Сто грамм за Поттера [Мансур Шабаев] (fb2) читать онлайн

Шабаев Мансур Сто грамм за Поттера

Глава 1

Название фанфика: Сто грамм за Поттера.

Автор: TowarischBaggins2012

Бета: пока сам себе, но как писал один уважаемый коллега — надеюсь на помощь читающих.

Рейтинг: скорее всего 16+

Пейринг: пока никакого.

Жанр: Вы не поверите, уважаемые коллеги, но это стёб.

Размер: самый любимый — макси.

Статус: в работе

Саммари: Попаданцы наше всё. Вот и здесь не удержался. А также: Гарри довольно крут, Дамбигад, и да что там говорить — все гады. А также полное AU и соответственно ООС.

Дисклеймер: конечно же, все права на мир Поттера и его героев принадлежат милашке Джоан.

Необходимое предисловие.

Почему я решил это написать? Всё просто. Во всем ранее прочитанном чего- то да не хватает. А там, где всё есть, не хватает самого фанфика. Очень многое не завершено. Поэтому решил сам. Это проба пера, поэтому не судите строго. Да не постигнет моё начинание страшное заклятье — INPERFECTIO!

Типа пролог.

Маленький человек сидел у большого окна. За окном как не странно шёл дождь. Косые струи хлестали по тройным стеклопакетам норовя ворваться в комнату. Маленький человек точно знал — не ворвутся. Сюда не ворваться, и отсюда не вырваться.

Расположенное в глухом лесу здание VIP-нарколечебницы надёжно хранило тайны своих пациентов.

Сидя в модерновом инвалидном кресле-каталке, маленький человек смотрел, как по чуть зеленоватому стеклу, стекают водяные струи. Вот и жизнь также стекла, и не заметил как.

Маленький человек не был олигархом, не был и просто богатым. Просто ещё одна гримаса судьбы.

Неожиданно встреченный одноклассник, в память о детских годах пристроил запойного знакомца в наркологию. Авось ТАМ зачтётся.

А поскольку одноклассник нынче выбился в люди и относился к категории VIP — персон, то и наркология была соответствующая.

Уход по высшему разряду и лечение, по каким — то почти секретным методикам, конечно, творили чудеса, но цирроз в последней степени и практически отнявшиеся от палёнки ноги вылечить просто не могли.

Маленький человек был благодарен однокласснику. Хотя бы за возможность умереть в человеческих условиях. А то, что последнее приключение не за горами, он знал точно. Бледная подружка уже стояла в уголке, приветливо помахивая, косой. Ну что же, подумал он, не будем заставлять даму ждать.

Пришедшая с вечерним обходом сестра обнаружила в шикарной инвалидной коляске ещё теплое тело одного из VIP — пациентов. На полу, у ног ушедшего, валялась толстая потрёпанная книга.

Глава первая.

Пока еще не совсем Поттер.

Если вы проснулись утром и у вас ничего не болит, значит, вы умерли. Я же, судя по ощущениям, был живее всех живых. И это с одной стороны радовало, а с другой напрягало. Напрягало, потому что боли были не мои. Не ныла тупо полуразложившаяся проспиртованная печень, не выворачивало артрозные колени. Голова, правда, раскалывалась, но без признаков скачущего давления.

Зато болела в двух местах челюсть. Из-за здорово помятых рёбер дышалось через раз.

Волосы и пол лица выпачканы, в какой — то липкой дряни. В глазах все плывет и колышется, не желая принимать привычных очертаний.

Я попытался провести рукой по лицу и вырубился.

Господи за что! Чего я такого натворил в прошлой жизни, что не заслужил возможности, тихо избавить мир от своего присутствия.

Обычный советский человек, не вписавшийся в постперестроечный реалии и заканчивающий свои дни на помойке.

Мне не нужен второй шанс. Мне некому мстить. Я ничего не хочу менять. За что Господи!?

Мало того что мне не дали уйти в небытие, так ещё засандалили в тело глубоко мне не симпатичного книжного персонажа. Честное слово я такого не заслужил. Так я стенал, потом ныл, потом тихо ворчал под нос, пока меня не посетила, наконец, здравая мысль — а идут они все на хрен!

Не дали помереть спокойно, засунули в тушку малолетнего придурка, ну дело хозяйское. Я вам тут понаделаю делов!

И так — я Поттер! У меня тело малолетнего узника Бухенвальда, к тому же покрытое синяками и шрамами. Я ни хрена не вижу без очков, и мне восемь лет. Вот так.

Правда, не всё так плачевно. Помимо куцей памяти реципиента, мне оказалась доступна и память внедрённого в мою голову Волди. И я в отличие от бывшего хозяина тельца знаю, как всем эти пользоваться.

И самое главное — магия!

То, что вместо крови течёт по венам, то, что наполняет все тело и заставляет ливер трястись как с глубочайшего похмелья. То, что постоянно норовит вырваться наружу и устроить им тут всем.

В Поттере магии много. И с этим надо, что- то делать. И так чувствую себя как шарик. Не в смысле что вот — вот полечу, а в смысле, что лопну скоро.

Пока я медленно приходил в себя, или не в себя, в знаменитый чулан под лестницей заглянуть никто не удосужился. То ли они ждут, пока труп Поттера мумифицируется, то ли привыкли, что на мальчишке всё заживает как на собаке. И это кстати факт. Челюсть и ребра уже не болели, а зудели явно заживая. Голова тоже не болела, только из пресловутого шрама постоянно что-то выступало.

Я стал уже вставать и понемногу прохаживался по чулану. Света, кстати, в нём не было. Хуже постоянного зуда от заживления было только прогрессирующее желание пожрать. Живот бурчал немилосердно, а выходить из-под лестницы даже ночью я пока опасался.

Магичить тоже пока было стрёмно. Вдруг чего не так, и весь дом к едрене фене разнесёт — доказывай потом, что не верблюд.

И вот настал момент, когда я не выдержал. Во мне всё бурлило. Бурлила магия, только что из задницы не капала, бурлил желудок, стоная на все лады о встрече с какой-нибудь заплесневелой корочкой хлеба. Бурлил переполненный мочевой пузырь. Меня ведь никто не выводил, а ссать в хате — это уж увольте.

Доведённый до ручки и мечтая только об одном — как ни будь разрядиться, я направил палец на капитальную стену и шепнул первое, что пришло в голову — Люмос!

Вспышка ярчайшего света и меня отдачей впечатало в стену. Нехренашки в чашке! Силен, однако, бродяга. Но так и убиться недолго. А если так — Люмос минимум! Вспышка получилась поменьше, и отдачи не было. Прикольненько. Изображая из себя сумасшедший фонарик, помигал ещё немного. Внутреннее напряжение вроде спало, но жрать и писать хотелось по-прежнему. К тому же сильно заболел указательный палец, который я использовал вместо палочки. Надо сделать перекур, а там глядишь и дельная, мысля, проявится.

Мысль, естественно, появилась и была она пряма как рельс и чиста как слеза. Но её осуществлению мешала дверь. Дверь встала между мной и моими мечтами как Барлог перед Пендальфом. Там за дверью ждали меня холодильник и сортир. Подходящих заклинаний в голову не пришло, и я с разбега саданул хилым тельцем произведение неизвестного плотника. Крючок блямкнул и сломался. Вот она — долгожданная Воля.

На моё счастье, была ночь. Где-то наверху сотрясали храпом стены Дурсли. Вволю пописав, и набив желудок содержимым холодильника, я отправился обратно в чулан. Дверь запирать не стал.

Утро добрым не бывает. Мало того что оставшуюся половину ночи я усиленно пугал унитаз (а не надо было обжираться на голодный желудок), так ещё разбужен был самым наглым образом. Некто, громко орущий по-английски (фак через полслова) выволок меня за ногу из чулана и принялся лупцевать ремнём. Нападение было неожиданным и ответить чем — то я не смог. Оставалось сжаться под градом ударов в комочек и постараться уберечь голову.

Надолго моего мучителя не хватило, и схваченного за шкирку меня молодецким пинком водворяют обратно в чулан. Вот это я бодрячка словил с утреца.

Тело простимулированное ременным массажем зудело и ныло, а местами горело огнём.

Интересно, а род Поттеров нигде случайно не накосячил во вселенском масштабе. Иначе за что пацану такие муки. Хреново всё- таки, быть последним в роду. Накосячившие предки спокойно разлагаются в фамильных склепиках, а ты отдувайся за всех.

С Дурслями что-то определённо не так. Исхерачить пацана практически до смерти, бросить на неизвестно, сколько в чулан, вытащить только для того, чтобы ещё раз исхерачить и снова ни полслова. Либо они садисты, да такие, что гестапо отдыхает, либо одно из двух.

Ну, пусть согласно канону они ненавидят магию, пусть не любят навязанного им мальчишку, но убивать, то зачем. И ведь не страшатся наказания. Это о чём- то да говорит.

Ну, Дурслям дурслеево, а мне надо как-то выбираться из ситуёвины. Кормить они меня не собираются. А в азарте могут и окончательно прибить. Значит надо линять. И желательно подальше. Или поближе. Поближе к волшебникам. Туда, где их побольше. Где мои магические потуги останутся незамеченными.

Но тут проблемка. Мне всего восемь. И выгляжу я как анатомическое пособие, одетое в лохмотья. К тому же колдовать через пальцы ужасно неудобно. Получается только через указательные (я пробовал через другие, и даже через фигушку, но не получилось). А значит, наверное, придётся задержаться в этом гостеприимном доме. Пусть Дурслям будет хуже.

Убраться от Дурслей я всё же решил. Ненадолго. Недельки на полторы-две, пока тепло.

Аки тать в ночи совершил набег на холодильник, набив попавшую под руки сумку тем, что, по моему мнению, долго не испортится. И покедова. На волю! В пампасы!

Дурслеев городишко, как его там — Литл — какой-то, оказался совсем не великим. И всего минут через двадцать я уже вышел на окраину и поплёлся в сторону смутно виднеющегося вдалеке леса.

По мере удаления от ПМЖ моих дражайших родственников в голове постепенно складывались и оформлялись первоочередные задачи.

Из краткосрочных — перво-наперво уйти подальше и найти место, где в относительной безопасности можно перекантоваться пару недель и всё хорошенько обдумать.

Ну а долгосрочных набирается столько, что и представить страшно. Подумаю ка я об этом завтра.

До намеченного места я плёлся долгонько. Казалось вот она спасительная тень опушки, ан нет. Короче, добравшись, я кулем свалился под первый же куст. Ноги гудели, в боку немилосердно кололо, во рту кака.

А и плевать! Торопиться то всё равно некуда, так что поваляемся ка вволю.

В блаженстве вытянув усталые ноги, я незаметно уснул.

Проснулся от того, что физиономию немилосердно жгло. Вот дурень то развалился на солнце. Теперь, наверное, нос и уши облезут.

Проинспектировав сумку, выяснил, что воды я с собой не взял. Сюрпризец, однако. Придётся поискать какой никакой ручеёк, не из лужи же пить.

Под эти невесёлые мысли побрёл подальше в подлесок, прятаться от жары.

Странный лесок, однако. И хотя до этого я в английских лесах не бывал, но зато вдоволь насмотрелся в своё время немецких с их аккуратными просеками и собранным в кучу валежником. Здесь же ничего подобного не наблюдалось. Сплошной бурелом.

Продравшись через густо сдобренные валежником заросли, был вознаграждён за свои мытарства. Вот оно — подходящее местечко. Каменистая крутоватая горка, вершина которой заросла кустами. Самое оно.

Солнце припекало, хотелось поскорее укрыться в тени и я, уже собравшись начать подъем, припомнил, что такие вот горочки — любимое место для змей. Ну, это по фиг. Али я не змееуст.

— Здравствуйте жители этого холма — зашипел я на парселанге — позвольте говорящему быть вашим гостем?!

В ответ камни на склонах зашевелились, и десятки самых разных змей хлынули мне под ноги.

Глава 2

Глава вторая.

Гилденстерн.

Йозеф Гилденстерн умирал. Не помогали ни сваренные собственноручно зелья, ни трогательная забота домовых эльфов.

Сколько — то ему осталось? Может месяц, а может и меньше. И хотя природный источник магии под домом был по-прежнему силён, а накопители полны, Йозеф чувствовал, что умирает.

И хотя по магическим меркам ему было всего ничего, что для волшебника без малого девяносто. Конец был близок.

Йозеф родился в далеком 1900 году в семье прибалтийского торговца. И был он тогда не Гилденстерном, а вовсе даже Розенбергом и имел старшего брата по имени Альфред.

Семья не была магической. И редкие вспышки стихийной магии у младшего сына всегда находили приемлемое объяснение, не затрагивающее упоминание потусторонних сил.

Да и время было такое, что не до магии. Мировая война, бесконечные переезды больше похожие на бегство. То появлявшийся, то пропадавший надолго Альфред.

К девятнадцати годам Йозеф так и не имел законченного образования. А так как не было и работы, он хвостом таскался за старшим братом.

Жизнь же Альфреда кипела. Бесконечные собрания, на которых рассуждали о несправедливом поражении в войне, о кознях жидомассонов и расовом превосходстве германской нации. Полезные и не очень знакомства. Да и статус младшего брата великолепного оратора Розенберга давал возможность худо — бедно, но сыто жить.

В 1919-м Дитрих Эккарт свел их с фон Зебботтендорфом. Именно Рудольф, сам бывший неплохим магом, разглядел в Йозефе магические задатки и помог развить их, взяв под своё крыло.

В 35-м пути братьев разошлись. Альфред с головой ушёл в политику, а Йозеф, понемногу оттачивая магическое мастерство, оказался под жёсткой опёкой фон Зебботендорфа. В конце концов, именно Рудольф познакомил его с приехавшим недавно из Британии, подающим огромные надежды магом — Геллертом Гриндевальдом.

Десять лет пролетели как миг. Пока войска третьего рейха железной лавиной катились по Европе, пока старший брат делал карьеру в качестве ближайшего помощника недалёкого Адольфа, Йозеф в компании с такими же, как он доверенными лицами Гриндевальда сортировали и изучали захваченный в Европе магический хлам.

А когда русские танки подошли к границам рейха, предусмотрительный Геллерт приказал начать эвакуацию трофеев в более безопасные места. Что- то осело в сейфах Британского Гринготса, благо с гоблинами у Гриндевальда были свои, особые отношения. Что — то спряталось в специально купленных на острове магических поместьях.

Так Йозеф Розенберг стал Йозефом Гильденстерн, выпускником Хогвартса какого-то далёкого года и владельцем Гилденстерн-холла.

В апреле 45-го Гриндевальд лично посетил Гилденстерн-холл.

«Брат!» — а именно так Геллерт обращался к своим самым доверенным сотрудникам: «Похоже, мы проиграли. Проклятые русские вот — вот войдут в Берлин. Я постараюсь максимально смягчить последствия нашего поражения, есть у меня некоторые каналы.

Но ты, ты остаешься здесь. Я надеюсь, не на долго. Магическая ценность сосредоточенных здесь вещей огромна и мне придётся применить «Завесу».

Запасов хватит надолго. Домовики позаботятся о тебе, и будут держать тебя в курсе о происходящем в большом мире.

Держись брат. Я обязательно вернусь».

С тех пор минуло сорок три года. Он ждал. Каждый день ходил в библиотеку, где на магических портретах были изображены соратники.

В мае сорок пятого заговорил портрет Зебботтендорфа, а в октябре сорок шестого с группового портрета вождей третьего рейха грустно помахал рукой старший брат.

Портрет Гриндевальда был всё также недвижим, и это вселяло надежду. Из приносимых домовиками газет Йозеф узнал о поединке Гриндевальда с Дамблдором, и о последующем за этим заключении Геллерта в Нуменград.

В восьмидесятом Йозеф почувствовал, что заболел. Силы, и магические и жизненные медленно покидали его.

За сорок лет Гилденстерн перебрал, изучил (насколько хватало его умений) и классифицировал все две с половиной сотни артефактов, хранящихся в Гилденстерн-холле. Не получив начального магического образования, он был тем не менее неплохим практическим артефактором-классификатором. Всё же общение с величайшим магом столетия принесло свои плоды. Зебботтендорф величайшим магом себя не считал, хотя в некоторых вопросах был более сведущ, чем Гриндевальд.

Возможно, среди хранимых артефактов и были вещи способные поддержать пошатнувшееся здоровье, но Геллерт был жив, и все они принадлежали ему.

Так бы и зачахнуть бедному Йозефу, но неожиданно с внешней стороны «Завесы» пришел сигнал. Приближается некто имеющий пусть и отдалённое магическое сходство с Гриндевальдом, а значит могущий пройти через «Завесу».

Глава третья.

Почти Поттер.

Хорошо- то как! Если на минутку отвлечься от просто нереального количества висящих на до мной проблем, и закрыв глаза наслаждаться тёплым ветерком, ласковым солнцем, пением птиц. Если не знать, что где-то в шотландских горах ждёт тебя, как паук в своей паутине, великий, блин, светлый волшебник.

Змеи приняли меня вполне дружелюбно. Нашипевшись с ними о том, о сем, водворился на любезно предоставленную мне вершину холма. Это у них самое блатное место. И живут здесь — здоровенный полоз и маленькая юркая гадюка. Как эти два вида между собой соседствуют, не знаю. Кстати, с определением кто есть, кто в шипящем царстве проблем не возникло. Просто я знал, что вот это гадюка, это полоз, а это ужик.

Солнце клонилось к закату, усталость накатывала волнами, и я, поудобнее устроившись на траве уснул.

Итак, палочка. Палочка необходима как воздух. Без этого с позволения сказать инструмента, огромный багаж знаний, доставшийся мне от Волдика бесполезен. Не то что бы я совсем ничего не могу. Некоторые заклинания получаются о-го-го как. Но только те действие, которых я могу представить. Например, Ступефай — это как удар кирпичом по голове. Или, например режущие; аристократичное Секо как бритвенный разрез, а Диффиндо как удар топором.

Хотя и здесь не всё гладко. Применил Инкарцеро на сухой древесный ствол, и он оказался опутан не магическими верёвками, а ржавой колючей проволокой. Причём заклинания получались у меня каждый раз разной мощности и какие-то рваные.

Так вот, многие из известных мне заклинаний можно использовать только при наличии палочки. Ведь кроме воли заклинателя и собственно магии для их использования необходимы еще, определённые действия палкой. Кроме того, по моему разумению палочка служит ещё и своеобразным трансформатором помогая правильно дозировать расход магической силы.

Так думая о насущном, я два дня изучал окрестности холма пока не набрёл на невеликий лесной ручей. На берегу этой неизвестной водной артерии, вероятно, откуда- то издалека принесённое течением лежало ОНО. Решение моей проблемы. А именно — тридцатисантиметровый кусок бамбукового удилища.

Практически готовая палочка. Остаётся наполнить её чем- то волшебным и вперёд к вершинам магомастерства.

Из волшебного имелась только собственная кровь. Вот её- то я и использую. Кроме того, имелась ещё одна идея, вполне кстати реализуемая.

Возвратившись в своё временное жилище на холме, сразу же приступил к реализации задуманного. Осторожно секанул по ладони и появившуюся кровь стал сгонять в полую сердцевину бамбука. Мёртвая деревяшка потяжелела и стала ощутимо тёплой. Так теперь аккуратной пробочкой заткнуть выходное отверстие. А далее самое прикольное. Змеи ведь время от времени меняют кожу. Вот я и попросил Ссашеса (это, кстати, тот самый блатной полоз) кожу какой-нибудь из змеек, чтобы натянуть на палку как чехол. Благо змеек этих тут как грязи и всяческих размеров.

Полученную шкурку я аккуратно закрепил на палочке нитками, а затем из чистого озорства, аккуратно тоненькой щепочкой написал на змеиной коже кровью.

С одной стороны — Поттер, великий и ужасный, а с другой — Не влезай, убьёт.

Поместил получившийся шедевр на специально приготовленную подставку — и вырубился.

Проснулся от громкого ворчания. Это проявлял недовольство мой желудок. Захваченный идеей обретения палочки я эти дни питался, чем попало. Теперь же вспомнив, что у меня полная сумка консервов решил устроить праздник живота. Получился, однако, облом. Ни простого, ни консервного ножа я не взял. Получается вот он локоток, а не укусишь. Хотя о чём это я!? Я же волшебник и палка у меня есть, практически настоящая.

На трансфигурацию подходящего сучка в консервный нож у меня ушло около часа. Ножик, правда, получился, кривоват и раза в два больше обычного, но это мелочи. Главное банки им открывались как надо.

Набив пузо, пошёл пробовать получившееся изделие по-настоящему.

Палочка получилась просто прелесть. Моя прелесть! По виду похожа на внезапно окаменевшую гадючку. Кровяные буквы как бы впитались в змеиную кожу, но не совсем, образуя еле заметный на ощупь узор.

Особо усердствовать я не стал. Мало ли? Вдруг ещё припрётся кто!

Пара Редукто по близлежащим кустам. Релашио в сухое дерево. Агуаменти, чтобы прекратить начинающийся пожар. Причём все заклинания невербально, ну не привык я голосить. Ну и на сладкое — Серпенсортиа!

Какая красотища! Магический малайский крайт. Великолепная четырёхметровая полосатая змеюка. Воплощённая смерть. Ну ладно, не время ещё. Фините!

Так я развлекался ещё два дня, а потом закончились консервы, и пошёл дождь. Настала пора возвращаться.

За всеми своими поскакушками линию поведения с Дурслями я так и не выработал. То ли пугануть их как следует, то ли заимперить. Хотя империть опасно, всё- таки одно из непростительных. Мало ли, вдруг сигнализация сработает.

Придётся запугивать и желательно покачественнее. И кстати Волдик ведь был легимент хоть куда. Будет и нам на ком потренироваться.

Кстати, о Волди. Витает, поди, в своих эфирах и не знает, бедолага, что у него здесь наследничек подрастает.

Ну не дятел, ли я!? И ещё какой. Я — то ведь уже наследник. Какой никакой, а законный наследователь рода Блэк. И какого спрашивается хрена, я неделю хипую на свежем воздухе, если у меня и дом есть и даже домовой эльф.

Как только разберусь с Дурслями, обязательно провентилирую этот вопрос.

К Литл — не помню его, как, добрался уже в сумерках. Тихонько Алахоморой открыл дверь и как был, мокрый и грязный прошествовал в гостиную.

Родственнички вкушали ужин и заметили меня не сразу. А уж когда заметили. Вернон и Петуния одновременно вздёрнулись из-за стола и открыли рты, очевидно с намерением меня поприветствовать.

«Не надо тётя»!

Палочка в моих руках смотрела им в лица. И это подействовало! Видно, этот предмет не так уж им и не знаком. По крайней мере, ни звука я не услышал. Только и Вернон и Петуния стали вдруг одного цвета — белые.

«Дадли! Быстро сдернул в свою комнату!»

Жиртрест вопросительно глянул на родителей и, наверное, увидел там нечто, потому что без промедления кинулся на второй этаж. Только половицы заскрипели.

«Вот и славно. А теперь можно и поговорить. Правда, тетя!?»

И дождавшись безмолвного кивка, продолжил:

«Тётя, вы, очевидно, знаете, на что способен человек с вот таким приспособлением. Поэтому буду краток. Я по-прежнему живу в чулане. С вас еда и мелкие услуги. За это я не трогаю вас, и особенно Дадлика. Проверять мою решительность не советую. Не выживите. Сделаю с вами вот так!»

Легонькое Редукто в угол, где стоит, вернее уже стоял телевизор. По полуобморочным взглядам понял — сработало.

«И таки да, не советую о случившемся информировать некоего Дамблдора. Будет только хуже».

Довольный своей речью и произведённым эффектом отправился спать.

Глава 3

Глава четвёртая.

Поттер.

Утро добрым не бывает. Похоже, для меня это становится уже перманентным состоянием.

Вроде бы и выспался. И ближайшее будущее не предвещает глобальных проблем. И всё равно, на душе муторно. Может это просто отходняк после турпохода.

Возвращение в дом, где тебе не рады настроение однозначно не поднимает. Попытаемся поднять его завтраком.

Пожрать нормально не получилось. Не знаю как там Волди, со своей постоянной круговой легилименцией, но я от этого кроме изжоги, ничего не получил.

Застав Дурслей за завтраком, не замедлил к ним присоединиться. Ну а то, что они синхронно прекратили жевать и, опустив головы, застыли над своими тарелками, это уже их проблемы.

Расправившись с яичницей и попивая чай, решил пробежаться у родственничков в головах, авось, что полезное узнаю. Узнал!

Вернон. Чёрная, всепоглощающая ненависть, с трудом сдерживаемая инстинктом самосохранения. Воспоминания и мысли загнаны, куда — то в угол подсознания. Мысли о казнях египетских для меня, единственного довлеют надо всем. А где же мысли о работе, о любимых дрелях. И этот персонаж считается успешным бизнесменом? Видать персонал подобрался хороший.

Дадлик. Тоже ненависть, но изрядно разбавленная страхом.

Петуния. А вот с Петунией не всё ясно. Присутствуют и ненависть, и страх, но ещё и любопытство, направленное на мою палочку. Что — то вроде «Такой я никогда не видела». А какие, видела? И где это ты на них насмотрелась милая тётя?

Прямо-таки тайны мадридского двора. И как бы эти тайны не вышли мне боком.

Да процесс общения с этой семейкой на самотёк пускать нельзя. Нужен какой-то инструмент сдерживания и напоминания. И я, кажется, знаю какой.

«Тетя, Вернон. Я вижу, вы не отнеслись серьёзно к моему вчерашнему заявлению. Чтобы в будущем избежать эксцессов, за вами присмотрит один мой знакомый. В обед я вам его представлю».

Я уже собрался уходить, но решил дожать ситуацию.

«Вернон»! Я шагнул к Дурслю — старшему и упер кончик «Моей прелести» ему за ухо: «Ты же будешь добросовестно трудиться, и не наделаешь глупостей? Ведь, правда»!?

Ах, этот, навевающий ностальгию цвет кумача. Я, конечно, не раз видел, как люди краснеют, но чтобы вот так однотонно по всей поверхности. Просто шедевр, какой-то.

Не переборщить бы. А хватит этого борова кондратий, а лишние хлопоты нам ни к чему. Своих выше крыши.

Ну, вот сделал гадость — сердцу радость. Пора заняться своими насущными проблемами.

Во-первых — нормальный внешний вид. Вернулся и озадачил Петунию покупкой новой одежды.

Во-вторых, конечно же, обещанный к обеду знакомый. «Моя прелесть» будто услышала мои мысли, сама скользнула в руку. «Серпенсортиа»! И вот мы имеем великолепного представителя змеиного рода.

А какое благородство в осанке, как голову держит — просто король. Как же назвать то тебя. Пусть будешь — Шурик. Нет, не так. СсШшурик. Самое оно.

Ты то и будешь у нас тем самым знакомым призванным следить за порядком.

«Иди ссюда». Я протянул к змею руку ладонью вверх. Змей прянул в мою сторону и покладисто положил свою голову в мою ладонь. Тяжелый какой, зараза.

С СсШшуриком пообщался до вечера. Замечательный собеседник. А уж слушатель просто великолепный. Дал змею расклад по местным реалиям, разъяснил задачи, установил приоритеты. И на ужин повёл знакомиться с родственниками.

Когда мы с СсШшуриком вошли в гостиную Дурсли кушали. Что за манера такая — жрать, когда я прихожу пообщаться.

Видно, судьба моя такая — отбивать у Дурслей аппетит. Ничего им полезно. Да и мышцы лица потренируют. Вон как физиономии меняются.

Объяснил им статус нового члена семьи. Порекомендовал не обижать и пореже попадаться на глаза. Особо предупредил, чтобы не болтали лишнего. Кроме того, наказал Петунии каждый вечер наливать литровую чашку молока и оставлять на кухне. Магическим змеям, конечно, молоко по барабану, но это дисциплинирует.

Здесь, наверное, надо пояснить. Что за змей такой шибко вумный у меня. Дело в том, что призванные Серпентсорией существа разумны. Именно поэтому данное заклинание не получило широкого распространения. Призванного змея нужно контролировать, а для этого заклинатель должен быть либо достаточно силён, либо владеть парселтангом. На призванного не распространяются законы трансфигурации о временных рамках. Он дееспособен пока этого хочет заклинатель. Ну, или пока он жив.

Кроме того, внутреннее ощущение совершенно чётко давало мне понять, что и «Моя прелесть» играет здесь не последнюю роль. А уж то, что СсШшурик мог говорить со мной, делало его поистине идеальным исполнителем поставленной задачи. Шансы накосячить у Дурслей стремились к нулю.

Пару дней просто отдыхал. Спал, кушал, опять спал. Сидел во дворе под навесом, слушая дождь. В голове то и дело всплывала картинка. Тёмная комната, тройные стеклопакеты, маленький человек в модерновой инвалидной коляске.

Ну, уж нахер! Умерла, так умерла. А мы ещё повоюем!

Глава 4

Глава пятая.

Поттер.

Петуния, наконец- то принесла новую одежду. Почти по размеру. С родственниками мы очень мило общаемся. Они стараются не попадаться мне на глаза, и видимся мы только за ужином. Это я так решил. Надо же все-таки контролировать паршивцев. Бережённого, как говорится Бог бережёт, а не береженого конвой стережет.

Даже за столом Дурсли на меня не глядят. Всё их внимание приковано к СсШшурику. Просто как бандерлоги какие-то. Змей повсюду меня сопровождает. Не то, чтобы в этом была какая-то необходимость. А таки мне не скучно, и ему есть чем заняться.

Содержимое Дурслеевых мозгов не изменилось. Глухая ненависть, теперь изрядно разбавленная страхом. Чем восьмилетний ребёнок мог заслужить такое отношение — непонятно. Вполне вероятно, что когда-то над их психикой здорово поработали. Это меня не на гуманизм пробило, а так, чисто спортивный интерес. Я вообще- то вполне терпимо отношусь к чужим недостаткам, ибо сам далеко не безгрешен. Но вот только при виде Вернона у меня сразу начинает ныть сломанная челюсть.

И вот настал тот день, когда я мог совершенно точно сказать себе — к встрече с Кричером готов. В закутке между гаражом и сараем для инструмента встал в величественную позу и щёлкнул пальцами.

«Кричер»! Никто не появился. Но в глубине души создалось впечатление, что где-то далеко, меня только что послали.

«Кричер, козлина! Быстро сюда»!

Пространство около меня затрепыхалось, и из него нехотя вывалился домовой эльф. Я раньше никогда не видел домовиков и представлял их немного иначе. А тут стоит сильно недопохмелённый магистр Йода в некоем подобии грязной наволочки и смотрит на меня как солдат на вошь.

«Кричер?»

«Да хозяин. Хозяин звал, Кричер пришёл».

Причем слово «хозяин» было буквально выплюнуто в мою сторону.

«Кричер. Кто сейчас пользуется моим домом. Отвечай, живо»!

И на меня проистекло. Из получасовой сбивчивой речи домовика я узнал, что домом время от времени пользуются такие же конченые грязнокровки, как и я сам. Что бывший хозяин вверг дом в разорение, а его и мои дружки растащили всю посуду и другие ценные вещи. Что проклятые грязнокровки и предатели крови ведут себя в особняке так, как будто настоящих Блэков уже не осталось. И что он Кричер конечно будет служить новому хозяину, но считать его грязнокровкой и предателем крови он от этого не перестанет.

«Заткнись»! Домовик слегка ошарашено замолчал. «Заткнись и слушай! В дом никого кроме меня больше не пускать. Это приказ. Защиту над домом привести в надлежащий вид. В доме навести порядок. Понял? Понял, я тебя спрашиваю!? Нечего башкой мотать. Попроси леди Вальпургу назначит время, когда мы можем поговорить. И ещё. Появишься передо мной в таком виде, уши обрежу. Выполняй!»

Да распустил Сириус прислугу. Он хоть и старейший эльф в доме, но за рамки приличия выходить не надо.

Что мы со всего этого имеем, кроме геморроя. Ну во-первых раз эта ушастая скотина явилась — мои права на имущество Блэков подтверждены. В доме насколько я знаю из хозяев только портрет матушки Сириуса. С ней кровь из носа надо находить общий язык. Дамблдорий уже повадился таскать на Гримо 12 всякую шушеру из подконтрольного ему Ордена. Значит Наземникус уже начал раскулачивать крепкое хозяйство Блэков. Всё это не есть гут.

Я долго думал, пускать или не пускать Дамблдория на Гримо. Если пускать, то, как скоро его клевреты растащат нажитое непосильным Блэковым трудом. А ведь там есть вполне приличные вещи. Одна библиотека чего стоит. Да и про медальончик забывать не след.

Если не пускать, то неизбежно возникнут вопросы: кто, как и почему. И не приведут ли поиски ответов к несчастному сиротинушке в чулан. Хотя тут у нас всё ровно. Дурсли хозяйствуют, а я на ПМЖ под лестницей. Легиментить меня директор вряд ли будет. Всеж таки я ещё мал для подобных фокусов. Так и без мозгов можно Избранного оставить. Да и, возможно, реакция Дамблдория не будет такой острой. Времена нынче мирные. Надобности в регулярных собраниях, наверное, нет.

И всё же решил рискнуть и закрыть дом от посторонних. Мне нужна база. Место, где кто-то сведущий научит меня как себя вести в этом долбанном магомире. В аристократы не стремлюсь, но и лохом выглядеть не хочу.

Что-же касается чистоты крови и прочих связанных с этим заморочек, то возможно во всём этом есть какой-то смысл.

Но мне пока однозначно рано забивать себе этим голову.

Кроме того, мне нужен консультант по финансовым вопросам. Бабки у меня однозначно присутствуют. Но вот как до них добраться. Не припрётся же восьмилетний пацан в Гринготс качать права и искать свои миллионы.

С гоблинами тоже не так всё безоблачно. Слишком восторженно и со всех сторон несутся вопли об их честности и непредвзятости. Возможен просто грамотный пиар.

Поэтому просто жизненно необходимо законтачить с леди Блэк и разговорить старушку. Она просто кладезь информации о магомире. И не использовать это — грех.

Глава 5

Глава шестая.

Леди Блэк.

Невыносимо дерьмово видеть, как по твоему дому ходят чужие люди. Как бьют чашки из твоего любимого кофейного сервиза, якобы случайно роняя их на пол. Как подлорождённый Флетчер, которого в прежние времена и не знали, как звать, тащит, не стесняясь, столовое серебро и когда-то так милые твоему сердцу, драгоценные безделушки.

Как урождённая Прюэтт, ставшая предательницей крови, хозяйничает на твоей кухне.

Как с хозяйским видом проходит мимо прожженный интриган, ворюга и содомит — великий светлый маг Дамблдор.

Всё это так дерьмово. А вдвойне дерьмово то, что ты просто портрет. Портрет, висящий на стене. И даже сказать ты ничего не можешь, потому что рыжий предатель крови заколотил раму досками. Собственноручно, как последний дерьмовый магл.

Но даже ничего не видя, ты понимаешь. Там за досками уходит в небытие один из самых древних и чистокровных родов магической Британии.

Ах, Сириус, Сириус. Что же ты наделал. Старший сын — опора рода. Сын, которого любила больше жизни, и который ударил в самое сердце. Ах, если-бы был жив Регулус!

Так, а может и не так, рассуждала высокородная Леди Вальпурга Блэк. Может быть, полученное воспитание не позволяло ей использовать бранные слова, может наоборот приходили на ум идиомы частенько используемые в своё время кузеном Даниэлем, долго жившим у русских.

Вальпурга Блэк не знала, сколько прошло времени с тех пор, как её заколотили досками. Время не критичный фактор для обитателей волшебных портретов.

Проходили мимо люди. Из соседней гостиной доносились громкие мужские голоса поминашие Того-кого-нельзя называть. Ублюдки. Томаса давно нет, а они всё ещё боятся называть его по имени.

«Хозяйка, хозяйка, потерпите. Кричер поможет». Скрип когтей по плотно пригнанным доскам. Проклятый предатель крови проявил неожиданную сноровку, не оставив даже щели.

Она, правда, это слышала? Или это игры воображения, уставшего от замкнутого пространства.

Снова скрип когтей по дереву, и удаляющиеся лёгкие шаги.

Глава 6

Глава седьмая.

Поттер.

Кричер явился на следующее утро. Был он одет в белоснежную наволочку с гербом Блэков и напоминал горного инженера царских времён из известного анекдота — был до синевы выбрит и слегка пьян (образно выражаясь, конечно).

С гордым видом домовик сообщил, что готов перенести меня на Гримо, но возникло одно обстоятельство мешающее исполнить моё поручение относительно леди Вальпурги. А именно: её портрет заколочен толстыми досками, и поговорить с ней не удалось.

Ну что же придётся выступить в роли рыцаря — спасителя. Взял Кричера за руку, и вперёд!

Впечатление от эльфийской аппарации осталось самое благоприятное. Вот ты стоишь в одном месте, и тут же раз — оказался в другом. Без шума и пыли.

Перенеслись мы в холл, и первое что я увидел — её. Точнее его — бедалажный портрет хозяйки дома, висевший в простенке между лестницами на второй этаж. Довольно большой, где-то полтора на метр портрет был на живую забит не струганными досками. Почему то, первой пришла мысль — каково это постоянно видеть перед собой покрытое заусеницами дерево.

Так, и чем же мне это дело отдирать. Доски были прибиты прямо к раме, и если использовать гвоздодёр, то она, скорее всего, разрушится. Хотя портрет не из дешевых и рама, скорее всего дубовая. Так, что можно попробовать.

Но сначала.

«Леди. Леди Вальпурга»! Я постучал по доске. «Не могли бы Вы на время покинуть Ваш портрет, пока мы пытаемся Вас освободить».

Добыв с помощью домовика кинжал (нормального инструмента в доме не нашлось) мало по малу удалось отделить доски и явить свету освобождённое полотно.

На переднем плане кресло, более похожее на небольшой трон. Ваза с фруктами на изящном столике. Задний план задрапирован тяжёлыми бордово-черными шторами.

Из- за штор настороженно озираясь, вышла женщина и опустилась в кресло. Ни хрена себе старушка!

Величественная дама бальзаковского возраста. Достоинство и порода так и прут. Хотя взгляд не высокомерный, а скорее изучающий и немножечко удивлённый.

«Уважаемая леди. Разрешите представиться — Гарольд Поттер. По воле обстоятельств наследник Вашего сына». Лёгкий полупоклон. Эх, хорошо, что в своё время смотрел «Три мушкетёра» и «Гардемаринов». Хотя бы видел, как это делается.

А леди, то за время заточения подрастеряла великосветские навыки. Вон оно, всё на лице написано. Даже рот открыла. Наверное, чтобы разразиться гневной тирадой о всяких грязнокровках и предателях. Но произнесла совсем другое:

— Чему обязана вашим посещением?

— Прибыл засвидетельствовать Вам своё почтение и обговорить некоторые незначительные хозяйственные вопросы.

— Почему Вы обращаетесь с этим ко мне. Ведь владелец дома теперь Вы, и хозяйственными вопросами занимается Кричер.

Эх, хороша чертовка! Сморит на меня как на домового эльфа. Всем своим видом показывает, что снизошла до разговора со мной только в силу обстоятельств. Будто не её только что освободили из забитого досками чулана. По мне что чулан, что портрет всё едино.

Н-да, видно конструктивного диалога не получится. Собираю валяющиеся на полу доски и подхожу к портрету с намерением снова его заколотить.

— Что Вы собираетесь делать?

— Как что! Заколотить Вас обратно и удалиться отсюда несолоно нахлебавшись.

— Как, как?

— Не получив желаемого результата. Вот как! Послушайте леди. Я не обучен всякого рода политесам. Я ещё представляю, как вести себя в общении с такой ослепительной женщиной как Вы. То есть извините, сморкаться и ковырять в носу я не буду.

Но от всякого рода приплясывай ради бога увольте! Мне в общих чертах известна Ваша позиция. И я уже сделал некоторые шаги, способные, по моему мнению, помочь нам в нахождении общего языка. Например — закрыл дом для посторонних.

Леди! Я не аристократ в Вашем понимании. Я прибыл не для того, чтобы лобызать ручки и сыпать комплименты. Я прибыл торговаться. Торговаться к обоюдной выгоде. У Вас есть то, что нужно мне. У меня есть то, что нужно Вам. Но понимания я не встретил. Поэтому я сейчас восстановлю статус-кво Вашего портрета и откланяюсь.

Вот это я завернул. С чего бы это меня так прорвало. Может, сказалось постоянное напряжение последних дней. И все с досады вылил на нарисованную тётку.

Нарисованная тётка между тем поднялась с кресла, и смотрела на меня, поджав губы.

Я, конечно, не собирался снова заколачивать её. Но если она сейчас уйдёт, забью двумя досками. Крест — накрест.

— Что Вы хотите?

— Информации леди, только информации. Ну и советов, но это позже.

— И что Вы можете предложить мне?

— Возрождение рода Вас устроит? Я могу Вам точно пообещать, что ни сикля Дамблдору с его птичьим Орденом не достанется. Как, впрочем, и Вашему старому знакомцу — Тому. Этот вопрос очень обширен. И я думаю, что мы к нему вернёмся после того, как между нами возникнут более доверительные отношения.

— Хорошо. Но если Вы ответите на один вопрос.

— Да хоть на два.

— Кто Вы, Гарольд Поттер!?

Я всегда был самокритичен. Не боялся признавать ошибки (правда только перед собой) и назвать себя тем, кем являюсь. Так вот — я долбодятел!

В своём стремлении достичь цели и заполучить ценного союзника я забыл о своей внешней оболочке. Представляю картинку — восьмилетний недокормыш рассуждает о вещах, которые ему по определению знать не полагается. И от того, что тетка нарисованная, она не стала тупой. И в этом самом магомире штучки с вселением в чужие тела далеко не редкость.

А уж учитывая родовую направленность Блэков, что могла подумать Вальпурга? С кем она разговаривает? Ну, уж никак не с представителем Света. А я еще сетовал, что леди растеряла свои великосветские замашки. Столько времени разговаривать неизвестно с кем и никак этого не показать.

Короче пришлось колоться. Конечно, весьма дозировано. Ни к чему леди знать много. Плохо будет спать. А кстати портреты спят?

Проговорили мы долго. Непонятно почему повеселевший Кричер замучился таскать мне кофе и бутерброды. Леди Блэк в своём портрете попивала нескончаемый кофе из нарисованной чашки.

Поведал нарисованной тёте о трудном Гарриковом житье-бытье. Продемонстрировал шрамы и неправильно сросшееся ухо (это Гарика Вернон в пятилетнем возрасте уму-разуму учил). Согласился, что большинство маглов — дерьмо. Порадовался, что тётя все-таки нарисованная, и значит Дурсли, да и много кто ещё поживут пока на этом свете. Договорились, что я составлю подробный список с интересующими меня вопросами, а леди Вальпурга с помощью домовика подготовит ответы, либо укажет источники, где эти ответы я найду сам.

Весьма довольный собой, с целым ворохом информации в голове был доставлен домовиком туда, откуда взяли. Тихонько зашёл в дом и уже вознамерился проскользнуть в свой чулан, как заметил в гостиной Петунию.

— Что-то случилось, тётя?

— Э-э, Гарри. Дело в том, что послезавтра первое сентября, и тебе надо будет ходить в школу. И ещё. Гарри, где твои очки?

Глава 7

Глава восьмая.

Гильденстерн.

Итак, Йозеф умирал. Или не умирал. Чёрт его знает! После непонятного сигнала из-за «Завесы» мысли о неотвратимом конце постоянно соскакивали на другое.

Неожиданно вспоминался конец тридцатых — начало сороковых, когда Организацию Туле, её основатели потихоньку задвигали в тень, делая её своеобразным кружком для избранных. На первый план стремительно выдвигалась новаяигрушка Геллерта — Аненербе. Молодые и резвые поскакали в разные стороны, роя носами и выискивая лакомые куски.

Им же, старым испытанным товарищам оставалось в комфорте, в тиши лабораторий изучать добытое. В участии в экспедициях членам Туле было решительно отказано.

Вспоминался Гриндевальд, с его поистине братским отношением к членам кружка. Он не делал тайн, отвечая на самые сокровенные вопросы. Такое доверие накладывало огромную ответственность. И они гордились его доверием и этой ответственностью.

Много позже, изучая записи Геллерта хранящиеся в библиотеке Гилденстерн-холла, Йозеф нашёл лабораторный журнал, который вёл Гриндевальд, когда разрабатывал — Клятву Туле. Немного пафосный, безобидный с виду текст скрывал в себе целую серию магических клятв и обетов. Неприкосновенность информации была гарантирована.

Вспоминался странный товарищ Гриндевальда — британец Альбус. Не раз и не два в сопровождении Геллерта посещавший их лаборатории. Странный маг очень большой силы (это было видно из того, как вели себя рядом с ним некоторые артефакты).

Их ссора перед началом войны, про которую Гриндевальд рассказывал усмехаясь.

Вспоминалось многое, мысли метались от одного к другому. О чём не думалось совсем — так это о смерти. Окончательно добили Йозефа начавшиеся сниться сны эротического содержания.

Наверное, это знак, рассуждал Йозеф. Зачем-то нужно было, чтобы я, подойдя к последней черте, постоял у края, а затем повернул обратно. И если это судьба, то я думаю Геллерт не будет против.

— Тилдер! Рядом беззвучно появился старший домовик.

— Тилдер. Прикажи вынести мою кровать на балкон, а сам принеси мне экспонат № 111.

На балконе было прохладно, и эльфы укрыли Йозефа тёплым пледом. Экспонат № 111 представлял собой непрозрачный зелёный камень, оправленный в блеклое серебро. Серебряные полоски переплетались, образуя причудливый узор.

Гилденстерн знал свойства камня, знал и его туземное название — Камень Жизни. Он даже рискнул в своё время на несколько экспериментов с Камнем, и впечатлённый по самое не могу, поклялся сам себе, не прикасаться к экспонату № 111 без крайней необходимости.

Теперь эта крайняя необходимость, похоже, настала. Он устроился поудобнее на кровати и глубоко вздохнув, положил камень себе на грудь, к сердцу.

Приятная истома охватила тело, в голове появилась необычная лёгкость, воздух вокруг вдруг оказался пропитан восхитительными ароматами, Йозеф несколько раз глубоко вздохнул и, чувствуя, что теряет сознание, отпустил артефакт.

Мир вокруг выглядел слегка подвявшим, но Йозеф знал, что это последствия работы артефакта.

Зато сам он будто скинул лет двадцать. Впрочем, почему как будто. Артефакт высасывал энергию из окружающего пространства и вливал её в объект приложения сил.

— Тилдер! Завтрак и газеты в малую гостиную!

Глава 8

Глава девятая.

Поттер.

С очками действительно получилось — не очень. Я их ни разу не одевал. Они, наверное, и сейчас валяются в чулане. Почему? Да потому, что со зрением у меня всё в порядке. Вполне возможно, это последствия переноса. Но откровенничать об этом с Петунией не буду. Ограничился сухим:

— Так надо, тётя. Всё в порядке.

В школе мне понравилось. Особенно учительницы. Особенно та, что преподавала физкультуру. Очень уж она ладно скроена.

На уроках откровенно скучал. Большинство сведений, сообщаемых педагогами, было мной усвоено ещё в той жизни, пусть и на другом языке. От нечего делать скользил взглядом по головам одноклассников. Нет, я не применял легилименцию. Боже упаси, на детях то. Просто их эмоциональный фон был очень ярок, и любование им доставляло удовольствие.

Дадлик в школе старался не отсвечивать. Выходили мы с ним из дома одновременно, но добирался он до школы какими-то ему одному известными путями. Да и учился он на год старше.

До конца сентября над всем Литл — не помню-дальше-как стояло безоблачное небо. Я ходил в школу. Немного работал в саду (просто для собственного удовольствия), читал газеты. Да я начал читать газеты. Магические мне были пока не доступны, но и из маггловской прессы узнавал много интересного. Особенно интересовался событиями на Родине. А там все, к сожалению, шло своим чередом.

Ещё раз посетил дом на Гримо. Удостоился почти трёхчасовой лекции на тему: Быт и нравы природной магической аристократии. Узнал много интересного. С тех пор фолиант под названием «Зерцало чести» стал для меня настольной книгой.

Поведение настоящего аристократа, по словам авторов книги, строилось исходя из пяти базовых принципов: не верь, не бойся, не проси, фильтруй базар и будь готов за этот базар ответить.

Не знаю как аристократы нынешние (книга датировалась 1600-каким-то годом), а прошлые поколения были довольно крутыми ребятами, ну и девчатами, конечно. Ведь правила распространялись на всех. Включая женщин и детей. Если следовать рекомендациям фолианта, то идеальным магоаристократом мог бы стать один мой знакомый из прежней жизни. Парень больше десяти лет провёл на крытке. И годы там, приучили его к разговору короткими, чёткими предложениями. Исключающими всякую двусмысленность. Там, где от каждого слова зависит статус, а иногда и жизнь, много и цветасто не поговоришь.

До вхождения в большой магомир у меня ещё достаточно времени. Буду тренироваться.

Жизнь понемногу устаканивалась. Появилось время на раздумья о себе, об окружающем мире, о том, что меня ждёт в будущем. До появления в моей жизни основных проблем в виде Волди и Дамблдория оставалось три года. Много это или мало. Это много если ты готов к встрече с оппонентами и тебе есть, что им противопоставить. И это чертовски мало если ты сопливый пацан, которого в силу сложившихся обстоятельств держат за полного лоха. Причём — все!

Да, наверное, этого времени хватит для того, чтобы выработать чёткий стереотип поведения и железобетонно его придерживаться. И я даже уже вижу его примерный макет. Истинный природный аристократизм. Ни тени высокомерия, но в тоже время — чёткое определение себя в иерархической лестнице. Демократизм в общении — не имеющий и тени фамильярности. Дружелюбное, но ровное отношение к окружающим, независимо от статуса. Примерно так.

Но над всем этим благолепием довлеет одна проблема. Я никак не могу совместить свой разум пятидесятилетнего с телом и эмоциями ребёнка.

Сентябрьская идиллия закончилась большой проблемой. И имя ей — Пирс Полкинс.

Как я уже говорил, Дадлик в школе старался не приближаться ко мне близко, и домой мы ходили разными дорогами. Но не в этот раз.

Не знаю, что там, в юном Дурсле взыграло, но он в компании таких же малолетних дебилов встретил меня недалеко от дома и вознамерился побить. Четверо придурков на год, на два старше Гарика решительно наехали на моё ещё не оправившееся от многолетней дистрофии тело. И получили.

Без применения палочки, без малейшего намёка на заклинания. Просто стихийным выбросом их отшвырнуло от меня и припечатало в стену какого-то ангара.

И пока неудавшиеся налётчики валялись в отключке, решил немного покопаться у них в бошках. С чего это они так охамели.

Исследование удивило. Трое, включая Дадлика припёрлись просто за компанию, элементарно поведшись на слабо. А вот четвёртый, тот самый Пирс оказался экземпляром прелюбопытнейшим.

В моём детстве, когда рыболовный сервис не был развит, приманку изготавливали сами рыболовы. В том числе и опарыша. Так вот копание в мозгах Пирса по ощущениям сравнимо с разведением этого вида рыбьей приманки.

Мерзость и зловоние. Распятые на дереве котята, сожженные заживо щенки, препарированные лягушки.

Ну, просто Зигмунд Рашер в детстве. Может добить его, пока не очухался. Сколько друзей наших меньших останется жить на этом свете.

Пока я решал судьбу Полкинса нападавшие зашевелились, и мне пришлось ретироваться. Поработаем- ка с дебилами индивидуально.

За свою продолжительную жизнь (интересно, а какого он года рождения), Тёмный Волдик набрался всяческих знаний. Нужных и не очень. В черепушку как в копилку укладывалось огромное количество знаний — авось, когда пригодятся. Вот и пригодились.

Дадлику я ничего корректировать не стал. Кузен у нас в этом смысле лицо неприкосновенное (вдруг Дамблдорий решит посетить). Просто оставил его на полчаса наедине с СсШшуриком. Ему хватит.

Двоим, просто подкорректировал жизненные установки. В сторону Кодекса юного строителя коммунизма. Может, вырастут достойными людьми.

С Пирсом вышло сложнее. Такой юный, и такой скользкий тип. Пришлось элементарно глушануть его в тёмном переулке лёгоньким Ступефаем, и оттащить для обработки в кусты.

Пока чистил эту выгребную яму, по недоразумению называемую мозгом устал порядочно. Мальчик оказался ещё тот фрукт. Сцены насилия, подсмотренные в жизни и по телевизору, помноженные на определённые свойства характера. Бесконтрольность и вседозволенность дома. Вот далеко неполные причины зарождения нового Чикатилы. Замучился подчищать. В определённый момент плюнул и стал чистить глобально, выматывая целые куски воспоминаний и эмоциональных переживаний, и заменяя их муляжами. Это конечно далеко меня не красит. Но пусть лучше идиотом останется, чем вырастет в вивисектора — любителя. Наскрёб этого дерьма почти трёхлитровую банку. Хорошо тару с собой захватил. Надо будет палочку продезинфицировать хорошенько.

Уложил подновлённого Полкинса в кустах поудобнее и от — правился домой — спать.

Глава 9

Глава десятая.

Поттер.

Магическая аристократия. Пугающее и одновременно притягивающее словосочетание. То, что, по мнению одних — основа основ магомира, а, по мнению других — тяжкие оковы на движении вперёд. Поговорить об аристократии госпожа Блэк любила. Чувствовалось, что по этой теме ей очень даже есть что сказать.

Слушая её излияния, сопоставляя с тем, что уже знал, постепенно сам для себя составлял картину той части магического общества, членами которой было большинство магов. В той или иной степени.

Мира, в котором предстоит жить. А может, чёрт возьми, и не только жить.

Взаимоотношения магоаристократии между собой были чётко расписаны неким негласным табелем о рангах. Писанные и не писаные правила, которого соблюдались неукоснительно. А если и не соблюдались, то исключение как раз подтверждает правило.

Верхушку этого генеалогического баобаба венчали великие рода: Мерлин, Моргана и Основатели. За ними те, которых можно назвать природной аристократией: современники и прямые потомки Великих: например — Блэки, Повереллы, Прюэты и как не странно Уизли. То, что Рональдов предок упорол мегакосяк и весь род до сих пор за него расплачивается, значения не имеет. Ну и конечно ещё достаточно большое количество угасших родов, названия которых сохранились только у всезнающих гоблинов.

Далее идут относительно новые рода — производные от природных и те, чьё основание не имеет легендарных оттенков. То есть конкретно известно, что, например, тогда — такой-то основал такой-то род. Например — Малфои или Поттеры.

И на всё это накладывается множество нюансов. Браки, вассалитет и прочие заморочки.

На настоящий момент официально прямых наследников Великих не было. Формально многие могли называть себя потомками, но фактически это ничего не давало.

Например, когда Волди именовал себя наследником Слизерина, то формально был в своём праве, а фактически так и оставался полукровкой, которого не признали ни перстень, ни магия Рода.

И из этого вытанцовывалось весьма интересная коллизия: полукровка Волди практически заклеймил рабской печатью половину Британских магоаристократов, подарив им весьма скользкий статус.

Задайся он целью нагнуть своих клевретов по полной — и такая возможность у него есть.

Короче информация, изливаемая на меня Вальпургой, была обширна. Было над, чем подумать.

Конечно, возникает вопрос — а с чего это злобная леди так разоткровенничалась. Подозреваю, что тут сыграли свою роль следующие обстоятельства: проблемы с мужем и сыновьями немного сдвинули Вальпурге крышу, и она, являясь фактическим главой рода находясь от свалившихся на неё обстоятельств сильно не в себе, при помощи Родового перстня повыжигала с Гобелена всех, кого считала недостойными. Почти десяток Блэков.

И хотя формально она была в своём праве, многие родственники, ушедшие в мир иной и обитавшие теперь на портретах, сильно обиделись.

И когда леди Блэк умерла — портретная община Гримо 12 не приняла её.

Оставшись в одиночестве, у неё было достаточно времени, чтобы взглянуть на некоторые вещи по другому, и оценить свои поступки.

Школа и самостоятельные изучение истории магии занимали всё моё время. Кроме того, я начал ходить в секцию плавания. Моё далёкое от совершенства тело требовало помимо полноценного питания и разумных физических нагрузок.

Кстати, с Пирсом всё было нормально. Не скажу, что он стал другим человеком, но внутренней агрессии в нём поубавилось. И то хлеб.

Это произошло в середине октября. Мерзейшая английская осень вдруг одумалась и подарила несколько погожих деньков. И в один из таких деньков, стоя на заднем дворе Дурслеева дома я вспомнил Змеиную горку. Ссашеса с подружкой и остальных ползучих. Захотелось увидеть их всех, посидеть на каменистом, нагретом скупым солнышком склоне. Закрыв глаза я представил вид, открывавшийся в вершины Горки и … почувствовал под ногами каменистую осыпь.

Глава 10

Глава одиннадцатая.

Поттер.

— Вот это ни хрена себе! Да я полон талантов!

Безо всяких яких взял да аппарировал. А ну ка ещё. На Гримо! К Дурслям! Опять на Горку. Здорово. Никаких неприятных ощущений. Самочувствие во всех смыслах — отличное.

На Горке глобальных изменений не произошло. Змей не видно. Спят уже, наверное. А я так хотел с Ссешесом поболтать. Хотя о чём это я!? Серпенсортия! И собеседник готов.

А ну ка ещё один, и ещё. Раз уж снова сюда попал, то не мешало бы побродить по лесу. Благо с таким охранением опасаться нечего. И в сопровождении трёх шипящих телохранителей двинулся вглубь лесного массива.

Хорошо, что я блин, в Англии. Леса здесь все-таки пореже и поухоженнее. В Сибири я бы так не погулял. А здесь иди себе спокойненько, огибая редкие завалы.

Пробираясь меж деревьев, всё дальше подсознательно ощущал некий зов. Нечто, там, в глубине неустанно звало к себе. Словно приглашая на сбычу самых голубых мечт и раздачу самых розовых слонов (автор извините родом из того времени, когда слова: голубой и розовый несли чисто эмоциональный окрас и к извращенцам отношения не имели).

Змеи скользили впереди и по бокам, прикрывая от возможных неприятностей.

Бурелом справа, бурелом слева, а между ними проход, оставленный как будто специально для меня.

Иногда правда возникало ощущение, что приходится пробираться через какой-то невидимый заслон.

Давненько я не ходил по лесу. Даже подустал немного. Решив перекурить, поискал глазами, какой-нибудь пенёк, но сопровождающие змеюки, словно почувствовали моё желание. Две из них переплелись в некое подобие кресла, а третий остался на страже. Ну, надо же. Прямо царь, какой — то.

Покачиваясь в удобном кресле, отдохнул. Попутно пошипев со змейками о погоде и окружающем пейзаже. Вполне приятные собеседники.

Дальнейший путь долго не продлился и закончился на большой поляне. Ровная, очевидно регулярно подстригаемая трава говорила об обитаемости этого места. А возвышавшийся на противоположном крае поляны дом, за красивой кованой оградой, не оставлял в этом сомнений.

Ворота были гостеприимно распахнуты, и в них стоял человек.

Мужчина лет пятидесяти. Седой, немного сгорбленный, но ещё вполне крепкий. В мантии. И это не оставляло никаких сомнений в его принадлежности.

Нормальный человек этот монструозный балахон вряд ли оденет. Хотя о чём это я? Сам- то кто!?

При виде меня, волшебник, а я не сомневался, что он — волшебник, приветливо замахал рукой, приглашая меня войти.

Он даже пошёл мне навстречу, но увидев змей, испуганно дёрнулся и отступил за ограду.

Понимая его опасения, скомандовал сопровождению держаться чуть позади, и пошёл к воротам. Возможно, это было довольно самоуверенно, но я мало опасался незнакомца. «Моя прелесть» чуть выглядывала из рукава, готовая к действию. А хвостатая охрана тем более не оставляла нападавшему шансов.

Незнакомец же, видя моё приближение, широко улыбался, и держал руки на виду, подчёркивая дружелюбность намерений.

— Здравствуй мальчик. Что привело тебя к моему дому?

— Здравствуйте мистер. Просто гулял по лесу.

— Просто гулял по ЭТОМУ лесу!?

— Да мистер. Просто гулял по ЭТОМУ лесу.

— Ну что — же разреши представиться. Йозеф Гилденстерн. Хозяин Гилденстерн-холла. Ну а дом за моей спиной, как ты уже, наверное, догадался — Гилденстерн-холл.

— Очень приятно, мистер Гилденстерн. Поттер. Гарольд Поттер.

Э-э. Прости. Тот самый Поттер?

— Да мистер, тот самый.

Блин. Да я оказывается популярен как Алла Пугачёва. Оказался у чёрта на куличках и тут знают.

— Ну что же мистер Поттер. Весьма рад знакомству. Проходи в дом, раздели со мной трапезу, порадуй старика свежими новостями. Смею тебя уверить, опасаться в этом доме нечего. Тем более с таким-то сопровождением.

— Да я и не опасаюсь.

Странный старикан. Органолептические признаки говорят о его неопасности. Попробовал скользнуть по его мыслям, и был весьма удивлён и озадачен.

Эмоциональный фон, безусловно, отражал радость от встречи. Но за пёстрой радугой начиналась непролазная серая хмарь. Которая даже не позволяла к себе приблизиться. Силен, однако, дедульник

Дедульник между тем разошёлся не на шутку. Его разлагольствования о радости встречи со мной становились всё эмоциональнее и цветистее.

— Ну что Вы, мистер Гильденстерн. Мне право неудобно.

— Что вы, что ты Гарольд! Это такое счастье. Тебя словно Господь послал. Да, что говорить — ты мне просто жизнь спас!

При этих словах Гилденстерна вокруг него вспыхнуло яркое голубое свечение. Магический кокон окутал его полностью и с тихим хлопком исчез.

Ни хрена себе! Дедок договорился до того, что признал передо мной Долг Жизни. Это серьёзно. И даже очень. Такими вещами не разбрасываются.

Гилденстерн и сам видимо слегка офигел от происшедшего. Но затем сразу успокоился, и продолжал щебетать дальше.

Уже в сумерках, подходя к дому Дурслей, я продолжал размышлять о произошедшем сегодня.

Странный парень этот Гилденстерн. Совершенно искренне рад был меня видеть. А после признания Долг Жизни причинить какой-то вред он мне просто не сможет. Да и отобедали мы на славу. Не говоря уж про приглашение посещать Гилденстерн-холл, когда вздумается и обещание царских подарков.

Но как говориться дьявол в деталях. В своих речевых оборотах Йозеф частенько поминал Господа и ни разу Мерлина. А ведь он, несомненно, волшебник и должно быть наоборот. И волшебной палочки его я не видел.

Кроме того, при всём радушии, дальше гостиной меня не пустили. Значит, есть, что скрывать.

Кроме того чувствовалось, что английский для него не родной. Я, конечно, не лингвист, а всё равно заметно.

И ещё! Он явно не аристократ. Ни под какие признаки подробно освещённые Вальпургой он не попадал.

А, что мне с этого. Да ничего катастрофичного. Наконец- то завёл знакомого волшебника. Живого имею в виду. Возможно, смогу использовать это с пользой для себя. Ведь наверняка у него имеется и библиотека и тренировочный зал. Так, что воспользуемся его приглашением по полной.

Глава 11

Глава двенадцатая.

Гилденстерн.

Свершилось. Он пришёл! Впервые на моей памяти через «Завесу» прошёл не её создатель. Оповещательные чары сработали, когда неизвестный волшебник оказался на границе первого круга.

А дальше случилось нечто невероятное. С замиранием сердца следил я за тем, как некто приближается к поместью через барьеры «Завесы».

Причём само заклинание не было нарушено. Неизвестный не разрушал неприступные барьеры, а словно находил в них, одному ему известные потайные калиточки, и через них проходил всё дальше и дальше.

Эмоции у меня были столь сильны, что я, не подумав даже, что визитёр может быть опасен, кинулся его встречать.

И вот он — долгожданный миг! На дальнем краю поляны колыхнулись ветки, и на коротко стриженый газон ступил освободитель.

Вернее, сначала на поляне показались два здоровенных магических крайта. Размеры змеев поражали. Их головы возвышались над землёй более чем на полтора метра. А затем из лесу вышел и их хозяин. Худой черноволосый мальчик в магловской одежде.

Мальчишка остановился на несколько минут, рассматривая поместье, а затем, увидев меня, решительно двинулся к воротам.

Странная штука — жизнь. Казалось бы, только что я радовался тому, что наконец-то прервалось моё одиночество. А вот, теперь и сам не знаю, не рановато ли?

С одной стороны никаких угроз мой новый знакомый в себе не нёс. А с другой!? Уж очень странный мальчик, этот Гарри Поттер.

Внешне эта странность ничем не проявлялась. Обычный мальчишка. Но и, наверное, всё.

Внимательный, не детский взгляд. Спокойная манера разговора, более присущая умудрённому жизненным опытом человеку.

Необычного вида палочка, напоминающая застывшую змею. При виде Поттеровой палочки, кстати, сразу же мелькнула мысль, что нечто подобное я когда-то видел.

А его сопровождение! Три самых настоящих магических крайта. Причём складывалось стойкое убеждение, что он общается с ними невербально. А ведь это дорогого стоит.

И наконец, его магия. Прущая через край сила, способная при правильном использовании привести её обладателя очень высоко. Магические безделушки, там и сям расставленные в гостиной, прямо-таки купались в лучах этой силы, впитывая её живительную энергию.

Хорошо еще, что я при встрече, не совсем контролируя эмоциональные всплески, и находясь под впечатлением от произошедшего признал по отношению к Поттеру Долг Жизни. Тем самым гарантировав мальчишке безопасность. А то чёрт его знает, как бы повёл себя этот странный малец и самое главное его хвостатые телохранители.

Ну да ладно. Как бы то ни было, будем считать, что встреча прошла успешно. Мы мило поболтали за обедом. Причём говорил в основном — я. Гарри тактично молчал, изредка задавая вовсе уж невинные вопросы. И вообще за всё время он умудрился практически ничего мне о себе не сказать. Кроме того, что он действительно Гарри Поттер. Тот самый.

Ближе к вечеру Поттер, сославшись на необходимость попасть, домой пораньше, отбыл, твёрдо пообещав в скором будущем навестить старика.

Я понимал, что разговор наш получился сумбурным и малоинформативным. В основном голые эмоции с моей стороны. Но в то же время некое внутреннее убеждение говорило мне, что это наша далеко не последняя встреча.

И уже отходя ко сну, я все-таки сформулировал ту мысль, что ворочалась у меня в подсознании с того самого момента как я увидел выходящего из лесу мальчишку — я вляпался. И во что- то очень серьёзное.

Глава 12

Глава тринадцатая.

Поттер.

Между тем наступила зима. А там не за горами и Новый Год. Надо будет не забыть и заказать себе на рождество Деда-Мороза с подарками. Не от Дурслей же подарочка ожидать. Хотя, скорее всего с Дедами у них тут напряжёнка. А Санта — это как-то западло.

В школе всё было ровно. Используя богатый житейский опыт, отношения с одноклассниками и учителями удалось наладить вполне сносные.

Дражайшие родственнички же всё более и более напрягали. Даже регулярные встречи за ужином, и мои попытки легонько влиять на их серое вещество, напряжённости не ослабляли. Очевидно, назревал кризис в отношениях, и его надо было использовать на свою пользу. Знать бы ещё как?

Может быть, тут дело было не только в Дурслях, но и во мне. Любые намёки на послабление режима для домочадцев поднимали во мне внутреннюю бурю протеста.

Даже вот сегодня, идя домой под декабрьским то ли снегом, то ли дождём, вспомнил, в чём в такую погоду ходил прежний Гарик. Хорошо, что при входе мне из Дурслей никто не попался. Прибил бы, не задумываясь.

Наши посиделки с Вальпургой становились уже традицией. Практически каждый вечер я проводил в компании портрета и Кричера. Слушал бесконечные рассказы леди Блэк о прежней жизни, попивал кофий и играл с Кричером в дурака. Домовик, кстати, играл довольно сносно, и даже иногда у меня выигрывал.

Дом на Гримо старательный Эльф давно уже привёл в порядок, но я продолжал довольствоваться небольшой гостиной на первом этаже. Ну не лежала у меня душа к родовому гнезду Блэков. Наверное, чтобы полюбить этот дом, надо в нём родиться.

Посетил несколько раз и боевой зал Блэков. Оборудование конечно на любой вкус. И то есть, и сё. Не хватает только одного — толкового учителя, который бы всё разъяснил и проконтролировал.

Конечно, доставшаяся мне в нагрузку память Волди хранила немало различных заклинаний. Но, во-первых, палочка у меня, мягко говоря, нестандартная, а во-вторых, в работе с палочкой многое определяет мышечная память, наработанная годами — а вот она то как раз мне и не передалась.

Поэтому пока погодим. Всему, как говориться своё время.

Пару раз посетил Гилденстерна. Старик был искренне рад меня видеть, но разговора у нас не клеилось. Было видно, что Йозефа так и распирает от желания мне, что-то рассказать. Но как это сделать он ещё не придумал.

А я и не настаивал. Мне просто приятно было находиться в его обществе. Он разговаривал со мной как с равным. Без притворства и амикошонства. Кроме того, меня допустили-таки в библиотеку, и я нашёл там немало интересного. Правда подборка литературы была какая-то однобокая. В основном всё по артефакторике. Но и это меня заинтересовало. Тем более, что мне попалась парочка книг из цикла — «Артефакторика для чайников».

В конце декабря произошло событие, надолго поднявшее моё настроение на поистине заоблачную высоту. Выходя после уроков с территории школьного городка, я заметил стоящего под деревьями странно одетого мужчину. Палочка в его руках не оставляла сомнений в его принадлежности, а то, что он стоял, не прячась наводило на мысли об использовании маглоотводящих чар. Мужик явно кого- то напоминал, но вот кого? Посторонние обитатели магомира и знать не знали о месте моего нахождения. А кто знал. Правильно. Дамблдорий и его прикентовка. И мужик, скорее всего это — Наземникус Флетчер, ворюга и алкаш, используемый Дамбиком для всяких делишек, в том числе и для слежки за Гариком.

Волшебник явно кого-то высматривал в толпе проходящих мимо ребятишек. Уж не меня ли? Вообще- то подобные встречи в мои планы не входили, и я попытался скрыться в школьном дворе. Но не тут — то было.

С криком: «А, вот ты где»! мужик подскочил ко мне и схватил за руку. Обдав ядрёными запахами перегара и чеснока.

Я сначала опешил, а затем заорав во всё горло: «Помогите! Помогите! Педофилы детей воруют», невербальным «Фините» снял с нападающего магоотвлекающие чары.

К чести английских обывателей, среагировали они почти мгновенно. Сразу двое проходящих мимо взрослых бросились мне на помощь. Один из них, крепкий мужчина в строительной униформе, без лишних слов врезал Наземникусу в челюсть, а затем, подхватив меня, переместил себе за спину. Второй — по виду клерк, подбежав, саданул упавшего волшебника ногой в бок, и, не переставая его пинать, рявкнул на уже начинающую собираться толпу: «Быстро позвоните в полицию»!

Я хотел было подольше задержаться на этом празднике жизни, нечасто выпадают такие приятные моменты, но затем по здравому размышлению решил все-таки ретироваться.

После веселухи начнутся вопросы. А оно мне надо?

Глава 13

Глава четырнадцатая.

Локконс.

Гольдхер Локконс любил свою работу. Она позволяла ему в полной мере насладиться пусть небольшой, но властью над магловским стадом. Гольдхер Локконс был обливейтером Министерства Магии Британии. И не просто обливейтером, а старшим группы.

И пусть группа состояла всего из трёх волшебников, включая самого Гольдхера, но его заслуги в нелёгком деле защиты Статуса Секретности хорошо оплачивались, и даже были оценёны орденом Мерлина третьей степени. Что позволяло надеяться на политическую карьеру в будущем.

Поэтому вызов, поступивший уже в конце смены, не застал Локконса в врасплох, хотя и позабавил — раздолбай Наземникус попал в магловский полицейский участок, и его требовалось оттуда забрать. Ну и заодно подчистить там всё. Статус Секретности превыше всего!

Сидевший на стуле в дежурной части полицейского участка Флетчер выглядел препогано. Распухший нос, знатные синяки под глазами и скособоченная фигура, говорили о том, что маглы постарались на славу.

Оставив напарников разбираться в дежурной части Гольдхер, поднялся в кабинет к начальнику, чтобы забрать относящиеся к задержанию бумаги и почисти память магловским полицейским задержавшим Наземникуса.

Заобливейтив для страховки всех находившихся на втором этаже полицейских, Локконс спустился вниз и застал странную картину. Флетчер валялся на полу, пытаясь закрыть голову руками, а Шейл Фамос и Ирвинг Грасс волтузили его ногами.

— Эй! Вы что это делаете!? Прекратить! Немедленно прекратить!

— Шеф. Да вы только посмотрите, чем этот ублюдок занимался. Маглы его в педофилии обвиняют. Детишек тварь около школы подкарауливал.

— Детишек? Детишек это плохо.

Локконс подошёл к скулящему на полу Наземникусу и тоже пнул его.

— Здесь всё чисто? Тогда тащите его в Мунго. Пусть подлатают и передают ребятам Боунс. Такими делами они занимаются.

Уже в больнице, предупредив дежурного врача, что Флетчером могут заинтересоваться подчинённые мадам Боунс, Гольдхер подошёл к привязанному к кровати Наземникусу. Время от времени у них возникали общие дела, и они слегка приятельствовали.

— Какого чёрта, Флетчер! Как тебя угораздило?

— Гольдхер, дружище.

Наземникус еле шевелил разбитыми губами.

— Срочно сообщи обо мне Дамблдору. Пусть заберёт меня отсюда.

— Да, да, конечно. Обязательно сообщу.

В голове у Локконса словно щелкнуло, и сложился некий пазл. Флетчер ближайший подручный Дамблдора, по крайней мере, он сам об этом неоднократно говорил. Про Дамблдора же говорят, что он в молодости здорово увлекался мужчинами, а под старость значит, на мальчиков потянуло. И если Флетчер просит сообщить Директору, значит Директор в курсе, чем Наземникус занимался около магловской школы. И это скверно. Очень скверно. Поскольку теперь и Локконс посвящён в эту тайну, а значит жизни его — сикль цена. Великий Светлый волшебник прихлопнет его как муху, и следов не найдут.

Мысли эти вихрем промчались в голове у Гольдхера. Что-же делать. Как что! Применять профессиональные навыки.

— Прости дружище Флетчер, но — Обливейт Максима. Меньше помнишь, крепче спишь!

Глава 14

Часть вторая.

1989-й.

Глава первая.

Гилденстерн.

Ну, вот я и в Косом переулке. Сколько раз, представлял я этот момент. Сколько раз прокручивал в голове возможные варианты своего выхода в свет. А всё оказалось просто и даже можно сказать буднично. Пришёл в гости мальчишка. Посочувствовал, что дядя в рождественские дни скучает один. Взял за руку и — вывел в большой мир. Вот так!

В Лондонском магическом переулке я до этого был один раз. В сорок четвёртом. И тот визит не очень отложился в памяти. Не до того было.

Первым долгом я, конечно, отправился в Гринготтс. Проживая в поместье на всём готовом, я как-то подзабыл о деньгах. А их как раз было немного. Не то, что — бы я собирался кутить. Но пара-тройка сотен в кармане никогда не помешают. Кроме того, было ещё одно дело, не терпевшее отлагательств.

Всё- таки Геллерт — гений. Предусмотрел практически всё. Даже невероятную возможность выхода из-под «Завесы» без его помощи. Ведь я хоть и носил сейчас фамилию — Гилденстерн и формально считался хозяином Гилденстерн-холла, фактически всё же оставался Розенбергом. И, следовательно, никаких сейфов в банке не имел. Поэтому на всякий непредвиденный случай, который как раз и наступил, была предусмотрена система паролей, завязанная на кровь и специальные артефакты распознавания.

Конечно, сейчас Гриндевальд в заключении и существовала теоретическая возможность, что гоблины откажутся иметь со мной дело, но я в этом сомневался. В своё время у Геллерта сложились с этим народом очень своеобразные отношения и имелись по отношению друг к другу очень серьёзные обязательства. А гоблины, как известно слово своё ценят очень высоко.

Под такие размышления я и вошёл в золочёные двери банка.

— Здравствуйте мистер — я посмотрел на стоящую, на столе табличку — Гриптштус.

— Здравствуйте мистер, э-э?

— Гилденстерн. Йозеф Гилденстерн.

— Здравствуйте мистер Гилденстерн. Чем могу Вам помочь?

— Я бы хотел видеть директора Рагнхорка.

— У Вас назначено?

— Нет, но я думаю, директор меня непременно примет. Передайте ему, пожалуйста, что пришёл человек из Дома в Тени, и передаёт ему привет.

Гоблин с сомнением посмотрел на меня и всё же отправился с докладом. Я уже было приготовился к долгому ожиданию, и как оказалось совершенно зря.

— Мистер Гилденстерн. Директор Рагнхорк примет Вас немедленно.

А гоблины то консерваторы. По крайней мере, в директорском кабинете за сорок с лишком лет ничего не изменилось. Строгая меблировка, не располагающая к долгим посиделкам, гобелены и оружие. Оружие везде: на стенах, на специальных подставках, даже на столе директора. Смертоносные гоблинские игрушки, поражающие изяществом линий и строгой функциональностью.

— Здравствуйте мистер Гилденстерн. Что привело Вас в Гринготтс?

— Здравствуйте мистер Рагнхорк. Один мой хороший знакомый просил передать Вам привет. Мы вместе одно время проживали в Доме в Тени. И ещё он просил передать Вам вот это.

Я снял с шеи свой идентификационный жетон и протянул его гоблину.

— Да, да, конечно, мистер Гилденстерн. Разрешите, я на некоторое время заберу у Вас эту вещицу. Прошу Вас не обижаться на старика, но Вы сами понимаете, мы должны ВСЁ хорошенько проверить. Поэтому прошу Вас.

Гоблин протянул мне небольшой кубок и изящный стилет.

— Вы ведь знаете, что делать.

— Конечно, конечно. О чём разговор, мистер Рагнхорк.

Я сделал на ладони крестообразный разрез и сцедил немного крови в кубок.

— Великолепно! Просто великолепно, мистер Гилденстерн. Я не сомневаюсь, Вы знаете, что процедура это длительная. Поэтому предлагаю встретиться завтра, в это же время. У Вас есть, где остановиться. Если нет, мы можем предоставить Вам гостевые апартаменты.

На апартаменты я не согласился и переночевал в «Дырявом котле».

Утором я опять сидел в жёстком неудобном кресле, в кабинете директора.

— Уважаемый мистер Гилденстерн. С радостью сообщаю Вам, что процедура дала положительный результат. Сейф семейства Гилденстерн в Вашем распоряжении. Разрешите представить Вам Вашего поверенного — Гайнхбург.

Весьма древнего вида гоблин, сидевший напротив меня, встал и слегка поклонился.

— Думаю, что на все Ваши вопросы он даст исчерпывающие ответы. Кроме того, прошу Вас, после того как Вы закончите дела с мистером Гайнхбургом, зайти ко мне еще раз.

В сейф я спускаться не стал. Всё что нужно рассказал поверенный. Нельзя сказать, что на меня свалилось сказочное богатство, но денег хватало. Около семисот тысяч галеонов. Изначально их, наверное, было поменьше, но как говорится, за сорок с лишним лет набежали проценты.

Вместе с финансовой независимость появились и проблемы. Перво-наперво надо было купить дом. Пользоваться каждый раз услугами Поттера, чтобы войти и выйти из поместья, по крайней мере, глупо, да и утомительно. За сохранность же оставшегося в Гилденстерн-холле имущества я был спокоен. Дом же в магической части Лондона позволял более детально оценить окружающую ситуацию и соответственно более предметно строить планы на будущее.

Поэтому разговор наш, с поверенным был длителен и предельно информативен. Гайнхбург пообещал в кратчайшие сроки навести справки на рынке недвижимости, и проинформировать меня о возможных вариантах. Остальное планировалось приобрести уже под готовое жилище. Тем более что домовиков в Гилденстерн-холле было с избытком. Надо сказать Тилдеру, чтобы отобрал парочку посообразительней.

Уже совсем было собрался пойти по магазинам, как вспомнил про просьбу Директора, зайти к нему по окончании дел в банке.

— О, мистер Гилденстерн. Я надеюсь, Вы довольны Вашим поверенным? Гайнхбург достаточно давно занимается ведением дел различных семейств, и опыт у него просто огромный.

— Благодарю Вас Директор. Поверенный меня вполне устраивает. Вы что-то хотели мне сказать?

— Не совсем, мистер Гилденстерн, не совсем. Просто один наш общий знакомый просил передать Вам послание.

Гоблин вышел из-за стола и протянул мне обычный магловский конверт.

— Прошу Вас прочитать это здесь. Послание никаким образом не должно попасть в чужие руки.

Заинтригованный, я вскрыл конверт и прочёл первые строки.

Почерком Гриндевальда, а его почерк я узнал бы даже спустя сорок лет, было написано: «Здравствуй брат, очень рад был узнать, что ты смог преодолеть «Завесу» …

Глава 15

Глава вторая.

Поттер.

Новый год, в этот раз не удался. Я так и не смог заказать себе Деда-Мороза. Санту, пожалуйста, но этот персонаж почему-то вызывал у меня чувство брезгливости. Чисто на подсознательном уровне. Наверное, моё отношение к ним обоим определял один анекдот:

«Мальчик спрашивает отца:

— Папа, а почему Санта — Клаусу эльфы помогают упаковывать подарки, а Деду-Морозу нет?

— Потому, что сынок, Дед-Мороз всегда играет за орков»!

Я тоже всегда играю за орков. Отсюда и отношение.

Новогоднюю полночь встретил в одиночестве. Пусть и настроение не праздничное, но присутствие Дурслей его точно не улучшит. Вот и пусть сидят по комнатам. Так и быть на рождество умотаю куда-нибудь. Пусть малость расслабятся. А вот СсШшурика нужно будет оставить. Для профилактики.

Первого попёрся поздравлять тётку Вальпургу (а она Гарику действительно тётка), и застрял у них на целый день. Не поверите, но было действительно весело. Кричер даже ёлку поставил. А уж вкусностей наготовил. Может я, как-то сильно не так воспринимаю окружающую действительность, но мне, например, этот домовик кажется весьма милым. Болтали о разном. Вальпурга рассказывала смешные истории из жизни Блэков. Ну, в её понимании — смешные. Уже возвращаясь, подумал о Гилденстерне. Каково ему там. В одиночестве.

Я человек добросердечный и обязательный. Поэтому второго с утра уже стучался в ворота Гилденстерн-холла. Отношения наши с Йозефом постепенно выравнивались. Он по-прежнему готовился осчастливить меня какой важной информацией, а я его и не торопил.

В определённом смысле получил подтверждение не аристократичности Йозефа. Не так они выражают свои эмоции. По крайней мере, то, что я узнал от Вальпурги, и прочёл в книгах, говорило об этом. Но нашему общению это не мешало.

Йозеф, извиняясь за то, что не знает, что можно подарить ребёнку, преподнёс мне нож для нарезки ингредиентов в подарочном варианте. Восхитительная вещь.

Мне стало неловко. Я — то без подарка. А если!? Идея, конечно, довольно бредовая, но может и получиться.

Объявив Гилденстерну о сюрпризе, просто взял его за руку и повёл через лес на Змеиную горку.

Получилось! Я был рад безмерно, а уж как рад был Йозеф. У него просто слов не было. Он, молча, стоял у подножия горки, и мне даже показалось, что я видел на его щеках влажные дорожки.

Немного поэкспериментировали. Йозеф сам попытался вернуться, но ничего не получилось. По его словам, он просто упирался в невидимую гладкую стену, которая не просто не пускала его, а ещё и отталкивала, причём довольно чувствительно.

Пришлось опять брать его за руку. Прогулялись опять до поместья, где Гилденстерн лихорадочно затарился деньгами и какими-то малопонятными предметами. Снова через зимний лес на Горку.

Йозеф собрался в Косой. Как он сказал, по делам. Я, конечно, поверил. Как же в праздники и по делам. Составить компанию ему не согласился. Рано мне ещё в Косом появляться.

Расстались приятственно. Йозеф долго благодарил. Тряс руку. А глаза его при этом горели лихорадочным предвкушающим огнём.

У Дурслей всё было спокойно. Немного посмотрел телевизор, и отправился в свой чулан. Спать.

Перед самым рождеством меня потянуло на благотворительность. Собрал родственников в гостиной. Поздравил с праздником. Попутно, конечно, проверив содержимое черепных коробок (без изменений, а жаль). Объявил, что сегодня они могут чувствовать себя как дома. Ха-ха. И даже СсШшурика забрал к себе в чулан.

Надо сказать, что помещение под лестницей, мало напоминало себя прежнее. Размеры я, к сожалению, увеличить не смог, а всё остальное поменял. И мебель, и освещение. Теперь в чулане было вполне уютненько.

В рождественские дни полагается думать о чём- то возвышенном и благопристойном (не теряя бдительности, конечно). Вот я и думал. О себе прежнем. Об ошибках и долгах. О родителях. О Гарике. Да еще много о чём. При рассуждении о семействе Поттеров, возникла мысль — а не осталось ли чего- либо вещественного после Лили.

Допрошенная на этот предмет Петуния (вербально и невербально), внятного ответа не дала. Но после небольшого мозгового штурма (её мозга конечно) припомнила, что на чердаке могут быть какие-то сестринские вещи.

Призванная на помощь мужская часть Дурслей (не самому же мне в пыли ковыряться), обнаружила и приволокла пред мои очи средних размеров сундук. Не запертый кстати.

В чулан сундук не помещался, поэтому пришлось нарушить обещание и выгнать Дурслей из гостиной. Перетопчутся как-нибудь. Нельзя сказать, что с замиранием сердца, но в определённом волнении, принялся за содержимое. А оно радовало.

Весьма приличный мешок золотых монет. Несколько магловских тетрадей подписанные как «Курс зельеварения», красивая шкатулка, толстая книга в кожаном чёрном переплёте и ещё одна книга — озаглавленная: «Дневник».

А я- то не знал, чем время занять. Но не в чулане же мне со всем этим разбираться. Намотал на себя СсШшурика, пусть Дурсли повеселятся, свистнул Кричера и с его помощью переместился на Гримо.

И не помешает никто и, если что на подсказки можно рассчитывать. Сначала решил разместиться в кабинете главы Рода.Не из тщеславия, а просто не хотел без надобности светить перед Вальпургой найденные вещи.

Но усевшись в стоящее в кабинете кресло, почувствовал себя как ребенок, забравшийся в папин автомобиль. Получается только руль покрутить и побибикать. Поэтому плюнул на конспирацию и переместился обратно в гостиную. Леди Блэк кстати отсутствовала. Наверное, отправилась по своим портретным делам.

Начать решил с самого простого- с денег. Посчитал — приличненько.

Сотня галеонов. В принципе с деньгами у меня напряжёнки не было. Дурсли без звука открывали кошелёк по первому требованию. А вот в маго мире могли возникнуть проблемы. Даже не с наличием денег, а возможностью их тратить.

Я категорически не хотел показываться на люди. Конечно, сейчас нет войны, и все расслабились, но глаза и уши Дамблдория повсюду, и забывать об этом не следует. Можно использовать для этого Йозефа, но ему надо сначала немного адаптироваться и попривыкнуть к окружающей действительности.

Чёрная книга и шкатулка с налёта не открылись, и я решил для начала почитать дневник Лили.

Глава 16

Глава третья.

Рагнхорк.

Директор Гринготса, достопочтимый Рагнхорк был взволнован. Мало на свете оставалось вещей способных взволновать директора, но одна из них произошла только что.

Когда посыльный передал директору, что на приём просится некто, передавший привет из Дома в Тени у Рагнхорка похолодело в груди. Неожиданно захотелось подойти к окну, посмотреть на суету магических улиц, на магов, снующих по своим делам и ещё не знающих, что начинается новая эпоха.

Посланец из Дома в Тени представился Гилденстерном, и это было верно. Фамилия Гилденстерн входила в список владельцев Домов в Тени и даже более того стояла в нём на первом месте.

Время пока проводился обряд опознавания, было для верхушки Гринготса жарким. Слишком неожиданным был визит, слишком многое предстояло сделать до того часа, когда Гилденстерн вернётся за результатом обряда.

Нет, в личности Гилденстерна никто не сомневался. И сейф Гилденстернов с весьма приличной суммой давно ждал своих хозяев. Но было ещё многоё помимо этого. В своё время Гриндевальд оставил чёткие инструкции именно на такой случай. И теперь они исполнялись.

Место заточения Гриндевальда — Нуменград был в своём роде выдающимся творением магической архитектуры. Неприступный, во всех смыслах этого слова, занимающий очень приличную площадь, но невидимый для маглов, гарантирующий полную изоляцию помещённых в него узников.

Строился по заказу Гриндевальда — гоблинами.

А уж они- то в своём строении всегда предусмотрят незапланированные проектом лазейки. Поэтому экстренная связь с лучшим другом зелёного народа работала безотказно.

Сообщение о появлении Гилденстерна было отправлено через минуту после того как он покинул кабинет директора. Это тоже было предусмотрено инструкцией.

Ответ последовал незамедлительно.

Для директора Рагнхорка — активировать проект «Чистое небо над Лондоном».

Для Гилденстерна — магловский конверт с вложенной в него запиской.

По получении письма из Нуменграда Рагнхорк собрал срочное совещание. Помимо самого Директора на нём присутствовали: Хаулдгай — начальник Особого департамента Гринготса и Фрибург — поверенный Гриндевальда.

Все собравшиеся хорошо знали узника Нуменграда, в своё время очень плотно с ним общались, и были почти друзьями (насколько гоблин может быть другом магу).

Гриндевальд был личность крайне неординарной, вызывавшей полярные оценки окружающих. Кровавый тиран — для одних, добрый друг и преданный, верный товарищ — для других.

Величайший Тёмный маг столетия и неутомимый исследователь магии, никогда, кстати, не использовавший в качестве подопытных кроликов магических существ.

Маглоненавистник, утопивший в крови полмира и защитник прав маглорождённых, не делавший различия между чистокровными и обретёнными.

Для гоблинов же — надёжный партнёр, возвративший в сокровищницы кланов немало утерянных реликвий. Друг кланов, вернувший в родные пещеры священные Семь Мечей, и не потребовавший за это платы.

Собравшиеся в кабинете Рагнхорка знали чего стоило Гриндевальду возвращение утраченных сокровищ зелёного народа. И готовы были безукоснительно выполнять практически все его просьбы. И это было самое малое, что они могли для него сделать.

За годы заключения в голове опального Тёмного Лорда созрело немало проектов. «Чистое небо над Лондоном» был их венцом. Многоуровневая, неограниченная по времени и числу участников комбинация должна была привести к созданию предпосылок, позволяющих осуществить возвращение Гриндевальда в Большой мир.

Основная роль в проекте отводилась высокопоставленным чиновникам Гринготса и обитателям Домов в Тени — сподвижникам Гриндевальда, обосновавшимся в МагоБритании и Маго Испании ещё в конце войны.

Йозеф Гилденстерн, Зигфрид Розенкранц, Дитрих Бэрримор, Алехандро и Диего Авила — те, кого Геллерт называл братьями, и кто не предаст ни при каких условиях. Уж в этом — то гений зельеварения и артефакторики Геллерт Гриндевальд был уверен абсолютно.

Для собравшихся же на совещание начало проекта означало — зелёную улицу практически всем начинаниям Гилденстерна. А также негласный жёсткий контроль этих его начинаний и будущего окружения. Машина закрутилась.

Зашедшему назавтра Гилденстерну, не подозревающему, что вокруг него начинает заворачиваться комбинация вселенского масштаба, был торжественно вручён заветный конверт, высказаны наилучшие пожелания и приглашение заходить ещё.

Поверенного Гилденстернов посвятили в детали проекта очень дозировано, только для того, чтобы своими действиями как-нибудь не напортачил.

Глава 17

Глава четвёртая.

Поттер.

Остаток дня, всю ночь и следующий день я читал дневник Лили. Прерываясь только на кофе и туалет. Описание жизни, поместившееся в не очень толстую переплетённую кожей тетрадь. Жизни полной разочарований и несбывшихся надежд.

Лили Поттер не была грязнокровкой. Её родители принадлежали к разным ветвям древнего, но не очень богатого шотландского магического Рода Мак-Миланов. И она это всегда знала. Удочерённая Эвансами в шестилетнем возрасте Лили хорошо помнила своих настоящих родителей. Да и сами Эвансы никогда не скрывали этого.

До удочерения, девочка два года провела в приюте.

Дневник начинался за день до одинадцатилетия, и заканчивался двадцать пятого октября восемьдесят первого года. За пять дней до рокового Хэллоуина.

Перевернув последнюю страницу, я долго сидел в прострации. Вообще-то я сидел в другом состоянии, но я не знал, как сказать это по английски. Все-таки беден английский на идиомы.

Не то, что бы был потрясён до глубины души, в прошлой жизни бывало и похлеще, но тут. Такое изощрённое паскудство по отношению к человеку, который тебя никаким боком не задевает.

Нет, их обоих обязательно надо списывать. Волдика, потому, что психопат активного типа, а Дамблдория потому, что в тысячу раз хуже.

Побродив по дому, и малость подуспокоившись взялся за дневник ещё раз.

«18 мая 1971 года.

Сегодня я решила вести дневник. Завтра мне исполняется одиннадцать лет и ко мне прилетит Хогвардская сова с письмом. Сова прилетит непременно, ведь я волшебница, а ко всем волшебникам совы прилетают обязательно. Если уж к Северусу прилетела, то и ко мне должна …

16 августа 1971 года.

Сегодня впервые побывала в Косом переулке. Офигеть! То есть, конечно — восхитительно! Мама Хельга говорит, что девочки должны выражаться культурно.

Косой мне очень понравился — столько народа! Столько магазинов! Дольше всего мы задержались, конечно, у мадам Малкин. Какой дебил, то есть неумный человек придумал эти школьные мантии, одинаковые для мальчиков и для девочек. Пока выбрали что-то более менее подходящее три часа прошло. Правда, палочку выбирали как бы ни дольше. Странный дедок этот Олливандер — немного похож на нашего приютского завхоза — мистера Холмса.

Остальные покупки совершали галопом. Мама Хельга зачитывала список, я тыкала пальцем, хотя показывать пальцем некультурно, продавец заворачивал покупки. Ну, или сажал в клетку, это я про сову и книзла. Сова нужна для того чтобы писать письма, а книзла я выпросила, чтобы было кого потискать, когда настроение плохое.

Видели Северуса и мисс Снейп, но даже не остановились поговорить…

1 сентября 1971 года.

Я сижу на кровати в Гриффиндорской спальне для девочек. Мои соседки уже спят, а ко мне сон не идёт. Стоит закрыть глаза и перед взором проносится весь этот суматошный, полный впечатлений, длинный как жизнь день — 1 сентября.

Хогвартс-экспресс полный галдящей ребятни. Великан Рубеус Хагрид встречающий первокурсников. Волшебное озеро, через которое мы плыли на лодках. И наконец, Хогвартс! Если бы я не была воспитанной девочкой, я бы, наверное, описала его теми словами, которые использовали наши приютские пацаны, глядя на молодую учительницу физкультуры в новом спортивном костюме.

Распределение и пир. Гриффиндор. Новые друзья. Какие-то правила, которые я и не подумала запоминать. И наконец, нас развели по факультетским помещениям.

Северус кстати попал на Слизерин.

25 декабря 1971 года.

Вот и мои первые каникулы. Четыре месяца пролетели как один день. От учёбы я в восторге! Особенно мне нравятся Чары и Зельеварение. Профессор Флитвик такой душка.

Нагружают нас не сильно. А дисциплина, по сравнению, например с приютом, отсутствует вовсе. И это плохо.

Иначе этих дебилов — Поттера и Блэка давно бы уже выгнали. Кстати здесь никто не следит за культурой речи и можно выражать свои мысли, так как вздумается.

К девчонкам они, правда, не лезут, но однокурсникам от них достаётся по полной. Особенно достаётся Люпину и Педигрю. Ремус из бедной семьи, заступиться за него некому. А Питер маленький и толстенький, его вообще обижают все кому не лень.

Завтра наконец-то увижу всех своих. Маму Хельгу, Виктора и Петунию. Пет, лопнет от зависти, когда я расскажу ей про Хогвартс и покажу, как пользоваться волшебной палочкой…

31 июля 1972 года.

Наконец- то! Наконец — то учебный год закончен. Целый месяц свободы. Целый месяц без этого говнюка Поттера. Рано я радовалась, когда писала, что к девчонкам он не цепляется. Сглазила, наверное. А может всему виной моя дружба с Ремусом и Питером. Они-то были его любимыми жертвами.

Ну, по крайней мере, вчетвером нам от Поттера и его подпевалы Блэка обороняться сподручнее. Вчетвером, потому, что к нам по возможности присоединяется и Северус. На Слизерине ему не сладко. Даже поговорить не с кем, вот он и вписался в нашу компанию.

По идее осадить Поттера с его подпевалой ничего не стоит, но тут не всё просто. За очкарика всегда вступаются директор и декан. Чтобы он не натворил — Поттер всегда прав.

Надо будет на каникулах попрактиковать Ступефай. Чувствую на втором курсе пригодиться…

31 октября 1972 года.

Мы все-таки сделали это. Мы вздули наглого аристократишку. По простому — по магловски. Я и Питер. Ремус с нами не пошёл, но у него уважительная причина. Подкараулили очкарика на третьем этаже, у туалета Плаксы Миртл, и отдубасили его как следует. Это ему за Северуса. В следующий раз неповадно будет.

Северуса Падальщики (они, правда, называют себя Мародёрами), столкнули с лестницы. Четыре перелома.

И как будто ничего не произошло. Директор, правда, посетовал на обеде, что ученики должны быть внимательнее при хождении по лестнице. Тоже говнюк!

И вот теперь я сижу в спальне для девочек и жду вызова к директору. Чем интересно кончится. Скорее всего, исключат…

17 декабря 1972 года.

Поверить не могу! Питер и Ремус теперь с говнюками! Как такое могло произойти?!

После того как мы отлупили Поттера нас всех вызывали к директору. Не знаю как мальчишкам, а мне дедульник вместе с Маккошкой полоскали мозги почти час. Что так нельзя. Что будущие леди так себя не ведут. И всякое такое. Дедульник всё время порывался напоить чаем, но у меня от волнения скрутило живот и я, ссылаясь на это, отказалась.

После этого визита пацаны и начали вести себя странно. Как овцы. А Ремус и вовсе попросил у Поттера прощения. За, что спрашивается, ведь его там не было.

В начале декабря я сильно обожглась на Зельеварении и две недели провалялась в больничном крыле. А когда вернулась, увидела — ЭТО!

Довольнющие говнюки, а за ними как на верёвочке Люпин и Педигрю. Отвратное зрелище. Надо обсудить это с Северусом…

23 декабря 1972 года.

Ура каникулы! Домой! Домой! Надо будет посоветоваться мамой Хельгой и обсудить всё с Северусом. На каникулах нам никто не помешает.

31 июля 1973 года.

Второй курс позади. И не заметила, как пролетело время. Постоянная борьба с Падальщиками отнимала всё свободное время. На учёбе это, правда, не отразилось. Я по-прежнему лучшая на курсе по Чарам и Зельеварению. Да и о ЗОТи у меня неплохо получается…

31 июля 1974 года.

Закончен ещё один год. Он прошёл спокойно. Падальщики по-прежнему ставили на уши школу, но на девчонок не обращали внимания. И слава Мерлину.

Я тоже на рожон не лезла. Поддержки то теперь никакой. С Северуса толку мало, у него на факультете здорово не ладится. Встречались только на факультативе по Зельеварению у профессора Слагхорна. Но дружба наша, почему то дала трещину…

19 сентября 1974 года.

Я так и знала! Тишина и спокойствие закончились. А всё почему? Потому, что говнюк Поттер повзрослел и стал интересоваться девушками. Лучше бы он интересовался учёбой, а то кроме квиддича никаких успехов.

Короче говоря, аристократишка снизошёл до грязнокровки. На предложение очкарика, стать его девушкой, я долго смеялась, а потом просто послала его подальше. Причём в выражениях не стеснялась.

За что и была названа поганой грязнокровкой, недостойной выносить помои из благородного дома Поттеров.

Очень лиричненькая получилась беседа. Особенно учитывая, что на нашем курсе чистокровных не особенно густо. И ведь физиономию, сволочи не начистишь. У него теперь свита. Люпин и Педигрю таскаются за Падальщиками как привязанные. Только, что ботинки им не чистят.

Да год начался не очень, что-то будет дальше…

31 июля 1975 года.

Какого чёрта я пошла в этот Хогвартс! Ведь есть же говорят и ещё школы для магически одарённых.

При полном попустительстве преподавателей Падальщики весь год буквально изводили маглорождённых гриффиндорцев. И все молчат. Даже старшекурсники. Хотя боятся, конечно, не Поттера и компанию, а директора и Маккошку. Моё мнение о декане, кстати, упало ниже плинтуса. Её хвалёная принципиальность ни сработала, ни разу, когда дело касалось Падальщиков и их гнусных проделок. Шалостями их действия называет только директор.

Я пробовала обращаться к Флитвику и Слагхорну, но не преуспела. Профессора не желают себе неприятностей, потому как, Дамблдор помимо директорства нахватал ещё должностей выше крыши, и, наверное, контролируетвсё и вся.

Ну да ладно, как бы то ни было, ещё один год закончен, и я еду домой…

27 сентября 1975 года.

Год начался с неприятностей. Была приглашена к директору, где бородатый долькоман долго пел мне дифирамбы, расписывая мои успехи в учёбе. Хвалил мой замечательный ангельский характер (вот уж ничего такого за собой никогда не замечала), а в конце беседы предложил присмотреться к мистеру Поттеру. Мол, для подающей большие надежды, талантливой ведьмы, и спутник жизни нужен соответствующий.

И тут я совершила большую ошибку. Я расхохоталась, как сумасшедшая. Представить себя замужем за Поттером. Нет уж! Увольте!

Занятия на пятом курсе довольно насыщенные, и я скоро выкинула этот разговор из головы. Наверное, зря…

24 декабря 1975 года.

Сегодня домой. С учёбой хорошо, но это не радует. Такое чувство, что меня обкладывают со всех сторон. То Маккошка вдруг начинает рассказывать, как это здорово, быть замужем за членом древнего и благородного рода (можно подумать она это знает, сама ведь всю жизнь прохолостяковала). То соседки по комнате мягко укоряют, что я, вот такая дура, отвергаю своё счастье. Оно мне надо, это счастье, пусть берут себе, я ещё доплачу.

Надо всерьёз поговорить по этому поводу с мамой Хельгой. А то этот ажиотаж, меня уже серьёзно напрягает…

19 сентября 1976 года.

Год начался с серьёзной ссоры с Северусом. Мы встретились как обычно у Слагхорна, и меня поразила его новая манера поведения. Высокомерие так и пёрло из него. И откуда что взялось. Вроде бы наследства он не получал. Мама его так и живёт в Тупике прядильщиков. Разговаривать он не захотел вовсе. Выдавил сквозь сжатые в куриную гузку губы, что, мол, грязнокровкам надо быть скромнее. А он можно подумать чистопородный. Лорд помойки.

Всё это, и многое другое я ему и высказала. И уже заканчивая, поняла — друга Северуса у меня больше нет.

31 октября 1976 года.

Что- то часто меня стал вызывать директор. И разговоры то ни о чём. Посудачит о том, о сём, чаем напоит. Кстати о замужестве больше не упоминал. И это настораживает. Не тот человек наш директор, чтобы от задуманного отступать.

27 декабря 1976 года.

Рождество мне испортили. Мама Хельга напрямую заявила, что лучшей партии, чем Поттер для меня не существует. И Дамблдор совершенно прав.

Оказывается дедульник, посетил Эвансов и провёл с ними разъяснительную работу по поводу моей несговорчивости.

Мои доводы против этого брака во внимание приняты не были…

11 марта 1977 года.

Говнюк Поттер оказывает мне знаки внимания. Делает он это неуклюже и явно из под палки. Его сиамскому близнецу Блэку это явно не нравится, и он всячески это демонстрирует. Ревнует, наверное. Я слышала среди чистокровных такие отношения в порядке вещей.

Это всё уже серьёзно. Видать Дамблдор решил форсировать события. Интересно, а как ко всему этому относятся родители Поттера. Им то брак с грязнокровкой должен поперёк горла встать. И никакой реакции. Странно, очень странно…

19 мая 1977 года. Чёрный день. Мой день рождения и день похорон Эвансов. Они погибли три дня назад в автокатастрофе. Мне сообщили лишь сегодня. Еле успела на похороны.

Сложно сказать любила ли я их. Сначала, наверное, да. В последнее время в связи с их маньячной поддержкой Дамблдора, наверное, меньше.

Но всё равно их гибель повергла меня в шок. Мы с Петунией прорыдали весь вечер. Бедная Пет. Столько свалилось на её плечи. Ведь она осталась совсем одна.

Очень ей помог её молодой человек — Вернон. Они с Пет хорошая пара. Пусть они будут счастливы…

27 июня 1977 года.

Сегодня произошло странное событие. Профессор Слагхорн попросил меня остаться после занятий, и вручил мне рукописный фолиант, озаглавленный — «Приворотные и противоядия к ним».

«Пригодиться» — сказал он.

Ну, очень прозрачный намёк.

Вообще Зельеварение прочно вошло в мою жизнь. Возможно, моей паранойе нет предела, но уж лучше подстраховаться.

29 июля 1977 года.

Судьба нанесла мне подлый удар. Сегодня меня вызвал директор, и сообщил мне, что в связи с тем, что мои приёмные родители погибли, во исполнение магического контракта заключаемого при поступлении в Хогвартс, моим опекуном стал он — директор Дамблдор. И как мой опекун он назначает мне место проведения летних каникул — Поттер — манор. Офигеть…

1 сентября 1977 года.

Это были самые весёлые каникулы в моей жизни.

С родителями очкарика — Каролусом и Дореей Поттер мы сошлись в главном — их сын стопроцентный говнюк.

От перспективы заиметь в качестве невестки меня, Поттеры пришли в ужас, но из-за каких-то юридических тонкостей противиться этому не могли.

Зато Каролус лишил Джеймса права наследовать титул Лорда, а также заодно и права на всё остальное имущество Поттеров. Оставив придурушному сыночку его детский сейф.

Очкарик этот факт переживал болезненно и постоянно жаловался на несправедливость Блэку. Да, да и Блэк тоже припёрся с нами. Домой ему ходу не было, вот он и подвизался в качестве приживалы у богатенького Поттера.

Кстати вот кого будущая женитьба Поттера расстраивала аж до слёз.

За месяц я один раз поговорила с Дореей и один раз с Каролусом. Твёрдо заверила, что замуж за их дебильного сына не собираюсь, чтобы там не придумывал себе директор.

Остальное время проводила в библиотеке и лаборатории. Подарок Слагхорна требовал больших практических навыков…

7 сентября 1977 года.

И все-таки это произошло! Эти сволочи, напоили меня приворотным. В суматохе первых дней я потеряла бдительность, и согласилась попить чаю у Маккошки.

И ещё хорошо, что я всё лето готовила и пила различные антидоты. От простых до достаточно сложных. Всё, что смогла приготовить сама. А иначе я бы уже валялась в ногах у очкарика, с требованием взять меня немедленно.

Стоило мне почувствовать заученные наизусть симптомы, как я кинулась к профессору Зельеварения. Бедный Гораций. На него жалко было смотреть. Даже без диагностики он понял всё. Молча, достал из шкафчика бутылку старого огденского и выпил половину, прямо из горлышка.

Потом он принялся меня утешать. Говорил, что не всё потеряно, приводил в пример Молли Прюэт. Мол, живёт же она с Уизли, и ничего.

Потом, после второй бутылки мы с ним рыдали на пару, оплакивая мою загубленную жизнь.

Это была Амортенция. Простая Амортенция доработанная гением Зельеварения, изобретателем тринадцати способов использования драконьей крови, Альбусом Дамблдором.

Если бы не совершенно изуверские последствия этого эликсира, изобретатель его по праву стоял бы на одной ступени с самим Николасом Фламелем. Чтоб ты сдох — Дамблдор!

21 октября 1977 года.

Я хочу умереть! А лучше убить директора и умереть!

Уже больше месяца я следую за очкастым говнюком по пятам. Слава сраному Мерлину я не полностью поддалась отраве. Может быть, сыграло то, что я литрами пила противоядия, может просто повезло, и эликсир подействовал не полностью. Мой разум свободен, но тело привязано к Поттеру намертво. Когда недоумок внаглую лезет меня лапать, я вполне в состоянии дать ему по физиономии, но что будет, если он сменит тактику, я не знаю. Смогу ли сопротивляться.

31 октября 1977 года.

Как многого я оказывается, не знала. Сполна вкусив от щедрот гениального зельевара Дамблдора, я по- другому стала смотреть на поведение тех же Люпина и Педигрю. Похоже, наши проблемы вышли из одного котла.

Говнюк Поттер и его милый друг на седьмом небе от счастья. Дамблдор осуществив свой план, совсем отпустил вожжи, и Падальщики творят, что хотят. А я вынуждена при всём этом присутствовать. Я ж теперь — девушка Поттера.

19 мая 1979 года.

Грёбанная жизнь! Стоило потратить семь лет жизни, чтобы в свой день рождения сидеть взаперти.

«Это для твоей безопасности, дорогая», Ублюдок!

Год назад мы закончили Хогвартс. Год назад была наша свадьба. Год назад скоропостижно умерли родители очкарика. Якобы драконья оспа.

Поттер и Блэк подались в авроры. И то го и другого отлучили от наследства, вот и приходится зарабатывать. Блэк по-прежнему живёт у нас. Пронырливая сука. Нигде от него не укрыться.

Педигрю пристроился в Министерстве. Люпин безработный. Он, было, сунулся в Аврорат, Но его оттуда послали. «Я не могу позволить, чтобы потенциальный предатель пачкал ряды доблестных защитников правосудия»- это ему Скримжер сказал. Теперь Ремус

перебивается с хлеба на воду. Но по-прежнему смотрит в рот Поттеру. Качественно работает добрый дедушка Дамблдор.

10 января 1980 года.

Сегодня сказала Поттеру, что беременна. Он хохотал как сумасшедший. А потом заявил, что его задача выполнена, и он перебирается спать в гостевую комнату. Блэк тоже на седьмом небе. Этот — то от чего!?

Приезжал Дамблдор. Нудел о важности будущего ребёнка для дела Света. Советовал меньше волноваться. Но на прощание рассказал, что Волдеморт со своими шавками совсем озверели. Валят всех подряд. И очень может быть, ну очень может, припрутся и к нам. Но ты девочка не волнуйся. Всё будет хорошо. Идиот!

31 июля 1980 года.

Сегодня родился мой Гарольд. Он очень похож на своего папашу-говнюка, но я всё равно его люблю. И приложу все силы, чтобы оградить его от всяких Дамблдоров…

27 августа 1980 года.

Вчера в Салемском Вестнике Зельевара прочитала статью некоего Эрдмана, о противодействии приворотным. У него даже статистика использования антидота есть. Надо срочно написать Слагхорну. Возможно, он узнает рецептуру…

25 октября 1981 года.

Оно получилось. Теперь дать ему настояться десять дней и антидот готов. На всякий случай завтра перевезу к Петунии немногие личные вещи: Родовую книгу, шкатулку, рукописные конспекты по зельеварению и сотню галеонов. Всё, что осталось. Каким бы ни был результат лечения, вариантов нет — надо бежать. Брать Гарольда в охапку и куда подальше. Дела вокруг ребёнка творятся странные. Дамблдор как к себе домой повадился. И ещё этот трюк с хранителем. Нет, бежать надо однозначно…

Убежать она не успела. Я не знал эту женщину. Но я однозначно за неё отомщу.

Глава 18

Глава пятая.

Гилденстерн.

В поместье я решил пока не возвращаться. Годы, проведённые в Гилденстерн-холле, не сделали его для меня родным. Я не скучал по этим стенам. Хотя и провёл в них более сорока лет.

Поскольку аскетизм предоставляемых услуг в «Дырявом котле», меня не прельщал, я по совету поверенного поселился в небольшом пансионе в Косом переулке. И сервис гораздо приличнее и до Гринготса недалеко.

А в банк я теперь ходил как на работу.

Собственно финансовые вопросы не заняли много времени. Профессионализм гоблинов в этих вопросах был выше всяких похвал.

Основное внимание, моё и моего поверенного было поглощено рынком недвижимости МагоБритании. И этот рынок был обширным.

Располагая довольно значительными средствами, я не хотел бросаться на первое попавшееся предложение. У меня был к моему будущему жилищу ряд обязательных требований.

Не то, чтобы я хотел уединённости, но и к излишнему общению тоже не склонялся. Кроме того, мне был необходим ряд помещений, к которым я привык в Гилденстерн-холле. Ведь мне предстояло вживаться в этот, новый для меня мир. Именно это советовал Геллерт в качестве наипервейшего.

Вообще, записка от Гриндевальда, оставила после прочтения двойственное впечатление. Конечно радость, от того, что старый товарищ тебя не только не забыл, но и даже напряг гоблинов для всевозможной помощи в обустройстве. И предвкушение — человек такого масштаба как Гриндевальд ничего просто так не делал. Неважно, что это — завоевание Европы, или письмо старому другу. А значит, грядёт НЕЧТО. И я в этом грядущем предусмотрен.

Итак, банк.

— Здравствуйте уважаемый Гайнхбург, весьма рад Вас видеть.

— Здравствуйте господин Гилденстерн, думаю, что у меня есть для Вас приятная новость.

— Вы нашли подходящий дом?

— Скорее всего, да. Но сначала господин Гилденстерн, разрешите задать Вам вопрос — что Вы знаете о бульваре Мерлина?

— О бульваре Мерлина? Да Вы знаете, наверное, ничего.

— Я так и предполагал. Видите ли, господин Гилденстерн. Дело в том, что решением Совета Директоров Гринготса, Вам присвоен статус Особого клиента. И соответственно мне, поскольку я являюсь Вашим поверенным, оказано высокое доверие и большая честь.

Кроме того, Ваш статус позволяет использовать определенные гарантии со стороны Банка. Вот эти- то гарантии и позволили Вам претендовать на покупку недвижимости в районе магического Лондона известном как бульвар Мерлина.

Дело в том, что указанное поселение, это не столько место жительства, сколько определённый показатель статуса в магическом мире. Да, да, именно так.

Для того чтобы было понятнее, о чём я говорю, позвольте мне провести небольшой экскурс по данному вопросу.

Как Вы, без сомнения знаете, жилища волшебников расположены на территории Британии в кажущейся хаотичности. На самом деле это, конечно же, не так. Замки и поместья магической знати расположены в местах нахождения источников силы. У кого-то посильнее, у кого-то послабее. Вся, так называемая, магическая аристократия строила свои маноры именно в таких местах.

Кроме того, существуют ещё магические переулки и Хогсмит. В них проживают те, кого можно отнести к среднему классу. Магическая беднота же живёт, где придётся, зачастую рядом с маглами. Весьма осложняя выполнение Статуса Секретности.

Но есть ещё те, кто, не имея блестящей родословной, хотят, и самое главное имеют возможность жить, в ничуть не менее роскошных условиях, чем магоаристократы. Скажем так, люди, составляющие экономическую основу магомира Британии.

Вот, ими то, и для них, и был построен Бульвар Мерлина.

Это если хотите некий цеховой посёлок, жителем которого стать очень не просто. Нужно очень определённое положение в обществе и солидные рекомендации. И с тем и другим у Вас полный порядок. Средств у Вас достаточно своих, а рекомендацию Вам даёт Гринготс.

И ещё. Становясь жителем БМ, Вы берёте на себя определённые обязательства, направленные на соблюдение статуса кво посёлка и безопасность его жителей.

Теперь, собственно, о доме. Посмотреть его Вы можете прямо сейчас. Одноразовый гостевой портал для Вас приготовлен. Ну а я, с Вашего позволения буду Вас сопровождать.

Вот уж знать не знал, что в магическом Лондоне существуют подобные места. Великолепный меблированный, трёхэтажный особняк обошёлся мне в четыреста тысяч, но оно того стоило. Сам дом, необходимые службы и небольшой зимний сад располагались в сосновом бору. Чистый напоённый запахом хвои воздух и тишина. Как будто мы и не в Лондоне.

Качественная, многоуровневая защита, если и уступающая «Завесе», то ненамного.

И самое, на мой взгляд, интересное — попасть в дом можно только с помощью именного или гостевого портала. Аппарировать сюда нельзя. А если вы пожелаете прогуляться, собственно, по Бульвару, то пожалуйте через калитку, самым обычным магловским способом.

Определённо я очарован своим приобретением. Дело за малым. Вселить несколько домовиков. Навести порядок и можно приглашать гостей. И я точно знаю, кто будет моим первым гостем.

Глава 19

Глава шестая.

Поттер.

Как давно это было. Тихая, спокойная школьная жизнь. Уроки и плавание три раза в неделю. Благожелательные учителя и школьные приятели. Вроде бы и сейчас то — же самое.

Но дома вечно раздражённые Дурсли. Упивающиеся своей злобной чернотой. А через два года, добро пожаловать в сети. Добрый дедульник Дамблдорий с любовью прополощет ваш мозг. И где-то там, на периферии ещё и змеиномордый психопат. Так, что пока живи мальчик, ещё два года живи!

С Дурслями действительно напряг. Никакие мои попытки как-то устаканить отношения не проходят. И если в голове у Петунии иногда мелькает нечто похожее на желание найти общий язык, то у остальных абсолютный ноль. Чернота!

А ведь в дневнике у Лили нет и намеков, на какую-либо вражду. Да и про Вернона там только хорошее. Надо во всём этом разобраться.

Вот и ещё один пунктик в длиннющий список дел на далёкое завтра.

А пока их от активных действий удерживает только СсШшурик.

Моё напряжённое состояние немного ослабило сообщение от Йозефа с приглашением посетить его в новом доме. И я им, конечно, воспользуюсь.

Местом встречи назначил Змеиную горку. Для меня это место связано с приятными воспоминаниями, да и не мешает предварительно переговорить с Гилденстерном по поводу маскировки. Я ведь не хрен собачий, а Мальчик-который-выжил, и лишний ажиотаж мне ни к чему.

Готовясь к походу в гости, первым делом посетил салон красоты. Обычный такой салон. В котором меня перекрасили в пепельно-русый цвет, причесали и вполне профессионально задрапировали мой знаменитый шрам.

Кроме того, мотанул на Гримо, посоветоваться с леди Вальпургой по поводу одежды. Думаю, появиться в Косом в магловском прикиде — не лучший вариант.

Кстати, тётка посоветовала не заморачиваться, а всего лишь использовать тёплый плащ — и по сезону, и магловскую одежду скроет. Она же мне этот плащ и подарила. Наверное, от сыновей остался.

Встретились с Йозефом, как будто и не расставались. Молча, пожали друг другу руки. Как равные.

Вообще, что мне нравится в Гилденстерне, так это отсутствие всяческих соплей. Ну, типа: «Ах, Гарри как ты вырос», или «Как дела в школе»?

Спокойная сдержанность. Если посчитаю нужным, то я и сам всё расскажу. Ну и он тоже всё расскажет. Если посчитает нужным.

А Йозеф то изменился. Раньше в нём все-таки проскакивало нечто от сумасшедшего ученого. Теперь же я видел перед собой солидного, респектабельного господина. Знающего цену своим словам, и ведущего счёт своим деньгам.

Ну что же господин Гилденстерн, видно времени вы даром не теряли.

— Я вижу Гарольд, ты основательно замаскировался. Это связано с твоим статусом? Не хочешь лишнего ажиотажа, или нет желания повстречать каких-либо знакомых?

— И то и другое Йозеф. Признаюсь честно — это мой первый выход в люди. Я, знаете ли, ранее нигде кроме Литл-Уиттинга не бывал.

— Ничего, Гарольд. Всё когда-нибудь бывает в первый раз.

— Спасибо. Я знаю.

— Ну что же. Если ты готов, предлагаю сначала посетить мой домик позавтракать, а затем уж и в Косой переулок. Посидим у Фортескью, пробежимся по магазинам. Мне кстати многое ещё нужно купить. И вот ещё что, я бы хотел сделать тебе несколько подарков. Конечно, то, что ты для меня сделал никакими подарками не оценить, и всё же позволь мне это. Ведь это от чистого сердца.

— Даже и не знаю, что сказать. Дело в том, что деньги у меня имеются. Но загвоздка не в этом. Я не знаю, как отнесутся окружающие к тому, что девятилетний ребёнок сам делает покупки. Поэтому давай договоримся. Я не против подарков, в разумных пределах, конечно, но если я увижу что-то, что мне приглянется, попрошу тебя купить это, но с обязательным возвратом стоимости покупки. Хорошо?

— Я согласен. Хотя должен добавить, что тебе удалось удивить меня ещё раз.

— Думаю, что умение удивляться пригодится тебе ещё не раз.

Хм, и это он называет домиком!? Трехэтажный домина с кучей хозпостроек. Плюс зимний сад и парк, больше напоминающий небольшой сосновый бор. Кстати, интересно, а маслята здесь у него растут?

Внутренняя обстановка, как сказал Йозеф, осталась после прежнего хозяина. Определённо можно сказать, что отсутствием вкуса он не страдал. Интерьеры подобраны очень тонко. А уж, какая в доме библиотека! И кстати, интересно, как так получилось. Ну, понятно мебель продали вместе с домом, а книги? Поленились, что ли вывозить. Или некому было?

Не могу сказать, что Гилденстерн ходил как павлин, но было видно, что он горд своим приобретением, и моё, кстати сказать, совершенно искреннее восхищение ему приятно.

А после завтрака почтили своим посещением Косой.

Начали с зоомагазина. У Йозефа, как оказалось, не было почтового пернатого, и он вознамерился приобрести парочку. Да и я был не прочь прикупить, что-нибудь этакое.

Сам зоомагазин меня не впечатлил. Душно и воняет. А вот обитатели. Нет, конечно, продавщица тоже была выше всяких похвал — фигуристая блондинка в облегающей мантии. Но я-то запал на то, что здесь являлось товаром.

Еще когда я только вселился в тело малолетнего Поттера, то решил, что совы — это не для меня. Ничего против них не имею. Но как говорится, увы.

Хотелось чего-нибудь этакого, и я его нашёл! Наглый воронище, размером никак не меньше полярной совы. Всё было при нём, и иссиня-чёрное, блестящее оперение, и устрашающих размеров клюв. Но особенно меня поразили его глаза. Вернее один глаз. Потому, что он открывал их по очереди. Глянцево-чёрная бусина несла в себе бездну презрения к окружающему миру, и какого- то чисто человеческого сарказма. Едва на него глянув, я понял — это моё.

Стоило это чудо недорого. А уж, какая на лице продавца была написана радость. Она бедная чуть не прослезилась, оформляя покупку. С чего бы это?

Уже собравшись на выход, вспомнил про кошек. И как это я!? Ведь кошки наше всё! Я-то кошатник ещё тот.

И здесь меня поджидала ещё одна встреча.

Представьте обычного помойного Ваську, серого, полосатого, с обгрызенными ушами и совершенно дикими жёлтыми глазами. А теперь представьте, что размером этот котик со спаниеля, а может и больше. И сидит бедное животное, не в клетке как все, а на цепочке в углу.

Естественно, мимо пройти я не смог.

Кстати, котик достался мне даром. Мне котик, а Йозефу визитка, разомлевшей от счастья продавщицы. Хреново быть маленьким.

Гилденстерн тоже приобрёл себе пару птичек. Взял обычных серых сов, мотивируя такой выбор нежеланием лишний раз светиться.

Потом ещё гуляли по переулку, заглядывая в разные магазинчики, но без особого фанатизма. Исключение составил, разве что Флориш и Ботс. Книжками закупились от души. Причём, что интересно, Йозеф покупал в основном тоже, что и я. А меня интересовали: история магии и этикет волшебного сообщества, популярные издания по зельеварению и простейшие бытовые чары.

С чем-то более сложным решил не заморачиваться. Время ещё есть.

Хождение по магазинам изрядно утомило. Поэтому извинившись перед Йозефом за то, что не смогу составить ему компанию сегодня вечером, попросил перенести меня к Дурслям.

Глава 20

Глава седьмая.

Гриндевальд. Письма.

«Здравствуй, Йозеф. Я очень рад известию о том, что ты нашёл способ выйти из-за Завесы. Всегда верил в твои силы.

Наверное, ты удивлён тому, как быстро мне удалось связаться с тобой. Ничего удивительного. Мои хорошие отношения с гоблинами уже не раз сослужили мне добрую службу, и надеюсь, послужат ещё. Свои послания, а я надеюсь, что ты не откажешь в переписке бедному узнику, можешь отправлять непосредственно через своего поверенного.

Выйдя в Большой мир, Ты, наверное, испытаешь определённые трудности. Я говорю об адаптации. Всё-таки Британия конца восьмидесятых это совсем не Германия середины сороковых. Буду рад оказать тебе посильную помощь в этом процессе.

Конечно, ты можешь подумать — чем одинокий узник может помочь мне — и будешь не прав. Как говорят русские — запас жопу, то есть, конечно, карман не тянет. Поэтому старина Геллерт кое, что оставил на черный день.

Ну, это так, шутка, конечно. Ты ведь прекрасно знаешь о моих планах на случай непредвиденных обстоятельств. И вот теперь, когда эти обстоятельства наступили, можешь воспользоваться плодами моей предусмотрительности.

Состояние Гилденстернов к твоим услугам. Прошу, не ограничивай себя. Я-то помню твою всегдашнюю скромность.

Кроме того, при необходимости, можешь смело обращаться в Гринготс. Отказа тебе не будет, в разумных пределах, конечно.

За меня не беспокойся. Условия содержания здесь весьма неплохи. К тому же я всё это время нахожусь в боксе№ 7. Ты должен помнить это место.

Вот в общих чертах и всё. Пиши, не забывай старика.

За сим остаюсь, Геллерт Гриндевальд, узник острога Нуменград (представляешь, по приказу этой сволочи Альбуса мне всё это время дают для чтения только русскую литературу)».

«Здравствуй дружище. Пусть золото вечно течёт по твоим жилам.

Помнишь наш спор весной сорок пятого. Так вот ты мне должен пятьдесят галеонов. Розенберг оказался первым, как я и говорил.

Не знаю, с чем это связано, но ему удалось преодолеть Завесу, а это говорит о многом. В том числе и о его потенциале.

В остальном же, пусть всё идёт своим чередом. То есть по заранее разработанному плану. Торопить события не имеет смысла. Время у нас есть.

Йозефу же, окажи всю возможную помощь. Возможно, он захочет сменить место жительства. По крайней мере, я на его месте сделал бы именно так. Пусть «купит» один из моих домов на Бульваре. Тот, что в сосновом бору.

Ещё раз прошу внимательно отслеживать окружение Гилденстерна. Лишние знакомства ему, и, конечно же, нам, ни к чему.

С уважением. Гриндевальд».

«Здравствуй брат. Спасибо тебе за письмо. В моём положении любая весточка с воли — праздник.

Во-первых, поздравляю тебя. Я, конечно, всегда подозревал тебя в чертовской удачливости, но что бы до такой степени!

Если честно у меня в голове не укладывается. Как можно, находясь практически в полной изоляции, познакомиться и подружиться (а я надеюсь, что это так), с одной из основных фигур современной политической элиты Британии.

Конечно, Поттер ещё мал, и вряд ли осознаёт это, но ведь пройдёт время, и судьба непременно вынесет его на Британский политический Олимп. А вот в качестве кого? Многое здесь зависит от помощи тех, кто будет находиться рядом, близких и друзей. А кто его близкий друг? Правильно — Йозеф Гилденстерн. Не упусти своего шанса, брат.

Очень тебя прошу, пиши о ваших отношениях очень подробно. Что из себя представляет Поттер, как общается, чем интересуется, как видит окружающий мир. Всё это очень важно.

Кстати, с новосельем тебя. Рад за твой выбор. Бульвар Мерлина — лучшее место для комфортной и спокойной жизни.

К сожалению, остальные наши друзья оказались менее способны, чем ты. Но я не теряю надежду дождаться весточки и от них…».

«Здравствуй дружище. Пусть вечно полнятся золотом кладовые твоего клана.

Не хочу тебя огорчать, дружище, но ты должен мне ещё пятьдесят галеонов. Ведь я говорил, что удачливость Розенберга превышает все мыслимые пределы. А ты не верил.

Этот Gluckspilz умудрился познакомиться с, немного ни мало, а Поттером. И, кажется, у них вполне дружеские отношения.

Представляешь, какие это открывает перспективы.

В связи с этим, дружище, прошу тебя собрать для меня всю возможную информацию о юном друге нашего Гилденстерна. Такие подарки судьбы не следует оставлять без пристального внимания.

Да, конечно, я подозреваю, что за мальчишкой приглядывает мой старинный «друг», но всё же надеюсь на ваше непревзойдённое мастерство в деле сбора информации.

Йозефу же, я напишу отдельно. Дам несколько дружеских советов…».

Глава 21

Глава восьмая.

Поттер.

Отчего некоторые так не любят домашних животных? Непонятно!

Дурсли как раз ужинали под присмотром СсШшурика, когда я заявился со своими покупками. К книгам семейка отнеслась совершенно индифферентно (ну не интересовал их этот предмет интерьера), а вот живности почему-то не обрадовались. Настолько, что даже пытались протестовать. Ну, по крайней мере, именно так я понял их приглушенное блеяние.

Животные же мои освоились моментально. И, похоже, вход в гостиную для Дурслей теперь заказан. Конечно Бэзил (это кот) может спать со мной в чулане, но днём то он должен где-то гулять. Опять же котику необходимо повалятьсяна диване. Почесать о бо что-то когти (мебели, похоже, кранты).

ВВП (Ворон Воронович Почтовый, а вы что подумали), облюбовал для себя телевизор. Усевшись на край модернового ящика, тут же сделал вид, что спит.

Наверное, я в чём- то несправедлив к Дурслям. Весьма вероятно, что над их рассудком неплохо поработали. Но, к сожалению (хотя если честно никакого сожаления), сдержать себя не могу.

Внутренние реакции организма, наверное.

Поэтому на робкие попытки родственничков повозмущаться прореагировал неадекватно жёстко. Натравил на них СсШшурика. Никакого членовредительства конечно. Просто оставил их наедине, на часик. Небольшие стрессы полезны для организма.

Йозеф, обзаведясь совами, писал довольно часто. Но за этим потоком второстепенных новостей чувствовалась какая-то недосказанность. Что ж, не будем торопить события.

Вообще за исключением Дурслей и неминуемого будущего, жизнь налаживалась. Гарриково тело пополнело, и приобрело, какую-никакую мускулатуру. Полноценное питание и физические нагрузки тоже сделали своё дело, и я уже не выглядел как доходяга. С этим главное не переборщить. А то дедульник-Дамблдорник почует неладное. А оно нам надо?

В один из визитов к леди Вальпурге состоялся примечательный разговор:

— Гарольд — нарисованная леди нервно теребила лорнет — почему бы тебе не переехать на Гримо? Ведь ты и так здесь часто бываешь. К тому же для полноценного обучения тебе необходимо тренироваться, а здесь это делать намного удобнее.

— Знаете, тётя. Вы, безусловно, во многом правы. Ноу меня такое ощущение, что мне рано сюда переселяться. Дом на Гримо, безусловно, великолепный, и жить здесь для волшебника намного удобнее, но я чувствую, что мне рано.

В последующем, наверное, я приму Ваше предложение. Ведь оно, что скрывать, вполне соответствует моим мечтам. Но это потом, а сейчас у меня слишком много причин жить у Дурслей.

Что касается учёбы, это да. Необходимо что-то предпринимать. Я, конечно, могу пользоваться Вашим залом, но мне необходим наставник. На мелочи размениваться не хочется, А при изучении сложных заклинаний, боюсь, что пострадаю я сам.

Здесь я слегка слукавил. Моя память несла в себе огромное количество заклинаний, самого разного уровня и назначения. Вот только правильное исполнение в чисто физическом плане вызывало вопросы.

Мышечная память Волдика мне не передалась, а тело Поттера её не имело.

Порешили на том, что Леди Блэк озаботится поиском решения этой проблемы. Кстати её мотивы тоже были понятны. В кои веки появился нормальный наследник (в отношении Сириуса она уже видимо всё решила), и его необходимо как следует подготовить к дальнейшей жизни, что бы ненароком не опозорил дом Блэков.

Так и текло время. Гадкая зимняя слякоть сменилась не менее гадкой весенней. Дома было тихо. Дурсли сидели по своим комнатам боясь высунуться. Три моих питомца всерьёз озаботились их воспитанием. Теперь только Петуния могла более менее свободно передвигаться по дому, по хозяйственным делам, разумеется. Остальные находились под добровольным домашним арестом. Очень уж им не хотелось общаться с моими милашками.

В школе тоже всё было в норме. И слова богу.

В начале мая Йозеф наконец то решил разродится чем то. Во всяком случае его приглашение, посетить не дом в Лондоне, а Гилденстерн-холл, я понял именно так. Ну что же будем посмотреть.

Глава 22

Глава девятая.

Гриндевальд.

Геллерт Гриндевальд думал. Мыслительный процесс всегда доставлял ему удовольствие, а теперь ещё и появились новые поводы пораскинуть мозгами.

Недостатка в информации в эти почти пятьдесят лет, бывший величайший Тёмный Лорд не испытывал. К его услугам всегда была свежая пресса, как магическая, так и магловская. Кроме того гоблины со своей стороны регулярно подкидывали сведения, ни в каких газетах не встречающиеся, но от того не менее важные и интересные.

Геллерт был в курсе перипетий магической жизни не только в Британии, но и вообще в Европе и не только. Эпопея с появлением Волдеморта изрядно позабавила его, заставив вспомнить своего лучшего, заклятого «друга». Ему знавшему Дамблдора прорву лет, прекрасно были видны торчащие за всеми этими событиями волосатые уши Альбуса. Немного напрягало бездарное использование бренда «Тёмный Лорд» психически неуравновешенным полукровкой. Но тут уж ничего не поделаешь, мельчает народец, мельчает.

Соответственно знал Геллерт и о Гарри Поттере. Всё, что можно найти в открытых источниках, и даже немного больше. Но специально внимания на этом персонаже не заострял. Не было повода.

И вот теперь повод появился. И очень весомый.

Не то чтобы Гриндевальд возлагал на знакомство Йозефа и Поттера какие-то надежды. Но с другой стороны судьба подкидывала нежданную козырную карту, и грех было ей не воспользоваться.

А если ещё получится дать ощутимого пинка Альбусу. То дело вообще стоило выделки.

За время нахождения в заключении Гриндевальд выработал множество подробных планов на все случаи жизни. В том числе и самые фантастические (а что вы хотите за почти пятьдесят-то лет).

Ну а реальность как всегда оказалась горазда на сюрпризы. Уж такого то варианта развития событий Нуменградский узник точно не просчитывал.

Пришлось в срочном порядке корректировать свой шедевр — «Чистое небо над Лондоном» вставляя новые переменные.

Благо связь с Гринготсом работала бесперебойно.

Вообще отношения с зеленокожим народом у Гриндевальда складывались сложно. Осознание полезности союза великого волшебника и финансовых воротил магического мира пришло далеко не сразу. Ну а уж когда дело сладилось! В выигрыше были все.

Сколько золота из разорённой Европы осело в сейфах филиалов Гринготса в Британии, Швейцарии и Испании.

Сколько артефактов исчезло в тиши подземных хранилищ. Сколько гоблинских святынь вернулось на свои законные места в родовых пещерах.

Одна только Польша, которую шустрые ребятишки из Аненербе, прошерстили от и до, позволила вернуть в святилища культовые гоблинские предметы, числившиеся утерянными уже много веков. Например те же Семь мечей.

Знание об этом связало верхушку гоблинского Директората и Геллерта Гриндевальда намертво.

Геллерт никогда не был аскетом. Он любил жизнь во всех её проявлениях и предпочитал вести размеренный, но комфортабельный образ жизни. Своим привычкам он не изменил и Нуменграде.

Ведь как ни крути, а замок то был построен по его проекту.

И хотя сам Геллерт желал для него другого применения, подходящее помещение для себя он всё же отыскал.

Покои, предназначавшиеся для коменданта крепости-тюрьмы, вполне ему подходили.

Режим содержания тоже не особенно утомлял бывшего Тёмного Лорда. Вполне приличный уход, обеспечиваемый личными домовиками. Мебель по собственному вкусу. И даже возможность использования мелких бытовых заклинаний.

Одно лишь обстоятельство перечёркивало всё. Неволя! Чёртов Альбус разместил в замке чудовищной силы артефакт, настроенный конкретно на Гриндевальда, и он — артефакт, принимался поглощать магическую силу узника, как только он выходил их места заточения. Причём делал это с ужасающей скоростью. Учитывая мощнейший антиаппарационный щит, раскинутый над Нуменградом, шансов уйти, у Геллерта просто не было. Да он и не пытался.

Что такое для великого волшебника пятьдесят лет!?

Досаждали, конечно же, мелкие неприятности от Альбуса. Например, Дамблдор приказал давать для чтения только русскую литературу. Которую сам кстати ненавидел. И бедный Гриндевальд принуждён был помимо газет читать всех этих Достоевских, Толстых, Тургеневых и прочих Чернышевских. Просто жуть.

Хотя пятьдесят лет по меркам некоторых и невеликий срок, но постоянное чтение русской литературы всё же оставило свой след. Частенько Геллерт в своих письмах, и даже мыслях, применял речевые обороты, почерпнутые из прочитанного.

Мысли стоящего у окна, тёмного Лорда вновь вернулись к Поттеру. Безусловно, этого персонажа необходимо узнать получше. Даже досконально. Дьявол, как известно, кроется в мелочах. А уж Альбус Дамблдор и подавно. В то, что мальчишка рос без пригляда добрейшего из светлых волшебников, не верилось абсолютно.

Таким образом, необходимо правильно сформулировать задание Розенбергу. Что бы во первых он правильно понял, что от него требуется, а во вторых — не усмотрел в этом какой либо опасности для Гарри, к которому испытывает чувство благодарности, и что самое главное имеет перед ним Долг Жизни.

Кроме того необходимо так же посоветоваться с Рагнхорком, как лучше подвести к Гилденстерну, а в последствии и к Поттеру своих людей. Для более полного контроля за ситуацией разумеется.

А пока нужно почаще писать брату Йозефу. Пусть ощущает постоянную заботу старшего товарища. А то, как бы ветер свободы не вскружил ему голову.

А кстати, о голове. Неплохо бы было, если бы Йозеф в качестве подарка, преподнёс Гарри какой нибудь артефакт для защиты разума. А то, кто его знает, может там у них в Британии легилименторов развелось, как собак. Не нужно посторонним знать, о чём думает надежда магической Британии.

С легилименторов мысли Геллерта плавно перетекли к одному из великих представителей этой практики — Дамблдору. Вспомнились молодые годы, их похождения с Альбусом. И мысли Тёмного Лорда столетия приняли весьма фривольный характер.

Глава 23

Глава десятая.

Гилденстерн.

Письма Геллерта вселяли надежду. И хотя старый товарищ больше упирал на адаптацию в новых условиях и спокойное житьё-бытьё, было понятно — нужно ждать конкретных указаний. Не тот человек Гриндевальд, чтобы просто так отмахнуться от такого события, как моё знакомство с Поттером.

Пока же вся инициатива в этом вопросе перекладывалась на мои плечи. Это следовало понимать так — что наваришь, то и будешь расхлёбывать. Поэтому следовало быть осторожным и многократно подумать, прежде чем что-нибудь делать.

А делать было необходимо. Гарри очень неглупый мальчик, и он, наверное, ощущал определённую недосказанность в наших отношениях. А она конечно присутствовала.

В этом виноват был, прежде всего, я сам. Ну не мастер я много и красиво говорить. Сначала требования того же Гриндевальда — говорить кратко и по существу, потом почти пятьдесят лет общения только с домовиками красноречия мне не прибавили.

Поэтому после обмена свежими новостями и обсуждения последних событий в нашем с Гарольдом разговоре неизбежно возникала пауза. Кстати Поттер пустословием тоже не отличался. Иногда даже возникало впечатление, что риторике нас учил один и тот же человек.

И ещё один немаловажный факт — Долг Жизни. Взятое на себя обязательство чисто физически не позволяло мне говорить Поттеру неправду. Поэтому приходилось выкручиваться.

Я, конечно, написал обо всём этом Гриндевальду, и даже внёс свое предложение по решению проблемы, но потому как в данном случае это была не только моя тайна, приходилось ждать решения которое примет Геллерт.

А предлагал я ни много ни мало, а рассказать Поттеру всё, ну или почти всё. Приглашая мальчишку в союзники, важно было не сфальшивить, и не совершить сейчас поступков, которые в будущем могут вызвать недоверие, и как следствие раскол. А сокрытие прошлого, по моему мнению, и было таким поступком. Всё — таки Гриндевальд не какой нибудь местечковый криминальный авторитет, а величайший Тёмный Лорд столетия, и я соответственно его соратник. И это не та информация, которую следует утаивать при вербовке будущего союзника.

А пока последую — ка я совету Геллерта. Оснащу предполагаемого будущего союзника совершенно необходимыми в современной жизни предметами.

Скорее всего, это будет набор «Черная жемчужина». Прекрасно подобранное собрание артефактов надёжно блокирующее сознание от проникновения извне, способное также определять чистоту подаваемой пищи и осуществляющее, средней мощности прикрытие от поражающих заклятий. Словом то, без чего в не так уж и далёкие времена, ни один себя уважающий маг, из дома не выходил.

В последнее время, правда, такие наборы стали большой редкостью. И стоили соответственно не мало. Но для хорошего человека, как говориться, ничего не жалко.

Про то, что предназначенный для подарка набор, был в своё время снят с тела хозяина магического поместья в Польше, мы предусмотрительно умолчим. Зачем отягощать детскую психику такими подробностями.

Мы с Гарольдом встретились на его Змеиной горке. Небольшая прогулка по весеннему лесу доставила удовольствие и ему и мне.

— Гарольд, — начал я, когда мы вошли в поместье — я все ещё считаю себя должным тебе за освобождение, и поэтому позволь преподнести тебе небольшой подарок. Это набор неких вещей, которые позволят тебе чувствовать себя более уверенно в магическом мире.

— Право, Йозеф мне неловко принимать от тебя такие подарки — Поттер поддержал тон хозяина Гилденстерн-холла — да и могут возникнуть ненужные вопросы.

— Что ты, что ты. Никаких вопросов не возникнет. Обещаю. Вот держи — я подал Поттеру небольшую шкатулку — это же все-таки магические вещи, и их не увидит тот, для чьего внимания они не предназначены.

В шкатулке, в обитых красным бархатом гнёздах находились три предмета — матово чёрные камни, размером с небольшую фасолину.

— Это набор артефактов Гарри, все вместе и каждый по отдельности, они несут функцию защиты их обладателя. Защита разума, защита от возможных отравлений и защита от средней тяжести заклятий. Тебе скоро вступать в магический мир, и поверь, эти вещи тебе там очень пригодятся. Особенно учитывая твой статус.

Вот это — я протянул Гарольду крайний справа камень — надо поместить за левое ухо и прижать. Если у твоего организма нет свойств исключающих применение артефакта, он всосётся под кожу и послужит защитой от проникновения в разум. Артефакт не статичен, и он, со временем подстраиваясь под твоё сознание, увеличит свою мощность и возможно приобретёт новые функции.

Вот это — я подал ему средний камень — приложи на грудь, ближе к сердцу. Он обеспечит физическую защиту твоего тела от заклинаний средней тяжести, например от средней силы Ступефая.

Ну и третий, возьми его в руку, и сожми кулак. Теперь если в твою пищу будут добавлены, какие либо посторонние примеси: яды, приворотные или еще что-то, ты об этом узнаешь. Кроме того, действуя в связке артефакты, усиливают действия друг друга.

По всему было видно, что парень впечатлён. Но это не был щенячий восторг — реакция на красивую игрушку, это была осознанная радость человека, получившего в своё распоряжение полезные и нужные инструменты. Не очень то характерно для девятилетнего.

— Йозеф. А какого характера щиты защищают сознание. Ну, я хотел сказать, как они выглядят чисто внешне?

— Не понял, Гарольд. А нельзя ли поподробнее?

— Поподробнее. Ну, например твой щит выглядит как плотный туман, некоторые, как каменная стена, а некоторые как просто пустое чёрное пространство.

— От подобного заявления у меня похолодели ноги. Три первые ступени защиты разума были описаны безошибочно. Мальчишка то сильнейший легилиментор! Трижды славься моя предусмотрительность, не позволившая мне даже тени агрессивности в отношении Поттера.

А уж как от этой новости офигеет Геллерт! Я даже представил себе как он, прочитав моё письмо, раскурит трубку и будет нервно ходить по комнате, заложив руки за спину.

А Поттер то полон сюрпризов. Да ещё каких! Как бы нам не попасть в просак при оценке его способностей. Случись такое, и это нам выйдет боком. Причём очень сильно.

Просто необходимо немедленно писать Геллерту. Появился еще один превесомый повод рассказать юному Поттеру всё. Не расскажем мы — узнает сам. И для нас это будет очень и очень неприятно, если не катастрофично.

Поболтав ещё немного, Гарольд поблагодарил за подарок и откланялся. Я решил остаться в поместье, попросив Поттера прибыть за мной через два дня. Необходимо было провести ревизию некоторых артефактов, которые я намеревался забрать с собой, благо разрешение получено.

Уже поздно вечером, попивая грог у горящего камина, мне в голову пришла необычная идея.

Поттеру необходим союзник и друг. Как союзник я, пожалуй, подхожу, а вот друг. Может ли восьмидесятилетний старик стать другом мальчишке, пусть даже очень одарённому. Вряд ли. Прожитые мной годы всегда будут стоять между нами.

Кроме того я не получил в своё время никакого магического образования. Все мои знания плод самообразования и практических занятий. Гриндевальд и Зебботтендорф конечно немало помогли мне, но их информация носила сиюминутный, чисто прикладной характер. Про этикет и обычаи, принятые в магообществе и не говорю. Я и в магловских то ориентируюсь слабо.

Отсюда вывод. Пусть и параноидальный, но, на мой взгляд, единственно верный. Надо стать таким как Поттер. Девятилетним мальчишкой. Вместе учиться. Вместе поступать в Хогвартс. Вместе бороться с недоделанным Тёмным Лордом. И возможности для этого у меня есть!

Глава 24

Глава одиннадцатая.

Поттер.

Вот это подарок! Круто, что и говорить. Можно сказать универсальная вещь. Почти на все случаи жизни.

С помощью этой артефакторной связки пока можно чувствовать себя в относительной безопасности.

Я не скрывал своей радости от полученного подарка, а Йозеф видя мою заинтересованность принялся расписывать его свойства.

И вот тут- то я его немножко удивил, и совсем немножко спровоцировал.

Как бы, между прочим, поинтересовался, какие щиты ставит подаренный артефакт. Описал ему то, что видел в его голове, в головах Дурслей и то, о чём читал в своё время. Не упоминая впрочем, конкретного источника, откуда у меня такие знания взялись.

Хотя в умении держать лицо Гилденстерну и не откажешь, а всё же было заметно, что он немного подвис. А ты как хотел!? Я вам не хухры-мухры, а Поттер! Так, что знайте наших.

Кроме того я хотел своим неожиданным заявлением подвигнуть Йозефа на конкретные действия. А то задолбала уже эта неопределённость.

Но разговора опять не получилось. Гилденстерн силился поддержать разговор, но было видно, что думает он совсем о другом. Ну да ладно, не будем форсировать.

Сославшись на загруженность в школе, поблагодарил за подарок и отбыл восвояси.

Йозеф оставался в поместье и попросил прибыть за ним через два дня.

Из Гилденстерн-холла рванул сразу на Гримо. Нет, не хвастаться. Слегка уточнить полученную информацию.

И от уточнённого слегка офигел. Действительно подобные связки артефактов сосуществовали, но дошли до нашего времени лишь единицы. И стоимость их была очень и очень приличной.

Вальпургу заинтересовало, где я услышал о такой вещи, и я сказал, что прочитал в одной из книг, которые она мне подарила. Разговор наш перешёл на фолианты:

— Гарольд. Мне право неловко, но мне нужна твоя помощь. Дело в том, что в нашей библиотеке находится одна книга, прочесть которую тебе просто необходимо. Это «Природная знать. Родословная волшебника». В прежние времена подобные фолианты были настольными книгами всех, в чьих жилах течёт магическая сила. В ней очень подробно давались ответы на основные вопросы существования магического мира.

По непонятной мне причине, Кричер найти её не может. Возможно, книга обработана специальными заклинаниями и покажется только представителю рода.

— Да, да тётя. Я непременно этим займусь. И, наверное, прямо сейчас.

А чего откладывать в долгий ящик. Тем более я и сам предполагал пошуровать в библиотеке Блэков, а тут как раз прекрасный повод.

Но не пришлось. Едва мы вошли в библиотеку, как Кричер упал на пол и принялся с остервенением колотить головой об пол. Молча. При этом домовик самым натуральным образом плакал.

С величайшим трудом удалось прекратить этот ударный мазохизм и заставить Кричера внятно рассказать, что случилось. А история произошла некрасивая.

Еще когда Дамблдорий и его шестёрки имели право входа на Гримо, прохиндей Флетчер пользуясь попустительством великого светлого чародея немало здесь помародёрствовал. В число его жертв попала и искомая книга. Кричер зная, как хозяюшка относится к семейным реликвиям, промолчал о краже. И только теперь понял, какое ужасное преступление совершил. Ведь теперь в глазах любимой хозяюшки он практически стал соучастником кражи.

Сказать, что я был озадачен происшедшим — это ничего не сказать. Мне было до слёз жалко домовика — пенсионера. К тому же я понимал, что, даже добившись его прощения Леди Вальпургой, я ничего не решу. Сам- то он себя не простит.

Призрачный шанс на разрешение коллизии давало возвращение украденного, причём с самым активным участием домовика. Но это из разряда фантастики. Хотя.

Если хорошо подумать. Как говориться, если нет выхода, ищи вход.

Кое — как, успокоив эльфа, пообещал ему помощь. Запретил ему, используя статус Главы Рода, сообщать о краже Леди Вальпурге.

Вернувшись в гостиную и сославшись на дела, быстренько ретировался. Появились кое, какие варианты и следовало их обмозговать в тишине.

Насчёт тишины и возможности что-то обмозговать обломался. В доме Дурслей царил разгром. Перевёрнутая мебель, разбитая посуда, брызги крови на полу и даже на стенах. И никого. Только со второго этажа доносились глухие удары.

Ринулся туда, по пути споткнувшись, обо что- то завёрнутое в ковёр. Блядь, у них, что здесь трупы что ли! Ладно, потом посмотрю!

На втором этаже обнаружились кот и ворон. Бэзил поперек себя толще, шипел на дверь Верноновой спальни, а ВВП долбасил её клювом. Только щепки летели. СсШшурика нигде не было. Неужели убили. Суки! Всех порву!

От невербального Ступпефая дверь вылетела, как и не было. В комнате обнаружилось всё семейство. В порванной одежде, со следами укусов, царапин и ударов клювом, но живое. Ну, это не надолго!

— Где змея!? Уроды! Где СсШшурик, я вас спрашиваю!? Молчите паскуды! Ну, держитесь.

Схватил стоявшего ближе всех Вернона за руку и Секо отрубил ему палец.

— Партизан будете изображать! Я вас сейчас как Зою Космодемьянскую, сначала заморожу, а потом повешу!

Дурсли молчали. Под Дадли образовалась лужа, а от Вернона мерзко пахло. Не хотят говорить. Ладно!

— Легилименс!!!

Тихонько трещат дрова в камине. Мурлычет под боком, пришедший в себя Бэзил. На любимом телевизоре чистит перья ВВП. У моих ног, на коврике лежит СсШшурик, положив перебинтованную голову на свёрнутый калачиком хвост.

Кто бы мог подумать. Ядовитейшего, опаснейшего змея вырубили, ударив по голове банальнейшей лопатой. А потом, пока он валялся в отключке, обмотали скотчем и завернули в ковёр.

Это у нас Вернон такой придумщик. Гений неожиданных нападений, блин. А Дадли с Петунией ему активно помогали. Террористическая ячейка, прямо. Однако доморощенные моджахеды немного ошиблись. Они то считали основной и единственной ударной силой СсШшурика, не принимая во внимание остальных, и зря. Кот и птиц не только смогли оказать восставшим активное сопротивление, но и загнали их в Вернонову комнату, где и держали до моего появления.

Но как говориться каждой сестре, по серьге. Хорошо я вовремя остановился. Ведь Дурсли у нас семейка публичная. Вернон ходит на работу, Дадлик в школу, а Петуния иногда, но появляется перед соседями. Поэтому обошлись без явного членовредительства. Ну не считая отрезанных пальцев у Дурсля-старшего.

Кроме того при подавлении мятежа им крепко досталось. Вернону проломили клювом голову, и он только чудом не лишился глаза. Дадлику Бэзил разодрал всю спину до самой задницы, крепко покусал за ноги (кстати, этого персонажа придётся лечить, ведь он ходит в школу, а там физкультуры всякие). Петунии тоже досталось: хорошая такая шишка на затылке и рваная рана на ягодице.

Зато теперь у каждого моего родственника по персональной няньке. Каждый их шаг в доме сопровождается и отслеживается пятёркой магических боа. Они не ядовитые, но придушить или ударить головой могут не слабо. И еще я запретил им, Дурслям конечно, закрываться у себя в комнатах и в туалете. Не ценили мою доброту, теперь живите как в дурдоме.

Мне, конечно, ещё предстоит разбор полётов для самого себя. Надо из случившегося сделать выводы. Да и личный состав свой не мешает привести в чувство. Позор то какой, магического крайта, лопатой чуть не прибили.

Кроме того при изнасиловании Дурслеевых мозгов удалось ухватиться за некую ниточку. Возможно, в будущем она поможет распутать всю ситуацию. Кто и зачем вылюбил им мозг до такой степени, что они стали меня так люто ненавидеть.

И ещё. Под адреналиновый выброс пришла некая идея, как вернуть украденный раритет. Авось, что и выйдет.

Глава 25

Глава двенадцатая.

Рагнхорк.

Гриндевальд всегда умел удивить. Авантюрностью планов и результатами их осуществления.

Удачливость всегда ценилась среди зеленокожего народа, а Геллерт был наделён ею в избытке. Да и что говорить. Не было бы чертовски удачливого и наглого мага, не было бы и теперешнего Главы Директората и одновременно Директора Лондонского филиала банка Гринготс Рагнхорка Пронырливого.

Так и остался бы представитель старого, но малочисленного клана, старшим клерком по работе с магами. И не более.

Вот и теперь. Конечно сил и ресурсов для гриндевальдовского «Чистого неба…» у Гринготса было в избытке. Но здесь главное правильно расставить акценты.

Пока объектов разработки — два. Гилденстерн и Поттер.

С Гилденстерном попроще. Взрослый маг, привычки и наклонности которого, достаточно подробно освещены полученным от Гриндевальда досье, к тому же проведший длительное время в изоляции. Пусть найдётся кто-то, кто скрасит его одиночество. Благо Йозеф достаточно обеспечен и проживает в престижнейшем районе.

С Поттером посложнее. Живёт и воспитывается у маглов. Личная жизнь полностью закрыта от проникновения извне. Ну конечно, кроме того, что скрыть нельзя — школа, секция по плаванию, библиотека.

Опосредованное наблюдение за юным дарованием результатов не дало. Дом — школа — секция — дом.

Магический фон в доме практически не меняется. За редким исключением, но это могут быть спонтанные выбросы.

Казалось бы, странным, что руководитель крупнейшей финансовой организации магического мира, лично занимается выполнением заданий мага с очень сомнительным прошлым. Но это если не знать гоблинов.

Личные обязательства каждый выполняет сам. А отношения с Гриндевальдом как раз относились к разряду личных. И хотя для планирования и осуществления задуманного привлекались ещё несколько сотрудников Гринготса, все они, как и Директор, имели перед Гриндевальдом личные обязательства, и ни на минуту не забывали об этом.

И снова мысли перескочили на Поттера. Бюрократическая ситуация вокруг юного героя магомира была запутанна донельзя. И одной халатностью и некомпетентностью сотрудников магоминистерства это не объяснишь.

Некто, явно хорошо знакомый с юридической казуистикой, или имеющий возможность привлечь весьма грамотных специалистов, построил юридически прецедент, складывающийся вокруг Поттера, таким образом, что с формальной точки зрения опекуна у мальчишки не было.

Сириус Блэк, имеющий право на опекунство первой очереди, как крёстный — в тюрьме. Покойные родители, проявив странную в их ситуации беспечность, завещания не оставили. Магловские родственники никогда о желании принятия на себя опекунства, не заявляли.

Но в тоже время, пользуясь некоей доверенностью, выписанной Джеймсом Поттером ещё при жизни, Дамблдор периодически снимал со счетов детского сейфа Поттеров весьма значительные суммы.

Правда, основные счета и недвижимое имущество было ему недоступно, потому что Каролус Поттер не назвал сына своим наследником. Определив на житьё ему и его семье только детский сейф. Это кстати тоже немало.

Будь Дамблдор хотя бы в половину менее могуществен, ему бы уже давно предъявили претензии за сокрытие героя магомира. Ведь по сути это было просто похищение.

Но всё складывается, как складывается. И каким образом сирота Поттер вписался в планы Величайшего Тёмного Лорда столетия, неизвестно.

Остается только ждать. Геллерт никогда не использовал своих друзей втёмную. Разъяснения должны воспоследовать.

А пока стоит обсудить намеченное с Халдгаем, пусть ещё раз проанализирует имеющиеся сведения и детализирует предпринимаемые действия. Выполнять — то всё ему и его людям.

Глава 26

Глава тринадцатая.

Поттер.

После подавления Дурслеевского бунта, душа требовала действий. И не просто пойти помахать палочкой, а пойти целенаправленно и хорошо приложить кого нибудь по яйцам. Поэтому после школы сразу аппарировал на Змеиную горку и поспешил в Гилденстерн-холл.

— Добрый вечер, Йозеф. Извини за неожиданный визит, но есть некоторые обстоятельства, которые меня на него вынудили. Мне нужна твоя помощь.

— Здравствуя Гарольд. Если это конечно в моих силах. А что случилось?

— У одного хорошего человека, некая сволочь похитила родовой раритет. Для меня очень важно его вернуть. Тем более что имя похитителя мне известно.

— Послушай, Гарольд, а почему ты думаешь, что я способен помочь тебе в этом деле?

— Ну во первых я просто уверен в твоей помощи, а во вторых ты единственный взрослый, к которому я могу обратиться с такой просьбой. Других просто нет.

— Н-да! А давай-ка поподробнее.

Почти до темноты мы обсуждали эту тему. Я рассказал Йозефу максимально подробно о происшедшем, не упоминая, правда, имён. А он в свою очередь попросил пару дней для консультаций с «друзьями».

Назначенный Гилденстерном срок приходился на субботу, и как на иголках ждал наступления выходных.

Встреча произошла у Йозефа дома, куда я прибыл порталом.

— Здравствуй Гарольд. Позволь представить тебе мистера Фергюссона. Он любезно согласился помочь в нашем деле.

Высокий, крепко сложенный дядька в мантии необычного покроя, молча, встал и пожал мне руку.

— Итак, Гарольд, давай ещё раз выслушаем суть дела и твои предложения. А затем мы предложим тебе наше видение проблемы и способы её решения.

— Хорошо, господа. Я согласен. Но для полного владения информацией я должен быть с Вами предельно откровенен, и поэтому в качестве гарантии конфиденциальности, я прошу вас принести Непреложный Обет.

Наверное, это было хамством с моей стороны. Загрузить своими проблемами едва знакомых людей, да ещё и требовать с них Непреложный Обет. Но обстоятельства как говориться диктуют способ действия. Не хочу, что бы этот, в общем, то вполне мне симпатичный мужик, где нибудь за рюмкой чая рассказал о придурочном мальчике, который водит дружбу с портретом.

И что самое интересное они согласились.

Планирование не заняло много времени. Фергюссон, оказывается, был наслышан о Наземникусе и его делишках и не имел каких либо моральных препятствий для решения вопроса с книгой простыми и радикальными методами. Его правда смущала необходимость моего непосредственного участия в допросе Флетчера. Но как говорится, кто за музыку платит, а нанимателем выступал именно я, тот и девушку танцует.

Я же, честно говоря, был удивлён донельзя. Такое впечатление, что тут у них табунами ходят десятилетние пацаны и заказывают похищения и допросы с пристрастием. Этот момент надо взять на заметку.

Местом потрошения, Фергюссон предложил определить номер в дешёвой магловской забегаловке. Нейтрализацию и доставку Флетчера он берёт на себя. А затем — Силенцио — и пожалте задавать вопросы.

Просто и эффективно. Финансовые вопросы взял на себя Гилденстерн, мотивируя тем, что он всё- таки взрослый и в деньгах понимает лучше. Ну-ну.

Магловская забегаловка встретила нас застарелым запахом мочи на лестнице. Европа, блин!

Наземникус сидел в углу спеленатый простыми немагическими верёвками. На голове мешок. Прелестно, просто прелестно.

— Ну что, Наземникус, поговорим?…

Почти двух часовой допрос дал много интересного. Книга была цела и находилась у Флетчера на квартире, которую он снимал в Хогсмиде. Там же находились и многие вещи похищенные с Гримо. Даже отмороженные скупщики из Лютного не стали покупать у ворюги вещи Блэков. Репутация у семейки ещё та. Как говориться — имидж наше всё.

Полагая, что надо ковать железо пока горячо, предложил Фергюссону смотаться за пропажей. А сам пока решил поковыряться у сволочи в мозгах.

Лучше бы я этого не делал! От увиденного хотелось не просто убить, а убить так, чтобы подыхал долго, очень долго, и при этом точно знал за что.

Не меня поджидала эта скотина у школы в прошлом году. Это был его обычный рейд. Рисковое, не невероятно прибыльное предприятие. Нет, тварь не была педофилом. Он продавал ребятишек на ингредиенты. Преступление, по меркам магомира тянущее на поцелуй дементора приносило барыш баснословный. И ни ему одному. Но информация о соучастниках в помойном ведре Флетчера, именуемом по ошибке мозгом, была тщательно подтёрта. Чей — то очень профессиональный Обливейт стёр данные о других участниках шайки, но оставил собственные следы. Как бульдозер в тундре.

В ходе допроса мы не применяли магию. Пока Гилденстерн с бледным лицом стоял в углу, Фергюссон, оказавшийся большим специалистом, разговорил Флетчера используя простые магловские приёмы. Дёшево, сердито и всё на месте.

Я же, после того как отлигиментил эту сволочь, с трудом, но сдержался. Хотя желание задавит эту гниду прямо здесь, было просто невыносимым.

Вернувший Фергюссон привёз многое из украденного, и самое главное книгу.

Невозмутимо выслушав мой крайне эмоциональный рассказ, предложил мне самому решить, что делать.

— Вы заказчик. Вы решаете — сказал он мне — и ответственность за решение тоже на Вас.

Возможно, когда нибудь я очень сильно пожалею о сделанном сегодня. Но это будет потом.

Жаль что Наземникус не мусульманин. Повесить бы эту тварь и засунуть отрезанный конец в пасть. А сейчас мы просто подвесили Флетчера за мошонку, на простой магловской верёвке. И простояли рядом с дёргающимся телом, пока палочка Фергюссона не диагностировала смерть объекта.

Возможно, этой ночью я навсегда потерял единственного друга в магическом мире. И хотя рассказать о произошедшем Йозеф никому не сможет, память о сделанном останется с ним, навсегда. И между нами, тоже навсегда.

Наверное, в его глазах я выгляжу как монстр, смесь Волди и Гриндевальда, но сделанного не воротишь. А сожаления от случившегося у меня пока нет.

Расходились мы молча. Спокойный как удав Фергюссон, бледный до синевы, молчаливый Гилденстерн, и ваш покорный слуга — мальчик который выжил, только, что собственноручно удавивший, пусть поганого, но человека.

Глава 27

Глава четырнадцатая.

Рагнхорк.

Глава Директората Гринготс Рагнхорк Пронырливый отдыхал. Ибо заслужил.

Это всегда было так. Стоило связаться с Гриндевальдом, и дела, срочные, наисрочнейшие, даже те которые должны были быть сделаны вчера, сваливались на тебя горным обвалом.

Нуменградский узник требовал информации. Самой свежей и самой полной. «Чистое небо…» требовало постоянного контроля. Ибо сулило такие дивиденды, что контроль лучше не доверять никому.

Гилденстерн и Поттер требовали неусыпного внимания, потому, что события вокруг них случались уж вовсе неординарные.

Гилденстерн, явившись ни свет, ни заря затребовал помощи для Поттера. У мальчишки кто-то украл книгу, и наш добросердечный Йозеф вызвался ему помочь.

Рагнхорк перепоручил его заботам Халдгая, а тот перенаправил во второй отдел своего департамента, к Йену Фергюссону.

Фергюссон как раз отдыхал после командировки, вот и пусть разомнётся.

Добросовестный Йен конечно занялся, и пропал на трое суток. А вернувшись, показал своему непосредственному начальнику средний палец и, сославшись на Непреложный Обет, уехал отсыпаться.

Такое наглое поведение подчинённого не удивило Халдгая. Специалисты второго отдела его департамента, котировались на вес золота, и прекрасно это сознавая иной раз, вольничали с начальством.

Фергюссон же, будучи лучшим выкормышем самого Аргуса Филча, находился на особом положении даже среди этих самородков.

И кстати сказать ни разу за почти пятнадцать лет сотрудничества Глава Директората и его начальник Особого департамента, не пожалели, что взяли когда-то на работу никому не известного паренька с липовым дипломом об окончании Дурмстранга.

Хочешь быть Йеном Фергюссоном — будь им! И совсем не обязательно тебе знать, что даже если ты носишь бороду и зовут тебя при этом Романом Ивановичем, гоблином ты от этого быть, никак не перестанешь. Как не перестанешь делиться с родичами всякой, что- либо стоящей информацией.

А уж информация о воспитаннике Китежа, неожиданно в день своего шестнадцатилетия выехавшем за границу, всяко разно что нибудь да стоит.

Природные задатки за годы ученичества превратились в настоящие таланты, а мастерство было отшлифовано лучшим за историю Гринготтса взломщиком заклятий — Аргусом Филчем.

— Эх, Аргус, Аргус — Рагнхорк тяжело вздохнул. Это же надо — быть таким везучим. Угодить подпосмертное проклятие самой Морганы. Как ещё жив остался. Хотя какая это жизнь, для человека буквально дышавшего своей профессией.

Проклятие практически выпило всю магическую энергию Филча, и большую часть жизненных сил. Превратив бодрого, полного планов, нестарого ещё мужчину в ходячую развалину. Ещё хуже было то, что оно было длящимся, и надежды найти какое либо контрзаклятие не было.

Гоблины своих не бросают. Ежегодная трёхмесячная реабилитация в Св. Мунго, пенсия, которую нестыдно предложить и министру, непыльная работа завхоза в Хогвартсе. Это самое малоё, что банк мог для него сделать.

К тому-же в Хогвартсе за ним присматривал Филиас Флитвик.

Фергюссон же был вполне достоин своего учителя. И совсем недаром ему поручались самые щекотливые для репутации банка поручения. Ибо второй отдел особого департамента банка Гринготс и занимался разрешением ситуаций, в которых Честь или не дай Мордред Благосостояние банка, могли пострадать от постороннего вмешательства.

Как бы то ни было, уже к вечеру наглец Фергюссон будет на рабочем месте, и расскажет всё, что можно рассказать, не нарушая Непреложного Обета.

Вообще Поттер всё больше входил в жизнь Директора Гринготса. Природное гоблинское любопытство и страсть к интригам буквально кричали, что вокруг паренька накручено столько, что хватит и Гриндевальду и его хорошему другу Рагнхорку.

И особую пикантность происходящему придавал тот факт, что в интриге замешан Дамблдор — особый, со знаком минус клиент Гринготса. Слишком много палок в хорошо смазанные гоблинские колёса насовал великий светлый волшебник. Слишком много планов осталось не выполненными, оттого, что у директора Школы чародейства было на этот счёт, совсем иное мнение.

Конечно Глава Визенгамота не тот, с кем следует собачится по пустякам, но вот исполнять свои обязательства от и до, почему- бы и нет. Тем более что противная сторона соблюдением тонкостей и скрупулёзностью никогда не отличалась. А, следовательно, от свободы манёвра дух захватывало.

И вот теперь Поттер! Поттер и Гриндевальд!

Говорят, что гоблины не мечтают. Это правда! Гоблины не мечтают — они строят планы, и делают всё для их осуществления!

Глава 28

Глава пятнадцатая.

Поттер.

И вот она у меня в руках — «Родовая магия…». Книга, поиски которой привели к раскрытию страшной тайны и убийству. Книга, которая, по словам Вальпурги должна стать моей настольной. Что ж посмотрим.

А пока надо придумать, как объяснить её возвращение. Кричеру думаю всё равно — главное, что вещь вернулась в дом и хозяюшка будет довольна. А вот сама хозяюшка.

Как ей объяснить произошедшее. И надо — ли объяснять.

Подобные рассуждения к хорошему настроению не располагали, поэтому к Блэкам я переместился в настроении мрачном и язвительном.

Я с самого начала не собирался скрывать от Вальпурги факт кражи. Не потому, что мне нужен был ещё один повод для раздора между Блэками и Дамблдором. Поводов и без этого хватало. Просто скрывать это было — бы глупостью. Кричер всё равно когда нибудь проболтается, у него секретов от хозяюшки нет, а сеять недоверие из — за столь незначительного повода — вот уж увольте!

Вальпургу я не застал. Она в последнее время частенько навещала другие портреты, навёртывала упущенное.

Поэтому обрадовав домовика возвращением раритета, попросил проводить меня в боевой зал. Развеяться захотелось.

Умели же раньше строить! А какие шикарные чары расширения пространства, просто загляденье.

Боевой зал Блэков, размером с магловский стадион, делился на четыре сектора. Работа с неподвижными мишенями, работа с мишенями подвижными, сектор отработки защитных заклятий и экспериментальный сектор. Снабжённый кстати мощнейшим защитным полем. Интересные эксперименты видать тут ставили.

Я, конечно же, не попёрся сразу в этот сектор, а скромненько направился в первый, с неподвижными мишенями.

«Моя прелесть», даже завибрировала, оказавшись в моей руке. Давненько я не брал в руки шашек.

Начнем, пожалуй, с любимого: Ступпефай, Ступпефай, Секо! И ещё раз тоже самое, и ещё раз. От манекенов только щепки полетели. А потом: Инсенератиус, Иррупте, и наконец — Беллус Фригидиум! Класс!

А теперь то же самое только невербально! И ещё раз, и ещё! А теперь без палочки. Беру «МОЮ прелесть» в зубы и с двух рук: Ступпефай, Ступпефай, Секо, Секо, Секо!

Ну, просто праздник какой-то!

И ведь получилось! Хотя я раньше и не знал, как творить подобные заклинания, у меня получилось. А если вышло это — получится и другое.

А интересно, манекены самовосстанавливаются, или Кричеру придётся ишачить. Хотя, наверное, я не самый сильный волшебник, практиковавшийся в этих стенах. Так, что ничего страшного. Ну, намусорил немного, зато вся хандра улетучилась. Да и с палочкой немного размялся. А то, последнее время и в руки не брал. Просто магл, какой-то.

Пойти что-ли попробовать на прочность доставшиеся от Волдика щиты. Или не стоит? Мало-ли, что случится. А Кричер может и не помочь. Тем более такого указания я ему не давал.

С сожалением убрав «Мою прелесть» в ножны, пошел наверх. Может Вальпурга уже вернулась.

Последнее время всё чаще ловлю себя на мысли, что ощущаю себя Поттером навсе сто процентов. Казалось бы какое мне дело до этой Магобритании, до замороченных до идиотизма обитателей Хогвартса, до, в конце концов, дебилов Дурслей, которых кто-то переусердствовав в мозголомании, свёл с ума.

Ан, нет! Просто неимоверно тянет попринимать во всём этом деятельное участие. Набить физиономию и распинать задницу недоумкам магам, Волдику, а особенно одному дедульнику, косящему под престарелого растаманца.

Наверное, всё это от врождённого чувства справедливости, или от врождённого идиотизма.

Это, скорее всего, Гаррикова планида так на меня действует.

Как бы то ни было, с книгой вопрос решился довольно просто. Мы с леди Блэк посмеялись над незадачливым воришкой (как он умер, я рассказывать не стал), посетовали на падение нравов, похвалили Кричера за радение по поводу хозяйского добра. И закончили на этом.

И у меня, и у неё были вопросы более сложные, и более насущные.

Вальпургу, например, интересовало, почему я до сих пор не посетил Гринготс, и не принял на себя управление активами Поттеров и Блэков.

На моё предположение, что сделай я это и об этом тут же узнает Дамблдор, мне ответили, что вовсе не обязательно.

В её время, например, отношения между магом и Гринготсом, касались только их двоих. И права вмешиваться в эти отношения никто не имел.

— Уважаемая тётя. Вы забываете, что мне всего восемь, и даже девять будет только через месяц. Кто со мной свяжется. Какой Гринготс? Какие им резоны? Если придётся выбирать между сиротой — полукровкой и великим светлым, прости господи, магом — как Вы думаете, кого они выберут?

Так что говорить о вступлении, в какие либо права, рано. А вот получить квалифицированную консультацию я бы не отказался. У самого накопилось немало вопросов.

Но и просто так прийти в Гринготс я тоже не могу. Прямого портала у меня нет, а идти через «Дырявый котёл», так проще в газету объявление дать. Хотя конечно можно воспользоваться помощью Йозефа, но мы как бы в ссоре. По крайней мере, после нашего последнего общения я его ещё не видел.

Если Гилденстерн проявится, обязательно попрошу его помочь с банком, но это если проявится. А то уж очень бледной у него была физиономия при нашем расставании.

И кстати, а ведь у меня через месяц день рождения. Надо что-то замутить. Например, шашлыки на Змеиной горке. Позвать, правда, некого.

Хотя я бы, например, пригласил Йозефа и Фергюссона. Гилденстерн какой — никакой корефан, а Фергюссон мне просто симпатичен.

Но это ещё через месяц. А пока займёмся делами нашими скорбными. Подобьём балансик.

Я здесь уже почти год. Отношения с родственничками налажены, правда, карательными методами. Определённые успехи на ниве магичения присутствуют. Дамблдору пока не запалился. Кое-какие связи приобрёл.

В обыкновенной школе тоже всё неплохо. Я конечно не душа коллектива, но отношение ко мне вполне благожелательное. С ровесниками дружу, со старшими не конфликтую. Дадлик и компания не отсвечивают.

Короче, в девятилетие вступаем твёрдо, полные надежд и свершений.

Ничто так не облагораживает человека как общение с братьями нашими меньшими. В этом смысле я могу быть примером. Потому, что только с меньшими и общаюсь. Большие сидят по комнатам и выходят только по нужде, покушать и на работу.

Опять трещит дровами камин, распространяя вокруг блаженное тепло. Опять я на диване в гостиной, с книгой по истории магических родов. Вокруг меня всё моё семейство: боа на коврике у огня, Бэзил рядом развалился на полдивана, ВВП чистит клюв об то, что когда-то было телевизором. Идиллия. Просто ощущаю себя Робинзоном Кукурузо.

С нами нет только СсШшурика. Змеюк на втором этаже, у дверей Верноновой комнаты, ждет, когда кто нибудь из Дурслей потеряет бдительность и в неурочное время выйдет в коридор. Скотч и ковёр он им никогда не забудет.

Когда уже собрался идти спать, в окно постучали. Невзрачная серая сова, ловко увильнула от Бэзила и кинула мне письмо.

«Уважаемый мистер Г.Д. Поттер. Приглашаем вас посетить наш банк в любое удобное для Вас время. Портал прилагается.

С уважением, Грипхук. Поверенный Поттеров в банке Гринготс».

Интересно это Вальпурга что-ли подсуетилась?

Глава 29

Глава шестнадцатая.

Гилденстерн.

Как я ошибался! Как ошибались мы все!

Юный Поттер. Будущая восходящая звезда Британской магополитики. Чёрта с два!

Два часа. Два часа я стоял рядом и наблюдал, как девятилетний пацан смотрит на подыхающего в муках человека.

И не увидел в его лице ни жалости, ни растерянности. Только лёгкая грусть от необходимости содеянного, и разочарование от того, что незапланированные события могут помешать задуманному.

Я был настолько потрясён поведением Поттера, что счёл за лучшее ретироваться сразу после завершения казни.

А это была именно казнь! Пусть без приговора и прочей мишуры, но ни у кого не возникло сомнений, только, что совершилась справедливость.

И теперь я не знал что делать. Сообщить о случившемся Гриндевальду. Обязательно. Мне даже не придётся нарушать Непреложный Обет. Эта клятва конечно очень сильна, но при должном умении её можно обойти.

У Геллерта кровь закипит, когда он узнает, что, а главное как это произошло.

Сила духа! То, что сам Геллерт пестовал в себе и своих приближённых. И то, что достигалось десятилетиями напряжённых тренировок. А тут девятилетний ребёнок.

Союзник или конкурент! Вот о чём бы я подумал в первую очередь на месте Гриндевальда. И я очень надеюсь на его благоразумие. Ведь если придётся выбирать между ним и Гарольдом, я приму сторону Поттера.

Остаток ночи провёл за написанием письма Гриндевальду, а утром собственноручно отнёс его в Гринготс. Поверенного не было и пришлось передать письмо Директору. Тот очевидно уже был в курсе, что произошло нечто необычное, ведь Фергюссона мне на помощь прислал именно он.

Передав, наконец, письмо, отправился спать. Надеюсь получиться.

Просьба Поттера о помощи застала меня врасплох. Я не представлял, чем могу помочь ему в складывающейся ситуации. Помочь деньгами или добрым советом — пожалуйста, но тут требовалась помощь активным действием, а я на такое не мастак.

Выход собственно был один — Гринготс. Обещали помощь, пусть помогают.

Поверенный, выслушав мои объяснения, попросил подождать и исчез, наверное, побежал докладывать. Что-же его вполне можно понять.

Рассказывать историю про мальчика, который попросил помощи, пришлось ещё дважды: Директору Рагнхорку с его заместителем и высокому мрачному мужчине представившемуся мистером Фергюссоном.

Директор, конечно, заявил, что возвращение родовых артефактов дело, безусловно, благое, и помочь в этом — долг всякого приличного волшебника. А соответственно Гринготс в лице господина Фергюссона окажет всё возможное содействие. И оказал.

Найти ворюгу и «пригласить» его для приватного разговора оказалось делом не столь трудным, как я ожидал. По крайней мере, Фергюссон справился с этим очень быстро. Также быстро некий Флетчер, которого, кстати, Гарольд, оказывается, хорошо знал, выложил местонахождение искомой книги и ещё кучи краденых вещей. Фергюссон отбыл за похищенным, и все казалось уже закончилось, когда Поттер, за которым я внимательно наблюдал, вдруг побледнел и подался всем телом к нашему пленнику.

Но быстро взял себя в руки, и только закушенная губа и бисеринки пота на лбу выдавали крайнее волнение, в котором он находился.

Когда вернулся Фергюссон, Гарольд рассказал нам о том, что увидел в голове у пленника. На том, что такие навыки под силу лишь сильнейшему лигилименту внимание не заострялось.

Дальнейшее просто поразило меня.

— Что будем делать, господа? Таких выродков в живых оставлять нельзя.

— Это Ваш заказ мистер Поттер. Следовательно, решение тоже за Вами. Но и ответственность — Ваша!

— Что ж. Видно это судьба. Мистер Фергюссон, у вас есть верёвка, простая магловская верёвка.

Расходились мы молча. Невозмутимый как скала Фергюссон. Внешне спокойный, с печальной улыбкой на усталом лице, Поттер. И я. Не знающий что и думать. И отчётливо понимающий, что только что переступил некую черту, за которой — новый выбор и новая жизнь.

Глава семнадцатая.

Рагнхорк.

Когда то маги лишили нас равных с ними прав. Загнали в резервации и отняли возможность на равных отстаивать свои интересы. И посчитали, что победили. Идиоты.

Только идиоты отдадут в руки поверженного врага самое дорогое — финансы.

Только идиоты свалят на вчерашних врагов обязанности по наблюдению за межродовыми отношениями.

И только идиоты позволяют, так и не произнёсшим слово — мир, существам, хранить в своих сейфах магическиеи родовые атрибуты почти всего магического мира.

А с идиотами и разговор короток. Их деньгами можно пользоваться. Им, за их же деньги можно оказывать услуги. Но только некоторые из них могут называться партнёрами, и лишь единицы — друзьями.

Вот и сейчас, Директору Рагнхорку предстояло решить. Кто он, Гарольд Поттер? Очередной богатенький идиот, чьи галеоны понесут прибыль в сейфы зеленокожего народа. Или — партнёр!? А может, чем Мордред не шутит, и друг.

Как всё — таки много сплелось вокруг человеческого детёныша. Хорошо это или плохо? Принёсёт участие во всём этом выгоду или нет? И наконец, стоит ли идти в этом деле в русле, пролагаемом Гриндевальдом, или нужно уже начать свою игру?

Подавляющее большинство магов презирало гоблинский народ. Жадность и жажда наживы, способность за лишний сикль продать самое дорогое — вот, по мнению магов, отличительные черты обитателей подземелий. Так думали маги, и самое интересное, что гоблины не собирались их в этом разубеждать. Зачем? Идиотам полезно жить в невежестве.

Вы презираете нас, воротите нос, не желаете продавать волшебные палочки. И в то же время вся ваша жизнь зависит от нас! От первого до последнего шага.

Рагнхорк усмехнулся, вспоминая попытки нынешнего Тёмного Лорда вступить во владение наследством Слизерина.

В первый раз полукровка Ридл вёл себя крайне вызывающе, и даже оскорбил гоблина проводившего ритуал. Поэтому нет ничего удивительного, что рука почтенного Грахома дрогнула в самый неподходящий момент, ритуал прошёл с нарушением (совсем, кстати, незначительным с точки зрения магов), но магия Слизеринов Тома Марволо Редла не признала.

Второй же раз, уже Лорд Судеб Волдеморт, так и не смог открыть даже родовую шкатулку Слизерина. Слишком многое уже у него было за спиной такого, чего магия не прощает.

Ритуал признания Рода. Палка о двух концах. С одной стороны возможность сказочно обогатиться за счёт активации средств, долгие годы лежащих на счетах угасших семейств. С другой — реальный шанс выпустить из под своего контроля огромные собрания артефактов и магических книг, которыми гоблины в отсутствие хозяев распоряжаться, конечно же, не могли, но и пользоваться ими никто ведь не запрещал.

И вот теперь дружище Геллерт, настаивает, чтобы Поттера прогнали через ритуал Признания Рода. И не просто ритуал, а с использованием первых пяти заклинаний Книги Дракона. Что такого узнал Нуменградский узник, что решил проверить Поттера на одержимость демонической сущностью? Сложнейший ритуал, проводимый не столько гоблинами, сколько самой магией. И если она посчитает существо опасным, то уничтожит его. Вместе с носителем.

И в этом была главная закавыка. В принципе гоблинам было всё равно — одержим Поттер, или нет. Если не одержим — ура сильнейшему в истории магу. Если одержим — ну что ж демон в союзниках тоже неплохо. Но вот только как отнесётся к этому Гриндевальд.

Ему, очевидно гость из за кромки и даром не нужен. Слишком много придётся заплатить демону, чтобы отговорить его от вмешательства в уже подготовленные комбинации. И неизвестно, хватит ли того чем платить?

Так, или может быть не так, думал Директор Рагнхорк. Но решение было принято. Приглашение и портключ отправлены. Добро пожаловать в Гринготс мистер Поттер! Или кто там, вместо Вас!

Глава 30

Глава восемнадцатая.

Поттер.

Ну что же. Приглашение сделано — приглашение принято!

Портал в руку — и ОПА! Так вот ты какой — северный олень!

Аппарирую прямо в холл, где из- за выбранного мною, для визита времени, вовсе немноголюдно. Что хотите. Почти полночь.

Подхожу к первому же попавшемуся клерку и протягиваю приглашение.

Гоблин внимательно читает, и степенно кивает, приглашая следовать за собой. Недолгое хождение по коридорам и вот мы у цели.

— Директор ожидает Вас.

— Благодарю Вас почтенный — с этими словами вхожу в заботливо распахнутые двери — ну Господи, а также Мерлин и Мордред, помоги!

Консервативно отделанный большой кабинет. Ничего новомодного — дерево, камень и бронза. И оружие. Оружие везде. На стенах и специальных выставочных витринах, на подставках и даже столе господина Директора.

Сугубая функциональность и величественная простота экспонатов завораживают. И нет сомнения, что всё это великолепие в прекрасном состоянии и готово к немедленному употреблению.

— Здравствуйте господин Поттер. Я Рагнхорк — Директор Лондонского филиала Гринготса. Рад видеть Вас в этих стенах.

— Здравствуйте господин Директор. И я рад здесь оказаться. Но, честно говоря, планировал сделать это немного позднее.

— Надеюсь, своим приглашением мы не нарушили ваших планов?

— Ну что Вы, какие могут быть планы у восьмилетнего.

— Весьма этому рад, ибо дела наши требуют весьма и весьма подробного разбирательства, а на это может уйти масса времени. Ведь Вы им располагаете? Я надеюсь.

А вот такие закидоны нам совершенно ни к чему. Надо немного осадить красавчика.

— Уважаемый Директор. У русских есть такая поговорка: «Если на клетке буйвола видишь надпись — слон, не верь глазам своим». И второе — надеюсь, Вам знаком термин «амикошонство».

Это я к тому, что начало нашего разговора пошло немного не в то русло. Я понимаю, что у Вас есть достаточно весомые причины для моего приглашения, и если в добавок к этому Вы решили немного подшутить над неадекватно себя оценивающим сопляком, то позвольте откланяться. У меня для юморных посиделок, пусть даже и с Главой Директората, нет ни времени, ни желания.

Собираясь на встречу, я конечно не раз прокручивал в голове возможные модели разговора. И приходил к выводу — лучше перегнуть палку и переиграть в серьёзность, чем дать слабину, и потом вечно оставаться в общении с гоблинами в роли младшего второстепенного партнёра.

Всё что мне удалось узнать о зеленокожих говорило об одном — позволишь укусить палец, оттяпают по самые тапочки. Поэтому никакого гнутия пальцев, но и от своего, ни на шаг.

Рагнхорк молчал. И совсем уже начал вставать из предложенного кресла, как он всё таки заговорил.

— Наверное, я с Вами соглашусь, господин Поттер. Действительно несколько неудачное начало. Но оно позволило нам с Вами расставить, как говориться всё точки. И думаю, надобность в дальнейших экивоках отпала сама собой. Предлагаю продолжить разговор.

Тем более что и тут я опять с Вами соглашусь, наша встреча действительно обусловлена весьма важными причинами. Смею Вас уверить, важными и для нас и для Вас.

— Ну, что же господин Директор. Раз ситуация затрагивает и Ваши и мои интересы приходиться согласиться. Но сразу предлагаю соблюдать в общении два правила: максимальную открытость намерений и равноправие сторон.

Поясню свою позицию. Мне плевать на общепринятую оценку Вашей, я имею в виду весь народ, деятельности. У меня своё мнение. И оно позволяет оценивать Вас, как жёстких прагматиков, превыше всего ценящих ЧЕСТЬ и ВЫГОДУ. Причём именно в той последовательности как я сказал. Это приемлемая для меня позиция. Поэтому я здесь.

— Очень, я бы сказал неожиданно. В любом случае спасибо за откровенность в определении позиций. Полную открытость обещать Вам, конечно, не могу, возможно, в процессе нашей работы будут затронуты интересы и других клиентов, а это как Вы понимаете — Табу. Но равноправие, как Глава Директората обещаю.

И раз уж мы пришли к соглашению, позвольте, наконец, озвучить наши вопросы к Вам и наши предложения.

— Внимательнейшим образом Вас слушаю.

— Первое, что мы хотим Вам предложить, и что собственно является локомотивом для всего остального процесса — Обряд Признания Рода.

Для чего, спросите Вы? И я отвечу — Признание Рода позволит нам совершенно точно знать Ваш статус в Магическом мире. И исходя из этого планировать дальнейшие действия.

Конечно, Вы скажете, что Вы и так уже Поттер по рождению и это, конечно же, не подвергается сомнению, но возможно есть ещё что-то, что позволит нам обойти целый ряд бюрократических препонов, так щедро расставленных министерством, особенно в последнее время.

Поэтому предлагаю Вам начать с обряда, а по его результатам уже будут ясны и дальнейшие наши действия.

— У меня господин Директор нет оснований подвергать сомнению необходимость проведения Ритуала именно сейчас. Наверное, это необходимо, и я надеюсь, Вы мне подробно объясните почему?

Но у меня в связи с этим есть принципиальные вопросы. И от Вашего ответа зависит, произойдут планируемые Вами события, или нет.

Первое: когда и кому станет известен результат Ритуала помимо сотрудников банка. Я подозреваю, что в силу моего малолетства, у меня имеется опекун, и может даже не один. Я имею к этому человеку очень большие претензии и поэтому не хотел бы оповещать его о своих отношениях с Гринготсом.

Кроме того, я так же не желаю передачи информации в Министерство. Уровень коррупции в нём превышает все мыслимые пределы, и продажа чужих секретов давно стала их бизнесом.

Второе:

У меня с собой имеются некие Родовые артефакты, воспользоваться которыми я не смог. Вероятно в силу незнания правильной процедуры. И я прошу Вас в этом помочь. Причём в первую очередь. Всё остальное потом.

И я положил на стол Директора Родовую книгу и шкатулку Мак-Миланов.

Не могу сказать, что главгоблин был удивлён. Я мало знаком со значением гоблинских оскалов. Мне, например, стало неуютно.

— Господин Поттер. Воистину Вы не перестаёте меня удивлять сегодня. Я надеюсь, Вы позволите — он привстал из-за стола и придвинул артефакты к себе — всего несколько минут.

Не знаю, какой офисной техникой пользуются в Гринготтсе, но давешний клерк появился буквально в ту же секунду. С благоговением уложил книгу и шкатулку на поднос и снова испарился.

— Да, да. Это я по поводу удивления. Похоже, Судьба идёт Вам на встречу. И если это так, то Ваша Удачливость просто фантастична. А Удачливость, господин Поттер, да будет Вам известно, весьма и весьма ценится у нашего народа.

В это время снова явился клерк, да не один, а в сопровождении двух совершенно древних представителей гоблинского народа.

Эти двое сразу ринулись к Директору и принялись что-то шептать ему сразу с двух сторон. Выражение лица (или морды) Рагнхорка при этом стало из разряда — увидел во сне, и умер. Надо будет обязательно почитать о мимике здешних обитателей. А то можно попасть как кур в ощип.

В это время гоблинские тайны закончились и Директор встал. Стариканы скромно уселись в уголочке, уходить, явно не собираясь.

— Господин Поттер. Сэр. Прошу извинить меня за невольное нарушение нашей договорённости, но мои старшие коллеги плохо говорят по английски, и поэтому предпочитают наш родной язык. Информацию, сообщённую ими, я донесу до Вас дополнительно. А пока — главное.

Откуда у Вас данные Родовые артефакты, и какое Вы имеете к ним отношение. Вопрос этот поверьте абсолютно непраздный. Он можно сказать ключевой в сложившейся ситуации.

— Эти вещи со слов моей тёти, Петунии Эванс, принадлежали моей матери — Лилиане Поттер, девичья фамилия — Эванс, родовая — Мак-Милан.

Петуния Эванс передала мне их в своём доме В Литтл-Уиттинге. Кроме этих вещей мне был ещё передан дневник Лили, но там слишком много личного, и обнародованию он не подлежит. Могу лишь сказать, что моя мать всегда знала, что она — Мак Милан.

Теперь поднялись и старички. Встал и я.

— Господин Поттер. Сэр. Дело в том, что род Мак-Миланов шотландский, и представлял в годы своего существования объединенный клан Мак-Миланов состоявший из трёх ветвей, старшей и двух младших.

Достопочтеннейший Грауссхолм — один из дедульников отвесил неглубокий поклон — является поверенным объединенного клана. И он очень взволнован.

Ведь Род Мак-Миланов прервал своё существование более ста лет назад, и прервал в связи с гибелью ВСЕХ членов клана. Ни о какой Лилиане, достопочтеннейший Грауссхолм ничего не знает.

Конечно, точку в этом вопросе мог бы поставить Родовой Гобелен, но он в хранилище, а вход в него всем кроме членов клана — невозможен.

Происходящее, не стану скрывать, категорически не вписывается в наши планы. НО! Ни один гоблин, господин Поттер. Ни один гоблин, никогда не откажется от возможности сделать хоть что-то для возрождения угасшего Рода.

Поэтому пока мы не разрешим вопрос с Родом Мак-Миланов все дела в сторону.

Сейчас поверенный Грауссхолм проведёт необходимые действия, а я в силу сложившихся обстоятельств буду его действия комментировать. Вы согласны?

Ну, ещё бы я был не согласен. Я можно сказать за этим сюда и припёрся. Поэтому без колебаний подставил руку под каменный ножик поверенного и сцедил кровь в каменную же чашку. Старикан смешал мою кровь с принесённым с собой зельем и поставил чашку на стол Директору. Очевидно, предстояло подождать.

Внезапно жидкость в сосуде забурлила, меняя свой цвет, объем и даже запах. Цвета менялись как в калейдоскопе. Жидкость то едва покрывала донышко, то выплёскивала через край. Запахи шибали в нос: благовония сменялись откровенной вонью, а раз даже ощутимо запахло тухлятиной.

Наконец процесс подошёл к концу. В чашке плескалась бирюзовая, пахнущая свежей полынью субстанция.

Грауссхолм взял чашу со стола и тожественно преподнёс мне. В глазах старого гоблина стояли слёзы.

— Выпейте это, господин Поттер. А теперь капните ещё немного крови на шкатулку. Это необходимо. Все Родовые артефакты заговорены на кровь.

Смоченная кровью шкатулка щёлкнула и открылась. Родовой перстень Мак-Миланов — грубая серебряная печатка покрытая рунами сел на безымянный палец как влитой. По телу от руки побежало приятное тепло, переросшее в жжение, а затем и внутренний огонь.

Волна адского жара накрыла меня с головой, и я потерял сознание.

Глава 31

Глава девятнадцатая.

Поттер.

Пришёл в себя я, так же как и потерял сознание — рывком.

Где то рядом раздавались приглушенные голоса. Я даже различал в гомоне то каркающие гоблиндукские фразы, то родные идиоматические обороты. Странно, я ведь ещё в Гринготтсе. Кто же здесь по-русски матерится то?

Открываю глаза, и вся галдящая компания кидается ко мне.

— Господин Поттер, господин Поттер. Вы очнулись?! Как Вы себя чувствуете? Вам лучше? — рядом с диваном, на котором я лежу скучковались те, кто недавно проводил ритуал. Плюс невесть как здесь оказавшийся Фергюссон — Вы можете говорить?

— Да. Говорить я могу. А также могу слушать. И с удовольствием послушаю о том, что же со мной произошло.

— Ну вот, я же вам говорил, что с ним всё нормально — это Фергюссон — если Поттер задаёт вопросы, значит он в полном порядке.

— Господин Поттер, сэр. Поздравляю Вас, Ритуал прошёл удачно. — это уже Рагнхорк — и даже более того, благодаря ему вскрылись некоторые весьма и весьма важные для Вас, и конечно нас, факты. Если Вы уже достаточно пришли в себя, мы можем завершить финальную часть Ритуала.

Что может быть хуже американских горок, только американские горки для только что очнувшегося человека. Но не на того напали. Всю дорогу до хранилища Мак-Милланов я стоически терпел подкатившую к горлу дурноту и, не разжимая зубов, улыбался сопровождавшему меня поверенному.

Но вот и хранилище. Снова капаем кровью, и каменные воротины разъезжаются, принимая меня в полумрак семейной сокровищницы.

Хранилище девственно чисто, что, кстати, меня совершенно не удивляет. Скорее я был бы удивлён, увидев здесь гору золота или ещё что — либо в подобном роде.

У дальней стены хранилища на некоем подобии алтаря стояла шкатулка. А саму стену занимало то, что, наверное, и называют здесь Родовым Гобеленом.

В самом низу семейного древа я рассмотрел свою фамилию. Вышитую золотом. От неё шла ниточка к Лилиане Мак-Миллан в скобках — Поттер, и уже от неё, к неким Спенсеру и Аделаиде Мак — Миллан. Лилиана, Спенсер и Аделаида были вышиты синими нитками, но их фамилии были заключены в серебристую рамочку, и уже поверх неё обведены чёрной траурной каймой. Как впрочем и все остальные фамилии на гобелене.

Что ж, расскажем об увиденном гоблинам, авось растолкуют. Пока же меня больше интересовала шкатулка и её содержимое — пергаментный свиток.

Послание потомкам, не иначе. Интересно, интересно. Что же нам пишут.

Не знаю, возможно, Поттер и рождён для великих дел, но пока он только притягивает неприятности. Пройти через сложнейший Ритуал только для того, что — бы узнать, что на тебе теперь висит долг мести. Счастьячто называется полные штаны.

Но дадим слово предкам:

«Здравствуй новый Глава Рода. Ведь если ты вошёл в хранилище, и читаешь это послание — ты Глава. Не спешу тебя с этим поздравлять. Ведь в свете того что ты должен сделать в качестве Главы это бы выглядело как издевательство. Не буду также пересказывать тебе историю Нашего Рода, ведь теперь ты без труда откроешь Родовую книгу и прочитаешь всё сам.

Скажу о главном.

Тебе не досталось ни несметных богатств, ни могучих артефактов. Недвижимости тебе тоже не досталось. Все наши дома в руинах.

Но ты шотландец (я надеюсь). И ты Глава Рода. И в наследство тебе достаётся самое сладкое — право мести.

У Нашего Рода всегда было много врагов. Такова жизнь. Но все эти враги всегда поступали с нами по чести. Мы нападали на них, они нападали на нас. Женщины и дети, не достигшие совершеннолетия, в конфликтах участия не принимали. Да мы были врагами, и бились насмерть, но это была война за ЧЕСТЬ, а не на уничтожение.

Но нашлись те, кто воспользовался нашими неудачами и подло, ударив в спину, уничтожив самое дорогое — продолжателей Рода, похитил хранившийся в Нашем Роду с незапамятных времён артефакт. Имя ему — Око.

Мы не смогли отомстить, потому, что умерли. Теперь это твоё право и твой долг перед Родом и памятью предков.

Запомни эти имена, новый Глава: Себастиан Ленстрейдж и Джерард Моуди.

Пусть их дома, их детей, внуков и правнуков постигнет та же участь, что и наши семьи — они должны умереть.

Скажу сразу — ты можешь отказаться. Но ты теперь Глава Рода. И это значит, что судить тебя за это будет та, что привела тебя в это хранилище — Сама Магия Рода.

Через двенадцать часов ты должен спуститься сюда и огласить своё решение. Каким бы оно ни было — удачи тебе.

Артур Фрэнсис Мак-Миллан».

Хорошо, что в хранилище я находился один. И мог дать волю своим чувствам. Тем загибам, которые я использовал для характеристики собственного положения, наверное, позавидовали бы самые прожженные боцманматы Петровского флота. Я бегал по пещере и колотил кулаками по гладким стенам. Я пинал алтарь и, наверное, стал бы его грызть, но вовремя одумался.

Ведь решение то уже было принято. Принято в ту самую минуту как я дочитал последние строки послания. Принято, на каком — то подсознательном уровне, как аксиома. Как абсолютно чёткое утверждение — надо поступить именно так, и никак иначе. И решение это было однозначным — я принимаю бой.

Не знаю как, не знаю когда, но завещанное мне священное право мести будет реализовано на все сто процентов.

И не нужно мне двенадцати часов.

Прокусил палец и поставил в конце послания жирную кровавую точку.

Рассказ о моём хождении в хранилище вызвал у гоблинской братии неподдельный интерес. Ни мой статус Главы Рода Мак-Милланов, ни моё право мести не вызвало у них ни малейшего сомнения.

Сам Рагнхорк, а за ним и мой поверенный Грауссхолм и второй старичок, назвавшийся Риенгхолдом, выразили свою полную солидарность моему решению о принятии права мести. Заметив только, что у достопочтенного Грауссхолма теперь станет много работы. Ведь надо досконально выяснить, кто из моих врагов жив, и ещё многие и многие необходимые в этом деле детали.

Благо финансовые вопросы моего поверенного не обременяли. За отсутствием таковых.

Видимо возрождение Рода и впрямь значительное событие для обитателей Гринготса, если за всеми этими хлопотами они на время позабыли, зачем я собственно здесь оказался.

Да и мне самому не хотелось возвращаться к другим темам. Я был просто иррационально счастлив. Иррационально, потому, что не находил для счастья никаких оснований. И все же я был счастлив.

Возрождение Рода, как юридическое событие вело к целому ряду чисто бюрократических процедур, для совершения которых требовалось время, и Директор предложил мне сделать небольшой перерыв, предоставив для отдыха гостевые апартаменты. Вполне кстати приличные.

И вот я официально Глава Рода. У меня в руках Родовая книга и специальная Вводная Грамота, объявляющая мои права на наследие Мак — Милланов. На моей руке Родовой перстень, он же портключ к Родовым развалинам.

И то, что Глава сопливый, пока ещё восьмилетний мальчишка, никого не волнует. Шотландские кланы никогда не признавали возрастного ценза в наследовании. Если судьба подсуропила тебя в Главы, то твой возраст никого не волнует.

Видя моё восторженно — отмороженное состояние Рагнхорк резонно предложил продолжить наши разговоры через пару деньков. Когда эмоции устаканятся. Ведь эмоции плохие советчики в решении важных, действительно важных дел.

Глава 32

Глава двадцатая.

Поттер.

Уже дома, а я давно уже привык про себя называть жилище Дурслей своим домом, лёжа в своём модифицированном чуланчике, наконец — то вполне осознал — во что вляпался.

Мало мне канонных злодеев и проходимцев, так вот, пожалуйста, свои собственные появились.

Никто, конечно же, и не ожидал, что я, смогу наперёд зная события, преспокойно почивать на лаврах, помахивая палочкой, то в сторону Волди, то Дамблдора. И конечно внутренне я был готов к активному развитию событий, но так рано, да ещё с совершенно незнакомыми персонажами. И если положим про Моуди я, конечно, слышал, то про Лентстрейжа информации было крайне мало. Остаётся в этом вопросе положиться на поверенного. Древний гоблинище, возрождением Рода практически воскрешённый из мёртвых, будет землю рыть, чтобы доказать свою полезность. А не то ведь можно и на покой спровадить.

А вообще, информации катастрофически не хватает. Как, например, расценивать оскалы зеленокожих — как улыбку, или как угрозу. Мне привыкшему в последнее время многие вопросы решать считыванием эмоционального фона собеседника, приходилось с ними очень тяжело.

И как расценивать произошедшее в Гринготтсе — как удачное стечение обстоятельств, или — конкретное попадалово. Пока судить ещё очень рано. И хотя формальные результаты уже есть — Глава Рода, это вам не хрен собачий, кажется мне, что главное и самое важное ещё впереди.

Вот так я валялся на кровати, рассуждая о происходящем и почитывая Книгу Рода. И от прочитанного тихо выпадал в осадок. И даже не от количества врагов теперь уже МОЕГО Рода. По крайней мере, если есть у нас враги, значит, есть наверно и друзья.

Озадачивало другое. Способы выживания Рода и шаги, которые для реализации этих способов предпринимались. Вернее один шаг. На остальное просто не хватило времени.

Последний Глава поняв, что дела Рода неуклонно идут к вымиранию, решился на неоднозначный эксперимент. Родителей Лили, тех самых Аделаиду и Спенсера, скрыли, проведя специальный ритуал. И хотя сокрытие накладывало очень неприятные последствия нескрываемых, они всё же пошли на это.

Пошли, зная, что ни они, ни их дети, не смогут претендовать на наследие Рода. Что впереди возможна жизнь среди маглов и как следствие разрыв с оставшейся роднёй. Что для шотландцев весьма и весьма неприятно. Ведь их основная сила в единстве клана.

Поэтому имена матери Поттера и его деда с бабкой и были на гобелене обведены серебряными рамками.

Но всё оказалось зря. Аделаида и Спенсер погибли в автокатастрофе. Лили сначала отданная в магловский приют, оказалась затем в семье Эвансов, где ей несказанно повезло. Магия не стала её проклятием, а позволила развиваться дальше.

Настоящие родители не скрывали от девчонки её предназначение — возрождение Рода, так как к тому времени от Мак-Милланов остались только они трое. И, наверное, всё бы было удачно: Хогвартс, брак, с каким нибудь магом и рождение наследника или наследницы. Но тут в историю вписался всем известный долькоман, и как водится, всё изгадил.

Привычка старого козла, играть чужими судьбами едва не поставила крест на деле, за которое страдали и умерли последние Мак-Милланы.

Но тут подвернулся я. И огрёб по всей совокупности. И за сокрытие, и за закладки, которые Дамблдорий впиндюрил малолетнему Гаррику, и за ещё Мордред знает что.

Поэтому меня так и корёжило при ритуале. Перстень в буквальном смысле выжигал из меня всё, не относящееся к ПРАВИЛЬНОЙ Магии. Открывая прямой доступ к Магии Рода.

Но вот каковы теперь будут последствия этого очищения, я не знал. Хотя гоблины и заверили, что всё будет хорошо, привычка постоянно ожидать подлянки заставляла организм слегка вибрировать.

Вот так между нервозными размышлениями и чтением я и провёл два дня. Наигрался с СсШшуриком и Бэзилом, провёл дисциплинарную профилактику Дурслям, и конечно выспался.

Вальпурге про происшедшее решил ничего не говорить. По Блэкам пока ничего, а дела Мак-Милланов её не касаются.

Поэтому, казённого вида, серую сову с приглашением от Рагнхорка встретил почти с облегчением.

— Итак, господин Поттер. Позвольте вновь приветствовать Вас в стенах Гринготса. Признаюсь, задали Вы нам задачку. Практически все сотрудники, отвечающие за возрождение Родов, трудились эти два дня не покладая рук, и ног, наверное. И я рад озвучить их труды.

Первое: Ваш статус окончательно определён и занесён в Большую Книгу Статусов банка Гринготс.

Вы, как Глава Рода Мак-Милланов имеете право голоса на Большом Круге магических кланов Шотландии и Уэльса.

Вы имеете полное право выставлять свою кандидатуру на выборную должность Начальника Ополчения Магических Родов Шотландии и Уэльса, в случае созыва такового.

Ваше слово, как Главы, является определяющим для всех членов Вашего Рода, независимо от возраста и положения.

С того момента, как артефакты Рода признали Вас, Вы являетесь совершеннолетним, полноправным членом сообщества Британских Магов. Никакие возрастные или иные ограничения на Вас не действуют.

И соответственно Вы несёте полную ответственность за свои действия перед Верховным судом Магобритании — Визенгамотом. Который имеет право рассматривать Ваши дела только при присутствии не менее двух третей от полного состава.

Ещё раз поздравляю.

— Спасибо. А скажите, об изменении моего Статуса будет сообщено моему, теперь уже бывшему, опекуну?

— Конечно. Так требует закон. Как только на острове Азбакан закончится карантин, то есть примерно через неделю, Сириусу Блэку тут же будет послано соответствующее уведомление.

— Вы хотите сказать, что моим магическим опекуном, до сих пор являлся Сириус!? Но ведь он в тюрьме! Да еще по такому обвинению.

— А вот это, господин Поттер, уже наш приятный сюрприз. Не даром всё же мои подчинённые едят свой кусок драконятины.

С момента смерти Ваших родителей, никто и никогда не пытался оспорить у Сириуса Блэка право Вашего опекунства. В завещании, оставленном Вашим отцом, Блэк называется как единственный достойный кандидат на опекунство.

А поскольку заключение его в Азбакан произошло с массой процедурных нарушений, формально он права на опекунство никогда не терял.

Более того, ни Ваши магловские родственники, и никто другой никогда не изъявляли желания это право оспорить.

— А Дамблдор? Он то, каким боком во всём этом замешан?

— А что Дамблдор. Он, имея на руках ещё прижизненную доверенность Вашего отца на снятие средств с его счёта, всё это время ею пользовался. Вам о движении этих средств знать не полагается, так как Вы не являетесь наследником личного сейфа Джеймса Поттера.

А Джеймс в свою очередь, не являлся наследником всего состояния Поттеров.

Каролус Поттер, незадолго до смерти лишил сына права наследования, выделив ему для проживания с семьёй небольшой личный сейф.

О Вас же в завещании Вашего отца сказано только, что Вашим опекуном в любом случае должен быть Сириус Блэк.

Я вижу, Вы озадачены, господин Поттер. Позвольте узнать чем? Неужели нерасторопностью великого Альбуса! А вот и зря. Вы ведь волшебник, а значит, едва Вам исполнится одиннадцать, к Вам прилетит сова с приглашением их Хогвартса.

И отвечая согласием на приглашение поучиться в самой великой школе Магии, Вы поставите на присланном пергаменте свою подпись. Тем самым активируя договор Попечительства, по которому Вы как сирота целиком и полностью попадаете под юрисдикцию Директора Хогвартса, догадайтесь кого?

Вместе с Вашими деньгами, недвижимостью и прочим. С правом Директора до окончания учёбы, вмешиваться в Вашу личную жизнь по своему усмотрению.

Кстати такое же правило распространяется на всех маглорождённых. Независимо от того живы их родители или нет. Права маглов для магической Фемиды всегда были ничтожны.

И снова позвольте, господин Поттер восхититься Вашей Удачливостью. Ведь принимая на себя обязанности Главы шотландского Рода, Вы свели на нет любые возрастные ограничения. Шотландские Рода никогда не признавали возрастной ценз в наследовании. Жизнь сложна, и до совершеннолетия можно и не дожить.

Ну а теперь, когда с делами Мак-Милланов всё более-менее ясно, перейдем, пожалуй, к другим, не менее важным вопросам.

Глава 33

Глава двадцать первая.

Поттер.

— Вернёмся, так сказать к тому, с чего начинали. К большому ритуалу. А что он совершенно необходим, Вы уже убедились и сами. Сразу оговорюсь, почему он называется Большим. В отличие от обычного варианта в церемонии примут участие несколько сотрудников банка. Все они Вам знакомы.

Достопочтенные Грауссхолм и Риенгхолд. Помимо того, что один из них является Вашим поверенным, оба они состоят в Круге Старейшин Гринготса.

Поверенные Родов Блэк и Поттер, почтенные Грипхук и Гаусхак, а так же начальник Особого департамента нашего банка почтенный Хаугалдай. Ну и я, с вашего позволения.

Ритуал несложен, и не займёт много времени. По крайней мере, я на это надеюсь. Готовы ли Вы?

— Да, я готов.

— Тогда прошу Вас.

Я вышел на середину комнаты и уселся в стоящее там большое каменное кресло. Рагнхорк остался за своим столом, разложив на нём большой старинного вида фолиант, и приготовился из него читать.

Гоблин названый Хауголдаем пристроился на диване, положив на колени замысловато исполненный посох. Я бы назвал эту штуку скорее техноартефактом.

Остальные подошли ко мне, держа в руках (или лапах) каменные же чашки, наполненные жидкостями разных цветов и запахов.

В каждую чашу я от души накапал крови из разрезанной ладони. И стал наблюдать за происходящим.

Один за другим чашеносцы подходили к Директору, и он, прочитав, что-то из книги бросал в их плошки нечто напоминающее порошок.

Дальнейшее напоминало мне уже испытанное при вхождении в Род Мак-Милланов. Бурление и различные запахи. Правда, тухлятиной больше не пахло.

Затем содержимое плошек было слито в одну и предложено мне для опробования. Пришлось пить. Вопреки подспудному ожиданию пошло хорошо.

Голова немного затуманилась, окружающий свет несколько раз мигнул и… И всё.

— Господин Поттер, сэр.

Позвольте поздравить Вас с успешным окончанием Ритуала. Проведённое исследование показало полную обоснованность Ваших притязаний на наследство родов Поттер, Блэк и Слизерин.

Желаете ли продолжить?

— То есть?

— Ну, теперь и Вы, и мы совершенно точно знаем, что Ваши претензии на наследие указанных Родов обоснованы. Вы можете продолжить Ритуал и официально вступить в права наследования. Кроме того Родовые перстнипокажут готовы ли магия Рода принять Вас, как своего Главу. Благо препятствий для этого теперь нет.

Однако хочу предупредить. Совсем скрыть Ваше вступление во владение наследием, нам не удастся. Члены Родов на которые вы претендуете узнают об этом в течении недели. Посредством Родовых Гобеленов или иными способами.

Поэтому позвольте несколько советов.

Наследие Поттеров перед Вами. Перстень покажет, готова ли магия Рода считать Вас своим главой. Каких либо осложнений здесь не ожидается, хотя бы потому, что Вы единственный Поттер.

С наследием Блэков намного сложнее. Хотя Сириус и назвал Вас своим наследником, и он сделал это ещё до заключения в Азбакан, есть ещё немало магов, могущих предъявить свои права на наследие. Малфои, например, или Лентстрейжи.

Кроме того, Родовая магия Блэков заключена в Месте Силы. И этот сильнейший артефакт хоть и делегировал Родовому перстню часть полномочий по признанию Главы рода, окончательное решение принимать предпочитает всё же сам.

То есть, даже имея на пальце родовой перстень Блэков, Вам всё равно придётся обратиться к месту Силы. И оно Вас примет, если сочтёт достойным, или убьет, если посчитает недостойным.

А просто щеголять Родовым перстнем, без легитимизации Местом Силы я бы не советовал. Эффект далеко не тот, да и нарваться можно.

Что касается Слизерина, то тут уж Вам решать. Не скрою приз, конечно же, шикарный, но это на первый взгляд.

Как и в Роду Поттеров Вам здесь не стоит опасаться конкуренции. На сегодняшний день вы единственный реальный претендент. И некий Том Марволо Ридл Вам не конкурент вовсе. Это я Вам гарантирую как Глава Директората.

Но дело ещё в том, что хранилища Слизеринов, которые, кстати, так всех притягивают, может открыть только Слизерин истинный, в котором доля Магии Рода уравновешивает долю Крови. А таких, увы, в природе нет. И, наверное, никогдауже не будет.

И ещё. Род Слизерин — доминантный. Будучи наследником Поттеров, Блэков и Мак-Милланов, Вы можете пользоваться всеми тремя титулованиями. Или поочерёдно, или всеми вместе.

Став Главой Слизеринов, Вы станете только Слизерином, и останетесь им навсегда, приняв на себя всю тяжесть этого бремени. Ведь наследие это не только деньги, маноры и старинные артефакты. Наследие это ещё и Родовые проклятия, долговые обязательства и прочие весьма обременительные вещи. Подумайте сколько их у Рода — Основателя.

Блэки в этом смысле тоже конечно не подарок, но они намного скромнее, намного.

Так каково же будет Ваше решение!?

— Да и Мордред с ними. Давайте сюда ваши перстни. Ну, я имею в виду Поттеров и Блэков. Насчёт Слизерина же, боюсь, Вы правы. Не по Сеньке шапка. Пока.

Странно, но вступление в Главы уже не вызвало во мне такого отклика как в первый раз. Адаптировался, наверное.

Примерка колец прошла без происшествий, и теперь я похож на нового русского, вся правая рука в перстнях. Хотя если зарядить кому нибудь, то получится как кастетом.

Гораздо больше времени и нервов заняло общение с поверенными. У меня их теперь целых три. И если старичок не докучал приставаниями, занятый разработкой планов мести, двое других вынесли мне весь мозг.

Я даже в хранилища не поехал, заваленный папками со всевозможными отчётами, за хрен знает сколько лет.

Как, оказывается, тяжело быть олигархом.

Уже собираясь восвояси, обратился к Рагнхорку:

— Господин Директор, ещё два вопроса:

Каким образом всё, что сегодня произошло, будет отображено в документах Министерства?

— И какого Мордреда Вы так обо мне печётесь?

— В Министерстве, господин Поттер, надо сказать далеко не всё благополучно с исполнительской дисциплиной и делопроизводством. Поэтому соответствующие, Вас касающиеся бумаги, хотя и будут отправлены в срок, согласно Соглашения, могут попасть прямо в Архив, минуя всякие канцелярии.

Что касается того, почему мы Вам помогаем? Мы, гоблины имеем очень хороший нюх на будущую прибыль. И ещё нам очень нравится иметь дело с удачливыми людьми.

Глава 34

Глава двадцать вторая.

Аластор Моуди.

Аластор Лорд Моуди был зол. Как может быть зол человек среди ночи, поднятый по совершенно надуманному поводу. А в том, что повод был надуманным, Аластор не сомневался ни минуты.

Ну, неужели нельзя подождать до утра!? Нет же, приспичило Альбусу разбудить его именно сейчас.

«Ах, Аластор! Какое горе. Ты представляешь, Наземникуса убили. Да, да убили, и теперь его тело находится в магловском Аврорате. Совершенно необходимо срочно его оттуда забрать. Ну, и конечно, если будет такая возможность, надо попытаться. Ну, ты понимаешь?

Ведь смерть друга не должна оставаться безнаказанной. А ведь Флетчер нам всем был друг? Ведь так же»!?

Кудахтанье Альбуса доносившееся из камина раздражало несказанно. Псевдодемократичный тон Директора, которым он привык пользоваться в разговорах с тупицами из Ордена и малолетними дебилами из Хогвартса просто бесил. Магловский аврорат, как же. А то он не знает, как это называется.

И эти его намёки. Надо попытаться, надо попытаться. Сказал бы уж прямо — подними его и узнай что произошло.

А я тебе потом передачи в Азбакан носить буду. Все десять лет. Может быть.

Флетчера значит завалили. Ну, туда ему и дорога. Жалко конечно, что именно сейчас, когда надобность в его услугах просто зашкаливала. Но тут уж как говориться.

Аластор Флетчера не любил. Как не любит матёрый серый хищник мерзкую шакалью породу. Но общаться, общался. В Ближнем кругу у Альбуса каких только типов не было. Если от каждого нос воротить, то и выпить не с кем будет.

Правда, руки Аластор после этих посиделок мыл с остервенением.

Вот так всегда и бывает. Моуди зло сплюнул. Шел, не сворачивая по Светлому пути, а пришёл прямиком в дерьмо. Спасибо другу Альбусу. Да и сам, по правде говоря, не лучше.

Ворча и стеная, Моуди собрался и аппарировал в Министерство. Идти предстояло в магловскую полицию, а туда без усиленной бригады обливейторов соваться не следовало.

Хоть бы сегодня Локконс дежурил. Он, конечно, сволочь ещё та, но как специалист — выше всяких похвал.

Ближе к полудню группа волшебников, возглавляемая Винсентом Брауном, старшим аврором, аппарировала возле магловского полицейского управления. Дорога была знакома. Флетчер был далеко не первым волшебником, чьи останки забирали из морга при криминалистической лаборатории.

Аластор в работу бывших коллег не вмешивался. Знал, что всё сделают правильно. Не впервой.

Трупп Наземникуса он обнаружил на жёстком стеллаже в искусственном холоде морга. Бывший подельник являл зрелище пренеприятное и тошнотворное. Ни о каком поднятии и речи быть не могло. А жаль.

Разупокоить бы эту суку и заставить сортиры в Аврорате чистить. И чистота бы была, и молодёжи тренировка. А то, как девки, честное слово.

Слаженная команда работала быстро. И вот уже мозги прочищены, необходимые бумаги частью уничтожены, а частью конфискованы. Прощальный Обливейт дежурному, и в дежурку. Допивать кофе, и играть в плюй-камни.

— Ну что, Аластор? Что удалось узнать? — Директор прямо таки егозил, ничем не напоминая сейчас грозного, но справедливого Главу Визенгамота.

— Хреновые дела Альбус. Поднять Наземникуса мне е удалось. Всё таки больше недели пролежал в тёплом помещении. Вместо головы — каша.

А по бумагам выходит, что прикончили его маглы. Есть у них такие самодеятельные ячейки по очистке общества. Выловили его, скорее всего около школы, где он опять за ребятишками подглядывал, да и подвесили за яйца, предварительно выбив, что знал.

Не он первый, кстати, так закончил.

Так, что мстить нам некому. А Наземникуса ты зря не придержал. Видно совсем зарвался, скотина.

И вот опять старый Моуди в своём старом доме, за бутылкой старого огденского. В размышлениях об окружающем его дерьме.

А, что — разве не дерьмо!? В одной компании Великий Светлый волшебник и тварь, с которой и гадить на одном квадратном километре не сядешь.

Да и мало ли таких у Дамблдора. Тот же Дедалус Дингл. Завсегдатай Дырявого котла, блин! Барыга, через руки которого проходит львиная доля всего краденого в Лондоне магическом, да, наверное, и не только.

А, Молли! Хотя, что Молли. Рыжая чертовка, вскружившая в молодости голову не одному волшебнику. Специалист по приворотам, наверное, европейского уровня. У неё даже паскуда Снейп не стесняется консультироваться.

Несгибаемая, как гоблинский клинок, глава большого семейства, состоящего из мужа — придурка и оравы таких же, как она рыжих, оторвиголовных ребятишек.

Эх, Молли! Аластор вспомнил как в своё время и сам приударял за огненноволосой оторвой. Не без успеха кстати.

И угораздило же её выйти за Уизли. Наверное, правду говорили досужие языки о неудавшемся эксперименте. Вот только чей это был эксперимент. Самой Молли. Или может друга и ученика знаменитого Николаса Фламеля.

Дамблдор. Псевдодруг и псевдосоратник, держащий «почти брата» Аластора за жабры, так, что и не вздохнёшь лишний раз.

А не надо было, тогда ещё молодому человеку, с двумя кстати ногами и глазами, лезть не в свои дела. Любопытство сгубило кошку. А вместе с ней не одну сотню ищущих справедливости придурков.

Моуди вылил остатки виски в стакан и положил в него свой знаменитый глаз. Пусть ночку полежит. Хуже не станет.

Последнее время «Око» стало барахлить. То, подёргиваясь рябью, то показывая несуществующее. Ночные ванны из старого огденского делали старый артефакт более сговорчивым.

Тоже алкоголиком, наверное, становиться, как и я сам.

Старость нешуточно давила, и хотелось только одного — красивой, быстрой смерти, на глазах у людей, а не где нибудь на очередном дерьмовом задании друга Альбуса.

И уже засыпая старый мракоборец бормотал: «Только бы не сдохнуть в этом дерьме. Только не в этом дерьме».

Глава 35

Глава двадцать третья.

Рагнхорк.

Поттер отбыл. Разошлись по своим кабинетам, теперь уже его, поверенные. Умчался по своим нескончаемым делам начальник Особого департамента.

Настало время, когда можно ни от кого не таясь, устало опуститься в кресло и наконец-то подробно проанализировать произошедшее.

Сначала самое главное — не был ли в процессе всей этой катавасии ЧЕСТИ и БЛАГОСОСТОЯНИЮ гоблинского народа, нанесён какой либо вред?

Ответ однозначен — НЕТ!

Была ли получена ПРИБЫЛЬ?

Да, была. И явная, выразившаяся в разморозке счетов Поттеров и Блэков. И косвенная, но от того не менее значимая. Банк приобрёл очень солидного клиента, к тому же достаточно положительно настроенного в отношении гоблинов.

И значит время и усилия потрачены не зря.

Ну а теперь немного личного. Просьба старого друга выполнена. Результат получен, и результат положительный. Вряд ли Геллерт обрадовался бы известию о вселившемся в мальчишку демоне.

Что же касается Поттера. Ой, не прост, мальчуган, ой не прост!

Логически выверенная, грамотная речь. Хорошая осведомлённость в юридических вопросах. Спокойная манера изложения, более присущая зрелому, повидавшему жизнь, человеку.

Эмоциональная сдержанность. И заметно, что это не природное свойство характера, а приобретённая, тщательно пестуемая привычка.

Другой бы при известии о богатствах и возможности самостоятельно их тратить прыгал до потолка. А этот — более всего интересовался, каким образом возможно как можно дольше остаться в тени.

Ну и что здесь говорит про ребёнка?

И это снова поднимает вопрос о выборе пути. Как дальше следовать? В фарватере Гриндевальда? Или всё-таки начинать собственную игру.

Возможно, стоит немного подождать? А может, начинать надо было ещё вчера?

И ведь решение не отложишь на завтра. И не перекладешь на плечи подчинённым. Это вопрос стратегии. Возможно, учитывая возраст фигуранта, на многие годы. И такие решения на чужие плечи не перекладываются.

И ведь не скажешь, что мало информации. Её как ни странно предостаточно. Но всё упирается в слишком много «Почему»?

Почему и как, одинокий, живущий у маглов мальчишка, в первый же свой побег из дома находит тщательно законсервированное и зачарованное убежище.

Почему и как, не знакомый до этого с магией ребёнок с лёгкостью проходит «Завесу» установленную одним из самых могущественных магов.

Почему и как, восьмилетний ребёнок становится другом, почти девяностолетнему старику.

Почему, сидящий в заточении бывший Тёмный Лорд, давно наплевавший с самой высокой Нуменградской башни на всё происходящее за стенами его тюрьмы, вдруг делает стойку, и буквально пошагово следит за доселе никому неизвестным мальчишкой.

Почему, в конце концов, Дамблдор, старательно делает вид, что знать не знает о каком- то Поттере, хотя его шпионы чуть ли не круглосуточно наблюдают за домом Дурслей.

И ещё десятки вопросов, на которые нет ответов, а если и есть, то совсем не факт, что они истинные.

И отсюда самый главный вопрос — что принесёт Гарольд Поттер лично ему, Главе Директората гоблинского народа Рагнхорку Пронырливому.

Один раз он уже рискнул, поставив на Гриндевальда — и не проиграл. Не настала ли пора рискнуть ещё раз!?

Глава Директората встал из-за стола и нервно заходил по кабинету. Видели бы сейчас его подчинённые. Всегда невозмутимый, каменнолицый Рагнхорк не знает, что делать.

Рагнхорк ещё постоял немного у тёмного окна, а затем, приняв, наконец, решение, решительно полез в стол.

Вот она! Полулитровая глиняная бутылочка. Одна из трёх оставшихся. Редчайший, почти трёхсотлетней выдержки напиток, изготовленный ещё дедом Пронырливого.

Верный способ прогнать сомнения, и укрепить принятое решение.

Прочь притёртую каменную пробку. К Мордреду, специально приготовленный для таких случаев бокал. Как тогда — в тридцать девятом. Из горлышка!

Огненная влага адским дыханием потекла по пищеводу, разливая по телу блаженство. Разум, на миг, окунувшись в жерло вулкана, очистился, отсеяв всё наносное. Цеплявшиеся на задворках подсознания сомнения, смылись всепоглощающей волной.

Рагнхорк снова опустился в кресло. Ну что же. Решение принято. Будем воплощать его в жизнь!

Глава 36

Глава двадцать четвёртая.

Поттер.

До дня рождения оставалось два дня. Лавинообразные события, к сожалению, не позволили мне, продумать список приглашённых и приглашения рассылались спонтанно.

Именинник желал видеть на своём девятилетии следующих гостей: несомненно, уважаемого господина Йозефа Гилденстерна; совершенно определённо почтенного господина Йена Фергюссона (его адреса я не знал, и послал приглашение через банк);достопочтенного господина Директора Рагнхорка (да я наглый, и наглость говорят второе счастье); кроме того я желал видеть почтеннейших Грипхука и Гауссхака, и конечно достопочтеннейших Грауссхолма и Риенгхолда. Последний конечно не был моим поверенным, но принимал живейшее участие в делах Мак-Милланов, и к тому же состоял в Круге Старейшин Гринготса.

Для чего, спросите вы приглашать на день рождения девятилетки такую компанию. Отвечу. Я хочу, что бы они пообщались у меня на глазах. А я бы в это время, особо не отсвечивая тихонько просканировал их эмоциональный фон.

У меня на этих персонажей начали зарождаться далеко идущие планы, и упускать возможность лишний раз составить о них своё мнение, я не собирался.

Кроме того, только эти мои знакомые знали обо мне достаточно, чтобы я мог чувствовать себя достаточно свободно.

Причём приглашал я их не на банкет, а на природу. На шашлыки.

Змеиная горка уже была подготовлена для этого. Обеспечивал мероприятие Кричер, собственной персоной.

Вполне возможно, что я слишком высокого о себе мнения, и поглощать шашлык мне придётся в одиночестве, или на худой конец в компании Гилденстерна, но попытаться в любом случае.

Озадаченный по самое не могу ВВП отправился в путь.

Общение с поверенными оставило в душе два оттенка. С одной стороны — высокопрофессиональный и качественный вынос мозга на тему прав и обязанностей главы Рода.

С другой тот же вынос, но с уклоном в финансы.

Самым лёгким с точки зрения загруженности было наследство Поттеров. Около миллиона золотых кругляшей, Поттер-манор и разрушенный домик в Годриковой лощине.

Деньги сиротливо ожидали своей участи в хранилищах. Поттер-манор требовал личного присутствия с целью вдохнуть новую жизнь и подстегнуть домовиков. Их в маноре, кстати, была целая колония, и поскольку со дня смерти Каролуса и Дореи прошло не так много времени, они должны были быть вполне работоспособны.

Конечно и в самом маноре, и в хранилищах находились накопленные годами книги и артефакты, но размножаться клонированием я не собирался, а иного способа везде успеть у меня просто не было.

Блэки же и тут подложили свинью. Мало того, что меня после принятия Родового перстня просто неодолимо тянуло на Гримо. Так и всяческих неоднозначных сюрпризов было в избытке.

Например, я как Глава обязан был заботиться о членах рода пребывающих в узилище. Кодекс прямо на это указывал, и ему было плевать, за что они там содержаться.

А Кодекс Блэков, я вам доложу, не та книга, которую можно игнорировать.

Не менее четверти его страниц было посвящено описанию санкций, применяемых к Главе Рода за манкирование своими обязанностями.

В этом плане успокаивало одно — пока не пройден обряд одобрения Местом Силы, я как бы, не совсем Глава. И значит с заботой об арестантах можно повременить.

Блэки были побогаче Поттеров. Миллиона на полтора. И их деньги не пылились в хранилище, а были вложены в доходные, с точки зрения последнего Главы, предприятия.

Например, в торговое товарищество «Горбин и Бэрк». С правом влияния на политику предприятия.

Из недвижимости мне достался дом на Гримо, и какой — то Блэк-хаус на озере Лох-Иннес.

Гринготскими хранилищами семейство было богато. Целых семь штук. Под разными номерами и на разных уровнях.

Как мне объяснили поверенные, чем меньше номер и ниже уровень, тем круче.

Здесь всех перещеголяли Мак-Милланы. Их номер 276, на втором уровне забивал и Блэковские (третий и пятый уровни), и тем более Поттеровские на седьмом.

Всего на настоящий момент уровней было двенадцать.

Прибарахлился я конечно знатно. Но особой радости от этого не испытывал. Возможно в будущем, я и пойму всю значимость мне выпавшего. А пока ничего кроме геморроя оно мне не сулило.

Мои потребности, даже в самых завиральных мечтах, не покрывали мои возможности. Хорошо ещё, что недвижимость обслуживалась домовиками, и непосредственного вмешательства не требовала.

Откровенно порадовала малочисленность вновь приобретённых родственников.

Из Мак-Милланов — никого. Из Поттеров — я один. Из Блэков (и опять гадство), тоже совсем немного. Самые непредсказуемые в тюрьме. А те, кто на воле с главными возможными создателями проблем — аристократией не в ладах.

Вот, черт! А про Нарциссу то я и забыл. И не смухлюешь. Гауссхак сказал, что ВСЕ члены Рода, рано или поздно узнают о смене Главы. Будем надеяться, что именно она узнает позже.

Книг и артефактов у Блэков тоже было навалом. И, по словам поверенного подавляющее большинство из них имели акцентированный чёрный оттенок, поэтому во избежание, хранились в Гринготсе. А на Гримо находились наиболее безобидные с точки зрения законы копии. И если то, что я видел в своё недолгое посещение библиотеки, считается безобидным, то, что я увижу в сейфах?!

От обилия информации, в буквальном смысле кружилась голова. Периодически возникала мысль — а не завести ли себе секретаря. Или хотя бы ежедневник.

Поверенные, правда, уверяли, что не дадут пропустить что либо важное. Я им верил, конечно. Но вот способ оповещения вызывал содрогание.

Как представлю караваны сов, непрерывным потоком пикирующие на домик Дурслей.

Секретарь, конечно, лучше. И ли вернее секретарша. Этакая еще довольно сексапильная тётка в очках. Подчеркивающих серьёзно-стервозное выражение лица. Похожая, одновременно и на Мэри Поппинс, и на фрекен Бокк.

Как вариант можно конечно использовать домовика. Среди них, кстати, попадаются очень занятные экземпляры. Но боюсь как бы не спровоцировать, и без того стоящих на грани, Дурслей. Домик то невелик, а народу в нём уже полно.

Как бы появление ещё одного жильца не привело к социальному взрыву в отдельно взятой семейке.

Секретарь, по моему разумению, помимо прочего, должен был выполнять обязанности слушающего собеседника. И я не уверен, что интеллект домовиков такое позволяет.

Кроме того секретаря-человека можно залегендировать как воспитателя или телохранителя, или того и другого. Что позволит ему без всяких яких сопровождать меня куда угодно.

Короче, вопрос требовал углублённой проработки. И откладывать её в долгий ящик не имело смысла.

Подсказать решение, мне могли мои новые знакомые. И я как раз собирался упомянуть об этом на празднике.

Вообще, ощущение того, что я сам того не желая вышел на совершенно новый уровень, внутреннего комфорта не добавляло. Пораскинув мозгами, решил использовать старинный адаптационный метод — поднимаешь вверх правую руку и резко опуская, говоришь — а пошло оно ВСЁ!

Раз так легла карта — пусть им будет хуже.

Под такие мысли плюнул на всё, и аппарировал на Гримо!

Глава 37

Глава двадцать пятая.

Поттер.

Дом на Гримо встретил меня сиянием. Сияли идеально вымытые окна. Отражали свет волшебных факелов, натёртые до зеркального блеска полы. И сам дом казалось, светился, предвкушая какое- то радостное событие.

Кричер ждал меня у дверей, одетый в подобие тоги, с гербом Блэков на груди. Поклонился чуть не до земли, и, взяв за руку, ни слова, ни говоря, повёл в дом.

Мы шли по ярко освещённым коридорам, и нас сопровождала волна теней. Это обитатели портретов следовали за нами, перемещаясь с полотна на полотно. Странно, но я никогда не замечал в доме такое количество картин.

Остались позади библиотека и боевой зал, и ещё множество неизвестных мне помещений. Коридор уводил нас вниз, плавно превращаясь в лестницу.

И вот перед нами двери. За ними большой зал освещённый пламенем старинных светильников. Посредине — камень. Его очертания плывут перед глазами, и кажется, что камень окружает марево.

Кричер подводит меня к Месту Силы, а это именно оно, и, протянув обсидиановый нож, отходит в сторону.

Ну что же я знаю что делать. Разрезаю ладонь крест- накрест и кладу руку на камень. Шершавая поверхность жадно впитывает выделяемую ладонью влагу.

Марево от камня становится больше, окутывая меня со всех сторон. Свет меркнет, и я, молча, опускаюсь на пол.

Огромный зал, освещаемый какими- то всполохами. Я стою посередине, окружённый празднично одетой толпой. Окружающие не обращают на меня внимания, разговаривая между собой. Звуки их голосов сливается в один гул, где не разобрать отдельных слов. И все они смотрят туда, в глубину зала, где на возвышении стоит трон.

А на нём — королева. Снежная королева!

Она смотрит на меня. Её взгляд пронизывает, не оставляя спрятанными никаких тайн. Ей всё известно. И она имеет право судить обо всём. Она королева!

Её губы шевелятся. Я не разбираю слов. Но в голове отчётливо слышится: «Подойди, мальчик».

Я подхожу и сажусь на скамеечку у её ног.

«Так вот ты какой, новый наследник. Что же посиди со мной, расскажи о себе. Чего ты хочешь? О чём мечтаешь? Какие пути видишь перед собою»?

Её ладонь перебирает волосы на моей голове, и на миг приходит ощущение полой безопасности. Никто и ничто не сможет причинить мне вред, пока рядом со мной королева.

И я рассказываю ей всё. Про длинную ТУ жизнь, про совсем короткую ЭТУ. Рассказываю всё, не в силах ничего утаить.

Затем она берёт меня за руку, и мы идём. Пламя факелов мерцает вокруг нас, образуя сияющий коридор. По этому коридору мы идём.

Вот перед нами начало лестницы, по которой я спустился сюда.

«Иди мальчик. И помни — теперь, чтобы не случилось ты Блэк.

Никогда не вставай на колени, не оставляй за спиной живых врагов, и всегда держи своё слово».

Она легонько подталкивает меня к лестнице.

«А ты, старый бродяга, помоги ему в этом»!

Проснулся я в большой комнате. Солнечные лучи били сквозь неплотно прикрытые шторы. Рядом на стуле лежала одежда. Моя одежда. Бела рубашка, чёрные брюки. Чёрная мантия с серебристой оторочкой. На мантии в футляре «Моя прелесть».

Поднявшись, подошёл к ростовому зеркалу. Неплохо, неплохо. Чёрные волосы ровно ложатся на плечи. Глаза цвет не поменяли, но их разрез немного изменился. А самое интересное — шрам отсутствует. Нет его! Как и не было.

За спиной материализовался Кричер.

— Молодой хозяин, что-то желает?

— Который час, Кричер?

— Половина седьмого. Вы спали почти сутки, сэр.

— Ну что же. Мою старую одежду, завтрак, и попроси леди Вальпургу в малую гостиную.

Не могу сказать, что я прямо кожей ощущал произошедшие изменения. Но что-то такое было. Дом, всегда казавшийся мне слишком мрачным и малопригодным для жилья, вдруг стал уютным, и неожиданно родным.

Кабинет Главы Рода уже не казался огромным, полным мрачных тайн. Он конечно несколько для меня великоват, но тем, наверное, приятнее проводить в нём вечера, размышляя о насущных проблемах.

Короче, я чувствовал себя — дома. Дома! И этим всё сказано.

Только проблемы мои от этого сами не рассасывались. Завтра, например уже тридцать первое. А я ещё даже морально не готов.

Леди Вальпурга отнеслась к моей «коронации», я бы сказал трепетно. Она даже в честь этого платье сменила. Хоть, я например и не предполагал, что такое возможно.

И обращалась она ко мне, теперь только — «Лорд Блэк». И это вгоняло меня в тоску. Пришлось уговаривать, приводя всевозможные причины. Сошлись на — Гарольде.

— Леди Вальпурга. Знаете, давно хотел спросить вас. Знакомо ли Вам семейство Моуди?

— Зачем тебе, Гарольд? Хочешь познакомиться с соседями?

— То есть?

— Ах, ну ты ведь не знаешь — Моуди наши соседи, их номер восемнадцатый.

— Извините, тётя. Но я предполагал, что на площади находится только наш дом.

— Ну что ты. На Гримо находится шесть магических домовладений. Наши ближайшие соседи — Карпентеры и Розье. На другой стороне дома Моуди, Салливан-Фадж, и Прюэты.

Не думаешь же ты, что домовладение такой древней семьи как Блэки находится посреди магловских построек. Площадь покрывалась антимагловскими чарами со времён заложения первого особняка, это, кстати, был наш дом, и со временем они только усиливались. Что, к сожалению нельзя сказать о защитных чарах на самом доме. Они то, как раз требуют подновления.

Ах, да. Ты спрашивал про Моуди. Очень малочисленный род. Наверное, сейчас состоит только из Аластора. Они и в лучшие годы не блистали численностью, а в последние годы совсем выродились. Слишком много войн, слишком мало свадеб.

Но я бы не рекомендовала тебе наносить визиты вежливости нынешнему хозяину Моуди-холла. Аластор всегда был грубияном, поэтому и остался бобылём. И к тому же он ярый приверженец Дамблдора. А с этой публикой лишний раз видеться ни к чему.

Проговорили мы до глубокого вечера. Вспоминали прошлое, строили планы на будущее. Когда я уже совсем стал собираться, Кричер торжественно вручил мне нечто, упакованное в несколько слоёв ткани.

— Это подарок — объяснила Вальпурга — открой его, когда будешь один. Пусть он принесёт тебе удачу.

Глава 38

Глава двадцать шестая.

Гриндевальд.

Бывший величайший тёмный Маг стоял у раскрытого окна. Ветер, влетая в распахнутые настежь рамы трепал седые волосы, дождевые брызги, попадая на кожу, создавали вовсе уж призрачную иллюзию свободы.

Геллерт вглядывался в непогоду за окном и размышлял над письмом Розенберга.

Стареет видимо брат Йозеф, стареет. Не удаётся ему сдерживать эмоции, письмо так и фонтанирует ими.

А интересно как он сейчас выглядит — Йозеф Розенберг. Гриндевальд помнил его, вечно погружённым в себя сорокалетним романтиком. А каков он сейчас? Годы то они не красят. Ведь ему почти девяносто.

Новости, сообщаемые Гилденстерном, требовали глубокого обдумывания. Манера поведения мальчишки, его интересы и круг общения с большой долей вероятности указывали на возможность захвата его души кем-то посторонним. Но в тоже время Ритуал, проведённый в Гринготсе, фактически исключал это.

В бытность свою Великим Тёмным магом Гриндевальд немало попрактиковался в демонологии, благо материала для исследования было предостаточно.

Но при всех, имевшихся успехах, он далее призыва сущностей третьего — четвёртого уровня не пошёл. Не то, чтобы не хватало сил. Не хватало решимости. Никогда доподлинно не знаешь, кто окажется в круге, когда развеется багровый туман того света.

Геллерт всегда очень трепетно относился к безопасности проведения ритуалов и прочих магических действий.

Ему совсем не улыбалось стать жертвой своего собственного УДАЧНОГО эксперимента.

Безбашенной тяги к неизведанному, как у того же Альбуса, он не испытывал.

Вспомнив «лучшего» друга Геллерт скривился. Эх, Альбус, Альбус. Как материалы для исследований выпрашивать, так даже в Заксенхаузен не побрезговал припереться.

А как помочь старому товарищу — так сразу: «Извини Геллерт. Так будет лучше. Для всеобщего блага».

Старый маг закурил, и принялся мерить шагами комнату. Надо, наверное, закрыть окно, а то, брызги от разбушевавшейся стихии долетают даже до камина.

Теперь Поттер. Ах, как было бы легче, если бы ритуал показал наличие демона-паразита. По крайней мере, всё стало бы на свои места, и в логических цепочках не появились бы прорехи.

А теперь неизвестно, что и думать. А тут ещё Розенберг явно выходит из под контроля. И это, кстати, вполне объяснимо.

Годы, проведённые без внешнего воздействия. Близость к, пусть искусственному, но сильному источнику. И самое главное — Долг жизни Поттеру. Всё это разрушало, проведённые когда-то, манипуляции с организмом «брата» Йозефа. И в тоже время заставляло его стремиться под крыло сильной личности. Когда-то это был сам Гриндевальд. Теперь по- видимому — Поттер.

Вот она — неволя! А всего-то достаточно одного разговора с глазу на глаз. И мистер Гилденстерн стал бы как новенький.

А ведь он не один такой. Стоило, наверное, начать беспокоится и за других затворников.

Поручить проверку гоблинам. Старый пройдоха Рагнхорк и так больше чем надо посвящен в его, Гриндевальда, секреты. И это — чревато. Конечно, всё рассчитано стократно. Учтены все возможные и невозможные мелочи. НО!И яркий пример этого «НО» — Поттер!

Кто бы знал, что желание, по маленькой досадить Дамблдору выльется в такое. Впору подумывать о возможном конкуренте.

Но не тот человек, Геллерт Гриндевальд, чтобы сидеть, сложа руки. Хочет Розенберг полной открытости — пусть ему. Посмотрим, как отнесётся Поттер к нацистскому преступнику. Если без явной агрессии, томожно даже подкинуть Йозефу идею о непосредственном общении «брата» Геллерта и нового друга.

Ну, а если их отношения прервутся, и то хорошо. Опасность расконсервации важного объекта отойдёт на второй план, а там и что-то придумать можно.

Теперь гоблины. Правду говорят — все отношения должны пройти проверку временем. Вот и здесь. Как только зеленокожие почуют запах ВЫГОДЫ, то без зазрения совести забудут обо всём, что для них сделал геноссе Геллерт.

Ну, а если не забудут, то найдут повод отодвинуть принятые когда-то обязательства на второй план.

Отсюда вопрос — а имеет ли смысл, дабы упрочить отношения, выкладывать на стол, давно сберегаемые козыри. Может, просто сделать вид, что ничего особого не происходит. И подождать развития событий.

Благо времени полно. Спасибо лучшему другу Николасу. Настоящему — лучшему другу.

Дождь за окном прекратился. И только ветер шумел в кронах вековых сосен.

Основная идея обретала форму. ВРЕМЯ. Сделаем ставку на время. Благо, за стенами Нуменграда ему ничего не грозит.

«Хоть тут, ты Альбус просчитался. Я ещё и тебя переживу».

Глава 39

Глава двадцать седьмая.

Самаэль Горбин.

Вряд ли найдётся в Британии волшебник, не слышавший о Лютном переулке. Вряд ли найдётся такой, кто может во всеуслышание заявить, что бывает в Лютном как у себя дома.

Во первых это чревато — авроры то не дремлют, и им такой болтун, просто подарок судьбы.

Во вторых — те, кто действительно считают Лютный своим домом, излишней болтливостью не страдают.

К последним, со стопроцентной уверенностью можно было отнести и Самаэля Горбина.

Когда мистера Горбина спрашивали, чем обусловлена такая его угрюмая молчаливость, он только многозначительно хмыкал. А если был в хорошем настроении, и это очень редко, говорил: «Профессией, господа, профессией».

И был как всегда прав. Ибо профессия семейства Горбин болтливости не подразумевала по умолчанию.

Когда в 1862-м году Абрахам Горбин появился в Лютном, он вовсе не горел желанием становиться торговцем. Чистая как стопка гоблинского самогона кровь и диплом мастера артефакторики, полученный им в Цюрихском институте артефакторики и рунологии, открывали перед ним многие двери. Если бы не одно «НО». Абрахам Горбин был евреем.

И как не бился он лбом о равнодушные колени судьбы, против рока не попрёшь. И в августе 1863-го в Лютном появилась новая лавка — «Горбин и Бэрк. Всё и Вся».

В компаньоны Абрахам взял, тоже чистокровного, Карактака Бэрка. Бэрк был стопроцентным британцем, но по бедности, старался об этом вспоминать пореже.

Гены давали о себе знать, и торговля пошла. В начале маленькое, невзрачное помещение, достраивалось. Росло вдоль переулка и вверх, и нынешний владелец, уже имел в своём владении целый комплекс построек, из которых собственно лавкой было только одно.

Время неумолимо. Абрахам умер. Карактак тоже. И теперь владельцем предприятия был сын Абрахама — Самаэль.

Сам он предпочитал считать себя единоличным владельцем, стараясь не вспоминать семейство Блэк, и обстоятельства, когда половина его бизнеса оказалась в их руках.

Подобно отцу Самаэль закончил Дурмстранг и конечно Цюрихскую, теперь уже Академию артефакторики. Семейный бизнес предполагал исключительное знание предмета, и Самаэль учился со всем возможным прилежанием.

Ещё при жизни отца, делая первые самостоятельные шаги в бизнесе, Самаэль познакомился с наследником Малфоев. Совместные интересы, а затем и коммерческие проекты положили начало некоей дружбы, основанной на взаимном уважении и возможности быть самим собой. Понты в общении, не принимались категорически.

Вот и сегодня Самаэль ждал старого друга. Имелись новости, интересные для обоих, и их следовало обсудить.

Но сначала надо было закончить с клиентом. Очень ценным клиентом.

— Мисс Уизли! Молли! Дорогая! Я с вами совершенно согласен. Это не зелья — это шедевр. Да что я говорю, это даже не зелья — это вещи уровня эликсиров, и никак не менее.

И, да! Я по — прежнему готов утверждать, что Вы — гений! Да, да, и ещё тысячу раз — да.

Что? Вы спрашиваете, почему, если Вы гений, я плачу за эти изумительные приворотные всего три тысячи.

Отвечу. Именно потому, что Вы гениальны. А гениев следует беречь. Если я буду платить больше, то непременно разорюсь. И кто тогда купит Ваши произведения искусства!?

Ведь помимо гениальности, от них за лигу несёт Азбаканом. А Ваша «Амортенция джаун нуар», и вовсе тянет годков на восемь, как минимум на четвёртом уровне.

А там, как вы, наверное, знаете дементоров, уже никто не ограничивает.

Поэтому, прошу Вас, возьмите Ваши деньги. Они Вами честно заработаны…

И непременно приходите ещё. В любое время. Но разумеется не позже четверга. Заказчики, знаете ли, ждать не любят.

Не успел мистер Горбин проводить посетительницу, как звонок над дверью вновь затренькал.

— О, мистер Малфой, какая честь. Проходите, прошу Вас.

— Что привело блистательного аристократа в скромное торговое предприятие старого Горбина? Надеюсь у главы дома Малфоев всё в порядке?

Горбин невербально наложил на входную дверь, собственноручно изобретённое запирающее заклятие, и глазами указал Малфою на дверь в подсобку.

Аристократ, нисколько не чинясь, проскочил в едва приоткрытую дверь, и хозяин поспешил за ним.

Пройдя анфиладой полутёмных комнат, оба мага оказались на террасе внутреннего дворика, где ничто не напоминало об оставленной за дверями мрачной атмосфере Лютного переулка.

Тихо журчал фонтан, рассыпая мириады росинок по аккуратно подстриженному газону. Покачивались в такт дуновениям незаметного ветра верхушки карликовых пальм. Прогуливались в их тени чёрные павлины.

Увидев птиц, гость чуть заметно скривился.

— Да ладно тебе, Лютц. Ну, подумаешь неудачная шутка. Что было, то быльём поросло — хозяин дружески похлопал Малфоя по плечу — как говорится — кто старое помянет, тому и глаз вон.

Надо сказать, что пока они шли, мистер Горбин разительно переменился. Сгорбленного под тяжестью лет торговца сменил, высокий, не уступающий ростом Малфою, ещё далеко не старый маг.

— А кто забудет — тому оба вон — Малфой явно не был настроен на лёгкую беседу.

— Что, в конце концов, случилось? Не мог подождать четверга?

— А вот и не мог — Горбин опустился в плетёное кресло — да ты садись. Разговор может получиться долгим.

Люциус недоверчиво хмыкнул, но всё же сел и взял стоящий на столике бокал.

— Ну, я слушаю.

— И послушать как раз есть о чём — хозяин щелчком пальцев вызвал домовика — Фонди, принеси мой студенческий альбом.

— Что, на ностальгию потянуло — Люциус пригубил охлаждённое вино — но при чём здесь я?

— Имей терпение, Лютц, имей терпение! А вот, кстати, и он. Спасибо, Фонди. Можешь идти.

Дело в том, дорогой друг, что совсем недавно, буквально два дня назад, на ступенях Гринготса, я встретил вот этого человека — Горбин продемонстрировал Малфою колдографию, немолодого уже профессора.

— Это, как ты, наверное, уже увидел, профессор Краузе — преподаватель рунологии, в моей альма-матер.

Я с ним естественно поздоровался, и он со мной тоже. Мы даже перекинулись парой слов. Но я как раз спешил, и встреча наша закончилась очень быстро.

Казалось бы, ничего необычного — ну встретил бывшего преподавателя. Но есть тут одно — но. Уже дома просматривая альбом, я вспомнил, что кто — то из одноклассников говорил, что профессор Краузе умер. Ещё в восьмидесятом году. И кстати на призрака он совершенно не похож.

Но и это ещё не всё! Хотя появление во плоти, уже как девять лет, мёртвого человека, сам по себе повод для раздумий. Дело ещё в том, что во время учёбы среди студентов ходили упорные слухи, что Краузе, в своё время активно сотрудничал с Гриндевальдом, и даже являлся членом его личной гвардии.

Как он сумел отвертеться от Нуменграда — история умалчивает.

Такие вот новости. И только попробуй сказать, что они не стоили того, чтобы срочно тебя вызвать!

Горбин откинулся на спинку кресла, и тоже взял бокал.

— Да, Самаэль, задаёшь ты загадки-

Малфой повертел в руках хрустальное изделие неведомых мастеров — я надеюсь, что твоя информации точна. И это не мистификация, и не очередная глупая шутка — он снова неприязненно взглянул на чёрных павлинов.

— Ты же понимаешь, что все, что связанно с Гриндевальдом, несёт определённую опасность. Это палка о двух концах. Мы можем получить значительный бонус, а можем потерять всё то, что имеем. И будь мои дела чуть более успешны, чем теперь, я, не задумываясь, послал бы тебя. Но обстоятельства складываются далеко не лучшим образом. И я, пожалуй, рискну.

Пока поступим пожалуй так — ты собираешь доступную тебе информацию, я — доступную мне. В понедельник встречаемся и смотрим, что получилось.

И кстати, как Молли? Мне показалось, что она вышла от тебя в не лучшем расположении духа. Смотри осторожнее. Зельевара такого уровня, да ещё и практически гения в вопросах изготовления приворотов, нам найти больше негде. К сожалению после Молли, маэстро Фламель, учеников больше не брал. Не обращаться же нам к Дамблдору.

Входная дверь звякнула колокольчиками, выпуская Малфоя. Самаэль Горбин, вновь превратившийся в побитого годами, и молью торговца, тяжело вздохнул, и отправился в подвал. Изделия мисс Уизли требовалось хорошо, даже очень хорошо, припрятать.

Глава 40

Глава двадцать восьмая.

Помонна Спраут.

Профессор Гербологии Помонна Спраут всегда отличалась завидным спокойствием, казалось, ничто не может, заставить её волноваться.

Но, наверное, не в этот раз. Полученное час назад письмо, неприятно волновало, заставляя отвлекаться от работы.

Некто, назвавшийся Рудольфом Лёвиным, просил о встрече, мотивируя просьбу, важными, в том числе и для профессора обстоятельствами.

Особо же напрягало то, что в конце послания, Лёвин, очевидно желая произвести благожелательное впечатление, упоминал, что был знаком с её отцом.

Друзей отца, Помонна, несмотря на то, что была маленькой, помнила хорошо. И это портило настроение ещё больше.

Помонна Роланда Пфолль, Спраут она стала много позже, родилась в бразильском Сан-Паулу, в далёком тридцать втором году.

Её родители — Рашель и Герберт Пфолль, сначала ученики, а затем и непременные участники экспедиций знаменитого Филиппа Ксавера фон Лютцельбурга полностью посвящали себя науке, оставляя дочь на попечение бонны.

Месяцы тишины, в большом доме семейства Пфолль, сменялись неделями бурных празднеств, знаменовавших возвращение хозяев из очередной экспедиции.

Загорелые, весёлые, дяди и тёти находили совершенно необходимым, порадовать малышку Помонну различными подарками. Совершенно, с их точки зрения, необходимыми четырёхлетнему ребёнку.

И к шести годам у юной Пфолль уже образовалась коллекция, которой мог позавидовать какой нибудь провинциальный музей.

К шести годам у девочки начались спонтанные выбросы магии, и обеспокоенные родители, дабы держать это дело под контролем, решили взять дочку с собой. Благо маршрут предполагался несложный, никаких сюрпризов и опасностей не предвещающий.

Да и какие для ребёнка могут быть опасности в окружении почти десятка, прошедших огнь и воду, магов — естествоиспытателей.

Четыре месяца в походных условиях закалили характер юной ведьмы, а роскошества южноамериканской природы, навсегда определили жизненные интересы.

В тридцать девятом фон Лютцельбург, забрав с собой часть экспедиции, убыл на Родину. С ним уехали: брат отца — Эрнст Пфолль, Хайнц Брюхер и Эдуард Май.

Герберт оставался. Кто-то должен был приглядывать за остающимся имуществом, исследовать и классифицировать найденные материалы. Семья естественно оставалась с ним.

Где-то в Европе полыхала война. Её отголоски доносились и до Сан-Паулу, но касались только маглов. Магическая община второй столицы Бразилии сохраняла в отношениях подчёркнутый нейтралитет.

Герберт Пфолль, как молодой, но признаваемый всеми авторитет в Гербологии, пользовался в общине заслуженным авторитетом, и до самого конца войны представлял интересы немецкой её части, в Совете старейшин.

Бразилия не имела собственной магической школы европейского образца, и Помонна получала домашнее образование.

В пятидесятом, семья переехала в Британию. А через два года Герберт, Рашель и Габриель Спраут, бывший к тому времени мужем Помонны погибли от внезапной вспышки драконьей оспы.

На их похоронах Помонна в последний раз видела дядю и друзей отца. Заматеревшие, прошедшие горнило войны, они мало напоминали ей тех весёлых, жизнерадостных парней, которых она помнила по Бразилии. И эти, новые, вызывали у неё опасение.

В пятьдесят шестом, Помонна, защитила тест на звание мастера Гербологии. Её знания, и особенно практические навыки помогли без труда занять место Профессора Гербологии в Хогвартсе.

С тех пор она здесь. Работа и научная деятельность отнимали всё её время. Прошлое постепенно покрывалось пеленой забвения. И вот, это письмо.

Конечно, она пойдёт на встречу. Поступить иначе не позволял ей её характер.

«Кабанья голова» встретила её обычным своим полумраком, и вечно не подметёнными полами. Аберфорт, лениво протирающий грязной тряпкой, сомнительной чистоты бокал, дажене взглянул на неё.

Профессор оглядела зал, и увидела, что из самого темного угла ей машет одуванчикового вида старичок.

— Миссис Спраут, прошу Вас! Позвольте за Вами поухаживать — старичок вскочил и отодвинул от стола полукресло, предлагая присесть — очень рад, что Вы согласились на встречу.

Позвольте представиться — Лёвин. Рудольф Лёвин. В данном конкретном случае представляю интересы группы лиц, весьма заинтересованных в сотрудничестве с Вами.

— Что Вы хотите?

— О! Узнаю дочь Герберта. Сразу к делу. Ну что же. Начну, пожалуй, издалека.

Ваши родители, дорогая профессор, чтоб Вы знали, были для многих эталоном естествоиспытателя.

Результаты их, совместно и под руководством герра фон Лютцельбурга, изысканий, не потеряли своей актуальности и теперь. Не так давно, на континенте образовалась исследовательская группа, в намерения которой входит, в том числе, и завершение исследований, начатых Вашими родителями.

Группа эта, располагает значительными финансовыми и исследовательскими возможностями.

Но загвоздка, в так сказать, отправной точке. Нужен некий импульс, и мои наниматели считают, что им могли бы стать личные материалы вашего отца, хранящиеся, насколько мне известно, у Вас.

Мне поручено предложить Вам любые разумные условия сотрудничества.

— Какого плана исследования Вы собираетесь проводить? И каким образом Вам в этом помогут записи моего отца?

— Проект только начинается. На первом этапе планируется чисто полевая работа на маршрутах, в своё время проложенных Вашими родителями и их товарищами, и полевые дневники Герберта Пфолля — их основа. Кроме тог, мы можем дать гарантии, что результаты исследований, не будут использованы во вред — Вы ведь это имели в виду.

Уверяю, Вас, профессор. Цели нашей работы не несут в себе угрозу. Скорее наоборот.

— Хорошо. Какие условия готовы предложить Вы?

— Есть несколько вариантов, профессор. Можно просто совершить сделку купли — продажи. Но в этом случае все права на результаты исследований переходят к нам. Речь кстати идёт о сумме порядка полумиллиона галеонов.

Другой вариант предусматривает Ваше вхождение в проект, на равных со всеми участниками условиях. Но Ваши консультации, участие в экспериментах и экспедициях, будет профинансировано отдельно. Естественно при этих условиях Вы получаете полный доступ к результатам проекта. Оплата за пользование источниками тоже предусмотрена.

Нас, как Вы, наверное, понимаете, более всего устраивает второй вариант. Бумаги конечно хорошо, но и помощь такого специалиста на дороге не валяется.

С принятием решения мы Вас не торопим, время это позволяет. В случае положительного решения вопроса связь предлагаю держать через ячейку в Гринготсе. Она специально абонирована на Ваше имя.

И, пожалуй, последнее. Профессор, я очень уважал Ваших отца и дядю. С Эрнстом Пфоллем мы вместе съели не один пуд соли. И поэтому, я гарантирую Вам, со своей стороны, максимально честное ведение дел.

На этом, позвольте откланяться.

Старичок поднялся и бодро похромал к выходу, опираясь на неведомо откуда, взявшуюся трость.

Профессор Спраут всегда была реалистом. Но даже самый жёсткий реализм не препятствовал, каким либо ожиданиям. Ожиданиям надо сказать обоснованным.

Разумеется, она согласится. И, разумеется, выберет второй вариант. Не каждый день предоставляется шанс, реально двинуть вперёд застоявшуюся британскую Гербологию.

Глава 41

Глава двадцать девятая.

Поттер.

Праздник удался! Напрасно я мандражировал. Пришли все!

Симпатичный павильончик, выполненный в виде грубого деревянного навеса, с мангалом посередине, наполнился зваными гостями ровно в назначенное время.

Вручение подарков имениннику превратилось стараниями Кричера в маленький спектакль, с ним самим в роли мажордома. Я честно сказать был поражён, как ведёт себя домовик. Ни тени подобострастия. Величавое достоинство, помноженное на значимость мероприятия.

Гости, кстати сказать, сразу принявшие этот шутливо — серьёзный тон постарались на славу.

Гоблины подарили оружие. А, что ещё могут подарить гоблины? Пять изумительных кинжалов, на все случаи жизни, заняли почётное место на подарочном столе.

Фергюссон подарил небольшую, почти детскую шпагу. Ну, это он от работодателей нахватался.

Судя по одобрительным кивкам зеленокожих гостей — качество подарка было на высоте.

Но отличился на подарочном поприще друг Йозеф. Он кстати извинился за долгое молчание, сославшись на срочные дела. И я ему поверил, как ни странно.

Так вот, Гилденстерн преподнёс мне рукописный фолиант, при виде которого гоблины прервали на полуслове свою беседу, а Фергюссон чуть не пролил на себя вино.

Переплетённая в серую шершавую кожу, написанная какими- то иероглифами рукопись вызвала у присутствующих просто нездоровый ажиотаж.

А уж когда я, открыв первую страницу, по слогам, с трудом припоминая едва знакомые символы, прочёл название — публика выпала в осадок. И я, кстати, вместе с ней.

Это был, я бы сказал, некий букварь. Букварь парселтанга.

Уже потом, в конце праздника, когда гости уже собирались отбыть восвояси, Рагнхорк, как-бы шутя, посоветовал мне держать эту книгу исключительно в банке. Потому, что цена её такова, что узнай посторонние о её существовании, не задумываясь, прикончат и меня, и половину магловского городка в придачу.

А пока день рождения продолжался. Неофициальная обстановка понемногу делала своё дело. Гости понемногу закладывали за воротник, разговоры становились непринуждённее, тосты громче.

Гоблины кстати вино не пили, а извинившись, выставили на стол несколько бутылочек своего, как они выразились нектара. Но я подозреваю, что это был самый настоящий самогон. Причём о градусах умолчу. Гилденстерн, пожелав поддержать компанию, хватанул стопку, и долго ловил воздух ртом, пытаясь отдышаться.

Фергюссон, или как он попросил его называть — Йен, к гоблинским посиделкам был видимо, более привычен, но всё равно пил очень умеренно.

Что нужно настоящим мужикам для счастья: хорошая компания, добрая выпивка, и качественная закуска.

И плевать, что четверо из этой компании вовсе не люди, а виновнику торжества всего девять.

И когда Гринготские аборигены, аккомпанируя себе ритмичными хлопками, затянули на гоблиндуке какие-то частушки, я понял — праздник удался.

Уже дома, в постели, я вспоминал и вспоминал отдельные эпизоды застолья.

Вот Йозеф и Фергюссон под аккомпанемент принесённой Кричером гитары поют, что-то испанское.

Вот Рагнхорк жонглирует подарочными кинжалами.

Вот виновник торжества, встав на скамейку, декламирует какой — то нецензурный стих. Причём по русски.

Спросите меня, то куда понесло? А я был пьян! И гоблинская самогонка здесь совершенно не причём.

Эмоции! Эмоции пьянили меня почище алкоголя. Спокойная, благожелательная атмосфера. Истинные чувства, не прикрытые ничем. Они кружили голову и заставляли совершать глупые поступки. И я их, наверное, насовершал.

По крайней мере, прощались со мной совершенно как с равным, и по положению, и по возрасту.

Второе августа мои родственники запомнят на всю жизнь. Ну, ещё бы — День ВДВ.

По этому поводу все наличные змеи были покрашены в бело-голубую полоску. Бэзил и так был полосатый, а ВВП смылся, от греха подальше.

Тельняшки и берета у меня, конечно, не было, но разве настоящему десантнику это помеха.

Праздничный завтрак, на котором я поздравил Дурслей со знаменательной датой, плавно перётёк в спортивный праздник, для них же.

Но понимания мой позитивный настрой не встретил. Глухой ропот и саботирование моих начинаний, вызвало — вначале глухое раздражение, а затем и желание сделать гадость.

В итоге празднования закончились, как и должны — полицейской операцией. Дурсли стремительно щемились по комнатам, а бравый змеиный ОМОН пресекал любые попытки сопротивления.

Не хотят веселья — ну и хрен с ними. Взял кота и, напевая «Синеву», пошёл в парк. Там, насколько я помню, был фонтан.

Август прошёл весело. Я много читал, гулял по парку, полюбил играть в футбол, с такими же пацанами. Пару раз посетил боевой зал, но удовольствия как в первый раз не получил.

Гоблины особо не беспокоили, ограничившись еженедельными отчётами.

Прояснилась ситуация с явными врагами: один коротал дни в своём доме на Гримо, двое других мотали срок в Азбакане. Ну, хоть бегать искать их не надо будет.

Гилденстерн приглашал в конце месяца в свой холл. Для «наиважнейшей» беседы. Что ж будем посмотреть.

Наиболее продуктивным было послание Фергюссона. Он спрашивал, не изменил ли я своего намерения завести секретаря и предлагал встретиться в удобное для меня время.

А вот это уже интересно. Встретимся всенепременно.

Глава 42

Глава тридцатая.

Гилденстерн.

И так, Рубикон перейдён. Жребий брошен. Я, наконец, решился.

Да и Геллерт в последнем письме настоятельно рекомендовал переходить к активным действиям.

Что-то внутри меня прямо говорило о том, что только полная откровенность способна повлиять на Поттера нужным образом.

Хотя я пока колебался — посвящать Гарольда в мой план с камнем, или нет.

Слишком многое говорило за это, но были и весомые аргументы против.

Смогу ли я, пусть даже и помощью гоблинов, чисто технически, решить вопрос легализации в магомире, неизвестно откуда взявшегося малолетнего Гилденстерна.

И ещё некоторые вопросы, связанные с чисто бюрократическими проблемами.

В то, что Гарольда оттолкнёт от меня моё прошлое, верилось слабо. Я немного проанализировал информацию о том времени, подаваемую нынешней молодёжи, и пришёл к выводу, что о событиях рассказывается слишком общо, и негативных эмоций к конкретному человеку они вызывать не должны.

Кроме того, мне на руку было то, что фигура Гриндевальда, хоть и подавалась в негативном ключе, но опять же, в общем. Никакой конкретики, способной вызвать отрицательное отношение. кроме того, Поттеры, насколько мне было известно, участия в той войне не принимали, и поводов для личной мести у них не было.

В общем, да здравствует политкорректность.

С Гарольдом мы встретились на его любимой змеиной горке. Юный Поттер пребывал в настроении, которое можно было бы назвать безмятежным, если бы не некоторая внутренняя напряжённость.

Беседуя о пустяках, мы дошли до поместья, и расположились малой гостиной, ожидая пока домовики накроют перекусить.

Я долго готовился к этому разговору, но вот он долгожданный собеседник — сидит напротив, а я не знаю с чего начать.

— Гарольд. Я пригласил тебя для очень важного разговора. Возможно, сказанное мной вызовет у тебя далеко неоднозначные чувства, но прошу тебя, выслушай меня до конца.

Я обязан тебе жизнью. Наши отношения, я очень на это надеюсь, можно назвать настоящей мужской дружбой. А между друзьями не должно быть тайн, по крайней мере, таких, которые могут вполне обоснованно вызвать недоверие.

Я достаточно знаю о тебе. Да, я собирал сведения о тебе, используя доступные мне источники.

И теперь пришло время рассказать о себе…

И я рассказал ему ВСЁ!

Про полуголодное детство, с постоянными переездами. Про брата, и его взгляды. Про Зебботендорфа и Туле. Про Гриндевальда.

С трудом начав разговор, я уже не мог остановиться.

— Ну вот, Гарольд, я рассказал тебе всё. Теперь от тебя зависит, как сложатся наши отношения в будущем. Если они вообще сложатся. Ты вправе просто встать и уйти, наверное, я пойму тебя.

Несколько минут Поттер сидел, молча глядя в пространство перед собой. Затем поднялся и начал мерить шагами малую гостиную, в которой мы сидели. Потом внезапно остановился напротив меня, заложив руки в карманы и качаясь с носков на пятки.

— Скажи, Йозеф, зачем всё это? Ведь было так просто. Сопливый магопацан с неопределённым будущим, и мудрый, повидавший жизнь старик. Это была почти дружба. А теперь?

Я ожидал чего угодно! Даже, что ты — голубой. И это был бы не самый плохой выход. Я бы просто ушёл.

Представь себе ситуацию — маленький волшебник, живёт в далеко не дружелюбной магловской семье. Он знает, что не такой, как все. И он ищет, подобных себе. И находит.

Находит мудрого старого мага, готового помочь советом и делом. Находит друга. Может быть, единственного друга в этом мире. А, что в итоге.

А в итоге оказывается, что его, не спрашивая согласия, втянули в противостояние сильнейших магов на континенте. А ему девять лет! И какие у него шансы!? Угадай с трёх раз!

Знаешь, если бы ты оказался просто фашистом. Я бы понял. Немало вашей братии шкерятся по глухим европейским уголкам. Но ты всё это время поддерживал связь со своим шефом. Сливая ему полученную от меня информацию. Как я после этого должен к тебе относиться!?

И это учитывая тот факт, что у тебя передо мной Долг Жизни. А если бы его не было?

Поттер оседлал стул, положив локти на спинку.

— Хорошо! Ответь на несколько вопросов. И уже по итогам твоих ответов, буду решать. Что с тобой делать.

А затем последовали вопросы. Но вовсе не те, что я ожидал услышать. И задавал их не девятилетний, пусть и развитый не по годам мальчишка. Такой же взгляд был у партийного следователя, который допрашивал меня после побега Гесса.

— Я так понимаю, ты член НСДАП. С какого года?

— С двадцать четвертого.

— Ого! Поди, и золотой значок имеешь?

— Да. Золотой значок у меня есть. Я всё- таки брат Альфреда Розенберга.

— И в какой организации трудился брат Альфреда?

— В Аненербе. Со дня основания.

— Аненербе? Тогда и чин у тебя эсэсовский, наверняка?

— Да, я штурмбанфюрер СС.

— Неплохо, очень неплохо. А скажите, герр штурмбанфюрер, где Вы базировались?

— До тридцать восьмого года в Аллендорфе. Том, что возле Дюссельдорфа. Потом, после объединения с Австрией, в Штирии, в районе Миксниксер — Когеллукенских пещер.

— Как интересно. А ещё вопрос — с кем Вы по делам службы контактировали?

— Лично я, в основном сотрудничал с представителями зондеркоманды «Н», и немного с подчинёнными Герберта Якуна, из «зондеркоманды Якун». Эти люди, если тебя интересует это, не принимали участие в массовых расстрелах и геноциде населения.

Они вообще не носили форму. Для выполнявших личные поручения Гриндевальда, форма — непозволительная роскошь.

— А поручения Гриндевальда, это сродни гуманитарным миссиям — конфетки детям раздавали!?

— Нет, конечно. Но поиски артефактов и сбор статистики вряд ли можно отнести к военным преступлениям?

— Ладно. И последний вопрос — приходилось ли Вам принимать участие в экспериментах, где исходным материалом являлись военнопленные?

— Нет! Абсолютно точно, нет!

— Теперь о Вашем шефе. Насколько Гриндевальд осведомлён о происходящих вокруг меня событиях? И кто кроме Вас его информирует?

— Практически полностью. Что знаю я — знает и он. Кто ещё его информирует, не знаю, но предполагаю участие гоблинов. У них с Геллертом особые отношения ещё с довоенной поры.

— Ты хочешь сказать, что все наши отношения инспирированы Гриндевальдом?

— Ну, нет, конечно. Но большая часть моих шагов, хотя и являются моей собственной инициативой, но получили его полное одобрение. Геллерт в тебе очень заинтересован.

— Ой! Ну, я прям, сейчас расплачусь от счастья. Геллерт во мне заинтересован! А я, вот в нём нет!

Поттер вновь вскочил со стула, и зашагал по комнате. При этом он размахивал руками и бормотал, что-то себе под нос. Что-то про петухов из Гамбурга, козлов и задний проход. Странно. Тут такое на носу, а он в зоологию ударился.

Наконец Поттер успокоился и снова уселся на стул.

— Значит так! Я конечно тоже хорош гусь, но ты, Йозеф теперь у меня до конца жизни в косяках! Втравил малолетку в международный заговор.

Твоё счастье, что на тебе крови нет. Тут ты не врёшь, я чувствую. И поэтому поступим так — Геллерту своему сообщи, что встреча прошла успешно. Клиент заинтересован.

А сам, устрой ка для меня познавательную экскурсию по твоему артефакторному хранилищу. Уж очень вдохновенно ты о нём рассказывал.

расставались мы там же, где и встретились. На Змеиной горке. Поттер сухо попрощавшись аппарировал. даже руку не пожал, на последок.

А я ещё долго стоял на камнях, постепенно осознавая всю глубину задницы, в которую угодил. Это же надо было так ошибиться в мальчишке.

Рассчитывал рассказать сказочку про давно прошедшую войну, а получилось, что жёстко ткнулся носом. Поттер прав, — в этих самых косяках я теперь по уши.

И выбраться из них Гриндевальд мне не поможет.

Глава 43

Глава тридцать первая.

Поттер.

Фергюссон назначил мне встречу в кафе. Магловском кафе. Нам обоим ни к чему было лишнее внимание. К тому же Йен, а он просил именно так его называть, не испытывал ни малейших неудобств, от не магического окружения.

Прибыв незадолго до назначенного времени, я заказал мороженное и принялся обдумывать разговор с Гилденстерном.

То, что я узнал в Гилденстерн-холле, основательно выбило меня из колеи.

Всё во мне просто кричало о необходимости прервать всякие контакты с фашистами. А что Гриндевальд — фашист, пусть и недобитый, сомнений нет.

Вот только Йозефа я к ним почему-то не относил. Возможно, потому, что за это время он стал кем-то своим.

И кроме того давал о себе знать синдром Экзюпери. «Мы в ответе за тех, кого приручили».

При воспоминании о Гриндевальде внутри меня всё закипало и ещё по одной причине. Я тут, понимаешь, что-то планирую, совершаю некие телодвижения. И вдруг оказывается, что всё это время был под колпаком. Пусть не у Мюллера. Но хрен, редьки не слаще.

Старая сволочь, в этом своём Нуменграде, дёргает за ниточки, а я тут, ничего не зная, приседаю и подпрыгиваю по его желанию.

Да и гоблины хороши. Наверняка ведь знали. Наверное, нужно по этому поводу немного поистерить на следующей встрече.

И сам, кстати, выглядел в свете всего произошедшего далеко не лучшим образом. Просто какой-то лошок. Возомнил, что все вокруг должны меня холить и лелеять, и соответственно попал.

И тут, сегодняшняя встреча, как нельзя кстати. Настало время искать союзников. Причём союзников, не связанных со сложившимися в Британии коалициями. Что-то вроде третьей, или может даже, четвёртой стороны. А если её нет — создать самому.

Фергюссон появился вовремя, и присоединился ко мне за столиком, заказав кофе.

Я надеялся, что всеобщий идиотизм в отношении детей, ещё не захлестнул Британию, и беседующие за угловым столиком, мужчина и девятилетний пацан, не вызовут у какой нибудь чересчур бдительной дамочки подозрений в чём либо незаконном.

Йен дождался свой кофе, и приступил к тому, ради чего, собственно мы и собрались.

— Мистер Поттер. Помнится на Вашем дне рождения, Вы упоминали, что хотели бы завести секретаря?

— Ну во первых мистер Фергюссон, если Вы разрешили обращаться к Вам по имени, то и в отношении меня пожалуйста делайте тоже самое. Просто — Гарольд. И пожалуйста — на ты.

Во вторых я имел в виду не только, и даже не столько секретаря.

Мне нужен взрослый маг, обладающий комплексом определённых навыков, в обязанности которого должно входить не только сопровождение меня на территории магомира, но и при необходимости — защита от нападения.

Если сформулировать более конкретно — то мне нужен волшебник, обладающий исчерпывающими знаниями по истории, традициям и этикету магомира, имеющий к тому же, твёрдые навыки боевого мага.

При этом, желательно, что бы он не принадлежал к противоборствующим в Британии сторонам.

Понимаю, что подобный, полный талантов персонаж, вряд ли существует в природе, но хочется получить лучшее.

— А вот тут, Гарольд, ты не прав. Я, честно говоря, удивлён, как точно, ты описал одного моего старого знакомца. И, какое удачное совпадение — он как раз ищет новое место службы. Если, ты, не против, я расскажу о нём поподробнее.

— Ну, конечно же, я слушаю!

— Совсем недавно в Британию прибыл человек, которого я знаю очень много лет. Африкан «Хефе» Барбоза.

Длительное время он находился вне Британии, да и как видно из его имени, англосаксом не является.

Дон Барбоза, как никто соответствует твоим требованиям. Происходя из старинной португальской фамилии, он естественно прекрасно знаком с подробностями воспитания настоящего аристократа. Ну а его почти полувековая работа в Южной Америке, не оставляет сомнений в его умениях, как боевого мага.

Кроме того, «Хефе» Африкан, но лучше называй его — дон Барбоза, не чуждается магловской культуры, что, безусловно, облегчит ваше общение.

Думаю, что более подробно на твои, безусловно возникшие, вопросы ответит он сам. Я могу назначить Вам встречу?

— Да, конечно. И лучше где-нибудь подальше от посторонних глаз.

— Мой кабинет в Гринготсе подойдёт?

— Наверное, да. Кстати после нашего разговора, не собираешься ли ты обратно на службу?

— Скорее — да, чем — нет. А что, нужно чтобы я попал именно туда?

— Да. У меня вдруг возникли совершенно неотложные дела к господину Директору. Ты ведь не откажешься прихватить меня с собой. Не очень хочется светиться в Косом.

Фергюссон согласно кивнул и взяв меня за руку аппарировал.

Зал аппарации в Гринготсе впечатлял. Но отнюдь не роскошью, а процедурой встречи. И хотя предназначался он только для сотрудников банка, к безопасности здесь подходили очень серьёзно.

Йен проводил меня до приёмной директора и отправился по своим делам, а я, толкнув тяжеленные, даже на вид, створки, оказался в приёмной.

Гоблин-секретарь при открывании двери, было, вскинулся, но увидев меня, заулыбался (не знающего человека эта «улыбка» и до кондратия могла довести) и исчез за дверями кабинета.

— Здравствуй, Гарольд.

— Здравствуйте, господин Директор.

— Ну, зачем же столь официально? Ведь мы договорились общаться по товарищески.

Ну, вот и настал момент выяснить некоторые моменты.

— По товарищески общаться я договаривался с неким Рагнхорком, неплохим, кстати, гоблином, которому я почти начал доверять.

Ну, а Вас, господин Директор, позвольте спросить — почему Вы нарушаете наш договор?

— То есть!?

— Почему, Вы, без моего ведома, передаёте информацию обо мнетретьим лицам. Причём, настолько третьим, что об их существовании я узнал совсем недавно.

Гоблин за столом подобрался, и теперь нисколько уже не напоминал доброго дедушку Рагнхорка.

— Поясните Ваши претензии, пожалуйста!

— Да не вопрос! Надеюсь, Вам известен некий персонаж по фамилии Гриндевальд. Как мне стало известно из достоверных источников Вы намеренно, и неоднократно сообщали ему имеющуюся у Вас информации, касающуюся меня.

Что нарушает наш, хотя и устный, но договор.

Очень хотелось бы, получить по возможности исчерпывающие объяснения этого факта.

Я стоял перед Директором в своей, излюбленной с некоторых пор, позе — руки в карманах, покачиваясь с пятки на носок. Старый гоблин буравил меня взглядом, и отвечать не торопился.

— Ну, что же. Очевидно, я ошибся, когда расставлял Ваши приоритеты. «ВЫГОДА» оказывается все-таки на первом месте. За сим позвольте откланяться.

Я развернулся и пошёл к дверям.

За спиной раздалось натужное покашливание, и скрипучий голос произнёс:

— Подождите, Гарольд. Я согласен. Нам надо объясниться.

Глава 44

Глава тридцать вторая.

Рагнхорк.

Сразу же, как только гоблин-секретарь доложил о неурочном визите Поттера, я понял — что-то случилось.

А уж когда в кабинет ввалился злой, как похмельный Мордред, Поттер, внутренне чувство просто взорвалось колоколами громкого боя.

С первых же слов юного дарования, стало ясно — назревает скандал. И в этом скандале виноват, как ни странно — я.

Всё сидел, как хвосторога на яйцах, выжидал удобного момента. Довыжидался.

Поттер скандалил, входя во вкус, и используя ситуацию по полной, а я лихорадочно соображал, что такого сказал ему Гилденстерн, а в том, что это был именно он, я ни секунды не сомневался.

В какой то момент ситуация вышла из под контроля, и Поттер ошибочно приняв моё молчание за нежелание прояснить ситуацию, собрался было уже хлопнуть дверью, как я решился.

— Подождите, Гарольд. Я согласен. Нам надо объясниться.

Поттер резко обернулся и недоверчиво хмыкнув, уставился на меня.

— Присядьте. Присядьте и поговорим спокойно. Я принимаю Ваши упрёки, но не полностью. Надеюсь, что после того как Вы меня выслушаете и вникните в ситуацию, Вы не будете так безапелляционны.

С Геллертом Гриндевальдом нас связывают очень давние отношения. Говоря — нас, я имею в виду и Банк и себя лично.

Когда-то Гриндевальд очень помог нам. И мы до сих пор не смогли адекватно ответить.

Для нашего народа долг — это святое. И Геллерт знает это. Поэтому когда он попросил нас собрать информацию о некоем Гарольде Поттере, мы естественно согласились.

И когда предложил вместо обычного ритуала, провести ритуал с применением пяти заклинаний Книги Дракона, согласились тоже.

И кстати по результатам этого ритуала сообщили ему чистую правду — В Гарри Поттере демона нет.

А что есть, то его не касается. Главное, что Магия тебя признала. Для нас это главное.

Не скрою, я долго раздумывал, что делать. Наверное, слишком долго. За что, в конечном счете, и поплатился.

Ты, наверное, заметил неоднозначность нашего статуса в магическом мире. На не любят, нас призирают, но без нас, не могут обойтись.

Мы заперты в помещениях банка по всему миру, и это заставляет нуждающихся в наших услугах приходить к нам как бы в качестве просителей. И это раздражает ещё больше.

Мы нуждаемся в тех, кто бы служил проводником наших устремлений в большом мире, но таких людей очень мало.

Слишком велик искус, оказав малую услугу требовать значительно больше. А ведь люди очень корыстолюбивы, как ни удивительно слышать это от гоблина.

Очень мало находилось таких, кто довольствовался бы малым, или не требовал плату вовсе.

Одним из таких и был — Геллерт Гриндевальд.

Я не пытаюсь обелить его в твоих глазах. За им содеянное он ответит сполна. Но мы сотрудничали с ним, зная кто он, и что он.

Как сотрудничали задолго до него с неким Мерлином, который, кстати, был далеко не таким белым и пушистым, как его теперь изображают.

К чему я говорю тебе всё это. А к тому, что мы не предавали тебя. Мы до конца пытались использовать возможность выбора. Зная, что ошибка обойдётся нам очень дорого.

Но теперь выбор сделан.

Гарольд Мак-Миллан, лорд Поттер, лорд Блэк. Я — Глава Директората банка Гринготс Рагнхорк Пронырливый, от лица Банка и народа Гоблинов предлагаю тебе стать нашим представителем в мире волшебников.

— Я ещё слишком мал.

— Ну, это недостаток, который проходит с годами. Помнишь, при нашей первой встрече ты сказал мне «Если на клетке буйвола написано слон — не верь глазам своим». Я нашёл автора этого изречения.

Не будем заострять внимание на том, откуда восьмилетний английский мальчик знает афоризмы Козьмы Пруткова.

Просто отвечу его же словами — «Зри в корень».

Мы, гоблины- подземные жители и в корень зрить умеем очень хорошо. И то, что мы там видим в твоём конкретном случае, нас устраивает.

И не надо, уважаемый Гарольд, обманывать себя, и пытаться обмануть нас.

А твоя молодость, в данном случае лишь плюс. Ведь наше сотрудничество, я надеюсь, будет долгим, очень долгим.

Губы Поттера тронула улыбка, становившаяся все шире и шире. Затем он хлопнул себя ладонями по коленям и рассмеялся уже в полный голос.

— Ну, надо же. Пошел по шерсть, а вернулся стриженным. Вот, оно значит какое, предложение, от которого невозможно отказаться.

— Если я тебя правильно понял — ты согласен?

— А что я с этого буду иметь?

— Знаешь, Гарольд, если бы не совершенно недвусмысленные результаты ритуала, я бы подумал, что у тебя в родне затесались гоблины.

Что же касается приобретений. Неограниченный кредит, и информационное обеспечение, с использованием источников, доступных только нам.

Кроме того правовое сопровождение твоих дел лучшими юридическими домами Магической Европы, апри необходимости и Нового Света.

— Что- то уж больно толстый слой шоколада, господин Директор. Изжога меня не замучит.

— Я не совсем понимаю, о чём ты говоришь, но мы не потребуем от тебя ничего, что могло бы запятнать твою честь, или пошло бы вразрез с данными тобой магическими обетами.

— А Гриндевальд?

— А что Гриндевальд? Геллерту совершенно незачем знать о нашем новом друге. Немного больше дозированной информации, и не более. Ну и конечно всё будет согласованно с тобой. Ещё вопросы?

— Да. Конечно. Скажите, Директор. Только честно. Зачем Вам всё это?

Я конечно чертовски удачливый сукин сын, но таких достаточно много. О деньгах я даже не говорю. Моё состояние по сравнению с вашими возможностями — тьфу, и растереть.

Ведь есть, что-то ещё!? Вот и скажите — что?

— Хорошо. Я буду до конца откровенным.

Не нужно, я думаю, быть семи пядей во лбу, чтобы не видеть, что Британию, я имею в виду магическую её часть, ожидает скорая стагнация.

Раздел политического пирога, сопровождаемый не очень адекватными действиями сторон. Попытки противоборствующих сил влиять на умы окружающих, используя основанные ниначём, псевдонаучные теории.

Всё это в конечном итоге ведёт к загниванию и упадку. И нас, гоблинов это касается в первую очередь. Мы заложники ситуации. Кака не могут без нас волшебники, так и мы не можем без них. Магический мир единственное место, где мы можем существовать.

И мы хотим процветания этому миру в целом. И Магической Британии, в частности.

А для этого нужен тот, кто встряхнёт это болото. Заставит магическое сообщество проснуться и наконец, то заняться делом.

Нам нужен — ЛОРД. Не тёмный, и не светлый, а настоящий.

Тот за кем пойдут и Блэки и Уизли. В чьих рядах встанут плечо к плечу и сторонники Дамблдора и обладатели Метки Пожирателя.

Мы делаем ставку на тебя, Гарольд Поттер. И мы надеемся, что мы не ошиблись в выборе.

Глава 45

Глава тридцать третья.

Африкан Бониту Барбоза Феррейра.

Для Африкана «Хефе» Барбозы этот понедельник начался паршиво.

Прямо за завтраком, Том, владелец «Дырявого котла» нагло заявил, что ему, конечно, лестно принимать у себя знаменитого дона «Хефе» Барбозу, но денежки, они, знаете ли, счёт любят. И пора уже расплатиться за постой и питание.

Деньги у дона Барбозы были, но предназначались они вовсе не для Тома. Последние пятьдесят галеонов планировалось потратить на приобретение одноразового международного портала на материк. Авось там, найдётся наниматель для когда-то знаменитой «Красной бригады».

Испорченное с утра настроение не смогла поднять даже лёгкая прогулка по Косому.

Безудержные в своём постоянном броуновском движении маги раздражали своей суетливостью. В немногочисленных тавернах в долг уже не наливали. А гоблин на входе в Гринготс посмотрел с таким осуждением, что Африкан сам удивился — как он ещё на свете то живёт!?

Но сюрпризы, оказывается, ожидали его не за стенами «Дырявого котла», а внутри.

Едва он вошел в двери, как к нему кинулся Томас.

— Мистер Барбоза! Мистер Барбоза! Вот! Просили передать Вам, лично в руки — хозяин забегаловки сунул в руки Барбозе серый пергаментный свиток — и просили очень поторопиться с ответом.

Свиток украшала печать гоблинского кредитного учреждения. «Надеюсь это не очередной счёт — подумал Барбоза, разворачивая пергамент — хотя, как раз гоблинам, я ничего и не должен».

Но в этот раз о долгах речи не шло. Старый друг, Фергюссон, сообщал, что выполняя ранее данное обещание, нашёл для старины Африкана работу. И встреча с нанимателем состоится завтра, в его, Фергюссона, кабинете.

А вот это дело. Дон Барбоза моментально воспрянул духом. Кого бы ни сосватал старый друг, главное не ударить в грязь лицом. Произвести, так сказать, впечатление.

А уж, что, что, а производить впечатление дон Барбоза умел. Очень прилично, для своих восьмидесяти, выглядевший маг, когда хотел, смотрелся очень импозантно.

Прямая, как толедский клинок спина. Загорелые, исчирканые старыми шрамами лицо и руки. Пышные седые усы и бакенбарды. Ну, просто эталон, видавшего виды, рубаки. Такой, и фестрала на скаку остановит, и в горящий манор, без страха войдёт.

Фергюссон встретил его в операционном зале.

— Пошли. Пошли. Он уже ждёт.

— Погоди, Йен, куда пошли? Кто ждёт? Кто он, в конце концов, такой, этот твой наниматель? Расскажи толком.

— Тебе это так важно? Сидишь без кната в кармане и ещё привередничаешь. Да, что ты трясёшься как Мордредова параличная задница, всё будет в порядке.

— Ну, уж нет. Или ты мне рассказываешь хоть что-то, или иди к нему один. Я хоть и действительно на мели, но кому попало, служить не буду.

Не паникуй, Хефе. Это Лорд. Понимаешь, Лорд. Ты когда нибудь служил Лорду!? Вот и я о том же.

Он схватил меня за рукав мантии, и буквально потащил по коридорам, кивая встречным гоблинам.

У дверей своего кабинета Фергюссон остановился и плюнув

через левое плечо толкнул створки.

— Лорд Поттер, позвольте Вам представить моего старинного друга…

Глава 46

Глава тридцать четвёртая.

Поттер.

Я сидел в кабинете Фергюссона, ожидая встречи с будущим «секретарём». Хотя скупая информация, полученная от Йена позволяла говорить скорее о прошедшем Крым и Рим наёмнике. Ну что же будем как говориться сильно, посмотреть.

Неожиданно в голову пришло, что я уже очень давно не был на Гримо. Наверное, Вальпурга обидится. Я бы на её месте обиделся.

А ведь мне ещё предстоит посещение Поттер-манора. Что-то меня там ожидает?

В такие моменты остро начинало давать о себе знать одиночество. Все мои новые знакомые, несмотря на их неоднозначность, и массу скелетов в шкафу, не могли служить полноценными собеседниками.

Мордред их знает, что у них на уме? Брякнешь чего лишнего, а тебе это потом боком вылезет. Уже вылезло.

От невесёлых мыслей меня отвлекли открывающиеся двери, и голос Фергюссона.

— Лорд Поттер, позвольте представить Вам, моего старинного друга — дона Африкана «Хефе» Барбозу.

Йен, сославшись на срочные дела, слинял, и мы остались вдвоём. Я, и похожий на Боярского в роли Д-Артаньяна, только Д-Артаньяна сильно бывшего в употреблении, мужик.

Необычного покроя мантия. Слева поясной чехол для палочки, справа ножны рапиры или шпаги. Очень уверенный в себе взгляд. Взгляд знающего себе цену, специалиста.

Ну, что же, Барбоза, так Барбоза. Я кстати уже такую фамилию уже где-то слышал.

— Скажите, мистер Барбоза…

— Синьор Барбоза!

— Что, простите?

— Я говорю — синьор. Синьор Африкан Бониту Барбоза Феррейра.

— О как! Ну, тогда позвольте представиться и мне — Поттер, Лорд Поттер.

И, не будете ли Вы, так любезны, достопочтимый синьорАфрикан Бониту Барбоза Феррейра, немного рассказать мне о себе. Я все-таки предположительно Ваш наниматель, и мне не хотелось бы брать на службу кота в мешке.

— Ну, я умею многое, о чём в этой деревне, почему то именуемой магической Британией, и не слышали — синьор Барбоза ещё больше выпрямился и разгладил усы — Мои навыки обширны, а познания глубоки. Единственное чего я не умею, так это стирать пелёнки и менять подгузники.

— Очень интересно, а старикан то нарывается. В падлу ему видать у пацана на службе состоять. Гонористый видно персонаж. И вот, что интересно? Фергюссон специально нас так подставил, или по недосмотру?

Барбоза между тем посчитал разговор оконченным и уставился в окно.

Да, так мы с ним общего языка не найдём. Нужно его как то подначить. Слегонца спровоцировать.

Я поднялся из-за стола и пошёл к выходу, бормоча якобы себе под нос:

— Ну, надо же, а Фергюссон то спиз… то есть, конечно же, обманул. Обещал привести исполнителя высшей марки, а притащил, какого- то старикашку. У него песок из задницы сыпется, а он туда же. Нанимателя ему подавай.

Дедульник Барбоза естественно всё услышал. Впечатался в стену отброшенный стул. Дон подскочил и сделал шаг, в мою сторону намереваясь схватить за рукав.

— Ну, ка постой щенок! Что ты там бормочешь!?

— Ни фига себе! — я отскочил к двери — у Вас достопочтенный дон, что старческое слабоумие? Нападаете на посетителей банка. Или, может быть, Вы хотите вызвать меня на дуэль!? Видно сноровки только и осталось, девятилетних на поединки вызывать!

— Да я тебя! — рука Барбозы метнулась к поясному чехлу.

А вот тут- то херушки! «Моя прелесть» скользнула мне в ладонь. Невербальный Ступефай угодил ему прямо в грудь, отбрасывая к стене. Инкарцеро!

Что- то я сегодня в ударе. Вместо колючей проволоки тушку Барбозы оплела новенькая сверкающая «Егоза». Отточенные заусеницы вонзились в тело благородного дона, покрывая его мантию кровавыми пятнами.

Я всегда знал, что я дятел. И постоянно подтверждаю эту истину делом. И это называется маленько спровоцировать.

А дон то молодец. Даже сознания не потерял. Ишь как зыркает. Ну, хорошо, хорошо. Фините.

— Вставайте, благородный дон. Вставайте. Помощи, уж извините оказать не могу, не обучен.

Найм Ваш, как очевидно не состоялся. А насчёт дуэли? Присылайте вызов. Благо знаете кому. Правда придётся подождать пяток лет. Пока подрасту. Не позорить же, в самом деле, Ваши седины поединком с малолеткой.

Ну, я пошёл. Фергюссону, кстати привет!

Я вышел из кабинета и заторопился в сторону зала аппарации. Жаль, конечно, что так получилось. Но, что выросло — то выросло. Вряд ли после сегодняшней «беседы» Барбоза еще, когда нибудь захочет иметь со мной дело.

А вот, в отношении друга Йена, следует призадуматься. Да и в отношении всех «друзей» следует это сделать. Слишком много косячат они в последнее время.

Глава 47

Глава тридцать пятая.

Рагнхорк.

События начинали выходить из под контроля. Тщательно спланированные действия заменялись импровизациями, зачастую не очень удачными.

Небрежные действия, казалось бы, на сто процентов надёжных сотрудников приводили к непредсказуемым результатам, поправить которые не представлялось возможным.

Каждый последующий шаг мог привести совсем не туда, куда направлялся шагающий. Выверенная, до последней точки, игра, превращалась в сплошную импровизацию. А импровизаций господин Директор не любил.

— Вот, скажите мне, Йен, какого Мордреда Вы пустили на самотёк переговоры Поттера с наёмником? Неужели так трудно было поприсутствовать, и при необходимости направить разговор в нужное русло.

А мы, теперь, имеем новое неизвестное в нашем и без того головоломном уравнении. Кто займёт место Барбозы возле нашего юного дарования? А ведь его обязательно займут!

Да и самому синьору Барбозе надо как то объяснить произошедшее. «Красная бригада» нам в оппонентах совершенно ни к чему. Они хоть и далеки от своей оптимальной формы, но неприятностей в случае чего доставить могут немало.

По итогам этой неудавшейся акции, Вы ведь не будете настаивать, что она увенчалась успехом, напишите подробный отчёт. И соответственно придётся Вас наказать. Для повышения тонуса, так сказать. Всё. Свободны.

Фергюссон вышел, а директор переключился на своего заместителя.

— Что, в конце концов, происходит!? Чем занимается наш Особый департамент. Почему Вы пустили всё на самотёк.

Отвыкли от работы в поле? Конечно, в стенах банка работать намного легче, но тогда на что тратятся те немалые деньги, которые на вас выделяют.

Директор встал из за стола и подошел к окну.

— Пойми, Халдгай, на карту поставлено слишком многое, чтобы можно было не обращать внимание на такие небрежности в работе.

Ты, мой племянник, тебе я могу доверить самое главное. Поттер, не просто особый клиент. Он — приоритет № 1. От него и к нему, ведут те ниточки, дёргая за которые мы можем ощутимо влиять на обстановку за пределами Гринготса.

Тот, кто сегодня станет ему другом, послезавтра сможет говорить от его имени. А говорить от имени Мальчика-который-выжил, стоит очень и очень многого.

И ты должен понимать, что такой объект должен находиться под нашим наблюдением постоянно.

Представь, что найдётся некто, кто сможет влиять на Поттера. И этот некто — нам враждебен. Можешь ли ты взять на себя ответственность за последствия. Вот и я не могу.

К вечеру представь план исправления ваших с Фергюссоном недоработок, или как говорит наш юный друг — косяков.

С этим пока всё. Что там по Уизли?

Начальник Особого департамента кашлянул и, раскрыв папку с бумагами начал:

— Уильям «Билл» Артур Уизли. 1970-го года рождения, старший сын Молли Прюэт и Артура Уизли.

Закончил Хогвартс в этом году, и сразу же подал заявление о поступлении на службу в Лондонское отделение Гринготса.

Дал добровольное согласие на стандартную проверку вновь принимаемых. В ходе проверки беспокойства не проявлял.

Мастер, проводивший проверку, достопочтенный Гриндахс, большой профессионал, не раз, проводивший подобные проверки, был удивлён, но быстро разобрался в ситуации. Поэтому настоящий результат до испытуемого доведён не был. Ему лишь предложили пройти второй этап.

Суть же проблемы в следующем: сознание испытуемого просто нашпиговано ментальными закладками. Причём многие из них поставлены очень профессионально и, как говорят магловские сапёры, на неизвлекаемость.

Характерных признаков позволяющих установить авторство установщика, очень мало. Некоторые, без сомнения принадлежат Дамблдору. Его топорный стиль ни с чем не спутаешь, но они относятся к начальным годам учёбы в Хогвартсе. Авторство же наиболее сложных установить пока не представляется возможным.

И, кроме того, и это самое главное, наши специалисты не могут установить цель установок. Это может быть всё что угодно. От банального шпионажа, до попытки ограбления или террористического акта.

Пока, мистер Уизли ведёт себя вполне адекватно. Не проявляя ни агрессии, ни повышенного любопытства.

— Мордред забери этого Уизли! Мало нам проблем с Поттером!

Поступим, наверное, так. Направьте его в наш египетский филиал. Тайн там никаких нет. Рутинная работа. Установите постоянное наблюдение. Нам интересны его контакты. Должен же закладчик, каким — то образом контролировать своё детище.

Начальник особогодепартамента ушёл, а Директор ещё долго стоял у окна. Слишком много в последнее время сюрпризов.

Рагнхорку идея с подводом к Поттеру в качестве секретаря дона Барбозы не понравилась сразу. Старый наемник, конечно, был хорош, но в связке с Поттером вряд ли смог реализовать свои возможности.

Юное дарование, как всё чаще называл Поттера Директор, вряд ли потерпел рядом с собой человека властного и во многих вопросах, безапелляционного, каким собственно и был Барбоза.

Поттер, несмотря на кажущуюся демократичность в общении, и сам был более чем властен. Так что конкурент ему вряд ли был бы нужен.

К тому же Директор сомневался в глубоких познаниях Барбозы в области этикета и обычаев магической аристократии. Высокородность дона сомнений не вызывала, но всё таки почти полвека вдали от дома, в обществе весьма далёких от утончённости наёмных рубак.

В общем, он был против, но дал подчинённым шанс реализовать свою задумку. И то, что эта задумка провалилась, конечно же, только их вина. Он же их предупреждал.

Старый гоблин ещё постоял немного у темнеющего окна. День уходил. Вместе с ним уходили и заботы этого дня.

Где-то на окраине Лондона укладывался спать Мальчик-который-самый-умный, а может и не укладывался, а организовывал для своих родственников очередное внеплановое спортивное мероприятие.

В своём шикарном особнячке на бульваре Мерлина, коротал остаток дня у камина то ли Гилденстерн, то ли Розенберг.

Корпел над отчётами, свеженаказанный Фергюссон. Пусть работает бездельник, ему полезно.

И еще десятки, а может и сотни знакомых господину Директору людей, и не только людей, заканчивали свой день, а некоторые так только начинали.

Ну, что же, Гарольд Поттер, до скорой встречи. А в том, что она состоится, старый гоблин был абсолютно уверен.

Глава 48

Глава тридцать шестая.

Поттер.

Наконец- то я снова пошёл в школу. События последних дней сразу отошли на второй план. Все эти интриги и недомолвки.

Оставим их зеленомордым. Это их хлеб.

Общение со сверстниками доставляло мне настоящее удовольствие. Не покрытые налётом меркантильности эмоции раскрашивали окружающий мир в радужные цвета.

Но это только в школе. Дома же всё было по-прежнему. Неизменные Дурсли с чернотой в головах. Магические книги, как напоминание о мире, который совсем рядом, который ждёт своего, то ли сына, то ли пленника.

После неудачного разговора с Барбозой, Гринготские обитатели взяли тайм-аут, и не докучали сообщениями.

Тем не менее, их присутствие остро ощущалось буквально во всём. Я ещё раз проклял того идиота, кто придумал передать финансы магического мира в их загребущие зеленые лапы. Ещё больший идиот придумал запереть их в стенах многочисленных Гринготсов.

В моей же ситуации, гоблины просто выступали в качестве, какого — то домоклового меча, нависавшего над моей бедной головой при любых обстоятельствах.

Получалось, что какую бы сторону я не принял, мне всё равно придётся с ними контактировать. Выбор лишь в том, какова степень зависимости.

По здравому размышлению вариант, предложенный Рагнхорком, выглядел наиболее привлекательным. Но какова его цена на самом деле? Сколько вторых и третьих смыслов в этом казалось бы единственно для меня правильном выборе.

Голова просто опухала от раздумий. Совершенно необходима была, какая- то отдушина, возможность спустить пар, и как то по — новому взглянуть на происходящее.

Чувствуя себя, в каком- то роде виноватым, собрался с духом и навестил дом Блэков.

И понял — вот этого мне и не хватало. Ощущения покоя и уверенности в себе. Места, где мне действительно рады.

Уют многочисленных гостиных, величественная тишина библиотеки, строгая торжественность кабинета Главы Рода.

Не один вечер ушёл у меня на рассказы Вальпурге о недавних событиях. Даже не столько на мои рассказы, сколько на её комментарии.

Мерлин! Ну почему эта женщина не живая. Хотя будь она жива, неизвестно как сложились бы наши отношения.

Это теперь я Глава древнейшего и благороднейшего дома Блэк. А в иных обстоятельствах — официально считающийся полукровкой сирота, и неизвестно стала бы она вообще со мной разговаривать.

Как бы то ни было, комментарии леди Блэк позволили мне несколько под другим углом взглянуть на некоторые вещи.

Например, на союзнические обязательства и последствия магических клятв и обетов.

Даже в памяти, казалось бы, всезнающего Волдика, эта тема была освещена весьма скупо. Не посчитал нужным, Лорд Судеб осветить эту тему поподробнее. А может в силу подлорождённости просто не знал об этом аспекте магической жизни.

А тема то оказалась преинтереснейшая.

Даже всем известные Нерушимые Обеты имели определенную градацию по степени защиты охраняемой информации.

Самый распространённый, так называемый «Миланский», вариант Обета предусматривал только защиту типа «Доброй воли». То есть если волшебник не захочет сам, то никто другой у него ничего не узнает.

А всего вариантом Обета было около пятидесяти. И была даже возможность составления этой клятвы для сугубо индивидуальных случаев.

Вальпурга не была специалистом в этом вопросе. Уже даже в её время эти знания старались засекретить, так как они целиком и полностью строились на знании Магии Крови.

Кто уж без сомнения имел по этому вопросу исчерпывающую информацию, так это гоблины. Им — то все эти запреты естественно по боку.

И это ещё больше утяжеляло копилку моих проблем. Выходило, что своим «добровольным» помощникам, я ни в какой степени, не конкурент. Одно слово — морды гоблинские.

Немного сглаживала упадническое настроение вроде бы обоснованная догадка, что Нуменградский узник, тоже, как и я находился в зависимости от своих «друзей» из Гринготса. И как бы ни больше чем я.

В любом случае необходимо было определяться. С гоблинами ли, без них ли, но необходимо было что-то делать. Хогвартс не за горами, и переться туда без надёжного тыла — дураков нет!

Придется видимо сыграть в Лорда — спасителя всея Британии. Благо преференции под это дело обещаны просто царские, ну или Лордские. Главное в этом деле — не заиграться.

В тяжком размышлении о грядущем, бытовые мелочи просто пропускал мимо себя. А между тем мой змеиный ОМОН, службу нёс вполне исправно. Родственнички всё свободное время сидели по камерам, тьфу ты, конечно же, по комнатам, и не отсвечивали.

Дадлик в школе являл пример усердия и добронравия. Чем вызывал неподдельное удивление преподавателей, и тихий ужас бывших товарищей по хулиганским похождениям.

И если изрядно, кстати, похудевший Дадлик вызывал скорее удивление, то от Пирса Полкинса бывшие дружки просто шарахались.

Аккуратно одетый, гладко причёсанный Полкинс, глядящий на соучеников добрыми бараньими глазами ничем не напоминал себя прежнего. Только иногда во взгляде уже почти лучшего ученика школы мелькало нечто напоминающее того Полкинса, что лупил младшеклассников и поджигал кошек на пустырях.

Неприятные сюрпризы от «друзей» и постоянное нервное напряжение вызвало некоторую паранойю. Даже обыденные вещи, при ближайшем рассмотрении казались уж не такими безобидными.

Например, мисс Фигг. Шёл ли я в школу, или возвращался из неё, гулял ли во дворе или шёл в парк, везде натыкался на умильный взгляд любительницы кошек.

Этот самый взгляд, вызывал вначале неясное раздражение, переросшее потом в глухую ненависть.

Что интересно, мой Бэзил, даже в период самого безбашенного гона, никогда не заходил на территорию её усадьбы, и не пытался завести роман с одной из её кошек.

Как мне не хватало кого то, кто бы мог прояснить ситуацию. Не самому же лезть к ней в палисадник.

Гилденстерн, я подозреваю, выполнил бы любую мою просьбу, но он решительно не годился. В магловских реалиях он — пень, пнём.

Под эти размышления я не заметил, как наступил поздний вечер. Я уже приготовился встать со скамейки и пойти в дом, как сидевший у меня на коленях Бэзил напрягся, готовясь прыгнуть, куда- то в темноту.

В вечерних сумерках мелькнула крылатая тень, и мне на колени упал скрученный пергамент.

«Синьор, Поттер. В свете вновь открывшихся обстоятельств, нам совершенно необходимо, срочно встретиться.

С уважением, Африкан Бониту Барбоза Феррейра».

Глава 49

Глава тридцать седьмая.

Гилденстерн.

От Гарольда не было никаких известий, но его прощальные слова внушали надежду. Поэтому я продолжил подготовку к операции, которую несколько пафосно назвал — «Возрождение».

Сам акт омоложения не займёт и пары часов, а вот на подготовку к нему уйдёт, я даже и не знаю сколько, времени.

Поверенный, выслушав мой план, извинился и порекомендовал обратиться в Св. Мунго.

Пришлось идти на приём к директору и давить авторитетом Гриндевальда. тем более что Геллерт действительно был в курсе. Просто он ещё не знал, как далеко я собираюсь зайти.

Директор от моей идеи в восторг тоже не пришёл, но памятуя о договорённостях с Гриндевальдом, всё- таки разрешил эту авантюру.

Тем более что оплачивалась она из денег Геллерта.

Как я и ожидал, самым сложным, оказалось — вписать малолетнего Гилденстерна в Британское магическое сообщество.

После долгих споров решили, наконец, что Йозеф Гилденстерн будет чистокровным магом, жителем Эквадора, приехавшим в Британию для получения магического образования.

Почему — Эквадора? А многие ли из британских магов могут похвастаться тем, что вообще знают, где он находится.

Вращаясь, последнее время среди магического бомонда, я с удивлением обнаруживал вопиющую отсталость местных магов в элементарных знаниях. Всё то, что они считали магловским, и география в их числе, отметалось как ненужный хлам. Причём и даже маглорожденные попав в эту среду, начинали воротить нос от того, что было, когда то их привычным окружением.

И ещё, гоблины меня заверили, что отправление детей на учёбу в Европу, обычная практика для богатых латиноамериканских магов. Вот только в Хогвартс они как то не спешили. Дамблдоров очаг знаний у иностранцев из-за океана популярностью не пользовался.

Существовала, конечно, практически под боком Саалемская Академия, но тут вступали в силу извечные противоречия между «проклятыми гринго» и местным населением.

Где то там, в Эквадоре, у него останутся родители и многочисленные родственники. Богатые родители и влиятельные родственники! Это делалось для того, что бы отбить соблазн у власть имущих наложить лапу на маленького иностранца.

К тому же можно будет брать ежегодные тайм — ауты в виде каникул, якобы для поездки домой. И отдыхать от дурдома, которым мне уже представлялся Хогвартс.

Наличие у меня жилплощади в виде Гилденстерн-холла, придётся всячески скрывать. Тем более, что попасть туда без посторонней помощи я не могу.

На выправление необходимой документации, поверенный просил не менее чем полгода, и я склонен был с ним согласиться. Такие вещи быстро не делаются.

Последней бумагой в этом бумажном ворохе должно стать заявление от синьора Гилденстерна-старшего о желании его сына получить магическое образование в одной из лучших магических школ мира — Хогвартсе.

Заявление будет подкреплено солидной суммой спонсорской помощи как самому Хогвартсу, так и отделу образования Министерства Магии.

Но это всё должно произойти в конце следующего года, а пока мне необходимо сделать несколько вещей.

Первое. Зная британские нравы, совершенно необходим человек на которого ляжет вся тяжесть общения со взрослыми магами.

Некое подобие бонны. Воспитатель, наделённый широкими полномочиями в деле ведения хозяйства, но твёрдо знающий границы своей компетенции.

И конечно этот человек должен быть посвящён в мою тайну. Все, равно живя бок о бок, он бы заметил некоторые странности в поведении воспитанника. Не обливейтить же его постоянно.

В этом случае я очень хорошо понимал Гарольда. Невозможность просто например, пройтись по магазинам, не вызвав при этом возмущённого удивления взрослых магов — удручала.

Второе. Являясь по определению чистокровным, я соответственно должен был знать то, чему чистокровных малолеток обучали в течении всего периода, до поступления на учёбу.

Для этого тоже необходим был специалист, и, наверное, не один. Но с этим обещали помочь гоблины.

Вот тут то и пригодился мой (а кто теперь мог это оспорить), особняк на бульваре Мерлина. И объяснение для этого есть подходящее — богатый папаша отправил отпрыска в Британию пораньше, для акклиматизации и знакомства с местными реалиями.

Третье. Совершенно необходимо произвести ревизию артефактов хранящихся в Гилденстерн-холле, и часть из них, которая может пригодиться, перенести в дом на бульваре.

Я, конечно, плохо знал Альбуса, но я хорошо знал Геллерта. И то, что они очень хорошо ладили друг с другом, заставляло готовиться к самым невероятным, и мягко говоря, малоэтичным сюрпризам.

Так, что набор полезных безделушек на все случаи жизни не помешает. Да и друзьям, а они у меня обязательно появятся, будет что подарить.

Изучая литературу, посвящённую вопросу омоложения, я ни разу не встречал случая похожего на мой. И конечно неизвестность меня страшила. Но я вспоминал Поттера.

У него ведь не было тщательно проработанного плана и гоблинской поддержки за спиной. А чего достиг. Впутаться в такую интригу, причём почти равноправным игроком. Такое далеко не каждый взрослый маг сможет.

Я, кроме всего прочего, опасался, конечно, и произвола со стороны Гринготса, но с этой стороны меня страховал авторитет Гриндевальда. Будем надеяться, что с ним, связываться гоблины не захотят.

Вообще от гоблинов в этой затее зависело всё. Как ни тяжело это было признавать. Успокаивало, что своими действиями я не наносил им никакого вреда. Пусть считают это причудой спятившего мага. И это лучший вариант.

Сам ритуал был назначен на Рождество. И подарок некоторым, и время в общем подходящее.

Глава 50

Глава тридцать восьмая.

Поттер.

Встречу с Барбозой я назначил в уже привычном магловском кафе. И из соображений секретности, и из соображений достаточно вкусного мороженного. До Фортескью ему конечно далеко, но как говориться — на бесптичье и… сами понимаете.

Прибыл я пораньше, чтобы спокойно покушать мороженку, а то синьор Барбоза у нас личность вспыльчивая, и неизвестно чем закончится этот наш разговор.

Кстати сказать, с отправлением посланий у меня постоянно возникали небольшие сложности. Крылатый носитель СМС-ок, достопочтенный ВВП, к своим обязанностям относился крайне халатно. Мне стоило большого труда, уговорить его слетать до Барбозы и обратно.

Несносный птиц после приснопамятной битвы с Дурслями возгордился и претендовал на роль полноценного члена семьи, а не крылатого почтальона.

Скорее всего, виноват был я сам. Слишком разбаловал его. Но с другой стороны, они все: и змеи, и кот и ворон, и были моей семьёй. Настоящей семьёй. А Дурсли? Дурсли нечто вроде неприятного дополнения к дому. Вроде как мыши или тараканы.

Синьор Барбоза явился секунда в секунду.

Летний магловский костюм, лёгкая кепи и трость — ничто не выдавало в нём обитателя Косого переулка.

— Здравствуйте, синьор Барбоза! Надеюсь, что причины, побудившие Вас пригласить меня на эту встречу действительно серьёзные.

— Синьор Поттер! И Вам здравствуйте. Причины действительно достаточно серьёзные, и я их сейчас озвучу.

Дело в том, синьор Поттер, что я не люблю гоблинов.

— Не любите гоблинов? Может, Вы просто не умеете их готовить!?

— Очень, очень смешно, синьор. Но дело не в кулинарных талантах. После нашей с Вами, не совсем удачной встречи произошли некоторые события, узнав о которых и Вы, я думаю, одобрите моё отношение к обитателям Гринготса.

Если разрешите, я подробно.

Так, вот, из Гринготса я прямиком отправился в «Дырявый котёл», где взяв пару бутылочек, уединился в своей комнате, с намерением хорошо надрызгаться. Благо повод был — какой — то сопляк, совершенно походя, уделал меня, ветерана с полувековым опытом.

Двух бутылок оказалось мало, и я совсем уже было собрался сходить ещё, как припёрся мой старый знакомый — Фергюссон. Я думаю, он и Вам хорошо знаком, судя по месту, где я Вас встретил.

Йен был уже изрядно на веселее, и кроме того принёс с собой, так что праздник продолжился.

Хорошо нагрузившись, Йен стал упрекать меня в тупости, и том, что я провалил важную операцию. За что его естественно взгрели.

Я возмутился тем, что старый друг использовал меня в тёмную и наш разговор перешел в режим мануального общения. В общем, мы подрались.

А утром, немного подняв тонус после вчерашнего, Фергюссон, а он ночевал у меня, неожиданно предложил мне найм. И не от своего имени, а от имени Банка и лично Директора.

Бессрочный найм по первой категории. Это я доложу Вам очень жирный кусок.

Причём оплату привлечённых специалистов производил Банк.

А теперь, синьор Поттер, самое интересное. Суть найма состояла в том, что я должен под благовидным предлогом наняться на службу именно к Вам. И весь срок службы уже на Вас, сделать всё возможное и невозможное для обеспечения Вашей безопасности.

А, теперь, синьор, я отвечу на самый главный, к сожалению не заданный, Вами вопрос — почему я с этим пришел к Вам? Какая мне с этого выгода?

Я, синьор Поттер, человек с большим и разнообразным жизненным опытом, побывал во многих переделках, уж вы мне поверьте. И я точно знаю — на двух стульях не усидишь. Наниматель должен быть один. Иначе можно и заиграться с приоритетами, а такое для наёмника с моим опытом работы — не допустимо.

И вот теперь я здесь. Чтобы по доброй воле предложить Вам, Лорд Поттер, свою шпагу. За соразмерную плату, разумеется.

Мороженым я не подавился только чудом. Ну, зеленожопые, ну, петухи гамбургские. Вот это дают. Вот это, называется, не складывать все яйца в одну корзину! Со всех сторон обложили.

Какие заботливые партнёры мне попались, ну просто вздохнуть без присмотра лишний раз не дают.

И, что, мне в этой ситуации делать!? Нагнать этого синьора подальше. Где гарантия, что завтра мне ещё кого нибудь не подведут, а я и знать не буду. Подозревать же всех и вся тоже не дело. Так и в СВ. Мунго, на последний уровень загреметь можно.

Принять же на службу этого бравого усачка, конечно можно и нужно. Тем более дел для него найдётся не мало. Например, пусть за старушкой Фигг приглядит. За одно и посмотрим, что он умеет.

— Ну, что же синьор Барбоза. Я принимаю Вашу службу. Об оплате я думаю, мы поговорим отдельно. Будьте уверенны, она вас не разочарует.

Что касается гоблинов и мистера Фергюссона. Не будем лишать их надежд. Примите их предложение. И им будет спокойнее, и Вам лишний галеон не помешает.

А что бы между нами не возникало вопросов о подчинённости, через некоторое время проведём один, сейчас, к сожалению позабытый, обряд. В случае непредвиденных проблем он поможет и Вам и мне определиться в предпочтениях, и определить эти предпочтения для окружающих. Согласны?

— Да, синьор.

— Вот и славно. А у меня как раз и первое задание для Вас готово. Как Вы, кстати, относитесь к магловской технике и самим маглам. Надеюсь не очень пренебрежительно?

— Ну, что Вы, синьор! Конечно же, нет. Я ведь почти полвека провёл в Южной Америке, её ещё называют Латинской. Это удивительные края, синьор!

То, что здесь называется Статусом секретности и неукоснительно соблюдается, там, не имеет ни какого смысла. Магическое сообщество, например Бразилии или Аргентины намного более открыто, чем британское. А в Эквадоре, например, профессия колдуна или колдуньи считается вполне официальной.

Нам, при нашей работе чураться маглов и их приспособлений было как то не с руки.

— Тогда, слушайте задание.

В пригороде Лондона, Литл-Уитинге, по улице Привет-драйв № 6, проживает некая Арабелла Фигг. Официально она считается сквибом, а кем является на самом деле — вам и предстоит выяснить.

При проведении операции использовать только магловские средства наблюдения. Считайте это приказом.

У Вас один день на проведение рекогносцировки, надеюсь, Вам знакомо это слово, а затем мы встречаемся, и Вы озвучиваете перечень сил и средств, необходимых для выполнения задания. Вопросы?

— Только один! Вернее это не вопрос, а предложение. Видите ли, синьор Поттер, У меня есть несколько старых товарищей, с которыми мы работали ещё там, в Америке.

Люди это в высшей степени квалифицированные и заслуживающие доверия. Могу ли я привлечь их для работы от Вашего имени?

— Можете. Но только от своего. Оплачивать их деятельность тоже будете пока из своего гонорара. Пока у меня есть сомнения в вашей эффективности. Развейте их, и поговорим более предметно. В том числе и о Ваших товарищах. Ещё вопросы?

Ну и чудно. Завтра в это же время, здесь же.

До свидания синьор Барбоза.

— До свидания, синьор Поттер. Всё будет в лучшем виде.

А синьор то парень не промах. За бабки держится — будь здоров. Но это как раз нормально. Фанатиков-альтруистов нам не надо. Хватит одного восторженного — Гилденстерна.

Глава 51

Глава тридцать девятая.

Барбоза.

Фергюссон — сволочь, однозначно! Втравил меня в историю, скандинавская морда. А я теперь вертись как угорь на сковородке.

Вся эта история с двойным наймом просто кричала о грядущих неприятностях. Причём для меня одного.

И это не учитывая, какого — то ритуала, предложенного Поттером для страховки. То, что ритуал этот сильно усугубит моё и так незавидное положение, подтверждала и просто ангельская улыбка Поттера, когда он предлагал мне его проведение.

Мерлин! Зачем я во всё это ввязался!? Денег захотел, старый дурак? Будут тебе деньги. Не подавиться бы ими!

Задание, предложенное Поттером, на первый взгляд особых трудностей не сулило. Немного поподглядывать за старушкой. Для четырёх профессионалов — раз плюнуть. Это не бандюков из «Перьев Кацеалькоатля» в горах выслеживать.

Немного настораживал категорический запрет на применение магии. Но отнесём это к причудам нанимателя.

«Красная бригада», что бы о ней не говорили, была ещё вполне боеспособна. Пусть нас и осталось всего четверо, но профессиональные навыки и главное боевой дух, были по- прежнему с нами.

Конечно, сопроводить экспедицию, куда нибудь в Чертоги Дьявола, или провести караван через Анды, мы уже бы, наверное, не смогли, но отследить старушку — это как раз по нам.

Съездив в Литл-Уиттинг и оценив обстановку на месте, я уже не был так радужно настроен. Первые же наблюдения показали, что старушка — крепкий орешек. Одни кошки чего стоят.

Доложился Поттеру, и, получив деньги, вызвал, наконец, остальную братию. Ну что, благородные доны — поработаем!

Вот уж правду говорят, знал бы куда упадёшь, положил бы на это место пончо.

То, что казалось плёвой работой — на поверку оказалось сложнейшей операцией, сопряжённой с опасностью для здоровья.

Поначалу, конечно всё шло нормально. Мы закупились магловской аппаратурой и плотно пасли старушку, а заодно и её соседей. Наблюдать за соседями, кстати, было даже интереснее.

Пока от Поттера не пришло короткое письмо — «Оштрафую»!

Жизнь «объекта» была размеренна до мелочей. Извечные посиделки на крыльце, в компании кошек. Нечастые, но регулярные походы к соседскому забору, чтобы поглядеть, как Поттер уходит, или приходит из школы. И телевизор. Отблески экрана мелькали за зашторенными окнами до поздней ночи.

Первым странности начал замечать дон Пепе. Наш товарищ и сам был изрядным кошатником, поэтому в мяукающую коллекцию мисс Фигг влюбился с первого взгляда.

Так вот, после недельного наблюдения он категорически заявил, что старушка — анимаг. Анимаг, превращающийся в кошку. И в доказательство привёл фотоснимки, на которых время от времени мелькала большая полосатая кошка. Появлялась она, как правило, днем и поздно вечером.

Утверждение это требовало детальной проверки, и Пепе, под личиной разносчика рекламы попробовал проникнуть на территорию предполагаемого противника, пока старушки не было видно.

Где и был сильно подран несколькими котами. Причём пострадавший уверял, что как минимум трое из них — книззлы.

Так как наниматель во времени нас не ограничивал, мы ещё неделю потратили на тщательное наблюдение, отслеживая и документируя, буквально каждый шаг старушки.

— Да, да, синьор Поттер, мы буквально землю носом рыли, стараясь выяснить что-то ещё. Но безрезультатно — я передал Поттеру увесистую папку с фотоснимками — хотя, я думаю и то, что мы узнали — более чем достаточно.

Итак, Арабелла Эвелина Фигг. В девичестве Дингл. Младшая сестра небезызвестного Вам Дедалуса Дингла.

Сквибом, как мы совершенно достоверно выяснили, не является. На снимках, кстати, хорошо видны моменты, когда она пользуется палочкой.

Зато является анимагом, и подозреваю — незарегистрированным. Хотя с таким братом, на этот пустяк можно не обращать внимание.

В повседневной жизни изображает из себя выжившую из ума старую дурочку, помешанную на кошках. Отчасти это правда. На кошках она действительно помешана. Что, кстати совершенно не мешает ей исполнять свои основные обязанности — плотно пасти дом№ 4 по Привет-драйв. И разумеется Вас.

Причём делает это весьма грамотно, используя весь свой кошачий арсенал. И работа у неё в этом плане поставлено чётко. Кошки, разделённые на три группы, круглосуточно наблюдают за Вашим домом. А книззлы, о которых я уже упоминал — охраняют дом.

О нашем присутствии Ваша соседка я думаю, догадывалась, но так как мы не использовали магию, то и опасений никаких не вызвали.

Все-таки Британия в этом смысле — абсолютная деревня. Местные дальше своего носа и смотреть не хотят. Ох, умоют их, когда нибудь. Ох, умоют!

— Ну, что же — Поттер довольно потёр руки — будем считать, что гонорар вы свой отработали. Можете передать своим людям, что наниматель доволен, и соответственно небольшую премию.

Другу своему, Фергюссону расскажите всё, как было. До мелочей. Пусть порадуется небольшому успеху.

Кроме того, приглашаю Вас, и ваших людей, где то через недельку на серьёзный разговор. После него и решим, связываться с вами, или нет. А теперь позвольте откланяться.

Поттер поднялся, и аппарировал прямо из за столика. Силён, однако.

Ну, что, дон Барбоза. И на твоей улице перевернулся грузовик с апельсинами. Ешь, не хочу. Главное что бы диатез на заднице не вылез.

Глава 52

Глава сороковая.

Дедалус Дингл.

Дедалус Дингл был сердит. День не задался с самого утра. Да, что там говорить, возможно, что и жизнь не задалась.

Хотелось Дедалусу немногого. Известности. Просто известности.

Что бы симпатичные ведьмочки, такие например как те, что повстречались ему сегодня утром у Гринготса, не смеялись вслед, а говорили — вон пошёл, Дедалус Дингл, тот самый.

Какой, тот самый, Дедалус ещё и сам не определился. Может тот самый, который герой первой магической, друг и соратник, самого Дамблдора.

А может тот, который крестный отец местной магической мафии. Держащий в своих сухоньких кулачках практически весь нелегальный бизнес Косого переулка.

И то, и другое неплохо. Всяко лучше, чем сейчас.

Как же надоело изображать дурачка. Как достал этот нелепый цилиндр. Идиот Дамблдор: «Ах, Дедалус! в этом цилиндре ты совершенно не будешь привлекать внимания».

Дедалус вздохнул и пригубил стакан с огневиски. Поганым, надо сказать, огневиски. У Тома видно совсем в голове от жадности помутилось. Ему, и такую похабень наливать.

Обе ипостаси мистера Дингла требовали полной самоотдачи. Начни Дедалус филонить, и его бы не поняли.

Ни Дамблдор, с его вечным нытьем о победе света и кучей поручений, исполнить которые надлежало за свой счёт.

Ни подельники, которым был нужен компетентный руководитель. Крутой в решениях и удачливый в делах. Иных криминальное общество Косого переулка не признавало.

Вот и приходилось Дедалусу целыми днями сидеть в «Дырявом котле», изображая недалёкого, чудаковатого старикашку.

В своём кстати «Дырявом котле». Старина Том, давно уже лишился прав на это заведение. А, нечего было в карты с кем попало играть.

Столик в полутёмном углу бара заменял Динглу и кабинет и приёмную.

Сюда стекалась информация о большей части незаконных сделок в переулке. Сюда многочисленные информаторы приносили сведения так необходимые Дамблдору (ну не самому же бегать, возраст не тот, да и положение обязывает).

Здесь решались спорные вопросы, постоянно возникающие между торговцами и их «пастухами».

Сюда же с минуты на минуту должна была подойти сестра. Младшая и очень любимая. Дедалус вновь вздохнул.

Арабелла всегда была не спокойным ребёнком. Настолько не спокойным, что родители так и не решились отдавать её в Хогвартс. Поэтому Арабелла получила домашнее воспитание, впрочем, как и сам Дедалус.

Родители умерли, когда Дедалусу было уже за сорок. Драконья оспа — стандартная отговорка коновалов из Св. Мунго.

Забота о семнадцатилетней сестре легла на его плечи. Наверное, он допустил ошибку, балуя её. Но ведь она так напоминала ему об ушедших родителях. Наверное.

Поэтому, когда сестра заявила что выходит замуж, Дедалус не воспринял это как нечто из рук вон выходящее. Тем более, что выбор её пал на Джулиана Фигг. Молодого, но уже подающего надежды сотрудника Аврората.

Будущий зять Дедалуса устраивал. Ему, набиравшему силу и авторитет в криминальной среде, нужны были свои люди в Аврорате. Не бегать же каждый раз, решать проблемы связанные с правоохранителями, к Дамблдору. Альбус конечно разруливал все проблемы — на раз. Но и цену за услуги заламывал — Мордред от зависти удавится.

Молодые жили отдельно, и Дингл частенько захаживал к ним, занося подарки и заговаривая о будущих племянниках. Жизнь входила в спокойное русло.

А через полгода Дедалуса арестовали. Прямо в «Дырявом котле», который к тому времени уже был некой штаб-квартирой Дингла.

Арест не произвёл на Дингла особого впечатления. Когда занимаешься такими делами, то внутренне всегда готов к подобному повороту событий. Да, и что ему могли предъявить?

И тут Дедалус ошибался. Ведь главным свидетелем на процессе выступила его сестра, рассказавшая всё, что знала. А знала она немало. Дингл никогда особо не таился от неё. Ну не может родная кровь предать. Так он думал. И снова ошибался.

Высокопоставленные подельники сделать ничего не смогли — слишком очевидны были обвинения. Дамблдор конечно мог помочь, но не стал связываться.

Уже выходя из зала суда, Дедалус обернулся и, найдя глазами Арабеллу, прошептал «Спасибо тебе сестрёнка»,

Ему дали три года. Три года на четвёртом уровне Азбакана. На сделку с правосудием он не пошел и отсидел их все. От звонка до звонка.

Там, в Азбакане он и получил свою кличку, закрепившуюся на долгие годы — Малыш Лаки.

Сокамерники, узнав, что бедолагу засадила в Азбакан родная сестра, в один голос заявляли: «Ну, ты, и счастливчик, парень». Отсюда и пошло.

Выйдя, Дедалус узнал, что зятя нет в живых. Арабелла же влачила жалкое существование, не имея доступа к родительскому сейфу. Слишком часто в те времена погибали молодые авроры, чтобы Министерство могло достойно заботится об их вдовах.

Шло время. Дингл простил сестру, все-таки родная кровь. Арабелла же не переставала корить брата за неподобающую деятельность, но деньги на житье, однако от него принимала.

Желая хоть как то обелить себя в её глазах, Дедалус привёл сестру на собрание Ордена. С разрешения Дамблдора конечно. И пожалел об этом.

Лицемерные бредни о служении свету Альбуса упали на благодатную почву. Арабелла целиком и полностью отдалась службе этому самому Свету, выполняя все более и более доверенные поручения Дамблдора.

К брату же стала относиться с лёгким презрением. Кто он? И кто Она? Разве можно поставить рядом мелкого криминального типа, каким она считала Дедалуса, и её — достойную слугу Света, без страха и упрёка.

И вот теперь он ждал её. Леди свет, показалось, что кто-то следит за её домом, и она просила брата о помощи.

Глава 53

Глава сорок первая.

Поттер.

Октябрь в Британии — ещё то удовольствие. Сырость и холодина. Как тут люди живут?

Поскольку с секретаршей я, похоже, пролетел — планировать дела приходится самому. И это отнимает не мало времени. Ведь кроме учёбы, общения с гоблинами и подготовки к Хогвартсу, приходилось думать и своём враге № 2 — Воландеморте.

В некотором отношении Волди был врагом идеальным — ему ничего от меня не было нужно. Только убить. И это несколько утешало.

К тому в арсенале Риддла не было всех этих административных штучек, на которые горазд Дамблдорий.

Итак: если жизнь Кощея находилась в яйце, то Волдик поступил хитрее. Не стал складывать всё в одну корзину, а наделал крестражей. Ну, просто курица-несушка.

Из этого следует, что пока он ещё не вернулся, надо подсуетиться и те яйца, пардон крестражи, до которых можно дотянуться — уничтожить.

Но такое дело мне одному не под силу. Нужна команда. Именно команда, а не гоп-компания каковой себя показала хвалёная «Красная бригада».

Хотя может я к ним и несправедлив. Возможно, дон Барбоза недостаточно их замотивировал, вот и отработали ребята на отье…, то есть, как попало.

В любом случае мне с ними скоро встречаться, вот тогда и будет ясно, что это за благородные доны такие.

Пока же вернёмся к Волдику. Один его крестраж можно уничтожать хоть сейчас. Он тихо — мирно пылится на Гримо. Но! Опять — но! Хватит ли у меня умения уничтожить Волдикову поделку. Как ни крути, а он всё-таки Тёмный Лорд. И уничтожить часть его души, это, я подозреваю, не два пальца об асфальт.

Обратиться за помощью к Рагнхорку. Вроде бы в вопросе борьбы с врагом № 2 у нас разногласий нет. Скорее всего, придётся поступить именно так. Что и надо сделать на ближайшей встрече.

Кроме того, господин Директор не раз говорил об информационной поддержке. Надо это использовать по полной. Затребовать у него досье на ведущих персонажей этой наше неудачной пьесы.

А, кроме того (эта мысль, кстати, пришла совершенно неожиданно) выяснить наличие в магомире организованной преступности. Мафия — это деньги, и деньги немалые. Ни за что не поверю, что кто- то из фигурантов прошёл мимо такого куска. Наверняка либо Волди, либо Дамблдорий, с этого дела имеют нехилый доход.

Скорее всего, это Дамблдор. Все-таки у Волдика в ОПГ достаточно богатеньких аристократов, и вопрос с финансами остро стоять не должен.

А, вот, Дамблдорий предпочитает иметь дело с более демократичным, и в данном случае не обременённым лишними финансами, народом.

Попрошу гоблинов покопать в этом направлении поглубже.

Теперь — благородные доны. Им я приготовил небольшой сюрприз (спасибо тёте Вальпурге). Встретимся, поговорим, и если они покажутся мне вполне вменяемыми, предложу им небольшое соглашение. Так — пустячок. Фригсбургский обет. Впервые использовался в городе Фриксбурге — поэтому так и назвали.

Некий вариант личного вассалитета, но с определёнными отличиями. И отличия эти мне нравились.

Процесс дачи обета проходил безо всякой формализации и церемонности. Ты дал обет — я принял. И всё. Что немаловажно, процесс должен происходить на основе полной добровольности сторон. И вот тут маленький нюансик. Если дающий в момент дачи и имеет, какие либо обязательства, но всей душой стремится дать обет именно мне, то прежние обязательства снимаются.

Кроме того обет это срочный. На сколько договоритесь, на столько и договоритесь.

И теперь, предложив команде Барбозы такой вариант развития отношений, я посмотрю — чего они хотят на самом деле: настоящей службы со всеми её плюсами и минусами или необременительной шабашки на стороне.

Странно, но я до сих пор не посетил Поттер-манор. Что-то внутри меня постоянно находит отговорки от этого посещения.

Но прятать в этом случае голову в песок — не выход. Манор необходим мне как место где я могу проводить важные встречи. Например, с теми же наёмниками. Не разговаривать же мне с ними на Змеиной горке.

Поэтому, придётся переступить через не могу, и принимать во владение обитель Гарриковых предков.

Поттер-манор встретил меня закрытыми воротами. Сами эти ворота и расходящийся от них в разные стороны трёхметровой высоты забор без сомнения представляли собой произведение кузнечного искусства. Ажурная ковка, увитая плющом, навевала мысли о вечном, и сомнения в том, что я как то попаду внутрь.

Если в некоторых местах всё делается через задницу, то в магическом мире всё делается через кровь. Придя к такому умозаключению, я лёгоньким Секо, раскровенил руку и приложил её к воротам.

Эффект был, ожидаем, но впечатление всё равно произвёл. Ворота распахнулись, впуская меня в невероятно ухоженный парк. Даже, наверное, не так. Парк производил впечатление операционной. Каждый листик на своём месте, каждая травинка торчком. И при этом ощущения искусственности не было. Всё вокруг жило.

Над верхушками деревьев вздымались башни и шпили. Солнце распускало невероятное количество зайчиков от блестящих крыш. Да! Манор, это вам не чулан под лестницей!

За воротами ожидали встречающие. Дюжины две домовиков выстроились по обеим сторонам гравийной дорожки ведущей непосредственно к манору.

Во главе же процессии стоял настолько замшелый экземпляр, что невольно закрадывалась мысль — а какие функции он здесь выполняет — посыпает песком дорожки?

Одето ушастое племя было не в наволочки, а в некое подобие туник. С гербом Поттеров разумеется.

Мы стояли и пялились друг на друга, пока первым не нашёлся домовик.

— Лорд Поттер! Приветствуем Вас в Вашем родовом гнезде. Мы счастливы, что наконец-то настоящий ХОЗЯИН посетил эти стены.

— Здравствуйте и вы. Я надеюсь, что в отсутствие хозяев вы достойно выполняли свои обязанности.

А теперь проводите меня в дом.

Плохо быть бедным и не иметь собственного пристанища. Но богатым владельцем нескольких объектов недвижимости быть, как я выяснил, не лучше.

Разум подсказывал мне, что я в любом случае должен проводить некоторое время в этом огромном доме. А нечто, из подсознания, спрашивало — а что, собственно говоря, я буду здесь делать.

Великолепная планировка, учитывающая казалось даже малейшие нюансы. Поражающая своими сокровищами библиотека. Идеально ухоженный парк. И огромные размеры.

Наверное, здесь хорошо жить семьёй. Много детей и иных родственников. А вот одному тоскливо.

Побродив ещё немного по казалось нескончаемым залам и комнатам, я решил закругляться. А то ещё забреду ненароком в картинную галерею. Общаться с портретами усопших родственников желания не было.

Вполне возможно, я не объективен к родовому гнезду Поттеров. И скорее всего в будущем изменю свою точку зрения. Но вот, пока. Пока же ну не лежала у меня душа к Поттер-манору.

Аппарировал я сразу в Гринготс. Ничего, что без предварительного сообщения. Я им кто? Будущий Лорд всея Британии или хрен собачий!? Вот пусть и будут готовы к моим лордским завихрениям.

С господином Директором мы общались около часа. Я передал свои вопросы. Он обещал в кратчайшие сроки предоставить всю имеющуюся информацию. В том числе и по мафии. А она таки здесь имеется.

Зуб даю, у зеленомордиков с жуликами полное взаимопонимание.

Уже в конце, едва про это не забыв, попросил Рагнхорка рассказать о возможностях Главы Рода по контролю за имуществом в этот род входящих. Например, если человек находится в заключении — считается ли он полностью дееспособным, и может ли в полной мере распоряжаться своей собственностью.

Я особо не раскрывал задуманного. К тому же эта идея возникла чисто экспромтом. Но Рагнхорк просчитал всё буквально в секунду.

И мне была обещана вся возможная информация по этому вопросу, с комментариями применительно к моему конкретному случаю. А так же всё, что касается возвращения Род.

Обязывает меня Кодекс Рода заботиться о находящихся в узилище. Вот я о них и позабочусь.

Глава 54

Глава сорок вторая.

Фергюссон.

— Стиппи! Кофе — Йен Фергюссон с трудом разлепил глаза — кофе и антипохмельное зелье!

Но на отчаянный зов никто и не подумал откликаться. Чертовщина, какая то.

— Стиппи, кому говорят, немедленно кофе и зелье.

Фергюссон попробовал подняться с кровати, и со стоном опустился обратно. Надо же было вчера так надраться. И ещё этот мерзкий домовик. Именно теперь, когда во рту как кошки нагадили.

— Стиппи!

Ну, хорошо, хорошо. Степан Филофилактьевич, пожалуйста, будь добр, принеси кофе и антипохмелин. А то ведь загнусь прямо сейчас, что тогда дедуле скажешь?

— Правду скажу — в углу материализовалась расплывчатая фигура — мне дед твой, Родион Гедиминович, приглядывать за тобой поручил, а не кофе в постель таскать.

А, если ещё раз назовёшь этой собачьей кличкой, стирать и готовить себе, тоже будешь сам.

Расплывчатая фигура оформилась в невеликого, в треть человеческого роста, мужичка, одетого в льняную полосатую рубаху, такие же штаны и лапти. Мужичок угнездил ладошки за расписным пояском и нахально выпятил ухоженную бородёнку.

— Ишь, моду взял! Он значит нагваздается до поросячьего визгу, а я ему кофий неси. А вот фигу — мужичок сложил фигу и продемонстрировал её Фергюссону — по делом и наука.

— Ах, ты! — Йен было вскинулся с кровати, но его скрутил жесточайший рвотный спазм.

Мужичок в углу ехидно хмыкнул, и старательно изображая брезгливость, отправился помогать болящему, помахивая, невесть откуда взявшимся, полотенцем.

Через полчаса мистер Фергюссон сидел в глубоком кресле и попивал крепкий травяной настой, держа большую деревянную кружку трясущимися руками.

Перед ним, заложив руки за спину, расхаживал уже знакомый нам мужичок, продолжая начатую утром нотацию.

— Вот ты говоришь, Ванятка, что я обязан за тобой блюсти. С какого скажи перепугу?

Мы, Головотяне, с вашим Родом ряд заключали, а не крепость.

А ты, вообще от Рода отрезанный, и нянькаюсь я с тобой вообще только потому, что Родион Гедиминович попросил.

Сколько раз говорил, заведи себе эльфа, и делай с ним, что хочешь. Пусть он тебя в задницу целует, и исподнее твоё стирает. Они для этого и придуманы.

А на меня орать несмей. Не вырос ещё. Да и когда в возраст войдёшь, тоже орать не будешь — потому как поумнеешь, наверное.

Фергюссон, который не протестовал, когда его называли Ваняткой, от такого заявления поперхнулся чаем.

— Мордредова задница! Как ты меня достал! И вообще позови сюда Ильдуса. Зря, что ли я его содержу.

— Тьфу ты! Совсем бедняга обританился! Мордреда поминаешь. Своих- то кумиров, поди, и не помнишь!? Смотри! Они этого не любят.

А про Ильдуску забудь. Напомнить тебе как ты мне его подарил.

— Я не дарил!

— Как так не дарил! Ты мне что сказал: «Забирай этого паршивца. И чтобы я его больше не видел». Вот я и забрал.

— Это была неудачная шутка.

— Ну, это у тебя была шутка, а у меня всё серьёзно. Слово, оно не воробей, его топором не вырубишь.

— Чем он хоть у тебя занимается?

— Грибы солит.

— Какие грибы!?

— Ну, всякие. Рыжики там, волнушки, груздочки опять же.

Ты ведь со своими пьянками все запасы на закуску извёл.

Фергюссон подавленно замолчал, а мужичок с довольной миной отправился было из комнаты, но внезапно что-то вспомнив, всплеснул руками.

— Охти мне! Забыл совсем. Тут намедни братец мимо пробегал, грамотку тебе занёс — он положил на колени Фергюссона берестяной свиток — ответ сегодня вечером должон быть.

«Да, Ваня, не повезло тебе — думал Фергюссон сидя у себя в кабинете — начальство у тебя кажется, ударилось в идиотизм. Они там думают, что если я за эти годы не провалился, значит, я всесилен.

Они видимо не понимают, что всеми этими годами я обязан старине Рагнхорку.

Почему-то все уверенны, что если гоблины декларируют своё невмешательство в людские дела, то так оно и есть — Фергюссон тяжело вздохнул — как жаль, что люди его профессии не выходят на пенсию. А так хочется дожить свои годы на маленькой ферме с голубым бассейном.

Фергюссон снова вздохнул.

— Степан Филофилактьевич! Будь добр принеси писчие принадлежности. Ответ надо написать.

— Итак — Йен посмотрел на расположившегося за его столом Степана — пиши.

«Дорогой дядя, очень рад, что не забываете меня. Весьма признателен Вам за Вашу заботу и невероятно польщён ею, но с предложением Вашим согласиться не могу.

Ну не могу я жениться именно сейчас! Да и девица, предлагаемая Вами мне в супруги, по слухам нрава далеко не лёгкого. Слыхивал я о ней и даже видел лично.

Конечно, я не могу противиться Вашей воле, ведь Вы так много для меня сделали. Но прошу Вас не торопиться. Жизнь здесь в Британии бурная, и вполне возможно, что произойдут события, которые всё расставят по своим местам.

Передавайте, пожалуйста, мои приветы тёте.

С уважением Ваш племянник».

Степан продолжал скрипеть стилом по бересте, дописывая сообщение, а Фергюссонраскурил трубку и снова погрузился в кресло, впав в глубокую задумчивость.

Глава 55

Глава сорок третья.

Поттер.

Гоблины постарались на славу. Толстенная пачка документов обещала развлечение на довольно долгое время. И это только «самые поверхностные сведения по первым двум вопросам», так было сказано в сопроводительном документе.

Так, сведения о врагах отложим пока в сторонку. А интересует меня, прежде всего теневая сторона жизни волшебников. И тот, кто на этой, теневой, стороне живёт. А главное — кто получает с неё выгоду.

Открывшаяся картина не радовала.

Я, конечно, ожидал, что Дамблдорий отметится в этом деле, но не настолько же. Практически вся нелегальная деятельность в Косом переулке приносила ему доходы. Пусть не баснословные, но зато постоянные. Смотрящим (назовём его так), за криминалом в переулке у доброго дедушки подвизался некто Дедалус Дингл.

Гоблины кстати характеризовали его как умелого руководителя, могущего, если надо и зубы показать и по головке погладить. И это никак не соотносилось с его внешним видом. Этакий, мистер — разрушитель стереотипов.

Из коммерсантов Косого дань Дедалусу не платила только мадам Малкин. Как пояснялось в записках, она племянница «того самого мистера Теодоро». Что, и кто такое этот «мистер Теодоро» мне, наверное, ещё предстоит узнать.

И, кстати, мистер Дингл, оказывается, имел сестру, в девичестве естественно Дингл, а теперь, носившую звучную фамилию — Фигг. Воистину — мир тесен!

Если Дингл курировал так сказать чистую сторону теневого бизнеса, то отпечатки поганых лапок покойного Наземникуса Флетчера можно было обнаружить на самых грязных делах. И их было немало.

Следовательно, делаем вывод — Дамблдорий имеет стабильный доход, позволяющий содержать и худо-бедно подкармливать свою ОПГ — Орден Феникса.

Кроме того он периодически залезает в известные ему карманы, предоставленные соратниками — лохами. Типа Джеймса Поттера.

И отсюда ещё один вывод, крайне неутешительный для меня. Я своими действиями не просто лишаю Дамблдора иллюзий в отношении Мальчика-который-выжил. Я лишаю его денег! Денег Поттера и Блэка. А это уже очень серьёзно.

За такое не только Аваду в затылок пустят, за такое и ноги в тазике бетоном зальют.

Но Дамблдор через своего смотрящего контролировал только Косой переулок. А кто же держит мазу в Лютном?

Вот тут то и выплывал снова таинственный «мистер Теодоро». Об этой загадочной личности сведения были «отрывочны и недостоверны», из чего следовало, что гоблины с ним в доле.

Вообще Лютный описывался, как место где очень трудно найти какую либо информацию вообще. Не говоря уже о его теневых хозяевах.

Достоверно известно было только, что Волдик, используя связи среди вампиров и оборотней (считающихся сбродом волшебного мира), пытался влезть в этот бизнес. Но получил от ворот поворот, и больше сюда не совался. Что для Тёмного Лорда, кстати, совершенно не характерно.

Экономика всегда была для меня тёмным лесом. И я ещё раз в этом убедился, познакомившись с описанием экономики магического мира вообще, и Британии в частности.

Прочитав посвящённый специально этому обзор, я понял только одно — найдись некто (ну или группа некто), обладающий достаточными ресурсами и склонный к волюнтаристическим решениям, и этой самой экономике придёт полный песец.

И если принять во внимание тот факт, что действия и Волдика, и Дамблдория (и временами министерства, как ни странно), ведут к дестабилизации общества, а значит и экономики, то валить их надо однозначно. Причём — всех!

А это, кстати, вопрос ресурсов. И если с финансами у меня было всё в порядке, то людские ресурсы сильно подкачали.

Не принимать же всерьёз пенсионеров из «Красной бригады».

Значит надо действовать в тех направлениях, где достаточно денег и пиара, а физические действия сильно вторичны.

Кто, например, владеет местной прессой, и жёлтой в частности. Почему не я!?

Неплохо кстати было бы организовать спонсорскую помощь Св. Мунго и другим лечебным заведениям. И, наверное, нужно организовать пару благотворительных фондов, например, для поддержки семей погибших. И ещё что нибудь в этом роде.

И мне хорошо — в нужное время пропиарюсь. И людям — польза.

Законспектировав свои мысли и приготовив их для обсуждения с Рагнхорком, я задумался ещё об одном аспекте.

Дурсли! Вот что не давало мне покоя в последнее время. Возможно, на их состояние влияла погода (как у шизофреников) но тьма в их головах всё более сгущалась. И это не сулило мне ничего хорошего.

Значит надо просить у господина Директора специалиста по этим вопросам. Пусть прояснит ситуацию.

Помимо всех этих дел я ещё и в школу ходил. Просто для поднятия настроения. Ну, где ещё доведётся пообщаться с таким количеством народа, которому от тебя ничего не надо.

Опять же Пирс Полкинс. Наблюдать за ним становилось всё интереснее. Прежнего агрессивного хулигана сменил не менее агрессивный защитник слабых.

А поскольку кулаки у него были о-го-го. Да и подраться он любил и умел — малышня к нему просто липла.

Даже если я ничего больше не сделаю в ЭТОМ мире, перевоспитание Полкинса мне по любому ТАМ зачтётся.

Скоро мой второй Новый год в этом теле. Первый меня не впечатлил. Буду считать, что сам виноват — мало приложил сил для организации праздника. Но в этот раз постараюсь не подкачать. Зуб даю!

Глава 56

Глава сорок четвёртая.

Поттер.

Ну, вот и пришло время поговорить со старичками-разбойниками.

Я ждал их в том же павильоне, в котором праздновали мой день рождения. И даже место было то же самое.

И привести их сюда должен был Фергюссон.

Да, да. Не удивляйтесь. Я и сам не удивляюсь. Уже.

— Ну вот, Гарольд, надеюсь, я ответил на все твои вопросы, — Рагнхорк встал из-за стола и подошёл к окну — признаться давно уже наш аналитический отдел не работал с таким напряжением. Умеешь ты задавать вопросы.

Мы сидели в кабинете Директора Гринготса и обсуждали сформулированные мной проблемы.

— Знаете, Директор. Это ведь ещё далеко не всё. Но от дальнейших расспросов меня останавливает элементарная вежливость. Мы с Вами работаем уже больше трёх часов, и я думаю — пора сделать перерыв.

И так сказать под занавес — маленькая просьба.

Как то невежливо постоянно отвлекать Вас на свои вопросы, тем более на многие из них могут ответить Ваши сотрудники ниже рангом.

И в этом свете, не порекомендуете ли Вы мне какого нибудь Вашего подчинённого, облечённого достаточными полномочиями и в нужной степени информированного. Я бы решал свои вопросы непосредственно с ним. А Вас отвлекал от дел по действительно важным причинам.

— Почему же нет, Гарольд, почему же нет. Я как раз хотел предложить Вам такой вариант. Тем более, что с этим специалистом Вы прекрасно знакомы.

Я, конечно же, о Фергюссоне. Надеюсь, Вы с ним будете плодотворно работать. Ведь он один из наших самых высокопрофессиональных сотрудников.

— Если честно, даже не знаю. Йен, он ведь один из Ваших самых доверенных сотрудников. А у меня, как Вы понимаете свои секреты. Боюсь, не произошёл бы конфликт интересов.

— Ни в коей мере, Гарольд, ни в коей мере. Мы с пониманием относимся к Вашему праву на сохранение тайны. И не претендуем на излишнюю осведомлённость.

Думаю, Вы в курсе, что эти затруднения исправляются Непреложным Обетом.

— Ой, господин Директор! Вот только не надо мне рассказывать про Непреложные Обеты.

Вы же знаете, что я люблю читать. В том числе и старые книги. Например «Мифы об Обетах» некоего Джованни Пользеро. Интереснейшая книжка. Не правда ли?

— Знаете, Гарольд. Каждый раз после разговора с Вами мне кажется, что меня уже ничем не удивить. И каждый раз Вы заставляете меня ошибаться.

«Мифы об Обетах» — хорошая книга, познавательная. Автор конечно не бесспорно, но во многом прав.

И мы поступим следующим образом. Вы сами предложите вариант Обета. То, что, по Вашему мнению, больше всего подходит для Вашего Случая.

Или составьте Обет сами. Вы, ведь умный мальчик.

И вот, я ждал их. «Красную бригаду» и Йена Фергюссона.

— Господа! Все мы знаем причину, по которой здесь собрались. Вы пришли, чтобы предложить мне свои услуги — я чтобы принять их или нет.

Предлагаю построить наше общение следующим образом — Вы подходите по одному и мы разговариваем. Если приходим к общему знаменателю — закрепляем достигнутое. Если нет — не обессудьте.

И перед тем как начать наше общение — хочу ещё раз напомнить. Я не предлагаю вам НАЙМ. Я предлагаю вам — СЛУЖБУ. И всё что из этого вытекает.

Если нет вопросов, а их как я вижу, нет, давайте уже начнём!

Ну вот, мистер Поттер, ваши планы начали претворяться в жизнь. Вы хотели овеществления ваших мечт — и вы его получили.

Теперь вы можете попытаться начать СВОЮ игру. Благо солдатики для этого появились.

Не заиграться бы только. И не забыть, что я теперь за них отвечаю. Их победы — мои победы. И поражения их — тоже мои.

«Красную бригаду» я разбивать не буду. Старики-разбойники за много лет совместной деятельности изрядно притёрлись и хорошо друг друга дополняют.

Этакая крепкая бандочка, где все понимают друг друга с полувзгляда, и все недостатки давно нивелированы товарищами или превращены в достоинства.

Возможно, для активных действий они уже не годны, но для обеспечения операций — в самый раз.

Фергюссон, разумеется, никак в эту компанию не вписывался. Да ему это и не надо. У Йена другие задачи, и работать ему предстоит чаще всего в одиночку.

А ведь я их всё — таки удивил! Не ожидали они такого от малолетки, пусть и весьма необычного.

Фригсбургский Обет — это вам не котик пописал. Последним его давал Фергюссон — и у него было такое лицо! И я, кстати, ничего и не скрывал. Только название Обета озвучил в последнюю очередь.

Мы кстати сошлись на бессрочном варианте. А то, знаете ли, момент пролонгации наступает в самое неподходящее время.

С приобретением личного состава остро встал вопрос по размещению. Должны же мои архаровцы иметь место для отдыха и тренировок.

Надо напрячь на это дело поверенных. Недвижимости у меня много, вот и пусть подберут подходящее местечко.

Месторасположение Фергюссона осталось прежним. Рагнхорк оставил за ним его кабинет в Гринготсе. Поближе к местам основных событий.

Вопрос всеобъемлющего гоблинского присутствия немного напрягал. Информация, которой я оперировал — на девяносто процентов приходит от них. Людские ресурсы — предоставлены ими. Деньги, правда, мои, но опять же находятся в их цепких лапах.

Что в данном случае целесообразнее — гнуть свою линию, не пренебрегая возможностью открытого конфликта, или все же принять как должное.

Пока, наверное, предпочтительнее второй вариант. А там поглядим.

Восемьдесят девятый заканчивался. А с ним заканчивалось и сидение на печи. Наступает время действий.

Глава 57

Глава сорок пятая.

Поттер.

Вот и декабрь наступил, бешенный как электричка. Кажется так у классика.

Нынешний декабрь электропоезд не напоминал, но тоже обещал быть богатым на события.

Некоторое количество важных дел никак не могли быть перенесены на следующий год. Их следовало хотя бы начать.

Первое и наиболее важное — это хоркрусы, или крестражи.

В пределах досягаемости имелся один такой предмет — медальон Слизерина. И по обретению второго — Чаши Хаффлпафф — имелся довольно таки твёрдый план.

С этими самыми хоркрусами следовало поторопиться, пока Волдик не обрёл тело. И за телом, кстати, тоже неплохо бы присмотреть.

Ну что же, благородные доны — первые задания для вас, кажется, уже готовы.

— Ну что же господа.

В операции по наблюдению за старушкой Фигг вы показали себя вполне удовлетворительно. И теперь вас ждёт задание посложнее.

Четверо предпенсионеров изобразили внимание и приготовились слушать.

— Нас интересует Квиринус Квиррел — преподаватель магловедения в Хогвартсе. Хогвартс — это, если кто не знает, местная магическая школа.

Расположена она неподалёку от Хогсмита. Что такое Хогсмит, надеюсь, знают все.

Итак, Квиринус Квиррел, в дальнейшем называемый — «объект».

Будучи профессором, проживает на территории учебного заведения. Кроме двух летних месяцев, когда у преподавателей отпуск.

Территория Хогвартса, кстати, для посторонних практически недоступна, и это вам придется учитывать.

Ваша задача — взять его под плотное наблюдения, в местах вероятного появления. Это — Хогсмит, Косой и Лютный переулки и возможно магловская часть Лондона.

Как и в случае с мисс Фигг, использовать только магловские способы наблюдения.

Фиксировать всё. Любые контакты. Даже если он, остановившись посреди улицы, и начнёт разговаривать сам с собой.

И пожалуйста, предельно осторожно. Он всё — таки преподает магловедение, и значит, может быть в курсе магловских возможностей на этот счёт.

Магию при наблюдении использовать — запрещаю. Вступать в прямой контакт — запрещаю.

В случае обнаружения «объектом» слежки немедленно, слышите, немедленно докладывать мне. Если на «объекте» одет тюрбан — также, докладывать немедленно.

И прошу учесть. «Объект» — магически очень силён. Вполне вероятно использование невербальной и беспалочковой техник.

Кроме того он ближайшая креатура Дамблдора. Со всеми вытекающими из этого последствиями. И, исходя из имеющейся у нас непроверенной, но вполне вероятной информации — «объекта готовят для выполнения важного поручения. Поэтому возможно его негласное сопровождение. Учтите это.

На подготовку к выполнению задания, у вас — неделя. Через семь дней жду дона Барбозу с докладом о готовности.

Вот оно и началось! Вполне возможно, что кусаю кусок не по зубам, но просто сидеть и ждать развития событий нет не сил, ни желания.

Квиррел, конечно, фрукт ещё тот. Из всего, что о нём известно можно сделать вывод — а казачёк то засланный. Не просто так по личному усмотрению он отправился в Албанию. Кто- то его навёл.

И этот кто-то вполне вероятно его непосредственное начальство. Квиррел конечно силён, но даже ему не по силам вычислить месторасположение недоупокоенного Волдика.

Вполне вероятно Квиринуса используют в качестве контейнера для перевозки Волдика. А это значит, что интрига с философским камнем — не импровизация, а добротно подготовленная постановка.

Вот только какова её цель?

По всему получается, что пришло время напомнить Магобритании, о благодетеле который её неусыпно бережёт.

Вполне возможно, что миссис Багнолд, в качестве министра, перестала устраивать Дамблдория, и он решил сменить её на кого-то более покладистого.

А для этого нужна очередная страшилка. Например, возвращение Тёмного Лорда.

Неужели Квиррел не осознаёт, что идёт на верную гибель. Подселённый Волдик вряд ли добровольно оставит занятое тело. А значит — смерть.

Или не смерть? А может самый большой друг всех гриффиндорцев, пообещал ему, что летального исхода не будет. Ведь у доброго дедушки в кармане философский камень.

Отсюда вопрос — камень этот, пресловутый — даёт бессмертие или воскрешает? Или то и другое. И есть ли вообще он у Дамблдора?

Если есть, то возможен вариант воскрешения. Если нет — то это кидок. А если камень есть, но никто никого воскрешать не собирается — то это вообще лоховской развод. И зная Дамблдориевы выкрутасы, этот вариант возможнее всего.

Надо попытаться поговорить с Квиррелом. А если разговора не выйдет — любым способом, вплоть до устранения, не допустить его поездки.

Пусть Дамблдорий ищет других кандидатов. А это, подозреваю, не два пальца об асфальт.

Фергюссон выглядел не лучшим образом. Красные воспалённые глаза. Лёгкий тремор рук. Он что — бухарик!?

Вот это дядя Рагнхорк! Подсунул мне алкоголика. Возьми боже, что нам не гоже.

Надо с этим разобраться и как можно скорее.

— Ну вот, мистер Фергюссон, с краснобригадцами я разобрался, и теперь перейдём к Вам.

Как Вам известно — я глава Рода Блэк. И это звание накладывает на меня определённые обязанности. Например — заботу о членах рода томящихся в заключении.

А их — два. Сириус Блэк и и Беллатриса. Не смотрите на меня так. Я знаю, что Беллатриса носит фамилию Ленстрейдж. Но не в этом суть.

Вам, необходимо используя свои каналы и мои деньги найти слабое звено в руководстве Азбакана, и передать «бедным» узникам «привет».

Затем, используя помощь Гринготских юристов, нужно проработать вариант возвращения Беллатриссы в Род. Идеальным был бы вариант, при котором вместе с Бэллой в Род вернулось бы и её приданное.

Затем, Беллатрису, теперь уже Блэк, необходимо поместить в Св. Мунго, под предлогом необходимости обследования на предмет выявления отравления подавляющими волю зельями.

И вот тут уже без вариантов. Такое заключение должно быть получено.

Ведь на его основании Беллатриса, уже Блэк, будет ограничена в дееспособности, и распоряжаться её имуществом станет глава Рода.

Нет, я не собираюсь обирать до нитки сумасшедшую родственницу. Мне просто нужен легальный доступ к её сейфу. Зачем? Позже узнаете.

Теперь следующее.

Вы ведь взломщик заклинаний. И значит, где-то эти заклинания взламываете. А мне как раз нужно хорошо защищённое помещение и опытный взломщик.

Необходимо уничтожить один препротивный артефакт. Я надеюсь, что с Вашей помощью у меня это получится.

Я не скажу, что времени у нас в обрез, но нужно всё это провернуть в течении недели. И сначала вопрос уничтожения артефакта. Белла может и подождать.

Глава 58

Глава сорок шестая.

Рагнхорк.

Задуманная Поттером комбинация с Беллатрисой Лентстрейж была в целом верной, но изобиловала непроработанными деталями и допущениями.

Например — не было никакой необходимости переводить Беллатрикс в Св. Мунго.

Для таких целей в Азбакане имелся прекрасно оборудованный карантинный бокс. Правда, он редко использовался по назначению. И знали о нём человека три — четыре, из руководства крепости.

И, кроме того, здесь нам на руку играл небольшой юридический нюанс. Лентстрейж была осуждена пожизненно, а значит, по Уложению от 1786 года, считалась полностью поражённой в правах. То есть, лишена дееспособности на сто процентов.

Надо будет напомнить об этом Фергюссону. Пусть работает в этом направлении. А не тратит зря силы и деньги.

Что же касается возвращения Беллатриссы в Род, то нет ничего проще — подобные действия вполне укладывались в компетенцию Главы Рода. Тем более, что Лентстрейж сам подал повод для этого.

Находясь под его попечительством, жена загремела пожизненно в Азбакан. Это ли не факт вопиющего пренебрежения делами Рода и духом и буквой брачного межродового соглашения.

Геллерт затаился в своём Нуменграде. Письма от него были редки и содержали малозначительные вопросы.

Неужели у старого лиса есть ещё каналы поставки информации помимо нашего. Это невозможно. Замок строился гоблинами и если были, какие- то лазейки, то они оставлялись именно для нас, и использовались только нами.

Всё же этот вопрос не давал мне покоя. Нужно в ближайшее время послать команду специалистов на проверку защитного плетения. Пусть это будет внеплановая проверка работоспособности.

Как докладывает поверенный Гилденстернов, пакет необходимых документов готов. Скоро появится ещё одно «юное дарование». Не знаю, зачем это Гриндевальду, а меня, например это очень напрягает.

Мы с трудом контролируем одного Поттера. И это учитывая, что он не ведёт никаких активных действий. А тут, ещё один, которого тоже, без присмотра не оставишь.

Как вариант, возможно, свести их вместе, под предлогом дохогвартского обучения, например. И силы сэкономим (ну нет у меня возможности приставлять к каждому «юному дарованию» надёжного человека), и деньги.

Поселить их, например, в Гриндевальдовском, пардон, Гилденстерновском доме на бульваре Мерлина. Уж, что- что, а безопасность там им гарантированна.

Геллерт в своё время немалые суммы потратил на возведение защитных щитов. Да и сам руку приложил.

А это кстати мысль. Если ей немного поступательно развить, то поступление в Хогвартс Поттера со товарищи, вот, вот, именно со товарищи надолго лишит спокойствия «милого» друга Альбуса и возможно заставит его совершать не до конца продуманные действия.

Причём сотоварищи эти как минимум должны сами уметь за себя постоять, а в идеале и иметь некий статус, напрочь отбивающий у желающих охоту к агрессивным действиям.

Вот только где же их взять? Таких-то? А, если!? Да, нет, не может быть! Хотя!? Идея, если проканает, создаст Альбусу головную боль на долгие семь лет.

Средства массовой информации Магобритании разнообразностью не радовали.

Железобетонно ангажированный «Ежедневный пророк», из поколения в поколение отстаивающий интересы определённой группы лиц.

«Ведьмополитен» ориентированный на прекрасную половину магочеловечества и поэтому ничего серьёзного из себя не представляющий.

«Придира», существующий на деньги немногочисленных подписчиков и освещающий события, реальность происхождения которых, находится под большим вопросом.

Многочисленные «Вестники», издаваемые сугубыми профессионалами для себе подобных.

Вот, пожалуй, и всё.

Если мы хотим влияния в СМИ, то наиболее реален вариант с основанием нового информагентства. Иного пути, я например не вижу.

И здесь дело даже не в количестве денег.

Косность. Косность и следование замшелым традициям прочно вставали на пути любого манёвра.

Аристократия, будь то владельцы паёв в газетах или иные держатели вкладов, никогда не занималась своими деньгами. Они и Гринготс то считали всего лишь большим каменным кошельком. А нас соответственно этакими домовиками при этом кошельке.

Единицы решались приложить хоть какие- то усилия для того чтобы сдвинуть лежащие мёртвым грузом капиталы с мёртвой точки.

Начисление процентов по вкладам считалось высшим и единственным благом. А инвестиции. Про инвестиции и упоминать то было неприлично.

А ведь стоило оказаться на континенте и ситуация менялась кардинально. Финансовая жизнь в магической Европе била ключом. Филиалы Гринготса в Италии, Испании и других европейских странах работали с полным напряжением сил.

Но всё равно это были лишь филиалы. Сердце Гоблинского золотого могущества всегда покоилось в Гринготсе Лондонском.

Британия же словно подверглась воздействию сломанного маховика времени. Средневековый уровень финансовых отношений, помноженный на недавнюю войну и тотальную коррупцию.

И ситуация усугублялась. Всё вело к началу стагнации.

Стагнация. Слово, которое Глава директората не употреблял даже наедине с собой.

Путь, ведущий в никуда. Чёрная дыра, в которой исчезали последние мечты гоблинского народа о равноправии.

во что превратится Лондонский Гринготс после краха магобританской экономики? В хранилище малоликвидного металла, с кучкой зеленокожих домовиков внутри. А ведь такое уже было.

Глава 59

Глава сорок седьмая.

Поттер.

— Скажите, Йен, насколько сильно гоблинская менталистика отличается от её аналога у сегодняшних магов?

— Знаете, Гарольд, мне трудно так вот сразу подобрать точное сравнение. Но примерно как арифметика отличается от алгебры. Вы ведь знаете что это такое.

— И, что? Уровни настолько несопоставимы?

— Без ложной скромности скажу, что, да. У Кланов ведь было намного больше возможности для развития в этом направлении. И по свободе действий, и по временному отрезку. Да и цели достигаемые гоблинами с помощью этой науки, зачастую отличаются от человеческих. А, с какой целью, ты интересуешься?

— Дело, уважаемый Йен, в следующем.

Вы ведь знаете, что у меня есть магловские родственники. И их поведение вызывает у меня определённую тревогу. Поэтому я хотел бы привлечь специалистов Гринготса для диагностических исследований, как наиболее компетентных и независимых.

— Забота о родственниках, дело, безусловно, достойное настоящего джентльмена. И я думаю, что это вполне возможно устроить.

Тем более что в Гринготсе существует специальный отдел, деятельность которого направлена на предотвращение подобных покушений в отношении сотрудников. Там работают настоящие мастера.

Разговор этот происходил неделю назад. И к сегодняшнему дню все Дурсли побывали в Гринготсе на обследовании. В бессознательном состоянии конечно.

И вот сейчас я сидел в кабинете Йена, и ждал оглашения результата.

— Гарольд, позволь тебя спросить. Насколько сильно ты привязан к своим родственникам?

— Что, всё настолько плохо?

— Скажу честно — да.

И если в отношении женщины и мальчика, можно питать какие — то надежды, то мужчина — безнадежен.

— А поподробнее?

— Ну, подробности — таковы.

В отношении всех троих использована комбинированная система корректировки сознания. Ментальные закладки подкреплены зельями, и наоборот.

Цель вмешательства — вызвать стойкую агрессию ко всему, что любым способом связано с магией. И отдельно максимальная агрессивность в отношении сына Лили.

Уровень вмешательства очень высок, но манера исполнения весьма и весьма топорна. Почерк менталиста ничем не скрыт и позволяет идентифицировать его с девяносто восьми процентной уверенностью. Это Альбус Дамблдор.

В наших лабораториях уже имеются образцы его деятельности. Это стиль ни с чем не спутаешь.

Так, вот. Мужчина и женщина получили закладки практически одновременно. Мальчик — по достижению четырех лет.

У мужчины предлагаемая линия поведения легла на уже естественно подготовленную почву. Проникновение произошло настолько полное, что попытка корректировать его сознание сейчас приведёт к полному сносу личностной программы и как следствие превратит его в овощ.

Личностные программы женщины и мальчика корректировке поддаются, но на это уйдёт очень много времени и денег. Впрочем, без гарантированного результата.

— Когда нужно начинать лечение?

— Как вы говорите — ещё вчера.

— Хорошо. Подготовьте необходимые документы. Вернона оставим дома, а Петунию и Дадлика на лечение. Куда, кстати?

— Мастер Глендрак рекомендует итальянских специалистов.

— Ну, что же. Итальянских, значит итальянских.

И ещё, Йен, пожалуйста. Организуйте правдоподобную легенду для не в меру любопытных соседей. Это важно.

Остаться с Верноном на пару, в почти пустом доме меня мало прельщало. Но на носу были новогодние праздники, и я надеялся провести их вне стен дома на Тисовой улице.

Кроме того у меня намечались долгосрочные дела на Гримо. И придётся до Рождества пожить там.

Кабинет Главы Рода. Кресло, которое уже не кажется мне чужим. Обитые зеленоватым шёлком стены. Книги, которые у Главы должны быть всегда под рукой.

Я сижу в кресле и жду ЕЁ. Женщину, на которую возлагаю большие надежды, и пойду на многое для привлечения её на свою сторону. Ради этой женщины, я два дня пытал портретную общину дома на Гримо, буквально выколупывая из нарисованных родственников крупицы информации.

Я жду Андромеду Блэк.

Глава 60

Глава сорок восьмая.

Поттер.

И так, я ждал, Андромеду. Которая уже двенадцать часов как была вовсе не Тонкс. А как раз Блэк. Правда сама она об этом ещё не знала.

Готовясь к встрече с мятежной представительницей моего Рода, я решил навести о ней справки. А поскольку с живыми Блэками была напряжёнка — поговорить решил с портретами.

Ведь многие из них знали её ещё ребёнком. Она выросла на их глазах. И кто как не они способен рассказать о тех мелких на первый взгляд деталях, из которых и формируется потом взрослый человек.

Но сперва возникла необходимость кое, что уточнить в кодексе Рода.

Что такое кодекс Рода для большинства чистокровных волшебников? Старая книга, содержимое которой вольно или невольно вызывает опасение.

Что такое кодекс Рода для его Главы — непреложное руководство в каждодневной жизни.

Кодекс наделяет Главу Рода абсолютным правом вершить судьбы членов рода по своему усмотрению.

Любой, самый фантастический произвол позволен, если он оправдан интересами Рода.

Заключение и расторжение браков, отлучение от Дома или вовсе изгнание из такового с выжиганием с Родового гобелена или без него.

Короче говоря, Глава Рода может творить любой беспредел, пока его поведение укладывается в понятие «на благо Рода». И никто его не в силах остановить кроме… А вот тут-то и кроется главный фокус.

Если действия Главы пойдут вразрез с интересами Магии Рода, то его ждёт неминуемое наказание. По самому жёсткому варианту. И это вовсе не смерть.

Это самый, на мой взгляд, главный аргумент, удерживающий волшебников от необдуманных поступков.

Ведь даже если ты и уверен в правильности своих действий — согласится ли с тобой та, ради которой всё и делается, Магия Рода.

И в этом свете очень неоднозначно выглядят действия Вальпурги по изгнанию из Рода своих родственников.

Наказывала ли она их этим изгнанием. Или наоборот — спасала от гнева Родовой магии. Ведь действия некоторых из них могли быть расценены как нанесение ущерба Роду и влекли за собой наказание.

Сознавала ли Вальпурга, что своими действиями она снимает с них тяжкое бремя выбора. Ведь формально выставив их за дверь, она как не вполне легитимный Глава оставила эту дверь приоткрытой.

— Здравствуйте, леди Блэк.

— Здравствуй, мальчик. Что ты здесь делаешь? Немедленно позови хозяина этого кабинета.

— А чего его звать. Вот он перед вами. Позвольте представиться — Гарольд Джеймс Поттер. Глава древнейшего и благороднейшего дома Блэк.

— Это очень смешно, мальчик. Но, то, что ты нацепил на палец эту побрякушку, не делает тебя Главой рода. По крайней мере, не Главой Рода Блэк. Если уж ты всерьёз претендуешь на столь высокую должность, то должен знать, что отличает настоящего главу Рода от просто носителя статусного перстня.

И позволь тебе заметить, что я больше не Блэк.

— Ну во-первых уважаемая леди ничего смешного в происходящем я не вижу. Думаю и Вы, скоро в этом убедитесь.

Во-вторых, если это уж так Вас волнует — меня признали ОБА камня.

Ну и в-третьих, хочу Вас проинформировать, что относительно своего статуса Вы, я надеюсь добросовестно, заблуждаетесь. Уже почти двенадцать часов как Вы и Ваша дочь возвращены в Род.

И на вас соответственно распространяются все преференции члена Рода и все обязанности. Поэтому перестаньте пылать праведным гневом, сядьте и выслушайте всё то, что я как глава Рода собираюсь вам сказать.

— Ты не можешь быть Главой! Ты несовершеннолетний! Скажи, а твой опекун в курсе того, что ты вытворяешь. Ну, я имею в виду эти твои игры в Главу рода?

— О, Мордред! До чего же всё запущено. А я-то надеялся цивилизованно поговорить. Найти общие знаменатели. Но как видно не судьба!

Последний раз говорю Вам — сядьте! Сядьте, наконец! Перестаньте нависать надо мной как разъяренная фурия. Иначе я буду вынужден Вас к этому принудить.

— Вздорный мальчишка! Как ты смеешь так разговаривать со взрослыми! Немедленно покинь этот кабинет и позови того, с кем бы я могла обсудить твоё неприемлемое поведение!

Она даже ногой притопнула от полноты чувств. А я-то надеялся на понимание.

Вообще разговор наш напоминал мне беседу немого со слепым. Леди Андромеда категорически не желала принять очевидные факты. В своём праведном гневе на малолетнего выскочку она даже никак не отреагировала на известие о возвращении её в Род.

А ведь портреты в один голос описывали Андромеду как чрезвычайно адекватную особу. С очень пластичной психикой. И, исходя из этих характеристик, я строил модель будущего разговора и никак не ожидал, что столкнусь с обыкновенной бабской истерикой.

Что же на неё так повлияло? Жизнь среди маглов? Вряд ли. Скорее уж эта самая жизнь должна была её закалить. Тогда что?

Андромеда между тем решила, что молчание наше слишком уж затянулось, и приготовилась выдать очередную тираду.

— Хватит! Как глава Вашего Рода приказываю вам сесть и выслушать то зачем вас, собственно, сюда и позвали.

Итак, вы возвращены в Род. Но не для того, чтобы быть осыпанной милостями. Отнюдь.

Я надеюсь, что из вашей головы не совсем выветрились правила поведения члена древнейшего и благороднейшего Рода Блэк. И Вы помните, что за отказ выполнять распоряжения Главы Рода немедленно последуют санкции.

Я надеялся на то, что мы найдём с Вами общий язык. Но, как видно этим надеждам не суждено было сбыться.

Поэтому я запрещаю Вам покидать пределы Гримо 12 до особого моего распоряжения.

Я запрещаю вам разглашать кому-либо сведения, которые стали или станут вам известны во время нахождения в этих стенах.

Я запрещаю Вам сообщать о произошедшем третьим лицам, а особенно господину Дамблдору.

Да будет так!

Лёгкое сияние подтвердило, что магия приняла мои распоряжения как легитимные.

— Кричер! Покажи леди Андромеде её комнату.

Любые планы, даже самые гениальные, как правило, не выдерживают столкновения с действительностью. В чём я в очередной раз убедился. А ведь я имел на Андромеду определённые виды. Да что там! Я надеялся, что она возьмёт на себя бремя управления делами рода, пока я занят более насущными проблемами. И тут, такой облом.

Самое пакостное, что такого варианта развития событий я не предусмотрел. И соответственно к нему не готовился.

Думал, возвращу бедную вдовушку с дочкой в Род, раскрою глаза на происки Дамблдория, и вуаля — союзник в кармане. А вот хренушки!

Факир был нетрезв и фокус с белым рыцарем, спасающим бедных сироток, не прокатил.

И теперь ещё надо как-то разводить этот, мною же созданный геморрой. Куда, в конце концов, девать эту вздорную леди? Не будет же она куковать на Гримо до скончания дней. К тому же у неё дочка на Рождество домой припрётся.

Посоветоваться с Фергюссоном? Но поможет ли он? В том смысле, что обладает ли он достаточными знаниями? И кто такими знаниями обладает?

А что, это идея! Накосячила тётка в своё время вот пусть и расхлёбывает. Действовать с портрета она, конечно, не сможет, а вот посоветовать, что дельное — тут ей и флаг в руки.

Беседа с Вальпургой укрепила меня в мысли, что я на верном пути. Фокус с возвращением Андромеды в Род начал приносить свои плоды.

Опасения насчёт конфиденциальности нашего разговора оказались напрасными. Андромеду можно спокойно отпускать восвояси. Магия Рода не даст мятежной Блэк возможности рассказать, что-либо кому-либо. Внешнее же вмешательство, скорее всего, приведёт к летальному исходу. Жёстко, но эффективно.

Поскольку приближалось Рождество, я спросил Вальпургу — что можно подарить портрету. Спросил безо всякой задней мысли, с совершенно чистыми помыслами.

Ведь тётка столько для меня сделала, почему бы не порадовать её к празднику.

Но что-то снова пошло не так. В который раз уже за сегодняшний день. Нарисованная леди поднялась со своего стула и резко развернувшись, исчезла за срезом рамы.

Ну, на нет и суда нет. Я уже собрался уходить, когда мне в спину с холста раздался несколько дрожащий голос:

— Гарольд, пожалуйста. Помоги Сириусу!

Глава 61

Глава сорок девятая.

Уэлш Смитт.

Уэлш Смитт любил свою работу. И каждое утро, глядя на календарь и считая дни, оставшиеся до пенсии (совсем немного кстати), он любил её ещё больше.

Денежное содержание также добавляло приятных составляющих в это чувство. А ведь есть ещё и небольшие, но частые подарки судьбы в виде платы за оказываемые им совершенно пустяковые услуги. Оказываемые за совершенно не пустяковую цену.

Как, например, сейчас. Полчаса времени и можно позволить себе и семье довольно дорогие подарки на Рождество.

Предвкушая скорое удовольствие, мистер Смитт вышел из кабинета и аккуратно прикрыл за собой дверь.

— Коллинз! Возьми Ревендайла, и ждите меня на внутреннем КПП. Идём на второй уровень.

Старший помощник начальника самой мрачной тюрьмы Британии — Азбакана, начал свой ежеутренний обход.

Мистер Смитт не любил нижние уровни, но как добросовестный служака периодически их посещал. Как, например, сегодня. И совершенно не обязательно кому-то знать, что у сегодняшнего визита господина старшего помощника были и другие, гораздо более приятные для него причины.

Кроме того, специальный амулет позволял ему гораздо легче переносить присутствие дементоров. В отличие от тех же Авроров. Авроров вообще присылали сюда в качестве наказания. И посещение уровней ниже четвёртого было для них сущей пыткой.

Поэтому «добрый» начальник Смитт обычно оставлял сопровождающих у входа на четвёртый уровень и дальше совершал обход в одиночестве.

Неспешно двигаясь исхоженными за долгие годы коридорами, Смитт наконец добрался до цели своего визита.

Заскрипело окно кормушки, тусклый огонёк Люмоса осветил убогую камеру и женщину в ней.

— Миссис Блэк! Беллатриса!

Женщина в камере не реагировала.

Ну и Мордред с ней! В конце концов, не было уговора передавать посылку из рук в руки. Договаривались только о передаче в камеру.

Смитт вынул из кармана маленький свёрток и пропихнул его в смотровое окошко.

«Редуцио» и маленький свёрток падает на грязный пол приличных размеров пакетом.

Вот и всё. Одно дело сделано.

Смитт глубоко вздохнул и повернулся к двери напротив. И вздрогнул. Из кормушки на него смотрели полубезумные чёрные глаза.

— Что вылупился начальник!? Застукал я тебя. Что это ты у Бэллиной камеры делаешь? Любовные записочки передаёшь?

Мистер Смитт смутился как будто его и впрямь застали за чем-то неприличным.

— Мистер Блэк, вы меня неправильно поняли. Поверьте, ничего личного. Просто небольшая посылка от родственников.

— Врешь, крыса! У Бэллы нет родственников на воле. Вся её семья здесь, на втором уровне.

— К счастью, Вы ошибаетесь Мистер Блэк. Родственники то, как раз и есть. И не только у неё. Вас это тоже касается. Вот возьмите.

Смитт пропихнул в камеру точно такой же свёрток.

— Что там?

Узник не спешил ознакомиться с содержимым свёртка.

— О, сущие пустяки, мистер Блэк. Приятные надо сказать пустяки. Пара фунтов горького шоколада, тёплые шерстяные вещи. То, что вам здесь нужно. Странно, мистер Блэк, но вещи подобраны так, что я сначала подумал, будто посылку собирал кто то, хорошо знакомый с этим местом. Но ведь этого не может быть.

— У Бэллы то же самое?

— Да, мистер Блэк. Всё то же самое, а ещё документ. Миссис Лентстрейж у нас теперь совсем не Лентстрейж, а совсем даже Блэк.

— Рудольфус, что умер?

— Ну, что вы, мистер Блэк. Как можно. Просто по повелению Главы вашего Рода, леди Беллатриса возвращена в семью. Так вот.

Смитт развернулся и заспешил прочь от камеры. И так, что- то разболтался сверх меры.

А вслед скрывающемуся за поворотом начальнику донёсся удивлённый возглас: «Охереть»!

Глава 62

Глава пятидесятая.

Дамблдор.

Багровый солнечный диск медленно опускался в море. Лёгкий горячий ветерок лениво трепал пальмовые листья высоко над головой. Альбус Дамблдор кряхтя, перевернулся на другой бок и продолжил любоваться закатом.

Где-то там далеко в промозглых шотландских горах жил своей жизнью огромный волшебный замок, вверенный его попечению (ничего, Минерва не маленькая, справится). А здесь на тропическом берегу не существовало ничего кроме тишины и огромного в пол неба заката.

Год, слава Мерлину, прошёл почти удачно. Финансовая мощь его маленькой (тут Дамблдор мысленно усмехнулся) империиросла, пусть и не семимильными шагами, но постоянно.

Основные проекты, хотя и требовали постоянного пригляда, но тоже продвигались без видимых сбоев.

Если бы не мелкие неприятные нюансы, то год можно было бы считать вполне удачным.

Но потери были вполне восполнимы, и причин для беспокойства не было. Флетчера уже заменил не менее пронырливый (и что там говорить, не менее гнусный), некий Фред Диккенс. И за этот бизнес можно было не волноваться.

Беспокоил, правда «старый друг» Моуди. Но его услуги, так нужные в лихие годы, в мирное время были не востребованы. Так что пусть тихонько сидит в Моуди-маноре, наедине с бутылкой. Меньше вопросов задавать будет.

Дамблдор снова перевернулся на другой бок. В его возрасте надо быть поосторожней с южным солнцем. Хотя какой там возраст. И что собственно такое — возраст. Для мага почти достигшего двухсотлетнего рубежа — наверное, много. Для почти постигшего тайну бессмертия — краткий миг.

— Мордредово дерьмо!

Мысли с бессмертия неожиданно перескочили на тех, кто это бессмертие уже получил.

— Подлые уборщики гиппогрифова дерьма!

Каждый раз, вспоминая, как его надули «лучшие друзья» Дамблдор, бесновался. Упустить такой шанс. Ну, ничего, он ещё посчитается. Красавчик Геллерт уже получил своё. Получит и Николя.

Настроение испортилось окончательно. Закат уже не радовал а напоминал огромное кровавое зарево. А ведь это и хорошо.

Кровь — то, что лежит в основе магической силы. То, на чём основаны самые сильные (а значит тёмномагические, читай запрещённые) ритуалы. Её силу не заменят никакие знания. Чистота крови — превыше всего!

— Тьфу, пропасть!

Наверное, всё — таки перегрелся. Или местного винца перепил. Вон куда занесло. Аж Блэковский девиз вспомнил.

Дамблдор поднялся и по-стариковски сутулясь, побрёл к бунгало. Нужно было хорошо выспаться, ведь завтра предстояли дела — великие дела. Впрочем, как и всегда.

Глава 63

Глава безномерная, заключительная.

«Здравствуйте, уважаемый дядя. Разрешите выразить Вам своё глубокое почтение и восхищение Вашей прозорливостью. Как я мог хотя бы на минуту усомниться в Вашей мудрости — не знаю.

Рекомендованная Вами, моя будущая партия подходит мне почти идеально. Будущее с ней представляется мне полным радостных открытий.

А, кроме того, но это конечно не важно, её дядя — мистер Р. даёт за своей племянницей очень хорошее приданное. Хотя конечно, не в деньгах счастье.

Недавно видел моего старшего кузена, и он просил передавать Вам привет и сказать, что привиделся ему странный сон. В нём друзья и соратники хорошо знакомого Вам графа устроили большой праздник с фейерверком. К чему бы это?

Передавайте мой поклон тёте.

С уважением и восхищением. Ваш племянник.

Глава 64

Ещё одна безномерная

Люциус Малфой.

Последнее время Глава древнейшего и благороднейшего Рода Малфоев находился в не лучшем расположении духа. Если же быть точнее, то в этом состоянии он находился с того момента, как узнал об исчезновении Повелителя.

И хотя с этого момента прошло уже почти восемь лет, состояние внутренней нервической дрожи не покидало Лорда Малфоя.

А ну как, вернётся. Не дай Мерлин, конечно! И всё опять прахом. Всё, что заработано непосильным трудом.

Люциус никогда не был фанатичным приверженцем идей Волдеморта. Что же привело его в стан Лорда Судеб? Сначала, наверное, мода. Мода на лёгкую оппозиционность, вкупе с возможностью пофорсить перед сверстницами принадлежностью к тайному ордену. И не только.

Затем убеждение, а Ридл умел убеждать, что ещё вот-вот и общество с распростёртыми объятьями примет их идеи.

Но общество не спешило принимать молодых сторонников чистоты крови.

А затем на левое предплечье легла Метка. И всё.

Никакие иллюзии, никакие убеждения себя самого и сомневающихся не заставили Люциуса поверить до конца, что Метка — благо. Ведь клеймо не бывает благом. Но в этом он не признавался никому.

День тридцать первое октября восемьдесят первого стал для Люциуса сокровенным праздником. Проклятая метка сначала выматывала жгучей болью. А затем притихла и наконец, стала бледнеть, становясь, день ото дня всё бледнее и бледнее. Но не исчезла.

Так и жил он всё это время. Просыпаясь и засыпая с одной мыслью — пусть ОНА исчезнет, и ОН вместе с ней.

Дела Главы рода неисповедимы. И приводят иногда в самые неожиданные места. В том числе, например, в Лютный переулок.

Здешние места никогда не отличались излишней освещённостью. Вот и сегодня редкие фонари с трудом разгоняли совсем не летний клочковатый туман.

Люциус шёл по переулку, придерживаясь правой стороны. Давно выработанная привычка, позволяла в большинстве случаев избежать ненужных, случайных столкновений с аборигенами. И соответственно лишнего шума, от неминуемо последующих за столкновением разборок.

Местному населению, по крайней мере, ничем не занятой его части, было глубоко плевать на титул пришельца извне. Какая разница, с чьего трупа стянуть сапоги и срезать кошелёк. А уж то, что пришелец мог здорово показать зубы, в расчёт не бралось вовсе. Умри ты сегодня — я завтра!

А вот и знакомая дверь, «Горбин и Бэрк — товары на все времена». Как там Самаэль поживает. Давно не виделись.

Люциус уже собрался потянуть за ручку. Как дверь распахнулась и из помещения выскользнула укутанная в плащ фигура.

На щербатой мостовой нога посетителя подвернулась, и он нелепо взмахнул руками. Капюшон слетел с головы, освобождая волну огненно рыжих волос.

— Мерлин! Молли?! Позволь помочь тебе — Люциус шагнул к женщине, подхватывая её под локоть — пожалуйста, осторожней!

— Люциус!? — тон женщины был холоден, но руку отнимать она не стала — что ты здесь делаешь? Хотя где ещё обделывать делишки бывшему Пожирателю.

— Ах, Молли, Молли. Опять ты за своё — Малфой отпустил её руку и опёрся на трость — ты же знаешь, я был под «Империо».

— Нарциссе свое сказки рассказывай. Может и поверит — если совсем дура.

— Как семья, как дети? Как муж? Хотя про своего мужа-идиота можешь не рассказывать. Я его через день в министерстве вижу.

— Спасибо, неплохо. А с чего это ты моей семьёй заинтересовался?

— Ну, я же коммерсант, Молли. Прибыль для меня — всё. А ты один из источников моего благосостояния.

Кстати, ожидается немалый заказ. Но я тебе этого не говорил. Не хочу отнимать у Самаэля радость от объявления крупной сделки.

— Насколько крупный? А то, ты ведь знаешь, у меня Ронниксу скоро в Хогвартс, да и Джинни побаловать хочется.

— Достаточно крупный, мисс Уизли, достаточно. Хватит и детишкам, и себя побаловать. И мужу своему, придурковатому, какую нибудь магловскую штуковину купишь.

— Что ж, Люциус, прощай — Молли резко развернулась и вальяжно поплыла полутёмным переулком, так и не накинув снова капюшон.

— Вот же оторва — подумал Малфой — провожая глазами развевающийся факел волос — как была оторва, так и осталась.

— А, господин Малфой, добро пожаловать — Самаэль Горбин шаркающей походкой направился к вошедшему гостю — что привело вас в нашу скромную лавку. Никак продать что-то решили. Или, но я этому никогда не поверю, купить.

— Здравствуйте, мистер Горбин. Я собственно по делу — Люциус кивком указал хозяину лавки на дверь — дела, они знаете ли прежде всего.

Глава 65

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

1990-й.

Глава первая.

Поттер.

Есть всё — таки в Британии Деды-Морозы! Есть! И я в этом убедился лично.

Правда, обошлось это в хорошую копеечку, но не мне, а Вернону. Так как оплачивалось шоу из его кармана. Хотя он об этом не знал.

За предновогодней, и не только, суетой как то не было времени сгонять в Гринготс, обменять галеоны на фунты. Вот и пришлось раскулачить боровка. Ничего, не обеднеет.

Приехавший по заказу дедульник оправдал все мои ожидания. А уж Снегурочка у него была! И чего я такой мелкий?

Приехавшая парочка забабахала мне такой утренник, что я только диву давался. А их постоянные переговоры между собой просто проливали мне бальзам на душу. Ведь разговаривали то они на русском.

Подарки тоже были, и самые замечательные. Ведь дарил себе их я сам. А уж свои то сокровенный мечты, я знаю прекрасно.

Единственное что подкачало — погода. Мокрый снег полам с дождём и сопливая слякоть к атрибутам нового года никак не относились. Но не сидеть, же из- за этого в четырёх стенах. И я понемногу гулял по озябшим улицам, удивляясь отсутствию предновогоднего настроения у соседских обывателей.

Во время одной из таких прогулок я и нашёл ЕГО. Знал бы я, что скрывается под невинной упаковкой — наступил на горло собственной совести и прошёл мимо. Но видно не судьба.

Обнаруженный мной в канаве котёнок вид имел преужасный. Мокрый, грязный, дрожащий как осиновый лист. Красные глаза и розовый нос усиливали ощущение замёрзлости маленького существа.

Вполголоса выматерив безжалостных тварей бросивших бедненького котика на верную погибель, я забрал его домой, наивно полагая, что такая кроха большого неудобства доставить не может.

Отогревшийся в тепле гостиной найдёныш первым делом опустошил миску Бэзила, а затем, сыто урча, забрался на диван и, использовав хозяина миски в качестве подушки задремал.

Перед самым Рождеством пришло известие от Йозефа. Он предлагал встретиться на Змеиной горке, что бы навестить Гилденстерн-холл и отпраздновать в его стенах Рождество. Идея эта вынашивалась Йозефом давно, и я как то согласился с таким вариантом. А чем плохо? Зимний волшебный лес и Рождество.

Ожидавший меня на горке Гилденстерн просто фонтанировал позитивом. Можно подумать это его первое Рождество.

Прогулка по лесу и вот мы в Гилденстерн-холле. Как приятно снова видеть эти стены. Ведь здесь я впервые увидел такого же, как я — жителя волшебного мира.

Гилденстерн, как будто ему в задницу засунули Энерджайзер, летал по поместью, наводя переполох среди домовиков. Я же удалился в предоставленную мне комнату. Почитать в тишине и погадать, что за грандиозный сюрприз готовит Йозеф. И незаметно для себя уснул.

Ужин нам накрыли всё в той же маленькой гостиной. Одуряюще пахла в углу свежепоставленная ёлка. Потрескивали дрова в камине. Мерцали свечи. Понемногу закрадывалась мысль — а не поменял ли Гилденстерн ориентацию, и не следует ли мне ожидать романтического признания. Вдруг он и вправду решил последовать моему совету.

Но вот она кульминация! Принаряженный Йозеф встал и, постучав ножом по краю бокала, откашлялся.

— Гарольд. Поверь мне, я очень тебе благодарен, и я на всю жизнь запомню то мгновение когда увидел тебя выходящим из леса. Ты принёс мне свободу. Хотя осознал это я только сейчас.

Ты многое знаешь о моей жизни. Я старался рассказывать без утайки. И ты знаешь, что её нельзя назвать удачной. Будучи современником и свидетелем множества событий мирового масштаба, я ухитрился пройти мимо этого. Просто стоял на обочине и смотрел, как мимо проплывает эпоха.

А теперь я стар и дни мои скоро закончатся. А, я не хочу этого. Особенно теперь. Конечно, ты скажешь, что не в наших силах остановить течение времени. И будешь прав, но не совсем. Течение времени остановить невозможно, но возможно повернуть его вспять. Я же волшебник, Мордред подери!

Молчи! Молчи! Я уже слышу твой вопрос — мол, причём здесь ты? А вот причём. Если, дай Мерлин, моё начинание удастся, и я стану моложе, позволишь ли ты мне, как и теперь, стать твоим другом.

Ведь я хочу стать таким же, как и ты. Вместе с тобой учиться магии. Вместе поступить в этот ваш Хогвартс. Вместе бороться с твоими врагами.

И не надо делать такое лицо! Я предлагаю мужскую, братскую дружбу, а вовсе не то, что ты там думаешь. Думаю, сверстник с фактическими восьмьюдесятью годами в багаже тебе пригодится.

Гилденстерн вытер вспотевший лоб и уселся на место, выжидательно уставившись на меня.

— Йозеф, а не кажется тебе, что моя роль во всём это, просто эпическом действе, сильно преувеличена. Я ведь просто Поттер, а не Христос. Я никого не зову за собой и мне не нужны ученики. Я и сам ещё ученик.

Каким образом я могу повлиять на это твоё решение. С чего это моё мнение в таком архиважном вопросе вдруг стало главенствующим. И вот ещё.

Ты прости, конечно, но в этом стремлении стать подростком, сколько именно твоего желания, а сколько твоего Нуменградского друга?

Ну, допустим я не против твоего предложения. Но кто мне гарантирует, что мои секреты, доверенные тебе по дружбе, не станут достоянием Гриндевальда. И не для этого ли он подталкивает тебя к такому шагу.

Я им не верю, Йозеф! Ни Гриндевальду, ни Дамблдору, ни Волдеморту, если вдруг ему вздумается со мной пообщаться. И никому другому. И, прости даже тебе. Ты взрослый, а я пацан. Ты подспудно, на уровне подсознания осознаёшь нашу неравнозначность и уже, наверное, придумал какую выгоду извлечь из нашего общения. И я тебя не виню. Просто ситуация так сложилась.

И она, эта ситуации приобретает всё большую остроту. И в этот момент являешься ты со своим, мягко говоря, неожиданным предложением. Как я должен на это реагировать.

Ты пойми, я ничего не имею против тебя лично. И ты совершенно правильно заметил — мне необходим сверстник, который меня понимает и который видит ситуацию почти, так же как и я.

Но твои отношения с Гриндевальдом. Я не могу себе позволить постоянно оглядываться за спину.

— Я понимаю, Гарольд. Меня и самого напрягает тотальная осведомлённость Геллерта в моих делах. Я уже, честно говоря, подумывал обратиться к гоблинам. Вдруг друг Геллерт присобачил мне некую штуку. Для облегчения контроля так сказать. Теперь по прошествии стольких лет этот вариант мне кажется вполне возможным.

А если это так, то возможно, это и звучит наивно, но ты знаешь, я лелею надежду, что обретя новое тело и избавившись от груза лет, я вместе с ними избавлюсь и от искусственно созданных дополнений моего организма.

— Ну, хорошо. Но я всё равно не пойму, почему ты так напираешь на именно моё участие в эксперименте?

— Пойми, Гарольд. Я, конечно, совершенно уверен в успехе, но существует и вероятность неудачи. И если таковое вдруг случится, то судьба Гилденстерн-холла должна остаться в твоих руках. Не спорь! Просто прими как есть.

Понимаешь, эти стены ведь не просто пристанище для престарелого меня. Здесь хранится часть неприкосновенного запаса созданного Гриндевальдом, как говориться у русских, на чёрный день. И если меня не станет, то сюда рано или поздно доберутся эти зеленомордые. Геллерту ведь из Нуменграда не достать.

А здесь, чтоб ты знал, подробнейшая библиотека по артефакторике. Полностью классифицированная. И самих артефактов почти двести пятьдесят штук. И это не безделушки всякие как ты, наверное, догадываешься. Рагнхорк то наверняка в курсе, что здесь хранится. И он носом землю рыть будет, но доступ сюда найдёт. Постой, чего ты хохочешь. Я сказал что — то смешное?

— Вот же блинский блин, они и здесь отметились.

— Это ты о ком?

— О гоблинах, о ком ещё. Просто шагу нельзя ступить, не запнувшись о гоблинские подпорки.

— Совершенно с тобой согласен. Но, к сожалению, без этих бестий в магическом мире не сдвинется, ни один камень. Что бы ты ни делал, куда бы ни пошёл — все дороги ведут в Гринготс.

И самое обидное, что мой план на девяносто пять процентов зависит от их исполнительности. Ведь именно они обеспечивают мою легенду.

— И кстати о легенде. Нельзя ли поподробнее.

— Конечно. Так вот согласно легенде я второй сын Хайнца Гилденстерна, внук Бруно Гилденстерна. Чистокровный в Мордред знает, каком поколении. Из Эквадора.

Предки в своё время, как и многие, сбежали из разоряемой союзниками Германии. Это такой намёк, понимаешь. Эмигрировали то совсем не противники Гриндевальда.

И вот папаша, обуреваемый англофильскими настроениями, отправил младшего отпрыска на обучение в Хогвартс, присовокупив к этому солидную спонсорскую помощь. Легенда проработана детально. Семейство действительно существует. Хайнц в курсе операции и согласен подтвердить если что.

Эквадор выбран специально. Там очень немаленькая немецкая община. И основные персонажи гринденвальдовских структур обосновались именно в Эквадоре, а не в Аргентине и Парагвае.

Соответственно зеленомордики там как рыба в воде. И всё у них под контролем.

Жить я буду в том симпатичном домике на бульваре Мерлина, в котором ты меня навещал. Денег у меня хватает. Так что живи и радуйся.

— Когда ты планируешь произвести ритуал?

— Если ты согласишься, то сегодня ночью.

— Мордред с тобой, проводи. Но учти, я тебе нянькой не нанимаюсь, и никаких неподъемных обязательств на себя не беру.

— Я понимаю.

— Ну, раз понимаешь, тогда — с Богом.

Ночью я спал. Вот так просто плюнул на всё и спал. В волшебном мире ежечасно происходят события планетарного масштаба, и если я буду переживать по поводу всего то скоро окажусь в Св. Мунго. А оно мне надо.

Так вот я спал, и поэтому с новоявленным, переизданным Гилденстерном встретился за завтраком. Мелкокостный сероглазый блондинчик. Ростом с меня, но выглядит старше. Наверное, из-за взгляда. Взгляд то остался прежним. Восемьдесят с лишком лет никуда не денутся.

Завтракали мы в полном молчании. Суетились эльфы, обслуживая нашу трапезу. Качали обледеневшими ветками деревья за окном. Мы, молча, жевали изредка переглядываясь.

После трапезы я подошел к Йозефу и от души дал ему в ухо.

— Ну и сука же ты Йозеф Гилденстерн!

И мы подрались.

Глава 66

Глава вторая.

Гилденстерн.

Ждал ли я этого Рождества. Я и сам, наверное, не знаю. Ведь стоит сделать шаг, и назад уже не вернешься. А если неудача!? Так, что отправляя сову Поттеру, я как бы переходил некий личный Рубикон.

Добрались мы быстро. В Гилденстерн-холле всё было в порядке, словно я и не отлучался почти на год.

Поттер выглядел уставшим, и я предложил ему отдохнуть до ужина, а сам, сославшись на дела, поспешил проверить хранилище артефактов.

Мысль о неудачном завершении ритуала неотвязно преследовала меня, и я решил перевести её в конструктивное русло. Если меня не станет, то всё находящееся в Гилденстерн-холле достанется Гарольду. Я об этом уже позаботился. Другого наследника Гриндевальдовым запасам я и не предполагал. Не оставлять же всё гоблинам. Эти уж точно не откажутся.

Я сидел за столом в хранилище я перелистывал формуляры. Моими стараниями все артефакты были подробно описаны и классифицированы. Кроме того почти к каждому прилагалась небольшая историческая справка о предыдущих владельцах. И пусть многие эти повествования заканчивались началом сороковых, а в графе о последнем владельце стояла запись — мёртв, я всё же предпочёл написать правду. Пройдут годы, и кто знает, будут ли помнить наши потомки о прошедшей войне, и о том кто в ней был волками, а кто агнцами.

После ужина я всё- таки решился и озвучил заранее отрепетированную речь, которая к моему удивлению не вызвала у Поттера ожидаемой реакции. А вызвала раздражение, граничащее с отторжением. Он даже ни разу не спросил про артефакт поворачивающий время вспять. Его больше интересовало, знает ли о моём намерении Гриндевальд, и как он к нему относится.

Я честно пытался отвечать на все интересующие его вопросы, и наша беседа закончилась далеко за полночь.

Я стал готовиться к ритуалу, который планировал провести на рассвете, а Гарольд пошёл спать. Он даже мельком не высказал никакого желания присутствовать при проведении ритуала. Странно.

Утро застало меня стоящим перед зеркалом. До боли в глазах я всматривался в своё отражение, надеясь уловить черты так мне знакомого Йозефа Розенберга. Но тщётно. Стоящий перед ростовым зеркалом подросток ничем его не напоминал. Вместо крепко сложенного коренастого паренька, каким я себя помнил, на меня смотрел несколько худосочный, белобрысый подросток. Даже цвет глаз поменялся — они стали серо-стальными. Просто белокурая бестия, какая то.

Есть хотелось зверски и поэтому я, наказав эльфам накрывать на стол, отправился переодеваться.

Завтрак проходил в молчании. Гарольд никак не выказывал своей заинтересованности в разговоре. Молча, ковырял вилкой, изредка на меня поглядывая.

Закончив трапезу, он минуты две комкал салфетку, а затем встал из-за стола, и подойдя ко мне с размаха ударил в ухо.

— Ну и сука же ты, Йозеф Гилденстерн.

Пока девяностолетний Розенберг, открыв рот от возмущения искал подходящие слова, что бы осадить нахала, десятилетний Гилденстерн вскочил и пнул обидчика по коленке. Поттер в долгу не остался и мы подрались.

Глава 67

Глава третья.

Поттер.

Рождественский подарочек устроенный Гилденстерном натурально вывихнул мне мозг. Особенно угнетала абсолютно щенячья уверенность Йозика (вот, вот, так и буду теперь его называть), в том, что рядом со мной у него всё получится. А что получится он и сам, наверное, не представлял. Мордредову палочку ему в задницу. Да я и сам — то сомневался в успехе своих начинаний, а тут ещё такой довесок.

Надо сказать, что хоть Гилденстерн сегодняшний и был со мной одного возраста, а Гилденстерн бывший в употреблении значительно старше, я всё равно относился к нему как к младшему. Почему не знаю. Возможно, от обладания гораздо большим объемом информации.

Я надеялся что теперь, когда Йозеф стал ребёнком, завеса будет пропускать его беспрепятственно. Но я ошибался. И ко всему геморрою, связанному с Гилденстерном, прибавилась еще и необходимость водить его в Гилденстерн-холл и обратно.

Хотя, что скрывать, я и сам полюбил здесь бывать. Ведь теперь, когда мы с Йозиком почти братья, каких либо ограничений на пользование находящейся в поместье библиотекой у меня просто не могло быть.

А посмотреть было на что. И это я даже не подходил к стеллажам, содержавшим чисто артефакторологические книги.

Ну а само хранилище артефактов! Это просто пещера Али-Бабы, какая то. И каждая вещица подробно описана. Это же какой труд. Наверное, в знак признательности не буду называть Гилденстерна Йозиком целый месяц. Заслужил.

Постепенно шок от произошедшего прошёл, и я всё больше погружался в обыденные заботы. Мы с Йозефом облазили всё поместье буквально по сантиметру. Сколько здесь ВСЕГО! Да, Гриндевальд явно заранее готовил себе запасные позиции. Собрать столько, даже за полгода или год просто немыслимо. А ведь таких хранилищ у Геллерта пять. Это мне Йозеф по дружбе проболтался. И я отложил эту информацию поглубже. Сейчас пока нет ни необходимости, ни возможности этим заниматься. А вот когда стану Великим и Ужасным лордом всея Британии, обязательно займусь.

На праздники, а особенно Рождество, приличные люди делают визиты. А в нашем приличии мы не сомневались, как не усомнился бы и Мордред, и поэтому мы начали с Гринготса.

Да здравствует великий и могучий русский язык. Ну, разве на убогом английском я смог бы выразить те чувства, который испытывал при виде довольной физиономии Рагнхорка. Знал ведь старый перечник обо всём. Знал и ни, полусловом не намекнул.

Ни о чём серьёзном не говорили. Директор травил, какие — то байки из гоблинского фольклора. Йозик строил умильные мордахи и воспитанно ковырял каменный пол носком кроссовка. Попили гоблинского чайку и отбыли. Нам ещё предстоял визит на Гримо.

Да я решил не откладывать это дело в долгий ящик, а сразу представить Вальпурге нового партайгеноссе. Если уж набился в напарники, то пусть будет в курсе происходящего, и помогает по мере сил.

Я не знал, сохранил ли Гилденстерн свои возможности к аппарированию и для переноса вызвал Кричера.

Дом Блэков встретил нас праздничным сиянием. Возможно, я не объективен, но какой дятел посчитал его мрачным, навевающим страх зданием.

Вальпурга выглядела прекрасно. Вот уж не знал, что портреты могут менять платья, и даже причёски.

Я поздоровался и, поздравив леди Блэк с праздником, представил ей Гилденстерна. Йозик при виде дамы приосанился, и, попытавшись щёлкнуть задниками кроссовок, выдал:

— Очень, очень рад познакомиться. Целую ручки прекрасной фрау.

Затем последовала долгая пауза, во время которой Йозик гордился произнесённым комплиментом, а нарисованная леди честно старалась не уронить под нарисованный стол свою прекрасную челюсть.

— Да, тётя. Йозеф у нас ОЧЕНЬ своеобразный мальчик.

А затем был праздничный ужин, во время которого я испинал Йозеку все ноги пытаясь прервать поток лившихся из него комплиментов и солдафонских шуток.

Старый козёл! Что его так понесло. Блин, если бы знать об этом его фокусе заставил бы его вволю побегать по местным борделям, что бы надолго хватило.

Каким образом мне теперь объяснять Вальпурге откуда десятилетний мальчик знает такие более чем двусмысленные словесные построения. А может ничего не объяснять. Пусть догадается сама. Будет чем поломать голову на досуге.

Наши малоинформативные, но эмоционально богатые визиты закончились далеко за полночь.

Гилденстерн порталом отправился к себе на бульвар, а я в Дурслеев дом. Эмоции вымотали меня, и я ни смотря на роящиеся в голове мысли уснул мгновенно.

— Что то, Гарольд, я не вижу на твоём лице счастья — мы сидели в кабинете Главы директората, и Рагнхорк по своему обыкновению вышагивал по кабинету, заложив руки за спину — ведь ты нежданно-негаданно приобрёл искреннего, и я надеюсь верного сподвижника.

— А нельзя ли поподробнее. Особенно про последнее. Меня, представьте себе, эта сторона вопроса очень волнует.

— Скажу честно Гарольд. Я не могу стопроцентно гарантировать тебе его верность. Стопроцентную гарантию даже Гринготс не даёт. Но многие предпосылки говорят о том, что наш Нуменградский друг потерял одного из своих верных сподвижников.

Если в Йозефе и были, какие — то закладки направленные на верность Гриндевальду, то с обновлением тела они ушли в небытие. Меня если честно интересует совсем не это. Геллерт отнюдь не дурак, и наверняка предполагал такой оборот событий. И меня интересует — принял ли он это как неизбежное, или заранее запланировал такой поворот событий.

Это отнюдь не праздный интерес. Поверь! Гилденстерн-холл хранит в себе огромные ценности. И если Геллерт заранее планировал такое развитие событий то мы, то есть ты, конечно, имеешь полное право распоряжаться этим.

— Директор, а почему бы не спросить об этом самого Гриндевальда? Ведь у Вас, как я знаю, связь работает бесперебойно.

Мотивируйте это как беспокойство за сохранность, ставшего формально бесхозным, имущества.

— А ты хитрец, Гарольд Поттер. Да Гриндевальд только услышав об интересе Гринготса к его имуществу примет меры. И вероятнее всего перепоручит это имущество именно тебе. Тебя он считает, как минимум достойным стоять с ним в одном ряду.

Но ладно оставим меркантильные вопросы. Дело в другом. Тебе скоро в Хогвартс. А это как ты догадываешься не то место где можно расслабиться и уповать на мудрость старших. Особенно тебе.

А значит, нам предстоит разработать некий план, обеспечивающий твою относительную безопасность в эти семь лет. Мы могли бы поручить это дело Флитвику, но он как сотрудник Хогвартса имеет определённую зависимость от директора.

А нам нужен некто, обладающий определённым статусом и личными возможностями. Статус позволит свести на нет поползновения персонала, а личные возможности уберегут от неадекватных действий со стороны студентов.

Согласен, что возможны и форс-мажорные обстоятельства, но тут уж остаётся положиться на милость Мерлина, или Мордреда.

Сразу оговорюсь, что твой новоявленный товарищ тут особо не поможет. Приехавший из неизвестно какого — то Эквадора паренёк вряд ли кого- то впечатлит. А магические таланты Йозефа крайне далеки от боевого применения. Это я знаю точно.

Конечно, за оставшиеся полтора года вас постараются поднатаскать в основных дисциплинах и самообороне, но Гилденстерн не боевик. Это окончательный диагноз.

— Директор, не ходите вокруг да около. Ёжику понятно у вас уже имеется готовый план. И вас прямо распирает от его гениальности. Давайте перейдём к делу. Я Вас внимательно слушаю.

— Дело в том, Гарольд, что у меня есть пара старых друзей. Которые всегда поддерживали меня в моих начинаниях. Эти люди имеют в МагоБритании определённый вес, и самое главное у них есть внуки. Внуки твоего возраста.

Не скрою, Дамблдор не пользуется среди моих единомышленников популярностью. И в наших интересах максимально осложнить его жизнь. Твои же цели в отношении Альбуса и его былого ученика Воландеморта, совпадают с нашими.

И суть нашего плана как раз и состоит в этом. Ведь четвёрка СТАТУСНЫХ детей, обладающих к тому же далеко не ангельскими характерами, а что у тебя, например, ангельский характер, не скажут даже твои яростные поклонники, может устроить директору Хогвартса весёлую жизнь и отвлечь на какое — то время от более важных дел.

Ты можешь учиться спокойно, чувствуя мощную поддержку извне. А мы со своей стороны будем спокойнее делать свои дела, зная, что великий светлый занят в Хогвартсе.

— Ну, Вы прямо Андерсен, Директор. Такие у вас планы, и так вы их расписываете. И что это позвольте узнать за друзья у вас. Такие статусные.

— Не надо иронии, Гарольд. Ты ведь знаешь, я достаточно прожил на этом свете. И уж поверь мне, друзей заводить научился. Тех, что надо.

Я думаю вам нужно встретиться и поговорить. И эта встреча, я уверен, расставит все точки по нужным местам.

— Директор, а Вы уверенны, что Ваши друзья правильно меня воспримут? Вы сами то, давно ли стали относиться ко мне как к равному!

— Я постараюсь разъяснить им сложившеюся ситуацию. Думаю, эксцессов не будет.

— Вы уж постарайтесь. А то, я ведь Вам не клоун, выступать перед взрослыми дядями и тётями. Либо равнозначное сотрудничество, либо мы гуляем по разным дорогам.

— Я приложу максимум усилий.

— Я надеюсь. И вот ещё что. Может Вы всё — таки скажите кто эти Ваши друзья.

— Ну что же изволь. Это Миллисент Багнолд. Очевидно, ты слышал это имя. И Теодор Винченца. Многие называют его — мистером Теодоро.

Глава 68

Глава четвёртая.

Поттер.

Мороз и солнце — это точно не про то угрёбище что творится за окном. Остаётся только пожалеть бедных островитян, наказанных Богами вечной слякотью.

Настроение, кстати сказать, соответствовало погоде. И было от чего. Мордредов Директор, эта жидов… пардон гоблинская морда, упрямо толкал меня на исполнение его собственных планов. И хотя они во многом соприкасались с моими собственными, результат их осуществления мог в корне отличаться от того что было нужно мне.

Гоблинов можно было понять. Им светил системный кризис и они всеми силами стремились его избежать. И главным инструментом в этой операции они считали меня.

Казалось бы что такого. Быть разящим нечисть мечом весьма почетно, а иногда даже и выгодно, НО. Всякий инструмент лишь тогда чего- то стоит когда им водит рука мастера. И это напрягало.

С другой стороны, кто платит тот и заказывает. Фигурально выражаясь конечно. Денег у меня хватало, а вот всего остального нет.

Короче говоря, погода и настроение совпадали, и с этим надо было что — то делать.

Брат Йозик настолько доверился мне, что презентовал постоянный портал в свой дом на бульваре. И я мог шнырять туда даже без его согласия. Но такие вольности, ни к чему и я послал ему ВВП с сообщением о скором приезде. Пусть подготовится, тортик там, какой домовикам закажет что ли.

— А скажи мне, брат Йозеф, как у тебя с общемагической подготовкой вообще и с самообороной в частности. Нам ведь относительно скоро ехать в Хогвартс, и хотелось бы прибыть туда не совсем лохами. Да и надежд на то, что нас там научат чему — то действительно стоящему у меня маловато.

— Хм. Понимаешь, Гарольд. Я ведь не получил магического образования. Всё что я умею результат самообразования и личного опыта. Гриндевальд и Зебботтендорф конечно обладали энциклопедическими знаниями, и по мере сил делились ими с младшими товарищами. Но это знания узкопрофессиональные.

Сварить зелье второго уровня сложности или собрать артефакт второго и даже третьего класса я, скорее всего, смогу. Но используя для этого чисто практические навыки, а не теоретические знания.

Поэтому на твой вопрос могу ответить совершенно честно — подготовка у меня несколько отличная от нуля. Скажем так — читать я умею, но букв не знаю.

— Ну, тогда мы с тобой практически в одинаковом положении. Я тоже как ты знаешь кое — что умею. Но вот как я это делаю, остаётся для меня загадкой.

Поэтому нам с тобой придётся принять помощь Рагнхорка и до поступления в Хогвартс подтянуть свои знания. Как ты, кстати, к такому варианту относишься?

— А какая разница? Как говорят русские: «Раз попала собака в колесо — пищи не пищи, а бежать придётся».

— И кстати о русских. Йозеф, ты ведь у нас патентованный наци, откуда такие познания в фольклоре заклятого врага?

— Дело в том, что Гриндевальд настоятельно советовал изучать русских изнутри. А что ещё может так отражать сущность народа как не всяческие поговорки. Вот и пришлось. Сначала по обязанности, а потом втянулся.

— Ну, вернёмся к нашим баранам. Ты уже, наверное, в курсе, что Рагнхорк готовит нам сюрприз в виде пары потенциальных напарников. Кто такие, я могу только догадываться. И что могут, я тоже не знаю. Поэтому нужно быть готовым к любым поворотам.

— Ты зря паникуешь, Гарольд. Мы ведь тоже не вчера родились.

— Ну да. Некоторые из присутствующих родились аж позавчера, а толком ничего не умеют.

У тебя здесь, кстати, есть зал для тренировок?

— Конечно, есть.

— Ну, вот и тренируйся понемногу.

Скажи мне кто твои друзья, и я скажу кто ты. К кому относится такое утверждение? К Главе Директората числящему среди своих друзей Министра магии и главу местной мафии. Или к министру и мафиози, которым позволено называть Главу Директората другом. О том, что среди этой троицы царит равноправие мне даже не приходило в голову. Слишком разные весовые категории.

Для гоблина, чьи года исчисляются сотнями, равным может быть кто-то типа Гриндевальда, но, ни как не обычные маги. Хотя они и считаются долгоживущими.

Отсюда вывод. Когда то добрый дедушка Рагнхорк пригрел под своим крылом перспективных молодых магов, протащив их по карьерной лестнице, каждого в своей сфере. И поэтому он с такой уверенностью говорит о своём плане. Спорить с ним его подопечные не станут.

А что это даёт мне. Ничего хорошего. Люди, пусть даже и взлетевшие так высоко склонны к шаблонам. И один их них — ребёнок ничего путного сказать и сделать не может. И это чревато. Поэтому надо заранее оговорить этот момент с Рагнхорком. Пусть принимает меры.

Никогда не считал себя интеллигентом, но видно все эти внутренние метания и самокопания сидят в каждом кто говорит и думает по-русски.

И они, эти самокопания, до добра не доведут. Стопроцентно. Поэтому пора уже отбросить сомнения и определиться в понятиях. А значит во имя главной цели, используй своих, пусть временных, но союзников. И если они думают, что используют тебя, то тем хуже для них.

Глава 69

Глава пятая.

Рагнхорк.

Глава директората сидел за своим столом и вертел пальцами. Все было готово для архиважного разговора: аргументы и контраргументы подобраны, оппоненты к разговору подготовлены. Должный настрой обеспечен. Осталось только начать. Но господин Глава Директората всё не решался.

Он знал сидевших напротив него людей много лет. Можно сказать, он сам выпестовал их и привёл к вершинам власти. И они всегда помнили об этом. Практически всегда его планы находили у них полное одобрение. Но тогда дело касалось всего лишь денег и власти.

Теперь же его планы затрагивали самое святое, что есть в любой магической семье — детей. Или вернее внуков.

Гоблин тяжело вздохнул и, поднявшись из-за стола начал.

— Милли, Тео, рад, что вы нашли время и навестили старика. Я понимаю, как вы заняты, и честное слово не стал бы беспокоить вас по пустякам. Но дело, как говориться, не терпит отлагательств.

Мы давно с вами не виделись и за это время произошли некоторые немаловажные для всех нас события. Я буду краток в их изложении, но честное слово, не знаю, уместна ли краткость в данном случае.

Я никогда не скрывал от вас своих отношений с Гриндевальдом. Ни тогда когда он был Величайшим Тёмным лордом, ни сейчас. И вот в ходе выполнения одной из его незначительных просьб, в поле моего зрения попал некто — Гарольд Поттер. Да, да, тот самый Поттер.

Мы общались. Общались при различных обстоятельствах. И результатом этого общения стала моя убеждённость в том, что юный Гарольд — это то, что мы так давно искали.

Кроме того, обстоятельства, постоянно вокруг него возникающие, заставляют совершенно серьезно полагать, что возникновение на политической арене «третьей силы», уже фактически произошло.

Спокойно, Милли, спокойно. Не надо кривиться. Ты знаешь, как я отношусь к твоей деятельности на посту министра, но даже я, при всёй моей лояльности, не могу считать министерство реальной силой. Могу лишь признать, и это очевидно, что это во многом не только твоя ответственность.

И так, волею обстоятельств мы имеем перед собой следующие фигуры: Гарольда Поттера, мальчика наполненного разнообразнейшими талантами и не перестающего меня удивлять, его друга и компаньона Йозефа Гилденстерна. Не мене удивительного юношу, который, кстати, проживает в собственном доме на бульваре Мерлина. И это ли не показатель?

И эти двое столь неординарных молодых людей по счастливому для нас обстоятельству в скором времени направятся на обучение в Хогвартс.

И Мерлин с ними скажете вы. И будете не правы. Сама по себе эта парочка далеко не подарок для нашего друга Альбуса, но я предлагаю усилить эффект.

Эти двое одногодки ваших внуков. И я предлагаю из дуэта сделать квартет.

Тихо! Тихо я сказал! Не забывайтесь. Вы не наседки, а люди, достигшие определённых высот. И не мешайте вашим внукам добиться своих высот тоже.

Наше (гхм, скорее уж ваше) время уходит. Кто придёт нам на смену!? Они!

Мальчик-который — выжил. Надежда магической Британии и его друзья. Те, с кем он учился, с кем прошёл огонь и воду. С кем делил радость побед и горечь поражений. Ваши внуки, дамы и господа.

Но мы немного отвлеклись от основного вопроса.

Для вас я думаю не секрет, что дорогой директор иногда слишком широко трактует свои полномочия в отношении учеников. И для того чтобы этого не произошло нужен кто то, чей статус не позволит Дамблдору своевольничать.

Я далёк от мысли льстить вам, но вряд ли у Альбуса возникнет желание использовать в своих играх представителей семейств Багнолд и Винченца. Дамблдор конечно склонен к авантюрам, но он не самоубийца.

Да и отдельные преподаватели, я думаю, поостерегутся от излишне агрессивных действий.

Ну а мы, здесь за стенами Хогвартса, приложим максимум усилий, чтобы нашим детям училось весело, а главное — безопасно.

Рагнхорк тяжело облокотился на край стола и сурово посмотрел на притихших младших партнёров.

— К сожалению, по вашим лицам я вижу, что моя речь была недостаточно убедительна. И вы, наверное, думаете, что я как всегда многого не договариваете. И вы правы!

Но я делаю это не от недоверия. Как раз нет! Просто всё ещё далеко не предопределено, и именно нам с вами и предстоит сложить все детали. Но сначала мы должны решить первостепенный вопрос.

Да. Я считаю вопрос о детях первостепенным. Ведь нам необходимо не только принципиально договориться, но и определить, кто и как займётся подготовкой будущего квартета. Ведь будущие ученики должны поехать в Хогвартс подготовленными. Подготовленными ко всему.

Поэтому предлагаю вам хорошо обдумать моё предложение и встретиться, скажем, дня через три.

Мордредова задница! Рагнхорк был недоволен. Недоволен в первую очередь собой. Слишком много соплей. Жёстче, надо было. Жёстче!

Но если жёстче, то пришлось бы сказать много лишнего. А он к этому не готов. И вряд ли будет готов в ближайшее время. Значит, снова придётся давить авторитетом. Заодно и проверить. Как он авторитет, не подрастерялся ли!?

Глава 70

Глава шестая.

Поттер.

Всё это время, в глубине души, я сожалел, что так мало времени уделил Поттер-манору. Ведь дом то не виноват, что с его бывшими обитателями меня в принципе не только ничего не связывает, кроме фамилии, но и напоминает о последнем настоящем Поттере — Джеймсе.

Поэтому я решил снова навестить родовой Гариков манор. Ведь хочешь — не хочешь, а владеть этим сооружением придётся.

Я и не ожидал, что казалось бы дежурное посещение, выльется для меня в нечто необычное.

Замок встретил меня тишиной и двумя шеренгами домовиков встречающих своего блудного хозяина. Их кстати было довольно таки много, что свидетельствовало о мощи родового места Силы.

Избрав в качестве провожатого старшину домовиков, я отправился подробно осматривать особняк. И пропал.

Как ошибочен, бывает первый взгляд, особенно если он заранее предубеждён. Где были мои глаза в первое моё посещение!?

Переходя из залы в залу я любовался изяществом архитекторских решений, и утончённостью интерьеров. А величина помещений! Я, конечно, понимаю, что дело не обошлось без пространственных чар. Но, даже принимая их во внимание, размеры поражали.

Да и содержание. Библиотеку, например, обслуживало аж три домовика.

Так постепенно перемещаясь от помещения к помещению, я добрался до зала, в котором размещались портреты умерших членов Рода. И остановился. А что я им скажу!? И что они скажут мне?

В нерешительности я постоял перед дверью несколько минут, а затем всё же решился войти. Позиция страуса в этом вопросе я явно не была самой выигрышной, всё равно это придётся когда то сделать. Так почему же не сейчас, когда время позволяет.

И так, я вошёл. Домовик почтительно остался снаружи. Зал как зал. Высокие стрельчатые окна, стены задрапированные гобеленами. Какая- то мебель в простенках.

Я дошёл уже до середины зала, когда откуда, то сбоку раздалось покашливание:

— Молодой человек, кто вы? И что здесь делаете?

Спрашивал пижонистого вида старикан, отличительной чертой которого, безусловно, были брови. Шикарные, кустистые брови — куда там Леониду Ильичу.

— А я, собственно нынешний Глава рода Поттер — Гарольд Джеймс, а вы?

Старик на портрете както замялся, а затем, немного помедлив, выдал:

— Каролус Поттер, к Вашим услугам молодой человек.

— Ух, ты, дедушка!

— Хм, означает ли это молодой человек, что вы сын Джеймса и той грязнокровки?

— Именно так, дедушка! Именно так! Я сын вашего говнюка-сына и Лили Эванс, которая, кстати, по рождению, совсем, не грязнокровка, а очень даже Мак-Миллан.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Этим? Ну, наверное, то, что за своими детьми надо хотя бы следить, если уж с воспитанием не повезло.

— Почему Вы грубите своему предку, молодой человек?

Голос из-за спины раздался так неожиданно, что я чуть не подскочил на месте. Новый участник разговора выглядел ещё импозантней, поскольку был облачён в сверкающие рыцарские латы.

— А я пока и не грублю. Просто поясняю ситуацию такой, какая она есть.

— И какова же она, эта ситуация?

— А вы, что, не в курсе?

— Видите ли, молодой человек, но дело в том, что со времени смерти самого молодого из нас (успокойтесь, это я не вас имею в виду), мы здесь в Поттер-маноре не получали никакой информации из вне.

— Вы хотите сказать, что со времени смерти Каролуса и Дореи сидели здесь взаперти и ничего не знаете о том, что происходило во внешнем мире?

— Именно так.

— Забавно. И кстати как мне к Вам обращаться?

— Можете называть меня — сэр Адриан.

— Ну что же, сэр Адриан, дело было так…

Я вещал перед усопшими родственниками до глубокого вечера. Рассказал им практически всё, что знал сам, разумеется, трактуя события со своей точки зрения.

Нарисованные сэры и леди возмущённо ахали, хватались за нарисованные левые стороны груди и то и дело недобро поглядывали на Каролуса. Подозреваю, что дедулю после моего ухода ждёт непростой разговор.

Затем мы долго спорили на тему трактовки событий. Причём портреты на выражения не стеснялись. Их, видите ли, больше всего занимал вопрос, поддерживаю ли я идеи Тома Риддла или нет.

А я им пытался втолковать, что поддерживаю те идеи, в которых присутствует здравый смысл и разумная перспектива. И ни Волдеморт, ни Дамблдор носителями таких идей, по моему мнению, не являлись.

Ближе к полуночи предки, наконец, сжалились над непутёвым потомком и отпустили меня спать. Всеобщее мнение выразил сэр Адриан.

— Идите, Лорд Поттер, идите и сделайте то, что должно.

Ночевал я в замке, и утром был с большим бережением доставлен домовиками на Тисовую улицу.

Между тем, начались занятия в школе и мне приходилось, конспирации ради, по полдня просиживать в классах. Не могу, кстати сказать, что это мне не нравилось.

Январь потихоньку подходил к концу, и пора уже было активизировать мою гоп-компанию. Для этого я пригласил на один из вечеров Фергюссона и Барбозу в Поттер-манор.

Наметить ближайшие планы, ну и ударить пару раз хвостом перед подчинёнными — мол, посмотрите какой у меня дворец, али я не лорд!?

Йен привёз несколько пухлых папок с нарытой у гоблинов информацией, а Барбоза заявил, что люди давно готовы к работе, и просто спят и видят, как они будут ловить супостата.

Проверку готовности наметили на следующую неделю, и гости впечатлённые по самое не могу архитектурными излишествами отбыли.

Я тоже отправился домой. Хотелось выспаться перед школьными занятиями. А утром меня украли.

Глава 71

Глава седьмая.

Миллисент Багнолд.

Миллисент Багнолд мало времени проводила в стенах своего особняка. Вот и сейчас, после встречи с Рагнхорком, она направилась не домой, а в министерство.

По всем признакам её время на посту министра заканчивалось, и скоро придётся освободить привычный кабинет, но всё равно эти стены как будто грели и вселяли уверенность.

Преданный Бэрримор поняв настроение шефа, тут же подал коньяк. Большой бокал наилучшего магловского коньяка. Госпожа Багнолд давно уже предпочитала решать острые проблемы, имея в руках изрядную дозу хорошего алкоголя. А поскольку огневиски для дамы — это комильфо, то она предпочитала коньяк.

Жизнь Миллисент Багнолд нельзя было назвать скучной. Одна из лучших выпускниц на своём факультете, престижная и перспективная работа в Гринготсе, заведшая её на вершины политической власти, да и ведь именно в период её правления был повержен Сам-знаете-кто. И за это она получила свою долю преференций.

Но на когда-то заработанных дивидендах, прожить вечно, не получилось. У Министра всегда много завистников метящих на его место. А тем более теперь, когда её позиции сильно пошатнулись.

Миссис Багнолд залпом осушила стакан и налила себе ещё.

А тут ещё Рагнхорк со своими планами.

Особенно же её раздражало именно то, что как бы она не упиралась, а придётся поступить именно так, как советует старый гоблин. И именно потому, что завистников много и кресло под её сухопарой задницей ощутимо вибрирует, предвкушая нового хозяина.

Семейная жизнь госпожи Багнолд не сложилась. Было время, когда она уже почти собралась замуж по большой любви. Да и как скажите было устоять юной красавице перед девятым валом обаяния самого Аргуса Филча. Но не сложилось.

Аргус превыше всего ставил работу и уделять своё внимание ёще и на молодую жену был не то что — бы не согласен, но явно пока не держал этого в планах. Почти невеста была с таким подходом категорически не согласна, а тут ещё подвернулся не менее импозантный Амикус Багнолд, который к тому же намеревался носить будущую жену на руках. И носил, но не долго.

Неудачный эксперимент будущего светила артефакторики поставил крест на семейной жизни молодой госпожи Багнолд. Оставив её с годовалым сыном на руках и практически без средств к сосуществованию. Оказывается артефакторика наука не для бедных, и требовала очень много затрат.

Оказавшаяся практически на улице, молодая мать была вынуждена отбиваться от целой стаи кредиторов, Амикус, пусть земля ему будет булыжником, назанимал, где только мог, и на этой почве познакомилась с недавно избранным Главой Директората Гринготса. Рагнхорк всегда умевший подбирать кадры, разглядел в задёрганной молодой женщине, некий потенциал и предложил работу в банке.

Много с тех пор воды утекло. Собственное упорство и гоблинские связи, вознесли простую работницу банковского ресепшена на саму вершину власти.

Госпожа Багнолд вновь осушила бокал.

Амикус-младший женился поздно. Всё искал свою принцессу. А когда нашёл — все ахнули. Его избранницей оказалась Жаклин Транкавель — единственная наследница некогда могущественного магического рода. По слухам Транкавель могли претендовать на родство с самой Морганой Ла-Фей.

Сына и невестку настолько увлекла перспектива обнаружить родственные связи со знаменитой волшебницей, что они всё время проводили в архивных исследованиях, надеясь отыскать более весомые аргументы родства, чем многовековые предания.

Госпожа Багнолд не препятствовала сыну в его изысканиях, потихоньку посмеиваясь над его археологическими потугами. Пока не родилась внучка.

Архив отдела тайн хранил в своих недрах множество неординарных вещей. В том числе, например прижизненный портрет самой Морганы Ла-Фей. Правда, политкорректные работники отдела тайн предпочитали называть его портретом «незнакомки в чёрном».

Немногие посвящённые были в курсе того кто действительно изображён на портрете и естественно министр в их числе.

Миллисент долго стояла у портрета. Противоречивые чувства обуревали её. Родство, пусть и очень дальнее, с таким Родом конечно очень льстило. Но госпожа Багнолд была прагматиком и возможные в будущем проблемы вставали перед ней гораздо отчётливей, чем какие-то преференции.

И вот прошло десять лет. Моргане, а как ещё можно было назвать девочку с такими задатками, исполнялось десять и пора было подумывать о её обучении. Хогвартс как возможный вариант даже не рассматривался. Шармбатон, ведь родители девочки жили во Франции, либо домашнее обучение. Последнее, конечно же, было предпочтительнее.

И тут Рагнхорк, со своими планами. Мордред его задери! Хотя. Девочке нужно закалять характер. Обожание, граничащее с преклонением, которым окружили её родители, не шло ей на пользу. Да и общение со сверстниками пойдёт на пользу.

Но, вот навязываемые старым гоблином будущие товарищи по учёбе особого доверия не вызывали. Надо же, сам Гарри Поттер. Ну и что, что Гарри Поттер. Видали мы таких Поттеров. Надо будет связаться с Теодоро и попросить его пощупать этого вундеркинда. А у Теодоро руки длинные и щупать он умеет.

Миллисент решительно допила остававшийся в бокале коньяк, и взялась за перо.

Глава 72

Глава восьмая.

Теодоро Винченца.

Если судьба не сподобилась дать тебе того что ты хочешь, возьми это сам! С таким девизом Теодоро Винченца прошёл по всей своей немаленькой жизни.

Младший сын преподавателя магловедения в Палермском колледже Св. Себастьяна имел очень мало шансов добиться чего либо на родине. Поэтому пришлось уехать.

В те годы все искали счастья в Америке, но юный Теодоро предпочёл Британию. Всё же гораздо ближе к дому. А ведь он предполагал обязательно вернуться. Богатым и успешным. На радость родителям и на зависть соседям. Но не пришлось.

Деятельность криминального авторитета априори не предполагает тихого семейного счастья. И дон Теодоро испытал это на себе в полной мере, оставшись на склоне лет с десятилетним внуком на руках.

Слишком дорого обошлось ему доминирование в криминальном бизнесе МагоБритании.

Витторио вырос несколько нервным мальчишкой. Наверное, сказалось то, что рано оставшись сиротой, он почти всё время проводил с дедом, вольно или невольно присутствуя при осуществлении им, так сказать профессиональной деятельности. А поскольку дед был его кумиром, то он подсознательно копировал его манеру поведения и общения с окружающими.

Не раз дон Теодоро умилялся, глядя, как внук командует своими телохранителями.

Дона Теодоро не пугала опасность нахождения его единственного наследника в непосредственной близости от старого конкурента. Дамблдор никогда не отличался безбашенностью и всегда предпочитал договариваться. Благо поле деятельности было огромным и места хватало всем. Ну, или почти всем.

Напрягало другое. Планы Рагнхорка никогда не отличались малыми масштабами. Статус старого гоблина изначально предполагал нечто совершенно глобальное. Это льстило, с одной стороны. А с другой, речь шла ни много ни мало, а о единственном внуке, продолжателе ДЕЛА.

Да и магическая сила у Витторио оставляла желать лучшего. В этом то он точно пошёл в деда. Сам дон никогда сильным магом не был, предпочитая действовать нетрадиционными для магического мира средствами.

И, наверное, Миллисент права. Теодоро ещё раз перечитал неровные строчки министерского послания. А попробуем мы вот что!

Глава 73

Глава девятая.

Поттер.

Да, расслабился я постоянно имея дело с магическим миром. Расслабился настолько, что даже не пикнул, когда проходившие мимо девчонки лет семнадцати прыснули мне в лицо какой — то гадостью и в долю секунды затолкали в подъехавший автомобиль. А нечего раскрывать хлебало на блондинок в коротких юбках.

Мешок на голове разглядыванию местности не способствовали я не стал даже пытаться угадать, куда меня везут. Вот привезут, тогда и узнаем. Главное, меня не пытались ликвидировать сразу, а значит, я нужен для разговора. Ну что же поговорим.

М-да. А с фантазией то у здешних обитателей туговато. Подвальное помещение с полукруглым потолком, лампа, направленная в глаза, гориллообразные подручные. Местный хозяин определённо детективов перечитал.

Меня усадили на стул шагах в пяти от стола, за которым сидел главнюк и привязали. К стулу разумеется.

Глаза постепенно привыкли к свету, и я разглядел за столом некоего престарелого джентльмена. Разглядел и невольно вздрогнул. Уж очень он напомнил мне небезызвестного Горбатого. Высокий лоб, зачесанная назад грива седых волос, проницательный взгляд. Промокашки только не хватает. Представив, как мне предлагают сыграть Мурку, я невольно прыснул от смеха. И сразу же поплатился за это.

Левое гориллообразное подскочило ко мне и со словами: «Не сметь смеяться, когда с тобой разговаривает Дон» — дало мне подзатыльник. Вернее попыталось.

Не знаю от чего так вышло. Может гориллообразный был пьян, а может, чересчур усерден, но вместо подзатыльника я получил полновесный удар костяшками пальцев по лицу. Из носа сразу же закапало. И ощущения собственной крови вдруг привело меня в неописуемую ярость. Причём ярость вполне расчётливую, не имеющую с бешенством ничего общего.

Ударивший меня гориллообразный тем временем отошёл к столу и что-то говорил своему напарнику. Тот гаденько подхихикивал, и тем самым предопределил своё будущее.

«Моя прелесть» скользнула из зажима в руку. Пару секунд и за спинами гориллообразных, из внезапно сгустившейся темноты материализовался великолепный образец магического крайта. Змей на пару секунд замер, а затем прянул вперёд, вонзив зубы в шею левого гориллообразного. Укус, и враг повержен. Молниеносный разворот и вот уже зубы крайта погружены в шею правостоящего. Ещё один разворот и волшебный змей обвивает своими кольцами сидящего за столом главнюка, который за время атаки не проронил ни слова. Просто не успел.

Повинуясь моему мысленному приказу змей пожёстче сдавил старикашку своими кольцами и ласково положил голову ему на плечо. Так чтобы приоткрытая пасть оказалась в непосредственной близости от кадыка.

— Значит, Дон. Дон Теодоро, я полагаю — я поднялся со стула и подошёл вплотную к столу, за которым сидел хозяин помещения.

— Что же Вы уважаемый, столь неласковы с гостями. Ведь гости они такие. Могут и обидеться. Или Вас это не пугает? Типа статус не позволяет, пугаться? Что же, вынужден разочаровать Вас. Вы были неправы.

Подойдя почти вплотную, я заглянул дону в глаза. Неплохо. Очень неплохо. Скорее всего, артефакторная защита. Мысли надёжно скрыты под серой хмарью. Мысли, но не эмоции. Эти как раз били через край.

Злое удивление, возмущение, непонятная мне зависть, и полное отсутствие страха. А старикан то крепкий орешек.

Прервав контакт, я вернулся, и, подтащив массивный стул, поближе уселся на него, положив голову на спинку.

— Ну что, уважаемый дон, покалякаем о делах наших скорбных. Вы ведь этого хотели?

Разговор у нас правда получается несколько однобокий, но Вы сами в этом виноваты, нужно тщательнее контролировать процесс. Или всё было по плану? А, дон Теодоро? Решили проверить есть ли у меня яйца?

Хотите добрый совет. В следующий раз, проверяя, чьи то яйца, хорошо позаботьтесь о том, чтобы не остаться без своих собственных.

Что вы на меня так смотрите? Не буду я вас убивать. По крайней мере, сейчас. Будем считать, что произошло небольшое недоразумение. Стороны, так сказать, не совсем поняли друг друга. Или Вы не согласны?

Нет! Нет! Не делайте резких движений. Просто моргните, если согласны. Вот и славно.

А теперь дорогой, это я не вам дон, сидите на попе ровно, иди к папочке.

Я намотал крайта себе на плечи и аппарировал в Поттер-манор. Необходимо было подумать. Много подумать. И сделать это лучше в одиночестве.

И так, что мы имеем из разговора с доном? Вернее из моего монолога? Дон-то за всё время и словечка не проронил. Сначала, я думаю, паузу держал, ждал развития событий, а когда дождался — стало не до разговоров.

Что хотел добиться мистер Теодоро этим фокусом с похищением? Проверить на вшивость Рагнхоркова выдвиженца, поставить в неудобную позу, чтобы потом при случае напоминать о конфузе? Сомневаюсь, что речь шла о причинении действительного вреда. За такое гоблины уши обрежут. Или не обрежут?

А может, это я сам себя накручиваю и всё намного проще? Полнейший дурдом короче. Нужно пока выкинуть это из головы и заняться чем — то другим.

Кстати насчёт другого. Что — то расслабились мои помощники. После Нового Года я ещё никого из них не видел. А ведь пора уже и по Квирреллу начинать работать.

Пока домовики накрывали поздний обед. Отправил несколько посланий. Глядя на суетящихся лопоухих, подумал — а завести ли такого же у Дурслей. А то пока Петуния на лечении дом совсем грязью зарастёт, да и сухомятка по вечерам надоела.

Постепенно мысли с похищения перескочили на повседневные дела, которых, кстати, оказалось — куча. Вызвал старейшину домовиков и поставил вопрос ребром. Если есть домовики — библиотекари, домовики — лаборанты и домовики- помощники целителей, то должны быть и домовики — секретари. И мне как раз совершенно срочно такой необходим. Я сказал!

Не подумайте, что я проникся по отношению к домовикам рабовладельческой психологией. Просто каждый понимает, и принимает то обращение, которое для него является наиболее привычным.

Начни я сюсюкать с лопоухими, или, к примеру, обращаться к ним на «Вы», меня в лучшем случае не поймут, а в худшем, решат, что я ими сильно не доволен. И чего мне тогда ждать — массового сеппуку!?

А не сделать ли мне своим секретарём Кричера!? А что? Жизненного опыта ему не занимать. Да и ума кстати тоже. Верноподданным валенком он прикидывается скорее по привычке. Нет. Кричер от своей хозяюшки ни на шаг не отойдёт. Влюблён он в нее что ли?

Ми размышления прервали домовики. Обед готов. Да и приглашённые начали прибывать.

Глава 74

Глава десятая.

Поттер.

— Итак, синьор Барбоза, я внимательно Вас слушаю.

Мы сидели в моём кабинете в Поттер-маноре, и я, почему то был уверен, что сегодняшний вечер будет потрачен впустую. Эту уверенность подкреплял внешний вид моих визави. Причём, если Барбозу всё — таки выручала природная импозантность, то Фергюссон выглядел, совсем непрезентабельно. Складывалось впечатление, что среди бывалых рубак считалось неприличным, после глубокой попойки, пользоваться протрезвляющими и укрепляющими зельями.

Алкоголиков я ненавидел. Наверное, потому что сам недавно был таким же. И не понаслышке знал, что практически любое дело, порученное пьющему, постоянно находится под угрозой срыва из за полной непредсказуемости последнего.

И теперь передо мной сидели две похмельные рожи, и внутренне, наверное, ухмылялись, видя как я морщусь от доносившегося до меня перегара.

Я встал из за стола за которым восседал всё это время и заложив руки за спину сделал несколько шагов по кабинету.

— Вот, что, господа! Говорю Вам это в первый и последний раз. Если ещё раз, какая — то сука посмеет заявиться ко мне с похмелья, последствия будут очень хреновыми.

Я предупреждаю вас обоих о возникших у меня сомнениях в вашей компетенции. В следующий раз вы будете уволены, и я позабочусь о том, что бы о причине увольнения узнали все кто интересуется услугами вам подобных.

Что касается вас, мистер Фергюссон, то о вашем поведении я сообщу господину директору, вы ведь всё — таки состоите у него на службе. Вот пусть он с вами и разбирается.

А теперь пошли вон! Оба!

Природа человеческая неизменна. Будь ты хоть трижды размагом. И здесь, оказывается, снимают стресс водкой. Причём любой стресс.

Планы на вечер пошли прахом, и пришлось искать им замену. Самым предпочтительным я посчитал посещение дома Блэков, и недолго думая аппарировал на Гримо.

Ничто так не успокаивает нервы как тихие посиделки у камина за чаем и с приятным собеседником. Пожаловавшись Вальпурге на алкоголиков, получил в ответ десяток историй, как реальные, в общем, то планы проваливались от чрезмерного увлечения зеленым змием. Проблема то оказывается, далеко не нова.

Вообще с проведением досуга у магов, по крайней мере, Британских, были большие проблемы. Ни театров, ни музеев они не имели, спорт был представлен в основном квиддичем, а это, кстати, довольно дорогое удовольствие.

Основным времяпровождением было сидение в барах и тавернах, где как вы сами понимаете, подавали отнюдь не газировку. Аристократы, правда, в барах не сидели, а лакали огневиски на многочисленных раутах и званых обедах. Что еще хуже, по моему мнению, так как на таких мероприятиях расслабляться вредно, а пить приходилось прилично.

В то же время афишировать проблемы с алкоголем считалось неприличным. Что это за маг такой, если с утра похмельем мучается. Короче говоря, я заполучил на свою шею ещё одну проблему. Или вшивать всех этих барбозов, или переводить на натуральную самогонку с дозированной выдачей. От неё хоть голова не болит.

Рагнхорк принял меня как родного. У меня даже появилось желание посмотреться в зеркало — не стала ли моя кожа зелёной. А уши я мог потрогать и так. Потрогал — вроде всё нормально.

— Здравствуй, Гарольд. Давно не виделись. Что-то ты совсем забыл старика. Я надеюсь, не случилось ничего такого, что могло бы бросить тень на наши отношения.

Блин, он мои мысли, что ли читает. Или всё — таки Теодоро действовал с его позволения.

— Здравствуйте и Вам, уважаемый Директор. Что вы, что вы, просто не хотел мешать занятому человеку. Ну, то есть, конечно, гоблину.

— Спасибо, что ты так ценишь моё время, но нам просто необходимо обсудить множество вопросов. Поэтому усаживайся поудобнее, и начнём.

— Да, да, господин директор. И я даже знаю с чего.

— И с чего же?

— С Фергюссона.

— С Йена? И чем же он отличился?

— А Вы знаете, господин Директор, что Ваш, с позволения сказать, лучший сотрудник — алкоголик. Ну, или усиленно им притворяется? Хотя в моём случае это безразлично.

Мне помощь такого специалиста, честно говоря, на фиг не нужна. А теперь, когда он, судя по всему, спелся, ну или спился, с Барбозой, всё это выливается в нешуточную проблему. Мою проблему. Которая, кстати, возникла с Вашей подачи. Фергюссона то ведь Вы мне настоятельно рекомендовали.

— Я понимаю тебя, Гарольд. И поверь, постараюсь устранить это досадное недоразумение. Можешь мне верить, мозги Фергюссону, а заодно и его дружкам, я прочищу основательно.

— Хотелось бы верить. Потому что я, знаете ли, не сторонник поговорки, что коней на переправе не меняют.

— Хорошо. Оставим эту тему. Я то ведь позвал тебя, что бы поговорить совсем про другое.

Необходимо уточнить некоторые детали, и наконец, встретиться с моими друзьями. Ну, я тебе про них говорил.

Последние детали мы обсуждали до глубокого вечера, и я отбыл домой гружёный несколькими папками с досье на будущих товарищей по учёбе.

Глава 75

Глава одиннадцатая.

Фергюссон.

«А теперь пошли вон! Оба!»

С этими словами мелкий засранец повернулся к нам спиной, и чуть ли не чеканя шаг, вышел из кабинета.

Мы с Барбозой переглянулись. И у обоих во взгляде читалось одно и то же — это жопа.

И если для Барбозы с ребятами потеря контракта с такой формулировкой не была вселенской катастрофой, то, что со мной сделает Рагнхорк — просто сложно представить.

Мы аппарировали в «Дырявый котёл» и заказали по стаканчику. Барбоза всё это время молчал и поглядывал на меня из под насупленных бровей. Ничего хорошего этот взгляд не обещал, и он был в чём- то прав. Ведь именно я во время грандиозной пирушки на Рождество, предложил немножко пофрондировать, и показать мелкому, что мы не лыком шиты.

Вот мы и лоханулись. Если Поттер нажалуется Директору, а он обязательно нажалуется, нам всем можно собирать чемоданы и ехать, куда нибудь в Мексику. Причём мне придётся ехать в помещении для домовиков. Так как за нарушение контракта мне, скорее всего, светит штраф, размером с годовой доход той же Мексики. А на работу меня, кроме как стирать домовикам наволочки, вряд ли куда возьмут.

Обдумывая сложившуюся ситуацию, мы заказали по второму стаканчику, а затем и по третьему, и как я попал в сою комнату я не помню. А утром мне передали срочный вызов в Гринготс. Мне и Барбозе. Ну вот, началось.

Ну да, я знаю о Камасутре. Даже видел картинки! Но я никогда не думал, что мне придётся испытать всё это на себе. Спустя час с небольшим разговора с директором мне хотелось только одного — что бы кто нибудь меня добил.

Дрючило нас всё правление лондонского Филиала, включая Мордредовых одуванчиков — Грауссхолма и Риенгхолда. И все они хотели только одного — нашей крови. Ну, или на крайний случай наших задниц. И наказание воспоследовало.

Во первых нам всем вручат специальные артефакты, обеспечивающие наше трезвое существование. При этом известии Барбозу чуть удар не хватил, ведь другие члены «Красной бригады» в наших гулянках участия не принимали, и о косяке своего хефе знать ничего не знали. И теперь им предстояло узнать благу весть о будущей трезвой жизни. Счастья — полные штаны.

Во вторых — нам было предоставлено право самим решать — что мы скажем мелкому Поттеру, и как убедим его принять нас обратно. «Хоть в нюхлеров превращайтесь», — так сказал Рагнхорк.

Ну и на сладкое — меня всё — таки оштрафовали. И теперь ближайшие полгода я буду работать бесплатно. Оштрафовали и «краснобригадцев», по совокупности, но всего лишь на какие-то жалкие двадцать тысяч.

Знатно выпендрились, однако.

— Знаешь, Фергюссон — сказал мне Барбоза, когда мы вышли из Гринготса — я уже не раз и не два проклял тот день, когда повёлся на твою идею. И скажу честно, если ребята, когда узнают о будущем трезвом образе жизни, и про бабки, на которые они попали по нашей милости, начистят мне физиономию, я, так и знай, в долгу не останусь. В рыло получишь качественно и от души.

Идти к Поттеру не хотелось. А идти было надо. Мне не было стыдно, в конце концов, я не совершил ничего предосудительного, но меня просто бесило одно обстоятельство. Ведь мелкий был прав. И мы действительно повели себя по свински. Нашли перед кем гнуть пальцы, долбодятлы, перед ребёнком.

Желая хоть чем — то реабилитироваться я с самого утра припёрся в банк и погрузился в работу. И чем больше информации скапливалось у меня по поставленным вопросам, тем больше я офигевал. Мелкий всерьёз копает под Дамблдора. Вот это аппетиты!

Оно конечно. С гоблинской то поддержкой трудно быть скромным, но не Дамблдор же. Даже опустив всю эту мишуру про «великого и светлого», и приняв во внимание реальный вес Альбуса на весах власти в Магической Британии, уже нужно было опасаться даже чихнуть в его сторону. А тут — такое.

Ну, что-же, Ваня, очевидно, ты в очередной раз влип в историю.

Глава 76

Глава двенадцатая.

Поттер.

Я сидел в гостиной Дурслей и смотрел исполосованное дождевыми струями окно. Домашняя скотинка, чувствуя настроение хозяина, разбрелась по углам и не отсвечивала. А настроение было препоганым.

Какой чёрт дёрнул меня во всё это ввязаться! Надо было сразу же дёргать из страны куда подальше. В Мордредову задницу эти все титулы и маноры. К чёртовой бабушке зеленомордых Рабиновичей. Как же я лоханулся!

В жесточайшей хандре, кстати, были виноваты вовсе не сведения, почерпнутые из досье на будущих соучеников. Хотя там тоже хорошего было мало. А осознание того, что я всё больше и больше погружаюсь в чужие интриги. Причём мой статус самостоятельной фигуры, так трепетно поддерживаемый Рагнхорком, не более чем иллюзия.

Тема была не нова. Я периодически устраивал сам себе истерики по этому поводу. Но чем дальше в лес, тем ставки становились серьёзнее. И не что бы я боялся умереть. Хотя — да, конечно же, боялся. Но всё же, гораздо больше меня угнетала зависимость. Зависимость, и невозможность что- либо изменить.

Возможно, хандра моя была насквозь иррациональна, и не всё уж так было плохо. Но, однако, ничего поделать я с собой не мог.

Мы сидели в кабинете Директора, и обстановка в нём была далека от доброжелательности. Высокая, сухопарая дама, прекрасно выглядящая для своего возраста — министр Багнолд. Величественный седовласый джентльмен, выглядящий аристократом даже больше чем сами аристократы — мистер Теодоро. Мелкий засранец, нацепивший на лицо одну из самых наглых улыбок — это я. И Глава Директората Рагнхорк — старый гоблин, понимающий, что привести нас к консенсусу не удастся и готовый идти на самый неблагоприятный вариант развития событий — ломать всех через колено.

— И так друзья, я вижу, что прийти к разумному компромиссу у нас не получается. Взрослым мешает обретённая с годами стереотипность мышления и приверженность шаблонам. Юному поколению — гипертрофированное стремление к равноправию и вполне нормальный в этом возрасте максимализм.

А ещё — ваша непроходимая тупость и нежелание видеть дальше собственного носа.

Милли! Ты управляешь целым государством! Неужели так трудно проанализировать сложившуюся ситуацию и сделать ПРАВИЛЬНЫЙ выбор.

Тео! При твоём роде деятельности, я удивлен, что ты до сих пор жив. Не видеть ОЧЕВИДНОГО!

Гарольд! Я в тебе разочарован. Такие, правильные мысли, и такой дебилизм, в РЕАЛЬНОМ деле.

Наверное мне пора на покой. Теряю хватку. Не смог убедить своих учеников в правильном решении.

За накалом страстей я даже чуть не пропустил момент, когда старый гоблин назвал меня своим учеником. Вот это фигасе! Вот это да! Ставки растут стремительно!

Самое интересное, что как такового камня преткновения у нас не было. Просто мы не нравились друг другу. Вот и всё!

Багнолд в качестве контраргументов против планов Директора выдвигала несомненный, по её мнению урон престижа семьи Багнолд — Транкавель. Обучение в Хогвартсе — это ведь такой моветон.

Теодоро талдычил о безопасности, напирая на то, что его Витторио единственный родственник и если с ним что — то случится, передать дела будет некому и начнётся война за передел.

А я молчал и скалился. Потому, что понимал, что сейчас Рагнхорк будет всех нагибать, и я на это нагибание, один из первых кандидатов.

Ненавижу эту псевдодемократию! Зачем нужно было портить столько нервов. Разводить совершенно дикие турусы! Всё равно всё закончилось как надо.

Рагнхорк просто построил нас в три шеренги и чётким командирским голосом отдал приказ — что, как, и когда кому делать. И все приняли это как должное. И согласились. И потом долго пили чай с гоблинскими сухариками и удивлялись своей тупости.

Уже когда мы прощались, направляясь в аппарационный зал, я подошёл к мистеру Теодоро.

— Уважаемый Дон. В честь положительного завершения наших переговоров, не поможете ли мне в решении маленькой проблемы…

Глава 77

Глава тринадцатая.

Сириус Блэк.

С тех пор как Сириус неожиданным образом получил весточку с воли, в душе у него не угасала надежда. О нём помнят. И ему обязательно помогут. И тогда он отомстит. Всем.

За составлением списка врагов и планированием мести время пролетало незаметнее. Даже дементоры, казалось, стали приходить реже.

Обращаясь в Грима, он теперь уже не скулил, глядя на то место на потолке, где по идее должна быть луна, а прыгал по камере разминая мышцы и радостно поскуливая. Скоро, теперь, наверное, уже скоро.

Живые тюремщики редко посещали камеры четвёртого уровня, перепоручив надзор за заключёнными дементорам. Поэтому Сириус удивился, увидев в дверях своего узилища целых двух надзирателей.

— Блэк, с вещами, на выход!

— Прекрати прикалываться Хэвиш. Откуда у недобитого Пожирателя вещи. Мистер Блэк, собирайтесь, Вас переводят.

У Сириуса отнялся язык и ослабели ноги. Переводят! Куда!? Зачем!? Может его как Беллу — переведут. И с концами.

— Куда меня — язык еле ворочался в пересохшем рту — переводят? Я не пойду!

— Собирайся, придурок! Большие люди за тебя хлопотали. Будешь теперь на восьмом уровне сидеть.

Восьмой уровень? Он даже не слышал, что такой существует. И что там, на восьмом уровне?

Но сначала его отвели в душ. Самый настоящий, магловский душ. И даже с горячей водой.

Ещё не до конца все, понимая, Блэк автоматически намылил голову и встал под исходящие паром струи. И чувствуя как расслабляется под горячей водой замызганное до ручки тело, видя как убегают сквозь отверстие в полу грязные ручейки, Сириус понял, что настаёт новая, неизвестная ему жизнь. И тогда он сел на корточки и заплакал.

— Теперь твоё место здесь!

Надзиратель сдвинул заскрипевший засов и втолкнул Сириуса в комнату. Именно комнату, так как с предыдущим обиталищем Блэка это помещение ничего общего не имело.

В большой светлой комнате, да и как ей не быть светлой, если едва ли не половину стены занимало затянутое витражом окно, стояло четыре кровати и большой стол. У каждой кровати тумбочка и стул. В левом от дверей углу санузел, отгороженный тонкой перегородкой. Мордред, да у него в Гриффиндорской башне места было меньше!

За столом восседали трое, глядя на которых можно с уверенностью было сказать — это точно не аристократы.

— Привет, Хэвиш. Кого это ты к нам привёл?

Один из сидевших за столом поднялся и двинулся к двери.

— Знакомьтесь, джентльмены. Вам теперь сидеть вместе.

— Какого Мордреда, Хэвиш. У нас тут и так дышать не чем.

— Заткнись, Робски, за человека сам дон Теодоро слово сказал.

Подошедший уже достаточно близко заключённый внезапно остановился и почти дружески хлопнул Блэка по плечу.

— А я, что разве против? Тем более что сам Дон сказал. Кто я такой, что бы с Доном спорить. Проходи, Бродяга, располагайся.

От слов сидельца Сириус окаменел. Что! Откуда здесь известно его прозвище! Что вообще происходит!?

— Проходи, проходи — надзиратель втолкнул замершего столбом Сириуса в камеру и захлопнул дверь.

Сидящие за столом старожилы с интересом рассматривали новенького. А новенький стоял столбом и тупо пялился на них.

— Ну что же Вы, мистер, не знаю пока, как вас зовут, застыли в дверях? Проходите, присаживайтесь к столу. Расскажите присутствующим здесь джентльменам, кто вы, и на сколько сподобились оказаться в этих гостеприимных стенах.

Сидящий во главе стола старик, с наголо обритой головой, сделал приглашающий жест рукой.

Сириус сглотнул, на негнущихся ногах подошёл к столу и присел на краешек предложенного стула.

— Меня зовут Сириус. Сириус Блэк. И я здесь пожизненно.

Если на двоих из сидевших за столом, это известие не произвело ровным счётом никакого впечатления, то третий, тот, которого охранник назвал Робски, подскочил как ужаленный.

— Постой ка, мистер! А я ведь про тебя слышал! Ты ведь тот самый тип, что замочил целую кучу маглов. Первейший кореш Сам-знаешь-кого! Хэвиш, сука! Мокродела к нам подсадил!

— Лесли! — он обратился к бритоголовому — с каких пор к честным ворам мокрушников подсаживают. Это же беспредел. Не по правилам это!

— Заткнись, Робски — бритоголовый даже бровью не повёл — тебе английским языком объяснили — за человека сам Дон Теодоро вписался. Тебе, что, его слова мало?

— Я не понял! Лесли, Билд! Вы что охренели!? Ну и что, что Дон подписался. Да срать я хотел на него и его подписку…

На этих словах Робски неожиданно замолчал, и даже схватился за горло, словно собираясь затолкать вырвавшиеся слова обратно. Лицо его покраснело, и он с виноватым видом взглянул на сокамерников.

Бритоголовый Лесли, и второй сиделец, по имени Билд, поднялись из за стола, и смотрели на Робски с явно выраженным сожалением.

— Эх, Уильям, Уильям — бритоголовый снова сел за стол и подпёр голову ладонями, словно выражая свалившееся на него несчастье — сколько раз я говорил тебе, что бы следил за своим языком. Ведь слово, оно как почтовая сова — вылетело, не поймаешь. А ты ведь знаешь правила даже получше нашего. И знаешь, что я должен делать.

Он снова глубоко и тяжко вздохнул.

— Короче, только в память о нашей дружбе. Вот тебе два часа — и становись ка ты, мистер Робски на лыжи.

— Но, Лесли! Обход только вечером..

— Ничего не знаю. Правила есть правила!

Робски завыл и как сумасшедший застучал кулаками по железной двери. И на его удивление дверь тотчас же открылась. В дверном проеме появился уже знакомый надзиратель Хэвиш.

— Блэк, ты забыл постельные принадлежности.

Робски оттолкнув охранника, тут же выскочил из камеры.

— Мистер Хэвиш, сэр. Согласно правил внутреннего распорядка заявляю о своём желании сменить место пребывания. Прошу перевести меня в другую камеру.

— Робски, ты что, охренел!

— Сам ты охренел, лягавый! Делай что тебе положено!

— Ах ты, говнюк — оторопевший в начале от такого обращения Хэвиш, быстро пришёл в себя и коротко, без замаха, пробил ему в печень. Я тебе покажу другую камеру! На четвертый уровень, козлина, пойдёшь! Так как раз камера освободилась.

Сидевший за столом Сириус оторопело взирал на происходящее. Такого он никогда не видел, и даже не предполагал, что подобное может происходить. И где!? В Азбакане!

Глава 78

Глава четырнадцатая.

Самаэль Горбин.

Самаэль Горбин стоял за прилавком в своём магазине и предавался размышлениям. Как всегда под личиной конечно. Вид плешивого полубезумного старика надёжно отваживал любопытствующую публику, а такая встречалась даже в Лютном переулке.

Сегодня день выдался не очень богатым на посетителей и Самаэль имел достаточно времени на размышления. А размышлял он о тщеславии.

Уже достаточное количество времени владелец очень популярного в некоторых кругах магазина «Горбин и Бэрк» никак не мог понять — тщеславен он или нет.

Коммерческие успехи вызывали у него вполне обоснованное чувство гордости, но никогда не были фетишем. Обладание достаточным количеством весьма редких артефактов, тоже болезненного чувства собственного превосходства не вызывало. Значит всё — таки не тщеславен. И слава Моргане.

Самаэль было, уже собрался снова погрузиться в размышления — на этот раз о смысле жизни, но в этот момент в магазин вошёл посетитель.

Странно — подумал Горбин глядя на вошедшего — никогда раньше его не видел, а он ведёт себя, так как будто бывает у меня в магазине едва- ли не каждый день.

Незнакомец между тем оглядел мрачную обстановку магазинчика, и неким движением лицевых мышц продемонстрировал хозяину что впечатлён обстановкой, и деньги мистером Горбином дизайнеру заплачены не зря. А затем нисколько не смущаясь подошёл к прилавку и положил на прилавок перед Самаэлем визитную карточку.

«Лёвин — значилось на ней — профессор Дортмундского университета».

Самаэль всегда считал себя хорошим коммерсантом, и надо сказать не без основания. А одно из главных умений хорошего коммерсанта — находить общий язык с самыми занятными клиентами. Ну, что-же, гость приехал к нам из Дортмунда — поговорим с ним по-немецки.

— Здравствуйте, герр Лёвин, рад приветствовать Вас на гостеприимной Британской земле. Чем могу быть Вам полезен?

— Здравствуйте и Вам, мистер Горбин — отвечал гость на прекрасном английском — благодарю Вас за попытку продемонстрировать дружелюбие, но право это, ни к чему. А к чему, для нас с Вами будет, наверное, уединиться в Вашем прекрасном саду, полюбоваться на павлинов, никогда, кстати, ранее не видел чёрных, и побеседовать. Побеседовать, знаете ли, о том, о сём.

Горбин напрягся. Очень немногие знали о его внутреннем дворике. И уж вовсе единицы знали о Черныше. Повинуясь годами отработанному нервному импульсу, его волшебная палочка выскользнула из зажима на запястье и удобно легла в ладонь.

Гость, однако, оказался тоже не лыком шит. И от него, очевидно, не ускользнули тайные движения хозяина. Мистер Лёвин сделал от прилавка полшага назад и примирительно выставил перед собой ладони.

— Ради Морганы, Самаэль, Вы меня неправильно поняли. Ах, да! Я очевидно не с того начал!

С этими словами Лёвин осторожно, демонстративно не делая резких движений, извлёк из кармана плаща некий предмет и положил его на прилавок, туда, где уже лежала визитка.

— И так, мистер Лёвин, чем я могу быть Вам полезен?

— Не мне, Самаэль. Не мне — ДЕЛУ!

— Простите партайгеноссе. Чем я могу быть полезен НАШЕМУ ДЕЛУ!

— Ну, вот так- то лучше. А то, представляете, мой друг, многие из наших братьев, даже те, кто в былые времена с пеной у рта отстаивали НАШИ ИДЕАЛЫ, теперь предпочитают делать вид, что всё происходившее — не более чем милое увлечение молодости. Вроде первой интрижки с однокурсницей, или тайного похода всей группой на Октобер-фест.

А некоторые, представьте, предлагали МНЕ деньги. Чтобы я случайно позабыл о их существовании. Вы возмущены!? Я естественно тоже. Но довольно лирики.

Дело, приведшее меня к Вашему порогу весьма серьёзное. И НАШЕ руководство, возложившее на меня эту поистине историческую миссию, полностью развязало мне руки, позволив использовать все имеющиеся возможности. А они у нас более чем обширные.

Я думаю, что Вы не станете подобно некоторым, удивляться моей осведомлённости о Ваших делах. Вы ведь знаете, что мы никогда не забываем о преданных ДЕЛУ братьях. А, что Вы, по настоящему преданы ДЕЛУ — мы нисколько не сомневались. Таким был Ваш отец, таким стали и Вы.

Лёвин отпил из стоящего перед ним хрустального бокала глоточек коньяка. Наслаждаясь, покатал янтарный напиток во рту и с видимым удовольствием проглотил.

— Ну, не буду Вас мучить неведением. Дело в следующем. Вам ведь без сомнения известен древний род Поттеров. И уж как непревзойдённому специалисту — артефактору, конечно же, известно, что Поттеры вышли из Поверрелов. А чем знамениты Повереллы — правильно, Дарами Смерти. И ради Морганы, Самаэль. Не надо делать скептический вид. Дары — это реальность. Как Мерлин и Моргана, как Основатели, как, в конце концов, мы с Вами. И наша с Вами задача найти их. Все!

В случае удачи, можете просить всё что угодно — хоть луну с неба. А о финансовом благополучии я и не говорю. Причём я имею в виду настоящее финансовое благополучие, а не такое, как скажем у вашего друга Малфоя.

И кстати о Малфое. В качестве небольшого бонуса. Не могли бы Вы устроить нашу с ним встречу. Я и сам бы к нему напросился, но Вы ведь в курсе — Люциус человек с претензиями, и с человеком просто с улицы разговор у него не сложился бы.

Благодарю вас за помощь. Знаете, я ведь по старой памяти остановился в Хогсмиде, у мадам Розмерты. Будет неплохо, если Вы найдёте меня там, через пару дней.

За сим, разрешите откланяться. Нет, нет провожать не надо. С хитросплетениями ваших коридоров я ознакомился ещё при вашем покойном батюшке.

Незваный гость давно уже удалился, а Самаэль Горбин все сидел в кресле рассеянно вертя в руках пустой бокал. Правду говорят — от прошлого не убежишь. И что самое странное — внутреннего сопротивления предложениям гостя Самаэль не чувствовал. Скорее даже наоборот. Словно наконец то свершилось то чего он давно ждал. Надопоскорее связаться с Лютцем, и постараться уговорить его на встречу. Для Малфоя это шанс.

Хранители НАШЕГО ДЕЛА, способны не только качественно подправить в достаточной степени убогие финансовые дела главы Рода Малфоев, но и при случае отмазать даже от Тёмного Лорда.

Глава 79

Глава пятнадцатая.

Помонна Спраут.

Профессор Спраут сидела у себя в кабинете расположенном в тепличном комплексе Хогвартса и рассматривала полученный несколько минут назад конверт. Вероятно, это было что- то важное, раз отправитель не доверил послание совиной почте, а снарядил специального курьера. Причём не абы какого, а из Гринготса.

Адреса отправителя на конверте не было. Просто плотная бумага, по всей вероятности магически обработанная. Ну что-же посмотрим. Что там такое.

Она решительно взяла нож для разрезания бумаг и вскрыла конверт. Внутри оказался ещё один, но на этот раз уже подписанный. Прочитав обратный адрес, Помонна задумалась.

Прошёл уже почти год с её встречи с Рудольфом Лёвиным. Очень насыщенный событиями год. Ведущие гербологические издания Европы, и не только, словно с цепи сорвались, наперебой упрашивая её написать статью по тому или иному узкоспециальному вопросу. Пришлось приложить немало усилий, и даже пустить в дело написанное ранее.

Как то совершенно буднично её имя оказалось на первых полосах многих влиятельных изданий по гербологии и связанных с ней отраслей. И если учесть, что современная магическая Британия отнюдь не блистала громкими именами в научной сфере, то её успехи выглядели ещё более весомо.

Всё это, однако, никак не отразилось на Помоне. Он всё так же преподавала в Хогвартсе, соблюдая взятые на себя обязательства, и блистать лично, пусть и в узком кругу Европейской гербологической элиты, не спешила.

Внезапно свалившаяся известность, даже в какой- то мере раздражала. Как и не намного, но всё же изменившееся отношение Дамблдора и некоторых коллег по преподаванию.

Особенно поразил её Снейп. Первые публикации Помонны и последующие благожелательные отзывы, сподвигли зельевара на целый поток язвительных комментариев в адрес опешившей от такой реакции коллеги.

Дамблдор же посоветовал не забывать, о роли коллектива в её успехах и помощи товарищей по преподаванию. Чем вызвал у Спраут лёгкое шоковое состояние. За все десятилетия преподавания НИКТО и НИ РАЗУ не пришёл к ней в теплицу с предложением помощи. Даже учеников на отработки, и то посылали с великим скрипом. Почти вся практическая часть её исследований выполнялась ей самой, с помощью редких энтузиастов из состава её факультета.

Но вернёмся всё же к нашему посланию. Следуя инструкции, профессор приложила к конверту волшебную палочку и он открылся.

«Уважаемая профессор. Совет Европейской Федерации гербологов с удовольствием сообщает Вам о том, что Ваша кандидатура, представленная группой коллег, на конкурс на получение Грандов набрала наибольшее количество голосов при голосовании. И Вам предоставляется Грант Совета Европейской Федерации Гербологов.

Совет предоставляет возможность Вам, и десяти Вашим ученикам, провести этим летом турне по ведущим Герболоогическим центрам Мира (Мельбурн, Торонто, Сан-Паулу) с возможность недельной стажировки в каждом.

Кроме того, Совет надеется, что Вы окажете нам честь, и прочитаете в вышеперечисленных Центрах курс лекций для своих коллег и их учеников.

Все расходы на поездку берёт на себя давний партнёр Федерации — международный фонд «Наследие».

Директору Хогвартса, господину Дамблдору соответствующее уведомление уже направленно.

С уважением. И надеждой на дальнейшее плодотворное сотрудничество. Председатель Совета Европейской Федерации Гербологов Иохим фон Валленберг».

«Мордредова задница»! Помонна только что вышла из кабинета директора Хогвартса и была взбешена. В течении почти двух часов старый прохиндей, формально всячески поддерживая и приветствуя инициативу Совета Европейской Федерации гербологов, фактически пытался заставить Помонну отказаться от поездки. И ещё дольками пытался накормить. Сволочь!

Вот ведь упырь болотный! Вот оно, международное признание. И не её, она — то к славе как раз равнодушна, а Британской школы Гербологии, Она столько лет к этому шла — и на тебе. «Ну, ты же понимаешь, Помонна, что такая поездка небезопасна». Он, что думает, что за проливом живут сплошные людоеды! Упустить такой шанс. Да она даже не подумает поддаться на его уговоры. И вообще, где то лежал адрес для срочной связи с мистером Лёвиным. Настало время им воспользоваться.

Глава 80

Глава шестнадцатая.

Рудольф Лёвин.

Бывший оберштурмбанфюрер СС, Рудольф Марцел Лёвин, любил Магическую Британию. В своё время он даже подумывал о покупке в Хогсмите небольшого участка земли, но дела, знаете ли, дела.

Каждый раз, оказываясь здесь, Рудольф чувствовал, что погружается в некое сонное царство. Где то там далеко за проливом бушевали мировые страсти. Сходились в подковёрных, а иногда и в открытых, битвах магические государства и финансовые кланы. А здесь. Здесь тишина и покой.

Смешные в своей самоуверенности местные маги напоминавшие небезызвестных хоббитов. Трудяга Дамблдор, опутавший бедную Британию толстым коконом интриг и ментальных следилок. Трудяга и умница. Сразу понял данный в конце сорок пятого совет. И с тех пор ни миллиметра его паучьих лап за пределы острова не высовывалось.

Ну не считать же серьёзным происшествием проделки мальчишки, возомнившего себя Тёмным Лордом.

При воспоминании о Тёмном Лорде вспомнился сидящий в Нуменграде Гриндевальд, и Лёвин невольно поёжился. Вот уж кто действительно Великий Тёмный Лорд, так это Геллерт.

Гениальный, в своей одарённости маг, жёсткий и целеустремлённый политик. Даже можно сказать, чересчур жёсткий и чересчур целеустремлённый.

Вспомнив Гриндевальда, Рудольф автоматически сложил пальцы крестиком и забормотал отвращающее заклятие. Пусть спокойно сидится тебе, Нуменградский узник. Живи себе воспоминаниями о прежних победах, и не пытайся баламутить этот мир. Он и без тебя достаточно взбаламучен.

Мадам Розмерта встретила старого знакомого неизменной улыбкой и великолепным десертом. Иной раз и сам Лёвин задумывался, а не приезжает ли он сюда именно за этим. Посмотреть на красивую женщину и отведать восхитительных пирожных и кексов.

Известия от Горбина пришли к вечеру второго дня. Малфой согласился на встречу. Иного, впрочем, мистер Лёвин и не ожидал. Не зря же он потратил почти месяц на общение с контрабандистским отрепьем по обеим сторонам Пролива. А если учесть, что почти семьдесят процентов дохода Малфой получает именно от контрабанды, то вот так то. Перекроем кислород блондинчику, и сам прибежит ботинки лизать. Тем более, что в рукаве у Лёвина есть ещё немало козырей. В том числе и такие, что могут заставить Люциуса, при необходимости, танцевать голым в «Кабаньей голове». Представив голого, танцующего у шеста Малфоя, Рудольф скривился, и в сердцах сплюнул. Мордредова задница! Придёт же на ум такое.

Проводящий в разъездах большую часть своего времени, старый маг наслаждался покоем и комфортом. Письмо профессору Спраут отправлено. Завтра состоится разговор с Малфоем. А затем пора и на материк. К делам и заботам.

Мирные планы мистера Лёвина были немного нарушены взволнованным письмом от профессора Спраут. Беспокойство Помонны вызвало завуалированное, но твёрдое нежелание Дамблдора разрешить ей и её ученикам поездку по гербологическим центрам.

Странно, что это бородач заартачился? Вероятно, давно не получал плюшек. Или, может, возомнил о себе невесть-что. Не понимает старик, что давно вышел в тираж, и держится на своём месте только потому, что нет подходящей замены. Теперь вот хорошую женщину расстроил. Надо будет по возвращении доложить, куда следует. Пусть укажут «великому и светлому» на его место.

Настроение было немного испорчено, и Лёвин с удовольствием согласился на предложение мадам Розмерты — посидеть вечером за бокалом коньячка, вспомнить былое.

Глава 81

Глава семнадцатая.

Поттер.

Я распахнул двери аппарационного зала в Гринготсе и направился к кабинету Рагнхорка, когда был перехвачен Фергюссоном.

— Сэр, вы заказывали материалы по Дамблдору и его окружению. Они готовы, сэр.

Спокойный, деловитый тон. Нет и намёка на произошедшее. Ну что же. Примем это как должное и зачтём за извинение.

— Спасибо, мистер Фергюссон. Что — то ещё?

— Да, сэр. «Красная бригада» готова прибыть для обсуждения плана порученного Вами задания.

— Хорошо, Йен. Передайте мистеру Барбозе, что я жду их завтра. В том же месте и в тоже время.

Приняв от Фергюссона увесистую папку, я продолжил путь до директорского кабинета.

— И так, мистер Барбоза, подготовленный Вами план никуда не годится.

Мы снова сидели в моём кабинете, как и несколько дней ранее, и обсуждали то, как Барбоза и его ребята планируют следить за Квиррелом. Ребята тоже, кстати, здесь присутствовали.

— У нас не так много денег, что бы отпускать его одного — пояснил дон Крушинка.

— Нет, конечно, в принципе ваш вариант годится — двое проводят наблюдение, двое отдыхают. Но это только в принципе.

Я вижу, что вы так и не удосужились изучить материалы, предоставленные нам мистером Фергюссоном. И это очень печально. Поэтому, Йен, будьте добры, поведайте достойным джентльменам о их потенциальном противнике. Пусть послушают. И я кстати тоже.

Рассказ Фергюссона впечатлил даже меня. А я — то считал, что знаю про Дамблдория почти всё.

— Так вот, господа, исходя из услышанного нами, предлагаю следующий вариант развития событий:

Первое и, наверное, самое главное. Подготовительный этап. Вы в своих вариантах действий, почему то его напрочь упускаете.

Необходимо снять в Хогсмите два дома. Лучше, если они будут находиться в разных концах поселка. Мистер Фергюссон, такое возможно?

— Вполне, сэр. В Хогсмите много жилья сдаётся внаём.

— Хорошо. Так и поступим. Далее — двое, как вы и предлагали, наблюдают за объектом, а один наблюдает за наблюдателями. С целью выявить контрнаблюдение и предотвратить возможную попытку захвата наших наблюдателей. Противник, как вы видите у нас серьёзный и ожидать от него можно всё что угодно.

Так вот, четвёртый будет всё это время находиться в одном из снятых домов в готовности принять при необходимости раненого товарища и сопроводить его туда, где ему окажут необходимую помощь.

Синьор Барбоза, я надеюсь, такое место Вами подобрано?

— Да мистер Поттер. Есть у нас знакомый колдомедик, правда он не лицензирован в Британии, но дело своё знает туго. Мы уже не раз к нему обращались. Нареканий не было.

— Хорошо. Примем как вариант. Но будет лучше, если вы договоритесь с ним, за деньги, разумеется, что в определённое время он будет на месте. Что — бы не бегать, и не искать его, когда нужно.

И, кроме того, мистер Фергюссон, озаботьтесь, пожалуйста, приобретением специальных многоразовых порт-ключей. Лучше, если они будут индивидуальными, для каждого нашего товарища, и срабатывать как при принудительном включении, так и автоматически — если объект, например, потеряет сознание.

Необходимо стопроцентно исключить попадание наших людей в руки, каких либо врагов, и не только.

Раненый, или потерявший сознание должен переместиться в один из домов, где его поджидает эвакуационная команда, и быть доставлен к колдомедику. Надеюсь, все с этим согласны?

Далее: что же всё- таки мы хотим выяснить этим наблюдением? Нам по большому счёту, не нужны великие тайны старины Квиррела. Потому что выяснить нужно совсем другое. Путём тщательного наблюдения, и если нужно, моделирования подходящих ситуаций — выяснить владеет ли Квиррел беспалочковой и невербальной магией.

Как это сделать? Привожу пример — если мага обдаст брызгами проезжающий мимо автомобиль, хотя, что я такое говорю. Какие автомобили в Хогсмите. Пусть это будет птичка.

Так вот представьте, что птичка нагадила на мантию простого, среднестатистического мага. Что он сделает? Конечно же, вербально и при помощи палочки применит очищающее заклинание и пойдёт дальше. Что сделает маг, владеющий беспалочковой магией — просто махнёт рукой и тоже пойдёт дальше. Вам необходимо фиксировать как раз такие моменты в поведении Квиррела. Понятно?

Ну, если понятно, то, пожалуйста, обговорите в своём кругу детали и приступайте.

И уже провожая гостей, у самого выхода, я обратился к Барбозе:

— Синьор Барбоза, а как зовут вашего знакомого доктора?

— Грейнджер, сэр. Эрни Грейнджер.

Глава 82

Глава восемнадцатая.

Люциус Малфой.

Люциус Малфой сидел у себя в кабинете и грыз ногти. Проклятая, ненавидимая всеми фибрами души и тщательно скрываемая привычка, прорывалась в минуты сильного волнения. А волноваться было от чего.

Дела складывались не очень хорошо. Да что там, складывались они отвратительно. Мерзкие плебеи по обеим сторонам Пролива внезапно прекратили всякое общение с, ещё недавно, самым желанным и престижным, партнёром в делах. Зеленомордые при всяком посещении Гринготса начинали заводить разговоры о платёжеспособности по долговым обязательствам, предлагая неограниченный кредит, но под такие проценты, что проще манор продать, если бы он продавался, конечно.

И на фоне всего этого Самаэль, со своей неуместной просьбой о встрече. Нет, конечно, с самим Горбином Малфой всегда был рад посидеть за стаканчиком — другим, но в этот раз Самаэль настойчиво предлагал встретиться с каким- то евреем. Разве такая фамилия, может быть у нормального человека.

На встречу Люциус, конечно, пойдёт. Но исключительно для того, чтобы при случае припомнить Самаэлю попусту потраченное время.

В назначенное время Лорд Малфой прибыл в салон мадам Розмерты (какая, кстати, безвкусица, назначать встречу в таком месте). Войдя в помещение, он огляделся и сразу же увидел своего визави. Невысокий пухленький старичок махал ему рукой из — за одного из угловых столиков. Люциус внутренне скривился, ну неужели нельзя было занять один из кабинетов. Всё меньше народу будет глазеть.

Не снимая плаща, он прошёл к указанному столику и уселся на предложенный стул.

— Мистер Лёвин, если не ошибаюсь?

— Никоим образом, мистер Малфой. Именно он, с вашего позволения, и есть.

Какого Мордреда ему от меня понадобилось, думал Люциус. По виду уж к кому — к кому, а к людям, занятым серьёзным бизнесом, его точно не отнесёшь.

Мантия конечно не из дешёвых, да и трость вполне по стоимости сравнима с моей. Но вот эти ямочки на дряблых розовеньких щечках. Голубые почти детские глаза, фривольно — мечтательная улыбка. Где-то я уже встречал подобных типов. Вспомнить бы где?

— Лорд Малфой — он решил сразу расставить все точки.

— Ну, это уж как вам будет угодно, мистер Малфой.

— Вы не поняли! Ко мне нужно обращаться — лорд Малфой.

По лицу старичка вдруг резко пробежала тень, и недавняя голубизна глаз сменилась льдистой сталью.

— Видите ли, мистер. Я, как вы уже, наверное, заметили, не из этих краёв, а там — у нас на континенте, не принято величать лордами кого попало. Это у вас тут в деревне всякий более- менее успешный виллан величает себя лордом, а у нас для такого титулования должны быть очень веские доказательства.

— Как вы смеете! Моему роду четыреста лет!

— Как видите, я прав. Вы голубчик нувориш, выскочка.

От услышанного на Люциуса накатила волна бешенства, и он попытался вскочить из — за стола, но в грудь ему внезапно упёрлась трость возмутительного собеседника. Воздуха в груди внезапно стало не хватать, и он просипел полузадушено:

— Я убью тебя..

— О, мистер Малфой, я и не знал, что мы уже на ты. Я, правда, против такого скоропалительного перехода, но так и быть пойду навстречу. И, можно, в таком случае, я буду называть Вас Люциусом. И, кстати, Люциус, перестаньте ерзать, как будто Вас за задницу кусает целый выводок нюхлеров. Неудобно, право, люди вон уже оборачиваются. Успокойтесь и сидите ровно.

И видя что Малфой не оставляет попыток подняться внезапно сам привстал над столом и громко прошипел ему в лицо:

— СИИИДЕЕТЬ!!!

И таким знакомым повеяло от этого шипения, что Марфою показалось на миг, что не голубые старческие глаза видит он перед собой, а рубиновые, кровавые глаза Тёмного Лорда.

Несколько секунд Малфой жадно глотал воздух, не в силах избавиться от посетившего его видения, но затем отдышался и, внутренне поражаясь своему дрожащему голосу, спросил:

— Кто Вы? Кто Вы, Мордред Вас раздери, и что Вам нужно?

— А вот с этого мой дорогой Люциус и надо было начинать. А не пытаться мериться со мной пиписками. Я, если Вы ещё не догадались, Ваш самый лучший друг. Потому, что только самый лучший друг приходит на помощь, когда дела совсем хреновые. А Ваши дела действительно аховые. И не спрашивайте, откуда я это знаю. Как же мне не знать, если я сам всё это и организовал.

Ну что Вы, право слово, так бурно реагируете. Выпейте воды. Или, может, организовать чего покрепче. У Розмерты, знаете ли, прекрасный коньячок.

Успокоились? Ну и прекрасно. Слушайте дальше. Поскольку, как мы уже выяснили, мы с Вами друзья, то у друзей, как водится, не бывает секретов друг от друга. Вот и у меня от Вас секретов нет. Я и говорю прямо — не надо дёргаться, Люциус Малфой, иначе можно повредить себе кадык. Почему именно кадык? А потому, милый Люциус, что я Вас за него очень крепко держу.

И опять недоверие на Вашем лице. Экий Вы, однако, мизантроп. А ведь людям надо верить. Хотя бы иногда. Прочтите — ка вот это.

На стол перед Малфоем легли листы пергаментов.

— Что это?

— Читайте, читайте.

— Я читаю, но этого не может быть. Я никогда не давал таких обязательств. Да и отец, я думаю, тоже.

— А это и не Ваши обязательства. Это заёмные бумаги некоего Тома Марволо Реддла. Он же Тёмный лорд Воландеморт, он же Тот-Кого-Нельзя-Называть. Но выписаны они под залог Вашего имущества. И что характерно, они подлинные.

Мне, в принципе, всё равно, как Реддл раскрутил тебя и Абракаса на это дело, как и тебе должно быть в принципе безразлично, как эти векселя оказались у меня. Но! Долги — это святое. Неуплата по долговым распискам, или даже сомнение в платёжеспособности такого человека как Малфой нанесёт его репутации чудовищный урон.

А теперь ответьте мне, Люциус, сможете ли Вы одномоментно выплатить более чем два с половиной миллиона галеонов? Знаю, что не сможете. Дела — то хреновые. Не у Кребба с Гойлом же занимать.

— Что Вам от меня нужно?

— А вот это уже предметный разговор. Я рад, что мы начинаем понимать друг друга. Мне, мистер Малфой, нужно сотрудничество. Сотрудничество, кстати, вполне взаимовыгодное. Я ведь не просто так погулять вышел. За мной стоят очень серьёзные люди. С очень серьёзными возможностями.

— Что Вам от меня нужно, конкретно?

— Ну ладно, раз Вы такой торопыга, не буду тут перед Вами хвостом бить, а перейду к конкретике.

Ваш хороший знакомый, тот самый который Вас так здорово подставил, нам должен. Не важно, что именно. Важно только то, что люди, которых я представляю, долгов не прощают. Никому.

— Простите. Но причём здесь я?

— А я и не говорю что Вы причём. Если Вы ещё не заметили, у нас к Вам претензий как раз и нет. И все мои движения направлены на то, что бы Вы, мистер Малфой, стали сговорчивее. И помогли. В нужное время, естественно.

И раз мы уже перешли к конкретике, то слушайте внимательно.

Совершенно достоверно известно, что Воландеморт жив. И для нас очень важно не пропустить его возвращения. Для чего — это, извините, не Ваше дело. А Ваше — это своевременно предупредить нас о малейших намёках на его возвращение, и, в дальнейшем, оказывать посильную помощь.

— Что я получу взамен?

— О, это деловой подход. Сразу видно Малфоевскую жилку. Ну, скажем, о своих проблемах по обе стороны пролива можете забыть. Достойные господа Штольц и Фирюзи, сами придут с извинениями и компенсацией за нанесённый ущерб.

Ну а векселя эти никогда никому предъявлены не будут, но полежат пока у меня. Как подстраховка. А то вдруг Вы передумаете?

— У меня есть просьба.

— Излагайте, но, сразу предупреждаю, я не всесилен.

— Дело в том, что у меня возникло некое недопонимание с одним, если можно так выразиться, коллегой по бизнесу. Вам знакомо имя «мистер Теодоро»? Что Вы смеётесь?

— Мордред Вас подери, Люциус! Чем Вам не угодил старый добрый Теодоро?

— Старый добрый — это мы, наверное, про разных людей говорим. Тот, которого я имею в виду, ещё та сволочь, паук опутавший половину Британии.

Он самым наглым образом выпихнул меня из бизнеса. Оставил крохи, объедки.

— И Вы не пытались прояснить ситуацию?

— Почему же. Пытался. Но со мной даже не стали разговаривать. Просто, какой — то громила взял за шкирку, как нашкодившего котёнка, и вывел из комнаты.

— Ну, насколько я знаю, рядом с Доном Теодоро может находиться только один громила — Эрни Татчспайкер, по кличке Людоед. И то, что Вас всего лишь вывели за шкирку, можно считать проявлением поистине королевской милости. Обычно тех, кем заинтересовался Эрни-людоед, находят в Темзе, а чаще вообще не находят.

И зная Вас, Люциус, я даже могу предположить причину Вашей, с позволения сказать, размолвки с Доном.

Скорее всего, Вы припёрлись к нему с претензиями, проявив неуважение к вашим товарищам по цеху, и Дону лично. И скорее всего, вместо того, чтобы признать себя частью гильдии, Вы начали кричать о своей родословной и исходящей из этого исключительности. А Дон, который, кстати, давно уже мог позволить себе приобрести титул, вполне, кстати сказать, легитимный, очень этого не любит.

Я, честно сказать, поражён мягкостью, с которой к Вам отнеслись. И советую Вам быть очень осторожным. Дон никогда ничего не прощает и никогда ничего не забывает. А значит, про Вас можно сказать, что Вы живёте в долг.

О, Мерлин! Люциус! Ну что Вы так переживаете. Я ведь не сказал, что не смогу помочь.

Так уж получилось, что у меня с Доном есть общие знакомые. Не дам голову на отсечение, но повлиять на Теодоро, я думаю, мне удастся.

А теперь, я думаю, Вам пора. До свидания.

То, что его только что бесцеремонно выпроводили, Люциус понял, только оказавшись на улице. Мысли в голове бурлили. Затылок ломило. Требовалось немедленно проанализировать услышанное, и окончательно понять во что он только что ввязался.

Чистый пергамент и бутылка Старого Огденского, вот что мне нужно — думал Люциус, аппарируя в Малфой — манор. И бутылка, наверное, понадобится не одна.

Глава 83

Глава девятнадцатая.

Йозеф Гилденстерн.

Как быстро течёт жизнь, когда тебе почти девяносто. С какой скоростью утекают мгновения, каждое из которых может стать последним. Как хочется сказать времени — «Замри!», и посмотреть по сторонам — всё ли сделано.

И, представьте, что оказывается даже когда тебе девять, оно (время) всё так же быстротечно. Минуты, часы, дни — всё сливается в пёстрый водоворот событий. И хотя у тебя ещё вся жизнь впереди, всё так же хочется сказать времени — «Замри!». Просто для того, чтобы отдышаться. Старческое сознание не успевает за реакциями молодого тела. И требует передышки.

Впечатлённый результатами эксперимента, Рагнхорк, долго рассматривал мою детскую тушку, а, затем, пробормотав что-то вроде: «Совсем обнаглели людишки — сбегают от Смерти, как от надоевшей любовницы», отпустил меня восвояси, пообещав помочь всем, чем может, в разумных пределах, конечно.

Вскоре его помощь прибыла, и имела она вид довольно пожилого благообразного джентльмена, представившегося мистером Золли. И стал Вольфганг Золли моим наставником, управляющим делами и казначеем одновременно. Чему я, кстати, был откровенно рад.

Конечно, я и сам мог в большей степени квалифицированно выполнять эти обязанности, но ребёнок, занимающийся хозяйством, выглядит не вполне естественно. Да и передвигаться по тому же Косому переулку, лучше в сопровождении взрослого. Возрастной шовинизм у магов развит до чрезвычайности.

Вольфганг был в общих чертах посвящён в мою историю, и мы с ним старались как можно тщательнее отшлифовать мою легенду.

Так, например, мой небольшой акцент был признан вполне приемлемым. Он как бы подчёркивал моё происхождение, давая умным пищу для размышлений, а дуракам — так тем всё равно. Если конечно найдётся в славящейся своим консерватизмом (читай тугодумием) Британии кто-то, кто сопоставит мой немецкий акцент и государство в Латинской Америке.

Кроме того, мистер Золли тщательно прививал мне манеры поведения, присущие настоящему аристократу. Под настоящими он имел в виду аристократические семьи Европы, и, конкретно, Германии. На моё замечание о том, что и в Британии наличествует этот класс, он только презрительно поджимал губы и шипел по немецки «Aufsteiger». По его глубокому убеждению, Британская аристократия, за редким исключением, состояла из нуворишей и самозванцев.

И я был склонен верить старому ворчуну. Ведь почти всю сознательную жизнь Вольфганг Золли занимался тем, что натаскивал юных аристократов. Служа поочерёдно в магических семьях, чья история насчитывала не один десяток столетий.

Мы много и часто разговаривали. Я делился своими планами и рассказывал о Поттере (в пределах разумного, конечно). Он вспоминал своих бывших воспитанников и их семьи. Рассказывал забавные случаи из жизни европейских магнатов.

Постепенно в этих разговорах обозначилась основная линия моего обучения. Тот образ, который я должен представить на суд общественности. Мой персонаж на своём пике являл собой сплав качеств и черт характера, которые, как я подозреваю, не смог воплотить Вольфганг в своих прежних учениках.

Безукоризненные манеры (при этом мистер Золли плотоядно улыбался), вырубленная топором на подкорке, холодная ироничная вежливость со всеми, включая близких друзей и преподавателей, безапелляционная агрессия на всё, что касается малейшего, пусть даже иллюзорного покушения на честь Рода. Безусловная, возведённая в степень, преданность взятым на вооружение идеалам и товарищам. Этакий рыцарь плаща и кинжала без страха и упрёка.

Мордред, побери! Да я с удовольствием стану ТАКИМ. Вот только не знаю, получится ли?

Вольфганг довольно часто общался с Директором и был в курсе предстоящего совместного обучения. Знал он и то, с кем мне предстоит учиться. И это знание преисполняло его горделивой уверенностью в себе. Ведь Рагнхорк пообещал не только не отстранять его от учебного процесса, но и возложил на него обязанности по обучению искусству этикета всех, кому это было необходимо. Поттер, трепещи!

Не могу сказать, что мне было наплевать на своих товарищей по учёбе, но я особенно не заморачивался. Ведь, кроме всего, Я ещё и принимающая сторона. Всё должно быть идеально. И поэтому общению с домовиками, наводящими последний лоск в доме, отводилось тоже немало времени.

С Гарольдом мы общались, в основном, письменно, и понемногу был в курсе происходящих событий. Я скучал по нему, мне здорово не хватало его новомодных словечек и вечного слабо — относимого с его возрастом сарказма. Утешало то, что совсем скоро нам предстоит совместная учёба, и о скуке придётся точно забыть.

Глава 84

Глава двадцатая.

Гораций Слагхорн.

Грандмастер Зельеварения сэр Гораций Слагхорн не часто покидал свой уютный особняк на Бульваре Мерлина. Не то, что бы ему некуда было пойти, просто не хотелось. Покой и тишина кабинета, уютная нега гостиных, строгая аскетичность лабораторий, выпестованные долгими усилиями домовики, понимающие хозяина с полувзгляда.

К тому же сэр Гораций знал себе цену, и не считал нужным являть свою особу на всякого рода сборищах. Пусть эти сборища и именовались светскими раутами.

Долгая жизнь дала сэру Горацию достаточно возможностей для общения с сильными мира сего. И говоря прямо, британские аристократы смотрелись довольно бледно на фоне своих собратьев по классу проживающих на материке.

Конечно, внешне всё выглядело очень пристойно. Но глядя на блестящих леди и джентльменов, сэр Гораций, ни на минуту не забывал увиденного однажды: гордые лорды, валяющиеся в ногах у полукровки, целующие край его плаща и кичащиеся как высшим отличием- рабской меткой на предплечье.

С усмешкой вспоминал сэр Гораций свою провальную попытку создать некое надклановое объединение аристократов в бытность свою деканом Слизерина. «Клуб слизней», охотно посещаемый чистокровными в стенах Хогвартса, мгновенно забывался ими за стенами учебного заведения. Видимо, не дано.

Вот и сегодня господин Слагхорн не собирался покидать стены своего дома, но серенькая Гринготская сова своим появлением внесла в его планы существенные корректировки. Старый знакомый, партнёр во многих делах, Директор Лондонского филиала приглашал на чашку чая. Гораций вспомнил, что считают гоблины, чаем и внутренне содрогнулся.

Всю дорогу до Гринготса сэр Гораций пытался определить, прежде всего, сам для себя, кто же для него Рагнхорк Пронырливый. Давний деловой партнёр. Несомненно. Партнёр надо сказать надежнейший. За всё время ни разу не подводивший.

В какой- то мере учитель. Да, благодаря общению с господином Директором, Гораций приобрёл очень многие полезные навыки, прежде всего в коммерции и политике.

Всё это справедливо. Но вот был ли старый гоблин ему другом, сэр Гораций сказать не мог. Слишком велика разница в возрасте. Сам гоблин об этом не распространялся, но вероятно господин директор был ровесником Фламеля.

Слишком велика разница в положении. В минуты хорошего настроения, рассказывая очередную поучительную историю из своёй жизни, он оперировал ТАКИМИ именами, что невольно захватывало дух.

Сэр Гораций прекрасно понимал это подспудное неравенство, и никогда не проявлял по этому поводу неудовольствия. Ведь право это такие пустяки. А вот выгода от такого знакомства огромна.

Например, разве смог бы он купить этот дом на бульваре без протекции Рагнхорка. Даже при наличии требуемых средств. А ведь дом в таком месте — это показатель статуса.

— Здравствуйте господин Директор — проявляя необходимую вежливость, Слагхорн поздоровался первым.

— Здравствуй, Гораций. Прошу тебя, проходи поближе к столу, присаживайся. Может чаю?

— О, нет! Только не чай! Уж лучше чего покрепче. Если, конечно, это не помешает разговору?

— Я думаю, нисколько. Думаю, даже, что рюмочка «Подгорного короля» из недавно поднятой партии, придётся как нельзя кстати. И тебе, и мне.

— Как идут Ваши дела, господин директор? Не ошибусь, если скажу что хорошо.

— Не ошибешься, мой друг. И ты, кстати, можешь сделать так, чтобы они шли ещё лучше.

— Я?

— Да, да, мой друг. Видишь ли, у нас тут запущен некий проект, приняв участие в котором, ты очень поможешь мне, и принёсёшь несомненную пользу себе.

— И чем, я могу помочь?

— О, мой друг, тем, что прекрасно умеешь делать — учить. Учить тому, что является предметом твоей страсти — Зельеварению.

Подожди с расспросами. Я сейчас и так удовлетворю твоё любопытство. Но сначала давай отдадим должное этому прекрасному напитку.

Спустя несколько часов Гораций всё так же сидел в директорском кабинете, вертя в руке давно опустевший бокал. Достигший довольно больших вершин в педагогике, он признаться решил закончить этот род деятельности. Но такое предложение. Мерлин! Такое могут предложить только один раз в жизни.

А когда он узнал, что учить предстоит и сына Лили Эванс в том числе. Мордредовы варежки! Согласие на участие в проекте вылетело из него с такой быстротой, что даже как то неудобно стало.

— Гораций, пожалуйста, всесторонне обдумай предполагаемую учебную программу. Наша цель, не заменить Хогвартс, а приготовить детей к поступлению в него. Не мне тебе рассказывать, что такое замок Основателей теперь. И кто там играет первые скрипки. У нас, конечно, есть там свои люди, и рычаги влияния конечно есть. Но в повседневной рутине дети могут рассчитывать только на себя, и на те знания, которые получат от вас.

Ты ведь понимаешь, что ученики тебе достались далеко не ординарные. Причём насколько, я даже описать не могу. И тебе понадобиться применить весь свой талант, весь накопленный годами багаж, для того чтобы донести до них то знание которое гарантированно поможет в непростой ситуации.

Поскольку ты назначен ответственным за весь учебный процесс целом, тебе придётся плотно контактировать с наставником юного Йозефа Гилденстерна — Вольфгангом Золли. Это очень достойный господин, уверяю тебя. Я думаю, что тебе небезынтересно будет узнать, что в своё время он принимал непосредственное участие в воспитании Ингрид и Бальдура Ламсдорфов. Да, да, тех самых. И они, кстати, до сих пор с благодарностью вспоминают о нём.

— Согласен, сэр. Это очень серьёзная рекомендация.

— Должен заметить, что мы, те кто стоит у истоков проекта, с самого начала решили привлекать самых лучших специалистов. Пытаться привить большое количество навыков твоим подопечным мы не планируем, но, то, что будет дано, должно быть вбито крепко.

Как я уже говорил, ты Гораций возьмешь на себя Зельеварение и Гербологию,

Мистер Золли — этикет и навыки, необходимые человеку из высшего общества.

С остальными преподавателями познакомишься позже.

И ещё. Возможно, в процессе обучения у тебя может возникнуть ощущения некоей неправильности в поведении твоих учеников. Прошу тебя ничему не удивляйся. А просто спроси. Либо меня, либо мистера Поттера. Да, да, я не оговорился.

Ну что же. Как говорится в добрый час. Очень надеюсь, друг мой, что мне не придётся в тебе разочароваться.

Уже дома, сэр Гораций, по давнишней привычке взял перо и пергамент, и сел детально анализировать произошедший разговор.

Новый проект Рагнхорка — безусловно, это плюс. Планы, родившиеся в голове Главы директората, имели обыкновение всегда исполняться и приносить их участникам очень неплохую прибыль.

Участие в проекте юного Поттера тоже безусловный плюс. Старое обещание, данное покойной Лили, всё ещё не давало спокойно спать. А значит, есть возможность сделать что-то, что успокоит душу, исполнив давно взятое обязательство.

Работа с Вольфгангом Золли — это тоже скорее плюс. Сэр Гораций несколько раз слышал о знаменитом менторе европейских олигархов, и, безусловно, общение с ним пойдёт на пользу.

Ну а в минусах. В минусах то, что старый гоблин не разменивался по мелочам. Являясь одним из столпов Британской, и наверное не только, политики, он и врагов имел соответствующих. Такие растопчут и не заметят. Хотя поздно уже идти на попятную. Согласие на сотрудничество уже дано, и как там говорили древние: «делай, что должно и будь, что будет».

Глава 85

Глава двадцать первая.

Вольфганг Золли.

Вольфганг Золли не любил британцев. Не любил ровно настолько насколько их может не любить человек дважды за последний век скрещивавший с ними оружие. И хотя благодаря профессиональным навыкам он не испытал всех прелестей послевоенного кризиса, но подспудная нелюбовь к островным плутократам сохранялась у него всегда.

Кроме того, вращаясь в силу профессии в высших кругах, Вольфганг сделал себе за правило внимательно изучать тех, с кем общается. И довольно-таки преуспел в этом занятии. Тем более что такие знания частенько помогали избежать неприятностей при общении с сильными мира сего.

Очень полезно, например, знать, что хотя два самых влиятельных семейства Европы и имеют общего предка, но назвать, например Бальдура Ламсдорфа — Лордом Малфоем-Ламсдорфом, геральдически верно, но приведёт к стопроцентной дуэли. Ибо упоминание бесчестного предка как для баронов Ламсдорф, так и для графов де Тру является прямым оскорблением и смывается только кровью.

Так вот собирая сведения о семейных кланах магической аристократии, Вольфганг сделал неутешительный вывод о вырождении Британского истеблишмента. Две войны, террористические поползновения местного Тёмного лорда, и последовавшие за этим правительственные репрессии изрядно повыкосили ряды носителей чистой крови. Ну а массовые родственные браки на корню зарубили возможность поправить дела за счёт Новоё крови.

Печальное зрелище, можно сказать душераздирающее зрелище. Для того кто понимает конечно.

И вот теперь он в Лондоне. Какие право гримасы судьбы.

Много слышавший о провинциальности британских магов герр Золли, тем не менее, был шокирован посещением Косого переулка и Хогсмита. О. Мерлин! Местные маги носят мантии! Мантии, вышедшие из моды лет тридцать назад и носимые в Европе только студентами и эксцентричными особами.

А пергамент и перья! А отсутствие колдорадио! Неужели и впрямь туман, клубящийся над Островами волшебный, и не пропускает любые веяния прогресса.

Поистине нет ничего удивительного в том что, говоря о Магической Британии, вспоминается только два имени: Помонна Спраут — поистине великий учёный, один из корифеев Гербологии, и Альбус Дамблдор — скользкий тип узурпировавший после падения Гриндевальда власть в Британии. В Германии даже бытовала поговорка — пи…, врёшь как Дамблдор.

Отвратное впечатление лишь усилилось от общения с чиновником Министерства Магии, оформлявшим бумаги для проживания в стране. Совершенно неприкрытое наглое вымогательство вначале и слащаво — любезное желание угодить после того как узнал что клиент прибыл по приглашению Директора Гринготса.

Будущий воспитанник герру Золли понравился. Спокойный мальчик с внешностью героев с плакатов Гитлерюгенда. А уж когда Вольфганг узнал историю Йозефа подробнее, то проникся к нему настоящей симпатией. А ещё он почувствовал, что это — ШАНС. Шанс воплотить, наконец, то в реальность свои тщательно вынашиваемые мечты об идеальном воспитаннике. То, что, к сожалению, не смог воплотить в венце своих воспитательских устремлений — Бальдуре Ламсдорфе.

Глава 86

Глава двадцать вторая.

Поттер.

Йозеф настойчиво зазывал в гости — познакомить со своим наставником. Поскольку волей неволей мне с этим человеком ещё общаться и общаться, решил не откладывать знакомство и аппарировал на Бульвар.

Больше всего наставник Гилденстерна напоминал мне актёра Броневого в роли папаши Мюллера, или наоборот папашу Мюллера в исполнении Броневого.

Спокойная, доверительная манера общения. Совершенно искренний благожелательный интерес к собеседнику, мастерское умение слушать, даже такого, с его точки зрения, шкета как я. В общем, набор черт просто кричащих о высочайшем профессионализме собеседника. И отнюдь не на педагогическом поприще. С таким наставником расслабляться, явно не придётся.

А в остальном старичок мне понравился. И к Йозефу он относился вполне благожелательно, что для меня очень важно. Впереди, по моему глубокому убеждению, предстоят очень непростые дела, и душевное равновесие друга для меня очень важно.

Мы расположились в одной из гостиных, где домовики сервировали поздний завтрак, и уже почти приступили к его поглощению, как у меня потеплел лежащий во внутреннем кармане куртки блокнот с наложенными на него Протеевыми чарами. Извинившись перед собеседниками, я отошёл к стоящему в углу столику и достал зачарованный блокнот и ручку.

«Здесь Поттер».

«Это Фергюссон. Гарольд, у нас большие проблемы. Срочно аппарируй в Гринготс. Я там тебя заберу».

«Можно поподробней».

«Извини, но времени нет».

Ещё раз, извинившись перед мистером Золли, уже собрался было аппарировать, но тут за мной увязался Йозеф. Дескать, он тоже в теме, и не хочет находиться в информационном вакууме. Спорить не стал,

просто схватил его за руку и аппарировал.

В аппарационном зале Гринготса нас уже поджидал Фергюссон. Не выказав ни малейшего удивления присутствием Гилденстерна он, молча, взял нас за руки и сразу же собрался стартовать.

— Подожди, Йен, что случилось?

— Барбоза с напарником нарвались на засаду.

— Живы?

— Частично. Оба без сознания, а у Африкана тяжелейшее ранение и отсечена правая рука.

— Что доктор?

— Не внушает доверия.

— Хорошо. Тогда задействуем вариант номер два. Предупреди гоблинов.

— Уже. Уже задействовал и уже предупредил.

— Ну, тогда вперёд!

Я стоял во внутреннем дворике клиники доктора Грейнджера и курил. Иного выхода снять стресс я пока не видел. Ну не напиваться же.

Похоже, игры наши закончились, так и не начавшись. И мы явно не победители. Практически на первом же серьёзном задании такие потери. Тут либо я здорово ступил, не сумев довести до исполнителей всю серьёзность момента, либо эти самые исполнители мне достались не соответствующие заявленным требованиям. Хрен его знает.

Я стоял и курил, а позади меня в операционном блоке метался доктор Грейнджер, готовя к срочной эвакуации на материк бессознательное тело Африкана Барбозы. Его напарник, тоже получивший не слабо, но находящийся в гораздо лучшем состоянии тоже был без сознания, но в перевозке его в частную клинику в Испании необходимости не было.

Сзади неслышно подошёл Гилденстерн.

— Не переживай так. Энди говорит, что синьор Барбоза поправится.

— Энди? Ах, да, доктор Грейнджер. А Барбоза конечно поправится. Обязан поправиться. Я ведь ещё должен хорошенько надрать ему его португальскую задницу. Благородные доны, мать иху. Кстати Фергюссон не появился?

— Там он. Прибыл только что. Говорит что портал готов, спрашивает, кто пойдёт сопровождающим.

— Кто? Кто? Сам и пойдёт. Пусть берёт доктора и вперёд.

— Сам ему это сказать не хочешь? Ну и проводить заодно.

— Не хочу. Мне их всё равно встречать. А мне передохнуть нужно. Давненько я такой кровищи не видел.

— В смысле?

— Что в смысле?

— Откуда ты вообще мог такую кровь видеть? Рассказывай, давай. Всё равно объяснять придётся, хотя бы мне.

— Что объяснять то?

— Ну, например, откуда десятилетний английский мальчик знает такие отборные русские идиоматические выражения. Я аж заслушался.

— А остальные?

— Остальным, по-моему, было сильно не до этого.

— Ну, хорошо, но давай как нибудь потом.

— Хорошо, ловлю на слове. Может всё- таки пойдёшь?

— Ну, пошли, разоблачитель.

Кондиционеры в маленькой операционной работали на полную мощность, но тяжёлый запах свежей крови всё ещё чувствовался. Медсестру Грейнджер не вызывали поэтому подобрать разбросанные там и сям окровавленные бинты и подтереть кровавые лужи на полу естественно было не кому. А об Эванеско никто даже не вспомнил.

Тело Барбозы лежало на носилках приготовленное к транспортации. Доктор всё ещё метался около него, устраняя последние недоделки.

— Господа, внимание! Йен, ты отвечаешь за транспортировку раненного. Вместе с доктором. Устроите его в клинике и назад. Время поинтересоваться его состоянием у Вас ещё будет.

Доктор, я на Вас надеюсь. Об оплате не беспокойтесь. И за клиникой пока Вас не будет, мы присмотрим, тем более что здесь остаётся наш раненый товарищ.

Благородные доны! На рефлексии времени нет! Один дежурит около раненого, а другой до мельчайших подробностей вспоминает произошедшее и пишет подробный отчёт. Потом меняетесь.

Всем всё понятно? Тогда с Богом! И не забудьте руку.

Фергюссон и доктор подняли носилки и синхронно активировали портключ. Международный портал сработал, обдав нас запахом перегоревшего озона.

Благородные доны отправились писать отчёты и дежурить у постели раненого товарища. А я снова вышел на воздух. Йозеф как тень материализовался за моим плечом.

— Вот так, Йози, люди и лишаются иллюзий. С кровью.

Глава 87

Глава двадцать третья.

Анджей Крушинка.

Я дописал отчёт и, попросив Пепе ещё немного подежурить у постели раненого вышел покурить. По годами выработанной привычке передвигаюсь я тихо. И поэтому стоящие во дворике подростки не обратили на меня внимания. Они продолжали тихо переговариваться, оживлённо жестикулируя.

А я стоял и смотрел на них, и в душе у меня крепло хорошо знакомое чувство. Чувство попадания в глубочайшую задницу.

Я внимательно осмотрел ребят ещё до прибытия доктора и с уверенностью могу сказать, что тут поработали профессионалы. Причём профессионалы одного с нами поля.

Шарлемана, например, оглушили Ступпефаем, или чем — то похожим. Но дело в том, что брат Андрэ, у которого на спине от шеи до задницы выколота магическая саламандра, делающая его маловосприимчивым к большинству боевых заклинаний, должен был давно уже оклемался. А он пребывал в глубокой отключке.

И что характерно его палочка так и осталась в чехле. И я ни за что не поверю, что старого лиса Шарлемана застали в врасплох.

С хефе всё намного хуже. Палочку он вытащить успел, она так и осталась зажатой в мёртвых пальцах отрубленной руки. Отрубленной кстати с большим умением. Точно по локтевому сгибу. Работали, очевидно, Секо, на это указывала и глубокая резаная рана на боку. Из- за них хефе потерял очень много крови и стопроцентно отдал бы Богу душу, если бы не аварийный портал.

Заклинания вроде бы не сложные, но использованы мастерски. Правоохранители их, кстати, использовать не стали бы. Слишком велик причиняемый вред. Даже Авроры и то, скорее всего глушанули бы обычным Петрификусом.

Криминалитет же не стал бы так опрометчиво валить первых встречных. Всегда можно нарваться на ответные меры. Жульё оно очень дорожит своей шкурой и предпочитает спорные вопросы решать языком, и в крайнем случае кулаками.

Если только это не было заказом. И это вариант. Но если нас заказали то дела худы. Надо либо валить подальше, либо искать концы и зачищать исполнителей с надеждой выйти на заказчика.

А за порталы надо будет сказать спасибо Поттеру. Парень явно разбирается в таких делах. И это настораживает. Откуда?

Откуда такие знания, откуда завидное хладнокровие в непростой ситуации. Я, например, заметно растерялся, глядя на бесчувственного Андрэ и залитого кровью Барбозу. А этот нет. Сразу начал командовать. А его русские матерки. Я немало общался с русскими, но такого даже не слышал.

Вон он стоит, общается со своим дружком. Кстати тоже набитом загадками по самую крышку.

Ой, не зря старина Анджей, сигнализирует твоя пятая точка. Ой, не зря. Хлебнём мы ещё лиха на службе у благородного Лорда Поттера.

Глава 88

Глава двадцать четвёртая.

Энди Грейнджер.

Энди Грейнджер был настоящим попаданцем. Попадал он всегда и везде. В школе, где постоянно отдувался за проделки шкодливых товарищей. В академии, где на его долю, почему то всегда выпадали дополнительные занятия с нелюбимыми профессорами. В жизни. В жизни тоже. Наверное, поэтому дожив до тридцати и окончив Нью-Саалемскую академию по специальности — целительство, он так и не сподобился завести собственную практику. А раз нет практики — нет денег. Нет денег — нет надежд стать солидным членом общества. Настолько солидным, что любимая мамаша и думать забудет пилить и ставить в пример младшего брата:

«Ах, Энди! Когда ты станешь взрослым. Сколько можно занимать у младшенького»?

«Энди сынок, бери пример с Генри. Он моложе тебя на два года, а уже собирается жениться. На прелестной девушке, между прочим».

Прелестную девушку Энди знал. Эмма Швайнштангер была шестой дочерью проживавшего по соседству адвентистского проповедника. Эмоциональная особа, не признающая полутонов и мнений отличных от её собственного. Ярая приверженица проповедуемой папашей догмы, она если бы узнала что мать её избранника ведьма в четырнадцатом поколении, не задумываясь, сожгла бы будущую свекровь на костре.

Но Генри, и сам чуравшийся магически одарённой родни, даже не заикался ей о некоторых особенностях своей семейки. Самому ему разоблачение не грозило — Генри Грейнджер уродился сквибом.

Или хотя скажем так — практику то он всё таки завёл, но не совсем удачно. Настолько неудачно, что пришлось срочно, побросав имущество валить в эту деревенскую глушь, подальше от не в меру ретивых фараонов.

В Британии повезло. Почти сразу удалось завести дело. Пусть не совсем законное, но дело. А что вы хотите!? За законное надо денежки платить, А их как раз и нету. Ну, то есть, нету столько, что бы хватило на лицензию и обустройство клиники.

Поэтому и работает в снятой по чужим документам магловской. Благо клиентам всё равно. Ну, скажем было всё равно. До сегодняшнего вечера.

Барбозу Энди Грейнджер знал достаточно давно. Достаточно для того чтобы согласиться на медицинское обеспечение наёмнических операций. Такое бывало и раньше, и всегда доктор Грейнджер был с прибылью.

Но когда сегодня ему на стол положили истекающее кровью тело. Тело с отрубленной правой рукой и распоротым до костей боком. Энди впервые в жизни подумал — что деньги, наверное, не самое главное в жизни.

Впрочем, выяснять отношения было не с кем. Вторая договаривающаяся сторона, лежала на операционном столе, накачанная под завязку анестезирующими и кровеостанавливающими зельями. Рядом в стазисе лежала ампутированная травматическим способом рука, по-прежнему сжимающая палочку.

А с остальными Энди хоть и был знаком, но очень шапочно. Тем более что все бегали как наскипидаренные в основном только мешая.

Хаос прервался только с появление некоего Фергюссона в компании двух подростков. Пока один из мальчишек скромно стоял в стороне, другой развил кипучую деятельность. Его команды, принимаемые, кстати, всеми присутствующими как само собой разумеющееся. Заставили всех, и в том числе самого доктора действовать осмысленно, а не метаться по операционной, словно спасаясь от стаи пикси.

Понимая на подсознательном уровне, что сейчас возможно решается его судьба, доктор приложил все свои знания для того чтобы остановить кровотечение и подготовить Барбозу к эвакуации.

В голове у него прочно засела мысль, прочитанная в детстве в приключенческой книжке — после таких событий свидетелей не оставляют. И поэтому команда отправиться вместе с раненым вызвала у Энди вздох облегчения. Значит, поживём ещё. А там и соскочить может быть удастся.

Глава 89

Глава двадцать пятая.

Поттер.

Теперь, когда эмоции несколько поумерили свой накал, настало время проанализировать произошедшее. Наверное, когда-нибудь, в далёком будущем, я буду Лордом всея Британии, и у меня будет целая команда аналитиков, но это когда-нибудь. А пока придётся морщить лоб самому.

Понимаю что все мы крепки задним умом, но я только сейчас задался вопросом: а что собственно я хотел получить от слежки за Квиррелом? Козе было понятно, причём с самого начала, что толку не будет. Находился ли он в здравом сознании или действовал по принуждению, Квиррел, в любом случае, не стал бы обсуждать эту тему со мной.

Рассматривать же эту акцию как тренировку, было, по крайней мере, опрометчиво, что и доказала нам жизнь.

Утешимся тем, что отрицательный результат тоже информативен, и примем как должное — противник силён и на любые непонятки реагирует жёстко. Близко нас больше не подпустят. Значит надо работать издалека. И это мысль.

Делать выводы о самом нападении и его участниках пока рано. Данных минимум. Вторая двойка во время инцидента находилась на другом конце Хогсмита и видеть произошедшее не могла. Есть, конечно, некоторые странности, но, пока не придут в сознание пострадавшие, строить версии бессмысленно.

А не бессмысленно приглядеться к милейшему доктору. Говорят, первое впечатление самое верное. Так вот я не впечатлён. Или, наоборот, впечатлён настолько, что хочется милого доктора по тихому придушить в какой-нибудь каморке. И где Барбоза такого отыскал? Возможно, оказать первую помощь незадачливому наёмнику он и может, а вот при виде чего- то серьёзного. при виде чего — то серьёзного впадает в ступор. Для врача совсем нехарактерное поведение.

Хорошо, что у нас с Фергюссоном был заранее приготовлен запасной вариант, именно на случай тяжёлых ранений. И это тоже мой косяк. Не проверил сам важного персонажа, понадеялся на исполнителя. И огрёбся впечатлениями по самое не могу. Тщательнее надо, тщательнее.

И, кстати, в этом вопросе есть ещё и чисто канонический интерес. Уж не родственник ли наш милейший доктор тем самым Грейнджерам? А, может, он вообще папашка Герми. Но это вряд ли. Надо будет поспрошать при случае.

А ещё на повестке дня объяснение с Йозиком. Полиглот хренов. Собиратель фольклора. Надо же было так лохануться. Хотя, наверное, я не очень-то и виноват. Просто организм в стрессовых ситуациях соскакивает на въевшийся в подкорку вариант общения. Генетическая запрограммированность, блин.

Вот и придётся брату Йозику, что-то да говорить. Какую-то часть правды. Если сказать всё, то у него точно крыша съедет. Он после своего-то обращения ещё не до конца оправился.

И ещё: Гилденстерн, безусловно, прав — надо по немногу вводить его в курс дела. Мне одному всего не потянуть. И так уже срывы начались.

— Гарольд, я сожалею, что такое случилось с твоими людьми. Может, нужна еще какая-то помощь? Обращайся.

— Спасибо, Директор. Пока ничего не нужно. Информации нет. Искать виновных рано. Вот потом. возможно, тогда и понадобится Ваша помощь.

— Прошу тебя, Гарольд, будь осторожен. Не спеши. Помни, что месть — это то блюдо, которое лучше подавать холодным.

— Я знаю, господин Директор. Знаю и постараюсь не пороть горячку.

— Очень на это надеюсь. И, надеюсь, ты помнишь, что скоро начало твоей учёбы.

— И об этом я помню. Но, Директор, объясните мне, Мерлина ради, зачем? Зачем вся эта суета с совместным обучением? Только не надо мне говорить о том, что это ради отвлечения Дамблдора. Это даже не смешно.

— Видишь ли, Гарольд…

— Да оставьте Вы, Директор, все эти экивоки. Говорите прямо! Уж кто-кто, а Вы-то уже должны привыкнуть, что всякие околичности не для меня! Отведите, наконец-то взгляд от надписи на клетке и взгляните в глаза тому, кто сидит в ней на самом деле.

— Ты настаиваешь?

— Да, я настаиваю!

— Ну, хорошо. Хотя ты сам выбрал. Как ты уже, наверное, заметил: и Милисент, и Теодор для меня не чужие люди. И я считаю своим долгом заботиться о них, на свой лад, конечно. И, в частности, мне не безразлична судьба их внуков.

Пойми меня правильно. Я стар, но проживу ещё долго, даже по нашим меркам. А они. они люди. Их дни не бесконечны. И я не хочу, чтобы семьи, в возвышение которых вложено столько труда — моего труда, канули в безвестность только потому, что потомки моих учеников оказались не так сильны характерами, как их деды и бабки.

Для того и совместное обучение, для того и этот говённый Хогвартс.

Ты хочешь услышать, использую ли я тебя? Да, Мордред побери! Да! Я использую тебя, причём использую на всю катушку. Мордредова ситуация складывается таким образом, что я вынужден это делать.

И я не прошу прощения. А знаешь почему? Потому что в этой ситуации я сильно похож на Дамблдора. Тоже действую во имя Блага, на которое тебе, в общем-то чихать с Вестминстерской башни.

Но я, в отличии от Хогвартского засранца, готов тебе компенсировать практически все причинённые неудобства.

— Так уж все? Что и Барбозе руку приделаете?

— И руку, и ногу, и, если понадобится, хвост пришьём. Ты пойми, Гарольд, на нашей стороне деньги. Деньги! Даже самый одарённый и самодостаточный маг вынужден считаться с этими жёлтыми кругляшами, а, значит, и с нами. Мы можем многое. Не всё конечно, но многое. А что не можем мы, сделаешь ТЫ!

— Вот ни … ….!

— Я примерно такого же мнения. Но ты хотел откровенности и ты её получил. А теперь ответь: ТЫ сделаешь ЭТО!?

Глава 90

Глава двадцать шестая.

Артур Уизли.

Артур Уизли сидел в своём кабинете в Министерстве магии и полировал палочку.

Нечастое зимнее солнце било в высокое окно. За закрытой дверью (с наложенными чарами прозрачности, конечно) их общая с Фрэнком секретарша, высоко подобрав юбку, подтягивала сползший якобы чулок. В ящике стола ожидала своей участи сотня галеонов. Жизнь удалась.

Разложив на столе набор для ухода за волшебными палочками, Артур благоговейно полировал свою любимицу и, между делом, отмахивался свёрнутым в трубу «Ежедневным пророком» от бумажных самолётиков. Мерлин! Что за идиот придумал доставлять почту именно самолётиками?!

Подумав про идиотов, Артур сразу же вспомнил сегодняшний разговор у Дамблдора.

«Мальчик мой, ну нельзя же так. Ведь сказано было совершенно чётко: хоть одного, но взять живым. А ты? Вон посмотри, даже Аластор жалуется: залил, говорит весь переулок кровью, пришлось зачищать, время тратить. Неужели нельзя аккуратнее?».

Идиот! Идиот и чистоплюй! Все они идиоты: и Альбус, и Моуди. И Маккошка. А Маккошка так вдвойне идиотка. Почему? Да потому!

Почему соратница по Ордену профессор МакГонагалл идиотка, он додумать не успел… дверь, скрипнув, отворилась, и в кабинет заглянула секретарша:

— Артур, обеденный перерыв. Мы с Френком в кафе, не составите нам компанию?

— О нет. Обедайте без меня. И, кстати, Линда. Не хочешь сегодня поужинать, где-нибудь в приличном месте?

— Ну уж нет! Спасибо, мистер Уизли! Я ещё не законченная дура, чтобы связываться с вашей женой. Бедняжка Жаклин до сих пор в Мунго, и не известно когда выздоровеет.

Напоминание о жене снизило градус настроения до минус критического. Потускнело солнце за окном. Сто галеонов уже не казались весомой суммой. Отдать что ли жене? Пусть накупит ингредиентов. Сварит своё адское зелье и поломает жизнь кому-нибудь ещё. Не одному же ему мучиться!

Сколько себя помнил, Артур Уизли хотел славы. И Молли Прюэт. Но Молли уже после пятого курса. Но они не приходили. Ни слава, ни Молли. Да и кто придёт к великовозрастному обалдую, неведомо-каким образом попавшем на Гриффиндор. И если невзрачная внешность и внешнее тугодумие все-таки не являлись чем- то критичным, то клеймо Предателя Крови перечеркивало все планы на более-менее благополучное будущее.

В начале седьмого курса, обуреваемый страстями, Артур нашёл выход. Директор Дамблдор! Вот кто решит его проблемы. И директор решил. Просто похлопал по плечу благодаря за предложенные услуги. И они появились. Слава и Молли. Правда, слава весьма сомнительная. А от Молли он был бы рад отказаться уже на второй месяц после женитьбы. Но тут уж, как говорится, что заказывал. А что цена оказалась непомерно высока, так сам дурак. Знал, с кем связываешься.

Старший Уизли на решение сына жениться на Молли Прюэт прореагировал лаконично. В единственном письме, полученном от него после свадьбы, было только одно слово — ИДИОТ!

Что папаша прав, Артур убедился сразу же, как только покинул Хогвартс. Гедеон и Фабиан Прюэты, ни на минуту не верившие, что сестра пошла замуж добровольно, публично поклялись отрезать Предателю крови яйца. И активно стремились исполнить своё обещание. Молодая жена, получившая от родственников в качестве приданного извещение об изгнании из Рода, вообще съехала с катушек.

Пришлось снова идти к Альбусу. Валяться в ногах. Просить помощи. И добрый дедушка снова помог. За Клятву. Ту самую.

Шли годы. Яйца оставались на месте и иногда даже мешали. Молли присмирела и явно манкировать супружескими обязанностями перестала. В смысле кушать готовила исправно и даже иногда прибиралась в Норе.

Мордредов спаситель пристроил на работу в Министерство и время от времени подкидывал работёнку для души.

А потом пошли дети… При воспоминании о детях Артура передёрнуло. Сидит у него на шее целая орава. А кого из этих семи он может назвать своим не побоясь ошибиться. Разве что Рональда — такой же тупой, как и папашка в детстве.

Вот Мордредова задница! Артур понял, что только что назвал себя самого тупым. А он не тупой — он ИДИОТ! И вокруг все ИДИОТЫ! Но ничего, осталось совсем немного. Цель близка, и он всем ещё покажет.

Глава 91

Глава двадцать седьмая.

Поттер.

За окнами Поттер-манора заканчивал бушевать февраль. Настолько, насколько вообще может бушевать аморфная британская погода.

Зимняя слякоть сменилась весенней. С крыш немилосердно капало, как впрочем, и из носа. Потому что вместе с предвесенней погодой над Британией бушевал грипп. А грипп это я вам доложу не какая нибудь драконья оспа — грипп валит всех без разбора. И неважно, что принимает заболевший в качестве лекарства — арбидол или бодроперцовое зелье. Неделя, а то и больше просто вычеркнута из жизни. И молитесь еще, чтобы не было осложнений.

Вот и я лежал в своей спальне, в Поттер — маноре, с распухшим носом и красными как у Волдика глазами. А нечего было с подмокшими ногами шлындать во дворе и снеговика с домовиками лепить. Чувствовал же что подмёрз, а про согревающее заклятие даже и не вспомнил.

И теперь мои вчерашние товарищи по снежным играм мечутся вокруг меня с совершенно искренним желанием помочь заболевшему хозяину. Но это товарищи грипп, и он неумолим.

Конечно, возникает вопрос, а что вы, мистер Поттер, делаете в своём маноре в это время? Почему не грызёте гранит магических знаний вместе с новыми товарищами? Ответ прост — я здесь на реабилитации. Излечиваюсь от болезни, которую ещё А.С. Пушкин приписывал исключительно англичанам.

И депрессировать, кстати, было от чего.

Неудача с Квиррелом имела для нас хотя и отсроченные, но весьма тяжёлые последствия. Синьор Анджей Шарлеман, так и не пришёл в сознание. Он умер на четвёртый день после инцидента в клинике доктора Грейнджера. Умер, потому, что никто, включая пресловутого доктора, не смог определить поразившее его заклятие. А это оказалось не банальное парализующее, пусть и модифицированное, а какая — то менталистко-физиологическая дрянь, воздействующая на нервную систему. Именно Шарлемана надо было эвакуировать в первую очередь, а не истекающего кровью Барбозу.

Барбоза кстати, вполне, пришёл в себя, но руку ему не спасли. Магия конечно всесильна, но против элементарных физиологических законов и она бессильна. И теперь он готовится примерить изделие гоблинских мастеров.

Со мной он, кстати, до сих пор не встретился, и мы общаемся опосредованно, через Фергюссона.

Надо отдать должное Красному бригадиру, что только только- придя в себя он первым делом потребовал кого нибудь из руководства и подробно описал события в переулке.

Теперь я точно знал, кто повинен в гибели моего человека. И это знание не радовало. В тупичке за салоном мадам Розмерты, куда краснобригадцы сунулись, в нарушение всех инструкций, кстати, их встретили Аластор Моуди и, кто бы мог подумать, Артур Уизли. И именно Артур отметился на доне Барбозе. Красавчик грёбанный!

Похороны бедного дона Андрэ, разбор полётов и связанные с этим проблемы переполнили чашу терпения моего организма, и я поплыл. Начавшаяся с глубокого обморока жесточайшая депрессия, перешедшая в глухую хандру. И точку всему этому поставил грипп.

Прибывший для разборок (слыханное ли дело) в Поттер-манор господин Директор выписал мне хороших люлей, нещадно обматерив при этом на гоблиндуке, и прописал покой. Полный ПОКОЙ. И домовики заразы старательно это предписание выполняли.

Надо ли говорить, что начало занятий было приостановлено до полного выздоровления основного клиента. То есть меня.

И пока за окнами манора имени меня доживал последние дни февраль я, лёжа в кровати, чихал в буквальном смысле на всё и температурил. И очевидно под влиянием температуры в голове моей созрела и даже приобрела очертания некая идея.

Поскольку к Квирреллу нас больше не подпустят до момента избранного директором, что мешает воздействовать на него, Квиррела, дистанционно. А какой дистанционный способ отличается наибольшей надёжностью и стабильностью полученного результата. Правильно — пуля в голову. Желательно большого калибра и лучше разрывная.

За год с небольшим из оставшихся членов Красной бригады вполне можно подготовить снайперскую пару. Тем более что с мотивацией у них всё в порядке. И пусть милейший Квирренус хоть бронированный тюрбан надевает, от осколочно-фугасного боеприпаса калибра 20 мм, никакой супер протего не поможет. Думаю, что для Фергюссона не составит труда раздобыть что- то типа югославской RT-20. Так чтобы раз, и контрольного выстрела не понадобилось.

Короче говоря, идея запала мне в душу и я сам буду не свой, но в жизнь её воплощу.

Вообще некая косность местного общества играет мне на руку. Если сюда прибавить ещё определённую информационную составляющую, то будет совсем хорошо. Но местные СМИ прочно ангажированы. А создавать свои у меня нет возможности. Пока нет.

Снова поймал себя на прожектёрстве. Масса идей, не имеющих реального продолжения, что может быть хуже. Решив, что с таким ведением дел пора завязывать, пригласил на вечерние посиделки Фергюссона и Йозика. Эти двое как наиболее информированные и составят пока мой штаб. А там будем посмотреть.

Отношения Йена и Гилденстерна были, кстати, очень интересны. Йен, будучи в курсе истинного положения дел, относился к бывшему штандартенфюреру как к равному, но иногда проскальзывало в их общении некое покровительство с его стороны. И Йозик это покровительство принимал, как должное. Ведь говоря честно ни он, ни я толком в реалиях магомира не ориентировались. И в этом плане приоритет Фергюссона был неоспорим.

Втроём, сделав перерыв только на обед, мы составили некую болванку плана действий на этот год. И прикинули, хватает ли нам средств для их реализации. Причём говоря про средства, я имею в виду, совсем не деньги.

Людские ресурсы были моей головной болью. Хотя, что я говорю теперь уже конечно нашей головной болью.

Куцым остаткам «Красной бригады» задача была определена, и отрывать их от неё я не планировал. А для всего остального людей просто не было.

Можно было попытаться нанять солдат удачи, но пример команды синьора Барбозы на такое меня не вдохновлял. Предстояло думать над этим вопросом. И думать много.

Мы с Йозиком стояли в главном холле его дома на Бульваре Мерлина и ожидали прибытия гостей. Йозик немного нервничал, ведь он всё- таки хозяин дома, но поглядывая на спокойного как скала Вольфганга, старался своё волнение унять.

Сегодня было первое марта — день, по решению высоких договаривающихся сторон, в который должно наконец начаться наше обучение. И вот мы стоим и ждём.

Твою ж Мордреда мать! Вот так и проваливаются, казалось бы, великолепно подготовленные разведчики. И самые продуманные планы идут нюхлеру под хвост.

После буквально пары часов общения с Марго и Виктором я понял, что мы все просто идиоты. В Хогвартс собрались, долбодятлы.

А дело собственно в том, что манера нашего с Йозиком поведения напрочь отличалась от поведения детского. Рядом с вновь прибывшими мы смотрелись просто как два старичка по ошибке переодетые детьми. Славься, славься мудрый Рагнхорк! Осанна тебе! Буду надеяться, что благодаря общению с Марго и Виктором мы приедем в Хогвартс выглядящие как обычные одиннадцатилетки, а не как пара прибабахнутых идиотов, решивших поиграть в шпионов.

Дети прибыли не одни, а с сопровождением. И это сопровождение было очень интересным. Юную Моргану Багнолд сопровождала бонна. Мисс Айбигаль, как она попросила себя называть. Забавная такая старушка: пышное платье, всё в кружавчиках и оборочках, лорнет на длинном шнурочке, добрая улыбка всеобщей бабушки, и ненавязчивая, отработанная наверное до автоматизма привычка сканировать окружающее пространство.

По крайней мере, сопровождающие Виктора Винченца два монструозного вида телохранителя, сразу приняли её в свой круг. Рыбак рыбака видимо видит издалека.

Ну что же уважаемые господа и дамы. Добро пожаловать!

Глава 92

Глава двадцать восьмая.

Айбигаль Монтроуз.

Я с самого начала отнеслась к идее Миллисент об обучении Марго в Хогвартсе с большой настороженностью. И эта настороженность только усилилась, когда я узнала, что автором этой идеи является мистер Рагнхорк.

Конечно, не нам скромным персонам обсуждать проекты Рагнхорка Пронырливого, тем более что эти проекты насколько я знаю всегда приносили их участникам немалые прибыли, но в части ликвидации последний этих проектов нам — то как раз работы и хватало.

Моргана Багнолд была моим последним и, наверное, самым удачным контрактом. Удачным во всех отношениях, но к сожалению только до того момента когда было принято решение ехать в Хогвартс. Ученикам сего заведения специалиста моего профиля с собой привозить не разрешается. Даже если твоя фамилия Багнолд-Тринкавель.

Хотя я, наверное, рано распереживалась. Впереди ещё более чем полтора года.

Место, где Марго предстоит учиться до поступления в Хогвартс мне понравилось. Уж что такое дома на Бульваре Мерлина в плане безопасности мне было хорошо известно.

Не понравились мне люди, живущие в этом месте. Ни взрослые, ни дети:

Пухлый мальчишка, прибывший вместе с нами, типичный неврастеник. Иш как щека дёргается, откуда спрашивается у нормального ребёнка нервный тик? А его телохранители!? Тупорылые амбалы, от которых за милю несёт шестым факультетом Нью-Саалемской академии. Пирамидоголовые дилетанты, как таким только лицензии дают!?

А якобы хозяин дома, как его, Гилденстерн что ли!? Блондинистый хиляк с по-собачьи грустными глазами. Хотя его можно даже пожалеть. Стоит посмотреть на того кто стоит за его спиной. Герр Золли, «Вульфи-вивисектор» — собственной персоной. Этот большие деньги за пятьдесят миль в глубину чует. Замордует сволочь мальчишку.

И Поттер. Я достаточно прожила в Британии, и кто такой Поттер мне хорошо известно. Мальчик, мать его так — который хрен знает почему — выжил.

Так вот, Поттер был обыкновенным. Мимо такого на улице пройдёшь и не заметишь. Вот только глаза у него неправильные. Не туда, и не за тем смотрят. Куда положено смотреть десятилетнему пацану. Правильно на монстров, приехавших с мафиозным внуком. Очень уж они фактурные. В крайнем случае, на Марго, она, кстати, сегодня диво как хороша, а этот? Дождался сволочь, пока я холл просканирую на предмет возможных неприятностей, и даже покивал головкой. Молодец мол, бабулька, хорошо службу тащишь.

И как скажите работать в таких условиях? Хорошо, Миллисент меня предупредила, что Рагнхорк лично поручился за безопасность Марго. И в этом вопросе ему можно довериться. Маленькая Транкавель у него вроде крестницы, он за неё глотку перегрызёт, в буквальном смысле причём.

Детей между тем представили друг другу, и повели показывать комнаты. Золли сделал вид, что мы не знакомы. Ну конечно! Кто он и кто я!? Он- то мать его педагог. А я всего лишь обслуга, да ещё приглашённая. И вот тут ему придётся обломаться. В контракте чётко оговорены пределы моей компетенции, так что запудрить мозги мисс Моргане Багнолд-Тринкавель своей воспитательной дурью него возможности не будет.

Глава 93

Глава двадцать девятая.

Крис Джонс.

Здравствуйте, меня зовут Крис Джонс, а этого чела, что топчется рядом со мной, Милтон Брабек. Мы с ним пара. Эй, эй! Полегче! И нечего ржать. Профессиональная пара, понятно вам. Телохранители мы.

Сам мистер Теодоро нанял нас охранять своего единственного внука. Вот мы и охраняем. Третий год уже.

А вообще, мы, конечно, не всегда были бодигардами. Занимались кое- чем серьезней, чем сбережение разных тушек.

Знакомы мы с самого детства. Жили через два дома друг от друга. И в магловскую школу ходили вместе, И на подготовительные курсы. Ну, а потом, конечно, как и все, поучились в Академии. Не скажу что в первых рядах, но диплом об окончании Пятого факультета имеем оба. А потом, как и положено, NFMSD, три года отдай и не греши. Я-то весь срок обычным Джи-ай на мексиканской границе оттрубил, мокроспинников гонял, а вот Милтон, тот в самую элиту угодил. Знаменитая SAO — это вам не хрен собачий. В команде самого Харви Гепнера довелось парню послужить. И, видать, неплохо служил, если на гражданку пришёл с «Бирюзовым щитом» и персональной кличкой — Тоттенкопф, мёртвая голова, значит.

Ну, а на гражданке выяснилось, что нас никто с распростёртыми объятьями и не ждёт. Никому не нужны оказались специалисты по зачистке территории от враждебных магоэлементов или, упаси боже, ветераны отдела по специальным антимагическим операциям.

Хорошо, догадались в Ассоциацию заглянуть. Там нас и определили в телохранители. Шестимесячные курсы в родной академии и, пожалуйте, — первый контракт. Кстати, в профессиональную пару нас там же в академии и определили. Колдопсихолог так и сказал: — Эти два раздолбая только в паре работать и могут.

И это он, кстати, зря. Мы с напарником были просто нарасхват. Правда, только как ADE — boys, но это, как говориться, уже издержки профессии.

Как же мы попали в Британию? — спросите вы. О, это долгая и печальная история. Началась она с того, что нас нанял некий мистер Eniseisky. Garrik Eniseysky, как он представился. Бизнесмен из России. В Штаты приехал по делам, и эти дела, почему-то, требовали непременного присутствия рядом с ним двух внушительного вида телохранителей. И обязательно с магическим уклоном.

Сам мистер Eniseysky магом был очень посредственным и предпочитал действовать методами от волшебства далёкими.

Однажды, будучи сильно навеселе после празднования удачной сделки, мистер Garrik рассказал нам, что у себя на родине он был blatnoy, а в Америку svalil, потому что наделал cosiykow и сильно опасается мести со стороны бывших товарищей.

Мы тогда не придали значения его рассказу. И, как выяснилось, зря.

Наш наниматель частенько мотался в Европу. Ну и мы вместе с ним, естественно. И вот, в одну из таких поездок, всё и случилось. Сначала была деловая встреча, которую наш клиент почему-то называл — strelka. Неудачная встреча, надо сказать. Впервые за долгое время нам пришлось поработать. И, пока Милтон прикрывал клиента, я по-быстрому нейтрализовал угрозу, проще говоря, начистил рыла «деловым партнёрам» мистера Garrika.

Всё дело происходило около полудня, а вечером нас арестовали прямо в отеле. «Деловые партнёры» оказались сотрудниками местного Аврората и нам, соответственно, пришили «нападение на представителей власти при исполнении». По шесть лет на восьмом уровне Азбакана. Отдай и не греши.

В Азбакане мы и познакомились с Эрни-людоедом. «Людоед» это, конечно, кличка такая. А так, он парень вполне нормальный. Помог нам освоиться в камере. А затем свёл со своим работодателем. Опосредованно, конечно. Посетителей ведь в Азбакан не пускают.

Дону Теодоро мы чем-то приглянулись, и он подогнал нам своего лоера. Мэтр Бригсби изучил наше дело и подал прошение на пересуд. Где нам и скостили срок до пределов уже отсиженного и выпустили из зала суда.

Так мы и попали на службу к мистеру Теодоро. И даже заслужили право охранять его внука. Такие вот дела.

Глава 94

Глава тридцатая.

Моргана Багнолд.

Моргана Багнолд всегда была очень разумной девочкой. Она очень внимательно выслушивала то, что ей говорят взрослые, соглашаясь со всем сказанным, но делала всегда всё по-своему. И, взрослые, поставленные уже перед свершившимся фактом, соглашались, и даже хвалили её за настойчивость. Но, в этот раз, подобная тактика не сработала. Как не упиралась Марго, а она предпочитала, чтобы её называли именно так, а ехать в Лондон для так называемой учёбы пришлось. Уж очень упорствовали родители, да и бабушка была настроена как-никогда серьёзно.

Нет, ну скажите, зачем ей какие — то дополнительные занятия!? И тем более, какой- то Хогвартс!? Все приличные юные леди из её круга получают только домашнее обучение. Общие школы — это, конечно, интересно, но они для менее почтенной публики. Но бабуля была непреклонна, и пришлось смириться. Ну, или сделать вид.

Дом, где будут проходить занятия, Марго понравился. Ничего так, скромненько и со вкусом. И компания, вроде, собралась вполне приличная. С такими не стыдно и перед подругами показаться.

Виктора девочка знала раньше. Встречались на семейных праздниках, а остальных видела впервые. И знакомство не заставило себя долго ждать.

Один из двух мальчиков шагнул им навстречу и несколько церемонно, но, в тоже время, совершенно естественно поклонившись, представился:

— Здравствуйте, я — Йозеф Гилденстерн, а это мой товарищ — Гарольд Поттер. Счастлив приветствовать вас в моём доме. Надеюсь, что пребывание в его стенах оставит у вас только приятные впечатления…

Глава 95

Глава тридцать первая.

Витторио Винченца.

Юный Витторио Винченца больше всего на свете любил две вещи: деда и свою волшебную палочку. Дед, которого Витто обожал, был для мальчишки краеугольным камнем мироздания. Основой всего сущего. А волшебная палочка позволяла чувствовать себя уверенно в самых затейливых ситуациях. Хотя, как любит говаривать дедушка: на палочку надейся, а вторую из рукава не вытаскивай.

Оставшийся сиротой очень рано, Вито во всём стремился подражать деду. Подсознательно перенимая его манеру держаться и разговаривать с людьми. И сейчас, когда ему исполнилось десять, он, по собственному мнению, выглядел очень солидно. Немного портил впечатление небольшой нервный тик, но серьёзные люди не обращают внимания на такие мелочи. Подёргивание щеки началось у юного Винченца после того, как на одной из встреч (а дедушка, не желая расставаться с внуком ни на минуту, всюду таскал его с собой) пришедшие на переговоры отморозки, видя, что проигрывают, попытались захватить его в заложники. Отморозков, конечно, закатали в бетон, но мальчик сильно испугался, и теперь, в минуты волнения, у него дёргалась щека.

К будущей учёбе Вито был настроен положительно. Хотя бы потому, что теперь у него появится возможность общения со сверстниками. Ведь Эрни-людоед, ближайший помощник деда, не совсем подходящая кандидатура для игр. А Крис и Милтон наотрез отказывались играть, мотивируя это тем, что игра отвлекает их от основной работы.

По крайней мере, будет теперь с кем о квиддиче поговорить. А то телохранители из всех видов спорта признают только американский футбол, в который оба играли в Академии, и какой- то вовсе экзотический litrobol.

С Марго Багнолд Виктор уже был знаком, встречались на Рождественских праздниках, а хозяина дома и его товарища Виктор видел впервые. Дети как дети.

— Здравствуйте, я Йозеф Гилденстерн, а это мой товарищ Гарольд Поттер. Счастлив приветствовать вас в моём доме. Надеюсь, что пребывание в его стенах оставит у вас только приятные впечатления…

— Здравствуйте, я Витторио Винченца, для друзей просто Виктор. И, разрешите Вам представить — Моргана Багнолд, графиня Транкавель…

Глава 96

Глава тридцать вторая.

Гораций Слагхорн.

Сэр Гораций дождался, пока домовики разольют всем заказанные напитки и, подхватив свой бокал, начал:

— Итак, дамы и господа, поздравляю Вас с первыми, так сказать, учебными днями. Ещё раз хочу выразить свою признательность судьбе за то, что мне выпала возможность работать со всеми вами. Думаю, что с поставленной нам задачей мы вполне справимся.

А теперь, я бы хотел услышать Ваши впечатления от первого, так сказать, знакомства с подопечными. И прошу вас, так сказать, высказываться, невзирая на личности. Объективная оценка — для нас всех это очень важно. И первое слово даме. Миссис Делориа, пожалуйста.

— Благодарю Вас, Гораций, но я, пожалуй, выскажусь последней.

— Ну, как Вам будет угодно. Тогда мистер Золли, пожалуйста.

Вольфганг Золли поднялся, и, слегка поклонившись в сторону единственной в комнате женщины, начал:

— Леди. Джентльмены. Во-первых, соглашусь с сэром Горацием — работать в компании таких специалистов — большая честь. А по, собственно, предмету скажу следующее: уровень подготовленности, по-моему, если так можно выразиться, предмету, практически диаметрально противоположный.

И если мадмуазель Моргана практически не нуждается в моих наставлениях, что, наверное, для наследницы Рода Транкавель, вполне естественно, то остальным придётся учиться и учиться. Особенно это касается мистера Поттера, который с этикетом знаком на чисто интуитивном уровне. При этом я хочу сразу отметить: совершенно осознанную заинтересованность детей в учёбе. И это вселяет надежду. Пожалуй, у меня всё.

— Спасибо. Мистер Блюменхерст, пожалуйста. О, прошу вас, вставать совсем не обязательно.

— Медам, месье. Спасибо за возможность высказаться. И начну я, пожалуй, с вопроса. Мсье Слагхорн, что здесь происходит? Я, конечно, хорошо помню условия контракта. Но все, же, я думаю, всем будет лучше работать, если будет меньше загадок.

— Уверяю Вас, Якоб, все ответы впереди, просто всему своё время.

— Очень на это надеюсь.

Итак, прежде чем приступить к введению в курс предмета, я, как и всегда в таких случаях, поинтересовался волшебными палочками подопечных. Это, как Вы понимаете, совершенно необходимо для того, чтобы примерно представлять потенциал будущих учеников.

И что я увидел?

Ну, с мадмуазель Морганой всё понятно. Родовая палочка семейства Транкавель, изготовленная специально для юных наследниц. Дату изготовления и состав палочки я определить, к сожалению, не смог. Произведение искусства и мощнейший артефакт в одном лице. Взаимопонимание полное. Я бы сказал, эталонное. Для возраста владелицы, конечно. Я имею в виду, обучающую функцию инструмента.

Далее, мсье Виктор. Произведение Мастера Григоровича, сделанное по специальному заказу, и, внимание, преподнесённое в подарок. Я надеюсь, все присутствующие достаточно разбираются в вопросе, чтобы понимать, что это значит.

Чёрная берёза и переплетённые жилы венгерской хвостороги. Я надеюсь, что Мастер Александр знал, что делает, когда дарил мальчику такое. Мальчишка влюблён в свою палочку, и это, несомненно, надо учитывать.

А теперь вопросы!

Мсье Гилденстерн. Поморская сосна и волос нунды. Казалось бы, что такого? Но коллеги! Это изделие Мастера Эппа! Генриха Эппа! Того самого, который погиб в Дрездене под американскими бомбами во время Второй мировой.

А мсье Гилденстерну, если я не ошибаюсь, десять? А палочка при этом явно считает его своим хозяином. На ней даже привязка стоит. Авторская привязка, сделанная изготовителем! И это ещё не всё!

На сладкое у нас мсье Поттер. Когда я попросил его показать свою палочку, он извлёк из рукава змею! Сушёную гадюку, если кому интересно.

Как оказалось ещё в восьмилетнем возрасте он сам изготовил себе палочку, использовав кусок бамбукового удилища, свою кровь и шкурку магической гадюки. И этот конструкт работает! Своеобразно, конечно, но работает!

И это, коллеги, я подозреваю, только цветочки!

— Ну что же, очень интересно, но давайте выслушаем и остальных наших коллег. Синьор Альварес, будьте добры.

— Я, уважаемые коллеги, пока воздержусь от комментариев. Слишком мало информации.

— Как вам будет угодно. Миссис Делориа, слушаем Вас.

— Когда я подписывала это контракт господа, я предполагала, что будет интересно. Но действительность право превосходит все мои ожидания. Сэр Гораций, действительно, вопросов очень много. Хватит ли у Вас ответов?

— Уверяю Вас, что хватит. А если не хватит у меня, найдётся тот, кто знает больше.

— Что же, будем надеяться.

А, что касается предмета нашего разговора. Я внимательно наблюдала за детьми всё это время, и у меня даже было время немного поговорить с каждым. Что можно сказать уже сейчас:

Мисс Моргана. Очень уверенная в себе девочка, как это, собственно, и полагается наследнице такого Рода. Можно с уверенностью сказать, что пока ей здесь интересно, сюрпризов от неё ждать не придётся.

Мистер Винченца. Здесь сложнее. У мальчика ярко выраженный невроз, и он оказывает большое влияние на магические проявления. В то же время, очевидно, наследственный сильный характер и желание во всём походить на деда, дают мальчику достаточный стимул для преодоления недуга. Ну, а наша задача помочь ему уже целительскими методами.

Ну и мистеры Гилденстерн, и Поттер. С уверенностью могу заявить, что они НЕ ДЕТИ. Конечно, Вы можете сказать, что если что-то плавает, как утка, выглядит, как утка и крякает, как утка — то это утка и есть. Я согласна с таким утверждением. На все сто процентов. Но они-то, как раз, и не делают этого. Они разговаривают и рассуждают не как дети. Они двигаются не как дети. Они смотрят, в конце концов, как взрослые видавшие виды мужчины!

И ещё о Поттере. Парень явно на грани. Возможно сильное нервное истощение. Не предполагаю, что здесь происходило до нашего приезда, но оно явно произвело на него удручающее впечатление. Я настаиваю на срочном развёрнутом обследовании и лечении.

— Об этом Вам лучше сказать ему самому.

— В каком смысле? Здесь что, какая- то особая схема подчинённости? Ученик не подчиняется требованиям учителя?

— В особых случаях — да!

— Очень интересно! И с кем я могу обсудить этот вопрос более предметно?

— Ну, наверное, с самим Поттером, илиГосподином Директором.

Коллеги! Я, честно говоря, совсем не ожидал, что наша дискуссия примет такой характер. И не ожидал такого количества вопросов. Я уважаю ваше желание профессионально исполнять своё дело и потому прошу дать мне время. Скажем, до завтра. Думаю, что после встречи с господином Директором многое станет ясно, и Вы получите исчерпывающие ответы. А сейчас, разрешите вас покинуть. Миссис Делориа, я думаю вам лучше пойти со мной.

Глава 97

Глава тридцать третья.

Поттер.

По правде говоря, знакомство с другими детьми вышло не очень. Не знаю, чем уж руководствовался Рагнхорк, когда решил предоставить это дело самим детям, но он явно просчитался. Все чувствовали себя не в своей тарелке и жутко стеснялись. Я так точно. Кроме того, мне не повезло ещё и следующем: у всех были сопровождающие, и только я один как сиротинушка маялся без никто.

Хорошо ещё что Йозик и Виктор оказались более- менее догадливыми, и мы кое-как представились друг другу. А то, как колхоз, право слово.

Ребята мне понравились. Марго, а она попросила называть её именно так, конечно сначала производила впечатление несколько высокомерной, но скоро стало видно, что это не попытка выпендриться, а естественное её состояние. А что естественно, то небезобразно.

Виктор же сразу видно был свойским парнем и проблем в общении с ним возникнуть не должно.

Йозеф, как радушный хозяин показал гостям их комнаты, и мы откланялись до вечера. На вечер намечалось знакомство с преподавателями.

Ай да дедушка Рагнхорк, ай да молодец! Вот что значит привычка к самому лучшему.

В качестве преподавателей для нас были приглашены:

Зельеварения и Гербология — сэр Гораций Слагхорн, тот самый, в особых представлениях я думаю не нуждающийся. Единственный, кстати, в Британии Грандмастер Зельеварения.

Основы магии — Якоб Блюменхерст. Профессор Мюнхенской академии практической магии и магического искусства, Мастер трансфигурации. Высокий костистый старик, одетый, кстати, вполне, современно и со вкусом. Напоминает незабвенного господина Паганеля из старого советского фильма.

Фехтование — Сантос Альварес. Скромный человек — никаких званий. Просто окружающие, в том числе и господин Залле, называют его — Маэстро. Типичный с виду тореадор. Пружинящая лёгкая походка. Плавные хищные движения. И это не смотря на возраст. Голова у синьора Альвареса совершенно седая.

Этикет и история магических родов — Вольфганг Залле.

Целительство — Юдифь Делориа. Ведущий специалист одного из специальных отделений Берлинской клиники Шарите. Дама один в один похожая на ведущую одной известной в прошлом передачи. Так и кажется, что она сейчас укажет на тебя пальцем и скажет: «А вы сегодня самое слабое звено. Освободите место в студии».

Персонажи в основном, за исключением сэра Горация конечно, незнакомые, но судя по тому с какой интонации мистер Слагхорн произносил их имена, заслуживающие всяческого уважения.

За взаимными представлениями наступил вечер, за ним ужин, а после ужина все разошлись по своим комнатам. День выдался суматошный и все устали.

Решено было, что учеба будет занимать четыре дня в неделю. Пятница объявлена библиотечным днём, а суббота и воскресенье выходной. Меня такой распорядок вполне устраивал, хотя возникала проблема с общеобразовательной школой. Она явно выпадала из распорядка, и с этим необходимо было, что — то решать.

Я, было уже собрался трубить сбор для своего штаба, как ко мне подошли Слагхорн и миссис Делориа.

— Гарольд, думаю, будет не лишним, если ты отправишься с нами.

— Куда?

— Мы хотели навестить господина Директора, возникла необходимость прояснить некоторые вопросы.

— Моё присутствие необходимо?

— Думаю, что да. По крайней мере, миссис Делориа категорически настаивает.

— Ну, в таком случае, конечно.

Всё- таки аппарации и порт ключи это великая вещь. Мгновенный перенос просто панацея для тех чьё время ограниченно жёсткими рамками.

Естественно, в Гринготс мы перенеслись мгновенно. Это совершенно нетрудно, когда знаешь куда аппарировать. И если имеешь на это право.

Не скажу, что старина Рагнхорк был сильно рад нашему визиту. Может быть, мы оторвали его от каких — то неотложных дел. А может он, почему-то предвидел неизбежность этого визита и как мог его оттягивал. И эту его нерадость почувствовали все.

— Миссис Делориа, господа, чему обязан вашим посещением?

— Видите ли, господин Директор — Слагхорн явно чувствовал настроение хозяина кабинета — возникли некоторые вопросы. И на их раскрытие нужна ваша санкция.

— Что за вопросы?

— Ну, это, так сказать…

— Позвольте уж мне коллега — Делориа решительно отодвинула мямлившего Слагхорна. Господин директор, вопросов множество. И наиболее животрепещущих два.

Первое — я настаиваю на немедленной госпитализации мистера Поттера. Причём госпитализацию именно по моему профилю. В ином случае ответственность за его состояние я на себя не беру.

— А второе?

— Второе? А второе это то, что большинство моих коллег задействованных в вашем проекте не представляют себе возможность работы, плодотворной работы, в том информационном вакууме, который мы имеем. Поверьте, Директор, это не прихоть. Ситуация слишком сложна для понимания.

— И что вы хотите услышать?

— Правду, господин Директор. Правду!

— Ну что же. Этого и следовало ожидать. Гарольд, а каково твоё мнение?

— Шила в мешке не утаишь, Директор. Я думаю, что будет разумнее разъяснить ситуацию сейчас, чем ждать пока они додумаются сами. Дешевле обойдётся.

— Пожалуй ты прав. Гораций, будь добр. Пригласи своих коллег сюда в Гринготс, скажем часика через два. Всех коллег, задействованных в проекте, исключая пока телохранителей.

А пока обсудим здоровье Лорда Блэка. Миссис Делориа, прошу Вас. И поподробнее, пожалуйста.

Глава 98

Глава тридцать четвёртая.

Сириус Блэк.

Вот уже больше месяц Сириус Блэк не находил себе места. И виной тому было вовсе не фантастическое перемещение с ужасного четвёртого уровня на благословенный восьмой. Хотя после осклизлого камня своей камеры видеть не только аккуратно побеленные стены, но и свет за окном было просто пределом блаженства.

Беспокоило Сириуса другое — его соседи по камере. Почему, например, за всё время пребывания его в этом поистине райском месте, никто ни разу не спросил его о Волдеморте. Более того никто даже не поинтересовался у Сириуса за что он сидит. Неужели им безразлично, что натворил их вынужденный сосед.

Панические настроения, связанные с соседями, усугубляло отсутствие дементоров. Поначалу он каждую ночь ожидал их прихода, сжавшись в клубок под одеялом. Каждый шорох за дверью чудился ему шагами порождений Тьмы. Каждый сквозняк напоминал о том, что вот — вот и явятся они — пожиратели душ. Чтобы отнять у него последнее что осталось — воспоминания.

Но проходили дни, а соседям всё так, же было всё равно, что рядом с ними обретается правая рука Того-кого — нельзя-называть. Не приходили и дементоры. И тогда Сириус решился.

— Мистер Лесли.

— Слушаю Вас, мистер Блэк.

— Можно мне задать Вам несколько вопросов?

— От чего же нет, пожалуйста, задавайте.

— Скажите, мистер Лесли, я уже почти месяц с Вами в одной камере, и за это время ни Вы, ни Ваш товарищ не задали мне не единого вопроса. Кто я? За что прозябаю в этих стенах?

— Интересные вопросы, мистер Блэк. Я бы даже сказал своевременные. Присядьте-ка за стол. Разговор думаю, будет долгим.

И так, мистер Блэк, почему к Вам никто не пристаёт с расспросами? Потому что у нас это не принято. В кругу тех джентльменов, к которому мы принадлежим совать нос в чужие дела или навязывать свою помощь считается очень неприличным. Настолько неприличным, что любопытный рискует потерять голову. Причём в самом буквальном смысле.

Ну и, кроме того, нам нет нужды расспрашивать вас о вашем прошлом. Мне, например и так все, известно. В общих чертах, конечно. И поверьте, причин для предъявления, каких-либо претензий у меня пока не появилось. Ну а дальнейшее Ваше реноме зависит только от Вас.

Поверьте, юноша, мне вас совершенно искренне жаль. Столько лет на четвёртом уровне. Я ведь не слепой и вижу, как вы каждую ночь ждёте их появления.

Уверяю Вас, здесь они не бывают. Публика не та. Нет смысла травить дементорами простого уголовника. А кроме того, это может ещё и быть опасным для самого персонала. Ведь их семьи живут не скрываясь, и, если какой — то ретивый вертухай по злобе или из желания заработать применит к постояльцу восьмого уровня эту тварь, он рискует не только своей жизнью, но и жизнью семьи. Прецеденты уже бывали. Да и публика среди нас попадается очень непростая. И я не Вас имею в виду.

— А я. Я, что здесь делаю? Ведь я не уголовник. А скорее террорист, пособник Тёмного Лорда.

— Не поверите, но мне это не интересно. Очень уважаемый мною человек попросил присмотреть за Вами и обеспечить Вам сносные условия. Я не имею никакого желания отказывать. И вот вы здесь.

Что Вы будете делать — это ваш выбор. Можете всё время до окончания срока пролежать на кровати, никто слова не скажет. Просто выполняйте принятые здесь правила. И всё будет в порядке.

Глава 99

Глава тридцать пятая.

Поттер.

Похоже, что как ни крути, а все дороги ведут в Поттер-манор. Иначе как объяснить тот факт, что я периодически здесь оказываюсь, причём зачастую не по своей воле. И это хорошо еще, что сумел открутиться от клиники. Там бы мне точно мозг препарировали.

Не знаю на чём основывается такое безграничное доверие Рагнхорка к доктору Делориа, но все её выводы и рекомендации он воспринял очень серьёзно. И единственное послабление, сделанное мне это как раз разрешения отбывать постельный режим в своём маноре, а не в спец отделении Шарите, под присмотром бдительных врачей мозгокрутной специальности. И посему я опять в постели. И кроме домовиков мой постельный режим бдительно охраняет некая фурия в белом халате. Как её зовут, я не знаю, но откликается она на обращение «мэм».

Все мои обращения к Рагнхорку как главному организатору всей этой мелодрамы и сетования на то, что время уходит, натыкались на нежелание обсуждать эту тему и его твердокаменное «Потом».

Ну, потом так потом. Забывает видно дедуля, что мы- то короткоживущие и времени у нас впереди далеко не вагон.

Правда, удалось под эту лавочку озадачить гоблинов мерами по соблюдению секретности. Мне в этом плане совершенно твёрдо пообещали, что обеспечат моё постоянное мелькание на Привет-драйв. Каким образом? Даже думать не хочу. Пообещали. Вот пусть и делают.

Естественно, что никаких занятий всё это время со мной никто не проводил. Приставленная «мэм» так ревностно оберегала покой моего мозга. Что мне даже газет поначалу не носили. Пришлось ругаться. Не с ней, конечно, а с доктором Делориа.

Эта дама с самого начала не внушала мне доверия, а после разговора в директорском кабинете и вовсе стала смотреть на меня как на потенциального клиента. Такая навязчивая забота никак не вписывалась в мои планы, и прямо говоря, сильно напрягала. А учитывая некоторую фанатичность доктора во всем, что касалось её профессии иного способа как разрубить этот гордиев узел я придумать не смог.

— Присаживайтесь, доктор, нам есть о чём поговорить.

— А вы уверенны, что я буду с вами, что — то обсуждать?

— Совершенно уверен. Ведь при более детальном рассмотрении можно без особого труда понять, что хоть вы и наняты Гринготсом. Но работаете всё — таки на меня.

— Это сомнительное утверждение.

— Что вызывает ваше сомнение? Мой возраст или отсутствие письменного подтверждения моих слов.

— И возраст тоже…

— Но доктор, Вы противоречите сама себе! Ведь это именно вы утверждаете, что я совсем не ребёнок. Это именно с Вашей подачи пришлось устроить тот самый вечер вопросов и ответов, который принёс вам и вашим коллегам столько неприятных минут.

И что Вам ещё надо? А может, доктор, Вас просто давит жаба, что Вы такая умная и знаменитая, и вынуждены выслушивать какого-то мелкого засранца?

— Вы не смеете так со мной разговаривать!

— Уверяю вас, что вполне смею. Возмущаться надо было раньше, до подписания контракта. А уж коли подписали, будьте добры исполнять.

Я не ставлю под сомнение ваши профессиональные навыки, но вас пригласили не для того, чтобы вы облизывались на содержимое моего мозга. И кстати проблем хватает и помимо меня. Поэтому оставьте ваши бесплотные мечты и займитесь делом.

И в этой связи сразу вопрос: сколько мне ещё лежать?

— Это трудно сказать.

— Доктор, умоляю вас, оставьте ваше медицинское амикошонство. Поймите у меня масса дел, и я не могу пускать их на самотёк. Пробовал уже один раз. Поэтому так и быть — ещё неделю я в вашем распоряжении и затем увольте.

— Хорошо, но ещё неделю вставать с постели я Вам запрещаю!

— Как скажете, дорогой доктор, как скажете…

— Здравствуйте дорогой мистер Фергюссон. Пришли навестить больного?

— Здравствуй, Гарольд, можно сказать и так. Но вообще- то есть срочный разговор.

— И о чём же?

— Да всё о том же. О докторах и их пациентах, например.

— Интригующе звучит, а поподробнее.

— Поподробнее в этом отчёте — он положил мне на прикроватную тумбочку тоненькую папку.

— Обязательно прочту, а пока вкратце своими словами, пожалуйста.

— Своими словами, говоришь. Своими словами, хм. Короче, так: с ней работают специалисты из особого отдела Гринготса. Люди, конечно. Гоблинам то в Азбакан хода нет. И эти двое однозначно заявляют, что по результатам диагностики в венах миссис Блэк течёт не кровь, а коктейль. Причём настолько ядреный, что некоторый зелья не утеряли своей силы до сих пор. А ведь она в Азбакане уже столько лет.

Кроме того диагностика мозга твоей родственницы даёт поистине ужасающую картину: закладки, наложенные чуть ли не в три слоя, причём частенько одна на одну. Наложенные грубо, даже топорно. То, что она до сих пор вполне уверенно идентифицирует себя как личность — просто чудо.

— И что твои специалисты предлагают?

— Вообще- то они предлагают двести тысяч.

— Двести тысяч чего!?

— Галеонов разумеется. Но по желанию половину могут дать артефактами на выбор. Вообще — то в таких случаях они дают только сто пятьдесят. Но учитывая, что это всё — таки Беллатриса Лентстрейж, накинули ещё полсотни.

— Ты что охренел!? Какие полсотни?

— Вот и я им сказал: «Вы что охренели! Какие полсотни! За такой образец не меньше сотни сверху»! Но они, ни в какую.

— Мистер Фергюссон, не выводите меня из себя. Какие галеоны!? Какой образец!? Не забывай, в конце концов, что речь идёт о члене моей семьи!

— Что ты Гарольд, как можно! Конечно же, я не забываю! Главное, чтобы они не забыли.

— Другие варианты есть?

— Конечно. Другие варианты всегда есть. Но стоить это будет около пятидесяти тысяч. Ровно столько сколько стоит «Хранитель души». Без этого артефакта за работу им браться не имеет смысла, поскольку они даже не предполагают, как отреагирует сознание миссис Блэк на попытки снять с него хоть одну закладку.

И, кроме того, прежде чем дать согласие на начало работ тебе очень советовали ознакомиться с Буллой папы Бенедикта ХIII — го.

— И что там с Буллой?

— Ну, она, практически узаконивает захват жителями нижнего мира тел, в которых отсутствует такая необходимая субстанция как душа.

— Ты хочешь сказать, что ваши специалисты всерьёз допускают, что от Беллы может остаться только телесная оболочка?

— К сожалению, да.

— А ты сам, что по этому поводу думаешь?

— Я бы не стал торопить события. Времени у нас достаточно. Никакие работы не начнутся до полного восстановления кровяного состава. А до этого ещё ой как далеко.

Я задумался. Вот так, казалось бы, простые, лежащие на поверхности, решения приводят к далеко идущим последствиям. Может действительно её продать. Баба, как говорится, с возу, ну и так далее.

Продать, а потом всю оставшуюся жизнь мучится от того, что возможно загубил неповинного человека. Ну, уж нет. Принцип «лес рубят — щепки летят» мы у Дамблдора заимствовать не будем.

— Йен, распорядитесь, пожалуйста, насчёт артефакта. И если ещё на что — то деньги нужны, пожалуйста, не стесняйтесь.

— Не боишься, что прикарманю золотишко то?

— Не боюсь. Тебе за такие фокусы, если что перед Рагнхорком отвечать, не передо мной.

— Забавная точка зрения…

Мы ещё поговорили на разные малозначимые темы, и Фергюссон ушёл, а я принялся строчить письмо тёте Вальпурге. Понимаю, конечно, что писать письмо портрету глупо, но Кричер вполне сносно читает, так что с информацией она ознакомится.

Глава 100

Глава тридцать шестая.

Альбус Дамблдор.

Великий светлый волшебник, кавалер Ордена Мерлина первой степени и прочая и прочая, сидел у себя в кабинете и, положив ноги на край стола, курил трубку. Ароматные клубы табачного дыма взмывали к потолку и, формируясь там, в различные по величине кольца падали, вниз, прямо на шею, сидевшего на жёрдочке феникса по кличке Фоукс. Разозлённый Фоукс чихал, кашлял, и всеми доступными методами выражал своё неудовольствие. Но Дамблдор, словно не замечал этого. А может и вправду не замечал, потому что думал о вечном. О деньгах.

Нельзя сказать, что Альбус Дамблдор любил деньги. Более того, он от всего сердца ненавидел деньги и почитал их вселенским злом. Но при всём при этом Альбус Дамблдор любил Власть, а всякая власть без денег, как известно, обречена. Кому ты нахрен нужен, если нема у тебя, золотого запасу.

Проблема нехватки денег вставала в последнее время достаточно остро. Под угрозой оказался один из тщательно лелеемых планов. А свои планы Альбус любил и всегда стремился их реализовывать.

Подходил к финалу, пожалуй, его единственный удачный совместный с Министерством Магии план. Передача под юрисдикцию властей Магической Британии целого магловского города. Хотя города это конечно сильно сказано. Да и магловским Гиллишир считался только условно. Слишком многочисленным было магическое население некогда процветавшего, а ныне прочно попавшего в разряд вымиравших, шахтёрского городка.

Работа, конечно, была проделана колоссальная. Одно только пассивное принуждение немногочисленного магловского населения к переезду на новые места жительства вылилось в копеечку. А, взятки магловским чиновникам, посвящённым в тему. Но дело того стоило. Только тендер на право хозяйствования на вновь приобретённой территории грозился окупить все издержки.

Альбус скривился. Потиравшие ручки в ожидании жирного куска министерские чиновники вызывали у него чувство омерзения. Эх, нет на них Геллерта, уж он навёл бы порядок.

Воспоминание о Министерских чиновниках неожиданно испортило, поднявшееся было от трубочного зелья настроение. Нюхлеры, драные!

Альбус закашлялся, и, убрав ноги со стола, выбил трубку о подлокотник кресла. Суки! Суки, конечно, но каковы!? Пока он тратил своё драгоценное время и заслуженный авторитет на дело реализации проекта — был нужен. А как только дело дошло до финала — извините Альбус, оставьте дело профессионалам.

Нет, конечно, свою долю откатов он получит. Но это совсем не то, на что он рассчитывал. А значит, настало время привести в действие свой ПЛАН. Пусть его кинули, а в этом Альбус не сомневался, но он ещё всем им покажет, где нюхлеры зимуют. Выигравшей министерский конкурс частной наёмнической структуре предстояло взять под контроль соблюдение правопорядка на территории будущего поселения. А в том, что тендер выиграет именно недавно созданная Аластором Моуди частная охранная структура под гордым названием — Rising Haus, у Дамблдора не было сомнений. По крайней мере ОН, сделает для этого ВСЁ возможное.

Камин полыхнул зелёным и в кабинет вывалился Аластор Моуди:

— Что- то случилось директор?

— Ну не то, что бы случилось. Скажи, Аластор, как у нас продвигаются дела с Rising Haus? Дело в Гиллишире движется к финалу, и к концу года мы должны будем предоставить заявку.

Моуди тяжело опустился в стоящее напротив стола кресло и молча, сграбастал со стола бокал с огневиски.

— Тебе, как, честно. Или чтоб настроение не испортить?

— Конечно, честно!

— Ну, если честно, то дела не очень. И хотя формальная сторона выполнена полностью, компания зарегистрирована и получила лицензию, фактически нам представить нечего. Та кучка придурков, которую ты мне предоставил в ученики, годится только сортиры в Аврорате мыть, да и, то только на учебных уровнях.

— Ты не прав Аластор, это хорошие парни.

— Даже хорошим парням Альбус надо, что — то жрать, что — то одевать и где-то тренироваться. А эта твоя банда маглорождённых мало того, что не имеет за душой ни сикля, так и дебилы еще каких поискать.

— И всё же ты не прав, Аластор. Ребята, безусловно преданы Делу Света. А что мантии у них драные, так это не беда будет время, обрастут ещё жирком. Пару заказов и деньги появятся.

— Не будет никаких заказов, Альбус! Нет в Британии такого идиота, чтобы нанял шайку дебилов, когда рядом стоят без дела проверенные профессионалы. Я сразу тебе говорил, не пробьёмся мы на этот рынок. Гильдия нас туда просто не пустит.

— Значит надо подвинуть Гильдию.

— Альбус у тебя совсем крыша поехала? Это тебе ни Гриффиндор со Слизерином стравливать. Гильдийцы, если им на хвост наступить сами кому хочешь, голову оторвут.

— Не беспокойся, Аластор, я думаю, что в скором времени Гильдия уступит нам своё место. Так что позаботься о том, чтобы, когда придёт время оставленное ими место не пустовало.

— Очередная авантюра, господин Директор? Не получится так, что после неё тебе только в Хогвартсе место и останется?

— Ты на что такое намекаешь?

— Хрена ли здесь намекать, Альбус. Всем известно, что ты у нас фигура не выездная. Русские то, наверное, до сих пор в Китежских подвалах для тебя камеру держат?

— Что — то вы разговорились, мистер Моуди! Шли бы вы делами заниматься, а не сплетни разносить. И что бы к середине лета компания к подаче заявки была готова.

Полыхнул камин и Дамблдор остался в одиночестве. Мерно тикали механизмы, развешанные по стенам, тяжело сопел продымленными лёгкими засунувший голову под крыло, феникс. Великий и светлый волшебник плеснул себе в бокал огневиски, закинул ноги на широкую столешницу, раскурил трубку и снова задумался.

Глава 101

Глава тридцать седьмая.

Харви Гепнер.

Тяжела жизнь наёмника. Особенно когда авторитета и сил для постоянного контракта маловато и приходится носиться по первому попавшемуся заказу, где ни попадя. Надо же куда занесло — Британия.

В Британии Гепнеру работать, ещё не доводилось. Но всё когда-нибудь случается в первый раз. Разместив ребят в приличной магловской гостинице, он вместе со своим помощником портключём переместился на место встречи с посредником.

Бар «Кабанья голова» поражал. Поражал своей неухоженностью и обилием тёмных личностей по углам.

Гепнер протолкался к стойке, за которой хозяйничал откровенно бандитского вида мужик с испещрённой шрамами рожей и седой бородищей.

— Эй, хозяин! Где здесь можно найти мистера Аберфорта?

Мужик бросил протирать грязным полотенцем не менее грязный стакан.

— Зачем он тебе?

— Да так, договорились встретиться.

— А вы кто?

— Я то. Я Харви Гепнер, а это кореш мой. Зигги его зовут.

— Это вы типа американцы что ли?

— Точно папаша. Типа американцы. А как ты догадался? Типа умный, да?

— Не груби незнакомым людям сынок. Иногда это плохо отражается на здоровье.

Мужик плюхнул на стойку стакан и заорал, куда- то в подсобку:

— Гвендолин! Гвендолин. Где ты ходишь зараза! Замени меня за стойкой.

Мужик дождался, пока выпорхнувшая из подсобки девица заменит его за стойкой и ткнул пальцем в сторону столика, притулившегося в самом тёмном углу.

— Посидите пока там. Я сейчас подойду. Выпивка за свой счёт.

Они прошли за указанный столик, и Гепнер присел на скрипучий стул.

— Зиг, ты бы прошвырнулся по окрестностям, воздух бы понюхал. Что- то место больно непрезентабельное.

— Ну, парень, теперь поговорим. Аберфорт это я.

Бармен взгромоздился на стул напротив и уставился на Гепнера, положив локти на стол.

— Ты в этом уверен?

Гепнер крутанул по столешнице золотой галеон с обрезанным краем и прихлопнул его ладонью.

— Абсолютно!

Бармен извлёк из кармана точно такую же монету и шлёпнул её на стол.

— Не нервничай дядя. Поди, недавно в посредниках?

— Да нет. Посредничаю давно. Вот только с иностранцами дело иметь не приходилось.

— Не парься. Гильдия у нас одна и Правила для всех общие. Давай излагай ситуацию.

— Излагай, говоришь? Ну, слушай. Вас выведут на точку. Это поселение оборотней. Зачищаете всех, кого найдёте. Потом сдаёте товар людям заказчика и сваливаете. За всё двадцать пять тысяч. Задаток десять. Кроме того, за каждую голову в пригодном для разделки виде премия — пятьдесят галеонов.

— Контроль от заказчика?

— Будет человек. Встретитесь непосредственно перед работой.

— Когда начало операции?

— По мере вашей готовности.

— Тогда сегодня вечером. Встреча с контролёром где?

— Если сегодня вечером работаете, то, пожалуй, придётся подождать с полчаса, я его вызову.

— Хорошо я подожду.

— А приятель твой где?

— Пошёл прошвырнуться. Давно парень цивилизации не видел. Может, курочку склеит какую.

— Ну-ну. Смотри, как бы он вместо курочки ласты не склеил. Короче сидите пока.

Гепнер поудобнее устроился на рассохшемся стуле и, заказав выпивку, стал смотреть в окно.

Когда-то Харви Гепнер не мыслил себя без армии. Как и отец, как и дед. Потомственные боевые маги Гепнеры всегда были востребованы и их имена по праву украшали книгу Почета Американской SAO. Полные банты Бирюзовых щитов деда и отца с детства не давали Харви расслабиться, заставляя его стремиться к вершинам и быть достойным продолжателем воинской семейной славы.

Но люди, как известно, предполагают, а некто там, наверху располагает. И Харви не повезло. Его и его людей, лучшее подразделение типа А, просто слили в угоду политической конъюнктуре. Причем слили с такой поспешностью, что позабыли даже изъять выданное для последней операции снаряжение.

От добра добра не ищут, и Гепнер вместе с товарищами прихватив бывшее казённое имущество оперативно слинял в Южную Америку. Не ждать же им, в конце концов, какую ещё гадость придумают продажные политические крысы.

Можно сказать, что им повезло. В одном из баров магической части Рио им встретился посредник Гильдии, набирающий команду для операций в джунглях. Так Харви и его товарищи стали наёмниками.

Вернулся Зигги, и они вдвоём продолжили пялиться в грязное окно, вертя в руках полупустые стаканы. Гепнер уже собрался пойти на поиски Аберфорта как увидел, что он сам направляется в их сторону вместе с высоким черномазым мужиком в странной расшитой бисером шапке.

— Мордред! Аберфорт. Мы уже заждались. А зачем вы привели с собой носильщика?

— Какого носильщика, мистер Гепнер?

— Ну того, что стоит у Вас за спиной.

— Это не носильщик. Господа это Кингсли Шеклболт, представитель заказчика. Он укажет место акции и проконтролирует исполнение.

— Ну, хорошо. Давайте выдвигаться.

— Вы идите, а мистер Шеклболт догонит вас.

Едва захлопнулась дверь в трактир, как Зигги буквально просиял:

— Охренеть командир! Вот так повезло.

— Не понял. Ну, ка поясни.

— Ну как! Это же чёрный! Чёрный колдун, понимаешь!

— Понимаю, а в чём суть?

— А суть они в песок. Командир включи мозг.

— Включил, и чо?

— Чо по-китайски это такая ватная стеганая куртка. Перестань тупить Харви. Это чёрный колдун. Живой. А за живого Оберштайнер нам не только долг простит, но и сверху ещё накинет.

— Блин, а ведь точно. Слушай Зиг, пока я с местными рамсы развожу, ты это дело с ребятами обговори и подготовь что надо.

Чёрный, да ещё колдун. Это хорошо. За чёрного колдуна Дрю Оберштайнер и неустойку простит и ещё накинет сверху. Главное, чтобы эту тушку в целостности доставить адресату.

Дело было в том, что пару месяцев назад команда Гепнера получила заказ от одного из посредников на добычу тел аутентичных черномазых колдунов. Причём годились именно живущие или родившиеся не в Америке. Заказчику нужно было либо шесть тел, либо двое живых, но Харви и его ребятам не повезло, и за ними повис долг. Который теперь и представился случай погасить.

Конечно, придётся на это дело отрядить как минимум троих членов отряда, но овчинка стоила выделки. Правда предстояло ещё кое- что уточнить, но это как говорится в процессе.

Дверь трактира снова заскрипела, и показался Шеклболт, или как его там.

— Ну что господин контролёр, добро пожаловать на базу команды Гепнера — Харви шагнул к черномазому и взяв его за рукав аппарировал.

Глава 102

Глава тридцать восьмая.

Кингсли Шеклболт.

Портал вышвырнул Кингсли Шеклболт и его спутников на лесную поляну, уже изрядно затемнённую начавшимися сумерками. Пока наёмники деловито, словно попав в давно знакомое место, осматривались и приводили себя в порядок, Кингсли, чувствуя себя совершенно лишним, отошёл в сторону и стал внимательно за ними наблюдать.

Киннигвануату дес Ссаладу, принявший для удобства общения с аборигенами имя Кингсли Шеклболт, обосновался в магической Британии относительно недавно. Всего около полста лет назад.

Шестой сын шейха Джелмуддина дес Ссаладу, он имел слишком мало шансов в родном Магрибе, и поэтому предпочёл переехать в варварскую страну Британию и здесь постараться устроить свой личный рай на земле. Получилось не очень.

Виновата ли в этом его излишняя энергичность, или звёзды отвернулись от него в тот день, послав в попутчики не того человека. Но, так или иначе, первым, с кем завёл дружбу Кингсли на новом месте, оказался Аластор Моуди. Ну что, казалось бы, плохого в том, что отпрыск старинного Магрибского Рода, сын самого Джелмуддина дес Ссаладу, чья кровь чиста, как утренняя роса на листьях кунжута, связался с отпрыском не менее чистокровного некромантского Рода Моуди. Но Аластор на тот момент уже плотно связал свою судьбу с Дамблдором и сделал все, чтобы талантливый черномазый влился в их ряды. А там и понеслось.

Нельзя сказать, что Кингсли был недоволен жизнью. Хорошая работа, позволяющая проявить себя как мужчину. Солидный материальный достаток, позволяющий содержать положенный ему по статусу гарем. Блестящие перспективы в будущем. В общем, есть чем гордиться, и чем похвастаться перед братьями, которые, кстати, до сих пор живут в шатрах и ездят на верблюдах.

Аврорская же работа и вовсе казалась ему развлечением. Ему, выросшему в краю, где каждый третий — черный колдун и не только цветом кожи, а Ордена, ищущие запретных знаний, множатся, как кучи верблюжьего навоза в базарный день, потуги местных аборигенов, называвших себя «Пожирателями смерти», напоминали игру детей в песочнице.

Уверенность в своих силах и умение командовать (а попробуй не суметь управиться с четырьмя жёнами, быстро окажешься под каблуком) принесло свои плоды, и Кингсли по праву занимал достаточно высокий пост в Аврорате.

И вряд ли кто-нибудь послал бы его на эту миссию, но людей катастрофически не хватало, и пришлось ехать ему.

Пока Шеклболт предавался воспоминаниям, наёмники организовались и теперь только ждали команды на штурм. Команду должен был подать Кингсли, но информатора, засланного в ряды оборотней, всё не было, и Шеклболт нервничал.

Но вот, кусты в той стороне, где предположительно находился лагерь оборотней, заколыхались и посланные вперёд дозорные вывели на поляну высокого измождённого мужчину. Кингсли вгляделся в пленника пристальнее, и, узнав, двинулся ему на встречу.

— Отпустите его, это человек Дамблдора! Здравствуй, Ремус! Плоховато выглядишь.

— Здравствуй, Кингсли. Спасибо за комплимент. А это кто? Те самые чистильщики?

— Да. Вот их командир, объясни ему как лучше подобраться к лагерю.

Названный Ремусом повернулся к командиру наёмников:

— Сэр, я проведу вас до самого лагеря. Сейчас моя очередь караулить, и никто тревоги не подымет.

— Сколько особей в лагере?

— Тридцать четыре, не считая меня.

— Щенки есть?

— Нет, только взрослые особи.

— Хорошо. Начинаем движение. Мистер контролёр, вы с нами?

Вопрос застал Шеклболта в врасплох. Он не собирался участвовать в акции, и думал просто пересидеть время зачистки в лесу. Но неожиданно для себя ответил:

— Да, я с вами.

К лагерю вышли быстро. И пока часть наёмников окружала расположенный в лощине лагерь, другая изготовилась к штурму, построившись в некое подобие клина.

— Ну, мне пора: Ремус пожал Кингсли руку и, развернувшись, двинулся к лагерю. Но сделав только пару шагов, вдруг взмахнул руками и рухнул в траву.

— Что вы делаете! Это человек Дамблдора, единственный его шпион среди этих тварей!

— Не суетись черныш — помощник командира наемников, которого все называли Зиги, подошел с Кингсли и фамильярно хлопнул ладонью по плечу- какой нахрен Дамблдор?! Это лишние пятьдесят галеонов. Смекаешь? И ты в доле.

Наёмники, между тем, пришли в движение. На острие клина вышел молодой парень, несший в руках большой, около двух метров длиной, тубус. Раскрыв его, он извлёк из тубуса жезл, увенчанный непрозрачным камнем. Затем опустился на одно колено и, направив жезл в сторону лагеря, стал читать какое-то заклинание. Камень на конце жезла засветился и с него в сторону поляны сорвался сгусток тени, который приближаясь к жилищам оборотней, становился всё больше. Достигнув лагеря, туман на миг сгустился, сделав поляну невидимой, а затем растаял.

— Всё! Командир наёмников поднёс к глазам какой-то артефакт, направив его в сторону лагеря — двое помогают Морту. Остальные ждут три минуты, и идём на зачистку. Не забывайте контролировать процесс. Неприятности нам не нужны. Зигг, оставайся здесь, присмотри за гостем.

— Я сам в состоянии о себе позаботиться!

— Не сомневаюсь, но я отвечаю за вас перед заказчиком, так что, извините.

До рассвета оставалось ещё много времени, когда всё закончилось. Лагерь, теперь уже бывший, зачистили. Тела оборотней уложили в магловские мешки для трупов и отлевитировали на край поляны.

Кингсли лично встретил Гести Уилбора, которому Дамблдор поручил разобраться с товаром и проводил последнего его подручного, уносившего разом три мешка с бывшими оборотнями, превратившимися в одно мгновение в редкие ингредиенты.

— Дело сделано. Я отбываю.

— Подождите, мистер Кингсли, а Ваша доля?

— Доля?

— Конечно! Зигг, быстро неси мистеру контролёру его долю.

— Сейчас, сейчас. Зигг подбежал, откуда-то сбоку — держите, мистер.

Кингсли повернулся к нему и…

— Зигг, бери двух ребят, как договаривались. Пакуйте этого и уходите по цепочке. Сюда не возвращайтесь. К Дрю не суйтесь, пока я сам не приеду. Понял?

— Понял, командир. Всё сделаю. Пока!

Трое наемников, подхватив бесчувственное тело аппарировали с поляны, а Гепнер проследил за окончательной зачисткой и переместился в «Кабанью голову». Предстоял самый сложный этап операции — выбивание денег.

Глава 103

Глава тридцать девятая.

Харви Гепнер.

В «Кабаньей голове» время как будто остановилось. Те же тёмные личности, тот же бармен, протирающий тем же полотенцем тот же стакан.

— Доброе утро, мистер Аберфорт.

— А оно доброе?

— Хотелось бы в это верить.

— Экий ты доверчивый, однако. За деньгами, поди, пришёл?

— За ними, родимыми.

— Хм. Понимаешь, с этим некоторые проблемы.

— Шутите, мистер? Какие проблемы? Контракт выполнен — деньги на бочку!

— Не шуми так. Контракт действительно выполнен, и это я, как посредник, подтверждаю. Но, дело в том, что с тобой желает встретиться заказчик.

— Мистер Оберфорд, Вы же понимаете, что это против правил.

— Ну, не совсем, ведь прямого запрета на это нет.

— Прямого, может, и нет, но Вы же понимаете, что есть правила писанные и есть неписанные.

— Я знаю. Но прошу понять и меня. Ты уедешь, а мне здесь жить. И, кроме того, пока вы не встретитесь, тебя отсюда не выпустят. На улице патруль Авроров.

— Да вы тут вообще охренели!? Кто он? Я имею в виду заказчика.

— Это мой брат. Он в Британии очень влиятельное лицо, будь с ним осторожнее.

— Да мне, собственно, до прошлогодних листьев кто он в вашей деревне. Я пойду только потому, что мне предстоит разговаривать с Советом Гильдии и им лучше увидеть ситуацию своими глазами. Куда идти?

— Сразу за стойкой дверь. Постучи два раза.

За всю наёмническую карьеру капитана Гепнера, платить ему отказывались дважды. В первый раз посредник мотивировал отказ не полностью выполненным контрактом, и вопрос решался через представителя Совета Гильдии.

Во второй раз Гепнера просто послали после выполнения задания, и вопрос уже решали они сами, но тоже, с участием представителя Совета Гильдии.

И на эту встречу Харви согласился только потому, что ему нужны были доказательства для Совета.

Вот и нужная дверь. Что он там говорил? Постучать. Обойдётесь! Гепнер пнул деревянную дверь и ввалился в тесную каморку, заставив двух находившихся в ней людей вздрогнуть.

— Здравствуйте, я слышал, вы хотели меня видеть?

Сидевший в углу каморки неопрятный мужик с искусственным глазом, уже было открыл рот для того, чтобы ответить. Но его прервал второй — длиннобородый старик в рабостанской шапке и очках-половинках.

— Помолчи Аластор. Да, молодой человек. Я хотел вас видеть. Вы ведь Харви Гепнер, не правда ли?

— Предположим. Но вряд ли Вы пригласили меня для того, чтобы просто познакомиться. Может, сразу к делу?

— Конечно, конечно, молодой человек. Посмотри Аластор, сразу видно американца. Деловые люди, что и говорить.

— Извините, мистер…

— Дамблдор. Альбус Дамблдор.

— Очень приятно. Так вот, мистер Дамблдор, может, уже действительно перейдём к делу? Если я правильно понял посредника, Вы отказываетесь оплачивать в полном объеме проделанную нами работу? Вы не считаете контракт выполненным?

— Скорее нет, чем да, юноша. Я признаю, то контракт выполнен, но вы несколько перестарались. Нельзя понимать задачу так буквально.

— Мистер Дамблдор. Боюсь, вы не совсем представляете профессиональные особенности нашей деятельности. Именно точное исполнение контракта и есть наша главная задача. Вы заказали полную зачистку лагеря и наличие пригодных для разделки особей. Вы её получили. Претензии?

— Собственно, претензий нет, но зачем вы вместе со всеми зачистили и беднягу Люпина?

— Люпин, это у нас кто?

— Люпин — это тот оборотень, который указал вам дорогу к лагерю.

— Обратите внимание, сэр. Вы сами сказали, что он оборотень. А, согласно контракту, оборотней нужно было зачистить всех. Контракт выполнен, Вы это признали. Так что, будьте добры, наши деньги, и расстанемся друзьями.

— Боюсь, мистер Гепнер, что я не смогу выплатить вам оставшуюся часть.

— Почему?

— Ну, скажем потому, что я не желаю этого.

— То есть Вы, признавая, что контракт выполнен, сознательно отказываетесь платить?

— Можете считать, что да.

— Я Вас понял. В таком случае до свидания, но вы совершаете большую ошибку.

Гепнер повернулся что бы выйти. Но сидевший в углу одноглазый, вдруг вскочил и схватил его за рукав.

— А ну стоять! Куда дел Шеклболта, сука!?

Одноглазый держал крепко и Харви снова повернулся к Дамблдору.

— Мистер Дамблдор. В чём дело? Уймите своего приятеля.

— Боюсь, молодой человек, это не в моей власти. Мистер Моуди — сотрудник Аврората, и выполняет свои служебные обязанности.

А вот это полная жопа, подумал Харви. У старикана, очевидно, здесь всё схвачено, раз он не боится привлекать к делу легавых. И на Гильдию ему наплевать. Иначе он такого бы себе не позволил. Похоже, здесь сейчас будет жарко, надо линять.

— Какая интересная у вас фамилия мистер, тяжело, наверное, было в детстве?

— Ах ты, щенок!

— Ну, я, может, и щенок, только вот не из вашей конуры. Напоминаю вам, мистер Дамблдор, что я подданный другого государства. Вам что, нужен международный скандал?

— Аластор, отпусти его.

— Но Альбус, исчезновение Кингсли наверняка их рук дело!

— Отпусти его! Идите молодой человек. Идите и не попадайтесь мне на глаза.

Гепнер стряхнул руку аврора со своей, и стремительно вышел, хлопнув дверью. Спокойно Харви. Спокойно. Козе понятно, что это провокация. Грубая, топорно выполненная провокация. Но зачем? Из-за менее, чем двадцати тысяч? Не смешите меня! Надо валить! Однозначно надо валить и как можно дальше. И сразу поставить в известность Совет. Самодеятельность здесь не уместна.

Гепнер ломанулся было на выход, но затем, словно что-то вспомнив, подошёл к стойке.

— Оберфорд, что за хрень здесь творится? Ты понимаешь, что Гильдия этого не оставит!?

Бармен налил в стакан огневиски и чуть ли не насильно впихнул его в руку Гепнеру.

— На-ка, выпей! Пей, говорю. Пей и слушай. Тебя отсюда не выпустят. На улице авроры, в баре тоже. Я не знаю, что Альбус задумал, но я не желаю в этом участвовать. Там за стойкой лестница на второй этаж. Выходи на балкон и аппарируй подальше. И помни. Помни и расскажи об этом на Совете — я не при делах. Свою работу, как посредника, я выполнил полностью.

— Не парься, дед. Я наёмник, или кто?

Харви нащупал в кармане плаща шнурок с нанизанными на него брелоками портключей и сжал первый.

— Адиос, Оберфорд!

Секунды спустя оказавшись на неприметной лесной полянке на другом конце Британии, Гепнер вытащил сквозное зеркало:

— Морту, это капитан. Поднимай ребят. Эвакуация по плану А. Повторяю, эвакуация по плану А. Я жду вас на условленном месте.

Шумел вечерний лес. Где-то вдалеке гудками давала о себе знать автострада. Харви Гепнер постоял, немного глядя на провинциальную идиллию и, сплюнув на траву, аппарировал.

— Прощай, Британия! До скорой встречи!

Глава 104

Глава сороковая.

Поттер.

Наконец — то, это случилось! У нас начались занятия. Хотя занятиями в общепризнанном смысле этого слова происходящее назвать было трудно. Просто один день в неделю кто- то из преподавателей беседовал с нами, используя для этого наиболее подходящее помещение дома на бульваре. Необходимости что — тозаписывать практически не было, так как малое количество учеников и значительное время, отведённое для обучения, позволяли очень подробно объяснить материал. Особенно запомнились первые, вводные лекции. Но о них, наверное, отдельно.

Время, свободное от учёбы, поглощали дела. Причём, дела эти росли, просто лавинообразно.

Прибыл из Италии обновленный Барбоза, и требовалось срочно приступить к формированию снайперской тройки. А значит, необходимо было напрячь Фергюссона на поиск достойного инструмента для этого трио.

Выписывались из клиники Дурсли, и необходимо было проследить за их адаптацией после лечения.

Кроме того, хоть и маячили на периферии, но никуда не исчезали вопросы управления имуществом Родов. Пусть не срочные и не глобальные. Но от этого не ставшие менее затратными по времени.

А ведь есть ещё Волдик с товарищами, и Дамблдорий, мать его ети.

Пришлось припрягать Йозика, сам ведь просил держать его в курсе. Взвалил на него анализ информации по оппонентам и поиск в ней различных изюминок. Таких, которые позволили бы несколько нестандартно взглянуть на ситуацию.

Надо ли говорить, что на Привет-драйв я не появлялся вовсе, взвалив всю проблему по прикрытию на гоблинские плечи.

Ну, и на сладкое, возникла у меня некоторая идея. Способная, в случае реализации, существенно облегчить мне жизнь в недалёком будущем. Я немного обкатал её в голове и решил представить на суд общественности — посоветоваться с Фергюссоном.

— Скажите, Йен, как вы относитесь к Воландеморту и его приближённым?

— Извини, Гарольд, мне кажется, я не совсем понял вопрос.

— Не думаю, Йен. Вы всё поняли правильно. Меня интересует Ваше личное отношение к самозваному Тёмному лорду и его Внутреннему кругу. И я даже поясню почему.

Так получилось, что вы со мной в одной лодке, а, значит, мои враги — Ваши враги. А Ваши, соответственно, мои. Но Ваши враги мне неизвестны. А мои, напротив, на слуху и на виду. И я думаю, что настаёт время слегка проредить их ряды.

Но я мал, и мои руки коротки. Поэтому мне придётся действовать Вашими. И я хочу, чтобы Ваши руки действовали осознанно, а не под влиянием данного обета.

Скажу прямо, речь идёт об уничтожении целого ряда персонажей так или иначе связанных с Воландемортом и Дамблдором. И это не связано с заботами о лучшей доле для Британии. Это личное. Судьба распорядилась, что мне есть, кому мстить, и есть за что. Поэтому мой вопрос таков — Вы со мной!?

Фергюссон вскочил со стула, на котором до этого сидел и нервно заходил по комнате, что — то бормоча. Причём, в его бормотании ясно слышались так милые моему сердцу русские матюги. Эх, умеют же люди выражаться!

— Знаешь, Гарольд, когда Рагнхорк сватал меня к тебе на работу, он утверждал, что скучно не будет. Старый хрен редко ошибается, но, чтобы настолько!

Откровенность за откровенность! Мне лично глубоко плевать на Британию, благо имеется запасной аэродром, но у меня есть претензии к конкретным людям. Причём с обеих сторон. Если наши цели совпадут хотя бы, в общем, то да, я с тобой!

— Я рад, что мы достигли понимания. И что бы совсем перейти к делу, давай обсудим одну мою идею.

Суть её состоит в следующем: ближайшие клевреты Волан де морта, те, что не сумели избежать наказания, находятся, по моим сведениям, в левом крыле четвёртого уровня Азбакана. Справа, насколько мне известно, содержаться тоже отнюдь не дети. Так почему бы дементорам однажды не выйти на минуточку из-под контроля и не перецеловать всех обитателей четвёртого уровня. Тем более, что те, кто меня интересуют, этот уровень недавно покинули. Думаю, что такой фокус вполне возможен. Ведь Азбакан — самое охраняемое место в Британии, а значит, там царит непременнейший бардак. И возможно в принципе всё.

Как Вам такой вариант? Или, может, вы хотите обсудить некие персоналии?

Про персоналии я брякнул чисто наобум. И был удивлён, как Фергюссон отреагировал на этот пассаж. Неожиданно его лицо приобрело несколько хищнический вид, а глаза превратились в щелки.

— Гарольд, ты имеешь в виду кого- то конкретно?

— Я — нет. Но, думаю, что у тебя есть, что сказать по этому поводу?

— Как ты узнал!? Хотя о чём я? Рагнхорк, да? Директор наверняка в курсе. А теперь вот и ты.

Сразу предупреждаю, это не моя тайна! Решил в это дело влезть, потом и пожалеешь, да обратного хода нет!

— Да ладно, Йен. Плавали, знаем. Всё, как всегда — не плачь, не бойся, не проси! Заходи не бойся, выходи не плачь!

Фергюссон вдруг скользнул ко мне и крепко взял за воротник куртки.

— Какого чёрта, Гарольд!? Кто ты такой вообще!?

Вот так вот. Для того что бы Герой всея Британии отправился на тот свет ему вовсе не обязательно встречаться с Волдиком. Достаточно необдуманно пару раз лязгнуть языком и пожалуйста.

Сильные руки крепко сжимали воротник, подача кислорода понемногу уменьшалась, из глубин подсознания поднималась паника, и я сделал то, что посчитал единственно верным — застучал ладошкой по полированной столешнице, признавая поражение. Хватка сразу ослабла, и я смог полноценно вздохнуть, а затем и выдохнуть.

— Й. …. … придурок! Задушишь же нахрен! Вы, что о……. здесь. В это …… Британии, на детей бросаетесь!!!

Фергюссон выпустил мой воротник и изумлённо на меня уставился. Внезапно его лицо озарила улыбка, и он снова схватил меня, на этот раз, в охапку.

— Зёма, бля! Я давно подозревал, что в этой компании я не один такой.

Конечно, я лоханулся. Да что там говорить. Я, можно сказать, спалился по полной. Причём сам, и по собственной глупости. Это с одной стороны. А с другой?

А с другой, таким, несколько экстравагантным способом, я решил несколько своих острейших проблем.

У меня теперь есть человек, с которым я могу просто поболтать на родном языке. И этот человек, зная, откуда я, уже не будет удивляться странным вывертам моего сознания, а станет намного лучше вникать в суть моих предложений. Ведь и сам он мыслит практически так же.

А раз необходимость шифроваться отпала, можно большую часть проблем, по крайней мере, носящих технический характер, переложить на плечи нового компаньона.

Мы проговорили до утра. Теперь, когда уровень нашего общения вышел на качественно другой, проблемы, казавшиеся раньше тупиковыми, находили совершенно неординарные решения. И необходимо было закрепить и детализировать принятые решения.

Например, подготовка снайперского трио. Идея эта нашла живой отклик у Йена, и он сам вызвался обеспечить для них подходящий инструмент.

Не вызвала у него отторжения и идея зачистки четвёртого уровня. С некоторыми уточнениями, правда.

— Понимаешь, Гарольд. Среди отребий на четвёртом уровне сидит и Долохов, а он — муж моей двоюродной сестры, а родство для магов очень важно. Не важно при этом какой они национальности. Подожди. Я согласен, он один из ближайших сподвижников Волдика, как ты его называешь. Но, поверь, участия в резне он не принимал.

Мордред! Я не должен тебе этого говорить, но Антон не по своей инициативе оказался в рядах Пожирателей. Ему настоятельно рекомендовали сделать это, когда ещё он был на Родине. Очень настоятельно. И он был ни в том положении, чтобы отказаться. Даже, находясь во Внутреннем круге, он старался не переступать черты. А потом случилось страшное. Анна и близнецы, жившие к тому времени в Британии, погибли. Кто- то, пробравшийся на территорию поместья, применил по беседке, в которой завтракала Анна с детьми и двое телохранителей, Адеско Фейр чудовищной мощности. Пришлось даже проводить магловскую генетическую экспертизу, чтобы определить, где — чьи останки. Вот тогда- то он с катушек и слетел.

Чистыми его руки, конечно, не назовёшь, но маглов не убивал и в пытках не участвовал. Это я знаю точно.

— А почему Ваши его не вытащили?

— А зачем? Сам спалился, сам и выпутывайся. К тому же, они перед Антоном в косяках — когда он перевозил в Британию семью, ему были обещаны для них гарантии безопасности.

— Печальная история. И что ты в этой связи предлагаешь?

— Я не предлагаю, я прошу. Комбинация эта твоя хоть и вполне реализуема, но будет стоить не одну сотню тысяч. На этом фоне выкуп одного, пусть и одиозного заключённого не встанет тебе в копеечку. А за зятя наша семья будет тебе должна. Это я, как племянник Главы Рода заявляю тебе официально.

— Хм. Деньги для меня не цель, а средство достижения поставленной цели. Ты же знаешь. Если всё получиться, я хочу встретиться с ним. Обещаешь?

— Да. Обещаю.

Глава 105

Глава сорок первая.

Гилденстерн.

Я всегда любил учиться. Но не всегда имел такую возможность. И теперь смог в полной мере реализовать свою детскую мечту — получить столько знаний, сколько сможет вместить моя голова.

И неожиданно оказалось, что хотя я и прожил почти девяносто лет, мои знания об окружающем меня мире довольно скудны. Да, я достиг определённых высот в артефакторике. Но не как учёный, а на уровне практика-любителя. Работая со сложнейшими артефактами, я ничего толком не знал об основах магической науки. И хотя Геллерт и Рудольф в своё время немало меня просвещали по этому вопросу, их уроки всё же носили чисто прикладной и, главное, эпизодический характер.

Казалось бы, такая мелочь, как окружающее меня пространство, открылось для меня совершенно с неожиданной стороны, давая определённое понимание ситуации.

Я подозреваю, что не последнюю роль в желании впитывать предлагаемую информацию сыграли и личности преподавателей, но за это, наверное, надо сказать спасибо Рагнхорку, ведь преподавателей подбирал он.

Помимо учёбы, Гарольд взвалил на меня и часть иных обязанностей. Но тут уж, как говориться, сам напросился. С начала его предложение заняться аналитической обработкой, имеющейся в нашем распоряжении информации, не вызвало у меня тревоги. Пока я не увидел, объем этой самой информации — почти дюжина толстенных папок, наполненных листами, исписанными мелким убористым почерком.

И в этой чаще мне нужно было отыскать нечто, способное внести в жизнь наших оппонентов определённую изюминку. Другими словами, мне предстояло искать компромат, но компромат неочевидный, способный проявить себя только при качественной нетривиальной подаче.

После двух дней, а, вернее, ночей рытья в сухих гоблинских отчётах я понял, что попал. Изнанка чужих жизней манила, как магнит. Я, буквально, землю копытом рыл в ожидании счастливого часа свидания с творениями неизвестных зеленомордых крючкотворов. И это не осталось незамеченным.

Пришлось выслушать немало нелестного в свой адрес, сначала от сэра Горация, а потом от Поттера. Причём Гарольд был более лаконичен в своих выражениях, но куда более экспрессивен.

Отношения с Виктором и Марго складывались, пусть и не совсем безоблачно, но вполне терпимо. Некоторая язвительность юного мафиози и царственное высокомерие Морганы скоро сошли на нет под напором необходимости совместного получения знаний. А наши с Поттером прожитые года позволяли спокойно реагировать на нечастые закидоны одноклассников.

Я говорю наши с Поттером, потому что долгожданный откровенный разговор всё — таки состоялся. Новое знание поразило меня и заставило совсем по — другому взглянуть на некоторые вещи. Например, ситуация с тем воришкой, оставившая в моей душе поистине неизгладимый след, выглядела теперь совсем иначе.

По результатам этого разговора состоялась поездка в Гилденстерн-холл в ходе которой, мы с Гарольдом принесли друг другу некоторые обеты, и я, понимая серьёзность ситуации, вручил Поттеру Триаду. Набор артефактов, выполняющих те же функции, что и уже бывший у Гарольда, но гораздо более мощный. Изготовлено это чудо было в Индии и стоило, по моей оценке, около полумиллиона галеонов.

Гарольд читал описание Триады в моём домашнем каталоге и был впечатлён.

— Высоко же ты ценишь мою голову — сказал он, принимая подарок.

— А как ты думал? Ведь в твоей голове теперь ключи к нашим тайнам. И если мы не сбережём твою, то наши нам уже не понадобятся.

И это, кстати, была чистая правда. Только начав работать с гоблинскими материалами, я полностью осознал, кто же противостоит Гарольду. А противостояли ему практически все. Дамблдор и Воландеморт олицетворяли собой неформальные силы, способные походя стереть в порошок каждого, вставшего на их пути. Министерство, погрязшее в коррупции и не желающее что — либо менять. Новая аристократия, помешанная на чистоте крови и заскорузлая в своём псевдотрадиционализме. И даже, наверное, Гриндевальд. Да, да. Геллерт вполне мог оказаться с Гарольдом по разные стороны баррикад.

От таких мыслей становилось грустно. Очень грустно. И даже уверенность в том, что Поттер всё понимает и идёт на это вполне осознанно, оптимизма не добавляла.

Единственным правильным выходом было плюнуть на всё, и делать, что должно, а там, как получится.

Гарольд взял за правило обсуждать со мной свои идеи. Обсуждать подробно, со всей прилагающейся мотивацией и резонами. Наверное, этим самым он предлагал мне взять часть груза на свои плечи и в чём — то разделить с ним ответственность. Это и печалит, и радует. Печалит оттого, что груз ответственности тяжек. Радует потому, что постороннему он такого точно не доверит.

Ну что же, прорвёмся. Брат.

Глава 106

Глава сорок вторая.

Слагхорн.

Я давно занимаюсь преподаванием. Даже, можно сказать, что очень давно. И робость перед первым уроком не была мне свойственна никогда. Но сегодня я несколько стушевался. Нет, конечно, я знал, что сказать этим детям. И не только детям. Но было ещё и нечто другое. Такая, казалось бы, мелочь. Всего — то, исполнилась мечта. Пусть достаточно странная, но от этого не менее сладкая.

Я всегда хотел преподавать элите. И однажды, мне даже показалось, что это желание осуществилось. Но тогда я ошибся. А теперь точно нет.

Там, за дверью, в большой светлой комнате ждало меня будущее. Будущее нашего мира. Ну, если не мира, то Британии точно.

Ну что же, уважаемые коллеги. Пожалуй, приступим.

Я откашлялся и оглядел аудиторию. Пожалуй, должное внимание продемонстрировано. Можно приступать.

А поговорим мы сегодня с вами о Британии. Не удивляйтесь. Я понимаю, что Британия и Зельеварение суть разные вещи, но по просьбе мистера Рагнхорка я некоторое время уделю и освещению этой темы.

Итак, Британия. Магическая, конечно же.

Территория магической Британии тождественна территории именуемой на магловских картах Англией. Магические Шотландия и Уэльс суть другие государства, от Британии не зависящие и, по ряду причин, не имеющие с ней даже союзнических отношений.

Почему, спросите вы. Отвечу просто — так сложилось исторически. А более подробно те, кто интересуются, могут узнать, посетив имеющуюся в доме библиотеку. Там необходимые материалы имеются. И, кстати, домовик-библиотекарь, у вас мистер Гилденстерн, весьма, и весьма квалифицирован. Поздравляю Вас с этим.

Согласно последней переписи, проводившейся, правда, десять лет назад, население Британии несколько превышает четыреста тысяч. Основными местами проживания являются: Магическая часть Лондона, Хогсмит, и с некоторых пор Гиллишир. Кроме того, маги живут практически по всей Британии, в поместьях, подобных Поттер-манору или Гилденстерн-холлу, или компактными поселениями, по три- пять семей. Такое расселение, конечно, напрягает службы, занятые соблюдением Статуса Секретности, но и несёт некоторое рациональное зерно. Например, при эпидемиях, жители отдалённых поселений имеют шанс остаться не поражёнными заболеванием.

Все места проживания магов, в обязательном порядке, скрыты от внимания маглов специальными чарами. И чем древнее поселение, тем сильнее наложенные на него чары.

Но этот вопрос вам лучше осветит коллега Блюменхерст. Это его епархия.

В свете вышеизложенного, конечно же, возникает вопрос — а за счёт чего все эти полмиллиона магов существуют. И что бы на него ответить перейдём к самому главному, к экономике. И здесь всё не так просто.

Промышленности как таковой магическая Британия не имеет. Немногочисленные предприятия производящие, какой либо товар, типа мётел или полуфабрикатов для зельеварения, особой роли не играют. И, даже, более того, в последнее время намечается спад и без того мизерного производства. Чем же занято население магловской Британии? А занято оно вот чем. Часть работает в сфере обслуживания и торговли, и это подавляющая часть. Часть, используя свои навыки, умудрилась обосноваться в магловском мире. Ну а остальные, не нашедшие для себя занятие, прозябают на более, чем скромное пособие от министерства.

Я вижу в ваших глазах вопрос, а кто же содержит Министерство с его далеко не малочисленным штатом, Св. Мунго, и, к примеру, Хогвартс. Так вот, содержат всё это несколько десятков наиболее богатых семей. И об этом мы поговорим в следующий раз.

Сэр Гораций снял пенсне, тщательно протёр его и снова водрузил на нос.

— А теперь вопросы. Мистер Поттер, пожалуйста.

— Скажите профессор, если я правильно Вас понял, фискальная система в Британии отсутствует вовсе?

— Не совсем так. Некое подобие фискальной службы существует в Гринготсе, но это внутреннее подразделение.

— Получается Магическая Британия это такой супер офшор?

— По большому счету, наверное, так.

— А если война, не такая как с Волан де мортом, а настоящая. Что тогда? Кто это всё будет оплачивать, боевые действия — удовольствие дорогое.

Честно говоря, я не могу Вам ответить. Прецедентов, к сожалению, нет.

— А с Гриндевальдом? Та что у маглов называется Второй мировой?

— С Гриндевальдом магическая Британия, вопреки насаждаемому в настоящее время мнению, не воевала. Если кто- то из магов и принимал участие в боевых действиях, то делал это в частном порядке.

Ещё вопросы? Мисс Моргана, пожалуйста.

— Скажите, профессор, а почему эти самые наиболее обеспеченные семейства безропотно спонсируют остальное население?

— Ну, не совсем безропотно. И, по большому счёту неясно, кто от этого выигрывает больше. До последнего времени, этим спонсорам фактически принадлежала вся полнота власти. Министерство, по большому счёту, являлось лишь исполнителем их воли.

— До последнего времени, профессор?

— Да, мисс Моргана. Тенденция, направленная на увеличение роли маглорождённых, сводит к минимуму влияние аристократии, выводя на передние места бюрократическую прослойку. Тот, кто совсем недавно лишь выполнял чужую волю, постепенно начинает диктовать свою.

— Но почему?

— Почему? А вот это вы мне ответите сами. На следующем занятии. А сейчас, я немного расскажу вам о Зельеварении…

Глава 107

Глава сорок третья.

Африкан Барбоза.

Хлопок аппарации прозвучал как пощёчина. Африкан Барбоза тяжело опёрся о стену, сослужившую ему в последние пятнадцать минут неплохую службу, прикрыв спину. Сердце бухало, как молот, струйки пота заливали глаза.

— На — ка, выпей — подошедший Фергюссон протянул свою флягу — пей, пей, а то, я смотрю, ты сейчас копыта отбросишь.

Барбоза жадно присосался к горлышку, чувствуя, как выпитая жидкость разносит тепло по всему телу и заставляет сердце биться ровнее.

— Ну и что за хрень здесь произошла?

Фергюссон забрал фляжку и сунув её в карман плаща, вопросительно уставился на Барбозу.

А ведь поза — то, как у Поттера, подумал Африкан, глядя на покачивающегося с пятки на носок напарника. Тот тоже, когда злится, вот так покачивается, засунув руки в карманы.

Он тяжело поднялся, подобрав, выпавшую из рук палочку и посмотрел Фергюссону в глаза.

— Всё, Йен, пора на пенсию. В прошлый раз без руки остался, а теперь вот чуть не пришили. Хорошо, ты вовремя появился. Стар я стал для таких игрищ. На покой пора.

— Да что ты говоришь, престарелый ты наш?! На пенсию собрался? Ты знаешь, что тебе на такое заявление Гарольд скажет?

— Ты уверен, что ему надо об этом рассказывать?

— Тебя что по голове ударили? Ему необходимо об этом рассказать. И немедленно!

— Очень интересно!

Гарольд Поттер вынул голову из Омута памяти и вопрошающе посмотрел на Барбозу.

— А теперь, синьор хефе, ещё раз обо всём нами увиденном и поподробнее.

— Но вы, же сами только что всё видели.

— И что?! Я видел действие. А побудительный мотивы и ваши субъективные ощущения мне так и остались не ясны. За каким Мордредом например, Вы оказались в этом переулке?

— Ну, я гулял.

— Гуляли? Мистер Фергюссон, вынужден выразить Вам своё неудовольствие. Почему, в то время как все члены нашего коллектива пашут как проклятые, синьор Барбоза находит время для прогулок, Мордред знает где? И почему он делает это в одиночестве. Или вы не помните моего указания о передвижении в черте Хогсмита только парами?

Вы что, дети в песочнице!? Вам мало одного трупа и одного инвалида!? Вы оба сильно разочаровываете меня.

Синьор Барбоза! Продолжайте!

— Ну собственно я прибыл в Хогсмит по делу. До меня дошли слухи, что в Хогсмите видели Харви Гепнера, и я хотел с ним увидеться. Харви хороший специалист и команда у него вполне профессиональная. Нам, то есть Вам вполне бы пригодилась. Вот я и решил поискать его в «Кабаньей голове».

— А почему именно там?

— Гепнер наёмник. А где искать наёмника, не у Розмерты же? Так вот, я решил его поискать и сам не знаю, как забрёл в этот треклятый переулок. Меня словно что — то затянуло в него.

И как только я в него зашёл тут же за спиной появился Он. Именно появился. Хлопка аппарации я не слышал. А дальше вы всё видели сами. Только я сразу скажу — это был не бой. Избиение младенца это было. И младенцем этим был я.

Да вы и сами видели. Я только и смог, что Протего держать пока Йен не появился. А Он словно изгалялся. И это заклинание применит и другое. Словно проверял меня на прочность.

И это, про Ваши субъективные ощущения. Я твёрдо уверен, что, если бы он хотел, убил бы меня сразу. Никакой мой Протего не помог бы.

— Ещё что-то?

— Да. Пожалуй. Заклинания у него странные были. Больно заковыристые. И ещё! Обладая такой техникой, Он, тем не менее, каждое заклинание проговаривал вслух. Хотя, совершенно уместен.

казалось бы, при таком уровне невербальный способ был бы А потом, когда появился Йен, Он ушёл. Не сбежал, а именно ушёл.

— Это всё?

— У меня всё!

— А у меня нет! Гарольд, я узнал его, это…

— Я знаю, Йен. Я тоже узнал его. И это самый главный вопрос. Что в этом переулке делал Артур Уизли? И кто послал его туда?

Глава 108

Глава сорок четвёртая.

Мак-Нейр.

Роберт Мак-Нейр проснулся от головной боли. Виски и затылок страшно ломило. Перед глазами плавали круги. Во рту как будто нюхлеры нагадили. Нюхлеры! Как он ненавидел это слово! Поганые маленькие зверьки, сломавшие ему жизнь! Мордред их побери! Мак-Нейр облизал растрескавшиеся губы. Мордред побери! Неужели я вчера опять нализался!? И где, на приеме у Ноттов, где крепче кагора ничего не подают.

Мордредова задница! Где же эти Мордредовы домовики! Вечно их нет рядом, а хозяин хоть помирай!

На призывное щёлканье пальцами, наконец, явился личный домовой эльф с полным бокалом огневиски. Противопохмельное Роберт не признавал принципиально.

Опрокинув в себя почти полный бокал, Роберт почувствовал, как отступает головная боль, и исчезают круги перед глазами. Похмельный синдром медленно отступал, заставляя организм нервно вибрировать.

Опустив ноги с кровати Мак-Нейр, наконец, заметил, что домовик всё так же стоит около его кровати, но на этот раз в ручонках у него не бокал, а поднос с двумя дюжинами конвертов.

— Какого Мордреда, Винки? Зачем ты принёс мне вчерашнюю почту?

Эльф вжал голову в плечи, руки его задрожали. Голосом полным отчаянного страха, он произнёс:

— Винки плохой эльф, хозяин. Винки немедленно себя накажет. Но это сегодняшняя почта, хозяин.

— Сегодняшняя?

— Да, да. Сегодняшняя. С самого утра сумасшедшие совы одна за другой принесли тринадцать писем.

— Тринадцать? И от кого же? Ну, ка давай их сюда.

Мак-Нейр сгрёб с подноса конверты.

О, от Люциуса! Соскучился что ли? Роберт вскрыл конверт и пробежал взглядом короткое послание.

Что за Мордредово дерьмо! Какая дуэль!? Лютц чёрного лотоса обнюхался что ли!?

Через два часа, приведённый в порядок домовиками, лорд Мак-Нейр вывалился из камина в Малфой-маноре. Хозяин поместья, заранее предупреждённый совиной почтой, встретил незваного гостя в малой гостиной.

— Люциус, какого Мордреда?!

— И тебе здравствуй, Мак-Нейр. Что привело тебя в мой дом?

— Не понял!? Лютц, какого Мордреда ты городишь? Что это за Мордредова писулька?

— Ах, это? Это, Роберт, вызов. На дуэль. Надеюсь, ты ещё не забыл, что это такое?

— Какой вызов, Люциус?! Какая дуэль?! Я ничего не понимаю!

— В этом — то и проблема. Вчера, Роберт, ты зашёл слишком далеко, и мы, как настоящие джентльмены, не могли не прореагировать.

— Мы? Так ты что не один такой?!

— Конечно! Всего тебе должно было прийти двенадцать вызовов.

— Подожди, Люциус. Дело в том, что я ничего не помню. Что случилось?

— Что случилось? Да ты опять набрался! Это же надо, набраться кагором! А потом у тебя, видимо, помутилось в голове, и ты стал приставать к леди Забини.

— К этой сучке? Да что с ней станется?

— Вот именно это ты и сказал. При всех.

— А потом?

— Потом наследник Забини вызвал тебя на дуэль за оскорбление матери. На дуэль до смерти.

— А причём здесь остальные?

— А остальные, идиот, вспомнили о том, кому Джулиана Забини приходится крестницей, и присоединились к вызову.

— А?

— Что а, придурок. Только ты в своей пропитой голове не можешь удержать информацию, что леди Джулиана крестница Теодоро Винченца. Я, надеюсь, ты ещё помнишь, кто это такой?

— И что теперь?

— А теперь лорд Мак-Нейр, либо ты немедленно приносишь свои глубочайшие извинения леди Забини, причём при большом скоплении представителей аристократии. Либо отправляйся в Гринготс, приводить дела в порядок, чтобы Роберту-младшему проще было вступить в права наследования.

— Почему?

— О, Мерлин! Да потому, что ты уже почти труп. Тебе жить осталось, может, несколько часов!

Мак-Нейр задумался. Тяжёлый мыслительный процесс явственно отражался на его лице, которое всё больше багровело, наливаясь дурной кровью.

— Ты мне угрожаешь? Да я вас, мозгляков, без палочки, одним двуручником уделаю, хоть всех сразу, хоть поодиночке. А щенка этого черномазого, просто выпорю. Да я вас…

— Я ещё раз повторяю, Роберт — ты идиот. Не будет никакой дуэли! Ты прилюдно оскорбил крестницу дона Теодоро!

— Да насрать! Плевать я на него хотел! Я — Глава Дома! Я — чистокровный, в Мордред знает, каком поколении! Я начальник отдела в Министерстве, в конце концов!

— На хер, пошёл!

— Что!?

— Лорд Мак-Нейр, я вынужден просить Вас покинуть мой дом и никогда более в нём не появляться! И запомни, идиот! Никогда и никому не удавалось остаться в живых, если тебя приговорил Дон! Никому! Будь ты хоть министр, хоть пятьдесят раз чистокровный.

Словно загнанный зверь, Мак-Нейр метался по комнате. Злость душила его, распаляя неудержимый гнев, и желание прямо сейчас, не дожидаясь официального поединка, придушить всех этих мерзавцев, посмевших бросить ему вызов. Шуганув площадной бранью жену и пинком выдворив из комнаты домовика, он уселся в кресло с бокалом огневиски и его взгляд упал на последний невскрытый конверт.

Разорвав плотную бумагу, он обнаружил в конверте пергамент с печатью Гринготса. Начал читать и почувствовал, что буквы расплываются перед глазами.

— Лорейн! Лорейн. Иди сюда! Прочти это! Ты видишь тоже, что и я?

— Роберт, что это? Почему здесь пишут, что наши счета заблокированы? Какая ещё задолженность по кредиту? Что нам теперь делать?

Но Мак-Нейр её уже не слышал. Схватив полную горсть летучего пороха, он с рёвом: «Гринготс!!», исчез в камине.

— Какого Мордреда?! Кто посмел заблокировать мои счета?! Отвечай, ублюдок!

Нависнув над сидевшим за стойкой гоблином, Мак-Нейр попытался схватить его за отвороты форменного одеяния.

— И где этот зеленомордый урод, мой поверенный! Живо его сюда!

Злобно оглянувшись на захлопнувшиеся за ним двери Гринготса, Роберт Мак-Нейр болезненно потёр место, расположенное пониже поясницы.

— Сами мелкие, а размерчик — то, наверное, сорок пятый. Ну, ничего, ещё поквитаемся. Сейчас в Министерство, поговорить с Диггори и Клаузенфельдом, а потом собрать всех своих в Хогсмите и конкретно решить, как ответить на беспредел.

Мак-Нейр резко поднялся с мостовой и тут же налетел на какого-то пожилого мага, пялившегося на невероятную картину — вышвырнутого из банка Главу чистокровного Дома.

— Чего уставился!? Пошел вон с дороги!

— Эй, эй осторожней! Это вам не нюхлеров давить!

— Что ты сказал?!

Мак-Нейр смял мантию на груди старикашки в одной руке, а другую занёс для молодецкого удара. В это время что — то кольнуло его в поясницу и рука, сжимавшая мантию противника, разжалась сама собой. Тело одеревенело. Перед глазами поплыли багровые волны, перешедшие в непроницаемый чёрный покров. А затем, тьма наступила окончательно.

Вокруг лежащего в луже крови аристократа суетились прохожие. Щёлкали колдокамерами непонятно откуда взявшиеся репортеры. А в сторону перехода в Лютный переулок неспешным шагом удалялись два благообразных джентльмена.

— Староват ты становишься Виллем. Я уж думал, что этот громила меня ударить успеет.

— Ну что ты, Зигги. Разве я могу такое допустить. Просто этот новопреставленный так гоблинов поливал, я аж заслушался. Вот и решил ему бонус от фирмы преподнести — не один раз стилет в ране провернул, а два. Туда-сюда.

— Вот я и говорю, что староват становишься. Сначала бонусы, а завтра что, рождественские подарки раздавать начнёшь?

И приятели дружно засмеялись.

Глава 109

Глава сорок пятая.

Аластор Моуди.

Аластор Моуди совершенно справедливо считал себя человеком редкой доброты. Очень редкой. Просто потому, что в остальное время он был зол. Зол на весь мир в целом и на каждого его представителя в частности. Злился он и сейчас, находясь в кабинете директора Хогвартса. На его хозяина, вот уже более получаса нудящего о победе сил света. На Мордредов артефакт, вставленный в собственную глазницу. На артефакт, кстати, гораздо больше.

Мордредова каменюка последнее время совершенно взбесилась, не желая служить хозяину, то посылая в мозг импульсы

жуткой боли, то транслируя совершенно неприличные сцены, ранее Аластором никогда не виданные. Не помогало даже погружение артефакта на ночь в стакан с огневиски. Виски, проклятое Око, высасывало досуха, но послушнее от этого не становилось. Вот и сейчас, к гундосому бормотанию друга Альбуса, Мордред его побери, примешивались болевые импульсы, пронзающие, казалось, каждую клетку и без того не очень крепкого организма.

— Аластор, дружище, да ты совсем меня не слушаешь?

Подошедший со спины Дамблдор положил руку на плечо старого соратника. От чего тот вздрогнул и сжал в руке подсознательно выскочившую из крепления палочку.

— Что происходит? На тебе в последнее время лица нет.

— Издеваешься, да?

Что ты. Что ты? Это я так, не подумав. Так что же всё — таки происходит?

— Происходит?! Да, наверное. Этот треклятый артефакт…

— Ах, да при чём здесь твоё Око?! Я про произошедшее в Лондоне! Можно подумать, каждый день посреди Косого переулка убивают таких людей как Мак-Нейр!

— Мак-Нейр сволочь.

— Да кто бы спорил! Но ведь кто, то эту сволочь прибил. Да ещё практически у гоблинов на крыльце. А мы ни сном, ни духом. А ведь должны уже слухи поползти.

— По поводу слухов это не ко мне. Найди старуху, какую-нибудь, у неё и спрашивай.

— Ты отчасти прав, мой старый друг. Но только отчасти. Старуху я уже нашёл. А вот спрашивать её придётся тебе. Поезжай-ка друг мой Аластор к леди Августе. Уж кто кто, а она просто обязана быть в курсе событий.

От услышанного Моуди резко дёрнул головой и волны боли снова разлились по его телу. На миг показалось даже, что во рту ощущается привкус крови.

— Я не поеду.

— Что?

— К сумасшедшей Лонгботтом, я не поеду.

— Почему это?

Дамблдор прекратил ходить по комнате и уселся в кресло, стоящее у окна. Уселся и потянулся за стоящим в специальной подставке чубуком.

Вот, сука, опять курить будет. Знает же, что я дым не переношу. И уж курил бы табак, как все, а то шмалит какую — то дрянь, а от неё потом голая Треллони мерещится.

— А, ты всё никак не можешь забыть того инцидента. Но ведь это было так давно. Да и надо быть снисходительным к даме то.

Головная боль усилилась, перед глазами замелькали чёрные точки. Мордредово дерьмо! И это он называет инцидентом!

Моуди вновь ощутил на лице тяжёлую руку старшего аврора Лонгботтом. Как будто это произошло только что.

Давно, как же. Это для тебя маразматика долгоживущего что день что год, всё едино.

Надо валить отсюда пока от травы его поганой не загнулся.

— Хорошо, Альбус, я попробую поговорить с ней. А теперь мне пора…

То, что Моуди приняли практически в прихожей, не потрудившись пригласить даже в гостиную, задушевного разговора никак не предвещало.

Величественная сухопарая старуха в шляпке с неизменным дохлым ястребом молча, смотрела сквозь незваного гостя, совершенно ясно давая понять, что его дальнейшее нахождение здесь совершенно неуместно.

— Приветствую Вас, леди Лонгботтом. Прошу простить за визит без приглашения, но я здесь по указанию Дамблдора.

— Ты настолько опустился, что теперь работаешь у него курьером?

— Я…

— Не нужно. Передай Альбусу, чтобы поискал другие источники информации. А впрочем! Я могу рассказать тебе кое, что совсем не безынтересное для Альбуса. Но с условием.

— Каким же?

— Ну, ты в свою очередь расскажешь мне, почему наследник старинного и очень достойного некромантского Рода оказался на побегушках у Великого светлого.

Последние слова она буквально выплюнула.

Моуди было шагнул навстречу старухе, но волна боли, буквально хлынувшая из Ока, заставила его остановиться и даже пошатнуться. Мордред, как не вовремя. Да и Дамблдор будет недоволен, если вместо информации он заполучит ещё одного врага. Хотя и сейчас старую перечницу другом никак не назовёшь.

Ни один мускул не дрогнул на лице леди Лонгботтом, когда известный своей агрессивностью Моуди попытался сделать шаг в её сторону. Лёгкая презрительная усмешка появилась на её лице. И внезапно сменилась откровенной заинтересованностью.

Она сама шагнула поближе к Моуди, и крепко взяв за подбородок, посмотрела ему в глаз.

— Болит Око то? Должно болеть. Хозяина, наверное, чувствует. Ты время не теряй, верни украденное. Тогда может, и поживёшь ещё!

Уже поздно вечером, приканчивая у камина вторую бутылку огневиски, Моуди вспомнил, как Августу Лонгботтом называли сослуживцы по аврорату — L WAE. Леди с адамантовыми яйцами.

Глава 110

Глава сорок шестая.

Сириус Блэк.

Заключённый восьмого уровня Азбакана Сириус Блэк никак не мог заснуть. И виной тому были вовсе не отсутствие комфорта или плохое самочувствие. Вовсе нет. Мешала заснуть странная возня за дверью камеры. Метались в окошке на двери всполохи факелов, мелькали тени охранников, пробегавших то и дело мимо двери. Словом, происходило нечто совершенно не свойственное событиям должным происходить в той обители греха, в которой находился Сириус.

И это нечто давило своей неизвестностью и не давало уснуть. Значительный тюремный опыт Сириуса совершенно чётко давал ему понять, что любые странные события влекут изменения в жизни сидельцев и эти изменения как правило, ведут к ухудшениям.

Промаявшись всю ночь борьбой с неизвестностью, под утро Сириус почти уснул. Но погрузиться целиком в царство Морфея ему не пришлось.

— Вставайте! Вставайте, мистер Блэк! Не время сейчас спать.

Сильные руки сокамерников совершенно бесцеремонно тормошили Сириуса вытряхивая остатки сна.

— Что произошло?

Сириус уселся на кровати, хлопая глазами и отчаянно пытаясь подавить зевоту.

— Джентльмены, что случилось? И сколько сейчас времени? А это зачем?

Сириус удивлённо уставился на оказавшийся у него в руке, неизвестно каким способом стакан с огневиски.

— Пейте мистер Блэк! Пейте!

— Пить? Но за что?

— Как за что? За вас, за Ваше рождение!

— Но позвольте, мой день рождения ещё не скоро.

— А вот тут Вы ошибаетесь. Да выпейте же, в конце концов, и дайте нам возможность рассказать последние новости!

— А без этого, — Сириус щёлкнул ногтем по краю почти полного стакана — никак?

— Никак! Пейте!

Вздохнув, Сириус торопливыми глотками опустошил стакан и со стуком поставил его на край тумбочки.

— Ну а теперь кто ни будь объяснит мне, что здесь происходит!

Сириус на удивление легко прижился на новом месте. Возможно потому, что принятая в здешних кругах манера поведения, основанная на трёх принципах — не верь, не бойся, не проси — по сути, являлись тем, на чём воспитывался каждый уважающий себя аристократ. Кроме того теперь, проводя всё своё время в человеческой ипостаси, он всё больше понимал, на краю какой пропасти находился, не понимая, что, проводя всё время в обличье собаки, он и разумом опускался на собачий уровень.

Ну и бытовые условия восьмого уровня не шли, ни в какое сравнение с четвёртым.

Постельное бельё на настоящей кровати, кормёжка три раза в сутки. ПОЧТА! Да, да! Заключённые имели право на переписку и даже могли заказывать газеты. Но особенно добила Блэка возможность получать посылки.

Газеты он заказал сразу же, как представилась возможность, на переписку не надеялся, так как знал, что остался один как перст. А посылки — не от кого их было получать последнему из Блэков.

По крайней мере, он так думал. Думал до тех пор, пока тяжело отдувающийся Хэвиш не втащил в камеру приличных размеров ящик.

— Пляшите, мистер Блэк!

— Что это!?

— Как что. Передача. Раз в год положено.

Новая одежда, шоколад, гигиенические принадлежности, и на самом дне тщательно завёрнутые в свитер две бутылки магловского виски.

Одну Сириус передал мистеру Лесли. Как говорится — на общак, а другую, припрятал под кроватью — на всякий случай.

— Так что же всё-таки происходит?

— Поистине ужасные вещи, мистер Блэк. Охранники с четвёртого уровня открыли двери камер и впустили к заключённым дементоров. Всё мертвы.

— Но как, же так, там же…

Сириус бросился к дверям и принялся изо всех сил тарабанить по ней.

— Хэвиш! Мистер Хэвиш!

— Что происходит, мистер Блэк?

— Там, на четвёртом уровне моя кузина, она сидела рядом со мной. Скажите она тоже?

— Что вы, мистер Блэк. Мисс Блэк уже больше месяца находится в карантинном боксе.

— Спасибо- Сириус на негнущихся ногах отошёл от двери — постойте! Какая мисс Блэк? Она же Лентстрейж!

Глава 111

Глава сорок седьмая.

Альбус Дамблдор.

Альбус Дамблдор сидел в своём Хогвартском кабинете и сквозь ароматные клубы трубочного дыма рассматривал сидящих перед ним соратников.

Соратники с отвращением глотали никотиновые выделения, но выказывать неудовольствие не смели. И для этого были все основания. Основания эти располагались на первой полосе «Ежедневного пророка» и взгляд директора, обманчиво благодушный, то и дело съезжал на газетные заголовки.

— Аластор, друг мой, скажи, пожалуйста, почему об этом — мундштук директорской трубки упёрся в газетный заголовок — я узнаю из газет? Что- то случилось, и ты больше не заместитель директора Аврората?

— Альбус, я…

— Подожди, я ещё не закончил! Что, в конце концов, происходит!? И чем вы, вообще, занимаетесь, если о подобном я узнаю из статьи этой с позволения сказать «звезды» Скиттер?!

Северус, мальчик мой, что по этому поводу говорят твои знакомые?

— Для них это полная неожиданность директор. И пока достаточно определённой реакции ни у кого не было.

— Вот, Аластор, учись. Хоть какой-то осмысленный ответ, а не блеянье в твоём исполнении.

— Но Альбус!

— Что Альбус!? Что Мордред побери, происходит. Почему тебя, заместителя директора Аврората не пустили даже на порог этого Мордредова Азбакана. Почему прошло уже больше суток, а мы до сих пор не знаем даже точного списка этих несчастных!

— Альбус! Побойся Мерлина! Какие они несчастные? Да там сидели такие типы, что пробы негде ставить!

— Для меня, Минерва, они все несчастные. Ведь при более благоприятном стечении обстоятельств судьба могла бы дать им ещё один шанс.

— На что шанс, Альбус!? Убить ещё сотню другую маглов? Или искалечить ещё пару десятков волшебников!?

— Мордред побери, Минерва! Ты вечно всё передёргиваешь! И вообще сейчас мы выясняем совсем не это. Аластор, я тебя слушаю.

— Ну, слушать то особенно и нечего. Вчера утром, около восьми поступил сигнал о крупном ЧП в Азбакане. По тревоге подняли ведомства Киршнера и Боунс. Нам приказали оставаться на местах и ждать распоряжений. Приказы, кстати, отдавала лично Министр.

Ближе к полудню я решил поподробнее выяснить, что же всё- таки происходит, но не преуспел в этом. В Азбакане меня не пустили даже за второй круг охраны. Более того, этот наглец Кройнсберг, в совершенно хамской форме обвинил меня и моих людей в отсутствии профессионализма и посоветовал готовиться к пенсии.

— И что, для этого были основания?

— Ну, по показаниям свидетелей, именно авроры Шульц и Верскангауз впустили дементоров на уровень. А Верскангауз лично открывал камеры.

— Ты знал этих людей?

— Не очень хорошо. Шульц в своё время отличился в первой кампании. Хорошо работал, жёстко. На этом, правда впоследствии и погорел. Немотивированная жестокость. Штафирки засандалили его на три года охранником в Замок. Ему кстати не повезло — в общей куче попался дементорам на зубок.

А, Верскангауз? У него в первую войну Пожиратели всю семью вырезали. Причём именно Внутренний круг. Он и в охранники попросился добровольно. Служил образцово, и вот подиш ты.

— Его взяли живьём?

— Нет, конечно! Он когда понял, что сотворил, покончил с собой.

— А…?

— Нет, Директор. Поднять его возможности не было. После Бомбарды в голову поднять ещё никого не удавалось

— М-да. Господа, и дамы, конечно, Минерва не поджимай губы, тебе не идёт, вы не находите, что это всё очень странно?

— А не всё ли равно Директор? Я в том смысле, что кто бы ни приложилруку к этому делу, и чем бы ни руководствовался — он всё равно большой молодец. Разом положить столько отборнейшей швали!

— Мерлин! Аластор, ты мыслишь по-солдафонски прямолинейно. В данном случае вовсе не означает что враг моего врага — мой друг. Тем более, что мотив совсем не очевиден. А мотив, друзья мои, в этом деле определяет всё. По крайней мере, я так думаю.

— Погоди, Альбус, ты, что не рад произошедшему? Уничтожен практически весь Внутренний круг Сам-знаешь-кого, а ты разводишь антимонии, и чуть ли не рыдаешь по этому поводу.

Аластор абсолютно прав! Кто бы это не сделал он просто герой. И то, что всё проделано с помощью дементоров ничуть не меняет дело!

Северус, а ты что молчишь? Хотя, да! У тебя- то причин радоваться меньше всего. Сколько там твоих хороших знакомых дементоры перецеловали!?

— Минерва! Прекрати немедленно! Не заставляй меня думать, что все блондинки — дуры! Да, да, я хорошо помню, какого цвета были твои волосы в былые годы.

Северус, прости её. Это она сгоряча. Не подумавши. Ты же знаешь, как мы тебя ценим. Вот, скушай лимонную дольку и успокойся. Успокойся, я кому сказал!

Хозяин кабинета встал из за стола, и повернулся к соратникам спиной наблюдая струи дождя поливавшие оконное стекло.

— Вот что господа. Вы немедленно отправляетесь к свои конфидентам. Немедленно! И без информации не возвращайтесь.

Минерва, голубушка. На тебе как обычно Хогвартс.

Ну а я с вашего позволения, тоже тряхну стариной и встречусь с парой старых друзей. Выпьем по стаканчику, вспомним былое. Может что-то интересное и узнаю. До свидания!

Оставшись в одиночестве, Великий Светлый по-стариковски кряхтя, разулся и поудобнее устроившись в кресле, водрузил ноги в разноцветных шерстяных носках на стол.

А теперь прикурить от вынутого из жаровни уголька и подумать. Хорошо подумать.

Пусть молодёжь мечется в поисках мало-мальски ценной информации, а он подумает. И сопоставит уже известные ему факты, и не только факты. Ведь интуиция просто кричит, что всё происходящее нельзя рассматривать как отдельные случаи. А интуиции, своей, естественно, он привык доверять.

Глава 112

Глава сорок восьмая.

Поттер.

Не скажу, что события стали вдруг развиваться лавинообразно, но и вялотекущими их назвать никак нельзя. Операция по уничтожению Внутреннего круга хотя и прошла удовлетворительно, но привела к последствиям каких я, честно говоря, не ожидал.

Совершенно неожиданно взлетел рейтинг нынешнего Министра. А ведь старушка уже практически сидела на чемоданах и вовсю подыскивала, чем бы ей заняться после отставки. Не знаю, уж чем руководствовались местные власть предержащие, но происшествие в Азбакане было совершенно определённо поставлено ей в заслугу. Пошли слухи о том, что госпожа Министр ещё не исчерпала свой потенциал, вспомнили, что именно при ней Волдик убился об моё тело, и много другое.

Апофеозом этой суеты стала встреча мадам Багнолд с Малфоем. Люциус, на этой встрече выступавший не только от своего имени открытым текстом предложил Министру баллотироваться на следующий срок, обещая при этом всестороннюю поддержку умеренной, и читай наиболее богатой, части аристократии.

Мадам, конечно же, не преминула посоветоваться с директором, и тот в кои- то веки не приложивший к подобному развитию событий ни когтя, естественно ухватился за предоставленный судьбой шанс, и дал ученице добро на следующие выборы.

— Знаешь, Гарольд, я в определённом смысле рад, что так вышло — говорил он мне, когда мы сидели в его кабинете — ведь всё шло к тому, что Миллисент на её посту сменит Фардж, а он — креатура Дамблдора.

Честно признаюсь тебе, никто из посвящённых не ожидал, что акция в Азбакане повлечёт за собой такие последствия. Я ведь, чего греха таить, списал уже Миллисент как политического деятеля, думал поручить ей заняться твоим фондом. А тут такой поворот событий.

Теперь придётся подыскивать новую кандидатуру. И это как раз в тот момент, когда кадровый цейтнот как никогда актуален.

Не хотел тебя беспокоить раньше времени, но тут образовались некие, очень перспективные возможности и не хотелось бы их упустить.

Ты, конечно, слышал о Гиллишире? Нет! Удивительно! Удивительно как мы могли позволить пропустить тебе такое событие. И не кривись, я вовсе не амикошонствую.

Так вот, Гиллишир. Недавнее приобретение. Городок по магловским меркам вовсе невеликий. Но для Магической Британии очень, и очень перспективно. Особенно учитывая тот факт, что подобных сделок не проводилось уже более трёхсот лет.

У маглов городок приходил в запустение и его постепенно заселяли волшебники. Те из них, кто не чурается различных магловских штук именуемых прогрессом. Население его невелико, но не это главное. У города имеется довольно обширная промышленная зона. Для понимающего человека, и не только, просто клад. А для недалёкого — застроенные непонятными сараями, заросшие пустыри.

У банка просто все места чешутся наложить на это пока бесхозное (а принадлежащее министерству считай бесхозное) имущество лапу. Но мы не можем. Самостоятельные сделки нам запрещены. Выступать от чьего-то имени, пожалуйста. А сами Мерлин упаси!

Ну а дальше я надеюсь, могу не продолжать. Ведь ты на редкость сообразительный юноша.

— Моя доля?

— Все сто процентов! Мы лишь осуществляем управление от твоего имени, ну и имеем с этого небольшой гешефт. Скажу тебе по секрету, нам этого вполне хватит.

— Я не хочу быть свадебным генералом. Да и Вы, наверное, знаете, что при моём характере я от участия в управлении вряд ли смогу удержаться.

— Не просто знаем, но и надеемся на это. Иметь врагов, это конечно здорово, но они когда нибудь кончаются. И начинаются будни, будни которые надо чем — то заполнить. Почему бы, например не управление парой тройкой компаний.

А если Миллисент. Мордред! Гарольд! Ты что предполагал такое!?

— О чём Вы, Директор?

— Ну как же! Если миссис Багнолд остаётся Министром всем твоим начинаниям априори даётся зелёный свет. Умно! Умно, нечего сказать. Умно и хорошим заделом на перспективу.

— Мордред! Директор, не надо видеть деревьев там, где их нет. Не делайте из меня, Мордред знает кого. Ни о чём таком я и не думал! Я и про Гиллишир узнал сегодня. От Вас!

— Ну, Гиллишир это частности. Так ты согласен?

— Да, при условии моего активного участия. А то понастроите там метёлочных фабрик.

Говорили ещё долго и расстались глубоко за полночь. Причём я, с твёрдым ощущением, что вляпался в очередною глобальную авантюру.

Фергюссон сдержал своё слово, и мы встретились.

Невысокий измождённый человек. Глубокие морщины, избороздившие лицо. Седые волосы. И только глаза, глаза полны лихорадочного блеска и предвкушения.

Ну что же Антон Павлович, будем знакомы.

Конечно, заочно я уже имел представление о своём визави. И то, что я узнал, ясности к образу соотечественника не добавляло. Единственный член Внутреннего круга не являвшийся адептом Ордена Вальпурги. Единственный кто не принимал участие в карательных операциях против маглов, хотя крови волшебников на его руках достаточно. Единственный кого Волдик никогда не наказывал Круциатосом. И единственный кого тот же Волдик ни разу не назвал своим слугой.

— Вы понимаете, молодой человек, что ни о каком Долге Жизни между нами не может идти и речи?

— Понимаю ли я? Естественно. С самого начала такой вариант взаимоотношений даже е рассматривался.

— Тогда зачем?

— Ну, за Вас попросили хорошие люди.

— Это не ответ. Я ведь не в таверне задолжал.

— Тем не менее, это так. Просто всё зависит от масштабов. Кто- то платит мелкие долги. Кто вытаскивает из Азбакана.

— У Вас на меня какие-то планы, или я могу в любое время уйти?

— Планов нет. И уйти Вы действительно можете в любое время. Но я бы советовал немного задержаться. Вы далеко не в лучшей форме. Придите в себя, а затем милости прошу — на все четыре, как говориться, стороны.

Мы ещё немного помолчали и я, видя, что собеседник погружён в себя удалился. Будущее покажет, где ваше место, Антон Павлович.

Наша учёба между тем продолжалась. Надо отдать должное Рагнхорку профессорский состав был им подобран идеально. Общая цель — привить нам желание учиться — выполнялась на сто процентов.

Да и как могло быть иначе, если на лекциях, например, по теории магии в исполнении профессора Блюменхерста ученики и дышать то иногда забывали.

Неистовый Якоб, влюблённый в свой предмет настолько прочно, что всё остальное его просто не интересовало, сумел за мизерное время разжечь в учениках неистребимое пламя познания. Профессор, прозванный в научных кругах «Ниспровергателем» за совершенно неуёмную страсть рушить авторитеты (например, всем известного Гампа, он считал недалёким ремесленником, а его законы — параноидальным бредом) излагал своё видение предмета едва ли ни в стихотворной форме, приводя в качестве иллюстраций примеры из своей богатой практики.

Гораздо менее поэтична, но никак не менее убедительна была и профессор Делориа. Хотя говорила она о вещах прозаичных и местами даже неприятных. Защита разума во всех её проявлениях, полевая медицина, ина сладкое — поведенческие особенности магических расс.

Иногда я с ужасом думал — сто же мы будем делать в Хогвартсе, с его убогим уровнем получаемых знаний. Как объяснить преподавателю трансфигурации, что законы Гампа, так тщательно ею лелеемые в остальном мире считаются всего лишь условно допустимой гипотезой. И что нам делать на Зельеварении или упаси Мерлин на Истории магии. Хотя, если вдуматься в проблему, выходы всё-таки возможны

Глава 113

Глава сорок девятая.

Рагнхорк.

Директор проводил Поттера и остановился у окна. Летом светает рано, и за стёклами уже брезжил рассвет. Рагнхорк вспомнил тот день, когда он вот так же стоял у окна, размышляя: помогать или нет неизвестно откуда взявшемуся чудо-мальчишке. Тогда он доверился своей интуиции. И не прогадал. Поттер своим появлением словно вдохнул в размеренную жизнь Рагнхорка Пронырливого свежую струю. Отчётливо видневшийся, застой в делах понемногу отступал, давая место для проведения пусть чрезвычайно выгодных, но авантюр. Как, например, сегодняшняя.

Гиллишир своим расположением, а особенно, имевшимися на его территории двумя законсервированными шахтами, предоставлял очень перспективные возможности для развития чисто гоблинского бизнеса. Бизнеса, в который никакие другие магические народности не допускались.

Расположенные под Гринготсом подземелья, несмотря на их легендарную протяженность, были всё же конечны, и гоблинам остро требовались новые производственные площади. Пусть Гарольд осваивает наземную часть Гиллишира. Подземной, так и быть, займутся те, кто разбирается в этом гораздо лучше других.

— Попроси мистера Фергюссона прибыть ко мне сегодня в два пополудни — сказал он секретарю. И пусть захватит материалы по вновь осваиваемым территориям. Те, что он мне собирался показать.

Директор вновь подошёл к окну. Здесь, глядя на суету Косого переулка, ему всегда хорошо думалось. А подумать было над чем.

Миллисент, вновь, как и десять лет назад, имела очень неплохие шансы на Министерское кресло. И поддержка Малфоя, пусть и пока неафишируемая, об этом совершенно определённо говорила. А значит, и перспективы открываются совсем иные. Вовсе не те, к которым он готовился в преддверии вселения в Министерство этого идиота — Фарджа. Видно рановато ему ещё сдавать позиции. Положительно, Поттер просто своим присутствием приносит удачу. И этот факт уже приходилось учитывать в дальнейших действиях.

— Проходи, Йен, проходи. Как успехи на службе у юного Лорда?

— Думаю, Директор, Вы осведомлены об этом лучше меня. Кстати, Семья передаёт Вам свою благодарность за участие в судьбе Антона.

— Это совершенно излишне. Можешь не верить, но если бы наш юный друг отказался от оказания такой услуги твоей семье, я не стал бы вписываться в это дело и настаивать.

Так что, всё это целиком и полностью заслуга мистера Поттера. Его и благодари. И, кстати, не расскажешь, как прошла их встреча?

— Я, честно говоря, не в курсе, Директор. Говорили за закрытыми дверями, а Антон не склонен делиться со мной своим секретами. Я для него всего лишь младший родственник, пусть и многого достигший.

Могу сказать, что Долохов пока продолжает находиться в Поттер-маноре. Ест, спит, и принимает лечебные процедуры. Вероятно, готовится к чему-то. Я думаю, Вы догадываетесь, к чему.

— А Поттер?

— Поттер занят своими делами. У него куча планов и не все они, прямо скажем, утопичны. Если Воландеморт и вправду когда- либо возродится, его ждёт большое разочарование.

— Как проходит его учёба?

— Ну, об этом, Директор, Вам лучше узнать у милейшей Юдифь. Она более информирована в этом вопросе, поскольку погружена в него полностью. Знаете, говоря о Поттере и его компании, она напоминает мне русскую борзую, летящую за зайцем. Настолько ею владеет азарт познания этого феномена.

— Хорошо. Очень хорошо. Извини меня, Йен, но к твоим и так немалым обязанностям я вынужден добавить ещё кое — что.

Мистер Поттер полностью поддержал мою идею в отношении Гиллишира. И согласен вписаться в это дело, предоставляя нам право действовать от его имени.

И вот тут возникает некоторый нюанс. Как ты уже знаешь, территория городка не пойдёт под юрисдикцию Министерства, а будет считаться частной территорией. И охрану правопорядка на ней будут осуществлять силы, предоставляемые лицом, выигравшим тендер. Кто этот тендер выигрывает, надеюсь тебе говорить не нужно.

Мы здесь пока не придумали, как это предприятие будет называться, но некоторые намётки, все же, есть. Хотя последнее слово, конечно же, за нашим юным другом. Но дело не в названии, а в том, кто и как будет эту функцию осуществлять. Мои коллеги, конечно же, предпочли бы использовать Внутреннюю стражу Гринготса. Да я и сам с удовольствием склонился бы к этому варианту, но он, к сожалению невозможен. Поэтому, предпочтительнее всего использовать группу наёмников, договорившись напрямую с Гильдией. Гильдейские эксперты проведут оценку ситуации, и Совет выделит необходимое количество специалистов.

Ну, а более подробно про складывающуюся ситуацию, ты мне расскажи

сам, после консультаций с Советом Гильдии. Сам понимаешь, что послать кого- то ещё мы не можем. Нет у нас специалистов твоего уровня и к тому же, обладающего такими связями среди этой братии. Да и работа тобой проделана очень приличная. Думаю, Совет обязательно примет во внимание твои выкладки.

— А Поттер?

— А что, Поттер? Поттер в курсе. Это и его забота тоже, хотя и номинально. Пока номинально.

И, кстати, о нашем разговоре, вполне, можешь рассказать нашему юному дарованию. Я не счёл нужным скрывать от него наши отношения.

— И какова реакция?

— Реакция, как всегда, адекватна. Он не видит ничего зазорного в том, что «взрослые» немного за ним присматривают. И даже в некоторой степени настаивает на этом.

Ну всё, ступай. В переговорах с Советом используй вариант полномочий А-2. Это придаст тебе должный вес и засветит тебя перед гильдийцами, как выгодного заказчика. Положительный имидж ещё никому не вредил.

Глава 114

Глава пятидесятая.

Поттер.

Я стоял на крыльце дома на Привет-драйв и ждал приезда тёти Петунии и Дадли. Сегодня они возвращались.

И хотя, судя по отчётам, состояние их, заметно улучшилось, я волновался. Как воспримут они меня теперь, после почти годовой отлучки? Как воспримут Вернона, настолько погрязшего в своей ненависти, что даже моё отсутствие не принесло ему никакого облегчения. Семена ненависти, посеянные Дамблдорием, упали на вполне подготовленную почву. Причина, по которой, у вполне по

— началу лояльного к магам парня такая ненависть, к сожалению, канула в темноту. Причём, в самом буквальном смысле. Тьма в голове Вернона не позволяла докопаться до первопричины. Даже мисс Делориа была вынуждена признать своё поражение.

Не могу сказать, что питал в Дурслям какие-то родственные чувства, но меня просто бесила бесцеремонность, с которой Дамби правил мозги окружающим.

Ментальные закладки, выполненные Дамблдором, и хорошо известные в узком кругу специалистов мозголомного направления, считались эталоном того, как не следует работать. Та же мисс Делориа в приватных разговорах на эту тему для характеристики старого мафиозника использовала эпитеты явно матерного характера, хоть и изречённые на латыни. И эта гнида имела практически неограниченное влияние на подрастающее поколение МагоБритании. Пытаясь для себя как-то квалифицировать действия Дамблдория, я вспомнил историю из прошлой жизни, рассказанную мне одним случайным знакомым.

В один городишко после отсидки вернулся некий субъект. Проведя практически весь срок в петушином углу, на воле он решил развернуться и начал подтягивать к себе молодежь, прививая им зоновскую романтику. Себя он, естественно, представлял этаким мудрым, много повидавшим, пусть не вором (за такое, если узнают, сразу прибьют) то, по крайней мере, приблатнёным.

Сколотил шайку придурков и вовсю толкал им зоновские понятия, но произошел казус. У субъекта этого было некое отличие, которым награждают петухов — выбиты передние зубы. И вот малолетние придурки стали одолевать его расспросами — что, мол, да как. А тот возьми да ляпни, что это такое отличие для настоящих блатных. Ну, придурки, чтобы быть блатнее всех блатных и повыбивали зубы и себе тоже.

Надо сказать, что в сибирских городках судимых бывает достаточно. Вот и у одного из придурков откинулся старший брат и в первый же вечер поинтересовался — что это, мол, братуха у тебя с зубами. Братуха и рассказал.

Истрия вышла широко известная в узких кругах. Субъекта, естественно, зарезали. Но вопрос в том, как быть с десятком запомоенных по незнанию пацанов, остался.

Аналогия в чём? Дамблдор и Волдик, каждый в своих целях, клеймили сторонников. Волдик предплечья, Дамблдор-мозги. Ненавижу!

Не знаю, до чего бы я так достоялся, вокруг и так ощутимо похолодало, и стало, как бы, пасмурней, но из-за поворота показался автомобиль Вернона и мысли мои перескочили вновь на Дурслей.

Лечение явно пошло моим родственникам на пользу. Петуния немного похорошела, а Дадлик заметно похудел. Выбравшись из машины, они с явной опаской уставились на меня, не решаясь пройти дальше.

— Здравствуйте, тётя. Привет, Дадли. С приездом.

— Здравствуй, Гарольд- Петуния неловко опустила взгляд- спасибо, что позаботился о нас.

— Не за что, тётя. А что же мы стоим в дверях? Проходите в дом.

Поздно вечером, когда я уже собрался аппарировать в Поттер-манор, Петуния, наконец, решилась поговорить без посторонних.

— Знаешь, Гарольд. Я ведь не полная дура, и о многих вещах знала ещё от сестры. Да и в лечебнице мне многое разъяснили. Поэтому, прошу тебя — отпусти нас. Я знаю, ты сможешь! Тебе это вполне по средствам. Не сочти это наглостью, но ты в долгу перед нами. Не потому, что мы тебя вырастили. А потому, что всё это, из-за тебя. Если бы не ты, проклятый старик никогда не залез бы в наши головы, испоганив там всё. Ты же понимаешь, что нам нельзя здесь оставаться. Рано или поздно ЭТИ узнают, что происходит в доме и кто тогда даст за наши жизни хотя бы пенни?

Спаси нас! В лечебнице я познакомилась с одним из твоих сотрудников, тем, у которого искусственная рука. Он в разговоре уверял, что своих ты никогда не бросаешь. А кто как не мы тебе — свои.

— Спокойно, тётя! Это даже хорошо, что вы завели такой разговор. Я и сам хотел вам это предложить, но не знал, как вы к этому отнесётесь.

Я предлагаю вам уехать из страны. Желательно в Германию, там позиции Старика минимальны, и есть, кому за вами приглядеть. Думаю, что в течение месяца я решу эту проблему. А теперь, мне пора.

Выйдя из дома, я прошмыгнул в место аппарации и уже собрался перенестись, как в кустах раздалось осторожное покашливание:

— Мистер Поттер, сэр. Извините, но не уделите ли вы мне немного времени.

Из кустов вышел небольшого роста мужчина, почти карлик, держа в руках совершенно немыслимого цвета цилиндр.

Глава 115

Глава пятьдесят первая.

Дедалус Дингл.

В жизни частенько приходится делать выбор, говорил своим клиентам Дедалус Дингл. Говорил, и не подозревал, что судьба преподнесет ему сюрприз и выбор придётся делать ему самому. Хотя какой там выбор. Предложение ему было сделано такое, от которых не отказываются.

Когда в спину, возвращавшегося из «Дырявого котла», Дингла влетел Петрификус, он понял — это конец. Слишком многим он перешёл дорогу, слишком многим встал поперёк горла. И вот расплата. И кричи — не кричи, а Дамблдора не дозовёшься. Да и неизвестно, станет ли Великий Светлый впрягаться за известного криминального авторитета. Ну и что, что он его старинный друг? Блэка он и вовсе сыночком называл, а подиш — ты. Сидит Сириус и не рыпается.

Очнулся он от того, что кто-то хлопал его по щекам.

— Мистер Дингл, очнитесь.

Перед Дедалусом стоял высокий господин в тёмном плаще. Накинутый капюшон не позволял разглядеть черты лица, да и голос, судя по металлическим ноткам, был изменён. В комнате кроме высокого незнакомца находился кто-то ещё, и этот кто-то крепко держал Дингла за плечи, стоя за креслом, к которому был привязан Дингл.

— Пришли в себя и хорошо. Нет, дёргаться не надо, потому как, бесполезно. Пожалуйста, поднимите голову повыше и смотрите мне прямо в глаза.

Дедалус попытался опустить глаза, но стоящий сзади, надавил ему на болевую точку за ухом и, вздёрнув голову, заставил смотреть прямо в глаза высокого незнакомца.

— Ну что же вы, мистер Дингл? Ай, как нехорошо получается. А ведь предупреждал вас ваш дружок Аластор о необходимости приобрести артефакт для защиты разума. Что ж это вы? Жаба задавила что ли?

— Какая жаба?

— Зелёная, пупырчатая. Купили бы артефактик и не мучились. А раз пожадничали, то уж извольте.

Дальнейшее Дингл помнил смутно. Но все-таки помнил. Неизвестные тщательно скопировали все, что нашли в его голове, а затем тот, что стоял сзади, уколол Дингла в шею, и наступила спасительная темнота.

Очнулся Дедалус от того что кто-то снова лупил его по щекам. Открыв глаза, он обнаружил, что находится в помещении с низким потолком и тщательно растопленным камином. Возле него стоял гоблин в униформе Гринготса и уже замахивался для новой пощечины.

— Какого Мордреда!

Дедалус попробовал уклониться от удара, но не преуспел, мешали путы. А вот гоблин, увидев, что пленник очнулся, решил прекратить экзекуцию.

Оскалившись, он проверил, крепко ли связан пленник и вышел из поля зрения связанного Дедалуса.

— Мордред, как хреново — то — думал Дедалус, пробуя размять затекшие под веревками руки — лица — то ведь они не прячут собаки. А значит, живым точно не выпустят. Но на кой Мордред я понадобился гоблинам!?

— Здравствуйте, мистер Дингл.

От голоса, раздавшегося за спиной, Дедалус вздрогнул.

— О, я вижу, Вы тут уже себе нафантазировали, Мордред знает что. Не бойтесь, Вашей жизни ничего не угрожает. С нашей стороны, по крайней мере.

Нет, нет. Не надо оборачиваться. Как говорят Ваши соплеменники — меньше знаешь, крепче спишь. Но давайте перейдём к делу.

Вам ведь, мистер Дингл, хорошо известна наша щепетильность по поводу соблюдения правил Гринготса. А значит, я думаю вы с удовольствием окажете нам небольшую услугу — достанете из Вашего сейфа и отдадите нам некую вещь, которая и без того Вам не принадлежит. Вы её называете — Амулет.

— Это не я!

Дедалус задёргался на стуле. Поганый Флетчер, чтоб его на том свете Мордред… ну вы сами понимаете что. Втравил в историю, скотина!

— Мы знаем. Знаем, поэтому сейчас и разговариваем с вами, а не везём Ваше бренное тело поглубже в Пещеры для удобрения компоста. Негодяй Флетчер получил по заслугам, и я думаю, не отдал вам никаких распоряжений по поводу этой вещицы. Поэтому Вы ничем не рискуете. Мы вас даже отпустим. Ведь вы не враг нам, и себе надеюсь тоже.

— Альбус меня убьёт!

— Не думаю. Для таких занятий у него есть более подходящие натуры. Ваш друг Моуди, например. Или Артур Уизли. Ну что, пойдёмте в сейф?

Дедалус очнулся в заплёванном углу Лютного переулка. Голова гудела, но события последних часов отпечатались в ней чётко.

Вот он, добравшись до сейфа, отдаёт зеленомордым Амулет. Вот его ввезут на поверхность. И слова. Слова старого гоблина сказанные напоследок

— Мистер Дингл. Цена Вашей жизни сейчас — фальшивый сикль. Будьте благоразумны. И если хотите выжить, обратитесь к мистеру Поттеру. Я думаю, у Вас есть что ему предложить.

Глава 116

Глава пятьдесят вторая.

Аргус Филч.

По полутёмному хогвартскому коридору, тяжело шаркая ногами, двигался старик. Сгорбленная спина, неопрятная одежда, а особенно, клетчатый шарф, повязанный в виде платка, вызывали у окружающих, нет не жалость, а скорее презрение. Ведь кроме всего прочего, Аргус Филч, а это именно он шаркал по коридору, был ещё и сквибом. А кто ещё достоин презрения, как не сквибы.

Старик подошёл к дверям своей каморки и отпер их, пропустив вперёд, вьющуюся у его ног кошку.

— Ну — ка, дорогуша, проходи. Что- то заработались мы с тобой. Пора и честь знать.

Он запер за собой дверь и остановился посреди крошечной каморки, заваленной старыми вещами. Постоял, размахивая руками и о чем — то, разговаривая сам с собой, а затем, с неожиданной для своего возраста сноровкой, прянул к дверям и сильно распахнул их.

— Гм, показалось. Порой, дорогуша, я думаю, что переборщил с имиджем. Придурковатое ворчание еще, куда ни шло, но вот платок — он подёргал узел под подбородком — платок это явный перебор. А ведь ничего уже не исправить. Слишком примелькался. Да и хрен с ними.

Старик снова запер дверь на щеколду и немного подумав, воткнул в проушину железный шкворень, а затем решительно подошёл к увешанной старыми ржавыми доспехами стене. Палочка, выскользнув из рукава, удобно легла в руку.

— Алахамора Тригулус.

Стена перед ним засветилась, и на ней проявился дверной проём. Старик коснулся палочкой ручки и она, заскрипев, отворилась.

— Ну что, мисс Норрис. Пошли домой, что — ли.

Когда-то Аргус Филч считал, что счастливей, чем он нет на свете человека. Потом было время, когда он думал совсем наоборот. И лишь теперь, поняв своё предназначение, бывший взломщик заклятий экстра-класса, бывший сквиб и ненавидимый всеми завхоз Хогвартса, мог сказать о себе — да, я действительно счастлив.

И пусть та, которую когда то любил больше жизни забыла, пусть сгоряча выбранная личина заставляла отворачиваться от зеркала, морщась от брезгливости. Осознание ДАРА И ДОЛГА наполняло жизнь смыслом.

Аргус вошёл в комнату и, сбросив ненавистный наряд на кресло, отправился в ванную. Стоя под горячей водой, долго тёр себя мочалкой, словно силясь содрать опостылевший образ, и наконец, разморенный и довольный, опустился в кресло перед весело потрескивающим камином.

— Норрис, дорогуша, сделай, пожалуйста, кофе и принеси сегодняшний номер «Пророка». Нам нужно быть в курсе последних новостей, не правда ли?

Отзывавшееся на имя Норрис существо, больше походившее на вставшего на задние лапы книззла, с видимым сожалением оторвалось от созерцания очень аппетитно выглядевших аквариумных рыбок и волоча за собой пушистый хвост, отправилось исполнять волю хозяина.

Филч же, поудобнее устроился в кресле и, закинув ноги в разных шерстяных носках на журнальный столик, приготовился к чтению. Спросите, почему носки были разные? А вот был у старого человека такой бзик. Аргус постоянно покупал себе несколько пар шерстяных носков разного цвета и немного поносив, определял самые удобные. В них и ходил. А непарные анонимно дарил Директору Дамблдору на Рождество. Пусть тоже порадуется, упырь.

Кофе и газета были великолепными. Кофе своим вкусом, а газета — напечатанными в ней известиями. Миллисент снова шла на выборы, и имела все шансы на победу. Активно шли работы по введению в магический мир нового поселения. Гиллишир, кажется. А самое главное — «Пушки-педлл» снова вылетели из чемпионата, с разгромным счётом проиграв «Уилмбурнским осам».

За кофе и чтением время пролетело незаметно, и уже укладываясь в кровать, Аргус решил сделать, что нибудь приятное, для себя конечно.

— Норрис, напомни, чтобы я завтра узнал, кто из учеников болеет за «Пушки-педлл». Влеплю — ка я им по паре недель отработок. Пусть пополируют кубки в зале Наград. Думаю, им это пойдёт на пользу.

Глава 117

Глава пятьдесят третья.

Йозеф Гилденстерн.

Жизнь — весьма коварная штука. И я убедился в этом на собственной шкуре. По крайней мере, от полученного эмоционального стресса отойти не могу до сих пор. А ведь уже две недели прошло.

Началось всё с того что на мой адрес прилетел почтовый сокол из Парагвая. Удивлены? А уж как я был удивлён.

В принесённом гордой птицей послании сообщалось, что герр Отто Гилденстерн намерен посетить столицу Британии, и просит у Йозефа Гилденстерна аудиенции. Присутствие фактических опекунов обязательно.

Ни мой поверенный, ни мистер Золли о причине визита ничего не знали.

Наверное, это надо было сделать раньше, но лучше поздно, чем никогда. Тем более что информация кропотливо собранная о неожиданном визитере заставляла крепко задуматься. Задуматься, прежде всего, о себе самом, и о том, что от Судьбы не убежишь.

Отто Гилденстерн не всегда носил эту благозвучную, но не совсем арийскую фамилию. Как и я кстати. Совсем недавно, а что для мага, какие — то пятьдесят лет, он был фон Бюловым и служил как можно догадаться в одном из подразделений Аненербе. Вполне возможно, что мы, где нибудь да пересекались по службе.

В конце сорок четвёртого, Отто фон Бюлов стал Гилденстерном и с командой таких же перевёртышей отправился в Южную Америку, закладывать основу «Новой Германии». Энергичный и исполнительный функционер, к тому же имеющий боевой опыт пришёлся ко двору тогдашнему Главе Совета магической общины Парагвая Хуго Белевски и достаточно легко с его помощью прошёл многочисленные ступени карьерной лестницы, являясь в настоящий момент главой общины Белья Виста.

А вот с личноё жизнью у нашего предполагаемого гостя не всё было ладно. Похоронив двух жен, он уже в очень зрелом возрасте женился на Каролине фон Вирт и имел в браке с ней единственного ребёнка — сына Йогана, моего примерно возраста.

Вся полученная информации никак не проливала свет на причину визита Гилденстерна-старшего в Лондон, и заставляла обоснованно напрягаться в ожидании непредвиденных неприятностей.

Отказаться от встречи я тоже не мог. Ведь так получилось, что на Отто была завязана основная часть моей легенды, и что-то менять уже было слишком поздно. Встреча должна была состояться, и она состоялась.

Что дело пахнет проблемами, стало ясно сразу же, как только Отто Гилденстерн вошёл в холл моего дома на Бульваре. Слишком порывисты были его движения и слишком явными были слёзы в его глазах, когда он сжал мне руку, здороваясь, а, затем, не сдержавшись, погладил по голове. Ситуация требовала немедленного разъяснения и они последовали.

Помочь далёкому однофамильцу Отто попросили дальние родственники, проживающие в Германии. История не показалась ему чем- то из ряда вон выходящим, и он согласился, не посвятив в это, правда никого, даже жену. Тем более что за делами насущными всё быстро позабылось. Но как выяснилось ненадолго. Судьба и здесь внесла свои пять пфеннигов.

Сын Гилденстернов, Йоган, во время прогулки в горах, упал с гиппогрифа и разбился. Произошло это полгода назад. Мальчик был очень любим в семье и несчастная мать потеряв сына стала понемногу сходить с ума обвиняя себя и мужа в небрежении родительским долгом.

Отто не зная чем ещё помочь убитой горем супруге, предложил съездить в Европу, благо личное присутствие обоих требовали давно откладываемые дела о наследстве. Вот в связи с этим и всплыла история с неким мальчиком Йозефом. История к удивлению Отто имевшая совершенно неожиданный результат. Каролина заявила о совершенной необходимости лично увидеть «бедного сиротку», и вот чета Гилденстернов оказалась в Европе. Отто здесь в Лондоне, а Каролина в Виртшанце под Лейпцигом. Именно это небольшое поместье досталось ей в наследство после смерти малочисленных родственников.

История тронула меня. И кстати не только меня. Поэтому решено было посетить Германию и навестить фрау Каролину. Кроме того, герр Золли пользуясь, случаем хотел навестить старых знакомых и познакомить меня с очень полезными, по его мнению, людьми.

Откладывать визит не стоило и через пару дней мы всей компанией аппарировали на континент.

Глава 118

Глава пятьдесят четвёртая.

Поттер.

Отгремели последние залпы праздничного салюта. Разъехались гости. Опустел огромный дом, собравший на недолгие три дня тех, кто так или иначе был мне дорог, и чьим мнением я дорожил.

По комнатам и гостиным шуршали довольные домовики, прибирая за уехавшими гостями. Праздник удался!

Десятилетие своего тела я, честно говоря, особо праздновать не собирался. Но, как говориться, назвался — значит полезай. Многие мои друзья и родственники имели на этот счёт своё мнение. И пришлось мне уступить. Единственным условием было — только свои. Но и своих набралось изрядно.

Не обошлось, конечно же, и без курьёзов. Забавные люди, эти облачённые властью, взрослые. Привыкнув считать себя пупом земли, они иногда очень прикольно реагируют на разрыв шаблона. Но обо всём по порядку.

У меня не было чёткого списка тех, кого я хотел бы пригласить на день рождения. И что самое интересное не было у меня и специального человека ответственного за такие мероприятия. И наконец, я совершенно выпустил из виду, что приглашение или наоборот не приглашение на такое мероприятие есть вещь статусная, а значит имеющая в определённых кругах большое значение. Наверное, поэтому, когда Рагнхорк узнал, что подготовкой моей днюхи собственно никто не занимается, кроме домовиков, он буквально схватился за голову.

Благо время ещё оставалось, и всё можно было исправить. Назначенному крайним Фергюссону вызвались помогать поверенные моих Родов, и я, кстати, не заметит, что Йен от такой помощи был в восторге. А меня деятельные товарищи попросили отойти в сторону и не мешать. Чем я с удовольствием и занялся.

Меня всегда восхищали описания свалившихся с небес ништяков в романах Дефо и Верна. И вот теперь и меня не миновала чаша сия. Правда, всё лежащее передо мной богатство не с небес упало, а было подарено, но список получился приличным. И вот теперь, сидя в кабинете в тиши и спокойствии настало время разобраться в подарках.

Первый подарок я получил от «Красногвардейцев», как я про себя называл последних членов «Красной бригады», и Фергюссона. Подарок был вручён ещё до основного праздника и поднял настроение до немыслимых небес. Йен выполнил мою давнишнюю просьбу и нашёл «оружие возмездия» для зарвавшихся колдунов.

И теперь великолепная RT 20 югославского производства занимала почётное место на моём столе. Чудо! Это просто чудо и песня в одном лице. И кстати «краснобригадцы», судя по влюблённым взглядам, бросаемым на оружие, были со мной вполне согласны. Даст Мерлин, если всё пойдёт нормально, мы не одного обладателя волшебной деревяшки вылечим от головной боли. Осколочно-фугасный заряд калибром 20 мм, очень этому способствует.

Как по секрету мне рассказал Фергюссон, краснобригадцы уже немного приложились к вундервафле и остались очень довольны. Малышка, конечно же, была не без капризов, но результат! Результат того стоил!

Рядом с винтовкой стопочкой лежали подаренные книги. Ведь правду говорят, что книга — лучший подарок. После винтовки конечно. И кстати на книгах можно остановиться поподробнее.

Мэтр Блюменхерст и мисс Делориа вдвоём преподнесли скромный томик к обложке из серой шероховатой кожи — «Практическая артефакторика» авторства некоего Зигмунда Фролли. Мисс Делориа ехидно сообщила, что сейчас эта книжица мне конечно без надобности, но вот пройдёт время…

Подарок сэра Горация тоже роскошью не поражал и был даже несколько потрёпан. «Зерцало зельедела» на русском языке. Я успел только глянуть первые страницы и если бы не мероприятие выпал бы, наверное, из жизни на всё время необходимое для чтения этого фолианта.

Маэстро Альварес и герр Золли преподнесли клинок. Просто толедский клинок, изготовленный в минималистическом стиле и этим напоминающий работу гоблинских мастеров. Какие либо руны или камни в оформлении клинка отсутствовали, намекая на чистоту оружия от каких либо зачарований. Ещё один подарок с намёком.

Венчал невеликую книжную стопку пергамент. Донельзя официального вида. Украшенный тремя печатями на шнурочках. Эту вещицу преподнесла мне делегация гоблинов во главе с Директором. Документ сообщал о том, что компания «Блэкстоун» принадлежащая Гарольду Джеймсу Поттеру выиграла Министерский тендер на право управления поселением Гиллишир. Что сказать? Круто. Я, честно говоря, и не думал, что всё произойдёт настолько быстро.

Были и другие подарки:

Эксклюзивный чехол для палочки мастера Григоровича от Виктора и его дедули.

Экспериментальное прытко пишущее перо от Марго и её семейства, ценное уже тем, что преподнесла его в составе семьи Багнолд — Транкавель, в том числе и вновь избранная Министр.

Скрипнула дверь и в кабинет просочились Фергюссон, Йозеф и неизвестно как затесавшийся в эту компанию Долохов.

— Чахнешь над златом, именинник?

— Что злато — прах. А тут ты посмотри, книги. А книги это знание. Кстати я не, совсем, компетентен в вопросе. Не подскажите, что мне такого надарили?

— Вот так и дари двоечникам ценные вещи. А они по невежеству и не разберутся. Подожди, не кипятись! Сейчас постараемся разъяснить. Начинай, Йозеф.

— Ты ведь понимаешь Гарольд, что ценность книги определяется совершенно не внешним видом и толщиной фолианта. Главное это автор и содержание. Так вот, автор. Этот самый Зигмунд Фролли. Жил он в Венгрии до второй мировой войны и умер достаточно молодым в результате неудачного эксперимента. Всего его авторству принадлежит три книги — «Практическая артефакторика» последняя. Его книги никогда не издавались официально, а печатались совсем крошечными тиражами за счёт средств автора.

Но и этого было достаточно для того, чтобы мировое сообщество артефакторов, признало его идеи революционными, имеющими совершенно безграничную перспективу, но, к сожалению не реализуемыми на тот период времени из- за недостаточного материального обеспечения.

На настоящий момент книги этого автора — настоящие раритеты даже с букинистической точки зрения. Ну а чтобы понять даже основные посылы автора тебе придётся достаточно глубоко погрузиться в предмет. Я, например, из-за отсутствия фундаментальных знаний не очень понял, о чём идёт речь даже во введении.

Пожалуй, у меня всё. А по «Зерцало» тебе расскажет мистер Долохов. Он обещал.

— Н, да. Мистер Поттер, Гарольд, извини, что не появился раньше. Я надеюсь, ты понимаешь, что светиться мене не с руки. Прими, пожалуйста, мои поздравления. Подарок за мной. Ты же знаешь, что это раньше дарить нельзя, а позже можно вот и я немного припозднюсь.

Так вот про твою книгу. «Зерцало» это так сказать кодекс. Кодекс для всякого кто хоть раз брал в руки нож для нарезки ингредиентов. Сама по себе книга достаточная редкость, и, к сожалению уже давно, хотя копии её находятся в каждом уважающем себя учебном заведении, по крайней мере, в России. И небольшой нюанс. Книгу эту не дарят просто так.

— Ну а клинок?

— Гхм. Клинок действительно самый обычный. Если конечно считать обычным оружие, изготовленное почти две сотни лет назад.

— Н-да. Надарили словно я король какой-то.

— Заметь, ты сам это сказал.

— Да идите вы к Мордреду! Я дитё! Понятно! Я хочу мороженного, и на пони кататься. Йозик! А ты что молчишь? Айда со мной на пони кататься!

На секунду в кабинете повисла гробовая тишина, а затем раздался хохот. Смеялись всё. Хохотал Фергюссон, прижимая руки к животу, словно боясь лопнуть. Вытирал выступившие слёзы Гилденстерн. Даже Долохов и тот улыбался скупой улыбкой, что для человека проведшего не один год рядом с дементорами означало, наверное, гомерический хохот.

— Чего ржёте!? И кстати Йозик, где подарок? Зажал?

— Ну что ты твоё величество. Как можно! Только мой подарокнесколько иного плана, если можно так выразиться — информационный. Я надеюсь, ты не против?

— Как можно!? Кто владеет информацией — владеет миром. Излагай.

— Если ты не возражаешь, несколько позже.

— Что, так много накопал?

— Не так уж много, но боюсь, потребуются очень серьезные решения. Не хочется портить праздник.

— Ну, завтра, так завтра.

Ещё где-то через час, компания, наговорившись, решила откланяться. Долохов, уходивший последним, немного замешкался, и мы остались вдвоём.

— Скажи, Гарольд, ты, кстати, не возражаешь, что я так тебе так обращаюсь, ведь ты умный мальчик.

На слове мальчик он несколько запнулся.

— Так вот ты умный, и считать обратное у меня оснований пока не было. И, стало быть, весь этот вчерашний цирк, для чего-то. Для чего?

— Ну, это, Антон Павлович, ритуал такой.

— Гарольд! Пожалуйста, перестань валять Ваньку, кстати, ведь тебе знаком смысл этого выражения. Знаком, я просто уверен. Ты мне самое главное скажи! Для кого это всё было? Для тебя самого или для меня?

— Для Вас!?

— А что тебя удивляет? Я как всякий уважающий себя русский маг, служил в армии, и, кстати, в знаменитом сорок пятом полку. Смекаешь о чём я?

— Хм, Антон Павлович, а почему Вы вдруг такие вопросы задаёте? Ребёнку — то?

Мордред! Гарольд, или всё- таки не Гарольд, а впрочем, неважно. Не нужно видеть во мне идиота. Ты ведь знаешь местную поговорку про утку. Ну, которая крякает и плавает. Так вот на ребёнка ты не тянешь. Уж поверь, у меня самого двое пацанов. Было.

На лицо его набежала тень и, достав сигареты, он отвернулся к окну.

Я подошёл к нему и встал рядом. Некоторое время мы, молча, смотрели на ночной сад за окном

— Это для нас, Антон Павлович. Для нас обоих.

Глава 119

Глава пятьдесят пятая.

Аластор Моуди.

— Эй, Том! Ты что решил уморить нас от жажды!? Какого Мордреда на столеопять только пустые бутылки. Повтори живо!

Аластор Моуди выплеснул в рот остатки огневиски и со стуком поставил стакан на заваленную остатками закуски столешницу.

— Эй, Артур! Ты что спишь? Дома будешь спать. Давай пока бездельник Том несёт выпивку, выйдем в переулок подышим, ну и отольём немного. Пошли, давай!

Моуди поднялся из-за стола, и рывком поднял за шкирку прикорнувшего было собутыльника. Покачнулся, а затем поудобнее перехватив полубесчувственную тушку старшего Уизли двинулся в сторону выхода в Косой переулок.

— Шевелись Томас! Мы скоро вернёмся!

Выйдя в переулок Аластор затащил Уизли в тёмный закуток и посадил на мостовую прислонив спиной к мусорным бакам.

— Мордредова задница! Хорошо- то как! А ты что здесь делаешь!? Пошла!

Моуди с неожиданной для изрядно набравшегося ловкостью поддал ногой, вышедшую из-за баков кошку.

— Зря ты так. А вдруг это анимаг. Ну как Маккошка. Может тут у неё романтическое свидание. А ты её ногой.

— А, прочухался. Что- то слабоват ты Артур стал на выпивку. Раньше, бывало и меня перепивал. А сегодня с пары стаканов, и под стол.

— Это у меня от стресса. Не каждый день с работы выгоняют. Вот я и поплыл немного.

— И не напоминай. Но всё- таки, меня понятно — на почётную пенсию, а тебя-то за что?

— Из-за Дамблдора.

Аластор в это время прикуривавший сигару подавился дымом и закашлялся.

— Из-за Альбуса?

— Ну не напрямую конечно, а опосредованно.

— Опо… что?

— Опосредованно. То есть, конечно, Альбус напрямую не виноват. Но ведь это, же он пропагандирует равноправие полов и всё такое. Вот я и попал под компанию.

— Под половую компанию? Повезло тебе.

— Омордрительно повезло. Выгнали без пособия. А ведь мне три года оставалось до Мерлина третьей степени. За беспорочный труд, так сказать. Эй, ты чего!?

— Заткнись придурок. Дебил! Все Уизли дебилы. А ты самый главный. Третью степень ему не дали. А мне первую не дали! Первую! У меня тогда полный бант был бы. А теперь накось выкуси! У какого-то Локконса и то полный бант. Я уже про Августу не говорю. А мне хрен на постном масле. И Альбус твой, идиота кусок! Не в орденах счастье говорит. Конечно не в орденах! А в их количестве!

— Тебе хорошо говорить, ты один живёшь. А меня Молли убьёт, когда узнает. Да она и знает уже, поди.

— Ты точно дебил! Что мне хорошо! На весь манор не души. У меня даже домовика нет. Окочурюсь во сне, и сообщить некому будет.

— У меня тоже домовика нет.

— Тебе не положено! А у меня они просто не живут. Дохнут, сволочи. Самый стойкий неделю продержался.

Аластор щелчком выкинул потухшую сигару и повернулся в сторону бара.

— Вставай лишенец. Не верещи, теперь хобби своё в постоянную профессию превратишь. Ты что охренел!?

Артур поднимался с мостовой, направив на Моуди палочку.

— Кто ещё знает?

— Все знают. Все кому надо. Что ты дёргаешься, нормально всё. Было бы не нормально, сдали бы давно очаровашке Боунс.

— Альбус рассказал?

— А кто ещё. И не только рассказал, но и попросил помочь в смысле заказов. И мы кстати помогали. Всё время помогали.

— Ладно — Артур спрятал палочку и взял Аластора за локоть — пойдём, выпьем ещё, что ли. А то, мне ещё с Молли объясняться.

— Кстати насчёт Молли. Раз уж у нас такой откровенный разговор пошёл. Ты мне скажи, куда у вас деньги деваются? Твоё хобби неплохой доход даёт, Молли на своих зельях зашибает будь здоров, а финансы поют романсы.

— Толку то, что она зашибает. Что заработает то и спустит.

— На тряпки?

— Если бы.

— А на что ещё баба может деньги спускать?

— Играет она.

— Что!

— Что слышал! Ходит сука к Шрайдеру и спускает всё до копейки.

— А ты что?

— А что я? Я всё перепробовал. И поддавал ей и деньги прятал. И к Шрайдеру этому ходил.

— И что?

— Послал он меня. Сказал что все здесь люди взрослые, своими деньгами распоряжаться, вольны как заблагорассудиться. А если я буду бузить, пожалуется крыше.

— И кто у него крыша?

— Не знаю. Не уточнял.

— Я же говорю, дебил. Почему раньше не сказал. Заведение у Шрайдера в Косом, значит крыша у него, коротышка Дингл. А значит, мы это дело быстро поправим. Твою благоверную он и на порог больше не пустит.

— Он не пустит, другой пустит. На чужие деньги охотников много.

— А я говорю не раскисай. Пойдём ещё выпьем на посошок, а завтра этот вопрос с Дедалусом порешаем. На трезвую голову.

Глава 120

Глава пятьдесят шестая.

Поттер.

Самой многочисленной моей роднёй на сегодняшний момент являлись Блэки. Их насчитывалось ровно пять. Включая сюда и Нарциссу, которая, как известно замужем за Малфоем, но из Рода не исключена.

Самая беспроблемная — Беллатриса. Лежит себе в Азбаканском изоляторе, практически не приходя в сознание и, наверное, ещё долго будет лежать. По крайней мере Гринготские специалисты благоприятных прогнозов не дают.

С Сириусом тоже всё более-менее нормально. Условия содержания вполне приличные — сам бы так сидел. Пока что Азбакан для него самое то. А если честно не лежит у меня к этому персонажу душа. Разбираться с ним ещё, и разбираться.

А вот семейка бывших Тонкс — головная боль. С Андромедой мы общего языка так и не нашли. Не воспринимает она меня всерьёз. И как Главу Рода не воспринимает. Хотя и вынуждена подчиняться. Сделав ещё одну попытку достучаться, и потерпев фиаско, отправил тётушку в ту же клинику, где проходила лечение Петуния с Дадли. Специалисты там серьёзные, может быть, и вправят ей мозги на место.

А вот когда отправил, вспомнил, что Андромеда свалилась на мою голову не одна. Есть ведь ещё и Нимфадора.

Я точно знал, что тётушка Анди дочку свою общением не балует, и поэтому её молчание было вполне объяснимо. Как не удивилась Нимфадора и тому, что на перроне Кинг-кросса её встретила не мать, а вовсе незнакомый джентльмен сообщивший, что маман заболела, и каникулы ей предстоит провести не дома.

Что интересно, никто из взрослых даже не поинтересовался что происходит. Даже всегда глазастая Молли, встречающая близнецов, предпочла не заметить отсутствие соратницы по ордену.

Фергюссон, а именно он встречал Нимфадору на вокзале, переправил девочку в Поттер-манор, где её уже ожидали: личный домовик, несколько предоставленных в её распоряжение комнат и специалист по метаморфизму. Андромеда, почему-то даже азов поведения мага с подобным даром, дочери не дала. Очень специфичная материнская любовь.

Мы несколько раз виделись и даже разговаривали. Немного напрягала в общении постоянно меняющаяся внешность, но это лишь в начале. Нимфадора хозяина манора во мне не подозревала и разговаривала так, как может разговаривать почти старшеклассница с дошкольником. То есть не стеснялась совершенно вываливая ворох информации о Хогвартском житье-бытье.

Общая эрудированность указывала на то, что девочка много читает, а практически полное незнание и неприятие подробностей поведения присущих магической аристократии вызывало недоумение. При такой-то матери не знать элементарного.

Пришлось просить помощи у герра Золли. Сам он заниматься Нимфадорой не стал, да и не нужно это было, но специалиста порекомендовал. Заточенного на работу именно с такими детьми.

На празднике Нимфадора тоже естественно присутствовала, хотя, наверное, это и неправильно. Но будем надеяться, что старому пердуну будет не до юной метаморфини, да и малый комплект из запасов Йозефа, очень её украсил.

Август пролетел незаметно и закончился проводами. Дурсли сменили место жительства и уезжали в Германию. Похорошевшая Петуния, похудевший Дадли и злой как чёрт, вечно брюзжащий Вернон. Бизнес свой он давно продал и изводил жену и сына вечным нытьём и похоронным выражением лица. Не знаю, увидимся ли мы ещё. Не знаю. На всякий случай на континенте за ними будут присматривать, да и финансовое будущее у них вполне стабильное. Не скрою с моей естественно помощью.

Дом на Тисовой улице продавать не стали, а временно законсервировали.

Я немного постоял, глядя на удаляющееся такси. А затем закрыл калитку и подошёл к забору. Окно соседнего дома тоже были черны. Дедалус Дингл, прихватив любимую сестру и всех ей кошек, эмигрировал в Соединённые Штаты. Подальше от друга Альбуса.

Слишком много нелицеприятного рассказал он, о своём старшем товарище выторговывая безопасное и безбедное будущее для себя и сестры. Слишком много.

Пошел дождик и я, зайдя в заветное место между домом и гаражом аппарировал.

Прощай Тисовая улица. Желаю себе никогда уже сюда не вернуться.

Глава 121

Глава пятьдесят седьмая.

Харви Гёпнер.

Жизнь наёмника далека от монотонности. И впечатлений от неё хватает. Хватает настолько, что капитан Гёпнер скоро, и думать забыл о неудачном Британском контракте и некоем Дамблдоре. Поэтому вызов к Главе Совета Гильдии он связывал с чем угодно, только не с туманным Альбионом. И как выяснилось зря.

Правда странности сопровождали это приглашение с самого начала. Взять хотя бы само приглашение. Его именно приглашали, прислав официальное уведомление лепреконской почтой. И это простому командиру небольшого по гильдейским меркам отряда.

Дальше, больше. В вестибюле помпезного, мрачного здания, которое уже более пятидесяти лет занимал Совет он нос к носу столкнулся с Йоли Сырокопченым. Давним конкурентом в погоне за выгодными контрактами. И Йоли не назвал его молокососом и маменькиным сынком, как делал почти всегда, и даже не показал неприличного жеста. Совсем наоборот. Йоли Сырокопчёный, получивший своё прозвище за то что, попав однажды в засаду чёрных колдунов, где то на западе Африки угодил на костёр и был спасён товарищами в последнюю минуту, старый ветеран, работавший, когда то с Джимом Вернером и Дугалом Мак-ки, остановил его у входа, поинтересовался делами и пожал руку. Как равному.

Слегка обалдевший от такого поворота событий Гёпнер вошёл в офис Главы Совета и был немедленно препровожден в кабинет Даниэля Фри Картесона — нынешнего Главы Совета Гильдии. Где его удивили ещё больше.

Старый Фри Картесон встретил его, поднявшись, и самолично провёл за гостевой столик, ласково, как ему казалось, улыбаясь правой стороной лица. Левая у достопочтенного ветерана представляла собой спёкшуюся корку с вживлённым в неё искусственным глазом — последствия единственной неудачной операции в карьере. За что собственно он получил прозвище — Фри.

— Харви, сынок. Спасибо что не забываешь старика. Проходи, садись. Чай, кофе или может чего покрепче.

Старик усадил Гёпнера в глубокое кожаное кресло и сам расположился напротив.

— Как бизнес. Я слышал, у тебя отбоя нет от контрактов. И люди о тебе хорошего мнения. Вот совсем недавно Йоли тебя хвалил.

Мягчайшая кожа дорогого офисного кресла вдруг показалась Харви не такой уж и мягкой, а радушие хозяина кабинета чересчур наигранным и даже зловещим.

«Старый чёрт — подумал он — а то он не знает, как у меня бизнес идёт. Все контракты через него проходят. Что — то уж очень мягко здесь стелют, замучаешься потом занозы вытаскивать».

— Спасибо за заботу мистер Картесон, у меня всё нормально. Контрактов достаточно. Люди довольны.

— Знаю, знаю, малыш. И про контракты. И про людей. Всё знаю, и поэтому ты здесь.

Картесон тяжело поднялся из кресла, отошел к столу, где среди бумаг лежал курительный набор и не спеша набил трубку. Усмехнувшись здоровой половиной лица, извлёк огонёк из сложенных пистолетиком пальцев и, раскурив трубку, вернулся в кресло.

— Знаешь, Харви. Я ведь давно за тобой наблюдаю. Как ты работаешь. Как ведёшь дела с людьми и с клиентами. Как решаешь конфликтные вопросы. И могу совершенно точно тебе сказать — ты нам подходишь. И не надо так на меня смотреть, твои заслуги, и заслуги твоих людей несомненны, а ваш профессионализм выше всяких похвал. Даже и Йоли вот сказал: «Малыш мол, отрастил зубы. Пусть побегает во взрослой стае». И я с ним согласен. Пора тебе уже играть во взрослые игры.

Ну да ладно. С дифирамбами закончили. Пора и к делу. Мистер Гёпнер, Вы знаете, что такое Гильдейский Контракт?

По твоему лицу вижу, что не знаешь. Эх, молодежь, молодежь. Хотя откуда вам знать-то. Последний такой контракт Гильдия заключала ещё до Второй мировой. Хотя мог бы и поинтересоваться, на досуге то.

Так вот. Суть Гильдейского Контракта в том, что он заключается напрямую с Советом. И Совет выступает не посредником, а одной из сторон. Но тебе это не интересно. А интересно тебе то, что исполнителей контракта Совет назначает по своему разумению. Ну и обеспечивает, разумеется, по полной. И еще, капитан, успешно выполнивший такой контракт, становится претендентом на место в Совете.

Гёпнеру всё больше и больше становилось неуютнее в мягком кресле. Зря старик пенял ему за нелюбопытство. Как раз про Гильдийские Контракты Харви знал. Не все, наверное, но многое. Во всяком случае достаточно для того чтобы стряхнув оцепенение, навеянное проникающим в душу взглядом искусственного глаза собеседника, спросить:

— А если я откажусь?

— Никаких проблем!

Старик будто ожидал подобного вопроса.

— Никаких проблем — повторил он — жетон на стол, из Реестра долой, и на вольные хлеба.

— А мои люди?

— А что твои люди. Поговорят, поговорят и выберут себе нового капитана, поумнее.

— Почему именно я?

— Хороший вопрос. Конструктивный я бы сказал. Ты малыш не отморозок. И не надо махать руками. Я сказал и значит это именно так. Ты и твои люди относительно недавно в деле и ещё не успели подвергнуться профессиональной деформации.

Всё дело в сути контракта. Это больше полицейская операция. Длительная, а значит рутинная. Требующая для своего выполнения людей, которые хотя бы раз в жизни слышали слово дисциплина, и хотя бы развыполнили приказ. И кого мне посылать? Йоли Сырокопчёного? Он к твоему сведению последние годы вообще только на ликвидацию контракты берёт.

А у тебя почти все — бывшие военные. Мочить всех направо и налево ещё не привыкли.

— У меня всего девять человек.

— А я знаю. Возьмёшь под своё начало Штильмана и Такова. Они кстати должны сейчас подойти.

— Детали?

— А детали тебе расскажет представитель заказчика. Встреча через полчаса в переговорной комнате.

— Вы будете присутствовать?

— А зачем? Мне старому ваши заботы ни к чему. Разбирайтесь сами.

— Штильман и Таков уже в курсе?

— Да. И в отличие от тебя, кстати, глупых вопросов не задавали.

— Я могу идти?

— Конечно, конечно. И, как говориться — да пребудет с тобой Сила!

Глава 122

Глава пятьдесят восьмая.

Поттер.

— Таким образом, сэр, мы имеем тридцать хорошо подготовленных боевых магов, по уровню подготовки ни в чём не уступающим сотрудникам Аврората или ДПМ, а в некоторых вещах и превосходящих.

Учитывая стоящие перед этим подразделением задачи, этого количества вполне хватает.

— Хорошо, мистер Фергюссон. А скажите, присутствуют ли среди приглашённых специалисты редких специальностей. Ну, вы понимаете, о чём я.

— Да, сэр. Двое из них имеют твёрдые навыки в некромантии, включая достаточное количество практических применения этих самых навыков.

И кроме того некоторые члены отряда имеют хоть и поверхностные но достаточные навыки в химерологии. Ведь им по долгу службы иногда приходиться иметь дело и с подобными тварями.

— Хорошо. Очень хорошо. Но, мистер Фергюссон, скажите, Гиллишир настолько небезопасное место, что для его охраны мы нанимаем целый взвод головорезов? Или я что-то не знаю? Не просветите меня на этот счёт. А то получается, что для охраны порядка в тишайшем малозаселённом поселении мы нанимаем практически группу спецназа с неясными задачами и не прояснённым до конца уровнем подготовки. С кем воевать то? С докси или нюхлерами?

— Но, сэр?

— Что?

— Я полагал, что Директор подробно посвятил Вас в детали.

— Представьте себе — нет. И он, кстати, советовал за разъяснениями обращаться именно к Вам, мистер Фергюссон. Так, что будьте, как говориться, добры. А вместе со мной и Антон Павлович послушает. Ведь так, Антон Павлович, послушаете?

Скромно сидевший в уголке Долохов, тяжело вздохнул, будто ему предложили взвалить на себя всю тяжесть мировых забот и, пожевав губами, согласился.

— Да пожалуй, послушаю.

— Ну что же мистер Фергюссон, продолжайте.

— Начну, пожалуй, с того, что на таком варианте охраны поселения настаивает Мастер Хроланд — начальник Внутренней охраны Гринготса. Почему он даёт такие рекомендации мне не объяснили. Но дело в том, что мастер Хроланд имеет совершенно фантастический нюх на всяческие каверзные ситуации. И его рекомендации сомнениям не подвергаются.

— А сами- то вы как думаете?

— Я? Я думаю, что это работа на перспективу.

— То есть перспективы нас ожидают не радужные. Я правильно Вас понял?

— Гарольд! Ну что ты, в самом деле! Я ведь тоже не Мерлин чтобы разгадывать загадки Гринготских старцев. Мне дали чёткие инструкции и я их выполнил. Буква в букву. Не по чину мне лишние вопросы задавать.

— А кому по чину?

— Тебе. Ты владелец территории. И думаю, что от тебя- то скрывать ничего не будут.

— Хорошо. Попытаем счастья у Директора. Антон Павлович, не откажите в любезности, протестируйте молодое пополнение. На профпригодность так сказать. Я думаю Ваше происхождение нашим гостям по барабану. Так что действуйте смело.

Тяжела ты шапка Мономаха. Ох, тяжела. И это, я подозреваю, в условиях, когда мне как малолетнему взрослое окружение делает скидку на возраст. А что будет, когда вырасту. Скорее бы уж в Хогвартс. Закосить под загруженного учёбой и послать всех подальше. Но это так, мечты.

Собственно говоря, поводом для скулежа послужил недавний разговор с соучениками. Все они, и даже Йозик, вели вполне светский образ жизни. Без прозябания в затворничестве.

Один я, как сыч ховался по своим манорам, не решаясь выбраться даже в Косой. Объясняя это сам для себя чрезмерной загруженностью. А на самом деле? А на самом деле Мордред его знает. Но в любом случае надо выгуливать себя любимого. Вот в ближайшие выходные соберу ребят и в Косой, а то и Лютный. По магазинам прошвырнуться, мороженки покушать.

Поездка удалась. Не мешало даже то, что нас всюду сопровождали телохранители Витторио и Морганы. Тем более что сопровождать нас вызвался сам синьор Винченца. А с ним простая прогулка по магазинам превратилась в увлекательнейшую экскурсию по таким уголкам Косого, о которых и местные то не все знали.

Перед посещением Фортескью решено было зайти в салон мадам Малкин. Не за покупками, а просто засвидетельствовать уважение племяннице Дона. И вот там то всё и произошло…

Глава 123

Глава пятьдесят девятая.

Александр Уэлш.

Когда тебе слишком много лет, жизнь доставляет не слишком много радости. И даже в пригожий осенний денёк хочется ворчать, вспоминая прошедшую молодость и обвиняя нынешнее поколение во всех мыслимых и не мыслимых грехах. Справедливости ради надо сказать что оно, это новое поколение поводов для обвинений предоставляло вполне достаточно.

Александр Уэлш, Глава адвокатского дома «Уэлш и Уэлш» ещё раз прочёл лежащий перед ним пергамент, и брезгливо покарябав его ногтем, поморщился. Мордредов идиот Абракас, чтоб его Мордред на том свете, ну сами знаете что. Не смог вбить своему отпрыску в голову самое элементарное. А ему, Александру Уэлшу, теперь расхлёбывать.

Тихо звякнул вздёрнутый старческой рукой колокольчик, и в дверях проявился секретарь.

— Брукс, будь добр, предупреди Леди Малфой о моём визите. Да, да, о безотлагательном визите. И попроси о строго конфиденциальной встрече.

Александр откинулся на спинку строгого кресла и снова поморщился как от зубной боли.

С некоторых пор общение с младшими Малфоями не доставляло ему ни малейшего удовольствия. Абракас, конечно был ещё тот сукин сын, но он, по крайней мере, никогда не переступал им самим установленную грань в общении с равным, но вынужденным по воле судеб на тебя работать.

Александр снова скривился. Мало ему общения с этих хлыщём Люциусом, так теперь придётся разговаривать с его женщиной. А она, и это самое отвратное, всё же Блэк. Блэк! И этим всё сказано.

Чувствуя, что раздражение всё больше захлёстывает его Уэлш-самый старший, двумя пальцами, а именно так, по его мнению, берут дохлую мышь, взял все ещё лежавший перед ним пергамент и снова погрузился в чтение. Как ни странно, но события, описанные в послании из ДПМ, вернули ему хорошее настроение. Хотя, наверное, и нельзя радоваться чужой беде.

Малфой-манор встретил Уэлша закрытыми воротами. Никто не встречал его, не смотря на предупреждение о визите. Озадаченный мэтр сначала даже несколько растерялся, не зная как реагировать на такое. Посчитать оскорблением и отбыть восвояси. Или всё же добиться приёма и устроить заносчивой Блэковской девчонке скандал. Мэтр уже было собрался выбрать первое, как ворота распахнулись, и перед Александром предстал местный домовик.

— Мистер что-то желает? Чем древнейший и благороднейший Род Малфоев может помочь мистеру?

Уэлш почувствовал, что ярость застилает ему глаза. Фраза, произнесённая домовиком, являлась обычной для случаев, когда хозяева желали осведомиться, что делает у ворот их дома какой — то нищеброд.

— Ах, ты ж!

В гневе Уэлш-самый старший широко размахнувшись, ударил эльфа по голове тростью, без которой последнее время не расставался из-за болезни ног. В последний момент рука старого человека дрогнула, и удар пришёлся в шею, которая естественно не замедлила сломаться. Всё ещё находясь во власти гнева Александр, пнул ещё дёргавшееся тельце и аппарировал прочь.

Ноги его не будет больше в этом доме! А Люциус? Да Мордред с ним, этим Малфоишем. В конце концов, все обязательства перед Малфоями умерли вместе с Абракасом. А у Александра Уэлша и свои дела имеются. И поверьте гораздо важнее.

Глава 124

Глава шестидесятая.

Северус Снейп.

— Ах Северус, я просто не нахожу себе места!

Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, нервно расхаживала по «васильковой» гостиной. Сидевший перед ней молодой человек послушно мотал туда — сюда головой сопровождая хозяйку дома взглядом и думая про себя: «Мордред, да когда же она, наконец, устанет и прекратит мотаться взад вперёд. Так ведь и голова отвалится». На обуревающие хозяйку проблемы молодому человеку было глубоко плевать, своих хватало с избытком.

— Северус! Ты меня совсем не слушаешь!

Леди Малфой остановилась перед ним и возмущённо топнула ножкой.

— Как ты можешь думать о постороннем, когда твой друг и благодетель попал в беду!

— С чего Вы взяли леди? Люциуса и нет то всего чуть более суток. Такое и раньше с ним случалось. Наверное, дела. Поверьте, бизнес Вашего мужа совсем нелёгок.

— Я чувствую! Чувствую!

Нарцисса снова топнула ножкой.

— У меня на душе, словно кошки скребут. Да и потом эти письма.

— Письма?

— Да, представь себе, письма! Сначала от синьора Данелли, ну ты его знаешь, это наш адвокат. А затем от какого-то Уэлша. И представляешь этот наглец, даже не будучи мне представлен, потребовал, да, да, именно потребовал немедленной конфиденциальной встречи.

— Уэлш, а кто это?

— Да откуда я знаю! Наверное, торговец, какой то. Я послала Добби встретить его у ворот. Ты ведь знаешь нашего придурочного домовика. Наверняка Люциус тебе рассказывал. Вообще- то он бесполезен, но если надо кого-то поставить на место, просто бесподобен. За это собственно и держим. Кстати, почему он до сих пор не доложил об исполнении приказа!? Рупперт! Рупперт!

— Погодите, Нарцисса. Могу я взглянуть на эти письма.

— Зачем тебе?

— Фамилия Уэлш, кажется мне знакомой, и хотел бы убедиться, что не произошло нечто неприятное.

— Да, пожалуйста. Вот они на столике. Где этот Мордредов домовик? Рупперт!

Перед хозяйкой дома с лёгким хлопком возник старший домовик и Нарцисса оставив гостя наедине с эпистолами переключилась на лопоухого.

— Рупперт! Какого Мордреда я должна тебя ждать!? Ты будешь наказан! Ты и всё твоё семейство! Где этот идиот Добби!? Почему он ещё не отчитался о выполнении приказа!? Вы совсем распустились. Хозяина нет только сутки, а вы уже манкируете своими обязанностями!

Нотация произвела на домовика неизгладимое впечатление. Он рухнул на колени и подполз к Нарциссе пытаясь поцеловать край её платья или туфельку.

— Хозяйка! Старому Рупперту нет прощения! Рупперт виноват! Виноват! Мы все накажем себя, накажем неоднократно. Много раз накажем! Все! Вся колония! Только прошу Вас, не гневайтесь. Не гневайтесь на бедного Добби! Никчемный Добби отдал жизнь, защищая хозяйские врата.

— Что!!!

— А вот с этого места поподробнее — Северус вскочил со своего места и подошёл к домовику — что там произошло, рассказывай.

Вцепившийся в край хозяйкиного платья домовик поднял полные слёз глаза на Нарциссу.

— Рассказывай уж.

— Рупперт расскажет. Всё расскажет. Хозяйка послала Добби встретить джентльмена у ворот. Добби встретил. Но джентльмен гневался на Добби и ударил его палкой. Сильно ударил. И Добби умер.

Домовик зарыдал и принялся вытирать льющиеся из глаз слёзы краем платья хозяйки.

Северу хотел было прокомментировать это Нарциссе но, подняв взгляд, непроизвольно отшатнулся от «милой» хозяйки Малфой — манора.

Проклятая Блэковская кровь! Все они одним миром мазаны. В гневе блондинка Нарцисса до дрожи в коленях напоминала свою старшую сестру.

— К-а-а-ак!!! Какой — то торговец поднял руку на имущество Малфоев!?.

Лицо леди Малфой пошло от возмущения розовыми пятнами, и Северус поспешил вложить в её руку пузырёк с собственноручно приготовленным успокоительным. Он — то прекрасно знал, что означают такие симптомы у женщин рода Блэк. Недолгое общение с Бэллой дали ему, в чём- то бесценный, опыт купирования женских истерик. Истерик заканчивавшихся жертвами и разрушениями вокруг. И которых по слухам опасался и сам Тёмный Лорд.

Зелье начало действовать, и пузырёк выпал, из ослабевших пальцев утонув в густом ворсе ковра. Нарцисса опустилась в мгновенно подставленное домовиком кресло.

— Северус! Ты немедленно должен отправиться на поиски Лорда Малфоя. Немедленно! Сейчас, когда на Малфой — манор фактически совершено нападение, он как никогда нужен в своих владениях. И не спорь!

Спорить Северус и не собирался. Испросив у грозной хозяйки разрешение, взять некоторые письма, он немедленно аппарировал из владений пропавшего Люциуса. От греха подальше.

Глава 125

Глава шестьдесят первая.

Люциус Малфой.

Люциус Малфой очнулся от боли. В который уже раз. Всё тело чесалось, причём чесалось жутко. Притом, что при малейшем движении лопались гнойные струпья, покрывающиё практически всё тело.

Окружающая его полная темнота давила, на психику заставляя строить версии одна ужаснее другой. Где он? Что с ним. Как он оказался в этом странном месте?

Люциус дёрнул рукой, чтобы почесаться и обнаружил, что привязан к кровати.

— Мордред!

Он дернулся сильнее, снова пытаясь освободиться. Струпья стали лопаться, выделяя мерзко пахнущий гной, тело пронзила боль и Лорд Малфой не выдержав, заорал во всё горло…

— Ну как он себя чувствует?

— Я думаю, что очень неважно, доктор. Площадь поражения очень большая.

— Кстати как такое произошло?

— Не распознали сразу поразившее заклинание. При доставке в приёмный покой раздели для осмотра.

— Н-да. Не позавидуешь бедолаге. Заклинание надеюсь не бессрочноё?

— Стандартное. На две недели. Может чуть больше.

— Уход?

— Надлежащий.

— Условия содержания?

— Без изысков. Это ведь всё — таки карцер, закреплённое за ДМП помещение. Поэтому и охрана на входе. Посетителей пока не пускают. Говорят что распоряжение самой Боунс…

Люциус лежал и внимательно слушал говоривших. Не открывая глаз, затаив дыхание. И когда они вышли из комнаты облегчённо вздохнул. Судя по всему это Мунго. Но почему изолятор ДМП. Что он такого натворил?

Дверь тихонько скрипнула, впуская посетителя.

— Люциус? Ты меня слышишь? Не надо много говорить, просто да или нет.

— Да.

— Слава Мерлину ты пришёл в себя. Мы уже извелись все. Нарцисса просто в панике. Её кстати сюда не пускают.

— А-а?

— Молчи, молчи. Меня пустили, потому что я твой поверенный в этом деле. Данелли отказался от сотрудничества с тобой. А с Уэлшем у твоей супруги конфликт и он тоже отказал тебе в помощи.

Ты потерпи. Это всё только на две недели. То есть осталось ещё двенадцать дней. Выздоравливай. Я приду ещё. Если позволят.

Утро четырнадцатого дня Люциус встречал с нетерпением. Струпья опали и теперь вместо них тело покрывали толстые розовые шрамы. Много шрамов. Но они, по крайней мере, не чесались. Свет уже не причинял нестерпимой боли, и в комнате было достаточно светло. Нестерпимо хотелось взглянуть в зеркало.

Заслышав разговоры за дверью, Малфой присел на кровати. Двери отворились, впуская целую делегацию: доктора Дитля — лечащего врача, начальника ДМП Амелию Боунс и Северуса Снейпа. Вошедшие расселись на принесённых охраной стульях, образовав вокруг постели больного полукруг.

— Мистер Малфой, я Начальник Департамента Магического Правопорядка Амелия Боунс, а это, как Вы знаете, Ваш поверенный в этом деле мистер Северус Снейп. По решению Вашего лечащего колдомедика Ваше состояние признано пригодным для проведения следственных действий. Вы имеете, что- то заявить по этому поводу?

— Нет.

— Тогда приступим. Итак, Вы обвиняетесь в попытке нападения на несовершеннолетних членов четырёх магических родов. Сам факт Вашего деяния зафиксирован показаниями свидетелей полученных в полном соответствии с действующим законодательством. Что вы можете заявить по этому поводу?

— Это совершенная чушь. Я ни на кого не нападал.

— Почему то я иного заявления от Вас и не ожидала. Но поскольку факт попытки нападения не вызывает сомнений я объявляю вас арестованным, с содержанием в изоляторе ДМП до судебного разбирательства.

Имеете ли вы заявить какие либо ходатайства?

— Амелия!?

— Значит, не имеете. Тогда позвольте откланяться. Оставляю вас с вашим поверенным.

Едва за Боунс и колдомедиком закрылась дверь, Малфой обрушился на поверенного

— Снейп, какого Мордреда! Что происходит? Какое нападение? Здесь все с ума посходили что — ли?

— Люциус, прекрати верещать как потерпевший. Тем более что ты не потерпевший, а совсем наоборот. Я всё тебе расскажу. Всё что узнал за эти две недели. Но имей ради Мерлина терпение.

Ну во первых почему я, а не Данелли или Уэлш. Как я уже говорил, мэтр Данелли от сотрудничества с тобой отказался. Мотивировал тем, что он молод, перспективен и не хочет закончить жизнь скоропостижно в компании сумасшедшего мистера Малфоя. Уэлш же иметь дело с тобой отказался категорически, но тут уже постаралась твоя жена. Что и как, разбираться будешь дома, если доживешь, конечно.

И более того, скажу честно, если бы не Долг Жизни, я тоже ни за что — бы не ввязался в это дело.

А теперь о том, что же всё — таки произошло. Скажи, пожалуйста, что последнее ты помнишь?

— Последнее? Ну, наверное, Косой переулок. Я как раз находился там по делам и проходя мимо салона Малкин увидел через витрину телохранителей Дона. Ты же знаешь, наши отношения в последнее время оставляли желать лучшего, и я решил поговорить со старой сволочью, прояснить так, сказать некоторые моменты.

Вошёл в салон и не увидев дона в главном зале направился в служебное помещение, рассудив что старый пердун находится там, ведь Малкин его племянница и он у неё в салоне как у себя дома. Вот вроде и всё.

— Нет, Люциус, не всё. Ты не рассказал о самом важном.

— О самом важном? Не было ничего такого, что можно было бы назвать важным. Хотя постой ка. Когда я направился в подсобку, на пути у меня стояли, какие — то мелкие маглорождённые. И я, решив отодвинуть их с дороги, поднял трость. И всё. Решительно всё.

— Знаешь, Люциус, я ведь тебе всё- таки друг. И как друг, а ведь кто как ни друзья скажут правду, говорю тебе — ты идиот. Самовлюбленный напыщенный идиот. И даже, знаменитая малфоевская хитрожопостость, которую вы, почему то считаете умением извлекать выгоду из любой ситуации, тебе, в данном случае, не помогла.

— Полегче, Сев, что-то ты разошёлся…

— Полегче!? А знаешь ли ты, Люциус Малфой, что ты вляпался. По самое не могу. А может и ещё глубже. Вляпался сам, и вляпал тех, кто тебя окружает. И дело даже не в том, что тебе придётся клясться своей Магией в том, что ты не желал зла этим детям. Дело, дело… Да я не знаю, Мордред побери в чём дело, но ты вляпался. На вот, прочти.

— Что это?

— Свидетельские показания. Протокол допроса одного из телохранителей твоих «маглорождённых».

— Прочти, пожалуйста, вслух.

— А ты что читать разучился?

— Нет, но у меня что-то с глазами. Зрение ухудшилось.

— Ну да, зрение ухудшилось, волосы повылезали — совсем старый стал.

Ах, ты… Малфой вскинулся на посетителя и в помещении

— ощутимо похолодало.

Спокойно! Спокойно, это шутка. Согласен идиотская. Но, шутка. Ну, так и быть, слушай…

Глава 126

Глава шестьдесят вторая.

Амелия Боунс.

Если бы Амелия Боунс читала советские газеты, то чувство с которым она покидала Св. Мунго она смело могла бы назвать чувством глубокого морального удовлетворения. И, хотя она не испытывала к Люциусу Марфою столь глубокого чувства как ненависть, вид облезлой, покрытой похожими на несвежих флоббер-червей шрамами, головы некогда утончённого аристократа, вызывал в её душе, некий, непонятный даже ей самой, подъём.

«Мерлин, не магл какой, он правду видит» — думала она, перемещаясь служебным камином в Министерство и степенно, как и подобает Начальнику столь важного департамента, шествуя до своего кабинета.

Вообще вся эта история, являлась на её взгляд наглядным образчиком того, что справедливость всегда торжествует. А то, как Малфой виртуозно наскрёб себе супер неприятности, на совершенно пустом месте, наводило на мысль об участии в процессе некоей непостижимой для простых волшебников сущности. И эта сущность явно была на их стороне.

Но у директора Департамента Магического Правопорядка много дел, и скоро приятная картина облезлого аристократа уступила в её голове место рабочей рутине. Волшебники никогда не отличались законопослушностью, и работы у департамента хватало.

Ну вот, наконец, все дела переделаны, и можно сделать, немного, приятного и для себя. Амелия достала из личного сейфа тоненькую папочку и углубилась в чтение:

«Из протокола допроса Криса Джонса, чистокровного, подданного Соединённых штатов Америки, в настоящее время состоящего на службе у досточтимого сэра Теодоро Винченца, эсквайра.

… скажите допрашиваемый, как давно Вы состоите на службе у мистера Винченца?

— Около двух лет, Ваша милость.

— Какие функции Вы выполняете?

— Я, и мой товарищ, Милтон Брабек телохранители, Ваша милость.

— Имеете подтверждающие Вашу профессиональную принадлежность документы?

— Конечно Ваша милость. Диплом об окончании Шестого факультета Саалемской Академии и рекомендательные письма.

— Как давно вы охраняете молодого мистера Винченца?

— Около года, Ваша милость. Мы…

— Скажите мистер Джонс, почему Вы всё время говорите о себе во множественном числе?

— Простите Ваша милость, но я говорю не только о себе, но и о своём напарнике. Мы ведь парная единица охраны. Нам ещё в Академии произвели привязку, и теперь мы действуем как единое целое. Это обычная практика в деле охраны физических объектов. Разве у Вас так не принято?

— Боюсь я не большой специалист в этом деле, мистер Джонс, поэтому с вашего позволения продолжим. Расскажите, пожалуйста, что произошло в салоне мадам Малкин.

— Мы трое. Трое это я, Милтон и мадам Монтроуз, телохранитель мисс Морганы, сопровождали детей на прогулке в Косом. Дети решили зайти в салон, ведь мадам Малкин родственница мистера Теодоро. Дети стояли в выставочном зале и ждали мадам Малкин, когда в салон вошёл мистер Малфой. Он шёл очень целеустремлённо и сразу направился к детям, а когда до них оставалось не более двух шагов, поднял свою трость. Все знают, что в трости у него волшебная палочка, и усмотрев в его действиях угрозу подопечным мы стали действовать по инструкции.

— И каковы инструкции?

— То, что вы называете Ступпефаем, на поражение.

— На поражение, это как?

— В голову.

— Но ведь вы могли убить Малфоя?

— Это вряд ли. Но при летальном исходе ничего страшного бы не произошло. Работа у нас такая.

— Кхм…

— Я удивлён Ваша милость, Вашей реакцией на произошедшее. Существует кодекс телохранителя, принятый, кстати, и у вас в Британии, и там такие случаи регламентированы совершенно чётко.

— Хорошо, хорошо. И так вы применили Ступпефай, а мисс Монтроуз?

— Мисс Монтроуз специалист высшей категории. Он вольна применять все, что ей заблагорассудится.

— А Вы знаете, что она применила?

— Нет. Но это шедеврально! Мы с Милтоном надеемся, что она окажет нам честь и научит этому заклинанию…

Амелия перевернула страницу, и ещё полюбовавшись на лежащие в деле колдографии, сложила материалы в папку.

Глава 127

Глава шестьдесят третья.

Поттер.

Декабрь заканчивался. Заканчивался, унося с собой множество хорошего и плохого произошедшего в этом году. И всё это, и хорошее и плохое ещё предстояло осмыслить и сделать выводы. Правильные выводы.

От празднования Рождества в этом году я отказался. Скорее всего, навсегда. Католическое Рождество как праздник я не воспринимал категорически, а православное здесь не праздновали. Ну, может за исключение меня и Долохова. Но, ни он, ни я, не спешили объявлять о своей религиозной принадлежности.

Ну и, кроме того. Наставники в один голос утверждали, что празднование христианских праздников порядочному магу совершенно невместно. Поэтому и покрывается белым пушистым пеплом в камине центрального зала Поттер-манора Йольское полено.

Йоль кстати отпраздновали, как подобает. Со скрупулёзным исполнением всех надлежащих ритуалов и действий. Неожиданно знатоком этого дела оказалась мисс Делориа, хотя я, например, думал, что распоряжаться всем будет герр Золли.

Присутствовала на празднике и Нимфадора Тонкс. Пока ещё Нимфадора Тонкс. Исследование, проведённое мисс Делориа показало, что имя данное матерью, оказывает на бедного ребёнка достаточно негативное воздействие. Нужно было исправлять ситуацию, но, к сожалению, время ещё не пришло. Обошлись пока компетентным наставником в деле метаморфизма. А там посмотрим.

Андромеда, кстати всё ещё находилась в клинике и по словам специалистов была далека от выздоровления. Слишком удачно легли ментальные закладки на чисто субъективные Блэковские особенности. Коллеги мисс Делориа даже имели смелость утверждать, что в будущем среднюю Блэк вполне могла ждать судьба старшей сестры.

Гиллишир постепенно переставал напоминать деревню призраков и приобретал понемногу вид ухоженного магического поселения. Только очень немноголюдного. Наёмники капитана Гепнера хорошо подчистили территорию и мелкой нечисти практически не осталось. Зато открылось нечто похуже. И поэтому Гиллишир на карантине. Как рассказал Фергюссон находки, сделанные в домах, вроде бы чисто магловского поселения, озадачили даже Директора.

Предполагал ли Рагнхорк подобные сюрпризы? Трудно сказать. По крайней мере, количество нанятых наёмников указывало именно на это. А с другой стороны найденные сюрпризы стали неожиданностью и для него. Видно совсем не это ожидал найти Пронырливый в умирающем магловском селении. А тогда, что?

На праздновании Йоля сэр Гораций объявил, что наша учёба подходит к концу. Если конечно можно назвать учебой, то, что с нами происходило. Ведь нам не дали, каких — то сакральных знаний. И даже от курса того же Хогвартса мы удалились не слишком далеко. Мы получили нечто другое — научились мыслить. Воспринимать окружающую нас субстанцию именуемую Магией не как нечто заскорузло-вечное, а как живой организм, требующий глубокого понимания и как следствие не менее глубокого изучения.

Творение волшебства из тупого махания палочкой и декламирования речитативов на мёртвом языке, вдруг превратилось в увлекательнейший процесс, позволяющий пусть на краткий миг, но стать равным величайшим магам современности.

Обучение сблизило нас. Но дружбы как таковой не получалось. Наверное, всё-таки сказывалась разница в возрасте и багаже опыта за плечами. Даже находясь практически постоянно в компании Марго и Виктора, мы с Йозефом так и не смогли достигнуть той непосредственности в общении с миром, которая присуща детям. Не знаю как Йозефа, а меня это тяготило. Тяготило не то, что я несу добровольную ответственность за этих замечательных детей, а то, что я не могу как они радоваться окружающему, не могу расслабиться до конца, даже зная, что наша безопасность обеспечена на сто процентов. Паранойя скажете вы. Наверное.

Когда желание послать всё к Мордреду и пойти жахнуть стаканчик Старого Огденского, стало появляться всё чаще, пришлось идти сдаваться мисс Делориа. По-моему она была счастлива. Но в чувство меня привела быстро. Специалист всё-таки.

Красноармейское трио, успешно освоив выданный им агрегат, было вполне готово к действию. Квиррел, ау, где ты? Хотелось, конечно, опробовать инструмент на малозначимой цели, но потом решил не светиться. Маги, они, конечно, такие — маги. Но не идиоты. По крайней мере, не все.

Завёл себе правило каждую субботу бывать на Гримо. Поговорить с тётей, погладить СсШшурика, лично налить молока своему хвостатому ОМОНу. Что интересно змеи, когда то созданные при помощи «Моей прелести» развоплощаться не спешили, а жили обычной своей змеиной жизнью под присмотром Кричера. Сэр Гораций бывший в курсе откуда взялся змеиный прайд несколько раз обследовал крайтов и не нашёл никаких различий с живыми змеями. Очень интересно, но как нибудь потом.

Бэзил и Хорки оккупировали Поттер-манор. И если Бэзил предпочитал валяться на диванчике в каминном зале, то белокурая бестия предпочитала обширный манорский парк, являясь только для того, чтобы стащить что нибудь из кухни. При этом красноглазый хищник, как отмечали домовики, избегал разорять гнёзда в парке и практически не трогал мелкую живность.

И, да! Конецгода принёс совершенно феерическое событие с Малфоем в главной роли. Не знаю, какие неведомые силы им двигали, но Лютц Абракасович умудрился на совершенно пустом месте найти колоссальное количество неприятностей на свою пятую точку. Причём сделал это смачно, и со вкусом. Но обо всё по порядку:

Итак, гуляя по Косому Малфой неожиданно, зачем то заскочил к мадам Малкин, чего сроду не делал. Не делал, потому что статус семейки не позволял закупаться у племянницы дона Теодоро, а требовал посещения «Триффилд и Тиффилд» расположенного неподалёку. Войдя в салон, мистер Малфой опять же повёл себя странно. Не стал дожидаться администратора, а зачем то направился в подсобку. Путь в которую ему преграждала толпа маглорождённых детишек. Оставим это утверждение на совести Малфоя, если у него она есть. Ну, согласен, меня и Йозефа можно принять за маглорождённых, из за стойкой ненависти к мантиям. Но Виктора! А тем более Моргану. Красавица наша, кстати, тоже не переваривающая мантии, была одета в простенькое такое платьице почти за шестьдесят тысяч галеонов. А ведь Абракасович всем и каждому утверждает, что Малфои деньги видят на пять футов в глубину. Наверное, солнце в глаза светило.

Ну, короче, мистер Совершенство, не стал нас обходить, а поднял свою трость. Как он впоследствии утверждал, что бы раздвинуть нашу компанию и пройти дальше.

Но ведь всей Магической Британии известно, что в трости у него спрятана палочка. Известно это было и телохранителям Виктора и Марго. И получил Люциус в голову два модернизированных Ступпефая от бодигардов Виктора, и какую-то светломагическую дрянь от мисс Монтроуз. От которой, кстати, прямо на глазах у него облезла кожа и клоками стали выпадать волосы.

Уже потом мисс Монтроуз рассказала, что применила светломагическое заклинание «Бойся света, тварь!» из арсенала континентальных борцов с нежитью. Когда то им глушили вампиров, а затем, немного модифицировав, признали годным и для употребления мракоборцами и телохранителями особо важных персон. Какой мисс Монтроуз и являлась.

А доставленному в Св. Мунго Малфою не повезло ещё раз. Дежурный колдомедик, не распознав заклинание, приказал раздеть доставленного, от чего тот весь облез и стал похож на несвежего инфернала.

Но как говорится кому война а кому… По крайней мере Директор и срочно им вызванные Дон и Министр выглядели как обожравшиеся сметаной коты. Пришлось немного обломать собравшихся напомнив, что есть вещи поважнее презренного металла. Те есть на бабки Абракасовича нажать, конечно, можно, и нужно, Но намного важнее выдавить из него пользуясь, случаем некий артефакт.

Вряд ли на тот момент стоило делить шкуру неубитого медведя, нос другой стороны все прекрасно понимали, что будущее рода Малфоев решается сейчас и здесь. Слишком велик был косяк упоротый Платинововолосым.

И кстати в процессе разборок тёплая компашка под предводительством Директора несколько трансформировалась и стала представлять собой идеальную коррупционную структуру. Банковский капитал, представленный, сами знаете кем, государственную власть в лице Министра и криминал представленный доном Теодоро, дополнила мадам Боунс олицетворяющая собой правоохранительные органы Магической Британии. В охмурении я не участвовал, но то, что Амелия теперь наша с потрохами понял совершенно чётко.

Ну что же, остаётся только как следует встретить Новый год.

Глава 128

Глава шестьдесят четвёртая.

Люциус Малфой.

..Клянусь своей магией, что не замышлял против этих детей ничего плохого.

Люциус Малфой поднял на уровне груди волшебную палочку

— Люмос!

Полюбовавшись появившимся на кончике палочки ярким светящимся шариком он дезактивировал заклинание и обратился к присутствующим в кабинете начальника ДМП магам

— Дамы и господа, я могу быть свободен?

— Да, конечно, мистер Малфой. Мы Вас более не задерживаем.

Люциус резко развернулся на каблуках взмахнув краем мантии так как, наверное, и самого Снейпа не получилось бы и деревянной походкой вышел из помещения.

Оказавшись в коридоре глава рода Малфой опустился в ближайшее из стоявших вдоль стен кресло и устало прикрыл глаза.

Дерьмо! Срань Мерлинова! Как они смеют! И ведь смеют. Мерлин, как он устал за эти дни! Голова под париком неистово зудела. Роскошный платиновый парик совершенно не пропускал воздуха и явно не стоил затраченных на него ста галеонов. Люциус с трудом удерживался от желания сорвать это изделие неизвестных мастеров и начать неистово чесать покрытую шрамами, лысую как колено голову. Он вспомнил выражение лица Нарциссы, когда она помогала ему напяливать парик, и раздражение просто затопило его.

— Люциус!?

Чья — то рука опустилась на его плечо.

— Люциус, с тобой всё в порядке?

Рядом с ним стоял Александр Уэлш, адвокат, чьими услугами пользовался ещё Абракас Малфой и по справедливости полагалось бы пользоваться и Люциусу, но он в своё время предпочёл услуги модного итальяшки.

В выцветших старческих глазах Уэлша плескалось сочувствие. Или всё- таки тщательно скрываемое презрение? Мордред! Люциус рывком поднялся из кресла.

— Извините сэр Александр, но мне пора. Дела, знаете ли.

— Дела твои мистер молодой Малфой мне хорошо известны. Их- то нам и надо обсудить.

— Я не нанимал Вас.

— Не нужно хамить, Люциус. Ты не в том положении. И кстати меня никто и не нанимал. Я Посредник.

— Межу кем и кем?

— Между тобой и людьми, которым ты должен.

— Я никому ничего не должен. Магия подтвердила мою невиновность. Только что!

— Ну, высоким материям, именуемым в просторечии Магией никогда не было дела до мелких разборок среди людей, так что тебе я думаю, придётся меня выслушать. Иначе…

— Иначе что!?

— Иначе тебе скорее всего не судьба даже до манора добраться.

— Вот только не надо мне угрожать!

— А я и не угрожаю. Ни в коем случае. Только лишь констатирую факт. Или ты думаешь, что оскорбление чести представителей ТАКИХ семей сойдёт тебе с рук.

— Каких к Мордреду семей! О чём Вы говорите! Да я…

— Постой ка, тебе разве не сказали кто у тебя в оппонентах?

— Северус…

— Значит, не сказали. Мордредщина, какая — то. Ну, с Боунс то, как раз всё понятно, но ты то, как умудрился не поинтересоваться, с кем тебе придётся иметь дело. Или настолько хотелось домой к Нарциссе под бочок, что такими мелочами ты даже и не заморачивался. Ну, прямо настоящий Малфой.

— Гхм, сэр Александр, а может мы поговорим в более удобном месте. В Вашем офисе, например. А то на нас уже начинают коситься.

— Боюсь, что нет, мистер молодой Малфой. Ты ведь знаешь, что в офисе я принимаю только наиболее уважаемых и значимых клиентов. А ты к ним теперь не относишься.

Так что единственное, что могу тебе предложить это перейти в какое нибудь кафе. Пусть даже и магловское. И не надо брезгливо морщится. А то я не знаю где ты встречаешься со своими партнёрами по бизнесу. Кстати сказать, бывшему бизнесу.

— То есть?

— Мерлин, Люциус, ты на редкость мало информирован. У тебя, что вместе с волосами и мозг голову покинул?

Надеюсь фамилии Макензи, Штрутвайер и Шнеерсон тебе знакомы. Вижу что знакомы. Так вот эти достойные господа просили передать тебе, что никаких дел более с тобой не имеют, и что самое главное никаких финансовых претензий не принимают.

Люциус! Люциус, тебе что плохо!?

Глава 129

Глава безномерная.

В последний день года природа словно вспомнила, что по календарю в этом полушарии всё-таки зима и в Британии пошёл снег. Крупные по настоящему новогодние хлопья летели и летели, покрывая землю белоснежным ковром, на радость детворе и на горе автомобилистам.

Где то в горах Шотландии стоя у окна своего кабинета любовался падающим снегом Директор Хогвартса. Год заканчивался и заканчивался почти хорошо. И пусть что — то не сложилось, не страшно. Главный проект продвигался, и это радовало больше всего. Дамблдор засмеялся и открыв окно сгрёб наметённый на подоконнике снег сделав снежок. Вот бы сейчас Северус пришёл, или Минерва. Сунуть им за шиворот снега. Вот смеху бы было. А пока их нет.

— Фоукс! Фоукс, бездельник, высуни голову из под крыла. У дяди Альбуса для тебя подарок.

Люциус Малфой тоже смотрел на летящие снежинки и представлял, как они ложатся в его раскрытый для прощания гроб. И причины для этого были. Деньги, на которые его кинули переметнувшиеся к Дону контрабандисты, принадлежали САМОМУ. И были вложены в дело по настоянию Малфоя и под его личную ответственность. В купе с внезапно появившимися долговыми обязательствами это означало крах всего что создавалось его предками с того самого момента когда первый Малфой ступил на землю Британии.

Вспомнив долговые расписки Люциус вспомнил и того кто эти расписки предъявил. Лёвин. Вот кто вытащит его из этой задницы. И пусть за это придётся заплатить слишком большую цену, он готов. А если его ещё и от Лорда прикроют. Да он готов их за это в задницу поцеловать. И не один раз.

Недавно вернувшийся в Британию Квирренус Квиррел на снежинки не любовался. Он пил. Пил беспробудно. Пил для того чтобы хоть как то заглушить голос в своей голове. Голос принадлежащий твари поселившейся у него на затылке. Твари, не оставлявшей попыток взять под полный контроль его тело. Тварь на затылке когда то тоже любила выпить. Но не в таком количестве. Тем более что Квиррел пил с собутыльником, а тварь травилась в одиночестве. И поскольку собутыльником Квирренуса был сам Моуди, набирались они знатно. В прямом смысле этого слова до потери сознания. Что собственно и требовалось.

Не видел падающего снега и уехавший из Британии Вернон Дурсль. Тьма всё- таки задавила его, и шедший на континенте уже вторую неделю снег, почти полностью завалил расположенную на маленьком сельском кладбище свежую могилу.

Не видел снегопада и Гарольд Поттер. Просто потому что спал. Спал на широком скрипучем диване в своём кабинете на третьем этаже Поттер-манора. И улыбался во сне.

Потому что снились малолетнему английскому лорду далёкая сибирская деревня, залитый солнцем сельский дворик и сам он, веселый и счастливый. Живой.

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Глава 63

Глава 64

Глава 65

Глава 66

Глава 67

Глава 68

Глава 69

Глава 70

Глава 71

Глава 72

Глава 73

Глава 74

Глава 75

Глава 76

Глава 77

Глава 78

Глава 79

Глава 80

Глава 81

Глава 82

Глава 83

Глава 84

Глава 85

Глава 86

Глава 87

Глава 88

Глава 89

Глава 90

Глава 91

Глава 92

Глава 93

Глава 94

Глава 95

Глава 96

Глава 97

Глава 98

Глава 99

Глава 100

Глава 101

Глава 102

Глава 103

Глава 104

Глава 105

Глава 106

Глава 107

Глава 108

Глава 109

Глава 110

Глава 111

Глава 112

Глава 113

Глава 114

Глава 115

Глава 116

Глава 117

Глава 118

Глава 119

Глава 120

Глава 121

Глава 122

Глава 123

Глава 124

Глава 125

Глава 126

Глава 127

Глава 128

Глава 129

Пожертвовать