А я без тебя не хочу. Можно я пока посижу на ручках?

Ледяной порыв ветра всколыхнул штору, напомнив нам о том, что на улице осень, поэтому ночевать в квартире с разбитым окном – не самая лучшая идея. И слово в подтверждение этого в небе прогрохотал раскатистый гром, от которого задрожали остатки стёкол, причём, часть из них со звоном тут же упала на пол.

– Давайте, вы переночуете сегодня у меня? – предложил Саня, покосившись на окно. – Здесь я тебя не оставлю. А завтра позвоним монтажникам, чтобы застеклили.

– У меня ночевать безопаснее, – вклинился в разговор Роман, – охрана по периметру, камеры… – расписывал он, но видимо на моём лице промелькнуло нечто такое, из-за чего он тут же сменил тактику. – Тем более Вере будет спокойнее дома. Ты же не хочешь доставить ребёнку ещё больший дискомфорт, мамочка?

Вот ведьрыжий жучара… Мастерски умеет манипулировать чувствами других. Но винить его в этом я не имела права: он заботился в первую очередь о спокойствие дочери, прекрасно понимая, что если разлучить нас сейчас, то спокойной ночи у ребёнка не будет.

– Кстати, хорошая мысль. Это действительно выход, – подумав, кивнул Саня и выжидающе посмотрел на меня. – Он нормальный мужик, Надь. Не обидит, ручаюсь, – мотнув головой в сторону Вяземского, произнёс сосед, на что тот недовольно поджал губы.

Не нравится, когда за него решают? Или пришлись не по вкусу мои сомнения? Неужели думал, что услышав такое предложение, я побегу, роняя тапки? Хотя о чём я? Такие самоуверенные и наглые типы именно так и думают. Таким же, как они, не отказывают.

– И девочке так лучше, – надавил на больное Бестужев.

– Мамочка, поехали домой? – сонно пробормотала Вера и от жалобного взгляда её больших зелёных глаз с длинными тёмными ресницами, сердце дрогнуло.

Вот как ей отказать? Разве будешь думать о собственном удобстве и комфорте, когда тебя просит ребёнок?

– Хорошо, но с одним условием, – кивнула, обращаясь к Роману.

– Деньги не проблема, заплачу, сколько скажешь.

Захотелось тут же хлопнуть себя по лбу, услышав такое, а ещё лучше Вяземского. Поварёшкой. Чтобы вправить мозги на место.

– Ты расскажешь, каким образом именно я стала мамой Веры.

– Не знаешь, как становятся мамами? Я могу не только рассказать, но и показать, – ёрничал этот рыжий… невыносимый тип.

– Ромыч, осядь, – в голосе Сашки послышались явные нотки угрозы.

– Ладно, – ехидная улыбка сползла с его губ, – что-то меня, и правда, понесло не в ту степь. Извини. Да, я расскажу. Обещаю. И, Надя… Даю слово, что не обижу.

(обратно)

Глава 12

Всю дорогу до дома Вяземского мне пришлось мысленно уговаривать себя не трусить. Я взрослая сильная женщина, мне нечего бояться. Ведь так? Тем более, Сашка доверяет Роману. К тому же друг пообещал, что заедет утром в гости, а это должно было добавить уверенности в завтрашнем дне. Должно было… Вот только не добавляло.

Мои попытки обрести душевное спокойствие не увенчались успехом. Волнение лишь усиливалось, вытягивая последние силы.

Ввязавшись в эту авантюру с материнством, я ощущала, что увязаю в ней всё сильнее. А когда появился Роман, высокий, широкоплечий, уверенный в себе тигрище, поняла, что попала. Причём, по полной. Возможно, взяв к себе Веру, я поступила опрометчиво. Но обстоятельства сложились так, что на тот момент это казалось единственно верным решением. Но, увы, теперь даже не представляла, как из всего этого буду выбираться.

К тому же чем дольше я находилась рядом с Романом, тем сильнее чувствовала себя словно школьница перед первым свиданием. Да, сравнение так себе, глупое и нелогичное: на свидание меня никто не приглашал, да и я уже давно не школьница. Но в присутствии Вяземского сердце грохотало настолько сильно, будто готово выскочить из груди в любую минуту, а румянец то и дело заливал щёки, лишь стоило взгляду задержаться на профиле рыжеволосого мужчины, который сидел рядом с водителем. С заднего сиденья автомобиля мне было отлично его видно.

Несмотря на большие габариты, гул двигателя казался едва различимым. Машина с лёгкостью набирала обороты, выходя на обгон. И несмотря на то, что в марках автомобилей я не разбиралась от слова совсем, этот явно был из дорогих. Бюджетные так тихо не ездят. Так что деньги у Романа имелись, и дочку он точно способен обеспечить всем необходимым. К тому же, трудно не заметить с какой нежностью мужчина на неё смотрел. Отцовская любовь налицо. Что могу сказать, повезло Вере с папой. А вот с мамой… Интересно, где она сейчас? Знает ли, что её дочка растёт такой умницей?

Погладив заснувшую малышку по голове, я прикрыла глаза, вспоминая, как в её возрасте ждала каждый вечер свою маму и засыпала лишь тогда, когда она приходила ко мне в комнату, целовала в щёчку, укрывала одеялом и желала доброй ночи. Это был наш каждодневный ритуал. А Вера оказалась всего этого лишена. Бедная кроха. Материнская любовь важна для каждого ребёнка. И то, как цеплялась малышка за меня даже во сне, это лишь подтверждало.

Машина плавно остановилась возле огромного дома, обнесённого высоким забором. Насчёт камер и охраны Роман не соврал. Но я устала настолько сильно, что было уже всё равно, каким образом здесь устроена защита. Камень в окно не прилетит и ладно.

Больше всего на свете хотелось одного – спать. Роман что-то спрашивал, и я, кажется, вполне адекватно отвечала. По крайней мере, на тот момент мне так казалось. Но о чём шла речь, потом так и не вспомнила.

День выдался не из лёгких, ночка тоже ему под стать. И сил осталось лишь на то, чтобы дотащить свою тушку до отведённой мне комнаты, надеть пижаму и забраться в постель. Веру Вяземский взял на себя, сказав, что переоденет и уложит сам. Кто я такая, чтобы спорить?

Сон уже плавно утягивал меня в свои объятия, когда по дому разнёсся надрывный детский крик: «Мамочка».

Я слетела с кровати в ту же секунду и ринулась к двери.

Вспомнить бы ещё, где находилась комната Веры. Точно знаю, что на этом же этаже. Поднимались мы с Вяземским вместе. Он нёс спящую дочь на руках, я плелась следом, глядя себе под ноги. Но в какой из комнат находится малышка? Ладно, узнаю методом «тыка».

Выбежав в коридор, я ринулась к первой попавшейся на глаза двери, находившейся напротив, и как раз схватилась за ручку, когда её потянули на себя, открывая. По инерции пролетев вперёд, я впечаталась носом в обнажённую широкую грудь. Приятный аромат мужского геля для тела заполнил лёгкие.

– Упс, простите, – выдохнула, отстраняясь и отступая назад, да так поспешно, что зацепилась пяткой за порог и чуть не упала, но меня вовремя удержали, вновь прижав к горячей груди.

– Осторожнее, – чуткие пальцы пробежались по плечу, вызывая табун мурашек, промчавшихся по спине и затерявшихся в районе пятой точки. И я только сейчас осознала, что стою перед мужчиной в одной короткой шёлковой сорочке на тонких бретельках.

Дура, что сказать. В чём дома спала, то с собой и взяла. Даже не подумав о возможных последствиях.

– Да, да, конечно, в следующий раз, обязательно, – пробормотала, пытаясь отстраниться. Но кто бы мне позволил. Захват стал крепче, а дыхание мужчины более тяжёлым и прерывистым. – Роман? Отпусти, пожалуйста.

– А вдруг ты снова попытаешься себя угробить? – его хриплый голос пробежал по оголённым нервам как разряд тока, возвращая способность дышать и здраво мыслить.

– Я себя контролирую.

– Уверена? – мужская ладонь перебралась с плеча на спину и плавно заскользила вниз.

Похоже, кое у кого Наглость – это второе имя.

– Абсолютно. В отличие от некоторых. Вы дали слово, Роман, – произнесла, перейдя на официальное обращение, задержав его руку чуть ниже талии.

– Я тебя чем-то обидел?

Неужели он сам не понимает, что так себя не следует вести? Или это моя короткая сорочка натолкнула его на неверные выводы? Вот чёрт. Надо переодеться. Лучше буду спать в джинсах, чем чувствовать себя девочкой по вызову.

От необходимости отвечать на этот вопрос меня избавила Вера.

– Мама, мамочка, – соседняя дверь распахнулась и в коридор выглянула испуганная и растрёпанная после сна малышка.

– Я здесь, милая, – вывернувшись из кольца сильных рук, обернулась к крохе.

– Я проснулась, а тебя нет, – подбежав, всхлипнула Вера. – Поспишь со мной?

– Да, конечно, только джинсы надену.

– Не надо, Надь. Ну, какой сон в джинсах? Я всё осознал, раскаиваюсь, прости, – подняв руки, Вяземский отступил обратно в комнату. – Если что-то понадобиться – дай знать.

Скрипнув зубами, я отвернулась от закрывшейся двери. Осознал он. Раскаивается… Вот же, наглый кошак.

– Ты злишься на папу? – коснувшись руки, шёпотом спросила Вера. – Не злись, пожалуйста, он хороший. Но тётя Рита говорит, что прямой, как палка. Мама, а что это значит?

– Это значит, что твой папа думает, то и говорит, – вздохнув, ответила ей. – Пойдём, спать. Скоро уже рассвет, а мы с тобой так и не отдохнули.

Войдя в детскую, я огляделась по сторонам и не сдержала улыбки. Розовые котята на обоях, подушечки-думочки на кресле с изображением мультяшных героев, шторы в цветочек, плюшевые мишки-зайчики-кошечки… Посмотришь на всё это и не ошибёшься – эта комната девочки.

– Как у тебя здесь мило. Сама выбирала обои?

– С тётей Ритой и бабушкой, – зевнув, ответила малышка и потянула меня к широкой кровати с бельём кремового цвета. Ну, хотя бы не всё розовое, и то хорошо.

– А кто такая тётя Рита? – уточнила я, услышав второй раз женское имя, произнесённое малышкой с улыбкой.

Если у Романа есть подружка, зачем тогда он поддержал этот спектакль с мамой?

– Это папина сестра. Младшая, – снова зевнув, ответила Вера, забираясь в постель. – Папа её часто зовёт Малая. Смешно, правда? Тётя Рита уже взрослая, а папа её всё равно так называет.

– Наверное, потому что привык так называть её с детства. Мамы и папы тоже ведь называют своих деток – дочками и сыночками, даже когда они вырастают.

– Мамочка, а ты меня тоже будешь называть дочкой, когда я выросту?

– Конечно, милая, – прикрыв глаза, произнесла, пересиливая себя.

Врать я не любила. Но как объяснить ребёнку то, что возможно уже завтра мы с ней расстанемся? Как сказать, что мама, которую она так долго ждала, её вовсе не мама? Впрочем, это не я должна делать, а Роман. Он эту кашу заварил, вот пусть и расхлёбывает.

– Мамочка, ложись спать, здесь много места, – пододвинувшись ближе к стене, позвала Вера.

– Хорошо, – сдавшись, я забралась под одеяло и прижала кроху к себе, поцеловав её в щёчку. – Доброй ночи, солнышко.

– Доброй ночи, мамочка, – обхватив шею руками, она прижалась ко мне. – Люблю тебя!

Слёзы навернулись на глаза от таких слов.

– И я люблю тебя, милая, – прошептала, укрывая малышку одеялом.

И ведь ни капли не лукавила. Не знаю, как такое могло случиться, но факт оставался фактом: за столь короткий срок Вера прочно заняла своё место в моём сердце. Маленькая рыжеволосая девочка, тёплая и светлая как солнышко, с доброй душой и открытым сердцем.

Уже засыпая, я поймала себя на мысли, что за это время даже не вспомнила о Владе. А ведь была уверена, что люблю его. Неужели чувства могут настолько быстро измениться? Неужели предательство в одно мгновение способно разрушить всё, что выстраивалось годами? Или любви не было вовсе? Хотя так ли это важно сейчас? Нет, совершенно не важно. Гораздо важнее то, что плакать по разрушенному счастью я точно больше не стану. И это всё благодаря Вере.

Уснула я с улыбкой на губах, а проснулась от громких воплей за окном, когда уже вовсю светило солнце.

(обратно)

Глава 13

***Роман Вяземский

Всю дорогу до дома я чувствовал Надин взгляд, направленный мне в затылок. Она наблюдала, присматриваясь и о чём-то размышляя, а я делал вид, что этого не замечаю. Забавная девчонка. На вид смелая и решительная, а в душе ранимая и чуткая.

Я неплохо разбирался в людях. Жизнь заставила. Так что в сделанных выводах не сомневался.

А как она закрыла собой Веру, когда мы проникли с Виктором в квартиру! В тот момент Надежда напоминала дикую кошку, защищавшую своё потомство. И этот нож в её руке…

Отчаянная. Мало кто из женщин мог вызвать во мне интерес, и лишь единицы – восхищение. Но она оказалась как раз тем редким исключением. Такая станет хорошей матерью для своих детей. Да и для чужих могла бы тоже, судя по тому, как она вела себя с Верой.

Может, это сама судьба заставила меня в тот далёкий день зацепиться взглядом именно за фото Нади? Радовало то, что хватило ума указать на неё, а не на какую-нибудь модель. В том журнале хватало и таких. Я уже забыл о том случае, а Вера всё это время помнила и хранила вырезку у себя. И теперь образ Надежды у неё чётко ассоциировался только с одним словом – мама.

Все эти годы я был уверен, что контролирую ситуацию, что неплохо справляюсь с ролью родителя, что мать моей дочери не нужна. Глупец. По факту, лишь тешил себя иллюзией, даже не предполагая, к каким последствиям всё это приведёт. Доигрался. Теперь придётся разгребать. Знать бы ещё как.

Подъехав к дому, я ждал реакцию Нади. Ну не может же она на самом деле быть такой идеальной? Обычно при виде моих хором, у женщин разгорался в глазах азарт, проявлялась врождённая меркантильность, желание обладать всей этой роскошью. Вот сейчас… Ну…

Но и тут меня ждал крах по всем фронтам. Безразлично мазнув взглядом по дому, она снова переключила внимание на спящую малышку. Натянула шапочку на ушки, поправила жилетку, одёрнула задравшуюся штанину.

– Я искупала Веру, так что вам останется её только переодеть, – произнесла, глядя на меня без особого женского интереса, к проявлениям которого я давно уже привык. Где заигрывание? Где томные вздохи и прикусывание губок? Блин, так и до комплексов скатиться недолго. Обычно женщины вели себя со мной по-другому. Но у Надежды в груди не сердце, а непробиваемая железобетонная стена, не иначе.

– Тебе, – поправил я.

– Что? – подняв голову, удивлённо переспросила она.

– Мы вроде бы уже на «ты». Разве нет? – растянул губы в своей самой обворожительной улыбке. Ноль эмоций. Чёрт, теряю хватку.

– Да, да, конечно, – покивала она. – Так мы идём или как?

Взяв Веру на руки, я пошёл к дому, злясь на себя за то, что начал флиртовать. И что на меня нашло? Хотел понравиться? Зачем? Такое было разве что в подростковом возрасте.

Оставив без внимания мой шикарный холл, даже не взглянув на резную лестницу с балясинами в форме диких зверей, Надя шла следом. Молча. И только возле спальни, погладив спящую Веру по щёчке, пожелала спокойной ночи. После чего скрылась за дверью, даже не взглянув на меня. И это зацепило.

Уложив Веру, которая так и не проснулась, когда её переодевал, я отправился прямиком в свою комнату. В душ. И открыв вентиль с холодной водой, встал под струю. Нужно было срочно охладиться, чтобы не наделать глупостей. Успокоиться. И только после этого обдумать ситуацию.

Крик Веры, разнёсшийся по дому, застал меня на выходе из ванной. Хорошо, что был уже в трусах, иначе так бы и бросился к двери, где снова столкнулся с Надей. Там-то меня и закоротило. И если бы не дочь, так вовремя появившаяся в коридоре, не знаю, чем бы закончилась эта встреча.

Чёрт, чёрт, чёрт… Я как идиот млел от её близости. Но это всё последствия долгого воздержания, да, именно так. В последнее время мне было не до снятия напряжения. Бизнес, забота о дочери… Вот и накатило. Сейчас она уйдёт, и я успокоюсь. Не мальчик, в конце концов.

Вот только оставшись один, так и не заснул, промучившись до утра. Хоть вставай и езжай в увеселительный дом за разгрузкой. Но оставить девочек одних – не посмел. Да, здесь им ничего не угрожало. Камеры, охрана по периметру… И всё равно сидел как привязанный, прислушиваясь к любому шороху, кляня на чём свет стоит внезапно проснувшуюся совесть. Столько лет спала, а тут…

В таком взвинченном состоянии я и встретил новый день.

– Роман Иванович, к вам гостья, – около десяти утра раздался вызов с главного поста охраны. – Говорит, вопрос жизни и смерти.

– Сейчас буду, – проворчал, скрипнув зубами.

– Так она уже сама к вам пошла, – проблеяли в трубке.

– Что? Какого хрена? Я разве разрешал пропускать?

– Но, я подумал…

Дослушивать не стал, отключив вызов. И это профессиональная охрана? Хорошо ночью не уехал, как чувствовал. За всем приходится следить самому. Ладно, потом разберусь, что за долбоящер сегодня на посту. Пока есть дела поважнее.

Застегнув рубашку на все пуговицы, стряхнул соринку со штанов и вышел из кабинета, где провёл всё утро разбирая документы, пытаясь отвлечься от непристойных мыслей, крутящихся вокруг Нади.

Кого это там ещё принесла нелёгкая? О встречах я не договаривался. Никого к себе не вызывал. А те немногие дамы, знавшие мой адрес, соваться сами не решались, понимая, что хорошим это не закончится. Я не терпел своеволие. И особенно когда мною пытались манипулировать.

– Надо же, как всё здесь изменилось, – пропела застывшая в дверях блондинистая деваха, с размалёванной физиономией и перекачанными губами.

– Кто такая, чего надо? – церемониться не собирался, а вежливость после ночных бдений затерялась где-то в закоулках сознания.

– Зато ты не изменился, каким был хамлом, таким и остался, – фыркнула девица. – Ты бы повежливее со мной, Ром. Глядишь, и проблем поменьше будет.

– Я не привык задавать свои вопросы дважды, – остановившись посреди холла, скрестил руки на груди. – Но сейчас так и быть, повторю. Кто такая, чего надо?

– С памятью у тебя, видимо, проблемы, милый, – слащаво произнесла она. – Неужели не помнишь?

– Я, таких как ты, не запоминаю.

– Каких это?

– Одноразовых.

– Оскорбляешь?

– Говорю как есть. Так что если мы когда-то встречались, и ты решила, что можешь с меня что-то поиметь сверх того, что я уже заплатил – ошибаешься.

– Рома, Рома… Мы не просто когда-то встречались. Нас с тобой связывает больше, чем секс. Кстати, посредственный. Не такой уж ты и мачо, каким казался. Но это не важно, гораздо важнее то, что у нас с тобой общий ребёнок. Я пришла за дочерью. Рыженькой такой.

– За кем? – процедил, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

– За дочерью, которую родила пять лет назад и оставила тебе на воспитание. Правда, дом тогда был развалюшкой. Если бы я знала, что ты так поднимешься… Впрочем, не важно. Мне нужна дочь. Где она?

(обратно)

Глава 14

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки и не раздавить эту дрянь, как мерзкую мокрицу, прямо здесь, на этом самом месте. Хотелось вытрясти из неё душу за всё то, что по её вине пришлось пережить моей малышке. Хотя есть ли у этой стервы душа? Что-то сомневаюсь.

Вот только ошибок я позволить себе не мог.

Нужно быть полным идиотом, чтобы поверить в сказку, будто дамочка раскаялась, и в ней взыграл материнский инстинкт. У подобных ей напрочь отсутствуют какие-либо чувства, кроме жажды поживы. Передо мной стояла меркантильная гадина, без стеснения разглядывающая богатую обстановку в доме. И идти у неё на поводу я не собирался.

– Ты слабоумная? – медленно приближаясь, оскалился я.

– С чего это? – гонора у дамочки сразу поубавилось.

– А с того, что только полная дура, после того как бросила ребёнка под дверью пять лет назад, может прийти и потребовать его вернуть.

– Не нарывайся, Ром, со мной лучше дружить, – пытаясь скрыть свой страх, которым фонило за версту, пропищала она, отступив на шаг к двери.

– Серьёзно? Ты мне ещё и угрожаешь?

– Ну что ты, всего лишь предупреждаю, – храбрилась она. – Ты же не хочешь, чтобы наши разногласия сказались на дочери?

Зря она снова упомянула Веру. Что ж, сама виновата. Никто не смеет угрожать моей семье.

Мне потребовалось сделать два стремительных шага, чтобы сократить расстояние до минимума и слегка надавить на шею в нужной точке, чтобы дамочка отключилась, даже не успев пикнуть. В запасе имелось секунд тридцать, может чуть больше, но этого времени вполне хватило, чтобы вытащить её из дома. Не хотелось бы, чтобы Вера, спустившись вниз, увидела эту курицу.

Достав телефон, я набрал номер помощника:

– Вить, жду тебя в «допросной».

Да, была в нашем доме, сбоку от центрального входа, и такая комнатушка со звуконепроницаемыми стенами и окнами. На самом деле мы использовали её для обсуждения особо важных договоров, поскольку установленные там глушилки не позволяли срабатывать подслушивающим устройствам, которые всеми правдами и неправдами пытались нам подбросить конкуренты, когда мы только вступали на тропу большого бизнеса. Но закрепившееся с лёгкой руки Михалыча название так и осталось. Ведь именно Прохоров помогал нам с оборудованием этого помещения.

– Что?.. Какого чёрта? Куда ты меня притащил? – затрепыхалась прикованная наручниками к стулу кукушка.

– Рот закрыла, – рявкнул, высыпая на стол содержимое её сумочки и доставая из горки всякого хлама паспорт. – А теперь слушай меня внимательно, Кураченко Марина Эдуардовна, – процедил, перелистывая страницы паспорта. – Во-первых, у тебя нет никакой дочери. Судя по этому документу. Заруби себе это на носу. А во-вторых, пять лет назад, когда я нашёл ребёнка на пороге, то подал заяву в полицию. Мне стоит сделать всего лишь один звонок, чтобы пустить дело в ход. Теперь я знаю имя обвиняемой. Как думаешь, сколько тебе дадут за то, что намеренно пыталась причинить вред ребёнку, бросив его на улице?

– Я не пыталась…

– Да что ты говоришь, – прошипел, сжав кулаки, и дамочка замолчала, видимо только сейчас осознав, какую ошибку совершила, притащившись сюда. – Теперь я знаю твоё имя, твой адрес и мне не составит труда, если понадобиться, отыскать тебя в любую минуту. Знаешь, сколько несчастных случаев происходит за сутки в нашем городе? Люди выпадают из окон, их сбивают машины, они проваливаются в канализационные люки… да много чего. Так что подумай хорошенько, прежде чем мне угрожать, дорога ли тебе твоя жизнь? – оперевшись руками о стол, я буквально нависал над этой гадиной. – Не слышу ответа.

– Дорога, – испуганно прохрипела она.

– Ну а теперь, когда мы это выяснили, рассказывай.

– Что?

– Всё. Кто тебя надоумил прийти сюда после стольких лет и на что ты рассчитывала?

– Никто не надоумил. Я сама.

– Не верю. А когда мне лгут, так и хочется сделать больно тому человеку.

– Говорю же, – лепетала она. – Я видела, как ты вчера подъехал к парку на внедорожнике, а потом кто-то из твоих подручных совал мне под нос фото рыжеволосой девочки. По возрасту она вполне подходила. Значит, в детский дом не сдал. Вот я и подумала, что можно слегка надавить и в лёгкую подбить деньжат. Адрес этот я помнила хорошо и пришла наудачу…

– Зачем ты вообще рожала, если тебе не нужен был ребёнок? – взревел я, теряя контроль. – Что ж ты за сука такая… Даже дикие звери не бросают своих малышей, а ты…

– Зачем рожала? – заверещала она, брызжа слюной. – А затем, что при моём отрицательном резус делать аборты нельзя. А жить в той развалюхе, которую ты называл домом… Мне хотелось другой жизни. И ребёнок был помехой.

– И ты бросила её как ненужную куклу, – хрипло произнёс я, ударив по столу, который разлетелся на куски.

– А что мне оставалось?

– А если бы я не приехал в тот день? Если бы появилась стая бродячих собак?

– Но не появилась же.

– Даже так… – зло усмехнулся. – Что ж, я услышал всё, что хотел. У тебя есть только один шанс выйти отсюда живой, упустишь его – я не виноват.

Подойдя к пульту, нажал кнопку автоматического открытия вольеров, где содержались собаки, при этом взглянув на застывшего в дверях Витюху:

– Проследи.

Молча кивнув, он вышел за порог.

– Имей в виду, – отстранённо произнёс, отстегнув наручники, – если увижу тебя снова… Тот день будет для тебя последний. Запомни это.

Всхлипнув, Кураченко сгребла вещи со стола в сумку и кинулась к выходу. От былой спеси не осталось и следа. Но результат закрепить будет не лишним. И с этим неплохо справятся цепные псы, выпущенные во двор. Виктор уже должен был отдать им команду «Охранять». Они будут кидаться на чужака, рычать и лаять, но покусать не должны, если эта клуша их не спровоцирует. Впрочем, за этим тоже проследит Витюха. Он этих псов растил почти с рождения. Так что в успехе операции я даже не сомневался.

После такой эмоциональной терапии эта дама вряд ли захочет с нами встретиться ещё раз. Мало кто из людей останется равнодушным к стае здоровых волкодавов, кружащих вокруг него. И судя по визгу, раздавшемуся со двора, в своих расчётах я не ошибся.

Спустя пару минут на улице всё затихло.

– Проводил? – задал вопрос, услышав звук открывшейся двери.

– Да, – кивнул Виктор, – ушла целой, хотя и с мокрыми штанами. Наши хвостатые друзья постарались на славу, особенно Зевс. Не зря тогда подобрал этого пса на развалинах. Но считаю, что ты поступил слишком мягко с этой дамочкой, лучше бы отправил её в кутузку.

– Возможно, ты прав. Но если будет суд, а он непременно будет, когда запуститься дело, то вся та гадость, от которой я пытался оградить Веру, выльется наружу. Она не готова к этому. Моя маленькая светлая девочка может замкнуться. Сейчас она открыто смотрит на мир любопытными глазами, а если узнает, что родная мать бросила её на произвол судьбы, оставив на пороге пустого дома. Что будет тогда, Вить?

– Потеряет веру в людей.

– Именно.

– Кстати о «мамочке»… Что ты собираешься предпринять с Надей? Как станешь выкручиваться из этой ситуации?

– Понятия не имею. Ничего стоящего в голову не приходит, – покачал головой, – Что предлагаешь ты?

– Женись на ней.

Услышав такое предложение, я поперхнулся воздухом, закашлявшись, и удивлённо уставился на друга.

– Ну, а что, хорошая ведь идея. По бабам тебе бегать больше не придётся, в доме будет порядок, судя по тому, какой чистотой сверкала её квартира. И, главное, Вера окажется под присмотром. Столько плюсов одновременно. Она то, что тебе нужно.

– Осталось в этом убедить её саму, – усмехнулся я.

– Тоже мне, нашёл проблему. Девочки любят цветы и подарки, вот и займись. Я же вижу, что она тебе понравилась.

– С этим не поспоришь. Вот только Бестужев ясно дал понять, что Надя неприкосновенна.

– Мда-а, о Саньке я как-то не подумал, – протянул тот, растрепав волосы на макушке. – Этот может запросто оторвать нам яй… Кхм. Но с другой стороны, он же хочет для неё счастья? Вот и докажи, что ты именно тот, кто способен сделать его соседку счастливой. Для начала помоги с разводом, ну а дальше… В общем, не мне тебя учить, Ромыч. Ты мужик умный, сам всё знаешь. И не забудь, что это всё для блага Веры.

– Умеешь же ты убеждать, – хмыкнув, хлопнул друга по плечу, раздумывая над предложенным планом. – Ладно, поживём – увидим.

(обратно)

Глава 15

***Надежда Сухарева (Румянцева)

Да, утро добрым не бывает. Не зря так говорят в народе. Хотя у меня и день вчера был так себе, а про вечер даже вспоминать не хочется. Одна радость – встреча с Верой, которая сейчас сладко посапывала под боком. Даже во сне она цеплялась за мою руку, словно боялась, что я уйду. Располагая к себе подобным ещё больше.

Очередной шум за окном заставил отвлечься от мыслей о малышке.

Приподнявшись в постели, я пару секунд прислушивалась к происходящему на улице, пытаясь понять, что происходит. Лай собак перекрывал женский визг. Неужели даже в этом районе есть бродячие стаи? Весной в центре города занимались их отловом после того, как покусали кого-то. Может, и здесь расплодились?

Осторожно высвободив руку из цепких маленьких пальчиков, я встала с постели и подошла к окну, из которого открывался вид на чудесный сад. Именно там, на центральной дорожке, стая собак крутилась вокруг незнакомой женщины, облаивая её со всех сторон. И за всем этим безобразием спокойно наблюдал Виктор. Я даже потёрла глаза, чтобы убедиться, не привиделось ли мне со сна. Но нет, мужчина по-прежнему стоял возле дома, скрестив руки на груди, и безразлично смотрел на убегавшую женщину.

– Дядя Витя снова выпустил собачек погулять? – раздался детский голосок со стороны кровати. – Они хорошие. И такие умные. Дядя Витя их сам учил.

Малышка соскочила с постели и подбежала к окну, но заглянуть в него я не позволила. Не знаю, что там за спектакль устроил мужчина, но Вере видеть этого не стоит.

– А кто ещё не умывался и не чистил зубки? – улыбнулась я, подхватив её на руки и отходя подальше от окна. – Ух, какая ты тяжёленькая.

– Это, наверное, потому что я вчера кушала у дяди Саши пиццу, – доверительно зашептала она. – Папа, когда поднимает меня на руки, всегда говорит, что я маленькая худышка. Я от пиццы стала тяжёленькой, да?

– Вряд ли. Просто папа у тебя гораздо сильнее меня, вот ему и легко, – поцеловав кроху в щёку, ответила я. – Ну что, показывай, где у тебя тут ванная.

Поставив Веру на ноги, я обернулась к окну, но во дворе уже стояла тишина, лишь пронизывающий ветер бился в стекло, напоминая о том, как скоротечна золотая осень.

Воспользовавшись ванной комнатой в Вериной спальне, я переоделась и привела себя в порядок. И как раз вовремя, поскольку в дверь постучали.

– Тётя Рита, – разнёсся по дому радостный крик малышки.

– Привет, солнце. Как дела? – услышала я приятный женский голос и, выйдя из ванной, увидела молодую рыжеволосую девушку, присевшую перед Верой на колени. В том, что это сестра хозяина дома не возникло ни малейшего сомнения.

– Всё хорошо, – обнимая её за шею, заливисто засмеялась малышка. – Я маму нашла.

– Уже наслышана, – подмигнула девушка, пригладив непослушные кудряшки Веры, и обернулась, услышав мои шаги. – О, а ты, видимо, Надя. Привет! Я Маргарита. Можно просто Марго или Рита, – доброжелательно представилась она. – Роман попросил позвать тебя и Веруню на завтрак, а ещё передать, что Бестужев приедет через час.

– Спасибо, – кивнула я и огляделась в поисках телефона.

– Ни это ищешь? – достав из кармана мой аппарат, спросила Рита. – Ты забыла его вчера в машине.

– Хорошо ещё, что голову свою там не забыла, – смущённо улыбнувшись, произнесла я.

– О, судя по тому, что пару минут назад я нечаянно услышала от мужчин, история должна быть занимательной. Потом поболтаем?

– А говорят, что это женщины большие сплетницы, – закатив глаза, проворчала я, даже не представляя, что такого могла услышать Рита. Впрочем, вчерашний день был насыщен событиями, так что выбор велик.

– Нагло преувеличивают. Мужчины треплются не меньше нас, уж поверь, – беззаботно отмахнулась девушка.

Раздумывая над тем, что именно услышала Рита, я спустилась следом за ней на первый этаж в гостиную. Вера, прибежав на пару секунд раньше нас, уже сидела за столом и о чём-то оживлённо рассказывала отцу.

– Доброе утро, красавицы, – поздоровался Виктор, активно поглощавший в это время яичницу с беконом.

– И тебе не хворать, – откликнулась Рита.

– Доброе утро, – пронизывающий взгляд зелёных глаз, скользнул изучающее по мне, но тут же переключился обратно на Веру, оставляя после себя странное ощущение. Вроде всё невинно, но окатило жаром с головы до ног. Наверное, сказывается волнение. Всё новое, непривычное. Эта ночёвка, теперь завтрак, да ещё намёки Риты. Вот о чём мужчины могли говорить?

– Я не знал, что ты предпочитаешь на завтрак, поэтому заказал всего понемногу, – выдернул меня из размышлений голос Романа. – Здесь неподалёку есть отличная кафешка, практикующая «еду на вынос», так что сегодня у нас в меню: яичница с беконом, каша с фруктами, булочки с корицей, сок и кофе. Выбирай.

– Ого, какое разнообразие, – растерялась я. – Думаю, булочки и кофе будет достаточно. Спасибо!

– А мы с Верой, пожалуй, попробуем кашу с фруктами. Да, золотце? – пододвигая контейнер, улыбнулась брату Рита.

Разговоры за столом не замолкали. Мужчины обсуждали всякую позитивную ерунду, не способную испортить аппетит, Рита расспрашивала Веру о новом мультике. Я по большей части помалкивала, но лишней за столом из-за этого себя не чувствовала. Будто была частью этой семьи, и подобные завтраки давно уже вошли в привычку.

Что могу сказать, Роман и Виктор умели произвести хорошее впечатление, если этого хотели. А они хотели, судя по тому, какими хитрыми взглядами обменивались.

К концу завтрака прибыл Сашка. И разговоры плавно приняли деловой оборот, но сытый желудок реагировал на это благосклонно. Оказалось, что за это время он успел договориться с монтажниками о замене стёкол и отправил камень с запиской на экспертизу.

– Ты вообще сегодня спал? – уточнила, наблюдая за тем, как остатки яичницы с невероятной скоростью исчезают с тарелки соседа.

– Пару часов урвал, не переживай, – отмахнулся он. – Но ещё важнее, я узнал, что твой неблаговерный вечером делал один звонок, положенный ему по закону. И даже пробил номерочек. Так что если Ромыч не возражает, мы с Витюхой наведаемся по одному адресочку, разузнаем подробности.

– Не возражаю, тем более, я задолжал Наде объяснения. Пора платить по счетам, – он выразительно посмотрел на сестру и дочь.

– О, Верунь, а я тебе забыла сказать, что вчера у Маруськи появились котята, – тут же защебетала девушка. – Такие маленькие и хорошенькие. Хочешь посмотреть?

– Мама, можно? – горящие от предвкушения глаза малышки обратились ко мне и взгляды взрослых тоже, отчего стало немного не по себе.

– Да, конечно, – энергично закивала я, растянув губы в улыбке.

– А ты никуда не уйдёшь? – настороженно уточнила она.

Казалось, за столом все присутствующие затаили дыхание в ожидании моего ответа.

– Нет, не уйду, – немного помедлив, выдохнула я, и довольная малышка соскочила со стула, переключив всё своё внимание на Риту.

(обратно)

Глава 16

Напряжённая тишина, возникшая за столом после ухода ребят, давила на нервы, подталкивая начать разговор первой. Но я продолжала молчать, давая Роману время собраться с мыслями.

– Появление Веры в моей жизни оказалось весьма неожиданным, – наконец, заговорил хозяин дома, и я едва сдержала вздох облегчения. – Никогда не думал, что за один только вечер мои планы на будущее могут измениться настолько, что я оставлю военную службу и осяду на гражданке. Но вернувшись однажды вечером домой, я нашёл на пороге пищащий свёрток и с той секунды приоритеты поменялись. Мою первую совместную ночь с дочкой я помню так чётко, словно это было вчера. Первые пару часов я метался по дому, готовый на то, чтобы отдать ребёнка в детский дом, в приёмник, да куда угодно, лишь бы не слышать этот плач. Правда, первому, кому позвонил, был Витька. Он с ребятами и привёз нам подгузники и какие-то смеси. А когда малышка поела и заснула, в голове будто что-то щёлкнуло. Моя и точка. Я убедил себя, что справлюсь, поверил в то, что она моё спасение от убийственного образа жизни. Отсюда и имя, – мужчина грустно улыбнулся, задумчиво посмотрев на меня. – Ты и сама успела ощутить на себе её очарование, несмотря на то, что посторонний человек. Ведь так?

– Есть такое, – не стала отрицать очевидное.

– Малышка с лёгкостью завоёвывает сердца окружающих её людей… Но так было не всегда, – взгляд Романа стал острее и чуточку злее. – До трёх лет она росла замкнутой и болезненной. То ли сыграло роль отсутствие материнского молока в младенчестве, то ли просто слабый иммунитет, но Вера остро реагировала на сезонные изменения погоды, заболевая от любого скачка температуры или сквозняка. Если бы не Ритка и родители, не знаю, как бы со всем этим справился. Малышка сторонилась людей, предпочитая сидеть в уголке, складывая пазлы, играя с куклами или листая детские книжки с картинками. И я решил отдать её в детский сад, в попытке адаптировать к обществу. Мда, адаптировал…

Вяземский замолчал, и в его глазах отразилась такая боль, что сердце дрогнуло. Не сдержав порыв, я протянула руку, коснувшись мужской ладони, сжавшейся в кулак. Растерянно моргнув, он на миг закрыл глаза и протяжно выдохнул.

– Прости, тяжёлое было время, накатили воспоминания.

– Понимаю, – кивнула, потянув руку на себя, но убрать мне её не позволили. Перехватив, Роман благодарно сжал заледеневшие от волнения пальцы, да так и не выпустил их из ладони, грея своим теплом. – Если не хочешь, можешь не рассказывать.

– Нет, ты должна знать причину, по которой эта пресловутая вырезка с твоим фото оказалась у Веры.

– Уверен? По сути, я вам совершенно посторонний человек и не обязательно раскрывать передо мной душу. Я же вижу, насколько тебе тяжело даётся этот разговор.

– Уверен, – и произнесено это было таким тоном, что спорить всё желание отпало. Что ж, хочет рассказать – его право.

Помолчав немного, задумчиво поглаживая мои пальцы, он продолжил:

– Наша эпопея с садиком закончилась посещением детского психиатра. Что за конфликт произошёл между детьми, в чём его причина, я так и не узнал. Но он точно был, хотя воспитатели пытались уверить меня в обратном. Вера замкнулась окончательно, закрылась в своей раковине, перестала говорить, отвечать на вопросы, даже плакать. Я делал всё, что от меня зависело, чтобы это изменить. Старался проводить с ней как можно больше времени, водил по разным специалистам, но те лишь разводили руками, строя предположения. Социофобия – озвучивалась чаще всего. Аутизм проскакивал тоже.

– Какой ужас, – пробормотала, с трудом представляя, что пришлось пережить этому мужчине.

– Я был в отчаянии, – он продолжил свой рассказ, цепляясь за мою ладонь так отчаянно, словно это был спасательный круг. – А однажды, после нескольких месяцев молчания, она пришла ко мне в кабинет и, забравшись на колени, попросила показать маму. Услышав её голос, я обрадовался настолько, что мозг отключился напрочь, засуетился и столкнул локтём со стола журнал, который забыла Марго у меня в кабинете. Он упал, раскрываясь на твоём фото. Мне так хотелось угодить Вере что, не подумав, я указал на тебя. Не разумно, глупо… Я знаю. Но мне так хотелось услышать снова голос дочки, что я готов был пойти на обман, лишь бы она снова начала улыбаться. С того дня её поведение изменилось. Она словно оттаяла. Но я даже представить не мог, что всё это время Вера хранила твоё фото. И размышляя ночью об этом, пришёл к выводу, что именно оно и вытащило её из того состояния.

– Бедная малышка. Вам столько пришлось пережить, – покачала головой, и от искреннего сопереживания к этой семье болезненно сжалось сердце. – И что теперь делать? Как быть?

– Есть одна идея…

– Какая? – уточнила, так и не дождавшись продолжения.

– Я хочу сделать тебе предложение.

– Эм-м, какой предложение? – растерялась, не зная как реагировать.

Роман молчал, вглядываясь в моё лицо, будто пытаясь что-то увидеть. Но судя по разочарованию, мелькнувшему в глазах, желаемого так и не нашёл.

– Предлагаю тебе хорошо оплачиваемую долгосрочную работу, – наконец, тихо произнёс он. И мне почему-то показалось, что хотел он сказать вовсе не это, но в последний момент передумал. – Вере нужна мама. Подыграй.

– И что дальше? Ты же понимаешь, что так не может продолжаться вечно?

– Понимаю, – кивнув, ответил он, взъерошив волосы на макушке. – Есть ещё один вариант, но боюсь, тебе он не понравится ещё больше.

– Может, озвучишь и посмотрим?

Лучше бы не спрашивала, честное слово.

– Выходи за меня замуж.

– Это неудачная шутка, – выдернув из цепкого захвата руку, я стремительно встала и подошла к окну, повернувшись к Роману спиной.

Память услужливо подбросила ехидный образ Влада и по телу прокатилась нервная дрожь. Нет, нет, и ещё раз нет. От мужиков одни неприятности. Я не хочу снова подстраиваться под чьи-то желания и хотелки, не хочу страдать, не хочу испытывать боль от предательства и лжи. Вчерашний день выбил почву из-под ног. Да, отвлекаясь на Веру, я старательно прятала эмоции глубоко в себя. Но они никуда не делись. Они всё ещё там, разъедают душу, разрывают сердце.

– Я не шутил, – произнёс Роман у меня за спиной, и я вздрогнула от неожиданности. – Тебе не повезло в браке, мне тоже не везло с женщинами. Может, вместе у нас получится создать ту самую счастливую семью, о которой все мечтают? И с Верой всё образуется само собой, тебе не придётся претворяться её мамой, потому что именно ею ты и будешь. По закону, в глазах общественности.

– Мои чувства, мысли и желания в расчёт не берутся? – повернувшись, со злостью прошипела я. – Или ты готов поклясться, что заключив брак не побежишь налево, как Сухарев?

– Я мог бы поклясться, чтобы ты успокоилась и уступила, – взгляд Вяземского заледенел. – Но не хочу начинать отношения со лжи. Я не знаю, что будет потом, как повернёт жизнь. Но одно могу сказать точно – я сделаю всё от меня зависящее, чтобы моя дочь жила счастливо.

– Брак без любви не принесёт ничего хорошего.

– Ты первый раз выходила замуж по любви, ведь так? И что, много хорошего тебе это принесло?

Крыть было нечем.

(обратно)

Глава 17

Мысли метались в голове, словно растревоженные пчёлы, жаля всё сильнее. После рассказа Романа я понимала причины, подтолкнувшие его сделать мне предложение. Да, в отношении девочки брак действительно решил бы многое, но… Как же моя жизнь? Я уже жила в тени Влада, пытаясь во всём ему помогать, поддерживать, быть хорошей женой, заботливой и любящей. Куда меня это привело?

Хорошо ещё что не пошла на поводу и не бросила работу, иначе осталась бы без средств к существованию. Хотя, может, именно этого Сухарев и добивался? Вогнать в зависимость, надломить внутренний стержень, подчинить, чтобы в случае чего даже не пыталась возразить по поводу каких-либо решений? И у него это почти получилось. Я едва не растворилась в его тени. Все эти язвительные насмешки, упрёки, постоянное недовольство болезненно били по самооценке. Но сломать меня, ему не удалось.

И теперь я снова стояла перед выбором.

Веру было жалко. До слёз. До кома в горле и боли в груди. Кроха не заслужила всего того, что свалилось на её голову. У всех детей должно быть детство. Счастливое и беззаботное. И в наших руках им в этом помочь. Но… Я не хотела снова бросать свою жизнь на алтарь чужого счастья.

И что теперь делать? Как правильно поступить?

– Вижу, ты сомневаешься, и готов заключить фиктивный брак, подписать договор и прочее, – отступив обратно к столу, произнёс Роман. – Но если в какой-то момент ты решишь его сделать настоящим – буду только рад.

– Ты меня совсем не знаешь, а делаешь такие громкие заявления, – усмехнулась, качая головой. – Самонадеянно.

– Я неплохо разбираюсь в людях и за это короткое время увидел достаточно, чтобы понять, что ты за человек.

– А я, судя по всему, не разбираюсь в людях вообще, если меня угораздило связать свою жизнь с таким как Сухарев. Пойми, я не хочу повторения ошибки.

– Понимаю, но и отступить не могу, не имею права. От твоего решения зависит жизнь моей дочери, а она для меня – всё. Я не тороплю, подумай. Фиктивный брак даст нам обоим то, что мы хотим. Тебе – защиту от бывшего мужа и его сумасбродных выходок, финансовое благополучие, возможность осуществить какие-то давние мечты, будь то путешествия в другие страны или учёба. Мне – спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, уверенность в том, что моя дочка будет счастлива.

– Всё это конечно хорошо, но ты забыл одну существенную деталь – я всё ещё замужем.

– Это ненадолго, – хищно оскалился он. – Идём, позвоним одному человечку, он поможет решить эту проблему.

Не дожидаясь моего согласия, Вяземский направился на второй этаж, уверенный в том, что я последую за ним.

Ох уж эти мужчины, в некоторых ситуациях эгоисты до мозга костей. Но стремление Романа защитить Веру, оградить её от проблем – располагало к симпатии и уважению. Некаждый мужик согласится взвалить на себя такую ответственность. Есть такие, которые просто уходят от проблем, перекидывая их на кого-то другого, совершенно не заботясь о последствиях. Впрочем, и женщин таких хватает, взять хотя бы мать Веры.

Вот только если я просто уйду, испугавшись трудностей, чем тогда буду лучше неё? От сравнения стало не по себе.

Да, ребёнок чужой и, по сути, судьба девочки меня волновать не должна. Нужно было сразу попытаться ей всё объяснить, позвонить в полицию и прекратить весь этот спектакль… Но я не смогла.

Слёзы в её глазах связали меня по рукам и ногам. Возможно, сыграло роль то, что я накрутила себя по поводу материнства, не сумев забеременеть от Сухарева. А тут маленькая кроха назвала меня «мамой», обезоружив своим доверием, отыскав ключик к сердцу. Так или иначе, но факт оставался фактом – я увязла в этой истории по полной.

Вздохнув, поплелась следом за Вяземский на второй этаж. В конце концов, что я теряю, приняв его предложение? Ничего. Насильно держать меня здесь никто не собирается. К тому же Санька всегда на связи.

Впрочем, кого я обманываю? Ответственность за жизнь маленькой Веры в любом случае не позволит мне развернуться и уйти. Не тот характер.

Просторный кабинет встретил меня запахом дорогого мужского парфюма, потрескиванием камина и шуршанием листов записной книжки.

– Я уже думал, что ты не придёшь, – подняв настороженный взгляд, поделился Роман.

– Но я здесь.

– И за это я тебе благодарен.

– Не спеши праздновать победу: я ничего ещё не решила, и на твои условия не соглашалась.

– Зато сделала первый шаг навстречу, а это немаловажно.

Вздохнув, покачала головой. Оптимизму Вяземского можно было лишь позавидовать.

Подойдя к столу, я присела на краешек, разглядывая на нём идеальный порядок, из которого выбивалось несколько раскрытых папок и с десяток фотографий, лежавших неподалёку.

– Ну что за наказание, – пробормотала, зацепившись взглядом за знакомое лицо на снимке, – даже здесь Сухарев.

– Где? – насторожился Роман.

– Вот, посередине, – ткнула пальцем в неблаговерного, запечатлённого на фото в компании нескольких незнакомых мужчин.

– Очень интересно, – задумчиво протянул Роман. – А скажи-ка мне, Надя, где он работает?

Хороший вопрос, а действительно, где Влад работает? В начале нашей совместной жизни он числился менеджером в небольшой фирме по разработке компьютерных программ. Потом что-то у них пошло не так, разразился скандал, кого-то даже собирались посадить, и ему пришлось уволиться. По крайней мере, мне он говорил именно так. А вот потом… Потом он якобы просто шабашил, устанавливая программы, перепрошивая компьютеры. Я только сейчас осознала, что когда заводила разговоры о новой работе, он ловко уходил от ответа, заговаривая зубы. Ссылаясь на то, что конкретного места нет, а все подработки не перечислишь. Впрочем, я не настаивала.

Об этом и сказала Вяземскому.

– И когда примерно этот Сухарев сменил работу?

– С полгода назад.

– Значит, компьютерщик… Занятно, – пробормотал он.

– Ты о чём?

– Да так, – отмахнулся мужчина, но поймав мой недовольный взгляд, нехотя добавил: – Моя фирма занимается разработками инновационных технологий и безопасностью банковских систем. Мы новички на рынке, но довольно перспективные. Чуть больше полугода назад у нас возникли серьёзные проблемы. Кто-то начал сливать информацию конкурентам. Это могло плохо отразиться на нашей репутации. До полноценной проверки дело не дошло, быстро отыскался паренёк, в переписке которого обнаружились файлы. Доказательства железобетонные. Но он клялся, что его подставили. Кстати, на фото он крайний слева, в компании других сотрудников. И то, что среди них твой неблаговерный, меня настораживает.

– Думаешь, это Влад сливал информацию?

– Не знаю, но проверить не помешает. Крыс нужно знать в лицо, даже если они уже сбежали с корабля. Ладно, это немного подождёт. Сейчас есть дела поважнее, например, твой развод.

Набрав номер, Роман расслабленно откинулся в кресле, ожидая ответа, и подмигнул мне.

– Михаил Валерьевич? Добрый день! Это Вяземский беспокоит. Нужна ваша помощь…

(обратно)

Глава 18

Разговор длился довольно долго. Что говорил этот незнакомый мне Михаил Валерьевич, я не слышала, и могла судить по поводу беседы лишь со слов Вяземского. Причём, узнала много интересного.

– Нет, нет, никакого криминала, вы же меня знаете, – немного помолчав, слушая собеседника, с усмешкой произнёс Роман. – Я действую исключительно в рамках закона, поэтому вам и позвонил.

Опять небольшая пауза, во время которой улыбка хозяина дома расплылась ещё сильнее.

– Да-да, помню, помню. Молодой был, да глупый, но это всё в прошлом. В этот раз мне нужно совершенно другое.

Опять тишина, во время которой Роман не спускал с меня глаз, заставляя нервничать всё сильнее.

– О, ни за что не догадаетесь, Михаил Валерьевич. В этот раз мне нужно по-быстрому организовать развод одной чудесной девушки. Да-да, невероятной, восхитительной, чудесной. Нет, нисколько не преувеличиваю.

Давно я не краснела, слушая комплименты, а сейчас запылали не только щёки, но даже кончики ушей, на радость Вяземскому, который по ширине улыбки мог бы запросто соперничать с Чеширским Котом.

– А почему нет, может, и женюсь, – между тем продолжал беседу Роман. – Я уже давно не мальчик. А что она? – прислонив палец к губам, подмигнул мне этот невыносимый тип. – Конечно же, согласна. Это наше совместное решение…

Я чуть не задохнулась от возмущения, но вслух говорить ничего не стала, не та ситуация, лишь показала ему кулак. В ответ мне послали воздушный поцелуй.

– Да, вы правы, я не могу упустить своё счастье, – заливался соловьём Вяземский, прямо-таки заслушаться можно. – Бывший муж? Козёл он, заявление вчера на него написали по поводу рукоприкладства. Да-да, так и хочется матом сказать. К тоже же изменял. В общем, поводов полно. Что посоветуете?.. Ага, понял. А если в одностороннем порядке?.. Слишком долго, не подходит. Готовьте «по обоюдному»… Не то, чтобы уверен в успехе, но я очень постараюсь быть убедительным… Что?.. Жить будет, я же не зверь какой. До вечера сможете подготовить документы?.. Да-да, знаю, я наглая рыжая морда. А если привезём всё необходимое в течение часа?.. Но хотя бы завтра?.. Замечательно! До завтра, Михаил Валерьевич! Что?.. Да, конечно, мы будем в расчёте.

Сбросив вызов, Вяземский задумчиво забарабанил пальцами по столу.

– Значит, говоришь, я согласна? – уточнила, скрестив руки на груди.

– Не ворчи, Надь, не стоит ему знать о нашей договорённости, – отмахнулся Роман. – В общем, расклад такой. Если подавать в одностороннем порядке, дело может затянуться, поэтому попробуем убедить этого хмыря отпустить тебя с миром.

– Думаешь, получится?

– Постараемся, – беспечно пожал тот плечами, – но для этого нам нужен на него компромат. Позволишь моим сотрудникам осмотреть твою квартиру?

– Да, конечно, если нужно.

– Умничка. Заодно подготовим все необходимые для развода документы. Идём.

– Надо, наверное, предупредить Веру, – заволновалась я.

Теперь, зная о том, через что малышке пришлось пройти, я прекрасно понимала, насколько осторожно нужно вести себя с ней, чтобы не спровоцировать рецидива.

– Хорошая идея. Да, кстати, я уже говорил, что ты умничка?

– Говорил, – фыркнула я.

– Повторю ещё раз – ты умничка.

– Подлизываешься?

– Ну что ты, всего лишь констатирую факт, – словно невзначай коснувшись бедра, Вяземский прошёл вперёд и распахнул передо мной дверь кабинета. – Прошу.

– Да вы джентльмен, Роман Иванович.

– Исключительно для тебя.

Вот же, хитрец, знает, как женщине угодить. Но я кремень, и вестись на его подкаты не собираюсь.

День выдался прохладным, поэтому пришлось вернуться в комнату за ветровкой, но много времени это не заняло, так что уже через пять минут, обойдя дом, мы стояли с противоположной стороны.

– В этой половине живут родители и сестра, – решил просветить меня Роман. – После одного неприятного случая, я решил поселить их рядом. Так безопаснее. Правда, сейчас мать с отцом в санатории, но когда приедут, я вас обязательно познакомлю.

– Очень надеюсь, что это будет не скоро. Я пока не готова к такому тесному сотрудничеству, – проворчала, передёрнув плечами от возможной перспективы.

Опыт общения с родителями Влада был весьма негативный. Его матери не нравилось абсолютно всё – как я готовлю, убираю, стираю, в общем, как забочусь о её «мальчике». А масляные взгляды его отца вызывали стойкое отвращение. Да, лишнего он себе не позволял, но в его присутствии мне каждый раз становилось не по себе. Так что визиты его родственников я сократила до минимума, несмотря на их недовольство. Поэтому лишь стоило Роману заговорить о знакомстве со своими, внутри появилось стойкое нежелание идти на контакт.

– Не переживай, родители тебе понравятся. Они из простых, без всех этих новомодных заморочек.

– Я бы хотела в этом убедиться как можно позже, – пробормотала себе под нос. – Идеальный вариант – никогда.

Возможно, они действительно замечательные люди, но иллюзий я не питала. Если это так – хорошо, если же Вяземский приукрашивает… В общем, будем разбираться с проблемами по мере их поступления. Тем более, если соглашусь на предложение Романа, рано или поздно знакомиться всё равно придётся.

– А что ты скажешь им по поводу нас?

– Правду. Они поймут. И сделают всё возможное, чтобы помочь.

Что ж, ему виднее. Мне остаётся лишь скрестить пальцы на удачу. В эти дни она нужна мне как никогда.

(обратно)

Глава 19

Чёрный внедорожник мчался по городским улицам, ловко лавируя в потоке машин. Ещё один двигался следом. Как и обещал, Роман подключил к делу своих людей, которые должны будут прошерстить мою квартиру от плинтусов до антресолей. Лично я сомневалась в успехе этой операции, но противиться не стала. Чтобы поскорее развестись с Сухаревым и больше никогда не видеть его физиономии, я готова была лично облазить каждый уголок в квартире, лишь бы это помогло.

И как меня угораздило выйти замуж за этого типа? Хотя, к слову сказать, в начале нашего знакомства он вёл себя иначе. Был обходительным, много шутил, пытался угодить. Несмотря на дружеское общение с Санькой, после гибели родителей я чувствовала себя одинокой. И мечта о семье и детях грела сердце. А тут такой экземпляр нарисовался. Вот и растеклась лужицей, готовая стать хранительницей семейного очага. Но, как оказалось, никакой семьи, по сути, не было.

Как только в паспорте появилась отметка о браке, Влада будто подменили. Куда делся тот обходительный парень с приятной улыбкой? Впрочем, улыбался он и после, но уже по-другому, ехидно подшучивая в компании друзей, походя унижая. Я старательно всё списывала на усталость, но ходить в гости мы постепенно почти перестали. Если муж позволяет себе отпускать едкие шуточки в сторону жены на глазах у других, то какое будет у них к ней отношение? Правильно, отвратительное.

И почему я закрывала глаза на такое поведение? Почему не развелась уже тогда? Чего боялась? Одиночества? Всё ждала, что он снова станет прежним? Да, ждала. Ведь иногда именно так и происходило, он становился тем самым Владом, которого я знала, будто давая передышку, отводя от той черты невозврата… А дождалась беременную девицу под дверью.

Тогда-то правда и открылась во всей своей неприглядной «красе», опустошая душу, разрывая сердце. Вот только стоило встретить Веру, как боль отступила. Она стала тем солнечным лучиком, который согрел и указал новый путь, переключив внимание на совершенно иные цели. Сухарев для меня словно в одно мгновение перестал существовать, оставшись в прошлом. И кроме отвращения, я больше не испытывала к нему ничего. Не осталось даже сожаления о потраченном впустую времени. Зато теперь меня комплиментами и улыбками не проймёшь. Я хорошо усвоила урок.

Что же касается Вяземского… Между нами будут исключительно деловые отношения. Договор и всё такое. Я знаю, на чём основан его интерес. Мне же нужно как можно скорее избавиться от Сухарева. Без очередных битых стёкол и новых встреч в подъезде.

Кто бы мог подумать, что этим всё обернётся…

Впервые за время нашего знакомства с Владом, я порадовалась, что у нас нет не только совместно нажитого имущества, но и общих детей.

Кстати о детях. Достав из сумочки телефон, я набрала заветный номерок. Надо, в конце концов, узнать результаты обследования. Зря что ли потратила на него столько времени и сил, не говоря уже о финансовой стороне вопроса. А если выяснится проблема, по которой не смогла забеременеть… Лучше горькая правда, чем постоянные сомнения.

– Ангелина Дмитриевна, добрый день, это Надежда!

– Добрый день! Рада вас слышать, – услышала я из трубки приятный женский голос.

– Прошу прощения, не смогла вчера прийти на приём…

– Да-да, Александр звонил, предупреждал. Ничего страшного. Как ваше самочувствие, уже лучше?

Ну, Санька, и здесь успел отметиться. Интересно, что наплёл? Хоть бы предупредил, чтобы не ляпнула чего лишнего. Впрочем, не в моём положении вредничать. Лучше потом спасибо ему сказать. И ведь не забыл же позвонить. Хотя ничего удивительного: это ведь именно он нас познакомил с Ангелиной.

– Да, спасибо, гораздо лучше, – ответила, покосившись в сторону Вяземского, который сидел впереди на пассажирском сидении и, судя по всему, внимательно прислушивался к разговору. Вот же любопытный котяра.

– Замечательно. Что же касается результатов… Никаких отклонений я не увидела. У вас есть все шансы забеременеть. Если этого до сих пор не произошло то, возможно, всё дело в вашем мужчине. Мы можем обследовать и его. Тогда получится сказать точнее.

– Спасибо, я поняла.

– Если что – звоните. Всего доброго.

– До свидания.

Уставившись в окно, я пыталась прийти в себя. Столько времени Влад тыкал мне моей несостоятельностью, а выходит, что проблема в нём? А как же беременная подружка? Кому-то навешали на уши лапшу? Кажется, Сухарева ждёт сюрприз.

Губы сами собой растянулись в улыбке. Давняя проблема, мучившая меня столько времени, как оказалось, не стоила и выеденного яйца. Я не бесплодна. У меня могут быть детки! Какое же это счастье. Никаких больше слёз и бессонных ночей. Никаких больше обследований и болезненных процедур. Закрыв глаза, я выдохнула с облегчением.

– Хорошие новости? – поинтересовался Роман.

– Что? – вынырнув из приятных мыслей, взглянула на Вяземского.

– Ты улыбаешься, – уточнил он. – Хорошие новости?

– Замечательные, – уже не сдерживаясь тихо рассмеялась я, вдыхая полной грудью.

Кажется, всё-таки удача сегодня на нашей стороне. Хотелось обнять весь мир, поделиться своей радостью, но я благоразумно промолчала. Не зря говорят умные люди: «Счастье любит тишину». Лучше пусть новость греет мне сердце. Тем более, никого кроме меня она не касается.

– Я рад. В свете последних событий видеть на твоём лице улыбку вдвойне приятно, – подмигнул Вяземский, и я, почему-то смутившись, поспешно отвернулась к окну.

Из-за поворота показался знакомый парк. До родного двора оставались считанные минуты.

(обратно)

Глава 20

Прошло не так много времени с того момента, как мы отсюда уехали, а казалось, что целая вечность. Знакомая детская площадка, лавочки возле подъезда, аллейка из клёнов, чьи резные листья позолотила осень. Мне всегда нравился наш район, тихий двор со множеством растений, а сейчас… Мы как раз остановились перед домом и лишь стоило увидеть разбитое окно кухни, как воспоминания хлынули безудержным потоком, возвращая в недавнее прошлое, из-за которого изменилась вся моя жизнь.

– Сашка сказал, что договорился с монтажниками, сегодня застеклят, – поймав мой взгляд, устремлённый на чёрную дыру в окне, произнёс Роман.

– Да, знаю, – кивнула, передёрнув плечами от фантомной боли в животе и ледяной волны мурашек, пробежавших по спине.

– Кстати, в течение часа они как раз должны прибыть. Мне уже отзвонились.

– Тебе? С чего это? – спросила, не скрывая удивления.

– Бестужев дал работникам мой номер телефона.

– Как предусмотрительно с его сторону, – хмыкнула, удивляясь поступку друга. С одной стороны было приятно, что мужчины взяли заботу на себя, а с другой… Страшно, что я снова окажусь в зависимости от кого-либо. Похоже, подорванное Сухаревым доверие к сильному полу вернётся нескоро. Впрочем, на Сашку это не распространялось.

– Не ворчи. Сам он не успевает проконтролировать: разбирается с исполнителем, – он кивнул в сторону разбитых окон. – Кстати, узнал много интересного. Так что расслабься. Мы всего лишь хотим помочь.

– Да, конечно, спасибо, просто немного неожиданно, что по поводу замены стёкол в моей квартире, он отзвонился тебе.

– Твой номер оказался недоступен.

– С чего бы это? Телефон был включен с самого утра, я проверяла. Да ты и сам видел, что я звонила.

– Он может быть включен, и на дисплее будет отображаться доступ к сети, но всеми любимый сотовый оператор порой чудит по полной, и при наборе номера запросто можно услышать, что телефон абонента выключен или находится вне зоны. Хотя этот абонент сидит рядом с тобой и тыкает в нос включенным аппаратом с 4G на экране. Пора уже привыкнуть.

– Ну да, есть за ними такой грешок. Сама сталкивалась с подобным.

– И я о том же. Так что никто из нас против тебя не строит заговоры и не плетёт интриги, поверь.

– Извини, что-то нервы шалят, – выдохнув, призналась я, чувствуя себя при этом полной дурой. И что взъелась? Чего испугалась?

– Всё нормально, – отмахнулся он, и вышел из машины.

Я тоже потянулась к двери, но Вяземский меня опередил, галантно распахнув её и помогая выйти.

Надо же, как мило с его стороны. Мечта, а не мужчина. На первый взгляд. А вот на второй?.. Посмотрим.

Зарождавшуюся к Вяземскому симпатию трудно было игнорировать. Что не удивительно: от него буквально веяло харизмой на сотни метров вокруг. Он нравился женщинам. И прекрасно об этом знал. Но однажды я уже повелась на фасад, за которым пряталась гниль. И наступать дважды на одни и те же грабли – не собиралась.

С детства знакомая дверь встретила меня весьма негостеприимно. Пришлось порядком повозиться с замком, чтобы её открыть. Зато с такой заковыристой охранной системой я была уверена в неприкосновенности своих владений, правда, до той минуты, пока не вспомнила, как ловко вчера Вяземский проник в квартиру. Хотя сейчас терпеливо ждал в компании своих друзей, разом заполонивших площадку. Похоже, старый замок был препятствием только для честных граждан. Вернее тех, кто пользовался ключом, поскольку Сухарева к честным, я уж точно отнести не могла.

Стоп, а если бы он обратился за помощью к тем, кто вот так же ловко умеет открывать чужие квартиры? Наверняка же есть и другие «специалисты» по таким вопросам. А если бы в тот момент я была дома?

При одной только мысли об этом мне стало дурно. Кажется, пожить некоторое время в доме Вяземского, не самая плохая идея.

– Эй, ты чего побледнела? – забеспокоился Роман, когда я застыла с ключом в руке на пороге открытой квартиры.

– Тебе ответить честно? – перестав изображать из себя каменную статую, я прошла в коридор.

– Хотелось бы, – ответил Роман, подав знак прибывшим с нами парням приниматься за работу.

С ответом я не спешила, дождавшись, пока мужчины разойдутся по комнатам.

– Просто подумала… – от волнения голос сорвался, но кашлянув, я постаралась взять себя в руки. – Что если бы вчера ночью в квартиру вошёл не ты, а Сухарев, открыв её тем же способом, для меня сегодняшний день мог бы начаться весьма плачевно. Я ведь только сейчас осознала, что замок не является помехой для некоторой категории людей.

– Как ты вежливо обозвала взломщиков, – усмехнулся Вяземский, о чём-то задумавшись, при этом лицо его заострилось, став чуточку злым. И это настораживало. Хотя вряд ли он злился на меня: причин вроде бы не было. Скорее, дело в самой ситуации. – Но ты права, надо поменять дверь и поставить систему охраны. Саня в этом спец, у него же охранное предприятие, так что поспособствует. Теперь, зная, что Сухарев замешан в тёмных делах, где вращаются довольно мрачные личности, это надо будет сделать обязательно.

Пока сотрудники Вяземского обследовали комнаты, мы с ним прошли в кухню, где по-прежнему гулял сквозняк. Несмотря на то, что стекло с пола успели убрать, разуваться не стали, чтобы невзначай не наступить на мелкие осколки, которые могли остаться незамеченными. Да и парни, похоже, не привыкшие церемониться, прошли в квартиру в обуви. Так что потом, в любом случае, придётся делать генеральную уборку. К тому же скоро должны прийти монтажники…

Стоило только вспомнить о последних, как в дверь позвонили. Открывать отправилась я сама, поскольку Вяземского буквально за пару секунд до этого позвали в комнату по какому-то вопросу.

Как именно должны выглядеть монтажники, я не имела ни малейшего понятия. Но двое прибывших мужчин лично у меня не вызвали никакого подозрения. Новая спецодежда, перчатки на руках, чемоданчики, вежливые улыбки на лицах. В общем, обычные работяги средних лет. И осознала я свою ошибку лишь тогда, когда мне к горлу приставили нож.

Сердце ухнуло в пятки, а в ногах появилась предательская слабость. Хотелось предупредить Романа и ребят, но стоило мне набрать в лёгкие воздух для крика, как острое лезвие сильнее врезалось в кожу, и горячая капля заскользила по шее вниз, оставляя на футболке алую кляксу, которую отчётливо было видно в зеркале напротив.

– Веди себя тихо, цыпа, и останешься цела, – прошипел тот, кто прижимал меня к себе спиной, удерживая нож у горла, и поймав моё отражение в зеркале, подмигнул, растянув губы в хищном оскале. – Мы кое-что заберём и спокойно уйдём. Всё ясно?

– Эй, Сиплый, осторожнее, Семёныч говорил, что вызов делал какой-то мужик. Так что хахаль тоже может быть на хазе.

– Проверь, и если что, не церемонься, а я пока заберу флешки, – отмахнулся тот, толкнув меня в кухню, и снов зашипел на ухо, когда его подельник скрылся. – Мне тут сорока на хвосте принесла, что твоего муженька вчера повязали менты. Жаль, мой хозяин был доволен его работой. Хотя, нет, не жаль, сука он у тебя трепливая. Так что пока здесь не устроили шмон, я заберу… чай с бергамотом. Где коробка?

– Коробка? – переспросила, всхлипнув.

Слова доходили до сознания с трудом, и нож возле горла явно не способствовал пониманию.

Во что Влад ввязался?

– Не тупи, дамочка, – прорычал тот. – Где коробка с вонючим чаем?

Из спальни раздался глухой стук, на что Сиплый лишь усмехнулся.

– Хахаль твой там был? Не повезло ему. Да и на кой ляд он нам нужен? Правда, цыпа? Мы и без него можем развлечься, – он провёл языком по моей щеке, и тошнота подкатила к горлу.

– Я достану коробку, отпустите, – прохрипела, краем глаза уловив мелькнувшую в коридоре тень.

Спокойствие, Надя, только спокойствие. Помощь рядом. Главное, отвлечь этого упыря и не подставиться самой.

– Ну, давай, только быстро. У меня на тебя ещё планы.

Потянувшись трясущимися руками к шкафу, я вытащила треклятую коробку с чаем, который терпеть не могла. Потому никогда к нему и не лезла. А Влад его обожал.

Как раз сейчас было самое время отвлечь преступника, чтобы помочь Вяземскому его скрутить. Я буквально нутром чуяла, что это он затаился в коридоре. Поэтому, охнув, специально выронила жестяную коробку.

С глухим стуком та упала на пол, и крышка отлетела в сторону, рассыпав содержимое по полу.

– Криворукая корова, – прорычал Сиплый и, наклонился вниз, зашарил руками в горке чёрного чая.

Этим и воспользовался Вяземский.

Оттолкнув меня в сторону, он впечатал в основание шеи незваного «гостя» кулак, уронив того на пол. От такого удара другой бы вырубился глубоко и надолго, а этот, похоже, оказался непробиваемым и, шустро откатившись в сторону, пошатываясь, но всё же встал на ноги.

– Зря ты сюда полез, мужик, – покачал головой Роман. – И девушке пустил кровь зря. В этом твоя главная ошибка.

Стремительно рванув в сторону Сиплого, он провёл ряд ударов, но этого показалось ему мало.

– Надя, выйди, – потребовал он, выкручивая руку в захвате, и я поспешно сбежала в коридор, но даже оттуда слышала хруст ломающихся костей и вопли.

Зажав уши ладонями, я сползла по стеночке на пол и разревелась, громко, с надрывом. Накатившее облегчение словно снесло внутренний барьер, позволяя эмоциям выплеснуться наружу. И ревела до тех пор, пока появившийся Вяземский не поднял меня с пола и не прижал к себе, ласково нашёптывая что-то на ушко. Слов я не разбирала, но чувство защищённости, которое дарили его прикосновения, позволили постепенно успокоиться.

К сожалению, только находясь на грани, понимаешь, насколько скоротечна жизнь. И все эти планы, которые мы откладываем на потом, погрязая по уши в быту, в итоге могут никогда не осуществиться. Правильно ли это? Нет. Не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

И когда горячие губы Вяземского осторожно коснулись моих, успокаивая, даря надежду на лучшее, не стала его отталкивать, позволив себе минутную слабость. Поругаю себя за это потом, повинюсь, покаюсь перед встрепенувшейся внутренней моралисткой, спишу на стресс, на помутнение рассудка или ещё на что-то… Но возникшее в этот момент чувство защищённости, которое я неосознанно старалась продлить, мне было просто необходимо, чтобы не сорваться в пропасть отчаяния, чтобы не сойти с ума от свалившихся на мои плечи проблем, чтобы не разочароваться в жизни, в себе, в людях. Чтобы найти в себе силы жить дальше, несмотря на все невзгоды, несмотря на боль, поселившуюся в душе.

Впрочем, в появлении незваных «гостей» нашёлся и положительный момент – можно было не продолжать поиски компромата: нам отдали его прямо в руки.

(обратно)

Глава 21

Очередной звонок в дверь заставил меня отшатнуться от Вяземского. Сердце грохотало так, что казалось, готово выпрыгнуть из груди. Зато от истерики не осталось и следа. Её буквально смело ураганом эмоций, что бушевал сейчас внутри, грозя вырваться на волю. Смущение переплеталось со злость на саму себя, а страх прослыть легкомысленной с лёгкой радостью от растекавшегося по телу умиротворения. Меня бросало на эмоциональных качелях то вверх, то вниз. Но стоило отдать должное Роману – ни улыбки, ни превосходства на его лице не отразилось, лишь во взгляде промелькнуло беспокойство и участие.

– Успокоилась? Всё нормально? Сможешь заняться документами для развода или лучше отвезти тебя домой, чтобы как следует отдохнула? – завалил он вопросами, ни намёком, ни взглядом не напомнив о поцелуе.

– Да, успокоилась. Так что твоя шоковая терапия помогла. Спасибо.

Блин, и зачем ляпнула? Сама же не хотела возвращаться к этому вопросу. Ну, ни дура ли? Что-то в последние дни всё наперекосяк, даже мозги.

– Я рад, – кивнув, сухо ответил он.

Кажется, кое-кому не понравилось, что я назвала поцелуй – шоковой терапией. Ну и ладно, пусть лучше обижается, чем проявляет интерес. Я не готова к его ухаживаниям. Во всём видится подвох и лицемерие. Даже если этого и близко нет. Лучше деловые отношения. Целее будет сердце.

Повторная трель звонка заставила сосредоточиться на настоящем.

– Я сам открою, – спокойно произнёс Роман, направляясь к двери.

– Монтажников вызывали? – раздался с площадки бодрый голос, лишь стоило Вяземскому открыть дверь.

– Вызывали, но что-то вы припозднились, – холодом, сквозившим в голосе рыжеволосого мужчины, можно было морозить океаны. – Я привык, что принятые на себя обязательства люди выполняют неукоснительно. В чём причина задержки?

– В чём причина? – скривился мужчина. – Поверите, если скажу, что нас оглушили и заперли в собственной конторе?

– Эти? – в коридоре как раз появились ребята Вяземского, выносившие бесчувственные тела предыдущих «гостей».

– Да, эти, – злорадствуя, процедил монтажник, вглядываясь в разбитые физиономии. – Хорошо им досталось. Так и надо учить этих нелюдей, а то совсем страх потеряли.

– Кстати, а кто из вас Семёныч? – как бы между прочим поинтересовался Роман.

Один из трёх прибывших монтажников тут же дал дёру, бросив чемоданчик с инструментами и слетев по ступеням вниз за считанные секунды. Но никто из парней даже не пошевелился, чтобы его догнать. Не настолько важный свидетель?

Похоже, вид предыдущих «гостей» настолько впечатлил этого Семёныча, что тот сразу же решил унести ноги, не доводя до близкого знакомства с радушными хозяевами.

– Он что ли нас подставил? – проводив его ошарашенным взглядом, уточнил у Романа старший из работников и, после утвердительного кивка, добавил: – Вот же сучоныш, я к нему как к родному, а он… Что за люди пошли?

– Справитесь без него? – уточнил Вяземский.

– Справимся. Правда, немного дольше по времени выйдет. Если вас устроит, мы приступим, а то у нас сегодня ещё заказ.

– Устроит, приступайте.

Разглядывая работников, я отметила про себя потёртую униформу, мозолистые руки, уставшие лица. Могла бы и догадаться, что на каждый заказ эти специалисты новую одежду и перчатки не надевают. А прошлые как раз были во всём новом, как говорится: даже муха не сидела. Но когда не ждёшь подвоха, на эти мелочи внимания не обращаешь.

Оставив своего человека приглядывать за работниками, чтобы ещё и эти чего не вытворили, Вяземский отправил остальных сопровождать преступников. В больницу или в отделение полиции, а может и ещё куда – я не расспрашивала. Для меня было важно лишь то, что я их больше никогда не увижу. Хотелось бы в это верить.

Найденные в чае флешки Роман оставил при себе, сказав, что изучит их позднее. Я не спорила. Мне и тех проблем, что уже имелись, хватало выше крыши. Так что разбираться с чьими-то махинациями желания не было.

Документы для развода мы подготовили быстро. Паспорт Сухарева отсутствовал, но у меня имелась ксерокопия, поэтому уже сорок минут спустя выходили из дома. У подъезда и столкнулись с Сашкой и Виктором.

– Уже наслышаны, – проворчал Бестужев, подцепив пальцами мой подбородок, тем самым открывая обзор шеи, на которой красовался пластырь. – Всё веселье мимо меня прошло.

– Ой ли, – фыркнула, указав на его скулу, где отчётливо проступал синяк. – Я смотрю, вы тоже не скучали.

– Разве что самую малость, – отмахнулся друг, и повернулся к Вяземскому. – Есть разговор. Отойдём на пару минут.

Мужчины отошли метров на десять в сторону, оставив меня с Виктором.

– Случилось что-то серьёзное? – заволновалась, глядя на их хмурые лица.

– Ничего такого, о чём бы тебе стоило волноваться, – ответил тот. – Саня с Ромычем справятся.

– А ты?

– А я им в этом помогу, – усмехнулся мужчина.

– Давно вы друг друга знаете? – вопрос слетел с губ сам собой. Женское любопытство, чтоб его…

– Давно, и не раз прикрывали друг другу спины.

– И где сложнее – тут или там, на прежней работе?

– Везде есть свои «прелести». Где крутятся большие деньги всегда так. Сама сегодня в этом убедилась.

– Вы то откуда узнали о случившемся?

– Прохоров просветил.

– Начальник полиции?

– Он самый.

– Значит, тех двоих доставили к нему?

– Да, доставили.

– А как же объяснили их состояние? Ушибы, переломы…

– Оказали сопротивление при задержании. На этой парочке висит много дел, так что тебя они больше не побеспокоят.

– Это радует, – выдохнула, успокоившись окончательно, ведь одно дело предполагать и совсем другое – знать точно.

– Надь, ты это… – мужчина замялся, что ему было совсем не свойственно.

– Говори уже.

– Присмотрись к Ромычу, – поспешно выдал Варламов, глядя на то, как возвращаются ребята. – Он нормальный мужик. Семья для него всё. Вот только с бабами не везло, попадались одни стервы, охочие до денег. Ты другая, настоящая что ли.

– Сводничаешь? – удивилась, не ожидая такого от обычно молчаливого мужчины.

– Переживаю за друга и за Веруню. Ей мать нужна. Это с виду она девочка сильная и умная, а на самом деле ранимая и хрупкая, как весенний цветочек.

– У неё есть бабушка и тётя, – попыталась я отвертеться от возлагаемой на меня ответственности.

– Это другое, – отмахнулся он. – Лично тебе кто-нибудь мать заменил?

– Бьёшь по больному.

– Всего лишь привожу пример.

– О чём шепчетесь? – подозрительно прищурившись, поинтересовался подошедший Саня.

– Обсуждаем прелести осенней погоды, – ответила я, под одобрительную улыбку Виктора.

– Что-то с трудом верится, – пожурил меня друг. – Ну да ладно. Встретимся вечером. За квартирой пригляжу, – подмигнув, он махнул на прощание рукой и скрылся в подъезде. Виктор последовал за ним.

– А мы с тобой прокатимся к помощнику Михаила Валерьевича, отдадим документы, напишешь заявление и… обедать. Как тебе такой план дальнейших действий?

Желудок протяжно заурчал, подтверждая, что план Вяземского лично им уже одобрен. Причём, мужчина это услышал, о чём говорила его мимолётная улыбка. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как согласиться с предложением.

(обратно)

Глава 22

Дорога пролетела незаметно. Погрузившись в невесёлые мысли, я не замечала ни взглядов Вяземского, ни его попыток завязать разговор. На все вопросы отвечала односложно и, в конце концов, меня оставили в покое.

За последние пару суток произошло столько всяких неприятностей, что хватило бы на целую жизнь, но я держалась, находя в себе силы двигаться дальше… До встречи со лжемонтажниками. Сейчас же после всплеска адреналина меня накрыл самый настоящий откат.

Пустота и апатия, расползавшиеся в душе уродливыми кляксами, погружали в состояние оцепенения всё сильнее и размеренное покачивание автомобиля лишь этому способствовало. Усталость наваливалась на плечи непомерным грузом. Не хотелось ни разговаривать, ни шевелиться. Подобное я уже чувствовала, когда погибли родители. И вот накатило снова. Правда, лишь стоило внедорожнику остановиться возле офисного здания, как зыбкая пелена начала рассеиваться, возвращая к реальности, в которой от меня зависела жизнь маленькой девочки. И воспоминание об этом заставило собраться.

Помощником Михаила Валерьевича, вернее, помощницей, оказалась молодая и весьма привлекательная женщина, которая облизывала взглядом Вяземского с головы до ног, совершенно не стесняясь моего присутствия. Яркая, уверенная в себе… Такая подходила ему больше. По сравнению с ней я выглядела серой мышкой, взъерошенной и слегка потрёпанной, что не удивительно после встречи с Сиплым. Вот только её внимание не произвело на Романа никакого впечатления.

Он словно не замечал, как она призывно облизывала губки и демонстрировала впечатляющее декольте. Или ловко делал вид, что не замечает. Так или иначе, но дамочка желаемого не получила, и теперь то и дело бросала на меня высокомерные взгляды, пытаясь уколоть побольнее. Когда Роман находился рядом, она ещё сдерживалась, но стоило Вяземскому отойти, чтобы ответить на телефонный звонок, как её прорвало.

– Вот здесь укажите причины развода. О, изменял? – тут же зацепилась она за написанное. – Впрочем, ничего удивительного… Физическое насилие? Настоящую женщину мужчина не тронет даже пальцем…

– Марина, вы действительно профессионал своего дела? – сцеживание яда Марины Алексеевны, как значилось на бейджике, мне порядком надоело, пришлось немного напомнить ей о правилах приличия. – Судя по вашим едким комментариям в адрес клиента в этом легко усомниться. А может, вы просто решили сменить место работы, но стесняетесь в этом признаться Михаилу Валерьевичу? Так могли бы просто попросить, чтобы я написала на вас жалобу, без этих ваших заходов со стороны. Так что, вам помочь? Могу организовать по быстренькому. Задействую связи, – я кивнула в сторону Романа и постаралась мило улыбнуться. Видимо перестаралась, поскольку женщину тут же перекосило.

– Нет, спасибо, не стоит, – скрипнув зубами, процедила она.

– Ну как скажете, моё дело предложить. Но если что, вы только намекните.

Даже полный идиот уловил бы в моём голосе угрозу, а Марина Алексеевна дурой точно не была.

Фух, даже полегче стало. А то раскисла, нос повесила. Жизнь прекрасна! И никакие Сухаревы, Сиплые или Марины этого не изменят.

Выйдя из конторы, я вздохнула полной грудью.

– Ты улыбаешься, – заметил Роман, – это радует.

– Погода чудесная, солнышко, тёплый ветерок. Красота.

– Тогда пообедаем на свежем воздухе?

– Хорошая идея.

Небольшое кафе на набережной встретило нас приятными ароматами кофе и выпечки. В это время суток людей здесь было немного и свободные столики отыскались без проблем. Так что уже через пять минут перед нами лежало меню, изучать которое я взялась с особым энтузиазмом, старательно не замечая чрезмерного внимания со стороны Романа.

В этом районе я бывала не часто, так что место выбирал Вяземский. И, стоит отметить, наши вкусы совпали.

– Ты подумала над моим предложением? – спросил он, когда принесли заказ.

– Разве у меня было для этого время? – ковыряясь вилкой в салате, уточнила я. Аппетита после вопроса заметно поубавилось.

– Согласен, времени не было, – не стал спорить Роман. – Но вдруг я очаровал тебя своей харизмой настолько, что решение пришло само?

– От скромности ты не умрёшь, – фыркнула, при этом отметив что, несмотря на ехидную улыбку, глаза мужчины оставались серьёзными.

– О, нет, не мой случай. Ты разве не знала, что рыжие – наглые и беспринципные. Зато хорошие дельцы.

– Пугаешь?

– Разве? Я думал, раскрываю тебе перспективы, – подмигнул он. – Тем более Вера была бы счастлива.

– Какие перспективы? Вяземский, ты наглым образом давишь на меня, манипулируя ребёнком, – возмутилась я. – Это запрещённый приём.

– Согласен, – развёл он руками, – зато действенный. Жизнь маленькой девочки зависит от твоего решения. И моя тоже. Разве ты можешь сделать несчастными сразу двоих? Нет, троих. Себя тоже. Ведь с нами ты будешь счастлива.

– Какое самомнение, – покачала головой.

– Да мы просто созданы друг для друга, – не сдавался он.

– Уверен? – поставив локти на стол, я переплела пальцы, глядя на этого манипулятора, и диву давалась его наглости.

– Абсолютно. Ты уже почти двое суток рядом со мной и нам до сих пор не хочется прибить друг друга. Мало того, мы даже ни разу не поругались.

– Говори за себя, – хохотнула я. – У меня всё чаще просыпается стойкое желание настучать тебе по макушке.

– Вот, видишь, что я говорил, – воздел он указательный палец к небу, – ты уже ко мне неравнодушна, но старательно это отрицаешь.

– Знаешь, Вяземский, ты невыносим, – отмахнулась, приступая к обеду.

– Да, знаю, но я же тебе всё равно нравлюсь? Признайся. Ну хоть немного?

– Ты хитрый и расчётливый лис, – проворчала больше для видимости, поскольку злиться на него почему-то не получалось.

– Точно! – он даже не думал отрицать.

– Но предупреждаю, – произнесла, поддевая вилкой кусочек куриной грудки, выцепив его из общей массы салата, – если будешь продолжать на меня давить, я могу подумать, что ты такой же бесчувственный козёл, как и Сухарев, которому на моё мнение было наплевать. Решать тебе.

– И кто из нас манипулятор? – усмехнулся Роман.

На что я пожала плечами, увлечённо приступая к еде. Пусть знает, что в эти игры можно играть и вдвоём.

(обратно)

Глава 23

Я уже заканчивала с десертом, когда телефонный звонок нарушил тишину, возникшую между нами.

– Привет, сестрёнка. Какие дела? – с улыбкой ответил на вызов Роман, но чем дольше слушал, тем серьёзнее становилось его лицо, бледнея прямо на глазах.

– Я понял, скоро будем, – выдохнул он и сбросил вызов.

– Прости, Надь, доесть не получится, но обещаю компенсировать вкусняшками в другой раз.

Ловким движением выудив из кармана кошелёк, Вяземский небрежно бросил на стол крупную купюру и, подхватив меня за локоток, потащил в сторону выхода.

– Простите, а счёт? – заступил нам дорогу официант.

Молодой парнишка был ниже Вяземского, да и по ширине плеч заметно уступал, но не побоялся встать на нашем пути. Почему-то в тот момент мальчишка мне напомнил маленького волчонка, неопытного, слабого, но бесстрашного до одури. Такой будет стоять до последнего. Редкое качество.

– Деньги на столе, сдачу оставь себе, – процедил Роман, явно недовольный тем, что его остановили и уже собирался обойти парнишку, но резко замер, иначе взглянув на официанта. – Если будет нужна нормальная работа, а не этот балаган, позвони.

Протянув визитку удивлённому пареньку, он снова устремился к выходу, ловко лавируя между столиками, и увлекая меня за собой.

– Что-то случилось? – в ответ тишина. – Что-то с Верой? – ноль эмоций. – Вяземский, твою дивизию, ты язык проглотил?

– Она снова замкнулась в себе. Ни на что не реагирует, сидит, уставившись в одну точку, – процедил он и, выпустив мой многострадальный локоть, запустил пальцы в рыжую шевелюру. – Чёрт, я думал это всё позади. Надь, она спрашивала про тебя. Несколько раз. Ждала. А мы задержались. Если такое с ней за пару часов твоего отсутствия, то что будет, если ты уйдёшь?

– Ром… я, – замолчала, не зная, что сказать.

Да и что тут скажешь, когда с подобным мне сталкиваться ещё не приходилось. Разве такое возможно, чтобы один человек настолько нуждался в другом, зависел от него? Может, Рита что-то напутала?

До машины мы добежали за считанные минуты, а потом Вяземский гнал по городу так, словно от этого зависела жизнь Веры. Хотя, может, так оно и было?

Вжавшись в кресло, я старалась не смотреть на мелькавшие за окном машины, не вслушиваться в возмущённые сигналы клаксонов, не думать о возможных последствиях подобного движения на оживлённой дороге. Но с закрытыми глазами ехать оказалось страшнее, а звуки слышались даже сквозь ладони, которыми я зажала уши, да и мысли не отключить.

Но взглянув на Вяземского, внезапно успокоилась. Он знал, что делает. Ясный взгляд не отрывался от дороги, в каждом движении сквозила уверенность в собственных силах. Именно уверенность, а не глупая щенячья вера в удачу.

Но только когда машина въехала на территорию коттеджного комплекса и завернула к знакомому дому, я позволила себе едва заметно выдохнуть и разжать пальцы, вцепившиеся в сиденье.

Веру я увидела сразу же. Маленькая хрупкая фигурка сидела на ступенях дома, застыв словно статуя. Рядом суетилась Рита. Но все её попытки растормошить ребёнка, ни к чему не приводили.

– Надь, я… – голос Вяземского дрогнул, но он быстро взял себя в руки, – прошу, помоги Вере. Она для меня всё. До конца жизни буду обязан. Спаси мою малышку.

– Я сделаю всё, что в моих силах, – произнесла, не спуская взгляда с детской фигурки. – Идём.

Открывмашину, быстрым шагом направилась к девочке. Хотелось не просто идти, а бежать, но это могло её испугать. Надо действовать осторожно.

– Привет, солнышко, мы закончили с делами, – присев рядом с Верой на колени, затараторила я, растягивая губы в улыбке, но ответом мне был пустой взгляд, направленный в пустоту.

К горлу подступил ком, а в груди запекло от нахлынувшего страха.

Никогда бы не поверила, что с ребёнком могут произойти такие разительные перемены, если бы не видела этого лично. Ещё утром она была как маленький яркий огонёчёк, весёлый и забавный, а сейчас…

– Милая, родная, – я прикоснулась к детскому личику, стараясь при этом не выпустить подступившие слёзы, – мама здесь, с тобой, посмотри на меня.

Малышка моргнула, потом ещё раз и, наконец, перевела потухший взгляд на меня, после чего всхлипнув, расплакалась навзрыд.

– Я думала ты больше не придёшь, – сквозь слёзы бормотала она, вцепившись побелевшими пальчиками в мою рубашку. – Думала, что снова меня бросила.

– Глупости какие, – подхватив её на руки, я села на ступени и девочка доверчиво прижалась к груди, дрожа всем телом, как испуганный котёнок. – Нам с папой просто надо было съездить по делам. Помнишь того плохого дядю, который ударил меня в подъезде. Вот нужно было подготовить документы, чтобы он больше не приходил и не угрожал нам.

– Что ты несёшь? – прошипела Рита, дёрнув меня за прядь волос, привлекая тем самым внимание, и постучала себя по лбу, давая понять, какого она мнения о моих способах приведения ребёнка в норму. – Вера же ещё маленькая, чтобы вести с ней такие разговоры.

Да, я прекрасно знала это и без неё, но почему-то казалось, что сказав девочке правду, верну часть утраченного доверия. Глупо? Возможно! Но язык работал быстрее, чем прагматичный разум. А сейчас правили балом эмоции.

– Нужно чтобы того дядю наказали, – произнесла малышка уже спокойнее, вытерев рукавом слёзы с бледных щёчек.

– Мы работаем над этим вопросом, – вмешался в разговор Роман, молчавший всё это время. – Он больше не тронет твою маму и пальцем.

– Это хорошо, – вздохнув, кроха успокоилась окончательно и, подняв лицо, посмотрела мне прямо в глаза, да так, что защемило сердце. – Мамочка, миленькая, ты правда больше никогда-никогда меня не бросишь? Будешь уходить по делам, но всё равно возвращаться, да?

Мельком взглянув на застывшего в ожидании ответа Вяземского, я на секунду прикрыла глаза, прежде чем броситься в омут с головой. От моего решения напрямую зависело будущее маленькой девочки. Разве я могла сказать «нет», зная, к каким последствиям это приведёт?

– Да, солнышко, иногда мне придётся отлучаться по делам, но я всё равно буду возвращаться.

– Честно-честно? – Вера смотрела на меня с такой надеждой и обожанием во взгляде, что я сдалась окончательно.

– Честно-честно, – кивнула в ответ. – А теперь, может, пойдём в дом? Скажу тебе по секрету, у меня уже начала замерзать попа, – шепнула ей на ушко. – Ступени-то каменные. Как ты тут сидела? Ничего себе не отморозила?

– Нет, – хихикнула кроха, – тётя Рита мне принесла какую-то блестящую штучку. На ней сидеть было тепло.

– Какая у тебя заботливая тётя. Вот у меня такой нет, – подмигнув девочке, наигранно вздохнула я, – придётся теперь отогреваться. Как ты смотришь на то, чтобы заказать пиццу, забраться на диванчик под тёплый плед и вместе посмотреть мультики?

– Я смотрю на это хорошо, – малышка расслабилась окончательно.

– Вот и ладненько, идём, займём самое лучшее место на диване, а папа в это время нам закажет вкусняшки. Помниться, он мне их недавно обещал, – и, обернувшись к Вяземскому, уточнила. – Закажешь?

– Закажу. Могу даже скупить все вкусняшки в магазинах.

– Нужны нам все вкусняшки? – улыбаясь, спросила я у Веры.

– Это же очень много? – шёпотом уточнила она.

– Очень, – в тон ответила ей.

– Нет папа, все вкусняшки нам не нужны, – приняла решение Веруня, – нам пиццу. Большую. И вкусную.

– И мороженое, – добавила Рита, – и торт, для снятия стресса. И вообще, я тоже хочу смотреть мультики. Примите меня в свою компанию?

– Что скажешь, милая, примем тётю Риту в нашу компанию? – уточнила я у Веры.

– Конечно, она же хорошая, – закивала малышка, спрыгивая с моих колен и беря меня за руку. – Идём, пока твоя попа не замёрзла совсем.

– Я знаю один хороший способ её отогреть, – лукаво протянул Роман.

– Вяземский, – рявкнули мы с Ритой в один голос.

– Что? Горячая ванна – хороший же вариант. А вы о чём подумали, проказницы? – рассмеялся он.

И было в этом смехе столько облегчения, столько надежды и веры в лучшее будущее, что обижаться на него не получалось от слова «совсем». Переглянувшись с Ритой, мы обе закатили глаза и дружно заулыбались, позволяя напряжению отступить под напором непробиваемой мужской харизмы.

(обратно)

Глава 24

Оставшийся день прошёл душевно, в спокойной и уютной атмосфере. Вера смеялась, уплетая купленные отцом вкусняшки за обе щеки, будто и не было срыва, будто не была похожа несколько часов назад на безжизненную куклу. А я с замиранием сердца ловила каждую её улыбку, каждый взгляд в свою сторону, наполненный искренним детским обожанием… И становилось страшно от свалившейся на мою голову ответственности.

Что если я не справлюсь? Вдруг в какой-то момент совершу ошибку?

Видимо чувствуя моё напряжение, малышка несколько раз за вечер задавала один и тот же вопрос: «Мамочка, всё хорошо?». И я неизменно отвечала «да», растягивая губы в улыбке. А паника нарастала.

Дошло до того, что меня реально начало потряхивать, а грудь сдавливало так, что порой не хватало воздуха. В один из таких моментов и подошёл Вяземский, встал позади дивана, расположенного посреди большого зала, перед домашним кинотеатром, и молча начал массировать мне плечи.

– Выдохни, – наклонившись, шепнул он на ушко, когда Вера отвлеклась на Риту, рассказывая ей что-то про героиню мультика, – постарайся расслабиться. Судя по всему, у тебя обычная паническая атака, и чтобы её преодолеть – надо отвлечься, – говоря это, он прикусил мочку уха и вместо ледяного холода, сковавшего тело, меня опалило жаром. – Легче?

Если бы в его голосе проскользнула усмешка, я бы наверняка вспылила, но её не было, лишь искренняя забота и понимание. Удивительно? Да, согласна. Но именно так и было. Поэтому просто кивнула, позволяя себе расслабиться под умелыми пальцами, скользящими по плечам, надавливающими на чувствительные точки и поглаживающими напряжённые мышцы.

Прикрыв глаза, я вслушивалась в собственные ощущения и то, что я чувствовала, мне нравилось. Невероятно, но факт. Вяземский порой был просто невыносим. И посторонний человек про него мог запросто сказать, что он самоуверенный эгоист до мозга костей. Но те кто знали его чуточку лучше, видели Романа совсем с другой стороны. Самоотверженный, чуткий, заботливый… Он ценил друзей и семью.

Я не относилась к числу тех людей, которые входили в его ближний круг. Но за несколько дней успела понять, что за маской непробиваемого хама скрывается настоящий мужчина, за спиной которого будешь себя чувствовать, как за каменной стеной. Он способен защитить семью. Но у каждого сильного человека есть свои слабости. Вера действительно была для него всем миром. Именно её появление заставило Романа иначе смотреть на вещи. Она для него как спасательный круг, возможность быть человеком, а не зверем. Вот только сейчас именно от меня зависело её дальнейшее состояние. А если малышка узнает, что я не её родная мама? Что тогда? Как отреагирует? А если…

Лёгкий укус за шею, выбил все мысли из головы. Дёрнувшись, я попыталась отстраниться, но кто бы мне позволил. Сильные руки слегка сдавили плечи, снова вернув меня на место. Хорошо, что Вера были слишком занята спором с тётей Ритой, что не заметила моих манёвров, иначе я сгорела бы от стыда.

– Ты в каких облаках снова витаешь? – нахально прочертив дорожку губами к уху и снова ухватив за мочку, прошептал Вяземский и его горячее дыхание, коснувшись кожи, запустило табун мурашек по спине. – Я тут стараюсь, пытаюсь отвлечь… А все мои старания коту под хвост. Думай о хорошем. Не забивай мысли тем, что заставляет тебя нервничать.

– Давать советы всегда легче, чем им следовать, – проворчала я, и тихо рассмеялась. – Тебе говорили, что ты невыносим?

– Говорили и много раз, – наигранно вздохнул Роман. – Но что поделать, рыжие все такие темпераментные.

– Может, тебя покрасить? – хихикнула, расслабляясь в его руках. – Тогда нечем будет прикрываться.

– Думаешь, поможет? – фыркнул мужчина.

– Честно? Сомневаюсь.

– То-то же, расслабься и получай удовольствие.

Вяземский надавил на плечи сильнее, будто требуя не отвлекаться на разговоры. А я разве против? Если надо – пожалуйста, могу помолчать. Тем более, массаж шеи и плеч оказался не только приятным, но и полезным. Роман проминал каждую уставшую мышцу, каждую жилку. Какие мысли там бродили в моей голове? Разве можно не справиться, когда такая поддержка?

– Мамочка, ну скажи, что тётя Рита не права, – растратив все аргументы, Вера прибегла к последнему, самому убойному.

– Тётя Рита, ты не права, – махнув рукой, пробормотала я, не открывая глаз.

– О, папа делает массаж. Я тоже хочу помочь маме, – Вера запрыгнула мне на руки и маленькие острые коленки упёрлись в живот, заставив охнуть и распахнуть глаза. – Где тебе помассировать? – по-деловому уточнила малышка, потерев ладони, чем вызвала улыбку не только у меня.

– А может, это тебе надо помассировать рёбрышки? – приподнявшись, я уложила хохочущую Веру на диван и слегка пощекотала. – А может, пяточки?

Малышка заливисто смеялась, и на душе стало тепло и уютно. Не знаю, что будет потом, но сейчас я чувствовала себя здесь как дома, в кругу семьи. А с проблемами будем разбираться по мере их поступления, иначе никаких нервов не хватит крутить все варианты в голове, и переживать заранее о том, что может и не случиться.

На ужин, как и обещал, приехал Санька. Слегка взъерошенный и хмурый. Но на входе в дом его поймал Вяземский и что-то сказал, стрельнув глазами в мою сторону, поэтому в гостиную друг уже входил с широкой улыбкой и за оставшееся до ночи время о делах не говорил ни слова. Кажется, на сегодня кое-кто посоветовал Бестужеву оставить все проблемы за порогом. И Саня молчал, хотя я буквально чувствовала своей пятой точкой, что его что-то беспокоит. И только когда мы с Верой отправились в детскую, а Рита, помахав на прощанье, ушла к себе, мужчины удалились в кабинет.

Впервые в жизни мне хотелось подслушать, о чём говорят другие. Ведь явно же что-то случилось. Но пока искупала Веру, пока прочитала ей сказки – время было упущено. Оставалось только одно – спросить напрямую Романа. Поэтому одевшись в тёплую фланелевую пижаму, помня о своей прошлой ошибке, и накинув сверху махровый халат, чтобы у Вяземского не возникло даже мысли о том, что я пришла его соблазнять, выскользнула в коридор.

В спальне мужчины не оказалось. Оставалось только одно место, где Роман мог находиться в это время – кабинет. Туда-то я и направилась.

Лучше бы осталась с Верой, честное слово. Но это пресловутое женское любопытство… Куда оно нас только ни заводило!

(обратно)

Глава 25

По коридору шла не таясь и, остановившись возле двери, уже потянулась к ручке, когда услышала раздавшийся в кабинете телефонный звонок. Ответил Вяземский сразу же, без малейшего промедления. Будто ждал его. А я застыла столбом, не решаясь войти. Вдруг помешаю важному разговору, собью человека с мысли…

– Говори, – рявкнул Роман, да так, что подпрыгнула от неожиданности. – Да, понял. Постараюсь быть наготове. Но, Вить, ты уверен, что Уваров опустится до такого? Разборки в бизнесе и шпионаж – это одно, а вот покушаться на мою семью… – тишина за дверью казалась зловещей, неосознанно придвинувшись ещё ближе, задержала дыхание. Покушаться? Вяземским грозит опасность? – Передай его псам, что если с моими родными что-нибудь случится, я их всех из-под земли достану… Я не горячусь, Витя. Или ты считаешь, что не стоило пускать найденную информацию на флешках в дело? Вот и я о том же. Мы сделали правильно, даже не сомневайся. Ладно, до связи…

Заходить в кабинет резко перехотелось. Попятившись назад, уже собиралась наглым образом сбежать обратно в комнату Веры, но моим планам снова не суждено было сбыться.

– Какой милый халатик. Так и не зайдёшь?

Уставившись на закрытую дверь, я ошарашенно захлопала ресницами, не понимая, как Роман узнал о том, что стою за порогом. Но лишь стоило поднять голову вверх, как взгляд зацепился за камеру, закреплённую под потолком.

Блин. Это же надо быть такой дурёхой. Он всё это время знал, что я здесь. Стою. Подслушиваю.

– Надь, я устал, честно. Играть в игры нет ни сил, ни желания. Заходи уже.

И мне ничего не оставалось, как открыть дверь и перешагнуть порог кабинета.

– Хочешь какао? – пододвинув мне кофейник, от которого пахло шоколадом, произнёс Вяземский, как только вошла, тем самым ошарашив меня повторно. Да-а, от этого мужчины точно не знаешь, чего ожидать в ту или иную минуту. Что ни встреча, то сюрприз.

– Балуешься втихаря вкусняшками? – немного расслабилась, осознав, что орать на меня по поводу подслушивания никто не собирается. Ну, было и было, подумаешь…

– Вера подсадила, – хмыкнул он. – Она его очень любит. Вот и я пристрастился. Варю его, когда хочется отвлечься от проблем и напиться, но нельзя: голова должна оставаться ясной. Вкусно, полезно, и похмелья нет. Гормон радости опять же помогает вырабатывать. Самое то, что нужно, когда проблемы сыплются как из рога изобилия.

– Ты меня всё больше и больше удивляешь, – улыбнулась, с благодарностью принимая чашку с напитком и вдыхая аромат шоколада.

– Да я вообще самый удивительный мужчина, – устало растерев лицо, пробормотал он, пытаясь скаламбурить и всё свести к шутке, но глядя на его хмурое лицо, воспринималось это совершенно иначе.

– Всё настолько серьёзно, Ром? – спросила, не глядя на него, делая вид, что меня интересует исключительно содержимое чашки.

– Надь, пообещай мне одну вещь, – оставив без ответа мой вопрос, заговорил Вяземский. – Если вдруг случится что-то непредвиденное или опасное, ты будешь слушаться меня во всём. Скажу бежать – побежишь, скажу затаиться – затаишься.

– Значит, серьёзно.

– Сегодня утром я отправлю Марго на острова, пусть отдохнёт пару месяцев. Мы днём постараемся закончить с твоим разводом, и ты с Верой к ней присоединишься. Может, Санька решит погреть свои косточки за компанию с вами. Красота же. Солнце, море, белый песок и тишина…

– И никто из посторонних тайком не проберётся. Ведь так? – пробормотала я.

– Именно, – склонив голову, Вяземский немного иначе взглянул на меня, оценивающе что ли. – Я знал, что ты умная девочка. И… с крепкими нервами, – устало откинувшись на спинку кресла, он коротко усмехнулся. – В который раз убеждаюсь, что мне повезло. Признаюсь, когда увидел тебя рядом с дверью и понял, что ты слышишь мой разговор с Витькой, думал, устроишь истерику. А ты держишься молодцом.

– Но всё равно страшно, – призналась, поставив опустевшую чашку на стол, и обхватила плечи руками.

Потряхивало знатно. Конечно, я не входила в число близких родственников Романа, но бандиты не станут разбираться в таких тонкостях. Да и Веру уже не брошу.

– К тому же откровенная… Я сражён наповал. Надь, мне ж такими темпами и влюбиться в тебя недолго. Красавица, умница, да к тому же…

Мне бы польститься, но почему-то от его комплиментов стало горько, и в первую очередь от собственной наивности. Растеклась киселём, уши развесила…

Роман заливался соловьём, а в глазах отражалась пустота и обыденность. Словно так было уже не раз, не два и даже не десять. Ха, я в этом ещё сомневаюсь? Он точно говорил подобное другим женщинам, чтобы получить желаемое. А что ему нужно от меня? Забота о Вере, не более того!

– Балабол ты, Вяземский, – перебила его и тоже откинулась на спинку кресла, глядя мужчине прямо в глаза. – Думаешь, если все твердят, что женщины любят ушами, то поведусь на твой трёп? Красиво, приятно, не спорю… Но я ведь знаю, что это не правда. Я нужна тебе лишь из-за дочки, поэтому давай договоримся, что ты больше не будешь тренировать своё красноречие и шарм на мне. Я обещала помочь с малышкой? И помогу. Уверяю тебя, что в полной мере осознала нависшую над твоей семьёй опасность, прониклась наставлениями, и перечить по поводу внепланового отъезда не стану. Скажешь побежать – побегу. Скажешь спрятаться – спрячусь. Ты это же хотел услышать? Так что не стоит лицемерить. Спасибо за какао. Пожалуй, я пойду.

– Надь…

– Не надо, Ром, не утруждай себя лишними разговорами. Лучше отдохни. Если на тебя и твоих близких устроили охоту – силы тебе ещё понадобятся. С Верой я помогу, но если нападут здоровые амбалы, толку от меня будет не много. Так что эта сторона вопроса на тебе. Доброй ночи.

Лучше бы я сегодня не выходила из детской. И дело было даже не в том, что узнала о возможном нападении – это даже хорошо, внимательнее буду смотреть по сторонам и прислушиваться к происходящему вокруг, – а в моём восприятии. Я ведь сегодня действительно почувствовала себя частью этой семьи, но когда слушала в исполнении Вяземского хвалёную оду о себе любимой, но при этом видела в его глазах пустоту и безразличие, всё в душе будто перевернулось. Похоже, как была я наивной дурочкой, так и осталась.

Не стоит открывать душу. Нельзя привязываться к людям. Убедилась же в этом на примере Сухарева. И вот опять.

Пройдя в комнату, прямым ходом направилась в душ и, включив ледяную воду, засунула под струю голову. Не хочу влюбляться в Вяземского. Не хочу снова испытывать боль. Вот только что делать с той симпатией, которая, как маленький котёнок, уже свернулась комочком в моём сердце? Умеет всё же этот рыжий гад очаровывать. Какао, комплименты…

– Мамочка, ты плачешь? – услышав встревоженный детский голос, я вздрогнула.

– Ну что ты, милая, нет, просто решила умыться, – пролепетала, выключая кран и хватаясь за полотенце.

– Правда-правда?

Её вопросы рвали душу на части. Маленькая, искренняя кроха, заботливая и добрая… К чёрту Вяземского. Надо просто сосредоточиться на Вере и всё будет хорошо. Ведь так?

– Да, солнышко, правда, – выдавила из себя улыбку и подхватила малышку на руки. – Давай баиньки. Завтра нас ждёт долгое путешествие. Ты же любишь путешествовать?

– С тобой?

– Со мной.

– Тогда люблю, – обняв меня за шею, прошептала Вера, целуя в щёку.

– Вот и хорошо, вот и ладненько.

Уложив малышку на кровать, я прилегла рядом, но долго не могла заснуть. Мысли так и крутились вокруг разговора с Романом.

Но лучше бы отдохнула, поскольку днём мой самый жуткий кошмар превратился в реальность.

(обратно)

Глава 26

Следующее утро ни чем не отличалось от предыдущего, разве что в доме чувствовалось некое напряжение, от которого воздух казался гуще и плотнее. Впрочем, может это шалило моё восприятие после бессонной ночи? Так или иначе, но завтрак прошёл в тишине. Даже Вера молчала, раздумывая о чём-то своём. Обычно детям подобное поведение не свойственно. Но с малышкой это правило не работало. С ней многое было иначе. Иногда она мыслила настолько по взрослому, рассуждая о чём-то, что с трудом получалось сдержать удивление. Это точно говорит пятилетний ребёнок?

Новость о внезапном отъезде Марго восприняла спокойно, без особой радости, но и не ворчала. Не знаю, сказал ей брат о настоящей цели путешествия или решил умолчать детали, но наскоро перекусив, она отправилась паковать чемоданы.

– А тётя Рита поедет с нами? – спросила Вера, после того, как за столом мы остались втроём.

– Вы встретитесь позже, – задумчиво произнёс Роман, одарив меня быстрым взглядом. – Если ты поела, беги, собери то, что хочешь взять с собой, может, игрушки или книги… Что там ещё у тебя?

– Вещи? – неуверенно предположила малышка.

– С вещами поможет мама, – махнул рукой Роман. – Ведь поможешь? – вопрос предназначался уже мне.

– Да, конечно.

Настроение держалось чуть выше плинтуса, так что, ковыряя ложкой в каше, я без особого интереса слушала их разговор.

Странное состояние, совершенно мне не свойственное, похоже на эмоциональные качели – то вверх, то вниз, то хочется смеяться, то рыдать взахлёб. Стресс сделал своё пагубное дело, доведя меня до точки, с которой ничего не стоило скатиться в депрессию. Но я же сильная девочка? Я же справлюсь?

– Надь, может, поговорим?

Лишь стоило Вере выйти за дверь, как Вяземский всё своё внимание переключил на меня.

– А нужно? – встав из-за стола и подхватив тарелку, направилась к кухне. – Вроде бы ночью всё обсудили.

Оставаться с ним наедине не хотелось, так что тактическое отступление казалось наилучшим вариантом… Пока Роман не перегородил мне дорогу, оказавшись на ногах быстрее, чем я успела среагировать.

– Я тебя чем-то обидел?

Он стоял слишком близко, но не прикасался. Вот только каждой клеточкой тела я чувствовала эту близость. Волнующую. Манящую. Заставлявшую замирать в ожидании… Чего? Сама не знаю. Но в такие моменты я чётко понимала, что тону в омуте его взгляда. Что ещё немного и спасать меня будет поздно. Вот только очередной «игрушкой» становиться не собиралась. Хватит вестись на сладкие речи, однажды я совершила ошибку, доверилась козлу, скрывавшемуся за маской любящего мужчины. И что в итоге? Ничего хорошего.

Странно то, что ещё несколько дней назад я была уверена, что люблю мужа, пока не узнала о его предательстве. И чувства будто отрезало. Пустота. Ничего.

Но словно в насмешку, судьба свела наши пути с Романом, видимо, чтобы добить меня окончательно. Никогда не влюблялась с первого взгляда? Получите – распишитесь. Хотела детей? Вот тебе пятилетняя дочка. Никаких подгузников и бессонных ночей. Красота? Со стороны всё идеально. Но так ли это?

– Чем ты мог меня обидеть? – отступила на шаг, обходя его стороной. – Наоборот, угостил вкуснейшим какао, доверил важную информацию.

– Тогда почему я чувствую, что ты отдалилась? – выхватив тарелку из моих рук, Вяземский швырнул её на стол и ловким манёвром оттеснил меня в угол, перекрывая тем самым пути к отступлению.

– Ты помнишь те слова, что говорил ночью?

– Пока склерозом вроде не страдаю, – ответил он с усмешкой, но взгляд стал цепким и настороженным.

– И скольким женщинам ты их говорил, чтобы получить желаемое? Шаблон же действующий, зачем выдумывать что-то новое, правда? Подумаешь, сказал про чувства, которых нет и в помине. Другие же верили, поверит и эта. Главное, врать уверенно. А я сыта по горло враньём, Ром. Если нет симпатии, не стоит её выдумывать. Не играй со мной. Деловые отношения мне вполне подходят. Не нужно пытаться меня очаровать. Я помогу с Верой и без этого.

– Я-ясно, – процедил Вяземский, скрипнув зубами. – Вот она женская логика во всей её красе. Сама надумала, сама обиделась, – рычал он будто раненый зверь. – Значит, решила, что чувств нет, – он сделал шаг ближе и, вынужденно отступив, я наткнулась спиной на стену. – Что нагло тебе вру, втираясь таким образом в доверие?

Роман злился. Это было видно по тому, как на скулах ходили желваки, по поджатым губам и острому взгляду, холодному и пронзительному. Слышно в каждом его слове, хлёстком и напористом.

– Да блин, что я мнусь как мальчишка?… – прошипел он сквозь зубы и, уже не сдерживаясь, прижал меня к стенке, впиваясь в губы жёстким поцелуем. Грубым и стремительным. Который с каждой пройденной секундой, с каждым нашим вздохом становился нежнее и ласковее.

Мне бы стоило его оттолкнуть, ударить, накричать… Но я не смогла. И поддавшись порыву, самозабвенно отвечала на поцелуй, забыв о собственных принципах.

– Ты сводишь меня с ума, Надь, – шепнул он, перестав терзать губы и проложив короткую цепочку поцелуев к уху. – И это не просто слова. Мне хочется к тебе прикасаться, целовать, ласкать, ощущать дрожь твоего тела… Это какое-то наваждение. По-другому не скажешь. Хочется окружить тебя заботой и вниманием, баловать вкусняшками и подарками… А ты как маленький сердитый ёжик, выпускаешь иголки на каждую мою попытку.

– Любви с первого взгляда не бывает, – хрипло пробормотала я, стараясь выровнять дыхание.

– Возможно, – не стал спорить Вяземский. – Но тогда что происходит между нами, ответь? Почему мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь? Почему ловлю каждую твою улыбку, каждое слово? Я не врал тебе ночью. Ни в чём. Возможно, не так выразился, и это стало моей ошибкой. Но в тот момент все мысли были о том, как правильно поступить, как вас обезопасить. Вас, Надь. Тебя, Веру и Ритку. Хорошо хоть родители далеко. Голова шла кругом. Я злился на всю ситуацию в целом. Но несмотря на это хотелось сделать тебе приятное, побыть рядом. Не ищи в моих словах двойного дна. Хорошо? Его там нет. Я привык говорить прямо.

– Просто, – голос дрогнул, и пришлось на миг замолчать, чтобы взять себя в руки, – всё происходит слишком быстро. Я не готова к серьёзным отношениям.

– Знаю, – усмехнулся он, чмокнув меня в кончик носа, – поэтому не тороплю. Но отступать не стану, так и знай. И другому не отдам.

– Самоуверенное заявление, тебе не кажется?

– Как есть, так и говорю, привыкай. А теперь, раз уж мы всё выяснили, пора ехать. Времени мало. Возьми документы, за остальным заедем потом.

– А как же Вера?

– Поедет с нами. Мне так будет спокойнее. Ей рядом с тобой тоже.

(обратно)

Глава 27

Развернув в сторону лестницы, Вяземский слегка подтолкнул меня чуть ниже спины, придав ускорения. Но за ворохом мыслей, метавшихся в голове со скоростью штормового ветра, я едва ли обратила на это внимание. И только когда нога коснулась ступени, замерла, осознав, по какой именно части моего тела шлёпнул этот невыносимый тип, и возмущение тут же накрыло по самую макушку.

Ну, Роман, ну хитрый лис с шаловливыми ручонками. Вот как на это реагировать?

Пыхтя от злости как паровоз, я взлетела по лестнице на одном вздохе и только когда достигла детской, остановилась, переводя дыхание. Так, ладно, с его своеобразными ухаживаниями я разберусь потом. Сейчас же надо сосредоточиться на деле. Если есть возможность получить развод с Сухаревым уже сегодня, значит, нужно этим пользоваться.

Успокоив себя подобным образом, вошла в комнату.

Подхватив с тумбочки свой рюкзачок, заменявший дамскую сумочку, проверила наличие документов. Подумав, закинула телефон и зарядное устройство. Натянула на футболку свитер и замерла возле болоньевой жилетки. В машине она вряд ли понадобится, но осенняя погода такая непредсказуемая, что лучше на всякий случай с собой прихватить, чем потом жалеть.

– Мама, а кого лучше взять с собой в путешествие: зайку или мишку? – спросила Вера, выглянув из-за ящика с игрушками, при этом держа в одной руке большущего белого зайца, а в другой – маленького плюшевого медвежонка.

– А ты как думаешь? – не стала навязывать собственное мнение, надеясь, что нужную игрушку малышка выберет сама.

– Они оба хорошие, – заявила кроха. – Но зайка большой, а мишка маленький, ему на ручках будет удобнее.

– Значит, берём мишку, а зайка пусть дома отдыхает вместе с другими игрушками.

Переодев Веру, выбрав для неё более практичный джинсовый костюм, пуловер и жилетку, купленную нами накануне, накинула рюкзачок на плечи и огляделась. Дорожная сумка, которую взяла из дома, всё ещё лежала не разобранной рядом с кроватью. Оно и к лучшему, когда вернёмся, останется упаковать только детские вещи, со своими хотя бы не возиться. Платья и шорты придётся подкупить. А остальное… По ходу дела разберусь. Хорошо, что на карте есть деньги, иначе в жарком островном климате в своих джинсах мне пришлось бы не сладко. А ехать на другой конец города, чтобы забрать из квартиры лёгкую одежду, Вяземский вряд ли согласится.

Взяв малышку за руку, с сожалением закрыла дверь детской. Умом я понимала, что ехать нужно, но внутри всё противилось.

Роман ждал в машине. Мотор размеренно гудел, выпуская из выхлопной трубы едва заметное марево. Посадив малышку в детское кресло и пристегнув, я с комфортом устроилась на переднее пассажирское сиденье, ощущая смутную тревогу. Женская интуиция буквально вопила, что день сегодня будет не простым. Но нахлынувшее беспокойство списала на встречу с Сухаревым, которого не хотелось даже видеть, не то, что разговаривать.

– Помнишь, что обещала слушаться меня во всём? – спросил Роман, задумчиво постукивая кончиками пальцев по рулю.

– Да.

– Вот и хорошо.

– Если переживаешь, – я запнулась, подбирая слова, – может, тогда останемся дома? С разводом разберёмся потом. Не нужно ехать.

– Нужно, – недобро усмехнулся Роман. – Ради того, чтобы ты освободилась от этого козла, я готов ехать даже на край света, не то что в отдел к Прохорову. Ладно, девчонки, помчали. Пара часов неприятного времяпровождения и я вас отвезу в аэропорт, где будет ждать Бестужев. А дальше тёплый песочек, море…

Вырулив со двора, Вяземский замолчал, сосредоточившись на дороге, время от времени поглядывая в салонное зеркало. Казалось бы, привычное дело, он всего лишь оценивает движение позади нас. Но беспокойство нарастало всё сильнее, сдавливая грудь ледяными щупальцами страха.

Дорога, светофоры, перекрёстки, мелькавшие по сторонам дома, сливались в одну сплошную размытую массу, к которой добавлялись бесконечные вереницы машин… Это всё, чем запомнился наш путь. И только когда мы остановились возле отдела, я позволила себе выдохнуть с облегчением, заметив при этом, как подрагивают от напряжения руки.

Похоже, боялась я вовсе не встречи с Сухаревым.

Набрав номер Михалыча, Роман предупредил, что мы подъехали. Так что когда вошли в здание, Прохоров ждал нас рядом с дежурной частью.

– Ну, ты даёшь, Вяземский, подключил к делу даже самого Михаила Валерьевича. Не думал, что у тебя есть к нему подход.

– Уже нет. Если документы для развода готовы, мы с ним в расчёте.

– Готовы, ждут в моём кабинете, – проворчал начальник. – Но это не значит, что он откажется встретиться и поболтать за шашлычками. Кстати, я тоже не откажусь. Мотай на ус.

– Конечно, с меня поляна, – кивнул Роман. – Когда засадишь Уварова и его бойцов за решётку.

– Наслышан. Уверен, что хочешь впутываться в это дерьмо?

– Я в нём уже по самые уши. Днём раньше – днём позже, но мы с Уваровым всё равно бы пересеклись. Слишком нагло он себя ведёт. Лезет не в своё дело, ворует информацию, угрожает моей семье. Так что пускай дело в ход. Возьмём этого ублюдка за яй.. – покосившись на притихшую дочь, Роман резко замолчал.

– Я тебя понял, – глухо отозвался Михалыч, и словно опомнившись, обратился ко мне. – Добрый день, уважаемая. Зачастили вы к нам в отдел.

– Если честно, была бы моя воля, близко бы не подошла, но, увы, обстоятельства сильнее моего желания, – безразлично пожала плечами.

На что мужчины, переглянувшись, рассмеялись, сбрасывая напряжение.

Вот только мне было не до веселья. Зацепившись взглядом за мелькнувший на улице мужской силуэт, увиденный через окно, я замерла, как испуганный кролик перед удавом. Показалось? Возможно. Но слишком уж тот мужчина был похож на приятеля Сухарева, который однажды заглянул к нам домой на огонёк. Впечатления от этой встречи мне запомнились надолго, и даже спустя столько времени, при виде похожего человека, внутри всё словно оцепенело. Нет, он не делал пошлых намёков, не приставал и не обижал, но смотрел так, что становилось не по себе. Да и сам Сухарев в его присутствии трясся, будто осенний лист на ветру. Опасный мужик – это я могла сказать точно. Такой не остановится ни перед чем. И то, что он здесь – дурной знак.

(обратно)

Глава 28

Пройдя длинными коридорами, мы оказались в кабинете начальника. Выкрашенные стены, казённая обстановка, никаких излишеств. Из общей картины выбивалось разве что компьютерное ортопедическое кресло возле стола, в которое тут же плюхнулся хозяин.

– Здесь всё, что касается развода, – придвинув к нам серую папку, произнёс Прохоров, с любопытством поглядывая на Веру, вцепившуюся мне в руку. – Михаил Валерьевич настоятельно рекомендовал договориться, иначе срок расторжения увеличится. Справишься?

– Попробую, – кивнул Вяземский, подтягивая к себе документы.

– Удачи, Ром, – кивнул тот и нажал кнопку на селекторе. – Семён зайди.

– Спасибо, Михалыч, – немного с запозданием ответил Вяземский, углубившись в изучение документов. – Удача нам пригодится.

– Можете оставить девочку со мной, незачем ей видеть лишнее, – предложил Прохоров. – Включу ей на ноутбуке мультики, пусть развлекается.

– Вера, побудешь с дядей Володей? Нам с мамой нужно уладить кое-какое дело, – без особого энтузиазма обратился Роман к дочке, похоже, сомневаясь в успехе задуманного.

– Мама, а дядя Володя хороший, мне можно с ним остаться? – подняв личико и заглянув мне в глаза, шёпотом спросила кроха.

– Хороший, он помогает папе и мне, – ответила, улыбнувшись.

Задумчиво кивнув, Вера перевела взгляд на Прохорова.

– А можно мне посидеть на этом стуле? – деловито уточнила она, ткнув пальчиком в хозяйское кресло.

– Сразу видно, наш человек, – рассмеялся Владимир. – Да, конечно, хоть сейчас.

Поднявшись, он уступил кресло малышке, в которое она тут же с радостью забралась.

– А ещё у меня есть вкусное печенье. Хочешь? – открыв ящик стола, он выудил оттуда дорогую коробку элитного печенья и положил перед Верой. – Угощайся, малая. Мультики сейчас включу.

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в кабинет заглянул молодой мужчина, одетый по форме.

– Вызывали, Владимир Михайлович? – бодрым голосом уточнил он.

– Да, Семён. Отведи их в допросную и вызови задержанного Сухарева, – глядя в экран ноутбука, распорядился начальник, махнув в нашу сторону. – Оставишь наедине, потом, когда освободятся, проводишь их ко мне. Заключённого обратно.

– Пройдёмте, – нам вежливо указали на выход.

Следуя за мужчинами, я нервничала всё сильнее. В кабинете Прохорова напряжение спало, сейчас же нарастало снова, грозя снести все преграды выстроенного спокойствия. Но истерикой делу не поможешь, так что нужно взять себя в руки. Влад не должен видеть мою слабость. Никто не должен её видеть.

Проводив нас в допросную, Семён ушёл. Но через пять минут уже вернулся с Сухаревым, чью физиономию, покрытую щетиной и фиолетовыми разводами от сходящих синяков, я узнала с трудом. Мда-а, хорошо его Санька разукрасил. Но жалости не было. Он это заслужил.

– Явилась? – сев на стул и положив руки, закованные в наручники на стол, усмехнулся бывший. – А где же твой любовничек Бестужев? Или ты уже нашла себе другого? Уж ни этого ли рыжего? Что молчишь? Признавайся, Антошка, ты уже её того…

Вяземский явственно скрипнул зубами и шагнул к Сухареву, но я придержала его за руку, взглядом указав на камеры.

Впрочем, мне не меньше него хотелось врезать по мерзкой физиономии неблаговерного. Вот только лишние проблемы нам не к чему. Так что вспыхнувшую ярость я задавила на корню, выбрав другой метод. На первый взгляд менее болезненный, но по факту…

– У меня нет любовника, и никогда не было. По себе людей не судят, Сухарев. Если сам кобель, это не значит, что другие придерживаются той же стратегии. Так что ты, видимо, спутал меня со своей Еленой. Вот к ней вопросы точно имеются. Может, знаешь, с кем она кроме тебя ещё встречается? Ты-то, как оказалось, отцом стать не можешь. Значит, кто-то другой заделал ей ребёночка.

– Что за бред ты несёшь, дура? – лицо Влада перекосило от ненависти.

Но возражал он не очень-то активно. Неужели у самого имелись подозрения на этот счёт? Замечательно. Значит, стоит дожать гада. Чтобы сомнения грызли его изнутри и злоба разъедала гнилую душонку, чтобы не было покоя ни днём, ни ночью.

– Это не бред, а подтверждённый медицинский факт. Мне сообщили результаты обследования. Я здорова и способна иметь детей. Проблема была в партнёре. То есть в тебе. А теперь пораскинь мозгами, от кого в таком случае забеременела Елена?

– Вот су-ука, – прорычал Сухарев, не понятно кого именно упомянув недобрым словом – меня, любовницу или свою козлиную похотливость, толкнувшую в объятия разгульной девки.

– Живи с этим, Влад. И помни, на чужом несчастье – счастья не построишь. А если снова станешь искать со мной встречи…

– Не станет, он же не дурак, так рисковать своей жизнью.

– Угрожаешь что ли, Антошка? – криво усмехнулся Влад.

– Ну что ты, всего лишь предупреждаю, – растянув губы в улыбке, больше похожей на оскал, припечатал Роман. – А теперь, позволь представиться, а то ты меня явно с кем-то путаешь. Нехорошо это. Моя фамилия Вяземский.

Сухарев побледнел.

– О, вижу, ты обо мне наслышан, – усмехнулся тот. – Что ж, тогда приступим прямо к делу. Подпишешь это, – он выложил на стол документы, – и я уйду, забуду о твоём существовании. Ну, а если заказлишься, я вспомню, что ты занимался шпионажем, работая в моей фирме, и про взлом защитной системы. Военные очень не любят, когда их дурят.

– Это не я.

Бравады Сухарева как и не бывало.

– Я знаю, – пожал плечами Роман, – из флешек выяснил. Тех самых, которые были спрятаны в чае. Сивый услужил, местечко выдал. Но больше пока никто. А если слух пройдёт, что взломщик ты… Как думаешь, что будет?

– Не посмеешь, – буркнул Влад, пытаясь выглядеть уверенно.

– Блин, знаешь, когда мне говорят, что у меня кишка тонка чего-то сделать, так и подмывает доказать всему миру, что это не так. К тому же, авансом можно пустить пару слухов, что именно ты виновен в последних провалах Уварова. Он, знаешь ли, за эту ночь и утро потерял столько денег… Как думаешь, достанет работодатель тебя здесь? Лично я уверен, что достанет. А вот раньше военных или позже?.. Тот ещё вопрос. В общем, всё в твоих руках… Антошка.

– Я ни под каким признанием подписываться не стану.

– И не надо. Мне нужна всего лишь твоя подпись под документами о разводе.

– Что? – вытаращил тот глаза.

– Подписывай, – рявкнул Роман, пододвигая к нему документы, и припечатал сверху ручкой. – Места, где должна стоять твоя подпись, отмечены галочкой.

– Продажная тварь, – сплюнув в мою сторону, процедил Сухарев.

– Себя имеешь в виду? – приподняв бровь, съехидничала я.

Через пару минут мы шли по коридору в сопровождении Семёна обратно в кабинет Прохорова, с полным набором подписанных документов.

– Ну что, вас можно поздравить? – увидев мою улыбку, спросил Михалыч. – Впрочем, о чём это я? Конечно, можно. Роман умеет добиваться своего, когда ему что-то нужно. Что ж, давайте мне документы, паспорт, остались последние штрихи, так и быть, поспособствую с этим. А вы пока минут сорок отдохните, попейте чайку с печеньем. Вере оно понравилось. Правда, малая?

– Дядя Володя сказал, что купит такое ещё, – поделилась довольная кроха, не спеша откусывая кусочек. – Когда придёт к нам в гости на шашлык. Здорово, правда?

– Эх, женщины, – наигранно вздохнул Михалыч, – верёвки из меня вьют уже с пелёнок.

– Шашлык? Серьёзно? Это кто из кого вьёт верёвки? – рассмеялся Роман. – Ладно, будет тебе шашлык.

Оставив свою подпись в нужных местах, я протянула документы Прохорову и подошла к окну, пока мужчины что-то обсуждали за дверью. Даже не верилось, что так быстро всё разрешилось. Я была уверена, что Сухарев станет вставлять палки в колёса. Но видимо озвученная Романом угроза, всё же перевесила желание испортить мне жизнь. И это радовало.

В кабинете Прохорова мы просидели около двух часов. Вернее, просидели мы с Верой, развлекаясь просмотром мультиков и уничтожая запасы сладостей хозяина. Роман же мотался как угорелый, кому-то названивая, о чём-то договариваясь, мне оставалось только пожимать плечами.

Что ещё придумал? А судя по тому, как хитро поблёскивали его глаза, он точно что-то замыслил. Впрочем, успокоившись тем, что я теперь свободная женщина, на все остальные странности смотрела сквозь пальцы. Мало ли, какие документы необходимы для перелёта и прочего. Разрешение или что там ещё. Так или иначе, но все заботы об этом я нагло переложила на мужские плечи. Тем более ему, с его знакомствами, решать проблемы получалось гораздо проще и быстрее, чем мне.

– Так, документы готовы, пора собирать вещи и ехать в аэропорт, – схватив со стола мой рюкзачок, Вяземский закинул в него паспорт и какую-то папку.

– Эй, я бы и сама могла положить. Что за своеволие? – возмутилась, не успев вовремя среагировать на действия мужчины.

– Некогда, бегом-бегом, мы опаздываем, – быстро развернув меня спиной к себе и натянув рюкзак на плечи, Вяземский подтолкнул к двери, хватая Веру на руки. – Надя, поторапливайся.

– Уже убегаете? – в кабинет вошёл Михалыч.

– Спешим, сам знаешь, – обронил Вяземский.

– Да-да, знаю, мне уже доложили, – неодобрительно покачал тот головой, и в его словах мне почему-то почудился некий двойной смысл. – Надеюсь, ты не пожалеешь об этом.

– Можешь даже не сомневаться, – усмехнулся Роман. – Я уверен на все сто.

– О чём вы? – спросила, непонимающе переводя взгляд с одного на другого, заподозрив что-то неладное.

– Потом расскажу, – ухватив меня за локоток, коротко бросил Вяземский, торопливо выводя в коридор.

А ведь я даже не успела попрощаться и поблагодарить Прохорова. Впрочем, не моя вина. Пусть Роман с ним и объясняется.

По улицам города мы проехали без проблем, дома тоже довольно быстро собрали вещи, но по пути в аэропорт что-то явно пошло не так.

(обратно)

Глава 29

Дорога неспешно стелилась под колёсами автомобиля, наматывая километры на одометр. Несмотря на заверения, что мы опаздываем, Роман явно не торопился и, судя по шальной улыбке, не сходившей с губ, наслаждался поездкой.

Но всё изменилось, как только мы выехали за город.

Когда высокие дома сменились разлапистыми соснами и стройными берёзами, чьи густые кроны озаряли лучи заходящего солнца, от хорошего настроения Вяземского не осталось и следа. О причинах долго гадать не пришлось. Два чёрных внедорожника, выехавших на трассу и пристроившихся позади нашей машины, не заметил бы разве что слепой.

Они не таились, демонстративно помигав фарами, но вплотную не приближались. Однако и не отставали. Сидели на хвосте, будто приклеенные. До того момента, пока в зоне видимости не осталось других автомобилей. Тогда-то посреди нашего лобового стекла и появилась маленькая круглая дырочка, от которой в разные стороны в одно мгновение разбежалась сетка из мелких трещин. А если бы заднее стекло не было затемнено, куда бы попало?

Мне стало дурно.

Звука выстрела я не слышала, и пулевых отверстий до этого момента никогда не видела, вот только ничемдругим объяснить появление отметины не получалось. И судя по тому, что Роман вдавил педаль газа в пол, выводы сделала верные.

Машина мчалась по трассе, с визгом закладывая виражи на поворотах. Деревья за окном сливались в одну сплошную массу. Впрочем, сейчас мне было не до любования природой. Всё происходило слишком быстро. Не привычный к стрессовым ситуациям разум с трудом справлялся с возложенной на него обязанностью.

Только страх за Веру заставил меня собраться с силами и всё-таки обернуться назад.

Не замечая творящегося вокруг хаоса, малышка с улыбкой смотрела в окно, нашёптывая что-то на ушко плюшевому мишке. Она радовалась «путешествию», не понимая, что нам угрожает опасность. И сердце сжалось от боли. Маленькая беззащитная кроха, доверчивая и наивная. Вера чувствовала себя в безопасности, ведь рядом был папа и я, даже не подозревая, что каждая секунда может оказаться последней.

В те мгновения я ненавидела этот жестокий мир, где за ошибки взрослых расплачиваются дети. Жажда власти, алчность, гордыня… Почему нельзя обойтись без них? Почему вместо здоровой конкуренции люди идут на подлость, пытаясь стереть других с лица земли? Почему нельзя просто спокойно жить в радости и согласии?.. Извечные вопросы, ответы на которые до сих пор не найдены.

Следующая пуля влетела в салон автомобиля, пробив заднее стекло, и оставила свой след на спинке водительского сиденья. Я бы вряд ли обратила на это внимание, находясь на грани истерики, если бы не раздавшийся тихий стон, последовавший за этим.

– Ром, с тобой всё в порядке? – голос сорвался, и ледяные щупальца страха сдавили грудь ещё сильнее, перекрывая доступ к кислороду. Наклонившись вперёд, я разглядела расплывавшееся алое пятно на широком мужском плече. – Ром?..

Адреналин ударил в голову, застучав оглушительным пульсом в висках. Он ранен! Твою же дивизию… Этого ведь не может происходить на самом деле, правда? Это чей-то нелепый розыгрыш, ошибка, не знаю что… Но не реальность. Ведь так? Подобное бывает лишь в фильмах, но не в обычной жизни…

Вот только, судя по бледному лицу Вяземского и мокрому от крови рукаву его рубашки, это было вовсе не кино.

Хотелось сжаться в комочек, чтобы ничего не видеть и не слышать, но я лишь сильнее стиснула зубы, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации… Которого, казалось, не было вовсе. Мысли метались в голове, просчитывая варианты. Но что я могла сделать? Как помочь?

– Надь, ты мне веришь? – голос Вяземского звучал отстранённо и спокойно, будто не было этой бешеной гонки, словно никто не пытался превратить нас в решето, и наша жизнь не висела на волоске.

– Что? Причём здесь?.. – едва не сорвалась на крик, но прикусила щёку изнутри, заставляя себя замолчать, и на миг прикрыла глаза, переводя дыхание.

В отличие от Романа, похвастаться хладнокровием я не могла. Сделав глубокий вдох и смахнув набежавшую слезу, кивнула. Да, я ему верила. Сейчас осознала это чётко и ясно. После гибели родителей он единственный, кроме Сашки, кто помог мне в этой жизни.

– Послушай, мы не сможем от них оторваться. Сама видишь, настроены они весьма серьёзно, зато мы можем их перехитрить. Ты сейчас должна кое-что сделать…

Его голос звучал где-то на периферии сознания, но слова отпечатывались в памяти так, словно их выжигали калёным железом.

– Ты всё поняла? Надь?..

– Ром, мне страшно, – вцепившись побелевшими пальцами в сиденье, призналась я, уже не пытаясь тайком стереть катившиеся по щекам слёзы.

– Знаю, но ты сильная девочка и, к тому же, храбрая, – произнёс он, не отрывая взгляда от дороги. – Главное, не забывай об этом. Я верю в тебя. Ты справишься. Слышишь?

– Да, слышу, – прошептала, до боли прикусив губу. – Только обещай, что останешься жив.

Мне нужно было это обещание. Как воздух. Как вода в жаркой пустыне. Он же человек слова, всегда говорит правду. И если пообещает, должен будет исполнить несмотря ни на что. Ведь так?

Я понимала, что надеяться на это глупо и наивно. Что над судьбой мы порой не властны. Но по-другому не могла. Иначе я не справлюсь. Иначе мне не хватит сил осуществить задуманное. А я обязана это сделать. Ради Веры, ради него, ради себя и нашего призрачного будущего.

– О, не переживай, так легко тебе от меня не отделаться, – усмехнулся Роман. – Нам с тобой ещё улучшать демографию страны.

– Опять ты со своими шуточками, – стерев слёзы, протяжно выдохнула, наконец, беря себя в руки.

– Какие уж тут шутки. Я на полном серьёзе. Ты моя, Надь. Моя. Как и Вера. Я чувствую это. Главное, верь мне. Для меня это важно. Я найду вас. Обещаю. Адрес хорошо запомнила?

– Да.

– Повтори.

– Село Подлесное, улица Есенина, дом тринадцать.

– Умничка, – с облегчением произнёс он, но тут же продолжил: – Через небольшой лесок от того места где я приторможу, будет оживлённая трасса, с кафе и отелями. Там останавливаются междугородние автобусы. Постарайся затеряться. Выжди время и только потом садись на рейс. Волосы Веры спрячь, чтобы не привлекать внимания. Поняла? – я кивнула, стараясь снова не разреветься. – До нужного места осталось километров семь. Открой бардачок и возьми деньги, должно хватить на первое время, и перебирайся назад. Каждая минута на счету.

Засунув гордость куда подальше, я закинула толстую пачку купюр в рюкзачок и надела его на плечи. Пользоваться картой Роман запретил, как и телефоном. А налички с собой у меня не было.

– Готова? Хорошо. Отодвигай до упора кресло и перелезай назад. Как только скажу, открывай дверь, хватай Веру и бегите. Вдоль дороги густые кусты, но всё равно будь осторожна. Поняла меня?

– Да, – кивнула, решительно взглянув на Романа.

Я смогу. Я справлюсь. Должна. По-другому никак.

(обратно)

Глава 30

Перебравшись назад, стараясь не думать о шальной пуле, которая в любое мгновение могла залететь в машину, я отстегнула малышку от детского кресла.

– Милая, у папы появились дела, поэтому нам с тобой нужно немного погулять. Хорошо? – растянув губы в улыбке, произнесла я, стараясь изо всех сил, чтобы голос не дрожал.

Малышка улыбнулась в ответ, не чувствуя подвоха. Значит, со своей ролью я пока справляюсь. Только бы её не напугать.

– Девятьсот метров, восемьсот… – начал Вяземский обратный отсчёт.

– Мама, а почему папа считает? – удивилась кроха, настороженно покосившись на отца.

– Даёт нам время приготовиться. Выходить придётся очень быстро. Но мы же шустрые девчонки и не подведём папу, правда?

– Да, – решительно закивала малышка.

– Надь, чуть не забыл, – торопливо заговорил Роман, оборвав обратный отсчёт, – отключи телефон и вынь симку. Ты поняла? Не включай его. Обещаешь?

– Обещаю, – едва не всхлипнув, пробормотала я.

– Приготовьтесь, – резкий поворот и уши заложило от визга тормозов. – Давайте.

Распахнув дверь, я выпрыгнула из машины и, вытащив Веру, бросилась бежать с ней в придорожные кусты, от страха не чувствуя веса малышки. Но запнувшись о выступающий из земли корень, едва не полетела носом вперёд, лишь чудом удержавшись на ногах.

«Всё хорошо, всё хорошо, – мысленно твердила себе, продолжая путь и прислушиваясь к рёву двигателя отъезжающей машины.

Я успела пробежать не больше пары метров, продираясь сквозь кусты и едва не задевая лбом огромные ветви дубов, при этом прижимая Веру к груди и прикрывая ей лицо, когда из-за поворота на бешеной скорости вылетели внедорожники. Заметив под корнями соседнего дерева размытое дождями углубление, рванула к нему и, съехав по опавшей листве вниз, вжалась в землю, прислушиваясь к происходящему.

Спустя несколько ударов сердца мимо нас промчалась пара машин, и я позволила себе выдохнуть. Кажется, нашу хитрость не заметили. Теперь дело за Романом.

– Там ведь были плохие дяди? Мы от них прятались? – спросила Вера, а я растерялась, не зная, сказать правду или соврать, чтобы не напугать.

Впрочем, в данной ситуации выбор был очевиден.

– Да, милая. Поэтому твой папа нас попросил спрятаться.

– И выключить телефон, – напомнила она.

– Точно, спасибо, солнышко, что напомнила.

Расстегнув рюкзачок трясущимися руками, вытащила аппарат и, нажав на кнопку, дождалась, пока экран потухнет. Теперь нужно вытащить симку. И вот с этим возникла проблема. Была бы в запасе канцелярская скрепка… Но её не было. Думай, Надя, думай. Что можно использовать вместо неё? Тонкое и достаточно длинное.

И тут в голове будто что-то щёлкнуло, подбрасывая мудрую мысль. Серьги! Точно. Два маленьких «гвоздика» с изумрудными камешками в виде капель украшали мочки моих ушей. К одному из них и потянулась, но руки тряслись настолько сильно, что пресловутая серёжка упала на землю, и найти её в ворохе опавшей листвы было невозможно.

«Спокойствие, Надя, только спокойствие», – мысленно твердила, вынимая из уха второй «гвоздик», при этом стараясь не делать резких движений. И только когда симка оказалась у меня в руках, позволила себе вдохнуть полной грудью.

Сложив всё обратно в сумку, туда же припрятав серьгу, тряхнула головой, приводя мысли в порядок. Нужно двигаться дальше, нельзя раскисать. Пожалеть себя можно и после, когда будем в безопасности, желательно в компании Вяземского. Сейчас же есть дела поважнее.

Я уже открыла рот, чтобы сказать Веруне, что всё в порядке, когда вдалеке раздался взрыв, от которого подогнулись коленки. Только бы с Вяземским ничего не случилось. Это ведь взорвалась не его машина, правда?

– Мамочка, что это за звук? – настороженно прошептала кроха.

– Может, фейерверк? – произнесла, стараясь сдержать подступившие слёзы.

Да что ж такое, почему стоит лишь подумать, что всё плохое позади, как снова что-то происходит? Когда наша жизнь вернётся в привычную колею, без выстрелов и взрывов, без страха и слёз? И вернётся ли вообще? Так, стоп! Нужно мыслить позитивно, притягивая к себе этим хорошие события. Плохих уже и так избыток.

– Идём, милая, впереди нас ждёт небольшое путешествие. Ты же любишь путешествовать, узнавать что-то новое?

– Не очень, но если надо, то идём, – вздохнув, ответила Вера, рассуждая, словно взрослый человек, а не ребёнок, чем удивила меня в очередной раз.

Да, повезло мне с ней. Девочке трудно, я видела это по тому, как она хмурила бровки, как сжимала кулачки, но не было ни воплей, ни истерик. И это подкупало, привязывая к ней ещё сильнее.

Знала бы её кровная мать-кукушка, какого чуда она себя лишила, все локти бы давно искусала… Хотя, может, и нет. Для некоторых разгульный образ жизни важнее, чем дети и семейное счастье.

Я уже хотела встать, когда услышала шелест шин. Возможно, это просто кто-то ехал мимо, дорога-то общая для всех. Но инстинкт самосохранения заставил снова затаиться.

Секунда, вторая… Машина приближалась. Медленно. Слишком медленно. А потом и вовсе остановилась.

Хлопнули двери. И громкий басовитый голос разорвал тишину осеннего леса.

– Я же говорил, что видел за поворотом след от шин, а ты мне не верил.

– Мало ли, кто здесь жжёт резину, стартуя с места. Может, пацаньё устраивает гонки, – проворчал другой. – Да и нафиг надо что-то проверять, если машина рыжего слетела в пропасть?

«Машина рыжего слетела в пропасть, машина рыжего слетела… – в мыслях раз за разом повторялись жуткие слова, смысл которых разум отказывался воспринимать».

Дальше по дороге действительно был опасный участок, проходивший по краю глубокого обрыва, на дне которого по весне бежала река из талых вод. Но ведь это не значит… Нет, пожалуйста, только не это!

Руки затряслись, к горлу подкатил ком. Хотелось кричать, но прикусив до крови губу, я молчала, вслушиваясь в чужую речь. А взгляд блуждал по маленькой крохе, прижавшейся к моему боку. По листьям на её жилетке, по сжатым в кулачки ручкам… В которых должен был находиться медвежонок. Но его не было.

О, нет, нет, нет…

Выглядывать было опасно но, несмотря на это, я осторожно усадила Веру на землю и приподнялась, оглядывая лесную подстилку.

Так и есть, игрушка лежала неподалёку, как раз в том самом месте, где я оступилась. И если бы не алый бант на шее, который был виден издалека, сливалась бы по цвету с пожухлой листвой. Да, надо было забрать игрушку у Веры ещё в самом начале пути и спрятать в рюкзак. Но кто же знал, что всё так обернётся? В общем, если эти двое войдут в лес и заметят её… То ничем хорошим это не закончится.

– Сиди тихо, как мышка. Хорошо? – зашептала Вере на ушко и, дождавшись ответа, высунула нос из укрытия.

Выбраться отсюда, не привлекая внимания, точно не получится, но если попробовать подцепить игрушку веткой, то шанс остаться незамеченной есть. К тому же этого добра вокруг валялось предостаточно. Главное, действовать тихо и быстро. Так что пока те двое ругались друг с другом, выясняя, стоит ли лазить по кустам и проверять неизвестно чего, я изловчилась и подцепила мишку за бант, подтащив его к нам.

И как раз вовремя, поскольку один из этой криминальной парочки всё-таки вошёл в лес. Правда, вовсе не затем, чтобы кого-то искать, о чём я вскоре догадалась по тихому журчанию, раздавшемуся чуть в стороне.

Скрестив пальцы на удачу, я ждала, что будет дальше. Но видимо лень была сильнее желания выслужиться перед хозяином, и пару минут спустя он ушёл. А потом я и вовсе услышала звук отъезжающей машины.

Вытерев пот со лба, медленно выдохнула. Кажется, на этот раз нам всё же повезло.

Выбравшись из углубления и вытащив Веру, я отряхнулась и присела перед малышкой, поправив её съехавшую на бок шапочку.

– Ты у меня самая умная и храбрая девочка, – поцеловала её в бледную щёчку, чтобы хоть как-то поддержать, при этом стараясь не думать о том, что услышала по поводу взрыва.

Ничего пока неизвестно, так что накручивать себя, смысла нет. Тем более, силы мне ещё понадобятся, поскольку несмотря ни на что собиралась следовать плану Вяземского. Возможно, это убеждение возникло от отчаяния, от нежелания мириться с реальностью. Но, так или иначе, отступать я не собиралась.

– Ты у меня тоже самая умная и храбрая, – обняв меня за шею, прошептала Вера. – Люблю тебя, мамочка.

– И я люблю тебя, милая, – ответила и поняла, что даже ни капли не слукавила.

Малышка прочно засела в моём сердце. Никогда бы не поверила, если бы не прочувствовала на себе, что всего за несколько дней можно настолько привязаться к незнакомому человеку. Но эти наивные зелёные глаза, эта милая улыбка… Как там сказал Роман: «Моя, я это чувствую»? Именно сейчас в полной мере осознала, что это вполне реально.

Казалось, нет ничего правильнее, чем находится рядом с этой девочкой, заботиться о ней, помогать, видеть, как она смеётся, наблюдать, как растёт.

Я ощущала всем сердцем, всей душой, что Вера моя, словно сама подарила ей жизнь. Впрочем, в некотором роде так оно и было. Теперь осталось её сберечь.

(обратно)

Глава 31

Небольшой лесок по факту показался мне бесконечным из-за непролазного бурелома. Если по краям сухостой ещё убирали, то ближе к центру поваленных деревьев было столько, что мы с трудом пробирались вперёд метр за метром, перелезая через поросшие мхом стволы, обходя завалы из густых крон, и рискуя каждый раз оступиться.

С трудом преодолев и это препятствие, хотелось бы верить, что последнее, всё-таки вышли к федеральной трассе. Бесконечные потоки машин, гул и копоть, снующие от автобусов к кафе и обратно толпы людей… И где-то среди всего этого многообразия цивилизации должна находиться автобусная станция. Вот только сил искать её уже не было. А надо. Несмотря на усталость и апатию, несмотря ни на что.

Поправив на Вере шапочку и спрятав под неё выбившиеся рыжие пряди, я накинула для надёжности сверху ещё и капюшон от жилетки. Порывы ветра гнали по небу тяжёлые тучи, так что вряд ли кому-то покажется это странным, тем более на ребёнке. Да, некоторые до сих пор ходили днём в футболках, но были и те, кто кутался в плащи и ветровки, так что из общего пассажирского потока мы не выделялись совершенно.

Автобусная станция отыскалась в самом центре построек, некогда оживлённого села, которому не посчастливилось оказаться на пути прокладки автомагистрали. Половина домов уже были заброшены, поскольку не многие готовы жить в постоянном шуме и суете, другая же часть перестроилась под гостиницы и кафе.

Маленькое, ничем не примечательное здание с покосившейся вывеской, серым пятном выделалось на фоне остальных. Сюда съезжались люди из соседних деревенек, чтобы пересесть на междугородние автобусы, но как было здесь всё устроено в былые времена, так до сих пор и осталось, словно прогресс обошёл стороной это место, оставив обшарпанные стены и сломанные лавочки.

– Добрый день! Подскажите, пожалуйста, когда будет автобус до села Подлесное? – обратилась я к дородной даме через окошко кассы, которая сидела, уткнувшись в телефон и с некой долей остервенения тыкала пальцем в экран.

– Автобус ушёл десять минут назад, – буркнула та, не поднимая головы.

– А когда будет следующей?

– Я вам что, информационное бюро? – фыркнула та, не отрываясь от важного, судя по всему, дела. – Вся информация на стенде справа. Глазки откройте.

Очень хотелось ответить нахалке, прямо-таки язык зачесался, но загнав возмущения подальше, отошла от окошка. Вяземский просил не привлекать к себе внимание, так что лучше помалкивать.

Подойдя к расписанию, которое не заметила из-за скудного освещения зала, отыскала нужную графу, в которой значилось, что следующий автобус до Подлесного будет здесь завтра в восемнадцать тридцать. Так поздно? Хотя если люди возвращаются на нём после рабочей недели домой, то вполне логично.

Потоптавшись ещё пару секунд, раздумывая над тем, стоит ли брать билет сейчас или отложить это дело до завтра, всё-таки решила уйти. Мало ли, что произойдёт за это время. Лучше действовать по обстоятельствам. Сейчас же важнее всего было найти себе место для ночлега. Вера устала, да и мне не помешало бы хорошенько отдохнуть перед дальней дорогой и обдумать всю ситуацию.

Выйдя на улицу, огляделась.

Небольших гостиниц и отелей здесь было немало, поскольку место находилось на пересечении нескольких дорог. Вот только доверия они не вызывали. Но выбирать не приходилось.

Толкнув дверь небольшого гостевого дома, стилизованного под терем, расположенного неподалёку от автобусной станции, мы переступили порог.

– Двухместный номер? – глянув в нашу сторону, сразу же определила женщина администратор.

– Да.

– Полторы с телевизором, тысяча без. Санузел и душ есть в каждом.

– С телевизором, – посмотрев на притихшую Веру, решила я.

– Давайте паспорт и заполните анкету, – без каких либо эмоций, произнесла она, протягивая ручку и бланк.

Достав документ, отдала администратору, сама же взялась за заполнение стандартных данных.

– Девушка, что вы меня путаете? Какая Сухарева? – возмутилась женщина, заглянув в анкету. – В паспорте что указано? – она сунула мне под нос документ, в котором на первом развороте рядом с моим фото было написано Вяземская Надежда Павловна. Так, стоп! Ещё раз. Взгляд снова вернулся к фамилии. Вяземская? Наверное, на моём лице отразилось нечто такой, что женщина сразу же занервничала.

– Простите, по привычке написала старую фамилию, – поспешила её успокоить, а то ведь и полицию может вызвать, разбирайся потом, что к чему. – Замуж второй раз только недавно вышла. Вот и случаются подобные конфузы. Память-то до сих пор девичья, несмотря на второй брак, – попыталась пошутить, на что женщина недовольно скривилась.

Да, согласна, шутка так себе, но от шока голова отказалась работать напрочь.

Ну, Вяземский, ну рыжая наглая морда, только попадись мне на глаза. Я тебя за такое самоуправство… Ух, не знаю, что сделаю, но что-то точно. Просто так ты теперь не отвертишься. Это же надо было такое провернуть!

Я тоже хороша. Могла бы ещё в отделе у Прохорова понять, что дело не чисто. Но даже в голову не пришло проверить паспорт. Да и не до того было.

Мысли о том, что Романа, может, уже и нет на этом свете, старалась гнать поганой метлой. Не такой он человек, чтобы слететь с дороги в кювет. Вяземский мастерски водит машину. Да, случается всякое… Но ведь это не наш случай, правда?

– Мамочка, я устала и хочу в туалет, – дёрнув меня за рукав, зашептала Вера, возвращая в суровую реальность.

– Ладно, сама исправлю, заселяйтесь, – сжалилась женщина, со вздохом покачав головой, – номер на ключе.

Расплатившись, я отыскала нужную дверь и, толкнув её, вошла в комнату, ведя Веру за руку.

Две кровати, стол, стул, шкаф и телевизор на стене, вот и вся обстановка. Но сейчас меня больше всего волновал документ, который словно жёг ладонь.

Сбросив рюкзак на постель, снова открыла паспорт, раз за разом вчитываясь в непривычную фамилию, красующуюся рядом с моим именем. Теперь ясно, почему этот кот так хитро на меня поглядывал. И слова Михалыча, сказанные на прощание, тоже стали понятны. Ну, Роман… Люди неделями ждут замены паспорта, а этот умудрился всё сделать за пару часов, которые мы находились в кабинете Прохорова. Вот как так? И даже на странице «Семейное положение» стояла отметка о браке с гражданином Вяземским Романом Ивановичем. Просто слов нет! Аферист.

Перелистнув дальше, забыла, как дышать.

На странице «дети», которая ещё недавно удручали своей пустотой, теперь стояла надпись: Вяземская Вера Романовна, пол, дата рождения, печать… всё как положено.

Всхлипнув, бросила паспорт на кровать и закрыла глаза.

Он доверил мне собственную дочь, которая была для него всем, причём не просто на словах, а даже заверив документально. Это точно не блажь или глупая шутка.

Я просто не знала, как на это реагировать. Шок не отпускал. Хотелось плакать и смеяться одновременно. Прибить Вяземского и вместе с этим… обнять? Но сил на эмоции больше не было.

(обратно)

Глава 32

Не знаю, сколько бы времени я так простояла, находясь в эмоциональном вакууме, если бы ни Вера.

– Мама, я хочу в туалет, – перетаптываясь с ноги на ногу, жалобно пискнула она, ухватившись за мою ладонь.

«Так, Надежда, соберись», – скомандовала себя, сбрасывая оцепенение, иначе все усилия по восстановлению душевного спокойствия малышки могут накрыться медным тазом.

Сейчас я нужна ей как никогда. И она мне тоже. Ведь только благодаря присутствию Веры я всё ещё держалась, не впадая в панику и отчаяние. Малышка, как тот путеводный огонёк, не давала сойти с дороги, заставляя двигаться дальше, несмотря на страх и усталость.

– Прости, родная, сейчас, – отыскав взглядом дверь в ванную комнату, которая находилась рядом со шкафом, направилась к ней и нажала на выключатель.

Вспыхнувшая лампочка осветила крохотное помещение, где с трудом размещалась узкая душевая кабинка, а так же раковина и унитаз. Да, места маловато, но вспомнив общественные туалеты вдоль трассы, обрадовалась и этому.

Помогая малышке, я думала о том, что делать дальше. Одна часть меня настойчиво твердила, что нужно включить телефон, несмотря на запрет, и позвонить Саньке, чтобы спросить совета, узнать, правду ли говорили те двое бандитов по поводу аварии. Другая – собиралась чётко следовать плану Вяземского.

И чем дольше я думала обо всём, тем больше склонялась ко второму варианту. Я обещала добраться до этого села, и я доберусь. А дальше – будь что будет.

Наверное, таким образом, я подсознательно стараясь отодвинуть подальше возможное подтверждение гибели Романа. Пусть на время, но отсрочить тот ужас, который последует за этим. Ведь если всё-таки случилось непоправимое, то придётся объясняться с Верой. А я не готова. И она не готова. Поэтому у Вяземского только один выход, чтобы не подвести нас обеих – остаться в живых, иначе мы просто не справимся. И он это знал. И обещал вернуться.

Не верю, что у такого продуманного мужчины не были подготовлены планы на все случаи жизни. Только стратег мог провернуть финт с паспортом перед самым моим носом. Отсюда следует, что дорогу по краю обрыва он тоже выбрал намеренно. И авария могла быть подстроена им самим, чтобы сбить со следа Уварова, и дать нам шанс скрыться. А если Вера будет в безопасности – это развяжет Вяземскому руки, и тогда злопыхатели пожалеют, что встали у него на пути.

Так что, несмотря на минуты отчаяния, во время которых воображение рисовало не самые радужные картины, надежда на счастливый итог всё ещё жила в моём сердце.

Громкий стук в дверь застал нас с Верой выходящими из ванной комнаты.

– Ужин заказывать будете? – раздался знакомый женский голос из коридора.

Надо же, какой сервис. Но мне только на руку. Выходить лишний раз из отеля не хотелось.

Усадив малышку на кровать, отправилась открывать.

Администратор стояла, небрежно прислонившись плечом к косяку, и смотрела на меня так, будто вместо взгляда у неё рентген, с помощью которого она пыталась заглянуть в мою голову.

– Пять минут назад приходили двое и расспрашивали, не появлялась ли в нашем отеле женщина с рыжеволосой девочкой лет пяти, – без предисловий заявила она, и сердце тут же ухнуло в пятки. – Говорили, что эта зараза украла ребёнка у безутешного отца и требует выкуп. Просили перезвонить в случае чего. Обещали хорошее вознаграждение.

Искали нас. Сомнений нет. Вряд ли кому-то в это же время понадобилась ещё одна рыжеволосая кроха. Таких совпадений не бывает. Вот только это был вовсе не Роман. Такого бреда про похищение и выкуп он говорить бы не стал. А это значит, что окрестности шерстят приспешники Уварова.

– Действительно зараза, – покачала головой, надеясь, что голос не выдал страха, ледяной волной прошедшегося от макушки до самых пяток. – Это какой же бесчувственной стервой надо быть, чтобы украсть ребёнка? Куда катится мир? Надеюсь, что они найдут её и сдадут в полицию.

– Даже так? – хмыкнула женщина, внимательно глядя мне в глаза.

– Ну, а что? Разве я не права? Подобное безобразие надо пресекать на корню. Дети – это не разменная монета.

– Согласна, дети – это не разменная монета. Поэтому я сказала, что с похожими описаниями никого поблизости не видела, – зло выплюнула она, вот только эта злость была направлена не на меня. – Но мой тебе совет, подруга, не выходи пока никуда. Вас ищут, но найдут или нет – зависит теперь только от тебя.

– Почему? – вопрос слетел сам собой, играть невинную овечку смысла уже не было.

– Почему не сдала? – криво улыбнулась она. – Потому, что в суровом мужском мире нам, девочкам, нужно держаться вместе. Я видела паспорт, мать – ты. И то, что любишь свою дочь, заметил бы даже дурак. Ей с тобой будет гораздо лучше, чем со всеми отцами вместе взятыми. Всё остальное неважно.

– Спасибо.

– Не стоит. Считай, что я отрабатываю долг перед судьбой. В своё время мне тоже помогли сбежать от мужа-тирана и открыть собственное дело. Я помогу тебе. А ты, возможно, поможешь кому-то другому. Так ниточка добрых дел и не прервётся, делая наш мир чуточку лучше… Так что по поводу ужина?

Женщина ушла, пообещав вернуться с заказанной едой. Сама она не готовила, но у отеля была договорённость с соседним кафе, так что голодными мы точно не останемся. Ещё бы завтра уехать без всяких проблем, и было бы вообще отлично.

Да, тот факт, что нас ищут, не предвещал ничего хорошего, зато подтверждал мою теорию по поводу аварии. Вяземский жив, вот только достать его, судя по всему, не получается, поэтому им и нужна Вера, чтобы использовать её как рычаг давления.

(обратно)

Глава 33

Трудный день давал о себе знать головной болью и ноющими мышцами. Хотелось забраться под горячий душ, и смыть с себя ту жуткую усталость, что накрыла штормовой волной после ухода администратора. Я испугалась. Очень. Противная слабость до сих пор отдавалась дрожью в коленях от одной только мысли, что нас могли найти.

Но хорошо, что мир не без добрых людей, иначе даже не представляю, чем бы закончился этот день.

– Мамочка, ты плачешь? – забравшись ко мне на колени, Вера накрыла ладошками мои щёки и заглянула в глаза.

Беспокойство девочки было неподдельным. Я видела это в каждом её движении, в каждой эмоции, которые читались на лице, словно в раскрытой книге. Она хмурила бровки, видимо пытаясь что-то понять, а потом просто обняла. И это маленькое проявление её большой дочерней любви словно добавило сил.

– Ну, что ты, милая, тебе показалось. Просто от усталости немного слезятся глаза, – соврала я, не собираясь посвящать ребёнка в собственные терзания. Ей и так несладко. А я справлюсь, нужно всего лишь немного прийти в себя. – Сейчас нам принесут ужин, потом искупаемся и ляжем отдыхать. А завтра с новыми силами продолжим наше путешествие. Ты когда-нибудь ездила на автобусах?

– Нет, – вздохнув, призналась она. – Но я бы лучше с папой на машине путешествовала. Когда он к нам приедет?

– Скоро, – обняв её в ответ, прижала к себе, слегка покачивая, – как закончит свои дела, так сразу и приедет. Папа тебя очень любит.

– И я его люблю. Он хороший, – удобнее примостив голову на моём плече, малышка прикрыла глаза, устало зевнув, – только одинокий. Не бросай нас, пожалуйста. Ты нам очень нужна.

От искренности в её голосе сжалось сердце, не оставляя даже тени сомнения в том, что Вера именно так и считает.

– Куда ж я теперь без вас, – грустно улыбнулась, погладив малышку по непослушным рыжим кудряшкам, чувствуя в груди щемящую нежность, словно она была мне родной.

Не брошу. Не смогу. Моя она, хоть и чужая. А что касается Вяземского… Поживём – увидим. В нашем безумном мире, как оказалось, нельзя ничего загадывать даже на минуту. Человек, казавшийся родным – может с лёгкостью предать, а незнакомец – подставить своё плечо, на которое не страшно опереться.

Покачивая кроху на коленях, я ощущала тепло её тельца. Она казалась такой маленькой и беззащитной, но в то же время сильной, терпеливой и рассудительной, что порой становилось страшно от того, сколько всего ей пришлось пережить, чтобы так рано повзрослеть. Малышка заслужила своё счастье. И я сделаю всё от меня зависящее, чтобы помочь его обрести. Тем более мечтала стать мамой. И ведь стала. Вот и не верь после этого в судьбу.

С горячим ужином, который через сорок минут принесла нам хозяйка отеля, мы покончили довольно быстро. Наваристый суп пришёлся малышке не по вкусу, но несколько ложек она всё же съела. Зато котлеты и картофельное пюре уминала за обе щеки, увлечённо рассуждая о том, почему в мультике, который шёл по телевизору, маленькая девочка оказалась в лесу одна.

– Хорошо, что она встретила медведя, – доедая котлету и болтая ногами, делилась Вера своими мыслями. – Иначе ходила бы по лесу голодная.

– Вот уж точно повезло, – улыбнулась, радуясь тому, что грусти в её взгляде больше не было.

А после ужина нас ждали водные процедуры. Под душем мы тоже особо не задерживались. Я дольше драила поддон найденными чистящими средствами, чем купала Веру, а после сама. А вот с постелью повезло: оно оказалось новым. Так что ложились мы спать сытыми, чистыми и довольными. Кроха на одну кровать, я – на другую. Так и пролежали… целых пять минут, пока кое-кто ни решил перебраться ко мне под бочок, прокравшись по комнате босыми ногами тихонечко, как мышка.

Впрочем, мне так тоже стало спокойнее.

– Мама, расскажи сказку, – шёпотом попросила малышка.

– Неугомонное ты чудо, – тихо рассмеялась я. – Ладно, так и быть, если пообещаешь, что сразу же заснёшь.

– Хорошо, – сладко зевнув, Вера ухватилась за мою руку, будто за спасательный круг и притихла, закрыв глаза.

– В некотором царстве, в Тридесятом государстве…

Не помню, на каком моменте мы с малышкой заснули, и если быть честной до конца, то даже не скажу, кто из нас раньше – она или я, но проснулись одновременно от громкого стука в дверь, когда за окном уже вовсю светило солнце.

Первой мыслью было, что нас нашли подельники Уварова, но знакомый голос хозяйки отеля, раздавшейся из коридора, вмиг развеял панику, грозившую накрыть меня по самую макушку.

– Проснулись, сони? – заглянув в комнату, доброжелательно улыбнулась она, подмигнув сидевшей на кровати Вере. – Завтрак заказывать будете? Вернее, обед.

– Будем, – в один голос ответили мы, вызвав новую волну улыбок у Натальи, чьё имя красовалось сегодня на бейджике.

Ну вот, теперь хотя бы знаю, как зовут нашу спасительницу. А то неудобно как-то.

День пролетел незаметно. Мы с Верой смотрели мультики, болтали о пустяках и ели вкусняшки. А ещё пришлось вспомнить все известные мне сказки, которых в запасе оказалось немало. И только когда до отправления автобуса оставалось двадцать минут, покинули отель, на сутки ставший нам домом.

Вечер уже вступал в свои права, окрашивая небо яркими красками заката. Людей вокруг по-прежнему толпилось немало, так что затеряться среди них не составило труда. С покупкой билетов тоже не возникло проблем, а вот когда объявили посадку и пассажиры хлынули к автобусу, пришлось поработать локтями, чтобы нас с малышкой не оставили без законного места.

Первое время мы ехали по трассе, а потом повернули на развилке в сторону. Просёлочная дорога стелилась лентой между широкими полями и небольшими оврагами, утопавшими в густой тени наступающих сумерек. А когда мы добрались до места назначения, и вовсе стемнело так, что я с трудом различала силуэты домов, ровным рядком выстроившихся вдоль небольшой улочки.

(обратно)

Глава 34

Притормозив, водитель открыл двери.

– Ну, кто там выходит в Подлесном? Уснули, что ли? – обернувшись, крикнул он, пройдясь недовольным взглядом по оставшимся пассажирам.

– Ой, простите, мы выходим, – опомнилась я, подхватывая на руки задремавшую Веру и пробираясь по салону к выходу из автобуса.

– Внимательнее нужно быть, дамочка, – попенял он, но уже не так сурово.

– Так темно же, указателей не видно, – попыталась привести доводы в своё оправдание.

– А их тут давно уже нет, – усмехнулась пожилая женщина, сидевшая рядом с дверью и державшая в руках сумку с живой курицей. – Как мальцы по весне снесли на угнанном у председателя тракторе, так до сих пор и не поставили.

Мда-а, весело они тут живут.

– Спасибо, – поблагодарив, вышла из автобуса, искренне надеясь, что Роман не ошибся с адресом, иначе нам придётся несладко.

– Мы уже приехали? Больше не будем путешествовать? – спросила Вера, завозившись у меня на руках, и я с облегчением поставила её на землю. Маленькая, но тяжёленькая. Так и бицепсы недолго накачать… Или живот надорвать. Всё же надо быть осторожнее.

– Надеюсь, что не будем, – разогнув спину, выдохнула я. – Теперь надо дождаться папу. Вернее, сначала отыскать дом под номером тринадцать.

Рядом с дорогой зашелестели кусты, отчего я мгновенно насторожилась, задвинув Веру за спину. А когда увидела звериные глаза, в которых отразился свет от вышедшей из-за туч луны, так и вовсе сердце ухнуло в пятки.

Двою же дивизию.

Прикусив губу, чтобы не завизжать, скинула с плеч рюкзак и ухватилась за него поудобнее. Оружие так себе, но за неимением другого…

Мелькнувший в стороне пушистый хвост, заставил нервно рассмеяться. Молодой лисёнок, выбравшись на обочину, рванул через дорогу, скрываясь в кустах на противоположной стороне.

Фух, так и инфаркт схлопотать недолго. Нервы в последнее время что-то расшалились.

– Мамочка, ты видела, видела? Там был лисёнок! Как в твоей сказке, – Вера не могла устоять на месте от восторга.

– Видела, – подтвердила, ухватив её за маленькую ладошку, и пробормотала себе под нос: – Главное, чтобы никого покрупнее поблизости не обнаружилось.

– А косолапый мишка здесь живёт? – словно вторя моим мыслям, тараторила девчушка. – А волчок серый бочок?

– Надеюсь, что нет, – оглядываясь по сторонам, ответила я, смахнув со лба выступившую испарину. – Идём, милая.

Деревенские дома, окружённые садами, тёмными пятнами выделялись на фоне ясного ночного неба. И не было видно ни одного освещённого окошка. Жуть. Зато, как только мы вошли на улицу, во дворах залаяли собаки, судя по голосам весьма внушительных комплекций. Оставалось надеяться, что там они и останутся. Ко встрече с четвероногими я точно не готова.

– Вы откуда здесь взялись, бедовые? – раздался из-за соседнего забора старческий голос. – Чьих будете?

В паре шагов от нас, скрипнув заржавевшими петлями, распахнулась калитка, и на дорогу вышел худощавый старичок, с седой шевелюрой и бородой по грудь.

– Чего молчите? Языки что ли проглотили?

– Добрый вечер, уважаемый, – кашлянув, поприветствовала я севшим от страха голосом. – Мы тут немного заблудились. Не подскажите, где нам найти дом под номером тринадцать?

– Вы к Нюрке что ли? Родня?

Вот же любопытный дед. Всё ему надо знать. А если скажу «нет», укажет дорогу? Рисковать не стала.

– Дальняя, – закивала, перехватывая поудобнее ладошку Веруни. – О-очень дальняя.

– Ох, и странная она баба, – покачал головой старик. – Но родню не выбирают.

– Так где нам её найти? – поторопила чересчур разговорчивого собеседника.

– Так вон её дом, последний в околотке. Идите по улице до конца. Крайний справа.

– Спасибо.

– Да не за что, девоньки, не за что. Хоть поболтал немного с вами, а то всё один да один. Нюрке вон на днях предлагал, сойтись и жить вместе…

– И что она? – даже любопытно стало.

– А что она? – пожал старик плечами. – Метлой меня гнала со двора. Говорю же, странная баба. Я и работящий, и пенсию хорошую получаю… Что ей ещё надо? Вдвоём-то всё веселее. Ты там это… замолви что ли за меня словечко. Я в долгу не останусь.

– Вы уж лучше сами. А то вдруг она и меня метлой, за то, что лезу не в своё дело.

– Нюрка может, – хохотнул дед. – Ладно, идите уже, а то заболтал вас. Малой спать давно пора, вон глазки трёт.

Пройдя до конца улицы, мы остановились перед последним домом, показавшимся при свете луны мрачным и тёмным. В предрассудки я не верила, но вся атмосфера вокруг и номер «13», красовавшийся на калитке, наводили на некоторые тревожные мысли.

Если честно, стуча в дверь, я была уже готова увидеть перед собой старушку, похожую на ведьму из сказки, но открыла мне бабулька Божий одуванчик, маленькая и хрупкая. Вот так посмотришь и сразу не скажешь, что характер у неё стальной. Ведь с другим, так ловко метлой не орудуют, как рассказывал её знакомый.

– Здравствуйте, мы от Романа Вяземского, – прервала затянувшееся молчание первой.

– Да поняла я уже, – со вздохом произнесла она, кивнув на Веру. – Папкина дочка, ни с кем не спутаешь. Проходите, чего в дверях маетесь. Сам-то он где?

– Не знаю, если честно. У нас возникли некоторые трудности, вот он и сказал ехать к вам.

– Прятаться, стало быть? – сделала она правильные выводы. – Ох, Ромка, Ромка, бедовый парень.

– Не надо так говорить, – впервые подала голос Вера. – Папа хороший. Это дяди плохие, которые за нами ехали. А мы прятались. И в кустиках, и в домике, где тётя нам приносила покушать.

– Да, деточка, я знаю, что он хороший, – не стала спорить хозяйка, оставив без внимания последние слова малышки. – Но приключения на свою зад… кхм, голову, находил в юности регулярно. Видимо, таким и остался.

Переступив порог, мы попали в сени, где на полках стояли банки, короба и прочее. А когда вошли в жилые комнаты, я так и застыла на месте.

В доме пахло травами, пучки которых висели под потолком на натянутых верёвках, распространяя вокруг себя приятный аромат.

Ну, точно ведьма.

– А вы… – вопрос вертелся на языке, но в лоб ведь не спросишь, может и обидеться, поэтому я просто указала рукой на гирлянды из трав.

– Я доктор биологических наук, – рассмеялась старушка, видимо, оценив всю степень моей озадаченности по настороженному лицу, – на пенсии. Пишу книгу о полезных свойствах трав Центральной части нашей страны. А ты что подумала? Признавайся! – судя по озорному блеску в глазах старушки, она и сама прекрасно знала о мыслях, бродивших в моей голове, но не спросить, похоже, не могла.

– А вы знаете, именно так и подумала, – растянув губы в улыбке, выдала я. Не говорить же правду в самом-то деле. – Кто же ещё может жить в такой избушке? Только доктор биологических наук.

– Ну-ну… – фыркнув, бабуля тихо рассмеялась. – Ладно, проходите, будьте как дома.

И после этих слов нервное напряжение, державшее тело в тисках последние несколько часов, ушло без следа. Мы в безопасности.

(обратно)

Глава 35

***Роман Вяземский

Последние несколько суток пролетели, словно в тумане. Я дни и ночи напролёт просматривал видео с городских камер, изъятые Михалычем у безопасников, или рыскал по городу, навещая злачные места в поисках нужной информации. И лишь изредка заваливался в нашу конспиративную квартиру, чтобы урвать пару часов для сна.

Ребята тоже без дела не сидели. Саня и Витька рыли землю носом, проверяя вокзалы и аэропорт. Подключили всех. Но Уваров как сквозь землю провалился. Понял, ублюдок, что теперь ему конец. Не стоило лезть к моей семье. Такое не прощается.

Когда он пытался разрушить мой бизнес, то подкупая сотрудников, то взламывая сервера – это одно. Подобное воспринималось скорее как игра, благодаря которой я находил дыры в системе безопасности и выявлял предателей в коллективе. При этом отвечая ему тем же. Но устроенная им на прошлой неделе стрельба по машине…

Порву, гада, голыми руками за то, что угрожал моим девочкам. Никогда не забуду испуганный взгляд Нади и её эмоции, бившие наотмашь. А тихий голос дочки и вовсе будто въелся в подкорки.

Только высадив из машины, я осознал, что мог потерять их в любую секунду, и это едва не стоило мне жизни. Задумавшись, я чуть не слетел в кювет. Зато эта случайность натолкнула на дельную мысль о том, как отвязаться от преследователей. Остальное дело техники. И ведь сработало.

Первую партию неудачников я повязал прямо там, возле обрыва, когда те пялились на мою горящую машину. А вот двое других своей участи пока избежали. Но я теперь не успокоюсь, пока не отыщу каждого, кто причастен к покушению, а заодно и их начальника. Прохоров хоть и ворчал, что я подкинул ему работёнки, зато за мой счёт повысил раскрываемость в отделе, поскольку за теми задержанными долбодятлами числились ещё грешки.

Вот только пока не узнал, что с Надей и Верой всё хорошо, и что они благополучно добрались до Анны Петровны, чуть с ума не сошёл. Да, есть в Подлесном у нас свой человек, которого пришлось потревожить внезапной просьбой. Но Пал Палыч не подвёл, встретил моих девочек и направил куда надо. Мужик он военный, хоть и бывший, но проверенный. И своих в беде не бросает.

Несмотря на семьдесят с гаком лет, он ещё хоть куда – хоть в бой, хоть под венец. Поэтому старик не только присматривает за нашей бабой Нюрой, в быту Ростовой Анной Петровной, доктором биологических наук с мировым именем, на которую в своё время была устроена охота, но и отлавливает местных хулиганов. По мере своих сили возможностей помогая участковому. Тот, например, две недели не мог отыскать воришек, решивших прокатиться с ветерком на тракторе председателя. А наш дед вычислил их за пару часов. Говорю же, талант.

Если честно, хотелось бросить все дела к чёртовой бабушке и рвануть к моим девочкам. Прижать к себе Веруню, обнять Надюшу… И не только обнять. Теперь, на законных правах, я мог оторваться на полную катушку, если, конечно, она не прибьёт меня раньше за самоуправство. Жаль только, что эти дела бросать незавершёнными нельзя. Сначала надо обезвредить главного гада, чтобы спать спокойно, а потом уже можно вливаться в семейную жизнь.

Замечтавшись, не сразу заметил, что система поиска нашла совпадение.

– Ну, Уваров, вот ты и попался, – процедил себе под нос, глядя на ненавистную физиономию, замершую на экране монитора, – недолго тебе осталось радоваться жизни.

Сборы заняли не более пары минут. Созвонившись с ребятами, скинул координаты, чтобы подстраховали, и запрыгнул в старенькую машину, купленную на время операции по поиск и захвату противника.

Мда, сколько лет на гражданке, а термины до сих пор военные. Такими, видимо, и останутся. Но какой бы тяжёлой ни была моя прошлая работа, именно она сделала из меня того, кем я сейчас и являюсь. Конечно, хотелось бы приукрасить и сказать, что сильным и смелым, но в моём случае больше подходит термин – безбашенным. Впрочем, так было раньше. Вера помогла мне стать терпимее и рассудительнее. Но Уварову это не поможет.

Вечерний город готовился ко сну, умытый холодным осенним дождём. Витрины пестрели множеством огней. Припозднившиеся прохожие спешили домой. А я как одержимый мчался вперёд, туда, где затаился враг, туда, где можно было решить все мои проблемы за раз. Но я обещал Прохорову, что не преступлю закон, как бы мне этого ни хотелось. И собирался честно сдержать данное слово, передав преступника в руки стражей правопорядка.

Но жизнь штука непредсказуемая, и не знаешь, как повернёт в ту или иную минуту. Одно могу сказать – удача сегодня была на моей стороне, и даже не пришлось пачкать руки. Не иначе сама судьба вмешалась в ход событий и наказала того, кто виновен в моих бедах. Хотя не только в моих. Неверный шаг, мокрый асфальт и неудачное падение сделали своё дело, и даже охрана не помогла. Бывает и такое.

Я видел всё своими глазами, остановившись на парковке торгового центра буквально в нескольких метрах от них. Только и успел, что заглушить двигатель. Конечно, было немного обидно, что всё случилось без моего вмешательства. Но, может, это и к лучшему? В новую жизнь – с чистой совестью.

Жалко ли мне было Уварова? Уж точно нет. Что заслужил – то и получил. Закон бумеранга ещё никто не отменял.

Дождавшись приезда скорой помощи и убедившись, что выводы сделал верные – завёл двигатель. Пусть с остальным разбирается Прохоров, это его работа. А мне пора к моим девчонкам налаживать личную жизнь. Хочется семейного тепла и уюта, а не вот этого всего. Я ведь заслужил хоть немного счастья? Правда?

(обратно)

Глава 36

Ясное небо и яркая луна были моими спутниками всю дорогу до Подлесного, видимо, поэтому она пролетела незаметно. А может ещё и потому, что ехал я домой. Да, иначе и не скажешь, ведь дом там, где близкие тебе люди. Жаль только, чтобы это понять, мне пришлось пройти через ворох проблем и едва не лишиться семья. Зато теперь я уверен, что не ошибся, доверившись Наде.

Вдоль дороги расстилались бескрайние поля, подсвеченные лунным светом. А временами темнели овраги, расчерченные рощицами берёз и осин. Мне нравились эти места, наполненные спокойствием и очарованием, где жизнь течёт в другом ритме, размеренно и неторопливо. Не то что в городе, с его извечной суетой, постоянным шумом и копотью.

Открыв окно, я вдыхал осенний аромат, наполненный запахами прели и влажной земли, дождя и омытой листвы. Свежий ветер, врываясь в салон, трепал волосы, прогоняя дремоту, так что остановок не понадобилось.

Но только когда замелькали знакомые дома, до меня вдруг дошло, что приехал я точно не вовремя. Ночь на дворе, все спят. Конечно, можно было бы отбросить условности и постучать в дом под номером тринадцать, успокаивая себя тем, что безумно соскучился. Вот только совесть встала на защиту покоя моих девочек.

Ничего со мной не случится, если увижу их утром. Зато отдохнут. Говорят, хороший сон способствует улучшению настроения. В моём случае это очень актуально. Может, если у Нади будет хорошее настроение, она простит моё самоуправство с паспортом. Но о своём безумном поступке я ни секунды не жалел. Она моя. Другого варианта не дано.

В общем, чтобы не пугать своим внезапным прибытием Анну Петровну и девчонок, оставалось только одно – наведаться в гости к Пал Палычу.

Остановив машину возле знакомого забора, заглушил двигатель и вышел, распрямив затёкшее после дальней дороги тело. Хорошо-то как. Воздух такой, что надышаться невозможно. Пожалуй, нужно прикупить здесь участок и построить дачу. Да, решено, именно так и сделаю. Девочки оценят. А пока…

Скрипнув калиткой, вошёл во двор, и ни капли не удивился, услышав за спиной знакомый голос.

– Лёгок на помине, – проворчал Пал Палыч.

– И тебе доброго здравия, – улыбнулся, оборачиваясь и обнимая старика. – Ты как всегда на посту? Не спишь даже ночью.

– Да как тут поспишь, когда твоя колымага громыхала по улице так, что уши заложило.

– Не преувеличивай, – отмахнулся я. – Подумаешь, глушитель слегка прогорел, да рессоры скрипят, и то не сильно.

– Это вы там, в своих городах, привычны к таким громыхающим корытам, а у нас здесь природа, тишина… Комары вот… – старик звонко хлопнул себе по руке, – проклятущие летают. В общем, одним словом – глухомань. Ладно, чего встал-то, пойдём, а то ведь сейчас налетят кровопийцы, не отмахнешься.

Поманив за собой, дед направился к дому бодрой походкой.

Переступив порог, с улыбкой оглядел накрытый на двоих стол – две чашки борща, нарезанный хлеб, жареная картошка, всё ещё исходящая паром, свежие огурцы-помидоры. Кажется, Пал Палыч знал, что я приеду. Значит, и о последних новостях уже наслышан.

Но в первую очередь меня интересовало другое:

– Как тут поживают мои девочки? – спросил, помыв руки и устроившись за столом.

– Хорошо поживают, – разместившись напротив, усмехнулся старик, придвигая к себе чашку, совершенно не волнуясь по поводу того, что есть по ночам вредно, а я тем более. – Вчера в лес ходили с Нюркой за грибами. Ну, и я вместе с ними. Терпеть не могу это дело, но куда деваться, если моя зазноба решила прогуляться. Не мог же я отпустить её в лес без сопровождения.

– Я смотрю, у тебя к Анне Петровне интерес не угас.

– Он не то что не угас, а, наоборот, разгорелся ярким пламенем, – печально вздохнул старик.

– Надо же, как всё серьёзно, – пробормотал с набитым ртом.

– А то, серьёзнее некуда. Нравится мне Нюра. Хорошая женщина, хоть и вредная, то есть характерная. Я к ней давеча со всей душой, а она меня метлой со двора. Эх, не понимает своего счастья.

– Так ты ей намекни получше, что у тебя вообще-то серьёзные намерения, а не просто шуры-муры, – посоветовал я, одновременно с этим активно работая ложкой, только сейчас почувствовав, насколько проголодался.

– Не учи учёного, – проворчал он. – Сам разберусь.

– Так ты уже пару лет как разбираешься. Пора бы уже.

Но дед на меня так зыркнул, что желание лезть в чужую жизнь пропало напрочь.

– Кстати, а ты счастливчик, Роман Иванович.

– Я знаю. Но хотелось бы поподробнее, с чего именно тебе в голову пришла такая светлая мысль?

– Так племянник звонил пару часов назад, он и просветил по этому поводу, – не отвлекаясь от еды, произнёс хозяин дома.

– Прохоров, что ли?

– Ну, а кто ж ещё. Рассказал подробности, произошедшего с Уваровым. Я-то грешным делом подумал, что это твоих рук дело. Пришил конкурента и ладушки. Но нет, несчастный случай.

– Для кого несчастный, а для кого и счастливый.

– С этим не поспоришь, но не суть. По опросам свидетелей, Уваров попятился и неудачно оступился, при падении приложившись головой о бордюр.

– Я видел, – безразлично пожал плечами.

– Но, видимо, не всё. Вот почему он попятился?

– Понятия не имею.

– А говоришь, всё видел…

– Давай, Пал Палыч, не тяни уже, говори, как есть.

– Да я и не тяну, это ты меня всё время перебиваешь, не даёшь рассказать. Ну, да ладно. Как оказалось, у всего произошедшего с этим хмырём, есть предыстория. Ты знал, что он боялся собак?

– А разве он их боялся? Ходили слухи, что этот гад курировал собачьи бои. Кто боится пёселей, подобным не занимается.

– Да, курировал. А однажды после аварийного отключения электроэнергии в псарне случился сбой. Энергосети дали сильное напряжение, и что-то в щитке с системой открытия клеток замкнуло. Все двери автоматически раскрылись. Представь, десятки элитных бойцовых собак и один Уваров, заехавший с проверкой. Не знаю, что там да как, но потрепали псы его знатно. Может, пытался загнать и ударил одного из них, вот стайный рефлекс и сработал. Зато после этого бои прекратились, а сам он заимел фобию. И без охраны, к слову сказать, больше не делал ни шагу.

– Это ты сейчас к чему?

– А к тому, что там, на парковке торгового центра, откуда-то взялась собака, причём здоровая, по словам балбесов-охранников. Псинка оскалилась. Они, как полагается, закрыли хозяина от опасности, а тот, не глядя, попятился и пяткой угодил в ямку на асфальте. Ну и грохнулся назад, головой приложившись об бордюр. А если бы не жадничал и вкладывался в ремонт, сейчас бы сидел живёхонький за решёткой и хлебал чаи, в ожидании приговора.

– Я так подозреваю у тебя и видео есть, где видно эту собачку?

– А как же, – не стал отнекиваться он, поднявшись и включив ноутбук. – Вовка попросил тебе показать. Может, что интересное увидишь. Как-то уж слишком просто этот тип самоустранился. Где-то явно закрался подвох.

(обратно)

Глава 37

Интуиция тут же сделала стойку, ясно давая понять, что ответы на некоторые интересующие вопросы я получу прямо здесь и сейчас. Да, меня вполне устраивал сам факт смерти Уварова, ведь таким безжалостным гадам не место среди людей, но после рассказа Пал Палыча внезапно взыграло любопытство.

Пока старик запускал ноутбук, я помыл за собой посуду и, прихватив чашку с чаем, присел рядом.

За окном заголосил петух, предупреждая о том, что скоро заря. Вот только время перестало для меня существовать, лишь стоило увидеть на экране здоровую чёрную псину с белым пятном на правом ухе, притаившуюся между машинами. Это был Бим, пёс нашего Витюхи. Чёрный Бим Белое Ухо, как в шутку назвал его друг из-за особенностей окраса. А если он рядом, то где-то поблизости и хозяин. Но удивило меня вовсе не это, ведь я сам звонил ребятам и просил поддержки, а нечто другое.

Бимка, несмотря на огромные размеры, был премилым псом. И, что важнее всего, неконфликтным. Сколько раз его Вера дёргала за хвост, когда была маленькой – не сосчитать. И даже когда соседские щенки, прорывшие дырку под забором, атаковали его миску, он не издавал ни звука, позволял им наесться до отвала, и только потом доедал остатки. То, что приходилось добавлять ещё корма, чтобы не отощал от доброты душевной – это уже другой разговор… Но на видео его словно подменили.

С экрана на нас смотрел безжалостный убийца и скалился так, что даже у меня мурашки побежали по спине. Вывод напрашивался сам собой – кто-то из шедшей по парковке троице ему сильно насолил. И, судя по реакции Уварова, не трудно было догадаться кто именно.

Пазл начал складываться сам собой. Нашли мы Бима на свалке, когда вывозили из дома старый хлам, изодранного и едва живого. При первом же взгляде стало понятно, что он побывал на ринге. Но большой размер и свирепость – вещи неравнозначные, поэтому Бим проиграл. Тот, кто выкинул пса как ненужную игрушку, похоже, был уверен, что он уже испустил дух, но это оказалось не так.

Витьке пришлось сильно постараться, чтобы поставить его на ноги. Но у друга получилось. И пёс платил за помощь безграничной любовью, причём, ко всем… Но, оказалось, было исключение и из этого правила.

Я раз за разом воспроизводил на ноутбуке момент падения врага. И только потом осознал, что именно привлекло моё внимание. Уваров, отступая, потянулся к пистолету, но не успел достать. Его рука непроизвольно дёрнулась к шее, и только потом он стал заваливаться назад. Казалось бы падению предшествовал незначительный жест. Но не для того, кто знает его истинную причину.

Да, удар о бордюр был сильным и на его фоне вряд ли кто-то заметит маленькую ранку на шее от иглы. Тем более, если саму иглу потом незаметно убрать. Но вывод напрашивался сам собой – чтобы Уваров не пристрелил собаку, Витюха использовал ружьё с транквилизатором. Я знал природу этого растительного яда, от которого в организме через пару часов не остаётся и следа. По факту, кроме парализующего эффекта, длящегося несколько минут, вреда он не причиняет. Проверено на себе лично, ещё в ту пору, когда мы были военными и улаживали конфликты в Африке. Кстати, сам яд именно оттуда. Но Уваров отличился и в этот раз, неудачно упав. Бесславный конец, для морального урода. И Витька точно не заслужил, чтобы его имя фигурировало в этом деле.

– Ну что, заметил что-нибудь интересное? – уточнил Пал Палыч, наблюдая за мной. – Какие выводы сделал?

– Это его карма настигла, – откинувшись на спинку стула, посмотрел старику прямо в глаза, прекрасно понимая, что такой вояка со стажем не мог не заметить, некоторые детали падения. Это Михалыч вряд ли сталкивался с подобным, а его дед был высококлассным агентом разведки. И теперь ждал, что скажу я. Проверяет, старый хрыч. – Он столько зла причинил людям, что по-другому и быть не могло. Взять хотя бы Анну Петровну. С его же подачи на неё устроили охоту, – напомнил о том, что было важно для старика. – Оно, конечно, понятно, такой прорыв в фармакологии не мог остаться без внимания. И поживиться с него хотели многие…

– Но хрен чего получили, – оскалился дед.

– Ну, вот и я говорю, Уварова карма настигла, – осторожно подводил к нужным выводам, не собираясь сдавать Витьку. – Нельзя людям столько зла причинять.

– Согласен, ответочка может прилететь в любой момент, – старик кивнул, хитро прищурившись. – Что ж, именно так и скажу племяшу.

– Именно так и скажи, Палыч. Без Уварова многим станет проще жить и спокойнее.

– С этим не поспоришь, – задумчиво кивнул он. – Ладно, не переживай, Ромка, теперь всё будет хорошо. У всех, – с нажимом добавил он.

– Именно этого я и добиваюсь, Пал Палыч.

– Ты ложись, подремли пару часиков, а то синяки от усталости под глазами такие, будто тебе поставил их кто. Надюша не оценит. Это шрамы украшают мужчин, а синяки – унижают. Хотя не слушай меня, старика, мелю чего ни попадя. Устал, если честно, тоже. Так что сейчас отбой, а утром отправимся на штурм наших зазноб. Кстати, племяш поделился, какой финт ты провернул с паспортом девчонки. Вот думаю, с Анной Петровной подобное прокатит? Может, тоже по-тихому её сделать своей женой, а потом поставить перед фактом?

– Это ты уж смотри сам, Палыч. Тебе за это огребать. Я вот даже не представляю, чего мне утром ожидать – простит и примет или…

– И то верно, – фыркнул дед в усы, – погляжу, чем закончится у тебя. Кстати, если будет совсем туго, убегай через Нюркин сад, там крапивы меньше.

– Очень смешно, – проворчал я, глядя на хохочущего старика.

Да, шутки шутками, но что-то я тоже начал волноваться. Боюсь даже предположить, как отреагирует Надя на моё прибытие. Вдруг не простит? Что тогда делать?

Но сдаваться, в мои планы точно не входило.

(обратно)

Глава 38

***Надежда

За окном горланил петух, приветствуя начало нового дня. За те дни, которые мы прожили у Анны Петровны, я уже привыкла к такому будильнику. Но в первое утро, когда услышала этот «дивный» голосок в четыре утра, слетела с кровати с выпученными глазами и грохочущим сердцем. А вот хозяйка даже не пошевелилась. Впрочем, как и Вера. Я же со своими расшатанными нервами спала чутко, вот и результат.

Зато такого красивого рассвета, какой был в то утро, я не видела ещё никогда. В городе горизонт закрывают многоэтажки и торговые центры, так что рассветы и закаты проходят незаметно. Здесь же просторы открывались такие, что дух захватывало.

Село Подлесное раскинулось на холме, поэтому не сходя с порога можно было любоваться чудесными видами на заливной луг, укрытый молочным туманом, на темнеющий в стороне лес, и на зарю, яркую и завораживающую. Глядя на это буйство оттенков, мне казалось, что в небе полыхает пламя, подсвечивая облака и создавая причудливые картины. И от этого великолепия перехватывало дыхание.

Вот и сегодня, чтобы не лежать, бездумно глядя в потолок после Петькиной побудки, я вышла во двор. Утренняя свежесть тут же пробралась под спортивный костюм и жилетку, прогоняя остатки сна.

Прикрыв на миг глаза, вдохнула полной грудью, ощущая аромат осенних цветов, пестревших на ухоженных клумбах неподалёку от дома. У Анны Петровны всё росло на своих местах. Она действительно разбиралась в растениях, подбирая для каждого кустика или деревца тот уголок двора или сада, в котором те чувствовали себя лучше всего, отвечая на заботу обильным цветением и неповторимыми ароматами.

Трава поблёскивала от росы, напоминая россыпь драгоценных камней. Но я уже знала, что стоит только первым солнечным лучам коснуться искрящихся капель, как они исчезнут без следа, растворившись вместе с утренним туманом.

– Чего проснулась в такую рань? Опять Петька-петушок разбудил? – позёвывая, из дома вышла хозяйка, завязывая волосы в тугой узел и покрывая голову косынкой.

– Горластый он у вас, – кивнула в ответ.

– Что есть, то есть, – рассмеялась она. – Зато куры ходят за ним строем, слушаясь безоговорочно, и свежими яичками радуют каждый день.

– Знаете, кого он мне напоминает? – спросила, глядя на то, как петух красуется на заборе, поворачивая голову и хлопая крыльями.

– Пал Палыча? – улыбнувшись, предположила она, попав в точку.

– Да, его, такой же важный, но в то же время хозяйственный – и забор может починить и крышу подлатать. А сколько грибов в прошлый раз насобирал, больше чем мы с вами, я даже удивилась. И ещё я заметила, что рядом с ним чувствуешь себя защищённой, что в нашей непростой жизни немаловажно.

– А ты чего это взялась его расхваливать? – подозрительно прищурившись, спросила Анна Петровна.

– И вовсе я не расхваливаю, всего лишь констатирую факт, – наигранно пожала плечами, ведь если баба Нюра догадается о моём сговоре с соседом – нам несдобровать. Вспыльчивая она, но отходчивая. Пал Палыч уже по полной прочувствовал на себе её характер, однако не отступил, а это достойно уважения. Такому мужчине и помочь не грех. – Хороший он, и к вам явно неравнодушен.

– Скажешь тоже, – отмахнулась бабуля, делая вид, что ей всё равно, но щёки предательски порозовели, подтверждая, что к соседу она тоже неравнодушна. – Заняться ему просто нечем, вот и шастает туда-сюда.

Да, что бы там баба Нюра ни говорила, а внимание Пал Палыча ей приятно. Надо бы при встрече обрадовать старика, рассказать, что для него ещё не всё потеряно, и посоветовать перейти к более активным действиям. Рано или поздно она сдастся, теперь я в этом была уверена. Всё-таки в такой глуши вдвоём им сподручнее будет жить.

– Ладно, хватит разговоры разговаривать, пойдём пить чай. Нам ещё сегодня яблоки надо собрать и в погреб перенести.

Пока мы с Верой умывались и застилали постель, баба Нюра успела навести тесто и нажарить блинов, принесла из погреба крынку молока и накормила кур. Шустрая старушка. За эти дни я привязалась к ней, как к родной. Жалко, что скоро придётся уехать. А встретимся мы с ней после или нет – неизвестно. Зато, если она примет ухаживания Пал Палыча, я буду спокойна.

После завтрака, весело болтая, мы отправились в сад. Солнышко светило уже вовсю, прогревая не только осенний воздух, но и наполняя душу радостью.

Под тяжестью яблок, ветви клонились к земле, и если бы не поставленные соседом распорки, давно бы переломались. Ещё один плюсик к заслугам Пал Палыча.

За то время, что я здесь жила, успела неплохо его узнать. Они с бабой Нюрой действительно друг друга стоили. Оба упрямые и гордые. Не самое лучшее сочетание. Но несмотря ни на что друг за друга стояли горой, при необходимости поддерживая и помогая. Анна Петровна, хоть и ворчала всё время на Палыча, вчера, не раздумывая, бросилась защищать его перед продавщицей, которой не понравилось, что тот принёс обратно просроченный товар, проданный ею же. Ох, как наша баба Нюра её отчитывала, я даже заслушалась. Та и краснела, и бледнела, а в итоге и вовсе вернула деньги и извинилась, лишь бы старушка скорее ушла из магазина.

Вспоминая свою недолгую жизнь в Подлесном, я срывала яблоки и, не глядя, протягивала их Вере, которая сама захотела складывать фрукты в корзинку. Малышка старалась, при этом тараторя без умолку. Поэтому когда внезапно наступила тишина, а протянутое мною яблоко никто не забрал, я испуганно обернулась. И тут же замерла, боясь поверить своим глазам.

На тропинке стоял Роман, живой и здоровый, улыбаясь во все тридцать два зуба. Рядом с ним топтался Пал Палыч, нервно поглядывая в мою сторону.

– Папочка, – от пронёсшегося по саду детского крика, сжалось сердце.

Споткнувшись о корзинку, и даже не заметив рассыпавшихся яблок, Вера бросилась к отцу. Я тоже сделала пару шагов вперёд, поддавшись эмоциям, но тут же остановилась, когда память услужливо подбросила воспоминание о том, как он ловко провернул аферу с нашей женитьбой. Нет, обниматься я точно не побегу.

Обида всколыхнулась внезапно, перекрывая радость от его возвращения. Разум твердил, что скорее всего, он руководствовался безопасностью Веры, когда решил поставить штампы о нашем браке… Но ведь мог бы мне сказать, объяснить? Я бы поняла… Наверное. Ох, как же всё сложно.

– Надя, – позвал меня Вяземский, протянув руку, словно предлагаю присоединиться к их объятиям с дочкой, но я отступила назад, покачав головой. – Милая, – обратился он к Вере, дедушка Паша принёс тебе кое-что интересное. Хочешь посмотреть?

– А можно потом? – вцепившись в отцовские плечи, малышка явно не хотела спускаться с его рук.

– Мне просто очень нужно поговорить с твоей мамой наедине. Побудь, пожалуйста, с бабушкой Аней и дедушкой Пашей, – не стал юлить Роман, и малышка согласилась без лишних слов, отправившись к стоявшему неподалёку Пал Палычу.

Но стоило ему сделать шаг ко мне, как в его сторону полетело крупное яблоко, едва не угодив в лоб. И как только успел поднять руку и перехватить?

Удивлённо посмотрев на пойманный фрукт, Роман неторопливо перевёл взгляд на меня.

Так, стоп! Это я в него кинула?

Похоже, инстинкты сработали раньше, чем в дело вступило сознание. Хотя так ему и надо. Жаль не попала. Но почему бы не попробовать снова?

Подкинув в ладони ещё один румяный снаряд, я прицельно бросила его в Вяземского. Но в этот раз он просто увернулся, и хищно улыбнувшись, бросился ко мне.

Ой, ой…

(обратно)

Глава 39

Пискнув, я швырнула ещё пару яблок, но не одно из них так и не попало в цель. И дело даже не в том, что не умела метко бросать. Умела и неплохо. Проверено неоднократно соседскими мальчишками, повадившимися обижать дворовых котов, и получавшими за это безобразие по полной программе. Правда, дело было много лет назад. Ещё в далёком детстве. И кидала я в них с крыши гаража мелкими грушами, сыпавшимися со старого дерева. Но, уверена, навык никуда не делся. Такое умение не забывается. Вот только Вяземский ловко уходил с траектории броска, словно знал её наперёд. Но разве такое возможно?

Да, я прекрасно понимала, что веду себя по детски, вот только сейчас главенствовали эмоции, а не разум. Именно они и подталкивали на глупые поступки, за которые потом непременно будет стыдно. Именно потом. Но не сейчас. Пока эмоции берут верх, они кажутся логичными и даже правильными.

Вот и я в своих действиях не видела ничего плохого. Подумаешь, пару яблок отправила в полёт. Вяземский виноват? Виноват. Его надо наказать? Надо. Поэтому пусть получает то, что заслужил.

Не обнаружив в зоне досягаемости новых снарядов, я обернулась к дереву, чтобы сорвать ещё, но Роман оказался быстрее.

– О, спасибо, дорогая, ты так любезна, – поймав мою ладонь с зажатым в ней фруктом, он потёр его об рубашку и откусил от румяного бока приличный кусок. – М-м-м, всегда знал, что у Анны Петровны яблоки словно мёд, но из твоих ласковых рук они ещё слаще.

– Вяземский ты… – слов не находилось, чтобы выразить всю степень моего возмущения.

– Я, – улыбнулся он.

И эта улыбка коснулась не только его губ, как это было обычно, но и отразилась в глазах, которые будто засияли от внутреннего света.

– Ну, вот что ты за человек? – пробормотала себе под нос, на мгновение зажмурившись, пытаясь прийти в себя, но безрезультатно.

– Невыносимый? – подсказал он.

– Да.

– Наглый и беспринципный?

– Именно.

– Неповторимый.

– Ещё какой… Что? – сказанное не сразу дошло до сознания, но коварное поигрывание бровями вмиг отрезвило. – Ну, ты и… Ух, ругаться просто не хочется в присутствии других, а то бы я тебе всё высказала.

– Я в этом даже не сомневаюсь. Хорошо, что мы не одни. Хотя нет, плохо, – говоря это, Роман отобрал у меня яблоко и закинул его в кусты, а потом нежно поцеловал пальчики, не разрывая взгляда. – Если бы мы были сейчас одни, я бы уже показал тебе, как сильно соскучился, а пока приходится сдерживаться.

– Вяземский, если ты думаешь, что этот трёп изменит моё мнение по поводу твоего поступка с паспор… – но договорить мне не дали.

Порывисто прижав меня к себе, не давая собраться с мыслями, и слегка приподняв за талию, Роман отошёл на пару шагов в сторону, укрыв нас от любопытных взглядов за раскидистым кустом боярышника.

Я уже хотела возмутиться по поводу такого самоуправства, но мне опять не позволили, накрыв губы внезапным поцелуем.

Да что же это такое!

Задохнувшись от возмущения, а может и от нахлынувших чувств, сама ещё не разобралась в причине, заколотила кулачками в широкую грудь. Но мои запястья были нагло перехвачены и прижаты к сердцу, грохочущему настолько сильно, что я чувствовала его биение даже через одежду.

– Надь, а давай попробуем жить вместе? По-настоящему, – произнёс он, прервав поцелуй и заглянув мне в глаза. – Ты невероятная женщина. Красивая, милая, с добрым сердцем и светлой душой. Настоящая мама для моей малышки и… Верная. А ещё бесстрашная. Ты самая-самая. Та, которую я ждал столько лет. И всё-таки дождался. Мне хочется заботиться о тебе, баловать, целовать твои нежные губы, прикасаться к твоему невероятному телу. К чёрту все ссоры и обиды. Разве ты не чувствуешь? Мы просто созданы друг для друга! Теперь я не отдам тебя никому, так и знай.

Голова кружилась от его слов и прикосновений. А тело отзывалось на каждый поцелуй сладкой дрожью. Может, и правда пора начать новую жизнь? Забыть всё плохое и позволить себе стать счастливой? Буду ли я счастлива с Вяземским? Время покажет. Но нашим отношениям обязательно нужно дать шанс, иначе потом могу корить себя всю оставшуюся жизнь.

Я наслаждалась близостью этого мужчины, его улыбкой, взглядом, невероятной харизмой. И ощущала в ответ такой водоворот чувств, что перехватывало дыхание. Главными из них были искренность и безграничное обожание. Разве кто-то сможет устоять против подобного сочетания? Правильно, никто. Вот и я не устояла. Но немного повредничать всё же не помешает. Самую малость. Чтобы ценил то, что получил.

Что он там говорил? Не отдаст никому?

– Знаешь, и ладно, я согласна, не отдавай меня никому, – наигранно вздохнув, согласилась я. – Тебе же будет хуже.

– Это ещё почему? – удивился этот несносный тип.

– Как почему? Придётся терпеть меня всю оставшуюся жизнь, – выдала я, и попыталась отстраниться, давая ему возможность одуматься, но не тут-то было.

– С радостью, до последнего вздоха, – притянув меня к себе, выдохнул Вяземский прямо в губы, прежде чем накрыть их страстным поцелуем.

(обратно)

Эпилог

***Два месяца спустя

После того памятного утра, когда в Подлесное прибыл Вяземский, прошло не так много времени, но моя жизнь изменилась до неузнаваемости. Я наслаждалась каждым пройденным днём, проводя их с Верой. Всё больше и больше сближаясь с малышкой. А ночи принадлежали Роману. Порой, нежные и романтичные, иногда страстные до безумия… Но все они были едины в одном – я чувствовала себя любимой и нужной. Вяземский прислушивался ко мне, учитывая мнения и желания. Ограждал от ненужных проблем. И это оказалось важнее прошлых ссор и обид.

Да, муж оставался таким же жёстким, упрямым и несгибаемым. Там, за пределами нашего дома. Со мной и Верой он становился самим собой – любящим мужчиной и замечательным отцом, заботливым и ласковым. Дома он позволял себе сбросить маску. Смеялся и шутил. Делился планами на будущее и помогал с бытовыми делами. В отличие от Сухарева, Роман мог запросто собрать шкаф или заменить на кухне кран. Рядом с ним я впервые ощутила, каково это, когда в доме живёт настоящий мужчина. Причём, не только по половым признакам, но и по делам.

За эти месяцы я успела познакомиться и сдружиться со свёкром и свекровью, которые оказались замечательными людьми, добрыми и отзывчивыми. Они напоминали моих родителей. Нина Сергеевна могла обнять и погладить по голове, дать совет, помочь, по мере сил и возможности, а Николай Анатольевич погрозить пальцем, когда я по привычке хваталась за тяжести.

Иногда мне искренне хотелось назвать их мамой и папой, но я не решалась. Уверена, постепенно дойдёт и до этого, а пока довольствовалась тем, что есть. Зато Марго, не стесняясь, звала меня сестрёнкой, помогая с присущей ей лёгкостью вливаться в их дружный семейный коллектив.

– У нас есть свои традиции, – как-то поделилась она за чашкой чая, придя в гости перед Новым годом. – Рождество мы обязательно встречаем все вместе. Мама обычно запекает гуся или индейку, я готовлю салаты. Но в этот раз надеюсь и на тебя, – хитро подмигнув, заявила сестрёнка.

– Конечно, без проблем. Скажешь, какие именно надо – сделаю. А хочешь, приходи к нам, вместе приготовим. Ромку попросим помочь, – с улыбкой покосилась на мужа, сидевшего у камина и читавшего Вере сказки. – Правда, милый?

– Жестокая ты женщина, – запнувшись, покачал он головой, наигранно закатив глаза к потолку. – Вот если бы ты попросила помочь их съесть, тогда совсем другое дело. Я бы с радостью. А готовить… Ну, да ладно, что ни сделаешь ради любимой.

– Ого, как тебе удалось преобразить моего брата? – тихо рассмеялась Маргарита. – Его не узнать. Он стал такой душка.

– Я всегда таким был, просто ты не замечала, – фыркнув, отмахнулся он, устроившись в кресле поудобнее и поцеловав Веру в макушку. – Правда, доченька? Папа ведь у тебя хороший?

– Да, папочка, ты у нас самый лучший, – поддержала она отца, причём, было видно, что слова идут от самого сердца. Малышка действительно так думала. И я её полностью в этом поддерживала.

– Ладно, ладно, не буду спорить, – примирительно вскинув руки, произнесла Марго. – Но, кроме шуток… Я рада, что Надя появилась в нашей жизни, сделав тебя и Веру счастливыми. Вы это заслужили.

– А как я этому рад, ты даже себе не представляешь, – голос мужа наполнился мурчащими нотками, а многообещающий взгляд скользнул по мне с головы до ног.

– Значит, договорились, будем готовить у вас, – с улыбкой согласилась Маргарита. – И встречать тогда тоже. Чтобы потом не переезжать с места на место с салатницами.

– Запросто, – подытожил Роман. – Я только «за». А ты, дорогая?

– И я.

– Кстати, Надюш, что ты скажешь, если на праздник мы пригласим Анну Петровну с Пал Палычем? А то наши молодожёны засиделись в своём Подлесном.

– Молодожёны? Я не ослышалась? – удивилась, не веря своим ушам.

– Не ослышалась. Володька сегодня сообщил. Сказал, старик на седьмом небе от счастья, что наша баба Нюра наконец-то сдала позиции, согласившись на его предложение.

– Давно пора, – обрадовалась я.

Теперь за Анну Петровну можно не переживать.

– Правда, они тут же поспорили, в чьём доме будут жить… – добавил Вяземский, взъерошив волосы на макушке. – Но это уже мелочи.

– Помирятся. В крайнем случае, будут жить попеременно – то в одном доме, то в другом. Молодец Пал Палыч, всё-таки дожал.

– Да, молодец. Но мы тоже поспособствовали их союзу, показав на собственном примере, что жизнь скоротечна и нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Так что в этом есть и наша заслуга.

– Может, тогда пригласим и Саньку? – предложила я.

– И Виктора, – добавила Марго. – Если согласится.

– Замечательные идеи, – согласился Ромка. – Именно так и сделаем. Думаю, они будут рады.

Но друзьям, как оказалось, судьба-затейница приготовила сюрпризы, которые изменили их жизни. И этот праздник нам придётся встретить без них. Но всё самое интересное ещё впереди. Я в этом даже не сомневалась.

(обратно)Продолжить чтение

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Эпилог

Пожертвовать