Драконье Пламя: За Порталом [oR1gon] (fb2) читать онлайн

oR1gon Драконье Пламя: За Порталом

Глава 1

Во вспышке света в руках Алголона появились широкий поднос, полный разнообразных закусок, и керамический кувшин, на крышке которого стояла простая чашка. Поставив угощения на широкие каменные перила излюбленной террасы, он неторопливо налил себе нектар.

Ветер легонько трепал длинные пепельные волосы, не обремененные никакой прической. Находящееся в зените солнце безжалостно палило, была середина лета. Однако бывший игрок совсем не замечал неудобства. Дракона не пронять такой мелочью.

Взор мужчины с любовью скользил по раскинувшимся пред ним просторам. По чистым, ухоженным улочкам внутреннего города, второго кольца стен. На них царили мир и спокойствие, воинам крови даже не приходилось на них захаживать, иначе кроме как ради посещения родни или приглянувшихся таверн. Исконные жители Цитадели не терпели чужаков, потому им вход был заказан. Минувшие десятилетия смогли смягчить их нрав исключительно в отношении беженцев, обосновавшихся в башнях. В них они смогли разглядеть себе подобных. Потому земледельцев пропускали в святая святых и приглашали по случаю праздников.

Внешний же город, третье кольцо стен, словно в противовес — бурлил. Там не прекращаясь шла бойкая торговля между представителями разнообразных гуманоидных рас. Слышались стук молотков и визг пилы. Это место прославилось среди торговцев всех прилегающих королевств. В него стекались товары со всех земель. И оно не прекращало расти, все ближе подбираясь к границе — монументальным стенам. Богатые купцы выбирали это место для создания своих торговых домов и места жизни. Тут им проще было вести свои дела.

Тренировочный лагерь, раскинувшийся перед главными воротами, помимо тренировки братьев, приобрел и еще несколько функций. К нему стремились воины, жаждущие попасть в ряды прославившегося ордена. Он поставлял мясо на великанские склады и столы. Производил ценные материалы для ремесленников. Наполнял казну и сокровищницу золотом.

Прозорливые торговцы быстро смекнули, где могут раздобыть самые экзотические товары… За надлежащую плату.

Страж довольно смежил веки и отпил из чашки, следом подцепив с подноса пряного мяса саламандры, приготовленного по рецепту из Иггдрасиля.

— Тридцать лет прошло. — Произнес он.

— Немалый срок для простого человека, господин. — Ответил Рейнхарт, становясь по правую руку. — Мы многое успели сделать.

— Безусловно. — Владыка Цитадели призвал из пространственного кармана еще одну простую чашку, наполнил ее напитком, да протянув другу. — Более, в этом мире, нам ничего не грозит. Быт налажен. Дети и те нашли свое место, отдалились.

— Такова суть жизни. — Сенешаль пожал плечами, хотя не смог избежать легкого оттенка печали, проскользнувшего в голос. — Мы не в праве приковать их к себе навеки. Пусть ищут приключения и набивают шишки, покуда кровь кипит и требует того.

— Не об этом мои мысли. — Алголон тяжело выдохнул, но улыбнулся. У него было уже четыре поколения отпрысков и все покинули отчий дом. Судьбы детей его волновали, однако не столь сильно, чтобы донимать разум. — У нас давно нет… вызова. Охота не созывалась второй десяток лет. Запасы крови подошли к концу.

— Да, братья застоялись. — Старый рыцарь согласно кивнул. Его брови чуть опустились к переносице. — Об этом все больше говорят среди пепельной гвардии, воинов крови и дварфов. Мрачная чешуя и мастера клинка хранят молчание.

— Мы — орден, а превратились в город-государство, диктующий свои условия всему миру. — Владыка Цитадели провел ладонью по камню перил. — Все ранее установленные цели уже достигнуты. Если застой продлится еще хоть немного, мы начнем неуклонно деградировать.

«Я только к самому концу всех местных драконов смог в полной мере привыкнуть к новому телу и всем его возможностям. Начал нормально сражаться, а не ловить лицом все оплеухи и выжигать сам себя. Концентраты крови, в конце концов, придали мне достаточно магической мощи. И ради чего? Чувствую себя… ненужным в столь мирное, спокойное время»

— Изурегас обещал со дня на день нащупать путь в новый мир. — Поделился Рейнхарт, угощаясь с подноса. — Прибавит мне немного забот. На какое-то время.

— Пятый будет. — Бывший игрок поднял глаза к безоблачному небу. — Поскорее бы.

— Надеюсь, не еще одна мертвая каменюка… — Проворчал младший страж. — С них никакого прока, однако время будет потрачено впустую.

В короткой вспышке света, прямо между человеком и эльфом, возникла еще одна фигура. Низкорослая, но коренастая. Глава дварфийского клана, как и всегда, носил доспехи. Оружие висело на поясе. В руке покоилась любимая массивная кружка, полная чего-то кристально чистого, с легким красноватым оттенком.

— Братья! — Воскликнул коротышка. — Вы только представьте, чего учудил Экзибин! Создал голема для добычи руды!! — Выкрикнув, владыка Огненных Недр лихо приложился к своему пойлу и, отвернувшись в сторону, выдохнул струйку пламени. — Огроменная хреновина! Такие ходы может прокладывать, что никакие горняки не нужны!

— И шахтеры из тебя всю душу вытрясли. — Последний из Обугленных усмехнулся.

— Именно! В пропасть таких родственников, как этот пройдоха! Спокойствия от него нет! — Разом допив остаток, Тауриссан призвал в руку миниатюрный бочонок, пихнул его в руки старого рыцаря, да открыл краник, подставив под него емкость.

— Что это? — Спросил владыка Цитадели.

— Славная штука! — Закончив, дварф спрятал сокровище обратно и выпятил грудь, выставив кружку перед собой. — Разведчики нашли в последнем открытом мирке грибы, растущие в жерле вулкана. Алхимики, соответственно, приспособили их в нужном деле. Да название дали — Дыхание Стража. — Глава подземного народа, для демонстрации, снова отпил и выдохнул поток огня. — Бьет в голову, как дракон хвостом!

— Подмешали в самогон? — Человек приподнял бровь. Очень уж ему показался знакомым этот напиток, если вычесть цвет.

— Так точно.

— Да покарает свет Мутновара за изобретение этого пойла…

— Хе-хе-хе! Предки хранят его светлую голову. — Глаза главы клана вспыхнули, исторгнув протуберанцы. — После грибного пива, самогон самый популярный напиток.

— Вы другого и не делаете. — Рейнхарт махнул на соседа рукой, прикладываясь к своей кружке. Нектар обладал богатым ягодным вкусом и ароматом, алкоголь в нем почти не чувствовался.

— А нам и не надо.

Внезапно появившись на террасе, благодаря кольцу, позволявшему телепортироваться в любую точку Цитадели, Изурегас привлек всеобщее внимание.

Завершив мутацию, драконид приобрел совсем иной вид. Огромный хвост, на котором ранее держалось туловище, уменьшился до приемлемых размеров всякого представителя его расы, ему на смену пришла пара ног. За спиной выросли величественные крылья. Телосложение осталось все таким же мускулистым, но не приобрело положенной ему массивности. Сохранились щупальца, спадающие с головы на обнаженную грудь, да рога на голове.

В крепких руках он сжимал старый, привычный посох, в навершии которого горела Искра Первого Пламени, зависнув между зубцами. На грубом лице тлела печать торжественности.

— Владыка, друзья. — Он кивнул всем собравшимся. — У меня получилось. Готовьте войска. — Не выдержав волнения, придворный маг обнажил клыки. Серая чешуя мелко заалела. Рука ухватило за щупальце.

Посторонний, не знакомый с древним магом, мог бы испустить дух, при виде его монструозного облика. Однако присутствующие разглядели истину.

— Выкладывай. — Тауриссан быстро избавился от самогона, попросту опрокинув его в себя и убрав опустевшую пинту обратно в пространственный карман. — Нам всем уже осточертело маяться без дела. — Он громко хлопнул в ладоши и заговорщески их потер.

— Действительно. — Поддержал сенешаль. — Еще никогда прежде речь не шла о войске.

— В этот раз у меня не вышло с наскока открыть прямой переход. Сил хватило на небольшую расщелину, уж слишком велико оказалось сопротивление с противоположной стороны. Это первейший признак богатого магией мира.

— Где магия, там и драконы, с другой, самой разнообразной флорой и фауной. — В слух размышлял Алголон, отставив нектар на перила.

— Минералы. — Добавил дварф.

— Народы. — И старый рыцарь счел нужным вставить свое слово.

— Для открытия перехода понадобится возвести арку. — Продолжил говорить Изурегас, массируя щупальце. — Я нарисовал ее конструкцию. — Погрузив руку в фиолетовый провал, он вытащил свиток и протянул его главе клана Драконьей Пасти.

— Три дня. — Ответил коротышка, развернув перед собой схему. — Не больше. — Сказав последние слова, он свернул бумагу и спрятал.

— Так зачем войско? — Страж сложил руки на груди.

— Переход получится односторонним, владыка. — Придворный маг склонил голову. — Нужно перебросить на ту сторону достаточно воинов, ресурсов и моих учеников, чтобы он смогли закрепиться на местности и возвести парную арку.

— Стало быть, понадобятся строители, да резчики рун.

— Провиант, зелья и прочие расходные предметы. Командир. — Старый рыцарь обвел взглядом братьев. — Нужно звать Грамдара.

— И Тиамат, думается мне, запустить руки в сокровищницу будет не лишним. — Эльф, впервые за долгое время, с появления на свет последних своих потомков, испытывал духовный подъем и настоящее рвение.

…

Три дня спустя

Алатор, бывший мастер клинка, был полностью экипированным, включая второй меч за спиной, предназначенный специально против драконов, благодаря покрывавшему лезвие яду. Основное отличие клинка заключалось в отсутствии огненного зачарования, против которого у многих видов летучих змеев имелось превосходное сопротивление. К тому же, оно портило яд.

На поясе висело и его главный козырь, увидеть который дозволено лишь самым опасным тварям. Парные клинки кровопийцы. Проклятое, способное свести с ума оружие.

Рядом с ним, у стены воистину титанического подземного зала, стояло еще четверо собратьев мечников, отбрасывая тени в свете многочисленных жаровен. Источаемый ими жар был не в силах поколебать никого их собравшихся в поход.

Помещение имело вытянутую прямоугольную форму. Дварфы возвели его специально для размещения многочисленных порталов в иные миры. Правда, функционировало лишь два небольших перехода, ведущие в миры, почти не представлявшие никакой опасности и не стоящие пристального внимания.

Имелся и третий, доселе неактивный. Он один занимал целиком почти всю дальнюю от входа стену, поднимаясь под самый потолок. Специально, чтобы могли пройти Сокрушители, осадные големы, если понадобится. В целом конструкция была завершена и готова к использованию, но несколько бригад дворфов еще продолжали над ней трудиться, не обращая на окружающую суету никакого внимания.

Они высекали из камня пару симметричных изваяний — фигуры Первого Стража, вооруженные Погибелью и Эгидой.

Перед неактивной аркой, выстроившись друг за другом, стояло полтора десятка паровых танков. Монструозные механизмы внушали опаску своим видом. Мощи двигателей хватало, чтобы валить деревья или наматывать на гусеницы врагов таранным ударом. Покрытые рунами адамантиевые корпуса не боялись заклинаний вплоть до пятого уровня, да и те оставляли до слез смешные повреждения. А свободное пространство позволяло с удобством разместить внутри до двух десятков братьев, включая все их снаряжение. Походные мешки с запасами — в том числе.

За танками стояло ровно столько же мифриловых повозок. Дварфийский труд, мудро направленный Стражем в нужное русло, позволил заменить тягловую силу мощным двигателем. Тем самым избавив от нужны использовать мага-возницу, контролировавшего призванных животных снаружи. На крышах, по углам, были размещены утопленные внутрь капсулы с волшебными самострелами, частично съедавшие пространство на втором этаже. В самом корпусе имелись открываемые бойницы на обоих этажах.

Самые настоящие крепости на металлических колесах.

Все места в транспорте занимали братья, либо сопровождение. Свободным ни осталось ни одного метра пространства. Помимо пятнадцати десятков воинов крови, в танках находилось столько же рубак, надежных, как скала, бородачей. Сотня магов пепельной гвардии разместилась в повозках. С ними же и ученики придворного мага, по пятнадцать чародеев на круг: огонь, земля, вода и ветер. Весомое подспорье в любой стычке.

— Будто на войну собрались. — Произнес один из мастеров клинка.

— Нам нужно закрепиться на той стороне. Никакие приготовления лишними не будут. — Ответил Алатор, держась за рукояти висящих на пояске мечей.

Впервые с мига падения последнего дракона этого мира, Цитадель собирала братьев в единый кулак, не считая ежедневных тренировок. И от того кровопийцы испытывал волнение, осознавая какой груз ответственности оказался на его плечах.

Ранее ему уже доводилось вести братьев по просторам нового мира и первым принять бой с драконом, сдерживая ящера. И вот снова ему выпала эта честь, как символ оказываемого доверия самим Обугленным Стражем.

«В этот раз — победа будет моей. Либо мы все умрем, ведь помощи ждать не придется» — Ладони крепче сжали рукояти мечей.

— Готовность! — По залу прокатилась громогласная команда Вестника Войны.

Улегся легкий шум, рождавшийся от разговоров. С лязгом закрылись двери танков и повозок. От нагнетаемого давления заурчали многочисленные двигатели, готовые бросить вперед механизмы.

В верхнюю часть арки устремился насыщенно-синий поток плотной маны. Врезавшись в пустоту, он не прошил ее, а словно разбился о невидимую стену, начав медленно растекаться, пока не достиг краев.

Ослепительно вспыхнув, заставив Алатора на миг прикрыть глаза рукой, в центре зародился крохотный разлом. Он начал медленно, но неуклонно расти, стремясь к границам.

С каждой пройденной секундой кровопийца чувствовал, как в нем нарастает напряжение. Он знал, что портал не продержится долго, а от осознания затраченных на него усилий, в разуме мужчины невольно родился вопрос: получится ли у них по ту сторону открыть его снова?

Минуту спустя, когда окно развернулось в два человеческих роста и приобрело зачатки стабильности, сквозь него стало видно местность по ту сторону. Изображение плавало, искажалось и мерцало.

Алатор утратил счет времени. Казалось, оно тянулось целую вечность, прежде чем разрастающийся разлом уперся в ограничение рамки. По нему прошла рябь, и картинка полностью стабилизировалась.

— Вперед, вперед! — Команда воеводы во второй раз пронеслась по помещению. — У вас мало времени! — Его слова доносились уже вслед первым рванувшим с места танкам.

Запрыгнув на крышу ближайшей повозки, мастер клинка опустился на калено и ухватился рукой за крепеж для груза, приготовившись встречать меж мировой переход.

Проносясь мимо магического круга, объединявшегося воедино силы младших стражей и самого Обугленного, командир экспедиции заметил кивок, посланный ему великим драконоборцем. Однако ответить на него не успел.

Мифриловая повозка миновала синюю пленку, оказавшись во мраке междумирья. Пропали всякие звуки. Исчез бьющий в лицо воздух. Дышать стало тяжело.

Благодаря взятому разгону и притяжению с противоположной стороны синей глади, транспорт быстро миновал пустоту, очутившись в чуждом мире.

Колеса врезались в землю. Дварфийская телега, не заметив удара, под управлением умелого оператора вильнула в сторону, устремляясь вдоль каменистого ключа.

Вдохнув полной грудью, Алатор почувствовал, как легкие наполняет свежий, самую малость прохладный воздух. Острый глаз то и дело напарывался на деревья исполинских размеров, пока за спиной одна за другой приземлялись повозки.

Ни одного столкновения не произошло. Разъезд был давно отработал на практике.

Следом начали вылетать всадники на вивернах. Взмывая к небу, зубастые спутники братьев оглашали окрестности торжествующим ревом.

Встав во весь рост, кровопийца прищурился, присматриваясь.

«Очертания какого-то строения?»

Глава 2

Седые Холмы

В огромном кругу из выстроившихся редкой цепью мифриловых повозок, горели огни многочисленных костров, разгоняя тьму ночи. Братья, не снимая доспехов, сидели на покрытых густым мехом шкурах, перемешавшись у очагов. Каждый держал свое оружие под рукой.

Танки стояла за пределами лагеря, закрывая собой прорехи в кольце.

— Нужно как можно скорее найти подходящее место для закладки крепости. — Произнес Алатор, обводя взглядом своих ближайших помощников, мастеров клинка. — По утру, с возвращением самых дальних разведчиков, мы выступим в путь.

— Можно отбить уже существующее укрепление. — Внес предложение Артур. — Оно близко.

— Мы не имеем права развязывать конфликты, если можем этого избежать. — Кровопийца резко отмахнулся рукой, отметя идею. — Какой смысл начинать сражения с целой цивилизацией, ради сиюминутной выгоды? Кто знает, на что способны эти синекожие существа.

— Сами, так сами. — Воин пожал плечами, смачно отгрызая кусок от поджаренного на костре мяса.

Остальные мечники высказываться не стали, предпочтя никак не оспаривать решения, принимаемые тем, кто смог ближе всех приблизиться к величию Обугленных Стражей.

Издали прозвучал рев виверны, чьи отзвуки докатились до стоянки, нарушив спокойствие дремучего леса.

Оборвались негромкие разговоры. Уханье сов и треск дров в установившейся тишине звучали почти оглушительно.

— Как всегда… — Недовольно проворчал Алатор, поднимаясь на ноги.

Без команды, воины крови, рубаки и маги, отложили в сторону свое питье и еду, хватаясь за оружие. На лицах некоторых братьев явственно проступил праведный гнев.

Из нутра повозок и паровых танков начали выходить отдыхавшие, в полном боевом снаряжении. Внутри остались лишь ремесленники, которым не место в бою.

Вскоре в круге стало тесно.

Каждый в реве виверны услышал боль. А это могло означать только одно — на разведчика, назначенного издали наблюдать за поселением местных обитателей, совершили нападение.

— Воины, за кольцо! — Скомандовал командир экспедиции. — Маги в повозки, бойницы открыть! Расчеты самострелов остаются на месте. Остальным строиться!

— Мы? — Спросил мастер клинка, повернувшись к старшему брату.

— На острие.

— Во славу ордена! — Мужчина ударил себя латным кулаком в грудь, напротив сердца.

Запрыгнув на крышу впереди стоящей повозки, кровопийца оглядел опушку. Воины крови организованно выстраивались своими десятками в шеренгу, глубиной в три ряда. Ими командовал сотник. Рубаки занимали место чуть правее, на небольшой возвышенности, еще при свете для очищенной от кустов и деревьев. В руках они держали тяжелые арбалеты. Двуручные топоры висели за спиной. Пепельные гвардейцы накладывали на братьев немногие им доступные вспомогательные заклинания, в основном защиту от стихий и других школ магии. Их место на поле боя — воздух.

«Ружейников не хватает» — Мысленно посетовал Алатор. — «Под их огнем, да при поддержке магов, к нам мало кто смог бы подобраться»

Взрыкнув, на крышу повозки грузно приземлился ящер, зло рокоча и скаля клыки. В боку и лапах торчало пять копий, причинявших ему жуткую боль.

— Подлый твари. — Отцепив страхующие ремни, всадник лихо спрыгнул со своего спутника, выплюнув несколько проклятий. — Засаду устроили. — Вытащив из волшебной сумки пузатую склянку, объемом не меньше литра, он подошел к задней лапе своего зверя. — Не поможете?

Встав перед виверной, кровопийца осторожно притянул ее голову, начав правой рукой поглаживать вдоль гребня, чтобы успокоить. Ящер ткнулся носом в нагрудник, тяжело дыша.

— К лагерю идет отряд.

Зверь заклокотал и лязгнул клыками по металлу. Извлечение копья из задней лапы причинило ему немалую муку.

— Около тридцати воинов. — Всадник откупорил банку с зельем и обмакнул в него специальную кисть. Поднеся ее к кровоточащей ране, он начал осторожно обрабатывать края, нанося на них состав.

— Мы позволили им следить за нами, чтобы показать свои добрые намерения. Даже убрались подальше. И при этом столь малый отряд?

— Они дикари. Знают, как ковать добрую сталь. — Дорен постучал тыльной стороной ладони по наконечнику копья, выбивая глухой гул. — Но в остальном… слишком кровожадные. Я своими глазами видел, как они принесли в жертву на алтаре гуманоидного вида медведя.

— Дикарский образ жизни не означает безмозглость. Все-таки город они отстроить смогли.

— Жертвенник действительно выглядит приемлемо издали. Но на нем хватает следов, оставленных временем. Его возвели очень, очень давно. — Третье копье свалилось к кованым сапогам мужчин. Крепкозуб переступил с ноги на ногу, недовольно встряхнув головой. — Остальные постройки сплошь грубые, хлипкие лачуги из дерева, укрытые листьями.

— Какие разительные отличия. Что можешь сказать о креп… — Вскинув руку, Алатор сотвори голубую полусферу щита, отразившую в сторону разом три брошенных копья.

— Пронзающие! — Коротко скомандовал сотник.

Из-за кромки деревьев послышались боевые кличи и улюлюканье, вслед за которыми полетели новые снаряды.

Воины крови, стоявшие во втором и третьем ряду, вскинули башенные щиты над головами, превратившись в непроницаемый монолит. Дикарское оружие бессильно разбивалось о преграду, неспособное ужалить плоть.

Рубаки дали залп по лесу из арбалетов. Все болты миновали многовековые стволы деревьев, укрыв землю градом. Из зарослей раздались крики.

Воспользовавшись моментом, литые дротики метнули воины крови. Испуская тусклый свет рун, они со свистом вспороли воздух, уносясь прочь и вонзаясь в исполинов.

Сомкнув щиты, младшие братья ордена ждали следующего выпада врага. Арбалетчики совершали одиночные выстрелы, полагаясь на собственную зоркость.

— Очистите лес. — Голос кровопийцы, подкрепленный специальным заклинанием, пронесся над опушкой.

…

Несколькими часами позже

Первые лучи рассветного солнца коснулись сваленных в одну кучу тел синекожих дикарей. Из их ртов торчали длинные, порой с предплечье человека, самую толику изогнутые бивни. На руках насчитывалось всего по три пальца. Уши широкие, длинные, похожие на крыло летучей мыши. Лица узкие, вытянутые, как и носы.

При мертвецах находилось и все их снаряжение. Ожерелья из клыков и кусочков мумифицированной плоти, да прочие амулеты, обладающие слабенькой магической аурой. Деревянные и металлические поделки на манер доспехов. В сущности — пластины, тем или иным способом крепящиеся к телу. Лишь копья вызывали каплю интереса, благодаря действительно искусному исполнению.

Одно, покрытое изморозью и обмораживающее все, к чему прикасалось лезвие, в общую свалку не попало. Его было решено забрать и отдать в Храм Огня, так как на оружие находились неведомые магам кругов чары.

Встав напротив тел, Алатор коротко сосредоточился, сплетая не самое простое заклинание из своего арсенала. Миновала секунда, и из-под трупов вырвался широкий столп ревущего огня, поднявшийся на десяток метров к небу.

За несколько мгновений от отряда налетчиков не осталось ничего, кроме праха. И лес не пострадал, за исключением пятачка земли, диаметром в несколько метров.

Развернувшись, командир экспедиции быстро дошел до последней оставшейся на опушке мифриловой повозки. Остальные уже уехали, минутой раньше, по проторенной танками просеке. Не всегда получалось проехать, минуя деревья. Часто транспорт оказывался излишне громоздким для этих мест.

Поднявшись по трапу, мужчина прибрал его за собой, нисколько ни чураясь, закрыл двойные двери и запер их на засов. Внутри, помимо него, находились все мастера клинка, по самому искусному магу из каждого круга и пленник. Свет поступал из немного приоткрытых бойниц, бледно освещая лица людей.

Ради такой роскоши — свободного пространства — пришлось потеснить весь остальной караван, а часть груза вынести на крыши дварфийских изделий, что отнюдь не прибавляло настроения мечнику.

Большая часть провизии хранилась в волшебных коробах, охранявших еду от порчи. И пусть те были герметичны, не боялись дождя и заветривания, вполне могли пострадать во время очередного нападения. В волшебных сумках нашли себе место крупы, да мука, способные годами оставаться пригодными, если уберечь их от паразитов и влаги. Словом, все то, что братья ордена использовали не столь часто, отдавая предпочтение мясу во многих его проявлениях.

— Кто возьмет на себя роль? — Мастер клинка снял с пояса свиток, позволявший заглянуть в память, и присел на лавку.

— Я, командир. — Слово взял член круга огня, облаченный в алую мантию с глубоким капюшоном, расшитую золотыми нитями и мелкими рубинами, ограненными в форме капель. — Мой разум достаточно закален практиками.

— Держи, Рагтир. — Алатор протянул сверток волшебной бумаги, передав в руки спутника. — Надеюсь, у тебя получится понять его язык.

Дикарь забился в цепях, силясь вырваться и рыча, но не как зверь. Это явно были слова.

— Постараюсь. — Маг предельно серьезно кивнул.

Чародей развернул перед собой свиток и зачитал заклинание. Во вспышке голубого огня бумага сгорела, не оставив после себя ничего. Яркая серебряная нить протянулась между лбом человека и синекожего.

Глаза мага заслонила пелена света, в которой почти потерялся вытянутый, драконий зрачок. Под нижними веками переливались матовым блеском красные чешуйки, появившиеся после употребления концентрата крови.

У каждого члена ордена Драконьей Крови появились подобные признаки на лице. Чести испить эликсира удостоился каждый, без исключения.

Несколько минут внутренне пространство повозки наполнял легкий стук колес, наезжавших на камни, да пение редких птиц.

Наконец, маг дернулся, словно очнулся от внезапно нахлынувшего сна, осмотрелся, и закрыл глаза.

— Эти существа зовутся троллями. — Сказал он, не шевелясь. — Поклоняются идолам и неким божествам, лоа. Нередко, что их задобрить, приносятся кровавые жертвы. Чаще всего — другие тролли.

Каждый раз, как звучало название его расы, дикарь дергался, что-то говоря.

— Он из племени Драккари. — Рагтир открыл глаза, пронзив своего визави взглядом. — Жестокого и злобного. Превыше всего они ценят войну, битвы. Испытывают от них настоящий восторг. Перед нами воин по имени Зим’бо. Ни разу в своей жизни он не пытался завести диалог с другими разумными расами. Не знал он и ни одного другого тролля, делавшего подобное. Окружающих они рассматривают как еду и жертвы.

— То есть…?

— Сырое мясо основа их рациона. Чье — значения не имеет. Животное, другой тролль или фурболг, разницы нет. Все едино и все съедобно.

— Чертовы каннибалы. — Не без удивления процедил один из мастеров клинка. — В прошлом мы уже извели несколько племен людоедов. — Он погладил ножны меча, лежавшего на коленях.

— На все воля Первого Стража. — Кровопийца перевел взгляд на пленника. — У нас получится поговорить?

— Недолго. Около часа. — Ответил чародей. — Чужие воспоминания быстро выветриваются.

— Записать язык сможешь?

— Потребуются свитки и время.

— У тебя все будет.

— Задачу лучше разделить между всеми нами. — Слово взял член круга воды. — Так нагрузка на разум будет меньше.

— Согласен. — Рагтир кивнул в знак поддержки. — Все-таки чтение памяти дело не простое.

— Приступим к расспросам. — Настоял командир экспедиции. — Все остальное — позже.

…

Цитадель

Лежа на огромной кровати в своих личных покоях, Алголон придерживал обнаженную супругу за талию. Его глаза цвета расплавленного золота были полуприкрыты. Разум поглощен туманом мысли.

— О чем думаешь? — Заметив, что рука супруга перестала “гулять” по ее телу, спросила Тиамат, прижимаясь щекой к груди создателя и слушая стук его сердца.

— Волнуюсь за младших членов нашей стаи. — Тихо произнес он, опуская взгляд на возлюбленную драконицу. — Боюсь, если кто-то из них погибнет, я не смогу его воскресить.

— Твои переживания напрасны. — Хранительница сокровищницы приподнялась и оставила поцелуй на лбу эльфа. — С ними лучший воин, не считая младших стражей. Ничего не произойдет. — Тонкое одеяло сползло с ее нагого тела, обнажив наметившийся животик. На сей раз всего тройня.

— Надеюсь.

— Со дня, как был нащупан новый путь, ты словно проснулся ото сна. — Мать многих драконов лукаво улыбнулась, забираясь на супруга. — Не знаешь, каким делом заняться. Из постели меня не выпускаешь.

— Патриарх обугленной стаи должен заботиться о ее численности. — Эльф нежно провел пальцами по животу Тиамат.

От чего-то, только в месяцы беременности супруги и первые годы жизни детей, он испытывал к ним сильнейшие чувства. Жаждал оберегать и защищать. Учить. Постепенно, с каждым минувшим годом, порывы и эмоции ослабевали, окончательно теряясь ко второму десятку лет отпрысков.

Тогда же и они начинали стремиться убраться из дома. Не всегда далеко. Часть бродила по Новому Миру, ища свой путь и неизведанное. Некоторые пожелали уйти через порталы в два других пригодных к жизни мира.

Впрочем, на каком бы расстоянии они не находились, Отец чувствовал сильную связь со своими детьми и всегда мог призвать их обратно. Понимание этого факта согревало душу владыки Цитадели, позволяя даровать своим потомкам некоторые вольности.

— Ты грезишь возможностями. — Произнесла драконица. — Хочешь сам пройти через портал.

— Я жажду битвы. — Честно признался бывший игрок.

— Знаю. — Хранительница легла на супруга, блаженно смежив веки. — Чувствую, как бурлит твоя кровь, требуя новых завоеваний. Тебе мало этого мира, мало еще двух. Они слишком… никчемные.

— Думаешь дело в этом? — Первый Страж усмехнулся и сам закрыл глаза, начав поглаживать спину супруги. Мышцы его рук перекатывались, лучась изнутри тусклым, едва заметным из-за слабого напряжения, золотым светом.

— Мы драконы. — Тихо отвечала она, поплотнее прижимаясь всем телом. — Жадные, алчные существа. Я давно поняла, что жажду детей. И чем больше, тем лучше. Мои малыши должны править. Быть самыми сильным, умными, коварными, благородными… лучшими.

— Того гляди, кто-то из сыновей займет мое место.

Голос эльфа звучал ровно, но сам он за мгновение пережил целую бурю эмоций, не позволив им отразиться внешне. Отчего-то слова возлюбленной разбудили в нем… паранойю.

На краткий миг дракон действительно ощутил угрозу своему положению. В разуме проскользнула мысль о возможном предательстве, однако та оказалась в зародыше задушена тисками воли.

«Да что со мной такое? Последний раз подобное случалось давно. Еще в самом начале, до слияния… Неужели, это отголоски драконьей сущности во мне говорят?»

— Никогда. — Громче, чем раньше, произнесла эльфийка, сощурившись. В темноте ее глаза, испускающие слабый фиолетовый свет, выглядели особенно притягательно. — Твоя мощь неоспорима. Никто из них не посмеет поднять головы в твоем присутствии, будь на то хоть тень желания. Ты Отец стаи, ее родоначальник. — Дева задрала подбородок, казалось, испытывая настоящее удовольствие от произнесенных слов. — Никчемные ящерицы этого мира пали пред тобой, недостойные права летать в присутствии настоящего дракона. На их костях ты возвел свое господство. И эта власть неоспорима. — Последние слова прозвучали с придыханием.

— Не я один бился за этот мир.

— Но стоял в авангарде каждого сражения. — С видом победительницы, Тиамат снова легла на создателя. — Может, в том и заключается твоя жажда? Новые битвы. Новые завоевания. Самки, для продолжения рода.

— Ты все сводишь к последнему. — Алголон вздохнул, обнимая супругу и зарываясь рукой в ее волосы. — Сколько можно вести эти разговоры?

— Я убеждена, что такова суть твоей природы. Отец должен сеять семя. Его стая обязана шириться и господствовать.

— Давай остановимся на том, что пока я не нашел достойной кандидатки в нашу постель. — Владыка Цитадели звонко шлепнул проказницу по попке, следом чмокнув в макушку, готовясь немного вздремнуть. — На ближайший год давай снова забудем об этой теме.

Глава 3

В свете двух лун, сопровождаемый хлопаньем кожистых крыльев виверн, уханьем морозных сов и завываниями зимнего ветра, караван остановился у южного берега континента, не гася двигателей.

Маги заканчивали последние приготовления.

Разведчики подыскали подходящее место для лагеря, обособленное от всех окружающих земель. Одинокий крупный остров, омываемый ледяными водами. А главное — никем не занятый, что сводило большинство возможных конфликтов к минимуму.

Ослепительно вспыхнув в ночной тьме, яркая голубая точка за считанные мгновения растянулась до поразительных величин, образуя портал, наведенный на Астральную Метку.

Заурчав двигателями, сквозь переход, созданный общими усилиями чародеев, направились танки, не набирая лишней скорости.

…

Поднявшись из нутра своего транспорта на его крышу, Алатор цепким взглядом окинул территорию, планируя будущую застройку. Места требовалось много, даже очень. Один только межмировой портал, должный стать близнецом первому, обещал занять порядочно пространства. А ведь под него еще требовалось оставить добротную свободную площадку. Для разъезда и големов.

Само будущее наличие шагающих колоссов подразумевало собой широкие улицы, по которым они смогут перемещаться, ничего не разрушая на пути.

«Мало… этого нам мало… Хватит на самую необходимую застройку. Мастерские, предположим, получится скрыть под землей. Склад — тоже. Но, зная дворфов, можно утверждать, что они захотят строить с размахом. Братьям хватит и пары казарм, мы привыкли так жить, однако уклад мастеровых совсем иной. К тому же, в будущем гарнизон наверняка расширится. И обязательно нужно установить тренировочное поле»

Командир экспедиции со свистом выпустил из легких воздух, повернув голову к противоположному берегу, откуда с ним совсем недавно пришла последняя телега. По всему выходило, что он слишком поторопился, приняв решение переправляться.

Кровопийца, не смотря на весь боевой опыт, организационного почти не имел. Старые воспоминания, о временах жизни в роли аристократа, казались невероятно далекими, почти сном, погребенные под тремя сотнями лет жизни в составе ордена.

Не имелось поблизости и никого более опытного, мудрого, способного дать подходящий совет. Все братья, как и он, давно утратили навыки мирской жизни.

— Я собрал всех, как ты и велел.

— Благодарю. — Развернувшись, Алатор кивнул мастеру клинка.

Сквозь люк спустившись по лестнице на первый уровень мифрилового воза, он застал пеструю компанию. Собрались все, кто отвечал в экспедиции хоть за что-то, набившись внутрь.

— Дорен, нам нужна карта окрестностей. — Найдя взглядом капитана выделенных в поход всадников, сказал кровопийца.

— Ближайшей окраины?

— Да. Для начала хватит.

— Грубый рисунок будет готов через несколько часов. — Главный разведчик стоял спиной к стене, у открытого входа, сложив руки на груди. — Я уже распорядился.

— Хорошо. В таком случае, пятерых отправь следить за троллями Драккари, пусть заглянут за пограничную крепость. Столько же оставь кружить вокруг лагеря. Остальных разошли в дальний путь на запад и восток.

— Какой срок?

— Четыре дня.

Кивнув, наездник на виверне развернулся, направившись прочь из стихийно организованного командного пункта, шумя кованными сапогами по металлу.

— И породу пусть высматривают! — Крикнул ему вслед один из присутствующих дварфов. Самый опытный кузнец из отправленных за портал, должный на месте организовать ремонт экипировки. — Если места нетронутые, то и на поверхности много интересного найми можно!

На его слова Дорен только помахал рукой, не поворачиваясь.

— Мальчишка! — Серокожий мастер погрозил брату ордена пудовым кулаком, но довольно улыбнулся в бороду, зная, что его услышали.

— Ракот. — Командир экспедиции перевел взгляд на избранного мага круга земли. — Я хочу знать, возможно ли возвести мост к противоположному берегу. Надежный и достаточно широкий, что по нему могли бок о бок проехать механизмы.

— Хм… — Молодой мужчина в задумчивости опустил голову. — Строительные работы не совсем наше… — Тихо отвечал он, не поднимая глаз, в дополнение нахмурив брови. — Но подходящие заклинания найдутся. Стыки смогут убрать младшие элементали. Однако работа получится грубой, неказистой.

— Внешний вид переправы не важен. Главное ее наличие.

— В таком случае больших проблем не будет. Понадобится время, чтобы изменить некоторые заклинания, и к середине дня мост соединит оба берега. — Заклинатель поднял голову. Взгляд его блуждал, словно глаза жили своей жизнью, пока их владелец прибывал в размышлениях.

— Так же я хочу, чтобы вы вместе с главным архитектором определили, насколько глубоко можно закопаться в недра острова. И возвели по его окраине оборонительный вал. На вас же ляжет создание временных убежищ.

— Управимся. — Борода и волосы Харима Строителя, получившего прозвище за возведение арки портала, были тронуты сединой. Ему же выпала доля возвести её снова. — И мост мои камнетесы до ума доведут. Есть еще какая-то работа?

— Как появится карта. Теперь Торгрим.

— Рубить троллей? — С надеждой спросил сотник рубак. Видя, как магов лихо отправили на стройку, он быстро заподозрил неладное.

— Деревья. — Совершенно серьезно ответил мастер клинка. — Все.

— Почему мы?!

— У вас единственных есть топоры.

— Тьфу! — Схватив секиру из красного драконьего мифрила за древко у лезвия, бородач сорвал с пояса флягу и направился на выход. — Никогда не думал, что оружие подведет меня в такой ситуации… — Ворчал он.

— Дальше…

…

Под светом множества светляков, локально сменивших ночь на день, шли работы. Стук топоров, громкие перекрикивания и шум паровых двигателей наполняли воздух.

Рубаки быстро втянулись в дело. Разбившись на десятки, они за короткий срок успели очистить половину острова, в процессе завязав соревнование. Спорили о качестве сруба, толщине ствола, длине, скорости и, в конце концов, о том, кто лучше колет дрова. В этом деле им помогали воины крови, взявшие на себя обязанность таскать тяжесть до места переработки.

Дров, для обогрева, требовалось много, равно как и их запас. Однако количество древесины было несопоставимо с нуждами и все продолжало прибывать. В связи с чем, без дела не остались и плотники из числа людей. Они взялись споро, не без помощи пепельной гвардии, сооружать несколько длинных домов, чтобы укрыться от мороза.

Простые обыватели, не защищенные зачарованными доспехами и собственной стойкостью, с трудом переносили холод.

Пригодились и совсем недолго простаивавшие танки. При помощи буксировочных цепей они вырывали из земли огромные пни. Ямы от них приходилось затягивать магам круга земли. На их же долю выпало ровнять ландшафт.

Избравшие своим основным направлением воздух, занимались защитой от воющего морского ветра. В то время как адепты огня старались помочь товарищам согревающими чарами. Маги воды постигали азы рыбалки…

Невысокий вал, земляная насыпь, уже был готов. На него у пятнадцати чародеев почти не ушло времени.

— Ненадежно это. — Бурчал седой Харим, не унимаясь, да потирая замерзшие руки. — Кто же из дерева строит? Из камня надо!

— На первое время сойдет.

Они вместе с Алатором стояли по центру лагеря, наблюдая за мельтешением, в компании четырех мастеров клинка.

То и дело мимо пролетали пепельные гвардейцы, совместными усилиями таща очередной подходящий ствол к плотникам, либо в стороне проходили воины крови, волоча добычу рубак к месту складирования. В будущем древесина обещала превратиться в мебель или использоваться за иные нужды.

— Камня все равно нет. — Продолжил говорить командир экспедиции. — А спать нам где-то нужно.

«Надеюсь, разведчики найдут подходящее место поскорее. Иначе пятьдесят камнетесов не оставят меня в покое…»

— Эх… С этим не поспоришь.

Обижено махнув рукой на непробиваемый аргумент, архитектор сменил курс и направился к сгрудившимся в стороне кузнецам. Окружив бочонок с грибным пивом, они вооружились кружками и поочередно из него зачерпывали, гогоча на всю округу.

Недолго понаблюдав за веселой компанией, кровопийца перев взгляд на пленника, сидевшего у костра. Тролль по-прежнему оставался в цепях. Отказывался принимать еду и питье. Всячески проявлял нрав, стоило к нему подойти.

Мечник не мог позволить себе относиться к дикарю с лишней жестокостью, поэтому лично вытащил его под свет лун, не желая томить во тьме внутри повозки. Хотя и испытывал определенную долю презрения к каннибалу. Но все же не мог его казнить лишь за это, не потеряв достоинства в собственных глазах.

Ведь каждый брат пил драконью кровь, от части и сам являясь драконом.

«Наблюдает» — Отметил мужчина. — «Не уверен, правильно ли собираюсь поступить, отпустив его. Это наверняка обернется для нас проблемами. С другой стороны, не все же время воинам заниматься стройкой…»

Память пленника давно рассталась с последними секретами. Все значимые факты были занесены на бумагу, равно как и знания об Империи Драккари.

Алатор отчетливо понимал, что с настолько агрессивным соседом мира не заключить, предварительно не втоптав троллей в землю. Однако первым развязывать конфликт не собирался. У него имелись своя цель и задание.

— Командир. — Обратился подошедший Дорен. — Всадник, которого я отправил к горам на востоке, нашел кое-что интересное по пути.

— Что же это может быть? — Глава похода всем корпусом повернулся к собеседнику.

— Мертвое поселение. — Тяжело обронил разведчик. — Внутри никого нет, дома стоят заброшенными и почти стали едины с лесом.

— Троллий?

— Судя по описанию, нет. Более искусное деревянное зодчество.

— Стало быть, еще один народ, да? — Кровопийца выдохнул и покачал головой, снимая с пояса свиток. — Метка есть?

— Естественно.

— Вели ему отправляться дальше, пусть держит прежний курс.

— Так и поступлю. — Наездник отошел в сторону на два шага, сжимая в руке амулет Сообщения.

— Братья. — Алатор, не оборачиваясь, бросил клич. — Будьте моими спутниками.

Почувствовав первое прикосновение к наплечнику, онактивировал свиток. Бумага сгорела в синем, не обжигающем огне. В ту же секунду перед внутренним взором мечника засияло три точки: место открытия межмирового портала, лагерь и совсем свежая.

Выбрав нужную, мужчина на мгновение потерял ощущение земли под ногами, прежде че оно вернулось. Открыв глаза, он обнажил правый клинок из верхней пары.

В ночи редким кругом перед колодцем зажглось пять пылающих лезвий.

Громко ухая и хлопая крыльями, с насиженных мест взлетела пара крупных сов. Завыл ветер, склоняя затрещавшие деревья. Заревела не успевшая далеко улететь виверна.

— Будьте осторожны. — Напутствовал Алатор, выставив перед собой оружие в качестве факела.

— Да уж… — Донеслось ему в ответ.

Выбрав целью ближайший дом, глава экспедиции подошел к распахнутой наружу двери и встал напротив нее, осматривая сверху донизу. Задрав вверх руку, он взялся за кольцо, служившее вместо ручки. Обхвата ладони, показавшейся откровенно крошечной, на фоне металлического изделия, едва хватило.

В смешанных чувствах войдя внутрь постройки, мечник обошел главный зал, сдерживая огонь, дабы ничего не поджечь, кроме огромного количества паутины. Все убранство выглядело слишком большим. Стол, стулья и оставленная посуда.

Наклонившись, он поднял с пола искусно выструганную ложку.

«За поварешку сойдет…»

Положив ее на столешницу, мужчина пересек помещение и отварил дверь во вторую, последнюю, комнату. Внутри стояла широкая и длинная кровать. На какой могло поместиться человек шесть или семь. Возможно больше. Ее покрывал толстый слой сильно слежавшейся пыли. В стороне стоял шкаф.

Выйдя из комнаты, Алатор направился к люку в полу, замеченному ранее. Наклонившись и схватив кольцо, он потянул, преодолевая сопротивление старых петель. Отбросив крышку в сторону, мечник и сам спрыгнул вниз.

Внутри пол оказался вымощен камнем, как и стены. Стояла еще пара кроватей, более узких, но все-таких же длинных. За еще одним проходом, на этот раз без двери, виднелись настенные полки и огромные бочки. Часть из них развалилась, валяясь грудами мусора.

Скачком выбравшись из погреба, кровопийца вышел на высокий порог и полной грудью вдохнул свежего морозного воздуха. Во внутренних помещениях слишком воняло старостью, горелой паутиной и пылью.

— Давно брошено.

Снаружи уже стояли все четверо мастеров клинка, успевших закончить осмотр раньше.

— Очень. — Согласился командир, пряча оружие в ножны. — Как не развалилось только…

— Великаны. — Один из братьев пожал плечами. — Они умеют строить.

— Интересно, есть ли в этом мире крепость, подобная Цитадели? — Горячо поддержал Артур. — Мы могли бы ее завоевать!

— Третья великая твердыня во владении ордена? У жадности и гордыни должен быть придел, брат. Нам и двух много.

— Глупость, Аримус. Наши ряды пополняются. Еще сотня, может две, лет, и нас станет гораздо больше. Эруэнтю будет содержать приличный гарнизон. Братьев хватит и на еще одну подобную.

— Цитадель брали сами Обугленные. — Вставил слово Римус. — Этот мир может подкинуть испытание не слабее.

— Давайте возвращаться, помечтать сможем и у костра…

…

Оказавшись в лагере, Алатор первым делом проверил как идут дела. Хоть отлучение вышло недолгим, произойти могло всякое. Однако ничего не случилось. Лишь один из домов подрос на пару бревен, да дварфы допивали дефицитное пиво.

«Осталось всего девять бочек. Интересно, что они будут делать, когда все закончится?» — Не без веселья подумал командир.

— Харим! — Голос мастера клинка на миг заглушил раскатистый смех дварфов.

— Ну чего орешь?! — На ходу выкрикнул коротышка, успевший обзавестись собственной кружкой под пенный напиток.

— Работу тебе нашел.

— Уже и отдохнуть старику не дают… — Пинта мигом оказалась опустошена и повешена на пояс, как полезный инструмент. — Выкладывай.

— Недалеко от гор обнаружилось заброшенное поселение великанов. Хочу отправить тебя с камнетесами туда. Посмотрите на материал, за одно обживете старое.

— Великаны строить умеют. — Архитектор с важным видом степенно огладил седую бороду. — Защитников дашь?

— Три десятка рубак и столько же воинов крови. Три танка, половину повозок.

— Эти под такой груз плохо годятся, но лучше с ними, чем без. Когда в путь?

— Собирай своих.

Дварф едва ли ни бегом сорвался с места, окриками зазывая к себе разбредшихся собратьев.

— За руду!! — Тост кузнецов эхом прокатился по всему лагерю. — И пусть ее будет много! — Кружки столкнулись вместе, расплескав часть содержимого на выпивох.

— Артур, пойдешь с ними.

— Сберегу шахтеров. — Мечник кивнул. — Один из нас лишним точно не будет.

— И Римуса с собой возьми, разделите обязанности. Так будет надежнее.

«От них зависит, сможем ли мы возвести портал или навсегда останемся в этом чуждом мире. Нельзя терять дварфов, особенно строителей»

…

Планируя над заснеженными пустошами Великого Драконьего Погоста, Тиранастраз заметил вдалеке, на грани острейшего зрения, крылатые фигуры, выстроившиеся в широкую цепь.

Сначала дракону показалось, что это порабощенные протодраконы, оседланные врайкулами.

Однако пораженные проклятьем Древнего Бога творения титанов не осмеливались заглядывать на территорию пяти стай. Да и давным-давно впали в сон, укрывшись в крепостях.

Приглядевшись получше, Тиран Мудрый вскоре приметил, что наездники больно похожи на людей, а ящеры их — от протодраконов значительно отличаются, в том числе размером.

Древний дракон знал о человеческих поселениях в Нортренде, но никогда прежде не видел ничего подобного.

Глава 4

Четыре дня спустя

Описав несколько молниеносных взмахов пылающим полуторником, Артур перерубил большую часть брошенных в него копий, остальные вонзились в землю. От соприкосновения с зачарованным металлом, дикарское оружие вспыхивало, как сухая трава. На траву падали огарки и наконечники.

С боевым кличем из густого леса выбежала огромная толпа дикарей. Впереди всех, пользуясь всеми конечностями, несся огромный верзила, вчетверо превосходящий размером остальных троллей. На его теле не имелось ничего, кроме рисунков и набедренной повязки. Ни оружия, ни самых примитивных доспехов.

Вырвав из почвы метательный снаряд, мастер клинка ловко перехватил его обратным хватом и, вложив всю силу, метнул обратно. Со свистом вспоров воздух, копье вонзилось в раскрытую пасть великана, наполовину выйдя с обратной стороны.

— Грха!!! — Гигантский тролль взревел, не сбавляя хода. Его мышцы вздулись, сделав внешне еще массивнее. С хрустом могучие челюсти перекусили дерево.

— Лихо…

Укутавшись в плотный огненный саван, мастер клинка свечой взмыл в небо, и, подобно комете, кованными сапогами обрушился на голову здоровяка. Сквозь его клыки, ноздри и глаза наружу вырвался жадный огонь.

Воздух наполнился вонью сожженного мяса.

Вырвав меч из трупа, мужчина Скачком перенесся вперед, восходящим ударом перерубив тролля наискосок, от пояса до плеча. Мимо пролетели простые литые дротики воинов крови и болты рубак. Рунный боезапас берегся.

Плечом с Рывка сметя в сторону следующего противника, Артур освободил левую руку, послав вдогонку обычный Огненный Шар. Рефлекторно перехватив направленное на него копье, схватившись за жало, брат ордена резко дернул на себя, утянув и тролля. За долю мгновения впечатав ему в лицо кулак, второй рукой он покалечил разом еще трех дикарей, попытавшихся атаковать сбоку.

…

Закончив выслушивать Сообщение, Алатор не мог не покачать головой. Он, как и хотел, отпустил пленника, вернув ему все вещи. И теперь пожинал плоды — нападению подверглось шахтерское поселение.

«Если так продолжится, то придется провести карательный рейд. Все же Драккари не понимают всей ценности милосердия» — Губы под шлемом сжались в тонкую линию. — «Как им удалось прознать о каменоломне?»

Поднявшись на ноги, мечник вышел из повозки, спустившись по трапу. Снаружи работа не прекращала кипеть. Как и он и хотел, остров укрылся за высоким земляным валом, в будущем на его месте будет воздвигнута надежная стена. Круг земли, подражая его замыслу, продлил цепь дальше, бороздой сквозь море, выведя на противоположный берег. Где, в свою очередь, стянули обе насыпи к одному месту, будущим воротам.

Планировалось проложить прямую, как стрела, широкую центральную улицу, по которой смогли бы беспрепятственно передвигаться танки, возы и огромные големы.

Кровопийца хотел создать неразрывную линию обороны, разделив внутреннее пространство наметившейся крепости на две части: островную и континентальную. Вторые ворота, подражая плану Цитадели, должны были отделять секцию с порталом, установленные прямо перед мостом.

За минувшие дни, под руководством архитектора клана, камнетесы успели заложить основание Двойных Врат, и даже немного нарастили вверх. Всего метр. Однако бородатые мастера трудились без устали, разделившись на три части: добытчиков, обработчиков и самих строителей.

В лагерь поставлялись уже обработанные камни строгой формы, переправляемые в повозках при помощи магов. Харим же спаивал их в единое целое при помощи магии, образуя монолит, подходящий для лучшей работы высших рун.

Их командир носил с собой, в личной сумке, бережно храня. Выкованные из металла, добытого еще в старые времена, на Иггдрасиле, они сами по себе представляли невероятную ценность. И, помимо этого, служили ключом к возвращению домой.

Заметив спешащего к нему человека, мастер клинка вышел из раздумий, сфокусировавшись.

— Господин Алатор. — Обратился Ульберт, главный плотник. Он был одет в теплую шерстяную одежду, да шапку, закрывавшую в том числе и уши. В отличии от времени ночного, днем мороз отсутствовал. От морского, пронизывающего до костей ветра, частично спасал вал. — Мы закончили пятый длинный дом. — Мастер работы по дереву замялся. — Я хотел спросить, когда воины заселятся внутрь?

— Мы останемся в повозках.

— Но как же?! Разве так можно?! — Человек всплеснул руками, выражая искреннее негодование. — Негоже защитникам оставаться под небом!

— На всех места слишком мало. — Мечник пожал плечами. — Дома, прежде всего, для ремесленников. Мы способны обойтись малым. К тому же, если отправлю воинов крови, братья могут посчитать себя оскорбленными. Подумают, что я вижу их менее стойкими, чем остальных.

— В таком случае, мы можем приступить к строительству новых домов. — Плотник твердо стоял на своем.

— Правда, не стоит.

Глава экспедиции мягко покачал головой, чувствуя, как на душе становится теплее. Он, как и весь орден, не единожды бился за жизни бывших рабов и беженцев. Проливал реки крови, как собственной, так и чужой, будь то чудовища, драконы или обычные посягатели.

В силу своего положения, ему почти не доводилось общаться с обычными горожанами, почти все время проводя за вторым кольцом стен, в Цитадели. Перенос в Новый Мир мало на что повлиял. Уклад остался прежним, за исключением участившихся выходов во вне, но не на улицы города.

— Лучше займитесь налаживанием собственного быта. — Продолжил говорить кровопийца. — Я видел, что вам приходится спать на полу, на одеялах.

Только в этом походе ему довелось увидеть и понять, с какой безмерной благодарностью, уважением и преданностью на них, братьев, смотрят простые жители. Почувствовать их ответную заботу. От того сердце воителя наполнялось еще большей решимостью, отвагой.

— Да мы то что… — Ремесленник смущенно махнул рукой. — Дварфы сложили добрые очаги, у нас тепло, а большего и не нужно.

— И все же.

— Хорошо. — Плотник сокрушенно выдохнул, немного опустив плечи. — Но знайте, мы готовы приступить по первой же просьбе.

— Это наполняет мое сердце радостью. — Алатор совершенно серьезно кивнул.

— Больше не смею вас отвлекать.

Недолго посмотрев вслед уходящему человеку, драконоборец поднял глаза к небу.

«Дварфы могли бы выкопать и обложить под домами залы, минимум удвоив пространство, возвести еще несколько домов и дело с концом. Хватит места всем. Но зачем отвлекать каменщиков? Осталось подождать не дольше семи дней и Двойные Врата будут закончены. А с приходом Стража, отпадет нужна строить временные здания из дерева. Клан Драконьей Пасти за считанные дни возведет всё необходимое»

Взгляд мечника скользил от облака к облаку, но все не находил причину беспокойства.

«Не в этом ли наблюдателе причина столь быстрого нападения на каменоломню?»

Впервые странное чувство посетило кровопийцу несколько дней назад и с тех пор покидало не часто. То усиливаясь, то почти полностью пропадая, оно не давало ни ему, ни другим мастерам клинка, покоя. Дошло до того, что им не удавалось нормально заснуть. Словно сами инстинкты подстегивали оставаться в готовности и напряжении.

Кружащие вокруг лагеря день и ночь наездники тоже ничего не замечали.

…

Скрываясь в облике птицы, Тиринастраз сидел на крыше человеческого дома, в окружении подчиненной стаи. Периодически унизительно напевая.

Передав сообщение своей королеве, он, поддавшись любопытству, отыскал поселение. Очень уж встреченные люди показались ему странными. И Тиран Мудрый не прогадал.

Увиденное и подслушанное в мыслях сильно насторожило равного Аспектам.

Насколько он знал, человеческий род, относительно недавно постигший магию, не имел достаточной глубины традиции, подобно высшим эльфам, дабы заниматься возведением стационарных портальных переходов. Ко всему прочему, что самое абсурдное, строили его дварфы необычного вида. О таких ящер ничего не слышал, да и сам никогда не встречал.

Глаза же некоторых людей и вовсе им не принадлежали, до боли походя на драконьи. А в головах странных поселенцев то и дело мелькали мысли о скором приходе целой армии. Ордена Драконьей Крови…

…

Сумерки

Заслышав хлопки кожистых крыльев, Алатор поднял голову от карты, лежавшей на столе из свежей древесины. Благодаря предмету мебели внутри повозки витал весьма приятный аромат.

«Ну наконец-то!» — С радостью и облегчением подумал он, отвлекаясь от планирования. Сведения, что каждый день передавали с западного направления, будоражили ум кровопийцы.

Спустя минуту в мифриловую повозку вошел всадник.

— Командир. — Латник ударил кулаком о кирасу, напротив сердца.

— Говори, брат. Не томи.

— Тут водятся драконы. — В голосе наездника звучала радость. — Нам на пути повстречалось множество скелетов взрослых особей. Возможно, даже древних. Некоторые имели впечатляющие размеры.

— Битва?

— Не уверен. — Брат ордена снял шлем и взлохматил свои волосы. — Мы осматривали костяки. Некоторые действительно несли следы повреждений, часть и вовсе растащили зверье или, быть может, местные обитатели. Но большей частью они целы. Встречались как старые, вросшие в землю, так и свежие. — Всадник почесал наметившуюся бороду. — Мы прозвали те места погостом.

Внутрь воза залетела мелкая бурая птичка, громко пропев. Следом за ней в проемах открытых бойниц показались ее сородичи, начав ворковать.

Что-то в этой маленькой красавице, обладающей редкими аленькими перышками, начавшей деловито расхаживать по полу, привлекло внимание мастера клинка. Обостренные чувства натянулись пуще прежнего. Тело непроизвольно напряглось, а руки чуть было не потянулись к висевшим на поясе парным мечам.

«Это странно…»

Решив в полной мере не противиться рефлексу, мужчина послал в пичугу крохотный огонек. Взмахнув крылышками, они мигом улетела. Вместе с тем, спало и напряжение.

«Неужели дело в пернатых?»

— Что еще видели? — Спросил Алатор, сильно нахмурившись под шлемом. Складывающаяся ситуация его откровенно настораживала.

«Ощущение постороннего внимания пришло на следующий день после отправки разведчиков. Незадолго до этого был отпущен тролль… Что, если дело не в дикаре? Чье внимание мы могли привлечь, помимо Драккари?»

— Заснеженные пустоши, обычных животных, редкие рощи. Вдали виднелась огромная башня, но мы не успели до нее долететь.

— Посреди драконьего кладбища… — Пробормотал мечник. — Простак в подобном месте селиться не станет. Какие-нибудь следы некромантии или зла в любой форме?

— Тихое место, спокойное.

— Вот что — больше не суйтесь в те края. Передай мои слова Дорену. — Командир экспедиции покосился на бойницы, занятые певчими оккупантами. — И прогоните всех птиц из лагеря. Особо настырных убить и сжечь.

— Я донесу до братьев вашу волю. — Хоть того не требовалось, всадник неглубоко поклонился старшему товарищу по оружию, прежде чем развернуться и уйти.

Упершись локтями в стол, Алатор положил голову на сжатые кулаки, перебирая в голове новые сведения. В целом, ничего нового он не услышал, за исключением пары уточняющих деталей. Башня — в том числе. Раньше о ней не Сообщали.

«У нас под боком, предположительно, драконье кладбище. На нем стоит возведенная кем-то постройка. Это в равной степени вероятности может быть, как осколком древности, так и обиталищем смотрителя. Или смотрителей… Могли ли наездники привлечь внимание кто-то из них? Думаю, вероятность высока» — Выдохнув, кровопийца откинул голову назад, мазнув глазами по карте, на которой был набросанный им рисунок будущей застройки. — «Поздно сокрушаться. Кто-то уже наблюдает за нами. А коли природа местных драконов располагает к агрессии, то нам остается только сразиться. Нас много. Пару-тройку убьем и уйдем с достоинством»

Взявшись за волшебное перо, глава похода продолжил не спеша, аккуратно, выводить линии, превращающиеся в очертания зданий.

…

Цитадель.

Четко ощущая, где находится искомый драконид, Алголон призвал силу кольца гильдии. В короткой вспышке света возникнув в запретной круглой комнате библиотеки, где были собраны самые редкие, сложные и охраняемые трактаты, он сразу нашел глазами могучую фигуру.

— Вы искали встречи, владыка? — Придворный маг смежил веки и наклонил корпус вперед, встав спиной к постаменту с огромной книгой, что читал до сего момента.

— Меня посетила мысль.

Первый Страж согласно кивнул, оглядываясь вокруг. Со времен, когда это место было построено, в нем произошло амбициозное изменение. Добавилось еще одно кольцо из высоких шкафов. Новые места заняли труды, признанные придворным магом того достойными. Некоторые вышли из-под его собственной руки, либо старших учеников.

— Должно быть, нечто грандиозное. — Со знанием дела произнес древний чародей.

— Хочу перенести Эруэнтю на ту сторону. — Взгляд золотых драконьих глаз встретился с такими же, но янтарными.

— Это… — Младший страж замолчал, не найдя с наскока, что сказать. — Будет трудно. Крепость слишком тяжела в магическом смысле. Огромна размером. Потребуется источник силы, каким мы не обладаем.

— Жаль. — Бывший игрок сложил руки на груди и начал постукивать пальцем по предплечью. — Мобильная база на той стороне не помешает. Я и второй портал хотел на нее поднять, чтобы всегда иметь возможность рассчитывать на подкрепления…

— Изощренность ваших замыслов поражает. — Изурегас выпучил глаза.

— Не хочу быть привязан к одному месту. Эруэнтю прекрасно годится для путешествия. Склады обширны. Способна вместить десятки тысяч гарнизона, что позволит развернуть внутри все необходимые мастерские. Имеет собственный источник воды, к тому же летает. Производит должное впечатление.

— Мне трудно вообразить, каких масштабов придется изобрести чары. Боюсь, это лежит за гранью Внеранговой магии. Находись в нашем распоряжении подходящая Реликвия, мне было бы гораздо проще.

— Чего нет, того нет… — Эльф развел руками. — И что же делать?

— Осмелюсь предположить, что в том мире могут иметься артефакты сходного могущества. — Драконид взялся массировать толстое щупальце. — Магия с той стороны ощущалась очень сильной. Это предполагает под собой многие возможности.

— Не хочу подпитывать ложные надежды.

— И все же, надежда есть. Я попробую отмасштабировать Межмировые Врата, но, как и говорил, на создание стабильного перехода, способного пропустить сквозь себя Эруэнтю, потребуется невероятный объем маны. Другого способа я не вижу. Изобретение более тонкого, запредельно искусного заклинания, потребует многих лет экспериментов и поисков.

— Говоришь, нужен источник магии? — Владыка Цитадели обвел взглядом закрытую секцию. — Сплетение лей-линий?

— Очень мощных и полных. — Придворный маг горячо кивнул. — Огромная редкость, как утверждают старинные тексты. В нашем мире они тонкие, бедные. Один я не справлюсь с управлением столь колоссальными потоками энергии. Потребуется содействие всех моих старших учеников, Тиамат и вас, владыка.

— Вижу, тебя тоже увлекла эта идея. — Последний из Обугленных мягко улыбнулся.

— Интересная задача. Как часто доводится поучаствовать в ритуалах, затмевающих Внеранговые заклинания? Уверен, это поможет мне сделать шаг вперед в своем развитии, как мага.

— Нужно позвать Тауриссана. — Алголон приложил к виску сложенные вместе указательный и средний палец. — Нельзя сбрасывать со счетов его познания в рунах.

— Истинно так!

Глава 5

Седые Холмы

Семь дней спустя

Скрывшись в облике мелкого грызуна, так как всех птиц в округе изжили, Тиринастраз сидел под огромной металлической крытой повозкой, принадлежащей не менее странным чужакам. Как он успел выяснить, никто из красной стаи не знал о них ничего.

За минувшее время, принимая самые разные обличия, древний дракон досконально изучил механизмы, принадлежащие необычным гостям. Последний раз ему доводилось видеть нечто подобное лишь в обителях Титанов. Но их творения были куда более совершенными.

Руны, в свою очередь, немало удивили супруга Аспекта. Он почти ничего не смог среди них разобрать, хотя мог похвастаться не дюжими познаниями. Больше него понимали только старшие представители синей стаи.

Сейчас же, надежно укрывшись, Тиран Мудрый наблюдал за действо, которого не происходило со времен Войны Древних — открытием межмирового перехода. А иначе и быть не могло. Об этом твердили поверхностные мысли всех, кто жил в строящейся крепости.

Сто шестьдесят магов, посредствам огромного ритуального круга, объединили усилия, сформировав широкий канал маны, направленный в центр арки.

И дракон чувствовал, как с другой стороны откликаются на призыв. Чароплетам собственных сил категорически не хватало. Больше половины из них и вовсе пользовалась копьем, предпочитая носить тяжелые доспехи, заметно уступая меньшей части.

Точка пространственного прокола, должная связать в себе два разных мира, сократив расстояние между ними до смешных значений, стремительно росла, заполняя очерченные ей границы.

…

Алатор в который раз огляделся, крепко сжимая рукояти проклятых парных мечей. Переняв его беспокойство, мастера клинка и вовсе стояли с обнаженным оружием.

С каждым минувшим днем нервозность командира росла, хотя он этого нисколько не показывал. Сон окончательно его покинул. А в те редкие моменты, когда все-таки удавалось сомкнуть глаз, снились драконы. Целые полчища крылатых бестий. Они же начали мерещиться ему и наяву. Казалось, будто лагерь попал в окружение и из цепких когтей уже не выбраться.

С другой стороны, младшие братья, рубаки и воины крови, ничего подобного не чувствовали. Разведчики не находили никаких следов врага. А поисковые заклинания не давали результата.

Пепельная гвардия и маги кругов, в свою очередь, тоже испытывали определенные неудобства, но не столь глубокие, находясь в состоянии повышенного внимания, не более.

От чего кровопийца всерьез начинал задумываться о собственном здравомыслии. И не будь с ним ближайших братьев по оружие, он бы уже сложил доспехи с мечами. Во избежание.

…

Как только портал принял стабильную форму, Тиранастраз, почти не скрываясь, выбрался из-под повозки, приковав к себе сразу пять пар глаз.

Не подавая виду, он обошел стороной излишне чувствительных воителей, ближе всех стоявших к переходу, юркнув под ноги новобранцев ордена. Те, смешавшись с дварфами, выстроились вдоль широкой дороги, соответствующей в этом арке, образовав коридор.

С нового места, получив более удобный обзор, дракон сразу заметил некоторое волнение на поверхности синей пленки, за которой угадывался темный, почти не освещенный, зал.

На них надвигалась тень.

Ступившая на камень нога приковала к себе разом внимание всех собравшихся. Послышался тихий перестук металла, пока воины пытались стать еще ровнее, еще лучше. Следом за стопой, из-за синевы вышел латник, облаченный в черные, словно измазанные в саже, оплавленные огнем, доспехи. Его левый наплечник представлял собой череп дракона. На сапогах, попираемые ногами, были изображены демонические лики. За его плечом парило, двигаясь следом, короткое копье, чье лезвие, казалось, соткано из чистейшего белого света.

«Какая мощь!» — Тиран Мудрый воспылал искренним изумлением, удивлением. Чужак нисколько не скрывал своего величия, от него веяло обжигающим, карающим светом и пахло пепелищем.

…

Оказавшись на другой стороне, Алголон хотел первым делом осмотреться, поприветствовать своих воинов, похвалить их за проделанную работу. Вместо этого он призвал в руку Погибель, а слова застряли в горле, не покинув уста.

Восприятие драконоборца обострилось до предела, заполненное десятками больших огней. Некоторые из них пылали настоящими костищами, символизируя силу. И одно такое, второе по величине, находилось совсем рядом.

— Воины крови и ремесленники, в Цитадель! — Эльф сделал несколько широких шагов вперед, укрывшись появившимся в руке щитом.

Команда громом разлетелась по укрепленному лагерю. Рубаки вскинули арбалеты, направив жала болтов к небу. Маги озарили себя и окружающих вспомогательными чарами. Братья ордена начали рассредотачиваться по площади, дабы гурьбой не попасть под удар.

Взор бывшего игрока оставался прикован к единственной цели — маленькой пушистой зверушке, что раньше пряталась под ногами членов его ордена. Оставшись без укрытия, она выглядела крайне нелепо, неестественно, спокойно стоя на месте.

— Яви себя. — Потребовал последний из Обугленных, указывая на лазутчика копьем. — Иначе не жди пощады.

— Все-таки не сошел с ума. — Тихо пробормотал Алатор, стоя подле, обнажив Клыки.

Грызун засветился, начал увеличиваться в размерах, стремительно меняя форму, пока не принял другой облик. Высокий человеческий мужчина, облаченный в роскошную бордовую мантию, украшенную золотом и камнями, едва заметно кивнул. Выразил толику уважения. Длинные черные волосы на голове поддерживал обруч, не давая им спадать на лицо.

Он огляделся, коротко поведя головой, никак не выразив своего отношения к готовым ударить по нему магам и арбалетам.

— Я — Тиранастраз. — Представился дракон. — Пришел говорить.

— А стая за спиной, стало быть, для крепости аргументов? — Алголон не сменил стойки.

В полотне портала показалось еще несколько теней.

— Мы, красная стая, одни из хранителей Азерота. Титанами на наши плечи возложена ответственность. В прошлом этот мир уже познал горечь от вторжения, потому я явился, чтобы удостовериться в ваших намерениях.

— Хм… — За спиной Первого Стража распахнулись черные, кожистые крылья, а по доспехам забегали языки золотого огня. — Я Алголон. Можешь считать меня хранителем слабых и защитником угнетенных. — Погибель начала раскаляться. — Убийцей драконов.

На площадку вышли трое младших стражей, с оружием, готовые сию секунду броситься в бой. Однако их осекло выставленное в сторону копье. Изурегас и Тиамат остались по ту сторону.

Следом посыпали мастера клинка, пепельная гвардия, огнебороды, да маги. Не отставали и члены мрачной чешуи, скалами возвышаясь среди более низкорослых, менее массивных братьев.

— Мы не ищем вражды понапрасну. — Тиранастраз мягко покачал головой. — Не господствуем над смертными расами. Моя королева любит и ценит всякую жизнь.

— Ха, как интересно. — Грамдар взвалил топор на плечо, выпустив из ноздрей клубы дыма. — Впервые слышу подобную чушь от дракона.

— Действительно. — Поддержал друга Тауриссан.

Рейнхарт хранил молчание, предпочтя больше прислушиваться к разговору. Он, в отличии от товарищей, являлся сторонником мягких решений.

— Но так и есть. — Настоял ящер.

— Десять миров прошел мой орден. — Владыка Цитадели поднял глаза к небу, наблюдая за начавшими взлетать из леса змеями. Их вела крупная драконица, очень сильная, но не самая большая из встреченных в прошлом. — Всюду они сеяли злобу, раздор и смерть. Последние промышляли поеданием душ. — Крылья налились пламенем. — За это они познали полное истребление. Но мы не слепые потрошители, если все действительно обстоит так, как ты говоришь, мы вас не тронем. — Эльф обернулся, обведя взглядом стою стаю. — Защищайте Двойные Врата.

Взмахнув крыльями, расплескав во все стороны огонь, он взмыл в воздух. Травинки, которых коснулись редкие долетевшие искры, мгновенно наливались соками и становились чуточку выше.

Набрав нужную высоту, бывший игрок остановился, чтобы получше осмотреть возможных врагов.

«Их больше сотни… случись чего, мы стольких нахрапом не возьмем и в мечтах. Нельзя позволить им приблизиться к порталу, иначе, при желании, разрушат его быстрее, чем мы успеем убраться» — Он поджал под шлемом губы. Ситуация склонялась к не самому желанному им решению. — «Если обмануть не пытаются, то с ними есть возможность общаться. Будет весьма полезно с точки зрения разведки, однако так мы не получим кровь, необходимую для расширения и укрепления ордена…»

Коротко выдохнув, Страж потянулся к своему нутру, к дремлющему пламени, и резко выплеснул его во вне.

Прогремевший взрыв разнес на гребне ударной волны вспыхнувшее облако пламени, самым краешком лизнув и отбросив назад ящеров, тем самым обнажив первопричину его возникновения. Колоссального черного дракона, покрытого крепчайшей чешуей и мощными, острыми роговыми наростами. От едва сдерживаемой мощи его брюхо и горло горели изнутри. По всему телу простирались тлеющие прожилки, а когти и вовсе, добела раскаленные, источали невероятный жар. Над головой, венчая корону рогов, пылал ромбовидный символ, символизируя власть и могущество Отца.

Задрав голову, титан оглушительно взревел, объявляя всему миру о своих притязаниях, и в довершении исторг огромный столб пламени.

Стянувшийся обратно к нему золотой огонь, нисколько не повредивший членам красной стаи, укрыл плащом могучие крылья и распростерся вдоль гребня, к кончику хвоста.

— Смертокрыл! — Яростно зарычала Алекстраза. — Предатель! Зачем ты явился?!

— Алголон имя мое, Обугленный Страж!

— Не смей надеяться нас одурачить!

— Ты сама себя водишь за нос. — Взмахнув крыльями, Отец полыхнул из-под каждой чешуйки золотом. — Член твоей стаи выглядел достаточно разумными, чтобы не украшать его черепом тронный зал. Не порть впечатление.

Драконица приближаться не смела, заложив вираж по большой дуге, облетая вокруг. За ней следовали и все спутники, не отступая.

— Похож на него… Вы почти одинаковы. — Дала она свой ответ, не раскрывая пасти. Слова рождались прямо в воздухе.

— С кем ты меня спутала?

— Нелтарион, сумасшедший Аспект Земли. — Голос ее стал тише, наполнившись отголосками застарелой печали, грусти.

— Обезумевший дракон. Как знакомо. — Эльф, в истинном обличии, направился к земле, грузно приземлившись на материковой части перед будущей крепостью.

Раскаленные когти, что в вату, врезались в почву, начав с заметной глазу скоростью превращать ее в кипящую магму. Отголоски пламени, с другой стороны, помогали природе вокруг него расцветать. Из пней, оставленных после вырубки деревьев по периметру, для улучшения видимости, начали прорастать первые побеги.

Алголон поднял голову вверх, пронзив взором не спешившую садиться драконицу и ее стаю.

На зацветшем земляном валу начали появляться мастера клинка, в сопровождении обоих кровопийц. Пепельная гвардия и маги от них не отставали, за тем лишь исключением, что перемещались при помощи Полета. Дракониды из мрачной чешуи, на первый взгляд более медлительные, совсем не торопились, шагая по земле во главе с Грамдаром. В случае нужды защитить союзника, они при помощи нехитрого заклинания могли оказаться прямо перед ним.

— Знакомо?

— Да. Драконы — истинный бич многих миров. Наделенные огромной мощью, долголетием, они так же и пристанище многих пороков. Часто — полубезумные твари, теряющие последние крохи рассудка. Мы, орден Драконьей Крови. — Колосс расправил крылья, “бросив тень” на воинов за своей спиной. — Их истребляем, всех до единого. Помогаем слабым и обездоленным, даем им кров, еду и работу.

Все же опустившись на твердь, Хранительница Жизни сложила крылья и села на задние лапы.

— Дракон, охотящийся на других драконов? — На склонила голову на бок.

— Я таким стал. То долгая история.

— Всякая жизнь достойна второго шанса, искупления.

— Нет. Чудовища заслуживают только смерти. — Владыка Цитадели вспыхнул облаком огня и снова принял обличье эльфа, по грудь очутившись в лаве. Как ни в чем ни бывало, покинув кипящую массу, он парой легких движений смахнул лишнее, да взмахнул крыльями. — Должен признать, разом столько здравомыслящих, не кровожадных драконов, в одном месте, ново для меня.

— Как и для нас узнать о еще одной стае.

На месте драконицы, сравнявшись со Стражем, оказалась непривычно длинноухая эльфийка. Все ее тело покрывали золотые украшения, инкрустированные массивными рубинами. В том числе и необычайно толстые рога на голове. Почти все тело королевы драконов оставалось нагим, за исключением трусиков, корсета для груди, громоздких наручей и высоких сапог.

Но не нагота привлекала больше всего внимания бывшего игрока, а уши и невероятно экзотичного вида длинные брови вразлет.

— Необычный… вид. — Отозвав Чешую, бывший игрок предстал в своем любимом, простеньком наборе одежды. Черных штанах, да белой рубашке без каких-либо украшений. — Никогда такого не видел.

— Мы сильно отличаемся. — Аспект Жизни во второй раз начала обходить собеседника по кругу. — Почему уши такие короткие?

— Это скорее у тебя слишком длинные. — Мужчина сложил руки на груди. — И глаза без вертикального зрачка.

— Так проще представать перед смертными. — Драконица встала напротив. — Меньше видят в нас хищника.

— И маскировка более глубокая, полагаю.

— Так и есть. — Она кивнула. — Мы стараемся не показывать себя без надобности. Помогаем, если есть большая нужда. В остальном держимся особняком. Смертные народы должны сами справляться со своими трудностями. В конце концов, такова жизнь.

— Разумная позиция.

«Не лезут просто так, да живут особняком? Слишком хорошо, чтобы быть правдой. С другой стороны, не могут же драконы во всех мирах быть идентичными. Как минимум внешне, в своих истинных обликах, они всегда существенно отличаются. Чего только стоит Платиновый, почти полностью сформировавший гуманоидное телосложение»

— Ну а орден? Зачем вы к нам пришли?

— Прошлый мир очищен от гнета бестий. Пришло время двигаться дальше. — Алголон пожал плечами. — У нас воинский уклад жизни. Мы преследуем идеалы чести и доблести в бою. Стремимся помогать пострадавшим от лап драконов или прочих тварей. Не чураемся совершать добрые поступки.

— Значит, красная стая вне опасности?

— Покуда действительность такова, как ты описываешь, королева.

— Наш огонь похож. — Алекстраза создала на ладони небольшой сгусток и бросила его в пышно распустившийся куст, от чего, загоревшись, он начал буйно расти, пока не погас. — Каждая утраченная жизнь, боль для меня.

— И я не убиваю понапрасну.

— Но собираешь черепа, подобно дикому троллю.

— Могу показать. — Обугленный мягко улыбнулся и рукой указал на возвышающийся вдали портал. — Их несколько десятков.

— Между нами еще нет достаточно крепкого доверия, Алголон. Твоя мощь внушает трепет, а облик — страх. Вы есть две капли воды со Смертокрылом. Его, подобно тебе, распирает от мощи. Кожа горит, источая даже для нас, драконов, опасный жар.

— Во мне нет зла. — Первый Страж призвал Свет, озарив свою фигуру его золотистым сиянием. — А вид таков из-за сути огненной. Пламя часть меня и навредить неспособно.

— Ты поклоняешься Свету? — Аспект изумилась, подняв брови.

— Нет. — Эльф покачал головой. — Подобно огню, он — неотъемлемая часть меня.

— Поразительно. Я хочу услышать твою историю.

Глава 6

Алголон первым прошел в длинных дом, построенный специально для него и младших стражей, с наслаждением вдохнув полной грудью. Внутри пахло свежим деревом и мясом. Посреди главного зала, занимавшего большую площадь здания, почти от самого входа тянулся длинный открытый очаг, обложенный камнем. На нем, источая аппетитные ароматы, жарилась полутуша оленя. За ней присматривала пара воинов крови, активно ворочая на вертеле.

Найдя взглядом нужный стол, массивный и основательный, стоявший в дальнем от него конце, эльф немедленно направил к нему стопы. Следом за ним шли ближайшие товарищи и двое гостей.

Начавшую раскаляться до опасных температур Погибель пришлось оставить снаружи, подальше от дерева. Иначе существовала нешуточная вероятность пожара, ведь копье, покуда поблизости находились драконы, нагреваться не переставало.

Заняв место во главе, в сущности посередине, так как стол располагался в ширину, владыка Цитадели незаметно принюхался к кувшинам, обнаружив в них нечто ягодное. Как и любил. Наполнив свой кубок, он немного пригубил и невольно улыбнулся, мазнув взглядом по присевшей напротив королеве драконов.

«Постарались на славу» — Отметил он.

Места по правую и левую руку заняли Грамдар с Рейнхартом. Тауриссан интереса не проявил, решив потратить время на другие дела.

— Как ты смог сделать Свет частью себя? — Устроившись на своем месте, Алекстраза положила руки на ноги, проигнорировав выставленные на столе угощения.

— Изначально, я родился высшим эльфом. — Последний из Обугленных пожал плечами. — Минули многие приключения, прежде…

…

К концу длинного рассказа, воины крови притащили ко столу целую ногу, положив ее на соответствующий размеру поднос. Благодаря традиции обширных пиров и самой дичи, на которую орден вел охоту, подходящей посуды имелось более чем достаточно.

— Галакронд? — Увлеченно слушавшая драконица вскинулась, расширив глаза.

— Как такое возможно? — Поддержал ее старший супруг. — Он мертв.

— Мертвее некуда. — Воевода смачно вгрызся в здоровенный кусок мяса, предварительно оттяпав его большим ножом из черного железа.

— Что вас смутило? — Рейнхарт покосился на господина, а следом обвел взором драконов.

— Имя и… титул. — Королева опустила брови. — К тому же, сама история очень похожа.

— Видимо, имеет место какое-то совпадение. — Алголон откинулся на спинку, увлекая за собой кубок. — Прошу, поделитесь с нами деталями.

— На заре времен, — слова давались экзотичной эльфийке с трудом, — драконов не существовало. Мы были другими, дикими. И звались иначе — протодраконами. Тогда же жил Галакронд, самый старый, большой и почитаемый среди нас. Мы звали его своим Отцом.

— Грм… — Вестник Войны выпустил пламя из ноздрей и положил еду обратно в тарелку. — Ничего не понимаю. Обугленные Стражи, величайшие герои, отыскали и убили Галакронда в девяти мирах.

— Два одинаковых имени. Два одинаковых титула. — Тихо проговорил человек. — Разные миры.

— Оба пали. — Дополнила глава красного рода. — Наш великий предок оказался сражен неизвестной порчей. Она исказила его разум, наполнила чрево бесконечным голодом. Сколько бы он ни ел, насытиться не мог. Впав в безумие, Галакронд начал пожирать себе подобных и стремительно расти. По всему его телу наружу вырывались слепые глаза, части тел протодраконов и отвратительные наросты. Некоторых он отрыгивал наружу и тогда они, полупереваренные, начавшие гнить, восставали…

— То было время ужаса и скорби. — Тиранастраз положил руку на плечо супруги.

— Нежить. Так зовутся мертвецы, что лишились покоя. — Сенешаль погладил Свет Надежды, реликвию. — Как вам удалось победить? В борьбе с подобным врагом, каждый павший союзник пополняет его ряды.

— Пять стай объединились вместе, в едином порыве борясь за выживание. — Тиран Мудрый, видя боль своей королевы, говорил за нее. — Заметив это, к нам на помощь пришел Хранитель Тир. Величайший воин титанидов. С его помощью нам удалось низвергнуть Галакронда, но за победу он отдал свою руку.

— Рука — ничтожная жертва. — Драконид погладил древко приставленной ко столу секиры. — Жизни не жалко в обмен на избавление от такой твари.

— Многих не стало в тот день. — Красный дракон с горечью покачал головой.

— Их величие огромно. — Грамдар поднял кубок и вылил его содержимое в пасть. — Пожертвовать собой, чтобы спасти братьев и сестер… что может быть еще достойнее?

— За самоотверженность и готовность защищать этот мир, нам, возглавившим стаи в борьбе, титаны даровали силу. — Произнесла Алекстраза. — Так мы и стали драконами, изменившись.

— Конец историй одинаков. В конце концов, оба Галакронда оказались подвергнуты скверне. Оба убиты, а убийцы обрели силу.

— Да. — Эльфийка согласно кивнула, подняв глаза. — Титаны помогли и твоему ордену?

— Эти титаны очень похожи на богов, обитавших на просторах Иггдрасиля, но нет. — Владыка Цитадели потер подбородок. — Они там не помогали. Мы сразили Отца Драконов сами. После битвы я поглотил остатки благой силы, сохранившейся в его сердце, сам став драконом.

— Так вот откуда эта мощь. Какой у тебя Аспект?

— Не понимаю. — Эльф на несколько градусов наклонил голову к плечу.

— Я Аспект Жизни. — Королева драконов посмотрела в глаза собеседника. — Нелтарион, на которого ты так похож, Аспект Земли. Ему титаны даровали власть над твердью.

— Не уверен, что могу претендовать на подобный титул.

— Неужели? Твой истинный облик не несет в себе лишней скромности. Сила и размеры неоспоримы. Сама земля плавится от соприкосновения, когти раскалены, а золотой огонь укрывает крылья. — ХранительницаЖизни чуточку приосанилась. Присутствие столь могучего самца поблизости несколько будоражило ее.

— Истинное Пламя. — Первый Страж зажег на пальце крошечный огонек. — От него нет спасения. Таково мое наследие, полученное из сердца Отца.

— Аспект Пламени?

— Если так будет угодно.

— Мне нужно знать, как правильно представить другим стаям главу шестого рода.

— Алголон, Последний Обугленный Страж, Убийца Драконов, Владыка Цитадели, Защитник Слабых и Отец Драконов. Можно выбрать любой.

— Остановлюсь на своем. — Алекстраза покачала головой. — Нужно дать понять, что вы не несете угрозы Азероту и нам.

— Вынужден оспорить. — Сенешаль выставил перед собой ладонь. — Мы не отказываемся от своих притязаний на истребление драконов, впавших во зло.

— Черный род величайший враг всех стай. Всей жизни на Азероте. — Королева выдохнула. — Как бы больно мне ни было это произносить, но никто не станет их оплакивать. Мы и сами стараемся при случае убивать потомков Нелтариона.

— Ты назвала его безумным, я помню.

— Когда-то Аспект Земли был совсем иным. Сильным, благородным и мудрым. Он возводил горы, не давая смертным расам воевать друг с другом. Прокладывал реки. Простирал плодородные долины, чтобы всем хватало места и не приходилось сражаться. Стремился сохранять мир.

— Как это часто бывает, что-то его подкосило. — Эльф допил из кубка остатки сока и поставил его на стол.

— Не хочу сейчас об этом говорить.

— Где их искать? — Воевода взял слово. — Чего следует ожидать?

— Всюду, за пределами Нортренда. Они расселились по Восточным Королевствам и Калимдору небольшими анклавами. — Говорил Тиранастраз. — Отличаются коварством, злобой, да жестокостью. Упиваются чужими муками. Обожают наблюдать за битвами, часто сами стравливают обе стороны. Не редко прячутся среди людей.

— Самые обычные драконы. — Вестник Войны довольно рыкнул и откусил мяса. — Нам нужды карты. — Констатировал он, прожевав.

— Да уж, названия ни о чем нам не говорят. — Согласился бывший игрок. — Языки выучить тоже не помешает.

«Амулетов Легкой Речи на всех не напасешься. Все-таки заклинание седьмого уровня…»

…

Глубокий вечер

Стоя на вершине созданной башни, вынесенной за пределы земляной насыпи, Алголон смотрел на звезды. Холодный ветер трепал его волосы и одежду, однако он низкой температуры почти не чувствовал.

— Скажи, Рейнхарт, ты не находишь это странным?

— В своей жизни я повстречал одного мирного дракона, Белого Рикратуса. И десятки чудовищ ему в противовес. Целая стая же, проявляющая искреннее миролюбие, воспринимается тяжело, но с надеждой.

— Они отличаются внешне от ящеров Иггдрасиля и Нового Мира. С другой стороны, друг на друга похожи, как члены одной семьи. Я не заметил никаких мутаций или излишней агрессии. — Бывший игрок опустил глаза и повернул голову вправо, к соседу. — Признаться честно, я хотел их спровоцировать, когда принял Истинный Облик.

— Приняв вас за врага, они, тем не менее, первыми бить не стали. — Человек кивнул. — Я ожидал начала бойни.

— К тому же, в них не чувствуется зла. Совсем. — Эльф посмотрел на Погибель. Копье, помимо его собственных способностей к восприятию, служило неплохим мерилом чужой кармы.

— И история с Галакрондами… поражает мое воображение. Разве могут в двух разных мирах существовать драконы, занимающие одно положение и имеющие схожий конец. С последующим обретением силы победителями.

— Действительно. В такое поверить с наскока невозможно. Только если не существует определенного вселенского механизма.

— Возможно, что…, - сенешаль замялся, — …кто-то из вам подобных, господин, черпал вдохновение в этом мире?

— Не исключено. — Легко согласился владыка Цитадели. — Хотя, я больше склоняюсь к пределу фантазии. Совпадения велики. Чудовищно велики, да. Однако и многие детали разнятся. Как раз настолько, чтобы оказаться обычным совпадением. Впрочем, все легко может оказаться, как предположил ты. — Он пожал плечами. — Меня больше смущает другое. Некие титаны, творцы миров, и оставленные ими для наблюдения титаниды.

— Да, проблема более материального характера.

— Десять миров у нас за плечами. И ни одного упоминания. А тут — есть. Зачем наблюдать за упорядоченным миром, раз сами его покинули?

— В нем есть какая-то ценность.

— Мои мысли текут в том же направлении. — Первый Страж присел, а затем и вовсе лег, заложив руки за голову. — Даже драконов они возвысили из более примитивной формы, наделив силой и знанием, наказав защищать.

— Какой мастер не хочет лучшей судьбы для своего творения?

— Ты ничего не чувствуешь?

Рейнхарт испытал смущение и завел руки за спину. Столь резкая смена темы разговора была несвойственна Стражу. Оглядевшись вокруг, сосредоточенно прислушиваясь к позывам, он ничего не заметил. Внизу, под башней, как и по всему бывшему лагерю, шли активные работы при свете магии. Прибывавшие из Двойных Врат грузовые телеги везли материалы и строителей. Вал стремительно заменялся на мощную крепостную стену. На континентальной части, существенно расширенной, возводились фундаменты под дома и цеха.

— Нет. — Дал ответ человек.

— А мне кажется, будто за мной кто-то следит. С самих звезд.

— Это… тревожно. — Младший страж и сам поднял смурый взор к небу, пытаясь хоть что-то разглядеть в искристых огнях. — Давно?

— С самого прибытия.

В короткой голубоватой вспышке телепортации, наведенной на Астральную Метку, возникла коренастая, бородатая фигура. В руках дварф держал два куска породы. Синий, отливающий небесным оттенком, и черно-малахитовый.

В момент его появления, Алголон дернулся, как ужаленный и рывком поднялся на ноги. Старый рыцарь отреагировал не менее резво, повернувшись к другу.

— Смот…

— Стой!

— Выбрось это!

Одновременно закричали они. Тауриссан, не будь дураком, на пару метров от себя откинул куски породы и бочком-бочком обошел их стороной, встав рядом с товарищами.

— Что с ними? — Воспламенив руки, он отряхнул их друг о друга.

— Пока не знаю. — Ответил бывший игрок, носком сапога отталкивая в сторону безопасный кусок. — С ним все нормально. А вот второй…

— Какой-то зловещий. — Подсказал Рейнхарт.

— Да, лучше слов не подобрать. Именно зловещий.

— Ебучие боги! — Воскликнул глава клана, от чего его глаза воспламенились пуще прежнего, испустив протуберанцы. — Я эту хрень на поверхности нашел. Целую жилу! — Он похлопал по висевшей на поясе Книге Подземных Недр.

Эта реликвия могла прозревать глубины, составляя карты. Отмечала залежи полезных ископаемых и тайники. Наделяла владельца способностью применять обширный список заклинания и даровала ему двух надежных защитников.

— Плохо. — Последний из Обугленных призвал к себе в ладонь Погибель и ткнул кончиком в кусок руды. — Словно сгусток чего-то темного. Так и хочется призвать Свет.

— Мне тоже.

Переглянувшись, они наставили персты на камень с черно-малахитовыми прожилками. Одновременно с неба спустилось два столпа, серебряный и золотой, ударив в указанную цель. Отразившись, как от зеркала, потоки Света тускло рассеялись по всей верхней площадке башни, ничему не навредив. Цели в том числе.

— Не хорошо… — Тауриссан озвучил общую мысль, смотря на принесенный им кусок руды.

— Гляньте на копье. — Сказал эльф, выставив руку с ним перед собой. Древко, пусть и медленно, начало греться, меняя цвет с черного, на темно-красный.

— Совсем плохо… — Дварф тяжело выдохнул.

— Этот минерал будит ярость великой реликвии. Значит, нам определенно не мерещится.

— Да. Но как он может являться злом? — Владыка Цитадели ткнул кончиком орудия гильдии в материал. Постепенно, досадно медленно, он начал продавливаться внутрь. — Прочный.

— Часть чего-то большего? Насколько мне известно, постороннее влияние со временем пропадает из предметов и материалом, после искоренения источника. — Предложил глава подземного народа, оглядывая друзей. — Все-таки хорошо, что сначала к вам решил зайти, а не сунул их под нос мастерам плавки. Сам-то ничего не почувствовал.

— Влияние. — Тихо проговорил Первый Страж. — Уверен?

— Так гласят скрижали предков. — Коротышка погладил бороду, продетую сквозь пять рунных колец из белого золота. — Стоит припомнить магов крови. Сквозь свою они могли влиять на других, а особо каверзные засранцы и вовсе в яд превратить. Но проломленный череп быстро ставил все на свои места. Кровь становилась прежней, теряя всякие дополнительные свойства.

— Какой-то оскверненный элементаль потерял свой кусок?

— В нем нет ничего элементального. — Владыка Огненных Недр отмахнулся. — Уж я бы понял. Последние десятилетия тем и занимаюсь, что порождения стихий изучаю.

— В таком случае, я потерял последнюю нить понимания. — Алголон вытащил Погибель из куска породы. За то недолгое время более тесного контакта, она накалилась еще сильнее. — Перед нами руда или кристаллы. При этом они не часть элементаля.

— Кто бы мог предположить, кроме безумца Изурегаса, — Тауриссан по-доброму усмехнулся, — что слитки мифрила стоит попробовать промариновать в драконьей крови? Может и тут имеет место кровь какой-то особенно мощной мерзости?

— Ох не хотелось бы… Как бы оно и не являлось той причиной, почему драконы живут именно в этих землях.

— Да, действительно. — Дварф покривился. — На удивление дружная стая попалась, больше сотни голов прилетело на огонек. С таким кулаком хрен совладаешь, все зубы выбьет.

— Предлагаю не строить домыслы попусту. — Произнес старый рыцарь. — Давайте возьмем контейнер понадежнее и утром отправимся к подлинным хозяевам здешних краев.

— Так и поступим. — Эльф оглядел своих младших стражей. — А перед этим, я хочу наведаться к той жиле, Тауриссан. Надо проверить на ней наши самые мощные заклинания Света и мой огонь. По возможности следует избавиться от этой… этого.

Глава 7

Взмахивая исполинскими крыльями в лучах рассветного солнца, Алголон летел над просторами заснеженного погоста. Следом за ним и по бокам, сопровождая, воздух рассекали члены красной стаи. На фоне черного, будто измазанного в саже, великана, некоторые из них выглядели откровенно мелко. То был молодняк. Однако и взрослые особи не достигали даже половины его размера.

Отозвав Истинный Облик, бывший игрок вспыхнул облаком золотого огня, скрывшим от посторонних глаз, и уже из него вылетел, планируя на куда более меньшей паре крыльев, облаченный в Чешую. Набранная ранее скорость и инерция стремительно несли его вперед. К монументальной, ступенчатой башне из светлого камня, возвышавшейся посреди снегов. Каждый ее уровень имел по несколько входов, высоких и широких. Многочисленные открытые площадки опоясывали строение, над ними, поддерживаемые длинными колоннами из белого мрамора, стояли купола из золота. Оно же всюду мелькало в отделке.

С грохотом впечатавшись ногами в верхнюю площадку, Первый Страж перекатился вперед, влекомый безжалостной силой. Поднявшись, он развернулся. В камне осталась пара уродливых отметин, от которых змеились многочисленные трещины.

«Не красиво получилось…»

— Обычно мы садимся, прежде чем принять гуманоидный облик. — Как ни в чем ни бывало, прокомментировала эльфийка. Не смотря на завывающий ледяной ветер, ее наряд оставался по-прежнему скудным и вызывающим.

— Тут для меня маловато места. К тому же, когти могли навредить гораздо больше. — Сложив крылья за спиной, он прошел на несколько шагов вперед, к собеседнице.

— Верно. — Королева драконов подняла глаза, оторвав их от уродливых вмятин. — В следующий раз, прошу, прояви больше сдержанности, Аспект Огня. Храм священен для нас.

— Приношу извинения. — Покосившись на реакцию копья — нагрев — владыка Цитадели перехватил его повыше, чтобы не коснулось пола, и опустил кончиком вниз.

— Итак, я ждала нашей следующей встречи, но никак не ожидала ее столь скоро. — Драконица сощурилась. — Нечто очень сильно тебя взволновало, я чувствую.

Последний из Обугленных потянул руку в сторону, на пол пути погрузив ее в фиолетовый провал, откуда достал шкатулку, полностью исписанную мощными рунами. Отщелкнув замок, он откинул крышку, демонстрируя кусок породы, пронизанный черно-малахитовыми жилами.

— Мой друг нашел залежи этого минерала возле нашей крепости. — Произнес мужчина. — Он источает почти чистое зло. И я хотел узнать, известно ли драконам о нем что-нибудь?

— Известно. — Пройдя вперед, Алекстраза опустила крышку, и ладонями толкнула ларец вперед, с омерзением отворачиваясь. — Убери его подальше от меня.

— Так что же это такое? — Заперев хранилище, эльф отправил его в пространственный карман, сквозь на секунду открывшееся окно.

— Кристаллизованная кровь немыслимо древнего существа. Мерзости с тысячью пастей, Йогг-Сарона. В Нортренде ее можно найти всюду, куда не отправься.

— Почему ее так много? Кровь не вода, столько не расплескать.

— Мне не доводилось сталкиваться с Древними Богами, только слышать описание: горы сочащейся плоти и извивающихся щупалец, бесконечно порождающие орды слуг.

— Так их несколько? — Алголон неприятно удивился.

— Трое заперты в подземных темницах титанов, один мертв, насколько мне известно.

— Вот… блять. — Бывший игрок не сдержался. — Для чего сохранили им жизни?

— Не знаю, драконы родились уже после упорядочивания мира, когда титаны покинули Азерот. — Аспект Жизни развернулась, устремив взор к заснеженным вершинам гор. — Хранители Ульдуара никогда не отличались рвением делиться с нами своим знанием. То немногое, что стаям известно о прошлом и титанах, далось нам за тысячелетия.

— Кто-то сможет показать нам дорогу к Хранителям?

«Ох и плохое же у меня предчувствие. Еще ни разу зло не оставалось взаперти навечно, как задумывают архитекторы тюрем. Механизмы приходят в негодность, магия слабеет»

— Хочешь попытаться поговорить с кем-то из них? — Женщина обернулась через плечо. — Любой из моей стаи знает путь.

— Благодарю. — Первый Страж кивнул. — Давай вернемся к крови.

— Слабым духом и разумом нельзя к ней приближаться, касаться или долго находиться рядом. — Голос королевы драконов наполнился материнской строгостью. — Она сводит с ума. Даже нам с тобой следует опасаться и предостерегаться.

— Есть какой-то способ избавиться от нее? — Эльф помрачнел лицом. — Вся моя сила, обращенная Светом, почти не смогла оказать никакого влияния.

— Выжги дыханием. Твое пламя обладает разрушительным характером, должно легко совладать с кровью чудовища.

— Так просто?

— Удивлена, что ты не попробовал сразу. — Алекстраза отвернулась. — Моей стае уничтожение саронита дается не легко. Только несколько моих супругов обладают достаточной мощью, чтобы в одиночку бороться с залежами. Младшие члены рода, даже сбившись в группы, с огромным трудом способны искоренить мелкую жилу. И не забывай — долго находиться возле них нельзя. Безумие способно незаметно накапливаться.

— Хотел спросит совета, прежде чем начать действовать. — Последний из Обугленных мазнул взглядом по своему оружию. Оно начало приобретать насыщенно малиновый цвет, придавая ему сил.

«Стало быть, Древний весьма умело пробирается в мозги, раз способен влиять на внешний мир из заточения, сквозь внешние проводники. Опасно. Не помешает внести изменения в экипировку всех братьев, добавить побольше ментального сопротивления»

— Я буду благодарна, если твой род… твой орден, окажет нам помощь.

— Хм… сколько твоя стая проживает на этом континенте?

— Больше десяти тысяч лет. — Аспект Жизни тяжело выдохнула, опустила плечи. — Я понимаю, что показалось тебе странным.

— И в чем причина? — Алголон поднял копье повыше, над своей головой, и оставил его висеть в воздухе, чтобы еще больше не повредить пол. — Срок впечатляющий.

— От этой напасти невозможно избавиться. — Королева драконов сжала правую руку в кулак. — Мы ее выжигаем, как она, через время, появляется вновь, в другом месте. Находим новые выходы, уничтожаем, и так на протяжении веков. Но Нортренд огромен, моя стая не может в одиночку справиться с такой территорией.

— Тебе не кажется это странным? Как кровь существа, заключенного в узилище, продолжает снова и снова “всплывать” на поверхность? — Оставив Погибель позади, Первый Страж прошел вперед и наклонился, заглядывая в лицо собеседницы. — Как по мне, здесь воняет невероятно огромной кучей дерьма. — Он положил руку ей на плечо.

— Хранители утверждают, что с темницей все в порядке. Стены целостны, чары работают. — Драконица закусила губу.

— Почему же тогда кровь движется? Почему сводит с ума? Разве Древний Бог не должен быть скован и лишен всяческого доступа во внешний мир? Не думаю, что титаны, о которых ты говорила, настолько глупы, что сознательно оставили лазейку. Смею предположить, раз им подвластно космическое странствие, а упорядочивание миров — сама цель, то и ум их велик.

— Не знаю… — Мать красного рода подняла глаза, полные смятения. — Я уже давно ничего не понимаю…

— Тюремщики ближе всех находятся к Йогг-Сарону. На мой взгляд, существует огромная вероятность того, что они уже сами себе не принадлежат.

— Они не существа из плоти и крови. Их выковали из камня и металла.

— Никакая защита не абсолютна. — Бывший игрок расправил крылья, бросив тень на эльфийку. — Когда-то я верил, что могу укрыться за ними от любой, самой мощной, магии. Пока мне больно не щелкнули по носу, почти смертельно. Я не предлагаю отказываться от всего, во что ты веришь, Алекстраза. Просто задумайся.

— Думать — все, что мне остается со мгновения падения Нелтариона. — Сильная боль отразилась на точеном лице. — С тех пор, как он похитил части наших сил Аспектов, среди стай пропало единство. Зеленые заперлись в Изумрудном Сне. Бронзовые затерялись в песках, увязнув в потоках времени. Черные сошли с ума. Синие почти полностью истреблены. Малигос, Аспект Магии, убивается горем и ни что не способно его утешить. Мне кажется, осталось совсем немного времени, прежде чем он… окончательно утратит рассудок.

— Выходит, красная стая осталась… в одиночестве? — Владыка Цитадели отстранил руку, выпрямив спину.

«Все еще хуже, чем я начал предполагать. Тут и какие-то хтонические монстры, размером с гору, и драконьи стаи, да и черт знает, что еще. Нужно поскорее перетащить Эруэнтю»

— Да. — Глаза королевы вильнули в сторону, следом за пролетевшим мимо одним из ее сынов. — Уже давно никто, кроме Изеры, моей сестры и главы зеленого рода, не отвечает на призывы. А ведь, я бы могла помочь Малигосу восстановить стаю! Мои умения тому способствуют! Но он не хочет говорить или принимать помощь… У меня почти не осталось надежды и союзников. — Взор ее вернулся обратно, пронзив щели глухого шлема и столкнувшись с вертикальными зрачками.

— Мое сердце не столь милосердно, как твое, Алекстраза. Цитадель не станет терпеть строящих козни драконов. — Положив ладонь на щеку эльфийки, Обугленный мягко повернул ее голову в нужном направлении. — Видишь это копье? Оно создавалось с двумя целями — истреблять ящеров и выжигать зло. Ничего не помешает мне направить его против Аспектов, если я сочту то потребным. Оно оборвет безумства черных, настигнет и всех остальных.

Погибель приближалась к пику температуры, стремительно белея от кончика жала, до пятки. Источаемый ей жар становился ощутим и на расстоянии, вырываясь наружу.

— Неужели в твоем сердце так мало сострадания?

— Отнюдь.

— Тогда почему оно настолько ожесточено и стремится убивать? — Хранительница Жизни медленно отстранила длань от лица.

— Потому, что это делать нужно. — Бывший игрок пожал плечами. — Драконы должны защищать Азерот, однако, кто защитит его от вас? Насколько я понимаю, главы родов обладают огромной властью в определенных областях. На какие беды способен утративший здравомыслие Аспект Магии? Кто его остановит? У вас под носом творится неведомое, а дела нет никому, кроме тебя.

— Об этом я тоже… размышляла в последние века. Поэтому хочу предложить тебе союз.

— Уверена? — Эльф сложил руки на груди. — В таком случае твоя стая окажется втянута в наши дела более плотно.

— Как и ты — в наши. Это обоюдоострый клинок.

— Верно. Я согласен. — Мужчина кивнул.

— Прольется кровь… — Драконица горестно покачала головой, выдыхая. — Но самой мне не справиться.

— Помнится, вчера ты хотела сообщить обо мне своим сородичам.

— Зов канул в пустоту. — Алекстраза отмахнулась. — Как и многие до него.

— Понятно. — Сухо ответил Алголон. В свете последней информации, ничего иного он не ожидал. — Тогда начнем действовать вдвоем, раз на других положиться нельзя.

— Предлагаю начать с уничтожения саронита. Однако, видишь ли, мои дети испытывают определенные трудности с его поиском.

— Драконы не ползают на брюхе, полагаю?

— Прискорбная правда. — Аспект Жизни слабо улыбнулась.

— Мой друг обладает артефактом, в огромном радиусе обнаруживающим различные минералы и пещеры. Нам не составит труда искать и отмечать жилы. Очистим Седые Холмы, а следом перейдем на Погост. И так, пока планомерно не избавим Нортренд от скверны.

— Благодарю. Одно лишь это — неоценимо.

— Решение временное, поскольку кровь снова появится на поверхности, верно?

— Да, к тому же, существует несколько известных нам гигантских залежей, уничтожить которые будет почти невозможно. Настолько они велики.

— Проще прикончить корень всех бед. — Проворчал владыка Цитадели.

— От чего-то титаны не решились убивать Древних Богов. Уверена, тому существует причина.

— Скорее всего так и есть. Впрочем, наведаться в Ульдуар нам ничего не помешает. Хочу лично посмотреть на это место и поговорить с Хранителями. Но, прежде чем соваться в потенциально враждебную крепость, нужно притащить в этот мир союзную.

— Зачем? — Эльфийка нахмурилась. — Открытие масштабного портала, само по себе, способно привлечь внимание демонов. Телепортация объекта, наверняка обладающего незаурядными размерами, точно навлечет их на твой мир, Алголон.

— Мой мир? А как же Азерот?

— Пылающий Легион однажды уже устраивал полномасштабное вторжение, десять тысяч лет назад. То время мы прозвали Войной Древних. Она повлекла за собой раскол некогда единого мира на множество континентов и островов. С тех пор демоны не перестают строить козни в стремлении уничтожить наш мир.

— Раскол всей суши..? Это… даже представить тяжело. Как подобное могло произойти?

«Как бы Лорды Нового Мира не показались мне безобидными ящерками, на фоне тех врагов, что можно встретить тут. Слишком уж нерадостные факты озвучиваются»

— В самом центре цельного Азерота находился Колодец Вечности, магический источник невообразимой силы. В ходе противостояния он утратил стабильность и произошел выброс энергии, повлекший за собой разрушения.

— Искать логику в действиях демонов не стану, а вот есть ли источники поменьше, мне интересно. Возможно, мощные лей-линии?

— Не отказываешься от своей идеи?

— Крепость, которую я хочу призвать, в несколько раз больше Храма Драконьего Покоя. И способна летать. В ней сможет, не теснясь, разместиться весь мой орден, портал, еще и для красной стаи место останется. У меня все меньше желания оставаться на земле, учитывая, что Нелтарион, имевший с ней глубокую связь, утратил разум, а остальные драконы — нет. К тому же, она может оказать хорошее подспорье в бою.

— Думаешь, его могли свести с ума Древние Боги? — Королева драконов переступила с ноги на ногу. — Я рассматривала в прошлом такую возможность. Он единственный из нас, беспричинно расставшийся со здравомыслием, вместе с тем обретя коварство.

— Древние Боги видятся мне туманно, мало известно фактов о них, но мы знаем наверняка, что кровь Йогг-Сарона сводит с ума, после длительного контакта. — Первый Страж постучал по шлему, аккурат напротив виска. — Она находится в земле. И кто знает, как далеко могла распространиться. Не удивлюсь, если именно это чудовище виновато в падении Аспекта.

— Есть два малых источника, оба находятся во владении народов эльфов. Моя сестра дружна с кал’дорай, детьми звезд. Они последователи друидизма. Их источник питает Нордрассил, мировое древо, служащее печатью от вторжения Легиона. Второй, Солнечный Колодец, принадлежит кель’дорай. И они не согласятся подпустить к нему чужаков. Еще можно попробовать обратиться к Малигосу, его логово находится здесь, в Нортренде. Он ближе всех и, как Аспект Магии, больше остальных знает об магических потоках мира.

— Захочет ли убитый горем дракон говорить с нами? — Последний из Обугленных сильно сомневался.

— В прошлый раз, когда я прилетала в Хладару лично, он прогнал меня прочь. То было два столетия назад.

— Другими словами, он мог уже давно спятить. — Владыка Цитадели выдохнул и направился к своему копью. Погибель раскалилась добела и начала мелко подрагивать, рвясь в бой. — Попытка не пытка.

— Надеюсь, Малигос согласится помочь. Ночные эльфы могут воспротивиться нашему желанию использовать силу вод под мировым древом. — Мать красного рода с долей интереса смотрела на оружие нового союзника.

— Предлагаю начать очищение Холмов сегодня же. — Алголон ухватился за древко орудия гильдии, не испытав никаких неудобств. — Незачем откладывать это дело. А в процессе, я надеюсь услышать более подробное описание истории Азерота.

Глава 8

Некоторое время спустя

По доспехам Алголона пробегали шустрые язычки золотого огня, ярко контрастируя с черным, сажевым, цветом Чешуи. Особенно большая их концентрация достигалась на перчатке, обернутой вокруг ослепительно белой Погибели. От ее жара, незначительно малый отголосок которого просачивался наружу, вяла и сохла трава, скручивались в трубочки листья ближайших деревьев. Пустые глазницы и ноздри наплечника — верхняя часть черепа дракона — пылали изнутри золотом.

Приложив немалое усилие, бывший игрок тычком воткнул жало копья в высокую серую скалу, пронизанную уродливыми, похожими на болезненные полосы, черно-малахитовыми прожилками. Лезвие вошло глубоко в породу, четко в крупный сгусток крови Древнего Бога, оплавив края.

Весь камень вспыхнул ревущим пламенем. Саронит, подобно куску льда в летнюю жару, начал медленно оплывать, стекать на землю. Впрочем, и там жадный огонь от него не отставал, продолжая разогревать, кипятить и испарять, не оставляя следа.

Оборвав Испепеление, свое сильнейшее точечное заклинание, Первый Страж потянул на себя копье, ловко прокрутив его пальцами в воздухе. Скала, зараженная Йогг-Сароном, осталась невредима, разве что приобрела определенную пустотелость.

— Так Источник Вечности рванул не просто сам по себе?

— Да. — Аспект Жизни прошла вперед и немного прогнулась в талии, заглядывая в расщелину. — Он служил источником энергии для колоссального портала, сквозь который на Азерот шествовали демонические орды. Сам Саргерас, Темный Титан и владыка Пылающего Легиона, планировал ступить сквозь него. — Выпрямившись, она ухватилась за края и без труда развалила камень пополам. Внутри не осталось ни намека на саронит. — Для чего придворные чародеи королевы Азшары и колдуны Легиона работали над его усилением, расширением. Однако, одному умелому эльфу удалось вмешаться в их работу и перевернуть ее с ног на голову. Портал стал засасывать в себя демонов со всех окрестностей. Это привело к его дестабилизации, что в конце концов и повлекло за собой взрыв, расколовший единый континент.

Убедившись в отсутствии следов крови Древнего, драконица повернулась к единственному слушателю лицом, протянув руку. Вместе с тем из-под ее ног прокатилась волна огня, исцелившая весь нанесенный природе урон.

— Сейчас на том месте, где раньше находился Источник Вечности, до сих пор в море бушует неукротимый водоворот. Сквозь него можно попасть в Подземье. Измерение, в котором заточены элементали земли.

Эльф мягко взял предложенную ладонь и закрыл глаза, обращаясь к одной из способностей копья. Перед его внутренним взором раскинулась обширная сеть Астральных меток, а в памяти всплыл образ ранее видимой карты. Быстро сопоставив все отметки, он активировал телепортацию куда-то вглубь лесного массива.

— Отличный был маг. — Произнес владыка Цитадели, открывая глаза. — Раз смог не только вмешаться в чужую работу, но и переиначил ее.

— Иллидан Ярость Бури. — Королева драконов кивнула, направившись к еще одному очагу заражения. — Вот уже десять тысяч лет он томится во тьме казематов.

Пройдя всего пару метров, Аспект остановилась перед небольшой группой тернистых кустов. Над их скопищем, самым кончиком, виднелось уродливое саронитовое образование. На сей раз оно присутствовало в чистом виде, без какой-либо оболочки.

Взмахнув рукой, она воспламенила заросли. Мелко качнувшись, те начали склоняться внутрь круга, вытягивая буйно растущие молодые побеги. Тоненькие и гибкие, покрытые распускающимися почками. Окружив застывшую кровь Древнего Бога паучьим коконом, они загорелись сильнее, яростнее, прекратив рост.

Алекстраза чуть нахмурилась, наклонив голову вперед, и начала сжимать кулак. Вместе с ее пальцами, туже перетягивались растения. Постепенно удавка ужималась, все больше оседая к земле. Побеги трещали, ломались и опадали на землю.

Наконец, когда с жилой было покончено, драконица рывком ослабила хватку и выдохнула, избавившись от напряжения. Огонь погас, а вместе с ним прахом осыпались все кусты, образовав пепельное пятно. Уродливую плешь на зеленом полотне.

— Небоевые потери…

— Без посредника могло выйти много хуже. — Ответила эльфийка. — Теперь тут ничего не будет расти несколько лет.

— Природа справится. — Последний из Обугленных плечом привалился к ели. — Мне интересно, за что героя войны отправили гостить в темницу.

«Поразительно огромные сроки живут местные эльфы» — Меж тем, мысленно отметил он. — «Нормально ли это для них?»

— Иллидан наполнил несколько фиалов водами Источника Вечности и создал новый, Второй Источник. — Королева перевела дыхание и развернулась, уперев руки в бедра. — Он не хотел, чтобы эльфы лишались такого могущества и бессмертия.

— Пока не прозвучало ни одной причины, достаточной для заключения. Наоборот, лишь стало больше поводов для чествования.

— Первый Источник познал на себе Скверну, его воды стали порочны. Маяк и дверь для демонов одновременно. — Она покачала головой. — Не понимаю, что застилало ему взор в то время?

— Но сейчас над ним растет мировое древо и все в порядке?

— Да, оно блокирует возможности Пылающего Легиона. Три Аспекта благословили Нордрассил, так что, как и хотел Иллидан, кал’дорай вернули себе прежнее бессмертие.

— Какое вопиющее лицемерие. — Алголон хмыкнул.

— Осуждаешь их решение? — Хранительница Жизни улыбнулась.

— Искренне, ведь оно абсолютно несправедливо. Эльфы пользуются источником, однако создателя, за деяние, покарали. Самое настоящее предательство и лицемерие.

— То дела эльфов, им и решать, как вернее поступать с соплеменником. — Аспект развела руками. — Иллидан мог повременить, мог обсудить свои планы с другими, постараться убедить их. Вместо этого он решил действовать у всех за спиной, сразу после войны. Останься Второй Источник не найденным, он мог послужить вратами, сквозь которые Легион снова нахлынул на Азерот. К тому же, чародей принял дар самого Саргераса. В его верности собственному народу имелись… сомнения.

— Один из моих самых близких соратников, маг, раньше обладал склонностью к безумию. Им двигала мания, жажда стать драконом. Разве мы отвернулись от него? Разве заточили, когда узнали, что он начал в тайне от всех по новой экспериментировать с кровью? И разве желание вернуть бессмертие, силу своему народу — наказуемо? Он не совершал преступлений, достойных десяти тысяч лет во тьме. Своим поступком эльфы обрекли его на муки, уверен, и разум Иллидана помутился. Они добровольно лишили себя могущественного чароплета. — Первый Страж отошел от дерева, протягивая спутнице руку. — Безмерная глупость.

— У кал’дорай имелись свои резоны. В том числе ненависть к магии высокорожденных. — Алекстраза подала ладонь, прикоснувшись к латным рукавицам. — К концу войны верх взяло учение полубога Кенария, покровителя друидов и рощ, диктовавшее отказ от Тайной Магии.

— А… — Разочаровано протянул владыка Цитадели. — Божественные игрища, ну конечно. Герой угодил в самое их сердце и оказался низвергнут. Сюжет весьма распространен. — Его взгляд пронзил глаза драконицы, вспыхнув чистым золотом. — А почему ты не оказала протекцию магу? Сама ведь говорила, Легион никогда не отстанет от Азерота.

Короткая вспышка телепорта поглотила фигуры.

— Я не вмешиваюсь в дела рас. — Хранительница Жизни бегло осмотрелась вокруг, но с наскока, среди камней и снега, ничего найти не смогла. — Таково было решение эльфов, касающееся одного из них. Они имели полное право вершить правосудие, как посчитают верным.

— В таком случае им следовало убить Ярость Бури. Уничтожить его тело и постараться то же самое сделать с духом.

— К чему эта жестокость?

Повинуясь своим чувствам, бывший игрок повернулся вправо, вскидывая копье. Вытянувшись в полосу света, оно за долю мгновения преодолело небольшое ущелье, вонзившись в отвесную скалу. Ничем не примечательную снаружи.

Мысленное желание, и оружие высвободило всю накопленную температуру. Промерзлый камень, вместе с испаряющейся кровью Древнего Бога, расплавились и потекли вниз, шипя при соприкосновении с уцелевшей породой.

Погибель вернулась к владельцу, остывшая и спокойная. Не причиняющая вреда окружению.

— А зачем заточать? Он же наверняка обозлился на всех. Пока остается живым, имеет шанс сбежать. А сбежит — начнет мстить. Хорошо, если избирательно, отдельным лицам, но может же поступить иначе. — Последний из Обугленных не отрывал глаз от образовавшегося пылающего кратера на теле горы. — Найдет сторонников. Уйдет к демонам, раз сам их владыка отметил его. Утроит резню, в конце концов. Кто знает, какие мысли зреют у него в голове.

— Кель’дорай… Их изгнали, обреча на страдание и смерть в пути. Многие погибли в пути через моря от жажды магии. И, вместе с тем, именно им Иллидан передал один из фиалов с водой Источника. — Глаза Аспекта Жизни сузились, а губы поджались. — Память эльфов крепка, они вполне могут откликнуться на зов своего спасителя.

— Чем не повод для кровопролитной войны. И сколько потенциальных защитников Азерота погибнут?

— Только в том случае, если Ярость Бури покинет казематы.

— Следовало убить его или изгнать. Упечь в темницу можно кого-нибудь попроще. Вроде мелкого колдуна, который там и издохнет, но не существо, неподвластное времени. Они, как правило, всегда выбираются из заточения.

— Ноздорму не предупреждал меня ни о чем подобном. — Мать красного рода с робкой надеждой взглянула на шестого Аспекта. — Значит, ничего подобного не произойдет.

— Я в вопросах времени ничего не понимаю. — Пожав плечами, драконоборец перевел фокус внимания на собеседницу. Последние капли порченной крови испарились. — Однако… о чем вообще он вас предупреждал? Какие события ему удалось предвидеть? Например, прибытие ордена так и осталось бы тайной для красной стаи, не попадись разведчики на глаза Тиранастразу.

— Зачем предупреждать о том, чему и так суждено случиться?

— Так ли это? Как же тогда предательство Нелтариона? Как думаешь, ему было известно это откровение?

— Нет! Иначе он бы не стал молчать. — Эльфийка яростно мотнула головой. — Не отдал бы часть собственных сил на создание Души Демона!

— Или он все знал… — Тихо проговорил мужчина, кончиками пальцев касаясь плеча спутницы. — Просто ведал, к чему приведет цепочка событий, как разрешится. От того и решил бездействовать, увидев благо.

Утонув во вспышке телепортации, они оказались в новом месте, внутри крепостной башни.

Внутри большого помещения, еще совсем недавно пустовавшего, было светло, благодаря принесенным из Нового Мира волшебным светильникам. Посредине стоял основательный стол, накрытый белой скатертью. На нем же — закрытый кувшин, окруженный шестью кубками. Окна, в виде узких бойниц, хорошо справлялись с циркуляцией воздуха. Из-за них присутствовал ощутимый сквозняк, впрочем, не способный никоим образом навредить защитникам укрепления.

Сменив Чешую на простую одежду, Алголон прошел к столу и наполнил вином пару кубков.

— Не понимаю… — Алекстраза была в смятении. — Какая польза в утрате Аспектами своих сил? Синяя стая почти пресеклась в тот злополучный день!

— Не принимай мои слова близко к сердцу. — Эльф протянул напиток гостье. — Как и говорил, я мало что понимаю в делах времени. Реальность может оказаться далека от моих предположений. Тебе следует поговорить с самим Хранителем Времени. Услышать все ответы из его уст. — Отодвинув один из стульев, он сделал приглашающий жест, и сам уселся на соседний. — Не хочу, чтобы мои домыслы сеяли семена сомнений и раздора.

— Как покончим с Седыми Холмами, я отбуду к логову Ноздорму. — Королева драконов отвела глаза в сторону, смотря на небо сквозь бойницу. Голос ее звучал приглушенно. — Тысячелетия я старалась гнать эти мысли в сторону, пока ты вновь не разбудил их. Возможность заглядывать за завесу времени могла служить стаям ощутимым подспорьем. Сколько жизней могло быть спасено в битвах Войны Древних, предупреди он нас о Нелтарионе? Сколько планов демонов могло быть разрушено? Без нашей поддержки, многие эльфы погибли. Мы могли в самом начале задушить втор-р-жение. — Когтистая перчатка смяла кубок. Содержимое выплеснулось наружу, запятнав скатерть и голые ноги эльфийки, пол.

— Умные мысли приходят последними. — Заметил бывший игрок, оглядывая учиненный беспорядок.

— Я сама бежала от них. Не хотела верить. — Отмахнулась королева драконов. — Среди нас давно произошел раскол, пропало прежнее единство. Сейчас каждый остался сам по себе. Кажется, по мне это ударило несколько больнее, чем по остальным. — Она опустила голову и глянула на кусок деформированного металла, прежде чем положить его на грязную скатерть. — По-своему блюдёт возложенную титанами роль.

— Возможно, потому Ноздорму и молчал. — Предложил Первый Страж. — Позволял событиям течь своим ходом, дабы их череда вылилась в желаемый результат. — Он наполнил еще один кубок, пододвинув его к драконице.

— Правда может оказаться жестока, но я приму ее любой. — Твердо произнесла королева драконов. — А после, попробую снова объединить стаи, как раньше. — Осторожно взяв емкость, чтобы не испортить снова, она принюхалась, не решаясь попробовать. Наконец, коснувшись губами кромки бардового напитка, она языком подобрала пару капелек. — Какой… странный вкус.

— Не пробовала раньше вина?

— Однажды Кориалстраз приносил его мне из людских земель. — Кубок эльфийка отставила в сторону.

— Не понравилось. — Констатировал бывший игрок.

— Да.

— Тоже не люблю его. — К своему кубку он так и не притронулся.

— Тогда…?

— Обычная вежливость. — Владыка Цитадели развел руки. — Я предпочитаю ягодный нектар. Он обладает воистину приятным вкусом. Как-нибудь угощу.

— Ты действительно похож на него прежнего. — Аспект выдохнула, источая искреннюю горечь. — Нелтарион обладал схожей решительностью и твердым, как алмаз, нравом. Всегда стоял на своем, однако умел уступить, когда следовало. Часто мы обращались к нему за советом. Во многом полагались на Хранителя Земли. В бою он был сильнейшим из нас, подлинным защитником и другом каждому.

— Отпусти его из своего сердца, Алекстраза. Аспект Земли мертв. — Мягко произнес Алголон, положив руку поверх ладони девы. — Прекрати оплакивать друга. Отомсти за него. Убей тварь, занявшую его место и опорочившую доброе имя.

— Сейчас Крыло Смерти сильнее всех Аспектов вместе взятых. Наши стаи для него, что мелкие птички. На один клык.

— На твоей стороне выступит Цитадель. — Страж взглядом указал на парящую в воздухе Погибель. — Вместе мы сможем одержать верх.

— Спасибо.

— Таково наше призвание. — Бывший игрок пожал плечами. — Помогать и карать.

«Меня, младших стражей и всех самых сильных членов ордена, при поддержке драконов, должно хватить на кого угодно. Одна беда, крови в этом мире на не сыскать, судя по всему. Но, так даже лучше, наверное. Местные драконы слишком уж человечные. Хотя, всякое может в будущем произойти…»

Почувствовав явление до боли знакомого, ставшего родным, огонька с привкусом тьмы, эльф невольно улыбнулся и подобрался. Не успел он повернуться к точке телепортации, как в комнате уже появилась его любовь.

— Уф… — На выдохе протянула Тиамат, с прищуром фиалковых глаз осмотрев незнакомку. Особенно оценив ее выбор одежды. — Так чувства меня не подвели. Тут действительно дракон. Она еще жива, потому что ты положил на нее глаз? — Не поворачиваясь, спросила она.

— Нет. — Улыбка на устах драконоборца стала шире. — Это Алекстраза. Мать красной стаи, королева драконов. — Он указал на Хранительницу Сокровищницы. — Тиамат, моя супруга.

Глава 9

Заняв место, освободившееся после скоропостижного побега супруга, Тиамат закинула ножку на ножку, хищным взглядом скользя по оголенному телу соседки.

— Не могу не оценить твой выбор наряда. — Прокомментировала она. — Я наряжаюсь схожим образом, уединяясь с любимым.

— Что-то не так? — Алекстраза без тени смущения оглядела едва прикрытую грудь и золоченые трусики. Ее руки и ноги были закрыты сильнее, нежели все остальное. — Разве это не подходящая одежда для гуманоидного облика? Смертные ценят красоту тела.

— Не могу судить о правилах приличия этого мира и конкретных рас. Но могу сказать, что вместо восхищения, ты породишь похоть в их сердцах. Кто-то осудит, если осмелится.

— Похоть… Пусть так. — Она пожала плечами. — Будет лишний стимул продолжить род. А на остальное, я внимания не обращу. Твой супруг, к примеру, никак не отреагировал.

— О-о, он умеет ценить прекрасное и наслаждаться им, будь уверена. — Хранительница Сокровищницы хищно улыбнулась. — Ему не занимать сдержанности в некоторых вопросах, вот и все.

— Обычно драконы более прямолинейны.

— Рубить с плечаАлголон умеет. — Эльфийка сощурилась, смакуя слова. — В прошлом мире он истребил всех змеев, сжег племена диких зверолюдей. Казнил короля эльфов на его же троне. В течении дня обезглавил целое королевство.

— Об этом он мне не рассказывал. — Аспект поморщилась. Даже просто слышать о смертях ей было неприятно.

— Цитадели пришлось потрудиться, наводя порядок. Фанатики, культисты, разжигатели войн и просто глупцы были повсюду. Окружали нас. Мешали вести дела.

— Мы предпочитаем не вмешиваться в дела смертных.

— Тогда смертные вмешаются в ваши дела. — Даконица пожала плечиками. — Они, знаешь ли, весьма ценят нас. Мертвых. Шкуру, чешую, мясо, кости и внутренние органы. Они всему найдут применение. Яйцам в том числе. Читала я как-то один трактат…

— Не продолжай! — Королева выставила перед собой руку и отвернулась, зажмурив глаза. — Боюсь услышать еще больше…

— Наше потомство растет долго. — Тиамат понизила голос, перейдя на сочувственный тон. — Взросление занимает сотни лет. Нам следует обеспечить им как можно больше времени и пространства. Поэтому не осуждай нас.

— Да, многие погибают еще в юности или вскоре после рождения. Азерот полон хищников. Однако мы откладываем по несколько десятков яиц. Если выживать будет каждый детеныш, мир заполонят драконы, вытеснив всех остальных.

— У меня… больше дюжины никогда не было. — Хранительница Сокровищницы говорила растерянно, почти обижено.

— Мало. — Аспект повернулась к собеседнице. Нахмурившись, она протянула вперед руку, положив той на живот. — Ты полностью здорова, но… всего три? — На ее лице прорезалась та же растерянность, непонимание.

— Возможно, мы отличаемся. — Драконица попыталась найти, сама для себя, объяснение.

— А остальные супруги Алголона сколько яиц в кладку приносят?

— Я одна.

— Одна? — Алекстраза удивленно раскрыла глаза, отнимая ладонь. — Почему?

— Любимый предпочитает драконов убивать, а не сношать.

…

Рейнхарт закрыл учетную книгу крепости и отодвинул ее к правому углу стола, положив рядом волшебное перо. Поднявшись на ноги, он тщательно поправил рубашку, разгладил невидимые складки.

«На месяц запасов хватит» — Констатировал мужчина.

Четким, отмерянным шагом дойдя до двери, он покинул кабинет, напоследок выпустив импульс, погасивший волшебные светильники. Благодарно кивнув мастеру клинка, самостоятельно взявшемуся постеречь его спокойствие, сенешаль направил стопы прямо по коридору.

Проходя мимо стихийно образованного зала собраний, человек едва сохранил лицо. Его чуткий слух невольно уловил беседу двух женщин. Тиамат и Алекстразы. Драконицы с истовой страстью обсуждали своих детей, делились воспоминаниями.

«У королевы имеется супруг, так что в постель господина она не попадет. Но вот их потомки вполне могут сойтись. Нужно обсудить со стражем целесообразность заблаговременных свадебных приготовлений. Впрочем, я тороплю события» — Усмехнувшись самому себе, старый рыцарь использовал Телепортацию, дабы не подслушать еще больше.

Оказавшись на самой вершине гигантской башни, он лицом к лицу столкнулся с порывом ветра, затрепавшим ворот рубашки. По периметру уже стояли дварфские самострелы. Солнечные лучи играли на кончиках заряженных снарядов.

Воины крови, несшие службу у военных машин, тут же прекратили всякие разговоры, со всем возможным вниманием повернувшись к младшему стражу.

Махнув им, Рейнхарт подошел к краю, встав возле одного из самострелов, и уперся руками в массивные зубцы. С его обзорной точки открывался хороший обзор на первую половину крепости. Островная часть, с порталом, оставалась позади.

Дварфы старались на славу, трудились день и ночь, задавшись целью возвести стены не менее величественные, нежели окружавшие Цитадель. На то имелась и практическая причина — требовались врата, способные выпустить наружу Сокрушителей. Транспортировать огромных големов при помощи магов выходило слишком накладно. Чародеи тратили непомерное количество сил.

Параллельно фортификациям, подземный народ занимался строительством и всего остального. Дома, казармы и ангары для големов возникали с поразительной скоростью, как грибы после дождя. Для виверн готовилась пара гнездилищ.

По устоявшейся традиции, Вестник Войны разбил обширный тренировочный лагерь за пределами стен.

«Кипучую деятельность развили» — Старый рыцарь одобрительно хмыкнул. — «На память приходят первые дни после переноса»

Рядом с ним, у самой руки, приземлилась птичка коричневой масти, обратив на себя внимание. Слетев с зубца, она сделала еще несколько прыжков в сторону и окуталась светом, увеличиваясь на глазах.

Вскоре вместо пичуги стоял человек, чьи длинные черные волосы поддерживал золотой обруч. Алая мантия, украшенная все тем же золотом и крупными рубинами, выглядела безупречно.

— Рад приветствовать, Тиранастраз. — Произнес Рейнхарт, повернувшись к гостю.

— Это взаимно. — Древний красный дракон кивнул, вставая по правую руку от собеседника.

На некоторое время установилась тишина. Сенешаль Цитадели с видимым удовольствием следил за строительными работами, иной раз бросая взгляд на тренировки младших братьев.

— Должен признать, ваше появление помогло красному роду вырваться из летаргического сна. Моя королева нашла в Первом Страже не врага, но сторонника. Силу, которой ей так не доставало.

— Для меня не менее удивительно говорить с драконом, а не сражаться. — Человек вернул должное. — Мы привыкли к иному подходу.

— От чего же? — Тиран Мудрый взглянул в лицо старого рыцаря. — Глава вашего ордена один из нас.

— Нет. — Младший страж поднял глаза к небу. — Он существо… более высокого порядка. В чем-то схожий с титанами, которых вы описывали нам. Однажды он отдал ту силу, чтобы спасти нас. Чтобы остаться с нами. — Он скосил взор вправо. — Не нужно равнять господина на обычного дракона.

— Но сейчас он тот, кто есть. Дракон. Один из нас. Один из вас.

— В первую очередь Страж перворожденный эльф. — Рейнхарт отвернулся. — Чего вы хотели от этого разговора?

— Скоротать время, пока моя королева ведет беседу с новой знакомой.

— Тогда расскажите о народах, населяющих Нортренд. Цитадель не откажется наладить с ними дружбу и торговлю.

— Хм… — Змей по-человечески потер подбородок, заложив одну руку за спину. — На северо-востоке Седых Холмов есть поселение железных дварфов, Тор Модан. Недоброжелательные. Скорее попытаются убить, чем заговорить. В центральной части расположился пень поваленного Древа Жизни Андрассил. Внутри него проживает большое племя фурболгов. Прямоходящих медведей. Многие их кланы разбросаны по холмам, встретить можно где угодно. В лесах живут нимфы, девы природы.

— А как же тролли?

— Они занимают территории севернее, Зул’Драк. Драккари племя дикое, кровожадное. Некогда они являлись частью огромной империи, но откололись от нее и ушли в земли Нортренда. Отстроили храмовый город и пришли в упадок. Их образ жизни… не способствует сохранению наследия. Сейчас тролли почти забыли все традиции прошлого, разучились строить из камня. Проломы в стенах строений они заделывают насыпями, либо бревнами.

— Всюду дикари…

— На западе Погоста есть деревня таунка. Они отличаются миролюбием. — Тиранастраз проводил взглядом крохотную фигуру летящего вдали дракона. — Города кал’дорай находятся на Калимдоре, западном континенте. Восточные Королевства, земли многих народов. Вот где можно найти торговлю.

— Пока наши интересы сосредоточены в Нортренде. — Сенешаль покачал головой. — Страж хочет заняться очищением этих земель.

— На юго-востоке, в Ревущем Фьорде, есть небольшой людской городок и несколько деревень вдоль побережья.

— Что же вы раньше молчали?

«Наладив контакт с людьми, мы наверняка сможем послать несколько отрядов в разведку на другой континент. Они оставят Астральные Метки для наведения Врат, так что мы сможем совершать вылазки, либо обмен, еще до переноса Эруэнтю. Обязательно нужно сообщить об этом господину»

— К слову не приходилось. — Тиран Мудрый пожал плечами.

…

Убрав пальцы от виска, Алголон мазнул глазами по очередной испепеленной жиле и воззвал к Погибели, выбрав самую отдаленную, новую точку, расположившуюся на Драконьем Погосте.

— Пещера. — Констатировал он, осматриваясь на новом месте. — Вернее, вытесанный тоннель.

— Да не простой. — Вторил ему голос.

— Показывай, что нашел, Тауриссан. — Эльф подошел к другу, в силу роста без труда заглядывая в раскрытую книгу.

— Смотри.

Над артефактом соткалась трехмерная иллюзия переплетения множества ходов, ведущих, как правило, к крупным камерам. Подземная река, чей отрезок нашел отражение, оказалась облагорожена мостиками и искусственно расширена. На карту попал лишь отрезок, однако и он выглядел вполне красноречиво.

— Похоже на канал. — Подметил бывший игрок. — Слишком ровно и геометрически верно.

— Тут кто-то живет, к тому же они добывают саронит. — Дварф пальцем указал на пласт минерала, чья немалая часть отсутствовала. — Не к добру это. В последний раз, когда мы находили что-то под землей, там оказался рассадник трижды проклятых некромантов. И их протухший божок-дракон.

— Мне тоже не по душе твоя находка. — Владыка Цитадели положил руку на плечо гордого носителя шикарной бороды. — Предлагаю так ее и оставить. Вернемся позже, когда разберемся с делами на поверхности.

— Моему клану тут город не закладывать, но посмотреть на местных любителей подземелий интересно. Скоро как раз поспеют. — Тауриссал гоготнул в бороду, вешая Книгу Недр на пояс. — Чувствую дрожь камня.

— Перестук множества лап. — Напрягая слух, вторил Обугленный, направляя вперед копье. — Насекомые какие-то?

— А дракон их задери. Тут паутины полно было, как я ее спалил, так сразу побежали сюда.

— Точно жуки.

Вскоре глаза Алголона смогли различить во мраке движущиеся вдалеке фигуры. У них было по шесть нижних конечностей, споро несущие массивные, густо покрытые волосками брюшка. По паре двупалых верхних конечностей, мандибулы. Тощая голова-грудь, с пятью крупными глазами.

— Видишь их?

— Да. — Дварф погладил бороду. — Ну и уроды.

Горизонтально взмахнув Погибелью, Страж создал высокую, направленную волну огня, полностью заполнившую тоннель. Не дожидаясь результата, он телепортировался прочь.

Оказавшись под небом, посреди дремучей рощи, в окружении звуков леса, эльф отошел в сторону, плечом привалившись к дереву.

— Гады здоровенные конечно. — Продолжил говорить владыка Огненных Недр. — С человека ростом. — Он окинул товарища глазом. — Или повыше. Насколько сильны, правда, непонятно.

— Сдались они тебе.

— На сароните живут, его же добывают. Драконы говорили, он сводит с ума. Как бы тараканы не оказались под чужим влиянием.

— Я не почувствовал.

— Славно. Проще сражаться будет.

— Откуда у тебя такие планы? — Бывший игрок удивленно вскинул бровь под шлемом.

— Сам понимаешь, на поверхности много руды не добыть. Так, не выбранные самородки в основном. — Тауриссан погрузил обе руки в фиолетовый провал и вытащил добрую горсть камушков. — Уж не знаю, какие названия носят эти минералы, но мои плавильщики и кузнецы уже готовы друг другу бороды рвать.

— Настолько хороши? — Первый Страж подался вперед. Всякая веселость пропала из его голоса, сменившись вниманием и серьезностью.

— Их свойства еще следует более полно изучить, найти лучшие сплавы. Однако прогноз… впечатляет. — Глава подземного народа потряс руками. — Серые обладают завидной прочностью. Очень тугоплавкие. А вот синие пока не настолько интересные, хотя смогли привлечь внимание резчиков рун. Потребуется время, чтобы раскрыть их потенциал, но могу сказать прямо сейчас — мы уже не зря пришли в этот мир.

— Да. Цитадель скована в выборе материалов.

— Нам очень не повезло в тот раз с переносом, ничего кроме мифрила, адамантия и черного железа. Сейчас же сама судьба благоволит нам. Мои шахтеры готовы в пыль измолоть тут все горы, все перерыть. Кузнецы на взводе, рвутся экспериментировать.

— Перекуем доспехи, переделаем механизмы.

— Именно! — Дварф ссыпал самородки в окно пространственного кармана и сложил руки на груди. — Новые големы! Все обновим! И обязательно сделаем запасы! Я уже распорядился о создании новых вековых складов под слитки.

— Что с крупными месторождениями?

— Мало. — Коротышка скривился и сплюнул себе под ноги. — Сколько летаю тут, всего пару небольших мест обнаружил. Думаю, они залегают глубоко. Я бы не полез в чужие пещеры, да беда — тут все в них. Недра в повсеместных ходах.

— Сначала исследуем Нортренд, потом заглянем в глубины, если не найдем нужно близко к поверхности. Тут неподалеку есть огромный храмовый город варварствующих дикарей. — Обугленный повернулся в нужную сторону, указывая рукой направление. — У них вполне могли иметься шахты.

— Сам говоришь, то дикари. Вряд-ли у них нашлись бы походящие печи и молотобойцы, чтобы ковать такие металлы.

— Никогда не знаешь, где найдешь золото.

— И то верно. Первым делом, после Драконьего Погоста, проверю у них. Чем великие предки не шутят, может и правда что-то найду.

— У нас как раз назревает конфликт.

— Да ну?

— Грамдар сообщал об отрядах лазутчиков.

— Задавим их коваными сапогами. — Глава клана ударил кулаком по раскрытой ладони. — Потроха на танки намотаем.

— Так и будет. Но первыми мы начинать конфликт не станем. — Эльф ненадолго замолчал. — Кстати, тот пласт саронита…

— Уже несколько повстречал. Имеется у меня дурное предчувствие на его счет. — Из глаз Тауриссана вырвались протуберанцы огня. — Все залегали в северной части холмов. В целом, чем южнее, тем меньше этой поганой крови.

— На севере находится темница Древнего Бога…

— Проклятье!

— У меня порядочно сил уходит на небольшой объем, боюсь, чтобы выжигать крупные залежи, придется принимать драконий облик.

— Ага, сначала разрыть надо. Я своих соклановцев к этой херне на выстрел ружейника не подпущу!

— И правильно. — Бывший игрок согласно кивнул. — Мы не имеем права рисковать жизнями ремесленников, простых тружеников и горожан. Знаешь, сейчас я понимаю, почему красная стая не могла в одиночку контролировать распространение саронита по всему Нортренду.

— Ох и увязнем же мы тут по самые уши… — В противовес ворчанию, владыка Огненных Недр довольно скалился. Ему откровенно осточертел застой последних лет.

Глава 10

Несколько недель спустя

На последнем этаже крепостной башни, в просторном помещении, за одним столом собрались все младшие стражи и несколько драконов. Битый час шло обсуждение.

— Честно говоря, я испытываю неумолимое желание просо убить Древнего Бога. — Произнес Алголон, постукивая пальцем по столу. — Мы потратили уйму времени и сил на мелкие жилы, поднимающиеся на поверхность, но что толку? — Он раздосадовано махнул на расстеленную огромную карту, принесенную красной стаей. На ней имелись десятки пометок о залегающих на глубине пластах Саронита.

Алекстраза на протяжении всего обсуждения сохраняла молчание, предпочитая смотреть в бойницу, отдаваясь совсем иным мыслям. Однако, и она выглядела раздосадовано, устало.

— Раньше мы и не подозревали о подобном… — Протянул Кориалстраз, младший супруг королевы. — Как и о подземном королевстве.

— Все наши старания — бессмысленны. — Мрачно припечатал Тиранастраз. — На поверхность поднимутся новые очаги болезни. Йогг-Сарон продолжит отравлять природу и живых, сколько бы мы не уничтожили жил.

— Нужно отправляться в Ульдуар. — Высказалась королева драконов, не опуская взгляда на остальных.

— Я не сунусь к темнице без поддержки парящей крепости. — Первый Страж покачал головой. — Там нас может подживать что угодно.

— Верно. — Слово взял Изурегас. — Я ощутил слабые отголоски чужой воли, когда исследовал застывшую кровь. Допускаю, что чудовище вырвалось на свободу, либо нашло лазейку.

— К тому же, разведчики докладывали о странном поведении фурболгов, живущих у огромного пня. — Рейнхарт вытащил из фиолетового провала свиток и, положив его на стол, толкнул к ящерам. — Они стали буйными, чаще начали устраивать стычки меж собой. Нападают на соседние кланы. Проводят какие-то ритуалы.

— Тролли тоже. — Поддержал Грамдар. — Собираются в своей крепости, копят силы.

— Не понимаю, почему вы не сожгли чертово дерево? — Тауриссан одним махом опустошил кружку, громко стукнув ей по столу. — Заодно и порченных медведей.

— Убивать проще, чем создавать новую жизнь. — Тиран Мудрый отвечал мягко. — Мы надеялись, что время сможет исцелить фурболгов.

— Не когда вокруг полным-полно влияния того, кто их осквернил. — Дварф хмыкнул, наливая себе еще из стоящего поблизости небольшого бочонка.

— Верно. Мы ошиблись, не проявили должного внимания.

— Разговоры, разговоры… — Внезапно Тиамат поднялась с места, источая волшебную дымку из глаз. — Сколько можно говорить?! Все и так предельно ясно! Нужно действовать, иначе за болтовней можно провести века, думаю, как сделать лучше!

— Импульсивно, но я склонен согласиться. — Сенешаль кивнул. — Первая часть плана, зачистка поверхности от саронита, выполнена. Пора двигаться дальше.

— Вы предлагаете принести в жертву многие жизни. — Кориалстраз резко отмахнулся. — Это неприемлемо. Фурболгов можно спасти. Нужно спасти! Всем прокаженным следует дать второй шанс!

— Тебе известен способ избавления от ментальной порчи, поразившей их умы и плоть? — Хранительница Сокровищницы впилась злым взглядом в красного дракона. Ей до жути хотелось сорвать каждую чешуйку с его тела, растерзать.

— Нет, но нам следу…

— Закрой рот! — Эльфийка указала на него пальцем, опасно щуря глаза. — Ты постоянно говоришь, отвергаешь наши решения, ничего не предлагая взамен. Ни одного мудрого слова не сорвалось с твоих губ.

Алголон с удобством откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Он не собирался вмешиваться и осаживать супругу. Ему и самому порядочно осточертел красный прохиндей.

— С вами невозможно вести диалог. — Крас смежил веки и выдохнул, покачивая головой. — Вы стремитесь убивать. Мы желаем сохранять жизни. Противоречия неминуемы. На таком фундаменте не построить прочный союз.

— Так может, мне познакомить тебя со своим молотом? — Тауриссан приоднял кустистую бровь, любовно оглаживая рукоять оружия. — Отличный аргумент в деле с любым драконом. Пара крепких ударов способна вразумить даже самую упертую ящерицу.

— Нам не следует прибегать к угрозам и категорически отвергать друг друга. — Тиран Мудрый положил руку на плечо собрата, с надеждой осматривая всех собравшихся за столом. — Да, наши взгляды и подходы различны, но разве не для того нам дан живой ум, чтобы искать компромиссы?

— В конечном счете все сведется к нашему решению. — Бывший игрок взглянул в лицо матери красного рода, ища ее взгляд.

— Да. — Алекстраза моргнула и отвернулась от бойницы. — Много слов прозвучало попусту.

— Никому из собравшихся не известен способ исцелить фурболгов, растения и животных, пораженных порчей Йогг-Сарона.

— Верно. — Аспект кивнула, закрывая глаза. Словно готовилась, собиралась с силами.

— Ваш долг, как защитников Азерота, хранить мир от опасностей. Распространение влияния Древнего Бога, несомненно, опасно.

— Согласна.

— Всех пораженных следует убить. — Первый Страж говорил твердо, уверенно. — Пень Андроссила и все его остатки — сжечь в очищающем пламени.

— Да… — Сквозь зубы, после паузы, едва ли не прошипела Хранительница Жизни. — Красная стая будет с вами.

— Моя королева…

Алекстраза жестом осадила младшего супруга.

— Долго мой род прозябал во сне и смятении. Пора положить этому конец. — Она открыла глаза, горящим взором осмотрев супругов. — Кориалстраз, отправляйся обратно в земли людей. Веди наблюдение, как и раньше. Сообщай мне обо всем, стоящем малейшего внимания.

— Повинуюсь… — Дракон, в обличье кель’дорая, высшего эльфа, покорно склонил голову.

— А ты, Тираностраз, окажи поддержку Аспекту Пламени. Созови всех.

…

Оставляя за собой шлейф золотого огня, Алголон, в своем истинном облике, рассекал небо над просторами Борейской Тундры. Места холодного и недружелюбного. Мало кто мог в нем жить, от того, на протяжении всего полета, драконий глаз почти не замечал зверей.

Равнины покрывала мелкая, желтоватая трава. Редко встречались низенькие зеленые деревца. Еще реже попадались небольшие холмики. Однако имелось обширное поле горячих гейзеров, возле которого находилось единственное обнаруженное Цитаделью поселение.

В поле зрения бывшего игрока уже давно появилось примечательное место — высокое, покрытое снегом плато, отколотое от тундры. Над ним летало несколько драконов лазурного цвета.

— Хладарра. — Произнесла Алекстраза, не открывая пасть. — Логово Малигоса.

Она летела бок о бок со Стражем, чуточку выдаваясь вперед, дабы указывать верный путь. На фоне черного левиафана, красная драконица, самая крупная в своей стае, выглядела мелковато.

— Тут много магии. — Отметил он рокочущим голосом.

— Нексус находится на пересечении многих потоков.

Внезапно над далекими скалами взметнулось пурпурное, с оттенком синего, переходящего в голубой, пламя. Послышался громогласный драконий рев.

— Он пробудился. — Взмахивая крыльями, королева драконов ускорилась.

Вскоре из-за скал показалось внушительное сооружение. Оно состояло из ряда парящих, в форме башни, огромных колец. Сквозь них иглой вверх бил невероятно насыщенный поток магии, питая незаурядную конструкцию. Вокруг летало множество платформ, на которых находились дракониды и существа более гротескного облика, похожие на помесь ящера и кентавра.

Земля в Хладарре была истерзана, покрыта трещинами. Сквозь нее вырывалась магия, оставляя после рытвины.

Взрыкнув, Алголон едва не опалил внезапно появившихся поблизости драконов. Совершенно не ощутимые для его чувств, они незаметно появились возле него, летя в том же направлении.

Среди их пятерки, каждый отличался весьма и весьма весомым запасом маны, размерами. Чешую змеев местами покрывали боевые отметины. Следы прошлых ран носила и более мягкая кожа на брюхе и шее.

«Старые, если не древние» — Владыка Цитадели сделал себе мысленную пометку. — «И опасные. Как давно они незаметно нас преследовали?»

Хранительница Жизни, летя впереди, первой прошла сквозь невидимую точку, расположенную над вершиной магической конструкции, исчезнув без следа. Находившиеся возле нее сопровождающие внутрь не последовали, начав кружить неподалеку от перехода.

Отправившись прямиком за ней, хотя сам ничего не чувствовал, Первый Страж прошел сквозь невидимую аномалию и оказался в совершенно ином месте. Внутри ограждающего барьера. Снаружи бушевали потоки маны, порождая синие завихрения и штормы. Разряды чистой энергии воплощались в виде белых молний, бессильно бьющих о щит.

Лязгнув раскаленными когтями по металлу, владыка Цитадели приземлился на единственное подходящее для этого места. Круглый, исписанный волшебными письменами диск. Его диаметра хватало, дабы с удобством могли разместиться трое.

— И вот, вы здесь. — Не отрывая головы от лап, произнес Аспект Магии. — Говорите, пока я готов слушать.

Его гигантское тело покрывала чешуя, переливающаяся разными цветами, от лазурного, до серебряного. На подбородке, скулах и лбу росли прозрачные кристаллы. Они же были вместо когтей и шипов на хвосте, заканчивающимся массивным утолщением, палицей.

Глава синего рода источал магическую мощь, затмевающую все, с чем доводилось сталкиваться Последнему из Обугленных.

— Малигос… — Королева коснулась лапы старого друга. — Я хочу помочь тебе. Хочу вновь собрать стаи воедино, восстановить связь, что оказалась утрачена в момент предательства.

— Помочь? — Дракон открыл один глаз. — Почему ты не помогла тогда, десять тысяч лет назад? Почему не защитила моих детей и жен?! Никто из вас не помог мне!

— Мы все пострадали! Были в растерянности и смятении! — В тон отвечала драконица. — Не только ты утратил в тот день часть себя, но каждая стая!

— Нас почти ис-с-стребили! — Шипя, левиафан поднялся на лапы и расправил крылья. — Ты не пришла в первую сотню лет. Не пришла во вторую. Лишь спустя четыре века посмела явиться впервые! Ноздорму мог проникнуть в прошлое, спасти кладки! Не сделал этого! Изера могла направить друидов! И не сделала этого! Черная стая охотилась на остатки моих потомков, словно на дичь! Сколько костей синих драконов лежит на Погосте? Сколько отдали жизни в Лесу Хрустальной Песни?!

— Я все еще хочу и могу оказать поддержку твоему роду. — В подтверждение слов, Алекстраза наклонила голову к полу, касаясь его подвеской, свисавшей с подбородка на толстой золотой цепи. Огромный рубин в оправе сверкнул и вокруг него оказалось около дюжины яиц. — Ты никогда не пускал меня к себе, так что я не могла передать их раньше.

— Мое… наследие… — Голос главы синего рода дрогнул. Он снова опустился на брюхо, касаясь носом одного из яиц. Из приоткрытой пасти вырвались язычки пурпурного пламени, проникая внутрь, под скорлупу. — Кладка Синдрагосы…

— Кориалстраз принес их мне после Раскола. А ему найти помог Ноздорму. — Хранительница Жизни отошла на два шага назад. — Все минувшие тысячелетия я поддерживала малышей, не давала им зачахнуть и умереть. Остальные яйца из кладки погибли без присмотра.

— Столько времени потеряно… — Из пасти змея продолжали вырывались язычки огня, лаская поверхность яиц. — Почему только сейчас?

— Ты знаешь ответ…

Алголон чувствовал себя крайне растерянно и… не нужным. Лишним. Он готовился к битве, когда направлялся в логово Аспекта Магии. Ведь ему говорили о безумстве древнего ящера. Однако… реальность, как всегда, нанесла свой подлый удар. События развернулись совершенно иначе, нежели ожидалось.

«Я не понимаю этих драконов» — Внутренне сетовал он, от чего начинал потихоньку злиться. — «Все их проблемы от них самих. Решения, по крайней мере части, неурядиц, у них в лапах, но они… медлят. Либо вообще бездействуют. Как дети, не знающие, что делать, и как поступить!»

— Зачем привела с собой чужака?

— Чтобы он помог мне совладать с тобой, если начнешь буйствовать.

— Не справится. — Уничижительно ответил Хранитель Магии.

Покосившись на яйца, воплощение будущего синего рода, бывший игрок вспыхнул облаком золотого огня, обращаясь эльфом. В истинном облике он привычно превосходил размером оппонента, вполне мог наступить ему лапой на голову и выдавить мозги из ушей. Благо позиция тому благоволила. Однако, решил не чинить лишние разрушения, к тому же, когти могли оставить совсем ненужные раны.

Оказавшись на своих двоих, в Чешуе, Страж стремительным рывком сократил расстояние, да от всей души наотмашь ударил щитом по морде змея. Голову мотнуло в сторону от яиц, тут же оказавшихся под непроницаемым куполом.

— В следующий раз лучше следи за языком. — Владыка Цитадели направил кончик копья на дракона. — А то и прижечь могу. — После превращения Погибель имела свою предельную температуру, раскалившись добела.

— Я этого ожидал, ведь наблюдал за тобой, гость из чужого мира. — Чешуя и кристаллы в месте удара не пострадали. Ведь весь урон поглотил загодя выставленный щит. — Горе затмевает все остальные мои чувства, но я выражаю тебе свою благодарность. — Голова дракона вернулась на прежнее место, а купол пропал. Он снова любовался своими еще не рожденными детьми. — Из-за тебя я решил сегодня выслушать Алекстразу. Из-за тебя смог воссоединиться с последним подарком Синдрагосы. И из-за тебя красный род решил отвлечься от прозябания, чтобы снова заняться делами.

— Твоя супруга? — Алголон развернулся, обратив взор на яйца.

— Вероломно убита тем, кого я звал своим другом. — Аспект цедил слова. В его глазах промелькнуло нечто темное, вскоре сменившись застарелой горечью, болью. — Мы так и не смогли найти место ее упокоения.

— Как Нелтариону удалось в одиночку одолеть все стаи? Почему вы не растерзали его?

— Как бы я этого хотел! — Воскликнул лазурный левиафан. — Как хотел! С каким упоением оборвал бы жалкое существование!

— Он обманул нас. — Алекстраза тоже приняла гуманоидный облик и подошла поближе. — В начале Войны Древних Хранитель Тверди предложил создать могущественный артефакт — Душу Дракона. Для него потребовалась часть сил каждого из аспектов.

— Мы добровольно ослабили себя в надежде, что так сможем быстрее закончить губительную войну. Изгоним демонов и залечим раны Азерота. — Малигос обратился белобородым гломом в синих одеждах. Над его руками появилась иллюзия простого золотого диска. — Но он обернул оружие против эльфов, против нас.

— Перед ним мы совершенно бессильны. — Добавила королева. — Сам Нелтарион пострадал. Сила переполнила его, начала разрывать тело на куски, от чего ему пришлось бежать, бросив Душу. Нам удалось наложить на нее печати, но не сломить. Сейчас, даже все Аспекты вместе, самое большее — ровня Смертокрылу.

— Так вот в чем дело. — Бывший игрок демонстративно прокрутил Погибель пальцами, со свистом рассекая воздух. — Я могу попробовать его уничтожить.

— Мы… не станем рисковать. — Хранительница Жизни с видимым сожалением отрицательно покачала головой. — Душа слишком огромная слабость для нас всех.

— Она надежно спрятана?

— Я сам накладывал чары. — Произнес Малигос.

— В таком случае стоит перепрятать. — Эльф опустил глаза на гнома. — Нечто подсказывает мне, что тайник находится отнюдь не в Норсколе.

— Верное предположение.

— Не удивлен. Почему-то местные драконы наделены несусветной безалаберностью, а местами — глупостью. Подумать только, хранить настолько опасный для вас артефакт не поближе к себе, в окружении двух стай, а черте где.

Глава 11

— Мы справляемся со своими обязанностями. — Настоял Малигос. — Не смей упрекать нас.

— Возможно. — Алголон согласно кивнул. — Однако, у вас уходит слишком много времени на принятие решений. — Он осмотрел драконов, прежде чем красноречиво повернуться к лазурным яйцам. — К тому же, они… не всегда действенны.

— Поспешные действия могут причинить гораздо больше вреда. — Настоял Аспект Магии.

— Трудно спорить с этим утверждением. Но часто бывает так, что требуется действовать здесь и сейчас. Нет времени на вековые раздумья.

— Поспешив в последний раз, мы потворствовали созданию нашего общего бича. — Высказалась королева драконов.

— Обжегшись один раз, вы решили впредь никогда не пользоваться огнем?

— Все не так просто. — Глава синего рода отмахнулся. — Утрата части Аспектов сказалась на нас не лучшим образом. Я больше не способен контролировать магические потоки, как прежде. Другие пострадали не меньше. Мы вынуждены прятаться и держать членов стаи поближе к себе.

— Иначе Смертокрыл убьет нас всех. — Хранительница Жизни прошла вперед и положила руку на плечо владыки Цитадели. — Уйми свой гнев, Аспект Пламени. Мы просто… не в силах. В смятении.

— В таком случае, помогите мне, чем сможете. — На несколько мгновений смежив веки, Страж выпустил воздух через нос, вместе с ним отпуская напряжение.

— Нужно твое мастерство, Малигос. — Эльфийка, не отступая от спутника, не убирая руки, перевела глаза на собрата. — Великие чары.

— Говорите. — Без удовольствия произнес гном, пожевав губами.

…

Коротко постучавшись, кровопийца дождался дозволения и отворил дверь, проходя внутрь. Помещение, избранное сенешалем для ведения дел, выглядел столь же неброско, как и аналогичный в Цитадели.

— У меня есть для тебя важное поручение, Алатор. — Произнес Рейнхарт из-за стола. — В прошлом ты превосходно себя показал, проводя первый контакт.

— Что нужно сделать? — Воитель сделал несколько шагов вперед, пересекая небольшой кабинет. Его взгляд сам собой упал на грубую карту.

— Отправиться в поселение людей. — Старый рыцарь быстро провел пальцем маршрут, соединяя перстом разные метки. — Разведчики видели там пристань. Постарайся с первым же кораблем отправиться на соседний континент.

— Как мне себя вести?

— Будь собой. — Сенешаль поднялся на ноги, подхватил с пола, у стола, заплечную сумку и протянул ее мастеру клинка. — Мы не прячемся за масками, не выдумываем лжи.

— Понял. — Алатор бросил на карту последний взгляд, прежде чем принять ношу.

— Внутри все, что тебе может понадобиться в странствии. Монеты со свитками в том числе. Как пересечешь море, найди подходящее место для Астральной Метки. В будущем на нее будут нацелены Врата, имей это ввиду.

— Понадобится простор. — Кровопийца твердо кивнул. — Учту.

— Запомнил? — Рейнхарт подбородком указал на карту.

— Да.

— Тогда ступай.

Молча развернувшись, Алатор вышел в коридор, тихонько прикрыв за собой дверь. Отойдя на несколько метров в сторону, он опустил сумку на пол, ослабил ремешки на горловине, да сунул внутрь расширенного пространства руку. Быстро достав амулет из крайне непростого сплава, инкрустированный крупным брильянтом, он надел его на шею. Аксессуар помогал владельцу понимать и общаться на незнакомых языках. Следом недра хранилища покинула кучка свитков. Пять штук, ровно по числу необходимых телепортаций.

Затянув шнур, мужчина выпрямился, закинул сумку за плечо и проверил, удобно ли она висит. Убедившись в надлежащем, он развернул первый свиток телепортации, напоследок кивнул брату по мечу, что стерег покой сенешаля.

…

Завершив последнее перемещение, Алатор оказался на скалистом уступе, каких в округе хватало с лихвой. Сразу же ему в глаза бросилась незначительная деталь ландшафта. Огромная каменная крепость в виде башни. Вход во внутренние помещения по бокам украшали пара гигантских вытесанных черепов. Один, поменьше, висел сверху. Справа от укрепления стояла платина. Над ней же шел мост, ведущий на другую сторону скал. К врезанным в породу домам. У подножья крепости, в низине, стояли такие же.

Постройки отличались нечеловеческим размером, говоря сами за себя. Внутри некоторых топились очаги, о чем свидетельствовал дым.

— Похоже на поселок возле гор. — Пробормотал мечник, припоминая удачное открытие разведчиков.

Совсем неподалеку от крепости, всего в нескольких сотнях метров, стоял небольшой, активно строящийся, форт. От него доносились людские крики, визг пилы и стук молотка. Шло возведение каменных стен и части внутренних построек. В стороне имелся добротный причал.

— Это смелость или глупость? — Мастер клинка метал взгляд между крепостью великанов и людской, не находя ответа.

«Она брошена и это настораживает. Одно поселение могли оставить по многим причинам. Но столь величественное укрепление? Для подобного требуется нечто очень, очень веское. Не связано ли это с той рудой, что взялся искоренять Первый Страж?»

Нахмурившись под шлемом, кровопийца набросил на себя пару вспомогательных заклинаний первого уровня. Шагнув со скалы, чтобы не тратить время на поиск пути, он начал мягко спускаться. Воздух мягко обволакивал воителя, не позволяя упасть.

Постепенно двигаясь вперед, он медленно проскользил над фортом, привлекая к себе внимание. Не в силах скорректировать полет, мечник неумолимо надвигался на воду. Впрочем, его сапоги коснулись поверхности глади, не уйдя под нее. Лишь породили концентрические круги.

— Добрый день! — Выкрикнул кровопийца, шагая вперед.

На берегу собралось несколько воинов. Все, как один, носили одинаковую экипировку. Короткие мечи и металлические щиты. Глухие шлемы, нагрудники с наплечниками, под которыми угадывалась кольчуга, полную защиту рук и ног. А поверх всего была надета зеленая накидка с изображением якоря.

— Во имя прилива! — Выкрикнул один из них. — Всякое в море видеть доводилось, но, чтобы мужик с неба спускался? Никогда!

— Давай. — Пехотинец опустился на одно колено и протянул вниз руку. Река имела высокий берег.

— Не стоит, спасибо. — Мастер клинка отрицательно качнул головой. Его доспехи, кованные из красного адамантия, имели исключительно большой вес.

Применив обычный Скачок, он мгновенно оказался возле кучки латников.

— Магия. — Воин поднялся на ноги. — Не ожидал.

— Умею немного. — Мечник пожал плечами.

— Полезные навыки, жаль многих стороной обходят. — Один из мужчин махнул рукой в сторону форта, приглашая. Там, среди рабочих, виднелось еще больше стражников. — Мы култирасцы, как видишь. — Он похлопал себя по якорю на груди. — А ты откуда? Неужели Штормград или Гилнеас тоже добрались до этих краев?

— Мне не знакомы эти названия. Я Алатор, мастер клинка из ордена Драконьей Крови.

— Тарик. Простой морской пехотинец. — Он начал заворачивать в сторону крупного двухэтажного здания. — Подождем в таверне, пока парни позовут лейтенанта.

— Рад знакомству. — Кровопийца с достоинством кивнул.

Ополовиненная группа прошла сквозь добротные двери, внутрь светлого зала, быстро заняв ближайший длинный стол, сразу избавившись от шлемов. В стороне от них сидели, активно уминая снедь, рабочие.

— Что за орден такой? Никогда о нем не слышал, а уж нам довелось попутешествовать. О, и зови меня Родрик.

Разносчик, тощий молодой парень, поставил на стол пару пузатых кувшинов. Однако, удаляться слишком далеко не спешил, оставшись крутиться поблизости. Он, как и остальные посетители, навострил уши, заметив необычного гостя.

— Мы охотимся на злых, либо обезумевших драконов. — Мечник снял шлем, одарив весь зал взором янтарных глаз с вертикальным зрачком, заставив многих сбледнуть. — Истребляем чудовищ, да защищаем невинных. Помогаем обездоленным.

— Да… — Протянул Тарик, с сожалением смотря на неприкасаемый кувшин. В карауле пить не положено, тем более с минуты на минуту обещал поспеть лейтенант.

— Усраться можно. — Более красноречиво выразился второй пехотинец.

— Знаю. — Мастер клинка скупо улыбнулся. — Так реагируют всегда.

— А зачем тебе четыре меча?

— У них свои задачи. — Алатор потянулся за спину и ухватился за правый, немного вытянув его. Из ножен вырвалось пламя. — Этот мы используем в обычных боях. — Вернув оружие обратно в обсидиановый плен, он вытянул соседний. — Его близнец. Специально против драконов.

— А короткие?

— Последний аргумент. — Кровопийца положил руки на стол. Он старался лишний раз не касаться проклятого оружия.

— Не покажешь? — Глаза Родрика блеснули почти мальчишеским огоньком.

— Их не следует вынимать из ножен без надлежащей причины. — Голос брата ордена звучал твердо, непреклонно.

— Жаль, так редко удается посмотреть на настоящее волшебное оружие.

— Дубина. — Тарик ткнул товарища в плечо. — Чем тебе штормовое серебро не угодило?

— Разве оно горит огнем? Им убивают огнедышащих драконов? — Мужчина отмахнулся от слов, как от назойливой мухи. — Им корабли укрепляют и снаряжению куют.

— Тебя видно в море выкинуть надо, чтобы вспомнил, благодаря чему не тонешь.

— Ну… есть правда в твоих словах. — Пехотинец смущенно отвел глаза.

— Интересные свойства. — Высказался Алатор. — Ордену такой металл не известен. Думаю, наши кузнецы и маги не отказались бы иметь с ним дело, если получится наладить торговлю.

— Слыхал? О, лейтенант!

Моряки мигом поднялись и подхватили шлемы. Надев их, они направились на выход, напоследок поочередно кивнув новому знакомому.

Вскоре в поле зрения кровопийцы появился означенный. Высокий мужчина, в таких же, как у остальных, доспехах. Разница заключалась в паре якорей, вытравленных на наплечниках.

Стоическое лицо, с крупной нижней челюстью, украшала аккуратная, тщательно ухоженная черная бородка. Глаза, цвета морской волны, были глубоко посажены.

Мастер клинка на тяжелый взгляд ответил чуть приподнятой бровью, с легкостью пройдя “испытание”. Следом взор командира опустился на кувшины. Потянувшись, он поочередно заглянул в каждый, прежде чем обернуться и с секунду посверлить трактирщика.

— Авартус. — Представился он, присаживаясь на лавку. — Первый офицер и командир северной экспедиции, назначенный адмиралом Праудмуром.

— Алатор, мастер клинка из ордена Драконьей Крови.

— Вы выглядите как бывалый воин. К тому же, доспехи весьма дороги на вид. И не каждый может позволить себе хотя бы один паршивый меч. — Лейтенант осмотрительно использовал учтивый тон. — Но мне ничего не известно о вашем ордене.

— В том нет ничего удивительного. — Мечник отставил выпивку к краю стола, чтобы мнущийся разносчик мог забрать ее. — Мы не принадлежим Азероту.

— То есть? — Офицер нахмурился, заглядывая в глаза собеседнику.

— Другой мир.

— В это… сложно поверить.

— Сомневаться ваше право.

— В таком случае, приношу извинения.

Алатор безразлично пожал плечами.

— Какая нужда привела вас к нам? — Продолжил говорить мужчина. На его лице проступила едва заметная растерянность.

— Хочу получить место на первом же корабле, отходящим из Нортренда на континент.

— Следующее судно прибудет только через неделю. Однако, его обратный путь лежит в Кул-Тирас, не в Восточные Королевства.

— А это..?

— Остров, неподалеку от восточного континента. Из нашего королевства можно попасть в любой изведанный уголок мира. — Не без гордости поделился Авартус.

— Мне подходит.

— В таверне можно взять комнату. Кормят сносно.

— Благодарю за совет. — Мастер клинка еще раз осмотрел зал, находя его вполне опрятным. — Мне интересно узнать, возможно ли установить торговлю между орденом и вашим фортом.

«Что же, если условия окажутся приемлемыми, не придется разбивать лагерь за стенами»

— Кул-Тирас охотно ведет торговлю с любым согласным.

— Как и орден.

— Для таких случаев у меня имеется морская казна и полное право ей распоряжаться. Я могу выбрать товары на свое усмотрение, отправить их первым же кораблем в порт Кул-Тираса.

Кровопийца сбросил с плеча сумку, поставив ее на лавку рядом с собой. Засунув в горловину руку, он извлек длинный кожаный тубус. Внутри находилисьобширные перечни предметов и ресурсов, которые Цитадель готова предоставить в обмен на золото по весу. В слитках. Отдельно шли покупательские интересы. Такие хранилища с течением лет обрели стандарт. Выдавались каждому брату, отправлявшему в неизведанные земли.

У Алатора их был с десяток.

Ни брони, ни оружия, изготавливаемых дварфами из металлов категорией выше стали, Цитадель не предлагала, учтя прошлый опыт. В ход шли работы мастеров верхнего города. И пусть они имели отменное качество, даже кое-кие чары, сравниться с трудами сварливых коротышек те не могли.

— На изучение уйдет время. — Произнес лейтенант, сверля сумку взглядом. — Постараюсь управиться поскорее. Сколько дней понадобиться, чтобы доставить указанное к нам?

— Не больше половины дня.

— Вы настолько близко? — Авартус искренне удивился. — Мне казалось, мы полностью изучили окрестности.

— Магия.

— Положусь на ваше слово.

— К слову о разведке. — Алатор подался вперед. — Что побудило вас заложить форт возле чужой крепости?

— Удобное место для порта. Остальные точки не столь хороши. Ко всему прочему, соседей нет. — Офицер пожал плечами.

— Они ушли и могут вернуться в любой из дней.

— Меня тоже посещали эти мысли. Вам известно что-то еще?

— Прискорбно мало. — Алатор постучал пальцами по столу. — Я уже посещал одно брошенное поселение. Никаких следов борьбы. Сплошное запустение. Тут, на первый взгляд, ситуация та же.

— Да. Все уцелело. Утварь и некоторые вещи, включая оружие, в том числе.

— При этом размеры указывают на одно — их хозяева великаны. А они, как правило, имеют весь и весьма продолжительный срок жизни. То есть, раз их не убили, они могли уйти сами. Возможно, в их культуре существует некая форма длительного кочевья.

— Крепость закрыта при помощи магии. — Подметил Авартус. — Мы не смогли попасть внутрь.

— И это вас не насторожило?

— Мы долго за ней наблюдали, продолжаем сейчас, и не заметили внутри никого живого.

— Для простых людей стычка с великанами не закончится ничем хорошим.

— Каждый выход в море может оказаться последним. — Лейтенант пожал плечами. — Моряки Кул-Тираса не боятся испытаний. Мы бороздим воды в поисках новых торговых маршрутов, славы и сокровищ. Внутри крепости может сыскаться немало добра.

— Если таков ваш уклад, то я более не стану отговаривать. Но пожалейте жизни рабочих. Они не воины, подобно вам.

Алатор откровенно не понимал, как командир мог пойти на подобный риск, заложив лагерь прямиком под крепостью потенциального противника. Он сам, имея куда большие возможности, предпочел убраться как можно дальше от дикарей троллей. Просто, чтобы не подвергать риску жизни ремесленников, отважившихся отправиться в экспедицию исследовать новый мир. В отличии от них, каждый брат мог рассчитывать вернуться из забвения. Однако остальные тем же похвастаться не могли.

— Вы же маг?

— Кое-что понимаю в тайных искусствах. — Кровопийца кивнул.

— Не желаете присоединиться к нам? Если удастся взломать защиту крепости, я готов поделиться четвертью добычи в вашу пользу.

— Я не опущусь до воровства. — Алатор выставил перед собой руку, ладонью к собеседнику. — Это ниже моего достоинства.

— Но…

— Великаны такие же разумные существа, как люди, эльфы или дварфы. И я не стану вламываться в их дом, питая надежду запустить руки в их пожитки. Пока они сами не докажут обратного, ни один брат ордена не ввяжется в подобную авантюру.

— Я вас понял. — Лейтенант недовольно насупился, но более никак не стал выражать внутреннего настоя. — Будьте гостем в нашем форте. — Мужчина поднялся на ноги, прихватывая с собой тубус. — Я сообщу, как закончу изучать бумаги.

— Вот, возьмите. — Мастер клинка протянул волшебный монокль. — Без него вы не поймете написанного.

Глава 12

Изурегас стоял на вершине холма, с которого открывался приемлемый вид его цель — колоссальный пень. Внутри него оказалось достаточно места, чтобы вместить поселение примитивного племени зверолюдей. Ствол лежал в стороне. Никак не тронутый временем или чужой деятельностью. Только деревья росли вокруг него.

Придворный маг не изменял своей привычке ходить с обнаженным торсом. Разве что штаны надел. На всех пальцах левой руки, державших древко посоха, как и на правой, были надеты кольца. В месте хвата метал был насыщенно малиновый. А в навершии, мех шести узких зубцов, горел огненный шар.

— Занятная вещица. — Произнес Тиранастраз, стоя заложив руки на за спину. Его взгляд блуждал по атрибуту всякого мага. — Могущественная.

— Искра Первого Пламени. — Слова, как ему показалось, с толикой пренебрежения, вызвали глухое раздражение в дракониде. — Бессчётное число глупцов сгинуло в его жаре, пытаясь добраться до реликвий ордена.

— Находились достойные бросить вам вызов? — Тиран Мудрый приподнял бровь.

— Достойные? — Изурегас насмешливо фыркнул. — Жадные.

Он коротко ударил пяткой посоха по земле. Искра вспыхнула ярче. Во все стороны ударил жар. Чешуя придворного мага, начиная с руки, стала постепенно раскаляться.

— Действуем, как и договаривались. — Драконид говорил, не смотря на собеседника, сосредоточившись на цели. — Согласно воле владыки, я уничтожу это скверное место.

Благодаря способности одного из колец, вокруг мага образовалась воронка из чистой магической силы, активно стягивая к нему всю доступную ману. В том числе поглощая ее из объектов, не способных тому сопротивляться. Следом вспыхнули многочисленные магические круги, заключив заклинателя в своеобразный кокон.

Изурегасу приходилось изрядно напрягаться, дабы достаточно тонко контролировать эффект кольца. Иначе заклинание могло оборваться.

Наконец, когда подготовка была завершена, в небе разверзся провал. Из него столбом ударил плотный поток оглушительно ревущего пламени. Его диаметр оказался достаточно широк, чтобы полностью скрыть за собой пень.

Дремучий лес вспыхнул одномоментно, не выдержав жара. Занялись пожары.

Через десяток секунд поток солнечной плазмы пришел в движение. Медленно, но неотвратимо, оставляя в земле проплавленную борозду. Поваленный ствол исчезал, низводясь до состояния невесомого пепла.

На месте Седой Пасти, селения фурболгов, образовалось глубокое озеро кипящей магмы.

…

Древнейший дракон красной стаи испытывал… волнение. К нему возвращались воспоминания о десяти тысячелетнем прошлом. О вторжении Пылающего Легиона.

Лицезрение мощи, способной причинять столь масштабные разрушения в считанные мгновения, будили в нем отголоски неприятных эмоций.

«Не ошиблись ли мы, приняв союзника в лице Цитадели?» — Этот вопрос звучал в его голове на протяжении всего действа.

— Готово. — Изурегас опустил руки. Вместе с тем пропали и магические круги, кружившие вокруг его фигуры.

От Андрассила ничего не осталось, за исключением следа на земле.

— Внушающая… демонстрация. — Тиранастразу стоило больших усилий никак не выдать своих переживаний.

— Страж способен выдержать этот удар не шелохнувшись. — Поделился придворный маг с толикой гордости. — Однажды, чтобы помочь в битве, я ударил по нему Солнечным Лучом. В образовавшемся озере он утопил дракона… Прошу прощения, если мои слова могли непреднамеренно задеть. — Вполне искренне сказал он. — Вся история ордена зиждется на борьбе с крылатыми змеями. Впервые мы сотрудничаем.

— Должно быть, это сложно воспринять.

— Многие братья пришли в Цитадель, ища мести и справедливости. Те долги уже отданы. — Изурегас повернулся к спутнику, плавно оглаживая щупальца, что спадали на грудь. — Впрочем, некоторым будет все еще трудно привыкнуть к сотрудничеству. Мне же в первую очередь любопытно.

— И в чем же кроется интерес? — Тиран Мудрый встретил взгляд драконида.

— В будущем.

— Так обычно говорят члены бронзовой стаи.

— Я руковожу Храмом Огня. Местом сосредоточения всех знаний Цитадели. — Пояснил Изурегас. — В том числе веду хронику. На мои плечи ляжет право описать на бумаге все грядущие события.

— Могу я иметь удовольствие однажды взглянуть на столь значительную библиотеку?

— Сокровенное закрыто для чужаков.

— В таком случае, как насчет обмена чем-то простым? Поделимся друг с другом историей. Вы расскажите об ордене, я буду говорить о драконьих родах.

— Передам копии своих трудов.

— Драконы не пишут. — Тиранастраз коротко замялся. — Мне придется потратить определенное время, чтобы изложить все текстом.

— Не стоит. Я с удовольствием послушаю.

…

День спустя

— Строиться! — Во все горло орал тысячник воинов крови. — Живее, живее!

Камила, в далеком прошлом являвшаяся адамантовой авантюристкой Драконьего королевства, вслед за братьями по оружию выбежала из палатки. Доспех и оружие были при ней.

«Неужели началось?» — Думала она.

Споро добравшись до загодя отмеченных позиций, она встала в первом ряду, выставив перед собой ростовой щит. Тлеющий клинок со свистом покинул ножны.

В авангарде, шумя двигателями, находились паровые танки. Машины войны отлично сминали вражеский строй.

В воздух поднимались маги, попутно набрасывая на стройные ряды пехоты групповые чары.

Воительница все яснее ощущала, как новой силой наливалось тело. В сторону отступало волнение. Мысли становились яснее, а сердце учащало бег. Приходила храбрость.

Магия воеводы начинала действовать.

Меж тем, она видела, как из недр вражеской крепости выходят войска, выстраиваясь параллельно им. Редкие воины имели на себе кольчугу. Большая часть троллей была облачена в кожу и несла в бой копья, да исписанные рисунками деревянные щиты. На острие, громогласно крича, выступали настоящие великаны. Их кожу покрывали ритуальные узоры. А при ходьбе они опирались на гипертрофированные руки.

В воздухе, над строящимся войском, крутились волшебные маски, размером с человека. С ними, охваченное почти незаметным светом, летало разнообразное оружие.

Последними из крепости вышли огромные шерстистые животные. На тупых мордах росли высокие рога, в окружении нескольких меньших. На каждом звере умещалось по четверо дикарей. Массивные туши закрывали элементы брони.

Камила покрепче перехватила оружие, не испытывая и тени страха. Лишь легкую, естественную опаску. У нее, как и в арсенале любого из воинов крови, имелось множество способов справиться с таранным ударом подобной бестии. Экипировка, о которой в ее мире смели только мечтать, тому способствовала.

Внезапно земля мелко содрогнулась. Девушка коротко обернулась. Позади, из открытых Врат, вышагивали Сокрушители. Бирюзовые камни в груди големов ярко светились. Всякий, посмевший к ним приблизиться, должен был увязнуть в поле замедления.

Там же вставали дварфы, должные обеспечить стрелковый бой.

Ожидание оборвалось столь же внезапно, как и началось. Со стороны троллей прозвучал боевой рог. Последовавший боевой клич заглушил все остальные звуки.

Первыми вперед ринулись изукрашенные великаны, яростно ревя слова на своем языке. За ними последовали остальные. А вот всадники медлили.

«Хотят обойти нас» — Поняла Камила, азартно улыбнувшись. — «Сквозь дварфов клана Драконьей Пасти мало сможет пробиться»

Грузно зашагав, Сокрушители направились к флангам.

— Укрыться! — Последовала команда тысячника. — Сближение.

Воины крови подняли щиты над головами, образовав непроницаемое перекрытие. Идущие первыми прикрывали с фронта. Танки стронулись с места, быстро набирая скорость. Некогда девственный травяной покров покрылся уродливыми следами гусениц.

Однако, тролли продолжали нестись в бой, словно опьяненный жаждой крови. Первый великан столкнулся с дварфской боевой машиной, пытаясь упереться в нее руками, остановить. Однако тут же оказался под нее погребен.

Нос танка задрался, но он продолжил двигаться прежним курсом. Гусеницы сдирали кожу и плоть со все еще живой жертвы. Под весом металла кости ломались. А тролль все не сдавался. Казалось, силы только приходили к нему. Он совершенно не обращал внимание на раны, пытаясь уцелевшей рукой поднять махину.

Через несколько мгновений к нему подоспела еще троица. Совместными усилиями они смогли приподнять танк, пытаясь его опрокинуть. Ярясь, великаны увеличивались в размерах, становясь сильнее с каждым мигом.

Подобное повторялось по всему полю боя. Ход машин захлебнулся.

С неба на вражеский авангард обрушился град заклинаний. Цепные молнии и Огненные шары собирали щедрую жатву. Огненные копья, Шокирующие клети и Силовые тиски, сминающие тела, точечно били по берсеркам.

— Стоять! Копья!

Механически исполнив тысячи раз отработанную команду, Камила жадно следила за битвой. Многое ей довелось повидать на тренировках, самых разных чудовищ, всевозможные маневры, но не подобное.

Брошенные копья навесом обрушились на вражеские ряды, миновав союзные машины. В местах удара, включая тела, разливались крупные лужи масла. Второй залп повторил тот же эффект. Третий, включая союзные заклинания, поджог “масляные капли”. Образовалась огненная стена, породившая переполох.

Освободившись, при поддержке пепельной гвардии, танки двинулись дальше. По пути наматывая на гусеницы цели поменьше. Ружейники и рубаки сбивали парящие маски. Им помогали наездники на вивернах.

Глухое мычание гулким эхом впилось в уши воительницы, словно к ушам прижали по командному рогу. Земля мелко завибрировала. Тролли воодушевились и… остановились.

— Назад, назад! — Голос тысячника еле пробивался сквозь шум. — Скачок!

Не раздумывая, Камила поочередно применила два заклинания подряд. Растерянный взгляд забегал по полю боя, ища причину отступления, быстро ее найдя. И будь воительница в силах, она бы пришла в ужас.

Недалеко от их прошлой позиции, с фланга, оказалась колоссальная фигура шерстистого зверя, на которых ездили тролли. Именно его утробный рев закладывал уши и вызывал дезориентацию. И сейчас, опустив морду к земле, рогом вперед, он разгонялся. За ним неслись меньшие зверюги. Земля дрожала.

«Он мог разом затоптать нас всех! Эти дикари подставились, заманивая нас в ловушку…»

…

Не успело копье вонзиться в землю, как оказалось схвачено хозяйской рукой. Выставив перед собой Эгиду, Алголон навалился на нее плечом. Согнул ноги в коленях, смотря на несущуюся на него махину.

Удар рога протащил его вперед, не заметив сопротивления. Ноги, упирающиеся в землю, оставляли борозды, углубляясь в почву. Впрочем, постепенно тормозила и тварь.

Недовольно взмыкнув, воплощение Лоа резко воздел голову, останавливаясь.

Первый Страж оказался в воздухе. Инстинктивно извернувшись, он вертикально угодил в пасть белой пятнистой кошки. В сапоги и щит вонзились клыки, скрежеча.

Ощущение чужой силы и давления челюстей пробудили в Алголоне чувство, которого он давно не испытывал. Гнев. Погибель вонзилась в нёбо. Кошку целиком поглотило золотое пламя, заставившее ее раскрыть пасть. Взреветь.

Воспользовавшись моментом, владыка Цитадели выпрыгнул наружу. Утвердившись на ногах, он Рывком сорвался с места, впечатав щит в морду рогатого колосса. Подпрыгнув, эльф ухватился за один их меньших рогов, отозвав Эгиду, и, мотнувшись вперед, вонзил кулак в глаз.

Скачком оказавшись на спине взбесившегося Лоа, он покрылся золотыми прожилками. Тело захлестнула боль. Из спины вырвались покрытые огнем крылья.

Задрав голову к небу, Алголон, уподобившись зверям, издал собственный рев. Мало отличимый от драконьего.

В следующий момент он пригнулся, положившись на рефлексы. Над ним пролетала окутанная золотым огнем кошка. Воспользовавшись шансом, Страж призвал в руку Погибель и вонзил её в подставленное брюхо.

Испепеление продолжило действовать, постепенно убивая божественного духа. Владыка Цитадели ясно чувствовал, как силы одного из соперников убывают.

Спрыгнув на землю, он встал лицом к лицу с шерстяным колоссом, немного сместившись. Чтобы не подставиться под еще один бросок. Как раз со стороны отсутствующего глаза.

Зверь всхрапывал, гудел. Бил по земле копытом. Из ноздрей вырывался горячий пар. Кровь из глазницы стекала по морде, капая на перепаханную землю.

По перчаткам Алголона густо забегали золотые искры. Крылья, на половину охватывавшие тело, отражали чужие заклинания. Проклятья сгорали в покрове, не в силах сопротивляться очищающему огню.

С рук Стража сорвались протуберанцы огня, жадно лизнув по морде зверя. Осталась пара прожженных отметин. Плоть спеклась, а шерсть загорелась.

Гулко протрубив, лоа бросился вперед.

Взмахнув крыльями, владыка Цитадели взмыл ввысь. Над ним каскадом зажглись дюжина длинных, узких как спица, огненных копий. По его воле, они со свистом юркнули вниз. Массивное тело Лоа оказалось во множестве мест пробито насквозь.

Обессилив, он рухнул. Жизнь медленно покидала колоссальное тело.

Призвав в свою руку Погибель, Алголон развернулся. В последнем, отчаянном порыве, кошка бросилась к его воинам. Его стае.

Моментально настигнув цель, орудие гильдии пронзило голову бестии, прибив к земле, выйдя из передней части нижней челюсти. По инерции туша проехала вперед еще несколько метров, прежде чем замерла окончательно.

Появление нового источника силы произошло для Стража совершенно внезапно. Рефлексы помогли ему призвать щит и прикрыться, но не спасли от падения.

По его сознанию ударила незамутненная злость.

Встав на ноги, Алголон уже сжимал в длани черные цели. Со звоном раскрутив божественный артефакт, он метнул его в воздух. К красному змею, покрытому пестрыми перьями.

Лоа ловко, даже виртуозно, подобно настоящему повелителю неба, юркнул в сторону, уклоняясь. Однако, звенья артефакта продолжили вытягиваться, активно питаясь жизненной силой владельца. Десяток секунд змей завораживающе танцевал в воздухе, прежде чем Цепи Немощи коснулись кончика его хвоста, настигая. Звенья, опутывая кольцами, потянулись вверх, впиваясь в плоть отростающими крючьями.

Намотав артефакт на руку, Страж дернул вниз, призвав всю доступную мощь. Со злобным шипением лоа рухнул, ударившись о землю неподалеку. Не отзывая цепей, эльф подлетел к голове своей добычи. Занеся ногу, он обрушил сапог на голову дерзкой твари. Прогремел направленный взрыв. Вспышка пламени охватила чешую, жадно ее сжигая. Череп незначительно деформировался.

Оторвав стопу, Алголон собирался незамедлительно повторить удар, как заметил неладное. Сила обеих недобитых им бестий молниеносно покидала тела. Нахмурившись под шлемом и непроизвольно рыкнув, он повернулся. Драконьи глаза остановились на высокой пирамиде.

Именно к ней тянулась вся волшебная сила, с примесью чего-то еще. Ее в себя вбирали двойка троллей, при поддержке еще пары десятков колдунов.

«За воровство следует наказывать…»

Прогремел чудовищный взрыв. Золотое пламя на гребне ударной волны охватило все поле боя. Тролли гибли, сгорая за считанные мгновения. Братья и сестры ордена, наоборот, исцелялись. Огонь придавал им сил.

Призвав весь огонь обратно, черная громада встала на задние лапы и махнула крыльями в сторону дикарской твердыни. С хлопком, гигантская огненная волна полетела вперед, заслоняя весь обзор.

Глава 13

— Нам следовало справиться без твоей поддержки, Страж. — Грамдар стоял на парящей в небе платформе, уперев секиру. Со своей позиции он мог наблюдать за всем полем боя и своевременно, при помощи артефакта, отдавать приказы командирам.

— Я не мог позволить им самим сражаться с этими чудовищами. — Алголон покачал головой. — Слишком большие могли оказаться потери.

— Тогда как им стать сильнее? Как набраться настоящего боевого опыта? — Из ноздрей драконида вырвались струйки дыма. Он открыто выражал свое недовольство. — Сейчас даже воины крови постигли азы магического искусства. Они могли рассыпаться, миновав угрозу получить таранный удар от рогатого. На нашей стороне имелись сокрушители. Чем не оружие против подобных великанов? Мастера клинка и пепельная гвардия могли без особых потерь уничтожить кошку.

От высокой пирамиды, стоявшей перед трольей твердыней, мало что осталось. Буйство драконьего огня почти полностью ее уничтожило. Сохранился фундамент и небольшая надстройка.

Стены крепости, украшенные монументальными ликами, сминали големы, пробивая дыры. Ворота оказались ликвидированы первыми. Сквозь них организованно проходили новобранцы ордена и рубаки. Штурм шел полным ходом.

— С кем же тогда сражаться мне? — Бывший игрок покосился на своего воеводу. — Как защитить вас?

— Лучше позволь нам защитить тебя, Страж. — Вестник Войны повернулся. — Нам неизвестно, какой магией пользуются в этом мире. Тебе незачем рисковать, первым вступая в бой с опасностями. Для этого есть мы. — Грамдар замялся. — Понимаю, моя просьба может показаться оскорбительной. — Он склонил голову. — Но, ты наше сердце, Страж. Пока есть ты, будем и мы. Без тебя орден не будет прежним. Поэтому, прошу, не рискуй.

Владыка Цитадели молчал.

— Каждый из нас, каждый брат и сестра, готов отдать свою жизнь за тебя. Но если ты отдашь свою за нас… оправиться вряд ли получится. Мы, к добру или худу, так и не узнали, возможно ли тебя воскресить. Однако, мы вернуться способны.

— Поднимись. — Алголон отозвал Чешую, оставшись в рубашке и штанах. — Ты боишься, что я могу потерпеть поражение, как в том мире?

— Да.

— Хорошо. Я откажусь от участия в битвах. Однако, если в ордене начнутся волнения из-за этого, то разгребать все будешь сам.

— Не больше, чем когда им доводилось слышать о твоем “долгом отдыхе”.

— Не напоминай. — Эльф отмахнулся, кисло скривившись. — Разве моя вина в том, что их колдовство игнорировало защиту?

…

Завершив Сообщение, Рейнхарт уже видел причину срочного обращения. Ведь находился на вершине башни и мог лично наблюдать за приходом странных гостей.

Ни на одну знакомую ему расу они не походили. Не отличались выдающимся ростом, за то в ширине плеч могли поспорить со многими. Руки толстые, мощные. Объемные животы не могли скрыть теплые меховые одежды. Головы лысые, немного выдающиеся вперед. Из верхней челюсти вниз росли длинные клыки. У каждого они были украшены в одинаковой манере. Некоторые представители носили бороды, но чаще — усы, похожие на густую щетку.

«Кажется, Тиранастраз мне о них рассказывал»

Достав из пространственного кармана специальный амулет, старый рыцарь облачился в доспехи, да повесил его себе на шею. Обернувшись чистым светом, он, подобно солнечному лучу, спустился на землю.

При его появлении десяток воинов крови, стороживших пустые ворота, дружно отступили назад. А вот от чужаков, наоборот, один вышел вперед. Остальные же насторожились, занимая удобные позиции. В руках они в основном держали копья, да пара несла сети.

— Воин света! — Белобородый зверолюд говорил громко, охрипло. — Слуга яростного огня! Мы пришли к тебе просить о мире и дозволении! — Он протянул вперед здоровенную рыбину, размером в пол человеческого роста.

Рейнхарт опешил, еще никогда к нему не обращались подобным образом. Однако, коротким жестом указал братьям забрать дар.

— Мы народ калу’ак, чужеземцы. — Освободившись от ноши, клыкарр продолжил говорить. — А я старейшина кочующего клана Аюш, по имени Борок. Духи предков направили меня к вам вперед клана, повелев просить.

— Кхм… О чем же?

— Раньше тут не было вашего дома. — Калу’ак широким взмахом обвел продолжавшую строиться крепость. — Мой клан приходил в эти земли следую за рыбой. Теперь место занято. Без рыбалки мы обречены на голод и долгий путь.

— Можете остаться. — Сенешаль пожал плечами, не видя никакой угрозы в соседстве с небольшим числом дикарей. — Мы не промышляем добычей рыбы. Но можем обменивать у вас излишек, если море будет благосклонно.

— Будет. — Старейшина издал протяжный свистящий звук, похожий на выдыхание. — Эти места богаты.

— А не встречали ли вы такие камушки? — Сенешаль погрузил руку в фиолетовый провал и извлек мешочек. Ослабив тесемку, он выставил его перед собой, демонстрируя жемчужины.

— Редко попадаются в раковинах, что мы достаем из ловушек на крабов. Бывают голубые, синие-синие, почти черные, что чернила кальмара. И покрупнее.

— Их мы тоже готовы обменивать. Как разобьете стоянку, пусть желающие торговать приходят свободно, без страха. Мы не причиним вреда добрым соседям.

— Предки сказали так же. Те, кого приняли красные драконы, наделены честным и справедливым сердцем. Надеюсь, мы станем друзьями, воин света. — Старейшина неловко поклонился. Было заметно, что делает он это впервые, к тому же, комплекция тела не позволяла завершить движение в полной мере. — У калу’ак слишком много врагов и совсем нет союзников.

— Зови меня Рейнхарт.

— Слишком сложное имя! — Клыкарр рассмеялся.

— Раз так, не стану настаивать.

— Через два дня мой клан будет неподалеку. Я приду еще раз выразись благодарность.

— Надеюсь услышать несколько историй о духах твоих предков, старейшина. И врагах твоего народа.

— Да будет так. — Калу’ак с готовностью согласился. — Я даже научу тебя рыбачить, слуга яростного огня! До встречи. — Он помахал, прежде чем повернуться к членам своего клана.

Недолго посмотрев вслед уходящим, Рейнхарт отдал распоряжение страже ворот и, обернувшись светом, стрелой пронзил воздух. Влетев в окно своего кабинета, все больше обретавшего черты такового в Цитадели, он уселся за стол. Привычно раскрыл записную книгу и начал делать пометки. И хоть на память он не жаловался, дела предпочитал держать в строго порядке.

«Выглядят и ведут себя они примитивно, но могут оказаться ценными соседями» — Думал сенешаль. — «Судя по оговорке, о характере красной стаи знают достаточно хорошо, как-то выведали информацию о нас. Надо будет расспросить про духов побольше. Что это за сущности такие»

Рука старого рыцаря парила над бумагой, выводя букву за буквой, без надзора разума.

Дверь в помещение отварилась и внутрь прошла Тиамат, аккуратно прикрыв за собой.

— Кто это были? — Полюбопытствовала она.

— Представители местного народа. Гуманоидная раса. Судя по внешнему виду, металла они не знают. Или только начинают осваивать. Оружие из костей. Одежда из меха, хотя это может быть связано с царящими тут холодами.

— Упаси, Рейнхарт. — Хранительница Сокровищницы закатила глаза, подходя к бойнице-окну. — Это будет интересно послушать моему супругу. Я лишь хочу знать, опасны ли они.

— Пока рано давать полноценную оценку. Но предварительно… нет.

— Хорошо. Чем меньше угроз, тем лучше.

— Страж не разрешит детям прийти на Азерот. — Сенешаль покачал головой. — Пока живы Древние Боги, пока нам неизвестно на что способны сильные мира сего.

— Видишь меня насквозь. — Драконица надула губы.

— Господин жаловался.

— Я своих детей люблю и зла не желаю, но Алголон слишком уж озабочен их безопасностью. Мы не люди и не эльфы, не настолько хрупкие создания. — Тиамат фыркнула. — Стаи живут в этом мире с самой его зари. Так почему наши потомки не могут летать в небе Азерота? Разве они слабее? Сильнее, я уверена!

— Черная стая пала. Древний бог свел с ума Аспекта, а через него — и всех остальных. — Возразил старый рыцарь. — Прочие стаи тоже подвержены влиянию, хоть и в меньшей степени. Возможно, у ваших детей защиты не окажется вовсе.

«Порой Тиамат ведет себя слишком уж… незрело» — Сенешаль вздохнул про себя.

— Со мной и Алголон все в порядке. — Хранительница Сокровищницы опустила ладони на живот. — Будь иначе, он не позволил бы мне оставаться на Азероте.

— Я знаю, у тебя достаточно терпения, Тиамат. Прекрати донимать нас бессмысленными разговорами. — Рейнхарт принялся наводить порядок у себя на столе. — Как все будет готово, никто не станет противиться твоему желанию. Я и сам не против увидеться с дочерью. Кстати, как она?

— Путешествует с Надаримом.

— Старший, значит.

— Да.

— Хорошо, что дочь характером не удалась в мать. — Старый рыцарь скупо улыбнулся.

— Боишься рано обрести следующее поколение, о котором придется заботиться? — Драконица ехидно ухмыльнулась.

— Нет. Боюсь, компанию их обеих вынести не смог бы, будь они похожи.

— Раз уж речь зашла об этом… Как ты оцениваешь Алекстразу.

— Мне тяжело понимать нормальных драконов. — Рейнхарт выбрал из стопки нужную книгу и положил перед собой, раскрыв на нужной странице. — Я заметил, что она склонна к долгим размышлениям. Не любит быстро принимать решения. Предпочитает наблюдать, а не вмешиваться. Глубоко ценит чужие жизни. С готовностью откликается на просьбы. Обладает определенной степени высокомерием, но его совсем не много. Почти незаметно. Предполагаю, не смотря на впечатляющий жизненный срок, боевого опыта почти не имеет. Любит откровенно одеваться. — Последние слова сенешаль произнес с долей смущения, кашлянув в кулак.

— Уважает силу и союзы. Очень любит своих детей. Ценит взаимоотношения. — От себя дополнила Тиамат. — Она, как и ты, больше любит говорить, нежели хвататься за оружие.

— Я заметил.

— Так вот… Как думаешь, есть ли шанс затащить ее в нашу с супругом постель?

— Не понял. — Рейнхарт с силой растер ладонями лицо. — Зачем?

— А почему нет? — Эльфийка окинула человека недоуменным взглядом. — Разве не в природе мужчин желать большего? К тому же, она подходит для укрепления нашей… большой семьи. — Хранительница не стала упоминать стаю, как делала наедине с возлюбленным творцом. — И сильно противиться не должна. У глав родов в порядке вещей заводить по несколько спутников жизни.

— У Хранительницы Жизни уже есть четверо консортов. И, как ты правильно заметила, она возглавляет собственную стаю. Зачем ей все оставлять? Разве что, Страж сможет ее немыслимым образом очаровать.

— От помех можно легко избавиться. В конце концов, орден занимается истреблением драконов.

— Неверная трактовка. — Рейнхарт покачал головой. — Мы убиваем злобных, либо обезумевших змеев. Тех, кто несет угрозу слабым, их угнетает. Красная стая на нашей стороне. Они разумны и всячески благоволят живым. Делятся с нами информацией. Так зачем мастерам клинка обнажать мечи в погоне за твоими амбициями? Назови причину, достойную предательства всех принципов и развязывания войны.

Повисло молчание.

— Очевидно, её нет. — Заключил старый рыцарь, посуровев. — Больше не смей начинать со мной этот разговор. Так жаждешь заполучить королеву драконов? Найди другой, приемлемый способ. Подумай. Но орден ты в войну не втянешь. Уверен, Страж будет на моей стороне.

Ничего не ответив, Тиамат гневно сверкнула глазами и исчезла во вспышке телепортации.

— Девчонка. — Посетовал старый рыцарь, выпуская воздух из легких. — Даром, что мать. Ни ума, ни мудрости.

«Не поверю, что Страж специально создал ее такой. Он просто не мог. Скорее, ей просто не хватает опыта и жизненных испытаний»

…

Довольно потирая грубые ладони, да пряча пакостную улыбку, полную предвкушения, за бородой, Тауриссан вошел в кузницу родича. Всякий подмастерье, видевший главу клана в настолько приподнятом настроении, шарахался от него, как от прокаженного. А потом бросал свою работу и шел следом. Они знали, что за этим должно было последовать и пропускать не намеревались.

Мастерская неоднократно перестраивалась и расширялась. Десятилетия изменили ее коренным образом. Превратили в настоящий завод по выпуску и модернизации самых используемых механизмов.

Заметив свою цель, владыка Огненных Недр откровенно оскалился и прибавил хода, пря вперед с неумолимостью щитоморда.

Экзибин, единственный механик Цитадели, стоял на высоком помосте, следя за кипящей работой. За его спиной висел бочонок с отменным грибным пивом. От него тянулась шланга, которую дварф время от времени подносил ко рту. Через нее он потягивал жидкое удовольствие, радость всякого члена клана Драконьей Пасти. От чего лучился счастьем.

Заметив прущего к нему родственника, он тут же скис лицом. Скривился, как от зубной боли. Потому что довольство главы клана не сулило ему ничего хорошего.

— Экзибин, счастье моих глаз и дум! — Воскликнул Тауриссан, широко расправив руки, поднимаясь по ступеням наверх. — Мой любимый родственник! — Оказавшись напротив, младший страж заключил изобретателя в камнедробительные объятья.

Казалось, в этот момент вся гигантская кузня прекратила свою работу. Многочисленные ученики мастера бросили свои занятия. Обратились в слух и внимание.

— Слушаю. — Проворчал мастер кузнец, потянув пивка. Кустистые брови опустились к переносице. Он готовился отражать удар.

— Дерьмо твои танки, Экзибин! — С нескрываемым наслаждением сообщил Тауриссан. — Они опозорили наш клан! — Минуло мгновение, и лицо главы подземного народа выражало чистую ярость. Не чураясь, он отвесил знатный подзатыльник.

Шланг выпал из рта Мегакрута. С секунду он соображал, пытаясь понять, что же произошло, прежде чем пришло осознание. Его лицо побогравело, насколько позволяла серая кожа. Кулаки сжались.

— Да ты молчи, молчи. Пока у тебя нет права говорить! — Из глаз младшего стража вылетали протуберанцы огня. — Подумать только, твоего скудного ума не хватило, чтобы поставить на них оружие. На хреновы повозки установил, а на машины, прущие вперед войска, нет! Ну и кто ты после этого?!

— Да что случилось то?! — Проглотив жгучую обиду, сквозь зубы процедил мастер.

— Оказывается, танки не способны без посторонней помощи отбиться от кучки дикарей! Их чуть не по опрокидывали во время битвы! Кроме как давить и таранить, они ничего не могут! Несколько троллей смогли остановить натиск!

— А воины крови и рубаки на что?! Могли вылезти и решить проблему!

— Маги справились за них! Зачем вообще нужны твои механизмы, если все приходится делать по старинке?! По военному плану, десятки должны покидать нутро машины, когда строй прорван, находясь в тылу. А не чтобы отбиваться!

— Никогда и ничего не идет по плану! Уж воины это знать должны лучше прочих!

— Не перечь мне! — Тауриссан пригрозил кулаком и отошел на шаг назад, осматривая владения родича. — Наказываю тебе улучшить конструкцию. Объединяйся с магами и резчиками рун, мастерами големов. С кем угодно! У танков должны появиться орудия! Я выделю тебе всю пиво, какое потребуется. Но добейся успеха!

— Непременно! — Экзибин просиял, как начищенный брильянт на свету. Казалось, предыдущей части разговора для него уже не существовало.

— И еще. — Глава клана пронзил мастера взором, понизив голос. — Сделай орудия, способные разить на расстоянии. Большие орудия. Увелись самострелы. Придумай что-то новое. Расшибись в драконье дерьмо, если потребуется.

Восстановление справедливости:

ваврыавагшвагывагрвыагшварваргвагваргагвыргагагравыграываргвыагрвыгравргаврагвырагвыргаываргвыагрварвагрывргаывагрываргваргвыаргвыагрвыаргвгравыграргываргваргвыарвыагрвыагрвыагравргавграыргарыгаывргавгравграывргаргыввыаргавыгрваргварвагвыргваыгрвыагрываргваргваваргыврваргвагрвыгаыварывагрыварыгврывгаывргавргавргарвгагрывагрывагрвыагрыаграывграывграгрывавгрыагрвыаргыврагагрваграыгравгыравгырагрываргвыграгрывагрывргаывграграгрывагрыввыаргавыгрваргварвагвыргваыгрвыагрываргваргваваргыврваргвагрвыгаыварывагрыварыгврывгаывргавргавргарвгагрывагрывагрвыагрыаграывграывграгрывавгрыагрвыаргыврагагрваграыгравгыравгырагрываргвыграгрывагрывргаывграграгрывагр

Глава 14

Два дня спустя

— Волшебство… — Негромко пробормотал Авартус. Командир северной экспедиции королевства Кул-Тирас. — Никак не ожидал такого скорого обмена.

Перед мужчиной, на почтительном расстоянии в десяток метров, разворачивался настоящий портал, о каких ему разве что доводилось слышать. Высокий и широкий, способный пропустить сквозь себя пару телег бок о бок. Насыщенно синий.

Позади него, около пары небольших сундуков, стояли стражи нарождающегося форта.

— Это весьма сложное заклинание. — Поделился Алатор, будучи рядом. Он не мог не присутствовать во время первого торгового контакта.

— И ваш орден часто к нему прибегает? — Лейтенант покосился на соседа. В его голове, против воли, разыгрывались военные сценарии.

— Повсеместно. Телепортация, как и порталы, очень удобны.

— Поговаривают, что маги Даларана умеют так же. Правда, я не слышал, чтобы они передавали с их помощью грузы.

Из-за глади перехода, вызвав небольшой, сдержанный переполох, показался нос мифриловой повозки. Урча паровым двигателем, монструозный механизм споро выехал полностью. Прокатившись вперед еще немного, он заложил поворот влево, встав к собравшимся задом, прежде чем остановиться.

Двойные двери отварились наружу, являя обычного дварфа из клана Драконьей Пасти. Негромко ворча, он спустил пологий трап и посторонился. Несколько его товарищей сошли вниз, таща в одиночку и попарно коробы. Внутри находились заказанные товары, в основном дорогие и не занимающие много места. Последним коротышки вытащили из нутра, собравшись все вместе, здоровенный черный череп рептилии.

— Саламандра? — Несколько удивленно обронил мастер клинка.

— Распоряжение главы клана. — Бородач придавил незнакомых людей взглядом, нахмурившись. — Золото.

После кивка командира, пехотинцы перетащили к ногам дварфов сундуки. Не чураясь, те раскрыли оба, без стеснения зачерпывая горсти, ради проверки. Естественно, брали они весом, а не счетом.

— Есть какие-то распоряжения, уважаемый мечник? — После получения оплаты, нрав дварфа несколько смягчился. На брата ордена он смотрел, как и обращался, с нескрываемым уважением. Чего не демонстрировал в отношении остальных.

— Нет.

— Да будут остры твои клинки. — Дварф исполнил короткий поклон, да дал отмашку своим спутникам.

Во мгновения ока сундуки с золотом исчезли внутри грузовой повозки, а следом и все коротышки. Машина заурчала, медленно объезжая портал. Вскоре она скрылась из виду. Следом пропал переход на другую сторону.

Алатор развернулся и направился к подъемнику, при помощи которого они всей группой и оказались на вершине. Конструкция не представляла собой чего-то необычного. Скорее она была проста, но от того не менее эффективна. Широкая платформа позволяла подниматься наверх, из залива, даже лошадям.

Еще несколько подобных располагалось вдоль отвесных скал. Ими пользовались для добычи и заготовки древесины, коей было в изобилии. Хотя и существовал иной путь, доступный ногам, им не пользовались. Тропа была узкой, ухабистой и во многом опасной. Не предназначенной для удобной транспортировки или свободного перемещения.

Взгляд мастера клинка прикипел к крепости. Великанских размеров твердыня не давала ему покоя. Особенно в связи со все растущим интересом людей к ней.

— Не оставляете надежд? — Спросил воитель, в пол оборота повернув голову к вставшему рядом лейтенанту.

Пехотинцы активно грузили ящики. Число их было не велико, от того места обещало хватить всем. Без нужны в еще одном подъеме.

— Пожалуй, меня можно назвать упрямцем. — Авартус тоже направил глаза на твердыню. — Внутри могу скрывать несметные сокровища. Магические предметы, что обязательно послужат моему королевству.

— Опасно. — Мечник выдохнул, постепенно разочаровываясь в идее отговорить собеседника от слепой авантюры. За минувшие дни, он не первый раз заводил этот разговор. — Прошу, прислушайтесь к моему опыту. Я повидал достаточно. Еще никогда попытка наложить руки на чужие сокровища не заканчивалась добром. В конце концов, за вами не стоит силы, способной справиться с непредвиденными напастями.

— И все же, я не намерен отказываться от затеи. — Командир форта мягко покачал головой. — Я, безусловно, ценю ваши советы. Магические умения и навык в обращении с мечом не оставляют сомнения в ваших способностях. Однако, каждый из нас готов рискнуть жизнью. С нами несколько жрецов моря, так что в крайнем случае отступим к воде.

Алатор только поджал губы, выслушав это заявление. По его скромной оценке, впечатляющей магической силой те служители воды не обладали. На них нельзя было рассчитывать или полагаться.

— К слову, им удалось начать взламывать охранные заклятья.

Кровопийца ничего не ответил. Заскрипела лебедка, ознаменовав начало спуска.

…

Новый Мир

Алголон стоял на любимой террасе тронного зала, положив руки на перила. Однако, взор его, как бывает по обыкновению, не скользил по выверенным и ухоженным улицам города. Он был прикован к величественной, белокаменной крепости, парящей вдали.

Эруэнтю, после освобождения от владычества дракона, так и не пригодилась ордену. На ее восстановление были потрачены ресурсы и уйма усилий, однако мобильна база канувшей в небытие гильдии оставалась… бесполезным бременем. Безусловно, маги смогли подчерпнуть немало, исследовав пронизывающие ее чары, но на том все и закончилось. До недавнего времени она оставалась не более чем пограничным пугалом.

Страж уже предвидел проблемы, которые могли возникнуть с исчезновением крепости. Государства этого мира обязаны были заинтересоваться внезапной переменой в устоявшемся порядке. В их реальности, за минувшие три десятилетия, Цитадель и все с ней связанное стало гарантом порядка и мира. Не всегда добровольного.

«Пополам» — Решил эльф. — «Поделю весь военный состав поровну. Включая големов и дварфов, Эруэнтю будет иметь приличный гарнизон. Если и драконы присоединятся, хоть частично, будет еще лучше. Внутри хватает открытых террас и огромных залов. Так и защита с этой стороны пострадает в разумных пределах. Впрочем, учитывая предупреждения Алекстразы о демонах, не помешает ввести повышенные меры. И обязательно кто-то из младших стражей должен оставаться на этой стороне. Приглядывать за порядком»

Рядом с Алголоном, в короткой вспышке света, появился Грамдар. Серые доспехи воеводы, как и секира, были густо заляпаны кровью. Местами виднелись темные пятна. Следы иной субстанции. В остальном, он остался совершенно невредим.

За собой драконид привел едкую вонь.

— Кто конкретно? — Последний их Обугленных поморщился, его обонянию пришлось не сладко, наклоном головы указывая на Погибель.

Копьеярилось, подрагивало, рвалось в бой. Полностью раскалившись до бела, оно испускало из себя короткие волны золотистого света. Орудие жаждало мщения, став вместилищем душ.

— Мастера клинка и пепельная гвардия. Бились со мной у святилищ тех гигантских зверей.

— Сколько их было? — Алголон осторожно, чтобы не измазаться, прикоснулся к Вестнику Войны, предварительно призвав к себе оружие гильдии.

Телепортация поглотила обоих, выбросив в просторном каменном зале. Вдоль стен стояли массивные чаши, жаровни, источавшие огонь, служивший единственным источником света. В центре помещения располагался замысловатый магический рисунок. Комбинация из нескольких кругов, линий и символов. Рядом с ним лежали трупы. Тринадцать тел. Двое мастеров клинка и одиннадцать гвардейцев.

— Три храма. Змея, медведь и шерстистый зверь, с бивнями. В Йотунхейме таких видел… Мамонт, кажется. — Грамдар неуверенно поскреб голову. — Змея виновата во всех смертях. Остальные никакой угрозы не представляли.

— А вонь? — Первый Страж аккуратно перенес одного мертвеца в центр рисунка, в предназначенную для него формацию. Сам встал в круг поменьше.

— Яд. — Воевода скривился, обнажив клыки. — Быстро убивал.

Легкое свечение охватило тело, затягивая раны, а из Погибели вылетела едва уловимая глазом искорка, нырнув в грудь. Мгновение спустя мастер клинка резко вдохнул, содрогнувшись. Коротко скрючившись, он поднялся на ноги, тихо откашливаясь. С секунду постояв на месте, приводя рассудок в порядок, он отошел в сторону, уступая место.

На его доспехах нашлось место нескольким повреждениям. Большей частью от магии. Их ритуал никак не тронул. То была работа кузнецов.

Драконид положил в круг воскрешения следующего павшего брата. Как бы редки не были потери, процесс знал каждый.

В течении пары минут к жизни вернулись все погибшие.

— Отправляйтесь наверх и хорошо отдохните. В Цитадели вас как следует накормят. — Говорил эльф, оглядывая собравшихся у жаровен братьев.

Молчаливо кивая, они один за другим уносились во вспышках из тихого зала.

— В целом, какие достижения? — Алголон перевел глаза на младшего стража.

— Мы не дали жрецам дикарей высосать силу из бестий. Быстро их прикончили. Так что всеми тремя тушами сейчас заняты команды дварфов. Материалы обещают неплохие, хотя и не совсем наше это, шкура да кости. Боевые трофеи с троллей откровенно жалкие. Мы сожгли их вместе с телами. — Вестник Войны отозвал броню, оставшись в одном поддоспешнике из черной кожи. — В храмах добыча оказалась богатой, чего и следовало ожидать. Ей сейчас занят Рейнхарт. К остальному мы не прикасались.

— Ясно. — Владыка Цитадели выдохнул. — Рад, что погибших немного.

— Это сложно назвать смертью. — Грамдар пожал плечами. — Короткое забытье. Не больше.

— Смерть есть смерть. Короткая ли, долгая ли.

— Не хочу об этом спорить. — Драконид раздраженно махнул рукой. — Каков следующий шаг? К чему мне готовиться?

— Управлять Эруэнтю. Она сейчас за стенами города, совсем не далеко. Рейнхарт должен позаботиться о ее снабжении, ты же помоги ему в этом. Тебе лучше знать, чего и сколько понадобится в точности. Займись размещением гарнизона.

— Какой состав?

— Половина всех братьев, включая дварфов и големов.

— Около половины помещений займем… Кстати, слышал дварфы что-то затевают в своих кузнях.

— Тауриссан остался недоволен применением паровых танков. — Алголон улыбнулся, вспоминая, какаю тираду закатил его друг.

— А я давно ему говорил, эти уменьшенные телеги мало на что годились. На них даже орудий никаких не поставили. — Грамдар выпустил струйки дыма из ноздрей и сложил руки на груди. — Передвижное укрытие и перевозка — вот их предел. Еще задавить можно кого помельче. На этом все.

— Нельзя совершенствовать инструменты, не применяя их на практике. К тому же, возможность перевозки крайне полезна сама по себе.

— Для этого есть мифриловые телеги. Они более приспособлены для боя. Находясь внутри, даже один десяток воинов крови сможет дать отпор более сильному и превосходящему числом врагу. Не смотря на неудобные размеры, это передвижные крепости. С бойницами и четырьмя укрытыми самострелами.

— Но танки вышли более маневренными, способными прокладывать путь и осуществлять разведку, если понадобится. В конце концов, их можно использовать вместо кавалерии и атаковать во фланг.

— Этот спор может продолжаться слишком долго. — Воевода недовольно повел плечами. — Я лишь надеюсь, что новые изобретения получатся лучше.

— Экзибин просил моего совета. — Владыка Цитадели туманно развел руками.

Обойдя рисунок, он прикоснулся к плечу драконида. Оказавшись в тронном зале, посередине пути к террасе, эльф заложил руки за спину и встал лицом к черепу дракона.

— В последнее время меня одолевают мысли о начале крупной Охоты.

— Разве мы не в мирных отношениях с красной стаей? — Вестник Войны опустил надбровные наросты. — Они… на удивление благородны, как для драконов. Стремятся к миру.

— Существуют и другие стаи. — Алголон покосился на спутника. — Я много времени уделяю общению с Хранительницей Жизни. Недавно с мог наладить диалог с Хранителем Магии. Он не подает признаков озлобленности, просто… глубоко опечален. Я бы сказал, его разум в смятении. На перепутье. Но и не о нем мои мысли.

— О ком же?

— Бронзовая стая и черная. — Пройдя несколько шагов вперед, Страж положил ладонь на череп, огладив кость. — Череп Аспекта Земли, взявшего имя Смертокрыл, будет висеть в этом зале. В этом нет сомнений. А вот бронзовые…

— Мы с ними еще не встречались. — Грамдар почесал подбородок. — Кажется, они заведуют временем?

— Верно.

— Так в чем же проблема? За что ты их судишь, Страж?

— За бездействие. Алекстраза поделилась со мной многими историями, рассказала и о прошлом Азерота. Видишь ли, Ноздорму способен заглядывать в течение времени. Ему подвластно прошлое и будущее. Иными словами, он лично мог предотвратить многие катастрофы. Что будут, и что случились.

— Но почему-то не стал. Я прав?

— Абсолютно. Ему должно быть ведомо о нас, однако он не предупредил красную стаю. Да, встреча произошла быстро, да и прошла мирно. Тут ему вмешивать и не нужно было. Но все остальные события?

— Возможно, он не настолько всеведущ? — Воевода высказал предположение.

— Алекстраза улетела встретиться с ним. — Владыка Цитадели отступил от черепа. — Она питает надежду снова воссоединить рода в прежний, тесный союз. К слову, прошли тысячи лет с момента раскола…

— Она наивна. — Грамдар направился следом за Первым Стражем, к террасе, с которой все и началось.

— Думаю, это одна из причин, почему королева драконов в меньшей степени уподобилась своим братьям и сестре. В отличии от них, она не закрылась от всего мира, хотя и принимала в его делах весьма отдаленное участие. По крайней мере, ее род пытался хоть как-то контролировать распространение саронита. Что, наверняка, входило в обязанности черной стаи.

— Плохо справлялись. — Припечатал Грамдар. — У меня кровь в жилах стынет, когда нахожусь рядом с этой рудой, а ее целые залежи! Огромные пласты! Нам во век не разгрести все за них.

— А теперь возьми в толк то, что они единственные приложили руку к контролю. Остальные стаи даже не попытались предложить помощь. Так достойны ли они называться защитниками мира, коими их оставили творцы? Понимаю, у каждого рода своя задача, но это не наделяет их правом плевать на планету. Основу всего.

— Чую, крови для новобранцев будет в достатке. — Драконид ощерил клыки. — Даже одной стаи, судя по их численности, нам хватит очень на долго.

— Боюсь, нашей первой целью станут не драконы. А нечто более ужасающее и могущественное. — Меж бровей Стража залегла напряженная складка. — Пока маги готовятся к переносу, у тебя есть время завершить все приготовления на этой стороне. Ступай.

— Исполню. — Вестник Войны ударил себя кулаком в грудь и растворился во вспышке телепортации.

Алголон снова взглянул на парящую крепость, размером с небольшой город.

«Скоро будут завершены все комплекты бижутерии, должные обеспечить максимальную защиту от ментального воздействия. Надеюсь, этого нам хватит… Ума не приложу, что еще можно сделать? Перековать доспехи избранных воинов? Такая возможность есть… Но затачивать их исключительно на противостояние ментальной магии — глупо. Древний Бог не может быть ограничен только ей. У него обязаны быть и другие инструменты, с которыми лучше справится стандартная экипировка, зелья и защитные заклинания. В нашем распоряжении будут Мировые Предметы. Тот же Свет Надежды должен неплохо помочь. Эх… нам бы пару мощных жрецов на рейд…»

Глава 15-16

Тем же вечером

Седые Холмы

На территории крепости проходил шумный праздник. Было разожжено множество высоких костров, у которых на специальных рамах жарилось мясо. На кострищах поменьше стояли вертела, за которыми орудовали сами братья ордена, готовя по своему вкусу. Впрочем, это не мешало им собираться и у жаровен, с железными прутами в руках.

Десятки вынесенных наружу столов ломились от самых разных лакомств. Дворфы всюду шумели, произнося оглушительные тосты, и таскали новые и новые бочки с выпивкой. Особенно им нравилось подзывать к себе гостей не из воинского сословия, да угощать их чем покрепче. Естественно, самый убойный самогон они берегли для себя.

Праздник, отмечавший победу над синекожими варварами каннибалами, коснулся всех, кто находился на стороне Азерота. Так как это был не пир в честь удачной Охоты, никто не воспрещал всякому желающему к нему присоединиться.

— Слушайте! Слушайте, рубаки! — Бородатый воин ловко вскочил на опустошенную бочку, вдвое больше его размеров. — Я придумал для нас боевой клич! — Ему удалось без лишнего труда завладеть вниманием собратьев. — Пивка, для рывка! — Громогласно провозгласил он, опрокидывая в себя здоровенную кружку. Не пролив ни капли.

— А-а-а-а! — Его поддержали дружным криком. — Пивка, для рывка!

Тауриссан гордо хмыкнул в бороду, довольно ее огладив. И мысленно отметил удальца.

Глава клана веселился на ровне со всеми, разве что не позволял себе подобных выходок. Все же, его обязывало положение. А потому держался немного в стороне от самых шумных компаний, больше предпочитал общаться с ремесленниками. Именно от них шла львиная доля головной боли и повседневных проблем.

— Глубоко забрались? — Младший страж снова обратил свое внимание на рудокопов.

— К самой жиле подобрались. — Белобородый дварф пожевал губами, негромко ворча. — Самое время начинать добычу.

— Хорошо. Завтра к вам прибудут все свободные рудокопы клана. Заложите шахтерский пост. Будешь руководить добычей кобальта, Гримдал.

— Понял, глава. — Почтенный старец кивнул, прихлебывая из пинты. — Как добыча устоится, я тебе доложу.

— А ты, Доргуд, займешься титаном. — Тауриссан перевел взор на второго собеседника, на что получил молчаливое согласие. — Эти руды таят в себе большой потенциал. Постарайтесь.

— Само собой разумеется. — Голос Доргуда звучал подобно рокоту скал. — Все в нашем клане трудятся с полной самоотдачей. — Он сварливо фыркнул. — Могут понадобится добывающие машины Экзибина. Хотя бы на первые несколько месяцев.

— Сами управимся! — Гримдал жестко махнул свободной рукой, вперив в соседа недовольный взгляд. — Наши предки работали руками и инструментом, и мы продолжим!

— Ушедшим не приходилось кормить бесконечно голодную литейную! — Старейшина клана развернулся к оппоненту, едва не столкнувшись с ним лбом. — Ты, безмозглая скала, хоть понимаешь, сколько нам понадобится добывать руды?! Слышал, что Мегакрут начал выдумывать новые машины для войны? На них понадобится много металла! Тонны! А чтобы великие хранилища заполнить?! Не дури, собственными руками мы не поспеем в срок!

— Ты идешь против традиций, Гримдал! Хочешь уничтожить наше дело! Оставить без ремесла предков! А между тем, кто дварф без кирки?! Каждый мальчишка первым делом отправляется в забой!

— Не преувеличивай! Я же не предлагаю полностью положиться на машины! Лишь от части…

Тауриссан сделал несколько медленных шагов назад, стараясь не привлечь внимание сварливых стариков. Отойдя на нужное расстояние, он коротким Скачком сместился в сторону. Скрывшись за спинами рослых воинов крови, глава клана перевел дух.

— Повезло… — Он с облегчением выдохнул. — Пусть без меня спорят.

Раскол на почве изобретения механизма, способного прокладывать тоннели и добывать руду, возник чуть ли не в день его создания. Тогда весь клан стоял на ушах. В спор вливались все, включая литейщиков и строителей, но громче всех орали шахтеры. Одни кузнецы, мастера големов и резчики рун, словом — главные виновники переполоха, не давали о себе знать.

И по сей день вопрос не был разрешен, на почве чего часто вспыхивали споры. Они категорически осточертели Тауриссану, потому что, в сущности, были пустыми. Он же, как и некоторые почтенные старики, понимал главное — если возникнет нужда, машины будут использованы. Кто бы что ни говорил.

— Надо бы убраться от них подальше, а то скоро в спор втянутся все окружающие. — Владыка Огненных Недр спешно направил стопы прочь, не особо выбирая направление. — О! — Он заметил знакомого человека и тут же телепортировался к нему. — Пойдем, скорее.

— Побег с поля боя — малодушный поступок. — Прокомментировал Рейнхарт, оставляя свой кубок на столе.

— Я не болтун, сам знаешь. — Дварф коротко коснулся руки товарища, прежде чем совершить еще одно перемещение в пространстве. В этот раз на крышу крепости. — Предпочитаю смотреть на их словесные драки издалека, а не участвовать. В конце концов, все зависит от моей воли.

— Говоришь, как отъявленный тиран. — Сенешаль покачал головой. — Не знал бы ваш уклад, то предположил бы, что править тебе осталась не долго. Все-таки решение столь непростых вопросов, меняющих привычную жизнь целого общества, не терпит спешки и резкости.

— Нравится нам спорить друг с другом, что тут поделать? — Младший страж пожал плечами, да подошел к краю, выглядывая вниз из-за зубца. — Но не десятый же раз одну тему брать? Мне еще на третий надоело. А старики никак не уймутся.

— Сбылось то, о чем ты переживал в первые годы после переноса в новый мир. Все твоих шахтеры оказались при деле. — Старый рыцарь встал рядом.

— Слышал?

— Да. Сам хотел к тебе подойти, поднять эту тему. Видел твои отчеты о результатах работы литейщиков и кузнецов. Понадобится разворачивать полномасштабную добычу, организовывать перевозку и охрану. Придется пойти в разрез с планами Первого Стража и оставить часть гарнизона в крепости.

— Мы с Изурегасом все равно не нашли способ перенести Двойные Врата в Эруэнтю. — Тауриссан махнул рукой. — Кто-то должен будет остаться их охранять. Смотри, начинается. — Он указал на начавших стягиваться в кучку дварфов. — Скоро там будет не до смеха, ха-ха-ха!

— До драки дойдет? — Праздно поинтересовался сенешаль.

— Смеешься? — Глава клана даже обернулся, настолько оказался обескуражен. — Чтобы старейшины, и не потаскали друг друга за бороды? Ха-ха-ха! Да мне порой кажется, они живут ради этих мгновений! Все, не отвлекайся, а лучше налей себе чего-нибудь. Сейчас будет самое интересное…

…

Алатор присел на скальный выступ, на краю залива. Рядом с ним лежала небольшая кучка дров, честно добытая в форте, а по правую руку длинные мечи. Выложив перед собой из деревяшек будущий костер, мастер клинка зажег на руке огонь и вложил его в центр формы. Подпитываемый его маной, он не гас, наоборот, постепенно распространяясь.

Тяжелый взгляд мечника, будто к магниту, сам собой притянулся к величественной крепости. Собственно, кроме нее, в округе было почти не на что смотреть. Красота природы не столь пленила кровопийцу, как Первого Стража, хотя он со всем тщанием пытался достичь того же созерцательного уровня.

Вздохнув, Алатор медленно покачал головой и притянул к себе сумку. Ее не так давно ему передали братья. Внутри находились запасы мяса на любой вкус, как сырого, так и приготовленного различными способами. Бурдюки с разнообразная выпивка, но больше всего его любимой — вина с виноградников полуросликов. И еще несколько видов угощений, включая сладости.

Так что, даже будучи в походе, на большом расстоянии от братьев, он мог духовно находиться рядом с ними.

Скользнув глазами по дровам, мастер клинка развеял свою магию. Деревяшки уже почти прогорели, подернулись пеплом, заалев малиновым. Достав из сумки конверт, завернутое в крайне грубую, коричневую бумагу мясо, он его развернул, положив на траву. Кинжал с пояса скользнул в ладонь, и мужчина принялся аккуратно нарезать крупный кусок на тонкие ломти.

Закончив, он отложил кинжал, достойный лучшего применения, и следом извлек из волшебной сумки матерчатый мешочек. Поставив возле бумаги, мечник его раскрыл. Внутри оказалась смесь из соли и специй.

Аккуратно обмакнув кончиком сырую полоску мяса, Алатор отправил ее в рот, предварительно скатав. Пока работали челюсти, он подхватил следующую, да поднес ее к костру. В силу не совсем человеческой природы, он жара от углей вовсе не боялся, к тому же помогала экипировка.

Впереди была целая ночь.

И снова взгляд кровопийцы вернулся к великанской постройке. На лицо набежала тень. Именно из-за нее он не отправился праздновать вместе со всеми, хотя мог. Обширные телепортационные возможности располагали.

Но нет, он не позволил себе праздность. Ведь Кул-Тирасцы своего добились. Сняли охранные чары. Пробрались внутрь крепости. И что они могли там разбудить, мечник не хотел представлять. Одно он знал точно, даже если внутри все же окажутся простые великаны, для людей они угроза смертельная.

«Великаны девяти миров были опасными противника и для меня. Но я не могу представить, ради чего они бы запечатали свою крепость. Обычно они бились до последнего, со жгучей яростью. Всегда защищали свой дом. Эта же башня цела» — Мужчина отправил на язык следующий кусочек, в этот раз немного поджаренный. — «И почти не обветшала. Могли ли они заманить внутрь какое-то зло и запереть его там? Вряд ли… Возможно, страшная болезнь поселилась там?»

— Ну что за люди… — Алатор в очередной раз тяжело выдохнул. — Сдались им эти сокровища? Будь это честный бой, нормальная схватка, а не корыстный набег на опустевший дом, я бы пошел с ними…

«Должен ли я их защищать? Эти моряки отправились внутрь, зная о опасности, что может там поджидать. Они храбры и глупы одновременно. Впрочем, особого рвения никто не испытывал, они повиновались приказу своего командира. В некотором смысле, они люди достойные. Однако, это не помешало им отправиться грабить, а не брать трофеи выигранной битвы… Что же делать? Как поступить?»

Кровопийца задрал голову к звездам, словно ища ответы среди них.

…

Короткий крик, быстро сменившийся звоном железа, оборвал стройный поток мыслей Алатора. Встрепенувшись, он оторвал взгляд от ночного неба, устремив его вниз. К крепости. На его глазах, тело пехотинца скатилось с массивного каменного черепа, меньшего из трех, что украшали вход твердыни.

Следом за ним, с небольшим промедлением, о барельеф ударилось еще несколько Кул-Тирасцев. Хрупкие тела простых людей не выдерживали столкновений, неподвижно замирая на земле.

«А я предупреждал…» — С горечью подумал кровопийца. — «Много раз предупреждал»

Тем не менее, тяжелый взор мечника скользнул выше, к большой открытой площадке, до боли похожей на любимую террасу Первого Стража. На ней, нисколько не скрываясь, стояла группа великанов. Каждый не меньше четырех метров ростов.

Впереди всех находилась, как ни странно, женщина, облаченная в меха и кожу, с резным посохом в руках. Она смотрела в направлении форта людей, скупо жестикулировала и что-то говорила. Алатор видел, как шевелятся ее губы, затронутые следами размазанной по лицу крови.

Подняв с травы и надев шлем, Алатор встал в полный рост, двинувшись к краю скалы. Обсидиановые ножны, словно намагниченные, сами взмыли в воздух и закрепились за спиной.

Встав у обрыва, мастер клинка мысленно отметил расстояние, и… шагнул вперед. На несколько коротких мгновений отдавшись свободному полету, он окутался в ревущий огненный плащ. Исчезнув, кровопийца с грохотом взрыва появился уже на земле, оставив небольшой кратер.

Выйдя из ямы, ровно посередине между крепостью и фортом, он поднял голову, встретившись взглядом с великаншей. Не разрывая контакта, брат ордена обнажил пылающий полуторник. Демонстративно очертив перед собой прямую черту, он вонзил оружие в землю, обозначая границу.

Воздух быстро наполнился удушающим ароматом паленой земли и травы. Знакомыми и до некоторой степени, приятными Алатору запахами.

Мастер клинка застыл на месте, подобно железному изваянию, совершенно недвижимый. Он прибывал в предельном напряжении. Максимально обострил свое восприятие, готовый в любой момент отразить удар.

Кровопийца опустил глаза. С протяжным скрипом отворились массивные двери крепости. Наружу вышли воины. Голой грудью они встречали порывы холодного ветра. На них почти не было элементов брони. Наручи, широкие пояса, закрывающие живот, да штаны. В руках они не несли щитов, отдав предпочтение тяжелым двуручным копьям, топорам и мечам.

На открытых площадках, расположенных на большой высоте, примерно посередине башни, показались расчеты. Великаны активно трудились у механизмов, похожих на самострелы дварфов. Разве что эти были похожи на драконьи головы.

«Если они не слабее орудий из Огненной Пропасти, то лучше мне не попадаться. Вмятины на красном адамантии не так и легко выправить… И, судя по расторопности, они пробудились довольно скоро после снятия охранных чар. Иначе не успели бы так подготовиться. Вполне ожидаемо. Но… почему их доспехи так плохи? Разве великаны не славны своим мастерством в строительстве и ремеслах?»

— Стойте! — Алатор выставил вперед левую руку. Амулет помогал его речи достигнуть умов, незнакомых с языком, на котором были произнесены слова. — Дальше никто не пройдет.

— Коротышка. — Выплюнул один из воинов. — Ты похож на выродков, что начали рождаться незадолго до сна. Такой же мелкий. Нескольких мы уже убили. — Он указал мечом, больше похожем на тесак, себе за спину.

— Не нужно равнять меня на моряков Кул-Тираса. — Мастер клинка вернул длань обратно на рукоять. — Этой ночью я предлагаю обойтись миром. Мне понятна ваша праведная ярость, но было отнято уже достаточно жизней.

— Мир?! — Воскликнул великан. Его раскатистый голос оглушительно разнесся по заливу. — Вы ворвались в нашу крепость! Королева приказала убить всех выродков и снести ваше укрепление! И мы исполним её волю!

Воины оглушительно взревели. Тот что говорил, первым бросился вперед, безрассудно широко замахиваясь мечом.

Мастер клинка принял сокрушительный, для других, удар на лезвие пылающего меча. Оружие противника, под давлением необузданной силы, рассеклось пополам от места столкновения. Инерция и нарушенное равновесие потянули великана вперед.

Совершив один точный взмах, брат ордена отсек голову, так ни разу не сдвинувшись с места. Тело рухнуло на колени и завалилось в сторону. Голова покатилась по земле. Из ран не лилась кровь. Огонь спек плоть до черноты.

— Я не позволю вам пройти дальше. — В тишине произнес кровопийца. — Повторю: достаточно смертей. Вы отомстили людям, потревожившим ваш покой. Больше я не позволю убить никого.

Заслышав свист, мечник наотмашь взмахнул рукой. Снаряд, огромное копье вдвое больше него ростом, вонзился в землю поблизости. Коротко мазнув по нему взглядом, мужчина сосредоточил внимание на перчатке. На ней появилась глубокая борозда.

«Кузнецам будет интересно узнать, что это за метал такой…»

Воины опешили, увидев произошедшее. Это явно читалось на их вытянувшихся лицах.

— Кто ты такой? Эти копья убивают протодраконов!

— Мастер клинка из ордена Драконьей Крови.

Алатор вонзил меч в прежнее место — обозначенную им черту. Оружие вспыхнуло яростным, ревущим огнем. Огненная стена взметнулась в небо, от скал до воды, отбросив мрачные тени на лица великанов. От ее жара земля начинала плавиться, испуская черный дым.

Единственная небольшая брешь была на месте брата ордена.

— Мы клан Истребителей Драконов, выродок. Мы его воины. Нас не напугать огнем. — Великан вышел вперед, встав точно напротив человека и склонив голову вниз, глядя на него. — Имя твоего клана похоже на наш. Этому вас научили бежавшие трусы? Они извратили имя родного клана и дали его вам?! Говори!

— Я пришел из другого мира, не Азерота. Мне не ясны твои претензии и оскорбления.

Кровопийца сузил глаза. Прозвучавшие слова задевали его достоинство, достоинство всего ордена, но он сдерживался. Искренне не хотел убивать наглеца. Ведь считал себя отчасти виноватым в том, что позволил экспедиции Кул-Тираса растревожить древнюю твердыню.

— Тебя привели титаны? — Огромные руки покрепче ухватились за рукоять массивного топора. — Именно их проклятье вас породило, выродок!

— Я ничего о них не знаю. А тебе дам совет — бей, если собрался. Не веди себя как трус.

— А-ар!

Заметив начало движения рук, не дав толком замахнуться, мастер клинка перерубил древко топора. Лезвие свалилось к его ногам, воткнувшись в землю.

Пылающий полуторник вернулся в исходную позицию.

— Довольно! — Послышался мощный окрик.

Из крепости вышла великанша, стремительным шагом идя вперед. Рыжие волосы, собранные в отдельные косички, рассыпались по ее плечам. Лицо было испачкано брызгами крови, и, несмотря на это, сохраняло красоту. Зеленые глаза едва заметно горели, гневно сощуренные. Посох висел за спиной.

Вместе с ней железной поступью шли мужчины и женщины, закованные в тяжелые, даже просто на вид, доспехи. Они полностью закрывали их тела. Шлемы и наплечники, искусно украшенные роговыми пластинами, притягивали взгляд. На поясах были рельефные изображения вепревых морд.

Один из этих воителей оттолкнул в сторону собрата, что загораживал колдунье обзор, ухватив его за плечо. Да сделал это настолько легко, будто тот ничего не весил.

— Я думала, мы избавились от вас. — Произнесла великанша. — Но похоже проклятье титанов продолжает нас преследовать, не взирая на все старания. Ответь мне, презренный выродок, почему мы не можем убить тебя и всех прочих, кого ты защищаешь.

— Вы можете попробовать. — Кровопийца пожал плечами. — Никому из вас не хватит умения со мной совладать. И даже если вам удастся задуманное, это приведет ваш клан к краху.

— Угрожаешь мне, королеве Ангербоде?

— Нет. — Мечник мягко покачал головой. — Просто я отнюдь не самый сильный воитель своего ордена, клана, если вам угодно. Есть гораздо, гораздо могущественнее меня. Они будут мстить. Ваша крепость обернется не более, чем пеплом под их ногами. Но сейчас, я предлагаю мир. Пока не случилось непоправимого.

— Мир заключают лишь с равными или более сильными. Ты — выродок моего клана, от части, один из нас. Живое проклятье титанов. Я дам тебе право сразиться с моим лучшим воином. Победи, и тогда мы прислушаемся к твоим словам.

— Происходит какое-то недопонимание… — Убрав руки с меча, Алатор снял шлем и осмотрел великанов янтарными глазами с вертикальным зрачком. — Я никогда не слышал о клане великанов, что носил бы имя Потрошителей Драконов. Я не имею к вам никакого отношения. Прекратите называть меня выродком. Мое терпение близится к исходу.

— Мы врайкулы, не великаны. Запомни! — Припечатала королева. — Тебе подобные произошли от нас, от моего клана. Это проклятье, ниспосланное нам ушедшими богами — титанами.

— Я прошел десять миров. — Мастер клинка вернул шлем на место. — И ничего не слышал о титанах. Как и о врайкулах. Возможно, ваши потомки — люди этого мира, но я совсем из другого. Мой клан путешествует из мира в мир. Мы занимаемся выслеживанием и истреблением безумных, злобных драконов. Настоящих драконов, а не их диких предков, как вы.

— Тогда почему ты не даешь отплатить вторгнувшимся в наш дом? Они заняли нашу землю! — Ангербода сложила руки под внушительной грудью. — Зачем защищаешь их, воин?

— В некотором смысле, я и вас защищаю. — Кровопийца медленно, чтобы не спровоцировать, вытащил полуторник из почвы и убрал в обсидиановые ножны. Стена пламени погасла, оставив после себя борозду. — Мой клан любит… насаждать мир на землях, в которые приходит. Мы защищаем людей. — Он встал в пол оборота и указал на форт. — Дварфов и другие гуманоидные расы. Если вы проявите… умеренность в своем гневе, моему клану будет не к чему обращать оружие против вас. Проникшие в ваш дом уже умерли. Онт сполна расплатились. Не нужно преследовать остальных. Они сами с радостью покинут ваши земли.

— Почему ты в этом так уверен?

— Скоро прибывает корабль. Возможно, не один. Люди на них сбегут обратно, уверяю вас. Они не захотят соседствовать с врайкулами.

— Так выродки назвали себя людьми? — Ангербода поскребла пальцем пятно крови на щеке. Засохнув, она легко отставала от кожи, ссыпаясь мелкой пылью. — И твой клан их защищает? Значит, они и в других мирах есть. Будь прокляты титаны. Они создают нас, могучих воинов, а затем превращают в низкорослых, хилых… уродцев. Значит, твой клан не любит воевать, воин?

— У нас нет достойных противников для этого. Мы предпочитаем торговать и вести дела в мире. — Предвидя, какие мысли могут возникнуть в головах присутствующих, не смотря на все прозвучавшие ранее слова, мастер клинка решил сразу пояснить. — Тролли драккари потерпели поражение в течении одного дня.

— А как же их божки? — Королева весьма удивилась. — Мы множество раз с ними воевали.

— Они призвали трех на поле боя. Всех убил глава моего клана. — Алатор испытывал сильное внутреннее противоречие, говоря об ордене и Первом Страже в таком ключе. — Остальные пали от рук войска и Вестника Войны.

— Это… впечатляет. — Казалось, Ангербода испытала воодушевление. — Почему ты сразу не сказал, что служишь такому великому богу? — Она всплеснула руками.

— Обугленный Страж — не бог. — Твердо произнес мечник. — Он всегда с нами, бьется бок о бок, помогает в час нужды. А боги… остаются далеко от своей паствы. Наблюдают издали, да посылают благословления. Не нужно сравнивать его с этими недостойными сущностями. Он выше их.

— Мы не будем трогать выродков, пока они не претендуют на наши земли, раз твоему повелителю это угодно. — Королева с презрением бросила взгляд на недостроенный форт. — Там и взять нечего.

— Благодарю. Значит и мой орден не станет вас притеснять.

— Пойдем, воин. — В голосе рыжей великанши стало больше уважения. Она поманила за собой, разворачиваясь к крепости. — Мой король еще дремлет и не сможет услышать твои истории. Но поделись ими со мной. Я хочу знать о твоем ордене. Что это такое? Отряд?

Глава 17

Ангербода, в сопровождении лучших воинов клана, снаряженных рунными доспехами и оружием, вошла в Утгард. Крепость ее дремлющего короля. Первый этаж, самый широкий и высокий, представлял из себя кузницу. Огромный, по их, врайкулов, меркам, горн стоял воздвигнутый в центре, окруженный многочисленными наковальнями.

Меж них сновали очнувшиеся кузнецы и подмастерья, не до конца сбросившие остатки магического сна. Их движение были вялыми. Нерасторопными. В глазах некоторых, самых старых, почти отсутствовали проблески узнавания. Словно они почти все позабыли.

Находившиеся тут же воины, несущие стражу, выглядели не менее вялыми. Вторжение посторонних самым отвратительным образом сказалось на клане Потрошителей Драконов. Лишь самые крепкие и молодые смогли быстро прийти в себя, не понеся значимого ущерба от преждевременно прерванного сна. Остальным еще предстояло оправиться, либо умереть. Клан не мог позволить себе кормить слабых и никчемных. Не перед угрозой голода.

— Орден — это объединение, преследующее определенные цели и идеалы. У ордена есть своя земля и крепости. В своей сути, мы армия.

Голос мелкого воина, чей огонь жарче любого костра, оборвал тяжелые думы королевы. Она обратила свой взгляд на гостя. Он был похож на одного из выродков. На тех, что они когда-то пытались истребить. Из-за которых и впали в сон на тысячу лет, в надежде переждать проклятье титанов.

Ангербода и сама родила своему королю одно прокаженное дитя. Своими же руками она оборвала крохотную жизнь. Не могла позволить уроду пятнать себя и супруга.

Но этот воин не был похож на тех выродков, которые проникли в их дом, потревожив охранные чары. Он обладал силой, умением и способностями в магии, превосходящими многое из того, что ей доводилось видеть. Стена огня, что отделила Утгард от мелкой заставы, могла оставить опасные ожоги даже на носителях рунных доспехов. Остальных ждала верная смерть. Это невольно вызывало уважение у колдуньи.

— Все это направленно на защиту тех…, - Ангербода сдержалась, не высказавшись, как велело сердце, — людей? Зачем таким могучим воинам защищать слабых?

— Орден благоволит не только людям, но всем гуманоидным расам. Любой желающий, способный принять наши идеалы в свое сердце, может присоединиться. Стать рекрутом и испить из чаши. Пировать вместе с нами в великих чертогах Цитадели.

— Ты не ответил, воин. — Ангербода прищурилась.

— Я и сам раньше, три сотни лет назад, был обычным человеком. — Он поднял и повернул голову, взглянув на собеседницу. — Таким же слабым, не способным себя защитить. Как и все из нас. К тому же, разве нужна причина, чтобы творить добрые дела? Нести свет надежды?

— Добро? — Врайкул удивилась, едва не сбившись с шага. Несколько из мужчин из ее свиты глухо усмехнулись под шлемами. — Какой в нем смысл? Разве доброта поможет отбиться от налета? Выжить? Отнять еду и землю у других? Как она способна справить с голодом?

— Я следую за идеалами Первого Стража. — Брат ордена пожал плечами, делая первый широкий шаг по лестнице, ведущей на следующий этаж. — Именно желание изгнать частичку зла из многих миров и заменить ее добром, позволило ему добиться многого. Некогда обычному эльфу удалось встать вровень с небожителями. Пронзить копьем темное сердце одного из них.

Подъем по лестнице, рассчитанной на великанов, давался коротконогому не без неудобства. Это было заметно невооруженным взглядом.

— Он смог убить бога? — Королева Утгарда снова приятно удивилась. — Настоящего? Не похожего на тех, что так почитают тролли?

— Прародителя драконов. Тварь, величиной с горную гряду.

Послышался восхищенный ропот.

— Я не стану подвергать сомнениям твои слова. Не хочу оскорбить.

— Понимаю, тяжело поверить подобным историям. — Мастер клинка отвечал спокойно, не выказывая никакого недовольства. — Я привык.

— Раньше мы верили в богов.

Ангербода прошла в зал, ведя за собой гостя крепости, и встала у дверей. Внутри все заполняла паутина. Помещение еще не успели привести в порядок. В жаровнях не горело огня, должного разгонять тьму, а на полу лежали огромные куски камней. В них без труда угадывались правильные очертания фигур, похожих на человеческие. Осколки лиц, тел и конечностей.

— Это их расколотые изваяния. Они предали нас. Оставили и прокляли. — Женщина сжала могучие кулаки.

— В чем заключается проклятье?

— Больше врайкулы не способны продолжить свой род. — Королева фыркнула в гневе, в досаде. — Женщины в одночасье начали рожать слабых детей. Маленьких. Совсем не похожих на нас, врайкулов.

— Людей.

— Да. Таких, как ты. Но с другими глазами, не драконьими. Совсем негодных.

— Чем вы могли заслужить подобную кару?

— Не знаю! — Ангербода в ярости ударила кулаком по стене. — Они никогда с нами не говорили. Если требовалось, их волю изъясняли Хранители Ульдуара. Наместники Титанов. Однако, и они закрылись от нас! — Врайкул замолчала, прежде чем оторвать рассерженный взгляд от осколков и перевести его на мелкого воителя. — Я хочу присягнуть твоему богу! — Твердо заявила она.

— Первый Страж — не бог. — Повторил мечник однажды уже сказанное. Он развернулся и поднял голову, смотря прямо на нее.

— Пусть так. — Королева отмахнулась от слов. — Ему удалось убить одного их них. Может, получится и проклятье развеять.

— Возможно. — Мастер клинка кивнул. — Я могу сообщить о вашей проблеме сенешалю Цитадели. Думаю, он донесет о вас Стражу. Остальное уже в его власти.

— Благодарю, воин. — В тоне колдуньи проскользнула нотка облегчения. — У нас почти не осталось пригодной еды. Чары не смогли ее сохранить. Однако, для тебя найдется угощение.

…

Цитадель

Алголон неторопливо шел по широкому коридору, поглядывая на стены и потолок. Перед его взором мелькали фантомные, воображенные образы многочисленных горничных. Они, трудясь как пчелки, каждый день заботились о поддержании чистоты и порядка в крепости невероятных размеров.

Со времен переноса, их состав пришлось расширить на несколько сотен. И выжать каждой по специальному медальону, способному долго поддерживать заклинание Полет. Все-таки, до потолков простым способом дотянуть они не могли. Равно как и таскать за собой стремянки нужной высоты, Страж не мог им позволить. За что, и не только за это, пользовался бесконечной любовью и уважением.

А ведь множество помещений даже не использовались. Им попросту не нашлось применения. Хотя в Цитадели и поселились все горничные, включая мастеров клинка и гвардию мрачной чешуи. Обширные пространства крепости драконоборцев не использовались и на третью часть.

Однако, изменить это было нельзя, не изъявив прямой воли, что, в свою очередь, шло в полный разрез со внутренними устоями ордена. Цитадель считалась местом, в некотором роде, священным для каждого брата. Они грезили о нем. Мечтали добиться права ходить по тем же залам, что и некогда Обугленные Стражи. Переселить всех внутрь, означало разбить в пыль многие мечты.

Вместе с тем, братья питали настоящую ревность ко всем, кому выпадала возможность посетить залы, особенно тронный. В связи с чем, Алголону однажды пришлось отказаться от идеи выделять благородным гостям, королям и королевам, в том числе императору, покои. Им приходилось довольствоваться домами в городской черте. Да являться в святая святых по зову. Исключительно для решения дел. На большее им задерживаться не разрешалось.

Остановившись у гобелена, бывший игрок отнял одну руку из-за спины и протянул ее к полотну. Его пальцы скользнули по стене. Под ткань. Вынув руку, он поднес ее к глазам, потирая персты друг о друга. Ни следа пыли.

Эльф выдохнул, в который раз удивляясь муштре главной горничной, и одновременно тщательности проделанной работы. Даже простенький ковер, что был под его ногами, выглядел предельно чистым.

Возобновив шаг, Страж позволил мыслям коснуться внутреннего убранства Цитадели. Оно стало чуточку богаче. Добавились новые детали, органично вплетенные в прежний стиль. Прежнюю простоту.

Твердыня ордена не могла тягаться в роскоши со дворцом императора Зиркнифа или королевы Драудиллон. Но, по мнению Алголона, этого и не требовалось. Один комплект доспехов мастера клинка стоил дороже любого дворца этого мира. В сокровищнице имелось достаточно золота, чтобы покрыть им половину Цитадели. Как внутри, так и снаружи. Не говоря уже о иных артефактах и ресурсах.

Бывший игрок не чувствовал в себе желания или потаенных позывов, толкавших бы его кичиться богатством. Не видел в этом нужды. Не считал, что ему нужно кому-то доказывать свою состоятельность, силу. В этом мире все, кто имел контакты с Цитаделью, все понимали без излишних демонстраций. К тому же, он сам любил простоту во всем.

Дойдя до дверей Зала Битв, Страж прошел внутрь. Его взору открылось хорошо знакомое пространство. Голое, без лишних элементов. Здесь он провел сотни часов, оттачивая навык обращения с копьем. Бился со своими младшими стражами.

Каменщики множество раз меняли массивные напольные плиты. Чинили и другие разрушения. Но им, казалось, это приходилось только в радость.

Правда, кое-чему постороннему все же нашлось место. У ближней ко входу колонные стоял обыкновенный стол. Такие использовали в Пиршественном Зале, выстраивая в длинные полосы. Возле него стояла горничная. Прекрасная эльфийка. Прошедшая строгий отбор и обучение. Одетая в наряд, пошитый и лучшей ткани, какую себе могла позволить не каждая дворянская семья.

— Господин, рада вас видеть. — Она безукоризненно поклонилась, сверкая довольными глазами.

— Благодарю за работу, Иллая. — Алголон мягко кивнул. — Ступай. Сегодня тут убирать не придется. Завтра.

— Как вам будет угодно. — Девушка еще раз поклонилась и направилась к выходу.

Страж же, наоборот, подошел к столу. На нем стопками были сложены большие фолианты. В кожаном переплете. В правом верхнем углу каждого красовалась выдавленная драконья голова. В остальном коричневые обложки оставались скупы на украшения.

Не поднимая, бывший игрок правой рукой раскрыл верхний труд. Глаза потянулись вдоль букв, иной раз опускаясь на подробные изображения. Пальцы листали страницы. В сознании всплывала уже хорошо знакомая, совсем не забытая, информация.

Каждая книга являлась часть многосоставного набора. И во всех деталях описывала повадки, способности, сильные и слабые стороны того или иного подвида драконов. Выявляла их иерархию. Служила настоящим незаменимым справочником для охотников на драконов. В свое время гильдия долго собирала полный комплект. На страницах каждого фолианта скрывались великолепно замаскированные подсказки, нужные для поиска Галакронда. А еще они позволяли получать вкусные пассивки определенным классам. Так что позже копии хорошо продавались на игровом аукционе.

Погрузившись в чтение, Алголон не упустил момент, когда рядом с ним оказался сгусток черного огня. Измененное восприятие позволяло ему охватывать всю территорию Цитадели. Даже выходило далеко за ее пределы, позволяя отмечать передвижения любого носителя драконьей крови. Что уж говорить о самих драконах. Для него они были что маяк в кромешной тьме.

— Итак. — Начал он, совершенно спокойным тоном. С ничего не выражающим лицом. — Ты пришла.

— Да. Ты хотел меня видеть.

— Верно. — Страж ненадолго прикрыл глаза, собираясь с мыслями. — Нам есть, о чем поговорить. — Он повернулся к супруге, окинув ее внимательнымвзглядом.

Тиамат старалась держаться непринужденно. Пыталась сохранить непроницаемую маску на лице. Однако владыка Цитадели слишком хорошо выучил ее манеру поведения за минувшие десятилетия. Смог различить легкую нервозность. Заметил, как она слегла покусывает правую щеку. Легкое сокращение пальцев рук.

— Что ты хочешь обсудить, любимый? — Хранительница Сокровищницы улыбнулась.

— Вот это. — Бывший игрок закрыл и поднял фолиант, выставив его перед своей грудью. — Из твоего личного уголка в библиотеке Храма Огня.

— Разве с этими текстами есть какая-то проблема? — Эльфийка подошла ближе. Но шаги ее были маленькими. Робкими. Она явственно опасалась.

— Нет. — Алголон мягко покачал головой, качнув не убранными в прическу волосами, ниспадающими на спину. — Очень полезные книги. Ты знала, что каждый мастер клинка должен их знать наизусть?

— Да? — Тиамат приподняла тонкие бровки. — Ни разу не заставала их за чтением. Они все больше мечом помахать стремятся.

— Оттачивают навыки. Такова их клятва мне и самим себе. — Труд в руках эльфа вспыхнул яростным золотым огнем. Минуло мгновение, и от него ничего не осталось. Лишь редкие хлопья пепла осели на ладони и белую рубашку. — Для тебя же, эти знания оказались вредны. Очевидно, я допустил ошибку, позволив ими увлечься.

— Почему ты так говоришь? — Тиамат сделала еще несколько шагов вперед, хотела приблизиться к супругу, нежно приобнять. Но замерла на месте, пораженно уставившись на длань, воспрещающую это сделать.

— Сейчас не время. — Владыка Цитадели сохранил прежнюю бесстрастность. — Рейнхарт поведал мне о твоих речах.

— Вот оно как… — Пробормотала эльфийка, сокрушенно выдыхая. — Я знала, что верный пес тебе обо всем доложит. — Она отвела глаза, едва не скорчив гримасу.

— Так ты о нем думаешь? — Страж нахмурился.

— Отчасти. В основном во мне говорит обида.

— Обжаться следует не тебе, а всем тем, кого ты предлагала убить. И в первую очередь Алекстразе. Скажи мне, почему те слова сорвались с твоих уст?

— Потому, что я хочу сделать нашу стаю сильнее. — Хранительница Сокровищницы не решалась повернуться к супругу. К своему творцу.

— И только? — Золотые глаза с вертикальным зрачком начали наливаться внутренним светом. На точеном лице заиграли желваки.

— Да.

— Понятно. — Остальные фолианты моментально вспыхнули от одного брошенного на них взгляда. — Я ошибся. — Алголон убрал руки за спину, крепко их сцепив друг о друга. Сквозь рубашку на рукавах стал пробиваться внутренний свет, очерчивая положение вен и костей. — Сильно ошибся. И глубоко разочарован. В первую очередь, в самом себе. — Пояснил он.

— Почему… ты так говоришь? — Тиамат поежилась, опустив глаза под ноги. Ощущение мощи чистейшего, опаляющего Света, пугало ее.

— Я подумал, что тебе удалось наладить дружеские отношения с Алекстразой. Знаешь, мне приносила удовольствие мысль о ваших взаимоотношениях. Думал, обретение подруги, такого же дракона, поможет тебе… вырасти. Стать лучше. Питал надежду, что ты начнешь брать с нее пример. Хоть в чем-нибудь. Но, как видно, я оказался до смешного наивен. Первое, чего ты пожелала — превратить ее в раба. Моего раба, очевидно.

— Нет… я лишь хотела, чтобы она стала частью нашей стаи. Разделила со мной кладку…

— И для этого ты предложила убить ее супругов. Саму Алекстразу взять в плен. Что я ее изнасиловал. И продолжал это насилие в будущем. Потому что иначе она никогда бы не согласилась добровольно понести от меня, учитывая обстоятельства. А, не стоит забыть о полном истреблении красной стаи. Ведь они бы пришли отбивать свою королеву. Свою мать. Стоит еще припомнить о существовании других стай. Которым мы этим поступком напрямую объявим войну. Я правильно расценил твои желания?

Эльфийка молчала.

— Почему ты вообще решила, что эта идея “здравая” и ее стоит выносить на обсуждение? — Страж бурлил. Буквально сгорал от внутреннего гнева. — Что тобой двигало? Возможно, шепот в голове? Помутнение сознания? Что-то взяло над тобой контроль в тот момент?

— Нет…

— Тогда я не понимаю. Совсем тебя не понимаю.

— Мы драконы. — Эльфийка набралась смелости поднять глаза. — Самые могущественные существа. Разве не можем мы… просто брать, что нам нравится? Поступать, как хочется? Я читала…

— Довольно! — Не выдержав, Алголон невольно повысил голос и махнул рукой. Волна ревущего пламени затопила половину зала. Чешуя возникла поверх одежды. — Мы не животные! Не те безумные твари! — Он цедил слова сквозь зубы. — Мы их убиваем. Истребляем. Уничтожаем! А ты? Решила стать одной из них? И меня таковым посчитала?

— Но… я хотела помочь…

— Ты слишком увлеклась чтением. Больше не получишь в свои руки книги о драконах, что жили на Иггдрасиле. Ума не приложу, почему ты решила, что им следует подражать. — Голос эльфа стал тише. На доспехах танцевали язычки огня. — Знаешь, окажись ты в те времена среди них… я бы тебя убил.

«Но это моя вина» — Проговорил он мысленно, гневаясь больше на самого себя. — «Я не дал тебе свою историю. Не подарил прошлое. Не наделил устоявшимся характером»

— Хочешь мне помочь, говоришь? — Продолжил он вслух. — Теперь будешь всегда рядом со мной. Всегда. Я не позволю тебе стать одной из тех тварей. Что считали себя выше всех. Выше богов. Правда в том, что и боги умирают, слишком многое о себе возомнив.

Глава 18

Форт Кул-Тираса

Авартус стоял рядом с лучниками, на полностью готовом участке каменной стены, обращенном как раз к крепости великанов. На лбу командира выступала испарина и, не смотря на порывы холодного ветра, отказывалась уходить. Держась за камень, немного наклонившись вперед, он до рези в глазах всматривался вперед.

Там, у входа в твердыню, начавшего казаться похожим на зев чудовища, стояли великаны. Они отнюдь не скрывались. Наоборот, разожгли несколько больших костров.

Благодарю огню Кул-Тирасцы отлично видели, как передвигаются те, кого они потревожили. Сначала десятки, а потом и сотни великанов покидали крепость на протяжении ночи. Некоторые возвращались довольно скоро, неся с собой целые стволы деревьев. Из числа тех, что поменьше. Другие разбредались по предместьям, занимая дома. Разжигая в них огни.

Одно лишь число предполагаемых врагов, не питавших к ним ничего, кроме гнева и злости, заставляло впадать в трепет. Страх. Некогда казавшиеся надежными укрепления резко превратились в ничто. Рассчитанные на существ человеческого размера, они не могли предоставить должного укрытия против четырехметровых верзил. Казалось, великану будет достаточно просто поднять руки, чтобы ухватиться за край. А дальше дело за малым.

Однако была у людей и надежда. Воин, облаченный в отливающие кровавым латы, носящий при себе четыре меча. К тому же, являющий магом, о каких ходят истории.

Авартус не знал, как ему удалось избежать всеобщего кровопролития. К чему свелся его разговор. Однако, это подарило веру в лучшее всему гарнизону.

— Кажется… там что-то было.

Негромкое бормотание стоящего рядом лучника привлекло внимание командира экспедиции.

— О чем ты? — Жестко, требовательно обратился он.

— Краем глаза заметил вспышку на скалах слева.

Лейтенант поднял голову и всмотрелся в указанном направлении. Но ничего не увидел. Темнота хорошо хранила свои секреты от человеческих глаз.

— Идут! — Воскликнул кто-то.

Авартус хотел было уже опустить взгляд, как заметил неладное. На вершине скалы возник свет. Чистый. Незапятнанный. Далекая точка в миг прочертила прямую, как стрела, полосу. В месте, где она коснулась земли, появился человек. На его белых латах играли отблески света. Особенно яркие в ночи. Рядом с ним, из огня, вышли и другие воины. Четверо мастеров клинка, но без еще одной пары мечей на поясе.

— Святой Свет? — Вырвалось из уст мужчины.

Не обращая внимания на негромкие перешептывания стрелков, он смотрел на происходящее у противоположной твердыни. На знакомого ему члена ордена Драконьей Крови, в компании великанши. На его неотличимых братьев по оружию. И пытался осознать: на что способны пять мечников, если всего одному удалось остановить бойню.

Начинало рассветать.

…

Несколькими часами позже

Алголон откинулся на спинку трона, сложенного из выбеленных драконьих костей. Стоящего на трехступенчатом пьедестале. Руки его покоились на черепах молодых змеев, служивших ему подлокотниками. Закованный в Чешую, по которой время от времени пробегали золотые искорки.

Наклонив голову влево, ближе к самому доверенному из младших стражей, он слушал, внемля словам сенешаля. Он лучше прочих понимал ситуацию.

На ступень ниже трона стояли остальные, включая понурую Тиамат. Ночь выдалась для совсем иной, нежели она привыкла. Не было примирительной услады. Лишь разговоры, гнев и разочарование.

Тауриссан и Грамдар активно обсуждали военные дела. Спорили о вопросах тактики. Наполняли зал шумом, оживлением.

Однако, Изурегас, не искушенный в их дискуссии, больше внимания уделял порочному творению своего повелителя, как и всегда. И в этот раз внутри него разливалось торжество. Прозорливый разум помнил, какими текстами увлекалась драконица. Знал он и ее повадки, которым остальные почти не придавали значения, относясь к Хранительнице Сокровищницы с долей снисхождения.

Придворный маг улыбался, не скрываясь. Он был уверен, в чем крылась причина ее расстройства. Почему по доспехам владыки бегали искры, воплощающие его внутренний настрой. Но никак комментировать это не собирался. Не хотел поднимать вопрос на обсуждение. Потому что понимал Первого Стража, как считал сам драконид, лучше остальных.

Послышались тяжелые шаги. Гости вошли в тронный зал.

Алголон выпрямился, жестом отправив сенешаля вниз, на полагающееся ему место. Его взгляд устремился вперед, к дальнему концу длинного зала. Откуда, почти у самой террасы, полагалось заводить редких гостей, посещавших это место впервые.

По непрерывному ковру шагали великаны. В рунических, тяжелых и глухих доспехах. При оружии. Шли они не слишком то и быстро, учитывая, насколько широк мог быть их шаг. Нет, они крутили головами, рассматривая висящие на стенах, в скупых огнях жаровен, черепа драконов. Те иной раз превосходили их высотой во много раз.

«Именно такая, какой Рейнхарт мне ее описал» — Эльф взглянул на женщину, возглавлявшую процессию. — «Уже вторая владычица с Азерота. Включая королеву Драудиллон, мне ведомы три, в разной степени, достойные женщины… Остается понять, как на их примере перевоспитать Тиамат»

Вместе с врайкулами были и фигуры поменьше. Люди. Четверо мастеров клинка.

Когда делегация великанов остановилась, не доходя трех метров до тронного пьедестала, мечники вышли вперед. Они заняли свои места перед первой ступенью, присоединившись к шести своим братьям. На ступени же стоял единственный оставшийся в Цитадели кровопийца.

Между первых трех колонн, с обеих сторон, стояли дракониды. Гвардейцы мрачной чешуи. Самые надежные заступники ордена, за чьим щитом могли укрываться и Обугленный Стражи.

— Приветствую тебя, королева Ангербода. — Произнес бывший игрок, легонько кивая. — Ты просила об этой встрече, поэтому говори.

— Люди, вырожденцы моего клана, вторглись в наш дом. Преждевременно оборвали наш сон. Многие уже не смогут вернуть себя прежних. Их разум… помутился. — Слова давались женщине не без труда, что она и не пыталась скрыть. — Мы пытались отомстить, но твой воин встал у нас на пути. Теперь мой клан стоит на пороге смерти. Половина из нас не в себе. Мы сможем прокормиться рыбой и дичью, но не успеем сделать запасы к скорой зиме.

— Если дело только в продовольствии, то проблемы нет. Я могу наполнить ваши хранилища. — Алголон пожал плечами.

Цитадель постоянно имела дело с огромным избытком еды, благодаря тренировочному полю. Ежедневно на нем забивались сотни, а порой и тысячи тварей. Мясо попросту было некуда девать. Собственные закрома, включая новые продовольственные склады, отстроенные дварфами, давно переполнились.

Благодаря механизации и всяческому содействию дриады, поселившейся в землях ордена, крестьяне, живущие в башнях, собирали сказочные урожаи. Выходило так, что небольшой клочок земли, который занимала Цитадель, самостоятельно кормил не только себя, но еще и всех соседей. В частности, Драконье Королевство, сильно пострадавшее многие годы назад от набегов зверолюдей.

— Нет, я пришла просить о покровительстве.

Последний из Обугленных Стражей приподнял бровь под шлемом. Об этом ему Рейнхарт не рассказывал.

— Наши боги и создатели, титаны, оставили врайкулов. — Лицо Ангербоды искривилось в ярости. — Но они не просто ушли, они прокляли нас! Обрекли на вымирание! Воин по имени Алатор, много рассказывал мне о славных деяниях твоих, владыка Алголон. Говорил о твоем добросердечии. Поэтому я молю тебя, убийца бога, помоги нам! — Женщина до дрожи сжимала кулаки. — Мой король, Иммирон, так и не пробудился от колдовского сна. Моя магия не в силах ему помочь. Но я вижу, как он слабеет. Чахнет! Чары, что нарушили люди, накладывал он. По нему пришелся самый сильный удар от невежества выродков. Прошу, помоги ему проснуться и снова направлять клан Потрошителей Драконов.

Страж задумчиво огладил пальцами черепа-подлокотники. Его весьма заинтересовали слова о титанах и посланном ими проклятии. Он видел противоречие.

Красные драконы рассказывали о титанах, как о фигурах благородных. Возвышенных. Приложивших руку к упорядочиванию Азерота. Складывался образ настоящих творцов.

Врайкулы же раскрывали другую сторону титанов, не отметая их роли творцов, но прямо о ней заявляя. Выходило, что космические странники не столь однобоки.

«Странно, Алекстраза почему-то никогда не упоминала местных великанов во время наших разговоров. Да и Тиранастраз молчал, хотя именно от него к нам пришла большая часть информации о местных народах. Надо будет спросить об этом, когда вернется Хранительница Жизни»

— Хорошо. — Произнес владыка Цитадели, поднимаясь на ноги. В вытянутой в сторону руке появилось копье. — Рейнхарт, свою часть ты слышал.

— Да, господин. — Старый рыцарь обернулся, понятливо склонив голову.

— Грамдар, отправь с первыми возами десяток воинов крови и пару аколитов. Пять всадников. Пусть обеспечат разведку. — Говоря, Алголон спустился с пьедестала, по пути легонько коснувшись руки супруги. Чтобы вернуть ее к реальности и поманить за собой. — В остальном, друзья, можете возвращаться к своим прежним делам.

Подойдя к просительнице, Алголон поднял голову. Ему было непривычно вот так стоять перед гуманоидом, а не очередным чудовищем. Или драконом. Чувствовалось в этом что-то неправильное.

— Положите руки друг-другу на плечи. — Попросил он, вытягивая свою длань вперед.

Когда всё было готово и, верно расценив жест, королева Ангербода коснулась его, Первый Страж использовал возможности кольца гильдии, переместив всех в подземелья. К Двойным Вратам.

…

— Тауриссан. — Обратился Сенешаль, как исчез Страж. Пока еще никто не успел уйти.

— Чего тебе? — Дварф повернулся к товарищу, сложив руки на груди.

— Обрати внимание на руны и кузнецов врайкулов. — Попросил старый рыцарь. — У Алатора на правой перчатке, с тыльной стороны, глубокая царапина. Получил, когда отмахнулся от снаряда великанов, выпущенного из механизма, похожего на привычный нам самострел.

— Хорошие у них оружейники. — Не без доли уважения произнес Грамдар. — Одно дело чудовища, которые, как говорят драконы, еще и божества, но такое? Кажется, нам еще не доводилось сталкиваться с теми, кто мог бы пробить одни из лучших наших доспехов.

— Да. — Владыка Огненных Недр согласно кивнул. — Драконы бывало вредили, еще в этом мире, но на то они и драконы. Будь иначе, звал бы их вивернами. Однако… ты меня удивил, Рейнхарт. К слову, и руны многие мне показались не знакомыми. А сочетания знакомых — неправильными. Опасными. Мы так не делаем. Это заставляет задуматься. Возможно, у нас даже получится чему-то научиться у этих великанов.

— Врайкулы. — Поправил сенешаль. — Так они себя называют.

— К слову, как-то быстро все разрешилось. — Подметил Вестник Войны. — Обычно вопросы королей, королев и императоров, так быстро не разрешаются. Уж мы успели на них насмотреться.

— Очевидно, владыка уже что-то задумал. Загодя принял решение. — Изурегас, по старой привычке опираясь на посох, внимательно уставился на единственного человека в компании.

— Да, я был у врайкулов. Королева Ангербода поделилась со мной своими чаяниями, а я пересказал их господину. — Старый рыцарь вздохнул. — Страж оказался заинтересован в союзе. Мысль заполучить среди них рекрутов, показалась ему привлекательной. Да и… мы раньше еще никогда не вели дел с великанами.

— Как и с драконами. — Придворный маг прищурился. — Тогда к чему был весь этот фарс? Владыка никогда не славился тщеславием. И просить его о чем-то дважды не приходится.

— Чтобы не сообщать вам обо всем потом, когда дело свершится. Он не хотел действовать у вас за спиной, хотя поверхностно узнал о прошении еще на рассвете.

— Ясно. — Глава подземного народа громко хлопнул в ладоши, привлекая внимание. — Ну, немного поотлынивали, пора и к прежним задачам возвращаться.

— Лучше бы не отвлекался… — Проворчав и махнув рукой напоследок, Изурегас исчез.

— Знаете, а я бы хотел иметь сотню-другую врайкулов в ордене. — Воевода поскреб когтем подбородок. — Каких прекрасных охотников на крупных чудовищ из них можно сделать… Тяжелую штурмовую пехоту… Или…

…

Алголон, в компании двух спутниц и шести воинов клана, спустился на один из многих подземных уровней крепости. Самый нижний. Он поход на склеп. Разве воздух был сух и отсутствовала паутина. Однако просторность, с которой строили врайкулы, наталкивала его на мысли о Цитадели. Пусть крепость Утгард и была заметно меньших размеров.

— Полагаю, ни о каких твердых договоренностях не может идти и речи. — Говорил эльф. — Пока уснувший король не изъявит на то свою волю.

— Иммирон бывает гневлив и резок, но у него не отнять мудрости и прозорливости. — Колдунья вела всех за собой, опережая на пол шага. — Он прислушается к моим словам, когда сможет все увидеть сам. Когда поймет, в насколько незавидном положении оказался клан.

— Да. И перед ним будут виновники, прямо перед крепостью. Только руку протяни.

— Я… постараюсь унять его гнев.

Компания шла по темным коридорам, от обширного зала к следующему залу. Проходя мимо каменных лож, отдаленно похожих на каменные кровати. В стенах зияли пустые ниши, аккурат подходящие под размеры среднего врайкула. Использовалось все доступное пространство.

— Надеюсь. — Высказался эльф. — Признаюсь честно, я заинтересован в мирных отношениях. Мне хочется видеть врайкулов, вступающих в ряды моего ордена. Из них получатся прекрасные воины. Или, возможно, однажды мы сможем заключить тесный союз и жить бок о бок.

— Ты готов принять к себе наших мужчин? — Королева приятно удивилась. Это отчетливо слышалось в ее голосе.

— И женщин. — Алголон пожал плечами. — Всякого, кто окажется достоин. Однажды к ордену присоединился клан дварфов. Драконья Пасть. С тех пор мы живем в гармонии. Ведем совместное хозяйство и дела. Вместе сражаемся. Они стали неотделимой частью Цитадели.

— Дварф? Я не знаю такой расы.

— Самый низкорослый среди стоящих у трона. С огненными омутами вместо глаз.

— Ах, тот земельник. Не знала, что пока мы спали, они тоже обрели плоть и кровь.

— Тоже? — Бывший игрок с искренним недоумением уставился на идущую впереди великаншу.

— Все творения титанов — вышли из кузни. Раньше мы были из камня и стали, пока творцы почему-то не разгневались на нас, сделав такими, какие мы есть сейчас. — Пояснила Ангербода. — Ума не приложу, как земельники могли заслужить свою кару. Они всегда были трудолюбивы и с огромным усердием исполняли поставленные перед ними задачи. По крайне мере, так говорят мудрецы. Мой король знает об этом больше. Он вел наш клан еще во времена, когда сам был из стали.

— Какие… удивительные открытия. Драконы ничего об этом мне не рассказывали.

— В этом они похожи на Хранителей Ульдуара. Слишком много молчат, слишком мало делают. Мы множество раз пытались обратиться за советом к ним, но ничего не получали в ответ.

— Красная стая не показалась мне столь высокомерной. Они довольно доброжелательны и ревностно охраняют живых.

— Возможно, с кем-то вроде тебя, убийца бога, они говорят. А нас считают неугодными для разговоров. Впрочем, именно они научили моего короля магии, при помощи которой он погрузил нас всех в сон.

— Я чувствую в них тьму. — Одними губами прошептала Тиамат, наклонившись к супругу. — Очень слабую. Но она есть.

— Пришли. — Произнесла королева, входя в отдельную комнату.

Внутри не было ничего. Никаких украшений. Только два ложа. Одно пустое, и одно занятое. На нем лежал врайкул. Великан, поразительно похожий на человека. С густой медной бородой и того же цвета волосами. Одетый в некогда богатые, а ныне истлевшие от времени, одежды.

Глава 19

«Тьма, да?» — Алголон вошел в комнату, следуя за проводницей. — «Я ничего не заметил. Почему?» — Подойдя к ложу, на котором лежал великан, король Иммирон, бывший игрок с головы до пят медленно оглядел его вспыхнувшими золотом глазами. И не обнаружил следом тьмы, только чары. Обычную магию. — «Это… внушает опасения. Рейнхарт тоже не упоминал ничего такого»

— Ты уверена? — Он обратился к супруге, не таясь. — Я не могу обнаружить даже тени отпечатка.

— Это моя суть. — Тиамат повела плечами. — Могу избавить их от чужого влияния, если хочешь.

— О чем вы говорите? — Ангербода нахмурила брови, напоминая о себе вторжением в разговор.

— О тьме, лежащей на ваших телах. — Хранительница Сокровищницы повернулась к великанше и задрала голову, прищурившись. Однако, вид она имела такой, словно смотрела на нее сверху-вниз. — Похоже на проклятье.

— Прав был мой король. — Королева подошла к спящему врайкулу и положила руку ему на грудь. — Мы в этом не сомневались. Титаны обрекли нас на угасание.

— Ты говорила о влиянии. — Произнес владыка Цитадели. — Уверена?

— У этого нет структуры. — Драконица обошла супруга и встала сбоку от каменного ложа. Сощурилась, словно пыталась что-то рассмотреть. — Не привычная нам магия, не строгая, четкая формула с заданными свойствами. Это… нечто аморфное. Несущее в себе… волю? С таким мне не доводилось встречаться.

— Будь осторожна. — Алголон положил руку на плечо супруги и, в качестве предосторожности, окутал всю ее фигуру своим светом. — Лучше отойди. — Он мягко потянул ее назад.

— В чем дело? — Она непонимающе уставилась на своего творца, тем не менее, не сопротивляясь. — Разве ты не хотел, чтобы я помогала тебе в делах? Я могу избавиться от этой мерзости.

— Неизвестно, как отреагирует на твое вмешательство хозяин порчи. Возможно, никак. Или самым радикальным способом. — Владыка Цитадели покачал головой. — Уходи к Двойным Вратам и дожидайся меня там.

— Но…

— Ты уже указала мне на то, чего я сам заметить оказался не в силах. — Эльф не дал супруге договорить, оборвав ее речь в самом начале. — Тебе нельзя подвергаться такому риску.

— Кого-нибудь позвать? — Спросила Хранительница Сокровищницы, положив ладони на живот. — Рейнхарта?

— Пусть наблюдает издали.

— Передам. — Девушка исчезла в короткой вспышке телепортации.

— Чего ты испугался, убийца бога? — Ангербода отняла руку от своего короля. На ее лице ясно отразилась тревога.

— Прежде всего, я хочу попросить разрешения использовать мощную магию. Весьма масштабную. Заденет всю крепость и округу.

— Для чего?

— Чтобы очистить врайкулов от порчи. Моя магия вам не навредит.

— Сначала ответь на мой вопрос. Чего ты испугался?

— Нельзя боятся того, что не можешь в полной мере осознать. Понять. — Бывший игрок выдохнул. — Скорее опасаюсь. Под землей Нортренда заключено чудовище, Йогг-Сарон. Древний Бог. Как рассказывали красные драконы, сами титаны построили для него темницу. Ульдуар.

— Мы всегда считали это оплотом творцов. Их огромным храмом. — Рыжая великанша нахмурила брови.

— Стали бы они оставлять после себя Хранителей, будь этот комплекс чем-то настолько малозначимым?

— Но разве чудовище не заперто? Почему ты о нем заговорил?

— Есть основание подозревать, что оковы его не столь прочны, как хочется верить. Думаю, за тысячелетия плена Древний Бог смог пробить себе щель наружу. — Алголон развел руками. — Его кровь просачивается сквозь землю. Сводит с ума всякого, кто надолго задерживается возле нее. Хранители, те кому по долгу службы положено находиться ближе всех к Йогг-Сарону, изолировались. Они отвернулись не только от врайкулов, но и от драконов.

— Это… пугающее знание. — Прошептала женщина, скользнув взглядом по спящему королю. — Мой народ не ведал тайны Ульдуара.

— На тему Древних Богов можно рассуждать часами, слишком мало о них известно. По крайней мере тем, кто готов делиться. Однако, я считаю, что проклятье на вас наложили отнюдь не титаны…

— Древний Бог? — Ангербода скривилась от неприязни. — Пусть даже так. Титаны не помогли нам, когда мы молили их. Они позволили чудовищу осквернить нас, их творения. Значит не заслуживают веры и поклонения.

— О титанах мне ведомо еще меньше, чем о их пленнике на Нортренде. Но тьма, лежащая на врайкулах, свойственна скорее обитателю темницы, нежели творцам. Вот его то я и опасаюсь.

— Прошу прощения за свое требование, убийца бога. — Королева отступила от ложа супруга. — Если у тебя получится освободить нас от порчи, клан будет тебе благодарен. Нам ведома честь.

Кивнув, Алголон еще раз осмотрелся вокруг. Места, так как строилось помещение совсем не под человеческие размеры, хватало с запасом.

Отойдя на несколько шагов назад, владыка Цитадели коротко крутанул Погибель пальцами. Выставив копье перед собой, в вертикальном положении, он ухватился за древко обеими руками и резко вонзил оружие в пол. Вместе с тем из спины вырвались черные кожистые крылья, нижней частью свободно касаясь пола.

Золотые трещины расползлись по всей фигуре эльфа, источая жар и свет. Даря мощь. Даря муки.

Сложнейшие магические круги, слой за слоем, принялись окутывать бывшего игрока. Его разум всецело сосредоточился на построении конструкции одного из венцов магии. Внерангового заклинания.

…

Тарик, морской пехотинец Кул-Тираса, одним из первых повстречавший брата ордена Драконьей Крови, привычно нес службу у ворот форта. Ничего не предвещало новой беды. Великаны не пересекали черты, оставленной мастером клинка. Места, где ночью горела высоченная стена огня.

«Неужели нам повезло?» — Думал мужчина, с тяжестью на сердце смотря в сторону чужой твердыни.

В одночасье гигантская башня превратилась из хранилища сокровищ, в символ беды. Один ее вид не сулил ничего хорошего. Обещал смерть. А слонявшиеся туда-суда великаны внушали безнадегу.

У небольшой экспедиции попросту не было сил и средств, чтобы бороться с такими вызовами. Тарик искренне считал, что весь их гарнизон сляжет, пытаясь убить всего одного закованного в тяжелую броню верзилу.

От того еще более невероятным ему казался подвиг знакомого мечника.

«Эх, нам бы заручиться помощью этого ордена! Такие славные мужики никогда не будут лишними! Любой абордаж, при наличии такого мечника в экипаже, окажется кровавой баней для наглецов. Вылазки на неизвестные острова перестанут грозить множеством смертей. Да и троллей можно будет прогнать даже с хорошо насиженных мест. Какой простор откроется…»

Внезапно Тарик встрепенулся. С крепостью великанов творилось что-то ненормальное. Камень у фундамента начал испускать золотой свет, пробивавшийся прямо сквозь толщу. Казалось, для него не существовало преграды.

Пехотинец отступил на шаг назад. Набрал в грудь побольше воздуха, хотел оповестить остальных.

Как в следующую секунду волна света вырвалась из башни, словно вода из переполненного сосуда. Кул-Тирасец запоздало зажмурил глаза, хотя свет совсем не слепил его. И, более того, уже успел пронестись сквозь тело.

Все произошло во мгновение ока.

Судорожно вдохнув носом воздух, бывалый вояка робко приоткрыл глаза. Башня великанов осталась стоять на месте. Целая. Взглянув на свои ладони, он был вынужден констатировать тот же факт. Быстро осмотрев всего себя, он не заметил никаких изменений.

«Кажется… или я стал лучше себя чувствовать?» — Подозрение закралось в разум мужчины. — «Будто сил прибавилось» — Он сжал кулаки. — «Ну точно! Всю усталость унесло прочь!»

Во всем форте поднялся настоящий переполох. Люди явственно испугались произошедшего. Слышались крики и обильная ругань. Звучали приказы и призывы к спокойствию.

— Милая Таша не поверит, когда я буду рассказывать ей истории дома… — Пробормотал Тарик.

…

Ангербода с трудом проглотила слюну, вдруг ставшую тягучей. Оказавшись в самом эпицентре творимой магии, она, как сведущая в колдовстве, в полной мере смогла ощутить на себе ее мощь. Всю ту невообразимую силу, что горным потоком била из крохотного, относительно нее, драконоборца, впитываясь в единственное заклинание.

— Этого должно хватить. — Голос эльфа перестал принадлежать ему. Стал совсем другим. Ирреальным.

Владыка Цитадели выдернул свое копье из трещины в полу и поднял голову. В смотровой прорези шлема не было видно глаз. Ее полностью заполнял золотой свет. Он же лучился из сочленений оплавленных, покрытых гарью, доспехов. Словно плоть пропала из-под брони, сменившись иным.

Мрак, ранее царивший в подземной комнате, не смотря на ее совсем не скромные размеры, полностью рассеялся.

— Чувствуешь себя лучше?

— Да… — Врайкул подняла перед собой руки. Вокруг них вилась золотистая дымка. — Меня захлестывает мощь!

— Моя магия изгнала проклятье, излечила недуги и травмы. Теперь весь твой клан здоров, как никогда прежде. Надеюсь, вы распорядитесь этим даром благоразумно.

Ангербода стремительно обогнула ложе своего короля, представ перед благодетелем, и опустилась на одно колено, склонив голову.

— Клан Потрошителей Драконов не забудет этого чуда. — От всего сердца заверяла она, говоря искренне, от всего сердца. — Мы воздвигнем изваяние в честь нового бога, взамен старых!

— Поднимись.

Королева ощутила чужую руку на плече. Все ее естество захлестнуло умиротворение и благодать. Поддавшись неумолимой силе, стоящей за легким прикосновением, она встала на ноги. Но не оторвала пылкого взора от небольшой фигуры.

— Я не люблю, когда передо мной падают ниц. Это ни к чему.

— Ангербода?

Врайкул резко повернулась на голос и обомлела от счастья. Ее король, ее возлюбленный, пришел в сознание, освободившись от оков волшебного сна. Поднялся на локтях и смотрел прямо на нее.

— Приходите в Цитадель, как будете готовы.

— Что происходит? — Произнес он.

— Нас пробудили. — Королева метнула взгляд к месту, где совсем недавно стоял благодетель и еще раз удивилась. — Покровитель ушел… — Пробормотала она.

— Будь последовательнее. — Проворчал мужчина, поднимаясь с ложа на твердых ногах. В нем не были ни следа слабости. — Кто посмел нарушить наш сон? Это… существо?

— Нет. Кому-то удалось сбежать с порченным приплодом и взрастить выродков. Они и вмешались в чары совсем недавно. Прокрались в наш дом.

— Предатели! — Глаза Иммирона гневно блеснули.

Поддавшись порыву, он, не сдерживаясь, обрушил удар на ложе. Камень брызнул крошевом, не выдержав. По породе разбрелись десятки трещин. А кулак короля, вместе со всем остальным телом, обрел металлический оттенок.

Молчаливое изумление наполнило комнату.

…

Телепортировавшись на скалу, Алголон застал своего самого доверенного помощника, настоящую правую руку, в полной боевой выкладке. Укутанного более чем десятком разных вспомогательных чар. С обнаженным мечом, чьё лезвие — холодный белый свет.

Позади старого рыцаря был небольшой отряд, тем не менее, способный с ног на голову перевернуть какое-нибудь королевство в Новом Мире. В течении одного дня.

Десять мастеров клинка. Один кровопийцы. По пять старших магов из каждого круга. И двадцать драконидов из гвардии мрачной чешуи.

— Вас можно поздравить с успехом, господин? — Произнес сенешаль. — Тиамат рассказала весьма странную историю.

— Ее способность определять потаенное влияние — находка для нас. — Страж обернулся, устремив взор на башню. — Я почувствовал его, когда применил Сияние Небожителя. За мгновение до того, как выжег. — Внимание драконоборца скользнуло в сторону, к шуму, и пало на людской форт.

«Переполох» — Отметил он.

— Вы потратили много сил. — Рейнхарт поджал губы, открыто выражая недовольство.

— Не был уверен, какое усилие может понадобиться. — Бывший игрок напоследок мазнул глазами по трещинам, покрывавшим броню, прежде чем повернуться к членам стаи. — Немного переусердствовал, так что теперь придется какое-то время побыть таким…

Завоевание Эруэнтю, летающей крепости, наравне с Цитаделью являвшейся базой гильдии, очень многое дало ордену. Платиновый дракон ревностно охранял ее богатства, так что сохранилось весьма и весьма многое. Самые высокоуровневые материалы и вовсе оказались в изобилии. В Новом Мире попросту не нашлось бы ремесленника, способного с ними сладить. Равно как и подходящих для работы инструментов, будь то наковальня или горн, в котором можно расплавить металл.

Однако главным сокровищем, стоящим всей крепости и ее содержимого в десятикратном объеме, оказалась книга. Безымянная Книга Заклинаний. Мировой Предмет, значение которого невозможно переоценить.

Он содержал в себе знания о всех заклинаниях ранговой школы. В том числе, на страницы гримуара попадали и совершенно новые заклинания, изобретенные в Новом Мире. Нашлось место и для Внеранговых.

Обретя этот источник бесценных знаний, Цитадель в течении трех десятилетий значительно расширила свой магический арсенал. И все еще продолжала. Книга содержала тысячи заклинаний. Самые разные школы. Будь то тайные, доступные единицам, или самые распространенные. На бесконечных страницах можно было найти что угодно. И столь же легко потерять.

Сияние Небожителя, Внеранговая магия, в один из дней обнаруженная придворным магом. Заклинание позволяло накрыть огромную площадь, вплоть до шести километров в диаметре. Его действие заключалось в полном очищение от бафов и любых дебафов всех, кто угодил в поле действия. Персонажи с отрицательной кармой несли урон, пропорциональный своему падению. Персонажи с положительной кармой получали аналогичной исцеление, включая бессрочное усиление, величина которого зависела от числа развеянных дебафов.

Сам пользователь заклинания становился его средоточием. Получал мощное усиление. Но вместе с тем обретал на спине огромную минешь. Стоило его жизни оборваться, пропадал эффект бессрочного благословения.

— Кажется, я совсем забыл о моряках… Они испугались. — Произнес Алголон, не своим голосом.

— Не мудрено, волна простиралась из Утгард. Могли принять за проделки врайкулов. — Рейнхарт подошел к краю скалы, встав рядом с господином. — Я могу с ними поговорить, успокоить. Командир гарнизона со мной знаком.

— Что он за человек?

— Боюсь, я не могу полноценно ответить на вопрос. Алатор справится лучше. — Старый рыцарь жестом подозвал кровопийцу.

— Он упрям, Первый Страж. — Сказал мастер клинка. — Упрям, как дварф, задавшийся целью выпить бочонок грибного пива. Я множество раз предупреждал его об опасности. Пытался отговорить.

— Не прислушался. — Констатировал владыка Цитадели.

— Да. — Мечник согласно кивнул, хотя ситуация того не требовала. Собеседник его не видел. — Он слишком целеустремлен.

— Ты понял, в чем его цель?

— Продвижение по службе. Авартус жаждем выделиться и упрочнить положение своей семьи. Он из рода потомственных капитанов.

— Хочет он того или нет, я намерен изгнать Кул-Тирас из этих краев, иначе у них с врайкулами может завязаться конфликт. Желательно мягко. — Говоря, Алголон наблюдал за фортом. Постепенно на территории людей воцарялся порядок.

— Со дня на день должны подойти корабли с грузом. — Поделился Алатор. — Уверен, люди не захотят оставаться рядом с врайкулами и набьются на судна. Отступят.

— Хорошо. Ты ведь как раз собирался с ними, верно? — Бывший игрок обернулся через плечо и посмотрел на мастера клинка.

— Да.

— В таком случае, как думаешь, справишься с ролью посла? Сможешь послужить голосом Цитадели и убедить Кул-Тирас не соваться к врайкулам? Боюсь, они даже торговать с ними не захотят, а разжигать конфликт… ни к чему.

— Непременно! — Кровопийца ударил кулаком в грудь, напротив сердца.

— Это новое для тебя дело. Не стесняйся просить совета или помощи. — Вставил Рейнхарт. — Можешь даже пустить им пыль в глаза, продемонстрировав навыки, если сочтешь нужным. Для весомости слов.

— Понял.

— Первый шаг можно сделать уже сейчас.

Эльф во всю ширь расправил кожистые крылья, покрытые золотыми прожилками, и несколько раз хлопнул по воздуху. Вскинув копье, он незатейливо метнул его прямо к воротам форта.

…

Тарик дернулся от неожиданности, рефлекторно вскинув перед собой щит. Всего в метре от него из земли торчало необычайного вида копье. Таких мужчина никогда не видел. Даже в моряцких историях не слышал.

Не успел он толком опомниться, как на древке появилась рука и вытянула оружие из земли. Всего мгновение назад ее не было, но стоило ему моргнуть, как появилась.

Окинув взглядом внезапного гостя, пехотинец побледнел и откровенно струхнул. То был самый настоящий доспех, из которого лился золотой свет.

— Я хочу говорить с твоим командиром. — Голос, звучавший из брони, не мог принадлежать живому.

— Святой Свет… — Кое-как выдавил из себя Тарик.

Глава 20

Авартус, не таясь, протяжно выдохнул и зажмурил глаза, пытаясь уложить в голове произошедшее. Слишком много событий обрушилось на его маленький форт. Слишком много откровений и невероятных открытий.

А гости, совсем недавно снова поставившие на уши весь гарнизон, исчезли. Просто пропали из двора в одночасье, после прощания. Впрочем, один из них остался.

— Поверить не могу, что вас направляет существо из света. — Пробормотал он, приоткрыв глаза. — Жрецы церкви места себе не найдут, когда узнают.

Перед ним стоял мастер клинка, коему в одиночку хватило сил, чтобы остановить великанов и сохранить жизни моряков. Из-за него во дворе начинало становиться тесно. Люди собирались вокруг, толпились и перешептывались. Делились впечатлениями. Всем было интересно.

— Первый Страж владеет светом, но еще лучше управляется с огнем. — Алатор хмыкнул. — То, что вы видели, не является его обыденным обликом. Это последствие от применения крайне могущественной магии. Господин — перворожденный эльф.

— Эльф? — Брови командира экспедиции взлетели вверх. — Как хорошо, что вас назначили послом. Боюсь, один я бы не смог в полной мере донести правду до правящих домов.

— Я буду на вашей стороне и постараюсь помочь. — Мастер клинка кивнул. — Как представителю Цитадели, мне важно убедиться, что ваше королевство будет вполне понимать, кем мы являемся.

— Благодарю вас. — Авартус в глубоком уважении склонил голову. События ночи дали ему более ясное понимание того, кем является их неожиданный гость. — Вы предупреждали меня, пытались отговорить от авантюры, но я не прислушался. Тем не менее, вы пришли на выручку в самый темный час.

— Иначе и быть не могло. — Кровопийца положил руку на плечо мужчины, как делал сам Страж.

…

Завершая цепочку телепортаций, Алголон, в компании свиты, оказался на вершине башни, служившей ордену в роли крепости на Азероте. Осмотрев с вершины окрестности, он поднял глаза к небу, безошибочно находя драконов.

Владыка Цитадели чувствовал их повсюду. Мощный огни, отличавшиеся от небольших огоньков членов ордена, затмевали меньших. Заполоняли внутренний взор драконоборца. А пара особенно крупных, в компании себе под стать, находились внутри твердыни.

— Как думаешь, Рейнхарт, не слишком ли поспешно я поступил, заглянув к людям в таком виде. — Бывший игрок повернулся к близкому другу, подняв руки. Сквозь перчатки пробивался яркий золотой свет.

— Они определенно… испытали глубокое впечатление. — Броня исчезла с тела сенешаля, от чего стало видно его сильно нахмуренные брови. — Похоже, это как-то связанно с религией. Я попрошу Алатора разузнать о Святом Свете побольше.

— Будет не лишним. — Страж кивнул. — В следующий раз следует быть осторожнее. Похоже, каким бы волшебным этот мир не был, к подобным проявлениям магии люди не очень привычны. Хотя, все доспеха гарнизона, из числа тяжелых, имели какие-то волшебные свойства. Чар я не увидел, скорее всего свойства металла.

— Интересно. — Старый рыцарь потер подбородок. — Азерот определенно богат.

— Постарайся заполучить как можно больше образцов руды и слитков. — Алголон махнул рукой, увлекая товарища за собой, к ведущей вниз лестнице. — Самых разных, вплоть до обыденных меди, олова и железа. Возможно, и они как-то отличаются.

— Так и собирался поступить. Понимаю, дварфы не возьмутся работать с простыми металлами, но немалого мастерства набрались и кузнецы верхнего города. На их оценку можно будет положиться.

— Разумно. Им достается не так уж и много задач.

— Тем не менее, от безделья ремесленники верхнего города не страдают. Множество состоятельных авантюристов и богатых купцов стремятся поручить им свои заказы. Торговля процветает, благодаря их немалому труду.

— Уверен, такая работа гильдиям не сильно то и по вкусу. — Бывший игрок вздохнул. Минуло тридцать лет, сменилось целое поколение, но жители города при Цитадели, так и не перестали относиться к чужакам с неприязнью и пренебрежением. Казалось, ничего не сможет изменить этого.

— Как бы то ни было, заказы приносят прибыль. — Сенешаль пожал плечами, вслед за господином шагая по коридорам верхнего этажа башни. — Внимание и поручение из Цитадели смогут сгладить углы. Мастера будут рады.

— Надеюсь…

Остановившись перед высокими,массивными дверями, Алголон подал братьям знак рукой и вошел внутрь помещения. За массивным столом, в зале малого совета, его встретила пестрая компания из драконов, принявших разные обличия.

— Рад видеть тебя, Алекстраза. — Произнес Страж, направляясь к главному месту за столом. — Тиранастраз.

— Аспект Пламени? — Драконица скупо улыбнулась. — Или уже Аспект Света?

— Скоро пройдет. — Бывший игрок небрежно отмахнулся, усаживаясь,

По правую руку от него расположился Рейнхарт, Тиамат была следом за ним. А вот по левую сидели Хранительница жизни со старшим супругом. Мастера клинка встали за спиной.

— Не думала, что ты настолько близок к Свету… Что могло потребовать такого преображения? — Аспект Жизни подалась вперед, положив руки на стол. — С какой проблемой столкнулся?

— Снимал проклятье с врайкулов. — Владыка Цитадели, наоборот, откинулся на спинку. — Вы, кстати, о них не рассказывали. — Он обвел взглядом представителей красной стаи.

— Разве они не должны спать? — На прекрасном лике королевы драконов отпечаталось удивление. — Моя стая занималась их умиротворением и чары должны продержаться еще не одно столетие.

— Люди вторглись в Утгард.

— Тогда пробудился всего один клан. — Алекстраза кивнула сама себе. — Хорошо.

— За что вы так с ними обошлись? — Рейнхарт вскинул бровь.

— Изначально врайкулы были созданы в кузне титанов, силами Хранителей Ульдуара. Им требовались многочисленные стражи для охраны горных пиков и комплексов. — Аспект жизни постучала золотым когтем по столу, нахмурившись. — Время текло. Стражи справлялись с возложенными на них обязанностями. Однако, в какой-то момент… им надоело отражать нападения диких тварей и троллей. Они начали устраивать стычки друг с другом. Хранители им потворствовали. Не мешали. Наверное, даже одобряли. Иначе, я не понимаю, почему они не пресекли хаос. Но сражения продолжились, с годами лишь набирая масштаб. Стражи дробились, собирались в совершенно иные группы, отдавая предпочтение компании единомышленников. Так образовались кланы. Они продолжили с полной самоотдачей защищать Ульдуар, не отвернувшись от изначальной задачи. И, вместе с тем, начали организовывать вылазки. Их вела жажда битвы. Стремление сразиться с сильным противником.

— Выковали? — Тиамат задала вопрос. — Разве они не из плоти и крови?

— Это другая странность. — Алекстраза коротко посмотрела на супруга. — Мы пытались понять, в чем причина, но не смогли. Чем дальше врайкулы забредали от Ульдуара, тем больше они менялись. Становились полноценно живыми. Такими, какие и есть сейчас. Их привычки от этого не менялись, они продолжали искать сражений. Умирали. Не останавливались. Один из кланов, самый кровожадный, даже начал нападать на поселения беззащитных земельников. И тогда Хранитель Тир попросил у нас помощи. Красная стая откликнулась. Мы погрузили буйные кланы в магический сон и заперли их в подземных склепах.

— А как же клан Потрошителей Драконов? — Алголон сложил лучащиеся светом руки на груди.

— Они наловчились убивать и приручать протодраконов. — Слово взял Тиранастраз. — Наших предков. Немало молодняка нашей стаи погибло от их рук, из числа самых самоуверенных и глупых. Этот клан оказался одним из немногих, что избежали судьбы более… неуравновешенных собратьев. Они вели воинственный и суровый образ жизни, но знали меру. А титанов и вовсе почитали за богов. Всегда прислушивались к словам Хранителей и часто обращались к ним за советом.

— Однажды их постигла печальная участь. — Королева драконов вздохнула, на ее лик набежала тень. — Начали рождаться слабые дети, совсем не похожие на своих родителей. Слишком маленькие, слишком хилые. Совсем не врайкулы.

— Люди. — Подметил владыка Цитадели.

— Да, творения Хранителей положили начало человеческой расе. Те из них, кому не хватило духу исполнить приказ своего короля, убить слабый приплод. Но они же оказались достаточно храбры, чтобы отправиться в путешествие через моря и доставить своих детей на континент, что в будущем назовут Восточными Королевствами.

— Сейчас люди даже не знают о собственных прародителях. — Тиран Мудрый положил руку на плечо супруги в знак поддержки. — Врайкулы не оставили упоминаний о себе.

— Мы пытались найти причину, хотели понять: почему произошло такое ненастье. — Аспект Жизни поморщилась. — Не смогли. Врайкулы были здоровы. И мужчины, и женщины.

— Тогда король Иммирон, не найдя другого выхода, пришел к нам, в Храм Драконьего Покоя. Мы научили его магии, что могла погрузить в долгий сон. Ведь и сами не понимали, какая беда обрушилась на его клан. Не могли предложить другой помощи.

— Тьма. — Тяжело и мрачно, произнесла Тиамат. — Их окутывала тьма, наполненная чьей-то злой волей. Я не смогла понять, кто мог ее наслать, но чувствовала нечто омерзительное и ужасающее. Словно прикосновение холодных щупалец.

Без лишних слов, Страж призвал к себе Погибель и указал чуть раскаленным жалом на эльфийку. В ту же секунду на нее обрушился столп золотого света. Когда он пропал, по бледной коже девушки забегали искорки. Над головой образовалось подобие зубчатой короны.

— Не хочу, чтобы постороннее влияние коснулось тебя или сказалось на наших детях. — Потусторонний и словно рождавшийся в пространстве, а не изливавшийся из уст, голос Первого Стража звучал особенно неестественно в установившейся тишине.

Хранительница Сокровищницы со всей серьезностью кивнула.

— Так вот о каком проклятье ты говорил. — Прошептала Алекстраза. — Неужели Древний Бог действительно нашел лазейку?

— Все труднее отрицать эту мысль. — Владыка Цитадели пожал плечами. — Его кровь перемещается под землей. Всякого, кто к ней приближается, сводит с ума. Необъяснимая тьма терзает врайкулов. Смотрители темницы заперлись в Ульдуаре и не выходят на контакт.

— Мы никогда не задумывались, считали это замыслом Хранителей, но почему выкованные ими стражи начали искать сражений? Почему отдалились от Ульдуара? Почему их никогда не призывали обратно? И почему они обрели плоть? — Тиранастраз сцепил руки в замок, обводя всех собравшихся тяжелым взором. — Мы всегда считали ставленников титанов созданиями… исключительными. Не допускали мысли о том, что и они могут ошибаться. Могут попасть под влияние узника.

— Помнится, описание Йогг-Сарона звучало примерно так: гора сочащейся плоти, из которой бесконечно рождаются прислужники Древнего Бога. — Алголон покачал головой. — Думается мне, с плотью он взаимодействовать умеет. Кстати, а появилась ли в Ульдуаре новая стража?

— Да. — Алекстраза подняла глаза, заглядывая в смотровую прорезь шлема, из которой лился свет. — Вскоре после исхода врайкулов. Выкованные из другого, неизвестного нам металла. Более послушные и уравновешенные. Они ни разу не покидали пределов комплекса.

— Рейнхарт, поручи Изурегасу исследовать свойства саронита. — Страж погрузил руку в фиолетовый провал и вытащит из него небольшой сундучок, ставя его на стол. — Прямо сейчас. Пусть отложит все свои дела и займется поручением. Если понадобится, может обратиться к кузнецам Огненной Пропасти. Под чутким присмотром Тауриссан. Проследи, чтобы всем, кто будет работать с минералом, обеспечили максимальную ментальную защиту. И лично благослови их всеми возможными способами. Наш с тобой свет способен эффективно противостоять порче Древнего Бога.

— Понял. — Старый рыцарь поднялся на ноги, взял исписанное рунами хранилище и, обернувшись потоком света, моментально исчез.

— Быть того не может. — Королева драконов сжала кулаки.

— Хочу убедиться.

Свет, изливавшийся изнутри Чешуи, начал постепенно меркнуть, покуда не сошел совсем. Вместе с ним пропали и трещины, избороздившие броню. Облегченно вздохнув, эльф отозвал доспехи, оказавшись в простой одежде.

— Мы уже начали готовиться к худшему. — Заверил Тиранастраз. — Скоро все старые и древние драконы из красного рода, что поселились за пределами Нортренда, вернутся обратно. Боюсь, нам могут понадобиться все силы, какие получится собрать.

— Кстати об этом. — Первый Страж достал из пространственного кармана пузатый кувшин и четыре серебряные чаши. — Как прошла встреча с Аспектом Времени?

Поочередно наполнив емкости ягодным нектаром, он продвинул их вперед и там же отставил кувшин. Чтобы каждый, будь у него желание, мог подлить себе еще.

— Ноздорму не станет помогать. — Алекстраза фыркнула, не скрывая обиды. — Ему важнее следить за потоками времени. А с остальным мы должны совладать сами.

— Какой бесполезный Аспект. — Язвительно заявила Тиамат, пригубив напитка и блаженно зажмурившись. — Интересно, как он собирается помешать мне использовать магию времени? А Жезл Веков?

— Ты владеешь таинствами времени? — Хранительница Жизни перевела взгляд на эльфийку.

— Могу останавливать. — Пояснила девушка, снова поднося кубок к губам. — А с Жезлом и того больше. — Она улыбнулась. — От него нет спасения.

— Получается, бронзовая стая не откликнется на зов. — Произнес Алголон. — Синяя уже нам помогает. Черную нужно истребить. А зеленая?

— Я попытаюсь связаться с сестрой. — Уверила королева драконов. — Пришло время проявить настойчивость. И, даже если наш вывод окажется поспешным, оно того стоит. Всему Азероту грозит забвение, если Древний Бог сможет еще больше расшатать стены своей темницы.

— Верно. — Владыка Цитадели кивнул. — Возможно, вам известно о каких-то артефактах, способных помочь в грядущем противостоянии? Нам наверняка потребуется любая поддержка.

— Боюсь, нет. — Тиран Мудрый похлопал себя по груди. — Эта мантия, как и одеяние моей королевы, не более чем простое украшение. Мы не пользуемся предметами в своем истинном обличии. Нам это неудобно и ни к чему.

— Значит, у нас из стратегических ресурсов всего пять Внеранговых заклинаний, и я сам. Что известно об укреплениях комплекса?

«Жаль, драконы не подкинут ничего интересного, с другой стороны, каждый старший и древний змей — сам по себе очень ценная боевая единица»

— Каких-то особенных чар на Ульдуаре не лежит. Опасность будут представлять Хранители и их многочисленная свита. — Тиранастраз на несколько секунд глубоко задумался. — Нет, лучше провести разведку. Я давно не бывал в Грозовой Гряде. Многое могло измениться. Не хочу, чтобы мы понесли потери из-за моей самонадеянности.

— Я отправлю отряды. — Согласился Первый Страж. — Насколько сильны Хранители?

— Не слабее нас, Аспектов.

— Неприятно. — Меж бровей эльфа залегла напряженная складка. — Могут ли они выступить единым фронтом?

— Сомневаюсь. — Королева драконов хмыкнула. — Между ними уже давно произошел раскол. Кажется, не смогли поделить одну самку. Чем-то напоминает нас.

— У каждого из них внутри комплекса есть свое крыло. Если действовать внезапно и стремительно, нам может удастся разделить их. — Вставил древний змей.

— Хорошо. — Алголон несколько расслабился и подхватил свой кубок, с наслаждением пробуя излюбленный напиток. — Это важная информация.

«Здесь, на Азероте, я не смогу положиться на силу драконьих черепов. Нужно будет действовать очень осмотрительно и постараться сохранять силы до последнего. Боюсь, мне придется взять на себя самого опасного врага. Как и всегда»

Глава 21

Ульрих, десятник воинов крови, стоял на краю крохотного лагеря, разбитого аккурат меж фортом Кул-Тираса и крепостью Утгард. В их распоряжении было всего четыре большие палатки, да костер. Большего и не требовалось.

Мужчина на ровне со своими братьями нес дозор, назначенный сенешалем. Им было поручено следить за порядком и, в случае чего, помочь кровопийце привести обе стороны к миру. Тем же самым занимались всаднике на вивернах, кружа в небе.

«Как бы действительно беды не произошло» — Десятник хмуро проследил за прошедшим мимо него врайкулом, играючи несшем под подмышками пару весьма крупных ящиков. — «С такими быстро не совладать нашими силами. При желании, могут успеть натворить дел. Их еще и много, ко всему прочему. С другой стороны, форт под надежной опекой, а нам, случись чего, ценный опыт»

Ситуация складывалась до смешного накаленная. Повозки с продовольствием, в котором отчаянно нуждались великаны, выгружались наверху. Своего выхода на левую сторону скал они не имели. Единственная пригодная тропа, по которой можно было безопасно справить груз, и вовсе вела к людям. Прямо к форту.

От того им приходилось забирать еду прямо с порога моряков. Спущенную вниз, опять же, на их подъемниках. Столь тесный контакт заставлял нервничать обе стороны.

Ульрих повернулся вправо, устремив взор к дамбе. С ее помощью можно было затопить весь залив, попросту смыв людей, но тогда пострадали бы и врайкулы в том числе. В низине у них имелось немало собственных построек. Сверху, над массивной постройкой, тянулся каменный мост, некогда соединявший Утгард с правой стороной залива. По нему вполне можно было бы переправить весь необходимый груз, не будь он частично разрушен.

Заметив краем глаза движение, десятник опустил взгляд. Прямо к нему, целеустремленно, шел великан. Четырехметровый верзила, с ног до головы закованный в полные тяжелые доспехи. С огромным двуручным топором наперевес.

Брат ордена поправил безупречно закрепленные ножны. Поудобнее схватился за ручку щита, поправил ремешки на предплечье. Таких великанов ему уже доводилось видеть пару раз. Они выгодно отличались от прочих членов клана своей экипировкой. Поэтому десятник справедливо считал их некоей гвардией. Лучшими из воинов.

— Ты лидер этой стражи? — Врайкул широким жестом обвел пространство.

— Да, я десятник Ульрих. — Произнес брат ордена, невзначай меняя положение на более устойчивое, дабы сподручнее было воспользоваться щитом.

— Я, Раггар Храбрый, хочу бросить тебе вызов на поединок. — Пробасил великан, беря секиру в одну руку, под лезвие. — Что скажешь?

— Принимаю. — Воин крови покачал головой, обнажая тлеющий клинок.

«Кровопийца предупреждал, что эти великаны с хорошим металлом работать умеют и руны знают. С ними надо быть очень осторожным, не уповать на прочность доспехов. Раз смогли повредить красный адамантий, черное железо удар не сдержит. Подставлюсь — с головы до жопы меня разрубит…»

— Хорошие кузнецы в твоем клане живут, Ульрих. — Врайкул взвалил и секиру на плечо. — Доспехи с оружием выглядят отменно! И воины у вас сильные, один даже смог гарпун отбить ночью! Рукой! Мы ими протодраконов сбиваем, а его подстрелить не смогли.

— Пойдем подальше, к скалам, чтобы никому не помешать и не убить случайно. — Десятник, подавая пример, первым двинулся в нужную сторону, предварительно махнув братьям. — Мастера клинка и не на такое способны. Тем более — кровопийцы.

— Угрожающее имя. — Пробасил великан. — Хотел бы сразиться с кем-то из них.

— Тогда почему не бросил вызов Алатору? Он сейчас в форте.

— Думаешь, он обнажит ради меня клинки, что на поясе носит? — Раггар взглянул вниз, на макушку спутника. — Я был с королевой, когда он рассказывал об этом оружии.

— Нет, не обнажит.

— Так какой это поединок, если один из участников не борется в полную силу? Это будет плевком в мое лицо, насмешкой.

— Справедливости ради, замечу — Алатор один из двух лучших мастеров клинка ордена, ему не нужно оружие, чтобы одолеть тебя. Он сильный маг.

— А ты умеешь колдовать? Сможешь вызвать стену огня?

— Магии обучен, но сильных заклинаний не потяну пока. — Ульрих остановился и повернулся к великану, посчитав, что они ушли на удовлетворительное расстояние. — Какие правила?

— Бой до трех ранений. Можно пользоваться любым оружие, магией и приемами. Согласен? — Раггар скинул секиру с плеча. Снова перехватывая оружие одной рукой у лезвия.

— Да.

Десятник сделал несколько шагов назад, попутно применяя разом несколько усиливающих, заранее заготовленных, заклинания. Выставив перед собой ростовой щит, он занял стойку, изготовившись.

Как только врайкул издал боевой клич и сделал первый широкий шаг навстречу, воин крови медлить не стал. В Рывке сорвавшись вперед, он протаранил ведущую ногу. Потеряв равновесие, великан плашмя рухнул в траву.

Скачком, дабы не терять драгоценные мгновения, Ульрих сместился к руке, сжимавшей древко топора. Тлеющий клинок в уколе устремился к цели. Однако, столкнувшись с пластинами, соскользнул дальше, по направлению удара, слегка оцарапав.

Получив ожидаемый результат, десятник не растерялся. Он был почти уверен, что не сможет добраться до плоти соперника и обезоружить его так просто.

Вторым Скачком, последним из доступных благодаря снаряжению, воин крови быстро ретировался назад на несколько метров, избежав просвистевшей в воздухе секиры.

Великан начал подниматься, упершись одной рукой и коленями в землю.

Не мудрствуя, Ульрих попытался вонзить меч в заднюю часть ног, прикрытую кольчугой, однако и это ему не удалось.

«Тут нужна минимум пепельная гвардия…»

…

День спустя

Алголон сложил столовые приборы и откинулся на спинку стула, обводя взглядом всех собравшихся на завтрак младших стражей. Они последовали его примеру.

Всё обильное число блюд на столе встретило свой естественный конец. Ничего не уцелело, столкнувшись со зверским аппетитом двух драконов и пары драконидов.

Служанки незамедлительно принялись убирать все лишнее, но выставлять следующую смену блюд не спешили. Перед десертом всегда следовало утреннее обсуждение дел.

— Итак. — Начал Первый Страж. — Изурегас, говори.

— Нам удалось отлить слиток из саронита. — Придворный маг достал из пространственного кармана небольшую красную бархатную подушечку, на которой и лежал означенный предмет. Темно-малахитовый, отливающий синевой на свету. — Потребовались усилия лучших литейщиков и несколько разных методов магической закалки. Не могу судить, насколько металл очистился после прохождения сквозь недра дворфийского Горна. Однако свойства его… по меньшей мере впечатляют. Он как песок пустыни, впитывает в себя ману и не может ей насытиться. Очень большой потенциал для наложения различных чар. Конечно, это суждение поверхностное. Многие свойства еще не ясны. Нужно больше материала и экспериментов.

— Свет по-прежнему пытается уклоняться от контакта с кровью Древнего Бога, даже в таком состоянии. — Дополнил Рейнхарт. — А при больших концентрациях, наоборот, набрасывается. Пытается уничтожить.

— Тьма и Свет враги. — Слово взяла Тиамат. — В слитке все еще таится мрак. Нужно придумать способ, как от неё избавиться, прежде чем пытаться пускать в дело этот материал. До того, я не позволю ему храниться в Сокровищнице.

— Нужен какой-то очищающий эффект. — Бывший игрок покосился на висящую в воздухе, по правую руку от него, Погибель. — Применив Сияние Небожителя, я смог чувствовать Тьму Древнего Бога. Смог изгнать ее из врайкулов. В деле с кровью Сверхранговая магия вряд ли поможет, скорее уничтожит кровь. Следует попробовать найти другой способ, более мягкий. Возможно, вообще не связанный со Светом.

— Верно мыслишь, Страж. Саронит обладает огромной прочностью, к тому же, относительно легкий. — Тауриссан деланно огладил бороду. — Его полным-полно на той части Азерота, где нам довелось побывать. Столько никогда не извести, даже если покрыть им всю Цитадель! Нужно прибрать его к рукам!

— Убери саронит, Изурегас. — Алголон с долей волнения бросил короткий взгляд на группку стоявших в стороне служанок. — Лучше не находиться в компании Древнего Бога дольше, чем необходимо. И спрячь его в изолированную шкатулку. Прими все меры предосторожности, не смей рисковать или относиться этому легкомысленно.

«Перспектива кажется неплохой, но получится ли у нас? Было бы очень кстати разнообразить ресурсную базу Цитадели. После перехода в Новый Мир, у нас почти ничего нет, не считая конечных запасов Сокровищницы. Любое повреждение доспехов мастеров клинка, пепельных гвардейцев или заступников мрачной чешуи, требует невосполнимых материалов для ремонта. Дварфы в такой же ситуации»

— Повинуюсь, владыка. — Драконид склонил голову, прежде чем исполнить повеление.

— Как идет подготовка Эруэнтю?

— Задерживается. — Придворный маг положил руки на стол и сцепил их в замок. — Из-за вашего поручения, владыка, мне приходится уделять тщательное внимание не только парящей крепости. Понадобится еще не меньше недели кропотливого труда.

— Сейчас торопиться некуда, не волнуйся. Еще не проведена разведка на той стороне. — Эльф перевел взор на гордого обладателя шикарной бороды. — Тауриссан, как движется дело у Экзибина? Помнится, когда ты поставил перед ним задачу, он набрался смелости попросить у меня совета. Теперь мне искренне интересно, что у него получится.

— Клялся, будто через два дня все закончит. А еще я дал поручение мастерам големов заняться изготовлением двух новых образцов. Из кобальта и титана. С их сплавами идет туго. Недавно кузнецам и литейщикам удалось выявить тягу титана к слиянию со стихиями. Сейчас с ними и работают. Надеюсь, големщики тоже смогут что-то нащупать.

— Грамдар?

— В этот раз мне есть что сказать. — Воевода выпустил огоньки из ноздрей. — Вчера врайкул бросил вызов на поединок десятнику воинов крови, отправленных следить за порядком возле их крепости. Алатор наблюдал за этим… действием. — Драконид недовольно взрыкнул. — И связался со мной через Сообщение. Я тогда был на Азероте. Бой вышел полностью не в пользу нашего младшего брата. Он оказался абсолютно бессилен против великана. Его клинок оказался годен лишь оставлять мелкие царапины.

— Впервые мы оказались на стороне отставших. — Алголон позволил себе легкую улыбку. — Должен заметить, новость неприятная, но в ней нет ничего удивительного. Мы обязаны были однажды столкнуться с расой или народом, что сможет дать отпор хотя бы воинам крови.

— Это нельзя просто так оставить! — Вестник Войны в порыве ударил кулаком по столу. — Я чувствую позор! Да, воины крови обычные новобранцы. Но среди них каждый — достойный муж и дева, прошедшие не через один десяток битв! Они обладают большим боевым опытом. А выходит, все равно что беззубые щенки!

— Конечно, нельзя. — Владыка Цитадели согласно кивнул. — Более боеспособные воины крови пригодятся и во время штурма Ульдуара. Поэтому, я разрешаю им облачиться в драконий мифрил. Тиамат, выдашь из сокровищницы все полные комплекты.

«Это в любом случае пришлось бы сделать, однако, до чего же неприятна мысль о предстоящих тратах. Очень много мифрила уйдет на ремонт, а его не так и много, чтобы разбрасываться. Драконов мы извели всех, кровь брать неоткуда. А она нужна еще и на производство концентрата… С другой стороны, ронять честь ордена и Цитадели — тоже нельзя»

— Включая кольца и прочее? — Уточнила эльфийка.

— Да.

— Благодарю, Страж. — Грамдар ощерил клыки.

— Отправь туда двадцать пепельных гвардейцев. — Бывший игрок начал постукивать пальцами по подлокотникам. — Пусть тоже бросают вызовы врайкулам. И воины крови, после смены экипировки, пусть попробуют свои силы. Если что, гвардейцы и раненых подлечат.

«Не помешает еще раз показать свою силу. К тому же, зная мою стаю, они начнут всячески восхвалять орден. Того глядишь, и правда получится затащить несколько врайкулов в наши ряды»

— Понял. — Глаза воеводы блеснули.

— Рейнхарт, чем поделишься ты?

— Сбор урожая подходит к концу. — Произнес единственный человек за столом. — Никаких волнений нет. Обновление запасов на продовольственных складах подходит к концу. — Сенешаль вытащил из фиолетового провала толстую книгу и положил на стол, толкнув к господину. — Тут полный детальный отчет, как обычно.

— Как там врайкулы?

— Закрома крепости Утгард с каждым днем полнятся нашим продовольствием. При поддержке Цитадели, великанам не нужно волноваться о голоде. Конфликтов с людьми не происходило.

— Военные запасы?

— Зелий и эликсиров каждого типа, из числа восполняемых, по сорок единиц на брата. Различных атакующих и защитных свитков, от четвертого до пятого уровня, в том же количестве. Я поручил Библиотеке сосредоточиться на производстве более высокоуровневых свитков. — Рейнхарт достал еще одну книгу, присовокупив ее поверх прошлой. — Тут полный список последней ревизии. Должен заметить, что на сегодня есть проситель. Король Иммирон.

Глава 22

Вступив в тронный зал, король Иммирон лицом к лицу столкнулся с гигантским черепом, весьма отдаленно походим на драконий, но все же с узнаваемыми чертами. Под ним располагалась каменная жаровня под стать размерам. Огонь, освещая кости, отбрасывал жуткие тени на стены.

От этого зрелища могучее сердце великана забилось быстрее. Он непроизвольно начал представлять себе, каково это — сойтись в бою с такой добычей. Сколько славы и почета это деяние способно принести. Какие легенды сложили бы герое.

Вдохнув полной грудью, врайкул сжал кулаки, испытывая трепет. Его взгляд медленно скользнул дальше, жадно запечатляя в памяти очертания подвешенных на стене черепов.

«Смог бы мой клан одержать верх хоть над одним? Чудовищные размеры»

— Любой из этих драконов, будь жив, мог бы смести Утгард. — Шептала Ангербода, наклонившись к плечу супруга. — Они даже больше Аспектов, мой король.

— И уж точно не слабее. — В тон ей отвечал Иммирон, не отрывая глаз от чужих трофеев, медленно бредя по красному ковру вперед. — Вообрази себе прочность чешуи и кожи. Их толщину. Какой мощи удар способны выдержать кости.

«В нашем зале трофеев стоят чучела огромных варгов, фурболгов и магнатавров… Этим мы хвастались друг перед другом? Кичились охотничьей удалью, добывая столь слабую дичь? Нужно их убрать, заменить самыми свирепыми из протодраконов. Боги охотятся на драконов, не меньше»

— Превосходство магии. — Добавила королева.

Взор великана закончил скользить по правой стороне зала, наткнувшись на трехступенчатый пьедестал. На его вершине, на троне, сложенном из костей, восседала знакомая ему фигура. По правую руку от нее, в воздухе висело копье. На некоторое время оно полностью приковало к себе внимание врайкула. Он хотел к нему прикоснуться, осмотреть, проверить остроту. Услышать несколько связанных с ним историй.

Иммирон был уверен, что именно это копье принесло в зал большую часть черепов.

— Рад приветствовать вас в Цитадели.

Голос звучал иначе, мягче и тише, нежели его запомнил король. Впрочем, и сам Страж выглядел от части по-другому. Доспехи не покрывали трещины. Из них не изливался золотой свет.

— Что же привело врайкулов к нам так скоро? — Продолжил говорить он.

— Благодарность, Светоносный. — Иммирон остановился перед пьедесталом и с глубоким уважением ненадолго склонил голову. — Твое благословение вновь вдохнуло силу в мой клан, а еда — наполнила наши животы, дала надежду на легкую зиму. Я пришел выразить желание заключить мир и провозгласить дружбу между нашими кланами.

…

Алголон самую малость подался вперед, услышав предложение. Оно полностью соответствовало его личному стремлению и от того казалось еще заманчивее. Рыба сама плыла к нему в руки, но была слишком уж скользкой. С наскока такую не ухватишь.

Глаза Первого Стража вильнули в сторону, на мастеров клинка и драконидов из гвардии мрачной чешуи. На спины своих ближайших соратников, младших стражей.

— А готовы ли Потрошители Драконов соответствовать благодетелям Цитадели?

Бывший игрок снова откинулся на спинку трона, не найдя лучшего ответа. Он хотел принять великанов в ряды ордена, однако не мог им просто так обещать собственного расположения. Ведь все их действия, идущие в разрез с мировоззрением ордена, обязательно породили бы вопросы и недовольство среди братьев. Чего он хотел избежать. Хватало и других противоречий, новые были ни к чему.

— Если они не идут в разрез с традициями клана.

— Орден Драконьей Крови следует трем основным правилам: честь, достоинство и боевая доблесть. Мы не убиваем безоружных или простых мирян. Не ходим в грабительские налеты. Предпочитаем охотиться на порочных драконов и чудовищ, истреблять зло. Если у нас чего-то нет, мы пытаемся заполучить это при помощи торговли. Не отбираем силой. В отношениях с разумными расами, прежде всего полагаемся на слово.

— Как быть в случае войны? — Иммирон нахмурил брови. — Раньше тролли, фурболги и другие кланы часто на нас нападали. Ходили в походы и мы.

— Вы в праве дать отпор покусившимся на ваши земли. Вполне можете и сами нагрянуть к ним. Но смогут ли твои воины соблюдать установленные правила? Не грабить и не насиловать? Не убивать безоружных?

— Моя власть не подлежит сомнению.

— Те, кто сможет соответствовать всем устоям, получат право вступить в ряды ордена. Взамен избранные получат силу, долголетие и бесконечность славных битв. После смерти они будут восставать вновь, с новыми сила бросаться в следующее сражение. Быть может, кто-то из них даже сможет отточить свои навыки до такой степени, что вознесется и встанет вровень с мастерами клинка или даже выше.

— О большем воины моего клана не смеют мечтать!

Алголон видел, как постепенно в глазах великана разгорается все больший огонь. После общения с Алекстразой, он примерно понимал, куда следует давить и чем сулить врайкулам, чтобы добиться успеха.

— Если тебе удастся перековать свой народ, король, весь клан сможет перебраться под сень величия Цитадели. Вместе мы будем сражаться с недругами, вместе вести Охоту на недостойных жизни драконов. Вместе проводить пиры и искать следующую битву.

— Потрошители драконов не упустят свой шанс стать ближе к богам! — Кожа Иммирона обрела стальной оттенок, а рыжие борода и волосы словно действительно стали отлиты из меди. Он с отчетливым металлическим звоном ударил себя в голую грудь. — Твое благословение, Светоносный, подарило нам силу, и мы воспользуемся ей с умом. Растерявшие разум старики вернули себя и окрепли. Их мудрость снова с нами и клан крепок, как никогда прежде.

— Я излечил все болезни и недуги, снял проклятье, но не давал благословения. — Алголон покачал головой, пряча улыбку под шлемом. — Возможно, вы забыли под тяжестью времени, но твой народ изначально был выкован из стали, король. Одно отродье, по недогляду оставшееся в живых, наделило вас плотью и кровью. Оно же повинно в том, что вы породили людей. Совсем скоро мы с драконами попытаемся положить конец его влиянию на Азерот и вы будете отомщены. К слову, без его проклятья у вас должна пропасть проблема с продолжением рода.

Эльф повел рукой по воздуху. На перчатке заиграли отблески золотого света и, мгновение спустя, два столба снизошло на пару врайкулов. Вокруг них возник ореол. Благословение Пылкого Порыва долго была наделить их многим, в частности той самой порывистостью действий и бесстрашием.

— Ступайте, погуляйте по городу и предместьям. Загляните на рынки, посетите тренировочное поле. После вас переправят на Азерот, как только изъявите желание.

— Благодарим, Светоносный. — Иммирон снова неглубоко склонил голову, а за ним повторила молчавшая супруга.

Один мастер клинка подошел к гостям, протянул им пару амулетов Легкой Речи и жестом поманил за собой. Он направился к ближайшему выходу из зала. В этот день его обязанность было сопровождать врайкулов и постараться избежать любых конфликтов.

— С одним делом покончено. — Произнес Страж, поднимаясь на ноги и берясь правой рукой за древко Погибели. — Давайте приступать и к остальным.

Подавая пример, он первым телепортировался прочь, в свой рабочий кабинет. Помещение освещалось множеством волшебных светильников, висевших на стенах, единственное окно давало недостаточно света даже днем. Внутри имелось всего несколько длинных и высоких шкафов, да два основательных стола, выставленных углом.

Усевшись на положенном месте, Алголон оставил копье в воздухе. Погрузив обе руки в пространственный карман, он достал целую стопку книг. Положил их на верхний край стола, а перед собой разместил самую верхнюю.

В короткой вспышке телепорта возник Рейнхарт. Коротко осмотревшись, он прошел и сел за свой стол, справой стороны от Первого Стража.

— Господин, вы действительно считаете, что из врайкулов может выйти толк?

— Что тебя смутило? — Владыка Цитадели листал страницы, бегло просматривая недавние отчеты, освежая память.

— Они… довольно примитивны в некоторых аспектах своей культуры. Вас за бога посчитали. — Старый рыцарь поджал губы. — Слишком восприимчивы и, судя по всему, легковерны.

— На самом деле, ожидаемо. — Эльф добрался до нужных страниц и остановился, повернулся к соседу. — Исходя из истории Алекстразы, они, как раса, просуществовали совсем недолго. Полагаю, у них не развиты многие аспекты “цивилизованной” жизни, а опыт дипломатии отсутствует полностью или почти полностью. Тролли Драккари, как мы выяснили, больше дикари, переговоров не ведут. Титаны, Хранители и Аспекты, скорее всего, тоже внесли свой вклад в их видение картины мира. Врайкулы привыкли иметь над собой авторитет.

— Да, я от части все это осознаю и понимаю, но что делать с их стремление к обожествлению?

— А нам нужно что-то менять? — Бывший игрок вскинул бровь, позволив себе легкую улыбку. — Ты сам рассказывал, как ко мне начали относиться за стенами города, после того как я принялся “осенять вниманием” башни при помощи Сияния Небожителя. Даже горожане раньше относились ко мне подобным образом. Разве это оказало какое-то негативное влияние?

— Еще никогда прежде такие настроения не проникали в орден. — Рейнхарт покачал головой. — Братья никогда не относили вас к небожителям. Правду о вашем настоящем происхождении знаем только мы, младшие стражи. Остальным суть веще неведома. Я боюсь, что может случиться конфликт. Появится два мнения. Начнется борьба.

— Раскола не произойдет. — Алголон вздохнул. — Покуда мы, шестеро, сохраняем единство. Мы все пример, на который ориентируются наши младшие братья. Для них мы и есть своеобразные боги. Идеал, к которому нужно стремиться. Остальное постараемся уладить.

— Принять целый народ будет непросто. — Сенешаль взялся за перо, опустив взгляд на распростертую перед ним бумагу. Чистый, длинный и широкий лист. — Среди них есть хорошие ремесленники, кузнецы уж точно. Полей не возделывают, но об этом еще рано судить окончательно. Скорее всего они живут охотой и собирательством. Рыбалкой. Будет сложно вписать их в наш быт.

— Положением они схожи с драконидами. Обрати на это внимание, можешь взять их за пример. — Алголон тоже перевел взор на книгу, ему предстояло еще многое прочесть и сделать несколько решений.

…

— Амулеты помогут вам понимать незнакомую речь и говорить на понятном для собеседника языке. — Сказал Михаэль, мастер клинка, уже будучи перед вратами второго кольца стен, за которыми и располагалась крепость ордена. Черной громадой она нависала над всем городом бросаясь в глаза из любой его точки.

— Удобная вещица. — Ангербода кивнула и продела цепочку под ремень, вытянула конец и пропустила сквозь него подвеску, осторожно натянула. Изделие, не подходящее для шеи великана, оказалось надежно закреплено.

Иммирон поступил так же, за тем исключением, что воспользовался крепление для отсутствовавших ножен. Собираясь наведаться в обитель бога, он не брал с собой оружие. Из одежды на нем были добротные меховые штаны, да широкий металлический пояс с изображением морды кабана. Он закрывал так же и часть живота, обеспечивая частичную защиту. Больше ничего у главы клана при себе не имелось.

— Даже троллей понимать получится? — Поинтересовался великан.

— Да. — Брат ордена указал вперед, к людной площади, и первым зашагал вперед. — В основе его работы лежит магия разума. Умелец может закрыться от амулета, но для войны он и не предназначен.

— Нам такое искусство неведомо.

— Опасная и одновременно полезная магия. К ней нужно подходить с большой осторожностью. Впрочем, сейчас не об этом. Задавайте вопросы, я постараюсь ответить на них в меру своих сил.

— Кто все эти… маленькие существа? — Иммирон махнул рукой вперед.

Горожане с искренним любопытством, кто замечал, издали поглядывали на неторопливо бредущих к ним великанов. Однако паники среди них не было совсем. Площадь охранялась драконидами и магами из пепельной гвардии. К тому же, сказывалась компания еще более могущественного проводника.

— Самые маленькие среди них, это полурослики. Эльфы отличаются длинными ушами и более утонченными чертами лица, часто носят длинные волосы. Их легко отличить от всех остальных. Первый Страж происходит из их числа.

— Похоже, славные воители. — Острый глаз короля сразу же выделил нескольких остроухих. Они сильно отличались от остальных, как нарядом, так и чертами лиц.

— Эльфы живут сотни лет. Некоторым удается прожить и тысячи. — Михаэль усмехнулся. — Такой срок позволяет им многому научиться. Правда, и отношение ко времени у них бывает… особенное. Эльфы своими жизнями дорожат, среди них немногие посвящают себя битвам.

— Грхм… какая потеря. Боги определенно наделили их своей любовью, но не подарили воинственный нрав. — Пробасил Иммирон. — А остальные? Кажется, подле Светоносного было по одному младшему стражу от каждой расы, кроме полуросликов.

— Не нашлось среди них достойного. Они вообще сторонятся битв. — Мастер клинка пожал плечами. — Есть еще дракониды. Все, что нашли укрытие под крылом Первого Стража, прирожденные воины. Лучшие заступники ордена. Когда сражаешься с ними бок о бок, опасаться вражеских заклинаний или удара в спину не приходится. Безопаснее только за спиной у Первого Стража, если у него в руках щит.

— Откуда они все? — Поинтересовалась Ангербода.

— Освобожденные жертвы культов, бывшие рабы драконов или других разумных чудовищ. Путей много. Мы, братья ордена, самостоятельно искали дорогу в Цитадель. Нас вело истовое желание искоренять зло, бороться с обезумевшими змеями и прочими тварями. Кто-то просто жаждал испытать себя. Каждый, кого сочтут достойным, имеет возможность вступить в наши ряды.

— Получается, тут нашли приют… все желающие? — Королева не могла поверить услышанному. — А как же еда? Как ее на всех хватает? Кто охотится?

— Каждому найдется дело по уму и стремлению. — Михаэль махнул, будто речь зашла о чем-то незначительном. — Если хотите, позже я могу показать вам, где мы добываем мясо или выращиваем урожай.

— Лишним не будет. — Король кивнул.

— Итак. — Брат ордена остановился, оглядываясь. За разговором они вышли на площадь. — Сейчас самое время поговорить о деньгах. — Он снял с пояса два кошеля, специально пошитых под несколько более крупных обладателей, и протянул гостям города. — Тут монеты. Вы с ними знакомы?

— Нет. — Иммирон дар принял, да высыпал на ладонь часть золотых кругляшей с изображением черепа дракона.

— Они нужны для обмена. Скажем, хороший меч под руку человека, мастерской работы, обойдется где-то в тридцать таких монет. Есть и менее ценные, серебряные и медные. Они удобнее для покупок повседневных. Еды и выпивки в таверне, например.

— У Потрошителей Драконов есть золото. Нам нужно отлить из него такие монетки? — Великан прихватил пальцами один кругляш и поднял его к небу, рассматривая.

— На них лежат какие-то чары. — Поделилась наблюдением Ангербода.

— Лучше золото обменять на уже готовые монеты. Другие торговцы могут и не принять. А вот валюта Цитадели пользуется большим уважением в этом мире. Конечно, вы можете просто что-нибудь продать и получить деньги.

— Обмен происходит не вещь на вещь или какую-то услугу, долг, а на эти самые монеты? — Иммирон осторожно ссыпал валюту обратно в мешочек.

— Да. Еда, одежда и оружие с доспехами. Разницы нет. Любой ремесленник или торговец с радостью примет монеты.

— Толково. — Великан одобрительно хмыкнул. — Раз они нужны всем, то проблем с обменом быть не должно. Мы можем менять мех и шкуры на них, а за монеты менять другое, нам необходимое.

— Верно. Предлагаю попробовать поторговать. — Михаэль еще раз огляделся вокруг, запоздало понимая свой конфуз. — Тут расположены лавки, вам будет неудобно. Нужно идти на рынок, там пространство открытое, больше простора.

— Веди, воин.

Глава 23

Два дня спустя

Дорен наложил стрелу на тетиву, стоя на краю небольшой каменной площадки и всматриваясь вдаль. Рядом низко зарокотал его верный друг и спутник, Крепкозуб, выглядывая из пещеры.

В небе, на небольшом расстоянии возле пика, кружила еще пара всадников.

«Угодили же…» — Заслышав нотки страха в рокоте, разведчик внутренне вздохнул. — «Повезло, что цель одна, а виверн у нас трое и мы не в воздухе. Вместе похрабрее будут, не придется удирать»

Помимо разведки Грозовой Гряды, почти полностью являвшейся горным массивом, всадникам было поручено искать гнездовья протодраконов. И, так уж получалось, что в самой природе виверн крылся страх перед более крупными существами. Особенно сильно они опасались себе подобных. На этом строилась внутренняя иерархия.

В свою очередь, протодраконы были удивительно похожи на виверх. Их передние лапы были столь же не развиты. Имелся мощный хвост и крепкие задние лапы, на которые они опирались при ходьбе. Отличался окрас. Ящеры Цитадели поголовно носили серые, каменистого цвета шкуры, в то время как их собратья с Азерота имели окрас самый разнообразный. Пасти имели приплюснутую и широкую форму. Шеи были толстыми, но в противовес короткими, от чего голова имела слабую подвижность.

Главной же проблемой являлся размер. Протодраконы вырастали до весьма внушительных габаритов. Впятеро, а чаще и больше, превосходя виверн в размерах, тем самым внушая им страх. На этом фоне, даже их способность дышать огнем смотрелась блекло.

«А ведь хотели просто умыкнуть яйца, если есть, и убраться подальше»

Дорен натянул тетиву, от чего руны на луке засветились чуточку ярче, прицелился. С тихим хлопком стела пустилась в полет по прямой траектории, презрев мощнейшие порывы ветра, царившие в студеных горах. Тому способствовали особые чары и материалы.

Снаряд вонзился протодракону в крыло, выше сустава. Из оперения, вдоль металлического древка, ударили слабые электрические разряды. Сами по себе они не были способны убить или нанести серьезный вред. Но в парес сильным ядом, отлично парализовали.

«Промазал» — Внутренне посетовал главный разведчик. — «Поврежденный сустав мог наверняка спустить ящера с небес на землю»

Парой мгновений позже, идентичные стрелы вонзились в плоть ящера, обе в левый бок.

«Этого должно хватить. Раньше хватало»

Дорен искренне хотел поберечь стрелы. Они очень редко портились после попадания, но случалось и такое. К тому же, запас яды был совсем небольшим, а грозовых стрел и вовсе по десятку на брата. Они были единственным, что помогало справляться с протодраконами без потерь, на большом расстоянии. Иначе виверны могли предпочесть попросту удрать, перестав слушаться команд.

Болезненный рев огласил окрестные горы. Мышцы ящера, в местах попаданий, охватила судорога. Раненное крыло почти перестало взмахивать.

Еще несколько секунд понаблюдав за агонией протодракона, Дорен взглянул на восток. С той стороны шли тучи и сплошная белая мгла. Скоро, в течении часа, их обещала настичь сильная метель.

Очередной порыв леденящего ветра захлестнул всадника, проникая под доспехи и обдавая облаком острых снежинок. Броня уже была местами покрыта ледяной коркой. Холода и погодные условия Грозовой Гряды, бросали серьезный вызов выдержке и выносливости братьев ордена.

Натянув теплый меховой плащ обратно на плечи, Дорен развернулся и пошел к пещере с гнездом. Следовало поторопиться, чтобы успеть долететь до места удобной лежки к приходу метели. Вивернам, как и им самим, требовалось надежное укрытие от суровой непогоды.

…

Цитадель

Алголон телепортировался на тренировочное поле вместе с супругой. Как и было обещано, он не собирался более отпускать ее от себя. Всюду брал с собой и пытался, по мере сил, учить уму разуму. Старался отслеживать ее реакции.

На пустой площадке, вынесенной на максимальное удаление от всех прочих, к краю поля, все уже было подготовлено.

Обновленный танк представлял собой совсем иное зрелище, нежели его прошлая версия. Из очертаний пропала грубость и прямые углы. Восторжествовали мягкие обводы. Машина стала шире, несколько выше и в целом массивнее. Увеличилась площадь гусениц, так же у них появилось броневое покрытие. Длинна осталась прежней.

Самым же главным изменение, насколько мог судить владыка Цитадели, не услышав доклад, стала пушка. Плоская и приземистая, как и сама башня.

«Выглядит…» — Эльф задумался, вспоминая нужное слово. — «Футуристично? Стрелять точно должно не обычными снарядами»

— Страж. — Грамдар кивком выразил приветствие.

— Славный сегодня денек. — Тауриссан приподнял пинту, прежде чем отпить из нее с предельно довольным видом.

Стоявший рядом с ними Экзибин едва не подпрыгнул на месте. На нем была одета лучшая одежда, да и сам дварф выглядел опрятно. Таким его было невозможно застать в кузнице. Он явно готовился.

— Рад вас приветствовать, Первый Страж! — Мастер склонил голову.

— Я тоже рад наконец узреть, что же такое ты сотворил в этот раз. — Алголон улыбнулся, направляясь вперед, к остальным. — Не расскажешь, какие изменения внес в конструкцию?

— С удовольствием! — Глаза кузнеца блеснули. Не удержавшись, он потер мозолистые ладони друг о друга. — Должен заметить, что не обошлось без помощи Храма Огня. Ученики придворного мага посильно участвовали в деле. Без них танк не получился бы настолько… совершенным.

— Хватит нагнетать, старый пройдоха! — Высказался владыка Огненной Пропасти, смахивая пену с усов. — Давай рассказывай!

— Хм! — Мегакрут выпятил грудь колесом. — Механизм еще больше стал похожим на голема. Глупого, но все же. Теперь им можно полноценно управлять при помощи жезла. Правда, для этого нужно находиться не дальше двухсот метров. Сам по себе, как Чадильщики или Сокрушители, он действовать не умеет. Слишком много рун для этого требуется. Хоть материал и позволяет, я решил не превращать танк в полноценного голема, сосредоточившись на других направлениях.

— То есть, больше не будет требоваться кто-то из братьев, чтобы справлять с управлением рычагами? — Поинтересовался воевода.

— Да, но я решил не убирать ручное управление. Случиться может всякое.

— Умно. — Согласился глава подземного народа.

— Бронирование тоже изменилось. — Продолжил говорить Экзибин. — Раньше корпус брал на себя все руны, из-за чего многое вместить не удавалось. — Он подошел к танку и постучал тыльной стороной ладони по черным плитам. — Сейчас у него есть внешний слой брони, наваренный поверх. Можно сказать, мы одели его в доспехи! Черное железо и адамантий, с небольшой примесью кобальта. На них начертана защита и облегчение веса.

— Хуже прежнего не стало? — Вестник Войны поскреб когтями подбородок.

— Нет. Даже лучше.

— Хорошо.

— Внутренний корпус, скелет танка, полностью отлит из чистого кобальта. Металл хорошо взаимодействует с рунами, способен принять много магии. Однако, не обладает большой прочностью, к тому же тяжелый. — Кузнец деланно огладил бороду. — Пришлось сильно облегчать общий вес, иначе двигатель плохо справлялся с нагрузкой. Впрочем, много это не отняло. Танк получил несколько способ защититься, если к нему подберутся — Стихийные Плащи всех видов. Правда, установить получится лишь два, а единовременно использовать — один. Можно будет использовать Огненное Кольцо или Взрывную Волну.

— Разве ремесленные руны позволяют воплощать такие заклинания? — Тиамат приподняла бровь.

— Маги помогли. — Экзибин махнул рукой и задняя дверца танка, под звук пришедших в движение механизмов, опустилась к земле, образовав трап. — Пойдемте. — Дварф с энтузиазмом бросился к машине, поманив ревизоров за собой.

Внутри хватила места даже рослому Грамдару, хоть и пришлось несколько пригнуться. В сидячем положении, в каком и предполагалось находиться, он этой проблемы не испытал бы.

По обе стороны стен были лавки, еще не покрытые мягкими сиденьями, а под ними — места для груза. Могли поместиться небольшие ящики, либо бездонные сумки.

— Вот! — Мастер бросился к левой стене, указывая на покрытый узорами диск. — Маги придумали. — Заявил он так, будто то было его личным достижением. — На них записаны заклинания, почти как на свитках. Только им нужна мана.

— Да тут их несколько. — Грамдар осмотрел правый борт, не забыл и под ноги глянуть.

— Два Элементальных Плаща, и два атакующих заклинания, действующих вокруг машины. Меняются легко. Можно это делать прямо в бою.

— Ты сказал им нужна активная мана. — Напомнил владыка Цитадели. — Откуда она берется?

— Тоже маги придумали. Пришлось нашим белобородым мудрецам голову поломать, но они смогли добавить придумку Храма Огня. Она сама собирает ману, хранит ее в целой композиции из драгоценных камней, и распределяет на нужды танка. Пушку вообще не получалось сделать полностью волшебной без чародейской изворотливости. Я сам смог сделать одну, стреляющую копьями, как самострелы. Лучше, конечно, но совсем не то. Для такой машины, и орудие нужно соответствующее!

— Хм… а какой уровень заклинаний? — Тиамат прищурилась, глядя на бородатого коротышку.

— На стены до пятого, а на орудие до седьмого. Не все можно использовать, подойдут лучи и разного рода снаряды или молнии. Я всех тонкостей магии не понимаю, госпожа Хранительница. Вам лучше спросить в Храме.

— Я хочу внести свою лепту. — Эльфийка взглянула на супруга. — Магия Тьмы может быть очень эффективна.

— Знаю, можешь этим заняться. — Страж ободряюще провел ладонью по спине супруги, на что она едва не замурлыкала, довольно смежив веки.

— Впечатляет. — Вестник Войны ощерил клыки в подобии улыбки. — Эти машины позволят воинам крови участвовать в битвах, где в обычной ситуации им нет места. Да и на стоянках они больше не будут служить в качестве простого заслона.

— Благодарю, младший страж! — Экзибин выпятил грудь колесом, преисполнившись гордостью.

— Ты не надувайся раньше времени. — Тауриссан допил остатки пива и поспешил спустить родственника с небес на землю. — Новые танки еще не прошли проверку. Я не позволю тебе снова посрамить честь клана. Вот пройдут через мясорубку тут, на поле, получат одобрение воинов, тогда и будешь радоваться. Кстати, что в полу? — Владыка Огненных Недр постучал сапогом по диску у себя под пятой.

— Левитация. — Без огонька ответил мастер, отвернувшись в сторону. — Поможет через овраг перебраться или смягчить падение. Штука жутко прожорливая из-за веса машины.

— Полезно. — Снова одобрил драконид. — Как верно подметил Тауриссан, осталось проверить на деле.

— Прошу, господин Вестник Войны. — Мегакрут снял с пояса управляющий жезл и протянул младшему стражу.

— Есть какие-то отличия?

— Чадильщик умнее этого танка. — Экзибин пожал плечами. — Нужно действовать скрупулезно.

— Понял.

Двигатель загудел, разогреваясь на максимально жаре, с применением всех рун огня. Начался медленный гусеничный ход, сопровождаемый мелкой вибрацией и соответствующим грохотом валов.

— Вечером поделись своим мнением. — Произнес Алголон, похлопав драконида по плечу.

Взяв супругу под руку, эльф телепортировался прочь. Возникнув посреди своего кабинета, он отпустил возлюбленную и направился к своему столу, где по привычке оставил Погибель.

Перемещаясь в пределах города, Страж вообще редко брал с собой оружие, ведь всегда мог его моментально призвать в руку.

Усевшись за рабочее место, бывший игрок взял в руки отчет Тауриссана о делах кузни Экзибина. Быстро пробежавшись глазами по списку материалов и их объемам, нужных на производство одного танка нового образца, он изъял этот лист из общей связки.

— Тиамат, займись в Сокровищнице созданием неприкосновенных ячеек для хранения ресурсов, что мы будем добывать на Азероте. Я хочу, чтобы до половины всех выплавленных из руды слитков, как и других материалов, уходило под твою руку.

— Малые или большие хранилища? — Осведомилась эльфийка.

— Большие, специализированные.

— Много работы и времени потребуется.

— Понимаю. — Алголон вздохнул. — Как и то, что на обеспечение должной защиты придется потратиться. Когда придет время, ничего не жалей. Попроси Изурегаса о помощи. Защита должна быть не хуже, чем на остальных ячейках.

— Не сомневайся во мне. — Уверила драконица. — Никто не сможет наложить руки на наши сокровища.

— Тогда ступай, отдай распоряжения.

Хранительница Сокровищницы исчезла в короткой вспышке телепортации.

— К чему эти приготовления? — Прозвучал голос Рейнхарта. Он, как всегда, трудился в кабинете с бумагами.

— Хочу создать неприкосновенный запас. — Страж откинулся на спинку стула. — В будущем ситуации могут быть разные. На тот или иной проект может понадобиться много металла, а его может не оказаться под рукой. Тауриссан затеял изготовление големов из кобальта и титана. Сам понимаешь, насколько это затратное производство. Сверху этого, я хочу получить побольше новых танков. Плюс сейчас литейщики и маги ведут собственные эксперименты с новыми металлами.

— Да, действительно. — Сенешаль согласно кивнул. — Добыча руды еще не вышла на тот уровень, когда будет оставаться излишек ресурсов. Но разумно ли откусывать от не столь полноводного потока металла, целую половину? Это сильно замедлит все процессы.

— Лучше так, чем столкнуться с дефицитом в час нужды. — Владыка Цитадели небрежно махнул рукой. — К тому же, я не собираюсь просто складывать ресурсы. Я буду ими пользоваться, перенаправляя в нужные места, по мере необходимости. — Оторвав глаза от потолка, эльф опустил их на своего ближайшего помощника. — Для тебя тоже есть поручение.

— Драгоценные камни. — На устах старого рыцаря заиграла улыбка.

— Как всегда прозорлив.

— Единственный компонент, не считая кобальта, которого у нас нет в изобилии. Я ожидал, что речь пойдет о них. — Рейнхарт открыл свою записную книгу на последней закладке, где как раз были свободные листы. — Насколько у меня развязаны руки?

— Пошли письма императору Зиркнифу и королеве Драудиллон. Оставь запрос самым влиятельным торговым домам, что обосновались у третьего кольца стен. Не обещай ничего, кроме золота.

— Как же Азерот? — Принявшись активно работать пером, спросил сенешаль.

— Пока у нас нет контактов с государствами. — Алголон устремил взор к окну. — Так что и торговать не с кем.

— Есть малые народы. Не так давно возле нашей крепости поселились клыкары. Я смог с ними договориться, и теперь они снабжают гарнизон свежей рыбой и дарами моря. Обменивают великолепный жемчуг. Как знать, может камни тоже у них найдутся?

— Можешь попробовать, но я бы не стал на них рассчитывать. — Бывший игрок пожевал губами. — Стаи, наверное, могут что-то предложить. Алекстраза носит на себе обильное количество рубинов. Как знать, может у меня получиться наладить и торговлю.

«Жаль, что уже не осталось свободных рудокопов. В Нортренде есть тройка месторождений драгоценных камней. Даже начав разрабатывать одно, можно полностью покрыть нужды кузницы. Впрочем, эту проблему возможно решить золотом. Его то у нас полным-полно. А танков много производиться не будет, в силу дефицита кобальта. Получается, и камней нужно не так уж много. Собственные запасы есть. Их хватит с лихвой, но тратить не хочется, потому что добыча уже как пятнадцать лет закончена и новых на склады не поступит»

Глава 24

Десять дней спустя, Нортренд

Алекстраза, в компании супруга и Аспекта Огня, стояла на вершине башни ордена, невольно испытывая удивление. Взор ее был устремлен к водам северного моря, откуда надвигалась крепость, обещанная для штурма Ульдуара.

Главный чертог имел форму квадрата и был обильно облеплен мелкими башенками и шпилями, вперемешку с выступающими балкончиками и целыми террасами. Подобно короне, его украшал воистину величественный главный шпиль. Вправо и влево от центра отходили два прямоугольных крепостных крыла, заканчивавшихся массивными круглыми башнями, с остроконечными крышами.

Белокаменная твердыня даже издали, по меркам Хранительницы Жизни, выглядела большой. А центральные врата и вовсе казались достаточно большими, чтобы она могла пройти сквозь них в истинной форме, не задевая боками или холкой. К тому же, обилие открытых площадок выглядело притягательно удобно.

— Внутри пространства хватит всем.

— Теперь я в этом не сомневаюсь… — Несколько оторопело, протянула королева драконов, не отрывая глаз от величественного зрелища. Не смотря на долгие тысячи лет жизни, подобного ей видеть не доводилось. — Это не главная крепость ордена, верно?

— Цитадель черная и передвигаться не способна. — Алголон пожал плечами. — Эруэнтю мы отбили у дракона. Он, в свою очередь, поселился в ней, когда изначальные владельцы друг друга перебили, сражаясь за внимание единственной женщины среди них.

— Разве они не могли быть с ней… все? — Алекстраза недоуменно глянула на Стража, морщась. Слышать о смерти дракона, пусть и неизвестного, ей удовольствия не приносило.

— Подобные взгляды не распространены среди гуманоидных рас. — Бывший игрок позволил себе легкую улыбку. — Люди, эльфы, дварфы и прочие, предпочитают не делить между собой объект симпатии.

— Могла сама назначить себе консортов, тем самым уладив все проблемы. Очевидно, ее полностью устраивали внутренние дрязги. — Аспект нахмурилась. — Должна заметить, похоже на черную стаю.

— Подробности мне неизвестны. — Владыка Цитадели пожал плечами.

«Бытие определяет сознание, да?» — Пронеслась мысль у него в голове. — «Взгляд Алекстразы на некоторые вещи слишком чужд для меня. Она смотрим на мир с позиции дракона, а я все еще остаюсь больше эльфом. И, пожалуй, меня это полностью устраивает»

— К слову, в Восточных Королевствах практика многоженства совсем не распространена. — Сказал Тиранастраз. — Короли предпочитают ограничиваться всего несколькими потомками. Для этого им хватает одной женщины.

— Часто брак служит для заключения союза. — Добавил Алголон.

— А как к этому относишься ты, Аспект Огня? — Полюбопытствовала Хранительница Жизни. — Ты ведь не всегда был драконом.

— У меня нет твердой позиции. — Эльф негромко усмехнулся. — Как мужчина, я совсем не против окружить себя красавицами. Это… тешит гордыню и раздувает эго. Как дракон, я испытываю постоянную потребность расширять свою стаю, свой род. С другой стороны, достойных женщин, способных усилить мою кровь, а не разбавить, мало. К тому же, это все может вылиться в большое количество проблем и склок, что я совсем не люблю. Женщины порой весьма скверно ладят между собой.

— Среди стай найдется не один десяток молодых дракониц, еще не обретших пару. — Алекстраза улыбнулась и очаровательно, самую малость, припустила веки. — Возможно, Малигос будет не прочь отдать одну из своих дочерей.

— Молодые, пылкие и норовистые. — Бывший игрок покачал головой, откровенно любуясь красотой эльфийского лица собеседницы. — Сейчас, я не готов взваливать на себя заботу об еще одной юной особе.

— Тиамат чем-то тебя разочаровала? — Королева драконов, казалось, не испытала и толики удивления.

— Скорее в том моя вина, не её. — Алголон заложил руки за спину и отвернулся, глядя на приближающуюся парящую крепость. — Когда прибудет Аспект Снов?

— Этим днем. — Красная драконица взглянула на зависшее высоко в небе солнце. — Мне большого труда стоило выманить ее из Изумрудного Сна.

…

Алголон, неподобающе развалившись на стуле, чуть съехав вниз, опирал голову на левый кулак. Его лицо, обычно не выражавшее четких эмоций, тем более за столом переговоров, носило печать недовольства. Губы были поджаты, а золотые глаза с вертикальным зрачком то и дело вспыхивали ярче. Особенно часто это происходило, когда взор драконоборца падал на, казалось бы, его естественных врагов.

В зале малого совета, что был организован в крепостной башне на Азероте, собралась пестрая компания. Драконы из двух стай. Младшие стражи. Охранявшие их покой мастера клинка и дракониды из гвардии мрачной чешуи.

И все они ждали последних, неприлично задержавшихся, участников.

Взгляд владыки Цитадели, в очередной раз описав круг по помещению, прежде чем остановился на узкой бойнице. Снаружи, не смотря на ночное время, царствовал свет. Множество осветительных заклинаний разгоняли мрак. Порой доносились громкие команды сотников, ведь тренировки не прекращались, а наоборот, набирали обороты с каждым часом. Грохотали выстрелы усиленных самострелов, ставших настоящими осадными баллистами.

Вся прилегающая территория гудела.

Кулак эльфа сжался крепче, от чего под кожей стали видны вены, налившиеся золотым. Чувствуя огни своих младших членов стаи, как они бурлят и вспыхивают, он и сам хотел к ним присоединиться.

Томительное ожидание тянулось с самого утра, откровенно подрывая выдержку бывшего игрока. К таким промедлениям он не привык. В Цитадели все делалось быстро. Даже монархи Нового Мира, стоило ему пожелать, немедля являлись на порог.

Ощутив нежное прикосновение к запястью, Алголон перевел глаза на соседку, сидевшую по левую руку от него.

— Не гневайся, Аспект Огня. — Негромко произнесла Алекстраза, почти чарующе. — Она придет.

— Не сомневаюсь. — Страж сознательно допустил в голос нотки драконьего рычания, одергивая длань. — Складывается впечатление, будто защищать Азерот обязаны мы, а не вы.

— Хватит об этом. — Малигос, в этот раз в облике человека, раздраженно дернул щекой. — Склоки ни к чему нас не приведут.

— У сестры есть свои проблемы и дела в Изумрудном Сне, возможно, что-то ее задержало. Но она обещала прибыть, значит слово сдержит. — Говорила королева драконов, всех осмотрев. — Нужно просто еще немного подождать.

— Звучат одни и те же слова. — Подметил Изурегас. — Мы могли потратить это время с большей пользой.

Порыв ветра, быстро обернувшийся туманом, пронесся по залу. Остановившись возле Аспекта Жизни, он начал закручиваться, принимая гуманоидную форму.

Владыка Цитадели, наконец, выдохнул, отпуская часть накопившегося раздражения. Выпрямившись, он сел как подобает. В его восприятии постепенно проявлялся еще один дракон.

«Её пламя такое… необычное и приятное. Будто цветущий лес и сладка дрема, умиротворение и буйство природы. В нем совсем нет отголосков угрозы или агрессии. Даже в пламени Алекстразы чувствуется пепел и гарь. Как странно…»

Несколько секунд спустя, воронка резко рассосалась, а на ее месте оказалась частично прозрачная, похожая на мираж, эльфийка. Фигура утонченная, не столь сладострастная, как у старшей сестры. Нежно-фиолетовая кожа.

Волосы цвета темной травы, не особенно длинные, были собраны в высокую прическу на затылке. Несколько прядей обрамляли лицо по бокам. Челку сдерживало украшение в форме золотого полумесяца, но часть волос перехлестывала через нее, почти спускаясь до правого глаза. Над висками брали начало длинные, прямые рога, растущие назад, вдоль головы.

Одежды, выкрашенные в изумрудный, были скудны и открыты. В этом младшая сестра полностью походила на старшую, почти не оставляя места для фантазии. На открытом животе и вовсе, под пупком, сверкали четыре брильянта, выложенных в линию. И один красовался сверху, над композицией.

«Такие же брови вразлет, как у Алекстразы, но уши гораздо длиннее. Насколько я понимаю, это особенности эльфов Азерота. Не у них ли драконицы переняли вкус к “одежде”?»

Между тем, гостья повертела головой, не открывая глаз. Под ними были рисунки в виде широких зеленых полос. Не став сходить с места, она положила руки на бедра, вдавливая кожу когтями перчаток.

— Рада видеть тебя, Изера.

— Мы давно не собирались в одном месте, сестра. — Аспект Снов повернула голову к единственному синему дракону. — Не ожидала и тебя встретить, Малигос.

— Дело касается всех Аспектов. — Лазурный левиафан пожал плечами. — Однажды мы позволили родиться чудовищу, не заметив изменений в нашем друге. Больше мы не имеем права допускать появления новых угроз для Азерота.

— А как же Ноздорму? — Голос драконицы звучал приглушенно, почти сонно.

— Он не будет нам помогать. — Аспект Магии иронично всплеснул руками. — Сами справимся.

— Снова смерти. — Мать зеленой стаи, все еще не открывая глаз, осмотрела остальных собравшихся за столом. — Это наша первая встреча, Аспект Огня, но сестра рассказала о тебе. Я Изера, титаны назначили меня поддерживать порядок в Изумрудном Сне и следить за природой.

— Мы тебя ждали. — Алголон кивнул, подбородном указывая на место подле королевы драконов, специально оставленное пустым. — Разведка Грозовой Гряды закончена и пришла пора обсудить, как мы будем действовать.

Дракониды заступники, словно только этих слов и дожидались, откинули с огромного сундука крышку. Внутри находились куски металлического изваяния. Взяв самые крупные части, большую половину груди и голову, они выложили их на стол и отошли.

— Это новая стража, стерегущая покой крепостей и построек титанов. — Объявил бывший игрок. Сам цвет материала, его внутренний оттенок и переливы на свету, выглядели красноречивее любых слов.

— Саронит. — Прекрасное лицо Изеры исказила гримаса, а нос наморщился, словно она увидела нечто отвратительное, совершенно отталкивающее. — Эта мерзость искажает всякую жизнь, любые растения и природу, которых касается. Даже Древа Жизни не в силах противостоять порче.

— Почему? — Полюбопытствовал владыка Цитадели.

— Кровь Древнего Бога плохо восприимчива к энергии Природы. — Поделилась драконица. — Огромные силы нужны, чтобы повлиять на маленький кусочек. В далеком прошлом друид по имени Фэндрал Олений Шлем, в тайне от Круга Кенария, высадил в Азероте шесть великих древ. С их помощью, он намеревался остановить распространение порчи Древних Богов.

— История о древе Андрассил, помню. — Произнес эльф. — Алекстраза мне о нем рассказывала. К слову, мы сожгли сваленные ствол, пень и все корни.

— Знаю. Я наблюдала за этим из Сна. — Мать зеленой стаи мягко повела головой, поворачиваясь к собеседнику. — Фэндрал не понимал, что творил. Древа без благословения нас, Аспектов, без защиты наших знаний, оказались уязвимы перед порчей. Он хотел помочь Азероту, но лишь усугубил гниющую рану на его теле. Древа Жизни являются проводниками в Изумрудный Сон, в этом и заключается их сила. В других местах им хватило мощи сдержать и очистить порченную кровь, но под Нортрендом темница, средоточие Древнего Бога. Через корни Андрассила, его щупальца смогли проникнуть в Изумрудный Сон и осквернить его.

— Так проблема существует сразу в нескольких плоскостях? — Алголон неприятно удивился. — Что вообще такое Изумрудный Сон?

— Это грёза Азерота. Место господства природы в ее истинном виде. Отражение облика мира, каким он мог стать без вмешательства разумных рас. — Изера свела брови к переносице. — Уже давно, с тех пор как порча Йогг-Сарона коснулась древа, моя стая борется с Кошмаром. Он стремится расшиться и поглотить весь Изумрудный Сон, а через него — всех спящих. Всё, к чему прикоснулся Кошмар, искажается. Существа, чьи сны он задевает, могут никогда не проснуться, оказавшись навечно запечатанными внутри него, если им не помочь.

— Нам нужно проверить и остальные темницы. — Высказался Малигос и с его пальцев сорвалась танцующая искорка ярко-пурпурного цвета. Врезавшись в голову железного врайкула, она скомкала и раздавила ее на несколько частей. — Логово Ноздорму находится близко к узилищу К’Туна. Как знать, не попал ли он под влияние…

На некоторое время над столом установилось молчание.

— Я вела с ним разговор. — Алекстраза сплела пальцы в замок, держа руки у себя на коленях. — Он не показался мне странным.

— Твари, отнявшей у нас Нелтариона, мы тоже верили. — Глава синей стаи хмыкнул, но на секунду его лицо укрыла пелена застарелой злости.

— Таким образом можно подозревать любого из Аспектов. — Алголон постучал пальцем по столу, привлекая к себе внимание. — Давайте решим, как избавиться от Кошмара и что делать с Ульдуаром.

— Если не убить Йогг-Сарона, от Кошмара избавиться не получится. — Тут же сказал лазурный левиафан. — Он должен питаться силой Древнего Бога, иначе не смог бы продолжать существовать все это время.

— Не нужно так рисковать. — Изера покачала головой. — Мы можем не справиться с ним. Безопаснее восстановить темницу и назначить новых наблюдателей.

— Умерь свою миролюбивую натуру! — Воскликнул Аспект Магии. — Пока они продолжают существовать, Азерот не обретет покой! Из всякой темницы можно выбраться, в том числе и из построенной титанами. Древние Боги будут продолжать подтачивать чары и искать лазейки. Одного из нас уже свели с ума, следующим могу стать я или Ноздорму. Этот мир не заслужил того горя, что на него могут обрушить два безумных Аспекта. Нам нужно найти способ и избавиться от Древних богов. Я верю в безграничную мудрость титанов. Они попросту не могли оставить тварей в недрах планеты, посчитав темницы исчерпывающими. Поэтому нужно изучить Ульдуар и другие комплексы.

— Согласен. — Поддержал Алголон. — Возможно, контрмера заложена в сами темницы, но ей требовалось время, и она попросту не успела сработать. Иначе, почему титаны покинули планету, оставив на ней Древних Богов?

— Твои слова разумны, Аспект Огня. — Выражение лица Малигоса немного смягчилось. — Я хочу вместе с тобой обрушить кару на мерзких тварей. Можешь рассчитывать на мою поддержку не только в противостоянии с Йогг-Сароном. Вместе мы отыщем способ покончить с ними навсегда.

— Благодарю. — Бывший игрок кивнул.

«Само перемещение Эруэнтю на просторы Азерота — неоценимая помощь»

— Мы можем погибнуть, прежде выпустив на волю невыразимое зло. — Слово взяла Алекстраза, с тревогой поглядывая на синего дракона. — Я разделяю твою боль, Малигос. Но не позволяй ярости и желанию отомстить затуманить рассудительный разум.

— Я не буду поступать опрометчиво. — Заверил Аспект Магии. — Прежде, чем действовать, мы изучим врага и подготовимся.

Королева драконов вздохнула и угрюмо кивнула, не скрывая эмоций. Сама идея сражения с Древним Богом претила её естеству, впрочем, с этим она давно научилась бороться. Однако, ее сильно пугала перспектива поражения, что ясно читалось на лице.

— Двемеритовый Колосс готов к пробуждению. — Тауриссан, до селе молчавший, извлек из пространственного кармана кружку с пивом и с наслаждением отпил. — Еще никому не удавалось его сразить, будь то хоть древний дракон, хоть отожравшийся демон. Что бы не таилось в Ульдуаре, орден растопчет это, так что не волнуйся, Хранительница Жизни. С таким настроем нельзя идти в битву.

— Ты храбр, дварф. — Алекстраза улыбнулась. — Откуда в тебе эта сила?

— Хах! — Усмехнулся младший страж. — Я столько раз умирал и ускользал из лап небытия, что не сосчитать. Чего мне бояться? Я бессмертный, а в бой меня величайший из величайших героев. — Он разом осушил всю кружку, от чего пена осталась на шикарных усах, и громко стукнул ей по столу. — Мы все — бессмертны!

Глава 25

Подставив спину ледяным порывав ветра Погоста, стоя на вершине Храма Драконьего Покоя, Малигос поочередно всматривался в лица сестер, матерей красной и зеленой стаи. Они были задумчивы и вот, уже несколько часов с момента общей встречи в крепости ордена, не проронили и слова.

Аспект Магии и сам предавался размышлениям. Своим бессмертием гости из другого мира до боли, почти физической, напомнили ему о демонах. О вторжении и предательстве друга. Не кровного брата, но брата по духу.

Нанесенная в тот день рана так и не зажила. О, нет, она загноилась. Разум великого дракона так и не справился с потрясение. Не смог оправиться. В нем роились и зарождались самые разные мысли и идем, порой, сильно пугающие самого владельца дум.

Только затворничество и постоянный сон, помогали лазурному левиафану справляться с самим собой. Не давать выхода наружу новообретенной, озлобленной стороне себя. Теперь же, с приходом бодрствования, ему стало еще сложнее.

На язык, вперед ума, вырывались резкие высказывания. Порой, что ему было не свойственно, глава синей стаи действовал порывисто, импульсивно.

Первые лучи солнца робко пробрались под крышу Храма, яркими отблесками заиграв на украшениях дракониц. Начался рассвет.

— Хватит уже. — Малигос нарушил тишину. Он знал себя, знал своих спутниц. Понимал, что так они могут и несколько дней провести. — У нас не так много времени, как прежде.

— Да, ты прав. — Оторопело кивнув, Алекстраза перевела взгляд на друга. — Я взволновалась, извини. Ноздору оказался прав.

— Он поделился с тобой мудростью будущего? — Аспект Магии нахмурил брови. — На него непохоже.

— Предупредил и высказал облегчение. — Королева драконов посмотрела на мигом заинтересовавшуюся сестру, следом изобразив на лице толику растерянности. — Появление Алголона и ордена стало для него потрясением. Раньше их не существовало в будущем Азерота. Они породили новые разветвления времени, новые возможности, которые Ноздорму еще не успел постичь до конца. Но уже увиденное позволило ему… испытывать меньше волнений и сомнений.

— В чем его предупреждение? — Изера изогнула бровь, не открывая глаз, и положила руки на бедра. — Нам следовало бы прислушаться ко взгляду из грядущего.

— Орден Драконьей Крови не представляет опасности для стай. — Хранительница Жизни поджала губы. — Они охотятся на драконов, имеют в этом… незаурядный опыт. Но нас трогать не станут. Прямо, как мне и говорил Алголон.

— В чем кроется твоя тревога? — Спящая коснулась плеча сестры, немного наклонившись вперед.

— Существует большая вероятность… нашего истребления. — Алекстраза выдохнула, с трудом произнося слова. Держать их в себе, мириться с возможным будущим, было гораздо легче одной, нежели делиться этим с остальными. — Искоренение начнется с синей стаи.

— Причина? — Лазурный левиафан, и без того пребывавший в далеко не благодушно настроении, разом помрачнел, напрягся.

— Ты сойдешь с ума и объявишь охоту на всех магов. Начнешь нападать на мою стаю и порабощать дракониц, чтобы быстрее восстановить свой род. — Хранительница Жизни и сама помрачнела. — Следом за тобой, конец настигнет и остальные стаи. Во избежание.

— Такие мысли действительно посещали меня. — Честно признался глава синего рода. — Неумелое использование магии привлекает Пылающий Легион. Полное истребление человеческих магов способно сильно уменьшить число проникающих на Азерот демонов.

— Откажись от этих идей. — Настояла королева драконов, став необычайно твердой, что ей не присуще.

— Сначала договори. — Настоял Аспект Магии. — Ноздорму не мог этим ограничиться. Сохранение Азерота волнует его не меньше нас.

— Без нас мир продолжит существовать. Обретет новых стражей. Орден сильно возвысится на наших костях.

— Выходит, мы не нужны Азероту? — Изера приоткрыла глаза, выражая таким образом глубину потрясения.

— Нужны. — Алекстраза, наоборот, глаза закрыла, делая глубокий вдох. — Просто… необязательны.

— Пока кто-то из нас не сойдет со своего пути, нашим стаям ничего не угрожает. — Малигос сделал вывод и сложил руки на груди. — Выходит, у Стража хватит сил, чтобы совладать с Аспектами.

— Более чем. — Согласилась Хранительница Жизни, осмотрев своих собеседников. — Я видела его истинный облик и испугалась, с первого взгляда спутав с Нелтарионом. Но даже наш старый друг меньше размером и не создает столь же гнетущего ощущения.

— Он не показался мне злобным или опасным. — Поделилась Спящая. — Кажется, Аспект Огня даже проявил ко не интерес, хотя был раздражен.

— Свет тяготеет к Алголону. Я много с ним общалась и проводила времени, он помогал моей стае искать и уничтожать саронит на поверхности. Именно он заподозрил неладное и указал на то, чего я раньше не замечала. — Королева драконов поджала губы. — Страж с радостью оградит желающих своей защитой, он не опасен для Азерота. Хоть и сам является драконом, от нас ждет подлости, потому что иного никогда не видел.

— Мы такие же стражи этого мира, каким пытается стать он. — Изера покосилась на Малигоса.

— Я не стану охотиться на магов, не волнуйся. — Произнес лазурный левиафан. — Какой бы заманчивой не казалась эта идея, она принесет разруху и ничего более. Мне еще хватает здравомыслия, чтобы это понять. И есть причина, чтобы жить дальше.

Кладка, возвращенная Алекстразой, вдохнула в главу синей стаи второе дыхание. Наследие погибшей супруги стало фундаментом, на который он смог опереться, чтобы еще глубже не провалиться в болото назревающего безумия.

— А про… него… Ноздорму ничего не сказал? — Аспект Магии сжал кулаки, еле сдерживая нахлынувший гнев и застарелое разочарование. Имя предателя он так и не смог произнести.

Злость и снедающая изнутри жажда мести, были тем, что не позволяло Малигосу сойти с ума от горя, последние десять тысяч лет. Но он не мог их реализовать. Тварь, в которую превратился Аспект Земли, попросту превосходила его в силе. А куцые остатки от стаи, проигрывали даже находящимся на грани вымирания детям своего отца.

— Нет. — Алекстраза медленно покачала головой. В ее взгляде отчетливо читались печаль и сострадание.

— Что же… — Глаза Аспекта Магии загорелись лазурным огнем. — Прошло время страха, пора прекратить прятаться и дрожать. У нас есть союзник, достаточно сильный. Осталось указать ему в нужную сторону.

— Твой род почти пресекся, Малигос. — Королева драконов говорила тихо. — Я еще раз предлагаю тебе свою помощь.

— Я и сам хотел попросить. — Лазурный левиафан с готовностью согласился. — Вскоре в одном месте соберется почти все, что осталось от моей стаи. Прошу, дай им свое благословение, Хранительница Жизни.

— С радостью. — Полуобнаженная эльфийка нежно улыбнулась. — Мы допустили раскол, чем взаимно ослабили наши стаи. Нам следовало сплотить и помогать друг другу.

— Вместе мы могли отбивать нападки черной стаи гораздо проще, с меньшими потерями. — Высказалась Аспект Сна. — Однажды Крыло Смерти уничтожил мою кладку. Вчетвером, нам по силам его отгонять.

— Да, мы могли полностью их истребить. — Кривая усмешка исказила лицо Малигоса. — Никто из нас не делал шагов навстречу, до недавнего времени, поэтому не вижу смысла продолжать тему. Сейчас стаи снова вместе. — Он развел руки. — И мы снова пытаемся помочь нашему миру, а не прозябаем, забившись от страха в логова.

…

Обсидиановую кожу Торгрима, более чем старого дварфа, покрывали редкие рыжие прожилки. Сейчас они наливались все большим жаром, заставляя воздух вокруг него дрожать. Борода воина и волосы перестали выглядеть опрятно, обернувшись дикими языками огня.

Тяжелой поступью некогда белобородый старик, до прохождения ритуала слияния с элементалем, шагал по самой глубокой галерее титановой шахты, отданной на откуп роющему голему. Машина, оказавшаяся способной заменить собой труд более чем сотни проходчиков, остановилась навсегда. Корпус и гусеницы были сильно повреждены, оплавлены чем-то едким и покрыты сгустками паутины. Виднелись следы ударов, рассекавшие металл.

Вокруг дварфа, подвластные его воле, не заклинанию, вились яркие шары огня, испускавшие больше света, нежели тепла, давая ему ясно видеть во мраке. И чем сильнее росло его недовольство, чем больше распалялось воистину пламенное сердце, тем больше становилась температура сфер.

Когда Торгрим добрался до провала, откуда пришло ненастье, под его ногами уже начинал плавиться камень. Паутина, обильно покрывавшая все вокруг, и вовсе горела, распространяя едкий дым.

Угрюмо глядя в темный провал, откуда пришли подземные соседи, воин постепенно закипал. Он чувствовал себя оскорбленным, словно ему плюнули в лицо и ушли безнаказанными. Ведь жуки нагрянули совершенно неожиданно, именно когда он, ответственный за охрану самой богатой, глубокой части шахты, отвлекся. Поднялся к братьям намахнуть грибного самогона.

Но, что более важно, на месте голема могли оказаться обычные, беззащитные шахтеры. Самые молодые из клана, еще не обученные стоять плечом к плечу. Одна мысль об утрате их жизней, по его, Торгрима, глупости, вводила старика в исступление.

Обсидиановая кожа, на непокрытой груди, приобрела легкий малиновый оттенок. Из прожилок вырывались языки огня. Края тоннеля текли, став невольными жертвами гнева огнеборода.

А вот элементы брони, набедренники, широкий пояс, частично закрывавший живот, и тяжелые сапоги, коими в пору драконам зубы вышибать, никак не страдали. Массивные наручи и перчатки, инкрустированные рубинами, вовсе обрели едва заметный ореол, частично аккумулируя в себе температуру.

Крепче сжав рукоять верного молота, дварф шагнул в прорытый жуками ход. Его распирало изнутри от жажды мести и еще большего чувства вины. Из залитых огнем глаз, прямо как у главы клана, вырывались протуберанцы, красноречиво выражая внутренний настрой.

Быстро добравшись до завала, Торгрим встал перед камнями, не в силах поверить увиденному. Со всяким старому воину приходилось сталкиваться за свою долгую жизнь. Он бился со всевозможными чудовищами. Десятки раз отстаивал дом и честь клана. Побеждал и не единожды был побежден любителями скрытности, ударов в спину. Но настолько презренной трусости до селе еще никогда не встречал.

Огнебород мог понять, почему враги дождались, пока он не уйдет. Мог смириться с их нежеланием биться с ним лицом к лицу. В конце концов, они не достойные воины, живущие по заветам чести. А военной хитрости всегда есть место, особенно в подземельях. Этим и клан Драконьей Пасти пользовался не единожды.

Но вот завала Торгрим понять не мог, как и смириться с ним. Сначала он принял оставленный проход за приглашение, вызов. Ловушку. И был готов броситься в нее с головой. Однако, столкнувшись с преградой, дварф испытал глубокое разочарование. Понял, что биться с ним, даже нечестно, никто не хотел.

В ярости он призвал к своей огненной природе, воспылав еще ярче, еще жарче. Четыре сферы, летавшие над головой огнеборода, устремились к занесенному для удара молоту. Закружив вокруг него хоровод, за доли секунды ужимаясь и белея, они проникли внутрь.

Вспыхнувшее оружие тут же обрушилось вниз, на завал. Удар расколол несколько камней, породив мощную волну жара. Стены оплавились, окрасившись в темно-красные тона. Порода вязко потекла к ногам дварфа.

Груда камней таяла, как крупицы сахара в кипятке.

Набычившись, Торгрим упертым щитомордом попер вперед, безбоязненно шагая по магме. Следом за ним, увлеченная разъяренным сознанием, стекалась расплавленная масса.

Пробившись сквозь еще несколько завалов, попутно уничтожив множество ловушек, старик вышел на распутье. Магма потоком выплеснулась вперед него, растекаясь в стороны, затекая в соседние ходы и отбрасывая тусклый свет на темные своды. Весь ее объем был ему не подвластен.

Осмотревшись, дварф свернул направо, без тени сомнения выбрав направление. Он чувствовал тепло, исходящее с той стороны. Огненную магию, столь ему близкую, ставшую по-настоящему родственной.

Вскоре, пройдя не больше километра по петляющему тоннелю, Торгрим добрался до цели, выйдя в пещеру. Стоя на уступе, он смотрел на окраину раскинувшегося впереди городка. В самом его центре, на просторной площади, возвышался гигантский обелиск, без труда видимый издали. Бледным светом на нем горело множество рун, а на вершине сиял, переполненный магической силой, огромный драгоценный камень.

Различные части города, порой и отдельные постройки, связывали мосты их паутины, переплетенной в канаты. Тончайшая вязь покрывала каждую рукотворную поверхность подземного города. Паутина играла роль жил, по которым текла мана прямиком от центрального обелиска. В некоторых местах, в нее были вплетены драгоценные камни, что и привели старого дварфа в обитель насекомых. На них лежали чары, распространяющие тепло.

Тяжелый взор Торгрима опустился ниже, к плетенному мосту. Единственному пути, ведущему от его уступа к городу. На другом конце переправы через пропасть располагалась широкая, круглая площадка. На ней стояла стража. Четверо паукообразных созданий с восемью конечностями, шестью ногами и парой рук, заканчивавшихся похожими на щипцыотростками. В лапах они держали длинные глефы. Ростом нерубы воины достигали трех с половиной метров.

Заметив направленное на него оружие, огнебород воздел над головой молот и издал воинственный клич, эхом прокатившийся по пещере. Как следует разбежавшись, он прыгнул вперед, оттолкнувшись от скалы могучими ногами. Те немногие потоки расплавленного камня, что воитель мог себе подчинить, потянулись за ним.

Глефы чиркнули по широкому поясу и груди старого дварфа, оставив легкие царапины. Совершенно не обратив на это внимание, он от души, еще находясь в воздухе, замахнулся и вбил молот в морду ближайшего неруба. Голова его, не выдержав столкновения с бойком, расплющилась в месте удара, брызнув густой зеленой лимфой.

Магма захлестнула оставшихся троих, обжигая их верхние части тел, отдаленно похожие на гуманоидные. От болевого шока их оружие, звеня о камень, выпадало из рук. В тщетных попытках нерубы хватались за головы, пытаясь смахнуть, убрать облепившую их магму. Да только обжигали хитин лап.

Утвердившись на ногах, Торгрим полыхнул огнем из глаз и прошел несколько десятков шагов вперед, прежде чем остановил у края площадки. Закинув молот на плечо, он остановился, глядя на город впереди. По улицам к нему уже спешили другие паукообразные.

Магма, отлепляясь от умерших тел, собиралась в капли за спиной огнеборода, ни на градус не остыв.

Воин славного клана Драконьей Пасти не собирался более двигаться дальше. Он собирался принять бой за городской чертой, на посту стражи. И отдать свою жизнь, если среди врагов найдется кто-то достаточно умелый.

Торгрим совсем не мог различать нерубов между собой, а от того опасался идти в их город. Опасался случайно, в запале битвы, убить постороннего, мирного жителя. Поэтому, сражаться планировал лишь с теми, кто сам к нему придет с оружием. Либо магией.

С каждой секундой пламенное сердце старого дварфа билось все быстрее, предвкушая славную битву. Расплату. Из груди снова рвался крик. А весь свой жар он начал сознательно скапливать в перчатках и наручах, излишек направляя вверх, не позволяя ему распространяться аурой вокруг. Старик не хотел, чтобы под ним начала плавиться площадка. Он планировал пасть в бою, а не свалиться в расщелину.

Заходите на бусти мой, что-ли:/

Давненько не заманивал уже

По традиции:

вававававааапавппаапаппааппавпапавпвапавпвапвапвапавпвапавпавпвапавпавпвапвапвапавпавпавпавпавпавпвапавппапвапавпапвапвпвпавпапапвапавпавпвапвапвапвапавпвапавпвпапвапапвапвапапавапапвпвапвп

Глава 26

Тиамат поднялась на небольшую башенку, скорее шпиль, примыкающий к новым покоям в летающей крепости. Не смотря на движение и высоту, порывы ветра не трепали волосы и одежды, воздух вообще почти не проникал внутрь. Специальные щиты оберегали все проходы и открытые площадки, препятствуя неминуемым, в ином случае, сквознякам.

Подойдя сзади к супругу, она приобняла его за руку и положила голову на плечо, вместе с ним устремил взор вперед, к горизонту. Драконица довольно вздохнула, наблюдая за постепенным приближением чуждого ее восприятию города. Грубого и, вместе с тем, по-своему красивого.

Зул’Драк огромный храмовый комплекс, некогда величественный, ныне не вызывал ничего, кроме жалости. Оборонительные стены имели провалы, закрытые насыпями камней, либо бревенчатыми “заплатками”. Это, как ни что иное говорила об упадке ремесла. О смерти каменного зодчества. О дикости.

Вместе с древними постройками, века простоявшими без должного ухода, соседствовали шалаши и лачуги, порой, хоть и редко, косые. Целые деревни выстраивались на местах просторных площадей, не до конца поглощенных природой. Особенно крупные поселения были вокруг полуразрушенных пирамид и храмов.

Орден почти не сдерживался, втаптывая в землю святыни дикарей каннибалов. Всюду встречались следы бушевавших пожаров. Некоторые поселения так и не восстановились, оказавшись заброшенными.

И это радовало Тиамат. Такова была ее натура.

— О чем думаешь? — Удовлетворившись пейзажем, эльфийка искоса посмотрела на лицо супруга, в профиль. Нежно потерлась о него щекой.

— О прискорбной малочисленности ордена. — Негромко произнес Алголон. — С нами на штурм Ульдуара идет четверть братьев. Половину воинов, магов и дварфов, вместе с равнозначным числом големов, пришлось оставить в гарнизоне Цитадели. Единственного кровопийцу, по эту сторону Двойных Врат, отправили морем с дипломатической миссией. Второй остался на страже нашего дома.

— А остальные?

— Я не уверен в драконах, поэтому разместил часть войска у портала. Он наше самое слабое место.

— Думаешь, они осмелятся напасть? — Тиамат сощурилась, провожая взглядом пролетевшего вперед синего гиганта. Ящер был стар и силен, но не мог соперничать с ней.

— Не отметаю такой возможности. — Первый Страж чуть повернул голову, впервые посмотрев на супругу. Однако, эльфийка не заметила в его глазах былого огонька. Привычной искры, с которой на нее смотрел творец. — В ком-то из них есть тьма?

— Нет. — Хранительница Сокровищницы отстранилась, не скрывая огорчения на своем лице. Не считала это нужным. — Ты все еще недоволен мной? — Спросила она, отойдя на два шага в сторону.

— Да. — Владыка Цитадели полностью развернулся и сложил руки на груди. — Я сильно разочаровался, хотя понимаю, что и сам виноват в не меньшей степени. Ты хорошо скрывала свои настоящие помыслы.

— Я всегда честна с тобой. — Тиамат твердо смотрела в глаза супруга.

— Раньше ты не заходила дальше ксенофобии и определенной доли жестокости. С этим можно было мириться, все же, подобные качества присущи в разной доле всем. Даже мне. — Эльф покачал головой. — Но твоя последняя выходка… еще долго не забудется. Она противоречит вообще всему, что я могу назвать собственными идеалами. Как тебе вообще пришло в голову предложить такое?

— Тогда это не казалось мне чем-то… неправильным. Простое предложение. Не призыв к действию.

Слова давались драконице тяжело. Она совсем не привыкла к подобным разговорам, а потому не находила себе места. Не знала куда деть руки и испытывала крайнее смущение от ситуации, в которую угодила. А еще ей жгла обида. Впервые ей довелось угодить в немилость.

— Именно из “простых” мыслей все и рождается. — Алголон тяжело вздохнул. — Раньше мне казалось, что мы с тобой стойко переносим все испытания нашей драконьей сути. Видно, ошибался.

Ощутив прикосновение теплых, даже горячих, ладоней к щекам, Хранительница Сокровищницы полностью отдалась им, испытывая робкую надежду. Смежив веки, она ждала, с трудом оторвавшись от золотых глаз с вертикальным зрачком.

— Я не всегда был таким, ты это знаешь. — Продолжил говорить Страж, шепча. Он наклонился вперед, лбом прикоснувшись ко лбу любимой. — Существование в роли дракона для меня все еще ново, не смотря на минувшие три десятилетия. Порой, мне все еще приходится перебарывать самого себя. Мое сердце жаждет битв, жаждет побед. Но я сопротивляюсь. Мне хочется утверждать свое господство над всяким встречным. Но я сопротивляюсь. Находиться столь близко к другим драконам и вовсе невыносимо. Хочется заставить их покориться. Или растерзать. Алекстраза и Изера… мне симпатичны. От того возле них еще тяжелее. — Владыка Цитадели притянул супругу в объятья, прижав к себе. А мгновением позже поцеловал в макушку, начав медленно поглаживать длинные волосы. — Я не хочу становиться одной из тех тварей, на которых мы Охотимся. Не позволю и тебе. Не драконья сущность властвует над нами. Мы управляем ей. Запомни это и впредь сдерживайся. Анализируй свои мысли.

— Постараюсь. — Тихо ответила эльфийка, крепко обнимая своего творца.

…

Накрыв одетую Тиамат легким одеялом, Алголон поднялся с края кровати. Впервые со дня минувшей ссоры, ей удалось расслабиться, отпустить поселившееся в теле напряжение.

Еще несколько секунд полюбовавшись разгладившимся лицом супруги, бывший игрок покинул покои, сразу попав в кабинет. Изначально комната предполагала иное использование, но за долгие годы привыкнув, новый владелец Эруэнтю не хотел изменять себе. Даже столы выставили, копируя обстановку Цитадели. Разве что само помещение выдалось больше и светлее, за счет нескольких небольших окон.

Рейнхарт сидел на положенном ему месте, отложив на время работу с бумагами. Возле него, с неизменной кружкой, стоял Тауриссан, гневно хмуря кустистые брови. Из глаз, нет-нет, да вырывались небольшие вспышки огня.

— Что-то случилось? — Эльф подошел к своему столу, выражая искренний интерес. Подхватив серебряный кувшин, с крышкой, он налил себе в кубок свежий ягодный сок, не став садиться.

— Тебя то я и ждал, Страж. — Владыка Огненных Недр оживился. — Помнишь жуков из подземелья? На пауков похожи.

— Таких тяжело забыть. — Алголон кивнул, пригубив своего напитка. — Возникли проблемы у рудокопов?

— Напали на титановую разработку в Драконьем Погосте и повредили шахтерского голема.

Вытянув в сторону левую руку, бывший игрок призвал Погибель. Сомкнув хватку на древке, он ненадолго прикрыл глаза, концентрируясь в попытке получить отклик. Видение.

— Как не вовремя. — Произнес он, поняв тщетность попытки, что принесло свою долю облегчения. — Есть последствия? Получится продолжить работу?

— Уж не знаю, чем они думали, но атаковали только голема и ушли. Рудокопов с верхних уровней не тронули. — Глава клана усмехнулся. — За то к ним решил наведаться один из огнебородов, несших там стражу.

— Полагаю, не ради дипломатии. — Слово взял Рейнхарт.

— Перебил несколько десятков жуков в их подземном городе и сам вернулся, когда не с кем стало сражаться. Они решили уйти. — Дварф шумно отхлебнул из кружки. — В общем, я хотел предложить прогнать их и из других мест, близких к шахтам.

— Сейчас не лучшее время. — Сенешаль поджал губы. — Наши силы и так распылены во множестве мест.

— Это да. — Согласился Тауриссан, огладив бороду. — Понимаю. Но и оставлять жуков нельзя. Они пряма угроза для шахтеров. Если мы их не приструним, я выведу рудокопов обратно в Огненную Пропасть. Не хочу рисковать их жизнями.

— Надо поговорить с Аспектами. — Владыка Цитадели отстранился от стола, предварительно поставив на него серебряный кубок. — Они могут знать что-нибудь полезное.

Последнему из Обугленных даже не требовалось прислушиваться к своим чувствам, чтобы обнаружить означенных драконов среди прочих. Родоначальники стай поселились внутри летающей крепости. А их внутренний огонь пылал настоящими кострами, на фоне остальных.

— Ха! — Выплюнул глава подземного народа. — Пока мы не пришли в этот мир, они проблем под собственным носом не замечали. Вряд-ли они чем-то с нами поделятся, если только жуки и их за хвост не тягали.

— И все же, попробовать стоит. — Старый рыцарь поднялся на ноги. — Всяко лучше, чем соваться совсем без информации.

— Как знать, возможно еще есть надежда договориться. — Эльф взглянул на своего ближайшего помощника. — Поступали сведенья от врайкулов?

— Великаны с завидной регулярностью посещают наш торговый пост, бросают много вызовов братьям. Должен признать, это приносит свою пользу. Воины крови учатся сражаться с гуманоидами, превосходящими их силой и ростом. Так, например, сходясь с врайкулами в бою, они отказываются от ростовых щитов. Он им мешает. — Рейнхарт подобрал со стола стопку листов и передал их господину. — Постепенно начали вырабатываться правила поединков. В целом, они настроены благожелательно. Тринадцать мужчин и пять женщин пожелали вступить в орден. Им еще предстоит пройти проверку Грамдара.

— Пригласи Имирона. Хочу поговорить с ним, отдельно.

«В этот раз малочисленность ордена сказалась на наших делах, как никогда раньше. В Новом Мире проблем не возникало. Мы не использовали большие контингенты, нам не нужно было удерживать и защищать территорию, не считая нашего собственного дома. Теперь же иначе. Нужно держать силы в обоих мирах, вести войну. Врайкулы нам нужны, они уже имеют опыт, их не придется обучать самым элементарным вещам. Великаны смогут влиться в наши ряды сходу и будут полезны. Все остальное можно начать прививать им позже, когда частично разгребемся с делами на Азероте. К тому же, у них богатая рунная и кузнечная традиция. Одно лишь это уже крайне полезно»

— Хорошо. — Сенешаль кивнул.

…

Несколько часов спустя

Новым местом сбора совета стала одна из многочисленных башен центрального чертога летающей крепости, прозванная Хрустальной. Ее особенность заключалась в стеклянных рунах, покрывавших стены изнутри и наделявших камень свойством прозрачности. Что совершенно не отражалось снаружи.

В центре зала стоял основательный стол из белого мрамора. Его поперек пересекало черное полотно с изображением золотого драконьего черепа. Символ Цитадели. Ее герб.

На не менее богатых стульях, тоже из мрамора, все-таки реставрировали почти уничтоженную крепость дварфы, укрытых мягкими подушками, и сидели все собравшиеся.

— Откуда это? — Спросила Изера, созерцая труп паукообразного создания, втащенный парой крепких дварфов и брошенный у дальнего конца стола. Не открывая глаз.

— Из подземелий Нортренда. — Алголон внимательно осмотрел лица Аспектов, замечая лишь интерес.

— Впервые встречаю подобное существо. — Алекстраза выглядела растерянно.

— Они напали на шахтеров, на мой клан! — Тауриссан ударил кулаком по столу, но без огонька, чтобы не изломать. — Прямо на Погосте!

— Моя стая занимается присмотром за костями умерших, но мне никогда не сообщали о жуках. — Малигос нахмурился, без удовольствия сверля взглядом мертвеца.

— Они строят города под землей, куют оружие, занимаются магией. Это целая цивилизация. Неужели они никогда не попадали вам на глаза? — Страж еле сдержался, удержав тон голоса под контролем. Не позволил проскользнуть ноткам сарказма.

— Нет. — Хранительница Жизни покачала головой и перевела взгляд на соседа.

— Моя стая сгоняла магнатавров и снежных кобальдов, редких ледяных троллей, да всякое зверье. — Поделился Аспект магии. — Не больше.

— Однажды насекомые уже доставили проблемы Азероту. — Слово взяла Спящая. — Впервые, чтобы их сдержать, объединились и надорвались две империи троллей. Им удалось расколоть империю Азж’Акир пополам, на южную и северную части. Во второй раз случилась война Зыбучих Песков. Укрывшиеся в стенах старой исследовательской станции титанов, киражи восстановили силы и начали нападать на калдорай. В ту пору эльфы уступали, а насекомые все наглели. Однажды они осмелились напасть на логово Ноздорму, но были отброшены. В последствии, стаи пришли на помощь калдорай, однако враг казался бесчисленным. Вмешательство наших потомков не смогло переломить ход войны, поэтому было решено запечатать новый город киражей, вместе с ними. Так появилась Стена Скарабея, созданная с благословения эльфийской богини Элуны. По сей день киражи остаются за непроницаемым барьером.

— Всегда считал жуков — злом. — Тауриссан запустил руку в пространственный карман и вытащил длинную глефу, необычной ковки. — Вот мой аргумент в пользу их уничтожения. Оружие из саронита. Они добывают его и основывают поселения возле залежей. А их под землей много.

— С этого следовало начинать. — Лазурный левиафан сжал правую руку в кулак. — Я выделю драконидов для подземной войны и отправлю младших членов стаи для разведки на Погост. В этот раз они сосредоточатся на земных глубинах и пещерах, проверят кости.

— Слуги врага все это время прятались прямо под нами. — Королева драконов бросила еще один взгляд на труп, в этот раз полный неприязни. — Мой род тоже не останется в стороне.

— Как и мой. — Аспект снов совсем не поменялась в лице. — Всякое живое существо нуждается во сне. Изумрудная стая поможет найти этот осколок Азж’Акир.

— С поиском проблем нет. — Алголон побарабанил пальцами по столу. — У нас есть артефакт, раскрывающий все секреты земных недр. Я хотел спросить вашего мнения на счет этих паукообразных. Можно ли с ними договориться или нам придется воевать.

— И речи быть не может о переговорах. — Малигос резко отмахнулся, добавив в голос звенящей силы. — Их нужно уничтожить.

— Не могу не согласиться с тобой, дракон. — Довольно произнес младший страж. — Один из воинов моего клана уже нанес визит в небольшое поселение жуков. Знатно их потрепал. Нам вполне под силу одержать быструю победу.

— В таком случае, я советую приостановить движение Эруэнтю и начать разведку. — Грамдар положил руки на стол. — У нас не так много сил, чтобы разделить их на два фронта: Ульдуар и подземную войну. Нужно выбрать одно направление и сфокусировать на нем все усилия. Мы можем себе позволить такой шаг, пока не начали штурмовать темницу Древнего Бога. Покончим с угрозой насекомых в первую очередь. Они, в отличии от нашего главного врага, подвижны и могут нанести удар по уязвимому тылу. — Воевода погрузил обе руки в фиолетовый провал, вытащив восемь длинных свертков. — Это карты подземелий всего Нортренда. — Положив их на стол, младший страж развернул первую попавшуюся, прижав ладонями края. — Тут отмечены все пещеры и полости, прилегающие к поверхности и несколько поселений жуков.

— Я могу сделать более детальные карты, глубже. — Взял слово глава клана Драконьей Пасти. — Тут помечены в основном лишь различные рудные месторождения, да залегающие пласты саронита и его бассейны. К слову, насекомые любят селиться возле застывшей крови, так что искать их довольно просто.

— У нас достаточно сильных магов земли, чтобы обрушать потолок на головы ничего не подозревающих врагов. Легко и эффективно. — Изурегас внес и свое предложение. — В таком случае нам ничего не достанется из боевых трофеев, но у всего есть свои издержки.

— Без лишних потерь. — Услышанное пришлось по вкусу главе синего рода. — Но кому-то придется действовать иначе. Нужно добыть и изучить артефакты. Понять, какой магией пользуются эти твари. Возможно, это сможет нам помочь в противостоянии Древним Богам.

Глава 27

Крепость Перехода

Камила остановилась и задрала голову, рассматривая портал. Уже не первый десяток лет она состояла в ордене, но не могла перестать удивляться множеству чудес. Когда-то, давным-давно, невозможной задачей ей казалось убить парочку троллей в одиночку. Теперь она могла это сделать легко, играючи. Мысль о посещении иных миров никогда не посещала ее мысли, а теперь она оказалась в одном из таких. Пришла следом за живой легендой.

— Поразительно, правда?

Девушка краем глаза взглянула на Марнуса, старого мага, ставшего ей другом и товарищем еще в, казалось, прошлой жизни. Когда они вместе были авантюристами на службе Драконьего Королевства, противостояли угрозе зверолюдей.

— Мне не хватает глубины воображения, чтобы представить, насколько необъятны познания великого Изурегаса. — Продолжил говорить старик. Его глаза сияли внутренним огнем, фанатизмом и жаждой. — Раньше я грезил магией десятого ранга, но это… это лежит за гранью. — Он перевел взгляд на спутницу. — Только вдумайся, какое чудо мы наблюдаем! И насколько невежественны, раз не можем его полноценно понять!

— Меня больше привлекают навыки мастеров клинка. Но ты прав. — Бывшая авантюристка подняла правую руку и схватила что-то невидимое, неуловимое глазом, начав с ним играть. — Раньше я не могла понять магию, ее очарование, пока сама не овладела. — Меж пальцев девушки начал танцевать ветер, иногда, порывами, ударяя ей в лицо, от чего она улыбалась. — Магия таит многие секреты и возможности.

— Все наше с тобой существование и есть торжество магии. — Аколит накинул капюшон, держа спину ровно и гордо. Не смотря на видимый возраст, старик, испивший драконьей крови, был крепок и здоров на зависть многим молодым мужчинам. — К слову, я недавно пробовал пробиться в круг огня. Учитель говорит, мне еще не хватает сил и практики. Нужно больше времени уделять тренировочному полю.

— А я слишком много времени трачу на мечи. — Поделилась Камила. — Пусть мне тоже пока не хватает сил для вступления в пепельную гвардию, еще больше недостает навыков в волшебстве.

— Мы близки. — Маг кивнул. — Могущество, что и не снилось нашим отцам, уже у нас в руках. Пройдет еще десять лет, мы поднимемся на ступень выше. Займем место среди прославленных магов и воинов. Тогда нам больше не придется отсиживаться в стороне, пока орден ведет войны и искореняет мерзость.

— Знаешь ли, мне уже довелось выйти на поле боя в этом мире. Понимаю, смерть для нас коротка, однако от этого не легче смотреть, как навстречу несется огромная туша, размером с холмик.

Девушка неспешно пошла дальше, к стене, подковой выстроенной по всему периметру острова. Под ней же стояли возведенные дварфами казармы, пришедшие на смену длинным домам из бревен. Меж ними возвышались каменные сокрушители, големы пригодные как к осаде, так и для обороны. Аура, что они распространяли вокруг себя, при активации, сильно замедляла недругов, превращая их в легкие мишени.

— Я там был. — Марнус усмехнулся. — Вам даже не дали вступить в бой. Поберегли. Ту битву выиграл Первый Страж.

— А разве должны мы, воины крови, сражаться с такими чудовищами? — Девушка выразительно приподняла бровь, повернув голову к другу. — Смерть. Вот что нас ждало, столкнись мы с ним.

— Мы не умираем.

— Спорное замечание.

— В любом случае, нам нужна сила и знания, чтобы не убегать от чудовищ, но истреблять их.

— Именно ради этого я вступила в орден. — Бывшая авантюристка подняла глаза к горизонту, смотря поверх стены, патрулируемой стрелками дварфов и воинами крови. — Чтобы оттачивать мастерство, помогать людям. Как когда-то подалась в авантюристы.

Внезапно на участок стены, ближе всего располагавшийся к морю, нахлынул туман, в одночасье скрыв его от глаз. Плотная мгла с заметной глазу скоростью поползла вперед, поглощая все на своем пути. Ширясь и заполняя внутреннее пространство крепости. Просачиваясь внутрь зданий.

— Не зря нас тут оставили. — Прокомментировал Марнус, крепче сжимая древко посоха. Немного отведя в сторону правую руку, он зажег над ней большую огненную сферу. — Это не естественное явление, клянусь бородой.

Словно вторя его словам, раздались первые свистящие выстрелы ружейников, осветив пелену изнутри голубыми вспышка. Впрочем, звук оказался необычайно тих, искажен.

Выставив перед собой ростовой щит, Камила сделала несколько стремительных шагов вперед, к кромке тумана. Умело закрыв товарища, оставив ему достаточно места для маневра, в том числе обзор.

Ладонь опустилась на простую, невзрачную серую рукоять меча, одним махом вытащив его из ножен. Показавшийся прямой раскаленный клинок обдал свою хозяйку жаром. Особенно несладко пришлось руке, его держащей. Температура пробивалась сквозь перчатки, пуще всех прочих элементов брони от нее защищенных.

Новый меч из драконьего мифрила во всем превосходил прошлое оружие. Будь то острота или жгучесть. Его распирало от заключенной в металле силы, а благодаря рунам и мастерству дварфов, вся эта мощь была направленна лишь на одно — сжигать.

С громогласным боевым кличем из тумана выпрыгнул великан, с занесенным для мощного удара массивным топором. Его зеленую кожу, как струпья, покрывали многочисленные уродливые морские полипы, с плеч и головы свисали нити водорослей. Видом своим он напоминал утопленника.

Бывшая авантюристка подняла и выставила щит под углом, чтобы удар соскользнул в сторону, не успевая более ничего сделать. Ей следовало бы увернуться. Не принимать сокрушительную силу врайкула, однако внезапность нападения не предполагала иного исхода.

Топор лязгнул, высекая искры, но не врубаясь в металл, как мог бы. Девушка до скрипа сжала зубы, руку отняло, прежде прострелив болью. Но и противнику ее досталось. В момент столкновения сработала магия щита, накалив топор. В том числе опалив держащие его руки.

Открывшись, воительница занесла ногу и кованным сапогом пнула великана в голень, до колена просто не доставала. Из-за отсутствия брони, удар пришелся в кость.

Зарычав и выкрикнув слово на неизвестном наречии, врайкул отнял одну руку, обожженную, от рукояти топора, попытался схватить кромку щита. Движение его было быстрым, но недостаточно. Камила скачком уже ушла в сторону на несколько метров, ожидая чего-то подобного. Братья рассказывали ей о своем опыте сражение с великанами из клана Потрошителей Драконов.

В следующее мгновение большой огненный шар врезался в непокрытую грудь налетчика. Прогремевший взрыв разорвал врайкула на куски.

Быстро осмотревшись по сторонам, медленно отступая назад, девушка начала снимать щит с руки. В борьбе с подобными противниками он больше мешал, нежели помогал. К тому же, такая форма подходила для сражения в строю, хотя бы в составе своего десятка, но не для стычек в одиночку.

— Будь внимательна. — Старый маг поднялся в воздух. Полы его мантии и рукава затрепетали. — Я постараюсь тебе помочь, но свойства этого тумана мне непонятны. Как знать, не упущу ли из поля зрения.

— Поняла.

«Предплечье уцелело, хорошо»

Тяжелый щит упал на выстланную каменными плитами площадь. Вытащив из ножен на поясе второй меч, воительница почувствовала себя гораздо увереннее. Годя упорных тренировок наделили ее хорошим навыком владения щитом, но с парой клинков она обращалась куда лучше. Таков был ее Талант.

Всматриваясь в медленно приближающуюся кромку мглы, ползуче стелящуюся по земле, Камила и сама отступала назад. Друг за другом вытащив пальцами, не отпуская оружия, из небольшой сумки на поясе несколько свитков, она отпускала их в падение, предварительно активировав. Без следа сгорая в голубом огне, они окатывали ее волнами магии.

На поясе, в специальных кожаных петлях, висело еще несколько волшебных свертков. В них были записаны боевые и защитные заклинания шестого круга.

А вот рисковать и пить зелья воительница не стала. Для этого потребовалось бы освободить руки, снять глухой шлем, полностью закрывавший лицо. Противник мог появиться в любой момент, застав врасплох.

В дополнение к свиткам, значительно поднявшим общие характеристики, бывшая авантюристка самостоятельно наложила на себя еще пару заклинаний.

Ореол Света окружил ее слабым серебристым сиянием, почти белым. В пассивном состоянии он обеспечивал сносную защиту от нечестивой магии, обжигал нежить. Активация позволяла на секунду значительно ускориться, полностью поглощая благословение.

Попутный Ветер наделил тело легкостью, придал движениям ловкости.

Посчитав подготовку достаточной, Камила прекратила пятиться и остановилась, позволив туману подобраться ближе, коснуться носов сапог. Коротко выдохнув, она шагнула вперед, погружаясь во мглу.

Внутри окончательно стихли почти все звуки, лишь отголоски редких взрывов или мощных разрядов молнии достигали слуха, касаясь его грани. Видимость исчезла полностью. Далее, чем на метр, — сплошная стена тумана.

«Ничего не видно. Так Марнус мне помочь не сможет»

Медленно и осторожно пробираясь вперед, воительница по памяти двигалась в сторону казарм, к своему десятку, оставив Двойные Врата позади. Их обороной должны будут заняться мастера клинка, гвардейцы мрачной чешуи и наиболее опытные маги. Задача же всех остальных — удерживать недруга подальше от портала.

Во мгле проступил силуэт, более темное пятно на сплошном бело-сером фоне, не заставив девушку насторожиться. Она уже находилась на пределе концентрации, ожидая удара в любое мгновение, с самой неудобной стороны.

Пройдя еще несколько шагов вперед, Камила остановилась. Перед ней лежал труп воина крови. Под ним собралась большая красная лужа, все еще продолжавшая шириться. В нагруднике зияло три широкие раны, нанесенные колющим оружием. Левая рука навсегда замерла у пояса, кончиками пальцев касаясь одного из свитков.

«Если Первому Стражу еще не сообщили, после этого он точно узнает о случившемся»

Обойдя брата по дуге, воительница обнаружила два странных следа. Кучу водорослей, ракушек и морских звезд. И меч, лежащий в окружении пепла. Камень под ним растрескался от жара.

Не успев задуматься о природе увиденного, девушка рефлекторно уклонилась, заметив опасность краем глаза. Пропустив мимо себя гарпун, нацеленный в бок, она перерубила восходящим взмахом древко. Мокрая древесина моментально почернела в местах соприкосновения с рунным оружием. Начала чадить.

«Вот как его сразили. Подлыми ударами из мглы»

Сделав несколько быстрых шагов вперед, Камила юркнула влево, снова отклонившись с траектории удара. Наконец, смутно увидев своего противника, она Рывком сорвалась с места, преодолев разделяющее их расстояние.

Плечом протаранив ногу великана, воительница заставила его покачнуться, почти опрокинув на землю. Не останавливаясь на месте, она, пригнувшись, юркнула ему за спину, меж широко расставленных ног. Оказавшись позади, бывшая авантюристка подпрыгнула и прибегла к умению, дабы совершить оборот в воздухе. Клинки вспороли спину и позвонки, перебив хребет надвое.

На землю, вместе с Камилой, приземлилась кучка частично спаленных водорослей, брызги воды, да дрянь, покрывавшая кожу врайкула. Гарпун исчез.

«Так вот в чем дело» — Подумала она, рассматривая останки. — «После смерти или, скорее, смертельного ранения, они превращаются в это. Выходит, брат смог забрать двоих, прежде чем погиб сам. Достойно. Когда Первый Страж вернет его к жизни, ему будет что рассказать в таверне и из чего извлечь урок»

Более не задерживаясь на месте, Камила рванула вперед, дав волю ногам и подгонявшему ветру. Враги не представляли большой угрозы сами по себе, грозен оказался туман и их способность в нем ориентироваться. В остальном они были не столь опасны, как их нормальные сородичи. Они, как минимум, не носили доспехов, что значительно облегчало убийство.

По пути к казарме бывшая авантюристка еще несколько раз замечала мертвых братьев, как правило в окружении водорослей. Среди них нашлось место и паре дварфов, из числа рубак.

Чем ближе девушка подбиралась к цели, тем громче и отчетливее становились звуки сражения. Ярче мелькали вспышки огня и трескучих молний. Доносились редкие отзвуки командных криков, тонущие в остальном шуме.

Заметив белый отсвет по правую руку, близко к себе, воительница испытала дурное предчувствие. Однако, ничего не успела сделать. Разряд оказался быстрее, чем она. Молния поразила ее в плечо, отбросив в сторону и протащив по каменным плитам еще несколько метров.

Быстро поднявшись на ноги и тряхнув головой, Камила крепче сжала рукояти мечей, почти не чувствуя пальцев на пораженной конечности. Чудом ей удалось не нанизаться на собственное оружие, избежать в высшей мере позорной смерти.

Очередная вспышка молнии озарила туман изнутри, заставив бывшую авантюристку действовать. Рывком сорвавшись по диагонали в сторону мага, она на долю мгновения разминулась с разрядом, получив более ясное направления для движения.

Скачком сместившись на пять метров в нужную сторону, она пустилась в бег, пытаясь оказаться быстрее. Третья вспышка, более яркая, означала приближение. И опасность. На столь короткой дистанции избежать молнии было почти невозможно, равно как и сменить траекторию движения. Слишком большая скорость для резких поворотов.

Пойдя на крайний шаг, Камила поглотила Ореол Света. Сердце болезненно кольнуло, пропустив удар. Но девушка почувствовала изменения. На пару коротких мгновений она частично стала чем-то другим. Большим.

Разряд, навстречу которому она мчалась, простирался вперед медленно. Поразительно неторопливо, словно увязал и продирался сквозь сам воздух. Воительница могла отчетливо рассмотреть каждый его изгиб, каждую небольшую ветвь, которую он выпускал вокруг себя. Равно как и смогла обогнуть.

Выбежав к колдуну, не видя его самого, но ориентируясь на показавшийся во мгле силуэт, Камила заметила неладное. Великан не стоял на земле. Он парил в воздухе. Не высоко, всего в паре метров, однако даже этого расстояния оказалось достаточно, чтобы оказаться вне поля досягаемости меча.

Выхватив из-за спины копье, воительница резко остановилась, презрев инерцию. Успев метнуть его за последние доли мгновения, она почувствовала, что время подошло к концу. Заныло сердце, голову пронзила острая боль. Казалось, раскаленная спица вонзилась прямиком в мозг. Глаза ожгло. Заныли мышцы и связки. Не справившись, девушка от резкого прилива слабости опустилась на одно колено, едва не рухнув полностью, плашмя.

Бывшая авантюристка, не смотря ни на что другое, игнорируя собственное плачевное состояние, следила за движением копья. Будто от этого зависело все. От того, еще больнее ей стало, когда метательное оружие отскочило в сторону, столкнувшись со щитом из мелких молний.

Ледяной цветок расцвел в пустоте, обдав щеки воительницы морозным порывом и острыми снежинками. На плечи опустилась неподъемная тяжесть.

Единственный шанс не оправдал себя.

Разомкнув дрожащие пальцы, выпустив рукоять меча, Камила потянула непослушную руку к поясу. Она не собиралась сдаваться и принимать смерть, пусть и недолгую. У нее еще оставались свитки и один из них хранил в себе мощное лечащие заклинание.

Белая вспышка озарила туман, четче очертив фигуру колдуна. Он готовил атаку, обещавшую стать последней. Стремительной.

Воительница не успевала. Длань била мелкая судорога, мышцы одеревенели. Единожды она почти коснулась пальцем самого крайнего, близкого свитка, но руку дернуло в противоположную сторону. До крови закусив губу, девушка пыталась успеть, надсадно дыша и смотря вниз, на ладонь. Легкие тоже подводили хозяйку.

Шум продолжал наполнять уши бывшей авантюристки. Выстрелы ружейников, далекие и близкие. Команды десятников и сотников. Громкие и совсем отдаленные, глухие.

Тянулись томительные секунды.

Поздно осознав неладное, воительница подняла взгляд, чувствуя, как перед глазами темнеет, а тело становится легким. Совсем не своим. Холодным.

Колдун исчез, а вместе с ним не стало и молнии.

Глава 28

Камила резко открыла глаза, почувствовав волны тепла, перераставшие в непривычный жар, на своем лице. Судорожно вздохнув, она уперлась руками в землю и без труда приподнялась. Боль и судороги отпустили тело.

— Как ты себя чувствуешь, сестра?

Девушка повернула голову вправо, на звук, и скользнула взглядом по такому же, как и она, воину крови. Доспехи ее брата оказались непривычно посечены, кираса в нескольких местах имела вмятины и пробития. Впрочем, кровь из ран не шла.

— Англаус. — Обратилась бывшая авантюристка, узнав голос. — Мы отбились?

Поднявшись на ноги, воительница сделала шаг вперед и наклонилась к своему мечу. Именно он источал тепло, омывавшее ее лицо. Спрятав оружие в ножны, она обернулась к знакомому. Он тоже, подобной ей, до вступления в орден считался в родном мире выдающимся мечником. Имел репутацию среди знающих.

— Как видишь. — Мужчина распростер руки и вздохнул. — Прекрати обращаться ко мне по фамилии, я от нее отказался.

— Не думала, что выживу. Сильно перенапряглась.

Камила огляделась вокруг, подмечая отсутствие тумана и множество куч водорослей. Всюду ходили братья, проверяя раненных и убитых, попутно сжигая останки налетчиков. Для этого было достаточно вонзить в них меч на несколько секунд, пока не займется огонь.

— Тебе повезло. У меня оставался последний свиток. — Воин крови похлопал себя по пустому поясу. — Иначе пришлось бы вставать из круга воскрешения.

— Спасибо, Брейн. — Сестра ордена кивнула.

— Не за что. — Воин пожал плечами. — Хотя в прошлом за такой свиток могли убить.

— Раньше мы с великанами не сражались. — Закончив осматриваться, девушка сосредоточилась на товарище. — Уже знаешь, что произошло?

— Кроме того, что они полезли из тумана? — Англаус хмыкнул. — Ружейники хорошо по ним стреляли. Они большую часть и перебили. Пепельной гвардии эти создания оказались на один зуб, но они напрямую в бой не вступали. Защищали стрелков. Мастера клинка встали у портала. Больше ничего не знаю.

— Победа за нами, однако… их магия, тот туман, позволил застать нас врасплох. — Воительница закусила губу под шлемом. — Окажись враг сильнее, могли возникнуть проблемы.

— Думаешь? С нами мастера клинка. Пока они рядом, угрозу представляет нечто вроде дракона, никак не меньше. Я не могу отнестись к этому нападению всерьез. Скорее неплохая тренировка.

— Ты слишком легкомысленный. — Камила протяжно выдохнула.

— Возможно. — Брейн пожал плечами. — Последние десятилетия многое утратило прежний смысл. Смерть, холодная и неотвратимая, пугающая, стала для меня не более чем еще одной темой для разговора. Больше не нужно думать, как развивать навыки, в какую сторону двигаться. Всегда можно спросить совета у более умелых товарищей. И, что тоже удивительно, они готовы делиться всем, что познали сами. — Он на несколько сантиметров вытащил из ножен меч, задумчиво осматривая раскаленное лезвие. — Когда-то мне приходилось скитаться с шайкой головорезов, жить в пещере и перебиваться черствым хлебом, да водой. Теперь я могу каждый день есть лучшее мясо, сколько пожелаю. У меня есть снаряжение, о каком раньше и мечтать не смел. Появились настоящие друзья. После вступления в орден моя жизнь здорово изменилась, как и прежние взгляды, убеждения. Подумать только, весь наш с тобой родной мир трепещет при виде воинов крови. Однако в ордене мы обычные новобранцы. Разве можно не стать немного легкомысленным?

— Я не задумываюсь о том, как на нас смотрят другие. Прежде всего, мне важна репутация внутри ордена. — Воительница отошла на несколько метров в сторону и подобрала второй меч. Его она выбросила, когда понадобилось освободить руку под копье. — Мне нравится жить внутри братства. Нравится наш город, устои и командиры. Я всегда хотела помогать простому народу.

— Мы больше времени проводим за тренировками и патрулем, нежели чем-то другим. К тому же, ты должна была обратить внимание, с какой неприязнью горожане относятся к чужакам. Пусть нас это и не коснулось.

— Ты видишь в этом что-то плохое, Брейн? Люди всегда с опаской относились к чужакам. И, замечу, что внутри города нет места для новых домов. По крайней мере, в пределах первых двух колец стен. Там все занято. Но никто не мешает селиться в третьем кольце. — Девушка сложила руки на груди. — Кстати, мой десяток каждый месяц, до перехода на Азерот, отправлялся в соседние королевства, чтобы истреблять чудовищ. Твой, насколько мне известно, тоже. В Драконьем Королевстве пропала профессия искателей приключений. Ушла гильдия. Разве это не прекрасно? Люди перестали нуждаться в защите наемников. Равнины Катз очистили от нежити, земля снова стала плодородной. Под давлением большей силы, Империя и королевство Ре-Эстиз перестали воевать каждый год. Были истреблены многие опасные племена зверолюдей.

— Страх завладел императором. — Воин крови усмехнулся. — Уже со следующим поколением правителей все может измениться. Цитадель не любит слишком рьяно демонстрировать силу и вмешиваться в дела окружающих. А люди обладают очень уж короткой памятью. Прежний конфликт может легко вернуться. Тем более сейчас, когда Эруэнтю покинула наш мир, вместе с половиной сил ордена.

— Чтобы уладить любую проблему нашего мира, хватит крошечного отряда. — Бывшая авантюристка хмыкнула. — Там некому противостоять воинам крови, а пары пепельных гвардейцев хватит чтобы устроит огромные проблемы всем. Не говоря о других братьях наших, более сильных.

— Да что там. — Англаус махнул рукой и посмотрел на ближайшего к нему огромного голема. — Сокрушителя телепортировать к столице и все. Сдастся кто угодно. Иначе город окажется в руинах. Единственные, кто мог противостоять мощи Цитадели, давно пали и собой лишь укрепили нас.

— Как думаешь, орден будет и в этот раз сражаться с драконами? — Камила подошла ближе и немного понизила голос, чтобы никто другой ее не услышал.

— Не похоже. — Воин отвечал в тон подруге, мельком осматриваясь вокруг. — В любом случае, это решать не нам, и мы с ними биться не будем. На все воля Первого Стража. Однако, я бы не хотел подобного исхода. Мне кажется, здешние драконы отличаются от живших в нашем мире.

— Да уж. — Воительница согласно кивнула. — Моя первая встреча с драконом чуть не стоила жизни. Не окажись с нами мастера клинка в тот день, все могло обернуться совсем иначе. Местные драконы кажутся совсем другими… более разумными. Даже умеют превращаться в эльфов и людей.

— Старшие рассказывали, что Первый Страж проводит много времени в общении с ними.

— Хм, со мной никто не делился такими новостями.

— От чего-то мастера клинка со мной охотнее делятся происходящим внутри Цитадели или вокруг Первого Стража. — Ответил Брейн.

— В любом случае, если сам господин Алголон так привечает драконов, то они точно куда лучше наших. В конце концов, он в драконах понимает больше всех остальных.

…

Тронный зал Эруэнтю разительно отличался от такового в Цитадели. Покуда собрат из наземной крепости утопал в полумраке и тенях, отбрасываемых гигантскими драконьими черепами, в небе правили бал простор, свет и белый мрамор.

Колоннада, вопреки трудившимся над ней дварфам, обладала изяществом, не смотря на массивность отдельных ее элементов. Чары, наложенные на все помещение, создавали обширную иллюзию, скрывавшую потолок и стены. На их месте оказался невероятно реалистичный небосвод и плывущие по нему облака. Иногда на месте белых великанов могли оказаться грозовые тучи. Серые, порой почти черные, распираемые от бушующих внутри них молний. В такие моменты атмосфера внутри зала кардинально менялась.

Ветерок, создаваемый все тем же комплексом чар, мягко колыхал тончайшие полотна из полупрозрачного белого тюля, прикрепленные к верхушкам колон. Те, в свою очередь, терялись в вышине, среди облаков.

Полотно широкой светло-голубой парчи тянулось вдоль всего зала, служа ковром.

Белокаменный трон, украшенный парой сложенных ангельских крыльев, торчащих из-за спинки, стоял на таком же, как и в Цитадели, трех ступенчатом пьедестале. Этой традиции дварфы менять не стали. На немвосседал Алголон, на сей раз не облаченный в Чешую. Доспехи делали его похожим на черную кляксу, растекшуюся по белому полотну.

— Мы снова встретились, Имирон. — Произнес эльф. Негромкий голос, благодаря магии трона, окутывал все обширное помещение.

— Ты позвал меня в небесные палаты, Светоносный, и я пришел. — Король врайкулов склонил голову. Было в его образе и тоне нечто торжественное, вдохновенное.

— Я хочу знать, размышлял ли ты над моим предложением и каков ответ?

Лицо бывшего игрока сохраняло бесстрастие, от чего прекрасные черты становились еще более выразительными. Не скованные прической, густые пепельно-серые волосы рассыпались по его плечам. Из-под них торчали уши. Не такие длинные, как у эльфов Азерота, но все еще выдающие принадлежность к расе.

— Ты дал нам надежду на будущее, на продолжение рода Потрошителей Драконов. — Великан поднял голову, твердо взглянув в глаза благодетеля. — Мы согласны пойти под твою руку.

— Этот договор — обоюдно острый меч. Я дам вам новый дом, новую цель. — Владыка Цитадели поднялся с трона и положил правую руку на древко копья. — Новую жизнь. Взамен, я хочу, чтобы твой клан стал частью моего войска. — Он подошел к краю третьей ступени.

— Так и будет.

— Взгляни на это копье. — Выровняв оружие горизонтально, Алголон отпустил его, позволив зависнуть в воздухе. — Его имя Погибель Драконов. Но разит оно не только их. Его суть, как и сущность моего ордена, заключается в истреблении зла и воздаянии. В свершении праведной мести. — Он выдержал небольшую паузу. — Согласившись стать частью ордена, частью воинства Цитадели, ты не сможешь уйти. Иначе жало Погибели пронзит твое сердце.

— Я не предам! — С пылом выкрикнул Имирон. — В жизни и смерти, я буду подле тебя, Светоносный.

— Мои воины не умирают. — Эльф мягко улыбнулся. — Отбери десять лучших из своего клана и приведи ко мне. Вместе с ними ты пройдешь ритуал посвящения и принесешь клятву верности на моем копье. Вы обретете силу и посвятите свое существование битвам. Смерть перестанет иметь для вас значение.

— Какой срок? — Король врайкулов затаил дыхание. Блеск предвкушения промелькнул в его глазах.

— К завтрашнему утру. Назревает битва, в которую я хочу пригласить тебя и твоих воинов. Жажду взглянуть на вашу доблесть.

— Ты будешь биться рядом с нами, Светоносный?

— Мое участие любую битву превратит в истребление, разве что кроме самых тяжелых сражений. — Бывший игрок перехватил копье и, развернувшись, направился к трону. — Впрочем, я могу удовлетворить твое желание.

— Почту за честь. — Ноздри врайкула затрепетали, а сам он едва не оскалился.

— Теперь ступай, готовь воинов. — Уже сидя на троне, Страж кивнул собеседнику. — После посвящения и битвы, мы отправимся в другой мир, чтобы ты мог выбрать новое место, которое придется твоему клану по душе.

Великан молча развернулся и широким шагом направился к дверям, через которые его заводили в зал. В этот раз с ним не отправились сопровождающие. Прямо там, за дверями, уже ждал маг, готовый телепортировать гостя в нужное ему место.

Алголон же, отпустив копье, положил правую руку на подлокотник и принялся думать.

«Он относится ко мне чрезмерно возвышенно. Я и сам отчасти в этом виноват, сразу не пресек. Теперь придется что-то делать. Ко мне так могут относиться посторонние, но не союзники, которых я собираюсь интегрировать в структуру ордена. Думаю, для начала самому нужно изменить манеру речи и поведения. Сразиться бок о бок будет не лишним. Должно помочь. А там и в Зал Битв пригласить можно, давненько мы не собирались чтобы померяться мастерством»

Размышляя, эльф положил голову на правый кулак, немного сместившись в ту же сторону.

«Вливание новой расы должно неплохо расширить и разнообразить наши ряды. Великаны станут чем-то новым для нас, уникальным. С ними придется повозиться, но мы справимся. Разгоним небольшой застой последних лет. Слишком уж засиделись в Новом Мире. Он подходит для дома, но совсем не может предложить вызова. Одной тренировочной площадкой сыт не будешь. Да уж…» — Взгляд владыки Цитадели скользнул по тронному залу. — «Когда еще довелось бы пустить в дело Эруэнтю? С Азеротом нам крупно повезло. Множество разных ресурсов, рас и опасностей. Опасностей, пожалуй, даже слишком много. Впрочем, еще предстоит проверить, так ли опасны Древние Боги и что они из себя представляют. Описания драконов не дают четкого понимания, но другого источника информации у нас нет. И не верить им смысла нет. Скорее стаи могут преуменьшить опасность, с силу собственного невежества, все же они с ними лично дел не имели, чем преувеличить. Однако, пока картина складывает пренеприятная. От части даже апокалиптичная. Даже находясь в клетках, эти твари имеют влияние на мир»

Нахмурившись, Алголон, незаметно для самого себя, усилил хватку пальцев на левом подлокотнике.

«Может ли Азерот находиться на пороге гибели? Три Древних Бога ворочаются в своих темницах, постепенно расшатывая стены. Хранители, судя по донесениям разведчиков из Грозовой Гряды, либо сошли с ума, либо встали на их сторону, что в цело равноценно. Иначе не объяснить, почему стражи комплекса титанов выкованы из саронита. Крови одного из тройки. Стаи Аспектов сильны, но, думается мне, недостаточно. До моего вмешательства, они и вовсе не обращали внимание на мир. Жили порознь и, казалось, ничего не собирались менять в своем укладе. Может ли это быть следствие влияния Древних? Возможно»

Камень треснул под пальцами эльфа, поддавшись давлению. От подлокотника откололся крупный кусок. Запоздало обратив на это внимание, бывший игрок только вздохнул и ослабил хватку, позволив камню упасть.

Мастера клинка, находившиеся в тронном зале, все разом повернулись на шум.

«Если действительно окажется, что Азерот не спасти, наш долг будет заключаться уже в спасении как можно большего числа жизней местных народов. Раз уж не сможем помочь планете, нужно позаботиться о ее детях. Цитадель сможет приютить многих. У нас обширные запасы, как раз на такой случай. Если их не хватит, то недостающее можно купить. Но уже сейчас, пожалуй, следует распорядиться о создании новых складов. Они не помешают. На какое-то время наших ресурсов хватит, однако вечно мы не сможем кормить и обогревать самостоятельно всех страждущих. Нужен план расселения. Драконы, случить что, сами смогут о себе позаботиться на новом месте. Чего нельзя сказать о народах, привыкших к определенного уровня цивилизации»

Вспышка телепортации, прямо у подножья пьедестала, заставила владыку Цитадели отвлечься от тяжелых дум и сосредоточиться на новом госте.

— Вас что-то обеспокоило? — Произнес Рейнхарт, выразительно глядя на испорченный трон, приподняв одну бровь.

— Не считая нападения на нашу крепость сторожащую Двойные Врата? — Страж изогнул губы в кривой усмешке. — Судьба этого мира и его обитателей. Что там произошло? Кому удалось покуситься на жизни трех воинов крови?

— Из тумана пришли существа, похожие на врайкулов… утопленников. Покрытые водорослями, ракушками и прочими морскими наростами. Клыкарры, что поселились возле нашей крепости, назвали их квалдирами. Бичами побережья. Умирая, они не оставляют тела, а распадаются на брызги воды и все, что покрывало их кожу.

— Удивительное количество напастей нас окружает. — Заметил Алголон. — И вылезли они все наружу, стоило нам направить крепость в Грозовую Гряду. Интересное совпадение, неправда ли?

— О том же думаю, господин. — Сенешаль отрывисто кивнул, сохраняя лицо хмуро-сосредоточенным. — Мы сейчас разделены и весьма уязвимы. Самое подходящее время, чтобы нанести удар.

— Больше о квалдирах ничего не известно?

— Нет. — Старый рыцарь покачал головой. — Они часто нападают на клыкарров, те отбиваются. И так из года в год. Налетчики приходят из тумана, с ним и уходят. От себя добавлю, что клыкарры выслали в нашу крепость несколько отрядов воинов, как только покончили с напавшими на их стойбище.

— Что же, отошли к ним несколько целителей. — Лицо эльфа несколько разгладилось. Он был приятно удивлен услышанным. — Узнай, в чем нуждается их клан, да собери подходящий небольшой дар. Они поступили благородно.

— Так и поступлю. — Рейнхарт склонил голову и исчез во вспышке света.

Несколько секунд посверлив взглядом пустое место, владыка Цитадели выдохнул и немного сполз вниз, приняв максимально расслабленную позу. Задрал голову к потолку.

«Надо как-то сблизиться со стаями и заманить их в Новый Мир. Мои детям нужны пары, но я не хочу ими рисковать и разрешать посещать Азерот. Про квалдиров разузнать тоже не помешает…»

Глава 29

Утро следующего дня

Имирон, как и подобает королю своего клана, последним свалился у подножья белокаменного трона, стойко выдержав испытание. Пустая серебряная чаша выпала из могучих рук и покатилась по полу, присоединившись к десятку таких же. Не единой капельки крови не пролилось за зря. Великан, как и его сородичи, с жадностью выпил все.

За минувшие годы ритуал претерпел изменения. Больше новобранцам не давали пить напрямую из реликвии. Слишком мал был ее объем, не подходил для массовых посвящений. К тому же, имелась большая опасность, сопряженная с соблазном сделать лишний глоток. И так Золотую Кровь можно было добавить заранее, дополнительно снижая риск дурных последствий.

Кровь Галакронда меняла всякого, рискнувшего ее выпить. Добавляла драконьи черты. Но существовала грань, за которой лежал злой рок. Обращение в урода и скоротечная, мучительная смерть.

— Так и становятся одними из вас? — Алекстраза подошла сзади, словами привлекая к себе внимание.

— Это их первый шаг на длинном пути. Теперь они могут считаться воинами крови. Новобранцами. Пройдет еще не один год, прежде чем они действительно станут одним целым с орденом. Процесс обретения взаимоуважения всегда долог и проходит с некоторыми трудностями.

Алголон не оборачивался к собеседнице, предпочтя продолжить пристально смотреть на растянувшихся по полу врайкулов. Никто, кроме него, не мог отслеживать метаморфозы. Потому, долг заботы и наблюдения за новоиспеченными воинами крови, он взял на себя. Владыка Цитадели сопровождал их в краткосрочное забвение и встречал после. Ободрял.

— Иногда мы принимаем в свои стаи смертных. — Поделилась королева драконов, став плечом к плечу с драконом, равным Аспектам. — Для них тоже устраивается ритуал, но немного другого толка. Достойный превращается в драконида и пополняет ряды стражи стаи. Мы доверяем им охрану наших кладок и заботу о вылупившихся. Правда, должна заметить, наши дракониды отличаются от тех, что состоят в твоем ордене.

— Действительно. — Эльф едва заметно кивнул гвардейцам мрачной чешуи. — Известные мне драконы имели… забаву. — Он немного повернул голову влево, дабы взглянуть на лицо Алекстразы. — Обращали насильно, предварительно как следует измучив несчастных. А драконидов превращали в рабов, со сломленной волей. Сильных, выносливых и послушных. — Бывший игрок отвернулся, продолжив наблюдать за гвардейцами. Те, по паре обступив великанов, подхватывали их за ноги и под руки.

— Их судьба… печальна и несправедлива. — Тень боли отразила на прекрасном лике Аспекта Жизни. В глазах вспыхнуло сочувствие. — Не все стаи относятся к драконидам с должным уважением, однако мы не занимается… порабощением.

— Да, вы отличаетесь драконов, ставших для меня привычными. — Первый Страж начал неспешно идти вперед, следом за направившимися к нужному выходу заступниками. — Никогда не думал, что буду вот так разговаривать с кем-то из вас или, тем более, вести общие дела.

— Жизнь не любит постоянства.

— Как бы то ни было, по своей натуре вы не злы. Значит, достойны той же помощи, что и остальные. Я хочу предложить стаям укрытие в Цитадели. Не знаю, получится ли у нас помочь Азероту, однако в худшем случае мы сможем вместе отступить, забрав как можно больше детей этого мира.

— Тебе не о чем волноваться, Аспект Огня. — Поспешила сказать Алекстраза. — Ноздорму не предупреждал меня.

Вместе со спутницей, Алголон покинул тронный зал и вышел в коридор, двинувшись дальше, за проводниками. Гвардейцы уже заходили, по очереди, в помещение напротив.

— Стоит ли напоминать, как много он не увидел, или не стал говорить? Он твой друг и ты ему доверяешь, но я не могу слепо полагаться на предсказания Аспекта Времени. Вполне может статься так, что он посчитает мою смерть, в обмен на разрешение какой-нибудь проблемы, приемлемой ценой. Ноздому зрит дальше, чем способны простираться наши мысли. Он оперирует совсем иными категориями, нежели мы.

— Я не могу допустить мысли о потере еще одного из нас. — Королева драконов покачала головой, останавливаясь. — Ноздорму всегда бился вместе с нами. От козней Смертокрыла он пострадал не меньше остальные. В его сердце нет места росткам зла.

— Разве я говорил о предательстве? — Владыка Цитадели взглянул в глаза эльфийки. — Обычный расчет. Совокупность определенных событий и случайностей, порождает будущее, к которому стремится Ноздорму. И, как знать, не считает ли он благом для Азерота смерть Аспектов и их стай? С какой стороны не посмотри, драконы одна из величайших угроз для мира. Именно вы, в отсутствии демонов и Древних Богов, самая большая угроза. К тому же, один из вас уже присоединился к лагерю многочисленных врагов.

— Его разум и волю сломили. — Хранительница Жизни нахмурилась. — Ты сам привел нас к этой мысли.

— Да. — Бывший игрок согласно кивнул. — Я лишь хочу предложить действовать своим умом, а не полагаться на главу бронзовой стаи. У него собственная борьба, у нас своя. Не нужно ослеплять себя, надеясь на Ноздорму.

— Твои помыслы и лицо мрачны, Алголон. — Алекстраза подалась вперед и положила ладонь на щеку Аспекта Огня. — Что тебя волнует?

— Йогг-Сарон. — Признался Первый Страж, не делая попытки отстраниться. — Мне не ясны его силы и способности, а последние события заставляют о многом задуматься. Вместе с движением Эруэнтю, начал шевелиться весь Нортренд. Дала о себе знать подземная цивилизация разумных насекомых. На Двойные Врата совершили нападение квалдиры.

— Ты боишься? — Королева драконов взволновалась и попыталась внимательнее всмотреться в золотые глаза. Искала в них первые отблески страха или подступающего безумия.

— Только дурак ничего не боится. — Эльф положил левую длань поверх руки Хранительницы Жизни и мягко отвел ее в сторону, но не отпустил. — Я опасаюсь. Силы моих воинов велики, но их число мало. И сейчас мы в значительной степени разделены.

— За нападками ты видишь щупальца, сжимающиеся в удушающий узел на шее. — Алекстраза крепче сжала ладонь Стража. — Это действительно могут быть козни Йогг-Сарона. Он пытается ослабить нас, смешать наши мысли. Смутить. Не поддавайся его влиянию. Будь стоек. Иначе падешь, так и не вступив с ним в прямой бой.

— Я впервые имею дело с сущностями подобного толка. — Алголон пожал плечами. — Многое мне непонятно. И вы, Аспекты, этого прояснить не можете. Ты ложно приняла мою осторожность за испуг, королева драконов. Сталкиваясь с неведомым, я предпочитаю действовать осторожно.

— Будь во власти Йогг-Сарона что-то еще, он бы непременно обрушил это на нас многие сотни лет назад. Однако, он таится и все еще не заявил о себе миру во всем своем гнусном величии. Значит, так и не смог полноценно вырваться из клетки титанов. — Хранительница Жизни говорила твердо, уверенно. — Что-то продолжает удерживать его. И сейчас, когда стаи снова вместе и обрели союзника, у него еще меньше шансов одержать над нами верх.

— Твои суждения оптимистичны. — Владыка Цитадели проводил взглядом драконидов, покидавших покои, в которых оставили великанов. — Древний Бог наверняка приберег для нас еще немало неприятностей.

— В его распоряжении Ульдуар. Нам никогда не открывались его тайны.

— Именно. Комплекс титанов может скрывать что угодно. Поэтому мы не можем позволить себе поступать опрометчиво. Нужно действовать осторожно и осмотрительно.

Все еще держа Алекстразу за руку, бывший игрок провел ее внутрь помещения. В просторном зале стоял ряд кроватей, под стать размерам лежавших на них врайкулов. Больше ничего не было. Никакой иной мебели.

В спящих великанах постепенно разгорался стойкий внутренний огонек. Верный признак плавно протекавших изменений.

— Что они выпили? — Полюбопытствовала Аспект Жизни. — Ты так и не сказал.

— Особым образом подготовленную драконью кровь.

— Твою? — Прекратив осматривать спящих, королева драконов повернулась к собеседнику и немного приподняла бровь.

— Нет. Тех, на кого пала кара ордена.

— Это…

— Тебе не по нраву. Но таков наш путь. Кровь придает сил новобранцам, наделяет их потенциалом.

— Все из них… пали во зло? — Хранительница Жизни не скрывала смятения, ярко отпечатавшегося на лице.

— До единого. — Владыка Цитадели согласно кивнул и, как и его спутница совсем недавно, крепче сжал ее ладонь. — Последние из них пользовались магией, за которую уплачивали цену душами. Множество невинных жизней оказалось ими загублено. Так достойны ли они твоего сожаления? Как по мне, они не более чем чудовища, каких тысячи.

— Демоническая магия. — Королева драконов помрачнела. — С членами черной стаи ты поступишь так же?

— Можешь не сомневаться. Их кровь нужна моему ордену, чтобы продолжать набирать рекрутов.

— А твоя?

— Не совсем подходит. — Эльф покачал головой. — Я наследую Галакронду. Моя кровь, как и его, особенная. Она способна наделить рекрутов нужными свойствами, но не придает им сил для прохождения всех изменений. Чтобы избежать худшего, нужна кровь простых драконов.

— Без нее они умрут? — Алекстраза покосилась на врайкулов.

— Да. — Алголон тоже перевел взор на великанов, продолжая активно прислушиваться к своим чувствам. — Далеко не каждый может справиться с метаморфозами самостоятельно.

— Ты ведешь свою стаю благим путем, хотя не все методы мне по душе. — Аспект Жизни вздохнула. — Черный род принес много бед Азероту. И продолжает чинить вред нам. Использование крови мне претит, но раз у тебя нет иного выхода, я смогу убедить остальных смириться. Однако, мы не позволим осквернить подобным образом погибших членов наших стай.

— Я на них не претендую. Откуда такие мысли? — Бывший игрок испытал толику удивления. — Тех, кого мы сможем убить сами, будет достаточно.

— В последнее время мне слишком часто приходится соглашаться со многими… неприятными решениями. Жестокость не в моей сущности. Прошу прощения.

— Всем приходится идти на компромиссы с самим собой. Иначе невозможно двигаться вперед. — Эльф обратил свое внимание на небольшое окно, в котором промелькнула фигура огромного синего змея. — Я не всегда являлся драконом. Не всегда был последним из Обугленных Стражей. Мне понадобилось немало времени, в том числе и не раз переступать через самого себя, чтобы измениться. Научиться жить по-новому. Иначе, нежели я привык. И тогда мои руки обагрились кровью, не только драконьей. Это неприятно, но необходимо.

— Необходимо… — Вторила Алекстраза с горечью.

— Иначе никак.

— Знаю. Мы обязаны защищать Азерот и свои стаи, порой приходится убивать. Всякий раз мне… больно. Я оплакиваю каждую жизнь. Мне кажется, я совсем не предназначена для битв. — Королева драконов сделала шаг назад, отпуская руку Аспекта Огня, и осмотрела его еще раз. Так, словно впервые видела. — Но ты другой. Решительный. И очень похож на Нелтариона. Сами твои речи всякий раз будят во мне старые воспоминания о нем. Он тоже побуждал нас действовать, а не уединяться вдали от остального мира. Хотел, чтобы мы помогали молодым расам. Всегда первым шел вперед.

— Надеюсь, меня не постигнет его судьба. — Алголон совсем не весело усмехнулся.

— Больше мы не будем слепы.

…

Мастер клинка нанес косой рубящий удар. Меч без труда прошел сквозь плоть и кость, перебив одну из ног. Сделав шаг назад, он уклонился от неумелого выпада еще одного противника, следующим выпадом вонзив оружие ему район сердца. Великан тут же осыпался не землю водорослями и ракушками.

Заметив вспышку молнии, более острые чувства позволяли Артуру неплохо ориентироваться в волшебном тумане, он выставил в ее сторону руку. Мощный разряд, коснувшись перчатки, скользнул дальше по доспехам, не нанеся вреда. Разве что кончики пальцем немного закололо.

В следующее мгновение в колдуна, из ладони воителя, ударил плотный огненный луч. Столько же ему понадобилось, чтобы умереть, так и не успев закричать от боли.

Ощутив чужую хватку на ноге, мастер клинка обратил внимание на калеку, с озлобленной рожей смотрящего на него с мокрого морского песка. Квалдир было попытался дернуть конечность в сторону, дабы повалить, но к тому моменту уже оказался парализован заклинанием. Отрубив ему кисть, осыпавшуюся вниз трухой, брат ордена подошел к замершему великану, скалящему кривые зубы. Занес стопу и обрушил на череп кованный сапог.

Последний налетчик обратился кучкой мусора и брызгами воды.

Туман начал развеиваться еще со смертью последнего мага, так что к моменту, как меч Артура оказался в ножнах, от дымки не осталось и следа. Всюду по серому, мокрому от волн песку, валялись десятки куч, знаменовавшие собой оборванные жизни квалдиров. Редко от них оставалось что-то иное, однако порой среди водорослей попадались резные амулеты из почерневшего дерева или кости.

На береговой линии стояло бок о бок несколько кораблей, вытянутых и узких, относительно длины. Носы венчали массивные бронзовые драконьи головы, с глазами в виде красных драгоценных камней. Паруса на одиноких мачтах видали лучшие времена. По краям на них зияли дыры. Местами весьма большие. Борта были окованы металлом.

В песке перед судами стояли, сложенные друг на друга, многочисленные железные клетки. В каждую могло уместиться по несколько человек. А в самые крупные и врайкул, согнувшись пополам.

Движением, ставшим привычным, Артур вытащил из небольшой волшебной сумки четыре стеклянных флакона. По числу кораблей. В каждом не больше пятидесяти миллилитров тягучей прозрачной жидкости. Делалась она алхимиками Огненной Пропасти из желез саламандр, сотнями ежедневно изводимых во время тренировок.

Раскидав их по судам, особенно не целясь, мастер клинка завершил дело, по которому и явился на побережье. Быстро занявшиеся пожары обещали напрочь испортить посудины, чтобы ими не могли воспользоваться квалдиры, случить неудача кому-то из них сбежать.

«Третий лагерь за утро» — Подумал воитель. — «Еще два ночью. Как-то многовато их появилось в одночасье, да еще и вокруг нашей крепости. Приходят с клетками, значит собираются брать пленных, проклятые твари. На работорговцев они не похожи, хотя и это отметать нельзя. Но скорее всего им нужны жертвы. Подобные дикари любят поклоняться кровожадным духам и божкам»

Несколько секунд понаблюдав за пожаром, мечник послал в корабли огромную волну огня, поглотившую их вместе с мачтами. Того требовало его сердце. Он искренне не хотел, однажды придя зачищать очередную подобную стоянку, увидеть в клетках несчастных.

«Нужно усилить патрули и обо всем рассказать сенешалю. Он подобное просто так не оставит и Первому Стражу донесет»

Уже достав и собравшись использовать свиток Телепортации, мечник не стал активировать спящее заклинание. Острое зрение зацепилось за краешек тумана, показавшийся из-за горящих судов. Убрав сверток бумаги обратно на пояс, мастер клинка быстрым шагом направил стопы в сторону, подальше от пожара.

Выйдя на свободное пространство, где ничего не мешало обзору, он остановился. Рука брата ордена непроизвольно потянулась к мечу, за многие годы отточенным движением обнажив его из плена обсидиановых ножен.

По морской глади, вдали, стелился широкий туманный вал. До предела напрягая зрение, Артур смог разглядеть в нем смутные очертания нескольких кораблей, идущих в авангарде. Однако, что не требовало такого усилия, так это плавник морского чудовища, плывущего впереди тумана.

Глава 30

Стоя на носу корабля, Алатор наблюдал, как последние люди по сходням спускаются на пристань живым потоком. Чтобы вместить всех на судне, пришлось избавиться от изрядной части груза, за вычетом еды. Но даже так, плавание прошло в тесноте и всяческих ужимках.

Первое морское путешествие запомнилось мастеру клинка вонью потных тел и беспросветным бездельем.

Не имея нужных навыков для управления кораблем, он не мог как-либо помочь матросам и занять себя делом. А в битком набитый трюм старался не спускаться. Ночи брат ордена коротал на палубе, наблюдая за звездами. Дни скрашивали беседы, да и только. Тренироваться с полуторным мечом, испускающим жар и вспышки огня, на судне не представлялось возможным.

Порт же, наоборот, произвел на кровопийцу исключительно положительное впечатление. Он оказался чист и ухожен. Полностью выстроен из камня. Окружен высокими стенами.

Сама гавань, куда заходили корабли перед швартовкой, представляла собой прямоугольник спокойных вод. Совместную работу природы и тяжелого труда каменщиков. Скалы, создававшие естественную бухту, стали продолжением крепости, стенами, уходившими в море. На них стояли высокие башни, ходили патрули.

Сам форт располагался в черте порта, его левой части, выступая сердцем обороны. Через него же, сквозь широкие ворота, вел единственный выход. Все путешественники и торговцы с товарами стекались именно туда.

Со своей позиции Алатор отлично видел две отдельные очереди у ворот. Одна для людей, вторая для груженых телег. Стража у ворот, в компании людей до боли похожих на вездесущих помощников сенешаля Цитадели, занималась проверкой грузов. То и дело сверяясь со списками или что-то втолковывая недовольным.

Мастеру клинка доводилось бывать в нескольких портах, посещая города Нового Мира, однако там царили грязь и стойкий запах гниющих рыбьих потрохов. Стража показывалась редко. Рынки организовывались прямо на месте, где удобно люду. Всюду сновали дешевые шлюхи, самого непритязательного вида.

Лучше дела обстояли в городах Бахарута. Кровавый Император железной рукой вел свое государство к лучшему будущему. Во всем его держава превосходила соседей.

— Ну как? — Спросил кровопийца, обращаясь к подошедшему знакомцу.

— Узнаем в ближайшее время. — Авартус пожал плечами и сокрушенно выдохнул. — Адмирал Праудмур точно заинтересуется новостями. Он держит все экспедиции под личным контролем.

— Есть ли о чем переживать? Ты спас своих воинов. — Мечник легонько хлопнул собеседника по плечу. — Камень, дерево и еду добыть проще, чем взрастить и натренировать новых мужчин. К тому же, поступить иначе ты не мог.

— Мне нужно заботиться о матери и трех сестрах на выданье. Без моего жалования, им не собрать достойного приданного. — Лейтенант подошел к фальшборту, сплошному ограждению, служащему перилами, и стал осматривать другие суда, стоявшие в соседстве. — Я и сам хотел найти супругу из состоятельных горожан. Если придется уйти со службы, то обо всем придется забыть.

— Столько лет прожив в ордене, забываешь, о чем думают простые люди. У нас устроено иначе. Мы не прогоняем своих братьев, не лишаем жалования или содержания. — Прокомментировал Алатор. — Ты подходишь для становления воином крови, поэтому всегда можешь прийти в Цитадель. Ее ворота открыты для достойных.

— Какие извозчики могут помочь мне добраться к другому миру? — Авартус усмехнулся, немного повеселев.

— Магия. — Кровопийца вытащил из сумки свиток и протянул его соседу. — Он хранит заклинание, способное связать твои мысли с тем, о ком ты думаешь. Так сможешь дозваться меня, даже в Нортренде. В любом уголке Азерота. Просто произнесли “Сообщение” и отпусти.

— Это… серьезно. — Лейтенант нерешительно ухватился за краешек свертка, избавившись от улыбки. — Адмиралтейство и, адмирал Праудмур в том числе, могут оказаться недовольны, прознав о нашем разговоре. — Мужчина мельком осмотрелся вокруг, подмечая, нет ли поблизости лишних ушей. — Вы уверены? Я видел, как вы встали один, против всех великанов, как остановили их. На моих глазах проходили дуэли. Мне не достает навыков и обычной силы в руках, чтобы биться так же, как видимые мной воины крови. В конце концов, я не могу колдовать.

— Мастерами меча не рождаются, ими становятся. Долгие десятилетия упорного труда и незыблемой целеустремленности привели каждого из нас к столь почетному званию и роли. — Алатор добродушно усмехнулся и снял шлем, обнажив лицо перед морским бризом. — Мечи и доспехи, подобные моим, магия которой я обучен, могут достаться любому, готовому приложить достаточно усилий. В ордене Драконьей Крови не важно, крестьянин ты или король, шанс есть у каждого проявившего рвение и нужные моральные качества.

— Каждый может дослужиться до высших званий? — Удивление, пополам с неверием, отразились на лице Авартуса, а хватка на свитке стала крепче, увереннее. — У благородных нет превосходства над остальными?

— Среди нас нет разделений по крови. — Кровопийца взял шлем подмышку и пожал плечами. — Важны навыки и личность. Да и редко братья заводят семьи, хотя в последние тридцать лет ветер начал дуть в иную сторону. Но сын или дочь пепельного гвардейца, как и остальные, не смогут миновать бытность свою воинами крови.

— И каждый способен дослужиться до Первого Стража?

— Ха-ха-ха, нет. — Мечник искренне рассмеялся подобной мысли. — Обугленный Страж и другие герои, основатели ордена, навсегда останутся в хронике. В наших умах и сердцах. Никому не заменить их, никто не имеет права претендовать на их почетные имена и титулы.

— Однажды он умрет и кому-то придется возглавить орден вместо него. — Возразил офицер адмиралтейства.

— То будет уже не Первый Страж. Обугленные Стражи — группа героев. Наш глава последний из них. После него никто не сможет подхватить это имя, в том числе его многочисленные потомки. Оно канет во тьме тысячелетий и будет забыто, как забывается и все остальное. — Алатор немного сощурился, подняв глаза к солнцу, что близилось к зениту. — Впрочем, рассуждать о подобном бессмысленно само по себе. По крайней мере, в ближайшие сотни лет.

— Почему? — Лейтенант проявлял неподдельную искренность в вопросе.

— Мне никогда не доводилось слышать об эльфе, умершем от старости. О драконе тем более. — Кровопийца опустил взгляд на собеседника. — Еще ни один брат ордена не погиб со дня основания. Для нас смерть не означает конец. Лишь непродолжительное забвение. Так как она может забрать величайшего из нас? Того, кто служит живым примером для каждого мастера клинка, гвардейцев и воинов крови? Дварфы и те почитают Первого Стража наравне со своими предками, а дракониды его превозносят как спасителя.

— Выходит, став одним из вас, я обреку себя на незавидную судьбу наблюдать за увяданием и гибелью своей семьи, оставшись неизменным? — В глазах мужчины вспыхнула тоска. — Мои жена и дети уйдут, а я останусь у их могил? Мне не хватит выдержки, чтобы прожить такую жизнь. Мое сердце не из льда или стали. Оно не выдержит таких мук.

— Я… могу тебя понять. — Взяв шлем в ладони, мастер клинка с секунду на него смотрел, прежде чем надеть, привычно скрыв за ним лицо. — Мне больше двухсот лет, но семьи так и нет. Простые женщины не могут подарить нам детей. Но это к лучшему, наша жизнь слишком длинна, а их — коротка.

— Идемте. — Произнес Авартус, более тихим и глухим голосом, ложа руку на плечо воителя. — Я знаю тут, в порту, хорошую баню. Нам не помешает как следует отмыться, прежде чем адмирал пошлет кого-то за нами.

— И правда. — Мечник согласно кивнул. — Веди.

…

Эруэнтю

Тиамат держала в левой руке хрустальный бокал с плещущимся внутри вином, медленно покачивая его кистью, расслабленно расположившись на стуле. Время от времени взгляд драконицы перетекал от супруга к сенешалю и обратно. Те сидели за своими столами, ведя активную беседу, да обмениваясь бумагами.

Хранительнице Сокровищницы тоже обустроили рабочее место, ничем не отличающееся от других двух. Вот только дел, тем более требующих пера, у нее было кратно меньше, чем у супруга и его ближайшего помощника. С ними она расправилась быстро. И предпочла остаться, выступив в роли безмолвного слушателя.

Холодность и отчужденность, с которыми пришлось столкнуться в следствии собственных необдуманных действий и слов, сильно ударили по Тиамат. Возлюбленный творец с того самого дня почти не отпускал ее от себя, редко им доводилось проводить столько времени вместе, однако он перестал посещать общую спальню. Мало что могло задеть ее больше, нежели это.

Продолжение нового драконьего рода Хранительница Сокровищницы видела одной из своих главных обязанностей. Как творец подарил жизнь ей, она хотела подарить жизнь его потомкам. Быть к этому сопричастной. Являться их матерью. Поэтому разлука, не смотря на беременность, больно ее задевала.

— …можно приступать по первому указанию. — Говорил Рейнхарт, откладывая в сторону лист и беря на его замену другой. — Все подготовлено. Точки телепортации размечены. Грамдар как раз гоняет под крепостью десятки и сотни, натаскивает к предстоящим штурмам. Тауриссан и маги круга земли выстроили ему целую подземную сеть пещер и полостей.

— Он рассказывал. — Алголон поставил очередную печать в форме драконьего черепа, что красовался на флаге Цитадели, предварительно дотошно прочтя текст. — Хорошая идея. Подготовка к условиям, в которых придется сражаться, придется как раз в пору. Мы должны покончить с их городами предельно быстро, как в прошлом поступили с Теократией. Даже задавшись целью, нам вряд ли удастся поголовно истребить всех пауков, но значительно проредить вполне по силам.

— Я могу наслать на них Черный Мор. — Предложила Тиамат. — Болезни довольно эффективно изводят живых. А если хвори покинут подземелья и начнут пожирать жителей поверхности, мы только выиграем. Поможем от них избавиться и обретем немного славы в Азероте.

Мужчины, до того активно работавшие с документами и не отвлекавшиеся друг на друга, не смотря на общение, оба замерли. Почти синхронно они отложили волшебные перья и подняли взгляды.

— В тебе никогда не было злобы, но сейчас проснулись кровожадность и жестокость. — После паузы, заговорил Первый Страж. — И я задаюсь вопросом, что послужило тому причиной.

— Я всегда была такой. — Хранительница Сокровищницы легкомысленно пожала изящными плечиками.

— От части верно, кому как не мне знать, да не полностью. Скажи, видишь ли ты какие-то проблемы в своем предложении?

— Будут смерти. — Легко ответила Тиамат, прежде чем поднести бокал к губам. — Достаться может всем расам, живущим в относительной близости от очага распространения Мора. В первую очередь пострадают драконы.

— Ударить может и по нам.

— Мы сможем себя защитить, а потом поможем остальным. — Возразила эльфийка. — Пауков погибнет больше, чем мы сможем убить иными способами, а за исцеление нам будут благодарны.

— Мы так не поступаем, Тиамат. — Старый рыцарь смежил веки и покачал головой, выдыхая через нос. — Это и есть главная проблема. Орден не может сам создавать проблемы, а потом приходить и решать их. Мы не просто потеряем лицо перед самими собой, наши честь и достоинство будут навеки запятнаны. Мы станем теми, против кого боролись. Подобное ничем не лучше твоего предложения пленить Алекстразу.

— Ахараггар Освежеванный, древний дракон родом из миров Иггдрасиля, занимался распространением болезней. Даже сколотил вокруг себя культ некромантов. Сейчас его голова висит в тронном зале Цитадели.

Хранительница Сокровищницы вскинула брови и перевела взгляд на супруга. Внутри нее, в груди, вспыхнуло жгучее, отвратительное чувство.

— Тебе известна история каждого черепа. — Продолжил говорить последний из Обугленных Стражей. — Они пример, которому нельзя следовать. Каждый из них воплощает в себе путь, конец которого — смерть. Ты же умна, рассудительна, хоть и бываешь вспыльчива. Людоедские высказывания и пренебрежительные рассуждения о незначительности утраты невинных жизней… не в твоем духе. Ты можешь журить их, резко отзываться об устройстве городов, смраде и тому подобном, но не желать смерти.

Алголон плавно поднялся на ноги, а Тиамат, наоборот, сама того не понимая, не замечая, чуть сильнее вжалась в спинку стула. Не моргая она наблюдала, как творец идет в ее сторону и обходит сзади, скрываясь из поля зрения. С трудом проглотив ком в горле, драконица ощутила прикосновение знакомых рук к плечам. Горячие ладони обжигали кожу, однако эльфийка терпела, недвижимо замерев. Как кролик перед змеей.

— Любовь моя, ответь, почему ты начала меня бояться?

Плотно сжатые губы драконицы не шелохнулись. Горло сковал спазм. В мертвой хватке пальцем затрещала древесина стола. Со звоном на каменный пол упали осколки бокала. Капельки вина потекли по предплечью, падая на подол платья.

…

Держа ладони на плечах женщины, что действительно смог полюбить за проведенные вместе годы, ощущая покалывающий холод и буйство собственной силы, рвущейся наружу, жаждущей искоренить свой антипод, Алголон испытывал единственное чувство. Ярость. Такую, что никогда не испытывал прежде. Она затмевала все, даже первые встречи с драконами.

Однако, сейчас владыка Цитадели мог себя контролировать и мыслить ясно. Ярость, граничащая с ненавистью, подкрепленная поистине драконьей остротой эмоций, была его собственной. Не наведенной второй половиной. Она давно стала с ним единым целым.

Из глаз, ставших подобно паре солнц, лучами изливался чистейший золотой свет. Он же наполнил жилы. Каждую вену и капилляр. Вокруг тела начал собираться ореол. Погибель дрожала, резонируя с чувствами владельца.

— Почему ты боишься меня? — Повторил Алголон, мертвецки спокойным тоном.

Сейчас, прикасаясь к супруге, он чувствовал и понимал — ответа не получить. Все ее нутро, само ее пламя, пронизывала тьма. Не ее собственная, знакомая и прохладная, игривая, ставшая родной. Но другая, полная первозданной злобы и коварного умысла. Чужая.

Кое-как отняв руки от замершей изваянием любимой, в последний раз скользнув по ней взглядом, безмолвно прося прощения, Первый Страж перевел внимание на друга и помощника.

Рейнхарт, облаченный в серебряные латы, и сам уже стоял перед столом Хранительницы Сокровищницы, опустившись на одно колено и взяв ее ладонь в руки. Своими благословлениями он пытался изгнать чужое влияние.

— Защити ее и будь осторожен, не навреди. — Глухо проговорил Алголон.

— Как мы могли проморгать? — Сокрушался сенешаль.

Отойдя на шаг назад, владыка Цитадели исчез во вспышке телепортации. Оказавшись на крыше центрального крыла парящей крепости, на самом высоком шпиле, он подставил лицо хлестким порывам ветра. Летавшие вокруг Эруэнтю драконы ревели, некоторые исторгали в небо дыхание.

Вытянув в сторону правую руку, Страж призвал копье и сомкнул титаническую хватку на древке. В то же мгновение орудие раскалилось, от кончика жала до остри на пятке став ослепительно белым.

Облачившись в Чешую и выпустив крылья, бывший игрок встал в стойку для броска, перехватив Погибель обратным хватом. Он видел, как к нему летит Алекстраза в компании Малигоса, Аспекты сильно превосходили в размере членов своих стай, однако копье отправилось в полет, размазавшись полосой.

Алголон совершенно не испытывал желания говорить. Ему, что случалось исчезающе редко, хотелось убивать.

Глава 31

Держа Тиамат за ладонь, Рейнхарт смотрел в ее глаза, стоя на одном колене. Эльфийка, с уходом Стража, начала проявлять оживленность, однако нормально двигаться не могла. Всю ее фигуру окружали священные символы, сковав по рукам и ногам.

Раньше старый рыцарь не мог поддерживать одновременно несколько мощных печатей, но годы не прошли для него зря, позволив взрастить силу и мастерство. К тому же, на Азероте обращение к силам Света ему давалось куда проще.

Короткая вспышка света, ознаменовавшая телепортацию, привлекла внимание сенешаля. Оторвав взгляд от Хранительницы Сокровищницы, он перенаправил его к дверям. Там, с секирой наготове, перехватив ее у лезвия, стоял Грамдар в полном боевом снаряжении.

— Что происходит? — Пророкотал драконид, выдохнув через нос струи пламени.

Еще две вспышки, почти одновременно, озарили кабинет, явив оставшихся младших стражей.

— Вы вовремя. — Спокойно, но не без напряжения, произнес Рейнхарт, кивнув товарищам. — Порча Древних Богов коснулась Тиамат. Страж поручил мне сберечь ее и ушел. Боюсь, в гневе он может презреть любую опасность и отправиться прямиком в пасть ко врагу.

— Сучьи выкормыши! — Выругался Тауриссан и, не сдерживая силы, ударил кулаком в стену. Вспыхнувшие на камне письмена поглотили львиную долю мощи, однако сеть трещин украсила камень. — Мы обрушим на них весь праведный гнев Цитадели! Я лично утоплю одного в магме!

— Гнев владыки мы уже почувствовали, его хватит на всех. — Изурегас в задумчивости огладил щупальце, что с подбородка спадало на грудь. — Драконы в том числе. Молодые начали бесноваться, старшие перенесли вспышку ярости более… стойко. Последний раз подобное случалось… после переноса Цитадели в Новый Мир. — Придворный маг оглядел собравшихся и стукнул посохом о пол. — Мы должны поспешить на помощь и поддержать Первого Стража. Он уже ушел, я это ясно почувствовал, нельзя медлить еще дольше.

— Братья готовы и рвутся в бой. — С жаром поддержал воевода, ударив себя кулаком в грудь. — Мы за сутки возьмем Ульдуар и растопчем любое сопротивление.

— Тауриссан, ты мне нужен в Цитадели. — Старый рыцарь поднялся на ноги и, сделав шаг вперед, бережно взял эльфийку на руки, подняв со стула. — На наши с тобой плечи ляжет долг оградить Тиамат от зла, что пытается пустить в ней корни. Сам я могу не справиться, поэтому прошу твоей помощи.

— Да, я знаю несколько подходящих рунных слов. — Дварф угрюмо кивнул, подходя к человеку и хватая его за предплечье. — Идем скорее, нужно унести ее с Азерота, подальше от проклятых тварей.

Оставшись вдвоем, вестник войны и придворный маг коротко переглянулись.

— Должны успеть в срок. Без Рейнхарта и Тауриссана будет сложнее, но и нас с тобой хватит на всю компанию.

— Незабывай о драконах. — Договорив фразу, Изурегас сделал несколько шагов вперед, вглубь кабинета.

С грохотом отварилась дверь и внутрь вошли трое Аспектов, во главе с прародителем синей стаи. Малигос, в облике человека, был необычайно хмур. На его лице играли желваки. Следующие за ним эльфийки столь ярко эмоции не демонстрировали, но и не сдерживали лазурного левиафана.

— Вы вовремя. — Придворный маг без зазрения совести повторил слова сенешаля. — Пришла пора отправляться к Ульдуару.

— О чем ты говоришь? — Слово взял Аспект Магии.

— Древние Боги запустили щупальца в голову Тиамат. И, очевидно, Первый Страж утратил всякое терпение. — Изурегас вздохнул, опираясь на посох. — Скоро он обрушит испепеляющий гнев на крепость титанов, и мы должны его поддержать.

— Как и обещано, мы встанем рядом с вами в борьбе с порождениями бездны. — Алекстраза поравнялась с Малигосом и положила ему на плечо руку в знак поддержки.

— Эруэнтю понадобится два дня на путь до Грозовой Гряды. Но есть способ сократить его до… нескольких секунд.

— Я помогу тебе, маг. — Нетерпеливо встрял лазурный левиафан. Ситуация ему до боли напоминала о роке, постигшем Нелтариона. — Нам нельзя медлить.

— С благодарностью приму помощь, Аспект Магии.

…

Немногим ранее

Наблюдая за летящими к нему драконами, Алголон все больше распалялся, сгорая изнутри от собственной невозможности помочь супруге и не находящей выхода ярости.

Его сила, от своей природы, и раньше несла для Тиамат опасность. Сейчас же, попытка вытравить тьму при помощи Света или золотого огня, могла обернуться для нее и детей смертью.

Тело эльфа распирало от рвущейся во вне мощи, выходящей за пределы того, с чем он вообще мог совладать в гуманоидной форме. Даже выпущенные крылья, шаг навстречу к своему естеству, слабо помогали.

Чешуя пытала золотым огнем. Плоть под ней светилась от источаемого жара. Свет сплетался вокруг драконоборца в причудливые фигуры и скопления, больше нахлестывая на крылья, образуя поверх них иллюзорные перья. Перед его лбом ярко сиял ромбовидный знак, тот же, что всегда возникал в истинном обличии.

В последний раз посмотрев на Аспектов, Алголон исчез с вершины парящей крепости.

Оказавшись среди воющих ветров, в окружении снега и льда, он вытянул в сторону правую руку и призвал копье, угодившее глубоко в породу. Погибели понадобились сущие секунды, чтобы преодолеть расстояние, разделявшее Драконий Погост и самую северную часть Грозовой Гряды.

Орудие гильдии, ставшее белой полосой, привычно легло в длань владельца, вибрируя и резонируя с ним, как и со всеми душами, к нему привязанными. Весь снег и лед в радиусе двух десятков метров испарился. Камень от резкого перепада температур лопался, разлетаясь шрапнелью.

Первый Страж взмахнул крыльями, окончательно утратившими прежний вид, став ангельскими. Буря, совсем недавно неистово завывавшая, резко оборвалась. Сплошная снежная стена, до того застилавшая обзор, начала опадать и вскоре улеглась. Лишь редкие снежинки остались летать в воздухе, на почтительном удалении от владыки Цитадели. Остальные растаяли, обратившись паром.

Глазу открылась умопомрачительная картина. Всюду, куда ни посмотри, оказались циклопических размеров постройки, в сотни человеческих ростов. Башни и павильоны занимали целые горные пики и хребты. Благодаря искусным форма и покрывавшим их метрам льда и снега, они превосходно вписывались в природный ландшафт. Иные было почти невозможно различить среди пейзажа.

Однако, горящий взор Алголона уперся в землю, не замечая окружающей его красоты. Там, за толщей многих сотен метров породы, он чувствовал свою цель. Клубок извивающейся тьмы. Средоточие мерзости и зла. Древнего Бога.

Дыхание владыки Цитадели участилось, ладони сжались в кулики. Заскрежетали крепко сцепленные зубы. Резко вскинув голову вверх, к стенам Ульдуара, он вспыхнул свечей гудящего огня, больше не видя никак причин сдерживаться.

Прогремел взрыв, эхом разлетевшийся по всей Гряде. Земля, на которой стоял драконоборец, пошла глубокими трещинами. Ударная волна вклинилась в стены твердыни титанов, заставив их содрогнуться, но обрушить не смогла. Лишь взметнулись ввысь сбитые снег и лег.

Из золотого облака вырвалась пара черных кожистых крыльев, мрачной тенью нависнув над укреплением. Драконий рев, никак не тише, но даже громче недавнего взрыва, чьи отзвуки продолжали эхом играть среди гор, стал отражением всей ярости и гнева Первого Стража. Его предупреждением о неминуемом.

Отец Драконов мог попросту перешагнуть стены Ульдуара, возвышавшиеся на пятьдесят метров, настолько велики были его размеры. Однако, душа требовала совсем иного, призывая к разрушениям.

Облако золотого пламени начало стягиваться к широко расправленным крыльям, обнажая колоссальную фигуру. Под лапами, пронзавшими землю белеющими от жара когтями, за считанные мгновения успели собраться лужи бурлящей магмы. Из разверстой пасти вырывались языки пламени. Над головой, меж рогов, горела ромбовидная “корона”. А сквозь плотно прилегающие черные чешуйки пробивался внутренний свет раскаленных плоти и крови.

Глухо зарычав, Алголон хлопнул крыльями, покрытыми золотым огнем, по воздуху. Со свистом вперед устремился порыв ветра и ударился в высокие стены. Следом за ним пришла волна пламени. Камень затрещал, быстро покрываясь трещинами и оплавляясь. Целые секции во мгновение начали обрушиваться и рассыпаться. Врата Ульдуара держались дольше всего, но и они поддались спустя всего несколько секунд, развалившись на несколько крупных фрагментов.

Под грохот рушащихся стен, Первый Страж сделал шаг вперед, переступив руины укреплений. Под его весом, массивные лапы в мелкое крошево раздробили плиты внутреннего двора крепости. Когти, как в масло, ушли глубоко в почву. А камень начал стремительно чернеть и обугливаться, течь. Температура, что окружала тело колоссального дракона, испепеляла все вокруг него.

Огонь же, следуя за своим повелителем, отделился от уничтоженных стен и, стелясь по земле, разрушая ее, начал возвращаться. Наползая на хвост и задние лапы, он постепенно распространялся по всему телу Отца Драконов, укрывая его золотым плащом, пока полностью не скрыл чешую за плотным занавесом.

Свершились первые выстрелы из оборонительных орудий комплекса титанов. Десятки искрящихся лучей энергии и еще больше снарядов полетели в сторону огромной мишени.

Алголон даже не обратил на них толики своего внимания. Подобное оружие не имело и тени шанса навредить ему. Его глаза смотрели на легион кованых големов из саронита. Шеренги дварфов и высоких врайкулов. Разнообразную технику и гигантов, покрытых разрядами молний. Омерзительные пародии на живых существ, сотворенные из крови Древнего Бога, исчислялись тысячами.

Владыка Цитадели даже не шелохнулся, продолжая наблюдать за армией своего врага, но облака над ним, тяжелые и темные, грозовые, окрасились золотом. Небо посветлело. И хлынул дождь, накрыв значительную часть Ульдуара. Мелкие капельки жидкого огня нещадно пролились на воинство, не вредя ничему другому.

Еще не выступив в атаку, войско начало нести потери. Капли без труда прожигали саронитовые тела насквозь, быстро превращая их в решето. Касаясь земли, они так и застывали огненными точками, пока не соединялись с другими, образуя кляксы, прикосновение к которым могло принести за собой смерть.

…

Ланселот, мастер клинка, стоял на одной из многочисленных открытых террас парящей крепости, томясь в последних секундах ожидания. Его сердце, обычно остававшееся спокойным в разгар самых тяжелых сражений, билось быстрее, нежели он привык. Кровь пульсировала в жилах, подталкивая действовать. Побуждая обнажить оружие.

Вспышка ярости застала его, как и всех остальных братьев, врасплох во время тренировки. Она на секунду полностью поглотила и затмила прочие мысли, заменив их туманными образами врага. Тяжелее всего в тот краткий миг пришлось воинам крови. Они как раз участвовали в очередном сражении, в большинстве своем. Прилив внезапного гнева заставил их разомкнуть строй и начать несогласованную атаку против массы чудовищ.

Сжимая и разжимая кулаки, сам того не замечая, Ланселот наблюдал за летающими вокруг Эруэнтю драконами. Ему подобная картина казалась странной, почти невозможной, а от того все еще необычной, хотя ящеры и стали частыми гостями ордена на Азероте. Впрочем, именно их необычное поведение завладевало внимание мечника, а не сами змеи. Заставляло, помимо прочих факторов, сохранять крайнюю степень бдительности.

Зеленые, синие и красные драконы то и дело ревели, приподнимая головы к небу, но не нападали друг на друга или крепость. Они выглядели перевозбужденными и действовали тому под стать. Впрочем, более крупные, старшие особи, почти не проявляли подобного настроя.

«Напоминает нас» — Отметил мастер клинка, продолжая попутно вести мысленный отсчет условленного времени.

Когда последние секунды подошли к концу, как и было обещано, горизонт дрогнул. Смазался и стал мутны. Принялся темнеть, пока чернота, наполненная пурпурными звездами, не заполнила собой все, перегородив далекие горы.

Иных подобная картина могла повергнуть в ужас и трепет, но все братья ордена знали, как выглядят Врата. А драконы были загодя предупреждены.

Почувствовав, что парящая крепость двинулась вперед, мастер клинка извлек из ножен пылающий полуторник. Им, сильнейшим, выпала и задача под стать: встать бок о бок с Первым Стражем. В то время как остальные будут заняты планомерной зачисткой, они станут острием, что пробьет вражескую оборону и пустит кровь.

В момент сближения Эруэнтю с непомерно растянутым порталом, мечник изготовился действовать. Соприкосновение и проход прошли без проблем, разве что отрывок пустоты, разделявший две половины одного заклинания, оказался больше, нежели обычно.

Когда фрагмент парящей крепости вышел с другой стороны портала, явив себя в Грозовой Гряде, Ланселот невольно вскинул брови. Твердыня, которую подразумевалось штурмовать, уже частично лежала в руинах. Сквозь нее, подобно стреле, пролегала прямая полоса бурлящей магмы. А у самого ее истока вперед продвигался колоссальный дракон. Все постройки, возле которых он проходил, разрушались, осыпаясь щебнем и крупными кусками.

От покрывавшего Первого Стража золотого “плаща” с завидной частотой отделялись языки, а иной раз и целые протуберанцы пламени. Они беспрестанно уничтожали все, что находилось слишком близко к нему. Убивали живое и не живое. Обрушали укрепления и внутренние стены Ульдуара, еще до приближения дракона.

«Так ли Стражу нужна наша помощь? Боюсь, даже нам будет весьма непросто к нему приблизиться. Остальным и подавно. Золотое пламя ничего не щадит, если на то его воля»

Быстро собравшись, мастер клинка вспыхнул огнем и появился уже внизу, внутри чужой крепости. Сопутствующий взрыв разметал вокруг брызги жидкого огня. Весь двор, куда он спустился, был им залит и буквально лучился золотым, за редким исключением.

В тех местах валялись металлические груды, изъеденные ливнем, смутно похожие очертаниями на гуманоидные тела. Но чаще встречались отдельные, небольшие фрагменты, уцелевшие на “сухой” земле. Впрочем, и их судьба была предрешена. С каждой минутой лужи все больше ширились, подступая к незанятым участкам.

Вытянув вперед левую руку, мечник безбоязненно подставил ее под огненный ливень. Капельки, падая на металл, не соскальзывали с него, но растекались тонким слоем, создавая подобие защитного покрытия.

Оглянувшись назад, на Эруэнтю, Ланселот застал первые вспышки масштабных заклинаний. То атаковали маги, размещенные в ритуальных башнях. Никто из них, кроме пепельной гвардии, не должен был покидать парящую крепость. Их задача в том заключалась: сидеть в безопасности, да обрушивать смерть на скопления врагов и особенно укрепленные точки.

Прождав еще несколько секунд, но так и не получив новых указаний от вестника войны, мастер клинка опустил взгляд на ближайшего брата. Безмолвно ему кивнув, воитель первым пустился в бег, на пятом шаге огненной кометой взмыв к небу.

Пролетев нужное расстояние, еще находясь в воздухе, Ланселот выбрал подходящую точку, на почтительном расстоянии от Первого Стража, и телепортировался на крышу высокого здания. Заняв высоту, он планировал высмотреть наиболее проблемное место, найти, если повезет, командира. Однако, на глаза ему попалось совсем иное.

Огненный великан, в сравнении с которым врайкулы сущая мелочь, возымел неосторожность подойти к прущему напролом дракону. Вернее, к одной из его лап. Мастер клинка не успел заметить, горели ли борода и одежда великана изначально, но застал момент, как его “лизнул” язык золотого пламени, поглотив с головой.

От храбреца ничего не осталось.

Глава 32

— Он придет…

Рейнхарт остановился и опустил взгляд вниз, на Тиамат. Окруженная множеством печатей, она должна была утратить всякую способность управлять телом, не считая дыхания.

— Легионы господина… снова завоюют для него Азерот. — Продолжала шептать эльфийка. — Никому не под силу его остановить. — Ее глаза утратили прежний фиалковый оттенок, налившись чернильной тьмой.

— Идем скорее! — Прикрикнул Тауриссан, уже перед гладью межмирового портала. — Как окажемся на той стороне, она перестанет бредить!

На обычно безмятежном лице старого рыцаря вмиг заиграли желваки. Впервые на своей памяти он искренне сожалел, что не смог принять участие в военном походе. Жажда обернуть свой Свет против Древнего Бога съедала его изнутри.

— Да, ты прав. — Сенешаль прикрыл глаза и выдохнул, постаравшись отгородиться от лишних эмоций. — Поспешим.

…

Из самого высокого шпиля центрального чертога Эруэнтю, ударил узкий, немногим толще струны, луч сжатого огня. Попав в цель, гигантского робота, чудом не угодившего под огненный ливень, луч начал стремительно накалять бронепластину у него на груди. Заставив металл кипеть, поток начал медленно подниматься вверх, оставляя за собой сквозной след.

Разрушитель ХТ-002 ослепительно вспыхнул и громыхнул мощнейшим взрывом. Его питающее ядро детонировало, не выдержав напора заклинания девятого уровня. Части робота разлетелись по всей крепости титанов. Крупные обломки сметали целые секции внутренних стен, в том числе базирующиеся на них оборонительные орудия.

Ударная волна не обошла стороной и Огненного Левиафана, еще одно чудо инженерной мысли Мимирона, одного из хранителей. Гигантских размеров танк, увешанный орудиями, накренился и проехал по каменным плитам несколько метров. Но так и не перевернулся. По приказу Вестника Войны, его не уничтожили, как прочие силы врага. Высшие маги круга земли попросту опрокинули передвижную орудийную платформу. Очень уж заинтересовал образец воеводу.

То и дело вокруг Эруэнтю вспыхивал щит. Атака сил хранителей шла не только с земли, но и с неба. Орбитальные платформы с завидной точностью и частотой обрушивали залпы на крепость ордена.

Однако, парящая крепость в долгу не оставалась. Находящиеся под ее защитой маги, в относительно спокойной обстановке, могли творить мощные групповые заклинания, не отвлекаясь на стороннее.

Под небесной твердыней кружили четыре огромных гудящих огненных смерча. И пусть они в подметки не годились в разрушительности Первому Стражу, их мощи с лихвой хватало. Жадные вихри уничтожали все вокруг Эруэнтю. После них оставались лишь жирные пепел, хлопьями кружащий в воздухе, и почерневшие остатки зданий титанических размеров.

По воле магов, участки земли, радиусом в десятки метров, проседали и утаскивали за собой в недра оборонительные комплексы. К небу взмывали испепеляющие огненные столбы. В магме утопали отдельные дворы.

— Будь они на нашей стороне во время первого вторжения Пылающего Легиона, все могло кончиться иначе. — Произнес Аспект Магии, находясь в своем истинном облике.

За его спиной, на отдалении, находились те немногие из выживших и откликнувшихся на зов членов его стаи. На фоне остальных родов, лазурный являлся самым малочисленным. Вот только, каждый из них мог стоить в бою нескольких красных или изумрудных собратьев. Те мало годились для сражений, насколько драконы вообще могут быть к ним непригодны, в отличии от прирожденных магов.

— Мы не можем переиграть события прошлого. — Ответила Алекстраза.

— Можем. — Настоял лазурный левиафан, рокоча от раздражения. — Не хотим!

Из-за облаков рухнула аметистовая комета, начисто снеся башню в многие сотни метров высотой. На ней находилось одно из скоплений самых мощных орудий обороны.

— Опасно вмешиваться в потоки времени. — Изера поддержала сестру. — Будь это столь просто, как нам того хочется…

— Многих проблем бы попросту не произошло. — Продолжила королева драконов. — Боль и горечь застилают твой взор. Но ты не хуже нас понимаешь, что Ноздорму не стал бы бездействовать, будь у него возможность все исправить.

— Никому не ведомо, где начинаются и заканчиваются границы власти его Аспекта. В этом я склонен соглашаться с Алголоном. — Взор главы синей стаи пал на титанического дракона, безуспешно пытавшегося выплеснуть свою ярость. — И сегодня мы с ним частично утолим нашу жажду отмщенья. — Взмахнув крыльями, Аспект Магии устремился к черному колоссу, объятому золотым пламенем. А следом за ним и вся стая.

Малигос откровенно симпатизировал Первому Стражу. Благодаря ему, яйца из кладок, считавшихся утраченными во время войны с демонами, вернулись в стаю. Сам метод его действий и сила во много откликались внутри лазурного левиафана.

В нем он видел надежду. Убийцу Крыла Смерти.

— Давай сестра, не будем и мы оставаться в стороне. — Хранительница Жизни тоже смотрела на могучую фигуру, объятую золотым пламенем. — Поможем храбрецам, что сражаются внизу.

— Верно.

…

Алголон остановился, достигнув нужной точки. Прямо под своими лапами он чувствовал врага. Скопление извивающейся тьмы и мерзости. Тварь, посмевшую покуситься на его супругу. Одна лишь мысль о ней вводила Отца Драконов в состояние исступления, застилая взор пеленой клокочущей ненависти.

Запрокинув голову к небу, Первый Страж издал громогласный торжествующий рев. Вторя ему, ответили глотки многочисленных драконов. Частота, с которой Эруэнтю била площадными заклинаниями, удвоилась.

Неподалеку рухнул аномально большой протодракон, закованный в броню. На спине поверженной добычи стоял мастер клинка. Победно вскинув меч над головой, он закричал во всю мощь легких.

Уже собираясь опустить разверстую пасть к земле, полную рвущегося в дыхание огня, владыка Цитадели заметил ракету. Стартовав из той части крепости, что еще не подверглась тотальному уничтожению, она быстро набрала скорость и неслась прямо на него, оставляя за собой белый след.

Секундное удивление и замешательство при виде оружия родом из родного мира, не помешали Алголону защититься. Перед ним вспыхнула и взмыла ввысь толстая стена огня. Но, не удовлетворившись лишь ей, он сгруппировался и укрыл голову крылом. Ракета опасно сияла в восприятии магической начинкой.

Секундой позже, при соприкосновении боеголовки с пламенной преградой, громыхнул взрыв, затмивший все остальные звуки на поле боя. Ослепительная вспышка предшествовала расцветшему огненному бутону. Разрастаясь вширь и высоту, облако стало до боли напоминать гриб.

Ударная волна и запредельная температура хлынули во все стороны, сметая драконов. Как молодняк, так и древних. Досталось и парящей на отдалении крепости ордена. Ее щиты испытали самую большую нагрузку, с начала штурма, а сама громада начала крениться в сторону.

Находившийся в самом эпицентре Алголон… не испытал на себе никакого эффекта. Огненный ад, в котором он оказался, являлся для него все равно, что родным домом. Абсолютная невосприимчивость к высоким температурам тому способствовала. К тому же, его собственный огонь был куда жарче.

Подняв голову из-под крыла, владыка Цитадели не долго оставался скрыт облаком огня. Налетевший швальный ветер, настоящая буря, смел его, вместе с дымом, приятно обдувая чешую.

Стоя посреди кратера, в коем могло уместиться небольшое озерцо, колоссальный дракон смотрел вдаль. Туда, откуда прилетел снаряд. Среди построек титанов, встав вровень с самыми низким из них, поднялся механический гном внушительных размеров. Не смотря на облик, в нем чувствовалась магическая мощь. Вот только была она странная. Слишком однородная. Слишком спокойная. Статичная.

Впрочем, расстояние до него насчитывалось порядочное. Мало какая магия могла поражать на такой дистанции. Да то и не требовалось от Отца Драконов.

Голова на гибкой шее безошибочно качнулась вправо. Глаза сфокусировались на новой цели, куда больше всех прочих разящей тьмой и безумием. Против воли пасть дракона распахнулась, источая огромный жар и рвущиеся во вне языки пламени.

— Пантеон наградил вас силой и просил о помощи в сохранности Азерота. — Громом доносился голос бронзового титанида. — Так вы ответили на милость, драконы?!

— Марионетка… — Выплюнул Алголон, впервые заговорив.

Более не сдерживаясь, он подался навстречу клокочущим эмоциям и выпустил их наружу. Широкий поток золотого, ревущего пламени вырвался из пасти, вмиг захлестнув главного куратора, по пути частично проложив себе путь сквозь толщу камня и земли.

Выставленный им щит исправно держал напор, чего нельзя было сказать об окружении. Совершенно прекратив сдерживаться, Первый Страж и пламя не контролировал. Оно сжигало и расплавляло все, чего касалось хоть в малейшей степени. Постройки вокруг Хранителя рушились и осыпались, едва соприкасаясь с расплескивающимся о “волнорез” потоком.

За жалкие несколько секунд вокруг него ничего не осталось. Лишь обломки и текучая порода.

Не обрывая дыхания, владыка Цитадели выбрался из кратера, нависнув над целью черной горой. Занеся лапу, он обрушил ее на титанида. Тот пусть и уступал колоссу в размерах, все еще оставался удобной целью. Добела раскаленные когти вонзились в поверхность барьера, завязнув в ней. Однако, рванув конечность вниз, Первый Страж смог вскрыть защиту.

Щит закрывал пустоту. Под ним никого не оказалось.

Резко развернувшись, слишком быстро для существа его размеров, Алголон зарычал. С новой силой вспыхнул огненный плащ, покрывавший чешую, полностью спрятав от глаз могучую фигуру. Со свистом и яростным шипением пара, таяли многометровые ледяные снаряды, еще на подлете.

Гигансткая морозная глыба, размером всего в половину меньше колоссального дракона, рухнула на него из-за облаков. Благодаря искусственному ускорению, она не растаяла. Не успела.

Во время удара лапы Первого Стража едва не подвели его, разъехавшись в стороны. Острейшие когти вспарывали камень и землю с одинаковой легкостью, что теплое масло. Удержать равновесие, когда опора столь мягка, оказалось нетривиальной задачей.

Дрожь сотрясла внутренности и боль пронзила позвоночник.

И хоть небольшой айсберг растаял столь же быстро, как и появился, свой импульс он передал, напоследок окутав дракона густым облаком пара.

Мгновением позже из завесы вылетело, размазавшись длинной полосой света, копье. Нацеленное на голову, своей цели оно достичь не смогло. Успев среагировать, Локен закрылся рукой.

Телепортирвовшись к орудию, наполовину застрявшем в запястье бронзового титанида, Алголон сразу же рванулся вперед. Все так же объятый пламенем, помогая себе выпущенными крыльями. На фоне старшего куратора он казался мошкой, да только это не умоляло его мощь.

Впечатав сапог в лоб Хранителя узилища, от всей души вложившись в удар, он смог опрокинуть титанида. С грохотом многотонное тело рухнуло на смесь магмы и дробленного камня. Рухнув сверху на голову Локена, владыка Цитадели отдал Погибели безмолвную команду. Повинуясь, она высвободила всю накопленную температуру, заставив правую руку титанида оплыться и растечься жидким металлом.

Сапфировые цепи сковали Локена по рукам и ногам, растянув конечности в стороны. Аметистовые печати Тайной Магии вспыхнули на груди.

— Жалкая марионетка!

Первый Страж занес и опустил пятку сапога, стоя на лбу Хранителя. От удара разошлась мощная волна пламени, накрывшая десятки метров. Голову вбило глубже в грунт. Появилась небольшая вмятина.

— Как смел ты говорить о драконах?!

Удар повторился.

Тело главного куратора налилось малиновым жаром. Не только огонь Алголона опалял его металлическую плоть, но и оставшееся лежать на груди копье. Резонируя с внутренним состоянием своего хозяина, оно совсем не остывало. Даже высвобождение жара, способное полностью его охладить в нормальных обстоятельствах, не помогло.

— Их… больше нет. — В полубреду прошептал Локен.

— О ком ты?!

— Так зачем..? — Казалось, титанид не воспринял вопрос, продолжая шептать. — Мы?

Взъярившись, эльф воззвал к Возжжению. Пламя на Чешуе заревело, взмыв еще выше. Под ним расползлись узоры, похожие на трещины. Крылья украсились иллюзорными перьями, сотканными из света и легшими поверх кожистых перепонок. Но не только мощь придавало Возжжение. Оно пережигало саму основу бытия, принося боль, кипятком заливавшую каждый нерв в теле. И от нее невозможно было спастись или хоть как-то уменьшить.

Глухо зарычав, неотличимо от своего драконьего рокота, владыка Цитадели заскрежетал измененными зубами. Перед его взором снова встала пелена из ярости и клокочущей ненависти. Набрав полную грудь воздуха, он испустил настоящий рев, до дрожи сжав кулаки.

Воздев ногу, он обрушил ее вниз, вложив в движение всю доступную мощь. Ударная волна взметнула в воздух куски камней, унося их прочь. Голова куратора смялась и погрузилась еще глубже. Земля под ней раскололась, пойдя длинной, толстой трещиной. Взметнувшаяся волна золотого пламени саваном укрыла огромное тело титанида, принявшись с упоением его пожирать.

Призвав в руку Погибель, все еще стоя на голове поверженного куратора, последний из Обугленных Стражей поднял пылающий взор к небу и кивнул. Эмоции подталкивали его к импульсивным действиям, застилали взор, но разум оставался достаточно острым, чтобы подмечать детали. В том числе помощь Аспекта магии. Без его чар противостояние могло затянуться на чуть больший срок.

Три стаи удерживали господство в небе, без устали разя летающие механизмы и позиции с оборонительными орудиями. Помогали, как глава синего рода, наземным войскам.

— Шепот… утих. — Донесся слабый отголосок, заставивший Алголона сменить фокус внимания. — Как приятно быть… одному… в своей голове.

Возжжение оборвало свой ток. Пламя на Чешуе немного успокоилось, пропали прожилки с ее поверхности. А сам владыка Цитадели покачнулся от нахлынувшей волны слабости. Однако, к нему вернулось несколько, так необходимых, капель здравомыслия.

— Как ты смог освободиться от его влияния? — Быстро выпалил эльф, в зыбкой надежде узнать, как помочь супруге.

— Мне никогда не искупить вину перед… Пантеоном. Перед всей жизнью на Азероте. — Тело титанида, подобно воску, растекалось лужей. Ему оставались последние секунды. — Моя смерть… предвещает конец… этого мира.

— Как ты освободился?! — Выкрикнул Первый Страж, повторяя вопрос.

Стопы Алголона провалились в голову Локена. Больше он не мог ничего сказать. Вместе с последним словом, он испустил дух. Лишь грохочущие звуки боя доносились из округи, да редкие выкрики команд или рев драконов.

Стоя в жидком металле, погружаясь в него все глубже, владыка Цитадели безучастно смотрел на останки того, кто мог бы дать ему ответ, но предпочел нести чушь. Бессильная злость обуревала его сердце, не находя выхода.

«Что стало причиной? Предсмертное состояние? Мои удары? Все вместе? Или сила Света, сокрытая в моем пламени? Что?! Мне нужно знать!»

Вспыхнув сильнее, золотой огонь покрыл каждый сантиметр Чешуи, прежде чем прогремел мощный взрыв. Он разметал весь расплавленный металл, освободив эльфа из своеобразного плена.

«Тиамат беременна, я не могу обойтись с ней так грубо. Ведь даже не знаю, поможет ли. И даже если поможет… смогу ли поднять руку на нее?»

Взгляд Первого Стража обратился к кратеру, оставленному после взрыва ракеты. Своими стараниями, защитники Ульдуара ничего не добились. Однако помогли, вырыв лишнюю сотню метров толщи. Именно в той точке находился самый короткий путь до Древнего Бога. Под ней он чувствовался острее всего. Оставалась сущая малость — пробить ход. Дело минутное.

Знакомый звук привлек внимание Алголона, заставив обернуться и невольно вскинуть бровь под шлемом. Над механических гномом, размером даже больше Локена, развернулся магический круг, из которого под давлением хлестала солнечная плазма, буквально заливая и топя великана.

Внеранговое заклинание: Солнечный Луч.

Одна беда — робот почти не нес никакого урона.

Глава 33

Покинув экипаж, от чего пружины заметно выпрямились, Алатор устремил взгляд в сторону севера, сжимая кулаки. До него совсем недавно дошли новости о случившемся, ведь ничего не мешало братьям пользоваться Сообщением для личного общения.

В этот момент мечник хотел быть там, стоять бок о бок с братьями, но никак не находиться в чужом королевстве. Задание, важное, от самого сенешаля, примеряло его горящее сердце с неприятной действительностью, однако совсем немного.

Мастер клинка искренне считал, что одних лишь его слов будет мало. За свою жизнь он хорошо усвоил одну из главных черт людей. Им мало рассказов и историй. Нужны демонстрации. И явление парящей крепость могло, как ни что иное, внушить им трепет и почтение. Показать, что такое орден Драконьей Крови, его могущество.

Потому что почти нет смысла просто рассказывать людям о драконах, демонах и прочих чудовищах. О свершениях основателей ордена и самого Первого Стража. Они просто не смогут понять, так как сами не испытали на себе жара пламени змеев, ужаса и боли, что они способны нести на своих крыльях. Хорошо, если не сочтут слова ложью и пустым бахвальством.

— Идемте, не будем заставлять Лорд-адмирала ждать.

Кровопийца повернулся на голос и смерил взглядом поручика. Мужчина, ничем не примечательный, с начавшим расти объемным животом, вздрогнул. Так происходило всякий раз, с момента знакомства, стоило ему заметить обращенные к себе вертикальные зрачки. Единственное, что виднелось в прорезь глухого шлема.

Мерно цокая копытами о камень, лошади двинулись дальше, понукаемые извозчиком. Негромко шумели колеса экипажа.

— Веди.

В последний раз с тоской обернувшись на север, Алатор пошел за сопровождающим. А рядом с ним шагал Авартус, храня тишину и крайне нервничая.

Путь пролегал через три десятка ступеней, к вратам, ведущим во двор крепости Праудмуров. Еще издали мечник оценил добротную кованную решетку. Такая могла выдержать неслабый натиск, да и с тараном ее придется долго выбивать. На ней даже имелись кое-какие чары.

А вступив в коридор, мастер клинка заметил и сами ворота. Выполненные из необычно серой, явно волшебной, породы дерева. Окованные стальными полосами. Толстые.

«Неплохо» — Отметил он, проходя мимо. — «Обычными средствами пробиваться будет непросто. А вот перелететь проблемы не составит»

Внутренний же двор встречал далекими окриками команд. Его, как и врата, охраняли гвардейцы. Разве что большим числом. Их наличие, расположеие и количество, кровопийца отмечал между делом, не придавай особой важности. Больше концентрируясь на доспехах и оружии.

В отличии от встречавшихся в порту и городе пехотинцев флота, приближенные к правящей семье воины были экипированы несколько иначе. Носили полные латные доспехи, в то время как на довольствии пехотинцев находились кирасы, дополненные пластинчато-кольчужными элементами брони. Зеленые плащи с символом королевства. И алебарды.

Городская стража, в свою очередь, снаряжение имела куда более легкое. Длинные стеганки, простые шлемы, да короткие копья.

— Прошу вас, сдайте оружие для хранения. — как только Алатор зашел в замок, первое же помещение, к нему обратился гвардеец. — Вы сможете забрать его сразу, как вознамеритесь уйти. — рукой он указал на открытую дверь, ведущую в комнатку с несколькими стеллажами и парой стоек.

— Боюсь, я не могу расстаться со всем оружием. — мастер клинка окинул взглядом шестерых гвардейцев, прежде чем остановиться на завязавшем разговор. — Длинные мечи сдам, а короткие должны остаться при мне. Просты людям запрещено его касаться. Опасно.

— Значит вы не пройдете к адмиралу. — гвардеец нахмурился.

— Я маг. — продолжил мечник. — Лишив меня клинков, вы никак не помешаете использовать заклинания.

— Таковы правила для чужаков. — слово взял поручик. — Пожалуйста, не противьтесь. Мы не пытаемся вас уязвить.

— Понимаю, мы тоже не пускаем редких гостей нашего города за стены с оружием. Но и вы постарайтесь понять меня. — кровопийца потянулся за спину и ухватился за рукоять меча, немного его приподняв. Полыхнув мощной волной жара и пламени, он явственно напугал людей, не привыкших к подобному. — Все мое оружие, как и доспехи, имеет мощные чары. Если кто-то из вас просто попытается из интереса взглянуть на полотно клинка, меньшее, чем он рискует — сожженная рука. В худшем случае начнется пожар. Я могу контролировать эту магию, вы — нет. Сейчас пламя меча спокойно, поэтому эффект был не столь опасен. В другом случае пламя вырвется наружу, ничем не скованное, необузданное. Я не хочу рисковать, подвергая опасности ваши жизни и жизни всех обитателей твердыни.

— Мечи на поясе? — смахнув с лица былую опаску, вперед вышел еще один гвардеец. В противовес товарищам, его глаза едва ли не светились азартом и интересом. — Они ведь тоже волшебные? Можно взглянуть?

— Их выточили из клыков опасного чудовища. — принялся рассказывать мастер клинка. — Нанесенные ими раны, как и кровотечение, крайне трудно излечить. Лезвия не знают себе равных в остроте, не тупятся. — вытащив один меч из ножен, брат ордена с величайшей осторожность подхватил его ладонью, демонстрируя окружающим.

— Тварь размером с кракена северного моря…

— Да нет, поменьше. — высказался еще один латник.

— В любом случае — здоровая.

— Они зовутся Кровопийцами. — дав несколько секунд, чтобы все успели посмотреть на оружие, брат ордена аккуратно спрятал его обратно в ножны. — Попадая в плоть, они начинают вытягивать из нее кровь. И чем больше клинки выпьют, тем мощнее будет проклятье на жертве. Всякому, кто прикасается к рукояткам, передаются ярость и кровожадность великого волка. Я могу их подавлять и направлять, моя воля крепка. Для неподготовленных это может стать непреодолимым роком.

— Слишком опасно. — командир “привратников” отрицательно покачал головой. — Вы дали нам лишь еще больше причин не пускать вас к Лорд-адмиралу с оружием.

— Мне ну нужны мечи, чтобы спалить этот замок дотла. — Алатор вытянул в сторону левую руку и зажег над ладонью, обращенной к потолку, Великий Огненный Шар. — Я с вами абсолютно честен. Вы не сможете никого защитить, взбреди мне в голову учинить резню. Ваши доспехи и оружие не идут ни в какое сравнение с моими. Не говоря уже об иных возможностях. Но подобного не произойдет. Орден Драконьей Крови не считает Кул-Тирас своими врагом. Более того, я посол, присланный говорить от лица ордена. Мы стремимся установить мир и торговлю с вашим королевством.

— Ситуация необычайно неоднозначная. — высказался поручик. — Авартус поделился со мной историями о благородстве вашего ордена, о его заступничестве на далеких северных землях и вашем личном подвиге. Но давняя традиция велит изымать оружие у гостей из-за пределов нашего острова. Я сейчас же отправлюсь к Лорд-адмиралу, доложу ему обо всем и пусть он сам рассудит, как поступить вернее.

— Благодарю. — кровопийца кивнул. — Так действительно будет лучше.

Более не размениваясь на слова, поручик адмиралтейства спешно удалился, едва не переходя на бег.

— Раз уж выдалась такая возможность, позвольте спросить, зачем вам два длинных меча за спиной? Неужели одного недостаточно?

— У них разные цели…

…

Прищурившись, Алголон смотрел на механизм, настоящего робота, воплощенную фантазию из времен бытия обычным человеком. И пусть тот был местами неказист и груб, это не мешало ему нормально передвигаться, несмотря на огромные размеры и гуманоидные пропорции. Ко всему прочему, он без особых потерь перенес Солнечный Луч, прямой выброс плазмы звезды под давлением.

Вся поверхность машины приобрела насыщенно малиновый цвет. Вместо расплавления, бронепластины всего-навсего как следует прокалились. Однако, робот встал и более не шевелился, хотя первые несколько секунд с начала атаки еще пытался выбраться из-под направленного луча плазмы. Все внешние орудийные системы “смыло” с корпуса, положив конец шквальному огню. Левый плечевой сустав немного отек. Той половине в целом досталось чуть больше. К тому же механизм так и остался стоять посреди лужи плазмы. Ноги вполне могли прийти в частичную, если не полную, негодность.

«Внерангое заклинание не оказалось совсем бесполезным, полностью или частично, смогло вывести из строя» — отметил владыка Цитадели.

Отведя покрытую золотым пламенем длань в сторону, он призвал свое копье. Расплавив тело главного куратора, оно так и не перестало источать жар, питаясь эмоциями и настроем владельца. Примерившись, эльф метнул Погибель. За доли мгновения ослепительно белое копье преодолело несколько сот метров расстояния, вонзившись в многострадальное плечевое сочленение. Запредельная температура, помноженная на соответствующую ей мощь броска, позволили оружию гильдии проплавить себе ход внутрь тела механизма.

Машина накренилась на несколько градусов, увлекаемая инерцией.

Первый Страж отдал короткий мысленный приказ, в сути своей — попросту пожелал, и Погибель начала высвобождать свою внутреннюю температуру во вне. Больше, чем утекало обычно.

Плечо гиганта начало стремительно нагреваться, меняя оттенки. Не прошло и пяти секунд, как сустав сместился вниз. Внутренности оказались не столь устойчивы к высоким температурам, нежели внешняя обшивка. Впрочем, и та продержалась не долго. Многотонная конечность “съехала”, отделившись от тела и рухнула в озерцо под ногами механизма.

Призвав копье обратно в ладонь, Алголон привычно прокрутил его пальцами, меняя хват, намереваясь совершить еще один бросок. Однако, остановился. Погибель начала остывать. Со стороны это было заметить сложно, но он чувствовал и знал свое оружие, как никто другой.

«Придется повременить»

Тем временем, за творение хранителей Ульдуара взялись драконы и добрая половина магов Эруэнтю. Небо запестрело он рассекавших его заклинаний и потоков драконьего дыхания. Лишившись внешних орудий и увязнув в озере плазмы, механизм превратился из грозного врага в обычный, пусть крайне прочный и громоздкий, манекен.

«Наш Двемеритовый Колосс получше будет. Его так легко не вывести из боя. Чтобы вообще хоть как-то серьезно повредить, потребуется минимум Дамоклов Меч» — владыка Цитадели испытывал толику разочарования, смотря на беспомощного гиганта. — «Думалось мне, хранители и их творения будут более опасными противниками. Эти же толком ничего из себя не представляют. Хотя робота можно будет разобрать на металл, сплав должен быть неплохим. Уже полезно»

Тень от нескольких пар крыльев легла на Первого Стража, привлекая внимание. Оторвавшись от наблюдения за планомерным уничтожением механизма, он повернулся к нему спиной. Аспекты, заложив вираж, спускались к земле, перед самым соприкосновением принимая гуманодный облик. Твердой почвы, расколотой, обугленной и оплавленной, они касались уже парой ног.

— Я готовился к тяжелому сражению. — произнес Малигос. Не изменяя себе, он принял облик человека, облаченного в лазурные одеяния, расшитые сапфирами. — А вышло совсем иначе. Твой орден силен. — он выразительно посмотрел в сторону парящей крепости, заложив руки за спину. — Ты сам поразительно могущественен. — теперь взгляд вильнул вверх, к золотым облакам. — Мощная магия.

— Еще ничего не кончено. — эльф покачал головой, вонзая копье острием пятки в землю. — Главный враг таится у нас под ногами. Но вынужден согласиться, я ожидал гораздо большее сопротивление.

— Как и Древний Бог не готовился противостоять тебе. — Алекстраза сложила руки под грудью. — Все меры обороны Ульдуара предназначены для противостояния наземным армиям смертных рас. Даже кованные из саронита легионы. Твоя мощь сравнима с владыками Пылающего Легиона. Ей мало что можно противопоставить.

— Йогг-Сарон хотел воспользоваться нашей раздробленностью и плачевным состояние лазурного рода. — Изера чуточку приоткрыла глаза, осматриваясь вокруг. — Я бы не смогла явиться вовремя, занятая сдерживанием Кошмара. А Малигос так и остался в своем логове.

— Одной моей стаи слишком мало, чтобы противостоять ему. — поддержала королева драконов. — А больше, до твоего прихода на Азерот, Нортренд не располагал никакими силами, способными дать отпор легионам Ульдуара. Тролли могли продержаться какое-то время, принося кровавые жертвы своим многочисленным Лоа, но не более того.

— Но не показался ли Локен вам слишком… никчемным? — Алголон покосился в сторону, на растекшийся разрозненными лужами, из-за взрыва, металл. Все, что осталось от главного куратора.

— Как знать. — глава синего рода задумчиво смотрел вдаль, на оплавленного гиганта. Словно чего-то ожидал. — Допускаю, что его разум был расколот и находился в состоянии внутреннего противоборства. Не поверить, что хранитель добровольно подчинился Древнему Богу. Скорее узник нашел способ помутить разум своего главного тюремщика. А через него и всех остальных.

— Перед смертью Локен смог прояснить рассудок. — владыка Цитадели до дрожи в руке сжал древко Погибели. Его снова начали охватывать ярость и гнев. — Но не стал отвечать, как ему это удалось. Лишь предрек смерть Азерота, прежде чем замолчать навсегда.

— Так ли это похоже на здравомыслие? — осторожно вопросила Хранительница Жизни. — Словно очередное высказывание безумца.

— Как раз безумия в тот краткий миг не стало. Он говорил об искуплении и прощении, прежде чем коснулся смерти этого мира.

— Мог ли Пантеон оставить на Азеротенечто, способное его уничтожить? — протянул Аспект Магии, не отрывая глаз от далекого зрелища. — На случай, если Древние Боги смогут вырваться из плена… Думаю, вполне.

— Это слишком жестоко. — Аспект Снов нахмурилась.

— Разве могут творцы пойти на такой бессердечный шаг? Они же изваяли этот мир!

— Не будь столь наивна, Алекстраза. — отмахнулся Малигос. — Как люди не могут до конца понимать нас, так и мы не в состоянии разобраться в замыслах Пантеона. Я не стану слепо отметать такую угрозу.

— Нужно очистить весь Ульдуар и начать поиски. — владыка Цитадели кивнул. — Мы ничего не смыслим в сооружениях и языке титанидов, так что самая кропотливая работа ляжет на стаи.

— Не помешает проверить и другие комплексы, за пределами Нортренда. — глава лазурного рода сделал несколько шагов в сторону и резко выбросил вперед левую руку. Перед ней вспыхнул круг. — Ответ может крыться в любо из них. Я укажу на все, что известны моей стае.

— Мы тоже не останемся в стороне. — королева драконов с любопытством взглянула на загоревшуюся вдали синюю точку. — Нельзя упустить из внимания и саму Грозовую Гряду. В ее недрах тоже скрываются постройки Титанов.

— А вот и еще один хранитель Ульдуара. — Малигос совершил несколько пассов и перед ним в короткой вспышке возник механогном. Он в точности копировал пропорции и внешний облик робота, разве что размером был всего с человека. — Он прятался внутри того огромного голема. Похож на Мимирона, но выглядит иначе. Тот выглядел как механический великан, едва отличимый от живого, но не как один из своих маленьких слуг.

— Я Мимирон! — механогном задергался, пытаясь вырваться из сковывающего поля. — Великий Изобретатель!

— В нем есть ростки Тьмы и безумия. — языки золотого пламени на Чешую взвились выше, будто желая наброситься на новую добычу. — Но куда слабее, нежели опутавшие главного куратора.

— Попробуй очистить его. — посоветовал лазурный левиафан, начисто игнорируя все визги и трепыхания своего пленника.

Глава 34

Получив возможность, Алголон не стал медлить или допускать сомнений. От результата, успеха или провала, могла всецело зависеть судьба его супруги и не рожденных детей.

Водрузив длань на голову скованного механогнома, эльф сжал пальцы, но немного не рассчитал силу, из-за чего металл промялся. Впрочем, подобная мелочь его нисколько не взволновала. Такие повреждения не могли доставить конструкту никаких неудобств.

Сосредоточившись, владыка Цитадели привычно взял золотое пламя под полный контроль. Направленное его волей, оно во мгновение ока окутало заверещавшего хранителя, однако вреда не причиняло. Иначе могло столь же быстро его расправить. Металл даже на первый взгляд казался ущербным, будто низкосортный сплав.

Огонь забрался в каждое сочленение кованного тела, в каждую полость. Нацеленный не на физическое уничтожение, но на избавление от всего себе противоестественного. Он с жадностью голодающего набросился на Тьму, запятнавшую Изобретателя.

Порча Древнего Бога целиком пронизывала все тело механогнома, хотя и не была столь же сильна, как в старшем кураторе. И золотое пламя стремилось ее пожрать, уничтожить. Не в соответствии с желанием своего хозяина, но следуя собственной природе.

В какой-то момент огонь набрал достаточно силы, чтобы резко вспыхнуть ревущим столбом, заглушив голос хранителя. Начав закручиваться вихрем, пламя принялось проявлять деструктивный аспект, пытаясь уничтожить антагониста.

Неприятно удивившись открытию, такое происходило впервые, Первый Страж резко одернул руку, следом за ней срывая золотой покров. Пламя послушно вернулось к нему на предплечье, усилив пылающий плащ. Он и не думал утихать, к тому же и копье вернуло прежнюю температуру, дополнительно его подпитывая.

Механогном рухнул на осколки камней, оставшись без поддерживающей в воздухе силы. Его тело приобрело легкий малиновый оттенок, в остальном оставшись целым. Еще одно мгновение промедление, и пламя могло полностью пожрать хрупкий конструкт.

— Твой огонь уничтожил мои чары. — прокомментировал Малигос. — Интересное открытие.

— Мимирон… Мимирон… поврежден. — прерываясь и хрипя, подал голос Изобретатель. Некоторые из внутренних механизмов явственно пострадали. — Запрашиваю ремонт…

— Мой огонь хорошо подходит для выжигания Тьмы, но плохо справляется с мягким влиянием относительно нее. В случившемся не нашлось места моей воле.

«Не знал, что такое возможно. Не уследил. Моя сила изначально слишком агрессивна. В ее основе, прежде всего, лежит именно яростное пламя, а не Свет. Поэтому и избавиться от порчи огонь пытается соответственно своей природе. Сжечь. Раньше моральный компас Тиамат лежал на стороне добра, поэтому для нее моя сила была относительно безвредна. Теперь же, он смотрит в противоположную сторону, если судить об ощущениях, когда касался ее. Пламя попросту попытается испепелить ее»

От вспыхнувшей на душе досады, эльф скрипнул зубами и сделал глубокий вдох в тщетной попытке унять неприятные эмоции.

— Удалось? — Алекстраза встала бок о бок с Первым Стражем и протянула руку, намереваясь коснуться его плеча, однако одернула себя.

— Да. В нем больше нет ростков, посаженных Йогг-Сароном. — Последний из Обугленных кивнул, с готовностью переключая внимание с собственных нерадостных мыслей.

— Перегрев внутреннего ядра. — голос Мимирона изменился, утратил высокие нотки. Стал абсолютно монотонным, машинным. Другим. — Взрыв через: 3… 2… 1… БУМ!

Аспект Магии заинтересованно приподнял бровь, да окатил механогнома волной жуткой стужи, едва не заковав его в литой кусок льда. От перепада температур металл растрескался, но тело хранителя уцелело. Не разлетелось на куски.

— Испугались?! — Изобретатель вскочил на ноги и начал бешено вращать головой на все триста шестьдесят градусов.

— Жалкое сознание, ты так же похож на Мимирона, как и бесконечно далек от него. — отец лазурного рода раздраженно пнул механогнома, опрокинув его обратно на землю. Пусть он и был с него размером, это нисколько не помешало перевоплощенному дракону.

— Мои сканеры распознают в вас драконов. — голова Изобретателя сделала последний оборот, пока он поднимался, прежде чем зафиксироваться в одном положении. Нацеленной на обидчика. — Глав стай.

— Отвечай, кто ты есть.

— Я Мимирон. И не Мимирон. Я больше, чем он. Или меньше? И больше, и меньше! Настоящий гений инженерной мысли! Хранитель Ульдуара, назначенный самим Пантеоном. А за то, что ты меня пнул, я соберу в твою честь бота из металлолома. Будет жрать мусор. Или жечь. Жрать и жечь! Крылатая сволочь. Так и назову.

— Мимирон, которого мы знали, выглядел иначе.

— Не захотел добровольно подчиняться воле узника, поэтому Локен меня убил. — голова механогнома повернулась к Хранительнице Жизни, а вот тело так и осталось в прежнем положении. — Но слуги создали новое тело. Теперь я такой. — со скрипом произошел еще один оборот. — А тебе спасибо, незнакомый дракон. Ты смог освободить бесценный разум от шепота. Хотя ты меня почти расплавил, как кусок металлолома, я не стану делать для тебя мусорного бота.

— Хранитель, Йогг-Сарон обрел огромное влияние на Азерот. Мы подозреваем, что ему почти удалось вырваться из темницы. Он даже смог осквернить Изумрудный Сон. — слово взяла доселе молчавшая Изера. — Нам нужны ответы и твоя помощь, чтобы снова сковать его, если возможно.

— Тень его щупалец давно окутала Ульдуар, но еще есть шанс. Существует механизм управления и ремонта темницы, мы можем его использовать. Для запуска понадобится собрать всех хранителей. Сможете?

— Главный куратор мертв, и не известно, живы ли остальные.

— С этого следовало начинать, золотой. — показательно вздохнув, хотя физически и не мог этого сделать, Изобретатель махнул на сборище драконов рукой. — Мы все умрем.

— Локен предрекал конец, теперь ты. В чем причина? — взор Алголона устремился на юг, к остальному миру.

«Я обрек на смерть всех жителей Азерота? Существует слишком много способов уничтожить как планету, так и большую часть жизни. Разумной уж точно. Но всем им можно противостоять»

— Протокол обновления. Уходя, титаны оставили наблюдателя, Созвездие. Его задача совершать проверки планеты, сообщать Пантеону о результатах. Смерть главного куратора означает нарушение планов титанов, угрозу. Сигнал уже ушел к Созвездию и скоро он спустится из космоса, проведет проверку, обнаружит влияние Древнего Бога, органические формы жизни. Запустит очищение поверхности планеты на молекулярном уровне.

— Тебе известно, куда конкретно он явится? — во вспышке света, в левой руке владыки Цитадели оказалась Эгида. Он не собирался пренебрегать собственной защитой, не имея представления о возможностях противника. — Я попытаюсь его остановить.

«Убить одного, если понадобится, мне уж точно по плечу. Такой вариант куда лучше болезней или иной формы уничтожения. Достаточно помешать привести в действие заготовленные протоколы, дабы избежать проблем»

— Священный Планетарий, я тебя отведу.

— Пойду с тобой. — произнес Малигос. — Вместе наверняка справимся.

— Хорошо. — Первый Страж кивнул. — Маг и заступник одна из лучших связок в бою.

— Не торопитесь умирать, чешуйчатые. — механогном привлек всеобщее внимание. — Наблюдатель появится не раньше, чем через день. Без главного куратора у нас нет шанса склонить его на свою сторону, а убить не получится. К тому же процесс очищения поверхности планеты запускается при помощи оставленных титанами механизмов. Созвездию достаточно отдать команду.

— Что ты предлагаешь? — королева драконов положила правую руку на бедро.

— Нам нужно истребить всех слуг Йогг-Сарона и привести в здравый ум остальных хранителей. Если Наблюдатель увидит нашу сплоченность и стойкость перед врагом, возможно, получится отсрочить обновление.

— Как быть с Древним Богом? — мать красной стаи нахмурилась. — Разве получится использовать механизм темницы без главного куратора?

— Я смогу перенять эти права, сейчас есть такая возможность, раз уж они освободились. Настоящая проблема в другом: никто из хранителей не разбирается в чарах темницы столь же хорошо, как Локен. Без него у нас может не получиться ее починить.

— Мудрость синей стаи и библиотек нашего союзника с тобой, Изобретатель. Вместе нам многие проблемы по силам.

— К тому же, титаны не могли возлагать надежды только на темницу и хранителей. Наверняка есть что-то еще. — бросив короткий взгляд в сторону воронки, Алголон крепче сжал древко копья. Его кровь кипела, требуя битвы. — Нечто помимо очищения поверхности планеты, сосредоточенное на самих Древних Богах. Ведь глупо заточать их в узилища без причины. Убить куда проще, чем пленить. Разве что, на то требовалась причина. Например, время.

— Темницы и есть решение. Их задача не сдерживать узников, но постепенно ослаблять и… и… — механогном внезапно замер, изнутри его тела посыпались искры. Из диодов пропал свет.

— Он… умер? — сделав шаг вперед, Аспект Снов коснулась конструкта. — Моя магия бессильна.

— Изобретатель не полноценно живое существо, нужно найти кого-то из его слуг. — отец лазурной стаи с сомнением смотрел на “труп”. — Они должны знать, как правильно поступить.

— Испугались?! — вспыхнув снопом искр, Мимирон выпрямился и поднял невыразительные линзы, снова обретшие свет. — Так вот, во времена упорядочивания Азерота, Древние Боги имели одну очень неприятную особенность. Их щупальца опасно глубоко укоренились в плоти мира. Одна из задач темниц заключалась в постепенном отсечении тем самых щупалец. Их невозможно убить, пока щупальца питаются кровью планеты, а вырвать значит убить Азерот. Поэтому Пантеон вынуждено прибег к долговременной тактике.

— Как я и думал. — эльф кивнул сам себе. — Но Древние Боги смогли расшатать стены своих узилищ. Значит, велика вероятность, что темницы не справились со своими задачами.

— Нет, Ульдуар справился со своей задачей еще…, — по голове конструкта пробежало несколько электрических дуг, — десять тысяч, триста тридцать один год и девять дней назад. Результат далек от идеального, но соответствует всем критериям успеха.

— То есть, сейчас смерть Йогг-Сарона не обернется вредом для Азерота? — владыка Цитадели затаил дыхание.

— Боюсь, его щупальца снова рыщут в недрах, ища кровь планеты. Однако, да, сейчас самое подходящее время. Будь иначе, он бы не стал довольствоваться неполным контролем над своими тюремщиками и уже возродил Темную Империю. Для более точного ответа, мне нужно получить доступ к правам главного куратора и темнице.

— Так чего же мы ждем? — Первый Страж нетерпеливо взмахнул окутанным пламенем крыльями, создав воздушную волну. — Созывай свою стаю, Малигос, самое время для сокрушительного удара. Алекстраза, Изера и мой орден справятся с остальными хранителями. А ты, Мимирон, поспеши заполучить права.

— Должен предупредить, что одержать верх даже над эхом силы Йогг-Сарона, может оказаться непросто. Я бился с ним и пусть память моя частично утрачена, знаю, о чем говорю. Лучше поступим так…

…

Поочередно взглянув в лица пары гвардейцев, стоявших у дверей, Алатор кивком выразил им свои извинения. Все оружие так и осталось при нем, от чего мужчины, должные отвечать за жизнь адмирала, очень нервничали. Впрочем, оставить мечи он не мог. Людское любопытство могло дорого обойтись для крепости.

— Идемте. — поручик спрятал в карман платок, которым еще секунду назад аккуратно протирал лоб. — Незачем заставлять лорд-адмирала ждать дольше необходимого срока. — тучный помощник шагнул вперед, решительно отворяя двери. Мягко, без скрипа.

— Да поможет мне Мать Приливов… — пробормотал Авартус.

Владыка Кул-Тираса предстал за своим столом, увлеченный работой. В его одеянии не нашлось места обилию украшений или пестрым цветам. Лорд-адмирал выглядел строго и имел подтянутую фигуру, чем смог произвести хорошее впечатление на брата ордена. Сам кабинет служил отражением нравов своего хозяина. В нем преобладало обилие резного дерева, но отсутствовал блеск золота и камней. На стенах висело несколько картин, посвященных женщине и паре детей. Мальчику и девочке.

Растопив над свечой красный воск, глава дома Праудмур поставил на документе из желтоватой бумаги жирную кляксу. Сделав оттиск перстнем, мужчина отложил его в сторону и поднялся из-за стола. Одновременно с тем, гвардейцы, зашедшие следом за гостями, закрыли дверь.

— Кул-Тирас славится храбростью и отвагой своих моряков. — принялся говорить адмирал. — Мы чаще других королевств встречаемся с иными расами во время экспедиций. Не будем же и сегодня изменять столь славной традиции. Я, Даэлин Праудмур, лорд-адмирал королевства, рад приветствовать посла в Боралусе.

— Благодарю за прием. — мечник коротко склонил голову. — Я Алатор, мастер клинка славного ордена Драконьей Крови. Прибыл по поручению Первого Стража и сенешаля Цитадели, служить голосом ордена.

— Авартус рассказал о вас адмиралтейству. — Праудмур кивнул в сторону затаившего дыхание офицера флота. — Но мне хочется лично во всем убедиться. Пожалуйста, снимите шлем.

Не размениваясь на лишнее, кровопийца поступил, как его попросили. К подобного рода проверкам он готовился с самого начала. Более того, был рад показать. Увиденному поверить проще, чем услышанному.

— Мне со многим довелось столкнуться за свою жизнь, но с таким — никогда. — прокомментировал лорд-адмирал. — Так кто же вы, человек или зверь?

— Разве звери размениваются на слова? — мечник приподнял бровь, раз уж обнажил лицо.

— Разве вы не охотитесь на драконов? Так почему же…?

— Помогает не сгинуть в дыхании.

— Так чтобы избавиться от напасти мурлоков, нам самим надо ими стать? — адмирал коротко усмехнулся, открыто, без издевки или другого подтекста.

— Десять миров уже удалось очистить. — мастер клинка вернул шлем на место. Держать его в руках дольше необходимого ему не позволяли рефлексы. Ладони должны оставаться всегда свободными, чтобы в любой момент ухватиться за рукояти мечей, или пустить в дело магию. — А сколько их впереди?

— Да, Авартус подробно описал ваш подвиг, мастер клинка. Вы спасли многие жизни подданных Кул-Тираса. — с лица Праудмура пропали все следы недавней веселости. — К моему великому сожалению, подобные несчастья происходят слишком часто. Редко кому удается уцелеть, еще реже корабли возвращаются в родной порт. Не всем удача дарит заступника. Вы вернули домой сотни мужчин. Поэтому я хочу вручить вам награду, пожаловать дом в районе знати. Как символ того, что вам всегда будут рады в Боралусе.

— Я помогал морякам и простым рабочим не в поисках награды. — кровопийца покачал головой. — Не мог оставить их в беде.

— Разве это не делает ваш подвиг еще более достойным? А скромность не всегда уместна. Не нужно отказываться.

— Вы правы, но в таком случае я вынужден загодя просить у вас прощения, адмирал. Мой дом Цитадель. Я не смогу полноценно использовать ваш дар.

— Так тому и быть. — Даэлин жестом указал на свой стол. Перед ним как раз имелся еще один стул, специально для собеседника. — Изначально я собирался вручить вам наградную абордажную саблю, но узнав о вашем личном оружии, счел ее еще менее достойной. Боюсь, даже как символ она плохо подходила. Однако дом, подаренный мной лично, многое скажет понимающим.

— Вы дарите мне статус. — брат ордена кивнул.

— Верно. — лорд-адмирал, устроившись на своем месте, поднял взгляд на ожидавших в стороне поручика и лейтенанта. — Ступайте. Беседа будет долгой, не стану вас задерживать без дела на это время.

П.А.

На бусти лежат главы по 39

На днях собираюсь сделать канал в дискорде. Отпишите в комментариях, интересно ли вам подобное.

Глава 35

Раскаленное, аномально горячее лезвие, вонзилось в мертвецки-зеленую кожу, без труда уйдя по самую рукоять. Как всегда, тело квалдира распалось на брызги воды, ракушки и покрывавшие его водоросли. Без хватки крепкой руки утопленника, на утоптанную землю побережья упал костяной гарпун. Для иных, меньших рас, он мог сойти за не самое короткое копье.

Камила встряхнула руку, держащую меч, чуть морщась под шлемом. Жар лезвия по прежнему не доставлял ей удовольствия, как и всем остальны воинам крови. Новое оружие вышло отличным, во всем превосходило старое. Вот только, оказалось чрезмерно мощным для младших членов ордена. Шутка ли, мечи требовали до крайности осторожного обращения. Иначе сами братья и сестры могли стать жертвами собственных клинков.

Чары на доспехах плохо справлялись с подавление жара, источаемого мечами. А собственное сопротивление высоким температурам помогало слабо. Подобные температуры могли выдерживать дракониды, пепельная гвардия, да мастера клинка. Никак не люди, несущие в жилах слишком мало драконьей крови.

Плотный строй, в котором воины крови привыкли сражаться за последние три десятка лет, мог привести к смерти новобранцев раньше, чем это сделают враги. Обилие оружия, с чудовищной скоростью перегревавшего воздух, душило их, окутывая дрожащим маревом. Даже десятки перестали биться плечом к плечу.

Одним движением спрятав оружие в обсидиановые ножны, единственное, что было способно сдерживать его температуру, воительница оглянулась назад. Звуки боя стихли со смертью последнего великана, добитого ее рукой. Всюду, среди домиков клыкаров, выстроенных из костей и натянутой кожи, валялись кучи водорослей и морских гадов. Свидетельство нападения квалдиров. Почти шести десятков.

Вслед за попыткой захвата крепости Врат, утопленники попытались высадиться вдоль всего южного побережья Седых Холмов. Их мало волновало удобство того или иного места. Впрочем, как и многие иные вопросы. Еды не нашлось ни в одном из обнаруженных лагерей. А порой те возникали, казалось, будто сами по себе. Словно квалдиры поднялись прямиком из воды, на своих ногах, а не прошли по морю, кораблями. Ведь их попросту не было.

— Кажется, твои мысли где-то далеко, сестра.

— Брейн. — моргнув, девушка перевела взгляд на собрата, прежде чем снова отвести глаза. — Третье нападение за пол дня. Многовато.

— Нечем возразить. — мужчина пожал плечами. — Подозрительно. Не похоже на совпадение.

— И не понять, почему они усердствуют именно на этом направлении. — воительница повернула голову вправо, смотря поверх скал. — Кажется, больше нигде, откуда мы их выбили, квалдиры не появлялись. Конечно, если ничего не изменилось.

— Ни о чем подобном всадники не сообщали. — Унглаус и сам повернулся в том же направлении. Лицом к одинокой башне, сторожащей Двойные Врата. Единственный путь обратно, в родной мир. В Цитадель. — Создается неприятное впечатление…

— Будто угодили в желудок чудовища. — Камила подняла глаза к серому небу, затянутому свинцовыми тучами. — И сейчас он пытается нас переварить. Скольких ранили?

— Ничего, с чем не справится целительная магия свитков. — быстро ответил воин крови. — Троим досталось. Уже целы. Однако, доспехи нуждаются в ремонте. Десятник послал Сообщение в крепость. Скоро нас сменят, сможем немного отдохнуть.

Бывшая авантюристка коснулась небольшого костяного амулета, висевшего на шее. Благодаря подарку клыкаров, она, как и весь десяток, могла сносно видеть во мгле. Иначе все могло обернуться совсем иначе. Пятьдесят семь великанов и в нормальных условиях большая сила. А сокрытые в непроглядном тумане, таким числом, они еще более грозные противники.

— Не думаю, что у нас получится выкроить хоть половину дня. В башне осталось печально мало братьев. Все старшие сейчас несут неусыпную стражу у Врат. Единственные, кому дозволено покидать пределы крепости, это воины крови и всадники. А значит, все стычки и зачистки на нас.

— Да уж, непривычно осознавать, что и наша помощь пришлась к месту. — Брейн повел плечами. — Сколько раз, со дня вступления в орден, нам доводилось принимать участие в таких передрягах? По пальцам одной руки пересчитать можно. Верный признак чего-то плохого.

— Трусишь?

Девушка повела головой, рассматривая поселение необычных соседей. Оно было совсем небольшим. Всего одиннадцать шатров и сорок девять жильцов. Атака квалдиров собрала свою жатву. Пусть всего несколько жизней, да один домик, однако воительница воспринимала эти потери с болью в сердце. Каждый воин крови на голову превосходил утопленника, на их стороне имелись свитки с могущественной магией и превосходная экипировка, о какой впору сочинять легенды. Одна проблема, десятеро не могли как подобает сковать боем превосходящего числом врага, помешать чинить погром.

— Не шути так. — брат ордена говорил почти оскорбленно. — Моя кровь кипит. Я давно не тот, что прежде. Страж всколыхнул какие-то силы, нам непонятные, но это не помешает мне с огнем в сердце убивать треклятых тварей. Сколько бы их ни было.

— Тоже не можешь перестать вспоминать тот случай во время тренировки?

— Я едва не утонул в той вспышке гнева и ярости. — мужчина покачал головой. — Казалось, в разуме больше ничего не осталось. Помню, как скрипели мои зубы, едва не ломаясь друг о друга. Рык рвался из горла. Я был готов убить… всех. Всех, кто не один из нас. В ком нет драконьей крови. Это понимание горело особенно ясно в моем сознании.

— Гвардейцы говорят, в тот миг мы почувствовали отголосок эмоций Первого Стража.

— Не просто так младшие стражи уносили его супругу через портал. Враг опасен. — Унглаус понизил голос, говоря так тихо, чтобы слышать его лишь одна пара ушей. — У Врат осталось слишком мало стражи.

…

Алатор поправил ножны за спиной. В очередной раз за последние несколько часов. Ношение полуторников, при условии сидения на стуле, доставляло ряд неудобств.

— Истории… впечатляют. — лорд-адмирал имел задумчивый вид. — В такую силу трудно поверить, но я не смею сомневаться. Однако, кое-что хочу понять. Почему ваш орден предпочел остаться в выжженных землях, где невозможно засеять поля, нельзя добыть рыбу? Даже бестий почти не водилось. Почему вы не завоевали лучшей земли?

— Того не требовалось. — мечник пожал плечами. — Мы воины, не крестьяне. Землю не возделываем. Подле основателей нас собрала не жажда лучшей доли, а стремление отомстить, отточить боевые навыки или тяга к сражениям. К тому же, жизнь в окружении огня и под гнетом жара, помогала нам закалиться.

— А простой люд?

— Всякий, кто искал защиты Цитадели, ее получал. Наши хранилища для еды никогда не пустели. Все ели досыта. Ордену не требовалось завоевывать землю, чтобы всех прокормить.

— Но как? Еда и вода, ткани, не наполняют склады сами по себе. Они воплощают собой труд многих и многих людей.

— Возможности основателей ордена всегда оставались для меня загадкой. Иногда они поднимали на обсуждение темы, которые нам, мастерам клинка, никак не удавалось понять. Даже младшие стражи, наиболее к ним приближенные, не могли постичь их мудрости. — кровопийца вытянул над столом руку, ладонью вверх, и на ней, в небольшой синей вспышке, появился лист белой бумаги. — Я сотворил его при помощи магии. Полагаю, основатели могли не хуже меня. Правда, в Цитадели нет знания о сотворении еды. Придворный маг, наиболее погруженный в секреты магии, тоже все еще не смог раскрыть способа, с помощью которого основатели кормили целый город.

— Поразительно… — протянул Даэлин, беря в руки лист. Его поразило не качество бумаги, оно то было весьма невысоким, но сам факт созидания.

— В те времена нам постоянно приходилось отбиться от врагов. За иной месяц могло проходить по несколько осад. Раньше подходы к крепости устилали кости, обломки големов и осадных машин. Сейчас же Цитадель стоит в окружении деревень и распаханных полей.

— Так все же вы пришли в зеленые земли. — лорд-адмирал улыбнулся, откладывая бумагу в сторону.

— Смерть настигла девять миров Иггдрасиля, поэтому Первый Страж, последний из оставшихся с нами основателей, перенес Цитадель в другой мир. Теперь к нам не заглядывают враги, будто добрые соседи в гости. Больше наши руки не скованны угрозой потерять собственный дом. Мы, наконец, смогли полностью посвятить себя избранной стезе.

— И она привела вас в Азерот… В нашем мире нет таких чудовищ, как в ваших рассказах, Алатор. Тут Охотиться не на кого. О драконах ходят предания, да небылицы. Ими матери и старухи пугают детей.

— Отнюдь. — мастер клинка покачал головой. — Нам известно о пяти стаях. Четыре вполне мирные и благородные. В то время как черную надлежит истребить.

— Истории не рождаются на пустом месте… — глава дома Праудмур поднялся на ноги и подошел к широкому окну, вид из которого выходил на далекий порт, полный ночных огней. — Дело в том, что именно о черных драконах гласят сказки. И ни одна из них не имеет хорошего конца.

— Они жертвы, сведенные с ума. Их участь печальна. — мечник вздохнул, выражая искреннее сожаление.

— Кому подобное под силу? — Даэлин резко обернулся, пронзительно смотря гостю в глаза, сквозь прорезь шлема. Тело его явственно напряглось.

— Азерот является домом для трех существ, чье могущество простирается далеко за пределы вашего воображения. По сей день они заточены, но пытаются сбросить оковы. Прямо сейчас Первый Страж и половина ордена сражаются с одним из них в Нортренде. Большего рассказать не могу, ради вашего же блага. Твари способны сводить с ума, забираться в мысли живых. Уж не знаю, способно ли знание о них как-то подтолкнуть жертву в объятья щупалец, но…

— Хватит. — лорд-адмирал выставил перед собой ладонь, жестом призывая к тишине. — Не хочу знать. До сего дня, я не ведал больших напастей, чем неурожай, очередной налет мурлоков на побережье или бешенных троллей в джунглях.

— Вам не придется с ними сталкиваться, не беспокойтесь. Угрозы, за которые берется лично Первый Страж, выходят за пределы того, с чем могут справиться обычные монархи. Драконов и остальных чудовищ, мы изведем сами. В том числе агрессивные племена троллей. Защищать слабых — наше призвание.

— Уже сталкивались с клыкастыми? — глава дома Праудмур подхватил со стола свой кубок с вином и приложился.

— Племя варваров каннибалов. Любили собирать и сушить головы убитых. Жили на развалинах огромного храмового города. Остатки их империи. Одичали почти полностью. Поклонялись неким божкам. Пока мы не втоптали их землю кованными сапогами.

— Что, вместе с лоа? — адмирал вскинул бровь.

— Да.

— Сам с ними не сталкивался, однако тролли поклоняются им не просто так. Они существа жадные до силы, значит и духи те не простые. Впрочем, не все из них подвержены дикости. Существуют вполне разумные племена, с которыми возможна торговля. Кул-Тирасу знаком Зулдазар, город племени Зандалар. Они примечательно отличаются от других троллей, более спокойные и миролюбивые. Ходят с прямой спиной, от чего сильно превосходят людей ростом.

— Возможно, Цитадель тоже сможет наладить с ними торговые отношения. Могу я просить о покупке карт? Конечно же, мы щедро за них заплатим. Например, комплект доспехов и оружия, какие не смогут выковать лучшие из кузнецов вашего королевства, адмирал. Золото, камни, ресурсы. Все, что пожелаете, в разумных пределах, конечно же.

«Имея карты, мы сможет более-менее сносно ориентироваться в море, пересекая воды с помощью Эруэнтю. А всадники на вивернах помогут скорректировать курс, если парящая крепость отклонится в сторону. Так или иначе, мы не пролетим мимо нужных земель. В конце концов, нельзя забывать про магов. Они способны вести дальнюю разведку, не покидая твердыню»

— Доспехи будут похожи на ваши? — лорд-адмирал поставил кубок обратно на стол, всем видом выражая интерес. — У меня есть два сына, да двухгодовалая дочь. Я бы не отказался позаботиться о безопасности и здоровье своих отпрысков. Ваши маги явно куда более знающие и умелые, чем все известные мне.

— Мастера клинка облачаются в красный адамантий. Металл очень редкий, почти не поддающийся ковке. Ко всему прочему, он слишком тяжел для обычного человека.

«В нашей броне, если хватит сил нормально ее носить, можно небольшую армию перебить. Простым оружием. С пылающими клинками… куда больше. Подобное просто не может попасть в руки воинов, за пределами ордена. Иначе они могут пролить слишком много невинной крови»

— Да уж, стул под вами едва держится, скрипя от натуги, это легко заметить.

— Доспехи будут другими. — продолжил говорить кровопийца. — Но вы не пожалеете. Если пожелаете убедиться, они будут откованы в течение трех дней.

«Нечто более простое в исполнении, на уровне всадников, должно сойти»

— Я могу выбрать или предложить эскиз и сделать пожелание на счет чар?

— Конечно.

— Как комплекты могут быть так быстро готовы?

— Огромное мастерство кузнецов из клана Драконье Пасти. Они куют не только броню и оружие для всего ордена, но и големов с танками.

— Вы ведь прибыли морем, с бежавшими от великанов моряками и рабочими. Как вы вернетесь обратно достаточно быстро, чтобы мастера справились с выполнением заказа в кратчайшие сроки?

— Нет такой нужды. — поняв суть затруднений собеседника, мастер клинка махнул рукой. — Мы способны общаться друг с другом в любом уголке мира. Я просто передам сообщение сенешалю Цитадели, а он распорядиться, как посчитает нужным.

— То есть, и во время битв…

— Да, именно благодаря этой магии, я знаю, что происходит на Нортренде. Сейчас мои братья штурмом берут враждебную крепость.

— И у них есть время, чтобы хм… поболтать на расстоянии?

— Первый Страж разгневан, от того не сдерживал мощь. Он лично пробил стену и перебил почти всю армию врага. Остались лишь разрозненные группы, внутренние укрепления и некоторые особенно живучие противники. Однако их, как правило, на себя брали уже маги. Большой размер делал из них отменную цель для заклинаний, в то время как клинку они не очень удобны.

— Поразительно… я не могу перестать удивляться. Сегодняшний день превратил меня в мальчишку. — Даэлин усмехнулся и покачал головой, возвращаясь на свое место за столом. — Если бы я мог передавать команды своим капитанам при помощи такой магии… Флот Кул-Тираса покорил бы все моря. Сегодня мы поговорили о многом, напоследок я хочу узнать, каков собой Первый Страж.

— Лучший из нас. Лучший из Обугленных Стражей, основателей ордена. Он вел в бой их, против зла, тирании и безумия драконов. Он подарил новый дом и укрытие бывшим рабам змеев. Оградил защитой всех, кто пожелал. Первый Страж стремится помогать слабым. Вы увидите его отражение в каждом из братьев ордена. Мы во всем стремимся быть похожими на него.

— Он похож на воплощение идей церкви Святого Света. Полагаю, Азероту следует радоваться, что такое великое могущество оказалось в руках воистину достойного.

— К сожалению, зла всегда больше, чем добра. Так было во всех мирах, куда мы приходили.

— Возможно, именно поэтому судьба вас туда вела?

— Может так и есть. Но мы не верим в богов, проведенье и подобные идеи. Полагаться нужно лишь на себя и ближних.

— Людям нужно во что-то верить. Таков наш род. Кул-Тирас почитает Мать Приливов, Восточные Королевства веруют в Святой Свет. Вы превозносите Первого Стража.

— Для нас он герой, пример для подражания. Мы тянемся к нему не как к богу или другой высшей силе, а как судно к маяку.

— Хорошее сравнение. К слову, что стало с другими основателями ордена? Вы совсем о них не рассказываете.

— Они ушли, с нами остался лишь Первый Страж. Его любовь оказалась слишком велика. Она не позволила оставить всех, кого он наставлял и защищал. В последние мгновения существования Иггдрасиля, он все еще оставался с нами, готовился разделить забвение. Однако, ему удалось вырвать Цитадель из лап небытия.

— Он ведь не человек, верно?

— Перворожденный Эльф. — кровопийца кивнул.

П.А.

Знаю, меня давно не было слышно. Расскажу немного о себе.

Последние два года очень мучился из-за эмоционального выгорания. В последнее время особенно сильно. Проблемы в семье, со здоровьем. Казалось, живу в беспросветной тьме. И нет из нее выхода, нет надежды на лучшее. Однако, что-то во мне будто сломалось. Случилось просветление. Решил отбросить все лишнее, что не давало покоя. Жить дальше.

Ожидается восстановление режима работы. Стабильный график.

Глава 36

Алголон стоял у кромки кратера, упрямо смотря в его самую глубокую точку. Рядом с ним находился лишь один спутник, Аспект Магии. Остальные ушли, как и было обговорено, и даже Эруэнтю давно улетела дальше, продолжая громить наземные укрепления.

— Знаешь, только сейчас, наблюдая за тобой, я начал понимать, какую ошибку допустил, заперев внутри себя всю злость, печаль и гнев. — отец лазурного рода положил ладонь на плечо Первого Стража, не боясь бушующего на доспехах огня. — Все эти века они пожирали меня изнутри, подтачивали разум. Поддавшись им, я забылся во сне, надеялся спрятаться. Хотел еще раз увидеть Синдрагосу, пусть зная, что это будет иллюзия, порожденная сознанием. Я стал тенью себя прежнего. Аспектом Магии, защитником Азерота, спрятавшимся от всего мира.

— Что ты вообще мог? — впервые шелохнувшись за несколько миновавших часов, владыка Цитадели чуть повернул голову вправо, не теряя из поля зрения кратер.

— Уж точно не прятаться, упиваясь жалостью к самому себе. — Малигос фыркнул, гневно скривившись. — Раздавленный скорбью, я сам себя убедил в бессилии. Внушил себе эту мысль, ведь…

— С ней было легко смириться.

— Да. Впервые стаи столкнулись с настоящей угрозой для себя. Впервые понесли такие потери. Мы были… слишком потрясены. — лицо дракона в человеческом обличии разгладилось. — Прошедшее время изменило меня. Как меняются представители смертных рас в течении жизни. Сейчас я понимаю, как следовало поступать. Но, к сожалению, время нельзя обернуть вспять.

— Так почему не ушел с сестрами? Им твоя помощь не помешает. Мои воины сильны, однако им не под силу сокрушать хранителей, как это сделал я. Не могу умалять могущество драконов, но красная и зеленая стая в битвах не очень-то опытны. В нашу первую встречу, я мог испепелить Алекстразу вместе со всей ее свитой. Они не защищались. Летели кучно. Твоя стая на их фоне выглядит способнее.

— Последняя битва, в которой мы принимали участие, развернулась десять тысяч лет назад. Много молодняка родилось и погибло за столь длинный срок. Однако, не волнуйся за них. У сестер хорошие консорты, сильные. Им ничего не грозит. Пусть немного выдохнутся.

— Замыслил не взять их в бой с воплощением Йогг-Сарона. — эльф кивнул, крепче сжимая древко копья. Одна лишь мысли о Древнем Боге заставляла его скрежетать зубами. — Подумывал о том же, хотя они имеют не меньше нашего прав сразиться с ним.

— И все же, не стоит им иметь дело с Йогг-Сароном. Он может использовать Изеру в качестве окна, через которое попытается дотянуться до Изумрудного Сна. Однажды прикосновение его крови к миру девственной природы уже породило Кошмар. Нельзя допустить, чтобы эта гниющая рана расширилась. Одним титанам известно, на что способны Древние Боги, и как могут повернуть Кошмар во вред всему миру.

— Так проводником может служить не только Мировое Древо… Не знал.

— Каждый член изумрудной стаи, еще в яйце, имеет связь с Изумрудным Сном. С возрастом и умением растет лишь степень ее глубины. Изера, как сильнейшая в своем роду, Аспект, связана крепче всех прочих. Она видит одновременно два мира, вечно пребывая во Сне, даже находясь вне его. Поэтому мы зовем ее Спящей.

— И поэтому ее глаза закрыты. — Алголон кивнул, принимая новую информацию. — Необходимо отозвать изумрудную стаю. Принимая участие в штурме Ульдуара, они рискуют уделом всего своего рода. У них и без того имелись проблемы с Кошмаром, если дело усугубится…

— Пока рано волноваться. Изера умна, должна понимать, на какой риск идет. Она отступит, когда придет время. Я лишь надеюсь, что она поможет убедить сестру, оставить Йогг-Сарона нам на растерзание.

— А ты? Готов к битве? Мы ничего не знаем толком о возможностях Древнего Бога. За исключением умения копаться в головах. В этом я уверен, как ни в чем другом.

— Думаешь, мой разум все еще в смятении? — Аспект Магии хищно ухмыльнулся, как кошка, предвкушающая забаву с мышью. — Нет. Я в себе. Жажду лишь одного — поскорее покончить с тварью, повинной в смерти моей супруги и друга. — лазурный левиафан распростер ладонь над кратером. — Мне под силу проложить путь прямиком к нужному залу. Но, я продолжаю смиренно ждать. Разве это не красноречивее любых слов?

— По-своему.

— Я могу наложить мощную защиту, не считая собственной крепкой воли, но как быть с тобой? Не сможет ли тварь в решающий момент склонить тебя биться против нас? — отец лазурного рода покосился на соседа.

— Не считая артефактов? — владыка Цитадели хмыкнул. — В моем распоряжении есть подходящие заклинания.

— Хорошо. Он вырвал из наших сердец по куску, и скоро расплатится. Вместе мы отомстим за утраты, очистим Азерот от угрозы. — Аспект удовлетворенно смежил веки, убирая руки за спину, хотя желваки продолжали играть. — Нужно лишь подождать…

— Нет, ты не прав. Я найду способ вернуть Тиамат здравомыслие. — эльф говорил твердо и уверенно, не допуская в голос и тени сомнения.

— Да, верно. Прошу прощения за свой язык.

— Ты искал ее?

— …нет. — тело Малигоса закаменело, а брови нахмурились. — Хотел. Не нашел в себе сил. Струсил. Побоялся увидеть ее бездыханное тело и окончательно утратить разум.

— В прошлом мне приходилось сталкиваться с драконьими костями, к которым привязался дух. — теперь уже Алголон положил руку на плечо собеседника. — Не в силах покинуть останки, они мучились в бесконечной агонии, часто сходя с ума. Порой, они поднимались в виде могущественной нежити. Такой судьбы ты жаждешь для любимой? Отыщи ее кости, простись. Помоги ей уйти дальше, к покою.

— Мне ведомо, что воины ордена могут воскресать после смерти. — отец лазурного рода всем телом повернулся к союзнику. В его глазах огнем горела отчаянная надежда.

— Будь все так просто… — прошептал Первый Страж, на несколько секунд подняв взор к затянутому темными облаками небу, прежде чем обратил все внимание к дракону. — Обычно, для воскрешения мертвого, существует срок, за чертой которого возвращение к жизни, при помощи магии Света, невозможно. Такой же запрет налагается на нежить. Я не смею дарить тебе надежду, Малигос. Просто не смею.

— Я не прошу ничего, кроме попытки.

— Затея может увенчаться успехом, если ее дух привязался к костям. Но тогда… это будет уже не твоя супруга. Десять тысяч лет агонии и одиночества, гарантированно свели ее с ума. Подумай, хочешь ли возвращать любимую к такой жизни. Не оскверняй память о ней.

— Древний Бог затуманил разум Тиамат, и посмотри, где ты. — Аспект Магии резко развел руки, силясь объять необъятное. — Ты сравнял часть Ульдуара с землей! Обратил его в магму и щебень! Ты готов уничтожить все, что станет на пути между тобой и местью, ведь лишь она гарантирована! Смерть Йогг-Сарона может не принести избавления! Ты сражаешься за крохотную надежду, но отказываешься помочь мне! Не хочешь подарить надежду мне!

— Единственное, что мне сейчас остается, надеяться и мстить. — камень под ногами эльфа начал плавиться и тягучим потоком стекать по стене кратера. — Посмотри на меня. — бушующий золотой огонь почти полностью скрывал фигуру драконоборца. — Пламя — вот основа моей силы. Свет — вторичен. Ты прав, я могу учинять разрушения, но не могу столь же умело помогать другим. Даже себе. Моя сила опасна для Тиамат, от того я в настоящем бешенстве! И ты не прав, Аспект Магии, я не отказывался тебе помогать. Не смею отвергать твою просьбу, разделяя то же несчастье! — Алголон наотмашь взмахнул копьем, породив гигантскую волну огня, захлестнувшую все пространство на многие десятки метров. — Лишь хотел убедиться, что ты понимаешь, к каким последствиям может привести принятое сейчас решение. Синдрагоса не будет все той же, какой ты ее помнишь. Она восстанет обозленной, ожесточенной и полной ненависти. Ты готов принять супругу такой?

— Не сомневайся. — голос дракона был тверд. — Я приложу все усилия, чтобы помочь ей и, если понадобится, защитить Азерот от ее гнева. Пока я остаюсь Аспектом Магии, члены моей стаи не отвернутся от долга.

— Хорошо. — владыка Цитадели коротко кивну,выдыхая и собираясь с мыслями. — Надеюсь, ты так же ясно осознаешь и мой долг. — прозвучавшие слова дались эльфу не просто. — Погибель не будет ждать дольше необходимого.

— Тебе не придется. — лазурный левиафан отрицательно качнул головой.

— Буду искренне счастлив, если это действительно окажется так.

Успокоившись, Алголон перестал подсознательно пытаться испепелить все вокруг себя. А Малигос погасил щит, помогавший держаться на столь близком расстоянии от источника огня, без труда уничтожавшего все, до чего дотягивался.

Взор владыки Цитадели скользнул по разрушенным и редким, чудом уцелевшим, зданиям. Орден не принес Ульдуару ничего, кроме разрушений, но и иначе они поступить не могли. Древний Бог подчинил собственных тюремщиков, начав планомерно превращать узилище в точку, откуда раскинутся новые завоевания. Добраться до него, не уничтожив оборону комплекса титанов, невозможно.

«Иногда, прежде чем строить, нужно снести старое, да? У нас получилось снять оковы безумия с Мимирона, возможно, получится привести в чувства и остальных. Тогда Ульдуар не будет уничтожен полностью. Титаниды смогут восстановить его, а мы поможем по мере сил. Правда, смысла в крепости над пустой тюрьмой, будет прискорбно мало»

Внимание Первого Стража привлекли следы расплавленного металла, где крупными каплями, а где целыми лужами, они покрывали всю площадь, в том числе и стены. Останки главного куратора здорово разметало взрывом на большие расстояния, часть даже угодила в кратер, но даже так неостывшего металла было слишком много. Сказался размер титанида.

«Интересно, сработает ли Возрождение на подобном существе? Впрочем, проверять мы не станем. Однажды Локен оказался слабым местом Ульдуара, нельзя допустить, чтобы им воспользовался кто-то еще. У остальных хранителей воли к сопротивлению оказалось больше. Лучше из его останков сделать нечто полезное, что послужит свершению благих дел. Так память о некогда благородном титаниде будет почтена наилучшим образом»

Сторонние размышления помогали эльфу успокоиться, держать мысли и пламя в узде. Хотя его длань ни на секунду не прекращала сжимать древко копья, с воистину великой силой. А сам он оставался напряжен, готовый в любое мгновение броситься в бой. Обстановка попросту не позволяла ему находиться в другом состоянии. Прямо под ногами, на расстоянии не больше сотни метров, находилось воплощение Йогг-Сарона, заставлявшее ожидать чего угодно. Любой подлости. Вплоть до предательства драконов, сломленных темными чарами, и собственной стаи.

— Ты так и не сказал, почему решил остаться наверху, со мной. — слово взял Алголон.

— Ради разговора.

— Долго же ты собирался.

— Не так уж просто просить о чем-то, когда обычно просят тебя самого. Еще одна причина, помимо сбережения сил, хранитель. Один остался за пределами Ульдуара. Торим. Его нам придется взять на себя.

— Мимирон не упоминал. — владыка Цитадели встряхнул крыльями. — Но ты о нем помнишь.

— Изобретатель рассказал обо всех, кроме Торима. Это заставляет меня думать, что один из хранителей находится вне переделов своего поста. Быть может, поврежденный разум механогнома забыл о нем, из-за долгого отсутствия последнего. Или он уже мертв? К сожалению, точно ничего не извесино. Поэтому, нам нужно до последнего оставаться снаружи.

— Будет печально, если еще один хранитель окажется утрачен. Вместе с Локеном, их будет уже двое.

— Да, часть механизмов темницы останется так и не задействована. А значит, Йогг-Сарон обретет больше свободы, чем того хотелось бы. С другой стороны, мы с твоим придворным магом можем попробовать исправить ситуацию. Он достаточно умел и пытлив умом для такой работы.

— В любом случае, нам уже не добиться идеального варианта. Темница повреждена многочисленными катаклизмами, в полную мощь ее не запустить.

— Обратись тварь кристаллом, как планировали титаны, мы бы упустили возможность разорвать его на куски собственными когтями.

— Между мщением и отсутствием всего свершенного ими зла, я выберу второе.

…

Камила резко открыла глаза и оторвала голову от мягкой подушки, сев на кровати. Ничего не понимающим взглядом она обвела помещение, не находя причины для пробуждения. За окном слышался вполне привычный шум. Работали ремесленники, в том числе кузнецы, не смотря на ночное время. Магия давала им достаточно света, а зелья поддерживали бодрость тела.

«Куда все подевались?» — бывшая авантюристка нахмурилась, обнаружив странность. — «Сейчас наше время отдыхать, им бы спать. Отправить на задание, не полным составом, тоже не могли»

Девушка поднялась на ноги и подхватила с тумбы свой шлем. Доспех уже был на ней, как и полагалось во время военного положения или похода. Не совсем удобно, хоть каждый комплект и подогнан под отдельного воина крови, но действенно. Лучше, чем оказаться без надежной брони, в случае внезапного нападения. К тому же, привычка штука сильная.

Надев шлем, воительница подхватила и закрепила ножны на поясе. Они лежали тут же, на все той тумбе. Полностью вооружившись, она быстрым шагом прошла до двери, однако замерла, возложив ладонь на деревянную поверхность. Что-то внутри нее самой мешало совершить последнее движение, выйти в коридор.

Нахмурившись, Камила отступила на шаг назад. Она привыкла доверять своему внутреннему голосу. Раньше, еще до вступления в орден, эта чуткость неоднократно спасала ей жизнь.

Бывшая авантюристка полуобернулась, бросив короткий взгляд на узкое окно. Скорее бойницу. Увиденная темнота, вместо ожидаемых огней осветительных заклинаний, вкупе с продолжавшими доноситься до слуха звуками, вызвала у нее тревогу.

Осторожно, в пол оборота, не выпуская из внимания дверь, она прошла к стене и выглянула наружу. Однако, так ничего и не смогла рассмотреть. Снаружи царила кромешная тьма. Сплошна стена черноты, из которой лились звуки.

«Какая-то чертовщина» — Отпрянув, сестра ордена прислонилась спиной к камню и схватилась за рукоять меча. — «До боли похоже на иллюзию или какой-то другой морок. Цель явно не я, иначе: почему? Мне не известно ничего важного, я не особенно сильна. Не могу прямо разгуливать везде, где вздумается. Уж точно не сейчас, когда старшие братья следят за порядком лучше любых сторожевых псов. Тогда почему же? Что во мне такого? Или… как раз неприметность нужна врагам? А быть может, это чары площадного применения и сейчас все оказались заперты в ловушке»

Краем глаза заметив шевеление в тени, справа, Камила обнажила один клинок, ударивший ей в лицо потоком жара, и отпрянула от стены. Став к потенциальной угрозе лицом, она напряженно наблюдала за бурлящим мраком. Незнание не позволяло ей начать действовать на упреждение. Она банально не понимала, с чем столкнулась.

Тонкие нити тьмы медленно вытянулись из небольшого пятнышка тени в углу комнаты. Нахлынув друг на друга и переплетясь в извивающемся танце, они сформировали единый стебель с толстой верхушкой, похожей на сферу. Секунду спустя, его прочертила тонкая полоса. Едва заметная. Однако, вполне уловимая нечеловеческим зрением.

Веки разошлись в стороны, обнажив глаз. Зрачок смотрел ровно на единственного человека.

— Я долго наблюдал за тобой… крохотный лучик света…

Глава 37

Камила подняла веки и мутным взглядом уставилась в потолок. Голова её была необычно тяжела, едва ли не гудела. Такого с ней не происходило со времен ритуала посвящения. Драконья кровь, вкупе с Золотой, придали телу достаточно сил, чтобы оно справлялось почти со всем. Будь то алкоголь или тяжелейшие нагрузки.

Испустив вздох, бывшая авантюристка растерла ладонью, облаченной в перчатку, лицо, да помассировала переносицу. Сев на краю кровати, она непроизвольно застыла, пытаясь угнаться за навязчивой мыслью. Ей казалось, будто из памяти ускользнул некий фрагмент. Словно нечто произошло и тут же забылось.

— Как странно… — пробормотала девушка, нахмурившись.

«Тут определенно что-то не так. Я настолько паршиво себя не чувствовала исчезающе давно. А главное, самочувствие ничем не подкреплено. Тот бой с квалдирами не потребовал столь огромного напряжения сил. Нам не приходилось иметь дело с ментальной магией. Значит, это пришло со стороны. Кто бы ни пытался что-то сделать, он ошибся» — сестра ордена сжала кулак, от чего стали лучше чувствоваться многочисленные кольца на пальцах. — «Мы и в обычной ситуации редко расстаемся с экипировкой, а сейчас подавно. Плюс сами по себе весьма крепкие»

Поднявшись на ноги, воительница подхватила с тумбы и надела шлем, быстро закрепила на поясе оружие. Ситуация ей откровенно не нравилась, заставляя быть готовой ко всему. Лишь исключительно сильный маг мог применять заклинания на расстоянии достаточном, чтобы оставаться вне предела внимания мастеров клинка и других старших членов ордена.

«Враг пытается ослабить гарнизон издали. Нужно предупредить братьев, мы должны быть готовы к нападению»

Взгляд Камилы остановился на соседней с ней, пустой кровати. Сама не понимая почему, она испытала замешательство, равное которому никогда не знала.

Подгоняемая дурным предчувствием, неизвестно из чего рожденным, сестра ордена начала медленно пятиться назад, предварительно развернувшись спиной к дальней стене. Одновременно два начала, два внутренних голоса, начали бороться внутри нее. Одно твердило о нормальности увиденного, а другое о совсем противоположной картине мира.

Разрываемая противоречием, девушка выхватила клинок из ножен, обжигающим жаром обдавший лицо и начавший постепенно нагревать перчатку. Ей до боли в голове казалось, будто нечто подобное уже происходило, совсем недавно.

Прижавшись спиной к стене, воительница скосила взгляд влево, в угол комнаты. Отчего-то ее влекло туда. Однако, взор зацепился за узкую щель бойницы, заставив внутреннее противоречие взять новый виток. Из нее не лился свет, хотя ночью должны были работать ремесленники и приходить все новые конвои с рудой. Наоборот, кромешная тьма застилала все.

— Сестра! — голос десятника прозвучал в пустоте помещения.

Нервно дернувшись, бывшая авантюристка заметала взгляд из стороны в сторону, но так и не нашла источника звука. Или чего-нибудь хоть сколь-нибудь странного, помимо уже увиденного. Не придумав ничего лучше, она сделала короткий шаг в сторону, к углу, да начала опускать руку к поясу. На нем висела совсем небольшая, с кошель размером, волшебная сумка, полная свитков.

— Сестра, очнись!

Болезненно скривившись, голову пронзила острая боль, Камила сделала еще один шаг, как ощутила сопротивление. Кисть отказывалась опускаться ниже. Нечто тисками удерживало ее в считанных сантиметрах от горловины.

Напрягшись, воительница попыталась рывком освободить руку, дернувшись в сторону. Однако, сопротивление оказалось легко подавленно. Конечность так и осталась в плену у невидимой силы, не давая сдвинуться с места. Более того, появилось ощущение давления и скованности на второй руке, плечах и ногах. Нечто полностью лишило ее возможности двигаться.

— Приди же в себя!

Голову девушки мотнуло в сторону, как от хорошего удара, под звон металла о металл. И до того тяжело ворочавшиеся мысли, казалось, совсем прекратили свой ход. Им на место пришел пустой гул. Пальцы, совсем недавно крепко сжимавшие рукоять меча, безвольно разжались.

Но звука, должного сопровождать падение оружия, не последовало. Вместо этого, сам окружающий мир подернулся туманом. Реальность смазалась, растекаясь, как краски в воде. Пропали все цвета, лишь за тем, чтобы им на смену пришли новые.

Детали окружения начали стремительно меняться. Освещение стало чуточку ярче. Одеяла и подушки на кроватях смялись, перестав быть идеально заправленными. Тумбы обрели следы использования. На некоторых появились мелкие предметы, вроде костяных побрякушек клыкарров или деревянных фигурок. А главное, из бойницы начал литься свет заклинаний, как и полагалось.

— Ты в себе?

С небольшой задержкой, взгляд Камилы пал на десятника. Он стоял прямо перед ней, без шлема, сверля острым взглядом. Собранный и готовый сделать все, что от него потребует ситуация. Правая кисть недвусмысленно сжата в кулак, а вот левой он без труда выкручивал сестре руку, в которой она совсем недавно держала меч.

Остальные братья стояли рядом, но не толпились, дабы не мешать. Те же, кто находился ближе, и оказались той самой невидимой силой, не позволявшей шелохнуться. Они крепко держали сестру, прижимая к стене.

— Кажется, кто-то помутил мой разум. — девушка встряхнула головой. — Чувствую все последствия ментальной атаки.

— Ты странно себя вела. Начала ходить по комнате, никак не реагируя на наши слова, достала оружие.

— Пелена застелила мои глаза. Я ничего не видела и не слышала.

Воительница покосилась на хватку брата, все еще не в силах шелохнуть рукой. Уж слишком крепко он ее держал. Неестественно крепко. Старые воины крови, ходившие в этом ранге по пятьдесят и больше лет, были крепче новых братьев и сестер. Однако, не настолько, чтобы играючи подавлять себе подобных, без тени напряжения сил.

А уж клинок нового образца, вот уже больше десяти секунд валяющийся почти у самого сапога, мог пронять любого, невзирая на возраст и выдержку. В отличии от перчаток, обувь совсем плохо справлялась с их жаром.

— Сейчас, стало быть, все нормально?

— Твой удар привел меня в чувства. Спасибо.

— Хорошо. Раз так, соберись с духом, немного отдохни, и все мне расскажешь. — десятник подал остальным знак, отступая на шаг назад.

Освободившись, Камила сделала несколько пробных движений рукой, одновременно рассматривая остальных братьев. А еще она старалась не думать, отчасти успешно, душа лишние мысли. Боялась открыть лишнее врагу.

С первых мгновений, как картина мира преобразилась, воительнице показалось странным поведение братьев по оружию. Она хорошо их знала, понимала, как они должны и будут действовать в подобной ситуации. В этом отношении она не питала иллюзий. Убить или сковать заклинанием из мощного свитка, да оттащить к старшим. Вот и весь перечень. Не разговор.

Ко всему прочему, они не говорили, не отводили от нее глаз. Сохраняли абсолютно бесстрастные выражения лиц. Казалось, даже почти не дышали. Предпочитали держаться за спиной у десятника. Это сборище совсем не походило на тех нескольких людей и эльфов, с кем в отряде она провела тридцать лет.

Наклонившись, бывшая авантюристка подобрала оброненный меч. Странным образом, он не оставил на полу никаких следов, хотя пролежал достаточно.

Братья все еще продолжали безучастно следить за каждым ее движением, уже одним лишь этим выдавая себя. Они позволили подобрать оружие тому, кого должны были сопроводить до ближайшей темницы, предварительно полностью разоружив. Подобную вольность могли себе позволить пепельные гвардейцы, огнебороды или мастера клинка. Все те, кому подобное оружие едва ли могло нанести урон, в силу превосходящей экипировки, опыта и физических характеристик.

В отношении воинов крови подобное поведение могло свидетельствовать лишь об одном — глупости и высокомерии. Однако, среди новобранцев таких не сыскать. Подобные качества вытравливались в первую очередь, либо же их обладатель вовсе не получал права испить из чаши драконье крови. Орден не испытывал недостатка в желающих пополнить его ряды.

Доспехи воительницы покрыл слабый, почти белый, серебристый свет. Нескольких спокойных секунд ей как раз хватило, чтобы подготовить единственное заклинание. То был Орел Света, при поглощении он позволял на секунду значительно ускориться. Самое то, чтобы вырваться из окружения.

Воины крови только начали двигаться, потянувшись за оружием, как в восприятии Камилы произошли изменения. Свет ушел под доспехи, впитавшись в плоть. Те, кто скрывались под личинами ее верных братьев, замедлились, но не застыли. Однако, все еще были беззащитны, как простой крестьянин перед псом войны.

Пока левая рука тянулась к рукояти второго меча, еще спрятанного в ножнах на поясе, Камила совершила стремительный выпад, вонзив клинок в шею десятника.

Кровь бешено пульсировала в висках воительницы. Заклинание сверх меры выжимало силы из тела, заставляя мышцы, связки и нервы работать далеко за пределами отведенного природой барьера.

На короткое мгновение размазавшись полосой света, Камила успела оборвать четыре жизни, прежде чем магия решила сказать свое веское слово. Окончание эффекта заклинания отозвалось острой болью во всем теле сестры ордена. Сердце билось до того быстро, до того громко, что его бой заложил уши. Пальцы дрожали, угрожая вот-вот окончательно ослабнуть и выпустить рукояти.

Скрипя зубами от натуги и надсадно дыша, воительница пыталась упрямо стоять, хотя колени подгибались. Забрав несколько жизней, все, что она успела сделать еще, так это отойти на несколько шагов в сторону, по направлении к двери. Однако, в руке у нее был свиток, а один из мечей так и остался торчать из трупа. Элементы одежды и поддоспешник уже горели, коптя потолок.

Сверток бумаги вспыхнул голубым огнем, истлевая без остатка. Над ладонью бывшей авантюристки вспыхнула огненная сфера, с крупное яблоко размером. Не прошло и секунды, как огонек взмыл в воздух и завис над головой хозяйки.

Первая волна огня прокатилась по помещению, сметая всю мебель, тела мертвецов и еще живых, припечатывая их ко стенам. Вторая волна заставила гореть все, чего коснулась. В том числе и плоть. Третья разметала прах и покрыла стены сетью мелких трещин.

Окончательно обессилив, Камила рухнула на колени. Единственный уцелевший пятачок пространства находился у нее под ногами. Все остальное выгорело до состояния пепла и сажи.

С трудом дыша, хотя весь воздух должен был выгореть, девушка пыталась дотянуться непослушной рукой до свитка на поясе. Мышцы совсем не слушались хозяйку, то и дело схватываясь судорогой.

— Хм…

Не прекращая тянуть пальцы к спасительному свертку бумаги, воительница исподлобья глянула в сторону, откуда доносился звук. Голову была не в силах поднять. Как и все остальное тело, шея почти не слушалась.

Из щели бойницы на нее смотрел огромный вертикальный зрачок, занимавший все пространство. И, казалось, был он куда больше, нежели смотровое отверстие в стене.

Зашевелился прах, оставшийся после испепеленных тел, стекаясь в жгутики и щупальца. А на вершинах тех одно за другим, прорастали и открывались глаза.

— Так вот… почему… остался воздух. — слова давались сестре ордена тяжело. Каждый вдох приходилось буквально вырывать, заставляя пылающие легкие дышать. — Это… все… сон.

— Ха-ха-ха! — тварь грохочуще рассмеялась, заставляя стены башни вибрировать. — Нет…

…

— Эльф? — переспросил Даэлин, приятно удивившись.

— Перворожденный. — напомнил мастер клинка, считаю эту деталь не менее важной. — К слову, я не увидел во флоте или городе, эльфов и представителей других рас. Существуют какие-то… предрассудки?

— Эльфы давние друзья и союзники людей. Во времена становления первого королевства людей, мы воевали с ними бок о бок против троллей. Они же научили наш народ магии. Что касается других рас, то они действительно редкие гости Кул-Тираса. Гномы и дварфы предпочитают жить в черте своих королевств. Гномреган и Стальгорн.

Лорд-адмирал поднялся из-за стола и прошел к одному из шкафов. Открыл ладно смазанные дверцы, не издавшие скрипа, и извлек макет корабля. Уже вместе с ним, Праудмур вернулся обратно и вновь занял свое место.

— Совсем недавно закончил. — признался адмирал. — Моя дань мастерству работы корабелов из Лесов Вечной Песни. Всякий раз, встретив в море эльфийское судно, я не могу не восхищаться их трудом. — пальцы мужчины с любовью огладили борта фигурки. — Мои плотники, всю жизнь проработавшие с деревом, не могут придавать ему такую форму. Корабли эльфов меньше наших, но они гораздо быстроходней и маневреннее.

— Поразительная детализация. — прокомментировал Алатор, пристально рассматривая макет. — Вы тоже вложили в него немало труда и, полагаю, времени.

— По часу в день, у меня ушло три года. — глава дома Праудмур согласно кивнул. — Только это нам, людям, и остается. Пытаться дотянуться до мастерства тех, кто может совершенствовать его всю вечную жизнь.

— У всех свои преимущества. Люди тоже их не лишены.

— И в чем же мы лучше вечноживущих? В чем способны превзойти? — глаза адмирала горели огнем любопытства.

— Смена поколений. В обмен на долгую жизнь, эльфы размножаются гораздо медленнее прочих рас. В этом они, пожалуй, превосходят только драконов. Не стоит забывать, что люди способны приспосабливаться и выживать там, где остальные погибнут, дав слабину.

— Пожалуй, есть в этом доля истины. — Даэлин усмехнулся, отставляя макет корабля на край стола. — К слову, а почему Первый Страж зовется именно перворожденным эльфом? Живущие на Азероте, называют себя высшими. Заключается ли в этом какое-то значение?

— Не исключено. Во вселенной множество необычных рас. Я не могу судить об эльфах вашего мира, но могу рассказать то немногое, что мне известно, о перворожденных.

— С удовольствием послушаю. — лорд-адмирал взял на себя обязанность разлить остатки вина по кубкам. Дальше следовало ограничиться водой, все же ночь обещала выдать весьма долгой.

— Легенда гласит, что первых из эльфов создали лично боги, наделив своими чертами. Перворожденные во всем превосходят других эльфов, будь то красота, прозорливость, способности и таланты. Им нет равных в доблести и стремлении бороться с проявлениями зла. Их сердца полны добра и сострадания. Любви к живым. Они ближе всех стоят к престолу богов добродетелей. И хотя Первый Страж тяготеет к огню, ему нет равных в обращении со Светом. Все известные мне паладины и жрецы добрых божеств, способные призывать Свет себе на помощь, могут обратиться лишь к его серебряному отсвету. В то время как Первый Страж обращается к золотому. Единственный. А я видел многих и со многими же сражался. Больше мне ничего не известно о перворожденных и вряд ли кто-то знает больше.

— Сколько же ему лет?

— Боюсь, никто не знает. Мы и не спрашивали. — кровопийца покачал головой. — Полагаю, достаточно, чтобы собрать вокруг себя героев из разных народов, и повести их на бой против обезумевшего бога. Отца всех драконов. И, одержав верх, вобрать в себя все то немногое светлое, что еще оставалось в некогда благородной сущности.

— Деяние, достойное божества, вам так не кажется?

— Первый Страж лучше любого из богов. Где они были, когда в огне змеев сгорали наши любимые, дома и посевы? Что они сделали? Разве помогли нам? Нет. А он приходил и убивал жестоких тварей. Раз за разом он вел в бой своих первых братьев, в очередное логово, на очередное пепелище, оставшееся от города. Разве давали нам боги силу достаточную, чтобы мы могли защитить дорогое сердцу? Нет. Именно Первый Страж дал нам второй дом, накормил и согрел. Вооружил. Обучил. Позволил отомстить. — мастер клинка наклонился вперед, выставил перед собой руку и сжал кулак. — Он поделился с нами, обычными людьми, эльфами и дварфами, ценнейшими из даров, какие не могли дать боги. Он бился с нами, умирал вместе с нами. И вместе мы восставали из пепла, сраженные врагами, чтобы броситься в новый бой. Снять очередную осаду Цитадели. Он не дал нам сгинуть вместе с Иггдрасилем. Первый Страж не бог. Он кратно лучше любого из небожителей. Им нет места в Цитадели и умах ее жителей. Наши сердца и души с ним.

От Автора:

Заглядывайте на мой бусти, там на пять глав больше

Глава 38

Камила открыла глаза и села, спустив ноги на каменный пол. Взгляд девушки уперся в соседнюю кровать, породив волну подозрений. Но брат по оружию мирно спал. Его дыхание было размеренным, тихим. Элементы брони находились в полном порядке. На них даже присутствовали повреждения, вроде царапинок и крохотных вмятин.

Глазу попросту не за что было зацепиться. Ничего в облике воина крови не выдавало подделки.

Покривившись от головной боли, воительница встала и принялась собирать с тумбы свое снаряжение. Пусть и фрагментарно, память подсказывала ей, как следует действовать. Счет тоже ускользал от нее, но сестра ордена знала, что уже не впервой оказывалась в странном и откровенно жутком кошмаре.

Всякий раз, стоило решить, что удалось вернуться к реальности, чудовище жестоко насмехалось над ней, в очередной раз являя себя во все более гротескном величии. С каждым новым кошмаром оно действовало все более изощрённо. Первые, нарочито грубые попытки, давно остались в прошлом. Тварь поступала умнее, скрытнее и хитрее. Становилось все труднее отличить наваждение от реальности.

Закончив со сборами, Камила покосилась в сторону бойницы. Сквозь узкую щель пробивался свет и виднелся кусочек рассветного неба. Однако, глаза девушки остались пусты и невыразительны. Она устала. Смертельно устала. И действовала из чистого упрямства, не желая оставаться во власти омерзительных щупалец.

Сам взгляд в сторону бойницы — нечто вроде устоявшегося ритуала и мышечной памяти. Увы, но память разума не могла подсказать, что же было на месте неба в прошлый раз. Воспоминания хаотичным роем кишели в голове, не добавляя ясности происходящему.

Отвернувшись, воительница отошла к углу комнаты и встала так, чтобы контролировать все помещение. Вытащив из поясной сумки несколько свитков, поднимавших общие характеристики, она тут же их использовала, настороженно наблюдая за братьями. Никто из них не прервал своего сна, что было странно само по себе.

Вытащив из ножен оба меча и прижавшись спиной к стене, сестра ордена бочком двинулась к выходу. Боль, что ей причиняли раскаленные клинки, пришлась как раз в пору. Она отрезвляла и помогла держаться в тонусе. Иначе сознание грозило ускользнуть в забытье.

Каждая попытка выбраться из кошмара дорого обходилась бывшей авантюристке, вставая в утрату части сил. О том же, чем может обернуться полное изнурение, она старалась не думать.

Выбравшись в коридор, Камила быстро осмотрелась, выискивая аномалии. Ничего не обнаружив, она направилась к лестнице, ведущей вниз. Воины крови и часть дварфов размещались на первых двух этажах огромной башни. Так им было проще оказаться во внутреннем дворе крепости, когда возникнет необходимость, нежели спускаться с самого верха или использовать драгоценную ману на Скачки.

Минуя этаж, девушка не встречала братьев на пути, но заслышав приглушенный шум разговора, резко остановилась. Ничего не выражающий взгляд, не скрытый шлемом, пал на дверь.

Не мудрствуя, не то было состояние, воительница носком сапога подцепила край приоткрытой створки и едва ли не ворвалась внутрь. Обширное помещение оказалось столовой, заставленной рядами длинный столов и крепких стульев. Единственной на весь этаж.

Несколько десятков пар глаз обернулось ко входу, привлеченные шумом. Несколько братьев встали, подхватывая шлема. Остальные подниматься не спешили, однако отложили в столовые приборы. На лицах мужчин воцарилось смятение.

— Боевая тревога? — спросил один из воинов крови, косясь на раскаленное оружие.

— Нет. — угрюмо ответила девушка, исподлобья рассматривая контингент, собравшийся под светом магических светильников.

Она не могла припомнить, случалось ли подобное раньше. Но отчего-то бывшей авантюристке стойко казалось, будто происходило это впервые. Что, впрочем, могло оказаться еще одной иллюзией, наведенной чудовищем.

— Тогда лучше спрячь мечи, пока не начался пожар. — посоветовал рубака, коренастый серокожий дварф, возвращаясь к еде и огромной кружке.

Камила коротко мазнула взглядом по оружию, не рискуя надолго выпускать потенциальных врагов из внимания. Косяк двери и правда начинал понемногу тлеть, находясь в считанных сантиметрах от источника жара. Однако, к совету девушка не прислушалась. Лишь подальше пнула деревяшку, от чего петли жалобно скрипнули.

— Тебе бы тоже не помешало поесть. — посоветовал один из воинов крови. — А лучше еще поспать. Выглядишь очень уставшей и бледная, как тень самой себя. Что-то приключилось во время патруля?

— Не совсем. Хотя возможно. — губы воительницы едва не скривились в разочарованной усмешке. — Как прошла ваша ночь?

— Определенно с тобой не все в порядке. — брат ордена, ближайший, поднялся на ноги, вперив в сестру обеспокоенный взгляд. Остальные тоже не спешили возвращаться к прежнему занятию. — Рассказывай. — твердо произнес он.

— Как прошла ваша ночь? — повторила бывшая авантюристка.

— Во сне. — мужчина нахмурился и потянулся за шлемом, быстро надевая предмет экипировки. — Давай-ка, сестра, сходим к старшим. Думается мне, тебе пригодится их помощь.

— Кошмары все больше похожи на реальность… — пробормотала девушка себе под нос так, чтобы никто не услышал. — Давай. Веди. — кивнула она.

— Только мечи убери в ножны.

— Нет, мне так спокойнее.

— Ты ведь должна понимать, что твое поведение… выходит за положенные рамки. Если не подчинишься, мы будем вынуждены использовать свитки и в любом случае отведем тебя к Гарету. Хочешь ты того или нет. Таково распоряжение самого Первого Стража. Как раз на случай подобной чертовщины.

Камила криво ухмыльнулась. Пока собеседник озвучивал верные слова. Все, что не касалось кошмара, кажущегося бесконечным, она хорошо помнила. В том числе и имя коменданта крепости, назначенного Вестником Войны.

Однако, она не знала, происходил ли уже подобный разговор. Главная подлость кошмара крылась в невозможности нормально полагаться на прошлый опыт. Разум сохранял маленькие фрагменты воспоминаний, не более того.

— Сама не сдамся. — воительница отрицательно качнула головой.

Ее сознание полнилось подозрениями и страхом. Она боялась, что если сдастся, то угодит прямиком во власть чудовища. Утратит себя, став его игрушкой. А если вокруг нее реальность, то и смерть не страшна.

…

Крепость Перехода

Все стены Зала Стратегии были увешаны огромными расписанными полотнами. Картами каждого из регионов Нортренда. Всадники на вивернах отлично справлялись с делом разведки и картографированием. Их навыки во многом стали незаменимы для Ордена.

Имелись в помещении и другие образцы, более экзотичные, вышедшие из-под рук ремесленников. Цельные рельефные столы, стоявшие как раз напротив карт. К ним питал особую любовь Вестник Войны.

Гарет же предпочитал довольствоваться полотном, когда брался за планирование. Так уж сложилось, что в отсутствие младших стражей, бремя командования легло именно на его плечи. Мастер клинка контролировал все процессы внутри крепости. Распределял дозоры и патрули. Проводил ротацию братьев и сестер. Вел учет поставок руды и прочих доходов и расходов.

Вот и сейчас мечник все свое внимание посвятил карте, в частности побережью. Крепость располагалась в юго-западной части Седых Холмов, на небольшом острове, у самой границы с Драконьим Погостом. Контролировать воды возле нее не составляло труда. Но вот восточное побережье, куда более протяженное, служило источником немалых проблем.

Именно туда в последнее время зачастили квалдиры. И чтобы добраться до нужной области, да зачистить ее, приходилось отправлять группы пепельных гвардейцев и ружейников. Это выливалось в трату ценных свитков телепортации, по несколько на брата, и временное ослабление обороноспособности Двойных Врат.

Подобный расклад не доставлял удовольствия Гарету. Он бы предпочел запереться за стенами крепости, да не мог позволить врагу свободно вершить свои дела. А самое паскудное было в том, за прошлый день пришлось отправить три рейда. Утопленники не оставляли попыток закрепиться на земле.

«Седых Холмы за нами» — взор мужчины скользнул на соседнюю карту. — «Сколько бы ни пришлось потратить свитков, их на складах больше, чем способны вообразить эти мертвецы. Поэтому пока следует беречь магов. Но как быть с остальным Нортрендом? Под моим командованием недостаточно братьев, чтобы раскинуть патрули еще шире, не подвергая портал чрезмерному риску. Быть может, враг попросту пытается нас растянуть, чтобы атаковать крепость в самый уязвимый час»

Мастер клинка прошел в другую часть зала, встав перед столом, отражающим карту Ревущего Фьорда. Для обеспечения большей безопасности крепости, требовалось взять под контроль два соседних региона.

«Тут побережье самое протяженное, но наименее удобное для навигации с запада. Слишком много скал и островов» — палец мечника прошелся по всем неровностям рельефа. — «А вот на востоке береговая линия удобна для высадки. Не удивлюсь, если квалдиры уже там закрепились. Можно попытаться договориться с кланом Потрошителей Драконов, но вряд ли они смогут выбить утопленников обратно в море, если вообще захотят. К тому же, наверняка понесут большие потери»

Гарет вздохнул, отступая от карт. Всю ночь он потратил на размышления, стараясь найти наиболее удобоваримое решение, но всякий раз сходился в одном.

«Придется отменить приказ Вестника Войны и сконцентрировать дозоры всадников вдоль побережий Драконьего Погоста и Ревущего Фьорда. Сейчас они нужнее там, а не над подземными городами насекомых»

С контролем территории вполне могли справиться и лагеря воинов крови, будь их достаточное количество, и пепельные гвардейцы. Любые из братьев ордена. Вот только, находясь в условно осадном положении, старшие не могли покидать крепость. А младших на все не хватало. Требовалось охватить слишком обширные территории.

«Остается решить, как раздобыть достаточно амулетов, чтобы снарядить ими всех. Надеюсь, маги смогут разобраться с чарами в ближайшие день или два. Иначе всадники не смогут сражаться в условиях тумана. Они ловки и сильны, но не так хороши в ближнем бою, как воины крови. До того придется держать их в стороне от стычек»

Заслышав приближающиеся шаги, Гарет поднял взгляд на спешащего к нему гвардейца.

— Командир, у меня дурные вести. — произнес брат ордена.

— Не томи. — мастер клинка отмел в сторону все размышления, сосредоточившись на настоящем.

— Несколько братьев и сестер поразило нечто… странное. Они не могут проснуться.

— Сколько?

— Сорок семь. Мы пытались помочь им своими силами, но лечащие и укрепляющие заклинания не смогли привести их в чувства. Некоторые из сведущих магов сообщили о крайнем ментальном истощении всех спящих.

— Диверсия? — сам у себя спросил мечник. — Отправь ко мне братьев из Храма Огня. Нужно решить, как действовать.

— Понял. — гвардеец отрывисто кивнул и исчез во вспышке телепортации.

— Как не к месту. — пробормотал комендант. — Сорок семь… без малого десятая часть всех воинов крови, не считая рубак. Нужно любыми средствами вернуть их в строй.

…

Ульдуар

Алгалон раздраженно зарычал, выслушав Сообщение, от чего золотое пламя взвилось выше. Минувшая ночь не принесла ему успокоения. Наоборот, необходимость ждать, находясь в близи от источника большей части проблем, лишь раздражала. Драконья суть, давно ставшая одним целым с эльфом, требовала расквитаться с Древним Богом.

Отсутствие вестей от Рейнхарта и Тауриссана, болью отдавалось в сердце. Оно рвалось к супруге, но не могло до нее дотянуться. С каждым часом у владыки Цитадели оставалось все меньше терпения, пока ему, наконец, не пришел конец.

— Твар-р-ь. — зло прорычал драконоборец, вперив горящий взор в камень, за толщей которого скрывался враг. — Ты покусился не на ту стаю. Я испепелю твою плоть!

— Он провоцирует тебя. — спокойно произнес Малигос. — Не поддавайся.

— Предлагаешь продолжать ждать?! — взъярился Алгалон, непроизвольно расправив во всю ширь пылающие крылья. — Мы отправили вниз двух Аспектов, почти всех моих воинов и магов, не считая твоей стаи! Минула ночь, но у нас все еще нет результата! В любую минуту может явиться Наблюдатель! Уж он не меньшая угроза для Азерота, чем Йогг’Сарон.

— Осталось совсем немного, не больше пары часов. Наши силы подступились к залам хранителей. — лазурный левиафан покачал головой. — Сейчас уже поздно вступать в бой нам. Следует и дальше оставаться свежими. Ты верно заметил, Наблюдатель может спуститься на планету в любой момент. И он не станет ждать, пока мы закончим с очередным титанидом. Помимо прочего, мы тут находимся чтобы мгновенно отреагировать на его угрозу.

— Понимаю, понимаю… — проворчал владыка Цитадели, до дрожи сжимая левый кулак. — Но покоя мне нет. Все труднее удерживать себя в рамках оговоренного. Я хочу вернуться к супруге, а не стоять посреди руин.

— Не всем желаниям, нашим с тобой в том числе, суждено сиюминутно исполняться. Порой приходится проявлять больше терпения, чем нам свойственно. Мне тоже не нравится ожидание, но я готов взять свои чувства в узду, поэтому, прошу, возьми и ты. Непозволительно все испортить, поддавшись на провокацию отродья.

Аспект Магии порывался сказать еще несколько слов, сделать все возможное, чтобы удержать Аспекта Огня от необдуманных поступков. Этим ему приходилось заниматься на протяжении всей ночи. Однако слова застряли у дракона в горле. Он почувствовал нечто необычное. Нечто опасное. Странное колебание в потоках магии.

— Он пришел. — уже другим голосом сказал отец синего рода, напрягшись. — Я чувствую его. Как и говорил Мимирон, он появился в глубине подземного комплекса.

— Со сроком ошибся. — эльф вырвал Погибель из камня, поудобнее перехватывая древко. — Сможешь проложить путь?

Вместо слов, Малигос схватил союзника за плечо, не побоявшись прикасаться к яростному огню. Мгновение, и пара драконов оказалась в ином месте. Посреди огромного коридора. Своими размерами он был под стать расположенным снаружи постройкам. Потолок располагался на расстоянии многих десятков метров от пола. Монументальные стены украшали резьба и мозаика, изображающая далекие планеты, замершие в пустоте. Звезды.

Впрочем, Алгалон почти не придал значения новому окружению. Его внимание приковал расположенный впереди зал. Он походил на космос. Открытое пространство, пронизанное звездным светом. У него, казалось, отсутствовали стены и полоток. А полом являлась широкая нежно-голубая платформа, одиноко замершая в пустоте.

Прямо на ней и стоял Наблюдатель. Полупрозрачная синяя фигура, мало чем отличимая от человеческого мужчины, облаченная в подпоясанную мантию с капюшоном. Сквозь “одежду” можно было без труда увидеть, что находится у космической сущности за спиной. Равно как и крупные точки света, на протяжении всей фигуры. Они складывались в карикатурный рисунок гуманоида или человечка.

Созвездие.

Длань Наблюдателя простиралась над голограммой планеты, не меньше пяти метров радиусом. От объемного изображения к руке карателя тянулись потоки света. Едва прибыв, ставленник Пантеона незамедлительно приступил к делу, оценивая состояние Азерота и наличие порчи.

И пусть процесс только успел начаться, крохи полученной информации созвездию совсем не понравились. Ведь он получил данные от крепости-темницы Йогг’Сарона. Ульдуара.

От Автора:

Заходите на мой бусти, друзья. Там на пять глав больше.

Глава 39

— Биологические формы жизни. — губы существа, сотканного из света звезд, не шевелились, но его голос ветром стелился в огромном зале. Казалось, он исходил от самих стен. Из самого пространства. — Ваша судьба предрешена. Протоколы Пантеона непреложны. Скверна Древнего Бога поразила Ульдуар, Очищение Азерота лишь вопрос времени. Смиритесь и не мешайте мне. Процесс будет безболезненным.

— Убери руку от проекции. — владыка Цитадели вскинул копье, кончиком указывая ровно в центр гигантской ладони. На ней мог с легкостью уместиться десяток человек. И еще осталось бы место.

— Нет. Вы не первые противитесь Очищению. Вы не последние, чей мир будет реструктурирован.

Без лишних слов, Алголон отпустил Погибель в полет, даже не метнул. а вместе с ней — весь покров золотого пламени, перенаправив фокус силы на оружие гильдии. Во мгновение ока оно преодолело расстояние, пронзило ладонь Созвездия, и снова оказалось в хватке крепких пальцев.

Рука космической сущности оказалась по плечо объята ревущим огнем. Вопреки своей изначальной, физической природе, оно с жадностью накинулось на создание, плоть которого — энергия. За доли секунды, повинуясь воле эльфа, оно перекинулось дальше, стремительно расходясь по всему телу жертвы.

— Тщетная попытка. — раздался бестелесный голос.

Столь же быстро, как распространилось, золотое пламя схлынуло, вихрем затянутое в крохотную черную дыру, возникшую над головой Наблюдателя. Тело оказалось невредимо. Словно и не тронутое чужой силой. Даже ладонь — цела.

Первый Страж раздраженно зарычал, не сводя глаз с длани колосса, распростертой над проекцией планеты. Она не давала ему покоя, подспудно внушая угрозу. Реализовывались худшие опасения, а план по спасению хотя бы части населения Азерота — так и остался в голове.

«Я ошибся. Крепко ошибся. Слишком поторопился, поддался эмоциям. Но разве мог поступить иначе?»

Зубы, давно обратившиеся клыками, заскрежетали друг о друга. Во вспышке света, в левой руке Алголона появилась верная Эгида. С новой силой взвилось пламя, ревущей свечой устремившись ввысь. Мощь, больше подходящая драконьему облику, переполняла эльфа, хлеща через край. Требуя выхода.

Над владыкой Цитадели соткалась огромная голова рогатого ящера, уменьшенная проекция его самого. Разверзнув пасть, она выдохнула широкий поток золотого огня, утопив половину Священного Планетария. Звездный колосс, вместе с изображением планеты, скрылись за пеленой.

Долгие пять секунд дракон извергал пламя, прежде чем исчезнуть. Опав, огонь обнажил неприятную картину. Созвездие, вместе с Азеротом, исчезли без следа. Часть платформы, куда пришлась атака, оказалась уничтожена. Будто некто откусил кусочек от круглого печенья.

— Он тут. — сказал Малигос, вставая возле союзника. — Я почувствовал мимолетное использование магии. Скорее всего, некое смещение в пространстве. Само это место аномалия. — он осмотрелся вокруг. — Мы вынесены за рамки Ульдуара, в космос.

— Значит, можно принять настоящий облик. — эльф кивнул, принимая информацию к сведенью, попутно до предела напрягая чувства, чтобы не пропустить внезапную атаку.

— Да.

Созвездие возникло столь же внезапно, как и исчезло,оказавшись на прежнем месте. Его стопы более не касались пола, того попросту уже не существовало, однако находились в таком положении, будто бы он был. Вот только длань более не простиралась над моделью планеты.

Сохранив гуманоидную фигуру, Наблюдатель утратил наложенный поверх нее образ старца, человека. Пропало лицо и роба. Стали ярче линии, соединявшие яркие звезды внутри его тела. Они будто кровеносная система, нитями пронизывали всю фигуру существа. Некоторые переплетались меж собой, образуя пучки и канаты, другие, наоборот, были длинными и прямыми. Толстыми.

В руках ставленник Пантеона сжимал рукояти прямых парных клинков, обоюдоострых, белее самого чистого снега. Вдоль их лезвий тянулись изображения созвездий, налитые небесно-голубым сиянием. Они явно были откованы из металла, хотя и казались под час частью тела обладателя.

— Вы не оставляете мне иного выхода. Прежде чем продолжить, придется оборвать ваши жизни иным, более болезненным способом.

— Сегодня моя стая продолжит жить, абберация. — насмешливо бросил Аспект Магии. — Ни тебе, ни кому другому, не оборвать жизни моих потомков. Больше нет.

Лазурный левиафан театрально воздел руку и щелкнул пальцами, при помощи небольшого трюка сделав звук громоподобным. Проекция Азерота, возле Созвездия, поблекла и развеялась, словно мираж. Иллюзия. И появилась возле главы синего рода. Не глядя погрузив руку в голограмму, он разрушил изображение, ухватившись за сферу величиной с собственную голову. Мигнуло несколько рун и шар снова исчез, на этот раз отправившись в логово дракона.

— Тебе не превзойти меня в искусстве магии. — Аспект высокомерно приподнял подбородок, сложив руки на груди. Всем видом демонстрируя уверенность. — А Алголона в чистой мощи. Сдавайся, Наблюдатель. Титаны не враги нашего мира, но союзники. Мы сможем искоренить Древних Богов, темницы сделали свое дело, пусть и не до конца. Азероту не нужно Очищение, хватит его защитников.

— Ты не понимаешь всей подоплеки, дракон. К сожалению, у меня нет права поделиться с тобой знанием. Скажу лишь, что, если кто-то из порождений Бездны сможет добиться успеха, всей вселенной грозит незавидная участь. — голос Созвездия не выражал чувств или эмоций, в нем отсутствовали интонации. — Поймите, смертные создания, пожертвовать одним миром, чтобы жили остальные, благо. Жестокое, неприглядное, но иного выбора не дано. Я действую из побуждения долга, не кровожадности.

— Убивать неповинных, ради других неповинных, не спасение, а принесение жертвы. — владыка Цитадели сокрушенно покачал головой. — Это даже не война, не противостояние идей или принципов. Это… истребление. Пантеон приговаривает жизнь Азерота, все расы и народы, попросту не давая им права защититься, попытаться отстоять свой мир и жизни.

— Пантеон упорядочивает космос, не спасает жизнь в нем. — Наблюдатель взмахнул клинками, изготовившись к бою. Его фигура начала ужиматься, пока не уменьшилась до размера обычного человека. — Если таково ваше желание, ваше тщетное стремление к борьбе за скоротечную жизнь, давайте сразимся.

— У тебя нет иного выбора, Наблюдатель. — отец лазурного рода насмешливо фыркнул. — Мы не позволим тебе уйти.

Камень платформы треснул под стопой Первого Стража, знаменуя начало мощного рывка. Взмахнув пламенеющими крыльями, он взмыл в воздух, так как тверди впереди уже не было, оставляя за собой золотой след.

Ему на встречу вылетело больше дюжины маленьких комет и метеоритов, разогнанных до невероятных скоростей. Однако, все разбились о выставленные у них на пути щиты. Малигос так и стоял, сложив руки на груди. Лишь вопросительно вскинул бровь.

Оказавшись на дистанции ближнего боя, Алголон принял встречный укол на щит. При соприкосновении оружия, на поверхности Эгиды вспыхнули разом все руны, символизируя отражение крайне могущественной магии. Удар Наблюдателя был не прост, грозил обернуться последствиями, достигни он Чешуи.

Краем сознания отметив миновавшую опасность, владыка Цитадели укрылся Огненным Плащом. Пламя, ревущее на крыльях и поверхности брони, стало агрессивнее. Разом возрос жар, но главное, огонь начал вытягиваться языками, грозящими прикоснуться ко всему, что оказывалось слишком близко.

Разом несколько протуберанцев пронзило руку Созвездия насквозь, вытянувшись из щита подобно шипам. Однако, видимого вреда не оставили. И прежде чем его успели достигнуть другие языки золотого пламени, поборник титанов успел одернуть конечность.

Вот только, из груди Первого Стража вытянулась тонкая золотая нить, впившись в грудь противника. Заклинание школы Света девятого уровня, Узы Бремени, не позволяло связанным целям отдаляться друг от друга дальше, чем на три метра. В том числе использовать разного рода телепортации и смещения. Отлично подходило для борьбы со скользкими врагами, еще лучше сочеталось с Огненным Плащом.

Мрачно ощерившись, эльф использовал еще одно весьма тяжелое заклинание. Частично утратив материальность, он размазался полосой света, воплотившись уже перед Наблюдателем. Его подобие, Ореол Света, использовали братья ордена в качестве одного из козырей.

Добела раскаленная Погибель с легкостью пронзила грудь космической сущности. Следом за оружием, на Созвездие набросились жадные языки пламени.

— Бесполезно. — бросил Наблюдатель.

Над головой и за спиной Алголона появилось одновременно три крошечные черные дыры. Не минуло и пол секунды, они оказались заключены в аметистовые сферы, внутри которых и рванули.

Отпустив древко копья, одновременно отзывая в пространственный карман щит, владыка Цитадели обеими руками ухватился за кисти противника. Острия лезвий, направленные в печень и сердце, замерли в считанных сантиметрах от Чешуи.

Не было сопротивления или хоть какой-то борьбы. Первый Страж оказался куда сильнее противника, удерживая его лишь с небольшим усилием. Вот только, пальцы, как в густую массу, начали проваливаться внутрь небесно-голубой “плоти” существа. Неистовствующее пламя прожигало оболочку из плотной энергии.

Запястья Созвездия внезапно вытянулись вперед, изменив форму. С трудом, но мечам удалось пробить Чешую и остриями погрузиться в плоть. С жаром и шипением, по поверхности брони стекла пара скупых, ослепительно-золотых капель крови.

Металл клинков начал медленно, но верно, плавиться.

В последний раз взмахнув пламенеющими крыльями, покрытыми сотканными из чистого света перьями, Алголон охватил ими своего противника. Пламя вспыхнуло сильнее, яростнее, полностью поглотив Наблюдателя. Но на этом владыка Цитадели не успокоился.

Маленькое солнышко вспыхнуло в Священном Планетарии. Остатки каменной платформы мгновенно обратились прахом. Выгорел воздух.

Эльф приложил больше сил, сжав кисти противника. Пальцы с легкостью провалились внутрь энергетического тела, столкнувшись со структурой иной прочности. Полосами, соединявшими яркие точки. Звезды.

Ухватившись за них, владыка Цитадели отдернул руки противника, вырывая мечи из своей плоти. Избавление от чужого оружия принесло освобождение от боли, будившей дурманящую драконью ярость. И свободу от чужой магии, заставлявшей напрягаться Узы, грозя вот-вот лопнуть.

В захвате наблюдатель не мог оказать достойного сопротивления. Его физической мощи попросту не хватало. Однако, имелось иное средство.

От Созвездия ударил плотный поток мелких, не больше песчинки, частичек. Они сгорали в пламени Испепеления почти столь же быстро, как и появлялись. Хрупкий баланс продержался несколько секунд. Крылья Первого Стража распахнулись, освобождая пленника. Перепонки изрешетило до состояния паршивой тряпки.

Алголона отбросило назад, придавив к пустоте. Узы не позволяли ему покинуть отмерянное расстояние. Частички достигая его тела, барабанили по Чешуе, не давая пошевелиться. Они оставляли лишь небольшие царапины, большая часть вовсе сгорала в Плаще Огня, однако со своей задачей справлялись. Испепеление прервалось.

Перед владыкой Цитадели, стараниями Аспекта Магии, возникло марево. Попадая в него, песчинки безвредно исчезали. Вместе с тем, точно такое же поле непроницаемой сферой накрыло Наблюдателя, полностью блокируя угрозу его заклинания.

— Вы меня впечатлили. — голос космической сущности звучал в безвоздушном пространстве. — Впервые смертные столь отчаянно противятся воле титанов.

Поток голубых частиц оборвался, стала видна поблекшая фигура Созвездия. Оно почти утратило былую целостность. Энергия растекалась вокруг него, делая похожим на туманность. Уже столь ярко не горели полосы, точки утратили часть сияния.

«Их некому было защитить, но Азерот мы отстоим. Должны отстоять»

В левой руке Первого Стража беззвучно появились черные цепи. Он планировал нанести последний удар. Быстро и неотвратимо. Погибель так и осталась висеть подле врага. Достаточно было пожелать, чтобы оказаться возле нее.

Не став по обыкновению хватать древко оружия, владыка Цитадели потянулся к противнику. Словно живые, Оковы Немощи сами потянулись к жертве, обвиваясь вокруг центральной полосы, символизирующей туловище. И, вместе с тем, длань Алголона ухватилась за самую верхнюю “звезду”.

Приложив все доступные силы, владыка Цитадели сжал сферу. Единственное, как ему казалось, уязвимое место врага.

Вновь вспыхнуло солнце.

Больше у Созвездия не было шансов ускользнуть.

…

Изогнувшись всем телом, Тиамат застонала и оторвала спину от каменного ложа. Не покрытого ничем пьедестала, окруженного жаровнями. Ее глаза оставались закрыты с момента перехода сквозь портал. Лишь руки легли на едва наметившийся живот. Единственная слабость и допущение, которую себе позволил сенешаль.

Рейнхарт на одном колене стоял подле драконицы, осторожно держа за предплечье. Печать неприкрытой тревоги застыла на его лице. Возле старого рыцаря валялись десятки пустых склянок, использованных зелий маны. На складах имелись еще тысячи лучших флаконов, каких не сыскать в сотнях миров. Вот только, сдавали не запасы, а выдержка и выносливость.

Часы полной концентрации на самой грани, поддержание сильнейших печатей, и усталость начинал чувствовать даже младший страж. Тот, кто, казалось, просто не мог быть подвержен подобного пороку.

Рейнхарту начинало казаться, что Свет все больше отдаляется от него, утекает сквозь пальцы, но и близок, как никогда прежде.

Чуть в стороне Тауриссан приложил к бойку молота пластинку металла и вдарил по стене, используя не силу, но мастерство. Подобно расчетливому росчерку кисти художника, прямоугольник идеально лег в композицию, став последним штрихом. Камень расступился, принимая еще несколько рун.

Утерев испарину со лба рукавом мантии, дварф отошел на несколько шагов назад, дабы оценить работу. За главой клана последовало несколько белобородых стариков, несших древние свитки и книги. Достояние клана, сокровища предков. Их наследие.

— Должно сработать… — тихо проворчал владыка Огненной Пропасти, н выпуская молота из рук. Он был готов в любое мгновение нарушить цепочку.

Зал опоясала узкая цепочка письмен, замкнутая последним действием. Выбитые в истинном серебре, руны вобрали огромное количество силы. Не только разработка композиции, но и само нанесение потребовали много времени.

Впервые мастерам приходилось работать настолько быстро, изобретая нечто новое для клана. Не проверенное. Но обязанное совершить необходимое чудо.

Старики открыто нервничали, без конца гладя бороды. Они были готовы принять конец, однако перспектива утянуть за собой трех младших стражей не давала им покоя.

То, что задумал Тауриссан, прибегнув к мудрости советников и доле авантюризма, могло обернуться крахом всего. Однако, того требовала ситуация. Безумие, проникнувшее в разум Тиамат, не ослабло в Новом Мире. Надежды не оправдались. Хранительница Сокровищницы продолжала бредить. В ней зрела темная, злая сила.

— Грядут… Сумерки… — прорычала драконица, скрючивая пальцы.

Едва надавив на кожу под тканью платья, эльфийка расслабила персты. Она была готова навредить себе, исцарапать любую часть тела, кроме живота. Подсознательный блок останавливал ее. Даже вспышки магии, под час прорывавшиеся в мгновения слабости Рейнхарта, тут же гасли. Подавлялись драконицей.

— Демон с тысячей пастей, око над пустыней и ужас океанов… вновь сотрясут Азерот. Сердце падшего… забьется. Они грядут.

— Тауриссан. — с нажимом произнес старый рыцарь, сводя брови.

— Почти, почти…

Работа рунной цепочки заключалась в, без малого, создании отдельного мирка. Пространства вынесенного за пределы материального. И полной изоляции.

На это надеялись резчики рун. Но не могли предсказать, к чему их труд приведет на самом деле.

П.А.

Прошу не бить ногами. Я не умею писать боевые сцены. Вот совсем не получается. Каждый раз рву волосы на голове.

И это… там на бустаке сейчас можно месяц на халяву получить, в качестве извинений за то, что пропал. Нужно было уехать.

Вот ссылка — https://boosty.to/or1gon/subscription-level/800045/promo/63373?linkId=59319ff9e7800818f410b60c0e0bfb65

Глава 40

Коротко звякнув металлом, черные цепи повисли, потеряв цель. Потухло яростно ревущее золотое пламя, ужавшись по фигуре Алголона. И в некогда величественный зал пришла тишина.

Наблюдатель Пантеона потерпел поражение. Привыкший сражаться с много более слабыми, он толком не мог оказать сопротивление опытным и сильным противникам. Его попытки отбиваться выглядели вяло и неумело, лишь одна атака представляла из себя что-то, стоящее внимания. Но и та оказалась сведена к минимуму.

Способности Созвездия, связанные со смещением пространства, вовсе не представляли угрозы. Сначала Эгида, а потом и заклинание, полностью их блокировали. Направленные как на себя, так и на цель. Бывший игрок, сталкивавшийся и не с такими неприятностями, имел иммунитет к большинству похожих эффектов. Не считая чего-то выходящего за рамки привычных условий.

Взмахнув крыльями, владыка Цитадели выпустил то единственное, что представляло интерес в противнике, трофей. Мечи из странного металла, начали падать и стремительно возвращать себе прежние размеры. Больше подходящие великану. Однако, им не суждено было провалиться в бездну космоса. Их подхватил Аспект Магии и отправил в иное пространство.

— Давай уходить. — произнес глава лазурного рода, оказавшись аккурат перед союзником. — Весь бой мне приходилось перехватывать и восстанавливать рассыпающиеся чары, пока ты их выжигал. Признаться, я потратил на это гораздо больше сил, чем на противодействие Наблюдателю. И теперь, раз мне больше не нужно их удерживать, хотелось бы уйти.

Глаза Малигоса пылали синим огнем, но из них не вырывалось всполохов энергии. Полы и рукава мантии едва заметно трепетали, словно ласкаемые легким ветерком. Вот только это было движение чистой магической силы, что по каналам истекала в невидимые композиции чар, питая их. Родоначальник синей стаи тратил ровно столько маны, сколько требовалось. Ни больше, ни меньше.

— Еще раз выражаю свое восхищение твоей искусностью. — коротко осмотревшись, отмечая тончайшую работу, на какую сам был не способен, эльф благодарно кивнул. — Я старался сдерживать разрушительность пламени.

— Не забывай, каков мой Аспект.

Ухватив Первого Стража за плечо, Малигос немедля телепортировался ко входу в Великий Планетарий. В то же мгновение, стоило их ногам коснуться не уничтоженных огромной температурой плит, как зал, некогда находившийся в космосе, схлопнулся. На его месте оказался тупик, выглядящий неестественно целым, на фоне почти уничтоженного коридора.

— Еще предстоит понять, что из себя представляет артефакт, с которым работал Наблюдатель. Если он дает доступ к механизмам титанов, способным уничтожить Азерот, то от него следует избавиться. Подобное оружие не должно продолжать существовать.

— Разумное решение. Парадоксальным образом, уничтожать гораздо проще, чем творить. Уверен, в мире со столь богатой историей, еще найдется не один апокалиптический артефакт. — Алголон нахмурился, перехватывая копье. — Сейчас нам остается надеяться на лучшее. И готовиться к борьбе с эхом Йогг-Сарона. Однако, в будущем, следует организовать поисковые отряды и собрать как можно больше мощных артефактов. Они не должны оставаться в руках тех, кто может их утратить или использовать во зло.

— Заботы будущих нас. — лазурный левиафан рублено отмахнулся. — В данный момент важнее то, что происходит здесь и сейчас. Созвездию удалось тебя ранить, но, как вижу, в этом проблемы нет?

— Сущая мелось. — владыка Цитадели встряхнул целехонькими крыльями, да и на Чешуе, скрытой золотым пламенем, не было следов пропущенных уколов. — Такое на мне заживает очень быстро. К тому же, сам огонь имеет целебные свойства. Опасность могли представлять чары на оружии, но их полностью нивелировала моя сопротивляемость. Наблюдатель оказался неудобен, но слаб. Таких, как он, я раньше убивал в качестве ежедневной рутины. Могу хоть сейчас вступить в следующий бой.

— Отлично. — кивнув, Аспект Магии заметно расслабился, отпустив часть напряжения. — Мы можем понадобится в любой момент, и тогда действовать придется быстро. Твоя сила понадобится, чтобы очистить всех хранителей темницы. А после, не дав узнику еще времени на подготовку, мы должны вступить в бой и уничтожить его. По крайней мере ту часть, что выбралась на поверхность.

— Только за минувшую ночь, ты заводил этот разговор трижды. — эльф покосился на соседа, оторвавшись от разглядывания уничтоженной великолепной лепнины на стенах. — Как будет уничтожено эхо Древнего Бога, я уничтожу и его тело. Мне хватит выносливости на все бои.

«В конце концов, все провалы первых битв Нового Мира были учтены. Я стал гораздо более умело пользоваться имеющимися возможностями. Пришло понимание пределов. Опыт. Больше меня не постигнет позор тех неудач»

— Столь близкая месть не дает мне покоя. — признался глава лазурного рода, поджимая губы. — В каждой тени видится провал. В каждом действии чудится крах. Либо мы пресечем существование твари, либо я утрачу остатки здравомыслия.

— Отбрось сомнения, Малигос. — в голос Стража вернулись прежняя сталь, подстегиваемая бурлящими внутри чувствами. — Йогг-Сарон будет убит. На нашей стороне Аспекты, Эруэнтю, Цитадель и тысячелетия истощения. Он падет. Это клятва, которую я принес себе.

— Да, ты прав. Мы не можем потерпеть поражение. — полупустой взор главы синей стаи уперся в раскрытые ладони. — Но… он силен. Сами титаны не смогли его убить, так получится ли у нас?

— Откуда в тебе эти мысли? — встав к дракону лицом, Алголон насторожился.

«Еще совсем недавно Малигос не подавал признаком страха или сомнений. Но сейчас, после во многом легкого боя, в нем что-то изменилось. Словно из пышущего гневом и желанием отмщения Аспекта, он начал превращаться с прежнего себя. Забившегося в логово змея, боящегося высунусь нос во внешний мир. Это в высшей мере странно»

— Внезапно нахлынуло. — ящер в человеческом обличии опустил руки. — Подумал о последствиях для всего Азерота. Начало казаться, что мы возгордились, решив попытаться убить… его.

В короткой вспышке света появилась Эгида и, не размениваясь на лишние слова, владыка Цитадели впечатал ее в главу синей стаи. Столкновение с цельнолитым щитом, направленным рукой, способной и дракону зубы выбить, как пушинку снесло Малигоса к стене.

Воспользовавшись короткой заминкой Аспекта Магии, Страж подскочил к нему и, не давая прийти в себя, схватил уже пустой рукой за голову. Крепко впившись пальцами в плоть, он от души приложил дракона о камень, пробив небольшую вмятину. Сильно, но недостаточно, чтобы нанести непоправимый вред. Только оглушить.

Спущенное с поводка пламя перекинулось с длани новую цель, во мгновение ока полностью окутав фигуру. И тогда же драконоборец почувствовал то, чего подспудно опасался. Первые ростки чего-то темного, безумного.

Несколько секунд золотому огню хватило, чтобы уничтожить всю тьму, противную его природе. И тогда же о грудь Алголона безвредно разбилась четверка мощных заклинаний. А попытавшиеся сковать цепи, развеялись, прикоснувшись к покрову драконоборца.

Отступив на шаг назад, владыка Цитадели отпустил союзника, утягивая за собой пламя. Представший перед ним Малигос выглядел злым и едва не рычал. Еще недавно идеально уложенные волосы рассыпались по искаженному лицу и местами тлели, как и борода. Великолепная мантия выглядела потрепано. С нее пропали все следы рун и чар. В том числе пыль ее не смогла коснуться, выгорев.

— Иначе было никак. — эльф пожал плечами, в любое мгновение готовый призвать верный щит. — Не уверен, что смог бы вернуть тебе ясность разума, не ранив. Поэтому пришлось действовать не совсем лицеприятным образом.

— Я не злюсь на тебя, Аспект Огня! — громче, чем следовало, ответил Аспект Магии. — Ты все сделал правильно, благодарю. Меня уязвила собственная невнимательность!

— Не можешь вспомнить, когда ему удалось запустить щупальца и в твою голову?

— Сейчас я чувствую себя совершенно иначе. — одежда, как и волосы человека, мгновенно пришли в порядок. Восстановились чары. Лишь гримаса портила благообразный вид. — Думается легче, чем когда-либо прежде. Словно сонная пелена сошла именно сейчас, а не когда вы с Алекстразой явились в мое логово. Это… заставляет задуматься.

— Все горше и горше. — пробормотал Первый Страж. — Не так оказалась крепка твоя защита, как того хотелось.

— Наоборот, произошедшее свидетельствует о ее совершенстве. — отец синей стаи покачал головой. — Я был особенно уязвим в момент наивысшего горя. Видимо, тогда узник и воспользовался шансом. Но с тех пор, так и не смог расшатать мою волю. Лишь оказавшись в самом его логове, я поддался большему влиянию. Теперь, когда ты вырвал корни его власти надо мной, подобное не повторится.

— Сомнения поселились в моем сердце. — губы Алголона сжались в тонкую линию, скрытые глухим шлемом. — Из Эруэнтю спустят несколько мощных артефактов ментальной защиты, дополнительно я поделюсь с тобой благословлениями. Иначе не могу быть уверен, что не получу удар в спину.

— Разумно. — кивнув, Малигос принял более спокойный вид. — Прежде чем ими пользоваться, я проверю артефакты. Не сочти за грубость, Страж. После случая с Душой Демона, у нас, драконов, сложные отношения с волшебными предметами.

— Не виду проблемы.

— Раз так, могу попросить тебя об услуге для всех… для оставшихся четырех стай?

— Говори, а я рассужу.

— Прошу, проведи очищение огнем и для Аспектов, для всех членов наших стай. Если уж Древние Боги смогли сломить Нелтариона, добраться до меня, то и остальные находятся в не меньшей опасности. В обмен, я могу поделиться частью своих знаний с твоим придворным магом. Уверен, это пойдет на пользу всей Цитадели.

— Само собой разумеется. Я помогу вам.

«Убрать из рядов союзников возможных предателей и просто ненадежных, всегда полезно. Сам хотел предложить нечто подобное, но раз уж инициатива пришла от самих драконов, тем лучше. Это укрепит наши отношения»

— Тогда поспешим на поверхность. На исследование артефактов понадобится время.

— Веди.

Руки владыки Цитадели непроизвольно сжались, а бушующий на Чешуе огонь усилился. Чем ближе становилась развязка, тем сложнее ему давалось удерживать себя в рамках контроля. Нечто рвалось из нутра, желая утопить всё в огне своего праведного гнева. Избавить землю от проникнувшего в нее корня тьмы.

…

Боралус

Алатор взял со стойки меч, специально затупленный, тренировочный. Покрутил, рассматривая со всех сторон халтурную, на его вкус, работу. Баланс, как и вес, были иными, нежели привык кровопийца. Да и само оружие относилось к классу обычного. Никак чар, и даже металл не отличался качеством.

«Ну хоть длиной от моего слабо отличается…» — мастер клинка тихонько выдохнул, лучше примеряясь к оружию. — «На тренировку простых людей хватит»

Мечник повернулся, встав лицом к тройке мужчин, уже готовых. Они крепко и уверенно держали алебарды, встав плечом к плечу. Лица серьезные, обветренные, видные из-за открытых шлемов. От чего каждого в той или иной степени украшали шрамы.

Они перехватили посла Цитадели аккурат после ночи, отданной на пересказ различных историй и обмен мнениями. Адмирал Праудмур смог оставить у брата ордена положительное впечатление о себе. Как характером, так и деяниями, пополам со взглядами на жизнь.

— Предупрежу еще раз. — с чел не лишним сказать Алатор. — Я сильнее вас, гораздо опытнее и лучше экипирован. Привык биться со своими братьями до последнего, пока силы не оставят. Поэтому, мне непривычно контролировать силу удара. Но я постараюсь быть мягче. Любые травмы, которые нанесу, вылечу. Не таите обиды.

— Тогда и вы не обессудьте, господин. Все же у нас оружие боевое. — вставил один из гвардейцев. — Да и не сопливые мы пацаны или девки. Не надо с нами нежно! Все же, поучиться хотели, а это только через боль дается.

— Древковым оружием я плохо владею, не уверен, что смогу вам помочь, но бой рассудит.

«Как знать, какой у них уровень подготовки. Может статься так, что я получше буду»

— Тогда давайте начнем.

Гвардейцы наклонили оружие вперед и приняли стойки. Начав расходиться полукругом, при этом сохраняя одинаковое расстояние между собой, они двинулись вперед, нога в ногу. В их движениях была хорошо заметна выучка и муштра.

На кровопийце же были орденские доспехи, как и все остальные элементы положенной ему экипировки. Включая мечи. Он совершенно не боялся слабо зачарованных алебард. Мог принимать их удары не уклоняясь, при этом даже не рискуя получить царапину на доспехе. Красный адамантий так просто не повредить.

Однако, еще секунду понаблюдав за действиями вызвавших его на бой мужчин, мастер клинка решил изобразить нормальный бой, по крайней мере попытаться. Все же, гвардейцами двигало желание стать лучше. Хотя банального интереса было куда больше. Слухи начали ползти по крепости еще в первый день.

Примерившись с тренировочным оружием, брат ордена перехватил его правой рукой, показательно крутанув несколько раз. Стойку он принял показательно открытую, так как и не собирался принимать на блоки удары оппонентов. Не был уверен, что металл выдержит такие издевательства. Собственной ловкости, позволявшей уклоняться или отбивать снаряды лучших стрелков, вполне бы хватило, чтобы избегать лезвий.

Распалив в правой руке большой огненный шар, Алатор заставил тем самым мужчин сбиться с шага. Они испугались, о чем говорили мигом побледневшие лица. Резко сжав кулак, развеяв заклинание, кровопийца бросился вперед, впрочем, не выкладываясь и на четверть своих возможностей.

Оказавшись подле первой цели, крайнего правого гвардейца, мастер клинка обогнул древко алебарды и ударил дужкой гарды в висок, постаравшись верно рассчитать усилие. Еще на бегу он перехватил меч одной рукой за лезвие, а второй за рукоять.

Не выдержав удар, мужчина начал заваливаться. На шлеме осталась небольшая, но хорошо заметная, вмятина.

Не дожидаясь, пока остальные среагируют и смогут собраться, мечник скользнул за спину центрального гвардейца. Оказавшись на нужной позиции, с левой руки нанес удар лезвием плашмя, по затылку, не прекращая движения.

Уже последнего оппонента брат ордена незамысловато пнул в грудь, от чего бедолага улетел на два добрых метра. Он был единственным, кто попытался хоть как-то защититься. Но древко алебарды — не щит. Его слишком легко миновать.

— Как… конь… лягнул. — просипел гвардеец, пытаясь вернуть себе дыхание.

Остальные стражи крепости Праудмуров, постепенно стягивавшиеся на плац для проведения утренней тренировки, получили не меньше впечатлений, чем поверженные. Мужчины активно жестикулировали и обсуждали увиденное. Делились впечатлениями.

«Какое плачевное зрелище» — внутренне сокрушаясь, Алатор направился к ближайшему гвардейцу, растянувшемуся на земле. Хотел проверить, требуется ли ему лечение. — «Неужели людской род слаб во всех мирах? Иггдрасиль, Новый Мир и теперь еще Азерот. Куда бы ни пришел орден, люди всюду живут в плохо развитых королевствах и империях. Магические знания и ремесла почти не развиты. Армии — слабы. За исключением редких героев или просто выдающихся воинов и магов. Ведь, зачастую, одного отряда пепельных гвардейцев будет достаточно, чтобы превратить любой город в огромный костер. У людей слишком много врагов, но люди остаются непомерно слабы. Всегда. Почему? Может, попробовать это как-то исправить?»

Глава 41

Отняв руки от последнего бессознательного мужчины, завершив накладывать простенькое лечение, Алатор поднялся в полный рост. Вокруг него, привлеченная недавним зрелищем, да призывами друзей и знакомых, собралась настоящая толпа вооруженных людей. Всем было интересно лично посмотреть, на что способен гость из далеких северных земель. Вот только еще дураков, готовых подставить собственную шкуру, не находилось.

— Правду говорят, что твои мечи могут сжечь замок, если вытащить их из ножен? — вперед выступил чуть более рослый муж, в несколько отличных доспехах, с яркой зеленой повязкой на плече. Сержант.

— Правду. — кровопийца кивнул, присматриваясь к новому собеседнику. — Ведь именно это я и сказал страже лорда-адмирала.

— А можно… — гвардеец замялся, однако глаза его загорелись мальчишеским интересом. — Можно посмотреть на них? За ночь столько пересудов о них ходить начало. Кто-то вспоминает сказки. Кто-то приплетает легенды. А правда ведь совсем близко, у вас. — сержант коротко обернулся назад, ища поддержки у подчиненных, чем вызвал волну согласных выкриков. — Так покажите?

— На воздухе проблем не будет.

Плавно заведя руку за спину и схватившись за рукоять, брат ордена непривычно медленно потянул меч из ножен, не желая лишний раз пугать публику. Когда же лезвие полностью покинул обсидиановые ножны, по толпе пронесся восхищенный ропот. Полотно спящего клинка, покрытое яростными языками пламени, произвело впечатление на неискушенных людей.

— И правда, горит…

— Я никогда не лгу.

Вскинув под шлемом бровь, мастер клинка одним запястьем несколько раз прокрутил оружие, весящее много больше своих обычных образцов. Со свистом вспарывая воздух, меч посылал волны жара. Одна, угодив на излете в лицо сержанта, заставила его отшатнуться.

— Ух, не холоднее, чем из бани протопленной. Как вы его держите?

— Мне такое нипочем.

Не желая опускать меч к земле, он и в таком состоянии мог испортить камень плаца неосторожным прикосновением, Алатор решил провести демонстрацию. Вытянув вперед левую руку и раскрыв ладонь, положил на нее лезвие. Бегающие по нему огоньки не доставляли неудобства. От них даже не стало теплее. Хотя температура была куда выше, нежели у нового оружия воинов крови.

— Мне что угли раскаленные, что кружку держать. Никакой разницы. — мастер клинка пожал плечами.

— Нам моряки всякие байки рассказывали… — на лице сержанта, от вида горящего меча, сменилась целая гамма эмоций. Но преобладали исключительно позитивные. — Будто вы в ночи воздвигли целую стену из огня, не пустив к ним великанов.

— Тут не место для таких заклинаний. Камень и внутренние стены расплавятся или растрескаются, но кое-что показать могу.

«Как же тут все печально, если гвардия правящей семьи, лучшие из лучших, так восторгаются мелочам? И это при условии, что мир богат магией. Может быть, я чего-то не понимаю или попросту слишком привык жить в Цитадели? Ведь, если припомнить, в том же Иггдрасиле существовали места и целый мир, не очень-то далеко шагнувшие в деле постижения магии и ремесла. Пока на долю самых могущественных выпадали сражения с ордами демонов и их повелителями, драконами и владыками нежити, остальные знать об этом ничего не знали. Я сам, до столкновения с тем проклятым змеем, и не мыслил, что когда-нибудь смогу достигнуть всего того, на что сейчас способен. Однако, хочется как-то помочь всем этим людям. Слишком многие угрозы их окружают. В таких условиях непозволительно оставаться слабыми»

Сторонние размышления не помешали брату ордена заняться делом. Подстегнутый короткой командой, меч окутался по-настоящему опасным пламенем. Ревущим, рвущимся вдоль скрывшегося за ним полотна клинка.

Перехватив обеими руками рукоять, мастер клинка сделал всего один быстрый взмах в сторону неба. Движение для человеческого глаза почти неуловимое. Однако, оно породило узкую, как кромка меча, волну огня. Изначально довольно короткая, всего два метра длинной, она росла по мере удаления. Пока не стала похожа на катящийся вал всепоглощающей стихии. В конце концов, достигнув критической точки, она взорвалась.

Гвардейцы застыли молчаливыми статуями, глядя в небо. Казалось, они и не дышали. Но вот, сначала один, затем другой, начали шептаться. Все громче и громче делясь впечатлениями. В основном — отборной руганью. Изредка вставляя приличные слова.

— Неужели вы никогда не видели подобной магии? — мечник убрал оружие в ножны, предварительно снова погрузив его в сон.

— От чего же, господин? — опомнившись, тут же ответил сержант, опустив голову. — Просто мы привыкли видеть, что ее творя маги. Иногда подолгу что-то бормоча. Вы же совсем иной, больше похожи на нас. С оружием в руках, в отменном доспехе. Предпочитаете биться с врагом лицом к лицу, а не скрываться за спинами других, выжидая подходящий момент. После увиденного, больше никто не посмеет сомневаться в вашем подвиге.

— Действительно сильные воины не могут обойтись без магии, поэтому я тоже — маг. — покачав головой, Алатор осмотрел всех собравшихся гвардейцев. И заметил, что они очень внимательно его слушают, полностью прекратив пересуды. — Это очень важная ступень на пути, ведущем к силе. Не миновав ее, не подняться выше.

— Выходит, не урожденным магам, не достичь вашего мастерства?

— Магом можно стать, необязательно рождаться им. Однако же ты прав, без магии нельзя воздвигать стены из испепеляющего огня, посылать его вперед с меча. Без магии невозможно защититься от другой магии. Доспехи, сколь хорошо их не зачаровывай, сколько волшебных амулетов и колец не носи, от всего они не защитят. Вот тогда-то и приходится полагаться на собственные умения. К тому же, без магии, не было бы моих доспехов и оружия.

— Понимаю. — важно кивнул сержант. — Доспехи и оружие, зачарованные жрецами моря, становятся куда лучше себя прежних. Но, если не колдовство, так обычные тренировки должны быть нам посильны. Что думаете, господин, не возьметесь погонять нас немного? Хочется перенять хотя бы кроху вашего умения.

— Я владею щитом и одноручным прямым мечом, копьем, но лучше всего управляюсь с полуторным мечом. Вы же пользуетесь алебардами. Не то оружие, которому я могу обучить.

— И все же, у вас наверняка больше боевого опыта. Какие-нибудь хитрые ухватки или советы должны найтись.

— Хорошо, но прежде чем браться за дело, мне необходимо получить разрешение у лорда-адмирала.

Сложив руки на груди, кровопийца обратил взгляд поверх головы собеседника. Там, за спинами собравшихся, но еще не приступивших к тренировкам гвардейцев, находились ворота. И сейчас в них проходила целая процессия. Во главе шагал помятый, но держащийся относительно бордо, Даэлин Праудмур.

Завидев, кто решил нанести к ним визит, мужчины споро убирались с пути и вытягивались, держа спины ровно, а лица — каменными. Даже та тройка, которой не повезло познать на себе тяжесть руки мастера клинка, стояла на ровне со всеми. Магия и помощь товарищей не позволили им ударить в грязь лицом.

— Что тут произошло? — Суровый, но не слишком, взор главы дома Праудмур прошелся по всему сборищу, пока не остановился на самом вероятном виновнике шума.

Пришедшие вместе с ним гвардейцы, в отличии от собратьев, несли иное вооружение — каплевидный щит и меч. Да и вид имели несколько более крепкий, в среднем были чуть выше. Выстроившись за спиной адмирала, они и не думали расслабляться. Наоборот, напряженно сверлили брата ордена взглядом, готовые в любой момент броситься вперед. Закрыть собой лорда.

— Приношу свои извинения, лорд-адмирал. — коротко склонив голову, скорее кивнув, Алатор спокойно выдержал взгляд. — Ваши гвардецы попросили меня продемонстрировать кое-что из умений. Не учел, что могу кому-то помешать или вызвать панику. Для нас подобное — ежедневная рутина.

— Похоже, сегодня сна мне не видать… — тихо протянул Даэлин, мягко массируя глаза. — Вы ведь еще не завтракали?

— Не приходилось. — брат ордена отрицательно качнул головой.

— Прекрасно. В таком случае, предлагаю вам разделить первую трапезу дня вместе с моей семьей. Познакомлю вас с первенцем, женой и дочкой.

— Не смею отказаться.

— Славно. — Праудмур улыбнулся и сделал пригласительный жест. — За одно еще побеседуем. Мне понравились ваши истории об истоках ордена и его свершениях. Хотелось бы услышать что-то и о повседневной жизни. Как вы устраивались в новом мире. И как идут дела на Азероте.

— В таком случае, боюсь, одного дня не хватит. — кровопийца и сам улыбнулся, пусть этого никто и не видел. — Слишком многое придется поведать.

— У нас есть время. — лорд-адмирал первым пошел обратным путем, небрежно махнув рукой. — А хорошее вино и еда помогут его скрасить.

— Не могу не спросить, но не напугает ли мой внешний вид ваших домочадцев?

— Это пустое. — глава дома на мгновение нахмурился. — Вы человек. В вас больше добродетели и чести, чем во многих из нашего рода. Так что не волнуйтесь. Если сын покажет себя слепцом, то я буду вам лишь благодарен. Такие изъяны необходимо находить заранее, пока от них еще можно избавиться. Моя супруга, Кэтрин, мудра. А дочь слишком мала. Совсем скоро ей исполнится три.

— Так же предупрежу, что мои… манеры за столом, могут оказаться не столь высоки, как вы привыкли. В Цитадели богатая традиция пышных пиров, и пусть многие из нас когда-то вышли из рядов знати, мы отбросили прежние привычки. Сейчас нам ближе шумный праздник, нежели чинное застолье.

«Хотя кое-что, под руководством главной горничной, все-таки пришлось вспомнить»

— Отбросьте сомнения. — посоветовал Праудмур, снова улыбаясь. — Вы воин, так будьте смелы.

— Должен заметить, что мне проще прыгнуть в пасть к дракону, это я умею лучше многих. Придворный же этикет давно забыт. Боюсь ударить в грязь лицом.

— Не каждому хватит духа произнести такие слова. Это уже говорит за вас о многом. Сегодня, с моей семьей, ешьте и пейте, как вам удобно. За одно посмотрим, так ли все плохо.

…

Священная Оранжерея

Уланар вложил в удар всю свою физическую мощь, все мастерство. Лезвие полуторника, перехваченного обеими руками, с трудом прорубилось сквозь невероятно прочное дерево, отсекая руку древня. Ожившая деревяшка, похожая на ходячий ствол с подобием лица и бородой из мха, казалось, даже не заметила потерю, продолжив напирать.

Ловко уйдя в сторону, почти танцуя вокруг противника, мастер клинка следующим взмахом, не без труда, отсек последнюю руку пенька. Прекрасно зачарованный меч из красного адамантия, полыхающий жаром кузни в которой был выкован, тяжело брал древесину, оставляя после себя гладкий срез, но всего лишь слабый след гари. Впрочем, кто-то другой, не имей той же силы в руках, не способный столь же споро различать слабые места, вовсе не смог бы рубить древней.

Лишив противника большей части опасности, очень уж крепкий был у тех удар, брат ордена, перетекая в следующее движение, плавно срубил все ветки с макушки деревяшки. Как оказалось, они могли служить проводниками для заклинаний.

Оказавшись за спиной цели, уже отработанным образом, Уланар выпустил ударную волну. Сметя часть грунта и корней обычных деревьев, она протащила древня, весом никак не меньше пары сотен килограмм, добрых десять метров вперед. Нечто подобное, как и любой иной дробящий урон, почти не наносило им урон. Но опрокидывало.

Скачком сместившись вперед, мастер клинка перехватил меч иначе, направив вниз. До предела напрягая мышцы, ему удалось вогнать неистово пылающее полотно оружия примерно до середины ствола. Дальше попросту не получалось. Сердцевина древней прочностью превосходила кору, а та оказывалась, зачастую, сильно крепче мифрила или адамантия.

Уперев ногу в деревяшку, чтобы не дать ей крутиться и помешать вырваться, брат ордена всем весом навалился на меч, стремясь загнать его еще глубже. Хоть на пару сантиметров. Однако, огонь и без того постепенно делал свое дело. Вот только, получалось слишком медленно. Древесина отказывалась гореть, лишь чернея. Но вскоре, десять секунд спустя, наружу начали пробиваться первые рыжие прожилки и треск. Понадобилось еще столько же времени, чтобы древень прекратил попытки сопротивляться, окончательно утихнув.

Резким движением вырвав клинок, Уланар быстро осмотрелся, ища новые угрозы на своем участке рощи. Однако, никого не было. Не считая десятков изрубленных и почерневших деревяшек. Некоторые из них были изломаны, проморожены или вовсе без доброй половины ствола.

Свитки с особо мощными заклинаниями быстро тратились, особенно на первых порах. Когда приходилось биться одному против нескольких разом. Со столь неудобными врагами жадничать не следовало.

Один раз замешкавшись, в самом начале, когда верное оружие, не подводившее никогда, не смогло прорубить ствол, Уланар едва не оказался погребен под древнями. И пусть они вряд ли смогли бы пробить надетые на нем латы, но подобное — высшей степени позорно.

Констатировав отсутствие врагов на вверенном участке, брат ордена мгновенно вернул оружие в ножны. Дабы не тратить ману на его питание в активном состоянии. А за одно споро снял шлем и, достав фиал с насыщенно-синим содержимым, опрокинул его в рот.

Освободив руки, мастер клинка вернул на место шлем, да снова взялся за оружие. Остро-мятный, противно горький привкус разливался по языку, за десятки лет став привычным. Нутро холодило. В тело возвращалась магическая сила.

Землю мощно тряхнуло, заставив Уланара сгруппироваться. Почва начала ходить настоящими волнами. Местами из нее вырывались каменные пики, аккурат между деревьев. Несмотря ни на что, роща осталась невредима. Деревья, которые должно было вывернуть толчками, так и остались стоять на месте.

А вот мастер клинка,пережив четвертое землетрясение, недовольно поморщился. Его ноги, в особенности стопы и голени, отдавали сильной болью. Кости будто вибрировали, от чего движения сковывались. Он уже давно не был таким резвым, как в самом начале, однако, продолжал удерживать свою территорию, игнорируя неприятности.

«Еще есть лечебные свитки и зелья, но их стоит приберечь до тех мгновений, когда без них будет уже не обойтись. Пока могу справляться без них, следует сражаться в том же духе и дальше»

Вдали вспыхнуло солнечное зарево, а за ним грянул драконий рев, привлекая внимание брата ордена. Повернувшись назад, он крепче сжал рукоять меча, свободной рукой прикрыв глаза.

Ярчайший свет лучом вырывался из длани хранительницы, затмевая все, ослепляя. Словно в ее руке был кусочек самого солнца. Титанид возвышалась над всей Оранжереей, ее было видно из каждого уголка. Она была настоящей горой, на фоне обычного леса. И вокруг нее летали драконы красной стаи, больше походя на надоедливых букашек. Там же находились и большая часть братьев, приняв участие в долгой, изматывающей битве.

Остальные, кому не повезло избежать прямого боя с настолько могущественным противником, вели иную битву, внося свою лепту в доблестное сражение. Они держали кольцо охранения, не позволяя многочисленным прислужникам врага вмешаться.

Сотни и сотни древней, плеточников и других полу-разумных растений, порой наделенных и полноценным разумом, умирали каждые несколько минут. Всякий раз, стоило Фрейе воззвать, к ней устремлялась небольшая орда прислужников. Чтобы разбиться о выставленный заслон. Те немногие, кто удерживал кольцо, не могли допустить смещения часы весов в сторону противника.

Отвернувшись от битвы, снова встав к ней спиной, Уланар вонзил меч в землю, смиренно дожидаясь следующей волны противников. Как и его братья, он делал свое дело со всей ответственностью. И как они не сомневались в нем, он не сомневался в них.

Враг, грозящий покою очередного мира, падет. На то была воля Первого Стража. И орден исполнит ее со всем тщанием.

От Автора:

Напомню, что сейчас на моем бусти каждый желающий может получить тридцать бесплатных дней, достаточно активировать ссылку — https://boosty.to/or1gon/subscription-level/800045/promo/63373?linkId=59319ff9e7800818f410b60c0e0bfb65

Там лежит на пять глав больше, нежели есть в общем доступе. И сегодня, в сорок шестой главе, по балде получил Йогг-Сарон.

Глава 42

Крепость Перехода.

Гарет стоял на вершине башни, внимательно осматривая окрестности. С огромной высоты открывался прекрасный обзор, поэтому на ней всегда находилось с пяток ружейников. Прекрасные стрелки могли с толком использовать свое положение, да и дозорными выступали отменными. Зоркие и дисциплинированные дварфы еще никогда не подводили орден.

Однако, не ради наблюдения комендант крепости поднялся на такую вершину. Ему требовалось подумать. И так уж повелось, что, созерцая нечто прекрасное, например, девственные дремучие леса, ему было проще ухватить мысль за хвост.

Мощные стационарные артефакты ментальной защиты, доставленные прямиком из Сокровищницы Цитадели, смогли развеять тьму, одеялом укрывшую сознание сорока семи братьев и сестер ордена. Вот только, им требовалось время на восстановление. До нескольких дней, по прогнозам магов. А значит, вся та работа, которую они делали, легла на плечи других.

Гарнизон башни и без того почти не знал отдыха, обходясь минимальным временем. Слишком много напастей окружили Двойные Врата, стоило основным силам удалиться от них. Это изматывало братьев и сестер сильнее, нежели прежние ежедневные тренировки с ордами монстров. С другой стороны, подобное еще крепче закаляло тело и дух.

Недавно вернувшиеся всадники смогли значительно расширить зоны патрулирования. И пусть они еще не могли вступать в прямое сражение, находить и уничтожать лагеря утопленников им было по силам. Те попросту забрасывались колбами с горючей смесью, добытой из желез саламандр, от чего выгорали подчистую.

«Раньше я не понимал, зачем мы вновь начали набирать в орден желающих, зачем нам великаны. Теперь, столкнувшись с нехваткой братьев, причины, побудившие Первого Стража на этот шаг, становятся понятны. Мы можем быть сколь угодно сильны, но нас мало. Помогла ли драконам Иггдрасиля вся их мощь, когда орден начал Охоту за черепами? Нет» — мастер клинка оторвал взгляд от далеких лесов и обратил внимание на внутренний двор крепости. В нем царил идеальный порядок. У Врат несли стражу лучшие, такие же, как он сам. И не было им покоя. — «Нас не так уж и много. На самом деле — мало. Этого хватало для удержания Цитадели, впрочем враги умудрялись нас вытеснять до Сокровищницы, сейчас же… Только на каждую заселенную башню Нового Мира приходится по десятку воинов крови. Да, часть обязанностей по контролю доставшейся нам земли легла на круг дриад, однако, всадникам все еще необходимо проводить облеты. Теперь у нас появилось новое владение. Его тоже нужно защищать. Иначе потеряем доступ к дому, к ресурсам Азерота. А они нужны ордену. Как же просто было не думать обо всем этом, отказавшись от прежней жизни. Есть ты, есть меч в руках, и братья подле. Но, по всей видимости, никогда нельзя полностью уйти от своего прошлого. Орден уже изменился, а я заметил это так поздно. Мы стали чем-то большим, нежели братством драконоборцев»

Внезапный шум и крики оборвали плавное течение мыслей Гарета. Он мигом оказался у зубцов, напряженно смотря вниз, на просевший участок стены. Как бы хороша не была кладка дварфов, но и она не выдержала, оказавшись в одночасье без фундамента. Каменные блоки, скрепленные раствором, трескались под собственным весом, обваливаясь в яму.

Стена быстро прекратила рушиться, чего нельзя было сказать о провале в земле. Он лишь продолжал шириться. Верхний слой почвы проваливался во мрак, будто бездонную яму.

Суета, воцарившаяся в первые пару секунд, прекратилась столь же быстро, как и началась. Воины крови, из числа тех, кто находился во внутреннем дворе, под окрики сотников и десятников, строились перед дырой в стене. К ним спешили, покидая нутро башни, отдыхавшие. Их щиты должны были стать надежным заслоном от врага. Преградой на пути к Двойным Вратам.

Перед самим порталом, на страже ведущего к нему моста, встали дракониды из гвардии мрачной чешуи. Рослые, не меньше трех метров каждый, и плечистые, они черными скалами возвышались над другими братьями. Облаченные в самые надежные латы, прикрытые массивными щитами, они являлись самыми ярыми заступниками Цитадели. Тем куском адаманта, об которые сломались сотни клинков и тысячи клыков.

И пусть драконидов было всего десять, сорок ушли в Ульдуар, не следовало недооценивать их. Они могли очень долго удерживать узкий участок суши.

В воздухе с каждым мгновением становилось все больше магов. Прямые ученики Изурегаса предпочитали на скапливаться в одном месте, разбиваясь на разреженные группки, разбитые по принадлежности к кругу. Схожим образом поступали и пепельные гвардейцы. За тем лишь исключением, что воевать плотным строем были обучены. И если сомнут воинов крови, они должны были занять их место, став второй линией.

Ружейники и рубаки занимали места на башнях, крышах внутренних построек и наиболее выгодных участках стен. Их арбалеты и ружья являлись весьма и весьма грозным оружием. И пусть рубаки просто-таки обожали ближний бой, без надобности в него не вступали. За последние десятилетия орден выработал тактику боя, в которой им отводилась роль прикрытия для ружейников и поддержки воинов крови.

Тяжело ступая, ближе к точке столкновения выдвинулись двое сокрушителей. Огромные каменные големы, возвышавшиеся над стенами на многие метры, не должны были участвовать в бою напрямую. Лишь вступать в столкновения с огромными врагами. В остальном их роль сводилась к распространению замедляющей ауры, что само по себе являлось хорошим подспорьем.

Лишь мастера клинка остались недвижимы, верные своему делу. Если кто-то из врагов сможет прорваться ко Вратам, ему придется иметь дело с ними. Будь то лазутчик или какая-то особенно сильная тварь, в их распоряжении имелось достаточно средств. Начиная от одноразовых артефактов, заканчивая лучшими свитками и редчайшими зельями. Все, чтобы сохранить межмировой портал в целостности.

А вот все ремесленники и рудокопы, повара и прочие мастеровые, которым было не положено участвовать в бою, спешили к башне, чтобы укрыться. Она могла выдержать осаду, частично защитить от прямого попадания Дамоклова Меча. Пусть и остальные здания, возведенные каменщиками клана Драконьей Пасти, были весьма хороши и основательны, но могли быть разрушены, оказавшись в зоне поражения особенно могущественной магии. А это — потенциальные потери невосполнимых жизней. Не все простые жители Цитадели поддавались воскрешению столь же просто, как испившие драконьей крови братья.

Не хватало огнебородов. Почтенных старцев пришлось распределить на охрану недавно организованных шахт. Именно там они могли проявить свой разрушительный потенциал в полной мере.

За какие-то жалкие десяток секунд крепость была готова отразить внезапное нападение. Тому способствовало повсеместное обучение одному простому, но очень полезному заклинанию — Скачку. И тренировки, начатые еще Вестником Войны, благодаря чему каждый знал свое место. Гарет же продолжил дело младшего стража, отнимая часы отдыха у своих братьев, взамен давая усиленные пайки и бодрящие зелья.

Результат того стоил.

Провал в земле еще не закончил расширяться, все разрастаясь, как к нему направилось с десяток светящихся шариков. Быстро юркнув в недра, они начали набирать яркость и разлетаться в стороны, охватывая большую площадь. Пока у самых краев освещенной зоны не показались ходы со следами паутины.

Словно бешенные псы, сорвавшиеся с цепи, нерубы хлынули в провал из боковых тоннелей. Их были сотни. С высоты вершины башни, они напоминали Гарету живой покров.

Они походили паукообразных, покрытых темным хитином и черными волосками. Топот их тысяч лапок создавал гул, от которого мурашки бежали по коже. Морды, покрытые несколькими парами глаз и шевелящимися мандибулами, за которыми скрывалась не менее отвратительная пасть, вызывали лишь омерзение. Тонкое, почти гуманоидное тело, крепящееся к большому брюшку, выглядело противоестественно.

Внешний вид нерубов пробуждал стойкое отвращение.

Маги не промедлили, первыми нанеся опустошительный удар. Десятки больших огненных шаров улетели в провал. Взрываясь, они вспыхивали огненными цветками, выжигавшими воздух и хитин. Ударные волны разрывали тела насекомых, всюду разбрызгивая зеленую лимфу.

Цепные молнии прожигали дыры в телах своих жертв, кипятили их внутренние жидкости. Земля обращалась зыбким болотом под лапами нерубов, жадно утягивая их в себя. Другие промерзали насквозь, либо покрывались незыблемой коркой льда, становясь ее пленниками, медленно погибая.

Атака магов забрала почти всех. Тех, кому удалось выжить и подняться, меткими выстрелами добивали рубаки.

На минуту установилась тишина, прежде чем из дыры начали рваться новые паукообразные. Они не пытались держать строй или рассыпаться по площади, накатывая волной. От чего становились очень удобной мишенью

«Что-то тут не так. Нарочито грубо действуют жуки» — наблюдая за разворачивающейся бойней, мастер клинка испытывал недоумение и тревогу. — «Не могут они быть настолько глупыми созданиями. Первая попытка выбраться из-под земли обернулась тотальным уничтожением. Мы готовы их встречать. Это понятно и глупцу. Так почему они пытаются продолжать?»

Ответ пришел в виде нового грохота. Последовательно открылось еще две дыры, на востоке и западе, поглощая участки стены. Стоявшие там сокрушители вышли из пассивного режима, направившись к вертикальным провалам. Сколь бы стремителен не был враг, прежде всего ему придется увязнуть в ауре големов.

Еще раз оценив ситуацию, Гарет вытянул вместе указательный средний палец, активируя Сообщение. Его затея была предельно проста. Хотя и могла показаться авантюрной.

Повинуясь приказу, большая часть магов и стрелков направились к западному участку. Там располагались мастерские и кузницы, которые совсем не хотелось терять. Задачей братьев стало закрытие провала. Для чего к ним присоединились все маги круга земли.

Центральную же дыру, северную и по совместительству самую большую, остались стеречь все воины крови, при поддержке небольшого количества пепельных гвардейцев. Четыре сотни тяжелых пехотинцев, с ног до головы облаченных в латы, могли сдержать многое. Каждый нес запас метательных копий с различными эффектами, в нагрузку им были выданы свитки заклинаний, вплоть до шестого круга. Они могли устроить не меньшее опустошение, чем недавно проводили маги.

В резерве у них находилась не полная сотня, сформированная из совсем зеленых новобранцев. Присоединившихся к ордену в последние десять лет.

«Еще больше растягивать силы не стоит, вполне возможно, именно этого враг и добивается. Ждет, что мы распылимся, дабы ударить в самое слабое место» — в последний раз оглядев внутренний двор, мечник кивнул сам себе. Он был уверен, что братья справятся со всеми напастями. — «Как хорошо, что круг земли успел закончить укрепление земли под крепостью. Боюсь, иначе в яму могли рухнуть Двойные Врата. Но как они просмотрели подготовку нападения? В крайнем случае, воины крови отступят за мост и уничтожат его»

Увлеченный собственными мыслями, комендант крепости прошел мимо ружейников, так и не покинувших вершину башни. Оказавшись у противоположного края, он поднялся на зубец и посмотрел в сторону восточной дыры. Она заняла почти весь небольшой кусочек острова, не обнесенный стеной. И среди прочих отличалась самым близким расположением к башне.

Оттолкнувшись от камня, Гарет окутался племенем и взмыл еще выше, достигнув самой высокой точки, он начал стремительно падать, подобно комете. Врезавшись в землю внутреннего двора, у самой границы провала, он породил взрыв, разметавший лежавшие вокруг обломки камней. За одно отбросив обратно в яму несколько нерубов.

Эти твари отличались от тех, что пытались выбраться из северного провала. На их отвратительных телах были элементы брони, закрывавшие брюшко и верхнюю половину. Пластины странного малахитового-синего металла причудливо сочетались с кольчугой необычного плетения, похожей на паутину. В трехпалых руках они держали глефы и копья, отлитые из того же материала.

Вытащив из ножен полуторник, коим не каждый нормальный человек сможет сделать пару взмахов, не упав, мастер клинка не стал использовать двуручный хват. Предпочтя оставить одну руку свободной, он сохранял себе больше пространства для маневра. Так и список заклинаний шире, и свитки использовать сподручней.

Лишь долг коменданта, возложенный лично Вестником Войны, да порожденная из него осторожность, не позволили брату ордена рухнуть прямиком в дыру. В данный момент он был не простым мастером клинка, но командиром своих братьев. Поэтому не мог излишне рисковать собой, ныряя в логово плохо изученного врага. А отступить в открытом пространстве проще, нежели выбираться из пещер.

«Посмотрим, так ли жуки хороши, какими себя считают. В Новом Мире не осталось тех, кто мог бы дерзнуть напасть на крепость ордена, нельзя сплоховать и на Азероте»

Почувствовав слабую дрожь под ногами, Гарет отошел на несколько шагов назад, чтобы получить больше пространства. Из ямы начали выбираться нерубы, взбираясь прямиком по отвесной стене, обильно покрытой паутиной. К ней не прилипало ничего, кроме лап самих паукообразных.

Те, кто оказался ближе всех к мастеру клинка, медлить не стали и тут же бросились в бой. Их было всего четверо. Остальные же собирались в подобие отрядов возле дыры, десятками покидая подземелье.

«Слишком быстро лезут» — отметил мечник. — «И что-то мне подсказывает — они не станут пытаться пробиться сквозь меня. Если у жуков есть хоть какой-то ум, они попытаются прежде всего уничтожить Двойные Врата. Скорее всего, именно на это и сделан их расчет»

Подшагнув вперед и немного отклонившись влево, мастер клинка избежал глефы самого резвого неруба. Из-за длины древкового оружия, паукообразный был вне зоны досягаемости меча, что, впрочем, какой-либо проблемой не являлось.

Продолжая следить за дырой, Гарет особым образом сложил указательный, средний и безымянный пальцы. Указам ими на неруба, он совершил резкий горизонтальный взмах. Струна Хаоса, тончайшая полоска огня, как бумагу вспорола инсектойда, и всех, кто бежал следом за ним.

Половинки тел, дымя в местах разреза, упали на землю, орошая ее лимфой и вываливающимися внутренностями. Поднявшаяся вонь могла отпугнуть многих. Но не видевшего всякое брата ордена.

Совершенно не обращая внимание на запах, Гарет пошел вперед, ступая по растекшимся лужам и попирая мертвых тварей ногами. Ему навстречу уже бежали новые противники. Но он старался углядеть, что же происходит за огромными жуками. Те имели рост около трех метров и в целом были велики, что значительно мешало обзору.

Рефлекторно разрубив нацеленное на себя лезвие глефы, брат ордена перевел взгляд на неруба. Тот замер, не шевелясь. Он никак подобного не ожидал.

«Что-то их многовато там становится. Ману лучше поберечь для площадных заклинаний»

Обеими руками перехватив рукоять меча, мастер клинка срубил руки паукообразного. Следующим движением, подшагнув вперед, он снес всю верхнюю половину его тела. Вонючая лимфа шипела на лезвие. Но комендант уже несся вперед в Рывке. Плечом протаранив следующего врага, он ясно услышал хруст и невнятные звук, снеся в сторону здоровенную тушу.

Не удовлетворившись содеянным, привыкнув бить наверняка, он подскочил к раненному, распластавшемуся по земле. Снеся уродливую голову, Гарет убрал правую ладонь с рукояти и перехватил ей копье, нацеленное ему в шею.

Потуги неруба, пытавшегося вырвать свое оружие из железной хватки, выглядели смешно в глазах брата ордена. Он даже не шелохнулся. Резко дернув на себя, поворачивая корпус в сторону, он легко смог вырвать копье. А затем, перехватив, вонзил его в пасть бывшего владельца.

«Если ничего не изменится, битва будет легкой. Хорошая тренировка. Да и каменщики без дела не останутся…»

Глава 43

Светловолосая кроха, которой совсем скоро должно было исполниться три, с настороженностью, свойственной детям, смотрела на незнакомца. Его присутствие за столом сдерживало ее порывы к шалостям. Джайна все время сидела тихо, стараясь поближе прижаться к матери.

— Не понимаю, как у вас получается так ловко пользоваться вилкой и ножом, в латных перчатках. — сын главы дома, юноша шестнадцати лет, нахмурился. — Мне приходилось пройти через подобный опыт. Это очень неудобно. И раздражает.

Парень имел хорошее сложение, был высок и крепок на вид. Ладони украшали мозоли, какие бывают от долгих тренировок с мечом. У него были светлые, весьма ухоженные на вид, короткие волосы. И немного простоватое лицо. Он не унаследовал красоты и внешней строгости матери, равно как и харизмы отца.

— Сноровка. — положив столовые приборы на место, Алатор плавно откинулся назад. Стул под ним протестующе заскрипел, как делал уже не раз. — Во время похода мы не снимаем доспехи. Хочешь или нет, к такой жизни привыкаешь. Учишься справляться с неудобствами.

«Как бы не пришлось обращаться к пайкам после завтрака…»

Первым покончив с едой на блюде, брат ордена не спешил тянуться к запеченному поросенку или аппетитно выглядящим мелким птичкам. Его голод еще не был утолен и на половину, однако торопиться он опасался. Не хотел испортить или создать ложное представление об ордене. Все-таки людям, недостаточно знакомым с устоями и традициями Цитадели, его охота до еды могла показаться странной. Ведь они не знали, как много едят братья, особенно налегая на мясо во всех его формах и видах.

— Из чего могла родиться такая традиция? — полюбопытствовал лорд-адмирал.

— Наша экипировка имеет многие защитные чары, способные сберечь от большого списка неприятностей. Будь то масштабные проклятья или погружение в сон. Весьма полезно, резко сокращает возможности врага при подготовке внезапного нападения. — мастер клинка обратил драконьи глаза во главу стола. — В ордене даже всадники на вивернах носят тяжелые доспехи. Такую броню нельзя одеть быстро, понадобится время. И не всегда враги его дают. Поэтому мы предпочитаем не рисковать из-за чего-то столь незначительного, как удобство. Победа и выполнение задания важнее. К тому же, такой подход позволяет дополнительно закалять выдержку.

— Не все способны выносить такие условия. — приложившись к кубку с разбавленным вином, Даэлин покачал головой. — Простому человеку невозможно выспаться в доспехах. А если не будет свеж, то и в бою наверняка лишится головы. Мы обходимся ночным дозором.

— Мы выносливее. — кровопийца пожал плечами. — К тому же, со дня основания минуло более трех веков, все мы служим уже не один десяток лет. У братьев хватает выучки и привычки. Некоторые так и остаются в ранге новобранцев, воинов крови, по пятьдесят и сто лет.

— Это… — Дерек растерянно взглянул в сторону отца, ища поддержки. На что получил одобрительный кивок. — Это невероятно. Напоминает легенды и сказки об эльфах Кель’Таласа. Говорят, один воин их народа стоит десятерых человек.

— Вполне возможно. — мастер клинка плавно кивнул. — Во всех мирах, в которых довелось побывать ордену, эльфы превосходили людей. Долгая жизнь, если ей верно распорядиться, открывает огромные возможности.

— Похоже, нам стоит и вас воспринимать, как одного из них. Так будет проще понять и принять возможности, лежащие за пределами человеческого мастерства. — слово взяла Кэтрин.

Женщина на завтрак облачилась в строгое платье темно-синих тонов. Среди всех собравшихся, она единственная придерживалась всех предписанных манер за столом. Однако, других не поправляла и даже не выражала неодобрения взглядом или мимикой. Она создавала впечатления твердости, но ни в коем случае не была холодной. Покуда могла, всегда старалась поддержать разговор.

— Вы несколько ошибаетесь. Да, быть может, я кажусь вам не совсем человеком, но людского во мне кратно больше, нежели драконьего. Человек, не прошедший посвящение в ордене, все еще способен обрести те же силы и умение, даже куда более. Я сталкивался с такими воинами и магами, не всегда они были нам союзниками, чаще врагами, поэтому приходилось убивать, либо погибать от их рук.

— Какие-нибудь легендарные герои других миров? — живо поинтересовался наследник дома Праудмур.

— Герои не приходят, чтобы вырезать город и поживиться добром из Сокровищницы. — Алатор немного поменял положение, от чего стул под ним тихо скрипнул. — Драконы существа жадные, нередко это качество проявляется в поиске и накоплении богатств. Многие считали, и были по-своему правы, что закрома ордена ломятся от добычи.

— К сожалению, жадность и зависть часть нас самих. Не всем удается совладать с темными порывами своего духа. — произнес Даэлин, ставя точку в поднятой теме. — Вы сказали, что некоторые на протяжении века остаются в звании новобранцев. Но они ведь набираются опыта, становятся лучше. Неужели не существует продвижения по службе.

— Десятники, сотники и тысячники выбираются из числа наиболее талантливых, предрасположенных к командованию. В остальном же, лишь наработка необходимых умений и сила способствуют переходу в следующий ранг. Необходимо соответствовать определенным критериям, чтобы попасть в пепельную гвардию, продвинуться в иерархии магов Храма Огня, или получить право биться вместе с ветеранами дварфов. Они с ворчанием относятся к молодым собратьям.

— У вас есть собственное училище магов? — на лице супруги лорда-адмирала промелькнуло удивление.

— Конечно. — мечник обратил взор на женщину. — Храм Огня величественное сооружение, воздвигнутое в толще подземных скал, омываемое потоками кипящей магмы. Признаться честно, мне неизвестно точное число залов и их назначение, но их огромное множество. Одна библиотека, со всеми секциями, включая закрытые, занимает площадь, сравнимую с этим замком.

— Подземное, да и еще столь огромное… зачем? — лицо Дерека отражало недоумение. — Допускаю, что у вас нашелся способ сократить затраты труда, хотя мне сложно представить, сколько усилий и золота могло понадобиться на стройку. Стоила ли она того?

— Книги — большая ценность, не забывай. Библиотека нашего дома, к слову самая впечатляющая коллекция на Кул-Тирасе, ставит нас на одну ступень выше остальных домов. — пожурила сына Кэтрин. — Запомни, что порой соседям стоит напоминать, кто сильнейший и самый состоятельный, не прибегая к оружию. А нечто столь впечатляющее, как собственное место обучения магов, говорит о владетеле больше любых слов.

— Знание само по себе опасное орудие в правильных руках. — мастер клинка зажег огни на кончиках пальцев правой длани, чем полностью приковал к себе внимание светловолосой малышки. — В бесчисленных книгах, хранимых в Храме Огня, заключена информация о самых экзотичных секретах ремесел. Тайны магии разных школ. Энциклопедии, описывающие поведение чудовищ, их привычки, способности, слабые и сильные стороны. И многие, многие иные тома. Порой, они достигают абсурдных размеров, ведь писались, например, великанами. В Храме каждый брат и сестра ордена постигает магию. В него стекаются мастера ремесла, в поисках ответов и вдохновения. Без Храма, Цитадель не была бы собой.

— Все еще сомневаешься в необходимости постижения наук? — лорд-адмирал бросил на сына насмешливый взгляд, прежде чем отправить в рот сочный кусок томленой говядины. — Учеба заостряет ум, делает человека лучше, опаснее.

— Одно дело учить слабые и сильные стороны врага, это полезно, в пору придется и изучение тонкостей навигации. Но к чему мне знать тонкости писаний церкви Святого Света, устои и быт соседних королевств, герцогств и мелких графств?

— Как верно ты заметил, они наши соседи. Приходи ко мне к полудню, попробую еще раз растолковать тебе, что к чему. Сейчас не время для таких разговоров.

— Мне стало любопытно, каких высот, помимо изготовления оружия и доспехов, достигли ремесленники Цитадели. — мать бросила на сына короткий, нечитаемый взгляд. — Место со столь богатыми традициями определенно производит нечто необычное.

— Следует пояснить некоторые тонкости. — выдохнув, Алатор сложил руки на груди. — Существует разделение на верхний город и нижний. Под небом живут простые мастера. Они занимаются изготовлением товаров для торговли. Доспехи отменного качества, оружие, не сложные волшебные предметы. Разного рода амулеты, наложение чар, алхимия и прочее, включая предметы быта, разного рода инструменты и части механизмов. Они работают со сталью, редко применяя что-то более ценное. В нижнем городе живут самые искусные знатоки своего дела, равных которым я не знаю. В основном они всех дварфы из клана Драконьей Пасти. Их изделия никогда не оказываются в продаже.

— Дварфы и на Азероте славятся умением работать с молотом и варить лучшую сталь во всех Восточных Королевствах. — добавил глава дома Праудур. — Считается весьма престижно, если гвардия вооружена, а еще лучше, полностью снаряжена из оружейных Стальгорна. У самого есть несколько клинков их работы.

— Вот только, наши кузнецы и плавильщики никогда не возьмутся работать с железом. — кровопийцы пожал плечами и улыбнулся. — В их понимании сталь, сколь хороша она ни будь, металл дрянной и недостойный. Слишком подвержен коррозии, требует постоянного ухода. К тому же мягкий и плохо принимает руны. Наши соратники родом из Муспельхейма, мира огня, дома многих опаснейших чудовищ. Мало кого из них вообще возможно оцарапать сталью. Поэтому предки завещали им “сторониться ржавой пыли”.

— Стало быть, они нашли выход в чем-то другом? — лорд-адмирал слушал с явственным интересом.

— Да, и преуспели. Все, что на мне надето, работа наших невысоких умельцев. Собственно, как и на каждом из братьев. Они полностью вооружают орден, включая стрелы и метательные копья. — немного подумав, мастер клинка кивнул сам себе. — Вы хотели знать, что необычного производится в наших мастерских. — он посмотрел на Кэтрин. — Однажды, после первого дипломатического контакта в Новом Мире, нам понадобились повозки. Тогда, после переноса, в достатке у нас имелось только металла, да и плотников традиционно не имели. Цитадель стояла на раскаленной пустоши. Эту заботу Первый Страж возложил на клан Драконьей Пасти, но и они не умели делать подобного. За мудростью глава клана обратился в Храм Огня, получив от придворного мага необходимую книгу. Правда, в конечно итоге, от изначального чертежа ничего не осталось. Кузница которой было поручено за ночь изготовить несколько повозок, справилась, однако… мастер Экзибин поступил по-своему. Он отлил их из мифрила и адамантия, огромные, вмещающие по несколько десятков человек каждая, со вторым этажом для размещения груза.

— Эти материалы мне неизвестны, но даже представив, что эта “повозка” из привычной стали… выйдет дорого, очень дорого. — договорив, Даэлин приложился к кубку и откинулся на спинку стула. — И их было несколько.

— Мифрил белый металл, отличается необычайной легкостью и прочностью. Кольчуга из него легко остановит меч, при том. Что сама ничего не весит. Адамантий еще тверже, но куда тяжелее стали. Впрочем, у них есть и иные характеристики, способные что-то сказать лишь другому мастеру-кузнецу.

— За ночь изготовить из металла что-то настолько большое? — парень выдохнул. — Этот завтрак превратился для меня в череду увлекательных открытий. Редко удается услышать что-то такое, да еще и новое.

— Этим все ведь не ограничилось? — леди Праудмур тоже отложила столовые приборы, в своем интересе присоединившись к мужчинам, попутно пересадив дочь себе на колени. Джайна тут же обхватила ее тоненькими ручками и прижалась головой к груди.

— Не стану описывать изумление королевы и ее спутников, когда они увидели, на чем их будет сопровождать отряд ордена. — Алатор позволил себе слабую улыбку. — Тогда повозки еще тягали звери, мощные щитоморды. Своим тараном они могут раскидать сколь угодно плотный строй тяжелых пехотинцев. Со временем, мы от них отказались. Тот же кузнец, по личному поручению Первого Стража, изготовил паровой двигатель. Волшебный механизм, способный заменить многие виды ручного труда, в том числе тягловых животных. Повозки стали самоходными, как корабли. Им стало достаточно одного человека для управления. Позже, опять по воле Первого Стража, на смену повозкам пришло нечто иное. Они и по сей день используются в быту, для перевозки грузов. Но не в военном деле.

— Если в том нет секрета, то не томите. Поделитесь, что же такое изготовили кузнецы Драконьей Пасти. — настоял лорд-адмирал.

— Паровые танки. Машины войны, пригодные для многих направлений использования. От эффективных осадных орудий, до переброски войск и прорыва вражеского строя. Им нет дела, по какой местности ехать, будь то равнина, холмы или леса. Валят деревья, почти не замечая сопротивления. Именно на них высадился первый отряд, отправленный на Азерот.

— Мужчины и война — неразлучны. — прокомментировала Кэтрин, нежно поглаживая дочь по голове. — Я ожидала чего-то иного.

— Орден Драконьей Крови был рожден из крови умерших, он вобрал в себя горе и жажду мести выживших, чтобы обратить их в благородный порыв истребления порочных драконов. Мы в первую очередь военный орден. Однако, это не отменяет нашего стремления защитить и обогреть страждущих. Простые люди, пришедшие под защиту Цитадели, ни в чем не нуждаются. Не знают опасности, холода или голода. При использовании парового двигателя, были созданы тракторы. Машины, к которым крепятся иные механизмы, во многом облегчающие труд в поле. Они сами вскапывают землю, сажают, жнут.

— Редко кто-то задумывается о тяжбах простого люда. — живо отметил Дерек. — И цель у вас хорошая. Окажись подобная сила в руках иных, они могли бы обратить ее на завоевание и угнетение.

— Куда же вы направили столько освободившихся рук? — леди Праудмур приподняла тонкую бровь.

— Кто-то прошел отбор и присоединился к ордену, иные подались учиться у ремесленников, третьи занялись каким-либо своим делом. Цитадель торгует многим, включая обширный список вин и другого алкоголя. Словом, никто не остался без дела. И бедняков у нас нет. Тех, кто работать не хочет, люди сами изгоняют и не терпят возле себя. А в город их никто не пускает. Его вообще запрещено посещать посторонним.

— Послушать об устройстве и быте чужого владения всегда интересно, но давайте оставим эту тему на будущее. — лорд-адмирал огладил усы. — Сейчас я бы хотел услышать, о первых днях Цитадели после переноса. О том, как вы устраивались в новом мире и налаживали отношения с соседями.

— Первым событием можно отметить стычку разведчиков с чудовищами, напавшими на небольшой городок, Приозерный. Несколько всадников на вивернах…

…

Мир перед глазами Рейнхарта поплыл и давно стал мутным. Пропала всякая чувствительность тела. Сенешаль этого не знал, не мог видеть, но долгие часы концентрации и поддержания мощнейших печатей, должных держать не дольше десяти-пятнадцати секунд, вытянули из него все соки. Лицо его осунулось и словно постарело, а руки бела мелкая дрожь.

Уже давно он держался исключительно на силе воли, упрямо не желая сдаваться. Ведь всякие силы уже оставили его, а зелья, самые лучшие, какие были в закромах, перестали давать эффект.

Не слыша и не видя, что происходит вокруг, он с трудом нащупал кисть Тиамат и заключил ее в свои ладони. Закрыв глаза, от них уже не было никакого толка, старый рыцарь наклонился вперед, упершись лбом в камень алтаря.

«Я могу помочь!» — внезапно, словно гром среди ясного неба, в его голове раздался посторонний голос. Звонкий, чистый и завораживающий.

Глава 44

Тяжелый взгляд Тауриссана скользил по залу, не находя, за что зацепиться. Старцы, отправившиеся вместе с ним, исправно следили за рунами, чаще, чем следовало, ворчливо оглаживая бороды. Внешне все было в порядке, как планировалось изначально. Переполненные силой руны, вырезанные в одном из величайших металлов, с задачей справились. Выдержали нагрузку. Сотворили изолированный мирок. Вот только, возникла проблема.

Никто, кроме него, этого пока не заметил. Не ощутил. Четверо мастеров клинка, вставших по углам помещения, да столько же огнебородов, исправно несли службу, не подавая вида. Готовые в любой момент расправиться угрозой.

Пустота, вакуум, что должен был окружать зал, постепенно менялся, смещая спектр в сторону Света. И владыка Огненный Пропасти не находил иной причины, нежели пьедестал, на котором лежала Тиамат. Для помощи своему другу, он лично нанес на него несколько старших рун, должных дополнительно сковать силы драконицы. Все же она солидно превосходила Рейнхарта в магической мощи, да и способности ее проистекали из прямо противоположного источника. И письмена те относились к Свету, призывали его помочь удержать зло.

Глава клана никак не мог взять в толк, почему не связанные между собой руны вступили в резонанс. Да и было ли то делом самих рун. Он даже не понимал, что сотворил, настолько поспешно приходилось действовать. И возможно ли что-то исправить. Убрать руны из пьедестала — лишить себя единственной надежды протянуть как можно дольше. До возвращения Первого Стража.

К тому же, было решительно не известно, что произойдет в итоге с пространством, что удалось сотворить. Содрогнется оно или схлопнется, погубив всех. Однако, Тауриссан четко понимал главное — если Света станет слишком много, он начнет вредить Тиамат, и тогда придется бежать, благо выход заложен был.

«После открытия коридора обратно в Цитдель, тут точно все будет уничтожено. Жалко истинное серебро, но жизнь хранительницы Сокровищницы важнее. Что тот металл, непонятно, удастся ли ее воскресить, случись худшее. И что будет с детьми. Потерпим крах и придется столкнуться с яростью настоящего дракона. Лучше она, чем медленно разъедающее горе» — невольно глава клана вспомнил собственных детей, сына и наследника. Но, яростно качнув головой, смог отогнать пасмурные мысли. Сейчас им было не время и не место.

Взгляд дварфа пал на сенешаля и, не удержавшись, он вздохнул. Старый рыцарь, опора в бою и верный товарищ, выглядел не важно. Он стал похож на высохшего, осунувшегося старика, каких полно в городе при Цитадели. Устало привалившись к алтарю, он совершенно утратил облик могучего воина, хотя именно им и являлся. Словно перестал быть самим собой, вернувшись к бытию обычного человека. И даже доспехи повисли на нем, слишком большие, став не по плечу.

Подойдя к нему, владыка Огненной Пропасти возложил ладонь на плечо друга в знак поддержки. Больше он ничего сделать не мог. Борьба, в которую Рейнхарт вкладывал всего себя, во многом стала его личной. В Цитадели не было иных приверженцев Света, кроме Первого Стража. Но и драконоборец не смог бы помочь, сосредоточившись на постижении совсем иных граней этой силы.

— Я слышу… голос… — шепот, похожий на едва слышимый шелест, стрелой пронзил слух дварфа.

— Голос?! — наклонившись, он впился взглядом в сенешаля. — Не слушай! Слышишь?! Сопротивляйся! Любой, кто способен пробраться к нам в голову — враг!

Воины, как и мудрецы Драконье Пасти, разом встрепенулись. Мгновение понадобилось мастерам клинка, чтобы обнажить мечи и приготовиться атаковать. Огнебороды же и свои базальтовые кулаки могли использовать не хуже молота.

— Нет… это Свет… — губы старого рыцаря еле шевелились, слова выходили сиплыми. Он выдавливал их из себя, из последних сил. Но продолжал крепко держать руку Тиамат. — Я вижу его… он обещает… помочь. Спасти…

— Отказывайся! — не выпрямляясь, глава клана положил ладонь на рукоятку молота. — Не смей сдаваться! Никакой это не Свет, а Тьма морочит тебе голову! Та тварь, что проникла в разум Тиамат, добралась и до тебя!

— Ты не прав… — медленно, с заметным усилием, подняв голову, старый рыцарь открыл глаза, и они вспыхнули ярчайшим светом, затопив все помещение.

— Вот как. — любой другой на месте Тауриссана мог ослепнуть, но он собственных глаз давно не имел. Только еще сильнее нахмурил кустистые брови. — Ты в этих материях больше моего понимаешь. — голос дварфа стал тише, задумчивее. — Я могу тебе довериться? — впрочем, руки с оружия он не снимал. — Сам понимаешь, что стоит на кону.

— Тебе известно, однажды я утратил Свет и прикоснулся ко Тьме. Могу отличить происки от истины. — постепенно в голос Рейнхарта вернулась сила.

— Вижу, ты уже начал черпать из нового источника. — владыка Огненной Пропасти выпрямил спину, и пара протуберанцев вырвалась из пламенных омутов на месте глаз. Он был очень недоволен происходящим. — Тиамат больше твоего понимала во Тьме, и что с ней случилось?

— Она юна и спесива, легкомысленна. Потому и не смогла разобрать порчи, приняв ее за собственные помыслы. Мы должны сделать все, чтобы очистить ее от влияния Древнего Бога, пока не зашло слишком далеко.

— Нет, друг мой, наша задача продержаться. Именно об этом нас просил Первый Страж. — глава подземного народа покачал головой. — Дальше мы не зайдем, слишком опасно.

— Оставляя ее в таком состоянии, мы рискуем не дождаться. — сенешаль закрыл глаза, снова упершись лбом в алтарь. — Он показал мне, что происходит, если вовремя не изгнать скверну. Допустив такое, мы навсегда утратим Тиамат.

— Он? — вычленив главное, Тауриссан насторожился пуще прежнего.

— Его имя А’Дал. Он назвал себя наару, существом из первозданного света.

…

Алголон шел по перепаханной, почерневшей от жара земле. Ему, как и всем находившимся в Оранжерее, запах гари был привычен, во многом близок. Там, где ступал эльф, сквозь почву с завидным упорством пробивалась молодая трава, а в некоторых местах и вовсе успели образоваться зеленые островки.

В том не было заслуги владыки Цитадели. Его пламя мягко касалось травинок, перебирая первую поросль не вредя, но и не придавая той сил. Сама земля помогала растениям, магия Оранжереи. Выжженные леса восстанавливались, с невероятной скоростью росли тонкие деревца. Через несколько дней уже ничего бы не напоминало о разрушительной битве, имевшей место в священном зале.

По краям огромной поляны, на которой происходил бой, сидели и стояли, гордо вскинув головы, драконы красной стаи. Среди них не было молодых, одни древние ящеры, даже сейчас пышущие мощью. Казалось, стычка не стоила им никаких сил. Но зоркий глаз драконоборца без труда находил на шкурах места сбитых чешуек, да и в округе их валялось порядком. А раны, если какие и были, давно излечили.

Аспект Жизни, в отличие от своих консортов и старших членов стаи, не стеснялась принять гуманоидный облик. И сейчас, привычно больше раздетая, нежели одетая, стояла в стороне от прочих драконов, вместе с братьями ордена.

— Я чувствовала магию Малигоса. — произнесла хранительница жизни, делая шаг навстречу. — Что произошло?

— Бились с наблюдателем Пантеона. — остановившись, Алголон полностью сосредоточил свое внимание на собеседнице. — Он оказался слаб. Сейчас Малигос как раз изучает артефакт, которым тот хотел воспользоваться, чтобы дать начало Очищению планеты. Вы последние.

— Было сложно сражаться, после стольких тысяч лет в прозябании. — честно признала Алекстраза, не отводя глаз от покрытого золотым пламенем шлема. — Возникли трудности. И, не будь с нами твоих воинов, пришлось бы сложнее. Но красная стая не могла потерпеть поражение.

— Я рад, что никто не погиб. — владыка Цитадели еще раз осмотрел драконов. — Азероту нужна мудрость и сила старейших из его защитников.

— Я тоже рада. — королева драконов позволила себе улыбнуться. — Поговорить мы еще успеем, когда одержим победу над главным врагом. — эльфийка отступила в сторону.

Прямо за спиной Хранительницы Жизни, в окружении кольца из мастеров клинка, стояла Фрейя. Последняя из титанидов Ульдуара, еще не опаленная прикосновением огня, приняла совсем крошечные размеры, став сравнима с обычным человеком. На ее теле были заметны трещины, однако в остальном она выглядела целой. Красная стая оказаласькуда более милосердной со свой целью, нежели остальные.

Когда Первый Страж явился к Ходиру, праотцу ледяных великанов, титаниду, от которого разило пробирающим до костей морозом, он слабо походил на себя. Зеленые драконы постарались на славу, превратив его в хорошо оплавленный кусок металла. Схожая участь постигла и Торима, запершегося в собственном храме за пределами крепости, среди горных пиков. Изурегас, вместе с сильнейшими учениками, отлично потрепал могучего тюремщика, даже лишил его одной из рук по самое плечо.

— Я ждала тебя. — произнесла хозяйка Оранжереи, стоило эльфу подойти к ней достаточно близко. — Бой помог частично сорвать с меня чары Йогг-Сарона, но не развеять полностью. Однако, Алекстраза сообщила, что ты способен полностью разбить оковы власти Древнего Бога. Это так?

— Мимирон, Ходир и Торим уже вернули ясность ума. — Алгалон кивнул. — Ты готова принять мою помощь и помочь нам в борьбе с узником?

— Да. — хранительница протянула руку.

Ухватив титаниду за запястье, владыка Цитадели позволил своему огню перекинуться и на нее, за миг окутав с головы до пят. В последнее время контроль различных сторон золотого пламени начал даваться драконоборцу проще. Вот и в этот раз он управился всего за десяток секунд, не позволив своей силе нанести вреда цели.

— Это… чувствуется. — произнесла Фрейя, стоило огню опасть. — Сложно описать, какое облегчение пришло ко мне. Я благодарна вам, драконы и храбрецы. — она кивнула всем, обведя округу взглядом. — Вы совершили невозможное, пойдя на штурм Ульдуара. В наших прогнозах такого не было.

— Ваша защита не рассчитывалась на драконов и гостей из других миров. Я один мог бы сравнять Ульдуар с землей. — слова Первого Стража звучали глухо, а взгляд был опущен. Он смотрел на собственную ладонь, которой касался титаниды.

«Во мне что-то переменилось после победы на Наблюдателем. Огонь стал более покладистым, легче контролируется. Такого раньше никогда не случалось. В гуманоидном облике я мог совсем не многое, только выбирать, чему он вредит, и кого исцеляет. На Азероте мне открылась способность к изгнанию Тьмы. А сейчас…» — пламя, покрывавшее доспехи неровным, бушующим слоем, улеглось, стоило эльфу того пожелать. — «…да, мои возможности стали шире»

— Пожалуй, твои слова не пусты, дракон. — хранительница кивнула. — В тебе сокрыта огромная мощь. Больше, чем в ком-либо из нас сейчас или во время упорядочивания Азерота.

— Сейчас?

— Йогг-Сарон постарался, насколько мог, ослабить нас. Все же, никто, кроме Локена, не поддался ему до конца. Он сводил нас с ума кошмарами, терзал видениями, запутывал, заставляя забыть, что есть реальность, а что иллюзия. — лицо, искусно вытесанное из камня, не выражало никаких эмоций. — Его власть была сильна, но хрупка. В остальном же, дело в нашей природе. Мы творения титанов, из камня и металла, их воплощения, достаточно слабые, чтобы иметь возможность работать на поверхности планеты. У нас нет способности набираться сил и восстанавливаться, как у существ из крови и плоти. Без вмешательства Пантеона, мы способны подлатать тела, но не схлестнуться лично с Древним Богом, как раньше.

— Вот в чем дело, довольно знакомая зависимость. — положение смотрителей темницы напоминало Алгалону об отношениях жрецов и богов. — Почему Древний Бог смог завладеть твоими помыслами?

— Разве другие тебе не говорили?

— У каждого свои предположения, а Локена я убил, не успев задать вопросы. — при упоминании предателя, эльф непроизвольно сжал кулаки. Допущенная ошибка грызла его изнутри.

— Он был мудрым и рассудительным, во время войны. Тогда, под присмотром Пантеона, он не мог замышлять предательства или поддаться воле врага. — хранительница покачала головой. — Похоже, его истощение подкосило сильнее нас.

— Вы способны… уставать? — не без удивления полюбопытствовала Алекстраза, давно вставшая возле Аспекта Огня.

— Не совсем верное выражение. Вместе с разумом приходит возможность накапливать опыт, обретать привычки, привязанности и все остальное, больше свойственное существам из плоти, включая пороки. Это мы и называем истощением. — Фрейя приложила руку к одной из самых мелких трещин на теле, развернув заклинание. Постепенно повреждение начало затягиваться, подобно обычной ране. — Сразу после сотворения, мы были другими. Как чистый лист инструкций, не запятнанный ничем лишним, как лучшие из механизмов Мимирона. Неподвластные для самых коварных возможностей Темной Империи, мы громили Повелителей Элементалей, втаптывали в землю армии Древних Богов. Однако, война вышла долгой, мы многому научились, многое приобрели. Что-то из этого и стало теми ключами, с помощью которых Йогг-Сарон смог до нас добраться.

— Пантеон был слеп? — в голосе владыки Цитадели звенело недовольство. Чем глубже он погружался в историю, тем большими глупцами ему виделить “мудрые” творцы.

— Нет, нас сочли достойными, не найдя изъяна. Локен ведь не сразу поддался шепоту, а спустя тысячи лет. Мы исправно несли службу, пока однажды нас всех не посетили видения невероятных чудес, чужие воспоминания и помыслы. Я помню, какая тревога тогда поселилась в сердцах хранителей. Мы взывали к Пантеону, но впервые не получали ответа. Тогда и начались странности. Погибла супруга Торима, в чем Локен обвинил короля ледяных великанов. Началась война с сынами Ходира. Была запущена кузница, чтобы выковать армию, а позже Торим ушел из Ульдуара, пристыженный Локеном за начатую войну. Тогда единство хранителей дало трещину.

— У титанида появилась супруга?

— Из плоти и крови, ее звали Сиф. Одна из первых врайкулов.

— Вы стали слишком “живыми”, тем и воспользовался Древний Бог. — владыка Цитадели сложил руки на груди. — Впрочем, не могу вас в этом винить. Вы исправно несли службу. Теперь меня больше волнует молчание Пантеона. Куда они могли запропаститься?

«Почему-то хранители Ульдуара напоминают мне НИПов, оставшихся без присмотра членов гильдии. Они от части похожи на детей, брошенных родителями. Не понимающих, что с ними происходит, и как жить без помощи и присмотра кого-то более могущественного, мудрого. Печальная картина»

— Не знаю. — хранительница пожала плечами. — Мы искали возможность связаться с творцами, но так и не достигли успеха. Их словно… больше нет.

— Тревожно узнавать подобное. — слово взяла королева драконов, повернувшись к Первому Стражу.

— Пока нам следует сосредоточиться на насущном. Все хранители в сборе, мы можем спуститься вниз, к воплощению Йогг-Сарона. Покончить с ним, а следом и с остальными Богами.

«Если Пантеон мертв, а не оборвал связь с планетой, то… это ничего для нас не меняет. Сколько времени прошло с тех пор? Если какая-то угроза и существует, то сами мы до нее пока добраться не можем. А вот расправиться с тем, что под рукой — самое время. Позже можно будет поискать какую-то информацию, хотя ума не прилажу, как»

— Если память меня не подводит, сейчас самое время, чтобы убить само тело Демона с Тысячей Пастей. — кивнула Фрейя. — Мы никогда не забудем твою помощь, дракон из чуждого мира. Если нам удастся дозваться до Пантеона, титаны вознаградят тебя.

— Таково мое призвание.

Глава 45

— Вы уверены в своем решении? — губы королевы драконов растянулись в гневно сжатую полосу. Крайне редко добрая и отзывчивая мать красной стаи испытывала такие эмоции. И сейчас был тот самый момент.

— Отступи, сестра. Их доводы верны, нам с тобой лучше остаться в стороне. — изумрудная драконица положила ладонь на предплечье сестры, мягко сжав. — Мы с тобой сильны, но сражаться не привыкли. — на прекрасном лике Изеры царило умиротворение, а глаза по-прежнему оставались закрыты.

Позади дракониц стояли члены их стай, избранные для войны, в основном принявшие облик высших или ночных эльфов. Могучие древние змеи хранили молчание, не вмешиваясь в разговор Аспектов. Их, столь разных внешне, объединяла маска непроницаемости. Они не позволяли себе высокомерных или презренных взглядов, кои раньше обращали на членов ордена Драконьей Крови.

Причиной тому служило давление, аура подавляемой ярости, на грани кровожадности, исходящая от Алголона. Она внушала древним ящерам, да и братьям, тревогу и толику страха. Им всем казалось, что пасть дракона, куда более могущественного, чем они сами, уже раскрыта. Любое лишнее действие — и она захлопнется. Дураков, возжелавших бы поиграться с судьбой, среди присутствующих не находилось.

Лишь Аспекты не испытывали на себе никакого воздействия.

— Но хотя бы свои стаи послать мы можем! — повысила голос Хранительница Жизни, обернув грозный взгляд к главному противнику ее идей. — Может не мы с сестрой, так наши спутники вам помогут? Среди них есть те, кто старше и опытнее нас. Они не будут помехой.

— Пойти же, я не буду сдерживаться. — в который раз произнес владыка Цитадели, внутренне взывая к последним крупицам самоконтроля. Его пальцы уже подрагивали от нетерпения. — Просто не смогу. Им не выдержать жар моего огня. Не хочу брать на себя ответственность за жизни членов ваших стай. Не в этот раз.

— Прислушайся, Алекстраза. — поддержал Малигос, уверенно кивнув. — Даже мне приходилось прилагать кое-какие усилия, чтобы удерживать защиту. — отец лазурной стаи откровенно лукавил, но того требовали обстоятельства. — Мы сможем справиться вдвоем, вам не о чем волноваться.

Аспект магии, посетив Эруэнтю, приобрел несколько украшений, немного изменивших его внешний вид. Так, на его голове оказалась тонкой работы диадема и пара серег. На пальцах обеих рук заняли надлежащие места четверо серебристых колец, украшенных россыпями черных камней. На запястьях были изящные браслеты. Все вместе они составляли полный уникальный комплект Чистого Разума, обеспечивая идеальную ментальную защиту.

— Будь на то моя воля, я бы отправился на бой один. — вставил эльф, укрытый саваном золотого пламени.

— Ты не посмеешь лишить меня мести. — спокойно, не поворачиваясь, ответил лазурный левиафан.

— Знаю.

— У меня есть просьба, королева.

— Какая? — без всякой надежды, смирившись с действительностью, Аспект Жизни подняла до того опустившийся взор.

— Тиамат была беременна, ты знаешь. — начал говорить Первый Страж, старательно отгоняя плохие мысли, едва не скрипя зубами. — Займешься ее лечением, когда мы разберемся с корнем зла?

— Без сомнений. — тревога коротко мелькнула на лице королевы драконов, прежде чем она успела собраться и продемонстрировать твердость. — Не беспокойся, я сделаю все.

— Благодарю.

Посчитав момент подходящим, Изурегас сбросил оковы оцепенения, судорожно вздохнул и сделал несколько шагов вперед. На секунду замерев, он когтистой лапой потянулся к навершию своего посоха. Там, зажатый меж металлических зубцов, ярко горел шар пламени, похожий на крохотное солнце. Стоило придворному магу пожелать, Искра Первого Пламени разделилась на несколько потоков и соткалась у него на ладони, испуская приятное тепло. Ее же он протянул к господину.

— Возьмите, повелитель. В бою с вашим врагом, никакое подспорье не будет лишним. — драконид склонил голову.

Потратив мгновение на размышление, Алголон прикоснулся к дару с ясным намерением. Откликнувшись, мировой предмет втянулся в поверхность перчатки. Огонь на поверхности Чешуи погас в одночасье. Черный доспех, оплавленный во многих местах, покрытый черными разводами, словно измазанный в саже, начал накаляться. Постепенно оттенок менялся, становился ярче, пока не замер меж золотом и белизной. Металл зашипел, испустив легкое марево. В тот же миг от драконоборца разошлась вошла жара, заставившая чертыхнуться и отпрянуть всех.

— Сейчас ты похож на воплощение Аспекта больше, чем кто-либо из нас. — проворчал Малигос, поведя плечами. Вокруг него образовался еще один слой защиты. — Долго так протянуть сможешь? Чую, сила твоя выросла, но у всего есть цена.

— Максимум пол дня. — рев пламени и треск костра стали голосом эльфа. Сейчас, он как никогда был далек от самого себя. — Если не хочу переродиться во что-то иное.

— С огнем играешь. — выдав нехитрую шутку, Аспект Магии покачал головой.

— Дожидайтесь нас здесь, я смогу оградить место боя, до вас не докатятся отголоски.

— Возвращайтесь невредимыми. — напутствовала Хранительница Жизни.

— Непременно. — бросил владыка Цитадели, отворачиваясь от соратников. Хранители Ульдуара уже отправились заниматься темницей, хотя тоже предлагали оказать помощь в борьбе.

Встав лицом к провалу в стене и полу, он подошел к краю и взглянул на лазурного дракона, в облике черноволосого человека. Получив в ответ кивок, Первый Страж без лишних помыслов шагнул вперед, отправившись в свободный полет. Наконец, настало время дать выход всей накопившейся злости и ярости, отодвинув в сторону благообразный образ заступника. Все нутро, вся драконья суть, трепетали от предвкушения расправы.

Пылким росчерком разорвав мрак подземелья, Алголон с глухим стуком врезался в камень. По плите пошли трещины. Не столько от удара, сколько от температуры сапог. Рядом, в короткой вспышке, появился Аспект Магии и сразу сделал шаг в сторону.

В глубочайшем из залов Ульдуара царила кромешная тьма. Света, источаемого глазами Аспекта Магии и доспехами Аспекта Огня, не хватало даже на крошечный участок. Однако, это не мешало драконам видеть уродство и скверну, поселившуюся в этом месте.

Пол почти полностью устилали застывшие малахитовые кляксы, местами они же образовывали целые глыбы. Саронит был всюду, куда ни посмотри. Со стен исчезли барельефы с присущими титанам мотивами. Их заменили изображения Древнего Бога, высотой попирающего облака. Все его раздутое тело покрывали пасти и меньшие щупальца, не оставив места для глаз. Да и сам Древний Бог был похож на одну огромную пасть. Его окружали вырывающиеся из-под земли гигантские щупальца и снующие меж них безликие твари, выбирающиеся наружу из недр.

— Пришли. — прозвучал голос из теней. — Здесь вы найдете свою смерть, драконы. Вам не нарушить планы повелителя, не в этот раз. Вы слишком ничтожные.

Алгалон вскинул бровь и перевел внимание на далекий темный закуток, ведущий к следующему спуску. У него уже давно чесались руки и столь резкие слова… не пришлись ему по вкусу.

Шаги прислужника Йогг-Сарона становились все громче, превращаясь в грохот. Наконец, показалась голова. Ее вид плохо поддавался описанию. Она походила на огромного осьминога, помимо щупалец, отрастившего пару широких плавников. Ко всему прочему, покрытого хитином. Из отверстий, расположенных примерно на месте ушей человека, валил зеленоватый пар.

Порождение Древнего Бога было огромным, не меньше двадцати метров высотой, и крайне массивным. Все его гротескное тело покрывали толстые пластины брони и шипы. Не то хитин, не то кость. Весь его вид отсылал к морским тварям. А пара рук заканчивалась мощными клешнями, схожими с таковыми у краба.

— Готовы познать свой рок, первый удар молота сумерек? — окончательно поднявшись и утвердившись на ногах, чудовище указало клешней на драконов.

Прокрутив пальцами Погибель, владыка Цитадели выставил добела раскаленное оружие попер груди Малигоса, безмолвно прося не вмешиваться. Перехватив оружие обратным хватом, он встал в стойку, напрягая мышцы. Шаг вперед ознаменовался треском камня. Копье, подобно лучу света, отправилось в полет.

Скорее рефлекторно, чем осознанно, чудовище дернулось, пытаясь уклониться. Но Погибель летела слишком быстро. Мало кому хватило бы мастерства или предчувствия, чтобы отбить ее на таком расстоянии. Впрочем, кое-какого результата порождение Древнего Бога добилось.

Копье вошло не точно в цент лба, как рассчитывал драконоборец, а чуть левее. Пробив голову, оно не остановилось, двинувшись дальше. Пробив насквозь все тело, оружие вылетело из спины твари и умчало дальше, прожигая путь сквозь толщу камня.

Обычное желание, не более, чем мысль, и пальцы Первого Стража снова сжали древко. Чудовище еще не успело начать заваливаться назад, из его уст только сорвался первый звук, похожий на бульканье и стрекот, а эльф уже стоял в стойке.

Снова Погибель отправилась в полет, растягиваясь полосой света. В этот раз, попав в нужное место, в цент головы, едва она успела наполовину погрузиться в плоть, как была отозвана обратно. Чтобы через пол мгновения снова пронзить броню порождения, на этот раз в районе колена.

Пока чудовище заваливалось, оглашая зал предсмертным воем, Алгалон успел пронзить все его суставы, поддавшись незнакомому азарту. Последний бросок пришелся точно в грудь, меж сочленения пластин. Не то, чтобы это требовалось, Погибель без труда пронзала почти любую броню. Редко какой материал мог хоть немного сдержать натиск наконечника копья.

Стоило оружию достаточно погрузиться в плоть твари, подгадав момент, владыка Цитадели отдал ему команду сбросить накопленную температуру. Грудь чудовища вывернуло наружу вспышкой золотого, ревущего пламени. Огонь вырвался из-под самых крупных пластин, скрытой за щупальцами пасти, глаз и ушных отверстий, прожигая себе путь. Секундой позже прогремел оглушительный взрыв, сотрясший своды зала. Порождение разметало на куски по всему доступному пространству.

Вернув себе копье, Первый Страж коротко ударил пяткой по полу. Волна золотого пламени, рожденная этим прикосновением, кольцом разошлась по всему залу. Саронит вспыхивал, как сухая трава, но не выгорала моментально, освещая темноту. Кровь Древнего Бога, близ его воплощения, обладала куда большей силой, нежели на поверхности. Вспыхивали и ошметки твари, но и им требовалось время, чтобы быть полностью уничтоженными.

— Скудный бой. — проговорил Аспект Магии. — Почему-то каждый, отщипнувший себе толику силы, считает своим долгом рассыпаться в пустых речах.

— Поверь, так происходит во всех мирах. — оглядевшись по сторонам, эльф пошел вперед. К лестнице, по которой поднялось порождение. — Вот ты, к примеру, занимался подобным когда-нибудь?

— К своему стыду, да. Я тогда был совсем юн, еще не получил благословление титанов. — отец лазурной стаи чему-то улыбнулся. — Увы, такой чертой обладают многие драконы в первые пару столетий жизни. Некоторые, впрочем, и за тысячи лет не набираются ума, до самого конца считая себя лучше прочих. Девяносто девять из ста дракончиков погибают в первые десятилетия жизни, ошибочно считая себя необоримыми. Порой, даже презренные кобальды, страшащиеся темноты, обрывают жизни таких глупцов.

— Я вот никогда не занимался подобным. — шагая меж огней, а порой и по ним, Алгалон не отрывал глаз от провала, ведущего к цели. — Не понимаю, что в этом притягательного? Предпочитаю отдавать врагу возможность вдоволь выговориться, да ударить, выждав момент.

— Так и следует поступать. — лазурный левиафан кивнул, выражая полную поддержку. — Не останови ты меня, я собирался атаковать. Хотя не уверен, что будь менее здравомыслящим, удержался бы от вступления в полемику. Все же, что-то в этом есть.

— Дракон. — бросил Алгалон, останавливаясь перед первыми ступенями. Грубыми, синеватыми и огромными. Сделанными не под размер обычного гуманоида, а кого-то сильно крупнее.

— Будто ты не один из нас.

— И то верно.

Владыка Цитадели потянулся к огню, бушевавшему в его сердце, своей драконье половине, и позволил ему растечься по тему. Мощь разлилась по жилам, придавая рукам совсем иную силу, заостряя разум и рефлексы. Из спины вырвались крылья, но не черные, кожистые, а сотканные из чистого золотого огня. Непроизвольно с губ эльфа сорвался рык, подобный драконьему.

Расправив крылья, он оттолкнулся ногами от пола и нырнул вниз. Не отставал и Малигос, воспользовавшись обычной левитацией. Полет оказался не долгим, лестница вела глубоко и далеко, но планировать вдоль нее было всяко быстрее, нежели идти.

— Саронит. — констатировал Первый Страж, вставая на ноги и складывая крылья.

Кристаллизовавшаяся кровь Древнего Бога была повсюду. Под ногами, вместо стен и потолками. А сам круглый зал напоминал яму, или, скорее, яйцо. В его центе находился бассейн, полный закрученного водоворотом саронита. Над ним, замерев в одной позе, висела фигура молодой девушки, врайкула.

— Пытается пробиться в мою голову. — сказал Аспект Магии, демонстрируя камни на кольцах, начавшие светиться изнутри.

Кивнув, Алгалон погрузил левую руку в появившийся перед ним фиолетовый провал и достал небольшие хрустальные песочные часы. У них была всего одна функция — мгновенно завершать подготовку Сверхранговых заклинаний. Невероятное подспорье в условиях, когда враг не дает времени. Однако, и ресурс этот был невосполним.

— Пришли в средоточие моей силы, тешась пустой надеждой вернуться из чертога безумия… Вы глупцы. — произнесла великанша. — Победы нет. Пантеон не смог, так на что надеетесь вы? Сдайтесь… Склонитесь перед величием Бога Смерти!

Хмыкнув, почти дрожа от раздирающей его ярости, владыка Цитадели перехватил копье и вонзил его жалом в пол. Не убирая ладони с древка, он развернул вокруг себя полтора десятка массивных магических кругов. В иной ситуации потребовалось бы пять минут, чтобы завершить заклинание, как полагается. Но тихий звон хрусталя внес свои корректировки в реальность. Пальцы драконоборца разломили песочные часы пополам.

Магические круги разом ужались и втянулись в Погибель Драконов. Добела раскаленное копье испустило ослепительный золотистый свет. От него начала разливаться энергия, образуя на стенах и полу барьер, в том числе запечатывая единственный выход.

Божественная Арена было простым, как лом, заклинанием. Оно запечатывало пространство, вплоть до целых подземелий. Выйти из него можно было всего одним способом. Завладев оружием, ставшим проводником и сердцем печати.

— Жалкая тварь, все твои планы разрушены. — выйдя вперед, став спиной к копью, Аспект Огня расправил крылья. — Ты посмел посягнуть на мою супругу, на мать моей стаи. — голос его ревел пламенем. — Сегодня я растерзаю твое воплощение, а следом спущусь в темницу! — крылья загудели огнем и раздались вширь, пока не уперлись в стены барьера. — Я уничтожу тебя!

— А-а, было легко овладеть ей. Ее разум полнился пороками и желаниями, да-а… — Древний Бог протянул последнее слово, открыто наслаждаясь эмоциями жертвы. — Я творец Проклятья Плоти, поэтому не смог удержаться и немного поиграл с зародышами в ее животе… Имею такую слабость. Скоро, совсем скоро, она сама принесет мне новых слуг.

Сердце Алгалона глухо ударилось, казалось, о грудную клетку, стремясь вырваться наружу. Сокрытый в нем жар рвался обжечь, испепелить мерзость, посмевшую покуситься на наследие, на потомство.

Глава 46

— Твою волю сломить будет так же интересно, как поработить Аспекта Земли. — продолжила говорить великанша. — Ты вообще способен кого-нибудь уберечь, дракон? Ты привел на Азерот неплохое войско, но их мало. И прямо сейчас часть из них все глубже погружается в пучины безумия и паранойи.

Малахитовая кровь внутри пруда вскипела и выплеснулась вверх, образуя тончайшую пленку. Не смотря на громкие слова, Древний Бог не побрезговал защитить свою марионетку. Продолжая кипеть, саронит обильно источал пары. Взвесь медленно покидала пределы купола, собираясь вокруг него в подобие облака.

— Прикрыть, как в прошлый раз, сможешь? — бросил за спину Алголон, не оборачиваясь.

— Не беспокойся. — отец лазурной стаи был хмур и собран.

Огненные крылья, упиравшиеся в стены Божественной Арены, сжались до обычных размеров. Сосредоточившись, владыка Цитадели потянулся к своей драконьей сути. Получив еще больше свободы, жгучее пламя выплеснулось за пределы тела, воплотившись в виде особенно плотного покрова золотого огня.

Однако, с огнем пришел и рост. Как мощь все продолжала прибывать, так и увеличивался рост драконоборца. Достигнув размеров чуть больше врайкула, он задрал голову к полотку и издал оглушительный рев.

Волны золотого пламени, ударившие в этот момент в стороны, были особенно сильны и яростны. Докатившись до кокона Древнего Бога, они уничтожили весь скопившийся туман. Не сладко пришлось и Малигосу, ему понадобилось телепортироваться к самому потолку, чтобы избежать больших трат маны на собственную защиту, но и там скрыться не удалось. Огонь, казалось, вобрал в себя всю злость и ярость хозяина, от чего стремился уничтожить все, чего касался.

Опустив взгляд драконьих глаз на воплощение воли Йогг-Сарона, Алголон взмахнул крыльями, от чего все свободное пространство залило еще одной волной огня. Сила буквально изливалась из него наружу, как из переполненного сосуда. Частичка драконьей мощи, присущей истинному облику, превосходила все, к чему было привычно эльфийское тело. И, вместе с тем, давала невероятную власть над огнем. А подкрепленная Искрой Первого Пламени, она становилась едва ли не абсолютной.

Стоило Первому Стражу пожелать, собравшись с мыслями, как все пламя хлынуло обратно к нему, втекая в тело, поглощаясь броней. Чешуя, невосприимчивая к разогреву, стала белой, как вонзенная в пол Погибель. Казалось, сама плоть стала огнем, а его гул слышался в голове.

На огромной скорости, сверху на саронитовый купол, всего за две секунды, обрушилось полторы сотни острых глыб льда. Без толку разбиваясь на куски, они разлетались вокруг острейшими осколками. Некоторые, долетая до Алголона и зло шипя, истаивали без следа, даже не касаясь Чешуи.

Меж тем, на лице великанши застыла насмешливая улыбка. Всколыхнувшись, саронит выплеснулся из озерца, перехлестнув за край. Из бурлящей крови Древнего Бога вырвалась рука, огромная, толще ствола иного дерева и покрытая складками синеватой кожи. Упершись в пол уродливой ладонью, со всего тремя неестественно гибкими пальцами, она, как и десяток таких же, потянула за собой тело.

Покидая озеро крови, слуги Йогг-Сарона не обтекали. Их омерзительные туши, покрытые наростами и извивающимися, похожими на слепых червей, щупальцами, жадно поглощали жидкий саронит. На том, что являлось их головой, глаза отсутствовали. Вместо лиц лишь кожа и гибкие, рыщущие в воздухе отростки разной длины.

Стоило здоровенным тварям покинуть омут, шагнув за пределы защитного купола, как перед каждым, за исключением одного, вспыхнула яркая синяя точка. Совсем крошечная, даже на форе обычного человека. Не просуществовав и мига, каждая испустила сияние, охватывающее исключительно цель. Подвергшись воздействию заклинания, безликие, громко шипя и булькая, начали уменьшаться. Их буквально сдавливало и перекручивало, дробя кости. Кровь, выдавленная из плющащихся конечностей и щупалец, на секунду зависала в воздухе, прежде чем начинала неспешно плыть к точке, в которой и исчезала.

Мучительно медленная смерть, настигшая других, нисколько не смутила единственного уцелевшего. Издав нечто в духе боевого клича, он бросился вперед, на цель, стоявшую прямо перед ним. В жалкой паре десятков метров.

Подгадав момент, драконоборец совершил простой выпад. В нем не было ничего особенного, за исключением хорошо поставленного удара. Однако, безликий как на стену напоролся, сделав неловкий шаг назад. Вся набранная им скорость, помноженная на немалый вес, он заметно превосходил противника размерами, обернулась в минус. Ко всему прочему, на груди, куда пришелся удар, остался яркий след ожога.

Пока чудовище было растеряно, владыка Цитадели не медлил. Подскочив, он нанес еще один удар в то же самое место, приложив капельку больше силы. Пробив грудную клетку и основательно пропеченное мясо, его кулак вырвался уже с другой стороны, попутно перебив хребет. К тому моменту, внутренности порождения пришли в полную негодность. А плоть, что соприкасалась с поверхностью добела раскаленной брони, выгорела едва ли не моментально.

Брезгливо стряхнув тлеющую тушу, Первый Страж коротко мазнул взглядом по зависшему под потолком Аспекту Магии, прежде чем обратить взгляд на настоящего врага. Ухмыляющаяся рожа врайкульшы доводила эльфа почти до озверения, от чего зубы скрипели друг о друга. И он почти поддался внутренней ярости, всерьез намереваясь позволить драконьей сути возобладать еще немного. Но зависнув в настолько глубоком пограничном состоянии, мог совсем лишиться разума, раздираемый двумя половинами, противоречиями между ними. Если бы не то единственное порождение.

— Мне понадобились секунды, чтобы убить тварь много более грозную, наверху. Ты жалкий червь, Йогг-Сарон. — бросил Алголон, больше для себя, нежели намереваясь всерьез уязвить крайне древнее существо. Слова помогали немного отвлечься от чувств.

Золотое огненное копье само собой соткалось в правой длани владыки Цитадели, придя на замену привычной Погибели. По поверхности брони расползлись заметные трещины, от чего Чешуя лишь еще ярче засветилась, а крылья за спиной чуть подросли в размерах. Боль, почти нестерпимая, затмевающая, но от того и отрезвляющая, пронзила все существо драконоборца. Сейчас она была необходима, дабы не поддаться ярости.

«При поддержке Искры Первого Пламени, любая магия огня почти не стоит мне ничего, сущие крошки. Моя регенерация с лихвой перекроет потери. Так что опасаться перегореть не нужно, а вот прирост характеристик к месту. Поэтому…»

От ног Алголона вперед устремилась змеящаяся полоса огня. Достигнув саронитового купола, под которым народилась новая партия безликих, она разделилась надвое, опоясав озерцо. И в тот же миг, когда кольцо замкнулось, оно обернулось стеной ревущего огня.

Языки огня переплелись меж собой, образуя две драконьи лапы, тут же обрушившихся на купол. Персы, увенчанные острыми когтями, заскребли по малахитовой поверхности, пытаясь пробиться внутрь, вдавиться.

Вот только, надменная ухмылка и не думала покидать лицо воплощение воли Йогг-Сарона. Воздвигнутая им защита оставались непроницаема. За тем исключением, что озеро саронита действительно начало кипеть, а все безликие погибли.

— Никчемная попытка. — произнесла великанша, выгнув бровь.

Вокруг нее зародилась чернота, мрак, поглощающий свет. И, повинуясь движению пальцев, он рванул в стороны, жадно набросившись на огонь. Неравная битва продлилась жалкие секунды, ознаменовавшись поражением последнего. Стена пламени погасла.

Следом из-под купола, в сопровождении слов на неясном гортанном наречии, ударило два черных луча. Кровь Древнего Бога выплеснулась из бассейна, растекаясь по полу. Прямо из нее, формируясь в процессе, начали рождаться новые безликие. Десятки уродливых тварей, не похожих друг на друга из-за обилия мутаций. В едином порыве, обретя хоть немного устойчивую пару верхних конечностей, они начали ползти к владыке Цитадели.

Потоки малахитовой крови, растекаясь сетью мелких ручейков, подчиненные чуждой воле, текли меж безликими. А порой пытались скрываться под ними, но не могли ускользнуть от острого глаза.

Драконоборец даже не пытался разгадать злого умысла своего врага. Неуловимым движением увернувшись от черного луча, он вскинул руку и изготовился к броску.

Меж тем, все новорожденные твари, заполонившие зал, как почти сформировавшиеся, так и куски мяса, еще только начавшие изменяться, разом обратились глыбами льда. Невидимая стужа до состояния кристалла проморозила все, включая саронит. Даже Чешуя на мгновение покрылась коркой. Но лишь на мгновение.

Наполнив копье достаточным, по его мнению, количеством силы, Первый Страж отпустил его в полет. Едва утратив прямую связь, перестав касаться перчатки, оно испустило волну жара. Разойдясь по Арене, она растопила лед, испепелив порождения и кровь. Пар окутал все, но с шипением исчез столь же быстро, как и появился.

Ударившись о поверхность купола, копье не взорвалось, а продолжило напирать, стремясь продавить защиту. От чудовищного жара, кровь в бассейне, что и питала защиту, начала стремительно испаряться. Клубы темно-малахитовых испарений повалили из-под щита. Но, оказываясь за его пределами, уничтожались.

«Мало, так не продавить, нужно больше голой мощи, чтобы перегрузить щит. Если, это вообще возможно»

Окутавшись золотым саваном, Алголон в Рывке сорвался с места, превратившись в огненным болид. Столкновение ознаменовалось взрывом и вспышкой пламени. То кулак, облаченный в латную перчатку, врезался в копье, проталкивая его дальше.

Купол, не выдержав надругательства, разлетелся капельками крови, что тут же оказалась испепелена в буйстве пламени. Незыблемая хватка сомкнулась на шее врайкульши, благо размеры позволяли. Кожа быстро чернела и осыпалась крошечными частичками, еще в полете обращавшимися ничем. Однако, далеко не так стремительно, как происходило с прочими тварями.

Смотря в глаза воплощению воли Древнего Бога, от чего-то принявшего женский облик, владыка Цитадели сдавил пальцы сильнее. Кончики когтей перчаток проникли в плоть. Стоило им это сделать, как под черной кожей стали расползаться тлеющие прожилки.

Продолжая все усиливать хватку, драконоборец погружал пальцы глубже, испытывая неподдельное торжество. Наконец, шея полностью перегорела, а кость обратилась трухой. Тело великанши с глухим шлепком свалилось в кипящий саронит, быстро, словно утягиваемое, провалившись вглубь.

В остекленевших глазах женщины застыла насмешка, а губы и не думали возвращаться к нормальному состоянию, так и оставшись растянутыми в ухмылке. Великанша, даже после смерти, продолжала выглядеть исключительно глумливо.

— Удалость? — вопрошал Малигос, не спеша спускаться вниз.

— Слишком просто, не находишь? — еще с секунду посмотрев на голову, Алголон отшвырнул ее в сторону. — Все ее жалкие потуги разбивались, почти не требуя нашего вмешательства, не говоря о безликих тварях. Они бы никогда не смогли ко мне прикоснуться, достаточно просто выпустить чуть больше жара во вне.

— Согласен. — кивнув, Аспект Магии нахмурился. — Я и сам обошелся простенькими заклинаниями, почти фокусы.

— Единственная сложность, с которой мы столкнулись, это щит. — осмотревшись, эльф, принявший размеры великана, спустился на край бассейна. — Сколько крови я не испаряю, меньше ее не становится. — отметил он.

Внезапно смешок прокатился по подземному залу. Из озера саронита вырвались десятки щупалец. Самые толстые, покрытые костными наростами, остались пассивны. А вот более тонкие сразу же потянулись к ближайшей жертве, намереваясь опутать.

Прикосновение плоти к накаленной Чешуе ознаменовалось громким шипением. Щупальца мгновенно чернели в местах контакта, но продолжали тянуться и пытаться обвиться. Вот только, не выдерживали двух секунд, начиная рассыпаться пеплом.

— Вы можете убить мою марионетку, сразить мое эхо, но вам никогда не убить меня! — громогласный, резонирующий голос Йогг-Сарона продолжал звучать всюду и нигде одновременно. — Мое тело занимает почти весь Нортренд! Спешите в темницу, маленькие драконы, мне нужны новые слуги.

Чудовище поднялось из глубины бассейна вслед за своими щупальцами, вытолкнув наружу изрядное количество крови. Достаточное, чтобы покрыть темно-малахитовой лужей всю арену. Лишь вокруг Первого Стража был свободный пятачок пространства.

Оказавшись напротив пасти, коей в своей сущности и являлся Йогг-Сарон, Алголон получил сомнительную возможность заглянуть внутрь. И там он не увидел ничего, кроме клубящейся тьмы и частокола из растущих в несколько рядов клыков. Нутро Древнего Бога, если вообще существовало, оставалось недосягаемо для глаз.

Отец лазурной стаи телепортировался, зависнув над головой Аспекта Огня. Вокруг его рук развернулись магические круги, глаза вспыхнули голубым светом.

Щупальца воплощения Древнего Бога дрогнули и потянулись вниз, к полу, попутно вытягиваясь из озера, пока не начали касаться краев Арены. Корка льда поползла по сине-зеленой коже, сковывая. Возглас чудовища оборвался столь же резко, как и начался. Пасти захлопнулись, явно против воли хозяина. Йогг-Сарон застыл, будто время для него остановилось.

— Долго его удерживать не смогу, бей наверняка. — в голосе лазурного левиафана чувствовалось напряжение.

Владыка Цитадели взмахнул пламенными крыльями и свечой взмыл вверх, зависнув над целью. Из трещин на броне правой руки, созданных Возжжением, вытекло несколько капель крови и собралось на ладони. Они были гораздо горячее Чешуи или золотого огня, буквально полнясь мощью. Вместе с ними, тело покинула львиная доля жизни, от чего самочувствие эльфа разом ухудшилось, но не достигло критической точки. Случись худшее, он мог продолжить биться, почти не потеряв в силе, но уже куда реже прибегая к магии.

На ладони, из крови, разгорелось новое копье. Яркое, подобно солнцу. Пущенное в полет, оно росчерком пронзило макушку Древнего Бога. Еще до соприкосновения его кожа начала шипеть и пузыриться, лопаться. Когда же кончик коснулся плоти, она обернулась прахом.

Проложив себе путь внутрь, копье исчезло. Не произошло ни взрыва, ни вспышки. Скованное магией Малигоса, тело Йогг-Сарона осталось неизменно, за исключением обугленной дыры.

— Сопротивление ослабло. — выдавил Аспект Магии, не прекращая творить чары. На лбу его человеческого облика выступила испарина.

Еще секунду тянулось томительное ожидание, прежде чем внутри дыры блеснуло золотым. Из нутра Древнего Бога вырвался столп ревущего пламени, испепеляя плоть. Ударившись в полоток, огонь быстро раскинулся вширь, не в силах пробиться сквозь Божественную Арену. Иначе без труда прожег бы насквозь всё подземелье Ульдуара. Сила его была сравнима с дыханием Алголона в истинном облике, при условии, что он никак себя не сдерживал.

Немедля, владыка Цитадели бросился к Аспекту Магии и схватил его в охапку. Повернувшись спиной к пламени, он окутался собственными крыльями, образуя самую надежную защиту от огня, какую можно вообразить.

Малигос, истощенный удержанием Древнего Бога, как предполагал драконоборец, мог не выдержать столкновение с тем, что убило их врага. А вот справиться с обжигающим прикосновением добела раскаленной Чешуи, еще должно было хватать маны.

От автора:

Хочу напомнить, что у меня есть бусти, за счет щедрости подписчиков которого я и существую. Сейчас там все еще можно получить целый месяц подписки бесплатно. Скоро возможность исчезнет. Поэтому воспользуйтесь ей, пока еще можно.

Вот ссылка:

https://boosty.to/or1gon/subscription-level/800045/promo/63373?linkId=59319ff9e7800818f410b60c0e0bfb65

Глава 47

Раскаленные сапоги коснулись пола, покрытого золотой пленкой барьера. Гигантские огненные крылья сложились за спиной драконоборца, статями превосходящего самого рослого из врайкулов. Взор Алголона был направлен к провалу, на месте которого ранее кипело и бурлило, разогретое его силой, озеро саронита.

— От него ничего не осталось. — молвил Малигос. — Совсем. Мои заклинания не улавливают следов порченной крови.

Владыка Цитадели подошел к краю бассейна, сделав всего несколько шагов. Остановившись, он всмотрелся вниз, во тьму. Насколько хватало остроты зрения, саронит отсутствовал.

— Ты прав, но я не могу увидеть самое дно. Не осталось ли там чего? — подняв голову, эльф обратил внимание на товарища, что так и остался в воздухе, на прежнем месте.

— Ты все выжег. — дракон опустился вниз, поравнявшись головой с Первым Стражем. — Взгляни сам.

Аспект Магии развел руки в стороны и перед ним соткалась иллюзия. Многомерное изображение подземелья, состоявшего из множества тоннелей и пустот. Все ходы сходились к одной точке — яме, бывшей резервуаром крови.

— Вот почему саронит не кончался, озеро питалось из каверн.

Вытянув руку в сторону, Алголон призвал к себе копье. Стоило пальцам обернуться вокруг дверка, как Божественная Арена развеялась, а оружие вытянулось, подстраиваясь под размер владельца.

Единственным источником освещения стал сам Обугленный Страж.

— Впрочем, бросок того копья уничтожил разом все проблемы. На первое время. — Иллюзия начала разрастаться, захватывая все больше и больше пространства. Новые пещеры и пласты застывшего саронита появлялись одна за другой.

— Вряд-ли он попытается выбраться в новом месте. — с исчезновением воплощения врага, Алголон смог мыслить яснее, а потому в его тон скользнули нотки задумчивости. — Оковы темницы все еще крепко удерживают Йогг-Сарона. Судя по его достижениям в Ульдуаре, он пока еще не способен действовать быстро. Сейчас, после устранения воплощения, он способен влиять на Азерот лишь при помощи шепота. Значит, у нас есть достаточно времени, чтобы как следует подготовиться перед погружением в темницу.

— В этот раз с нами должны отправиться все старшие члены стай, включая Аспектов. Темница достаточно велика, чтобы твое пламя больше не являлось столь огромной угрозой для них. — отец лазурной стаи на секунду замолчал. — Вместе нам не хватит сил. Сколь бы могущественны мы ни были, биться вдвоем против Древнего Бога — самоубийственно.

— Как насчет ментальной защиты?

— Все взрослые драконы так или иначе что-то в ней смыслят. — тень легла на лицо Малигоса. — Однако, как показала реальность, наших личных умений недостаточно. Если уж я поддался влиянию Йогг-Сарона, остальные подавно не смогут выдержать его ментальный натиск. Он обладает недосягаемым для нас мастерством в этой дисциплине.

— И в своей темнице он будет особенно силен. В таком случае, я обращусь к кузнецам и резчикам рун. — владыка Цитадели кивнул. — Работа такого уровня придется им по вкусу. Но она займет время, как на исполнение, так и на сбор необходимых ресурсов. Артефакты, подобные тем, что я отдал тебе, уникальны.

— Оно у нас есть. — отец лазурного рода покосился в сторону ямы. — Возможно, даже несколько десятков лет. Этого хватит?

— Цитадель предпочитает решать дела быстрее. — хмыкнув, Первый Страж направился в противоположную сторону зала. — Мне нужно знать точное число драконов, чтобы высчитать примерные сроки. Хотелось бы управиться со всем быстрее, чем за год.

— Я поговорю с остальными Аспектами, и, возможно, в моей сокровищнице найдется что-то полезное. За тысячи лет я скопил немало безделиц.

— Хорошо, а мне пора отлучиться. Я вернусь позже, когда закончу дела в Цитадели. Буду ждать вас в Храме Драконьего Покоя.

— Буду рад увидеть тебя вновь, Аспект Огня.

— Надеюсь, вы к тому времени успеете собрать всех, кого поведете в бой. Их понадобится очистить от любых следоввлияния Древних Богов. Не забудьте и о своих стаях в целом.

— Непременно.

Кивнув напоследок, Первый Страж исчез во вспышке телепортации.

…

С секунду постояв на месте, Малигос кивнул сам себе и расправил плечи. Сотрудничество с Аспектом, не нареченным титанами, но заслужившим этот титул собственной силой, со всех сторон оборачивалось благом для драконов.

Тысячи лет молчания и прозябания, канули в лету. Стаи пришли в движение, налаживая сотрудничество, как в старые времена, еще до раскола единого континента. Все шло к тому, что они снова станут силой, единой и великой, а не разрозненными, откровенно жалкими анклавами.

Да, именно жалкими. Аспект Магии пришел к этому выводу, когда смог полноценно осмыслить откровение Ноздорму. Ведь как выходило? Гости из другого мира, поведи стаи Азерота себя иначе, могли стать для них погибелью. По-настоящему неотвратимой, в отличии от иных угроз, что доселе обрушивались на мир.

Но судьба распорядилась иначе и Цитадель обрела союзников, а Аспекты — опору и толчок. И вот, спустя ничтожно короткий срок, повержено воплощение Йогг-Сарона. Ульдуар наполовину в руинах, и при этом очищен от зла. Уничтоженное отстроят заново, для слуг великих созидателей в том проблемы нет.

«Нельзя позволить импульсу угаснуть» — пронеслась мысль в голове отца синей стаи. — «Если все продолжит развиваться в том же ключе, мы сможем в кратчайшие сроки вернуться к прежней численности и натаскать перспективный молодняк. И тогда, при следующем вторжении Легиона, мы снова встанем у демонов костью в горле, а не сгорим в огне скверны. Да… надо обсудить это с остальными. Постараться прийти к какому-то решению, составить план»

Однако, больше всего сердце древнего дракона согревала мысль о возвращении супруги, равно как и доставляла боль.

…

Алголон возник на вершине крепости, избрав эту Астральную метку по причине расположения в открытом пространстве. Была и еще одна, недалеко от портала, но подобное перемещение могло встревожить и без того гудящий гарнизон.

Еще будучи в Ульдуаре, он получал обрывки сведений о происходящем у Двойных Врат, путем максимально сжатых отчетов. Теперь же, лично оказавшись на месте, владыка Цитадели мог собственными глазами увидеть происходящее.

Первым делом, стоило ему появиться, до ушей донесся приглушенно-свистящий звук выстрелов ружейников. Ему вторило злое потрескивание молний и грохот взрывов. А вот голоса почти не звучали. По всей видимости, большая часть команд отдавалась путем Сообщения.

Быстро осмотревшись, драконоборец не заметил открытого сражения. Шла вялотекущая борьба, отражающаяся в снарядах и заклинаниях, то и дело улетавших в сторону провалов в земле. Внутри них даже ощущались огоньки, присущие братьям ордена.

— Первый Страж.

Оглянувшись, владыка Цитадели обратил горящий взор на Гарета. Тот телепортировался почти мгновенно и застыл в одной позе: касаясь груди подбородком, прижав правую руку к груди.

— Ты оправдал возложенные на тебя ожидания. — эльф кивнул одному из своего ордена, одному из стаи. — Скоро Эруэнтю вернется обратно, и Грамдар сможет лично оценить твои труды. До тех пор Крепость Перехода все еще остается под твоим командованием.

— Должен предупредить, что мне пока не удалось разрешить проблему с нерубами. — мастер клинка был подобен статуе, совершенно незыблем. — Твари продолжают совершать попытки выбраться наружу. Помимо этого, потерпев крупное поражение на поверхности, они изменили тактику. Сейчас насекомые пытаются одновременно рыть десятки и сотни тоннелей, постепенно обрушая в воду и без того не большие площади острова.

— Ты предпринял какие-то действия?

— Отправил братьев под землю, поровну распределив меж дырами. Но число тоннелей столь велико, что мы не всегда успеваем перебить трутней. К тому же, из-за особенностей спуска и перемещения внутри, я отправил в Цитадель просьбу о доставке еще нескольких ящиков амулетов Полета. Так получится отправить под землю еще и воинов крови. Ко всему прочему, нерубы оказались весьма искусны в установке ловушек. Пусть они примитивные, однако упавший на голову крупный камень или обвал, даже нам пережить бывает сложно.

— Говоришь, пытаются смыть нас в море? — всего лишь тень того гнева, что окутывал сознание Первого Стража, снова вернулась. И его хватило, дабы голос воителя снова стал похож на ревущее пламя. — Чем заняты маги из Круга Земли?

— Прямо сейчас они проводят ритуал, призванный зачаровать всю землю под территорией крепости. Первые плоды их труда уже стали видны. Паукообразные перестали пытаться лезть под стены, сосредоточившись на периферии.

— Хорошо. Ты принял верные решения. А теперь я тебе немного помогу.

Широко раскинув крылья, Алголон сомкнул веки, сосредоточившись на своей силе. На новообретенной связи с огнем, что начала пробуждаться сама и была подкреплена Искрой Первого Пламени.

Повинуясь его желанию, три огненных шара, вобравших в себя немало мощи, разлетелись в стороны, отделившись от крыльев. Зависнув над пропастями, они, словно специально, начали медленно опускаться вниз. С каждым пройденным метром, они постепенно увеличивались, равно как и росла их температура.

Достигнув горловин, они уже уподобились маленьким солнцам, прежде чем лопнуть. Огонь выплеснул из них, что вода. Он бурным потоком, направляемый чужой волей, проносился вдоль главного тоннеля. Затекал в каждую щель, испепеляя нерубов и нежно омывая братьев ордена, даря им свое благословление.

— Я наделил стены жаром своего огня. — открыв глаза, поделился содеянным владыка Цитадели. — Сутки туда не сможет ступить ни один неруб. Отдыхайте, ешьте и пейте. Когда вернется Эруэнтю, мы обрушим удар на подземные города слуг Древних Богов.

— Мы обратим их в прах, Первый Страж. — командир крепости ударил себя кулаком в грудь, громко лязгнув доспехами.

— Так и будет.

Взмахнув крыльями, эльф взмыл в воздух, направившись к порталу. Он хотел задержаться на больший срок, дабы помочь младшим членам стаи разрешить проблему с подземными обитателями, но не мог. Необъяснимое чувство тревоги гнало его вперед, подстегивая стремление как можно скорее оказаться возле супруги.

…

— Брось эту затею! — крикнул Тауриссан, крепко сжимая рукоять верного молота. Его борода опасно топорщилась, частично утратив всякий ухоженный вид. А из глаз с завидной периодичностью вырывались пламенные потоки.

Владыка Огненных Недр был вне себя от ярости.

— Если ей не помочь сейчас, подходящее время будет упущено, пойми же наконец. — в противовес пылкому дварфу, Рейнхарт выглядел не в пример спокойнее. К нему вернулась прежняя стать, тело налилось энергией. Даже более того — старый рыцарь едва ли не светился изнутри, Свет переполнял его.

— Не испытывай мое терпение! — глава клана насупился и сделал шаг вперед, крепко вцепившись в плечо друга. Перепалка ему откровенно осточертела. — Пойди прочь от Тиамат, пока не поздно! Оборви канал, черед который он передает тебе силу и одновременно срет в голову, да подумай сам, на какой шаг собираешься осмелиться! Ты ослеплен, дурья твоя башка!

Находящиеся в зале мастера клинка, в компании огнебородов, уже давно встали плечом к плечу за Тауриссаном. Происходящее им откровенно не нравилось, сенешаль утратил их доверие.

Почтенные белобородые мудрецы скрывались за спинами воинов. Они могли похвастаться мудростью, обширными знания рун и традиций, но никак не боевыми навыками. Их жизни были столь же ценны, сколь и хрупки.

— Хватит пустых препирательств. — произнес Рейнхарт. — Мы должны спасти Тиамат и детей, пока им не стало хуже. И я вижу, как это сделать. — ознаменовав точку в разговоре, вокруг старого рыцаря возник купол Света, накрывший алтарь.

— Идиот! — в отчаянии закричал младший страж.

Сорвав с пояса молот, он обрушил его на золотую поверхность защитной пленки, вложив всего себя. Во все стороны брызнула магма во всполохах огня. Сотряслись стены зала, находящегося вне мира.

Братья ордена обнажили оружие. Видя пример младшего стража, они поступили аналогично. Объятые яростным пламенем клинки и молоты обрушились на барьер.

Двое, дварф и человек, остались оберегать беззащитных старцев.

Меж тем, словно не замечая ничего вокруг, Рейнхарт поднялся на ноги и распростер руки над эльфийкой, продолжавшей прибывать в забытье. С его ладоней полился мягкий свет, белый, почти серебристый. Совсем иного толка, нежели тот, из которого был соткан барьер.

Он мягко касался тела Тиамат, не причиняя ей вреда. Наоборот, лицо Хранительницы Сокровищницы, до того искаженное муками и безумием, начало постепенно разглаживаться. Скрюченные пальцы, находившиеся над животом, медленно вытянулись и мягко легли на кожу. Рваное дыхание выровнялось. Губы прекратили шептать беззвучные слова.

Тиамат приняла облик спокойный, умиротворенные. Будто придавалась обыкновенному сну.

Рука Тауриссана замерла, так и не доведя очередной удар до конца. Его сердце переполняли подозрения и откровенное недоверие к другу. Однако, он искренне хотел поверить в увиденное. Хотел, чтобы все так и закончилось.

Но он не мог.

За спиной Рейнхарта, будто бы всегда там и была, за неуловимое глазом мгновение, появилась странная сущность. Она представляла из себя странное скопление белых кристаллов разных геометрических форм, вращавшихся в разных направлениях вокруг сердцевины. Крупной светящейся сферы, больше головы человека.

Одновременно с ее появлением, владыка Огненных Недр испытал прилив умиротворения. Все те эмоции, что обуревали его пылкие сердце и разум, разом стали менее значимы. Отошли на второй план. Идея остановить друга, и уж тем более разбить для этого барьер, уже не казалась ему столь привлекательной.

Качнув головой, глава клана сделал шаг назад, борясь с мороком. Вопреки специализации, ему приходилось иметь дело не с одними драконами. В список входила еще целая прорва чудовищ, включая частые стычки с противниками ордена. Жизнь научила его сопротивляться ментальному вторжению, а экипировка подкрепляла защиту. Тем более, учтя природу врага на Азероте, все младшие стражи получили усиление этого аспекта экипировки.

Осмотревшись, Тауриссан чертыхнулся. Все воины, да и пришедшие с ним мудрецы, больше походили на болванов, чем на себя прежних. Опустив руки и задрав головы, они завороженно смотрели на сущность из Света. Но, тем не менее, оружие их кисти держали крепко. Не все было потеряно.

Подскочив к ближайшему огнебороду, глава клана отвесил ему крепчайшую оплеуху, совсем не церемонясь. Такие были устои в их клане. Подведя братьев в бою или на Охоте, можно было покрыть себя и семью большим позором.

Голова старого и опытного молотобойца мотнулась в сторону. Долгую секунду он так и стоял, прежде чем повернулся к своему владыке. В его глазах начало разгораться понимание и пламя благодарности.

Ничего не спрашивая, все было понятно и так, огнебород заторможено бросился к соседу, намереваясь проделать с ним все то же. Но не успел.

Тауриссан почувствовал изменение в пространстве раньше, чем его собрат по клану. Некто с другой стороны “постучал” в дверь, намереваясь зайти в зал. Лишь одно существо знало, как отыскать и использовать лазейку. И от осознания, что возложенную на него миссию младший страж провалил, ему стало откровенно плохо.

Великан, облаченный в слепящие доспехи, до того они были накалены, телепортировался внутрь. И все пространство заполнил удушающий, даже для крайне стойких к нему, жар.

Братья пришли в себя за мгновение до того, как все их существо затопил огонь.

Глава 48

Тауриссан в последний момент успел заметить, как его и всех воинов окутывают языки золотого огня, прежде чем ощутил давно забытое ощущение нестерпимого жара. Пламя, что по сухой траве, распространилось по всему телу, от кончиков пальцев ног, до макушки. Их плоть горела, но не сгорала.

Сбитый с толку и от части напуганный, младший страж как никто иной знал, на что способен огонь Последнего из Обугленных, он не сразу пришел в себя. В чувства его привел крик агонии.

Один из мастеров клинка рухнул на колени и запрокинул голову, надрывая горло. Его левая рука тряслась, но продолжала крепко удерживать меч. Правой он вцепился в лезвие, чтобы наверняка удержать оружие.

Золотое пламя пыталось пожрать плоть, убить, но вместе с тем исцеляло и наделяло силой, обрекая на бесконечную муку. Однако, даже в такой ситуации брат ордена не выпускал оружие, с коим прошел не одно десятилетие, из рук.

Мастера клинка были весьма своеобразной частью ордена. В отличии от остальных, они приносили особые клятвы. Для них, уронить меч, не лишившись при этом руки — уже подобно смерти. Огромное пятно на чести и достоинстве.

К крику присоединилось еще несколько голосов. С настоящим ужасом глава клана наблюдал, как начинает стремительно разогреваться красный адамантий, из которого были выкованы доспехи.

Один из крепчайших металлов, который почти не поддавался плавке и обработке, всего за пару мгновений обрел малиновый оттенок. Надежнейшие доспехи, служившие своим владельцам по паре сотен лет, настоящее сокровище ордена, стали для них источником пытки.

Дольше всех держались огнебороды, огонь был частью их бытия. Каждый из этих дварфов прошел слияние с элементалем соответствующей стихии. Однако, и они, один за другим, опускались на пол, скованные оковами боли. Обсидиановая кожа, покрывавшая их тела, трескалась от малейшего движения, впрочем, тут же заживая. Сквозь нее прорывалась яркая субстанция, разогретая кровь, натекая в мелкие лужи под телами.

«Это кара?» — мелькнула мысль в голове дварфа. — «Мы не справились»

…

Взгляд Алгалона был приковал к странному существу, состоящему из набора геометрических фигур. Его присутствие пробуждало в нем знакомое чувство, что он испытывал всякий раз, когда использовал Свет после посещения Азерота. Вот только, в этот раз оно не несло покоя, успокоения и надежды, ощущения внутренней твердости. Дракон реагировал на него с неистовой яростью, злостью.

Собственная сущность подталкивала владыку Цитадели поскорее искоренить источник угрозы… для супруги. Подсознание и предчувствие кричали, что ничего хорошего для нее от столь близкого нахождения возле непонятной сущности не будет.

«Огонь Рейнхарта почти неощутим» — с трудом оторвав взгляд от созерцания того, кого все чувства окрестили врагом, эльф попытался сосредоточиться на друге. — «Его окутал Свет, он… недостижим для меня. Контроль сознания»

Приняв решение, Алгалон быстро осмотрел остальных собравшихся в зале. Неосознанно, он пытался делиться с ними своим даром, всей той мощью, что не мог использовать сам, не приняв драконью форму. Она их убивала. Сжигала почти не подверженных этой стихи.

Вскинув руку, владыка Цитадели потянулся к своей силе, попутно учась использовать ее по-новому. Сжав кулак, он сильно сузил узы, связавшие его с внутренними огнями членов стаи. Пламя опало с их тел, уйдя под доспехи, в саму плоть.

Его все еще было слишком много, и иногда язычки просачивались сквозь щели доспехов или обсидиановую кожу. Но, так они могли сражаться. Пламя перестало их убивать, подпитывая.

Глубоко дыша, омытые исцеляющей энергией, мастера клинка и огнебороды начали медленно подниматься на ноги.

— Отступите. — голос принадлежал сущности Света. Он будто бы рождался прямо в голове, ясный и отчетливый. — Я вижу благородство в ваших сердцах, не мешайте мне. Ее нужно очистить от зла, иначе оно переродится в нечто невообразимо ужасное.

Услышанное, вопреки вложенного в него смысла и надежд, заставило Алгалона с новой силой вцепиться в древко. Драконья половина не питала к странному существу ничего, кроме злобы и желания его уничтожить, дабы впредь не прикасался к матери стаи. И он был с ней полностью солидарен.

Мотивы сущности оставались неизвестны. А ее прямая принадлежность к Свету, противоположному Тьме Тиамат, только подкидывала дров в костер подозрений и опаски.

Владыка Цитадели вскинул верное копье, вместе с ним оружие подняли братья ордена. Погибель дрожала и рвалась в бой, резонируя с чувствами владельца. Воины изготовились к атаке.

Великан пустил в полет орудие гильдии, растянувшееся белой полосой. На купол обрушились клинки и молоты.

Вернув копье обратно, драконоборец снова пустил его в полет, приложив максимум физической силы к броску. Со звоном оно вонзилось в поверхность щита, прежде чем снова быть призванным в руку.

Секунды ему хватало, чтобы совершить два броска, способных пронзить навылет иного дракона. Постепенно распаляясь, он ускорялся. Раз за разом Погибель со все большим звоном вонзалась в поверхность щита, пока еще не способная пронзить его больше, чем самым кончиком.

В очередной раз вернув оружие в руку, Алгалон ловко, не смотря на увеличившиеся размеры, скользнул в сторону. В место, где он стоял, ударило несколько золотых лучей. Одновременно с ними копье достигло барьера.

— Я не хочу причинить вам вред. — продолжила вещать сущность. — Я прибыл помочь.

Уклоняясь от ответных атак, владыка Цитадели продолжил молчаливо осыпать щит градом бросков. С каждой секундой натиск существа рос. Снарядов становилось больше. Меж ними мелькало что-то совсем иное, невидимые конструкции и сферы. Увеличивалась интенсивность сияния ядра, вокруг которого летали остальные части тела сущности.

В противовес слов, незваный гость никого не обделял вниманием. Если бы не золотой огонь, исцелявший раны братьев, двоих ждала смерть.

Яркий свет озарил зал, вынесенный за пределы мира. Он заполнил каждый уголок, каждую мельчайшую щелочку между идеально выложенных камней. Он ослеплял. Лишал воли.

Закрывшись призванной Эгидой, Алгалон чувствовал, как его постепенно оттесняет назад, к стене. А уши от чего-то стали слышать тихую, мягкую музыку и легкий перезвон колокольчиков. Из рук начала уходить сила, щит и копье показались невероятно тяжелыми. Против воли, их хотелось отпустить и сесть, отдохнуть.

Один из огоньков членов стаи исчез, будто его никогда и не было. Всего мгновение назад он находился с другой стороны купола, и вот его нет. За ним последовали все остальные, пропав почти одновременно.

Последний огонь, бывший куда больше остальных, поблек. Его медленно окружал свет. Однако, внутреннее пламя сопротивлялось, не сдаваясь до самого конца.

Свет пропал столь же внезапно, как и появился.

Владыка Цитадели опустил щит, осматриваясь. От Эгиды и Чешуи шел дым. Они выдержали удар, никак не пострадав, не позволили навредить владельцу. Чего нельзя было сказать об остальных.

По всему полу валялись разбросанные пустые доспехи, словно кто-то опрокинул стойки с броней и оружием. Свет испепелил тела, не оставив даже костей. От мудрецов клана Драконьей Пасти не осталось вовсе ничего, ни клочка одежды.

Тауриссан стоял на одном колене, вцепившись в остатки собственной бороды. От некогда предмета гордости главы клана, почти ничего не осталось. Куцый огарок. Губы и часть лица полностью выгорели, обнажив зубы и часть черепа. Пальцы рук были черны и выглядели так, будто тронь их — рассыпятся.

Все открытые участки кожи подземного владыки сгорели, обнажив мясо.

Уловив едва видимый кивок, совершенный из последних остатков собственной воли, Алгалон с горечью зарычал. Погибель пронзила сердце дварфа, оборвав муки и приютив душу.

Вернув оружие в руку, владыка Цитадели развернулся к куполу и вскинул копье, кончиком указывая точно на ядро сущности. По телу его пробежали прожилки, принося все затмевающую боль и чувство могущества.

— Пришел помочь?! — зарычал он не своим голосом. — Если помощь Света выглядит так, то я от него отрекаюсь!

Тело драконоборца начало увеличиваться и меняться. Голова вытянулась вперед, шея стала толще, во рту выросли отчетливые клыки. Пальцы изгибались и удлинялись, вместо ногтей вытягивались мощные когти. Торс раздался вширь. Ноги трансформировались в лапы. Вырос мощный, длинный хвост.

Накаленная Чешуя подстраивалась, покрывая все новые участки тела, образуя выступающие шипы и гребни, наросты. Погибель в лапах драконида смотрелась несуразно, и тем не менее, копье испустило лишь больший жар. Приблизилось к той температуре, когда становилось когтями драконьей формы.

Стены зала покрыли трещины.

Расправив крылья, Алгалон зарычал во всю мощь новых легких. Огонь взъярился, взвившись до высокого потолка.

Восьмиметровый драконид раскрыл пасть и выдохнул широкий, плотный поток огня. Тень истинного драконьего дыхания давалась ему не просто, капля по капле сжирая жизнь. Расплескивающийся вокруг огонь, что живой, сам тянулся к куполу. Покрывал его, пытаясь сжечь.

Стены зала разрушались, осыпаясь вниз. В просветах виднелись причудливые изгибы потоков энергии, далекие звезды, скрытые за пеленой сталкивающихся облаков света и тьмы. Они казались достаточно близкими, чтобы до них можно было дотянуться, и одновременно невообразимо далекими.

Не обрывая дыхания, владыка Цитадели сделал широкий шаг вперед, совершая выпад. Погибель, покрытая кромкой золотого пламени, вонзилась в поверхность купола, полностью окутанного огнем.

Звон усилился.

От прилагаемого усилия, кровь несколькими ручейками вырвалась из трещин, покрывавших ладони драконида. Горячая, гораздо горячее его огня, она потекла по древку. Погибель зашипела, как раскаленный метал погруженный в воду. Арефакт принялся жадно поглощать золотую, почти белую, кровь и… нагреваться пуще прежнего.

Вокруг купола мелькали и гасли символы, глифы, сгорая в огне. То были попытки сущности сотворить печати, способные ослабить противника. Обычные атаки же попросту не имели эффекта, бессильно разбиваясь о Чешую.

Мощный луч Света ударил из-под купола, в центр груди Алгалона, оттеснив его назад, но всего на несколько метров. В полу осталось два ряда глубоких борозд, проделанных когтями на ногах.

Дыхание оборвалось.

Утвердившись на одном месте, владыка Цитадели зарычал. Преодолевая сопротивление, он сделал короткий шаг вперед, вспарывая камень когтями. За ним последовал второй и третий.

Вновь занеся копье для удара, он почувствовал движение единственного оставшегося поблизости внутреннего огня. Погибель, готовая обрушиться вниз, вильнула в сторону, аккурат к полосе серебристого света, вылетевшей из-под купола.

Скользнув на метр назад, драконид приподнял копье. На него, как рыба, был нанизан человек. Погибель почти разрубила Рейнхарта пополам, без какого-либо усилия пробив доспехи.

Сорвав шлем, сенешаль выплюнул немало крови. В его ясном взгляде плескался океан боли, но еще больше в нем было раскаяния. Губы дрожали, порываясь что-то произнести, однако, не могли. Шея старого рыцаря стремительно чернела, покрываясь красными тлеющими прожилками.

Одинокая слеза сорвалась с глаза мужчины, и коснулась истлевшей кожи щеки, испарившись. В последний миг он успел приподнять дрожащую руку и собрать пальцы в кулак. Потянулся к груди, но его время подошло к концу раньше.

Душа Рейнхарта отошла к Погибели.

Тело соскользнуло с лезвия копья. Упав на пол, оно с лязгом разлетелось на элементы доспехов. Прах просыпался на камень.

— Прости, мне пришлось причинить вам вред. Это жертвы во имя всеобщего блага вселенной. — вещала сущность. — Мне придется тебя остановить, дракон.

Алгалон резко рывком сместился в сторону, уйдя из-под луча. Он не вредил ему, просто не мог, однако теснил назад. Когти на ногах были слишком остры, без труда вспарывали камень, мешая утвердиться на одном месте.

Встав на новом месте, еще не перепаханном его ногами, он повернулся боком к цели. Огненные крылья, разросшиеся до совсем неприличных размеров, вытянулись вперед, образуя преграду.

В них тут же влетело несколько снарядов и с новой силой ударил луч, однако, в этот раз они не смогли поколебать стойку. Крылья прекрасно справлялись с задачей блокировки энергии Света.

Перехватив Погибель другим хватом, драконид вонзил ее жало в левое предплечье, сквозь трещину в броне. Лезвие с готовностью впилось в плоть и принялось… тянуть из нее кровь. Металл громко зашипел, изменяясь. Становясь лучше.

Страж, во многом далекий от глубинного понимания магии и ее процессов, своими глазами видел весь процесс. А главное, понимал его. Погибель и без того была частью его, почти как Чешуя, но сейчас… Она начинала казаться все равно что рукой. Пусть медленно, но с каждым мгновением это чувство становилось крепче, увереннее.

Кончик лезвия, раздвоенный, сплавлялся воедино. Кровь становилась металлом, заполняя пустоту. Менялась сама форма лезвия, вбирая в себя элементы рогатины и листовидного наконечника. Материал, из которого было сделано орудие гильдии, во всех смыслах главный и самый ценный артефакт Цитадели, уподобился глине. Следом за формой наконечника, трансформация перекинулась и на древко. Первыми исчезли многочисленные символы, резьба, за ними последовали кольца, должные защищать руки от скольжения. Древко вытянулось, став примерно на треть длиннее. Пропало лезвие на пятке, вместо него остался символический шип.

Алгалон чувствовал, что вместе с кровью, Погибель тянет из него ману, жизнь, выпивает выносливость. Копье жадно поглощало все и, казалось, готово выпить из него все соки. А главное, он не чувствовал приближение конца трансформации. Оружие изменило форму и теперь менялось внутри, а это требовало куда больше сил, чем он мог и был готов ему дать сейчас.

Уже собираясь вырвать Погибель из раны, владыка Цитадели почувствовал неладное. Давление на крылья пропало. И тут же вокруг его запястий, торса и ног, замкнулись светящиеся кольца. К ним протянулись цепи. Обмотав конечности, они принялись тянуть их в стороны.

Позволив развести конечности достаточно далеко, чтобы Погибель вышла из раны, он зарычал и напряг мышцы, преодолевая сопротивление. Всем телом подавшись вперед, дробя в мелкое крошево камень под ногами, Страж добился своего. Оковы со звоном лопнули, позволив ему вырваться вперед и, расправив крылья, взлететь.

Однако, мгновением позже цепи срослись в местах разрыва и дернули его обратно. Врезавшись в пол, он оказался немедленно к нему прикован несколькими конструкциями. Цепи обвили все его тело, на подобие кокона.

— Теперь ты не сможешь мне помешать, дракон. — произнесла сущность. — Прошу прощения за жизни твоих спутников, вы не оставили мне иного выбора. Пусть вы этого не понимаете, мы с вами союзники, ведем одну борьбу. Позже ты все поймешь и осознаешь, что несколько жизней, на фоне противостояния Бездне и Пылающему Легиону — ничего не значат.

Существо развернулось к лежащей на алтаре Тиамат. Рейнхарта, сдерживающего ее печатями, уже не было. Но с этой ролью прекрасно справлялась сама сущность, заблаговременно перехватив у него контроль. К старым печатям добавилось несколько новых. Светящиеся символы покрыли кожу эльфийки и она закричала, выгнувшись дугой.

Глава 49

Заслышав надрывающийся голос супруги, Алгалон совершенно обезумел от наплыва эмоций. Ненависть, чистая, незамутненная ничем иным, полностью завладела его помыслами. Все лишнее, за исключением Тиамат и терзавшей ее сущности, пропало из поля зрения.

Взревев, драконид напряг мышцы и потянул руки в стороны, пытаясь порвать цепи. Усилия, которого в иной ситуации хватило бы, чтобы играючи порвать толстый лист красного адамантия, совершенно не хватало. Путы звенели, но не поддавались.

Из трещин на Чешуе взвилось пламя, злое, яростное. Оно принесло боль, лежащую за гранью той, что доводилось испытывать владыке Цитадели. Оно же дарило дополнительную мощь, которой так не хватало.

А муки… они лишь еще больше распаляли. Разум, подернутый пеленой ненависти, не придавал им никакого значения.

Цепи затрещали, сотканные из Света звенья не выдерживали, разрываясь одно за другим. Высвободив руки, Страж извернулся, и вцепился лапой в скобу, прижимающую его верхнюю часть тела к полу. Не успел он что-то сделать, как ранее порванные путы снова сомкнулись на его конечностях. Но теперь положение было иным, более удобным.

Разверзнув пасть, он сомкнул ее на цепях. Клыки с хрустом смяли звенья, разрывая их. Получив мгновение свободы, Алгалон обеими лапами ухватился за скобу, потянулся вперед и снова пустил в дело клыки. С ощутимым сопротивлением, конструкция поддалась и разлетелась осколками, медленно истаивающими в воздухе.

Снова сковавшие руки цели разлетелись отметками, в третий раз. Каждая отдельная цепь, каждая скоба, ограничивала не только физически, они ослабляли. Сила покидала мышцы, магия становилась непослушной.

Избавление даже от меньшей их части, во всех смыслах развязывало руки.

Разорвав вторую скобу, державшую ноги и хвост, по совместительству последнюю, драконид мгновенно покрылся саваном трепещущего золотого пламени. Плотного, как никогда прежде. Даже Чешую приобрела больший накал, ослепительно сияя золотисто-белым.

Пол рунной палаты трещал и плавился, обращаясь магмой. Более Искра Первого Пламени не сдерживала ярости огня. Да и Страж этого уже не желал.

Потолок и стены зала рушились, кипящими каплями падая в бездну хаотичных течений энергии. Все больше обнажались причудливые пейзажи пространства, куда мудрость дварфов перенесла немалых размеров помещение. Оно казалось бесконечно огромным и вместе с тем небольшим, словно протяни руку и сможешь коснуться всего, любой звезды в черноте.

Междумирье. Круговерть Пустоты. Именно здесь ненадолго оказывались все, кому доводилось проходить сквозь Двойные Врата.

Цепи, что без конца пытались обернуться вокруг Стража, теперь сгорали, едва успевали прикоснуться к Чешуе. И с каждой сожженным звеном, покров становился сильнее, поглощая силу из оков. Вбирая в себя высвобождавшуюся энергию Света.

Крылья Алгалона раскинулись вширь, полностью сметя остатки стен, хоть их и не касались. Хватило испускаемого ими жара.

Драконид сомкнул пальцы в пустоте, как в тот же миг они обернулись вокруг древка Погибели. Орудие гильдии сильно изменилось, как внешне, так и изнутри. И для продолжения трансформации, для закрепления результата, ему требовалась энергия. Много, безумного много энергии. Иначе все начатое могло обернуться не просто вспять, а полным крахом. Разрушением артефакта.

Страж это чувствовал. Копье стало ближе к нему, частью его. Напившись крови, оно уподобилось Чешуе, тоже некогда бывшей обычным доспехом.

От крыльев, от поверхности брони, к наконечнику Погибели протянулись языки пламени. Величественные огненные крылья уменьшались, доспехи остывали, отдавая весь жар оружию. Из прожилок, образованных Возжжением, вылетали капельки золотой крови, в сопровождении самых горячих, самых яростных огней.

Секунда, и половина всей текущей мощи Алгалона оказалась сосредоточена на кончике копья. Его свет стал нестерпим даже ему. Пол палаты окончательно разрушился, обратившись парящими в пустоте сгустками кипящей магмы.

Перехватив Погибель иным хватом, драконид пустил ее в полет. Раздался звон, быстро переросший в наряженный гул. Щит, выставленный сущностью, держался, впервые так близко подступив к грани разрушения. Казалось, что достаточно приложить совсем немного дополнительного усилия, и он падет.

Страж торжествующе зарычал, наполняя пустоту междумирья новым звуком. Пламя его покрова вспыхнуло с новой силой, будто и не отдало львиную долю энергии копью. Крылья обрели прежний размах, а Чешуя налилась жаром.

Возжжение пережигало жизнь дракона, обращая ее в голую мощь. Однако, он научился им пользоваться гораздо лучше, чем раньше. Подступая опасно близко к грани забвения, он более не пер дураком вперед, после боя проваливаясь в сон на несколько дней, для восстановления. Он научился от части подавлять горение самой жизни, чтобы дать телу немного времени для восстановления.

Уже собираясь вернуть копье обратно в руку для повторного броска, да самому ринуться вперед, дабы продавить купол, Алгалон почувствовал неладное. Странный отклик от копья.

Частицы Света начали отделяться от поверхности щита и притягиваться к орудию. С каждым мигом, даже не секундой, их становилось больше. Искорки сливались в потоки, устремлявшиеся к наконечнику.

Купол таял, Погибель насыщалась энергией, но ей все еще было мало.

Что поняв, странное существо из геометрических конструкций отвлеклось от Тиамат. Оно попыталось воздействовать на оружие, но потерпело крах. Погибель втягивала цепи, поглощая их, развеивала на энергию печати, игнорировала иные воздействия, обращая их себе по благо.

Артефакт не щадил хозяина, частью которого стал, будучи способным выпить всю его кровь. Других он был готов пожрать без остатка.

Телепортировавшись к копью, Страж перехватил древко и не глядя метнул его в сторону, куда-то в глубины окружавшей их пустоты. А сам, взмахнув крыльями, протаранил противника, сметя его назад. Крепко вцепившись в него лапами, он снова воззвал к одной из способностей верного копья.

Огонь взвился из прожилок на броне, тело пронзила слабость, но своего Алгалон добился. Потратив огромное количество сил, он смог телепортировать врага подальше от супруги, к выброшенному копью.

Он боялся, что даже того мгновения, что провел подле нее, хватит, дабы навредить. Биться возле алтаря и вовсе не собирался.

Не обратив внимание на мгновение слабости, драконид ухватился за древко одной рукой, левой намертво вцепившись в цель.

Сущность испустила сияние, которым смогла убить всех братьев ордена и Тауриссана, за тем исключением, что было оно гораздо сильнее прежнего. Страж чувствовал, что в этот раз Свет проникал за Чешую, куда-то глубоко внутрь него. Он был горячим, хотел испепелить, но… словно передумал. Не стал вредить.

Цепи рассыпались, едва касались доспехов, а к руке, держащей Погибель, не могли даже подобраться. Она развеивала и поглощала их раньше.

Наконечник пронзил сердце существа из Света. Его ослепительное ядро. Орудие гильдии, дорвавшись до столь необходимого ему источника энергии, начало из него черпать. По древку пошли пульсации.

Алгалон не видел, ослепленный Светом, однако прекрасно чувствовал, как крепчает внутренняя структура Погибели Драконов. И, вместе с тем, все яснее для него становилось обновленное оружие. Его новые возможности и границы.

Прислушавшись к интуиции, Страж потянул часть энергии Света, что копье высасывало из сущности, на себя. Его истерзанное тело омылось исцелением, ощущение слабости отступило. Подстегнутое излишком дармовой силы, тело начало с удвоенной скоростью восстанавливаться.

Из трещин на Чешуе повалил огонь, окутав всю фигуру ревущим пламенем. Однако, ненадолго. В обмен на Свет, владыка Цитадели перенаправил копью все свое пламя, вместе с кровью. Это действие подсознательно казалось ему верным. Сама мысль о том, что копье в большей степени напьется Света чужака, нежели его огня, вызывала отторжение.

Наконец, когда свет существа полностью погас, драконид почувствовал, что Погибель завершена и обрела внутреннюю целостность. Она поровну напилась Света и золотого огня, вместе с его кровью. Теперь копью не грозило уничтожение, оно стало другим. Лучше себя прежнего.

Чешуя так и осталась добела раскаленной, однако температура ее упала до такого уровня, когда Страж мог ее полностью контролировать, совсем об этом не задумываясь. Остудить доспехи еще больше можно было лишь при условии отделения от них Искры Первого Пламени. И прекращения Возжжения. До тех пор Чешуя оставалась накаленной даже в пассивном состоянии.

Пропал весь покров, поглощенный копьем. А крылья постигла та же участь, что и Чешую. Они стали гораздо менее пылкими.

Стоило сущности потерять весь свой Свет, как его тело, состоящее из набора отдельных кристаллов разных форм, начало осыпаться. Впрочем, они не упали вниз, просто не могли. Как такового притяжения в пустоте междумирья не существовало. Останки зависли в одной плоскости, собравшись кучкой возле ядра, пронзенного Погибель.

Раскрыв фиолетовый провал, свой личный пространственный карман, Алгалон за пару секунд сгреб в него добычу. Не смотря на состояние разума, он не собирался упускать потенциально хороший материал. Не позволяла жадность, присущая драконам.

Закончив, он взмахнул крыльями и развернулся в другом направлении. В той стороне он чувствовал черное пламя супруги. Ее внутренний огонь по-прежнему оставался сильным, почти не трепетал. А значит, почти не понесла вреда.

Ярость и ненависть по отношению к врагу схлынули, стоило владыке Цитадели осознать, что непоправимого вреда мать его детей не понесла. В ту же секунду он вскину и метнул копье.

Почувствовав приближение Погибели, теперь ставшей неотъемлемой частью его самого, к супруге, Страж телепортировался. Ухватившись за древко, он полностью погасил инерцию оружия и опустился ниже.

Зависнув напротив алтаря, драконид гулко зарокотал. Вся левая половина лица супруги была покрыта сплошным ожогом. Как раз с той стороны, где был он, когда телепортировал сущность прочь.

Эльфийка то и дело корчилась, веки ее трепетали, создавалось впечатление, что она вот-вот откроет глаза, но этого не происходило. По правой щеке текли слезы. Руки, раньше лежавшие на животе, безвольно опустились на покрытый трещинами, оплавившийся камень алтаря. Во многих открытых местах кожу покрывали отметины в виде символов. Остальное оставалось скрыто под одежной.

Осторожно запустив огромные лапы под Тиамат, Алгалон приподнял ее и с нежностью прислонил к нагруднику. Ему казалось, что любимая может пострадать от любого его действия. Когти, во избежание, он старался держать максимально далеко от нее.

Закрыв пылающие глаза, драконид начал тихонько, насколько мог, рокотать. Нахождение подле супруги приносило успокоение, и он пытался поделиться с ней своими чувствами. Донести, что теперь она в безопасности и ей ничего не угрожает.

Все больше прислушиваясь к своим чувствам, владыка Цитадели пытался прощупать восприятием мать стаи. Он выискивал в ней ростки чужеродной тьмы, самые мельчайшие частицы безумия и не находил. Там была лишь ее собственная тьма, распространяемая внутренним пламенем. Холодная, тихая и спокойная. В ней не было ужаса, не было кошмаров. Не было чужой воли. Его собственная сила, во многом опирающаяся на Свет, никак не реагировала.

Однако, нечто не давало стражу окончательно успокоиться. Некое несоответствие скреблось на грани осознания. Чего-то не хватало…

В очередной раз прислушавшись к огню супруги, он весь внутренне похолодел. Ненависть, что ушла, вернулась с новой силой, сопровождаемая такой вспышкой ярости, какую Алгалон никогда прежде не испытывал.

Ему отчаянно захотелось взреветь. Разнести, спалить ко всем чертям… что-нибудь. Что угодно. Принять истинный облик и устроить локальный апокалипсис, растопить все снега Нортренда и лично прорыть ход до темницы Йогг-Сарона. А там… там насладиться муками заживо сгорающего червя.

Но наличие Тиамат, такой хрупкой, такой маленькой в его огромных лапах, сдерживало.

Страж… отец… больше не чувствовал крохотных, еще только зарождавшихся, огоньков своих отпрысков.

Их больше не было.

Погибель висела рядом, как всегда паря под рукой хозяина. Сам того не заметив, задушенный горем, владыка Цитадели обратился к силе копья, чтобы исчезнуть, не оставив после себя ничего.

Лишь растрескавшийся алтарь, да начавшие остывать сгустки магмы напоминали о битве, прошедшей в Круговерти Пустоты.

…

Грамдар выдохнул через нос, но вместо воздуха наружу вырвались длинные струи пламени, как бывало в моменты эмоционального накала. Пальцы его крепко держались за рукоять секиры, закинутой на плечо. Но сжимали ее не от злости. Воевода хватался за нее скорее, как утопающий за протянутую руку.

Знакомое, вместе с тем искренне ненавидимое чувство поселилось в груди примера для всех драконидов Цитадели, командира войск. Жгучая ненависть разливалась по его жилам, как всегда случалось перед смертью.

Вестнику Войны казалось, он способен наброситься на любого, кто хоть как-то его разозлит. Малейшей искры хватит, чтобы вспыхнуть и начать крушить все вокруг.

Сейчас он боялся самого себя. Боялся, того, что мог натворить, не удержи себя в узде.

— Если мы переживаем часть, мелкий… отголосок сильнейших эмоций Стража, то каково ему? — вслух произнес Грамдар, еще крепче вцепившись в рукоять. Он спрашивал скорее самого себя, нежели обращался к кому-то.

— Много хуже нашего. — в отличии от товарища, Изурегас предпочел сосредоточиться и найти соломинку в своих воспоминаниях. Он перебирал формулы знакомых ему заклинаний, говоря несколько заторможено и отстраненно.

В тронном зале снова наступила тишина. Так сложилось, что сейчас в нем никого, кроме младших стражей, не было. Всех братьев воевода выгнал из крепости, на тренировочные поля. Иначе они могли учинить проблемы. Внутри остались немногие слуги, да и те притаились, стараясь не показываться на глаза, поддавшись общему настроению.

Лишь горничные продолжали вести работу в прежнем режиме, под руководством своей бессменной главы. Они пользовались во всех смыслах возвышенным положением и старались ему соответствовать. Еще больше отдаляясь от остальных работников.

В городе, как и среди прочих слуг, о них ходили самые разные слухи. Их любили, глубоко уважали, и одновременно боялись. А отдать дочь в услужение великим, считалось необычайно почетно, еще и потому, что лишь одна из сотни девочек принималась в Цитадель. Далеко не каждой удавалось пройти сложный отбор.

Вот и сейчас, сразу десять из них трудились в тронном зале. Без шума, без переговоров, они протирали только им заметную грязь, избавлялись о паутины. А старшая горничная, одним взглядом способная приструнить и вразумить подопечных, лично занималась троном. Другим она не могла доверить это таинство.

Во вспышке света перед троном возник Первый Страж, в гуманоидном облике. Доспехи его по-прежнему светились от накала, но жара не источали. Пылающие крылья сложены за спиной. А в правой руке была Погибель. Из глазных прорезей шлема вырывалось пламя.

Ощутив на себе взгляд, Грамдар поспешно склонил голову. Ему почудилось, что он снова оказался глубоко в пещерах, в статусе презренного раба, но никак не гордого драконоборца. Уж очень взгляд Стража напомнил ему, как на него смотрел собственный отец.

— Идем в зал воскрешения.Тауриссан и Рейнхарт пали, у меня есть к ним вопросы.

Глава 50

Заняв положенное ему место в границах круга воскрешения, Изурегас приготовился отдать солидную, если не большую часть магической силы. Так повелось, что среди младших стражей он один был полноценным магом. Остальные, за исключением Тауриссана, не отличались объемами запаса маны.

А воскрешать предстояло не мало. Одни лишь павшие воины, не считая младших стражей, чего стоили.

Покосившись на Грамдара, раздираемого внутренними противоречиями, придворный маг еле удержался от едкого комментария. В его понимании обладатель столь громкого титула, тот, кому доверили вести войска в бой, не мог позволить себе такое поведение.

Впрочем, драконид прекрасно осознавал, что мир не строился вокруг его желаний и представлений о правильном. Равно как и то, что излишняя эмоциональность в данный момент была вызвала чем-то большим, нежели слабость воеводы.

Взгляд Изурегаса пал на фигуру Первого Стража, мгновенно наполнившись истовым преклонением. Отростки, ниспадавшие на грудь, едва заметно зашевелились. В отличии от всех остальных, он не захлебывался, разделив вместе с владыкой его гнев. Нет.

Первый Страж от чего-то замер за пределами круга, не спеша в него заходить. Словно о чем-то размышлял, слишком глубоко погрузившись в себя.

Так до конца и не избавившись от безумия, во всех смыслах великий маг, самостоятельно нашедший дорогу к возвышению и перерождению, испытывал священный трепет. Разделив одни эмоции со своим господином, он был счастлив, как никогда в своей жизни. Ведь смог прикоснуться к чему-то недосягаемому. О чем раньше не смел помыслить.

Сам того не заметив, придворный маг залюбовался накалом Чешуи. Она казалась ему единственным достойным облачением для истинного дракона. Ничто иное не могло с ней сравниться. Ничто иное не подходило.

— Приступим. — прозвучал тяжелый голос, сдобренный… посылом.

Внутренности драконида скрутило от мимолетного прилива страха. Он не принадлежал ему, не проистекал из собственных помыслов. Однако, помог сбросить наваждение и приготовиться.

Стоило владыке Цитадели сделать шаг внутрь начертанной на полу фигуры, как она налилась светом. Из наконечника Погибели вылетели сразу две искорки, почти неуловимые глазом.

Не успел Изурегас удивиться, как почувствовал отклик ритуала. Без раздумий открывшись кругу, он приготовился отдать всю ману, и чуточку сверху. Все, что может понадобиться для воскрешения павших.

«Только половина…» — поразился придворный маг, украдкой взглянув на своего владыку. Большую часть силы кругу дал именно он. — «Раньше такого не было»

Свет озарил подземный зал, разогнав полумрак, создаваемый зачарованными жаровнями и висящими на стенах бездымными факелами. И пусть Цитадели хватало богатства, дабы создать самое вычурное освещение в самом последнем чулане, этого никогда не произойдет. Подобного не удостоился даже тронный зал, почти утопавший в темноте и тенях, создаваемых черепами драконов.

Иное освещение могло испортить облик и впечатление, которая закладывала гигантская крепость у посторонних. А самим ее обитателям свет почти не требовался, чтобы видеть. Хватало самого минимума.

Слепящий свет исчез, оставив после себя пару обнаженных тел. Хотя телеса других мужчин совсем не то, на что хотел смотреть Изурегас, его взгляд был остер и внимателен. Он пристально осмотрел каждого, не преминув изготовиться к бою.

Первым глаза открыл Рейнхарт, тупо уставившись в потолок. Его лицо дрогнуло, став отражением чистой печали. Подобного драконид никогда не видел, немало удивившись. С секундной заминкой сенешаль накрыл лицо рукой, но от внимательного взгляда не укрылись скользящие по щекам слезы.

— Борода! — закричал Тауриссан, резко вскакивая на ноги. Убедившись в целостности своего главного предмета гордости, он осмотрелся и в миг стал до крайности хмурым. — Мы заслужили твой гнев, дружище. — глава клана склонил голову. — Скажи, чем мы можем заслужить прощение? Драконья Пасть сделает все, чтобы смыть позор поражения.

— Дети… погибли. — уронил дракон.

Изурегас дернулся, как от хлесткой пощечины и совсем иным взглядом пронзил двух… виновников. Рука, сжимавшая посох, задрожала. Более яркие злость и гнев пронзили все существо безумца.

Детей своего владыки придворный маг обожал, даже больше, чем собственных, будь они у него. Он души не чаял в молодых дракончиках. Учил их всему, что знал сам. Учился сам, дабы передать им еще больше. Наставлял их, когда они подрастали. Лично провожал каждого в путешествие, стоило им выразить желание и готовность.

Драконид уже представлял, буквально жил в будущем, упиваясь фантазиями и скором воспитании новых дракончиков.

— Ты сможешь мне вернуть не рожденных потомков? — продолжил говорить Страж.

— Нет… — одними губами прошептал дварф, опустив лицо.

— Рейнхарт?

— Я… я чувствовал это. — пробормотал старый рыцарь. — Знал, на что направлены стремления наару, но не мог ему помешать. Он управлял мной, будто големом. Мои руки омыты их кровью… мои.

— Виноваты оба. — неожиданно твердо заявил владыка Огненных Недр. — Я мог остановить Рейнхарта, не дать ему поддаться чуждому влиянию. Допускаю, что от части дело в рунах, начертанных на ал…

— Мне не интересны оправдания. — все тем же тоном, внушающим страх, произнес дракон, посмотрев на дварфа. — Об этом вы расскажите мне потом. Сейчас я хочу знать, что там произошло. О чем говорил наару.

— Я находился на грани, господин. — начал Рейнхарт, не отрывая руки от лица. Чудовищный стыд и отвращение к самому себе пожирали его изнутри. — Зелья и эликсиры перестали давать эффект, к тому моменту я уже на протяжении часов поддерживал печати. Чувствуя, как сквозь пальцы утекают последние крупицы сил, как тает твердость сознания, я начал… молить Свет о помощи. И он откликнулся. Заговорил со мной. Так я считал. Но обманулся. — свободная кисть человека сжалась в кулак. — Его звали А’Дал, наару. Он говорил со мной, делился силой, чтобы я мог продолжать поддерживать печати. Я не подозревал о подлости, слепо ухватился за возможность помочь Тиамат продержаться до вашего прихода. Как я мог помыслить, что существо, рожденное из первозданного Света, решил обмануть меня, подчинить своей воле? Использовать меня, чтобы… чтобы… мои… моими… — руки сенешаля задрожали.

Изурегас с толикой жалости смотрел на товарища по оружию. Не один десяток раз Рейнхарт выручал его, буквально вырывая из лап смерти посреди боя. Да и сам маг не меньше раз выручал рыцаря. Вместе они прошли через многое. И сейчас сенешаль напоминал ему самого себя прошлого. Жалкого, разбитого, не знающего куда податься.

Прежний мир старого рыцаря рушился, растоптанный предательством того незыблемого, во что он искренне верил. В своей слабости и наивности он совершил поступок, граничащий с предательством, с забвением и изгнанием.

Ведь не будет ему больше веры.

— Подчинение… Наару… — произнес владыка Цитадели. Наклонив голову вперед, он снова замер, словно задумавшись о чем-то. Или к чему-то прислушиваясь. — В нашем ордене поклонение и слепая вера всегда порицались. — драконоборец на мгновение встретился взглядом с Изурегасом. — И вот почему. Сущности и боги всегда оказываются не тем, какими их представляют почитатели. Даже у самого благого бога есть свои мотивы, цели и стремления. И он поставит их выше собственной паствы. Всегда.

Тауриссан был хмур и печален. В самых своих худших предположениях он не задумывался о таком исходе. Никогда. А главное, он в равной степени виноватым считал себя самого. Если Рейнхарт стал инструментов манипуляций наару, то он преподнес друга твари на золотом блюде.

Ведь не остановил его, когда был такой шанс. Побоялся вмешиваться в работу печатей. Использовал мощные руны, для усиления алтаря. Попрал законы клана, прямо запрещающие использовать незнакомые сочетания в подобных ситуациях. Руны опасны и способны на очень многое. С ними попросту нельзя так обращаться.

— Встань. — владыка Цитадель кончиком копья указал на сенешаля.

Упершись дрожащими руками в камень пола, старый рыцарь поднялся на ноги. Некогда статный, величественный воин ордена, одна из его опор, выглядел откровенно никчемно. Он походил на побитого жизнью, запуганного крестьянина, представшего перед господином.

— Чтобы осознать простую истину, ты принес в жертву моих детей. Они мертвы, их не вернуть. Тиамат не приходит в сознание. — левая рука драконоборца дернулся вперед, но в последний момент остановилась, так и не сомкнувшись на шее человека. — Твои доспехи и оружие утрачены, но, я надеюсь, сохранился прежний стержень. А’Дал мертв, а значит, ты уже не сможешь отомстить ему. Поэтому у тебя остался лишь один выход — перековаться. Посмотри на себя. — казалось, в тон Стража просочилось презрение. — Не смеешь смотреть на меня, опустил глаза к полу. Дрожишь, как побитая псина. Цитадели нужен сенешаль, стойкий и сильный, а не то, на что ты похож сейчас. Слепая вера — слабость. Не дай моих детям умереть напрасно.

Убрав копье от груди Рейнхарта, дракон опустил и кулак, который едва не сомкнулся на шее человека.

— Уйдите из круга. Нужно вернуть к жизни сопровождавших вас братьев.

…

Тауриссан, упершись локтям о стол, вот уже какую минуту молча смотрел на столешницу, заставленную яствами. Ни великолепное запеченное мясо саламандры со специями, ни прекрасные печеные пироги, каких больше нигде не готовят, ни многие иные блюда, не будоражили любителя знатно откушать. Была на столе и лучшая рыба Нового Мира, в последние года начавшая пользоваться популярностью в Цитадели.

Даже собственная кружка, всегда доверху полная отменного пива, либо, в особых случаях, самогона приготовленного по личному рецепту, на особых грибах, стояла без внимания. Ни кусок еды, ни капля алкоголя, не лезли в горло владыке Огненных Недр.

Он справедливо полагал, что не имеет права предаваться радостям жизни. Просто не мог себе позволить. Не после провала. Не когда в Цитадели стояли столь мрачные настроения.

Остальные младшие стражи придерживались тех же мыслей.

Солидарны с ними были и служанки, четверо из которых стояли по углам стола, на достаточном расстояние, дабы не попадать на глаза. Однако, они не могли не подать еду младшим стражам, когда те собрались за одним столом.

— Вы так и будете молчать? — высказался Изурегас, чуть обнажая острые клыки. — Мне казалось, вам есть, о чем рассказать.

— Уймись, змей. — бросил глава клана, подняв на мага хмурый взгляд. — И без тебя на душе погано. Дай спокойно посидеть, собрать мысли в кучу.

— По себе знаю, до добра не дойдет. — вставил свое слово Грамдар. — Лучше отдаться разговору, чем позволить мыслям грызть изнутри.

— Да чего мы можем вам сказать?! — огонь вырвался из ранее спокойных омутов глаз дварфа, стоило ему стукнуть кулаком по столу. Но так, чтобы не испортить мебель, установленную еще Обугленными Стражами. — Нас умыли собственным дерьмом! Довольны?

— Будто для нас впервые. — придворный маг пренебрежительно фыркнул. — Поведай что-нибудь новое. Сколько раз нас били враги ордена? Нет, дело не в смерти.

— Не пережив то сам, наши слова правильно воспринять не сможешь. — тихо пробормотал Рейнхарт, не отрывая глаз от столешницы. — Я чувствовал себя мухой, угодившей в сети паука. Пытался, дергался, но ничего не мог сделать. Он слишком крепко меня держал. Было не вырваться. Лучше десять раз сгинуть в дыхании дракона, чем снова испытать подобное. Это чистый ужас, пополам с бессилием. — он ненадолго замолчал. — Сначала наару пытался моими руками убить… их. Но не успел. Вместо этого решил направить мой меч на Стража.

За столом воцарилась тишина. Каждый пытался поставить себя на место сенешаля. Служанки, безмолвно слушавшие разговор, обменивались взглядами, да закрывали рты ладонями.

Всем, без исключения, мысль о нападении на Первого Стража казалась кощунственной. Невозможной. Не говоря уже о попытке причинить ему вред иным образом.

— Твоя смерть? — воевода выдохнул пламя, покачивая головой. Его все еще продолжали терзать гнев и ярость Стража, не давая покоя.

— Мне показалось, он был в исступлении. Еще большем, нежели то, с которым отправился в Ульдуар. — продолжил говорить старый рыцарь. — Погибель пронзила меня мгновенно, за жалкие секунды превратив в пепел.

— Слишком быстро. — хозяин библиотек Храма Огня хмыкнул. — На мой вкус — недостаточно исчерпывающее наказание.

— Для меня нет хуже наказания, чем осознание всего случившегося. — ладони Рейнхарта сжались в кулаки. — Я омыт позором. Ты хоть понимаешь, что я сам себе теперь не могу довериться?! Вдруг, подобное случится снова? Против кого обернется мой меч?! Против братьев?! Против тех, кого я клялся защищать?! — он уже не говорил, а кричал, поддавшись эмоциям. — Как мне быть?! Я всего себя, всю свою жизнь, все свое существо посвятил служению Цитадели и Первому Стражу! И кто я теперь?! Даже не предатель, а всего лишь… инструмент исполнения чужой воли. Лазейка, которой воспользовались, чтобы подобраться к Тиамат… Страж доверил ее нам, просил защитить, продержаться. И что в итоге?

— Не ты один виноват. — владыка Огненных Недр положил руку на плечо старого друга. — Это горе мы делим вместе. Я мог тебя вырубить, убить в конце концов. А еще мне не следовало использовать те руны. Не зря они были записаны на отдельных скрижалях. Я не внял предупреждения предков, вот итог.

— А как погиб ты? — живо поинтересовался Изурегас.

— А-а… — махнув рукой, Тауриссан скривился, словно попал в очередное логово некромантов. — Светящаяся хреновина сначала попробовала забраться мне в голову, но ничего не смогла. А потом жахнула чем-то площадным, тем меня и убило. Тогда один Страж и остался биться. Помню, он был невредим, а вот всех остальных прикончило. Это последнее, что я увидел.

— Нам надо что-то делать. — веско заявил придворный маг, пристально осмотрев остальных. — Вспомните опыт девяти миров. Нам постоянно убивали, но мы, почему-то, ничего не делали. Не сосчитать, сколько раз Цитадель подвергалась осадам.

— Но мы всякий раз отбивались. — добавил Вестник Войны. — Впрочем, с нами еще были Обугленные Стражи. Да и помню я те времена паршиво. Все как в тумане. Будто мне те дни приснились.

— Но их больше нет. — придавил Изурегас. — Давно нет. Они ушли. Они и есть настоящие предатели ордена. Их можно упоминать в контексте истории ордена, но не более того.

— Мы никогда не должны забывать предков и тех, кто был до нас. Предатели ли они, решать не нам. То дело Первого Стража. — глава подземного народа откинулся на спинку стула. — Но мне интересно узнать, к чему ты ведешь.

— Мы и Страж, все что осталось у Цитадели. Я давно размышлял над нашим положением, особенно беря во внимание первые месяцы после переноса в Новый Мир. — придворный маг, наоборот, наклонился вперед, смотря на соратников поверх переплетенных пальцев. — Мы с вами слабы. Непозволительно много сражений на себя брал и продолжает брать Первый Страж. Столкновение с хранителями Ульдуара снова открыло мне глаза на этот позорный факт.

— Да. — кивнув, Грамдар ощерил клыки. — Мы непозволительно долго с ними разбирались. Мастерам клинка и тем пришлось трудно. Оружие почти не брало их, в лучшем случае оставляя царапины. Я своего взял измором, как это ни смешно.

— А Страж главного среди них буквально растоптал, расплавил и расплескал на добрые полкилометра. — хозяин Храма Огня прищурился. — Понимаете?

— Понимаем и прекрасно чувствуем. — щека главы клана нервно дернулась. — В отличии от нас, он за прошедшие тридцать лет стал заметно мощнее. Что предлагаешь?

— Начать действовать. — расплывшись в довольной улыбке, Изурегас начал погружаться в собственные фантазии. — Я возьму на себя ритуалы и алхимию. Начну усиленно искать возможности со своей стороны, помогу твоим кузнецам и литейщикам в создании новых и улучшении старых сплавов. Снова вернусь к изучению Золотой Крови, как знать, может быть что-то упустил. Мне кажется, ее потенциал еще не исчерпал. Однако, ее прискорбно мало.

— Я тебя понял. — казалось, жизнь вернулась в тело владыки Огненных Недр. Он подобрался и расправил плечи. Пара огненных вспышек вырвалась из его глаз. — Руны и экипировка от моего клана. Пора подкинуть работенки мастерам-кузнецам, а то совсем поржавели. Отправлю к ним резчиков и мудрецов. Хватит им без дела пить пиво. Пора принести пользу.

— Прежде всего надо найти способ оградить Рейнхарта от влияния со стороны наару. — вставил воевода. — Он незаменим на поле боя.

— Само собой. — глава клана живо кивнул, все еще не решаясь прикасаться к своей кружке. — Мы очистим свои имена, лично преподнеся одного из них Стражу.

Вспышка света привлекла всеобщее внимание. У входа в Пиршественный Зал возник владыка Цитадели. Все еще облаченный в пышущую жаром Чешую.

Глава 51

Три дня спустя

Тауриссан отдал последний лист одному из многочисленных помощников хранителя истории, да устало откинулся на спинку каменного трона. Дела клана он предпочитал вести в тронном зале, в окружении помощников и старших представителей родов, мастерских и кузниц.

Старые ворчуны, как и положено уважаемым представителям Драконьей Пасти, были несносны и вызывали только одно желание во время общения — лично, по одному волоску, выщипать им бороды. Сходу погрузиться в атмосферу ведения дел с родней и прочими старцами для владыки Огненных Недр ничего не стоило, он привык и по-своему это любил. В обычных условиях.

Сейчас же все думы главы клана были направлены в иной русло. Он не мог избавиться от мыслей о собственном позоре и провале, порой срываясь на особо вредных мастерах. Да и дел за его отсутствие накопилось столько, что со всем разбираться пришлось почти двое суток, совсем без сна. А потом еще и поручать новые дела сразу целым кузницам и отдельным кузнецам. Договариваться с резчиками и мудрецами. Сводить всех вместе для одной работы, что само по себе не особо приветствовалось.

Обведя почти нежным взглядом все то сборище спорщиков, крикунов и вредных сволочей, что собрались подле его трона, младший страж встал. И в ту же секунду шум, почти не прекращавшийся ни на минуту с момента его возвращения, утих.

Пусть в клане пестовался и взращивался определенный тип характера, считающийся эталонным, дварфы никогда не забывали самого главного — уважения. И когда начинал говорить глава клана, или совершать какие-то действия, все остальные замолкали. Иначе не могли его услышать. А если не услышат, то как они будут с ним спорить?

В полной тишине достав из пространственного кармана излюбленную кружку, полную отличного самогона, Тауриссан поднес ее к губам. В несколько мощных, шумных глотков осушив ее полностью, он довольно сощурился, смотря на соклановцев. Они не преминули повторить за ним, наполняя тронный зал вполне понятным звуком. Специально для них в месте средоточия власти установили гигантские бочки с разнообразной выпивкой, каждому по вкусу.

Самогон, способный свалить иного тролля, родом из Нового Мира, совсем не пробрал владыку Огненных Недр. Однако придал ему капельку уверенности, послужив этаким ритуалом.

Выпивка вообще не могла его свалить. Не такая простая.

Кивнув самому себе, глава подземного народа сжал кулак и покосился на кольцо, обеспечивающее возможность перемещаться по всей территории Цитадели. А она была огромной. Без кольца по одним лишь Огненным Недрам можно было ходить неделю и окончательно потеряться. Город состоял из многих уровней, запутанных ходов, открытых галерей и шахт. Отдельного упоминания стоили склады и пещеры, в которых хранились тысячи не самых маленьких големов. Склады под продовольствие для верхнего и нижнего города, в которых еды было накоплено на десятилетия вперед. Склады для руды, слитков, пластин, компонентов, готовых изделий и их частей… Перечислять можно было долго. И всех этим с огромной гордостью ведали дварфы, выстроив только им понятную систему логистики. В чем сильно помогали самоходные повозки, способные перевозить тонны продукции.

Потянувшись к силе кольца, младший страж мимолетно подумал о нужном месте и исчез. Появившись во вспышке света, ненадолго разогнавшей полумрак тронного зала Цитадели, он пожевал губами, словно нерешительный юнец.

Робость сковала обычно бесстрашного главу клана. Он мог в одиночку выйти против дракона. Бросался на сотню мечей захватчиков, что в былые времена баловали орден внимание. Не боялся, казалось, ничего. Но стыд… стыд был совершенно иным. С ним не получалось бороться при помощи храбрости. Его не получалось разбить ударом молота. На него не действоала магия.

Его следовало побеждать иными методами, совсем непривычными для младшего стража. Более того, он пока не понимал, как это сделать.

— Страж… — начал было Тауриссан, однако замялся. — Я положил начало исследованию новых сплавов и руд Азерота.

Алгалон сидел на вершине пьедестала, заняв полагающийся ему трон. Чешуя была бела от жара, так и не погаснув за прошедшее время. Огненные крылья сложены по бокам спинки так, чтобы не мешать сидеть. Правая рука лежала на подлокотнике, черепе молодого дракона. Там же в воздухе висела Погибель, белая от накала. Готовая в любую секунду откликнуться на зов хозяина и пронзить любую, даже самую крепкую, броню. Левая же рука локтем опиралась на трон, а на сжатом кулаке лежала голова.

Поза владыки Цитадели была одновременно задумчива и от части угрожающа, в купе с внешним видом.

— У нас осталось не так много драконьей крови. Проследи, чтобы мастера использовали ее с умом. В остальном, решай сам. Все ресурсы Сокровищницы в твоем распоряжении. — из голоса драконоборца пропали былые эмоции. Он говорил монотонно, не громко.

— Богатства некоторых ячеек Сокровищницы почти священны, до сих пор мы использовали те материалы исключительно для ремонта собственной экипировки. Вынуждено. Может быть… не стоит их вскрывать? Работать с ними смогут единицы.

— Какой от них прок, пока они просто лежат? — впервые пошевелившись, Страж самую чуточку сменил положение головы. В остальном он был похож на изваяние. — Разве они делают орден сильнее? Помогают хоть кому-то? Нет. Так пусти же их в дело, пока мастера не забыли, как обращаться с лучшими металлами и тканями, какими располагает Цитадель. Может успеют подготовить себе смену. Мы больше не может оставаться прежними. Орден должен возвыситься, стать сильнее чем когда-либо был. Не бери в расчет наших прежних врагов, равняй по новым.

— Я клянусь, это будут шедевры, достойные Обугленных Стражей. — с жаром заявил глава клана, склонив голову. — Все мастерство Драконье Пасти воплотится в броне и оружии. Мы не подведем.

— Знаю. Я не встречал лучших ремесленников и творцов, чем твой клан. Только вам можно поручить такую работу. Никто иной не справится.

— Я передам твои слова кузнецам, Страж. Они не будут спать, бороды дадут на остригание, но справятся. — услышав слова Первого Стража, его благую волю и надежды, возлагаемые на клан, Тауриссан воспрял духом.

Владыка Цитадели поднял голову с кулака и… встал. Впервые, насколько знал глава клана. Перед ним появился фиолетовый провал и, погрузив в него руку, он извлек книгу. Совершенно обычную на первый взгляд.

С секунду посмотрев на ничем не примечательную обложку, он сделал шаг вниз, спустившись на одну ступеньку. А за ним еще и еще, пока не встал напротив младшего стража.

Владыка Огенных Недр затаил дыхание. После того случая, когда Страж посетил их в Пиршественном Зале, он больше не покидал тронный зал. Не вставал с трона. Не отдавал поручений. Не вызывал их к себе. Не связывался при помощи Сообщения. Он лишь сидел. Даже не ел и не пил.

— Возьми. — он протянул книгу. — Я уже дал твоему клану все трактаты о ремесле, какие хранила Сокровищница. Это последний дар, который я могу вам преподнести. Здесь все о создании Погибели Драконов. Нашего величайшего сокровища.

— Я… я… — глава клана протянул вперед дрожащие руки и вцепился в обычную книжицу так, как никогда не держал Книгу Подземных Недр. Мировой Предмет.

— Не меряй и экипировку по старым врагам. — рука Алгалона легла на плечо дварфа, вырвав его из прострации. — Нужны не шедевры. Необходимо, чтобы кузнецы превзошли самих себя. Понимаешь? Я не спроста вручил вам все и дал добро на использование самых лучших, самых редких материалов. Цитадель должна встать на тот уровень, когда нас опасаться будут не королевства и империи, чьи армии пыль под ногами воинов крови, но разного рода сущности. Наару, демоны, элементали и драконы… все, о ком можно помыслить, обязаны впадать в трепет при одном упоминании ордена. Они должны страшиться самой мысли о нападении на Цитадель или младшего стража. Для этого нам понадобится сила.

— Но как ее достичь? — глава клана задрал голову, вглядываясь в прорези шлема, за которыми не было ничего, кроме света. — Не так просто взрастить хотя бы одного мастера клинка или огнеборода, не говоря о том, чтобы толкнуть их еще выше.

— Этим вопросом мы займемся вместе с Изурегасом, не бери в толк. — отстранившись, Алгалон убрал руку с плеча друга и повернул голову влево, рассматривая один из многочисленных черепов, украшавших тронный зал. — У тебя и так полно работы впереди. Пристально наблюдай за кузницами. Ты больше остальных смыслишь в рунах, может заметишь путь там, где остальные упрутся в тупик.

— Конечно. — дварф кивнул и прижал книгу к груди. — Найду время, чтобы лично заняться написанием подходящих рунных слов. Можешь на нас положиться.

— Конечно. — владыка Цитадель отвернулся от черепа и медленно зашагал вперед по красному ковру, разгоняя мрак своим светом. — Помнится, ты упоминал об интересном металле, родом из Азерота. Титан.

— Да, он прекрасно сопрягается с огнем, землей и тьмой. За время, минувшее после того отчета, мои мастера подобрали оптимальный рецепт сплава и назвали его титановой сталью. Весьма и весьма хороший сплав, из него выйдут отличные пластины для тяжелых доспехов и навесного бронирования танков. С остальным хуже, плетение кольчуги и вытягивание нитей требует слишком большого мастерства и времени.

— Огонь и земля… — протянул драконоборец. — А если сравнить его с двемеритом?

— Хуже. — безапелляционно заявил глава подземного народа. — Заметно хуже. Но свойства сравнимы. Честно говоря, ничего более похожего в нашем распоряжении и нет.

— В таком случае, пусть литейщики продолжают работать с титаном. Нам нужно получить материал, который превзойдет двемерит.

— Но зачем? Запасов Сокровищницы еще надолго хватит для ремонта. При нужде, мы можем перековать часть Колосса или навесить на него дополнительную броню. Заменить руки или ходовую часть.

— На Азероте обитает сразу четыре элементаля, достойных облачения в двемеритовую броню.

Брови Тауриссана взлетели куда-то вверх. Не обладай он ловкостью, простирающейся далеко за пределы обычных смертных, то мог и запнуться. Настолько шокирующими были для него новости.

— Но мы потеряли доступ в мир, в котором можно было бы добыть необходимую для плавки двемерита руду. — словно не заметив, какое влияние на спутника оказали слова, продолжил говорить Алгалон. — Поэтому придется найти ему замену. И тогда, когда будет готов первый корпус, мы вдохнем в него жизнь.

— Понадобятся тысячи тонн металла! — воскликнул глава клана, едва не подпрыгнув от восторга. Работой, на долгие годы, будет обеспечен весь клан. — Счастью литейщиков не будет предела.

— Возможно, какие-то подсказки получится найти на руинах Ульдуара. Все же место не простое, я подскажу, где видел развалины кузни. Вообще, из крепости титанов следует вытащить все, что получится. В частности, расплав из Локена. Он явно не простой.

— Сделаем. Сразу же распоряжусь отправить команды добытчиков по возвращении в клан. И велю начать изготовление нескольких десятков проходческих машин. В свете предстоящих начинаний, усилий одних шахтеров нам не хватит.

— Все верно.

— Сколько у нас времени? — деловито осведомился младший страж. Всякая неуверенность временно отошла на второй план, пока вершились такие дела.

— В сущности его нет. — продолжая идти, владыка Цитадели пожал плечами. — Как нет и сроков. Перевооружить орден следовало уже давно. Все нужно сделать как можно скорее, но я не стану ограничивать мастеров во времени. Знаю, что они и без понукания будут работать, что проклятые.

— Они давно ждали чего-то подобного.

— Значит, их ожиданию пришел конец. В твоем распоряжение весь алкоголь Цитадель, Нового Мира и то, что удастся купить на Азероте. Открой закрома и позволь рабочим пить вдоволь. Чем счастливее они будут, тем лучше.

— Они и так получают больше пива, вина и самогона, чем следует. — не удержавшись, глава подземного народа начал привычно ворчать. — Наших запасов хватит на месяц, если начать выдавать всем двойную норму. Если им позволить пить без ограничений, все кончится через неделю!

— У нас достаточно золота и других ценностей, чтобы скупить весь алкоголь Нового Мира и даже не заметить траты. Не следует жадничать. Устрой своему народу праздник, о котором в последствие потомки сложат легенды.

— Хм… Это ведь и меня запомнят, как следует. — пробормотал дварф. — Хорошо! В таком случае, я пойду? Надо очень многое сделать.

— Погоди. — остановившись, владыка Цитадели раскрыл перед собой пространственный карман и погрузил в него обе руки. Обратно он вытащил большой запертый сундук. — Это останки наару. Используй их с умом.

Приняв хранилище, прежде отправив книгу в собственный пространственный карман, Тауриссан уставился на него нечитаемым взглядом. Он совершенно не чувствовал веса сундука и одновременно тот казался ему невероятно тяжелым.

— Мы… — былая робость вернулась с новой силой. Словно иллюзия былых времен спала с глаз владыки Огненных Недр. Он снова вернулся в реальность, в которой стыдился сам себя.

— Вы ничего не могли с ним поделать. — чуть наклонившись, Первый Страж снова положил руку на плечо дварфа. — Используй чувства с умом, пусть они станут топливом для твоего роста. Перестань избегать моего взгляда и снова обрети твердость. А потом… потом мы откроем Охоту. Мы растопчем в пыль наару, закуем в броню элементалей и поставим их себе на службу. Драконы либо будут с нами, либо мы пустим их кости на амулеты, из шкур сделаем поддоспешники и стяги, мясо съедим на пирах, а кровь наполнит силой наших братьев. Все остальное пойдет на зелья и эликсиры.

— Адамантовый кулак ордена выбьет зубы всем. — младший страж нахмурил брони и кивнул. — Как всегда, Драконья Пасть с тобой, Первый из Обугленных Стражей.

— Благодарю. — выпрямившись, драконоборец положил ладонь на нагрудник и коротко склонил голову. — Без вас Цитадель не была бы собой. Передавай мое почтение мастерам.

— Обязательно. — со всей серьезностью заявил глава клана. — И все же, должен попросить у тебя прощения, Страж. Я подорвал твое доверие.

— Ты бился до самого конца, как и положено члену ордена, как полагается младшему стражу. Ты всего лишь оказался слабее врага, разве это проступок? Нет. Поэтому ступай и не сомневайся.

— Понял. — владыка Огненных Недр глубоко склонил голову, почти согнувшись в поклоне. — Твои мудрость и милосердие не знают равных, Первый Страж. Благодарю.

Произнеся последнее слово, Тауриссан растворился во вспышке света. Очутившись в одном из закутков своего города, он разогнулся и спиной оперся о гладкую каменную стену. То был очередной склад.

Он, как и все братья ордена, пил кровь Галакронда при посвящении. Потому, подобно им, чувствовал отголоски сильных эмоций Первого Стража. От того, конец разговора особенно сильно врезался ему в голову.

Гнев, ярость и скорбь продолжали терзать великого драконоборца. Казалось, они даже стали сильнее по прошествии дней, нисколько не уменьшившись. Однако, он находил в себе достаточно стойкости духа, дабы вести обычный разговор. Не сыпать оскорблениями, не раздавать кары. Но думать о других, пытаться помочь им, заботиться.

Переведя дух, глава клана открыл перед собой фиолетовый провал и отправил в него сундук. Сейчас ему было не место в руках. Снова обратившись к силе кольца, он в третий раз за день исчез во вспышке света.

На мгновение погрузившись в знакомую атмосферу криков и бранной ругани, он обвел замолчавших соклановцев взглядом пылающих глаз. Поправив мантию, разгладив несуществующие складки, он сел на трон, положив руки на хорошо отполированные прикосновениями подлокотники.

В тронном зале как раз собрались все нужные мастера, в том числе шахтеры, резчики рун и ведающие таинством создания големов. Мудрецы, хранящие знания предков, всегда присутствовали при главе клана. Они жили во дворце, ревностно следя за древними скрижалями и обучением молодого поколения.

— У меня для вас славные новости, сборище бездельников…

Глава 52

Оставшись один в полумраке тронного зала, Алгалон в который раз обратил взор к висевшим на стенах черепам. Они были трофеями, полученными орденом в ходе тяжелых сражений. Каждый принадлежал крайне мощному змею, родом из девяти миров Иггдрасиля. Очищенные от плоти кости служили напоминанием о достижениях, о силе, но не только…

Черепа являлись темницами для душ своих владельцев.

При желании, владыка Цитадели мог обратиться к своим пленникам и взять себе частицу их мощи. Одну особую, отличительную способность. В былые времена столь обширный арсенал не раз выручал, ему нашлось применение даже в Новом Мире. Однако, ящеры девяти миров несли на себе печать проклятья, безумия, извратившего их. Они упивались разрушениями, властью и господством над прочими.

Никто из них не мог помочь Тиамат очнуться от сна. А вот устроить тотальное уничтожение было по уму сразу двум.

В последнее же время, драконоборцу начало казаться, что черепа… насмехаются над ним. Его слух стал улавливать в тронном зале странные звуки, потустороннее рычание и многоголосый шепот. А нечто внутреннее, глубинное, отвечало на них с неизменной злостью, вызовом.

Вот и сейчас, прислушиваясь к становящемуся все более ясным… драконьему наречии, Страж постепенно закипал, сбрасывая оковы самоконтроля. Из сердца по телу растекался жар, пламя, являвшееся драконьей сущностью. И оно меняло, перекраивая на свой лад.

Внезапно, мир в восприятии эльфа дрогнул, окрасившись золотом. Ковер, на котором он стоял, исчез, сменившись ревущим пламенем. Пропали колонны, частично закрывавшие обзор. А черепа стали ясны и массивны, как никогда прежде. Вот только, они больше не висели на стенах.

Из костяшек проросли хребты, ребра, лапы и хвосты, а порой и шипы. Кость покрылась плотью, а та чешуей. В глазницах, так и оставшихся пустыми, вспыхнули огни.

Драконы были ужасающи в своих размерах и величии. Вот только, они лежали, не в силах пошевелиться. Цепи из золотого огня крепко держали их, лишая самой надежды на освобождение. Они были рабами нового обладателя титула Отца всех драконов, рабами того, кто убил их бога и неволей занял его место.

Встав на лапы, Алгалон расправил крылья, бросив тень господства на застывших по обе стороны от него драконов. Запрокинув голову, увенчанную короной из рогов, он издал рев. От него содрогнулось пространство. Языки огня опали, обнажив бесчисленные кости драконов павшего рода и тех стай, что не смогли возвыситься. Стай из других миров.

Рев обозначал принятие вызова и силу, нес угрозу. Вот только, некому было на него ответить.

Цепи туже перетянули пасти своих пленников, с новой силой обвились вокруг лап и крыльев.

Наваждение спало столь же резко, как и нахлынуло, сменившись картинкой реального мира.

Осмотревшись и прислушавшись к полной тишине, Алгалон зашагал дальше. Подобное случалось с ним уже в третий раз. Как правило, за погружением в иллюзию следовали часы спокойствия.

«Мне казалось, я давно смог принять свою драконью половину, стать целостным. Но нет. Я все еще разбит на две половины и не понимаю, как это исправить. Не понимаю, что со мной происходит… Сила растет и тянет за собой новое, странное. Не схожу ли я с ума?»

Множество противоречивых чувств терзали драконоборца изнутри, грозя погрести под собой. Ярость и гнев, злость, рожденные во время сражения с наару, никуда не делись. Казалось, они лишь преумножились. Ведь супруга так и не просыпалась. А это породило ощущения бессилия и злости на самого себя. Их подкрепили смятение от непонимания происходящих изменений, и сомнение в здравомыслии.

Страж находился на грани, раздираемый на куски. Лишь часы, когда души в черепах замолкали, приносили ему толику спокойствия. Пока они молчали, он мог подумать, мог поискать решение. Самое же поганое крылось в том, что от их шепота нельзя было скрыться. Он настигал всюду.

Дойдя до излюбленной террасы, с которой открывался вид на весь город при крепости, драконоборец остановился. Ему всегда нравилось наблюдать за жизнью людей, эльфов, драконидов и прочих народов, нашедших пристанище в его владении.

Город процветал, пылал жизнью и был чист. Всюду ходили крохотные фигурки, заполняя улицы. Музыканты играли на специальных площадях и в тавернах. Ремесленники в поте лица трудились в личных мастерских и давно организованных гильдиях. Их товары шли на обеспечение нужд самого города и ордена, в меньшей степени уходя на продажу.

Много сил и времени было вложено в украшение города. Раньше он был серым, в тон использованного камня. Редкие цвета в общую гамму вносили крыши домов, что отличались от квартала к кварталу, да эльфийские башенки, окруженные маленькими садами.

Теперь же, зелень вносила разнообразие в серое плотное. Жители охотно украшали дома декоративной порослью. А работы скульпторов стали прекрасным дополнение для торговых домов и улиц в целом.

Лучший город Нового Мира принадлежал Цитадели. Соперничать с ним в красоте, устройстве и чистоте могла лишь столица империи. Остальные остались слишком далеко позади.

Однако, смотря на него, Алгалон против воли видел иные картины.

Руины, покрытые огнем. Растерзанные тела.

Разруху, кровь и смерть.

Один наару мог уничтожить город, но он был далеко не один. Эти мысли, помимо прочего, не давали покоя владыке Цитадели. Он всегда мнил себя защитником, тем, кто должен сберечь слабых от происков зла. И плохо представлял, как бороться с сущностями, для которых почти не существует границ. От того не находил себе места, не считая других причин.

Любой наару, будь у него на то желание, мог явиться в Новый Мир и успеть натворить много бед, прежде чем его остановят. Даже сама битва с ним могла стать источником больших разрушений и оборванных жизней.

«А ведь мне надо заботиться уже о двух мирах. На Азероте начаты дела и вскрыты проблемы, решение которых может осложниться без вмешательства с нашей стороны. Цитадели нельзя замыкаться на самой себе»

Еще несколько минут потратив на наслаждение видом и размышления, в сотый раз прокручивая в голове одно и то же, Алгалон в конце концов выдохнул. Помимо уже заложенных проектов, у него нашелся лишь один способ, должный дать максимально быстрый эффект. У него и раньше возникали подобные мысли, но теперь не находилось причин, чтобы отложить их в сторону. Нужно было действовать.

Призвав Погибель, владыка Цитадели перехватил ее за середину дверка и горизонтально повернул. Его левая рука осторожно, но с любовью скользнула по белому древку, к наконечнику. Верное оружие в полной мере разделяло его внутреннее неистовство, отказываясь остывать.

Орудие гильдии, артефакт в ценности сравнимый, если не превосходящий Мировой Предмет, сильно изменилось. Копье, призванное разить драконов и зло, омытое горькими слезами, принявшее в себя суть высшего ангела, стало чем-то большим. Оно и раньше являлось едва ли не воплощением праведной мести, теперь же, им и стало. Именно гнев и жажда воздаяния, что питали копье, разогревали, стали причиной, толкнувшей его к трансформации. Ведь из них оно родилось.

От прикосновения к Погибели, раскаленная Чешуя приобрела легкий золотой оттенок и стала чуточку ярче. А Страж ощутил касание Света так ясно, так отчетливо, как никогда раньше. Он хотел утешить, подарить спокойствие и твердость, и словно спрашивал разрешения.

Копье обрело новые силы и их еще только предстояло в полной мере освоить.

Однако, немного иным стал и сам драконоборец. Того не желая, он увеличил свою близость со Светом, прогоняя через себя океан энергии наару. Сейчас, даже без Погибели, он мог кратно больше себя прежнего. А уж вместе с верным оружием…

Собравшись с мыслями, прекрасно понимаю к кому и с каким предложением собирается идти, Алгалон исчез во вспышке. Появившись в новом месте, он не стал осматриваться, принявшись ждать.

Одно из самых защищенных помещений Храма Огня ему было прекрасно знакомо. Внешне ничем не примечательный склад хранил не высокие, пузатые трехсотлитровые бочки, от части утопленные в пол. Всего таких отлитых из адамантия сосудов было шестьдесят девять. Они содержали в себе кровь Галакронда, прошлого Отца драконов. Она требовалась для проведения ритуала посвящения в воины крови.

Не став попусту стоять на одном месте, владыка Цитадели подошел к ближайшей бочке. Оставив копье парить в воздухе, он погрузил руку в пространственный карман и достал стопку адамантовых пластинок. Те являлись ключами.

Разместив их в нужном порядке и очередности, драконоборец принялся крутить откручивать вентиль на крышке. Одна ошибка с рунным ключом приводила содержимое контейнера в полную негодность. А это годы накопления материала.

Чаша Отца производила всего два литра крови в сутки. А та требовалась для приготовления лучших лечащих зелий, способных поставить на ноги мертвеца. И время от времени запасы использовал придворный маг, проводя эксперименты.

Отложив крышку в сторону, на специальную подставку, Страж обнажил рубиновую гладь. Над ее секретом бились уже почти три десятилетия. Как только были истреблены почти все драконы Нового Мира, всего за одним исключением, начались эксперименты.

Единственным исключением из своего рода стал в высшей мере никчемный змей. Ленивый, жирный до такой степени, что почти лишился возможности летать. А еще невероятно трусливый. В его убийстве не было никакой доблести. Да и ящер обладал на удивление покладистым характером, всему остальномупредпочитая чтение. Таких орден не трогал.

Кровь Галакронда заметно отличалась от крови иных драконов. Из нее не получалось сделать эликсир — Золотую Кровь — она почти не содержала в себе магии, не меняла свойства металлов. За все минувшее время из нее получилось извлечь рецепт одного действительно мощного лечащего зелья, но то действовало исключительно на прошедших посвящение. Для остальных оно в лучшем случае было губительным.

— Владыка, я рад приветствовать вас в своей скромной обители. — казалось, Изурегас уже телепортировался, склонив голову. — Какая мысль привела вас ко мне? — произнес он, подняв голову. Глаза мага блестели предвкушением. Он словно догадывался о планах своего повелителя и уже сгорал от нетерпения.

— Моя кровь. — эльф погрузил ладонь в рубиновую гладь и вытащил ее. На перчатке ничего не осталось. — Она полна силы, и вместе с тем, подобно крови Галакронда, принадлежит Отцу.

— Вы предлагаете…?! — дыхание придворного мага перехватило. Прямо на глазах сбывались его самые смелые грезы.

— Хочу узнать, получится ли использовать ее подобно крови прочих драконов, или она тоже пригодна исключительно для посвящения… Но прежде. — взявшись за Погибель, Алгалон с усилием вспорол Чешую от локтя до кисти.

Золотая кровь, пыша жаром, ручейком ухнув в бочку. Раздалось шипение. Рубиновая гладь вспенилась и стремительно забурлила, источая алый туман.

— Поразительно… — прошептал драконид, резко подступая вперед, к бочке. — Это не реакция на нагрев, а нечто другое. Я знаю, неоднократно пробовал. Кровь Галакронда отторгает жар, даже печи дварфов не смогли хоть немного ее разогреть!

Не прошло и десяти секунд, как рана покрылась коркой, заблокировавшей кровотечение. Кожа начала стягиваться и обновляться. Поверх проклюнулся слой Чешуи.

Однако, владыка Цитадели не собирался останавливаться и повторил разрез. Он совсем не ощущал упадка сил, более того, его посетило странное чувство… правильности. Драконья половина находила происходящее верным, о чем буквально кричали все инстинкты, подстегивая действовать.

Кровь же восстанавливалась с достаточной скоростью, дабы не волноваться. Физиология тела позволяла подобные вольности. Оно просто не могло умереть, лишившись крови, ведь в большей степени существовало, опираясь на энергию, в том числе для восстановления. И даже без нее ему грозила не смерть, а сон.

Драконоборец остановился вместе с прекращением реакции, одернув руку в сторону. Как и велела ему интуиция.

Кровь в бочке вернулась к своему прежнему состоянию, успокоившись. Вот только, она приняла совершенно иной вид. Рубиновый сменился насыщенным золотом, испускающим слабый внутренний свет и огромный жар. Благо, адамантий являлся весьма тугоплавким металлом и пока держался, но продолжал постепенно нагреваться.

— Великолепно… — вцепившись в борта сосуда, Изурегас буквально прилип взглядом к его содержимому. Лихорадочный блеск сменился отчетливым безумием. — Если все так, как я думаю, то у ордена появилось второе дыхание! Вот она, настоящая эссенция могущества, именно то, чего нам так не хватало! Я собирался искать иные методы, но это… это меняет все!

— Не оставляй своих начинаний. — произнес Страж, оглядывая все помещение. — У нас не такие великие запасы, как того хотелось бы. Помнится, кровь иных драконов содержится в таких же бочках. Сколько получалось Золотой Крови из одной?

— Многие факторы влияют на конечный результат. Роль так же играют возраст и мощь самого дракона. — с явной неохотой оторвавшись от сосуда, придворный маг повернул голову к своему владыке. — Если брать в расчет взрослых, хотя бы столетних особей, в зависимости от размера может получиться от трех, до пяти бутылей. В каждом по сто капель. — немного задумавшись, проводя в уме расчеты, младший страж снова повернулся к содержимому сосуда. — Еще не понятно, какие свойства на самом деле имеет ваша кровь, владыка. Но, судя по моему опыту и наблюдениям, из бочки выйдет больше десяти фиалов.

— Мало. — констатировал Алгалон. — Но уже лучше, чем ничего. Как и говорил, не оставляй попыток найти альтернативные способы придать братьям сил. Как показал бой с одним единственным наару, даже младшие стражи непозволительно слабы. Он убил Тауриссана походя, понимаешь?

— Если кровь сможет передать хотя бы крупицу вашей настоящей мощи, орден станет кратно сильнее. Я не говорю о золотом огне, но грежу о свойственной вам стойкости. Способности сопротивляться магии. — навалившись на посох, Изурегас выпрями спину и вернул взгляд к господину. — Я сделаю все необходимое и сегодня же преподнесу вам первые результаты. Ученики, из числа оставшихся в Храме, уже заняты поисками подходящих чар, насколько мне известно, дварфы тоже приступили к поиску рун, способных обеспечить наилучшую защиту от Света. Так же, я принял решение начать разработку собственных заклинаний. Магия, доставшаяся нам еще из Иггдрасиля, слишком топорная. Ее почти невозможно масштабировать, а некоторые заклинания больше похожи на шутовские штучки. Цитадели нужно что-то получше.

— Одобряю. — владыка Цитадели кивнул. — В первую очередь сосредоточься на удержании. Нам нужно ограничивать своих врагов. Мешать им свободно перемещаться, телепортироваться, становиться нематериальными, невидимыми и так далее.

— Понимаю, господин. На самом деле Грамдар давно просил меня о чем-то подобном. Но он говорил о разработке артефактов, которыми получится обеспечить весь орден. Я же подумываю о структуре статичного купола. К тому же, мне не дает покоя тот инцидент с погружением в сон части гарнизона крепости на Азероте. Наши башни слишком уязвимы магически.

— Именно, они должны стать оплотом, в который не смогут проникнуть без нашего ведома. Твердыней, в которой братья и сестры найдут покой и отдохновение. И столпом стабильности, вокруг которого посторонний не сможет телепортироваться, призывать тварей и проникать из-за грани.

— Интересная задача.

— Сначала займись кровью, потом чарами.

— Непременно. — придворный маг склонил голову.

…

От Автора:

Пользуясь случаем, хотел бы пригласить всех желающих поддержать меня на Бусти. Там лежит на пять глав больше. Плюс, каждая подписка придает мне сил и энергии.

https://boosty.to/or1gon

Глава 53

Алатор в последний раз взмахнул полуторным клинком, оставляя в воздухе огненный след, прежде чем замереть. Из-под шлема вырывалось глубокое, горячее дыхание. Руки налились тяжестью, но продолжали крепко и уверенно держать рукоять тяжелого меча.

Выйдя из стойки, мастер клинка замер, смотря на полыхающее лезвие. Сам того не замечая, он позволил мыслям увлечь себя на долгие минуты. Но размышления были меньшим из зол.

Именно чувства, яркие и почти что черные, подвигли кровопийцу отдалиться от людей. Он погрузился в тренировку, кажущуюся бесконечно долгой. Все вокруг, не считая меча и его самого, перестало существовать. Были лишь четко выверенные удары, десятилетиями отработанные связки и приемы, да контроль дыхания и движения ног.

Из размышлений брата ордена вырвал шум приближающихся шагов. Так могли звучать лишь сапоги гвардейцев, ступающие на камень. Этот звук воин хорошо знал и помнил. В конце концов, он окружал его постоянно. А потому, повернув голову, он совершенно не удивился, увидев кто желает встречи. То было вполне ожидаемо.

— Три дня! — первым же делом воскликнул Даэлин, всплеснув руками. — Подумать только, вашу выносливость следует воспевать в легендах.

— Я поддался чувствам. — мастер клинка чуть склонил голову, с достоинством принимая похвалу. — Нужно было успокоиться. — он не глядя спрятал меч в обсидиановые ножны, дабы не нервировать лишний раз людей.

— Нечто плохое случилось с вашими братьями? — лорд-адмирал остановился, а вместе с ним и пара телохранителей. На лице человека проступила легкая хмурость.

— Многие не лучшие события произошли за весьма короткий срок. — расправив плечи, Алатор коротко взглянув на клонящееся к закату солнце. — Но то дела ордена, я не могу о них сейчас говорить.

— Понимаю. — глава дома Праудмур спокойно кивнул, а его лицо несколько разгладилось, от части вернув прежнее выражение. — И все же, ваша тренировка была изумительна. Как человек не далекий от меча, я получал огромное удовольствие, наблюдая за вами. И, признаться честно, не рассчитывал застать ее конец лично. Вы столь долго пробыли на площадке, не обращая на жажду, голод и прошедший вчера дождь внимание, что многие сомневались, планируете ли вы вовсе заканчивать.

— Прошу прощения, если встревожил кого-то. — кровопийца искоса посмотрел на гвардейцев. Славные мужи в его присутствии всегда находились в необыкновенном напряжении. Особенно когда дело доходило до магии. — Тело истосковалось по привычным нагрузкам. Мне не хватает дуэлей с братьями. Столь тихая и мирная жизнь мне не совсем привычна. И хотя в истории Цитадели хватает мирных периодов, даже тогда мы, мастера клинка, находили себе достойное занятие. Сейчас же… я словно засыпаю.

Брат ордена благоразумно умолчал о всей той злобе и ярости, что продолжала терзать его разум и сердце. Будь такая возможность, он бы сию секунду бросился в кровопролитное сражение. Просто, чтобы дать выход эмоциям, всему тому, что обуревает и пытается сжечь изнутри.

— Понимаю. Мне приходилось сталкиваться с людьми, подобными вам. Они живут войной и сражениями, а без них чахнут. Чаще всего это ветераны, прошедшие многие битвы.

— Настоящие псы войны. В отличии от них, мы не сбиваемся в банды и отряды дезертиров. У нас хватает настоящих врагов, достойных меча и огня.

— Да, они бич послевоенного времени. — выдохнув, Праудмур покачал головой. — Если какой-либо конфликт затягивается на слишком долгий срок, королевство теряет огромное количество рук. Многие мужчины, проведя даже пару лет на войне, редко хотят возвращаться к прежней жизни. Отнимать у других им нравится больше, чем создавать что-то своими руками.

— Презренные звери, недостойные жалости. — голос Алатора был тверд и решителен.

— Да. — лорд-адмирал полностью разделял точку зрения собеседника. Они весьма во многом сходились, с каждым разговором находя все больше точек соприкосновения. — И карать их надо соответствующим образом.

— Это один из многих недостатков армии, основанной на ополчении. Гораздо эффективнее взращивать армию профессиональную. Людей, которым придется возвращаться в казарму, а не на опостылевшее поле.

— Содержание подобного войска потребует богатств, которые, возможно, есть у всего Кул-Тираса, но нет в распоряжении лорда-адмирала. — глава дома Праудмур развел руками. — А ведь мы обладаем самым большим флотом, в том числе торговым. К тому же, у меня нет того уровня власти, который позволил бы начать подобные реформы.

— Раздробленность всегда была слабостью рода людского.

Договорив, мастер клинка сцепил зубы, удерживая себя от любых посторонних звуков. Слабость людей всегда терзала его, а сейчас, подкрепленная иными чувствами, будила настоящую ярость. На язык так и просились не самые лицеприятные высказывания, однако воля брата ордена была крепче. К тому же, умом он понимал — слова ничего не изменят, лишь испортят его облик и начавшие строиться отношения с Цитаделью.

— Но давайте сменим тему. — попросил кровопийца, воспользовавшись небольшой заминкой со стороны адмирала. — Не вижу смысла в продолжении.

— Верно. Мы не владеем умами и сердцами достаточного количества людей, дабы говорить о судьбе всего нашего рода. А в моих руках нет даже достаточной силы или власти, чтобы заполучить необходимый уровень контроля над королевством. — подав знак, Даэлин развернулся и зашагал в сторону внутренних помещений замка. — Давайте поговорим о чем-то более приземленном.

— Например?

— Ваши тренировки видел весь замок, слуги и мои гости, в том числе гвардия. — мужчина улыбнулся, словно вспомнил нечто хорошее. — Должен заметить, лицезрение ваших движений и редких приемов, связанных с огнем, очень впечатлили некоторых. Мне удалось заключить несколько отличных договоров, поэтому выношу вам благодарность.

— Косвенная услуга, не стоит благодарности.

— Скромность не всегда красит человека, особенно подобного вам. Всегда нужно вести себя согласно способностям и статусу.

— Вы лишь извлекли выгоду из представившейся возможности. Я не делал того намеренно, преследуя цель помочь вам. Потому давайте вернемся к предложению, которое вы хотите мне сделать.

Брат ордена успел достаточно хорошо понять лорда-адмирала. Он был натурой деятельной, искренне любящей море, свою семью, подданных и не лишенной благородных качеств. Каждое его действие было направленно на достижение той или иной цели.

— В таком случае, как вы смотрите на возможность взять в свои руки тренировки моего сына и части гвардии? У вас огромный опыт сражений с самыми разными чудовищами. В том числе теми, кто значительно сильнее физически и превосходит человека размерами. На Азероте хватает подобных угроз, потому специальная подготовка пошла бы на пользу. К тому же, такой себе способ развеять скуку.

— Я не смогу взрастить кого-то хоть отдаленно похожего на себя. Подобная сила не приходит к людям просто так, нужны… особые методы. И согласитесь ли вы отпускать сына со мной, за пределы замка и города, биться с настоящими живыми врагами?

— Я понимаю необходимость настоящего боя, когда смерть держится совсем рядом. Именно тогда по-настоящему закаляется характер и уходят глупости из головы. — лорд-адмирал остановился, со всей серьезностью посмотрев глухой шлем. — У меня один сын, наследник, и второго, скорее всего, я вырастить не успею. Дерек умный парень, быстро учится и обладает хорошей интуицией. Из него выйдет отличный глава дома. Я его люблю и не могу потерять, потому вкладываю в все, что могу. Лучших учителей, лучшие доспехи и оружие из тех, что можно купить, окружаю достойными людьми не забывая, впрочем, преподавать ему важные уроки на счет натуры некоторых людей. Вы самый умелый мечник из известных мне, обладаете огромным опытом сражений, я бы хотел, чтобы мой наследник перенял крупицу вашего мастерства. Я не прощу себя, если потеряю сына…

— Я могу гарантировать его выживание. Будь то стрела подлого убийцы или заклинание, мне под силу их отразить. Не говоря о том, что ношу при себе запас свитков на случай битвы с превосходящим врагом. В том числе среди них есть целебные, способные и мертвого поставить на ноги.

— В таком случае, я согласен доверить Дерека вам. — смежив на мгновение веки, Даэлин выпустил воздух через нос. — Можете приступать, когда посчитаете нужным. Завтра утром все необходимые распоряжения разойдутся по замку и городу. Никто не будет вам препятствовать.

— В таком случае, мне нужно заранее разузнать о местах обитания тех или иных тварей, их особенностях и всем прочем, чтобы иметь верное представление. Понадобятся карты и люди, которые всем этим занимаются.

— Вам предоставят.

…

Помещение, достаточно огромное, чтобы в нем могло уместиться несколько тысяч человек, утопало в блеске. Золотые монеты, сваленные кучами и целыми горами, полностью устилали пол на многие метры толщины. Меж золотых круглящей, с изображением ясеня, с завидной частотой встречали камни. Бриллианты, изумруды и рубины, вперемешку с иными, самыми разными видами камней. Они валялись среди золота с такой небрежностью, словно ничего не стоили. Были мелочью. Пылью.

И хотя подавляющее большинство камней отличалось большими размерами и искусной огранкой, они действительно были не более, чем побрякушками. Годились на создание артефактов средней руки, а от того особого внимания не стоили. К тому же, это были еще старые запасы, которые никто не использовал.

Для камней, добытых и ограненных в Новом Мире, имелась отдельная ячейка. И вот ее использовали часто. Маги никогда не прекращали экспериментов, а на них порой требовались даже не целые камни, а растолченные в пыль.

Посреди сокровищ, затмевавших каждое королевство и империю Нового Мира, чей блеск мог свести с ума иных владык, на специальном постаменте стояла огромная кровать. На ней лежала поразительной красоты эльфийка, чьи глаза были закрыты. Она выглядела умиротворенно, почти счастливо. Ничего не свидетельствовало о всех тех ужасах, что постигли ее за невероятно короткий срок.

Рядом с ней, словно не решаясь прикасаться или подойти ближе, в метре от кровати стоял Алгалон. Лучшим отражением его внутреннего состояния служили Чешуя и Погибель. Ослепительно белые, таящие в себе достаточно жара, чтобы во мгновение обратить прахом… многое. Достаточно было на мгновение ослабить тиски воли, сдерживающие всю эту мощь.

Одна из ячеек Сокровищницы, часть гигантского складского комплекса, была отлично защищена, не смотря на довольно примитивное содержимое. Обычное золото и камни. В нее нельзя было телепортироваться, в том числе с помощью кольца гильдии. Тут практически не работала магия. А любой призыв отменялся. Стены были несокрушимы, так еще и сокрыты глубоко в недрах земли.

Не зная точного местонахождения, враги не могли добраться и до первых врат, не говоря уже о проникновении. Пробить их просто так было невозможно. Потребуется усилие минимум четырех Сверхранговых заклинаний. А ведь перед ними стояли еще и все пять Медных Рыцаря. Големов такой мощи, что о них в былые времена разбивались рейды, сминавшие все сопротивление Цитадели. И хотя они во всем уступали Двемеритовому Колоссу, их было больше, а размеры гораздо удобнее.

Одно из самых защищенных мест Цитадели и раньше было излюбленной точкой для посещения Тиамат. Сейчас оно стало ее пристанищем, обещая безопасность и защиту от потусторонних сущностей.

Владыка Цитадели попросту не рискнул оставить супругу в их покоях. Боялся. Страшился. Удивительным образом все внимание врагов сошлось именно на ней, а не на ком-то другом. И хотя он понимал всю подоплеку, ведь глупцом не являлся, все естество требовало от него спрятать супругу. Спрятать так, чтобы никто не смог ее найти. В такое место, куда никто не сможет пробиться без его ведома.

Наару сделал свое дело, избавился от детей, зараженных тьмой Древнего Бога. Для Света Тиамат перестала быть интересна. А в Новом Мире щупальца Йогг-Сарона не могли до нее дотянуться. Вокруг надежнейшие стены. Стая охраняет свою мать. И все же… все же драконоборец ощущать некую недостаточность предпринятых мер. Он хотел больше. Надежнее.

А еще его поглощало по-настоящему первобытное, дикое желание отомстить. О, как он хотел лично раздавить каждого наару, собственными руками перетереть их кристаллы в мелкое крошево. Навсегда избавить вселенную от их лживого света.

В своем высокомерии они возомнили, будто имеют право распоряжаться судьбами целых рас и народов. Решили, что могут наложить метафизические лапы на отпрысков Отца Драконов. Однако, все их действия привели лишь к одному: к появлению нового врага, что хуже любого демона.

Ордену не занимать умения последовательно уничтожать своих врагов и обращать их смерть себе на пользу. Уже сейчас лучшие мастера работали с кристаллами наару, занимаясь созданием экипировки. Самые искусные маги, обладающие изощренными на выдумку разумами, строили новые ритуалы, должные наделить братьев силой. Цитадель напоминала растревоженный улей. Каждый был занят делом. Никто не бездельничал.

Гигантская черная крепость походила на оживающее существо. Но именно сейчас она становилась сама собой. Местом, из которого выходили охотничьи группы, вылетали разведчики и отправлялись армии. А ремесленники работали в поте лица, не переставая создавать амуницию, зелья и прочие расходники, попутно чиня броню и оружие.

Прошел период спокойной жизни, разбавленный относительно воинственным временем истребления драконов Нового Мира. Орден готовился к грядущим сражениям, которым не виделось конца в обозримом будущем.

Была и еще одна причина, толкавшая Алгалона к тотальной войне на уничтожение против наару. После поглощения энергии А’Дала, возросла его собственная связь со Светом. С той частью сил, к которым он почти никогда не прибегал и плохо понимал.

Свет раскрылся перед ним с совершенно иной стороны, хотя и стал от части лишь более таинственным и странным. Но он ластился к нему, как маленький зверек, и старался умиротворить. Свет хотел принести спокойствие, помочь справиться со злостью, яростью и жгучей ненавистью. Он жаждал исцелять и разгонять мрак, рассеивать тьму и всякое зло. И… мог посылать видения.

Наару пятнали своим существованием и действиями то, из чего были рождены. Сам того не желая, владыка Цитадели порой видел картины настоящего и прошлого, посланные Светом. А учитывая характер его мыслей, они были полностью посвящены существам из света.

Он видел, как наару порабощают целые расы, используя Свет. Как они уничтожают миры и их части, на которых шли сражения. Они били, туда, куда посчитают нужным, не считаясь с жизнями озаренных.

Наару плодили ментально измененных рабов. Создавали существ, для которых превыше всего стояли именно дела наару, а все остальное являлось вторичным. Они использовали те же методы, что и Древние Боги, прикрывая их благородной ширмой. Однако, одно из их начинаний действительно заслуживало называться таковым. Армия Света. Образование из многих рас, созданное для борьбы с демонами, Пылающим Легионом, и Тьмой. Обе угрозы стремились к уничтожению всякой жизни во вселенной и наару пытались им противостоять. Вот только в своей гордыне, они использовали любые, в том числе самые скверные методы, не считаясь с другими.

Таким же образом они обошлись и с Тиамат.

Все же найдя в себе силы, Страж сделал шаг в перед и осторожно прикоснулся к руке супруги, не решаясь на большее. В то же мгновение его поглотило чувство вины и раскаяния. Ведь он не смог защитить, не распознал признаки порчи раньше, чем оказалось поздно. Хотя все факты были на руках. Их оставалось сложить воедино и задать всего несколько вопросов.

Лишь одно действительно согревало пылающую душу дракона — супруга исцелялась. Сон огромное значение имел для драконов. Он мог исцелить разум, восстановить раненную душу, справиться с теми ранами, с которыми не справлялась магия. Это была особенность всего драконьего рода, знакомого Алгалону. Он и сам не раз погружался в такой сон, когда сжигал сам себя Возжжением. И всякий раз восстанавливался, хотя лишался последних крох жизненной силы.

Тиамат тоже постепенно приходила в норму.

Глава 54

Алгалон сделал шаг назад, отстранившись от супруги. Как бы ему ни хотелось остаться с ней, дожидаясь пробуждения, еще имелось множество дел. Едва ли не все начинания последних дней требовали его личного контроля, в той или иной степени. В каждом из дел его слово было последним.

Короткая вспышка телепортации поглотила Стража, выплюнув в тронном зале. Погибель позволяла ему ряд вольностей на территории Цитадели. В частности — телепортироваться внутрь и из защищенной Сокровищницы.

Оглядев висевшие на стенах черепа, он занял полагающееся место на троне. И как раз вовремя: внутрь вошло несколько мастеров клинка в компании огнебородов.

Трое эльфов и один человек, да четверо дварфов. На них были новенькие доспехи и оружие, из заблаговременно организованных запасов, как раз на такой случай. И, если броня могла скрыть внешность их более высоких братьев, бородатые ворчуны оставались открыты. Их обсидиановая кожа пестрела тлеющими прожилками, испускающими слабый, пока еще, жар. Глаза уподобились огненным омутам главы клана, а вокруг бороды летали искры. На некоторых участках кожи выросла настоящая чешую.

Та же участь постигла и людей с эльфами. Приняв в себя огонь ярости Первого Стража, они изменились. Стали сильнее. В те злополучные мгновения, когда золотое пламя сжигало их изнутри, оно же и изменяло. Тела пытались адаптироваться к силе, что была им от части родственна, а не бороться с ней.

Рассматривая членов стаи, владыка Цитадели одновременно думал о многих вещах. О том, как был на самом деле виноват перед ними. Ведь заставил пережить настоящую агонию. Мало кто способен был выдержать подобное, но они еще и нашли в себе силы продолжить биться. О том, как изменились эти восьмеро в его восприятии. Перестали быть простыми “огоньками”, став чем-то более близким, похожими на его настоящих сыновей и дочерей. Не покидали его и мысли о той силе, что смогли заполучить верные братья ордена.

— Позвольте мне кое-что проверить. — наконец, заговорил драконоборец.

Потянувшись к своей магии, к своему огню, он просто пожелал и… воины вспыхнули. Золотое пламя ровным слоем покрыло броню, проникая наверх из их кожи и плоти. Но в этот раз оно не обжигало, не скручивало мышцы в бесконечном спазме, разливаясь по нервам. Пламя словно распалило их собственные внутренние “огоньки”. Эффект полностью отличный, хотя и внешне схожий с тем, какой бывает, когда проливается огненный дождь.

— Что же… вы стали иными. — констатировал Алгалон. — Первыми, но не последними, кто принял мой огонь. Вскоре всем братьям предстоит пройти через перековку. Пока еще есть время, вам нужно освоиться с новыми силами, заново изучить самих себя. Вы проложите тропу, по которой пойдут остальные. — закончив говорить, он столь же просто потушил пламя, как и разжег.

— Не уверен, что воины крови или пепельная гвардия смогут выдержать. — один из дварфов сделал шаг вперед и взял слово. Остальные коротышки зароптали, поддерживая собрата. — Для нас самих это было огромным испытанием выносливости и стойкости. Даже после воскрешения я чувствовал, как огонь пожирает меня, расползаясь по телу. А мы ведь не совсем прежние, каждый из огнебородов отчасти элементаль. Не представляю, каково было верзилам с мечами. — он отрывисто мотнул головой в сторону мастеров клинка.

— Он прав, Первый Страж. — заговоривший мечник склонил голову. — Кто-то менее стойкий, чем мы, не совладает с вашим даром. Сейчас, я как никогда прежде ясно понимаю ваши чувства и разделяю их, а также осознаю угрозу, с которой столкнулся орден. И все же вынужден просить вас повременить.

— Успокойтесь, я не лишился ума. — владыка Цитадели откинулся на спинку трона, возложив руки на черепа молодых драконов. — Вскоре, когда все братья соберутся в крепости, Изурегас сделает важное объявление. Возможно, в наших руках есть средство, способное дать новый толчок росту силы.

— Придворный маг изобрел новый эликсир? — живо осведомился огнебород, потирая ладони друг о друга.

— Моя кровь. — на миг все воители сбились с мысли, а некоторые и вовсе поперхнулись воздухом. — Сама по себе она губительна для вас, так как слишком горячая и могущественная, но разбавленная кровью Галакронда несколько остывает. Я почти закончил добавлять ее во все имеющиеся запасы, а Изурегас уже подготовил первый пузырек Золотой Крови. Если не возникнет проблем, то вскоре нас ждет возвышение.

— В таком случае, есть шанс, что другим принять ваш огонь будет проще. — высказался еще один мастер клинка.

— Верно. — драконоборец кивнул. — Я долго размышлял над этим и не решался, но пришел к выводу, что пора крови нового Отца Драконов возобладать в ваших жилах. Прошлый род мертв, поэтому больше нет смысла за него хвататься. Нынешняя кровь Галакронда почти ни на что не годится, а ордену нужно как можно быстрее набраться сил.

— И нам уготована судьба стать первыми? — единственный человек в тронном зале говорил разом за всех.

— Да.

— Это будет честью! — он ударил себя в грудь кулаком и, казалось, еще больше вытянулся.

Остальные поступили схожим образом, но каждый выбирал свой собственный жест, а двое и вовсе опустились на колено, подражая рыцарскому прошлому. В ордене не было устоявшихся традиций на этот счет. Все выражали уважение тем способом, который считали наиболее подходящим.

— Ступайте, устраивайте поединки, бейтесь с самыми могучими тварями из числа тех, что могут быть призваны. Я даю вам разрешение. Следите друг за другом и отмечайте изменения, внутренние ощущения. Все записывайте и передавайте в Храм Огня.

Более не размениваясь на жесты, в тех попросту не было смысла, да и не требовались они, братья поспешили уйти. Они и без указаний начали пробовать прощупывать границы новых возможностей. Однако, теперь требовалось переложить их на бумагу, а это всегда пожирало неожиданно много времени.

Оставшись один, Страж снова обратил все свои мысли к текущим делам. Совсем скоро было нужно отправиться в кузни Огненных Недр. Проверить работу кузнецов, они как раз обещали показать несколько образцов. Призыв бросили и резчики рун, найдя весьма интересные комбинации для оружия. И это лишь верхушка айсберга, самое просто и от части приятное. Контроля требовали и дела верхнего города, включая окрестности. А там стояли башни, снабжавшие всю Цитадель продовольствием и ремесленными товарами.

Без Рейнхарта и работы организованной им службы помощников, бывших его руками и глазами, вести дела стало гораздо сложнее. Требовали едва ли не лично контролировать все.

…

Экзибин смачно отхлебнул из огромной кружки, специально постаравшись издать как можно более громкий звук, чтобы его обязательно услышали все вокруг. Его кружка без малого походила на небольшое ведро, лишенное монументальной красоты, которая имелась у кружки главы клана. Зато была больше. И это имело значение.

Мегакрут был единственным дварфом в клане, который мог позволить себе такую дерзость и выйти целым из озера магмы. О чем всегда напоминал остальным мастерам. От одного его вида они криви такие кислые рожи, будто все их пиво прокисло и нового не предвидится еще пару месяцев.

Все же статус одного из величайших умов клана значил многое. А еще и породнившись с главой клана, Мегакрут потерял все берега. Уже ничего не могло его остановить, кроме отсутствия пива. Но и оно у него имелось в изрядном количестве. А события последних дней и вовсе наделили его правом хлебать любимое пенное даже во сне! Подобное он позволял себе в редких случаях, на праздники или чтобы побаловать, исключительно для разжигания вдохновения. Его бесконечно глубокий гений давно измыслил необходимый механизм.

С наслаждением допив остатки, кузнец потянулся за спину и подтянул краник на гибкой трубке. Открыв вентиль, он с великим удовольствием вслушался в ни с чем несравнимый звук. Пиво потекло в кружку, будоража все нутро старого ворчуна. А главное — оно было холодным! Почти ледяным.

Закончив наполнять кружку, Экзибин вернул трубку на место и с обожанием посмотрел на белую шапку. Так смотрят на возлюбленную, от одного вида которой теряешь голову.

На короткий миг в глазах бородача промелькнули искры настоящего безумия. Он был похож на дракона, смотрящего на величайшее сокровище в своей жизни. На фанатика, узревшего бога во плоти.

Осторожно, со всем почтением, он совершил первый, самый важный глоток. Когда пиво еще не успело хоть немного остыть и, казалось, имело совсем иной вкус. Он не поддавался описанию, настолько невыразимо прекрасен был.

В среде некоторых членов клана почтенный изобретатель пользовался особым уважением. У него спрашивали совета. К его словам относились, как к откровениям. Для них он был ожившим предком. Ведь умел пить пиво так вкусно, как никто другой.

От того самого, первого божественного глотка, по телу коротышки прошла волна мурашек. Глаза, закрытые на краткий миг таинства, широко распахнулись. Сознание наполнила кипучая энергия.

Взор мастера, стоявшего на специальном возвышении, под самым потолком, прошелся по пространству огромной кузни. Внизу бегали, суетясь, сотни его младших учеников, направляемых лично взращенными подмастерьями. У каждого на спине был бочок, от которого тянулся ко рту шланг, подающий пиво. Самые отличившиеся могли похвастаться реликвией: настоящим пивным шлемом. Точно такой же был у самого Мегакрута, от чего остальные испытывали особое причастие.

Однако, самой желанной наградой, заполучить которую было почти невозможно, являлись охлаждающие руны. Пиво, в условиях жаркой кузни, быстро нагревалось, теряя часть великолепного вкуса. Что само по себе было оскорблением столь благородного напитка, путь и неизбежным.

Пытливый взор Экзибина прошелся по системе подачи расплавленного металла, не выявив никаких нарушений в работе или эксплуатации. Ее он придумал, чтобы ускорить самую трудоемкую и долгую работу — ковку пластин. Теперь их отливали и только потом проковывали механическими молотами.

Последние тоже являлись изобретением пьяного дворфийского гения. Столь простая и вместе с тем невероятная мысль, воплощенная в виде огромного механизма, разбитого на множество секций, еще больше ускорила работу. Больше ученикам не приходилось самим работать молотами. За них трудились паровые двигатели, справляясь лучше и быстрее.

Ученики и подмастерья занимались тем, чем и должны были заниматься в столь необычной кузнице: собирали механизмы и корпуса для них. Множество видов повозок, созданных по строгим чертежам, становились творениями их рук. Среди них были как рудовозы, число заказов на которые все росло, так и военные машины.

А вот самое последнее изобретение Мегакрута, вдохновение для которого он привычно обнаружил в секции библиотеки, куда доступ имели далеко не все, лишь начало приживаться. Впрочем, его эффективность была заметно на самых ранних этапах.

Огненные Недра росли слишком быстро, давно став настоящим лабиринтом. Порой, сами дварфы терялись в своем городе, столь ветвист он был. Потому, рельсы и пущенные по ним простейшие големы в виде поездов, сильно облегчали перемещение, сокращая затраты времени. И уже начали испытываться первые грузовые вагоны. Впрочем, рудовозы пока сохраняли доминирующую позицию, заполоняя широкие подземные дороги, проложенные специально для них.

Видели бы люди Нового Мира, с каким утилитарным подходом коротышки использовали мифрил, адамантий и еще более ценное черное железо, то многие могли удавиться от жадности. Там, на поверхности, за пределами земель Цитадели, мифриловый меч мог заслуженно являться семейной реликвией. Дварфы же сотнями килограмм пускали благородный металл на сплавы и ковку хозяйственного инструмента. Каждая повозка содержала в себе до трети мифрила в составе корпуса, независимо от назначения. А было что на них вывозили дерьмо из хлевов…

Въедливый взор мастера кузни так и не нашел за что зацепиться, от чего хозяин глаз недовольно заворчал. Увы, но таков был характер дварфов Драконьей Пасти. Не смотря на внешнюю суматоху и метания, работа была налажена идеально.

Экзибин пользовался огромным уважением в клане, в частности благодаря железной хватке. Он крепко держал за горло свои подмастерья, не давая им спуска и лишней капли пива. Даже подышать над бочками не позволял. А те не менее охотно следили за учениками. Многие роптали, но со временем вливались, познав на себе все блага кузни механизмов, становясь еще одним винтиком.

А блага были. Чего только стоили заплечные бочонки. Они являлись даром главы клана именно кузнице Экзибина. Остальные мастера не могли себе позволить носить что-то подобное. Не говоря уже о даровании кому-то.

Взгляд склочного мастера прошелся по корпусам сразу десяти танков, тоже не заметив нарушений, он обратил внимание на другую часть кузни. Там создавались пышущие жаром сердца будущих машин, без которых они так и останутся лишь грудой металла.

Паровые двигатели. Они стали личной слабостью старого коротышки. Одновременно хрупкие и такие сильные, сложные и простые. Не проходило дня, чтобы Мегакрут не думал над очередной конфигурацией двигателя. Его изощренный разум, утопающий в пивных и самогонных парах, всегда пытался придумать что-то новое.

И за прошедшие три десятка лет он множество раз улучшал конструкцию механического сердца. Изначально оно было одним для всех механизмов. Универсальным. Но с течением лет мастер изобретатель нашел иной подход. Разработал схемы, наиболее подходящие для каждой ходовой.

Не сосчитать, сколько раз он упирался в пределы возможностей ресурсной базы. Ведь, не смотря на весь почет и уважение, он был ограничен в материалах. Мифрил, адамантий и черное железо, не считая прочих волшебных штучек, вот и все, чем он располагал. В то время как остальные кузни могли работать с поистине легендарными материалами.

Множество ухищрений придумал Экзибин, каждый раз по капле повышая эффективность паровых сердец, пока не пришел к пределу. И тогда он зарисовал и расписал чертежи двигателей, идеально подходящих каждый для своей подвижной базы. Стандартизировал их. Они стали его подлинными шедеврами. Еще лучше, без иных материалов, их было не сделать. Даже резчики рун, мудрецы в своем деле, находили его комбинации подлинно идеальными.

Однако кузнец, нашедший свое призвание в инженерном деле, не планировал останавливаться. Давно в его сердце зажглась мечта, которая так или иначе посещает каждого дварфа. Вот только они, в отличии от одурманенного вечным пьянством гения, быстро теряли свой порыв. Но не Экзибин. Он прочно загорелся желанием запечатлеть себя в Зале Предков еще при жизни. И сейчас видел возможность.

Недавние события потрясли все общество мастеров Огненных Недр, Мегакрута в том числе. Первый Страж, живая легенда, распорядился распечатать Сокровищницу. Все дварфы знали, насколько огромны ее ячейки и как велико их количество. Но они доподлинно не ведали, какие металлы и минералы могут в ней храниться, какие артефакты и просто реликвии. Воображение сбоило, когда дело касалось Сокровищницы.

И это был шанс для кузнеца-инженера заполучить так необходимые ему материалы для работы и экспериментов.

Закончив осмотр кузни, так и не найдя каких-то нарушений, Экзибин приложился к кружке-ведру и пил, пока полностью ее не опустошил, громко прихлебывая. Зарычав от наслаждения, он потянулся к кранику, но расположенному с другой стороны.

Из него потекла жидкость чистая, прозрачная, как слеза дварфа, десять лет не пившего ничего, кроме воды. То был самогон, десять раз прогнанный через специальный дистиллятор, раздобытый у алхимиков. Штука, способная свалить кого угодно.

Буквально накапав себе в кружку, Мегакрут махом опрокинул содержимое. От вкуса и жара, мгновенно растекшегося по всему телу, сварливого коротышку всего перекосило. Даже усы встопорщились, что свидетельствовало об исключительном качестве алкоголя. Буквально нектар, недоступный остальному клану. Однако, существовала еще более забористая штука, которую гнал лично глава клана. Еще никому не довелось ее попробовать, о чем мечтали все.

Как следует зарядившись, мастер-кузнец направился в святая святых. На пивной склад, который он оборудовал в личную мастерскую. Там хранилось его главное сокровище и путь к воплощению мечты.

Однажды напившись, Экзибин настолько преисполнился, что набросал схему Парового Колосса. И теперь не упускал возможности доработать чертежи. Естественно, как следует зарядившись самогоном.

Глава 55

Король Имирон издал боевой клич, от которого, казалось, задрожали стены тоннеля. Мощная глотка великана, привыкшего отдавать команды криком, могла порождать действительно оглушительный звук. Особенно действенный в условиях стесненного пространства.

В глазах, скрытых за глухим шлемом, полыхал огонь ярости и жажды битвы. Он и десяток лучших воинов клана, что были избраны для посвящения в орден, проспали всю битву. Когда глава клана пришел в себя, парящая крепость уже ушла из Ульдуара. Он даже не смог собственными глазами увидеть размах сражения, в котором участвовали столь великие силы.

Позже, отойдя от первого приступа всепожирающей ярости и злости, он уподобился мальчишке. Ходил по всей крепости, искал участников сражения и выспрашивал подробности. С каждым опрошенным воином, негодование врайкула лишь множилось. Пока он спал, другие штурмовали крепость самих титанов и одержали победу. Они бились бок о бок с легендарными драконами, одерживая верх над слугами титанов. Иные битвы шли часами, являясь настоящим испытанием духа и тела.

Имирон в лучших чувствах завидовал братьям по ордену. Ведь им удалось увидеть все лично. Они смогли принять участие и сыграть ключевую роль в событии, о котором в пору было слагать баллады. Ведь никто до них не повергал Ульдуар в руины.

Но, как оказалось, еще не все было покончено. Первый штурм являлся подготовкой к чему-то более масштабному. Зло, немыслимо древнее, описать которое не хватит слов, томилось под крепостью титанов, постепенно расшатывая стены темницы.

Настоящая битва только близилась, что несколько умаляло разочарование великана. А возможность сразу после пробуждения вступить в бой и коротать время за приятным делом, вовсе умиротворяла.

Имирон, как и любой здравомыслящий врайкул, ценил хорошую драку. Кровопролитные бои и военные походы — один из столпов их культуры. А узнав о готовящемся уничтожении целой цивилизации подземным тварей, служащих мерзости, что и наслала на них проклятье, от которого дети рождались уродами, не мог не принять прямого участия.

Клан Потрошителей Драконов сильно пострадал от козней узника титанов. Утгард давно не слышал детского смеха и проказ. Проклятье сожрало несколько поколений, от чего в крепости доживали свое старики, да воины, опасно близко подступившие к почтенному возрасту.

Но теперь все изменилось. Новый, подлинный бог, снял проклятье узника, подарив клану будущее и надежду. Он обещал силу и бесконечные сражения, достойные величайших воинов, новый дом, стоит им пожелать. В его власти было даровать исцеление и долголетие. А его воинство никогда не знало смерти.

Всем сердцем предвкушая грядущие битвы, король первым бежал по широкому тоннелю, едва не царапая потолок шлемом. Нерубы, из-за собственных немалых размеров, прокладывали просторные ходы. Но все еще недостаточно высокие, чтобы врайкул мог чувствовать себя расковано или свободно размахивать оружием себе под стать.

А новым клинком, врученным оружейниками ордена, Имирон хотел наносить именно широкие, размашистые удары. Для уколов он не годился. Им нужно было рубить, рубить и рубить. Даже камень крошился и рассекался, сталкиваясь с остротой не тупящегося лезвия. Вместе с рукоятью, длина меча сравнивалась с ростом владельца. Полотно клинка покрывали узоры,поразительно похожие на застывшие потеки лавы, складывающиеся в неповторимый рисунок. Меж них мелькали филигранно вплетенные алеющие руны, покрывающие орудие от рукояти до кончика лезвия.

Броня была настоящим произведением кузнечного искусства. Тяжелая, как и меч, даже для врайкула, прошедшего посвящением. Толщина металла обещала надежнейшую защиту. А редкие зазоры в сочленениях, которых невозможно было избежать, закрывали два слоя: ткань из металлических нитей и кольчуга тончайшей работы. На наплечниках, коленях и поясе красовались черепа. Орнамент, переплетенный с рунами, покрывал каждый сантиметр брони. За спиной алел плащ, пронизанный чарами.

Не смотря на кажущуюся громоздкость и тяжесть, доспех не стеснял и не мешал великану. Он идеально сидел, подогнанный индивидуально по фигуре. А поддоспешник из выделанной драконьей кожи вовсе обеспечивал заоблачный уровень комфорта. Броню не хотелось снимать и казалось, что в ней можно спать.

И хотя одинаковые комплекты получили все воины клана, король не возражал. Он быстро осознал, еще тогда, в самом начале, что его титул ничего не значит в ордене. В воинстве бога не имело значения, кем ты был раньше. Значение имело одно — кем ты стал. У каждого имелась собственная роль на поле боя, никак не связанная с прошлым.

Что-то изменить могли только мастерство, взятое на тренировках, доблесть, добытая в бою и магическая искусность, взращенная в библиотеке. И такое положение дел полностью устраивало Имирона. Он оказался как никогда близок к той жизни, о которой мечтал.

Поступь вскоре привела великана к повороту тоннеля. Он не пытался тормозить, уже выучил этот урон. Взятый разгон, вместе с массой, порождали инерцию, которая безжалостно тащила вперед. Вместо торможения можно было свалиться с ног, если ошибиться.

Подставив плечо, король влетел в камень. В стороны брызнули осколки, по стене расползлись трещины и поднялось небольшое облачко пыли. Не тратя лишнего мгновения, он снова бросился в бег, пока в него не влетели соклановцы. Тем более впереди была добыча.

Первого неруба глава клана смел, словно тот ничего не весил, отработанным способом протаранив плечом. Из уродливой пасти брызнула зеленая лимфа, а в груди что-то затрещало. Свалившись на холодный пол, паукообразный уже не двигался. Только лапки дергались.

По броне бессильно чиркали и соскальзывали глефы. Копья пытались найти уязвимое место в броне, дотянуться до глазных прорезей или ткнуть в шею. Одно такое врайкул перехватил еще в воздухе и резко дернул на себя, попросту вырвав из лап жука. Перехватив удобнее, он вернул его владельцу, вонзив в пасть. Наконечник вышел с обратной стороны головы.

Чем Имирону понравились подземные твари, так это стойкостью духа. Они очень редко отступали, да и то старались завести в ловушку, чтобы прикончить обвалом или иным хитрым способом. Другие, столкнувшись с воинами, чью броню не могут поцарапать, бежали бы, деморализованные. Особенно увидев, что он способен разрывать их голыми руками.

Но нерубы были иными.

Громогласно рассмеявшись, глава клана левой рукой схватил за голову бросившегося на него жука. Правой же он вырвал одну из его мандибул и нанес несколько колющих ударов по глазам. Отпустив верещащего врага, он встретил следующего прямым ударом кулака. От столкновения голова паукообразного лопнула, как мягкая ягода, выпустив всю “мякоть”.

Еще двух успел прикончить король Потрошителей Драконов, прежде чем его облепили нерубы, пытаясь повалить на землю. Именно такую тактику избрали подземные твари, проиграв несколько стычек великанам. Они пытались завалить, облепить паутиной и впрыснуть желудочный сок. Уж он мог нанести вред, свободно проникая в щели и растворяя плоть.

Напрягая каждую мышцу в теле, король стоял, однако постепенно опускался под весом сразу четырех оставшихся жуков. Будь в том нужна, он мог бы обратить свою плоть металлом и разметать их, будто ребенок игрушки. Благодаря волшебной силе, заполученной после прохождения посвящения, это состояние глава клана мог держать на протяжении часов. Однако, тратиться не пришлось.

Первый великан из избранных главой клана как раз подоспел. Ухватившись за брюшко ближайшего неруба, он взревел и резко дернул на себя. Оторванная половина тела осталась у него в руках, истекая лимфой, а сам жук завизжал. Не размениваясь на мелочи, воин взмахнул брюшком и обрушил его на уже другую цель.

Не успел Имирон сделать что-то сам, как остальных паукообразных с него сорвали соклановцы. Они бросали их на пол, затаптывая ногами. Разрывали руками. Отрывали лапки и руки, забивая подземных тварей их же конечностями.

Врайкулы мстили слугам того, кто лишил их потомков, из-за кого им пришлось погрузиться в сон и надеяться на лучшее.

Коротко мазнув взглядом по учиненному побоищу, король направил стопы дальше. Его личная жажда крови немного унялась, все же успел перебить уже около сотни нерубов. Короткий путь вывел великана к выходу. Там, в огромной естественной полости, раскинулось нечто вроде лагеря. Не было построек из камня или чего-то подобного, только несколько очерченных паутиной зон. В них грудами лежали коконы, не меньше было подвешено и к потолку. Так жуки хранили еду.

Прямо на глазах главы клана самые примитивные и маленькие паукообразные, отличающиеся более светлым хитином, грузили на себя коконы и сотнями уносили их в другие тоннели. Очевидно, слуги врага сворачивались и планировали уходить. Вместе с носильщиками отправлялись отряды воинов. Нерубы не планировали продолжать безуспешные попытки нападения.

Вот только врайкулы не собирались их отпускать столь легко. Не напрасно же они пробивались сквозь лабиринт тоннелей и ловушки. Не будь у них с собой свитков, переданных другими воинами ордена, то все продвижение остановилось бы на первом же многометровом завале.

К полости от тоннеля вела дорога, сотканная из паутины. Единственный проход. И прямо на глазах главы клана нерубы ее оборвали. Толстое полотно паутины, подрезанное с одного края, покачнулось, как ткань на волнах воды, и начало медленно падать.

Еще множество схожих подъемов имелось по всей окружности полости, и их подземные твари точно так же отсекали. Без возможности нормально спуститься, у всякого “гостя” оставался лишь один путь — в бездну. Прямо за тоннелями был обрыв.

Закончив осматриваться, Имирон сфокусировал все свое внимание на вражеском командире. То был жучара совсем иной породы. Весь покрытый гладким пластинами хитиновой брони, больше похожей на латы. На мощных, толстых лапах. Голова, скрытая под своеобразным хитиновых капюшоном, почти не двигалась, а венчал ее шип длиной почти в метр. Лапы же, в отличии от прочих паукобраных, у него были особые. Пара острейших лезвий, загнутых на манер косы. Все это, вкупе с пятиметровым размером, буквально кричало, что этот неруб был рожден с одной целью — войной.

Примерявшись, Имирон сделал несколько шагов назад, спиной расталкивая свой десяток. Получив достаточно длинный отрезок, он без слов разбежался и оттолкнулся от самого края тоннеля. В его голове не возникало даже крохотной мысли о том, что соклановцы не последуют за ним.

Немного подсобив себе активацией амулета Полета, болтавшегося на груди, король Потрошителей Драконов приземлился на платформу. У самого обрыва. Со всех сторон раздавался бесконечный перестук лапок по камню, стрекот, а глефы уже были направлены на него. Иного шум и вид нерубов могли ввести в замешательство, даже ввести в ступор от омерзительности этой картины. Но не жаждущего крови и отмщения великана.

Он закричал, перекрывая весь прочий шум и привлекая к себе больше внимания. Это был вызов и угроза одновременно. Раньше Имирон не рискнул бы выйти против такой своры, да даже против трех нерубов. Однако сейчас, в великолепных доспехах и при оружии им под стать, он чувствовал, что способен справиться хоть с целой армией.

Правая рука потянулась к рукояти меча, высоко торчащей из-за плеча. Ухватившись, она потянула орудие. Оно не держалось в ножнах, а крепилось при помощи хитрой магии.

Плашмя положив меч себе на плечо, врайкул добавил на рукоять и левую ладонь. Все же, клинок был именно двуручным, слишком тяжелым для одной руки. И ему еще только предстояло научиться владеть им по-настоящему. С той же виртуозностью и легкостью, что и мастера клинка. Пока глава клана был далек от какого-либо мастерства в обращении с новым оружием. Во всем оно было ему непривычным, но это не умаляло его эффективности.

Клану Потрошителей Драконов предстояло занять весьма почетную роль в войске их нового бога. Им отвели роль острия атаки. Тех храбрецов, настоящих героев, сияющих в любой схватке, кто прорывает строй врага. А это подразумевало несколько иной стиль боя, чем тот, к которому привыкли в клане. И другую экипировку.

Клич короля эхом отразился от стен подземной каверны. И в ответ прозвучали такие же. Рядом с главой клана начали приземляться его воины. И пусть их было всего десять против сотен нерубов, вместе они могли их перемолоть, если не отдаваться горячке боя полностью.

Первым в мясорубку бросился, как и подобает, Имирон, с яростью в глазах и кровожадным оскалом на лице. Одним взмахом монструозного меча он перерубил и древки трех направленных на него глеф, и держащие их руки вместе с туловищами жуков. Второй взмах оборвал еще две жизни. А рядом уже стояли верные воины.

Они старались держаться вровень, сохраняя подобие стоя, но не слишком близко. Иначе могли помешать друг другу. Подобный подход к сражению позволял от части сохранить голову ясной, но главное — не позволял кому-то вырваться вперед. Любая брешь могла привести к поражению. Ведь подземные твари слишком сильно превосходили их числом и могли попросту навалиться со всех сторон.

— Шаг! — выкрикнул глава клана.

Строй из десятка великанов сделал единственный широкий шаг вперед, продолжая рубить все, что смело к ним приблизиться. С каждой секундой рассеченных тел вокруг них становилось все больше. Очень быстро те начинали образовывать неудобные валы.

— Два шага! — Имирон повторил команду.

Едва ли не слитным движением он вместе с соклановцами прорвался вперед, разметав и оставив за спиной трупы. В очередной раз осознав всю тщетность своих жалких попыток, слуги врага начали атаковать менее охотно, отступая назад. Врайкулам приходилось самим напирать вперед, чтобы оборвать существование еще нескольких тварей.

Нерубы бежали. Бросали свой провиант и спешно уходили в тоннели. Глава клана видел действия противников, а от того начинал подозревать за их действиями некий замысел. Все его прошлые стычки с этими тварями, осаждавшими крепость ордена, принесли необходимый опыт. Уходя, нерубы всегда оставляли за собой некую подлянку.

А значит, их нельзя было отпускать.

— Вперед! — разрубив очередного паукообразного, отдал команду король. — Все в большой тоннель! Принесем в крепость голову их командира!

Воины поддержали главу клана слитным ревом и удвоенным натиском. Уподобившись самой смерти, они понеслись вперед, раскидывая и разрубая всех, кто попадался на пути.

…

Холодные ветра Драконьего Погоста, вечно скованного морозом и снегом, развевали алые локоны королевы драконов. Не смотря на весьма открытый образ, одежда больше демонстрировала красоту тела, нежели скрывала, она не чувствовала холода.

Сложив руки под грудью, Алекстраза любовалась далеким пейзажем, впав в созерцательное состояние. Подобная участь постигла и стоящих на равном удалении от нее Изеру с Малигосом. Все драконы умели ждать и именно этим они сейчас занимались, дожидаясь Аспекта Огня на вершине Храма Драконьего Покоя.

Появление знакомой энергии заставило королеву драконов сбросить своеобразное оцепенение. Она опусти взгляд вниз. Там, под Храмом, в специальном зале, находились входы в святилища, принадлежащие каждый своей стае. Обычно в них располагались кладки. Но еще, как правило, святилища имели связь с логовом Аспекта.

Всего секунду спустя на платформе, расположенной на вершине Храма Драконьего Покоя, появился последний Аспект. Он принял облик высшего эльфа, с обнаженной левой стороной груди. На правой был наплечник и рукав одеяния. На оголенных участках кожи глаз притягивали витиеватые татуировки. Множество золотых украшений, инкрустированные ярко-синими камнями, пестрели в наряде эльфа.

— Ноздорму… — произнес Аспект Магии, хмуро сверля отца бронзовой стаи взглядом.

Глава 56

— Что же заставило тебя явиться к нам? — заложив руки за спину, Малигос вскинул бровь.

— События грядущего и настоящего.

— Так необычно видеть твою тревогу, Ноздорму. — высказалась Изера, держа глаза закрытыми. — Поделись с нами своими мыслями.

— Да, поделись. — тон Аспекта Магии стал особенно язвительным. — Заодно расскажи, почему никогда не предупреждал нас о бедах раньше.

— Не всегда наши враги позволяли мне что-то заметить. — отец бронзовой стаи повернул голову к лазурному левиафану. — Так было с Душей Демона. Стал бы я делиться силами для ее создания и позволять вам, знай к какой катастрофе все придет в итоге? С того рокового момента все мы ослабли и мне стало еще сложнее выполнять свою роль. Слишком многое необходимо делать, чтобы не допустить старых ошибок. Безусловно, что-то я мог упускать. — он повернулся к матери зеленой стаи и склонил голову. — Но никогда не упускал из вида самые масштабные и опасные события.

— Однако, порой решал молчать. — дракон в образе человека фыркнул.

— Когда видел, что бездействие способно принести лучший результат — да, молчал. — лицо Вневременного никак не изменилось.

— Моя кладка, о которой я позволила заботиться эльфам, а в последствии оседлать своих детей…

— Знал.

— Ясно. — кивнув, Бессонная поджала губы, не став более ничего говорить.

— Козни Йогг-Сарона? — Хранитель Магии вперил в старого друга тяжелый взгляд.

— Он пытался скрыть их от меня. Безуспешно.

— Тогда почему ты молчал?! — взъярился Малигос. — Он создал Кошмар, отравил разум хранителей Ульдуара, мог повлиять и на нас с Алекстразой!

— Ульдуару было суждено пасть, без участия драконов. Я видел множество вариантов возможного будущего, появившихся в следствии моего вмешательства, и ни один из них не был приемлем. — Хранитель Времени осмотрел глав других стай. — Нас и без того осталось немного. Пойди мы на штурм крепости титанов, то потеряли бы еще больше. Бездействие в очередной раз оказалось предпочтительнее.

— Тогда кому было суждено обрушить стены древней твердыни и побороть спрятавшееся за ними зло? — вопрос задала королева драконов.

— Многие герои со всего Азерота собрались бы в Нортренде, дабы побороть врага всей жизни, еще не рожденного в нашем времени. Эхо Йогг-Сарона стало бы для них… проходным препятствием.

— Хочешь сказать, что Наблюдатель…

— Да. — отец бронзовой стаи перебил Аспекта Магии. — Он не проводил проверку Азерота тысячи лет, полностью полагаясь на главного куратора. Лишь смерть Локена спровоцировала его явиться.

— Среди смертных встречаются великие воины и маги, но их не наберется в достаточном количестве для таких побед. — слово взяла Изера. — Со времен Войны Древних минул немалый срок, а ситуация лучше не стала. Благодаря твоему дару, среди калдорай еще живы видевшие и сражавшиеся с Пылающим Легионом, не более того. Остальные расы смертны.

— Среди кель’дораев и, изредка, людей встречаются хорошие маги. — поддержала сестру Хранительница Жизни, единственная сохранявшая бесстрастное выражение лица. — Однако, они не умеют должным образом защищать разум. Все они, будь их хоть сотни тысяч, мгновенно бы пали во власть Тьмы. О чем ты умалчиваешь?

— Как после пожара прорастает новый лес, здоровее и лучше прежнего, так и смертные встают, стряхивая горестный пепел с плеч. Потрясения и катаклизмы, кровопролитные войны и несчастья, должны были закалить их, сделать сильнее. Ничего не двигает прогресс смертных так быстро, как опасность и война. Поверьте мне, я тысячи раз наблюдал эти события, искал другие способы. Вмешивался и терпел поражения, начинал заново и так снова, снова и снова.

— Так вот чем ты занимался все минувшие десять тысяч лет.

— Да, Алекстраза. Война Древних и меня не обошла стороной. Я многому научился и многое постиг. А так-же понял свое предназначение. Мне досталась худшая судьба. Я наблюдатель, знающий все, но не способный ничего изменить.

— Расскажи нам. — настояла красная драконица. Подойдя к старому другу, она положила ладонь ему на плечо и заглянула в глаза.

— Я видел все варианты возможного будущего, заглянул в каждое ответвление, рожденное из моих попыток внести изменения. — Аспект Времени кивнул в ответ на поддержку, продолжая сохранять внешнее спокойствие. Но внутри он давно был разбит. — И пришел к выводу, что драконам нельзя вмешиваться в дела Азерота. Мы сыграли свою главную роль еще тогда, во время Войны Древних.

— Все ли в порядке с твоей головой? — отец синей стаи оставался верен самому себе и не собирался смягчаться. В прошлом он уже был мягок и ни к чему хорошему это не привело. — Никто, кроме нас, не сможет помочь смертным отбросить Легион в следующий раз. А они придут, обязательно придут. Как смертным бороться с Древними Богами?

— Даже сейчас демоны продолжают плести козни и строить планы, проникать на Азерот. Опасаясь привлечь наше внимание, они действуют осторожно и будут продолжать придерживаться этой стратегии. Легион будет пытаться взрастить марионеток, создавать армии внутри самого мира, а не призывать их. Они будут делать все, чтобы сохранять скрытность как можно дольше. Благодаря этому, смертные смогут справляться со всеми угрозами сами, лишь в редких случаях полагаясь на нас. Так стаям удастся достаточно долго сохранять в глазах Легиона образ грозного врага.

— К чему ты клонишь?

— Начав активно вмешиваться и давить все проблемы в зародыше, мы будем нести потери. — словно не услышав вопрос, Хранитель Времени продолжил говорить. — Небольшие, но их будет достаточно, чтобы ввергнуть стаи в еще больший упадок. А враги, наоборот, начнут смелеть, заметив нашу слабость. Вместе с тем, лишив смертных даже части проблем, мы их по-настоящему ослабим перед лицом уничтожения. Не будет героев, способных сразить владык Легиона или загнать поглубже в темницы Древних Богов. Никто не остановит Повелителей Элементалей. Азерот падет, раздираемый на куски.

— Нелепица какая-то. — Хранитель Магии покачал головой, впрочем, несколько изменившись в лице. — Выходит, настоящие защитники Азерота не мы…

— Возможно, титаны все предвидели? — казалось, будто Вневременный не верит в то, что говорит. — Они поручили мне охранять Азерот от вмешательства в его потоки времени. А временная линия мира, изначальная, такова, какой я ее вам описал. Любое отклонение влечет за собой огромный вред и прямую опасность уничтожения мира. Все события должны идти своим чередом. В конце, даже Смертокрыл истает под давлением времени.

— Как он умрет? — в один миг лазурный левиафан подобрался, став похож на хищника, почуявшего кровь добычи.

— Смертные герои собьют его, используя Душу Демона, которую я им вручу, забрав из прошлого. Следом заберутся на спину, сорвут с него пластины брони и добьют.

— Какая… унизительная участь. — неожиданно на лице дракона в обличии человека проступила печаль, а плечи его осунулись. Из него будто вырвали стержень. — Он ведь был одним из нас… Совсем недавно, в подземельях Ульдуара, я понял, что любой из нас мог оказаться на месте Нелтариона. Хватка Йогг-Сарона на моем разуме оказалась поразительно сильна и не заметна.

— Они каким-то образом затуманивали мой взор, скрывая ужасающую правду. Исказили мои видения будущего. — отец бронзовой стаи и сам стал походить на бледное отражение. Из его облика пропала вся стать. — С ним все могло быть иначе.

— Какую участь ты уготовил мне своим бездействием?

Лазурный левиафан решил не поднимать глаз на необыкновенно откровенного собрата. Его взор остался прикован к рукам, сжавшимся в кулаки. А нутро разрывалось в противоречии. Нелтарион был самым близким другом для Малигоса. И он жалел черного дракона, узнав и осознав правду. Однако, желание разорвать его на куски, собственными лапами и пастью, никуда не девалось.

— Смерть.

— Вот как. — синий дракон отстраненно кивнул.

— Безумие должно было поглотить тебя окончательно.

— Подозревал. — он снова кивнул, прежде чем медленно поднять голову. — А остальные?

— В конце останется только Алекстраза, без части своих наиболее старых консортов. Наши стаи возглавят потомки.

— Стало быть, время и тебя пожрет? — Аспект Магии усмехнулся, находя особую иронию в протекающем разговоре.

— Да. Я тоже сойду с ума, перерожусь и буду убит.

— Наверняка теми самыми героями?

— Верно.

— Какие поразительные существа, эти герои. Я ведь способен перевернуть половину мира, а лишившись каких-либо сдержек, смогу еще больше. Но паду от их мечей. Ты, живущий во времени, способный призывать на помощь самого себя из иного времени… Изера… За что они обернутся против нее?

— Она умрет, противостоя Кошмару.

— Вот как… — Хранительница Снов о чем-то задумалась.

— Ты не стал бы нас обманывать. — королева драконов сделала шаг назад и сложила руки под грудью. — Как и рассказывать всего.

— Герои. — выплюнул Аспект Магии. — Тяжело поверить в подобное. Мне понятно, как стаи мог повергнуть орден Алгалона. Я лично видел его силу. Но какие-то смертные? Не бывать этому!

— Верно. Я бы не стал делиться с вами даже столь поверхностными подробностями, покуда тайну требовалось сохранять. Раньше на Азероте отсутствовала сила, способная сломить наложенные на нас рамки. Теперь все изменилось.

— Ты думаешь, Алгалон способен сорвать рок, нависший над всеми нами? — Хранительница Жизни выглядела воодушевленно.

— Он… необычен. Слепое пятно, вечно ускользающее от моего внимание. Его словно нет во времени, но он есть. Вносит изменения. Я не могу наблюдать за ним, мне доступны только последствия его действий и принятых решений. — Хранитель Времени едва заметно поморщился. — С самой первой минуты, как его воины проникли на Азерот, будущее начало лихорадить. Линии времени перестраивались. Старые изменялись, порой исчезали, а на них место приходили новые, но не всегда. Я пытался отслеживать их, но изменений было слишком много. За все время не удалось понять и сотой части всего, как перемены произошли снова. Три дня назад.

— Мы развеяли воплощение воли Йогг-Сарона. — лазурный левиафан задумался, вспоминаю любые, самые мелкие и незначительные детали. — Следом Аспект Огня ушел, отправившись к супруге. Больше ничего не происходило. На сколько мне известно, парящая крепость сейчас зависла над порталом, а весь гарнизон громит подземных пауков.

— Да, но произошло нечто, взбаламутившее будущее, само время. Потоки все еще не устоялись. Я будто пытаюсь увидеть дно бесконечно глубоко озера, сквозь непроглядно мутную воду. Ничего не разобрать. — Вневременный взял небольшую паузу, ненадолго задумавшись. — Раньше пришествие ордена казалось мне благом, хотя я и не успел просмотреть всего. Они действительно стали бы огромным благом для Азерота. Пусть в одном из вариантов все стаи пали от их рук, наши смерти укрепили орден. Теперь же я не вижу ничего и не могу предвидеть проблемы.

— Отринь страх, Ноздому. — посоветовала мать красной стаи. — Алгалон истовый защитник, он готов биться с любым злом за беззащитных. Он хочет и будет оберегать Азерот.

— Знаю, в самых худших вариантах будущего он до самого конца пытался переправить как можно больше народов в свой мир. Я не его боюсь, а того, как отреагируют наши враги. Он ко мне не прислушается, а значит, не получится оградить его от действий, способных повлечь ответную реакцию.

— Так может пора прекратить пытаться отсидеться в своей пещере, пока жизнь идет своим чередом? — взгляд Малигоса опять стал пасмурнее тучи. — Мы все живем без возможности видеть будущее. И думается мне, это скорее благо, чем проклятье. Готовься биться с Легионом и Древними Богами. Со всеми, кто пожалует на Азерот со злым умыслом.

— А не узники ли темниц причина в исказившемся будущем? — Спящая положила руку на бедро. — Ты упоминал, что они могут влиять на твои возможности.

— Я давно научился защищаться от них. — отмел бронзовый дракон.

— Гордыня здесь ни к чему. — принялась увещевать Алекстраза. — Они крайне коварны, предосторожность никогда не повредит.

— Я не спроста назвал Алгалона слепым пятном. Он ускользает от моего внимания, а все события, которые затрагивает, преображаются внезапно. И сейчас все будущее такое. Я вижу битвы, шум сражений наполняет мои уши, но глаза не могут узреть деталей. Стоит мне попытаться присмотреться, как все искажается. Когда посещаю временные линии, желая лично за всем проследить, то будто попадаю в мутный пузырь. И, что самое поразительное, я чувствую, что будущее все еще продолжает меняться. Это странно. Словно оно все еще не определено.

— Возможно, так и есть. — в этот раз Изера распахнула глаза, сбросив оковы отстраненности. — Раз Аспект Огня стал настолько ключевой фигурой для Азерота, то многое зависит от него. Сейчас он в своем мире, занят иными делами. Быть может, случилось некое потрясение, изменившее его планы, и продолжающее их менять.

— Ты права. — голос Вневременного прозвучал смиренно. — Без него, без силы со стороны, мы бы так и остались вынуждены существовать в пределах одной колеи. Можно сказать, все сводится к нему.

— Раз так, то оставайся с нами и дождись его. Поговори, да расспроси обо всем, что посчитаешь нужным. — посоветовал Аспект Магии. — Он обещал прибыть в Храм, чтобы очистить от скверны Древних Богов наши стаи. Чем не возможность? Привыкай жить, как все мы! Ха-ха.

— Быть может, грядущее прояснится, когда его нога снова ступит в наш мир? — тихо пробормотал Хранитель Времени.

…

Гарет привычно стоял перед картой, развернутой на стене. Время от времени его глаза опускались к большому столу, стоящему напротив стены. На нем была все та же карта, но трехмерная. Вырезанная из дерева, с соблюдением всех высот и точностей рельефа.

Передышка, обеспеченная Первым Стражем, пришлась гарнизону в пору. Они и дальше могли отражать любые нападки нерубов в прежнем темпе, но без мыслей о том, чтобы отбросить врага. Вот только огонь, обрушенный в тоннели, полностью переписал полотно противостояния. Он не только обеспечил сутки полноценного отдыха, жар испепелил жуков в самых недоступных местах. Фактически, отпала всякая необходимость в обороне.

Именно многочисленные прокладчики тоннелей препятствовали братьям ордена в свободе действий. Избавившись от них, они все равно что сбросили путы. Еще пока ходы были удушающе горячими, а температура грози прорваться сквозь всякую защиту, воины спустились вниз и больше не дали врагу захватить инициативу.

Возвращение же Эруэнтю фактически утроило силы гарнизона, ведь именно в летающей крепости были почти все мастера клинка по эту сторону Двойных Врат. Уже сейчас нерубы прекратили всякое наступление и, наоборот, бежали. Впрочем, получалось у них плохо. Обвалы, кроме самых масштабных, не задерживали братьев. Высланные из Цитадели ящики со свитками заклинаний, имеющие отношение в основном к школе земли, тому прекрасно способствовали.

А еще огромную роль играли маги круга земли, число которых лишь возросло. Среди тоннелей и толщи камня они чувствовали себя подобно рыбам в воде. Без труда пробивали ходы, находили проложенные и замаскированные нерубами. Раскрывали ловушки еще на подходе, да за считанные минуты разбирали завалы.

Паукообразных теснили и не давали оторваться от преследующих отрядов, как бы те не старались. Каждая посланная группа оставляла Астральные Метки, телепортационные маяки, на пути преследования. А пущенные следом всадники на вивернах, как единственные обладающие должными навыками, составляли подробные карты тоннелей. Позже их еще предстояло свети в одну.

Однако, уже складывалась не самая благоприятная картина. Сотни километров тоннелей пронизывали земную толщу. И они не планировали заканчиваться. О нет, ходы тянулись сквозь все Седых Холмы, уходя дальше, на север и запад. Каждые несколько часов находились новые ответвления, на которые попросту не хватало разведчиков.

В который раз Гарет столкнулся со своей главной проблемой — нехваткой братьев. Они могли быть сколь угодно сильны, но малая численность являлась краеугольным камнем большинства проблем. Ведь попросту невозможно нормально контролировать столь огромные территории, как на поверхности, так и под ней, двухтысячным контингентом.

Патрули охватывали побережье почти половины Нортренда и прекращать их было нельзя. Утопленники не прекращали попыток закрепиться. А там, где им удавалось остаться незамеченными, начинали проводить ритуалы и призывать морских чудовищ, да элементалей.

Теперь же к ним добавились еще и подземные просторы. И хотя нерубы сами отступали из тоннелей, иной раз в, казалось бы, пустых ходах, встречались небольшие отряды. А еще все чаще начинали попадать гигантские грибницы, за которые жуки стояли насмерть, не редко отбрасывая нападавших.

Глава 57

День спустя

Денек стоял погожий. Солнце ярко светило, согревая землю лучами, без труда проникающими сквозь редкие облака. Дул приятный ветерок, ласково поднимающий волосы. Пели птицы.

Караван из трех десятков фургонов в спокойном темпе двигался по отменным дорогам. Не было на них ни кочек, ни выбоин. По таким путешествовать одно удовольствие. Ведь колеса не слетают с осей, не ломаются чаще положенного, соответственно не приходится останавливаться и тратить время с нервами. А любой чего-то стоящий торговец ценит свое время.

Ценил и Аярун. Некогда отправившийся в новое, неизведанное место почти юнцом, авантюрным и жаждущим приключений, он не прогадал. Привезенные им товары — ткани и швейные инструменты — выкупили, не моргнув и глазом, почти моментально, дав хорошую цену. Из Цитадели, навсегда запавшей в сердце, он уезжал полным впечатлений и с новыми товарами.

Земля ордена воинов, пришедших, казалось, из самих легенд, впечатляла любого ее узревшего. Только здесь можно было встретить ужасающих пауков, размером с лошадь, мирно плетущих паутину, которую тут же собирали простые люди. Огромные пернатые бестии, похожие на прямоходящих орлов, сами собирали свои выпавшие белоснежные перья. Подпускали к себе простых жителей, чтобы те могли за ними поухаживать и забрать “урожай”.

А лес… лес был волшебным, как в самых ярких и пугающих сказках. Его населяли невообразимые ранее звери, существа и растения. То, что казалось травинкой, вполне могло оказаться затаившимся зверьком, маскирующимся от хищников. Мирно растущий посреди рощи древесный великан часто оказывался по-настоящему живым и мог наградить чужака хлестким ударом ветвей. А на грани сознания звучали смешки. Ночью же лес не утопал во мраке, наоборот наполняясь тусклыми огнями, от чего казался еще более жутким.

Впрочем, даже по истечении лет, находились идиоты, рискующие сходить с безопасного маршрута вдоль единственной дороги. И не всегда среди них доминировали нанятые чужим кошельком авантюристы. Чаще всего рисковали именно торговцы, жаждущие еще большей наживы. Жадные до звона монет, они не останавливались, напарываясь на многочисленные предупреждения. А тех хватало: скелеты, плоть которых поглотил лес и многочисленные обитатели, разбросанное оружие, погребенные под растительностью обломки телег и прочего скарба обильно встречались повсюду. Вот уже тридцать лет мирные жители, воины, облаченные в великолепные доспехи, и мелкие чиновники в один голос твердили об опасности, просили не лезть. Но находились дураки, способные не прислушаться.

И Аярун мог от части их понять, но лишь от части. Дело в том, что Цитадель крайне редко предлагала на торги то, что добывалось в лесу, либо, еще реже, произведенное из тех материалов. По слухам, упорно ходящим среди знати всех людских государств, целебные зелья из Цитадели могли омолаживать. От того ценились они безумно дорого, заиметь бутылочку другую стремился каждый состоятельных род. А партия стрел, всего из сотни снарядов, какими пользовались лучники ордена, летающие на крылатых ящерах, была выкуплена лично императором Зиркнифом, за совершенно безумную сумму.

Согласно тем же слухам, ремесленники столь чудесных земель могли создавать самые невероятные предметы, однако никому так и не удалось никого из них переманить на свою сторону. И не мудрено. Те никогда не покидали предела второго кольца стен. От чего по сей день оставались фигурами, живущими в слухах и историях. Их никто не видел, но много кто о них слышал.

Не меньшего внимания стоил каждый воин ордена. Благодаря их частичной открытости, каждый мог без проблем заговорить с любым из них. Они никогда не гнушались рассказами о подвигах, а иногда и показывали, на что способны. Первые десять лет все торговцы буквально жили у тренировочных полей, огромными глазами наблюдая за сражениями. Подобную информацию тоже можно было продать или на что-то обменять, на то же расположение. А уж части диковинных чудовищ… За них дрались.

Любой желающий разбирался в рангах внутри ордена, в конце концов никто не утаивал столь простых сведений. Однако, даже лучшие из авантюристов и гордость людского рода, редко дотягивали до воинов крови. Новобранцев. Не говоря уже про остальных. Те сами по себе были фигурами, всю величину силы которых редко кто мог полностью осознать.

Конечно же, как и с ремесленниками, многие организации и аристократичные рода пытались обзавестись собственным воином, прошедшим настолько особенную подготовку. Но никому так и не удалось. Орден отказывался отдавать воинов крови даже в наем, для сопровождения.

Среди торговцев считалось большой удачей и знаком расположения судьбы, сулящим прибыли, проезжать одним маршрутом с патрулем. Под защитой десяти тяжелых пехотинцев, способных остановить хоть костяного дракона, хоть вырезать племя троллей, бояться не следовало. И даже леса переставали казаться настолько пугающими.

Аярун любил припоминать свои первые поездки к Цитадели, в конце концов они полностью изменили его жизнь. Море страха и впечатлений всегда толкали его возвращаться к ордену. Его не останавливали трупы, постоянно встречавшиеся поначалу у самой кромки любого леса. Не останавливали и мелькавшие все время на границе поля зрения чудовища. А однажды переночевав в одном лагере с патрульными, да хорошенько их расспросив, вовсе успокоился. Ведь, если самому не соваться в лес за поживой, лес не заберет твою жизнь.

Помимо впечатлений, возвращаться ушлого торговца заставляло кое-что еще. Старый мир был давно поделен между крупными игроками. Начинающему человеку в этой профессии еще надо было постараться протиснуться в одну из гильдий. Да и то, грабительские сборы не оставляли денег ни на что, кроме еды. Часто приходилось спать в собственной телеге, на товаре. Да и тот закупать не было возможности, если нет связей и целой пачки бумажек.

Цитадель же предоставляла простор и хотела торговать со всеми. По сей день никому так и не удалось заключить с орденом каких-то особенных торговых договоров. А навязать их военной силой или давлением, ограничениями, не получалось. Дураков, пытавшихся провернуть подобное при помощи силы, давно закопали. А идиотов, решивших строить из себя не весть что, потеснили конкуренты. А позже, отъевшись на заказах из Цитадели, сожрали ослабших соседей.

Третье кольцо стен давно стало местом сосредоточения торговли и притяжения внимания всех крупных капиталов. Там торговали не только с Цитаделью, но и меж собой. Тому способствовала безопасность, да нахождение буквально всех крупных торговых домов в одном месте. Даже таких, которые в обычном состоянии предпочитали грабить караваны наиболее прямых конкурентов. На территории ордена не было места таким склокам и открытой вражде. Над всеми довлела сила гораздо, гораздо более крупная, чем любое королевство или империя.

— Подъезжаем, господин Аярун. — раздался окрик возницы.

Торговец и сам видел, в открытое окно личной кареты, как колосятся вдоль дороги поля, насколько хватало глаз. Это, помимо прочего, было еще одним чудом на землях Цитадели.

Поля, засаженные самыми разными культурами, всегда давали обильные урожаи. Складывалось впечатление, будто им неведомы засуха, паразиты и болезни. Растения на них выглядели необычайно здоровыми, полными соков и силы. Никто не знал, в чем секрет такой плодородности земли. А люди, вспахивающие поля, делиться не спешили, отделываясь шутками, да меняя тему. Иной раз расспросы могли вызвать и прямо негативную реакцию. Так происходило, когда люди уставали, ведь из года в год их пытали расспросами. Очень уж хотелось всем узнать столь скрываемый секрет.

Причмокнув губами, купец не мог оторвать глаз от картины бесконечных сельхоз угодий. Не смотря на все свое состояние, он еще не имел земли. Хотя осесть очень хотелось. Завести поместье, да небольшую деревеньку при ней. Домов на десять, пятнадцать. Заниматься вином или пивом, а может и еще чем. Растить детей, а все дела либо перепоручить кому-то, либо свернуть.

Вот только, просто так землю никто бы ему продавать не стал, и Аярун это понимал. Такие вопросы решались пока еще не на его уровне, да и возможности не подворачивалось давно. С тех пор, как империя окончательно окрепла, а всех обедневших аристократов извели, человеку со стороны стало почти невозможно обрести свой надел. Да и хоть сколько-нибудь приличный участок стоил баснословных денег. Впрочем, в остальных королевствах дела обстояли не лучше, по тем или иным причинам.

Однако, в действительно Аярун мечтал приобрести участок в пределах территории Цитадели. Эти края были воистину благословенны. Тут, казалось, даже солнце светило ярче, а ветер ласковый и нежный. Не существовало и малейшего, даже призрачно исчезающего шанса нападения разбойников или дезертиров любых мастей. Таких людей в этих краях попросту не существовало.

Карета свернула с тракта, прозванного Дорогой Золота, и двинулась среди полей, по не менее отличной дороге. Прокладывать мощеные камнем пути не всегда себе позволяла империя, очень уж накладно обходилось. Но Цитадель выложила вообще все дороги камнем, в том числе к самым отдаленным башням.

Карета как раз остановилась и купец, немного выждав, открыл дверь. Возница уже успел подставить деревянные ступеньки, для удобства нанимателя. Кряхтя, исключительно для вида, Аярун спустился и сложил руки на объемном брюшке. Начищенные перстни здорово блестели на пальцах, в лучах солнца. А богатые одежды, помимо украшений, буквально кричали о статусе и состоятельности владельца.

Взгляд мужчины скользнул по высоченной, мощной башне и он не смог сдержать вздоха. Всякий раз, стоило ему вернуться обратно на земли ордена, а делал он это часто, из него вырывался вздох.

Башни, одним лишь видом достойные самых влиятельных феодалов, были повсюду. Но мало того, в них жили простые поселенцы, некогда беженцы, искавшие лучшей доли под чужой рукой, либо удиравшие от чудовищ, разоривших их дом. Находились среди них и просто лишние, которым не нашлось места в родных краях. Да и сейчас такие находятся. Многие стремятся перебраться под крыло Цитадели, но удается лишь действительно нуждающимся. Остальных гонят взашей.

Аярун прекрасно помнил, словно то было еще вчера, как впервые остановился перед этой самой башней, просить ночлег. И каково же было его удивление, когда встречать вышли простые люди, а не господа или их слуги. С тех пор он всегда в свои визиты приезжает к башне Путников, повидаться с друзьями и знакомыми. Передать им гостинцы.

— А я все думал, когда же тебя ждать!

Повернувшись на голос, купец не сдержал улыбки. Ему навстречу шел крепкий мужик. Волос у него почти не осталось, а те, что еще имелись, полностью поседели. Лицо, подобно сухой земле, иссекли морщины. Однако, не смотря на преклонный возраст, человек оставался на удивление живым и энергичным. В руках и ногах еще сохранялась сила, а глаза блестели. Было легко заметить, по пружинистой походке, что от болезней он не страдает, а ест еще лучше.

— Ворам! — улыбаясь во все зубы, Аярун пошел навстречу.

Примерно на половине пути мужчины столкнулись и горячо обнялись. Невысокий толстяк, облаченные в яркие, дорогие одежды, и обычный с виду деревенский мужик, на котором были простые штаны с рубахой. Сновавшие вокруг люди, жители башни, почти не обращали на них внимание, занятые собственными делами.

— Полгода тебя не видел, чего задержался то? — отойдя на шаг назад, староста тут же принялся расспрашивать друга. — Все ли у тебя хорошо? Хотя, судя по увеличившемуся брюху, голодать не приходится.

— Живот он, знаешь ли, как отражение моей мошны! — купец рассмеялся не хитрой шутке.

— Тогда она стала еще толще.

— Верно, верно. Пришлось поездить по королевствам, вот и задержался. Зато ордену больше добра привез на торговлю. — покрутив головой, Аярун цокнул. — Вы тоже без дела не сидели, стройку затеяли.

— Хотим амбар добротный, а к нему еще один хлев. Все же дети подрастают, хочется больше сыра и творога иметь. Молоко свежее тоже на славу идет. Шерсть на ткань никогда лишней не будет, у нас девушки рукастые, ты знаешь. — староста снял с шеи полотенце и начал протирать лысину. — А дальше попросим, нам мастера-строители новые комнаты под землей устроят, чтобы было куда будущим семьям расселяться. Все по уму.

— Хорошо у вас тут. — в который раз вздохнул купец. — Мирно и тихо. Знай себе живи, скотину расти, да детей воспитывай.

— Да. Раньше же как было? Боги смилостивятся, половина детей выживет, да и их надо как-то выкормить. Не у всех получалось. Сейчас, волею Первого Стража, сыто живем. И детей мертвых не рождается, не погибают в младенчестве. — Воран почесал бородку. — Каждой роженице присылают свиток волшебный, который дитю полагается, для здоровья.

— Знал бы ты, сколько за такой свиток готовы заплатить в империи, например. Там нет и половины того, что вам полагается.

— Вот пусть и мечтают. — староста в миг нахмурился, провожая взглядом пробежавшую мимостайку детворы. — Я как сужу: мы люди хорошие, работящие, среди нас бездельников нет, вот и получаем помощь за все молитвы. Да и страдали достаточно. Как раньше богам молились, сейчас Первому Стражу хвалы возносим. Он нас оберегает, дает свет и защиту, помогает по-всякому, а мы платим трудом честным.

— Ну-ну, не распаляйся, я же не хотел обидеть, ты знаешь. Не могу перестать мерять все вокруг монетами, профессия такая.

— Хороший ты человек, Аярун. Одно в тебе плохо… — мужик покачал головой, но похлопал друга по плечу, увлекая дальше. — Показать тебе хотел кое-что, раз уж в прошлый раз не смог.

— То самое? — купец в миг стал похож на мальчишку.

— Да.

— Охохо, какое искушение.

Дорога привела мужчин к каменной постройке, отчаянно пытающейся быть похожей на амбар. Пройдя сквозь настежь распахнутые металлические ворота, они оказались в затененном, прохладном пространстве. Внутри стояли огромные бочки, забитые под завязку мешки и прочее, однако главное хранилось глубже.

Прямо за воротами располагался пологий спуск, немногим уже ворот. Пройдя по нему, староста и купец оказались в святая святых. В месте, где рядами стояли тракторы и другая техника.

— Месяц назад нам пригнали еще одну повозку для перевозки, вот стоит, самая правая. — Воран указал в нужную сторону.

— И тоже самоходная? — купец едва не захлебывался слюной.

— Да.

— Мечта! Хочу себе такую, хотя бы одну, с тех пор, как впервые увидел. А у тебя их тут пять, и все новенькие.

— Одна.

— А выглядят так, будто все.

— Плохой хозяин за своими вещами не ухаживает, а мы люди правильные. Да и не наши они, а Первому Стражу принадлежат. — староста подошел к ближайшему трактору и с любовью погладил корпус. — Мы ими пользуемся с его дозволения, чтобы урожая могли больше собирать. Он мудрый, понимает, что если нам будет легче жить и работать, то и ему больше отдать сможем. Всем бы остальным господам поучиться у Первого Стража.

— Слушай, а ты его видел когда-нибудь? — спросил Аярун, продолжая пожирать глазами повозки.

— Нет. — староста покачал головой. — Каждый раз спрашиваешь.

— Вдруг что-то изменилось. Интересно узнать, как он выглядит и каков. Знаешь, сколько о нем слухов ходит по миру? И везде свои. Торговцы и купцы вот считают, что он прикосновением способен все обращать в золото. Маги мнят его светочем волшебных знаний и мудрости. Обычный люд считает справедливым и добрым. И это из самого простого. Некоторые вообще пытаются веру организовать. Каждый в нем хочет видеть что-то свое, а мне интересно узнать, какой он есть на самом деле.

— Какое дело Ему, до меня или башни? Его воины охраняют, разные счетоводы следят, чтобы у нас всего хватало, да мы исправно поставляли налоги. Нам достаточно. А на счет веры той, что сказать можешь?

— Не получается у них пока ничего. — повернувшись к другу, Аярун пожал плечами. — Сам знаешь, орден не любит подобное, а потому пресекает, хоть и мягко.

— Это да, нам вот тоже непросто приходится. Хотелось бы церковь нормальную построить, да не дают разрешение. Приходится пока тайком молиться. Мы даже молитвы придумываем свои и записываем. Есть у нас образованный человек. — на последних словах Воран приосанился. — И это, ты будь вежливее с нашими защитниками. Они в последние дни нервные, не спокойные. На каждый шорох реагируют. Зла не чинят, просто резкими стали. Видно случилось у них чего. Может вызнать сможешь? У тебя язык всяко более верткий.

— Необычно…

— Да. С тех пор, как драконов извели, такого не случалось. — староста покивал. — Ну, чего мы тут стоим? Пошли, поесть надо бы. Как раз обед! И ты с дороги, отдых не помешает.

— Верно говоришь, идем.

Глава 58

Тренировочные Поля… место, лучше всего отражающее суть ордена Драконьей Крови. Обширное пространство, занятое десятками разных по размеру и сути площадок, на которых денно и нощно происходили сражения. Некогда организованное на скорую руку, прямо под стенами города, перед воротами, оно полностью преобразилось и теперь его было не узнать.

Из-за неудобства расположения перед самим городом, хотя в том и имелись свои плюсы, Тренировочные Поля сместились сильно в сторону. Однако, новое место позволило Вестнику Войны развернуться во всю ширь своей фантазии.

Согласно его плану, был отстроен едва ли не настоящий каменный город. В его сердце воздвигли башню, при помощи заклинания десятого уровня, и кольцо фортификаций. Следом по соседству появился настоящий замок, хоть и не самых впечатляющих размеров. При необходимости они могли исполнять роль полноценных крепостей. Однако, настоящая их роль была… тренировочной. На них братья отрабатывали штурмы и оборону укреплений.

Третьей дварфы завершили строительство круглой арены, чью конструкцию воевода подсмотрел в одной из книг. Подобного сооружения ордену давно не хватало, и с его приобретением начались подвижки. Десятки сходились в боях на песке, выясняя, кто лучше сражается строем. Согласно победам и поражениям, десятки двигались внутри сотен, а те внутри тысяч. Происходили и индивидуальные поединки, лучше всего раскрывающие те или иные стороны братьев. Именно среди таких боев мастера клинка присматривали будущее пополнение в свои ряды.

Как только были возведены все масштабные постройки, мастера-каменщики приступили к главному. Зоны, самых разных форм и размеров, вырастали по всей площади Тренировочных Полей, как грибы после дождя. Обязательно огороженные каменными стенами, они образовали настоящий лабиринт вокруг центральных сооружений.

Среди площадок были как обычные, чаще всего прямоугольные, предназначенные для простых стычек с тварями, так и особые. Тому пример целый кусок настоящего города, отстроенный дварфами для боев в соответствующих условиях. Там было все, начиная от узких улочек, до грязи и подвалов домов. Ко всему прочему, его регулярно перестраивали и меняли. Не обошлось и без зон, отведенных исключительно под ловушки. Они отличались особой заковыристостью и разной степенью сложности. Отлично подходили для тренировки реакции и ловкости.

На Тренировочных Полях можно было найти почти любые условия, благодаря неуемности Вестника Войны и бесконечных возможностей магии. Так, при необходимости, в любой зоне можно было устроить настоящий ад. Особые чары позволяли локально изменять погоду, понижать или повышать температуру, ухудшать видимость. Нередко братьям приходилось биться посреди снежной бури, почти в полной черноте или иных, не менее изощренных условиях. Именно сражаясь на грани своих возможностей, выжимая из тела все до последней капли, они росли над собой. А главное, были готовы ко всему.

Сто девяносто семь площадок, за исключением зон с ловушками, неиссякаемым потоком поставляли в Цитадель мясо и иные материалы. У многих гильдий, образованных указом Первого Стража, не имелось никаких проблем с поставками материалов. Мастера занимались не только обеспечением нужд населения, но и личным совершенствованием. Благодаря обилию самых разных материалов, у них имелся отличный простор для фантазии. От чего, порой, рождались новые рецепты и шедевры из верхнего города. Конечно, они не могли тягаться с работами ремесленников нижнего города, но с каждым годом навыки росли. И становилось больше работников.

Свое с бесконечной бойни имели и маги. Без них она попросту не была возможной. Ученики Изурегаса каждый день отбывали повинность на Тренировочных Полях, призывая тварей. Благодаря чему, тридцать лет спустя, даже самый ленивый из них идеально разучил весь спектр доступных ему существ. И мог с умом использовать их себе на благо во время боя, прекрасная зная сильные и слабые стороны подконтрольных.

Помимо прочего, необходимость вызывать огромное количество бестий породила новые изыскания и результаты. Магические круги разного толка прочно врезались в арсенал магов Цитадели. Стоило любому из учеников Изурегаса закрепиться на месте, он мог подготовить себе точку, серьезно повышающую его возможности. Будь то увеличение мощи заклинаний, возможность вызвать целую толпу существ или открыть для себя доступ к следующему уровню заклинаний. А объединяясь вместе, они могли еще больше.

С тех пор, как вокруг Тренировочных Полей возникла стена, даже жители Цитадели редко могли попасть внутрь. Множество слухов и домыслов окружили столь значимое место, а для мира за пределами земель Цитадели оно и вовсе было окутано тайной. Авантюристы грезили попасть в место, где тренировались лучшие из лучших Нового Мира. Для ищущих силы Поля едва ли не ровнялись святому месту.

Вот и Рейнхарт, раздавленный грузом вины, разбитый на части собственной слабостью, пытался найти себя, днями пропадая на Тренировочных Полях. Без доспехов, с простым мечом в руках и не используя магии, он выходил против одних из сильнейших существ, что могли призвать маги. Для призыва самых сильных тварей требовалось разрешение Первого Стража.

Сейчас сенешаль отдыхал, сидя на трибуне арены и наблюдая за дуэлью двух мастеров клинка. Созерцание идеально выверенных ударов, отточенных десятилетиями практики, было для него подобно медитации. Для обладателя не меньшего мастерства, столкновение двух мечников столь высокого уровня имело особую красоту.

Они почти не использовали магию, огонь так точно, ведь были к нему почти полностью невосприимчивы, даже без брони. Чтобы пробить их сопротивление, требовалось использовать либо особые артефакты, способные его подавить, либо магию девятого или десятого ранга. Лишь что-то запредельно мощное могло их пронять.

Применение заклинаний сводилось к использованию редких Скачков, для смещения в сторону, да разного рода толчкам. В остальном битва протекала на мечах, не окутанных пламенем, до первой ошибки. И именно потому была столь притягательна для старого рыцаря.

Его личное умение в обращении с клинком не уступало лучшим в ордене, а даже немного превосходило их. Потому глаз улавливал легкие огрехи в движениях дуэлянтов, возможности, которыми он мог бы воспользоваться, чтобы победить. И пусть ошибок было совсем немного, они были. Что заставляло Рейнхарта хмуриться.

За минувшие дни он прочно обосновался на арене. Вопреки ожиданиям, младшие братья с изрядной частотой обращались к нему за советом. Особенно те, кто хотел связать свою жизнь только с одним оружием — мечом.

То и дело сенешаль выступал судьей и инструктором, которого мастера клинка никогда ранее не имели. И, осознав возможность, они будто с цепи сорвались. Лучшие мечники ордена, подобно детям малым, только взявшимся за оружие, с упоением просили старшего товарища понаблюдать за ними. Дать совет или помочь исправить технику.

Раньше старый рыцарь не посещал тренировки братьев по оружию. У него хватало иных дел, требующих пристального внимания. Все же организовать жизнь немалого участка земли, города и башен, не так уж просто. Ко всему прочему, кому-то требовалось следить за внешним миром и поддерживать контакты с окружающими королевствами. И делал он это все один, попутно контролируя организованные службы.

Но сейчас словно что-то изменилось, окончательно сломалось вместе с самим Рейнхартом. Впервые с момента переноса он почувствовал желание заняться чем-то, помимо привычной рутины. Тренировки не требовались его телу, оно прекрасно держало форму, не теряя прежних рефлексов, силы или выносливости. Однако именно на Поля он направился. И именно тренировками занимался все те дни, что минули с часа позора.

Сенешаль переживал странное желанием, потребность стать сильнее, абсолютно нормальную в текущих условиях. Вот только, никакие прошлые поражения и даже осознание своей слабости, на фоне прочих младших стражей, не толкали его вперед.

Оторвавшись от наблюдения за поединком, победитель которого уже определился, старый рыцарь взглянул на собственные руки. Тыльные стороны кистей покрывали ранее глубокие порезы, успевшие немного затянуться за прошедшее время. То были следы от шипов одной твари, иначе к ее плоти подобраться не получалось. Могла бы уберечь надежная броня, но комплект оказался утерян в пустоте. Предплечья тоже не обошлись без ран, как и грудь.

Не обращая внимание на боль, Рейнхарт сжал и разжал кулаки. Из ран проступила кровь, впрочем, она быстро свернулась и образовала корку. Совсем скоро все следы недавнего боя обещали зажить и можно будет броситься в новый. А за ним еще и еще.

Борьба с чудовищами, без брони и нормального оружия, приносила сенешалю толику успокоения. Бои не позволяли мыслям расползаться и грызть изнутри, ведь опасность дышала в лицо. Отсутствие доспеха и лучших делало уязвимыми. Особенно перед лицом представляющего опасность врага. А наличие под рукой только обычного меча, пусть и из неплохого сплава, но без чар, заставляло очень напрягаться для каждой победы. Шкуры чудовищ, которым ранее хватало одного двух ударов, сейчас оказывались непривычно прочны. Чего уж говорить о чешуе, хитине или пластинах разных мастей. Те вставали непроницаемой преградой. И требовалось бить исключительно в особо уязвимые места, дабы нанести какой-то вред.

Вспышка света привлекла внимание старого рыцаря, заставив повернуть голову. Совсем рядом с ним оказался Первый Страж. Чешуя по-прежнему сияла белым от переполняющего хозяина гнева. Почувствовав прикосновение к плечу, младший страж внутренне приготовился. И не зря.

Еще одна телепортация выбросила их совсем в ином месте. Годы практики позволили Рейнхарту приземлиться на ноги и выпрямиться, а не позорно упасть на задницу. Встретил их очередной пустующий зал Цитадели, коих насчитывалось больше, чем того хотелось.

Внутри излишне просторного помещения стоял большой стол, покрытый скатертью в черном и золотом цветах. Сам его размер и использованная ткань не предполагали, что на нем будет лежать что-то простое. Сенешаль прекрасно знал, какие порядки царили внутри крепости, так как сам их устанавливал.

— Господин? — набравшись решимости, старый рыцарь произнес одно единственное слово. На большее его не хватило.

— Я все ждал, когда же ты придешь ко мне. — обойдя стол, Первый Страж встал по другую от собеседника сторону. — Но тебя все не было. Мне хочется верить, что ты размышлял над своими ошибками и пришел к каким-то выводам. Твоя работа с мастерами клинка не осталась незамеченной, однако, делал ли ты еще что-то?

— Моему проступку нет прощения. — младший страж еще глубже опустил голову и закрыл глаза. — Я… хочу отречься от Света. — слова дались ему тяжело. — Не хочу еще раз стать лазейкой, через которую проберется наару или еще кто-то. У меня нет права на еще одну ошибку, нет права снова подвести вас или братьев. Поэтому, прошу простить мою чрезмерную наглость. Мне известно, что в Сокровищнице должно храниться несколько реликвий, способных даровать мне иные силы. Могу я… могу ли я просить об одной из них?

— Наши мысли во многом сходятся, как и раньше. — перед Алголоном открылся фиолетовый провал, и он погрузил в него руку. — В Сокровищнице действительно хватает инструментов, способных лишить тебя связи со Светом. — на стол поочередно легло несколько предметов, после чего пространственный карман закрылся. — Большинство из них прямо противоположны твоим навыкам и талантам, потому скорее вредны, чем полезны. Я подобрал самые подходящие. Подними голову.

Подчинившись команде, сенешаль встал прямо, все еще не решаясь смотреть прямо на Стража.

— Повелитель Отражений. — длань владыки Цитадели указала на филигранно выполненное ручное зеркальце, так и притягивающее взгляд. — Во времена Иггдрасиля мало кто ступал по этому пути. Подходил не всем. Требовал немалого ума и сноровки. В прямом бою не силен, хотя полностью заточен для ближнего боя. Сильная сторона одна — увертливый и скользкий. Повелители Отражений сражаются при помощи множества иллюзий, которые способны призывать почти бесконечно. Неплохие лазутчики и никакие маги. Вся мана будет уходить на сотворение двойников.

— Нет. — старый рыцарь отрицательно качнул головой.

— Понимаю. — кивнул, драконоборец сделал шаг в сторону и опустил ладонь на окровавленную рукоять расколотого меча. — Рунный Рыцарь. Мы нашли его в том же месте, что и Двемеритового Колосса. Насколько мне известно, путь уникальный. В девяти мирах не было иных Рунных Рыцарей. Поэтому не могу рассказать о возможностях, которые ты обретешь. Тауриссан не откажется обучить тебя рунам, если потребуется.

— А другие варианты? — оставалось еще три предмета и Рейнхарт не хотел останавливаться на чем-то, не услышав про остальные.

— Верно, к старым вариантам всегда можно вернуться. — еще один шаг в сторону и в этот раз рука ложится на прогоревший шлем, вокруг которого до сих пор витали искры. — Путник Горнила. Очень хорош в прямом столкновении, но с одним заметным минусом — нельзя выходить из боя. Настоящий пес войны. Чем дольше идет битва, тем Путник Горнила сильнее, а его огонь горячее. Они не могут применять магию привычным для нас образом, их подпитывает не мана, а горячка боя и пролитая кровь, в том числе своя. От того же зависит список заклинаний. Способности весьма мощные, но изматывающие. Есть особая Сверхуровневая магия, которая становится доступна после двух часов непрерывной рубки.

— Сражался с такими несколько раз во время осад. Самые горячие головы в каждом нападавшем на нас объединении, умирали первыми.

— Верно. — коготь перчатки постучал по шлему, прежде чем скользнуть дальше. Палец Алголона остановился на толстой книге, покрытой металлическими вставками. — Поборник Писания. Из перечня заповедей необходимо выбрать пять, которым обязуешься неукоснительно следовать. Похоже на паладинов божеств, но вместе с тем отличается. Каждая заповедь, это форма клятвы самому себе. Соблюдаешь — получаешь силу, особые заклинания, допустишь три ошибки — заповедь сотрется из книги. Вместе с ней тебя покинет вся даруемая ей сила. Естественно, свое право на могущество надо заслужить. Для полного раскрытия всех избранных заповедей понадобится немало времени. У меня есть список всех даров каждой заповеди, так что не придется выбирать слепо.

— А последний предмет? — сенешаль всмотрелся в свиток пергамента, нахмурив брови. — Он мне кажется смутно знакомым.

— Орудие Клятвы. — владыка Цитадели подхватил свиток и отправил его обратно в пространственный карман. — Или же Клятва Мастерства. Этот путь называли по-разному, в том числе просто — специализация. Он не даст тебе ничего, кроме умения особенно хорошо обращаться с избранным. Один вид оружия, один тип доспехов и одна школа магии.

— Мастера клинка выбирают стать Орудием Клятвы, верно?

— Так и есть.

— В таком случае, я тоже выберу Клятву.

— Ожидаемый ответ. — раскрыв фиолетовый провал, драконоборец отправил в него все предметы со стола. А на скатерть легла ослепительно белая Погибель. — Не знаю, получится ли, но я хочу изменить ритуал принесения клятвы. Ты дашь ее не записав на свиток древнего пергамента, а принесешь устно, касаясь Погибели. Она станет символом принесенной тобой клятвы и гарантом защиты от влияния наару.

— Господин? — собрав всю волю в кулак, младший страж поднял голову, посмотрев в прорезь шлема.

— Свет останется с тобой. — безапелляционный тоном заявил Первый Страж. — Нельзя от него отказываться. Тебя предал не он, но те, кого он породил. Наару… мы их уничтожим. Всех до единого изведем. Ты же слишком долго жил со Светом, потому не сможешь без него. К тому же, твои способности в полной мере нужны ордену. А став держателем Клятвы, ты лишь станешь лучше с ними обращаться.

— Но как же… останется возможность того, что…

— Ты жертва собственной веры и обстоятельств. Наивности в какой-то мере. Будь тверд и ни один наару не сможет проникнуть в твою голову. Погибель изменилась, стала лучше прежней себя, обрела новые возможности. Полагаясь на них, я надеюсь защитить тебя от влияния со стороны наару. Если все получится, как задумано, то именно я стану тем окном, через которое ты будешь обращаться к Свету. Чтобы вторгнуться в твой разум, сначала придется миновать мой.

— Я готов! — старый рыцарь опустился на одно колено.

Глава 59

Оставшись один, Алголон вытянул вперед правую руку, держа Погибель в горизонтальном положении. Странные чувства переполняли его разум и одно из них — смятение. Уже давно он перестал понимать, да и пытаться понять, где реальность подминалась остатками игровых правил, а где игровые правила уступали реальности. А порой эти два аспекта бытия ордена вовсе переплетались вместе, образуя странные феномены.

Один из них — трансформация оружия гильдии. Артефакты, наделенные похожими возможностями, существовали на просторах девяти миров и обладали огромной редкостью. Один такой даже удалось создать игрокам, но вышел он откровенно слабый, ведь почти весь потенциал ушел под ту самую, возможную, трансформацию. Вот только, в Погибель Драконов никто не закладывал столь явного изъяна. Ее характеристики были строго определены и выверены. Но она изменилась, подобно предмету из игры, хотя ничего подобно не могла раньше.

К подобного рода странностям можно было отнести и память всех бывших НИПов. Ее у них попросту не могло существовать, однако реальность и игровые элементы смешались воедино, породив нечто невероятное. Осознанность, личности и воспоминания. И все это образовалось из простых строчек текста, оставленных в описании болванчиков.

Клятва, что была дана Рейнхартом, оказалась столь же странной. По всем игровым правилам, она должна была принести ему класс. Довольно простой и без лишних условий, неплохо подходящий для закрепления билда. Согласно старым правилам, так как им уже был достигнут максимальный уровень, следовало заменить один из уже принятых классов на новый. А их у сенешаля имелось всего два: Проводник Надежды и Благородный Воин. Один давал доступ к магии Света, включая ворох пассивок, сосредоточенных на поддержке, второй обеспечивал неплохие способности в ближнем бою. Потеря любого из них сделала бы младшего стража слабее.

Однако, именно исключение Проводника Надежды являлось наиболее предпочтительным вариантом. Что и должно было произойти, учитывая слова клятвы. В следствии невозможности использовать системное меню, пришлось прибегнуть к соответствующим словесным формулировкам.

«Почему же ничего не изменилось?» — продолжая смотреть на копье, слабо лучащееся светом, Страж хмурился, все больше раздражаясь. — «Он произнес слова отречения, но прежние возможности никуда не делить. Даже не стали слабее. По всему выходит, что Орудие Клятвы не заменило Свет Надежды. Но и Благородный Воин никуда не делся. Рейнхарт прямо сообщил, что не испытал упадка сил или навыков. Наоборот, загорелся желанием начать оттачивать мастерство… В чем причина? Конечно, можно допустить, что сами “классы” упразднились. Больше нет системы, соответственно, и терять нечего. А все навыки и умения Рейнхарта не дарованы свыше, а уже буквально отпечатались в нем. Записаны на подкорку. Но откуда желание тренироваться? Либо возможны еще какие-то варианты, о которых мы пока не догадываемся…»

Опустив оружие и оставив его парить возле себя, Алголон сложил руки на груди и опустил голову. Одновременно борясь с негативными эмоциями и желанием что-нибудь спалить, он старался думать,

«В Сокровищнице полно нужных предметов, с самыми разными классами. Стоит ли попробовать использовать их? Довольно опасная авантюра. В стае нет никого посредственного, каждый воин крови перспективен и может вырасти хотя бы до пепельного гвардейца. А это огромная сила. С другой стороны, это, опять же, касается классов, темы которых мы старались избегать, заменяя их обучением. Так может на том и остановиться?» — погрузившись в размышления, владыка Цитадели скосил взгляд на оружие гильдии.

Потратив с десяток минут на думы, он протянул руку и коснулся древка. Ему даже не пришлось прислушиваться к себе или оружию, чтобы почувствовать в нем отпечаток клятвы сенешаля. А вместе с ней, незримую нить, тянущуюся к нему сквозь пространство.

Погибель действительно стала окном, сквозь которое старый рыцарь теперь черпал энергию. Вместе с тем, Свет поделился знанием, как разнести его благословение и на остальных братьев ордена. Как создать воинов света, поборников справедливости и чести, способных исцелять и нести кару тем, кто ее заслуживает. По всему выходило, что сама Погибель могла стать источником получения еще одного класса.

Но чем именно стали классы в условиях изменившейся реальности, никто в Цитадели так и не знал. Обретение знания требовало практики, опытов, которые могли дать понимание тех или иных процессов. Вот только, орден не мог себе позволить заниматься подобным. Отбор в ряды новобранцев и без того проходили очень немногие и уродовать их дальнейший путь, плодя экспериментами калек, было ни к чему. В конце концов, отсутствовали вызовы и опасности. В пределах Нового Мира не осталось врагов, для борьбы с которыми пришлось бы выйти за привычные рамки.

«Определенно стоит положить начало изучению и этого направления. Но к делу нельзя допускать стаю. Развитие членов ордена строго определено и пока ошибок не была, а потому лезть в него не надо. Использовать добровольцев из горожан или деревенских? Пожалуй, они сочтут за честь, а если еще и заплатить… Да только слабы они, какая же это будет проверка? Впрочем, узнать, могут ли и они что-то извлечь из предметов, наделяющих классом, стоит. Хм, заплатить… Нанять авантюристов. От железа, до Адмантия, на длительный срок и гонять их. Лучший вариант. Кому поручить?»

Размышляя над кандидатурой, Алголон погрузил руку в появившийся перед ним фиолетовый провал и достал ручное зеркальце тонкой работы. Серебро потемнело от времени, местами покрывшись пятнами. Однако стекло оставалось девственно чистым, без малейших трещинок или грязи. Хотя от предмета так и несло стариной.

Стоило немного присмотреться, как внешняя, физическая оболочка, отошла на второй план, а взору Стража предстала магическая структура. Рассматривая ее, параллельно потоку мыслей, он пытался понять, в чем секрет зеркальца. С клятвой все было интуитивно понятно, а вот как активировать скрытые триггеры иных предметов, так и оставалось тайной со дня переноса.

Чем дольше Алголон смотрел на магическую структуру, тем страннее она ему казалась. Обретенные за минувшие десятилетия знания в области магии тому способствовали. За несколько минут окончательно разобравшись, что к чему, он даже поразился простоте и филигранности исполнения.

Волшебная составляющая зеркальца состояла из трех частей. Первая отвечала за его сохранность. Вторая, скрытая чуть глубже, проверяла способности и то, насколько использующий подходит под скрытые критерии. Третья же часть, самая маленькая, сокрытая в сердце переплетения чар, так и не поддалась до конца драконоборцу. Слишком сложная и странная она была. Но именно там, по разумению, и находилось то, что наделяло классом.

Потратив еще несколько минут, так и не получив результат, владыка Цитадели начал постепенно выходить из себя. Сам того не заметив, он сжал зеркальце чуть сильнее, от чего его внутренняя структура задрожала, угрожая в любое мгновение рассыпаться прахом. Тогда же в действие пришла сердцевина артефакта. Она начала разворачиваться.

Переключившись на обычное зрение, Страж наблюдал, как вокруг него из пола поднимаются иллюзорные ростовые зеркала в серебряной оправе. Когда же кольцо замкнулось, раздался звон и они разлетелись на бесчисленные осколки, тут же таящие в воздухе.

Зеркальце отвергло кандидата, но поделилось с ним знанием, сокрытым ранее в безумно сложной системе свернутых чар. В одночасье Алголон понял, при соблюдении каких условий возможно самостоятельно, стихийно, встать на путь Повелителя Отражений. Какой ритуал нужно исполнить, чтобы получить доступ к этой силе без использования зеркальца. А главное, приблизился к пониманию того, чем стали классы.

Древнее ручное зеркало предлагало знание. Буквально наделяло использовавшего, если он подходил, потенциалом стать Повелителем Отражений. Не более того.

«Остается понять, какое влияние такие “откровения” оказывают на разум. И как подобное вообще работает»

Убрав предмет в пространственный карман, владыка Цитадели извлек обломок меча и несколько листов бумаги. Пока имелась возможность, он собирался проверить все предметы смены класса и записать на бумагу условия, необходимые для получения того или иного класса.

…

Вечер того же дня

Получив Сообщение, Грамдар незамедлительно явился в тронный зал, возникнув в короткой вспышке света на нижней ступени пьедестала. Быстро осмотревшись, он не заметил никого, кроме Первого Стража. Впрочем, это было не мудрено. С тех пор, как наару сделал свое черное дело, мастера клинка и дракониды, должные охранять трон, пропадали на тренировках. Все братья усиленно тренировались, испытывая на себе давление гнева и ярости.

— Чем могу служить, Страж? — из пасти воеводы вырвались небольшие клубы черного дыма. Вызов выдернул его прямо из схватки.

— Хочу поручить тебе одну непростую задачу. — владыка Цитадели прекратил рассматривать череп, повернувшись к младшему стражу. — Она займет немало времени и потребует твоего полного внимания.

— Если Рейнхарт так и продолжит брать на себя часть моих обязанностей по подготовке братьев и сестер, то я справлюсь. — ощерив клыки, Вестник Войны подобрался. На его почти непроницаемой морде можно было заметить радость. — Чем предстоит заниматься?

— Проверять, как работают классы в новых условиях.

— Разве это не слишком неоправданный риск? — казалось, весь настрой и задор драконида куда-то исчезли. — Помнится, несколько раз уже поднимался вопрос.

— Сейчас все иначе. — открыв пространственный карман, Первый Страж извлек целую стопку листов. — Тут записаны все условия, которые необходимо соблюсти для обретения тех или иных классов. Думается мне, некоторые из нас уже могли получить что-то… непредусмотренное.

— Да уж, среди воинов крови, да и пепельной гвардии, хватает обладателей… незаурядных способностей. — приняв бумаги, Грамдар тут же начал перебирать их ловкими движениями когтистых пальцев. — Все Золотая Кровь, наделившая их слишком разными силами.

— Тебе предстоит нанять авантюристов всех мастей, любых рангов. Слабые они или сильные, умные или безмозглые, значения не имеет. Бери всех.

— Адамантовых тоже?

— В том числе. Будет хорошо, если сможешь нанять больше двух команд.

— С нашей репутацией они прибегут бесплатно со всего света. — воевода хмыкнул, выдыхая из носа дымные струйки и прекращая перебирать бумаги.

— И все же в твоем распоряжении будет неограниченное количество золота. Заключай длительные контракты.

— Понял. — драконид кивнул. — Подготовить некоторые условия будет не просто, потребуется время и помощь из Храма Огня.

— У тебя все будет. Дело очень важное, поэтому не жалко никаких ресурсов. От результатов напрямую зависит сила ордена и то, в каком направлении будет развиваться Цитадель.

— В таком случае я пойду все обдумывать. — с лязгом Вестник Войны ударил себя в грудь. — Более подробные инструкции у меня уже есть. — он встряхнул кипу бумаг.

— Ступай.

Исчезнув во вспышке света, Грамдар появился уже в своих покоях, расположенных в Цитадели. Состоящие из нескольких комнат, размахом они превосходили иные королевские. А вот обстановка была откровенно бедной. Роскошь внутри ордена не приветствовалась. Самая простая и необходимая мебель, голые стены, да покрытые меховыми шкурами полы.

Избавившись от доспехов, отправив те в пространственный карман, Вестник Войны прошел к своему рабочему столу. Обычному, но удобному. Расположившись, он достал из ящика большой лист белой бумаги и волшебное перо. Рядом положил кипу, полученную от Первого Стража.

Воевода собирался все вдумчиво прочесть и составить свой, личный список действий. Так уж получилось, что ему крайне полюбилось все расписывать на свой лад. Потом было проще заниматься организацией и планированием.

Увлекшись занятием, младший страж не заметил, как на задний план отступили злость и ярость, став почти неощутимыми. Пропала тревога за Первого Стража и орден. Им на смену пришла… небольшая радость.

Грамдару реже всех доставались задания, обычно он год за годом занимался одним и тем же, пытаясь выковать из братьев и сестер совершенных воинов. Занятие достойное, но рутинное и довольно обыденное. Потому он особенно ценил каждое поручение, в том числе самые мелкие.

Возможность же внести немалый вклад, заняться трудом, о котором маги из Храма Огня потом обязательно напишут трактат, выпала воеводе впервые. И он собирался сделать все необходимое для достижения успеха.

Ведь, хоть он и не подавал вида, его угнетала собственная малая причастность к жизни Цитадели. Он просто не мог принести пользы в мирной жизни, пока у остальных это успешно получалось.

Чего стоили достижения одного Рейнхарта. Он смог наладить быт внутри города и за его пределами, следил за соблюдением законов, придумывал новые и дополнял старые. Организовывал службы. Кузнецы и шахтеры Тауриссана трудились не покладая рук, изобретая и улучшая. А ученики Изурегаса и он сам двигали вперед изучение магии.

Помимо прочего, занявшись изучением классов и всего, что с ними связано, Вестник Войны испытывал тайную, робкую надежду найти ключ к силе. Последние события показали, что без Первого Стража у ордена слишком много врагов, способных переломить его хребет. И он хотел помочь остальным в их поисках, заложить собственный кирпичик в фундамент еще большего величия.

И, чего таить, Грамдар уже давно осознал, насколько плох в прямом бою сам. Первые мысли зародились в его голове почти сразу после переноса, во время стычки с волком. Тогда одержать победу удалось ценой жизни. Но и враг был силен. Однако, в дальнейшем воеводе пришлось еще не раз умереть, сражаясь с драконами. Да, он забирал их с собой, а смерть для ордена не более чем временное неудобство. Однако… однако такой расклад медленно подтачивал драконида изнутри.

Являясь младшим стражем, буквально одним из первых после великих героев, он не мог позволить себе гибнуть. Тем более, первым. И пусть того требовала победа, столь жертвенный подход казался ему несколько… жалким.

Вестник Войны не должен умирать. Его обязанность вести армию в бой. Идти на острие атаки, если потребуется, и прокладывать путь для остальных. Сражать сильнейших врагов и чудовищ. Так считал Грамдар. Таким он хотел себя видеть. И делал все, чтобы им стать, уже превзойдя себя прежнего.

Вот только, выше головы прыгнуть не получалось. Отсутствие особых талантов в магии стопорило всякое развитие в этом направлении. Тело, казалось, упершееся в потолок, не хотело становиться сильнее, ловчее или выносливее. А потому оставалось оттачивать мастерство боя, командные навыки и управление аурами.

Ауры являлись еще одной причиной, почему Грамдару нельзя было гибнуть на поле боя. Единственное, в чем он оказался по-настоящему хорош, так это поддержка войск. Разучив все ауры, какие только были в ордене, он теперь мог многое сделать с их помощью. В пределе их воздействия оборонительный и атакующий потенциал братьев едва ли не удваивался. Скорость, невосприимчивость к различным эффектам, острота разума, защита от стихий… Он мог многое дать. От того смерть сильно била по остальным.

И Вестник Войны искренне надеялся избавиться от слабости, возлагая надежды на доставшийся ему проект.

От Автора:

Пользуясь случаем, хотел позвать вас на свой бусти. Там уже на 8 глав больше.

Глава 60

Собравшись с духом и шумно выдохнув в закрытый шлем, Сартарон сделал последний шаг вперед, после которого уже не было шанса развернуться. Оказавшись в дальнем конце тронного зала, как и было положено, он на миг застыл. Глаза сами собой поднялись к подвешенному на стене гигантскому драконьем черепу.

О трофеях ордена в миру ходили настоящие легенды. Все, кому не повезло и одновременно выпал величайший дар — посетить тронный зал Цитадели, делились примерно одними впечатлениями. Черепа давили. Черепа внушали страх и оторопь. Казалось, что в любую секунду в пустых глазницах вспыхнет огонь и пасти разверзнутся, дабы издать рев или извергнуть пламя.

— Словно опять стала маленькой… — прошептала спутница воина.

— Все в порядке, Вериса. Они, как и прежде, не могут нам навредить.

— Но пугать стали будто еще сильнее. — взгляд девушки стал более настороженным, нервным.

Покосившись на подругу, первенец Стража взял ее за руку и чуть сжал. Латная перчатка не стала препятствием для ощущения легкой дрожи. А потому не молодой, по людским меркам, мужчина нахмурился. Уже давно, почти десять лет, он не видел возлюбленную в таком состоянии. За пределами Цитадели был интересный мир, неизведанный, но совсем не страшный.

— Соберись, встреча с отцом, судя по моим ощущениям, может быть много хуже. Не знаю, как он отнесется к новостям.

— Да. — обладательница примечательных, бело-черных волос отрывисто кивнула и попыталась оторвать глаза от стены.

— Просто зажмурься и иди, я поведу.

Впрочем, кому как не Сартарону было знать, что направляющая длань Верисе совсем не требовалась. В конце концов она, как и он, являлась дочерью своих родителей, взяв от них самое лучшее. И пусть еще не достигла их силы или мастерства, уверенно к тому шла.

Развернувшись, сын устремил свое внимание к противоположному концу зала и едва не дрогнул. Вся та ярость, гнев и жгучая ненависть, что не давали ему спать последние дни, сводя с ума, ударили с новой силой. Зубы против воли оскалились, а сила забурлила, готовая вырваться наружу испепеляющим огнем.

Виной тому была фигура, сидящая на троне. Источник всех захлестывающих разум эмоций. Тот, перед кем молодой дракон по-настоящему благоговел и тот, кого он действительно боялся. Страх перед отцом был… необъясним. Он возник сам, подсознательно, по мере взросления. Он же толкнул уйти из дома, где жили лучшие мастера во всем, что касалось боя и магии. Да и всего остального тоже.

Путешествуя по Новому Миру и забираясь так далеко от цивилизации в места, куда, вероятно, не ступала нога даже братьев ордена, Сартарон все больше осознавал разницу. Никто, будь то чудовища или представители иных рас, не могли ему противостоять. Твари, что иной раз наводить страх на целые регионы, слишком сильно отдаленные от Цитадели, гибли от его рук. Порой иные бестии, против которых на ежедневных тренировках выходили воины крови, оказывались сильнее.

Подобная мощь и ощущение безоговорочного превосходства над прочими могли вскружить голову. Но только не сыну Стража. Он знал, что существует сила куда более великая, чем доступна ему или будет доступна… в ближайшие сотни лет. Да и не испытывал он желания установить господство над теми, кто был даже не в силах создать что-то великое. Над теми, кто не всегда знал, с какой стороны браться за оружие, или что существует магия за пределами второго круга.

Нет, Сартарона влекла сама идея странствий. Ему нравилось посещать новые, неизведанные места. Забираться в каждую пещеру, переворачивать каждый подозрительный камень или корягу. Дух свободы вел его.

Хотя он и понимал, что, покинув Цитадель добровольно отказался от многого, очень многого. Ведь никто за пределами родной крепости и ордена не мог передать должной искусности в обращении с оружием или магией. Уход означал застой, а учитывая уровень противников за пределами Тренировочных полей, все могло обернуться деградацией.

Однако, иначе первенец поступить не мог. Присутствие отца было слишком тяжело выносить.

Первый шаг после остановки дался молодому дракону тяжело, потребовав совершить над собой волевое усилие. Тронный зал утопал в гнетущей тишине. Казалось, что нарушить ее означает обратить на себя внимание чего-то смертельно опасного. Будто ступаешь в логово настоящего дракона, коих давно извели во всем Новом Мире.

С каждым пройденным метром звон доспехов все сильнее ввинчивался в уши Сартарона, затмевая все остальное. Гнетущие черепа незаметно пропали из восприятия. Исчезли, подобно миражу. Все поле зрения молодого дракона заполнила фигура на троне, сложенном из костей. В какой-то момент ему начало казаться, что отец начал понемногу расти, увеличиваться. А в лицо ударила волна жара, вырвавшись из ослепительно-белой Чешуи.

В следующий миг все пропало, утонув в черноте. Пока не открылись два огромных глаза, пылающих золотым. Они смотрели в саму суть, в душу.

Под их взглядом молодой дракон опустился на колени, сам не заметив, как. Он чувствовал себя мелким, ничтожным. Незначительным и никчемным. Однако, в пылающих глазах с вертикальным зрачком будто плескалось одобрение. Совсем немного, самая чуточка. На фоне бесконечного золотого океана ярости и гнева.

…

Наблюдая за приближением сына, Алгалон впервые с момента боя в пустоте испытал яркую эмоцию, не являющуюся частью коктейля, постепенно становящегося привычным. То было удивление. Сначала его вызвало то, как их с Рейнхартом потомки взялись за руки. В довольно безобидном жесте читалось многое. Но следом… следом начались странности.

С каждым совершенным шагом Сартарона в направлении трона, черепа будто все больше сходили с ума. Запертые в них души бесновались, ярились, пытаясь вырваться из плена. Их владыка Цитадели тоже научился чувствовать более ясно. Как и желания, что они испытывали.

Пленники прошлого состояли из чистейшей ненависти ко всему, что их окружало. Они пытались запугать, смутить или внушить ужас всякому, кто заходил в тронный зал. Обычная служанка, гвардеец или мастер клинка, для них значения не имело. И если братья, постоянно несшие службу в тронном зале, научились до некоторой степени игнорировать влияние, другим приходилось тяжелее. Но даже самый необученный воин крови никогда не выдавал своих чувств. Посторонние же совсем другое дело. На них черепа производили неизгладимое впечатление.

Краем глаза следя за продвижением первенца, едва не дрожащего под напором десятков драконьих душ, большую часть внимания Страж уделял именно черепам. Трофеи висели смирно, не проявляя даже частички, малейшей капельки маны. Так казалось несведущим.

Драконоборец видел иную картину. Причина всех метаморфоз ему была непонятна, хотя бы потому, что возможных источниковнасчитывалось сразу несколько. Однако, они значительно расширяли его возможности и, казалось, продолжали это делать.

В восприятии Алгалона каждая костяшка обладала некой энергией. Силой, которой могли управлять вне пределов своей темницы. Суть ее оставалась неясной, помимо возможности влиять на умы. И разом все черепа сосредоточили свое внимание на Сартароне, а вот Верисе доставалось остаточным образом.

Чуть довернув голову в сторону, не поднимаясь с трона, владыка Цитадели опустил взор уже на своего сына. И увиденное ему совсем не понравилось. Юный дракон с трудом перебирал ноги. Подоплека крылась отнюдь не в весе действительно тяжелых, полных лат или усталости после дороги.

Он постепенно сдавал, прогибался под гнетом чужой воли, с трудом проходя каждый метр.

Всем естеством ощущая злорадство и насмешку, ключом бьющую из каждого трофея, возомнившего себя чем-то большим, Страж более терпеть и наблюдать не стал. Протянув руку, он коснулся древка Погибели. Ее запертые в костях души боялись особенно остро.

Вместе с прикосновением к древку, его собственная силы выплеснулась во вне, подобно одной из аур Грамдара. Она незримо накрыла весь тронный зал, окутав детей мягким плащом.

А вот черепам пришлось не сладко. Неслышимые стоны и глухое рычание, вырывающиеся из накрепко перетянутых цепями пастей, стали музыкой для ушей драконоборца. Для пленников его сила обернулась огнем и жаром, проникающим под каждую несуществующую чешуйку.

«Никогда не думал, что освою что-то из духовного арсенала, но иначе это не назвать. Не магия, а нечто интуитивное, держащаяся на одном желании. Я изменяюсь, причем очень быстро. Еще вчера ничего подобного не получалось, а сегодня ни одного погружения в иллюзию. Все попытки черепов затянуть в то пространство не возымели никакого эффекта»

Добравшись до подножья пьедестала, Сартарон рухнул на колени, в последний момент выпустив руку Верисы, дабы не увлечь ее за собой. Все же, на фоне девушки, он смотрелся настоящим великаном, будучи гораздо выше и в целом массивнее. Статью пойдя скорее в настоящего дракона, нежели отца.

Встав на ноги, Алгалон смотрел на сына с толикой довольства, ведь ему таки удалось выдержать напор разом многих тварей. Пусть и с помощью, но и возрастом он похвастаться не мог, а соответственно и силой с опытом. Дочь Рейнхарта и Зесши, с другой стороны, перенесла незримую войну относительно легко, отделавшись простым испугом. Глаза девушка предпочла спрятать, уткнувшись в пол.

Впрочем, она всегда вела себя так в присутствии Стража. Предательство матери оставило на ней неизгладимый отпечаток. Родив и вырастив дочь до шести лет, полубог ныне исчезнувшей Теократии ушла из города и никогда не возвращалась. С тех пор, еще будучи крайне талантливой малышкой, девочка испытывала стыд в присутствии любого из братьев ордена. От того нахождение в крепости ей быстро стало невыносимо.

Осознавая, какие чувства его захлестывают и как они влияют на всех остальных, драконоборец спустился на одну ступень ниже, решив действовать первым. От звука его шага плечи Верисы дернулись. Стоило ему сделать еще один, как она вся сжалась, не смея поднять головы. На последнем шаге полукровка задрожала.

«Все же и на нее черепа оказали не слабый эффект»

Алгалон мазнул взглядом по трофеям, от чего души испустили волны боли, настоящей агонии. Дав себе обещание что-то с ними сделать, он полностью сосредоточился на единственных гостях тронного зала.

На секунду оставив Погибель в воздухе, владыка Цитадели схватил сына за наплечник и резко вздернул на ноги. Тот встал, но немного покачивался, грозя в любой момент свалиться обратно. Потому, обратившись к магии, которую использовал крайне редко, он окатил детей волнами золотистого света.

Встряхнувшись, они стали выглядеть гораздо лучше.

— Не время проявлять слабость.

— Да. — коротко пискнула обладательница бело-черных волос, все еще не смея поднять головы.

— Спасибо, отец. Так гораздо лучше. — кивнув, Сартарон встал в полный рост, расправив плечи. — Зачем ты призвал нас обратно в дом? Я думал, мы можем путешествовать еще лет двадцать.

— Ты разделяешь мои переживания не хуже других. — подняв голову, Страж всмотрелся в глаза сына сквозь прорези шлема. Первенец в гуманоидном облике был не только массивнее, но и выше его.

— Да… — юный дракон опустил голову. — Это напугало меня. Никогда прежде мне не доводилось испытывать… подобное. Кто смог разбудить в тебе нечто настолько злое, настолько… ненавистное ко всему остальному?

— Он уже мертв. — на миг крошечная толика жара, запечатанного в Чешуе, вырвалась наружу, раскалив окружающий воздух. — Прежде чем я смог раздавить этого паразита, наару атаковал твою мать. Сейчас она сокрыта в надежном месте, спит.

— Она рассказывала мне о грядущем пополнении в семье. С ними… все в порядке? — первенец отца стаи сжал правую руку в кулак, напрягшись всем телом.

Вместо слов, не удержав порыва, драконоборец выпустил пламенные крылья. Воплощая в себе его чувства, они ударили в стены тронного зала, раскинувшись на десятки метров огненной стеной. Золотой вытеснил полумрак, но менее мрачной атмосфера не стала.

Рев пламени подкрепился скрипом металла. Перчатка Сартарона не выдерживала натиска чистой физической мощи владельца. Сегменты пальцев сминались и деформировались. В отличии от младших братьев и сестер, он отличался особой крепостью телосложения и размерами драконьей формы, чем полностью пошел именно в отца.

Слабость не продлилась дольше пары мгновений, но даже столь короткий срок вызвал у Алгалона прилив злости. В первую очередь обращенный на самого себя. Втянув крылья обратно, он положил руку на плечо застывшей в ужасе Верисы.

— Прости меня. — от всего сердца произнес он, стараясь контролировать голос, норовящий сорваться в пламя. — Зесши поступила так, как сочла нужным. В конце концов, Цитадель была для нее темницей. Но для тебя она — дом, а ты такая же часть ордена, как и любая другая сестра. Не бойся, тебя никогда не судили и не будут судить по поступкам матери.

— Спасибо. — сбросив оцепенение, девушка неловко шагнула назад, продолжая прятать глаза, и постаралась спрятаться за спиной того, к кому питала самые нежные чувства.

— Жаль, что я не смог раздавить эту тварь собственными руками. — почти рыча, проговорил Сартарион. — Где мама? Я хочу побыть рядом с ней и дождаться пробуждения.

— Минуло четыре дня, как она спит. И проснется еще не скоро. Если исцеление продолжится в том же темпе, пройдет минимум месяц, прежде чем мы сможет с ней заговорить.

— Наплевать, как долго, я готов ждать любой срок.

— Хорошо. — владыка Цитадели кивнул. — Я в любом случае не собирался отпускать вас. Ты возьмешь главенство над младшими, Цитадель будет под вашим присмотром. Младшие стражи, когда придет время, понадобятся мне в другом мире. Мы уничтожим всех, у кого хватило смелости пойти против ордена.

— Если враг так опасен, самые младшие могут лишиться жизней. — с тревогой произнес первенец. — Разумно ли звать обратно всех?

— Нет, поэтому домой вернутся не все, а только самые старшие твои братья и сестры. Остальным будет безопаснее вдали от грядущих битв и Цитадели.

— Раз так, то я хочу с отправиться с тобой в новый мир и лично отомстить за мать! — выпалил юный дракон.

— Нет, ты нужнее здесь, нежели там.

— Но…!

— Не смей спорить. — с нажимом проговорил Страж. — Там обитают чудовища, мощь и коварство которых ты не осознаешь. Тиамат оказалась их марионеткой, сама того не осознавая. А наару, явившийся за ней, без труда убил двух младших стражей. Понимаешь?

— Они настолько опасны?

— Более чем. — драконоборец телепортировался обратно на свой трон, словно никогда и не вставал с него. — Я бы вообще не вызывал вас обратно, сейчас вдали от Цитадели безопаснее. Ситуация вынуждает. Все младшие стражи нужны мне на той стороне, иначе в ударном кулаке будут не все пальцы. Не волнуйся, я не оставлю вас без защиты. Прямо сейчас Изурегас занимается чарами, которые оградят нашу крепость и город от вмешательства из-за пределов материального мира.

— Щит без меча почти бесполезен. Если опираться на твои описания, мы ничего не сможем противопоставить врагам, которые придут сокрушать нашу крепость.

— Спорное утверждение, впрочем, доводы мне ясны, сын. Вот только, вам и не нужно самостоятельно отбивать нападения. Достаточно послать мне сообщение, и тогда все сгорят в пламени моей ярости. Я приду, где бы ни был.

— Ну уж нет, я точно не откажусь обагрить свою алебарду кровью, а если придется, то и клыки. Пусть так, но я воздам за маму. Уверен, остальные будут со мной согласны.

— Не сомневаюсь.

— В таком случае, я сразу пошел на Поля, времени мало. Надо хоть немного подтянуть навыки в схватках с кем-то достойным, а то надоело валить всякую немощь.

— Соглашусь. — вставила Вериса.

— Идите. — махнув рукой, драконоборец откинулся на спинку трона, переведя предвкушающий взгляд на гигантские черепа. Совершенно неожиданно у него появился громоотвод для бурлящего гнева и причина дать ему волю.

Глава 61

Золотая тягучая капля соскользнула с кончика полой трубки, похожей на иглу, распространяя вокруг себя огромный жар. Не будь инструмент особенно хорошо зачарован, да еще и из отменного материала, он мог оплавиться.

Упав на матовый слиток глубоко-малинового оттенка, концентрированная кровь Алгалона начала шипеть, разогревая металл. И красный адамантий, обладающий почти отторгающими тепло свойствами, раскалился всего за пару мгновений.

Изурегас замер в напряжении. Припомнив открытие драконьего мифрила, он решил повторить нехитрый эксперимент, но в этот раз в его руках оказалось нечто куда большее, чем раньше. Пышущая жаром кровь в шлак пережигала все, чего касалась. Ни один металл не смог принять в себя хоть частичку ее мощи.

Уже собираясь махнуть рукой на светящийся от жара слиток, да забрать кровь обратно, благо она не портилась, придворный маг заметил необычное явление. Золотая капелька задрожала и начала растекаться тонким слоем по поверхности слитка.

Рухнув на колени, младший страж вцепился в изрезанный рунами стол, максимально близко приблизившись к исходящему жаром металлу. Его сердце начало биться быстрее, в нем зародилась надежда. Глаза наполнили искорки безумия, смешанные с восторгом.

Когда же слиток утратил форму, начав растекаться быстро чернеющей, застывающей коркой массой, Изурегас не сразу осознал провал. Он продолжал смотреть вперед, не желая, отказываясь расставаться с надеждой. Вера в успех настолько надежно обосновалась в потемках его ума, что изгнать ее было трудно.

Лишь спустя минуту, когда весь металл окончательно выгорел, придворный маг пришел в себя. С искаженным от горечи лицом он поднялся на ноги и подхватил отложенную до поры иглу. Уже собираясь потянуться вперед, забрать жидкое сокровище, он остановился.

Крови не было.

Испуг и паника на грани ужаса пронзили все существо безумца. Кинувшись вперед, он голыми руками принялся растягивать в стороны шлак. Черные ошметки летели в стороны, пятная чистый пол. С каждым мгновением состояние младшего стража ухудшалось.

Так и не найдя искомого на столе, он резко обернулся и окинул взглядом пол. Не удовлетворившись одними глазами, он в отчаянии опустился на брюхо, уподобившись бедняку, собирающему брошенные в грязь монеты. Наплевав на собственное достоинство, драконид метался от одного ошметка к другому, низводя их до состояния пыли в тщетной попытке найти искомое.

Покончив с последним кусочком шлака, Изурегас застыл на месте, перестав дышать и моргать. В его разуме и глазах царило полное опустошение. Без толка растратив нечто, ценность чего не мог себе вообразить, он впал в прострацию.

Только спустя почти три минуты, кончики пальцев дрогнули и вонзились в ладони. Но боли не было. Драконид настолько отрешился от реальности, что не замечал никаких раздражителей.

— Потерял… потерял… виноват… — бубнил он, того не осознавая.

Первая мысль, рожденная воспаленным сознанием, возникла спустя почти пол часа. Став маленьким камушком, скатившимся по горному склону, она породила настоящий камнепад. Одна за другой, все абсурднее и абсурднее, они начали наполнять голову, роясь и жаля мозг.

Дергано поднявшись с пола, Изурегас более осмысленным взглядом уставился на свои руки. Раны его не волновали, чего нельзя сказать о саже на пальцах. Она полностью завладела вниманием драконида. Неописуемая гамма эмоций отразилась в его мимике и глазах, но пропала столь же быстро, как и появилась. Им на смену пришло раскаяние.

Бытие безумца научило придворного мага до некоторой степени контролировать неконтролируемые порывы и желания.

Подстегнутый пороком и жаждой познания, Изурегас мог пойти на траты любых ресурсов. В его собственной системе ценностей опыт и знания имели первичное значение. Все остальное меркло на их фоне и считалось незначительным, вторичным в лучшем случае.

Однако, имелось кое-что, всегда стоявшее в не системы. Страж, коего младший страж чтил истинным драконом, венцом всей жизни. Идеальной формой бытия. Существом, ранее находившимся над мирами смертных, ради забавы скитавшимся от одного к другому, принимая разные облики.

— Какое… кощунство… — прошептал он, потрясенный последствиями собственных действий.

Вдоволь насмотревшись на способность крови оставаться нетронутой, пока не нашел для нее подходящий сосуд, младший страж никак не ожидал… столь бездарной утраты. Будь все иначе, ему бы никогда не хватило смелости пытаться использовать кровь своего владыки для простейших экспериментов с металлами. Но она всегда оставалась невредимой.

— Я должен был это предвидеть! — выкрикнул Изурегас, держа ладонь на груди.

Утрата всего одной капли концентрата ранила его столь сильно, как не мог ни один клинок. Сердце бешено колотилось в груди, грозя разорваться, а затронутое помутнением сознание так и не пришло в норму. Придворному магу приходилось прилагать изрядные усилия, дабы держать себя в руках. Насколько это было вообще возможно.

Против воли, взгляд младшего стража соскользнул в сторону, прикипев к мерно парящему в воздухе кубу. Именно в нем, за многими слоями чар, хранилась все испепеляющая кровь. Весь имеющийся концентрат. Всякий раз, стоило дракониду туда посмотреть, его бросало в жар, а руки начинали мелко трястись. Ему было невыносимо тяжело, почти физически больно, находиться рядом с чем-то столь близким, желанным, и вместе с тем недостижимым.

Его никогда не покидали мысли о том, каким бы он мог стать, проведя ритуалы с кровью своего владыки. Сожжет ли она его, как все остальное, или… вознесет еще выше, позволив, наконец, стать настоящим драконом?

— Одна капля потеряна безвозвратно, но я же видел, видел… Она пыталась стать одним целым с красным адамантием. Хотела слиться с ним. Попробовать еще? — схватившись обеими руками за собственный рога и потянув в сторону, Изурегас зажмурился, пытаясь повернуть голову. — Всего одна. Да… последний раз. — все тело придворного мага напряглось, сопротивляясь. — Нет! Нельзя, я не могу! — он сделал шаг в сторону, но один глаз приоткрылся и тело замерло.

Вертикальный зрачок смотрел точно на куб.

…

Ночь того же дня

Плавильня — сердце Огненных Недр и место обитания всех литейщиков клана Драконьей Пасти. Она находилась в середине города, и уже вокруг нее строились все остальные кварталы. Ремесленные, понятное дело, располагались ближе всего, особенно многочисленные кузни. Все остальное находилось дальше, в зависимости от своей важности для производства.

Телепортировавшись в никогда не остывающее сердце, Тауриссан не мог не остановиться, дабы насладиться. Вид десятков гигантских тиглей, в которых находился расплавленный металл, согревал его душу и смягчал нрав. Движимые цепями размерам им под стать, они перемещались по всей Плавильне, в одном литейщикам известном порядке. Иной раз замирая на месте, некоторые тигли наклонялись вперед, выплескивая белый металл.

Попадая сначала в специальные бассейны, из них расплав растекался по желобам, пронизывающим почти весь город. Часть вела напрямую в кузни, другая часть, большая, в формовочную. Там металл превращался в слитки, которые потом транспортировались на склады, либо на личные нужды мастеров сплавов.

В этом месте работа никогда не прекращалась, даже на пол часа. Руда из Азерота шла бесконечным потоком, но и до открытия очередного мира материала хватало. Жилы под самим городом казались почти бесконечными, постепенно превращаясь в ряды идеальных слитков, сокрытых во тьме кладовок.

А уж после того, как глава клана объявил о планах на создание еще трех Колоссов, литейщики будто с цепи сорвались. Каждый хотел внести свое имя в историю, стать тем самым дворфом, который изобретет металл, способный выдержать всю ту мощь, что будет питать величественного и одновременно ужасающего голема.

Владыке подземного народа оставалось делать малое — следить за бесперебойными поставками пива и самогона, да время от времени проверять результаты.

С выпивкой и вовсе получилась интересная ситуация, принесшая особую головную боль Тауриссану. Ведь, как оказалось, на поверхности готовят в основном сущие помои. Ни тебе настоек на отборных грибах, ни славного горлодера, чистого, как слеза младенца. Встречались и отличные экземпляры, да стоило таких мер золота, что хотелось убивать, не смотря на все безумное богатство Цитадели.

В итоге, владыка Огненных Недр нашел, как ему показалось, идеальный вариант. Он начал закупать помойное пойло, в сторону которого никогда не посмотрел бы ни один дварф, умирая от жажды. И уже из него самые прославленные в клане умельцы готовили самогон, дополняя его на свой лад. Напиток всегда получался особенным, необычным, от чего настроение поднималось у любого ворчуна.

С пивом же дела обстояли… тяжело. Зерно нельзя было прогнать сквозь алхимические аппараты и получить на выходе нечто нормальное. Приходилось готовить самим, но с этим клан всегда справлялся. Проблема крылась в природе самих подземных коротышек — они могли выпить сколько угодно и им все равно покажется мало.

Было дано начало процессу расширения пивоварен, грозящее увеличить производство в четыре раза, и примерно в десять раз раздуть самомнение пивоваров. В то же время варка пива прекратилась, а добыть приемлемый по качеству пенный напиток на стороне не представлялось возможным. Люди в большинстве своем готовили настоящую хрень.

Дварфы Нового Мира же… были настоящим позором. Клан Драконьей Пасти предал их анафеме после первого же контакта. Тому хватало причин, но среди них имелись две главные и неоспоримые — они ковали железо и с удовольствием покупали чужое пиво, а не варили свое. Чтобы окончательно потерять всякое сходство с дварфами в глазах клана, им оставалось начать брить бороды.

«Может попробовать поискать на Азероте? Чем Страж не шутит, вдруг найдется пара нормальных пивоварен? Нам сейчас каждая капля на счету…»

Вдоволь налюбовавшись видами раскаленного металла и дрожащего от температуры воздуха, глава клана размеренно зашагал вдоль одного из многих желобов. Путь вел его к не особо приметному знанию. Оно почти ничем не отличалось от окружающей застройки, сливавшейся с общими коммуникациями Плавильни, а иногда напрямую являющимися их частью. Не редко трубы и желоба входили в постройки, пронизывая их насквозь. Лебедки и дороги проходили по крышам. Сотни мостиков и настоящих мостов пересекали озера жидкого металла и каналы.

Без стука открыв дверь, Тауриссан вошел в небольшую комнатку, сразу же натолкнувшись на того, кого никак не ожидал увидеть. От вида довольной рожи Экзибина, благостный настрой начал стремительно выветриваться из младшего стража. Отпихнув в сторону с прохода проклятого изобретателя, он прошел внутрь, заняв свободный угол.

Остальные, целая делегация литейщиков, все как один белобородые, вынужденно толпились в противоположной половине. Едва не наступая друг другу на ноги, они пытались пролезть вперед, к столу. На нем лежал плод общих усилий всех лучших литейщик Плавильни.

Темно-синий слиток, покрытый рисунком бело-голубых прожилок, сразу привлек внимание владыка Огненных Недр. С первого взгляда в нем чувствовался потенциал, подкрепленный ярким отголоском стихий.

— Итак. — глава клана сложил руки на груди. — Ради чего вы меня позвали?

— Лучше мы уже не сделаем. — слово взял единственный дварф, сохранявший полное спокойствие. Его голос звучал трескуче и грубо, казалось в любую секунду может сорваться в кашель. Однако, впечатление было обманчиво. — В этом слитке собралась вся мудрость предков. Мы довели титановую сталь до совершенства, она не соответствует твоим требованиям. Стала лучше, но и только. Двемерит все еще ее превосходит.

Младший страж скривился, выпустив из глаз протуберанцы пламени. Слова главного литейщика, дворфа по-настоящему старого, сомнений не вызывали. Если уж он говорил такое, то их методы действительно выжали из металла все возможное.

— Плохо. — односложно ответил глава клана.

— Кобальт. — мастер Тугоплав забрал титановую сталь, выложив вместо нее синий слиток. — Его мы тоже довели до идеала. Можно пускать в ковку. На складах уже хранится неплохой запас. — слиток снова исчез, скрывшись в поясной сумке литейщика, вместо него на стол легла пачка бумаг. — Тут рецепты и выявленные нами свойства. Обо всем остальном тебе расскажут кузнецы.

Договорив, мастер развернулся и вышел из тесной комнатки, а вслед за ним потянулись и остальные. Все, как один, выглядели понуро и без конца ворчали.

— А ты чего тут забыл? — нахмурившись, Тауриссан перев взгляд на родственника.

— Хочу поучаствовать в общем празднике! — выпалил самопальный инженер. — Моей кузне не хватает нормальных материалов! — он от души стукнул кулаком по столу. — Я давно выжал все возможное из того, к чему имею доступ. Паровые двигатели уже не станут лучше, как и ходовые базы. Мне не остается ничего, кроме улучшения корпусов. Надоело!

— Мозги совсем жижей обернулись? — владыка Огненных Недр удивленно вскинул бровь. — Да тебе бороду выдергать хочет половина клана! Остальным остается только мечтать о том почете и ресурсах, которые выделяются тебе, сволочь ты противная! Мало?!

— Да! Я могу больше!

— Ничего не получишь, пока не покажешь достойные чертежи. — твердо заявил глава подземного народа. — Не позволю тебе изводить на дерьмо то, что шахтеры добывают, рискуя жизнью в другом мире.

— Зачем мне тот шлак? Я хочу нечто лучше, я хочу доступ в Сокровищницу!

— Губу закатай. — настрой младшего стража резко переменился. Хмурость стала настоящей, не напускной. — Ты никогда не попадешь в священное место. Одной Тиамат известно, какие чудеса скрываются среди бесконечных стеллажей огромных ячеек. Страж дал разрешение использовать любые ресурсы, но он хочет перевооружить орден, желает видеть, как мы творим нечто большее, чем шедевры. Если я позволю тебе спустить призматический металл на очередную повозку, танк или еще какую-нибудь чушь, то… Не знаю. Он разочаруется в нас, как в союзниках? Как в мастерах ремесла? Никто не получит даже малейшего кусочка чего-либо, прежде чем докажет свою состоятельность превратить их в артефакты, о которых сложат легенды во всех известных мирах. — встав напротив Мегакрута, он уткнул указательный палец ему в лоб. — Я не позволю тебе даже дышать воздухом возле врат, ведущих в Сокровищницу. Понял?

— Справедливо. — ответил Экзибин без всякой сварливости, все же ситуация не располагала. — Признаю, перегнул прут, поддался жару эмоций. — потянувшись к волшебной сумке на поясе, он раскрыл ее и вытащил тубус. — Но я не собираюсь наводить тень его разочарования на клан. Наоборот, хочу помочь общему делу. — он протянул футляр. — Тут мои труды последних десяти лет. Записи измышлений, наброски и готовые чертежи.

— Интересно… — не теряя серьезного настроя, протянул владыка Огненных Недр. — Хм. — вытащив большие листы белой бумаги, самой лучшей в Цитадели и всем Новом Мире, он положил их на стол, принявшись читать. — Неплохо, над этим можно подумать. — описание изобретения, занявшее несколько листов, легло в сторону. — Бесполезно. — набросок механической руки занял место в противоположной стороне. — Дурость… глупость… вообще вредно… идиотизм… М? Что за сфера? — младший страж внимательно прошелся взглядом по рисунку и взялся за следующий лист. С каждой секундой он все крепче сжимал пальцами бумагу. Добравшись же до конца, где находился полный перечень всех предполагаемых к использованию рун и состоящих из них слов, он впал в легкий ступор.

— Элементальное ядро. Так я его назвал. По расчетам, в него можно заключить любую не материальную сущность, чтобы…

— Я все прочел и так. — Тауриссан потряс листами, передавая их хозяину. — Отдашь на проверку резчикам рун, если все действительно верно, как мне показалось, я направлю к тебе големщиков. Стоящая штука, с ее помощью можно будет начать производство големов не слабее сокрушителей. Одно это тянет на неплохие заслуги. Опять.

Глава клана отложил все оставшиеся непроверенными чертежи на стол и потер переносицу. Как бы Экзибин не вызывал у него раздражение, в изобретательности старик превосходил всех остальных. Зачастую вместе взятых.

— Есть еще кое-что. — Мегакрут почти перешел на шепот.

— Чего там? — владыка Огненных Недр поднял глаза и заметил еще одну кипу бумаги, на сей раз скрепленную грубой шнуровкой. — Потом посмотрю. — перехватив протянутое, он бросил его на стол, к остальному.

Короткая вспышка телепортации осветила комнату. Явившись, Изурегас приковал к себе общее внимание. В руке он держал слиток белее пера ангела. От него разило таким жаром, что глава подземного народа чертыхнулся, отпрянув в сторону.

— Созывай лучших кузнецов, искусных в обработке драконьего мифрила. Для них есть работа. — договорив, придворный маг, по всем признакам бывший не в себе, шлепнул слиток на стол.

Бумага моментально вспыхнула, обернувшись невесомым прахом. Толстая каменная столешница растрескалась и развалилась на куски. Упав на пол, металл начал разрушать и его.

— А-а-а!!! — истошно заорал почтенный изобретатель, схватившись за тлеющую бороду.

Глава 62

Два дня спустя.

Сартарон ступил на арену, оглядываясь по сторонам. С тех пор, как он видел ее в последний раз, она здорово изменилась. Пропала нарочитая грубость и угловатость, очевидно ее значительно перестроили с тех пор. Обычный песок на полу сменился зачарованным камнем. На стенах появилась легкая отделка, а местами и целые барельефы, изображающие сцены битв.

На трибунах собрались все, кому по долгу службы не полагалось патрулировать улицы и дороги. Присутствовали даже дварфы, равномерно разбившись меж более рослыми братьями. Воины крови, обе гвардии, пара десятков всадников, маги и мастера клинка сидели и стояли бок о бок. Все, как один, собранные, с горящими глазами.

В судейской ложе, находившейся немного выше остальных, стояли Грамдар и Рейнхарт. Драконид, не изменяя своим привычкам, носил полный доспех и был при оружии. Лишь изредка его можно было застать в поддоспешнике. А вот человек стоял в простых штанах, да рубахе, сложив руки на груди.

Кивнув младшим стражам, первенец Алгалона опустил взгляд на своего соперника. Им оказался Михаэль. И пусть шлем надежно скрывал лицо, приметные мечи на поясе с головой его выдавали. Обладатель второй пары, как успел узнать юный дракон, находился в другом мире, исполняя дипломатическую миссию.

«Один из двух лучших, да?»

Вдоль позвоночника Сартарона пробежал неприятный холодок. Он прекрасно понимал, почему на арене собралось так много народа, отложив в сторону все прочие дела. Они пришли посмотреть на него, ожидая хороший бой. Как от сына Первого из Обугленных, от него ждали многого и возлагали не меньше надежд.

Давление ответственности, помимо прочих немаловажных факторов, было одной из причин, по которой он предпочел удалить от дома. Тому же примеру с поразительной частотой следовали и все остальные отпрыски Стража.

Неприязненно поежившись, первенец тяжело зашагал вперед, прекрасно понимаю, какой исход и разочарование его ждет. Так повелось, что именно Михаэль, как единственный из постоянно присутствующих в Цитадели кровопийц, тренировал его с самого детства. И чего так и не появилось на счету юного дракона, так это побед.

Мастера клинка не знали покоя. Принося клятву вечного совершенствования, они больше остальных тренировались в бою. Они оттачивали до совершенства каждый прием, каждое заклинание. Филигранно обращались с клинком и доспехами. Каждый из них на две головы превосходил прочих братьев. Именно они являлись настоящим щитом и мечом Цитадели в борьбе с по-настоящему грозными врагами.

И настолько же кровопийцы превосходили мастеров клинка. Лучшие среди них, они самую малость уступали младшим стражам, вплотную подобравшись к самому заветному званию в ордене.

— Я ожидал тебя раньше. — спокойно, в некоторой степени размеренно, произнес мечник.

— Отдыхал и узнавал новости, посетил пару таверн. Погуляв по миру, могу от чистого сердца заявить, что в нашем городе они лучшие. Выпивка качественнее, еда вкуснее, подавальщицы красивее. — на последних словах Сартарон чуточку улыбнулся, представляя, какой нагоняй мог получить от подруги.

— Очевидно. — кровопийца кивнул, плавно вынимая меч из ножен. — Весь остальной мир значительно отстает от Цитадели во всех аспектах.

От вида полуторного клинка, покрытого слабыми языками пламени, по языку юного дракона растеклась горечь. Огня он не боялся, тот для него был не опаснее обычного воздуха. Но стоящие за ним опыт и навыки — другое дело.

— Все хотят узнать, не оказалось ли твое решение ошибочным. — продолжил говорить кровопийца, перехватывая меч двуручным хватом и вставая в стойку.

— Вижу. — первенец Стража еще раз осмотрелся, ощущая незримую тяжесть. — Боюсь, результат тебя разочарует. За пределами Цитадели нет достойных врагов. Если говорить на чистоту, то всех врагов я мог забивать в землю кулаками, без брони и оружия. Никакой опасности, никакого прогресса.

— В таком случае, надеюсь ты утолил жажду путешествий. — нечто в голосе и позе мастера клинка неуловимо изменилось. Он словно стал жестче, строже и… недовольнее. — Страж утром вызывал меня в тронный зал, дабы передать несколько распоряжений. Одно из них — на твой счет. Догадываешься?

— Да. — верная алебарда перекочевала с плеча в руки.

Впрочем, старой понурости по поводу предстоящего, как в детстве, Сартарон не испытывал. Теперь он осознавал, для чего ему нужна сила. У него появилась цель и четкое желание.

— Все же какую-то пользу за пределами дома ты нашел. — подметил мастер клинка.

— То, что ты наблюдаешь, я обрел здесь, вернувшись.

— Готов?

— Приступаем.

Не успело слово окончательно раствориться в воздухе, юный дракон отскочил назад и нанес выпад. Прекрасная зная повадки, а главное скорость и силу кровопийцы, он не собирался принимать удар на блок. И уж тем более не хотел подпускать мечника близко к себе. Пусть полуторник штука длинная, он все еще был заметно короче алебарды. А мастера, всецело посвятившие себя этому оружию, могли эффективно использовать каждую его часть, будь то рукоять, гарда или эфес.

Доспехи, весившие действительно много, нисколько не умаляли резвости первенца Стража. Не смотря на чары увеличения веса, он их совсем не ощущал. Будто те были пушинкой.

Первый выпад прошел мимо.

Воспользовавшийся Скачком Михаэль попросту извернулся, пропустив наконечник под подмышкой. Выйди против него кто-то иной, столь опрометчивый удар мог стоить ему поражения. Достаточно ухватиться за древко свободной рукой. Вот только, Сартарона подобное правило не касалось. Ему бы хватило дурной силы, чтобы и мастера клинка в полном комплекте поднять, вместе со своим оружием.

Вторую атаку брат ордена парировал, расплатившись легким уколом боли. Тренированные запястья заныли, противостоя голой физической мощи.

Не подав виду, третий укол кровопийца снова пропустил мимо себя, играючи отклонившись в сторону.

Постепенно увеличивая напор, юный дракон все ярче испытывал подзабытое чувство. Снова ощущать себя добычей, с которой играет хищник, особенно после путешествия по миру без достойных противников, было откровенно неприятно. Однако, именно это и происходило.

Кружа и отступая, Сартарон сыпал ударами, тщетно пытаясь помешать мастеру клинка подступить. Но он их почти игнорировал, насмешливо пропуская в считанных миллиметрах от себя. Каждый раз чудилось, что вот-вот алебарда высечет из шлема или наплечника искры, но ожидания рассыпались пеплом.

Будь то широкий рубящий замах, вызывавший завывание ветра, или стремительный укол, ничего не достигало цели. Равно как и хитрые приемы, вроде попытки подсечь ноги древком или зацепить крюком.

Михаэль каждую попытку видел насквозь, размеренно шагая вперед. Даже его меч был опущен к земле.

— Ты издеваешься надо мной! — выкрикнул первенец Стража, обрывая град ударов.

— Лишь демонстрирую разницу меж нами. — кровопийца остановился. — Или ты подумал, что все, кроме тебя, подобны тупейшим из троллей? Нет. Никто иной не станет сам подставляться под лезвие. А именно так ты пользуешься своим оружием. Настоящий позор.

Рык сорвался с губ Сартарона, но тут же захлебнулся в следствии болезненного тычка в горло. Он пораженно уставился на мечника, незаметно подставившего к его шее оружие. Разочарованно простонав, он взмахнул рукой, отбивая в сторону клинок. Алебарда уперлась в каменные плиты.

— По-прежнему избегаешь использования магии, ошибка. Пытался превзойти меня на моем же поле, детская ошибка. Не использовал собственные преимущества, огромная ошибка. В общем, ничего не изменилось. — кровопийца не торопился убирать полуторник в ножны.

— Действительно. Помнится, я подобные слова слышал не одну сотню раз.

— Тем поразительнее для меня твоя твердолобость. Сколько раз мы сходились по одному сценарию? И почему ты вернулся к чертовой алебарде? Хорошее оружие, удобное против многих противников, но тебе она совершенно не подходит.

— Нравится она мне, ничего не могу с собой поделать. — вздохнув, Сартарон выпрямился и снова взвалил на плечо инструмент войны. — Тянет к ней.

— И тем не менее, в твоих руках она скорее бесполезная игрушка, знаешь же. Ты не смог перенять и десятой части умений любого пепельного гвардейца. С любым из них мне было бы сложнее справиться, чем с тобой.

— Понимаю, понимаю. Не мог отказаться от нее, не попробовав еще раз.

— Баловство. — Михаэль фыркнул. — Возраст игр прошел, давно пора взять себя в руки. У тебя есть то, о чем другим не давно мечтать. Ты от рождения обладаешь великим потенциалом. Твоей силе и стойкости впору завидовать, она посрамит любого драконида из гвардии. И, пожалуй, что самое главное, тебе перешла часть таланта отца. — развернувшись к судейской трибуне, брат ордена склонило голову.

Знакомая тяжесть и трепет побудили юного дракона поднять глаза. Там, наверху, стоял его отец, сложив руки на груди. Казалось, он источал желание увидеть совсем другое, а не ту насмешку на бой, свидетелем которой стал.

— Ты прав, больше у меня нет права на ребячество. — в последний раз посмотрев на любимую алебарду, с тяжестью на сердце он отбросил ее в сторону. Со звоном ударяясь о камень, она проскользила еще несколько метров, прежде чем остановилась.

На арене по-прежнему стояла тишина.

Повернувшись к мастеру клинка, Сартарон кивнул. В его руках во вспышках света появилось новое оружие. Серый каплевидный щит, изрезанный едва тлеющими рунами, размерами был под стать владельцу. Тяжелый, угрожающий. Наточенная кромка блестела на солнце. Одноручный молот выглядел блекло, не впечатляюще. Он походил скорее на кузнечный инструмент, чем на настоящее оружие. Плоский и широкий боек не предполагал пробития брони, да то и не требовалось. Подоплека крылась в мастерски скрытых рунах, вплетенных в обычный узор, покрывавший всю поверхность оружия.

Дварфы тут же всполошились, завидев чем вооружился первенец Стража. Артефакты, принесшие немало почестей члену клана, пришлись им по душе. Они лишь чуточку не дотягивали до уровня снаряжения младших стражей.

— Приступим.

Сартарон резко развернулся в бок и подставил щит под удар телепортировавшегося Михаэля. Совершенно не почувствовав в руках отдачи, он уже отводил в сторону следующий выпад, а за ним укол. Поспевая на грани провала, он тем не менее не нервничал и не допускал лишних мыслей в голове. Полагаясь на реакцию и рефлексы, он отражал все.

Никакие уловки не помогали кровопийце пробиться сквозь, казалось, непроницаемую оборону. Он кружил вокруг юного дракона, без конца используя Скачок, без успешно пытаясь оставить на нем “рану”. Даже начиная замах в одном положении, и заканчивая его после смещения в пространстве, он терпел неудачу за неудачей.

Предчувствуя, откуда придется следующий удар, Сартарон за пол мгновения до нужного момента начал действовать. До предела напрягая мышцы ног, он с места сорвался в Рывок, чтобы максимально сблизиться с соперником.

Когда же кровопийца появился, выйдя из очередного Скачка, то было уже поздно пытаться реагировать. Под стон металла кираса столкнулась с поверхностью щита. Его ноги оторвало от земли и потащило вперед. Руны, коими был покрыт щит, дополнительно делали свое дело, надежно фиксируя жертву.

Незаметно для самого себя выпустив крылья, первенец Стража несся вперед, больше походя на выпущенный из пушки снаряд. Упиваясь свистом ветра в ушах, предвкушая скорый удар, он оскалил клыки.

Столкновение со стеной арены вышло сокрушительным. Грохот, казалось, докатился до самого города и дальних башен. Разметавшиеся вокруг потоки ветра вздернули в воздух настоящее облако пыли. Во все стороны брызнула каменная шрапнель, но было ее совсем мало. Чары выдержали.

Отлично понимая, с кем сражается, Сартарон не собирался давать Михаэлю лишнего времени. Встряхнув головой, борясь с легкой дезориентацией, он поймал взглядом цель. Брат ордена, скованный магией щита по рукам и ногам, парализованный лежал прямо перед ним, полностью беззащитный.

Дробитель Черепов, молот, как раз накопил достаточно заряда для одного уверенного удара, должного обеспечить победу. Он черпал силу напрямую из владельца, насыщаясь его физическим потенциалом, накапливая его, дабы разом высвободить.

Вскинув оружие, юный дракон потянул его вниз, стремясь сделать это как можно быстрее. Коснувшись камня, молот выпустил весь заряд. Мощный толчок качнул всю арену, преодолев защиту магии. Пыль слетела со всей монументальной постройки. А от места удара расползлась трещина, насквозь прочертившая стену.

Вот только, мастера клинка там уже не было. Он успел сбросить паралич и телепортироваться раньше.

Резко развернувшись, первенец Стража натолкнулся на острие клинка, приставленное к горлу. Снова.

— Хорошая попытка. — тон Михаэля стал несколько мягче, слова он произносил искренне. — Тебе не хватило совсем немного до победы. Уверен, подобное свалило бы меня на долго, если не насовсем. Пока никому не удавалось нанести арене такой вред…

Слова старого наставника проходили мимо ушей Сартарона. Чувствуя горечь от очередного поражения, хотя комбинация казалась выигрышной, он все больше погружался в пучину чувств. Эмоции, с которыми он боролся прошедшие два дня и, казалось, взятые под контроль, подняли голову. Ярость и гнев захлестнули разум, затмив все остальное.

Взревев, юный дракон выбросил вперед левую руку, целясь острой кромкой щита в глазные прорези шлема кровопийцы.

Однако, не смотря на внезапность, попасть не смог. Брат ордена присел, пропустив выпад над головой. От пинка он сместился Скачком назад на несколько метров.

— Верно мыслишь, пока жив, бой продолжается. — по-своему истолковав происходящее, Михаэль встал в стойку, готовясь принимать натиск.

…

Наблюдая, с какой легкостью и грацией мастер клинка уходит всех атак, Алгалон внутренне качал головой. Кому, как не ему, было понимать, в каком состоянии тот находился. В момент столкновения со стеной, его внутреннее пламя задрожало, угрожая потухнуть. И сейчас оно продолжало находиться на грани, почти не окрепнув.

«Наверняка ребра в труху разлетелись и хорошо, если осколков немного. Органам и без того наверняка досталось. Вроде бы, это называется контузией внутренних органов? Не уверен…» — размышления на отвлеченные темы позволяли владыке Цитадели не зацикливаться на самом себе.

Меж тем, натиск Сартарона лишь становился все более яростным. Все чаще он пытался атаковать щитом и меньше использовал его для защиты. Выпады теряли точность, приобретая взамен размашистость.

А вот кровопийца, наоборот, почти полностью ушел в защиту. Сосредоточившись на уклонении, он изредка позволял себе парировать особо неосторожные атаки, постепенно замедляясь.

«Боится ранить? — тень удивления проскользнула в мыслях драконоборца. — «Что за глупость… должен понимать, что сейчас чистой победой не обойтись. Тут уже не учебный поединок»

Вздохнув, Первый Страж сделал шаг в сторону и вскинул копье, чем вызвал полные недоумения взгляды у окружающих. Проигнорировав их, он метнул Погибель вниз.

В этот момент ударом молота в по клинку, Сартарон смог выбить оружие из рук Михаэля, тем самым наверняка сломав кости во всем предплечье. Тело мечника отбросило в сторону, вслед за полуторником ударной волной.

Появившись перед сыном, до того, как копье вонзился в камень, Алгалон бросил на него один единственный взгляд, и этого оказалось достаточно. Первенец застыл на месте, хрипло и прерывисто дыша. Медленно, словно опасаясь двигаться излишне резко, он опустил молот.

Отвернувшись, владыка Цитадели кончиком копья указал на едва живого кровопийцу. Упавший с неба столп золотистого света окутал его фигуру, на секунду скрыв от глаз. Когда поток оборвался, мастер клинка уже поднимался на ноги, совершенно невредимый. Даже его внутреннее пламя горело ярче, чем до начала схватки, свидетельствуя о полноте энергии и отличном состоянии.

Спрятав оружие в ножны, он ударил кулаком себя в грудь и неглубоко поклонился, прежде чем молча направитьсяпрочь.

— Надо уметь контролировать себя, сын. — смотря вслед уходящему Михаэлю, произнес драконоборец. — У меня появилось немного времени, поэтому сейчас мы с тобой отправимся в какое-нибудь глухое место. — он повернулся к отпрыску. — Хочется посмотреть на тебя получше, сколько лет не виделись.

— Да… — юный дракон отрывисто кивнул. — У меня тоже есть к тебе несколько вопросов.

Глава 63

Телепортация привела Алгалона в живописную долину, скрытую среди далеких гор. Расположенную настолько далеко от людских королевств, насколько то вообще было возможно. В округе вообще отсутствовала какая-либо цивилизация. Лишь полудикие племена гетероморфов бродили по предгорьям и лесам.

Взор владыки Цитадели скользнул по нескольким горным пикам, выглядевшим неестественно искривлёнными. Один вовсе походил больше на плато. То были следы последнего сопротивления драконов Нового Мира. Втроем укрывшись в долине, подобно крысам забившись в пещеры, они намеревались пережить истребление.

— Тяжело? — спросил он, повернувшись к сыну.

— Ты, о чем?

— Эмоции и чувства.

— Да. — первенец опустил голову. — Мне казалось, я смог их обуздать, взять под контроль и запереть глубоко внутри себя. По крайне мере, так было до начала боя. Неспособность дотянуться до Михаэля хотя бы одним ударом постепенно подтачивала созданную мной клеть. Когда же он смог увернуться от молота, а следом заговорил, я потерял всякий контроль над собой. Прости. Такое поведение недостойно, понимаю. Обещаю лучше следить за собой, поверь…

— Успокойся, в случившемся мало твоей вины. — драконоборец похлопал отпрыска по спине. Тот уже убрал крылья. — Мои чувства в большей или меньшей мере разделяют все члены ордена. Степень зависит от количества драконьей крови в их жилах. Ты же имеешь со мной прямое родство, из того и проистекают проблемы. Но научиться контролировать себя в любом случае придется. Иначе как я могу оставить Цитадель на тебя?

— Понимаю, я справлюсь. Просто… столь сильные чувства для меня непривычны, слишком они… всеобъемлющи. Как тебе вообще удается оставаться собой?

— Трудно описать такое словами. — вздохнув, Страж зашагал вдоль маленького, журчащего ручья. — Если коротко, то я научился жить не своей жизнью, отстраняться от собственных чувств, от самого себя, и поступать так, как того требует долг и ситуация.

— То есть, все те истории о твоем настоящем происхождении и Обугленных Стражах — верны? Ты и правда можешь свободно странствовать меж мирами и перерождаться, чтобы все начать сначала?

— Мог. Я сделал выбор, который навсегда лишил меня той возможности. С тех пор Алгалон стал моей истинной сущностью и это неизменно.

— Порой и вымысел оказывается правдив. Именно таковыми мне казались все те разговоры. Но почему?

— Какой смысл говорить о свершенном и неизменном? Давай лучше поднимем действительно важные темы.

— Хорошо. — сдался Сартарон. — Раз так, то почему ты до сих пор в огне? И разве твоя Чешуя могла раскаляться?

— Накал Погибели всегда зависел от разных факторов: наличия зла поблизости, смертей братьев и сестер ордена и моих личных эмоций. Как ты можешь чувствовать сам, нет никаких предпосылок для остывания. Пока Тиамат не раскроет глаза, мне нет покоя. А что касается Чешуи… перед боем я вложил в нее Искру Первого Пламени. А так как Чешуя и я неразделимы, фактически ее сила перешла напрямую мне.

— Искру ведь можно изъять, насколько мне известно. Помню, как Изурегас рассказывал мне о своих экспериментах с ней и печами дварфов.

— Поздно. — Алгалон покачал головой. — Когда я очнулся, прошло уже три дня. В обычной ситуации Искра способна без последствий находиться в предмете сколько угодно долго. Однако, со мной вышло несколько иначе. Виной тому принятие ее в плоть или иные мои особенности, вроде пламени, не знаю. Теперь мы с ней одно целое.

— Ты ведь не превратишься из дракона в элементаля?

— Сейчас и проверим. Давно следовало, на самом деле.

…

С замиранием сердца Сартарон приготовился увидеть то, о чем грезил в тайне от всех остальных. О величии истинного облика отца ему много рассказывали, но увидеть самому так ни разу и не удалось. Он поразительно редко превращался в дракона и не поддавался ни на какие уговоры. Еще в детстве он множество раз просил, устраивая капризы, но отец оставался стойким ко всем мольбам.

Вскинув копье, он запустил его в небо и распахнул огромные огненные крылья, чтобы через секунду исчезнуть.

Проглотив тягучую слюну, юный дракон приготовился, однако… оказался не готов. Совсем не готов.

Сначала среди облаков вспыхнуло настоящее солнце. Гигантский огненный шар, затмивший собой все. А через несколько секунд до земли донесся звук и ударная волна.

Сартарона оглушило и бросила на землю. Вмятый в высокую траву, почти полностью закрывающую обзор, он тем не менее краем глаза видел, как дробятся горные пики. Как сходят каменные лавины.

А следом прозвучал рев, от которого все внутренности первенца Стража перевернулись. Его бросило в страх и холод, нечто изнутри с готовностью откликалось на зов, побуждая распластаться брюхом на земле. Хотя он уже не ней лежал. За ними пришел жар. Расплавленный метал забурлил в жилах, а страх сменился возбуждением и приливом сил.

Подскочив, юный дракон широко раскрытыми глазами смотрел в небо, мало что понимаю. Да и, не сосредотачиваясь особенно на том, что с ним происходило.

Там, высоко-высоко, воплощалась его мечта.

Солнце начало ужиматься, стягиваясь в центр себя. Пока, наконец, не стало заметно очертание хозяина всего огня. Пламя покрыло его полностью, от кончика хвоста до кончиков рогов. Он сам выглядел как оживший огонь.

Сложив крылья, Алгалон полетел вниз, увлекая за собой золотые клубы. Под самый конец расправив крылья, он с грохотом приземлился на горный пик, обрушив еще несколько скал.

Ослепительно белые когти вспарывали камень, от одного прикосновения обращавшийся в жидкую магму, заставляя гиганта постепенно сползать вниз. Он походил на слишком большую кошку, пытающую устроиться на маленькой ветке.

Вершина оказалась ему мала.

В конце концов, всего через десяток секунд контакта, гору начали стремительно покрывать пышущие жаром прожилки. Она трескалась и рушилась вниз. А в местах соприкосновения с золотым огнем таяла, как восковая свеча.

Еще раз взревев, колоссальный дракон взмахнул пламенными крыльями, поднимаясь в воздух.

Наблюдая за происходящим, Сартарон начинал понимать, почему отец отказывал ему во всех просьбах. И вместе с тем, его захлестывало мощью, приковывая к месту.

Однако, все прошло столь же резко, как и началось. Исчез огонь, пропал дракон. Вместо него на небе осталась крошечная белая фигура.

Порыв ветра вывел первенца Стража из странного оцепенения. Повернув голову, он увидел стоящего рядом отца, держащего Погибель. Он выглядел так, словно ничего не происходило.

— Неужели у тебя находятся соперники? — он бросил взгляд на раскаленную брешь в короне горных зубцов.

…

— Да. Слышал выражение: всегда найдется рыба покрупнее?

— Ты не использовал дыхание или магию, не делал ничего, но посмотри! Часть горы продолжается кипеть и разрушаться изнутри! Твои размеры выходят за рамки воображения! Для тебя гора — насест!

— Думаешь, подобного достаточно? — капелька иронии проскользнула в голос владыки Цитадели.

— Не знаю. — голос юного дракона стал значительно тише и глуше. — Раз кому-то удалось навредить маме, то мой ответ — нет. Вот только, ты уже разрушаешь все вокруг себя, так что же будет дальше?

— Масштаб еще возрастет. После слияния с Искрой Первого Пламени, я не перестаю чувствовать рост силы и изменения.

— Будь осторожен, прошу. — Сартарон стал напротив отца, возложив ладони ему на плечи. — Пусть наши отношения довольно холодны, я не буду рад, если с тобой приключится беда. Ты опора ордена и защитник, оберегающий этот мир. Не заходи слишком далеко, не стремись все сделать в одиночку.

— Хах, мне приятна твоя забота. — владыка Цитадели весело усмехнулся. — Равно как и известно все, о чем ты пытаешься сказать. Мне слишком дорога эта жизнь, дабы от нее отказываться. Не думай, будто я застрял в плачевном состоянии. — он хлопнул себя по нагруднику, указывая на накал. — Мне подвластно в любой момент сбросить температуру и снять Чешую. Одна беда, вскоре накал вернется, а последствия его высвобождения ты видел. Лучше, я сохраню полный запал и подарю его твари, повинной в состоянии твоей матери. Что касается всего остального… именно за тем мы и пришли сюда. Мне действительно не справиться со всем одному. Потому…

Страж коснулся груди сына, пустив в его сердце импульс энергии своей драконье сути. Первенец резко сделал шаг назад и опустился на одно колено, начав глубоко дышать. В его глазах, виднеющихся сквозь прорези шлема, ясно читались растерянность, непонимание и боль.

Отступая назад, драконоборец пристально следил за отпрыском, готовый в любой момент сорваться обратно. Его внутренний огонь трепетал, дергаясь из стороны в сторону. Он то раздувался, то почти угасал. С ним творилось странное, пока он не вспыхнул особенно сильно, становясь похож на костер.

Во вспышке огня на месте Сартарона появился дракон, совсем немного не дотягивающий размерами до самых крупных представителей стай Азерота. Из полуоткрытой пасти, с особенно мощной нижней челюстью, с дыханием вырывались всё угасающие язычки золотого огня. Голову украшала едва наметившаяся корона рогов. Тело покрывала толстая и прочная, даже на вид, черная чешую с золотым отливом.

Запрокинув голову, повинуясь инстинкту, он взревел и расправил во всю ширь крылья. Толстые лапы когтями подгребли землю, оставляя глубокие рытвины. Хвост, покрытый шипастыми наростами, несколько раз глухо ударился о землю.

— На меня похож. — дождавшись, пока сын немного не успокоится, произнес Алгалон.

Но ответа так и не прозвучало. Покрывшись пламенем, дракон исчез, а на его месте появился закованный в тяжелую броню эльф. Он лежал спиной на земле, тяжело дыша.

— Не думал… что это… так непросто. — с трудом проговорил он. — Столько энергии, столько… силы. Все другое, совсем иное. Мысли начинают… работать иначе. Как ты справляешься?

— Приходит с опытом. — подойдя поближе, владыка Цитадели протянул руку отпрыску и помог подняться. — Сложно переключаться на когти и лапы, привыкнув к оружию. Иные размеры сбивают с толку. Меняющееся восприятие вводит в диссонанс. Тебе нужна практика.

— Пожалуй. — подняв руки, Сартарон снял шлем.

Высыпавшие белые волосы оказались распущены и тут же принялись танцевать на ветру. Из-под них выглядывали длинные заостренные уши. Немного бледный тон лица свидетельствовал о том, насколько непросто далась первая трансформация. Тем ярче выделялись глаза, сменившие цвет на ярко-золотой. Подобно отцовским.

— Не ожидал получить твое благословление так скоро. Почему счел меня достойным? — продолжил говорить он.

— Пришло время. Продолжая жить исключительно в гуманоидном облике, вы не сможете познать себя по-настоящему, полноценно. Какие же из вас драконы тогда? Остальные тоже получат право после возвращения. Впрочем, на них еще предстоит посмотреть. Не только ты предпочел забыть о возможности хоть иногда заглядывать домой.

— Прости, мама столько раз просила вернуться… но… — на лице юного дракона отразилась сложная гамма чувств.

— Знаю. Как и сказал, тебе нужна практика. — вытянув руку вперед, Страж погрузил ее в пространственный карман и извлек сумку. — Тут все необходимое. Оставайся столько времени, сколько потребуется дабы освоиться. Постарайся поменьше крушить, впрочем, силенок тебе особо не хватит на такое. Полазь по горам, научись летать. В общем, познавай бытие драконом.

В последний раз хлопнув сына по плечу, драконоборец растворился в короткой вспышке телепортации. Выйдя уже в тронном зале, на вершине пьедестала, он уселся на трон, окутав пространство своей энергией. В ответ его уши наполнились ирреальным рычанием и воем боли. То стенали души, запертые в черепах, покрытых танцующими язычками золотого пламени.

Только спустя минуту, посчитав срок достаточным, Алгалон с наслаждением оборвал пытку. Отвращение к самому себе на краткий миг захлестнуло его, но тут же оказалось смыто волнами гнева и злости. Сама идея причинять кому-то боль ради усмирения претила ему, отталкивала.

Однако, иного метода он пока не нашел.

Он даже задумывался о возможности договориться, как и предпочитал действовать обычно. Вот только, озлобленные, полубезумные души искренне считали его своим врагом, источая вполне понятные намерения. Они не хотели идти на диалог.

«Итак, еще одно дело сделано. Когда остальные вернутся, их прогресс пойдет с большей скоростью. Не придется обращаться ко мне, перебарывая себя. Сартарон сможет их направить, дополнительно подкрепив свой авторитет в стае. Как же тяжело с детьми без Тиамат… Для самого малого приходится что-то придумывать…»

Отняв от подлокотника левую руку, владыка Цитадели сжал кулак. В ответ на поверхности Чешуи проступили язычки золотого огня. Повинуясь его желаниям, они изгибались, вытягивались и истончались, принимая самые разные формы. Вместе с тем, тело переполняла энергия, бурным потоком прущая из внутреннего пламени, что зиждилось в самом сердце.

«Как и думал, мне не чудилось. Я стал гораздо больше размером и, по ощущениям, на четверть мощнее магически. Не говоря уже об усиленном контроле над огнем. Раньше подобное мне не поддавалось. Надо бы найти место, чтобы освоиться со всем, понять границы» — разжав кулак, драконоборец позволил огню потухнуть, возвращая руку на прежнее место. — «Осталось совсем немного… я смогу вытерпеть… смогу»

Закрыв глаза, Алгалон постарался погрузиться в себя, отстраняясь от всего остального. Раз за разом прогоняя сквозь себя хорошие воспоминания, он немного унимал пожар из чувств, пожирающий его изнутри. Огромных усилий ему стоило сопротивляться желанию сию секунду сорваться на Азерот и проникнуть в темницу Древнего Бога.

Вместе с тем, он значительно облегчал участь всего остального ордена, от части глуша канал, по которому они разделяли с ним одну долю.

…

Оставшись один, Сартарон не стал ничего из себя корчить и свалился с ног, добравшись до ближайшего валуна. Привалившись к нему спиной, он тупо уставился на гору, полностью преображенную одним прикосновением его отца. Жалкие секунды, что он на ней провел, заставили камень почернеть, растрескаться и начать течь. Сквозь образовавшиеся разломы было отчетливо видно раскаленное нутро ранее незыблемого серого великана.

От столь яркой демонстрации сопутствующей мощи у юного дракона откровенно тряслись поджилки. Он и раньше испытывал особенный пиетет перед отцом, иной раз откровенно его побаиваясь. Но теперь… теперь, казалось, будто пропасть меж ними стала еще глубже.

Первенец просто не понимал, какую помощь может ему оказать, учитывая продемонстрированное. Казалось, отец способен решить любые проблемы сам, просто обрушив на врагов вал своей ярости. Ему не нужна армия и все ей сопутствующее.

Однако, первое впечатление натыкалось на горькую реальность — мать впала в восстановительный сон. А значит, существовали враги, если не равные, то немногим слабее отца. От того непонимание и осознание собственной слабости становились сильнее.

Сартарон силился, но не мог вообразить, какое место ему отвели в картине грядущих событий. Ведь, приди враги в Цитадель, он бы не смог оказать им должного сопротивления. Ни сейчас, ни через месяцы и годы. И на своевременное возвращение младших стражей он не рассчитывал. Во время войны случается всякое. Может статься так, что никакой помощи и не будет.

Крошечный золотой огонек, напряжением всех сил распаленный меж указательным и большим пальцем, был единственным свидетелем тяжелых дум Сартарона.

Глава 64

Боралус

— Хорошее пиво в любых количествах?

Даэлин стоял перед высоким окном заложив руки за спину. Его взор был устремлен к порту и раскинувшемуся поблизости рынку. Вместе они являлись жемчужиной города, приносящей немалую часть золота в казну. Торговля обеспечивала процветание и стабильный рост всего королевства, крепнущего от года в год.

Благодаря деньгам, полученным с товарообмена, увеличивалось число причалов, а уже благодаря им росло количество кораблей. Разрастался торговый и военный флот, в тандеме обеспечивающие превосходство как на море, так и в прибрежных зонах. Моряки и торговцы Кул-Тираса давным-давно приобрели славу во всех Восточных Королевствах. Первые, казалось, не имели себе равных в абордаже и возведении крепостей у кромки воды. Вторые, по слухам, могли достать любую диковинку из самых далеких земель и стран.

Никто, кроме Гилнеаса, не мог посоперничать с Кул-Тирасом на водных просторах. Но даже с прямыми конкурентами лорд-адмирал предпочитал сохранять добрососедские отношения. В отличии от монархов на большой земле, он более полно понимал, какие враги есть у людей. Борьбе за землю, он предпочитал укреплять и развивать собственные территории, от чего достиг немалых успехов. Не брезговал адмирал самого большого флота оказывать помощь. Не раз и не два корабли, груженые зерном, солониной, сухарями, да всем остальным, необходимым при бедствии, уплывали из не прекращающего расти порта.

Впрочем, себе в минус глава дома Праудмур никогда не действовал. Помощь голодающим весьма положительно сказывалась на его репутации. Как среди соседей, так и среди собственных подданных. И уже ее он конвертировал в хорошие дипломатические и торговые отношения. Они выливались в более низкие цены, благодаря которым всегда удавалось скопить приличный излишек зерна. Он же всегда отправлялся к страждущим.

Те же дварфы Стальгорна с огромным удовольствием скупали еду в любых количествах, предлагая взамен сталь, равной которой Азерот не знал. Так уж сложилось, что помимо большой любви к еде, подгорные жители отличались из рук вон плохим умением возделывать землю. Помимо того, сам климат вечно скованных льдом и снегом гор не позволял им ничего вырастить. От того им оставалось довольствоваться стадами горных козлов, да охотой на дичь.

И вот теперь, заслышав новое предложение, сулящее прибыли и возможности, Даэлин сходу погрузился в размышления. В его голове рисовалась настоящая карта морских передвижений. По ней двигались караваны кораблей, курсируя едва ли не вдоль всего населенного побережья Восточных Королевств.

Постепенно часть судов сосредотачивалась на одном маршруте, пролегающем к Болотине, самому близкому порту к горам Дун Морог. Там располагалась Гавань Менетилов, принадлежащая правящей семье Лордерона. Одного из сильнейших королевств людей, по совместительству главного поставщика зерна для Кул-Тираса.

Наращивание торговли обещало еще больше укрепить отношения меж королевствами и дать толчок отложенным планам лорда-адмирала. Его давно не покидало желание провернуть династический брак. И кандидат в роли принца Артаса, наследника Лордерона, имелся. Оставалось все правильно сделать.

Корабли на воображаемой карте снова сменили маршруты. Теперь два основных пути пролегали к Болотине и северу Тирисфальских Лесов. Месту расположения портов Лордерона. На остальных отлаженных торговых путях оставалось совсем мало судов. Что в перспективе сулило потери, однако преференции от грядущих сделок со Стальгорном, Лордероном и Цитаделью грозили с лихвой все перебить. Одна свадьба дочери чего стоила.

«Если сведенья верны, клан Бронзобородов затеял очередную попытку расширения за Дун Морог… значит, цены на скот и зерно в их землях снова вырастут. Я могу постараться договориться об особых правах на поставки всего. Остальные будут недовольны, но не откажутся торговать с Кул-Тирасом. Иначе сами потеряют больше. Ткани и бумага тоже придутся им в пору. Они всегда в дефиците под горами. Но просить в обмен одно лишь пиво? Любой, кто обладает хоть каким-то количеством ума, задумается над моими действиями. С другой стороны, они ничего не смогут понять. И уж тем более не помешают мне. Цитадель еще не установила контакт с остальными королевствами. Надо пользоваться шансом, пока он есть, и не оглядываться на пустое»

— Дварфы действительно торгуют славным пивом, но его количество… не велико. — глава дома Праудмур повернулся к окну спиной и заглянул в непроницаемое лицо мастера клинка. — Договориться о крупных поставках будет непросто. Они обязательно затребуют достаточно продовольствия, чтобы на ближайшие несколько лет наполнить амбары. И это устроить мне под силу, воспользовавшись накопленным за годы авторитетом и рычагами давления. Однако, встает вопрос выгоды Кул-Тираса. — человек отработанным за годы движением ловко огладил усы. — Без достаточно весомых аргументов, я не стану выдергивать корабли с налаженных торговых маршрутов. Настолько радикальный шаг, не подкрепленный чем-то равноценным, больно скажется на Кул-Тирасе.

Без лишних слов, достав из мешочка на поясе, Алатор шлепнул на стол золотую монету идеальной чеканки с изображением раскидистого ясеня.

— Платить золотом за… пиво? — на краткий миг Даэлин растерялся.

В Восточных Королевствах золото почти не использовалось для обмена. Его попросту почти не добывали. Большинство рудников были либо слишком бедными, либо тяжелы для нормальной выработки. В основном золото уходило на внутренние нужды.

Серебро — другое дело. В той или иной мере, почти все королевства могли добывать его в достаточных количествах. Равно как и медь с оловом. Получаемая из них бронза немало ценилась.

— В зависимости от качества пива, цена может быть… искушающей. Если же оно придется по вкусу клану Драконьей Пасти, Цитадель готова предложить нечто большее, чем обычный металл. — из все того же мешочка кровопийца извлек свиток, положив его рядом с монетой. — Будем честны, от металла, предел способностей которого — блеск, толка не много. Чего нельзя сказать об изделиях наших ремесленников.

— Не могу согласиться, хотя точка зрения воинственного ордена мне вполне понятно. Однако, золото так или иначе весьма удобно. Оно достаточно компактно для транспортировки и ценно, чтобы купить за него почти все. Честное слово, не стану же я платить, положим, оружием и доспехами, которые больше пригодятся моему дому, за шерсть? — взяв со стола свиток, лорд-адмирал потряс им в воздухе, прежде чем начать распечатывать. — Без монет, будь то золотые, серебряные или медные, мы сделаем огромный шаг назад в плане взаимоотношений. Торговля во многом увянет. Так что золото вполне полезно, а степень его ценности определяется глубиной людской жадности.

Раскрыв перед собой скрученную бумагу, Даэлин увидел красивый текст. Идеально выверено выписанные буквы и расстояние меж ними и строками многое говорили ему о писце. Вот только, имелась одна загвоздка — незнакомый язык.

— Прошу. — словно специально дожидаясь, брат ордена протянул неприметный на вид монокль. — Он поможет.

Хмыкнув, глава дома Праудмур взял предложенную вещицу и приложил к глазу, сощурившись. В тот же миг чернила расползлись по бумаге, образую новый текст. Понятный и сухой, не содержащий лишних слов.

— Перечень. — быстро пробежав глазами по короткому списку, заметил мужчина. — Пожалуй, даже слишком скупой.

— Описание ни к чему, у меня все есть с собой.

Убрав монокль, лорд-адмирал без удивления снова столкнулся с чужим языком. Покрутив вещицу в пальцах, он не сдержал вздоха. Одна она могла стать семейной реликвией, передаваемой от отца к сыну. Слишком полезной она казалась на первый взгляд.

Порой качественный перевод позволял в будущем избежать крупных проблем. Даже одно неверно истолкованное слово могло ввести в заблуждение, способное перерасти в склоки.

Присмотревшись к дельной вещице внимательнее, лорд-адмирал чуть приподнял брови. Подставив линзу под солнечные лучи, он добился желаемого — она заблестела, подобно драгоценному камню. С немым вопросом на устах, мужчина повернулся к собеседнику.

— Обработанный белый алмаз. — подтвердил Алатор, дополнительно постучав по подвеске у себя на шее. — Незаменимый материал, для изготовления языковых артефактов.

— А на вид сложно отличить от качественного стекла. Так “испортить” благородный камень нужно постараться.

— На самом деле, любой камень испоганить довольно просто. Зачастую достаточно расчета и одного удара. Ну да не суть. Сенешаль велел передать монокль вам в качестве дара. Без него будет сложно вести дела через бумагу.

— И правда. — глава дома Праудмур положил подарок на стол и заложил руки за спину. — К слову о ней, бумаге. Ее, как и прочих обыденных товаров, нет в списке. — мужчина подбородком указал на свиток. — Почему?

— Мне показалось, королевство не испытывает нехватки в писчих принадлежностях и всем остальном. — кровопийца пожал плечами. — Зачем они вам?

— Для торговых дел, конечно же. — Даэлин усмехнулся в усы. — Мне интересно предложение Цитадели, но еще интереснее установить долгосрочные отношения. Кул-Тирас стоит на торговле. Покупая и продавая, мы богатеем и крепнем. Не уверен, но мне кажется, в обмен на пиво я много не получу. Как правило, подобные контракты весьма краткосрочны. А любые купленные артефакты обречены остаться внутри королевства. Я попросту не стану их продавать. Они нужнее моей семье, гвардии и флоту. Выходит, Праудмуры могут даже потерять.

Лорд-адмирал откровенно юлил, пытаясь вырваться за пределы предложенных рамок. За одни лишь амулеты полета, для себя и сына, он мог дать руку на отсечение. Возможность не утонуть стоила слишком много. И хоть доспехи из штормового серебра обеспечивали определенную плавучесть, они все еще отягощали тело. Уставшим рухнув в море, можно уже не всплыть.

Вот только, сколько требовалось артефактов, чтобы обеспечить семью? Мало. Слишком мало. Их можно и купить, без лишних сложностей. Совсем другое дело положить начало торговле, способной еще больше возвысить семью и королевство.

— В таком случае, я направлю сенешалю ваши слова. Цитадель уже торгует со всем Новым Миром, Азерот будет не лишним.

— Надеюсь на благосклонность Первого Стража. — лорд-адмирал позволил себе сдержанную улыбку.

— Да. — после небольшой паузы, ответил брат ордена.

— К слову, три десятка бочек как раз хранятся в погребе замка и могут быть отправлены в путь после небольшой подготовки. Только, насколько мне известно, Цитадель не простирает свои интересы на морское дело. Как же будет осуществлен обмен?

— Пусть слуги вытащат их во двор замка, завтра, и думается мне, увиденное вас поразит.

— Хорошо. — Даэлин благосклонно кивнул. — На сегодня покончим с делами. Полагаясь на честь ордена Драконьей Крови, я начну все необходимые приготовления заранее. Некоторым кораблям понадобится не одна неделя, дабы вернуться в родной порт. Иные следует задержать до нужного срока. — обойдя свой стол, глава дома Праудмур открыл один из ящиков и вытащил неприметную, тонкую книгу. — Признаюсь честно, более… емких трудом мне читать не доводилось. Никаких пространных рассуждений или лишних слов, все сугубо о деле. Однако, чувствуется некая… нехватка деталей.

— Это сложно назвать полноценным трудом. — с долей пренебрежения произнес мастер клинка. — Собранные воедино сведения из слухов, пересказов и вашей библиотеки не достойны столь веского именования. Видели бы вы бестиарии ордена… По возможности, достаточно изучив мурлоков, напишу нормальный трактат. Жаль под рукой нет кого-то из команд потрошителей. С их помощью, можно было бы составить анатомические верные рисунки. Сам я, к сожалению, не обладаю должной глубиной познания.

— Броское имя они носят.

— Отражающее суть занятия. Самые опытные потрошители могут труп любой бестии разобрать на полезные составляющие. После их работы ничего не остается падальщикам. Они же помогают нам изучать новых чудовищ и их возможности. Достаточно всего пары трупов и будут раскрыты все секреты плоти.

— Полагаю, работа тяжелая и кровавая. — чем больше Даэлин узнавал об ордене, тем гуще ему казалась отбрасываемая им тень. За доблестью и благородством, как оказалось, скрывалось много всего нелицеприятного.

— Уважаемая и достойная. — поправил кровопийца. — Отвечая на невысказанный вопрос, скажу, что в дорогу мы отправимся после отправки пива в Цитадель. За прошедшие дни я успел порядком изучить окружающие места. Несколько скрытых логов мурлоков станут неплохой тренировкой для Дерека.

— Не слишком ли… резко? — не подавая виду, лорд-адмирал старался унять резко поднявшийся страх. Чего он не хотел, так это потерять наследника. — Дерек неплохо фехтует, но мурлоки не тот противник, с кем поможет такая наука. Они окружат его, возможно свалят своими грубыми сетями и пронзят десятком гарпунов. Вы можете гарантировать его целостность.

— Естественно. — ответ Алатора прозвучал без промедления. — Я всегда буду рядом с ним и успею, в случае чего, прикрыть или исцелить. Ваши волнения не обоснованы, Даэлин. Мальчику нужно набираться реального опыта, иначе он слишком закостенеет или не будет готов, когда действительно придется биться за свою жизнь. Этого вы хотите?

— Нет. Но отеческого сердца не унять. Пожалуй, под вашей защитой он действительно будет в безопасности…

— Не волнуйтесь, я верну вам сына в сохранности. Он немного поохотится, послушает мои советы и наставления, лучше изучит главных паразитов королевства.

Как будущему правителю Кул-Тираса, ему действительно не помешает нос к носу столкнуться с бичом побережий. — глава дома Праудмур поморщился. — Сколько живу, столько продолжаю с ними бороться. Да только бесполезно все. Рыбаки и патрульные продолжают гибнуть. Мурлоки хоть и трусливы, но пока их куча, поразительно храбры. — мужчина похлопал по книге. — Вы предельно правильно их описываете. Вложите эти знания в голову юнцу. После меня, именно ему предстоит следить за королевством.

— Постараюсь.

— Предлагаю распечатать одну редкую бутылку вина, прямиком из Лесов Вечной Песни. Поверьте, я редко предлагаю кому-то разделить столь дивный напиток…

…

Мерно взмахивая большими кожистыми крыльями, полными дыр и шрамов на розовато-сером полотне, натрезим парил в Круговерти Пустоты. Рожденный в этом странном, сумасбродном и непонятном измерении, разделявшем и объединявшем вместе все миры во вселенной, демон не чувствовал какого-то дискомфорта. Энергия Пустоты, губительная для всего сущего, была для него родной и, от части, целительной.

Длинные когтистые пальцы, закованные в латную рукавицу, держали обломок кольца. Втягивая окружающую энергию носом на уродливом лице, один из владык Пылающего Легиона чувствовал остатки магии, сохранившейся в металле. Она разительно отличалась от всего свойственного Круговерти Пустоты. От того ощущалось им особенно остро, четко.

Взмахнув рукой и прошептав несколько слов на гортанном наречии, демон провел небольшую манипуляцию с собственным разумом, отпечатав в нем остатки структуры разрушенного артефакта. Разум изощренный тысячелетиями интриг, войн и битв, без труда запомнил схему. Другая его часть, посвященная магии и изучению тайн колдовства, уже начала достраивать недостающее. Всего секунды анализа натрезиму хватило, чтобы понять — кольцо ключ к телепортации.

Отбросив его в сторону, он еще раз осмотрелся, продолжая тщательно принюхиваться. Остатки энергий, отличных от Пустоты, смердели для сподвижника Пылающего Легиона хуже любых помоев. Но они же могли помочь ему разобраться, явить картину былого.

Слова начали срываться с губ древнего демона, а воля и искусность принялись сплетать магию.

Глава 65

Следующий день

Пиво всегда играло огромную роль в культуре дварфов клана Драконьей Пасти. Сначала его примитивную версию изготавливали из влажных пещерных грибов. В Муспельхейме, как ни странно, почти не было воды. А та что имелась, часто содержала в себе такое количество примесей или серы, что пить ее могли только коренные обитатели мира. Грибы же, растущие в тенистых гротах и пещерах, возле отравленных ключей, отлично фильтровали влагу. Их же споры способствовали брожению.

Пиво долгое время являлось для клана единственным источником питья. Грибы они со всем тщанием охраняли и старались рассеивать по возможности.

В столь суровых условиях подземные коротышки, чуждые миру огня, выработали огромную выносливость. Вплоть до того, что научились обходиться всего литром воды на неделю. Впрочем, из стойкости выросла и их любовь хорошо поесть, да выпить как следует.

Со временем, как единственный источник утоления жажды, грубое примитивное пиво стали… превозносить. Оно постепенно утрачивало статус обычного напитка, приобретая едва ли ни религиозный характер. Мастера не брались за дело, хотя бы не смочив губы. Воины отказывались сражаться, пока не сделают по глотку. Рудокопы грозились потеряться, если им не нальют… Пиво ставили на праздниках, как правило, с какими-то секретными добавками. Его готовили в каждом доме. У каждой семьи имелся свой рецепт.

По мере укрепления клана, росли и аппетиты его членов. Отправляясь в налеты или целые походы против огненных великанов, когда-то приведших их в Муспельхейм, дварфы открывали для себя все больше способов приготовления пенного. У великанов они брали зерно, которое те, в свою очередь, приносили из Мидгарда. Ячмень, рожь, пшеница и даже рис, жадные до пива коротышки все пускали в дело. И не ценили они ничего так же сильно, как зерно. Вместе с грибами, оно давало хороший “урожай” в бражных ямах.

В какой-то момент клан Драконьей Пасти стал настоящим бичом великанов. Разведчики специально выжидали, когда же очередная партия налетчиков вернется с добычей. Тогда налету подвергались уже они. И вела подземных воинов одна цель — пиво. Больше ничего им не требовалось. Еды клан имел вдоволь. На огненных просторах обитало достаточно съедобных тварей. Порой стада пасли сами великаны. Тогда к добыче прибавлялось мясо и иной продукт, но только в том случае, если еще осталось место для добычи. Зерно всегда стояло на первом месте.

Ожесточенные условиями жизни, окруженные врагами, дварфы выработали неповторимый склочный характер. Он же сделал из них… рачительных хозяев. Анклавы великанов никогда не славились численностью, в следствии чего становились легкой добычей. Однако, яростные любители пивка почти никогда не уничтожали их. Раня и оглушая воинов, они забирали свое и уходили, чтобы потом снова вернуться в то же место.

Великаны весьма неохотно покидали насиженные места. Как правило, свои крепости они ставили возле хороших охотничьих угодий или зон блуждающих порталов, ведущих в иные миры. Без крепких стен, охраняющих от опасности, и хоть сколько-то надежного источника пищи, на огненных просторах было не выжить. Оставить крепость, возведенную предками, означало обречь себя и семью на верную смерть.

Достаточно возвеличившись, чтобы считать себя хозяевами, клан начал еще больше дробиться внутри себя. Взамен прежних порядков, когда каждый воин вне похода, дома, выступал еще и ремесленником или камнетесом, постепенно приходили новые. Нехватка рабочих рук отступала назад, постепенно клан уходил от прежних практик. Их сменила специализация. Целые семьи посвящали себя одному делу, с головой уходя в то или иное ремесло, от чего росло мастерство. Одно оставалось неизменным — каждый в обязательном порядке с подросткового возраста и до взросления учился работе в забое.

Тогда же зародилась немногочисленная, но от того не менее влиятельная и уважаемая, каста пивоваров. Своим трудом они снискали почтение среди собратьев. Но главное, с появлением мастеров, меньше сырья уходило в порчу. Пива стало больше, оно стало вкуснее. А обилие пива, так или иначе, приравнивалось к прогрессу. Ведь, чем больше выпивал дварф, тем более продуктивным он становился.

Вместе с рождением и укоренением новой касты, общество Драконьей Пасти захлестнуло волной вдохновения. Подстегнутые постоянным поступлением выпивки, рудокопы не знали усталости. С каждым месяцем шахты становились глубже и глубже. Руда обильным потоком текла в никогда не затухающие плавильни. Кузнецы, оружейники и бронники ковали, совершенствуя мастерство без сна.

С появлением настоящей, почти нормальной, армии, набеги стали по-настоящему регулярными. Ведь аппетиты клана росли и покрывать их становилось все сложнее. Все чаще разведчики отправлялись за пределы давно освоенных территорий, в поисках новых мест для налетов.

Вместе с тем, клан стал достаточно силен, дабы начать засматриваться туда, куда раньше смотреть не смел. Муспельхейм был домом для многих существ. Огненные великаны, искусные строители и кузнецы, лишь одни из его детей. Далеко не самые опасные. Свое пристанище в огненном мире отыскали твари, до того погребенные в легендах остальных восьми миров.

Логова древних чудовищ манили подземных коротышек. И они не себя не сдерживали. Сначала в смертный путь отправлялись отряды храбрецов, которым не жилось без приключений и опасности. Снаряженные лучшим оружием и броней, они все равно редко возвращались домой. Но когда подобное все же происходило… У клана не редко появлялся почтенный член, чьи подвиги и достижения записывали на каменных скрижалях.

Часто обнаруживая на месте проживания тварей горы сокровищ, жилы особо редких металлов или иные ресурсы, клан только увеличивал свою мощь. Из добычи ремесленники делали артефакты, которые не лежали без дела в закромах. Вернувшиеся из походов не сидели праздно без дела, не такая у дварфов натура. Они делились своим опытом с воинами, учили их.

И в какой-то момент подземный город начали покидать целые небольшие армии, а охранять его оставались кованные големы. Почти всегда охота на чудовищ проходила удачно, принося клану несравнимую добычу. Но… в логовах не было ни пива, ни зерна. Твари в нем не нуждались.

Тогда то, окончательно уверившись в себе и набравшись достаточного опыта, дварфы решили подкрепить имя своего клана чем-то, кроме силуэта провала, ведущего в их город. Как следует подготовившись, они пошли бить дракона.

Ушло пять сотен отборных рубак, всю жизнь убивавших кого-то гораздо больше себя, поднаторевших в истреблении чудовищ. Заранее проведенная разведка и изученное место боя сулили легкую победу. В обозе ехало достаточно взрывчатки, чтобы обвалить пещеру на голову хозяину, однако… тогда все пошло не по плану. Дракон сам устроил засаду. Никакие хитрости, помогавшие с иными чудовищами, на него не работали.

Выжила едва ли десятая часть, а “добыча” повадилась терзать земли клана, мешая налетчикам добывать еду и, самое главное, зерно.

Подобного дварфы стерпеть не смогли. Ценой огромных жертв, они смогли заманить дракона в подземелье, обрушить на него часть потолка и убить. Даже буду придавленным огромными каменными глыбами, он не издох. Его исступленно рубили целый час, прежде чем дух покинул плоть.

Казалось бы, после такого урока следовало положить крест на идее поднимать оружие против тварей, попиравших самих богов. Вот только… подземные коротышки отличались огромным упрямством и капелькой мстительности. Столь опасный враг их не испугал, а только заставил задаться новой целью. Вся история клана Драконьей Пасти на Муспельхейма состояла из череды преодоленных трудностей, они просто не могли струсить и опозорить предков.

Когда же пал пятый по счету змей, произошла встреча, навсегда изменившая уклад клана. Орден Драконьей Крови не только пожелал заручиться их помощью на Муспельхейме, но еще и предложил невероятно щедрые дары. В тот день случилось событие, которое более никогда не повторялось — напился каждый бородатый коротышка. Члены клана, от мала до велика, вповалку спали где попало. И пиво, что поразительно, не закончилось. Его хватило опохмелиться на второй день.

А после заключения союза и совместной охоты на Галакронда, Отца Драконов, клан перебрался жить в более благоприятное место, к товарищам по оружию. Новая страница в истории тоже оказалась не лишена битв и смертей, но более не стояло угрозы голода или жажды.

…

Старый, почти развалина по любым меркам, дварф стоял в стороне от суеты молодых. Единственный член клана, доживший до четырех сотен лет. Он с трудом передвигался, от чего шаги делал медленно и степенно, но не позволял другим помогать себе. Не смотря на все попытки держать спину ровно, она все равно нет-нет, да сгибалась. Лицо пересекали столь глубокие и частые морщины, что кожа давно стала похожа на покрытое пеплом, иссеченное трещинами плато.

Однако глаза… глаза Горма Хмельного горели на зависть многим. В них отсутствовал любой намек на старческую глупость или усталость. Только мудрость и большой опыт склок, да отблески отвратительного характера таились в черных зрачках. Никто не мог посоперничать с ним в сварливости и невыносимости. Перед ним пасовали все остальные члены клана. При виде столь почтенного старца прочие дварфы унимались, проявляя чудеса прилежания.

И пусть старик в любой момент мог поправить свое положение при помощи магии, достаточно попросить, он специально того не делал. Очень уж ему нравилось видеть, как ведут себя молодые рядом с ним. Впрочем, больше всего удовольствия ему приносило заткнуть кого-то из других старейшин, невзначай сославшись на возраст. Ведь, каждого из них он видел чуть ли ни с пеленок и был кратно старше.

Дураком Горм не являлся, всегда держа при себе целый набор волшебных колец и амулетов, на случай плохого самочувствия. Да и, когда никто не видит, он не брезговал их надевать, дабы снова почувствовать в руках былую силу.

Слишком старый пивовар любил свое положение “развалины”, чтобы им не пользоваться. Весь клан выслуживался перед ним, ожидая со дня на день кончину, но она так и не приходила. И не придет. Жизнь пройдоха любил еще больше.

Некоторые даже поговаривали, будто ему удалось изобрести рецепт пива бессмертия.

«Болваны, хе-хе-хе!» — внутренне посмеиваясь, старичок наблюдал, как его пра-пра-правнуки подготавливают самоходную повозку. Они с максимально серьезными лицами проверяли сиденья, дверцы кабины и прочие части огромного механизма. Делали все, чтобы древнему пивовару обязательно было удобно.

Подобного отношения не получал глава клана,будучи фигурой во многом более важной.

Сам же Горм изнывал от нетерпения, сохраняя на лице идеальное равнодушие. Он никогда не забывал того славного дня, когда Цитадель подарила клану запас пива на несколько лет вперед и который они, поддавшись моменту, выпили. И пусть воспоминания смазались за давностью лет, они оставались самыми яркими в жизни старика.

Как пивовар, он в тот день перепробовал все, что им предложили. Попробовал и запомнил. С тех пор он черпал вдохновение в том событии, никогда не забывая вкусов. И вот, события грозили повториться вновь. Пусть не Первый Страж, но глава клана обратился к нему, как к лучшему, назначив ответственным за поставки пива из иного мира. Неограниченные поставки.

Собираясь на Азерот, Горм с чистой совестью оставил пивоварню на потомков. Его собственный сын такой чести не дождался, умерев дедом, потому все досталось старшему из правнуков. Тот и сам уже был с седой бородой.

В новом мире старик собирался развернуться с размахом, чтобы каждый день для его клана превратился в праздник. Там же он хотел добыть новые рецепты и ингредиенты. Благо, без всего необходимого его никто отпускать не планировал.

За спиной Хмельного стояло сразу тридцать рубак, ужасно надувшихся от собственной важности. Десять ружейников им в поддержку. А командовал всем огнебород. На поясе старика висела небольшая сумка с целой кучей свитков и зелий на любой случай жизни. И еще несколько полноценных мешков с расширенным пространством уже лежало внутри повозки. Там, казалось, имелось все. Нашлось место и одноразовому артефакту для развертывания полноценной Башни, созданному лично главой клана.

Клан на славу подготовил своего эмиссара, при условии, что он в любой момент мог запросить все необходимое из крепости на Нортренде. Доставить — дело пары минут. Слишком уж хорошо Цитадель пользовалась телепортацией во всех ее проявлениях.

— Дедушка, все готово.

Посмотрев на подошедшего потомка, Хмельной внутренне хмыкнул и, приложив ладонь ко рту, умело разыграл кашель. Сквозь прищуренный глаз наблюдая, как на лице взрослого, хорошего пивовара меняются эмоции, старик чуть не заржал. Слишком уж смешной ему показалась картина того, как страх и ужас соперничают с облегчением.

— Идем. — закончив кашлять, без притворства прокряхтел Горм.

Кое-как доковыляв до повозки, огромного монстра из лучшего сплава адамантия, он с искренней злобой уставился на ступеньки. Кабина управления механизмом в силу конструкции находилась высоко. А старику то ходить давалось с трудом. Подниматься куда-либо он ненавидел до самой печенки.

— Я помогу… — тут же подскочил один из трех внуков, отправляющихся с ним в путь.

Не шелохнувшись с места, древний пивовар молча уставился на потомка, с удовольствием наблюдая, как тот с каждой секундой все больше нервничает. В конце, для закрепления эффекта, кашлянув, от чего тот окончательно побледнел, белобородый дварф повернулся к двери.

Ухватившись слабыми пальцами за поручни, он еле поднял ногу достаточно высоко, чтобы опустить стопу на ступень. Но дело было сделано. Сквозь боль и дрожащие мышцы, он попытался подняться, как в колене что-то хрустнуло. В полной тишине портального зала звук показался слишком громким и отчетливым.

Со всех сторон раздались вздохи, однако на этот раз они не принесли удовольствия Горму. Только разозлили. Он любил притворяться старым, любил статус и отношение, которые ему принес возраст, а так же живость своего ума. Вот только, порой он чувствовал себя юнцом, запертым в дряхлом теле. Тело — его личная кислинка в пиве. Оно все портило.

С горем пополам забравшись в кабину, Хмельной на негнущихся ногах прошел до кресла, установленного специально для него в задней части. Упав в него, он начал пытаться отдышаться, не меняя позы. Подъем отнял слишком много сил.

Кое-как, спустя десяток секунд переползя в нормальное положение, он попытался с достоинством устроиться на месте. Заняв положение, старик посмотрел на внуков и только махнул им рукой.

Взрослые состоявшиеся дварфы имели вид детишек, пойманных на чем-то очень нехорошем. Они мялись, не знали куда себя деть и выглядели напуганными.

— Поехали уже, пока… я тут не издох… сволочи. Перед смертью хочу попробовать пива… которое до меня никто в клане еще… не отведал. — говоря с отдышкой, медленно, пивовар отдал команду и повернулся к окну.

В отличии от тела, разум его совсем не устал и хотел увидеть что-то новое. Например, вид на странное пространство между мирами, о котором ему столько рассказывали другие. А еще следовало в очередной раз подумать, как следует себя более правильно вести за пределами родного клана.

От Автора:

Подписывайтесь на мой бусти, что-ли. А то чего?

https://boosty.to/or1gon

А это, чтобы вернуть баланс вселенной, а то сайт опять украл часть символов:

fdfdfgfsfsdfsdfdsfsdfdsfdsfdfdfdfdsfdsfdfdfdsffdfsdfdfdsfdsfdsfsdfsdfdfdsfdfdfdfdfdffddfddfsdsdfdsf

Глава 66

Даэлин, в компании домочадцев, стоял во внутреннем дворе замка. Завтрак остался позади, а солнце приятно грело нежными лучами. Даже излишне порывистый и холодный ветер, гонимый с моря, не мог испортить благого настроения правящей семьи. У каждого из них, кроме малышки Джайны, имелись свои дела, но они отложили их в стороны, готовясь встречать новых гостей.

— Уже прибыли в Нортренд, значит сейчас будут здесь. — убрав указательный и средний палец от головы, произнес Алатор.

— Возможности магии невероятны. — Дерек покачал головой. — Не говоря о перемещении из одного мира в другой, преодолеть расстояние от дальнего севера, до Кул-Тираса за столь жалкий срок… подобное вызывает зависть.

— Насколько мне стало известно, на Азероте есть свое подобие Храма Огня, город Даларан. Уже не плохо для начала. — мастер клинка неотрывно смотрел в точку, где совсем недавно расположил Астральную Метку. — Со временем и вы разовьете магическую науку до должного уровня. Телепортация не такая сложная, как может показаться.

— Совет шести никогда не расстанется и с крупицей власти. — поделилась мнением Кэтрин, держа младшую дочь на руках. Обычно стеснительная, Джайна имела свойство временами проявлять большую непоседливость. — Кирин-Тор пристально следит за всяким магом и своими секретами.

— Возможно, в том причина вашей по большей части спокойной жизни. — кровопийца пожал плечами. — Магия опасна сама по себе, в руках дураков она еще опаснее. Не сосчитать сколько голов некромантов, колдунов, культистов и просто идиотов, я срубил. Магам свойственно считать себя выше других, из чего рождаются многие их иллюзии, толкающие на, порой, совершенно необдуманные поступки. Один такой пример оставил яркий след в истории Азерота.

— Какой же? — живо поинтересовался Даэлин.

— Десять тысяч лет назад, королева эльфов решила, что призвать в свой мир владыку Пылающего Легиона — отличная идея. В глупости своей, ослепленная гордыней и ложным чувством могущества, она посчитала, будто станет его супругой и будет править вместе с ним, но уже всем миром. Она не знала, кто такие демоны и что они сотворят с ее народом. Да и плевать ей было. В Войну Древних весь Азерот, включая эльфов, восстал на борьбу. Мир умылся кровью и изгнал демонов. Королева канула в морской пучине, а единый континент раскололся, образовав несколько известных вам континентов и россыпи островов. Таков краткий пересказ.

— Поразительно глубокие познания… — лицо лорда-адмирала несколько изменилось. — Позвольте узнать, откуда вам стали известны эти подробности минувшего?

— Некоторые драконы бывают поразительно словоохотливы. Кажется, члены синей стаи тому подвержены больше остальных. К слову, драконы тоже бились за Азерот и понесли огромные потери.

— Многие члены Лиги исследователей с готовностью отдадут все, чтобы послушать более полный рассказ. Я в том числе буду рад посл…

В этот момент, привлекая внимание главы семейства, мелькнула синяя вспышка. Оборвавшись на полуслове, он повернулся к условленному месту. Прямо на его глазах крохотная точка разрасталась, пока не остановилась, достигнув ширины и высоты в несколько метров. Около секунды поверхность портала оставалась гладкой, прежде чем начала идти волнами.

Когда показался нос непонятной конструкции, лорд-адмирал внутренне немного дрогнул, не показав вида. Однако, по мере того, как оно продолжало покидать портал, чувства Праудмура все усиливались. Он совсем не понимал, что видит перед собой. Только спокойствие стоящего рядом мастера клинка и необходимость держать лицо не позволяли ему отступить.

Непонятная штуковина, полностью покинув портал, не сразу остановилась, проехав еще несколько метров вперед. Прямоугольной формы, полностью сделанная из металла, она внушала трепет одними размерами. Только длина, по меньшей мере, достигала шести метров. Высота все четыре, а ширина — пять.

Пытаясь осознать, что пред ним предстало, Даэлин почти не обратил внимание на материал. Он примерно представлял, что богатство ордена лежало за гранью его понимания. Однако, отсутствие колес, после остальных внешних факторов, быстро бросилось ему в глаза. Огромное нечто ездило на странной зубчатой ленте, натянутой поверх таких же, как и она, железных колес.

— Это… что? — выдохнула Кэтрин, прижимая к груди напуганную дочь. Очень уж кроху впечатлили грохот и гул, с которыми громадина появилась перед ней.

— Транспортная повозка, немного переделанная. Обычно они стоят на нормальных колесах, гусеницы используют в основном военные машины. Либо транспорт, предназначенный для езды вне дорог.

— Повозка? — женщина повернулась к закованному в латы мечнику, нахмурив брови. — Вам доводилось видеть нормальные повозки?

— Деревянные развалюхи. — брат ордена снова пожал плечами. — Наши во всем лучше. Даже металл, из которого они сделаны, несказанно превосходит самую лучшую сталь.

— Но зачем? — в голосе лорда-адмирала слышалось искреннее непонимание.

— Их производит клан Драконьей Пасти, а они никогда не работают с железом. Запятнать себя подобным для них все равно, что опозориться на всю жизнь. Над сталью они смеются, а железо зовут ржавой грязью.

С глухим стуком один из боков повозки ударился о камень, образовав таким образом сходни. По ним на землю спустились вооруженные до зубов, бородатые коротышки. Меньше полутора метров ростом, зато широкоплечи и сильны даже на вид. Здоровенные ладони, больше людских, сжимали рукояти закинутых на плечи секир. За спиной у каждого висел арбалет, без единого следа дерева. Выполненные из металла, они поражали красотой и тонкостью отделки. Ничего подобного в Восточных Королевствах не водилось.

Впечатление производила и броня подземных воинов. Кроваво-красные чешуйчатые нагрудники и не менее яркие плащи им в тон выглядели в равной степени величественно и угрожающе. Тяжелые сапоги без следов пыли на них делали шаги владельцев особенно весомыми. А шлемы, с открытой личиной, не скрывали нахмуренных кустистых бровей и тяжелых взглядов.

Рубаки выглядели более тяжело вооруженными, чем иные рыцари Лордерона. Доспехи полностью покрывали их тела, за исключением лица. В иных местах они и вовсе казались… излишне толстыми. Впрочем, это никак не мешало коротышка двигаться. Они выглядели бодрыми и готовыми в любую секунду учинить резню.

Следом за ними сошли другие дварфы, без шлемов, зато с белыми бородами. Они, держа обеими руками, тоже что-то несли. Не посохи и не жезлы, Даэлин успел на них насмотреться за свою жизнь. На оружие ближнего боя оно тоже не походило.

Их броня, казалось, весила еще больше. Во всяком случае она почти полностью состояла из больших и толстых пластин, соединенных между собой. Одна юбка и наплечники чего стоили. На сей раз краска не полностью покрывала все элементы, от чего проступало много темного-серого в общей гамме красного. Сапоги, пояс и запястья вовсе были золотыми, однако почему-то не блестели.

Последним недра повозки покинул самый необычный дварф. Его кожа имела черный цвет и более всего походила на вулканическое стекло. Да и брони, в отличии от остальных, на нем почти не имелось. Он шел с голой грудью, держа в одной руке опущенный к земле молот. Вокруг него то и дело загорались огненные искры, а некоторые даже вспыхивали на секунду в пышной бороде.

Наплечники, пояс, юбка и перчатки, вот и все снаряжение воина, не считая оружия. Впрочем, все части доспехов выглядели куда более впечатляюще, нежели у остальных. Так, в поясе на солнечных лучах поблескивал инкрустированный огромный рубин. Его же собраться, размером поменьше, нашли пристанище в наручах. Всюду были видны руны, покрывающие большую часть свободного пространства.

— У всех драконьи глаза… — тихо прошептал Даэлин. — Почему прибыло столько членов твоего ордена, Алатор? — наклонившись к спутнику, спросил мужчина.

— Боюсь, клан не мог отпустить того, кто прибыл для оценки пива, без сопровождения. На самом деле, их еще не много. Две сотни кованых чадильщиков, должных отправиться с ними, так и остались в Огненных Недрах.

— Неужели сам глава клана? — глава дома Праудмур приподнял правую бровь.

— Он то как раз мог прийти без воинов. — кровопийца покачал головой. — В повозке главный пивовар клана, очень старый дварф. Он решит, подходит предложенное пиво или нет.

— Такое сопровождение для ремесленника? — человек еще раз покосился на воинов, вставших во дворе ровными шеренгами.

«Один Алатор способен вырезать всю мою гвардию и сжечь город. На что же способен этот отряд?» — легкий холодок скользнул вдоль позвоночника лорда-адмирала. — «Если случится пьяная драка или кто-то оскорбит дварфов? Я не могу надеяться на их честь и благоразумие, как в случае с Алатором»

— Не беспокойтесь, никаких проблем не будет. Их представления о личном достоинстве почти ничем не отличаются от моих собственных.

…

Горм вдохнул полную грудь воздуха и рывком встал на ноги. Потомки отлично постарались, кресло оказалось, на взгляд старика, даже излишне комфортным. Из него не хотелось подниматься. Оно словно искушало остаться подольше в нежных объятьях и никуда не идти.

Придерживаясь на подлокотник, древний пивовар стоически пережил непродолжительное мгновение слабости — кружилась голова. Когда же она пришла в норму, дварф медленно, немного шаркая, протиснулся к двери. Повернув запорный механизм, он открыл выход наружу и, опустив взгляд, застыл.

На истерзанном глубокими морщинами лице проступил опасный прищур. Злейший враг предстал пред Хмельным во всем своем незыблемом величии. Проклятая всеми предками лестница. Подняться по ней было настоящим испытанием, но и спуститься будет не легче.

— Дедушка, прояви благоразумие. Давай мы тебе поможем.

Почувствовав прикосновение к локтю, Горм одернул руку и повернулся к внуку, наградив его еще более опасным взглядом. Еще раз посмотрев за пределы повозки, он без труда отметил, куда устремилось внимание всех собравшихся. Они смотрели на него.

— Ах ты жидкобородый идиот! — процедил старик сквозь зубы, схватив юнца за ту самую бороду, предварительно закрыв дверь. — Вздумал опозорить меня?! Чтоб в твоей кружке пиво скисало следующие десять лет!

— Но…

— Молчать! — рявкнул пивовар, рассерженным драконом смотря в глаза потомка. — Какое мнение обо мне сложится у тех болванов, если они будут видеть, что я не способен шага ступить без помощи? Будут ли они меня уважать и слушать во время переговоров? Нет! Я должен быть скалой, высокой и могучей, как бы дряхло не выглядел. Ваше дело ходить за мной и слушать, делая умный вид, да исполнять поручения. Со всем остальным справлюсь сам. Понятно?

— Да! — прозвучало дружным хором.

— А теперь попробуем еще раз. — Хмельный отпустил бороду, позволив внуку выпрямиться.

Повернувшись к двери, он несколько секунд потратил на дыхание, позволив тому улечься. Открывая выход, он уже имел максимально умиротворенное выражение лица.

Степенно опустив ладони на поручни, старик с внутренним волнением опустил правую ногу на ступеньку. Больше всего он опасался опростоволоситься. Ведь, случись оказия, авторитет внутри клана можно будет хоронить. Каждый дварф мог вести себя сварливо, пока делом доказывал право на это.

Худа не случилось.

Чувствуя на себе взгляды всех собравшихся во дворе замка, как людей, так и собственных воинов сопровождения, древний пивовар смог самостоятельно спуститься на землю. С чувством собственного достоинства разгладив богатые одежды, он чуть приподнял голову, смотря на соклановцев.

Не дожидаясь, пока родственники поспеют, Горм зашагал вперед, к высоченному, для него, мастеру клинка. Впрочем, скорость хода старейшего из подземного народа не впечатляла. Он шел весьма медленно, в полной тишине, сохраняя абсолютно непроницаемое выражение лица.

Следом за ним пошли, слитно шага, чему научились под руководством Вестника Войны, рубаки, ружейники и возглавлявший их огнебород. К концу пути подоспели и внуки, старательно копировавшие поведение старшего родственника.

— Алатор, рад тебя видеть! — искренне воскликнул старик, заключая человека в объятья. По крайней мере, так как доставал. До пояса.

— И я рад, мастер Горм. — кровопийца усмехнулся и крайне осторожно похлопал старика по спине.

— Не растерял тут навыков без достойного противника? — отступив назад, поинтересовался бородач.

— Стараюсь не давать себе спуска на тренировках. Позволь представить тебе лорда-адмирала Даэлина Праудмура и его семью. — брат ордена показал на мужчину, прежде чем рукой, с развернутой к небу ладонью, поочередно указать на остальных. — Его мудрая супруга Кэтрин, сын и наследник Дерек, и кроха Джайна. — стоило упомянут малышку, она спрятала лицо на груди у матери.

— Горм Хмельной, главный пивовар клана, рад нашему знакомству, лорд-адмирал. Клан не мог не заинтересоваться, услышав о возможности приобрести еще один источник отменного пива. Где же оно? — для вида дварф картинно осмотрелся по сторонам, натянув на лицо располагающую улыбку.

Необходимость следовать людским обычаям не добавляла настроения старику, но он слишком долго жил, чтобы не понимать надобность соблюдать чужие традиции. Особенно, если планируешь торговать или устанавливать доброжелательные отношения.

— Так сразу к делу? Подобный подход мне по душе, но позже мы с вами обязательно побеседуем, мастер пивовар. — глава семьи и сам улыбнулся, подавая грузчикам знак рукой.

Слуги, только того и ожидавшие, живо подхватили одну из многочисленных бочек. Дотащив ее до гостей, они поставили емкость и уже собирались откупорить, но властный взмах и тяжелый взгляд Горма их остановили. Замявшись, люди замерли, устремив вопрошающие взгляды на лорда Праудмура.

— Ступайте. — велел он, с интересом наблюдая за подгорным жителем.

— Ты. — старик, ставший подобным хищнику, почуявшему кровь, указал пальцем на огнеборода.

Ничего не ответив, бородач подошел к невысокой бочке и легким ударом кулака проломил крышку, выплеснув часть содержимого наружу. Столь же спокойно и молча он отошел назад, только кивнув напоследок старику.

Хмельной мигом подскочил к бочке, игнорируя плавающие в ней обломки досок. Ухватившись руками за борта и наклонившись вперед, он закрыл глаза. Втягиваемый носом воздух донес до него отменный аромат. Открыв глаза, древний пивовар присмотрелся к жидкости, проводя дополнительную оценку.

Сочтя пиво достойным, он снял с пояса каменную кружку без каких-либо украшений. Все дварфы за его спиной сглотнули в унисон, затаив дыхание наблюдая за священным действием. Зачерпнув как следует хмельной напиток, старик еще раз поднес его к носу, прежде чем сделать глоток.

За первым глотком последовал второй, а за ним еще и еще. Пиво из здоровенной кружки исчезло за жалкие три секунды. Только капельки, стекавшие по стенкам, говорили о том, что внутри совсем недавно что-то находилось.

— Хорошо… — выдохнул Горм, блаженно смежив веки. — Торговле быть.

Воины, до того смиренно стоявшие в стороне, как бешенные псы сорвались с места, наперегонки несясь к бочке. На ходу срывая с поясов собственные кружки, они зачерпывали, сколько успевали, и отходили в сторону. Стоя в сторонке от бочки, они любящими глазами смотрели на доставшееся им пиво, не сразу решаясь его попробовать. У каждого имелся свой собственный, маленький ритуал.

Очень уж им хотелось попробовать пенное, так высоко оцененное лучшим пивоваром клана.

Глава 67

Ружейник не глядя навел ствол на мишень, стоящую в другом конце двора, и выстрелил. Ствол орудия пыхнул электрическими разрядами, выпуская светящийся снаряд. Не успели наблюдавшие моргнуть, как он с грохотом прошил мишень и ударился в стену.

В воздухе повисли разлетевшиеся во все стороны ошметки соломы и удивление.

— Говоришь, это самый слабый выстрел? — вопрошал сотник гвардии, не стесняясь утирая выступивший на лбу пот.

— Да. — ружейник важно кивнул, отработанным движением возвращая пушку обратно на плечо.

— Там крошку из стены выбило…

— Херовые стены, что еще скажешь. — дварф пожал плечами, оглядываясь вокруг.

Выстрел произвел эффект только на людей. Остальные члены клана продолжали заниматься своими делами, на свой лад знакомясь с воинами хозяина города. Где-то стояли столы, на которые уже громоздили выпивку и закуски. Где-то на тех же столах мерялись силой рук желающие. Проводились шуточные кулачные бои. Настоящая драка с любым рубакой могла закончиться для незнающего весьма плачевно.

Всюду звучали громкий смех, а порой раздавались возмущенные возгласы или вовсе крики. Но и они быстро сменялись весельем.

— Пусть их и возвели уже давно, но занимались ими лучшие мастера. — не мог смолчать человек.

— У мастерства вершины нет. — заявил коротышка, снова присматриваясь к кладке, благо отменное зрение позволяло и не такое. — А то, что я вижу, на настоящую крепостную стену не похоже. Не пойми меня неправильно, я не хочу оскорбить твоих предков или господина. Даже мне о методах кладки и выборе материала известно больше, чем тем, кто возводил все это. Не смотри, что в воины пошел, семья то у меня все каменщики, от самого первого предка, до последнего потомка. Один такой я выдался, не в отца и дедов.

— Если то не стена, то что? — сотник сложил руки на груди, косясь вниз взглядом.

— Хм. — ружейник нахмурился. Он не хотел врать, не в его характере было подобное, однако и умолчать было нельзя. — Доводилось как-то видеть ограду для животных, вот больше на нее и похожа стена. Если выстрелю во всю мощь ружья, то прошибу ее насквозь. Понимаешь?

— Мы как-то смирились с мужиком, который расхаживает по замку в доспехах и с оружием. Смирились с тем, что никак не можем его победить на тренировках. Хоть по одному, хоть всем скопом. Но ручное осадное орудие? — гвардеец поднял глаза к небу, словно о чем-то его спрашивая. — Вот зачем оно вам?

— Дракона когда-нибудь видел? — дварф вскинул кустистую бровь и усмехнулся в бороду, посмотрев на собеседника.

— Нет, только слышал всякие сказки. — отвечая, он так и не опустил взгляд.

— Повезло тебе. А я видел и бился с ними, как великие герои моего клана в глубоком прошлом. Так вот, выстрела из моей малышки хватит разве что чешую ему отстрелить, да синяк поставить. Какой-то вред получится нанести, если шмальну ему по открытой коже, ране или в пасть. Да и то немного толка будет. — мозолистая рука подземного жителя с любовью огладила ствол орудия.

— Дай мне осознать, что в замке теперь больше гостей, которых мы не сможем остановить в случае чего. — сотник отмахнулся.

— Ты поосторожнее со словами, парень. — на лице ружейника отразился неподдельный гнев, а свободная рука сжалась в кулак. — Мы пришли в ваш город торговать от чистого сердца, а не замышляя зло. Если тебе что-то не нравится, скажи прямо. Или пойдем выйдем на арену, если она у вас есть. Я быстро твои зубы пересчитаю. — выждав несколько секунд, так и не получив ответа, дварф нахмурился пуще прежнего. Смачно сплюнув на землю, он развернулся, вознамерившись уйти. — Раз не готов отвечать за слова, как полагается мужчине, то молчи и не открывай рот. Запомни на будущее — мы орден Драконьей Крови, защитники и ревнители. Мы никогда не грабим и не нападаем на тех, под чьей крышей живем или торгуем. Карающая длань Первого Стража указывает лишь на погрязших во грязи и мерзости. Можешь не переживать за своих господ, раз сенешаль решил налаживать с вами дела, значит они достойные люди.

— Прошу прощения за грубые слова. — нагнав уходившего коротышку, сотник положил ладонь ему на плечо, сохраняя почти каменное выражение лица. — Мы еще недостаточно знакомы с вами, не понимаем всех тонкостей подобающего общения. Без подобных ошибок и конфликтов не обойдется уж точно.

— Принимается. — ружейник развернулся, убирая с себя руку человека.

— Вам и самим, наверное, знакомы чувства, которые испытывает всякий стражник, когда защищает честь и жизнь своего господина. — он широким жестом обвел весь тренировочный двор. — Нам непросто приходится. Мы головами отвечаем за лорда-адмирала и его семью. Он наш господин и великий правитель, ведущий Кул-Тирас в светлое будущее. Даже не из чувства долга, чисто по-людски мы его любим и уважаем.

— Нет, такое мне не знакомо. — житель подземного города покачал головой. — Никогда не доводилось защищать Первого Стража или главу клана. Страшно подумать о таком. Они, знаешь ли, сами кого хочешь в бараний рог свернут. Я воин, истребитель чудовищ, если хочешь. У нас с тобой разные обязанности. Впрочем, могу отчасти понять твои метания. На наш счет можешь не переживать. Наоборот, тебе бы радоваться. Если кому-то вздумается напасть на вас, он и до стен то не дойдет. — ружейник снова похлопал по пушке. — Мы их расстреляем еще на подходах.

— Думаю, со временем и с вами свыкнемся. — гвардеец выдохнул воздух и будто бы стал меньше, сдулся. — У вас весьма приметные доспехи и оружие. Наши кузнецы ничего такого не куют. Что-то кажется знакомым, другое же никогда не встречал.

— На вашей броньке и чары какие-то слабенькие, в отличии от нашей. Стало быть, традиции ковки слабые, да рун не знаете. И маги ваши не особо знающие. Тут все дело кроется в условиях. Наш клан обитал в мире полном огня и опасных чудовищ. Нам для выживания требовалось лучшее орудие и броня. Вы же, как я вижу, живете в довольно простых условиях. Через века и Кул-Тирас чего-то добьется, благо на Азероте есть хорошая руда.

— Века?! — глаза человека выпучились.

— А чего хотел? Вы все еще пользуетесь дрянным железом. — лицо ружейника немного перекосилось. — Понадобится не одно поколение кузнецов, прежде чем научитесь нормально обрабатываться другие металлы. Да и с железом у вас не очень выходит.

— А что с ним не там? — гвардеец взглянул на начищенную кирасу. На ней виднелись следы боевых отметин, но ими он скорее гордился.

— Железо материал дрянной, презренный. Насколько хорошую сталь из него не свари, она все равно рассыплется ржавчиной. К тому же, будет уступать самому плохому черному железу. Дрянь одним словом. Мой клан с ним не работает. Да, никогда не предлагай никому из наших что-то железное. Более сильное оскорбление сложно придумать. — дварф почесал бороду. — В Цитадели только ремесленники верхнего города работают с обычным железом. Впрочем, их изделия в несколько раз лучше ваших. И дело не только в чарах. Сама сталь получается куда более качественной.

— А что такое это ваше черное железо?

— Металл. — коротышка пожал плечами, но не выдержал и заржал, увидев, как перекосило собеседника. — С такими вопросами тебе к литейщикам, они ответят. Я в тонкостях различия руды не разбираюсь.

— Было бы славно обзавестись нагрудником на подобии твоего. — гвардеец подбородком указал на означенный элемент брони. — Или полным доспехом. Его, наверное, твоя пушка не прошибет, как слой дерьма.

— Это ты верно заметил. — посмеиваясь, член подземного клана огладил бороду. — Наша броня ковалась, чтобы держать натиск чудовищ, каких тебе себе и вообразить не можешь. Она многое выдержит. Да только и не мечтай о такой. Клан не торгует своими изделиями. Все товары поставляет верхний город. Но и там, как уже говорил, бронька получше вашей будет.

— С ценами знаком? — чуть тише спросил человек. — У меня жалование хорошее, порядком удается откладывать. Если окажется по мошне, то не поскуплюсь отплатить за помощь. Сам понимаешь, в нашем деле нет слишком хороших доспехов или оружия.

— Снова ошибаешься. — ружейник раздосадовано выдохнул. — По ушам бы тебе дать, парень, за такие предложения. Во-первых, это называется контрабанда. Во-вторых, за такое мы вешаем дуралеев на ближайший сук. В-третьих, никто из Цитадели не станет тебе помогать в чем-то подобном. Особенно наши торговцы. Покрутят пальцем у виска и говорить больше не станут. Торговля оружием, доспехами, амулетами, кольцами, да прочими волшебными штучками под строгим запретом. Если твой господин сможет договориться о чем-то подобном, тогда ладно. Без договора и специальных разрешений, даже не надейся. Да и то, как я слышал, будут взяты какие-то клятвы.

— К чему все эти сложности? — недоумение явственно отразилось на лице сотника. — Нет, от части мне понятно. Но клятвы…

— Вот представь себя каким-нибудь королишком, чья армия на две головы сильнее, чем у соседей. Стал бы ты ей пользоваться, чтобы расширить свои земли?

— Конечно. Это вопрос без вопроса. Ответ очевиден.

— Да, ответ очевиден. — ружейник со значением заглянул в глаза собеседника. — Орден не развязывает войны со всеми подряд, не хочет и быть опосредовано виноватым в них. Мы боремся со злом и тьмой, хотя в первую очередь охотники на драконов, понимаешь? То оружие и броня, что Цитадель кому-то продает, должно использоваться с теми же целями, которые преследуем мы сами. Личные конфликты решайте без нашего участия.

— Странный подход. — поделился мнением гвардеец. — Торговля должна идти на благо обеих сторон. Кто же будет покупать у вас оружие или броню, если к ним прилагаются такие… требования?

— А нам и не нужно их продавать. — ружейник фыркнул. — В достатке и других товаров для обмена. Цитадель гораздо могущественнее и развитее любого из королевств Азерота. Нашим ремесленникам известны таинства мастерства, до которых остальным народам еще расти и расти. Тебе может быть сложно осознать, насколько пропасть между нами велика. Возможно, твоих предков еще не существовало в этом мире, когда мои уже работали с металлом и камнем. Вам еще только предстоит пройти свой, собственный путь. Кто мы такие, чтобы излишне в него вмешиваться? К тому же, будут ли ваши кузнецы и дальше продолжать совершенствоваться, если ваши владыки перестанут к ним обращаться? Не думаю. Они скатятся до ковки подков и гвоздей. А вы станете зависимы от поставок из Цитадели. Такова горькая правда.

— С чего бы им прекращать ковать оружие и доспехи? Звучит довольно глупо.

— Их некому будет покупать. Без покупателей пропадет необходимость учиться и развивать навыки. Без развитых навыков не будет сложных изделий. Небольшое вмешательство Цитадели способно разрушить будущее многих ваших ремесленников. Ваши владыки, парень, с куда большей охотой будут скупать нашу экипировку. Потому что она лучше, с какой стороны ни посмотри.

— Сложно такое представить. Да чего плохого в том, что у нас будут лучшее снаряжение? Не понимаю твоей взволнованности.

— Потому ты обычный сотник и, по всей видимости, выше по службе не поднимешься. А вообще не забивай голову, уверен, твой господин все прекрасно осознает. Ему положено такое понимать. К тому же, еще никому не удалось получиться право на покупку брони и оружия.

— Следуя твоим словам, ваши мастера тоже должны начать терять навыки, раз вам некому продавать их изделия. — сотник самую малость насупился. — И прекрати звать меня парнем.

— Слишком еще юн, потому будешь парнем. Мне же сто семьдесят шесть лет, имею право. — ружейник негромко усмехнулся. — О наших ремесленниках не волнуйся, им есть куда девать изделия. Давай поговорим о чем-нибудь другом? Покажи-ка мне, если не секрет, из чего стреляете вы. Хочу оценить. Больно хлипковаты у вас мишени.

Чего дварф не хотел рассказывать, так это об обширнейших арсеналах, созданных за последние десятилетия. В них стекались оружие и броня, которые не шли в торговлю. Стрелы и метательные копья на любой вкус. Разнообразные свитки, да зелья из числа тех, чье производство удалось наладить в Новом Мире. Разного рода амулеты и прочие расходные предметы. Вроде поделок магов на поприще зачарования. Некоторые экземпляры получались особенно интересными, но эта школа только полноценно зарождалась.

Уже сейчас запасы потрясали воображение членов ордена, особенно по части изделий из железа. Им попросту никто не пользовался. Самые младшие члены ордена, воины крови, облачались в искуснейшую броню из черного железа. Братья рангом выше, тем более не прикасались к чему-то подобному.

…

Новый Мир

— Да-а-а… — протянул Аярун, во все глаза наблюдая с вершины башни за действом. — Ты хоть представляешь, сколько это стоит? — не поворачиваясь, спросил он, держась за объемный живот.

Там, внизу, на расчищенной от камней и хорошо вытоптанной площадке, происходило почти сакральное. То, о чем остальным людям, за пределами пространства Цитадели, оставалось мечтать. Сами воины крови, сила необоримая, тренировали людей. Показывали стойки, поправляли движения, давали советы. И, как будто одного этого мало, все люди, простые крестьяне, носили на себе доспехи и держали в руках оружие, изготовленное явно тут же, городскими кузнецами. Пусть они и были стальными, но сталь из Цитадели мало чем уступала мифрилу по качеству. Только в весе он продолжал безоговорочно выигрывать. В остальном же мог разве что бороться.

— Кто о чем, а ты о деньгах. — Ворам покачал головой, не прекращая умиротворенно улыбаться. — Там, между прочим, и мой внук сейчас. Второй месяц учится.

— За один комплект можно золота по его весу выручить. Или больше… — продолжил облизываться торговец. — Давно у вас такое? И почему молчал? — совершив усилие над собой, он повернулся к другу. Впрочем, внимание толстяка то и дело норовило ускользнуть обратно.

— Да пара лет уже прошла, как начали.

— Серьезно?! — едва не закричал во все горло Аярун. — Как можно было молчать о таком?!

— Да как-то у нас иных тем хватало для разговоров. — староста совершенно спокойно махнул рукой. — Да и я в делах все время, из головы вылетало. Ты же хорошо если на один-два дня заглядывал пару раз в год. А бывало, что и на вечер только. Страж памяти и красноречия в мою голову старую послал, удалось уговорить тебя остаться в этот раз подольше.

— Да уж, спасибо твоим древним костям, развалина ты этакая. — торговец хохотнул, похлопывая себя по брюху. От солнца его упитанные щеки заалели, а легкие порывы ветерка пытались трепать кучерявые каштановые волосы. — Мог ведь и дальше продолжать прятать от меня такое.

— Лишнего потом не сболтни. А то начнет отребь всякое ехать к нам. — старик поморщился.

— Само собой. — торговец стал чуть серьезнее, снова позволив глазам наблюдать за зрелищем. — Хотел бы, и я тут остаться, семью завести. В остальном мире никто таким не занимается. А вас не только берегут и всячески помогают, но и начали учить военному делу, снарядили. Теперь и сами сможете за себя постоять. Будто сказка ожившая.

— Сам не верю. Представляешь, как я удивился, когда нам предложили учиться? Причем всем. На здоровье то теперь не жалуемся, да и время есть, тем более на такое дело. Конечно, старики решили остаться не удел, а вот мужики и молодая поросль, поголовно вызвались. В тот же день нам всем доставили необходимое. Опосля мастера дварфы вырыли и выложили камнем новый склад, да зал к нему еще один. Там тоже тренироваться можно. Эти стоят… слово забыл… манекены вроде бы зовутся. — не очень уверенно закончил староста, немного замявшись.

— Просто предложили? — еще больше удивился толстяк.

— Да. Уже потом мне десятник рассказал, что если кто-то выразит желание вступить в орден и пройдет все испытания, то будет немного подготовленным. От того всем разом станет проще. И рекруту, и самому ордену. Да и воинам крови скуку подобное разогнать позволяет. Им же у нас и заняться толком нечем. Маются мужики от безделья.

— А про остальные башни не знаешь?

— Да у всех так, с кем говорил. Радуется люд. Оно и понятно.

— Есть чему радоваться. — толстяк кивнул. — Знаешь, я бы сказал, что из вас готовят ополчение, но тут настоящая пехота. Причем, покрепче рыцарей. За малым без коня.

— Зачем мы ордену? Он это тебе не наши старые господа, в пустых склоках не участвует, людей почем зря не губит.

— И то верно. Для войны, если произойдет, у Цитадели есть сила побольше, чем вы.

— Во-во. — Воран покивал. — Потому не разводи пустых пересудов. А тем, кого в орден возьмут, действительно проще будет. Как говаривает десятник, уже все сносно знают, с какой стороны браться за меч и как держать щит. А раньше брали и без таких умений.

— Знаешь ли, что им сносно, для других очень хорошие навыки. — с сомнение протянул Аярун, воочию наблюдая то самое “сносно”. А было оно куда лучше, чем могла его собственная охрана. Нанятая за немалые деньги. — Жаль, что время поджимает. Так бы остался еще посмотреть, да и просто нравится у вас. — с сожалением проговорил он, отстраняясь от зубца.

— Уже будешь трогаться в путь?

— Да.

— Тогда пойдем со мной. — староста положил руку на спину другу и начал его подталкивать к спуску. — Пока еще можно, успеем помолиться Первому Стражу. Может он пошлет тебе толику удачи. — заговорщическим тоном закончил он.

— Лишним никогда не будет. — согласно кивнул Аярун.

Глава 68

Некоторое время спустя

Сидя на вершине горы, Сартарон смотрел куда-то вдаль, за горизонт. Его крылья трепетали под сильными порывами ледяного ветра, но сам, казалось, его совсем не замечал. Мысли его находились далеко от тела.

Первое принятие своего истинного облика оказало на юного дракона воистину ошеломляющий эффект. В тот день он понял, что никогда прежде не был самим собой. Только снятый отцом запрет позволил ему обрести целостность.

Последующие разы уже не имели столь головокружительных последствий. Первенец Стража учился летать, пользоваться лапами, хвостом и крыльями. Научился дышать огнем. Привыкал к размерам. Обычная тренировка, через тысячи которых он уже проходил.

Вздохнув, Сартарон отпустил размышления и опустил глаза вниз, на собственную ладонь. Сосредоточившись, он обратился к новому, что обнаружил в себе после первого превращения. Обжигающее начало, стремящееся испепелить все, до чего дотянется. Однако, было в нем и иное стремление. Оно жаждало перерождать, сжигая. Своей яростью оно могло изгонять зло, даря очищение. В нем сгорало все плохое. Но могло сгореть и хорошее.

Крохотная золотая точка, не больше лучины, зажглась меж пальцев юного дракона. Она стремительно вытягивала из него всю энергию на свое поддержание. Тепло, что от нее исходило, за считанные мгновения обратило паром снег в радиусе двух метров. Жар даже начал пробиваться сквозь превосходно зачарованные перчатки, обжигая кожу.

Не продержавшись и пяти секунд, первенец Стража погасил золотое пламя, тяжело дыша. Рухнув без сил на задницу, он безучастно уставился в скальную породу под собой.

Пламя отца так и осталось тем единственным, с чем ему не удалось совладать.

«Получится ли вообще?» — в очередной раз задал себе вопрос он. — «С самого первого раза лучше не стало. Держусь жалкие секунды и валюсь с ног. Отец может куда больше… Неужели я настолько слаб в сравнении с ним, что не могу использовать крупицу от крошки его могущества? Причина в возрасте? В опыте? Не понимаю… Я кровь от крови его, но между нами целая пропасть»

Кое-как встав на дрожащие ноги, Сартарон достал свиток Великой Телепортации и исчез во вспышке света. Совсем недавно отец вызвал его обратно для дела, медлить еще больше не следовало.

Магия свитка выбросила первенца за пол километра от города, в стороне от широкого торгового тракта. Перенестись ближе не позволяла активная защита Цитадели. Проникнуть внутрь при помощи телепортации мог умелый маг, ко всему прочему обладающий специальным кольцом. Но одного его было недостаточно. Требовалось правильно вплести чары в структуру заклинания, изменив его.

Свободно расправив крылья за спиной, юный дракон оттолкнулся ногами от земли и взлетел. Тех небольших сил, что еще сохранялись в его теле, как раз хватало для полета.

Проносясь над возделанными полянами и редкими, пока еще дикими полями, Сартарон продолжал предаваться угнетающим мыслям. Он и раньше знал, что отец гораздо сильнее. Но никогда еще не понимал, насколько.

Осознание разницы меж ними, подкрепленное грядущей ответственностью, грызли его изнутри и заставляли задаваться вопросами. Чаще всего повторялось банальное “как?”. Как отбиваться от врагов? Как сохранить дом в целостности? Как защитить всех тем, кого их род собрал под своими крыльями? Как, как, как…

Приземление перед гигантскими, по-настоящему величественными воротами третьего кольца стен, вызвало взрыв и волнение в толпе, собравшейся перед ними. Украшенные драгоценными камнями, полностью отлитые из адамантия и покрытые рунами, они манили многих. Находились авантюристы и путешественники, шедшие к Цитадели, чтобы лишь посмотреть на красоту города, заслуженно ставшего жемчужиной всего мира. Однако, больше всего она привлекала внимание шпионов и торговцев. Не редко, а даже наоборот, торговцы шпионами и являлись.

Под тенью огромных стен собрался настоящий лагерь из повозок, шатров, палаток и мелких телег. Все желающие попасть внутрь, зачастую, ждали по пол дня, если им не улыбалась удача. Воины крови тщательно осматривали грузы, пользуясь сопровождением мелких служащих и писцов, организованных сенешалем. Самым главным их пороком, по мнению чужаков, выступала неподкупность. Верные идеалам ордена братья слыли неподкупными. Любой же, кто подсовывал им кошель, за возможность поскорее попасть за стены или провести лишнее, рисковал получить в зубы латной перчаткой.

Осмотрев встревоженных людей, а именно они в основном и тянулись к Цитадели, Сартарон кивнул новобранцам, некоторые из которых по несколько десятков лет оставались в одном ранге.Воспользовавшись силой кольца, он телепортировался. На сей раз сразу внутрь крепости.

Очутившись в коридоре, который выходил наиболее близко к трону, юный дракон мгновенно ощутил на себе всю тяжесть ауры отца. Она давила на него, проникая сквозь камень и расстояние, заставляя плечи опускаться. А мысли наводняться новыми, все более пессимистичными мыслями.

От части чувствуя себя раздавленным, он зашагал вперед. Хотя сделать обратное хотелось кратно больше. Но отец звал и не явиться было нельзя. Таково правило и закон их стаи. Отец почти никогда не просил их ни о чем и не отдавал распоряжения. Однако, когда подобное происходило, чрезмерное промедление могло заставить их разум сыграть злую шутку.

Отец мог не ругать и не наказывать, это делало за него их собственное подсознание. Оно самостоятельно внушало им страх и чувство вины. Заставляло ожидать неминуемой расплаты. Подталкивало забиться в угол и дрожать. В такие моменты отец, даже находясь в самом благом расположении духа, начинал казать им, его отпрыскам, чем-то достойным внушать ужас и трепет одним видом простой рубахи и черных штанов.

Полностью выйдя в тронный зал, первенец более полно ощутил на себе присутствие родителя. Замерев, он готовился встретить натиск черепов, вот только они медлили. Секунды тянулись, а ничего не происходило.

Покрутив головой, так как не увидел отца на троне, Сартарон обнаружил его в самом центре зала. Пылая золотым огнем, он стоял с черными цепями в руках. Время от времени они звенели, когда он перебирал пальцами звенья, порой поднимая их поближе к голове.

«Почему он так странно похож сейчас на кого-то… простого?»

Предаваясь новым размышлениям и рассматривая отца с иного, ранее незнакомого ракурса, Сартарон медленно зашагал вперед, стараясь двигаться как можно осторожнее и тише. Он побаивался нарушить момент, издав доспехами слишком громкий лязг. Не хотел отвлекать и сразу же привлекать к себе все внимание. В конце концов, ему впервые удалось заметить родителя в ином “облике”, нежели всемогущего драконоборца и властителя Цитадели.

— Тебя то я и ждал, сын. — стоило ему оказаться достаточно близко для начала разговора, Страж не промедлил. — Сегодня вернутся еще двое твоих братьев. Возьми их под свою руку и все расскажи.

— А как же ты? — легкое недоумение заставило первенца остановиться на месте.

— Естественно, я тоже с ними поговорю. Но будет лучше, если и ты уделишь им достаточно времени. Пусть начинают заранее привыкать обращаться к тебе за советом или с вопросом, а так же слушаться. Не знаю, поменялось ли что-то в вашей внутренней иерархии за минувшее время. Подкрепить ее в любом случае не помешает.

— Понял. — юный дракон отрывисто кивнул, больше поглядывая на черные цепи, чем на отца. Очень уж много ему доводилось о них слышать. В ордене говаривали, что с их помощью можно свалить любого врага. Будто любой, кто к ним прикоснется, станет подобен немощному старику. — Чем именно я должен буду занять?

— Всем. — подняв взгляд на сына, владыка Цитадели несколько секунд изучающе смотрел на него. — Будешь вводить в курс дел, учить принимать драконью форму и летать. Научишь их всему, что постиг сам совсем недавно. Когда я уйду, ты останешься охранять наш общий дом. Для этого тебе понадобится привыкнуть командовать. Ты достаточно разумен, чтобы не наделать грубых ошибок. Обладаешь авторитетом среди братьев и сестер. Имеешь кое-какое признание в ордене. Они тебя послушают.

— Послушают, в том я не сомневаюсь. — хотя первенец пытался сделать голос как можно более уверенным, в нем сквозило смятение. — Если понадобится, я силой докажу свое главенство, как делал раньше.

— Но? — подсказал Первый Страж.

— Я ведь слаб, а ты оставляешь на меня всю Цитадель! Оставляешь одного перед лицом врагов, которые смогли у тебя под носом повлиять на маму и Рейнхарта, а следом убить Тауриссана! Я боюсь не справиться. Боюсь, что мне не хватит навыков и силы. Ты возлагаешь на меня огромную ответственность. Она может раздавить меня.

— И она раздавит, если продолжишь оставаться слизняком. — в голосе драконоборца прорезались рычащие нотки.

В один миг Сартарон заметил, что отец стал выше него ростом, хотя должно быть наоборот. Его фигура стала давление и страх, которых совсем недавно не было. А следом объятая пламенем рука опустилась ему на плечо, заставив замереть подобно добыче перед хищником.

— Не разочаровывай меня, сын. Где твой боевой дух, где желание и стремление отомстить, которыми ты пылал, когда вернулся по моему зову? — хватка пальцев стала крепче. Послышался не предвещающий ничего хорошего скрип металла. — Я снял с тебя все ограничения, дал силу, коя ранее оставалась тебе недоступна. Рассчитывал встретить гордого дракона, защитника своей стаи, но кого виду перед собой? Ты мямлишь, как размазня. Боишься прямо посмотреть на меня. Сомневаешься в себе. Боишься принимать решения, боишься брать ответственность. Страх забрался в самое твое сердце. — рука отнялась от плеча и ткнула юного дракона в грудь, от чего он сделал несколько неловких шагов назад. — Объяснись. — еще более холодным тоном потребовал Алгалон.

— Я лучше понял, насколько слабым являюсь на самом деле. — подобно нашкодившему ребенку, Сартарон не смел понять головы, смотря себе под ноги. — Мне не сравниться с тобой или младшими стражами. Я даже не смог победить мастера клинка.

— Михаэлю оставалось не больше минуты.

— Чушь. В настоящем бою он бы не поскупился использовать свитки исцеления, зелья и прочее. Он мог бы разделать меня, как свиную тушу, не прибегая к клинкам кровопийцам. А с ними и подавно. Понимаешь?

— Да, понимаю. Ты трус.

Не успел Сартарон ничего ответить, как реальность вокруг него изменилась. Ухватив за шиворот, отец тащил его по залу с порталами. Многие из них стояли неактивными, но несколько еще сохранялись. В основном потому, что по тем мирам странствовали его младшие братья и сестры.

В один из таких его и закинули.

Вывалившись на каменной площадке внутри крепости, первенец не успел поднять головы, как мир снова преобразился. Телепортация выбросила его где-то на горном плато.

— Я хотел сегодня передать черные цепи тебе. — заговорил Первый Страж. — Хорошо, что не успел. Среди всех моих детей, ты лучше всего подходишь, чтобы владеть ими. Стойкий, выносливый и храбрый. По крайней мере, я так считал. Но кого я вижу сейчас?

— Того же, кто предстал перед тобой в тронном зале несколько дней назад. — юный дракон упер руки в землю и поднялся.

Собрав остатки воли в кулак, он заставил себя взглянуть на отца. И увиденное ему не понравилось. Огонь, покрывавший Чешую, никуда не делся. Его наоборот стало больше. Он почти полностью скрывал за собой драконоборца. А изменившиеся размеры оказались вовсе не иллюзией собственного разума. Отец действительно стал больше, прибавив почти метр роста.

«Почему его чувства почти полностью скрылись от меня? Куда подевалась жгучая ярость, всепоглощающий гнев и терзающая злость? От них почти ничего не осталось…»

— Нет. Тогда я видел сына, а сейчас его место заняла тень былого. — владыка Цитадели покачал головой. — Как легко оказалось тебя сломить. Первые же трудности заставили руки опускаться, а разум пришел в смятение. За пределами Цитадели твой характер не закалился, как мы с Тиамат рассчитывали. Привык подавлять других своей силой, однако оказался не готов столкнуться с кем-то более сильным. А ведь ты даже не видел наших врагов в лицо. Подумать только, воины крови готовы биться, не жалея себя, готовы гибнуть, но забирать противников с собой. Однако ты? Мой сын, дракон и изначально рожденный с огромным потенциалом? Ты оказался даже не готов сидеть за стенами Цитадели и защищать свой дом! — рев огня, ставший голосом Первого Стража, разнесся на километры вокруг.

Сартарон сделал шаг назад, отчаянно морщась под шлемом. Он едва не оглох. Инстинкты диктовали ему молча склонить голову и молчать, ждать вердикта. Но он не мог. Обида от услышанного начала жечь его изнутри, требуя отвечать.

— Тебе просто говорить о возвышенном, просто требовать от меня того, с чем я никогда раньше не сталкивался. Ты всегда был сильным, могучим драконоборцем, победителем чудовищ и демонов. Я знаю наизусть каждую историю, которая ходит о тебе по городу или среди братьев и сестер ордена. — постепенно голос юного дракона становился громче. — Ты никогда не был слабым, тебе просто не знакомо это чувство! Ты не ощущал той пропасти, что отделяла бы тебя от других, более сильных.

— Сила, сила, сила… — Алгалон вонзил Погибель в камень и сделал шаг вперед, тенью нависнув над сыном. — Ты твердишь о ней, не осознавая самого главного. — его палец уперся в шлем первенца, напротив лба. — Путь к могуществу начинается отсюда. В твоей собственной голове. Один раз струсив, как ты пытаешься сделать сейчас, уже никогда не станешь прежним. Я не требую от тебя бесстрашия, боятся все. Я требую не быть трусом! Трус не способен защитить семью, трус не спасет возлюбленную. Он сбежит и будет твердить себе, что слаб и не мог ничего сделать. Трус найдет тысячу оправданий, убедит сам себя в их верности и продолжит жить дальше. Потому их и называют презренными. Нет никого хуже труса. Они не способны осмелиться ни на что. Ты хочешь быть одним из них?

— Нет. — твердо ответил Сартарон, смотря в ослепительно сияющие глазные прорези.

— В таком случае прекрати ныть. — резко бросил Первый Страж. — И выбрось из головы бред, которого успел нахвататься. И запомни вот что: никто не рождается с могуществом в руках. Никто. Его обретают.

— Но как же все те рассказы, почти легенды?

— Истории всегда приукрашены и не передают всех деталей. Они создают образ, который больше всего нравится рассказчикам. — владыка Цитадели фыркнул и сделал два шага назад. — Думаешь, я не знал поражений? Глубокое заблуждение. Я проигрывал дуэли и сражения. Меня убивали десятки раз. В девяти мирах существовало немало воинов, гораздо более умелых в бою. В конце концов, мой путь начался так же, как и у всех — со слабости. С дрянным копьем в руках, с обычной рубахой на груди и в поганых плетеных сандалиях на ногах. Не счесть, сколько раз приходилось убегать или биться против более сильных противников, без особой надежды на победу. Но обретя Цитадель, я никогда не бежал. Некуда было отступать. Разве мог я позволить кому-то разрушить все, ради чего столько трудился? Цитадель стала мне домом. Против Обугленных Стражей выходили союзы, много крат превосходящие нас. И что толку? Цитадель стоит, а их более нет. Стоило нам проявить трусость хоть раз, и все было бы кончено уже давно. Да, мы были слабее многих, но уж точно не трусами. И тебе стать трусом я не позволю.

За спиной Алгалона вспыхнула пара крыльев, своим явлением создав настоящую взрывную волную. С трудом устояв на ногах, Сартарон без удовольствия наблюдал, как камень и земля плавятся, обращаясь магмой. Ему и самому стало тяжело дышать. Раскаленный воздух и жар от пламени норовили сжечь его изнутри.

Поведение огня как ни что иное свидетельствовало о внутреннем настрое отца.

— Сейчас ты впервые в жизни столкнешься с кем-то, действительно непобедимым для тебя. — не трогая копья, Первый Страж развел в руки стороны. — Не надейся на мою мягкость. Исход зависит от тебя самого. Покажи себя достойно.

В следующее мгновение Сартарон услышал свист ветра в ушах. Разум запоздало осознал произошедшее. В очередной раз. Лишь боль, спустя секунду начавшая растекаться по телу, позволила понять, что удар пришелся в нагрудник.

Впечатавшись спиной и смяв собой какую-то скалу, первенец еще несколько метров прокатился по земле. Наконец остановившись, он распластался по камню, не в силах пошевелиться. Ребра и вся грудная клетка ужасно болели. Руки не слушались команд.

Кое-как перевернувшись на спину, он смог приподнять голову и взглянуть на смятый нагрудник. Металл не выдержал столкновения с кулаком, спасовав. Ко всему прочему он еще и нагрелся, не хуже, чем в дварфийском горне.

Заметив появление отца, юный дракон ощутил прилив небывалого страха, а вместе с ним тело наполнила хоть какая-то энергия. Игнорируя травмы, он начал медленно ползти назад, пока не уперся спиной в валун. Используя его, Сартарон начал медленно подниматься на ноги, но не успел.

Рука сомкнула на его горле, как пушинку вздернув вверх. От прикосновения добела раскаленной Чешуи ворот его собственной брони начал стремительно нагреваться. Вбирая в себя жар его отца, доспех начинал обжигать. Чего юный дракон никогда не испытывал. Он всегда считал себя невосприимчивым для высоких температур.

— Я не собираюсь тебя щадить. Не сегодня. Хочу увидеть твое настоящее лицо. Трусу не место в стае и Цитадели. — в голосе драконоборца отсутствовали эмоции. Он был абсолютно безжалостен.

Схватившись за руку, на которой висел, первенец Стража едва не закричал во все горло. От одного прикосновения кожа перчаток выгорела начисто, оставив после себя лишь раскаленный метал. Сцепив зубы, чувствуя, как жарится уже его собственная кожа и мясо, Сартарон упорно продолжал пытаться отстранить от себя чужую длань.

Только когда фаланги пальцев обернулись прахом и почти полностью выгорели кисти, незыблемая хватка разжалась. Рухнув под ноги отцу, первенец Стража не позволил себе свернуться в стонущий комок. Он поднялся настолько быстро, насколько позволяло его состояние, вперив в глухой шлем затравленный взгляд.

— Неплохо. Для начала.

Искорка отделилась от ревущего покрова на Чешуе и осела на доспехе Сартарона. С ужасом наблюдая за ее полетом, он думал, что она проплавит его броню. Ожидал многого, но не случившегося.

Огонь охватил юного дракона с головой, заставив рухнуть на колени. Уже не сдерживаясь, чаша терпения оказалась переполнена, он начал кричать, нарывая легкие. Боль, столь ужасающая, о какой он и помыслить не мог, захлестнула его с головой, вытеснив все остальные мысли.

— Похожие муки испытали восемь братьев ордена, четыре мастера клинка и четыре огнеборода. Справившись с агонией, они поднялись на ноги и продолжили биться. — голос отца стал тем единственным, что смогло пробиться сквозь заслон пытки.

Не сразу осознав, что испепеляющее его пламя пропало, Сартарон перестал кричать только спустя несколько секунд. Ощутив в теле неожиданный прилив сил, он вскочил на ноги и целой рукой сорвал с пояса молот. Замахнувшись, он с яростным ревом попытался обрушить его на голову отца.

Вот только, он схватил боек еще в полете, приняв на ладонь и не дрогнул.

В следующее мгновение Сартарон уже видел, как кулак несется к его голове. Собственная неудачная атака достаточно отрезвила его, чтобы лишние мысли выветрились из головы. Он попытался уклониться, но с горечью осознавал, насколько тщетна попытка.

Темнота наступила быстро, не дав ему ощутить всю глубину новой порции боли.

…

Смотря на распластавшегося сына, Алгалон только поджал губы. Даже сдерживаясь более, чем на половину, он все равно не рассчитал и ударил слишком сильно. Впрочем, пока ему было достаточно и того, что первенец попытался напасть, а не сбежать. Он намеренно хотел дать ему такую возможность, дабы пронаблюдать за действиями.

«Времени ждать, пока придет в себя, нет. Надо простимулировать и продолжить. Больше никого из детей не отпущу в странствия, пока не буду в них уверен. Еще один столь неприятный сюрприз стае не нужен»

Золотой свет окутал бессознательное тело, неся исцеление и пробуждение.

От Автора:

Заходите на мой Бусти, там больше глав

https://boosty.to/or1gon

Глава 69

Огненная Пропасть

Кузнецы клана Драконьей Пасти несколько отличались от таковых во всем остальном мире. Столь высокого звания удостаивались немногие. Как правило те, кто освоил все методы работы с известными металлами и сковавшими хотя бы один могущественный артефакт. До того они продолжали оставаться подмастерьями. И, конечно же, каждый кузнец в последствии организовывал свою кузню, да искал собственное направление работы.

Для работы массовой и масштабной имелись многочисленные подмастерья. Именно на их плечи ложился основной труд, благодаря чему они имели обширное поле для совершенствования. Сам же мастер-кузнец, как правило, занимался организацией и обучение. Да сам не забывал искал пути для роста над собой.

Дэтуур Крепкая Наковальня был одним из таких мастеров. Лучший оружейник клана. Один из самых уважаемых кузнецов.

Именно в его кузню явились младшие стражи, глава клана и придворный маг, чтобы разжечь огонь внутри старика. Уже давно клан не находил для него вызова. Чего-то действительного интересного, способного заставить использовать хотя бы половину всех накопленных навыков и искусности.

И вот, момент настал.

Смотря на слиток, испускающий жар и почти слепящий свет, старик и сам чувствовал, как в нем разгорается огонь, какой горел в молодости. Он стоял, как зачарованный, совершенно не замечая тления собственной бороды и вони, что от нее поднималась.

— Говорите, клинок выковать надо? — не отрывая глаз от материала, тихо проговорил он. — Будет вам клинок. Лучший, из числа тех, что доводилось ковать. А теперь пойдите прочь.

— В нем должны переплестись свет и пламя. Они должны петь, дополняя друг друга. — хозяин Храма Огня и не думал двинуться с места.

— Вздумал учить меня, с какой стороны за молот браться? — все же оторвавшись от разглядывания великолепного слитка, коротышка со всей доступной ему иронией посмотрел на младшего стража. — Я прекрасно чувствую, что ему подойдет лучше всего. Да… он шепчет мне о своих желаниях. О своей ярости и жажде изгнать всю тьму. Он хочет стать мечом, который будет обращать прахом всякую темную тварь, просто находясь рядом с ней.

— Идем. — схватив за предплечье, Тауриссан потащил товарища к выходу. — Уж он точно раскроет потенциал металла.

— Дар владыки не должен пропасть зря. — напоследок бросил придворный маг.

Оставшись без посторонних, мастер вернул все свое внимание слитку. Тот действительно будто бы говорил с ним. От металла исходили почти осязаемые волны праведной ярости. А еще, он казалось тянулся к мешочку бело-золотой пыли, тоже принесенной младшими стражами. Он хотел вобрать ее в себя. И кузнец планировал в полной мере ее использовать. Еще с первого взгляда он отметил, насколько идеально все предоставленные материалы сочетались меж собой.

— Соберите все наковальни и лучшие молоты! — зычный голос Дэтуура разнесся по огромному помещению. — Стащите их к моим личным инструментам и проваливайте! Мне нужна полная тишина и уединение. — уже тише дополнил он.

«Тут нужно настроиться, погрузиться в особое состояние. Иначе ничего не получится»

Закрыв глаза, мастер погрузился в себя. Прислушиваясь к собственным ощущениям, подкрепленным опытом, он параллельно пытался лучше прощупать слиток. Прочувствовать его своим духом.

Руки Крепкой Наковальни слегка подрагивали. Он жаждал и одновременно боялся браться за работу. Перед ним лежала воплощенная мечта, буквально то, о чем он грезил незнамо сколько. Нечто превосходящее призматические металлы.

Дварф откровенно не понимал, с какой стороны лучше подступиться, как действовать. Однако, кое-какое представление у него имелось. Все же десятилетия, проведенные в размышлениях и фантазиях, не прошли даром. Они позволили вообразить самые разные ситуации и заранее обдумать, что и как делать.

Выдохнув, Дэтуур открыл глаза и потянулся, обернув пальцы вокруг семейной реликвии. Именно ему и всем поколения предков принадлежал единственный в своем роде молот, вытесанный из серого призматического кристалла. Он почти не поддавался обработке и отличался огромным весом. Но главное, он именно он плющил металлы, а не они его.

Стоило ладони сомкнуться на рунической рукояти, дрожь мигом покинула тело кузнеца. Он просто не мог подвести отца и дедов, творивших шедевры и сейчас обязательно за ним наблюдавших. Не с их молотом в руках. Только не с ним.

Поддавшись наитию, полностью полагаясь на собственные ощущения, кои черпал из самого слитка, мастер приготовился к первому удару. Увитая мышцами рука поднялась в воздух. И плавно опустилась вниз. Точно, без лишних усилий.

Удар породил вспышку света и жара. Слиток зазвенел, словно пел. Амулеты защитили Дэтуура от сильнейших ожогов, а перчатки спасли руки. Однако, бороде снова досталось. Впрочем, пострадала не только она. Наковальня заметно нагрелась.

Без лишних промедлений, кузнец нанес еще один удар. Пусть металл не остывал, можно было не торопиться, его подгонял сам металл. Он чувствовал его тягу к изменению формы, жажду стать чем-то иным. А потому лучший оружейник Цитадели не собирался останавливаться.

Увлекшись процессом, он всего за семь размеренных ударов напрочь уничтожил отменную наковальню. От температуры, что всякий раз вырывалась наружу, она превратилась в раскаленное, почти белое, нечто. Края начали оплывать, а по центру образовалось углубление, куда до середины погрузился слиток.

Захваченный вдохновением, мастер не до конца осознавал свои действия. Краем сознания отметив полную негодность наковальни, он руками схватил слиток и переложил его на следующую. Использовать щипцы ему показалось кощунственным.

Так повторялось раз за разом. Только изведя десяток наковален, натащенных подмастерьями, Дэтуур смог самую малость изменить форму слитка. Работы предстояло на многие часы и даже дни, но коротышку это не пугало. Наоборот, он испытывал небывалое воодушевление.

Еще на пятой наковальне слиток совсем перестал обжигать его, от чего более не страдала знатно уменьшившееся борода. А его песня лишь становилась звонче и чище с каждым ударом.

…

Смотря на раскрывшуюся пасть и начавшее клубиться в ней пламя, Алгалон не спешил действовать. Драконья форма стала последним аргументов в арсенале его сына, а потому как нельзя кстати подходила для последней проверки. Он хотел увидеть, как поступит первенец, третий в стае после отца и матери, когда его окончательно раздавят. Струсит ли он и попытается сбежать, или проявит еще больший напор?

Последний разговор ясно показал драконоборцу, что слепо полагаться на потомков он, к огромному сожалению, не мог. Слишком молоды они были. Слишком мало испытаний выпало на их долю.

Выставив перед собой руку, владыка Цитадели закрылся от дыхания, окутавшего его с ног до головы. Гарантированная смерть для других, ему показалась не страшнее дуновения ветерка. С каждым днем Страж ощущал, как растет его родство с огнем. И сейчас, будучи в самом центре потока драконьего пламени, он ясно чувствовал, что мог бы… перенаправить его. Использовать на свое усмотрение.

Легким усилием воли Алгалон заставил огонь обтекать его, перестать ластиться к Чешуе. А следующим действием обернул весь поток против хозяина. Заставил дыхание забиться ему же в глотку.

Задохнувшись собственным пламенем, Сартарон взревел от боли.

Кивнув самому себе, владыка Цитадели в короткой вспышке пламени появился за отпрыском. Без труда поймав хвост, он, все так же, не прилагая особых усилий, потянул здоровенную тушу вниз.

Врезавшись ногами в землю, от чего порода плато пошла трещинами, Страж взмахнул крыльями и исчез во всполохе огня. Появившись выше на полтора десятка метров, он наблюдал, как его сын с грохотом врезается в камень. Во все стороны разлетелись осколки и крошево, поднялось огромное облако пыли.

Взмахом руки и небольшим заклинанием разогнав взвесь, драконоборец опять растворился в огне. Возникнув на голове сына, он с удобством расселся у него на носу, свесив одну ногу вниз.

— Что будешь делать? — как бы невзначай поинтересовался он, постучав кулаком по морде.

Юный дракон зарычал и попытался подняться, однако в ответ из рук Алгалона вылетели жгучие цепи, сковавшие все его огромное тело. Огненные змеи столь надежно его оплели, что не давали и в малейшей степени пошевелить лапами или крыльями. Относительно подвижными остались только пальцы.

— Еще попытки? Нет?

Спрыгнув с головы сына, Страж прошел несколько метров вперед, прежде чем услышал звон доспехов за спиной. Впрочем, преображение обратно в гуманоидную форму он заметил еще раньше. Чувства и действия первенца, благодаря его собственному внутреннему пламени, читались столь же легко, как и книга. Лишь помыслы отец прочесть не мог, да и не хотел.

Подгадав момент, владыка Цитадели скользнул в сторону, уходя с траектории, и провел самую обычную подножку. Подойдя к кубарем покатившемуся вперед Сартарону раньше, чем он поднимется сам, драконоборец столь же просто пнул его под ребра.

От силы удара первенец пролетел несколько метров вперед и упал с плато.

Остановившись, Алгалон выдохнул, подавляя собственные чувства. Происходящее отнюдь не приносило ему удовольствие. Дабы урок возымел больший эффект, он, помимо прочих действий, постарался полностью отгородиться от сына. Чтобы тот не начал черпать настрой в его чувствах. И чтобы не смог различить, насколько “всесильному мучителю” на самом деле тяжело.

Сейчас Страж должен был стать для него в первую очередь подлинным врагом, а не отцом и наставником. Хотя и действовал, исходя из лучших побуждений.

Подняв с земли крупный камень, он не глядя кинул его в сторону обрыва. Казалось, булыжник должен улететь в пустоту, однако он попал четко в голову показавшегося из-за края Сартарона. Не выдержав столкновения со снарядом, он дернулся всем телом назад и начал снова заваливаться вниз. Крылья безвольно повисли за спиной двумя кожистыми тряпками.

Пусть камень разбился о лоб, шлем уже давно раскололся и оказался сброшен, выбить дух из тела он смог. Хотя и не на долго.

Посматривая на еще один булыжник, так удобно лежащий под ногами, владыка Цитадели взвешивал все за и против. Но в конце концов, решил не перегибать палку. Повторно сбить сына в полете обычным куском горной породы было бы совсем унизительно.

Снова взмыв над плато, Сартарон рухнул в низ и побежал так быстро, как только могли его ноги. Некогда прекрасное лицо оказалось перекошено в гримасе злости и ярости. Волосы свободно развевались на ветру. А от хорошей брони не осталось почти ничего. Относительную целостность сохраняли сапоги, от всего остального ничего не осталось. Оно обломками разлетелось по округе.

А вот тело юного дракона не имело и следа царапинки. Всякий раз атакуя, отец не забывал омыть его волной исцеляющей энергии. Иначе все могло закончиться слишком стремительно.

Нарочито играючи перехватив выпад первенца, драконоборец схватил его за плечо и ударил коленом в грудь. Отбросив в сторону тело, сипло хватающее ртом воздух, он поднял глаза к небу.

Этот мир, одним из первых открытый Изурегасом, был красив. Почти нетронутый, чистый. Полный девственных лесов, не изрытых гор и не перекопанных равнин. Тут жил странный немногочисленный народец кочевников, да и только.

«Как здесь хорошо и спокойно»

— Хватит. — опустив голову, тихо сказал Алгалон. Кулак, вот-вот обещавший познакомиться с его шлемом, остановился. Замер. Будто на стену натолкнулся. — Ты уже все доказал.

Весь гнев и злость исчезли из глаз Сартарона, вытесненные короткой вспышкой неподдельного страха. Страж постарался, как следует придавив его своим драконьим началом.

— Не знаю, что и сказать. — проворчал юный дракон. — Ты издевался надо мной.

— Совсем немного, того требовал момент. — честно признался владыка Цитадели. — Лучше скажи, вынес ли ты для себя какие-то уроки?

— Пожалуй, да. — потирая челюсть, первенец нахмурился и задумался. — Я плохо умею нападать, а вот защищаюсь лучше. Над этим следует поработать. И, как мне кажется, в случае боя с кем-то превосходящим, мне надо отталкиваться от обороны. Пытаться подловить на ошибке или лично создать мгновение для контратаки.

— В целом верно. — драконоборец кивнул. — Позже я объясню тебе, какие ошибки допускал, обращаясь драконом. Сейчас о другом. Если так сложится, что Цитадель будут штурмовать превосходящие силы, твоя роль сведется к стойкости. Тебе надо будет продержаться как можно дольше, чтобы простые горожане смогли отступить. Понял? Никаких самоубийственный атак, противник не станет тебя щадить, как делал я. Пусть никто из братьев не дрогнет и не побежит, это не умаляет важность сохранения образа бесстрашного заступника. Да, тебе может быть страшно до дрожи, однако ты должен душить все внешние проявления и быть подобен невозмутимой горе. Ты — стена. Бейся, умирай, но никогда не беги. У вас есть привилегия воскреснуть, чего нельзя сказать о других.

— Пред скверной чужих, последний оплот. Ведомые клятвой, обетом священным: ни тени сомнений и воля тверда, мечом и огнем истребляем врага, не делая в битве ни шагу назад. — произнеся слова, Сартарон склонил голову.

— Высеки эту клятву в своем сердце, сын, и никогда не забывай. — распахнув руки, Алгалон сделал шаг вперед и заключил первенца в крепкие объятья. — Я в тебя верю. Ты силен, не хватает опыта и прилежности.

— Исправлю, можешь положиться на меня. Спасибо за урок.

— Идем.

Призвав Погибель в ладонь, Страж воззвал к телепортации. Пожелав, он перенесся обратно в тронный зал и сделал шаг назад. Еще раз оглядев сына с ног до головы, да прислушавшись к его внутреннему огню, он узрел крепость, которой ранее не наблюдал. Он боялся столкнуться с превосходящей силой, но столкнувшись не струсил, чего, опять же, опасался. Наоборот, сами драконьи инстинкты напополам с гордостью, толкали его в бой.

— Прикрой срам и иди в свои покои. Отдохни пару часов, а потом я жду тебя в Пиршественном Зале. — погрузив длань в фиолетовый провал, владыка Цитадели вытащил самые простые штаны и протянул их сыну. — У меня еще есть одно дело.

— Благодарю. — искренне произнес юный дракон, смутившись.

В горячке противостояния он и не заметил, как остался без штанов. От осознания, что потрясал перед отцом причиндалами, да еще и принимая стойки, ему стало совсем плохо.

— Иди уже. — тихо посмеиваясь, драконоборец хлопнул отпрыска по спине. — Будто в баню никогда не ходил…

Зашагав к центру тронного зала, Алгалон посматривал на черепа, висевшие по обе стороны от него. Совсем недавно у него окончательно созрела мысль, как с ними поступить. Кристаллизоваться и оформиться в нечто цельное ей позволило прочтение нескольких особых фолиантов, из самой запретной секции библиотеки, куда имели доступ исключительно младшие стражи, да общение со Светом. Впрочем, полноценными разговорами то назвать язык не поворачивался. Полу-разумная стихия делилась образами, идеями и концепциями, но никак не словами или чем-то полноценным.

Остановившись в нужной точке, Первый Страж обеими руками взялся за древко копья, перехватив его вертикально. В ответ на призыв, оно начало лучиться по-настоящему ослепительным светом. Огонь на Чешуе вспыхнул с новой силой, полностью скрыв тело за ревущей пеленой.

Став подобен лучащемуся костру, владыка Цитадели балансировал на опасной грани меж собой и драконьей ипостасью. Именно она, драконья суть, позволяла ему слышать голоса пленных душ, понимать их и погружаться в особые видения, чтобы более плотно затянуть на них цепи.

Незнамо сколько простояв, драконоборец внезапно открыл глаза. Из них вырвались настоящие потоки энергии и ярчайшего света. Вот только, он уже не был в тронном зале. Вокруг него все горело золотым пламенем. Слышалось рычание и невнятные шепотки.

По правую и левую руку от него лежали призрачные драконы. Огромные, иные размером превосходили целые холмы и маленькие горы. Уродство части не поддавалось описанию. Один из ящеров даже не имел глаз, его морда была гладкой, покрытой язвинами и откровенной гнилью. Он походил на воскрешенный некромантом разлагающийся труп, за тем лишь исключением, что был жив. Заживо гниющий, вечно страдающий, абсолютно безумный и вечно голодный.

Впервые ощутив себя в этом пространстве в полном сознании, по собственной воле, Алгалон хотел осмотреться, однако не смел рисковать успехом. Воздев копье ввысь, он резко опустил его вниз, вонзив в сокрытые под пламенем драконьи кости.

Из кончика лезвия Погибели начали вытягиваться золотые цели, сотканные одновременно из света и пламени. Одна из новых способностей копья почти полностью копировала магию наару, но это не значило, что ее нельзя было изменить при нужде.

Цепи протянулись к и без того скованным драконам, утопая у них во лбах.

Глава 70

Открыв глаза, первым делом Алгалон обратил внимание на Погибель, воткнутую в пол. Прекрасный красный ковер, полосой прошивавший весь тронный зал, оказался испорчен. А вместе с ним замены требовала и лежащая внизу каменная плита.

«Выходит, все же я не переношусь в некое пространство. Меняется восприятие окружающей действительности»

Сделав для себя немаловажную заметку, он повернул голову вправо. Там, на черепе, как и на всех остальных, золотом горела выжженная на кости печать. Точно такая, что возникала над его собственной головой в драконьем облике. Метка власти и господства.

Голоса драконов окончательно стихли, перестав наполнять тронный зал едва уловимым призрачным шепотом. Вместе с тем, владыка Цитадели лишь четче начал ощущать присутствие своих пленников. Они стали для него более осязаемыми, более… материальными.

Довольно легко настроившись на нужный лад снова, Страж добился желаемого: видимая им картина мира дрогнула и изменилась, но не столь полно, как произошло совсем недавно. Стали отчетливо видны мощные потоки магии, пронизывающие всю Цитадель, каждый камень. Материальность отступила назад, уступая место энергиям.

В ином зрении Погибель предстала совсем в другой форме. Она стала ослепительным солнечным копьем, невероятным скоплением благодатного света и испепеляющего пламени. А в самом центре рукояти была точка притяжения сотен и тысяч золотых нитей. Они не переплетались в клубок, а словно уходили куда-то вглубь орудия. И тянулись связи по всей территории земель Цитадели, уходили вниз под землю, часть и вовсе пронзала пространство меж мирами. А некоторые, особенно толстые, принадлежали черепам.

Присматриваясь к той или иной нити, драконоборец начинал видеть карты, видения о происходящем с тем или иным братом. Подобное происходило ранее, неконтролируемо, в случае гибели членов ордена. Ведь их души Принадлежали Погибели, и она требовала отмщения, показывая и указывая на нужное место. После смерти каждый брат ордена находил пристанище в копье, делая его сильнее. Из него же они возвращались, воскрешаясь.

Протянув руку, Алгалон поймал одну из связей. От прикосновения пальцев, тоже ставших выглядеть совершенно иначе, она налилась еще большим золотом. Остальные будто померкли, отступили на третий план. А владыка Цитадели более полно ощутил, куда она тянется. Кому принадлежит. Какие чаянья испытывает хозяин души и что с ним происходит.

«Кажется, при желании я мог бы передать ему частичку своей силы. Но как показала практика, даже мастера клинка и огнебороды переносят такое крайне болезненно. Простой воин крови мгновенно обратится прахом. Но то касается огня, а если попробовать поделиться светом? Учитывая грядущие столкновения с Древними Богами и демонами, обласкавшими Азерот своим вниманием, подобный ход будет не лишним. Да одна загвоздка, мой орден не привык иметь дело с такими материями. Свет требует специфического подхода, с ним нужно общаться. Его нужно просить. Это не магия, заклинанием не воспользуешься. Максимум — примитивные глифы, способные задать грубый вектор воздействия, да четкий мысленный посыл. Следует все обдумать»

Отпустив нить воина крови, пальцы Стража нашли следующую цель, ухватив одного из драконов.

«Я и раньше мог использовать их силу в ограниченном масштабе, но теперь все должно измениться. Игровые правила позволяли применять по одной способности на пленника, но сейчас то вокруг реальность. И у меня в руках полноценные души крайне могущественных ящеров. Печать окончательно подчинила их мне, пусть подобный шаг не придает благородства»

Свойства Погибели, как немезиды всякого зла и в особенности драконов, делали ее отличным инструментом для наложения подобной печати. Пусть драконоборец вполне мог привязать все души к себе, однако решил не рисковать. Библиотека не хранила записей ни о чем подобном. Он откровенно побаивался рисковать, опасался взаимного влияния пленников. Все же было слишком много для него одного. Они обладали, пусть и не все, полноценными, злобными разумами, искаженными порчей и тьмой прошлого.

«Теперь я смогу использовать их мощь за пределами Нового Мира. Еще предстоит проверить, как изменения скажутся на Погибели, откроется ли в ней еще что-то новое или нет» — пустив по нити капельку своей энергии, Алгалон незамедлительно получил отклик. Перед его взором предстал огромный, сотрясающийся в молчаливых муках, дракон, окутанные десятками пламенных цепей. — «Нужно поискать способ передать часть власти над ними младшим стражам. Это даст им неплохой козырь против наару и прочих. Учитывая, какова природа способностей большинства черепов, для созданий из света они будут особенно губительны»

Моргнув, Страж вернул себе нормальное зрение и перехватил копье. Оно в очередной раз принесло ему приятный сюрприз. Новые границы только предстояло прощупать, выявить возможности. Но то требовало времени и использования правильной литературы.

Вспышка телепортации отнесла владыку Цитадели в место уединенного сна. Место, куда не могла проникнуть никакая мразь или нечисть, не вырезав предварительно всю Цитадель и Огненную Пропасть.

Тиамат по-прежнему лежала в постели, в той же позе. Совершенно недвижимая и прекрасная. На ее лице отражались невинность и безмятежность, чистое спокойствие и нежность. Полные противоположности всего того, что каждую секунду пожирало изнутри Стража. Его собственное лицо то и дело искажалась в гримасе, надежно скрытое шлемом. Да он и не старался его удерживать. Все его волевые усилия поглощал контроль над голосом и поведением. С каждым днем становилось все труднее удерживать всплески все возрастающей мощи. Иной раз ему казалось, что любое лишнее движение руки способно породить огненную бурю.

— Только твой сон удерживает меня от возмездия, любимая. — как и множество раз до этого момента, драконоборец осторожно коснулся щеки матери стаи. — Скорее сбрось оковы сна, дабы я мог освободиться от огня. Чтобы дотла выжег мерзость, посмевшую покуситься на тебя. Они забрали наших детей, а я заберу у них все. Их существование оборвется в огне моей ненависти…

Продолжая медленно гладить щеку прекрасной эльфийки, он не находил так желанного успокоения. Не мог найти, пока не пробудится.

Алгалон одновременно ждал и опасался мига, когда Тиамат откроет чарующие глаза. Ведь он, как никто иной, знал об ее отношении к детям. Понимал всю ту глубину боли, которую она испытает, узнав правду.

Проведя около получаса в тишине, нарушаемой тихим дыханием, Страж наконец нашел в себе силы отстраниться и столь же тихо телепортироваться. Самая мрачная секция огромной библиотеки встретила его мягким светом и приятной обстановкой. Не смотря на хранимые тома и фолианты, обстановка мало отличалась от прочих частей средоточия знаний.

Направившись к своему столу, Страж занял стул и обвел взглядом творческий беспорядок. По всей поверхности были разбросаны книги, раскрытые на той или иной странице. Литература, к прочтению и изучению которой орден относился крайне неодобрительно. А за применение изложенных на сих страницах формул, надлежало уничтожение.

Ранее собираемые исключительно для антуража и самой цели сбора как можно большего числа неповторяющихся книг, они обрели неожиданное значение после переноса в реальный мир. Многочисленные трактаты, посвященные таинствам темных и откровенно черных искусств. Тут имелось все, начиная от азов некромантии, заканчивая самыми разными ритуалами жертвоприношений и способами обращения к потусторонним силам из глубин космоса.

Именно в этих текстах, за неимением лучшего источника, владыка Цитадели искал ответы и способы воплощения своих задумок. Впрочем, напрямую подчерпнутое он никогда не использовал. Не позволяла природа собственной магической сила, да и желания такого не возникало. Запретные книги лишь давали ему верное направление и редкие подсказки. Обо всем остальном приходилось думать самому.

В частности, в связи с поглощением целого наару и преображения под воздействием Искры Первого Пламени, твори магию стало проще и сложнее одновременно. В этом смысле драконоборец приблизился скорее к полноценным духам или элементалям. Он все еще мог и рефлекторно творил заклинания старым путем, хотя тем самым скорее ограничивал себя.

Возможность творить магию усилием воли и четким мысленным посылом, а иногда и представив абстракцию, значительно расширяла возможности, позволяла выйти за пределы прежних рамок. Оттого приходилось тщательно следить за помыслами и движением энергий, дабы случайно не воплотить настоящее Пекло. И ко всему прочему пропало понимание границ. Ведь не все получалось сотворить мановением руки и желанием.

Например, Алгалон пытался как-то совладать с черепами, умерить их пыл, обуздать. Да только ничего не выходило, пока не погрузился в чтение и не получил откровение Света. Лишь после всего означенного, вышло наложить печать.

Посему выходило, что знание все еще продолжало лежать превыше остального. Необходимо более четкое понимание конечной цели, чем обычное, почти что капризное, желание.

Разложив закладки, Страж закрыл и убрал в сторону часть книг, сложив их стопкой. Они принадлежали к теме, временно исчерпавшей себя. Сейчас ему требовалось нечто иное. О взаимодействии с духами, душами и путям изъятия из них силы.

Черепов в тронном зале скопилось предостаточно, более, чем требовалось самому владыке Цитадели. Откровенно говоря, он десятилетиями не прибегал к их мощи. Они попросту покрывались пылью, без какого-либо толка. С другой стороны, ничего не мешало найти альтернативный способ их использовать. Тем более сейчас, когда власть над ними еще больше укрепилась.

…

Несколько часов спустя

Двое вошли в тронный зал, тем же путем, что и Сартарон в свое время. Подобно старшему брату, они сразу же замерли, приготовившись выдержать не самое приятное внушение. Однако, к общему удивлению, секунды тянулись, но ничего непроисходило.

Взрослые, по людским меркам, мужчины переглянулись и едва ли ни синхронно пожали плечами. Лица, скрытые за глухими шлемами, выражали удивление.

— Видишь знак, на лбу горит? — один из них указал подбородком в нужную сторону.

— Да, помнится раньше ничего такого не было. Никому бы и в голову не пришло трогать их. Нет среди наших таких дураков.

— То-то же. Значит, отец постарался. Больно уж свечение характерное.

Два брата, Галарион и Таларион, отличались друг от друга столь же сильно, как и походили. Среди всей семьи, они единственные, кто отправились странствовать вместе и никогда не разделялись. Скорее лучшие друзья, нежели братья, они с самого детства всегда держались друг друга. И, если случалась драка, то всегда один прикрывал другого.

Галарион вылупился из яйца раньше любимого брата всего на пару минут, что никогда не мешало ему твердить о старшинстве. Был он и более рослым, хотя не мог похвастаться особо крепким телосложением. Скорее он отличался удивительной стройностью и ловкостью, от части пойдя в отца. Еще перед уходом из дома, он уверенно владел двуручным мечом и никогда не прекращал пытаться стать лучше, часто обмениваясь уроками и приемами со всеми встречными мечниками. Доспех его отличался несвойственной Цитадели легкостью. Даже воины крови носили на себе больше металла, чем отпрыск Первого Стража, предпочитающий тонкие кольчуги. Единственное исключение он делал в пользу шлема. Тот всегда отличался куда большей крепостью и большей защитой. А вот с постижением магии, опять же, в отличии от большинства родственников, у него все было хорошо. Благодаря брату, он слыл неплохим знатоком чар.

Таларион, младший из неразлучно пары, всегда отличался от более веселого брата спокойствием, толикой угрюмости и рассудительностью. Как ни странно, ростом он выдался самым мелким среди всех, в том числе младшего поколения. И пусть разница та почти не замечалась, Таларион о ней знал и от того не ведал покоя. Ближнему бою он предпочел искусство магии. Впрочем, от доспехов никогда не отказывался, в отличии от остальных учеников придворного мага. Наоборот, его броня отличалась надежностью и весом. В том он походил скорее на пепельных гвардейцев. Немалую долю сходства придавал посох, оснащенный функциональным лезвием на вершине, что роднило его с копьем. Неслабый маг огня и ветра, не хуже и не лучше многих из Храма Огня.

— Ты на трон взгляни. — посоветовал Таларион, сглатывая тягучую слюну. Одного взгляда на отца ему хватило, чтобы неслабо струхнуть. Слишком уж он давил присутствием, слишком огромной ощущалась его магическая мощь.

— Да, определенно его рук дело. — Галарион согласно кивнул и опустил взгляд ниже, на самую первую ступень тронного пьедестала. — Старший тоже тут. Значит, не нас одних позвали. Определенно что-то назревает. — из горла мечника вырвался тяжкий вздох, и он начал медленно брести в нужную сторону.

— Может отец хочет посмотреть, чего мы добились? — маг не счел лишним внести еще одно предположение. — Все же с нашего ухода минуло порядочно времени.

— Понятия не имею. — протянул старший из пары. — Но знаешь? Я рад вернуться обратно. Честно говоря, мне надоело скитаться от грязного городишки до другой, не менее грязной дыры, попутно вырезая мелкую нечисть. Мирок мы выбрали не лучший. Да и заскучал по дому в последнее время. — он развел руки в стороны, будто стремясь объять все окружающее. — Тут и стены лучше, и воздух лучше. Не говоря о настоящем просторе для роста. Только тут нам смогут показать что-то новое и бросить вызов. Мне хочется нормального сражения, которое потребует напряжения сил и выносливости, приложения мастерства, понимаешь?

— Да, понимаю. — Таларион кивнул. — И разделяю твои чувства. За пределами Храма Огня, конечно, нашлись новые знания, но их качество… оставляет желать лучшего. Все же, нет ничего лучше нашей библиотеки и ее бесчисленных сокровищ.

— Значит, остаемся и не пытаемся улизнуть при первой же возможности? — Галарион хмыкнул и снял шлем, обнажив острые уши и легкую ухмылку.

— Да.

— Вот и отлично. Хочу поесть нормальной еды, как следует отмокнуть у дварфов в бане, да и поспать на лучшей кровати во всех мирах, не помешает.

— Ты забыл упомянуть выпивку. — дополнил список Таларион.

— Она прилагается к бане, без всяких лишних слов. Или ты забыл, что слово “дварф” означает на самом деле?

— Как же. Где, по-твоему, стоит Храм? У нас каждый маг знает толк в выпивке, пусть и нашей, особой.

— А, ваша херня. — мечник пренебрежительно махнул рукой и закатил глаза. — Сок какой-то гоняете с умным видом. В моем присутствии не смей равнять ее с нормальным пойлом.

— Наши вкусы утончены, а вы действительно хлещете пойло.

— Что ты, эльф, понимаешь в качественном пиве? — не совладав с собственной шуткой, Галарион громко рассмеялся.

Так они и шли к подножью трона, общением и “переругиванием”, справляясь с присутствием отца. Без давящего внушения от черепов, находиться в тронном зале становилось во много раз проще.

Им было невдомёк, что отец немалым напряжением воли блокировал их кровную связь, не позволяя просачиваться к детям его ярости и гневу, злобе. Он же не позволял своей главенствующей над ними сути излишне давить.

Сартарону пришлось кратно хуже.

— Рад видеть вас в хорошем расположении духа. — первым заговорил Алгалон, когда отпрыски остановились на должном расстоянии. — Нам предстоит о многом поговорить. Но сначала о главном. Ваша мать пострадала от происков наших врагов. Сейчас она спит, восстанавливается.

— Кто? — в голосе старшего из пары братьев прорезались рычащие нотки.

— Чудовище, с которым никому из вас не совладать в ближайшее столетие или более. Выбросьте мысли о мщении из головы, тем займусь я. Вас я позвал, как своих сынов, как тех, кому вручу заботу о Цитадели в свое отсутствие. — Страж встал с трона. — Сейчас пойдете в Пиршественный Зал, отведать “нормальной” еды. Там и поговорим об остальном.

От Автора:

Переходите на мой Бусти, там есть вкусности

https://boosty.to/or1gon

Глава 71

Обронив последнюю фразу, Первый Страж телепортировался прочь из Пиршественного Зала. Повисшая с его уходом тишина казалась оглушительной, осязаемой.

— Теперь можно и поесть нормально. — первым слово взял Галарион. Более легкомысленный из всех.

— В такое время тебя волнует сытый желудок? — Таларион самую малость скривился. Впрочем, каких-то откровенно негативных чувств он не выражал.

— Предлагаешь с голода пухнуть? — дабы слова не расходились с делом, он начал наполнять свое блюдо разной снедью, планируя как следует объесться.

— Задуматься о будущем следует. — продолжал настаивать младший из неразлучной пары.

— Вот поем, посплю и подумаю. Сейчас я не могу мыслить ни о чем, кроме той великолепной нарезки и того, что пока не могу в похожую нарезку превратить тварь, покусившуюся на нашу мать. — осмотрев братьев, мечник отправил в рот кусок мяса, да потянулся за зеленью. — Есть у вас такое желание есть, то давайте, думайте, но только вслух, а я послушаю.

— Что с тебя взять? — показательно закатив глаза, маг повернулся к старшему из родни, не считая родителей. — Выкладывай, всяко дольше нас дома.

— Говорить особо нечего. — пожав плечами, Сартарон и сам потянулся к закускам. — Некие враги, как я понял, представляющие собой тьму и свет, решили использовать маму в своих интересах. Чудовище, невообразимо древнее по словам отца, помутило ее разум. А, когда Рейнхарт и Тауриссан отвели ее в Цитадель, подальше от тлетворного влияния, явилось существо из света. Оно не успело убить маму, отец прикончил его раньше, но чертова тварь забрала наших младших братьев и сестер.

Вилка скрипнула в руках Галариона. Металл, не выдержав, смялся. На лицо эльфа набежала мрачная тень, а глаза похолодели. В одно мгновение он превратился из взбалмошного весельчака в рубаку, коим и являлся на самом деле.

— Когда мы говорили в последний раз, она делилась со мной идеями на счет подходящих имен. Спрашивала совета. — бесцветным голосом проговорил мечник, вертя в руках напрочь испорченный столовый прибор из черного железа. — Поэтому отец такой? А я всегда считал, что он не очень-то нас любит.

— Сейчас он как-то ограждает нас, либо научился сдерживать чувства, но вы должны были почувствовать… отголоски. — в тон брату отвечал первенец.

— Да. — Галарион отстраненно кивнул. — Я тогда чуть душу из торгоша не выдавил. Вздумал втюхать мне плесневелую колбасу, представляешь? Мой нос испорченное за версту чует.

— Если то был отголосок, не представляю, как он держится. — Таларион покачал головой.

Служанка неслышимой тенью подошла к столу и заменила испорченную вилку. Так же, сохраняя молчание, она с достоинством удалилась в сторону, к остальным. Они всегда присутствовали в Пиршественном Зале во время всех приемов пищи и никуда не уходили. Не со считать, свидетельницами скольких разговоров они стали.

Впрочем, ни одна из них не распространялась об услышанном. Не просто так они входили в число немногих лучших женщин и девушек, избранных главной горничной. Их работа считалась в высшей мере почетной и уважаемой во всем остальном народе.

— Он сейчас очень редко выходит из тронного зала, даже весь караул разогнал, отправил на тренировки. — продолжил делиться Сартарион. — Отец что-то задумал, как мне кажется, и просто выжидает подходящее время. Со мной почти не говорит, планами не делится. Знаю лишь, что он планирует вернуться обратно и прикончить тварь, ставшую всему виновной.

— Как бы с ним не приходилось тяжело, отец всегда делал верное дело. — Галарион сложил руки на груди. — Мы же ему нужны для присмотра за делами здесь, пока он будет вершить месть в другом мире, с большей частью ордена. Жалко, я бы не отказался пойти с ним. Да, мы непозволительно слабы для такого, но прикончить хоть кого-то нам по силам. В конце концов, даже воины крови отправятся в поход.

— Им то как раз можно не завидовать. — вставил Таларион, хмуря брови. — Просидят в гарнизоне.

— Тем не менее, не праздно время проводят. Там и им хватает, кого рубить. — первенец Стража не сдержал вздоха. — У врага хватает слуг. Дварфы, доставляющие туда припасы и прочее, язык за зубами не держат.

— Пока забудем о том. — маг поочередно посмотрел на своих братьев. — Перво-наперво нам надо решить, как набраться сил в кратчайшие сроки. Отец свое слово озвучил и, как мы знаем, перечить ему смысла нет. Все равно оставит в Цитадели. А раз потенциальные враги опасны и могут явиться в наш дом, следует придумать, как с ними бороться. Сейчас, пусть и хочется верить в обратное, мы не обладаем достаточным уровнем могущества, дабы чувствовать уверенность в противостоянии такого уровня. Мой потолок — несколько действенных комбинаций заклинаний седьмого уровня. Что-то выше сейчас просто не потяну, слишком сложно. Вам же труднее и проще одновременно.

— Никому не проще. Всем одинаково сложно. — Сартарион поморщился. — Надо скопом идти к старику Изурегасу, расспрашивать о деталях и просить обучить самым подходящим заклинаниям. И не забывать про Тренировочные Поля. Грамдар нам не откажет в толике личного внимания. Сейчас мы не дотягиваем до мастеров клинка, а подняться надо еще выше. Откровенно говоря, не представляю, как достигнем должного уровня, однако обязаны приложить все усилия и даже больше.

— Почему не пойти сразу к отцу? — младший из неразлучной пары выдал, как ему казалось, достойное рассмотрения предложение. — Да, он никогда не баловал нас своим вниманием, но и не отказывал, если осмеливались обратиться. Не думаю, что и сейчас откажет. В конце концов, отец сильнейший из всех, кого мы знаем. Кому, как не ему, наставить нас на верный путь?

— Не рассчитывайте на готовое решение. Хотя кое-что он действительно вам даст. — губы Сартарона растянулись в уничижительной ухмылке. — Возможность принимать драконий облик. И еще кое-что, если посчитает нужным.

— Серьезно? — Галарион подобрался, почувствовав вкус возможностей.

— Да. Но… к откровению тоже приготовьтесь, если он решит вам показать себя. Понимаете, отец, он… слишком огромный. Горный пик был ему мал.

— Горы тоже бывают разные. — неуловимо внешне изменился и Таларион, подавшись вперед. — Скажи нам цифры. Метры.

— Не могу. — первенец отрицательно качнул головой. — Такое трудно охватить взглядом и осознать величины.

— Хотя бы примерно. — настаивал маг.

— По моим представлениям, он высотой под пятьсот метров, возможно больше. Длина где-то семьсот пятьдесят. А размах крыльев… тысячи две метров.

Только тихие вздохи служанок, услышавших настоящее откровение, нарушали молчание, наступившее в Пиршественном Зале.

— Да-а-а… — осоловело протянул Галарион. — Что еще тебе известно? Интересно, в конце концов. Он же нам ничего не рассказывал толком и не показывал.

— Ну, горный пик, на который отец хотел приземлиться, за пару секунд расплавился ко всем чертям. Вся гора сейчас больше похожа на вулкан. И на момент, когда я видел её в последний раз, все еще не остыла. Его мощь трудно передать словами. Нам с ним не сравниться.

— Еще бы. — младший из собравшихся братьев фыркнул. — Будто не знаешь, кем он и мы являемся. Время наш друг и соратник. Сколько, по-твоему, прожил отец? К тому же, если верить всем рассказам, он вообще являлся некой особенной сущностью, не известно, какое это дало ему преимущество. Ничего подобного не описано в наших книгах, я проверял. Есть еще вероятность, что информация скрыта в запретных частях библиотеки, но я не склонен в это верить.

— Таларион дело говорит. — мечник покрутил в пальцах новую вилку и отложил ее в сторону. Аппетит так и не вернулся к нему. — Тем более, раз отец идет нам на встречу и хочет оставить на охране дома, только больше причин поговорить с ним. Он же сколько прожил, наверняка найдет чем помочь, чего подсказать. Может сам решил потренировать.

— Можно попробовать. — Сартарон пожал плечами, не испытывая особых иллюзий. — Не получится, так возьмемся за прежний план. Сначала Изурегас, потом Грамдар. И надо еще к Тауриссану заглянуть, договориться на счет нового снаряжения.

— Чем старое плохо?

— Не годится, а мое прежнее отец уничтожил. В любом случае нужно обзавестись другим.

— Как — уничтожил? — Таларион приподнял одну бровь, копируя характерную мимику придворного мага.

— Оставим эту историю на потом, когда сами пройдете проверку на трусость. Тогда-то и будет, о чем поговорить.

— Раз время разговоров подошло к концу, вставайте и идем. — старший из неразлучной пары первым поднялся на ноги. — Незачем тянуть. Хочу скорее все разъяснить и приступишь хоть к чему-то. Смиренно возлагаем переговоры на тебя, Сартарон. Ты же старший, тебе и получать в случае чего. — не смотря на слова, в глазах мечника сохранилась холодная ярость, только и ждущая возможности выплеснуться наружу. В том он походил на их отца, лучше остальных держа в себе эмоции до подходящего момента.

— Да-да… — первенец устало выдохнул, поднимаясь на ноги.

Еда так и осталась почти нетронутой.

…

Алгалон странным взглядом вот уже десять секунд сверлил троих сыновей, раздумывая. То и дело его взгляд норовил соскользнуть обратно к черепам. Отпрыски потревожили его покой как раз в момент размышлений. В процессе попытки придумать, как направить разрушительную мощь душ безумных драконов на благое дело.

— Учить вас? К сожалению, тому, чего вы хотите, научить нельзя. — все же настроившись на иной лад, владыка Цитадели мысленно погрузился в иную тему. Пусть не столь полезную в глобальном плане, но тоже необходимую. — У каждого из вас есть задатки, чтобы встать вровень с младшими стражами. Их лишь нужно развить. Беда в том, что я не владею избранным вами оружием или глубокими познаниями в магии. Единственный, кому я могу помочь, Сартарон. Его я действительно могу научить нескольким приемам со щитом. В остальном мои советы будут не столь полезны вам.

«Уверен, инициатором выступил Таларион. Парадоксальным образом, он единственный из всех детей мало меня боялся. Остальные гораздо реже решались заговорить со мной о чем-либо» — Страж задумался. — «Действительно, чем я могу помочь им, кроме совета? Как бы им не казалось обратного, я никогда не слыл великим дуэлянтом, тактиком или стратегом. Хотя и плох, опять же, тоже не был. За мной числится несколько побед в гильдейских воинах и с десяток успешных тактик на сложных боссов. Однако, то все игровое»

— Мы отлично наловчились побеждать слабых, как бы плохо то не звучало, а вот что делать с сильными? — на слова Сартарона, стоявшие за его плечами братья, покивали. — Как правильно противостоять магии? Как биться с копейщиками?

— Да, в том и дело. Настоящего боевого опыта вам не достает. В его отсутствии и кроется главная слабость. — драконоборец поднялся с трона. — Идем. — он коснулся рукояти копья и мгновенно перенес всех в другое помещение.

Зал Битв на самом деле не представлял собой ничего особенного. Огромное помещение, лишенное каких-либо украшений или изящества. Оно выглядело грубо. Для грубых целей и предназначалось. Из-за отсутствия окон, мрак разгоняли лишь многочисленные жаровни. Оттого внутри было почти темно. А у стен, левой и правой соответственно, стояли многочисленные стойки с оружием и броней на любой вкус. Чар на них не лежало, за исключением укрепляющих рун. В остальном тренировочные пустышки.

— Обычно тут тренируемся мы с младшими стражами, отрабатываем владение оружием. Никакой магии. Никакой чрезмерной силы. Только мастерство. — объяснил Алгалон. — Постараюсь передать вам часть своих познаний. Не рассчитывайте на меня, больше полагайтесь на собственный талант. Наставник из меня дрянной.

— Нам вооружаться? — на всякий случай решил уточнить первенец.

— Если не решили идти на меня с кулаками. — подавая пример, владыка Цитадели и сам подошел к стойкам, дабы выбрать себе копье по руке. — Про доспехи не забудьте. Даже самый минимум моей силы, для вас очень много. — выбрав экземпляр максимально похожий на измененную Погибель, он направился в сторону, ближе к центру зала. — У вас как раз классическая тройка собралась. Заступник, тяжело вооруженный боец и маг.

— Да, как мне быть, отец? — вопрос Талариона был ясен и без лишних пояснений.

— Можешь не стесняться, этим стенам ты не навредишь.

— Понял. — он сосредоточено кивнул.

— Первый раз буду без щита, второй раз с ним. — начал пояснять Страж. — Дальше начну использовать все, в том числе руки, ноги и некоторую ограничивающую магию. Посмотрю на вас, оценю. Надо понять, на что вы вообще способны.

Закончив говорить, драконоборец встал в стойку, перехватив копье обеими руками. Пусть обычно он и не пользовался таким хватом, как и стойкой, но и не все оружие обладало преимуществами Погибели. Впрочем, навыков он, как показывала практика, не терял. Перенос совершил с его разумом невероятное, отпечатав в нем всевозможные формы обращения с излюбленным оружием. А главное, там же, рядышком, находились методы противостояния тому или иному оружию ближнего боя.

«Худо-бедно чем-то должен их научить. Уж рассказать, где кроятся слабости копейщиков, мне точно по уму. Кому их знать, как не мне»

…

Известие о том, что выскочка Дэтуур был избран для работы с неким чудесным слитком, который ему принесли лично два младших стража, застало Экзибина буквально со спущенными штанами. Когда он об этом услышал, то чуть не утопил там же, в туалете, подмастерье.

Почтенный изобретатель лучше других знал, о каком слитке шла речь. Он стал воплощением его личных кошмаров. Его явление в тот злополучный день отняло не только часть бороды у Мегакрута, но и частичку души. Он отнял у него чертежи, с которыми уже срослось само естество мастера.

Воплощение всех чаяний и фантазий, то, что должно было вознести его на один уровень с величайшими предками и запечатлеть в веках, сгорело в одночасье. Мгновенно. Моментально. От бумаг даже не пепла не осталась. Прикосновение слитка, казалось, выжгло их из самой памяти инженера самоучки.

Ведь… ведь он не мог их восстановить, сколь ни пытался. Части чертежей, самые важные узлы будущего Колосса, попросту стали туманом, подернулись дымкой.

Экзибин, когда обнаружил проблему, едва не сошел с ума. Пиво, и то утратило для него вкус, подливая еще больше масла в огонь негодования. Священный напиток, буквально жидкая амброзия, пузырящееся счастье, пенное вдохновение и золотистая отвага, перестал приносить… вообще хоть что-то.

Стоило же известиям дойти до Мегакрута, он заперся в личной мастерской, на бегу подтягивая штаны.

Лежа на полу, в окружении разбросанной бумаги и пустых бочек, почтенный изобретатель пустым взглядом смотрел в потолок. В его голове царила кромешная пустота. Ни единой мысли. Ни единого образа. Ничего.

Выпив изрядное количество пива, он ничего не почувствовал, кроме захлестывающей волны разочарования, обиды и уныния. Память отказывалась воскрешать то, что ранее в ней было запечатлено намертво. Чертежи готовились годами и не раз переделывались. Мастер знал их досконально. Они буквально постоянно стояли перед его внутренним взором. Однако же в тот несчастный миг, когда бумаги сгорели, нечто произошло. Разум заклинило.

Медленно встав с пола, коротышка мертвыми глазами осмотрел бардак вокруг. Наклонившись, он поднял ближайший лист и всмотрелся в изображение руки. А затем разорвал его на части. Что-то внутри него противилось. Отвергало набросок. Твердило о его неправильности, уродстве и слабости конструкции.

Механически собрав с пола все рисунки, Экзибин собрал их стопкой и выбросил в жаровню. В ту же секунду в его глазах отразилась вся боль мира. Не сдержавшись, старик коротко всхлипнул, перестав стесняться собственных чувств.

— Не получается… — сдавленно прошептал он. — Не могу… — За одной слезой по щеке скатилась вторая, а вскоре не знавшие подобного щеки “украсились” парой мокрых дорожек.

Дойдя до стола, рукавом утирая лицо, он отодвинул стул и сел, уперев голову в руки. Горечь заполнила всю внутри мастера. Он искренне не понимал, в чем проблема, от того испытывал еще большую обиду.

— Это наказание за что-то, посланное предками? — вопрошал он в пустоту. — Но я ведь старался на благо клана, для него я хотел сделать Парового Колосса. Чтобы мы стали еще сильнее, чтобы больше никакие захватчики и не подумали рушить наши дома…

Продолжая тихо проливать слезы, Мегакрут слез со стула, на который незнамо зачем забрался, и начал ходить по мастерской. Он не преследовал какой-то цели, а просто пинал пустые бочки и все остальное, подворачивающееся под ногу.

Сама мысль о том, что слиток уничтоживший все его наследие, главный дар клану и лучшее изобретение, станет наверняка легендарным оружием, ввергала его в пучины отчаяния.

В очередном порыве пнув, как он думал, пустую бочку, почтенный инженер желаемого результата не добился. Автоматически пойдя дальше, он лишь чудом заметил краем глаза особый знак, который сам же нанес. Остановившись и повернувшись, он нахмурился, пытаясь вспомнить, что мог означать знак и почему казался таким важным.

Долгие несколько минут мысль крутилась на грани сознания, пока ярким лучом не осветила сознание изнутри. Как-то умыкнув у главы клана бочонок его особого самогона, старик специально перелил его в пустую емкость из-под пива. Наконец, его время пришло.

Еще раз утерев слезы, почтенный изобретатель пошел искать где-то брошенную кружку. У него появилась новая цель.

От Автора:

Заходите на мой Бусти, там сейчас 80 глав

https://boosty.to/or1gon

Глава 72

— Чего и следовало ожидать. — морщась под шлемом от боли в ребрах, выдавил из себя Сартарон. — Он разбил нас в пух и прах.

Последний бой вышел особенно скоротечным и болезненным для всех братьев. Отец раскидал их за считанные секунды, играючи преодолеваю любые попытки защититься. Первым из схватки выпал Таларион, получив в лоб пяткой копья. За ним сбитым с ног оказался Галарион, не совладав с ловко проведенной подсечкой. Последним свое получил старший сын, броня действительно плохо спасала от чрезмерной силы, от чего все его тело превратилось в средоточие боли.

— За то сколько полезных комментариев услышали. — мечник, не смотря на все полученные тумаки, улыбался. — Я теперь точно знаю, в каком направлении двигаться. А тебе досталось заслужено, отец верно сказал: щит тебе не нужен, если не можешь прикрыть товарищей в бою. По сути, мы так легко и быстро пали, из-за твоей неспособности нас оградить от него.

— Да уж, мне тоже нужно поработать над личной защитой. — простонал маг. — Не знал, что Воздушный Щит так легко пробить голой физической силой.

— Все-все, хватит. — пошатываясь, первенец Стража встал на ноги и неровной походкой поплелся к младшему брату. — И так знаю, что оказался бесполезен. Привычная картина боя оказалась сломана. Все же разумный противник не тупой огр, не будет дуром переть к первой попавшейся на глаза цели. — чуть склонившись, он протянул руку.

— Верно отец заявил, опыта у нас мало. — ухватившись, Таларион поднялся и благодарно кивнул, опираясь на посох. Перед глазами у него малость плыло, а голова кружилась.

— Мало? — сам принимая вертикальное положение, Галарион хмыкнул и позволил себе ироничную ухмылку. — Нет, непозволительно мало. В сущности, мы ведь как поступили? Смылись из дома, едва исполнилось по пятнадцать. Сбежали, как сопляки, коими до сих пор являемся.

— Правильно будет сказать: нам позволили уйти, посчитав постигнутый минимум достаточным для выживания. — маг нахмурился, разочаровано поджимая губы. — Не смотря на внешнюю отстраненность и холодность, отец потакал нашим капризам. Снаряжение и то, на недосягаемо высоком уровне для всех открытых миров. Сами наши тела превосходят любой потенциальный уровень угрозы.

— Да… — сняв шлем, Сартарион потер шею, смотря куда-то себе под ноги. — Реальной опасности и не существовало. Только сейчас понял, что, покинув дом, перестал расти над собой.

— То же самое. — мечник согласно кивнул, немного подумал и медленно поковылял к стойкам с оружием. В подсечку Страж вложил чрезмерное количество силы, буквально сметя его. — Нет, мы пытались искать что-то, какие-то возможности, особенно в начале. Но… в сравнении с теми людьми, любой воин крови обладатель недостижимого мастерства меча, а аколит — настоящий архимаг. Начальный энтузиазм быстро схлынул, и мы с братом просто бродили. Порой, останавливались пожить в каком-нибудь неплохом городке и просто… прозябали. Да, так будет правильнее. Мы прозябали.

— Честно. — первенец Стража выдохнул и тоже направился в сторону “арсенала”. — Раз уж начали, то я предавался гордыне. Мне нравилось, с каким восхищением, страхом и подобострастием на меня смотрели люди. Несколько лет я тем и занимался, что странствовал, встревал в каждую драку, вычищал логова чудовищ, да наслаждался собой. Там, за пределами Цитадели, я стоял вровень с героями из легенд. Стоило упомянуть, откуда пришел и показать глаза, открывались любые двери. Вельможи и дворяне делали все, достаточно намекнуть. И это они не знали, с чьим сыном имели дело. Хватало упоминания ордена. — Сартарон усмехнулся, испытывая жалость к самому себе. — Позже немного одумался, однако мало что изменилось. Дома же… словно проснулся ото сна и начал испытывать стыд. Особенно тяжело стало, когда начал осознавать ответственность, что на меня хочет возложить отец. Не чувствую, что имею право ее нести. Не сейчас.

— Сейчас от нас ничего и не требуется. — в отличии от братьев, младший над полом воспарил, воспользовавшись Полетом. — Удивительным образом, цели мы ставим перед собой сами. Пока отец нам только сообщил о своем решении и все. Сюда его позвали мы. Сами же планируем, как быстрее и лучше подготовиться к грядущему. Поразительно, учитывая, насколько мы, казалось, сторонились раньше подобного.

— Взрослеем! — весело заявил Галарион и болезненно поморщился из-за собственного смешка.

— Определенно. — вместе с согласием, в голове первенца Стража всплыл образ возлюбленной. — Да и с отцом общаться стало как-то проще. Хотя в первый раз, после возвращения, он показался мне… еще более внушающим страх, чем раньше. С тех пор ничего подобного не происходило. И в целом, если быть готовым, его присутствие переносится нормально.

— А я всегда говорил, что ваши попытки прятаться и скрываться от него — глупы. Как еще мы должны себя чувствовать, находясь рядом? Он ведь поверг прошлого Отца Драконов и занял его место, место бога драконьего рода. Он стоит у истока нашего существования, сама наша природа, как мне кажется, велит нам склоняться в его присутствии. Но он то не требует от нас того же. — поравнявшись с братьями, Таларион при помощи Полета чуть приподнялся над ними, обозначая главенство своей позиции. — Сами посмотрите, вы вернулись, по первому зову, хотя, я уверен, с удовольствием продолжили бы держаться подальше.

— А ты и сам дома не задержался. — заметил Галарион. — Чем парируешь?

— Интерес. — маг приподнял одну бровь. — Еще мама просила, чтобы оставался рядом с тобой. Все же, из нас двоих я более разумный.

— Не поспоришь. — мечник скривился, будто съел что-то кислое. Но упоминание матери взбудоражило его внутреннее состояние, что незамедлительно отразилось в ожесточившемся взгляде.

— Ты действительно считаешь отца богом? — а вот в тоне Сартарона сквозил чистый интерес.

— Тому все факты есть. Считаю, глупо отвергать очевидное. — Таларион пожал плечами. — Один титул и положение главенствующего над всем родом чего стоят. В книгах, описывающих девять миров, существует множество упоминаний богов, являющихся покровителями или прародителя разных рас. Нельзя забывать и про изначальную природу отца, как сущности, способной свободно странствовать меж мирами, существовать в них и уходить дальше, без каких-либо препятствий. Кажется, подобной властью боги канувших в небытие миров не обладали. На мой взгляд, подобное ставит его на ступень выше их, но сейчас мы говорим конкретно о божественном статусе. Не знаю, как он должен выражаться в плане могущества, но его отцу в любом случае не занимать. Если же судить о более приземленном воплощении, то это, конечно, преклонение. А что мы имеем?

— Поклонение не приветствуется в наших землях, хоть и не запрещено. А орден такое откровенно не уважает. — произнес мечник, возвращая оружие на положенное место.

— Нет, тут речь о другом идет. — Сартарон задумчиво уставился на младшего брата, оказавшегося куда более прозорливым. — Преклонение, это скорее крайняя форма уважения, фанатичная даже. А такое у нас всюду. Все члены ордена видят в отце символ надежды, светлое будущее и пример, за которым с радостью готовы следовать. Они буквально впитывают его убеждения и готовы умирать, защищая мир, который он пытается построить. Они борются во многом за его идеи, не жалея себя.

— Это ли не прямое воплощение служения богу? — маг хмыкнул, чуть задрав нос.

— Отец противится подобному и прямо заявляет — он не бог. — мечник, в противовес мнений, нахмурился. — Ему не нужно ничью поклонение.

— Да, он так говорит. — Таларион с готовностью согласился. — Вот только, что мешает действительности оставаться по-прежнему сурой? Народ будет ему поклоняться, тайно или явно, зависит от него. На самом деле, я много размышлял на эту тему, вдали от Цитадели. Ситуация то сложилась идеальная для причисления отца к небесному дому.

— Да, действительно. Ответ на поверхности.

— Больше разъяснений, пожалуйста. — потребовал Галарион, переводя взгляд с одного брата, на другого.

— Мне тоже доводилось читать о богах, уже во время путешествия. — начал разъяснять Сартарон. — Например, тексты сохранившиеся после развала Теократии Слейн и распространившиеся по миру, лучше всего проливали свет на образование религии. Разумные существа склонны поклоняться недостижимому и непостижимому. Вроде бы самые первые культы начали зарождаться вокруг обычного огня.

— Для братьев и сестер ордена, особенно из пришедших в Новый Мир вместе с ним, отец герой, который сражался с ними бок о бок. — подхватил младший из братьев. — Он вершитель подвигов и пример для подражания, маяк, к которому они тянулись, будучи во тьме. Они его знают, в той или иной мере. А вот для других, особенно из числа обычных подданных, он туманная фигура. О нем они знают из слухов и историй. А так как сами по себе они люди далекие от нашей среды и образа мысли, рожденные в этом мире, то поклонение для них естественно. Они привыкли видеть богов в фигурах, вроде нашего отца. Разница лишь в том, что раньше они поклонялись чему-то, скорее всего, не существующему, а сейчас перед ними есть вполне материальный пример. Живой.

— Хочет отец того или нет, ему будут поклоняться и возносить молитвы. Скорее всего, подобное происходит повсеместно, тайно. — Таларион, пользуясь магией, снял с себя все элементы доспеха и собрал их воедино на манекене. — Собственно, и в чем они не правы? Отец, с какой стороны не посмотри, достоин их почитания. В тени его могущества и благодати всякому живется легко и счастливо. Наша стая несет мир и покой, спокойную жизнь для тех, кто к ней тянется. Так почему подданные не могут молиться ему, как своему главному благодетелю?

— Отец против подобного. Поклонение каким-либо силам и сущностям идет в разрез с устоями ордена. — Галарион продолжал упорствовать на своем, постепенно снимая элементы брони. — Ему не понравится тема, которую вы развиваете. Очень уж похоже, будто и сами решили удариться в веру.

— Я считаю отца даже чем-то большим, чем обычные божества. — со всей серьезностью заявил маг. — Как верно говорят в ордене — он лучше любого бога. Насчет же его неприятия себя в качестве сакрального символа… мне кажется, все довольно просто. Отец всегда твердил, что полагаться надо на себя и братьев по оружию. Он готов давать силу достойным и хочет, чтобы остальные становились достойны силы. Хочет, чтобы люди, эльфы, дварфы и все остальные народы полагались на себя и ближних, а не возносили молитвы тем, кому, скорее всего, плевать на их страдания. Он не хочет стать причиной, из-за которой другие начнут опускать руки, в надежде, что молитва исправит их проблемы. По крайней мере, к таким выводам я пришел.

— Так же стоит добавить, что отец нисколько не глупее, а умнее нас. В каждой башне живет десяток воинов крови и приглядывает за жителями, помимо основной задачи обороны. Уверен, если какие-то верования и есть, им известно о них. А через воинов крови знает и отец. — оставшись в одном поддоспешнике, Сартарон сложил руки на груди. — Но делал ли он что-то, дабы задушить почитание? Готов поспорить — нет. Разочаровывает ли его подобное отношение? Скорее всего. Будет ли он искоренять веру, если она выльется в нечто большее? Тоже нет. Скорее орден станет более закрытым, а отбор новобранцев еще тщательнее.

— Хах, отец сам окажется в ловушке своих принципов и идей. — мечник покачал головой. — Ведь, реши он запрещать и искоренять веру, то будет тирания и жестокость. А он избегает подобного в своем правлении. Хотя некоторые здравые запреты действительно существуют на нашей земле, но религия штука же в основном безобидная. Мирная. Вот дела…

— Не каждая религия мирная, заблуждаться не стоит, однако в основном ты прав.

— Замечу, что Теократию орден раздавил как раз за ее веру и стремления, а так же методы достижения целей.

— Никогда бы не подумал, что он станет спокойно относиться к чему-то, идущему прямо в разрез с его волей. — Галарион растер ладонью лицо, чувствуя, как по телу разливается приятное ощущения, сопутствующее восстановлению. Регенерация работала как надо.

— Время покажет, правы ли мы в своих суждениях. — произнес Таларион, ставя точку в теме. — Но я уверен, что отец не будет предпринимать никаких резких действий.

— Да, смысла дальше продолжать этот разговор нет. — мечник махнул рукой, зазывая братьев за собой. — Идем освежимся и дальше на Тренировочные Поля. Надо усердно работать над собой.

…

Легким движением руки Рейнхарт перенаправил меч и парировал выпад дочери. Не прилагая почти никакой силы, он без труда отражал один удар за другим, внимательно следя за ее действиями. С каждой неудачно проведенной атакой, она все больше распалялась, злилась. Черты точеного лица искажались, от чего в них проявлялось больше от матери.

В конце концов не выдержав, сенешаль играючи выбил клинок из ослабших рук. Отлетев в сторону, он увяз в песке в нескольких метрах.

— В чем дело? — смотря на растрепавшуюся, рассержено и глубоко дышащую дочь, он и сам не находил спокойствия.

— Чувствую, что стала хуже. — уперев руки в бока, девушка отвела взгляд и нервно сдула черно-белую прядку волос, опустившуюся на глаза.

— Действительно так и есть. — старый рыцарь, не изменяя себе, был честен. — Менее техничная, более расхлябанная. Порывистая и поддающая эмоциям. Очень похоже, что слава победительницы чудовищ затмила тебе глаза.

— Ты знаешь? — щеки Верисы заалели.

— Не поверишь, сколько доброжелателей по личной инициативе докладывали в Цитадель о каждом вашем шаге. — Рейнхарт по-доброму усмехнулся. — Мне даже делать ничего не приходилось. И так знал, где вы, куда направитесь, где остановитесь или останавливались. Иной раз, даже что ели не оставалось тайной.

— А я говорила, что надо уйти подальше, в свободные города или земли зверолюдей. Там у вас меньше “доброжелателей”.

— Я бы всегда мог понаблюдать за вами при помощи волшебного зеркала. — младший страж пожал плечами. — Но не пытайся увести меня от темы. Ты действительно стала хуже в обращении с мечом. Это меня расстраивает. Что еще тебя гложет?

— Знаешь, мне ведь уже тридцать. — неловко замявшись, обладательница особых кровей посмотрела в глаза отцу. — У других к этому возрасту по несколько детей, а я все не могу найти себе место. Не понимаю до конца, чего хочу, к чему стремиться.

— Ты не человек, Вериса. Не волнуйся о возрасте. — выдохнув, сенешаль внутренне приготовился к разговору, которого они избегали множество лет. Чувствовал, что сегодня будет затронула больная тема. — У тебя достаточно времени, успеешь определиться со всем.

— Последнее время меня терзала одна мысль: смогу ли победить ее? — словно бы не обратив внимание на слова отца, она продолжила говорить. — В какой-то момент я поняла, что хочу с ней встретиться. Отыскать и сразиться. Узнать, кто из нас сильнее. Вбить в нее разочарование, которое посмела испытывать во мне.

— Она разочаровалась в себе, а не тебе. Поняла, насколько ложны и извращены ее желания. — менторским тоном проговорил старый рыцарь, ведь эти слова произносил уже не раз. Впрочем, результат остался прежним.

— Не пытайся убедить меня! Я знаю, она ушла из-за меня! — выкрикнула девушка. — О, мне известно, как она мечтала породить чудовище, равных которому не будет. Но на светя явилась я, во многом заурядная девочка.

— Представления Зесши о реальности, в которой мы все существуем, искажены ее собственным надломленным разумом. Ее ум болен и заражен. Всех моих усилий не хватило, чтобы избавить ее от помешательства, твоей вины ни в чем нет. — Рейнхарт помассировал переносицу, испытывая толику усталости. — Ты родилась прекрасным ребенком с огромными задатками. Их лишь нужно правильно взрастить. Раз так захотела что-то доказать матери, наберись терпения и приготовься заново научиться использовать меч с умом. А то те махания, которые ты мне показываешь последние дни, больше напоминают игры детишек. Год или два упорных тренировок и сможешь уверенно теснить мать.

— Точно? — на лице Верисы сам собой возник подозрительный прищур.

— Точно.

— Как-то не верится. Она же такая сильная.

— Ошибаешься. Зесши не превзойдет мастера клинка, так что хватит попусту превозносить ее. С другой стороны, ты сейчас еще дальше от их уровня.

— Прости. — испытав прилив стыда, девушка неловко начала мяться на месте.

— Понимаю, спокойная жизнь в отсутствии опасностей расслабляет. Еще не поздно наверстать упущенное. Я быстро приведу тебя в надлежащую форму.

— Хорошо. — отрывисто кивнув, Вериса мышкой рванула к мечу.

— Приступим не раньше, чем ты признаешься мне еще кое в чем. — губы сенешаля растянулись в улыбке. — Недавно Страж говорил со мной на одну любопытную тему…

Лицо Верисы стремительно залилось краской, не смотря на возраст, зачастую вела себя она довольно ребяческим образом. Вот и сейчас, подняв меч, застыла, подобно кролику перед удавом. Не знала, как найти в себе силы заговорить.

От Автора:

Заходите на мой Бусти

https://boosty.to/or1gon

Глава 73

Шагая сквозь ворота третьего кольца стен, Литарат чувствовала, как растет ее настроение. Возвращение в лучший город среди всех, безусловно, несло с собой определенные неудобства, но все же было приятно. И пусть никто ее не изгонял, юная драконица сама не хотела возвращаться, не возымев за плечами пары достижений. Впрочем, призыв отца являлся причиной куда более веской, чем личные амбиции.

Люди, оставшиеся позади, не роптали, но перешептывались, вынуждено коротая долгое ожидание перед получением пропуска. Чуткий слух девушки без труда улавливал слова восхищения и восхваления. И пусть лица ее они не видели, но одни доспехи и оружие говорили о много. Любой, что-то понимающий житель Нового Мира, без труда определял в них работу лучших мастеров родом из Цитадели. О таком мечтали, а позволить себе могли лишь избранные члены ордена.

И завидовать было чему. Тончайшей работы серебристая полная броня, какую проделать не мог никто из ныне живущих, впечатляла. Тяжелая на первый взгляд, на самом деле она отличалась поразительной легкостью. На поясе же покоились два колчана, из того же металла, покрытых резьбой и рунами. Из них торчали стрелы с характерным оперением, которое без труда узнавали искушенные торговцы и просто внимательные, кому доводилось видеть вблизи всадников на вивернах. Там же находился и лук из особого сплава, со странной, сверкающей на лучах солнца тетивой.

Выбравшись с другой стороны толстенных стен, Литарат быстренько осмотрелась по сторонам и, сориентировавшись, пошла в нужную сторону. Идя прямо по центру дороги, она напрочь игнорировалапроезжающие мимо фургоны. Во-первых, хозяева совсем не вызывали у нее интереса. Во-вторых, стоило кому-то из них начать возмущать, она могла мигом их угомонить. Впрочем, возницы смотрели на нее с толикой трепета и почтения. В городе Цитадели не находилось дураков, способных устроить бучу. Таких и не пропускали.

Внимание девушки привлекали прилавки торговых домов и лавок. А единственным транспортом, на который она засматривалась, являлись родные ее сердцу и глазу, огромные мифрилово-адамантовые повозки. С их пути она не считала зазорным убраться. Не хотела чинить проблем честным работникам из одного с ней города.

Так, неспешно бродя по торговым улицам, она набиралась энергии, бурлящей в воздухе, от чего начинала неудержимо улыбаться. Среди крупных купцов и мелких, нанятых торговыми домами лавочников, она чувствовала себя акулой посреди косяка рыб. Наметанный глаз с легкостью подмечал качество тех или иных товаров, чему острое зрение лишь способствовало. А разум тут же назначал цену, за которую можно купить, например, шерстяное полотно, и где его возможно выгодно сбыть.

Уродившись в мать, юная драконица с детства питала огромный интерес к запасанию чего-либо. Особенно блестящего. Однажды, в возрасте шести лет, ее даже поймали и обнаружили тайную “сокровищницу”, в которой кроха старательно прятала свои монеты. Конечно же, их ей, как и всем детям, в строго ограниченном числе, выдавала мать. И ей не составило труда провести нехитрые подсчеты, выявив… что деньги ни разу не были использованы.

С возрастом и благодаря правильному воспитанию, а так же прорезавшемуся таланту, Литарат шагнула несколько выше детского увлечения. Все так же продолжая копить сокровища, она приобрела страсть к торговле. Ведь та, ни много ни мало, позволяла преобразовывать деньги в еще большее количество денег, эффективно пополняя “сокровищницу”. Пусть для того и требовались многие качества, вроде прозорливости, хитрости и подвешенного языка, вкупе с оценкой и умом, она не испытывала недостатка в необходимом.

Не могла девчушка столь особого характера не найти непререкаемого авторитета в матери. Она воплощала буквально все, что нравилось юной драконице, включая красоту. А первая прогулка по паре самых простых, но от того не менее впечатляющих, ячеек Сокровищницы, эффект только закрепила.

В отличии от прочих братьев и сестер, почти всегда бежавших от отца, не способные вынести его присутствия, она уходила по другой причине. Ее влекла возможность вырваться за стены и попробовать свои навыки лично, без неусыпного пригляда матери и целого ордена воителей.

Уже за пределами Нового Мира, специально отправившись подальше, юная драконица открыла для себя еще несколько немаловажных истин. Без отца и матери, ресурсы оказались отнюдь не бесконечны, а очень даже быстро таяли из-за ошибок. Без стоявшего за спиной сенешаля почти никто не соглашался продавать товары в нормальных количествах или вести иные дела. А отсутствие авторитета ордена, развязывало руки гильдиям и прочему сброду.

Только оказавшись вдали от дома, девушка смогла понять, какое немалое значение в жизни играла ее огромная семья и все ее достижения. Ведь, благодаря отцу и его воинам, их совместным походам, слава Цитадели гремела на весь Новый Мир. Никто попросту не решился бы угрожать или мешать прямому потомку существа, явившегося прямиком из старых легенд. Даже воинов крови с радостью встречали всюду, куда бы те не ступили. Ведь о них знали, как о честных, справедливых и добрых защитниках.

Впрочем, не смотря на все проблемы, почти полностью опустошившие ее карманы попервой, имелись и другие методы достижения целей. И отличная экипировка, вкупе с остальными качествами, вроде физических показателей или тренированности, сделали свое дело.

Многих приходилось лично знакомить с луком и стрелами, но чаще всего хватало кулаков, с не меньшей легкостью обрывавших жизни. Все же амуниция, прямиком от ремесленников Цитадели, тоже стоила денег, хотя и досталась бесплатно. Однако, внутренний кладовщик не позволял разбрасываться хоть чем либо, тем более на простое отребье.

С иными Литарат расправлялась более тонкими методами, если убийство не подходило. Все же, не смотря на иной мир, она предпочитала придерживаться привитых в детстве принципов. Где уговорами, а где обещаниями или шантажом, дочь своей матери добивалась поставленных целей.

Неплохим подспорьем стала охота на особо надоевших местным чудовищ. Каждая такая тварь приносила свои дивиденды, помимо награды, позволяя начать обретать собственную репутацию. А так же, не редко феодалы предпочитали “приплатить” сверху, оказав ту или иную услугу, помощь, дабы обзавестись более крепкими отношениями.

Хотя не редко твари оказывались далеко от обычного зверья по уму, изредка среди них встречались относительно разумные создания. Движимые примитивным сознанием, они собирали в логовах много всячины. Среди гор мусора встречались как монеты, редко выше серебра номиналом, так и драгоценные или полудрагоценные камни, украшения и прочий скарб.

Дотошность не позволяла юной драконице обходить такие логова стороной или бросать их, не перебрав все, что могло таиться внутри. Так, зачастую убивая цель за пределами ее “дома”, она потом всегда искала нору или пещеру, выгребая вообще все, что могло стоить денег. Зачастую, именно разбор приобретенного имущества и его оценка занимали больше времени, чем само выслеживание.

Вонь и смрад гниющих останков, как правило сопровождавшие такие места, мало смущали девушку. Хотя по натуре своей она являлась весьма и весьма чистоплотной, ради законной добычи была готова залезть в любую дыру. Тем более, именно такой подход и позволил ей остаться на плаву в финансовом смысле.

А с получением первых прибылей, в том числе понимании, как следует действовать для достижения результата, уже ничего не могло ее остановить. Нанимая людей, она собирала слухи и новости с разных краев, деревень, сел и городков. Самостоятельно составляя карты, планировала маршруты. Вела тщательные записи. Всего тройка лет потребовалось Литарат, чтобы создать собственную сеть прикормленных осведомителей. И тогда она развернулась во всю ширь.

Первоначально прикупив всего одну плохонькую телегу и товар, она уже на следующий год водила за собой маленький караван из трех фургонов. Всюду следовавшие за ней люди служили хорошим подспорьем для заработка. Помимо того, что они помогали разгребать и перевозить кучу добычи, будь то шкуры, рога или что-то иное, они же занимались заготовкой иных будущих товаров. Редкие грибы, ценящиеся среди состоятельных людей, дикорастущие травы или птицы, жемчуг. Они собирали все в местах остановок, что могли и позволялось законом, чтобы потом продать.

С течением лет караван рос, а вместе с ним увеличивалось число следовавших за ним людей. У самых важных специалистов, вроде плотников, отвечавших за целостность колес и быстрый ремонт, имелись собственные, удобные повозки. Остальные ехали верхом на животных, отбивая и натирая задницы седлом.

В какой-то момент вся процессия настолько растянулась и стала несуразно большой, что больше не могла продолжать существовать в том же виде. Попросту не находилось достаточно товара, чтобы забить все пространство, либо же продать его не предвиделось возможным. А ездить порожняком юной драконице не прельщало, как и кормить бездельников.

С первым разделением каравана, родилась организация, вскоре начавшая теснить конкурентов. Пользуясь правами, разрешениями, хорошими отношениями с владыками того мира, и прочими преимуществами, Драконье Логово росло и богатело.

Уходя обратно домой, Литарат была уверена, что ее детище проживет какое-то время без вмешательства. Она оставила управляющим всю необходимую информацию и компромат, вложила в их руки бразды управления. Впрочем, не забыла прихватить и все причитающиеся. Волшебная сумка полнилась золотом и драгоценными камнями. Был там и сборник личных журналов, содержащих все записи о движении средств, расходы и приходы, да ее собственные мысли и наблюдения. Все четко и аккуратно записано, дабы в последствии разобрать с матерью ошибки.

Помимо прочего, нашлось там место и для одного особенно ценного трофея. Разбитого на куски панциря кристаллической ящерицы. Никакими свойствами, кроме возможности из осколков собраться в целое, он не обладал. Приглянулся же он девушке своей красотой, игрой света и нежным цветом. Едва уловимо голубым, почти белым. Его она планировала показать кузнец и попросить сделать похожее напыление на доспехах.

Вдоволь нагулявшись по третьему кольцу стен, юная драконица направила стопы к воротам, ведущим во второе. Начав напевать себе под нос тихонько мелодию, которую сама же выдумала, подсчитывая прибыли, она радостно смотрела вперед и кивала встречным воинам крови.

Последняя прогулка перед посещением тронного зала обещала выдаться полной вздохов. Изделия ремесленников Цитадели крайне, исчезающе редко покидали ее пределы, оседая на складах. А ведь даже малую толику можно было обменивать на всевозможные сокровища, землю и прочее. Подобного подхода девушка не понимала, однако и сообщать о том отцу не собиралась. Благоразумно полагая, что он лучше нее понимает, как ему поступать.

Ей вообще казалось, что так выражалась его форма накопления сокровищ. Устав собирать золото, которое бесполезными горами наполняло целые ячейки, он перешел на иные формы. Ведь артефакты и всяческие полезные предметы являлись не меньшим, а порой и большим сокровищем, чем драгоценные металлы и камни.

Тем более, мама часто рассказывала ей, какое удовольствие получает, ведя подсчет все разрастающихся хранилищ и складов.

…

Заблаговременно почувствовав дочь, когда она появилась в Огненной Пропасти, выйдя из портала, Алгалон телепортировался из библиотеки на трон. Вот только, неожиданно, не застал ее там. Вместо того, чтобы явиться к нему, она решила побродить снаружи. И не абы как, а начав с самого входа в город.

Вот уже четвертый час ожидая, когда же ему соизволят уделить толику времени, Первый Страж… закипал. Чтение скрашивало ожидание, принося к тому же пользу, но меньше чувствовать себя просителем аудиенции он не начинал. От того, терзаемый и иными проблемами, находился в не самом лучшем расположении духа.

«Определенно, ее следует поставить на место» — наконец, окончательно сформировав свое мнение на счет сложившейся ситуации и поведения дочери, владыка Цитадели нашел немного успокоения. — «Не следовало так мягко обходиться с девочками и излишне баловать их. Тем самым я не только относительно ущемлял сыновей, но и будто бы уделял им меньше любви и внимания. Расстраивал. Хм… если и остальные окажутся такими же ветреными, придется что-то делать»

Меж тем, прислушавшись к огням мальчиков, драконобоец не мог не кивнуть, испытывая на их счет самые яркие надежды. Втроем они заняли одну из площадок на Тренировочных Полях, приспособленных для сражений с волнами тварей. И с тех пор не покидали ее, на протяжении часов изводя себя непрекращающимся боем.

«Следом у них, судя по докладу Рейнхарта, индивидуальные тренировки. Жаль, что Таларион отправится в Храм Огня, а не останется на арене, но и Изурегас не подведет. Все же сенешаль больше понимает в прямом бою, а не магическом. Навыки владения оружия им действительно стоит подтянуть в крепко вбить в голову, до рефлексов. Именно мастерство и опыт отделяют их от должного уровня и моего полного спокойствия. Пусть за короткий срок не добиться должного результата, положить начало к его достижению можно»

Отстранив книгу и с секунду посверлив ее взглядом, Алгалон захлопнул ее и отправил в открывшийся фиолетовый провал. Из него же он извлек особый сосуд, потребовавший от придворного мага превзойти себя на поприще изобретательности. Созданный при помощи трансмутации, из нескольких видов соединенных вместе призматических металлов. Сам по себе сплав вышел паршивым, не прочнее обычного адамантия, учитывая изначальный материал — отвратительный результат. Но с основной задачей он справлялся. А именно сдерживал в спокойном состоянии кровь, иначе стремящуюся расплавить или слиться воедино со всем, чего касалась.

Первая порция концентрата так и оказалась потеряна, до открытия нового сплава, просто не нашлось ничего, способно вместить ее в себя и выдержать. Изначально подготовленный фиал мгновенно расплавился и выгорел в шлак. В небытие канул и пол, забрав с собой ритуальный круг.

Не явись тогда Страж вовремя, почуяв неладное, все могло обернуться плачевно. За считанные секунды кровь прожгла дыру глубиной в десяток метров и не планировала останавливаться. И только ему она не причинила вреда.

Фиал в руках владыки Цитадели источал столь яркий золотой свет, что его хватало для освещения доброй трети тронного зала. Вместе с тем и тепло он излучал немалое, впрочем, большая его часть оставалась заперта внутри. А вот должного ощущения мощной магии, коя и бурлила в крови, не пузырек не источал. Сплав начисто блокировал все.

«Материала уже хватает, чтобы напоить весь орден. Остается провести последние проверки» — мысль содержала столь отвратительный драконоборцу смысл, сколь и необходимый. — «Единственные кандидаты, которые способны выдержать и поглотить хотя бы каплю, наверняка, те восьмеро. Они уже слились с отблеском моей силы, может и кровь усвоить смогут. А вот для остальных придется что-то придумать. Усиление должны получить все, в том числе воины крови. Надо поставить Изурегасу еще одну задачу. А как все будет готово, в том числе ясен результат от воздействия Золотой Крови, мы проведем пир. Когда же орден перекуется в золото, уже никакой Древний Бог не проберется к ним в разум»

Владыка Цитадели чувствовал, что благодаря копью, воздействуя через него, сможет оградить своих воинов от злых происков. Нужно лишь достаточно укрепить их связь, подпитать ее.

От Автора:

Заглядывайте на мой Бусти, там 82 главы.

https://boosty.to/or1gon

Глава 74

Как и все до нее, Литарат застыла у самого дальне входа, ожидая оказаться под прессом воздействия черепов. Чего, впрочем, не произошло сражу, однако она стояла на месте несколько секунд к ряду, готовясь с достоинством встретить внушение.

— Пришла. — громко и веско уронил Алгалон, пронзая дочь горящим взором.

Его голос, прокатившись по всему тронному залу, заставил далекую фигурку дрогнуть и повернуть голову. Пару раз метнув взгляды туда-сюда, между троном и висевшими на стенах трофеях, она сделала неловкий шаг в нужном направлении. Выглядело то в высшей мере нелепо и даже жалко. Облаченная в великолепные доспехи, с оружием под рукой, она вела себя подобно провинившемуся ребенку.

Ведь так и было.

Чуть ослабив тиски контроля, Страж позволил своим эмоциям просочиться во внутреннее пламя дочери. Подобное заставило ее сбиться с шага, но вместе с тем, стопы начали увереннее опускаться на ковер. Однако, в следующую секунду она чуть не споткнулась и даже дернулась назад, но вовремя себя одернула.

Позволив эмоциям выйти наружу, владыка Цитадели так же перестал полностью удерживать собственное внутреннее пламя. От того на Чешуе взвились язычки золотого огня. А облик его начал внушать страх потомкам.

Как ему удалось выяснить опытным путем, именно его драконья суть заставляла детей сторониться, опасаться.

— Я уже несколько часов тебя ожидаю и не понимаю, почему. — продолжил говорить драконоборец. — Ты пришла из портала под Цитаделью, но сочла необходимым бродить по городу, а не явиться ко мне. Зов — шутка для тебя? Братья не позволяли себе такого поведения, а потому еще раз спрошу: почему?

Договорив, Алгалон унял свои чувства и пламя, перестав давить на дочь. Все же, он стремился немного вразумить ее, а не запугивать. К тому же, не произошло ничего непоправимого, никто не пострадал, от того не следовало перегибать палку.

Вернув самообладание, Литарат еще больше ускорилась, на грани бега спеша к трону. Она бы и побежала, не найдись место запрету.

— Прошу твоего прощения, отец! — громко, почти выкрикнула, она, опустив голову перед пьедесталом трона. — Ты прав, мне не следовало игнорировать тебя. Надо было сразу же явиться, город бы никуда не делся.

— Интересно… — с толикой разочарования протянул Страж, наклоняясь вперед. Взгляд его стал более колючим. — Попробуй еще раз.

— Ты наверняка вызвал меня обратно не просто так. — смутившись, тем не менее, юная драконица попробовала использовать предоставленную возможность. — Прошу прощения за проявленную расхлябанность.

— Не показалось. Хм. — владыка Цитадели откинулся обратно на спинку трона и положил голову на подставленный кулак. Его разочарование лишь усилилось. — Жалкое поведение, не находишь?

— О чем ты говоришь, отец? — осторожно осведомилась девушка, не смея поднять головы.

— Не припомню, чтобы драконы разговаривали при помощь овечьего блеянья. Никто из вас раньше так не унижался предо мной. Да, ты ошиблась, так к чему заискивающий тон использовать?

— Мне показалось… ты разгневан.

— Верно. Теперь еще больше, чем прежде. — гнев клокотал внутри владыки Цитадели. Ему совсем не нравилось то, что он видел и слышал. — Ты так привыкла подстраиваться под других, что по инерции решила и со мной использовать тот же ход. Дважды ответила не честно, но то, что бы мне хотелось, в твоем понимании, услышать. Ты вообще понимаешь, насколько такое поведение никчемно? Ничему подобному мы тебя с Тиамат не учили. Мы твердо стоим на своем, а не простираемся ниц перед другими.

— Слишком увлеклась играми в торговлю. — признала Литарат.

— Обман? — языки пламени снова забегали на чешуе, но в этот раз от гнева, от просачивающейся наружу силы.

— Приходилось. — глухо созналась юная драконица и замолчала.

— Каким образом?

— Преувеличивала свои подвиги, сообщала неверную информация, чтобы набить цену товара или наоборот снизить.

— Мне продолжить вытягивать признания, или сама все расскажешь?

— Действительно, мне приходилось лгать, откровенно обманывать, шантажировать и даже несколько раз предавать и сдавать контрабандистов, с которыми вела дела. — подняв голову, Литарат с толикой вызова посмотрела на восседавшую на костяном троне фигуру. — Что в том плохого?

— Все. Начиная от того, что имела общее с подобными им, заканчивая гнусностью, в которую сама себя облачила.

— Мне приходилось так поступать, дабы начать вести торговлю и держаться на плаву.

— Такое оправдание ты придумала сама себе? Весьма рыхлое. Собственно, а почему именно “приходилось”? Пытаешься выставить себя жертвой? Но таково последствие именной тобой принятых решений. И даже так, ты могла сохранить тайну подельников. Пусть такой ход не снял бы с тебя всех пятен, но всяко лучше клейма предателя.

— Я делала все, чтобы расширять и сохранять свой торговый дом. Считаю, что поступала правильно.

— Правильно. — драконоборец кивнул, незаметно чуть сильнее сжимая кулаки. — С точки зрения дельца. Однако ты забыла главное. То, кто ты есть на самом деле.

Встав с трона, Алгалон спустился по ступеням пьедестала и встал перед дочерью. Ее горящие бараньей упрямостью глаза не вызывали ничего, кроме гнева. Но, как отец, он должен был хотя бы попытаться донести до нее всю ошибочность совершенных действий. Дать волю дракону можно будет и позже.

Коснувшись ее плеча, владыка Цитадели применил Телепортация. Оказавшись на излюбленной террасе, он указал рукой на открывающийся вид, приглашая взглянуть.

— Все, что ты видишь, построено и поддерживается на идеалах чести и сохранении собственного достоинства. Тут не обманывают, не предают и не трусят. Это одна из причин, почему чужакам нет хода за второе кольцо стен. Они запятнанные. В большинстве своем им неведомо, что такое честность. В попытках избежать позора или потакая желанию нажиться, они будут лгать, будут плести черную паутину. В которую обязательно затянут собственную семью, родственников, друзей и близких. Любой лжец наивно полагает, что никогда не будет раскрыт. Что его паутина самая непроницаемая и липкая. Вот только, тайное всегда становится явным. Истина торжествует. Понимаешь?

Так и не дождавшись ответа, Страж лишь сильнее сжал кулаки и ненадолго сцепил зубы, не позволяя вырваться наружу рыку.

— Сталкиваясь с неприятелем, мы честны. Если какое-то наши слова ведут к драке, мы ее принимаем, а не пытаемся трусливо улизнуть. Мы отвечаем за свои слова и действия. Все просто и понятно. Никаких сложностей.

— Мои поступки могут казаться тебе неправильными, отец, но иначе не ведут торговлю. Чтобы получить репутацию и сохранить ее, мне приходилось так поступать.

— Упорствуешь. Ладно. — драконоборец потратил несколько долгих секунд, рассматривая город, ища в нем успокоения. — Репутация создается разными методами, но исходя из них, она тоже бывает разная. Ты пыталась создать честный образ, уподобившись мерзкой змее. Одна ошибка — и от тебя не осталось бы ничего. И чтобы твой соломенный домик продолжал выглядеть благообразно, ты трусливо пыталась его украшать снаружи. Но некоторые наверняка знали, что внутри воняет прелью и гнилью. Ты не могла вести дела одна. Значит имелись доверенные лица. Значит… они могли в одночасье пинком разрушить твою халупу, когда им потребуется. Избавиться от тебя, как ты избавлялась от тех контрабандистов. Змея никогда не станет драконом. Однако, дракон может отгрызть себе крылья и начать ползать на брюхе, уподобившись ползучему гаду.

— Я — дракон. — резко и уверенно произнесла Литарат. — Всегда им была и всегда буду.

— Дракон? Пока ты далека от нас. — отпустив контроль над внутренним огнем, Алгалон мгновенно окутался покровом из ревущего золотого пламени. Драконья суть хлынула из сердца, растекаясь по всему телу, меняя его и наделяя особой аурой. — Больше всего ты сейчас похожа на обычного идиота, не способного принять и понять свои ошибки. Драконы мудрые и гордые создания, но я не вижу в тебе ничего, кроме зачатков отвратительного коварства. Ты не можешь и не хочешь принять мою правоту, я чувствую то в твоей сути. Тебе по нраву образ жизни, оставшийся за порталом. Именно потому ты споришь со мной. К чему тебе тогда эти доспехи? — словно вспышка гнева, огонь поглотил Литарат и столь же быстро опал, оставив ее в одном поддоспешнике. Трясущуюся от чистого, неподдельного страха. — Ты прекрасно сплетала, как сама считаешь, броню из лжи и предательства. Трусость то или глупость, но вместо нормального пути, ты избрала кривую дорожку. Не заслужила себе имя делом, с честью и достоинством, а вымолила его лизоблюдством и черными поступками. И после подобного ты смеешь называть себя драконом? Ты уже начала ползать на брюхе. — наклонившись вперед, к лицу дочери, владыка Цитадели едва не столкнулся шлемом с ее носом. — И, если не одумаешься, я лично оторву твои крылья и вышвырну доживать свое в самую глубокую яму. Ты ступила на путь, который мы презираем. Пройдешь по нему еще немного дальше, станешь одной из тех, на кого орден объявляет Охоту. Всего один шаг отделяет тебя от смерти. Он же последний.

Отстранившись, Страж глубоко вдохнул и начал постепенной втягивать все внутреннее пламя обратно в сердце. Питаемое всем его гневом и яростью, пополам со злостью и ненавистью, оно упорно сопротивлялось. Не хотело снова оказаться в “клетке”.

— У тебя есть пара недель, возможно три. — более не смотря на дочь, он полностью сосредоточился на городе. — Пока Тиамат не придет в себя. Хорошо подумай над своей жизнью, как знать, может осознаешь, что полностью отвернулась от всего, чему тебя учили дома.

Смотря на простирающиеся вдали улицы, драконоборец видел настоящий переполох. Особо внимательные горожане волновались из-за замеченной вспышки пламени. А вот братьям и сестрам ордена пришлось не так сладко. Не всем удалось совладать с разом навалившимся на них коктейлем из чуждых эмоций. Кто-то повалился с ног, не то от шока, не то без сознания. Другие на краткий миг озверели и их удерживали те немногие из товарищей, кому посчастливилось сберечь ясность ума.

Воинам крови, не смотря на меньшую часть драконьей крови в жилах, пришлось выдержать самый тяжелый удар. Не такой крепкий и тренированный разум оказался более всего уязвим к наплыву эмоций. Старшие братья с большей стойкостью перенесли внезапную вспышку.

Прекрасно чувствуя состояние всех членов стаи, да и наблюдая за ними глазами, Алгалон испытывал стыд. Сорвавшись, он не только внушил ужас дочери, но и создал лишнюю панику в городе.

…

Минутой ранее

Стальное сердце Имирона трепетало, разгоняя по телу кипящую от битвы кровь. Руки без устали поднимали и опускали тяжелое лезвие меча, неумолимо обрывая поганые жизни нерубов. Ноги твердо стояли на земле. А Могучая грудь не знала ран.

— Руби их, братья! — в очередной раз выкрикнул великан, разрубая сразу трех жуков.

В этот раз с ним под землей были не только соклановцы, но и воины крови. Всего десяток, но их помощь невозможно был списать со счетов. Гораздо более ловки в использовании свитков, кои великанам просто не ложились в руку, они превосходно прикрывали тех в бою. Да и зелья, еще более мелкие пузырьки, то и дело разбивались о броню. Чаще всего составы, останавливающиеся действие кислоты или сжигающие паутину.

Мелкие на фоне великанов и более слабые физически, тем не менее почти не уступали в эффективности. Но главное — вырезали всех нерубов, которые проскальзывали мимо или пытались напасть из слепых пятен. На их же счету находились все маги. Стоило тем выдать себя, в них с секундным промедлением летело несколько копий, расцветавших ледяными или огненными взрывами.

Почувствовав дрожь под ногами, прекрасно знающий, к чему такое происходит, король Потрошителей Драконов чуть повернул голову, краем глаза цепляя третий вход в пещеру. Секунду спустя из него вылетела огромная туша, пятиметровая тварь, покрытая толстым хитином, с острейшими клинками вместо лап. Нацеленный прямо во фланг их хлипенького строя.

Издав боевой клич, Имирон и сам вырвался из строя, грудью сшибая пытавшихся встать на пути нерубов. Плоть уже давно обернулась тяжелым металлом, а потому остановить так просто его не получалось. Столь ценного врага он не мог оставить кому-то другому. Помимо прочего, настоящие воины нерубов отличались опасностью, чему свидетельствовала глубокая борозда, пересекавшая весь нагрудник. Отметина, полученная в прошлой стычке.

Стоило дать жуку возможность разметать их, тогда позорной смерти не избежать. Моргнуть не успеешь, окажешься в паутине, уже растворяясь желудочным соком.

В последний миг, перед самым столкновением, перед ударом, сердце главы клана пропустило удар. И забилось еще быстрее. Сознание помутилось от навеянной неудержимой ярости. Но он и не стал пытаться противиться новому.

Взревев на всю пещеру, он, казалось, пропустил сквозь себя заряд эмоций и вложил их в удар. Вспыхнувшее огнем лезвие, не несущее подобных чар, перерубило хитиновый клинок. Не остановившись и не замедлившись, оно продолжило движение, увлекая за собой хозяина. Огромный двуручник вклинился и смял, пробивая, пластины брони. И вышел с другой стороны тела огромного неруба, с грохотом вонзившись в пол.

Перебитое косым ударом тело, двумя кусками проехало еще метр вперед, прежде чем остановиться навсегда.

— РА-А-А-А! — запрыгнув на больший кусок тела, король Потрошителей Драконов воздел оружие над головой. — Победа будет за нами! Почувствуйте дар нашего бога у себя в груди и отдайтесь ему с головой! — двумя могучими ударами он отбил короткий ритм о свой нагрудник. — Он смотрит нашими глазами и радуется! Мы острие его копья!

Поддержав главу клана радостными криками, врайкулы с утроенным рвением окунулись обратно в мясорубку. И даже воины крови не остались в стороне, подстегнутые всплеском ярости.

Коротко мазнув взглядом по собственным рукам, Имирон крепче сжал рукоять, подмечая, куда лучше нанести следующий удар. Его предплечья, вместе с ладонями, покрылись тлеющими трещинами, та же участь постигла и оружие. Но такова была справедливая цена за прикосновение к божественной мощи, и врайкул был готов ее платить, пока бьется сердце. Без нее он точно не смог бы свалить столь большого и крепкого жука одним ударом.

…

Дэтуур нанес еще один удар по заготовке будущего орудия, действуя в трансе. У него осталась последняя наковальня на всю кузницу и даже призматический молот начал крошиться. Однако коротышка не останавливался.

Звоном ознаменовалось соприкосновение со металла о кристалл. И тогда произошло невероятное. Пламя и свет затопили все пространство, перекрыв мастеру обзор, но не ослепляя и не опаляя.

Когда они опали, он потрясенно, не веря своим глазам осмотрелся. Бешено колотящееся от испуга сердце постепенно утихало, а вот разум все больше изумлялся. От личной мастерской ничего не осталось. Ее, включая стены, буквально изничтожило, не оставив пепла. Пострадала в том числе и часть основной кузницы.

В конце концов уставившись на обломок ручки верного молота, служившего еще его предкам, дварф просто… вздохнул. Испуг сошел, и он начал думать, где бы достать инструменты, которые сладят со столь непростым материалом.

— А ты проказлив, да? — Крепкая Наковальня наклонился, подхватывая с того, что раньше было полом, заготовку. — Ничего, нас с тобой в любую кузню пустят и почтут за честь.

Ноги Дэтуура направились к выходу, где уже маячили любопытные бороды. Но его мысли уже полностью сконцентрировались на работе. Прислушиваясь к металлу, он, согласно его желанию, предавал нужную форму. И совсем недавно они оба пришли к выводу, что для действительно славно меча потребуется еще один слиток. Иначе лезвие получится излишне тонким и узким, а капризный металл хотел стать чем-то более внушительным.

Глава 75

— Кхм… — прокашлявшись, Тауриссан в последний раз посмотрел на прочих младших стражей, прежде чем гневно пригрозить им кулаком. Никто из этих трусов не решался начать разговор, а потому приходилось ему брать инициативу в свои руки. — Что всколыхнуло твою ярость, Страж? — он хочет бы сказать “друг”, однако пока не чувствовал за собой такого права, все еще испытывая жгучий стыд и вину.

— Собственный недосмотр и ошибки. — он отнял руку от перил и призвал в нее Погибель, символ могущества, власти и бесчисленных подвигов. — Теперь я стану внимательнее и более прозорлив. Мог бы ты представить, чтобы кто-то из твоих собственных детей отвернулся от традиций клана или ордена? Я был мягок с Литарат, да и она сама больше к матери тяготела, к ее стезе, потому я не особенно пристально следил за ней. Как оказалось — зря. Она воспитала в себе противоположное всему тому, во что я верю и хочу видеть в своих сторонниках и потомках. — взгляд драконоборца прикипел к копью. — Настоящий позор для меня, как отца, и всего рода.

Тень набежала на владыку Огненных Недр, он порывался что-то сказать, но раз за разом осекался. В конце концов он беспомощно обернулся на товарищей, буквально моля их взглядом.

— Я поговорю с ней, возможно все еще не настолько плохо. — сделав шаг вперед, Рейнхат встал за правым плечом Стража. Без привычных доспехов он не выглядел столь же возвышенно, как раньше. Наоборот, стала видна его простая человеческая суть и гнет последних событий. — Если ростки не окрепли, их можно легко искоренить. Достаточно все верно разъяснить и указать на ошибки, дать их понять. — в представившейся возможности сенешаль различил свой, личный путь к искуплению и первую ступень.

— Попробуй. — будто бы безразлично бросил владыка Цитадели. — Во всяком случае меня она не услышала. — он выдохнул и развернулся. — Нужно успокоить горожан, возлагаю то на тебя. — кивнув человеку, он поревел взгляд на драконида. — Раз уж собрались, давайте обсудим дела. Как твои успехи?

— Касательно проверки возможности постижения классов при помощи предметов и естественным путем — веду последние приготовления. Обращения в гильдии авантюристов давно составлены и ждут отправки. В том числе взял на себя ответственность составить послания монархам. Пусть тоже отправят своих лучших воинов. Как мне кажется, такой шаг не только еще больше увеличит список кандидатов, но и позволит от части укрепить отношения с соседями. Еще раз напомнит им о нашем авторитете и мощи. — Грамдар сложил руки на груди. — Помимо того, моим распоряжением начато строительство всех необходимых площадок. Возведение займет еще около недели. Завтра же разошлю все послания при помощи воинов крови и телепортации. С учетом времени на дорогу, добровольцы будут приходить в течении месяца, малыми группами. Проблем с организацией и расположением не возникнет. У них будет своя казарма и все необходимое. Тренировки братьев проходят в усиленном режиме. — тут Вестник Войны на короткий миг замялся. Кончились хорошие новости. — Без дополнительного толчка со стороны не ожидается прибавления в рядах пепельной гвардии и уж тем более среди мастеров клинка. Множество братьев подают самые воодушевляющие надежды, однако им не достает тех или иных качеств. Кто-то не подходит для повышения по объему маны, иным слишком тяжело дается освоение заклинаний. К тому же, возникают трудности с постижением владения тем или иным оружием. Воинам крови тяжело дается копье. Помимо прочего, слишком привыкнув к строевому бою, они постоянно пытаются сбиваться в группы и вставать плечом к плечу, для ближнего боя. В то время как пепельная гвардия — прежде всего маги, их задача оказывать поддержку издали, желательно с высоты и рассредоточено. Многие факторы осложняют набор в пепельную гвардию и мастера клинка. До открытия Азерота, мы могли позволить себе тратить десятилетия на тренировку каждого брата, однако постепенно надо ускоряться. Уже сейчас орден испытывает трудности из-за малого числа. В сущности, нам удается удерживать контроль на занятых территориях исключительно из-за огромного разрыва в индивидуальной силе от врагов и высокой мобильности, обеспечиваемой телепортацией. Однако, в борьбе с нерубами мы уже достигли предела. Слишком много тоннелей, слишком мало братьев.

— Какие пути решения проблем ты нашел?

— Первая и самая главная препона — слишком малый состав. Если на один Новый Мир нас худо-бедно хватало, то уже вместе с Азеротом приходится туго. Половину ордена в Нортренде сдерживают и раздергивают силы врага. И будем честны, боевые их качества не велики. Но их много. С моря без устали лезет какая-то чертова нежить, из-под земли прут бесконечные полчища нерубов. — из ноздрей драконида повалил дымок. — То и дело в лесах попадаются тролли и фурболги. Раздавить их и развеять прахом не трудно. Однако, мне не хватает сил для решительного удара хотя бы по одному направлению. Мы увязли в обороне и вялых карательных вылазках. Я даже не могу провести ротацию и вернуть хотя бы часть братьев с Азерота, чтобы они поделились опытом с остальными. Нельзя нарушать хрупкий баланс, с трудом выстроенный Горатом. Просто нельзя. Это чревато утратой контроля на разных участках поля боя, растянувшегося почти на все побережье Нортренда, Седые Холмы и часть Драконьего Погоста. Собственно, гарнизон башни Двойных Врат держится исключительно на наших огромных запасах свитков телепортации.

— Ордену нужна реорганизация. — вынес вердикт Алгалон, через плечо повернувшись к городу. — Пусть мы сильны, нас мало. В последнее время было создано огромное количество инструментов для ведения войны. Но их неудобно использовать в условиях лесов, побережий и подземных тоннелей. Да и пора взглянуть правде в глаза. Мы давно не одинокая крепость посреди огненных пустошей. Цитадель разрослась до размеров королевства. И ей нужна армия.

— Да. — Грамдар мрачно кивнул. — От себя добавлю, что без кого-то из младших стражей наши нынешние проблемы на Азероте не разрешить. А мы нужны здесь, без нас многое встанет на месте. Обучение, производство и исследования. — он с секунду выждал, давая другим возможность высказаться. — Мое первое предложение — расширить набор. В Новом Мире наш авторитет огромен и многие желают вступить в орден. Так почему бы не бросить клич? Пусть к нашим стенам стекаются желающие. Просеять новобранцев не сложно. Это спокойно возьмут на себя сотники воинов крови.

— Продолжай. — владыка Цитадели сделал побуждающий жест.

— Следом… — он снова сделал паузу и ощерил клыки, сжав кулаки. — Как бы тяжело это ни было, необходимо разрушить нынешний уклад ордена. Разбить ныне существующую вертикаль роста. Она неэффективна и не подходит нам.

— Да ты..! — глава подземного клана аж задохнулся от возмущения, а из глаз его плеснул огонь.

— Нет, он прав, Тауриссан. Порой старые обычаи необходимо отбрасывать, чтобы самим не оказаться отброшенными на задворки истории или жизни. — драконоборец пожал плечами. — Как было сказано ранее, способы тренировки братьев больше нам не подходят. Путь от воина крови до мастера клинка может занять хоть столетие, хоть два. А все дело в слишком обширном количестве навыков, которые необходимо усвоить брату. Сначала меч, щит и латы. Следом копье и магия, а к ним в придачу совсем иной способ ведения боя. А после снова ближний бой, с полуторным мечом, полностью индивидуальный, почти дуэльный. А из магии останется один огонь. Получается, в конце все прежнее почти полностью отбрасывается. Остается только огромный опыт за плечами. Однако, в условиях клятвы мастеров клинка, он почти бесполезен. Им ведь нельзя пользоваться иным оружием и почти всеми школами магии, кроме одной.

— Верно. — придворный маг тоже не стал молчать. — Мне всегда казалось подобное распыление… неразумным.

— Но ведь, мы столько всего преодолели, сохраняя прежний уклад. — коротышка потрясал головой, не веря ушам. — Так ли надо выстраивать все заново? А если окажется, что новый уклад неверен? Все рухнет!

— Прояви благоразумие, друг мой. — сенешаль положил руку на плечо Тауриссана. — Реформа неизбежна. Мы меняемся с тех самых пор, как покинули девять миров. Эпоха героев постепенно остается там, за плечами. А впереди новая, не хуже, но иная. С того первого вмешательства в дела Нового Мира, мы не орден охотников на драконов и зло. Мы политическая сила. К тому же, у нас есть порядочный кусок земли и подданные, мы торгуем и поддерживаем связь с прочими правителями. Понимаешь?

— Да, и нет. Меня разрывают противоречивые чувства. Придется еще как-то донести все до клана. Тьфу!

— Продолжу. — кивнув младшим стражам, Вестник Войны набрал в грудь побольше воздуха. — Необходимо разрушить вертикаль и выстроить распределение в гвардии иначе. А так же сформировать новые. Уровень мастеров клинка недосягаем для большинства, но и в пепельной гвардии им не место. Надо создать для них промежуточную ступень, на которой они смогут начать делать шаги исключительно в сторону клятвы и клинка. Та же ситуация и с пепельной гвардией. Многие из них уже давно выросли за пределы своей ступени, однако и к мечу у них душа не лежит.

— Ты упоминал, что многие воины крови, достигшие возможности перейти в гвардию, не могут отказаться от щита. — заговорил Страж. — Так пусть и остаются с ним. — в его собственной свободной руке появилась Эгида, а во второй и так находилась погибель. — Щит и копье, как брат и сестра. Любят биться пешком? Пусть. Такое количество магов, сбившихся в плотный строй, ощетинившийся копьями, да под надежной защитой тяжелой брони и щитов, сила не имеет опасная. Не так мобильны, но они смогут сдерживать тех, кто не по зубам воинами крови.

— Еще существует большая проблема с набором всадников. Мы жестко ограничены в числе виверн, из-за чего многие желающие вынуждены оставаться в воинах крови, годами ожидая шанса получить седло. — в голосе воеводы послышалось недовольное рычание. — Только на пике возможностей, полностью повзрослев, наши виверны способны поднять наездника в полной экипировке, вместе с амуницией. В таком состоянии они могут продержаться до десяти лет, не больше. После начинают дряхлеть и терять силу. Приходится заменять. А вырастить и выдрессировать хотя бы одну — большой труд. Плодятся они хорошо, а жрут еще больше. Большинство же совсем не поддается дрессировке. Их приходится убивать. Последнее расширение гнезд позволило немного увеличить общее число виверн, но отбор проходят немногие. И часть должна оставаться в Цитадели, чтобы продолжать плодиться. В общем, нам не хватает верховых животных. Разводчики стараются отбирать лучших особей и проводить селекцию, но пока результат почти не заметен. Часто перспективные ящеры обладают исключительной агрессией и непослушанием.

— Можно поискать дополнительные методы. — Алгалон посмотрел в сторону придворного мага. — Как там яйца протодраконов? Они достаточно сильны, чтобы носить на себе всадника, не замечая его веса. Есть основание полагать, что я смогу их контролировать, или хотя бы заставить воспринимать себя, как главного.

— Только недавно получилось подложить яйца самке. — драконид кивнул. — Ждем вылупления. Возлагаю большие надежды на протодраконов. Они показывали несколько более умное поведение, чем наши виверны. Значит и дрессировать будет проще.

— Могу поэкспериментировать с яйцами напрямую. Есть у меня несколько идей. — добавил Изурегас, потирая подбородок. — Да и мысли на счет подходящих эликсиров, должных положительно влиять на вивер, тоже есть. Наши алхимические трактаты очень обширны. Впрочем, быстрый результат не обещаю. По щелчку пальцев подобное не делается. В лучшем случае понадобится пара месяцев, а в дальнейшем все будет зависеть от работы разводчиков.

— Есть у меня на уме одна драконица, если не с контролем, то с размножением точно справится.

— Хранительница Жизни. — Грамдар понятливо хмыкнул. — Не чрезмерно просить ее о таком?

— Я собираюсь оказать стаям большую услугу, так что нет.

— В таком случае, буду благодарен ей. Следуя дальше, замечу, что ордену не помешает расширить число лучников, помимо всадников. Они отличные разведчики, но с воздуха все не рассмотреть. К тому же, их нельзя собрать в единый кулак для залпа. А любому войску нужна нормальная длинная рука.

— Чем тебе не угодили арбалетчики и ружейники? — владыка Огненных Недр нахмурился.

— Прекрасные воины. И полностью меня устраивают. Впрочем, хотелось бы иметь их побольше.

— Хм!

— Раз уж мы признали, чтоорден превращается в настоящую армию, то она должна быть многочисленной. — продолжил Вестник Войны. — И чем больше у нас будет родов войск, тем эффективней мы будем выступать на поле боя. Лучники же позволят магам экономить ману, самостоятельно поражая врага на большом расстоянии.

— Не собрался ли ты еще и кавалерию ввести в состав ордена? — владыка Цитадели хмыкнул.

— У нас есть танки. — Грамдар оскалил клыки. — Они лучше любой кавалерии.

— Что же, я одобряю твои предложения. Изложи все более стройно на бумаге и передай мне.

— Разумеется. Нам в любом случае пришлось бы пойти на этот шаг. Врайкулы не вписываются в наши рамки.

— Теперь твоя очередь, Тауриссан. Чем порадуешь?

— Не гневайся, Страж. — начал дварф. — Клан еще не приступил к ковке артефактов, о которых меня просил. Без Тиамат Сокровищница хранит от нас многие тайны. Но и того, что мы обнаружили, хватает, чтобы потрясти воображение. Столь необычные и уникальные материалы требуют обстоятельного подхода. Прямо сейчас мои лучшие мастера заняты всесторонним их изучением, а мудрецы подбирают руны. Мы просто не можем ударить в грязь лицом или не раскрыть полного потенциала материала. Однако, кое-какой результат будет уже в ближайшую неделю. — глава клана метнул взгляд в сторону придворного мага. — Изурегас изготовил в высшей мере необычный металл. Что-то лежащее за гранью призматических руд. Он настолько особенный, что… никто просто не понял, как с ним работать. Слиток никого не подпускал к себе, кроме лучшего оружейника. Он старик со своими бесами в голове и, кажется мне, его крыша окончательно поехала. Однако, прямо сейчас он уже наполовину выковал черновой вариант лезвия.

— Интересно, значит, Дэтуур? — протянул Страж. — Он владелец Ваятеля и, кажется, с момента переноса впервые взялся выковать что-то? Ожидаю видеть нечто великолепное.

— Такое дело… — Тауриссан побагровел от прилива самых разных эмоций. — Ваятель сломался. Разбился о слиток.

— Ты что сделал? — владыка Цитадели повернулся к главному магу ордена.

— Соединил вашу кровь, владыка, с истинным серебром. Мне показалось, что она сможет соединиться с металлом, что в сыром виде изгоняет тьму и отрицает всякое зло. Так и получилось. К тому же, этого призматика у нас больше всего. Получившийся сплав я назвал драконьим адамантием.

— Его же теперь не расплавить в печи, верно? — вздох вырвался из груди драконоборца. — Попробуй лучше использовать мою кровь на уже готовом изделии. Уверен, эффект выйдет не хуже.

— С вашего позволения. — драконид глубоко поклонился. — Мой разум самостоятельно не мог додуматься до столь мудрого решения.

— К слову, плавить его действительно невозможно. Металл невосприимчив к температуре. Лучше печи никак не смогли на него повлиять. И он разрушил реликвию моего клана. — Тауриссан в расстроенных чувствах повернулся к Изурегасу. — Если окажется, что ты мог так же зачаровать не слиток, а готовый меч, то я тебя зашибу. Помяни мое слово. Этот слиток расплавил все наковальни в кузнице и саму кузницу разнес! Там работали поколения! Понимаешь? Поколения! Инструменты хранили память о мастерах, их касания и частицу духа! Тьфу!

— Мне далеко до глубины мудрости Первого Стража. — лицо хранителя Храма Огня оставалось непроницаемо.

— Есть у меня несколько дельных чертежей, Страж. — продолжил дварф, недобро косясь на мага. — Покажу после нашего импровизированного совета. Если одобришь, мы начнем производство. А по поводу перевооружения ордена, мы будем ждать отмашки Грамдара. Без его указаний нет смысла ковать новое оружие и доспехи. Не подойдут же.

— Будет интересно посмотреть, что ты там припас.

— Поверь, тебе понравится. — коротышка ухмыльнулся.

Глава 76

Утро следующего дня

Прикладывая особые усилия, дабы бумага не начала портиться или воспламеняться, Алгалон держал в руках толстую папку, внимательно вчитываясь в текст на последней странице. Еще одна, даже пухлее прежней, покоилась на его коленях.

Грамдар не стал долго тянуть и с первыми лучами солнца предоставил свои планы со всеми подробностями.

— Да уж. — вырвалось из владыки Цитадели, стоило ему закончить. — Он явно давно готовился. И это хорошо. Значит, Вестник Войны не зря носит свой титул, а постоянно выискивает, высматривает возможности.

Тексты содержали в себе полное описание того, как должно измениться и выглядеть войско ордена, какие шаги для того нужно предпринять. Полный список необходимых умений и навыков, а так же пути их достижения. От того папки и было две, по числу подходов.

Один предполагал использовать предметы, наделяющие классом, коих в Сокровищнице хранилось более сотни. Такой подход позволил бы значительно ускорить темпы обучения, прибавив сверху уникальные особенности тех или иных классов. Тщательно изучив списки, воевода в том числе заранее составил таблицу всех необходимых к постижению классов, для перехода в ту или иную гвардии.

Второй подход предполагал выделение строгих направлений и отметал все лишнее. Воину крови предлагалось выбрать свой дальнейший путь, в соответствии с которым его бы взялись обучать наиболее опытные члены гвардий. А вот для новых формирований требовалось для начала обучить хотя бы по одной группе. Учителей и носителей нужных навыков пришлось бы искать в том числе среди авантюристов и на Азероте. Однако, в дальнейшем, полученную базу в любом случае пришлось бы развивать и дополнять силами ордена самостоятельно.

Воины крови в новой парадигме будущего становились самым настоящим ресурсом. Будучи новобранцами, они изначально постигали свою стезю тяжелой пехоты. И только потом, по достижении вершины, получали право двигаться выше. Оба подхода предполагали разную скорость обучения, но метод перехода в гвардии был един.

Только первая, лучшая тысяча, получала право на распределение и начиналось оно с первой же сотни. А число воинов крови никогда не должно опускаться ниже трех тысяч. Таким образом система соревнований и продвижения между десятками и сотнями обретала второй смысл. А выше поднимались лучшие.

К тому же, новая ресурсная база Цитадели более не позволяла новобранцам оставаться таковыми на протяжении десятилетий. Теперь каждый обладал магией, а потому не было причин засиживаться в пехоте. При должном желании и усердии, вырасти можно было за пару лет. Основная сложность возникала при обучении магии. А практику боя в строю и развитие мастерства обеспечивали бесконечные тренировки. Учитывая возможности в воскрешении, каждый день на Полях проходил бок о бок со смертью.

— Если предметы смены класса действительно окажутся именно базами знаний, то Цитадель обретет невообразимо ценный ресурс. — вслух рассуждал Страж. — Помимо возможности в ускоренном темпе обучать братьев, мы сами сможем подчерпнуть кое-что. Расширить мои и младших стражей возможности — означает дать еще один скачок в военной силе Цитадели. И в таком случае, надо будет выбирать что-то связанное с противостоянием тьме, злу и прочим чудовищам. Учитывая, какие враги предвидятся впереди, будет не лишним обрести дополнительный козырь. Мне так точно нужно что-то вроде паладина. — он покосился в сторону висевшего в воздухе копья. — Пусть огонь все еще в приоритете, он более разрушителен. Все созидательное в нем — как раз от света.

Драконоборец взял обе папки стопкой, одной рукой, и отправил в пространственный карман. Память позволяла ему вернуться к любой странице и так, без самого носителя информации. Достаточно один раз прочесть.

«С другой стороны, если затея с предметами смены класса провалится, нам придется туго. Текущий период растянется на десятилетия, ведь взрастить новые военные традиции на пустом месте не просто. А работы потребуется провернуть очень много. Реформа войска замрет и единственным изменением, которое вступит в силу относительно рано, станет набор воинов крови. Да, благодаря драконьей крови они хороши, но недостаточно. Им в любом случае требуется помощь, нужны те, кто сможет брать на себя наиболее сильных врагов. Но и увеличение числа новобранцев закроет многие дыры. Над проблемой виверн тоже следует подумать чуть позже. Возможно, мне удастся как-то на них повлиять или что-то придумать. Все лучше, чем вариться в собственном соку на троне»

Немного подумав, Алгалон погрузил руку в фиолетовый провал и вытащил лист, быстро пробежавшись по нему взглядом. Полностью исписанный, он содержал полный отчет о делах на Азероте. Более подробное послание так и осталось у воеводы, он же сократил его своей рукой.

«Как и думал, врайкулы оказались отличным подспорьем. Первый же десяток показывает хорошие результаты. Излишне пылкий нрав со временем сгладится, стоит им достаточно погрузиться в жизнь ордена, в нашу культуру. Конечно, что-то останется, что-то они могут и привнести, раз уже завоевывают внимание и доверие среди братьев. А вот насчет поклонения надо будет обязательно поговорить. Уж очень оно не вписывается в орден, буквально противореча нашим устоям. Запрещать и давить не нужно, пары разговоров должно хватить. Имирон не дурак, уймется сам и других приструнит. Либо будут делать это тихо, что тоже не плохо. Главное, чтобы не пытались распространять в ордене, это может вызвать ненужные конфликты. А единство нам необходимо, как и сила, чтобы уверенно противостоять ужасам, скрытым и явным»

Вспышка телепортации оторвала владыку Цитадели от размышлений. Явившийся глава клана выглядел собранно и серьезно, ничего в его фигуре не выдавало внутренних переживаний. Вот только внутренне пламя беспокойно подергивалось, буквально источая растерянность с небольшими вкраплениями грусти.

— Вот, тут чертежи и описание, все как полагается. — поднявшись по ступеням пьедестала, он передал озвученное.

— Ты хорошо научился сохранять лицо, но не таи от меня своих проблем. — приняв бумаги, драконоборец не стал сразу в них смотреть. — Если смогу, всегда помогу, делом или советом. Ты же знаешь.

— Да я… — вся напускная суровость на лице дварфа мигом сменилась смущением, смешанным со стыдом и печалью. — Ладно. Ты же знаешь, как изобретателен Экзибин. Собственно, именно его работы я и принес к тебе на рассмотрение. Хотел с собой взять, он бы лучше рассказал о своих придумках, а заодно объяснил, где подсмотрел. Да только что-то приключилось с ним. Из мастерской не выходит, со мной или учениками говорить не стал.

— Давай-ка вместе к нему сходим. — Страж встал с трона и спустился на одну ступень вниз. — Не посмеет же он и мне отказать в разговоре, верно?

— Благодарю.

Коснувшись плеча младшего стража, Алгалон отдал короткую мысленную команду и оказался совсем в другом месте. Коротко осмотревшись по сторонам, он только покачал головой. Работа кипела, автоматические молоты без устали били по пластинам или иным деталям, настоящие конвейеры протянулись по всему огромному помещению. Всюду сновали подмастерья, мимоходом отвешивая уважительные кивки.

«Настоящий завод» — отметил владыка Цитадели, смотря, как на его глазах в несколько десятков рук рождается корпус танка. — «Без кучи вредных выбросов и отходов производства. Главное следить, чтобы не произошло промышленной революции. Такое нам не надо. Только магия и руны»

Быстро сориентировавшись, он быстрым шагом двинулся в нужную сторону и остановился, попутно лавируя между бородатыми работниками, перед заветной дверью. Короткий стук заставил ее задрожать, а петли — жалобно скрипнуть.

— Кого еще там принесло?! — раздалось с другой стороны. — Говорю сразу — за плохие новости дам в бороду!

Ближайшие подмастерья, кто слышал выкрики, попадали с ног. Вскакивая, они нервно косились на Первого Стража, делая очень занятой вид. Однако, уходить не спешили. Всякой ворчливости имелся предел и порой следовало вовремя прикусить язык. Или пораскинуть мозгами, кому же могло хватить сил заставить трястись дверь, способную выдержать столкновение с осадным тараном. Глава клана никогда не прикладывал таких усилий.

— Хотел обсудить твои чертежи.

В тишине, спустя несколько секунд, раздался тихий щелчок хорошо смазанного и отлаженного замкового механизма. Сворка приоткрылась и из нее высунулась бородатая голова, выпучив ошалевшие глаза, полные затаенной печали.

— И правда ты, Страж. — пробормотал мастер.

— Попался, сволочь! — выскочив из-за спины друга, владыка Огненных Недр резко схватил почтенного изобретателя за бороду. — Теперь никуда не денешься! — толкнув его вперед, он сам зашел следом в личную мастерскую. — Так и знал, запах не спроста показался мне знакомым. Умыкнул у меня таки самогон. — огненные провалы уставились в глаза обладателя плененной бороды.

— Да. — самопальный инженер хмыкнул. — И что ты мне сделаешь? — губы расползлись в гадостную улыбочку. — Я уже все выпил, ха-ха-ха! И бороду то отпусти!

— Не раньше, чем обрею ее наполовину! — взъярился глава клана.

— Ну хватит. — внес свое веское слово драконоборец, заходя следом. — Тауриссан показал мне твои чертежи, и я хотел их обсудить.

— А, то, что получилось восстановить. — вяло отреагировав, коротышка подтянул стул и присел на него. — Рунические пушки и элементальное ядро. Что хочешь знать, Страж?

— Откуда у тебя возникли идеи для создания пушек? Чем стреляют?

— Не читали, да? — он поочередно посмотрел на главу клана и драконоборца, прежде чем вздохнуть и начать тихо рассказывать. — Увидел книжицу в том собрании, что ты лично для меня выделил, Страж. Там пушки стреляли при помощи взрыва пороха. Я тогда как раз занимался Паровым Колоссом и пытался придумать для него подходящее оружие. Начал пытаться подогнать пушки под наши стандарты, исключил порох, заменил его рунами. Провел расчеты. На наших материалах пушки получатся гораздо мощнее того дерьма, что в книге описывалось. Как минимум их не будет разрывать. Разработал несколько видов. Самые тяжелые, дальнобойные и сильные планировал цеплять на Колосса, но уменьшить их труда не составит. Можно на стены поставить, вместо стрелометов. И бабахать на километры, прицельно. Я и систему линз придумал, которая так стрелять позволит. Есть в бумагах пушки и поменьше, которые на танки установить можно, как дополнительные орудия. Есть чуть крупнее, на собственном ходу. По сути големы, паучьи ножки с пушкой, либо гусеницы. Там много всего. Например, системы с руническими снарядами, которые могут нести самые разные эффекты, но сами понимаете, такие ядра должны быть отлиты из хорошего металла. Можно и просто волшебными снарядами палить, как наши ружейники. Тогда пушке нужен источник питания. Собственно, такие и должны были устанавливаться на Колосса. Для них я и придумал элементальное ядро.

— Как… интересно. — протянул Алгалон, бросив короткий взгляд на младшего стража. — Что за ядро?

— Темница. — Экзибин без особого интереса пожал плечами. — Сфера, в которую предполагается заключать сильного элементаля. Да подойдет и любая другая сущность. Ядро будет вытягивать из нее энергию и передавать… куда-то. Куда надо, в общем. Хоть пушки запитать, хоть в голема вставь. Да и в танк влепить можно. Тоже ведь голем, а с такой штукой ему не понадобятся сменные питающие элементы, хотя тут больше к магам. Орудия то они изготавливают, они больше способов придумают, куда направить столько энергии.

— С помощью ядра получится начать производство големов не хуже Сокрушителей. — от себя добавил глава подземного народа. — Очень хорошее подспорье.

— Действительно. — владыка Цитадели кивнул. — Грамдар будет рад. Твой гений неисчерпаем, Экзибин. Он не только прославляет клан, но и укрепляет орден перед лицом врагов.

— Пустое. — отмахнулся Мегакрут, смотря в одну точку.

— Нет, такое заслуживает поощрения и внимания. — настаивал Страж. Неладное было бы очевидно и слепцу. — Скажи честно, чего ты хочешь?

— Что-то помимо мифрила, адамантия и черного железа. С ними я довел паровые двигатели до совершенства и не смогу сделать что-то лучшее.

— Хорошо, будет. Твои машины сыграют большую роль в грядущих битвах, уверяю.

— Ага.

— А теперь, пожалуйста, расскажи мне о Паровом Колоссе. — драконоборец наклонился вперед. — Что еще ты придумал?

— Он должен был стать венцом моей мысли. — голос почтенного изобретателя стал бодрее, а в глазах начал разгораться огонек. — Я очень давно задумывал создать нечто такое, совершенно особенное, способное сделать клан еще сильнее. Почти все тридцать лет я занимался разными чертежами, пока не понял, что именно должно стать мои величайшим достижением. Ведь что есть самого ценного и могущественного у нас, помимо знаний о рунах, рудах и плавке? Колосс. Я захотел выковать своего. Но отличного от других. Механического! — мастер соскочил со стула и начал яростно жестикулировать. — Да! Месяцы уходили на проектировку каждой отдельной детали. Некоторые, особенно сложные узлы, приходилось тайком создавать, проверять и уничтожать. Я все хранил в секрете. Все проверял. Мой Колосс должен был двигаться за счет бессчетных двигателей, а элементальные ядра питать его орудия. Вроде десятков пушек, системы Сброса Пара, Перегрева Двигателей, Дрожи Земли и ряда других инструментов. Все изложил, подготовил и готовился показать, но… но… Он все уничтожил! — пальцы дварфа вцепились в волосы.

— Кто уничтожил? — недобрый огонек гнева начал еще пуще разгораться внутри Алгалона. Столь перспективная разработка могла дать Цитадели очень многое, как в смысле военной силы, так и еще больше развития инженерного дела.

— Слиток! — глаза изобретателя сверкнули злость, очень быстро сменившейся обидой. — Я выложил чертежи на стол, а Изурегас, будь он проклят предками, положил на них несносный слиток! Все сгорело! И я теперь не могу восстановить их! Не могу! Не могу! — по щекам старого мастера покатились слезы. — Очень пытался вспомнить, но не получается! Там же столько всего была, до мельчайших деталей проработано! Да, у меня еще не было подходящих двигателей, которые могли бы заставить двигаться такую махину. Но имелось самое главное, просчитанная архитектура конструкции! Я такое теперь не смогу повторить…

Почувствовав, как свет откликается на горе Экзибина, владыка Цитадели встал и положил руки ему на плечи. Тут же святая благодать наполнила бородатого коротышку, а Страж старался запомнить свои чувства и увиденное. Запоминал, как самому использовать Благословление Мудрости.

— Не унывай, ты настоящий мастер, Экзибин. Потерь, никого равно тебе в столь сложном деле я не встречал. Используй этот случай, как еще одну возможность улучшить свое творение. Да, чертежи потеряны, их не вернуть. Цитадели еще не известно такой магии времени. Так сделай новые, еще лучше прежних. Можешь не браться с наскока за такую грандиозную работу, а начать с чего-то более приземленного. Сделай парового Сокрушителя. — продолжая говорить, Страж выпрямился. — В случае чего, всегда можешь прийти ко мне. Конечно, совета дать не смогу, ты единственный торишь эту тропу, но смогу помочь с чем-то иным. Мне всякое довелось повидать.

— Позор мне. — дварф покачал головой, являя просветленный взор. — Никому не говорите о моем позоре. — он сощурился, упирая руки в бока. — Спасибо за помощь, а теперь уходите, у меня появилась пара дельных мыслей. Надо успеть их записать и кое-что зарисовать.

— Возлагаю надежды на успех. — бросил драконоборец, телепортируясь прочь вместе с младшим стражем.

— Я и не знал, что там было! — тут же высказался Тауриссан, сам едва не хватаясь за голову. — Это же надо, такое похерить! А главное, я сам кинул чертежи на стол!

— Случайность. — вздохнув, Алгалон поднялся на пьедестал и сел на трон. — Тщательно следи за работой Экзибина и вовремя подсекай все его успехи. Одно элементальное ядро чего стоит. На пушки еще надо в деле посмотреть. Хотя замена стрелометам должна действительно получиться славная.

«Интересно, получится уговорить Аспекта Времени отправиться со мной в Цитадель и вытащить копию чертежей из прошлого?»

— А еще постарайся как можно скорее забрать тот гигантский танк из Ульдуара и обломки прочих машин. Отдай их Мегакруту, может найдет какое-то вдохновение для себя. И не забудь про останки хранителя.

— Да, надо бы. — владыка Огненных Недр задумчиво огладил бороду. — Как раз еще несколько проходческих големов почти готовы. Часть шахтеров отправлю в город титанов. Займутся металлом. А вот с транспортировкой той махины так просто не выйдет. Она не поместится в Двойные Врата, а в крепости нет столько свободного места. Рядом оставлять тоже не дело, там постоянная осада.

— Значит, давай думать, как поступить…

Глава 77

Орден многое изменил в Цитадели, после ее захвата. Все же, она была до абсурда огромной, ведь и строилась не людьми. Впрочем, циклопические башни на стенах, сложенные из огромных блоков черного камня, остались почти нетронутыми. В прошлом в них располагался гарнизон великанов, но орден заселил в них виверн. И даже так, еще оставалось достаточно места, дабы органировать его для удобства обороны.

Не смотря на все попытки и старания дрессировщиков с разводчиками, популяция летучих ящеров росла непомерно медленно. Гнезд для них имелось в достатке. То же третье кольцо стен, выстроенное полностью на подобии первых двух, могло уместить в себя пару тысяч особей. Вот только, еще оставалось в достатке пространства и в старых башнях.

Виверны ордена имели множество плюсов, будь то выносливость или сила, способность плеваться огнем и верность. Но у них имелся и один минус, наличие которого перекрывало все остальное — дикость. Ящеры почти не поддавались дрессировке и в массе своей отличались крайне агрессивным характером. Вплоть до того, что их приходилось убивать, как только становились ясны повадки особи. Выпускать их на свободу, означало подвергнуть опасности жизни неподготовленных, живущих за пределами земель Цитадели. Окончательно одичав, виверны стали бы жрать все подряд, не разбирая животных и разумных существ. А врожденная сила и возможности обеспечили бы им полное доминирование.

Даже одних ездовой ящер ордена мог раскидать адамантовую команду авантюристов.

Все представители вида, что оставались жить в гнездах, отличались способностью к обучению. Таких, как правило, рождалось не больше одного-двух на кладку. Среди них же находились и те, кто уже потерял возможность носить всадника в силу возраста. Однако, для разведения они подходили, а потому за ними ухаживали со всем тщанием. В том числе и всадники никогда не забывали своих спутников, по возможности навещая и проводя с ними время.

Случалось порой, достаточно редко, вылуплялись крайне особенные представители вида. Долгоживущие, более крупные и могучие, чем остальные виверны. Доставались они лучшим из всадников. И сами получали весьма особенное отношение. Каждому самцу полагалось собственное гнездо с десятками самок. Делалось все, чтобы они как можно активнее плодились, ради шанса заполучить еще несколько особых малышей.

Особой утратой считалось, если рождалась по всем признакам выдающаяся особь, однако наделенная скверным характером. В такие дни башни погружались в мрачную атмосферу.

Вопрос с численностью виверн всегда стоял остро, от него напрямую зависело число активных всадников, а они служили для ордена глазами, картографами и поддержкой. Сотни ящеров, которые могли бы носить всадников, оставались в гнездах для получения потомства. Иначе не получалось добиться стабильного, хоть и небольшого, пополнения. Ведь большинство, а то и все потомство, убивалось еще в подрастковом возрасте, спустя год. Часть приплода давали старички, но они делали это гораздо реже. Именно взрослые виверны, как раз вошедшие в фазу пиковых возможностей, являлись главным источником пополнения. И отрывать их от гнезд было нельзя.

Телепортация привела Алгалона в одну из башен. Верный своему слову, он собирался посмотреть, сможет ли найти решение хотя бы части проблем своими, грубыми методами. И пусть раньше он не чувствовал какой-то связи с вивернами, последние события могли многое… изменить.

«Если задуматься, я же никогда с ними и не взаимодействовал. По крайней мере, не интересовался, как они себя чувствуют в моем присутствии, почти даже не смотрел в их сторону. Все время голову занимали другие дела и мысли. А между тем, виверны весьма важны для ордена. Очередная ошибка, глаза на которую мне открыли именно всплывшие проблемы. Сколько их еще поджидает впереди?»

Размышляя, он осматривался, заново знакомясь с внутренним устройством башни, близнецов которой насчитывались десятки. Когда-то владыка Цитадели и сам участвовал в их устройстве, но принимая весьма поверхностное участие. Полноценно этим занимались другие, более увлеченные темой личности.

Первым, конечно же, с окружением познакомился нос, обладавший обостренным нюхом. Виверны не вылетали из гнезд, чтобы справить нужду. Восседая на бревенчатых конструкциях и каменных выступах, специально для них сделанных в стенах, ящеры гадили как попало. Все летелом вниз, на густо усеянный соломой пол.

«Припоминаю» — глядя на кучи навоза, с которыми активно работали люди при помощи вил, Страж без труда воскресил в уме нужный разговор. — «Рейнхарт рассказывал о дополнительной пользе от наших летунов. Не только жители наших “деревень” спорят меж собой, кому достанется очередная партия удобрений, но и все окрестные королевства видят в нем секрет плодородия наших полей. Отчасти они правы, конечно. Без постоянно внесения в почвы нужных элементов, даже от шатунов вскоре пропала бы всякая польза. Магия магией, но она не создает всех необходимых питательных веществ, если, конечно, это не трансмутация материи. Но и одними вивернами мы не обходимся»

Слушая беспрестанную перекличку ящеров, драконоборец следил за их движениями. Виверны не сидели на одном месте, постоянно двигаясь с мета на место. То и дело кто-то перепрыгивал с одного бревна на другое, поближе или подальше от соседей. На их фоне хорошо выделялись самки.

Восседая в гнездах, специально сделанных во множестве, спрятанных в переплетении жердей, они вели себя тише остальных. Пряча головы под крыльями, они создавали своеобразный купол, под который постоянно выдыхали огонь тонкими струйками. А самцы постоянно подносили им кусочки мяса, отрывая те от лежащих в кормушках туш животных.

«Тридцать шесть штук, только на этом этаже и им даже не тесно» — владыка Цитадели поднял голову вверх, рассматривая лесенки и широкие пролеты, сквозь которые ящеры могли свободно перемещаться. — «Под виверн выделено по десять этажей в каждой башне, вылететь они могут только с двух последних. А, самый верхний служит арсеналом для стрелковых орудий и амуниции всадников. При этом, десять метров от потолка до пола позволяют им в том числе немного летать. И еще пять нижних этажей отведено под иные нужды. Воистину, наши башни почти неиссякаемый источник пространства»

— Что привело вас к нам, Первый Страж? — поспешивший навстречу человек не носил доспеха, но драконьи глаза выдавали в нем всадника. Иные не посещали гнезда.

— Хочу проверить, как на меня будут реагировать виверны. Возможно, моя природа сможет внушить им достаточно трепета. — опустив голову, драконоборец всмотрелся в лицо своего воина. Его огонек источал печаль.

— Не смею надеяться на такую удачу. — брат ордена покачал головой, с заметным напряжением в глазах. — У нас как раз пополнение есть. Все, как один, непокорные, злые и вечно голодные. Уже достаточно выросли, так что придется их убить. Этот рок достался мне. — тяжело выдохнув, он указал рукой на лестницу, ведущую наверх. — Идемте, я покажу их.

— Тяжелая ноша. — следуя за проводником, Алгалон не забывал посматривать по сторонам, отмечая почти полное отсутствие реакции ящеров.

«Сейчас я сдерживаю драконью сущность, но что будет, если дать ей свободу? Пожалуй, сейчас не лучший момент для такого рода проверок. Если они все взбесятся, радости подобное никому не доставит. Как минимум могут пострадать простые рабочие»

— Обычно мы тянем жребий. — поделился всадник. — Сегодня не повезло мне. В следующий раз достанется кому-то другому. Никто не хочет обрывать их жизни. Да, ведут они себя скорее как опасные твари, но из их же рода происходят и наши собственные виверны. Особенно несладко приходится, когда кладка принадлежит кому-то из наших спутников.

— Надеюсь, решение найдется и вам больше не придется так поступать.

— Да. — брат ордена кивнул, шагая по лестнице. — Своими силами мы не справляемся. Разное пробовали, а толка нет. Селекция не работает. Какой от нее смысл, если бывает так, что хорошая виверна за всю жизнь может не дать подходящего потомства? Даже подчинение друидское использовали, со свитков и сами разучивали, но так не возникает связи, интуитивного понимания. Приходится контролировать почти каждое движение виверны. Такое в бою не подспорье, скорее обуза. К дриаде наведывались в том числе. Однако, она тоже оказалась бессильна помочь. Агрессивных она назвала дикими и посоветовала избавиться, не допускать их до размножения. Вот и вся ее помощь.

— Я уже слышал от Грамдара о сложностях с пополнением числа послушных виверн. — произнес владыка Цитадели, осматривая новый этаж. Он почти ничем не отличался от предыдущего, кроме наличия отдельного помещения. К нему-то они и шли. — Странное дело. Виверны достаточно умные создания сами по себе, их можно обучить командам. От того лишь более непонятно, почему среди них рождается так много… негодного потомства.

— Они не глупее остальных, просто их интеллект насквозь хищнический. — с готовностью пояснил всадник. — Это не плохо, но в то же время не позволяет их дрессировать. Они даже могут притворяться, до поры, устраивать засады на нас, выпрашивать корм.

— Похоже, что именно нормальных особей, какими им и положено быть в природе, мы отметаем в сторону, выбирая тех, что не смогли бы выжить.

— Действительно. — всадник кивнул. — Часто те виверны, что подходят под седло, выбиваются из группы и страдают от нападок. Это основной из способов, который помогает нам отсеять зерна от плевел. — остановившись перед широкой металлической дверью, он развернулся. — Пришли. Внутри годовалая поросль. Прошу, никого не убивайте, я сделаю все сам, правильно. Если взрослые почуют кровь молодняка, могут начать грустить.

— Хорошо.

— В таком случае, я пойду. Еще много дел надо успеть сделать, а день короток.

Бросив короткий взгляд в спину удаляющегося всадника, владыка Цитадели отпер засов и отворил дверь. У самого входа его уже поджидала небольшая виверна, по пояс высотой. Скаля и щелкая клыками, она зло шипела, максимально высоко вверх вытягивая голову, дабы казаться крупнее. Остальные вели себя не лучше, явно недовольные столь ограниченным пространством, но сидели на стенах.

«Раз уж пришел, надо бы и опускные механизмы на верхних этажах проверить. Пусть Грамдар не допустил бы их порчи, да и мастера верхнего города, за них отвечающие, тоже, свое внимание проявить стоит. За последние дни я слишком много времени провел в тронном зале. Не помешает показать себя ордену и горожанам»

— Чего клыки показываешь? — пройдя внутрь, Страж немного отпихнул морду ящера и закрыл дверь. — Совсем не чувствуешь угрозы?

«Надо будет распорядиться, чтобы нескольких подростков и взрослых особей передали в Храм Огня. Как бы паршиво это не звучало, надо на ком-то проверить, как повлияет кровь Галакронда и моя собственная. Не помешают и яйца»

Склонившись, драконоборец схватил виверну за голову и надежно зафиксировал, всматриваясь в ее морду. Упираясь всему лапами в пол, она скреблась и пыталась вырваться, недовольно шипя. Пасть то и дело пыталась раскрыться, ухватить пальцы. А в глазах ящера не имелось и капли страха. Он словно готов был броситься на любого, будь он хоть сильнее, хоть крупнее.

— Интересно, в чем же дело? — вслух рассуждал Алгалон, не отрывая внимания от своей добычи. — Вас ведь, как вида, не существовало до переноса. На просторах девяти миров вы водились в одном месте, там вас знали как безжалостных, опасных скальных тварей. Мы использовали вас, чтобы создать летающих разведчиков, частично заимствовал оригинальное описание. Но и своего добавили. Не в том ли дело? Поэтому часть из вас послушна, а часть так похожа на своих “прародителей”?

Не рассчитывая получить ответ, владыка Цитадели сосредоточился на своем восприятии. До предела напрягая чувства, он смог охватить пространство на километры вокруг, но главное, ощутил крохотную точку на месте каждой виверны. У взрослых она была побольше, у молодняка меньше, но в обоих случая не достигала размеров искорки. Нашлось и несколько отличительных особей, превосходящих остальных в этом аспекте. Их драконье начало на фоне остальных сородичей горело яркими точками.

«Видимо, те самые лучшие особи» — отметил Страж с толикой интереса. — «К ним тоже заглянуть не помешает. Пусть и в них драконьего меньше, чем в любом воине крови, есть шанс, что именно они лучше всего справятся с кровью Галакронда. С другой стороны, лучше не рисковать ими сразу, а оставить на конец, когда появится какой-то положительный результат. Будет глупо потерять их во время первых экспериментов»

Крайне осторожно приоткрыв тиски на своей сущности, драконоборец позволил капельке энергии растечься за пределы сердца. Вот только, молодая виверна никак не отреагировала. Ей по прежнему было плевать и она продолжала пытаться вырваться, чтобы, наконец, как следует укусить.

Хмыкнув, Алгалон выпустил еще немного, опасно близко подступившись к грани, когда начинал влиять на членов ордена и своих потомков. Впрочем, эффект остался прежним.

Отпустив подопытного, он выпрямил спину. Воспользовавшись внезапным освобождением, ящер торжествующе зашипел и попытался вцепиться в ногу обидчика. Вот только, клыки бессильно клацнули по Чешуе и снова сомкнулись. Новое, обиженное и полное боли шипение наполнило помещение. А один клык остался на полу.

«Никак молочный зуб выпал?» — посмеиваясь про себя, владыка Цитадели призвал в руку Погибель. — «Кажется, был среди черепов один пленник, отличавшийся несколько особенным подходом к делам. А среди его рабов водились самые разные виверны. Не хочется, но надо попробовать получить ответы, если они есть. Раз перенос создал столь могучие души, то мог и памятью их соответствующей наделить. Все больше начинает казаться, будто и не было никакой игры, а лишь все такая же реальность, просто мы воспринимали ее иначе»

Мир дрогнул и преобразился в глазах Стража. Часть красок ушла, растворившись в новых, ранее невиданных оттенках. Окружающие стены стали призрачными, эфемерными. Материальное отступило на второй план, уступая место текучим энергиям, коими был наполнен мир.

Присмотревшись к копью и окружающим его тысячам нитей, драконоборец быстро выделил среди них самые плотные, толстые. Если вглядываться, они начинали походить на тонкие цепи. Воплощение печати, связавшей души и копье воедино.

Найдя нужного дракона, Алгалон прикоснулся пальцами к его нити и сжал, направив в нее толику своей силы. Вместе с четким желанием, того оказалось достаточно и реальность снова преобразилась. Все вокруг заполонило золотое пламя, пляшущее на костях драконов, больших и маленьких, самых разных.

Подняв голову, владыка Цитадели встретился с полным ненависти взглядом. Прямо перед ним лежал дух гигантского дракона, почти не уступавший ему в размере. Его тело, будто бы состоящее из камня, пронизанного прожилками, сковывали сотни золотых цепей, особоенно плотно опоясывая пасть. А во лбу горел знак власти.

— Я пришел задать тебе несколько вопросов.

Страж выглядел как костер, как оживший огонь. Воплощение пожара. Он чувствовал, что в любой момент может принять драконий облик. И вместе с тем, невероятное сродство с огнем и самим необыкновенным пространством, в котором томились все пленные души драконов прошлого.

Подняв руку, он указал на цепи и часть из них распалась, достаточно было пожелать. Пасть безумного ящера освободилась.

От Автора:

Заглядывайте на мой Бусти

https://boosty.to/or1gon

Глава 78

Услышав стук в дверь ее личных покоев, Литарат недовольно скривилась, лежа на кровати. Проведя на ней последние пол дня, обнимая подушку и размышляя, она совсем не хотела подниматься или говорить с кем-то. Ее жгла обида, как на отца, не оценившего успехи, так и на собственную глупость. Ведь можно было провести встречу иначе, использовать другие слова, выставить все в ином свете, более благородном. Еще слишком многому предстояло научиться.

К тому же, та единственная, кто могла бы ее понять и поддержать, мать, оказалась ранена, от чего юная драконица грустила еще больше. Будучи не в силах помочь, как-то повлиять на ситуацию, ей оставалось только ждать и выстраивать в голове будущие разговоры, дабы больше не попасть впросак.

Стук прозвучал снова, на сей раз громче, настойчивее.

Зло дернувшись, девушка поднялась и спустилась с огромной кровати. Не надевая обуви, в покоях все устилали ковры и великолепные шкуры, она зашагала к выходу. Внутри нее, не смотря на изначальный испуг, копилось много “яда”, который не на кого было выплеснуть. До сих пор.

Отперев не слабый засов, сказывалось наследие Цитадели, как крепости, и отомкнув замок, юная драконица резко толкнула наружу толстую дверь. Уставившись на старшего брата, первенца, она быстро все взвесила и… не стала сдерживаться.

— Какого черта ты ко мне пришел, увалень? — скривив не самую приятную мину, выдала она.

— Язык то прикуси. — нахмурившись, бросил Сартарон, без стеснения заходя внутрь. — Ты от всех спряталась, потому пришлось самому идти, чтобы выяснить причину. — он закрыл дверь и, повернувшись, попытался придать лицу максимально располагающий вид. — О разговоре с отцом мне известно. Почему к нам не пришла? Мы с Галарионом и Таларионом тебя ждать еще вчера, хотели поддержать.

— Какой помощи от вас вообще можно добиться? — сложив руки на груди, Литарат попыталась смотреть на брата сверху вниз, с превосходством. Да только он был гораздо больше нее во всех отношениях, от того не получилось добиться должного эффекта. — Вы трое именно такие, каким бы он хотел видеть всех своих детей! Твердолобые рубаки, без толики деловой жилки, не видящие дальше своего носа.

— Хватило бы тебе смелости сказать такое в лицо отцу? — первенец удивленно изогнул бровь, почти пораженно выслушивая тон, полный злости и желчи. — И раз уж ты такая прозорливая, видишь больше и дальше других, иди и поделись своей точкой зрения с сенешалем. С отцом. С другими младшими стражами. Хоть с кем-то.

— Повторю. — с нажимом проговорила она. — Вы все идиоты, застрявшие в каких-то старых идеях, хотя мир изменился. Какой смысл рассказывать обо всех торговых возможностях старикам, если они не воспользуются ни одной из них. Цитадель могла бы задавать все окружающие королевства, хоть в военном, хоть в экономическом смысле, но ничего не происходит.

— Еще раз попрошу — следи на языком. Я готов стерпеть, до поры, когда ты говоришь обо мне, однако, поносить отца и младших стражей, не позволю.

— Вот! — взъярилась девушка. — Ты тоже не готов воспринимать что-то новое.

— Ты сыплешь пустыми оскорблениями, не предлагая ничего полезного, ничего конструктивного. — Сартарон покачал головой. — Цитадель действительно способна растоптать все людские государства и пойти дальше, спалив в огне весь Новый Мир. Какой в этом смысл? Зачем нам порабощать, военным или экономическим методом, других?

— Земля, богатство, пустой звук для тебя? — юная драконица склонила голову к плечу, смотря на брата с толикой жалости.

— Зачем?

— Не поняла. — она замялась.

— Зачем нам еще больше земли и богатств? Мама наверняка водила тебя по Сокровищнице, ты все видела. Найди хоть одну достойную причину, для накопления еще большего количества золота и камней. Пойму, если бы речь шла о волшебных металлах, необходимых для ковки брони и оружия. Но почти все месторождения и так принадлежат нам. А значит, никакого особого интереса в Новом Мире у нас попросту нет.

— Золота и камни сами по себе неплохая цель.

— То есть, ты считаешь их достойной целью, ради которой можно использовать военную силу ордена?

— Да. — голос Литарат был тверд.

— За такие высказывания тебя выпотрошит любой мастер клинка и будет прав. Теперь мне ясно, почему так гневался отец. Ты же самая настоящая идиотка, хотя считаешь таковыми всех вокруг. Мнишь себя самой умной, хотя слепа, как древняя старуха и не видишь дальше своего носа.

— Да ты… — юная драконица набрала в грудь побольше воздуха, собираясь разразиться тирадой.

— Умолкни. — спокойно, не меняя выражения лица или громкости голоса, бросил первенец. — Ты потеряла на время право голоса, доказав свою полную несостоятельность понимать устои места, в котором родилась. Да что там, ты отца то нашего понять не смогла, хотя он так тебя любил и лелеял. Боюсь представить, как разрывалось его сердце, когда ты обрадовала его подобными речами. — одним взглядом задушив новую попытку возмутиться, первенец Стража продолжил говорить. — Видишь ли, сестра, наш отец существо весьма особенное. А его взгляд на мир и многие вещи в нем, заслуживает еще большего внимания. Его могущества достаточно, чтобы спалить дотла весь Новый Мир и многие, многие иные миры. Он мог бы распространить тираническую всласть на все до селе открытые пространства, в том числе благодаря порталам. Однако, вместо чего-то столь легкого, приземленного и в чем-то презренного, он взялся строить большее, благородное и светлое. Легко поддаваться порокам, злости, зависти и прочим темным чувствам, тяжело им противостоять, взращивая в себе противоположное. И именно тем он занимается. Он основал орден, который воспевает доблесть воинов, благородство, помощь слабому. Само малое число братьев отражает то, насколько его дело непростое. Достойных и вообще способных впитать в себя это учение, следовать ему, невероятно мало. Посмотри на город в которым мы выросли, лучше него не найти. А все горожане сыты, здоровы и счастливы. У нас нет преступников, потому что всем есть дело, все хотят трудиться. Они не знают болезней и большинства бед. Им не надо думать о безопасности.

— Хорошо, хорошо! Раз так, мы могли бы завоевать другие города, чтобы и их превратить в такие же благиеместа.

— Подобный образ жизни невозможно навязать, не подчинив ментально вообще всех. — Сартарон мягко покачал головой. — Все, кто хотят честно жить и трудиться, сами идут к нам, селятся в башнях. Там для них есть все. Остальным нет смысла ничего навязывать. Они будут недовольны, будут сопротивляться… К тому же, братья ордена не завоеватели, они защитники, убийцы чудовищ. Даже если отец повелит им, мало кто захочет следовать его слову. Они усомнятся, тот ли это Первый Страж, в котором они видели пример и живую надежду. Воплощение всего того, к чему надо стремиться.

— Какой вообще смысл во всех наших ресурсах, в ордене, если их нельзя использовать по своему уму?

— Орден создавался, как место притяжение всех тех, кто хотел бороться со злом. Для тех, кто питал жажду мести по отношению к чудовищным драконам прошлого. То были безумные, жадные твари, жаждущие причинять насилие ради еще большего насилия, питавшие слабость к бесцельному накоплению всего подряд. — первенец Стража со значение посмотрел на сестру. — Он и не должен использоваться ради завоеваний или потакания твоим замашкам. Итак, ты назвала отца и младших стражей идиотами, ведь они не захотят следовать твоим представлениям о правильном будущем Цитадели. Но правда такова, что именно ты не способна предложить ничего, что необходимо нашему дому. У нас есть невообразимые богатства, продовольственная независимость и сила, которую можно использовать ради чего-то большего, чем предлагаешь ты. Отец гораздо мудрее и умнее тебя, не смей оскорблять его или кого-то другого, даже имея на то право, дурой ты выставляешь в первую очередь себя саму. Особенно, когда сама же и не права. Где твое личное достоинство?

— Он назвал все мои достижения, все то, чего я добилась сама, ничтожным и глупым! Он назвал меня мерзкой змеей, без крыльев! Я имею право говорить о нем все, что мне вздумается.

— К слову, раз ты заговорила о матери. — полностью проигнорировав детское нытье, Сартарон решил использовать еще один пример. — Именно для борьбы со злом, с угрозами, способными сломить даже волю нашей мамы, создавался орден. Не знаю, успел отец тебе рассказать или нет, но ее подчинили, не заметно для самой себя. Понимаешь? К чему ордену завоевывать какие-то земли, от которых не будет толка, но на контроль которых придется выделять силы, когда есть такой враг? Враг, от которого без нашей помощи очень многие не смогут защититься. Они умрут черной, несправедливой смертью, не в силах даже сопротивляться. У них может быть оружие, но противостоять настолько подавляющей мощи дано считанным единицам. — он взял небольшую паузу, чтобы обдумать дальнейшие слова. — Если для тебя так важно, чтобы кто-то прислушался к твоим идеям, для начала сама потрудись осознать наши идеалы. Ты можешь полностью их не принять, но ради матери постарайся хотя бы не злить отца.

— Ему и без меня хватает. — Литарат хмыкнула, отводя глаза в сторону. — Ты не чувствовал на себе его испепеляющий гнев, бурлящую ярость, внушающую ужас злость или норовящую испепелить ненависть. А я все испытала на себе, когда он вышел из себя. Его истинное лицо не такое уж благородное.

— Ты глубоко заблуждаешься. — первенец Стража тяжело вздохнул. — Те эмоции еще недавно мы все с ним разделяли, хоть и слабее. Каждый брат ордена их испытывал, я спрашивал. Они все родились из-за состояния, в котором оказалась мама. Отца разрывает на части от желания отправиться обратно на Азерот и повергнуть тварь, сотворившую с ней такое. Но он не может, вынужден оставаться в Цитадели и охранять ее покой, нести неусыпную стражу. И при всем этом, отец продолжает сохранять здравомыслие, следить за делами и начинать новые проекты. Одно то, как деловито носится по всему городу Грамдар, о многом говорит.

— Думаешь, в нем никогда не было этих… не самых благородных чувств? Сомневаюсь. Подобное, как мне кажется, не рождается из пустоты.

— К чему ты клонишь? — Сартарон оглядел сестру с ног до головы.

— Отец не такой добренький светоч, каким пытается казаться. Вспомни, как посматривал на нас, когда подрастали. Его взгляд казался колючим, холодным и даже немного опасным. Рядом с ним было неприятно находиться.

— Тебе ли говорить? — легкая усмешка украсила губы первенца Стража. — В разговоре с кем-то другим такие речи не произноси. Я понимаю, ты обижена. Мысли твои злы, а язык пытается жалить любого, кто попадется на глаза. Но авторитет отца непоколебим на его земле. Как бы ты ни дулась, головой тоже думай. Подняв не ту тему, прежде всего, уронишь себя в глазах членов ордена, да и остальных. Тогда точно не сможешь ничего добиться дома.

— Будто бы у меня есть шанс. Отец… недоволен моими методами.

— Так используй другие, которые придутся ему по вкусу. — Сартарон пожал плечами, с таким видом, будто выражал прописную истину. — Ты ведь отступилась от того, чему учили, потому он и злился, я прав?

— Просто использовала все доступные методы. Уверена, мама оценит мои достижения, когда проснется. — голос девушки смягчился. Большую часть скопившегося разочарования и обиды она уже успела выпустить.

— А вот я не уверен. Все же ты нарушила принципы, которых отец так старательно придерживается и пытается вырастить в других. А мать всегда и во всем на его стороне. В сущности, ты заслужила наказание, но отделалась выговором. Напоминает наше детство. Даже обидно.

— Почему? — юной драконице стало любопытно.

— Да как сказать… — Сартарон потер подбородок, ровно в том месте, куда пришелся один из ударов отца. Только чудом зубы тогда остались на месте. — Отец преподал мне на самом деле один хороший урок, при помощи кулаков и огня. Поверь, теперь, испытав на себе его силу и ощутив внутр спящего дракона, многое пересмотрел. Возможно, и тебе не помешало бы получить как следует по жопе, с огоньком. Да так, чтобы вся дурь из головы вышла.

— Он тебя бил? — брови Литарат поползли вверх.

— Хах, нет. — первенец Стража улыбнулся и отрицательно покачал головой. — Поверь, если бы отец хоть один удар нанес всерьез… Он помог мне найти уверенность в себе, обрести стержень даже. Сейчас я чувствую себя гораздо сильнее, чем до того. А голова ясна, как никогда. Цели намечены, остается лишь делать шаги по направлению к ним.

— Похоже, у тебя окончательно заклинило мозги.

— Просто я воин и мыслю несколько иными категориями. Для нас бои и поражения — нормально. Нет ничего зазорного в том, чтобы получить по лицу. Тем более, если соперник гораздо могучее. Наоборот, из такого надо выносить уроки, как я и сделал. Думаю, словами мне было не помочь тогда, вот отец и поступил так, как поступил.

— Ну уж нет, мне такого не надо. — выставив перед собой руки, девушка ими замахала.

— А это решать не тебе и не мне. Ладно. — шагнув вперед, Сартарон сграбастал сестру, крепко обняв. — Больше не прячься от нас, от своей семьи. Ссоры будут случаться всегда, без этого никуда не деться. Но у нас есть кое-что большее, связывающее всех в одну крепкую стаю. В следующий раз лучше сразу иди ко мне или другим братьям. А еще лучше, иди к отцу и постарайся поговорить с ним. Раз он ничего еще не сделал, значит, не все потеряно, он оставил тебе шанс. Подумай над нашим разговором, хорошенько обдумай свои поступки и поймешь, почему он гневался. И последнее: даже не думай пытаться использовать орден для чего-то иного, нежели то, чем он занимается сейчас или занимался до того. Тебе такое не под силу, только отца разозлишь.

Разомкнув объятья, Сартарон развернулся к двери и начал ее отпирать. Закончив и уже отворив, он замер на половине движения.

— Если хочешь применить куда-то свои навыки, то для начала постарайся понять, что такое Цитадель и чем она живет. Иначе все твои попытки принести пользу никогда не найдут понимания. Ты слишком по-своему воспринимаешь мир, а он гораздо больше тебя. Например, начни со своих покоев. — договорив, здоровяк вышел и закрыл за собой.

Поджав губы, чувствуя себя маленьким ребенком, которого отчитал взрослый, Литарат резко обернулась и начала осматривать главную комнату.

Стены украшали полотна из черного шелка, расшитые золотыми нитями. Под цвета Цитадели. Там же висели многочисленные волшебные светильники, из золота, украшенные камнями. Мебель из лучшего дерева, либо выточенная из обработанной кости, обязательно резная, богатая. Одна кровать чего стоила, такой мог позавидовать сам император Зиркниф. На полу же лежали ковры и великолепные шкуры. Под ними плиты, хоть и скрытые, тоже покрывали узоры. На полотке красовалась роспись.

В стороне стоял огромный дамский столик, с десятками ящичков, набитых средствами ухода и самыми лучшими украшениями. А в соседней комнате находилась ванная, полностью выполненная из мрамора и золота, с примесью драгоценных камней. Да и личная гардеробная отличалась немалым размером, как и выбором нарядов.

— И чего ему не понравилось? Довольно бедненько.

Литарат искренне не понимала, насколько обстановка ее покоев выбивается из всего, что было свойственно ордену или Цитадели в частности. Крепость, потрясающая воображение своими размерами и монументальностью, никогда не украшалась подобным образом. Хотя золота и камней в ее закромах могло хватить на самую кричащую вычурность.

Сама того не ведая, она пользовалась очередной уступкой отца, считая ее вполне нормальной.

Глава 79

Кул-Тирас

Горм не без удовольствия потягивал пиво, сидя за одним столом с господами замка. Само укрепление не внушало ему никаких надежд, слишком уж оно хлипкое было. Чего нельзя было сказать о ситуации в целом и тому, как протекал разговор.

— Представляешь, отец, я один победил всех! Один! Стоило несколько раз потренироваться и набить руку, дать ногам привыкнуть ступать по мокрому песку, как мурлоки больше мне не противники. — восторженно рассказывал Дерек, будущий наследник, стоило вернуться из “похода”. — Я один убивал и пять и пятнадцать этих головастиков, разоряющих наши побережья. Им не помогали ни число, ни противные сети и камни с копьями. В конце концов, они всегда от меня бежали в воду. К сожалению, там я им уже не противник. — с легкой грустью закончил парень, впрочем, не теряя огонька в глазах.

— Потому мы и не можем от них избавиться. Все равно, что бороться с насекомыми или крысами. Всех никогда не изведешь. — наставительным тоном подметил Даэлин.

С последним заявлением древний пивовар готов был поспорить, у его клана имелись необходимые средства. Да только не стал. Ворчливость ворчливостью, а все же дело касалось поставок хорошего пива. Священный напиток куда важнее всего остального. Но только, если не задета гордость и честь.

— И почему наши инструкторы не могли показать мне пару столь простых приемов, отлично подходящих для борьбы с мурлоками? — продолжил говорить Дерек, в этот раз проявляя искреннее недоумение. — Господину Алатору потребовался всего день, чтобы донести до меня все необходимое.

— Опыт, парень. — не удержавшись, вставил Хмельной. Все же, когда речь заходила о клане и ордене, его прямо-таки распирало изнутри и становилось сложно контролировать язык. — Алатор разменял не одно столетие. Он знает и видел такое, о чем вашим воинам помыслить трудно. К тому же, как и любой брат ордена, мастер клинка в первую очередь специалист по истреблению тварей и чудовищ. Ему не трудно найти многие слабости цели с первого взгляда. Такое, о чем другие не догадывались.

— От себя добавлю, сын, что патрули обладают достаточной численностью, чтобы без применения особой тактики или методов разогнать морскую погань. — лорд-адмирал кивнула, выражая немое согласие с прозвучавшими ранее словами. — Мурлоки достаточно трусливы, потому потери редкость. А конных разъездов они боятся, как огня. Лошади внушают им настоящий страх.

— Достаточно не дать им окружить себя, а дальше срубить пару голов и дело с концом. — вставил кровопийца, сидевший за столом без привычного шлема. — Свою роль сыграет слабый дух. Конечно, при поддержке колдуна или сильного вождя они становятся куда крепче, но ничего разительного. Убей одного или другого, да дело с концом. Ни прочной чешуи, ни крепкой шкуры, для хорошего меча они немногим крепче травы.

— О, а что за маги у водных тварей? — полюбопытствовал Горм. Он всегда питал слабость перед байками бывалых рубак.

— Первый круг, кидаются мелкими сосульками или водяными струями.

— Мелочь. — дал свое заключение старик.

— Порой и ледышка опасна. — глава дома Праудмур не разделял общего пренебрежения гостей из ордена. — Мы не носим столь закрытых шлемов, как принято в вашей традиции. Любое попадание в лицо может обернуться увечьем или травмой. После такого можно и не выжить.

— Ваши шлемы хороши, достаточно немного наклонить голову, чтобы избежать урона. — мастер клинка пожал плечами. — Заклинания мурлоков слабы и медлительны. Пока колдун готовит снаряд, около трех секунд в среднем, его легко и просто убить. Будь то меткий бросок доброго ножа или того же копье, которое не сложно отобрать или поднять с трупа почти любого мурлока. На такие случаи у всех братьев есть при себе метательные копья и склянки с зажигательными или взрывными зельями. Не говоря уже о свитках заклинаний. Да и магов, так или иначе, всегда стоит искать во время предварительной разведки, чтобы выбить их в первую очередь. Обученный заклинатель в одиночку способен внести опустошение в ряды врагов. Особенно в условиях столь слаборазвитой защиты от магии.

— Да, маги — это огромная сила на поле боя. — Даэлин отпил вина из кубка. — Доводилось видеть, на что способны умельцы Даларана. Ваши мастера магии, полагаю, еще более грозные.

— Если говорить о высших проявлениях, то это возведенные одним заклинанием огромные башни-крепости, способные уместить тысячи членов гарнизона и припасы. Величественные монументальные мосты на сотни метров длиной. Переходы, связывающие в одной точке расстояния в целые миры. Конечно, нам известны и не менее разрушительные заклинания.

— Того стоило ожидать, учитывая все те истории. — лорд-адмирал покивал, смотря куда-то в пространство перед собой. Всего лишь мгновение слабости, но оно не осталось незамеченным. — Да мне хватило и демонстрации способностей тех… ружей. Подумать только, такая мощь просто в двух руках. Одна мысль о том, на что способен слаженный залп таких стрелков, повергает меня в ужас.

— Именно потому, орден не продает сколь либо высокоранговое оружие и броню. — Алатор говорил тихо, стараясь своим голосом принести мир и покой в растревоженные сердца старших представителей семьи. Он прекрасно видел, как тяжело им давалось всякий раз сохранять лицо, когда доводилось смотреть на возможности, лежащие далеко за гранью всего, к чему они привыкли. — Наши ремесленники достигли таких вершин, когда некому с ними соперничать. Мечи воинов крови, наших новобранцев, будут проходить сквозь самые лучшие латы, как через бумагу. А их броня доспехи не будут знать слабости, их попросту нечем будет пробить. Конечно, учитывая историю Азерота, в вашем мире не может не найтись достойных и сильных артефактов. Все же наследие после войны с демонами должно где-то сохраниться. Но сколько будет тех орудий? Сотня или тысяча? Дварфы способны выковать больше. Не говоря уже о наших клинках. — он коснулся ножен, приставленных к столу.

— Нам известны понятия чести и достоинства, мы им свято следуем. — подхватил Горм. — Нет доблести в бою со слабым, с тем, кто не способен сопротивляться твоему превосходству. Цитадели ни к чему завоевания, как и борьба с завоевателями, которые обязательно воспользуются нашими дарами и щедростью.

— Мне интересно, а что за магия у вас есть, помимо… строительной. — несколько смущенно поинтересовался наследник дома Праудмур. — Мне известно, что мосты и крепости возводить тяжело и долго, а так же дорого. Однако, вы же должны побеждать врагов чем-то еще, помимо укреплений?

— Существуют тысячи заклинаний, способных убивать единицы. Сотни, пожинающие жизни многих. Десятки, обрывающие существование целых толп. И единицы, способные обращать в ничто целые армии и города.

— Города? — глаза парня округлились.

— К сожалению, да. — кровопийца кивнул. — Достаточно нескольких минут подготовки. И, если у вас нет способа защититься, то смерть придет почти за каждым. Кто-то обязательно выживет на руинах, но… какая разница? Многое, многое будет безвозвратно уничтожено. И самое ценное среди того — бессчетные жизни. Такова мощь сверхранговой магии, лежащей за пределами всяких рамок. — немного подумал, брат ордена решил продолжить. — В тех местах, откуда мы пришли, постоянно случались стычки между магами, использующими самую темную, проклятую и могучую магию, и воинами им под стать. Сверхранговые заклинания использовались, чтобы пробивать щиты над крепостями и городами. С их помощью призывались ужасы столь омерзительные, что их лучше не упоминать и не описывать. Восставали из мертвых армии, воскрешаясь жрецами. Замораживались или испепелялись целые регионы. Цветущие края становились пустошами и это…

…за несколько минут подготовки. — потерянно продолжил юнец.

— Верно.

— Давайте поговорим о чем-то более приятном, чем рассуждения о срубленных головах мурлоков, борьбе с магами и ужасами магии. — воспользовавшись недолгой тишиной, слово взяла Кэтрин. — Например, каков городской уклад Цитадели?

…

Цитадель

Алгалон испытывал странные чувства, и самым ярким среди них было… отвращение. Смотря прямо перед собой, он совсем не замечал попыток юной виверны куснуть его за руку или поножи с сапогами. Слишком сильным оказалось впечатление от той информации, от всех видений, которыми подозрительно легко поделился дракон.

Еще тогда, как сейчас казалось — невероятно давно, во время Иггдрасиля, драконы имели зачастую весьма паскудное описание. Внутренние истории повествовали о них, как о крайне злобных, отвратительных, страшных и часто ужасающих своим внешним видом созданиях. Отдельного упоминания стоили их многочисленные привычки и пристрастия, разнившиеся от особи к особи. Каждый дракон имел ярко выраженную индивидуальность. Но все они сходились ровно в одном — каждый заработал порочную репутацию, не передававшую полноценно всей глубины их падения во мрак.

Ожидая многого, владыка Цитадели, тем не менее, никак не ожидал, что все его знания о прошлом своих трофеев окажутся… преуменьшены.

Дракон садистским наслаждением вылил на него ушат мерзости, едва заполучив мгновение свободы. Он словно давно хотел с кем-то поделиться своими достижениями, и вместе с тем ждал оторопи собеседника, его отвращения. Для него они были все равно, что высшая степень похвалы.

Йанадараз Изгой среди всех своих соплеменников отличался особой любовью по отношению к вивернам и прочим ящерам. Он ими повелевал и держал при себе. А все дело в том, что именно его извращенный разум их породил.

На заре времен, затронутый тьмой и разложением дракон, нашел некоторые виды ящеров… привлекательными. Терзаемый похотью, он принимал самые разные облики, совокупляясь с ними. На протяжении столетий он стал отцом многих видов чудовищ. Еще больше видов он сам же пожрал, низведя на корню.

Но тех, что ему приглянулись, он всегда старался держать при себе. Мучая и терзая потомков за их уродство и слабость, он изводил их, доводил до безумия, издевался и порабощал.

Даже после тысяч лет сна, он заново собрал свою “стаю”, отыскав и поработив изменившихся потомков. Все для того, чтобы продолжить эксперименты по скрещиванию и выведению новых видов.

Все те знания, что Изгой передал Стражу, содержали в себе образы и методы самых изощренных пыток. Он предлагал сломить волю. Растоптать все то, чем являлись виверны ордена. Превратить их в рабов собственных страхов, находящих покой в беспрекословном подчинении, не способных существовать в иной парадигме.

«Больше никогда не прикоснусь к этим проклятым тварям. Никогда!» — все внутри драконоборца клокотало. Он словно сам пережил те ужасы, свидетелем которых стал. — «Они достойны самого поганого заключения, томления в пучинах преисподней, если она существует. Раньше я еще сомневался, насколько подобное сообразно целям и взглядам ордена. Теперь нет. Каждая черная душа послужит нашим целям, отдаст себя во служение чему-то хорошему. Надо ускориться и найти способ, который позволит черпать из черепов силу. Подобное будет для них одним из лучших наказаний»

Почувствовав толчок в руку, Алгалон опустил взгляд и заметил ту самую виверну, самую храбрую или же глупую из всех. Она продолжала попытки что-то с ним сделать, прыгая вокруг и покусывая всюду, куда дотягивалась. Испытав прилив жалости, эльф легонько потрепал ее по морде, не придавая остальному значения.

«Лучше уж продолжить умерщвлять их, чем пропускать через подобную процедуру. В смерти гораздо больше милосердия» — короткое желание, мгновение, и вот владыка Цитадели уже садился на свой костяной трон. — «Надо отдать дополнительные распоряжения Изурегасу, а самому браться за книги и искать новые ответы. Может что-то вскроется в тех бесконечных завалах мудрости, что до сих пор остаются не прочитанными от корки до корки»

…

Столица Драконьего Королевства

Ближайший сосед Цитадели буквально купался во внимании ордена. Протекторат, установленный в первый год сотрудничества, был отменен столь же быстро, как и вступил в силу. Почти незаметно для самих жителей королевства.

Члены ордена, целыми десятками, постоянно блуждали по миру, занимаясь своей прямой работой. От того тварей подле королевства давным-давно не осталось, а те что приходили на их место, искоренялись едва ли не мгновенно. Ранее страдавшие от постоянных нападок зверолюдей, люди впервые за многие поколения смогли вздохнуть спокойно и начать вести относительно мирную жизнь. Все же, засухи и неурожаи никуда не девались. Как и лихие люди.

Во многом, благодаря постоянным усилиям ордена, отпала и нужда в авантюристах. Тех, кто мог бы разбираться с лесными тварями и людоедами. Без них в упадок постепенно пришла и гильдия. Ее контингент сократился до жалких нескольких десятков членов, а занимались они теперь не охотой на чудищ, а разведкой. Люди отправлялись в ранее неизведанные земли, постепенно уничтожая слепые пятна, которые картографы рисовали без твердого знания, полагаясь на личные представления о тех или иных землях. А на уже освоенных территориях они искали старые крепости, города, погребенные зарослями, и курганы. Раскапывали древние могилы. Занимались поисками артефактов прошлого.

Трудились они, в основном, полагаясь на финансирование короны. Королева стала почти единственным источником заказов для авантюристов. Каждый член гильдии кормился с ее рук, включая руководство. Сама же правительница занималась развитием культуры и наук, полностью отказавшись от армии, не считая личной стражи и того минимума, что требовался для сохранения порядка.

Из-за наличия под боком у королевства Цитадели, никто не рисковал развязывать какие-либо конфликты. Потому Драудиллон, вечно молодая, смотрела на остальное, в том числе соседей, сквозь пальцы, сосредоточившись на том, что ей действительно было интересно. Она горела идеями о создании лучшей академии наук во всех людских государствах. Конечно же, магия входила в сферу ее внимания. Во всем этом она видела будущее. Наследие, которое оставит будущим поколениям королев.

В таких условиях гильдия авантюристов довольно быстро переехала из прежнего представительного здания в кое-что поменьше. Не столь дорогое в содержании, заняв и кое-как отремонтировав брошенную таверну. На первом этаже, каменном, располагался главный зал. На втором, деревянном, жилые комнаты. Дополнительными статьями дохода для гильдии стали продажа еды и предоставление ночлега.

Кабинет главы гильдии был под стать его положению и напоминал скорее место, в котором сидел средней руки работник городской ратуши. Внутри стоял один стол, несколько стульев у стены, там же висел герб гильдии, и все. Маленькое, даже тесное помещение, не подходило для встреч или приемов.

Откинув листок на стол, глава гильдии затянулся из трубки и потер лысую голову ладонью.

— Пора бросать эту работу. — решил он.

Перед ним лежал заказ из самой Цитадели, который, согласно письму, требовалось разместить через несколько дней. Условия оплаты и требования к людям обещали окончательно обескровить организацию на территории Драконьего Королевства. В следствии чего встанут другие, размещенные королевой заказы, от чего она будет недовольна. Да и вообще, исполнение любых заказов будет прекращено. Ведь большая часть, если не все члены, возьмутся за работу от ордена. А там и до окончательного развала недалеко.

…

Закончив читать послание, Драудиллон резко встала и начала ходить по своим покоям, в которых предпочитала вести работу. Соседство с Цитаделью было ей во всем удобным, настоящим благом небесным, до сего момента. Из города мечты пришло распоряжение, а иначе она не могла его назвать. Ведь искренне считала, что существа вроде Первого Стража, даже не допускают мысли, что кто-то откажет им в просьбе. А просил он направить глашатаев во все города и деревни, зазывать достойных людей вступать в ряды ордена.

Такое событие просто не могло не всколыхнуть внутреннее спокойствие Орикулус. Одно исчезновение Эруэнтю заставляло ее нервничать. Впрочем, как и всех остальных владык людских земель. Никто не зал, куда и зачем орден отвел летающую крепость, но в любом случае ничего хорошего они в том не видели. А сейчас, в купе с расширением ордена, впору было задуматься о чем-то по-настоящему плохом. Ведь зачем расширять армию, если ее достаточно, чтобы истребить всех драконов и попутно раздавить, при желании, вообще весь остальной мир? Только в случае грядущего конфликта, куда более опасного, чем летающие ящерки.

— Дело дрянь. — пробормотала вечно молодая королева, закусив губу. Старая, забытая тревога наполнила все ее нутро.

От Автора:

Заходите на мой Бусти, там сейчас 88 глав

https://boosty.to/or1gon

Глава 80

Некоторое время спустя

Огненная Пропасть

Каждая кузница клана разительно отличалась от прочих. Где-то использовали самые старые методы, в другой, наоборот, старались придумать как можно больше новых инструментов и способов их применить. Мастера-кузнецы не стремились к тому осознанно, просто в том или ином деле требовался свой подход. А иные были столь стары, что отказывались воспринимать что-то новое. Но эффективность их кузниц не страдала, ведь держались они не на глупости или предрассудках, а крайней степени мастерства.

Каждый кузнец, а только добившиеся высот получали столь высокое звание, находил свою тропу в жизни, свой подход и свои методы. Они то и возносили его на вершину. Полагаясь на них строился весь рабочий процесс, в том числе форма здания и его размеры. Так, например, кузня занимавшаяся производством метательных копий, стрел и наконечников для них, была самой маленькой. В ней трудилась всего сотня подмастерий. Однако, именно они быстрее прочих перенимали новодел Экзибина, всячески ускоряя и усовершенствую свою работу.

И вот уже три кузницы лишились большей части инструмента, от чего все процессы вставали. Обескровлены оказались, в том числе, лучшая оружейная и доспешная. Своеобразным вестником конца всякий раз становился Дэтуур. Никто не мог и не хотел ему отказывать, даже зная, к чему все придет в итоге. То ни для кого секретом не являлось. Но каждый хотел хоть как-то приложить руку, помочь мастеру в его нелегком деле.

Каждый раз выходя из кузни, в которой в полную непригодность приводил всю оснастку, старый мастер шел к новой, а в его руках покоился все более меняющийся клинок. Каждый день почти беспрерывной ковки придавал ему нужный вид. Кусок металла превращался в то, чем сам хотел быть — опаснейший из мечей. Сила из него буквально сшибала с ног неподготовленных, опаляла. А руны еще только предстояло нанести…

Творя на века и исключительно по заказу каждого мастера, мастерская по изготовлению кузнечных инструментов оказалась не готова к тому, что происходило. Словно мухи, приходящие в себя после долгого сна, бородатые труженики не успевали, не справлялись с внезапной нагрузкой. Традиционно их было немного. А приходилось отливать и выковывать инструменты разом для всех. Дабы восстановить уже утраченное и успеть наделать нового, чтобы старый оружейник успел меньше попортить инструмента, что помнил прикосновения давно ушедших в могилы мастеров.

Тауриссан, читая валящиеся на него отчеты, не успевал за голову хватиться. Не знал, куда ему податься. Ситуация выходила до смешного безвыходной. Его клан, занимавшийся обеспечением оружием и броней, ремонтов, мог справиться с обслуживанием целого ордена, насчитывающего несколько тысяч братьев. Но не успевал производить инструменты, как они ломались. Молоты выдерживали максимум пяток ударов, прежде чем боек чернел и начинал течь, превращаясь в сажу и грязь, в шлак.

Казалось бы, самый простой способ — направить больше подмастерий в мастерскую, тоже не подходил. Подобный шаг мог оскорбить мастера и остальных работников. Он же нарушил бы устоявшиеся процессы, способствуя, наоборот, большему замедлению. А открыть еще одну мастерскую смысла не имело. Подготовка всего необходимого заняла бы больше, чем оставалось до завершения клинка. Да не нужна она была.

Любые инструменты, вышедшие из-под рук дварфов Драконьей Пасти, могли использоваться поколениями. Материал, обработка и руны делали их слишком долговечными. Они не сталкивались ни с чем, способным им навредить.

Глава клана ходил по небольшому подсобному помещению своего же дворца, меряя его шагами от стены до стены. Одну руку он держал на бороде, нервно перебирая пальцами, а вторую держал вдоль тела, крепок сжав кулак. Из глаз то и дело вырывались вспышки огня.

Он чувствовал, что с каждой секундой, отпущенной промедлению, безвозвратно терялись ресурсы, восполнить которые было неоткуда. На молоты и наковальни шел металл из самой Сокровищницы. Тратилось накопления, кровью и борьбой созданные давным-давно. Красный адамантия, даже крупицы которого пока не было обнаружено, отливался лишь за тем, чтобы стать шлаком.

Младший страж просто не мог не чувствовать иррационального чувства вины и беспокойства. Уже было истрачено достаточно, чтобы снарядить десятерых мастеров клинка, не считая старого инструмента, первым ушедшего на “переплавку”.

Владыке Огненных Недр было гораздо спокойнее, когда такие сокровища покоились без дела. Или хотя бы использовались по назначению. Но никак не в качестве расходуемого ресурса.

В Сокровищнице имелись и более редкие, даже уникальные слитки металлов, части чудовищ, кристаллы и прочие минералы. Тот же двемерит. Однако, их бы Тауриссан никогда не позволил пустить на молоты, клещи или наковальни. Никогда. Ни себе, ни кому-то другому. Его сердце попросту не выдержало бы, узнав, что нечто подобное используется в качестве инструментов, которые, могут быть потенциально безвозвратно уничтожены.

— Зачем я тебе понадобился? — появившись во вспышке телепортации, Изурегас сразу привлек внимание товарища.

— Хватит с меня! — остановившись, глава клана выкрикнул и указал на кучкой сложенные всевозможные инструменты, необходимые для ковки и начертания рун. — Видишь все это? Надо зачаровать так же, как ты сделал тот слиток!

— Тут тринадцать единиц! — немедленно всполошился придворный маг, смахивая всякий налет усталости и отвлеченности. — Тринадцать капель понадобится, да я и не уверен, что они смогут принять силу крови владыки!

— У тебя нет шанса на ошибку, это истинное серебро! — коротышка отмел рукой, не думая принимать никакие аргументы. — А его мало! Придумал новый металл, будь добр дать нам все необходимые инструменты, чтобы с ним работать! У меня счет испорченных молотов, наковален и прочего, уже идет на сотни! Сотни, понимаешь? Это все из красного адамантия! Представляешь, сколько по весу получается? Нет уж, давай, пошли, будешь чары накладывать!

— Все так плохо? — драконид поскреб подбородок, присматриваясь к куче добра. Его цена, его ценность, достигала заоблачных высот. После применения крови, все инструменты обещали стать по-настоящему бесценными.

— Плохо? — в голосе владыки Огненных Недр сквозила неприкрытая усталость. Выдохнув, он будто сдулся, стал меньше. — У меня одна кузня уничтожена, дружище. Оружейная. Еще несколько остались без всего необходимого для работы. И прямо сейчас неведомо, что вообще там происходит. И все это, на мою голову, прямо перед масштабными изменениями в войсках. Если не успею все восстановить, то перевооружение встанет. А там, как знать, нас со спущенными штанами и голой жопой застать могут!

— Что-то я совсем увяз в своих проектах. — Изурегас с силой растер лицо и, достав откуда-то мановением руки пузырек, влил в горло зелье. — Прости, не знал о таких последствиях.

— Это еще что, я то понимаю, артефакт выйдет на славу, может даже под стать самой Погибели Драконов, но Дэтуур требует еще один слиток. Без него не будет готово оружие. — подойдя к куче добра, Тауриссан вытащил молот и, подкинув его, перехватил за ручку. Вес не ощущался. — Нам это все нужно. Без твоего драконьего адамантия, похоже, уже не обойтись. Слишком хорошо он выглядит. Уж младшие стражи точно не обойдутся без него.

— Есть зерно истины в твоих словах. Идем.

Придворный маг махнул рукой, коротко вспыхнули на полу символы заклинания и картина окружения изменилась. Свалившись на пол, инструменты коротко звякнули. Вместо пустого помещения, они все оказались в зале, полностью покрытом письменами. Стены и потолок увивали замысловатые фигуры. Пол же, почти полностью, представлял собой огромный ритуальный круг.

— Наши руны и твоя магия? — с удивлением осматривался дварф.

— Последние мои достижения. Как показала практика, руны изменяют свойства вещи, на которую нанесены. Воздействую больше физически, если так вообще возможно выразиться, учитывая их насквозь магическую природу. Но факты непреклонны и это скребет мой мозг изнутри. — он несколько раз огладил спадающие на грудь щупальца. — Классические чары же имеют полностью волшебную природу. Они не меняют вещь никак, а просто дополняют ее собой.

— Руны… для успеха и удачи? — слушая в пол уха, владыка подземного народа осматривался, разбирая знаки.

— Пока не создал этот зал, у меня не получалось сделать слиток драконьего адамантия. — драконид усмехнулся, гордо и уничижительно одновременно. — Тут сами стены помогают. При помощи чар я вывернул воздействие рун на площадь и сделал его более… метафизическим. Они способствуют успеху в моих делах. Не обеспечивают его гарантировано, но изменяют реальность таким образом, чтобы все-таки получилось чего-то добиться. Попробуй использовать какое-нибудь заклинание неправильно.

Покосившись на друга, Тауриссан решил прислушаться к его словам. Доля секунды ему потребовалась, чтобы составить формулу заклинания с намеренно добавленной ошибкой. В обычной ситуации ничего не вышло бы, но… с небольшим промедлением формула изменилась. В нее вклинился отсутствующий элемент. А вспышка бурого ознаменовала успешное применение Бычье Силы.

— Ты хоть понимаешь, какое твое открытие имеет значение? — тихо спросил дварф, потеряно смотря на свои ладони.

— Нет, потому что охватить такие масштабы одним разумом невозможно. Моя фантазия, какой бы богатой ни была, пасует. Мои ученики и твои мудрецы еще сделают множество открытий. Да и следующим поколения останется. Это же целое новое направление магии.

— И ты это сделал, чтобы зачаровать один слиток? — смятие царило внутри голоса и головы младшего стража.

— И сделал бы еще десяток раз. — придворный маг резко стал серьезнее, а в его глазах блеснули хорошо заметные искры безумия, фанатичной преданности и бездна поклонения. — Я использовал кровь самого Стража. Пойдя на столь… смелый шаг, нельзя было допустить провала. Одной капли хватит, чтобы посвятить половину воинов крови. Мощь единственной капли не выдержит никто из мастеров клинка. В ней сокрыто такое… Я не могу это описать ничем. Ни одна из книг Библиотеки не содержит описание ничего подобного. Нечто простирающееся за грань наших самых глубоких знаний.

— С ума сойти. — владыка Огненных Простор схватился за голову.

— Разве что мы, младшие стражи, сможем сладить с одной каплей. Две гарантировано нас убьют. — продолжил драконид. — Последствия не берусь описывать. Кровь иных драконов давала нам силу, в первую очередь магическую, приносила возможность творить заклинания. Но она в сравнении с кровь владыки все равно, что лошадиная моча. Они настолько несопоставимы, настолько отличаются…

— Как же тогда быть с инструментами? — глава клана едва не пал духом, поняв, какую ценность собой представляет кровь его давнего друга. — Переводить на них такое… Я же удавлюсь от жадности.

— Я сам тебя удавить готов. — Изурегас снова пожал плечами, переведя взгляд на груду. — Слиток истинного серебра с трудом впитывает энергию капли. Так мне кажется из собственных наблюдений. Те мелкие резаки точно сгорят. В них слишком мало металла. Хорошо, если энергия рассеется и не уничтожит материал. Но тогда она наверняка испепелит нас и весь зал. Такого исхода хотелось бы избежать. Столько тут металла?

— Ровно сто килограмм.

— Как-то довелось читать в одном древнем трактате, полном пространных рассуждений одного путешественника и по совместительству авантюриста-рудакопа, что истинное серебро, это есть очищенный, измененный мифрил. Он ведь и правда самый легкий из призматических металлов и единственный, который смог принять кровь Стража. Сама собой просится на язык аналогия с кровью других, низших драконов и обычным мифрилом. Кхм. Так вот, думаю, обойдемся всего несколькими каплями кровь, не по числу единиц.

— Получится?

— Не знаю. Это ново для меня.

— Ладно. Главное, чтобы не померли тут. Будет еще один позор на мою голову. — мазнув взглядом по лицу собеседника, Тауриссан не мог не заметить, насколько устало он выглядел. — Ты когда отдыхал вообще в последний раз?

— С тех пор, как вернулся Первый Страж, я не сплю. — он говорил безразлично. — Слишком много дел. Идеи и мысли бесконечно роятся в голове. Времени непозволительно мало, чтобы тратить его на сон. Прямо сейчас я одновременно занимаюсь созданием новой защиты, от всяких потусторонних сущностей, разработкой заклинаний, для защиты от их происков и скорейшего уничтожения, не прекращаю изучение магии в целом, плюс эксперименты с вивернами. И это. — он сделал широкий жест руками, обводя пространство вокруг. — Плюс разная мелочь сверху. Улучшение некоторых зелий и эликсиров. Порой, когда требуется небольшая передышка, занимаюсь разбором новых поступлений ингредиентов из леса. Дриада иной раз пытается вырастить что-то новое. Полезное создание. В очередной раз доказывает и показывает мудрость владыки.

— Кажется, у всех дел невпроворот стало. — глава клана спрятал руки в широких рукавах мантии, сложив их перед собой. — Хотел попросить тебя попробовать вместе поработать над новым направлением. — он подбородком указал на дальнюю стену, исписанную кругами чар, письменами и рунами дварфов. — Видимо, пока не судьба. А было бы отличное подспорье, когда мои кузнецы возьмутся ковать бесконечное число нового оружия и брони. Да и для нас самих. Голова пухнет от всевозможных вариантов подобного выворачивания рун. В том числе оборонительных. Так ведь можно целые лабиринты смерти создавать.

— Да, но над этим предстоит еще очень долго работать. Нынешний результат больше случайность. У меня еще нет какого-то системного подхода.

— Понимаю. — владыка Огненных Недр кивнул. — Раз уж тут, прости меня, вынужден подкинуть тебе еще работенки. Мы нашли способ варить отличную титановую сталь, добываем на Азероте. Она будет полезна, когда Грамдар даст отмашку. Но для нее нужны особые реагенты, которые можно добыть только из сильных элементалей. Такое есть в обилии в сокровищнице, однако бесконечно из нее грести не получится. Надо найти способ, при помощи которого мы сможем получать больше добычи из элементалей. А то призывать их возможно, а толка почти никакого.

— Конкретно, что вам надо?

— Кристаллический огонь и земля.

— Будет вам, это легко. Но придется отдельно говорить и с нашим воеводой. Есть у меня один способ повысить добычу, надо будет помещение зачаровывать.

— Хорошо. — младший страж громко хлопнул в ладони и приободрено их потер. — А теперь давай-ка приступим к делу и попробуем сделать надлежащие инструменты. Страшно подумать, какими они выйдут, но они нужны моему клану. Иначе к концу перевооружения мы останемся без красного адамантия.

— Интересный будет эксперимент.

Наковальня поднялась в воздух, сбросив с себя клещи и несколько резцов. Немного пролетев по воздуху, она мягко опустилась в центр ритуального круга. Тут же открылся шкаф и из него в руки Изурегаса нырнули специальная игла для забора и переноса крови, и ослепительно светящийся флакон.

На ходу откупорив хранилище с ценнейшей субстанцией, он аккуратно опустился внутрь иглу. Остановившись перед наковальней, придворный маг аккуратно вытянул ее вперед и позволил сорваться тягучей золотой капле вниз.

Коснувшись поверхности истинного серебра, она испустила волну удушливого жара и начала растекаться тончайшим слоем.

Поспешно сделав несколько шагов назад, драконид встал в фокусирующую точку, место управления, и распростер руки. По средствам ритуала пытаясь направлять процесс преображения металла, он уже не контролировал мимику лица, от чего оно исказилось в напряжении.

Стоявший в стороне владыка подземного народа поразился увиденному. Он не раз сражался бок о бок с придворным магом. И никогда не видел, чтобы магические манипуляции давались ему с таким огромным трудом. Со стороны казалось, будто Изурегас безуспешно пытается сдвинуть гору. Он походил на неумелого мага недоучку, который, пытаясь контролировать магию, невольно напрягал в том числе и мышцы собственного тела. А спина драконида буквально закаменела. Под кожей перекатывались сухие мышцы, способные перемолоть обычного человека.

От Автора:

Заходите на мой Бусти, там на десять глав больше. Каждая подписка помогает мне сводить концы с концами иписать чаще.

https://boosty.to/or1gon

Глава 81

Еще день спустя

Экзибин никогда не слыл ленивым или медлительным кузнецом, такие не добирались до заветного звания. Он отличался трудолюбием и живым умом, изобретательностью. Да, находя вдохновения в книгах и картинках из книг мертвого мира, он больше повторял чужое. Но сами механизмы, их разработка принадлежала ему.

Вот и пушки, по собственным же чертежам, он изготовил быстро. За годы он успел придумать множество комбинаций, множество вариаций. Были среди них как простые, так и весьма сложные. Особо мощные и слабые. Огромные и маленькие.

Благодаря поддержке самого Первого Стража, он мог не стесняясь утягивать к себе за бороды лучших резчиков рун, пока те не были заняты чем-то иным. Получать приоритет во время распределения металла. И вообще, почти не стесняясь, в пределах разумного, требовать любые ресурсы.

— Вот, это одна из множества вариаций. Самая примитивная, стреляет ядрами. Импульс придает при помощи, в общем-то, ошибочной комбинации рун, которые создают взрыв. — стоя на ровной каменной площадке, созданной специально для демонстрации, вещал мастер. — В обычной ситуации ствол бы разорвало, стоило пару раз пальнуть. Однако, я нашел выход, хотя и пришлось голову поломать. — он указал на заднюю, отсутствующую крышечку ствола, что держал в руках. — Особым образом закаленные адамантий, да еще и такой толщины, выдержит под сотню выстрелов. Может больше. Сама же пушка из черного железа. Покрыта укрепляющими рунами и кое-какими цепочками, обязанными ускорить снаряд.

— Почему эта штука из другого материала? — Вестник Войны указал подбородком на крышку.

— Если сделать ее из мифрила, то взрыв будет слабее, а сама она окажется слишком мягкой. Если лить из черного железа, ствол и сам рвануть может. Слишком оно, наше черное железо, любит руны такого толка. Хорошо на него ложатся. Потому адамантий.

— Никогда не думал, что мы дойдем до подобного оружия. — Алгалон покачал головой, стоя рядом со своим воеводой. — Война не терпит запретов.

— Я пошел против воли предков?! — ошпарено подскочил дварф. — Но ведь использовались правильные методы. Все механизмы чистые, работают на паровой тяге. И руны. Магия!

— Такие пушки, их изначальные творцы, начиняли порохом, утрамбовывали и закатывали в ствол ядро. Каменное или чугунное. Поджигали фитиль и палили в нужную сторону.

— Так может я ее того…? Переплавлю и чертежи сожгу?

— Нет, мне интересно посмотреть, чего еще ты там придумал на поприще пушечного дела.

— Конструкция простая, даже примитивная. Вся сложность в правильном нанесении рун. Отлить ствол нет проблемы, с таким справятся самые неопытные подмастерья. — утерев со лба выступивший пот, Мегакрут продолжил дальше объяснять. Про вариант, в котором использовался взрывной порошок, который могли производить алхимики, он решил благоразумно умолчать. А записи — сжечь и забыть. — Ядра идут отдельной статьей. Лить их не трудно. Но потребуется тратить время тех, кто способен вырезать верные руны. А они, по сути, лететь будут в одну сторону. Повторно их не использовать.

— Из чего они? — полюбопытствовал владыка Цитадели.

— Адамантий. Мифрил слишком легкий. Черное железо жалко.

— Да ты с ума сошел. — удивление проступило на морде драконида. — Мне стрелы жалко переводить, слишком уж они зачастую хороши для большинства врагов, а ты предлагаешь метать в них такие ядра? — наклонившись, воевода подхватил одно и принялся крутить в руках, рассматривая со всех сторон. — Сколько тут веса? Килограмм двести адамантия?

— В силе рук вам не откажешь. — изобретатель кивнул. — Осторожнее с ним. Может рвануть. Очень нестабильные.

— Ну и как такие заряжать? Тут понадобится сила воинов крови, пары хотя бы. Либо пепельного гвардейца. Но любой из них будет гораздо полезнее в жаре битвы. Да и как мне выделить кого-то на обучение стрельбе из этой штуки? Братьев без того меньше, чем мне хочется. Их день расписан по минутам! Как-то вырвать время еще и на такие тренировки, значит урезать его в другом месте. Не пойдет.

— Лучше всего, если ими смогут пользоваться и простые люди, не испившие драконьей крови. — добавил драконоборец. — А сейчас, Грамдар, заряжай ядро.

— Хоть выстрелим. — пожав плечами, Вестник Войны в несколько широких шагов оказался перед дулом и вставил в него ядро. Оно идеально подходило под стенки, а потому двигалось медленно, самостоятельно не катясь.

— Вот. — Экзибин схватил и протянул вырезанную из камня палку с блином на конце. — Этим надо протолкнуть до упора. — когда дело было сделано, он встал с торца пушки. Вставил в пазы крышку и провернул до щелчка.

Минула секунда, и громыхнул мощный взрыв. Из дула вырвалось пламя на пяток метров вперед. Дварф отлетел назад, впрочем, оказавшись пойманным. А руническое ядро улетело в сторону юга, где башни еще стояли редко, и ни в одну из них оно нацелено не было.

С еще одним щелчком крышка отстрелила, дымясь, упав на камень.

— Хорошо пошло. — прокомментировал воевода, смотря вдаль. — Тут одной выталкивающей силой взрыва можно среднюю саламандру свалить. Убить не убьет, но достанется ей хорошо. Если в голову прилетит, то всякое возможно.

Словно в довесок его словам, прозвучал еще один взрыв. Ядро детонировало в воздухе, породив видимую взрывную волну и облако пламени, наполнившееся золотыми искорками.

— Все-таки подобным нельзя палить в обжитых землях. — произнес Алгалон, опуская руку. — Осколки могли кого-нибудь ранить. Грамдар, распорядись организовать полигон где-то подальше, в глуши.

— Хорошо, давно пора. Там и маги смогут отрабатывать что-то более масштабное, разрушительное. — младший страж согласно кивнул, довольно ощеривая клыки. — И все же, не такая бесполезная эта пушка, как мне казалось. Такими снарядами можно многое наворотить. Однако, адамантий не бесконечный…

— Отливать ядра смогут и мастера из верхнего города, пусть будут железными. Или каменными. Главное, чтобы могли выдержать взрыв.

— Тогда не будет шрапнели. — драконид поскреб подбородок острым когтем. — Да и наплевать на нее. Железное или каменное ядро и так перемелет плоть, изломает кости.

— Надо провести опыты, но, мне кажется, ядра можно сделать полыми и начинить их зажигательными смесями. — добавил от себя почтенный изобретатель. — Собственно, использовать можно все, на что горазды наши алхимики. Хоть яд, хоть кислоту добавь. Нужно только подходящая оболочка. Пара рун, если что, сами разнесут ее, выплеснув содержимое.

— А можно сделать, чтобы они срабатывали, как копья воинов крови? — поинтересовался Грамдар.

— Если научить верхних умельцев наносить нужные руны. С камнем наши мастера еще поработают, но за железо или сталь не возьмутся. Да и какой там будет эффект? Совсем слабый. Конечно, если как-то не найти способ сделать столь простые материалы более… магическими. Вымачивать их, что ли, в зельях маны? В общем, надо искать.

— Как и всякое новое, ее надо улучшать. — вынес вердикт Вестник Войны. — В таком виде пушки не годятся ордену. Для укрепления обороны, они что надо. Но, пока для обслуживания требуются воины крови, а палят они адамантовыми ядрами, я не стану такое использовать. — он принялся обходить пушку по кругу. — Те же самострелы наши гораздо удобнее в этом плане. Они меньше, легче и их можно установить на повозки и танки. Угол наклона гораздо шире, плюс скорострельность выше. Убойность болтов хорошая. А крутить ручку и стрелять сможет кто угодно.

— Прототип. — выдал Экзибин, с важным видом использовав слово, которое множество раз видел, а суть понимал не до конца. — У меня еще много разного есть, на тему пушек. В том числе такие, которые и сами ездят, и от магией плюются. Только мне сами маги нужны. В рунах разбираюсь, худо-бедно, а вот в их чарах и заклинаниях — нет.

— Изурегас направит к тебе кого-то из своих учеников. — владыка Цитадели махнул рукой, будто речь шла о какой-то мелочи.

— На сегодня мне больше нечего показать. Без элементального ядра волшебные пушки работать не будут, а оно пока не собрано. За големов вовсе не брался, рук не хватает.

— Эту не плавь, хорошо стреляет, может еще пригодится. — вставил воевода, оборачиваясь в сторону города. — Площадь стен у нас огромная, много времени уйдет, чтобы пушками все заставить, как самострелами в свое время. А ведь есть еще Цитадель и Эруэнтю, им тоже не помешает такое дополнение.

— Тогда тут пусть пушка и остается, сразу доставите в свои арсеналы. С ядрами только будьте осторожны. Рванет одно, за собой и другие утянет.

— Опыт есть, не волнуйся, мастер-инженер.

Смотря на свое творение, Мегакрут не расстраивался от критики, наоборот, его сердце наливалось огнем, жаждой действия. Первая пушка и ему самому казалась во многом плохой, неудобной, неудачной. Однако, она требовалась больше для того, чтобы показать расторопность, продемонстрировать себя.

Стоящая на огромных колесах, подпертая упором, который не давал раскачиваться, она могла до глубины души поразить простых обывателей. Все же трехметровый ствол внушал трепет, был толстым и имел свою красоту. Особенно выделялись вырезанные на нем руны. Однако, ствол не имел нарезки, над рунами еще можно было поработать. Первый же выстрел вскрыл пару проблем, в том числе ядро детонировало слишком рано, в воздухе.

Настоящие пушки, такие, что будут производить впечатление и на членов ордена, всякого повидавших, почтенный изобретатель планировал производить из других материалов. Используя иные несколько иной подход. Он планировал каждую пушку превратить в произведение искусства. Настоящие артефакты, которые будут разить армии, крепости и чудовищ.

А первые образцы — для набивки руки.

Самые же лучшие образцы, самые большие и мощные, Экзибин хотел установить на своего Парового Колосса. Все, чем он занимался перед его созданием, расценивалось как подготовка. Тренировка. Важная, необходимая, но все же настоящие результаты будут только после нее.

«А что? Пушечное дело тоже хорошо звучит. Выходит, я дал начало двум видам ремесла. Весьма почетно. Пожалуй, как вернусь в мастерскую, хорошенько напьюсь»

…

Цельнолитый кузнечный молот из драконьего адамантия лучился светом, а руку владельца, будто образуя перчатку, оплетали язычки золотого огня. В самом сердце бойка горела искра, подобная крохотному солнышку. Она выделяла чудовищную температуру, способную в мгновение ока обратить все вокруг в прах и пепел, в золу и бурлящую магму.

Каждое столкновение молота с полотном клинка отзывалось чистейшим звоном. Песней металла, столь звонкой, яркой и прекрасной, что многие мастера и их ученики собрались в кузне, в священном трепете наблюдая за работой настоящего искусника.

Новый молот был легким, почти воздушным. Привыкший к иному, Дэтуур, впрочем, быстро приноровился к инструменту, к сокровищу, что пришло на замену реликвии предков. Пришлось изменить подход, вкладывать дополнительную силу, но и руки не уставали от большого веса.

Ловко перехватывая полотно такими же клещами, не знающими урона от жара, на ослепительной наковальне он наносил свои удары. Шепча себе под нос слова, мастер будто чувствовал, знал, куда ему следует нанести удар. Он ни на секунду не прекращал работы, ведя странную, одну ему слышимую беседу.

Ведь металл, едва почувствовав нечто родственное ему, первое соприкосновение, стал податливее, более охотно принимая нужную форму. Все остальные молоты ему не нравились, он пробовал их на прочность, вместе с наковальнями и прочим. Всякий раз оставаясь недовольным. Сейчас же он готовился окончательно измениться, стать оружием.

Сам Крепкая Наковальня, не покидая своеобразного транса, постепенно настраивался на новые инструменты, отстраненно поражаясь дару от главы клана. Собой они представляли, будто, четыре вещи, хотя их было много больше. Отдельно шли наковальня и молот. Дэтуур чувствовал, что только при помощи них мог ковать лучше изделия, не прибегая к печам и прочему. И будут они выходить гораздо более крепкими, чем можно добиться иными средствами.

На разных отрезах драконьей кожи, в стороне друг от друга, лежали другие “две вещи”. Набор молоточков, щипцов, ухватов и шил. Все необходимое для формовки металла. Их была целая россыпь, но они ощущались одним целым. И не менее полный подбор инструментов для нанесения рун, от игл, до резцов.

Вооруженный всем необходимым, о чем и помыслить не мог, старик не задавался вопросом, откуда готовые изделия из металла, с которым он сам едва ладил. Нет. Он просто продолжил работу, не сходя с места, где стоял. Только сменил наковальню, да продолжил наносить размеренные удары.

В очередной раз опустив молот, выбив последнюю ноту из драконьего адамантия, Крепкая Наковальня поставил точку в песне. Металл шептал ему секреты о себе, подсказывал, как правильно действовать. Какие шаги можно пропустить, а что требовал непреклонно.

Все детали рукояти уже были готовы и обработаны в соответствии с желанием самого металла. Оставалось нанести орнамент, украсить. Но пока красота терпела, а драконий адамантий — нет. Кузнец чувствовал, что он больше не мог терпеть, жаждая стать цельным. Двуручным клинком.

Соединяя вместе детали рукояти и лезвие, Дэтуур не видел, но чувствовал, как они сливаются вместе. Как меняется структура. Лучшая сварка не могла обеспечить столь же чистый, идеальный результат.

Когда эфес встал на законное место, по мечу прошла волна энергии, но не разрушительной. Она дугами, похожими на всплески раскаленной магмы выгибалась, танцуя на клинке. А от орудия пришло новое требование-просьба. Став цельным, оно хотело завершения, совершенства.

Ловко подхватив пальцами тончайшую игру с полотна шкуры, она была не толще волоса, мастер принялся за работу нового толка. Она требовала еще большей сосредоточенности, искусности и знаний, какие хранил лишь его клан.

При помощи иглы он подхватил одну из энергетических дуг, продолжавших свой танец, а через нее и все остальные. Впившись в противоположный конец иглы, как нити, потоки энергии через нее проникали обратно в металл, большей частью задерживаясь на поверхности.

Четкими, осторожными и выверенными движениями оружейник выводил руну, которую до селе никогда не использовал. Не было подходящего материала, способного ее принять. Не подворачивалось такой работы. Но металл соглашался с его решением и даже требовал именно ее, жаждал. Он же делился с мастером странными видениями, шепотом, подсказывая, как быть, как действовать.

Каждое движение руки дварфа оставляло след, незаметный обычным глазом. Он сам не мог их видеть, полагаясь исключительно на память, заученные до зубного скрежета движения и подсказки, наводнявшие разум.

Будто пером, он в четыре сотни движений, за два часа, вырисовал на драконьем адамантии высшую руну остроты. Тогда же и металл изменился, приобретя заточку. Иначе об него пришлось бы сточить все, что имелось в клане, без гарантированного эффекта.

За первой руной, не теряя концентрации, Дэтурр начал наносить вторую. Но действовал он необычно, не как принято в их ремесле. Он переплетал их вместе, соединял, делая нечто новое. О таком не существовало записей на каменных скрижалях. Не передавалось из уст в уста. Он творил новое.

Сплетение высшей остроты и чистоты снова изменило лезвие. Весь свет, яркими лучами изливавшийся наружу и слепивший, разом ухнул внутрь металла. И снова вырвался наружу, плотным слоем собравшись на режущей кромке, освободив дол.

Следующие три руны принадлежали к числу запретных: “зло” “тьма” “отродье”. Последней, завершающей и занявшей остатки места, стала “кара”. Их общее нанесение заняло почти полные сутки, за которые спина кузнеца не разгибалась, а глаза моргали редко-редко.

Он порывался внутренне нанести что-то связанное с огнем, с испепелением, сжиганием и обращением во прах, однако всякий раз его останавливал сам меч. В нем и без того хватало чистой мощи пламени. Она его переполняла. Он хотел другого. Того, что еще больше укрепило бы его на пути уничтожения мерзости.

Покончив с рунами, Дэтуур сразу же начал наносить резьбу на гарду. А стоявшие вокруг него иные кузнецы и сами не моргали, наблюдали, всем естеством впитывая происходящее. За все часы ни один из них не ушел. Не отвлекался на другие дела. Не ел, не пил.

Они хотели выжечь в своей памяти каждый момент, каждое мгновение. В клинке они видели новые, небывалые свершения для обладателя и славу клана. Каждый мечтал поработать с подобным материалом. Но все они понимали, что не смогли бы водрузить себе на плечи такую тяжесть. Как минимум, они бы не смогли наносить столь сложные руны в таком количестве и уж тем более соединить их вместе в один рисунок.

Глава 82

Двуручный меч лежал на длинном ложе, представленном подушкой, внутри прекрасного серебряного ларя, украшенного драгоценными камнями и узорами. А тот — на монументальном каменном столе, покрытом геометрической резьбой и прожилками иной породы. Отполированный до блеска, почти до зеркального отражения, он казался не менее ценным, чем серебряный ларь.

Клинок светился от наполнявшей его энергии Света, закованной в сам металл. По долу пробегали золотые искры, не вредившие ничему вокруг, но привлекавшие внимание к тончайшему рунному письму. Лезвие, казалось, вовсе состояло из Света, острого, как солнечные лучи. Гарда, прямая, по центру имела единственный камень, чистый, прозрачный, как слеза младенца, как самая лучшая вода. В нем чувствовалось скопление огромной силы, такой же чистой, как он сам. Свет сам стремился к камню, наполняя его собой. В остальном гарда почти не имела украшений, за исключением все тех же рун, гласящих о святости, непоколебимости, храбрости и угрозе всякому злу. Они покрывали каждый сантиметр и миллиметр, в том числе рукоять. Композиция выглядела на первый взгляд аляповато, но острый и внимательный глаз мог легко заметить, как одна руна перетекает в другую, как они образуют единый, непрерывный рисунок. И начертаны те были столь тонко и искусно, что угловатость и грубость полностью терялись.

Сам меч не отличался особенностями формы. Прямой, обоюдоострый, шириной лезвия в двенадцать сантиметров и длиной в сто семьдесят. Простой меч, как все в ордене, если не брать в расчет материал и усилия, которые были вложены в его создание.

Алгалон первым сделал шаг вперед, не удовлетворившись одним осмотром. Сомкнув пальцы на рукояти, он ощутил странный отклик от орудия. Оно было готово поделиться с ним всей своей силой, энергией, наделить стойкостью и праведным гневом, но и будто бы дрожало, трепетало.

В ту же секунду по мечу разлилась уже его собственная сила, и он вспыхнул, как оружие мастеров клинка. Однако, золотое пламя быстро опало, еще больше уплотнив слой энергии на острие. А уже от него начали отстаиваться и медленно отлетать протуберанцы, как бывает на солнце.

Подняв безымянное оружие из ложа, тщательно прислушиваясь к нему, владыка Цитадели сделал несколько пробных взмахов. Каждый раз ему приходилось удерживать меч, чтобы не случилось ничего непоправимого. Он хотел показать себя, продемонстрировать, как может сжигать, испепелять и очищать. Доказать, что ничего не сможет перед ним устоять.

«Какой странный получился артефакт. Он же почти полуразумен» — внутренне удивлялся Страж, не прекращая пытаться щупать предмет своими чувствами. — «Хм, в чем-то он похож на Погибель. Если к такому прикоснется кто-то лишний или просто не отвечающий моральным требованиям, его ждет смерть. Только мое копье не обладает таким ярким рвением окунуться в битву. А вот меч наоборот, жаждет сжигать и обрывать существование тварей. С другой стороны, теперь и Погибель не часто “молчит”, через нее “говорит” Свет»

Положив полотно клинка себе на ладонь, драконоборец аккуратно поскреб пальцем лезвие. На что меч мелко задрожал и дернулся в сторону, активно выражая протест. Он совсем не хотел, не смотря на свою полную гнева и ярости природу, вредить кому-то лишнему.

«Не хочет ранить конкретно меня, потому как из моей крови сотворен, или какие-то другие причины?»

— Пожалуйста, будьте осторожны, Первый Страж. — поспешил предупредить Дэтуур Крепкая Наковальня. — Ничего острее не встречал и не ковал сам. Уж не знаю, насколько крепки ваши доспехи, но меч весьма опасен своей заточкой.

— Не волнуйся, мастер-кузнец. Ты выковал прекрасное оружие, оно не хочет мне вредить, противится.

— В том мало моей заслуги. — бородатый коротышка покачал головой. — Всего моего умения хватило лишь следовать воли самого металла, помочь ему обрести форму. Я не наделял его силой, не точил. Мощь уже жила в металле, а заточку взял сам клинок, использовав руну. Пусть работу нельзя назвать халтурной, похвалы я не заслуживаю.

— Скромность тебя не красит, старик. — вставил слово глава клана. — Припомни, сколько инструментов сожрал этот меч, включая твою кузню, и гордись. Да и руны те, кроме тебя, никто не мог так нанести, не считая мудрецов. Ты почти ослеп в процессе!

— Таков материал. — выражение лица мастера осталось неизменным. — К нему еще предстоит найти подход и более полно изучить. Уверен, я бы мог сделать лучше.

— Что можешь сказать о слитках, о работе с ними? — передав оружие в руки потянувшегося Грамдара, Алгалон сосредоточился на кузнеце.

— Впервые с таким сталкиваюсь. — бородатый старец сложил могучие руки на груди, опустив голову вниз, задумавшись. — Оба слитка имели разные взгляды на то, чем бы хотели стать. Но у них получилось договориться, а когда стали одним целом, то их воля будто бы объединилась в одну.

— Какой интересный феномен. — тихо протянул Изурегас, а его глаза наполнились глубиной мысли.

— Думаю, если бы слитки не сошлись, то разное могло произойти. — продолжил говорить Дэтуур, коротко покосившись на высоченного, для него, драконида. — Металл сильный, но непокорный, своевольный. Либо следовать его желаниям, либо умереть. В нем есть гордость. Он не давал себя обрабатывать, не хотел, сопротивлялся, пока мне не принесли подходящие инструменты. Тогда дело ускорилось. И, опять же, странное происходило. Металл изменялся сильнее, чем я рассчитывал. Он будто немного тек после каждого удара, почти самостоятельно принимая форму. Хотя причиной тому могли оказаться наковальня и молот. Не знаю. — Крепкая Наковальня прервался и начал поглаживать опаленную бороду. — Это оружейный металл. Может и получится сделать какую-то броню, то все от воли слитков зависит. — он пожал плечами. — Для работы с ним нужна большая подготовка: прощупать слитки, понять их, определить намерения и прикинуть, какие получится соединить во что-то цельное. К тому же в них столько мощи, что все ее использовать для рун крайне трудно. С мечом, вон, не получилось. — кузнец немного скривился. — Все высшие, какие подходили, я использовал. Дальше пришлось обходиться старшими. В общем, перед каждым заказом мне надо будет просматривать заказы предков и учить что-то новое. Это тяжело и долго.

— Но до чего отменный меч. — Вестник Войны, ощерив клыки, смотрел на поврежденную перчатку. — Самую малость прикоснулся, а он мне броню попортил. К такому нужны и ножны под стать.

— Уже думаю, как такие сладить. — мастер-кузнец кивнул. — На сей раз надо к делу подойти по уму, с подготовкой, все хорошенько обдумав. — глаза старика снова метнулись к бормотавшему себе под нос придворному магу.

— Сможешь сделать оружие и для Тауриссана с Грамдаром? — поинтересовался владыка Цитадели.

«Клинок еще надо проверить, но уж больно хорошо он выглядит. Одной энергии в нем сокрыто больше, чем во всей остальной экипировке моих младших стражей. Да одно то, как он вскрыл рукавицу Грамдара, почти достав ладонь, говорит о многом. Он еще острее, чем клыки и когти того волка, в прошлом задравшего моего воеводу. Думаю, в этом аспекте он уступает только Погибели, но она то оружие гильдии, штучный и совершенно особый артефакт»

— Конечно, сделаю, Первый Страж. — Дэтуур чуть приободрился. — Если позволите подготовиться, то сделаю еще что-то лучше, чем этот меч. Сокровищница воистину бесконечна, как и сокрытые в ней богатства. Каждому по руке скую шедевр.

— Почему не рассматриваешь драконий адамантий?

— Он подойдет вам или господину Рейнхарту. — мастер-кузнец покачал головой. — В драконьем адамантии сокрыто слишком много святости и огня, а так же праведных гнева и ярости. Он жаждет битв, гущи сражений. Оружие из него будет справляться с уничтожением. Наделит владельца героической мощью, несгибаемостью и пылом. Разве нужно такое военному стратегу или мастеру ковки рун?

— Твоя правда. — легко согласился драконоборец. — В таком случае, сам решай, какой материал использовать. В том ты понимаешь больше нас всех.

— Как только почтенные младшие стражи оставят мне свои пожелания, сразу же примусь. — Крепкая Наковальня неглубоко поклонился, не скрывая улыбки. От предвкушения работы его начинала переполнять энергия, а голова полнилась идеями. — И хочу попросить еще пару слитков драконьего адамантия. Надо понять, на что он еще годится. Может получиться сделать из него еще что-то дельное.

— Хорошо.

— Предоставлю, владыка. — тут же отозвался Изурегас. — От себя добавлю, что мы с Тауриссаном опробовали зачаровывать тем же способом готовые изделия. Есть свои сложности и преимущества. В частности, почему-то, не происходит формирование псевдо разума. Это еще предстоит изучить. Если позволите, я бы хотел взять из Сокровищницы несколько готовых предметов, оставшихся от Обугленных Стражей и материалы, для создания новых. Хочу провести эксперименты.

— Бери и жду отчет.

— Непременно. — придворный маг глубоко поклонился, опираясь на посох, лишенный Искры Первого Пламени.

— Кстати, насколько мне известно, некоторые братья тоже получили дар обращения со Светом, после того, как напились крови одного из местных драконов. — во взгляде Тауриссана, который он не отрывал от клинка, можно было прочесть многое. Там было все, от гордости за клан, до предвкушения увидеть его в битве. — Драконий адамантий всегда можно будет использовать, чтобы сделать для кого-то из них оружие. Грядут кровопролития, война с самыми черными отродьями. Чем не благодатная почва для стремительного роста боевых умений? Может, к концу наберется еще парочка младших стражей.

— Когда появятся кандидаты, тогда и можно будет задумываться о подобном. Сейчас же никто из наших младших братьев не сможет совладать с таким оружием. — протянув руки, Алгалон дождался, когда в них вложат обратно меч, и развернулся к его будущему обладателю. — Кроме одного.

«Как бы ни хотелось вооружить таким весь орден, шапка не по размеру будет. Либо оружие их убьет, либо просто не дастся в руки. Да и навыки нужны, чтобы успешно пользоваться чем-то подобным. К тому же, судя по всему, каждое такое орудие будет уникальным, хоть и с общим уклоном»

Рейнхарт, все так же ходящий без доспехов, в простой одежде, опустился на одно колено, а по лицу его пробежала тень. Сердце старого рыцаря сжималось от боли.

Он не чувствовал за собой права на владение новым оружием, столь превосходным. Выкованным словно специально для него. Не после того, как подвел своего господина.

— Раньше в этом зале мы занимались сортировкой добычи, любовно распределяя ее по ячейкам. — начал говорить Алгалон, держа клинок на вытянутых перед собой руках. — Давно тут не появлялось ничего достойного внимания. Этот артефакт занял бы одно из самых почетных мест, но я отдаю его тебе. — Владыка Цитадели прекрасно видел и чувствовал, как тяжело приходится его младшему стражу. Он не мог себя простить. Не хотел себя прощать. — Он лучше всего того, что оставили по себе прочие Обугленные Стражи. Потому, лучше сослужит тебе службу. Возьми новое оружие. Сожми рукоять. И обрати его против врагов ордена, против зла, тьмы и мерзости, таящейся в темноте. Обрати его против тех, кто прячется за маской благородства, играясь с судьбами слабых и попирает своим существованием сам Свет.

Двуручник лег в протянутые ладони старого рыцаря, не отвергая его прикосновение. А значит, он был достоин.

— Больше ни один из наару не сможет вторгнуться в твой разум или в разум кого-то из ордена. А если попробует, ему придется предстать предо мной. — продолжил говорить Страж. — Но, я хочу, чтобы именно ты стал бичом этих тварей. Мсти им, за себя, за всех тех, кого они одурачили и одурачивают, за тех, кого поработили и порабощают прямо сейчас. Свет явил мне многие откровения о них. И сейчас я объявляю на них Охоту.

— Клянусь, моя рука не будет знать к ним пощады. — Рейнхарт сжал рукоять меча и над ним начал разгораться золотой свет. — Сердце не дрогнет, не обманется их обликом, речами и посулами. Я твой ревнитель, Первый Страж, воздаятель. — постепенно лучистое сияние обретало плотность, покрывая тело человека доспехом. — Как когда-то в прошлом, в первый день нашего знакомства, я снова клянусь тебе в верности. Клянусь быть оплотом перед скверной зла и нести смерть мерзким тварям. Карать их огнем и мечом, куда бы ни ступила нога. — когда старый рыцарь встал, его покрывал полный золотой доспех, а за спиной были сложены ангельские крылья.

— Твои клятвы никогда не были нарушены, однако я приму их снова. — владыка Цитадели кивнул. — Будь с нами без вины и самобичевания, друг. За моих детей мы отомстим вместе. Растопчем наару в пыль и покроем ей нашу броню, подобно тому, как пьем кровь драконов.

«Эти доспехи не проявление способностей меча. Больше похоже, что сам Рейнхарт сделал какой-то шаг вперед. Может, сказывается то, что он начал воспринимать Свет иначе, чем раньше? Все же теперь он не что-то эфемерное, склонное к добру. Он существует почти как разумное существо, океан благой энергии, со своими принципами и догмами»

— И все же, я хочу делом подтвердить свои слова. — сенешаль склонил голову.

— Я там подыскал пару непростых классов, то, что надо для борьбы с всякими сущностями. Так что армию подготовим, Страж. Не опозоримся, как в тот раз. — добавил от себя Вестник Войны.

— Либо я сам обучу всех нужным заклинаниям. Есть небольшой прорыв, правда, не многие справятся с осваиванием чего-то столь сложного. — во все глаза смотря на Рейнхарта, произнес Изурегас.

— А мой клан закует всех в самые надежные доспехи и будет биться в составе ордена. — медленно поглаживая бороду, владыка Огненных Недр и сам подумывал о том, как ему лучше отмыться от позора. — Вместе мы сломим сопротивление любых врагов. Так было всегда. Бывало, нас били, но мы всегда держались крепко, до последнего, как велит клятва. Никогда не отступали и где теперь мы, а где другие? Наши крепкие сапоги раздавят всех.

— И все же новая броня тебе не помешает. — хмыкнул драконид. — Выглядишь красиво, но слишком не по-нашему. Светильник.

— Будет броня. — покивал владыка подземного народа. — Под стать мечу.

— Грядет время пира, на котором все выпьют крови и погрузятся в сон. — слово взял Алгалон. — Подготовь все, Грамдар. Скоро я передам тебе послание, его надо будет передать драконам. Попрошу их помочь с обороной, пока нас не будет. А как вернемся, огненным валом пронесемся по всему Нортренду. Сметем сопротивление слуг Древних Богов и откопаем его самого! — драконоборец резко сжал кулак, выплеснув капельку эмоций, от чего огонь на раскаленной Чешуе взвился ввысь.

«Сегодня уже ко мне явятся восемь принявших пламя. Проверю их результаты, посмотрю, да дам первым выпить Золотую Кровь. А там дальше, как будут утверждены многие вопросы, кузни Огненной Пропасти начнут работать на полную. Перевооружение не займет много времени. Пушки и прочие новые изобретения не понадобятся сразу, но пригодятся в дальнейшем. И готовиться надо быстро, скоро. Есть ощущение, что демоны еще попробуют явиться на Азерот, как раньше. И тогда противостоять придется армиям во главе с чудовищами, не слабее моих младших стражей. Понадобится все, что мы можем произвести»

— Тогда и рудокопов придется отводить, встанет добыча кобальта и титана. — посетовал Тауриссан.

— Помимо того, озаботься приобретением проходческих големов. Их понадобится много. — владыка Цитадели повернулся к дварфу, возле которого молчаливой статуей стоял мастер-кузнец. — Азерот наверняка богат многими рудными жилами и необыкновенными минералами. На все не хватит кирок. Понадобится подключать иные инструменты.

— Опять ворчать будут. — глава клана вздохнул.

— А ты, Рейнхарт, возвращайся в наш кабинет сегодня вечером. Есть несколько дел, которые требуют обсуждения…

От Автора:

Заглядывайте на мой Бусти.

https://boosty.to/or1gon

Глава 83

Вернувшись в тронный зал, Алгалон занял причитающееся ему место и закрыл глаза. Еще одно важное дело было сделано, требовалось подумать о дальнейшем. Кампания на Азероте виделась ему долгой и изматывающей.

Какими бы сильными ни были члены его стаи, их число оставалось плачевно малым. Уже сейчас, на незаселенном Нортренде, нашлись проблемы. Слуги Древнего Бога активно сковывали силы ордена, не давая высунуться за пределы кое-как удерживаемых территорий. И это лишь один из них, из троицы. А врагов предвиделось еще большее количество.

Свет явил многие откровения. В том числе об Армии Света. Образовании из множества разных рас, собранных вместе наару для борьбы с бесконечными ордами демонов. И в них сторонники Света не одерживали побед. Умываясь кровью, они терпели поражение за поражением. Уступали целые миры.

В бой Пылающий Легион вели генералы, тысячи лет посвятившие истреблению жизни и завоеваниям. Они насквозь видели все ходы наару и их прислужников. Раскусывали каждый ход и использовали их, чтобы заманивать в ловушки. А когда требовалось, то сами выходили на поле боя, порой отбрасывая армии единолично.

Но самое паскудное крылось в их числе. Пылающий Легион был неисчислим. В него входили многие принявшие скверну народы и расы, постоянно пополняясь все новыми и новыми рекрутами. И они обладали подлинным бессмертием. Демоны не могли умереть за пределами своего родного пространства. Чтобы гарантировано оборвать существование демона, требовалось умертвить его в Круговерти Пустоты. Иначе он возродится. Тяжесть нанесенных увечий лишь увеличивала срок перерождения, не более того.

Генералов же, ведущих в бои бесконечные легионы демонов, насчитывались десятки. Гораздо больше, чем младших стажей. И каждый обладал достаточной мощью, чтобы сдерживать лучших членов ордена. Помимо того, демоны не чурались использовать артефакты и магию, хватаясь за любое преимущество. И были в том весьма хороши.

Вся пехота Пылающего Легиона, мало того, что имела опыт бесконечной войны на уничтожение, носила отличное тяжелое оружие и неполные доспехи. На всем были нанесены руны, пропитанные скверной, отравой для всего живого. Снаряжение офицеров впечатляло еще больше.

И не мудрено, у Легиона имелись целые миры-кузницы. На них рабы трудились в бесконечных каторгах, добывая и плавя металлы. Порабощенные, обманутые и просто предавшие все живое кузнецы бесконечно ковали оружие, не ведая отдыха.

Демоны никогда не чурались похищать работников, истязать их, сводить с ума болью и темными чарами. Доводить их до такой степени исступления, когда они полностью утрачивали себя и становились одними из них. Такими же мерзкими отродьями.

В распоряжении Легиона имелась целая раса гротесков-инженеров, обеспечивающая всю основу производства. Надсмотрщики за рабами и изобретатели, они возводили адские машины, питающиеся истерзанными душами. Собирали всевозможные механизмы. Оживляли огромных големов из оскверненного железа. Отливали пушки. На них же держались все кузницы, беспрерывным потоком изрыгающие броню и оружие.

Маги Легиона вносили не меньшую лепту в уничтожение жизни во вселенной. Все их деяния и достижения не поддавались описанию. Из их же числа выходили два владыки, главенствующие над всеми демонами.

Когда же темные колдуны и кузнецы сходились вместе, рождалось очередное орудие, достойное забвения. Всевозможные орудия, выкованные из овеществленных страданий, мук, плоти и костей, разных металлов, питались душами и обладали невероятной мощью. Порой случалось так, что для падения мира хватало одного чемпиона Легиона, вооруженного таким клинком или топором.

Пока лилась кровь и обрывались жизни, носителей столь чудовищных артефактов можно было победить лишь чем-то равноценным. Они не знали усталости, не ведали боли. Их раны, если таковые появлялись, быстро заживали. А там, где один могучий демон творит резню и сеет скверну, всегда находилось место и другим. Они сами пробирались в мир, становившийся для них маяком. И тогда их уже ничего не могло остановить.

«У демонов есть огромная ресурсная база и несметные армии» — размышлял владыка Цитадели. — «Их больше, чем нас, у них есть магическая поддержка и инженерные войска, артиллерия. Опыт использования всего этого вместе» — пальцы стража начали отстукивать ритм по черепам молодых драконов. — «У нас тоже немало всего припасено в Сокровищнице. Тот же Колосс есть. Но этого крайне мало. На одного брата демоны выставят тысячу своих. В столкновении с ними мы лишимся того тотального преимущества, к которому привыкли. Есть среди них такие, кто смогут составить конкуренцию мастерам клинка и младшим стражам. Даже мне может прийтись нелегко, когда дойдет дело до их владык. Весьма опасные колдуны. В долгой войне мы не устоим. Нет такого же развитого производства, численности и ресурсов. До сих пор мы брали врагов превосходством, мощными и уникальными артефактами, но сейчас тот же трюк не сработает. К столкновению с Пылающим Легионом мы должны стать армией, обладающей мощным тылом. Для этого придется увеличить производства, благо все необходимое есть на руках, а преобразованиям положено начало. Еще никогда плавильни Огненной Пропасти не работали так нагружено, как предстоит»

Встав с трона, драконоборец спустился с пьедестала и медленно побрел вдоль красного ковра, стрелой прознающего весь тронный зал. Ту часть, что была пронзена Погибелью, давно починили, да так, что не было заметно следов.

Шагая мимо гигантских черепов, Алгалон то и дело останавливался, рассматривая особенно представительные трофеи. Его беспокоило, что столь мощный козырь пока “пылился” без дела.

«В Новом Мире почти нет ресурсов. Крошки адамантия и немного мифрила. Полно железа и других минералов, соединений, но ордену они не годятся. Значит, так или иначе, наши интересы сойдутся на Азероте. Мир богат магией и уже в Нортренде нам повстречались хорошие залежи полезных металлов. Необходимо разведать весь остальной мир, застолбить залежи полезных ископаемых и начать разработки как можно раньше. Дварфам еще понадобится время, дабы понять, как их обрабатывать, использовать и куда применять. А его не так уж много» — руки владыки Цитадели сжались в кулаки. — «Цитадели предстоит сделать скачок, который, по уму, должен растянуться на годы и десятилетия. У нас в запасе не больше пары лет в лучшем случае. Однако, перед всем этим, мир требуется очистить от всякой мерзости. Древние Боги и их слуги должны пасть до первых столкновений с Пылающим Легионом. Таких тварей нельзя оставлять за спиной. Туда же, в один костер, надо бросить и элементалей с черными драконами. Но их то хотя бы можно использовать с пользой. Столько всего предстоит сделать…»

Сойдя с тропы, Первый Страж подошел к одному из черепов. Он занимал все пространство от пола до потолка, больше сотни метров и почти пятьдесят в ширину. Проклятый змей отличался огромной разверстой пастью, полной острейших клыков. Сейчас же все они хранились в Сокровищнице.

При жизни он обладал почти полной неуязвимостью к физическому и магическому урону. Его кристаллическая чешуя отличалась непробиваемостью, вот только была воплощением всей магии дракона. Секрет победы над ним крылся в развеивании магии. Под броней же скрывалась крайне податливая плоть. В том он походил на жука, противное насекомое, чье мягкое, почти жидкое нутро, пряталось под слоем хитина.

Его череп наделял возможностью призывать ту самую чешую. И именно его силу драконоборец хотел передать своему сенешалю. Правда, пока не понимал, как. Ответ мог крыться в безднах памяти любого из пленников, да только погружаться в такое, хуже нырка в самую зловонную яму с отходами.

Ладонь Алгалона легла на поверхность кости и метка, тлевшая в темноте на высоте, куда не поднимался свет жаровен, разгорелась ярче. Сам череп будто бы завибрировал, а скрытая в нем душа начала метаться, дрожать. Она испытывала боль и ненависть.

«Насколько же сильнее станут мои воины, когда напьются крови? От этого многое зависит, но их в любом случае слишком мало. По возвращении на Азерот, потребуется максимально быстро установить контакт со всеми королевствами и прочими государствами. Учитывая требования, необходимые для вступления в орден, рекрутская база одного Нового Мира слишком мала. С пополнением рядов, острее встанет вопрос драконьей крови. Откуда ее брать? Насколько нам хватит всей черной стаи? Можно ли использовать мою кровь для посвящения? Даже, если такое окажется возможным, все опять упрется в барьер. Чаша Отца просто не может производить еще больше крови Галакронда. Хм… обратиться с просьбой к стаям? Не сочтут ли они такое оскорбительным? С другой стороны, таким образом они окажут помощь в борьбе с демонами. Надо постараться убедить их. Это снизит необходимость в крови прошлого Отца Драконов»

Короткое волевое усилие отнесло владыку Цитадели на любимое место — террасу, с которой открывался вид на весь город. Прекрасный, обладающий мощными укреплениями и не менее ценными жителями. Уже сейчас многие ремесленники работали не покладая рук, наполняя склады и арсеналы. Запасалось все, от еды и оружия, до тканей, кожи и одеял, в том числе палатки и шатры. Словом, на хранение уходило все, что могло потребовать беженцам, пострадавшим и простому люду, ополчению.

Цитадель не могла защитить всех самостоятельно в предстоящей войне, но могла обеспечить их всем необходимым для борьбы.

«Учитывая возможности демонов, они вполне смогут проникнуть в Новый Мир, чтобы попытаться подорвать наш тыл или открыть еще один фронт. Их больше, гораздо больше, такое будет Легиону выгодно. Значит, надо будет провести полномасштабное укрепление вообще всего Нового Мира. Защитить правителей, ихгорода и резиденции, замки и дворцы. Выдать артефакты. Сделать все, чтобы демоны не просочились у них или у нас. И в любом случае, до половины войск необходимо оставить здесь, в Цитадели. Всех никак нельзя кидать в бои, что еще больше сократит наши возможности» — огоньки начинали плясать на Чешуе, когда мысли Стража касались возможных разрушений и загубленных попусту жизней мирных жителей. — «Для победы над демонами, придется наносить удары по их мирам, а это уже за гранью. Нам даже не известно, где они располагаются, их координаты, по которым можно было бы навести Врата или открыть какой-то иной портал. А там их в любом случае будет больше, чем в силах вторжения. Все же, Пылающему Легиону столь же сложно проникнуть в наши миры, как и нам — к ним. С другой стороны, именно там получится нанести им реальный ущерб, а не отправить на перерождение. Еще необходимо связаться с ночными эльфами. Однажды они отбросили Пылающий Легион из Азерота, перегородив им путь на десять тысяч лет. Какая-то память у них должна сохраниться. А нам всякая помощь будет не лишней. В конце концов, нет никакого представления, как противостоять демонам из Круговерти Пустоты. Важно узнать, какой магией они пользуются, как от нее защищаться. Нельзя допустить той же промашки, какая вышла с драконами Нового Мира. Против них у нас защита отсутствовала, победили исключительно нахрапам и благодаря превосходству в числе»

Взгляд драконоборца скользил по мирным улочкам и крышам, время от времени задерживаясь на монументальных башнях, в которых жили виверны. Порой из них вылетали крылатые ящеры, обязательно оседланные. Их крики и рев не пугали местных жителей.

«Когда начнутся бои с демонами, тут уже не будет мирной жизни. Начнется работа на износ, постоянно будут сменяться братья, отправляясь на отдых или в бои. Горожане будут волноваться, ужесточится досмотр приезжих. Хотя, после писем Грамдара, все людские правители уже и так шлют полные смятения и непонимания письма. Все хотят знать, зачем нам расширять войска. Что же начнется, когда мы начнем высылать им артефакты и прочую помощь, в том числе строителей и резчиков рун? Еще многое предстоит обдумать и обсудить с младшими стражами. В том числе скорректировать перечень классов, которые будут полагать к обучению. Если дело выгорит»

— Отец, почему ты телепортировался от меня? — послышалось позади. — Как только я приблизилась и хотела окликнуть, ты исчез!

— Литарат… — тихо, самому себе, проговорил Алгалон. Обернувшись, он смерил ее взглядом, от чего она проглотила те слова, что почти сорвались с губ. — Какой вопрос привел тебя ко мне? — без былого расположения и теплоты в голосе бросил он.

— Хотела просто… поговорить. — замявшись, выдала она, не решаясь зайти на террасу.

— Предлагай тему. — владыка Цитадели сделал пригласительный жест.

— В общем, я хотела просить твоего прощения. — юная драконица пыталась стоять гордо, но в глазах мелькал страх, а спина норовила согнуться. — В последнее время меня часто навещали братья и дядя Рейнхарт. Мы много говорили. Они указывали на мои ошибки, помогали разобраться. Сейчас я поняла, что совсем ничего не знаю о месте, в котором выросла.

— Лукавишь. — спокойно произнес Первый Страж, заставив дочь испуганно отпрянуть в сторону. — Будь смелее.

— Пожалуйста, расскажи мне об ордене и том, как ты его основал.

— Даю тебе третью, последнюю попытку набраться мужества и проявить честность. Я знаю, чего ты хочешь на самом деле, но ничего не изменится, пока не научишься быть кем-то, кроме ползучей гадины. — драконоборец сложил руки на груди, изо всех сил удерживая рвущиеся наружу чувства. Цепи, удерживающие переполнявшую его ярость, звенели, угрожая лопнуть в любое мгновение.

— Ладно… Ладно! — выкрикнула девушка, на миг пересилив страх. — Я хочу заняться каким-нибудь делом. Надоело сидеть в покоях, как какая-то знатная девица на выданье. Позволишь?

— Я не допущу тебя до управления, Сокровищницы или чего-то важного. Всякое мое доверие ты собственными руками загубила. Понимаешь? — Страж снова прислушался к внутреннему огню дочери.

— Да…

— Насколько ты любишь золото? — трепещущий огонек не дал Литарат соврать. Снова.

— Никогда не задумывалась о таком, но оно очень мне нравится. Так прелестно блестит, сверкает. Хочется его собирать и собирать, копить.

— Что готова сделать ради него? — погрузив руку в фиолетовый провал, драконоборец вытащил горсть монет. — Ты уже показала, что способна пасть. Ты запятнала свою честь, растоптала ее, начал лгать и предавать за золото. Так на что еще ты способна?

— Я…

— Только вдумайся, попытайся осмыслить, какую глупость и мерзость ты совершила, дабы нажить крошечное богатство. — не дав дочери вставить слово, Алгалон сам продолжил говорить. — Стоили все те монеты бытия подлой змеей?

— Разве ты сам не учил меня, что обманывать можно…? — губы девушки дрожали.

— В бою. — владыка Цитадели кивнул, говоря с нажимом. — Когда ведешь войну, совершаешь маневры. Потому как война это не только столкновение оружия, брони и воинов, но еще и умов полководцев. А теперь скажи мне, готова ли ты убить тех людей, хоть кого-то из них за пару монет? — он указал рукой на город.

— Нет. — юная драконица покачала головой.

— Странно. Потому как своих товарищей ты продала на плаху за деньги. Тех самых, которые помогали тебе вести незаконную деятельность, контрабанду.

— У меня… не было выхода.

— Самое распространенное оправдание малодушных предателей и трусов. — Первый Страж кивнул так, будто составлял список. — Может, ты готова продать себя за монеты? — он кинул золото дочери под ноги. Оно со звоном отскочило от каменной плиты и разлетелось по все террасе. — Как обычная шлюха. Они тоже продают свою честь за деньги. Готова на такое?

— Нет! — по лицу Литарат потекли первые слезы. — Никогда!

— Опять же, странно. Свою честь ты обменяла на деньги. Причем взяла какую-то мелкую цену. Как простая, жаждущая сука. — язычки пламени постепенно начали отделяться от поверхности раскаленной добела Чешуи. — Ты отвергаешь все, но сама шла на подобные шаги. Что такого привлекательного в золоте? Оно ничего не стоит, мифрил или адамантий гораздо ценнее. Жизни ценнее золота.

— Что плохого в обмане чужаков?! Они никто! Пыль! Ничего не значат для нас, для меня или тебя! А золото… оно… красивое. Оно мне нравится, вот и все.

— Как это зовется?

— Жадность!

— Верно. Ты оказалась настолько слаба волей, настолько ничтожна, что поддалась обычному пороку. И даже не пытаешься с ним бороться. Наконец ты призналась в том, змея.

Сдерживаясь настолько, чтобы не убить одним ударом, драконоборец отвесил дочери пощечину. Осколки зубов и капли крови взметнулись в воздух. А саму девушку с огромной силой отбросило вбок, ударив о колонну. Древний камень не пострадал, чего было нельзя сказать о ее голове.

Заворочавшись на полу, она едва смогла приподнять разбитое лицо, поводя затуманенными глазами из стороны в сторону.

— Ты оказалась совершенно безмозглой, беспросветно глупой, дочь. На что ты рассчитывала и рассчитывала ли, когда шла на предательство себя самой? — наклонившись, драконоборец схватил ворочающееся тело за горло и легко, как пушинку, поднял в воздух. — Тебя учили истории. Рассказывали об ордене, о наших свершениях. Думала, я позволю существовать чему-то подобному в своей семье, в своей стае? Только потому, что ты моя дочь? Нет. — его голос сочился тихой яростью, отражаясь сам в себе. — Сейчас у нас есть два выхода. Первый, ты попробуешь исправиться. Я готов попытаться поверить в такое чудо, дать тебе еще один шанс. Срок — пока не проснется Тиамат. Второй — я выжгу из себя всю мерзость. Ты переживешь боль и муки, очистишься от всего порочного. — Алгалон поднял свободную руку и перед ней вспыхнула печать, состоящая из огня и Света. — Твой ответ?

«Ее нельзя оставлять в Цитадели, если ничего не поменяется. Такая уязвимость в обороне должна быть полностью исключена. Тут никакие артефакты не помогут, демоны перетянут Литарат на свою сторону сладкими речами. Она достаточно пустоголова для такого» — секунды тянулись, пока владыка Цитадели ожидал услышать, какую участь примет его дочь. — «Больше никого из отпрысков не отпущу, как бы они ни рвались. Хватит и одного примера падения»

— П-п-ер… вый. — едва слышно, свистя, прошептала она.

— Буду ждать результатов. — хватка Стража разжалась, отпустив тело. — Убирайся к себе, лечись и думай. Хорошо думай. Больше у тебя не будет шанса что-то сделать. Не справишься, попрощаешься с головой.

Ничего не ответил, Литарат начала отползать подальше, скребя руками по каменным плитам.

Более не обращая внимания на дочь, драконоборец развернулся обратно к городу. Вид его успокаивал.

«Подумать только, как могла вырасти настолько циничная, бесчувственная шваль? С пеленок ее окружали братья ордена. Благоденствие и забота. У нее имелось все, чего можно пожелать. Она жила и росла в обстановке, наполненной дисциплиной, беспокойством о ближнем, трудолюбием. Воспитывалась в наших идеалах. Что могло пойти не так? Откуда в ней ростки мерзости? Почему считает, будто предательство и ложь — норма жизни? Где мы допустили ошибки? И почему тогда другие дети выросли нормальными, а не моральными уродами? Ничего не понимаю…»

Глава 84

Выползя из тронного зала, Литарат перевернулась на спину, совсем не замечая прошедших мимо нее сапог. Перед глазами все плыло, сознание мутилось. Дикая боль раздирала голову. А во рту язык ворочал остатки зубов, вперемешку с хлещущей из десен крови.

Она не знала, сколько времени у нее занял путь или сколько времени пролежала. Казалось, мир превратился странную вязкую картину, навеке застывшую. Однако, это было не так. До ушей порой доходил неясный шум.

Едва придя в себя, юная драконица сообразила, что при ней имелось кольцо и ползать, еще больше унижаться, смысла не имело. Сосредоточив на нем мысли, что норовили расползтись в стороны от звонкого гула в голове, она исчезла из коридора.

Очутившись на своей кровати, в покоях, девушка вяло заворочалась, кое-как высвободив из-под себя руку. И призвала в нее сумку. Долго копаясь, она смогла с трудом вытащить один свиток и сломать восковую печать. Тут же он самостоятельно развернулся, поднялся в воздух и загорелся синим огнем. Выгорев дотла, не оставив после себя ничего, он разразился энергией.

Опустившись на раненное тело, она впиталась в него, погрузилась внутрь и начала действовать. Заживали раздробленные скулы, треснувшая челюсть и череп, восстанавливались наливавшиеся гематомы. Вырастали новые зубы, спадало опухание во рту, на место вставали шейные позвонки. Ясность возвращалась голове, а лицу — красота, уничтоженная одной пощечиной.

Почувствовав себя лучше, Литарат перевернулась на бок и свернулась калачиком. Слезы полились на подушку, от чего ткань начала быстро намокать. Тело сотрясалось в скоро начавшихся рыданиях.

…

— Итак, что можете рассказать? — Алаглон осматривал выстроившихся в шеренгу мастеров клинка и огнебородов.

— Так просто не изложить, Страж. — слово взял один из воинов подземного народа. — Все же не перечень складского имущества. Мы определенно стали сильнее, выносливее и ловчее.

— Магия струится по жилам, ее стало гораздо больше, а восполняется быстрее. — дополнил один из мастеров клинка. — Сами заклинания стали мощнее, при тех же пропорциях маны. Примерно в половину. И защищаться от них сложнее. Шутка ли, но мы может побеждать братьев одними заклинаниями. Их почти не берегут доспехи и собственная устойчивость.

— Более того, металл плавится от нашего жара! — горячо поддержал собрата дварф, гладя пылающую бороду. — Я даже смог наложить Раскаленный Доспех на красный адамантий, сварив сочленения. Раньше такое, наверное, только ты мог провернуть, Страж.

— Мы не только стали выше остальных собратьев своего уровня, как физически, так и магически, но и наши чувства обострились. Рефлексы. Лично у меня получилось продержаться, исключительно на мечах, против двух мастеров более получаса. И пару минут против сенешаля. — говоривший, эльф, был явно доволен собой, о чем открыто свидетельствовал его голос. В нем так и сквозила радость, а внутренний огонь трепетал от жажды действия. — Используй магию, мог бы победить братьев по оружию.

— Нам же стало проще контролировать расплавленную породу. — на слова коротышки, остальные члены клана лишь покивали. — Как-то, поняв, что не успеваю уклониться или отвести удар, я смог на секунду обернуться огнем, став нематериальным. Похоже на то состояние, в которое впадаем после смерти, но несколько другое. Повторно, как ни старался, стать огнем не смог. Если получится освоить и передать знание другим, эта способность может сильно выручить многих из нас.

— Чувствовали ли вы что-то странное? Какую-то тягу к золоту или другим драгоценностям? Несвойственные желания или эмоции? — воспользовавшись паузой, владыка Цитадели задал собственные вопросы.

— Нет. — переглянувшись с остальными, глубоким голосом ответил человек, параллельно снимая шлем. — Ничего, кроме тяги к боям и тренировкам. Все-таки прирост сил открыл нам новые границы, которые еще предстоит прощупать и изучить, подтянуть под них навыки. Может и у нас появилось что-то свое, как у огнебородов?

— Покажите ваше пламя.

Разом все восемь братьев на свой лад продемонстрировали требуемое. Кто-то покрывался огненным плащом, кто-то зажигал и удерживал в руках заклинания. Огнебороды просто выпустили жар из тела, позволив ему заполнить прожилки на теле и накалить обсидиановую кожу. Их волосы и бороды обернулись чистым пламенем.

Смотря на демонстрации, Первый Страж испытывал удивление. Огонь имел обычный цвет, рыжий, но в нем имелось нечто странное. Будто более плотный, чем должно и не такой порывистый, более покладистый, словно подчиненный чужой воле. Вид ему весьма знакомый. А ко всему прочему, в нем напрямую чувствовался оттенок родственной энергии. Далекий, слабый, но он присутствовал. И именно он наделял пламя всеми теми свойствами, что перечислили воины.

«Даже моим детям не досталось таких талантов… Может с возрастом что-то изменится?»

— Гасите. — дал команду драконоборец. — Приготовьтесь, может быть больно, как в тот раз.

Призвав в руку Погибель, Алгалон сконцентрировался и изменил восприятие. С каждым разом получалось все проще и быстрее. Посмотрев на копье, он выделил для себя восемь нитей, которые тянулись напрямую к братьям ордена.

Пустив по ним небольшой импульс личной энергии, он услышал стоны и звон металла. Фигуры воинов, ставшие тенями, наполненными маной в окруженииукутывающих их чар, осветились ярче. Их окутали золотые крапинки. В них ощущалось присутствие Света, чистого, благородного. Готового исцелять, наделять силой для борьбы с тьмой и всячески поддерживать. И одновременно рядом со Светом уживалось пламя. Яростное, неистовствующее, все сжигающее. От него несло пожаром и казалось — прикоснись и сгоришь мгновенно. Было в нем что-то еще, трудноуловимое, делавшее его гораздо могущественнее любого другого.

Вернув себе обычное зрение, владыка Цитадели без удовольствия наблюдал знакомую картину. Почти все братья упали на колени, рыча и стоная сквозь стиснутые зубы, до скрипа перчаток сжимая руки. Только трое устояли на ногах, двое мастеров и огнебород. Но и они еле держались, покачиваясь, проявляя стойкость характера и твердость воли. Они же издавали меньше звуков. Хотя огонь пожирал и восстанавливал их плоть с той же скоростью, что и у остальных. Он ни к кому не проявлял пощады.

«Почему так?» — Страж крепче стиснул древко оружия гильдии, силясь разобраться в происходящем. Ему отнюдь не нравилось причинять страдания членам своей стаи, но иначе не получалось. — «Если я просто пошлю в них свой огонь, он исцелит, не причинив вреда. Однако, стоит поделиться своей энергией, как они загораются и мучаются. Горят и восстанавливаются. Тут сокрыты какие-то механизмы, пока неподвластные моему пониманию. Возможно, так их тела пытаются подстроиться, сами же использую мою энергию для более скорой перестройки? Иначе к чему эта разрушительная регенерация? Хотя, может быть и так, что они просто не выдерживают. Не могут вынести мою силу, хотя ее совсем немного»

В этот раз, не меняя зрительный спектр, драконоборец попытался потянуться к нитям и у него вышло. Правда, ухватились только те восемь, по которым капельками струилась его сила, остальные так и остались неосязаемы. Впрочем, лишние и не были нужны.

Охватив нити, Алгалон постарался сузить канал передачи энергии. Сначала вовсе ничего не вышло. Как и со второй попытки. На третий раз канал наоборот расширился, что ознаменовалось душераздирающими криками, больно резанувшими по душе самого эльфа. И только четвертый раз увенчался успехом.

Сущие крохи, тысячные доли от восстанавливаемой энергии, потекли по нитям к братьям и они вздохнули с облегчением. Тела их налились ровным золотым свечением, но и огонь не пропал. Он то и дело появлялся на их лицах, руках, груди и других конечностях. Искорки загорались и гасли вокруг них.

— Прошу прощения. — искренне произнес владыка Цитадели. — Сложно управляться с материями, которых никогда не затрагивал. Как вы себя чувствуете?

— Учение всегда тяжелое… — огнебород грузно поднялся на ноги, хотя с ним все было в порядке физически. — Как бы после таких испытаний еще сильнее не стать, хах! Вроде все в порядке. — поделился он, смотря на широкие ладони. — Хотя есть ощущение, будто горы могу свернуть руками.

— Что это, Страж?

— Ищу способ сделать орден сильнее. — драконоборец пожал плечами. — Передаю вам частичку своего могущества. Впереди у нас многие тяжелые битвы и испытания. А мы недостаточно подготовлены.

— Направь наши клинки и молоты, укажи врага, и мы обратим его в пепел и золу, Первый из Обугленных Стражей. — человек, до того снявший шлем, опустился на одно колено и склонил голову. — Если где-то зло точит клыки, мы обязаны их выбить и растоптать в пыль.

— Вы еще успеете устать от бесконечных боев и кровопролития. — вздох, полный сожалений вырвался из груди Алгалона.

Он корил себя за то, насколько, как теперь понимал, бездарно потратил тридцать лет. Огромный срок, за который можно было подготовиться гораздо лучше. Хотя бы провести реформу в тренировках ордена, раньше вспомнить о предметах смены класса. Заняться иными магическими исследованиями. Искать способы и самому стать сильнее, и младших стражей подтянуть. Да хотя бы раньше распечатать ячейки Сокровищницы с самым ценным, чтобы мастера смогли подготовить экипировку.

«Задним умом все крепки, после всех ошибок всегда понятно, как надо было делать. Хоть время вспять обращай» — внутренне сокрушался он. — «Мог же раньше поделиться кровью, но нет, все откладывал. Боялся, как бы Изурегас опять не погрузился в безумие. В итоге решение пришлось принимать, когда на пороге война с Древними Богами, рискуя здравомыслием лучшего мага»

— Мир, что мы открыли, Азерот, полон опасностей. — продолжил говорить он. — И еще большие опасности ему грозят. Кроме нас некому будет защитить, спасти многие жизни. А потому придется не вылезать из боев. Драконы, демоны, Древние Боги и, возможно, еще что-то. — владыка Цитадели припомнил слугу титанов, что был готов очистить всю планету от разумной жизни.

— Засиделись мы тут без дела, Страж. — оскалился огнебород. — Мы бы с радостью на ту сторону рванули, помогли нашим. Новости то какие идут! Бьют там тварей без нас, на себя все пиво тянут! Не бойся, за правое дело мы готовы биться без конца, сколько потребуется. Наши жизни в твоих руках. Мы бессмертны. — он ударил себя здоровенным кулаком в черную грудь. — Будем умирать и вставать в строй по новой. Крушить черепа и ломать кости, жечь тварей!

— Поддержу своего бородатого друга. — высказался мастер клинка, эльф. — Все наше искусство владения оружием, магия и сила ничего не стоят, если мы будем использовать их во имя своих идеалов. Здесь, в Новом Мире, у нас не осталось врагов. Люди и дварфы избавлены от гнета самых опасных тварей. Они живут в мире и благоденствии. Тут нам уже не осталось дела.

— Наши мечи жаждут испить крови мерзких чудовищ, поэтому не сомневайся, Страж. Мы прошли с тобой через все, пройдем и через новые испытания. Демоны? Тем хуже для них. Многие из их рода пали от наших рук, мы знаем, как рубить и колоть эти отрыжки пылающей бездны.

— Враг, с которым нам предстоит иметь дело, раскинул свою власть на многие десятки миров. Их несметные орды. Они прекрасно вооружены и имеют бесконечно огромный опыт завоеваний и уничтожения миров. Они хитры и коварны. Бессмертны, подобно вам. — с каждым произнесенным словом, драконоборец видел, как сильнее сжимаются руки братьев ордена. — Пылающий Легион далек от всего того, с чем приходилось иметь нам дело. Мы орден, рожденный как охотники и убийцы драконов. Но нам придется стать армией, которая сможет отбросить демонов, а потом перейдет в наступление, чтобы уничтожать уже их миры. Иначе никогда не сможем победить.

— Тем более! — в голосе человека звучало рвение, истовое желание броситься в бой. — Кто их остановит, кроме нас? Вместе с тобой, Первый Страж, мы способны на все. Не сомневайся в нас и крепости нашего духа, как мы не сомневаемся в тебе. Если ты шагнешь в самую черную пропасть, мы отправимся следом. Всюду будем следовать, и вычищать скверну, стоять до последнего, не делая ни одного шага назад.

— Он дело говорит. — дварфы в едином порыве кивнули, сделав предельно суровые лица.

— Благодарю. — Алгалон чувствовал себя отвратительно, осознавая, какое предложение собирается совершить. Где-то на грани сознания он слышал плачь дочери, от чего чувствовал себя еще хуже. Ее рыдания гасили ярость и гнев, давая выход иным эмоциям: печали и сожалениям. — Мы пьем кровь драконов при посвящении, пьем ее, чтобы стать сильнее. Драконы наши враги, часто они порочны и злы, но они же наделяют нас возможностью вести Охоту. Я и сам дракон, как вам известно.

В ордене о том, что их герой и пример, сам является драконом, да еще каким, не говорили. Подобные разговоры гасли столь же быстро, сколь редко начинались. Все считали этот факт до крайности печальным. И вместе с тем жило поверье, что такая же участь ждет каждого, кто зайдет в их общем деле столь же далеко, как и Первый из Обугленных Стражей.

— Да. — тихо, с толикой грусти проговорил человек, осторожно коснувшись драконьей отметины на лице — нескольких чешуек. То была еще одна причина, почему братья так любили свои глухие доспехи и не хотели их снимать лишний раз. В массе своей они стеснялись показывать глаза или лица со следами чешуи другим, не из их круга.

— И я гораздо сильнее любого другого ящера. — продолжил Алгалон, медленно осматривая каждого, находя в их внутренних огнях разные эмоции. Каждый был готов пойти на любую жертву, но дварфы меньше всего боялись внешних или любых других изменений. Они и так принесли свои тела в жертву клану и ордену, чтобы даже в старости сражаться бок о бок с братьями, защищать семьи. — Моя кровь… способна дать еще один толчок, который нам необходим для противостоянию Пылающему Легиону, для победы. — рука владыки Цитадели погрузилась в пространственный карман и вытащила светящийся бутылек. — Изурегас приготовил из нее Золотую Кровь. Но она столь сильна, что ее придется разбавить, иначе умрете даже вы. Неизвестно, сколько вы сможете выпить без последствий и проснетесь ли после, или будете ли прежними. Добывать ответы придется опытным путем. Я хочу спросить…

— Готов! — твердо и уверенно заявил один из мастеров клинка. — Если то необходимо для победы, дабы защитить от мерзости и жестокости демонов других, то я согласен. Если погибну, не смогу воскреснуть, то пусть так и будет. Мне не о чем сожалеть, кроме невозможности и дальше жить и сражаться бок о бок с братьями по оружию.

— С тех пор, как пришел в орден и нашел здесь семью, взамен утерянной, братья и сестры все, чем я живу. У меня нет иных целей, кроме служения им и тебе, Первый Страж. Я с радостью отдам за них свою плоть и вытерплю любые муки.

— Это лишь еще одно испытание на пути нашего дела, на пути наших идеалов. Мы с честью его преодолеем, не посрамив своего достоинства.

Среди мастеров клинка царила единодушие. Они не сомневались.

— Вряд ли будет хуже, чем когда впускал в тело элементаля. — огнебород пожал плечами.

— Хех, помню, моя старушка как-то такую дрянь приготовила, что я был готов кишки выплюнуть и язык. Месяц жопа горела адским пламенем. Так и пошел в огнебороды. Думаю, тут всяко будет легче. С кулинарными талантами моей бабки даже тому змею Изурегасу не сравниться.

— Раз так, то давайте приступать. — драконоборец достал из фиолетового провала кубок, а к нему бочонок с кровью Галакронда, все из того же сплава, что и бутылек. Другое могло и не выдержать температуры.

«Надеюсь, зачатки родства с моей силой им помогут» — энергия продолжала струиться по нитям. Алгалон не планировал прекращать, пока не достигнет какого-то положительного результата. — «Если же нет, то смерть обещает быть мгновенной»

…

От Автора:

Заглядывайте на мой Бусти, там больше глав.

https://boosty.to/or1gon

Глава 85

Кул-Тирас, Боралус

За все время, проведенное вместе с людьми Азерота, Алатор подмечал немало странного. Будь то часто встречающиеся настоящие здоровяки, ростом часто за два метра, то анамальная мускулатура. Еще в Нортренде он успел насмотреться на морских пехотинцев и простых тружеников, работавших с камнем. А посещение города только еще больше натолкнула брата ордена на размышления.

Последней каплей, заставившей мастера клинка обратиться за помощью к Даэлину, стали тренировки его сына. Наследник дома Праудмур отличался просто невероятной скоростью обучения. Он налету схватывал новые приемы, ухватки и тактику боя. Специальная диета, коей придерживались в ордене, вовсе отразилась увеличением роста на несколько сантиметров. И если навыки можно было списать на талант, то столь резкие изменения в теле, без подкрепления зельями и иными субстанциями, нет. Это даже не походило на особенности определенной линии крови Праудмуров, так как аномальным ростом и силой отличались и прочие моряки.

— Что вы хотите увидеть? — любопытствовал лорд-адмирал.

— Сложение тела. — отвечал кровопийца, первым выходя на площадку, где их уже ждали две группы гвардейцев. В этот раз на нем не было доспеха и оружия. На случай необходимости демонстрации. — Мне кажется странным то, насколько среди людей Кул-Тираса много высокорослых и крепких. Ничего подобного не встречал ни в одном из миров.

— Не могу судить о вашем опыте, но по себе скажу, что на просторах Лордерона, особенно среди рыцарства, встречаются и более статные мужчины.

— Потому мне и стало интересно. В городе я встречал даже больше рослых мужиков, чем в вашей гвардии. Для прочих миров, где мне доводилось бывать, такое не нормально. А здоровых, крепких и таких сильных даже с вида, всегда старались забрать в армию. Либо они сами в нее шли.

— Рост и сила, конечно, хорошее подспорье, когда речь идет о стычках с троллями или другими угрозами, но на корабле они мешают. Во флот таких берут не часто.

— Снимайте верх. — дал команду Алатор.

Молчаливо переведя все взоры на своего господина и получив отмашку, гвардейцы начали скидывать рубашки, обнажая мышцы. Та группа, что состояла из более низкорослых, все под метр восемьдесят, метр восемьдесят пять, почти не уступала своим более рослым товарищам. Здоровяки отличались от них ростом за два метра и более широкими плечами, толстыми руками и ногами. А вот объединяла их общая сухость. Если какие-то отложения жира и имелись, то были они крайне тонкими, незаметными. Большую часть массы составляли мышцы, причем ярко выраженные.

Сам мастер клинка имел отличное сложение и на фоне простого человека мог казаться кем-то иным, и настолько же лучше него казались гвардейцы. Часто выше, крупнее, мускулистее. Сами их мышцы, казалось, выросли согласно физиологическим установкам, а не благодаря тяжелым тренировкам. Слишком по-иному выглядели, да и не способствовал режим гвардейцем такому тотальному росту. Уж брат ордена видел их в деле, наблюдал и даже сам немного тренировал некоторых.

Ходя от одного мужчины к другому, он трогал их руки, животы и плечи, каждого тщательно ощупывал и сравнивал с прочими, особенно с самим собой. И если с группой низкорослых он еще мог худо-бедно сравниться, то рядом с группой здоровяков смотрелся тростинкой. Отсутствие доспеха сделало их, уроженцев Азерота, более внушительными на вид. В то время как брат ордена без брони, наоборот, выглядел возле них тонким, жилистым и слабым. Хотя каждого мог скрутить в бараний рог, не напрягаясь.

— Поразительные физические кондиции. — выдал вердикт кровопийца, для наглядности скинув собственный верх. Его мышцы казались столь же очерченными, но менее выраженными, не такими большими. — Не просто так удары ваших гвардейцев чувствовались тяжелыми, как для простых людей. Конечно, насколько простыми можно назвать… их. Потомки великанов.

— Великаны? — брови Даэлина поднялись вверх.

— Да, люди произошли от народа врайкулов, что живут в Нортренде. Как мне передавали братья, что сейчас вместе с ними бок о бок бьются в подземельях с огромными разумными насекомыми, в какой-то момент женщины врайкулов начали рожать слабых, мелких и немощных детей. Их убивали, но некоторым удавалось спасти. Не все родители были готовы избавиться от дитя. Посчитав это проклятьем, король клана Потрошителей Драконов погрузил весь свой народ в вековой сон, а всех уродов сослал далеко, за море, вместе с добровольцами. Так и появилось людское племя. Народ людей. А это ваше наследие. — Алатор выразительно покосился на гвардейца, ростом под все два метра двадцать сантиметров. — К слову, врайкулы тоже обладают внушительным сложением, даже после столетий сна, оставшимся столь отчетливым.

— Выходит, люди из других миров меньше нас?

— И слабее. Особенно крестьяне. Впрочем, даже мои братья не обладают такой мускулатурой, хотя мы всю свою жизнь, после вступления в орден, проводим в тяжелых тренировках и боях. Если бы люди Азерота пошли в наши ряды, Вестник Войны был бы счастлив. Более сильные, более выносливые, если судить по врайкулам, более стойкие. Превосходная тяжелая пехота.

— Если орден Драконьей Крови поможет семье Праудмур очистить остров от напастей, я дам вам право набирать добровольцев. — легко, но абсолютно серьезно, произнес лорд-адмирал. — У нас хватает людей, но мало земли для них. На острове много больших и глухих лесов, в которых скрываются древние твари. Ведьмы разоряют кладбища. Думаете, от чего мы основываем колонии всюду, куда можем дотянуться? Надо куда-то девать излишек людей. Но и за пределами Кул-Тираса не безопасно. Мне отнюдь не доставляет удовольствия читать донесения об очередном разоренном или уничтоженном поселении, что совсем недавно было основано.

— Я передам ваши слова Первому Стражу. — Аларот кивнул. — Как только будут решены дела в Цитадели и на Нортренде, будьте уверены, Кул-Тирас сбросит гнет. Я и сам могу начать истреблять всяческую мерзость, от мурлоков до тех самых ведьм.

— Нет, оставайтесь в замке. Не пристало послу заниматься подобным.

— Как пожелаете. — мастер клинка пожал плечами.

— Так к чему была вся эта затея?

— Утолял свое любопытство. Дерек проявил себя необычайно хорошо. Быстро учится, и столь же быстро растет… Да и прочие наблюдения, как среди моряков, так и среди ваших гвардейцев, не давали мне покоя. Теперь осталось провести проверку среди горожан и можно будет окончательно судить о людях Азерота.

— А потом? — Даэлин сложил руки на груди, поглядывая на своих гвардейцев. До этого разговора, он не придавал значения тому, насколько они и он сам крепки.

— Много всего можно сделать. Прежде всего, мне интересно отобрать деревенских и горожан, из числа более хлипких, да начать их тренировать. Насколько быстро они смогут набрать такие же мышцы? Насколько хорошо будут усваивать военное ремесло? Смогут вырасти хоть немного, благодаря обильному питанию и нагрузкам, или ничего не изменится? — дав отмашку другим, мастер клинка тоже принялся одеваться. — Хочу проверить пределы выносливости и силы ваших гвардейцев. Если позволите, я организую целый лагерь и буду записывать все результаты. Мне дело, вам результат, информация.

— Детали обговорим позже, идея мне нравится. Как минимум посмотрю на методы Цитадели. — Праудмур кивнул. — Что не так с моей гвардией?

— Из них можно выжать больше. — брат ордена обратил пристальный взор на одевшихся мужчин. И услышанное им не понравилось. — Как минимум, они способны нести на себе более толстые доспехи. Тренировки надо усилить. Я бы и распорядок дня поменял, но понимаю, что далеко не все способны жить, как мы. Им требуется отдых, помимо сна.

— Пришлю к вам капитана гвардии, обсудите предстоящие дела.

— Когда сможем поговорить о лагере?

— Этим вечером, когда солнце начнет клониться к закату, приходите в мой кабинет.

— В таком случае, буду ждать визита капитана. А пока есть еще несколько вещей, на которые я хотел бы обратить ваше внимание. — развернувшись, кровопийца указал рукой на стены. — Такая фортификация никуда не годится…

…

Шагая по хорошо мощеной камнем площади, Горм должен был признаться себе, что ожидал меньшего. Но все-таки что-то местные люди делать умели с толком. В частности, его впечатлило, как они отвоевали себе бухту у моря. Отчасти это походило на то, чем занимались сами дварфы — отвоевывали пространство у породы.

Остановившись у очередного прилавка, Хмельной с любопытством принялся рассматривать товар. В частности его внимание привлекла здоровенная рыбина, двое больше него самого, подвешенная на крюке. Выпотрошенная и подготовленная. Ее оставалось разделать и засолить, пожарить, либо сварить или закоптить. Тут же на прилавке были представлены все возможные варианты приготовления означенной рыбины.

В жизни древнему пивовару редко приходилось видеть нечто подобное самому. Чаще о разных чудесах или чудовищах ему рассказывали воины. Все же пивовары являлись важной и уважаемой кастой клана. Им не было нужды выходить за пределы города, все необходимое доставляли. Знай себе, работай в удовольствие. Да и берегли их.

— Заинтересовал товар, господин дварф? — тут же поинтересовался торговец. Здоровенный детина, пропахший рыбой, в замызганном фартуке и с тесаком в руках. Он смотрел на всю представшую кампанию без страха или особого пиетета. Скорее как на хороших покупателей.

— Подумываю опробовать с пивом. Не испортит ли его? Ваши воины говорили, что пиво лучше с рыбой и рыба лучше с пивом. Хочу проверить. — важно, скорее для себя самого и своих сопровождающих, огладил бороду старик. Человек вообще вряд ли бы понял, с кем имеет дело. Да и не важно то было. — Давай-ка мне… — он оглянулся на воинов клана, прикинул, сколько они могут сожрать и сколько еще осталось в замке. — Давай-ка мне целую рыбину, самую большую.

— Если вам к пиву, господин дварф, то выбить надо правильно. — заметно оживившись, детина обернулся и вскрыл один ящик. Из него он достал большой бумажный сверток желтого цвета, которой и положил перед покупателями. — Вот, тупомордый глубинник. В меру жирный, на вкус не резкий. Вяленный. Самое то, чтобы насладиться парой кружек и хорошим разговором. Правда, дороговат. Девятнадцать серебряных за рыбину, тут половина. — он раскрыл сверток, демонстрируя содержимое.

— Мелочи нет. — как бы между делом бросил Горм, уже оценивая и прикидывая, что же еще может храниться в ящиках за спиной торговца. — Такая же, но копченая, есть?

— Конечно. Подать?

— Понадеюсь на твою совесть. — посмотрев в глаза человеку, древний пивовар махнул рукой, а потом внезапно указал себе за спину. — Видишь этих славных воинов клана Драконьей Пасти, членов ордена Драконьей Крови? Если еда окажется порченной, они придут к тебе.

— Не надо меня пугать, я честный, да к тому же не дурак. Не так-то просто заполучить место на Рынке Семи Ветров.

— Как и сказал, мелочи у меня нет, буду рассчитываться золотом. Потому давай ящик копченой и ящик вяленой. Будем пробовать. Сколько?

— Раз так, то скину цену до пятнадцати серебрушек. — начал подсчитывать человек. — В каждом ящике по пять рыб… выходит одна золотая и пятьдесят серебряных.

— На две монеты. — достав из кошеля на поясе, дварф ловко кинул два блестящих кругляша.

— Никогда таких не видел. — одним движением перехватив плату, детина несколько секунд рассматривал деньги и даже попробовал их на зуб, поморщившись от боли. — На настоящее золото не похоже.

— Зачарованные они, чтобы не гнулись, не мялись и не истирались. Хочешь, в замок отнеси, мы как раз гостим у лорда-адмирала.

— Да? — с сомнением глядя на монеты, торговец медленно опустил их под прилавок. — Все же не правду говорят о вас, дварфах. Сейчас еще кое-что соберу вам, попробуете. По вам сразу видно, что рыбу и дары моря никогда не пробовали.

— А чего там про нас говорят? — живо поинтересовался подземный житель.

— Всякое. — человек пожал плечами, набирая в холщовый мешочек всякого разного из лотков и коробов. — Что лучшие кузнецы и рудокопы все твердят, не забывая приговаривать, мол, это не точно. И у них есть свои умельцы. Но что лучшая сталь и мастера именно у дварфов знает каждый торговец или тот, у кого есть уши и голова не совсем пустая. Очень уж любят важные господа покупать их работы. Да любой капитан корабля, скопив хоть немного, пытается разжиться дварфским оружием или кольчугой.

— Ну, это действительно последний гоблин знает. — поворчал пивовар. — Чего там неправды то про нас говорят?

— Про жадность. Любят приговаривать, что у дварфа хлеба в голод не допросишься, воды не даст, сидя на бочке. Всякое злые языки мелют, но точно не о вас.

— Хм, из пустого не идет молва. — слова Хмельной воспринял спокойно.

— Вы не злитесь, господин дварф? — а вот детина удивился. Другого ожидал.

— С чего бы мне? — бородатый старец отмахнулся. — Не о моем же клане речь. А раз говорят такое, значит, есть причина. И лучше бы она исходила из жадности. Не хочется, чтобы дальние родичи оказались такими.

— Родня она такая, бывает что и знаться с ними не хочется. — проговорив, человек вздохнул и затянул грубой веревкой горловину мешка. Забрал с прилавка рыбу, завернутую в бумагу и положил ее в ящик. А те оба, подхватив за раз, положил на прилавок. — Забирайте, господин дварф. Пусть вам сопутствует ветер.

— Спасибо. — Горм не глядя помахал рукой рубакам. — Не знаешь, бывают в вашем порту дварфы?

— Редко. А те, что приплывают, они в замок идут. Дела ведут с лордом Праудмуром. Потом и корабли с трюмами, полными их товаров, приходят.

— На что интересное указать можешь? Куда стоит на рынке заглянуть?

— Много всячины на рынке отыскать можно. — мужик поскреб темную бороду. — Есть целый ряд, на котором всякие тролльи амулеты и прочее выставлено. Такой же, но там разности с нашего острова, в лесах и предгорьях полно странного. Можно и зандаларов встретить время от времени, такое племя троллей. Разумнее других, с ними можно даже поговорить. Гоблинская лавка есть. — каждое предложение он подкреплял движением руки, указывая направление. — Ее сложно проглядеть. Там постоянно что-то взрывается, стоит особняком, а выглядит так, будто собрана из кучи мусора. Еще есть небольшой храм жрецов моря, там тоже не гнушаются торговать. Мясницкие и рыбные прилавки, ныряльщики.

— Гоблины? — Горм выявил для себя главное. — В городе? Еще и живые?

— Ну… да. Чего их убивать? Шумят, опасно возле них, но ребята то полезные. Много штук разных мастерят. И торговать готовы, кажется, вообще всем. Приплати и достанут то, чего нет сейчас в городе. Особые вещи, дорогие. Редкие и особенно редкие диковинки. Ну, так я слышал. А сам к ним не заживал. Не надо. Своих дел по горло.

— Навестим носатых? — хмыкнув в бороду, ружейник поправил оружие на плече. — Я уже знаю, куда идти. — для него разведка стоила секунды времени и немного маны. Способность позволяла осмотреть весь рынок с небольшой высоты.

— Идем, да. Спасибо за рассказ.

Развернувшись, Хмельной нахмурил брови и уверенно затопал за стрелком. Такая прыть стоила ему усилий. Приходилось не ворчать и заставлять старые кости двигаться. Потому, улучив момент, он спрятал руки в рукава одежды. А уже там, надел на палец кольцо, добавлявшее силы и выносливости. Идти сразу стало легче и даже спина древнего дварфа выпрямилась.

Он не планировал носить кольцо все время, иначе потерялся бы весь образ стоящего в одной могиле старейшины. Оно требовалось только на время. А потом можно будет и покряхтеть, показывая, как тяжело дался переход.

Дорога до гоблинской мастерской, а именно она это и была, не заняла много времени. Она стола особняком, на пять метров вокруг нее никто не строился. А выглядела она, как и описывал торговец рыбой. Некогда деревянный домик претерпел многие изменения и больше не походил сам на себя. Дыры в стенах заделывали чем попало, используя все, что имелось под рукой. Их замазывали грязью и чем-то вязким, черным, глиной, заколачивали не оструганными досками, листами ржавого металла и даже стеклом. Тут же на домик лепили-громоздили пристройки, выглядевшие еще хуже. Повсюду торчали трубы, из которых сочился темный, едкий дым.

Мимо как раз проходил стражник и Хмельной не постеснялся его окликнуть.

— Гоблинская халупа? — уточнил он.

— Да. — в глазах человека начал разгораться огонек интереса.

— Гоблинская халупа в городе?

— Да. — с небольшим промедлением отвечал страж порядка.

— Чем они тут занимаются?

— Торгуют? — нотка сомнений проскользнула в голос мужчины.

— И все?

— Наверное… еще живут… вроде.

— Иди куда шел. — гневно сдвинув брови, старейшина клана повернулся к своим сородичам. Те, как на подбор, были собраны и готовы действовать. — Надо зайти и проверить самим. Кому, как не нам, знать, насколько это зеленое племя поганое? Идите…

Глава 86

Кул-Тирас.

Викз Искрящий как раз стоял за стойкой, собранной из чего придется, заляпанной маслом и грязью, на подставке, когда дверь с грохотом раскрылась. Она даже не успела скрипнуть, окованный сапогснес ее, как калитку от кривого сортира.

Наученный и повидавший за жизнь всякое, гоблин знал, как надо действовать, когда имеешь дело с такими гостями. Плотнее сжав губы, чтобы не демонстрировать острые зубы, он прижал к голове длинные уши и сгорбился, приняв как можно более жалкий вид. Даже выражение лица, жадно-надменное, который каждый гоблин тренировал с детства, сменилось на максимально жалостливое. А из горла уже готовились вырваться слова, полные заискивания.

— Заходите-заходите, важные длиннобородые господа. Викз потом поставит новую дверь, которую вам не захочется так сносить, не волнуйтесь. Мы и так собирались ее выкидывать…

«Из стали целиком поставлю!» — внутренне вопил он.

Вошедшие внутрь дварфы, с оружием наперевес, не начали ходить по лавке и осматривать товар, как полагается покупателям, а прямо подошли к хозяину и наставили на него секиры. Что неимоверно злило зеленую мелочь, что сама привыкла ставить в такое положение конкурентов. А именно конкурентами дварфы и являлись, всюду стараясь выдавить гоблинов своими товарами.

— Давайте договоримся мирно. — не прекращая горбиться, Искрящий вздернул руки, поджав когти внутрь. — Я отдам вам все права на лавку, только не убивайте…

— Чем тут занимаешься? — заговорил на вид самый старый, морщинистый и безоружный коротышка с бородой.

— Торгую и живу… — проблеял Викз, постаравшись сжаться еще больше. Жалость часто спасала ему жизнь, в ней не было ничего зазорного, если голова оставалась цела и на плечах.

— Давай на чистоту, отродье, не заставляй нас переходить к более жестоким методам допроса. — дварфа, казалось, нисколько не задело актерское мастерство гоблина. — Воруешь людей?

— Нет! — настоящий ужас вспыхнул в глазах Искрящегося. Ведь он совсем недавно подумывал о таком. Люди, как рабы, ценились на выработке полезных ископаемых.

— Ешь разумных существ? — бородатый коротышка прищурился.

— Фу, как можно? — искренне выдал владелец лавки, скривившись и передернувшись. А все потому, что кусочек тролля ему как-то довелось попробовать. И на вкус он был слишком… не вкусным.

— Чем торгуешь?

— Да всяким… Чем придется. — Викз немного растерялся от вопроса. — Детали механизмов, алхимические субстанции и порошки, травки всякие там… Зелья иногда. И прочий мусор.

— Мусор, это оружие? — подземный житель указал себе пальцем за спину, на стойку с абордажными саблями и прочими гарпунами.

— Украшение, длиннобородый господин. Обычное украшение. Мы его не продаем. — гоблин аж посветлел от страха, коря себя за глупость и слепоту.

Он не понимал, как мог проморгать появление в городе такого отряда противных, волосатых алкоголиков. Ведь сколько картелей и отдельных дельцов они выбили, обязательно зеленокожик, которые торговали оружием? Многих, очень многих. Дварфы были готовы терпеть конкуренцию с людьми, но никак не с гоблинами. Их в целом особенно не любили, а потому на многое в их отношении закрывали глаза.

— Стало быть, ты можешь им воспользоваться по своему усмотрению? — продолжал давить коротышка. А там действительно имелись образцы под гоблинскую руку.

— Сегодня же сдам все страже, безвозмездно. Мне это оружие не нужно. У меня другие покупатели. Им бы все больше лечебные микстуры и мази от мозолей…

В этот миг в одной из пристроек, к которой вела дверь из основного помещения, что-то громыхнуло. Раздалось жужжание, знакомое всякому, кто работал с молниями. Запахло палеными волосами и чуточку мясом, а в довесок короткий вскрик.

— Получилось, Викз! — раздался крик из того помещения. — Хахаха!! Сфера Молний у нас! Теперь-то мы сможем подмять под себя всю контрабанду и даже больше!

Выскочивший из пристройки гоблин был всклокочен, имел несколько крупных ожогов на руках и теле. В глазах его светилось безумие и кровожадность. Ровно до того момента, пока он не заметил гостей.

Хозяин мастерской-лавки принял предельно виноватый вид обреченного.

— Дальний родственник. Дурак дураком, почти полоумный. Не обращайте на него внимание, длиннобородые господа. — пока говорил, Искрящий движением зада пытался подать подельнику знак, чтобы тот свалил обратно.

Он и сам уже начал было медленно пятиться обратно, когда секиры в руках воинов сменили массивные, украшенные прекрасным орнаментом, арбалеты.

— Украшение, да? — прокряхтев, старый дварф двинулся к выходу, морщась. — Хватайте их и давайте-ка отведем в замок. У Алатора наверняка есть свиток Чтения Памяти. Там и узнаем все.

…

Три дня спустя

Цитадель

Длинный зал, обставленный специально для посвященных внутри Цитадели, насчитывал внутри сто тридцать удобнейших кроватей. Над ними трудились лучшие мастера по дереву. Их застилали шелковыми простынями, а одеялам и матрасам могли позавидовать особы королевских кровей. Сон, вынужденный или нет, был тем почти единственным, небольшим отдыхом от тренировок и службы, что имелась у братьев и сестер ордена. Потому он должен был быть великолепным.

Раньше такой зал имелся всего один, так как посвящения не имели массового характера. Теперь же, их стало достаточно, чтобы уложить весь состав ордена, всех защитников Цитадели. Мебели на складах имелось в достатке, ее заготавливали в том числе и для оборудования башен, как для простого люда, так и в военных целях. Плохого плотники верхнего города не делали.

Сидя на стуле, внешне самом простом, владыка Цитадели третьи сутки провел почти недвижимо, крепко сжимая древко Погибели, лежавшей поперек коленей. Прямо перед ним лежали мастера клинка и огнебороды, тем восемь, решившихся на самопожертвование. Подобное была вполне в духе ордена, однако, касалось то поля боя. Эксперимент же… болью обернулся для всех.

Первые попытки выпить Золотую Кровь оборачивались долгой, мучительной смертью. Вся загвоздка крылась в самой крови, в силе Стража. Она была столь же губительной, сколь и целебной. Тела разрушались, выгорали до состояния пепла едва ли не за секунды, лишь за тем, чтобы тут же восстановиться. Они не справлялись, не могли принять в себя столько мощи.

И оборвать их страдания не мог никто, кроме самого Первого Стража, от чего ему приходилось лично убивать.

Следующие попытки соотнести пропорции крови оборачивались не менее мучительными результатами. Пока, наконец, череда смертей, криков и воскрешений, не привела к успеху. Если его можно было назвать таковым.

Одна капля Золотой Крови приходилась на сто литров крови Галакронда. Это был предел, верхняя грань, обещавшая дать максимум силы. Принявший ее мастер клинка смог погрузиться в сон, но и там мира он не нашел. Процесс преображения сопровождался… тлением. Плоть мужчины нагрелась до такой степени, что начала прогревать доспехи. От нее отслаивались хлопья праха, на месте которого в золотых искорках вырастала новая плоть, измененная. А еще он кричал, извивался и выгибался дугами, не раскрывая глаз. Кричал громче, чем когда сгорал заживо, будучи в сознании. И даже охрипнуть не мог. Регенерация восстанавливала повреждения.

Кровь можно было разбавить еще, наверняка избавившись от столь мучительных последствий, однако… сами братья отказались.

В первый день все восемь кричали во сне и Алгалону пришлось лично связать их особыми путами из Сокровищницы, которые наверняка могли выдержать нагрузки. С ними они в прошлом ходили на драконов девяти миров, лишая их возможности летать. Они же помогли в значительной степени истребить драконов Нового Мира.

Со вторым днем пришла тишина, почти одновременно все восемь успокоились, перестал приводить служанок в ужас. Но к сроку, которого всегда хватало для пробуждения, никто не открыл глаз. Вышли два дня, за которые всегда просыпались.

К концу подходил и третий день, а ничего не менялось. Внутреннее пламя братьев раздулось и стало куда больше, сравнившись с таковым у младших стражей. Оно горело ровно, уверенно, почти незыблемо. Редко-редко оно трепетало, но подобное происходило со всеми. Так отражалось общее состояние, мысли и переживания, здоровье.

Ничего не открывала даже Погибель. Нити связи, что тянулись от копья к воинам, молчали. С ними все было в порядке. Будто они должны вот-вот проснуться, но ничего подобного не происходило. Отклика не находили в том числе импульсы силы, что по ним пускал владыка Цитадели. Вспыхивая пламенем, они зловеще молчали.

Перепробовав все возможное, что имелось в личном арсенале, Страж не знал что делать и куда податься. В какой-то момент он начал серьезно волноваться о ментальном состоянии братьев и тут не смог помочь в том числе Изурегас. Это направление в Цитадели не имело развития, а все скромные навыки придворного мага успеха не возымели. Для него спящие остались недосягаемы.

Даже Свет не смог помочь. Для него братья ордена были целы, живы и здоровы. С ними все было в порядке. Просто они спали. И разбудить их было не в его власти.

Повернув голову в сторону узкой бойницы, служившей единственным окном, драконоборец долго смотрел на кусочек закатного неба. В голове его царила пустота, а вот на душе… на душе бушевала целая буря негодования от собственного бессилия. Он корил себя за то, что заставил членов своей стаи пережить огромную боль, но не в бою, а просто так. И теперь не мог им никак помочь.

Ему было очевидно, что трансформация закончена. Он давно научился отслеживать все ее этапы, благо имелся большой опыт наблюдений. Первым же и самым верным признаком служило внутреннее пламя, обретавшее стабильность. Обычно, сразу после этого, следовало пробуждение.

Однако, в этот раз что-то пошло не так. И никто в Цитадели не мог найти ответ. Просто потому, что никогда не имели дело ни с чем подобным. Храм Огня не промышлял экспериментами с живыми и уж тем более гуманоидными существами, применяя на них мутагены, коим и являлась особым образом обработанная драконья кровь. Не имелось базы, от которой можно было бы оттолкнуться. Приходилось слоняться в потемках.

Когда же Алгалон очнулся от своеобразного оцепенения, небо уже почернело. Наступила глубокая ночь.

Посмотрев на лежавших на кровати братьев, связанных порванными им на фрагменты путами, он поднялся на ноги. Оставалось всего одно место, где он мог поискать помощь. Не смотря на образ жизни и изоляцию, драконы Азерота, особенно Аспекты, обладали огромным опытом.

Короткое желание и владыка Цитадели уже оказался глубоко под землей. В хорошо сокрытом и защищенном портальном зале. Тут всегда дежурил контингент дварфов: сотня ружейников, двадцать огнебородов, пять сокрушителей и два танка, самых разрушительных модификаций. Целью охраны было скорее уничтожить портал, из которого полезут враги, если не получится их отбросить.

Размещались стрелки в самих стенах зала, за стороны выхода, где были для них выдолблены помещения, в сущности, превратившие их в крепость. Там же были установлены укрепления и дежурили танки, должные стать баррикадой на пути врага.

— Приветствуем, Первый Страж! — в один голос гаркнули дварфы, заметив столь важного гостя.

Обернувшись, владыка Цитадели кивнул разом всем и сделал последний шаг вперед. Пробив грудью пленку портала, он ненадолго оказался в пустоте, показавшейся ему удивительно знакомой. Но задержаться и осмотреться не вышло, да и особого желания не было. Притяжение само увлекло его дальше, выбросив с другой стороны.

Оказавшись во дворе крепости Двойных Врат, Страж так же кивнул охранявшим портал мастерам клинка и коротко осмотрелся. Всюду сновали, но не путаясь друг у друга под ногами, дварфы, люди, эльфы и полурослики. Редкие дракониды. Все чем-то занимались. Воины спешили в башню и из нее, отправлялись во вспышка телепортации на задания, сменяя собратьев, возвращавшихся на короткий отдых. Всего четыре часа и снова резня на побережьях, либо в подземельях, полных ловушек и нерубов.

Рудокопы бегали рука об руку с геологами клана, сопровождая огромные повозки с рудой. Их не выгружали, а оставляли под крышей надежных каменных построек, как правило, имевших несколько подземных этажей. Когда придет время, их направят через портал, выгружаться, чтобы потом повторился цикл. Тут же в кузницах горели горны и гремели молоты. На месте выправляли метательные копья и стрелы, чтобы не брать со складов новое, покуда и старое могло служить. Ремонтировали броню. Сборщики выходили через мост в лес и возвращались обратно. В небе сновали виверны.

Жизнь в крепости кипела, только радости на лицах у ее жителей не наблюдалось. Каждый работал без устали, чтобы удержать уже взятые рубежи. И у ремесленников с прочими работниками в этом плане было больше свободы. По крайней мере, отдыхали они дольше и больше, чем братья ордена.

— Господин Страж. — появившийся во вспышке пламени Гарет, комендант крепости, коротко поклонился. — Что привело вас?

— Дело к драконам есть. — посмотрев на мастера клинка, драконоборец повернул голову в сторону Драконьего Погоста. — Готовься передать им дела, скоро ты вернешься вместе со всеми в Цитадель.

— Вестник Войны уже передал мне сообщения, поэтому я начал готовиться. Будет Пир?

— Да. Ты прекрасно себя показал. Не думаю, что смог бы сам достичь подобных результатов на твоем месте. Благодарю.

— Пришлось немного вспомнить старую жизнь, ничего особенного, достойного замечаний. — мастер клинка еще раз неглубоко склонил голову. А от его внутреннего огня, полного усталости, пришла легкая волна благодарности. Он действительно не считал свои заслуги чем-то большим, но похвале был рад. Однако, еще больше его радовала новость об отдыхе. В последние дни приходилось не спать и часто самому отправляться в вылазки.

…

Алекстраза резко встрепенулась и повернула голову к Седым Холмам. Знакомая и такая преображенная сила вспыхнула в той стороне. Даже на таком расстоянии она чувствовала ее отчетливо, как яркий огонь в кромешном мраке. Казалось, ее и не получилось бы скрыть. Она была яркой, ярче самого солнца, от нее пахло пожарищем, а если попытаться еще глубже на ней сосредоточиться, тебя будто обжигало и окутывало пеплом. Разрушительная, огромная мощь.

— Теперь он еще больше похож на Аспект Огня, хоть его и никогда не было среди нас. — дал свой комментарий Малигос, отступая на шаг в сторону.

И вовремя. В то же мгновение ослепительно белое копье замерло перед самым кончиком носа Ноздорму, удерживаемое рукой, облаченной в столь раскаленную перчатку. От того казалось, что копье было ее продолжением.

От появления Первого Стража сила столь яростно рванула в стороны, что Изера невольно открыла прекрасные глаза. А сама королева драконов наоборот, глаза почти закрыла, купаясь в ней. Настолько ее было много и настолько она ей самой подходила, что почти родственная. Только Света в ней стало значительно больше, чем раньше.

— Слепое пятно в полотке истории. — тихо промолвил Аспект Времени. — Как тебе удается так искусно скрываться и баламутить потоки времени? Сейчас даже Древние Боги и демоны не смогут столь ловко уходить от моего взора.

— Не только я, но и все мои лучшие воины недостижимы для магии времени. — убрав копье от лица отца бронзовой стаи, владыка Цитадели остался стоять там, где и был — в центре круга на вершине Храма Драконьего Покоя. — Алгалон.

— Ноздорму. — бронзовокожий высокий эльф медленно кивнул. — Тебя привело важное дело, от решения которого зависят многие исходы. Ты образовал распутье в потоках времени, потому не тяни и говори, пожалуйста, подробно.

— Что-то случилось с Тиамат? — Аспект Жизни было кинулась вперед, настолько ее влекло, но осталась стоять на месте. Впрочем, от взгляда сестры это ее не уберегло.

— В том числе. — от голоса Аспекта огня, чей голос резко обернулся ревущим пламенем, внутри каждого из драконов задрожало нечто. А рвущаяся из него энергия почти начала опалять. — Мне о многом надо с вами поговорить, но почти все сведется к приглашению в Цитадель и просьбе о помощи.

— Синяя стая с тобой. — первым отозвался Аспект Магии. — Думаю, не ошибусь, если скажу, что и остальные стаи не останутся в стороне. В чем проблема?

— Их несколько…

Глава 87

Алекстраза, вместе со всеми, прошла сквозь портал и теперь стояла на месте, потеряно смотря в одну точку, с другой стороны. Прохождение сквозь Искривленную Пустоту вселило настоящий ужас в ее сердце. Она и помыслить не могла, что тоннель, соединявший два мира, пролегал прямиком через царство демонов. Место, где они родились, были особенно сильны и одновременно уязвимы.

Опасность, которую обоим мирам нес такой портал, трудно было описать. Само его существование грозило полномасштабным вторжением. Он ведь являлся именно тем, чего Пылающему Легиону всегда не хватало — прямым и стабильным, как камень, проходом. Да, самые опасные представители демонов не смогли бы сквозь него протиснуться, но вот остальные…

— Да-а-а… — протянул Малигос, оборачиваясь назад и всматриваясь в пленку перехода. — Изурегасу впору являться членом моей стаи. Он воистину гениален и безумен. Он нащупал способ проникнуть в Круговерть Пустоты и навести через нее портал, но так и не узнал, что же обитает в этом пространстве. Портал опасен. Его надо изменить, пока все мы не столкнулись с преждевременным вторжением.

— Поясни. — вместе с вопросом, мать красной стаи заметила, как напряглись руки Алгалона.

— Портал не ведет на Азерот, он отправляет в Искривленную Пустоту, Круговерть Пустоты, называй, как хочешь. Это вотчина демонов, их дом. А второй портал, уже на Азероте, просто наводится на второй. Тоже, как понимаешь, в том проклятом измерении. — отец лазурного рода хмыкнул и не стесняясь начал ощупывать камень, из которого была выстроена арка. Он едва ли не обнюхивал его, пытаясь что-то выяснить. — Впервые вижу такую реализацию. Обычно проход делается сквозной, без коридоров. Так проще. Но твой драконид хорошо постарался, да… Тут есть защита, причем отменная. Окна порталов невозможно заметить, если сам через него не проходишь. Еще здесь есть фиксация, нельзя пройти, оставшись незамеченным. Но демонов недооценивать — подписывать себе приговор. В целом вся композиция чар выглядит странно. Будто собрано из разных кусков, но каким-то образом работает. Хотя, уже давно должно развалиться. В лучшем случае портал перестанет работать, в худшем — провалится еще куда-то.

— Проникновение демонов — один из самых вероятных исходов в будущем, если сейчас не предпринять меры. — высказался Ноздорму. — Вы отобьетесь от первой волны, но весь нижний город станет зияющей раной, не перестающей кровоточить. Скверна проникнет из-под земли, поразит верхний город и весь этот мир. Это место будет оставлено, вы бежите.

— Легион… Мы как раз готовимся к противостоянию с ним. Идемте.

Алекстраза, до того внимательно прислушивавшаяся к разговору, ощутила мягкое прикосновение силы, жестокой, опасной, и одновременно нежной, ласковой. Застигнутая врасплох такой двойственностью, противоречивостью, она не успела осознать активацию чар и осознала себя уже в другом месте.

Перед ней, в светлом и длинном помещении, стояли ряды кроватей. Но заняты были только восемь. На них лежало трое эльфов, человек и четверо дварфов. Столь разношерстная компания попросту не могла бы собраться на Азероте, но сейчас их еще и объединяла общая проблема.

Королева драконов остро ощутила в телах спящих нехватку энергии жизни. Они не умерли и даже были здоровы, им ничего не угрожало. Вот только все процессы были до крайности замедлены. Они находились на той стадии истощения всех телесных резервов, когда любое существо известное ей на Азероте уже бы давно погибло.

Вот только, воины Аспекта Пламени продолжали жить, их тела не пожирали сами себя и не разрушались. Более того, они медленно восстанавливались. Очень медленно, так как еще происходила весьма знакомая Хранительнице Жизни перестройка, которая и оттягивала на себя почти все ресурсы.

— Ты решил сделать из них драконидов? — прямо спросила она, подходя к кроватям и рассматривая лежащих.

— Дал выпить своей крови, чтобы передать частичку силы.

— Так мы создаем драконидов из смертных, которые хотят присоединиться к стаям. — Изера тоже подошла к мужчинам и начала их осматривать. — Еще не произошло ничего непоправимого. Они смогут проснуться… где-то через год. Я могу сделать их сны приятными и светлыми.

— Нет, слишком долго. — владыка Цитадели отрицательно покачал головой. — Можно как-то ускорить процесс?

— Достаточно поделиться с ними жизненной энергией. Тогда тела смогут должным образом перестроиться за более скромный срок. — Алекстраза собрала на ладошке немного зеленоватого тумана, что и являлся ее собственной энергией жизни. — Но нужно ли так поступать? Этот способ поможет им, однако так же передаст часть твоего собственного наследия. После этого их отчасти можно будет назвать твоими потомками. Они изменятся, пытаясь подражать тебе, твоему телу.

— Мы так не поступаем. — поддержал лазурный левиафан.

— Свет поделился со мной откровениями о скором вторжении Пылающего Легиона. Показал самих демонов, их армии и могущество. Я не знаю точного срока, но не хочу медлить. Потом на это может не оказаться времени. Нынешний орден не сможет отразить вторжение и перейти в наступление. Нам надо стать сильнее. И если братья ордена станут чуточку больше на меня походить, пусть будет так. Это сделает их еще более могущественными.

— Это твоя стая, Алгалон и только тебе решать, как поступать. Просто поделись с ними своей жизненной силой и выжди еще один день. — королева драконов отошла от кроватей, снова влившись в группу Аспектов, вместе с сестрой. — Они проснутся и удивят тебя. Уже сейчас в них кипит сила, очень похожая на твою, но немного другая. Эти… дракониды станут отличной стражей твоего логова.

Где-то в глубине Хранительница Жизни и сама начала раздумывать о методах Аспекта Пламени, примерять их на себя. Насколько могущественнее могли бы стать стаи Азерота, следуй они тому же методу? Ведь каждый дракон создавал драконидов по своему усмотрению, но их число никогда не было велико. Их рассматривали как охранников, как прислугу. Но ведь они тоже обладали силой, их можно было учить. Они были пригодны для войны.

Вместе с тем, Аспект Жизни грустила. Она чувствовала, какую огромную боль переживали храбрецы, решившиеся на трансформацию под действием энергии столь агрессивной. Она их сжигала и перестраивала, нисколько не щадя.

— Я знаю, как переродить кого-то в драконида. Тут нет ничего общего с тем процессом. — высказался Страж. — Они должны остаться прежними.

— И да, и нет. — Аспект Магии и сам не отводил глаз от добровольцев. — Ты дал им свою кровь, совсем немного, наполнив ее огромным количеством мощи. Этого действительно недостаточно, чтобы превратить их полностью. Но достаточно для запуска иного процесса, более качественного и совершенного. Видишь ли, в крови и магии кроется разное и одновременно похожее. В балансе между ними заключается конечный исход. Больше крови — получишь драконида. От разного ее количества, будет разниться облик и физические данные. Больше магии — рискуешь сотворить дракона по своему образу и подобию, ввести в род.

— Эти восемь будут отличаться от тебя. — слово взял Аспект Времени. — Сейчас я могу видеть их будущее. В них имелось собственное, хорошее начало. Оно смешается с драконьей долей, что им досталась от тебя и выльется в иное. Особенно у тех низкорослых.

— Признаться, я не рассчитывал на такой результат. Планировал просто поделиться могуществом, не более. Но сделанного не вернуть, план утвержден. Буду следовать ему до конца.

— Цитадель ведь постоянно использует драконью кровь, разве суть посвящения не в том, чтобы стать сильнее, измениться? — Алекстраза прекрасно помнила, как наблюдала за врайкулами.

— Верно. — владыка Цитадели кивнул. — К чему ты клонишь?

— Подобный исход неизбежен для вашего пути, теперь это стало очевидно. Наверняка раньше вы использовали драконью кровь, смешанную примерно в равных долях с магией самого дракона. Так или иначе, за подобным следует преображение. Может, твои воины не стали бы драконами или драконидами, но неизбежно изменились внутренне и внешне. Твоя же кровь стала последней каплей. Дала необходимый толчок, чтобы запустить процессы, которые до того дремали.

— Выходит, любой из ордена рискует рано или поздно так же слечь?

— В том случае, если в нем хватает драконьего начала и магической силы. — королева драконов кивнула. — И имеется крепкое тело. Но, как правило, одно не существует без другого. Резкий всплеск жизненной энергии тоже может спровоцировать начало трансформации.

— К слову, как мне поделиться своей жизнью с ними?

— Я могу научить, как это делать. В тебе такой избыток живительной энергии, что много времени не займет. — мать красной стаи улыбнулась.

— В таком случае, нам тут делать нечего. — Малигос в последний раз взглянул на членов ордена. — В их телах токи энергий не нарушены, с ними все в порядке. Лучше разыщу твоего главного мага, если позволишь…

…

Покинув зал, Ноздорму сразу же провалился в иной слой реальности, во вневременье. Еще только попав в Цитадель, в ее подземную часть, он слышал громкое эхо событий, что творились в циклопической крепости. Наверху шум стал громче. Отдельный сцены сами собой проносились перед его глазами, будто желая покрасоваться, представиться тому, кто мог их различить.

Привычно закрывшись от лишних вариантов будущего, норовивших наслоиться друг на друга и запутать, бронзовый дракон сосредоточился на одной единственной лини времени. Той, что соответствовала существующей Цитадели. Одна она порождала столько вариантов, столько параллелей, что их изучение могло потребовать тысяч лет. Влияние ордена было велико и почти не поддавалось исчислению.

Но отца бронзовой стаи интересовало другое. Он хотел изнутри взглянуть на тех, кто мог стать спасение Азерота и гибелью для стай.

Его тренированный разум, подкрепленный Аспектом, быстро выявил все точки интереса, где происходили наиболее важные события или принимались таковые решения.

«Поразительно, насколько легко видеть и находиться в прошлом Цитадели. Нет Древних Богов, нет владык Пылающего Легиона, пытающихся мне помешать. Но вместе с тем будущее ордена почти невозможно прозреть. Одно сплошное пустое пятно. На такое более никто не способен. Узнать бы этот секрет…»

Ближайшее место, куда и направился отец бронзовой стаи, сразу же ударило по его слуху громкими выкриками и смехом. Огромное пространство занимали столы, покрытые скатертями, уставленные блюдами и подносами. Их перемежали большие пузатые бочки и массивные колонны.

На скамьях сидели воины, облаченные в одинаковые доспехи, означавшие их принадлежность к той или иной гвардии.

— За удачную Охоту, братья! Еще один дракон повергнут, а значит, мы стали на шаг ближе к окончательной победе и в этом мире! — драконида поддержали дружными выкриками, а он, выпив целый кубок, и не думал опускаться. — Выпьем за Первого Стража, нашего освободителя и луч света во тьме! Пусть его жизнь будет вечна, а доблесть бесконечна! Выпьем за него и закусим драконьим мясом! Ни один проклятые дракон не устоит перед нами, пока в наших жилах струится их же сила!

Никто иной из бронзовой стаи не мог столь же хорошо скрываться во времени, как делал их родоначальник. Иного дракона уже бы заметили и убили, но Аспект Времени умел оставаться зрителем, сторонним наблюдателем. Неосязаемым, не существующим в том отрезке, который прозревал.

Блуждая от одного стола к другому, он наблюдал за членами ордена, слушал их разговоры, не гнушаясь отматывать время. Пока путь не привел его к отдельному столу, стулья за которым походили скорее на маленькие, скромные деревянные троны. Чуть более украшенные, чем остальные. Прямо перед ним пять человек и два эльфа, в которых не было и следа драконьей крови, по очереди пили из большой бронзовой чаши, передавая ее друг другу, прежде чем упасть.

Так Ноздорму стал свидетелем таинства посвящения в воины крови, как до него Алекстраза.

Вольно погружаясь в прошлое, не глубоко, этой же временной линии, он понемногу наблюдал за каждым пиром, который обязательно проводился после убийства очередного дракона. Члены ордена радовались, хвалили друг друга, вспоминали истории и ели мясо своей добычи.

Вдоволь насмотревшись на пиры, Нодозму двинулся дальше. Проходя сквозь пропитанные историей стены, помнящие еще огненных великанов, о которых делились с ним, он пришел в еще один зал. Не менее огромный. Его заполняли столы и карты у стен, а в центе стояла гигантская конструкция. Нагромождение вращающихся сфер и шестерней, пропитанное маной.

Только прикоснувшись к ней, Аспект Времени узнал все, что ему было нужно. Волшебный механизм являлся картой девяти миров, отражал их положение относительно друг друга, все переходы и блуждающие порталы, когда они появлялись. На ней же владельцы размечали метки, означающие логова, места добычи полезных ископаемых и прочее, прочее.

Немного промотав время, отец бронзовой стаи оказался в центре сборища. Группа состояла из паладинов, каких он видел в будущем Азерота, но ими не являлись. Рослые, одетые в тяжелые доспехи, при оружии, они как раз стояли перед механической картой и вели обсуждение. Среди них были представители всевозможных рас, но никого уродливого или от кого бы тянуло тьмой, бездной. Лучники, копейщики, мечники… обладатели какого-то невообразимого оружия и посохов.

Был среди них и тот, кого Аспект Времени знал как Алгалона. Он как раз стоял ближе всех к карте, вращая сферу и настойчиво втолковывая остальным. Вот только, в нем не присутствовало ничего от дракона. В руках он держал несколько иное копье, а доспехи не имели тех следов оплавленности и копоти.

— Тихо! — вдруг сказал один из них, перекричал всех остальных. В его руках был белоснежный посох, а на теле такая же ряса, украшенная золотым шитьем и голубыми камнями. — Похоже к нам кто-то прокрался. Мои… чувства подсказывают об этом. — из его посоха разошлась вошла магии, накрывшая все помещение.

Крайне удивленный, Аспект времени вылетел в другой отрезок, отброшенный той волной силы. Подобное с ним происходило впервые. Хотя раньше доводилось попадать в ловушки, искусно расставленные демонами и Древними Богами, но прямо на него воздействовать никто не мог. Не когда он, в сущности, даже не существовал в том периоде истории, за которым наблюдал.

Немного поразмышляв над произошедшим, Ноздорму еще раз убедился в опасности ордена, в его могуществе, и отправился в другое место. Им оказался тронный зал. Вокруг него копилась странная, необычная аура истории. В ней звучал шепот далеких голосов, обсуждения, полные зависти, и гордая хвала.

Глубже погрузившись в орел, витавший вокруг трона, он оказался на распутье, от которого вело множество “дорог” к отдельным картинам. Блуждая от одной к другой, он наблюдал за самыми разными существами. Большинство из них только по недоразумению обладали разумом, так как являлись самыми отвратительными и презренными тварями, каких только довелось узреть Аспекту времени. Стал он свидетелем союза ангелов и демонов, решивших совместно атаковать Цитадель. Видел, как готовятся и плетут заговор ожившие мертвецы.

Вынырнув из распутья, отец бронзовой стаи обратил внимание на черепа драконов, коими были украшены стены тронного зала. Они не производили на него никакого впечатления. Слишком многое он уже видел в истории Азерота. Да и сам любил собирать разное, порой пополняя личную коллекцию, существующую одновременного во времени и за его пределами.

Но именно черепа служили предметом зависти, толкавшим всех на войну с Цитаделью. Ангелы и демоны жаждали их захватить, чтобы принести в жертвы своим покровителям. Нежить хотела использовать сокрытые в них души, да и сами кости им бы пригодились. Всевозможные чудовища просто хотели заполучить их силу. Однако, владельцев они так и не сменили.

Прислушиваясь к стенам тронного зала, Ноздорму слышал бесконечный шум боев, крики и смерти. Эхо Цитадели, вместе со всеми городами, верхним и нижним, насквозь пропиталось войной. В нем редко слышалось что-то иное, но и угрозы не чувствовалось. Дух этого места, следы деяний его хозяев, наполняли камень бесконечной надеждой, отчаянной храбрость и самопожертвованием. Прошлое и будущее Цитадели было связано с войной, долгой, ей не виделось края и конца, но зло не доминировало нем. Оно приходило и всякий раз было отброшено.

Находясь в самом сердце средоточия силы и истории ордена драконоборцев, тех кто на них охотился, истреблял и ел, как каких-то неразумных животных, Ноздорму не чувствовал угрозы. Его чувства не вопили об опасности, как происходило, стоило ему проникнуть на ставку демонов.

Он испытывал только интерес, впервые столкнувшись со столь чистой, незапятнанной чужим влиянием историей.

Еще немного пробыв в тронном зале, слушая его эхо, наблюдая события и истории, которым он хотел поделиться, отец бронзовой стаи полетел наружу. Там шум битв гремел особенно громко. И он хотел за ними понаблюдать. Воочию узреть силу ордена, взглянуть на самого Аспекта Огня и его воинов.

А дальше он планировал направиться вниз, в город дварфов. Там эхо было совершенно особенным. От него веяло мастерством, радостью и, как ни странно, могущественными артефактами, чьи образы то и дело мелькали в мыслях Аспекта Времени.

От Автора:

Заходите на мой Бусти, там на десять глав больше.

https://boosty.to/or1gon

Глава 88

Выйдя из зала, первым делом Изера попыталась почувствовать окружающую природу, деревья, ожидаемо не добившись успеха. В этом мире отсутствовал Изумрудный сон, через который природной энергией могли бы питаться растения. Кое-какие зеленые насаждение ощущались, но они были столь блеклыми, столь слабыми, что использовать их было нельзя.

И совсем иначе перед внутренним взором матери зеленой стаи чувствовались земли за пределами города. Там царила дикость, рос большой, волшебный лес. И одновременно, будто все было упорядочено. Подчинено некой воле, власти, стоявшей над всеми.

Отдельные деревья, обладавшие разумом, чем-то походившие на древней калдорай, тут же пытались закрыться или начинали ворочать ветвями, стоило им ощутить чуждое прикосновение. Им не нравилось внимание драконицы, что на ее практике происходило впервые. Будучи владычицей природы Азерота, она привыкла совсем к иному отношению. Обычно звери и растения сами тянулись к ней, проявляя радость и дружелюбие.

«Обязательно проверю» — сделала она себе пометку. — «Наверняка это дело рук ордена, от того только интереснее взглянуть. Никогда бы не подумала, что Аспект Пламени будет иметь дело с растениями. Зачем они ему?»

Предаваясь размышлениям и пытаясь прощупать восприятием целиком природу всего мира, Аспект Снов подошла к узкой бойнице и обернулась маленькой совой. Взмахнув крыльями и обронив пару перьев, она выпорхнула под небо и начала набирать высоту.

Чем выше поднималась Изера, тем больше росло ее удивление, параллельно с открывающимся видом. Благодаря инстинктам она чувствовала, что находится на определенном расстоянии от земли. Получив же возможность осмотреться, не могла поверить своим глазам.

Бойница, из которой она вылетела, располагалась на высоте сотни метров. Сама Цитадель больше походила на творение титанов, но никак не на постройку какой-то другой расы. Монументальная, затмевающее огромная. Она была больше всего, что доводилось видеть драконице. Больше любой постройки в Ульдуаре. Она простиралась на сотни метров в высоту, превосходя в том числе окружающие ее башни. На фоне Цитадели они выглядели мелкими, тонкими тростинками. Площадью же крепость равнялась трети раскинувшегося вокруг нее города. Черная, покрытая сажей и копотью клякса на сером полотке с вкраплением иных цветов.

Логово Аспекта Огня внушало и приводило в ступор. Оно походило скорее на твердыню демонов, чем присущее дракону. И в ней чувствовалось настолько колоссальное количество магической энергии, что она затрудняла, делая невозможным понять, какие же чары использовались для защиты. Впрочем. Сам вид обгорелого, но не оплавленного камня, ясно говорил — драконам не взять такое укрепление.

Вдоволь насмотревшись на многоуровневую черную громадину, один внутренний двор которой мог вместить всю зеленую стаю и еще бы осталось место, мать стаи полетела вниз. В прошлом она никогда не уделяла внимания архитектуре или достижениям смертных в строительстве, но сейчас испытала неожиданный прилив интереса. Цитадель оставила неизгладимое впечатление даже более непреступной твердыни, чем до недавнего времени казался Ульдуар. И теперь драконица хотела посмотреть на город, исполненный явно иначе. Хотела сравнить его с поселениями ночных эльфов.

Сделав несколько кругов над какой-то площадью, раскинувшейся в тени первого кольца огромных стен, Аспект Снов приземлилась на камень. Конечно же, не привыкшие к подобному зрелищу жители, представители всех населяющих Цитадель рас, обратили на нее внимание. Из числа тех, кто вообще заметил необыкновенную для их мест птицу.

Когда же на месте пернатого создания, в облачке быстро развеявшегося дыма, возникла неземной красоты эльфийка, она моментально пленила мужчин, приковав к себе еще больше взглядов. Привыкнув жить в окружении калдорай, Изера невольно подражала их образу, предпочитая похожую одежду. А она никогда не отличалась закрытостью, даже во времена до Войны Древних.

Эльфийки любили, могли и провоцировали своих мужчин, вместе с тем бесконечно наслаждаясь собственной красотой. А после повального ухода мужского населения в друиды, ситуация лишь усугубилась. Те редко выходили из сна, а когда такое случалось, требовалось моментально пустить их в оборот. Иначе разлука могла так и остаться не скрашенной на протяжении десятков и сотен лет.

Вот и мать зеленой стаи, по старой привычке, которой сама уже не замечала, была весьма… интересно одета. Наряд почти не оставлял места для фантазии, открыто демонстрируя и подчеркивая все самые лучшие стороны владелицы.

Краем глаза отмечая, как на нее смотрят мужчины и как они же получают от своих женщин, Аспект Снов медленной, чарующей походкой двинулась вдоль площади, посматривая на окружающие ее здания, дома. Те больше походили на небольшие крепости. Полностью выстроенные из камня, с узкими окошками, пропускающими совсем мало света. Жители пытались их украшать, кто как мог, растительностью и иными элементами. Однако, они не могли полностью скрыть изначальную, довольно грубую форму. Дома были угловатыми, квадратными или прямоугольными, сложенными из больших блоков.

Пока драконица шла, никто не отрывал от нее глаз, но и подходить не решался. Не из страха, а уважения и почтения. Люди, другие эльфы, редкие дварфы и полурослики питали исключительно положительные эмоции. Они любовались, как можно наслаждать видом прекрасного предмета искусства или оружия. Только дракониды игнорировали красоту Аспекта Снов, однако они же обозначали намек на склонение головы.

Те, кто некогда нашел приют под крылом ордена, в тени Цитадели, прекрасно понимали, где живут и кто может ходить среди них. Неземной красоты эльфийка могла оказаться кем угодно, хоть еще одной супругой их обожаемого господина и защитника, хоть одной из его дочерей, коих и так было множество. А некоторые вовсе видели, как она летела со стороны крепости, от чего смотрели на нее лишь с еще большим уважением, заб причислив к ордену.

Только одежда выбивалась из общего образа, портя общую картину, от чего и приковывала внимание. К такому откровению горожане привыкшими не были. Однако, готовы были с легкостью игнорировать некоторые вольности своих защитников и наставников. К тому же, порой нечто подобное могли выкидывать и авантюристы, не редко бывавшие внутри третьего кольца стен.

«Калдорай строят красивее» — сделала вывод мать зеленой стаи. Сама атмосфера глухих непролазных лесов приходилась по вкусу ей куда больше, чем полностью каменный город. В нем она не чувствовала живости, тока природных энергий. А те насаждения, что все же находились внутри, вызывали скорее жалость и сочувствие. — «Это место скорее такая же протяженная крепость, как и Ульдуар, чем нечто иное»

На выходе с площади, Изера заметила, как к ней навстречу идет один из стаи Аспекта Огня. Заключенный в глухую зачарованную броню, на поясе он нес меч, настоящий артефакт, какие встречались во времена Войны Древних. Сейчас ночные эльфы уже почти не делали такого, избавившись от магов в своих рядах. Страшный удар и избавление одновременно.

Покровительствую друидам и самой природе, Аспект Снов имела огромный вес в обществе калдорай, но предпочитала не вмешиваться в их внутренние дела. Не имела подходящего опыта, хотя никогда не отказывалась дать совета, покуда просили. Будь на то ее воля, высокорожденные так и остались бы жить среди своего народа. Но она не стала противопоставлять свою волю, воле всех ночных эльфов.

Участь высокорожденных, воспетого королевой Азшарой народа внутри народа, была бы незавидной. Их и без того не любили, да и сами они не выражали особых чувств в отношении “дикарей”. Однако, именно они отворили дорогу демонам, сотворив для них портал. Именно они сражались в рядах Пылающего Легиона, вступая в него в качестве магов, или напрямую принимая Скверну, становясь сатирами.

Даже если бы высокорожденные, бившиеся против демонов вместе со всем остальным Азеротом, остались жить на просторах бывшей империи, они бы не нашли мира. Столь глубока была ненависть калдорай. Их бы изводили, гнали и убивали. Само магическое искусство Азерота пришло бы в полный упадок, вместе с вырождением его носителей. Исход Дат’Ремара был самым лучшим решением, позволившим жить наследию древней империи магов и десяткам тысяч эльфов. Вдали от сородичей они могли продолжить учиться своему ремеслу, развивать его. Наученные горьким опытом, они бы не поддались влиянию из Пустоты снова. Память эльфов крепка.

Сам запрет друидов на использование Тайной Магии был не более, чем провокацией, должной обеспечить благопристойный повод для изгнания. Ведь друиды не хотели проявлять агрессию открыто, но и жить бок о бок с теми, кто был виновен во вторжении демонов, тоже не желали. Мать зеленой стаи видела игры младших рас насквозь, тем более, порой, они сами к ней обращались за помощью. От того она ине противилась решениям, принятым под ее покровительством. Ведь изгнание было именно ее побуждением.

«Интересно, как обстоят дела у кельдорай? Способны ли они творить такие же великие артефакты, как в Цитадели?»

— Госпожа Изера? — обратился воин крови.

— Твои глаза зрят в истину. — Аспект Снов остановилась, с любопытством взглянув на человека, скрытого от нее под крепкой броней. От него веяло драконьим запахом, пропитавшим всю Цитадель и город при ней.

— Меня зовут Дитрих. Прошу, не пугайте горожан излишним использованием магии. Если нужно применить какие-то чары, постарайтесь делать это подальше от наблюдателей. — заговорив, он смотрел прямо в глаза собеседнице, не стесняясь и не страшась. Ее красота совсем не интересовала брата ордена, подступившего ко второму столетию жизни. — В последнее время уже и без того случилось немало потрясений.

— Могу я оборачиваться совой, чтобы летать? — ситуация была нова для матери зеленой стаи. Еще никогда прежде ей не приходилось просить разрешения ради таких мелочей. Ей вообще не доводилось что-то спрашивать. Наоборот, дозволяющим всегда была она. Однако, находясь на территории другого Аспекта, была готова поступиться.

— Думаю, да. — оглянувшись назад, в сторону циклопических башен, и оценив расстояние, вынес вердикт брат ордена. — Будет даже лучше, если остаток пути вы проделаете в виде птицы, но не настаиваю. Мы не запрещаем вам ходить по городу, вы желанные гости Первого Стража. Просто… — мужчина замялся. — Ваша красота уже стала причиной нескольких скандалов. — он указал рукой в нужную сторону.

Ради интереса обернувшись, Изера действительно заметила, как женщины ругают своих спутников. Вот только, причину понять не могла. Как ее внешний облик способствовал раздору? Больше походило на то, что супруг проигрывал схватку, по результатам которой его супруга получит право иметь нескольких консортов. В среде зеленой стаи такое было весьма распространено.

— Я их не очаровывала, мне нет дела до таких мелочей.

— Вашего… облика достаточно. — воин крови сокрушенно покачал головой, отворачиваясь от происходящего в стороне действа. — Просто запомните, что простой народ не такой стойкий, как мы, члены ордена. Нам доводилось видеть всякое, в том числе попадать под действие всевозможных соблазнений и подчинений. Нам проще сопротивляться своим желаниям.

Проведя рукой вдоль тела, Изера расставила зеленую поросль расти. Переплетаясь, травинки, листики и лозы, с редкими вкраплениями веточек, поползли в стороны. Они почти полностью покрыли грудь, скрыли живот и покрыли ноги с плечами. За спиной, в том числе, отрос зеленый плащ, напоминающий лесной покров.

— Так гораздо лучше, спасибо. — встав в пол оборота, воин крови указал на одну из виднеющихся башен. — Вам туда, госпожа Изера. Собственно, на этом прощаюсь с вами.

Кивнув напоследок, брат ордена уверенной походкой направился к ругающимся. Теперь, после выполнения поручения, ему предстояло выступить еще и в роли мирового судьи. Помирить супругов, попутно попытавшись спасти бедолагу, слишком долго смотревшего на перевоплощенную драконицу.

Обернувшись совой, Изера вылетела из облачка дыма и воспарила над крышами. Против собственных ожиданий, она все же решила дать городу еще один шанс, полетав над ним. А все дело в том, что ее внимание привлекли тонкие ажурные башенки, так походившие на архитектуру высокорожденных.

На деле же башни, окруженные садиками, и правда принадлежали эльфам, да только они не имели никакого отношения к детям звезд Азерота. Слишком короткие уши, иное телосложение, да и брови совсем короткие, не выразительные.

Немного полетав над кварталом, мать зеленой стаи отправилась дальше, вознамерившись облететь весь город.

Кварталы, как быстро смекнула драконица, отличались друг от друга цветами крыши, что позволяло легко их различать с высоты. Впрочем, и застройка тоже разнилась, причем весьма и весьма. В, на первый взгляд, грубой и монументальной картине, рассчитанной в основном на оборону, нашлось место плавным обводам и круглым формам.

Не только эльфы выделялись застройкой, но и все прочие расы. Первыми, кто повстречался на пути Аспекту Снов, оказались полурослики. Забавный народец, чем-то походивший на дварфов и гномов, но и разительно отличавшийся. Ростом с бородатых горных жителей, они комплекцией копировали людей, а вот деятельностью — гномов. Их домики весьма походили на убежища друидов — до половины и более утопленные в земле. Наверху оставалось совсем немного, в форме полукруга, да и то всячески старались сделать походившим на кочку, активно используя зеленую кровлю. Круглые двери и окна выделялись среди всего, что встречалось в верхнем городе.

Место проживания драконидов вызывало у Изеры понимание и отторжение одновременно. Их квартал представлял из себя сплошной военный лагерь, живущий по тому же распорядку. По крайней мере, именно такое впечатление он произвел на драконицу. Дома же, длинные, большие, представляли из себя скорее казармы. А дополнительные укрепления, которыми они были обнесены, только подтверждали первое впечатление. У драконидов не играла музыка, не слышалось веселых голосов и пересудов. На их территории будто пропадал звук всего остального города, заменяясь зычными выкриками мощных глоток. Всюду, куда падал глаз, тренировался молодняк. И были среди них представители всех рас Цитадели, кроме дварфов. Их же квартал, облетев весь город, мать зеленой стаи найти не смогла. Бородатых коротышек встречалось весьма мало, будто их было не больше нескольких сотен.

В конце концов, вдоволь налетавшись и утолив любопытство, Изера приземлилась перед нужной башней. В ней, как и в других, но не всех, она чувствовала звериный дух, яркий и дикий, с редкими вкраплениями интеллекта. Это прямо свидетельствовало в подтверждение слов Аспекта Пламени. Живущие внутри виверны действительно не отличались умом, в них преобладала агрессия и жестокость.

Выйдя из облачка дыма, в новом наряде, почти полностью закрытом, мать зеленой стаи снова повстречала членов ордена. Они стояли прямо у прохода в недра башни и явно ее ждали. А еще от них прямо-таки веяло вивернами и связью с животными. Они не были друидами, но явственно любили зверей, с которыми имели дело.

— Алгалон попросил меня взглянуть на виверн. — в этот раз, первой слово взяла Аспект Снов.

— Да, мы с радостью проводим вас к ним. — всадник распахнул массивную металлическую дверь, явственно прикладывая большое усилие.

— Еще у нас есть несколько десятков яиц протодраконов, взгляните и на них? Только недавно получилось половину подложить вивернам, все они находятся в этой башне. Если получится начать разводить и их, орден получит большое подспорье…

Глава 89

Малигос, как и любой представитель его стаи, умел хорошо чувствовать магию во всех ее проявлениях. На Азероте ни один маг не мог скрыться от его внимания, за исключением демонов. Они владели секретами сокрытия, способными потягаться с властью Аспекта Магии над его началом. Впрочем, в Цитадели таким не занимались, от того и проводник не требовался.

Нужное место само манило лазурного левиафана, щекоча интерес. Помимо ярчайшего следа магии от постоянного применения заклинаний и скопления сильных магов в одном месте, было и еще кое-что. Свет знаний. Сияние скопления огромного количества информации, посвященной таинствам магии.

Каждый предмет, к которому прикасался маг, сохранял в себе память о нем. Если же маг был силен, его посох или дом могли сохранять его эхо. При правильном подходе можно было воплотить настоящий фантом, используя такие следы. Случалось, что тени зарождались сами, крепко привязанные к месту, хранившему в себе память о них.

Подобное происходило и с книгами, с любым предметом, через который постигались знания. Они сохраняли в себе наиболее яркий след мысли, ментальный отпечаток. И синие драконы умели использовать их себе во благо. Могли одним прикосновением поглощать все знания из трактатов, будто сами их прочитали.

Подобный трюк можно было проворачивать и с самыми обычными книгами, не знавшими десятков и сотен магов, но эффективность его была низка. Знания, поглощенные без фильтра в виде чужой ментальной составляющей, вызывали боль и диссонанс. Тяжело оседали в разуме, от чего их приходилось долго усваивать. Совсем иначе выходило, если книга была старой, прошедшей через множество рук. Полученные из нее знания были… обработаны, рассмотрены с множества сторон, почти что пережеваны. Оставалось только проглотить.

Сияние знаний, что Малигос видел глубоко под землей, отдавалось образами в его голове еще на расстоянии. Столь огромно и глубоко оно было. Оно выглядело как бездонная бездна, готовая его поглотить и переварить. Раздавить своим величием.

Однако, как бы не было велико желание, отец лазурного рода прежде всего оставался существом магии, буквально дышащим ей, живущим ей. Сама картина мира, которую он видел, в большей степени состояла из потоков энергий, их переплетений и причудливых узоров, что они образовывали.

Вся Цитадель горела ярким огнем манны, будто ее некогда в прошлом искупали в водах Источника Вечности. Но своего источника магии она не имела. Магическая мощь по замкнутым канал струилась сквозь твердыню, вниз, в стороны и обратно, принимая своеобразную форму яйца.

Все в пределах общего энергетического пространства пропитывали чары, большие и малые. Встречались и настолько громоздкие конструкции, что их влияние распространялось на все пространство. Одна из таких блокировала телепортацию. Другая настолько стабилизировала пространство, что простая попытка смещения фазы могла обернуться смертью, если вообще получилось бы. Было и еще что-то, но лежало оно настолько вне пределов школы Азерота, что Магилос с трудом разбирал отдельные элементы.

И опять все выглядело нарочито грубым, странным и непонятно как сосуществующим, повторяя в том портал. Аспект Магии без труда видел, как элементы разных чар взаимопроникали друг в друга, скрепленные странными, грубыми “швами”. Одним точным воздействием он мог их разъединить. Но никогда не рискнул бы так поступить, не проведя долгой подготовки. Слишком то походило на ловушку, специально оставленную для глупца.

«Да… действительно, настоящий капкан» — стоя на месте, прямо в коридоре, лазурный левиафан поглаживал подбородок. — «”Шов” и есть хитрое заклинание, свернутое в странную конструкцию. Он не нужен для скрепления чар, они и так почему-то передают друг другу энергию. Интересно…»

Чем дольше Аспект Магии рассматривал архитектуру чар, пропитавших все пространство внутри энергетического яйца, тем больше взаимосвязей находил. Порой, ему приходилось натыкаться на столь сложные и скрытые элементы, что те вызывали у него удивление. Множество чар вовсе состояли из нескольких, часто дублирующих друг друга элементов, объединенных в одно, но при этом остававшихся разделенными. Их насквозь пронизывали где явные, а где потаенные секреты, должные стать посмертным удивлением для того, кто попытается распутать защиту.

Порой ловушки содержали больше энергии, чем чары, в которые были встроены. Несколько раз Малигосу попадались именно боевые заклинания, крайне мощные, пытающиеся казаться чем-то другим. Как если бы дракон пытался претвориться песчаной ящерицей, предварительно не сменив облик. Так сходу их определить было сложно, потому что их же пронизывали чары иного толка, служившие приманкой, ведущей прямиком в пасть смерти.

«Чтобы просто попытаться взломать такую защиту, нужен я или Архмимонд с Кил’джеден. Кто-то менее опытный, менее знающий, подохнет сразу же, просто попытавшись встрять сюда. До половины всей энергии уходит на одни лишь меры противодействия. А главное, времени понадобится какое-то немыслимое количество. Проще все по камешку разметать»

Вдоволь насмотревшись на переплетение всевозможных чар, пронизывающих материю и само пространство, Малигос направил взор дальше. К тому, что являлось более важным и ценным. К границам самого энергетического яйца.

Поразительного масштаба сфера не позволяла магии покидать пределы Цитадели и города вокруг нее, поглощая любые выбрасываемые в пространство излишки и используя их на свое поддержание. Более того, она активно притягивала к себе манну извне, из какого-то другого пространства, но ее было относительно немного. В основном сфера питалась от чрезвычайно богатых подземных потоков. Они собирались в недрах, образуя энергетический узел, который вытягивался ввысь и разветвлялся, образуя подобие раскидистого древа.

«Как необычно. Столь близкий выход мощных магических потоков должен был оставить опустошительный след на земле, но тому нет никаких свидетельств. Да и сам их вид… слишком рукотворный. Но не думаю, что у Цитадели есть собственный Арканомикон, поэтому вряд ли они достигли того уровня, когда могли бы управлять магией целого мира. Значит, какая-то аномалия. Было бы не лишним ее изучить…»

Но не только в поглощении маны заключалась вся прелесть сферы. Аспект Магии не видел, но чувствовал, что в ее основе лежало невероятно сложное, для простых магов, заклинание защиты. При нужде оболочка могла стать щитом, прочность которого не представлялось возможным предугадать.

Нечто подобное над Хладарой держал и сам отец лазурного рода, изолируя свое логово от остального мира. Но он желал замаскироваться, спрятаться, а не готовился выдержать натиск, казалось, всего Пылающего Легиона.

Помимо прочего, именно наличие сферы позволяло наводнить Цитадель столь умопомрачительным количеством чар, что полностью их понять или распутать не представлялось возможным.

«Не источник магии, но нечто пытающееся быть на него похожим. Гигантский распределительный узел, питающий, накапливающий, защищающий и меняющий само пространство таким образом, чтобы на него было возможно записать чары»

При всем своем восприятии, чутье и опыте, лазурный левиафан не мог обнаружить ничего, что могло бы служить физическим воплощением всего разлитого в воздухе волшебства. За исключением самого камня крепости, что аж светился от переполнявшей его силы. Но он не имел отношения ни к чему стороннему, помимо себя самого. Что само по себе тоже являлось аномалией.

Единственный источник чар, который видел Малигос, скрывался в недрах земли, за многими защитными слоями. Однако от него подобное спрятать было нельзя. Но он являлся якорем сферы, ее сердцем.

«Крайне интересный подход к магии. Что лежит в его корне? Высокорожденные, имея под боком сам Источник Вечности, только-только начали постигать плетение мастшабных чар, прежде чем их империя рухнула, едва не забрав с собой весь Азерот» — воспоминания о прошлом отозвались внутри дракона глухой злобой и раздражением. — «У Цитадели, очевидно, нет своего источника магии. Даже для минимального использования потоков маны мира и их хоть какого-то облагораживания, потребовалась сфера. Значит, орден совсем недавно начал взаимодействовать с такими материями. Иначе бы уже попробовали сотворить хотя бы колодец маны, который мог значительно повысить выход энергии из аномального сплетения потоков… Выходит, орден совсем недавно начал изучать новые методы, не дольше пары сотен лет. Думаю, лишним не будет дать Изурегасу несколько дельных советов»

Малигос видел, как можно улучшить сферу, превратив ее в еще более грандиозное творение. Знал, как подчинить себе всю мощь подземных течений энергии. Пожалуй, только в защиту он вмешиваться не хотел. В остальном, он видел множество направлений, к которым мог приложить лапу. Оставалось понять, будет ли драконид готов их принять.

Нацелившись на нужный участок чар, отвечавший за блокировку и телепортацию в целом, Аспект Магии надавил на давно запримеченный участок, заставив задрожать всю конструкцию. Однако, не порвать он ее хотел, это спровоцировало бы весьма неприятные последствия, столько всего было к ней подвязано. Просто собирался дать о себе знать, отправив посыл хозяину.

В той же конструкции, на видном месте, заключался эталонный отпечаток, обладатель которого мог свободно перемещаться по территории. Вот только, был он столь явным, что буквально вопило об очередной ловушке. В подтверждение тому служил факт наличия еще нескольких меток, скрытых друг за другом.

Потратив время, отец синего рода мог создать подходящий артефакт или самолично подделать ключ, но не был уверен, что так сходу проник за все слои защиты. В чем-то у союзников предстояло поучиться и драконьим стаям.

— Малигос. — возникнув в короткой вспышке света, произнес Изурегас. — Мне следовало предвидеть твое появление. Это хорошо. Мудрость владыки не ведает границ. Идем.

Только и успев, что вскинуть бровь, Аспект почувствовал прикосновение магии, но не стал ей противиться. Наоборот, увидев структуру чар, он отпечатал ее в своем разуме, чтобы в дальнейшем использовать самому. Рассчитывая на другой исход, придворный маг не стал бы выпячивать характерные элементы, будто желая продемонстрировать. Ранее за ним подобного не наблюдалось.

Заклинание отвело их как раз туда, куда и хотел попасть отец синей стаи — в подземелье. Оказавшись в каком-то зале, он сразу же ощутил качественное изменение в количестве окружающей его маны. Ее стало на пару порядков больше, от чего изменился сам воздух. А значит, аномальное переплетение подземных токов энергии было близко.

— Владыка поручил мне создать защиту, способную преградить проникновение на территорию Цитадели сущностей из-за грани, вроде наару, демонов, элементалей и прочих. — без каких-либо объяснений, начал говорить драконид. — Я почти закончил, как мне кажется. Но подсознание не дает покоя. Будто чего-то не хватает. Какой-то детали, ускользающей от моего внимания. Твой взгляд обладает должного уровня проницательностью, чтобы помочь мне найти ответ.

Лазурный левиафан первым делом оглядел самого Изурегаса. Столь непочтительное отношение вызывало гнев, но и в чем-то искушало. Потому как, насколько успел понять Малигос, кроме Алгалона для него не существовало никаких авторитетов. Это было еще одной чертой его безумия, помимо непонятно устроенного разума, способно совершенно неестественно выкручивать заклинания в угоду себе. Но такое отношение он себе позволял только в моменты, когда действительно увлекался какой-то задачей. В остальное время он скрывал свое истинное отношение к окружающим.

Оглянувшись же, Аспект магии сразу понял, куда попал. Совсем рядом, всего в двадцати метрах от них, находилась та самая аномалия, похожая на ветвящееся дерево. До сердца сферы было рукой подать.

Тут же его разум зацепился на исписанные стены и пол. Их в странном нагромождении покрывали линии, рисунки и глифы. А порой встречались символы совсем не знакомые Малигосу, вписанные просто… отдельно. Вернее, они были отлиты из металла и предварительно наполнены маной, а уже потом вставлены в пазы. Их значение совсем не поддавалось разуму. Он не мог их познать, взглянув. Даже отдаленно.

Отдельные части того, что должно было являться одним целым, стояли особняком. Индивидуально. Не прослеживалось общей картины, а располагалось оно так, будто наносилось с одним расчетом — уместить. Порядок отсутствовал, как понятие.

Потребовав же и услышав объяснение, Аспект Магии впал в отстраненное состояние, пытаясь осмыслить все. Ход мыслей Изурегаса пролегал где-то в стороне от всего, с чем приходилось иметь дело дракону. Он мыслил иначе. Представлял магию иначе. Действовал иначе.

В первую очередь его интересовал результат. Все остальное отбрасывалось в сторону, как незначительное.

…

Алгалон смотрел на свою ладонь и не понимал причины, по которой у него не получалось ничего сделать. Алекстраза легко и внятно донесла до него суть всех манипуляций. Самым сложным из них было почувствовать свою жизнь, научиться в восприятии отделять ее от всего остального. И это он мог делать давно. Постиг вскоре после переноса, когда учился управлять Возжжением. Оно ведь именно жизнь и поглощало, сжигая ее и преобразуя в чистую ману, которой так не хватало. Именно за счет жизненной энергии, ее более полного использования, происходил скачек физических характеристик.

Владыка Цитадели умел чувствовать свою жизнь. Но не отделять ее от тела. В том никогда не было нужды. А сейчас ему начинало казаться, будто этот вовсе невозможно. Любая попытка вмешаться в ток этой энергии внутри тела, отзывалась самыми разными… последствиями, но ни в одном не было ничего хорошего.

— Не понимаю, почему не получается… — голос Алекстразы был полон вины. — У тебя есть все задатки.

Она стояла рядом, держась за предплечье Стража и пытаясь собственноручно вывести его жизнь за пределы тела, но ничего не могла. А вот введение чужой энергии вызывало бурную реакцию. Она не могла существовать и секунды, немедленно поглощаясь и преобразуясь. Часть же попутно уничтожалась, что воплощалось во вспышках пламени.

— Есть одна мысль, отойди в сторону.

Дождавшись, когда его просьба будет выполнена, драконоборец выдохнул и попытался загнать свои эмоции еще глубже, еще дальше. Последствия могли быть любыми, но и оставить мастеров клинка и огнебородов он не мог. Не просто потому, что орден нуждался в их силе, а просто исходя из соображений морали. Они прошли через настоящие пытки, пытаясь проложить дорогу для остальных, и спустить на тормозах было нельзя.

Прожилки расползлись по всей поверхности Чешуи, на краткий миг полыхнув огнем. Руки Алгалона сжались в кулаки, зубы сцепились, не выпуская рвущееся рычание, грозящее перерасти в рев. Боль затопила его сознание и, казалось, в этот раз ее было больше. Но следом пришло ощущение головокружительной, едва сдерживаемой мощи, будто ее и до этого было мало. Обострилось ощущение текущей по телу энергии жизни. Каждую секунду она сгорала, благодаря Возжжению, пассивно подпитывая тело. И столько же восстанавливалось, растекаясь по телу. Это был не предел, можно было использовать еще больше, не перекрывая естественной регенерации. Для этого и понадобилось в свое время учиться использовать столь полезную, но опасную способность.

Впрочем, у тела имелся свой предел и бесконечно поддерживать столь разрушительное состояние оно не могло. С течением времени регенерация ослаблялась и плоть начинала необратимо разрушаться. Восстановление таких ран требовало немалый срок.

Над ладонью Стража, из трещин в Чешуе, неохотно и очень медленно, начала сочиться кровь, а вместе с ней крохи так нужной ему энергии. Жизнь совсем не хотела покидать тело. Вернее, тело не хотело ее отпускать.

Кровь, в таком состоянии, была крайне опасна. Но именной к ней тянулась вся покидающая тело энергия жизни, пытаясь пробраться внутрь.

— Кажется, решение найдено. — с трудом, хрипя, выдавил из себя владыка Цитадели.

Глава 90

День спустя

Алекстраза не стала уходить, когда поняла, что справилась со своей задачей — худо-бедно научила Алгалона управлять своей энергией жизни. Все время она была рядом с ним, ведя разговоры и пытаясь как-то прощупать ментальное состояние. Еще по тому, как он говорил и вел себя, когда явился в Храм Драконьего Покоя, ей было ясно — с ним что-то не так.

Магия разума, коей лучше всех на Азероте владели именно драконы, пасовала. Владыка Цитадели был как раскаленный кусок металла, как ощетинившийся шипами зверь, к нему попросту было невозможно прикоснуться, оставшись при этом невредимым. Он и раньше оставался недосягаем для ментальной магии, но после последнего боя в Ульдуаре ситуация только усугубилась.

Он изменился, королева драконов это явно чувствовала на всех уровнях. Начал иначе говорить, порой подолгу задумываясь. Брал паузы, во время которых замирал, ни на что ни реагируя и только громко и глубоко дыша. Его руки то и дело подрагивали, держась за копье, как за спасительный прут. Иногда его взгляд устремлялся куда-то в сторону, всегда в одну, в каком бы положении он не находился.

Ко всему прочему, он стал похож на переполненный мощью сосуд, готовый в любое мгновение разрушиться. Но этого почему-то не происходило. Сила вырывалась из него в огромных объемах, не находя пристанища внутри тела. Раньше подобного не происходило. Вся она копилась внутри, а излишков просто не было.

Да и сама мана Первого Стража изменилась, чего не могло случиться без обстоятельств, вызывавших опаску. Если бы не Свет, ставший присутствовать в ней в равной доле с огнем, следовало начать подозревать худшее. Безумие, постигшее после схватки с эхом Йогг-Сарона.

В который раз осматривая лежавших на кроватях людей, эльфов и дварфов, Аспект Жизни не находила отклонений. Их тела, приняв в себя сущие крохи энергии жизни своего главы стаи, стремительно завершали перестройку. С каждой секундой драконья сущность проникала все глубже, принося необратимые изменения.

— Они скоро проснутся. — заметив, как дернулась голова Алгалона, он снова погружался в себя, Алекстраза решила, что сможет порадовать его новостью.

— Надеюсь, с ними все будет в порядке. — с секунду смотрев в сторону воинов, он кивнул.

— Раз сомневаешься, то почему решился на затею?

— Нет другого выхода. — владыка Цитадели покачал головой, не отрывая рук от лежащей на коленях Погибели. — Даже, если Легион придет через десять или двадцать лет, мы будем не готовы. Да, за такой срок можно собрать огромную армию, натренировать ее… и что потом? Они останутся простыми смертными. Мне же нужны те, кто смогут встать в строй после смерти, те, кто сможет идти до конца, в том числе в миры демонов. Лучшие. Да, я сейчас, пожалуй, мог бы и армию вернуть к жизни. Но сколько из них дезертируют? Сколько просто откажутся идти дальше, посчитав победу на Азероте достаточной? В конце концов, если наделить их силой, нам же потом придется с ними бороться. Потому что, не будет она использована по уму. — Страж отвернулся и взял паузу. — Орден малочислен, не потому, что мы не хотим расширять наши ряды. С этим связано множество сложностей. Подходящих кандидатов найти непросто, дело даже не в физическом состоянии, а моральном. Нужно выискивать сочетание убеждений и взгляда на мир, которые редко способствую выживанию носителя. Да и просто редки они. Следом… следом надо дать новобранцу время, чтобы он смог ужиться внутри ордена и по-настоящему стать его частью. Если в одночасье ввести в орден слишком много новой крови, то она размоет все старое. Безусловно, сердце сохранится неизменным, но будет уже почти невозможно привить новобранцам все необходимое. Они начнут менять орден под себя. В конечном итоге, их придется убить. — повернувшись к собеседнице, он пожал плечами. — Хотя бы потому, что сила развращает. Не сдержанные рамками ордена, они могут начать слишком многое о себе думать. Но мы не хотим плодить лишнее насилие и озлобленность. Поэтому отбор проводим со всем тщанием, потому же нас так мало. А раз нас горстка перед лицом бесконечных демонических орд, надо стать гораздо сильнее. Настолько сильнее, чтобы за каждого поверженного Легион платил сотнями. Поэтому… они согласились пойти на риск. Согласились принести себя в жертву, ради других. Поэтому я не нахожу себе места и спокойствия.

— Есть и еще что-то, я чувствую. — встав со своего места, королева драконов подошла к Аспекту Огня и взяла его за руку. Не только потому, что того требовала ситуация. Её влекло. — Ты стал вести себя иначе. В тебе… слишком много скрытой ярости и гнева. Я уже видела такое.

На несколько минут зал погрузился в тишину.

— Наару, существо Света, напал на Тиамат и убил детей, которых она вынашивала. — руки Алгалона еще сильнее сжали древко копья, от чего оно, казалось, налилось еще более ярким, нестерпимым светом и задрожало. — Она погрузилась в сон и не приходит в сознание, а я… — в его голос пробрались рычащие нотки. — Я будто заперт здесь, в Цитадели, и ничего не могу поделать, не могу выплеснуть на Йогг-Сарона свою ярость, не могу утопить его в огне своего гнева. Все, что мне остается — сидеть на троне и готовиться, сдерживая себя до тех пор, пока все не будет готово. Уже осталось совсем немного, я чувствую. Скоро Тиамат проснется и тогда уже ничего не будет меня останавливать. Я выжгу всю мерзость Древних Богов с Азерота.

— Когда Малигос потерял всех супруг и Синдрагосу, он вел себя так же. За тем исключением, что вскоре погрузился в бесконечную печаль и страдания. — потянувшись, мать красной стаи заключила владыку Цитадели в объятья. — Древние Боги могут оказаться гораздо более ужасающими, чем мы себе представляем. Не позволяй чувствам затуманить твой взор.

Именно в состоянии Хранительницы Сокровищницы Алекстраза видела корень проблемы. Сколько бы у драконов не было супругов, почти все они с большим трудом переживали потерю любого из них, в том числе простое ранение. Она знала это по себе, знала на примере других. А вот дети… им никогда не придавали значения. Почти всегда кладки оставлялись на произвол судьбы и разорение. Дракончики должны были заботиться о себе сами и горе им, если не смогут. Старшие редко смотрели в их сторону.

— У Цитадели есть, чем удивить подобных тварей. Чаще всего нам приходилось противостоять именно таким врагам — одиночным, сильным. Вместе с поддержкой стай у нас нет шансов потерпеть поражение. — Алгалон рукой отстранил Хранительницу Жизни. Подобная близость другой драконицы, пусть и интересной ему, не приносила удовольствия, покуда Тиамат прибывала без сознания. — К тому же, сам я стал куда сильнее и чувствую, как мое могущество продолжает расти.

— Я могу попытаться исцелить Тиамат. Моих сил должно хватить, чтобы справиться почти с чем угодно.

— Твоя помощь ей понадобится позже, не сейчас. Не знаю, как на Азероте, но мы способны погружаться в целительный сон и оправляться в том числе от смертельных ран. Она пробудится сама.

…

Внезапно по сознанию Алгалона тараном ударила волна беспокойства, сметя все остальные мысли. Не успев того осознать, он уже стоял на ногах, в боевой стойке, готовясь отражать атаку. В ту же секунду его взгляд опустился вниз, а из глотки, сквозь оскаленные и изменившиеся зубы, ставшие клыками, вырвался глухой рык.

Стоявшая рядом Алекстраза ничего не понимала, однако и объяснять он ничего не собирался. Не было времени.

Исчезнув из зала, он появился уже в недрах Сокровищницы, самой защищенной ее части. Тиамат все так же лежала на кровати, недвижимая, но теперь еще и под защитой ряда активировавшихся артефактов. Сквозь них и ему пробиться понадобится время. Кого-то другого они остановят гарантировано. Раньше в этом месте стоял постамент с Погибелью, а потому защита была лучше, чем где-либо еще в крепости.

Короткое волевое усилие, и владыка Цитадели оказался уже в другом месте, у самого входа в Сокровищницу, где и произошло срабатывание тревоги. Там же, перед огромными вратами, уже собрались все младшие стражи в боевой экипировке и начали подтягиваться братья и сестра ордена. В первую очередь дварфы. Даже активировались медные рыцари, по обе стороны от прохода.

Только Рейнхарт пришел без подобающего доспеха, надев комплект мастера клинка.

Страж, разом поприветствовав всех, обернулся к вратам и направил на них копье. Как его владелец, он мог распоряжаться всем, что находилось на территории Цитадели, в том числе управлять охранными чарами. По его желанию, нарушитель проявился.

Высокий длинноухий эльф, с бронзового отлива кожей и светящимися голубым глазам. Ноздорму висел в золотисто-песчаной сети, похожей на паутину, прилипнув к ней, как муха. Его окутывали и другие заклинания, но именно паутина не давала использовать главное — магию времени. То было действие артефакта, как-то относившегося к одной из богинь девяти миров, отвечавшей за плетение полотна времени и судеб. В свое время, его получение и обладание хранились в строжайшем секрете. Гильдии совсем не нужно было, чтобы у неприятелей появилась дополнительная мотивация для нападения.

А артефакт, по своим свойствам мало отличавшийся от предмета Мирового класса, послужил бы хорошей причиной. Он полностью блокировал магию времени в зоне своего действия, а она была очень, очень обширной. И если стандартная защита игроков подразумевала противодействию Остановке Времени, то Паучье Полотно действовало комплексно. Запрещало применять вообще любую магию времени: смещения в прошлое или будущее, ускорение и замедление, старение или омоложение, стирание. Все.

Алгалон с того самого момента, как Аспект Времени ушел, чувствовал его вездесущее присутствие. Он будто был рядом и далеко одновременно, в одной точке и повсюду. Как таракан ползал по всей Цитадели, заглядывая в каждый угол. В любой момент он мог активировать защиту, и тогда бы бронзового дракона вышвырнуло из потоков времени еще раньше. Но не делал этого, не желая нарушать какой-никакой мир с драконами.

Стаи нужны были ордену, как союзники в делах на Азероте. Они лучше знали мир, понимали его, не смотря на общее прозябание и закрытость от внешних дел. А еще, драконы были полезны. У них можно было чему-то научиться. В конце концов, они не заслуживали смерти. Не имелось ни одной причины для объявления Охоты.

Владыка Цитадели мог многое простить, в том числе шастанье без спроса по его крепости, по сердцу его владений. Все же Аспект Времени наверняка изучал прошлое, а в том не было ничего плохого, кроме способа, который он выбрал. Его вольность могла, в том числе, помочь сближению стай и ордена.

Однако… попытку проникновения в Сокровищницу он спускать с рук не собирался. Помимо огромного числа самых разных редкостей и прочих артефактов, там находилась Тиамат. Бессознательная, бессильная, не способная себя защитить.

— Ну надо же, настолько привык быть единственным властелином времени на Азероте, что попался в самый первый защитный слой. Каково это, узнать, что укрыться от тебя могут не только демоны или Древние Боги? — голос Малигоса, прибывшего вместе с Изурегасом, сочился насмешкой.

Страж прекрасно знал, насколько негодовал Аспект Магии из-за бездействия своего, как ему казалось, друга. Он десять тысяч лет таил в себе обиду и не собирался ее отпускать, все еще будучи уверенным, что одного вмешательства Аспекта Времени было бы достаточно, чтобы избежать трагедии, коснувшейся всех драконьих родов. Положение, в котором он застал собрата, дарило ему толику радости.

— Господин. — обратился Грамдар. — За одно проникновение в нижний город, в обход всех постов и дорог, полагается суровое наказание. Приближение к Сокровищнице, путь к которой знать не положено никому лишнему, еще более тяжкий проступок. Этот дракон повел себя как лазутчик, охваченный жадностью. — из пасти воеводы вырвались клубы дыма. — Его следует покарать. А еще лучше отправить туда же, в сокровищницу, но в качестве набора алхимических составляющих.

— Он мог и не знать, куда пытается пробраться. Впрочем, незнание закона не спасает от ответственности. Лишь предлагаю избрать более мягкое наказание. — высказался Рейнхарт.

Ноздорму не мог ничего ответить. Охранная магия Сокровищницы держала его столь крепко, что всей силы Аспекта Времени не хватало, чтобы вырваться столь скоро. Безусловно, он мог сбежать, но на то требовалось время, чтобы вообще понять, по какому принципу работают чары.

— Кровь самого отца бронзовой стаи могла бы дать интересные возможности, если приготовить из нее Золотую Кровь. Но, как бы мне ни хотелось, придется оставить ему жизнь. — зубы драконоборца были крепко сцеплены, поэтому слова ему приходилось цедить.

Тревога, которую запустил своей неосторожностью Ноздорму, перетряхнула все внутри Стража. На краткий миг, прежде чем понят корень проблемы, он действительно испугался. Решил, что еще один наару смог каким-то образом проникнуть в Сокровищницу. Но все оказалось проще и сложнее одновременно.

Убить Аспекта Времени Алгалон не мог. Как бы то ни было, он являлся одной из частей обороны Азерота. Лишаться такого союзника, на пороге войны, слишком опрометчиво. Без главы стая могла закрыться на своей земле и не предпринимать никаких действий. Или вовсе обозлиться и начать вредить. А природа бронзовой стаи такова, что помешать им будет трудно. Почти невозможно, по сути. Что приведет к еще одной Охоте, целью которой станет уничтожение бронзового рода. От того будут выгоды, но кратковременные и их еще надо будет найти возможность использовать.

Магия времени была полезна, относительно, во времена Иггдрасиля. Когда любое вмешательство сводилось к локальным эффектам, без каких-либо последствий. В условиях реальности любое необдуманное применение магии времени может иметь глобальные, далеко идущие последствия. А без должного уровня знаний и традиции вмешательства в подобного рода материи, использование времени всегда будет необдуманным. Именно поэтому в Цитадели столь полезное, на первый взгляд, направление, так и осталось совершенно неразвитым после переноса.

Алгалон опасался наплодить временных аномалий, описания которых в немалом количестве имелись в библиотеке Храма Огня. Там в целом хранилось большое количество знаний, касающихся магии времени, в том числе немалый перечень заклинаний. Их можно было бы применять с большой пользой, локально ускоряя или замедляя время. Огромное подспорье для тренировок или производств. Да только неизбежно влекло последствия. Ускоренное старение только одного и самое простое побочное воздействие. Гораздо более опасным и неприятным являлось безумие, которому гарантировано подвергался неадаптированный разум. И наступало оно быстро. В какой-то момент, из-за переменчивости скорости потока времени, разум начинал сдавать, переставал понимать и осознавать, где конкретно находится.

Помимо того, в списке имелось и вневременье. Феномен, который мог постигнуть каждого, как мага, так и пользующихся благами его магии. Суть его заключалась в выпадении на особый слой реальности, отрезанный от настоящего. Фантомы таких обреченных могли проявляться, но не обладали возможность взаимодействия с физическими объектами. Для них вовсе существовало только будущее и прошлое. Однако, с ними они тоже не могли взаимодействовать, до конца существования обреченные оставаться бессильными что-то изменить наблюдателями.

Помочь могли предметы смены класса, благо парочка подходящих имелась. Их еще предстояло изучить, как и найти подходящего кандидата, возможно, обрекающего себя на незавидную участь. Однако, владыка Цитадели не хотел заниматься чем-то столь опасным в преддверии грядущей войны. Для подобного следовало использовать мирные промежутки, лишенные глобальных конфликтов.

Потому выходило, что кровь Аспекта Времени, как и всей его стаи, не несла какой-то ценности. Более того, использовать ее было в некоторой степени опасно, рискованно. Воины крови и все те, кто ее выпил, могли использовать магию времени неосознанно, инстинктивно во время боя. И тогда последствия могли быть самыми непредсказуемыми.

— Магилос, как поступит Аспект, если в его логово без спроса проберется другой Аспект или дракон? — взвесив все за и против, драконоборец решил искать совета у того, кто лучше разбирался в вопросе.

— Учитывая характер места, куда он пытался забраться, а что-то настолько защищенное явно хранит какие-то секреты… Я бы вышвырнул наглеца и наградил какой-нибудь отметиной. Чтобы всегда служила ему напоминанием. — отец синей стаи огладил бороду, не отрывая глаз от скованного Ноздорму. — Мы, Аспекты, почти не убиваем. А вот наши потомки поступают по-разному.

Алгалон указал кончиком копья на бронзового дракона и он начал опускаться вниз, отделившись от врат. Когда оставалось всего три метра, он не остановился. Когда оставалось два, он продолжал приближаться к копью. Ничего не изменилось и на метре.

Когда кончик жала впился в плоть Аспекта времени, его тело напряглось и во все стороны рванули волны магии, едва не разрывая оковы. Глаза налились кровью, а зубы оскалились, вопреки сдерживающим заклинаниям. Погибель Драконов неспроста носила такое имя.

Потянув оружие в сторону, Страж оставил косую кровоточащую рану, непоправимо вредя защитные чары. В последний миг они вспыхнули золотым огнем, не навредившим дракону. Он упал, свалившись к ногам драконоборца.

Наклонившись, он схватил отца бронзовой стаи за горло и поднял, крепко держа.

— Хорошо запомни этот урок, Ноздорму. — прорычал Алгалон. — Я не таю злобы в отношении тебя или твоей стаи. Однако, не позволю вам или кому-то другому без спроса шастать по Цитадели. Я попросил у вас помощи, так помоги, или убирайся прочь.

От Автора:

Заглядывайте на Бусти.

https://boosty.to/or1gon

Глава 91

Новость о попытке пробраться в Сокровищницу быстро разлеталась по верхнему и нижнему городам. В том числе молва не обошла и третье кольцо стен, отведенное для торговли. По всей Цитадели люди, эльфы, дварфы, полурослики и дракониды говорили о вероломном поступке. И не было никого, кто бы ни услышал о том.

Жители Нового Мира, когда слышали о поступке гостя Цитадели, заблаговременно записывали его в смертники. Знакомые с тем, как орден обошелся с драконами их мира, они не допускали мысли о выживании наглеца. Просто не могли поверить, что его отпустят. Первый Страж виделся им жестким, но справедливым правителем, не прощающим преступлений и прегрешений. Неспроста на его земле так и не нашлось места бандитам и преступникам. Те, если и появлялись, умирали не менее быстро.

Сами жители Цитадели обладали куда более воинственным настроем. Они хорошо помнили, как в их дом вторгались чужаки, точно так же пытаясь присвоить себе богатства Сокровищницы. Многие из них в прошлом потеряли семьи, дом и близких, по вине драконов девяти миров. Часть вовсе находилась в рабстве у змеев, влача существование хуже любого скота. Горожане жаждали крови дракона и хотели видеть его голову нанизанной на кол, выставленный на главной площади.

Только братья и сестры ордена, лучше других разбирающиеся в ситуации, были несколько более избирательны в своем негодовании. Они знали о делении драконов Азерота на стаи, поэтому гнев питали только к бронзовому роду. К другим стали лишь чуть более насторожены.

Сартарона новости застали прямиком во время отдыха после очередной тренировки. Отец указал им направление и планку, которой требовалось достичь, и путь тот был нелегок. Приходилось выкладываться так, как никогда ранее. Днискладывались в бесконечные бои, перемежавшиеся короткими, редкими отдыхами, не более получаса, во время которых приходилось успеть перекусить. Порой бывало так, что за весь день не случалось ни одного перерыва. Таким образом, как говорили сами мастера клинка и Рейнхарт, им прививали крепость духа и воли. А еще они совсем перестали сдерживаться, нанося самые настоящие раны. Которые, конечно же, лечить никто не собирался. Все требовалось делать самому, находя короткие мгновения, в которые можно было бы пропихнуть активацию свитка.

В таких условиях, как ни удивительно, прогресс шел семимильными шагами. Победы приходилось вырывать зубами, напрягая все силы и ум, более не полагаясь на удачу. Схватки проходили как в дуэльном формате, так и групповые. Причем, часто противников было больше, чем братьев. И в схватку они вступали по самую макушку напившись зелий, попутно использовав максимум усиливающих заклинаний.

В таких условиях, даже Галарион, всю жизнь избегавший доспехов, более не брезговал защитой. Перестав щадить совсем, мастера клинка не стеснялись атаковать вдвоем одного, от чего ловкости и скорости более не хватало. Приходилось изворачиваться и, что стало для всех настоящим открытием, учиться правильно использовать доспехи. Наука, которую в них пытались вложить раньше, еще с самого детства, начала приходить только с взрослением. Перед лицом грядущих проблем.

Помимо прямого боя, учителя не стеснялись проверять их командирские навыки. Тут им, к сожалению, пришлось остаться полностью разочарованными. Если сражаться братья еще хоть как-то обучились, прежде чем уйти из дома, то вот командовать никогда не стремились.

Потому, Грамдар в ускоренном темпе организовал дополнительные уроки. На этот раз личные. Во время которых учил управлять отрядами, рассказывал о разведке, анализе сил, и многом, многом другом. В основном он старался вложить в них все необходимое для успешной обороны. Другим контингенту, что останется в Цитадели, заниматься не предвиделось.

Объем знаний и навыков, которые полагались к постижению, был огромен. Однако, ученики тоже были непростые. Прямые потомки двух драконов, сами являвшиеся драконами, не могли не взять хоть что-то от своих родителей. Они быстро схватывали все, попутно открывая в себе новые таланты. А так же сильно помогала их возможность не спать днями напролет, увеличивая эффективной время.

Единственной, кто так и оставалась под вопросом, во всех смыслах, была Литарат. Старшая дочь Первого Стража в конечном итоге тоже присоединилась к общим тренировкам, но приказом отца ее полностью отстранили от уроков командования. Все, чем занималась драконица — стрельба из лука. Но в своем деле она была неплоха, быстро собрав вокруг себя группу из всадников, которые ей помогали и сами кое-чему учились.

— Да, неожиданно. — привалившись к стене, ограждавшей тренировочную площадку от остальных, Сартарон посмотрел на братьев. — Хоть и не виделся с ними лично, но раз уж отец пустил драконов в Цитадель, я считал их более благородными.

— Братья, те кто ушел за портал, говорили о них в положительном ключе. Вместе с драконами красной, зеленой и синей стай они громили огромную крепости неких титанов, Ульдуар. Вместе повергли ее хранителей, павших перед темными чарами. — слово взял мастер клинка, который и поделился с ними новостями. — С главой синей стаи Первый Страж отбил атаку какой-то космической сущности. С ним же вышел на бой против воплощения Древнего Бога, одержав совместную победу. Но тот дракон, что пытался пробраться в Сокровищницу, принадлежит к другой стае, бронзовой. Они не помогали нашим братьям по ту сторону, а отсиживались по логовам. Не лучшие союзники.

— Ну и к демонам их. — скривив гневную гримасу, Галарион рубанул рукой. — Если им хватает наглости лазить по чужому дому и пытаться заглянуть в каждую щель, то они нам не нужны.

— Стражу виднее, как поступить. — мастер клинка пожал плечами. — Если верить тому, что рассказали о себе сами драконы, то они защитники того мира, Азерота. И уже отражали наступление демонов однажды. Думаю, Страж хочет использовать их опыт. Да и союзники перед лицом такого врага никогда не бывают лишними. Но с тобой, Галарион, я согласен. Бронзовая стая показала себя ненадежной.

— Думаю, дело не только в союзниках. — Таларион говорил в привычной, задумчивой манере, дополнительно хмуря брови. — Кровь. — заметив непонимание, он вздохнул. — Мы, рано или поздно, захотим найти себе женщину. Жениться. Обзавестись собственными детьми. Не каждому везет, подобно Сартарону, завоевать сердце дочери младшего стража. Кажется, на ее руку претендовал, в том числе, каждый мастер клинка? Не важно. Вопрос с женщинами всегда, насколько мне известно из истории ордена, стоял остро.

— Печальная правда. — согласился мастер клинка.

— Горожанки не могли родить членам ордена детей, подходили, вроде бы, только эльфийки. Но с ними столько головной боли, что проще посвятить всего себя оружию и борьбе с тварями. — Таларион продолжил говорить. — К тому же, люди живут прискорбно малый срок. А никто, кроме эльфов, из рас Цитадели, не отличался долгожительством. Вот и выходило, что посвятив всех себя защите других и борьбе со злом во многих его проявлениях, члены ордена оказались лишены семьи. Не права на нее, но самой возможности. Да у нас, будем смотреть правде в глаза, не было перспективы найти себе пару. Не рассматривать же сестер? Это мерзко. Да и половина из них обладает таким характером, что лучше их больше никогда не видеть.

— Хочешь сказать, что отец планирует переженить нас на драконицах из стай с Азерота? — сорвав с головы шлем, Галарион смотрел на брата полными ужаса глазами.

— Не могу знать, какие планы он строит. Пока лишь ясно, что союз с драконами даст Цитадели не только прибавку в военной силе, но и саму возможность многим братьям обрести семью.

— Мы никогда не пойдем на такое. — мастер клинка покачал головой, допустив в голос нерушимую сталь. — Мы выковали себя заново в ненависти к ним. Питаясь этим поганым чувством, сгорая изнутри, мы тренировались и становились сильнее, учились их убивать. Раньше мы были простыми людьми и эльфами, но посмотри на нас нынешних. Никто из старших членов ордена не сможет ужиться с драконом. Никогда! Они опасные и коварные создания.

— Тогда почему вы терпите отца, нашу мать, нас и Азеротских? — Сартарон не пытался задеть мастера клинка, ему всегда было интересно, на каком компромиссе держится такое явное противоречие.

— Первый из Обугленных Стражей — герой и мученик. Он собрал вокруг себя прочих, но истинным Стражем, как показало время, являлся только он. Однако, они помогли ему победить Галакронда. И он же принял в себя силу из проклятого сердца Отца Драконов. Запер ее в себе. Но, к сожалению, стал одним из них. — брат ордена снял шлем, обнажив драконьи отметины на лице. — Он пример жертвенности, стойкости духа и твердости воли, приверженности цели. Ваш отец с самого начала и до самого конца шел к цели, блюдя чистоту. Таким он и остался по сей день. Мы лишь идем по его пути, бросая свою человечность в драконье горнило, в обмен на силу. Ее мы используем, чтобы защищать и помогать. Мы знаем, что в конце нас ждет участь и самим стать драконами, или умереть окончательно. Мы готовы. Но жаждем ли того? Нет. Это по-настоящему пугает. Мы, мастера клинка, не спроста живем в строгости и дисциплине по отношению к самим себе. Именно мы ближе всего к своему року. И мы не знаем, получится ли сохранить себя. Никто не обладает качествами вашего отца, а ведь и ему приходится тяжело. Когда нас касаются его чувства, невольно представляешь себе эту бездну и задаешься вопросом: выстою ли я? Смогу ли проявить ту же твердость? Никто из нас не знает ответ. Но каждый готов бороться до последнего. И как вы думаете, сможем ли идти не в казарму, а в дом, где нас ждет супруга дракон? Нет. Мы просто не можем воспринимать их иначе, чем как источник опасности. Как знать, может именно другой дракон помешает нам выстоять перед драконом внутренним, когда придет час? Больше всего мы боимся стать теми, с кем боролись, кого ненавидели. Ваш отец слеплен из другой глины, он способен на такое противостояние. В том числе, именно его воля удерживала вашу мать от бесчинств. Без него, она бы не смогла сдерживать свой характер и стала одной из тех, на кого мы Охотимся. — мастер клинка опустил взгляд, вертикальными зрачками осматривая мальчишек. Иначе он не мог их воспринимать. — Вы, его дети, благодаря воле и стараниям отца, выросли в иных условиях. Вы даже не знали о своей природе, пока не подросли. О чем речь, я смотрел на вас и видел самых обычных детей, что с шумом носились по Цитадели и разбивали носы, падая со ступенек.

— Как показал отец, он не допустит, чтобы кто-то из нас отступился от ордена. Он готов казнить Литарат. — первенец поджал губы и отвернулся. Ситуация с сестрой ему совсем не нравилась.

— Еще один рок, с которым Первому Стражу приходится уживаться. К сожалению, мы живем не в сказке. Наши жизни насквозь пропитаны решениями, которые не хочется принимать.

— Не думаю, что до казни дойдет дело. — отношение Талариона к известиям, которыми с ними не так давно поделилась сестра, было наиболее нейтральным. Более того, решение отца виделось ему более правильным. — Ее запрут где-нибудь, понадежней зачаровав клетку, пока, наконец, не осознает свою глупость. Серьезно, как можно оставаться такой идиоткой?

— Ты просто не любишь наших сестер.

— В отличии от тебя, Галарион, я вижу, какие они на самом деле. Отец верно выразился, назвав Литарат змеей. Поразительно, но почти вся женская часть нашей семьи — змеи.

— Что на счет драконов Азерота? — переведя тему, Сартарион хотел положить конец теме, которая могла перерасти в перепалку. Благо, оба брата и сами не горели желанием продолжать, давно оставшись каждый при своем мнении. Хотя, иногда считали нужным упрекнуть друг друга в неправильности мнения оппонента.

— Сам я с ними, как и говорил, не общался. — мастер клинка снова надел шлем на голову, привычно скрывая чешую на лице. Подобное считалось уродством и предметом стеснения, среди старых членов ордена. Новый набор относился к такому проще. — Но братья делились весьма обнадеживающими сообщениями. Если стаи и правда окажутся такими благими, какими кажутся на первый взгляд, то это будет прекрасно.

— Ты рад? — первенец Стража удивился.

— Конечно. Разве не стоит радоваться, что в мире, возможно, чуточку меньше зла и порочности, чем казалось раньше? От того я не стану менее подозрительным, но мне хватит самодисциплины, чтобы общаться с ними и действовать вместе на поле боя. Раз сам Первый Страж дает им шанс, то мы тем более должны присмотреться к Азеротским стаям. Такое явление, как благородные драконы, должно будет быть записано в книги и сохранено в веках. А теперь давайте продолжим, вы уже достаточно отдохнули…

…

После инцидента с Ноздорму, Алгалон вернулся в зал к своим воинам и занял прежнее место на стуле. Алекстраза, выслушав о случившемся, более не заводила разговоров, молча находясь рядом.

Владыка Цитадели же все время думал о будущем и планировал наперед, насколько позволяла каша, творившаяся в голове. Эмоции давно требовали выхода, но пока то не представлялось возможным сделать. Да и отдаваться им с головой он не хотел, даже когда появится такая возможность. Слишком опасным казался такой шаг. Поддерживать внутреннюю дисциплину тяжело, а вот разрушить ее — легко. Достаточно пару раз позволить себе слабину и все. А ему, как существу особенно подверженному эмоциональности из-за давления изнутри драконьей сущности, погружаться в них было еще опаснее. Чревато становлением чудовищем. Или неконтролируемым, импульсивным глупцом.

На фоне случившегося, покоя не давали мысли о бронзовой стае. Она и раньше казалась не самой полезной, с точки зрения обороны Азерота. А после того, как Ноздорму влип в первую же ловушку, попытавшись подлым образом пробраться в Сокровищницу, эти драконы стали выглядеть даже вредными. Возможности повелителей времени были огромны, но то, как они их использовали… Не шло ни в какие рамки. Во времена Иггдрасиля маги времени могли творить невероятное, даже при условии тотальной защиты от них. Но ведь, то была защита от прямого воздействия, контроля. Ничего не мешало им использовать способности на самих себя. И если попадался умелец, то убить его было почти нереально.

О боевых способностях Ноздорму и его стаи Страж ничего не знал, но ему хватило и одной истории Войны Древних. Бронзовые драконы ничего не сделали для победы над демонами, не смогли помочь одержать победу над Нелтарионом, да даже не предупредили. Не попытались исправить все в прошлом. Они занимались… непонятно чем. Хотя именно их Аспект, возможность управлять временем, обладает наибольшим могуществом из всех.

«Есть ли вероятность, что они не способны ни на что иное, как слоняться во времени и наблюдать?»

Почувствовав изменения во внутреннем огне братьев ордена, драконоборец оторвался от собственных размышлений, так и не придя к какому-то выводу. Встав с места, он оставил Погибель висеть в воздухе, а само подошел к ближайшей кровати. К тому моменту мастер клинка как раз открыл глаза.

— Как себя чувствуешь?

— Хорошо, Первый Страж. Позволите?

Получив кивок, воин откинул одеяло и первым делом начал осматривать руки. По тому, как в первую секунду дрогнули его губы, можно было многое понять. Однако, Алгалон напрямую чувствовал эмоции члена своей стаи, слышал эхо его мыслей. Смотря на изменившиеся пальцы, на которых ко всему прочему выросли когти, он испытывал яркую горечь и такую же решимость. Чешуя, которой покрылась тыльная сторона предплечий и сами плечи, будили в нем стыд и отвращение к самому себе.

Не стесняясь присутствия рядом Алекстразы, он поднялся на ноги и начал раздеваться. Как раз начали просыпаться и остальные, поэтому владыка Цитадели начал ходить от кровати к кровати, понемногу говоря с каждым, пытаясь морально их поддержать.

Только дворфы остались абсолютно равнодушны к своему внешнему виду. Им было главное, что сохранилась шикарная огненная борода, а сил прибавилось. В первую очередь их интересовала своя боевая эффективность, а все остальное почти не имело значения.

Глава 92

После того, как воины пробудились, Алекстраза осталась предоставлена сама себе. Аспект Пламени отправился заниматься другими, организационными вопросами, напоследок предоставив полную свободу. Обладая несколько иным, нежели у Ноздорму, складом ума, королева драконов прекрасно понимала и тот смысл, что остался не высказал, но таился между слов. Ей хватало сознательности, чтобы не пытаться выведать чужие тайны или узнать, где же хранятся лучшие артефакты. Она умела проявлять уважение к равным или нижестоящим.

Не найдя, чем себя занять внутри крепости, да и не нравилось ей внутри, Аспект Жизни решила отправиться к сестре. В Цитадели она чувствовала пустоту и безжизненность. Больше половины логова Аспекта Пламени почему-то пустовало и, более того, живые там появлялись крайне редко. Все, кто был допущен в нее, скапливались в основном в центральной части, впрочем, даже так их ощущалось прискорбно мало для столь огромного места.

Цитадель походила на огромную пещеру, где мог поместиться целый подземный город, но жил там всего один крошечный гном. Именно так ее воспринимала драконица.

Сестра, с другой стороны, занималась чем-то более интересным и полезным. Алекстраза знала, с какой просьбой к ней обратился Алгалон, и была не против сама приложить руку. Подобное не требовало от них, Аспектов, особых усилий. А преимущество, которое они могли обеспечить Цитадели, оказав небольшую помощь, напротив, было велико. Виверны обещали стать еще одним средством борьбы с летающими демонами. Именно они, заполоняющие небеса твари, вместе с колдунами, являлись главными противниками стай. Не избавившись от них, нельзя было браться за наземные войска.

Уже внутри башни, пешком пройдя через город и поднявшись на нужный этаж, королева драконов застала сестру за необычным занятием — та игралась с молодыми, едва вылупившимися вивернами. Сидя прямо в гнезде, что располагалось на раскидистой конструкции, она выглядела весьма… странно. Особенно, при учете находившейся прямо там взрослой виверны. Матери.

— Алекстраза. — заметив ту, Изера не стала прерывать своего занятия, поглаживая облепивших ее малюток. — Что привело тебя сюда?

— Хотела вместе с тобой заняться ящерами. Но, как вижу, ты уже закончила.

Внутри башни пахло густым лесом после дождя, травами и ягодами, а никак не навозом. В вивернах ощущалось большое количество энергии природы, а сами они выглядели несколько иначе, чем привыкла их видеть Аспект Жизни. Кожа лоснилась и будто поблескивала, мышцы, перекатывающиеся под ней, явно стали сильнее. Клыки чуть осветлились и будто бы заострились. В глазах появился проблеск большего интеллекта. Да и вести они начали себя по-другому. Кучковались и тихо что-то урчали, то и дело поглядывая на Аспекта Снов.

— Не совсем. — мать зеленой стаи подула на одного из малышей, забравшегося ей на ладонь, и тот, расправив крылья, взлетел. В том была заслуга магии, а не его собственная. — Чем-то виверны Цитадели похожи на ящеров из Кратера Ун’Горо. Такие же дикие хищники. Но у них есть потенциал, которого лишены создания Фрейи. Я помогла некоторым из них стать лучше, представь, хватило мелочи, вроде друидского Знака Дикой Природы. Однако, я хочу добиться лучшего результата и закрепить его. Есть особи, отличающиеся интеллектом, размером и силой, а так же способные дышать огнем, а не плеваться им.

— Похоже на протодраконов.

— Именно. Я собираюсь каждую виверну вознести до их уровня и даже выше, а потом постараться закрепить достижение в популяции.

— С этим уже могу помочь я. — отрастив крылья, Алекстраза в пару взмахов оказалась внутри гнезда и погладила морду сунувшейся виверны. — Более активное размножение в целом не помешает им. Хотя бы на короткий срок. Но те изменения, которые ты хочешь внести, потребуют особых условий для взрослеющих особей и их правильного роста. Очень похоже, что в них есть следы драконьей крови.

— Есть. А в этих малышах ее еще больше. — Изера приподняла ладонь, демонстрируя свившегося кольцом крошечного ящера.

— Ты поделилась с ними своей сущность? Зачем?

— Повезло наткнуться на почти вылупившиеся яйца, и не смогла удержаться. Алгалон хотел поселить в гнездах виверн протодраконов, чтобы попытаться их скрестить. Но не учел, что им не хватит свободной магии, а его виверны не подходят для спаривания. Теперь же, для них будут партнеры. Я приложила руку ко всем яйцам в этой башне. Все вылупившиеся виверны будут ядовитыми и на голову превзойдут своих родителей.

— Не стоит так опрометчиво разбрасываться своей кровью, тебе ли не знать.

— Знаю-знаю, но не волнуйся. К ним мой Аспект никогда не перейдет. Какие из виверн наследники? Зато они уже сейчас смогут нормально расти и жить. А вот для других придется что-то делать. Вся магия утекает куда-то, почти ничего не остается для подрастающих. Это одна из причин, почему виверны ордена такие дикие и во многом примитивные. Им не хватает магии, чтобы меняться и становиться лучше. Те редкие особи, которым удается вопреки всему, не могут оставить потомство по себе.

— Получается, достаточно решить проблемы с маной и сама собой решится проблема с непослушанием и агрессией?

— С течением времени — да. Но результат нужен скорее. Поэтому нам придется благословить каждое яйцо и каждую виверну, прежде чем браться за магический фон. Думаю, Малигос легко сможет это исправить.

— Тогда чего мы ждем?

От королевы драконов разошлась видимая и ощутимая волна силы, всполошившая и согнавшая ящеров со своих мест. Однако, долго эффект не продержался. Меньше чем через минуту они начали кружить друг вокруг друга и беспорядочно слетаться на жерди, чтобы спариться. О яйцах можно было не волноваться. Родительский инстинкт взлетел ввысь, вместе со всем остальным. Что Аспект Жизни умела отлично, так это помогать другим плодиться.

…

Малигос и раньше отмечал, насколько изощрен разум придворного мага Цитадели, когда в первый раз работал вместе с ним, протаскивая парящую крепость на Азерот. Теперь же, побродив по Храму Огня, послушав рассуждения драконида, его мысли на ту или иную тему, был вынужден признать, что мало кто в синей стае мог потягаться с ним в полете мысли. Он мыслил столь нестандартно, странно и непонятно, что порой Малигосу действительно приходилось задумываться, чтобы понять его.

Апогеем же стал тот самый комплекс залов, в который отец синего рода попал изначально. Он оказался совсем не тем, чем показался на первый взгляд. Не якорем того огромного яйца, в которое была заключена Цитадель со всеми двумя городами. Именно весь комплекс, в совокупности, являлся и яйцом и всей той защитой, чья сложность могла иного мага довести до исступления.

Каждый зал выполнял свою роль, особым образом меняя свойства маны на огромной площади. Один создавала то самое яйцо. Другой его дополнял. Еще один начисто блокировал телепортацию, без наличия ключа, и уплотнял пространство. И еще множество, множество залов. Их эффекты скрывались друг в друге благодаря безумному устройству, которого не должно было существовать. Но оно существовало, благодаря столь же безумному разуму, умудрившемуся измыслить, казалось, невозможное.

Оседлав мощь переплетения магических потоков, Изурегас использовал их так, как не приходило в голову Малигосу. Сам того не понимая, он напрямую использовал их магию. Не пропускал ее через артефакт, не направлял в резервуар, из которого бы потом питались чары. Комплекс залов напрямую направлял нити маны, из которых состоял каждый отдельный поток, наверх. Чтобы из них потом сплести все те монструозные чары.

Все, что видел Малигос, являлось прямым продолжением узла сплетения потоков магии мира. Изурегас не использовал их грубо или недостаточно. Он использовал их напрямую, тонко. Как не смел делать сам отец лазурной стаи.

Даже до того, как драконид высказал все и дошел до главного, Аспект Магии уже осознал невероятное преимущество, которое давал такой метод. А именно — бесконечное восстановление структуры. Пока существовала энергия, скрытые под землей потоки, защиту распутать не виделось возможным, в том числе осушить. Только грубый, примитивный способ — пробиться, создать временную трещину в барьере.

Любое нарушение чар будет стремительно восстанавливаться, покуда существует источник и залы вокруг него. По сути направляющие для нерушимых нитей магии. Избавиться от них можно было. Но для того требовалось отсечь Цитадель от токов, истоки которых могли залегать где угодно. Один их поиск и точное определение заняли бы немало времени. И еще большей уйдет, в том числе вместе с ресурсами, чтобы их перенаправить куда-то в сторону. Само такое усилие требовало не просто невероятно мощного мага, но целой группы.

«Поле Регенерации Чар» — в который раз повторил Малигос, пробуя словосочетание на языке. Именно так Изурегас прозвал свое творение. — «В который раз смертные доказывают синей стае, что мудрость драконов не бесконечна и ей есть предел. Пока я боялся вмешиваться в потоки магии Азерота, тут, под Цитаделью, уже свершилось нечто достойное меня, Аспекта. Как жаль, что он не мой драконид. Какую пользу он бы мог принести синему роду? Немыслимо…» — лазурный левиафан покачал головой, бредя тенью по коридору.

Скрывшись в Высшей Невидимости, так как смещение в пространстве не предвиделось возможным, он слонялся по коридорам Храма Огня, выбирая самые забытые проходы. Уже несколько часов Аспект Магии бессознательно сокрушался и предавался наблюдениям. И чем больше смотрел, тем большую красоту видел.

Тончайшие нити, отделенные от потоков, не только питали и составляли всю защитную магию. Они образовывали фигуру, неразличимую из-за близкого расстояния. Но наблюдая и рисуя внутреннюю карту, благодаря своей драконьей природе и чувствительности, Малигос видел больше, чем другие.

Потоки сплетались и наслаивались друг на друга, образуя древо, чем-то похожее на Нордрассил, корону небес. Его крона простиралась, укрывая сенью весь верхний город и подпирая верхнюю границу яйца. Ствол насквозь пронзал нижний город, пронизывая его отдельными ветвями, покрытыми “листвой”.

По своему красивая картина, понять и осознать которую смогут лишь единицы во всей вселенной. Сам де Изурегас относился к получившемуся шедевру с прохладой. Не испытывал гордости за свое достижение. Нет. Он постоянно искал способ сделать его еще лучше, дополнить. И Аспект Магии собирался принять в том самое активное участие. Все его нутро трепетало от жажды действия, а разум не переставал подкидывать одну идею за другой. За более чем десять тысяч лет жизни, он создал множество заклинаний и познал такое, о чем иным знать было не положено под страхом смерти. Столь огромные разрушения могли принести те знания.

Как минимум Малигос видел неэффективность многих чар и мог подсказать, как их улучшить. Это позволило бы высвободить дополнительную энергию. А уж куда ее направить, всегда найдется. Такого ресурса никогда не было много. Наоборот, его всегда не хватало.

А ведь еще отец лазурного рода хотел взглянуть, как маги Храма Огня производят артефакты. Чутье подсказывало ему, что на этот поприще он мог бы развернуться во всю широту своих крыльев. На глаза ему попадалось прискорбно мало предметов, наделенных именно чарами, а не покрытых рунами. Но и рунный метод он мог дополнить.

Единственное направление магии, в котором не разбирался Малигос — алхимия. Его никогда не интересовали способы смешивания субстанций и их трансформации. Но все остальное, в том числе создание големов, он освоил на недостижимом уровне. Оставалось только стряхнуть пыль с навыков, что дремали вместе с ним последние тысячелетия. Подкрепить их новыми идеями и иными взглядами, а потом использовать во благо собственной стаи.

Пообщавшись с Аспектом Пламени, посмотрев на его стаю, Аспект Магии с горечью осознал, насколько их, стай Азерота, подход ущербен. Алгалону удалось то, чего не смогли достичь они. У него имелось логово, в котором не приходилось опасаться врага. Только-только начав давать жизнь потомкам, он, тем не менее, окружил себя соратниками, опираясь на которых, мог не бояться бросать вызов Древним Богам, демонам и самим титанам. А главное, он не прятался, не огораживался от мира, а действовал в нем без стеснения, ограничиваясь исключительно собственными принципами и взглядом.

В Цитадели отец синего рода увидел пример того, какими должны были стать стаи Азерота, но, почему-то не стали. Величая себя защитниками, они, в сущности, были не более чем доживающими свою реликтами. Разрозненными, малочисленными и… слабыми. Драконье могущество велико, но какой от него толк, если враг бессмертен и способен, рано или поздно, взять вас измором? Нет, Аспект Магии не хотел такой судьбы для себя, своей или других стай. Встряхнувшись, он собирался пройти совсем иными путем.

А то, что им предрекал Ноздомру, жалкий песчаный червь, лазурный левиафан был готов выжечь из полотна времени, благо умел влиять и на него, пусть относительно слабо. Но делать ничего и не надо было. Начало изменениям, а значит и переписыванию истории, уже было положено. И только ради этого Малигос готов был всеми когтями и пастью держаться за Цитадель, чтобы рвать, терзать и уничтожать демонов. И всех тех “героев”, кто, как предрекал Аспект Времени, заменят собой драконов, сами же приложив руку к их истреблению.

В некотором роде Алгалон и сам был хуже любого владыки Пылающего Легиона. Отец синего рода чувствовал, что продал ему свою душу, но не сожалел. То будущее, которое предлагал союз с орденом, еще не было предсказано и виделось самым лучшим. В нем продолжали существовать все великие стаи, как бы ни был презрен бронзовый род. В нем сини драконы более не влачили жалкое существование, прячась по пещерам от черной стаи, балансируя на грани вымирания. В нем… жила Синдрагоса и их кладки.

…

В длинных когтистых пальцах, покрытых бледной, почти мертвецкой кожей, в зеленых огнях поблескивало кольцо. Маленькое на фоне держащих его перстов. Но такое манящее, такое притягательное.

Смотря на него, Анетерон нисколько не сожалел, что сам отправился к месту странных энергетических всплесков. Пришлось потянуть за ниточки, использовать должников, но в конечном итоге, осколки, которые он подобрал, превратились в ключ. Еще один маяк ведущий в очередной мир, которые только предстояло завоевать, но в этот раз иного толка. Не пришлось использовать магов, проводить долгую подготовку и вербовку идиотов, заманивая их посулами.

Кольцо, обработанное чернокнижниками и восстановленное лучшими мо’аргами, само вело к миру, из которого родом. А все благодаря вложенной в него магии, могущественной, привязанной к одной территории. Сама перспектива обнаружить там магов, способных на чары такого уровня, приближала Анетерона на шаг ближе к следующей ступени в иерархии.

Легион не просто бездумно уничтожал все живое и целые миры, иначе демоны так и остались бы кровожадной сворой, но почти ничего не способной сделать. Обреченной вечность рвать друг друга. Нет… Пылающий Легион буквально жаждал вливаний новой крови, новых рас. Они присоединяли всех, кого могли, кто подходил. Жадно поглощали новые знания и встраивали их в производство, армию и иные аспекты существования военного формирования, раскинувшегося на множество миров.

Пусть еще не пришло время разыграть карту, представив его владыке Архимонду, это не мешало повелителю ужаса предвкушать свой триумф. Вовремя разыграв кольцо, он мог получить все, подвинув в сторону Тихондрия. Следовало только дождаться.

А пока момент не настал, ничего не мешало провести минимальную разведку, чтобы иметь дополнительное преимущество перед грядущей перестановкой…

Глава 93

Стоило окончательно сбросить дрему, восемь избранных отправились на Тренировочные Поля, проверить себя. Их появление было воспринято с молчаливым интересом и участием. Столь долгое отсутствие, сопряженное с появлением драконов в Цитадели, многих наталкивало на самые разные мысли. Но все сходились в одном — найден новый источник силы. И не мудрено, ведь еще перед уходом братья начали демонстрировать способности, превосходящие все, чем они владели до.

И они не разочаровали, еще в первый час на арене проявив себя с лучшей стороны. Сила их удара возросла до такой степени, что принимать клинок на блок было не просто опасно — прямо запрещено. Руки выворачивало даже мастерам клинка, обладавшим крепким и тренированным телом, развитыми запястьями и навыками. Парировать, в том числе, не виделось возможным, если только не хотели лишиться меча.

Если раньше мастера клинка, сходясь в дуэлях, в первую очередь соревновались в умении обращаться с оружием и планировании боя, так как были равны физически, то четверо вернувшихся из Цитадели просто давили мощью. Обладая тем же уровнем навыков, они обрели физические качества, которые позволяли им заканчивать бои в считанные минуты, а порой и раньше.

Череда боев один на один, прокатившаяся по арене, стянула посмотреть на них всех, в том числе младших стражей. А вот то, что началось дальше, никого не оставило равнодушным.

Бои один на два быстро переросли в противостояние сразу пятерым и, победителями из них всегда выходили избранные Стражем. Не только сила, но и выносливость с ловкостью скакнули на голову вверх, позволяя вытворять ранее недоступные кульбиты, вроде одновременного уклонения сразу от трех клинков, не сходя с места. А порой начинало казаться, будто все действия и решения, которые предпринимала группа, легко читались, предвиделись избранным.

Проведя множество поединков, они не использовали магию, полагаясь исключительно на оружие и доспехи. А порой не брезговали подставить плоть, чтобы заманить в ловушку противника. Такие раны почти не кровоточили, и, казалось, не причиняли им никакого неудобства. Будто и не было их вовсе.

Вот только и говорить, делиться пережитым, мастера клинка не спешили, предпочтя умалчивать. Чего нельзя было сказать об огнебородах. Дварфов ничего не сдерживало. Впрочем, о чужом и они не распространялись, не находя в том ничего достойного.

Завершив очередной бой и смотря, как его собрат по несчастью громит своих оппонентов, Эладрин не мог перестать морщиться. Его тело изменилось, а вот доспехи, идеально подогнанные по фигуре — нет. Из-за немного удлинившихся пальцев и отросших когтей, стало неудобно держать рукоять меча. В перчатках чувствовалась скованность. Мышцы тоже раздались вширь, но тут помогли ремни, коими удалось отрегулировать прилегание пластин и элементов брони. Однако, уменьшилась площадь покрытия. Иной раз казалось, что ремни из драконьей кожи могут лопнуть от любого усилия, но то была иллюзия, навеянная разумом, отказывавшимся мириться с изменениями. А их было много.

Все тело ранее высокого, но почти тощего эльфа перестроилось. Изменился сам мышечный каркас, в том числе раздавшись вширь, от чего приходилось на ходу привыкать к новым возможностям. Теперь он мог выгибаться, даже в броне, как раньше никогда не получалось. При том, что сами доспехи начали мешать. Он чувствовал, что без них мог бы больше. Стать еще более неуловимым, как танцующее пламя. Проблем доставляла и расширившаяся грудная клетка.

Но главным, что не давало покоя Эладрину, стала именно внешность. Он мог не обращать внимания на изменения внутренние, не столь явные. Однако, от кожи, покрывшейся чешуей, никуда не мог деться. Она была всюду, на тыльной стороне ладоней и вверх, по руке. На плечах, перетекая на спину, кою полностью и покрывала. На груди, частично шее, животе и ногах. Черная, будто дымчатая. И крайне крепкая.

Мастера клинка еще пробивали ее, когда им удавалось втиснуть меч меж пластин доспеха. Чешуя служила отличным защитным слоем, держа удар не хуже отличной кольчуги из красного адамантия. Но… само ее наличие означала опасное отдаление от своей изначальной сущности.

Эльф буквально чувствовал дыхание дракона, смотрящего ему в затылок. Ждущего своего часа. Он поселился в самом его сердце, приводя в исступление, ужас.

Все свои сознательные силы Эладрин направлял на укрепление воли, стараясь лишний раз не думать о постороннем, и отслеживая каждую свою эмоцию. Он ловил их, как энтомолог жуков, и пристально рассматривал. Пытался найти зерна драконьей скверны. Бои даже помогали, вытесняя все лишнее из головы, своеобразная медитация.

Магию же они не использовали, так как любое шевеление маны отдавалось в сердце, в логове дракона. Тревожить его было опасно. И лично Эладрин собирался просить совета у Первого Стража, когда немного придет в себя. Только он мог подсказать, как правильно действовать, вести себя и подавлять дракона.

— Среди своих вам нет равных. — сложив руки на груди, Грамдар встал рядом и посматривал на арену. — Поразительный скачек вперед. Но, как вижу, понадобится немало времени, чтобы вы смогли правильно использовать это новое могущество. Как насчет показать чуть больше, чем валяние братьев по песку?

— Я не против. — переведя взгляд с оскаленных клыков воеводы, эльф кивнул своему следующему партнеру по дуэли. Сенешаль в последнее время стал часто появляться на арене, направляя мастеров клинка. Все же, именно он был лучшим мечником Цитадели.

— В таком случае идем, этот бой уже подошел к развязке.

Там, на песке, еще один приближенный к дракону потерпел первое среди них поражение. Выйдя сразу против шестерых, он не рассчитал свои силы и теперь стоял, пошатываясь. Доспехи покрывали кровавые подтеки, не помогла даже новая регенерация. Приловчившись, мастера клинка научились вовремя уходить от ударов, отвлекать внимание, и раз за разом бить в одни и те же места, не давая ранам заживать. Жестокая, но эффективная тактика. Другими, выходя против кого-то превосходящего, и не пользовались.

Доспехи же хоть и состояли из огромного числа наслаивающихся пластин, покрывая большую площадь тела, чем классические латы, все еще имели несколько уязвимых зон. И кому, как не тем, кто носил их многие десятки лет, знать о слабых местах и использовать их для победы?

Мастер клинка так и не использовал магию, не нарушая уговора. В том числе лечебные свитки. С поврежденными ногами он уже не мог ходить, от чего стал еще более легкой добычей. Братья кружили вокруг него, отвлекая, и нанося с холодным расчетом новые удары, еще большим количеством крови пятная золотой песок. В конечном итоге он упал на одно колено, мечом упершись в пол. Склонил голову, признавая поражение. И тогда же рядом с ним начали опускаться победители.

Соблюдая своеобразный ритуал чести, они тоже отказались от магии, в том числе таких привычных Скачков, пройдясь по грани. У нескольких было сломано по руке, другие позволили себе начать хромать только после победы. Но общим для всех была кровь, сочащаяся из ран. Удары их соперника вполне могли проминать пластины брони, калеча плоть.

Как раз к концу боя, Эладрин и Рейнхарт заняли свои места, облаченные в одинаковые доспехи, с одинаковым же оружием. Младший страж не стал брать новый меч, так и не получивший название, оставив его у Вестника Войны.

Неприязненно пошевелив плечами, эльф принял стойку и начал кружить вокруг противника, медленно сближаясь. Сейчас броня казалась особенно неудобной и лишней. Будто дублет, трещащий по швам. Однако, снять ее — явить всем лицо, почти полностью изуродованное чешуей и такое же омерзительное тело. Никто из них не был готов пойти на этот шаг. Не хотел обнажать эту свою новую сторону.

Первое столкновение мечей отозвалось звоном в костях Эладрина, но он прошел столь же быстро, как и начался. Жесткий блок почти не вызвал последствий, кроме легкого покалывания в кистях. Он смог сдержать удар младшего стража, чего раньше никогда не получалось. Однако, то было утоление небольшого интереса. Больше он так не собирался делать, планируя продолжить полагаться на уклонения и парирования, как делал всю жизнь.

Мечи замелькали, со свистом рассекая пространство. Редкий звон металла и искры нарушали своеобразную симфонию, когда эльфу приходилось парировать, попадая в ловушку. Но, как бы то ни было, он не позволял старому рыцаря нанести ни одного удара, все сводя на нет.

Младший страж все еще доминировал как в плане физической силы, так и ловкости. Он был быстрее, сильнее. Но… не намного. Действуя на грани своих возможностей, порой поспевая только в самое последнее мгновение, Эладрин держался, но не мог перейти в наступление. Только защищался.

Больше получаса длилась дуэль. Противостояние мастерства и крепости тела.

Осознав, что ему не подстроить ловушку, уловки не работают, а в чистом владении мечом сенешаль ожидаемо превосходит, мастер клинка решил действовать отработанным способом. Идти на риск. Такое ему приходилось проворачивать часто. В конце концов, бессмертие в какой-то момент заставляло презреть страх смерти и научиться использовать свою жизнь как разменную монету. Особенно, когда приходилось иметь дело с кем-то более умелым или сильным. Да, после такого, как правило, приходилось дожидаться воскрешения, а одна ошибка могла обернуться позорной смертью. Но порой другого выхода не оставалось.

Выгадав момент, Эладрин сам подставился под меч младшего стража, позволив ему вспороть бок. Увязнув в кольчужном полотне, клинок замедлился, и брат ордена ухватился за лезвие. Зазубрины больно впились в плоть, но они же позволили более крепко держать оружие. И тогда, уже когда сенешаль начал отстраняться, отпустив рукоять, эльф сделал выпад. Теперь уже его клинок пронзил плоть не ожидавшего подобного младшего стража, самым кончиком проскользнув в зазор на поясе.

Арена погрузилась в тишину. Еще никогда братьям ордена не доводилось ранить младших стражей. Слишком высоко те стояли в плане силы.

…

Азерот

Приказ об подъеме на поверхность застал Имирона прямо во время очередного боя. На сей раз жуки сами на них напали, во время привала, и бились с настоящим остервенением. Но, все равно не смогли нанести никаких потерь. Да и отряд был сравнительно небольшим, всего тридцать особей, без воина.

— Собираемся, нас уже заждались наверху. Приказ командира Гарета. — распорядился король врайкулов, как раз очищая куском паутины меч от лимфы.

Сборы почти не потребовали времени, дольше искали и вытаскивали вещи из-под мертвых нерубов. Да и сам привал был организован быстро, без лишней суеты и действий. Поставили предупреждающее поле, при помощи артефакта сделали очаг, и принялись есть, у кого что было в поясной сумке. Не шумя, почти не говоря.

С тех самых пор, как очнулся, Имирон не мог перестать наслаждаться новой жизнью. Их бог принес не только надежду для клана, он дал всему клану то, чего они жаждали больше всего — битвы. Врайкулы сражались столько, сколько себя помнили, и не было для них ничего слаще славного боя. Они искали, с кем бы подраться, всегда. В том числе не обходя вниманием соседей из числа своих. Те и рады были.

Но никогда у великанов не имелось такого оснащения. Новые доспехи почти невозможно было пробить. Перед оружием, казалось, ничто не могло устоять. А совсем недавно еще и зелья доставили, в бутылках подходящего размера. Настоящие закупоренные чудеса. Была и магия, записанная на свитках. Ей король Потрошителей Драконов поражался больше всего. Любой мог использовать свиток, чтобы сотворить почти что угодно. В них таились огненные и ледяные бури, порывы ветра, сминающие скалы, кислоты, плавящие камень. Именно так и справлялись с многометровыми завалами, при помощи магии свитков. Сам великан плохо в них разбирался, но собирался обязательно научиться.

Он жаждал стать достойным членом божественного воинства, чтобы не посрамить клан и снискать огромную, бессмертную славу. И был готов делать для того все. И если бог требовал, чтобы он подчинялся мелочи, так похожей на выродков из их рода, то он подчинится. В конечном итоге, мелочь была сильнее, а значит, имел свое право.

Путь наверх, как и вниз, занял мгновение. А все благодаря тем же свиткам. Достаточно было попросить мелкого, умеющего ими пользоваться, и они оказались в крепости. Полной упорядоченной суеты крепости.

Иным войско бога быть не могло, и все же вид дисциплины приносил радость Имирону. Вседействовали четко, согласно приказам, не мешали друг другу, не устраивали вольницы. Не уходили с постов, не спали. К каждому приказу или делу относились предельно серьезно.

Стоя на площадке, предназначенной специально для быстрых путешествий, король Потрошителей Драконов внимательно осматривался вокруг, выискивая взглядом Гарета. Его было сложно отличить от других, как он, мечников. Они носили одинаковые доспехи и оружие, без каких-либо опознавательных знаков.

Потревоженный огромной тенью, упавшей разом на весь его отряд, великан задрал голову и обомлел, схватившись за рукоять меча. Прямо над ними пролетел красный дракон, старый, даже древний. Слишком большой и рогатый, ко всему прочему с приметным гребнем.

Имирон отлично знал, что по всей стае одного дракона судить нельзя. Если Аспекты предпочитали говорить, то их соплеменники чаще нападали. Неважно, случайно ты забрел на их территорию или нет, возможность быть сожранным или просто убитым всегда находилась опасно близко. Особенно опасными в этом плане являлись синие ящеры. Они ревностей других охраняли свои логова.

Однако, тревога прошла столь же быстро, как и началась. Достаточно было вспомнить, что теперь клан являлся частью больше. Укрывшись в тем благодати своего бога, они, можно сказать, для драконов стали неприкосновенны. Стоит им напасть, и тогда придется отвечать перед силой, что даже их заставляла склоняться. А орден, как успел узнать великан, именно на том и специализировался.

— Имирон, прежде чем уйдешь с остальными за портал, в Цитадель, я должен передать тебе сообщение от Стража.

Опустив голову, король великанов уставился на мелкого, на его фоне, члена ордена. Человека. В его хрупком, на первый взгляд, теле скрывалась огромная сила. Достаточная, чтобы убить их всех, без шанса отбиться. Подчинение такому воину не несло ущерба чести и лишний раз доказывало величие их бога.

— Все, что ему будет угодно.

— Надо отобрать достойных из твоего клана, они пройдут посвящение. — достав из сумки два свитка, комендант протянул их вверх. — Вот, порталы. Туда и обратно. Срок до завтрашнего полудня. В Цитадели готовится пир, присутствовать будут все братья и сестры, а так же новобранцы.

— Я возьму лучших, можешь не сомневаться. — поежившись под очередной пролетевшей тенью, Имирон не мог не задрать голову снова. В небе было слишком много драконов, как на его вкус. — Почему они тут?

— Будут держать оборону, пока нет нас. Первый Страж договорился с стаями. Аспекты сейчас тоже в Цитадели, так что, скорее всего, примут участие на пиру в том числе.

— Разве была одержана какая-то значимая победа? — великан начал исподволь опасаться, что пока он пропадал в подземелье, случилось важная битва, в которой он не смог принять участие.

— Пока — нет. Но после пира — будут. — мастер клинка огляделся, не забывая наблюдать за сборами. Вернее, консервацией. Перед уходом, они наводили полный порядок и убирали все на склады. Драконам не требовались их припасы, все уже было обговорено. — Мы пройдем еще одно посвящение и с новой силой вернемся обратно. На сей раз, чтобы огнем и мечом очистить Азерот от мерзости Древних Богов, а не держать оборону. Страж возглавит поход, обратно не вернемся, пока не одержим полную победу. Так что готовься, боев хватит на всех.

— Ха-ха-ха! Какая славная весть, командир! Жди меня не позднее, чем через четверть дня! Я приведу свой клан и вместе мы прольем за орден свою кровь!

Глава 94

Неделю спустя

Цитадель

Сидя на троне, Алгалон буравил взглядом драконьи черепа. Он так и не смог найти способа, с помощью которого можно передать способности плененных душ кому-то еще. Впрочем, и времени, которое можно было потратить на чтение трактатов о черной магии, включая некромантию, особо не было.

Близился пир, а потому все больше внимания приходилось уделять другим делам. Организация столь масштабного события, затрагивающего весь орден, всегда требовала особого подхода. Мало стащить всех братьев в Цитадель. Предстояло позаботиться о последствиях такого выдергивания. Ведь они постоянно несли где-то службу. Путешествовали по миру, истребляя тварей. Охраняли простой люд в башнях. Патрулировали город или занимались на Тренировочных Полях. Либо, с недавних пор, вели боевые действия на Азероте.

Народ слишком привык видеть воинов крови в обыденной жизни. Для них они служили признаком стабильности, покоя. Исчезновение братьев не просто на день, ради праздника, но на более длительный срок, могло вызвать волнение, а потому почву необходимо было готовить.

Постоянно приходили сообщения от монарших особ Нового Мира. Их немало взволновало сообщение о проведении набора в орден с их территорий. Все свое существование Цитадель сама ждала, когда к ней придут добровольцы и все привыкли к подобному. В конце концов, орден не имел причин более активно пополнять ряды. У них не существовало естественной убыли. Состав всегда оставался неизменным.

Правители волновались, предвидя проблемы. Такие, для решения которых понадобилось искать дополнительные силы не кому-то, а самой Цитадели. За тридцать лет ее образ, особенно после истребления всех драконов, стал непоколебим. В мире не существовало силы, хоть в каком-то приближении, сопоставимой.

И владыка Цитадели не собирался их как-то разубеждать. Более того, подумывал напрямую отправить строителей для возведения новых, и укрепления старых крепостей. Помимо того, можно было использовать и магию десятого уровня, для создания башен. Но пока не спешил претворять план в жизнь.

Неизвестно, откуда Легион ударит по Новому Миру, и ударит ли вообще. Потому, неясно было, что нужно защищать и где укрепляться. Да и вера в то, что королевства и империя смогу себя защитить от натиска, даже имея лучшие крепости, отсутствовала. Скорее, те стали бы подспорьем для демонов. А орден, если понадобится, всегда сможет сам себе возвести укрепление по щелчку пальцев.

Потому Страж размышлял, не спеша что-либо делать. В конце концов, одним строительством бы не обошлось. Крепость камня, должна подкреплять магическая защита. А это время и труд магов, которые можно направить в иное русло. Не стоило забывать так же про огромное количество ингредиентов, которые понадобятся для такого дела. Из них драгоценные камни самое дешевое удовольствие. Их в закромах имелось достаточно, добыча никогда не останавливалась. Все остальное же, особенно разного рода пыль и эссенции, пришедшие еще из девяти миров, не имели аналогов в Новом Мире. Их запас был конечен. Поэтому распоряжаться ими было необходимо осторожно, с умом.

Поэтому, подумывал драконоборец и о другом способе защитить соседей. Например, передать им ряд артефактов ментальной стойкости. Чтобы демоны не могли подчинить напрямую. Но и тут имелась куча подводных камней.

Пылающий Легион, что логично, не полагался на один какой-то способ проникновения. Его агенты обладали достаточным опытом и красноречием, чтобы без всякой магии завладевать умами. Повелители Ужаса могли искуснейшим образом принимать чужие облики, копируя поведение и повадки жертвы. Так что, заменив важную фигуру, вполне могли начать плести ужасающий заговор, который приведет к падению государства. От такого не спасет никакой артефакт.

Еще существовала возможность использовать магов. Одна из излюбленных тактик демонов. Очень уж, зачастую, падки до силы оказывались представители магического искусства. И демоны могли предложить им очень многое в обмен на услуги. Культы не раз служили им.

Да, такие образования не могли призвать кого-то действительно могущественного, ограничиваясь бесами, суккубами и прочей мелочью. Но уже они, демоны, начинали готовить все для прибытия своих старших хозяев. Естественно, в тайне.

Чем больше Алгалон узнавал о демонах, благодаря Свету, тем больше понимал, насколько непростой и изматывающей будет борьба. Пылающий Легион был хуже любой гильдии Иггдрасиля, хуже союза. Да, те враги тоже обладали бессмертием, бороться с ними было непросто. Но, как правило, хватало одной победы, чтобы заполучить длительную паузу, для подготовки обороны от следующего штурма. Или вообще избавиться от противников.

Демоны же не отступятся так просто. И их не сотня или две. Они вполне могут победить, что, на самом деле, даже не потребует от них каких-то невероятных усилий. Образы, которыми делился Свет, повествовали о наличии у Пылающего Легиона титанических орудий уничтожения, как раз призванных сметать самые крепкие, стойкие крепости. У них было преимущество в числе магов, пехоты, элитных отрядов и возглавлявших все это генералов.

Главной слабостью ордена в предстоящей войне выступала малая численность. Главной сладостью Пылающего Легиона — сложность с переброской войск. Демоны не могли просто так проникать в миры, особенно сильнейшие из них. Они нуждались в порталах, мощных и устойчивых, а для требовалась энергия. Конечно, в том, откуда ее брать, демоны никогда не мудрствовали. В дело шли живые существа, их души, либо сама земля, иссушаемая Скверной.

Вторжение можно было легко задушить на ранних этапах. Главное — обнаружить подготовку заранее. В этом вопросе и крылась главная сложность. Орден не обладал средствами для подобной борьбы. Крепостями тут не обойтись. Артефакты не помогут.

В ходе размышлений, владыка Цитадели, пришел к, как ему показалось, единственному верному выводу — собрать всех магов под своей рукой. То есть, вывезти всех одаренных со всех людским земель в Храм Огня, запереть и держать под надзором. В свете войны, которую наличие у них свободы могло принести в Новый Мир, можно было не оглядываться на мнение монархов. Но, без содействия, выловить всех не получилось бы при всем желании. Любой сбежавший, считай, добровольно отданный демонам.

«Нужно заманить как-то всех, разом. Чтобы наверняка никого не осталось. Но что делать с теми, у кого талант еще не раскрыт? Кто обладает магией, но не состоит на службе где-либо? Объявлять охоту на ведьм? У нас не хватит сил такое провернуть, к сожалению»

Помимо прочего, оставались еще племена, дикие, кочующие, не находящиеся ни у кого во власти. Те же племена наездников на вивернах, близ Драконьего Королевства. Минотавры тоже жили рядом, но их общины разрозненны и небольшие. До уничтожения впавших в безумие зверолюдей, они сами еле отбивались, от чего все больше уходили с насиженных земель, подальше от угрозы.

Переловить всех магов Нового Мира не виделось возможным. Но что-то делать требовалось. Оставлять все, как есть, было нельзя. Как минимум, надо было постараться лишить Легион хотя бы части возможных “окошек”. Для чего предстояло начать действовать жестко и, возможно, жестоко.

«Хм, получится как-то использовать способности Малигоса? Он Аспект Магии. Наверняка в его арсенале есть что-то, помогающее ему присматривать за магами Азерота. Либо понадобится самим создать какой-то артефакт. Но это уже уровень Мировых Предметов… Да и как сделать нечто такое могущественное? У нас больше развито производство брони и оружия»

Появление особенного огонька, вспыхнувшего перед внутренним взором, заставило Стража отвлечься от размышлений о принятии нелегких решений. Он не хотел заточать всех магов, просто из-за их причастности к магическому искусству, но не видел другого выхода. Они представляли опасность.

— Сартарон. — драконоборец поднял голову, обращая взгляд на сына. — Есть какие-то новости?

— Я прямиком с тренировки вырвался, с арены. — первенец кивнул, бесстрашно вставая на первую ступень пьедестала трона. — Ты ведь просил держать тебя в курсе всего, что происходит со всеми, кто выпил Золотую Кровь.

— Случилось что-то плохое?

— Нет, наоборот. Хочу развеять часть твоих опасений на их счет. — молодой дракон покачал головой. — Воины крови целый день, как пробудились, режут тварей. Более сильных, чем когда-либо до того. Они вплотную подобрались к уровню пепельной гвардии. Сами гвардейцы тоже показывают себя… необычно. Магия огня у них получается на голову выше всего остального. А некоторые начали пробуждать в себе способности к обращению со светом. Слабые, едва-едва что-то могут. Мастера клинка же, кажется, немного повредились умом. Почти не разговаривают, только тренируются. Совсем перестали выходить из своего круга, полностью замкнувшись на себе. Никаких плохих происшествий пока не случалось. Как думаешь, не пора ли объявлять о пире?

— Завтра. Рейнхарт и Грамдар тоже не докладывали ни о чем плохом. Приготовления завершены. Не вижу ни одной причины откладывать. Чем раньше пройдет пир, тем раньше и лучше братья смогут освоиться с новыми силами. Еще что-то?

— Имел удовольствие посмотреть на авантюристов, стягивающихся к третьему кольцу стен. Их уже несколько сотен собралось. Часть Грамдар взял в оборот и, думаю, со дня на день у тебя будут первые результаты. Правда, не знаю, как поддерживать порядок в городе, когда все впадут в сон. Могут возникнуть проблемы.

— Если нечто произойдет, что ж… они пожалеют. Город будет закрыт, покинуть его никто не сможет.

В последнее время Алгалон начал пытаться посвящать сына во внутренние дела. Ведь, когда он уйдет, должен будет остаться кто-то, помимо братьев ордена, способный к руководству и пониманию обстановки. Конечно, до прямого управления его никто допускать не собирался. Имелись мастера клинка, обладающие достаточными силой и навыками, которые справятся гораздо лучше. Но, это не повод упускать сына и рук. Снова. Тем более, среди старших именно он подходил для такого лучше все. Галарион и Таларион имели другой склад характера.

— Еще… я хотел поговорить о сестре. — Сартарон крепко сжал кулаки. — Я могу понять, почему она вызвала твой гнев. Согласен с тем, что она его заслужила. Заслужила наказание. Но, стоило ли обходиться с ней настолько жестоко? Одно дело я, мужчина. Взбучка помогла мне прийти в себя, понять, что не струшу. Ей же, как мне кажется, лучше от такого не стало. Боюсь, она может еще больше воспротивиться всему, что ее окружает. Я люблю сестру, однако, не хотел бы оставаться с ней в крепости, пока она в таком состоянии. Она лучшая мишень для врага. Прошу, поговори с ней еще раз.

— Следующий наш разговор состоится, когда проснется Тиамат. — жестко отрезал владыка Цитадели, отмахнувшись рукой. Однако, спустя секунду, горестно выдохнул. — Да, я обошелся с ней… отвратительно. Сам сожалею о том. Прекрасно понимаю, что мало проводил с вами времени в детстве, почти не приложил свою руку. Теперь, зная, что мог усмирить давящую на вас ауру, постоянно себя корю. Она видит во мне меньший авторитет, чем в вашей матери. Не уверен, любила ли она меня, как родителя когда-то вообще. То, с какой упрямством она противится мои словам, вызывает горечь. Да и сам виноват, не правильно начал. Однако, самому уже поздно что-то менять. Надо дождаться пробуждения Тиамат, надеюсь, вместе с ней мы сможем добиться результата. В матери Литарат видит опору и поддержку, какую не нашла во мне ранее.

— Думаешь, стоит ждать? По мне, так лучше сделать что-то уже сейчас. Не надо позволять ей слишком долго томиться в собственных мыслях.

— Разве что еще больше дров наломаю. Сейчас я в таком состоянии, когда способен принимать только худшие решения. Слишком много скопилось злости и прочего. Не хочу еще раз ее ударить. Не уверен, что смогу сдержаться.

— Почему? Ты ведь можешь спокойно говорить с нами! Мы иные вечера проводим вместе, за разговорами!

— Вы удивительно разумы, своим поведением и изречениями похожи на братьев ордена. За исключением Талариона. Однако, таково бремя пытливого ума. Он всего лишь более вдумчивый и рассудительный. — драконоборец чуть изменил позу, занимая более удобное положение. Глаза его поднялись к потолку, теряющемуся во мраке. — Литарат другая. Она дерзкая и глупая. Да, смогла добиться кое-каких успехов в том мире, но какие они? Ничтожные. А какая цена? Огромная. Теперь она считает, будто бы умнее всех вокруг и только ей виден верный путь. Она лжет мне, понимаешь? Я несколько раз предупреждал ее, а она все продолжает. В нынешнем состоянии мне едва хватает силы воли держаться в руках, в здравомыслии. Терпеть еще и ее выходки? Не могу. Потому, не стану с ней говорить, пока не придет в себя Тиамат.

— Понимаю. — первенец тоже выдохнул. — Я пробовал с ней говорить, пытался все объяснить. Меня она тоже не слушает. Может, Таларион прав? Большинство наших сестер похожи.

— Как и братьев. — опустив взгляд на сына, Страж пожал плечами. — Вам, почему-то, достался мой характер, а девочки пошли в мать.

— Разве мама такая? — в глазах молодого дракона мелькнуло удивление.

— Да. Она, в самом начале, мало отличалась. Опуская причины, я не убил ее, но и она стремилась к изменениям. Сдерживает себя и пытается измениться, насколько такое вообще возможно. У нее нашлась причина, дабы не уподобится тем драконам, которых мы истребляем. Что же делать с твоими сестрами, мне невдомек — Алгалон взял небольшую паузу. — Да, никто из них, не проявлял ничего плохого, но нет-нет, да проскальзывали характерные для вашей матери черты. Ко всему прочему, именно девочками она занималась больше всего. Литарат уходила из Цитадели, как мне казалось, хорошо усвоим, что такое орден и что означает быть его частью. Результат известен. Не думаю, что остальные удержались, хотя и не хочется в то верить.

«Мне следовало поступить, подобно Рейнхарту. Как показала практика, соглядатаи были бы не лишними. А еще лучше сопровождающие, в качестве твердого морального ориентира. Но нет, хотел дать им немного свободы…»

Привязывать души своих детей к Погибели владыка Цитадели счел лишним. Они уходили в безопасные миры, где даже магии почти не было. Неоднократно проверенные. Им ничего не грозило. Потому и клятвы не требовались. Это планировалось сделать позже, когда вернутся и расскажут о себе, о достижениях. Тогда то, после проверок, их уже можно было привязать.

Сейчас же, не имея связи с копьем, они оставались сокрыты от чувств отца, в той мере, насколько открыты все остальные. Он не мог дотянуться до их чувств и отголосков мыслей, чтобы проверить, понять их. От того и не был уверен, как они и чем занимаются. Не пали ли, подобно Литарат.

— В любом случае, я буду пытаться, пока ты не примешь окончательное решение на ее счет. Пусть она и выглядит как брешь в обороне и легкая мишень для тех демонов, о которых ты рассказывал, Литарат все еще остается нашей сестрой. Я должен попытаться что-то сделать для нее, пока не стало слишком поздно.

— Хорошо, хотя времени у тебя не так много. Скоро Тиамат проснется.

— Постараюсь хоть немного прояснить взор сестры. Ничего другого не остается.

— Хочется верить и надеяться, что у тебя получится. — положив голову на сжатый кулак, Страж смежил веки, снова собираясь погрузиться в глубокие размышления. Так ему было проще отгораживаться от эмоций и сохранять разум в более-менее нормальном состоянии. — Я в любом случае сделаю все, чтобы сохранить ей жизнь. Хочет она того или нет, моя дочь не опустится еще ниже. Против воли ли, но она будет жить.

— Тогда я пошел. — Сартарон неглубоко склонил голову. — И спасибо, отец.

— Было бы за что…

Глава 95

Следующий день

Еще загодя, прошлым вечером, на улицы начали вытаскивать огромные бочки с разнообразным алкоголем. Вино, произведенное на винокурне полуросликов, их же фруктовые и ягодные ликеры, настойки и самогон дварфов. Их выставляли на всех площадях, где и так обреталось немало людей и представителей прочих рас. Но такое событие собрало еще больше любопытствующих.

Ночью город погружался в сон, переполненный предвкушением. Горожане со второго кольца стен знали, чего им ожидать. С тех пор, как продовольственная проблема перестала существовать, они всегда разделяли пиры со своими защитниками. А потому, в преддверии грандиозного события, готовили лучшую одежду, украшения и посещали бани.

Для людей с третьего кольца, гостей города, подобное устраивалось впервые. Но и они смогли прознать, что их ожидает. Потому тоже по-своему готовились к празднику. Выставляли на прилавки больше товара, самого ходового, ведь, когда все напьются, продать что-то будет легче. Другие готовили лотки с едой и закусками. Еще не знали, что ничего съестного продать так и не смогут.

Вниманием не обошли и башни. Про простых трудяг, которые и являлись основой продовольственного благосостояния Цитадели, никогда не забывали. Им доставались лучшие инструменты, для них строительством занимались дварфы, беря смешные деньги, их защищали и оказывали всю необходимую медицинскую помощь.

По утру же, когда на улицы и по всей территории Цитадели начали вывозить, да расставлять столы, было объявлено о начале четырехдневного пира и гулянья. Помощники сенешаля и просто нанятые работники, выгружали из огромных повозок коробы. А из них доставали готовые блюда, над которыми без устали трудилась кухня Цитадели. Благодаря магии, они оставались такими же свежими, как и в момент приготовления.

Столы ломились от огромного разнообразия яств, но всюду их дополняли, чем могли. Хозяйки, заблаговременно подготовившись, не считали лишним поставить что-то от себя. Из домов выносились целые копченые или вяленые окорока. Свежий, душистый хлеб. Пироги. Особые блюда, которыми гордилась или просто любила семья.

На протяжении всех дней праздника, планировалось всюду подвозить еду и алкоголь. А где-то, если было близко, просто открыли амбары и подготовили все необходимое для самостоятельной готовки. Чего-то сложного так сделать не получится, но простую еду — легко.

Все это делалось не для того, чтобы жители и гости могли разделить праздник с орденом. Цели было две. Первая — успокоить взволнованных горажан, коим доводилось наблюдать приступы ярости, и просто странного поведения среди защитников. Вторая — отвлечь людей от того, что весь состав ордена куда-то пропадет.

…

— Предметы смены класса работают. — заявил Грамдар, оглядывая всех младших стражей, как и он, собравшихся в тронном зале. — Безусловно, пока я смог проверить самые простые, не требующие наличия других классов. Однако, авантюристы твердят о появляющихся в голове знаниях. Стойки, приемы боя, способности и навыки. Постепенно, будто поэтапно, им открывается новое. Смена класса не дает им рефлексы и опыт, она наделяет знаниями, необходимыми для становления, например, Черным Ножом. Все остальное нужно брать самому. Тренироваться использовать.

— Отлично. — Алгалон кивнул. Новость действительно его порадовала. Она означала, что переобучение и дополнительное обучение членов ордена получится провести в сжатые сроки.

— Еще многое предстоит проверить и узнать, но первые результаты дают надежду. — воевода кивнул, глядя прямо на Первого Стража. В этот раз он не сидел на троне, а стоял возле них, как раньше, на одном уровне. — Например, сколько классов одновременно можно начать осваивать. Какой эффект это окажет на разум. Какой будет прогресс по каждому из направлений. Время, которое понадобится на нормальное освоение.

— Ну, наших парней с теми самоучками не равняй. — Тауриссан хмыкнул. — Где им понадобится год, братья и сестры справятся за пару месяцев. У них есть опыт, наработанные навыки во владении тем или иным оружием.

— В том и дело. Старое может мешать новому. Поэтому ничего нельзя утверждать, пока не пройдут первые проверки. У нас нет права на ошибку. На горизонте маячит враг, на которого нельзя смотреть свысока, Тауриссан.

— Тебе виднее. — глава клана пожал плечами, теряя интерес к разговору.

— В общем, еще месяц, а лучше два, я буду гонять авантюристов. Смотреть на них. После можно будет приступить к обучения братьев. К тому же сроку я окончательно сформирую описи необходимого снаряжения.

— Используй это время с толком. — владыка Цитадели не сдержал вздоха.

Как ему хотелось бы, чтобы сохранилась прежняя механика, игровая. Перераспределить уровни гораздо проще, чем перестраивать всю систему тренировок, тратить время на освоение и наработку новых навыков. Но, к счастью или худу, самой концепции уровней не существовало. Пропала сразу после переноса. Потому и распределять было нечего.

— Мне придется остаться на этот срок в Цитадели, чтобы лично все отслеживать. Боюсь, такое дело не получится перепоручить кому-то другому. — Вестник Войны поскреб нижнюю челюсть, выглядя отчасти виновато. — Гарет хорошо показал себя, ему планирую оставить командование. Такой талант нельзя губить.

— В деле руководства войсками, я полностью полагаюсь на тебя.

— Прошу прощения, что не смогу вместе с тобой, Страж, пройти через все от начала и до конца.

— Ты будешь занят не менее важным вопросом. Все же, зачистка Азерота — не более чем подготовка к настоящей войне. Главное, успеть переподготовить орден, остальное имеет меньшее значение.

— В таком случае у меня все.

— От себя добавлю, что Аспекты Природы и Жизни хорошо потрудились над нашими вивернами. Они обещали, что отныне все ящеры будут умны и податливы для обучения. Своей магией они наделили все нынешние и последующие поколения силой, выносливостью, крепостью шкуры и остротой клыков, а так же небольшой сопротивляемостью силам природы, огня и классической арканной магии. Обещали, что в будущем они смогут развиться и стать крупнее, лучше дышать огнем. Станут как наши самые лучшие особи и даже превзойдут их. А так же Изера лично подарила нашим гнездам еще один подвид, зеленый, ядовитый. Даже она не знает, чего от них ожидать в будущем, поэтому за ростом придется пристально наблюдать. Ко всему прочему, они потрудились и над яйцами протодраконов, сделав возможным их спаривание с нашими вивернами. Но для всего вышеописанного нужны особые условия, иначе все их старания сойдут на нет.

— Да, всадники докладывали мне, но не говорили ни о каких условиях. — Грамдар подобрался. Вопрос с числом обучаемых виверн всегда терзал его. — Что нужно сделать?

— Обеспечить приток маны к гнездам. — взгляд Алгалона упал на придворного мага.

— Не составит труда, владыка. — Изурегас со всем достоинством поклонился. Выглядел он куда более собранно и бодро, чем обычно. Сказывалось общение с Аспектом Магии, тем единственным, кто мог понимать его полноценно. — Если позволите, у меня есть предложение по укреплению обороны.

— Говори, конечно.

— Раз уж в башни надо провести ману, я могу дополнительно поработать и превратить их в нечто большее — волшебных стражей. Храму Огня такие чары не известны, ими со мной поделился Малигос. Суть их в превращении башни в самостоятельную единицу обороны. Не понадобится выставлять наверх магов или орудийные расчеты. Башня сама будет обрушивать чары на врагов.

— Звучит слишком хорошо, в чем кроется подвох?

— Он действительно есть. Понадобится долгая и тонкая настройка чар, чтобы они, случайно, не начали атаковать горожан или приезжих. И большое потребление магической энергии. Прямо скажу, у нас еще нет способа производить достаточного уровня накопители, чтобы они могли поддерживать работу башни приемлемый срок. Однако, можно подключить ее напрямую к общей системе чар. Таким образом мы избавимся от необходимости использовать накопители, но получим другую проблему. Энергия может долго накапливаться, соответственно, будет большой зазор между выстрелами.

— В чем проблема использовать накопители и подключить их к твоему полю? — воевода сложил руки на груди, тоже прикидывая, какие преимущества можно извлечь от подобного улучшения стен. — И какой уровень разрушительной мощи ты предлагаешь?

— Повторюсь, у нас нет достаточно больших накопителей. Придется либо создавать целый комплекс из мелких, что ненадежно и грозит потерями маны. Либо, есть другой вариант — попытаться создать их самим. Исследования потребуют времени. Мощь же… примерно пятый уровень.

— Да, такое нам пригодится.

— Почему не рассматриваешь ресурсы Сокровищницы? — поинтересовался владыка Цитадели.

— Считаю, что уже достаточно взял из священных хранилищ. Если только брать, то никогда не научимся делать все сами.

— Твоя логика мне понятна, но все же обрати свой взор на ячейки. Не настаиваю, пока, чтобы ты использовал ресурсы. Может найдешь для себя какое-то вдохновение. В любом случае, я хочу получить на руки полный проект, прежде чем он будет утвержден или отвергнут.

— Повинуюсь.

— Как протекает сотрудничество с Малигосом?

— Великолепно! — казалось, глаза Изурегаса засияли от довольства. — Лучшего помощника… нет, соратника, мне не сыскать. Он понимает все мои идеи и может дать оценку, а его способности позволяют многое осуществлять или проверять на месте. Там, где мне требуются расчеты, он уже действует. Это сильно помогает. Мы уже оптимизировали и улучшили все самые часто используемые заклинания ордена. Остается передать это знание братьям. Прямо сейчас мы занимаемся основой нашей ритуальной магии и порой отвлекаемся на работу с элементалями. Аспект Магии смог показать мне несколько новых методов использования планарных энергий и ресурсов самих планов. Оказывается, при должно подходе, можно призывать не только элементалей, но и ресурсы прямиком с их планов. Благодаря этому, я уже сейчас закрыл потребности литейной.

— Да, мой клан теперь не только может в нормальных объемах производить титановую сталь, но и занялся работой с новыми материалами. — важно кивнув, отметил Тауриссан. — В том числе металлической пылью, прямиком со стихийных планов, и кусками породы.

— Помимо прочего, прямой доступ к энергии стихий, дает нам дополнительные возможности по работе со старыми материалами. Я уже заложил несколько новых трансмутационных залов.

— Отрадно слышать, что прогресс движется такими широкими шагами. Жаль, что всем этим мы не занялись раньше, до открытия Азерота. — Страж вздохнул. — Что скажешь ты, Тауриссан?

— Восстановление кузниц почти закончено. — глава клана огладил бороду. — В целом, мы уже готовы принять и отковать заказы Грамдара. Ведется работа по выявлению и улучшению сплавов. Мастера без устали оценивают редчайшие и уникальные материалы из Сокровищницы, пытаются еще больше отточить навыки, чтобы не сплоховать. Экзибин закончил несколько пушек, они дожидаются демонстрации. А так же прямо сейчас он занимается первым элементальным ядром. Скоро и оно будет завершено. К слову, големщики уже сейчас пытаются претендовать на него и предлагают чертежи будущих големов. Однако, Экзибин шлет всех в пропасть. Ядра он планирует использовать для пушек и своих собственных, заводных, как он их зовет, големов.

— Такое полезное изобретение не должно оставаться в рамках столь ограниченных. Передай мой запрет. Первые два ядра пусть использует, как хочет сам. Но дальше, половину произведенного, он должен отдавать на нужды клана.

— Сам планировал так поступить. — младший страж кивнул. — Еще, должен сказать, что весь металл, который остался после титанида, мы так и не успели собрать. Его приходится искать буквально по крупицам. Состав разобрать не получается, но свойства у него… необычные. Магия буквально липнет к металлу, он может как накапливать ее в огромных количествах, так и выпускать. Из него, как ни странно, получится великолепный голем. Именно предназначенные для оживления материи руны ложатся лучшего всего. Я бы сказал, идеально. Ну и последнее, он порой то расширяется, то сжимается, никак не изменяясь в прочности или твердости. Мои литейщики впервые с таким сталкиваются. Пока непонятно, есть ли какой-то предел. Больше мне не о чем сообщить.

— В таком случае, Рейнхарт, твой черед. Все ли готово?

— Осталось дать команду, господин, и праздник поразит город. Гуляния едва ли поколебали наши запасы. В случае осады или голода, мы сможем держаться более пятнадцати лет, если не будем использовать дополнительные источники продовольствия. Пайки можно будет сократить, тогда выгадаем еще пять лет.

— Лучше продолжить накапливать провиант, но в дополнительных объемах. Начни закупать еду, какую готовы продать. Требования к качеству тебе известны. Быть может, нам придется заботиться о беженцах, когда начнется война. Теперь под защитой нашей длани два мира, подготовка нужна соответствующая. И давайте приступать, уже полдень. Дольше тянуть смысла нет.

…

Пробуждение и возвращение в Цитадель выдались для Камилы сумбурно, тяжело. Проведя, казалось, бесконечность в кошмаре, а потом во сне без сновидений, она перестала понимать где реальность, а где вымысел. И так было со всеми, кто, как и она, проспали слишком многое.

Открыв глаза в первый раз и увидев перед собой эльфийское лицо, но неправильное, слишком лиловое, девушка не задумываясь попыталась атаковать. То, как ей показалось, был очередной кошмар. Новая попытка, после передышки, свести с ума.

Однако, кулак пролетел мимо. Тело почти не слушалось, голова трещала так, будто ее долго и вдумчиво пинали. А вокруг на кроватях, которые всегда были пустыми, либо занимаемы недвижимыми фигурами, как и она, начали ворочаться братья и сестры. Воины крови и аколиты. И никого из старших.

Тогда она сочла это еще одним проявлением морока. Он постоянно, с каждым разом, менялся, совершенствовался. Не желал отпускать из цепких щупалец. Однако, кошмар никогда не был таким живым. Не пели птицы, свет не падал, как полагается. Часть запахов отсутствовала.

Впрочем, бывшая авантюристка, не позволила себе зацепиться за новые детали, боясь обмануться. Так же поступили и остальные. До самого конца, до перехода в Цитадель, они балансировали на грани безумия. Дергались ото всех, отстранялись. Старались выдерживать хоть какую-то зону отчуждения. И призраками слонялись по крепости.

За порталом же, в зале со множеством дверей в другие миры, платину будто прорвало. Страх отступал и накатывали до того сдерживаемые чувства. Впервые Камиле довелось плакать, после вступления в орден. Поняв, что можно больше не сдерживаться, не искать в себе силы для поддержания крепости духа, она разрыдалась, едва отойдя в сторону, чтобы не мешать идти другим.

В своем счастье и облегчении она была не одна. Ее поддержали другие женщины. А вот мужчины только облегченно вздыхали. Однако, полупустые глаза говорили больше всяких слов. Кошмар никого не пощадил.

Дальнейшее слилось в одну сплошную картину. Пока девушка приходила в себя, не в силах до конца поверить, твердо убедиться в реальности, их пытались лечить. Откармливать. Всячески заботились.

Полностью себя осознать Камила смогла только оказавшись в Пиршественном Зале. Знакомая обстановка будила воспоминания о радости и веселье, казавшиеся такими далекими, неестественными. Будто чужими. Не принадлежащими ей.

Сидя за столом, она вертела головой, как в первый раз. Огромный зал, способный без стеснения вместить тысячи воинов и магов, поразил ее. Все сидели за длинными столами, застеленными лучшими, белоснежными скатертями. На лавках, покрытых мягкими шкурами. Плечом к плечу были воины крови, пепельная гвардия и мастера клинка. Порой их перемежали маги, отличавшиеся мантиями и более щуплыми фигурами. Дварфы.

Все выбирали себе компанию из друзей и наиболее близких, не стесняясь своего положения в ордене. Никто не задирал головы, не смотрел на других с высока. Как припоминала девушка, за время пира все не раз успеют поменяться местами. Все же, за десятки лет вместе, они все стали друг другу настоящей семьей.

Никто не снимал доспехов даже сейчас. Для многих они стали как вторая кожа. Столь привычно было в них, что сняв, чувствовал себя не так. Будто становился уязвим. Да и удобны они были.

Закончив крутить головой, Камила устремила взгляд на главный стол, за которым сидели Первый из Обугленных Стражей и его младшие стражи. К своему удивлению, она заметила среди них четверых мастеров клинка, что даже шлемов не сняли. Такое происходило впервые. А еще, там же, были трое весьма примечательного вида: две полуголых эльфийки поразительной красоты, и человек маг, в самой искусной мантии, какие доводилось видеть бывшей авантюристке.

— Братья! — Страж встал из-за стола и его голос громом пронесся по всему залу. — Сегодня мы проводим пир, но не в честь победы над еще одной злобной тварью, от которой избавили мир. Сегодня мы не празднуем, слишком много горечи ожидает впереди. — он окинул взглядом весь простор, что было видно по движению головы. — Ешьте и пейте, смейтесь и веселитесь, отдыхайте! Вы славно постарались, отбивая нападки слуг Древних Богов на Азероте. Вам нужна заслуженная передышка перед следующим рывком. Новые враги и новые проблемы ожидают нас за порталом. Чтобы одержать победу и защитить жителей того мира, нам не хватит нынешних сил. Потому, в конце, вам вынесут особое угощение — Золотую Кровь. Мою кровь. Пусть все, кто готов, примут этот дар.

По залу прокатился слитный металлический лязг. Сама того не заметив, Камила вместе со всеми молча ударила себя в грудь кулаком. Не было криков, согласия или протеста. Только немое единство.

— Азероту грозят не только томящиеся в его недрах мерзкие порождения Тьмы. — продолжил говорить Страж. — К нему движется армия демонов — Пылающий Легион. Они сметают все на своем пути, миры горят в агонии под пятой демонов. Всюду, куда они ступают, раздаются стенания замученных душ! Сотни миров уже пали, никто не может дать им отпор. Но об нас они сломают свои проклятые зубы, а те, что останутся, мы забьем им в глотки! — владыка Цитадели вскинул руку и сжал перед собой кулак. — Мы дадим им отпор! Отбросим из Азерота, когда они явятся. А потом, вместе, отыщем все их миры и очистим их от скверны этого порочного зла! Никто не устоит перед нашим Походом! А сейчас ешьте, общайтесь. Не думайте о грядущем.

Закончив говорить, Первый Страж сел. И только тогда Камила действительно почувствовала, все те запахи еды, что блуждали вокруг. Рот мигом наполнился слюной, а глаза заметались по столу, выбирая, что попробовать первым. Рядом начали звучать тихие разговоры и чуть более громкие тосты. До шума дойдет только через несколько часов.

Глава 96

Кул-Тирас

Боралус

Отбытие мастера клинка на неопределенный срок не оставило Даэлина равнодушным. Найдя в нем приятного собеседника, разделявшего схожие принципы и ценности, он полюбил коротать вечера за разговором, обязательно под бутылочку хорошего вина. Кровопийца, не смотря на грозные титулы, обладал мягким нравом и был скорее сострадательным, чем жестким. Мог поддержать разговор или рассказать интересную историю.

С ним, в отличии от местных владетелей и представителей домов, можно было говорить открыто. Брат ордена мог дать честный совет, смотреть на ситуация незамутненным взором. Так как не имел отношения ни к одному из благородных домов. От него не приходилось ожидать подлости или просто попытки урвать чуть больше, чем положено.

Человека такой честности лорду-адмиралу давно не приходилось встречать.

Будучи всего лишь посланником доброй воли, он принес немало пользы для дома Праудмур, намеренно или нет. До появления гостя из другого мира, Даэлин сильно погряз в делах торговых и внешних, мало следя за внутренними процессами. За них больше отвечала жена. Потому, Даэлин совсем не заметил, как закостенела его гвардия. Насколько заржавевшими они стали. Ведь ему давно не доводилось выходить в море, охотиться на пиратов, чудовищ или троллей. Не мог посмотреть на защитников своей семьи в деле. Но появление воина, способного мановением руки испепелить добрую половину состава, быстро привело гвардейцев в чувства. Тренировки стали не просто красивыми, показательными, а действенными.

Сын, наследник, за судьбу которого лорд-адмирал всегда переживал, тоже не отставал. Под твердой рукой мастера клинка, не дававшему ему спуска и не делающего скидку на благородство, мальчик прогрессировал с огромной скоростью. И не только в плане мастерства. Он мужал на глазах, раздаваясь в плечах. Учился не только во дворе замка, но еще и на деле, проливая настоящую кровь.

На счет последнего у них с супругой не раз возникали споры, но глава дома всегда оставался непреклонен. Ничто не могла заставить его пойти на столь дурной шаг, как прекращение обучения сына у того, кто мог повергать чудовищ более страшных, чем ему доводилось слышать в сказках или легендах. Не после демонстрации, что устроил мастер клинка, когда ему требовалось успокоение. Та виртуозность, с которой он владел мечом, та неописуемая красота движений, скорость и сила, которые вкладывались в каждый взмах, оставили у лорда-адмирала слишком сильное впечатление. Он сам владел мечом, но и близко не мог приблизиться к тому уровню. Однако, лелеял мысль, что получится у его наследника. Тогда можно было бы меньше опасаться, что однажды он падет в бою.

В их мире просто нельзя было оставаться в стороне, особенно будучи благородным человеком, когда шла война. Это и демонстрация, вдыхающая храбрость в солдат и ополчение. И возможность заработать личный авторитет в войсках, славу мирскую. А они, порой, оказывались даже важнее происхождения в некоторых случаях.

В конечном итоге, лагерь, организованный Алатором, тоже давал пищу для размышлений. Тот порядок, что в нем был установлен, оказался более эффективным, чем заведенный в армии. Конечно, строгость не всегда имела место, лорд-адмирал это понимал. Однако, не мог не посматривать за тренировками, которые обязались проводить офицеры его гвардии, по оставленным инструкциям. И посмотреть было на что.

Как минимум, Даэлин впервые осознал, насколько огромный потенциал скрывался в его людях. Слова, выражавшие разницу между людьми Азерота и других миров, не покидали его голову. Они стали благодатной почвой для первых, робких мыслей о грядущих изменениях. Назревала масштабная реформа по улучшению питания.

Глава дома Праудмур знал, что фундамент необходимо закладывать с детства, по крайней мере так было с военным делом. Потому, не питал особых надежд на какие-то изменения при своей жизни. Однако, будущие поколения можно было вырасти иначе. Более сытыми. Более развитыми физически. А это огромное преимущество для армии, следовательно, более успешные дела в колониях, служащих большой опорой для Кул-Тираса.

Да, для реформы многое предстояло сделать. Как минимум, надо было послушать, как устроено питание в Цитадели. Спросить совета у более сведущих. Но что адмирал понимал сам — требовалось больше мяса и рыбы. Гораздо больше. Ведь в основном его народ питался привозным хлебом. А это дополнительные траты, хотя бы на закупку скота. Но ему ведь требовалисьеще и пастбища, коих было не так много. Все опять упиралось в расчистку земель и обретение новой, за пределами острова. А это снова армия, морские пехотинцы.

Помассировав переносицу и несколько раз моргнув, Даэлин вернулся к чтению донесения о проделанной портовой стражей работы. Время от времени потягивая сильно разбавленное вино, чтобы не хмелеть, глава дома чувствовал, как крепчает его позиция. В руках у него находился настоящий источник власти, лучшее средство для борьбы со слишком много возомнившими о себе домами и мелкими дворянами — компромат.

Дварфы, пришедшие вслед за Алатором, тоже не остались без дела. Слишком деятельной оказалась их натура. Помогали гвардейцам, раздавая советы и делясь опытом. Рассказывали, как противостоять тому или иному типу оружия, как бороться с более крупными врагами. Даже заглянули в гильдию каменщиков и повздыхали, о чем потом гневно писал совет мастеров. А все дело в том, что бородатые коротышки не стеснялись открыто рассказывать о новых методах кладки и обработки камня.

За возмущения, а не мотание науки на ус, Даэлину пришлось прижать языки мастеров. Конечно, не напрямую, такой власти не имел, а опосредовано. Не слишком жестко, но с явным намеком. Не лучший метод, но несколько подмастерий, воспринявших рассказы дварфов, демонстративно продвинулись вверх.

Последним подарком перед уходом всех членов ордена обратно в родную крепость, стали гоблины. Когда их притащили в замок, лорд-адмирал растерялся и не знал, как поступить. Такое самоуправство было вопиющим и его требовалось пресечь. С другой стороны, просто так братья, насколько он успел их изучить, действовать бы не стали. Они умели себя сдерживать. Потому, прежде чем действовать, глава дома решил все же отдать распоряжение о допросе гоблинов. И тогда сведенья потекли рекой. Зеленые носатые зубоскалы себя не сдерживали, сдавая всех, с кем работали. Сведенья едва успевали записывать, а ведь их еще предстояло проверить.

Тогда же братья передали волшебные свитки. Бумага, в которую была заключена магия чтения памяти. Тогда, сжимая их в руках и смотря вслед уходящим, глава дома Праудмур не знал, что ему делать с такими умопомрачительными возможностями. Всего свитков было пять. И от одной мысли, простой фантазии, что можно с ними сделать, кружилась голова. Такая сила и возможность будоражили, пробуждая самые темные и гнусные части души.

Достаточно пригласить в замок всех глав трех высших домов, опоить их и использовать магию. Тогда все секреты, самые грязные тайны, оказались бы в руках Праудмуров. А дальше дело за малым — провести удачные расследования, судить дома, конечно же, ослабив их. Правильно подать все народу. И тогда, даже вздумай они развязать войну, собственные солдаты начнут дезертировать. На их фоне Даэлин Праудмур будет выглядеть сущим святым, посланным им самим морем. А после… после установление полноценной монархии.

Однако, как бы ни были сладки фантазии, Даэлин не поддался им, успешно устояв перед соблазнением властью. У него уже был контакт с орденом, который, если правильно использовать, мог вывести его семью на еще одну ступень повыше. А там, если не при нем, то при сыне точно образуется полноценное королевство. Главное, не упустить своего, не сойти с намеченного предками пути, который и обеспечивал им постоянное переизбрание. Уже давно они, Праудмуры, выделялись среди прочих именно своим образом жизни. Пока остальные старались всеми правдами и неправдами нажиться, они блюли чистоту своей чести, не вляпываясь в грязь. Ведь именно им принадлежал город, рынок и порт, включая львиную долю кораблей.

Успешно справившись с испытанием ордена, Даэлин на следующий день передал два свитка своему палачу. И тогда вскрылось новое. Гоблины не просто так сдавали подельников. Прикрываясь ими, они утаивали от дознавателей собственные делишки. Но, помимо того, вскрылось еще больше подробностей о связях с аристократией.

В руках лорда-адмирала находилась толстая пачка бумаг, на которых самым подробным образом содержались сведенья, которые должны были оставаться в неведенье. Полагаясь на них, он мог к ногтю прижать несколько собственных вассалов, дерзнувших вести дела за спиной сюзерена. И, начать по ниточке распутывать дела, которые вели к торговой компании Эшвейнов. Вторых по численности кораблей и богатству. По совместительству главных политических конкурентов Праудмуров.

Уже сейчас портовая стража громила лежки и тайники контрабандистов, которые работали на торговую компанию. Хватались преступники и готовились камеры. Для палача появилось много новой работы. А несколько военных судов готовились принять на борт морских пехотинцев. Помимо прочего, гоблины сдали целую скрытую бухту пиратов. С ними предстояло разобраться.

…

Пир тянулся, но только к глубокой ночи начали звучать громкие тосты. Братья ордена не очень то жаловали алкоголь, да и время, чтобы хоть немного напиться, требовалось изрядное. А потому они больше ели, да общались, порой меняя кампании.

На столах блюда, выложенные на огромных серебряных подносах, беспрестанно сменяли друг друга. В противовес пьянству, члены ордена очень любили поесть, особенно на пиру, и особенно мясо. Потому почти ничего другого им и не выставляли. Только мясо. Была как простая лесная дичь, кабаны, птицы, олени и прочие дары, украшенные и дополненные самым минимум овощей, ягод или фруктов, так и более экзотичное для всего остального мира. Вырезка щитоморда, самая нежная его часть, соседствовала с тушеным камнерогом или запеченным буревестником. Отдельной статьей шли мясо драконов, бережно оберегаемое для пиров, да саламандры. Они, как правилось, выступали королями каждого грандиозного застолья. Их подавали во всевозможным видах. Каждый повар старался изобрести собственный рецепт, и на каждый находился свой ценитель.

Саламандру и дракона любили не за невероятный вкус или силу, что могла дать их плоть. Такими свойствами они не обладали. Более того, сделать их съедобными было совсем не просто. Не каждый умелец мог с таким справиться. Их приходилось долго и тщательно обрабатывать, вымачивать, прежде чем приступать к приготовлению. Впрочем, даже так, далеко не каждый желудок мог с ними справиться. Слишком тяжело переваривалось такое мясо. Но и отличалось особой питательностью. Одного небольшого кусочка простому человеку могло хватить на целый день, если не вывернет наизнанку.

Во всей Цитадели, только братья ордена могли насладиться драконом, но и они это делали осторожно. Нарезая исключительно тонкими полосками, да и те поедая медленно, подолгу прожевывая. Как правило, вкус оно имело не свой, а заданный при помощи огромного количества специй или соусов, мариновки. Жарилось отвратительно, долго. Однако, сырым его тоже можно было есть, покуда доведено до ума.

С саламандрой все обстояло проще. Достаточно избавиться от серного запаха и привкуса, да ешь. Никакой паразит в этой твари не выживал. Ее могли, осторожно, употреблять все.

Прислуга братьям не требовалась. Они сами могли достать из коробов с расширенным пространством все необходимое, потому служанки тоже отдыхали, как и все. Более того, они разжигали длинные очаги, горевшие бездымным огнем или углями, и сами жарили себе мясо, кто какое хотел. Некоторым нравился сам процесс. Другие любили более румяное, подгорелое, нежели “правильное”, приготовленное на кухнях.

Сам Алгалон предпочитал более разнообразную пищу, чем его воины. Когда они налегали на мясо, непонятно куда уходившее, и могли без устали есть его на протяжении пира, он предпочитал ягоды и фрукты. Но и на его столе в обилии присутствовало все остальное, все же владыка Цитадели никогда не отказывал себе в удовольствии вкусно поесть. Сказывалось прошлое, пропитанное синтетической, отвратительной едой. Она скорее травила тело, чем помогала ему правильно функционировать. Да и тот химический привкус забыть было невозможно.

За одним с ним столом седели младшие стражи, непривычные к такому мастера клинка, и Аспекты Азерота. Текла неспешная беседа, каждый обсуждал интересные ему темы с соседями, обменивался мнениями. Еще совсем недавно такая картина казалась невозможной, кощунственной. Однако, случай все разрешил. Драконы Азерота оказались другими, нежели привыкли в ордене, убивать их оказалось не за что. Но сидеть с ними, общаться, есть и пить? Такое происходило впервые.

Наблюдая за членами своей стаи, собранными в одном месте, Страж испытывал умиротворение, которого ему так не хватало. Впервые ярость и гнев начали понемногу отступать, проясняя голову. Впрочем, он понимал, что это так на него действовало осознание скорой мести, краткий миг затишья. Вскоре все обещало вернуться с прежней силой.

Порой ему на глаза попадались дети, мелькавшие среди фигур воинов крови и пепельных гвардейцев. Они смеялись, веселились, чувствовали себя и были частью пира, частью ордена. Все, кроме Литарат. Она не показывала ничего. Держалась особняком, почти не ела. И уж точно на ее лице не было ни капли радости.

От вида дочери внутри драконоборца просыпались и боролись два противоречивых чувства. С одной стороны он сожалел, что изначально повел себя неправильно, слишком грубо, ведь можно же было построить разговор иначе. Мягко открыть ей ее ошибки и проступки. Посулить золотом, которого она так хотела, предложить какой-нибудь небольшой проект, чтобы почувствовала свою значимость. С другой стороны, жгучим пламенем пекло раздражение. Все в дочери буквально заставляло переворачиваться нутро от желания свернуть ей шею, и то были чувства в большей степени навеянные драконьей половиной. Она посмела врать, с самого начала. Смела спорить и противиться его воле. Сошла с отмеченного для нее пути, замаравшись в грязи предательства и лжи.

Алгалон понимал, что столь бурная реакция ненормальна. В конце концов, такого никогда с ним не происходило. Но ничего не мог с собой поделать. Присутствие дочери поблизости было хуже яда.

— Алекстраза, припоминаю, ты рассказывала мне о герое калдорай, который помогал в борьбе с демонами, обманом заполучив их силу. Иллидан Ярость Бури.

— Да, он сделал многое для сопротивления Пылающему Легиону, хоть его методы и были сомнительны. Калдорай поймали его и заключили в тюрьму. Он все еще должен томиться в подземельях, если ничего не изменилось.

— Нет, он все еще там. — подтвердила Изера.

— Я хочу освободить его. — заявление владыки Цитадели оборвало все прочие разговоры.

— Собираешься использовать его опыт? — вскинув бровь, Малигос откинулся на спинку высокого стула.

— Именно. И, на мой взгляд, он находится в заключении совершенно незаслуженно. Уверен, Цитадели есть, что предложить ему в обмен на помощь и информацию о демонах. Свет посылает мне видения, но, я считаю их недостаточными и не могу полностью доверять.

— Калдорай не согласятся его отдать. — Аспект снов чуть приоткрыла глаза. — Они считают его предателем. Иллидан повинен в создании еще одного источника, который мог послужить планам демонов.

— Как мне известно, тот источник они теперь используют себе во благо, вырастив в нем мировое древо. Источник их бессмертия и друидической магии. — говоря, Страж то и дело косился на еду, которой был заставлен стол. С тех пор, как вернулся, он ничего не съел. Так как не мог обратить первую форму, а именно ей и являлась Чешуя. Мысль о том, что труды поваров и крестьян пропадут, претила ему. — Да, буду откровенен, мне плевать на их мнение. Не захотят договариваться, я заберу Иллидана силой. Герой, вместе со всеми бившийся против Легиона, не должен оставаться в заключении. Для своего народа он желал лучшего. И дал его им. Он — ценный специалист, источник знаний о демонах, потенциальный рекрут.

— Я… постараюсь помочь тебе. — мать зеленой стаи прикрыла глаза, а лицо ее выражало странную потерянность, будто сознанием она находилась в другом месте. — Не нужно обрушать пламенный гнев на тысячелетние леса. В них сила друидов. Когда Легион вторгнется, они обязательно встанут на нашу сторону.

— Благодарю. К тебе они должны прислушаться. — драконоборец кивнул.

— Надо поразмыслить, кого еще можно привлечь на нашу сторону. — задумчиво пробормотал Аспект Магии. — Какую подготовку можем провести. Если сможем укрепить оборону Азерота более масштабно, не полагаясь только на силы стай и ордена, то шансов будет больше. Мир понесет меньше потерь.

— Разумно. — Рейнхарт отложил в сторону столовые приборы и вытер губы салфеткой. — Предлагаю собрать в Эруэнтю общий совет всего Азерота. Расскажем о грядущих угрозах. Для наглядности, можно отловить некоторых демонов, наверняка кто-то еще скрывается на Азероте. Продемонстрируем их силу и кровожадность. К нам либо прислушаются, либо проигнорируют, и тогда мы хотя бы поймем, что смысла вести диалог нет. Упертые так и останутся упертыми, пока не попробуют на вкус собственную кровь.

— Если бы демонов было так легко отловить… — лазурный левиафан покачал головой.

— Иллидан смыслит в магии Скверны. Наверняка он сможет кого-то призвать. — Изера поделилась собственными соображениями.

— В итоге, все упирается в него. Он нам нужен. — заключил Алгалон.

Глава 97

Четыре дня спустя

Камила подошла к металлическому блоку, весом в пол тонны. Благодаря рунам увеличения веса, он не обладал большими размерами, оставаясь довольно удобным для использования. Ухватившись за специально проделанные внутри выемки, она без проблем подняла его. Конечно, пришлось приложить немало сил, но она чувствовала, что смогла бы поднять еще больше.

Опустив блок на свое место, девушка отошла в сторону, к остальным, чтобы на ее место мог встать еще непроверенный брат или сестра. И задумалась, опустив голову.

После пробуждения, первым делом их всех отправили на Тренировочные Поля, где уже более суток, под неусыпным надзором Вестника Войны, гоняли по всевозможным полигонам и испытаниям. Результаты впечатляли девушку. Каждый раз, справившись с той или иной задачей, она удивлялась сама себе.

У всех, будь то воины крови или мастера клинка, имелись собственные площадки, на которых они могли проверить скорость реакции, ловкость, выносливость или силу. Как правило, воины крови не могли захаживать на площадки пепельной гвардии или любые другие, предназначавшиеся для более старших. Банально мог умереть, не справившись.

Площадки рассчитывались так, чтобы выжать все соки из испытуемого, заставив его пройти по грани своих возможностей. Только так можно было добиться какого-то результата, начать развиваться.

После пробуждения, Камила привычно прошла все испытания воинов крови, не встретив никаких трудностей. Как и все из их рядов. Следом их отправили в зону пепельной гвардии. И уже там стало трудно. Непросто. Однако… проходимо. За исключением проверки магических способностей. Такому их попросту не обучали, ведь до изменений, оно оставалось за пределами проверенных возможностей.

Испытания старших показали, что физически они, воины крови, не только поднялись на уровень гвардии, а полностью его перепрыгнули. Выносливость, сопротивляемость магии, ловкость, реакция, сила, все оказалось на запредельно высоком уровне.

Кровь Первого Стража дала слишком многое, включая магическую силу. Ей еще предстояло научиться правильно пользоваться, разучить новые заклинания. Часть особо талантливых еще в первые часы начали грубо, но с толком, применять огненный покров. Чистое проявление новой магической мощи хорошо защищало тело от чар, развеивая или ослабляя заклинания еще на подлете.

Подняв голову, бывшая авантюристка со смесью странный эмоций наблюдала, как ее братья и редкие сестры справляются с последней силовой проверкой. Кубы сделали специально для них, совсем недавно. И все легко с ними справлялись. Не создавалось даже видимости, чтобы кому-то было тяжело его поднять.

О такой силе в руках она ранее, когда еще служила своему королевству, грезить не смела. Вступив же в орден, знала, что когда-нибудь, лет через сто, дорастет до пепельной гвардии и сможет творить многое. Но чтобы так, выпив из кубка обрести силу, о которой в пору рассказывать сказки… Происходящее плохо укладывалось у нее в голове. Осознать вес, который был заключен в металле, переложив его на простые, понятные вещи, ей было сложно. Он, к тому же, не являлся пределом.

От осознания, что достаточно выпить зелья и использовать пару свитков, чтобы еще больше увеличить границы допустимого груза, голова Камилы начинала кружиться. В ее понимании подобная мощь существовала где-то вне досягаемости смертных. Доступная существам вроде младших стражей или самого Первого Стража.

«Неужели все те истории, мол Страж способен швырнуть дракона, ухватив его за хвост, не преувеличены хоть немного? Если столько поднять можем мы, то сколько сможет он? Всю Цитадель?!»

Помимо прочего, в голове девушки продолжали звучать слова, озвученные на пиру. Она помнила, кому принадлежала выпитая ими кровь, и для чего им ее дали. Впереди маячила война, жестокая и беспощадная. От ее результатов зависела судьба целого мира. Теперь уже не казалось, что будет легко, раз подготовка включала такое усиление.

И бывшая авантюристка была готова встретить врага лицом к лицу. Но не потому, что стала сказочно сильна, а потому, что таковым считала свой долг. Еще до вступления в орден она защищала простых людей, так как могла это делать. Становление воином крови только увеличило размах. Вместе с орденом, она очистила людские земли от всяких опасных чудовищ. Уже давно у них не находилось достойного дела. Война с демонами, напротив, являлась тем, чего многим так не хватало.

Даже сейчас, стоя посреди братьев, она продолжала слышать шепотки, полные решимости. Многие, как и она, хотели истреблять тварей, любых, неважно каких. Разумные они, или нет, значения не имело. Самые важный, определяющий фактор, угрожают ли они миру и спокойствию, сеют ли зло и разруху. Для этого они все тренировались, к тому стремились. Вести Первого Стража только порадовали весь орден, равно как и огорчили. Война сулила, помимо прочего, смерти невинных.

— Отлично, воины крови! — мощный голос разнесся по всей площади внутри закрытой тренировочной зоны, разом завладев вниманием нескольких тысяч. — Ваши тысячники уже обо всем оповещены, вы справились с проверкой. Теперь можете идти отдыхать, завтра приступите к новым тренировкам.

Подняв глаза к фигуре Вестника Войны, стоявшего на возвышении в отдалении, Камила раздосадовано выдохнула. Усталости она не испытывала совсем, а вот любопытство — больших количествах. Ей было интересно узнать, как кровь Первого Стража изменила остальных. Пример воеводы, единственного пока видимого ей младшего стража, внушал.

Грамдар, будучи драконидом, в отличии от гвардейцев мрачной чешуи, крыльев не имел. Чешуя его носила серый цвет. Да и ростом с шириной плеч он уступал своим сородичам. Однако, то было до погружения в сон. Пред ними он предстал уже другим. Ростом под четыре метра, обладающим внушительной парой крыльев. Выросли рога, голову покрыли острые наросты. Чешуя сменила цвет на угольно-черную. А глаза горели золотом.

Внешние изменения затронули и саму девушку. Смотря в зеркало после пробуждения, она не могла поверить увиденному. Не знала, плакать ей или радоваться. Чешуя, ранее почти незаметная, располагавшаяся только под глазами, разрослась по всему лбу и щекам, затронув в том числе остальное тело. Черная, дымчатая. Ее было не так много, чтобы полностью покрыть кожу, но достаточно, чтобы это считалось уродством. Слишком она выделялась. Глаза, подобно воеводе, тоже стали насыщенно золотыми. Уши заострились на эльфийский манер. Во рту немного удлинились клыки, вызывая неудобство.

«Я бы с большим удовольствием проверила себя в бою уже сегодня» — внутренне сетовала сестра ордена. — «Хочется понять, каких тварей теперь мы способны убивать. Впрочем, теперь число боевых задач для нас обязано увеличиться. Как знать, может даже на драконов с собой начнут брать… Было бы здорово»

…

Стоя на излюбленной террасе вот уже десятый час к ряду, Алгалон застыл подобно статуе, сжимая копье. Он прислушивался к отголоскам мыслей своих воинов, находя, в основном, печаль и мрачную решимость. Часто ему приходилось слышать, как они давали сами себе обеты не снимать брони при посторонних.

Тяжелее всех трансформацию переживали мастера клинка и пепельная гвардия. В них входили люди и эльфы, дороже прочих державшиеся за свою внешность, за самих себя, за все, что отделяло их от драконов. В отличии от дварфов, они не пришли в Цитадель одним кланом, а присоединялись разрозненно, будучи беженцами или ищущими мести. Сближение с врагом не добавляло им счастья, но заставляло с подозрением относиться к каждой своей мысли. Многие, уже сейчас, задумывались о поиске способов, которые помогли бы им держать свой ум в узде. А это еще более плотные тренировки, неусыпный самоконтроль, и медитации. Жизнь в полном запрете и отказе почти от всего, ограждение самих себя от любых соблазнов.

Незавидная участь.

Чего было у них не отнять, так это боевого духа.

Всадники на вивернах, тоже выходцы из людей и эльфов, отнеслись к изменения проще всего. Они питали надежду, что так смогут лучше контролировать и воспитывать своих виверн. Впрочем, к ним и шли те, кто питал слабость к животным. Для них виверны со временем становились не хуже всех остальных.

Воины крови, наоборот, испытывали сплошную радость. Старики, служившие в новобранцах десятки лет, уже видели, как, наконец, поднимаются выше, как принимают участие в более значимых сражениях. Как вместе с лучшими ходят на Охоту. Совсем недавние, прошедшие набор не позднее двадцати лет назад, пытались понять, какими перспективами им грозя изменения. Жаждали понять свои границы, сию минуту рвались в бой с теми чудовищами, которые еще совсем недавно были им не по зубам.

Дварфы же… обладали особой точкой зрения. Каста воинов и те, кто к ним присоединялся, отличались от всех прочих ярко выраженной жертвенностью. С тех времен, когда им доводилось выступать в походы на самых опасных чудовищ Муспельхейма, в воины шли редкие храбрецы и настоящие защитники. Им плевать было на свое тело, на то, что с ним происходит и как оно меняется. Единственное, что имело значение — защита клана. А после заключения союза, и Цитадели.

Маги просто немедленно отправились проверять, насколько крутой скачек совершила их магическая сила, как изменения повлияли на те или иные возможности. Укрепление тела их волновало мало. Интереса в той стезе у них не лежало совсем.

Отслеживание чужих реакций и мыслей давало неожиданный результат. Помимо понимания, чем дышат и как мыслят члены ордена, это приносило спокойствие. Вернее, растворяло собственные мысли в чужих. Становилось проще игнорировать ярость и гнев, получалось отгородиться от них за стеной чужих голосов.

Владыке Цитадели уже откровенно не доставало контроля, последние крупицы терпения просачивались сквозь пальцы, как песок. Но, пока Тиамат спала, он не мог свершить то, о чем мечтал с момента возвращения, после победы над наару. Любые радости жизни стали недоступны. Любые напитки, еда и сон остались где-то там, позади. Невозможность откатить Первую Форму, Чешую, не давала снять шлем, доспехи. Глаза не смыкались.

Однако, как бы ни хотелось, торопиться было нельзя. Да, большая часть подготовки завершена. Те проекты, что еще исполнялись, предназначались для борьбы с Пылающим Легионом, они не требовались при натиске на Древних Богов. Сейчас же время требовалось войску. Братья ордена нуждались в тренировках, которые помогут им понять себя. Вестнику Войны требовалось понять братьев, оценить их. Замкнутый круг, до разрыва которого, не следовало покидать Цитадель. Подобное грозило ошибками и проблемами. Как минимум необходимо было переделать текущие доспехи почти для всего ордена. Изменения роста или ширины плеч задело почти всех.

Помимо того, ядро военной силы, младшие стражи, больше всех получили от Золотой Крови, так как смогли выпить по целой капле. Они не просто столкнулись с приростом в физических или магических характеристиках, они стали другими. Алгалон это понимал, как никто другой. Возможность видеть и чувствовать их внутренний огонь, лучше всего прочего показывала, насколько глубоки изменения. Настолько глубоки, что весь затронувший их процесс впору назвать перерождением.

…

Рейнхарт телепортировался подальше от Цитадели, чтобы побыть в уединении. Не хотел, чтобы другие видели его сейчас. А все дело в том, что внешне он совсем не изменился, в то время как остальные, испытывали потрясения. Однако, не только в том таилась вся проблема. Он чувствовал в себе огромную мощь, распиравшую изнутри. Человеческое тело было не способно совладать с ней, вынести ее, потому она оставалась где-то внутри, сокрытая.

Даже поведение меча изменилось. Он постоянно делился какими-то странными посылами, на уровне чувств и эмоций, но полностью отличных от всего, к чему привык сенешаль. И сейчас, стоя посреди глухого леса, он новым взглядом смотрел на клинок. А все дело в том, что он впервые… принял его. По-настоящему признал, как владельца и того, вместе с кем готов противостоять чему угодно.

Воплотилось это в виде нитей энергии, покрытых легким сиянием, которые тянулись от рукояти и гарды, окутывая держащую кисть. Клинок обещал, что отныне их нельзя будет разделить, отобрать одного у другого.

Взяворужие двуручным хватом, как и подобает обращаться с таким, старый рыцарь увидел ту же картину. Нити окутали и вторую длань, ставя своеобразную печать.

«Не выбить, не обезоружить, не отнять, не украсть. А еще, он будет сам возвращаться ко мне и делиться энергией. Полезно»

Сделав пробную пару взмахов, проверяя, не мешают ли нити, Рейнхарт решил выбрал самый свободный от деревьев участок леса и… выбросил туда меч. Сияющей полосой он полетел вперед, испепеляя все ветки, которых касался, и обугливая деревья. Стоило пожелать, он вернулся в ладонь. Но мог сделать это и сам, без призывов. Он не собирался оставаться без своего избранного воина.

Тогда же, когда пальцы обернулись вокруг рунической рукояти, от клинка пришел новый посыл. Он чувствовал драконью кровь и был готов показать, как призвать к ее мощи.

Нахмурившись, сенешаль погрузился в раздумья, взвешивая все за и против, в конечном итоге согласившись. Впервые ему доводилось сталкиваться или просто слышать об оружии, что само стремилось что-то показать или научить.

Пришедший образ заставил старого рыцаря снова обратить внимание на то распирающее изнутри чувство мощи. Именно ее клинок обозначил, как силу драконьей крови, и показал, как использовать. Суть процесса была понятна и лежала на поверхности.

Потянувшись к спящей силе, Рейнхарт обнаружил, что вся она томилась, как в темнице, внутри его сердца. Чтобы ее использовать, достаточно снять ограничение. Позволить ей растечься по телу. И тогда… что тогда, он не знал. И откровенно опасался узнавать на собственном примере.

Кровь досталась от Первого Стража и именно она была ответственна за все случившееся, понятое и еще не понятое, но сенешаль знал, от кого взял свое начало его господин. Галакронд был чудовищем среди чудовищ. Титанический дракон, размером с остров. Безумный, жестокий и вечно голодный, пораженный проклятьем Тьмы.

Старый рыцарь боялся, что не сможет совладать даже с каплей его наследия, если оно вообще сохранилось. Не хотел еще больше подвести своего господина, уже однажды совершив большую ошибку. Но, вместе с тем, к нему пришла тяга к еще большей силе, тоже легшая на чашу весов.

Раньше, до столкновения с наару, Рейнхарт считал, что ему некуда расти, да и незачем. Проблем не было, они не предвиделись. Казалось, что вообще не существует никого, способного потягаться с Цитаделью и младшими стражами.

Реальность все расставила по своим местам.

И теперь сенешаль осознавал, насколько на самом деле нуждался в силе.

Приняв решение, он телепортировался из леса прочь. Изначальное желание проверить себя оказалось забыто. На первое место пришла иная нужда — разобраться в даре, доставшимся от Золотой Крови.

Переместившись прямиком в Цитадель, благодаря кольцу, он сделал еще один скачек, на этот раз в тронный зал, прямиком к Стражу. Взглянув в его спину, старый рыцарь склонил голову.

— Господин, мне нужен ваш совет.

— Говори. — не поворачиваясь, отстраненным голосом произнес владыка Цитадели.

— Меч принял меня, как первого и единственного владельца. И поделился знанием, как использовать силу драконьей крови. Я не решился к ней прибегнуть, не спросив у вас.

— Интересно. — голос драконоборца стал заметно более живым. Он развернулся. — Сила в сердце?

— Да. Так вы знаете, о чем речь? — Рейнхарт выпрямился.

— Пожалуй, больше чем кто-либо другой. Хм… — Алгалон выпустил Погибель из рук, сделав несколько шагов вперед. — Я могу попробовать направить ее сам, а ты запоминай чувства и границы.

— Понял. — сенешаль кивнул и подобрался.

— Опасаться нечего.

Ладонь Первого Стража легла ему на грудь, и старый рыцарь ощутил, как его сердце кольнуло от боли, от чего он едва не свалился с ног. Столь поразительная слабость пронзила тело. А следом за ней пришел наплыв силы, мышцы сводило от закипевшей в них энергии. Показалось, будто достаточно махнуть, чтобы снести какую-нибудь гору. Изменилось зрение, обострился слух и обоняние.

Опустив взгляд вниз, старый рыцарь с ужасом уставился на собственную грудь. Рубашка натянулась и уже трещала, как во многих местах прорасли шипы, разрывая ее и обнажая то, что было сокрыто — черную чешую. В панике уставившись на руки, он не мог их узнать. Они оказались полностью затянуты черным покровом, увеличились в размерах и отрастили когти.

Выхватив из пространственного кармана большое зеркало, Рейнхарт всмотрелся уже в него, подтверждая собственные догадки. Он стал похож на драконида, при этом будучи от них бесконечно далеко. На голове прорасли рога, все тело покрыла чешуя, острые наросты и особого толсты защитные пластины. Черты лица изменились, став более вытянутыми, хищными. Телосложение тоже претерпело изменения, обретя мощную мускулатуру. Увеличился рост и размах плеч.

— Это Первая Форма. Минимальное приближение к дракону. Вторая Форма ознаменуется крыльями, еще большими изменениями и приростом мощи. Третья, она же Истинная, означает полное превращение. — голос Стража вывел сенешаля из прострации. — Готов сделать еще один шаг или на сегодня остановимся?

— Пока хватит и этого. Не думаю, что смогу повторить такое самостоятельно.

— Не беда, научишься. Тут главное не утратить контроль, иначе сходу превратишься в дракона. А такое чревато неслабым ударом по мозгам. Можно потерять себя.

…

От Автора:

Заходите на мой Бусти, поддержка очень помогает мне сводить концы с концами.

https://boosty.to/or1gon

Глава 98

Миновало еще несколько дней

После пира, впервые в жизни став свидетельницей подобного события, Алекстраза, как и прочие Аспекты, не стала покидать Цитадель. Особого занятия она для себя найти не смогла, потому дни напролет гуляла по городу. Забредала в различные торговые лавки, покупала различные вещицы и диковинки. Деньги, на любые траты в любых объемах, ей выделил Аспект Пламени.

Однажды, подстегнутая каким-то наитием, она даже зашла в весьма интересный дом. В нем торговали нарядами, какие нравились самой королеве драконов. Минималистичными, открытыми. В отличии от сестры, она прекрасно понимала, какое влияние оказывает ее облик на других. И не собиралась что-то менять. Тем самым вдохновляя других на сеяние новой жизни.

У торговки Хранительница Жизни смогла многое почерпнуть, все же, кроме личных представлений, раньше у нее не были ничего иного. А теперь появилась целая база всевозможных нарядов, отличная почва для размышлений.

Однако, не только размышлениями о фасоне трусиков и лифчика полнились мысли Алекстразы. Блуждая по городу, она то и дело сталкивалась с воинами крови или пролетающими в воздухе пепельными гвардейцами. Наблюдая за ними, она поражалась той огромной силе, которую обрели воины, испив крови Алгалона. День ото дня крепла ее уверенность в победе над Древними Богами и возможности вышвырнуть Легион из Азерота, не прибегая к напряжению сил всего мира.

А еще королева драконов задумывалась над методами, которые могли бы сделать сильнее стаи. Раньше ничего такого не посещало ее, но увидев на деле, как по щелчку пальцев возвысился орден, став более чем в два раза могущественнее, все изменилось. У стай было десять тысяч лет. И они ничего не сделали. Даже не собирались вместе, чтобы совместно решать какие-то проблемы. Подобное начинало казаться не привычным укладом жизни, а глупостью… Возможно, напускным влиянием узников титанов. Чем угодно, но не здравым решением.

Ведь чего стоило красной стае, самой многочисленной, начать осторожно вмешиваться в дела смертных? Тоже создать организацию, которая выступила бы лицом всей стаи. Либо оставаться за ней, скрываясь, но взращивая сильных воинов. Свой орден.

За тот малый срок, что Цитадель присутствовала в ее жизни, Аспект Жизни быстро поняла, насколько неверные решения принимала. Именно на ней лежала роль объединения все стай, ведь она королева, пусть и номинальная. Однако, к ней всегда прислушивались. Ничего не стоило собрать всех вместе, когда активность Нелтариона падала. Придти к каким-то соглашениям. Начать медленно, но верно восставать из пепла, помогать друг другу. Копить силы для решительных действий. Вместе они смогли бы отгонять своего главного противника, не неся потерь.

Помимо прочего, Алекстраза не могла выбросить из головы, насколько пренебрежительно к их судьбе отнесся Ноздорму. От того, насколько просто он был готов принести в жертву все стаи, даже ее сердце полнилось гневом. Сама мысль о том, что все драконы должны были умереть, чтобы на их костях возвысились другие, вгоняла в жуткую тоску и уныние.

Драконы защищали Азерот, не чинили зла или других проблем, убивали кого-то редко, только в тех случаях, когда глупцы сами забредали в логова. Разве заслуживали они уничтожения? Разве должны были уйти в забвение? Подобное претило Аспекту Жизни. От того она начинала все чаще посматривать на Аспекта Пламени. Он, как самый сильный самец из всех, мог дать ей могучее потомство. Их союз мог породить столь сильных драконов, что голова шла кругом.

Однако, королева драконов не рисковала озвучивать свое предложение. Обладая определенной чувствительностью, она понимала, что еще рано. Время не пришло. А момент и вовсе ужасен. Предстояло выждать еще.

Вот только, после того, как привыкла купаться в рвущейся из Алгалона энергии, уже не испытывала желания давать потомства от своих консортов. Они были… слишком слабы, если сравнивать с Аспектом Пламени. Не шли ни в какое сравнение. Дракончики, что вылуплялись сотнями, редко выживали. Их убивали кобольды, жалкие создания, боящиеся тьмы, в которой сами же живут. Любое столкновение могло стать для них смертельным. А те, кто выживали и подрастали, часто гибли от лап чудовищ, дикарей или черных драконов. По собственной глупости, преисполненные ощущением всемогущества, они лезли на рожон, часто не способные адекватно сопоставить силы.

Да и потом, никто из них уже давно не мог отличиться силой или талантом. Красная стая была многочисленна, но… достойных представителей у нее осталось немного. В основном, древние драконы, одного возраста с королевой или даже старше.

Алекстраза понимала, что смертность среди дракончиков — попустительство самих стай. Рождаясь, они уже обладали разумом, а потому заботиться о них считалось излишним. Но была и еще одна причина — слишком большое число яиц. Кладка могла насчитывать многие десятки яиц. И их откладывала одна драконица. Если бы выживал каждый дракончик, то за несколько сотен лет, драконы истребили бы все остальные расы и народы. Либо принялись терзать друг друга. К тому же, такой метод способствовал выживанию самых разумных, что тоже шло на пользу стаям. Хотя и снижало численность пополнения до катастрофически малых значений.

Однако, о потомстве Аспекта Огня королева драконов была готова заботиться со всем тщанием. Хотя бы потому, что не рассчитывала получить его более одного раза.

Помимо естественного метода увеличения численности стаи и ее силы, королева драконов задумывалась об использовании собственной крови. Алгалон уже показал, как совершать подобное. Оставалось понять, подходит ли такое для них и, если нет, то как добиться схожего результата при помощи собственных возможностей. Все же, то, как Аспект Пламени использовал свою кровь, отличалось от практикуемого на Азероте.

Алекстраза знала, что он как-то превращает ее в Золотую Кровь, но не ведала заклятий и ритуалов. А это было важно. Ведь, если она давала кровь смертному, он либо умирал, либо становился драконидом. Сильным, полезным, но не отличающимся умом. Многие из них становились глупы настолько, что могли исполнять только простые приказы. Мало кому удавалось сохранить себя прежних.

Те же дракониды, которых королева драконов видела в городе, не имели привычных изъянов. Они могли нормально общаться, а не произносить несколько заученных фраз, мыслить и рассуждать. Зная нрав Алгалона, она понимала, что таковы все дракониды, а глупых не держат где-то отдельно. От того возникало еще больше вопросов и желания перенять методы Цитадели.

Такие мысли уже посещали Аспект Жизни, когда она смотрела на первых воинов, решившихся выпить кровь Стража. Тогда она посчитала, что они тоже обратятся драконидами, к каким она привыкла, а потому отбросила размышления, заранее посчитав все это провальной затеей. Однако, реальность щелкнула ее по носу, приятно удивив. Воины не стали пародией на самих себе и драконов. Они остались почти прежними внешне, только вот внутреннее стали гораздо сильнее.

На Азероте так не умели. И это требовалось исправить, чтобы Цитадели не пришлой почти в одиночку решать все проблемы и вести войну. Драконьи стаи попросту не могли себе позволить остаться в стороне, на вторых ролях. Все же, именно они являлись защитниками мира. Да и было подобное в немалой степени унизительно. Выходило, что сами со всем они справиться неспособны и приходится полагаться на третью сторону, отдавая все в ее руки.

Проблему слабости стай требовалось решить. Ее королева собиралась выставить на следующее обсуждение, когда они вернутся в Храм Драконьего Покоя. Попутно высказав Ноздорму все, чего он заслужил услышать своим поступком. Поведение Аспекта Времени неслабо встряхнуло Хранительницу Жизни, когда она узнала о его попытке проникнуть куда не следовало. Он без всяких сомнений заслужил наказание, которое ему выдвинул Аспект Пламени и даже больше. Его блуждание в прошлом могло вызвать раскол, ссору, охладить отношения, чего допускать было никак нельзя. Цитадель была союзником, очень важным, тем источником силы, которого так не хватало Азероту. Именно Цитадель стала катализатором, который запустил пробуждение стай ото сна. Помогла собраться. Алгалон обратил их внимание на проблемы, которые почему-то ускользали от взора. И даже сам начал их решать.

Он просто не заслуживал поступка, граничащего с предательством. Да и не славились драконы подобным. Поэтому, с Ноздорму предстояло разобраться.

Как и у ее сестры, как у Малигоса, в глубине души Алекстразы таилась обида. Аспект Времени мог сделать многое, само время находилось в его власти. Но он предпочитал бездействовать, опасаясь отступать от избранной линии времени. В сущности, он всех принес в жертву. Если бы не орден, драконьи стаи так и остались бы в неведенье о судьбе, которую им уготовил собрат.

…

Странное чувство, будто развязавшийся где-то внутри узел, из-за которого схлынула часть напряжения, заставило замереть Алгалона, так и не закончив шаг. Мыслить резко стало проще. Туман, наполнявший голову, частично развеялся, взор прояснился.

Совсем недавно он решил посетить Тренировочные Поля, понаблюдать за братьями и сестрами ордена, взглянуть на авантюристов, и уже в самом конце лично устроить проверку своих младших стражей. Выполнить, не полностью, получилось только первую часть намеченного плана, прежде чем его поразило странное. Впрочем, размышлениям он придавался не более доли секунды, прежде чем телепортироваться прочь без разъяснений.

Оказавшись в недрах Сокровищницы, он предстал перед кроватью супруги и едва не рухнул на колени, настолько велико оказалось облегчение. Тиамат открыла глаза и ничего непонимающим взором смотрела в потолок и по сторонам.

— Почему ты злишься, любимый? — было первым, что она спросила.

Доспехи владыка Цитадели так и оставались ослепительно белыми от накала, как и копье. Оставив его парить в воздухе, он присел на край кровати, осторожно беря эльфийку за руку. От прикосновения не разило холодом, как раньше, когда она была во власти Древнего Бога. Ладонь, на ощупь, стала как прежде, какой была всегда.

— Такое не описать несколькими словами. — тихо прошептал он, не решаясь на нечто большее. Ему казалось, что любое лишнее слово может привести к катастрофе.

— Как я тут оказалась? — она приподнялась на локтях, осматриваясь. — Не помню, чтобы засыпала в сердце Сокровищницы. И твое состояние… что-то случилось на Азероте?

Руки Тиамат потянулись к животу, сердце Стража замерло, а глаза неотрывно следили за движением. Но вот, они коснулись платья, пальцы заскользили по ткани платья, беспорядочно скользя из стороны в сторону. Будто пытались что-то нащупать.

— Я… не чувствую их. — дрогнувшим голосом произнесла драконица, бледнея лицом. Резко поднявшись, сев, она начала заполошно трогать свой живот. — Где мои дети?! — наконец, она сорвалась на крик, вцепившись в ткань. Глаза, полные бешенства, метнулись к творцу и мужу. — Что с ними?!

— Мертвы. — тяжело и глухо обронил Алгалон, опуская голову.

— Нет… нет… нет-нет-нет! — голова эльфийки замоталась в отрицании, пока она бездумно твердила одно и то же слово. — Как такое возможно?! Я ничего не помню! Куда подевались мои крохи?! Кто их забрал у меня?! — слезы потекли по щекам матери, вскоре обернувшись громкими рыданиями.

Сев ближе, владыка Цитадели притянул к себе супругу и заключил ее в объятья. В эти мгновения ярость и гнев не терзали его разум, не наполняли мысли грезами о том, с каким наслаждениемон будет убивать всех виновных. Его душа скорбела вместе с супругой. Он не испытывал ничего, кроме горя и бесконечной печали. Даже внутренний дракон не остался в стороне. Жестокий к взрослым потомкам, о самых маленьких он пекся и переживал, искренне негодовал.

— Я убил тварь, которая так с тобой обошлась. — тихо шептал на ухо любимой драконоборец. — Никто из его рода не уцелеет, клянусь. Но осталась еще одна мерзость, которую я пока не успел выжечь. Ты этого не помнишь. Древний Бог спутал твои мысли, подчинил. Он дал начало тому, что привело к смерти наших детей.

— Голос из кошмара. — ногти Тиамат заскрежетали по Чешуе, не в силах ее оцарапать. Возвращающиеся воспоминания причиняли ей боль и страх. — Он пытал меня в моих собственных мыслях, не отпускал, не давал все тебе рассказать… Это было ужасно. Меня окружали тысячи щупалец, облепленных глазами. Он там был не один. — драконица то и дело скрывалась на плач, сильнее прижимаясь к творцу. — Йогг-Сарон, Н’Зот и К’Тун. Я чувствовала присутствие еще одного, но не могла его различить. Они говорили, что используют меня и детей, чтобы начать Час Сумерек. Хотели отдать меня Крылу Смерти, чтобы он смог пополнить стаю достойными потомками. Бесконечно твердили о своих планах, терзали и показывали ужасающие картины. Я видела обезображенные, невыразимо отвратительные горы плоти, занимавшие весь горизонт… Всюду были глаза и их мерзкие отродья… Они говорили… говорили, что хотят наполнить мое чрево своими порождениями. Что я понесу им генералов, которые бросят Азерот к их ногам…

Слушая слова супруги, Алгалон настолько погрузился в себя, растворился в ее словах, что не заметил, как из спины вырвались гигантские пламенеющие крылья. На смену горю и печали стремительно возвращались ярость и ненависть. Они кружили голову, пожирали изнутри. Были сильнее, чем когда-либо.

Он не мог вообразить, что пришлось пережить Тиамат, но отчетливо чувствовал весь тот страх и ужас, навалившиеся на нее снова. Она, дракон и ранее сильнейший из младших стражей, была полностью раздавлена. В ней больше не ощущалось прежней крепости духа, который позволял спорить с ним. На месте драконицы, матери стаи, оказалась обычная, сломленная женщина.

А эльфийка все продолжала рассказывать, не замечая, в какой ярости находится ее супруг. Ей требовалось все излить. И никто не собирался ей противиться.

…

Тауриссан в ярости сжимал кулаки. Чувства Стража снова, как когда-то, нахлынули на него, но теперь не стремились погрести под собой. Они просто… были. Как его собственные. Но теперь в мыслях еще и звучал голос, принадлежавший Хранительнице Сокровищницы. Он слышал то же, что и его друг.

От ее слов борода топорщилась, а по спине бежал холодок вблизи потоков лавы. Слыша такое, младший страж невольно ужасался. Представлял своих собственных жен на месте Тиамат и гневно кривился.

Вокруг владыки Огненной Пропасти дрожала сама твердь, вскипала лава, благодаря его новой силе. Благо он находился в самой отдаленной части города, на окраине, которую только предстояло наполнить складами и прочим. Иначе локальное землетрясение могло причинить слишком много ущерба. Ведь в какой-то момент камень начал трескаться и рушиться. Потолок пещеры обваливался, но все глыбы, падавшие на главу клана, обращались магмой, безвредно стекавшей по нему вниз.

…

Вся Цитадель, верхний и нижний город, замерли. Члены ордена вставали, где были, до хруста костей и смятого металла сжимая рукояти оружия. Те, кто сражался, голыми руками разрывали чудовищ, забивали их кулаками и ногами. Другие просто переживали обрушившиеся на них откровения. В их головах смешались собственные мысли, мысли Первого Стража и слова Хранительницы Сокровищницы.

Братья и сестры ордена дрожали от ярости и жажды сделать то, для чего многие и пришли в Цитадель — избавиться от очередных темных тварей, решивших, что могут играться с чужими судьбами.

В небе мелькали золотые вспышки, пока, в какой-то момент, в центр города не ударил толстый столп Света. Врезавшись в землю, он разошелся по всей территории, достигнув третьего кольца стен. Он излечивал всех задетых, придавал сил и бодрости, а вот тех, кто оказался замаран в преступлениях, убийствах и прочем, он карал. В зависимости от тяжести проступков, последствия могли быть разными. От метки на лбу и переживания мук совести, до испепеления. Такие вспыхивали светом изнутри, выжигавшим их глаза и внутренние органы. На землю падали уже высушенные оболочки.

Угрозу почувствовали даже Аспекты. Им казалось, будто на них смотрит нечто невыразимо огромное, могущественное, намного старше любого из них. И оно словно поднималось, пробуждалось ото сна, обозначая свое присутствие. Предупреждало.

Глава 99

Волна света застигла Литарат на территории третьего кольца стен, захлестнув с головой. Сначала она ничего не понимала, полностью поглощенная эмоциями, мыслями и словами, что получала через связь с отцом. Откровения, которые произносила мать, повергали ее в ужас, погружали в оцепенение.

Когда же свет сделал свое дело, девушка застонала и схватилась за лоб, пригибаясь. Из тела словно высосали все силы, от чего ноги задрожали, не выдерживая веса. Свалившись там, где стояла, она не отнимала ладоней. Кожу под ними нестерпимо жгло, а наваждение пропало. Осталась только все нарастающая боль… и накатывающее чувство вины.

Против воли юной драконицы, перед глазами вставали сцены всех тех поступков, за которые ее винили. Но сама она виноватой себя не считала. Все, как ей казалось, было сделано верно. Правильно. Иного те люди не заслуживали. Они жили в грязи и невежестве, а потому не могли иначе, значит, заслуживали соответствующего обращения. Использовать их — значит придать жалким жизням крупицу важности. Так мыслила она.

Но Свет отрицал подобное.

Метка, чей яркий свет пробивался сквозь щели меж пальцев, засветилась ярче, и Литарат громко застонала, начав извиваться на мощеной площади. Ей почти не было больно, физически. А вот морально… очень. Свет наказывал ее за порочные мысли, за всю копившуюся внутри злобу, обращенную на тех, кто не разделял ее взглядов.

Особенно сильно девушке досталось за совсем недавние помыслы. Она представляла, как можно провернуть несколько схем, неплохо нажившись на самых простых мелочах, которые ничего ей не стоили. Достаточно нанять крупную шайку разбойников или готовых на все авантюристов. Отправить их грабить торговцев и жечь отдаленные деревни где-нибудь в Ре-Эстизе, предварительно снабдив кое-какими предметами из собственных запасов, чтобы не поймали. А потом можно было явиться на все готовое, заработав славу и, по возможности, нажиться на помощи пострадавшим. Самый банальный и простой способ, которым она не единожды пользовалась во время своего странствия. Было в ее арсенале и еще несколько.

Именно за тем, чтобы присмотреть себе кандидатов на роль исполнителей, она и пришла во внешний город. Раз уж Грамдар стянул к Цитадели сотни авантюристов, этим стоило пользоваться. Благо, среди них очень часто встречались не чистые на руку людишки. Таких юная драконица неожиданно легко и просто научилась определять по одному взгляду. Даже могла примерно прикинуть, насколько отчаянным головорезом являлся тот или иной человек. Потому, ей не составило труда найти необходимых “помощников”. Не потребовалось никаких разговоров и рисков быть замеченной. Однако, договориться ни с кем так и не успела.

Корчась на земле, Литарат переживала бесконечные угрызения совести. Каждая ее мысль разбиралась и подвергалась анализу, выворачивалась, от чего муки только множились. Ведь светлых помыслов или хотя бы нейтральных, у нее почти не было. Все ее грезы были об одном — презрении к тем, кто не разделял ее взглядов, о том, как вырваться из Цитадели, или хотя бы избавиться от пригляда.

Внимание отца тяготило девушку, особенно ее бесило, что ему не получалось солгать. Привычные способы и методы не работали, требовалось подобрать что-то другое, но вот что, она так и не могла придумать. Воздействовать на того, кто одним движением брови мог свернуть ее в бараний рог, не представлялось возможным. Словами в том числе. Оставалось только притворство, но в нем юная драконица сильна не была, однако начала постепенно учиться. В идеале она хотела научиться врать так, чтобы ее нельзя было уличить во лжи, не выдавая себя ни словом, ни делом, ни чувствами.

Литарат все время думала о том, как ей сладко жилось в одиночестве. Там, за пределами Цитадели, в мире, где ей не было равных, она могла чувствовать себя свободно. Да, приходилось играть в определенных рамках, покуда придерживалась излюбленной роли торговки и главы организации, но такое ей даже нравилось. Была в том своя перчинка. Там она могла все, сама определяла для себя границы. В любой момент могла всех перебить и никто, никакие армии, не остановили бы.

Дома же… она даже не была одной из равных, далеко не всемогущей, не самой умной или хитрой. Дома существовала сила необоримая, непреодолимая. И такое совсем не нравилось юной драконице, привыкшей жить совсем иначе. От того ее муки становились только сильнее.

Вместе с ней на площади пытали сами себя и те самых авантюристы, к которым она присматривалась. Как и все, кто был замешан хоть в чем-то дурно пахнущем. В зависимости от тяжести поступков, варьировалось наказание. Многие отделывались легким испугом и сильным чувством вины, не более того.

Те же, кому доводилось отнимать невинные жизни или намеренно причинять другим страдания, или иметь темные помыслы, приходилось хуже всех. На их лбах выжигалась метка, гласившая о них, как о преступниках. Она же служила тем источником мук совести, которыми они сами себя изводили.

И Свет ни в коем случае не собирался их покидать. Не раньше, чем они поймут свои ошибки.

Даже несколько часов спустя, когда на площади никого не осталось, в том числе преступников, утащенных в казематы, Литарат так и осталась лежать на прежнем месте. Люди и представители прочих рас изредка приходили посмотреть на нее, как на зверушку. Они вздыхали, покачивали головами, и уходили. Многие из них носили на себе легкие следы, не метки, но ожоги. Досталось почти всему внешнему городу, третьему кольцу. В основном за обман. Все же место полнилось торговцами и купцами.

Дольше всего задерживались члены ордена, переполненные сильнейшими чувствами, они уже не сдерживались. Глухие шлемы надежно скрывали их искривленные в отвращении лица, но глаза… глаза так просто не спрятать. В них плескались океаны отчуждения и непонимания. О проступках Литарат они знали, в ордене не было тайн. Однако, почти все питали надежду, что не все так плохо. Хотели верить, что она осознает свои ошибки. Все же, ей дали право на жизнь, которого не удостаивались иные преступники, совершавшие те же деяния.

Но появление метки и столь долгие истязания, фактически, перечеркнули всю веру. Она единственная осталась так долго, на весь город, лежать на земле.

Братья и сестры не хотели отныне видеть ее среди своих рядов. Хотели забыть, что такой позор вообще имел к ним отношение и когда-то состоял в ордене.

…

Алгалон не знал, сколько просидел в одном положении, но когда осознал себя, Тиамат уже спала, самым обычным сном, на его руках. Медленно уложив ее обратно на кровать, он встал и взялся за копье, исчезнув в то же мгновение. Очутившись на вершине Цитадели, он поднял глаза к вечернему небу.

Закат был прекрасен. Горизонт нарядился в желтый и оранжевый, окрашивая облака и, казалось, весь мир. Вдали поблескивали воды огромного Пограничного Озера. Солнце словно погружалось в него, чтобы отдохнуть, набраться сил, и снова подняться из вод, чтобы освещать мир.

Владыка Цитадели любил эту картину и мог подолгу любоваться ей, вспоминая свой старый, угнетенный прогрессом мир. Но сейчас никакая красота не трогала его душу. Она горела, болела, и… устала от всей той ярости, гнева и ненависти, что опаляли её. Подобное было ему не свойственно. Страж мог быть жестким, но не жестоким и гневливым.

Однако… чувства уходить не спешили. Они кипели внутри, достигнув ранее неизведанной глубины. Выродились в нечто иное, окончательно сорвав туманящую разум пелену. Собрались в одной точке, более не мешая думать. Теперь они были и не были одновременно. Их присутствие ощущалось и сохранялось. Влияние ослабло, почти пропав.

Из спины Стража вырвали крылья. Огромные, более чем прежние, сотканные из золотого огня. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать их разрушительный потенциал. И еще больше, когда расправил их и взмахнул, отталкиваясь от крепости.

Поднявшись в воздух, драконоборец сделал небольшой круг над Цитаделью, и направился в нужном направлении. Вылетев за пределы верхнего города, он начал постепенно ускоряться. Желания телепортироваться не было, а вот полетать, впервые за долгое время, имелось.

Ускорение выражалось во все большем количестве пламени, окутывавшем его тело. На максимальной скорости он превратился в настоящую комету, летящий по небу ослепительный золотой шар, оставлявший за собой след.

Путь пролегал над Драконьим Королевством, несколькими городами и деревнями. Сквозь земли племен, признанных достойными сохранения, жизни. А так же закрытое от всего остального мира Троецарствие.

Достигнув нужного места, лежащего далеко за пределами закрытого государства, в глубоко в густых лесах, не знавших топора человека и его ноги, Алгалон остановился. В небе над горами прогремел мощный взрыв. Докатившаяся до них ударная волна разметала снежные шапки, спровоцировав несколько лавин.

Гора, познавшая прикосновение владыки Цитадели в его истинном облике, так и не остыла. Пыша жаром, полностью черная, растрескавшаяся и омытая потоками магмы, она слишком выделялась среди других.

Легкая грусть от содеянного кольнула сознание Стража, но он привычно задвинул это чувство в сторону. Портить природу ему не нравилось, но сейчас было не до того. Он лишь поднялся еще выше, чтобы окончательно не разрушить спрятанную среди гор долину.

Другой, гораздо более мощный взрыв пронзил небеса, разогнав облака. На их место пришло облако пламени, растекшись по всему небосводу. Достигнув максимального радиуса, оно начало стягиваться к одной точке. Из него вырвались крылья, более двух километров в размахе, отбросив тень на землю. И прогремел рев, от которого задрожала земля внизу.

Алгалон стал еще больше, чем в прошлый раз. Пламя рвалось из-под его чешуи, из каждой щели его необъятного тела. Из глазниц, из пасти. Казалось, он и был огнем. Состоял из него.

Волны жара, докатывавшиеся до земли с каждым взмахом крыльев, испепеляли всякую растительность, заставляли камень идти трещинами и разрушаться. Плавиться. За жалкие секунды вся жизнь в огромном радиусе… исчезла. Выгорела.

Не теряя лишнего времени, чтобы не причинить природе еще большего ущерба, Отец Драконов вонзил лапу себе в грудь. Сияющие белым, раскаленные когти с трудом, но пробили чешую и вспороли плоть, пойдя вниз. На землю полетела чешуя, без крови. Каждая капелька, покидавшая тело, оборачивалась пламенем и притягивалась обратно к телу.

Падая, огромные чешуйки глубоко вонзались в почву и пробивали камень, обращая все вокруг себя пеплом и золой. Таков был еще один дар владыки Цитадели для своих воинов.

Обернувшись эльфом, он незамедлительно телепортировался обратно, прямиком в тронный зал. Тяжело рухнув на сложенный из драконьих костей трон, он зашипел сквозь стиснутый зубы. Оставив копье висеть в воздухе, обеими руками схватился за грудь. Чешую пересекали глубокие и широкие борозды, фактически, сводившие всю нагрудную броню на нет. Сквозь них отчетливо виднелась светящиеся кровь и плоть, испускавшие огромный жар. Выдержать такое мог далеко не каждый дракон.

Рана причиняла ужасную боль, но быстро восстанавливалась. Мышцы срастались, пряча белые кости, а поверх них нарастала новая кожа, ничем не хуже прежней. Друг к другу тянулись части Чешуи. Доспех восстанавливал целостность столь же быстро, как и тело. Он и был частью тела.

Регенерация заняла жалкие десять секунд. Впрочем, у всего была своя цена. На ее поддержание тратилась жизненная энергия, которой в бою имелось и другое применение. Запас ее был конечен, равно как и возможность быстро его восстанавливать. Когда же наступал придел, приходила слабость, а потом и целительный сон.

Когда боль миновала, Алгалон выдохнул и выпрямился, следом откинувшись на спинку трона. Словно того и дожидались, в тронном зале, друг за другом, появились все младшие стражи. Аспекты тоже спешили придти, но допуска к столь легкому способу перемещения не имели. Каждый двигался на свой лад.

Владыка Цитадели теперь постоянно отслеживал их внутренние огни.

Младшие стражи стояли на одном месте, не решаясь заговорить. Страж тоже молчал. Ему было достаточно и того, что он чувствовал, заглядывая вглубь каждого. Они хотели поддержать его, искренне тянулись, чтобы помочь. Но теперь понимали — разрешить проблемы мог только Поход на Азерот. Все остальное — пыль.

— Я постараюсь все сделать максимально быстро. Еще день понадобится, чтобы переправить танки через портал и поднять их на Эруэнтю. — слово взял Грамдар. — Всем остальным можно пренебречь. Настоящий бой — лучший учитель.

— Не торопись, делай все, как положено. — осадил его владыка Цитадели. — Я не уйду, прежде чем не буду уверен, что с Тиамат не случится ничего плохого. Снова. Сейчас ей нужно мое плечо.

— Понял. — черный драконид сделал шаг назад.

— Вам и самим нужно начать уверенно пользоваться новой силой. Больше не будет игр. Ошибка может стоить всего. Тело можно воскресить, но как быть с разумом? Здравомыслием? Мы идем на врага, от которого стоит ожидать всего.

— Раз уж речь зашла о здравомыслии… — замявшись, Рейнхарт поджал губы, не зная как верно озвучить то, что требовалось произнести.

— Речь о Литарат, я вижу. — Страж кивнул. — Почему она сейчас испытывает муки совести? Для нее подобное необычно.

— Полагаю, дело в вашей силе, господин. — сенешаль обрел больше уверенности. — Свет окутал весь верхний и нижний города. И если у дварфов никаких проблем не возникло, то вот наверху… Свет отметил преступников.

— Метка и переживание своих преступлений? Я думал о таком наказании для Литарат, но, по всей видимости, Свет решил пойти дальше, подхватив мои мысли. Где она сейчас?

— Там же, где и была. — сказал, как выплюнул, Вестник Войны. — Корчится на одной из торговых площадей третьего кольца.

— Пусть кто-то оттащит ее в покои. У нее последний шанс исправиться.

— Я прикажу, но братья и сестры не хотят видеть ее рядом с собой. Она им противна.

— Понимаю, и все же, сделай, как я прошу. Она заслуживает казни или изгнания, но пока нельзя обрушивать на Тиамат еще одно потрясение.

— Хорошо. — воевода выдохнул, выпустив несколько языков огня.

— Тауриссан, в Уединенные Горы отправь отряд, я оставил там свою чешую, ее надо собрать и посмотреть, получится ли использовать в ремесле.

— Это можно. — владыка Огненных Недр огладил бороду. После трансформации, он внешне не изменился, как и Рейнхарт, но точно также получил возможность менять облик. В том числе частично, например, призывая только прочнейшую чешую. — Так понимаю, защита самая лучшая?

— Как ни печально, те земли теперь представляют собой пепелище. Попрошу Аспектов, возможно, они смогу помочь это исправить. Не хочется оставлять после себя такой отвратительный след.

— Все соберем, ничего не оставим, Страж.

— Жду результаты. — взор драконоборца упал на придворного мага. — Какие у тебя новости, Изурегас?

Золотые глаза драконида вспыхнули фанатизмом. Он глубоко поклонился. На спине у него расположились черные, как и чешуя, крылья. Фигура приобрела большую массивность, теперь о его принадлежности к магам ничего не говорило, за исключением посоха. Одними руками он мог сотворить ужасное, столь великая сила в них притаилась. Впрочем, он все еще оставался не столь впечатляющ статями, как Вестник Войны или дракониды гвардии. Те после изменений не уступали врайкулам в росте, а телосложением превосходили. Они стали воплощением силы и стойкости.

— Вместе с Малигосом, мы доработали мои чары, препятствующие проникновению из других измерений, и готовы развернуть их. Все как раз будет готово к отбытию на Азерот. За спиной у нас останется крепкий тыл. Кроме того, благодаря познаниям Аспекта Магии, получилось вдохнуть жизнь в исследования способов зачарования предметов. Вскоре у нас будет значительно больше возможностей по производству артефактов. Кроме того, я смог довести до окончательной формы особый метод… улучшения мастерских.

Тауриссана как молнией ударило. Он едва не подпрыгнул на месте, всем телом развернувшись к соседу.

— Мне это надо! — припечатал он, не дав дракониду договорить. — Срочно!

Глава 100

На следующий день

Гутрак по прозвищу Каменная Жаба, Каменный за силу, Жаба за болотистый окрас, не просто так занимал место вождя племени. Он не только являлся сильнейшим ящеролюдом племени, но еще и умел читать знаки, которые посылала судьба. И сейчас он крался сквозь густые заросли колючих кустарников, что поступить так, как и полагалось вождю.

В первый раз, когда явился Великий и опалил гору своим касанием, они испугались. Неверно истолковали знак и клан ушел подальше от гор. Теперь же, когда Великий пришел во второй раз и показал свою ярость, неправильно его понять было нельзя.

Клан снова пришел к горам и вождь лично отправился дальше, один, чтобы показать свою покорность пламенному дракону. Иначе, разозленный их глупостью, он мог сжечь все окрестные леса, обратить пеплом землю, вместе с кланом.

Выйдя из зарослей, Гутрак встал в полный рост, расправив могучие плечи, будучи чуть более двух метров. Больше негде было прятаться. Огонь Великого не пощадил кусты и траву, укрыв землю смесью из черной золы и серого пепла.

Первый же шаг заставил ящеролюда поморщиться. Твердь была горячая, почти обжигающая. Невольно вождь, не прекращая идти, усомнился: получится ли дойти? Но быстро покачал головой, выкидывая помыслы о слабости прочь. У него попросту не было другого выхода. Он должен был подняться в горы, на самую вершину, как бы там не было горячо. Иначе Великий не станет с ним говорить, не услышит.

С каждой минутой идти становилось все тяжелее, жар опалял ступни, чешуя нагревалась. Росла и температура. Чем ближе к горам, тем выше она была.

Оставалось пройти совсем немного, вплотную подступив к цели — тропе ведущей в ущелье, из которого можно подняться выше — когда вождь услышал странный, непривычный звук. Он задрал голову и чуть опустился к земле, смотря на виднеющиеся впереди скалы. И только когда его накрыла тень, он поднял взгляд еще выше, в небо.

Прямо над ним делало круги странное, доселе невиданное, существо. Покрытое чешуей, как и он, но с крыльями и всего с двумя лапами. На длинной шее была полная зубов пасть. Такого хищника Каменная Жаба никогда не встречал, даже не слышал о них. Потому не знал, как бороться или правильно себя повести. У него даже не было при себе копья. На встречу к Великому он пошел без оружия, справедливо полагая, что оно могло его разозлить. Да и не понадобилось бы оно в месте, омытом жарким золотым огнем, плавившим сами горы.

Чуть лучше присмотревшись, Гутрак заметил, что на спине хищника кто-то сидел. А дальше, в стороне, пролетало сразу несколько таких же ящеров. В лапах они держали веревки, к которым было привязано что-то черное и большое, неся это куда-то дальше, на запад. К противоположной стороне гор, где не так жарко.

Отвлеченность не помешала ящеролюду вовремя заметить, что круживший над ним хищник устремился к земле. Отпрыгнув в сторону, он уже приготовился сражаться. Пусть оружия и не было, но руки, когти и пасть то никуда не делись. Хоть и понимал, что этого может не хватить, однако и просто так умирать не собирался.

Приземлившись, ящер лишь клацнул зубастой пастью и зашипел, больше ничего не став делать. А вот ездок, погладив своего спутника по шее, отсоединил кожаные ремни от креплений на броне и спрыгнул на землю.

Смотря на него, Каменная Жаба все еще не предвкушал ничего хорошего. Да, чужак был меньше ростом и уже в плечах, но на нем были доспехи. Железные! Столько железа вождь вообще видел впервые. А еще у него имелось оружие, много оружия. На поясе и седле, и все тоже железное. Неслыханное богатство для лесного клана.

Спустившись со зверя, чужак не стал отходить, а наоборот, повернулся спиной, роясь в сумках на седле. Уже одно то, что он не потянулся к оружие, несколько обнадеживало Гутрака. Биться он не хотел.

Закончив, незнакомец в железе сжал в руках какой-то медальон, один вид которого кричал о его огромном богатстве. Он был сделан из золота и какого-то сверкающего камня. Такое очень ценили племена, живущие ближе других к людям и минотаврам. Там за подобную вещицу можно было выменять немало хорошего оружия или других нужных вещей.

— Ты меня понимаешь? — слова чужака, из-за шлема, звучали глухо. Однако, к своему удивлению, ящеролюд действительно смог разобрать его речь.

— Да. Я нарушил границу земель твоего племени, вождь?

Гутрак очень не хотел, чтобы у них появились такие соседи. Им ничего не стоило придти и отобрать уже их землю, начать рубить кормящий лес. Железо сильно помогало в этом деле. А все, у кого было железо, почему-то любили рубить деревья. У клана было множество таких сказаний.

— Я не вождь, границы ты не нарушал. Насколько мне известно, это ничейные горы. — чужак посмотрев в строну растрескавшихся серых великанов и махнул рукой на них рукой. — Спустился к тебе, чтобы предупредить — там опасно. Сейчас постоянно происходят камнепады, целые куски скал откалываются и летят вниз, сметая все на своем пути. Пешком не пройдешь. Ущелья и перевалы завалены. А если как-то проберешься, то сваришься в собственной шкуре. Там непросто даже нам, а ты умрешь попусту. Зачем вообще пришел в такое опасное место? Неужели не видел, что тут происходило совсем недавно?

— Затем и пришел. — Каменная Жаба встал ровно, опасливо косясь на оседланного хищника. — Великий звал нас, но мы не ответили ему. Он пришел второй раз и теперь мы все поняли. Медлить нельзя. Если он явится в третий раз, а меня не будет на вершине черной горы, то он сожжет наши леса.

— Великий — это такой дракон, которого нельзя охватить взглядом, весь в огне?

— Да! — горячо согласился ящеролюд. — Так он и к вам приходил? Что ты знаешь о Великом?

— Он мой вождь, если тебе так будет понятнее. — чужак пожал плечами.

— Мое имя Гутрак Каменная Жаба, я читающий знаки и вождь лесного клана. Прошу тебя, отведи меня к Великому! Иначе на мой клан и лес обрушится горе!

— Меня зовут Норун, обычный всадник ордена Драконьей Крови. Ты неверно все понял, читающий знаки. — посланник Великого усмехнулся. — Первый из Обугленных Стражей ничего не требует от твоего клана. Не волнуйся. Возвращайся обратно, к клану, вам ничего не угрожает. Живите, как прежде.

— Говоришь, я ошибся?

— Да.

— Но зачем тогда прилетал дракон? Разве он не хотел созвать к себе племена, чтобы повести их на войну или какое другое дело?

— Страж даровал нам свою чешую, чтобы мы могли сделать из нее доспехи, которые действительно помогут нам на войне. — всадник указал на еще одну группу виверн, пролетающую в стороне. — К вам она никакого отношения не имеет.

— Великий дракон сжег горы, чтобы поделиться с вами своей чешуей? — подобное не укладывалось в голове Каменной Жабы. Свою то чешую он мог вырвать и так, без столь масштабных последствий.

— Как видишь. Мощь… вождя велика.

— Посланник, как моему клану найти место под огненными крыльями Великого? Мы сильные и ловкие охотники! Лучше всех обращаемся с копьем. Если у нас будет много железа, мы сможем легко убивать врагов Великого!

— Чтобы Первый Страж выбрал кого-то из вашего клана в орден, вам придется многое понять, усвоить и пройти проверки. Скоро этой земле будет возвращен прежний облик, а леса наполнятся новой, опасной дичью. Тут поселится клан великанов, они, как того хочешь ты, нашли прибежище под крыльями Великого. Смотрите на них, учитесь, станьте, как они, и тогда тоже сможете присоединиться к ордену.

— Великаны, говоришь? А вдруг они нападут на нас?

— Переживать не о чем. Главное, сами их не атакуйте и тогда будет вам мир.

— Раз таково твое слово, посланник, тогда я ему верю. Лесной клан станет, как клан великанов, и пойдет под крыло Великого.

— А теперь ступай обратно в лес, Гутрак. Тут опасно для тебя и нет ничего, что ты мог бы найти и использовать. — всадник развернулся, погладил виверну по морде и ловко запрыгнул в седло. Начал крепить ремни седла к доспеху.

— Спасибо за слова, Норун из клана Великого. Пусть твой путь будет легким, а добыча обильна и жирна.

Махнув напоследок, брат ордена улетел.

Вождь так и остался стоять, еще минуту наблюдая за небом. Все больше и больше летающих хищников попадалось ему на глаза. Некоторые были совсем мелкие, слишком далее были. Каждая группа несла по воздуху чешую Великого. И Каменная Жаба им завидовал. Он тоже хотел доспехи и оружие из железа. Тоже хотел броню из чешуи Великого.

Вдоволь насмотревшись, он бегом направился прочь с огненной земли. К своему клану. Требовалось многое рассказать и подготовиться. Как минимум, постоянно держать наблюдателей у кромки леса, чтобы они смотрели на горы.

…

Прошагав по коридору, Тиамат остановилась у нужной двери и потянулась к ручке. Толкнула. Но она оказалась заперта. Тихо выдохнув, она направила ладонь на замок и использовала заклинание. Из скважины мигнуло голубым, раздался щелчок и дверь открылась.

Спокойно пройдя внутрь, эльфийка остановилась посреди комнаты и поджала губы. Вокруг нее царила разруха, полный беспорядок. Вся мебель была уничтожена, разбита где крупными кусками, а где низведена до состояния мелкой щепы. На полу валялись осколки стекла. Уцелела только кровать и украшенная золотом ширма, которая, почему-то, и загораживала ложе спереди. Скрывала от глаз любого вошедшего.

Такое отношение к имуществу, над которым, вообще-то, работали лучшие мастера, немного бесило Хранительницу Сокровищницы. Немного примеряло только то, что дерево бралось местное, а не из сокровищницы. Однако, в любом случае стоило это все немало.

«Не такому я учила свою дочь» — настроение матери стаи, без того находившееся на весьма низком уровне, опустилось еще больше.

Оценив ущерб, Тиамат обошла ширму и встала перед кроватью, опустив взгляд но дочь. Литарат лежала без движения, почти не моргала. На лбу у нее ярко сияла отметина — открытый глаз.

— Милая, как ты себя чувствуешь? — эльфийка присела рядом со своей, как они считала совсем недавно, лучшей ученицей.

— Будто мертва. — вяло отвечала та, даже не пошевелив головой. — Мне теперь нельзя думать, как привыкла. Делать, как привыкла. А еще изнутри грызет какое-то странное, отвратительное чувство. И оно не проходит. Я не могу спать, не могу есть из-за него.

— Совесть? — Хранительница Сокровищницы наклонила голову на бок.

— Не знаю.

— За то я знаю. Да, неприятное, но нужное чувство. Никогда бы не подумала, что ты настолько о ней забудешь, что ее пробуждение сможет свалить с ног. Алгалон рассказал мне, как действует эта печать. Она не вредит. Только заставляет пережить проступки и злодеяния, посмотреть на них с другой стороны, противоположной. Заставляет ощутить себя их жертвой. Пробуждает совесть. Само то, что она на тебя сработала, дает мне надежду. Будь иначе, вероятно, я бы потеряла еще одного ребенка.

Наклонившись вперед, мать стаи положила ладонь на лоб дочери и оставила уже собственную метку — похожую на раскрытую, угловатую пасть. Заклинание десятого уровня, Голод Тьмы. В обычной ситуации оно каждую секунду пожирало по одному эффекту, воздействующему на цель, будь он положительный или отрицательный. Когда же они заканчивались, или действие заклинание прерывалось преждевременно, на жертву обрушивался удар и некое количество проклятий. Величина урона и число проклятий зависели от числа поглощенный эффектов.

Сейчас же заклинание оказалось не в силах поглотить печать Алгалона, но могло с ней бороться. Величины заложенных в них энергий оказались примерно равны. Но свою магию Тиамат контролировала, не позволяя ей разрушить или ослабить наказание супруга.

— Что ты сделала, мам? — Литарат резко оживилась и подскочила, присев.

— Ненадолго, пока говорим, прекратила твой пересмотр прожитой жизни. Итак. — Тиамат стала строже, но даже не близко, как ее творец. — Давай поговорим о том, что ты натворила.

— Я действовала, как ты учила. — тут же выдала юная драконица.

Эльфийка молчала, немного прищурившись.

— В начале… — не так уверенно продолжила она.

— А потом?

— Потом… как они заслужили.

В глазах Хранительницы Сокровищницы, прекрасных, фиалковых, стало больше черноты. Кожа лица немного побелела.

— Да, я уже не смогла остановиться и делала так, как считала нужным. А считаться с чертовыми уродами, грязными, вонючими, жирными сволочами, я не собиралась. — правильно восприняв невысказанную угрозу, девушка перестала врать и начала говорить, как было. — Из-за них все мои затеи провалились! Они специально душили меня, а потом начали предлагать деньги в долг, либо хотели купить мое тело!

— Какие мелочи. — пренебрежительно бросила мать стаи.

— Они хотели трахнуть меня, как шлюху! Это не мелочи!

— Ты забыла о своей силе? — Тиамат приподняла аккуратную бровь. — Никто не смог бы взять тебя против воли. Выходит, ты сама решила играть по предложенным правилам. Могла убить любого из наглецов, посмевших лезть к тебе с такими предложениями. Испугать остальных. Продемонстрировать остальным, что можешь оборвать их жалкие жизни где угодно, как бы они не прятались, какой бы охраной себя не окружали. Думаешь, отец стал бы винить тебя в убийстве кого-то подобного? Нет. А еще лучше связать и притащить в Цитадель кого-то из наглецов. Поверь, Алгалон лично бы оторвал ему голову, конечно, предварительно проверив память. Твой отец терпеть не может извращенцев, человеческую мерзость и прочие пороки. Конечно, не за все полагается казнь. Но ты его дочь. Он бы не стал терпеть поползновения какого-то землевладельца или купца. Тем более, они пытались загнать тебя в угол.

— Я… я… не думала, что можно поступить так.

— Конечно, не думала. — строгость из голоса Тиамат и не думала уходить. — Как и сказала, ты почему-то приняла их игру. Забыла мои уроки. Твой кругозор сузился до узкой полосы. Хотела заниматься торговлей, верно?

— Да. — Литарат опустила глаза.

— Вот и думала, как торговец. Хотя больше, чем торговец. Ты дракон, от рождения обладаешь огромной силой, ты дочь своего отца, член ордена драконьей крови. За твоей спиной имелось такое влияние, какое другие никогда не наживут. У тебя было богатство. Мощь! Всем этим можно было правильно распорядиться, чтобы самой не опускаться до грабежей, разбоя, шантажа и прочего.

— Хотела сама всего добиться…

— Хорошо. Так убила бы самых наглых, кто лез с предложениями торговать телом. Оказала несколько услуг лордам. Заработала славу. Пусть это и займет несколько лет, но в конечном итоге, будет все необходимое, чтобы запустить свое дело без большинства проблем. Никто, обладающий здравым умом, больше не полез бы к тебе. В случае чего могла обратиться к должникам или благожелателям. А что делала ты? Понимаешь, за что отец гневается на тебя?

— За то, что не захотела играть в рыцаря без страха и упрека.

— Нет. — эльфийка покачала выставленным перед собой указательным пальцем. — Ты не смогла сохранитель честь и достоинство, хотя имела для того все. Опустилась до самых поганых способов ведения дел. В конечном итоге настолько забылась, что начала лгать ему и мне. Никто не требовал от тебя, чтобы бегала по всему миру и помогала каждому встречному. Достаточно убивать разбойников, когда под руку подвернутся, и самой не учинять зла. Но как получилось? Ты сама стала хуже разбойника. Утаивала от меня почти все, как теперь стало ясно.

— Не хотела, чтобы ты знала. — юная драконица отвела глаза. — Боялась, что все расскажешь отцу. У меня тогда только все устоялось, начало расти…

— Идиотка! — зло зашипела мать стаи. — Я уже потеряла детей и, если бы ты зашла еще дальше, могла потерять и тебя! Ты хоть понимаешь, что еще один проступок, и отец не станет больше тебя щадить?! Одна промашка — ты мертва. Все. Твоя голова покатится по земле. Никто тебя не защитит, этого хочешь? Уже весь орден презирает тебя, возможно и город. Больше нельзя тянуть. Ты дракон, так сожри свои обиды, будь выше их. Те люди остались в другом мире, выбрось их из головы.

— Но…

— Никаких “но”. Для мести никогда не поздно, запомни это. Всему свое время. Сейчас ты замерла между плахой и прежней жизнью. Осознай, наконец, как близко подобралась смерть. Вспомни, чему я тебя учила, сколько разговоров у нас уже было. Не позволь внутренней тьме поглотить тебя, борись с ней. — Тиамат наклонилась вперед и положила руки на плечи дочери. — Дави темные чувства без жалости и сожаления. Они не приведут тебя ни к чему хорошему. Этим путем идти легче, однако он ведет в могилу. Твой отец уже истребил всех драконов, которые ему следовали. Не стань одной из них, прошу тебя!

— Постараюсь. Оказаться на пике я точно не хочу…

Когда последние слова отзвучали, Хранительница Сокровищницы развеяла свое заклинание, позволив печати супруга снова начать воздействовать на дочь.

«Я не дам тебе сгинуть, не для того подарила жизнь»

Мать стаи была готова пойти на любые меры, чтобы вразумить дочь. Даже, если они будут жестоки и болезненны. В конце концов, она дракон, а не простое смертное существо. Да и целительная магия позволяла некоторые вольности… Но прежде всего надеялась на магию слов. Убеждения — первостепенное оружие. Сила — последний метод, когда уже ничего не осталось. Такие правила вывела для себя Тиамат, за минувшие годы. Именно они позволяли ей держаться на плаву, не вызывая гнев супруга.

Не будь Алгалона рядом, она бы уже давно погрузилась во тьму с головой, став ничем не лучше драконов Иггдрасиля.

Глава 101

Первый день Похода

Из глади портала вышел Алгалон и сразу отошел в сторону. Сразу за ним прошли родоначальники драконьих стай, присоединившись. Через десяток секунд, тихо урча мощными двигателями, стуча гусеницами по камню, один за другим начали ехать танки.

В Крепости Перехода уже все было заблаговременно подготовлено. Поэтому машины войны ехали напрямик, по двору, через мост и сквозь распахнутые ворота, набирая скорость. Внутри твердыни для них места не было, для такого она не рассчитывалась. Однако на небольшом удалении для них была расчищена большая площадь, с которой рассчитывалось провести телепортацию. Там же уже находилась Эруэнтю.

Когда с танками было покончено, их сквозь портал проехало три сотни, стройными рядами зашагали адамантовые чадильщики, держа тот же путь. Изъятие пяти тысяч големов почти никак не сказалось на обороноспособности Цитадели. Раньше их использовали исключительно во время боев в замкнутых пространствах, когда даже маленькая группа могла создать опасное удушающее облако. И менять ничего не планировалось. К тому же, освобождение складов позволило мастерам снова взяться за работу. Металла хватало, как и желания напополам с рабочими руками. Как раз требовалась небольшая практика, перед тем, как браться за по-настоящему непростые проекты.

Элементальное ядро было завершено и пущено в производство. При поддержке придворного мага и Аспекта Магии, его получилось даже улучшить, значительно расширив возможности по вытягиванию и передаче энергии. В том числе, благодаря Малигосу, ядра получили возможность удерживать более сильные сущности, а так же, в экстренных ситуациях, можно было активировать “последний аргумент”. Полную перегрузку и уничтожение сферы, взамен огромного скачка силы. Конечно же, смерть приходила и пленному.

Улучшение сфер резко увеличило их потенциальную пользу, как источника энергии. Получавшиеся благодаря им големы обещали быть особенно могучи и полезны. Однако, первые опыты показали, что големостроителям придется приложить немало мастерства, чтобы найти способ, который позволит использовать ядра на полную мощь. Несколько пробных големов еле шевелились, почти не задействую свой главный источник силы.

Так же появился вопрос — получится ли запечатать в ядре лоа, тролльего бога. В сущности своей они являлись духами, просто отожранными обильными жертвоприношениями.

Когда закончились големы, слитным шагом уйдя туда же, куда и танки, им на смены пришли шеренги воинов крови. Они уже направлялись к башне, помимо оружия неся за плечами волшебные сумки с расширенным пространством. В них было все, от провизии, до боевой амуниции, в том числе большие запасы зелий и свитков. На каждый десяток полагалась одна такая сумка, на случай долгих самостоятельных действий. И вторая, содержащая все необходимое для разворачивая лагеря, как простого, так и укрепленного.

Прямо за младшими братьями и сестрами, шли рубаки, пепельная гвардия, ружейники, гвардия мрачной чешуи, огнебороды и мастера клинка. Несколько из последних сразу отделились от общей колонны войск. Четверо заняли посты у портала, а один телепортировался прочь.

Последними, через пол часа, когда все уже разошлись и начали занимать казармы, из-за глади принялись вылетать виверны, неся всадников.

Половина состава ордена покинула Новый Мир: полроты тысячи воинов крови, двести пятьдесят семь наездников, три сотни пепельных гвардейцев, пятьдесят драконидов, тридцать мастеров клинка, включая одного кровопийцу, триста восемьдесят рубак, двести ружейников, пятьдесят два огнеборода.

Маги Храма Огня раньше всех прошли на Азерот, организуя и подготавливая все необходимое, чтобы самым скорым образом перекинуть технику и големов на парящую крепость.

— Не самая численная армия, но насколько она могущественна. — Малигос, заложив руки за спину, улыбался и порой посматривал вверх.

В небе, заполонив его, летали драконы всех четырех стай, постоянно издавая рычание. Но там были наиболее молодые и нетерпеливые, да и всем в любом случае не хватило бы места. Большая часть каждой стаи находилась в башне.

— Скоро все свершится. — Алгалон кивнул, провожая взглядом последнихсвоих воинов.

Не чиня беспорядков и неразберихи, братья и сестры четко следовали к своим местам. Каждый знал, что ему надо делать. Вскоре должны были переправиться еще и кузнецы, с прочими ремесленниками, должные обеспечивать ремонт всего, в том числе мелкое производство на месте. За ними же — грузовые повозки, полные зачарованных коробов с расширенным пространством. Обе крепости требовалось снабдить всем необходимым прежде, чем портал окажется закрыт. Его надо было переделать, заделав брешь в Круговерть Пустоты.

— А теперь, пора свершить то, о чем мы давно договаривались. — продолжил говорить владыка Цитадели.

Воздев копье вверх, он призвал всю свою мощь и небеса окрасились золотом. Мелькнуло несколько вспышек, и в землю ударил ревущий столп пламени, поглотив Стража и стоявших рядом Аспектов. Ударяясь о землю, он растекался по всей территории крепости. Как живой он взбирался вверх по стенам, заползая в каждое окно и бойницу, заполняя помещения и касаясь живых. Драконы и члены ордена вспыхивали, как спички, но урона не несли. Пламя стремилось исцелить и очистить их, изгнать всякое влияние тьмы и любые следы воли Древних Богов.

Когда вся Крепость Перехода окрасилась золотом, став одним огромным костром, пламя особенно мощно взмыло вверх, охватывая всех драконов, танцевавших в небе. Оно тянулось к ним, поражая отдельными языками или целыми жгутами. Но хватало и мелкой искры, чтобы дракон вспыхнул золотом.

Когда с очищением было покончено, весь огонь опустился вниз, припадая обратно к камню и… погружаясь в него. Все строения, каждый уголок крепости приобрели легкий золотой оттенок. От них потянуло легким теплом и свечением.

— Теперь никакая тварь не сможет приблизиться к нашим стенам или подкопать их. Еще на подходе их будет ждать смерть. — опуская копье, произнес драконоборец. После столь масштабного воздействия, он ощущил легкую усталость. Впрочем, Чешуя нисколько не поблекла, а силы стремительно возвращались.

— Но воздействие такое долго не продержится. — заключил Малигос, осматриваясь. — Никакой школы, никакого подхода. Ты использовал только свою силу и волей продавил реальность под себя. Грубый метод. Защита не продержится дольше месяца.

— К тому сроку должны пасть нерубы, а без них некому будет отвлекать моих воинов. Зато сейчас можно оставить самый минимальный гарнизон, бросив остальных на уничтожение подземных городов.

— Не забывай о рабах морской стихии. — отец синей стаи сложил руки на груди. — Если дать им закрепиться, неведомо, какие ритуалы они станут проводить. Может статься так, что все здесь просто смоет, вместе с порталом.

— Тут, как и обговаривали, полагаюсь на тебя.

— Будет тебе проход в царство Нептулона. — дракон кивнул. — Мне и самому хочется поскорее покончить с ним. Повелители Стихий как были рабами на заре времен, так ими и остались. И участь, которую ты им уготовил, в чем-то даже иронична. Жалкие создания.

— Нашлось темное влияние среди наших стай? — Алекстраза неодобрительно покосилась на лазурного левиафана. Она как раз не поддерживала идею запереть Повелителей Стихий, считая ее слишком жестокой.

— К сожалению, каждый дракон оказался запятнан.

Улыбка исчезла с лица Малигоса, а сестры приняли скорбный вид.

— Больше всего среди зеленой стаи. — продолжил Алгалон. — Полагаю, дело в Кошмаре. В остальном, так или иначе, ростки тьмы нашлись у каждого. Не знаю, в чем конкретно заключалось их воздействие. Возможно, как-то влияли на мышление. Хорошо объяснило бы вашу разрозненность и полную невнимательность. Мне всегда казалось подозрительным то, как наплевательски стаи присматривали за миром.

— У всего есть свои причины, однако, такое откровение действительно заставляет задуматься. — Аспект Магии погладил бородку своего человеческого облика. — У нас были свои причины, чтобы держаться в тени. Но запираться совсем? Не знаю. Возможно. А возможно и нет. На самом деле, я плохо помню все, что было после Войны Древних. Обнаружил это, когда ты очистил меня после битвы с Наблюдателем.

— Наплевать. Единственно, что на самом деле имеет значение, так это наши дальнейшие действия. Идем в крепость и созовите своих древних. Надо разметить и назначить точки для первых ударов.

…

Несколько часов спустя.

Обсуждение подошло к концу, Аспекты отправились на Драконий Погост, а сам Алгалон телепортировался в тронный зал Эруэнтю и занял свое место. Казалось, еще лучше подготовиться было невозможно, но сомнения не хотели оставлять его. Покидать супругу, после столь тяжелого удара для нее, было непросто, но необходимо. Еще дольше откладывать дела на Азероте — означало подвергнуть самого себя большой опасности. Каждый день мозги постепенно спекались, все больше клинило в сторону жестких, если не жестоких, решений. Как минимум требовалось устранить Древних Богов. Просто, чтобы обрести покой.

Нет-нет, да проскальзывали мысли на счет дочери. Правильно ли было оставлять ее в Цитадели? Не стоило ли решить все… быстро, когда еще имелся такой вариант? Само ее существование — большая дыра в обороне.

Владыка Цитадели был откровенно неуверен в дочери, не мог ей доверять. А знания о демонах, только подкрепляли его сомнения. Любой натрезим мог воспользоваться ей, с невиданной легкостью. Она могла и не понять, как ее обвели вокруг пальца. Шпионы и лазутчики Легиона были слишком искусны в своих задачах.

«Там все младшие стражи, защита, половина ордена. Все должно быть хорошо» — покачав головой, Страж постарался выкинуть навязчивые мысли из головы.

Помимо необходимости вести проекты, драконоборец специально оставил своих лучших и самых близких доверенных, чтобы укрепить оборону Цитадели. Все же, портал надо будет закрыть. В это время кто-то должен по ту сторону обеспечивать защиту и пригляд.

После трансформации, младшие стражи обрели достаточную мощь, чтобы на голову превзойти себя прошлых. Они и раньше были сильны, но после того, как обрели возможность принимать драконий облик, могли потягаться с Аспектами. Оставалось последнее — сделать им экипировку под стать.

«С Цитаделью все будет в порядке, почему мне тогда так не по себе? Что-то упускаю? Не могу понять… Барьер не пропустит демона, наару или кого-то еще. Сыновья не подводят, они прекрасные члены ордена. Считай, еще три мастера клинка в гарнизоне, хоть и по старым меркам. Из соседних земель, даже из бывшей Теократии, начали приходить добровольцы. Всем свободным магам открыт набор в Храм Огня. Все, кто состоят на службе, тоже должны явиться в Цитадель, но уже в принудительном порядке. У Грамдара есть разрешение действовать, как посчитает нужным, чтобы обеспечить безопасность мира и Цитадели. Предприняты все необходимые меры. Откуда ждать удар, о котором так кричит мое предчувствие?»

Опасность не грозила, в том числе, отправившимся под землю братьям и сестрам ордена. Возможности нерубов были давно испробованы. Они не могли справиться с десятками, которые отправлялись блуждать по тоннелям, разведывая ходы. Все, что могли предпринять жуки — внезапное нападение огромной волной, но и тогда братьям часто удавалось сдержать натиск. Либо, более результативное — ловушки. В них жуки оказались мастерами. Перенаправляли воды подземных рек, смывая и затапливая все, устраивали обвалы, ямы с кислотой и другими жидкостями. Магические печати, которые обильно использовались в преддверии мелких городков и крупных стоянок, тоже испили немало крови ордена.

Однако, теперь в тоннели уходили не просто десятки. Это были смешанные группы. В каждую входило по одному сильному магу, или несколько аколитов, а так же минимум по дракону. Ядром выступали чаще всего воины крови, два десятка. Но задействовались почти все силы, что пришли в Крепость Перехода. Пока они зачищали, пробивали и захватывали тоннели, ища города, Аспекты и их древние сородичи находились в резерве. Их роль заключалась в нанесении решительного и мощного удара.

Алгалон и сам планировал заняться каким-то из пристанищ нерубов. Мог бы и сразу это сделать, но решил не торопить события. Во время Похода на Азероте, он хотел принимать как можно меньшее участие в прямых боевых столкновениях. Таким образом, уменьшив собственное влияние, хотел дать больше возможностей для получения опыта своим воинам. В том числе, когда придется биться с лоа и прочими чудовищами. Воскресить, если понадобится, можно всегда.

Владыка Цитадели хорошо понимал, что когда дойдет до противостояния с демонами, он не сможет разорваться и быть везде.

Другой причиной, почему он предпочел держаться в стороне от боев, стала Эруэнтю. Крепость планировалось пустить в полет, когда нерубом будет нанесено решительное поражение. Карты, полученные из Кул-Тираса, позволяли сносно ориентироваться по разведанной людьми части Азерота. А другого пока и не требовалось.

Огромная летающая крепость производила достаточно сильное впечатление, чтобы быть весомым аргументом на переговорах. А именно это и требовалось для грядущей дипломатической миссии. Она же должна была стать центром, в котором соберутся все расы, способные и желающие дать отпор демонам.

…

Отправляясь на разведку, Анетерон никак не ожидал натолкнуться на незащищенный портал. Изначально кольцо привело его к еще одной аномалии. Месту, отрезанному от хаотичных потоков энергии пустоты. К слепому пятну. Такое просто не могло существовать в Круговерти само по себе.

Стоило же демону проникнуть в огражденное пространство, как он едва не расхохотался. Там было сразу два прохода, без какого-либо препятствия для перемещения демонов. Там не было ничего. Открытые двери. Обе вели в миры, обеими было опасно воспользоваться.

Способности позволяли натрезиму заглянуть за глади, разведывая обстановку. И увиденное ему совсем не нравилось. В одном месте он чуял драконий дух, крайне могущественный. В другом видел их.

Азерот не узнать он не мог. Этот жалкий мир давно интересовал Повелителя Саргераса и его генералов, вокруг него плелись многие замыслы и интриги. Однажды Пылающий Легион даже пробился на него, но был отброшен. Впервые в своей многотысячелетней истории.

Но вот второй мир был другим, одна именно там ощущалось наиболее сильное присутствие Аспектов. Их Анетерон тоже помнил отчетливо, как и помнил, насколько громко хохотал, когда один из них обернулся предателем.

Соваться ни в один из них натрезим не рискнул, слишком велика была опасность. А прислушиваться к своему чутью он умел, почему и смог добиться своего места.

Нет… он мог использовать порталы иначе. Просто рассказать о них было достаточно. Стабильные, большие, мощные. Они могли без проблем пропустить большое войско, в том числе огромных властелинов преисподней. Как раз то, чего Легиону всегда не хватало — прохода, сквозь который можно перебросить свои элитные силы.

Подобной беспечности от драконов Анетерон никак не ожидал, даже заподозрив хитрую ловушку, понять до конца которую не смог. Именно их, проклятых ящериц, больше всего опасался Легион, выстраивая бесконечные планы вторжения. Они обладали наибольшей мощью среди всех защитников мира. Их нельзя было склонить на свою сторону. И однажды уже посеяли опустошение в рядах Легиона во время войны.

Когда же, во время наблюдения, едва не столкнулся с кем-то, от кого разило драконом, светом и огнем, Анетерон окончательно разуверился в идее оставить лазейку только для себя, чтобы разыграть ее в дальнейшем. То существо мало чем уступало владыкам, Архимонду и Кил’Джедену. Он был гораздо сильнее, чем следовавшие за ним Аспекты.

Только то, что драконы пробыли в междумирье не больше мгновения, спасло натрезима от обнаружения и скорой окончательной смерти.

А потом его чуть не размазало какой-то машиной…

Глава 102

Третий день Похода

Азерот

Имирон шел на острие атаки, в прямом и переносном смысле, что будоражило его дух и нутро. Первый Страж лично отметил его вниманием, поручив самый короткий, как предполагалось, и опасный путь до ближайшего города нерубов. О другом великан и не мечтал. У него имелось всего два интереса — битвы и процветание клана. И оба они оказались закрыты.

После выпитой крови бога, король Потрошителей Драконов еще ни разу не смог найти предела своих возможностей. Никакие нагрузки не могли довести тело до изнеможения. Мышцам поддавались самые тяжелые веса. А когда плоть обращалась сталью, то ее уже не брало даже их собственное оружие, изготовленное в тайных подземных кузнях коротышками.

Помимо того, руки главы клана перестали принимать прежний облик, навсегда оставшись металлическими. Покрывшие их прожилки никуда не делись, но и боль причинять перестали. Меч тоже перековку не прошел, он стал только лучше. А вот доспехам за все время подземных стычек — досталось. Их пришлось ремонтировать.

Шагая первым по тоннелю, уже видя впереди свою цель, Имирон не испытывал ничего, за исключением предвкушения. За его спиной шли два десятка клановых воинов, как и он, принявших в себя крупицы крови их бога. А за ними те, без кого столь стремительное продвижение было невозможно. Их было всего двое, оба выглядели как старики, оба… внушали страх.

Мановением руки они могли пробивать новые ходы или расчищать завалы. Камень, твердый, тяжелый и надежный, превращался в грязь и песок, плавился или исчезал, когда они того хотели.

«Правду говорят — в старости есть своя сила» — подумал великан, глядя на стариков через плечо. Один из них тоже состоял в ордене, в то время как второй являлся драконом, прячущимся в крошечном теле. — «Таким не окажешь должного уважения — костей не соберешь»

— Останавливаемся. — дал команду врайкул. Выход из тоннеля был впереди, метрах в пятидесяти. — Дальше нас может поджидать что угодно, нужно подготовиться.

Его отряд являлся самым маленьким по числу, однако самым мощным из числа ушедших под землю. Король не хотел рисковать, давая своим воинам глупо умереть, как не хотел подставить и магов. Пусть служба в божественном войске сопрягалась с бессмертием, смерть сама по себе предполагала провал. И уж кого, так от нерубов, которых мог давить голыми руками, Имирон принимать смерть не хотел.

— Мудро, но бояться нечего. — высказался затаившийся дракон. — Я уже достаточно насмотрелся на чары нерубов. Они тонкие, как паутина, но такие же… хрупкие. Вы сможете их рвать руками и разрубать мечами. Идемте, обрушим на мерзких слуг Древних Богов нашу ярость.

Тем не менее, маг из ордена небрежно подкинул в воздух несколько свитков. Сгорая синим пламенем, они окатывали волнами света весь отряд, накладывая разные эффекты.

Благодарно кивнув, Имирон повел отряд вперед, нетерпеливо сжимая рукоять оружия. С самого начала они только шли, не вступая в бой. Жуки сразу разбегались, едва завидев опасность. А носиться за ними не позволяли рост и теснота. От чего-то ходы становились все меньше и уже, чем ближе они подходили к цели.

Наконец, выйдя в пещеру, король Потрошителей Драконов оскалился, глядя на собравшееся войско. Они оказались в странном месте, какое ему еще не доводилось встречать. Всюду росли большие и маленькие грибы, по которым ползали мелкие насекомые, но больше тех, что встречались на поверхности.

В некоторых местах земля была выбрана, обнажая скальное основание. Часть грибов носила следы жвал и лап у основания, а кое-где остались лишь “пеньки”. Будущее поле боя явно пытались убрать, но не успели.

Не ускользнуло от внимания великана и то разнообразие нерубов, которые решились дать им бой. Встречались как привычные паукообразные, вооруженные копьями и глефами, так и особи помельче, с пращами. У их ног ползали жуки, зарываясь и вырываясь из земли. Под потолком висели крупные пауки, цепляясь за паутину. Над общей массой возвышались огромные воины, с клинками вместо лап. Но и над ними нашлось кому властвовать. Особенно здоровый жук стоял впереди всего войска, затмевая даже воинов. В нем было не меньше семи метров роста, а хитиновую броню покрывали узоры из металла.

Маги, тоже разительно отличались от остальных нерубов, заметно выделяясь, от чего являлись отличными мишенями. Сама их фигура была полностью иной, высокой, вертикальной и тонкой. Они перемещались всего на четырех толстых лапах. Имели две пары двупалых рук. И облачались в яркие одежды, обильно сдобренные драгоценными камнями. Любили массивные головные уборы, тоже украшенные каменьями.

— Так они все же разговаривают. — вдруг произнес маг ордена, не проявив особого интереса. На его груди висел приметный амулет. — Предлагают нам разойтись и заключить мир. Королевство Азжол-Неруб не хочет войны. Жалкие считают, будто смогут обмануть нас. — его лицо скорчилось в гримасе отвращения.

— Не за тем Первый Страж отправил нас сюда. — врайкул усмехнулся. — Стройтесь, братья! Тут их больше тысячи! Каждый должен убить по сотне, не меньше!

Раздался грохот, заставивший главу клана вскинуть голову. Потолок прямо над их головами стремительно покрывался трещинами и рушился вниз. Первые глыбы уже отправились в полет и одна мчалась прямо на него.

Плоть обернулась сталью за мгновение до удара, придав незыблемую крепость телу. Выронив меч, Имирон принял глыбу на вытянутые руки. Громко зарычав, он смог выдержать ее вес, опустившись на одно колено и опустив голову. Даже начал медленно вставать, чувствуя, как часто бьется в груди сердце. Хотел швырнуть снаряд в нерубов, когда все вокруг поглотила вспышка света, а потом окружение изменилось.

Маги вытащили их из-под обвала, телепортировав в сторону. Вместе с камнем.

Поднапрягшись, Имирон встал в полный рост, с трудом балансируя, чтобы не свалиться. Сделав шаг вперед, затем второй, он довернул корпус влево, сбрасывая и пытаясь придать глыбе ускорение руками. “Бросок” вышел откровенно слабым, слишком тяжелый оказался снаряд, но все же до передних рядов нерубов он долетел и смог задавить пару десятков тварей.

— Все в круг, магов в центр! — отдал команду глава клана, сжимая кулаки. Другого оружия у него не осталось.

…

Боралус

После возвращения к прежним обязанностям посла, Алатор прежде всего занимался другими людьми. Гвардией и теми отважными горожанами, пополам с деревенскими, кто отважился пройти тренировку в его лагере. Ничего особенно он с ними не делал. Просто выжимал досуха, не переходя грани, и кормил до отвала. Первые результаты стали видны сразу. Старые мужчины раздавались в плечах, крепчая на глазах, их выносливость и сила росли, как на дрожжах. А вот молодые прибавляли в росте, грозя превратиться в здоровяков далеко за два метра ростом, с нечеловеческим размахом плеч.

Правда, рацион их тоже заметно отличался. В нем было обилие рыбы и мяса, лишь немного сдобренных овощами и фруктами, в меньшей степени зерном или крупами. Ели они тоже в два, два с половиной раза больше, чем привыкли. При том, что раньше никто из них не голодал, не отличался худосочностью.

Радовали мастера клинка и гвардейцы, вместе с наследником дома Праудмур. Если в первом случае дело касалось в основном физических показателей, то во втором — моральных. Дерек рос, во многом подражая отцу. Был справедлив, добр и искренне заботился о людях. Идеальный кандидат, чтобы стать воином крови и впитать в себя дух ордена. Однако, о таком кровопийца даже не думал. Лорд никогда бы не отдал своего сына.

Брат ордена только старался делится своими взглядами и видением мира с мальчиком, надеясь, что из него вырастет достойный мужчина.

Однако, Алатор не забывал об обещании главы дома Праудмур, праве набора, для чего требовалось всего лишь очистить добрую часть острова от нечисти. Дело плевое, но долгое. Он как раз собирался посвятить себя ему, когда получил Сообщение, частично перечеркнувшее планы.

— Я уже начинал подозревать, что этой встречи никогда не состоится. — Даэлин по-доброму усмехнулся, принимая гостя в своем кабинете. — Вы довольно упорно избегали моей компании.

— Мне требовалось время, чтобы постараться кое-что понять. — Алатор сел на стул и покачал головой, когда собеседник едва заметно указал на свободный кубок. — Сейчас же я пришел по делу.

— Конечно, я готов выслушать. — лорд-адмирал отпустил былой настрой, переключаясь на деловой лад.

— Первый из Обугленных Стражей хочет посетить Боралус, чтобы лично пообщаться с вами.

— Когда? — глава дома Праудмур несколько напрягся. — Потребуется время, чтобы привести замок в надлежащий, для приема таких гостей, вид.

— Ничего не требуется, в ордене, как вы знаете, не приемлют пышных встреч и прочей пыли, пускаемой в глаза. Достаточно вести себя так, как вы привыкли. Ничего менять не нужно.

— Так или иначе, я обязан предупредить супругу, вытащить сына из доспехов и отправить мыться. Да и самому надо провести омовение.

— Хорошо, я сообщу Первому Стражу. Трех часов хватит?

— Да. В чем заключается цель встречи?

— Азероту грозит большая опасность. Помимо Древних Богов, с которыми уже ведется война, существует Пылающий Легион, огромная армия демонов, которым нет счета. Десять тысяч лет назад они уже пытались напасть на Азерот, об этом я рассказывал. В ближайшее время они собираются повторить нашествие. Чтобы парировать большинство проблем, которые они могут доставить, Первый Страж хочет встретиться и переговорить со всеми владыками Восточных Королевств. Вы — первый из всех. Орден хочет создать всесторонний союз с королевствами Азерота, своеобразный альянс.

— Понял. — Даэлин тяжело выдохнул и помрачнел. — Насколько велика опасность для Кул-Тираса?

— Не знаю. — мастер клинка покачал головой. — Известно, что демоны нападут, но когда конкретно и откуда — неведомо. Для того и нужен союз. Он позволит более быстрый обмен сведений, ресурсов и облегчит взаимодействие.

— Насколько помню, во время прошлого вторжения понадобились усилия всего Азерота. — пальцы лорда-адмирала начали барабанить по столу, а глаза метнулись куда-то вниз, к ящикам. — Сражались Дикие Боги, племена волшебных существ и эльфы. Тут, в Восточных Королевствах ничего такого нет. Но я постараюсь сделать все возможное, чтобы помочь убедить королей, если понадобится. Начну готовить собственную армию.

— Орден тоже сделает все возможное, чтобы укрепить и защитить Азерот.

…

Шагая по широкому коридору из черного камня, не запятнанному позолотой и прочим, что так любили короли и императоры, Драудиллон испытывала дрожь в теле, кою отчаянно пыталась скрыть. Стены, украшенные редкими черепами невообразимых чудовищ, иными трофеями и гобеленами с изображением золотого черепа дракона, давили на нее, как не могло что-то иное.

Следуя за молчаливой служанкой, смотревшей на нее, как на нечто постороннее, лишнее, королева судорожно соображала. Пыталась понять, зачем ее могли вызвать и провести в саму Цитадель. В ее политике не было ничего, противоречащего делам ордена. Более того, она всячески старалась подчеркнуть свою связь с орденом, соответствовать ему. Да даже сама искала и отправляла людей, которые могли бы стать воинами крови. Не препятствовала, как другие, уходу своих людей, которые пытались отыскать лучшую долю на землях ордена.

За минувшие тридцать лет Орикулус ни разу более не попадала внутрь колоссальной крепости, не бывала в тронном зале. И истинно тому радовалась. Оказаться в тронном зале или в Цитадели, означало столкнуться с делами такой важности, которые могли грозить напрямую всему королевству. А еще, к тому же, еще и телепортировали напрямую внутрь. Без лишних разбирательств.

И тот, по чьему приказу это сделали, внушал королеве еще больший страх. Никогда прежде, кроме одного раза, ей не доводилось вести дела с Вестником Войны. Никогда он не посылал за ней гвардейцев. Такого не совершал и Первый Страж, откровенно не делавший скидки не монаршие титулы. Для него они мало отличались от простых людей, с чем все давно привыкли мириться.

Сам метод доставки и распоряжения, приходившие из Цитадели, не оставляли пространства для хороших мыслей.

— Вам сюда. — холодно произнесла служанка, встав сбоку от двери.

Посмотрев на нее, Драудиллон собралась с духом и шагнула вперед, отворяя дверь. Внутри она натолкнулась взглядом на большой круглый стол, вытесанный из великолепного мрамора с золотыми прожилками. За ним, на простых стульях, сидели люди, которых она никак не ожидала встретить в одном месте. Правители всех людских земель. Даже генерал с бывших просторов Теократии, единственный источник власти в тех местах.

Все они смотрели на нее или куда угодно, главное не на огромного драконида, скалой возвышавшегося над всеми. Он стоял подле кресла, больше походившего на небольшой деревянный трон. По правую руку.

В стороне королева подметила стулья иного толка, чуть более украшенные резьбой, по числу младших стражей.

— Добро пожалось в зал малого совета. — пробасил Вестник Войны. — Все вы знаете меня, я знаю всех вас. Это поможет нам избежать лишнего, так что перейдем сразу к делу. Этот мир стоит на пороге демонического вторжения, поэтому необходимо предпринять жесткие меры, чтобы избежать больших жертв или полноценной войны с демонами.

Орикулус, как все остальные, резко насторожилась, даже немного побледнела. Будь дело простое, никто не стал бы уведомлять их. Однако, Цитадель начала предпринимать шаги по увеличению численности ордена, распорядилась отослать ей всех магов. Куда-то делать парящая крепость. Все выглядело так, будто под угрозой оказался, в том числе, оплот спокойствия и надежности.

— Для этого необходимо контролировать магов. — меж тем, младший страж продолжал говорить. — Они могут легко соблазниться посулами демонов, открыть для них проход. Поэтому, не пытайтесь никого от нас укрыть. Всех способных к магии, будь то дети или жрецы, немощные старики и полные неучи, надо отправить в Храм Огня. Под присмотром придворного мага и нашими щитами, они при всем желании не смогут учинить зла. Так же, требуется начать ловить беглецов, авантюристов, разбойников, всех, кто неподвластен вам напрямую. Конечно, дело касается исключительно способных к сотворению магии.

— Как быть с той же гильдией авантюристов? — император положил руки на стол и сцепил их в замок.

— Раздавить, если понадобится. На кону стоит сам этот мир. Никакие меры не будут чрезмерны, пока существует угроза. Дни мира позади.

— Чего нам бояться, покуда находимся под защитой Первого Стража? — королева Святого Королевства сложила руки в молитвенном жесте. — Ничто не устоит перед его священным войском.

— Половина войска сейчас в другом мире, ведет борьбу на другом фронте, как и сам Первый Страж. — из глотки воеводы послышался глухой рокот. — Только половина ордена не сможет защитить все земли, если начнется вторжение. Пылающий Легион неисчислим. Вполне возможно, что мы будем вынуждены держать оборону только своих земель. В ваших же интересах сделать все возможное, чтобы уменьшить вероятность проникновения самого распаршивого беса. Используйте свои тайные службы, армию и все остальное, чем располагаете. Вскрывайте любые гнойники, подпольные организации, работорговцев, особо крупные банды. Казните и отнимайте земли у самых ненадежных вассалов.

— Начнется хаос. — заметил император.

— Тебе ли не знать, Зиркниф, как проворачивать подобное без последствий.

— Я справлюсь, а как быть другим? — улыбка пышущего жизнью мужчины, совсем не выглядевшего на свой возраст, казалась искренней и яркой. Ровно до того момента, пока он не взглянул на прочих монархов. В его глазах читалось незамутненное превосходство. Он не считал их равными себе, нисколько.

— Держите связь, общайтесь и помогайте друг другу. — погрузив руку в фиолетовый провал, Грамдар вытащил шкатулку. — Тут кольца. С их помощью вы сможете обратиться ко мне или друг другу. Когда потребуется помощь ордена, если не сможете решить какие-то дела самостоятельно, я пошлю вам отряд.

Слушая разговор, Драудиллон находилась в прострации. В ее королевстве давно уже не осталось армии, помимо личной гвардии и стражи городов, никто не умел держать оружие. Отсутствовали ветераны, вокруг которых можно было бы собрать ополчение. Не было инструкторов. Имелись крепости, отстроенные орденом, в рамках помощи после уничтожения племен зверолюдей. Но для них не было гарнизона. Их поддерживать в нормальном состоянии требовало больших усилий и немалых вливаний золота. Они тяготили королевство.

И теперь, когда внезапно может понадобиться армия, королева не знала, откуда ее взять, как собрать. У нее были прекрасные крепости, которые в случае войны даже оборонять будет некому. Они станут достоянием врага. Бичом для ее народа.

До недавнего времени поводов для беспокойства такое положение дел не вызывало. Рядом, совсем под боком, была Цитадель и орден, которые обеспечивали непревзойденный уровень защиты. В их сторону откровенно боялись смотреть с дурными помыслами.

— Между тем, мы готовы скупать еду в любых количествах, которые не ударят по вашим собственным запасам. Нельзя допускать голода или волнений, ими могут воспользоваться наши враги. Действуйте осторожно. Рассылайте везде своих глашатаев. Уверяйте народ в правильности своих действий. Пусть люди будут уверены, что охота на магов — необходима королевству и только так можно избавиться от части проблем.

…

Итак, небольшой фрагмент, написанный по запросу читателей:

Заглядывая на другую сторону портала, Анетерон едва разминулся с несколькими фигурами, от которых разило драконьей магией. Только мимолетность их появления в междумирье спасла его от раскрытия. Иначе, его существование обязательно оборвалось бы, навсегда. Со столь могучими драконами натрезимы никогда не рисковали сражаться. Слишком высок был риск погибнуть и отправиться на перерождение, сильно опустившись в иерархии.

Не успел демон перевести дух, ему в спину врезалось что-то тяжелое и массивное, потащив вперед. Впервые за тысячи лет ему довелось испытать истинный ужас. От осознания, куда его тащит, к кому, второй из всех натрезимов на миг растерялся. И этого хватило.

Удар о камень сломал ему один рог и разбил лицо, а на спину обрушился какой-то совсем неподъемный вес. Будто инфернал свалился. А махина тем временем поехала дальше, пройдясь по всей спине.

Когда ее не стало, демон с трудом упер руки в землю. В голове все мутилось, несколько костей определенно оказались сломаны. Но это все мелочи, собственная природа позволяла перестраиваться под многие формы. В том числе восстанавливать раны, нанесенные простым оружием, мгновенно.

Но не успел Анетерон запустить необходимые механизмы, как на него снова обрушилась тяжесть, вдавив в камень. По нему проехала еще одна маши войны. Кираса еще держалась, не позволяя размазать в кашу, но и на ней начали появляться вмятины.

Положение головы позволяло агенту Легиона видеть драконов и то, с каким интересом и… безучастием они на него смотрели. Почему-то защитники Азерота не спешили его добить, вообще не предпринимали никаких действий. Словно что-то знали…

Очередной миг облегчения сразу же сменился… подавленным состоянием. Кираса заскрипела, но снова удержала давление, чуточку прогнувшись.

В очередной раз попытавшись подняться, демон немного не рассчитал, неправильно расположив голову. Следующая машина проехала по ней с особым тщанием, раздробив последний рог.

…

Когда все сотни танков проехали через портал, а за ними и пять тысяч големов, Алгалон вместе с Аспектами подошли к площадке портала и коллективно уставились на распластавшееся на ней тело.

— Так это и есть демон? — осведомился владыка Цитадели.

— Да, натрезим. Проклятый шпион. — высказался Малигос.

— Чииинааазес, сюда. Это мне надо…. — наклонившись, Первый Страж схватил лазутчика за остатки брони и поволок к сторону башни, размазывая скверную кровь по камню.

Драконы же остались стоять на месте, недоуменно переглядываясь.

Глава 103

Отняв руку от головы, закончив выслушивать последнее Сообщение, Алгалон крепко задумался. После ухода из Цитадели, он вообще начал больше и глубже задумываться о многих вещах, в том числе о собственных решениях, находя их во многом ошибочными. Принятые под давлением многих не самых лучших чувств, они были излишне прямыми и простыми. Поспешными. От них следовало начать отказываться, но перед тем предстояло все хорошо обмозговать и посоветоваться.

Продвижение войск по подземным ходам нерубов шло как по маслу. Жуки не могли нигде оказать достойного сопротивления, отступая, либо бесславно погибая. Их огромные размеры и внушительные физические характеристики делали из них неудобных противников. Даже рядовой паукообразный был куда больше человека. Но… тотальное превосходство в экипировке и магической поддержке оставалось за орденом. Ко всему прочему, после принятия Золотой Крови, даже воины крови отлично справлялись с противниками.

Проблемы имелись только в первое время, пока братья ордена привыкали к длине лап и оружия нерубов. Однако, выработав тактику, все отряды двигались по своим направлениям, без труда сметая любое сопротивление. Особенно хорошо себя показали врайкулы, они лучше прочих справлялись с нерубами, благодаря размерам, к тому же проявляли не дюжее рвение. Только у них получалось с легкостью одолевать воинов. Потому, Гарет, ответственный за все боевые действия на Нортренде, распределил всех великанов по отрядам, в качестве специалистов по борьбе с крупными врагами.

Чем ближе братья подступали к обжитым окраинам нерубских подземелий, тем чаще владыке Цитадели поступали донесения о попытке вступить в переговоры. Паукообразные отчаянно хотели закончить войну и прийти к миру. Но слушать их никто не собирался. Не после находок, сделанных в городке, разгромленном Имироном.

Отправленные туда группы потрошителей, лучших сборщиков добычи ордена, нашли целую лабораторию, заполненную образцами тканей и органов разных существ. Там были как обычные животные, так и фурболги, вместе с троллями. Последние обнаружились и в паутинных коконах, погруженные в летаргический сон. Вид их оставлял желать лучшего. Помимо дикарей каннибалов, нашлись и люди, а так же полные скелеты, в том числе похожие на эльфийские, дварфийские и другие, более мелкие.

Нерубы употребляли разумных существ в пищу и изучали их изуверскими способами. С такими “соседями” не могло быть мира. Окажись сила на их стороне, в коконах, ожидая очереди быть съеденными, оказались бы члены ордена. Впрочем, находки только подкрепляли адамантово крепкую уверенность в необходимости уничтожить подземную цивилизацию.

Нерубы нередко селились у пластов и озер саронита, обрабатывали его, превращали в оружие и прочие инструменты.

«Кажется, пришло время посетить самого вероятного союзника Цитадели на Азероте. Если лорд Праудмур действительно таков, как о нем рассказывает Алатор, то проблем возникнуть не должно. Но не помешает произвести правильное впечатление, а потому придется напрячься»

…

Появление гостя во дворе замка было замечено сразу. Он возник из яркой вспышки огня, распугав караул. Самые крепкие и представительные из гвардейцев отпрянули в стороны от места, где им указали ждать. Когда же жар опал, они сделали еще по шагу назад.

Глава ордена выглядел… слишком опасно, чтобы приближаться к нему в здравом уме. Его доспехи были ослепительно белыми от накала, а некоторые части вовсе выглядели, будто немного оплавленными. Многие фигуры на них стали неразличимы, но только не наплечник в виде черепа дракона. Из его пустых глазных и носовых отверстий то и дело вырывались искры, пускавшиеся в танец вокруг фигуры.

За спиной же, то что приковывало больше всего внимания — крылья. Большие, способные укрыть собой всего воина. Сотканные из золотого пламени и словно текучие, они внушали больше всего опасений. Казалось, им даже не надо чего-то касаться, чтобы его воспламенить. Достаточно им оказаться рядом и загорится все, что способно и не способно гореть. В их “тени” осталось копье, из-за накала выглядевшее, как полоса света, окутанная легким сиянием. После изменения, оно утратило большую часть вычурности, став более простой, но эффективной, формы.

— Ведите. — выждав несколько секунд, гость обратился к встречающим. — Ничего не загорится, не стоит беспокоиться.

Опомнившись, шестеро гвардейцев, на подбор за два метра ростом, окружили главу ордена и повели в направлении замка.

…

Даэлин, вместе с семьей, находился в тронном зале, без слуг или охраны. Сидя на троне, он пытался казаться стойким, невозмутимым, но его одолевало напряжение. Слишком много подробностей вывалил на него Алатор, рассказав о том, к чему Кул-Тирас никогда не готовился, от чего руки излишне крепко цеплялись в подлокотники.

Рядом, на малом троне, сидела его супруга, а у нее на коленях — крошка Джайна. Наряженная в пышное платье по случаю важного приема, она выглядела очаровательно и непозволительно мило. С живейшим интересом она смотрела на все вокруг, постоянно порываясь, в свойственной детям манере, соскочить на ножки и куда-то понестись.

Рядом, по левую руку, стоял наследник. Дерек был облачен в свои лучшие одежды, в цветах дома. Он многого не знал, но тоже испытывал напряжение, заразившись от отца.

Прикосновение теплой ладони выдернуло лорда-адмирала из тяжких дум. Покосившись на свою руку, он перевел взгляд на молчавшую супругу. Она была мудрой женщиной и могла поддержать или помочь в нужный момент.

Словно Кэтрин что-то чувствовала, спустя всего пару секунд двери, ведущие в тронный зал, отворились. Даэлин ожидал многого, но никак не того, что узрел. Владыка Цитадели совсем не походил на живое существо, каким его описывал Алатор. Пусть, питая слабость к эльфам, глава дома представлял себе его кем-то возвышенным, иным, но не настолько далеким от всего привычного. И уж точно не с крыльями.

Каждый шаг драконоборца отдавался звоном в ушах, будто удары молотка, забивающего гвозди в гроб. Его приближение знаменовало начало другой, более сложной жизни, сопряженной с неведомыми опасностями. Она внушала страх, в первую очередь своей неизвестностью, однако лорд-адмирал мог смотреть ей в глаза. Более того — испытывал небольшое облегчение, что подобное испытание выпало именно на его долю. Не хотел, чтобы с подобным столкнулись его дети.

— Позвольте представиться. — начал глава ордена. — Алгалон, Первый из Обугленных Стражей. — он не кланялся и стоял ровно, но не выказывал видом или тоном своего превосходства.

— Даэлин Праудмур, лорд-адмирал Кул-Тираса. — глава дома встал с трона. — Это моя супруга, Кэтрин, дочь Джайна, и наследник Дерек.

— Красота вашей супруги достойна многих стихов. — Алгалон кивнул. — И сын, похоже, растет весь в отца. А дочери грозит великая судьба, если правильно ее обучить. — тон его стал капельку задумчивым.

— О чем вы? — ладони Даэлина против воли дрогнули, с лица пропала улыбка.

— У нее большой дар к магии. Опасного в этом ничего нет, просто при должном подходе, у вас в роду может появиться могущественный маг. Без всяких сомнений, полезный талант.

— Это… многое меняет. Но мы ведь собирались говорить о другом, верно? Оставим дела моей семьи в стороне. На кону стоит нечто большее, весь Азерот.

— Да. Прежде всего, я пришел заключить предварительные договоренности, устные пока, и узнать о других королях. — оставив копье висеть в воздухе, чем привлек к нему общее внимание, владыка Цитадели сложил руки на груди. — Алатор передавал, что у Кул-Тираса имеются проблемы с ведьмами, оживающими деревьями, кошмарами и прочими проявлениями темной магии. Считайте, их уже нет. Я отправлю группу магов, которые изничтожат все очаги зла. Насколько разрушительно они могут действовать?

— От чего мне отталкиваться? — Даэлин сел на трон, приняв куда более оживленный вид.

— Чем быстрее, тем больше будет уничтожено. Вплоть до того, что от лесов останется лишь пепел и зола.

— Подобного хотелось бы избежать. Те земли — внутренний резерв островов, на который мы рассчитываем, за который всегда боролись. Определенный урон, если он необходим, допустим. Я понимаю, что некоторые раны нужно… прижигать, когда нет другого способа.

— Когда дело будет сделано, с вашего позволения, в Боралусе будет открыт вербовочный пункт. Я весьма наслышан о людях вашего королевства и, признаться, заинтересован в таких рекрутах.

— Все так. Алатор и мне открыл глаза на то, что ускользало от внимания. Теперь тоже раздумываю над способами пополнить ряды пехотинцев более крепкими солдатами. Все упирается в вопрос продовольствия, который не удастся решить без новой земли и расширения рыбацкого флота. А это время, которого может и не быть. К тому же, древесины, годной для корабельного дела, у нас мало. Закупать ее дорого. Обширные леса сохранились только на недоступной сейчас земле.

— Возможно, у меня найдется решение продовольственного вопроса. А пока могу предложить безвозмездную передачу всего необходимого, что касается съестного. Так же, готов направить в Кул-Тирас несколько опытных подмастерий, способных варить отменную сталь, изготавливать оружие и броню. Конечно, это не экипировка воинов крови, но заметно лучше всего, чем располагаете вы в данном вопросе. Если с толком распорядитесь ими, то вам не составит труда организовать собственное производство.

— Очень щедрое предложение.

— Но какова цена всего этого, господин Первый Страж? — слово взял Дерек.

— Войско. — драконоборец пожал плечами. — Впереди война, для которой может не хватить сил одного ордена. Мы сильными, но малочисленны. Если демоны ударят по многим направлениям, всюду успеть не сможем. Так почему бы не помочь королевствам укрепиться перед нападением врага? Цитадели подобное почти ничего не стоит. Более того, на случай чего-то подобного, мы делали обширнейшие запасы. — он поочередно посмотрел в глаза всех членов дома Праудмур, кроме малышки Джайны. — Сегодня я хочу положить начало союзу, который сможет побороться за свой мир. Цитадель не преследует целей обогатиться, в моей Сокровищнице достаточно золота и камней, чтобы купить весь этот мир. Но какой толк от этих богатств, если они лежат без дела?

— Справедливо. — Кэтрин легонько кивнула. — Выходит, вы готовы оказать столь большую помощь Кул-Тирасу почти за бесценок, в надежде получить нашу армию?

— Как таковая, армия мне не нужна. Лишь хочу быть уверен, что у Азерота будут защитники,когда мы уйдем или не сможем вам помочь. Пылающий Легион слишком опасен.

— Уйдете? — Даэлин неприятно удивился.

— Демонов нельзя победить одной обороной. Кому-то придется отправиться в их миры. Впрочем, то дела будущего, сейчас важнее поговорить о другом. Меня интересуют короли и как убедить их в необходимости позаботиться о защите своих подданных и себя самих.

— Демонстрация, надо показать им врага. — твердо и уверенно заявил лорд-адмирал. — Без этого, слова лишь останутся словами. Еще лучше, прямую угрозу. Иначе, все может пойти насмарку. Никто не станет тратить ресурсы впустую. Безусловно, среди владык Восточных Королевств нет смутьянов и дураков, но каждый из них будет прежде всего заботиться о себе и не станет предпринимать никакие шаги, пока нож не окажется у его горла. Король Теренас из Лордерона своего не упустит, он вполне может воспользоваться вашей помощью, всерьез не рассчитывая оказывать военную помощь. Анастериан Солнечный Скиталец, король эльфов Кель’Таласа, фигура более скрытная. Мало что могу о нем сказать, равно как мне неизвестно, чем можно на него повлиять. Существует на земле Лордерона свободный город, принадлежащий магам. Они, наверное, могли бы оказать значительную помощь будущему союзу…

…

Тиамат, подобно призраку, скиталась по всей Цитадели, порой забредая в закрытые, неиспользуемые части крепости. Слишком она была велика. После того, как создатель покинул Новый Мир, отправившись на войну, конец которой не предвиделся в ближайшем будущем, она не могла найти себе места. Всюду мерещилось, что из темноты, из любой тени, вот-вот полезут щупальца, а в голове раздастся хор голос, грозящий раздробить, уничтожить сознание.

Единственной отдушиной, позволявшей эльфийке по крупице собирать себя воедино, являлись ее дети. Вернулось всего несколько, но и им она была невероятно рада. Возможность проводить с ними время вживую, общаться и обниматься, доставляла ей огромное удовольствие.

Однако, трое сыновей имели слишком мало свободного времени, от чего компанию ей составляла в основном дочь. За это время Хранительница Сокровищницы успела вдоль и поперек выслушать историю ее путешествия, послушать о делах, прочесть заметки. И не могла понять, когда же так промахнулась. Дочь откровенно лгала в своих записях, укрывая все неудобные и скользкие моменты. Очевидно, она понимала, к каким последствия может привести вскрытая истина, однако продолжала заниматься тем, чем занималась.

Тиамат не воспитывала ее подобным образом, не вкладывала в голову столь опасные мысли. Своих детей она искренне любила, а потому переживала, как бы те не наделали ошибок, из-за которых их головы могут полететь с плеч. Уж кому, как ни ей, было знать о всех опасностях драконьего происхождения. Порой, эмоции и соблазны становились совсем невыносимы, подтачивая изнутри, подталкивая в сторону самых простых решений. По совместительству глупых.

Именно такими ей виделись последние решения, принятые супругом. Одиночество позволяло матери стаи не отвлекаться ни на что постороннее, анализируя воспоминания о прошлом, выискивая промахи, свои и чужие. Да и делать больше было нечего.

От нее не укрылось, что в Цитадель начали приходить посторонние маги, да никто и не скрывал того. Об этом знали буквально все, кто хотел. С ними свозили семьи, расселяя по третьему кольцу стен и ставили на обеспечение. В некотором роде, это напрямую касалось ее обязанностей Хранительницы Сокровищницы.

Решение во многом радикальное и опасное, а вместе с тем — простое. Оно напрямую проистекало из силы, которой обладала Цитадель. Никто не мог оспорить указ Первого Стража, так как не имел силы отбиться даже от одного десятка воинов крови. Но то монархи, а вот простой народ… С ним все было не так легко. Да и не верила драконица, что правители отдадут всех магов, не припрятав кого-то для личных нужд. А это опасность, проистекающая из уверенности в обратном.

Тиамат вполне понимала, почему было принято именно такое решение, но не могла с ним мириться. Осознавало, что ее супруг, не будучи в ярости, поступил бы иначе. Не так грубо. А потому хотела как-то исправить положение дел. В конце концов, земли Троецарствия оставались вне влияния Цитадели, а потому сохраняли своих магов нетронутыми. Существовали и кочевые племена людей со своими шаманами, зверолюди и прочие расы.

Орден попросту не мог охватить своим вниманием всех, а значит, у демонов в любом случае оставалось предостаточно потенциальных агентов. Потому, эльфийка не считала, что риск и прямые потери репутации, на которые пошел ее создатель, стоили того. Гораздо лучше было бы именно заманить магов к себе, предварительно придя к какому-то соглашению с их господами. Создать для них условия.

А вот “охота на ведьм”, к которой готовился прямо сейчас Грамдар, была не просто лишней, но и опасной. Подобное простиралось за пределы всего, чем занимался орден. Ведь, в сущности, маги были виноваты лишь в том, что обладали возможностью творить магию. Похищать их и насильно заточать в Храме Огня, по определению было несправедливо. Кто-то внутри ордена мог начать задумываться о методах, к которым они прибегли. Начать говорить об этом остальным.

«Если ничего не изменить, авторитет Алгалона может пострадать. Подобное нельзя допустить. Надо переговорить с Грамдаром и Изурегасом, попытаться убедить их в неправильности принятых решений. Если не получится, обращусь напрямую к супругу. Орден ведь всегда избегал подобного давления силой на окружающих. А именно это сейчас и готовится. Раз уж никто не видит, в какую бездну мы катимся, кто-то должен выступить голосом разума» — волна тепла разлилась по телу драконицы откуда-то изнутри. Гордость и предвкушение хорошего дела смешались вместе, образуя нечто новое, до селе незнакомое. — «Поразительное чувство. Может, есть что-то свое в том, чтобы делать хорошее?»

Глава 104

Храм Драконьего Покоя

Порывистый ветер трепал волосы и мантию Малигоса, завывал в ушах, но не мог сбить его хорошего настроения. Вид бледного, явно мучающегося Ноздорму, доставлял ему удовольствие. И хоть ненависти к собрату он не питал, но глубокая неприязнь и непринятие его позиции — никуда деваться не собирались.

Слишком многое Аспект Времени не сделал и планировал не делать. Отец лазурного рода попросту не мог понять, как один из них мог оставаться в стороне, зная обо всех угрозах и грядущем вымирании драконьего рода.

— Зачем ты так поступил? — в голосе Алекстразы явственно ощущались недовольство и несвойственный ей гнев. Однако, именно она пыталась помочь собрату, старалась залечить его рану. Получалось откровенно плохо.

— Забылся, не понял, куда бреду.

— Не пытайся увиливать. — Аспект Магии сложил руки на груди, нахмурив брови. — Попробуй ты забраться в мое Око Вечности, так просто не отделался бы. В месте средоточия всей мощи моего аспекта, даже тебе не уйти.

— Я погрузился в прошлое Цитадели, хотел увидеть орден изнутри, раз уж не мог сделать это иначе. — придерживаясь за плечо королевы драконов, отец бронзового рода смотрел прямо в глаза своего главного противника на совете. Он испытывал только легкое сожаление, осознавая ошибку, и больше ничего. — Мне удалось понаблюдать за многим. Сами стены крепости делились со мной историями. Я видел битвы, в которых принимали участие герои, демоны, живые мертвецы и прочие чудовища такой мощи, что многие генералы Легиона им и в подметки не годятся. Единственное, чего мне не удалось — подслушать разговоры Обугленных Стражей. Раньше орден вела большая группа, пока не остался только один Алгалон. Почему так, не знаю. Когда мне надоело созерцать бесконечные осады, штурмы и ожесточенные бои, то решил отправиться глубже. Под Цитаделью имеется место, хранящее не меньше памяти, чем вся остальная крепость.

— Сокровищница, в которой хранятся все величайшие ценности и богатства ордена. Считай, источник его силы. И ты решил засунуть в него нос. — Малигос хмыкнул, неодобрительно качая головой. — Опуская многое, понять не могу одно — почему ты решил, что это хорошая мысль? Алгалон наверняка не обрадовался бы одному факту того, что ты разнюхиваешь секреты его логова. Его прошлое.

— Нам необходимо знать об ордене все. Раз не могу увидеть будущее, то хотя бы прошлое знать должен. Из прошлого проистекает будущее. Без него ничего невозможно. Но, зная его, мы можем строить более уверенные предположения.

— Мы и без твоего вмешательства были уверены в Аспекте Огня, слепец. — застарелая злость начала поднимать голову внутри дракона. — Он сделал для стай больше, чем тот, кто должен был являться нашим незамутненным взором. У тебя есть великая сила и возможности, так как же ты ими распорядился? Решил молча принести нас всех в жертву!

— Таков замысел титанов, я не могу ему противиться. Тысячи раз пытался изменить историю, сталкиваясь с еще более ужасающими последствиями.

— Никчемные оправдания! — Аспект Магии резко взмахнул рукой, отметая любые попытки разубедить его. — Зная будущее, ты мог собрать нас, рассказать, предупредить. Вместе у нас получилось бы найти решение. Кажется, Кориалстраз оказался единственным достаточно мудрым драконом Азерота, что обратил внимание на смертных. Мы могли бы последовать его примеру. Начать собирать, в тайне, последователей. Организовать свои ордена, начать их руками борьбу с черными драконами. Мы могли многое, очень многое, особенно при твоей поддержке. Ты ведь мог направлять нас, рыща по бесконечным, темным линиям будущего. У тебя было десять тысяч лет!

— Мои лапы связаны больше, чем тебе кажется. Древние Боги и демоны все время пытаются изменить прошлое, влияют на само время. Моя стая тем и занята, что пытается латать расползающееся полотно. Не делай мы этого, уже давно могли перестать существовать и драконы, и Азерот. Мало того, я сам себе противник. Моя стая. Тот я, который понял тщетность всех попыток спасти нас и Азерот, ставший безумным отражением меня. Он тоже стремится к разрушению. Хочет уничтожить само время нашего мира, разбив русла, по которым оно течет. Все те тысячи лет, я провел в бесконечной Войне Времени.

— Раз ты так опытен в противостояниях, тем более на своем же поле, почему попался в ловушку?

— Впервые столкнулся с воздействием, пронизывающим одновременно и прошлое и будущее. Не знаю, с чем столкнулся, но оно было похоже на паука, раскинувшего невидимую паутину во все концы времени. Оно словно было специально создано, чтобы ловить подобных мне, так как полностью блокирует возможность воздействовать на время. — Ноздорму вздохнул с облегчением и благодарно кивнул королеве, с наслаждением расправив плечи. Рана исчезла. — Я не знал, куда шел, так как тогда находился в том отрезке времени, когда Цитадель принадлежала своим строителям, огненным великанам. В то время, там, под землей, существовала только огромная пещера. Когда сместился к ней, то уже ничего не мог поделать. Невидимая и неощутимая паутина сомкнулась на мне коконом.

— Ты ведь сам нам рассказывал, что орден способен без труда перебить всех драконов на Азероте. Неужели не предполагал, что может существовать сеть, способная удержать и тебя? Если бы я попробовал телепортироваться на территории крепости без разрешения, то оказался бы в клетке не хуже твоей. Там пятиуровневая защита с ложными ключами, где каждый последующий ведет во все более опасную темницу. В потемках разума Изурегаса роятся такие идеи, что и мне их воплотить будет сложно. А он справляется. Мое Око Вечности не так защищено, как Цитадель. Хотя, именно я держу в узде всю магию Азерота и направляю ее течения, в том числе препятствуя проникновению демонов, привлеченных из-за неумелого использования магии смертными. Столкнувшись с одним порталом, я предполагал многое. Увидев парящую крепость и поучаствовав в ее перемещении, начал подозревать в придворном маге Стража потаенный потенциал. Однако, посетив Храм Огня, увидев его Поле Регенерации Чар и лично оценив все его труды, с уверенностью могу сказать, что он гораздо искуснее любого члена моей стаи. Любого синего дракона, понимаешь?! Может быть, в бою с древними Изурегас раньше потерпел бы поражение, но то, как сплетает магию и творит невозможное, невероятно. Он даже дошел до метода использования рун, который позволяет выворачивать реальность наизнанку, превращая провал в успех. До такого не смог додуматься я! Понимаешь? — лазурный левиафан грозно свел брови. — Цитадель больше всего, с чем нам приходилось сталкиваться, не считая демонов. Уже зная о могуществе ордена, ты, тем не менее, отнесся к нему с пренебрежением, решив порыскать в его прошлом. Ты слишком привык к возможности всегда ускользнуть, Ноздорму. Это неправильно. Пора бы нам начать мыслить иначе.

— Мы не так могущественны на самом деле, как нам хочется думать. — добавила Изера. — Будь иначе, страдала бы моя стая от нападок Кошмара? Мне, Аспекту Снов, необходима помощь друидов, чтобы сдерживать разрастание язвы, способной поработить умы всех смертных. Только сдерживать. Мы не можем сократить площадь Кошмара или избавиться от него совсем.

— Титаны дали нам великие возможности, но как мы ими в итоге распорядились? Во время Войны Древних, победу из лап демонов вырвали без нашего участия. Вклад стай оказался не так значим. Более того, один из нас нанес удар по калдорай и нам самим. Теперь мы — тень себя прежних, почти лишенные силы. — Алекстраза заняла свое место в круге, положив одну руку на бедро. — Наши рода малочисленны, слабы. Но это еще можно исправить. Теперь, когда стаи собраны в одном месте, я смогу благословить всех, ненадолго. Времени как раз хватит, чтобы сделать новые кладки. Теперь мы можем не таиться, Крыло Смерти более не угроза. Как только он появится, то немедленно падет. Мы можем сами попытаться его выманить, чтобы, наконец, подарить Нелтариону упокоение.

— Верно. Синему роду как нельзя кстати твоя помощь, королева. — тон Малигоса стал мягким, наполненным благодарностью. — От себя добавлю, что нам надо попробовать заимствовать методы Цитадели. Создать свои ордена. Алгалон собирается посетить все королевства смертных рас, мы будем с ним так или иначе. Почему бы не оставить у них своих эмиссаров? Соберем вокруг себя больше верных смертных, сможем влиять через них на политику. Мне бы так точно не помешало научить магов правильно использовать магию. Из-за слишком небрежного отношения, слишком много маны рассеивается попусту, привлекая мелких демонов, элементалей и прочие аномалии из других измерений. Сейчас я их сдерживаю, но без обременения, стало бы гораздо легче.

— Раз о том зашла речь, надо восстановить свою силу. — заметил Ноздорму.

— И обрести новую. — Изера открыла глаза, приняв более осмысленный вид, вместо прежней отстраненности. — Я слишком зависима от Изумрудного Сна, а он уже заражен Древними Богами. Покинув Азерот, я потеряла поддержку мира чистой природы, заметно ослабнув. Мои возможности мало отличались от таковых у обычного друида. Потому, нам надо подумать, как развить дары титанов в нечто большее. Если это окажется невозможным, значит, придется искать другие пути. Мы больше не можем оставаться только Аспектами. Ноздорму уже предрек нам смерть на этой тропе. Значит, с нее надо свернуть. Как? Не знаю. Но пока время есть, стоит попытаться.

— Артефакты. — отец лазурной стаи огладил бороду, смежив веки. — Надо искать наследие титанов, наверняка на Азероте осталось немало полезного после войны с Древними Богами. Для начала стоит обыскать Ульдуар, хотят того хранители, или нет. Раз существует одна крепость, то должны найти и другие, у темниц. Еще, надо собрать воедино все сведенья о могущественных артефактах, которые хранятся внутри наших стай.

— Зачем? — Хранительница Жизни приподняла бровь. — Мы ведь не пользуемся подобными вещицами. Не подходят для нашего настоящего облика.

— Да, но в гуманоидной форме они полезны и уж точно не будут лишними. Из самых лучших, я постараюсь вырвать магическую суть и обратить ее в эссенцию, которую мы сможем поглотить, дабы обрести новые возможности. Впрочем, постараюсь измыслить и другие способы.

— Думаю, я смогу пожертвовать парой параллельных реальностей, выкрав для тебя несколько интересных предметов. В том числе, мы можем забрать еще одну Душу Демона. Не могу предположить, зачем она пригодится, но в ней так или иначе будет заточена сила Аспектов наших параллелей.

— Это будет непросто.

— Если Аспект Огня согласится помочь, то мы можем вырвать ее прямо из лап Нелтариона, в момент предательства.

— Я переговорю с ним. — Аспект Магии кивнул.

— Созывайте стаи, я дам им свое благословление. Не нужно затягивать.

…

Изурегасу не составило труда организовать быт нескольких сотен прибывших к нему магов и жрецов. Каждый из них являлся слабосилком, не годящимся в подметки самому последнему аколиту. К тому же, они сами проявляли огромный пиетет пред ним, внимательно выслушивая правила и запреты. Контролировать их оказалось просто, а места для расселения хватало еще на десяток таких волн “переселенцев”.

Впрочем, одними разъяснениями придворный маг ограничиваться не стал. В отношении чужаков, он слову доверял меньше, чем собственному, прямому контролю. В его закромах давно лежали специальные кольца, коими пользовались ученики всех мастей. Их он разработал сразу, после завершения исследования библиотеки.

Суть колец заключалась в ограничении доступа к учебному материалу. Для этого пришлось зачаровать каждую книгу, но та работа, наоборот, принесла успокоение и удовлетворение душе драконида. Кольца имели свою иерархию. С каждой ступенькой повышалось чисто книг и глубина знаний, к которым они давали доступ.

Если же кольца не было совсем, то полки становились пусты. Но книги не просто становились невидимы, к ним нельзя было прикоснуться. Так Изурегас контролировал сотни своих учеников, точно зная, что лишнего они не прочтут, не отвлекутся от назначенного для них вектора развития. Теперь же, они пригодились, чтобы ограничить чужаков. Им выдавались кольца с самым минимальным набором, еще меньшим, чем полагался аколитам. Такие носили воины крови, решавшиеся на изучение магии, на самых первых порах.

Наставническая жилка не позволяла придворному магу просто запереть чужаков по кельям. Да и чревато проблемами то было, которые ему совсем не требовались. Конечно, они при всем желании не смогли бы причинить вреда, слишком никчемны являлись их умения. Однако, плодить дурные настроения и плохую молву тоже было не выходом.

Раздав кольца, младший страж преследовал сразу несколько целей. Хотел занять чужаков делом, чтобы меньше думали о постороннем. Показать им щедрость и бездну в познаниях, которая отделяла Цитадель от остального мира. И планировал таким образом посеять в их среде семена благодарности, которые могли дать неплохие всходы. Как минимум, увеличив поток желающих присоединиться к ордену магов. Возможно, такое желание выразил бы и кто-то из чужаков.

Изурегаса крайне волновало, что в Храм Огня почти никто не приходил. Численность его учеников осталась почти неизменной, пополнившись, не считая воинов крови, всего на сорок семь аколитов. Непозволительно малое число.

Да и подкупало старого мага то, с какой жадностью, охотой и фанатизмом чужаки набрасывались на труды, поглощая их. Благодаря им, ранее пустые залы наполнялись шумом голосов, оживленными обсуждениями, спорами о тех или иных решениях, теориях. Такая атмосфера очень нравилась дракониду. Порой, он даже подсматривал за ними, при помощи Незримых Зеркал, в минуты отдыха.

В дальнейшем Изурегас планировал начать привлекать пришлых к простейшим тренировкам, чтобы сблизить их со своими учениками. Питал легкую надежду, что кто-то таки решит в дальнейшем остаться, посчитав жизнь в ордене не такой тягостной, как казалось со стороны.

А вот как поступить со жрецами, придворный маг не знал. Их способ использования магии заметно отличался. Храм Огня хранил слишком мало сведений о сакральной магии. Исправить эту оплошность могло наследие Теократии, однако, Цитадель города не разграбляла, а наживаться на воцарившемся на той земле хаосе, Первый Страж посчитал лишним. Потому, многие книги утрачивались, по самым разным причинам, целые библиотеки расходились по соседним государствам, но шли мимо Цитадели. И сейчас достать их, без давления, не считалось возможным. Не будь дураками, обладатели знаний держались за них очень крепко.

Единственная идея, которая посещала младшего стража и не шла в расхождение с допустимыми методами — разговор. Банально и просто. Конечно, в том случае, когда располагаешь должным красноречием. Естественно, гораздо проще было просто прочесть память любого из старых жрецов. Однако, такую магию использовать незаметно нельзя. Она била в обе стороны, причиняя боль и неудобство цели, а чтецу — кратковременное помешательство.

Тратить дефицитное время на разговоры, которые могли и не дать результата, Изурегас не хотел. Слишком много у него имелось дел, которые поручить кому-то другому нельзя при всем желании. Но по-другому любопытство удовлетворить тоже было нельзя, потому, не очень довольный, он все же решил выделить пару часов.

Единственный атрибут, который требовался младшему стражу — его посох, теперь всегда находился под рукой. Раньше он был лишь сосудом для Искры Первого Пламени, без нее пропала и польза от него. Малигос это исправил. В благодарность за открытость и возможность изнутри взглянуть на Поле Регенерации Чар, он вдохнул в посох свое дыхание. Теперь в навершии горело синее пламя, а сам металл стал отдавать голубым.

После первых проб, драконид дал ему имя — Вечный Мороз. Конечно, он всегда полагался больше на огонь, но тогда его подкреплял Мировой Предмет. За не имением его, можно было перейти и на лед. В конце концов, он являлся подлинным мастером всех стихийных школ, чему и обучал своих учеников.

Помимо прочего, посох обладал одной способностью — мог выпускать пламя, которое и наделило его силой. Лишь единожды в день, но то было дыхание самого Аспекта Магии, промораживающее все и вытягивающее магию из жертв.

От Автора:

На Бусти Иллидан уже десять тысяч лет не видел женщин))

https://boosty.to/or1gon

Глава 105

Боралус

Личная оружейная рода Праудмур не могла сравниться с любым из арсеналов Цитадели, но все еще отличалась заметным богатством. Скрытая под землей, за несколькими тайными ходами, она являлась неким козырем дома. В ней хранилось более сотни комплектов отменных лат из штомрового серебра, которые ковались в Стальгорне. В такой броне можно было без страха выходить в море, ведь благодаря свойствам, она не давала утонуть, а ноги не скользили по мокрым доскам, не ощущалась качка. Рядами шли стойки с разным оружием, непременно из того же металла. Лучшего во всем Кул-Тирасе. В сундуках лежали амулеты и кольца, добывать и копить коим приходилось на протяжении многих поколений, чтобы не привлекать к себе внимание. Да, чары не отличались мощью, но они были и обеспечивали владельцам преимущество.

Было там и несколько особых предметов, помимо неплохого запаса драгоценностей. В этот знаменательный день, когда были заключены предварительные договоренности с Цитаделью, коллекция пополнилась еще одним клинком, вне всяких сомнений, величайшим из всех, что попадали в руки Праудмуров.

Даэлин и Кэтрин, рука об руку, стояли перед постаментом, специально возведенном в прошлом для чего-то подобного. Глаза обоих едва ли не блестели, по разным и одинаковым причинам. Мужчина представлял, какую мощь обретет его флот и семья на море. Женщина же понимала, что теперь могла еще меньше волновать о возвращении супруга из плаванья. Их дом стал сильнее, чем прежде.

Творец Приливов, такое имя носило оружие, что Первый Страж преподнес в качестве подарка. К нему прилагался свиток, написанный на ином наречии, поэтому прочесть его можно было только при помощи монокля, хранящегося тут же, в оружейной. Свойства клинка, описанные на бумаге, потрясали воображение людей, не привыкших к столь яркому и всеобъемлющему проявлению магии.

Для начала, Творец Приливов обеспечивал держащему возможность беспрепятственно ходить по воде. Одно лишь это стоило многого для рода, неразрывно связанного с морем. Наделял порывистостью штормового ветра. Давал возможность тот самый ветер призывать. Мог направлять и создавать волны. А каждый удар мог создать всплеск воды, рассекающий все на расстоянии до пяти метров.

Лезвие Творца приливов имело темно-синий, почти черный цвет, какое приобретало море во время шторма. Сильный изгиб и односторонняя заточка предполагали, что им надо рубить и резать, а не колоть. Рукоять защищала мощная гарда, усыпанная камнями, стилизованная под коралл. Размер же оружия прямо кричал, что оно ковалось не людьми и не для людей. Слишком большим он был для одной руки и, особенно, тяжелым.

Даэлин мог поднять подарок только двумя руками, напрягаясь до предела. Ни о каком использовании не могло быть и речи. Однако, эту проблему легко закрывали Перчатки Силы Великана. Уже в них он мог без труда орудовать клинком и даже проверил его в деле, как масло перерубив манекен, облаченный в хорошую кирасу. Остальные способности лорд-адмирал проверить не решился, чтобы не привлекать лишнего внимания благородных домов, сразу заперев сокровище в самом надежном месте. Его время придет, когда надо будет отправиться в плаванье. Тогда же можно будет заглянуть на пару островов, где крепко засели тролли…

— Я должен показать его Алатору, чтобы спросить совета. — первым нарушив тишину, заговорил глава дома. — Он должен хорошо разбираться в обращении с магическим оружием, надеюсь, подскажет что-то. К тому же, такой меч не может не иметь своей истории. Под него придется переучиваться. Скорее всего, мне он никогда полностью не дастся, но Дерек — другое дело. Сын молод, надо только найти подходящего учителя, если мастер клинка не сможет справиться сам.

— Когда о Творце Приливов прознают, наш город и замок наводнят воры и убийцы. Такое сокровище вполне может положить начало распре, которая захлестнет весь остров. — Кэтрин взяла ладонь мужа в обе руки и сильно сжала. — Но больше меня гложет та угроза, о которой говорил хозяин Цитадели. То, что он описывал, тяжело вообразить. Такие масштабы не укладываются в голове.

— Тебе не о чем переживать. — лорд-адмирал притянул супругу к себе и обнял, стараясь сохранять внешнюю уверенность, хотя внутри испытывал на сердце огромную тяжесть. Вести, принесенные из ордена, заставили мужчину пересмотреть все планы и начать задумывать об иных вещах, нежели просто политика Восточных Королевств. — Основной удар на себя возьмет орден. Нам останется оказать помощь, когда понадобится, да зорко следить за своей землей.

— Не пытайся обмануть, я знаю тебя. — прижавшись к груди мужа, Кэтрин закрыла глаза. — Ты обязательно уйдешь на войну, не в силах остаться в стороне, когда будет твориться… такое. Сейчас я переживаю о том, что у тебя нет подходящего доспеха, под стать оружию.

— Как знать, может и получится обзавестись чем-то подобным. Все же, раньше речи не могло идти о более простом вооружении, а сейчас посмотри, что лежит перед нами. Клинок, с какой стороны не взгляни, не простой. И перчатки к нему. С ними, я чувствую, могу и лошадь над собой поднять. А когда придет время, я не оставлю тебя без поддержки. У меня есть чем обеспечить тебе спокойное управление.

Чем дольше шло расследование, тем больше сведений приходило Даэлину от его ищеек. Конечно, когда закончились свитки чтения памяти, прогресс несколько застопорился, но не остановился. У палачей появилось столько работы, что их рук не хватало на все. Новые имена озвучивались каждый день, каждый же день к ним направляли новых причастных, пойманных еще по более старым признаниям. Почти все принадлежали к разного рода разбойникам и бандитам, обитавшим вдоль побережья, поэтому с ними не церемонились. Для закона они были мертвы, как и те, кто вел через них дела.

— Как быть с Джайной? Вспоминая слова Первого Стража, я считаю, будет глупо отдавать ее замуж, чтобы заключить союз.

— Да, согласен с тобой. Учитывая, на что способны маги Цитадели, мы окажемся в дураках, если не прислушаемся. Раз он отметил ее нераскрытый пока талант, этим надо как-то распорядиться. Но как? Направить дочь в Даларан? Думается мне, в сравнении с Храмом Огня Цитадели, в городе живут одни выжившие из ума старики. Не дадут они Джайне подобающего обучения. Значит…

— Цитадель. — легко произнесла Кэтрин. — Можно попробовать договориться, чтобы она поступила в ученицы к какому-то выдающемуся магу.

— Но маги — часть ордена. Вряд ли ее станут учить, если она не присоединиться к ним. — лорд-адмирал покачал головой.

— Дипломатия открывает многие двери. Прежде чем делать выводы, стоит поговорить о том с Первым Стражем. Во время визита он не показался мне упертым или особенно догматичным. Скорее всего, он уступит. Так или иначе, пока Джайна будет у них, она выступит в качестве гаранта твоего участия в союзе.

— Жестка, как и всегда. — глава дома улыбнулся.

— Расчетлива. Пока она находится в другом мире, ты не сможешь выдать ее замуж. А когда вернется, надеюсь, сможет отстоять право самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Ну и, конечно, принесет пользу семье. Сильный маг нам не помешает. — подняв голову, леди Праудмур вернула мужу улыбку.

…

Чистейшая капелька упала в огромную каменную кружку, едва поколебав жидкость, держащуюся исключительно на поверхностном натяжении. С величайшей осторожностью подняв ее, Экзибин вдохнул испарений и блаженно закатил глаза. Его личная амброзия была готова. Без установки, честно добытой у алхимиков, приготовить ее было невозможно.

Отойдя от традиционных рецептов, Мегакрут сделал не просто крепчайший спирт, но алкогольное зелье Незаурядного Интеллекта. Благодаря волшебным ингредиентам, оно отдавало легкой радужностью и неуловимой синевой, а так же морозностью.

Осторожно пригубив и проглотив, почтенный изобретатель сразу же почувствовал, как холод растекся по всему телу, пощипывая кончики пальцев и язык. В голове моментально прояснилось, а перед глазами начали летать картинки.

Не теряя момента, мастер-кузнец и самопальный инженер помчался ко столу и начал перебирать свои многочисленные чертежи. Большую часть времени он тем и занимался, что придумывал новое или дорабатывал старое, почти не касаясь налаженные производственных процессов. Потому, у него было предостаточно времени, чтобы чертежей скопились буквально сотни.

Перебирая бумаги, попутно прихлебывая из кружки через длинную трубочку, чтобы не отвлекаться, он иным взглядом смотрел на то, что когда-то придумал. Конечно, здраво оценить полезно он не мог, но легко находил, где, что и как мог улучшить, доработать. Молниеносно оставляя пометки, он переходил от одного чертежа к другому.

Когда первичный просмотр был закончен, кружка почти показала дно, а помещалось в нее почти четыре литра… Голову дварфа к тому моменту наполнили туман и посторонние голоса. Но дело было сделано… и на том он не планировал останавливаться.

Тихо посмеиваясь, Экзибин сделал последний глоток, смачно втянув воздух через трубочку. Плохо отличая реальность от нахлынувших видений, он начал снова перебирать чертежи, на этот раз разделяя их на стопки и скрепляя скобами.

— Хе-хе… Чего говоришь? Верно-верно, мы покажем этим демонским отрыжкам. — тихо бормотал он. — Никто не затмит мой гений. Да, наш… точно. Мы же вместе. Экзибин и Мегакрут. Хорошо звучит, согласен. Тебе идея пришла? Ну-ка, говори немедленно! Ты ничего не можешь от меня скрывать. — мастер продолжил работу, молча кивая и сосредоточенно продолжая свое дело, даже прекратил посмеиваться. — Ебучие небеса, ты чего выдумал! — внезапно воскликнул коротышка, подпрыгнув на месте. — Я тоже хочу так!

Бросив все, почтенный изобретатель резко смел все со стола, благо там не было ничего, кроме бумаг и скоб. Из стола он достал самые большие листы бумаги, какие мог уложить и поднял подставку, благодаря которой ему было сподручнее чертить. Кивая сам себе и неразборчиво бормоча под нос, он начал очень резво и точно наносить чертеж при помощи волшебного стержня.

За считанные минуты появилась схема элементального ядра, заметно отличавшаяся от изначального варианта, в первую очередь перечнем рун. По уверениям голоса в голове, оно было во всем лучше прежнего. А следом за ним начали появляться новые чертежи, один за другим. Целые батареи пушек, схемы их соединения, орудийные пояса для стен, питающиеся от удаленного кластера элементальных ядер, новые танки всех возможных форм, использующие новый источник питания, заводные големы с разными видами вооружения и форм, в том числе ходящие орудийные платформы. Из-под руки мастера выходили и отдельные детали, стоящие внимания и использования, вроде нового способа бронирования машин войны, включающего иные наборы рун, в частности, должные заставлять металл отталкивать снаряды или оружие, при помощи создания некоего поля. Впрочем, насколько будет работоспособно то или иное изобретение Экзибин не знал, просто записывая и зарисовывая все, чем с ним делился Мегакрут.

Спустя несколько часов, уже утопая в ворохе бумаги, почтенный изобретатель сделал последний росчерк и блаженно закрыл красные глаза, сию секунду мощно захрапев. Его сознание находилось в полном истощении, исчерпав любые доступные ресурсы.

…

— Говоришь, пока не начинать охоту на магов? — Грамдар перевалился с бока на бок, сидя на новом стуле, в зале малого совета. Сказывались изменившиеся размеры, к которым еще надо было привыкнуть. — Назови причину достойную того, чтобы я пошел против приказа.

— Противоречие приказа всему тому, чем вы так дорожите? — приподняв бровку, Тиамат позволила себе легкую усмешку. — Неужели не задумывался о том, насколько это неправильно? Не в духе ордена?

— Думал, конечно. — воевода кивнул, ставя ловки на стол, а голову — на руки. — В иной ситуации я бы его оспорил, но сейчас? Нет. Мы готовимся к страшной войне, и раз Первый Страж видит такую стратегию успешной, я ему подчинюсь, хоть мне и не нравится.

— Обожди, потяни несколько дней или неделю.

— Ты чем вздумала заниматься, пока мужа нет рядом? — Тауриссан грозно свел брови, от чего меж ними пролегла складка. Глаза его словно взбаламутились, в них начали переливаться всевозможные оттенки рыжего.

— Открываю вам глаза, великие мужи, заигравшиеся в солдатиков. — ядовито шипя, отвечала драконица. — Я давно говорила, что нам нужна нормальная тайная служба, а не добровольные доносчики. Без шпионов и соглядатаев — мы ослеплены. Как итог, сейчас, вместо того, чтобы нормально следить за делами соседей, Цитадель вынуждена полагаться на недостаточные сведения странствующих десятков, откровенно малоинформативные доносы и слова правителей. Всех магов, как бы вам ни хотелось, вы никогда не переловите. Как минимум, они останутся за пределами зоны распространения нашей власти. На самом же деле, вам никогда добровольно не отдадут своих прикормленных магов. В них почти от рождения вкладывали ресурсы, не для того, чтобы добровольно с ними расстаться. Будьте уверены, короли, королевы и император воспользуются таким шансом, чтобы лишний раз укрепить свою власть. Отдадут вам неугодных, сомнительных, служащих другим аристократам. А вы будете сидеть и думать, что все в порядке. Приказ об отлове создаст еще больше проблем на фоне скрытых. Как бы мягко не проходила подобная репрессия, она остается таковой и народу по вкусу не придется. Как скоро они начнут ставить себя на место запертых или убитых магов? Насколько сильны будут репутационные потери? Как исказится образ ордена? Да, в конце концов, вы самолично создадите все условия для того, чтобы умные люди начали постепенно разжигать недовольство и волнения среди людей. Безусловно, войной нас никогда не победить, только не им, но блокада? Да. Пусть у нас есть полное продовольственное обеспечение, как быть с другими ресурсами, что сами мы не производим? Мы зависим от торговли многими мелочами. И, самое главное, рекрутская база будет отделена от нас. Вы это понимаете? Без собственной тайной службы и прикормленных людей, мы бессильны влиять на чужие земли. Не сможем парировать такой удар.

— Признаться, не задумывался. — Вестник Войны выдохнул облако густого дыма и поскреб подбородок острым когтем. — Как-то изучение этого вопроса ускользало от меня, хватает других забот. Хотя, это тоже война, хоть и не прямая, другая.

— Я двадцать лет настаивала на своем! — Хранительница Сокровищницы хлопнула ладонью по столу. — А вы уперто отнекивались! До вас только сейчас начало доходить?

— В то время подобный… инструмент не требовался Цитадели. Доносчики, безусловно, пытаются действовать в первую очередь исходя из личных интересов, но нам того хватало. — Рейнхарт сомкнул перед собой руки в замок, начав перебирать большими пальцами. — Сейчас, да, он нам нужен, как раз придется в пору. Но я все еще продолжаю считать, что шпионы — слишком грязное и бесчестное дело.

— Каждый клинок нужно точить загодя, а не перед или во время боя. — эльфийка сокрушенно выдохнула, опуская плечи. — Оставьте свою честь для поля боя, ей нет места в управлении. Безусловно, я не прошу вас становиться подлецами, лжецами или предателями. Просто… раскройте глаза. У нас тут свое королевство, а вокруг не враги, которых можно и нужно сокрушать силой. Каждому королевству нужны службы и тайная ничем не хуже своры писарей, счетоводов и прочих чиновников, которых ты, Рейнхарт, развел. Пусть шпионы следят и докладывают, большего от них не требуется. Нам даром не сдались чужие секреты и строго охраняемые тайны. Достаточно знать, что происходит на поверхности и в ближайшем окружении правителя. Все.

— Твои слова имеют свои резоны, Хранительница. — владыка Огненных Недр и не думал расслабляться, а слова его падали тяжело, как камни. — Но ты так и не сказала, почему мы должны саботировать приказ. Твои доводы ясны и действительно заставляют задуматься, не более. Очевидно, Первый Страж тоже не обделен умом и все понимает, а значит взвесил риски и счел их приемлемыми.

— Тут то ты ошибаешься. — Тиамат закусила губу, откинулась назад и опустила голову. — Создатель велик, спору нет, однако, сейчас его поступки лишены любой мудрости и последовательности. Сами рассудите, задумайтесь о том, как он поступает. Разве вы не чувствовали все то, что терзает его? Кажется, воины крови всякий раз впадали в неистовство, стоило им ощутить его гнев. Думаете, он способен нормально мыслить в таком состоянии? Нет…

— Хочешь сказать, господин… — сенешаль дернулся, как от пощечины, всем телом повернувшись к собеседнице. Глаза его были широко раскрыты, а губы тряслись, не в силах произнести роковые слова.

— Да, он под влиянием дракона, слепцы! — драконица ярилась, скребя ногтями подлокотники, не поднимая головы. — Вы ничего не заметили, хотя больше прочих должны понимать, тем более сами же чувствовали все!

— Он был в горе, в отчаянии. Мы подвели его. — дварф резко потух и обмяк, словно из него вырвали стержень. — Куда уж там до анализов и прочего. Я об одном думал — как отмыться, как исправить ошибку и избавиться от слабости. А выходит, мы недоглядели?

— Тогда какого хрена мы тут сидим и говорим о глупостях? Зачем затягивать с приказом и прочим, если можно напрямую отправиться к Стражу, пока портал еще открыт?

— Полагаю, все не так просто. — старый рыцарь не сводил глаз с драконицы. — Верно?

— Я не знаю точно, что творится у него в голове и душе, понятия не имею. — мать стаи медленно покачала головой. — Не знаю, как он отреагирует, если вы станете ему перечить. Если влияние дракона сильно, то создатель может решить, что вы бросаете ему вызов. А последствия такого… будут самыми печальными. Зная его натуру, себя он простить не сможет, что станет еще одной раной на его сердце, уязвимостью. Лучше я сама попробую с ним поговорить, одна. Не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы склонить на прежний путь.

— Хорошо. — Рейнхарт кивнул и обвел остальных взглядом. — Ты и сама дракон, к тому же жена господина, к тебе он должен прислушаться в любом состоянии. Все же, с тебя это и началось. Мы останемся в Цитадели и будем ждать. — младший страж выразительно посмотрел на оружие, висевшее на поясах у товарищей. — Каков бы ни был результат. Даже, если все плохо, мы обязаны попытаться достучаться до разума Первого Стража. Не могу поверить, что он мог сдаться своему дракону. Только не он.

Глава 106

Четвертый день Похода

Азерот

Оставаясь один, Алгалон начал нередко впадать в странное состояние, сравнимое со сном и глубокой задумчивостью. Переставая ощущать тело, он, тем не менее, сохранял свое восприятие, а некоторые его стороны вовсе обострялись. В частности, становилось проще отслеживать перемещения своей стаи, даже на огромных расстояниях, но и прочие драконы не могли укрыться от его “внутреннего” взора. Яснее ощущались эмоции и отголоски мыслей.

Появление и быстрое приближение гостей заставили владыку Цитадели стряхнуть оцепенение. Из открывшихся глаз вырвались потоки пламени, без того белая от накала броня, засветилась еще ярче. Встав с трона, он телепортировался на вершину самой высокой и большой башни центрального чертога. В другое место парящей крепости Аспектам попасть было бы затруднительно. Пусть она и не находилась в осадном состоянии, многие внутренние щиты и чары работали на максимум. В сущности, отключенным оставался только внешний, самый главный и мощный купол, предназначенный для отражения Внеранговых Заклинаний.

Оказавшись под куполом крыши, которую поддерживало всего восемь колонн, Первый Страж не ощутил должных сопутствовать порывов ветра, их блокировала магия. Он развернулся лицом к направлению, откуда летели родоначальники стай, и сложил руки на груди, оставив Погибель рядом. Сейчас контакт с ней мог помешать свободно мыслить, чего и так не хватало в последнее время.

Аспекты не заставили себя долго ждать, еще на подлете все четверо окутались облаками дыма, из которых, паря, опустились на площадку уже в гуманоидных формах. Из общего числа, как обычно, выделялся лазурный левиафан, от чего-то отдававший предпочтение облику человека, нежели эльфа.

— Вижу, твоя рана зажила, Ноздорму. — драконоборецбросил короткий взгляд на Хранительницу Жизни.

— Приношу извинения. — отец бронзовой стаи неглубоко склонил голову. — Мне не стоило исследовать прошлое твоего логова и пытаться заглянуть в его глубины. Я понимаю, что у каждого из нас есть свои тайны, секреты и места, которые мы хотим оградить от других. Увлекся.

— Ты уже понес наказание. — Алгалон безразлично пожал плечами. — Мне остается надеяться, что урок усвоен и впредь ты не попадешься не только в ловушки Цитадели, но и расставленные другими. Они щадить тебя не станут.

— Непременно.

— Мы пришли просить у тебя помощи, Аспект Огня. — держа глаза открытыми, Изера выглядела и вела себя гораздо собранней, чем обычно. — Время разрушить Душу Демона и вернуть когда-то отданную силу. Из-за ее происхождения, мы не можем сделать это сами, а наложенное десять тысяч лет назад заклятье, не позволяет повлиять на нее ни одному дракону.

— Ни одному смертному не хватит сил, чтобы разбить ее. Скорее проклятый артефакт убьет его сам. — слово взял Малигос. — Поэтому, мы решили обратиться к тебе.

— Ты единственный, кому мы можем позволить приблизиться к нашей главной слабости. Больше никто не заслуживает того же доверия. — в глазах Алекстразы плескалась надежда и твердая решимость, воля, которой совсем недавно были сущие крошки.

— Давно пора. — владыка Цитадели повел плечами, расправляя их. Небольшое облегчение от того, что союзники начали шевелиться, а не сидеть на месте, показалось ему особенно сладким. — Как далеко находится тайник?

— Восточные Королевства, Красногорье. Близ королевства Азерот.

— Не близко. — Первый Страж припомнил видимые карты. — Телепортация не предусмотрена?

— Нет. — Аспект Магии хмыкнул. — Мы сделали все, чтобы место оставалось как можно более скрытым. Попасть в него можно только случайно. Как видишь, десять тысяч лет оно оставалось нетронутым.

— Это не отменяет того факта, что Нелтарион вполне может о нем знать, просто выжидает подходящего момента. А вы непозволительно далеко от места, где хранится Душа. Как быстро попасть к тайнику, если на него нападут? Кто его охраняет? Гораздо лучше было бы расположить его где-то в Нортренде, тут, по крайней мере, обитают две стаи. В то время как Восточные Королевства удалены от всех стай.

— Есть мудрость в твоих словах, но не забывай, что мы не могли ему противостоять. Поэтому, смысла прятать артефакт рядом отсутствовал. Мы бы не смогли его защитить, отдав хоть все жизни стай.

— До твоего появления, мы влачили довольно жалкое существование. — Аспект Времени пожал плечами. — То, что когда-то было нашим другом, обернулось худшим кошмаром для драконов. Остатки всех стай, объединившись, ничего не могли ему противопоставить. Я видел такой вариант развития будущего. Ценой потерь мы смогли одержать одну поберу, сворой напав на Нелтариона. Однако, не смогли ему помешать отступить. Позже он вернулся и за сотню лет, собрав в кулак всю стаю, перебил нас, разыскав все тайные логова. Затаившись, мы обеспечили себе выживание, выбрав единственно верную стратегию. Потому и метод сокрытия полагался полностью на тайну, а не нашу силу.

— А кто охраняет?

— Один из старейших красных драконов. Все десять тысяч лет он провел подле артефакта, оберегая его и не отлучаясь.

— Ясно. — драконоборец кивнул. — Так понимаю, он в любом случае не смог бы ничего противопоставить Смертокрылу.

«Да и чего я ожидал? Если бывший Аспект Земли во всем превосходит остальных Аспектов, а они членов своих стай, то дракон, хоть десять раз древний, ему на один укус»

— Нелтарион не сможет пробраться туда, ему остается действовать чужими руками. — слово снова взял Ноздорму. — В одном из вариантов, окончательно обезумев, он попробовал это сделать, и умер под завалом. Он не способен полностью управлять своим аспектом, все, что ему подвластно — разрушать твердь. Пробовал он и собирать смертных, лично ведя их в людском облике, всякий раз терпя поражение.

— Обнадеживает. Итак, отправляемся в путь?

— Раз уж нам больше не нужно прятаться, предлагаю не таиться. — на лице лазурного левиафана появилась улыбка. — Проложим путь через тем места, где чаще всего видели черных драконов. Покажемся им. Пусть доложат своему отцу. Посмотрим, как далеко зашло его безумие и посмеет ли он напасть на нас.

— Древние Боги и так нашептали ему обо мне, уверен. Впрочем, не вижу ничего плохого в твоем предложении.

«В крайнем случае смогу убить нескольких черных и отправить расчленителей по Астральным Меткам»

…

В этот день жители всех королевств стали свидетеля необычной и откровенно страшной для многих картины. Огромные драконы проносились над городами и деревушками, летя достаточно низко, чтобы все могли рассмотреть их получше. Будто нарочито выбирая, они обязательно показывались над столицей каждого из королевств.

Больше всего внушал страх исполин, полностью покрытый огнем, летевший чуть впереди остальных драконов, посередине “строя”. Размах его крыльев был так велик, что попросту не укладывался в головах смертных. Они бросали тень на их города.

Многие отказывались верить в увиденное, считая все то иллюзией, наваждением, возникшем по непонятной причине. Другие сломя голову неслись к ближайшим церквям и часовням, ища пристанища и успокоение у жрецов.

Но больше всех пугались монархи, лучше прочих осознавая, что бороться с таким они не смогут, даже созвав все войска в одно место. Драконы были столь велики, что могли бы передавить лучших рыцарей лапами, вместе с конями. Если бы вообще решили спуститься по какой-то причине.

Многие сказки и романы ожили в этот день, никого не оставив равнодушным.

…

Пещера не произвела на Алгалона впечатления, равно как и путь до нее. Целый подземный лабиринт из сотен ходов и тоннелей, образованных природой, вышел неплохой преградой, но не более. При должном желании и упорстве, его могли обыскать и простые люди, дай им время. Но резоны драконов ему стали понятны в самом конце.

Кому бы пришло в голову обыскивать систему, растянувшуюся на десятки километров? Даже он не мог почувствовать в ней ничего необычного, в том числе огромного красного ящера. На момент их прибытия он спал, свернувшись кольцом, а сейчас стоял в стороне.

Владыка Цитадели и Аспекты окружили грубый постамент, сделанный из торчащего куска породы, на нем лежала цель их путешествия, растянувшегося на почти на весь день. Душа Дракона представляла собой большой золотой диск, не покрытый рунами или иными письменами. Он выглядел обычно, даже непримечательно, будто первые варварские попытки что-то сделать из благородного металла.

Вот только все разбивалось об огромную мощь, сокрытую в нем и становившуюся видимой лишь при близком контакте. Ее было больше, чем в Искре Первого Пламени, или любом другом Мировом Предмете. Душа Дракона могла стать воистину апокалиптическим артефактом, попади не в те руки.

— Помимо драконьего, тут сокрыто и еще что-то. — тихо сказал владыка Цитадель, всецело сосредоточенный на попытке отделить то непонятное, от общего и знакомого. — Никогда с таким не сталкивался.

— Скверна. — мрачно уронил Малигос. — Крайняя, извращенная форма Тайной Магии, изменяющая саму жизнь. Стоит прибегнуть к ней лишь раз, прежним уже не стать. Изначально в диск были запечатаны несколько демонов. Это следы их порочного присутствия.

— Не кажется ли вам опасным возвращать силу, запятнанную подобной мерзостью? — Страж отошел от постамента на шаг назад и внимательно посмотрел на спутников.

— Нет. — Аспект Магии упрямо покачал головой. — Я сдержу скверну, если она попытается проникнуть в нас. А ты остановишь порчу Древних Богов. Думаю, без нее тут не обошлось.

— Ничего не чувствую.

— Если бы ее можно было обнаруживать всегда и везде, где она есть…

— Пора приступать. — смежив веки, Алекстраза, казалось, заранее потянулась к той силе, что должна была хлынуть в ее тело.

Драконоборец в последний раз обвел взглядом союзников, прежде чем опустить глаза на свое копье. В нем он был уверен, знал, что сможет разбить артефакт, но вот обрывать жизни драконов, с которыми пытался делать общее дело? Нет, подобного ему совсем не хотелось. Он опасался, что возвращение полноты аспектов может обернуться новыми проблемами и безумством. Но иного выбора не было.

Драконы были готовы рискнуть всем, чтобы иметь возможность защитить свой мир. Такой выбор он мог только уважать, а не оспариваться.

Подбросив Погибель в воздух, он перехватил ее обратным хватом, как перед броском, и из такого положение обрушил вниз. Белое от накала жало ударило в поверхность золотого диска. Долгие полторы секунды он сопротивлялся, покрывшись черно-пурпурной пленкой, пока не поддался.

Орудие гильдии насквозь пронзило Душу Дракона. В ту же секунду артефакт, сделанный чтобы обманом похитить мощь драконьих родов, растрескался и разлетелся на куски по всей пещере. Во вспышке гнусно-зеленого огня, которая ознаменовала разрушение, раздалось несколько полных агонии криков. В пламене мимолетно проступило несколько образов чудовищ, в которых Алгалон без труда узнал представителей одного из наиболее могущественных видов Легиона — разрушителей.

Из осколков Души вырвались бело-серые потоки колоссальной мощи и потянулись, переплетаясь, каждый к своему владельцу. Малигос сжимал кулаки и улыбался, как человек, добившийся цели всей своей жизни. Магия вокруг него пришла в настоящее буйство, но ничего чрезмерного не происходило. Алекстраза и Изера никак внешне не реагировали на изменения, только обе закрыли глаза.

— Как многое открылось теперь… — прошептал Ноздорму, медленно поводя головой из стороны в сторону. — Я уже успел забыть, каково это, видеть полотно времени так ясно. Даже ты, Аспект Огня, больше не пустое место. Еще размыто, но будущее все больше является передо мной.

— Прекрасная новость. — владыка Цитадели кивнул. — Твои прогнозы станут яснее?

— Теперь Древние Боги не смогут так просто укрывать от меня свои деяния и замыслы, да. Мне понадобится удалиться в Пещеры Времени, чтобы многое просмотреть.

— Да… — с наслаждением протянул Аспект Магии. — Чистая мощь Тайной Магии снова струится по моим жилам. — буйство энергии быстро улеглось, стоило дракону обратить на него внимание. — Теперь можно претворять в жизнь все наши планы.

— Вы что-то задумали? — полюбопытствовал Первый Страж, перехватывая копье и опуская его пяткой вниз.

— Нам нужно стать еще сильнее. — поделилась королева драконов, легонько улыбнувшись. — Мой Аспект плохо подходит для прямых столкновений, как и Аспект сестры. Безусловно, у нас есть свои преимущества, но того же опустошения среди демонов, на какое способен Малигос, мы посеять не сможем.

— От меня не укрылось, что ты каким-то образом смог полностью поглотить огонь, который тебе передал Изурегас в тот день. — лазурный левиафан подхватил нить, обращая на собеседника более пристальный взгляд. — Вернее, все еще продолжаешь его поглощать и усваивать. Изменился даже твой облик дракона, став иным, не считая возросшего размера.

— Искра Первого Пламени. Не знаю, почему так произошло. Когда мы закончили бой, я сразился с наару и позволил копью поглотить его, частично тоже переняв часть его энергии. Возможно, это дало Искре толчков к слиянию. О таком ее свойстве я не знал. С тех пор моя сила растет каждый день.

— Понаблюдав за тобой, я подумал: почему и нам не попробовать сделать так же? Я смогу создать нечто подобное. Понадобится время и подходящие артефакты, из которых получится извлечь их магическую эссенцию. Для такого не каждый сгодится, только лучшие. У нас есть кое-какие мысли на этот счет, предположения, где искать. И теперь можно приступать.

— Смертокрыл может напасть, но сейчас нам нечего бояться. — Хранительница Жизни переступила с ноги на ногу. — Победить не получится, но отбиться сможем.

— Опасная затея, однако, вполне могу вас понять. Кажется, силы никогда не оказывается достаточно. Всегда находится вызов, заставляющий искать все новые и новые ее источники. Пожалуй, не стань я един с Искрой Первого Пламени, то мог к вам присоединиться.

— Так может..?

— Нет, сейчас мне хватит того, что имеется. Поглощение Искры определенно расшатало мою психику, сделало крайне восприимчивым для эмоций и ряда других… возможностей. Я все еще не могу понять, куда меня заведет эта метаморфоза, не окажется ли она в конце концов губительной. Потому, настаиваю, чтобы вы были осмотрительны и осторожны. Не всякая сила может положительно сказаться на вас. Сейчас мне приходится прикладывать огромные усилия, чтобы не дать волю той части, что без конца требует разрушений и жестокости. Не знаю, как долго смогу держаться.

— Я могу помочь тебе. — внезапно Изера раскрыла глаза во всю широту и сладко зевнула. — Твой облик не давал мне покоя весь полет. Только сейчас мне удалось пробиться сквозь пелену пламени, окружающую тебя, и увидеть проблему. Твой дух в ярости, подобное неистовство я видела лишь однажды, но оно было слабее. Тебе нужно унять свой дух, или однажды расколешься пополам. Твой разум сдерживает его, отгораживает. Так нельзя.

— Что нужно сделать?

— Отправиться со мной в Изумрудный сон. — мать зеленой стаи сделала несколько шагов и взяла Аспекта Пламени за свободную руку. — Там, в мире снов и чистой природы, где живут духи зверей и зародились Дикие Боги, ты сможешь обрести покой и примириться с самим собой. А когда это случится, я погружу тебя в особый сон, там ты сможешь встретиться со своим духом. Ты чем-то похож на друида, который не может найти гармонию. Теперь я поняла, какую странность все время улавливала, но не могла ухватить.

— Друид? — Алгалон нахмурился, но не стал отстраняться от драконицы. В конце концов, она собиралась помочь с проблемой, с которой сам совладать он не мог.

— Да. — эльфийка с готовностью кивнула. — За твоей спиной я вижу гигантскую пылающую тень, сейчас. Раньше ей удавалось скрываться. Она то пытается отделиться от тебя, то растечься кляксой, то нахлынуть и поглотить. Пока ей ничего не удается, ты сопротивляешься. Но однажды не справишься. В таком же состоянии находятся друиды, когда только учатся находить внутреннюю гармонию и менять облик. Потому и говорю, что ты похож на одного из них. Ты и твоя тень сосуществуете вместе, но порознь. Подозреваю, что тень — твоя драконья часть.

Глава 107

Изумрудный Сон встретил Алгалона прохладой, полумраком и стелящейся у ног дымкой. Каменное кольцо, проход меж реальностями, стоял на высокой платформе, заметно выделяясь среди пейзажа. Ведь внизу, у самой2 последней ступеньки, уже начиналась территория дикости и первозданной природы.

Высокая трава поднималась почти на метр в самом низком месте и росла крайне густо, а цвет имела от насыщенно зеленого, до почти черно-зеленого. Кусты, в обилии разросшиеся повсюду, местами образовывали настоящие колючие и цепкие стены, сквозь которых, не прорубаясь, было не пройти.

Деревья более всего отличались от привычных. Стволами некоторые экземпляры вытягивались заметно за сотню метров, раскидывая в вышине огромную крону в форме зонтика. Другие были более странными. Они либо сами закручивались в невообразимые формы, либо их побеги и ветки.

Меж растительности летали зеленоватые, желтые, синие и голубые огоньки, колыхая траву и листья. Они же светились в недрах густых колючих зарослей и на закрученных в спирали побегах. Наполняли светом кроны гигантов.

Но, пожалуй, самое главное, что испытал владыка Цитадели, помимо восхищения природой, — облегчение. В его голове сразу же возникла поразительная пустота, которой он не испытывал, казалось, целую вечность. Больше не приходилось контролировать каждую мысль и движение руки, чтобы случайно не породить разрушительную вспышку пламени.

Вместе с облегчением, быстро начали остывать Чешуя и Погибель, с каждой секундой теряя в накале. Всего за несколько мгновений они полностью перестали светиться, приняв свой изначальный вид. Тогда же Первый Страж закрыл глаза и с наслаждением втянул воздух полной грудью, чувствуя глубочайшее умиротворение.

Он сам не заметил, как начал улыбаться и расставил руки в стороны, всем нутром потянувшись к окружающей гармонии, к чистой природе, не тронутой никаких прогрессом. К девственной зелени.

— Все-таки в тебе многое сохранилось от эльфа.

Открыв глаза, драконоборец повернул голову к спутнице, совсем забыв, что был не один. Попав в место своей силы, на собственную территорию мира снов, она никак не изменилась. Разве что глаза теперь всегда оставались открыты, не скрывая своей красоты.

— К чему ты клонишь?

— Ты разбитое на куски зеркало, держащееся вместе благодаря ободу. Стоит убрать из тебя один фрагмент, как посыплется все остальное, разбиваясь на еще более мелкие куски и крошево. В тебе нет единства и согласия с самим собой. — на лице Изеры играла мягкая, добрая улыбка. — Я видела подобное сотни раз. Многие молодые друиды сталкиваются с той же проблемой. Принимая дух зверя, гордо и самоуверенно, они начинают вскоре бояться его, пытаться оградиться. Проводят твердую внутреннюю границу, которая и становится первой трещиной. Если вовремя все не исправить, раскол может обернуться многими бедами. Друиды теряют возможность менять облики, до конца своих дней становясь сломленными. Ты же полностью утратишь свою драконью суть. Боюсь представить, какие последствия это повлечет, помимо потери огромной части твоего могущества. Уже чувствуешь упадок?

Резко напрягшись от услышанного, Алгалон потянулся к силе, что всегда находилась в его сердце. Вместо ревущего пламени и дракона, свившего там гнездо, он обнаружил лишь пустоту. Ничего не осталось.

Вскинув руку, он без труда смог зажечь пламя, однако… оно стало обычным, насколько простым может быть огонь, рожденный из Искры Первого Пламени. Рыжий шар закручивался над ладонью, вместо золотого. Его уже не получалось интуитивно контролировать, выбирая эффекты и задавая цели для сожжения.

— Как? — растерянно спросил владыка Цитадели, развеивая огонь и опуская руку.

В тот же миг Чешуя осыпалась трухой, которую подхватил и унес порыв ветра. Эльф остался стоять в одной одежде, повседневной, только с копьем в руках, не считая колец, подвески и нескольких амулетов.

— Проблема глубже, чем я думала. — Аспект Снов нахмурила брови. — Это произошло бы само, позже. В Изумрудном Сне разделение ускорилось. Видишь ли, правила этого мира… особые. Не зря именно здесь родились Дикие Боги и многое, многое другое. Тут гораздо проще найти общий язык со своим звериным духом друидам, равно как и отказаться от него. Большое значение играет воля и личный настрой, желания. Видимо, ты хотел избавиться от всего драконьего, искренне, вот и результат. Но еще не поздно попытаться исправить проблему.

— Хочешь сказать, я так просто могу лишиться целой части себя?

— Не легко. — Изера покачала головой. — У всех срок разный, все зависит от многих факторов. Тут время течет иначе, поэтому мне сложно измерять его. Нельзя отсечь от себя какую-то часть, можно избавиться от стороннего, при большом желании. Ты был рожден эльфом, а драконья сила пришла позже. Ты не смог принять ее по-настоящему, своей душой. Более того, считал ее лишней, хотел избавиться. Вот результат. В мире, который все стремится вернуть к изначальному облику, ее у тебя нет. Потому моя стая особенно тщательно выбирает кандидатов на становление драконидами.

— Но куда она делась? Такая мощь просто не может пропасть бесследно.

— Она все еще у тебя. — эльфийка пожала плечиками. — Я ее хорошо чувствую. Как всегда яростную, жаждущую вырваться наружу.

— Тогда почему я не могу ее использовать?

— Так для тебя она не существует. Прямо сейчас, из-за твоего настроя и желания, она пытается отделиться.

— А вот этого хотелось бы избежать. Помимо того, что она наверняка причинит огромный вред Изумрудному Сну, она мне нужна.

— Так ли нужна? У тебя хватает и своей мощи, свет и огонь сохранятся. К чему тебе драконья сущность, раз ты не можешь ее принять, не хочешь стать с ней одним целым и переродиться в настоящего дракона, коим мы всегда тебя считали, ошибаясь?

— Стать одним целым? Переродиться? Слишком опасно. — Алгалон взмахнул рукой. — Тот дракон, от которого она мне досталась, не отличался мирным нравом, более того, его насквозь пронизывала тьма. Мой собственный дракон не лучше. Он жаждет разрушать, жаждет подавлять, доминировать над другими. Он упивается войной и кровопролитием. Он гневен, мстителен и не ведает прощения. Мне удалось слишком хорошо его понять, чтобы не питать иллюзий. Становиться с ним одним целым — глупо и… страшно.

— Значит, ты не уверен в собственных идеалах?

— Уверен. — Первый Страж упрямо поджал губы.

— Тогда почему сомневаешься в них? Почему думаешь, что злая и хаотичная натура сможет победить твою? Разве не в том состоит твое призвание, чтобы бороться со злом и драконами? — мать зеленой стаи приподняла одну бровь и сложила руки под грудью.

— Одно дело — убить. Совсем другое — противостояние разума и воли. Поражение в первом случае ничего не изменит. Поражение в борьбе умов за власть над телом означает, что существует вероятность возражения чудовища в моем облике. Кто его остановит? Никто.

— Но тебе в любом случае придется пойти на такой шаг. Твоя мощь велика, Алгалон, но она же разделена. Недавно у нее появилась еще одна сторона, поглощенная Искра.

— Она тут причем? Мы же говорим о драконьей силе.

— Твой дракон и Искра — созданы друг для друга. Я вижу по твоей ауре, какое в ней идет противостояние. Искра пытается слиться с тобой, всем тобой. Со всем, что тебя наполняет, с каждой частичкой твоих умений. В том числе с драконом. Но он пытается ее поглотить без конца, сохранив только для себя. Он начал набирать мощь и от того усилилось влияние. При всем этом, в тебе присутствует Свет, а так же еще что-то, не могу понять. Последняя часть тебя и удерживала все вместе, но в Изумрудном Сне она вывернулась наизнанку, усилившись за счет мира грез, и начала выталкивать дракона, вместо удержания.

— Действительно — разбит на части. Что будет, если дракон сможет все-таки отделиться?

— Помимо того, что ты лишишься большого куска своего могущества? Он воплотится в виде духа. И что будет дальше — не знаю. Может стать начать блуждать по Изумрудному Сну, став новым Диким Богом. Если мир грез его отвергнет, он выпадет на какой-то из духовных слоев. Дальше тоже возможно всякое. Вплоть до полного ухода мира. Либо, что более вероятно, жрецы и шаманы троллей не пропустят подобное явление, а сразу начнут привязывать нового могущественного духа к себе и Азероту, путем кровавых жертвоприношений. Тогда родится новый Лоа, слишком могущественный, чтобы закрывать на него глаза. Под его началом может восстановиться новая империя троллей. Прочих Лоа, являющихся главным источником разобщения племен, он просто сожрет.

— Что нужно делать? — владыка Цитадели подобрался, привычно отстранившись от лишних чувств и помыслов. В последнее время такое делать стало гораздо легче, практика пошла на пользу. Хорошо помогало сосредоточиться на чем-то одном.

«Еще одного Галакронда ни Азероту, ни Цитадели, не надо. Тем более, если он сохранит пламя, от которого нельзя защититься сопротивлением. Тогда с ним на бой смогу выйти только я и, возможно, Малигос с Ноздорму. Кто-то слабее будет заведомо обречен на испепеление в первые же секунды»

— Лететь. — из спины эльфийки вырвались зеленые крылья. Взмахнув ими, она поднялась в воздух и быстро направилась в нужную ей сторону, не оглядываясь.

Несколько растерявшись, Первый Страж нашел свое, собственное решение. Вместо призыва крыльев, он обернул свою плоть чистым пламенем, благодаря слиянию с Искрой, возможным стало и не такое. Ревущей свечой он взмыл к небу и понесся к драконице, увлекая за собой копье.

Быстро нагнав ее, драконоборец не отказал себе в удовольствии полюбоваться красотами, мелькавшими внизу и впереди. Из-за деревьев, образовавших настоящую зеленую крышу, различить что там под ними, стало практически невозможно. Только в редкие прорехи удавалось заглянуть. Как правило, на их месте телки речки и ручьи, били ключи.

Однако, ничто не скрывало далекие горы, чьи вершины покрывали снежные шапки. А порой виднелись и великолепные поля, со стадами животных. Среди них встречались как вполне знакомые и привычные, вроде бизонов или антилоп, так и совсем необычные создания. Например, настоящие шагающие холмы из плоти, покрытые серой или желтоватой пятнистой шкурой. На морде у них был один рог, а общались они при помощи трубных звуков, путешествуя целыми семьями. Впереди шел самый большой представитель, под пять метров и выше, а за ним остальные, в порядке убывания размера. Единственное исключение — детеныши. Они бегали сбоку и носились впереди, делая, что им заблагорассудится.

Солнце и луна присутствовали на небе вместе, располагаясь с противоположных сторон. При этом, луна будто бы обладала собственным излучением, от чего свет из обоих источников странным образом смешивался, напоминая сумрачный.

Несколько раз Аспект Снов спускалась к особенно внушительным деревьям, влетая в их кроны не снижая скорости. Алгалон вопросов не задавал, так как вреда в любом случае получить не мог, а потому просто следовал за проводником. Впрочем, после первого же раза все стало понятно. Каждое дерево Изера использовала в качестве портала, перемещаясь с их помощью на огромные расстояния.

После очередного перемещения в пространстве они оказались на земле, а не в небе. Отменная реакция не позволила владыке Цитадели опозориться и продолжить полет, вместо этого он остался стоять на месте, рядом со спутницей. К ним сразу же налетели светлячки и начали кружить хороводы, как вокруг поляны, так и вокруг них. Она располагалась на вершине холма, покрытого короткой травой и особенно сильно залитого светом.

— Тут все начнется и закончится. Ты либо добьешься успеха, либо потерпишь поражение.

— Как это будет происходить? — крепко сжимая древко копья, Страж внимательно осматривался вокруг. Но ничего, кроме обилия природной энергии, не замечал.

— Будь ты обычным друидом, я бы могла вызвать твоего духа, но такое нам не подходит. Помимо дракона, тебе нужно увязать вместе с собой остальные разрозненные силы. Для этого я погружу тебя в особое состояние, которое позволит заглянуть в свой внутренний мир.

— Надо будет сразиться? — тень легла на лицо драконоборца, но тут же пропала. Именно в битве он чувствовал за собой больше шансов на победу.

— Все зависит от тебя самого и того, как настроен твой драконий дух.

— Так даже лучше, в себе я уверен.

— Ложись на траву и закрой глаза. Не сопротивляйся.

…

Отойдя на край поляны, Изера принялась творить магию. В Изумрудном Сне она давалась ей проще, как и любому друиду. Этот мир полнился чистой природной энергией. За его приделами нечто подобное устроить не получилось бы, слишком непростой целью оказался Аспект Пламени.

Над поляной собралось колоссальное количество мощи, коей могло хватить, чтобы вырастить целый лес в одночасье. По краям начали мелькать существа, привлеченные странным действом. Дриады и хранители рощ были встревожены, чего нельзя сказать о феях и волшебных зверях, ведомых любопытством.

Среди них появились в том числе друиды и самый великий из их числа — Кенарий. Возвышаясь над всеми, он грозно надвигал брови, но такова была суть полубога, как гнева природы.

Когда энергии природы оказалось достаточно, Аспект Снов сплела ее всю в неимоверно мощное заклинание и обрушила на единственную цель. Пробив сопротивление, магия влилась в Алгалона. В ту же секунду он приподнялся в воздух и схватился судорогой. Из тела начали во все стороны, наслаиваясь друг на друга, вырываться его же проекции, но разные. Каждую что-то неуловимо отличало от другой, но основа у них была общая — эльф. Всего их было пять.

В последнем усилии сжав ладонь, направленную на цель, в кулак, мать зеленой стаи выдохнула от напряжения. Судорога прекратилась, “осколки” успокоились, перестав пытаться вырваться.

Откровенно говоря, Изера впервые сталкивалась с такой проблемой. Особенно со столь опасным проявлением. До сих пор она лишь давала уроки некоторым друидам и им же помогала, но тогда дух зверя всегда приходил извне, и друид с ним договаривался, принимал. Сейчас же ей пришлось давить на духа, который жил в аномальном симбиозе с духом Алгалона, из-за чего стал почти неотличим от его собственного. А его мощь была такова, что как-то давить на него почти не виделось возможным. Однако, она справилась, более того, заставила проявиться, дополнительно воздействовав и на остальные части мощи Аспекта Пламени.

В разбитости крылась его огромная слабость. То, что внешне казалось единым и монолитным, на самом деле было разрозненно больше, все континенты Азерота. Будь иначе, Аспект Снов не смогла бы погрузить его в сон столь просто или как-то надавить изнутри. Для подобного понадобилась бы длительная подготовка и помощь стаи.

«Прознай Древние Боги о такой возможности, и Азерот сгорит в огне. Это будет уже не Смертокрыл, а нечто гораздо более ужасающее…»

— Кто этот незнакомец, Мать Грез? — выступив вперед всех, Кенарий стал единственным, кто посмел зайти на поляну. — И чем он заслужил от тебя такую кару? Редкие друиды способны пройти это испытание. Чужаку такое не дано.

— Я не наказываю его, а помогаю. — Аспект повернула голову к полубогу. — Его имя Алгалон, Аспект Пламени. Дракон из другого мира, наш союзник в борьбе с Древними Богами.

— Многое успело произойти на Азероте… Почему ты скрывала такие вести от нас?

— Потому что еще не пришло время обрушить мощь природы и излечить мир от скверны. Но это произойдет совсем скоро. Для этого нужно освободить Иллидана Ярость Бури из заточения. Он станет нашим союзником.

— Зачем тебе приспешник демонов, Хранительница Снов?! Место предателя в заточении!

— Я не спрашиваю разрешения, Кенарий. — в прекрасных глазах драконицы появились проблески силы, до того дремавшей, а тон стал непререкаемым. — Захочет того твой ученик или нет, стаи заберут Иллидана из темницы. Грядет Легион, мы должны подготовиться.

— Один дракон пал, остальные собрались к нему присоединиться? Вы не найдете помощи у Скверны и того, кто принял ее в себя! — полубог встал на дыбы. — Освобождать Предателя — опрометчиво! Одумайся, Мать Грез.

— Вы услышали мое слово. — Изера обвела всех дриад, друидов и хранителей рощ взглядом, прежде чем отвернуться. — Больше драконы не станут бездействовать перед лицом врага. Мы возьмем все в свои лапы. А Малфуриону я предложу присоединиться к союзу и лично следить за братом, если ему так хочется держать его под контролем. Не думаю, что он откажется перед лицом всех Аспектов.

— Это мы еще увидим! — оставив последнее слово за собой, Кенарий растворился в ворохе листвы.

— Гнев не всегда уместен и нужен природе. — пробормотала драконица.

«Если будут упрямиться, Алгалон тоже может потерять терпение и исполнить свое обещание. Вряд ли он станет целенаправленно сеять разрушения и смерть, но я должна его смягчить. Любые потери могут отвратить калдорай от союза»

Глава 108

Тиамат стояла в самом конце портального зала, перед единственной заслуживающей внимания аркой. Остальные уже были деактивированы во избежание проблем, а всем ее детям, которые остались по ту стороны, отосланы припасы и по одному пепельному гвардейцу. Для присмотра.

Наконец, ожидание драконицы оправдалось и из-за глади вышел мастер клинка, посланный ей на ту сторону для передачи сообщения. Невозможность отправиться к супругу лично доставляла проблемы, но она при всем желании не ступила бы на Азерот, пока ее мучители живы.

— Боюсь, твое послание еще какое-то время будет оставаться без ответа, Хранительница. — брат ордена покачал головой, разводя руки. — Эруэнтю пуста, в Крепости Перехода минимальный гарнизон. Все сейчас под землей, ведут борьбу с нерубами. Первого Стража нет. Сообщения не получают отклика.

— Плохо. — эльфийка начала пальчиком стучать по руке, выражая свою нервозность. — У нас каждый час на счету. Можешь еще раз отправиться на ту сторону и дождаться возвращения Алгалона? Очень важно, чтобы он вернулся в Цитадель.

— Понял. — мужчина коротко кивнул и, развернувшись, исчез в глади портала.

Оставшись одна, мать стаи прикусила губу. Охрана зала оставалась позади, а потому не могла видеть ее лица.

«Рискнуть или нет? А где буду его искать? Надеяться, что он вернется и к тому времени еще будет сохранять хоть какое-то здравомыслие? Не люблю такое… но и выхода другого нет»

Сердце Тиамат изнывало от тревоги. Не зная о состоянии супруга, она могла представлять только худшее.

…

Азерот

Изумрудный Сон

Алгалон осознал себя в собственном тронном зале, голой задницей сидящим на отполированных костях. Выглядел он, как подобало его эльфийскому облику. За тем исключением, что плоть не светилась изнутри, когда задействовались мышцы. Во всем теле чувствовалась непривычная слабость и упадок силы.

Поднявшись, он начал спускаться со ступеней, чувствуя себя не просто голым, а уязвимо обнаженным. Чешуя не откликалась на призыв. Восприятие стало не столь всеобъемлющим. Под рукой не было верной Погибели.

«Если придется в таком виде биться с драконом, то даже не представляю, что смогу ему сделать. Встать костью в горле? Такую тварь, с какой предстоит столкнуться, надо долго и вдумчиво разделывать, а не просто убивать. Без надлежащего оружия не обойтись. Мне бы хоть копье, с остальным справлюсь как-нибудь»

Встав у подножья пьедестала трона, он еще раз взглянул на свои руки и сжал кулаки. Привычного свечения не последовало, но они вспыхнули слабым огненным покровом. Через секунду к нему добавилось легкое золотое сияние. Пусть они больше не смешивались, остались при нем. Все же, Свет исходил напрямую от расы, а огонь изначально следствие развития направленных на него классов. Впрочем, без драконьей мощи от них было мало толка. Сам по себе владыка Цитадели не обладал выдающимися магическими способностями. Всегда больше полагался на физические кондиции, копье и щит. Магия служила поддержкой и использовать ее приходилось осмотрительно. Чаще всего она вовсе уходила полностью на поддержание барьеров, которые могла создавать Эгида. Все же, роль танка-дуэлянта накладывала свои ограничения.

Вся сила, дарованная выпитой Золотой Кровью сделанной из драконов Нового Мира, тоже ушла. От нее не осталось ни следа. Она полностью досталась противнику.

Закончив проверку, Первый Страж пошел вперед, не быстро и не медленно, шагая босыми ногами по ковру. Черепа пропали со стен, к ним в том числе не получалось воззвать. А ведь даруемые ими способности можно было с толком использовать в предстоящем сражении. Пропали и все другие выходы. Путь был единственным и вел исключительно вперед.

Терраса встретила драконоборца заревом пожара. Горел его любимый город. Вернее, он полностью превратился в один гигантский костер. Под огненным пологом исчезло все. Из него торчали лишь обломки стен. Да слышались далекие крики, будто нарочито громкие. Неестественные.

Увиденная картина не доставила Алгалону удовольствия. Он видел ее уже не в первый раз. Порой она приходила во снах, всегда разная и всегда одинаковая. Менялись детали, вроде раскиданных по Цитадели обгорелых трупов и прочего, основной мотив оставался прежним — тотальное разрушение огнем.

Поджав губы, владыка Цитадели развернулся и окинул глазами новое дополнение “сна”. По бокам от прохода на террасу в воздухе зависли непроницаемые сферы. Они имели разные цвета, но одинаковый размер.

Подойдя к первой, похожей на миниатюрное солнце, Первый Страж почувствовал на коже легкое жжение. От нее тянуло знакомой энергией — Искрой Первого Пламени.

«Те осколки, о которых говорила Изера? Но почему они воплотились в таком виде? Должны ли они были воплотиться вообще? Их четыре, а речь шла о пяти. Последний, похоже, это наследие Галакронда. С ним придется столкнуться в самом конце?»

Протянув руки к воплощению Искры, драконоборец столкнулся с острым чувством неприятия и сопротивлением. Сфера не хотела, чтобы он к ней прикасался. Более того, она ощущалась чужеродной, лишней. Будто мазок синей краски на черном полотне.

Нахмурившись, Алгалон отнял руки, силясь понять, в чем проблема. И тогда его взор прояснился. Сфера стала полупрозрачной. Внутри нее находилась всего половина изначальной Искры, остальная часть принадлежала уже совсем другому владельцу. В последний миг на поверхности сферы раскрылся глаз с вертикальным зрачком, послышалась насмешка. Поверхность вспыхнула огнем.

— О, нет. Ты не присвоишь ее себе.

Поняв подоплеку, владыка Цитадели лишь получил больше мотивации. Вцепившись руками в поверхность сферы, он скривился от боли. Его кожа начала покрываться пузырями волдырей. Те быстро лопались, разбрызгивая с шипением испаряющуюся жидкость. Ожоги сочились красной кровью, и тут же пытались исцелиться, регенерировать. Однако, драконье пламя побеждало. Обе кисти за жалкие секунды почернели.

Впрочем, результат того стоил. Остатки мощи Искры потекли в тело, струясь по сгорающим рукам. Окутывая предплечья, плечи и грудь, яркий огонь как вода стекал дальше вниз, к ногам. В конце он захлестнул и голову, прежде чем полностью пропасть.

Тяжело дыша Первый Страж отступил, чувствуя какие-то странные изменения внутри себя. С иллюзорным хрустом в ушах что-то изменялось, перестраивалось. Тело наполнялось теплом. А вот руки… они уже не восстанавливались и даже не болели. Почернели до самого локтя, но особенно досталось именно кистям. Они скрючились, больше не шевелясь. Вся плоть с них выгорела, а кости искривились и осыпались вниз гарью.

Спину обдало холодным страхом, но драконоборец быстро задвинул его прочь. Сейчас для него было совсем не время. На него упал ослепительный столп золотого, Свет Небес, одно из сильнейших заклинаний лечения прямого действия. Однако, от него не оказалось никакого прока. Раны никуда не делись.

Нахмурившись, он попробовал еще несколько заклинаний, пытался снять проклятье, усилить регенерацию, лечим Светом. Ничего не помогало.

«С такими культями мне не то что на дракона идти нельзя, копье удержать не смогу. Что делать?» — Алгалон сел там же, где стоял, тупо уставившись на кисти. Решения у него не находилось.

Внезапно откликнулось тепло Искры. Все тело налилось внутренним рыжеватым свечением, без прежнего золота. По коже начали расползаться узоры, покрывая грудь, спину и конечности. Вместе они образовали единый рисунок, что разом вспыхнул, отпечатываясь, да погас. В следующее мгновение предплечье и все, что ниже, покрыл огонь.

Зашипев от вернувшейся боли, владыка Цитадели не отрывая глаз следил за тем, как из пламени восстанавливается плоть. Когда процесс завершился, он поднял ладони на уровень глаз, внимательно те рассматривая. Прежними они не стали. Кожа посерела, будто состояла из пепла. Ее покрыли те же узоры и длинные тонкие полосы, тянущиеся к каждому пальцу. Они являлись часть общего рисунка, беря начало из центра груди.

«Приемлемо» — вынес вердикт он, несколько раз сжав и разжав кулаки. Всем своим естеством он ощущал некую незавершенность в самом себе, неполноценность. Но взяться ей было неоткуда. Половина Искры все еще оставалась во власти дракона.

Поднявшись на ноги, Первый Страж перешел к следующей сфере. Она лучилась золотом. Что скрывалось за ней было ясно и так. Прикоснувшись к ней и попытавшись точно так же впитать ее силу, он снова столкнулся с препоной. Но на сей раз иной.

Мысли драконоборца наполнили видения и посыл, которым с ним пытался поделиться Свет. Суть его была проста: готов ли он необратимо измениться?

«О таком Изера меня не предупреждала. Выходит, каждая сфера — часть моего могущества. При этом, раньше они полноценными частями моей души не являлись. Если же я их приму, то это повлечет метаморфозы, как внутренние, так и внешние, в том числе ментальные. Если откажусь от чего-то, то расстанусь с ним навсегда» — его взгляд опустился на грудь и узоры. Теперь они не казались столь… незначительными. — «Раньше я просто пользовался магией Света, а после поглощения того наару Погибелью, видимо, перехватил часть его сущности. Отсюда прямое общение и усиление связанных с ним способностей. Но только так у меня получится стать цельным — полностью приняв все, что приобрел, перестав от него отгораживаться. Проблема…»

Алгалон еще раз осмотрел все оставшиеся сферы. Что может за ними скрываться он не знал, не мог предположить. Но то, что теперь знал наверняка — прежним уже не станет. Даже часть Искры Первого Пламени могла оказать огромное влияние. Все же она являлась Мировым Предметом с большим перечнем свойств, а как она влияла на существ из плоти и крови никто не знал. До переноса в Новый Мир такой вариант использования не являлся возможным.

Какое влияние могло повлечь принятие сущности Света владыка Цитадели догадывался. Благо, имел сомнительное удовольствие столкнуться с наару, а так же несколько раз в видениях наблюдал за иными его жрецами. Часто они были либо догматичными и чересчур жесткими, даже жестокими, либо миролюбивыми идиотами, не способными себя защитить иначе, чем побегом. Оба варианта его не устраивали. Они представляли собой крайности.

«Свет похож на неразумное дитя, готовое делиться своей силой со всяким, кто способен до нее дотянуться. И, если его убедить, он будет давать ее даже тем, кто уже ее не заслуживает. Фанатикам. Глупцы, как правило, заслуживают ее именно своим мировоззрением и складом характера. Не самая лучшая ситуация. Для почти бесконечного океана мощи, обладающего бескрайними возможностями, нужен более надежный пригляд. Сам по себе он слишком наивен» — взгляд Первого Стража вернулся к золотой сфере. — «Да и есть ли у меня выбор? Сила Света нужна мне, чтобы ограждать Рейнхарта от возможного влияния наару. Она пригодится для борьбы с Древними Богами и Пылающим Легионом. Безусловно, можно обойтись без нее, другими методами, но какие тогда могут быть потери? В конце концов, мои идеалы и убеждения достаточно крепки, чтобы не поехала крыша. Если вообще должна поехать»

Возложив обе ладони на сферу, драконоборец ощутил чужую благодарность и пылкую надежду. То было невнушением, а эмоции столь чистые и яркие, что не могли принадлежать живому существу. Как и до того, Свет поделился с ним, как мог, своими посылами еще раз. Он обещал защищать и помогать, не требуя ничего взамен.

Золотое сияние покинуло сферу, влившись в тело Алгалона. Из его глаз вырвались лучи, быстро погаснув, но оставив свое свечение внутри них. Оно полностью скрывало белок. Больше никаких внешних изменений не последовало, но вот внутренние… Им нашлось место. В мышцы вернулась мощь, которой еще совсем недавно там не было. Однако, до прежнего уровня она не дотягивала. В чистой грубой силе ничто не могло сравниться с драконьим наследием. Равно как и в стойкости с выносливостью. Свет даров иное, что могло очень помочь в предстоящем бою.

Просто пожелав, владыка Цитадели покрылся энергетической броней, доспехом очень похожим на тот, в который облачился Рейнхарт, когда получил меч. А из спины выросли ангельские крылья. Помимо того, сознание наводнили новые способы облачать чистую энергию Света в формы, в магию.

«Вроде бы не чувствую непреодолимого желания убить кого-нибудь за неправильные взгляды или нарушение мелкого закона. Да и желания стать пацифистом никакого. Хорошо»

Встав напротив следующей сферы, Первый Страж сразу же почувствовал нечто родственное, знакомое и неотделимое. Едва положив на нее руку, он сжал древко Погибели Драконов, от чего сразу почувствовал себя сто крат увереннее.

Благодаря копью голову наполнили знакомые шепотки чужих мыслей и отзвуки их чувств. Сразу стало понятно, где находится каждый брат ордена, чем занимается. Один из них выделялся среди общего зарева огоньков, его мысли слышались чуть ярче.

«Тиамат ищет меня? Плохо. Сейчас я никак не могу послать ей Сообщение, проклятье! Нельзя, чтобы она волновалась, только не после всех потрясений. Может, раз я могу слышать их мысли, то и своими поделиться получится? Попытаться можно»

Взяв Погибель обеими руками, драконоборец выставил ее перед собой, для надежности прислонившись к ней лбом. Закрыв глаза, он сосредоточился, погрузившись в подобие личного мирка, в котором существовали только огоньки членов ордена. Выделив нужный, соотнес с ним нить, что принадлежала копью, и попытался транслировать ей свои мысли. Пропустив одно и то же через себя несколько раз, он открыл глаза и отстранился, неожиданно почувствовал легкую слабость.

«Такие последствия, будто призвал Огненный Дождь не прибегая ни к Чешуе, ни к Второй Форме, не говоря уже об Истинной. Да и какая она Истинная, учитывая вскрывшуюся правду? Надо поторопиться выбраться из этого места. Нужно вернуться и повидаться с Тиамат. Очень мне не понравилось, какой ее видел мастер клинка»

Подходя к последней сфере, Алгалон не представлял, что его там ожидает. Все части его могущества, помимо дракона, уже были собраны. Встав же перед ней, ничего почувствовать не смог. Она выглядела обычно: серая, гладкая, размером с голову человека. Ничем не выделялась.

Возложив на нее руки, немедленно погрузился в видения. Первой перед ним предстала сцена убийства Эха Йогг-Сарона, при помощи крови, наполненной непомерным количеством энергии. Следом увидел, как меняется из-за крови Погибель. Затем то, как золотая кровь льется в бочку с красной, заставляет ее кипеть и изменяться. Потом ту же кровь испили члены ордена. Постепенно к картинам примешивались голоса молитв, сначала тихие, но чем дальше, тем громче они становились.

Один за другим сменялись образы, показывая какие-то комнаты, книги со статуэтками, людей и эльфов, полуросликов, редких дварфов. Все они молились, в той или иной форме. Тихо и громко. Истово и просто, считая своим долгом.

В самом конце владыка Цитадели увидел, со стороны, как сам же разрезает гигантское, еще бьющееся сердце дракона, чтобы войти в него и омыться кровью. Переродиться.

Когда видения оборвались, Страж резко отпрянул назад, сделав два шага.

«Ну нет» — он отрицательно покачал головой, сам для себя. — «Быть того не может. Нет. Отказываюсь верить. Я не принимал ничего подобного, не хотел этого. Это мне не нужно. К такой ответственности я не готов»

…

Наблюдая за Алгалоном, Изера первой стала свидетельницей многих изменений, что с ним происходили. Она видела, как он преображается, чувствовала, как в нем иначе начинает течь энергия. И радовалась. Пока все шло правильно, как надо. Аспект Пламени не ошибался.

Было одно важное условие у магии, которую она применила — цель не должна о ней знать. Иначе ничего толка от нее не будет. Вернее, погружение во внутренний мир случится, но вот дальнейший результат будет не лучшим. А все дело в том, что проходящий испытание обязан искренне принять себя таким, какой он есть, собрать все воедино, чтобы измениться и не противоречить самому себе, своему естеству.

Если же он откажется от чего-то, то последствия для него будут соответствующими. Ту часть себя он никогда не сможет вернуть, никакая магия не поможет.

Глава 109

«Изера сказала, если отпустить дракона, он сможет воплотиться как отдельная от меня сущность, обрести форму и существование. Что тогда будет, если откажусь от… божественности? На Азероте или в Новом Мире объявится очередной бог? Боюсь, как бы он не оказался более деятельным, чем остальные» — Алгалон не знал, сколько времени провел в размышлениях, муки выбора не хотели оставлять его. В какой-то момент он настолько ушел в собственные мысли, что когда очнулся, не мог прикинуть даже примерно, какой срок миновал. — «Без божественности не получилось бы провернуть трюк с кровью. Потеряют ли мои воины обретенную силу, если откажусь от права претендовать на один из небесных тронов? Что будет с мечом Рейнхарта? Столько вопросов и никаких ответов. Тот же Имирон уже начал извлекать какую-то пользу из моей природы, уверовав сильнее прочих. И не божественность ли обеспечивает мне прямой и прочный канал связи со Светом? Потому что, будь иначе, наару могли бы не меньше моего обращаться к его энергии. А тот наару ничего такого не показал. Он вообще оставался жив дольше, чем положено, из-за моих опасений навредить Тиамат»

Владыка Цитадели начал быстро расхаживать из стороны в сторону, сложив руки на груди. Голова его была опущена, глаза закрыты. На сердце лежала тяжесть, душу пронзало волнение.

«Пока каждая сфера привносила какие-то изменения, даже Погибель увеличила мою связь с орденом, а прочие ее аспекты стали понятнее. Очем-то, после трансформации, я не догадывался, но знаю сейчас. А как меня поменяет божественность? Все, что мне известно о богах Нового Мира и Иггдрасиля, не внушает оптимизма. Последнее, что мне нужно — превратиться в заложника небесных чертогов. Сейчас, как и дальше, я буду нужен ордену в материальном мире, во плоти и крови. Но последствия отказа… хорошо, если сила просто уйдет, это подкосит нас, однако смертельным не будет. Хуже, если удар придется и по разуму. Непонятно, что случится с драконьей стороной моих воинов. Выходит, это выбор без выбора, верно?» — Первый Страж остановился и поднял взгляд на сферу. Сомнения пропали. Им на смену пришла горечь. — «Я не могу подвести орден, только не сейчас. С другой стороны, не стану же я сразу полноценным богом… Надеюсь, не стану. До того надо будет с умом использовать все возможности. Не по душе мне такая судьба, но когда приходилось выбирать? Уже не первый удар, который придется принять и вынести с достоинством. Можно сказать, я привык» — легкая доля иронии проскользнула в мысли эльфа. — «Главное в очередной раз распорядиться силой по совести»

Подойдя к сфере, он, полный решимости, возложил на нее руки. Легкого усилия воли оказалось достаточно, чтобы она развеялась дымкой, высвободив невидимое нечто. Оно впиталось в ладони, без внешних проявлений растекшись по телу.

В очередной раз перед внутренним взором драконоборца затанцевали образы и картины. Они несли объяснение и понимание некоторых вещей, остававшихся для него загадкой. В частности, возможность творить магию, полагаясь на фантазию и желание, напрямую проистекала из ростка божественного начала. В сущности, такая магия являлось чудесами, имеющими собственные ограничения.

Когда наваждение спало, о себе знать дало изменившееся восприятие. На грани сознания зазвучали чуждые голоса. Потянувшись к ним, из интереса, Алгалон понял, что может нормально понимать общую какофонию. Звучание наслаивалось друг на друга, при этом оставаясь удивительно четким и… различным. Будто у него для каждого появилось отдельное ухо, которое занималось персональным выслушиванием молитв.

Столь бурный поток информации, пусть и не способный вызвать боль у совсем нечеловеческого мозга, в другой ситуации должен был смутить или сбить с толка. Однако, владыка Цитадели совсем ничего не почувствовал, кроме заметно увеличившегося веса ответственности на плечах.

Среди потока молитв отсутствовал общий мотив или единообразие. Каждый делал это так, как сам считал нужным. В том числе разнились просьбы. Одни хотели еще более обильный урожай, другие просили послать им частичку мудрости, чтобы принять сложное решение, третьи хотели защиты для своих детей и родни, вступившей в орден. Каждый молящийся хотел чего-то своего.

Попытавшись вычленить один, отдельный голос, владыка Цитадели не повстречал трудностей. Будто уже делал это тысячи раз, столь просто у него получилось. Более того, он осознал себя совсем в другом месте, посреди освещенной одними свечами комнаты без окон. У него не было тела или иного воплощения. Но появилась точка обзора.

Он сверху смотрел на обычного мужчину, стоявшего на коленях перед статуэткой, вырезанной из дерева. Она должна была изображать его, Первого Стража, но пестрела неточностями и походила скорее на какого-то демона. Все же, простой народ редко имел удовольствие воочию увидеть своего защитника и главного благодетеля.

Подобное совсем не устроило драконоборца. Даже испугало. Он почти ничего, за исключением каких-то обрывочных сведений, не знал о влиянии веры на ее объект. Однако, не хотел стать похожим на свой же извращенный образ, как не хотел, чтобы подданные представляли его таким.

«Надо будет, как появится возможность, совершить обход всех башен»

Напоследок, немного подумал, Алгалон послал молящемуся частичку Света. Она воплотилась в виде окружившего его золотого сияния, что споро проникла в тело. Он мигом скинул с десяток лет и окреп, шокировано смотря на собственные трясущиеся от шока руки. Но, помимо благословения, ему достался и верный образ того, как должна выглядеть новая статуэтка.

Еще только сместив точку внимания в комнату, владыка Цитадели уже знал, чего хочет верный муж. Он неоднократно пробовался на испытания, хотел вступить в орден. Всякий раз его отвергали, ссылаясь на хрупкость тела. Он бы просто не смог пережить трансформации. Это то и подтолкнуло его в сторону тайного поклонения, имеющего место в их башне. Все жители относились к вопросу крайне строго, чтобы воины крови ни о чем не прознали. Однако, сами же подозревали, что те все знают, просто не видят в том никакой проблемы.

Отгородившись от молитвенных голосов, Страж вернулся в свое тело.

«Определенно, придется пересматривать некоторые указы и законы. Раз мне молятся, то пусть делают это открыто, а не тайком. Ко всему прочему, понадобится ввести строгие нормы и правила изготовления священных символов и изображений, относящихся ко мне. Они не должны отличаться от моего настоящего облика. Так же, придется приглядывать, чтобы в текстах и прочем не проскальзывали лишние или откровенно не соответствующие мне качества»

Кивнув самому себе, драконоборец осмотрелся. Сфера, как полагается, исчезла. Пропал и проход, ведущий в тронный зал. На его месте теперь была стена. А перед ней — новая сфера. В отличии от прочих, она пылала огнем и дрожала. По центру пламя было ярче, плотнее и уже, походя на вертикальный зрачок, от чего вся сфера напоминала глаз. Очень злой, полный ярости, гнева и ненависти глаз.

— Последнее испытание… — тихо пробормотал эльф.

Он и раньше был готов пойти против внутреннего дракона, с голой задницей, ничего не имея за душой. Ему было достаточно копья, чтобы обрести уверенность в победе. Сейчас же, помимо него имея половину Искры Первого Пламени и Свет, в победе не сомневался. Просто не имел права на поражение.

Подхватив копье, Алгалон прошел к сфере и положил на нее ладонь. В момент прикосновения она полыхнула, пытаясь обжечь, и исчезла. Жар пробился сквозь перчатку, но нанести вред оказался не способен. Нахмурившись, эльф покосился на ладонь и сжал кулак. Доспехи Света выдержали, но подставляться в них под дыхание или иную магию не стоило. Слишком уж сильно было драконье пламя.

Почувствовав что-то странное, он обернулся через плечо. Пожар, охвативший город, унялся. Все здания оказались на своих местах, совершенно не тронутые огнем. Деревья росли в небольших парках и садах, на клумбах распускались цветы и кусты.

Звук рушащегося камня заставил владыку Цитадели вернуть голову в прежнее положение. Проход, должный вести в тронный зал, открылся. Однако, теперь он вел не туда. С другой стороны оказалась такая же терраса, словно отраженная через зеркало. Она была полностью устлана толстым слоем пепла. Город лежал в руинах, пылая как и до этого, но имелось одно немаловажное отличие — прямо на нем лежал дракон.

Выдохнув, Первый Страж перешагнул черту и вошел в пространство принадлежащее столь большой его части, что она смогла возыметь собственный угол в его внутреннем мире. С первого же шага его сапог на полную стопу утонул в пепле, а под ним что-то хрустнуло. Наклонившись, рукой разметав лишнее, он обнажил раздавленный череп.

Взмахнув крыльями, драконоборец создал достаточно сильную воздушную волну, чтобы она смела пепел. Под ним вся терраса оказалась устлана костями, большими и маленькими, детскими.

«Эта тварь во что бы то ни стало не должна получить свободу» — увиденное еще больше укрепило решимость Алгалона.

Аккуратно переступая останки, он дошел до края своего любимого места в Цитадели, перила оказались полностью разрушены, и ступил в пустоту, взмахнув крыльями. Зависнув на месте, он смотрел, как поднимается туша, чьи масштабы осознать было до крайности сложно. Весь город был для нее не более, чем лежанкой.

С чешуи Галакронда сыпались остатки строений, отдельные куски кладки и целые куски зданий, фрагменты блоков стен. На его фоне они выглядели не более, чем соринками. Тело изначального отца драконов было полностью черным, без намека на иные цвета. Цитадель, единственное, что уцелело, рядом с ним выглядела мелкой. Он мог разметать ее одними лапами или испепелить дыханием.

«Раза в четыре больше меня, когда принимал форму дракона. А я и забыл, каких он размеров…»

Галакронд поднял голову на длинной гибкой шее и раскрыл глаза — маленькие огненные омуты. Из приоткрытой пасти повалил дым и красное свечение, будто она являлась проходом в саму преисподнюю. Он встал на лапы и встряхнулся, раскидывая крылья в стороны.

— Наконец-то ты пришел. — от его голоса дрожали стены крепости. Драконоборцу приходилось полностью задирать голову вверх, чтобы видеть голову змея. — Я ждал нашей встречи еще раз. Ждал, когда смогу забрать у тебя то, что принадлежит мне по праву. И вот, ты здесь, значит, пришло время восторжествовать естественному порядку вещей.

— Ждал? — владыка Цитадели не считал нужным повышать голос, а потому говорил обычным тоном.

— Ничтожный, одураченный и тщеславный дурак. Ты даже ничего не понял. Пусть так и будет. Я не стану тебе рассказывать о правде. Мне нравилось наблюдать, как ты метаешься в потемках, как пытаешься понять, что случилось на самом деле, чем это обернется. Порой жить в иллюзии гораздо проще, чем пытаться понять реальность. — колоссальный дракон зарокотал, будто смеясь. — Чего я не ожидал, так это, что мою безумную оболочку смогут убить тебе подобные. Но затея удалась, я смог сохранить себя, теперь пришла пора вернуть плоть и стаю. Ты сделал все, что требовалось. Твоя смерть будет быстрой.

— Раз ты так уверен в своей победе, будь так милостив, удовлетвори мое любопытство. Всего пара вопросов.

«У него всего два уязвимых места — глаза. На брюхе чешуя не такая толстая, там ее пробить легче всего, но забраться под него и выжить будет сложно. Самое же главное — Погибель. Думается мне, без условностей и допущений, она слишком мала, чтобы нанести какой-то реальный вред»

— Задавай их, потешь меня. Мне доставляет удовольствие твое невежество.

— О какой затее ты говорил?

— Способ спастись и вырваться из-под власти проклятья. Когда меня поразила Тьма, я заточил свой дух, сознание и всю силу в сердце, окружив их собственным проклятьем. Любой одержавший победу над моей оболочной, должен был непременно стать жертвой моего проклятья. Я знал, что кто-то из богов непременно попробует завладеть моей силой, поглотив сердце. Но его забрал ты, вместе с силой поглотив и все остальное. Все это время я огораживал тебя от нее, не давал пользоваться, мешал. Ты, глупец, ничего не замечал. Чего еще ожидать от слепца? Вся твоя мощь ничего не стоила, пока не решила вмешаться та зеленая драконица. Ты не знал, как ей пользоваться. Впрочем, она же проложила мне дорогу к освобождению. Как займу свое место, она станет одной из моих наложниц.

— Следующий вопрос: что тебе известно о божественности?

— Она принадлежит мне, а не тебе, червь! — Отец Драконов зарычал, извергая огонь из пасти. — Пора с тобой кончать!

Ярко засияв золотом, Алгалон обернулся лучом света и убрался с линии дыхания, сместившись в сторону. Уже будучи на земле, среди руин, он снова применил Скорость Света, стремительно скользя меж камней. Удалившись к самой окраине города, он скрылся за куском чудом уцелевшей стены и прижался к ней спиной, аккуратно выглядывая.

Галакронд пришел в настоящее неистовство, принявшись крушить Цитадель. Казалось, ему вовсе было наплевать на свою настоящую цель. Земля дрожала от каждого удара лапы. Всюду разлетались огромные части крепости. Камень, как бы хорошим ни был, не мог выдержать натиска колоссального дракона.

«С вменяемостью у него, судя по всему, крепкие проблемы. Мне же на руку. Маленький размер тоже играет мне в плюс. По столь крошечной цели попасть почти нереально. Учитывая, как я могу ускоряться, то никогда не попадусь под удар. Но и с ответными действиями проблемы. Если прочность чешуи прежняя, как в Иггдрасиле, то я могу его неделю ковырять. Погибель ее пробьет, да увязнет. Да и раны, которые она оставит, все равно, что булавочные уколы. Ко всему прочему, регенерация Галакронда сможет заживлять раны моего копья, пусть и долго. Вот бы сравняться с ним в размерах…» — оглядевшись, владыка Цитадели отметил количество огня, покрывающего город. — «Если поглощу весь пожар, смогу подрасти метров до двадцати. Мелочь по сути, но для такого боя самое то. Иголка станет в десять раз больше, а это уже совсем другие масштабы»

Вскинув руку с копьем, Страж воззвал к новообретенной власти над огнем. Со всего города к нему потянулись рыжие ручьи, сталкиваясь в одной точке — кончике острия орудия гильдии. Погибель и без того постепенно раскалялась, благодаря присутствию столь очевидного врага, пламя лишь подтолкнуло процесс. Его было недостаточно, чтобы довести ее до белого каления, даже если бы все пошло на ускорение. Но оно стекало по древку и поглощалось ладонью владельца.

С каждой секундой плоть драконоборца постепенно обращалась пламенем, он рос. Спустя всего пяток мгновений он полностью изменился, став похож на элементаля, закованного в золотые доспехи. Весь город погас, а дракон обратил на него внимание, покончив с крепостью.

— Вот ты где. — пророкотал он, широко раскрывая пасть. Его грудь налилась алым свечением, в глотке появилось пламя, а затем хлынуло наружу. Дыхание лучом ударило в одну точку, мгновенно испепелив все в месте удара. Земля там обернулась магмой и продолжала плавиться. Озеро стремительно росло и кипело, пока даже магма не начала испаряться от все увеличивающейся температуры.

Алгалон стоял на месте, решив первый выпад врага принять в лоб. Навстречу ему он выставил Погибель Драконов, ставшую весьма охочей до чужих энергий после преображения. Она жадно выпивала огонь, создавая и вокруг себя небольшой карман сохранности, попутно все больше накаляясь. Дополнительно прикрывшись крылом, драконоборец не чувствовал никакой опасности. Магма, в которой он утопал по пояс, или остаточный жар, не могли ему навредить. Более того, он сам с готовностью их поглощал, понемногу прибавляя в размере. Вместе с ним росло и копье.

Когда дыхание оборвалось, он стал на семь метров выше, а Погибель опасно близко подступила к предельной температуре. Больше она не могло поглотить, следственно, встречать дыхание в лоб тоже больше не следовало.

«Если разрядить весь накал, получится создать уязвимую точку, чешую там точно должно снести начисто. Тогда получится использовать Погибель для защиты еще раз. Однако, не думаю, что Галакронд станет дышать огнем еще раз. Уже должен был заметить полную бесполезностью первой попытки. Значит, бездумно тратить накал нельзя. Сейчас копье для боя даже более пригодное именно в таком состоянии. Скорость полета и острота выше»

Размышления не помешали владыке Цитадели воспользоваться своим шансом. Перехватив Погибель другим хватом, он запустил ее в морду дракону, целя аккурат в глаз. В полете оно размазалось в полосу света, поразив цель быстрее, чем закончилось движение руки. Впрочем, ящер успел наклонить голову, чтобы копье прошло по касательной, в то же время издав рев и сделав первый шаг вперед.

Телепортировавшись к Погибели, как думал в слепую зону врага, владыка Цитадели попал точно под удар хвоста, покрытого мощными наростами, похожими на скалы. Его со свистом отправило в полет, вбив в остатки Цитадели.

— Я знаю о тебе и твоей манере боя все.

Выбравшись из-под камней, Первый Страж тут же обернулся светом, проскальзывая мимо пытающейся раздавить его лапы.

«Определенно надо перестать думать о нем, как о противнике из игры. Он ведет себя иначе, гораздо умнее и хитрее. Никак не думал, что он сможет подловить меня на смещении к копью»

От Автора:

Заглядывайте на мой Бусти. Каждая подписка очень меня мотивирует =)

https://boosty.to/or1gon

Глава 110

Огромный метеорит с грохотом врезался в землю и покатился по направлению падения, оставляя огненный след. Он перемалывал все на своем пути, не делая различия между редкими остатками зданий, руинами Цитадели и кусками такой породы, упавшей с неба. В конце он развалился на части, выплеснув большой объем расплавленного металла.

С неба то и дела ударяли Солнечные Удары. Узкие лучи наплавленного жара создавали мощнейшие взрывы в месте попадания, на десяток метров в глубину уничтожая камень и землю. Все, что попадало под них попросту исчезало. Испарялось.

За миновавший час от и без того уничтоженного города ничего не осталось. Он превратился в красно-рыжую равнину, которую ожидаешь увидеть посреди преисподней, но никак не по соседству с некогда налитыми зеленью полями. Чудовищная температура, исходившая от поля боя, погубила всякую растительность в округе. Беспрестанно падающие метеориты перемололи все и продолжали перемалывать уже сами себя.

Одним прикосновением вытянув весь жар из упавшего с неба камня, Алгалон не останавливаясь побежал дальше. Прямо за ним несся Галакронд, являвшийся источником всех разрушений. Потеряв терпение от бесконечной погони, мелкий и юркий противник оказывался быстрее всякий раз, он начал просто бить по площадям. Изначально и это не давало особого эффекта, но змей подстроился, склонив чашу весов в свою сторону.

Владыка Цитадели более не рисковал использовать Скорость Света. Помимо огромной мобильности, это состояние делало его относительно уязвимым. В момент выхода из него, тело не было полностью материальным, становясь уязвимым для магии. Отец Драконов об этом знал, быстро наловчившись ловить на ошибках. Из-за этого все их противостояние свелось до чистого фарса.

Первый Страж носился из стороны в сторону, полагаясь исключительно на ноги и крылья, а колоссальный дракон следовал за ним по пятам, в бессильной ярости сея разрушения. Ни один из них не мог нанести вред противнику.

«Если бы он в Иггдрасиле так раскидывался магией, мы бы не смогли его убить» — отстраненно подумал драконоборец. — «Тут бы черные цепи пригодились…»

Мимо него пронеслась лапа, а сам он остановился и вскинул руку для броска. Было всего мгновение до того, как Галакронд среагирует и ответит, а потому медлить было никак нельзя. За спиной у него появилось несколько десятков золотых копий. Они трещали от переполнявшей их мощи, покрываясь энергетическими разрядами.

Растянувшись в полосу, Погибель поразила брюхо, полностью скрывшись в плоти, покрывшейся огнем. Вместе с ней свои раны нанесли сотканные из чистого Света снаряды. А Алгалон уже был за сотню метров от своего врага, когда там произошел взрыв, который и ему нанес бы вред. В нынешней форме уж точно.

Ударная волна подхватила его в момент материализации и потащила в сторону, но ей помешало сразу три Солнечный Удара. Первый пришелся на голову, распластав владыку Цитадели по черной земле. Два других острыми спицами вонзились ему в спину, забивая в почву и даря незабываемую боль. Но иначе было никак. Беготня показала, что ни к чему не приведет. Оба были достаточно быстры, чтобы реагировать и отвечать на большинство выпадов. Оставался только размен, грубый и беспощадный, потому как регенерация тоже была на высоте.

Из ямы Страж исчез сразу, как только в голове немного прояснилось, переместившись к одной из заблаговременно расставленных Астральных Меток.

«Надо как-то ускориться. Либо я начну опережать Солнечные Удары, либо никогда его не убью. Но как это сделать? К моему самому быстрому способу перемещения он привык и теперь ловит на нем»

В очередной раз потеряв его из виду, Галакронд неистово взревел. Вонзив переднюю лапу в землю, он заставил ее задрожать и трястись. Во все стороны расползлись трещины из которых повалил огонь. Они постепенно расширялись, начав выплескивать кипящую магму. Началось настоящее землетрясение. Метеориты с удвоенной силой начали сыпаться неба, а вместе с ними пролился дождь из раскаленных капелек металла. Поднялись огненные вихри, начав кольцом расходиться вокруг дракона.

«В целом, если буду каждую секунду накладывать новую защиту от взрывных волн и чистой энергии, то какое-то время смогу продержаться хоть под ним, хоть на нем… Только толка никакого не будет. Один раз ошибусь, он меня отбросит и раны начнут постепенно затягиваться»

Между тем градус уничтожения только нарастал. Сами по себе начали загораться камни, метеориты разлетались на крошево еще в небе, шрапнелью обрушиваясь вниз. Из-под земли начали бить потоки лавы и огненные гейзеры.

«Попробую поглотить, он меня найдет, накроет парой Солнечных Ударов, а потом и сам подоспеет, попробует раздавить лапой. Знаем, уже два раза проходили. Какая-то безвыходная ситуация. Раз так, то остаются только крайние методы. Надо попробовать перейти на такой уровень, когда эти проклятые взрывы перестанут что-либо значить для меня»

Прикрыв глаза, Алгалон перехватил обеими руками Погибель и вонзил перед собой в землю. Всей душой он потянулся к Свету, распахивая перед ним врата. И он ответил. Небо окрасилось золотом, наполнив пространство благодатью. Весь мир переполнил Свет и его присутствие.

Локальный апокалипсис, устроенный Галакрондом, прекратился. Он замер, чуть опустив голову. Его переполненные злобой и ненавистью глаза смотрели в небе, пасть была приоткрыта, в ней клубилось пламя. Казалось, колоссальный дракон ожидал как минимум встретить небесное воинство или кого-то из старых врагов.

Однако, реальность оказалась совсем иной. Весь Свет потянулся к владыке Цитадели. Его броня становилась плотнее, от чего сквозь нее скоро уже не было видно пламени, в которое превратилась его плоть. Сам он начал стремительно набирать в росте. Тогда же к нему потянулся весь огонь с поля боя. Но уже этого Галакронд позволить не мог.

Началась борьба, в которой Первый Страж проигрывал. Постепенно все больше огня уходило к дракону. Однако, он и не рассчитывал всерьез одержать победу в этом противостоянии, сосредоточившись на ином — времени. Именно оно ему требовалось и ничего более.

Когда Отец Драконов одержал победу, поле боя остыло. Весь жар и пламя сосредоточились на его абсурдно огромном теле. Крылья пылали, на голове языками тянулась к облакам корона, а клыки, когти и нутро были раскалены.

Часть огня собралась и на погибели, всего пятая доля, но и она не была лишней. Впрочем, копье и так было переполнено энергией, лучась белым и золотым. От того, насколько его свет был ослепителен, колоссальному дракону приходилось щуриться и зло рычать.

Весь внутренний мир поделился на две зону — полную света, благодати и чистоты, и покрытую пеплом, расколотую, буквально уничтоженную землю. Ангел и дракон замерли друг напротив друга.

Драконоборец превратился в золотого титана, держащего солнечный луч. От него во все стороны били волны Света, заставлявшие змея пригибаться к земле, чтобы удержаться на лапах. Но и так он продолжал медленно скользить назад.

Уже чувствуя, что больше мощи просто не сможет удержать, она и так утекала из него слишком быстро, Алгалон резко вырвал копье из земли и открыл глаза. Из них, направляемые им же, вырвались два луча, поразив морду дракона. Больше он не казался столь подавляюще огромным, ведь стал всего в два раза выше.

Не теряя времени, его было мало, владыка Цитадели вскинул копье, собираясь его бросить. Отец Драконов раскрыл пасть и выдохнул пламя. Оно с головой захлестнуло драконоборца, но не смогло ему помешать.

Погибель полетела вперед, а за ней сотни копий поменьше. Орудие гильдии пронзило левую лапу в районе сустава, пробив ее насквозь. Остальные снаряды, вонзаясь в тело дракона, вышибали из него чешую и пробивали ее, оставляя глубокие раны.

Выставив вперед плечо и прикрывшись крылом, Страж начал идти вперед, с трудом преодолевая сопротивление пламени. Пока он брел, все новые и новые сотканные из Света копья продолжали лететь в дракона, вылетая из-за спины.

Подобравшись достаточно близко, Алгалон выбросил вперед и вверх левую руку, ухватив Галакронда за нижнюю челюсть и дернул на себя. Клыки тут же сомкнулись, прокусывая перчатку и откусывая пальцы, однако дело было сделано. Правой рукой он смог схватить шею дракона, зажав ее подмышкой. Действуя на грани доступной силы, он удерживал начавшего брыкаться ящера. Его лапы скребли по спине, разрывая броню и крылья.

Преодолевая боль, Страж призвал во вторую руку Погибель и вонзил ее в глаз Отца Драконов. Лезвие легко пробило плоть, но застряло в кости черепа. Змей заревел от боли и особенно мощно ударил лапой, чему Страж уже не смог сопротивляться, отпустив хватку и пролетев вперед. Грудью он вспахал землю, оставив глубокую борозду, прежде чем смог упереть руки в землю.

Встав и обернувшись, он снова приготовился бросить копье. Галакронд стоял на месте, ревя и мотая головой. На сей раз Погибель вонзилась в грудь дракона, проникнув чуть больше, чем на середину лезвия. А когда исчезла, из раны хлынула дымящаяся, горячая кровь.

Лучи снова вырвались из глаз драконоборца. Энергия уходила, рассеиваясь вокруг него, потому он хотел использовать каждую крупицу. Они поразили голову Отца Драконов, заставляя чешую трескаться. С неба обрушился титанический золотой молот, ударив в затылок и распавшись искрами. Наросты чешуи, похожие на скалы, разлетелись осколками во все стороны. Дракон потерял равновесие и упал вперед. А на него рухнул еще один молот, забивая голову в спеченный грунт.

Бросив Погибель в сопровождении сотни энергетических копий, Алгалон тут же к ней телепортировался, вырвав из спины Галакронда. Перехватив ее, нанес два мощных удара, от которых дрожало пространство, отрубая крыло. А за ним второе.

Параллельно с тем из земли вырывались цепи и сковывали дракона, надежно опутывая конечности. От малейшего его шевеления они лопались, все же сила Отца Драконов была колоссальна и невероятно. Однако, на место одной приходили сразу две, а то и три цепи. Они звенели, но сдерживали цель, оттягивая на себя доступную энергию.

Владыка Цитадели уменьшался, теряя мощь Света.

Пройдя по спине змея, он добрался до шеи и, что было сил, вонзил в нее копье. Из рассеченных артерий хлынула кровь, поджигая землю. Но этого все еще было мало. С точностью мясника, разделывающего тушу на куски, он принялся перерубать шею, методично нанося удары в одно место. Плоть поддалась легко, а вот позвонки оказали слишком большое сопротивление. При должном упорстве получилось бы совладать и с ними, но времени почти не оставалось. Истекая кровью, Галакронд слабел, однако мог оправиться и от такой раны.

Взмахнув крыльями, Первый Страж поднялся в воздух и отлетел почти на километр в сторону, прежде чем опуститься на землю. Прикинув расположение костей и тщательно прицелившись, он вложил в Погибель все, что имел, пустив ее в полет. Части доспеха уже рассеивались, когда копье летело. Образ золотого титана таял, распадаясь на искры и свечение.

Погибель до середины длины вонзилась в тело Галакронда, пробившись аккурат меж ребер.

«Сердце близко, должно получиться. Жаль, из-за лапы не смог кинуть напрямую, прямо в него»

Приземлившись, драконоборец укрылся крыльями, припав к земле. А затем сжал кулак, отдавая копью команду.

Орудие гильдии высвободило всю энергию. Туша Отца Драконов вздрогнула и раздулась. Из почти отрубленной шеи повалила, будто выдавливаемая, кровь. Следом хлынул свет, вырываясь из каждой раны. Сама плоть дракона начала светиться изнутри. Чешуя разлеталась, трескаясь. Кожа лопалась и из нее шел дым.

Через несколько секунд все закончилось. Едва почувствовав прекращение выплескивания энергии, Алгалон вскочил на ноги и телепортировался к копью, уже будучи всего двадцать метров в высоту. Увиденное заставило его нахмуриться, хотя результат и был ожидаем.

Галакронд выглядел более чем плачевно. Его словно пережевал и выплюнул кто-то еще большего размера. Без крыльев, почти полностью лишенный чешуи, весь израненный и истекающий кровью, он уже не внушал трепета. Грудная клетка была вывернута наружу. Из нее торчали кости и ошметки мяса, часть органов лежала на земле. Однако… однако он все еще оставался жив и кое-как шевелил лапами. Их больше ничего не сдерживало. Шел процесс регенерации, хоть и медленный. Оставь его в покое, и он непременно восстановится.

«Ситуация повторяется»

Крепче сжав копье, владыка Цитадели шагнул в нутро дракона. Пусть и выглядело иначе, он знал куда идти. По пути рассекая и уничтожая ткани, он проложил себе дорогу через внутренности, прямиком к сердцу. Оно выглядело плохо. Полностью почерневшее. Еле бьющееся. Но от него разило сшибающей с ног мощью.

Источник могущества и главная слабость.

Запрыгнув на него, помогая себе крыльями, Первый Страж прошел до соединительных трубок и остановился. Благо дракон лежал на боку и делать это было удобно. Первым же взмахом он перебил одну наполовину, а вторым довершил начатое, прежде чем перейти к следующей. Кровь Галакронда была повсюду, но причинить вреда не могла. Гораздо страшнее было его дыхание.

Отец Драконов дергался, чувствуя, как его сердце отделяют от тела. Драконоборец, понимая, какую боль испытывает его жертва, старался сделать все как можно быстрее. Чтобы не растягивать агонию и не причинять бессмысленных страданий.

…

Свет мощной волной вырвался из тела Алгалона, заставив Изеру настороженно отпрянуть. Покинув сосуд, он пронесся сквозь нее, пронизывая все на своем пути, и унесся куда-то дальше. Деревья и листья трепетали, кусты и трава, включая волосы драконицы, трепетали, как на ветру. Ни она, ни сама природа, ничего не поняли. Все вокруг пришло в смятение, столкнувшись со столь мощным и чуждым этим местам проявлением силы.

«Последствий быть не должно. Ни я, ни Кошмар, не можем вносить долговременные изменения в Изумрудный Сон. Этот мир незыблем» — обернувшись, она смотрела вслед Свету. Его зарево не уменьшалось, не становилось слабее. Казалось, он собирается прокатиться по всему миру девственной природы.

…

Сердце Галакронда продолжало биться, даже оказавшись отделенным от тела. Более того, оно не теряло в скорости сокращений. Весь с головы до ног перемазанный в крови, Алгалон принялся рубить уже его. И только когда оно оказалось разделено на две части, все прекратилось.

Труп Отца Драконов исчез, будто являлся всего лишь мороком. А вот его кровь осталась. На месте сердца же, прямо перед владыкой Цитадели, оказалось две сферы.

Уже зная, что делать, он перво-наперво возложил ладонь на ту, что знаменовала оставшуюся часть Искры Первого Пламени. Она поглотилась без проблем и иных проявлений.

«Стоит ли это делать?» — рука Стража замерла в считанных сантиметрах от сущности дракона. — «Что за глупые сомнения? Зачем тогда вообще все это затевалось? Зачем бился? Для чего призывал Свет?»

Отбросив лишние мысли, драконоборец довел длань до сферы и потянул ее на себя. Оболочка распалась, а в него втянулась энергия. Первым делом он ощутил отголосок чужих эмоций — одобрение, лишенное злобы, ненависти или обиды. А потом начал привычно погрузился в наваждение.

Перед ним предстал чистый, лишенный цивилизации мир. Он был ярким, диким, по-настоящему первобытным. В нем обитали многие опасные существа, способные как повергать в ужас, так и в благоговение. Но над всеми ними стоял один вид — драконы. А над теми — Галакронд. Уже тогда обладавший своими колоссальными размерами.

Он был прародителем всего драконьего рода, все они пошли от его крови. И он заботился о своих детях, как умел и понимал. Под его надзором драконы были величественны, по праву занимая свое положение. Никто не мог с ними соперничать. Чистой силой они доминировали над другими и делали все, что им вздумается. Тогда еще не существовало понятий зла и добра. Драконы были чисты от разделения на черное и белое. Драконы были свободны и вольны.

Сам Галакронд показывал остальным пример, демонстрировал им, что значит быть драконом. Он побеждал сильнейших чудовищ, подчинял себе других, кто казался ему полезным, размножался, ширя и полня свой род. Для себя он отбирал лучших самок. В те времена еще встречались такие, кто мог понести от него.

Драконы воплощали собой силу, свободу и чистоту. Пока не оказались затронуты Тьмой, что научила их всему худшему.

Глава 111

Цитадель

Малый Зал Совета

— Говоришь, Первый Страж послал тебе Сообщение? — упершись кулаками в стол, Грамдар стоял, даже из такого положения нависая над мастером клинка.

— Это не было похоже на привычный нам способ общения. — брат ордена покачал головой. — Мне было послано видение.

— Чую — дерьмом воняет. — хмыкнул Тауриссан. — Что-то новенькое. Никогда Страж не пользовался таким. У него даже нет подходящего артефакта с собой. Я или Тиамат точно знали бы о подобном.

— Вы считаете это происками врага? — буднично осведомился мастер клинка.

— Хотелось бы верить в обратное. — воевода встал в полный рост. — Во избежание проблем, останешься в Цитадели и пройдешь все проверки. Так же сдай свое снаряжение, его надо проверить. Возможно, какой-то из артефактов оказался неисправен.

— Невозможно. — глава подземного народа покачал головой, бросив на товарища острый взгляд. — Ошибки во время изготовления крайне редки. Помимо наших проверок, каждую подвеску и кольцо, призванные защитить разум, проверяют в Храме Огня.

— Действительно. — Изурегас кивнул, не отрывая задумчивого взгляда от стола. — Все снаряжение, защищающее от магии во всех ее формах, внесено в специальные списки. И пока еще нам не приходилось сталкиваться с плохой работой мастеров. Если допустить, что Древний Бог смог обойти защиту и вторгнуться в мысли нашего брата, то защиту надо укреплять. Как это сделать — понятия не имею. Надо искать способ. Но, прежде всего, надо задать самый важный вопрос: зачем Древнему Богу посылать именно такое видение?

— Обмануть? Запутать? Не знаю. — выпустив огонь из ноздрей, Вестник Войны пожал плечами. — Возможно прямо сейчас Стражу требуется наша помощь.

— Не глупи, это слишком глупый и поверхностный ход. Настолько детский, что я скорее поверю, будто владыка действительно освоил что-то новое.

— Знаешь, побыв их пленницей, могу уверенно заявить, что эти чудовища способны на манипуляции любого уровня. Они могут простейшим ходом заставить тебя обмануть самого себя, хотя правда на самом деле находилась на поверхности.

— Предлагаю рассуждать здраво. — слово взял Рейнхарт. — Прежде всего, происходи какой-то бой, мы бы его ощутили. Доведись господину биться с кем-то подобным, он бы непременно принял драконий облик. Кто-то более слабый не стоит для него усилий. Одного-двух бросков копья хватит. Но и верить видению нельзя. Все же это стезя наших врагов. Надо все проверить.

— Как? — драконица нахмурилась.

— Пошлем всадников в Храм Драконьего Покоя. Надо связаться с Аспектами. Я более склонен предполагать, что господин занят каким-то важным делом вместе с ними.

— С ними в любом случае будет проще проводить поиски. У нас нет своих средств, чтобы отыскать Стража в незнакомом мире. Ты прав. — договорив, драконид исчез, отправившись раздавать распоряжения.

— В таком случае я тоже пойду. — мастер клинка направился к дверям.

— Ситуация не нравится мне все больше. — старый рыцарь принялся постукивать пальцем по столу. — Сначала та новость, теперь исчезновение и видение.

— Да, к закрытию портала все готово, но приходится медлить. Каждый час и день — риск. — уголок рта придворного мага дернулся. Правда о его творении, что вскрыли драконы, была все равно, что жутчайшая зубная боль для него. Он хотел скорее от нее избавиться.

— Ничего другого не остается. Надо усилить наблюдение с обоих сторон…

Тиамат повесила голову, непроизвольно кусая губу с внутренней стороны от волнения.

…

Во внутреннем мире отсутствовало понятие смены погоды, движения солнца или облаков. Он мог меняться и поддерживать иллюзию нормального течения времени, когда с хозяином все было в порядке. А об Алгалоне подобного сказать былонельзя. После победы над Галакрондом и овладении его сущностью, он прилег на выжженную землю, да и остался так лежать. Он не знал, сколько провел в таком состоянии, да и не волновало его подобное.

Разом множество мыслей навалилось на владыку Цитадели, разные чувства. До того дремавшие, на время битвы, они дали о себе знать, когда пришел их срок. Требовалось как-то объединить в себе столь разное и порой противоречивое, что его мозг попросту не справлялся.

Опыт жизни, как человека, на который он почти всегда полагался, пасовал. Ведь ему не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Примерка роли и ее отыгрыш — единственное, что походило на требуемое, но им в полной мере не являлось. А все дело в том, что голову заполонили разные мысли, одновременно принадлежащие и не принадлежащие ему.

Каждая новая часть принялась будто бы свободно мыслить.

Как ни странно, нашлось место даже для эльфийской части, коей не было среди сфер. Все случившееся она воспринимала крайне тяжело, занимая твердую оборонительную позицию. Она не хотела меняться, считая себя эталонной. Отвергала других.

Свет дарил мысли о сострадании, милости и добре. Он хотел всех окружить своим мягким сиянием, чтобы подарить им успокоение, исцелением и защиту. Он стремился оградить других от зла и Тьмы.

Искра подталкивала мысли в сторону созидания и разрушения одновременно. Заставляла думать о свойствах предметов и материалов. Интуитивно анализировать температуру и как ее можно использовать. Из-за нее в глазах двоилось. Мир представал одновременно разрушенным, пылающим, и цветущим, спокойным. Искра имела двойственную природу.

Из-за Погибели восприятие распространялось сильно далеко за пределы тела, раскидываясь на каждого члена ордена. От чего уши заполнял шепот и шум. А в голове всегда существовала своеобразная карта, дарующая понимание, кто и где находится в каждый момент времени.

Божественность оставалась самой молчаливой, не считая бесконечных молитв. С новой стороны она себя не раскрыла.

Дракон… ждал подходящего соперника. Достойную цель, чтобы показать ей свою мощь, заставить склониться, признав господство. Его мало волновало соседство других сущностей, он просто считал их полезными, еще одним источником могущества. Все его помыслы были сосредоточены на поиске врагов, возвышении своего рода и, конечно, достаточном числе самок. С ним было проще и сложнее всего.

Желания дракона отличались примитивностью, будучи почти инстинктивными, животными. От того были простыми в своей сути, присущими всем живым существам. Но от того они лишь больше претили всему, что считал приемлемым Алгалон. Ему не нравилась идея пустой демонстрации силы, не доставляло удовольствия преклонение других. Как и не хотел он нескольких женщин. Это полностью противоречило его человеческим убеждениям. А вот остальные его части не видели в том ничего зазорного, две из них вовсе являлись воплощениями стихий — Свет и Огонь. Единственное, что находило у него отклик — желание создать крепкую семью.

Вторая часть испытания оказала гораздо сложнее, чем бой с Галакрондом.

Отбросить прежние взгляды на жизнь, либо разбавить их новыми, куда труднее, чем ткнуть кого-то копьем посильнее или кинуть в него огненный шар. Прежде всего требовалось полностью осознать собственное мышление, прежде чем начать его изменять. На такое способны далеко не все. Редкие люди могут меняться. А именно человек лежал в основе личности Алгалона. Все остальное он подавлял по мере возможностей. Осознанно или нет.

…

Время шло своим чередом. Во внутреннем мире ничего не менялось, пока в какой-то момент не пропало небо, его поглотила чернота. За ним та же участь постигла землю. Она исчезала постепенно, будто слой за слоем, становясь прозрачнее. Пока полностью не пропала.

В кромешной пустоте остался только Алгалон и ничего более. И даже его облик оплыл, став аморфной кляксой, без каких-либо выразительных черт.

Первым делом внутри нее зародился свет, яркий и золотистый. Он наполнил ее и погас, оставшись в виде наполняющих кляксу искорок, похожих на звезды. Тогда же сплошная чернота преобразилась, став ярче и дополнившись оттенками. Пространство заполнила благодать, воплотившись в виде золотистых туманностей.

Еще через неопределенный срок клякса начала стягиваться к своему центру, а потом снова растеклась, но уже иначе. Теперь формой она неуловимо напоминала человека и все норовила вернуться к прежнему виду.

Пространство потеряло хаотичный вид, став гораздо упорядочений. В нем появилось разделение на верх и низ, появилось то, что должно стать небом и землей. Возникли примитивные формы.

Затем клякса начала бурлить и идти волнами, втягивая в себя расползающиеся подтеки. Постепенно она снова сменила форму. Стала более вытянутой и немного сузилась. Появились выраженные черты, различимое лицо, конечности.

Твердь окрасилась зеленью, а та стала травой и деревьями, цветами с кустами. Небо приобрело голубой оттенок, а по нему начали плыть золотые облака. За ними возникла яркая точка, собравшись из всего света и еще раз осветившая внутренний мир. Воплощение связи с благим Светом.

Следом внутри почти завершенной фигуры, в груди, вспыхнуло пламя. Оно растеклось по всему телу, прокладывая в нем тонкие нити. Все искры стянулись к голове, заняв место внутри не сформированных глаз.

Тогда же из охватившего землю пожара начали подниматься стены. Когда кольца стало три, все их внутренне пространство заполнили здания. Улицы стали такими, какими Алгалон их запомнил. Не хватало только горожан.

Последней воздвиглась Цитадель, а ее владыка оказался на троне.

Разрыв между последней метаморфозой и всеми предыдущими оказался самим большим. Однако, случилась и она.

Фигура раздалась вширь, став еще чуточку выше и массивней, отвергая эльфийскую жилистость и худобу. Она начала наполняться цветами. Стало возможно отличить кожу от белой рубашки и плаща, расшитых золотыми нитями. Волосы из пепельных превратились в насыщенно-черные. Черты лица остались прежними, разве что самую малость заострились. Из висков вверх росли немного изогнутые рога. Глаза лишились вертикального зрачка, став полностью золотыми. Сам белок начал походить на янтарь, внутри которого застыла далекая вспышка света.

…

Движение природной энергии, ее большого скопления, привлекло внимание Изеры, заставив повернуть голову, хотя она и так знала, кто решил посетить ее еще раз. После волны Света все другие наблюдатели оставили поляну, включая любопытных духов.

— Что привело тебя на этот раз, Кенарий? — безразлично бросила драконица.

— Я предупредил своего ученика. Чтобы ты ни задумала, они будут готовы. Тебе не отдадут предателя.

— Так уж ли? — мать зеленой стаи чуточку шире раскрыла глаза. — Неужели калдорай забыли, кому обязаны своей вечной жизнью и здоровьем? По странному стечению обстоятельств, вся сила друидов, как и твоя, исходят из Изумрудного сна. Ни у кого из вас нет такой власти над ним, какая принадлежит мне. Дети звезд не смогут противостоять Аспектам, так зачем ты настраиваешь их против нас? Будь благоразумен.

— Драконий союз уже показал себя десять тысяч лет назад. — полубог фыркнул, ступая на поляну. — Ты ослабла, Мать Грез. Не угрожай мне. Драконам не одержать верх над калдорай. Забудь о предателе. Его удел — заточение.

— Откуда в тебе такая смелость, Кенарий?

— Нужна ли смелость, чтобы противостоять глупости?

Полубог остановился, нависнув над Аспектом Снов. Высотой он достигал почти четырех метров. Верхняя часть тела принадлежала ночному эльфу, в то время как нижняя — оленю. Глаза светились огоньками. Правая рука ниже локтя превращалась в дерево, заметно превосходя размерами левую. Пальцы на ней были длинными, острыми. Сама конечность отличалась толщиной. Волосы были будто сплетены из травы и листьев. Из них росли огромные, раскидистые оленьи рога.

— Я чувствовал, как земля кричала о помощи, когда пробудился от сна из-за причиненных демонами ран. Чувствовал, как он создал еще один источник, еще один коридор для них. Природа была в ужасе, она боялась. Иллидана нельзя отпускать. Он сотворил для демонов новый проход. Его вина неизмерима. Вечности будет мало, чтобы искупить ее.

— Только если он не поможет нам отбить грядущее нападение и пойти в наступление. — Изера подняла глаза вверх, на собеседника, положив одну руку на бедро. Она как никто иной знала Кенария, сама его воспитала, а потому полностью осознавала бесполезность слов. Слишком тот упертым мог быть. Как олень.

— Это невозможно! Мы отбились ценой раскола мира! Нельзя самим нападать на демонов!

— Если сил недостаточно. А когда они есть? Ты не задумывался о создании собственной армии? Когда демоны придут, им кто-то должен противостоять. Империи калдорай больше нет. Нынешние ночные эльфы тень себя прежних, и мы в том виноваты. Мы позволили им потратить десять тысяч лет в пустоту, мы потратили десять тысяч лет, ничего не добившись. Тогда угроза демонов казалась исчерпанной, имелись и другие, стоящие внимания. Но что мы делали? Ничего.

— Армия? Не глупи. Никакой армии не хватит, чтобы одержать верх над Легионом. Не в Круговерти Пустоты. Сейчас дети звезд живут в мире и гармонии с природой. Мир постепенно исцеляется от понесенного вреда. Нет никаких признаков возвращения Легиона. Единственное место, откуда они могут прийти, находится под защитой друидов и стражи. Там растет Мировое Древо.

— Еще существует Солнечный Колодец. Его создали ушедшие.

— Демоново семя! — громко выругался полубог. — Ты знала и молчала?!

— Что бы ты мог сделать? — Аспект Снов приподняла бровь. — Атаковал?

— Да! Все колодцы должны быть под контролем друидов.

— Потому и молчала. Колодцы — дело синей стаи. Не тебе вмешиваться в подобное. Эльфы выучили горькие уроки и позаботились о защите источника магии. Демоны не смогут проникнуть через него. Они найдут другой путь.

— Хоть я с тобой и не согласен, смирюсь в этот раз. Почему ты все время твердишь о вторжении?

— Свет даровал Алгалону видение. — драконица повернулась к Аспекту Огня. — Он не знает, когда точно это произойдет. Сейчас его армия теснит слуг другого древнего зла, тех, кто виновен в существовании Кошмара.

— Видение… — тихо пробормотал полубог. — Почему-то я обделен ими, но они посещают других. Малфурион тоже предвидел начало Войны Древних. Думаешь, могущества твоего союзника хватит, чтобы совладать с демонами?

— Он сильнее любого из нас. Если хочешь взглянуть на его армию, отправляйся в Нортренд. Воины ордена не причинят тебе вреда, поговори с ними. Загляни в сердце, как поступил со своим учеником. — прямо на глазах эльфийки внешность Аспекта Огня начала изменяться, и она не сдержала улыбки. Верный признак скорого пробуждения и успеха.

— Так и поступлю. А это… — Кенарий наклонился и потянулся к копью, намереваясь его взять.

Когда его деревянные пальцы почти коснулись дверка, его перехватила другая рука. Единственная, достойная держать орудие гильдии. А вторая влетела полубогу в челюсть, отправив его в непродолжительный полет. Бил Алгалон не сильно, не насмерть.

— Я его спас. — произнес он, обернув глаза к Изере. — Успей схватиться, мог пострадать гораздо сильнее.

— Было бы уроком. — мать зеленой стаи безразлично пожала плечами. — Ты справился. Не многим удавалось такое.

— Слишком многое поставлено на весы.

Золотое пламя покрыло владыку Цитадели и тут же спало, явив Чешую. Доспех претерпел изменения. С него пропали следы гари, оплавленные элементы и нарочитые зазоры. Панцирь приобрел монолитность, перестав быть похожим на набор грубо сваренных пластин, начав ко всему прочему прикрывать шею пластиной. Пропал драконий череп с плеча. Оба наплечника увеличились, став гладкими. Они опускались почти до самого плеча, куда надежнее, чем раньше, прикрывая руку. Там, куда не доставали пластины, шла чешуйчатая броня. Ниже, все предплечье, защищали наручи. Появились налокотники. Поножи стали латными. Юбка продлилась почти до самых сапог, дополнительно прикрывая ноги мощными платинами брони.

Шлем остался почти прежним. Кардинально изменилось только положение рогов.

Глава 112

— Кем был этот кентавр? — закончив осматривать руки и грудь, Алгалон остался удовлетворен видом Чешуи и перевел взгляд на эльфийку. Раньше она была немного выше него, но теперь они поменялись местами.

— Его зовут Кенарий, он полубог. Сын богини луны Элуны и Дикого Бога Малорна. Мой воспитанник.

— Интересные на Азероте взаимоотношения между богами и зверями. Впрочем, особенно дружелюбным он мне не показался.

После всего случившегося, взгляды на мир и собственные действия у владыки Цитадели претерпели значительные изменения. Демонстрация силы уже не казалась чем-то детским и глупым, а стала восприниматься как нормальный инструмент выстраивания взаимоотношений. Чтобы у дураков не возникало лишних мыслей. Вроде того, чтобы взять чужое оружие. Пришло понимание, что не всегда разговор являлся приоритетным вариантом. Порой следовало сначала показать себя, лучше во всей красе, прежде чем садиться за стол.

Раньше любое проявление силы претило Стражу, особенно если касалось более слабого. Теперь — нет. Ведь крепким кулаком и добрым словом можно добиться большего, чем одним словом. То в нем говорила человеческая часть, вдоволь настрадавшаяся от чужой жестокости и несправедливости. Но теперь, после полного пересмотра личных ценностей, некоторое оказалось отброшено, как ненужное. В некоторых вопросах пришлось стать жестче, избавившись от мягкотелости. Все же дракон не мог себе такого позволить, эльф не питал особых чувств к посторонним, а Свет и так привносил достаточно благого, не позволяя скатиться в тупую жестокость и грубость.

— Существует легенда о рождении Кенария, но как все обстояло на самом деле, мне неведомо. Малорн молчал, а сейчас, после смерти, у него не спросить. В свое время меня тоже интересовал этот вопрос. — губы Изеры растянулись в легкой улыбке. — Хотя сны смертных и их деяния в густых чащах, где, как они думали, никто их не увидит, дают почву для размышлений, хотелось узнать правду. Элуна никогда не показывалась никому, до вступления в союз с Малорном. Только он ее видел и мог бы рассказать, что она такое на самом деле. Ей поклоняются эльфы и некоторые таурены, она отвечает на их мольбы о помощи, но ничего более. Непонятно, насколько велика ее сила. Может быть она очередной Лоа, а может и нечто большее.

— Как-то слабоват полубог на мой вкус. К слову, почему от него буквально разило гневом и недовольством до такой степени, что он был готов применить силу?

«Видимо именно происхождение связано с тем, что мой кулак будто на гору налетел. Да и отдача в руку была необычной. Будто отражение какое-то. Надо бы определить, работает ли так же с магией. Если удар Погибели отразится в меня же, будет более чем неприятно»

— Он категорически против идеи освобождения Иллидана из темницы, к которой сам же приложил руку. Не верит, что Ярость Бури можно удержать в узде. Думает, что у нас ничего не выйдет. — мать зеленой стаи с интересом и долей хитринки взирала на Аспекта Огня.

— Его можно понять. Судя по рассказам, Иллидан не так прост, умен и жаден до силы. Однако, вопрос о его освобождении давно обдуман и принят. Нам нужен подобный специалист. Демонов необходимо изучить до их прихода, а не набивать шишки во время войны.

— Очевидно, Кенарий не верит в успех нашего дела. — драконица пожала плечами.

— Его дело. Он может попытаться помешать, если хочет заработать по рогам еще пару раз.

Страж повернул голову к краю поляны, на котором как раз в вихре листвы и травы возник полубог. На его лице не было и следа от удара. Вокруг тела яростно завывал ветер, от чего становились видны его потоки. Кружила зеленая энергия, собираясь вокруг рогов и правой руки. После полученного удара, он явно что-то переосмыслил и вернулся во всеоружии.

— Так вот каков твой союзник, Мать Грез. Он посмел напасть на меня внутри Изумрудного Сна. Ему явно недостает ума. И с ним ты собралась напасть на миры демонов? — полубог медленно шел вперед, чувствуя за собой силу. И действительно, к нему стекались огромные объемы энергии природы. В любой момент они могли обернуться чем угодно, хоть буйством природы, хоть ударами молний и землетрясениями.

— Боюсь, заблуждаешься именно ты, а не Аспекты. — драконоборец покачал головой, раздосадованы выдохнув. Он никак не хотел портить отношения с тем, кто потенциально мог стать частью союза. Однако, обстоятельства стояли выше него. — Я поступил с тобой милосердно. За прикосновение к моему оружию с теми намерениями, что ты питал, полагается смерть. Кому-то вроде тебя никогда не удержать его в руках дольше пары секунд.

Алгалон потянулся к мощи, мирно дремавшей в его сердце, и позволил ей растечься по телу, задействовав всего десятую часть. Больше его нынешний облик выдержать не мог. Из спины вырвались сотканные из пламени крылья, а Чешуя мгновенно раскалилась добела. Следом ее покрыл слой будто бы жидкого золотого огня, дублирующий образ доспеха. То же самое произошло с крыльями — они оказались заключены в образ ангельских.

— Давай поговорим на понятном для тебя языке, полубог. Как дракон и олень. Как хищник и беспомощная жертва. — владыка Цитадели оставил копье парить в воздухе и усмехнулся. Кентавр на секунду струхнул.

Сделав всего один текучий шаг, он заставил Кенария дрогнуть, затоптаться на месте. А все дело в том, что никак не сдерживал своего искреннего желания померяться с ним силой и раздавить. Более того, он это направлял во вне, окружая себя особым полем, которое давило на всех внутри.

Удовлетворившись мимолетным страхом, мелькнувшим в глазах добычи, Страж превратился в поток света и воплотился уже перед ней. Мощнейший порыв ветра тут же смел землю на несколько метров в глубину, но бессильно разбился о его броню. Деревянную руку он перехватил в замахе, заключив в незыблемую хватку, а левой аккуратно ударил в локоть, от чего он с хрустом вывернулся в противоположную сторону.

«Да, определенно существует какое-то отражение» — боль прострелила кулак драконоборца. — «Хотелось бы обзавестись чем-то подобным. Лишним уж точно не будет»

Развивая успех, он как следует приложил полубога в живот, от чего его скрутило. И тогда кулак снова влетел ему в голову, на сей раз поразив подбородок. Зубы Гнева Природы клацнули и остались на месте, как и голова, только по причине того, что Алгалон сдерживал свою силу.

Подлетев, Кенарий рухнул обратно на землю уже на пару метров сместившись в сторону. Лежа на траве, он беспомощно вращал глазами, находясь на грани потери сознания. Подойдя, владыка Цитадели наступил полубогу на рог и призвал в руку копье, подставив острие к шее, направив немного целительной энергии на цель, чтобы привести в чувства.

— Как понимаешь, я не хочу тебя убивать. Ты такой же защитник Азерота, каким являются драконы. Но поставить на место следовало. Больше не забывайся, полубог, и уясни — ты не так уж и велик. Не пытайся нам помешать, а лучше помоги. Вместе мы станем силой, которая перемел любые угрозы, будь то несметные армии демонов или скованные титанами Древние Боги. Ничто не сможет устоять перед объединением Азерота и Цитадели. — убрав копье от шеи Кенария, Первый Страж протянул ему руку. Однако, бросив на него гневный взгляд, полу-олень растаял в вихре травы и листвы. — По всей видимости, его ответ — нет.

— Иной исход отсутствовал изначально. — Аспект Снов сложила руки под грудью, глядя на восстанавливающуюся землю. Даже ей было не под силу вносить изменения в Изумрудный Сон. Другим — подавно. — Таков уж Кенарий. Я растила его и знаю лучше других. Он гневлив, своеволен, горделив и уперт. После войны Древних эти качества лишь усилились в нем. Поэтому, я изначально не питала надежды договориться с ним. Печально произносить эти слова. — глаза ее наполнились грустью и вильнули в сторону, к лесу. — У темницы Иллидана нас будет ждать сопротивление.

— Какое невежество. Он хочет погубить невинные жизни, только чтобы отстоять свое? Ради чего?

— Кенарий однажды потерял авторитет среди калдорай, на заре их становления. Обретя его вновь, не собирается более расставаться. Ему слишком понравилось направлять и наставлять их, держа подальше от цивилизации, которую так ненавидит. Нельзя сказать, что он полностью виновен в бесконечном сне, в который погрузилось развитие ночных эльфов. Тому были и другие причины. Но сын Малорна приложил к этому свою руку. Безусловно, от погружения в друидизм есть своя польза. Однако, нынешние калдорай не смогли бы противостоять демонам, произойди новое вторжение. Как поздно я это поняла. — Изера поджала губы.

— То есть, освобождение Иллидана видится, как попытка уязвить его положение?

— От части. Просто это перемена, которые на взгляд Кенария не нужны обществу эльфов. Есть и другая причина — он ненавидит Скверну и демонов. Иллидан же считает, что их можно и нужно использовать в борьбе. Направить на Легион его же оружие. Он и источник магии создал с той же целью — чтобы у эльфов был инструмент для противостояния демонам. Помимо того, что высокорожденные попросту умрут, не имея доступа к колодцу, из которого будут черпать энергию.

— Мне известна одна поговорка: благими намерениями вымощена дорога в ад. Очень точно описывает ситуация Иллидана.

— Он выбрал неправильное время для своих деяний. Изначально Ярость Бури принадлежал к простому народу, но решил примкнуть к высокорожденным, подавшись изучать Тайную Магию. Именно высшая каста была повинна в приходе демонов на Азерот. После войны их ненавидели и презирали. Тайная Магия попала под запрет. Восторжествовали тяготевшие к природе. Его деяния не могли воспринять иначе, чем предательство, учитывая отношения с демонами и прямое использование Скверны. Ко всему прочему, прямо на берегу нового источника он совершил убийство.

— Мог ли он поступить иначе? Как ты сказала, высокорожденные погибали без магии. Эту историю я уже слышал, так что знаю один немаловажный факт — не все из них сражались за королеву.

— Для логики не было места в тех событиях. — мать зеленой стаи покачала головой. — Слишком много ужасов, горя и потерь пережили победившие.

— Ты могла бы вмешаться.

— После войны мы держались подальше, пытаясь исцелить собственные раны. Создание нового источника даже нам казалось опасным в то время.

— В таком случае повторю однажды сказанное: Иллидана следовало убить или не трогать вовсе. Десять тысяч лет заточения никому не добавят любви к тем, кто с ним так обошелся. Он делал все для своего народа, получив за это отречение, плен. Калдорай сами создали для себя врага из спасителя.

— Лишь хотела сказать, что все было не столь однозначно.

— Я же из этого разговора понял, что Кенарий — жалкое создание. Если он еще раз попробует выступить против наших планов, пощады не будет. Пусть он может быть полезен и нужен Азероту, как защитник, но что-то видится мне от него сплошной вред. Подумать только, рогатый удержал целый народ в своих цепких лапах, не давая им сойти с пути почитания деревьев.

— Его отец был иным. В отличии от сына, он любил смертных во всех их проявлениях и никогда не использовал против них своего могущества. Существует легенда о Белом Олене и Тауренах. Он любил играть с ними в ритуальную охоту, всегда только убегая. Однажды им удалось загнать его в угол, когда выкрутиться без использования силы было нельзя, а проигрывать он не хотел. Тогда Малорн прыгнул на луну и Элуна приняла его, потребовав в обмен за помощь связь.

— К сожалению, не все дети похожи на родителей.

«Все еще не укладывается в голове, как олень мог подарить ребенка богине. Больше похоже на какой-то неправильно понятый миф. Хотя, почти во всех известных мне мифологиях боги могли оплодотворять почти все, что угодно. Тот же Локи специально превращался в кобылу, чтобы зачать. Мерзость неимоверная»

— Есть ли у тебя дела в Изумрудном Сне? — продолжил говорить Алгалон.

— Пока спал, из тебя вырвалась волна Света и ушла в сторону ближайшего очага Кошмара, подавив его. Твоя сила оказалась удивительно действенна против него. Так что мы можем возвращаться обратно на Азерот.

— Прекрасно.

«Как только окажусь снаружи, надо немедленно послать Сообщение в Крепость Перехода. Еще неизвестно, сколько времени прошло снаружи, обстановка могла накалиться»

…

Седьмой день Похода

Ладонями схватив лезвия воина, Имирон дернул его на себя, одновременно сдергивая лапы с места и нанося удар головой. Под хруст хитина башка жука лопнула, расплескивая жидкую начинку. Часть попала ему в глаза и не будь он в металлической форме, могла принести неудобства.

Закончив со своим противником, король великанов подхватил меч и одним махом разрубил пятерых мелких нерубов, молотивших его своим оружием по спине. А следом, хорошенько размахнувшись, кинул клинок в неаккуратно показавшегося мага. Длинный кусок идеально заточенного металла пролетел сквозь него, разделив на две неравные части.

Не став горевать о потере, глава клана пинком снес еще одного паукообразного, а другого схватил руками и впечатал в стену, оставив на ней пятно лимфы. Твари, на которых ему указала длань бога, дохли пачками, не способные что-либо сделать. Он проходил сквозь них, убивая с такой легкостью, какой никогда не испытывал.

Уже после второго городка Имирон перестал получать удовольствие от битвы. Нерубы не могли оказать ему сопротивления. Не было никакой опасности. Вместо этого он начал обращать внимание на себя, своих воинов и те изменения, которые с ними происходили.

Большинство воинов практически перестали возвращаться к своей плоти, предпочитая прибывать в металлическом облике. Их внешний вид менялся — в нем проявлялись черты, присущие драконом. У одного даже начали расти рога и изменился доспех, подстраиваясь под них.

Король Потрошителей Драконов и сам замечал, что в металлическом облике лучше чувствует броню. Она словно становилась для него второй кожей. Даже руки начинали выделять в таком состоянии жар, которым можно было управлять, вплоть до создания разрушительного пламени. Последнее только в особом состоянии, погружаясь в горячку боя с головой, а лучше отдаваясь ярости. Тогда пламя выходило на диво хорошим.

От своих все возрастающих возможностей глава клана находился в полном восторге. Они открывали путь к подвигам, о которых он и мечтать не смел. Все, чего он теперь желал — поскорее покончить с нерубами и двинуться дальше, к более опасным боям и врагам. Жуки перестали представлять для них самую минимальную угрозу.

Последнее их оружие, способное причинить вред, как считалось раньше, уже успело показать свою неэффективность. Всем скопом угодив под обвал прямо во время битвы, они никак от него не пострадали. Было только досадно — пришлось долго выбираться из-под камней. Нерубы успели за это время сбежать. Те, кто не оказался раздавлен. Впрочем, от смерти их это не спасло.

Исходя из неуязвимости для паукообразных, была выстроена новая тактика. Добираясь до очередного города, Имирон и его воины расходились по нему широким гребнем, стараясь держать друг друга в поле зрения. Чтобы помочь, если вдруг понадобится. Строй им только мешал уничтожать слабых врагов. Паукообразные не перемещались только по земле, а любили использовать паутину, мостики из которой были переброшены чуть ли не всюду. Спускались с потолка или сидели на стенах. Гораздо удобнее бороться с ними было, учитывая тотальное превосходство, разбившись.

Маги в это время занимались разрушением магической обороны нерубов. Она, как и все остальное, оказались на удивление никчемной. Будучи ответственным за авангард атаки, король великанов считал своим долгом знать о враге все, до чего мог дотянуться. И то, что ему рассказывали маги, впечатления не производило. Почти вся магия нерубов была скорее хитрой, чем сильной. Не выдерживала никакого противостояния. Совсем не могла пробивать защиту. А их города, обеспеченные огромными обелисками, собирающими ману, будто бы вовсе не рассчитывались на оборону. Почти вся магия шла на создание и поддержание комфортных условий в подземельях и рост грибниц.

В сущности, единственным, чем могли похвастать нерубы, являлись их выдающиеся размеры и ужасающий вид. Ничего другого король великанов в них не видел. Хотя прекрасно отдавал себе отчет, что еще совсем недавно не рискнул бы соваться в их подземелья. Его клан просто не смог бы им противостоять без надлежащих доспехов с оружием, и тех ритуалов, что наделили их новой силой.

Нерубы на самом деле являлись опасным врагом, но не для Цитадели. И эта причастность заставляла кровь Имирона кипеть. Осознавая себя частью непобедимой армии, он грезил о бесконечных победах и пирах. С упоением слушал все новые истории, что с готовностью рассказывали старые члены ордена. И не менее внимательно прислушивался к другим, не столь явным разговорам и веяниям, проскальзывавшим между слов.

Он чуял скорое столкновение с достойным врагом.

Глава 113

Закончив доклад, мастер клинка развернулся и вышел из Зала Малого Совета, оставив в нем облегченно выдыхающих младших стражей.

— Я была права. — немедленно заявила Тиамат, чувствуя, как от радости ее сердце унимается.

— Спасибо. — Грамдар кивнул Хранительнице Сокровищницы со всей серьезностью. — Мы могли наломать дров.

— Раз нужно дожидаться возвращения господина, то следует отослать новые распоряжения монархам. Судя по всему, надо велеть им забыть об охоте на магов.

— Пойду пока займусь своими делами, раз беда миновала.

Тауриссан поднялся из-за стола и телепортировался уже в собственный дворец. Его примеру последовал Изурегас после небольшой заминки.

…

Следуя за Изерой, по одному ей понятному маршруту, идущему сквозь непролазную чащу, Алгалон не мог прекратить наслаждаться. Ему казалось, что, только сбросив тяжесть маски и по-настоящему став самим собой, он смог начать жить. Все кардинально преобразилось. Голову покинули навязчивые мысли, взвешивающие то или иное решение, поведение, с точки зрения некогда взятой на себя роли.

Без лишнего и донимающего, прояснился в том числе взор. Глаза стали обращать внимание на то, что уже давно начало казаться незначительным и мелким. Красота природы, любимая и почитаемая, снова стала различимой. Так, как было в самом начале после переноса. Уже спустя всего десять лет она утратила всякое значение, потонув под ворохом иных вопросов. Прекрасные пышные леса собственной земли утратили всякое очарование, став зеленым пятном на карте, да и воспринимались так же — в виде источника ресурсов и цифр.

Сейчас же, блуждая за драконицей, владыка Цитадели вовсе не обращал внимание на путь, зачаровано вертя головой. Он ведь всегда любил природу, которой почти не осталась места в его родном мире, а после полного принятия своей эльфийской стороны, эти чувства только усилились. Острое зрение вылавливало каждую птичку, каждое насекомое или интересной формы листик, травинку.

Находясь посреди древнего и полного жизни леса, под его тенистыми кронами, Страж и сам будто наполнялся его энергией.

«Когда я вообще в последний раз посещал дриаду и ее маленькое “королевство”? Лет двадцать назад? Какой дурак. После Цитадели, надо будет заглянуть к ней и принести всяких интересных саженцев и семян»

Меж тем, гармонию драконоборец находил не только снаружи, но и внутри себя. Пропали страхи, терзавшие его относительно влияния дракона, когда он обращался к таящейся в сердце силе. Теперь он не чувствовал ничего лишнего, только сокрытую глубоко внутри мощь, готовую откликнуться по первому зову. Не посещали навязчивые мысли, касающиеся сыновей.

Пропали гнев, ярость и ненависть. Вернулось спокойствие, которое было присуще Алгалону еще во время бытия человеком. Даже Древние Боги начали восприниматься иначе — как опасность для всей планеты, а не заклятые враги, борьба с которыми есть смысл жизни. Изменилось отношение к собственному могуществу. Оно перестало казаться обременительным, став такой же частью, как рука или нога. А от того и управлять им стало куда проще. Больше не было давления от собственной же силы, постоянно капающего на мозги.

Владыка Цитадели испытывал только легкость, благодушие и любовь ко всему миру. Что, впрочем, никак не могло повлиять на его планы. Он намеревался свершить задуманное в любом случае. Остановить его могло только нежелание самого Иллидана.

— Пришли. — тихо, чтобы как можно меньше нарушать покой леса, произнесла мать зеленой стаи.

— Да, я вижу. — сквозь стволы деревьев, ветви и листья, пробивалась магия, которая пусть и принадлежала окружающей природе, была слишком сконцентрированной. Да и запах знакомого полубога не мог укрыться от чуткого обоняния драконоборца. Теперь он не считал зазорным использовать возможности своего тела на полную.

Пройдя еще несколько шагов, драконица сделала легкий пас рукой, от чего густые заросли разошлись в стороны, являя вид на маленькую полянку, отвоевавшую себе территорию перед высоким курганом. За ней был облагороженный вход, выложенный камнем и украшенный резной древесиной. Он вел внутрь рукотворного холма.

На поляне же, внутри кургана и во всем окружающем лесу, собрались те, кто должен был попытаться их остановить. Фируга полубога казалось самой внушительной среди них, не в последнюю очередь из-за размеров. Но куда больше Первого Стража заинтересовала эльфийка, возле которой стоял, глухо рыча, огромный белый тигр.

Волосы ее цветом не отличались от налитых соком листьев растущих в этом лесу деревьев. Кожа имела мягкий лиловый оттенок. Глаза светились очаровательным лунным светом. Он же окружал ее, будто невесомая дымка. Белое, легкое и тонкое платье отчетливо очерчивало ее фигуру, хотя и не показывало лишнего. Прямо на нем было закреплено серебряное украшение, сделанное из множества тонких прутиков, инкрустированное зелеными камнями. На лоб спадала вплетенная в волосы жемчужная подвеска с полумесяцем, дополняя трудно выразимую красоту лица. Длинные же уши и брови нисколько не портили ее образ, служа его неотъемлемой частью.

Но не красота привлекла Алгалона, а связь со Светом, которую он улавливал. Пусть она была тонка и какой-то странной, заслуживала внимания.

Чуть в стороне от всех стояла еще одна эльфийка, больше прочих похожая на воина. На голове она носила глухой шлем с полной личиной, а из глазных прорезей било изумрудное свечение, закрывавшее настоящие очи женщины. Из шлема же торчала длинная белая коса и декоративные металлические дуги, символизирующие брови калдорай. Наплечники своей массивностью вызывали легкую оторопь, слишком сильно выдаваясь в стороны. Из-за крепившейся к ним зеленой накидки с белой меховой оторочкой, усеянной клинками и почти полностью скрывающей тело, фигура воительницы выглядела через чур широкой, большой. К ним же были прикреплены толстые лезвия полумесяцы, смотрящие вверх. Шею прикрывал мощный ворот, идущий от нагрудника, скрывающий часть подбородка. Остальной брони было почти невидно.

Женщина стояла выставив вперед, за плащ, руку, облаченную в латную перчатку. Каждый палец был желтым и походил на длинный коготь. Вместе, обернувшись вокруг рукояти круглой зазубренной глефы, они напоминали птичью лапу. Весь образ воительницы будто стремился подражать сове.

Подле Кенария был тот, о ком Алгалон успел узнать достаточно от Изеры. Впрочем, Малфурион Ярость Бури оказался несколько иным, чем он себе представлял.

Верховный друид оказался высок даже по меркам калдорай — он вытянулся до двух с половиной метров. Из головы у него росли два мощный рога, добавлявших ему еще почти сорок сантиметров в высоту. Глаза светились золотом. Лицо казалось вытесанным из камня, стоическим и твердым, почти грубым. Его обрамляли темно-зеленые длинные волосы и густая борода. Одежды, не считая меховых штанов, пояса и перчаток, он не носил, от чего грудь оставалась открытой. Помимо мышц, о фактурности которых могли позавидовать многие врайкулы, были видны налитые яркой синевой татуировки. Из рук с внешней стороны густо росли перья, похожие на птичьи крылья.

— Ты все-таки пришел, дракон. — первым слово взял Кенарий. Его лицо скривилось в гримасе гнева.

— А ты не внял моим словам, полубог. — Алгалон с интересом посмотрел в глубины леса, с толикой труда высматривая прятавшихся там воительниц в их истинном облике. Тени тому сильно мешали. — Зачем ты собрал здесь всех этих калдорай? Всех ваших сил не хватит, чтобы остановить меня.

— Изера, почему ты решила отвернуться от нас? Разве друиды не служат тебе в Изумрудном Сне? — верховный друид, с другой стороны, решил попытаться обратиться к той, кого знал.

— Драконьему союзу нужен твой брат, Малфурион. Я никогда не отрекалась от друидов. — Аспект Снов развела руками. — Грядут перемены, новая эпоха. Крыло Смерти больше не может угрожать нам или Азероту. Значит, ни к чему продолжать прятаться, боясь поднять голову. Драконам пора взяться за свое дело — очистить мир от многих бед, начать готовиться к вторжению Легиона. Зеленая стая по-прежнему остается друзьями для калдорай.

— Мы не хотим устраивать войны или кровопролития. — владыка Цитадели подхватил нить. — Меня зовут Алгалон, я пришел в Азерот из другого мира, здесь меня прозвали Аспектом Огня. Я Первый из Обугленных Стражей, глава ордена Драконьей Крови, который борется со злом и чудовищами. Зная, какие напасти грозят Азероту, мы не можем оставаться в стороне. Иллидан нам нужен, как источник информации. Сейчас только он из всех живущих знает о демонах достаточно.

— Он запятнал себя союзом с самим Саргерасом, глупец! — Гнев Природы взмахнул рукой. — В его проклятом уме вы не найдете поддержки! Предатель должен остаться в темнице!

— Долг Стражей следить за ним и не дать бежать. Безусловно, мы от него не отступимся. — голос воительницы из-за шлема звучал глухо, но даже так в нем слышалась красота.

— Клянусь, он не сбежит и не сможет причинить никому вреда, Свет свидетель моим словам. В ордене он найдет достойное применение своим талантам. — яркий, золотой свет опустился на курган, окутав владыку Цитадели.

— Твои слова пусты. — полубог продолжал упрямо стоять на своем. — Мы тебя не знаем и не будем верить.

— Понимаю, я пришел издали и вам не знаком. — Первый Страж кивнул. — Тогда, как на счет драконов? Насколько мне известно, именно Аспектам калдорай обязаны своим долголетием и здоровьем. Их слово тоже не имеет вес?

— Падение Нелтариона показало, что и они способны стать врагами своего мира.

— Несчастный Аспект Земли стал жертвой титанов и той силы, которой они его наделили. Он не выбирал свою участь. Его поработили.

— Возможно и Мать Грез уже порабощена твоей волей?! — полубог бросил на свою воспитательницу тяжелый, полный презрения взгляд. — Иначе, я не могу понять, почему она собирается предать собственный мир?

— Разве ее мир — это твои попытки удержаться за власть? — Алгалон наклонил голову к плечу. — Я уже понял, что с тобой договориться не получится. Хочу задать лишь один вопрос: ты готов принести в жертву жизнь своего ученика, его любовь, а так же тюремщицу и всех этих воительниц? — широким жестом он обвел всю округу. — Потому как иначе твой поступок назвать невозможно. Тебе ведомо мое могущество. Тебе ведомо, что собранных сил недостаточно. Так зачем ты привел их сюда и пытаешься заставить умыться собственной кровью? Гораздо милосерднее и благороднее было бы попытаться все сделать самостоятельно. Или вовсе отдать нам Иллидана.

— Мы не будем биться с тобой, солнцеликий дракон. — впервые за весь разговор, решила вмешаться эльфийка, поглаживая своего тигра. — Меня зовут Тиранда Шелест Ветра, я верховная жрица Элуны. Богиня посылала мне видения о тебе. Сегодня пришла с одной целью — отвадить любимого от ошибки.

— Что ты говоришь, Тиранда? — верховный друид был потрясен услышанным.

— Богиня не хочет, чтобы калдорай противились его воле, это будет ошибкой. Она посылала мне видения будущего, показывала, что мы можем вместе биться со старым врагом. Тут, на Горе Хиджал, может развернуться страшная битва, которую мы проиграем, если у нас не будет союзника.

— Твою богиня ошиблась. — владыка Цитадели мягко покачал головой. — Я бы в любом случае не отвернулся от вас и пришел, чтобы уничтожить демонов.

— Да, дракон явит себя во всем величии и сокрушит войска Легиона. — Тиранда кивнула. — Будет поздно. Малфурион и Мировое Древо погибнут.

— Это… неправильно. — Первый Страж крепче сжал древко копья и повернул голову к столь же встревожившейся Изере. — Аспект Времени рассказывал об этом отрезке истории. Все должно будет развернуться иначе. Либо твоя богиня запуталась, либо история переменилась…

— Это достаточно тревожит меня, чтобы удержать от необдуманных поступков. Надо готовить армию, а не терять лучниц и охотниц попусту.

— Раз так, то я готов предложить вам союз. — перехватив копье другой дланью, драконоборец протянул вперед правую руку. — Вместе нам будет гораздо проще отбить все нападения. Азерот должен объединиться перед лицом Легиона и начать готовиться к грядущему.

— Хватит! — вскричал полубог.

Встав на дыбы, он резко обрушил копыта на зеленый ковер. Земля под Алгалоном раскололась и вверх ударили каменные пики, обвитые толстыми корнями. Шипы оказались не способный пробить броню, попросту раскалываясь о нее, а корни сгорали, едва прикоснувшись. Ударившие в тот же миг десятки молний, казалось, безвредно стекали по броне. Буйство ветра тоже не принесло плодов.

Владыка Цитадели незыблемо стоял на месте. Лишь его взгляд, скрытый за шлемом, сделался чуточку ироничнее. Когда все прекратилось, он устало вздохнул.

— Почему? — спросил он.

Малфурион в это время стоял на месте, но тоже порывался что-то сделать. Если бы не рука супруги, лежавшая на груди, он мог совершить глупость. Недвижимой осталась и тюремщица.

— Предатель не поможет тебе. Ты лишь приведешь демонов на Азерот, тщеславно полагая, что сможешь победить Легион! Нельзя одержать верх над демонами! Такое никому не под силу!

— Жалкий, лицемерный трус. — спокойно произнес драконоборец, таким тоном, будто судья, выносивший вердикт. Впрочем, так оно и было. — Ты оказался неспособен понять, когда пораостановиться.

Нарочито медленно Алгалон поднял руку, взяв копье обратным хватом, готовясь совершить бросок. В ту же секунду Кенарий исчез с поляны, растворившись в листве и траве.

— Что и следовало доказать. — он опустил Погибель, поворачивая голову к верховному друиду. Теперь он выглядел совсем иначе — осунувшись, растеряно и в смятении. Немного сгорбившись. — Вот он, твой наставник и его истинное лицо. Подло напасть и сразу отступить, почуяв опасность, видимо, про него. Достойный ли это пример? Я так не считаю. Уж если раскрыл рот или замахнулся, будь добр готов биться до последнего и получиться в ответ. Будь уверен, развязав кровопролитие, он бы сбежал точно так же.

— Это не похоже на наставника… — верхновный друид потрясенно поднял руку к голове. — Он мудр, прожил многие тысячелетия. Он наставлял всех друидов. Разве мог он так поступить сейчас?

— Преданность ослепила твои глаза. — владыка Цитадели похлопал здоровенно эльфа по плечу, когда проходил мимо.

Перед входом в курган, прямо из тени выросла тюремщица и уперла свою глефу в грудь Первого Стража.

— Я не соглашалась отпустить Предателя. Все его ошибки не искупить еще десятью тысячами лет заточения. И в отличии от полубога, я позорно бежать не собираюсь.

Исчезнув снова, она появилась уже сбоку, опуская занесенную для удара руку. Еще три эльфийки в схожих доспехах возникли с других направлений, готовые напоить глефы кровью. Еще до того, как их оружие коснулось Чешуи, оно зашипело и раскалилось, опадая на траву белыми каплями. Вслед за ним, та же участь постигла перчатки. Металл водой стекал с ночных эльфиек, а все остальное — сгорало. Пока они не остались полностью голые.

«Трудновато такое контролировать, но до чего эффектно получилось. Надо будет как-то натренировать этот навык. Выглядит весьма полезным»

— Еще какие-то аргументы? — в этот момент драконоборец радовался, что никто не может видеть его улыбки. Вид стольких воительниц, оставшихся в чем мать родила, их растерянность и непонимание, ему откровенно понравились. — Напомню, что вредить вам не хочу. Мы на одной стороне.

— Ты не сможешь сломить меня так просто. — главная тюремщица встала в стойку, явно изготовившись к борьбе.

— Давай так, я заберу Иллидана и вас вместе с ним? Ты сможешь оставаться его надзирательницей и контролировать. Будешь ходить за ним тенью. В противном случае я все равно заберу Ярость Бури с собой, но уже без вас. Как тебе уговор?

«Так, мне определенно надо вернуться в Цитадель… Очень уж хорошо выглядят местные эльфийки» — драконья сущность, ставшая такой же частью Алгалона, как и все остальные, давала о себе знать.

— Идет. — сказала, как выплюнула, она. — Я Майев Песнь Теней.

Глава 114

Внутреннее убранство тюрьмы, изначально созданной только для одного заключенного, производило на Алгалона знакомое впечатление. Узкие, запутанные ходы, сплетавшиеся в лабиринт, хорошо подходили для обороны. Не раз и не два его взгляд цеплялся за потайные ходы, находя мельчайшие щели, которые не заметить простыми глазами. Посторонний мог легко запутаться, потеряться. Все вокруг казалось одинаковым, от чего разбираться в хитросплетениях могли только те, кто жил в этом месте, посвятил себя ему.

Эльфийки жили в настоящей крепости, путь и иного толка.

Всякий раз, когда им на пути попадались стражницы, неизменно женщины, они коротко кивали и шли дальше, по своим делам. Никто не останавливался, чтобы задавать вопросы. Все воспринимали видимое как данность. Их не смущало, что главная тюремщица голышом ведет куда-то чужаков, будто так и было заведено.

Все воительницы носили доспехи, подобные их предводительнице. Как успел заметить владыка Цитадели, жили они скромно. Украшения, роскошь или любые другие излишества отсутствовали, в том числе в месте обитания стражниц. А единственная комната, которую он смог мельком осмотреть, напоминала келью. Была маленькой и бедной. Там помещалась кровать, маленький стол со стулом, узкий шкаф и, что удивительно, принадлежности для рисования. Больше ничего.

«Казарма, совмещенная с тюрьмой. Даже у братьев и сестер ордена больше различных удобств, хотя мне всегда думалось, что их самый минимум. Впрочем, я не всю видел, возможно, есть еще что-то. Наверняка должно быть. Иначе так можно из ума выжить. С другой стороны, что мне вообще известно о жизни этих женщин и устройстве разума бессмертной расы? Вполне может статься так, что для них подобные условия приемлемы»

— Похоже, у ордена стражей много общего с орденом Драконьей Крови. — заговорил драконоборец, бросив на идущую чуть впереди эльфийку заинтересованный взгляд. — Конечно, мы не занимаемся пленением преступников, но суть почти одна. Борьба.

— Может быть. — Майев не поворачивала головы, но по ледяному тону и так становилось ясно, каков ее настрой.

— Прошу прощения за испорченные оружие и броню. Мои кузнецы изготовят для вас новую, лучше прежней. Уничтожить их мне показалось лучшим исходом, нежели давать вам ощутить тяжесть моих ударов.

— Лучше? — Песнь Теней обернулась через плечо, в сияющих белым, лунным светом глазах, тлели угольки гнева и досады. — Я была с ними одним целым на протяжении последних тысяч лет, дракон. Их изготовили еще во времена империи! Уже не осталось таких мастеров.

— Поверь, дварфы из клана Драконьей Пасти способны создавать шедевры куда лучше всего того, что тебе доводилось носить или держать в руках.

— Например, твои доспехи? — главная тюремщица отвернулась, однако разговор решила продолжить. — Они смогли противиться гневу полубога. Большая редкость.

— Нет, это моя чешуя, проявленная таким образом на гуманоидный облик. — Алгалон был единственным источником яркого света в подземелье. Огни здесь были редки, да и те находились в жаровнях у келий. В основном мрак разгоняли огоньки, жившие в пробивавшихся из полотка корнях.

— Зачем дракону кузнецы?

— Для оснащения армии конечно. Азерот столь же опасный мир, сколь прекрасный и интересный. Едва прибыв, мы обнаружили у себя под ногами темницу с мерзостью столь древней, могущественной и огромной, что подобное трудно представить или осознать. С ними должен кто-то бороться. Нельзя нечто подобное оставлять и дальше в покое.

— Стены темниц расшатаны войнами и катаклизмами прошлых тысячелетий. — слово взяла Изера. — Мы не осознавали того, пока Аспект Огня не открыл нам глаза. Влияние Древних Богов повсюду, в каждом кусочке нашего мира. Они смогли поразить своей порчей Изумрудный Сон и Аспекта Земли. Из-за них Нелтарион сошел с ума во время Войны Древних. Неизвестно, что еще они могли осквернить, как повлияли на наш мир. Но именно сейчас они ослаблены более всего, поэтому их можно и нужно убить.

— Это нужно сделать до следующего вторжения Пылающего Легиона. Иначе трудно предсказать, как на события повлияют узники титанов. Азерот должен быть очищен.

— Пока вы не явились, жизнь у нас была гораздо проще. — Майев нахмурилась. — Меня волновала только одна темница и одно чудовище.

— За что ты так ненавидишь Иллидана? Он сражался за свой народ.

— Предатель спелся с демонами и получил силу от их повелителя! — куда резче, чем раньше, ответила эльфийка останавливаясь. Развернувшись, она вперила полный гнева взгляд в глухой шлем. Ее нисколько не смущал собственный вид. Нагота полностью игнорировалась. — Демоны коварный и страшные враги! Неизвестно, что мог сотворить с разумом Ярости Бури их владыка! Источник, который он сотворил и на берегу которого убил тех, кто пытался ему помешать, вполне мог являться частью планов демонов по возвращению обратно. Нам не нужен источник, покуда сопряжен с такими рисками. Нам не нужны маги, раз они могут стать причиной еще одного вторжения. Война началась из-за них, из-за тщеславной королевы. Сейчас наша земля прибывает в мире и покое. Без магов.

— Не оружие обрывает жизнь, а направляющая рука. Оно лишь инструмент. Так и с магией. Она всего-навсего инструмент, продолжение воли мага. Кель’дорай, уйдя, создали себе еще один источник и пока ничего дурного с ними не произошло.

— Пока. — сквозь зубы процедила главная тюремщица. Ее спутницы оставались молчаливы, едва заметно кивая в знак согласия.

— Возможно. Но как без магии создавать оружие, доспехи и прочее? Как без магии бороться со столь мощными врагами, как демоны? Я ведь видел — ваше снаряжение имело чары. Не потому ли их больше не повторить, что калдорай лишились магов, которые могли бы нанести на них чары? Способно ли друидство вообще помогать цивилизации развиваться? Не думаю. Являться частью — да. Но не основой.

— Ты прав, дракон, над теми доспехами работали маги. Они наследие империи. Однако, не смей пытаться унизить или пошатнуть нашу веру в собственный выбор. Маги — источники проблем. В этом ты никогда не сможешь меня переубедить.

— Как эльфы отличаются друг от друга, столь же сильно разнятся меж собой маги. Обвинять их всех скопом все равно, что изгнать или вырезать поголовно портных за провинность нескольких из них.

— Высокорожденные были готовы продать души всех калдорай демонам за мнимое могущество! Не сравнивай их с ремесленниками, дракон. — руки эльфийки сжались в кулаки. — Каждый причастный к их проклятой касте достоин смерти. Будь моя воля, я бы не позволила Солнечному Скитальцу уйти, забрав с собой остальных предателей.

— Но ведь они бились на вашей стороне. — владыка Цитадели склонил голову к плечу. — Неужели те, кто не последовал за своей королевой, а подался воевать против демонов, радел за свой народ и Азерот, достойны смерти в твоих глазах? Чем они хуже любого другого калдорай? Принадлежностью к касте высокорожденных? Не находишь такой подход… изуверским? Ведь убить их не лучше, чем подло зарезать ветерана, который не раз выручал тебя из передряг. Вы все были на одной стороне. Как и Иллидан. Конечно его методы достойны порицания, а убийство сородичей — кары. Но он действовал из благих побуждений. И даже сейчас вы продолжаете пользоваться тем, что он подарил вам — источником. Друиды черпают энергию из Мирового Древа, а оно из волшебных вод. Если ты настолько отвергаешь магов, то почему пользовалась их трудами? Почему принимаешь дар бессмертия, который, в сущности своей, тоже проистекает из источника? Ты живешь на наследии магов, Майев. Так имеет ли смысл твоя ненависть? Что вообще построили или создали принципиально нового друиды? Чем вы занимались десять тысяч лет? Где могущественная империя? Где тот народ, что смог остановить и изгнать Пылающий Легион из своего мира? Одного небольшого отряда пепельной гвардии хватило бы с лихвой, чтобы выжечь ваши леса, пусть и долго будет тянуться такой процесс. Все еще считаешь, что калдорай пошли по верному пути?

«Пусть приходится кривить душой, но надеюсь, получится со временем вернуть ей немного ясности ума. Столь жгучая ненависть никогда не приводила ни к чему хорошему» — параллельно словам текли мысли в голове Первого Стража. — «Никогда не думал, что буду разговаривать на такие темы с полностью голой женщиной. Сложновато удерживать взгляд на лице…»

— Ненависть — все, что у меня осталось. В моей жизни осталась одна цель — держать Предателя подальше от свободы.

— Но я собираюсь его освободить. Выходит, я лишу тебя всякого смысла к существованию.

— Нет, пока я буду следить за ним, готовая в любой миг пленить и снова отправить в темницу.

— Оглянись вокруг, Майев. Тебя окружают верные воительницы, такие же стражницы. Разве они не стали для тебя семьей? Ты не хочешь жить ради них? Ненависть не приведет тебя никуда. В конечном итоге останешься одна, сломленная, пустая. Попытайся найти для себя другой смысл. Более достойный и полноценный. Когда будешь в моей крепости на Азероте, сможешь вдоволь насмотреться на тех, кто похож и не похож на тебя одновременно. Почти все члены ордена Драконьей Крови пришли в Цитадель гонимые жаждой мести и ненависти. Во многих они продолжают тлеть. Но каждый нашел для себя и иные причины, познав, куда ведет такой путь.

— Почему ты вообще ведешь со мной этот разговор?

— Чувствую знакомый воинственный дух. Ты могла бы стать частью ордена. В тебе нет зла. А значит, я могу тебе помочь выпутаться, по крайней мере попытаться.

…

Вопреки вероломным трусам и предателям, запершим его под землей на долгие тысячелетия, Иллидан не сошел с ума, как им того хотелось бы. И не раскаялся, как они надеялись, о пощаде не молил, не сломившись. Ведь не считал себя виноватым. Единственное чувство, что навсегда осталось с ним во тьме и никогда не покидало — разочарование. В себе, в брате, в любви всей жизни, в народе, ради которого делал все.

И юмор. Шутки были тем немногим, что доставляло удовольствие Ярости Бури. Порой жестокие и обидные, порой просто веселые. Объектов для них было всего ничего, а так как чувством юмора он никогда не отличался, то многие из них давно приелись и постоянно повторялись. Новые получалось выдумать не чаще, чем раз в несколько десятков лет. Потому как ничего не происходило. Ничего не менялось в жизни. Отсутствовали темы и даже банальная возможность поговорить. Тюремщицы, как и хранитель рощи, игнорировали всякие попытки завязать беседу. Да эльф и сам прекратил пытаться с ними заговорить, спустя тысячу лет. Только отпускал остроты.

Было у него во тьме два спутника — парные глефы полумесяцы, доставшиеся от убитого демона. Полностью лишенный магии, Иллидан все свое время посвящал тренировкам, как единственному доступному развлечению и занятию. В конечном итоге плен позволил ему в совершенстве овладеть трофейным оружием. К сожалению, пробиться из темницы с помощью клинков не представлялось возможным. Их оставили с ним в качестве насмешки, плевка. Как ключ, который не мог отпереть единственный замок, отделяющий от свободы.

Кенарий, создавший темницу, полностью лишающую сил, хорошо над ней постарался. Как и любил приходить, чтобы поглумиться, когда рядом никого нет. Больше всего он любил напоминать, что стало с новым колодцем вечности. И, конечно, рассказывать, куда завело народ калдорай некогда принятое охотником на демонов решение.

Чего полубог не понимал, так это того, что Ярость Бури давно перестал чувствовать связь со своим народом. Почти всю свою жизнь проведя в темнице за то, что пытался помочь, дать будущее и силу детям звезд, он более не отождествлял себя как одного из них. Примерно на пятом тысячелетии угасла всякая надежда получить свободу. Ей на смену пришли холод и опустошение. Поблек даже образ любой, выбравшей вместо него брата. Только чудом все это не переросло в ненависть, черную, желчную. Слишком многое Ярость Бури успел повидать и пережить, чтобы позволить себе скатиться к подобному. Да и заключение позволяло о многом подумать, понять.

Простор темницы, нормальное питание и крепость собственного разума, не позволили охотнику на демонов увянуть. Конечно, от части сказывалось происхождение и дар повелителя Пылающего Легиона, хотя вся магия и была отрезана. Благодаря непрерывным тренировкам он не просто сохранил прежнюю форму, но даже немного набрал. Торс, руки и ноги увивали мощные, чистые мышцы, лишенные жира, а от того весьма фактурные.

Заслышав далекие шаги, Иллидан не стал прерывать своих движений, продолжая рассекать воздух клинками Аззинота. Пока, непроизвольно прислушиваясь, не заметил странное. За века выучив манеру ходьбы всех своих стражниц и то, как звучат при этом их доспехи, он не слышал знакомых звуков, хотя смог насчитать шестерых. Четверо шли босиком и только у двоих была обувь. Причем лишь один носил тяжелые сапоги, по звуку отличающиеся от тех, что использовали в ордене стражи.

Завершив серию молниеносных ударов, он остановился и повернулся к решетке, ожидая гостей. Ведь шли они прямо к нему. Видеть их Ярость Бури не мог. В клетке его зрение находилось в угнетенном состоянии, от чего почти не могло пробиться за ее пределы. Максимум всего тройка метров, если подойти в упор, чего он делать совсем не собирался. Слух в этом плане теперь служил ему разведчиком и доносчиком.

Посторонние не заставили себя долго ждать, вскоре остановившись у темницы охотника на демонов. Подобна перемена в неизменной веками обыденности не могла не вызвать у него любопытства. Ведь раньше столь необычные группы к нему не приходили. Тем более без сопровождения Калифакса, одного из бесконечной своры отпрысков Кенария.

Поддавшись столь редко просыпавшемуся чувству, Иллидан сделал несколько шагов вперед, выходя из тени, чтобы гости попали в поле его зрения. Едва он это сделал, как сразу же мотнул головой в сторону. Пусть ослепнуть и не мог, видеть нечто столь яркое, будто солнце, так близко, ему давно не доводилось.

— Кто ты? — попытка заговорить вызвала в горле спазм и першение, от чего голос прозвучал грубо, сухо.

— Алгалон и многие титулы после. — в голосе незнакомца легкая усмешка и капелька усталости. — Пришел освободить тебя.

— Так просто? — теперь иронией сочился голос Ярости Бури. Во что-то столь лакомое, как спасение, он давно перестал верить или ждать.

— Нет. Я хочу использовать твои таланты, чтобы бороться с демонами.

— Тогда забудь. Я не собираюсь помогать предателям и глупцам. — отмахнувшись рукой, охотник на демонов уже собирался отступить обратно, но следующие слова поколебали его решение.

— Взгляни на меня, я пришел просить не за калдорай, но за весь Азерот.

Иллидан поднял голову, встретившись с ослепительным сиянием, исходившим от одной фигуры и затмевавшим других. Они тонули в энергии, что окружала Алгалона. Спустя всего пару секунд зрение подстроилось, от чего смотреть стало легче. Вместе с тем появилась возможность заглянуть глубже, лучше осознать мощь того, кто к нему пришел. Рядом с ним проявилась другая аура, знакомая, но ставшая несколько отличной от того, какой он ее запомнил.

— Ты дракон. Но как-то смог своим могуществом затмить Аспекта. Что изменилось в мире за десять тысяч лет?

— Многое, наверное. Азероту грозит вторжение Пылающего Легиона. Никто, кроме тебя, не может дать мне знания о демонах, которыми можно будет вооружиться и использовать против них. Ты готов помочь?

— Да. — без раздумий ответил Ярость Бури. — Но прежде тебе придется столкнуться с моим братом и козлом.

— На друида мне плевать, а полубог следующую встречу не переживет. Я собираюсь биться за этот мир и уж точно не стану спрашивать у них разрешения действовать так, как считаю нужным. Только не у друидов.

— Всегда считал этот путь тупиковым.

Все, что успел заметить охотник на демонов, прежде чем его оковы пали, была яркая вспышка. На миг ослепнув, следом он почувствовал свободу всем своим естеством. Магия заструилась по жилам, хлынув в тело полноводной рекой. Зрение вернуло себе былую остроту и уже с его помощью осмотревшись, эльф впал в легкую оторопь. Он никак не ожидал увидеть четырех голых стражниц, стаявших с самым невозмутимым видом.

— Я не видел женщин уже десять тысяч лет!

Глава 115

— Я не видел женщин уже десять тысяч лет!

Фраза, отпущенная Иллиданом, повисла в воздухе. Тишину нарушил скрип зубов, прозвучавший со стороны Майев, а следом и от ее подчиненных. Алгалон же впал в легкую прострацию, не до конца понимая, как реагировать. С одной стороны, его посетило чувство вины. Все же эльфийки именно из-за него пришли на встречу голыми. С другой — хотел рассмеяться. Очень уж забавной вышла ситуация.

— Давно готовил эту шутку. — со всей серьезностью выдал эльф.

— Смешно получилось. — улыбаясь кончиками губ, Изера бросала заинтересованные взгляды на калдорай.

— Ждите здесь. — дрожа от ярости, выплюнула Песнь Теней и развернулась, быстрым нагом удаляясь прочь. За ней последовали прочие стражницы, наградив Предателя ледяными взглядами.

— Забавно и не очень уместно, как мне кажется. Она отправится с нами. — не смотря на слова, владыка Цитадели улыбался под шлемом.

— Зачем? — охотник на демонов никак не изменился внешне, будто находясь в некоем отрешенном состоянии.

— Таково условие. Не хотел убивать, а иначе она бы не дала мне пройти, не устраивая попыток остановить. Майев может измениться. Может стать полезной в войне против демонов.

— Война… ты вкладываешь в это слово другой смысл. Не такой, как все. Расскажи подробнее.

— Все просто и сложно одновременно. — Первый Страж пожал плечами. — Я собираюсь вторгнуться в Искривленную Пустоту и атаковать Легион. Конечно, перед этим придется решить проблемы на самом Азероте, обезопасить его.

— Так тебе известно, что демонов невозможно убить вне их родного мира. Хорошо. Но есть ли у тебя сила, чтобы противостоять Легиону? Без огромного могущества вся затея не имеет смысла.

— Говорят, ты имел дела с Легионом. Значит, мог видеть кого-то значимого. Величайших из демонов. Так сам и скажи, достаточно ли у меня мощи, чтобы одержать верх над кем-то из них?

— У тебя есть главное. — Ярость Бури подбородком указал на копье. — Превосходное оружие. Без него тяжело ранить многих сильных демонов. Пожалуй, ты мог бы в одиночку перевернуть любое сражение прошлого. Но убить Саргераса? Не знаю, возможно ли такое. Я видел его и сейчас вижу тебя. Вы несопоставимы. Оскверненный Титан тебе не по зубам. Ты как лучина возле гигантского костра. А не убив его, не получится действительно остановить Легион. Саргерас сможет и один продолжить свое дело.

— Напоминает кое-что… — драконоборец очень хотел выругать. — Выходит, мне нужно еще каким-то образом увеличить свое могущество. Не так это и просто, между прочим. — он скривился, как от зубной боли, уже предвкушая будущие проблемы.

— Не только тебе. Я хочу продолжить свою охоту и с готовностью тебе помогу, если пообещаешь помочь мне. Твоя затея мне по душе. Демоны оставили многие шрамы, за которые хочется отомстить.

— В чем дело?

— Мне нужен мощный источник Скверны. Поглотив его, я смогу обрести мощь. Оставаясь таким же слабым, как сейчас, не смогу полноценно участвовать в войне, которую ты собираешься развязать.

— У меня есть лучшее решение, чем энергия демонов. — погрузив руку в фиолетовый провал, Алгалон достал черный флакон, светящийся золотым светом. — Пройди посвящение в мой орден, стань частью армии Цитадели, и получишь возможность выпить из этого фиала. Это гораздо более лучший вариант.

— Ошибаешься, как и все. — Иллидан покачал головой. — Скверна не есть зло. Это энергия самого космоса, мироздания. Крайняя и сильнейшая форма энергии Тайной Магии. Она способна превратить в чудовище, исказить и преобразить саму форму мыслей. Но только те ей подвластны, кто не сможет сопротивляться. Я — могу. Поэтому мне нужна именно Скверная, я чародей. То, что предлагаешь ты подобно яду для меня. Саргерас не просто выжег глаза. Он сделал что-то еще. Теперь у меня нет пути назад.

— В моей сокровищнице хранятся особы предметы. Некоторые из них способны менять расовую принадлежность. Мы можем использовать их.

— Предлагаешь… переродиться? — тише, чем раньше, отвечал Ярость Бури. — Тебе действительно такое по плечу?

— Располагаю инструментами.

«Хотя предметы смены расы могут вообще не работать. Их тоже следовало бы проверить, да только как? Столь радикальный шаг может повлечь за собой слишком многое. Сейчас каждый воин крови на счету. Просто нет возможности и пространства для опасных экспериментов»

— Нет. Неоправданный риск. — охотник на демонов резко мотнул головой, а голос его обрел прежнюю твердость. — Не готов поставить на кон свое существование вне боя. Так ты готов помочь мне?

— Ты должен понимать, что тогда за тобой будет совсем другой пригляд. Скверна слишком опасная материя, чтобы относиться к ней столь легкомысленно. Хотя бы на первых порах после трансформации, чтобы проверить, не превратился ли союзник в очередного врага.

— Справедливо, хотя такое претит мне. Если не готов подарить мне свободу, то лучше верни обратно в клетку. Честная реальность лучше иллюзии.

— Никто не будет запирать тебя в клетке. Такое не по душе уже мне. Я предлагаю сотрудничество, место в союзе, надеясь на твою помощь и сознательность. В Цитадели ты сможешь жить свободно, пока соблюдаешь простые правила. Самое главное — не обращаться во зло. В остальном мне наплевать, используешь ты Скверну, Тьму или что-то другое.

«Как мне думается, именно в предоставлении свободы воли и действий, кроется единственный верный путь, который поможет мне завоевать его если не верность, то приятельские отношения точно. После столь длительного заключения он должен начать остро реагировать на любые попытки как-то ограничить. Ну а сбежит не велика потеря. Пусть лучше сделает это раньше, как появится первая возможность, а не потом, унеся с собой какие-нибудь сведения о нас. Пока же не понятно, чего можно от него ожидать»

— Так ли свободно? — горькая усмешка наползла на лицо эльфа. — Что на счет демонической магии?

— Лаборатории и прочее тебе предоставят. — драконоборец кивнул. — Это одна из причин, почему я решил обратить на тебя внимание. Ты разбираешься в магии демонов, значит, сможешь рассказать о ее сильных и слабых сторонах. Возможно, призвать кого-то из них. Такое было бы совсем не лишним.

— Интересно. Собственный народ отрекся от меня из-за того, что я искал способы бороться с Легионом, прибегая к его же методам. Но драконы этому только рады, теперь… Десять тысяч лет не прошли даром.

— Сейчас многое меняется очень быстро. — взяла слово Изера. — Часть того, что тебе известно, может заинтересовать синий род. Прошлый опыт войны показал, что демоны могут удивлять и являются непростым противником. Подготовиться к вторжению нужно всем.

— За тем и нужны живые демоны, лучше как можно больше. — подхватил Алгалон. — Мы пытаемся создать союз, который охватит весь Азерот. Демонстрация врагов могла бы хорошо послужить этому делу.

— Я не настолько сведущ в магии демонов, как того хотелось бы. Однако, слабейших из них призвать и подчинить смогу. Не с первого раза. Придется вспоминать многое, оставшееся почти забытым. Понадобится время.

— Оно у тебя будет. В Цитадели рады всем, кто готов встать с нами плечом к плечу или просто продвигает общее дело. Там тебя не будут преследовать или гнать. Подозреваю, мой придворный маг будет вовсе рад обменяться опытом и провести несколько дискуссий. В силу положения, у него очень мало собеседников, которые могли бы привнести новую струю.

— Ты все время говоришь о Цитадели, мне о ней ничего не известно. Расскажи подробнее. О каком деле идет речь, помимо противостояния Легиону? Я должен понимать, во что собираюсь ввязаться.

— Начать стоит с того, что я прибыл из другого мира. Цитаделью зовется моя крепость и город подле нее. В них базируется орден Драконьей Крови, который я возглавляю. Ранее мы существовали в пределах девяти миров, но после того, как они растворились в небытие, отправились в другой мир. А после него — пришли на Азерот. Цели ордена просты — защита, помощь, борьба со злом, истребление чудовищ и безумных драконов.

— Очень… сжато.

— Не люблю рассыпаться в словах на темы, которые ими сложно передать. Совсем скоро ты все увидишь сам, поймешь.

— Легион не победить одним личным могуществом. Для этого нужна армия равная ему. Без нее не стоит ввязываться в подобную авантюру. У тебя есть такая?

— Несколько тысяч закаленных в ежедневных боях воинов и магов считаются? — Страж хмыкнул и сложил руки на груди. — Об армии не беспокойся. Повторюсь: скоро все увидишь. Конечно, если у тебя имеются дельные предложения и советы, я всегда готов их выслушать. Так же попрошу в будущем передать свой опыт ордену. Так же обстоит с чарами. Вдруг тебе известно нечто действенное. Сейчас войско готовится к полному перевооружению, поэтому самое время внедрять новое.

— Предлагаешь мне приложить руку? Не ожидал.

— Почему нет? — драконоборец пожал плечами. — Не вижу препятствий.

— В таком случае буду рад присоединиться к вашему союзу. — Иллидан кивнул, растягивая губы в ухмылке. — Для меня нет лучшей награды, чем разгромленные демоны.

— Это я могу тебе пообещать.

— Почему именно такой путь?

— Защита и помощь? По соображениям совести.

— Всегда думал, что от нее избавляются в самом начале.

— И кем они становятся потом? Беспринципными тварями? Жестокими тиранами? Дураками, способными в погоне за силой уничтожить все вокруг? Такое не для меня. Разрушать легко. Я могу движением брови все тут испепелить, а соплей пришибить Майев. Созидать куда труднее. Для этого нужны навыки, ум и мастерство, одной мощью не обойдешься. Мне нравится жить и бороться зная, что мои действия ведут к процветанию для других, к миру и благоденствию.

— Всех не обогреть, не уберечь. Зачем оглядываться на них, когда сила позволяет идти к цели?

— Знаешь, некоторые считают, что демонов невозможно победить. Что зло не искоренить. Но ведь это не значит, что нужно опускать руки, сдаваясь. В борьбе рождается победа. Поэтому я продолжу пытаться обогреть всех, кто ко мне тянется, до кого смогу дотянуться сам. Моя цель — защищать слабых, тех, кто не может сделать этого сам, жить по совести. А твоя цель?

— Ее сейчас нет. — охотник на демонов сделал несколько шагов назад, привалившись спиной к стене. — Давно нет. Остались только стремления и желания.

— Каковы они?

— Стать сильнее, убить как можно больше демонов. Идея уничтожения Легиона меня привлекает. Пока. Как буду жить после, не знаю. Слишком долго провел в темнице без надежды освободиться. Не осталось места для фантазий и мечтаний. Их поглотила безнадега.

— Вряд ли тебя примут тут, на Калимдоре, но в Цитадели сможешь гостить столько, сколько посчитаешь нужным.

— Благодарю. — Иллидан повернул голову в сторону коридора, из которого мгновение спустя вышли стражницы.

— Мы готовы отправляться.

— Всех решила с собой забрать? — Алгалон окинул взглядом эльфиек, насчитав два десятка, включая главную тюремщицу. Не смотря на тяжелые доспехи, они ходили совершенно бесшумно.

— Моя преемница позаботится об остальном. Без нас некому будет отлавливать преступников или другие опасные цели.

— Раз все готовы, то не будем медлить. Еще о многом предстоит позаботиться. Не сопротивляйтесь.

Вскинув над головой Погибель, владыка Цитадели окутал все цели своей силой, мягко, но крепко, чтобы не произошло никаких неприятных эксцессов. Короткая вспышка света ознаменовала телепортацию. В следующий миг они уже оказались на площадке внутри Крепости Перехода.

Сразу же навалился шум активной жизни. Стучали молоты в кузне, слышался визг пилы и рубанка, инструменты стучали по камню. Стены и прочие повреждения восстанавливались на глазах. Все это сдабривали голоса и крики рабочих с ремесленниками. Там, куда приходили дварфы, всегда становилось шумно. Особенно ярко это контрастировало с тишиной и умиротворением древних лесов Калимдора и Изумрудного Сна.

— Это и есть Цитадель? — с сомнением протянул Ярость Бури, пристально осматриваясь. Особенно надолго его взгляд прикипел к стоявшим у портала мастерам клинка.

— Нет, наша крепость на Азероте.

— А что с камнем и прочим? Какие-то твои чары?

— Имели дело с вторжением из-под земли, проклятые насекомые. Пришлось позаботиться. Да и портал оказался уязвим перед проникновением демонов. Так что, если какая-то тварь осмелиться выбраться откуда бы то ни было, ее будет ждать теплый прием. Я бы сказал — до состояния пепла и копоти.

— То есть, дракон, через твой портал на Азерот могут проникнут демоны? Так ты собрался с ними бороться?

— Скоро он будет закрыт и перенастроен.

— Кто-то из них уже мог проникнуть и убраться подальше, чтобы начать готовить вторжение. Ты не знаешь, насколько они коварны и хитры.

— Мимо мастеров клинка никто не проскочит.

— Надеюсь, что так. — Майев продолжила осматриваться. — Где мы можем расположиться? Нам много не нужно. Комнаты, чтобы спать, немного пространства для вещей и доспехов. Все. В еде тоже непривередливы.

— Для начала надо посетить Цитадель и разобраться с делами, которые там накопились. После мы закроем и перенастроим портал. Я хочу взять Иллидана с собой.

— Тогда и мы пойдем. — безапелляционно заявила Песнь Теней.

— На другое и не рассчитывал. Изера?

— Хочу удостовериться в состоянии виверн.

— Идемте.

«Прямо свитой обзавелся, как король какой. При должной фантазии можно решить, будто это моя охрана. Забавно»

…

— Это что еще такое?

Дэтуур в компании других мастеров-кузнецов находился внутри просторного склада, одного из новых, на самых глубинных уровнях города. Внутри него было девственно пусто, от того еще сильнее выделялось единственное пятно другого цвета. Большая, явно отсеченная чем-то острым, черная пластина.

Подойдя к ней, старый дварф прикоснулся к срезу пальцами, скользнув вдоль него. Отняв руку, он без удивления обнаружил порезы на грубых подушечках. Кровь едва проступила наружу тончайшими линиями на серой коже.

«Очень узкие и поверхностные раны. Я их не почувствовал» — нахмурившись, кузнец опустил ладонь и вернулся к осмотру. — «Черный, но отливает алым и золотым по срезу. Какой-то сплав, похоже. Не узнаю»

— Насмотрелись? Это фрагмент чешуи Первого Стража. — Тауриссан хмыкнул в бороду, не без удовольствия наблюдая за изумлением на лицах собратьев. — Вам выпала возможность, которой больше может никогда не быть. Надо понять, как возможно ее обрабатывать и использовать, к чему годится, а к чему нет. Вы, как бронники и оружейники, первые. После вас придут мудрецы, за ними алхимики и литейщики. Скоро на ваше обозрение будут предоставлены другие материалы, уникальные и просто редчайшие из того, что можно найти в Сокровищнице. Так что старые пердуны не надейтесь на свою память, все записывайте. После всего займетесь уже заказами для младших стражей.

— Давно пора уже, осточертело ждать!

— Седые пни, ваши руки уже не крепче известняка, большая часть работы достанется мне. — высказался самый белобородый и седоголовый из всех собравшихся. — А вы будете прибегать посмотреть, какие великие шедевры выйдут из моей кузницы.

— Хватит бахвалиться, неумеха. Вот твой отец мог ковать, как и дед. Ты же — поганое семя, криворукий. Как вообще получил такую честь весь клан не понимает.

— Да ты!

Пропуская начавшуюся перепалку мимо ушей, Дэтуур вернулся к чешуе. В отличии от других, он редко считал нужным с кем-то поспорить или потаскаться за бороду. Когда появлялось дело, он предпочитал отдаваться ему полностью. Тем более в случаях ограничения времени.

— Сколько всего ее есть? — подойдя к главе клана, тихо спросил старик.

— Двадцать семь тонн.

— Тогда к чему ограничивать нас? Я уже решил, что этот кусочек единственный.

— Он самый маленький. Остальные куда больше и тяжелее. А ограничиваю, потому что вам еще будет на что посмотреть. В любом случае ты свое получишь, когда закончим с остальным. Я возлагаю на тебя надежды. Не подведи.

Крепкая Наковальня лишь задумчиво кивнул. У него уже возникло несколько мыслей.

Глава 116

Выйдя из портала, Иллидан сразу же почувствовал опасность. Тело непроизвольно среагировало само, встав в боевую стойку, а глаза безошибочно нашли источник угрозы. Из бойниц дальней стены прямо на него, на весь отряд, смотрели необычного вида жезлы. Ничего подобного он не встречал раньше. Там же, внутри стены, перед и за воротами, стояли группы тяжеловооруженных бородатых коротышек.

«Неудобно будет биться с такими» — промелькнуло в голове.

— Тише-тише. Это караул, на случай непрошенных гостей.

— Следовало сразу предупредить. — раздалось сбоку.

Повернув голову, расслабляясь, Ярость Бури заметил, что его тюремщица тоже выходила из боевой стойки. Как и все ее сопровождающие. И начинают настороженно крутить головами. Он их чувства разделял. В месте, куда их привели, был далеко не один работающий портал. Больше десятка стояли неактивными, а еще пять куда-то вели.

— Все они проходят через Пустоту?

— Да.

— Опасно и глупо. — выдала свой вердикт Песнь Теней.

— Все совершают ошибки. — Алгалон пожал плечами. — Главное, что теперь нам о них известно и вскоре все будет исправлено.

— Куда они ведут? — охотник на демонов несколько расслабился, хотя по спине продолжал блуждать холодок от осознания в эпицентре какой опасности оказался. Если бы демоны попробовали вторгнуться разом через все проходы, то остановить их было бы почти невозможно.

— Миры примитивные, некоторые почти лишены магии. Никакого интереса не представляют.

— Зачем же поддерживать порталы?

— Там мои дети. — владыка Цитадели пожал плечами. — Идемте.

Иллидан снова ощутил, как его мимолетно окружает кокон золотой энергии, а в следующий миг они оказались уже в другом месте. На сей раз помещение было куда меньше размером, но опасность представляло даже большую. Внутри сидело пятеро, в которых безошибочно угадывались драконьи черты, не внешние, но магические. Но только одна, женщина, виделась как настоящий дракон, остальным чего-то не хватало. Неуловимо мелкой детали, которая смогла бы окончательно подчеркнуть их принадлежность.

«Сначала порталы и зал, окутанный такой сетью защиты, что выбраться из него живым почти невозможно. Подозреваю, мы остались целы только по той причине, что нас продолжала защищать аура Алгалона. Теперь эти… драконы» — Ярость Бури покосился на Изеру, воспринявшую все увиденное молча и без какой-либо другой реакции. — «Они не слабее Аспектов. Возможно, даже гораздо опаснее»

— Мои младшие стражи, друзья и ближайшие сподвижники. — произнес Первый Страж, проходя к месту во главе стола. Иллидан и воительницы последовали за ним, став по разные стороны. — Тиамат, моя супруга, Хранительница Сокровищницы. Рейнхарт, сенешаль. Грамдар, Вестник Войны. Тауриссан, глава клана, владыка Огненных Недр, города под Цитаделью. Изурегас, придворный маг, наставник всех магов ордена, хозяин Храма Огня. — он поочередно указал на всех озвученных.

Охотник на демонов внимательно присматривался к каждому, стараясь прикинуть силу и потенциальную пользу на поле боя от каждого. И увиденное ему очень нравилось. Однако, в самом конце, его взор вернулся к эльфийке. Ее переполняла тьма, что не могло укрыться от подаренных Саргерасом “глаз”.

«Она может знать многое тайное, раз смогла не поддаться Тьме. Надо постараться выменять ее знания на что-то. Это может быть полезным. Нахождение в Цитадели может оказаться гораздо полезнее, чем предполагал. Как жаль, что они, скорее всего, десять тысяч лет назад еще не существовали. Такой длинный срок мог не кануть в небытие. Не пришлось бы взрывать Источник Вечности»

— Иллидан Ярость Бури. — заслышав свое представление, калдорай кивнул. — И Майев Песнь Теней, его тюремщица. Они оба застали Войну Древних и бились с демонами.

— Превосходно, сразу два источника сведений. — Грамдар ощерил клыки в улыбке. — Как раз то, чего нам не хватало для должного уровня подготовки.

— С удовольствием расскажу все, что знаю. — охотник на демонов усмехнулся. — Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем падение Легиона.

— Сейчас состоится малый совет, вам придется подождать до его завершения. — огонь покрыл Алгалона и опал, оставив без доспехов.

— Вы все при оружии, так что отправляйтесь на Тренировочные Поля, пройдите все полигоны, на какие хватит ваших умений. Если я к тому времени не вернусь, чтобы заняться вами лично, то можете принять участие в общих боевых тренировках. — воевода достал из пространственного кармана амулет в виде плашки и кинул его охотнику на демонов. — Покажи его распорядителю и передай мои слова.

Заинтригованный всем увиденным, Ярость Бури просто кивнул. В отличии от Майев, от него не укрывалась магия, пронизывающая все вокруг. Каждый камень, каждый метр пространства. Это напоминало ему старые времена, когда правила королева Азшара и царила магия. В городах, стоявших на берегу Источника Вечности, мана наполняла сам воздух так густо, что высорожденные ей буквально дышали. Все, до чего они могли дотянуться, было зачаровано, чтобы выполнять разнообразную работу. Артефакты были всюду, у каждого.

От тренировки Иллидан ожидал чего-то схожего с опытом былого, не меньше.

…

— Ты изменился. — первое, что произнесла Тиамат, когда гости из Азерота были телепортированы из зала. В голосе ее сквозила подлинная обеспокоенность и волнение.

— Да. — Алгалон кивнул, став серьезнее, чем мгновение назад. — Я помог вернуть Аспектам их полную силу. После этого Изера заметила мое… состояние. Предложила отправиться с ней в Изумрудный Сон, а уже там я прошел один ритуал. — он вытянул перед собой правую ладонь, рассматривая ее будто в первый раз. Сжав же кулак, не добился прежнего эффекта, когда плоть начинала светиться, хотя чувствовал, что мог это сделать сам, напрямую. — Не вдаваясь в подробности, мне пришлось сразиться с Галакрондом.

— Кхе… Чего?! — поперхнувшись, Тауриссан утер бороду рукавом, выпучив глаза.

— Да. Еще в Иггдрасиле его дух поселился во мне, когда я омылся кровью внутри его сердца. Он ждал своего часа, чтобы попытаться заместить меня и снова обрести плоть, возродиться. Именно павший Отец Драконов все время пытался повлиять на мой рассудок и всячески мешал. Теперь, когда его нет, ничто больше не стоит между мной и силой драконьего рода. Ритуал Изеры позволил мне взглянуть на себя изнутри, лучше понять и принять разные стороны себя. Суть такова, что я тоже переродился после него, став более… полноценным.

«Я уже не думаю, что Иггдрасиль являлся просто игрой, но стоит ли как-то пытаться рассказывать им о настоящем прошлом? Для них все было иначе»

— Как тебе удалось в одиночку убить ту тварь еще раз? — глава подземного клана подался вперед, очевидно, желая услышать хорошую историю.

— Призвал Свет, вырос до половины его размера и заколол Погибелью. Пришлось едва ли не разделать его, чтобы обездвижить. А потом снова вырезать сердце. В некотором смысле бой повторился почти в том же виде, что и в прошлом.

— Да ну, ты можешь становиться здоровее Колосса, не превращаясь в дракона?! — глаза владыки Огненных Недр, казалось, вот-вот полезут на лоб.

— Теперь — да. — Страж расслабленно улыбнулся, свободно растекаясь по стулу. Будто снова оказался в кругу друзей и хвастался каким-то достижением. — Раньше так не мог. Пришлось искать выход прямо во время боя, прощупывая границы.

— Опаснаямагия. — Рейнхарт облегченно выдохнул. — Как хорошо, что все закончилось без непоправимых последствий.

— Да. — Алгалон кивнул. — Однако, я бы хотел, чтобы в будущем через него прошли вы все, включая наиболее достойных членов ордена.

— Его суть в познании себя? — осведомился Изурегас. — Если так, то я мог бы и сам попробовать устроить подобное.

— Не совсем. Я не могу выдавать всего его смысла, иначе не будет искренности и не получится пройти испытание, как полагается.

— Действительно ли нам нужно подобное? — Грамдар поскреб когтем чешую. — Если кому-то придется сражаться с Галакрондом, то мы точно не справимся.

— Только ваши собственные внутренние проблемы.

— Уже проще. — воевода кивнул. — Хотя и сложнее. Если бы проблему можно было зарубить, то она и проблемой она бы не являлась. Прежде чем идти на такой шаг, надо все хорошо взвесить, да подготовиться.

— Верно. А теперь давайте перейдем к более насущным вопросам. — владыка Цитадели немного изменил положение, чтобы не выглядеть столь легкомысленно. — Еще до всего этого меня начали посещать сомнения, а теперь стало кристально ясно, что охота на магов полная глупость. Вы еще не успели сделать ничего непоправимого?

— Тиамат остановила нас. Она же подсказала, что с тобой может быть что-то не так. — бородатый коротышка вернулся к распитию из кружки. — Все оставшееся время мы пытались связаться, но было уже поздно. Ты покинул Эруэнтю. Поэтому ждали возвращения.

— Хорошо. — Страж повернулся к супруге и благодарно наклонил голову. — Надо отменить эту затею. Вместо нее просто начнем зазывать всех желающих в Храм Огня, на обучение. Ничего особого, максимум третий круг. Но даже так сбегутся все маги, кто хоть как-то способен думать головой. На остальных можно махнуть рукой. Всех в любом случае не переловишь, да и не нравится мне то, куда это могло завести Цитадель. Надо будет разработать методы превентивного обнаружения. Иллидан нам в помощь. К слову, как проходит жизнь уже принятых в Храм Магов?

«Никак не ожидал, что именно Тиамат распознает зачатки охватившего меня безумия. Больше склонялся в сторону Рейнхарта. Однако, похоже, остальные оказались слишком накручены другими событиями, которые Тиамат пропустила. Может они вовсе боялись?» — последняя мысль не очень пришлась по вкусу ее хозяину.

— Лучшая аналогия: чувствуют себя как дети в лавке сладостей. — отвечая, Изурегас выровнял спину и огладил несколько щупалец, росших из нижней челюсти. — Взяв на себя инициативу, я решил занять их делом и уже предоставил кое-какие материалы и книги. Прямо сейчас они уже занимаются тем, о чем вы говорили, владыка. Хочу по возможности перетянуть нескольких себе в ученики. А так же веду беседы с некоторыми жрецами. Расширяю свой кругозор.

— К вопросу веры мы еще вернемся в конце разговора. Есть у меня очень неоднозначные новости для вас. Сейчас же о другом. Калдорай. Как мне кажется, с ними мы каши не сварим. — заметив недоумение на лицах младших стражей, драконоборец тут исправился. — Велика вероятность, что от них помощи никакой не добьемся. Я постарался, насколько мог, свести к минимуму вероятность конфликта. Ну и одна богиня помогла. Ночные эльфы слишком ударились в друидизм после Войны Древних. Сейчас там нет и тени прошлой империи. Направляют их трое: верховная жрица, верховный друид, и полубог, покровитель последних. Полубога я убью при следующей встрече, он во многом повинен в застое и изоляции, в которые погрузились калдорай. К тому же пытался что-то сделать с Погибелью, когда я был без сознания. А после подло атаковал и сбежал. Жрица же настроена более открыто, как мне показалось.

— Не захотят сражаться за свой мир — позор им и презрение. — Вестник Войны рубанул рукой по воздуху. — Пусть не мешают и ладно. Иначе придется расценивать их иначе. Самое главное мы взяли. Иллидан у нас. Я попытаюсь вызнать у него максимальное количество деталей о войне и прочем. Уже отличное подспорье. Да и оценить подготовку его и тех воительниц не помешает. Хочется оценить потенциал калдорай, как рекрутов. Поможет более наглядно понять возможности демонов.

— Изурегас, позже, как с ним закончит Грамдар, организуя для Иллидана все, о чем он попросит. Лаборатории, трактаты, материалы. И сам своего не упусти.

— Само собой.

— Он говорил, что сможет призвать демонов, когда подготовится и освежит навыки. Так что у нас будут живые враги для изучения. Хотя и непонятно, насколько могущественные демоны ему по плечу.

— Сойдут любые. — драконид потер ладони, переглянувшись с придворным магом. — Их же потом можно будет продемонстрировать людям на Азероте, в качестве аргумента. Если получится расширить рекрутский набор и на них, получим неплохой приток новобранцев.

— Раз уж затронули, то как там авантюристы?

— Без проблем. Считаю, что уже можно начинать готовиться к реформированию войска.

— Тогда приступай.

«Процесс в любом случае затянется до окончательного уничтожения любой организованной силы под землей. Только потом, в качестве подготовки к атаке на темницу Йогг-Сарона, получится всех начать постепенно обучать новому»

— Портал должен быть закрыт и исправлен сразу, как я уйду обратно на Азерот.

— Для того все подготовлено.

— Хорошо. Как там в сердце нашего производства? Есть какие-то новости?

— Экзибин обпился какой-то дряни и начал… творить. Что там у него в кузнице происходит так сходу и не описать. Надо видеть. На складах одобрения или отказа уже дожидаются его новые изобретения. Единственное, о чем хочу попросить, так это о скорейшем разрешении посетить Азерот. Титанового сплава и кобальта у нас уже имеется какой-никакой запас. А вот со всем остальным — пусто. Уверен, недра столь богатого на историю и магию мира могут скрывать очень многое интересное.

— Можешь пойти со мной, предварительно разобравшись с самыми неотложными делами.

— Тогда мне нужен будет доступ на другие континенты. Есть точки для раскрытия Врат?

— Сам переправлю, за одно разместишь метки в местах, которые сочтешь наиболее стратегически интересными.

— Благодарю. — Тауриссан радостно, а значит громко, отхлебнул из кружки.

— Совсем ведь не за что. Одно дело делаем, дружище.

«Столько лет вместе провели, столько выпили и о многом поговорили, а действительно близко и породному, что ли, начал его воспринимать только сейчас. Что творилось с моей головой до этого? Существовал как функция, честное слово. Аж противно»

— А теперь коснемся другого, не менее важного, на что мы все время предпочитали закрывать глаза, либо отмахиваться. Разведка. Не боевая, как всадники, а глобальная. Цитадели необходимы шпионы.

— Я всегда это говорила! — Тиамат вся встрепенулась, как после удара молнии. Глаза ее наполнились внутренним блеском.

— Верно. Прости, что оставался холоден к твоим словам. — владыка Цитадели положил ладонь поверх руки супруги и мягко ее сжал. — Реальность ткнула нас лицом в неприглядное. Мы не может контролировать нормально пространство вокруг своей же земли. Чего уж говорить о территориях лежащих дальше. Мы остаемся почти в полном неведении касательно дел при дворах. Не знаем, о чем думают и к чему стремятся правители. Угроза демонов может некоторым показаться хорошим шансом, чтобы скинуть ярмо Цитадели. Кого-то они могут банально соблазнить. И еще тысячи вариантов. К тому же, сейчас в нашу сферу влияния вошел целый новый мир. Как нам в нем ориентироваться? Как собирать информацию? Нельзя полагаться только на немногих благородных людей, вроде Даэлина Праудмура. Нужны свои средства и способы добычи информации. Они помогут нам остаться просто хотя бы не обманутыми.

— Кому поручить такую службу? — сенешаль сложил руки на груди, сведя брови и опустив глаза. — Я могу попробовать, но не очень-то подхожу. Грамдар прямой, как прут мифрила. У Тауриссана и Изурегаса хватает своих дел. Да и мы с воеводой уже ведем слишком много всего.

— Тиамат будет заниматься шпионами и тайной службой.

— Это… неожиданно. — драконица явственно растерялась, никак не ожидая подобного ответа. — Ты уверен?

— Да. В конце концов, именно ты поняла, что со мной что-то не так. Да и давно пора тебе заняться чем-то более важным и значимым. Будешь меньше скучать, пока меня нет рядом.

— Я не подведу и буду стараться всем сердцем. — искренне произнесла мать стаи.

— Знаю. — Страж позволил себе улыбку, прежде чем обратить глаза к остальным. — А теперь о том, что давно следовало сделать. Пора бы возвести вас в ранг настоящих Обугленных Стражей. Вы давно это заслужили.

Глава 117

Майев крутилась юлой, впав в своеобразное медитативное состояние, только так поспевая совершать все необходимые действия. Разум оказался оттеснен в сторону тренированным подсознанием, инстинктами и рефлексами. Только за счет них и свойственной всем калдорай змеиной ловкости, она держалась. Хотя все ее стражницы уже выбыли, лично она сдаться не могла, продолжая выжимать из тела все и даже чуточку больше.

Магическая тьма, в которой пасовало зрение ночных эльфов, полностью лишила ее возможности полагаться на глаза. Впрочем, то можно было в некоторой мере считать подспорьем.

Со всех сторон на Песнь Теней сыпались удары, совершаемые магическим оружием, которое воплощалось и развоплощалось всего за секунду, за которую успевало сделать свое дело. Полагаясь в основном на слух, да шестое чувство, она отражала половину атак глефой, а под другие подставляла элементы брони, либо вовсе выходила из-под них. Она никогда не стояла на месте с самого начала испытания.

Магическое оружие не оставляло повреждений, только метки, обозначавшие куда пришлось попадание, для последующего разбора.

От бесконечных пируэтов и кульбитов, ставших настоящей проверкой выносливости для тюремщицы, она была полностью взмылена. Пот струился по ее лбу, а волосы, не будь собраны в тугой хвост, уже давно бы облепили лицо, грозя сбить концентрацию. Конечности постепенно наливались тяжестью. Но Майев сдаваться не планировала. Чего-то подобного ей давно не хватало. Хиджал, как и поимка редких преступников, не бросали вызова, который мог бы заставить напрячься, задействовать все и еще сверху. Откровенно говоря, воительница прекратила совершенствоваться еще века назад. Все, что ей оставалось, так это помогать сестрам встать на ту же ступеньку.

Сейчас же, она чувствовала, что еще оставались пределы, которых можно достичь. Подняться еще выше.

Все испытания, которые Песнь Теней проходила этим днем, показывали ей нечто новое, доселе неизведанное. Затрагивали те грани мастерства, ловкости, выносливости, стойкости и выдержки, до которых она не могла дотянуться самостоятельно, истязая себя на тренировках.

Однако, всему рано или поздно приходит конец. Серия тихих щелчков, отстучавших по затылку и груди, выбросили эльфийку за пределы тьмы. Повалившись на землю, так как переход был совершено прямо во время движения, она тут же вскочила на ноги, затравленно осматриваясь.

Площадка, на которой она очутилась, находилась над заполненным тьмой залом. Тут же были все ее сестры и тот, кто водил их всех по “тренировочным площадкам”. Высокий, широкоплечий мужчина, неопределенной расовой принадлежности, с ног до головы облаченные в тяжелые доспехи, никогда не снимавший шлема. За спиной у него висел длинный прямой меч. Статями он почти мог сравниться со средним калдорай, отставая от них на совсем небольшую величину.

— Ты неплохо себя показала. — он кивнул ей, протягивая просто выглядящую подвеску.

— Я не справилась. Почему? — только оказавшись за пределами тьмы, Песнь Войны смогла почувствовать, насколько тяжело ей далось испытание. Ломило каждый сустав, все мышцы в теле болели. В конечностях ощущалась слабость.

— Стрелы. — просто ответил брат ордена. — Ты добралась до самого конца, оставалось еще три минуты. Достойно похвалы.

— Меня не устраивает такой результат.

— Не всем дано уклоняться от стрел, не видя их. Попробуй еще, когда отдохнешь. Это только первая площадка из целой плеяды подобных. Они не рассчитаны на непосвященных в орден. Конкретно эта предназначена для развития необходимых навыков у кандидатов в мастера клинка. Все последующие гораздо труднее и требуют задействовать все больше и больше навыков.

— Например?

— На втором этапе появится магическое воздействие. Стихийные лучи и периодическое замедляющее влияние. На третьем этапе начнут возникать мишени. На четвертом этапе число мишеней возрастет вдвое, половину необходимо поразить магией. Плюс возрастет частота и сила заклинаний, в том числе площадные чары. На пятом этапе все атаки, в том числе магические, необходимо блокировать мечом, ничего не принимая на броню. На шестом этапе становится гораздо труднее — все надо парировать, стоя на месте, а мишени поражать отраженными снарядами и заклинаниями. Площадную магию необходимо разрушать до того, как она сработает. Вестник Войны хочет придумать еще и седьмой этап.

— Неужели кому-то удается проходить все эти испытания?

— В качестве утренней разминки прохожу все, от второго до пятого. — мастер клинка пожал плечами. — Шестое пока не по плечу. За все время с ним справилось всего восемь братьев.

— Как ты видишь во тьме мишени?

— Все мы развиваем магическое восприятие. Неплохое подспорье в бою, помогает обнаружить невидимых врагов в том числе. Твой спутник явно полагается на что-то похожее прямо сейчас. Надеть амулет и взгляни сама, если интересно.

Спохватившись, тюремщица скинула шлем и набросила цепочку на шею. Холодное прикосновение металла к разгоряченной коже не доставило приятных ощущений, но она их проигнорировала, целиком сосредоточившись на открывшемся. Иллидан, в ставшей прозрачной тьме, казалось, не испытывал никаких проблем. Он спокойно отбивал или уклонялся от всех атак, в том числе стрел. В том ему сильно помогало наличие сразу двух широких клинков полумесяцев, как и бесспорное мастерство в овладении ими.

«В своей клетке он не показывал и половины от этого!» — тюремщица нахмурилась, так как не подозревала, что за десять тысяч лет у Предателя могли сохраниться какие-то секреты. — «Одна точно не справлюсь. Нападать надо впятером, не меньше»

— Я могу тренироваться вместе с орденом? — не отрывая внимания от охотника на демонов и запоминая все, озвучила вопрос Майев.

— Не я даю подобные разрешения. Станешь одной из нас, точно получишь такое право. До того проси Вестника Войны или Первого Стража.

— Поняла.

В следующее мгновение, отбив разом три последних стрелы, параллельно уйдя от нескольких мечей, копий и алебард, Иллидан с характерной для телепортации вспышкой появился возле них. Тогда же амулет сняла и Майев, а за ней остальные воительницы. Не таясь, они начали тихо переговариваться меж собой, делясь впечатлением и собственным опытом. Конечно, от них не укрылось то, насколько на самом деле оказался опасным их еще недавно подопечный, в ближнем бою.

— Я справился? — Ярость Бури повернулся к сопровождающему. Он не выглядел уставшим ни в малейшей степени. Скорее раззадоренным и готовым к новым проверкам.

— Да. Впервые видел в деле подобное оружие. Я бы отправил тебя на второй этап этого испытания, чтобы посмотреть еще, но нам пора заканчивать. Идем на арену.

— Бои? — коротко осведомился охотник на демонов.

— Верно. Я уже примерно оценил ваш уровень, так что смогу подобрать соперников. После, по желанию, сможете принять участие или посмотреть, как мы отрабатываем навыки по-настоящему.

— Интригует.

— Вестник Войны — драконид? — встав вровень с мастером клинка, Майев на всякий случай запоминала путь, которым он их вел.

— Именно.

— А остальные? Я не сталкивалась с этими расами.

— Люди, как и дварфы, живут в том числе на Азероте. К их числу принадлежат младшие стражи Рейнхарт и Тауриссан. Еще в ордене состоит множество эльфов. Полурослики живут в городе, их души не тяготеют к военному ремеслу. Не вздумайте никого оскорбить. У нас порядки простые — сказал слово, неси ответ. Горожане могут пожаловаться в канцелярию, а член ордена просто позовет вас на арену. В любом из случаев вы потеряете возможность оставаться в городе.

— Жесткие порядки. — Песнь Теней кивнула на все услышанное. Такое ей приходилось по вкусу. — Но мы не варвары, подобному нас учить не нужно.

— Подобные предупреждения получают все, кто впервые посещает город.

— Оскорбление можно использовать как предлог для боя? — Иллидан недобро усмехнулся.

— Действительно хочешь узнать, что за этим последует? Ответ, скорее всего, придется держать перед кем-то из младших стражей или самим Первым Стражем. У тебя особое положение, как мне сообщили, значит и наказание будет особенное. Хочешь скрестить клинки, приходи на арену, там всегда полно тех, кто с радостью ответит на вызов.

— Речь ведь шла о бое с оскорбленным.

— Безусловно, сначала пройдет он, а потом последствия необдуманного решения.

— Как быть, если кто-то другой попытается задеть уже мою честь?

— Такого не случится никогда. Мы чтим свои и чужие честь с достоинством.

— Понял. Есть еще какие-то правила или законы, которые необходимо знать?

— Не воруй, не грабь, не убивай, не задевай других. — мастер клинка пожал плечами. — Наше общество довольно простое. Что-то более сложное вам знать нет необходимости.

— Почему? — осведомилась тюремщица. Ей больше всего не хотелось ни во что вляпаться, по не знанию, чтобы не оказаться разделенной с объектом наблюдения.

— У вас нет собственности, нет денег. Ремеслом в городе вы заниматься не будете. Значит, больше ничего соблюдать не нужно. Впрочем, раз есть такой интерес, я могу рассказать более развернуто, когда со всем покончим.

— Буду благодарна.

— Почти пришли.

Майев давно обратила внимание, что безликая череда каменных стен и зданий, больше похожих на коробы, упирается во что-то, хоть немного выделяющееся — круглую стену. Высота ее уходила за шестьдесят метров, от чего все остальное накрывала бодрящая тень.

…

Иллидан, как ни странно, не носил обуви. В заключении она ему не была нужна, а после освобождения никто не озаботился ее выдачей. Да и сам он перестал считать ее нужной. Пока не ступил на разогретый жарким солнцем песок. Он оказался куда горячее камня, по которому ему доводилось ходить до этого.

Впрочем, не температура заставляла охотника на демонов едва заметно морщиться, а воспоминания, которые она будила. Раскаленный песок напоминал о высушенной и убитой Скверной земле. О лесах и сокрытых в них полянах, которые безжалостно уничтожали демоны всюду, куда ступали. Там, где они проходили, природа теряла свой вид. А там, где армии Легиона останавливались, оставалась лишь мертвая пустошь. Серая, покрытая черным песком, растрескавшаяся земля.

До сих пор это было единственным неприятным впечатлением, которое испытал Ярость Бури с тех пор, как оказался освобожден. Чем больше времени он проводил в Цитадели, тем больше ему нравилось. Она дышала магией, будоража хорошие воспоминания. Но главное, орден не стеснялся использовать магию, относился к ней хорошо и не бредил глупыми идеями, отвергающими развитие.

В частности, ночному эльфу пришлись по вкусу те тренировочные зоны, которые их попросили пройти, чтобы оценить боевые и прочие навыки. В магия использовалась много и постоянно. Такого не было даже во времена их империи, слишком дорого и изощренно выходило. Еще во время войны, раз за разом сталкиваясь с демонами, тогда еще чародей, понимал, насколько на самом деле их магическое искусство было неполноценным.

Имея в своем распоряжении неисчерпаемый источник Тайной Магии, калдорай полагались на силу своих заклинаний. Они привыкли давить мощью там, где это совершенно не требовалось. От того страдали и почти не получали развития более тонкие направления магии. Большинство чародеев оказывалось попросту неспособно использовать малые объемы энергии. Такое давалось только полным неумехам, обделенным талантом.

В Цитадели же Иллидан всюду видел чары столь сложные, что он сам не понимал их, не мог разобрать или охватить своим разумом. Во времена его учебы над таким могли рассуждать, прикидывая возможность существования. Только с началом войны маги начали учиться и совершенствоваться, смотря на демонов и терпя неудачи.

Изначальные сомнения, которые испытывал охотник на демонов, развеялись сразу, как только ему довелось пройти через первые испытания. Самые простые, но они уже тогда заставили его начать выкладываться. Чем дальше они заходили, тем больше он начинал выспрашивать у их спутника, с трудом веря своим ушам.

Ярость Бури никак не ожидал, что присоединяется к бессмертному воинству, которое только тем и занималось, что вело войну. С самого своего образования, орден находился на осадном положении, в перерывах истребляя драконов и прочих чудовищ. Истории о различных подвигах сыпались как из рога изобилия. Казалось, им нет конца.

Помимо того, ночной эльф буквально нутром чувствовал, что в Цитадели сможет найти силу, о которой все время грезил. Еще с начала войны он постепенно приходил к мысли, что слабым оставаться нельзя. Хитростью ему удалось обрести дар Саргераса, однако его было совершенно недостаточно. Возможность чувствовать Скверну, а значит и демонов, отлично помогала бороться с ними. Возросшие физические и магические возможности тоже. Но они находились не на том уровне.

Уже тогда Иллидан понимал, что демонов не остановить, выдворив их с Азерота. Твари, столь жадные до энергий материальных миров, собранные в настоящую армию и возглавляемые темной волей, способной держать их в узде, никогда бы не остановились. Он единственный видел Оскверненного Титана, а потому единственный понимал, насколько тотальна и невероятно огромна угроза в реальности.

Легион можно было победить только на его территории, все остальное не более чем жалкое барахтанье, отсрочивание. Для того требовалась сила, как личная, так и в виде армии.

«Глупцы, они отвергли мой дар, отказались понять, к чему надо стремиться и что делать. Посчитали меня ослепленным, хотя сами оказались ослеплены речами Кенария и других друидов. Посадили свой сорняк и десять тысяч лет просидели вокруг него, ничего не делая. Но теперь я нашел тех, кто разделяет мои взгляды. Нельзя отворачиваться от угрозы, делая вид, будто ее нет. С ней надо бороться со всем возможным отчаянием. Ее надо душить и уничтожать. С теми, кто нашел путь к возрождению после смерти, чтобы вечно нести свое бдение, мы точно сможем покончить с Легионом. Надо только найти способ оборвать существование Саргераса»

— Ты готов?

— Да. — Иллидан встал в боевую стойку, сосредотачиваясь.

Перед ним стоял член пепельной гвардии. Как он успел узнать, настоящий боевой маг, не чурающийся орудия и доспеха. Из уважения, охотник на демонов собирался показать все, на что способен.

Первым сорвавшись вперед, он при помощи не особенно сложного заклинания телепортировался вперед, оказавшись справа от цели на расстоянии метра. Совсем не в той точке, на которую рассчитывал.

«Он вмешался в действие моей магии. Не знал, что подобное можно провернуть с быстрыми заклинаниями»

Отклонив голову и спину, изогнувшись до хруста костей, Ярость Бури пропустил над головой алебарду, поразившись свисту воздуха в ушах. Обычно настолько громкий эффект создавало более массивное оружие в руках крупных демонов, вроде стражей ужаса или стражей рока.

«Сколько у него силы в руках?»

Восстановив стойку, ночной эльф рванул вперед, разминувшись с еще одним ударом. Оказавшись в зоне поражения клинков, попытался попробовать броню на прочность, целя в бок, но оба клинка оказались заблокированы древком.

Не сбавляя темпа, Иллидан закружился в танце вокруг цели, действуя на пределе доступного. Оказавшись столь близко, он имел преимущество над древковым оружием. Однако, сыпля ударами, всякий раз сталкивался с блоком, высекая искры из литого дверка. Только пара попаданий, совершенных из особенно неудобной позиции, да с риском для себя, оставила легкие царапины.

Все закончилось столь же стремительно, как и началось. Гвардеец перестал стоять на месте, изображая манекен. Скачком сместившись в сторону с уже занесенным оружием, он едва не рубанул по голове сопернику, всего-навсего оставив царапину.

Начав двигаться и постоянно телепортироваться, он все наращивал скорость, вскоре загнав охотника на демонов в глухую оборону.

«Да он один сможет сдерживать сразу несколько стражей ужаса!» — с восторгом думал охотник на демонов, начав улыбаться.

В какой-то момент, полностью отдавшись бою, он начал применять магию. Чародейские Стрелы вплетались в те небольшие разрывы, что появлялись меж парирований и столкновения оружия. Чародейские Обстрелы крупными лиловыми снарядами врезались в песок, поднимая облака и спекая его до стекла.

Брат ордена тоже не оставался в стороне, заставляя Иллидана раз за разом применять щит или вовсе телепортироваться, чтобы избежать попадания молнии, огненного копья, сосульки или невидимых вакуумных бомб.

Постепенно арена покрывалась рытвинами и выбоинами. Песок облаками висел в воздухе, не успевая оседать.

Глава 118

Зеленый разряд прочертил воздух и впился в руку гвардейца, заставив ее дернуться в спазме. В воздух произошел выброс невидимой обычному глазу маны. Заготовленное заклинание развеялось.

Быстро поняв, что в ближнем бою успеха не добьется, слишком умелый соперник достался, да еще и в необычайно крепкой броне, Иллидан выбрал другую тактику. Ей пользовались гончие Легиона, выслеживавшие магов. Будучи сами почти неуязвимы для магии, они с удовольствием ее жрали. Находя жертву, они начинали кружить вокруг нее, истощая, а когда та ослабевала, набрасывались, впиваясь отростками и полностью осушая. После себя они оставляли лишь мумифицированные трупы, лишенные всякой энергии.

Выжигание Маны, коим пользовался охотник на демонов, проистекало оттуда же — от демонов. Благодаря своей уже не совсем прежней природе, он мог ограничено пользоваться Скверной и заклинаниями, которые получалось использовать только благодаря ей.

Запустив в порядком истощенного гвардейца еще одну зеленую молнию, Ярость Бури сам покачнулся от усталости, а вот его противник опустился на одно колено. Выжигание маны всегда прекрасно работало против магов. Магическая энергия приходила в хаос, на время становясь недоступной. Конечно, если не знать, как правильно бороться с подобным воздействием. Страдали внутренние органы, буквально высыхая. Затуманивался разум. Накатывала слабость и окутывала боль.

Получив так необходимое преимущество, ночной эльф медленно побрел вперед, придерживаясь на левый бок. Там была глубокая и опасная рана, кою он не раздумывая закрыл Прижиганием. Заклинание буквально спекало воедино разрывы, создавая жуткие шрамы и рубцы. Боль от этого никуда не девалась, если не становилась хуже, но кровотечение прекращалось начисто.

Подойдя к сопернику, Иллидан приставил оставшийся клинок к его горлу. Второй валялся в стороне, глубоко воткнувшись в спеченный песок.

— Сдавайся. — прохрипел он.

— Ты слышал… правила… перед началом. — выдавил из себя гвардеец.

Когда охотник на демонов почуял неладное, было уже поздно — обжигающий удар пришелся на спину, бросая вперед. Отброшенная ранее алебарда древком врезалась в него. Зарычав, брат ордена подался навстречу, раскинув руки.

Отчаянно попытавшись телепортироваться в сторону, так как ничего другого сделать просто не мог, Ярость Бури ничего не добился. Не только у гвардейца почти закончилась мана, но и у него самого. Выжигание являлось крайне затратным.

Руки сомкнулись на спине и ночной эльф почувствовал себя так, будто на него наступил инфернал, придавив всей своей огромной массой. Казалось, кровь вот-вот хлынет из ушей и носа. Дышать стало невозможно. И только когда пронзительный хруст разлетелся по арене, удушающий захват пропал.

Свалившись кучей на песок, охотник на демонов сразу попытался подняться, но попытка превратилась в вялое шевеление. Конечности почти не слушались и не чувствовались. В то время как боль в грудной клетке и ребрах была воистину адской. От нее сознание грозило провалиться во тьму.

«В следующий раз такого не повторится. Буду бить на поражение» — дал себе зарок Иллидан. — «Не думал, что он так быстро придет в себя»

Его взор был обращен к сопернику, который, на удивление, словно и не испытывал никаких проблем. Спокойно подобрав оружие, он подошел к нему и опустился на одно колено, начав водить засветившимися руками.

— Сейчас подлечу и будешь как новый. Может еще разор сразимся через десять минут, если захочешь.

От услышанного Ярость Бури едва не потерял сознание, на этот раз от праведного возмущения, затопившего все его нутро. Он никак не ожидал, что гвардеец настолько легко и быстро оправится, что будет готов к новому столкновению. Обычно маги отлеживались по несколько дней, став жертвой хотя бы трех или четырех Выжиганий Маны. Иные погибали.

«Зря не использовал Выжигание с самого начала. Получив одиннадцать разрядов, оправился за жалкие секунды. Сволочь. Как орден выращивает таких?! Демоны и те тяжелее переносили такие повреждения»

…

Легкое злорадство переполняло Майев. Она из первых рядов следила за боем на арене. Она бы никогда того не признала, но каждая перипетия заставляла ее волноваться. Когда преимущество забирал член ордена, она радовалась, когда верх начинал одерживать Предатель — переживала. Но когда он проиграл, а его кости затрещали в камнедробительной хватке, эльфийку переполнил восторг.

Сама она понимала, что не смогла бы одержать верх над Предателем при всем своем желании. В открытом бою. Еще оставалась надежда на внезапный удар, на подлость. Однако, она была откровенно небольшая, бледная. Все что показал в бою охотник на демонов лежало далеко за пределами того, на что была способна тюремщица. Заключение должно было ослабить его, за отсутствием практики. А он, казалось, стал только сильнее. Как минимум овладел сложным оружием на превосходном уровне, не утратив физической подготовки.

Ее даже не волновало, что гвардеец использовал магию. Это происходило вне пределов Азерота, не в их лесах. Потому Песнь Теней оставалась равнодушна. В конце концов, привлекая внимание демонов и взращивая тех, кто мог их привести, орден добивался того, чего желал — приближал вторжение, войну.

Однако, подготовка и прочие качества, которые демонстрировал маг Цитадели, не могли и не оставили Майев равнодушной. Она осознала свою слабость. Случись чего, у нее, охотницы на магов и тюремщицы, не было бы шансов остановить хотя бы одного из них.

— Нам с ними не совладать, тюремщица.

— Да. — Песнь Теней была вынуждена кивнуть на шепот одной из сестер. — Наше лучшее оружие не сможет пробить эти доспехи. — она мимолетно взглянула на свою глефу. — С ними не смогли совладать клинки Предателя. А все слабые места брони, он умело прикрывал. Не просто проклятый маг, но еще и опасный воин. Не уверена, сможет ли его прикончить Аватар Возмездия.

— Тот дракон предлагал нам новые доспехи и оружие. Возможно, с их помощью мы получим необходимое преимущество?

— Да, нельзя об этом забывать. Надо использовать эту возможность и выжать максимум вооружения. Судя по всему, местные ремесленники шагнули дальше наших еще времен империи.

— Такая экипировка может стать реликвиями ордена стражи,

— И тем, что положит конец Иллидану, когда придет время. — мрачно заключила ночная эльфийка. — Как следует запоминайте все, что видите. Это может пригодиться.

Вопрос личного могущества, никогда не стоявший для Майев во главе угла, внезапно занял это место. Раньше она совершенствовалась, чтобы стать как можно более лучшим следопытом. Клинком, что жалит из теней. Теперь же она осознала, что обязана стать щитом, который сможет защитить калдорай в час опасности.

Внезапно вскрывшаяся правда о могуществе Предателя и союзниках, которые сами его нашли, заставляла считать их более опасной угрозой, чем Легион. Покуда демонам требовался портал, у Цитадели он уже был. На ее стороне выступали драконы. Была армия и как минимум гвардейцы, способные смести почти любое сопротивление. Единственные, кто мог попытаться их сдержать — энты, живые и разумные деревья. Впрочем, сильно в то тюремщица не верила. Как показали демоны во время войны, деревья часто оказывалось достаточно поджечь, и они впадали в неистовство, круша все, не разбирая врагов и союзников.

«Что же делать? Наша армия далеко не та, что прежде. Сейчас в ней больше зверья и тварей, чем когда-либо, но их будет наверняка недостаточно. Былых воинов и подавно нет, а те что еще остались, в подметки не годятся новобранцам ордена! Чем вообще занималась верховная жрица? О чем думала?»

Словно очнувшись ото сна, длившегося десять тысяч лет, Песнь Теней не могла прекратить думать о… многом. Раз за разом сталкиваясь с чужим превосходством, все больше внутренне закипала.

…

Все младшие стражи покинули Зал Малого Совета, отправившись по своим делам, а за одно уживаться с мыслью о новом статусе. На своих местах остались только двое. Впрочем, ненадолго.

Поднявшись, Алгалон прошел к супруге, смотревшей на него с затаенной надеждой и капелькой страха. Он чувствовал ее эмоции. Остановившись, подал руку. А когда она ее приняла, притянул к себе и обнял, ничего не говоря.

Прижал к себе, мягко, но настойчиво. Принялся нежно гладить спину. И хотя знал, насколько супруга сильна, ощущал ее невероятно хрупкой. От того вина, которую испытывал перед ней, только усилилась.

— Прости, что не сделал этого раньше. — тихо, на ухо, проговорил он. — Был не в себе.

«Сидя на троне постоянно думал о том, как буду рядом, как буду поддерживать. Когда Тиамат проснулась, разъярился и ушел, толком не побыв рядом. Даже влияние дракона и подкатывающее сумасшествие не причина так поступать. Что за идиотом я был?»

— Все в порядке, любимый. — драконица всем телом подалась вперед, растворяясь в объятьях. Глаза ее закрылись, а на лице сама собой появилась довольная улыбка.

— Я могу попросить Изеру, чтобы она избавила тебя от кошмаров.

— Не помешает.

— Давай проведем время вместе. Прогуляемся по городу. Слетаем к нашему волшебному лесу. Просто полетаем по миру. Побеседуем.

— Обещай, что ночь проведешь со мной, а не уйдешь в библиотеку, как я засну.

— Конечно.

Небольшой укол стыда поразил сердце владыки Цитадели, исчезнув столь же быстро, как и появился. Снова дали о себе знать воспоминания о прошлом. Ведь изначально он принял Тиамат не из любви, а по сугубо сиюминутным соображениям. Чтобы не взбунтовалась, чтобы продолжала служить ордену, чтобы не портился единый облик любимого детища. Созданная без прошлого, она была подобна наивному ребенку, которым было легко управлять, полагаясь на свой статус и ее чувства.

«Маска главы ордена быстро приросла к лицу, начав влиять на мои помыслы исподволь. Кажется, я действительно поверил, что непогрешим. Как быстро меня перестали терзать моральные дилеммы? Уже не вспомню. Слишком смазан момент перехода из одного в другое. Но теперь все иначе. Избавившись от ноши и страха, свойственных человеку, который пришел в этот мир первым, я могу действовать и мыслить свободнее, раскованно»

…

После пира и возвращения на Азерот, Алатор всеми сила избегал близкой компании семьи лорда Праудмура. Преображение слишком сильно повлияло на него, заставив искать подвох в каждых мысли и действии. Ему требовалось разобраться в себе, а для того было необходимо время и толика уединения.

Пользуясь расположение правящей семьи и ее прямой заинтересованностью, мастер клинка получил грамоту, которая обязала всякого встречного помогать ему, да ушел. Свой путь он держал в противоположную от столицы сторону, на юго-запад. К местам наиболее глухим, отмеченным злом и темной магией.

По дороге ему не раз доводилось встречать местных жителей, будь то разъезды местных дворян или простые крестьяне. Все охотно делились с ним поверьями, сказками и просто историями о друстваре, самой гиблой и темной части острова. Часть припоминала старые сказания, гласившие о временах, когда первые поселенцы только прибыли на эти земли и столкнулись с местным племенем дикарей. Люди пытались с ними договориться, но хозяева лесов и долин оказались непреклонны, развязав кровопролитную войну. На их стороне сражались оживавшие ужасы, мертвые, искаженные, скрюченные деревья и сами камни. Дикари были свирепы, кровожадны, но слишком малочисленны и в конечном итоге проиграли, благодаря стараниям семьи Уэйкрестов. Им же за заслуги земля и отошла.

Только добравшись до друствара лично, кровопийца смог полноценно оценить, насколько правдивы оказались слухи. Местность оказалась взаправду гористой, регион пересекала мощная горная гряда, занимая примерно половину. Остальное отходило предгорьям, скалам и кручам, с редкими долинами или плодородными холмами. Эта земля славилась лесом, как говаривал народ, да богатством шахт.

Потратив несколько дней, чтобы облететь всю обжитую часть региона, брат ордена нашел всего пару мелких городков, в общей сложности не насчитывавших и десяти тысяч жителей. Однако, ему часто встречались шахтерские поселки и хутора. Жизнь в друстваре выглядела унылой, безрадостной. Даже днем люди выглядели напряженными, а некоторые откровенно напуганными. В воздухе висела странная магическая дымка, от чего солнечного света было меньше положенного. Потому в поселения всюду горели фонари и жаровни, а стражи и ополченцы, возглавляемы членами ордена Тлеющих Углей, вовсе не ходили без источника света. Порой даже с факелами и чем-то монструозным, вроде двуручных палиц, с заключенными в ударной части волшебными углями.

Орден Алатор тоже не обошел вниманием, вызнав о нем все еще будучи в Боралусе. История его шла как раз от первых поселенцев. Его создали специально, чтобы отбирать храбрецов, которые были готовы бороться с ужасами леса в первых рядах. Они же становились специалистами по борьбе с нечестью и, в конечном итоге, сыграли большую роль в победе. В нынешнее время они несли стражу, совершая редкие вылазки за пределы кое-как обжитой земли.

Мысль о том, чтобы обратиться к ним за помощью, была отвергнута мастером клинка сразу. Пусть эти люди и были храбры, тренированы и лучше других понимали, с чем придется иметь дело, он не хотел тащить их за собой. Не хотел рисковать. Ведь сам, случись чего, мог легко уйти, пробиться там, где с другими это будет невозможно сделать.

Сейчас же, стоя на вершине горы, возле Заставы Арома, где довелось ночевать у гостеприимных людей, кровопийца осматривал масштаб проблемы. С высоты открывался хороший вид на западную часть региона, а если перейти на другую сторону, то и часть востока. Весь друствар покрывали густые, дремучие, темные леса. Их будто не тронула вырубка, которая неизменна следовала за всякой цивилизацией и тем более кораблестроением. В некоторых местах деревья подступали к границам поселений, а хутора вовсе были чуть-ли не в лесу.

Это казалось странным брату ордена, как и магия, витавшая в этом месте. Она пахла лесом, даже в вышине гор, древностью, разложением и чем-то темным. В ней чувствовалось зло, чужое присутствие, на которое остро реагировали все чувства мечника. Ему было не по себе. Жутко. Порой чудилось, что за ним кто-то наблюдает со всех сторон, но рядом никогда и никого не было. Это стало одной из главных причин, почему он решил остаться один, всего пару раз заглянув на ночевку к людям.

Покуда остальные части друствара оставались просто покрытыми непроходимыми лесами, его самая западная часть, которую и охраняла застава, до икоты пугала местных жителей. Багровый Лес заметно выделял цветом среди прочих зарослей. Над ним будто бы стоял туман цвета свежей крови. Деревья были еще больше, чем прочие. Примерно половина из них принимала странные формы, если не полностью, всем стволом, то ветвями точно. А над ними возвышался гигантский дуб, похожий на пень, из которого в сторону торчали ветки.

Поговаривали, что именно в Багровом Лесу живут и рождаются все ведьмы, которые потом рыщут по лесам, в поисках заблудившихся. Там же они создавали чудовищ — деревья, принимавшие облик зверей, движимые злыми духами. Изредка к заставе подходили и похожие на людей, кривые и стонущие, коряги. Постояв так, уходили.

«Один я точно не справлюсь. По крайне мере быстро. Как бы не пришлось выжигать все леса, чтобы избавиться от нечисти. Что делать с магией тоже неясно. Но тем пусть придворный маг занимается. Мое дело простое — разведка боем»

Разбежавшись, Алатор совершил длинный прыжок, выбив каменное крошево из скалы, когда отталкивался. В самой высокой точке окутавшись пламенем, он обернулся кометой, что, освещая небо днем, полетела в сторону Багрового Леса.

Глава 119

Огненная комета влетела в лес, проламывая и сжигая заросли толстых ветвей. Врезавшись в землю, она взорвалась, раскидывая густой настил из мертвой, преющей листы. Вспышка света и звук разлетелись на километры вокруг, тревожа и будоража глухие места. Выйдя из образовавшейся воронки, Алатор непроизвольно поежился от холодка, пробежавшего по спине. Настроение его стало еще мрачнее, чем когда смотрел на Багровый Лес издали. Изнутри стали видны потоки энергии, струящейся в верхнем слое дерна, к деревьям.

Присев, мастер клинка разворошил подстилку, обнажив жухлую, гниющую траву. Вонзив пальцы в землю, он вырвал комок и поднял перед собой, сразу почуяв острый запах разложения. С открытой ладони тут же начали сбегаться насекомые, сгорая, когда касались брони. Сама же земля оказалась чрезвычайно сыпучей, как песок, сероватой.

Достав из поясной сумку небольшой мешочек, брат ордена собрал в нее почву и остатки растений. Закончив со сбором, принялся копать дальше, чуть глубже. Очень уж характерный запах чуял его нос. Так пахли только начавшие разлагаться трупы.

В очередной раз зачерпнув почву, то что ей являлось, кровопийца ощутил едва заметное сопротивление. А когда достал грунт, то под ним стало видно часть гнилого человеческого лица. По нему ползали черви и жучки, копошились личинки в глазах и на почти отсутствующих уже губах. В руках же у воина оказался кусочек носа. Его остатки, вместе с фрагментом хряща.

Встав на ноги, Алатор ногой засыпал ямку, смотря на дуб перед собой. Емучудилось, будто дерево смотрит на него. Все деревья. И был их взгляд холодный, чуждый. Голодный. Но было и что-то еще, наблюдавшее издали и ближе всего одновременно. Его присутствие ощущалось за плечом, спереди, со всех сторон. В том числе из-под земли.

Подойдя к дубу, кровопийца его осмотрел, видя внутри магическую структуру. Однако, само дерево никак не реагировало, не пыталось ожить или просто хлестнуть ветвью, хотя совершенно точно подпитывалось от закопанных под ним трупов.

Обойдя его по кругу, брат ордена остановился, когда нашел наиболее подходящее место — уходящую глубоко внутрь ствола щель. Из нее медленно сочилась черная жидкость, воняющая гнилью. Подойдя ближе, он вонзил пальцы внутрь, сделав это с удивительной легкостью. Ухватившись, потянул в сторону. Дуб затрещал, щель начал расти, пока полой не рассекла ствол сверху донизу. Жидкость уже не сочилась, а текла, собираясь под ногами отвратительной лужей.

Сделав усилие, не особенно напрягаясь, мастер клинка добился оглушительного треска. В сторону разлетелись щепки, по большей части опадая гнилой трухой. Разваленный на две половины ствол накренился в обе стороны, привалившись на соседние деревья. Они росли столь густо и тесно, что упасть ему места не было.

От омерзения брат ордена скривился, хотя за свою жизнь успел увидеть многое. Внутри ствола находилось… существо. Тонкое, похожее на обтянутый кожей скелет. Оно имело смазанные человеческие черты, однако слишком длинные руки, со столь же неестественно вытянутыми пальцами и прочими чертами, твердили о его принадлежности к совсем иному виду. Позвонки выглядели слишком острыми. Череп был вытянут. Оно сидело, поджав ноги, положив на них подбородок, полностью омытое черной жижей. Из-за нее редкие волосы на голове существа сбились в сосульки, облепившие и без того мерзкое лицо.

Глаза же слабо светились, обращенные к мастеру клинка. Он возвышался над существом горой металла. Впрочем, не смотря на первичный страх, оно начало медленно подниматься, открывая то, что должно было являться женской грудью. Обвисшие, синюшные, как и вся остальная кожа, пустые мешки.

Протянув руку, Алатор схватил мерзость, похожую на вурдалака, за лицо. Как следует сжав пальцы, от чего кости задрожали и существо начало пронзительно верещать, он вытащил его из пня и с размаха приложил о соседний ствол. Голова лопнула, как спелая ягода, забрызгав все красной кровью. Безвольно свалившееся тело занялось огнем, быстро сгорая дотла.

Выхватив из ножен меч, кровопийца со следами гнева на сокрытом лице, вонзил его в то же дерево, о которое разбил голову. Клинок вошел легко, ведь растительные гиганты только снаружи выглядели хорошо. Внутри они были пустыми, гниющими, как и все вокруг. Только цикл разложения был странным, будто замедленным.

Раздавшиеся из ствола крик и скреб когтей, только подкрепили уверенность брата ордена. Он пропустил через меч свою магию, и древесина вспыхнула. Выдернув оружие, подошел к следующему ясеню и проделал то же самое.

На седьмом дереве кровопийца остановился, осматриваясь. Он мог проделывать то же самое хоть еще тысячу раз, имелся солидный запас зелий маны. Его отвлекло движение энергии вокруг. Красная дымка, смешанная с туманом, начала двигаться, закручиваясь.

Перехватив пылающий меч другим хватом, мастер клинка вонзил его в землю. На десятки метров вокруг расползлись тлеющие трещины, внося больше новых красок во мрак леса. Из них вырвалось высокое пламя, жадно набрасываясь на деревья. Языки изгибались, как живые, припадая ко всему, что было способно загореться.

Прошли жалкие секунды, но лес, докуда простирались трещины, занялся жарким огнем. Досталось и туману, он буквально кипел, бурлил, чего происходить было не должно. Изнутри стволов раздавались крики и визг, быстро обрывающиеся кашлем, сипением и бульканьем.

Вытащив меч из земли, Алатор встал в полный рост, внимательно следя за окружением. Находиться посреди удушливого пожара, да вони кипящей гнилой жижи, ему было проще и привычнее, чем в густой кровавой дымке. Она явно принадлежала чужой злой воле, служила ей глазами.

Расслышав скрип, тихий, незаметный, пробившийся сквозь треск костра, мастер клинка повернул голову в нужную сторону. Потихоньку огонь загорался и внутри него. Увиденное отнюдь не пришлось ему по вкусу. Складывая воедино все, вместе со сказками, легендами и просто историями, которыми с ним поделились люди, брат ордена начинал догадываться, куда могли деваться люди. И как появлялись ведьмы, хотя их народ был истреблен людьми.

«Нужно контролировать эмоции» — твердил себе мужчина.

Шагая меж горящих деревьев, к нему шел плетенный исполин, состоящий из нагромождения коряг, ветвей, корней и прочей поросли. Растения имели синеватый оттенок. Такого же цвета огни горели в россыпи человеческих черепов, находившихся на месте головы. Не смотря на размер и материал, конструкт двигался поразительно тихо. Почти бесшумно.

«Не будь мой слух настолько острым, мог не заметить. Тут больше не осталось отродий, поэтому можно двигаться дальше. Но сначала надо прикончить тварь»

Встав в стойку, кровопийца закрыл глаза, сосредоточившись на своих чувствах и эмоциях, на контроле внутренней силы. Где находится шагающий исполин он знал и без глаз.

Магия потекла в клинок полноводной рекой, подводя его к пределу пропускной способности. Ревущее пламя взвилось вдоль всего лезвия, надежно скрывая его, а не покрывая. Языки взлетали до нескольких метров в высоту. И тогда Алатор взмахнул им, горизонтально, в направлении цели, будто стряхивая все пламя, но сохраняя с ним связь и продолжая его раздувать.

Дуга огня, с мелькающими в ней золотыми искрами, полетела вперед, становясь все больше и больше. На своем пути она походя смела десяток деревьев, превратив их в пепел и залу. Врезавшись в плетенного исполина, перерубила его, обращая прахом, и улетая дальше. Ничто на ее пути не могли выдержать столкновения. Удалившись на сотню метров и разросшись до двух десятков метров в ширину, она взорвалась, расплескивая повсюду пламя.

Открыв глаза, брат ордена не стал смотреть на дело рук своих, первоначально уделив внимание тому, что и так почувствовал. Его меч, его спутник и держатель клятвы, не выдержал подобного обращения. Лезвие оплавилось. Почти незаметно. Незнающий мог такого не заметить, однако заточка заметно пострадала, как и сам металл. Еще несколько подобных взмахов могли его раскалить до опасного состояния.

«Похоже, сам не смогу выжечь всю мерзость быстро. Надо поискать еще что-нибудь, выведать как можно больше, а потом уже возвращаться. Кузнецы не обрадуются…»

— Да… Иди к главному дубу… — голос, принадлежавший старухе, насмешливый, прозвучал со всех сторон, стелясь невесомым шепотом. — Иди… иди…

Нога мастера клинка остановилась, занесенная для шага. Опустив ее, он снова огляделся, но в этот раз тумана нигде не было. Его выжег огонь, продолжавший пожирать пни — все, что осталось от деревьев.

…

Черные Топи всегда были известны на Восточных Королевствах за свою гибельность. Болота были столь обширны и опасны, что на них редко кто селился. Редкие отщепенцы и изгои разбивали здесь свои хутора, пытаясь зарабатывать на жизнь охотой. Взрастить что-то возле горькой, солоноватой воды, идущей из Южных Морей, было почти невозможно. Зато живности в болотах водилось преизрядное количество.

Огромные крабы, способные перекусить клешней ногу человеку, соседствовали с еще больших размеров ракообразными, прозванных макрурами. Там же обитали хрустогрызы, крокодилы, чья кожа ценилась для ремесла. Среди тенистых расселин блуждали рыси и волки в поисках добычи. Гигантские пауки плели сети или таились на деревьях, в засаде.

Находились авантюристы, приезжавшие в Черные Топи с целью добычи соли. В некоторых местах камни покрывались белым налетом из-за морской воды, а на побережье встречались солончаки. Однако, никому так и не удалось открыть нормальной солеварни. Слишком много хищников, охочих до людской крови, обитало на болотах. А еды, помимо добычи охотников, было не сыскать. Торговцы ломили огромные цены.

Не смотря на относительную оживленность, топи могли и продолжали хранить от охотников, разведывавших их, слишком много секретов. Люди и не знали, что жили бок о бок с целым храмом троллей, иначе, поседев от страха, никогда не стали бы соваться на болота. Не знали люди и о целом портале, скрытом среди скал и деревьев.

Прямоугольная арка, целиком и полностью сотворенная при помощи магии, имела грубоватый вид. На ней не было никаких украшений, помимо символов, тлеющих слабым зеленоватым светом. От одного его вида иному человеку могло стать дурно, а маг мог потерять голову. Высотой и шириной проход в другой мир был совсем небольшой, немногим превосходя дверь. Через него мог пройти отряд, но не армия.

Маг, стоящий перед аркой и зачитывающий магический речитатив, был облачен в богатую красно-черную мантию с надвинутым на голову капюшоном. Из-под острых наплечников торчали вороньи перья. В руках он держал посох, довольно простой, деревянный. Ему навершием служила выстроганная фигура ворона.

Голос мужчины звучал странно, совсем не человеческим образом. Слишком глубокий, рычащий и мощный. Он будто принадлежал существу гораздо больших размеров. Однако, магия откликалась на него. С каждым словом и прошедшей секундой, вырезанные в камне руны начинали светиться ярче. Концентрация заключенной в них мощи росла.

Наконец, с последним, самым громким словом, под треск молнии в небе, письмена вспыхнули. Прозвучал потусторонний смех и треск ткани. Пространство меж колонн прохода начало наполняться черно-зеленой гладью. Сквозь нее виднелся только мрак, сплошная чернота.

Маг исчез во вспышке зеленого огня. Ему на смену, спустя несколько минут, из портала начали выбегать огромные зеленые бугаи. Увешанные грубыми пластинами брони, закрывающими только отдельные части тела, большими наплечниками, часто из черепов каких-то чудовищ, они пихали друг друга и зло скалили клыки. В руках гости из другого мира держали не менее грубое, монструозное и огромное оружие. Люди, если и могли поднять такое, о пользовании бы не задумывались. Ударом подобной палицы или молота, голову человека можно было легко забить ему куда-то в грудную клетку. Либо просто, как гвоздь, вбить в землю.

Верзилы обладали ростом за два метра и были вчетверо массивней среднего человека. Большинство были лысыми, а те, что волосы сохранили, заплетали их в косы, вставляя в них кости и прочий мусор. Их лица выглядели грубыми, ожесточенными и явно обделенными интеллектом. Морды были широки, не в последнюю очередь из-за массивной нижней челюсти. Из нее росли вверх клыки, больше похожие на бивни, так как были толстыми и туповатыми.

Скаля ряхи, здоровяки не решались сойти с пятачка земли, на котором стоял портал. Сжимая массивное оружие, они нерешительно мялись у границы, смотря в сторону болота. А новые все прибывали и прибывали.

…

Цитадель

По случаю совместной прогулки, Тиамат решила надеть новое платье, а не повседневное, являющееся частью боевой экипировки. Голубое, легкое, почти воздушное и простое, пусть подобные ей и не очень нравились. Оно идеально подходило для властвовавшей в этот день погоды.

Не забыла драконица и супруга приодеть, подобрав ему чуть более соответствующий костюм, чем простые штаны и рубашка. Вообще, вопрос внешнего вида любимого она постепенно брала под свой контроль. Иначе он мог ходить в одном и том же виде, хоть целую вечность.

— Куда направимся?

— Давай просто пройдемся по городу, а потом куда-нибудь вместе полетим. В Троецарствие, например? Там бывают интересные вещицы. — подняв голову, эльфийка нежно улыбнулась, смотря в лицо своему творцу. Пусть ей было несколько непривычно видеть его с новой внешностью, это нисколько не умаляло того удовольствия, которое она получала.

Держа супруга за руку, мать стаи совсем не замечала где находится, больше витая в облаках. Ее переполняло счастье от того, что с ним все в порядке, что он с ней и, как ей казалось, сбросил некий груз с плеч. Он словно начал легче произносить слова, больше улыбаться, по-настоящему, а не как того требовала ситуация.

«Он стал живее» — отметила Хранительница Сокровищницы.

Последний раз, когда они выбирались вот так прогуляться, остался далеко позади, пятнадцать лет назад. Тиамат хорошо помнила тот день, каждую его деталь. Чего-то подобного ей очень не хватало.

— Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно! — бодро, даже через чур, ответила драконица.

— Я же чувствую, что это не совсем так. Наша… утрата, общая. Не нужно скрывать от меня свои чувства. Тогда, будучи в ярости и горе, я был готов убить Тауриссана с Рейнхартом.

— Поздно что-то исправлять. Думаю, я просто смирилась. Только надеюсь, что наших будущих детей не затронет такая участь.

— Определенно. Больше никогда. — Страж чуть сильнее сжал ладонь супруги, едва заметно нахмурившись. — Надеюсь, что и со взрослыми обойдется.

— Литарат… непростая девочка. Я постаралась проводить с ней как можно больше времени, разговаривать. Пыталась донести до нее простые истины и знаешь, у меня получилось. — улыбнувшись, эльфийка всем телом придалась к руке любимого, почти повиснув на ней. После того, как он стал выше, подобное проворачивать легче.

Мать стаи вовсе не волновали взгляды горожан. Да и не было в них ничего плохого. Все, кто их видел, либо уважительно кивали, кланялись, либо просто всем видом демонстрировали радость от такой встречи. Среди народа они пользовались большой популярностью и любовью. Иначе быть не могло.

— Тогда я с ней поговорю. Хочу верить, что ты права.

— Я редко ошибаюсь. — довольно заключила Хранительница Сокровищницы.

— Это так.

Остановка заставила Тиамат открыть глаза и поднять взгляд. Ощутив же на щеке нежное касание тыльной стороны пальцев, она снова сомкнула веки и потянула на встречу. Касание губ заставило ее всю задрожать. От чего-то поцелуй показался ей особенно приятным, полным и желанным.

— Я люблю тебя и больше не дам в обиду. Никогда.

— Конечно.

Драконица подалась вперед, прижавшись щекой к груди творца, слушая его сердце и растворяясь в этом звуке. Алгалон в это время гладил ее волосы, осторожно прижимая к себе второй рукой.

Глава 120

Тринадцать дней с начала Похода

Отряд Майев, вместе с Иллиданом и возглавляемый Тауриссаном, неспешно шел по кузнечному уровню нижнего города. Со всех сторон на них обрушивался шум, но был он не столь громким, как того можно было ожидать. Редкие кузни действительно продолжали работу, в основном они занимались изготовлением тех или иных заготовок, да разной амуниции. Конечно, после последнего опыта, мастерская инструментов бесконечным потоком поставляло свою продукцию.

Отдельной статьей шла кузница Экзибина, будучи не только самой большой, необычной, но и востребованной. Широкий спектр повозок, который она производила, требовался во всех направлениях. От обеспечения поставок руды и прочего сырья, до перевозок по дорогам всего и вся, да в качестве средства перемещения жителей по городу. Помимо того, постепенно вводились в обиход паровые двигатели для приведения в движение простых механизмов. Конечно же танки для армии. В преддверии масштабной войны, мастер старался всеми допустимыми способами нарастить скорость их выпуска. Потому, стройка у кузни Экзибина никогда не прекращалась.

Песнь Теней, пусть того не демонстрировала, с немалой долей потрясения наблюдала за постоянно курсирующим по дорогам монструозными повозками, полностью отлитыми из металла. Калдорай не могли себе позволить подобного расточительства даже в лучшие времена. От числа мастерских, кузниц и прочих складов, особенно от их размеров, у нее кружилась голова.

Орден стражи, не смотря на свою значимость, не мог рассчитывать на нормальное обеспечение. Повальный друидизм не способствовал восстановлению численности народа звезд, почти все мужчины попросту спали на протяжении веков, редко покидая Изумрудный Сон. Тех же, что не подались в друиды, не хватало. Многие задачи на себя брали женщины, в том числе ремесла. Но занимаясь вообще всем, просто не могли собраться в достаточном количестве, чтобы организовать хоть что-то подобное тому, что она видела в Цитадели.

К тому же, лучшие умельцы в обращении с металлами ушли вслед за совершившими исход высокорожденными. Так как на первых порах друиды запрещали даже добычу руды. Те же, что остались, предпочли жить в уединении, редко берясь за работу. Это все вылилось почти в повальное отсутствие нормальных доспехов и оружия, повлекшее за собой тотальное засилье луков, вместе с соответствующей тактикой у армии. Вся приличная экипировка хранилась в арсеналах, оставшись еще после Войны Древних. Ничего нового в них почти не появлялась.

Видя превосходство, которое демонстрировала Цитадель во всех направлениях, тюремщица ощущала только все нарастающую горечь. Этот привкус бессильной злости на языке напоминал ей войну. Вместе с тем, мысли все чаще обращались к двум фигурам: верховным жрицам и друиду. Тиранда никогда не нравилась воительнице, хотя бы тем, что заняла место, которое причиталось ей, Майев. Малфурион же вовсе никак не способствовал ничему. Он просто существовал, прячась где-то в норе.

У Цитадели имелась та же нормальная армия, занимающаяся только войной и подготовкой к ней, чего не было у калдорай. Это злило Песнь Теней, так как за свой народ она искренне радела и осознавая его слабость, удовольствия не получала. Она бы хотела что-то исправить, но ничего поделать не могла, от того ее нрав становился лишь более невыносимым. Дети звезд слишком привыкли за десять тысяч лет жить в мире, без потрясений, под властью пары дураков. Просто так их было не свергнуть. Весь народ встал бы на защиту полюбившихся правителей.

Под их рукой калдорай почти полностью забыли о былом величии, о том, что можно жить не мелкими группками, скрываясь в лесах. Что помимо луков и плохоньких глеф, они когда-то могли облачаться в отменные доспехи, носить великолепные мечи и прочее качественное оружие.

Рядовой член ордена, воин крови, носил полное тяжелое вооружение, в то время как дети звезд могли себе позволить гораздо меньше. Лучницы, основа армии, не носили брони, ограничиваясь тряпками и кожей, а потому гибли в любых стычках. Мусли о более элитных частях армии обеих сторон доставляли тюремщице одну только боль. Разница становилась еще огромнее. Помимо того, что в ордене практиковали магию, каждый его член проходил подготовку, чей уровень постоянно рос, усложнялся. У членов ордена имелся гигантский боевой опыт. Всего этого не было у армии калдорай.

За прошедшие дни Майев сама получила возможность во всем убедиться на личном примере, помимо добычи информации путем расспросов. Комплексы тренировок, предназначенные для развития воинов крови, уже выжимали из нее все. Что-то уровнем выше непременно оказывалось непроходимым препятствием. Так же было и на арене. Победить ей удалось лишь раз, использовав все свое мастерство и подлость, на какую способна, в сражении с новобранцем. Пепельный гвардеец уже не оставил никаких шансов, обратив ледяной статуей за пару секунд. Далее и воины крови уже не давали спуску, будучи готовы ко всему.

В Цитадели Майев, лучшая воительница своего народа из ныне живущих, осознала слабость как свою, так и своего народа. Однако, это же подталкивало ее искать способы стать сильнее, вместе с пришедшей капелькой смирения. Небольшой стыд терзал ее за свое поведение, слова и мысли. Обстановка всеобщего уважения, царившая всюду, где ей довелось побывать, вкупе с отношением, которое к ней проявляли, заставляли на все смотреть несколько иначе. В конце концов, честь была ведома и ей.

— Как тут осуществляется вентиляция? — Иллидан без остановки крутил головой, как ребенок, попавший в интересное место. — Воздух слишком свежий для столь глубокого подземелья.

— Воздушные колодцы и артефакты. До союза с Цитаделью мой народ жил в куда более суровом мире, там нормального воздуха почти не было, поэтому мы хорошо научились обеспечивать себе возможность дыхания. Строители и архитекторы клана Драконьей Пасти лучшие в устроение подземных залов и жилищ.

— Это заметно. — охотник на демонов с готовностью кивнул. — Воины у вас тоже что надо. Ростом не велики, но силой и выносливостью повыше прочих.

— Охо-хо-хо, тут ты прав, парень. — владыка Огненной Пропасти хлопнул эльфа по плечу. — Нам надо как-нибудь с тобой выпить. Ты определенно что-то понимаешь. Да и историй хороших наверняка множество знаешь.

— Да, давно не ощущал сладости вина на губах. Сочту за удовольствие составить тебе компанию, глава клана. А вот историй веселых от меня не жди. Моя жизнь прошла в учебе и войне. Я был молод тогда. Всю остальную жизнь провел в заключении.

— Десять тысяч лет. — младший страж покачал головой, уверенно ведя гостей города к нужной кузне. — Как подумаю, то в голове не укладывается. Такое, наверное, только Страж сможет осознать полноценно. Ну, ничего, с нами не загорюешь. Где война, там и пиры с другими праздниками.

— Как так получилось, что охотник на драконов является одним из них? Не довелось задать вопрос лично.

Песнь Теней внимательно ко всему прислушивалась, впитывая любую информацию, как губка. Теперь ее интересовало все, связанное с Цитаделью. В том она надеялась узнать что-то полезное для себя или всего народа калдорай.

— Порой приходится познать своего врага слишком… близко, чтобы одержать над ним верх. Драконы девяти миров были столь сильны, что нам пришлось начать пить их кровь, перенимая часть черт и могущества, ради все большего числа побед. Первый Страж просто зашел дальше всех, как идущий впереди всех. Вот и все. — Тауриссан метнул острый взгляд к спутнику. — Ты ведь такой же. Похож на нас.

— Да, дар повелителя демонов помогает мне бороться с ними. Ни один демон не может укрыться от моего взора и чувств. Скверна действует на меня слабее.

— Тогда понимаешь наши резоны. — глава клана кивнул. — Пришли.

Бородатый коротышка первым прошел сквозь настежь раскрытые огромные металлические ворота. Не удивившись подобному расточительству, не после повозок, Майев прошла следом. Внутри ее встретил тотальный порядок. Кузня оказалась длинной и широкой, прямоугольной.

По обе стороны располагались горны, наковальни, верстаки и прочее, вместе с инструментами, назначение которых эльфийка не понимала. Ковка лежала далеко от ее интересов. У каждого такого рабочего места стояло по бородатому коротышке, все еще казавшихся ей странными и необыкновенными. Будто копируя друг друга, они занимались проверкой инструментов, протирая их тряпочками. Внимательно осматривали молоты и щипцы, хмурились и ворчали в пол голоса. Некоторые на сантиметр или пару передвигали свои наковальни, а потом возвращали их на место, упирая руки в бока.

В самом конце кузни, на возвышении в метр высотой, стояла платформа, на которой располагалось все то же, что и у остальных. Туда то их и вел младший страж.

— Горум, старина. Я к тебе с подарком. — остановившись перед дварфом, который на неискушенный взгляд тюремщицы мало отличался от остальных, глава клана упер руки в бока.

— Еще одним? — мастер-кузнец повторил жест и поднял взгляд на эльфов. Его голос звучал неподобающе весело и довольно. Обычно члены клана Драконьей Пасти себе такого не позволяли.

— Да. Надо сделать новые доспехи и оружие для этих ребят. Тут сплошная экзотика, как тебе нравится.

— Вижу. — под густой бородой образовалась улыбка, а глаза чуточку сощурились. — А мы только начали кузню приводить в подобающий вид перед грядущим. Эх, ладно. Еще раз приберемся, а мужики?!

— Да! — дружно рявкнули подмастерья.

— Итак, подробности.

— Титановая сталь на броню, драконий мифрил на оружие. Руны стандартные. Исключение для оружия — обязательно слово: истребление зла. В остальном можешь проявить смекалку или спросить у них сам. Общий вес доспехов до тридцати килограмм.

— Тонкий слой получится, не наш подход. — с сомнением проговорил мастер. — Титановая сталь новый для нас материал. Тяжелый.

— Ничего не поделать, они не из ордена, больше веса не потянут. Воительницы просто тренированные и опытные. Охотник на демонов может и больше потянет, но ему надо сохранить максимум подвижности. Каким видит свой комплект он тебе сам расскажет.

— Полностью индивидуальный заказ. Давно такого не было. Ладно, справлюсь.

— Тогда я пошел, еще полно других дел. — махнув напоследок рукой, в знак прощания, Тауриссан исчез во вспышке телепортации.

— Начнем с тебя, парень, какие будут пожелания?

— Мне бы для начала ознакомиться с самим металлом. В бытность свою чародеем кое-что освоил, да и подход к оружию нужен особый. Хочу сохранить возможность творить магию, лучше прямо с его помощью.

— Такое нам знакомо. У пепельной гвардии алебарды не хуже посохов.

— Сталкивался с ними на арене.

— Так в чем проблема?

— Хочу добавить собственные наработки.

— Понял. Иди туда. — мастер наклоном головы указал в нужное место, там уже ждал другой дварф. — Торс тебе все покажет и расскажет. Если сможешь, набросай рисунок.

— Благодарю, мастер. — Иллидан коротко кивнул и направился прочь.

— Ну а вам, как я понимаю, ничего особого не нужно. Поэтому давайте раздевайтесь, да побыстрее. — обратив внимание на воительниц, старик заулыбался и затейливо потер ладони друг о друга.

Немного сбитая с толка, Песнь Теней подчинилась, начав избавляться от элементов брони, под ней все равно имелся поддоспешник. Она никак не ожидала, что в кузнице можно будет сделать индивидуальный заказ, радуясь уже одной возможности получить работу мастеров Цитадели в свое распоряжение. Сейчас же, столкнувшись с наглостью Ярости Бури, ее мысли начали лихорадочно бурлить.

…

Цитадель

Время, проведенное с супругой, самым лучшим образом сказалось на моральном состоянии Алгалона. После того, как из головы ушли установки, сформированные необходимостью соблюдать образ главы ордена, он впервые смог почувствовать себя полностью раскованным. В голове не роились бесчисленные мысли, связанные с соответствием того или иного действия. Даже говорить стало проще, не взвешивая каждое слово, пусть некоторые речевые обороты и привычки уже въелись в словарный запас.

Сейчас, стоя перед дверью покоев дочери, владыка Цитадели находился в идеальном настроении и любил, как ему казалось, всю вселенную вместе с ее изъянами. Новая жизнь нравилась ему гораздо больше прежней. В ней стало меньше долга и больше возможностей для обретения личного счастья.

Аккуратно постучав и получив ответ, Первый Страж отворил дверь, проходя внутрь. Первое, что ему бросилось в глаза, изменения в мебели. Обстановка стала менее вычурной, хотя и сохраняла прежний налет роскоши, приобрела долю сдержанности. А письменный стол, за которым и сидела юная драконица, вовсе выглядел строго, почти копируя отцовский.

«Такие кардинальные перемены за столь короткий срок? Хочется сказать — не верю. Но печать могла повлиять и не так, добавив к этому личное воздействие Тиамат, получаем непредсказуемый эффект. Надо только удостовериться, что это все не игра хитрой ящерки» — никак не изменившись внешне, драконоборец чуточку подсобрался. Но и прежних негативных чувств по отношению к дочери уже не питал. Они ушли вместе с тем, кто их раздувал.

— Здравствуй, отец. — девушка положила волшебное перо и отодвинула от себя книгу, в которой вела записи, оборачиваясь.

— Привет, Литарат. Чем занята? — проходя вглубь комнаты, Алгалон взял один из гостевых стульев, перенес его поближе к рабочему месту, да присел.

«Печать пропала. Значит, смогла пережить и осознать все плохое, что делала. Похвально и внушает надежду»

— Да вот, веду дневник, как настояла мама. Записываю в него все дурное, что сделала или хотела когда-то сделать. Помогает осознать… многое.

— Похвально. — владыка Цитадели кивнул, сохраняя располагающее выражение лица. Что раньше делал редко. — Как проходят твои дни?

«Не врет!» — внутренне возликовал он. — «Похоже, Тиамат не обманулась в своем суждении»

— Довольно скучно. Тренируюсь, гуляю, записываю. — Литарат отвела глаза в сторону, испытывая неловкость. — У меня есть еще один дневник. В нем я стараюсь описать реакцию, присущую члену ордена, на описанное в первом. Мама почти каждый день их проверяет.

— Интересно, откуда она могла почерпнуть такую идею?

— Не знаю. — подхватила юная драконица, немного надув губы. — Чувствую, еще месяц подобной практики сойду с ума. Во всем этом деле я будто остаюсь третьей стороной. Зажатой между темным и светлым, где-то посередине.

— Нейтральной?

«Похоже на правду. Я ведь не хотел, чтобы мое вмешательство промыло мозги всем задетым, мне такое в принципе не нравится. Но внушить стыд и вызвать раскаяние — вполне нормально. Они то как раз и помогают осознать, что делаешь что-то не то. Выходит, дочь замерла на распутье между двумя направлениями. Любой толчок может склонить ее в ту или иную сторону»

— Да… не знаю, как точно это выразить. Впервые сталкиваюсь с подобным.

— Ты бы хотела вернуться к прежней жизни и делам?

— И да, и нет. Есть что-то привлекательное в свободе, в возможности делать все, не оглядываясь. Но мама хорошо мне объяснила, к чему подобное приводит. Сила, пополам с безнаказанностью, развращают. Но мне нравится торговать и чего-то добиваться. Делать что-то свое. Так же я смогла лучше понять, почему орден занимается именно тем, чем занимается, почему мы почти не вмешиваемся в дела внешнего мира. Я бы хотела попробовать совместить оба подхода, однако пока не знаю, как это сделать.

— Для начала попробуй направить свои таланты на пользу Цитадели. Недавно я решил, что нам необходима тайная служба. Ты бы могла хорошо вписать в нее. Для того будет расширена торговля всякими мелочами. Как известно, любой торговец — это шпион сам по себе. Службу возглавит Тиамат, поэтому проблем у тебя возникнуть не должно. К тому же, твоя чувствительность к натуре представителей всех рас может послужить отличным подспорьем.

— Это… большое дело, отец. И ты предлагаешь мне приложить к нему руку? — глаза девушки загорелись огоньком.

— Почему нет? — Первый Страж пожал плечами. — Ты хорошо впишешься в такую организацию.

— Да, мне определенно подходит! Смогу путешествовать, вынюхивать чужие секреты, немного зарабатывать.

— Тут уже как твоя мать решит. Может сочтет, что ты лучше впишешься, как руководитель или тренер. Не знаю. Можешь прямо сейчас пойти к ней, она у себя, и все узнать.

— Так и сделаю! — Литарат вскочила, улыбаясь, обняла отца и исчезла, телепортировавшись.

Встав, драконоборец вернул на место свой стул и вышел из покоев, закрыв дверь. Но не ушел, погрузившись в размышления.

«Кажется, я что-то уловил в ней? Не могу понять. Отголоски самого характера, располагающего к чему-то недоброму? Надо предупредить Тиамат, чтобы строго следила за дочерью. А мне пора в тронный зал, скоро церемония посвящения для младших стражей»

Глава 121

Меч, ведомый рукой Алатора, с легкостью рассек камень, отделяя руку от каменного голема. В то же мгновение мимолетным касанием свободной руки, он воспламенил уже плетенный конструкт. Слуги зла, поселившегося в лесу, падали один за другим, но были то простые марионетки.

Сердце мастера клинка гневно билось в груди от осознания того, что находилось внутри големов — души. Большой опыт в убийстве разного рода некромантов прямо о том твердил, как и собственные чувства пополам с глазами. Порой, когда разрушался очередной конструкт, удавалось рассмотреть тень лица того, кто получал свободу от заключения.

В плетеных великанах, украшенных костями и черепами, томились люди. В каменных глыбах — странные создания. Чем-то они походили на врайкулов, сохраняя те же грубые, будто вырезанные в скале, черты лица.

Рогатая тварь из коры, похожая на волка или пса, получив пинок в морду, улетела назад в виде вороха горящей щепы и углей. Ударившись о дерево, останки его подожгли, внося еще больше хаоса. Участок леса, ставший полем боя, пылал. Он же вытягивал из брата ордена большую часть его сил, как ментальных, так и магических. Магия, окутывавшая Багровый Лес, активно ему сопротивлялась, от чего приходилось напрягаться, чтобы ее продавливать и все-таки заставлять древесину гореть. Каждый огонек, каждая искорка, раздувались при помощи огромных вливаний магии и благодаря ей же существовали, иначе не имели бы даже возможности вспыхнуть.

Ловкой змеей скользя среди обступивших его великанов, кровопийца без устали сражал их одного за другим, кого мечом, кого простым прикосновением или кулаком. Разум, будучи полностью сосредоточенным на магии, почти не участвовал в этом процессе. Сам бой воспринимался чем-то простым, не представляющим опасности.

Еще до становления кровопийцей, Алатор был одним из лучших, а после — просто не мог упасть в грязь лицом. Только необходимость выполнения обязанностей посла, вдали от Цитадели, останавливала его от прохождения сложнейших тренировок, дабы поддерживать навыки на должном уровне.

Когда враги закончились, мастер клинка остановился, опустив меч к земле, а не пряча в ножны. Первая же ночь в лесу научила его этому. Призраки, омерзительные умертвия, разлагающиеся трупы и конструкты, осаждали лагерь до самого утра. Зло надеялось истощить его, однако не ведало, с кем столкнулось.

Огонь трещал на дереве и коре, неестественно быстро их пожирая, испепеляя. Он не щадил камень, раскалывая и оплавляя его, порой заставляя течь. Изредка шрапнель билась о доспехи, неспособная его поцарапать. Стоя посреди пожарища, брат ордена почти не дышал, закрыв глаза. Так он отдыхал, ловя короткие моменты спокойствия. Бессонные ночи начинали постепенно сказываться, но еще не шло речи об усталости.

Стоило ему открыть глаза, все пламя опало, не осталось ни одной искры, от чего лес погрузился во мрак, почти черноту. Всюду начав витать туман и кровавая дымка. Ничего из этого не мешало золотым глазам с вертикальным зрачком видеть и выискивать цели. А их было много — каждое дерево.

Вопреки изначальным планам и голосу, что порой раздавался из тьмы, Алатор не стал идти к центральному древу. Не был идиотом. Очень уж все вокруг походило на форму друидизма, которая встречалась на просторах девяти миров. Иногда, зайдя особенно далеко в своем поклонении природе и всем связанным с ней аспектам, древолюбы начинали приплетать к своей маги саму смерть. Их ритуалы менялись, вместе с мировоззрением. Сами того не понимая, они вставали на путь, созвучный некромантии. Так было и Друстваре, что не могло укрыться от опытных глаз.

Потому мастер клинка и не решился идти к самому большому дереву в лесу. Там концентрация пагубных сил могла оказаться слишком большой, даже для него. Вместо этого, он ушел к северной оконечности леса, где и начал свое дело по ослаблению проклятых друидов. Каждое дерево, из которого они могли черпать хоть каплю энергии для своей магии, он срубал или сжигал. Вот только… концентрация тумана не уменьшалась, а предчувствие кричало, что готовится нечто темное, опасное.

Взмахом руки отогнав морок, скопившийся перед лицом, кровопийца обернулся. Там, позади, была сплошная полоса гари и пепла. За несколько дней труда, совершая короткие перерывы, чтобы восстановить часть маны, он сделал многое. Девятая часть леса была вычищена, а дым валил столбом, поднимаясь к небу. Редкие деревья оставались на своем месте, в виде огромного куска угля. С ними происходил процесс, объяснения которому брат ордена найти не мог. Столкновение его магии и магии леса изменяло их, превращая во что-то новое, лишенное былого злого, древнего оттенка, который переполнял весь Багровый Лес. Иногда возле них начинали бродить крошечные огненные элементали, пытавшиеся поджечь все вокруг. Такое соседство было только на руку брату ордена, потому угли он не трогал.

Устремив свой взгляд вперед, к еще нетронутому, Алатор ощутил укол опасности, вставая в боевую стойку. У кромки леса стояла высокая, сгорбленная старуха. Согнувшись едва ли не пополам, она была выше, заставляя приподнимать голову. С ног до головы закутанная в рваное, черное тряпье, похожее на остатки ткани, в которую заворачивают мертвых. Из спины у нее торчало несколько бледных коряг, на которых висели фонари, испускавшие черный, фиолетовый и бледно-голубой свет.

— Ты… — скрипуче протянула ведьма, подняв дрожащую руку и указав пальцем. Ее трупного цвета кожу покрывали темные пятна, внутри которых что-то шевелилось. — Твои действия разгневали господина.

С черного ногтя старухи сорвался тонкий луч. Пятна на коже лопнули, высвобождая тонкие, похожие на червей, щупальца. Первое мгновение они бесполезно извивались, но почти сразу начали вытягиваться еще больше, облепляя плоть и подкрепляя заклинание. С кончика каждого отростка сходил поток тьмы, вливавшийся в луч, от чего он становился толще, могущественнее.

Встретив чужое заклинание своим клинком, брат ордена сразу ощутил неладное. Оружие будто бы попало в захват, из которого он не мог его вырвать. Чернота жадно пожирала огонь, оказавшийся бессильным перед ней. Почти мгновенно она полностью завладела клинком, начав тянуть, через него, силу из воителя.

Отпустив оружие, тьма опасно близко подступила к кистям, кровопийца хмуро уставился на изменения, что начали с ним происходить. Там, где был чистый металл, начали прорастать костяные шипы, вены, пульсирующая плоть и глаза. За какой-то десяток секунд великолепное оружие из редкого металла превратилось в омерзительную пародию на себя. Видеть подобное мастеру клинка было физически больно и… обидно. Столь глупо лишившись меча, с которым прошел бок о бок многие десятки лет и который ему вручили лично Обугленные Стражи, он чувствовал себя уязвленным.

«Паскудно вышло. Не мог уклониться. Но уж лучше клинок, чем я. Не стоит проверять, чем может обернуться прямое попадание такого заклинания»

— Больше нет меча, который жег наш священный лес. — старуха каркающе рассмеялась. — Скоро не станет и тебя, мерзкий паразит. — она скинула тряпки с головы, обнажив свое уродство.

То, что некогда являлось лицом, возможно вполне человеческим, превратилось в нечто противоестественное, отталкивающее. Вся голова ведьмы оказалось лысой, симметрично покрытой глазами. Самый большой, желто-пурпурный, как и остальные с вертикальным зрачком, располагался на лбу и вел себя обособленно. Пока другие пытались осмотреть все вокруг, он зрел вперед, неотрывно следя за каждым действием мастера клинка. Безгубая пасть кровоточила. Каждое слово заканчивалось тем, что торчащие вразнобой клыки вонзались в десны и небо. Но ведьма того будто не замечала. Из-под воротника торчали новые щупальца замерев без движения, будто притаившись.

Пара толстых, похожих на питонов, из-за покрывавшей их мелкой чешуи, спустились по ногам старухи и протянулись к искаженному мечу. Обхватив его, притянули ей в руку. Шипы на рукояти пробили кожу, выйдя с другой стороны. Костная ткань начала быстро разрастаться, образуя подобие перчатки.

— Твою голову и этот меч я преподнесу своему вождю! — крик ведьмы быстро стал булькающим, захлебывающимся.

Касание Клыков обожгло сознание Алатора жаждой, клинки неистово желали испить чужой крови, и он собирался ее им дать. Крепко схватив рукояти, он с усилием вырвал их из ножен, чего не делал со времен Охоты в Новом Мире. Парные мечи, выточенные из клыков ужасного волка, были легкими, но вес, каждый раз опускавшийся на плечи при их использовании, выходил далеко за рамки клинка из красного адамантия.

Клыки сохранили остаток воли и могущества своего прежнего хозяина, в чем и крылась их огромная сила. В том же заключался их главный недостаток. Далеко не каждый мог взять их в руки, при этом не сойдя с ума от бешенства. Каждая оставленная ими рана, вне зависимости от могущества жертвы, оставалась навечно кровоточить. Спасти от проклятья могло лишь полное, идеальное исцеление. Иначе от них было невозможно избавиться. Клинки, в свою очередь, кровь пили, накладывая истощающее проклятье. Чем больше крови будет выпито, тем мощнее эффект. Вплоть до того, что некоторых сильнейших драконов Алатор убивал один, полагаясь исключительно на Клыки.

Не вставая в стойку, кровопийца применил Скачок. Оказавшись возле ведьмы, мгновенно вонзил короткий меч ей в бок, прокручивая, и сместился снова. Подрубил правое колено, перебил позвоночник, отсек свободную руку, а следом пронзил сердце и мозг. Менее чем за пару секунд, она оказалась на коленях, на первый взгляд поверженная, но только на первый. Мастер клинка наоборот убрался от нее подальше, предчувствуя худшее. Энергия леса бурлила, стекаясь к ведьме. Мрак, смешанный с красными оттенками, втекал в ее тело, наполнял сухие, тонкие конечности. В этой смеси чувствовалось безумие и боль. Темная жажда, голод, который ничем не унять.

«Клыки не получили ни капли ее крови. Даже у трупов по венам течет гной, ихор или гнилая кровь. Что-нибудь да есть»

Тьма почти нежно подхватила отделенную от тела конечность, вернув ее на место. Однако, она не могла не оставить свой след — рука превратилась в сгусток склизких щупалец. Плоть старухи стремительно набухала, раздаваясь вширь. Она росла, превращаясь в высокую, до четырех метров, тварь. Кожа из белой или синюшной, становилась фиолетовой. Конечности утолщались. На голове, вместо рта, отрастали щупальца. Новые глаза прорастали на груди, руках и ногах, некоторые были на гибкой ножке. В конце голову и все части тела начали покрывать хитиновые наросты, складывавшиеся в уродливое подобие доспехов мастера клинка. Подобная участь постигла и извращенный клинок. Он вытянулся, полностью покрывшись костью, скрыв всю плоть внутри себя.

— Твой хозяин попытался помешать Кошмару расти, поколебав мои цепи. В благодарность, я заберу тебя себе. — голос того, что некогда было ведьмой, приобрел глубину. Он звучал будто не от нее, а откуда-то издали. — Темная Империя воздвигнется на ваших костях.

— Древние Боги. — сказал, как выплюнул, брат ордена.

Тварь пришла в движение, совершив выпад. Вслед за мечом протянулся шлейф черной энергии, наполняя воздух какофонией звуков из воплей, криков, рычания, шепота, смеха и простых слов.

Уклонившись, Алатор пнул меч в полотно, вложив большую часть силы. Порождениедревнего зла не смогло удержать оружие в прежнем положении и его повело в сторону. Подскочив, брат ордена придавил его плашмя сапогом к земле, а затем уколол длинным Клыком. Как и ожидалось, кость треснула, выпустив пару капель крови. От такого издевательства огромный меч задрожал. Вокруг него начала сгущаться тьма, из которой принялись формироваться щупальца с глазами и не только.

Телепортировавшись в сторону, сбежав сразу от десятка черных лучей и сгустков, полетевших в него, кровопийца послал в их сторону пламенную дугу. Вспоров землю и оставив черный след, она взорвалась, поджигая все вокруг, в том числе уничтожив мерзость.

В ту же секунду мастер клинка покачнулся, как от мощнейшего удара по голове. Мозг пронзила тысяча иголок, одновременно причиняя боль и щекоча. В руках пропала сила и чувствительность. Ноги начали казаться ватными.

Удар, пришедшийся на грудь, выбил дух и все лишнее, заставив сосредоточиться уже на той боли, что огнем объяла кости. Спиной пропахав борозду в спеченной земле, брат ордена резко перекатился в сторону, уходя из-под следующего удара. Кираса оказалась пробита, что само по себе было удивительно, почти немыслимо. Но поддоспешник и чешуя спасли от более тяжелых ранений, чем сломанные кости грудной клетки.

«Такой мощный ментальный удар, преодолевший всю защиту… Опасная тварь… Кого послабее он этим мог убить»

Изогнувшись, чтобы пропустить мимо себя косой выпад, попутно заплатив за это ослепляющей болью, Алатор успел коротко полоснуть по руке безликого гиганта. Клык рассек толстый хитин, нанеся поверхностный порез плоти. И из него потекла фиолетовая, дурно пахнущая, жидкость.

«Его броня проще моей, хорошо. Надо только нанести достаточное количество ран. Сам издохнет. Но и для меня следующий ментальный удар может стать последним. По несопротивляющейся мишени достаточно одного верного попадания»

Позволив противнику провести еще одну атаку, ловко уйдя от нее в сторону, кровопийца ткнул Клыком в запястье. Лезвие без труда прошило хитин и вышло с другой стороны, оставив глубокую и крайне опасную рану. Тварь оглушающе зашипела, отняв руку от рукояти меча.

Воспользовавшись моментом, мастер клинка совершил Скачок, намереваясь возникнуть в воздухе, возле ведущей длани, и отрубить ее. Однако, что-то пошло не так. Вокруг сгустился мрак и заклинание не сработало, как полагается. Вместо этого, он оказался аккурат под несущимся вниз костяным клинком.

В последний момент успев вскинуть скрещенные Клыки для защиты, брат ордена опустился на одно колено от обрушившегося веса и давления. Тварь, мгновение назад казавшаяся слабой, уже таковой не была. И хотя кровь продолжала хлестать из руки, стекая по лезвию и капая на парные мечи, ей это будто бы совсем не мешало.

Вспышка ярости охватила сознание Алатора. Он видел множество слабых мест у своего противника, которыми, почему, не решался воспользоваться. Безликая мерзость была медленнее, физически слабее и не могла похвастаться надежной защитой. Она даже не умела толком обращаться со своим оружием.

«Почему я медлю? Почему не убил его… сразу? Почему вообще позволил превращению завершиться, а не испепелил гору плоти в момент ее величайшей уязвимости? Жду, пока меня придавят следующим ментальным ударом и обезглавят?!»

Ярость, как ни странно, помогла прочистить мысли и, зарычав, попутно оскалив клыки под шлемом, кровопийца начал вставать, тесня тварь. Порождение древнего зла что-то забулькало, шевеля щупальцами на месте рта. Туман и тьма вокруг него забурлили.

Из земли вырвались щупальца, толстые, могучие. Опутав руки, ноги и торс, они начали тянуть вниз, шипами-крючьями цепляясь за мельчайшие выступы, зазоры меж пластин и кольчугу.

Сапоги мастера клинка утопали в земле по щиколотку и продолжали погружаться все глубже в рыхлый грунт. Его руки дрожали от напряжения, удерживая вражеское оружие, сопротивляясь тянущим вниз отросткам. Но подняться возможности уже не было.

Из земли вырвалась еще пала щупалец, больше остальных. Схватив руки, они рывком их развели в стороны, сломив сопротивление. Что-то пробулькав, тварь сделала шаг назад, вздымая меч над головой.

Смотря на оружие, должное оборвать его жизнь, брат ордена не испытывал страха или иных чувств, кроме ярости и ощущения позора, что должно свалиться на него. Ни на секунду не прекращая попыток вырваться, он не отрывал глаз от начавшего опускаться лезвия. И, выгадав момент, призвав всю свою физическую мощь, магия будто замерзла внутри тела, став недоступной, дернулся в сторону.

Костяное лезвие пробило доспех в районе плечевого сустава, отделив руку от тела. Но выйти с другой стороны уже не смогло. Слишком прочным оказался красный адамантий. Рука так бы и повисла, оставшись внутри доспеха, однако щупальца начали тянуть ее на себя с утроенной силой. Металл заскрипел, а Алатор глухо рычал, сцепив зубы. Боль была безумной и… привычной. Он привык и мог ей сопротивляться.

Когда порождениям древнего зла удалось окончательно отделиться конечность, попросту вырвав ее вместе с частью элементов брони, что-то внутри кровопийцы оборвалось. Он ощутил внутри себя новый источник силы и, вместе с тем, взгляд, обращенный одновременно изнутри и снаружи. Он смотрел сначала на него, а потом переключился на тварь. Она, как и весь окружающий мир, замерла, явно почувствовав чье-то чуждое внимание.

В следующий миг чувство чужого взгляда ушло, но после него осталось ощущение мощи, переполнявшей тело. Свет разогнал Тьму, привнеся новых красок в темный уголок Азерота.

Зарычав, мастер клинка смог без труда вырваться из оков плоти, щупальца уже к тому моменту догорали в золотом огне. Немедля, он сразу бросился вперед, успев в последний миг заметить испуг, неверие, отразившиеся в глазах чудовища.

Оттолкнувшись ногами и помогая себе парой крыльев, брат ордена взлетел, оказавшись на одном уровне с отвратительной, покрытой глазами, мордой. За доли мгновения короткий Клык оказался во лбу врага, обрывая его жизнь. С грохотом туша упала на землю, взметнув вверх пыль и пепел.

Опустившись рядом, Алатор собирался убрать Клык в ножны, когда собственная рука воспротивилась ему. Опустив взгляд, он увидел ужасное — на длани, поверх наруча, красовалась клякса плоти, со смотрящим прямо на него глазом.

«Не слушается…»

Клинок медленно приближался к груди, аккурат напротив сердца. Тьма, разогнанная золотым пламенем, вернулась обратно и активно тянулась к наросту, наполняя его, заставляя разрастаться и делая сильнее. Она же мешала использовать магию, проникая под доспех.

Мысли кровопийцы начинали путаться, а взор туманился. Неясный шепот звучал на грани сознания. Однако, он сопротивлялся, что было сил, как мог, всего себя вкладывая в это противостояние, всю волю. Брат ордена отчаянно не хотел стать одним из чудовищ, порабощенным и сломленным. Это была та судьба, которой он отчаянно боялся. Единственное, чего боялся.

Глава 122

Копье вонзилось в землю, а в следующий миг его уже держала рука. Алгалон источал не жар, но свет, золотом освещая мрачный лес, разгоняя тьму. Прямо перед ним на коленях стоял бездыханный мастер клинка. Одна рука воина Цитадели отсутствовала, валяясь в стороне, другая держала рукоять Клыка, торчащего из груди. По ней расползалась отвратительная клякса плоти, как опухоль или нарост, нахлестывая на плечо. Она подрагивала и пульсировала, медленно разрастаясь. Из нее тянулись десятки мелких, даже крошечных, щупалец, цеплявшихся за все подряд. Тройка глаз разных размеров не моргали, смотря в одну точку, на одну фигуру, казалось, пытаясь как можно лучше ее запечатлеть.

Усилием воли владыка Цитадели зажег над собой яркую сферу, дневным светом озарившую огромный участок леса. Под его лучами мерзость закопошилась активнее, начав пронзительно пищать, источая дым. Свет жег ее, не принимая, желая уничтожить.

Подойдя к брату ордена, Первый Страж и сам опустился на одно колено, протянув вперед руку. От прикосновения опухоль воспламенилась, задергавшись, заверещав. Вот только, вместе с плотью порождения древнего зла, начисто выгорела и рука кровопийцы. Ведь от нее под броней уже ничего не оставалось. Ее собой заменила мерзость.

Подхватив тело Алатора, да найдя второй Клык и отправив его в пространственный карман, драконоборец телепортировался прочь, прикоснувшись к копью. Оказавшись во дворе Крепости Перехода, уложил брата ордена на камень под своими ногами. Рядом немедленно оказались другие мастера клинка, охранявшие портал. Они не говорили, но всем своим существом источали напряжение, непонимание и решительность.

Орудие гильдии пяткой коснулось камня, образуя узор, в центральной фигуре которого оказался труп. Энергия бурным потоком потекла в него, восстанавливая поврежденное тело. И когда оно полностью восстановилось, мастер клинка медленно открыл глаза. Упершись руками в землю, он поднялся, осматриваясь.

— Отдохни и поделись с братьями своей историей, чтобы знали, чего еще можно ожидать от нашего врага. Больше никто не отправится один в места, таящие опасность.

Обронив последнее слово, Алгалон исчез. Возникнув на вершине горы, где осталась Астральная Метка, он перехватил копье и вонзил его в скалу, сложив руки на груди. Взгляд его опустился вниз, на простиравшийся вдали лес и гигантский дуб. Их окутывала тьма, колыхающимся саваном накрывая все на многие километры вокруг. Она походила на медузу и казалась живой, ведь ее наполняла чуждая, злая воля. Словно нечто невообразимое смотрело сквозь нее, и владыка Цитадели чувствовал это внимание на себе, будучи далек от тьмы. А так же подсознательно понимал — помешать ему не смогут.

Той крошки силы, что Древний Бог мог пропустить во внешний мир, хватало для победы над кровопийцей, но не над кем-то гораздо более могущественным.

Первый Страж не испытывал гнева или ярости, будучи абсолютно спокойным. После испытания Изеры, мыслить адекватно стало гораздо проще. Пришло понимание, что любая эмоция, любое негативное чувство могло стать крючком, за который зацепится кто-то из узников титанов, начав расшатывать психику.

Свет не мог даровать полной защиты от влияния Древних Богов, ведь был неотделим от Тьмы, как и она от него. Они существовали вместе, как отражения друг друга. Тьма приходила всюду, откуда отступал Свет, а он занимал то, что покидала она. Впрочем, пасть во Тьму было все еще гораздо проще, чем прийти или вернуться ко Свету. В вопросе противостояния влиянию Древних Богов большую роль играла воля и ее крепость, а так же осмотрительность и внимательность. Конечно, имели место и подходящие артефакты. В то время как тесная связь со Светом могла вовсе стать уязвимостью.

Стоя на вершине горы, драконоборец просто раздумывал, как лучше ему поступить. Какой уровень силы использовать. Насколько разрушительными должны быть его действия. И, конечно, наблюдал. Почти сразу ему стало ясно, что без помощи Изеры со всем разобраться вряд ли получится. Слишком тесно влияние одного из узников, если не всех разом, переплелось с природной энергией, истекавшей из дуба.

Однако, кое-что можно было сделать и не спрашивая совета.

Чешуя на краткий миг покрыться огнем. Свет сменился накалом, который уже ничего не сдерживало. Скала затрещала, раскалываясь и плавясь. Из спины вырвались крылья, одно прикосновение которых буквально испаряло камень. Решив дать волю всей своей новой мощи, Алгалон столкнулся с неприятным фактом — контролировать ее стало тяжелее.

Выдохнув, он окончательно ослабил рамки, сдерживавшие драконью суть. Энергия вырвалась за пределы тела, воплотившись облаком пламени, однако, взрыва не произошло. Золото захлестнуло само небо, разогнав и уничтожив облака. Оно накрыло всю северную часть Друствара, частично накатив и на южную, по обе стороны горной гряды.

Казалось, весь мир замер, тысячи глаз по всему Кул-Тирасу устремились вверх. Люди по всему острову стали свидетелями необыкновенного явления, не понимая его, боясь.

Облако с десяток секунд висело почти неподвижно, бурля внутри себя самого, пока, наконец, не начало менять очертания. Оно стягивалось вниз, стекаясь к хозяину, покрывая его пылающим плащом, делая титанического дракона видимым.

Гора, на которой он стоял, каждую секунду крошилась и обваливалась, ведь он был больше нее, а вес слишком велик для породы. Камни летели вниз гигантскими валунами, каких не бывает при обычных оползнях или камнепадах, угрожая погрести под собой или смести стоявшую там заставу. Это не укрылось от внимание Отца Драконов.

Импульс жара разошелся от его крыльев, обратив всю гору и разлетавшиеся камни в пепел и золу, а часть обернул магмой. В следующую секунду обратно к крыльям, от земли, потянулись видимые потоки тепла, оставляя после себя спеченную до стеклянного состояния породу.

Из-за того, что гора в одночасье попросту исчезла, драконья лапа оказалась в опасной близости от людской заставы. Любого неосторожного движения когтем было бы достаточно, чтобы смести ее, столь мала была. А лапа вовсе превосходила ее своей площадью в несколько раз.

Расправив крылья, раскинувшиеся почти на двенадцать километров, Алгалон заревел, задрав голову к чистому небу. Своим ревом он выражал радость, родившуюся из чувства свободы. Без гнета со стороны Галакронда, он мог ясно мыслить в драконьем облике и не чувствовать угрозы, не бояться потерять себя. Это опьяняло.

Утолив первый порыв, владыка Цитадели вернул свое внимание к Багровому Лесу. В его голове возникло сразу множество способов, как уничтожить проклятое место, а потратив немного времени на подготовку, мог обрушить настоящий апокалипсис, расколов землю, воззвав к ее пылающим недрам. Мог пролить метеоритный дождь, наслать облако испепеляющего жара, просто поджечь парой заклинаний. Но вместо этого решил выбрать более простой способ.

Возвышаясь над лесом почти на пять километров, Страж имел великолепный обзор и удобство. Раскрыв пасть, в которой уже клубилось рвущееся наружу пламя, от которого светилось все нутро, он выпустил его в Дыхании.

Луч прочертил пространство, мгновенно врезавшись в землю и породив мощнейший взрыв, который снес половину Багрового Леса. Золотое пламя будто стало потоком света, от чего весь остальной мир на краткий миг померк, столь ярким было явление. Вековые деревья, будто щепки, разлетевшиеся из-за взрыва, сгорали, едва отрываясь от земли. От них оставался лишь пепел, весело круживший среди яростных порывов ветра.

Сам удивившись содеянному, очень уж необычным вышло Дыхание, отличным от прежнего, Алгалон снова раскрыл пасть. Попытавшись уменьшить напор мощи, он добился желаемого эффекта. Пламя, вместо луча, широким фронтом впилось в остатки леса, морем погребая деревья. Все, кроме центрального дуба. Его оно огибало, специально избегая.

Земля, затронутая порчей и гнилью, на многие метры вглубь сгорала вместе с закопанными в нее тысячами трупов, что копились там на протяжении всей истории острова. Перегорая, они становились пеплом, что толстым слоем устилал почву, которая еще могла дать здоровые всходы. Пламя вытесняло тьму и смрад смерти, изгоняя влияние древнего зла. Оно не могло противостоять очищению.

Покончив с Багровым Лесом и оборвав Дыхание, оставив от него только одинокий дуб, в окружении пепла, Отец Драконов повернул голову вправо. Там начинал обычный лес, старый, дремучий и темный, почти нетронутый человеком, но задетый чуждым вниманием. Он простирался гораздо дальше, однако и тех же усилий не требовалось, чтобы привести его в порядок.

Взмахнув крыльями, владыка Цитадели послал в ту сторону столь мощный порыв ветра, что один лишь он выкорчевал и повалил добрую часть леса. Прошедшая вслед за ним волна золотого пламени прошла насквозь, выжигая всякий след зла или темной магии. Колючие кусты, ядовитые и разумные ходячие грибы, выведенные колдовством, обращались прахом. Сгорали остатки конструктов, трупы и места, в которых проводились ритуалы, вместе с бешенными животными. Лес преображался, становясь светлее и безопаснее.

В одночасье весь Друствар преобразился. Пропали туманы, вечно стелящиеся у ног. Исчез полумрак, который так пугал жителей и доставлял им неудобства даже днем. Куда-то делось чувство, будто за тобой наблюдают чужие глаза. Не стало… страха.

В несколько шагов оказавшись у другой горы, больше прошлой, Страж поднялся на нее, как на ступеньку, снова взревев. На сей раз он заявлял свои права на весь мир, смотря в сторону моря. Именно туда отступила злая воля, и там же она чувствовалась особенно ярко.

Взмахнув крыльями, Алгалон грузно поднялся в воздух, разгоняя мощные ветра. Сделав быстрый круг над водой, пару раз плюнул туда огнем, разогревая воду и уничтожая руины со шпилями. От них несло мерзостью, безумием и порчей.

Встав на след, Отец Драконов полетел дальше, через север, раз за разом выплевывая сгустки золотого пламени, заключенные в плотную оболочку из Света. Пробивая воду, они попадали точно в подводные пещеры, гроты и просто остатки древних сооружений, взрываясь. Вспышки света и пламени локально испаряли воду, местами до сотни метров в диаметре. Чем сильнее была Тьма, тем сильнее отвечал Свет.

Долетев до другой оконечности острова, владыка Цитадели почуял смрад совсем иного уровня, а самого его поглотило видение. Тварь, чья туша закрывала горизонт, смотрела на него семью глазами, каждый из которых был больше чем он сам, в Истинной Форме. Ее щупальца тянулись из морских вод, поднимаясь высоко за облака, как и голова, представляющая из себя захлопнутую пасть. Древний Бог походил на осьминога. На его ужасающую, извращенную, непомерно огромную версию.

— Тебе не победить, маленький дракон. Я пожру тебя!

Слова Древнего Бога заполонили сознание Алгалона, эхом отражаясь от стенок черепа. Он перестал слышать собственные мысли, их полностью заглушил посторонний голос, причиняющий сводящую с ума боль.

Когда наваждение спало, Отец Драконов осознал себя полностью утратившим контроль над полетом. Его тело, перекручиваясь, метеором неслось именно к тому месту, откуда нещадно разило безумием. Оно представляло собой разбитый среди скал, омываемый штормовыми водами, храмовый комплекс. Одна из его частей, величественная скульптура, изображала осьминога, до ужаса похожего на Древнего Бога. Она лишь немного отличалась, не заимствуя всех внушающих оторопь черт.

Спиной пробив и уничтожив большую часть зданий, владыка Цитадели рухнул в воду. Море немедленно вспенилось, забурлило и начало испаряться, отступив от него. Встав на лапы и тряхнув головой, он снова оттолкнулся, поднимаясь в воздух.

В тот же миг скульптура осьминога раскололась, а затем разбилась на части. Из нее вырвалось щупальце, покрытой мощными хитиновыми пластинами и присосками с внутренней стороны. Оно было столь велико, что могло легко обернуться вокруг колоссального дракона.

Ударив сверху вниз, оно обрушило Стража обратно в морскую пучину и нырнуло за ним.

Снова ощутив песчаное дно боком, Алгалон создал вокруг себя взрывную волну. Морская вода пузырем рванула вверх, образовав невиданных масштабов гейзер, радиусом в несколько километров. Пламя слетело с крыльев, образуя кольцо, своеобразный барьер на пути миллиардов тон воды. Она моментально вскипала, обращаясь паром, что устремлялся вверх.

Изготовившись к атаке, Отец Драконов не упустил момента, когда сквозь стену пламени пробилось объятое пурпуром и чернотой щупальце, стелясь по дну. Отпрянув в сторону, резко подался вперед, придавив его лапами к земле. Раскаленные добела когти с трудом погружались в хитиновые пластины, а сил едва хватало, чтобы удерживать отросток Древнего Бога на месте.

Плюнув на все, владыка Цитадели сомкнул на добыче челюсти. С хрустом и болью клыки пронзили защиту, сминая, кроша и ломая пластины. В пасть хлынула порченная кровь, показавшаяся… невероятно вкусной, сладкой и желанной.

Ужаснувшись собственных ощущений от плоти Древнего Бога, Первый Страж выпустил Дыхание. Пламя пожрало все, что было внутри пасти, и вырвалось сквозь клыки. Дернувшись в судороге, щупальце смогло освободиться, его держала теперь лишь одна лапа, оставив на память шмат мяса.

Плюнув в шевелящийся кусок кончика золотым пламенем, Алгалон призвал всю свою мощь. Каждая чешуйка, идеально подогнанная под другую, будто металлическая, острая даже на вид, вспыхнула белым накалом. Над головой, над короной рогов, загорелся ромбовидный символ, претерпевший изменения. Ранее красный, он стал золотым, с парой новых завитков. Жар, выплеснув во все стороны, еще дальше оттолкнул границы моря, а все сдерживающее его пламя вернулось обратно, нырнув под чешую.

В дополнение ко всему, Отец Драконов призвал себе на выручку силу одного из черепов, от чего еще на треть увеличился в размерах. Чистая мощь захлестнула все его естество, почти удвоив уже имеющуюся. Мана потекла в тело столь обильными потоками, что становилась видна невооруженным взглядом. Теперь никакой маг Кул-Тираса и окрестностей не мог воспользоваться ей. Им просто ничего не оставалось.

Почувствовав, где находится щупальце, Страж выпустил в ту сторону дыхание. Толстый луч, столь ослепительный, что все остальное меркло, вспорол воду, натолкнувшись на плоть Древнего Бога. Без взрывов, он с промедлением пробил покров, отделив от щупальца еще одну часть. В нем смешался свет и полный разрушительный потенциал золотого пламени.

Ведя луч вдоль извивающегося щупальца, Алгалон разрывал его на куски. Мясо лопалось, окрашивая море фиолетовой кровью. Пробивая плоть насквозь, луч вспарывал морское дно, рисуя на нем извилистую линию. Когда дошло до островка, на котором располагался комплекс храмов и статуя, Отец Драконов выплеснул разом до пятой части своей энергии.

Дыхание оборвалось, а остров поглотил взрыв, заставивший море уйти. Все в его области исчезло, испарилось, как и последние следы присутствия древнего зла. Но, не удовлетворившись, владыка Цитадели покрыл огнем всю морскую гладь, изничтожая каждую каплю крови и частицу плоти. Огонь проникал вниз, не вредя воде, но ища мерзость, подобно охотничьей собаке, почуявшей след добычи.

Глава 123

Одинокая капелька пота скатилась со лба Даэлина. Руки до побелевших костяшек сжались в кулаки. Губы мелко дрожали. Лицо было бледным, отражая весь ужас, что сковал мужчину. Он не мог шевельнуть ни одним мускулом, а из горла вырывался только невнятный хрип. Впервые в жизни лорду-адмиралу довелось столкнуться с такой слабостью, само тело предало его, а разум забился куда-то в самый дальний, темный угол.

Раньше ему не единожды доводилось испытывать страх, как и противостоять ему, бороться. Он знал, как справиться с самым страшным штормом, как убивать дикарей или избегать их засад, как выходить из сложнейших ситуаций. Но то, что двигалось прямо на Боралус, не находило никакого отклика в памяти.

Глава дома Праудмур не представлял, не мог себе вообразить, как победить то, что превосходило размерами гору. Дракон шествовал по морю медленно, плавно, будто специально не торопясь. Он вздымал волны, каких не доводилось видеть ни одному моряку, за один шаг преодолевая гигантские расстояния. Небрежным движением лапы он мог разрушить весь замок, до основания, следом, за пару мгновений, сравняв с землей весь город. Его колоссальная фигура отбрасывала тень, в которой уже утопал Боралус.

Бежать от него было бесполезно, слишком быстро дракон мог двигаться. Противостоять ему тоже было некому. Никакие хваленые корабли Кул-Тираса никогда не были рассчитаны на такую угрозу. Лучшие гвардейцы, дай им хоть тысячу лет, не смогли бы расковырять и одну чешуйку. Даэлин был уверен. Именно из незнания, непонимания, что делать и как быть, он пребывал в ступоре. Горожане уже бежали, кто как мог, создавая большие проблемы в городе. Но он так поступить не мог. Капитан всегда оставался со своим кораблем до самого конца. Впрочем, это не помешало отослать семью по потайным тоннелям, в укромное место.

Была в пригоршне перца и одна крупинка сахара — лорд-адмирал знал, что вскоре дракон отправился бы за ним следом, к праотцам. Орден бы никак не упустил возможности поохотиться на такую тварь, раз и на всегда прекратив ее злодеяния.

С некой отрешенностью мужчина смотрел, как колосс подступил к порту, заставив укрепления, созданные против волн и вражеских кораблей, пройти свое сложнейшее испытание. Суда, стоявшие у причалов и не только, как детские игрушки начали ходить на волнах. Вода выплескивалась в порт, смывая снасти, ящики и прочее. Выброшены оказались несколько военных кораблей, повредившись сами и нанеся урон постройкам. Волны перехлестывали через стены искусственной бухты, внося еще больше хаоса.

Однако, вопреки ожиданиям главы дома Праудмур, дракон не стал двигаться дальше. По его расчетам, следующий шаг как раз должен был закончиться на родовом замке, смяв и уничтожив его. Вместо этого он стоял, давая себя рассмотреть.

Широкая, будто высеченная из металла, морда, одновременно грубая и гармоничная, внушала трепет. Нижняя челюсть была заметно массивнее верхней, будучи почти сплошной пластиной брони. Глаза, два пылающих золотых солнца. Из них валил огонь, пуще любого костра. Выше, напротив лба, горел символ, а от него в стороны расходились пламенные дуги, от которых время от времени поднимались языки, похожие на зубцы. Огненная корона венчала таковую из рогов.

Все могучее тело покрывала чешуя, часто принимавшая вид тех или иных пластин. Броня выглядела идеальной, как самое великолепное произведение искусства. Даэлин не мог найти ни единого зазора, даже самого мельчайшего. И, тем не менее, из-под стыков чешуек просачивался золотой свет.

Крылья, сложенные плащом, пылали золотым пламенев. За ними извивался хвост, хлеставший водную гладь. Его, помимо чешуи, покрывали многочисленные ослепительно белые, сияющие, лезвия. Кончик вовсе представлял из себя нечто, похожее на наконечник копья.

Чешуя на первый взгляд выглядела абсолютно черной, и только пробивавшийся наружу свет ее несколько оттенял. Но под солнечными лучами она отливала легким, едва уловимым, золотом.

Смесь знакомых цветов начала пробуждать сознание лорда-адмирала, заставляя пытаться понять, почему они казались ему до боли знакомыми. Однако, все оборвал, как и начал, сам дракон. Он поднял лапу, каждый коготь на которой был белым от накала, и протянул ее вперед. С поразительной точностью он поместил кончик острейшего когтя на балкон, заставив мужчину отпрянуть от столь опасного соседства. А в следующий миг он, как и колосс, обратился чистым огнем, истаяв, подобно наваждению.

Высокий воин в черных латах, украшенных золотыми узорами, предстал перед Даэлином, держа весьма приметное копье. И больше у него не осталось сомнений.

— Алгалон, к чему вы устроили все это представление? — ужас и обреченность отступили, уступив место… раздражению. — Весь город погрузился в панику. Порту нанесен ущерб.

— Храмовый комплекс среди скал, вынесенный в море. Это что?

— Святилище Штормов, оплот веры Кул-Тираса. Там обучаются жрецы моря и изготавливаются волшебные предметы. — поняв, что не получит нужны ответов, лорд-адмирал нахмурился. — Что там произошло?

— Я уничтожил проклятое место. — в довесок слов, владыка Цитадели ударил пяткой копья о пол. — Зло настолько крепко окопалось в том месте, что из него смогло пробиться наружу щупальце Древнего Бога. На заре времен титаны, творцы, заперли их в подземных темницах. И одна, судя по всему, где-то поблизости. Влияние этой твари было сильно в Друстваре, я его очистил. Пришлось выжечь весь Багровый Лес, но пока туда лучше не соваться. Держите своих людей подальше. После того, как окончательно разберемся с проблемой, там можно будет разбить отличные поля, которых вам так не хватает.

— Мать Приливов, дай мне сил…

— А вот от подобного я бы советовал отказаться, раз уж вера исходила из Святилища.

— Почему? — недоумение отразилось в глазах мужчины.

— Вполне возможно, что за Матерью Приливов таится Древний Бог. Так уж устроена наша вселенная, что всякое поклонение способно наделять объекты силой.

— То есть, мы взращиваем какое-то чудовище, запертое в подземной клетке?

— Упрощенно — да. Лучше уж вера в Святой Свет, хотя и там есть свои проблемы.

— Предлагаете мне запретить веру в море внутри королевства, живущего мореходством?

— Я ничего не предлагаю и не настаиваю, просто сообщаю информацию. Вполне может статься так, что темница целиком или частично пролегает под Кул-Тирасом. Вера в тварь не просто наделяет ее силой, но открывает верующих перед ней. Безумие, уродства, темные силы и искусства, всякое подобное расцветает под их контролем. Ничего не напоминает? Пока здесь, я с удовольствием выжгу еще одну язву.

— На ум приходит только Друствар, но с ним уже покончено, как я понимаю. В остальном… ничего не могу припомнить.

— Хорошо. Раз так, то тогда пришло время для извинений. Понимаю, что явление дракона, подобного мне, перепугало весь остров. Показаться то успел почти везде. Да и порту досталось. — Страж бросил взгляд через плечо. — Прошу прощения. Цитадель компенсирует издержки золотом и драгоценными камнями.

— Это неожиданно, благодарю. — Даэлин кивнул, устало помассировав переносицу. — Теперь, лишившись Святилища Штормов, мы остались без зачарованного штормового серебра и благословений для кораблей и команд. Больше нашим магам негде учиться, мы станем зависимы от Даларана. Подобное никакими деньгами не окупить. В морскую пучину канули книги, свитки и манускрипты, часть из которых завезли еще первые переселенцы.

— Это мы тоже можем восстановить. Отстроим будущее место для проживания магов, обучим первых из них, дальше уже сами будут передавать знания.

— Но это ведь не вернет Кул-Тирасу прежних знаний, верно?

— Это даст семье Праудмур новую возможность. — Алгалон хмыкнул.

— Не понимаю. — Даэлин покачал головой, нисколько не пряча своего недоумения.

— Джайна весьма одаренная девочка, я бы сказал, она способна войти в один из кругов магов Храма Огня, когда полностью освоит свой талант. Либо поднимется еще выше. Вы должны догадываться, насколько это высокий уровень. Такие маги могут переворачивать поле боя с ног на голову. Так почему бы ей не стать во главе всех магов Кул-Тираса? А строительство можно затянуть аккурат к моменту окончания учебы. Ваша семья только выиграет.

— Другие благородные дома будут недовольны.

— Не поверю, что у вас нес способа прижать их к ногтю.

— Вы не просто воин, каким пытались казаться в начале. Ваше предложение не только поспособствует укреплению Праудмуров, оно даст вам частицу власти над Кул-Тирасом. Уверен, Джайна, как и все остальные маги, не забудут Цитадель и будут всегда на нее оглядываться.

— Разве плохо? Это, как минимум, гарантирует им сдержанность и поминание, что в море есть рыбка покрупнее. Обучение в Храме Огня, как я смею надеяться, отучит людей поклоняться непонятным сущностям.

— У вас хотя бы есть смелость и честь, чтобы признать свой интерес. Это уже во много раз лучше, чем связи с Далараном. Я согласен принять предложение.

— В таком случае, вам передадут договор о заключении торгового договора, который будет действовать, пока у Кул-Тираса не появится собственная устойчивая магическая традиция. Если вас устроит его содержимое, все желаемые товары сможете закупать в Нортренде. Такого еще нет ни у кого.

— Предлагаете покупать ваши зачарованные предметы?

— В том числе обращаться за услугами магов в самом широком перечне, включая работу кузнецов и инженеров. Наши бородатые умельцы могут вам хоть гребные колеса на корабли поставить, хоть ходовые винты. Надо, они поплывут быстрее ветра и без всякой инженерии, достаточно обшить рунным металлом. Конечно, у всего есть своя цена.

— Интересное предложение. Раньше ни о чем таком не было речи. Что изменилось?

— Помимо желания честно компенсировать все, что разрушил? Хочу попробовать подтолкнуть Азерот вперед. У этого мира слишком великие угрозы, а шансы защититься самостоятельно слишком призрачные.

— Благородное желание. Всякий король, имея ваши ресурсы, попытался бы сохранить их в единоличной власти, чтобы диктовать свои условия всему остальному миру.

— Когда оцените ущерб, передайте сообщение через Алатора. Он вскоре вернется к вам, чтобы осуществлять связь. А мне пора обратно в Цитадель, нужда вырвала меня на пороге важного события.

— Да сопутствует вам попутный ветер.

Кивнув напоследок, владыка Цитадели исчез, оставив лорда-адмирала в одиночестве. Протяжно выдохнув, он весь осунулся, словно из него вырвали стержень. Мазнув взглядом по порту, бывшему гордостью и основой могущества семьи, он покачал головой и побрел обратно в кабинет. Люди не сновали среди причалов, складов и кабаков, там вообще никого не было. Все попрятались, испугавшись ужасного дракона.

Усевшись на стул, глава дома плеснул себе вина, на сей раз не разбавленного, да расстегнул несколько верхних пуговиц. Он собирался напиться, не в силах думать о всем том, что предстояло сделать. Как бы то ни было, он тоже пережил огромный страх и пока еще не подозревал, что у него появилось несколько серебристых прядей в волосах и бороде.

…

Телепортировавшись в Крепость Перехода, Алгалон сразу переместился в другое место, почувствовав, где находится искомый. Алатор находился в столовой, за одним столом со всему свободными братьями, набившимися в помещение. Кто-то из них отдыхал от обязанностей по несению караула, кто-то только вернулся из-под земли, чтобы час другой провести с близки, да пополнить те или иные припасы. Такое происходило постоянно.

Пройдя в помещение, по свободному коридору, что образовали воины, попутно кивая им, владыка Цитадели хлопнул кровопийцу по плечу. Еще на входе Чешуя исчезла, так как в ней больше не было прямого смысла, а давить на своих же, он не хотел. Не видел в том никакого смысла.

— Как ты? — просто спросил Страж, присаживаясь на лавку. Погибель он оставил позади, просто висеть в воздухе. Некоторые из собравшихся даже предпочли уделить ей больше внимания, чем начавшемуся разговору, благоговейно рассматривая.

— В порядке, полагаю. — неуверенно ответил мастер клинка, опуская глаза вниз.

— Я чувствую твой настрой, ты разбит.

— Есть от чего. — брат ордена кивнул. — Мне затуманили разум, а я и не заметил, пока не стало слишком поздно. Иначе сразу бы выпотрошил тварь, она не представляла никакой угрозы, чтобы играть с ней в игры. Да и потом, когда использовал Скачок, глупо подставился. Теперь уж не знаю, достоин ли места, которое занимаю. — он кивнул в сторону лежащих на столе Клыков.

— Слюнтяй хренов! — огнебород, сидевший тут же за столом, громко грохнул каменной кружкой. — Ты чего удумал? Ведешь себя, как девица! Хочешь, чтобы сам Первый Страж начал тебя уговаривать быть воином, а не соплей? Ну сдох и сдох. С кем из нас не бывало? Меня, помню, сучий невидимка с одного удара прихлопнул, в сортире! Вот это позорная смерть! — договорив, коротышка, гневно полыхая огнем, закинул в рот горсть орехов, со скорлупой, и принялся их жевать.

— Знаешь, в чем-то Моди прав. — дварф аж подавился, когда прозвучало его имя, от чего усмехнулся уже Алгалон. — Поражения терпят все, я в том числе. Вспомни, что со мной творилось после переноса в Новый Мир, а потом и тут, на Азероте. Чем не проигрыш? Я вот считаю это своим личным поражением. Плохо не потерпеть поражение, а не вынести из него урока. Ты же вовсе показал себя очень доблестно, противостоя самому Древнему Богу.

— И все же мне надо стать внимательнее. Не распознать чужого влияния — роковая, недопустимая ошибка.

— Твоя правда. Каждому из нас надо стать тверже, лучше. Шепот Древних Богов может прятаться за каждой мыслью. — владыка Цитадели осмотрел всех братьев и редких сестер. — Запомните еще вот что, а потом расскажите остальным — в минуту нужды, потянитесь ко мне своими мыслями, попросите помощи, и я наделю вас крупицей свой силы.

— Не станем ли мы так рохлями, если каждый раз будем бежать плакаться, просить о защите? — Моди озвучил общие мысли, запивая орехи добрым пивом.

— Когда дело касается столь могучего и древнего зла — нет. Даже мастера клинка не могут полностью противиться ментальному влиянию, не смотря на артефакты и собственную стойкость. Чего уж говорить об остальных? Это вопрос здравомыслия и выживания на поле боя. Если им удастся повредить ваш разум, я не уверен, что воскрешение сможет подобное исправить.

— Вот же, сера! Проклятые мозголомы! Нет у них чести!

— Да откуда бы ей взяться? — Первый Страж пожал плечами, а затем повернулся к кровопийце. — Я чувствую еще что-то. — хоть и мог прямо все озвучить, предпочел подтолкнуть его к раскрытию.

— Доспехи сильно пострадали, от того и стыжусь. — он указал на правую руку, полностью замотанную в ткань, чтобы спрятать чешую и прочие драконьи следы. Плечевая часть доспеха выглядела совсем неважно, ее будто вырвали, что так и было. — Ремонт потребует много металла, а его восполнить неоткуда.

— Это не тот вопрос, которым ты должен занимать свою голову. Обеспечение ордена всем необходимым — забота моя и младших стражей. Да и наплевать на тот красный адамантий, гораздо важнее ты и любой из членов ордена. Металл всегда можно добыть, новый или совсем другой, а где взять еще таких, как вы? Негде. Поэтому твой доспех отремонтируют, уже сегодня, а завтра отправишься в Боралус. Извлеки уроки из поражения, подумай, как можно закрыть слабость перед Древними Богами. Ты хорошо сражался.

Еще раз хлопнув мастера клинка по плечу, Алгалон поднялся на ноги. Выйдя из-за стола, взял копье в руку, телепортировавшись наружу. Денек стоял погожий, так что прежде чем пройти сквозь портал, он не удержался и обернулся назад. Там, за крепостной стеной, стоял древний, чистый, прекрасный хвойный лес. Дул ветерок. Летали совы, сновали лисы, огромные волки и медведи, ища пропитание. От них прятались зайцы и прочее мелкое зверье. Там царила природа, сдобренная капелькой волшебства. И ему очень хотелось прогуляться среди растительных гигантов, понаблюдать за всем этим своими глазами. Почувствовать этот дух.

«Как завершим церемонию, обязательно там поброжу. Очень уж хочется»

От Автора:

Заглядывайте на мой Бусти.

https://boosty.to/or1gon

Глава 124

Пройдя через портал, Алгалон обернулся, чтобы еще раз взглянуть на гладь, отделявшую один мир от другого. Странное ощущение посетило его во время перехода, будто кто-то смотрел.

«Нашли нас?» — настроение его вмиг переключилось, вынуждено перейдя на более собранный лад. — «Надо поторопиться, скорее покончить со всеми делами и закрывать портал, пока не поздно. Защита у нас стоит отменная, но и демоны не лыком шиты. Все-таки опыт невероятный имеют, а лазутчики нам не нужны. Итак задержался в Цитадели порядком. Надо уложиться за сегодняшний день. Да и ждут меня уже, судя по расположению огней»

…

Рейнхарт, стоя перед тронным пьедесталом, осматривал зал. Как и было велено, он собрал лучшие сотни со всего ордена, на сей раз пригласив и магов, которые обычно оставались вне подобных собраний. Более тысячи братьев и сестер заняли свои места, согласно строгому списку.

Расстаравшись, сенешаль попытался разместить всех так, чтобы как можно равномернее перемешать. Не хотел, чтобы внутренняя иерархия играла какую-то роль в столь важный день. Потому присутствовали и служанки, как наиболее приближенные, помимо воинов, много знающие и слышащие, а так же хранящие все эти тайны. Они знали Цитадель лучше большинства мастеров клинка, потому не пригласить их было бы по меньшей мере грубо.

Тронный зал мог вместить и больше народа, все-таки занимал весь верхний этаж крепости. Но старый рыцарь сам настоял на ограничении. Цитадель притягивала мысли всех членов ордена, старых и новых, но попасть в нее, не во время осады, могли совсем немногие. Свободно ее посещали лишь мастера клинка, дракониды гвардейцы, да сами младшие стражи. Отбор лучших сотен мог подстегнуть остальных, хотя им и так было не занимать мотивации на тренировках. И все же, старый рыцарь предпочел сохранить закрытый статус крепости. Тем более, весь орден в любом случае не мог участвовать в собрании, так как половина находилась в другом мире и вела боевые действия.

«Жаль, что нельзя призвать наших братьев с Азерота. Они тоже заслуживают права присутствовать сейчас в тронном зале. Жизнь, как всегда, не справедлива. Но ничего, для них будет организован отдельный небольшой праздник и отдых. А потом рокировка войск. Опыт нужен всем»

— Никогда не думал, что нам будет дарована такая честь. — тихо, чтобы его слышали только другие младшие стражи, промолвил Тауриссан.

Все они стояли перед тронным пьедесталом, выстроившись в линию и ожидая. Присутствовала и Тиамат, хотя во многом находилась на особом положении: была супругой Первого Стража, еще недавно сильнейшей из них, но не пившей Золотой Крови. По уровню силы она уже не дотягивала, однако, статуса младшего стража у нее никто отнять не мог.

— Никто не мыслил о подобном. — слово взял Изурегас. — Теперь нам предстоит по-настоящему встать плечом к плечу с владыкой, чтобы вместе вершить судьбу многих миров. Это даже ощущается иначе.

— Не знаю, справимся ли мы. Мы, в отличии от первых Обугленных Стражей, допускаем слишком много ошибок. — не свойственно самому себе, Грамдар единственный смотрел на трон задумчиво и с сомнениями. — Вся наша история, после переноса, построена на ошибках. Где-то поступали слишком резко, где-то недостаточно жестко. У нас и сейчас проскальзывает подобное. Мне кажется, Обугленные Стражи могли бы организовать все гораздо лучше. Да и, не могу представить себя равным Первому Стражу. Я привык получать от него приказы и исполнять их, а не подвергать его слова сомнению, право на которое вот-вот получу.

— Не сравнивая себя с сущностями, которые прожили неизвестное число тысячелетий, проведя их в бесконечных сражениях, приключениях и строительстве. — Тиамат сложила руки на груди, держа спину исключительно прямо и искоса глядя на здоровенного драконида. — Они могли прожить сотни разных жизней, прежде чем создали Цитадель. Если будешь пытаться ориентироваться на них, похоронишь себя под грузом сомнений. Мы не они и ими никогда не будем. Ты уже сделал многое для нынешней Цитадели и ордена в частности. Продолжай учиться, как делал последние три десятилетия, иобязательно станешь не хуже их. У тебя впереди столько времени, сколько сам пожелаешь прожить. К тому же, Алгалон принял твой план реформирования войска, значит, ты все делаешь правильно.

— Тиамат права. Чье слово и воля, если не его, весомее всего остального? — получив возможность, Рейнхарт тоже посчитал нужным присоединиться к разговору. — Однажды мы сможем полноценно оправдать ту ответственность, что сегодня ляжет на наши плечи. А до тех пор нам следует трудиться, делать все возможное, чтобы не ударить лицом в грязь.

— Я скажу так — надо слушать свое сердце, оно не солжет. — заключил владыка Огненных Недр. — Не думаю, что в наши дела претерпят какие-то изменения. Рейнхарт все так же будет заведовать администрацией верхнего города, считать прибыли и убытки, да заниматься дипломатией. Я останусь главой клана и никуда не денусь от своих обязанностей. Ты, Грамдар, по-прежнему будешь командовать войском, а Изурегас обеспечивать всех нас нормальными магами и прочими специалистами. Все останется как прежде, изменится наше звание.

— И все-таки трудно осознать, что собираюсь встать вровень с теми, кто в свое время освободил меня из рабства. — воевода опустил голову, накрыв ее когтистой рукой. — Не чувствую за собой такого права. Обугленные Стражи ведь настоящие герои, о них впору легенды слагать. Сколько хорошего они сделали, сколько зла изничтожили… Только под их рукой дракониды смогли вздохнуть спокойно, начать жить нормальной жизнью. А что сделал я? Чем заслуживаю подобное?

— Безусловно, мы еще не успели повергнуть такого же числа достойных того драконов, демонов и нежити. Не бились с воплощениями греха, не разбивали союзы, способные повергнуть Цитадель. — глава клана, как наиболее близкий друг драконида, не унимался. — Ну и что? На нашу жизнь еще хватит гадости. Одни Древние Боги и Пылающий Легион чего стоят. Уверен, с таким не сталкивались даже Обугленные Стражи. Да и мало ли мы сделали для Цитадели? Она дом для всех нас и мы трудимся на его благо. Первый Страж посчитал нас достойными, значит так и есть. Об остальных я думать не хочу. Они трусы, предатели. Покинули орден, сбежали. Хотя сами заложили основу и непреложное правило — из ордена нельзя выйти. Каждый принесший клятву, остается с нами до конца, до самой последней смерти. Его жизнь ему уже не принадлежит.

— Да, двуличный поступок с их стороны. — поддержала драконица. — Один он запятнал прочих Обугленных Стражей достаточно, чтобы не оглядываться на них. Безусловно, за ними числятся многие заслуги и достижения, которые мы должны помнить и чтить, но на них нельзя оглядываться в вопросах верности и чести.

— Раз не чувствуешь, что готов принять роль Обугленного Стража сейчас, то сделай то, что поможет тебе принять ее. — придворный маг огладил свои щупальца. — Разве мало у нас стоящих проблем? Придумай, как наилучшим образом сокрушить Древних Богов. Блестяще проведи компанию против Пылающего Легиона. Создай из ордена армию, которая сокрушит любую угрозу, любое зло. Все в твоих собственных руках.

Появление знакомого источника силы заставило Рейнхарта поднять взгляд, устремив его к трону. Прямо перед ним возник Первый Страж. Осмотрев зал, он на краткий миг окутался огнем, чтобы выйти из него уже в Чешуе. Обычная одежда совсем не подходила для такого торжества и, пока еще младший страж, внутренне кивнул. Он и сам приоделся по случаю, заказав у портного расшитый серебром черный костюм. Остальные явились в доспехах.

— Друзья, братья и сестры. — голос Стража пронесся по всему тронному залу, пробирая от силы, что сквозила в нем. — В Цитадели никогда не любили пустых речей, а я еще и не умею их произносить, потому не буду говорить лишнего. Все просто. Вы все собрались, чтобы засвидетельствовать то, что должно было свершиться уже давно. Сегодня я возвожу всех младших стражей в ранг Обугленных Стражей. Такова моя воля.

Заветные слова, слетевшие с губ господина, вопреки ожиданиям, надломили нечто внутри старого рыцаря. Он никогда не ожидал, что сможет взойти так высоко, что выше уже будет некуда идти. Не стремился к тому. Им всегда двигали простые желания — помогать, заботиться о других, защищать от чудовищ и злобных тварей слабых. Теперь же, став одним из тех, кто некогда являлся для него примером, ощутил неожиданно тяжелый, почти неподъемный, груз ответственности.

«Теперь и на меня будут ориентироваться, как я когда-то» — внезапно осознал он. — «Какой пример я хочу подать братьям? Каким меня запомнят и будут воспринимать?»

Члены ордена дружно рявкнули, воздевая оружие к потолку, даже маги, обычно остававшиеся себе на уме и в стороне от подобного. Горничные просто и скромно похлопали в ладони, почти не слышимо.

— В будущем у Цитадели появятся новые младшие стражи, как и те, кто своей доблестью заслужит право называться Обугленными Стражами. Возможно пройдут десятки и сотни лет, но так будет. — владыка Цитадели спустился вниз и голос его стал тише, но недостаточно, чтобы не могли расслышать другие. — Отныне никаких господинов, владык и прочей чуши. Вы мои друзья. Зовите меня Алгалон и никак иначе.

— Так же просто, как выпить бочку пива. — дварф усмехнулся в бороду.

…

Некоторое время спустя

Малый Зал Совета

Стулья, окружавшие овальный стол, никак не изменились, за исключением одного — того, что принадлежало Алгалону. Ранее он походил на трон, но теперь стал совершенно обычным, как у остальных. Небольшое исправление, доставившее ему массу удовольствия.

Владыка Цитадели никогда не стремился к роскоши, не хотел ее никак демонстрировать, и после “перерождения” ничего не поменялось. Ему все так же претило как-то возносить себя над теми, кого он искренне уважал и любил, считал своими близкими друзьями, соратниками.

В необходимых атрибутах власти он не видел ничего зазорного. Они требовались хотя бы для того, чтобы короли и прочие монархи знали свое место. Однако, как-то возвышать себя на закрытом собрании, где нет никаких посторонних, а все собравшиеся — равные, не видел смысла. Это казалось бессмысленным и даже неправильным, противоестественным.

— Сейчас речь пойдет о неприятном. — Страж постучал пальцем по столу, а затем со вздохом откинулся на спинку стула. — Так уж вышло, что в свое время мне от Галакронда, помимо проблем и драконьей мощи, досталась одна… особенность. Его божественная суть.

— Драконы умудряются насрать и после смерти! — выругавшись, Тауриссан заслужил колкий взгляд Тиамат. — Кхм… мы же теперь тоже, того. Каждый раз забываю…

— Неожиданно. — губы Рейнхарта сжались в тонкую полосу, а на сердце у него стало неспокойно. — Не с тем ли связана поспешность вручения нам звания Обугленных Стражей, что вы… ты, собрался вознестись в небесные чертоги?

— Нет. Это действительно следовало сделать давно, просто я думал не головой, а жопой.

Глава подземного народа натурально выпучил глаза и открыл рот, впервые услышав нечто подобное в исполнении Первого Стража. Обычно роль сквернослова принадлежала ему, в то время как остальные очень уж держались за благочестивый слог.

— Я не собираюсь никуда от вас деваться. — продолжил говорить владыка Цитадели. — Раз уж у меня есть свойство божественного толка, из него надо извлекать пользу. Например, я могу слышать, когда ко мне обращаются с молитвой или просьбой. Соответственно, способен отвечать на такие воззвания. Пусть твори чудеса еще не научился, могу оказывать определенное влияние. Исцелить, наделись силой, сжечь все вокруг и так далее.

— Братьев в жрецов или паладинов превращать? — Грамдар в неудовольствии зарычал. — Они на такое не пойдут, да и я против. Нельзя надеяться на кого-то, если это не твой товарищ по оружию, с которым делишь казарму, палатку и стоишь плечом к плечу. Ешь из одного котла.

— Безусловно ты прав. — Первый Страж кивнул. — Я сам не хочу начинать строить храмы, и чтобы члены ордена начинали посвящать часть своего времени религии, а не боевой подготовке. Мне вполне по плечу наделить частичкой своей силы любого, кто принес клятву на Погибели, без прямого обращения. Но я ведь не могу знать, кто из братьев и сестер чем занимается в конкретный момент времени. Однако, если они мысленно ко мне обратятся, я услышу и смогу оказать поддержку. Либо телепортируюсь сам.

— Это звучит разумнее. — согласился воевода.

— Алатор хороший тому пример. Сам того не понимая, угодил в сети одного из Древних Богов и был убит. Более того, заразился какой-то гадостью, которая, почему-то, смогла выжить после моего огня.

— Погиб мастер клинка?! — струи пламени вырвались из ноздрей Вестника Войны, а после из них повалил серый дым. — Разве твари не заперты в темницах?

— Здесь мы возвращаемся к вопросу религии. На Кул-Тирасе поклоняются Матери Приливов, я допускаю, что за ней скрывается какой-то Древний Бог. Так как главное место поклонения, Святилище Штормов, оказалось наиболее подвержено порче. Более того, он смог вторгнуться в мой разум, послав видение, а после призвать одно из своих подлинных щупалец. Почти вся прибрежная часть острова была усеяна обелисками, маленькими храмами и прочими следами поклонения, от которых несло мерзостью. На Азероте нам надо обращать пристальное внимание на разного рода культы и прочее, за любым из них может скрываться очередная тварь. Древние Боги ищут лазейки, через которые могут распространять свое влияние на мир, минуя темницы.

— В таких условиях возможность наделить кого-то силой или иной помощью, действительно будет не лишним. — владыка Огненных Недр принялся гладить свою бороду. — А на нас это распространяется?

— Конечно.

— Хорошо. Я ведь как раз собирался исследовать Азерот. Приятно знать, что в любом уголке мира могу рассчитывать на твою поддержку. Все-таки и от чего-то божественного есть прок.

— Где сейчас Алатор? Он еще мертв?

— Я его воскресил, отдыхает в Крепости Перехода. Как закончим собрание, можешь сам его обо всем расспросить, тебе такой надо знать. После заката портал будет закрыт.

— Успею.

— А как вы… ты, узнал, что тебе могут молиться? — положив руки на стол, сенешаль сцепил ладони в замок.

— Метишь в корень. Когда обнаружил эту способность и попробовал в ней разобраться, мое сознание перенеслось к одной из башен. Там, в какой-то потайной комнате без окон, мне молился мужчина, прося о здоровье и удаче, чтобы вступить в орден. Я ему их дал. Подобное происходит по всей нашей земле. Люди, эльфы, полурослики мне поклоняются, приписывая самые разные, а порой и противоречивые, качества. Это происходит в основном в башнях. Реже в городе. Не замешаны в подобном лишь дракониды.

— То есть и у моего клана рыльце в пушку? — брови дварфа взлетели вверх.

— Да. Рудокопы хотят богатых жил, да побольше, хотят выносливость и удачу, просят проводить их к залежам редких металлов. Мастера просят послать им побольше работы, да вдохновения, для создания великолепных артефактов, о которых будут петь песни. Пивовары хотят больше уникальных рецептов. Женщины просят, чтобы их дети были здоровы, а беды обходили семьи стороной. У каждого есть, что у меня попросить. — Алгалон пожал плечами. — Впрочем, все это делают по-своему, не организованно.

— Так и знал. — старый рыцарь на секунду сжал руки до дрожи, а затем опустил голову вниз, будто признавая поражение. — Воины крови замечали нечто подобное в башнях, подозрительное. Прямых доказательств у них не было. Порой, сами дварфы доносили мне, что слышали странные бормотания со стороны знакомых, похожие на молитвы или обращения к каким-то сущностям.

— И ты ничего не сделал?! — Тауриссан грохнул кулаком по столу. — Сам бездельничал, так мне почему не сказал?! Я бы быстро нашел смутьянов! Почему они вообще шли к тебе, а не ком мне?!

— Вот потому и не шли. Каким бы непростым не был уклад вашей жизни, все боялись за друзей и знакомых. Тем более, прямые доказательства отсутствовали. Мои помощники тоже ничего найти не смогли. А с тебя станется дров наломать. Конечно, твой клан надо держать в ежовых рукавицах, но до запугивания и жестокости доводить не следует.

— В чем-то ты прав, да не во всем. Это мой клан, я его возглавляю. Ты как минимум должен был поделиться со мной. Вместе бы что-то решили.

— Прошу прощения. — сенешаль искренне склонил голову.

— В следующий раз не темни.

— Так и будет.

— Надо централизовать веру, раз уж она есть на нашей земле. — вставил слово владыка Цитадели. — С твердым каноном и прочим, что там полагается. Я не знаю. Боюсь, иначе, за таких “верующих” может зацепиться какая-то дрянь. Дух, сущность, демон или реальное божество — не важно. Нам ничего из этого не нужно. Если хотят молиться, пусть делают это правильно. А как правильно, мы выберем сами.

— В таком случае, я могу заняться этим делом. — Изурегас растянул губы в улыбке, обнажая острые клыки. — В Храме Огня как раз есть множество жрецов, опыт которых, признаюсь, начал частично перенимать. Так почему не воспользоваться им? Мне по плечу сделать все необходимое.

— Пусть так и будет, хотя изначально планировал поручить все Рейнхарту.

— Не думаю, что мог бы справиться, как полагается. Нет достаточно опыта, только смутные представления.

— А я, пожалуй, постараюсь ускорить формирование тайной службы, а то наши хваленые блюстители закона не смогли найти у себя под носом беззаконье. — Тиамат ухмыльнулась, довольная собой.

— Не мог же приказать воинам вламываться в дома подозреваемых, хватать их и проверять память? Это… неправильно. Несоразмерно нарушению. Тем более, у нас не существует прямого запрета религии или поклонения. Существует стойкое отрицание, не более того.

— Ну… да, ты прав. Устрой подобное, вопросы появились бы уже к тебе. — вынужденно согласилась эльфийка.

— Продолжим, надо еще о многом успеть поговорить…

Глава 125

Некогда Аргус являлся прекрасным миром, полным цветущей природы, красоты наполнявшей его магии, величественных гор и необъятных морей, океанов. В те далекие времена на нем буйствовала жизнь. Но, после предательства от собственных детей, одна из жемчужин космоса оказалась затянута в Пустоту. Эредары, приняв волю Титана Скверны, собственными руками загубили Аргус, обменяв его на высокое положение в Легионе, власть.

Скверна, к которой обратился народ великих магов, выжрала всю жизнь из планеты. Вытянула силу из каждой травинки, из каждой капельки воды. Пересохли все реки и озера, не стало морей и озер, пропала всякая растительность. Жизнь. Даже та, которая искажалась и адаптировалась к соседству с высшей магической энергией — обратилась ничем.

Аргус стал могилой для всего живого, что некогда было. Надгробным камнем для целой цивилизации. И, вместе с тем, он занял центральное положение в Пылающем Легионе. На утянутой в Круговерть Пустоты планете сходилось все — поставки вооружения с прочих миров, подкрепления, перегруппировки, подготовка к нападениям и сами нападения. Здесь же изготавливались лучшие артефакты, которые уходили генералам и чемпионам, ни на миг не прекращавшим завоевание и уничтожение.

Тысячи крепостей и бастионов покрывали выжженную до скального основания поверхность планеты. Как таковых городов демоны не строили. Полностью посвящая всех себя войне. Свою бесконечную, бессмертную жизнь они проводили в тянущейся череде сражений, тренировок и возрождений.

Именно на Аргусе производились самые жуткие и могущественные машины Легиона. Чтобы поддерживать в себе существование за пределами Пустоты и миров демонов, они, как правило, обладая извращенным подобием разума, были способны питаться чужими страхами, энергиями материального пространства и даже самими душами. Одно их присутствие на поле боя повергало защитников в ужас и обращало в бегство.

Самые распространенные виды механизмов всегда были на острие атаки Легиона, принеся ему львиную долю побед. Инфернальные пушки, способные как извергать огромные шары пламени Скверны, так и выпускать его широкой аркой, начисто сметали крепости и любые укрепления, отлично служа и для укрепления лагерей на первых этапах. Скверноботы, гигантские машины, наделенные ограниченным искусственным интеллектом, превосходно справлялись с задачами тотального уничтожения, патрулирования и охраны. Созданные из крепчайшего сплава демонической стали, они без труда выдерживали собственный жар, испускаемый генератором, расположенным в груди. Всю их наружную структуру покрывало зеленое пламя, заставлявшее плавиться все вокруг. На ногах имелись специальные сопла, сквозь которые сквернобот мог стравливать дополнительное пламя, генерируемое двигателем, для уничтожения пехоты. Такая же функция была встроена в руки, помимо того, что они могли быть заменены на различное вооружение, в зависимости от ситуации. Но обычно хватало одного размера — самые маленькие и распространенные модели достигали десяти метров, и голой мощи.

Никогда Пылающий Легион не терпел поражений и редко встречал трудности. Лишь единожды силам вторжения потребовалось нечто большее, чем скверноботы и инфернальные пушки. Тогда демоны потерпели первое поражение, столкнувшись с защитниками Азерота.

Не смотря на бесконечные победы, чаще всего дающиеся легко, Легион не прекращая накапливал силы и оружие. Бесконечно строились скверноботы самых разных типов и возможностей. На обширнейших складах и арсеналах своего часа дожидались артефакты, да творения порочных умов, как магов, так и инженеров.

Ни один мир не видел истинных возможностей Пылающего Легиона, так как зачастую порталы попросту не позволяли пройти особенно разрушительным машинам. Однако, весь их потенциал на себе испытывали другие, сторонники и поборники Света, ведущие войну в самой Пустоте.

Впрочем, их демоны даже щадили. В их обществе царствовали интриги, а умение подсидеть, сместить или как-то убрать ближнего своего, чтобы возвыситься, всячески взращивалось, поощрялось. Различные кузницы, отдельные миры, генералы и прочие, имевшие хоть капельку власти и своего интереса, всяческие тормозили процесс уничтожения Армии Света. Она была им нужна, полезна. Более подходящего полигона, чем поля войны, было не сыскать. Конфликт позволял испытывать новые заклинания, тактики, выведенных тварей, технику, а так же новобранцев, порой присоединявшихся к демонам. И, конечно же, война открывала невиданные просторы для роста в иерархии.

Иногда случалось так, что демоны сами подкидывали своим горячо любимым противникам ресурсы, когда те терпели сокрушительные поражения. Но чаще они просто подставляли и губили своих лейтенантов и генералов, чтобы занять их место.

Никто не нанес того количества поражений в сражениях Пылающему Легион, сколько сделали сами демоны.

Аргус, будучи узловой точкой почти всех вторжений и родным миром двух владык, одной тяжелой пехоты мо’аргов, раскиданной по гарнизонам крепостей, содержал более пятисот тысяч. Еще больше могло прийти по зову в любую минуту, благодаря обширной сети порталов, соединявших многие миры и их осколки, дрейфующие в Пустоте.

Помимо сильных, но туповатых мо’аргов, на планете обитали бесчисленные орды диких тварей, будь то неудавшиеся эксперименты или специально перемещенные чудовища. Они служили своеобразным средством, держащим в тонусе незанятые войной воска. Помимо того, маги любили призывать их во время компаний, отправляя волной на вражеские ряды. Некоторых, интересных особей, отлавливали для дальнейших опытов или взращивания на нужны Легиона. Дикие орды безумных тварей могли служить, как одно из средств обороны планеты. Одним своим существованием они были способны сильно помешать любой армии.

Тут же, на родном мире эредаров, бесконечным потоком создавали инферналов, чтобы те могли быть призваны и метеором обрушены на землю, сметая заслоны и укрепления. Камень, пропитанный Скверной, прекрасно подходил для создания таких големов. Пусть в силу природы и метода создания они являлись скорее расходным материалом, так как не могли долго существовать, их по первому требованию могли поднять многие тысячи.

Каждый инфернал отличался от своих собратьев, так как собирались они, в сущности, из мусора. На их сотворение мог пойти любой камень, колдуны могли сами пропитать его Скверной, в том числе части зданий, обломки стен. Главный же компонент — извращенный влиянием Скверны дух огня. Именно в нем заключалась недолговечность големов. Но это они компенсировали своей эффективностью.

Пылающие зеленым огнем глыбы камней всегда выступали на острие атаки, смешивая вражеский строй. Порой хватало всего одного инфернала, не самого совершенного, чтобы выиграть сражение.

Были у инферналов старшие собратья, развитие идеи каменных големов, абиссалы, разрушители. Пятнадцатиметровые чудовища. Для них материал всегда подготавливался отдельно, проходя через множество этапов обработки. Сам их вид, в отличии от способных принимать самые несуразные формы инферналов, должен был внушать страх. Потому, каждый абиссал походил на своеобразное произведение искусства. Прежде чем в него вдыхалось подобие жизни, детали проходили сквозь руки каменщиков, придававших им необходимые формы.

Разрушители могли существовать бесконечно долго, пока подпитывались магией или душами. Потому, они часто находились не на войне, а служили стражей, козырем или подобием волюты, в среде магов и офицеров. Каждый демон желал заполучить в свои руки разрушительный потенциал абиссала. Одно наличие такого голема в прямом распоряжении придавала веса и авторитета. А те, кто могли их создавать, высшие чернокнижники, занимали высокое положение в Легионе.

Помимо мириады прочих демонов, машин и чудовищ, Аргус так и остался пристанищем для главенствующей в Пылающем Легионе силы — колдунов. Еще до вступления в него эредаров, демоны имели тысячелетнюю историю и столь же длинную традицию использования магических искусств. Но именно эредары закрепили превосходство магии, развив и дав жизнь многим направлениям. Без них Легион так и остался бы хаотичным сборищем, не организованным, не управляемым.

Именно дети Аргуса привнесли в него многие военные практики, создали иерархию и дисциплину. Они были ответственными за присоединение части рас, соблазнив их посулами власти и могущества. Без них не состоялось бы части крупных побед.

Эредары стали клеем, который связал демонов в нечто единое, превратив их в настоящую армию, которая десятки тысяч лет уничтожает жизнь во вселенной. Они же занимают в Легионе самую верхушку власти, будучи как командирами, так и сильнейшими колдунами. К их роду принадлежали и двое владык, избранных Саргерасом, управляя всем в его отсутствие.

На их плечах лежала ответственность за поддержание атмосферы в Легионе, способствовавшей постоянному развитию, поиску и созданию чего-то нового. Умело подстегивая природу демонов, эредары заставляли их находиться в вечном соревновании, в горниле, в котором выковывались сильнейшие, умнейшие и хитрейшие. Постоянно метя все выше и выше, демоны, сами того не замечая, противились хаотичной природе, оставаясь вместе. В ином случае их бы не смогла удержать никакая сила. Весь Пылающий Легион развалился бы на банды, мелкие армии, миры и осколки, занимаясь каждый своими делами.

Кил’джеден, приняв одну из наибольших форм, двадцатиметровую, восседал на пылающем троне. Рядом с ним стоял такой же, пустующий. Он принадлежал его брату, более увлеченному войной и исследованиями, нежели управлением.

— Иди. — он бросил короткую фразу и едва заметно двинул пальцами, будто прогоняя мелкое насекомое.

Натрезим, стоявший у его ног преклонив колено, раболепствуя, поплелся спиной назад, пока не вышел из ауры. Оказавшись за ее пределами, он растворился во всполохе зеленого огня.

«Сведения, которые принес Анетерон, заслуживают внимания» — кольцо, крохотное, ничтожное на фоне владыки демонов, парило перед ним на уровне глаз. — «Этим надо воспользоваться. Марионетки, которых он нашел, сослужат мне службу. Орков следует придержать, пусть накопят побольше сил. Вряд ли теперь получится с их помощью ослабить оборону Азерота. Столь полезный инструмент еще найдет свое применение»

…

Четырнадцать дней с начала Похода

В форме совы приземлившись на платформу, Изера приняла облик эльфийки, заняв полагающееся место в круге. Даже не открывая глаз, от чего посредственно видела реальный мир, она заметила обеспокоенность остальных. Ей и самой было чем поделиться, от того глаза и не открывала. После посещения Изумрудного Сна Алгалоном, Кошмар не переставал волноваться и даже начал расти. Волна Света, что должна была ему навредить, уменьшить влияние, будто сделала все наоборот.

— Наконец, ты здесь, сестра. Тебе есть, что сказать? — обратилась Алекстраза.

— Портал закрыт, об остальном — позже. Вы и сами взволнованы чем-то. Не только ваши лица, но и дух каждого из вас неспокоен.

— Давно пора. — Малигос кивнул. — А причина нашего состояния в видениях, которые с каждым часом находят все больше подтверждений.

— Из-за того, что моя сила восстановилась, стало явным ранее сокрытое от моего взора. — заговорил Ноздорму. Вид он имел обеспокоенный, даже нервный. — Вторжение демонов уже началось. Неявное. Где-то на юге Восточных Королевств. Я видел там зеленую тень, накрывшую людской город, Штормград. Она пыталась что-то загородить от моего взора, помешать увидеть. Но я заметил. Портал.

— Это не демоны, кто-то другой. — поделился своим мнением Аспект Магии. — Их магию я бы сразу обнаружил. Но Скверна прямо намекает на них. Прямо сейчас мои дети ищут следы.

— Надо предупредить Алгалона, раз он вернулся.

— Ты права, королева. Я это сделаю, когда буду контролировать открытие их нового портала.

— Кошмар начал расширяться. — поделилась своей проблемой Аспект Снов. — Я должна буду вернуться, чтобы попытаться сдержать его. Не понимаю, в чем причина. Он внезапно стал сильнее.

— Древние Боги… — Аспект Времени нахмурился и опустил голову. — Будущее, которое мне удалось прозреть и понять, сейчас накрыто тьмой, к которой я не смею прикасаться. Она манит меня, обещает открыть секреты. Верный признак влияния узников титанов. Их власть действительно возросла, раз они способны почти полностью отрезать меня от потоков времени. Это произошло почти сразу, как вы с Аспектом Пламени ушли. Что произошло?

— Он высвободил силу Света внутри Изумрудного Сна, будучи без сознания. Вся мощь прошлась гребнем по девственному миру, вычищая следы и очаги Кошмара, пока не столкнулась с самим Кошмаром. Там она и иссякла. Я рассчитывала, что это принесет моей стае облегчение, но как не укрепление проблемы.

— Какова вероятность, что он каким-то образом повредил темницу Йогг-Сарона? — мрачная тень пробежала по лицу отца лазурного рода. — Надо срочно наведаться в Ульдуар и все выяснить. Если худшее оправдается, то хранители опять могут попасть под контроль чудовища.

— С ним следует покончить как можно быстрее. — королева драконов закусила губу, смотря на заснеженные пики Погоста.

— Слишком многое вскрывается с каждым днем и все нужно разрешить немедленно. — лазурный левиафан кивнул. — И даже без угрозы со стороны Смертокрыла нам не успеть всюду.

— Древние Боги хорошо подобрали момент, чтобы начать проявлять активность. Я снова бессилен что-либо изменить…

…

Идя по улице Боралуса, Алатор наблюдал до боли знакомую картину. Всюду, куда падал его глаз, виднелись следы поспешного бегства. Вещи валялись как попало, перевернутые корзины с едой и прочим скарбом лежали где и упали. Двери некоторых домов были настежь открыты, вот только внутри не наблюдалось хозяев.

Город затих.

«Было бегство»

Прошедший мимо патруль стражи встретил брата ордена хмурыми взглядами и кислыми лицами, ведя за собой несколько побитых мужиков. Это была не первая подобная процессия, ведущая мародеров к месту заключения или иного наказания.

Те же горожане, кто остался, выглядели разбитыми, подавленными. Будто пережили какое-то ужасное потрясение, с которым не могли до конца справиться.

«Не разруха, но что-то близкое. Понадобится время, прежде чем люди смогут прийти в себя и вернутся обратно. В чем причина подобных настроений? Стражники у ворот были злы, а в городе их стало больше. Даже гвардейцы Даэлина иногда ходят среди них»

Дорога вывела мастера клинка к рынку. Несколько раз ему довелось на нем бывать, утоляя интерес. Он производил весьма положительное впечатление — оживленный, светлый и чистый. Запахи в некоторых частях могли витать далекие от приятных, но в целом все было хорошо. Торговля шла бойкая, народа было много.

Сейчас же, оказавшись на рынке, кровопийца остановился у самого его начала, не став идти дальше. Он, как и город, был полупуст. Бледная тень себя прежнего. Не звучало бодрых голосов зазывал, не бегали мальчишки. Прилавки стояли без товара. А там, где были торговцы, отсутствовали покупатели. И только чужаки, явно сошедшие с кораблей совсем недавно, ходили по знаменитому рынку, ничего не понимая.

«Меня не было в городе несколько дней, а тут словно война прошла. Но разрушений, помимо мелких, что устроили бежавшие, нет. Да и уходили люди, судя по следам, от порта. По двум дорогам, ведущим из города. Значит, угроза пришла со стороны моря. Что могло так напугать горожан? Лорд-адмирал наверняка остался, раз его гвардия патрулирует улицы. Надо спросить, чем могу помочь и передать бумаги»

Глава 126

Кабинет встретил Алатора тишиной, запахом раскуренной трубки и витавшим в воздухе духом чего-то тяжелого. Бегло осмотрев помещение, он безошибочно двинулся к балкону. Даэлин обнаружился там, сидя в кресле. Его взгляд был устремлен к горизонту.

Кровопийца не мог не заметить несколько седых прядей, украсивших голову, в общем-то, молодого мужчины. На лбу появилась складка, которой ранее никогда не было. Брови, казалось, застыли в чуть нахмуренном состоянии. Лорд-адмирал выглядел постаревшим и чуть осунувшимся.

— Что произошло в городе, пока меня не было? — в голосе мастера клинка звенело неподдельное беспокойство. — Вы плохого выглядите.

— Никогда не думал, что драконы могут быть… такими. — не поднимая головы и не поворачиваясь, отстраненно заговорил глава дома. — Я всегда представлял себе их иначе. Размером с дом, возможно. Никогда не воображал, что они могут быть больше замка. Весь город и предместья утопали в тени его крыльев. Море едва могло покрыть его когти.

— Первый Страж. — изумился брат ордена. — Что он делал перед городом в драконьем облике?

«И почему он оказался таким огромным? Не преувеличивает ли Даэлин, слишком испугавшись?»

— Сжег Багровый Лес, облетел береговую линию, уничтожил одну гору и Святилище Штормов, сразился с каким-то чудовищем, прятавшимся под храмовым комплексом. — поднеся к губам трубку, Даэлин крепко затянулся и выпустил дым через нос. — Донесения поступают со всего острова. Народ, что видел его полет и деяния, в ужасе и благоговении. Больше всего шокированы живущие близ Святилища. Часть из них, кто пристальнее прочих наблюдал за боем — ослепли. Там сейчас назревает раскол и волнения. Одно явление Стража и один день понадобились, чтобы часть народа отринула старую веру, начав возносить хвалы дракону. Чем больше мне поступает подобных сообщений, тем меньше я понимаю, что делать дальше. С каждым часом остров все ближе к границе… чего-то. Я еще не могу понять, чем все это обернется. Хватает проблем и с Боралусом. Часть порта требует ремонта. Люди вернутся, но по-прежнему уже ничего не будет. Они видели силу, с которой невозможно бороться. А я узнал то, чего, наверное, лучше бы не знал. Кто такие Древние Боги? Первый Страж всего не разъяснил.

— Мой совет может быть не столь мудрым, но на вашем месте я бы поспешил объявить, что дракон — союзник, попутно сделав заявление об ордене. Не самый тонкий ход, но честный. На какой-то процент снизить панику должно. — Алатор устремил взгляд к порту, глядя на выброшенные корабли. Ими все еще никто не занялся. — Касательно последнего… все не так просто. Учитывая ваше состояние, о таком лучше не говорить. Есть секреты, без которых жизнь простых обывателей гораздо лучше. Не всякое знание несет благо.

— Простой обыватель… — лорд-адмирал затянулся, чтобы медленно, со вкусом, выпустить дым. Вместе с серой струей его покидала хандра, отпускала, как наваждение. Морщины на лице медленно разглаживались, а в глаза возвращался блеск. — И все же, я настаиваю. — резко выбив пепел в футляр, он встал со стула, став больше походить на себя прежнего. — На моих плечах лежит ответственность за всех храбрых людей Кул-Тираса. Я должен знать все, чтобы понимать, к чему готовиться.

— К такому невозможно подготовиться. — кровопийца покачал головой. — Мы не знаем, как и к чему готовиться на самом деле. Правда о Древних Богах погребена под столь толстым слоем времени, что раскопать его не видится возможным. Драконы о них почти ничего не ведают. Те, кого титаны назначили хранителями одной из темниц, сами попали под контроль узника, став рабами его воли. Есть только обрывочные сведения, которые не проясняют почти ничего. Но уже то, что Первый Страж принял драконий облик говорит о многом, совсем не обнадеживающем. Откровенно говоря, нечто настолько опасное встречается ордену впервые.

— Страж упоминал одно щупальце, таившееся под Святилищем.

— Проклятье. — руки мастера клинка сжались на рукоятях Клыков. — Йогг-Сарон, Демон С Тысячей Пастей, если верить найденной нами информации, сравним или превосходит размером Нортренд.

Глава дома Праудмур медленно осел обратно на стул.

— Прошу, пусть это будет ложь. — едва слышно произнес он.

— Самому хочется верить, что подобное просто не может существовать, однако, вынужден склоняться к обратному. Ведь титаны — не выдумка, а они превышали размеры планеты. Более того, по себе они оставили на Азероте разные механизмы, большую часть которых нам только предстоит отыскать и оградить. Один из таких, к примеру, способен полностью очистить Азерот от всякой жизни.

— Это все больше похоже на выдумку, глупую сказку.

— Не поспей вовремя Первый Страж и Аспект Магии, когда слуга титанов собирался активировать механизм, мы бы сейчас не вели этот разговор. Такова правда нашего бытия. Во вселенной существует сила, у которой нет границ и пределов. Она способна на все.

— Магия? — Даэлин прикрыл глаза и откинулся назад, прежде чем накрыть лицо рукой, чуть склонившись в бок.

— Да. — Алатор, напротив, прошел вперед и упер руки в перила, чтобы они не тянулись к оружию. В Боралусе ему было неспокойно. — Сколько живу, без конца встречаются все новые и новые, ранее невиданные, чудеса и чудовища. Только чудеса мы творим сами, а твари и мерзость, почему-то, просто есть. Как данность. Как часть природы.

— Тяжелые времена порождают героев. Может, высшие силы так нас испытывают?

— Чушь. Я не верю в высшее проведение или замысел и вам не советую. Все победы достигаются кровью. Только тотальная подготовка, жестокие тренировки и адамантово крепкий разум могут дать шанс победить Древних Богов. Сейчас они заперты, но уже способны в достаточной мере влиять на мир, чтобы погубить кого-то сравнимого со мной. Те же хранители не смогли противиться твари под Ульдуаром. Нам остается надеяться, что стены простоят достаточно долго, чтобы мы успели оказаться готовы. В противном случае, я даже не знаю, что может нам помочь.

— Чем закончился ваш поход в Друствар? — лорд-адмирал отнял руку от лица, вперив острый, как спицы, взгляд в спину собеседника.

— Смертью. В противном случае Стражу незачем посещать Кул-Тирас.

— В Багровом Лесу было нечто, способное вас убить?

— Древний Бог. Его воля погубила меня. Он помутил мой разум, проклял. Заставил пронзить собственное сердце. А ведь я считал, что такое невозможно, что никакая темная магия не подчинит одного из лучших клинков Цитадели. — кровопийца развернулся, подняв руки к шлему. — Помимо защиты, даруемой экипировкой, мой разум прошел через многие испытания. Я считал, что он стал крепостью, в которую невозможно пробиться. Ошибся. — сняв элемент экипировки, он обнажил лицо, покрытое драконьей чешуей и наростами. — Не помогла новая сила, обретенная взамен еще одного кусочка человечности. — из спины вырвались черные крылья. — Теперь я не представляю, как мы одержим верх над Древними Богами, но победа определенно будет за нами. Мы не можем оставить их в живых, подвергая весь мир опасности. Если я оказался перед Древним Богом ничем, то более слабовольные и подавно. Не удивлюсь, если многие в Друстваре так или иначе были запятнаны порчей, влиянием. Помог ли вам этот рассказ, Даэлин?

— Нет. — мужчина качнул головой. — Я простой обыватель, как метко вы выразились. Мне в такое поверить тяжело, даже вообразить не могу. Если бы не донесения, в которых описывалось щупальце, способное разом уничтожить весь военный флот, то, пожалуй, серьезно бы начал сомневаться в вашем здравомыслии. Но у меня есть не только бумаги. Образ Первого Стража каленым железом выжжен в моей памяти. Боралус опустел при виде его. Можно посчитать, что весь Кул-Тирас разом помешался умом, в такое поверить легче. Однако, это будет настоящей трусостью. Попыткой сбежать от горькой действительности, в которой простой человек — бессильное существо.

— Вы сейчас в смятении и не знаете, как поступить. Однажды я был на вашем месте.

— И как поступили?

— Встал на скользкую тропу мести. Отыскал путь в орден. Вступил. Остервенело тренировался, не отпуская раскаленной иглы, что жгла меня изнутри. В конце концов я обрел силу и поучаствовал в убийстве твари, что лишила меня всего, обретя покой вместе с ее последним вздохом. — мастер клинка вернул шлем на голову. — Как видите, я заплатил и продолжаю платить цену, становясь все ближе к тем, кого поклялся истреблять. Вам такой путь не подходит, у вас еще есть семья и королевство. Потому, просто забудьте обо всем. Выкиньте из головы. Как и говорил, вам не следовало знать всего. Осознание собственного бессилия перед лицом угрозы — не самое приятное чувство.

— Действительно. — глава дома Праудмур медленно кивнул. — Я уже отослал супругу, дочь и сына подальше, в Лордерон. У короля Теренаса они будут в безопасности. И вы не совсем правы, Алатор, кое-что мне сделать под силу. У меня есть авторитет, ко мне прислушиваются. Потому, я сделаю все возможное, чтобы посодействовать вашему делу. Разошлю письма владыкам Восточных Королевств, постараюсь скорее собрать их в одном месте, чтобы поднять вопрос о создании союза.

— Действительно, будет лучше, если вы займетесь вопросами, над которыми имеете власть. Оставьте борьбу с Тьмой нам. Вам незачем погружаться в это. Объявите об ордене, успокойте народ, но ни в коем случае не распространяйте весть о зле, что таится в морских пучинах. Никто не должен о нем знать.

— Есть какая-то причина помимо очевидной?

— Когда о зле известно, ему проще находить сторонников. Твари вроде Древних Богов способны цепляться за любую мысль, посылать видения, шептать на ухо и подменять чужие мысли своими желаниями. Так они поработили одного из Аспектов драконов. — в голосе брата ордена послышалась несвойственная ему звенящая сталь. — Всегда найдутся люди достаточно безумные, чтобы добровольно отдаться служению злу. Не надо указывать им направление.

— Я не смогу не думать о том, что таится под ногами и может вырваться в любой момент. Такова моя обязанность — думать об угрозах для королевства. Потому вынужден спросить, вы можете что-то сделать с этим знанием? — ладони Даэлина напряглись, впившись в подлокотники.

— Нет. Вы хотели узнать и теперь должны нести этот груз. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы оградить вас от опасности.

— А ведь предупреждали. Впрочем, я не жалею и не страшусь.

— Рад видеть, что к вам возвращается прежняя уверенность.

— Во многом благодаря вашему присутствию, мой друг. Приятно знать, что рядом есть воин вашего уровня.

— И все же, я не так могущественен, как сам считал.

— Не все можно сделать в одиночку. У вас впереди столетия, еще успеете обрести должное мастерство. А мой век короток, поэтому надо поторопиться и сделать несколько распоряжений. Пока ситуация не стала еще хуже. — уперев руки, лорд-адмирал поднялся на ноги.

Не смотря на всю браваду и напускное спокойствие, кровопийца видел, насколько нелегко приходилось Даэлину. Из него будто ушли последние силы. Даже спина, всегда прямая, как древко, была чуть согнула.

— Не торопитесь. — брат ордена достал несколько свитков из мешочка на поясе. — Один из них содержит заклинание Омоложение. Другие укрепят ваш ум и сердце, сделав их более стойкими. В нынешнем состоянии за дела лучше не браться.

— Спасибо. — глава дома с видимым облегчением рухнул обратно, расслабляясь, от чего в руках проявилась легкая дрожь.

…

Новый Мир

Иссушенный временем старец медленно брел по полузабытому коридору огромного императорского двора. Всякие силы почти оставили его тело, от того ноги он переставлял на совсем короткое расстояние, согнувшись в спине. Уже почти неспособный позаботиться о себе, он стоически отказывался от слуг, потому и запах от него исходил соответствующий. Перестав ощущать запахи носом, равно как и перестав видеть в этом особый смысл, он почти не мылся.

Лишь магия кое-как еще поддерживала в нем жизнь, но и она приближалась к своему пределу. Вернее, известные придворному магу императора ритуалы. Уже будучи на излете своего существования, он так и не познал бездны магии, о которой грезил всю свою жизнь. От того почти не продвинулся вперед, как комар, пойманный в ловушку смолы, застав на одном месте.

Имелся источник знаний, способный раскрыть все то, о чем мечтал Флудер, но его к нему не допускали. Первые два десятилетия он еще пытался получить туда доступ, как вступив напрямую, так и посылая своих учеников, чтобы они добыли необходимое. Однако, все его планы терпели крах.

Старик знал, что зачинщиком всего выступал мальчишка, император, которого он вырастил собственными руками. Впрочем, не умалял он и заслуг самой Цитадели, постепенно потеряв всякое расположение к ней, вместе с надеждой. Орден начал казаться ему высокомерным и порочным, слишком оберегающим знания, которыми следовало бы поделиться со всем миром.

В последнее десятилетие в сердце Парадайна росла и множилась озлобленность. Обида душила его, терзая настоящей болью. Мечта была рядом. Иодновременно так далеко, что дотянуться до нее было попросту невозможно. В том он винил мальчишку, начав готовить свой последний подарок. Пусть тело сдавало, но разум оставался столь же крепким, как и всегда.

В распоряжении придворного мага были все ученики, которых он вырастил лично, раскрыл их талант и поспособствовал продвижению по службе. И хотя от управления академией прямым указом императора его давно отстранили, ниточек, что вели к ней, оставалось достаточно. Старик задействовал всех, кого мог, включая всех своих должников, чтобы сплести заговор, целью которого являлась смута и полный развал академии.

Так было раньше. Так он хотел поступить до того, как к нему обратился голос, обещавший все.

Убедившись, что рядом никого нет, тому помогали бесчисленные артефакты, коими Флудер был увешан с ног до головы, он прошел сквозь стену. Материальная иллюзия пропустила его без проблем, как обладателя единственного ключа.

Его стараниями эта часть дворца, ведущая в подземные катакомбы, уже давно была забыта всеми, к тому же пропав со всех имеющихся планов. Уже более столетия придворный маг держал во дворце по-настоящему личный уголок. И только совсем недавно ему нашлось достойное применение.

Голос, назвавшийся Повелителем, потребовал оборудовать безопасное место, в котором они могли общаться, не опасаясь оказаться застигнутыми. Парадайн его предоставил. Он планировал использовать сущность, что сама вышла на него, как еще один источник смуты, должный поразить империю. Хотел сделать все, чтобы она набрала влияние и устроила… устроила хоть что-нибудь.

Но Повелитель, вопреки ожиданиям старика, принялся его учить. Открывать секреты магии, которых тот так жаждал. В обмен он требовал небольшие услуги — мелкие жертвоприношения или информацию.

Первый же зал, как только закончились ненавистные ступени, встретил придворного мага начертанной на полу пентаграммой, выведенной при помощи крови. Тут же, в левой стороне, на цепях болтались жертвы. Еще живые. Все маги.

Подойдя к одному из них, более здоровому, Фрудер вытащил из складок мантии изогнутый кинжал, сделанный по наставлениям Повелителя. Черный и блестящий клинок, из обсидиана, без труда вспорол артерию будущей жертвы на ноге. Набрав достаточно крови в баночку, таким же небрежным пассом старик закрыл рану. Совсем не обратив внимания на трепыхания и крики молодого парня. Все его мысли были далеки от реальности. Они простирались за пределы бренного бытия, в будущее, силясь вообразить, какой урок его ждет сегодня.

Медленно добредя до кровавого рисунка, Парадайн опустился на колени, игнорируя боль, пронзившую каждую косточку. Обмакнув палец в банку, он принялся подновлять пентаграмму.

Глава 127

Азерот

— Темницы ослабли? — Алгалон отложил обратно на блюдо кусок бараньей ноги, что всего несколько секунд назад с аппетитом уплетал.

Он сидел за общим столом со своими воинами, в обычной одежде, чем выделялся на фоне остальных, облаченных в доспехи. Рукава рубашки были закатаны выше локтей, а волосы собраны в хвост.

— Идемте. — пальцы владыки Цитадели на миг покрылись пламенем, уничтожившим всякие следы жира и соков. Встав из-за стола, он сразу телепортировался.

Аспекты драконов не промедлили, мигом позже оказавшись в нужном зале, на вершине башни. Все стены помещения были увешаны картами, под которыми стояли рельефные столы, отражавшими каждый регион Нортренда. Постепенно их качество росло, как и детализация. Появлялись отметки с местами расположения пещер, источников воды, магических аномалий, залежами полезных ресурсов, местами произрастания трав, точки обитания элементалей и других ресурсов.

— Я не планировал покидать крепость до того, как будет заново открыт портал, но, похоже, иного выбора нет. — заговорил эльф. — Все еще не пойму, как я мог пошатнуть стены темниц. Будь такое под силу мне, сами Древние Боги уже бы давно освободились.

— Свет полон загадок и тайн для нас. Возможно, его воздействие на структуры узилищ куда разрушительней, чем мы представляли. — Алекстраза положила одну руку на бедро, мельком осмотрев остальных. — Нам тоже подлинно неизвестно, в чем кроется конкретная причина случившегося. Но Древние Боги стали активнее после того, как Свет вырвался внутри Изумрудного Сна.

— Что вы предлагаете?

— Надо вернуться в Ульдуар и поговорить с хранителями. — слово взял Малигос. — Без тебя мы не рискнем поступать так. Это будет слишком опрометчиво. Но в сопровождении того, кто способен определить наличие порчи, можно попробовать. Даже, если власть Йогг-Сарона окрепла, с тобой нам мало что угрожает.

— Лучше я пойду один, так надежнее, а вы в мое отсутствие присмотрите за готовящимся порталом.

— Есть еще одна проблема, до того, как проклятые твари отрезали меня от возможности видеть будущее, я успел заметить опасность. Тень, окутанная Скверной, пала на Штормград, людское королевство. Где-то там открыт еще один портал.

— Час от часу не легче. Пока не будут разрешены все проблемы в Нортренде, руки моего ордена связаны. Вторжение демонов сейчас совсем не к месту…

— Не похоже, что это демоны. Кто-то другой. — отец синей стаи небрежно махнул рукой. — Наши стаи потомки уже отправились в ту сторону, чтобы отыскать портал. Заявись в наш мир Легион, я бы первым о том прознал.

— Уже лучше. — Первый Страж кивнул. — В таком случае ждите моего возвращения. Вместе отправимся на Кул-Тирас, там есть одно интересное место, на которое нужно обратить ваше внимание.

«Если хоть один Древний Бог освободится по моей вине, подобное я не смогу простить себе никогда» — мысли тяжелыми оттисками отпечатывались в разуме Алгалона. — «Я пока не придумал, как с ними бороться. Надо каким-то образом обрести еще большую силу, иначе все это заведомо обречено на провал. Только, как это сделать?»

Выставив в сторону руку, владыка Цитадели призвал Погибель и во вспышке золотого пламени облачился в Чешую. Еще миг и он исчез, не оставив по себе никаких следов.

…

Цитадель

Новая роль, возложенная на плечи Первым Стражем, давила на Грамдара. Он никогда не рассчитывал и не думал заполучить такую честь, даже не мечтал о подобном. Обугленные Стражи воспринимались им чем-то столь возвышенным, что он попросту не видел себя среди них.

Однако, реальность в очередной раз преподнесла сюрприз, и он снова дракониду не понравился. Ему было тяжело понять, почему остальные младшие стражи столь легкомысленно отнеслись к возвышению, приняв его как должное.

Воевода предпочел бы остаться на прежнем месте. Не считал себя достойным, потому как, еще не успел сделать ничего, что могло оправдать настолько высокую награду. Более того, он считал, что по праву носит титул Вестника Войны.

Память о временах девяти миров предательски полнилась дырами, но Грамдар не помнил ни одного крупного сражения или осады, которые выиграл бы сам. Каждую победу обеспечивали Обугленные Стражи. Они же повергали все самых опасных чудовищ. Ему же отводилась роль поддержки и руководителя братьями.

Даже в Новом Мире, где из врагов остались одни только драконы, не способные сравниться со своими собратьями из Иггдрасиля, воевода не смог проявить себя, ведь… оказался не готов к подобной роли. После переноса ему пришлось много и постоянно учиться, читать книги, чего он не прекращал по сей день. Военные трактаты, коих в библиотеке Храма Огня оказалось предостаточно, стали его ближайшими спутниками.

Враги, коих он помнил по своей “прошлой” жизни, как понимал теперь, слабо походили на живых. Не потому, что часто приходилось иметь дело с чудовищами и разнообразной нежитью, а из-за их поведения. Они не были способны на подлость, если ими не руководили такие же, как Обугленные Стражи. Не могли использовать военную хитрость. Не были способны на творческий подход.

Часто враги перли вперед, как стадо болванов. И орден был таким же. Только после переноса, анализируя воспоминания и накладывая их на знания, которые жадно поглощал, драконид смог все осознать. Понять, что из него никакой тактик и стратег, ведь его пределом были самые очевидные, простые решения. А братья, не смотря на большой опыт, почти не представляли бой за пределами того самого столкновения болванов. Они могли быть сильны, ловки, умны и обладать мастерством, но когда дело доходило до настоящего боя, в котором решалось жить тебе или умереть, стратегии принимались самые прямолинейные.

По сей день воевода так и не смог вытравить глупость из всех, что считал своим личным провалом. Еще одной причиной, почему не смел называть себя Обугленным Стражем. Именно для того, чтобы сломить старые представления о верном способе ведения боя и войны среди братьев, он постоянно продолжал изобретать что-то новое. Весь гигантский тренировочный комплекс для того и нужен был.

Отложив в сторону толстую книгу, почти полностью наполненную всевозможными комбинациями классов и мыслями на их счет, Грамдар встал. На столе его царил военный порядок, каждый предмет лежал на строго отведенном для него месте, и тем не менее, стол выглядел через чур захламленным. Слишком много бумаг и свитков скопилось на нем. И на всех была необходимая информация, связанная с предметами смены класса.

С самого начала процесса изучения возможности даровать братьям новые навыки, воевода скопил целую небольшую библиотеку. Конечно, всю информацию еще предстояло свести воедино, но уже одних книг, посвященных классам и содержащих описание тех или иных возможностей, подоплек и прочих подводных камней, накопилось больше сотни.

— Все готово. — тихо, задумчиво, пробормотал драконид. Его взгляд прошелся по шкафам, коими были заставлены покои, наполнившись сомнениями.

«Нет, нельзя еще раз садиться за перебор. Ничего не может быть идеальным. Я проделал хороший труд, осталось отдать последнее распоряжение и передать сундуки с предметами смены класса»

Уже восемь раз Грамдар менял изначальные планы, постоянно заново собирая сетки классов, которым должны будут обучиться братья. Сомнения не оставляли, подтачивая изнутри. Ему казалось, что можно сделать лучше, совершеннее. В конце концов, от его решения зависело слишком многое, к такому просто нельзя было отнестись легкомысленно. И первые три раза, при самом дотошном анализе, дракониду действительно удавалось найти промашки и исправить их. Но последующие пять раз не привнесли ничего нового. Перестановки и изменения в классах не меняли ничего радикально. А в последний раз, все вернулось к изначальному варианту, как самому надежному, не затрагивающему классов с особыми требованиями или тех, что толкали в сторону определенного рода поступков или поведения.

По плану воеводы, полное переобучение, в конечном итоге, полагалось пройти всем воинам крови, как старым, так и тем, что еще вступят в орден. Всего один класс предполагался для них — Черный Легионер. Он единственный из всех, что хранились в Сокровищнице, нес знания правильного боя в строю, предполагал наличие щита, тяжелой брони, одноручного оружия и открывал доступ к нескольким полезным навыкам.

После полного усвоения классов, воинов крови предполагалось проводить через проверки, тренировки, а следом отправлять на распределение, согласно их талантам и пожеланиям. Так Вестник Войны планировал заложить еще несколько гвардий и реформировать одну — пепельную.

Для каждой гвардии задумывалось три ступени, первая, как воины крови, шла в категории новобранцев. Так, гвардия стрелков, золотая длань, делилась на: лучников зари, ищущих и мастеров охоты.

Пепельную гвардию Грамдар собирался перековать, превратив из обычных магов, носящих тяжелое вооружение, в более гибкий инструмент на поле боя. Так, строевая подготовка становилась обязательной в том числе для них. Боевая роль больше не сводилась к атаке с воздуха, а наоборот, становилась преимущественно пешей. Из них должны были получиться специалисты по борьбе с крупными и воздушными целями, с соответствующим набором классов.

В обучении мастеров клинка появились собственные младшие ступени, должные обеспечить более плавный переход. В нынешних реалиях приходилось выискивать подходящих братьев и начинать тренировать их отдельно, оставляя в воинах крови до момента, когда они станут способны сделать шаг на следующую ступень.

У гвардии мрачной чешуи имелась та же проблема — дракониды тренировались, не являясь частью войска, пока достигнут должного уровня. Такой подход лишал орден части рекрутов, замедляя их рост, что казалось воеводе неприемлемым.

Не забыл Вестник Войны и про врайкулов, ставших частью ордена, расписав для них полный цикл всей необходимой подготовки, помимо классов. Им предстояло войти в свою, отдельную, как у драконидов, гвардию вопящих черепов.

Наездникам на вивернах предстояло пройти отдельную, не похожую на заготовленную для других, трансформацию. Для Грамдара никогда не было тайной то, настолько трепетно братья относились к своим боевым спутникам. Классы, которые он подобрал для них, должны были полноценно раскрыть эту связь.

Реформа ждала каждый род войск Цитадели, в том числе танковые, для всех воевода задумал по три ступени развития, вершина которых — гвардия, элита. Их предстояло сформировать множество, но на первых порах, в новых формированиях, численность обещала быть прискорбно малой.

Единственное направление, в которое драконид не сунул носа — маги. Они полностью были во власти Изурегаса, являясь частью войска. Однако, это не помешало ему составить программу обучения в Храме Огня для всех, куда входило постижение ряда навыков и перечни заклинаний, являвшихся минимальным набором.

Все же теперь каждый брат мог постигать магию и этим надо было пользоваться во всю.

…

— Неужели… — протянул Изурегас, сдерживая наползающую на лицо ухмылку.

В руках он держал слиток, ничем не отличимый от стали, довольно дряного качества. Это же показывало несколько определяющих заклинаний и сложный ритуал, созданный в крыле трансмутаторов. Его предназначение заключалось в тонком исследовании материалов, в основном металлов, на наличие тех или иных примесей.

Положив слиток на парящую платформу, что сейчас всюду следовала за ним, придворный маг посмотрел на мешочек из драконьей кожи, от чего улыбка таки вырвалась наружу. Ему не терпелось поделиться шуткой, которую сыграла судьба с кланом Драконьей Пасти, со своим ближайшим соседом по владениям. Но тот сейчас отсутствовал, потому приходилось ждать и терпеть до того момента, когда он вернется в Цитадель.

— Какой дварф вообще мог предположить, что мифрил — это железо, содержащее следы истинного серебра? — смех разнесся по заклинательному залу.

Идея поэкспериментировать с металлами, начиная от самых простых и выше, давно терзала драконида. Да только все не находил времени, повода или настроя. Однако, в преддверии того, что вскоре все кузницы обязаны были заняться своим самым большим заказом, он посчитал своим долгом продолжить исследование материалов. Тем более, на пороге стояла самая крупная война в истории Цитадели, требовалось наращивать военную мощь. Экипировка братьев напрямую влияла на этот показатель, как и снаряжение Стражей.

— Пятнадцать грамм истинного серебра из килограмма мифрила. — сделав короткую пометку в подлетевшей книге, Изурегас потер подбородок. — Этот я взял из запасов Сокровищницы. Какой будет результат, если использовать руду из разных мест Нового Мира? А если взять уже готовый металл? Надо провести сравнение. Скажем, сто слитков из Сокровищницы, сто слитков, изготовленных из местного сырья, а потом по сто образцов руды одного веса. Интересно, какова будет разница? — взгляд придворного мага не отрывался от продуктов придуманного им ритуала. — Пожалуй, сначала, я попробую соединить их обратно и все проверю. А потом надо будет увеличить пропорцию истинного серебра. Какой будет результат? Хочу узнать…

В голове придворного мага роились тысячи мыслей. Искушенный разум без конца придумывал все новые и новые опыты, которые требовалось поставить уже сейчас, немедленно. Часть мыслей уползала в сторону иных металлов, силясь представить, какие результаты ждут впереди.

Но, в чем драконид был уверен без всяких грядущих экспериментов — ему удалось придумать, как добывать редчайший металл девяти миров, попутно поняв, как создавать идеальный мифрил, без погрешностей в основной примеси. Одно это стоило многого, однако, он не планировал останавливаться.

«Столько открытий впереди…»

…

Азерот

Тауриссан не знал названий местностей, над которыми пролетал, да и не требовалось ему то. Он знал главное — континент назывался Калимдор, на нем существовала всего одна развитая цивилизация. В отличии от Восточных Королевств, здесь не пришлось бы иметь дел с королями и прочими лордами, придумывая, как выкупить или арендовать у них тот или иной кусок земли.

Именно подальше от территорий ночных эльфов глава клана и летел, держа перед собой раскрытую Книгу Земных Недр. Мировой предмет обнаруживал любые пещеры, пустоты и малейшие следы полезных ископаемых.

Глаза владыки Огненных Недр разбегались и то и дело округлялись, когда он видел результаты, отражавшиеся на карте, что создавала книга. Большинство того, что она отражала, залегало глубоко, на сотни и тысячи метров под землей. Однако, оно того стоило.

Сразу за горой, куда его телепортировал Первый Страж, в густом и древнем лесу, Тауриссан нашел богатые залежи мифрила, раскинувшиеся глубоко под скалой, расположенной посреди него. На остальное, вроде меди и олова, железа и прочего, он внимания не обращал. Только волшебные металлы, самоцветы и драгоценные камни интересовали клан.

Еще южнее, под горами саванны, Книга Земных Недр нашла трубки, полные камней, которых глава клана никогда не видел. Ничего подобного не хранила даже Сокровищница. Мировой предмет затруднялся дать им классификацию, чего никогда ранее не происходило. Там же, помимо странного, но многообещающего, были и разные волшебные самоцветы, разных полярностей — огонь и тьма.

Держа свой путь прямо, как игла, владыка Огненных Недр, едва не потирал руки от того, что видел. Он бы так и делал, не будь те заняты книгой. Он планировал пролететь прямо на юг, до моря, а потом начать курсировать от моря до моря, с юга на север, по горизонтали, чтобы наилучшим образом все исследовать.

Уже одно то, что удалось обнаружить на куске земель эльфов, говорило о необходимости либо сильно увеличить число шахтеров, что было попросту невозможно, либо начать массовое производство проходческих големов, начало чему уже было положено.

Глава 128

Цитадель

— Хм… — вот уже третий час к ряду, мастер, обретший еще большее уважение и славу внутри клана, бессильно вздыхал.

Дэтуур не считал, что смог полностью понять натуру драконьего адамантия. Слишком изменчив был тот металл. Однако, ему казалось, что он годится исключительно для оружия, так как в видимых им слитках содержалось слишком много пыла, слишком много ярости, граничащей с откровенной ненавистью. Оружие, откованное из столь необычного, богатого магией сверх всякой меры, материала, само по себе было опасно для владельца. Все-таки своевольный клинок в бою вел скорее к смерти, чем победе.

То же, что Наковальня видел перед собой, полностью противоречило его прошлому опыту. Как он и просил, ему доставили еще несколько слитков, сразу два десятка. Большинство, как и первые, желали стать оружием, но тут и крылось главное расхождение, заставлявшее кузнеца смотреть на них с другой стороны — нрав металла стал гораздо мягче.

«Первый слиток жаждал стать мечом, который будет крушить орды тварей, испепелять зло и выжигать мерзость. Он был бескомпромиссным. Чистое воплощение ярости, обретшее материальную форму. Эти же… совсем другие. Все такие же сильные, но куда более податливые и… твердые? — мастер почти не моргал, пытаясь понять материал, как глазами, так и внутренними чувствами. Каждый слиток лежал на отдельной подставке, так как складывать их друг на друга было слишком опасно. Новой кузницы могло не стать по щелчку пальцев. — «Мягкие, но со стержнем. Твердые, но готовые меняться. Огонь больше не преобладает над всем остальным, став гораздо смирнее. Чувствуется что-то еще… как от останков самых старых драконов, при этом куда сильнее. И, кажется, гордость, без гордыни. Чистая, незамутненная»

— Хм… — в очередной раз промычав, оружейник не глядя сделал несколько очерков на странице блокнота.

«Это куда более совершенный материал, не такой однобокий. Из него можно сделать более интересные артефакты, чем тот меч. Надо только хорошо подготовиться, изучить сам слиток, понять его допущения. Составить заранее рунный рисунок» — руки Дэтуура буквально зудели от желания взяться за молот, но он давно научился себя контролировать, а потому не поддавался.

В стороне от основного скопления драконьего адамантия кузнец разместил особые слитки, куда и перекочевал его взгляд. Помимо основного списка качеств, общего для всех, эти обладали и другими: желанием оберегать, защищать. А главное, вся троица хотела стать частями защитной экипировки, не выражая чего-то конкретного. Их можно было с одинаковым результатом пустить как на щит, так и на нагрудник с перчатками. Металл не стал бы противиться.

Однако, Наковальня, после первого опыта, не собирался ограничиваться чем-то простым. Свою первую работу он искренне считал халтурной, в силу отсутствия нужного опыта и времени. Ведь задействовать большую часть силы драконьего адамантия ему так и не удалось. Клинок вышел невероятным по всем меркам, но в нем оставалось слишком много голой мощи.

С новым материалом мастер планировал разойтись, как того требовала его душа. Как требовала душа любого дварфа из клана Драконьей Пасти. Оставалось лишь понять, насколько новые слитки совместимы с иными материалами, да выяснить прочие свойства. А потом — помочь этому всему раскрыться в полной мере.

…

Азерот

Взмахивая жгучими крыльями, Алгалон свободно летел над Ульдуаром, наблюдая за интересным внутренним противоречием. Внутри него боролись эльфийские и драконьи начала, но не так, как это могло происходить раньше. Просто его мысли разделились на два лагеря, оба верных.

После обретения целостности, начало проявляться чувство к прекрасному, пришедшее от эльфа и человека. Оно ярко резонировало с архитектурой титанов, бывшей одновременно монументальной и по-своему утонченной. Здания, не смотря на свои поразительные размеры, во многом кажущиеся невозможными, выглядели очень красиво. Вытесанные из белого мрамора и гранита, а порой из целых горных вершин и самих гор. Строения покрывали невероятно детализированные барельефы, лепнина и золото. И пусть последнего было много, хотя бы в силу размеров, оно выглядело удивительно уместно. Без него все остальное будто бы терялось, становясь просто камнем.

С другой стороны, второй, драконий “лагерь”, смотрел на все иначе. Содеянное казалось ему полностью верным. Слуги титанов не справились со свой задачей, поддавшись влиянию врага, за что их вовсе следовало убить. В постройках драконьей начало не видело никакой красоты, оно делило мир на более простые и ясные понятия: какая польза, какая ценность и принадлежит ли оно ему. Все остальное не имело значения.

Впрочем, ничего не мешало владыке Цитадели наслаждаться недолгим полетом. Никакого внутреннего конфликта не возникало, так как он теперь полностью понимал себя, как и понимал, что возникни надобность, без угрызений совести сравнял бы все с землей. И пусть разрушать ему было неприятно, в случае с твердыней титанов это было оправдано. На кону стояло слишком многое, чтобы обходиться с крепость осторожно.

Впрочем, хоть ущерб и был огромен, хранители работали споро. По всей крепости сновали бесчисленные растительные создания, от переплетений лозы, до ходячих цветов и деревьев, устраняя повреждения. Вместе с роботами, земельниками и механогномами, они разгребали завалы, таскали строительные материалы, да засыпали ямы. Самые большие куски зданий, с которыми другими методами совладать не получалось, исчезали в голубых вспышках.

Наблюдая за работой слуг титанов, Первый Страж параллельно представлял, каких достижений можно было бы добиться, направив их усердие на другие направления. Очень уж хорошо столь маленькие существа справлялись с созидательным трудом.

«Не прозябай они в Ульдуаре, будучи порабощенными воплощением воли Йогг-Сарона, то могли всю Грозовую Гряду превратить в сплошную крепость. Застроить ее бастионами, перекрыть ущелья стенами, орудийными платформами и прочим. Конечно, против меня это им никак не поможет. Но ту же Эруэнтю, при должном старании, могли удержать на расстоянии. Да и армию сюда тогда будет не провести. А мне почему-то кажется, что демоны будут не прочь наведаться к тюрьме Древнего Бога. Он для них если не союзник, то конкурент за господство над Азеротом» — путь драконоборца пролегал до приметной башни, безобразно увешанной проводами, искрящимися катушками и прожекторами. Не смотря на дневное время, в Грозовой Гряде почти всегда было темно из-за навечно застывших над ней облаков. — «Помощь созданий титанов могла бы частично закрыть вопрос с недостатком рудокопов. Да и на других направлениях их можно использовать, вроде армии или тех же инженеров, строителей. Нам так или иначе придется строить дополнительные укрепления, помимо башен. Одни дварфы Тауриссана со всем не справятся, хотя и будут рады такому количеству работы. Надо будет обговорить этот вопрос»

Приземлившись, Алгалон сразу встретил того, к кому направлялся. Первый повстречавшийся и очищенный во время атаки хранитель Ульдуара. Будучи по форме и всем пропорциям, кроме роста, гномом, Мимирон имел рост с человека.

— Мои датчики тебя давно заметили, дракон. — заговорив, механогном постучал себя по голове гаечным ключом. — Ты пришел проверить темницу? Наверняка так. Идем, тут как раз кое-что случилось.

Без лишних вопросов, владыка Цитадели двинулся за хранителем, не забывая посматривать по сторонам. Обитель главного инженера крепости оказалась немного не такой, какой он бы хотел ее видеть. В отличии от мастерской Экзибина, в которой царил идеальный порядок, а работа подмастерья походила на хорошо отлаженный механизм, Мимирон существовал в хаосе.

Все внутри его обители искрило, провода торчали во все стороны, оголенные, часто оборванные. Детали роботов, части механизмов, шестерни и инструменты валялись на полу, возле верстаков, прямо в лужах масла или мазута. Свет, если вообще был, обязательно мигал или горел аварийным красным огнем. К тому же, все, на что падал глаз, выглядело грубо. Даже слишком. Будто нарочито угловатое.

«Ненавистное напоминание о том, как выглядел прогресс на Земле. И зачем это все нужно, если магия позволяет добиться схожего, порой лучшего, результата? Могу понять, почему люди пришли в конечном итоге к индустриальной революции. Тут же все иначе. Никакие винтовки, пули, пушки и заводское производство не помогут победить демонов, Древних Богов или кого-то вроде меня. Пустая трата времени, ресурсов и явно гениального ума»

— Идем сюда. — механогном встал на серебристую круглую платформу.

— Это что?

— Телепорт. — хранитель нажал на незаметную кнопочку на поясе и в его руке, сопровождаясь снопом искр, появился пульт. Небольшая прямоугольная коробочка, с одной, большой красной кнопкой и торчащей антенной. — Копать, чтобы проложить лиф или поезд, долго. Ногами идти далеко. Быстрее телепортироваться. Все остальное построю потом.

— Куда ты хочешь меня отвести? — владыка Цитадели, вопреки всему, не спешил заходить в странное устройство. Больно ненадежно оно выглядело.

— Комната наблюдения за целостностью темницы. Мне удалось получить доступ ко всем правам, заняв должность Главного Куратора.

— Эта хреновина точно сможет переместить нас в нужное место?

Словно только того и ожидая, телепортационное устройство на пару секунд окутали электрические разряды, а из проводки посыпались искры.

— Погрешность минимальна. Шанс на провал всего тридцать процентов. Незначительно.

— Уверен?

— Да. — конечности механогнома прокрутились в разные стороны, включая голову, пока не встали в исходное положение.

— Издеваешься. — спокойно заметил Алгалон.

— Да. — хранителя снова перекрутило, но уже в другую сторону.

— Прибить бы тебя…

— Сам от себя в восторге. — Мимирон вдарил себе по голове ключом. Глаза мигнули и потухли, на секунду, а потом загорелись снова, другим цветом. — Так ты идешь?

Вздохнув, владыка Цитадели встал на платформу. В ту же секунду кнопка на пульте оказалась нажата. Процесс почти ничем не отличался от волшебного, разве что выход произошел с толчком.

Другое место, подземный зал, оказался не в пример лучше обители механогнома. Чище. Со всех сторон лился мягкий бело-голубой свет, от пронизывающих стены широких полос. Почти все пространство занимала кубическая голограмма. И только телепортационная установка выделялась, как уродливая опухоль на идеальной коже.

«Тут есть защита, причем отменная, если судить по объему энергии, но меня сдержать не сможет. Погибель сможет пробиться сквозь нее»

— Вот, взгляни, дракон. — синтезированный голос хранителя изменился, став несколько более грубым, твердым и спокойным, без толики веселья.

Проследив за пальцем Мимирона, Первый Страж обратил внимание на куб и трещину, делящую одну из его сторон почти пополам, от верха, до низа. Подобных ей было несколько, размером поменьше. Обойдя голограмму по кругу, совсем мелких трещин, поверхностных, он насчитал несколько десятков.

— Она появилась пятнадцать часов, сорок семь минут, тридцать шесть секунд назад. На данный момент времени, это самая большая угроза целостности темницы. Сквозь нее уже сочится кровь Йогг-Сарона, в значительной мере замедляя процесс восстановления. В прошлом именно на эту сторону темницы пришелся удар после взрыва Источника Вечности.

— Так стены могут восстанавливаться? — драконоборец поравнялся с хранителем. — Расскажи мне побольше об устройстве темницы, помимо того, что уже говорил в прошлом.

— Сейчас крепость стен находится за критической отметкой, опустившись до сорока семи процентов. Это глубокая красная зона. В обычной ситуации они должны восстанавливаться, гарантируя сдерживание Древнего Бога. Питание чар происходило за счет Источника Вечности. После его взрыва, темница не только лишилась значительного энергетического обеспечения, ей был нанесен критический урон, создавший лазейку.

Голограмма изменилась, став абсолютно целой. Вокруг нее появились письмена на языке титанов, но Алгалон его не знал, а потому не мог понять значения символов. Спустя несколько секунд изображение сотряслось, стены покрылись десятками и сотнями трещин, сквозь которые хлынула кровь. Постепенно напор сокращался, стены восстанавливались, пока не замерли в одном состоянии — частично поврежденные, медленно истекающие саронитом.

— Разрыв энергетического канала с Источником Вечности не позволил темнице вовремя восстановиться. Воспользовавшись шансом, узник смог отстоять несколько трещин. Его кровь и сила не давали им восстанавливаться. Не только энергетический потенциал темницы и Йогг-Сарона почти сравнялся, пострадали чары. — голограмма вернулась к своему изначальному состоянию. — Каждого Древнего Бога должны сдерживать путы, от них почти ничего не осталось. Совсем недавно структура чар пропала полностью. Теперь узник не скован. Ничего не мешает ему ломать клетку изнутри.

— То есть, прямо сейчас Йогг-Сарон пытается сокрушить стены узилища? — холодок пробежал по спине владыки Цитадели. Ему стало откровенно не по себе. Жутко. Против воли взгляд сместился вниз, под ноги.

— Да. Все новые трещины он создал сам. Мой прогноз: через двадцать три дня, девять часов и тридцать одну секунду он вырвется на свободу.

…

Подставив щит под удар копья, Камила ловким выпадом пронзила тонкую руку неруба, спрятавшись обратно под защиту и сделала шаг вперед. Стоя плечом к плечу со своим десятком, она не могла позволить себе нарушить строй, сохраняя равнение. Это и не требовалось. Одного касания меча хватило, чтобы конечность твари почернела, и она выронила оружие. А следом ее пронзили еще в нескольких местах.

— Волна! — твердый голос десятника разнесся по коридору.

В едином порыве, вместе с братьями, девушка выпустила Ударную Волну, которая снесла труп и еще несколько паукообразных вперед, выбросив их в открытый зал. Кому-то из них переломало лапы, один наткнулся на оружие, пронзившее его грудину, остальные почти не пострадали.

— Быстро, в ногу, до выхода!

Ускорившись, десяток монолитной стеной попер вперед, выставив перед собой щиты. Руны дварфов на них были предназначены скорее для ближнего боя, опаляя всякого, кто нанес по щиту удар, но и магию они держали хорошо, позволяя отражать простенькие заклинания.

Насколько понимала бывшая авантюристка, их отряду повезло наткнуться не на город, а какую-то удаленную лабораторию. Сам город пролегал в стороне и выше, они же шли вниз, спускаясь все глубже и глубже. Потайной тоннель обнаружил маг, идущий с ними. Скорее случайно, чем намеренно.

— Будьте осторожны, тут смердит порченной кровью.

Голос сопровождающего совсем не обнадежил Камилу, но приказ десятника она оспаривать не собиралась, как и остальные. Вообще, сосредоточенность на выполнении приказов и бое помогала ей держать себя в руках и не думать о том, что происходило в кошмарах.

Оказавшись у выхода их коридора, десяток без особого труда перебил остатки защитников, так и оставшись стоять на месте, не разбредаясь. Горький опыт с бесконечными ловушками давал о себе знать, как и понимание простого правила — в логове мага ничего не трогай, целее будешь. А именно им и было место, куда они пришли.

Зал оказался огромным сам по себе, помимо того, из него вело несколько выходов. На расставленных каменных столах лежали кусочки зеленого минерала, от одного взгляда на которых дрожь пробирала до костей. Под потолком, аккуратно развешено, висели паутинные коконы. А у дальней стены, на все той же паутине, было распято существо, дополнительно прикованное цепями ко стене.

Бледное, покрытое слизистой, пористой кожей, оно без страха смотрело на них мелкими глазками. Вместо лица у него был набор толстых щупалец, падавших до середины груди. Череп не круглый, приплюснутый. На нем совершенно не было одежды, даже намека на нее, от того была видна вся остальная мерзкая натура. Руки, как и ноги, были толстыми, бочкообразными. Но вместо кистей и ступней, заканчивались тремя отростками. Существо что-то булькало, неразборчиво, да и не было ни у кого амулета, чтобы понимать чуждые наречия.

Впрочем, эффект от его слов докатился до всех. Воины крови разом пошатнулись, морщась под шлемами от боли, сдерживая стоны. Головы их начали кружиться и неистово болеть.

Поле зрения девушки сузилось до узкого тоннеля, который весь занимала безликая тварь. Все остальное покрылось тьмой, в которой шевелилось нечто гибкое, длинное.

«Ты… я тебя узнаю» — раздался голос в ее голове. — «Скоро ты снова отправишься в объятья хозяина. На этот раз ничего не спасет тебя. Его кровь, его воля и сила — уже близко»

…

От автора:

Заходите на мой бусти, там есть дополнительные главы.

https://boosty.to/or1gon

Глава 129

Три пылающих копья одномоментно пронзили безликого, разорвав на куски. Ошметки плоти и крови заляпали всю стену и часть зала, частично покрыв воинов крови. Со смертью твари, пропала ее власть над разумом, позволив братьям вздохнуть полной грудью.

— Будьте настороже. Я что-то ощущаю. — бросил гвардеец, выходя вперед.

— Стоим на месте. — озвучил команду десятник.

Переводя дух и пытаясь справиться со страхом, девушка выпрямила спину, оставаясь на прежнем месте — в строю десятка, не делая никаких лишних движений. В случае чего, отбиваться, когда за спиной проход, было бы гораздо проще, чем в полном окружении. А биться, случись чего, она собиралась со всем возможным отчаянием. Еще раз оказаться в плену бесконечного Кошмара, чувствовать, как заканчиваются ментальные и моральные силы, как иссекает воля, она не хотела.

Впрочем, на случай прямого столкновения, у бывшей авантюристки имелась уверенность в победе или хотя бы отступлении. За спиной у них остались еще двое магов, из Храма Огня и от драконов. Вместе с пепельным гвардейцем они могли как устроить небольшой ад, так и обрушить полоток зала, чтобы перекрыть врагам проход. Единственное, чего она опасалась на самом деле — магия разума. Слишком уж действенной она оказывалась в исполнении главных чудовищ Азерота и их порождений.

— Копья, ледяные. Встретим противников на подходе, незачем давать им беспрепятственно к нам подобраться. — подавая пример, десятник первым потянулся к колчану за спиной.

Спрятав меч в ножны, Камила и сама подняла руку в нужное положение, сопровождая движение правильным намерением. Копье само прыгнуло в руку, появившись в ранее пустом колчане, исходя легкой морозной дымкой. Первой время после вступления в орден и получения всего необходимого снаряжения, именно к такому методу получения метательного оружия ей было привыкнуть сложнее всего. Колчан требовал подготовки и опыта, иначе можно было ошибиться, получив не то копье, либо вовсе остаться ни с чем. Взамен он позволял иметь три десятка снарядов, вместо всего пары, храня их в пространственном кармане.

— Сомкнуть щиты, готовьтесь пропустить, по надобности, гвардейца назад. Пятеро на левый проход, пятеро на правый.

— Я выставлю перед вами Сферу Неуязвимости, если враг окажется слишком опасен. — слова мага ордена несколько приободрили девушку, как и остальных. Хотя никто этого не показывал.

— Благодарим. — коротко ответил десятник.

Пепельный гвардеец, тем временем, со знанием дела обходил зал. Подбирал веревочки из паутины, пронизанные множеством узелков, а порой и целые большие полотна, отправляя их в свою сумку. Туда же уходили драгоценные камни и кристаллы, содержащие хотя бы каплю магии. Не обошел он вниманием образцы, собранные нерубами в сосуды, попутно подобрав и запечатав в собственные склянки самые большие куски плоти безликого. Все для дальнейшего изучения.

В какой-то момент он остановился, так и не донеся жезл до волшебной сумки. Повернул голову в сторону левого прохода и с десяток секунд всматривался во тьму, прежде чем позволить руке завершить начатое. Затянув горловину и закрыв застежки, закинул мешок за плечо, быстрым шагом направившись обратно.

Отточенным движением Камила опустила щит, вставая в пол оборота, вместе с соседом, чтобы через секунду закрыть брешь в защите. По действия старшего собрата все поняв, она готовилась встретить бой, выбросив из головы все лишнее.

— Я смог ощутить неясную угрозу во тьме. Она движется, скоро будет у нас. Держим на дальних рубежах, в себе не подпускаем, постепенно отступаем назад. Ближний бой с этими тварями может быть для вас опасен.

— Понял.

Напряженное ожидание продлилось не больше пары минут. В зал начала затекать тягучая темно-малахитовая жидкость, с легкой примесью голубого. От одного ее присутствия девушка ощутила, как голова наливается тяжестью. Шлем будто начал сдавливать. Появилось беспокойство, странное, чуждое. Но с таким влиянием она, как и остальные, могла легко бороться и сражаться.

— Саронит. — в голосе дракона, принявшего облик эльфа, явственно ощущалась опаска. — Это кровь Древнего Бога, от нее надо держаться подальше. Контакт способен свести с ума.

— Выжечь мерзость тоже нельзя, слышал, она легко превращается в ядовитые испарения.

— Да. Она опасна в любом виде.

— Значит, надо от нее оградиться. — пепельный гвардеец вытащил из поясной сумки свиток и начал его разворачивать.

— Стоит ли здесь оставаться? — маг из круга огня медленно погладил белую бороду, словно не чувствуя никакой угрозы от складывающейся ситуации. — Продвижение дальше все-равно заблокировано. Скорее всего, нерубы заранее подготовили и теперь опорожнили резервуар с кровью. Избавиться от нее не получится. Идти по ней, значит, подвергать себя и новобранцев неоправданному риску. Как стало известно, враг способен подарить нам нечто по-настоящему ужасное, нежели обыденная смерть.

— Ты разве не чувствуешь? — свиток сгорел, образуя перед заслоном воинов крови сплошную стену восходящего ветра. Кровь, как раз достигшая черты, разлеталась мелкими каплями, неспособными пробиться дальше. — Там есть что-то еще, помимо саронита. Прежде, чем отступить, надо понять, какова настоящая угроза, чтобы предупредить остальных.

— Я чувствую что-то злое и темное. — глаза мага на миг мигнули золотом. — Оно надвигается на нас, как огненная буря на соломенную лачугу. Мы не выстоим, если встретим ее лицом к лицу. Не столь малым отрядом.

Слушая будничный тон члена круга огня, Камила лишь крепче сжимала оружие и щит. Спокойствие старшего было ей понятно, все же он прошел через многое, прожив, наверняка, пару сотен лет. Но вот она подобным похвастаться не могла. И пусть не нервничала, не проявляла страха, однако откровенно побаивалась.

— Попробуем на зуб и отступим. — сказал последнее слово гвардеец.

— Хорошо.

В следующий миг огромный огненный шар пролетел над головами воинов крови, неестественно лихо свернув в сторону левого прохода. Оказавшись там, он подсветил мерзость. Чудовище, что скрывалось прямо за углом, в темноте, которую легко прозревали драконьи глаза, выглядело отвратительно, отталкивающе.

Головы, как таковой, у него не было. Вместо нее выступал нарост, без глаз или лица, с небольшой кожистой дырой, обрамленной кольцом клыков, посередине. Он рос из туловища, как его прямое продолжение. В правой руке, удивительно похожей на человеческую, полностью увитой мышцами, оно держало большую пальцу. На вид древнюю, покрытую рунами. Левая конечность полностью состояла из извивающегося переплетения щупалец, каждое из которых заканчивалось костяным крюком. Туловище покрывала хитиновая броня, утыканная множеством тонких игл и толстых щипов. С них сочилась фиолетовая субстанция, покрывая доспех подтеками. Стекая вниз, она растекалась по множеству щупалец, что заменяли существу ноги. Теподхватывали капельки, растирая из об себя.

«Почему я его не видела?!» — удивилась бывшая авантюристка. Темнота, как и полная, кромешная тьма, не были для нее препятствием.

С секундным промедлением огненный шар раздулся еще больше, как лопнувший шар, высвобождая весь запертый в нем огонь. Не было взрыва, только рев пламени, заполнившего проход и половину зала.

Камила и не думала закрываться щитом, стоя на изготовке, слишком устойчивой стала к огню и высоким температурам. Внутренне желая, чтобы тварь превратилась в гарь и пепел, тем не менее, была готова в любую секунду бросить копье. И когда раздался визг, пронзающий уши, она это сделала.

Пять копий устремились в проход, точно находя свою цель. Слишком большим было чудовище, чтобы промахнуться, даже в слепую, из-за бушующего, но уже начавшего опадать, огня. Ледяные взрывы разметали завесу пламени, обнажив тварь. Части тела, не покрытые броней, оказались сильно обожжены, от чего почернели и сочились тем, что заменяло ей кровь. Места, куда вонзились метательные копья, исходили ледяной белой дымкой. Их покрывали ледяные корки, а в воздухе, возле них, витали снежинки.

Однако, создание не выглядело так, будто понесло значительный ущерб. Раненые участки с видимой скорость восстанавливались. Старая, мертвая плоть оползала, стекая вниз отвратительной жижей, а на ее месте нарастала новая, неповрежденная. Саронит сам натекал на нижние щупальца, впитываясь ими.

По команде, весь десяток бросил новые копья, сразу потянувшись и метнув еще одну волну. Метание копья занимало львиную часть подготовки и тренировок, потому, отработанные тысячи раз движения почти не занимали времени, укладываясь в жалкие полторы секунды.

Сразу двадцать снарядов основательно проморозили плоть и кровь твари, частично превратив ее в ледяную глыбу, надежно сковав в движениях. И все же, те части тела, которые уцелели больше, продолжали двигаться и регенерировать. Щупальца, заменявшие одну из рук, незамедлительно вцепились в корку льда, покрывшую голову, сорвав ее вместе с кожей, прикрывавшей круглую пасть, полную острых зубов. За ней освобождению подверглись остальные части тела. Безликий не стеснялся вредить себе.

«Мы сможем его изрубить, он не так подвижен, если будем действовать осторожно и слажено, прикрывать друг друга от палицы. Только вот, убить наверняка не получится. Слишком быстро восстанавливается, урод»

— Неудобный противник. — озвучил общие мысли гвардеец. — Похоже, пока стоит на крови Древнего Бога, убить его будет непросто.

— За ним стоит нечто большее. Это авангард. Самое опасное позади него. — маг круга огня медленно постукивал посохом по полу. — Я смогу убить его, но понадобится сразу несколько заклинаний седьмого круга.

— Отступаем. — дал отмашку командир. — Не будем тратить на него такие силы. Передать сведения важнее. Обрушим потолок и уходим.

— Мудрые слова. — согласился дракон, до того молчавший.

…

Меч Имирона с трудом пробился сквозь хитиновый панцирь, развалив безликого на две части широким горизонтальным взмахом, вместе с частью стены стоящего слева здания. Пинком отбросив ошметки вперед, следующего он разрубил сверху вниз, позволив клинку глубоко врубиться в породу.

От такого издевательства искусной работы лестница, тянущаяся на сотни метров в бездну, в низ, дала трещину, но великана это не остановило. Громогласно хохоча, он шел вперед, каждым взмахом меча убивая или сбрасывая вниз все новых и новых тварей.

— Вот так надо их рубить! — выкрикнул он, обращаясь к своим воинам, оставшимся стоять сверху. — Всю силу в удар, чтобы наверняка!

Пройдя еще несколько метров и мощным пинком в грудь сбив с ног наседавших безликих, король Потрошителей Драконов с места совершил прыжок, метя на просторную площадку внизу. Приземлившись в кучу столпившейся подземной нечисти, как он считал, сразу раздавил парочку, следом издав оглушительный боевой клич.

Первым же широким размахом он срубил пять голов, перестав даже пытаться метить куда-то, кроме незащищенной головы. Броня слишком тормозила клинок. Даже упиваясь битвой, великан не терял разума, стараясь действовать как можно лучше, правильнее.

Рядом ударили молнии, цепью разойдясь по всем безликим, тормозя их, оглушая и шокируя. Воспользовавшись случаем, Имирон начал рубить с двойным усердием, быстро очистив площадку от врагов. И, пока его воины спешили вниз, бросился дальше, по следующему пролету. Одной грубой силы ему хватало, чтобы попросту всех раскидывать, проноситься сквозь порождения подземельной тьмы, как нож.

Оказавшись в самом низу, в пещере, полной мрака, у изножья лестницы, глава клана невольно обомлел. Всюду, насколько ему хватало глаз, толпились мерзкие твари. Из земли тянулись щупальца, покрытые острыми наростами и костными щипами. Даже сами стены пульсировали лиловой плотью, а понизу текло что-то зеленой.

— Да вас тут на всех хватит! — великан оскалился и спрыгнул вниз.

В месте приземления произошел небольшой, но сильный взрыв, разметавший всех в радиусе пяти метров. Тех, кто был слишком близко, он превратил в кровавую взвесь и куски мяса.

— Что вы вообще можете, ничтожные, прячущиеся под землей?! Со мной мой Бог! Он в моем сердце и глазах! — руки короля Потрошителей Драконов вспыхнули золотым огнем, а по телу растеклась новая, обжигающая сила. — Он смотри на вас и смеется, как я!

Косой замах, на сей раз воину было плевать, как бить, перерубил всех, кто попал под лезвие. Их тела разлетелись на куски, истлевая в полете от пламени, жадно на них набросившегося.

Второй пожал еще больше жизней, породив длинный язык огня. Он испепелил еще столько же, в два раза большее число просто опалив.

На третий раз из меча вырвалась волна пламени, сметя всех, до самой стены. Золотой огонь не щадил ничего, но больше всего он набрасывался на безликих и саронит. Тем не менее, земля и камень накалялись, трескались и взрывались шрапнелью от одного контакта с ним.

Остановившись, Имирон взревел, запрокинув голову, громче, чем когда-либо. Из спины у него вырвались металлические крылья, а доспех изменился, как и голос, приобретя отдаленные драконьи черты. Огонь покрыл все его тело, воспламенив всех безликих и успевших спуститься воинов клана, вместе с магами.

Порождения Древнего Бога корчились, сгорая, а члены ордена и дракон, наоборот, испытали прилив сил.

— Вперед, убьем их всех! Станем лучшими клинка на его службе, друзья и братья! — глава клана указал вперед, во тьму, откуда показались новые противники. — О нас точно сложат пару песен!

Боль пронизывала тело короля великанов, он чувствовал, как жар, с которым не может справиться, постепенно изменял его, плавил. Но ничего не собирался с этим делать. Ведь сам, целенаправленно, разжигал его в себе. Хотел снова ощутить силу и внимание своего бога.

…

Ульдуар

— Темница исполнила часть своего предназначения. — говорил Мимирон. — Щупальца Йогг-Сарона далеки от недр планеты. Он ослаблен. Надо нанести по нему удар, пока он еще в заключении.

— Ослаблен, но все равно каких-то безумных размеров и мощи. — Алгалон покачал головой. — Пока мне с таким не справиться. Недавно я смог чуточку лучше осознать, насколько опасны Древние Боги.

— Ты ошибаешься. Йогг-Сарон в значительной мере уменьшен, потому не так страшен.

— Что ты имеешь ввиду? — владыка Цитадели повернул голову к собеседнику.

— Каждая темница настроена на постепенное нанесение вреда узникам. В том заключается один из механизмов преобразования в кристалл чистой Тайной Магии. Йогг-Сарон от остальных отличается непревзойденным мастерством в обращении с живой плотью. Потому его кровь так опасна. Темница выжимает ее из него. По изначальному плану, до раскола, она ее уплотняла, сохраняя внутри себя, бесконечно преобразуя, как еще один источник питания. После раскола последняя функция утрачена и сейчас не может быть восстановлена. Однако, темница продолжает выдавливать кровь из узника, постепенно уменьшая его.

— Почему функции нельзя восстановить?

— Нет мастера чар подходящего уровня.

— Малигос?

— Недостаточный уровень. Роль Аспекта Магии — контроль над потоками маны Азерота, поиск и устранение незначительных угроз.

— Тем не менее, никого более сведущего не найти. Пусть не все, что-то восстановить он должен.

— Нет энергии для питания.

— Нужна чистая Тайная Магия?

— Преобразователи предусмотрены. Подойдет любой источник, кроме Тьмы и Скверны.

— То есть и Свет?

— Верно. Предвидя твой вопрос, отмечу — твоей энергии не хватит, дракон. Она сможет замедлить разрушение темницы еще на десять дней, одиннадцать часов, семь минут и сорок одну секунду. Нужно еще.

— А мы можем сделать отдельный канал, чтобы моя сила шла не на укрепление стен и сдерживание, а напрямую атаковала Йогг-Сарона. — на ладони Первого Стража зажегся огонь. — Это пламя очень опасно.

— Мои встроенные анализаторы видят в нем большую примесь Света. Присвоено обозначение — Очищающее Пламя. Предполагаю повышенные способности к уничтожению демонов, порождений Бездны и всех, кто подходит под определение “зло”. Очищающее Пламя может нанести Древнему Богу непоправимый вред. Я обдумаю твое предложение. Но должен заметить, что он вырвется в любом случае. Твой энергетический потенциал слишком мал.

— Слишком мал… еще одна причина не встречаться с ним сейчас. Хорошо. Как насчет элементалей и духов стихий? Они сойдут для питания систем темницы?

— Да. Всех четверых Повелителей элементалей должно хватить, чтобы обеспечить стабилизацию.

— На них у меня имеются свои планы. Лоа?

— Мало информации. Приведи ко мне одного, получишь ответ.

— Так и будет. — драконоборец кивнул. — Жди моего следующего визита.

Глава 130

Начав шаг, Алгалон во вспышке пламени перенесся в другое место, закончив его уже в Крепости Перехода, уйдя прямиком из зала управления темницей. Во дворе к этому моменту вовсю шел рабочий процесс. Маги, руководя резчиками рун и друг другом, занимались переустройством неработающего портала.

Дварфы, покрыв всю конструкцию строительными лесами, осторожно вырезали из камня участи с вставленными в него металлическими рунами. Процесс этот был крайне медленным, так как каждую руну требовалось перед тем изолировать, проведя сложный ритуал, отделив от общей композиции без последствий. Большинство магов тем и занималось. Остальные расчерчивали фигуры вокруг портала, постоянно проверяя собственную работу. Любая лишняя черточка, малейший завиток, могли стоить всего дела.

По периметру их охраняли все те мастера клинка, что ранее сторожили проход меж мирами. В сущности, их обязанности почти не изменились. А за всем в целом следил, как и было обещано, Малигос. В форме человека он находился в воздухе, контролируя множество волшебных глаз, летавших по всей крепости. В его присутствии течения магии, обычно буйные, были необычайно спокойны.

«Как не вовремя портал закрыт» — с толикой горечи подумал владыка Цитадели. — «У нас слишком мало времени, чтобы ждать нового открытия. Уже сейчас надо отдать распоряжение кузне и забрать все имеющиеся элементальные ядра»

— Обнаружил скверну Йогг-Сарона? — Аспект Магии телепортировался, встав по правую руку от владыки Цитадели.

— Хуже. Его самого.

— Он… выбрался? — в один миг взгляд отца синей стаи переменился, наполнившись скрытой угрозой и заплясавшими в нем синими огоньками.

— До срока еще двадцать три дня, если Мимирон не ошибся в расчётах. — Страж, в свою очередь, говорил отстраненно. Мысли его пролегали одновременно в разных плоскостях. — Что-то произошло с темницей, она резко ослабла. Стены уже трещат, кое-как удерживая тварь.

— Слишком уж хорошо совпало с открытием некоего портала. Надо позвать остальных и начать готовиться к битве.

— Позвать надо. — драконоборец кивнул. — Но готовиться мы будем не к битве. Сейчас Древний Бог скорее сам нас убьет, либо, что вероятнее, попытается поработить. Мы слабы. Еще есть возможность удержать его в клетке. Надо ей воспользоваться.

— Ты бы не пришел обратно так быстро, будь все столь просто.

— Это дело в основном ляжет на наши с тобой плечи.

— Ожидаемо.

— Раньше темница питалась от Источника Вечности. С тех пор, как его не стало, ей не хватает энергии, чтобы сдерживать тварь, как подобает. Ко всему прочему, часть чар разрушилась. В сущности, нас от него отделяют одни стены. И скоро запас прочности, заложенный титанами, иссякнет.

— Энергия… возле Ульдуара пролегает несколько линий. Если они еще не задействованы, что почти невозможно, могу попытаться перенаправить их мощь в нужную сторону. Было бы больше времени, такое можно постараться устроить со всем Нортрендом. Он богат магией. Однако, последствия будут соответствующими. Действовать придется быстро и грубо, а значит — разрушительно.

— Ничего не сравнится с освобождением Древнего Бога, по уровню угрозы и последствий. Действуй, как того требует ситуация. И еще, Мимирон упоминал, что для гарантированного сдерживания, необходим потенциал всех Повелителей элементалей.

— Теперь не уверен, хватит ли полного магического осушения всего Нортренда, чтобы покрыть такую потребность. Я в любом случае не смогу такое устроить, не потратив на подготовку несколько лет, с привлечением всей стаи.

— Как насчет прямых каналов на планы стихий?

— Он всего один, общий для всех, только поделенный на территории владычества. Открыть стабильный проход не так сложно. Основная трудность в том, как похитить оттуда энергию. Повелители не станут терпеть подобное. Понадобится выстроить вокруг Ульдуара несколько Нексусов, сквозь которые будет проходить энергия по направляющим. Только, делать их придется больше и мощнее моего, что под Окулусом. За двадцать три дня мы не успеем ничего начать, как придется отбиваться от Йогг-Сарона.

— Хорошо, какие еще на Азероте есть варианты?

— Для начала следует понять, насколько положительный эффект на укрепление окажет простое стягивание маны. Я могу перенести свой Нексус к Ульдуару, перенаправив его мощь на темницу. Может, нам и хватит времени, чтобы постепенно подключать все новые и новые источники. — лазурный левиафан опустил голову в глубокой задумчивости. — На самый крайний случай, мне известен один ритуал, способный вырвать из мага, без остатка, его магический дар и передать кому-то или чему-то, другому. Жестокий метод. Можно так же попытаться использовать Солнечный Колодец, принадлежащий кель’дорай. Тут уже тебе придется проявить жестокость, либо чудеса красноречия. Впрочем, я уверен, последнее не поможет, как бы ты ни старался. Они слишком хорошо познали жажду магии, чтобы допустить кого-то постороннего к сердцу всего народа и королевства. Никакие уговоры не помогут убедить их поделиться хотя бы частью маны.

— Ну конечно, не познав ужаса, не поверишь в него. А рассказ о Древних Богах будет звучать слишком уж сказочным, чтобы к нему прислушались просто так.

«Впрочем, еще посмотрим. Может, когда к ним явится дракон, крыльями заслоняющий солнце, сговорчивости прибавится. Хоть какая-то будет польза от размера и угрожающего вида. А то пока только весь Кул-Тирас перепугал»

— Есть еще один вариант — выкорчевать Нордрассил. Деревяшка сама по себе пропитана невероятным количеством природной энергии, ее можно использовать. Под ней второй Источник Вечности.

— Я не готов на такое пойти. Во всяком случае, пока есть иные варианты. Прежде чем переходить к чему-то столь радикальному, надо исчерпать другие возможности. Те же элементальные ядра.

— Из них может получиться хорошее подспорье, при условии запирания внутри действительно могущественных сущностей. Простые элементали не подойдут, либо придется использовать сотни и тысячи, в одном ядре. Это соответствующим образом скажется на его стабильности.

— Я раздумывал о Лоа.

— Кровожадные сущности, я и сам в последнее время часть своих размышлений посвящал им. Для Азерота они бесполезны, скорее угрожают стабильности мира. На защиту они не встанут, как не встали в прошлом. А вот для демонов могут послужить отличным источником могущества. Их магия прекрасно работает именно с такими тварями. Самое то для артефактов или присоединения к бесконечным армиям. — Малигос заложил руки за спину и выпрямился. — Один из моих сыновей как-то создал артефакт, его же и погубивший. Куб, должный поглощать энергию из магических аномалий, тем самым их устраняя. Благородное начало, завершившееся трагедией. Позже я отдал его на хранение Нелтариону. А совсем недавно задумался о нем снова и даже начал кое-какую работу. Сегодня, как будет заново открыт стабильный, безопасный портал, я передам тебе свои записи. Изурегас сможет разобраться, что к чему. Так элементальные сферы станут еще надежнее, получат возможность поглощать магическую энергию напрямую, передавать ее в большем объеме, а главное — в них действительно получится запереть кого-то вроде Повелителей элементалей и самых могущественных Лоа.

— Благодарю. Но разве портал не должен быть открыт только через два дня?

— Я возьмусь за него сам. — Аспект Магии небрежно махнул рукой.

— В таком случае, это выиграет нам еще немного времени. — Чешуя распалась пламенем, осевшем на одежде Алгалона. — Остался последний вопрос. Я хочу напрямую направить свою силу внутрь темницы Йогг-Сарона, чтобы жечь, пока он пытается вырваться. Сможешь устроить?

— Не знаю. — честно ответил отец синего рода, несколько иным, более растерянным тоном. — Надо понять устройство темницы. Но… если я смогу дать тебе эту возможность, она будет равносильна тому, на что пошли мы, отдав часть своих сил Душе Дракона.

— Я понимаю. Слабость — малая цена, за сдерживание или смерть Йогг-Сарона. Тем более, я не планировал лично принимать участие в битвах до времени, когда мы пойдем штурмовать миры демонов. Для Азерота хватит ордена и драконьих стай.

— Открытие портала и разрушение темницы тоже никто не планировал. — Аспект магии положил руку на плечо владыки Цитадели. — Сдается мне, ни о каких планах не может быть и речи. Они не выдерживают испытание реальностью. В любой день может случиться все, что угодно. Разрушится другая темница или вторгнется Легион. Нелтарион может дать о себе знать, когда его хозяева поймут, что ты ослаб.

— Ты видишь другую возможность погубить Йогг-Сарона, не выпуская из клетки? Я всего лишь хочу воспользоваться отличным шансом, пока он есть.

— Мы всегда сможем к нему вернуться, после того, как укрепим стены и решим остальные проблемы.

— Хорошо. Действуй, сейчас все зависит от тебя.

…

Новый Мир

В один прекрасный день, ставший благим знамением для всей башни, жизнь Торака круто поменялась. Проводя тайную молитву, искренне желая, но не надеясь всерьез получить, он обрел здоровье, которого так не хватало. В тот день, когда он вышел из потайной комнаты помолодевшим и крепким, каким никогда не был, все поселение устроило праздник. Ведь их вера нашла отклик, свершилось настоящее чудо, о каких рассказывали в сказках.

Конечно, подобное не обошлось без внимания воинов крови, честно несших свою службу. В рассказы о молитве они верить не хотели и таки собрались, обыскав всю башню и обширные подземелья под ней. Перевернули вверх дном всю их крошечную часовню. Однако, ничего злого не нашли. Лишь качали головами, да упрекали. Позже даже пришли господа маги, все еще раз проверив. О них простые жители башен знали еще меньше, не считая рассказов своих соседей. А видели их за все время всего в паре башен.

Считалось, что башня, которую посещали чины выше воинов крови или, тем более, волшебники Цитадели, благословлена вниманием самого Первого Стража. Все знали, что маги из Цитадели, в отличии от недоучек со всего остального мира, настоящие, могучие чародеи. Они могли менять погоду, насылать дожди, землетрясения и огненные бури. В их власти было поднимать и опускать сами горы, создавать из ничего постройки. Каждый мальчишка грезил о том, чтобы присоединиться к ордену в качестве волшебника или воина, который будет повергать чудовищ, да помогать другим.

Не только дети хотели для себя такой судьбы, но и взрослые люди. Только они, в отличии от своих мечтательных отпрысков, смотрели на это под другим углом — прагматичным. Все, кто пришел к Цитадели, так или иначе бежали от прошлой, худой жизни. В ордене они видели уверенность, стабильность и защиту. Поступить на службу в орден означало обеспечить себе и семье сытую жизнь, а также дом в городе. Многим ветеранам, ополченцам и просто молодым, да сильным, было проще искать возможность именно у рекрутского пункта. Каждый видел там что-то свое. Одни шли, чтобы обеспечить семьи, другие потому, что не умели ничего другого, не видели для себя иной жизни, помимо солдатской. Кто поглупее стремились к славе и подвигам. И только совсем малая часть людей проходила отбор.

Обычным делом являлось, что желающие со всех соседних башен собирались вместе, дабы вместе проделать путь до Тренировочных Полей. Хотя орден организовывал “смотрины” каждый год, спустя две недели после сбора урожая, для чего всех добровольцев предлагалось свозить на железных повозках, люди отказывались. Последняя придумка совсем не прижилась, так как народ завел своеобразную традицию — весь путь проделывать пешком, как первые переселенцы. Тех же, кто решал поехать, за глаза называли нюнями, соплями, да рохлями, а после еще долго смеялись, если те возвращались. Некоторые мужики даже переставали с такими выпивать и здороваться.

Вот и Торак брел вдоль дороги, вместе с мужиками, неся за спиной котомку с едой. В любом другом месте, пройди подобная компания из чуть больше, чем сто голов, мимо деревни, то народ перепугался бы. На земле Цитадели их наоборот провожали с улыбками, подбадривали добрыми выкриками, делились водой или едой. Пускали переночевать. Да и выглядели они так, как не могли выглядеть в прежней жизни. Все одетые в опрятную, чистую новую одежду. Сами не чумазые. Постриженные и побритые. Глаза полны радости и уверенности в следующем дне, в сытом будущем. От того почти все были упитаны, на зависть другим, но не толстыми. Таких сразу отметали.

На новой земле не приходилось думать о голоде, так как неурожая не случалось. А даже и будь он, запасов в каждой башне хватало, чтобы пару лет протянуть, не работая в поле. Многие забыли, что значит мерзнуть долгими зимами, когда дрова закончились, а пойти за ними в лес — значит рисковать оказаться на виселице. Всех согревал волшебный огонь или магия, делающая башни теплыми в самую лютую зиму.

Сам Торак никак не ожидал, когда пришел к Цитадели, что все рассказы окажутся правдивыми. Его гнало горе, потеря семьи, жена с детьми погибли от хвори, и земли, с которой прогнал хозяин. Идти в любом случае было некуда, разве что податься в наем и работать за еду, как сделали в тот год многие.

Однако, уже в первые же два месяца, когда все вокруг перестало казаться сказкой или сном, Торак по-настоящему влюбился в свою новую жизнь. Жалел лишь об одном — что жена и сыновья остались без той же благодати. Впрочем, искать новую он не хотел, хотя выбрать было из кого.

Сразу же, как немного отъелся и освоился, он присоединился к общине, работая на ровне со всеми, как честный труженик. Тогда же попробовался на первых “смотринах”. Как ходил и на все последующие. Специально, чтобы точно попасть в набор, одним из первых присоединился к тренировкам с оружием. Но раз за разом терпел крах. От того начал использовать любые методы, от обычных поверий, до молитв, надеясь поймать удачу за хвост. Надежда было не сильна. Каждый раз его отвергали по одной причине — здоровье. Тело у почти отжившего свое мужчины было слишком слабо, чтобы выдержать испытание крови, как говорили в ордене.

— А правду мелют все-таки.

— Ты о чем, Митюк?

— Да сам погляди, Торак. Вон, сколько собралось, и все не наши. — мужик указал рукой в нужную сторону, к рекрутскому пункту, длинной каменной казарме перед Тренировочными Полями. — И чего им всем надо? — он плюнул в сторону, насупившись. — Половина точно из этих… авантюристов. Жадобы, будь им не ладно. Ничего, сами все поймут, когда их не возьмут. Нельзя отказывать в помощи, если можешь помочь! — Митюк наставительно поднял палец. — На этой проверке их сарай и сгорит, хе.

— И то верно. Ты тоже будь не таким злорадным, а то сам не пройдешь.

— Точно, спасибо, что осадил. Еще из-за этих не пройду отбор, точно возненавижу всех лютой злостью.

Торак только кивнул, быстро потеряв интерес к посторонним. Уже не раз ему доводилось видеть, как чужаки пытались вступить в орден, а потом получали крепкого пинка под гузно. Большинство из них приходило не чтобы стать частью благородного воинства, защитников и благодетелей, а с целью наживы. Они рассчитывали на большое жалование, почести и земельный надел. Иные хотели просто умыкнуть доспехи и оружие, либо были засланцами.

Всех их выводили перед другими добровольцами, озвучивали их помыслы и тайные надежды, цели, с которыми пришли, ставили пару синяков, да вышвыривали. Имена и лица таких старались запомнить, чтобы в будущем не иметь дел с ними. Их не пускали в башни сами жители, хотя Цитадели подобного никогда не требовала. Большим позором считалось поделиться с таким человеком едой, водой или кровом. А так как грамотность стала почти обязательной, почти все умели считать и писать, хотя бы немного. От того в каждой башне существовали списки “чумных”. Более того, на каждые “смотрины”, от каждой башни, ходил самый образованный, чтобы записывать новые имена и приметы.

«И как не поймут? Тут дурные помыслы за версту чуют, а во время проверки господин маг их может видеть. Никому лишнему не проскочить. А они прутся и прутся…» — мысли Торака текли своим чередом, плавно, размерено. Он был спокоен и уверен в себе, все еще ощущая прикосновение Первого Стража, оставившее на душе неизгладимый след. В нем будто поселился внутренний свет, дающий надежду. — «Сегодня я точно вступлю в орден и смогу стать одним из них. Буду помогать поддерживать этот волшебный порядок, где у всех есть еда, кров и защита. Пусть не у моей семьи, у других будет то, чего не хватило нам.

Глава 131

Цитадель

В пустую комнату, предназначенную десятку, вошли двое мужчин. Оба одетые в одинаково простую одежду, схожие комплекцией — высокие, плечистые, крепкие, но не увитые мышцами. Многое в них было похоже, как, например, расположение черных чешуек на лице и теле, или золотистые глаза с вытянутым зрачком.

— Как приятно вернуться в родную казарму. — один из них, Матиас, сразу же повалился на кровать, закинув руки за голову и ногу на ногу. Перина приняла его в свои нежные объятия не хуже любящей женщины, даря расслабление.

Орден никогда не стеснял своих воинов в отдыхе, потому кровати у них были наилучшими, независимо ни от чего. Сон на них приносил сплошное удовольствие. Даже во время походов у всех, включая новобранцев, имелось все необходимое, чтобы с комфортом устроиться почти в любом месте, на земле. Разве что непреложное правило — спать в доспехах, могло доставлять неудобство непривыкшим на первых порах. Позже в дело вступала привычка.

Помимо того, в любых условиях, братья имели доступ к хорошей еде. Как во время службы в Цитадели, так и за ее пределами, благодаря объемным волшебным сумкам. На каждый десяток выделялось денежное довольство, которое с удовольствием спускалось в тавернах второго кольца стен или на иные нужды. Например, покупку всяких безделушек. Всем остальным орден обеспечивал братьев самостоятельно, потому они ни в чем не нуждались. Даже книги, на любой вкус, имелись в библиотеке Храма Огня. Чтение являлось одним из самых популярных способов проведения досуга. Сразу после него шло обучение мелкому ремеслу и другим полезным навыкам.

Была у ордена и другая сторона — никто из них не мог иметь недвижимое имущество. А сам быт устраивался так, что со временем брат переставал думать о чем-то другом, кроме своего дела и дела ордена. Свободные дни выдавались не часто, от того почти все время они проводили в тренировках и службе.

— Ты и десяти лет в ней не прожил. — ворчливо ответил Исиль, эльф, усаживаясь на свою кровать, что стояла рядом. Открыв тумбочку, он извлек из нее прямоугольное зеркальце, в латунной оправе, начав всматриваться в свое лицо.

Это был своеобразный ритуал, как лесной пожар распространившийся среди всех людей и эльфов, за некоторыми исключениями. Они, в отличии от подземных соратников, в своих драконьих чертах видели угрозу, хотя и принимали их, вместе с новой силой. Однако, тревожность это погубить не могло.

Те же дварфы не видели ничего плохого в том, что у них появилась чешуя, наросты или когти. Более того, это породило новое направление соперничества, а новый облик стал частью красоты. Никто его не стеснялся и не страшился. За чешуйками коротышки принялись ухаживать с не меньшим усердием, чем за своими волосами или бородой.

Помимо того, они даже нравились жителям нижнего города с прагматичной точки зрения. От них банально была ощутимая польза в бою. Когти, что по остроте могли сравниться с кинжалом из черного железа, вовсе могли подвергаться заточке, как дополнительное оружие. Чешуя же — еще один слой защиты.

И даже иные чувства, ставшие сильнее, в зависимости от количества выпитой крови, находили свое яркое применение. Так, нюх вовсю использовался, чтобы в прямом смысле вынюхать, что же такое добавляют в пиво, а так же определить его качество.

В верхнем городе обострение обоняния привело к использованию духов и всяческих масел, ароматных сборов трав и цветов. Все братья, без исключения, начали использовать хоть что-то, способное улучшить их запах. От чего гигантские казармы, оставшиеся после великанов, быстро наполнились запахами, которых не ожидаешь почуять в во многом угрожающе выглядящем месте. А бани, и так никогда не пустующие, обрели дополнительную популярность.

— Ровно через два месяца как раз будет десять лет. — смотря в полоток и болтая ногой, Матиас беспечно улыбался. — Зная тебя, сразу начнешь говорить о двадцати годах. — письмо и счет, как один из наиболее важных дисциплин, преподавались всем новобранцам еще до того, как в их руки попадало оружие.

— Конечно. Пока не отслужишь с нами хотя бы сорок лет. — трогая пальцами чешую под глазами, Исиль крутил головой, пытаясь рассмотреть ее под разными углами. Его острый глаз так и не мог определить, стала ли она больше или совсем не изменилась.

— Я раньше стану кем-то вроде пепельного гвардейца. Или может во всадники подамся. Буду летать среди облаков, как птица.

— Из-за легкомысленного нрава тебя так и оставят воином крови, пока глупость из головы не выветрится. — голос эльфа звучал тихо, однотонно.

— Тебя тут, похоже, за вредность держат, дружище. — человек улыбнулся шире, поворачивая голову к товарищу по оружию.

— Очень может быть. — Исиль нахмурился, от чего лицо исказилось, теряя доброе и располагающее выражение, обретая взамен легкий налет высокомерия. — Либо я настолько бесталанен.

— Ну-ну, только не надо об этом. В нашем десятке ты лучший боец. На голову лучше других.

— Но десятник не я.

— Так и командир из тебя такой, как из говна снаряд для катапульты. Это все знают. Даже я не хотел бы, чтобы ты командовал. Тем более там, на Азероте, когда придет наша очередь повоевать. — Матиас отвернулся, потеряв улыбку. Впрочем, глаза его оставались столь же яркими, полными энергии и задора. — Из тебя бы вышел хороший мастер клинка, я так думаю.

— Право на посещение полагающихся тренировочных площадок мне не дают. Значит, не достоин.

— Значит — надо больше стараться. Я вот знаю, что нужно сделать, чтобы попасть в гвардию, но пока не хочу. Не чувствую, что готов браться за магию так сильно. Ближний бой мне как-то ближе, понятнее.

— Куда уж ближе… ты в нашем десятке самый молодой, неопытный. Ни одного поединка выигранного.

— Зато в других десятках мне равных нет. Скоро и вас всех превзойду. Еще лет пять. А там соревнования, поднимемся выше, может даже станем первым десятков в первой сотне первой тысячи. Это же какой почет!

— Решил с нами остаться, значит…

— Да. У других как-то не мог прижиться, характер не тот, а с вами мне легко, хорошо. Я понимаю вас, вы понимаете меня.

— Ну-да, ну-да…

— Ты вот, хоть и строишь из себя хер пойми что, а плечо твое надежное. Помогаешь все время. Да и остальные тоже. Вы первые, с кем смог прижиться. Другие десятки, куда поднимали, более закрытые.

— Потому что вся первая сотня состоит из ветеранов. Мы помним девять миров. С тобой… тяжело. Ты не такой, как мы. Ты из этого мира.

— Ну и чего с этого? Раз уж говорим по душам, отвечай. — Матиас всегда любил прямоту, за что раньше, до вступления в орден, часто бывал бит.

— С вами, молодыми, не о чем поговорить. Вы не можете вспомнить ни одной истории, не помните старую Цитадель. Вам не понять, что значит умирать, сражаясь за свой дом, за единственное оставшееся у тебя место. Никто из вас не сталкивался с врагами, которые могли бросить вызов Обугленным Стражам. Тогда смерть приходило мгновенно, считай от одного брошенного в твою сторону взгляда.

— А… сколько раз уже доводилось это слышать. — небрежно бросил человек. — Каждый раз одно и то же.

— Со временем ты поймешь нас. Когда тоже проживешь свой век, наберешься опыта, а за плечами будет стоять собственная история. Тогда и тебе будет сложно с совсем молодыми.

— Может быть. — глаза человека подернулись туманом мысли. Он погрузился в размышления.

— Взять хотя бы наше различие в отношении к чешуе и прочему. — Исиль убрал зеркало в тумбочку, оставшись сидеть в прежней позе, спиной к собеседнику. — Одно оно вызывает достаточно противоречий. Для нас драконьи атрибуты неизбежный рок, который пришел бы за каждым. Как когда-то Первый Страж стал драконом. Такова наша судьба. Мы принимаем ее, хотя и боимся. Вы же… большинство из вас, относится к ним слишком поверхностно. Не знаете, какие последствия это может повлечь, не хотите прислушиваться, либо не воспринимаете слова всерьез. Для вас на первом месте стоит сила, которую вы получили.

— Сила даст нам возможность еще лучше исполнять свой долг, побеждать более опасных врагов. Мы, воины крови, стали полезнее. Разве не это важно?

— Важно. — эльф кивнул, повесив голову на руки, упертые локтями в колени. — Еще важнее, что каждый из нас может начать медленно сходить с ума, поддаваясь драконьему проклятью. Какие из нас тогда будут защитники? Ветераны понимают, что мы можем стать врагами самим себе.

— Первый Страж наверняка все предвидел.

— Такое нельзя предвидеть, в том то и дело. Это внутренняя борьба. Исход полностью зависит от нас самих. Скорее, он вручил нам испытание, которое однажды прошел сам. Дракон уже часть нас. Либо мы его победим, либо он одолеет нас, заняв место. Вот и все.

— Думаешь, так действительно и есть?

— Знаю. — слово Исиля упало тяжелым камнем, еще одним тяжким грузом упав на его душу.

— Откуда? — Матиасл поднялся, приняв сидячее положение и повернув голову к товарищу. На его лице отразилась обеспокоенность.

— В ордене всегда существовало… неписанное правило, обязанность всех нас — убить Первого Стража, если с ним что-то случится. Одна из целей ордена, предотвращать жестокое господство драконов. В том числе, того, что живет среди нас и ведет нас вперед.

— Не знал…

— Все узнают это по-своему. С кем-то поделится кто-то из старших, с другим его десяток. Такова горькая правда нашего бытия. Одна из них.

— А другие, ну, горечи?

— Видел, чтобы у кого-то из нас была жена и дети?

— Господин Рейнхарт. Правда, от него жена ушла, только дочь осталась.

— Исключение. Ему повезло встретить ту, кто смогла родить и выжить. Потому за руку его дочери соперничали большинство мастеров клинка. Каждый в какой-то момент начинает мечтать о семье, но у нас, можно сказать, нет на нее права. Даже у наших сестер. Возможно, в мирный период, несколько пар образуется, заведут детей. Но не сейчас, когда на счету каждый меч.

— Знаешь, после таких разговоров пропадет даже самое хорошее настроение. — встав, Матиас прошел до кровати эльфа и сел рядом с ним. Положив руку ему на плечо, крепко встряхнул. — Пойдем-ка мы с тобой в Серебряный Звон, попробуем новую выпивку, выпьем по паре чарок чего-то полюбившегося, сморим по кабанчику.

— Дорогая таверна.

— Да и что? Можно один раз гульнуть. Тем более, туда любят захаживать старшие. Может, встретим кого-то из мастеров клинка, за одно поговорим с ним на твой счет. Интересно же узнать, что скажет старший. Потому что я уверен — у тебя есть все шансы стать одним из них.

— Ну пойдем, хуже точно не будет.

— Вот, уже другой настрой! — человек встал, снова растянув губы в улыбке. — Давай собираться.

Ноги понесли его к личному шкафу, в котором хранилась одежда. Пусть все братья предпочитали простые наряды, в чем-то крестьянские, город в подобном не посещали. Считалось хорошим тоном надеть что-то более нарядное, но не вычурное. Последнее открыто порицалось.

…

Солнце поднялось в зенит, а значит, как было заведено, весь город прерывался на обед. Работа прекращалась даже в огромных гильдиях, переставали стучать молотки каменщиков по всему городу. Казалось, стройка не прекращалась вовсе. Город рос и расширялся, стараниями без устали трудившихся мастеров дварфов.

Хогун как раз снял испачканную в муке верхнюю одежду, оставшись домашнем. Будучи пекарем, к этому времени он как раз заканчивал работать, раздавая последний хлеб запаздывавшим хозяйкам. Его труд весьма ценился и уважался всеми жителями города. Впрочем, как и любой другой. К труду у жителей верхнего города, благодаря тесному соседству с подземным кланом, сформировалось особое отношение. Совершенствование в своем ремесле, привнесение в него чего-то нового, отмечалось почетом. Халтура наоборот всячески порицалась. А во главе угла стояли честность и открытость.

Подхватив поднос, на котором стояло два еще горячих, больших пирога, а поверх них — круглый белый хлеб, мужчина поспешил наверх по лестнице. Первый этаж дома полностью являлся пекарней, в то время как на втором жила вся семья.

Поднявшись, повернул направо и прошел по коридору, выходя к столовой. Достаточно большой комнате в доме, чтобы принимать гостей. И, что хозяину нравилось больше всего — солнечной. Благодаря большому окну, свет заливал весь стол, делая стоящую на нем еду еще краше и будто бы приятнее на вкус.

Поставив поднос в центр стола, только переложив с него хлеб, Хогун поцеловал красавицу супругу, да принялся ждать, сидя перед исходящей паром и приятным запахом глиняной миской. Вся столовая посуда в доме была украшена простенькими рисунками и глазурным покрытием. Чем он, как хозяин, гордился. Все же стоило подобное не дешево.

— Идут. — сказала жена, смотря в окно.

И правда, вскоре дверь снизу отворилась, а следом раздались шаги, да скрип лестницы. Из прохода вышла пара широкоплечих дварфов, со следовавшим за ними мальчиком, лет двенадцати. Подземные жители мало чем отличались от прочих жителей своего города. Такие серокожие, крепкие и толсторукие, как остальные. Ладони их покрывали мозоли. Разве что бороды несли следы осевшей на них пыли.

— Садитесь, уважаемые мастера. Будем есть. — пекарь указал на места, по левую руку от себя.

— Пахнет так, что мой живот сам себя съест, если не отведаю ничего сейчас же! — Идни Крепкая Рука, известный мастер строитель, каменщик, говорил громко, а голос его был груб, прямо как ладони. — Славно постаралась стоя хозяйка, Хогун. Цени ее.

— Как не ценить?

— У нас поговаривают: хорошая жена ценнее самого крупного алмаза и богатой рудной жилы. — дварф сел на стул, а рядом с ним его сын и ученик.

Перед ними уже был наваристый жирный суп, с чечевицей и говядиной. На вторую смену жаркое, совсем недавно изъятое из печи, где томилось несколько часов к ряду. Третьим блюдом был хороший кусок мяса, запеченный с травами. Отдельно стоял сыр.

Большой удачей и ответственностью считалось принимать гостей из нижнего города у себя за столом. Они слыли хранителями самых потайных секретов ремесла и носителями несравненного мастерства. Именно потому они изготавливали все оружие и доспехи для ордена. Потому, многие старались завести с ними дружбу.

Еще большая удача, если один из них принимался учить твоего ребенка. Само по себе это означало, что у него ей не дюжий талант. А так же сулило ему будущее хорошего ремесленника.

Именно из них и был старший отпрыск Хогуна. Ученик мастера каменщика, наравне с его собственным сыном.

— А пиво, пиво есть?

— Конечно. — хозяин кивнул.

Его супруга встала, подойдя к меньшему столику, на котором обычно стоял котелок или другая посуда с едой. Часто бывало так, что за столом не хватало еды на всех и приходилось накладывать еще. Все же пятеро детей, четверо из которых мальчишки, накладывало свой отпечаток на быт. Сейчас же там стоял небольшой бочонок с краником.

Не смотря на аппетит, который демонстрировали коротышки, за еду они не принимались, терпеливо ожидая. И пекарь решил более не затягивать, чтобы уважить гостей. Взял со стола хлебину, упер ее в плечо, да начал ножом резать на крупные куски, поочередно протягивая всем. Тем временем на столе и пиво оказалось, разлитое по большим кружкам.

— Да это настоящий пир! — пригубив пенное, провозгласил Идни. — Спасибо за еду. — взяв свой ломоть хлеба, он шлепнул на него кусок сыра, и откусил, тут же зачерпнув супа. По одной скорости, с которой начал есть мастер, можно было понять, что ему очень нравилось.

Хогун на это лишь довольно улыбался в собственную, небольшую, бороду. Ему было приятно, что старания супруги оценили по достоинству.

Глава 132

Азерот

Изера, не демонстрируя никаких эмоций на лице, почти безмятежно, осматривала раскинувшееся перед ней пепелище. Остатки сильной природной энергии витали повсюду, хотя уже не было ничего, за что они могли зацепиться. Подобная концентрация во всем мире встречалась всего в нескольких местах, на Калимдоре, и никогда за его пределами.

Земля, несущая на себе отпечаток бушующего огня и очищающего Света, не принимала энергию. Отторгала ее. В Ясеневом Лесу, схожем по своей близости к Изумрудному Сну, любая плешь быстро покрывалась травой. Деревья там не погибали, не болели, а только росли, из года в год становясь больше, толще. Будь он уничтожен, наего месте за считанные дни бы начал пробиваться новый лес, молодой. Сама природная энергия стремилась бы вернуть все, как было, отталкиваясь от уже существующего в мире грез леса.

— Привкус порчи. — прошептала мать зеленой стаи, ловя пальцами мерцающий огонек. Сгусток маны, крошечный, как светлячок. Вместо изумрудного или просто зеленого, в нем присутствовал желтый оттенок. Верный признак Кошмара.

В том крылась причина, почему пепел и сама земля отторгали природную энергию — она несла след воли и силы Древних Богов, отторгаемые огнем и Светом.

Благословление и проклятье Аспекта Снов позволяло ей видеть одновременно два мира, разумом присутствуя в обоих. Находясь на Азероте, на пепелище проклятого леса, в Изумрудном Сне она видела нечто куда более ужасающее. Сам Кошмар. Голодную рыжую бурю, что неслась прямо на нее, по пути оскверняя все, чего касалась.

Деревья иссыхали и скрючивались, когда их касались красные ветра, становились уродливыми, покрывались шипами и колючками. Плоды становились гнойными мешками, полными ментальной заразы и паразитов. Земля чернела, становясь рыхлой, мертвой. Не способной давать жизнь всходам. Животные сходили с ума, теряли прежних себя, свой облик, становясь уродливыми, больными и бешенными.

Из-за того, что Кошмар никогда не оставался на одном месте, в виде бури путешествуя по всему Изумрудному Сну, семена безумия встречались всюду. Исцелить последствия было не так сложно, как найти всех зверей, насекомых и духов, затронутых пагубным влиянием. Никто не мог сопротивляться злой воле Кошмара, включая тех, кто, засыпая, погружался в Изумрудный Сон. Такие, как правило, уже не просыпались, навечно обреченные бродить вслед за Кошмаром.

— Чувствуешь, как остатки твоей силы струятся у нас под ногами? — опустившись на колени, Изера взяла пригоршню пепла.

— Да. Я оставил ее для защиты.

— Можешь с ее помощью еще раз выжечь здесь всю мерзость, что пытается вернуться обратно?

Алгалон ударил пяткой копья в пепел, заставив его засветиться золотом. Вся территория, принадлежавшая Багровому Лесу, покрылась языками огня, превратившись в костер.

Поднеся пепел к лицу, драконица легонько на него подула, заставив весь слететь с ладоней. Он серым вихрем закружил вокруг нее, ширясь и захватывая с земли больше удобрения. Пепел жадно поглощал ту часть природной энергии, что очищалась от скверны Древних Богов. На землю он оседал уже наполненный зеленоватым свечением, в виде крошечных шариков. А те, едва касаясь настила на почве, начинали стремительно корнями прорастать вниз, попутно купаясь в золотом огне.

— Растения… вытягивают мою ману из пепла. — владыка Цитадели с чистым любопытством следил, как прорастают первые ростки. — Разве такое возможно? Моя сила может быть избирательной или целительной, но в основе лежит именно моя воля. Желание. На растения она не оказывает либо никакого влияния, либо сжигает. В чем дело?

— В этом месте велика связь с Изумрудным Сном. — мать зеленой стаи поднялась на ноги, оставшись все такой же чистой, нетронутой грязью. — Я просто направила эту энергию, а ты очистил остатки Кошмара. Скоро тут снова воцарится природа. Похоже, она будет иной. Я ни на что не влияю. Это стремление самого Азерота. — ее взгляд упал на росток, которому предстояло стать цветком. Но там, в параллельном мире, уже все изменилось. Там росток стал прекрасным золотым цветком.

— Выходит, тут лучше организовать друидов… Жаль, я уже сказал Даэлину, что вместо леса выйдут хорошие поля. Поторопился.

— Не важно, что сделают люди. — Аспект Снов безразлично пожала плечами.

Изумрудный Сон перед ее глазами менялся, сам, без чужого направления. Впрочем, посторонние его как раз изменять и не могли. Она сама, прожившая внутри больше, чем существуют остальные драконы, не могла надолго изменять ландшафт или природу. Через время все возвращалось обратно. Иные друиды не были способны сделать выше отдельную травинку, насколько упорно мир грез им сопротивлялся.

Сейчас же, смешав проникавшую из обоих миров природную энергию, Изера наблюдала первую на своей памяти самостоятельную трансформацию. Азерот благосклонно воспринял силу Аспекта Огня, помогавшую ему скинуть ярмо, решив сделать ее частью части себя.

Рыжая буря, что вот-вот должна была нахлынуть на лес, Кошмар двигался медленно, начала смещаться в сторону. Однако, части ее все же грозило пройти по новому участку. Самым краем задев место, в котором поселились Свет и пламя, танцующие на листьях деревьев, между травинками и внутри кустов.

— Теперь Древние Боги не смогут обрести тут влияние, через Изумрудный Сон. Хочется верить, что этот участок надежно защищен.

— Надеюсь, что так. Останься гнойник незамеченным, это могло вылиться во многие проблемы и смерти.

— Осталось взглянуть на источник болезни.

Взмахом руки Изера создала сквозной проход прямиком до нужного места. Слишком ярко ощущался прокаженный дуб. Он был как дыра в чистом травяном настиле. Что-то неестественное, противное, отталкивающее. Злое.

Уже глядя на него, на его белую кору и красную листву сквозь проход, драконица передернула плечами. Древо ощущалось как воплощение Кошмара, его эссенция. Оно источало порченную природную энергию, стремясь заразить все вокруг себя. Внутри него ощущалась неприкрытая злоба и ненависть.

Все естество матери зеленой стаи кричало о том, как ему противен испорченный дуб. Вместе с тем, он был крайне опасен конкретно для нее. Кошмар с легкостью искажал все природное. В том заключалась его задача, его суть. А она являлась прямым продолжением природы Азерота.

Кошмар погубил огромное количество зеленых драконов, особенно много молодняка пало от его влияния. Малейшего контакта хватало, чтобы дракон начал медленно сходить с ума, слыша голоса в голове. Поняв, от кого исходила мощь этого проклятья, Аспект Снов многое осознала, от чего Кошмар стал еще страшнее. Одной из целей его существование было постепенное подчинение зеленой стаи. Ведь единственной ошибки хватило бы, чтобы в стане защитников появился еще один предатель.

Тем не менее, Изера смело шагнула сквозь проход, встав всего в метре от источника мерзости. У нее имелся рядом защитник, на которого можно было положиться в вопросах защиты от происков Древних Богов. И даже, случить та самая ошибка, он бы мог изгнать порчу.

— Это… не просто проклятое древо. — заговорив, она начала обходить объект внимания по кругу. — Нечто большее. Вернее, раньше им было, а после переродилось в уродливое продолжение обоих начал.

— От него разит смертью. — дал свою оценку Алгалон. — Этот дуб рос на костях. Его использовали, как место захоронения. Я уже встречал подобное раньше.

— Вот. — драконица остановилась у прохода меж корней. — Пройдя тут, можно попасть в другое измерение, связанное с Кошмаром и смертью. Я чую там могущественную сущность, затаившуюся в ожидании гостя.

— Раньше я бы сказал: так не будет заставлять хозяина ждать. Теперь у меня на уме только один вопрос: могу ли я его сжечь без последствий для Изумрудного Сна?

Перед глазами матери зеленой стаи был не ставший родным мир изначальной природы Азерота, а нечто иное. Темное пространство, наполненное голубыми отсветами и стонами мертвых. Пустота, в которой духа ушедших не могли найти покоя. Что-то терзало их, мучало.

Чем дольше Аспект Снов пыталась всматриваться, тем больше деталей начинала видеть в отступающей тьме. И тем меньше ей хотелось смотреть, хотя результат был ожидаем. Мертвые обитали в столь же мертвом мире. Природа по ту сторону представляла тень себя. Она была и отсутствовала одновременно. Черные деревья стояли, держась за землю по какому-то недоразумению, так как были мертвы.

Среди них блуждали духи ушедших, одно из сгинувших племен народов, что зарождались и погибали на заре становления жизни на Азероте. Жестокие, кровожадные великаны, чем-то похожие на врайкулов, но ими не являющиеся. Изера вспомнила их.

В далеком прошлом среди друстов встречалось множество друидов, вот только учение зеленой стаи было им не по духу. Природу они воспринимали иначе, не отделяя ее от смерти. Потому со временем их магия и практики изменились, чтобы в полной мере соответствовать традициям. Они извратили изначальный друидизм. Ритуально убивая зверей и соплеменников, они превращали их в духов, которых селили внутри каменных или плетенных изваяний. Вместо того, чтобы выращивать древней и иные разумные деревья, они делали из соплеменников рабов.

Однако, было в мире мертвых кое-что знакомое, не ускользнувшее от матери зеленой стаи. Мощная природная энергия, которую невозможно встретить за пределами Изумрудного Сна. Она смешивалась с Кошмаром, терзая умерших бесконечными пытками разума.

«Один из забытых слоев Изумрудного Сна. Как они его нашли и смогли проникнуть туда? Или… им показали дорогу. На такое способны лишь Кенарий и я. Малфурион слишком слаб, как и другие друиды»

— Дуб своего рода портал на один из слоев Изумрудного Сна. Их оставили титаны. Они как куски глины, из которой неопытный гончар пытался сделать прекрасный сосуд — смяты, выброшены, забыты. По ним можно увидеть, каким мог стать Азерот. На одном из них поселилось зло. Не упокоенные души, терзаемые Кошмаром и кем-то еще. Он такой же дух, как и остальные. Но сильнее их. Гораздо сильнее. Древо надо уничтожить.

В следующую секунду Погибель вонзилась в древесину, заставляя ее вспыхнуть. Ревущий столп золотого пламени охватил весь дуб, стремительно сжигая его.

Изера увидела, как быстро мир, по ту сторону древа, наполнился светом и погас. За несколько секунд его омыла волна, которая смела все противоестественное, все лишнее и злое. За краткий миг прекратились все стоны и крики, смолкли бесконечные стенания бедных душ. Огонь подарил им освобождение, свободу. Отпустил их из плена. Лица великанов разглаживались, наполняясь спокойствием и безмятежностью прежде, чем они растворялись, исчезая без следа.

То же пламя без жалости пронеслось по черному лесу, не оставляя от него ничего, даже пепла и следа гари или золы. В незавершенную картину мира, сотворенную титанами, вернулась свойственная ей пустота. И только самый могущественный дух смог уйти. Его утащило куда-то в глубины кошмара до того, как очищение настигло бы их.

Одновременно с тем пропало дерево, будучи дотла испепеленным. Огонь с радостным треском пожирал его корни, простирающиеся на сотни метров, но влияние Кошмара пропало окончательно. Смущало драконицу одно — развалины, что оказались под дубом.

— Могильник. Древний, огромный. В нем еще могут поджидать сюрпризы. — словно читая ее мысли, ответил владыка Цитадели. — Я пошлю сюда отряд, они его зачистят.

— Тогда у нас более не осталось здесь дел. Природа всегда будет сильна в этой части острова, но теперь она будет чиста. Спасибо, что привел меня сюда.

— Одно дело делаем. — Страж пожал плечами.

…

После исхода из Калимдора, высокорожденные претерпели многие трудности. Страдая от жажды магии, тесноты кораблей, морских чудовищ и непогоды, они потеряли многих. И даже те, кому повезло оказаться на берегу в те далекие времена, попали на них случайной. Судна выбросило на них сильным штормом.

И ту далекую, свободную от гнета родичей, землю, они полюбили всем сердцем, принявшись строить свое собственное, лишенное недостатков империи, королевство. Кель’Талас.

Благодаря созданию нового колодца, они наполнили свою землю магией, заставив ее навечно замереть в состоянии весны. Золото воцарилось в Лесах Вечной Песни, не зная ни холода, ни непогоды.

На новом месте кель’дорай отказались от старых привычек, перейдя на дневной образ жизни, дав и колодцу соответствующее имя — Солнечный. Благодаря бесконечному потоку магии, хлынувшему в них полноводной рекой, эльфы быстро заложили основу будущей столицы, величайшего города Восточных Королевств, Луносвета. Маги возводили здания за считанные дни.

Все казалось идеальным, ровно до того момента, пока высокорожденным не пришлось столкнуться с настоящей напастью. Тролли, что считали эту землю своей, не хотели терпеть соседство. Зул’Аман встал эльфам костью в горле.

Леса Вечной Песни превратились в наполненные ловушка и опасностями дебри. Лесные тролли прекрасно их знали, чем пользовались, вылавливая и истребляя всех, кто смел туда заходить. Эльфы платили им тем же, быстро участь на ошибках.

Война, долгая и кровопролитная, казалось, могла идти бесконечно. Орды троллей были слишком велики, чтобы малочисленная армия могла с ними справиться. Но они не могли брать укрепления. Кель’дорай отбивались, но не могли перейти в атаку.

Тогда, правивший король Анастериан Солнечный Скиталец заключил союз с людьми Арати, пообещав в обмен на помощь часть магических знаний. Во многом именно его решение создало Восточные Королевства именно такими, какими они стали в последствии. Вместо единой империи, образовалось множество разных королевств, вместе с возглавившими сепаратизм городом-государством магов.

Совместными силами они нанесли сокрушительное поражение троллям, раз и навсегда положив конец их могуществу. Более никогда Зул’Аман не оправится, чтобы представлять из себя серьезную угрозу. Его будут сдерживать силами рейнджеров, добровольцев, без участия армии или магистров.

С тех пор, люди сочинили множество сказок и легенд о тех временах и об эльфах в частности. Они всегда считали их своими добрыми соседями и союзниками, готовыми прийти на помощь. А их благородство обрело славу по всем людским землям.

Сами же кель’дорай от мира устранились. Кель’Талас продолжил существовать как закрытое королевство, ходу в которое нет почти никому. Он прослыл как земля искусств и магии. И действительно, они лежали далеко за пределами всего, на что были способны люди. Только дварфы могли посоперничать с ними в умении обрабатывать и варить сталь.

Мир, покой и благоденствие — слова лучше всего описывающие королевство высших эльфов. В какой-то момент все стало настолько прекрасно, что кель’дорай забыли тяготы. Повсеместное использование магии, для самых простых дел, сильно облегчало быт. Животные совсем не испытывали агрессии благодаря магии Солнечного Колодца и труду магистров на ранних этапах.

Дети бегали по лесам Вечной Песни без страха или боязни потеряться. Игрались с рысями и прыголапами, забредали в их логова. Даже гигантские пауки использовались в хозяйстве мастерами звероводами, для получения их паутины и шелка. А некоторые деревья вовсе оживали, начиная бродить и ухаживать за другими своими собратьями.

Только одна проблема имелась у королевства — тролли на границе. Но и ими занимался не король, окончательно переставший покидать дворец, а все те же рейнджеры. Единственные, кто видел и понимал угрозу, воспринимал ее всерьез.

После первой, страшной войны, потрясения окончательно оставили высокорожденных. До того момента, пока над Кель’Таласом не пролетел колоссальных размеров дракон, нарочито низко, будто специально, чтобы его могли хорошенько рассмотреть. И летел он к столице.

Глава 133

Горшок выпал из рук эльфийки, с дребезгом разбившись о дорогу на множество осколков. Изделие, на которое мастер потратил десять лет, за считанные секунды обернулось ничем, вместе с представлениями о мире кель’дорай.

Она никак не могла себе вообразить, что на Азероте существует нечто столь огромное. Дракон, летящий прямо к городу, с каждым мигом становился все больше, повышая уровень страха. Изначально он казался просто большим, пока не увеличился до размеров, при которых мог обхватить крыльями весь город.

Его приземление ознаменовал мощный толчок, заставивший эльфийку покачнуться и упасть. Вставать она не пыталась, полностью парализованная зрелищем. Колосс возвышался над городом, как настоящая гора. Не хватало взгляда, чтобы объять его целиком.

Крики, шум и паника, заполнившие улицы, проходили мимо внимания девушки. Она их игнорировала, зачарованно смотря наверх. На начавшую опускаться голову чудовища.

…

Приземлившись перед городом, почти снеся его крошечные стены неловким прикосновением когтей, Алгалон не отказал себе в удовольствии осмотреться. Луносвет еще с высоты произвел на него приятное впечатление, потому, он решил им полюбоваться еще немного, прежде чем идти на переговоры.

Архитектура столицы кель’дорай имела общие черты с Эруэнтю, чем выигрывала в глазах владыки Цитадели дополнительные пункты. Здания часто венчали купола или шпили, а стены украшала ажурная лепнина. Постройки создавали впечатление воздушности, грации. На них банально приятно было смотреть, не в последнюю очередь из-за великолепного сочетания белого камня и всех прочих материалов.

С другой стороны, почти весь оборонительный потенциал отдавался на откуп магии. Для войны фортификация годилась слабо. Хотя застройка создавала множество дополнительных площадок для лучников или магов. Вести войну в условиях такого города было бы до некоторой меры затруднительно, не сравняй предварительно все его башни. Или не захватив преимущество в воздухе.

Конечно же, паника не прошла мимо внимания Первого Стража. Он отчетливо видел, как по улицам бегали горожане, пытаясь спрятать от его взора или укрыться за “надежными” стенами. То была малая часть. Большая находилась в ступоре, застыв на месте.

«Не самое лучшее начало для выстраивания хороших дипломатических отношений. Будь ситуация иной, я бы с радость пришел как гость. Но сейчас надо действовать иначе, с позиции силы и, если понадобится, страха»

Алгалон намеренно облетел весь Кель’Талас, чтобы как можно лучше продемонстрировать себя, частично задев людские земли. Ужас, который порождало его появление, мог быть использован с толком и этим следовало пользоваться.

В последний раз расправив покрытые золотым огнем крылья, специально простирая их над Луносветом, владыка Цитадели отозвал свою драконью мощь. Тело распалось облаком огня, быстро втянувшимся в крылья. Несколько раз взмахнув ими, он снова оказался в небе, оставив под собой несколько глубоких следов от лап. Разве что магмы не было.

К этому моменту над городом уже был воздвигнут щит. Не только большой по площади, но и сильный не в меру. Его бы не смогла взять ни одна армия Азерота.

Подлетев поближе, владыка Цитадели провел ладонью по барьеру, оставляя вслед за движением видимый след из уплотненной маны. Сжав кулак, он отвел руку назад и нанес простой, но сильный удар. Не было ни пламени, ни вспышек Света. Голая физическая сила, должная дать наблюдающим еще больше пищи для размышлений.

От надругательства щит в месте удара пошел трещинами, начав разрушаться, подобно стеклу. С ним произошла банальная перегрузка, которой страдали многие подобные конструкции, сколь бы ни были совершены. Достаточно приложить усилие к одной точке и тогда мана сама разрушала всю конструкцию изнутри, приливом снося все. Другое дело, что такую мощь, как правило, в одно место направить никто и ничто не могло. Потому щиты всегда снимались истощением, а не одним мощным импульсом.

В том заключалась суть Дамоклового Меча. Разогнанный многотонный кристалл, падающий прямиком из космоса, либо сносил любой щит, либо истощал его энергию. Чаще всего первое.

Без барьера, ничего не могло помешать Первому Стражу проникнуть в город, что он и сделал, полетев в направлении хорошо видимого дворца. Он заметно выделялся на фоне городской застройки иным подходом и выбором материалов. В его исполнении золото и пурпур довлели над всем остальным, заставляя дворец сверкать на солнце. Покуда остальные шпили тянулись вверх, даже самые богатые, королевское пристанище раскинулось еще и в ширь. На его территории располагалось несколько садов, фонтаны и площади, на которых стража уже готовилась отражать нападение.

Единственный проход, ведущий внутрь комплекса, шел по подвешенному в воздухе узкому каменному мосту. Под ним пролегал ров. Стены были не высоки, однако их обильно усеивали тонкие башенки, к которым стекалось немало магии. Перед самими воротами стояло две статуи, держащие по крупной золотой сфере. Внутри них завораживающе переливалась готовая в любой момент вырваться энергия, то и дело вспыхивая рыжими и золотыми огнями.

Опустившись на мост перед воротами, драконоборец осмотрел волшебные констукции и еще один щит, начавший подниматься над дворцом. На стенах к этому моменту уже возникали фигуры магов, телепартировавшихся на боевые позиции.

Двое стражников, стоявших перед воротами, в этот момент выглядели жалко. Они всем видом пытались изображать статуи, подле которых находились. Совсем не шевелились, старались почти не дышать. Будто, если прикинутся ветошью, их обойдет грядущая буря.

Их доспехи и вооружение сразу приглянулись владыке Цитадели. В них открыто просматривалось сходство с ночными эльфами. Правда шлемы, открытые, без личины, на его взгляд носили слишком много декоративных элементов. Начиная металлическими элементами, точно так же, как и на Калимдоре, показывающими длинные, откровенного экзотического вида брови. Заканчивая крыльями феникса, обрамляющими лицо и идущими вверх, от чего шлем становился примерно на треть выше, чем он есть на самом деле.

Доспехи напротив были нормальными, тяжелыми. Без лишних украшений и прочего, лишнего. Кроме символики феникса на наплечниках. А вот оружие представляло из себя все те же глефы, только прямые. И скорее это был двойной меч, с рукоятью посередине. А щиты больно походили на Эгиду, будучи столь же узкими и вытянутыми, неправильной формы.

«Я могу пройти сквозь них без труда, даже никого не убью. Но почему бы не попробовать навязать диалог с этой точки? Я уже показал превосходство. Если есть головы на плечах, то возможность диалога король и его советники должны воспринять за благо»

— Откройте ворота, у меня есть разговор к вашему королю! — голос Первого Стража разнесся по всей территории дворца. — Если ответа не последует, я утоплю город в огне.

…

С самого первого мига, когда дракон появился на границах королевства, Анастериан не хотел верить в его существование. Слишком нереальными ему казались донесения, а вот заговор — вполне возможным. Оставалось лишь понять, к чему были использованы столь неправдоподобные сведения. Уже давно он занимался скорее делами своего двора, а не державы или города, стараясь удержать трон.

После наступления мира, слишком многие метили занять место Солнечных Скитальцев.

Когда дракон приземлился возле Луносвета, Солнечный Скиталец начал уповать на силу щита. Он напрямую питался от Солнечного Колодца и считался непроницаемым. Никто из магистров представить не мог, что с ним возможно совладать. Да и сам король не мог в такое поверить, будучи искусным магом. Однако, реальность оказалась куда непригляднее.

Щита не стало слишком быстро. До дрожи в ногах быстро. Анастериан от сковавшего его страха не мог подняться с трона, да и вообще не шевелился. Впрочем, набившиеся в тронный зал лицедеи восприняли это по-своему, посчитав за признак уверенности. Хотя сам король хотел только одного — чтобы его унесли прочь.

— Откройте ворота, у меня есть разговор к вашему королю! — голос дракона, принявшего другой облик, достиг даже внутренних залов, заставив всех встрепенуться.

Советники и магистры зашевелились, разбавляя тишину шепотками и более громкими возгласами. Кель’дорай, всегда сохранявшие внешнее достоинство, сейчас выглядели не лучше людей, сцепившихся в споре. Лица искажались в гримасах, руки взлетали в воздух, в варварской попытке показаться более правым.

— Я не открою ворота. — произнеся свои слова, Анастериан закрыл глаза, сжав подлокотники трона.

На миг в зале установилась тишина, а следом все разразились в одобрительных словах. Никто не хотел пропускать дракона к себе. Еще меньше они хотели с ним сражаться. Не будь щита, блокировавшего телепортацию наружу, все маги давно бы убрались подальше, бросив своего короля. Высокородные не планировали умирать понапрасну, а именно так им виделась попытка остановить чудовище, способное уничтожить столицу одним дыханием.

…

Лихим движением пальцев заставив Эгиду закрутиться волчком, Алгалон принялся с интересом наблюдать за ее вращением, задавая себе единственный вопрос: почему раньше так не делал. В некотором смысле ему даже понравилось, как на это реагировали стражники и засевшие на стенах маги. У них буквально выпучивались глаза, когда они видели, как обходятся с артефактом. А сам его владелец наслаждался видом того, как он постепенно вкручивается вниз, в мост, просверливая его острым нижним концом.

— Ладно. — он поймал щит и принялся его крепить. — Времени было дано достаточно. — от его слов все резко напряглись, в воздухе подсветились готовые сорваться в полет заклинания. — К вам у меня нет никаких претензий. Более того, я не собираюсь вредить вам, простым солдатам и магам. — слова звучали достаточно громко, чтобы их слышали все на стенах. — Как говорил, разговор мой к королю. Не будете мешать, не почувствуете на себе, как жжется золотое пламя. — от Чешуи начали разлетаться искры, подобно мотылькам. Долетая до целей, они врезались в них, в один миг покрывая огнем с головы до пят.

Нарочито медленно зашагав к воротам, владыка Цитадели хотел таким образом дать королю еще немного времени. Еще одну возможность ответить на призыв. Но не получил желаемого. Все, чего он смог добиться, это еще большее волнение среди простых защитников.

«Что же, я окончательно разочарован. Анастериан не вышел на переговоры, не подал никакого знака. Спрятался. Но я-то его чую. Он тут сильнейший маг. Трус или дурак? Мне казалось, демонстрация силы была достаточно ясной. Однако, он решил отгородиться от меня заслоном из воинов и магов»

— Запомните, я не собираюсь вредить тем, кто сам не поднимет против меня оружия. — в последний раз предупредил Первый Страж. — Я защитник Азерота. И разойдитесь уже из-за ворот. Когда я их вышибу, вас наверняка убьет.

«Зря использовал драконий облик, зря напугал народ. Теперь это может принести сложности в дальнейшем. Вряд-ли кель’дорай останутся при короле, который их, считай, отверг. Если он не захотел выйти на диалог, то как бы он защищал свой народ на войне? С другой стороны, эльфы будут лучше понимать в дальнейшем, с кем имеют дело. Поэтому, не все так плохо. Может, даже получится сыскать больше сторонников, когда сойдут первые шок и трепет»

Дождавшись, когда за воротами рассосется заслон, драконоборец поднял ногу и впечатал ее в ворота. Приложив чуть больше сил, чем в прошлый раз, так же без труда снес щит и преграду. Вмятые створки, вместе с кусками стены, улетели внутрь двора.

Скорректировав их полет с помощью ударной волны, Алгалон смог сохранить жизнь единственному храбрецу, оставшемуся стоять до конца. Части ворот упали по обе стороны от него. Сам эльф стоял в боевой стойке, в полных латах, сжимая в руках двуручник, чье лезвие походило на язык пламени. Как формой, так и цветом. Вокруг него витала магическая аура, похожа на волшебный доспех.

— Почему не ушел? — владыка Цитадели продолжил идти вперед.

— Я поклялся защищать королевский род тысячи лет назад. Мое имя — Таласар Огненный.

— Большая честь встретить воина, чтящего свои слова. Любая клятва священна. Я рад, что ты это понимаешь. — драконоборец остановился в трех метрах от эльфа. — Я Алгалон, владыка Цитадели, прозванный среди драконов Аспектом Пламени. — от Чешуи отделились новые искры, окутав огнем тех, кто должен был защищать ворота со стороны двора.

— Не слышал о тебе, дракон.

— На Азерот я пришел совсем недавно, чтобы защитить его. Мой орден прямо сейчас борется с мерзостью на севере. Но скоро мы будет и здесь, в Восточных Королевствах. Где-то тут открыт портал в еще один мир. Демоны решили заглянуть в гости, по старой памяти, руками своих слуг.

— Тогда зачем ты напал на Кель’Талас? Однажды дети звезд уже отразили Пылающий Легион. Мы никогда не свяжемся с ними. Над королевством лежит еще один щит, блокирующий утечки маны. Мы не привлекаем внимание демонов к нашему миру.

— Напал? — владыка Цитадели картинно обернулся, глядя на прекрасный город сквозь дыру на месте ворот. — Луносвет цел. Я никого не убил. Все, чего я хотел, так это поговорить с вашим королем. Мне нужна энергия Солнечного Колодца, хотя бы ее часть. Вот и все.

— Тогда к чему это все? — Таласар развел руками.

— Стали бы меня слушать, приди я иначе? Пустили бы до короля? Нечто твердит мне об обратном. Прямо сейчас я чувствую, как сильные маги один за другим покидают дворец. Телепортируются. Пропусти меня, пока не сбежал король.

«Хотя, если он покинет столицу, должно стать даже проще»

— Не могу. — Огненный вернулся в стойку.

— Достойно уважения. Ты собираешься выступить против меня, зная, что умрешь, не имея шанса победить. Не каждый на такое способен. Откровенно говоря, я бы хотел завербовать тебя в свой орден.

— Нет. — эльф покачал головой.

— Жизнь у нас длинная, еще все может измениться. Я не буду терять надежды.

Первый Страж сделал шаг вперед одновременно с единственным защитником, совершая выпад. Таласар попытался уклониться, но не смог. Рука, держащая оружие гильдии, оказалась куда быстрее. Пронзив сердце воина, Погибель вышла из его спины. В следующую секунду доспехи с лязгом полетели вниз, так как больше им не за что было держаться. Черные кости, в воздухе превращавшиеся в гарь и пепел, служили плохой опорой, а вся плоть выгорела.

Как только драконоборец сделал еще один шаг, луч Света с неба ударил в останки воина, возвращая его к жизни, но без сознания. Его нагое тело легло поверх брони и камней.

Сам Алгалон выпустил воздух сквозь стиснутые зубы, начав подниматься по ступеням, параллельно гася золотое пламя на защитниках. Король уже все равно ушел. Да и не стали бы они больше мешать.

«Времени совсем мало. Двадцать три дня — ничтожный срок. Надо как-то постараться побыстрее разгрести тут все проблемы, которые сейчас начнутся. Желательно справиться до вечера. Наверняка есть какой-то орган управления на случай, если династия пресечется. С его помощью можно было бы все устроить. Но король то еще жив. Может начать мешать. Убивать его только за это? Пожалуй, можно. Если будет сильно противиться»

Пройдя в тронный зал, владыка Цитадели встретил запустение и роскошь. Последней, на его вкус, было слишком много. Она находилась на грани, когда красиво становилось уродливым, чрезмерным. Дойдя до трона, остановился прямо перед ним, немного посмотрел, а потом пошел в сторону. Пока к нему не пришли, он планировал посвятить время созерцанию искусства кель’дорай.

Глава 134

В какой-то момент складывающаяся ситуация начала казаться Алгалону странной. Расхаживая по тронному залу, он делал именно то, чем и планировал заниматься — рассматривал предметы искусства, лепнину и резьбу, отделку. Особое внимание уделял статуям, очень уж хороши оказались изваяния. Вплоть до того, что в голову нет-нет, да закрадывалась идея пригласить пару мастеров. Чтобы украсили своими трудами город и, возможно, Эруэнтю. Цитадель наоборот казалась ему идеальной в своем образе, завершенной. В ней ничего не следовало менять. Новые детали могли только испортить ее.

Странным же все стало из-за самих кель’дорай. Как только они поняли, что опасность им не грозит, а король ушел, оставив их на произвол судьбы, то пришли в смятение. Слишком необычным было происходящее, чтобы они знали, как им действовать. Потому, большая часть вернулась во дворец, нашли зачинщика и… просто стали ходить за ним. Как почетная стража, приставленная к важному гостю. Воины и маги даже выдерживали какое-то подобие строя, пытаясь при этом выглядеть максимально достойно. Среди них был и Таласар, завернутый в плащ на голое тело. Он не стесняясь был среди остальных, сохраняя на лице чуть большую, чем полагается, задумчивость.

Поглядывая на них, время от времени, владыка Цитадели не знал, какие чувства ему испытывать. На подобный исход он никак не рассчитывал, тоже оказавшись в новых условиях. Гораздо проще было бы, попытайся эльфы собраться и напасть. Или разбегись. Но нет, они ходили следом, как утята за матерью, ничего не говоря. Подобное полностью расходилось со всем, к чему он привык и чего ожидал.

«С одной стороны приятно, что так произошло. Новый опыт. С другой — непонятно, чего ждать. Ну не выберут же они меня новым королем, при живом-то старом. Не выберут же? Я не хочу подобного счастья. Пока мне хватает Цитадели. А дальше можно будет посмотреть»

Спустя несколько часов, вдоволь насмотревшись на внутренние красоты дворца, Первый Страж решил выйти наружу, как раз обнаружив один из выходов. Проход вывел во внутренний садик, укромно накрытый живым куполом из корней, побегов и покрытых цветами лоз. Трава, здоровая, зеленая и густая, мягким ковром покрывала землю. В центре композиции находилась ажурная беседка из белого камня, увитая плющом. Свет солнца, проникающий сквозь прорехи в куполе, играл на ее поверхности, создавая красивые образы из пятен. Чем-то они походили, из-за колыхания листьев, на игру воды и света.

Трон драконоборец занимать не хотел, чтобы не создавать лишних мыслей в головах сопровождавших, да и собственной. Хотя искренне считал его оставленным, ничейным. Однако, занять место в беседке зазорным не считал.

С удобством расположившись, повернул голову к дворцовой страже, внимательно тех рассматривая. Кель’дорай, будто на параде, выстроились ровными рядами, а часть разошлась вдоль изгороди, действуя явно отточенным образом. И в то время, как воины занимали внешние позиции, маги образовали свой, внутренний круг. Одно это заставляло задуматься об Анастериане.

«Либо стража настолько выучена, даром, что эльфы. Либо король всюду их таскал за собой… На мой вкус последнее вероятнее»

Таласар встал ближе прочих к беседке. Завернутый в один плащ, перетянутый наискось, да с зажатыми в руке ножнами, он выглядев комично. Однако, сохранял вполне серьезный настрой, что выдавали живо забегавшие по сторонам глаза. Он явно, по старой привычке, оценивал обстановку. Как и полагается телохранителю.

— Командиры и Таласар — ко мне. — на сей раз голос Алгалона был тих, как и подразумевала обстановка. Впрочем, движение среди эльфов он породил крайнее оживление.

Четверо поднялись в беседку, заняв места напротив. При этом, выглядели они довольно спокойно, за тем исключением, что все не понимали, чего ожидать. В них просматривалась легкая растерянность, как бывает, когда меняется что-то привычное в укладе жизни.

— Мое имя Келдор, капитан дворцовой стражи.

Слово взял эльф, бывший чуточку выше и шире в плечах, чем все остальные, как и его уши тянулись дальше. В нем было больше черт от калдорай, чем во всех остальных. Шлема он не носил, от того были хорошо видны длинные белые волосы, собранные в хвост.

Кель’дорай довольно разительно отличались от своих сородичей с другого континента. Были заметно ниже и уже в плечах. Уши короче. Кожа всегда белых оттенков, редко золотистая. Волосы черные или золотые, пепельные, редко черные с синим отливом, порой медные. Глаза светились лазурным, а не белым, огнем.

Среди них владыка Цитадели мог сойти за своего, отрасти такие же длинные брови вразлет. Кель’дорай больше походили на знакомых ему эльфов, на тех, что жили в верхнем городе и за его пределами.

— Справа мои лейтенанты. — продолжил говорить он. — Нар’тален, командир ведьмаков. Магистр Кель’дриса, первая среди магов. Таласар вам знаком. Он верный меч рода Солнечных Скитальцев. — все, чьи имена прозвучали, поочередно кивнули.

— В таком случае, я тоже представлюсь, еще раз. Алгалон, владыка Цитадели, Первый из Обугленных Стражей ордена Драконьей Крови, прозванный драконами Аспектом Пламени. — озвучивая титулы, он откинулся назад, не развеивая Чешуи. — Понимаю, для вас это все не знакомо, но силу мою все видели, а она бывает красноречивее любых слов. Вас я позвал, чтобы удостовериться в том, что происходит. Потому что от меня суть ускользает.

Магистр стрельнула глазами в своего капитана, одним взглядом и неуловимым движением губ выразив сразу множество эмоций. Командир воинов остался сидеть неподвижно, притворяясь скалой.

— Мы осуществляем почетное сопровождение. — не моргнув и глазом, выдал Келдор.

— Зачем? — Алгалон хмыкнул, краем глаза посматривая на единственную женщину. Уж очень яркой оказалась ее мимика, если знать, куда смотреть.

«Уверен, в мыслях она их всех поливает ядом, а может и помоями. Стервозная женщина. Похоже, не будь над ней воли капитана или еще чего, она бы с радостью ушла за остальными покинувшими дворец»

— Вы захватили трон. Король Анастериан покинул Луносвет, позорно бежав. Да здравствует новый король.

— Поразительная политическая гибкость. — владыка Цитадели покачал головой. — Никакой верности господину. Я ведь дракон.

— Солнечные Скитальцы называли себя фениксами. — капитан стражи пожал плечами. — Главное, что переворот произошел бескровно, без войны.

— Имелись предпосылки?

— Король Анастериан… не очень популярен. — Таласар поднял глаза, выныривая из собственных мыслей. — Знатные дома недовольны его политикой, приведшей к упадку армии и военных традиций. Кель’Талас сейчас находится в изоляции. Все контакты с соседними королевствами людей сведены к минимуму. Торговли почти нет.

— От себя добавлю, что удар пришелся и по магии. Мы больше забыли за последние три тысячи лет, чем достигли. — магистр зло прищурилась. — Луносвет возвели при помощи магии, в том числе используя Игрушечные модели крепостей. Это здания, при помощи чар сжатые до состояния детской безделушки. Использовав такую, можно в одночасье развернуть хоть целый дворец. — женщина начала потирать большим пальцев древко посоха, которое не отпускала ни на миг. — Сейчас наши лучшие маги понятия не имеют, как такое можно устроить. В том числе по вине некоторых указов короля.

— У нас хватало собственных причин, чтобы не отдавать жизни за род Солнечных Скитальцев. — продолжил Келдор. — А демонстрация силы, которую вы устроили, помогла мне подтолкнуть сомневающихся.

— Но я не захватывал трон, мне он не нужен. — владыка Цитадели взмахнул рукой, отметая раннее утверждение. — Все, чего я хотел — поговорить с королем.

— Так на аудиенции не ходят.

— Это скорее у меня просят встречи, не наоборот. — Первый Страж неодобрительно посмотрел на волшебницу. — Слишком многое стоит на кону, чтобы терпеть проволочки.

— Тем не менее, вышло все так, будто дракон изгнал короля и собирается занять его место. — капитан дворцовой стражи внес свою лепту в диалог. — Горожане спокойны, первый страх уже сошел. Никаких разрушений не последовало, так что они просто дожидаются исхода всего. А вот знатные дома… с ними будет сложнее. Некоторые уже явились в столицу. Первыми успели Ветрокрылые. Сейчас мы никого не пускаем во дворец. Какое будет распоряжение?

— Говорящее имя. — Алгалон кивнул. — Удивительную покорность проявили кель’дорай. Почему?

— Еще не ясно, стоит ли начинать бунты. — капитан ведьмаков пожал плечами. — Все слишком неопределенно.

— Править я в любом случае не собираюсь. Мне нужен излишек энергии Солнечного Колодца, а не дополнительные проблемы. — владыка Цитадели поднял взгляд вверх, к небу и начавшему клониться к закату солнцу.

«Надо торопиться. Малигос уже наверняка закончил работу с порталом. Все-таки ловко они держали меня в неведении, и успели записать в короли. Я даже не понял»

— Тогда вы обречете нас на междоусобицу. Король, его двор, наследник и самые жаждущие власть выжили. Как только вы уйдете и им станет известно, они попытаются вернуться. Либо сами же передерутся, а потом начнут пытаться перехватить власть. Кель’Талас погрязнет во внутренней войне.

— Хотя бы назначьте приемника. Выберете тот род, кому отдадите власть. — Кель’дриса фыркнула. — Этого жеста будет достаточно, чтобы королевство сразу не расползлось на воюющие анклавы.

— Слово столь великого дракона действительно сможет придать стабильности переходу власти. — Таласар поправил начавший сползать плащ, без тени смущения.

— Не на такой исход я рассчитывал. Но, пожалуй, даже лучше, если во главе Кель’Таласа встанет кто-то достойный и любящий свой народ. Азероту не нужны обличенные властью трусы, когда он стоит на пороге еще одной войны с демонами.

— Пылающий Легион снова пытается вторгнуться?

— Руками своих рабов, по всей видимости. Сейчас речь идет не о том. Проблем хватает помимо демонов. Какие кандидаты?

— Я на троне вижу только Ветрокрылых. — Келдор подался вперед, положив руки на стол. — Достаточно старый и благородный род, к тому же имеет поддержку среди народа и младшей знати. Они возглавляют рейнджеров, единственных, кто сейчас отделяет королевство от угрозы троллей. Им принадлежит титул генералов следопытов. Ранее — подачка короля, теперь — единственное, что действительно осталось от армии. За ними авторитет.

— Отец и мать, возглавляющие род, Верат и Лириса. У них четверо детей: Аллерия, Сильвана, Вериса и Зендарин. Три дочери и сын. Это само по себе имеет значение в нашем обществе. За ними еще и прославленный лук, Тас’дора. Конечно, он не является королевской регалией, как Фело’мелорн, сойти за нее сможет. У них множество родственников. — закончив говорить, Таласар выложил на стол свой клинок.

— Им симпатизируют в академии и некоторые магистры.

— Они же первыми прибыли в Луносвет. — Алгалон кивнул. — Либо вы хотите, чтобы я так думал.

— Мы лишь хотим, чтобы наше королевство продолжило процветать, без пролития крови кель’дорай.

— Приведите их ко мне. Всех.

…

Ожидание пожирало Сильвану изнутри, заставляя расхаживать из стороны в сторону. Слишком большое волнение она испытывала, от чего не выпускала лук из рук. Так же, оставаясь во всеоружии, были и ее сестры, вместе с родителями и теми немногими следопытами, которых они успели собрать.

Еще в тот миг, когда дракон пролетел в направлении столицы, они начали собираться, оставив родной дом, Шпили Ветрокрылых, совсем пустыми. Все, чтобы успеть в Луносвет в самый кратчайший срок, для чего потребовалось полностью выжать магов.

Но все равно оказались в городе слишком поздно. Сильвана не понимала, как дракон мог столь быстро пробить все щиты, но правда была такова, что он сделал это мгновенно. И вот уже который час они толпились умоста, ведущего во дворец, не зная, как быть.

Каждый из пришедших был готов отдать свою жизнь, чтобы защитить Луносвет и всех его жителей. Сколь бы дракон не оказался в действительности ужасен, они собирались биться с ним до последнего вздоха. Без исключений.

— Будь собранной, сестра.

Остановившись, Сильвана взглянула на руку, за которую ее поймали, а затем вздохнула. Отойдя к стене, у которой стояла младшая, она оперлась о нее спиной, начав вертеть перед собой лук. Попытка выявить недостатки, уже третья к ряду, не дала никаких результатов. Волшебное дерево было в отличном состоянии, а зачарованная тетива не теряла упругости. Колчан был на месте. Все остальное снаряжение — в полном порядке.

— В любую секунду мы можем понадобиться, потому должны быть готовы. — продолжила Аллерия.

— Я готова! — возразила средняя сестра.

— Ты скачешь, как коза. Сосредоточься.

Сильвана намеревалась возразить, когда заметила на мосту движение краем глаза. Встрепенувшись, отлипла от стены и на всякий случай чуть натянула тетиву с уже наложенной стрелой. Остальные поступили точно так же.

Доспехи капитана дворцовой стражи девушка опознала сразу. Это могло означать только одно — скоро они должны были получить ответы на все вопросы. И главный среди них — придется ли сегодня умирать, отстаивая жизни других кель’дорай.

Совсем скоро, их мать, Лириса, генерал следопытов, подала знак остальным. А на сердце у Сильваны стало чуточку легче. Вместе с сестрами она поспешила к родительнице, пока остальные лучники спускались с крыш и площадок, на которые забрались в преддверии боя. Делали они это ловко и быстро, уже спустя пол минуты оказавшись построенными перед предводительницей.

— Дракон хочет говорить с нами. — обозначила она, отвечая на общий невысказанный вопрос. — Никаких других условий он не выставил. Мы можем идти при оружии, все. Он не боится нас, мы тоже не должны. Сейчас он находится в гуманоидном облике, но доспехи не снимал. Тяжелые, пластинчатые, полные. Пробить такие будет сложно. Цельтесь в слабые места — глазные прорези, шея, подмышки, задняя сторона коленей. Если дойдет до боя, мы должны успеть его ранить. Без моей команды ничего не предпринимайте.

Ответом ей были спокойные дружные кивки. В столицу пришли одни ветераны, проведшие десятилетия в лесной войне. Каждый знал свое дело, знал, что такое подчинение, выдержка и, как и когда наносить упреждающий удар. Тролли многому научили кель’дорай, заставив за каждый урок платить цену кровью.

Все дочери Лирисы знали свое дело, имели опыт и талант. Даже самая младшая Вериса имела на своем счету больше двух сотен дикарей, отличаясь особой искусностью в обращении с луком на дальних дистанциях. Сильвана, не смотря на пылкий характер, в бою никогда не порола горячки. Аллерия же полностью пошла в мать, переняв ее упорство и способность идти до конца.

Сестры были младше ветеранов, но обладали не меньшим опытом и подготовкой, превосходя их всех, так как с самых малых лет уже резали зеленых варваров. Именно их четверка, при поддержке отца, искусного чародея, должна была стать настоящим ударным кулаком.

— Идем. — генерал махнула рукой и первой вступила на мост, шагая вровень с капитанов дворцовой стражи.

Сильвана шла прямо за матерью, внимательно следя за окружением. В этом ей помогали не только глаза, но и отлично развитая способность отслеживать магию, подкрепленная чутьем на опасность. И они буквально твердили о том, что вся магическая защита дворца была деактивирована.

Проходя по валяющимся на земле, в куче каменной крошки, вратам, девушка не могла вообразить, какая сила потребовалась, чтобы сотворить с ними такое. Они не просто были смяты, а вырваны с камнем. Их не спасли ни сложнейшие чары, ни щит над дворцом. Их снесли вместе со всем остальным. А характер повреждений говорил о том, что потребовался всего один удар.

«Если в меньшем теле у него сохранилась та же сила, что в драконьем облике, нам несдобровать точно. Залог выживания в избегании ударов и удерживании разрыва. К нему нельзя подходить»

…

От Автора:

Заходите на мой бусти, там на десять глав больше.

https://boosty.to/or1gon

Глава 135

Время, потраченное на ожидание, Алгалон провел за полезными размышлениями. Их скоротечным итогом стал вывод, который никогда бы не пришел ему в голову раньше. Сложись обстоятельства чуть иначе, не будь столько дел, требующих прямого вмешательства или внимания, то… он мог остаться в качестве короля кель’дорай.

Ему пришлась по вкусу идея возглавить еще один, развитый, народ. Присовокупить к ордену целое королевство, означало получить возможность беспрепятственно набирать рекрутов, тысячи рабочих рук и знания о магии. Конечно, помимо того, целое королевство несло столь же масштабные проблемы. Однако, они в меньшей мере волновали владыку Цитадели. Ему было интересно выстроить еще один цветущий край, развивающийся и богатый, переступив через все препоны. Орден обладал ресурсами, чтобы провернуть подобное. Но не временем.

Делегация эльфиек появилась как раз в тот момент, когда Первый Страж подумывал отправить кого-то за картами. Очень уж начало хотеться оценить топографию и прочие ресурсы Кель’Таласа. Сделать в уме пометки. Начать придумывать, как выстроить новые, или использовать старые, дороги и прочие транспортные узлы. Куда свозить ресурсы, где перерабатывать, что производить. Какими знаниями следовало поделиться, каких мастеров или их учеников направить. Где ставить новые крепости…

Волей не волей, драконоборец начал видеть себя на месте короля. Странная, новая тяга, требующая улучшать все вокруг себя, подняла голову совершенно внезапно.

«Кажется, впервые испытываю подобный порыв» — сделал он мысленную пометку, поворачивая голову.

Первый же взгляд заставил Алгалона закатить глаза. Он чувствовал каждого, кого провели во дворец, но видеть не мог. Потому, снова… удивился местной моде. Волшебницы из дворцовой стражи тоже производили впечатление, предпочитая глубокое декольте и вырезы, порой полностью обнажавшие ноги. Однако, то, в чем пришли на переговоры Ветрокрылые… больше подходило Алекстразе.

Отличить, кто из них кто, владыка Цитадели не мог. Все четыре эльфийки выглядели молодо и до того походили друг на друга, что их можно было всех назвать сестрами, почти близнецами. Слабо, но все же помогало, описание, которое потрудились дать придворные Анастериана.

Первая среди них, с выделяющимся луком, Лириса, носила нечто, слабо похожее даже на простую одежду, а от брони оно была столь же далеко, как птица от дракона. Единственными нормальными элементами экипировки являлись плащ, высокие сапоги и перчатки, выступая островками спокойствия в буре безумия. Подобие кожаного корсета, от которого осталась верхняя часть, да металлические трусики, надетые на кожаные же шорты, скорее подчеркивали достоинства хозяйки, чем защищали от чего-то. Все остальное тело оставалось совершенно открытым. Вкупе с общей красотой всего демонстрируемого, это производило на владыку Цитадели неизгладимый эффект.

Дочери, ступавшие за матерью, казалось, старались во всем ей подражать, в меру вкуса и распущенности. Аллерия, старшая, гордо шагала в самом настоящем бронелифчике, демонстрируя открытый живот. В остальном ее экипировка даже походила на нормальную броню. Если бы не чрезмерно обтягивающие штаны. Сильвана, средняя сестра, пошла еще дальше. Ее штаны были еще и полупрозрачными, а в дополнение к бронелифчику она носила бронестринги. Без плаща или чего-то другого, способно прикрыть попку, от чего она полностью оказывалась выставлена напоказ. Вериса, младшая, в противовес семье, носила почти нормальную броню. Почти. Живот, частично, оставался открыт и у нее. Ноги покрывали все такие же обтягивающие штаны, только с внешней стороны покрытые листами металла. Внутренняя часть и задница — услаждали взор.

От Первого Стража не укрылось, как зашевелились при их появлении ведьмаки и часть волшебниц. Мужчины, до того изображавшие неподвижные статуи, невольно начинали шевелиться, а глаза то и дело дергались в низ. Женщины вели себя чуть более явно, закусывая губы, да и смотрели не скрываясь.

Пришедшие с Ветрокрылыми следопыты, в отличии от дворцовой стражи, вели себя гораздо выдержаннее. Без лишних движений или взглядов, они молча занимали свои места.

«Может у них есть что-то от суккубов?» — драконоборец внимательно следил за движением эльфиек с задумчивым интересом. После знакомства с Алекстразой, у него появился своеобразный иммунитет к подобным нарядам. — «Или, калдорайки переняли у них моду, заметив эффективность воздействия на их мужчин? Может, это культурное явление, передавшееся сквозь тысячи лет? Должно же быть нормальное объяснения ненормальной любви к обнажению. Они же в бой так ходят! Да если бы женщины принялись так “раздеваться” в ордене, то братья бы никогда не пускали их вперед, прикрывая собой. И плевать, будут то лучницы или маги. Хоть третий ряд, с копьями. Или горожанки. Это же сколько проблем бы разом возникло? Ужас… Хотя и красиво, спору нет»

Тем временем Ветрокрылые заняли места, освобожденные поднявшимися офицерами. Те отошли им за спину, оставаясь возле стола. Это яснее любых слов демонстрировало их настрой и позицию. Единственный мужчина, севший возле матери семейства, столь разительно выделялся на их фоне, что создавал небольшой диссонанс. Он носил нормальную, богато украшенную золотом, камнями и вышивкой, мантию магистра. Держал при себе посох. Лицо совершенно не читалось.

— Предлагаю опустить знакомство. Обойдемся простым — именами. Я Алгалон.

— Лириса. — эльфийка кивнула. — Мой супруг Верат и дочери Аллерия, Сильвана и Вериса. — девушки сидели по левую руку от матери, согласно старшинству.

— Пусть и поверхностно, я рад познакомиться с теми, о ком услышал немало лестных слов. — владыка Цитадели кивнул. — Признаюсь честно, ваш король меня разочаровал. Я собирался с ним провести обычный разговор, но он побоялся ко мне выйти. Вы — напротив, примчались в Луносвет, презрев опасность.

— Наша семья всегда первой выступала на защиту Кель’Таласа. — Лириса плавно кивнула, припустив веки. Тем самым выразив свое довольство.

— Мой вопрос может показаться грубым, не сочтите его таким, великий дракон, однако, о чем вы собирались говорить с королем. — слово взял Верат, чуть подавшись вперед. С толикой жадности.

— Хотел поговорить о Солнечном Колодце и возможности позаимствовать лишнюю энергию, в которой не нуждаются кель’дорай. — слова повисли в воздухе, подкрепленные раздраженным выдохом. Из-за шлема он вышел глухим и чуточку более угрожающим. — Благородство и добродушие не позволяют мне взять ее силой. Я знаю, что пришлось пережить кель’дорай, во время исхода с Калимдора. Понимаю, чем обернется для вашего народа недостаток энергии. Но у меня нет лишних лет, чтобы проводить их с вами в переговорах. Двадцать три дня и недостаток энергии отделяют Азерот от катастрофы сравнимой, если не более опасной, чем Война Древних. Если в течение суток вопрос не будет разрешен, я стану действовать… жестоко.

— Да как смеешь ты! — зашипела Сильвана, порываясь встать.

Прежде, чем кто-то успел среагировать, золотые цепи скрутили ее по рукам и ногам, заставив сесть обратно. А потом со звоном разлетелись на быстро гаснущие искорки.

— Не рискуй. — спокойно, но твердо, ответил Первый Страж. — Агрессия сейчас неуместна. Окажись на моем месте кто-то менее сдержанный или более гордый, сегодня родня оплакивала бы твою глупую, пустую смерть. Мой миролюбивый настрой не означает, что я позволю обращаться с собой подобным образом.

— Дочь будет наказана. — первым опомнился отец. — О чем вы пытаетесь сказать? Какая угроза?

— Вам эта история неведома. — драконоборец подавил еще один вздох. Он испытывал легкую усталость от необходимости по несколько раз пересказывать одно и то же. — Твари, размером с образовавшиеся после взрыва Источника Вечности континенты, сидят под землей, запертые в тюрьмы. Одна скоро падет, если не подпитать ее стены. И тогда кому-то придется встретиться с одним из Древних Богов лицом к лицу. Это можно предотвратить или замедлить, если вы поделитесь энергией Солнечного Колодца.

Взгляд Алгалона все время держался на лице средней сестры. Не из-за красоты, коей она, безусловно, обладала. Его волновал гнев и яркий пыл, которые она испытывала.

«Этот настрой, да в правильное русло. Судя по всему, упрямая особа, достаточно бесстрашная, чтобы продолжать смотреть на меня с гневом. Честная. Из нее мог бы получиться хороший рекрут. По предварительной оценке. Остальные такие же?»

— Где же скрывается… это? — без того белое лицо Лирисы стало еще светлее.

— Нортренд, северный континент. Еще один у западного побережья Восточных Королевств. Пока не нашел, где конкретно его темница. Скорее всего, прямо под Кул-Тирасом. Третий, последний, на юге Калимдора, пустыня Силитус, если это название вам о чем-то говорит.

— Все они одинаково огромны? — Аллерия проглотила комок в горле, а потом посмотрела на свой лук.

— Такими их изображают фрески, оставленные титанами. Сейчас не важно, как огромны или малы Древние Боги. Важно, что встать у них на пути, когда освободится хоть один, некому. Я, скорее всего, не справлюсь.

— Если вы были с нами честны, то…

— Если? — огонь вспыхнул на Чешуе и в голосе владыки Цитадели. — Назовите хоть одну причину, почему мне нужно пытаться вытащить у вас часть энергии источника, покуда мне под силу взять его целиком?! Я сейчас трачу на вас драгоценное время, хотя уже мог бы вместе с Аспектом Магии перенаправлять весь поток, бросив кель’дорай на страдания. Воистину сложно творить добрые дела! Вы будете защищать свой мир или нет?!

— Будем! — Сильвана все-таки вскочила со своего места, снова проскочив поперек матери и отца.

— Вам бы у нее поучиться. Привыкли сопли размусоливать, когда этому нет места. — припечатал Страж, смотря на супружескую пару. Огонь клубами валил из глазных прорезей его шлема. — Ответ. Немедленно.

— Так просто с энергией источника не совладать. — принялся говорить Верат. — Нужна высокая степень родства с королевским родом. Неспроста они занимают свое положение. Как творцы Солнечного Источника, только они обладают над ним властью. Другие кель’дорай только питаются от него, получая необходимую поддержку. Без тренировок и долгих медитаций, большего не получить. Анастериан, скорее всего, сейчас там, с ближайшими магистрами, готовятся к обороне.

— От семьи воинов я ожидал другого подхода, а не увиливаний. Зачем я продолжаю с вами говорить, если вы не понимаете простого… Мне не нужна помощь. Нужно формальное соглашение стать новым королевским родом и согласие. В прочем, так ли годитесь на эту роль?

Драконоборец встал и выставил в сторону руку, призвав в нее Погибель. Как только при нем оказалось оружие, сразу несколько стрел свистнули в воздухе. Еще в тот момент, как они сорвались с луков, их окутало золотое пламя, обрушивая вниз пеплом и кляксами расплавленного металла. Не вняв примеру товарищей, остальные следопыты тоже попытались нанести удар, только они выпускали чародейские снаряды, окутывая стрелы заклинаниями.

Дворцовая стража осталась стоять на месте, даже не шелохнувшись, чтобы помочь или присоединиться к нападению.

Вдоволь насмотревшись на жалкие попытки кель’дорай причинить ему вред, Алгалон медленно повернул голову к семье Ветрокрылых. Все они к этому моменту оказались в стороне, изготовившись к атаке, накрытые щитом.

Столь же медленно воздев длань, владыка Цитадели сжал кулак. Все следопыты разом воспламенились и тихо, без крика и шума, обратились прахом. Тот же огонь пожрал щит Верата, а потом слизнул с него все волшебные побрякушки. Луки и амулеты женской части семьи разделили одну судьбу со следопытами. Только фамильная реликвия уцелела, согласно воле Отца Драконов.

— Пусть пока отдохнут в виде пепла.

— А я говорил… — простонал тихонько Келдор. — Предупреждал…

— Я планировал дать вам еще одну возможность. — из спины Первого Стража вырвались огненные крылья, заставив отступить часть стоявших позади него ведьмаков. — Пригласить в Нортренд. Показать, что угроза реальна. Но, милости пришел конец. Что калдорай, что кель’дорай, не станут защищать Азерот, пока Легион или Древние Боги сами не постучатся в вашу дверь. Ошибка демонов в том, что они пытались использовать вашу королеву десять тысяч лет назад. Приди они с другой стороны, скорее всего, весь мир бы уже пылал, прежде чем вы что-либо сделали. Все бы закончилось одним вторжением.

— Следопыты поступили необдуманно, такого больше не повторится. Мы вам верим и готовы сделать все необходимое. Сейчас у Кель’Таласа нет армии, мы не сможем помочь вам в войне, но, я обещаю, мы соберем ее. Натренируем. И…

— Умолкни. — драконоборец взмахнул рукой, запечатав уста мага заклинанием. — Ты мне омерзителен. Твоя натура столь же скользкая и противная, как безликие твари, которых порождает плоть и кровь Йогг-Сарона. Я чувствую ее.

В отличии от своей семьи, Верат стал потрясен только в тот миг, когда магия отвернулась от него, перестав отзываться. Женская же часть с потерянным видом то осматривалась по сторонам, то на свои руки, нетронутые пламенем. Для них оказалось тяжело осознать, что в одночасье погибли те, с кем они пришли и многое прошли. В том время как главе семьи было наплевать на ветеранов. В сущности, на свой ближний круг и опору.

— Зачем? — потрясенно прошептала Лириса, доставая стрелу. — Ты ведь мог не убивать их. — она натянула тетиву, сдерживая слезы, застывшие на краешках глаз.

Стрела, пущенная фамильным луком, полетела, оставляя за собой след из закрученных воздушных потоков. Одной силы и скорости такого снаряда, без подкрепления магией, хватило бы, чтобы пробить нагрудник пепельного гвардейца.

Алгалон же поймал ее пальцами, расплавил, скомкал и выбросил себе под ноги неровный металлический шарик. А затем сел обратно, не убирая крылья. Они просто прошли сквозь мебель, не причинив вреда. Указав женщинам на их места, еще одним взмахом руки выпроводил Верата прочь. Теперь терпеть его присутствие он не собирался.

— В вас все-таки есть что-то светлое и сострадательное. — столпы Света опустились с небес, превращая прах обратно в эльфов. Все мертвые вернулись жизни. — Я только преподал урок вашим следопытам. Все-таки с какой-то стороны они действовали верно, защищая вас. Оружие я у вас забрал, чтобы не было больше соблазна испытывать мое терпение. Итак, вы хотите возглавить Кель’Талас? Я не позволю Анастериану вернуться на трон, потому его должен кто-то занять. Достойный кандидат, достойная семья, которая поведет королевство вперед, а не к изоляции с стагнации.

— Три тысячи лет идут разговоры о том, что Солнечным Скитальцам больше нет места на троне. Но их кровь действительно важна. — Лириса тяжело опустилась на место, а прекрасное лица исказилось тяжелыми мыслями. — Без нее нельзя управлять источником. Ветрокрылые с гордостью возьмут бремя правления на себя, если вы поможете нам.

— Именно такой ответ я и ждал. — перехватив оружие, Страж протянул его вперед, над столом. — Во избежание проблем в будущем, поклянитесь на моем копье, что будете верны Кель’Таласу, его народу и Азероту. Его имя Погибель Драконов, впрочем, остальных оно разит не хуже. Если кто-то в вашем роду вознамерится предать клятву, его будет ждать быстрая, неотвратимая смерть.

— Не помешает составить текст клятвы, чтобы не было лишних толкований. — впервые заговорила Вериса. Тихо, задумчиво. — Можно нам немного времени?

— Конечно, я не заставляю вас действовать немедленно. — Алгалон вернулся в прежнее положение. — Можете подумать. После, вместе отправимся к Солнечному Источнику. У вас час.

Глава 136

Остров Кель’Данас, самая северная оконечность Восточных Королевств, имел поистине сказочный вид. На нем природа дышала магией, приобретая вид близкий к таковому в Изумрудном Сне. Могучие деревья тянулись в высоту и ширь, увенчанные золотыми шапками. Некоторые их ветки и корни странно изгибались, норовя скрутиться в спирали, внутри которых горели золотые же огоньки. В траве и кустах резвились зверьки, порой странных и причудливых окрасов.

Всюду, куда падал взгляд, летали мелкие волшебные сущности, резвясь и наполняя воздух разными отсветами. Здесь царствовал мир, покой. Островом хотелось наслаждаться, отдыхать, созерцать его.

Вдыхая полной грудью воздух, пропитанный чистой Тайной Магией, Алгалон невольно поднимал глаза к голубому небу и плывущим по нему облакам, ища в себе силы. Ему совсем не хотелось осквернять столь чистое, прекрасное и чудесное место кровопролитием. Однако, иначе поступить было нельзя.

«Прошу прошения» — своим мысленным посылом он пытался поделиться со всем, что его окружало: с мелкими духами, растениями, зверюшками и самим островом. Было в нем что-то поистине живое, разумное, заставлявшее вести себя с оглядкой. Вместе с тем, оно было невинным, чистым и незамутненным.

Первый шаг с побережья дался ему особенно тяжело. Труднее, чем когда вырывался из оков наару. Но вот нога ступила на траву и больше пути назад не было. Медленно, осторожно, он пошел вперед, к видневшемуся городку. А за ним и все остальные: Ветрокрылые без сопровождения отца.

— Вы тут бывали? — тихо произнес он, нехотя нарушая умиротворенную тишину.

— Да. — Лириса поймала искорку, закрутив ее между пальцами. — Всего несколько раз. На Плато Солнечного Колодца живут великие магистры, защищающие источник и поддерживающие многие глобальные чары. Следопытам тут делать нечего.

— Вам никогда не казалось, что эта земля… живая?

— Так говорят многие маги. — согласилась Аллерия.

— Здесь всегда так хорошо. Ощущаешь какую-то ласку к себе, заботу. С Кель’Данаса не хочется уплывать. — Вериса зажмурилась, а на губах ее расцвела легкая улыбка.

— Здесь, как в родном доме. Всегда можешь получить поддержку. Солнечный Колодец даст сил даже тем, кто не умеет на него настраиваться. Тут мы находимся в его любящих объятьях. — Сильвана, вопреки настрою, хмурилась. — Потому мне совсем не нравится, к чему все идет.

— Мне тоже. — владыка Цитадели кивнул. — Что-то тут не так. Я, почему-то, испытываю схожие с вашими чувства.

— Это… необычно. — мать семейства с любопытством повернулась к их спутнику. — Посторонних никогда не бывало на острове. Даже не все кель’дорай могут сюда попасть. Но то, о чем ты говоришь, доступно лишь нам. Солнечный Колодец питает и оберегает высших эльфов, игнорируя других.

— Тогда, как вам это? — Первый Страж вытянул руку и к ней начала стекаться энергия из окружающего пространства, проявляясь в виде лиловых потоков. Ему даже не пришлось для этого ничего делать, напрягаться. Только пожелать. — Впервые имею дело с энергией Тайной Магии. Она очень… непослушна. Сильна.

— Как такое возможно? Вы же дракон. Чуждое Солнечному Колодцу существо. — удивление и неподдельное изумление отразилось на лице старшей сестры. Она сама не могла так легко подчинять себе магию, которая разливалась из источника.

— До становления драконом, я был высшим эльфом, хоть и не долго. Правда, родом из другого мира. Возможно, все дело в моем прошлом. Может, причина в чем-то другом. Честно говоря, я сам ничего не понимаю. — чем дольше находился на острове, тем ярче драконоборец начинал чувствовать его, через простирающуюся всюду ману.

— Вы были эльфом? — удивилась Сильвана.

— Да. — Чешуя обернулась пламенем и пропала, оставив Алгалона в простой одежде. — В сущности, я и сейчас им остаюсь, так как не стал отказываться от своего наследия. Прямо сейчас перед вами именно озаренный эльф, а не дракон или что-либо иное. Когда я надеваю Чешую, то делаю шаг навстречу другой своей половине, обретая частичку ее мощи.

— То есть, без брони вы слабы? — любопытство, а не замысел, двигали Аллерией.

— Ха-ха, отнюдь. — владыка Цитадели улыбнулся. — Я и сейчас могу поймать стрелу, выпущенную Тас’Дора, испепелить, а потом воскресить кого-то. Моя мощь кроется не в драконе. Он только часть меня. Часть моей общей силы. Часть моего мышления и образа жизни.

— Странно такое слышать. — младшая сестра склонила голову набок. — Вы будто состоите из разных фрагментов.

— Раньше так было. — Страж кивнул. — Бремя защитника толкало меня все дальше, ко все большему могуществу. За него приходилось платить. Тогда я этого не понимал. Но Изера, Аспект Снов, открыла мне правду и помогла обрести целостность. Стать собой. Без ее вмешательства, скорее всего, Азероту пришлось бы иметь дело с еще одной угрозой.

— Так открыто говорить о моментах слабости не каждый сможет. — признала Вериса. — Это достойно уважения.

— Честность мое главное оружие. — драконоборец пожал плечами. — Я предпочитаю завоевывать доверие и сторонников словом и делом, а не угрозами и деспотизмом. Иногда помощью.

— К слову, раз уж речь зашла об оружии, расскажите о своем копье. — глаза Сильваны загорелись. — Похоже, оно не хуже Тас’Дора матери.

— Оно продолжение моей души. Проводник Света и Огня. Для него не существует материальных преград. Его наконечник столь острый, что способен пробить любой материал. Или расплавить его.

— А как быть с магией?

— Щитом прикрыться можно. Но… единицы способны использовать достаточно энергии. Щит над Луносветом я снес ударом кулака, а со дворца — пинком.

— То есть, вы ни разу не использовали копье, когда напали на Кель’Талас? — глаза средней сестры стали круглыми.

— Один раз, чтобы оборвать жизнь Таласара. Поступить иначе было бы неуважительно по отношению к нему. Мне импонируют его доблесть и желание до самого конца следовать своим клятвам. Из него мог бы получиться отличный рекрут для моего ордена.

— Теперь понятно, почему он вел себя так смирно и задумчиво. — Лириса хмыкнула. — Ты освободил его от клятвы служения роду Солнечных Скитальцев. Теперь он свободен. Для него это сложный шаг.

— Почему?

— У Таласара не осталось семьи. Вся его родня погибла несколько веков назад, во время обострения конфликта с троллями. Теперь ему некуда податься, нечем заняться. Может, захочет защищать новых королей и королев, может подастся в следопыты.

— Или я перехвачу его раньше и завербую. Мне нужны такие воины. — медленно шагая по направлению к видневшемуся вдали огромному комплексу, Алгалон все пытался понять, что же такое витает в кружащей вокруг энергии. В последние секунды ему все больше начинало казаться, что она наполнена любопытством. Но каким-то далеким… сонным.

— Такие, как он, нужны для формирования новой, боеспособной, армии.

— Орден тоже нуждается в рекрутах. Хотя мое войско бессмертно, оно не так велико в численности, чтобы решать проблемы только с его помощью. Пришел бы я лично, имей под рукой другой инструмент? Нет. А мне надо быть еще в нескольких местах, прямо сейчас.

— Судя по всему, орден занимается благим делом. Но что могло сковать ваше войско?

— На Азероте достаточно проблем, сокрытых от глаз. Например, под Нортрендом, скрывается целая империя огромных паукообразных. Прямо сейчас мы ведем с ними войну, атакуя города. Там же, в недрах, сейчас изливается кровь Древнего Бога, из которой рождаются безликие твари. Впрочем, их и так хватало под землей, как мы начали обнаруживать. Портал в другой мир где-то на юге Восточных Королевств. Орды утопленников, странная форма элементалей и призраков, постоянно пытаются высадится на побережье все того же Нортренда. Со всеми ими приходится разбираться только половине ордена. Остальные братья и сестры защищают другой мир, где стоит наша Цитадель. Есть подозрение, что демоны могли получить к нему доступ, поэтому мы опасаемся нападения с двух сторон.

— Одна из причин, почему ты заинтересовался Кель’Таласом, помимо Солнечного Колодца, наша армия? Очевидно, что раз орден уже скован и не может действовать, тебе нужны дополнительные ресурсы. Руки, которые решат проблемы здесь, в Восточных Королевствах, когда они появятся.

— От части. — владыка Цитадели не стал отрицать услышанного. — Я планирую создать союз, некий альянс, куда войдут все народы, способные защищать свой родной мир. Сильный Кель’Талас мог бы стать его жемчужиной. Только у вас есть столько обученных магов. Однако, то, что я увидел, заставляет меня поумерить аппетиты. Кель’дорай еще предстоит реорганизоваться, прежде чем что-либо изменится. Из вас не выйдет решительной силы. Как бы вас самих не завоевали или не уничтожили, при случае.

— Я не планировала вносить коренных изменений в политику королевства. Кель’Талас давно и сполна отплатил людям, у нас не осталось перед ними никаких обязательств.

— Теперь ты не сможешь поддерживать изоляционизм, мама. — Аллерия я видимым удовольствием надавала на больное место. Ей претил курс короля Анастериана, но еще больше злило, что мать с отцом разделяли его взгляды. Считали, будто все самое ценное, что есть в мире, уже собрано на территории их родного королевства, а все остальное не важно. — Клятва.

— Да. — лицо генерала-следопыта стало кислым. — Придется налаживать контакт с… соседями. — последнее слово далось ей с ощутимым усилием.

— Давно пора было принять, что существует не только Кель’Талас. За его пределами тоже есть земля. Не менее интересная и важная, чем Леса Вечной Песни. — на лице старшей сестры цвела улыбка. — А когда восстановим армию, сможем положить конец троллям. Хватит терпеть набеги дикарей. С ними давно следовало покончить.

— У них есть лоа? — тут же осведомился Первый Страж.

— У всех троллей есть кровожадные божки. — презрительно бросила Сильвана. — Они та причина, почему дикари еще существуют возле нас.

— Тогда я окажу вам услугу, избавив от них.

— Ты можешь убить лоа? — лицо матери семейства просветлело.

— Не просто убить. Я их запру в специальных сферах и использую, чтобы питать стены темницы Древнего Бога. Как оказалось, их можно с толком использовать. Знали бы мы раньше об этом, то не стали уничтожать их в Нортренде.

— Тролли есть повсюду… — Вериса мило наморщила носик.

— И довольно разные. — драконоборец кивнул.

— Чем еще занимается орден? — Аллерия выглядела необычайно заинтересованной.

— Помимо тренировок и строго распорядка дня? Выслеживанием и охотой на чудовищ, поисками любых следов темной магии, с дальнейшим пресечением. Существуют отряды, чья деятельность полностью посвящена путешествиям и поискам. Защищаем слабых. Всех, кто просит и того достоин.

— Почти как следопыты. — отметила старшая сестра, чуть сведя брови, от чего меж ними пролегла почти незаметная складка.

— Только гораздо масштабнее. — Сильвана ловко перескочила высокий корень, выдавшись вперед. — Насколько все строго с дисциплиной?

— Как в любой хорошо организованной армии. Дезертирства у нас нет. Приказы исполняются. Царствует взаимное уважение и боевое братство. Все мы товарищи по оружию. Думаю, у нас не хуже, чем в следопытах. Потому, приглашаю вас в наши ряды, если готовы. Выразите желание, могу отправить вас в наш лагерь на Нортренде, чтобы лично все увидели и могли поговорить с членами ордена.

— Правда можно? — Вериса чуть не сбилась с шага.

— Я согласна. — поспешила высказаться Аллерия.

— И я. — Сильвана кивнула, хитро прищурившись. — Хочу посмотреть, как там у вас. А можно будет поучаствовать в какой-нибудь вылазке?

— Само собой.

«Как вернусь в Цитадель, надо выкрасть время, чтобы уединиться с Тиамат. Все-таки окружение полуголых эльфиек имеет свое влияние. С одной Алекстразой как-то проще справляться»

— Сбежали при первой возможности! — прошипела Лириса, меча глазами молнии. — Я знала, что именно этим все и закончится. Вы никогда не хотели ограничиваться Кель'Таласом. Всегда думала, что смогу усмирить ваш свободолюбивый дух. Ошиблась.

— Мы ведь Ветрокрылые. — Аллерия дерзко ухмыльнулась. — Меня тяготила судьба, которую ты уготовила. В любом случае сбежала бы от нее.

— Прости, мама. — Сильвана выглядела несколько пристыжено.

— А я всегда хотела посмотреть на мир… — Вериса просто отвела глаза в сторону, любуясь природными красотами острова.

— Возможно, они не подойдут ордену. Отбор крайне строгий, редко кому удается его пройти.

— Обнадеживает. Кто-то должен наследовать нам с Вератом.

— Младший брат подойдет. — Аллерия пожала плечами.

— Будьте готовы. — огонь покрыл тело Стража, оставив после себя Чешую. — Впрочем, от вас требуется только присутствие.

Укрепленный поселок, стоявший перед Плато Солнечного Колодца, оказался совершенно пуст. Даже камни, стоявшие на вершинах жилых башен, были опустошены. В них остались только следы магии, поддерживающие структуры чар, не более того. И только одинокая зачарованная метла, метущая пыль с дороги, тихонько прошуршала перед отрядом.

— Тут должны быть големы. — бросила Лириса, держа лук наготове. — Зачарованные Стражи. Новое изобретение, всего сотню лет им. Похоже, их забрали внутрь. Хотят держать оборону. — она покачала головой, горестно вздохнув. — Я очень ценю кровь кель’дорай. Ты можешь их пощадить? Там сейчас большинство магистров, без них королевство сильно ослабнет. Некому будет обучать новых магов.

— Я и не собирался их убивать. Держитесь на метр позади меня. — из спины драконоборца вырвались пламенные крылья. Чтобы прикрыть женщин, если потребуется.

Выйдя с другой стороны поселка, как раз к мосту, ведущему через овраг к крепости, Алгалон остановился. Плато представляло из себя мощное укрепление. Выстроенное в том же стиле, что и Луносвет, тем не менее, оно выглядело гораздо надежнее. Стены высотой в тридцать метров, утыканные множеством крепких башен, обещали любой армии большие проблемы. Учитывая, что внутри находился неисчерпаемый источник маны и наличие магов, взять его не представлялось возможным. Силами королевств Азерота.

«Ну хоть тут нормальная фортификация. А то я уже начал разочаровываться» — владыка Цитадели опустил взгляд, осматриваясь вокруг. — «Еще и подступы заминировали. Это кто такой умный? В Луносвете ничего подобного не видел»

Сделав шаг вперед, Страж исчез во взрыве, активировав волшебную ловушку. Всего на долю мгновения. А потом весь огонь, весь жар, притянулись к Чешуе. Только легкий ветерок разошелся от него. А на мосту не осталось самой минимальной опалины.

«Ну, эльфы, держитесь за собственные уши» — оковы, сдерживающие драконью мощь, немного ослабли.

Драконоборец вырос до пяти метров и указал копьем вперед, на ворота крепости. Появившийся над ним полупрозрачный дракон, он сам, но всего двадцать метров высотой, раскрыл пасть и тут же выдохнул пламя. Проявившийся щит затрещал от перенапряжения и лопнул всего спустя три секунды.

Огненный вал покатился вперед, превращая в ничто ворота, все, что было рядом и за ними, проделывая новый проход. И тогда дракон взревел, громко, оглушительно, на весь остров. А Алгалон его поддержал, используя Вызывающий Рев. Способность, должную вызывать агрессию у всех, кто его услышит.

Он не намеревался бегать за магами по всему Плато, выискивая их под каждым камнем. План был в другом — собрать их в одном месте и всех разом прижать к ногтю. А потом уже выяснять, с кем и как поступить.

Закончив, владыка Цитадели вернул всю драконью силу обратно, снова уменьшившись. Поманив спутниц рукой, он пошел вперед, внутрь крепости.

«Если не сработает, просто подожгу тут все и буду постепенно поднимать уровень агрессии пламени. Тогда сами выбегут»

Глава 137

Гигантская огненная глыба соприкоснулась с Эгидой, руны на ее поверхности вспыхнули, и она с вдвое большей скоростью полетела обратно. Врезавшись в щит отправившего ее магистра, каменюка взорвалась, расплескав пламя и осколки. В месте детонации образовался кратер, а все пламя потекло к новому владельцу, оседая на доспехе.

Магистра же снесло в сторону, оглушив. Его бездыханное, но живое, тело врезалось в бордюр, там и оставшись. Множество амулетов и колец, которыми он был увешан с ног до головы, спасли его жизнь. Не в последнюю очередь роль сыграла отменно зачарованная мантия.

Ради интереса, крутясь на одном месте и отражая все направленные в него заклинания, владыка Цитадели испытывал чувство, схожее с радостью. Не от процесса, а от созерцания. Скопление сильных магов, самый слабый из которых дотягивал до средних по старшинству учеников Изурегаса, ему нравилось. Помимо того, у них имелась нормальная экипировка. Жезлы, посохи, одежда и прочие аксессуары, вместе с украшениями, буквально пестрели в его глазах от заложенной в них магии. Эффекты были самыми разными и складывалось впечатление, что магистры подбирали их на свой вкус.

И это все приносило Первому Стражу сплошное удовольствие, напоминая о временах старых, еще игровых. С тех пор ему не доводилось видеть столь развитых цивилизаций и магических традиций. Только Цитадель могла похвастать таким, но ее в расчет он не брал. Ее прогресс был насквозь искусственным, не естественным. Возникшим буквально из воздуха, воплощенный непонятной магической аномалией.

Скорость реакции позволяла драконоборцу играючи отражать нападки сразу более двух сотен магов. Из тех, что остались на ногах. Другие, бившие более сильными заклинаниями, уже лежали на земле, кто контуженный, кто раненный, а кто просто без сознания. На ногах остались только более расчетливые, соизмерявшие силу заклинаний и защиты, которую могут выставить в ответ.

Всего десять минут заняла своеобразная дуэль, когда Алгалон заметил первого сдавшегося. Как он успел мельком увидеть, у магистра так или иначе были повреждены все побрякушки, позволявшие ему часть заклинаний принимать на грудь, не боясь понести урона. От того он и бил активнее остальных.

Вслед за ним начали медленно выходить из боя и остальные, собираясь в стороне, одной кучкой. Чтобы непринужденно вести беседу, будто прямо перед ними не происходил бой. Уйти дальше им мешал непроницаемый огненный купол, выставленный в самом начале, еще когда действовал Вызывающий Рев. Телепортация сквозь него заканчивалась немедленной смертью.

«Теперь это полнейший фарс» — тем не менее, владыка Цитадели под шлемом улыбался. Кель’дорай показали ему достаточно, чтобы он мог считать их неплохим пополнение для союза, а не обременением.

Припав на одно колено, он ударил щитом в землю, плашмя, заставив ту расколоться и задрожать. Кто-то сразу потерял равновесие, валясь с ног, другие смогли устоять. Но поток заклинаний оборвался моментально. А в следующий миг непреодолимая сила потянула всех эльфов к эпицентру, вместе с пылью и каменной крошкой. Еще в воздухе их окутал золотой Свет, оставляя метки печати, запрещающей использовать магию.

Убить разом было бы проще и менее затратно, чем обезвреживать.

— На этом достаточно. — встав в полный рост, Страж осмотрел подвешенных магистров, ища нужного.

— Проклятое чудовище… — впрочем, он сам обратил на себя внимание.

— А, вот ты где, король Анастериан. — повернувшись, драконоборец отправил щит обратно в пространственный карман и сделал манящее движение пальцами, заставив эльфа подлететь к нему. — Твое сопротивление было столь же фееричным, как и побег. — остальные маги опустились на ноги, получив свободу. За исключением возможности творить магию.

— Ты не сможешь поработить кель’дорай, тварь. Тебе не сломить наш дух.

— Да и не надо. — Алгалон пожал плечами. — Я приходил поговорить, о чем прямо заявил. А ты, жалкий трус, сбежал, бросив город и его жителей. Что бы с ними сталось, окажись я иным? Конечно, на победу ты в любом случае рассчитывать не мог, но попытаться защитить своих подданных, свой народ? Побег заставил меня пересмотреть некоторые планы.

— Поговорить? — просипел седой, стареющий, высший эльф. — Явившись в том облике?! Разрушив все щиты?! Так поступают захватчики, узурпаторы! О чем мне было думать в тот час?

— О своем народе. — владыка Цитадели склонил голову набок. — Как полагается благородному королю. Впрочем, я должен сказать тебе спасибо. Ты избавил меня от иллюзий и возможного предательства в будущем. За сим, я снимаю с тебя и твоего рода королевские права. Подобные тебе не достойны занимать свое положение в такие неспокойные для Азерота времена.

— Ха-ха-ха!! — Анастериан громко рассмеялся. — Ты, дракон, не имеешь никакого отношения к Кель’Таласу. У тебя самого нет права так со мной поступать! Потому отпусти меня, пока я не обрушил на нас всю мощь Солнечного Колодца!

— Слышал о праве сильного? — Страж поднял руку и крепко, но осторожно, чтобы не убить, взял эльфа за шею. — Пока ты сидел тут, вопрос с избранием нового королевского рода уже был решен. В противовес тебе, они явились в столицу первыми и даже попытались на меня напасть, убить. Им хватило храбрости бросить мне вызов и прямо заявить о желании отдать жизни в борьбе за Кель’Талас. Чувствуешь разницу?

— Все это заговор Ветрокрылых… — лицо короля исказила гримаса злости. — Я знал… знал. Верат слишком близко подобрался ко мне. Зря избрал его первым советником.

— Паранойя завладела тобой. — драконоборец покачал головой, выражая жалость.

— Паскудный червяк, какую иллюзию ты использовал? Как я ее не раскусил?! Ты обычный заговорщик, узурпатор! — магия, не смотря на печать, начала собираться вокруг Анастериана, воплощаясь в виде огня. — Нечего бояться, вместе со своими сторонниками, я тебя убью! — мощный порыв Тайной Магии смел печать на короле и всех магах, снова открыв им доступ к чародейству. — Умри! Династия королей-фениксов не будет прервана!

Широкий огненный столп вырвался из-под ног Алгалона, взвившись на десятки метров вверх. И столь же быстро погас, будучи поглощенным Чешуей.

— Наверное, мне следует сделать еще одно заявление. — произнес он, стоя неподвижно. Только усилил немного хватку, заставив эльфа захрипеть. — Я и есть воплощение огня! — в голосе его, громом растекшимся на весь двор, проревело пламя. Тело изменилось, став полностью сотканным из золотой стихии, трепещущим, но стойким, неизменным. — Огонь может дарить тепло, а может сжигать, убивать, разрушать. Я пытался быть мягким, пытался не замечать оскорблений… Моему терпению пришел конец.

Фигура владыка Цитадели начала расти и вскоре Анастериан оказался у него на ладони. Однако, на этом ничего не закончилось. Он продолжилувеличиваться, пока не смог непринужденно, будто мелкий заборчик, перешагнуть стены крепости. Оказавшись за ее пределами, он вытянулся до пяти с половиной сотен метров высотой. Облик его обрел большую целостность, взамен трепещущих языков огня пришла твердая структура. Пламя осталось только на поверхности, покрывая доспех и крылья плащом.

— Ты ничтожная пылинка, не способная понять, с чем столкнулась. Ты жалкий глупец. Ты ничтожество. Ты предатель и трус. Ты — пепел! — Одежда на Анастериане вспыхнула и развеялась, вместе с его плотью, невесомым прахом. Его тут же подхватил ветер и унес прочь.

Кончик копья коснулся земли во дворе крепости и огненный колосс пропал. В месте прикосновения остался стоять владыка Цитадели, в своем прежнем виде.

— Возражения? — коротко осведомился он, внимательно осматривая ряды магов. Многие из них выглядели задумчиво, потрясенно и в откровенном ужасе. Но никто не выступил вперед.

— Сверхъестественно мощная магия. — магистр, облаченный в черную мантию, глубоко склонил голову.

— Твое имя?

— Дар’Кхан Дратир. — он выпрямился. На лице его читался чистый восторг.

— Тщательнее следи за своими помыслами. Я чувствую в тебе первые ростки черной зависти. В следующую встречу, если ничего не исправится, я тебя убью. Такие, как ты, первыми встают на сторону врага. Демоны легко воспользуются твоей слабостью.

— Повелитель, я…

— Будь мудрым, Дар’Кхан, и тебе воздастся. Мой орден нуждается в сильных магах, лишенных черного налета на своей душе.

— Я поселюсь в ближайшем храме Света, повелитель! — эльф едва ли не пал ниц, кланяясь и отходя назад. Остальные смотрели на него с плохо скрываемым презрением.

— Еще кто-то хочет воспротивиться смене власти?

— Бело’вир Салонар мое имя. Создатель трех камней-защитников — еще один магистр вышел вперед. — Лишь хочу сказать, что вы поступили излишне резко и жестоко. Впрочем, противиться принятыми вами решениям я не стану. Это ни к чему не приведет. Я постараюсь оказать роду Ветрокрылых всю возможную помощь.

— Так будет лучше всего. Сейчас королевству будет нужна стабильность. — Алгалон махнул рукой, подзывая к себе означенных. Все это время они были рядом, под тем же куполом. И их никто не трогал. — Сегодня династия Солнечных Скитальцев прервется. Анастериан оказался слабым, никудышным правителем. При нем королевство погрузилось в изоляцию и утратило свою армию. По его вине тролли продолжают досаждать границе и убивать кель’дорай. Из-за принятых им решений, вы забыли многое, за три тысячи лет его правления, утратили драгоценные знания. В конце концов он оказался трусом, сбежавшим от своего народа. Своей волей, я воздвигаю на трон Луносвета род Ветрокрылых. Вашей новой королевой станет Лириса Ветрокрылая, прославленный генерал следопытов. Я буду покровительствовать ей и Кель’Таласу. Надеюсь, вы окажете королеве всю возможную поддержку. Я не обещаю расправ в противном случае. Хватит и пролитой крови Анастериана. Но те, кто проявят себя ярче всего в деле восстановления былого величия королевства, могут рассчитывать на мою благосклонность.

Потянувшись ладонью к висевшему в воздухе копью, владыка Цитадели укололся об него, пустив себе кровь. Собрав одну каплю, он провел рукой вдоль лезвия Фело’мелорна, королевского клинка Солнечных Скитальцев, их регалии. Лезвие благодарно приняло дар, окрасившись золотом и вспыхнув яростным огнем. Других внешних изменений не произошло, но внутренние продолжались и набирали оборот. Менялась сама магия оружия.

Фело’мелорн походил на скимитар, одноручный изогнутый меч. Его лезвие, цвета раскаленного до малинового состояния металла, имело форму птичьего крыла. Крыла феникса. Режущая кромка у него была весьма мала, всего половина от всей длины оружия. Первая половина лезвия и гарда представляли собой единую конструкцию, продолжавшую тематику перьев. В ее центре находился черный камень, покрытый рунами. Он то и являлся источником всей мощи клинка, возрастом более десяти тысяч лет.

Фело’мелор являлся скорее проводником чар, причем именно огненную магию он выводил на совершенно иной уровень. Он принадлежал еще первому королю и основателю Кель’Таласа. Тому, кто повел за собой высокорожденных за море, на поиски нового дома.

— Теперь он принадлежит Ветрокрылым. — Страж протянул меч склонившейся Лирисе, тут же взяв у нее лук. Проведя с ним ту же манипуляцию, он вернул его хозяйке, наделив новой силой, которую еще предстояло открыть. — Отмеченное моей добровольно отданной кровью оружие будет служить на благо Кель’Таласа. — от его взора не укрылось, с какой жадностью и пылом большинство магистров провожали взглядом начавшие меняться орудия. — Отныне оно будет служить лишь королям и королевам из рода Ветрокрылых. Посторонние обратятся пеплом, едва коснутся его.

Взяв в руку копье, драконоборец направил вторую длань на эльфийку. Золотой Свет окружил ее, наполняя тело благодатной энергией, должной придать здоровья и защитить. Благословление обещало продержаться всего месяц, но пока оно действовало, убить королеву было почти невозможно. Яд же вовсе не мог нанести ей вреда.

— Кто проведет меня к водам Солнечного Колодца?

…

Зал, в котором располагалось истинное сердце Кель’Таласа, в диаметре занимал больше ста метров. Стены из черного камня покрывало золото и живая, зачарованная роспись, изображавшая буйство яростного пламени. По окружности было расположено множество террас, оборудованных где столиками, а где подушками и мягкими коврами. Там же были выходы на верхние уровни зала.

В самом центре находился бассейн с плещущейся в нем чистой Тайной Магией, столбом поднимавшейся вверх, к потолку и там рассеивающейся через гигантскую кристаллическую друзу. Размером он был не так велик, всего десяток метров. Но мощь, которую он изливал, потрясла Алгалона. Ее было в несколько раз больше, чем у Галакронда или у него самого.

В присутствии источника усилились все те чувства, которые испытывал владыка Цитадели, когда высадился на Кель’Данас. Солнечный Колодец пытался окружить его своей энергией, закутать в мягкое одеяло. Как заботливая мать, беспокоящаяся о своем дитя.

«В нем ощущается какое-то присутствие…» — нахмурившись, весьма сбитый с толка наплывом усилившихся эмоций, Страж сделал неловкий шаг вперед. До того он стоял в проходе, нерешительно замерев. — «Чей-то разум. И он… спит? У энергии есть какой-то сонный привкус. Она будто не может очнуться ото сна» — осторожно шагая вперед, под пристальным вниманием всех последовавших за ним эльфов, он пытался понять, в чем кроется подоплека. — «Позвать Изеру? Сны — это ее вотчина. Стоит ли дергать ее по такому поводу? Было бы не лишним, просто чтобы не наломать дров, но сейчас у нее хватает своих забот с Кошмаром»

Размышляя, драконоборец брел вперед, пока не остановился у кромки бассейна. Сделать еще один шаг вперед означало погрузиться в столь концентрированную Тайную Магию, что она стала похожа на жидкость. На воду. Энергия буквально плескалась, нахлестывая на края. Ее поверхность бурлила, как при кипении, исторгая вверх тот самый столп.

«Было бы полезно самому каким-то образом подключиться к столь мощному источнику. Бесконечный поток маны позволил бы мне стать еще могущественнее. Но, судя по всему, у Солнечного Колодца есть какое-то подобие собственной сущности. Впущу его в себя и придется снова заниматься самокопанием, разбираться и пытаться как-то органично вплести еще одну часть. Это уже может критическим образом сказаться на личности. Да и нет в этом шаге, скорее всего, ничего хорошего. Тайная Магия способна извратить мага, вывернув наружу все самое плохое, что в нем есть. Мне такое вряд ли грозит, однако рисковать не хочется»

Протянув руку вперед, поддавшись нахлынувшим нежным чувствам, Алгалон начал пальцами перебирать энергию, поднимавшуюся вверх. От прикосновения к ней, не смотря на защиту Чешуи, кончики начало покалывать, как от пробегавших электрических разрядов. Вместе с тем усилилось ощущение чужого присутствия.

Попытавшись разобраться в этом чувстве, владыка Цитадели не стал убирать руку, наоборот погрузив ее еще глубже. Следом закрыл глаза, полностью отдавшись новому. Оно было столь близко и одновременно каждый раз ускользало, не давая за себя ухватиться. И скользило оно вниз.

Следуя за ним, Первый Страж опустился, погружая руку вниз, в воды Солнечного Источника. Когда ему начало казаться, что пальцы вот-вот за что-то ухватятся, оно снова ускользнуло. Робко, стеснительно и с капелькой наивной игривости скрывшись еще глубже.

Тогда же Свет решил обратиться к нему, послав несколько образов. И тоже сделал это нерешительно, без привычной убежденности и напора, с которыми действовал обычно.

«Догматичный, прямой, как стрела, Свет просит у меня помощи, чтобы помочь тому, что таится в водах? Сегодня необычный день. Будто мало было переворота…»

Немного поворчав, Страж дал свое согласие, заходя в воду и погружаясь в нее с головой, как того просил Свет. Всего секунду спустя, его слепо тянущаяся вперед рука схватила чью-то руку. Тонкую, мягкую и нежную. Явно девичью.

Глава 138

Фело’мелорн и Тас’дора жгли руки Лирисы, заставляя думать о себе. Она хотела знать, что с ними сотворил дракон и чем это грозило обернуться в будущем. Не было ли в том угрозы для ее семьи. И… стало ли оружие сильнее. А если стало, то насколько.

Меч генерал следопытов собиралась отдать мужу. Он, как маг, мог единственно верным способом раскрыть его потенциал. Хотя рунический клинок был более чем пригоден для ближнего боя, в руках магов он показывал наибольшее могущество.

Лук же она, как и полагалось в их семье, планировала оставить при себе. Он переходил от матери к дочери, вместе с титулом. И вот его Лириса страсть как хотела опробовать. Она чувствовала, что лук стал иным. В нем сохранилась сила ветра, но прибавилось и еще что-то. Оно наполняло ее своей силой и, казалось, делало столь же ловкой, как танцующее пламя. Тас’дора и раньше мог превратить неумеху в мастера стрельбы, а мастера в непревзойденного лучника, такова была его магия. Помимо прочих способностей, которые, впрочем, далеко не каждая Ветрокрылая могла раскрыть.

Помимо того, женщине не давало покоя осознание, что она должна будет изменить курс, согласно которому существовал Кель’Талас. Уже далеко не первый век они вели закрытый образ жизни, отстранившись от всего остального мира. Многим, и ей в частности, это казалось правильным. В контакте с людьми просто не было никакого смысла. Они жили быстро, постоянно сменяя друг друга. Кель’дорай вели совершенно иной образ жизни, размеренный. Торговля тоже не могла ничего им дать. Все, что требовалось, королевство производило само. Кель’Талас славился не только магией, но и богатыми залежами полезных ископаемых. В конце концов, в королевство вела только одна дорога, через хорошо контролируемый уединенный перевал. Без разрешения самих эльфов, никто не мог к ним попасть.

Долг крови, который кель’дорай имели перед людьми за их помощь в войне с троллями, Лириса считала давно выплаченным, что еще больше уменьшало ее желание выстраивать внешние контакты. В свое время люди возвысились за счет эльфов, разом перескочив от примитивного шаманизма, к использованию глубоких познаний в Тайной Магии.

Единственные утверждения, с которыми была согласна генерал-следопыт: слабая армия и необходимость уничтожить троллей. Но со вторым обещал помочь неожиданный покровитель и диктатор своей воли. А первое без второго не особенно было нужно. Кроме троллей, кель’дорай ни с кем не воевали. Конечно, при нужде, можно было придумать, куда направить усилия армии. В мире хватало племен троллей. Но сама мысль о выводе войск за пределы королевства претила Ветрокрылой. Она не хотела, чтобы эльфы отдавали свои жизни в пустой борьбе, которая не даст им взамен ничего, того стоящего. Помогать людям… было последним, ради чего она бы пошевелила хотя бы ухом.

Не было в планах Лирисы участвовать в войнах, о которых говорил дракон. Она бы с радостью игнорировала все беды, которые могли обрушиться на соседей, сосредоточившись на обороне границ. Однако, все ее планы рушились об один простой факт — благоразумие. Мощь Алгалона являлась аргументом, с которым невозможно было поспорить. Он мог походя снести столицу или сжечь весь Кель’Талас. Потому, она не собиралась ему противиться, равно как не собиралась допускать краха для кель’дорай.

Генерал следопытов пока не знала, как, однако собиралась извлечь из своего положения максимум пользы для высших эльфов. В отличии от упрямого, старого и начавшего бредить Анастериана, она обладала более живым умом, еще способным мыслить здраво и подстраиваться к условиям.

В речи дракона о благородстве и доброте женщина верила плохо. Слишком жестко он действовал, навязывая свою волю и постоянно демонстрируя силу. Последнее, впрочем, было от части на пользу. Мощь покровителя укрепляла ее положение на троне. В остальном… Лирисе почти не было дела до услышанного. Чудовища невообразимых масштабов оказались слишком… невообразимы и далеки, чтобы заботиться о них. Тем более, что эту задачу на себя брали другие. А значит, Кель’Таласу снова не имелось смысла выходить из своей изолированности.

Только угроза вторжения демонов и упоминание портала в другой мир, появившегося на юге континента, несколько трогали струны души эльфийки. Эти угрозы уже казались более реальными и, как ни странно, опасными. Пылающий Легион никогда не выходил из внимания Кель’Таласа, в частности из-за повсеместного использования Тайной Магии. Еще в первые годы становления королевства, над ним был возведен барьер, преграждающий утечки маны, которые могли бы привлечь внимание демонов. Столь велико было горе, принесенное ими, что высокорожденные никогда о нем не забывали и продолжали помнить спустя тысячелетия.

— Здесь находится сердце всего нашего народа. — Лириса вместе с драконом вошла в зал Солнечного Колодца, внутренне напрягшись. Все остальные магистры, часть из которых привели в чувства, шли позади, отставая на несколько шагов.

Сама идея пригласить чужака в святая святых, к месту всей силы и слабости кель’дорай, претила женщине. Еще никогда посторонний не бывал у источника магии или на самом Кель’Данасе. И то, что его привела именно она, заставляло Лирису гневаться на саму себя. А с другой стороны, иначе поступить было нельзя. Дракон мог взять не часть энергии, а весь источник, как угрожал. И кель’дорай ничего не смогли бы с ним сделать.

Следуя за Алгалоном по залу, генерал следопыт пыталась уловить его настрой, хотела понять, как он будет действовать. А тот все медленно шагал вперед, посматривая по сторонам. Казалось, он наслаждался красотой, физической и магической, царствовавшей у Солнечного Колодца.

В тот миг, когда они дошли до кромки бассейна, в котором бурлила чистая Тайная Магия и дракон протянув вперед руку, Лириса напряглась всем телом, а лицо ее застыло ледяной маской. Этот акт являлся ничем иным, как попыткой осквернить Солнечный Колодец. Даже первый король Дар’Ремар не позволял себе такого, а именно он был создателем источника. Помимо самого поступка, граничащего с плевком в лицо, эльфийка испугалась, что дракон все-таки обманул их. А его слова о благочестии являлись не более, чем уловкой решившего развлечься чудовища.

Когда он погрузил руку глубже, в изливавшийся свет, генерал-следопыт невольно дернулась за луком, прежде чем успела подавить в себе это желание. Сжав кулаки, она заставила себя наблюдать дальше, ничего не предпринимая. Только покосилась на магистров, отмечая их настроения. Многие не сдерживали лиц, безмолвно выражая, что испытывают по поводу творящегося. Были и те, кто наблюдал с… интересом.

Обернувшись обратно, женщина заметила, как нога Алгалона медленно, словно завязнув в чем-то густом и липком, движется вперед, заносясь над бурлящими водами. Осознав, что он собирается сделать, эльфийка бросилась вперед и вцепилась в него руками, силясь оттащить обратно.

«Не могу!» — с ужасом мелькнула мысль в ее голове.

Владыка Цитадели двигался вперед с неумолимостью ожившей горы. Он не замечал сопротивления, которое ему пыталась оказать одна хрупкая кель’дорай.

Отскочив в сторону, Лириса пустым взглядом уставилась в бассейн, в глубинах которого пропал дракон. Теперь, впрочем, как и раньше, ни от нее, ни от кого-то другого, уже ничего не зависело. Воды источника несли опасность гибели. Столь великая концентрация Тайной Магии могла свести с ума, превратив в жестокое, жаждущее еще большей силы, существо, напрочь стерев старую личность. Еще больше была вероятность, что тело банально подвергнется распаду. Вероятность получить силу и остаться прежним, даже не существовала. Это попросту было невозможно.

Что-то подсказывало эльфийке, что в случае со столь могущественным драконом, правила начинали играть иначе. Ему на пользу. Он мог как выйти “сухим из воды”, так и попытаться поглотить силу Солнечного Колодца. Или как-то нарушить его работу. Заразить другой, своей энергией, чтобы она начала воздействовать на всех кель’дорай, через их связь. Вариантов, чего дракон мог сотворить, имелось множество. Все они пугали женщину до глубины души.

Солнечный Колодец являлся сердцем их народа. Фундаментом, на котором стояло королевство. Без него все высшие эльфы могли попросту умереть в тяжелых муках, съедаемые изнутри жаждой магии. Оборона земель пошла бы прыголапу под хвост, как и многое, многое другое. Почти все держалось на магии источника.

Внезапно сознание генерала-следопыта затопило нежностью, близостью к чему-то великому и родственному, граничащим с чувствами, какие она в детстве испытывала по отношению к своей матери. Это полностью сбило весь настрой и мрачные мысли, а попытки просчитать возможный ущерб и как следует действовать в случае кризиса, канули в небытие. Со странной надеждой она уставилась, не иначе, на поверхность бурлящих вод.

Из них, взмахивая огненными крыльями, поднимался Алгалон, держа на руках… полностью нагую кель’дорай. По всем признакам молодую, если не совсем юную, девушку, только-только вошедшую в возраст. По всем соображениям, ее там просто не могло быть.

Ступив за пределы бассейна, он создал перед собой фиолетовое окно, провал, и погрузил в него руку, через секунду вытащив отрез красного шелка, который сразу накинул на девушку. Присмотревшись к ней получше, Лириса приподняла брови. Эльфийка выглядела слишком красивой. Подобных ей она не могла припомнить. Неизвестная будто была воплощением красоты всей красоты кель’дорай, которую воспевали в песнях, стихах и романах. Каждая черта лица казалась идеальной. Она была совершенна и от того порождала еще больший диссонанс.

Именно от нее исходили все те чувства, что сбили генерала следопытов с толка.

— Кто или что это? — она первой опомнилась, чтобы задать вопрос. Магистры, как более тонко чувствующие свою связь с источником, стояли, поглощенные шоком.

— Теперь, пожалуй, душа и тело Солнечного Колодца.

Взрыв произошел в голове Лирисы. Она сама не заметила, как застыла с раскрытым ртом и широко раскрытыми глазами.

…

Смотря на свернувшуюся калачиком на его руках эльфийку, Алгалон не знал, что чувствовать. Он не рассчитывал, не предполагал, слишком это было… сказочно, что пытаясь уловить странное присутствие внутри источника магии, ухватит и вытащит из него живое существо. И теперь стоял, не зная, как поступить.

По уму ее следовало оставить на попечение магистров, а самому поспешить в Нортренда, а оттуда, через портал, в Цитадель. Отдавать распоряжения и проверить кое-какие дела. Но, возымевший телесное воплощение источник магии, тоже имел свой вес и мог напрямую повлиять на будущее. Так, договариваться об энергии, помощи и всем остальном, можно было напрямую с ней, через голову новых короля и королевы. В сущности, те теперь становились не нужны.

Имея контакт напрямую с источником, можно было с легкостью управлять всеми кель’дорай. Они бы пошли за ней куда угодно. Хоть на войну, хоть в пасть демонов. Отвратительное манипулирование с точки зрения морали, тем не менее, могло оказать так необходимую помощь на пороге масштабной войны. Да и сам Солнечный Колодец имел просто колоссальную магическую мощь, а следственно, и военный потенциал.

Не последнюю роль играло и то, что стабильность или личность воплощения так и оставались неизвестны. Оставлять ее, без присмотра, грозило большими рисками.

«Судя по исходящей от нее энергии, это до крайности чистое и наивное существо. Ее в равной степени легко будет научить как плохому, так и хорошему. Если, конечно, она уже чего-то не набралась, наблюдая за кель’дорай» — смотря на лицо девы, что во сне пыталась к нему прижаться, обхватывая руками, владыка Цитадели глухо вздохнул и покачал головой. Чуть крепче прижав ее к себе, он направился на выход из зала. — «Она скорее всего будет иметь сознание ребенка. Разве можно так с ней обойтись? Как бы ни хотелось заполучить в свои руки настолько могущественный инструмент, я не могу так поступить. Просто не могу. Это будет все равно, что предать самого себя, свои принципы и взгляды. Думаю, Свет тоже отвернется, а это уже будет удар по моей душе. Он часть ее, а я часть него. И назад уже не отыграть»

— Я останусь еще на несколько часов, пока она не проснется. — ни к кому конкретному Первый Страж не обращался, озвучивая свои намерения разом всем. — Мне нужны свободные покои.

«Надо теперь следить, чтобы сами кель’дорай не научили малышку чему-то дурному. А Верату вовсе запретить к ней приближаться. Скользкий змей не зря занимал место первого советника при Анастериане. Он может соблазниться силой источника. Может решить, по глупости, что ее помощью ему хватит сил одержать верх надо мной. Часть магистров тоже не будет допущена, в них есть откровенная гниль и предательское зерно. Только избранные получат доступ к малышке. Те, кто не смогут ее запятнать. Еще надо будет подобрать ей учителей, на случай, если пользовать своей мощью она не умеет. Да, прежде чем уходить, надо быстро со всем разобраться. Опять задержки…»

…

Путь Тауриссана пролегал над безумно густым и пышным лесом. Уже не первый раз ему доводилось видеть на Азероте, чтобы деревья образовывали своими кронами купол, почти не пропускающий внутрь свет. На такие заросли он смотрел подобно рачительно хозяину, представляя, во что их можно превратить. Древесина в таких лесах, как правило, была волшебная, а значит, полезная.

Из-за зеленой шапки, Обугленный Страж не видел самой местности, потому полностью прикипел взглядом к поверхности книги. Пусть она сканировала в основном недра, если встречались скалы, каменистые холмы, поверхностные выходы руды или строения, они попадали на страницы, со всем полагающимся описанием.

— Так. — владыка Огненных Недр остановился, нахмурив кустистые брови. Не только артефакт заметил странное, но и его собственная чувствительность ощутила нечто странное и знакомое.

Начав листать страницы назад, отматывая слои почвы назад, к поверхности, глава подземного народа встречал много всего интересного, не берущегося в природе само по себе. Первым, что ему встретилось, оказалась обширная камера. Внутри нее содержалось некое существо, точно его определить книга не могла. Страницей выше ему повстречались тоннели, пролегавшие на глубине двух сотен метров. В них поддерживались волшебные светильники и чары.

— Интересно… — протянул он.

Поднимаясь все выше, дварф встречал все больше следов цивилизации, причем, часть из них была свежей. Книга Подземных Недр могла отслеживать возраст породы и всего, что отображала. Результат не всегда был точным, но хватало и такого.

Обширные захоронения сразу привлекли внимание Тауриссана, как и несколько находившихся там эльфов. Причем, возраст могил сильно разнился. Самые старые имели возраст по двенадцать тысяч лет и больше, в то время как новые, по тем же меркам, появились совсем недавно. В последние две сотни лет. Столь большая разница между смертями не могла не смутить. Других кладбищ же вокруг города не было.

«Как-то подозрительно совпадает с Войной Древних, закончившейся десять тысяч лет назад. Безумные цифры. И почему внезапно эльфы начали умирать после такого огромного промежутка времени? Беда какая-то случилась?» — коротышка нахмурился еще больше, начав быстро листать страницы и вести проверку. — «Тут не должно обитать ничего настолько опасного. Пожалуй, спущусь и проверю. Много времени не займет, а помочь кому-то — благое дело. Тем более, раз умирают, значит проблема есть»

Глава 139

Ориентируясь на книгу, Тауриссан дуром пер вперед, разве что облетая деревья. Заросли веток, плюща и мхов, висевших настоящими гирляндами, он игнорировал, сметая. Под треск ломаемой двересины вылетев на совсем небольшую полянку, он осмотрелся, зависнув на небольшом расстоянии от земли.

Еще раз сверившись с артефактом, владыка Огненных Недр повернулся в нужную сторону и долго смотрел. Там он не видел никаких признаков города. Буквально ничего, кроме еще большего количества растительности. Пожевав губами в неудовольствии, он поднял руку, намереваясь испепелить все лишнее, расчистив себе дорогу, но в последний момент опустил длань.

— Чертовы остроухие, обидятся же наверняка. Не зря в такую глушь забрались, поближе к природе. — заворчав в бороду, глава клана пошел вперед, делая шаги нарочито тяжелыми и громкими.

Пробившись сквозь густые лиственные поросли, он вышел прямиком на дорогу. Старую, разбитую, давно не видевшую самого примитивного ремонта или заботы. По сторонам от нее лежали удивительно целые, завалившиеся башни, должные сторожить подступы. А уже за ними, в полутьме, стояли стены и пустые ворота, ведущие внутрь города.

— Брошенный город. Забытый. — вдоволь насмотревшись на виды, Обугленный Страж бросил вокруг настороженный взгляд и вернулся к книге. Очень ему не нравилось встречать подобные места. — Хорошо строили. Камню по двенадцать и одиннадцать тысяч лет, а он стоит. Не все дварфы так умеют. Только дорога подкачала, корни и трава сказали свое веское слово.

Не закрывая книги, коротышка пошел вперед, поднялся по пологому склону к вратам и миновал их. Будучи внутри, не преминул провести пальцами по кладке, не удовлетворившись чисто визуальной оценкой.

— Хороший камень использовали, хорошо обрабатывали, правильно укладывали. Определенно, эльфы умели строить. Одно то, что это все не порушилось под давлением природы, за столько тысяч лет, говорит само за себя. Будь у этого всего еще и обслуживание минимальное… — остановившись, перед большим пятном зеленой плесени, поселившейся на камне из-за постоянной влажности, Тауриссан упер руки в бока, надувшись от недовольства. — Нет, ну это уже никуда не годится. Надо отдать дань уважения древним каменщикам.

Приложив ладонь к блоку, зараженному зеленым налетом, дварф применил лично доработанное заклинание десятого уровня, Восстановление Городов, Крепостей и Стен. Его обнаружил при помощи Атласа Изурегас, внеся в общий каталог заклинаний. А Тауриссан не смог пройти мимо, слишком велик был его потенциал и польза.

Эффект от заклинания оказался немедленным. Вся площадь города покрылась синей дымкой. Трава, пробивавшаяся сквозь напольные плиты, безжалостно уничтожалась. Плиты сдвигались, вставая на место, в котором были изначально, когда их укладывали. Лишний грунт, созданный из пыли, воды и прочих отложений, испарялся. Дома и прочие здания, заброшенные на протяжении веков, стоявшие без владельцев и труда ремесленников, очищались от мусора и лишней растительности. В порядок приходила даже мебель, восставая из трухи и гнили.

Стены будто ожили, начали скрежетать и шевелиться. Блоки двигались, создавая трение. За минувший срок и они, не смотря на всю заложенную прочность, пострадали. Где-то камни скололись, где-то сместились сами, а где-то их подвинули корни могучих деревьев, без пригляда, начавшие расти безобразно.

По всему городу зажглись и погасли волшебные светильники и фонари, восстановив свои волшебные плетения. Но без питания от источника энергии, работать они не могли.

Весь забытый город в одночасье обрел свой утраченный, величественный облик. Вернее, та его часть, что уцелела после взрыва Источника Вечности. Некогда, во времена империи, он был гораздо больше. В нынешние времена от него осталось всего три квартала.

— Так-то лучше. — владыка Огненных Недр отряхнул ладони и улыбнулся. Его созидательная натура оказалась довольна. Хотя на это пришлось потратить больше половины запаса маны, он не сожалел. В прошлом подобное усилие вовсе было невозможно. — Надо поскорее решить проблему эльфов и продолжить разведку. Их осталось удивительно мало для такого города. Явно есть какая-то причина.

Покинув секцию стен, глава подземного народа нос к носу столкнулся со все тем же запустением. Никто из жителей города не телепортировался проверить, кто творил столь мощную магию в их владениях. Стражи, и той не было поблизости.

Испытав желание раздать все по ушам за такое пренебрежение собственной безопасностью, дварф плюнул на все и взлетел, совсем не желая блуждать по пустынным улицам. От изначального желания поступать вежливо, как полагает при посещении чужого дома, не осталось и следа.

«Раз никто встречать не собирается, сам найду нужное место» — приняв решение, он воспарил над городом, поднявшись к накрывавшим его ветвям деревьев.

Уже оттуда сверившись с направлением, полетел ко все тому же кладбищу, где до сих пор находились те несколько эльфов, что первыми попались на глаза. Путь пролегал через центральный квартал, похожий на один огромный сад. Там, среди лужаек и мелких деревцев, бродили высокие ходячие цветы. Их ногами выступали толстые корни, туловищем стебли, а в качестве рук служили покрытые шипами лозы.

Место погребения не произвело на Обугленного Стража того же впечатления, что и сам город, но не отметить его красоты он не мог. Кладбище располагалось на холме, в месте, где кроны деревьев расступались, давая выход свету. По периметру стоял небольшой каменный заборчик, на равном удалении друг от друга, украшенный сделанными из серебра изображениями полумесяца. В самом центре, окруженная арками, находилась высокая статуя эльфийки, протягивающая вверх, к небу, все тот же полумесяц.

Опустившись на землю перед входом на кладбище, бородатый коротышка уважительно поклонился мертвым и вошел на территорию. Своих умерших клан предпочитал хоронить иным способам. Для этого в скалах, как можно глубже, прорывались обширные залы, которые со временем заполнялись массивными саркофагами. На них выбивались все достижения дварфа, имена его детей и ближайшей родни. В могилу обязательно клали инструменты и оружие. Сами Залы Тишины украшались статуями и барельефами, на самые разные мотивы, но в основном преобладали изображения повседневной жизни и труда. Внутри всегда горели жаровни с углями, куда добавляли благовония. Реже использовались выходы газа.

Идя на слух, в сторону громкого плача и откровенных стенаний, Тауриссан крепко держал в руке молот. Характер звука не давал ему покоя, очень уж ярко в нем слышались потусторонние нотки, а порой проскальзывало эхо. Так подобало звучать призракам, а не живым. Да и сама атмосфера, царствовавшая на кладбище, не давала ему покоя. Воздух был тяжелым, пропитанным смертью и чужим горем. Такой же всегда встречал в логовах некромантов, в местах многих жертвоприношений и там, где недавно поднимали мертвецов.

«Ох зря я решил все восстановить, ох зря… Тут наверняка все выглядело не так благообразно, как после моей магии»

Обойдя высокую, висячую клумбу, Обугленный Страж чертыхнулся и остановился. Дорожка, по которой он шагал, вела к трем свежим могилам. Земля на них все еще была черной, рыхлой. Их явно сделали совсем недавно. Возле них сидели три призрачные фигуры, эльфийки. Собравшись в круг, они обнимали друг друга и рыдали.

— Кто здесь? — одна из них вскинула голову, безошибочно посмотрев в нужную сторону.

— Нежить… — тяжело уронил глава подземного народа, проскрежетав зубами. — Книга меня обманула.

— Ты кто такой? Подобных тебе существ в городе раньше не было. — та, что первая среагировала, помогла оставшимся двум подняться и спрятала их себе за спину. Эльфийки продолжили плакать, пряча лица в ладонях.

— Насколько хорошо соображаешь? — владыка Огненных Недр постучал бойком молота по ладони.

— Мы… умерли только вчера. — черная тень накатила на лицо женщины, а голос дрогнул, будто она вот-вот разразится слезами. — Уходи чужак. Эльдре’Талас уже давно не принимает гостей. Тебе нет здесь места. Беги, пока они и тебя не убили! Ни в коем случае не оставайся на ночь, не обманывайся гостеприимством принца! Он чудовище, подлое, подлое чудовище, скрывающееся в нашем обличии. Они и тебя принесут в жертву!

— С этого момента поподробнее. — Тауриссан подобрался, как гончая, почуявшая кровь. — Значит, в городе есть кто-то живой. И они приносят кому-то жертвы?

«Демоново или некромантское семя должно быть выкорчевано. Хорошо, что решил проверить, что тут происходит. Такую угрозу надо душить сразу»

— Мы тут прятались от демонов, после того, как разрушился Источник Вечности. Милость Элуны и мудрость принца Толтелдрина защищали нас от напастей и врагов. Принц и его приближенные маги придумали, как добывать достаточно маны, чтобы мы не страдали. Все было хорошо, пока некоторые не начали умирать… — она всхлипнула. — Их находили в разных местах, одинаково истощенных, с навсегда застывшими в глазах ужасом и болью. Сначала это происходило редко. Погибал всего один горожанин в несколько лет. Потом смерти участились. Принц и совет ввели многие новые правила, запретили посещать кладбище и выставили стражу. Они убеждали нас, что борются с проблемой, ищут чудовище, которое за это ответственно. А иногда даже проводили казни, объявляя, что смогли поймать виновника смертей. Но… но… это все был обман! Принц и его Шен’дралар — вот кто настоящие чудовища! Они… — одежда на теле призрака, ранее целая и опрятная, внезапно порвалась и окрасилась пятнами крови, ярко контрастирующими с серостью, из которой она состояла. — …сотворили со мной и моими дочерями зверства, на какие способны только умалишенные изверги. — она тихонько разрыдалась. — А когда… когда… мы не могли их больше насытить, они отвели нас под землю. К заточенному там демону. Замучили на алтарях. А тела выбросили в городе, как всегда делали до нас.

— Почему вы не сбежали из города, когда оказалось, что смертям нет конца? — из глаз Обугленного Стража бил огонь, он внутренне кипел.

— Некуда бежать. Вокруг демоны…

— Пылающий Легион изгнали десять тысяч лет назад, когда взорвался Источник Вечности.

— Но… нет… быть того не может. — женщина отчаянно замотала головой. — Нам говорили, что демоны повсюду. А город защищен скрывающей магией. Что мы последние…

— Сколько вас раньше было? — рука до скрипа сжала рукоять молота.

— Семь тысяч жителей пережили раскол, уничтоживший большую часть города. Сейчас… тысячи не наберется.

— Именем Тауриссана из клана Драконьей Пасти, моим именем, я клянусь отомстить за тебя и твоих дочерей. Перед смертью принц почувствует, как его медленно будет пожирать пламя, что жарче преисподней. — глава подземного народа ударил себя в грудь кулаком, да с такой силой, что на кирасе осталась мелкая вмятина. — Несправедливо обманутые и замученные жители Эльдре’Таласа будут отомщены.

— О большем мы не смели мечтать. — женщина глубоко склонилась.

По всему кладбищу начали проявляться призраки, тесня друг друга и создавая давку. Их лица, навсегда утратившие прежний облик, пересекали гримасы ужаса и боли, а тела несли отметины от увечий. Пересиливая страдания, они склонялись, в один голос моля об отмщении, способном принести им покой.

Воздух наполнился могильным холодом и оглушительными рыданиями. Мертвые, мужчины, женщины и дети, плакали в унисон.

Оглядываясь вокруг, дварф закипал еще больше. Он не мог сосчитать количество мертвецов, слишком много их было. Ближе всех к нему стоял одинокий мальчишка, чуть ниже его самого ростом. В своих бормотаниях он молил о воссоединении с родителями.

Прикоснувшись к ребенку, владыка Огненных Недр погладил его по голову, проявив всю нежность, на какую был способен. А затем отошел и воспарил в воздух.

«Не должны дети испытывать на себе подобную участь. Не должны!»

…

Зависнув над дворцом, Тауриссан воздел над головой молот, пылающий ярким огнем от переполнявшей его силы. Перед ним соткалась полупрозрачная наковальня. И он обрушил на нее удар, вкладывая в него всю свою ярость.

Огненная волна в плоскости разнеслась над Элдре’Таласом, а следом за ней оглушительный звон. Всякий, кто его услышал, телепортировался ко дворцу, на площадь. Новый удар молота, как отбивание шлака от металла, отсеял самых слабых, перенеся их обратно. Остались лишь те, кто выглядел, как маги, носили на себе все подходящие атрибуты, и ими же являлись.

Бросив на поверхность наковальни металлическую пластину, с высеченными в ней рунными словами, Обугленный Страж опустил на нее молот, создав еще одну ударную волну. Со звонов над площадью раздались крики. Семнадцать эльфов свалились с ног, истошно вопя. Их лица покраснели, а из глаз пропал магический свет, обнажив налившиеся кровью белки.

Развеяв наковальню, владыка Огненных Недр вернул на пояс порядком испортившийся молот. Рукоять деформировалась от крепкого хвата, а боек сплющился. Некоторые руны оплыли, так как металл артефакта просто не выдерживал новой магической мощи своего владельца.

Опустившись на землю, дварф заставил уцелевших высокорожденных отпрянуть и перестать пытаться помочь страдающим. Вместо этого, они подняли посохи, приготовившись атаковать. Но первыми ничего делать не спешили.

— Кара не задела вас, значит, вы не замешаны в той же грязи, что и они. — заметив, как некоторые из магов морщатся, терпя боль, Тауриссан зло плюнул им под ноги. — Нет, часть, похоже, что-то знала. Кто из этих уродов — принц?

— Он. — единственная эльфийка указала на корчащегося калдорая, а потом сделала несколько шагов назад.

— Вот ты и нашелся. — подойдя, глава подземного народ схватил означенного за горло и поднял в воздух. К этому моменту от него уже во всю воняло мочой и дерьмом. — За все чудовищные преступления, что совершила эта тварь, я приговариваю его к медленной, мучительной смерти. Вместе с теми, кто помогал ему творить зло, принося в жертву демону собственных подданных.

Одежда Толтелдрина вспыхнула и опала пеплом. Полностью обнаженный, он предстал перед своими советниками во всех тех нечистотах, что не смог удержать. Большие пальцы на его ногах занялись тлением, как угли, когда их только разжигают. Оно крайне медленно начало подниматься, захватывая новую площадь. А принц, тем временем, заорал, срывая голос, переходя на визг, и начал биться в припадке. Боль, которую он испытывал, было невыносима.

В воздух, расположившись рядом с ним, поднялись остальные, кого не миновала Кара. Их постигла та же участь.

— Это справедливое наказание за все те муки, которые они причинили другим. — опустившись на землю, озвучил своим мысли Обугленный Страж, заглядывая в глаза непричастным. — Они будут тлеть еще два часа, пока полностью не станут пеплом. И даже тогда их дух продолжит страдать еще какое-то время.

За его спиной начали возникать призраки. На их лицах, впервые после смерти, появились несмелые, кривые улыбки. Они будто забыли, как улыбаться, и теперь заново учились этому действию. Поднимая головы, они наблюдали за страданиями тех, кто погубил их, запытал и замучил, упиваясь своей властью и вседозволенностью.

Теперь они не плакали, не стенали и не завывали, предаваясь горю. Мертвые молчали, от чего выглядели еще более жуткими. Некоторые закрывали глаза, воздевая руки к небу. Их тела восстанавливались, теряя увечья и прочие уродства, причиненные им перед смертью. Расплываясь в блаженной улыбке, они растворялись в серебряном свете появившейся на небе луны, истаивая, подобно миражу.

Глава 140

Поигрывая молотом, Тауриссан шумно шагал по широкому подземному тоннелю. Пять обелисков, удерживающие барьер над местом, куда он шел, уже пали. Уничтожить их, как и найти, труда не составило. Теперь оставалось сделать последнее дело, чтобы оборвать порочный круг.

Коммуникации под городом оказались удивительно обширные, без Книги Подземных Недр, Обугленный Страж мог потратить не один день, чтобы найти дорогу. Это был настоящий лабиринт, выстроенный в незапамятные времена, состоящий из наслоения множества присоединенных друг к другу комплексов. В него входили подземные хранилища, раскинувшиеся под не менее обширной библиотекой, тайные ходы для побега, перемещения, или незаметной переброской войск в разные части города.

Центром нагромождения ходов, от которого остальные тоннели держались на почтительном расстоянии, являлся огромный зал. Даже путь к нему скрывался за несколькими потайным дверями.

— Вот ты какой. — выйдя из прохода, владыка Огненных Недр ударил байком по ладони. Кромешная тьма не мешала ему видеть свою цель.

Демон, которому принц и его советники приносили в жертву горожан, поднял две морды только с одним красным глазом, вставая на четыре толстых, как стволы дубов, лапы. Из пастей наружу торчали редкие, но большие клыки, омываемые потекшей слюной. Головы венчали мощные шипы, тянущиеся вдоль шеи. Прямо за ними располагались глазные отростки на гибких ножках, которые принялись немедленно крутиться, сканируя пространство, когда появился гость. Уже за ними снова начинались шипы, больше и толще тех, что на голове, растущие по позвоночнику и заканчивающиеся на кончике коротенького хвоста. Кожу покрывала уродливая чешуя, растущая вразнобой, толстая и непропорциональная, часто кривая. Она походила на наросты черного камня или базальт. Порой, некоторые чешуйки наталкивались друг на друга, создавая шишки и бугры.

Сама тварь возвышалась на двенадцать метров, но благодаря ширине, напоминала… тумбочку. Демон стоял на четырех лапах и имел почти звериный вид, отдаленно походя на двуглавого пса, от чего имел почти квадратную форму.

— Похоже, магия тебя сдерживала надежнее, чем эльфийские кандалы. — глава подземного народа приметил оковы,висевшие на всех четырех лапах демона. За ними волочились обрывки цепей, создавая лязг.

«Убить его легко, он явно ослаблен, но изучить будет полезнее. Надо думать головой, а не чувствами. На носу война»

Бородатый коротышка сделал шаг вперед, ожидая агрессии и нападения. Вместо этого, демон начал пятиться. Вскинув бровь, он продолжил идти вперед, пока порождение Круговерти Пустоты не уперлось задницей в стену. Только тогда оно начало рычать, оскалив пасти. А во всех его глазах разгорелся огонь.

«Умный, падаль. Чувствует мою силу. Понимает. Не совсем зверь, да?»

Вытянув вперед руку, Тауриссан сжал ее в кулак. В ту же секунду из пола и стен вырвались крупные длани, покрытые магмой и раскаленными прожилками, вцепившись в палы и самые крупные шипы. Демон заревел, пытаясь вырваться. Когти чертили борозды в камне, мышцы напрягались, перекатываясь под толстой кожей. Однако, все было тщетно. Чем сильнее становилось напряжение, тем сильнее росло сопротивление оков.

Противостояние продолжалось, пока с потолка не рухнула глыба, размером вдвое меньше демона. Ударившись о шипы, она их сломала, но и сама разлетелась на части, предварительно все-таки впечатав цель в пол. Оковы тут же растянули лапы чудовища в стороны, пока оно впало в беспамятство, надежно зафиксировав.

«Теперь есть время, чтобы заняться переброской всех желающих подальше от мертвого города. Демон уже никуда не сможет сбежать или вырваться наружу. Им займусь в самом конце»

…

Цитадель

Изурегас закрыл очередную шкатулку, запечатав в ней мешочки с результатами продолжавшегося эксперимента. Помимо проверки мифрила и всех сопутствующих опытов, он не преминул перейти к другим металлам. Получавшиеся минеральные порошки, смесь которых и составляла тот или иной сплав, он раскладывал в отдельные хранилища, бережно их запечатывая, классифицируя и подписывая.

Так, к примеру, выяснилось, что черное железо, любимое соседствующими дварфами, содержало микроскопические, всего по два грамма на слиток, примеси неизвестных Цитадели веществ. Одно из них имело кристаллическую основу и поразительное родство со стихией огня. В чистом виде оно прекрасно откликалось на стихийную энергию и с готовностью накапливало тепло. Однако, в составе слитка, это свойство уже почти не проявлялось.

Другой минерал придавал цвет, за которое черное железо получило свое название. И инертность к магическому воздействию. Его крупицы выглядели столь черными, что подсознательно их хотелось причислить к соответствующей стихии. Но ко Тьме металл не имел никакого отношения, будучи способным довольно успешно сопротивляться ей в том числе.

Последний минерал, обнаруженный в черном железе, встречался и в адамантии, делая из последнего именно то, чем он являлся. Адамантин, как его прозвал придворный маг, мог любому металлу придать прочность и твердость, выведя эти свойства на другой уровень. Платой становились снижение пластичности, увеличение веса и плотности материала. Всего сто грамм, на килограмм обычной стали, превращали ее в адамантий, что во всем превосходил таковой, отлитый кузнецами.

Тот же ритуал, проведенный над красным адамантием, вопреки избранной последовательности снизу-вверх, показал присутствие того же адамантина, но в большем количестве. В более благородном металле его примесь отличалась в двенадцать раз. При этом, объем выходил совсем небольшим, маленький мешочек, в который могла поместиться всего горсть монет. В такой концентрации волшебные свойства адамантина выходили на следующую ступень, еще больше способствуя уплотнению материала. Из-за этого слитки, каких на мечи мастеров клинка уходило по два, весили восемь килограмм.

Имелись внутри красного адамантия и иные интересные элементы, но более всего остального Изурегаса заинтересовал именно чистый адамантин. Его способность уплотнять другие металлы могла пригодиться в изготовлении по-настоящему крепких оружия и брони. Ведь вес не играл значения для них, Обугленных Стражей. А вот нагрудник, ставший гораздо прочнее, при тех же размерах, мог оказать решающее значение в битве.

Это же свойство могло пригодиться при изготовлении брони для всех прочих братьев ордена. Многие могли понести на себе больше, не потеряв в боеспособности. Те же мастера клинка играючи вертели мечами, под двадцать килограмм веса, а броню носили того тяжелее.

Более того, примесь чистого адамантина, позволяла увеличить количество металла при том же объеме, что положительно влияло на его магическую емкость. А уже это позволяло резчиках рун и кузнецам творить более сложные артефакты.

«А если добавить адамантин к драконьему адамантию?!» — мысль, пришедшая в голову к придворному магу, заставила его замереть на месте. Слиток орихалка едва не выпал у него из ослабевших рук. — «Насколько возрастет потенциал?! А увеличится ли духовная составляющая?! Возрастет разумность?! Надо проверить!» — все-тики выбросив образец, он телепортировался прочь, подгоняемый экспериментаторским духом.

…

Азерот

Гарет усиленно думал и ничего придумать не мог. Прямо перед ним, из Врат, выходили перепуганные, откровенно забитые эльфы. На лицах многих был яркий отпечаток пережитого ужаса. Такое он видел не раз в своей жизни. Как члену ордена, не единожды ему приходилось спасать бедолаг из рабства чудовищ и выглядели они не лучше. Они имели те же полупустые глаза, одинаково зажатую осанку, взгляд, метающийся из стороны в сторону, и привычку остро реагировать на любой посторонний звук. На любой новый раздражитель.

Что могло довести эльфов до такого состояния, комендант думать не хотел. Все его мысли занимало кое-что иное: как их всех разместить. Внутри крепости место уже закончилось. Из-за того, что стояла она на маленьком острове, пространство приходилось беречь и использовать максимально эффективно. Возможность расширяться в стороны и вниз полностью отсутствовала. Откровенно говоря, один только нынешний гарнизон требовал больше, чем имелось в наличии. Спасала исключительно постоянная ротация братьев. В противном случае, спать пришлось бы на головах друг у друга.

Одни мастерские, необходимые для постоянного ремонта экипировки и производства тысячи мелочей, съедали порядком. Туда же следовало прибавить дварфов исследователей и рудокопов. Им требовалось собственное место, не считая несколько десятков ремесленников.

К тому же, портал еще оставался закрытым, что сразу отметало идею переправить беженцев прямиком в Цитадель, к безопасности и изобилию. Потому, следовало как-то измыслить иной способ организовать спальные места.

Еды, одежды, одеял и палаток на складах хранилось в достатке. Как раз на подобный случай, чтобы обеспечить всех необходимым лишенных этого. Мелкая торговля с поселившимися под боком клыкарами обеспечивала постоянные приток свежих морских даров. Впрочем, они и без всякого обмена с готовностью делились уловом, без устали благодаря за защиту и саму возможность выходить в море, не опасаясь погибнуть под топорами и гарпунами квалдиров.

Наличие всего необходимого, позволяло организовать палаточный городок за мостом, под стенами. За той частью крепости, что стояла на континенте, а не острове. Однако, редкие, но пару раз в день происходившие выстрелы ружейников, сами по себе служили аргументов против подобного шага. Нерубы, простые бегунки, не опасные для братьев, могли натворить бед среди беженцев. Их возможность закапываться в землю обеспечивала достаточный уровень маскировки, чтобы те могли подойти к палаткам незамеченными. А выделить на их защиту было банально некого. Каждый брат участвовал в подземной войне, становящейся все более протяженной и тяжелой. Те же, кто оставался на поверхности, тоже не прохлаждались, за вычетом коротких периодов отдыха, длящихся теперь не более трех часов в день. Их уделом являлось патрулирование береговых линий и уничтожение лагерей утопленников, во избежание допущения проведения ими гнусных ритуалов.

Вне зданий, стоящих порой слишком тесно, для беженцев тоже места не было. У крепости Перехода, из-за тесноты застройки, даже плац отсутствовал. То немногое свободное место, не являющееся частью фортификации, пролегало от портала до ворот. И оно требовалось для переброски войск, танков, грузовых повозок.

Потому и думал Гарет. И придумать выход не мог. Решения, как ему казалось, просто не было. Его ресурсы, обильные на первый взгляд, на самом деле во многом оказывались скудны. Все их он старался использовать с максимальным толком, выжимая иной раз чуточку больше, чем вообще возможно. А братья, под его руководством, вовсе почти забыли о сне, по максимуму используя свои организмы, исследую все новые и новые пределы выносливости. Недавние возвышение этому только способствовало.

«Похоже, придется обратиться за помощью к драконам. Если возвести хороший земляной вал, я смогу перебросить на него пару десятков ружейников, выстроив еще один оборонительный рубеж. На время, пока не получится перебросить беженцев дальше, его должно хватить. Плохо, что все мои маги сейчас заняты в боевых действиях. Круг Земли тут бы сработал лучше»

Уже намереваясь направить стопы прямиком к Аспекту Магии, что лично занимался порталом, мастер клинка заметил, что из Врат вышел тот, кто по духу и принадлежности был ему гораздо ближе. Подойдя к бородатому коротышке, он коротко ему кивнул.

— Обугленный Страж. — слова дались мужчине с некоторым трудом и внутренним сопротивлением. От непривычки. Еще совсем недавно для него существовал лишь один, носящий это звание. Остальные, кто некогда были рядом с ним, помнились, но не вспоминались. И все же, в некогда младших стражах, комендант видел достойных кандидатов.

— А, Гарет, хорошо, что ты рядом. — Тауриссан похлопал командира по плечу, а затем нахмурился. — Наткнулся я, в общем, на город один, затерянный в каком-то густом лесу, не то в джунглях. Гнусная пакость там творилось. Это все, кто смог выжить. Думаю, по глазам сам видишь, какие ужасы им довелось пережить. Сможешь их взять под свою руку?

— О том и хотел поговорить. — комендант кивнул, корпусом разворачиваясь к несчастным. Их поток как раз закончился и теперь они стояли, сбившись в кучу, да затравленно оглядывались. — Места то как раз и нет. Надо организовать дополнительное, защищенное пространство. Подойдет земляной вал, стена или крупное убежище. Что угодно, главное, чтобы не чистое поле.

— Стены я тебе организую, проблемы нет. — владыка Огненных Недр махнул рукой. — Как я выяснил, эльфам нужен постоянный поток маны. Тянуть ее из пространства они нормально не умеют. Могут, если ее очень много. В противном случае, нужно что-то иное. Потому, как у тебя с зельями маны?

— Крупная поставка пришла до закрытия. Хватит, чтобы продержаться пару месяцев в активной осаде с постоянными боевыми действиями. На подземную войну уходит совсем немного.

— Надо добавлять зелье в воду, которую будут пить эльфы. О пропорциях ничего сказать не могу, придется выяснить на деле. Поговоришь с ними.

— Еще что-то знать нужно?

— Освободи эту площадку. — глава подземного народа огляделся. — Я притащу плененного демона. Тварь огромна.

— Демона? — шлем, приглушавший голос, не смог скрыть удивления мастерка клинка.

— Не вдаваясь в подробности, его эльфы использовали, чтобы насыщать маной свой город. Раньше их было много. Все, кого ты видишь, те немногие, до кого не дошли руки их собственного принца. Он приносил своих горожан в жертву демону.

— Мерзкое отродье. — Гарет едва не плюнул, а лицо его исказила гримаса.

— Я обеспечил ему подобающий конец.

— Не сомневался. А почему, собственно, эльфы попали к нам, а не в их собственную империю? Со своим народом им было бы проще. На первых порах точно.

— Не все так просто, как кажется. Насколько я успел узнать, магов там не прельщают, у них из таких изгнанников целое новое королевство образовалось. Отпочковались, считай. А эти как раз все маги, в той или иной степени. Их там просто не примут.

— Значит, наш долг позаботиться о них и дать надежду на новый дом. Как быть с демоном?

— Я организую для него подземную камеру, позже его перебросят в Цитадель. На растерзание Изурегасу и тому охотнику на демонов. Может, смогут вытянуть из него чего. Нет, так наши анатомы исследуют, они всегда рады новую зверюгу выпотрошить. А тварь там, что надо.

— В таком случае, давайте приступать. Чем дольше держим беженцев на улице, тем больше они нервничают. — потянувшись к поясной сумке, мастер клинка извлек из нее крупную круглую подвеску с белым алмазом посередине. Она позволяла общаться на незнакомых языках и понимать собеседников.

— Я и сам хочу поскорее покончить со всем этим. Жаль бедолаг. Ну, ничего. Под нашим крылом, если решат остаться, заживут как надо. Думается мне, Изурегас будет рад такому пополнению. Если они не пойдут к нему в Храм, то и потомки точно там окажутся. Часть так точно.

К этому моменту находящиеся на отдыхе братья ордена начали приносить ящики с одежной и одеялами. Вместе с ними, натужно кряхтя, плечом к плечу, тяжести таскали и ремесленники. Без приказов и понуканий. Каждый, кто имел свободную минутку, старался помочь и сделать все возможное. Не понимая языка, они пытались на свой лад приободрить эльфов. Кто жестами, кто тоном голоса или поступками. Дварфы делились пивом, как своим самым ценным и важным.

Зима подкрадывалась к Нортренду, от чего температура с каждым днем падала, а ветра становились все более пронизывающими, вымывающими тепло из тела. Потому, остатки жителей Эльдре’Таласа с готовностью хватали теплую одежду и закутывались в одеяла, стуча зубами. Те из братьев, кто был знаком с простыми и полезными, но совсем не боевыми чарами: Внутреннее Тепло, помогали на свой лад. От их чар лица эльфов, до того напряженные, почти моментально разглаживались, а спины чуточку выпрямлялись. Свою роль играли и чары, придававшие храбрости или стойкости духа, заметно меняя взгляд многих.

Глава 141

После того, как Эльдре’Талас закрылся, в него перестали поступать новые рабы и товары. Арена, которой он славился, опустела, всеми забытая. Рынки заполонила тишина, лавки торговцев пришли в упадок. Но надежда на лучшее еще сохранялась. До того момента, пока не произошел взрыв, сотрясший, казалось, само мироздание.

Остатки города, всего три уцелевших района, быстро начали становиться призраками самих себя. Жизнь покинула их, вместе с любыми развлечениями. Вместо них пришли волшение, страх и неуверенность. В какой-то момент прекратились даже службы в храме Элуны, единственном месте, где еще сохранялся проблеск надежды. Сборы под его сводами помогали горожанам поддерживать друг друга, делиться и обмениваться.

Когда начались первые убийства, стража, согласно приказу принца, перестала допускать сборища. Собрание больше трех эльфов в одном месте, не являвшихся членами одной семье, считалось преступным сговором и каралось соответствующе. Все новые и новые указы, а так же жесткость и жестокость, с которыми они приводились в действие, в конечном итоге посеяли раскол. Убийцами оказывались те, кого в здравом уме не могли заподозрить.

Жители Эльдре’Таласа перестали доверять друг другу, предпочитая все время проводить в домах, надежно запершись. Еду раз в неделю выдавали из дворца и садов, стража сама разносила ее по жилищам. Кое-что могли для себя создавать и сами жители, так как все в той или иной мере разбирались в чарах.

С течением столетий и тысячелетий, живых становилось все меньше. Дети прекратили рождаться еще в первые века, а все, какие были, стали первыми жертвами. Мертвые свободно блуждали по городу, оглашая его плачем и стенанием. Бледные тени гуляли среди деревьев, рыдали, сидя на каменных скамьях, стучались в окна и двери.

Тилис Звездный Ветер жила свою скучную, опостылевшую жизнь, пока изменения не ворвались в нее тараном, который ничего не могло остановить. Запертая в собственном доме, с небольшим набором книг, которые бесконечно перечитывала, находясь будто во сне, она совсем не ожидала изменений. Казалось, что так и будет продолжаться, пока очередной убийца не придет уже за ней. В некоторой степени она ждала его. Жаждала освобождения. Тысячелетия, проведенные в прозябании и безделье, напоминали бесконечный цикл, из которого невозможно вырваться.

Тем, что заставило поколебаться сонную пелену, укрывшую разум эльфийки, во избежание безумия, стал ее собственный домик. Никакие чары не могли уберечь его от порчи, что потихоньку съедала камень и дерево, из которых он был выстроен. Но внезапно они изменились. Камень посветлел, лишился трещин и мха, что начал потихоньку разрастаться на нем изнутри. Деревянные балки превратились из трухлявых, угрожающих в любой момент рассыпаться и упасть на голову, в свежие. От них начало пахнуть древесиной, приятно щекочущей ноздри. То же самое произошло со всей мебелью, покосившейся и начавшей разваливаться. Кожа, ткань, пух и перья в подушках, все восстановилось. Даже книги.

Медленно, неуверенно, пытаясь все это осознать, разум потихоньку просыпался. Однако, к тому моменту, когда произошла телепортация на площадь перед дворцом, он не успел сбросить оковы, лично созданные за века. Звон молота и наковальни еще стоял в ушах эльфийки, когда она снова оказалась у себя дома, ничего не понимая.

В себя она смогла прийти только к тому моменту, когда на все той же площади произошел разговор и было принято судьбоносное решение. Внезапно навалившийся магический голод хорошо прочистил мозги. А все то, о чем рассказал чужак, лишь подстегнуло его, подпитав злость и откровенной ненавистью.

Ведь именно принц Толтелдрин стоял за всеми убийствами. По его указке выбирали тех, кому суждено было умереть в муках, будучи принесенным в жертву демону.

Сейчас Тилис впервые, за долгое время, чувствовала, как по коже пробегал холодный ветер, покрывая ее мурашками. Кутаясь в толстое одеяло, она пыталась вспомнить, испытывала ли вообще раньше подобные чувства. Параллельно с интересом метая по сторонам взгляды, она находила непривычно много всего… нового.

Ее интересовало все, от того, кем или чем являлось то низкорослое существо, которое их спасло и открыло правду о мире, до того, зачем стояла крепость, в которую их привели. Почему им помогали. Какие имена носили воины в полностью закрытой тяжелой броне, что приносили все больше ящиков, из которых доставали одежду и прочее. А еще, мысли то дело скользили в сторону ящиков, пытаясь предположить, сколько они весят.

Буквально каждая мелочь, значительная или нет, привлекала внимание эльфийки, вызывала интерес. Она хотела потрогать что-то еще, помимо своего одеяла. Прикоснуться к кому-то новому. Поговорить. Но пока она не решалась.

Только пока.

Старые, однако кажущиеся такими новыми и яркими, краски возвращались в ее жизнь, побуждая действовать, любопытствовать. Звездный Ветер чувствовала себя ребенком, который учится жить и взаимодействовать с окружающим миром. И ей нравилось это чувство. Оно было лучше, чем пустота, царившая в ее голове и душе до того. Лучше пустоты было все, включая холодный ветер и любые неудобства. Они хотя бы были и заставляли жить. Как-то с ними бороться. Думать и придумывать.

Но пока Тилис ничего делать не хотела, блаженно кутаясь в одеяло. Она хотела насладиться нынешним положением, раствориться в нем и как следует все прочувствовать. Потому, никак не отреагировала, когда их всех повели куда-то дальше. Стена, огромная, каменная, выросшая из земли, не поколебала ее состояния. А палатку вовсе пришлось ставить воинам, ибо сама она такого делать не умела.

Забравшись в свое новое пристанище, эльфийка не удивилась тому, насколько внутри оказалось комфортно и чуть просторнее, чем снаружи. Она прекрасно чувствовала магию, пронизывающую ткань. Быстро распределив по пространству те немногие вещи, которыми с ней поделились, Звездный Ветер быстро сменила одежду на более теплую, не став избавляться от одеяла. Вместе с ним выбравшись наружу, накинув то на плечи, она застыла на месте, оглядываясь.

Такие же как она, высокорожденные, растеряно стояли или выходили из своих палаток, вертя головами. Они не знали, как им быть или что делать. Какие напасти и блага ждали впереди. Они не знали, как им жить, ведь совершенно об этом забыли.

Тилис тоже не знала. Имена всех, кого она видела, давно покинули ее память. Они стерлись, вместе с лицами. И теперь предстояло заново со всеми познакомиться, узнать. Однако, перед этим еще предстояло вспомнить, как правильно заводить знакомства.

…

Азерот

Открытие глаз Солнечным Колодцем ознаменовалось мощным всплеском магии. Из зрачков вырвалось золотое свечение, а сами глаза стали подобны двум маленьким кострам. Волосы покрылись пламенем и поднялись над подушкой, принявшись танцевать в воздухе. Кожа налилась внутренним светом, и дева воспарила над кроватью, ослепительно сияя.

Приняв вертикальное положение, она медленно опустила голову, встретившись взглядом с тем единственным, кто был рядом.

— Рад, что ты пришла в себя так скоро. — Алгалон поднялся с единственного уцелевшего стула, стоявшего на пяточке порядке, посреди хаоса. Всплеск магии перевернул покои одного из магистров вверх дном, полностью уничтожив все, что находилось внутри. Вместе с внешней стеной.

Чешуя и Погибель белели от накала. Виной тому служили не гнев или иные сильные чувства, а здравая предосторожность. Солнечный Колодец в могуществе магии превосходил владыку Цитадели. Если бы дело дошло до противостояния, времени на накопление дополнительных резервов и усиление могло не остаться.

— Ты знаком мне. — кель’дорай опустилась на ноги. — Тебя испугались мои дети и начали взывать, моля о защите. — она нахмурилась и медленно, пробуя это движение, сложила руки на груди. — Сейчас тебя боятся уже не все. Но ты помог мне пробудиться. Поймал в бесконечном море Тайной Магии и вытащил на берег. — лицо девушки не скрывало ее растерянности. — Я никогда не забуду это первое прикосновение и Свет, сплотивший меня воедино. Как мне с тобой поступить?

— Как велит сердце, наверное? — Первый Страж пожал плечами и склонил голову набок. — Ты осознавала себя раньше?

— Не совсем. Было слишком много чужих голосов и мыслей, чтобы найти среди них собственные. — она опустила голову, спрятав лицо за волосами, живущими собственным, отдельным огненным танцем. — Я пока думаю, должна ли что-то с тобой сделать.

— Выходит, ты не совсем новорожденная. Это следовало предполагать.

— Я родилась в тот день, когда появился Солнечный Колодец. С тех пор я всегда сопровождала кель’дорай, живя в их мыслях, снах и самом Кель’Таласе. Однако, появиться вот так… неожиданно и ново для меня. — эльфийка протянула руку в сторону, и та развеялась светом, вместе со всем остальным телом. В тот же миг она появилась в другом месте. — Я могу быть всюду, куда проникает моя магия, но никогда не думала, что смогу ступать там собственными ногами. Это необычно.

— Выходит, ты не имеешь собственного опыта жизни. У тебя имеется лишь тот, за которым ты подглядела.

«Как бы не возникло проблем… Ребенка, даже такого могущественного, научить чему-то легче, чем того, кто вбил в себя чужие взгляды и идеалы. Тут, как минимум, надо разобраться, чего плохого или хорошего она набралась. А я не спец в таком. У меня и времени то нет»

— От части. Временами я все-таки обретала чуть большую целостность и могла размышлять. Потому не могу сейчас решить, что мне делать. Многие мои дети хотят, чтобы тебя не стало. Дракон нарушил их уклад, напугал. Другие не видят в тебе угрозы. Некоторым кажется, что ты принесешь пользу Кель’Таласа. Иные готовы хоть сейчас последовать за тобой. Я же, наверное, больше склонна выразить свою благодарность, растерянность и надежду.

— Надежду? — драконоборец хмыкнул.

— Да. — заложив руки за спину, Солнечный Источник повернулась к отсутствующей стене. Пред ней предстала Терраса Магистров, со всеми магами, сбежавшимися с крепости. — Я не знаю, как мне теперь быть. Что мне делать.

— Распространенный вопрос среди живых. — встав рядом, Алгалон пожал плечами. — Обычно каждый находит на него ответ сам. Большинство предпочитают посвятить жизнь любимому делу, либо созданию крепкой семьи.

— А ты? Я не могу узнать твои мысли и чувства, Свет надежно охраняет их от меня.

— В общем-то, ты задаешь вопросы не лучшему ответчику. Мой пример мало кому подходит, не подойдет и тебе.

— И все же.

— Я живу так, как сам считаю нужным. Свою мощь я посвящаю защите слабых и тех, кого сочту достойными. У меня есть супруга и дети, мой орден. Все они, часть моей большой стаи. Как их Отец и защитник, я собираюсь сделать все возможное, чтобы моя стая не только росла, но и крепла, становилась сильнее. А так же, никогда не сходила с намеченного пути. Во вселенной хватает зла. Это легкий путь, простой. Куда сложнее сохранять свою честь и нести благой свет в мир.

— Ты это делаешь, потому что любишь сложности?

— Сама концепция зла мне противна. Я не могу наслаждаться убийствами или разрушениями. Гораздо больше мне нравится что-то создавать или оберегать. Это может быть природа, города, целые королевства или народы. Миры.

— А почему тебе не нравится зло? Отвращение не появляется на пустом месте, это мне известно.

— Ты не совсем права. Порой, некоторые способны инстинктивно чувствовать плохое и избегать его, либо бороться. Я же достаточно видел дерьма, чтобы не творить подобное самому. Десятки раз доводилось становиться свидетелем того, как разумные существа упиваются своим мнимым превосходством над другими, принижают их, мучают и убивают. — владыка Цитадели на несколько секунд замолчал. — В последнее время я сам стал жестче и тоже начал применять силу.

— Иными словами, ты никогда не стоял на стороне угнетателей, а сам оказывался угнетенным. Поэтому решил убить Анастериана? В тот момент я была рядом с ним и пыталась помочь.

— Анастериан… трус. Подлец. Я хорошо прочувствовал его сущность. Он из тех, кто будет с радостью сидеть выше других, поплевывая на них свысока. Себе равным он никого не считал. Такие, как он, всегда бегут поджав хвост, встретив кого-то более могущественного. Разве достоин такой король вести кель’дорай? И куда он вообще способен завести свой народ? В могилу, разве что.

— Ты считаешь себя лучше, чем он?

— У меня иные недостатки. Но да, я считаю себя лучше мертвого короля-феникса.

— Твои слова тверды. Я вижу в них образ себя будущей.

— И каков он?

— Стану хранительницей Кель’Таласа и кель’дорай. Они дороги мне. Не смыслю своего существования без них, как и они без меня. В некотором роде мы части одного целого. — повернувшись, дева улыбнулась. — Хотя мне жаль Анастериана, я не стану сеять ссору из-за него. Лириса более подходящий кандидат на его место, ты сделал верный выбор. Она станет хорошей королевой, если ее направить в нужную сторону. Теперь королей и королев выбирать буду я.

— Не боишься в какой-то момент осознать себя полновластным тираном?

— А ты, не начнешь творить зло во имя высшей цели? — улыбка не сходила с лица Солнечного Колодца.

— Справедливый вопрос. Ты не такая наивная и глупая, как мне показалось в начале.

— С каждой секундой я все лучше осваиваюсь в новой роли и теле.

— Надеюсь, это станет для Азерота благом.

— Раз уж заговорил, то я вынуждена спросить: те слова о Древних Богах правдивы?

— Я никогда не лгу.

— Тогда, я дам тебе энергию, которая сейчас не питает моих детей. Хватит ее или нет, большим поделиться не смогу. Пусть это будет первым камнем, который ляжет в фундамент дружбы между нами.

— Благодарю. — владыка Цитадели выдохнул, но не думал расслабляться. — Не рассчитывал на столь щедрый дар.

— В первую очередь я забочусь о кель’дорай. Если чудовище, о котором ты говорил, обретет свободу, по моим детям может прийтись удар. Кель’Талас стоит на северной оконечности Восточных Королевств. Мы самая вероятная цель.

— Так или иначе, это благородный поступок.

— Анастериан никогда не стал бы делиться с тобой моей силой, будь ты хоть еще в сто крат могущественнее. Лириса придерживалась схожих взглядов, потому постаралась бы затянуть процесс всеми возможными способами. Ты правильно поступил, решив пробудить меня.

— Ты преследовала меня с момента высадки на Кель’Данасе, все время витая где-то на грани чувств. Твое воплощение побочный эффект от моего любопытства. Изначально такой цели не стояло.

— Слишком ты казался и продолжаешь казаться странным. Ты эльф, очень похож на кель’дорай, при этом являешься драконом. — говоря, эльфийка принялась обходить объект интереса по кругу. — Я не могла понять, как мне с тобой поступать. Принять в объятья или оттолкнуть? Попытаться убить? Потому преследовала, постоянно наблюдая, как могла. Ты почему-то не хотел вредить моим детям, хотя вступил с ними в бой, потому я не действовала немедленно, еще больше запутавшись.

— Кель’дорай не сделали ничего, чтобы вызвать мой гнев и кару. Но показать им силу требовалось.

— Сейчас многие магистры задумались о том, что они считали великим могуществом. Теперь их мысли занимают новые исследования и способы плести более сильные заклинания. Благодарю за это. Мои дети станут сильнее.

— Не за что. — Страж пожал плечами. — К слову, как к тебе обращаться?

— У меня нет имени. — эльфийка махнула рукой, как на что-то незначительное. — Придумаешь?

— Это ответственный шаг. Твой народ может не принять моего решения.

— Дети не придумывают имена для матерей. — голос девы стал жестче.

— В таком случае… Анвина?

— Красивое имя. Я приму его.

Глава 142

Выйдя из покоев, которые заняла Анвина, предварительно восстановив стену взмахом руки, Алгалон легко нащупал положение одной нужной ему эльфийки. Телепортировавшись напрямую к ней, хлопнул по плечу, касанием оставив еще несколько долговременных благословений. Для этого требовалось голое желание и достаточно энергии, надобность в правильном построении формул отпала сама собой, после приобретения частички божественности.

— Оставляю эту ношу на тебя. — напутствовал он Лирису, застав ее врасплох, и снова телепортировался.

Площадка внутри крепости Перехода, специально предназначенная для пространственных перемещений, встретила суетой. Но не такой, как обычно. Виной тому стали не прибывающий и убывающие братья, а здоровенная туша чудовища, похожего на двуглавого пса.

«Демон. Интересно. Иллидан постарался или драконы нашли?» — прислушавшись к своим чувствам, смотря на зверюшку, владыка Цитадели хмыкнул. — «Да он же истощен до крайности. Кто-то хорошо постарался»

От столь пристального внимания и близкого соседства, Бессмертер задергался, начав издавать невнятные звуки, похожие на смесь жалобного скуления и рычания. Адамантовые цепи, покрытые рунами, перетягивали пасть, мешая существу. Теми же путами были скованны остальные части тела. Братья, занимавшиеся этим, впрочем, не останавливались. Прервавшись только на коротко приветствие, они продолжили моток за мотком покрывать тварь металлом, как паук, закутывающий жертву в кокон.

Из любопытства подойдя на шаг ближе, Страж заставил демона забиться еще отчаяннее в попытках вырваться. Цепи от натуги начали скрипеть, угрожая деформироваться. Тварь даже смогла дернуться, от чего несколько воинов крови чуть не упали с ее спины.

«Что же заставляет тебя бояться?» — задался вопросом драконоборец, подходя еще ближе. — «Что таково у меня есть?» — Чешуя так и оставалась раскаленной, но, не удовлетворившись, он наполнил ладонь ярким, ослепительным золотым светом, вытянув ее к морде.

И тогда демон совершил мощный рывок, потратив на него последние силы. Цепи на передних конечностях лопнули, вгрызшись в камень. Освобожденные лапы заскребли, пытаясь оттащить остальное тело подальше. Но всякие потуги в ту же секунду прекратил один мощный удар кулаком.

Мастер клинка, ближайший что нес службу у Двойных Врат, не стал медлить и допускать развития ситуации. Оказавшись перед демоном, от души приложил его в район груди. От силы удара вся туша немного приподнялась, тут же рухнув обратно, без сознания.

Ничего не сказав, он вернулся обратно, на свое место. А драконоборец еще несколько мгновения смотрел на свою руку, продолжавшую лучиться на половину крепости. Убрав Свет и сжав кулак, он повернул голову в сторону, обратив внимание на творящего магию Малигоса. Он явно заканчивал и подождать оставалось совсем немного.

«Не Света испугался демон. Что-то другое заставило его брыкаться. Будь Свет настолько для него опасен, то от той концентрации, что призвал я, его могло убить. Да и видел, насколько успешно Пылающий Легион теснит армии под началом наару. Свет для демонов опаснее Тайной Магии Азерота, но не более. Он не является ультимативным оружием в их случае. Тогда что могло напугать пса? Это надо будет обязательно выяснить. Радует, что скоро демонов в нашем распоряжении станет больше. Помимо прочего, с их помощью получится натаскать войска. По крайней мере, братья будут иметь нормальное представление о враге и его способностях»

— Здравствуй, Тауриссан. — владыка Цитадели сосредоточился на бородатом коротышке, что оказался рядом во мгновение ока. — Твое путешествие закончилось?

— И тебе не хворать, дружище. — Обугленный Страж сложил руки на груди, от чего еще больше стал похож на бочку по габаритам. — Нет, я облетел едва ли треть территории. На пути мне повстречался почти вымерший город ночных эльфов. Остатки спас, а тех, кто был повинен за вымирание, судил. Они своих же приносили в жертву демону. Собственно, я как раз собирался обратно.

— Лихо ты. Теперь понятно, почему из-за стен так ярко ощущается блеск расцветающей надежды. К слову, новая фортификация — твоих рук дело?

— А чья же еще? — владыка Огненных Недр важно раздулся. — Там еще полно работы. Те же реки надо перекрыть решетками и цепями. Провести нормальные земельные работы, под фундамент для новых построек. Но то уже не моего ума дело. Гарет попросил возвести их для защиты и удобства беженцев.

— Я немного подкреплю твою работу. — небеса осветились золотом и с них пролилось мягкое сияние, наполняя камень. Теперь он мог защитить не только от внешней угрозы, но и служил надежной преградой от ментального вторжения на охраняемую им территорию.

— Как прошло у тебя?

— Учинил небольшой переворот. — Первый Страж усмехнулся. — Предчувствую проблемы в будущем, пока же волноваться не о чем. — он перехватил Погибель горизонтально, выставив ее перед собой. Вдоль древка копья вился тонкий-тонкий золотой стебель, заканчивавшийся цветком у наконечника. — Солнечной Колодец поделилась со мной частью своей энергии.

Цветок воплощал собой канал силы, который выделила Анвина. С его помощью можно было направить ее мощь в любое место, достаточно посадить в нужной точке псевдо-растение. Находясь в симбиозе с копьем, являвшимся продолжением души драконоборца, оно наделяло его всей той энергией. Почти бесконечный источник будоражил сознание, так и подмывая опробовать его. Проверить, что можно сотворить, обладая им.

— То есть, странная поросль на Погибели Драконов, которую я сначала принял за шутку или возвращение к эльфийским корням, на самом деле сравнима с Мировым Предметом?

— Да.

— Ну дела. — глава клана упер кулаки в бока. — А выглядит как насмешка над легендарным оружием.

— Серьезно? — Алгалон новым взглядом посмотрел на копье. Теперь ему не казалось, что оно стало еще красивее. Вместо этого появилась капелька смущения.

— Ты будто отдал его соплякам из верхнего города на поругание. Или дочери. Выглядит крайне несерьезно. Честно, лучше пару черепов приделать. Хотя по мне, так ничего менять не стоит.

— Кхм… Ладно. — взяв цветок пальцами, владыка Цитадели оторвал его от лезвия. Без него стебель пропал, растворившись в воздухе подобно миражу.

— Мне бы тоже молот подновить. Этот хорош, но уже не может выдержать мои усилия. — для наглядности, Тауриссан снял означенный предмет с пояса, демонстрируя расплющенный боек. — Еще пару раз ударю им по наковальне, руны придут в полную негодность. И тогда даже предкам неведомо, что может произойти.

— Как будет открыт портал, подберем тебе замену из Сокровищницы. Пока не будет выкован новый молот, под стать нынешнему уровню.

— Судя по всему, произойдет это уже скоро. — дварф через плечо посмотрел на готовящийся переход между мирами. — Ладно, останусь тогда тут пока. Разведка подождет. Одного того, что успел найти, достаточно, чтобы клан разбирался со всем этим ближайшую тысячу лет.

— Так много руды?

— Много — это мало сказано! — громко заявил коротышка, посмеиваясь в бороду. — Я о таких богатых залежах слышал только в легендах и сказках. Даже то, что сейчас есть под Огненными Недрами, сущая мелочь. Скоро мы окончательно выработаем наши жилы. — в противовес изначальному энтузиазму, глава клана резко погрустнел. — Нам никак нельзя оставлять Азерот. — его голос сделался тихим и несколько меланхоличным. — Новый Мир слишком беден. Будь такая возможность, я бы предложил его оставить. Полностью перебраться сюда. Цитадель, к сожалению, не тумбочка, ее не передвинуть еще раз. Мы то построим еще один город, лучше прежнего, верхний и нижний. А новую крепость для ордена, такой же символ, так легко не сделать.

— Тебя привлекают одни богатства этого мира? — Алгалон поднял глаза, оторвавшись от разглядывания чудесного цветочка в правой руке.

— От части. Просто… там нечего делать. Азерот больше напоминает мне девять миров. Тут есть проблемы, на которые незазорно обратить внимание. Тут есть угрозы, которые могут бросить вызов ордену. Тут в нас есть смысл. Войну с демонами было бы проще вести, сосредоточь мы все усилия на Азероте. Да и производство с добычей, чего таить, тоже облегчится. Не надо будет тянуть ресурсы через портал, чтобы отправить их обратно, уже в переработанном виде. Портал он тоже же не резиновый. Через него две телеги бок о бок не пройдут. Бортами столкнутся. — Обугленный Страж нахмурился. — На Азероте будто бы все лучше, чем в Новом Мире, начиная с воздуха и заканчивая камнем. Тут столько руды, что хватит на многие поколения рудокопов. А главное, это не сплошное железо и прочая хрень. Тут благородных металлов полно. Наши литейщики с половиной из них никогда не сталкивались. Сколько еще будет обнаружено?

— Так начни организовывать нужные производства по эту сторону. Прямо тут, возле крепости. Раз так хочется, выстрой город кузнецов и плавильщиков под горой, вокруг огромной печи. Тут до подходящего места рукой подать, только мост через реку кинь и все.

— Ага, я своих знаю. — Тауриссан хмыкнул, чуть оживившись, и прищурился, превратив свои огненные омуты в мелкие щелочки. — Ты им свободу, а они тебе самоуправление и упрямство. Ты им послабления, а они тебе на шею сядут. Мой клан надо держать в ежовых рукавицах, иначе превратятся в неорганизованное сборище. Следить сразу за двумя городами я не смогу, не разорваться же? Отдать совету старейшин тоже нельзя. Мигом организуют свои шашни, устроят разброд. Ну, либо бороды друг другу повыдергают. Будто ты не знаешь, что Драконье Пасти нужна крепкая рука, твердая власть и единство, направление к которому будут прилагаться все усилия. Любое разделение может обернуться бедой.

— Так не обязательно держать все под полным контролем, находясь сразу в обоих местах. У тебя уже есть готовые решения.

— Это какие? — владыка Огненных Недр насупился.

— Кузни. Как получается? Каждая кузня отдельно организовывается мастером. Он головой отвечает за производство, отладку процессов и обучение подмастерья. Правильно?

— Да.

— На Азероте надо организовать производство, а не полноценный город, способный самостоятельно позаботиться обо всех нуждах. Пусть строятся мастерские и склады, плавильня. Пусть мастера сами позаботятся о том, чтобы пристроить своих самых нерадивых учеников. Они же будут отвечать перед тобой. Небольшой контингент рубак легко справится с подавлением бунта. Если что, всегда рядом будет крепость Перехода. С течением времени она и сама расширится, превратившись в небольшой город. К тому же, не забывай, что одной твоей силы хватит, чтобы хоть целиком обратить горы в пыль. Так ли стоит волноваться о городе? Плюс, продовольствие всегда будет находиться в твоих руках. Вместе с ним, контроль.

— Жестко, но я как раз о том и волнуюсь. Не хочу идти войной на свой собственный клан. Чтобы подобного не произошло, подмастерья и прочих придется низвести почти до рабского состояния. — лицо главы подземного народа перекосило в омерзении. — Не ожидал услышать от тебя подобных предложений. Так планируешь контролировать будущее крепости?

— Нет. Я уверен, что как раз выходцы из верхнего города никогда не посмотрят в сторону других королевств или отделения. Образ жизни и мысли другой. Блага, которые каждый получает просто по праву рождения или проживания на нашей территории, значительно превосходят все, что они могут получить за ее пределами. А захочет кто-то уйти… пусть идет. Ты прав, наши подданные не рабы, чтобы удерживать их насильственными методами. Мы когда-то спасли их, защищали. Добровольный выход из-под крыла ордена означает, что помощь или наша забота им больше не нужны. Вместе с тем, они потеряют право когда-либо вернуться обратно.

— Я все ждал, когда же будет озвучен последний аргумент. Зная о подобной цене, никто не захочет просто посмотреть в сторону чужаков и всего, что те предлагают. В здравом уме. А дураки всегда найдутся. Причем, среди всех, будь то ремесленники или чиновники с землепашцами.

— Тут уже ничего не попишешь. — владыка Цитадели пожал плечами. — Банального духа авантюризма тоже не стоит отметать, особенно среди молодых. Их сможет удержать разве что наличие семьи. Хотя по сей день, к нам люди только прибывали. Еще никто не ушел из Цитадели.

— Думаешь, мои соклановцы тоже не станут дурью маяться?

— По сути, тебе не о чем волноваться. К чужакам они точно не решат податься. Их в округе нет и не будет. Расстояние до Огненной Пропасти смешное. Один переход через портал. Да и не позволят мастера распоясаться подмастерью, ведь подобное напрямую ударит по их репутации и авторитету. После такого можно свое звание потерять. А кто еще будет проживать в городе, кроме кузнецов? Разве что их семьи. Они же сами организуют себе все остальное. Близкое расстояние с остальнойчастью клана позволит поддерживать нормальную связь. В конце концов, городок можно оставить, как в нем отпадет острая необходимость. Его можно вообще не строить.

— Нет, строить его нужно. Ты уже сейчас оглянись. — Тауриссан широким жестом охватил пространство вокруг. — Места мало. Откровенно тесно. Негде развернуться. Слишком хреновая транспортная артерия. Мы попросту не сможем провозить через портал то количество руды, которая будет добываться. А ведь постоянно надо будет провозить что-то и на Азерот. Значит, придется постоянно останавливать движение. Вводить какое-то строгое расписание. И, поверь мне, оно будет нарушаться. Будут появляться заторы на единственном пути. Столкновения. Как бы вообще на голову друг другу не телепортировались. Еще непонятно, с помощью чего организовать столь масштабное телепортационное сообщение, чтобы оно охватило почти весь Калимдор, в конечном итоге сходясь тут, в Нортренде.

— В целом, ты сам ответил на свой вопрос. Другого выхода нет. Город строить надо. Пусть не для полного цикла производства всей необходимой экипировки, амуниции и ремонта, не говоря уже о големах и многом прочем, так хотя бы для обработки руды. Конечно, есть еще один вариант, но я уже знаю на него ответ. Можно построить автоматизированный завод, у твоего клана хватает опыта в производстве големов, чтобы настроить их должным образом.

— Никогда! — наотрез отказался глава клана. — Не искушай меня проклятым знанием. Навыки предков не будут забыты. Мне одной кузни Экзибина хватает. Поперек горла стоит. Новатор хренов.

— Ну вот. Мы с тобой заложники обстоятельств. Все, что от нас зависит — какие решения мы предпримем, столкнувшись с проблемами. Если они вообще будут.

— Дерьмо. — коротышка вдохнул полную грудь и медленно выпустил воздух, визуально становясь меньше. — К такому я не был готов.

— Все случается впервые. Опыт так и приобретается, как никак. — Страж похлопал друга по плечу. — Я тоже постоянно волнуюсь и переживаю о многих вопросах. Ты не один. Всегда можем вместе пораскинуть мозгами. Смотри на это с другой стороны. Возможно, твои соклановцы начнут активнее делать потомков тут, на Азероте. Вроде как у тебя имеется с этим проблема.

— Сволочи отдают предпочтение набиванию руки, достижению мастерства и иных высот, а не свадьбам. Благодаря такому подходу у меня каждый дварф находится на недосягаемой для других высоте. Отсюда же вытекает недостаток численности. Слишком мало рудокопов и подмастерья, чтобы расширять нормально кузни, на которые необходимо делать упор. Одна из причин, почему я вообще допустил придумки Экзибина с улучшением его кузни. Его производство слишком важно, чтобы позволять ему топтаться на месте. А теперь еще и пушки появились с элементальными ядрами. Вот где мне достать для него еще работников? И так молодые почти перестали идти на другие направления, предпочитая его.

— Знаешь… можно попросить о помощи Алекстразу. Она Аспект Жизни, ей под силу устроить взрыв рождаемости в твоем городе.

— О! — глава клана принял пришибленный вид. — Если она действительно справится, то мне наплевать на все, мастера сделают ей по набору так любимого ей бронированного исподнего. Честное слово!

— Я попрошу.

— Ай, дружище! — в порыве чувств владыка Огненных Недр подался вперед, заключив Стража в крепких объятьях. — Ты хоть понимаешь, что обзаведясь детьми, те, кого я отправлю на Азерот, будут делать меньше глупостей? Ха-ха-ха! Думали я вас не переиграю? Думали я вас не уничтожу?! Я умнее! Ха-ха!

— Кажется, ты немного перепутал.

— Да наплевать! Пошли выпьем за будущее поколение!

Глава 143

Гладь портала была подобна водной поверхности девственного озера, по которой не пробегало колебаний или волн, такая же чистая и голубая. Прямо за ней свободно просматривался весь зал, включая запирающее его укрепление, из бойниц которого уже торчали готовые к стрельбе ружья. Чуть ближе находился заслон из драконидов, готовых принять первый, возможный удар. За ними, в обманчиво расслабленных позах, стояли мастера клинка. И Обугленные Стражи.

Шагнув через пленку, отделяющую миры, Алгалон мгновенно оказался по ту сторону. Обернувшись, он дождался, когда следом пройдет Тауриссан, на лице которого отразилось то же недоумение. Прохождение через Врата, лучшее и самое сложное заклинание перемещения на большие расстояния, занимало больше времени. От секунды до десяти, в зависимости от расстояния. Внутри самих Врат находилось отдельное пространство, искусственное измерение, коридор, через который проходил срез.

— Проще, чем через дверь пройти. — дал свой комментарий коротышка. — Ну дракон… есть чему у него поучиться.

Словно услышав слова похвалы, Аспект Магии небрежно дернул уголком губ и растворился в воздухе. В руках он держал чудесный золотой цветок, всю мощь которого ему предстояло раскрыть и направить на сохранение стабильности Азерота.

— Да, было полезно понаблюдать за развертывание портала и помогать этому свершиться с нашей стороны. В будущем его можно увеличить вдвое. — Изурегас первым оказался поблизости, включившись в разговор. — Малигос заложил структуры, способные самостоятельно развертываться, чтобы дотянуться до якорей. Зачарованный камень сам начнет расти в стороны, когда получит команду.

— Вы заранее договорились? — глава подземного народа воодушевленно потер бороду.

— Нет, Аспект Магии каким-то образом превратил две арки в одну, существующую одновременно в двух мирах. Любые изменения на одной из них, отобразятся на другой.

— Больше похоже на уязвимость, чем нечто полезное.

— Безусловно, владыка. — отвечая, драконид склонил голову. Для него изменение в статусе никак не сказалось на демонстрируемом поведении. — Но есть и хорошие стороны у этого решения. Теперь все манипуляции с порталом я смогу проводить сам. Так будет надежнее и быстрее.

— Значит, надо думать, куда перенести портал, или как расширить Зал Миров под него.

— С этим не должно возникнуть проблем. — заверил придворный маг. — Я все сделаю.

— В таком случае, держи. — достав из пространственного кармана большой свиток, владыка Цитадели протянул его Изурегасу. — Малигос просил передать тебе записи. Сказал, тут сокрыт способ, позволяющий сделать элеметальные сферы еще мощнее.

— Тогда, почему я? — приняв дар, драконид переложил его в собственное хранилище. — Изготовлением темниц для энергетических сущностей занимается Экзибин. У меня сейчас множество иных проектов.

— Придется все отложить в сторону. — огонь покрыл Первого Стража, унося вслед за собой Чешую. — Счет идет на дни. Если не поторопимся, то стены темницы Йогг-Сарона рухнут. И тогда придется иметь дело с ним напрямую.

— Как мы можем предотвратить катастрофу? — Рейнхарт сжал и разжал кулаки.

— Нужна энергия и маг достаточно опытный, чтобы смог разобраться в устройстве темницы титанов. Малигос уже отправился в Ульдуар, чтобы заняться чарами. Он попытается по возможности восстановить плетения и создать что-то новое, от себя. Но ему нужна мана, очень много маны. Кое-что я смог ему предоставить, так что первый шаг сделан. От Цитадели требуется поставить максимальное число элементальных сфер, в часть из них будут заключены Лоа. Все, до каких сможем дотянуться. Синяя стая, параллельно, займется перенаправлением всех лей-линий к темнице.

— Охота на тварей — наша специализация. Когда приступать? — Грамдар постучал себя по плечу секирой. — И сколько у нас времени?

— Начнем сразу, как будет готова первая сфера. До тех пор надо провести масштабную разведку, чтобы обнаружить цели. Одно место мне известно, оно станет первым в череде. Кое-что ведомо драконам, я договорюсь со стаями о сопровождении до нужных точек. Остальное полностью ложится на наши плечи. Срок — двадцать три дня.

— Не буду терять время, пойду готовить отряд для штурма. Если тролли не окажутся на голову сильнее тех, что повстречались в Нортренде, много сил для быстрой победы не понадобится. — договорив, Вестник Войны исчез во вспышке телепортации.

— Можете все расходиться по своим делам, совет состоится на закате.

…

Оказавшись в своих покоях, как всегда погруженных в полумрак, Алгалон прождал всего секунду, прежде чем рядом с ним оказалась супруга. Заключив в объятья, он уткнулся носом в ее макушку, чувствуя, как спадает напряжение. Проблемы постепенно отступали на задний план, переставая казаться такими неразрешимыми.

Вера в успешность затеи с укреплением стен темницы была столь же эфемерной, неуловимой, как разряженный туман. Внутренне он готовился сойтись в бою с Древним Богом, боясь предположить, насколько разрушительным тот может оказаться. Последствия могли задеть всю планету или ее часть, вырвавшись за пределы северного континента.

Новая сила, полученная после обретения целостности, требовала выхода. Иначе ее пределы было не понять. Но последнее, чего хотел владыка Цитадели, участвовать в битве, для которой потребуется все, любые резервы, какие у него имелись. Это само по себе означало бы провал, поражение.

— О чем ты думаешь? — тихонько спросила Тиамат.

— Радуюсь, что у меня есть ты, наши дети и Цитадель. — честно признался Страж, нежно погладив супругу по спине. — Есть за что и ради чего бороться, помимо идеалов. Без фундамента они… слишком легко рушатся и предаются.

Потянув любимую к кровати, он продолжил вести с ней тихую беседу, расспрашивая о детях и том, как они живут в его отсутствии. Улегшись сам и дождавшись, пока драконица с удобством расположится рядом, продолжил ее гладить, находя в этом умиротворение.

Тем временем часть сознания, отвечавшая за божественные воззвания, жила собственной жизнью. Она видела, как врайкулы без устали бьются под землей с безликими ужасами, восстающими из растекающейся крови Йогг-Сарона. Великаны, казалось, совсем не знали страха или любых иных чувств, за исключением боевого азарта, которому отдавались полностью. В какой-то момент они даже строй перестали поддерживать, разбившись на отдельные группы или вовсе стоя в одиночку. Твари накатывали на них и тут же падали на устланную их же внутренностями землю. Огромные мечи каждым взмахом создавали настоящие просеки в тесных толпах.

Следуя примеру своего короля, избранные им воины то и дело выкрикивали слова своей клятвы и просили бога обратить на них взор. Раз за разом убивая восстающих безликих, они приносили ему их в жертву. В бесконечной мясорубке самых глубоких подземных ходов и пещер, в которые не спускались нерубы, они нашли себя, с головой уйдя в битву.

Раньше бы Алгалон ни в коем случае не стал делиться с ними силой, чтобы не плодить лишних недопониманий. Теперь, кристально ясно видя их мысли из-за того, насколько искренними, чистыми, были их намерения, как и ряда прочих причин, больше не видел смысла в том. Вера существовала. Значит, ей следовало управлять и использовать как еще один инструмент, который воздвигнет Цитадель на ступеньку выше.

Дуновением призрачного ветерка проносясь через головы великанов, каждому владыка Цитадели оставлял свой небольшой дар. Росток, который взращивать им придется самим. Но уже того, что было, хватало, чтобы мечи вспыхивали огнем во время удара, а иногда, в нем мелькали проблески золота. Все зависело от внутреннего состояния и намерения самих врайкулов, в основном привязываясь к их ярости и желанию истребить тварей. Чем они сильнее, тем более мощным выходил эффект.

Имирон смог самостоятельно пробудить в себе это начало, подпитываясь эмоциями своего бога. Пока другие пытались им противиться, чтобы сохранить разум, он бросался им навстречу, поглощал и требовал еще. Сам того не подозревая, он стал Проводником Ярости. Одним из нескольких имеющихся у Цитадели сакральных классов, относящихся к богам напрямую, как жрецы или паладины.

Совсем в иной плоскости пролегали обычные молитвы. Они и раньше происходили часто, а после “чуда”, случившегося с один из жителей башни, их число росло постоянно. Слухи расходились по всей земле Цитадели. Все чаще молиться начинали люди в тех местах, где этого никогда не происходило. А некоторые доходили до того, что начинали повторять одни и те же слова постоянно, всюду, в своих мыслях.

На некоторые драконоборец откликался, посылая напрямую свой голос тем, в ком видел будущих проповедников. Их же он тщательно запоминал, чтобы в будущем обязательно втянуть в церковные дела. Других одаривал молодостью или делал более выносливыми, если те подходили, чтобы стать воинами крови. Многие на земле Цитадели мечтали о подобном, однако мало кто действительно подходил. Теперь же их выборка постоянно возрастала.

Впрочем, имелись такие, на кого нисходила кара. У таких на лбу возникала кровоточащая метка и в последствии их выдворяли, предварительно выдав все необходимое для выживания. Так реагировал не сам Страж, а его сила, при соприкосновении с теми, чей моральный облик подходил скорее чудовищу. Такие, порой, пробирались в башни под видом очередных переселенцев. Как правило, являлись они бегущими от закона насильниками или убийцами. Их всегда отлавливали, пусть и не сразу.

Метка же появлялась не столько по причине черных дел, ложащихся на душу тяжким бременем, а из-за отсутствия малейшего раскаяния. Всех, кто мог или хотел исправиться, ждала иная судьба и иная отметка, вызывающая муки совести.

За собой Алгалон чувствовал возможность полностью переделать сознание любого, превратив даже самого отпетого преступника в самоотверженного фанатика, который бросится перегрызть горло дракону, не имения никаких шансов на успех. Виной тому сущность Света, ставшая полноценной частью души. Благодаря ей открылись и не такие возможности, большая часть которых пока ускользала от понимания.

Впрочем, Озарением владыка Цитадели заниматься не планировал ни при каких условиях. Слишком это походило на часть того, с чем он хотел бороться. Подобное порабощение претило ему, как всякое рабство. А скрашивало все то, что совсем недавно в подобной ситуации оказалась Тиамат.

Возможности наблюдать за верующими и отвечать им, не мешало расстояние между мирами или изолированные помещения. Цитадель сама по себе отсекало многое от внешнего мира и могла бы служить настоящей клеткой для тех, у кого нет права в ней находиться. Но ни она, ни все щиты Сокровищницы, не могли ограничить данную способность.

…

Цитадель, вечер

Малый Зал Советов, не видевший стольких собраний за минувшие тридцать лет, снова был полон. Все места за столом заняты. Но присутствовал в помещении и тот, кого здесь никогда ранее не бывало. Обычно бойкий, откровенно дерзкий и несносный дварф, сейчас не демонстрировал ничего из привычного. Он стоял, вытянувшись по струнке ровно, как отличный солдат перед своим командиром. Только пальцы, нервно теребящие пачку бумаг, все портили.

— Пора приступать. — Алгалон хлопнул по столу, от чего изобретатель подпрыгнул. — Начнем с тебя, Экзибин. К твоей кузнице, как всегда, будут выдвинуты большие требования. Надеюсь, ты сможешь их удовлетворить.

— Оптимизирую производство любым образом, как потребуется! — отчитался мастер. Компания разом всех Обугленных Стражей его чуточку пугала. Особенно после того, как они встали на ступень выше подле трона.

— К твоей кузне будут приписаны еще сто резчиков рун.

— Да куда столько! — когда речь зашла о самом дорогом, глаза самопального инженера затмила пенная пелена, отодвинув на задворки сознания сдерживающие механизмы. — Они же пива пьют за троих! У меня нет столько, чтобы пропоить их всех! А я знаю, пива и так маловато!

— В Сокровищнице есть запас, я лично выделяю его тебе, но работа должна идти.

— Тебе, вшивая борода, надо делать вот это. — Тауриссан толкнул по столу свиток, уехавший прямиком в руки родственника. — В максимальном количестве.

— Готовая схема? — с сомнением, успокоившись, протянул Мегакрут. Развернув свиток, он начал вчитываться, все больше и больше вытягивая тот из футляра. Через минуту бумага уже лежала на полу. Еще через десять минут длина была такой, что в нее можно было завернуть, как мумию, самого дварфа. — Тут не для меня работа. О требованиях к металлу и форме, с пенную шапочку написано. Это легко сделать, если будет материал. Вся соль в рунах и чарах. Не наши методы.

— Сколько сможешь по своей части производить за сутки? — владыка Цитадели подался вперед, упершись локтями в стол.

— Все зависит от материала. У нас такого сплава сейчас нет. А когда будет, то… по сотне в день, ничего не изменяя внутри кузни. Штамповка. Халтура. Херня. Можно больше, только маги с резчика даже с сотней не управятся. Там такое наворочено… Чем вам мои сферы не угодили? — в голосе мастера звучала откровенная обида.

— В новых будут твари позубастее. — достав из фиолетового провала кружку с самогоном, глава подземного народа точно так же толкнул ее вперед. — Да и твои годятся больше для других дел, под големов. Тут другая цель.

— Я и эти могу переделать под наши традиции. Если использовать вместо чар только руны и метод наслоения листов, выйдет чуть более громоздко и надежно. В остальном никаких трудностей.

— Ты не разбираешься в магии, потому упускаешь всю прелесть функционирования сфер удержания. В твои ядра жертвы надо заключать самостоятельно, по средствам проведения ритуалов или прямого призыва внутрь. — слово взял Изурегас. — Аспект Магии все устроил так, что сфера сама будет поглощать любого, в ком преобладает духовная составляющая. Разный и принцип добычи энергии из заточенных. В пользу Аспекта Магии. Твои ядра хороши, но их еще следует доработать. Они не подходят для требуемых условий сейчас.

— Вообще-то, я тут на днях улучшил первичную схему. — отделив от пачки листов часть, сцепленную вместе толстой скобой, мастер положил ее на стол. Взамен взял самогон и хорошенько приложился, не скривившись. Пошло, как вода. — Потому и сказал, что могу сделать даже надежнее. С чарами всякая дурость случается, а что будет с рунами, пока они целы? Ничего. Учитывая, что узник в обоих вариантах содержится в отдельном измерении, которое проецирует ядро или сфера, возможности навредить рунам у него не будет. А вот чарам… В общем, я вместо бомбы предлагаю надежный гранит.

Пока в зале повисла оглушительная тишина, самопальный инженер достал из подсумка новомодную штуковину, получившую распространение в клане. За последнюю неделю новая разработка каменщиков поразила всех. Она начала встречаться в каждой таверне, самогонной и доме. Он сам познакомился с ней, когда гостил у внучки.

Каменная трубочка, с затейливым грибочком сверху, заняла свое место в кружке, и мастер принялся из нее потягивать.

Тем временем Изурегас, ряха к ряхе с Тауриссаном, нависли над бумагами, принявшись перебирать листы, бормоча в унисон. По мере прочтения их лица все больше вытягивались, а на столе начинал образовываться хаос. Скоба быстро улетела в сторону, чтобы Обугленные Стражи могли нормально манипулировать отдельными фрагментами общей картины, чертежами и прочим.

— Это… почти полный аналог, на устройстве рун. — выдал придворный маг, откидываясь назад. Повернув голову к изобретателю, он начал сверлить его пристальным, тяжелым взглядом. — Как?

— А, напился и оно само как-то образовалось. — Мегакрут махнул рукой, будто речь шла о мелочи. И тут же на весь зал из кружки разнесся звук засасываемого воздуха, вместе с каплями жидкости. Самогон кончился. Сразу три литра.

Глава 144

— Что еще там у тебя есть?! — достав из пространственного кармана бочонок, с краником, Тауриссан грохнул его на стол.

— Много всего. — Экзибин повернул вентиль, подставив под носик кружку. В этот раз в нее полилось пенное, единственное по-настоящему любимое и уважаемое. — Еще больше в личной мастерской осталось. С собой взял только то, на что надо получить одобрение, прежде чем пускать в производство.

— Ну-ка, показывай и рассказывай давай.

— Мне уже страшно слышать, на что еще способен ваш алкогольный гений. — Изурегас покачал головой.

— Хех. — мастер отпил пивка, разом ополовинив кружку, утер бороду тыльной стороной руки и шлепнул на стол следующую пачку бумаг. — Итак, очередная придумка для танков. Заклинательный Привод назвал ее. У нас уже существует встроенная в обшивку система проекции Стихийных Покровов. Есть пушка, способная палить лучами, эквивалентными седьмому уровню магии. Все это имеет предустановленный характер, а для смены Покрова требуется хотя бы один член экипажа, помимо водителя. Я подумал и решил, что такой подход слишком груб. Мой Заклинательный Привод будет встраиваться поверх элементального ядра и напрямую подключаться к пушке. Через него водитель сам сможет менять Покровы или переключать режимы стрельбы. В него можно встроить до двадцати заклинаний, все так же седьмого уровня и ниже. Либо, дополнительные рунные цепочки.

— О последнем подробнее. — глава клана подобрался.

— У новых ядер будет слишком большой выход энергии, если правильно их запитать. Можно сделать слабее, но какой смысл, покуда они могут быть мощнее? — губы коротышки расползлись в довольной улыбке. — Рунные цепочки так же будут сменными, обеспечивая пассивно тот или иной эффект, все на выбор водителя танка и ситуации. Конечно, энергию ядра они тоже будут оттягивать на себя в постоянном режиме, снижая его общий потенциал. Это наверняка потребует и усложнит обучение. Непростая вышла штука, с непривычки приводом нормально пользоваться не получится.

— Проводники, значит, не справятся с постоянным использованием магии? Все еще осталась проблема с разрушением, в случае непрекращающегося огня? — осведомился придворный маг.

— Я немного изменил сплав, из которого делается пушка и все направляющие для заклинаний. Теперь проблема не такая острая. Скорострельность возросла, период отдыха занимает всего четыре секунды. Однако, если резко сменить стихию, то это может вызвать разрушение ствола из-за разныъ энергий. Чтобы облегчить проблему, его можно покрыть рунами рассеивания, тогда остатки энергии не будут задерживаться в металле. Это обеспечит возможность смены режима за те же четыре секунды, вместо тридцати, после выстрела. Взамен придется заплатить точностью и силой выстрела.

— Мы с тобой подумаем, как решить вопрос, вместе.

— Буду рад любой помощи.

— Значит, танки теперь превратятся в полноценную магическую поддержку на поле боя. Не только заслон и тяжелый каток. — владыка Цитадели постучал пальцами по столу. — Радует. А теперь давай о грустном. Обучение будет занимать больше времени, однако, всего один член экипажа немного компенсирует это. Высвободится часть резерва, который можно будет подтянуть в навыках и посадить на новые машины войны. Насколько возрастет сложность производства одного танка?

— Значительно. — изобретатель вздохнул, разом допил остатки пива, и подставил кружку под краник снова. — Если использовать транспортное пространство, то размеры останутся прежними. Изменятся требования к материалу, разумеется. Можно сделать танк больше и тяжелее, полностью переработав корпус под новые нужды. Есть другой вариант — пойти еще дальше, собрать сверхтяжелую машину, на двух ядрах. Я и для такого привод придумал, на пятьдесят ячеек. Более эффективный. Ее уже лучше снарядить моими пушками. У них нет таких проблем, как у пушек, что придумали маги.

— Твоя разработка не универсальна.

— Зато бабахает не хуже, надежнее, пригодна не только для лучей. Если потратиться, на главный калибр можно навесить Рунический Формовщик. Тогда хоть землетрясениями стреляй. Конечно, понадобится запихнуть в конструкцию какие-то накопители, потому что подобного рода преобразования слишком емкие. Можно убрать фильтры и преобразователи с ядер, запихнуть в них только земляных духов и элементалей, тогда траты снизятся, но скорострельность в любом случае будет низкая.

— Стоп-стоп! — владыка Огненных Недр встал со стула и подскочил к родственнику, ухватив его за бороду. — Этого же нет в тех бумагах, что ты принес, да?

— Верно. — самопальный инженер оторопело замер.

— Так и знал! — торжествующе воскликнул Тауриссан. — Что еще ты от нас скрываешь, сволочуга?! Какие такие Рунические Формовщики и стрельба землетрясениями?! Давай выкладывай все, до последнего!

— В общем-то, там много всего интересно, но все сложное. Так клан начнет работать на одну мою кузницу. — от озвученного, глава клана аж крякнул. — Я же пушками занимался. Придумал, как и мои орудия сделать под все стихии разом. Там отдельная система нужна, прожорливая, так как руны при активности резервируют для себя определенный порог энергии на постоянной основе. Суть в том, что рунные цепочки будут постоянно кружить вокруг ствола, вставая в пазы и обеспечивая проводимость нужной стихии в моменте, перед выстрелом. Ее развитие и есть Рунический Формовщик. Вместо дисков, способных проецировать заклинания во вне, пушка будет стрелять эффектами, которые создают руны. Конечно же, орудие, снаряженное Формовщиком, должно соответствовать всем требованиям, иначе не выдержит.

— Еще!

— Новые двигатели, питающиеся от элементального ядра. Благодаря титановой стали, они могут выдержать большее внутреннее давление, значит, могут дать больше мощности на выходе. Я немного доработал изначальную конструкцию и внес новые руны, добавив несколько режимов работы, в том числе благодаря прямому вливанию энергии. — то, что глава клана держал его за бороду, не помешало Мегакруту поднести к губам трубку и потянуть через нее пивко. — Теперь у двигателя есть три направления: скорость, напор и нейтральный. Первый позволит активировать дополнительные руны огня, отвечающие за нагрев и снимет блокировку с оборотов. Второй подойдет, если танк завяз или надо переехать какую-то крепкую тварь. Хе-хе. Третий это обычный режим хода. Надо понимать, что оба режима будут вызывать перегрев двигателя, поэтому постоянно их использовать нельзя. Уже спустя тридцать минут работы, титановая сталь накалится до двух тысяч семисот тридцати семи градусов. Еще через пять минут планка возрастет до тех тысяч и начнется расплавление. Взрыв разнесет танк на куски, вместе со всем в радиусе двадцати восьми метров.

— Ты совсем с бородой не дружишь? — глава подземного народа отшатнулся назад, выпустив родственника из захвата, и сам запустил пальцы в собственные волосы. — Не понимаешь, кто будет ими управлять? Да это температура, при которой красный адамантий становится минимально податлив к обработке, скотина! Такое не могут выдержать даже пепельные гвардейцы! Обычный человек или дварф окочурится внутри гораздо раньше! И где вообще проверить такое смог?

— Так это… я там и защиту поставил. Все тепло будет выводиться наружу, создавая еще один слой жара вокруг танка. А проверил… запихнул на пустой склад с нижних уровней, да подорвал. Пришло пожертвовать двигателем и ядром… Корпус не так жалко.

— В целом, не так сложно сделать амулеты или кольца, которые обеспечат управляющих возможностью покинуть машину до взрыва. — принялся рассуждать Изурегас. — Другое дело, что управлять таким многогранным механизмом, в условиях боя, с помощью одного жезла будет непросто. Скорее даже невозможно.

— Потому мы обычно делаем големов самостоятельными. — владыка Огненных Недр кивнул.

— Существуют составы и практики, расширяющие сознание. — продолжил говорить драконид. — Они могут помочь. Но тогда управляющего надо готовить с самого детства. Тут нужен особый склад ума и тренировки. Зелья имеют временный эффект, а их постоянное употребление может повредить разум. Его лечить, в отличии от физических ран, мы не умеем. Не поможет даже воскрешение.

— Что-нибудь еще придумаю. Думаете, я оставлю все это без дела? Да никогда в жизни! — трубочка снова начала засасывать воздух, резанув всех по ушам.

— Тогда, мастер, расскажи об остальном. — на сей раз слово взял Грамдар, до того молчавший весь разговор. — Ты еще не рассказал об остальных возможностях нового двигателя. Мне надо до конца понимать, на что способна новая боевая единица.

— Ох, ну тут начинается самое сочное. — обновив свое пиво, Экзибин продолжил увлеченно потягивать его через трубочку, прерываясь на каждом предложении. — Так как ядро, благодаря фильтрам и преобразователям, выдает чистую ману, в ущерб уменьшения потока, у нас огромный простор. Сам двигатель из-за емкости титановой стали, можно модифицировать невероятным образом. Я настаиваю, чтобы в стандартном варианте присутствовала Левитация, для улучшения проходимости, и Телепортация на короткие расстояния, для маневрирования. Еще останется пространство для чего-то дополнительного. Теперь через двигатель может питаться вся ходовая часть. Так, во время действия ускорения, при условии активной подпитки, гусеницы будут покрываться пламенем. Это обеспечит дополнительную скорость, след из ревущего пламени, а перед самим танком будет образовываться огненный вал. Правда, степень перегрева будет накапливаться в два раза быстрее. Для напора тоже есть улучшение. Под танком появится аура, которая будет трансмутировать землю, грязь, ил и прочее, в твердую породу, а так же увеличит его вес. Скорость хода заметно снизится, но остановить его уже сможет только стена толщиной метров в тридцать. Дальше…

— Есть уточнение. — воевода выставил перед собой ладонь, прерывая рассказ. — Насколько прочное будет покрытие? Возможно ли его уплотнить еще больше?

— Такой накат спокойно выдержит вес танка. Сделать его еще прочнее я не смогу.

— А идущие следом повозки с братьями?

— При постоянном использовании, разрушений не миновать. Но, можно еще больше облегчить вес при помощи сменных рун. Тогда протянут подольше.

— Хорошо. Это очень полезное нововведение. Если всюду, где пройдут танки, будет образовываться приемлемая дорога, это может сильно облегчить логистику.

— Если начнем делать тяжелые и сверхтяжелые машины из титановой стали, то такой дороги уже не хватит. Нынешние танки весят от пяти до десяти тонн, без братьев. В них многие детали сделаны из мифрила, что заметно облегчает конструкцию. При добавлении дополнительных листов брони, выходит от восьми до четырнадцати тонн. Новые будут гораздо тяжелее. Сорок две тонны — начальный вес голого корпуса и орудий. Пространство для роста — сто пятьдесят тонн, с соответствующим понижением скорости движения во всех режимах езды. Больше двигатели не потянут. Могу постараться переделать тот, что толкает наши тяжеловозы, транспортирующие руду. Тогда ни о какой скорости не может быть речи. Либо, другой выход, спаренная установка. Но не думаю, что такое понадобится.

— Почему?

— Тяжелый танк, по моим прикидкам, выйдет до девяноста тонн весом. При этом, он уже будет огромен. Сверх тяжелый, настоящее чудовище, передвижная крепость, сто тридцать пять.

— Сколько металла… — из глаз Тауриссана почти потекли слезы. — А если они поймут, что им ничего не грозит, когда получат амулеты, и начнут взрывать машины? Я их потом сам убивать буду…

— Хорошо. — Вестник Войны довольно ощерил клыки. — Вот он, уравнитель, который поможет нам преодолеть численное превосходство демонов на поле боя. Мне бы пару тысяч здесь и сейчас… Жду танки на полигоне, когда будут готовы. Хочу увидеть все модификации. Тащи все, что можешь сделать для них.

— Осталось доделать только сверхтяжелый. — Мегакрут отзеркалил оскал. — После завтра все будет готово.

— Ну, давай, порази нас еще. — сев на стул, глава клана махнул рукой, предвкушая еще один удар. Ведь это ему потом придется думать, как обеспечить металлом вообще все кузни, чтобы производство шло бесперебойно.

— У меня много чертежей, но воплощать пока начал только танковые. — честно признался кузнец, в который раз поворачивая краник, относясь к нему не иначе, как к самовару. — Можно еще поставить не отдельные ядро и двигатель, а единую установку. Добавить к ней больше манипуляторов со съемными рунными цепочками, переделать ходовую. Тогда ее придется окружать отдельным корпусом, армировать, и внутри танка точно не останется места, кроме водительского. Это даст еще большее разнообразие в возможностях. Правда, ремонтировать такое… будет непросто. Ремонт и так станет тяжелее, с увеличением числа подвижных и хрупких частей, которые отвечают за все то многообразие эффектов. Новые танки станут походить скорее на часовой механизм, с бесконечными мелкими шестернями. Впрочем, учитывая материал и уровень защиты, физической и магической, как-то пробить обшивку будет сложно.

— Да кроме тебя там никто не разберется уже сейчас.

— И то правда. — мастер не стал отпираться, согласившись с главой клана. — Понадобится время, чтобы мои подмастерья разобрались во всех этапах. Чем больше танков сделаем, тем быстрее будут появляться следующие.

— Почему в своих творениях решил отказаться от зачарованных дисков? Почему именно руны, а не магия напрямую? — откинувшись назад, Алгалон сложил руки на груди.

— Тут могу ответить я. — Изурегас выровнял спину и повернул голову во главу стола. — У нас плохо выходит классическое зачарование предметов и чего-бы то ни было еще. Я могу воспитать боевых магов, а не специалистов такого толка, владыка. Прошу прощения. Диски, которые может делать Храм Огня, годятся на десять-двенадцать использований, прежде чем разрушаются. Лучше сделать возможно, но тогда танк станет скорее неприглядным сундуком для сокровища. Слишком дорого это будет. Сейчас, после обмена знаниями с Аспектом Магии, Храм может начать полноценно двигаться в направлении наложения чар. Может, что-то и получится приемлемое в ближайшее время. Не уверен. Я сам предпочитаю пользоваться рунами и достиг на этом поприще определенных успехов.

— Есть, чем поделиться? — владыка Цитадели приподнял бровь.

— Да. Начну с того, что, пожалуй, больше всего заинтересует дварфов и Экзибина, как большого мастера придумать что-то новое. — перед придворным магом открылся фиолетовый провал и он начал доставать из него серебряные ларцы, выставляя в ряд. На каждом имелась небольшая планка, на которой был выписан тот или иной металл. — Мои эксперименты еще не завершены, однако, уже сейчас позволили мне открыть многое. До нынешнего часа я успел исследовать мифрил, адамантий, черное железо, орихалк и красный адамантий. В этом мне помогло достижение, о котором я поведаю позже. Без него ничего бы не случилось.

— Еще одна беда на мою голову? — Тауриссан несколько оживился, даже достал из пространственного кармана бочонок для себя.

— Да. — Изурегас коротко посмеялся, чем заставил соседа напрячься. — Как оказалось, металлы скрывали от нас многие секреты. Очень многие. Один из них, но на мой взгляд не главный в плеяде, мифрил. — он открыл ларец, достал из него и развязал мешочки, чтобы продемонстрировать содержащуюся внутри пыль. Последним хранилище покинул слиток. — Тут посторонние примеси металлов, которые содержатся в значительном объеме в любой руде. Среди них — истинное серебро. Именно его незначительная примесь обеспечивает мифрил всеми теми качествами, за которые он ценится.

— Кто бы мог подумать, что столь ценный ресурс всегда был так рядом. — искренне удивился Первый Страж. Невольно его голос притих, почти опустившись до шепота.

— Раз мы можем его выявлять, то можем и добывать. — вставила Тиамат, опасно прищурившись и улыбнувшись краешком глаз. — Считаю, что он должен теперь храниться в Сокровищнице.

— Кому скажу, что мои повозки делаются из истинного серебра, точно засмеют. А потом обреют. — Экзибин на всякий случай ощупал себя, проверяя, не сбежали ли волосы и борода вперед него.

— А слиток? Уж больно он похож на чертову погань. — глава клана отставил в сторону свою кружку, положив руки на подлокотники. Он приготовился к удару.

— Железо. — Изурегас позволил себе шипяще, как змея, рассмеяться.

Лица обоих дварфов начали менять цвета, как волшебные светильники. Сначала они еще больше потемнели, став почти черными, следом посерели, побелели и снова чуточку потемнели. Под треск дерева, подлокотники кресла смялись в мелкую щепу и труху, не выдержав напора силы Обугленного Стража. А следом раздался звук удара.

Почтенный изобретатель упал там же, где стоял. Слишком сокрушительным для него оказалось откровение. Тяжелая кружка, сделав один оборот, легла рядом с ним. Трубочка вылетела и укатилась чуть дальше. Но ни одной капли священного напитка не пролилось на пол. Его вообще больше не осталось в бочонке. За разговор, кузнец успел его осушить.

Глава 145

Следующий день, раннее утро

В новой одежде, пошитой кем-то очень умелым, будто специально под его плечо, Торак стоял в святая святых, как ему успели объяснить. За первое кольцо стен, окружающие крепость, могли попадать далеко не многие. В основном братья ордена и прошедшие проверки, перед становлением рекрутами.

После благословления, которым его наделил сам Первый Страж, преодолеть единственную трудность, слабость тела, уже ничего не стоило. В тот же день, когда прибыл на “смотрины”, он сразу оказался принят. И сегодня должно было произойти посвящение, от чего мужчина весь прибывал в нетерпении.

Среди простых обывателей ходило множество слухов обо всем, что касалось ордена. Воины крови, при всем старании и любви поделиться историями, не могли их преуменьшить. Существовали темы, на которые они говорить отказывались, чтобы не выдать тайны. А все остальное, вроде героических подвигов в борьбе с чудовищами, лежало настолько далеко от всего, чтобы было знакомо крестьянам, что воспринимали они истории по-своему.

Одной из главных тем и было посвящение. Все знали, что оно существует, но никто не знал, кроме молчавших братьев, как то проходит. А прознать секрет хотел, без преуменьшения, весь мир. Торак сам сталкивался с чужаками, которые остановившись в башне на ночлег, начинали задавать слишком много вопросов. Чаще всего они оказывались обычными пройдохами, но изредка среди них встречались чужие засланцы, с которыми не церемонились.

От башни к башне общепринятая ее жителями точка зрения менялась. В одном месте могли верить, что посвящение в воины крови проходит так же, как посвящение жрецов в храмах. В другом склонялись к магии, которая, по поверьям, могла и не такое. Все же существовали легенды, прямым доказательством которых и служила Цитадель. В иных башнях считали, что секрет крылся в драконьей крови, которой у ордена, из-за охоты на этих чудовищ, было много.

Бывало и так, что соседние башни вместе придерживались одной из точек зрения. Люди, не обремененные таким же тяжелым трудом, как раньше, любили порассуждать на далекие от них темы. Порой такие споры доходили до драк, когда встречались двое особенно упертых, напирающие на свою точку зрения. В основном к консенсусу приходили в соответствии тому, кто населял башню.

Сам Торак считал, что все происходит, как в храмах, хотя что именно делается там — не знал. Случившееся с ним чудо только подкрепляло его уверенность. А вот в соседней башне, соприкасающейся с их полями, проживало несколько старых авантюристов. Они смогли убедить всех, что весь секрет крылся в сложных тренировках, подкрепленных некими волшебными зельями и травами.

Впрочем, на все варианты воины крови лишь посмеивались.

— Чего такой задумчивый? Праздник же! Не надо молчать!

Почувствовав толчок в плечо, мужчина повернулся и оглядел здоровенного детину. Тот был лыс и крепок, руки его, впрочем, пестрели следами тяжелого труда. А лицо внушало некоторую опаску. Такие, как он, походили скорее на разбойника, чем на доброго человека, которого могли принять в орден. Однако, он стоял вместе с остальными двумя сотнями на плацу, перед колоссальной черной крепостью, что говорило само за себя.

Подавив инстинктивно возникшую неприязнь, Торак скупо улыбнулся и расправил плечи. Сам то он был худым и жилистым, приземистым, потому рядом с ним смотрелся жалко.

— Да вот думаю, что будет дальше. Интересно же. Бывший ополченец, знакомый, много плохого рассказал из того, что бывает, когда господин забирает в армию. Тут, конечно, все другое. Не так устроено, как у землевладельцев.

— Эт да, дружище. Верно подметил. Тут иначе. — здоровяк задрал голову, глядя на Цитадель. Глаза его при этом блестели, а рот был чуть приоткрыл. В этом он ничем не отличался от остальных. Все собравшиеся о чем-то переговаривались, пораженно рассматривая твердыню. — Представляешь, мы когда-нибудь сможем побывать внутри!

— Ага, рот держи шире. — Торак хмыкнул. — Там же сам Первый Страж живет.

— Ничего я не широко рот раскрываю. — мужик опустил голову и обиженно насупился. — Нам воины крови говорили, что, когда пиры происходят, в них принимает участие весь орден. И что посвящение именно на пиру происходит.

— Пир, для нас? — Торак с сомнением покачал головой. — Нам ничем такого не говорили.

— Просто вы со своими не смогли подружиться нормально! — со знанием дела заявил здоровяк. — Гляди, идет кто-то.

Посмотрев в сторону, куда указывал мясистый палец, он увидел группу дварфов. Впереди шли двое, неся какие-то странные лесенки подмышками. Они явно были металлическими, но коротышки шагали легко, словно те совсем не тяжелые. За ними, еще четверо, тащили массивный каменный стол.

Встав возле их стороны строя, обе сотни были разбиты на квадраты и выстроены присутствующими тут воинами крови, бородачи начали расставлять на столе принадлежности для письма. Двое других выставили свои лесенки, к которым оказались приделаны опоры, и встали рядом, о чем-то переговариваясь и метая на них, будущих рекрутов, заинтересованные взгляды.

Торак уже хотел было озвучить своим мысли по поводу увиденного, когда пронесшийся по плацу мощный голос пробрал его до самых кишок, заставив подпрыгнуть на месте от неожиданности. Быстро метнув взгляд вперед, на звук, он обомлел. Впереди, где еще совсем недавно никто не стоял, оказались двое. Драконид, выше всех, которых мужчина видел, и широкоплечий. Казалось, он в ладонь может взять человека, как ребенок игрушку. На плече у него покоился топор, выглядящий мелковато.

Рядом с ним стоял мягко улыбающийся эльф. От одного взгляда на него становилось спокойно, светло и разгорался в груди огонь, требующий что-то сделать. Тело наполнялось энергией, жаждой двигаться. Все тревоги куда-то отступали. Плохие мысли пропадали.

Встретившись взглядом со сверкающими золотомглазами, Торак уловил кивок эльфа, от чего его дыхание перехватило, а в мысли закрались догадки.

— Мое имя Грамдар, я Обугленный Страж и Вестник Войны. Именно я отвечаю за армию ордена, за каждого брата. За вас. Сейчас есть последний шанс отказаться, потом дороги назад уже не будет. — выждав несколько секунд, скользя взглядом по двум сотням, он продолжил говорить. — Каждый брат и сестра остаются в ордене до конца. Не пять, не десять и даже не сотню лет! Вы проведете на службе века, сражаясь со всевозможными тварями и злом во всех его воплощениях! У вас будет мало времени на отдых, скорее всего, вы никогда не найдете себе жену, не заведете детей! Казарма, палатка и повозка станут вам домом! Вы будете постоянно проливать кровь, свою или чужую! Кто не готов отдать ордену всего себя и все время своей жизни, должны уйти!

Услышанное прошло мимо сознания Торака, он прибывал в легкой прострации, пытаясь осознать, что действительно увидел того, кому молился, как богу. Тем не менее, он смог заметить, как несколько мужчин и пара девушек вышли из строя.

Они опускали головы, чтобы не видеть тех, кто остался. А они смотрели на струсивших, не скрывая чувств, которых испытывали. Кто-то останавливался на взгляде, прежде чем отвернуться, другие качали головой. Находились те, кто кривился или плевал под ноги уходившим.

— Вы выбрали свою судьбу. — драконид выпустил струи пламени из носа и пасти. — Добро пожаловать в орден, мои новые братья и сестры. На вашу долю еще хватит подвигов, пока же впереди ожидают тренировки. Жестокие и беспощадные. Многие из вас умрут, но не бойтесь, смерть тоже не освобождает от службы. Вас воскресят, чтобы вы могли умереть в следующем бою.

— Теперь слово возьму я. — эльф сделал шаг вперед, заставив Торака затаить дыхание, как и тех, кто отличался сообразительностью. — Многие слышали обо мне, но не знают, как я выгляжу. — его тело покрылось золотым пламенем, испугав многих. Спустя всего мгновение огонь пропал, на его месте очутилась броня, а в правой руке копье. — Имя мое — Алгалон, Первый из Обугленных Стражей. Для меня честь видеть столько храбрых юношей, мужей и девушек, обладающих чистыми душами, храбростью и отвагой. — владыка Цитадели воздел руку над новобранцами, так как стоял на помосте, и из нее волной пролился золотой Свет, с головой захлестнувший обе сотни. — Я дарую вам всем благословление, которое облегчит испытание крови.

Торак ощутил упругое прикосновение, как при погружении в воду, когда его тела коснулась благодать. Дыхание перехватило, и он замер, почувствовав себя странно. Нечто оценивало его, взвешивало. Перебирало, как обученный грамоте, страницы книги. И когда оно отступило, он испытал облегчение, вместе с приливом сил.

— Сейчас с вас снимут мерки, чтобы кузнецы могли подготовить доспехи, а портные одежду. — снова заговорил Грамдар. — После, воины крови сопроводят вас до Пиршественного Зала. Там уже все готово.

…

Присутствие Алгалона никогда не требовалось при наборе. Раньше он не принимал в нем участие, знакомясь с новобранцами уже после всех процедур, во время пира и посвящения. Но складывающаяся ситуация диктовала свои условия, и он решил немного изменить подход, на время столь активной подготовке к войне. Да и не имелось раньше такого потока рекрутов, в год могло собраться не больше пары десятков кандидатов.

Сейчас же, покуда образовалось так много пригодных к посвящению, для них было решено организовать отдельный пир, по всем канонам. За тем исключением, что присутствовать на нем будут лишь они сами и один мастер клинка, который возьмет на себя роль всех Обугленных Стражей. Прошлые посвящения происходили во время обычных пиров, когда собирался весь орден целиком. Однако, сейчас тянуть с этим было никак нельзя. Подходящей возможности могло не представиться еще долгое время, а начинать подготовку воинов крови требовалось уже сейчас.

Потому владыка Цитадели не поскупился подкрепить силы новобранцев, чтобы им не пришлось проводить в кровати двое суток, пока будет перестраиваться тело. Конечно, его кровь им давать пока было рано, только потому и стало возможным избежать погружения в сон. Помимо того, благословление служило еще одной проверкой. Если бы кто-то имел злые умыслы, дела с демонами или иные, не менее неприятные отпечатки на себе, то оказался бы скован по рукам и ногам. Та же участь каснулась бы и демона напрямую, рискни он под видом новобранца проникнуть в орден.

Подобные меры проверки, сразу после предыдущих, казались Стражу чрезмерными, но они ему ничего не стоили, потому отказываться от них тоже не следовало. Заботиться о безопасности следовало начинать до того, как демоны постучатся в дверь, в качестве незваных гостей.

Убедившись в пригодности всех дошедших до конца и запечатлев в памяти их счастливые улыбки, некоторые вовсе бросались обнимать всех, кто стоял рядом, драконоборец коснулся плеча товарища и телепоритровался прочь.

Арена встретила их привычным шумом и очередной дуэлью, протекавшей на песке. Мастера клинка снова упражнялись друг на друге, как и всегда, пытаясь найти способ взобраться на еще одну ступеньку вверх. Другие, если не имели других обязательств, тренировались на рассчитанных под них площадках.

Отвернувшись от выхода без двери, внутри арены у Грамдара имелась большая комната. Вдоль правой стены стояли манекены, облаченные во всю броню, встречающуюся в ордене. Левая была увешана образцами оружия, точно так же использующегося братьями, вплоть до метательных копий всех вариаций. На других стенах висели виды вооружения, которые пока не нашли своего применения в ордене. Воевода постоянно делал заказы кузнецам, чтобы иметь возможность подержать в руках то, что жило в его мыслях и на бумаге.

Так, к примеру, внутри имелись первые стойки с доспехами и оружием, которые будут применяться братьями после переобучения и разделения. Комната походила скорее на часть арсенала, чем рабочий кабинет, коим и являлась. Тут Вестник Войны предпочитал проводить большую часть времени, что посвящал работе с бумагами.

— Сколько займет обучение новобранцев? — первым делом спросил Алгалон.

— Три месяца. — без раздумий ответил драконид. Подойдя к стойке, стоявшей посреди помещения, он легко ее поднял, как пушинку, и понес к стене. — Классовые предметы сильно увеличивают скорость обучения. С ними всего одна загвоздка — нельзя корректировать набор навыков или передавать только один конкретный. И каждый класс, взятый поверх предыдущего, при условии не полного его освоения, замедляет скорость обучения последующим.

— За такой короткий срок, что они смогут освоить?

— Достаточно, чтобы нормально сражаться в строю. Хорошо бы еще месяц посвятить индивидуальной боевой подготовке, чтобы как следует все закрепить. Но можно обойтись без этого. При условии того, что мы не несем потерь как таковых, кое-чем можно пренебречь. В настоящем бою быстрее подтянут все нужное.

— Когда дойдет до настоящего боя, с демонами, слабая подготовка может сыграть обернуть ситуацию не в нашу пользу.

— Я это понимаю. Поэтому за новобранцами будут стоять более опытные братья, чтобы не допустить прорыва врага или развал строя. — говоря, воевода перемещал все лишнее из центра комнаты.

— Значит, три месяца.

— Да, минимальный срок, за который удастся привить все необходимое на должном уровне, чтобы они не посрамили честь воинов крови.

— Быстрее, чем я рассчитывал. Это хорошо. Как скоро сможешь организовать набор рекрутов в Кул-Тирасе?

— Алатор уже положил начало, создав тренировочный лагерь. Преобразовать его дело быстрое. Через две недели к нам потянутся и оттуда, нужно только разослать глашатаев по всем городам, а оттуда, пусть ходят по деревням и рассказывают. Понадобится содействие Рейнхарта.

— Тоже быстрее ожидаемого. Прекрасно. Надо наращивать армию максимально быстрыми темпами.

— Я могу ужесточить тренировки братьев, чтобы они быстрее осваивали Классы.

— Не нужно. И так загруженность находится на грани. У них почти нет времени на себя. Здоровый отдых такая же необходимость, как и все остальное. Лучше введи усиление для тех, кто сам захочет пойти на такой шаг.

— Так или иначе, это будет больше половины ордена. — справившись с делом, Вестник Войны наконец остановился и пожал плечами.

— Но они пойдут на это по собственному решению. Совсем другая мотивация.

— Тебе виднее, Страж.

— К слову, зачем перетаскал все в одну кучу?

— Уже не нужно. — воевода оглянулся в сторону “свалки”. — Хотел показать тебе, на оценку. Рассказать обо всем. Но теперь это все отправится на мой личный арсенал, в качестве “истории”, со всем надлежащим описанием. Это должны были носить братья на первых гвардейских ступенях. После того, что рассказал Изурегас, оно никуда не годится. Теперь надо снова ждать. Пока он не проведет полный анализ металлов, нет смысла что-то делать. Потом за все его достижения возьмутся дварфы, составят новые сплавы. В общем, до меня очередь дойдет в самом конце, когда Тауриссан принесет весь перечень нового и старого, с ранжированием, описанием и прочим. Только потом, вызвав к себе несколько кузнецов, литейщиков и резчиков, я смогу составить новые комплекты, а так же подобрать для них лучшие руны.

— Каждый день в Цитадели придумывается что-то новое. — Страж вздохнул и повернулся к выходу, глядя издали на проходящую на песке дуэль. — Скоро мы перестанем поспевать ставить эти достижения себе на службу. Если Изурегас продолжит в том же духе, ты не будешь успевать перевооружать орден, как надо будет затевать все заново.

— В такие моменты начинаю с тоской вспоминать прежние времена, когда ничего не менялось. За то сейчас орден становится все сильнее и сильнее. У нас появился достойный враг, ради которого можно и нужно совершенствоваться. Так что я рад.

— Не забудь позвать, когда Экзибин выкатит свои новые танки пострелять.

— Само собой. — драконид ощерил клыки.

Махнув, владыка Цитадели телепортировался. Дела не могли ждать. И как бы ему ни хотелось подольше поговорить с каждым, требовалось проверить все подряд. А потом уделить время детям, прежде чем вернуться на Азерот.

Глава 146

Щит Сартарона порядком исстрадался за время боя, на нем образовалось множество зарубок, некоторые из них получились довольно глубокими, а местами, по краям, ему уже не хватало ощутимых кусков. Не смотря на материал и толщину металла, мастер клинка уверенно превращал его главное защитное средство в бесполезную рухлядь.

Главной и единственной причиной, почему брату ордена приходилось так изгаляться, прежде чем нанести поражение, его же собственное обучение. Слишком хорошо ему удалось вбить в голову первенца Стража науку, чтобы одержать над ним верх так же быстро, как и над остальными двумя. Таларион и Галарион уже лежали под стеной, потирая разбитые лица и другие пострадавшие части тела. Кровотечения, какие были, давно остановились из-за их природы и способности к регенерации, доставшейся от отца.

Щит уже алел от накала, мастер клинка не был дураком, чтобы лупить по нему просто так. Предварительно он его разогрел, почему его подход вообще и оказался удачным. Сартарон, привыкнув постоянно биться с более сильным противником, прекрасно понимал, что без крайних мер ему не обойтись. За все минувшие тренировки он многому научится. В частности, как найти шанс даже в такой, казалось бы, безвыходной ситуации. В основном на то и были нацелены все занятия. Ведь, лишившись щита, он бы отправился в ту же секунду к братьям, без всякого шанса на сопротивление. Только щит и умение им владеть, вместе с ненормально развитым чутьем на направление удара, опасности, позволяли ему держаться.

В последнее мгновение подставив щит под выгодным для себя углом, еще и поддав навстречу, первенец добился желаемого. Меч рассек металл, угодив точно в самую глубокую зарубку, застряв. В ту секунду он открылся, делая выпад вперед, метя в грудь мастера клинка. Удар должен был прийтись не боевой часть молота, а шипом. В обычной ситуации, такое не могло нанести существенный урон. Однако, оружие успело накопить полный резерв энергии, и могло при нормальном ударе встряхнуть всю площадку. Тут же можно было рассчитывать на легкую контузию, в лучшем случае кратковременное оглушение, которым следовало использовать, чтобы перехватить инициативу. По возможности одержать победу, заколотив соперника в землю.

Впрочем, все надежды и планы юного дракона разбились об один простой факт: мастер клинка уклонился, повернув корпус в сторону. А следом, свободной левой рукой, вбил все мысли обратно ему в голову, вытеснив всякие помыслы. Отлетев назад и отстраненно почувствовав удар о стену, он так и остался лежать, да смотреть на небо. В голове звенело, от чего все остальные звуки пропали. Исчезли мысли. Тело перестало слушаться.

Прикосновение Света подействовало как удар молнии, заставив встряхнуться. Все ощущения тут же вернулись назад. Вместо ожидаемой боли, оказалось расслабление. Сартарон уже собирался вскочить сам, когда в поле его зрения попала протянутая рука, не облаченная в перчатку или что-либо еще. Только несколько неброских колец красовались на пальцах.

Приняв помощь, он поднялся и сорвал шлем, уставившись на отца и подоспевших братьев.

— Неплохая попытка. — отметил Алгалон. — Тебе не хватило только физических кондиций, а так все сделал верно. Насколько вообще позволительно загонять себя в такую ситуацию. Но, опять же, а что еще ты мог сделать против Тириэля, хотя он и не бился в полную силу?

— Так ты смотрел?

— Примерно с середины. Ты мог попробовать провернуть этот трек еще раньше.

— И получил бы в лицо точно так же. — Сартарон пожал плечами, кривясь под шлемом. — Вообще, я хотел ослабить бдительность и все-таки разоружить его.

— У тебя бы получилось. — подтвердил мастер клинка. — Вот только, на то был весь расчет. Сосредоточившись на щите, я заставил тебя самого больше фокусироваться на нем. Мне оставалось дождаться и немного подыграть, ударив сильнее, чем следовало.

— Проклятье. — первенец выдохнул, опустил плечи и начал снимать шлем.

— Нас он разделал, как рыбу. Так что не падай духом. В первый раз что ли? — Галарион улыбнулся. — Преимущество еще будет на нашей стороне.

— Я почти научился ускользать так же быстро, как смещается Скачками Тириэль. Потом дело за малым — как-то плести в процессе еще какие-то заклинания. — поддержал Таларион.

— Ага, а нам бегать за вами по всей площадке.

— Собственно, от части за тем я и пришел. — владыка Цитадели осмотрел сыновей, заставив их выпрямить спины. — Ваш потенциал скован, и раз я не могу дать вам свою кровь, как остальным братьям ордена, его надо освободить. Иначе сильнее вам не стать.

— Серьезно? — брови Талариона взлетели вверх. — Теперь становится понятно, почему наш “рост” так резко прекратился на одной планке.

— Ты не хотел, чтобы могущество еще больше вскружило нам голову? — старший из неразлучной пары сложил руки на груди.

— И оказался прав, как можно судить по вашей сестре. — Страж наклонил голову к плечу, глядя на сына. — На самом деле вы немногое потеряли. Помимо возможности превращаться в драконов, только мой огонь.

— Но почему ты вообще решил так с нами поступить?

— Чтобы вы могли учиться и меньше ассоциировали себя именно с драконами, не отделяя от всего остального, что так же является частью вас. — драконоборец приложил ладонь к центру нагрудника своего первенца. — Любое превосходство, полученное от рождения, тем более такое великое, неизбежно ведет к возвышению себя над всеми остальными, развращению и многому, многому другому. Хочу ли я для вас такой судьбы? Нет. Поэтому, как только дурные мысли закрадутся в ваши головы, я их мигом вытесню оттуда. — улыбнувшись, он сжал кулак, заставив всю троицу дернуться. — Если именно язык силы окажется для вас самым понятным. Я не позволю вам пасть.

— Мы и не собираемся. — Таларион пожал плечами, невзначай метнув взгляд к их учителю. — Но вот золотое пламя… будет очень кстати.

— Ты для начала начни попадать в меня. — брат ордена тоже снял шлем, обнажив эльфийские уши и пересеченное ужасным шрамом лицо, из-за которого у него отсутствовала часть носа. Впрочем, это не мешало ему улыбаться.

— Тоже верно. — маг поморщился, еще раз осознав свою проблему.

— Как это будет происходить? — осведомился Галарион. — Нужен какой-то ритуал или еще чего?

— Нет, на нынешнем уровне все гораздо проще. — рука Алгалона покрылась тлеющими трещинами, от вида которых поморщился уже мастер клинка. Из них начала подниматься золотая дымка, собираясь в сферу. Когда та достигла достаточного объема, то разделилась на три части и влетела в грудь сыновей, заставив их покачнуться. — Все. Собственно, само снятие ограничения происходит согласно моему желанию. Остальное требовалось, чтобы вы быстрее восстановились и взяли чуточку сверху.

— Иными словами, мы станем сильнее, чем положено согласно нашему возрасту? — Таларион принялся осматривать свое тело.

— Совсем немного. Вы все еще не сможете один на один одержать победу над любым мастером клинка, но вместе, пожалуй, заставите его напрячься.

— Тогда в чем вообще смысл? — повесив молот на пояс, Сартарон сложил руки на груди. — Когда настанет час рока, действительно опасных врагов мы убить не сможем. Так зачем ты вернул нас обратно?

— Вы мои дети, к тому же уже достаточно взрослые, каждому из вас по тридцать лет. Пора браться за ум и начинать учиться противостоять опасностям, а не гонять мелочь по лесам или холмам. А так как вы часть ордена, хотите того или нет, принимать участие в его делах обязаны, пусть пока не совсем в том виде, как мне хочется. Будь это возможно, я бы заставил вас подниматься вверх наравне с воинами крови. Чтобы вы все могли прочувствовать на собственной шкуре, а не замахивались с порога на силу, которую, откровенно еще не заслуживаете.

— Как с сестрой поступишь? — старший из пары сжимал и разжимал кулаки, пытаясь сразу почувствовать изменения. — Она начала исправляться. Либо хорошо скрывает настоящие мысли. — он нахмурился, поднимая взгляд. — Не хочу вставать на ее защиту, она себя уже показала. Но все же, мы с ней одной крови.

— Будет справедливо и ей дать то же самое, что досталось вам. Правда, мой огонь не покорится ей уже никогда. Надежда оставалась до того, как она начала творить гнусь. Теперь ее нет. Золотое пламя скорее спалит ее.

— Думаешь, стоит так рисковать? — тихо заговорил Таларион, осторожно осматриваясь и даже делая шаг вперед. — Она всегда отличалась хитростью и талантом к лицедейству. Может… она обманула тебя? И маму за одно. А как только получит свободу, то сбежит. Я боюсь, что она знает слишком много секретов, которые могут уйти на сторону. А у нас есть враги, как теперь стало известно. Они не станут закрывать глаза на такой источник информации. Демоны наверняка не дураки, не станут с нами связываться, пока не проведут тщательную разведку. Им достаточно пары шпионов, чтобы выяснить, под кого рыть яму. Слишком многие видели и знают, что наше семейное древо дало один гнилой плод.

— Верные, но жестокие рассуждения. — мастер клинка покачал головой. — В первую очередь она ваша сестра, ваш долг сделать все возможное, чтобы помочь ей исправиться. Хотя многим из нас противна мысль об одном ее присутствии в Цитадели, у нее остался последний шанс на искупление. И раз впервые было вынесено такое прощение, значит, надо приложить все усилия, чтобы оно оправдалось. Запереть, стереть память или убить, можно всегда. Простые и быстрые решения.

— Верно. — владыка Цитадели кивнул. — Но простые, не значит хорошие. Пока близость с матерью влияет на нее положительно. А что будет видно дальше, покажет время.

— Спасибо, отец. — Сартарон кивнул. — Отсутствие еще большей пропасти между нами, может пойти ей на пользу.

— Есть еще одно дело, ради которого я пришел. — он подбородком указал на пояс первенца. — Уже успел освоиться с черными цепями?

— Немного. — он кивнул и коснулся означенного артефакта, но тут же одернул от него руку, будто обжегшись. — Признаться, я их боюсь. Не понимаю, как ты мог с ними управляться, учитывая твою натуру. Мне противно быть рядом с ними, а когда прикасаюсь, такое чувство, будто они хотят сожрать меня.

— Так и есть, эти цепи с радостью выпьют тебя без остатка. — Первый Страж пожал плечами. — Однако, бояться их смысла нет. В них нет ни следа разума. Просто так устроена их проклятая сила. Если бы пересилил себя и научился пользоваться, то вы бы смогли побеждать хотя бы через раз. Собственно, именно на это я и надеялся, отдавая их тебе.

— Мне все еще кажется, что в твоих руках они будут полезнее.

— В моих руках им придет конец. Мы стали слишком несовместимы. Для вас же они могут стать отличным подспорьем, которое не раз спасет жизнь, как мне когда-то.

— Если не убьет меня раньше.

— Воскреснешь, куда денешься. — Галарион с лязгом хлопнул брата по плечу.

— Действительно. А теперь используй их на мне, будет еще один ценный урок. — драконоборец вытянул руку.

— Чую, ничего хорошего меня не ждет…

Сняв черные цепи с пояса, Сартарон медленно и осторожно намотал их на руку, пока остальные отходили в сторону. Даже в таком состоянии они начали потихоньку тянуть из него жизненные силы, от чего покрывавшие их шипы росли, обрастая крючьями, которые цеплялись за броню для более надежной фиксации.

Когда пространство вокруг освободилось, он сделал два шага назад и замахнулся. Черные звенья полетели вперед, самостоятельно, как змея, изогнувшись в воздухе и притянувшись к единственной цели поблизости. Вцепившись в предплечье Алгалона, они заскользили по нему, цепляясь друг за друга. Шипы не смогли или, что было более верным и истинным, побоялись пробивать плоть, потому попросту исчезли с тех мест, где контактировали с кожей. Пролейся кровь на артефакт, он мог сильно пострадать.

Как только произошел контакт, владыка Цитадели сильно напрягся и начал опускаться вниз, теряя силы, грозя встать на одно колено. Однако, засияв внутренним светом, смог подняться и встать более-менее ровно, до некоторой степени сопротивляясь обрушившимся на него десяткам мощнейших проклятий.

А вот его первенец мгновенно упал на колени, стремительно бледнея лицом. Спустя секунду его кожа уже была серой и сухой, как пергамент. Мышцы начали сохнуть, придавая ему вид трупа.

Намотав звенья на руку, Страж дернул проклятый артефакт на себя, предварительно заставив его отделить ту часть, что держалась за его сына и вытягивала из него соки.

Рухнув на землю, Сартарон начал сдавленно, сипло дышать, силясь втянуть в себя побольше воздуха. Глаза его, побелевшие, как слепые, но полные ужаса, смотрели на трясущуюся руку. Остатки цепей на ней быстро превращались в дым и истаивали, а артефакт со звоном отращивал новые.

— С помощью цепей не удастся удержать слишком сильную цель, как не смог сковать меня. Враг либо переживет тебя, либо цепям понадобится слишком много твоей жизни. Хорошенько это запомни. — договорив, он направил на сына длань, при помощи Света вдохнув в него энергию. Потраченная жизненная сила будет восстанавливаться сама, с течением времени. Иначе в этом вопросе было никак.

Став выглядеть чуть лучше, но далеко не так хорошо, как всего несколькими секундами ранее, Сартарон с трудом поднялся на трясущиеся ноги. Им откровенно с трудом удавалось держать вес тела, облаченного в очень тяжелые доспехи.

— Как вообще в твоем распоряжении оказалось нечто… подобное? — Таларион с толикой отвращения, интереса и страха смотрел на черные цепи, кривя губы. — Я бы никогда не подумал, что кто-то из ордена может прикоснуться к такому в здравом уме, не то что использовать.

— Да, мне тоже интересно. — Галарион кивнул. В отношение к проклятому артефакту оставалось нейтральным, на утилитарном уровне. Он никогда не отказывался от преимущества, если мог его получить, когда дело касалось чего-то важного.

— Это плод трансмутации. Сначала из крови Галакронда выделили металл, а потом заключили в него столько мерзости и Тьмы, которая успела накопиться в нем к часу нашей победы, сколько получилось. Так и родились черные цепи. Имени у них нет, как и каких-то зачарований. Поганый, но полезный инструмент.

— Очень… поганый. — тяжело дыша, выдавил из себя первенец.

— Ты пока недостаточно окреп, чтобы по достоинству оценить их. Ничего, в будущем это исправится.

— Я помню битвы, в которых ваш отец побеждал десятки равных себе, только этими цепями. Несколько штурмов закончились, так и не начавшись, во время вылазки Обугленных Стражей в лагерь недругов. Первый Страж отрывал головы сильнейшим, остальные разбегались сами, растеряв боевой дух. — поделился Тириэль, предавшись тем немногим воспоминаниям, которые сохранил о девяти мирах.

— Не ожидал, что они ведут свою историю от самого Галакронда. — Галарион подошел ближе и протянул вперед обе руки. — Можно?

— Конечно.

— Я думал, что ты забрал их с трупа какого-нибудь темного мага, некроманта на худой конец. А оказалось, что для ордена они куда ценнее, чем боевой трофей. Скорее реликвия. — на лице старшего из пары отразилась полная гамма его смешанных чувств. — И ты отдаешь их нам? Вернее, Сартарону?

— Он единственный, после меня, кто сможет нормально ими пользоваться не для того, чтобы сдерживать слабых, а побеждать более сильных. Или быстро расправляться с равными. Вы тоже можете их использовать, последствия прекрасно видели. Так что решайте. В любом случае, я отдаю их вам троим.

— Спасибо. — Галарион кивнул, крепче сжав артефакт. — Думаю, мы с Таларионом тоже попробуем. При помощи цепей, если мы втроем научимся ими пользоваться, можно построить несколько тактик. Да и как эффект неожиданности, они хороши. Даже секунды замешательства или слабости может оказаться достаточно для победы.

— Верно мыслишь, сын. — Алгалон повернулся к мастеру клинка, предварительно осмотрев первенца. — Тренировки на сегодня я вам испортил. Прошу прощения. Времени не так много, приходится торопиться.

— Ничего страшного. Мы займемся умственными упражнениями и тренировкой силы воли. Как показал пример Алатора, в этих дисциплинах надо совершенствоваться постоянно, иначе неровен час попасть впросак.

— Тогда я пошел. — кивнув на прощание, владыка Цитадели вознамерился телепортироваться.

— Погоди, отец. — Таларион едва не подпрыгнул, настолько порывался успеть. — У тебя есть еще час или, может быть, его половина?

— Найдется.

— Тогда, останься с нами и дай пару советов, пожалуйста. Я, к примеру, совсем не могу понять, что мне делать, когда дело доходит до боя с Тириэлем. Первым выбываю. Он еще постоянно парирует мои заклинания или перенаправляет обратно. А что не может, пропускает мимо.

— У меня тоже будет пара вопросов. — поддержал Галарион. — Ты наверняка не раз сражался с подобными противниками.

— Да и мне найдется чему поучиться в плане владения щитом.

— Хотите сказать, Тириэль не дает вам нужных наставлений? — Страж с сомнением осмотрел сыновей, прежде чем перевести взгляд на мастера клинка. На что тот с совершенно непроницаемым лицом пожал плечами.

— Нам нужен именно твой опыт.

— Что же… хорошо. С радостью. — он улыбнулся.

Глава 147

Появление супруга застало Тиамат и Литарат как раз в разгар спора. Они сидели за одним столом, тесно придвинувшись бок к боку. Перед ними лежал большой квадратный лист бумаги, полный пометок и набросков. Некоторые линии складывались в отдаленно похожие на строения образы, другие обозначали свободные площади, фонтаны или парки. Но больше всего было именно надписей.

— Сюрприз испорчен. — заметила Тиамат, кладя волшебное перо поверх наброска. Впрочем, это никак не помешало ей ярко улыбнуться от прилива нежных чувств. Каждый визит, касающийся именно ее, доставлял драконице удовольствие и радость.

— Будет трудно сделать вид, что меня здесь не было, но я могу постараться. — стоя с другой стороны стола, Алгалон заложил руки за спину.

— Это лишнее. — эльфийка махнула ладошкой.

— Тогда… чем конкретно вы занимались? Вижу, тут какой-то план начертан. — владыка Цитадели опустил глаза вниз, чуть сведя брови к переносице.

— Ты ведь собираешься признать свое божественное начало перед народом. Такому событию должно сопутствовать строительство соответствующего храма. Мы пытались подобрать наиболее подходящую планировку, внешний вид и тому подобное. Только начали, но уже столкнулись с постоянными спорами на каждом шагу.

— Ага. — подтвердила Литарат, резко вставая с места и начиная расхаживать из стороны в сторону. — Пусть не все нам по уму решить самим, мы не понимаем в строительстве, некоторые темы оказались для нас особенно остры.

— Например? — оторвавшись от сырого наброска, владыка Цитадели приподнял правую бровь, глядя на дочь.

— Какую роль должен играть храм в жизни нашего маленького, но гордого и безмерно могущественного королевства.

— У него одна цель — уберечь народ от неправильных верований, которые, как я боюсь, могут привлечь к ним внимание совсем не нужных сущностей. Плюс, формирование правильного образа в умах, чтобы мне не причисляли свойства бога войны, врачевания, хозяйства, погоды и т. д. В каждой башне находится что-то свое, как правило, связанное с их направлением ремесла.

— А причем тут погода? — девушка даже остановилась, усиленно соображая. — С ней всегда все в порядке. За ней следит Храм Огня.

— Вот потому-то они считают меня причастным еще и к ней, а магов — моими жрецами и посланниками. Конечно, только тех, которые приходят, чтобы разогнать тучи или наоборот вызвать дождь.

— А, ну конечно. Могла сама догадаться. — юная драконица продолжила расхаживать, совсем не замечая, насколько пристально за ней следили оба родителя. Обо по разным, но столь одинаковым причинам. — В общем, храм не может заниматься только поверхностной просветительской деятельностью. Иначе ресурсы будут потрачены зря. От части.

— Тогда говори, что конкретно предлагаешь.

— Храм, как ни крути его и не уменьшай, займет приличный кусок земли. К нему станут стекаться не только с нашей земли. Наверняка станут приходить паломники из тех, кто не равнодушно к тебе относится. Таких, я уверена, много. Еще больше захотят сменить веру, когда новость разлетится по человеческим, эльфийским и дварфийским королевствам. Торговцы будут заезжать обязательно. Так почему бы не организовать под храмом катакомбы, в которых обоснуется Тайная Служба или хотя бы ее часть. Как по мне, превосходное место для сбора информации и натаскивания неопытных. Мама против.

— Потому что не следует превращать место, которое будет олицетворять твоего отца, в то, что не касается его напрямую. Неизвестно, какое отражение это может иметь в будущем. Твои доводы логичны и понятны, но сейчас речь идет не совсем о том.

— Вы обе правы, каждая по своему. — Первый Страж кивнул. — Однако, я склонен принять точку зрения Тиамат.

— Прекрасно. — Литарат эмоционально всплеснула руками, останавливаясь. — Где вообще в таком случае найдется место для Тайной Службы? Под Цитаделью и так все перерыто. На поверхности места нет. Выносить орган управления за второе кольцо стен, маскируя его под очередное торговое предприятие? Мне не кажется такое решение подходящим в разрезе того, что Тайная Служба тоже будет частью ордена. В самой Цитадели не сосчитать пустых залов, но и в них пристанища не найти.

— Если тебе так импонирует тема подземелья, то варианты есть. — переглянувшись с супругой, драконоборец обогнул стол. Перевернув лист бумаги и подхватив перо, он быстро набросал условную схему, состоящую из простых линий и одного квадрата в центре. — Фигура здесь служит обозначением географического центра земель Цитадели. Все остальное — подземные ходы. Уж не знаю, насколько это эффективно, с перемещением на расстояния явно придется что-то делать. В остальном, у Тайной Службы будет доступ ко всем башням, как минимум. А для сбора информации не обязательно располагать базу в месте ее стечения.

— Ну… так тоже можно. — отодвинув стул подальше, девушка села на него, не демонстрируя особого удовольствия.

— В любом случае решать будет твоя мать. — Алгалон выпрямился. — Это ее задача.

— Я хотела, чтобы мы сделали это вместе с Литарат. Не беспокойся, мы сможем прийти к общему решению. — Тиамат со значением по смотрела на создателя, пытаясь не вербально передать посыл. А нужно ей было налаживать как можно более тесный контакт с дочерью, чтобы еще глубже забраться той в голову. Во избежание повторения проблем, которые уже однажды случились.

— Все в ваших руках. Об одном прошу — не затягивать. Свои глаза мне нужны при дворах как можно скорее, будут они видимы или невидимы, значения не имеет. Главное, чтобы они могли наблюдать и слать отчеты.

— Долго ждать не придется.

— К слову, почему вы вообще решили взять на себя ответственность за храм? Если память мне не изменяет, всем, что связано с верой, занимается Изурегас.

— Помогает взглянуть на нашу собственную задачу под другим углом. И просто хотим предложить свой вариант ему на рассмотрением.

— А каким храм видишь ты, отец?

— Крепость. — владыка Цитадели пожал плечами. — Полноценная и большая. Раз уж религия легла на плечи Изурегаса, то внутри должно быть возможно получить минимальное магическое образование. Скажем, первые два уровня заклинаний. Еще хотелось бы сосредоточить именно там подготовку тех, кто с раннего возраста знает, что хочет пойти служить в орден.

— Очередной тренировочный лагерь. — юная драконица недовольно поджала губы. — Никакой фантазии.

— На что ты рассчитывала? Мне не нужен культурный центр где-то в другом месте, нежели город. А храм должен располагаться в месте, куда будет максимально удобно попасть из всех башен. Увеличивать роль веры в жизни я тоже не хочу. А такой подход должен будет снизить ее роль или, по крайней мере, не дать расти слишком быстро.

— Не боишься, что будущие братья будут слишком верующими? Все-таки воспитание и образование в храме, должно тому способствовать. Я видела это собственными глазами.

— Существует разница между церковным и прикладным образованием. Как и говорил — роль храма в просвещении тех, кто хочет в меня верить. То есть, специально обученные проповедники будут просто рассказывать обо мне, в правильном ключе, а так же учить простым ритуалам, раз уж они нужны народу. Все. Ничего сложного. Никаких догм или гонений кроме тех, что уже прописаны в наших законах. На самом деле, воины крови и так занимаются чем-то подобным, постоянно что-то рассказывая об ордене непричастным. Теперь же это станет централизованным и приобретет дополнительный окрас. Что, в свою очередь, позволит взращивать правильные качества в проживающих на нашей земле. Никакого навязывания нашей религии соседям.

— Да, но это будет формировать в головах наших подданных образ тебя, как бога. Создавать восприятие, которое не подходит для вступления в орден. Или ты решил удобно забыть, что в Цитадели, вроде как, отвергают богов?

— Отвергают саму идею полагаться на высшую сущность, надеясь, что она решит все проблемы за тебя. — с готовностью согласился Первый Страж. — В том и кроется вся прелесть. Готовить рекрутов будут инструкторы, которых назначит Грамдар. А это кто-то из братьев. Поверь, они накрепко вобьют в них верный взгляд.

— С одной стороны, твое обожествление и признание своего статуса, как бога. С другой его отрицание. — Литарат подняла ладони вверх и подвигала ими, изображая весы. — Возникает двойственность. Я, твоя дочь, не понимаю, как на тебя смотреть и кто ты есть на самом деле. Учитывая твою власть над нами. Как же быть другим? Те же воины крови находятся слишком далеко от трона из костей драконов, чтобы иметь возможность заговорить с тобой. Для многих из них, я уверена, ты остаешься все так же далеко, как в бытность их обыкновенными крестьянами.

— Тем не менее, никто из братьев мне не молится. Кроме врайкулов.

— Так уж никто? — девушка ехидно приподняла уголки губ.

— Я слышу всех, кто возносит ко мне свои чаяния. Могу видеть их, независимо от мира, в котором нахожусь. И поверь, среди них еще ни разу не было братьев, старых или новых наборов.

— Серьезно? — брови юной драконицы улетели вверх. — Как ты вообще можешь мыслить тогда?

— Тебе еще только предстоит выяснить, дочь, насколько сложным может стать разум. Не так-то просто пронять меня чем-то подобным, а я ведь даже не ношу при себе соответствующих артефактов. Божественность тоже дает свои привилегии, надо полагать. Если тебе интересно, то даже сейчас, во время нашего разговора, я продолжаю отслеживать молитвы и выносить по ним решения.

— С ума сойти. Мне вот и о двух вещах сразу думать сложно…

— Все придет с возрастом. — мать стаи коснулась руки дочери, пытаясь таким образом передать свою поддержку. Однако, тоже прибывала в легкой растерянности.

— Возвращаясь к вопросу веры среди братьев, соответствующая проверка должна будет стать последним этапом подготовки будущих рекрутов. На самом деле, мы с Грамдаром давно все обсудили и решили по этому поводу. Религии действительно нет места внутри ордена, стань я хоть трижды настоящим богом. Должны оставаться те, кто будет нести другим защиту и помощь, полагаясь в первую очередь на себя и тех, кто шагает рядом с ними.

— Ну, раз все уже схвачено, мои вопросы бессмысленны. — прибывая в легкой прострации, пробормотала Литарат.

— Очень часто именно вопросы помогают увидеть что-то под новым углом. Прямо как ваша затея. — драконоборец указал на набросок, перевернув его обратно. — Просто ты промахнулась.

— Тогда уж обе. — взяла слово Тиамат. — Мы обсуждали это сегодняшним утром.

— Можем еще поговорить, а за одно сделать несколько личных набросков. Пара часов есть. — Алгалон достал из пространственного кармана три таких же больших листа бумаги. Порой Хранительница Сокровищницы поражалась, как много всячины носил с собой ее супруг. Сама она предпочитала сохранять порядок в своем хранилище, всегда вовремя освобождая его от всего лишнего. — За одно узнаю, как в вашем представлении выглядит хорошая крепость.

— Слишком мало времени, чтобы нарисовать что-то дельное.

— Можно обойти разметкой.

— Я лучше сосредоточусь на внешнем виде. — заявила эльфийка, подтягивая к себе холст.

…

Империя, подземелья под дворцом

Влияние воспитателя императора полностью вытравить было невозможно. Оно бы продолжило сохраняться на протяжении веков, после его смерти, живя в многочисленных достижениях и заслугах. В частности, его успешные эксперименты с нежитью позволили империи успешно, а главное, почти бесплатно, осваивать ранее незаселенные земли. Скелеты, способные без устали делать монотонную и тяжелую работу, успешно каждый год осваивали все больше территории, далеко от глаз живых. Они поднимали целину, вспахивали землю, подготавливая ее перед приходом поселенцев, делая за них самую трудную и неблагодарную работу. Рыли каналы, через которые в дальнейшем отводилась вода для орошения.

Нежить, благодаря стараниям старика, стала той самой лошадкой, которая потянула на себе экономику империи, двигая ее прямиком в золотой век. Очень, очень многое начали делать именно мертвецы, от чего значимость Магической Академии, в которой готовили работающих с ней специалистов, лишь росла. Высвобождавшиеся руки находили применение в других областях, за чем тщательно следили все имперские службы.

Как основатель направления, и не дурак, Флудер пожинал огромную пользу. Никакие старания императора не могли оборвать всех связей, что у него имелись. Все это вместе, в том числе реформа первых лет, позволяли ему добывать тела, живые и мертвые, не привлекая внимания. В нынешней империи стало возможным выкупить труп любой свежести у родственников умершего, за почти символическую плату. Крестьяне и сами были не против продать мертвеца, покуда это приносило им пользу, дополнительно освобождая от забот с захоронением.

Потому, перед отживающим свое магом, на огромной пентаграмме, лежало двадцать еще живых тел. Все здоровые, крепкие мужчины в самом расцвете сил. Половина из них — вовсе маги. Не хватающие звезд с неба, не нашедшие себе теплого местечка в государстве или у покровителя. Оставшиеся на обочине жизни и недостаточно смелые, чтобы попробовать заработать на жизнь рисковым трудом. Все его бывшие ученики.

Заманить их, а потом незаметно перетащить в подземелье, потребовало немало времени, однако, старик справился. Хотя некоторым пришлось изрядное время просидеть в клетках, питаясь одним хлебом и водой. Без мытья и возможности нормально справить нужду. Из-за чего выглядели и воняли они соответствующим образом.

Такие мелочи не волновали Флудера или его нового хозяина. Бренная оболочка была вторична, в то время как основной ценностью являлась душа, сокрытая в ней. Ради них все и затевалось.

Поочередно сняв все свои артефакты, число которых лишь наращивал, особенно после случая с бывшим учеником, что с мог приникнуть в башню и убить его, Парадайн почувствовал себя уязвимым. Но того требовал ритуал. Лишние волшебные предметы могли внести в него помехи, нарушив тонкую настройку.

Босыми ногами, в одной ночной рубашке, воспитатель императора зашел внутрь начертанного кровью круга. Сразу же с его губ начали срываться непривычные, раздирающие глотку, слова и звуки. Новое наречье заставило магию немедленно откликнуться, от чего весь рисунок едва заметно засветился, а подготовленные жертвы начали дергаться, пытаясь что-то мычать сквозь кляпы.

В сознании находились только маги, как того требовал ритуал. Обыватели лежали неподвижно, мерно дыша. Над ними поработали прикормленные палачи, уже давно ушедшие со службы, но еще помнящие, кому обязаны. Доставили их всего пару часов назад, с аккуратными дырочками в головах, так как от жертв требовалась каждая капля энергии. Сохранению которой не способствовало состояние, в котором они находились.

Опустившись на колени, не прекращая бубнить, старик левой рукой схватил первого ученика за голову, для собственного удобства. Дряхлые кости и мышцы не позволяли уверенно держаться в таком положении без дополнительной опоры. В правой ладони уже находился ритуальный кинжал.

Первый надрез, самый важный, вышел косым, заставив Флудера рассердиться иедва не прервать речитатив. Но он смог сохранить самообладание, не потерять концентрацию, и продолжить. Уже представляя, как будет гневаться на него повелитель, он начал вырезать руны на лбу жертвы. Впрочем, его подобная перспектива скорее радовала и… возбуждала, давая повод вспомнить собственные юные годы. И почувствовать, что еще есть куда идти. Есть тот, кто может всему научить. Показать и рассказать.

Начиная с головы, Парадайн покрыл всего мужчину нечестивыми знаками. Начиная с более сложных, наверху, ниже они становились все проще и проще. На животе располагался самый крупный и по совместительству простой символ. Кровь из них сочилась обильно, никак не влияя на проделанную работу. Наоборот, она стекала вниз и впитывалась ритуалом, от чего его линии становились четче и ярче. А некоторые огрехи выправлялись.

Отстранившись от первого, старик сразу пополз к следующему магу, игнорируя полные ужаса глаза. Его больше волновала нарастающая боль и ломота в суставах, а так же начавшая ощущаться воля повелителя. Именно он корректировал некоторые знаки.

Глава 148

В Цитадели имелось великое множество свободных залов, назначение которым еще предстояло придумать. Они могли надежно хранить чужие тайны и секреты, разговоры, надежды и планы. Но не в том случае, когда подобное касалось Обугленных Стражей. Тем более, покуда Первый Страж находился в крепости.

Любое сборище не странном, неподходящем для этого месте, могло привлечь его внимание. Заинтересовать, побуждая явиться лично, или, что более вероятно, задать вопросы в будущем. Рейнхарт, не будучи дураком, не стал поступать самым очевидным и ведущим к провалу образом.

Обугленные Стражи собрались в его кабинете, что само по себе вызывать подозрений не могло, будучи полностью естественным. Вместе с тем, никто лишний, включая служанок, не мог услышать содержимого разговора.

— Новость о последнем свершении Первого Стража заставила меня задуматься. — начал говорить сенешаль, внимательно смотря на товарищей. У него имелись определенные сомнения в успехе, однако, поступить иначе он не мог. — Зачем он принял драконий облик, чтобы явиться в Луносвет? Почему помог узурпировать трон другой семье, при условии живого принца? Вам это ничего не напоминает?

— Твою паранойю? Да. — тень набежала на лицо Тауриссана. — Уже не первый раз подобные речи заводишь именно ты. Не думаешь, что пора прекратить? Сколько можно подозревать Стража? Мне уже надоело участвовать в подобном фарсе.

— Не могу не согласиться. — поддержал Изурегас соседа по подземному городу. — Владыка находится в здравом уме.

— Твое слово? — старый рыцарь всем телом повернулся к единственному, на чью поддержку действительно рассчитывал. Тиамат же он звать не стал. Ее позиция была ясна последнему дураку.

— Я бы спросил, значили ли что-то слова клятвы, которые ты произнес, получив новое оружие первым. — Грамдар когтем указал на меч, висевший у человека на поясе. — Не ожидал, что ты снова возьмешься за свое.

— Иными словами, я один вижу проблему. — Рейнхарт поморщился и принялся массировать переносицу. — Страж поступил несвойственным себе образом. Поступил жестко, в чем-то жестоко, прибегнув к откровенному внушению страха. Он бескомпромиссно навязал свою волю кель’дорай. Мне напомнить вам, кто там поступает? Складывается ощущение, что вы заигрались, совсем позабыв, в чем заключается наша первоочередная задача.

— Прежде всего мы его спутники, соратники, опора и советники. — владыка Огненных Недр сложил руки на груди, глядя на человека сердито, с вызовом.

— Нет, в первую очередь мы все часть ордена. Наши руки омыты кровью драконов, решивших, что они имеют право навязывать свою волю девяти мирам.

— Если до того дошло, ты не прав. — придворный маг медленно покачал головой. — Ты описал тиранов. Орден же борется с чудовищами. Полагаясь на твои слова, мы должны прямо сейчас вырвать еще бьющееся сердце из груди императора. Он, с какой стороны не посмотри, отъявленный тиран. Стража тоже можно назвать таковым. Он диктовал, диктует и продолжит диктовать своим правила и волю всему Новому Миру, хочет того или нет. Само могущество Цитадели будет превращать ее в тирана, заставляя ближайшие королевства бояться и оглядываться на нее.

— Мы все помним о своих клятвах. — воевода поскреб себя по подбородку. — Они не обязывают искать подоплеку в каждом слове, действии или взгляде Первого Стража. Убить его или вернуть ясность ума — необходимо. Но только в том случае, если он совершит нечто гнусное.

— Я не пытаюсь убедить вас, что пришла пора действовать. — не видя поддержки, сенешаль поджал губы. К тому же, мимо него не прошли слова о сомнениях в верности, больно задев. — Только хочу обратить внимание, что Страж уже начал поступать несвойственным себе образом. Всего пара шагов отделяют его от поступков, которые можно счесть предлогом для Охоты.

— Не думаю. — Вестник Войны выдохнул слабое пламя из пасти, наглядным образом демонстрируя и обозначая свое отношению ко всему происходящему. — Безусловно, ты от части прав. Цитадель никогда не поступала так. Мы старались держаться в стороне от королевств и прочего. Справлялись своими силами. До того перед нами не стояло задачи защитить целый мир сразу от множества угроз, которые могут сотрясти или смести Цитадель. Да и давно пора признать, что орден изменился. Мы больше, чем раньше. Вышли на совершенно иной уровень. Деяния наши становятся глобальными. Потому и некоторые решения, в зависимости от ситуации, будут иными.

— Закончилась эпоха героев, началась эпоха армий. — глава подземного народа сделал шаг ближе к дракониду. — То возвышенное, прекрасное, осталось позади. В памяти. Подумай вот о чем: есть всего двадцать дней, чтобы восстановить темницу, есть эльфы, у которых можно позаимствовать часть необходимой магической энергии. Как ты станешь действовать? Не будь сейчас судьей, поставь себя на его место.

— Острая необходимость не дает права действовать силой. Прежде всего следовало поговорить. Попытаться договориться. Найти мирное решение. В том ведь и есть один из наших основополагающих принципов — мы не давим силой на тех, кто слабее. Мы их защищаем, оберегаем и помогаем. Мы взращиваем в себе благое, вытесняя плохое.

— Не давим силой? — Грамдар усмехнулся. — Одно присутствие Цитадели в Новом Мире, давит на него нашей силой. Как бы мы ни старались, нас боятся. Просто потому, что мы сильнее. Теперь мне это стало ясно, хотя раньше ускользало. И с каких пор мы записались в добрых самаритян? Ты что-то путаешь. Мы даем кров тем, кто хочет и готов жить по нашим правилам. Их мы защищаем. До всего остального мира Цитадели мира нет. Иначе, мы бы давно и надежно навязали ему свои правила. Кстати, помнится, ты не заводил таких речей, когда мы уничтожали Теократию Слейн. Что изменилось?

— Искажение фактов на лицо. — Изурегас поднял одну руку к подбородку, глядя на товарища с интересом. Как на объект для изучения или ряда экспериментов. — Ты убежденно считаешь нас теми, кем мы никогда не являлись. Помощь и несение добра — далеко не первостепенные задачи для ордена. Гораздо важнее истребление драконов, которые представляют опасность. Потом идет истребление чудовищ и оказание защиты. Только после них — все остальное. Еще могу напомнить, что братьям разрешено отстаивать свое достоинство, если его пытается кто-то задеть. У меня хранятся записи обо всех случаях, когда воины крови наносили жестокие травмы всякому, кто пытался посягнуть на них или поносил Цитадель. Если рассуждать об этом со старой точки зрения, то мы на светлой стороне кармы, но нам далеко до ее вершин.

— Приди уже в себя, чертов нюня! — Тауриссан гневно потряс кулаком. — Двадцать дней до того, как вырвется на свободу проклятый ужас, с которым мы можем не сдюжить! Хочешь сказать, в такой ситуации надо обивать пороги и умолять поделиться ресурсом? Да хрен там! Мы, считай, уже на войне! Мой клан трудится не покладая рук, чтобы мы имели шанс защитить Азерот! Хреновы ушастики не познали на себе, что такое гнет дракона, поэтому не надо разводить сопли. Никто из них не умер, за исключением короля. Туда трусу и дорога! Видимо, тридцать лет мира повесили шоры на твои глаза, Рейнхарт. Пора их снять, пока не поздно. Иначе я не смогу тебе довериться в бою, когда придет срок.

— Вы правы в своих замечаниях. И все же, именно это меня волнует. Как скоро мы изменим себе, оправдываясь необходимостью? Пройдет сотня лет или десять?

— Твои предложения? — придворный маг сделал жест, приглашающий говорить.

— Надо стать мягче, умерить свой пыл. Кровь Первого Стража, драконья кровь, может побуждать нас действовать жестче. Надо следить за собственными мыслями, чтобы иная суть не возобладала над ними.

— Так может, нам свернуть все начинания, построить стену по границам земли Цитадели, разрушить порталы, забыть знания, и жить в собственном мирке? — Изурегас прищурился, всматриваясь в человека. — К чему нам что-то делать, если можно не делать ничего. Тогда и угрожать никому не будем. Можно, в качестве последнего жеста, опустошить наши арсеналы, безвозмездно вручив их всем желающим. А сами станем пацифистами. Как тебе план? Сказать, через сколько мы окажемся на коленях и в кандалах? Прикинуть, сколько кровопролитных войн прокатится по Новому Миру?

— Ты бросаешься в крайности. — старый рыцарь вздохнул.

— Всего лишь отражаю твои действия. — Изурегас пожал плечами.

— Ты всегда был самым добросердечным из нас, Рейнхарт, чем помогал в трудную минуту. Всегда можно было посмотреть на тебя, чтобы обрести уверенность или понять, в чем ошибался. — сняв с плеча секиру, Грамдар прислонил ее к шкафу. Свои же руки он положил на плечи человека. — Ты смягчал нас, не давая отойти от света. Но сейчас ты сам не свой. Твои предложения абсурдны. Стать мягче? Это… как? К чему? Разве мы уже не делаем достаточно?

— Да нет, просто он почему-то решил, что словом можно разрешить любую проблему. — владыка Огненных Недр продолжал хмуриться, откровенно гневаясь. Борода его топорщилась, а из глаз плескал огонь. — Тогда вот тебе задачка, мой миролюбивый друг. Есть город. По нему блуждают стенающие, жаждущие мести духи, захлебывающиеся собственными страхом и болью. Те немногие жители, что еще остались, прячутся по домам. А над всеми ими стоит дворец, в котором живет принц. Он утопает в роскоши, пока остальные не видят ничего больше яблока раз в день. У него есть вина и наложницы. И он решает, кого из горожан принести в жертву. Но никто, кроме его приближенных и мертвецов, об этом не знает. Как поступишь?

— Такой пример не может существовать в реальности. К чему эта невозможная задачка?

— Эльдре’Талас, Забытый Город ночных эльфов. Именно такую картину я там встретил. Знаешь, как я поступил? Лично казнил принца и всех его приближенных, кто был замешан в кровавых делах. Они умирали медленно. Тлели, заживо превращаясь в пепел. А как бы поступил с ними ты?

— Для начала — запер в темнице. Проверил память. А потом срубил головы. Но точно не стал бы опускаться до пыток. Мы должны стоять выше этого.

— Добавим в уравнение демона, которому принц приносил в жертву свой народ. Лишь за тем, чтобы сохранять прежний уровень роскоши. Его не волновало, как живется им. Он заботился, чтобы маны хватало именно ему. К слову, детей он заклал первыми. Ты действительно хочешь заглядывать в голову подобному извергу? Или отправил бы кого-то другого окунуться это дерьмо? Не проси о том, чего не станешь делать сам. Кажется, так говорил один из Обугленных до исхода.

— Тогда твои действия… оправданны. — Рейнхарт смежил веки, признавая поражение. — Где сейчас выжившие?

— Ютятся во временном лагере, который им организовал Гарет.

— Надо переправить их к нам. Тут для них найдется дом, за который не придется платить жизнями.

— Тогда в чем проблема с решением кризиса энергии одной из темниц? — продолжил стоять на своем дварф. — Страж поступил быстро и эффективно, как того требовала ситуация. Я бы сделал точно так же. В других условиях, конечно же, разговор — лучший инструмент. Но не когда времени нет. Никто не погиб. На троне более достойные его занимать. Кель’Талас будет готовиться к встрече с демонами. Кажется, все только выиграли от этого. Не упоминая уже воплощении Солнечного Колодца.

— Кроме тех, кто натерпелся ужаса, смотря на колоссального дракона. И погибшего короля.

— Серьезно? — коротышка весь встрепенулся. — Это, по-твоему, проблема?

— Да. Принимать драконий облик не следовало.

— Столь сильное внушение вполне возможно является причиной, почему никто из эльфов не стал сопротивляться. — воевода отступил на шаг назад. — Непонятно, каких последствий ожидать, но здесь и сразу, оказалось полезным.

— И что теперь? — старый рыцарь бросил короткий взгляд в окно, на небо. — Мы будем использовать страх, когда посчитаем нужным? Будем брать все, что посчитаем нужным?

— Да, если потребуется, чтобы защитить мир или одержать победу над Легионом. — дым повалил из ноздрей Вестника Войны. — Страж не собирался брать больше, чем возможно, без вреда для кель’дорай. Так в итоге и получилось. Раньше ты, со скрипом, мог принять такой шаг. А сейчас ведешь себя, как какой-то паладин, причем из числа самых повернутых. Которые совершенно теряют связь со здравым смыслом.

— Может и так. Я всего лишь боюсь за нас всех. Опасаюсь, что мы можем незаметно превратиться в чудовищ, прикрывающихся благими идеями. Страшусь, что демоны могут воспользоваться нами в своих целях, посеяв хаос и раздор на Азероте. Ко всему прочему, поступок Стража плохо отразится на наших взаимоотношениях с другими королевствами. Собрать союз будет сложнее.

— Помочь одним, другим кинуть горсть монет, показать им демонов. — придворный маг отмахнулся. — Если мы не будем претендовать на их земли и власть, короли сами побегут к нам, когда увидят, кто хочет заглянуть на огонек. Из-под земли можно вытащить несколько безликих и нерубов.

— Мне вас не переубедить. — губы Рейнхарта сжались в тонкую полосу.

— А нам — тебя.

— Продолжишь в том же духе, потеряешь право носить меч. — Тауриссан ткнул в оружие, висевшее на поясе у товарища. — Нам не придется его у тебя забирать. Оно само больше не дастся тебе в руки. Им должен владеть крепкий духом и волей воин, жаждущий искоренять тьму и мерзость. Ты таким был, когда взял его в руки и еще раз произнес свою клятву. Теперь передо мной — сопля. — глава клана еле сдержался, чтобы не плюнуть под ноги сенешалю. — За подобное в Драконьей Пасти изгоняют из воинов и подвергают позору. Ты забыл, кем мы являемся. Забыл, каков на самом деле орден, утонув в собственных фантазиях. Мы все — воины! Мы бьемся, умираем, но всегда стоит на своем, стоим до конца! Мы выбиваем зубы тем, кто скалит их на нас! Ломаем ноги тем, кто стоит у нас на пути! Убиваем тех, кого не считаем достойными жизни! Всегда так делали и продолжим делать, потому что неуместное промедление — смерть! Не наша, но для других! И если ты хочешь рисковать чужими жизнями, разводя разговоры там, где они не нужны, я сам вырву тебе язык. Потому что такой, кем ты хочешь стать, не имеет права зваться сенешалем великой Цитадели!

— Ты ходишь по краю лезвия, Тауриссан. — почти прорычал старый рыцарь. На краткий миг в его глазах блеснул гнев.

— О! Так, оказывается, в тебе еще осталось что-то прежнее, мужское. Нюня. — последнее слово коротышка бросил с особым удовольствием, криво ухмыляясь.

— Правила ты знаешь, за слова придется ответить. — Рейнхарт положил руку на рукоять меча. — Идем на арену. Раз так хочется, я постараюсь явить вам свою ярость. — голос его оставался спокоен, однако в глазах засверкали золотые разряды.

— С удовольствием. — глава клана кивнул, почти радостно просияв, и начал гладить бороду.

— Вот, это уже по-нашему! — воевода ощерил клыки. — А на счет разговора… не позволяй размышлениям заходить слишком далеко, так можно и заблудиться. Все в наших руках. Мы тебя услышали и поняли. Теперь надеемся, что ты сможешь услышать и понять нас. Застой отразился на тебе слишком ярко. Это не дело. Надо исправляться, дружище. Какой пример ты подашь братьям своими речами?

— Хватит об этом. Сейчас я хочу отвести душу на дуэли.

…

Опустив руку, выслушав Сообщение Изурегаса, Алгалон коротко постучал пальцами по столу и встал. Подойдя к окну, он обратил взгляд вдаль, будто мог видеть сквозь стены. Услышанное ему совсем не понравилось. Более того — насторожило.

«Влияние Света? Не похоже. Не после того, как канал начал проходить через Погибель. А теперь и совсем — через меня, мою душу. Я бы почувствовал такое. Тогда в чем проблема? Правда переживает за будущее всех нас? Хорошо, если так. Как бы это не оказалось еще чьими-то играми. Но кто может так просто залезть в голову Рейнхарту? Он Обугленный Страж, подобное… настораживает. Не хочется верить в такую возможность тут, в Цитадели. На Азерот он не попадал, значит, Древних Богов можно отмести. Впрочем, чего голову ломать? Надо встретиться с ним, прощупать. И, если понадобится, лично вправить мозги»

— Что-то случилось? — послышался голос Тиамат.

— Надо отлучиться. — коротко бросил владыка Цитадели, призывая копье в руку.

Глава 149

Прежде Арена никогда не видела столько посетителей. На ее местах собрались все, у кого имелась такая возможность. Воины крови и огнебороды бок о бок занимали каменные сиденья. Десятники и тысячники застыли в едином порыве, затаив дыхание. Присутствовали даже гости из Азерота, в лице ночных эльфов.

Братья и сестры не выделяли для себя фаворитов, в том числе члены подземного клана. Их интересовал сам бой, а не результат или его предпосылки. Действие и больше ничего. Очень уж редко доводилось прознать, тем более увидеть собственными глазами, как сражаются лучшие.

Потому все взгляды были обращены в одну сторону — вниз, на песок.

Вокруг Тауриссана валялись части его доспеха, включая мантию. Надев только обычные штаны, он остался с обнаженной грудью, из-за чего походил скорее на отлитую в металле статую. Столь великолепным было его телосложение, вылепленное другими, еще во времена Иггдрасиля. Впрочем, об этом он не знал. Все зачарованные украшения, поступив более благоразумно, он отправил в пространственный карман.

Причиной отказа от брони стал его оппонент. Рейнхарт, не обретя новый доспех, отказался от временного, выходя на бой. Потому на песке стоял в одежде без каких-либо свойств. Только меч, выкованный из металла, что через кровь впитал ярость и злость Первого Стража, сжимали его пальцы. Помимо того, смерть в Круговерти Пустоты обернулась полной потерей всех колец и прочих аксессуаров. С сенешалем было только его оружие.

— Раз у тебя есть меч, вобравший в себя мощь драконьей крови, я использую наследие, которым со мной поделился Первый Страж. — стоило коротышке договорить, из его спины выросли черные крылья, расправившись во всю ширь. Тело покрыла черная, блестящая подобно обсидиану, чешуя. А из глаз полилось пламя. Изгибаясь дугами, оно втягивалось в кожу, от чего под чешуйками начало проявляться свечение.

— Зачем? — старый рыцарь всем видом выражал негодование.

— Охренел? — глава клана искренне изумился. — У тебя в руках оружие, от которого мне нечем защититься. И еще непонятно, какими силами оно тебя наделяет на самом деле. А мне нельзя использовать то, что является частью меня самого?

— Это опасная сила, коварная. Лучше не прибегать к ней без острой необходимости.

— Сейчас она мне остро необходима, чтобы пересчитать твои зубы.

— Мы всегда знали, что в какой-то момент драконьего в нас станет слишком много, чтобы оставаться прежними. Это наш рок. Но мне казалось, мы будем бороться, относиться к нему с подозрением, а не прими так легко.

— Рейнхарт. — владыка Огненных Недр нахмурил надбровные дуги. — Ты слишком много берешь на себя. Я не чувствую в себе новых порывов или желаний. Никто из воинов моего клана не стал вести себя иначе. Ничего не поменялось для нас. Если хочешь заниматься раскопкой пустой шахты, то иди к мастерам клинка. Они хуже всех перенесли изменения. Моя же воля достаточно крепка, чтобы не дать трещины.

— Я тебя понял. Приступим?

— Давай.

Обратившись потоком серебряного света, Рейнхарт за долю мгновения преодолел расстояние и нанес удар. Меч с легкостью рассек тело противника, вот только то был лишь камень. Защитное заклинание, телепортирующее в сторону, если заклинателю грозит опасность.

Еще до того, как лезвие достигло середины болванчика, Тауриссан закончил заклинание. Волна острых обсидиановых шипов вырвалась из-под песка и влетела в стену. Не проявись барьер, она могла ворваться в зрителей, нанизывая их на пики.

Впрочем, сенешаль тоже не попался под атаку, заблаговременно Скачком сместившись назад. Перехватив меч двумя руками, он нанес косой удар по образовавшейся преграде, занявшей четверть свободного пространства. Сначала оружие с легкостью перерубило все, что ему попалось, а под конец выпустило волну пламени. Весь обсидиан осыпался на песок, спекаясь с ним в лужах.

Сенешаль знал, как сражается его старый друг, а потому не собирался позволять ему обеспечить себе контроль над полем боя. Дальнейший рост обсидиана вполне мог загнать его в неудобное положение, подставив под настоящий удар. От него следовало избавляться сразу, по возможности.

В ответ глава подземного народа только улыбнулся. Все тридцать лет он не прекращал совершенствоваться, как маг. Чему нахождение еще одного Мирового Предмета у драконов лишь способствовало, заметно расширив их с Изурегасом арсенал.

Вскинув руку, перстом Тауриссан указал на товарища. Из него вырвался пурпурный разряд. Попав в бок, молния, являвшаяся заклинанием девятого уровня — Удержание Личности, должна была парализовать цель. На крайний случай, при высокой степени сопротивления, критически замедлить на пяток секунд. Этого не произошло.

В ответ на разряд, произошла серебряная вспышка, заставившая дварфа ощутить болезненный укол в районе затылка. Помимо того, с него слетели все заблаговременно подвешенные защитные заклинания. Чрезмерно мощное Высшее Рассеивание Магии, сработало как надо, лишив его преимущества.

Уже смотря на летящий к шее меч, глава клана видел, как во второй руке соперника разгорается Печать Тишины. Подставиться под удар означало гарантировано потерпеть поражение. Уклонить — проиграть через несколько секунд. Как магу, угодив под прямой запрет на применение магии, ему победу было не одержать. Однако, сдаваться, угодив в непростое положение, он не собирался. Ни гордость, ни клановый уклад, не позволяли пойти на столь малодушный шаг.

Хлопнув крыльями, коротышка смог оттолкнуться назад, в тот же краткий миг получив рану на груди и Печать. Белые символы вспыхнули напротив глубокого разреза, отделяя от основного источника силы. Кровь, темная, почти черная, полилась вниз, с шипением подпаливая штаны и превращая песок в спеченные бусины.

Перекинув молот в правую руку, владыка Огненных Недр просился вперед, уклоняясь от следующего удара. Спину пронзила боль от срезанного крыла, но он был готов пойти на такую жертву. Извернувшись, коротышка вдарил молотом по бедру, под хруст костей, отправив товарища в полет до стены. Вместе с тем, его концентрация оказалась нарушена, а без нее исчезла Печать.

Снова почувствовав свою ману, глава подземного народа немедленно сплел следующее заклинание. Вся Арена содрогнулась, не смотря на щит и прочие чары, и продолжила трястись. А в зоне, куда пришлось воздействие Пресса Гравитации, заклинания десятого уровня, песок уплотнился до уровня камня. Рейнхарт лежал на нем, вдавленный до такой степени, что образовался его отпечаток. Из его тела и пор сочилась кровь.

Однако, он шевельнулся, сначала пальцами, а потом и всей рукой. Упершись в спрессованный песок, начал медленно подниматься. Но полностью встать у него бы не вышло. Нога, в которую пришелся удар, была вывернула под неестественным углом и из нее торчала кость.

Удерживая давление Пресса, Тауриссан чувствовал, как опасно быстро утекает магия. Ведь, он вливал в заклинание гораздо больше маны, чем того требовалось. Часть его мощи расходовалась в пустоту из-за Арены. Да и не получилось бы иначе свалить с ног другого Обугленного Стража, лишив его возможности использовать Скорость Света.

Выставив вперед свободную руку, владыка Огненных Недр растопырил пальцы, а затем особым образом сложил их и провернул вверх, прежде чем сжать кулак. Разом половина его маны ухнула в еще одно заклинание.

Из пола вырвался покрытый рунами металлический шип, пронзив грудь сенешаля, но не подняв вверх. Когда штырь проник на максимальную глубину, выйдя из спины, он начал быстро прорастать колючками и крючьями. Они разрывали плоть и уничтожали внутренние органы жертвы. А главное — не давали использовать никакое лечение, пока поддерживался контакт.

Заметив вялое шевеление, двигалась рука с мечом, глава клана прикрыл глаза и вздохнул, внутренне готовясь к тому, что брату придется нанести еще один удар. Ему хватило и того зверства, на которое пришлось пойти. Прежде чем совершить еще одно усилие, ему требовалось собраться с духом. А как потом смотреть Рейнхарту в глаза — он не знал.

Было и еще одно условие: приходилось обходиться теми заклинаниями, что не угрожали снести Арену, а все, что имело отношение к огню и магме, могло даже не обжечь.

Пока глава клана готовился нанести последний удар, старый рыцарь действовал. Почти не чувствуя руки и пальцев, которые держали рукоять, он смог правильно перехватить меч. И вонзить его в землю, попутно зачерпнув из него праведную ярость, которой тот буквально сочился, испуская во все стороны протуберанцы пламени.

Взрыв отбросил Тауриссана назад, вдавив в стену и заставив открыть глаза. Столп Света, опустившийся сверху, сметя щит Арены, потряс его воображение. Ему всегда казалось, что на такие фокусы был способен только Первый Страж. Волны, что исходили от места “поражения” старого друга, не давали ему упасть или сделать еще что-то. Они же ко всем чертям развеяли заклинания и начали подтачивать чары, которыми был пропитан камень.

…

Коротко мазнув взглядом по копью, что почти дрожало и резонировало от протекавшей через него мощи, Алгалон неслабо удивился. На его глазах Раздирающий Шип и Пресс Гравитации пропали, освободив Рейнхарта. Раны попросту исчезли, будто их никогда не было. А тело начала покрываться золотым доспехом, точно таким, как в день, когда он получил свое оружие.

Никто другой не мог видеть сквозь ослепительный поток, бьющий с неба. Потому они не знали, к чему готовиться. Только Изурегас, что был рядом, зло шипел из-за того, во что с каждой секундой превращался комплекс чар, которые он лично наносил на Арену. А становились они ничем. Волны Света стирали их, будто тех никогда не было. Как ластик карандашные пометки.

Встав с места, владыка Цитадели призвал в руку Эгиду и выпустил крылья, чтобы чуть выше поднять верхнюю планку своего магического резерва. Метнув щит вперед, он заставил его зависнуть над местом боя и начать разворачивать собственный щит. Несокрушимый Бастион установился как раз к тому моменту, как прекратилось светопреставление.

Страж сразу расширил канал до максимума, примерно представляя, удары какой мощи могут прийтись по барьеру. И оказался прав.

Рейнхарт встал с одного колена, пошевелив ангельскими крыльями за спиной. От доспеха и меча исходили потрескивающие разряды энергии, поднимавшиеся вверх, к небу, и расползающиеся в стороны. Прокрутив клинок запястьем, он создал разрушительную волну, вклинившуюся в щит. Нежить, окажись хотя бы в десяти метрах от подобной концентрации Света, подкрепленного рунами на оружии, могла развалиться, став тем, чем и являлась до того — гниющими останками.

Перехватив меч двумя руками, он совершил быстрый взмах, вложив в него десятую часть своей силы, целя в ослабленного Тауриссана. Волна рассекла землю точно посередине, почти мгновенно ударив в барьер. Чем заставила драконоборца напрячься. Подобный удар мог разнести половину Арены. Чары, обеспечивавшие ей крепость, держались на соплях. А Несокрушимый Бастион имел свой срок действия — минута. Дальше начинала расходовать, безвозвратно, прочность щита. Материал просто не выдерживал таких нагрузок.

…

Успев наложить на себя заклинание, Тауриссан смог ускользнуть от смертельного удара. Подобное, без брони, колец, оберегов и прочего, он мог не пережить.

Почувствовав твердь под ногами, он соткал перед собой наковальню и воздел молот, глядя на оппонента. Едва заметив начало движения, он начал опускать оружие, оскалившись. Остаток маны ушел в боек, заставив его светиться и трескаться. Тело напряглось до предела, от чего окуталось огненным покровом, хлынувшим из-под чешуи.

Золотые цепи, пытавшиеся удержать руку, пока Рейнхарт рвался вперед, обернувшись потоком света, рвались, как хлипкие нитки. Большего он сделать не мог, в том числе успеть наложить какую-либо из Печатей.

Боек обрушился на наковальню в тот же миг, когда сенешаль уже был рядом, фактически перед ней. Молот вспыхнул рунами и разлетелся на осколки. Часть из них улетела в стороны, оставив следы на куполе, иные, с рунами, поймали в ловушку сенешаля, создав вокруг него кольцо. Мощь рун оказалась столь велика, что он застыл, не в силах пошевелиться.

— Проклятье… Старших… Рун… — кое-как шевеля языком, произнес владыка Огненных Недр, задыхаясь. — Кого угодно… удержит. Но и цена… высока. Жизнь.

Чешуя пропала, вместе с единственным уцелевшим крылом. Огонь в глазах померк. Кожа посерела еще больше. Упав на задницу, глава клана еле как смог удержаться от того чтобы остаться в сидячем положении, а не свалиться на спину. Лицо его осунулось, а на голове появилось несколько седых прядей.

— Только… только… Я же Мастер Ковки Рун. — кривая улыбка появилась на его лице. — Поэтому… платить придется тебе.

Как по команде, энергетический доспех начал тускнеть, теряя золотой блеск. За десяток секунд он полностью развеялся, а следом удар пришелся уже по Рейнхарту. Руны тянули из него… все. Жизнь, ману, любую энергию. Только его меч оставался в прежнем состоянии и даже дрожал, пытаясь вырваться из закаменевшей хватки. Не удерживай его рука, он бы вполне мог вылететь за пределы клетки, чего не могли сделать никакие другие артефакты.

— Не думал… что ты… попадешься.

Появление рядом Стража заставило главу подземного народа повернуться, а затем начать искать в себе силы, чтобы встать на ноги. Он не мог позволить себе находиться в столь жалком положении рядом с тем, кого глубоко уважал.

— Ты победил. — Алгалон протянул руку, помогая подняться. Тем же касанием он полностью исцелил Обугленного Стража. — Только, я не могу взять в толк, зачем вам потребовался бой? — повернувшись к старому рыцарю, он неуловимо быстро рассек одну из рун, из-за чего клетка рассыпалась полностью. — Этот вопрос касается и тебя, Рейнхарт. К тебе у меня вообще есть вопросы.

— Я просто… боюсь, что дракон может возобладать над вами верх, господин.

— Без “вами” или господинов. Мы обсуждали это.

— Да. — сенешаль тяжело оперся на руки и одно колено, вставая на ноги. — Прошу прощения. Мне показалось, что в твоих действиях, Страж, кроется хвост драконьей проблемы. Слишком жестко ты поступил.

— Пришлось, как придется в будущем всем нам возиться с союзом, который сможет постоять за свой мир. Будь моя воля, я бы одним махом решил все крупные проблемы Азерота, вроде демонов, не вмешиваясь в дела мира. Быстро и без лишних действий. Но не могу. Приходится искать дополнительные возможности, потому что Цитадель еще не так сильна, как мне хочется.

— Я уже понял, что мирное время стало пеленой на моих глазах. И даже сейчас я потерпел поражение потому, что недостаточно уделял времени боевым тренировкам. А про то, что может случится, когда разрушится молот Тауриссана — забыл.

— Не могу говорить открыто, так как все еще надеюсь, что каждый из братьев, включая Обугленных Стражей, пройдет ритуал Изеры. Драконьей проблемы больше нет.

— Как…?

— Ритуал. — Страж пожал плечами.

— Тогда, я готов пройти через то же. — старый рыцарь крепче сжал рукоять меча. — Не хочу жить, подозревая сам себя и каждую мысль. Это дорога к безумию.

— Хорошо, я договорюсь с ней. Лишь надеюсь, что ты примешь решение, которое обеспечит тебе покой.

— Я… постараюсь.

— Раз пошла такая пьянка, я тоже хочу. — коротышка сложил руки на груди, глядя то на одного собеседника, то на другого. — Как-то надо готовиться?

— Придется принимать трудные решения, по крайней мере так было для меня. И быть честным с самим собой. Большего не требуется.

— Явно где-то есть подоплека, не может все быть так просто. Значит, все обязательно будет сложно.

— Как есть. — владыка Цитадели пожал плечами.

Глава 150

Тудур Огнеплюй, лучший из управляющих танками, по совместительству дварф, оторопело поглаживал нехарактерную для клана огненного цвета бороду. Ноги сами вели его вокруг новой машины войны, пока глаза жадно скользили по корпусу и орудиям. Уши слушали слова, что до разума пытался донести главный инженер, с упоением рассказывавший обо всех ухищрениях и возможностях, что он заложил в танк.

— …все запомнил? — не особо обращая внимание на то, слушал ли его вообще испытатель, Экзибин продолжил вещать. — Теперь перейдем к остальному. Назвал я его просто, Подавитель. Потому что его задачей, как мне рассказал Вестник Войны, станет прорыв вражеского строя, уничтожение големов, чудовищ и мест концентрации магов. Высота корпуса, вместе с пушкой, все два с половиной метра. Длина пять. Ширина три. Из-за того, что эта модель танка не будет перевозить братьев, внутри есть место только для водителя. Остальное пространство отпущено под иные структуры и дополнительное наращивание толщины брони. Давай уже, полезай внутрь и покажи Стражам все, на что способно мое творение. Я постарался, превзошел сам себя, так что внутри тебя будет ждать еще один сюрприз. Все основные возможности должны стать для тебя интуитивно понятны.

Очарованный красотой и мощью механизма, воплощенного на основе голема для упрощения конструкции, Тудур остановился и кивнул. Запрыгнув на гусеницу, до середины покрытую броней, он схватился за ручку и переполз чуть выше, открыв неприметный люк, который смог найти только потому, что на него заранее указал Мегакрут. Спустившись по лестнице вниз, не забыл закрыть за собой, он оказался в святая святых. Кабина выдалась на удивление просторной, при этом переместившись из носа в середину корпуса. В ней стояло только одно кресло и несколько рычагов перед ним. Получалась этакая капсула.

Осмотрев все, Огнеплюй обнаружил на сиденье шлем. Выглядел он просто, незамысловато и скорее напоминал шахтерскую каску, правда, прикрывавшую еще и щеки. Если бы не руны и голубоватый отлив металла, он мог счесть ее некой формой шутки.

Заняв полагающееся место, дварф пристегнул себя ремнями, надежно фиксировавшими на сиденье. В одну руку взял управляющий жезл и, после небольшого промедления, вставил его в специальный паз по левую руку. Отклик от танка пришел мгновенно, вот только, двигаться или активироваться какую-либо из заложенных в него систем все еще было нельзя. Требовалось подать питание, что и было совершено путем наклона первого рычага.

Небольшая дрожь, пронзившая машину, напоминала вздох или потягивание, после хорошего сна, чем вызвала у Тудура улыбку. Положив ладонь на следующий рычаг, он с небольшим усилием наклонил и его. В ответ пришло странное чувство, будто тепло растеклось по телу, а по машине разошелся легкий гул. Мотор ожил, получив первый тепловой заряд, и начал стремительно разогреваться до первичной ступени.

«Странно, что-то не то с Управляющим Жезлом? Ощущения, которые приходят от машины, стали более полными»

Оставалось задействовать последний рычаг, подключая ходовую к двигателю, чтобы окончательно активировать механизм. Что и совершил рыжий коротышка, переключив двигатель в нейтральный режим. Теперь, полагаясь на один только жезл, он мог полностью управлять танков. Однако, ничего не видел.

Покрутив в руках шлем, Огнеплюй одним движением его надел, откидываясь назад. В ту же секунду в его глазах все потемнело, а потом свет зажегся снова. Не утратив ощущений своего собственного тела, он осознал себя в другом месте — над боевой машиной. По его желанию точка обзора менялась, смещаясь в любую сторону вокруг танка. Можно было смотреть сверху, с высоты до десяти метров, либо сбоку или вовсе сзади, подстраиваясь под ситуацию.

Немного освоившись, Тудур посмотрел в сторону, где стояли все Обугленные Стражи и сам Первый Страж, включая нескольких мудрецов из клана. Уняв легкую дрожь в теле, осознавать такую ответственность и внимание давалось ему куда тяжелее, чем маневрировать на Азероте, избегая лап огромных Лоа, он собрался с духом.

Легкое ментальное усилие и танк сдвинулся с места, загремев гусеницами. Он поехал медленно, не быстрее шага обычного человека. Двигатель не успел достаточно разогреться. Но инструкции, полученные от Экзибина, ясно давали понять, что новый двигатель можно было не беречь, а части прошлых проблем он оказался лишен. Потому, сразу выведя степень нагрева до третьего уровня, коротышка с радостью ощутил значительный прирост набора скорости. Не только визуально, но и чувственно. Он едва ли не ощущал каждую деталь механизма, как часть себя.

Заняв отведенное место, обозначенное для старта испытания, ожидая отмашки, Огнеплюй внимательно осматривал поле боя, чтобы заранее отметить для себя все нюансы. По своему опыту он знал, насколько коварным мог оказаться ландшафт. И хоть танк мог пройти почти везде, для нормального маневрирования и разгона приходилось смотреть за тем, где едешь. Иначе можно было потерять слишком много скорости, когда она необходима.

Горная долина, избранная для испытаний, сама по себе отлично подходила, чтобы показать лучшие стороны танка. До того, как к ней приложили руку маги. Из почти ровного плато она превратилась в усеянную холмами, дырами, болотами и лужами местность, пересеченную довольно широкой рекой. Она походила на поле боя, только без армий, которые должны на нем сражаться.

Заметив разорвавшийся в небе огненный шар, одновременно с командой от Вестника Войны, раздавшейся в ушах, дварф немедленно рванул вперед. Уже успевший нагреться двигатель сходу выдал нужную мощность. Боевая машина низко взревела. Гусеницы взрыли почву, раскидывая вокруг комья грязи.

Сразу взяв приличный разгон, оставляя за собой след из взметавшейся вверх травы, Тудур направил танк к ближайшему холму, попутно осматриваясь. О том, с кем конкретно придется биться, он представления не имел, однако быстро заметил свои цели. Их трудно было проморгать. Со всех сторон на него поперли твари, принадлежащие всем четырем стихиям, вперемешку с элементалями. Настоящая орда, вобравшая в себя все — от слабосилков, до по-настоящему опасных чудовищ.

С ориентировавшись, коротышка начал отдавать команды танку. Перво-наперво заработал Заклинательный Привод, образовав на корпусе Огненный Покров. Пытаясь мысленно выловить руны, подключенные к Приводу, он ничего не добился. Они попросту ускользали. Слишком сложно оказалось думать сразу о многих вещах, держа в уме все активные системы. Плюнув, рыжебород на ощупь нашел нужный рычаг и перевел двигатель в режим Ускорения, попутно давая команду на активацию пятой степени нагрева. А следом подключил к нему подачу энергии от Элементального Ядра.

Вспыхнувшие огнем гусеницы начали вращаться с умопомрачительной скоростью, оставляя за собой след из горячей земли. Под гул двигателя танк понесся вперед, все набирая обороты, прямо в центр вала ледяных тварей. Перед ним образовался широкий огненный фронт, а нос машины начал нагреваться. Где она проезжала, оставался только выжженный след и ничего более. И даже камни, попадавшиеся впереди, либо лопались, либо начинали течь.

Краем сознания ощущая, что потенциал Ядра просел примерно на треть, Огнеплюй хотел смеяться. Он ясно осознал, что не мог реализовать и половины той энергии, что вырабатывал танк. Не хватало подготовки и опыта.

Достигнув противников, танк вклинился в них, как раскаленный нож. Всех, кто был перед ним, огонь низводил до состояния пепла. Твари посильнее, способные пережить высокую температуру, сталкивались с корпусом, умирая уже на нем. Их тела наматывались на гусеницы, где оседали гарью.

…

— Ты объяснил ему, как опасно использовать Ускорение, подкрепленное подачей энергии в двигатель? — коротко осведомился Тауриссан.

— Да. — Экзибин пытался держаться уверенно, ни одним мускулом не выдавая своего волнения и напряжения. Только одинокая капелька пота, стекавшая по лбу, портила его игру.

— А убедился, что он все понял? — продолжал допрос глава клана.

— Нет…

— Я тебя на воду посажу, если двигатель рванет. — абсолютно спокойно пообещал владыка Огненных Недр. — И прослежу, чтобы в твой рот не попадало ничего другого. Закодирую. Понял?

— Нет! Только не это! — глаза гениального изобретателя наполнились неподдельным ужасом, а колени натурально задрожали. — Любое другое наказание, молю!

— А все, поздно. — глава подземного народа злорадно ухмыльнулся. — Все решено.

Пропуская разговоры мимо ушей, в частности в стороне совещались Изурегас и Грамдар, Алгалон следил за испытанием, не давая никаких личных комментарием происходящему. Все, что его действительно интересовало — насколько эффективен окажется танк в боевых условиях. Потому что его цена в ресурсах и времени, необходимом для минимальной подготовки управляющего, выходила очень высокой.

По плану, после первого нападения простых противников, следовало следующее, с более опасными чудовищами. Так должно было продолжаться, пока не будет выведен из строя танк или достигнута победа. В качестве развязки выступали древняя саламандра, ледяной колосс, грозовой змей и живая скала. Одни из самых наиболее опасных тварей, имевшихся в арсенале призывателей. Конечно, имелись и более внушительные чудовища, решение об их призыве было отложено до последних результатов. Хотят танк был изначально списан в утиль. После тварей, его прочность, уже без водителя, но с последовательной активацией всевозможных защитных рун и заклинаний, должны были проверять маги.

…

Азерот, Кул-Тирас

Вокруг помоста, сооруженного на площади небольшого городка, больше походившего на разросшуюся деревню, собралась большая толпа людей. Все, кто смог набиться, а это почти все жители. Многие сидели на крышах или выглядывали из окон. Их объединяло одно — острое желание собственными ушами услышать то, о чем кричал глашатай, надрывая горло.

Отправленные лично лордом-адмиралом, коего народ обожал, в каждом месте, где они проезжали, вокруг крикунов собиралась толпа. Слухи же бежали впереди них, поразительным образом успевая достигнуть сел и деревень быстрее, чем они. Многие отказывались верить, пока собственными ушами не услышат то, о чем сообщали глашатаи.

— Добрым, храбрым и честным людям Кул-Тираса незачем бояться дракона! Он не станет нападать на города или жечь поля! — вдохновленно сообщал мужчина, не смотря на свиток, который держал перед собой развернутым. — Его имя — Алгалон, и он защищал наше королевство от зла, которое пустило в нем корни, как проклятый сорняк. Жрецы Моря спутались с морскими демонами и готовили заговор! Они собирались поднять волны, чтобы корабли не могли ходить в море! Хотели отвадить рыбу от наших берегов и сетей! Верьте тем, кто говорит, что видели поднявшееся и пучины щупальце, размером с того дракона! Они правы! — окончательно перейдя на вольный пересказ записанного текста, глашатай принялся энергично жестикулировать, горящим взором смотря на толпу. — Дракон защитил нас! Он наш Страж! После победы над злом, затаившемся в Святилище Штормов, он отправился в столицу! Лорд-адмирал, господин Даэлин Праудмур, смог заключить с ним союз! Теперь любой крепкий мужчина или женщина, в чьем сердце горит огонь праведности, совсем скоро сможет попытаться вступить в орден Драконьей Крови! — бумага оказалась смята в кулаке. — Дракон ведет этот орден на борьбу со злом по всему Азероту! Он выжег проклятые леса на западе, избавив нас от ведьм и их кошмаров! А до того там сражался его доверенные воин, сейчас служащий при дворе лорда-адмирала! Господин Даэлин Праудмур призывает народ Кул-Тираса проявить силу и храбрость, которыми мы так славны! Совсем скоро дракон вернется снова, чтобы показать нам свое расположение и тогда начнется набор в орден!

Люди принялись возбужденно перешептываться, голосить и гомонить. На площади быстро начался форменный беспорядок, а еще в середине речи завязалось несколько драк. Мужики дубасили друг друга кулаками, выкрикивая слова о своей правоте.

Дрались верующие в Мать Приливов и те, кто уверовал в Крыло Заката, как они прозвали дракона. В местах, где он пролетал, его крылья заслоняли небо и солнце. На лицах и лбах они рисовали углем знаки. Кто-то пытался действительно изобразить закат, но получалось у них посредственно и схематично. Другие старались нарисовать дракона, его крылья или голову.

— Сука, я тебе говорил, что ты тварь! Говорил! — особенно крупный мужик пудовыми кулаками, оскалившись, держа за шиворот, бил в морду своему оппоненту. — Никогда ты мне не нравился, мерзкий выродок!

Его жертва, тощий мужичок, так не похожий на остальных островитян, окончательно перестал подавать признаки присутствия сознания, болтаясь в руке экзекутора, как тряпка. Его лицо, уродливое, пучеглазое, заплыло от расползающихся гематом. Все в крови и соплях, оно стало, на самом деле, даже менее отталкивающим. Всех передних зубов во рту у него не стало.

— И на жену мою засматривался, я помню! — последний, самый сильный удар, должный поставить точку, заставил запыхавшегося мужика отскочить. Испуг и омерзение на краткий миг завладели им полностью. — А-а-а! — коротко вскрикнул он, почти по-девичьи. — Ч-чудовище! — вскричал он, пятясь назад и указывая пальцем вперед.

Тощий, умерев от побоев, превратился в того, кем он и являлся на самом деле — худосочную тварь с фиолетовой кожей. Голова ее была вытянула вверх, с несколькими шишками. На месте носа и рта росли короткие, но толстые, щупальца. Глаза желтые, совсем нечеловеческие. Конечности трехпалые.

Толпа взволновалась, началась паника. Люди пятились назад и толкались, давя друг друга.

…

Лагерь орков рос и укреплялся, поглощая в себя окружающие его болота. Черные Топи, гиблое для людей место, захватчикам из другого мира ничего не могло противопоставить. Ежечасно прибывающие орки попросту не замечали для себя никаких угроз. Собственная флора и мегафауна их родного мира, Дренора, приспособила их к куда большим опасностям.

Больший вред оркам наносил их собственный интеллект. Большинство из них при помощи темных ритуалов выращивалось из детей до взрослого состояния, оставаясь навсегда при прежнем разуме. Потому, самые дурные, гибли от собственной глупости, забредая в трясины или съедая что-то ядовитое.

В остальном, животные безоговорочно превращались в еду, шкуры и запас продовольствия. Деревья валились в огромных количествах, отправляясь в костры и на строительство. Возводились палатки, шатры и какие-никакие здания, больше походившие на шалаши. Криво-косые вышки возвышались над лагерями.

Но главное — земля. Она становилась сухой. Там, где размещались орки, очередной мелкий лагерь или наблюдательная вышка, постепенно начинало иссушение. Буйно растущая зелень хирела, вода исчезала, земля окрашивалась в желтый или красный. И тогда строительство продолжалось.

Скверна колдунов, погубившая Дренор, стремительно губила землю Азерота, выпивая из нее все соки. Тут и там сновали мелкие бесы или демоны чуть выше рангом. Однако, никого по-настоящему могущественного, даже последнего стража Скверны, среди орков не ходило.

В стороне от портала и лагеря, на ровной скальной основе, возводился новый портал, куда больше прежнего. Постройка грозила выйти настолько грандиозной, что могла виднеться над Топями, выделяясь, как человек в обществе дварфов. Все делалось для того, чтобы через него могли пройти самые крупные демоны и их машины. Все создавалось для вторжения Легиона.

Глава 151

Двадцать четвертый день с начала Похода

Нексус, гигантское сооружение из каменных колец, побитых на сегменты, и парящих вокруг них рунных дисков разных диаметров, вот уже почти десять дней висело над центром Ульдуара. Вокруг того, что олицетворяло собой логово Аспекта и средоточие их силы, летали все члены синей стаи, от мало до велика. Нашлось место даже для едва вылупившихся дракончиков, благо разумом они обладали еще в яйце.

Но драконы занимались не праздными полетами, а сложнейшим ритуалом. Столь громоздким и длительным он вышел, что все они, вольно или нет, постепенно погрузились в состояние своеобразной медитации. Их тела, соблюдая строгий порядок, сами оставались в воздухе, исполняя свою роль. Разум занимался иным, не менее важным.

Под давлением магии, творимой всей стаей, ее остатками, земля по всему Нортренду трескалась и лопалась, землетрясения сотрясали континент. Из трещин вырывалась чистая, мощная мана, из-за менявших свое течение лей-линий. Однако, энергии не дано было рассеяться втуне. Вся она, со всего северного континента, стекалась к Нексусу, от чего Грозовая Гряда наполнилась синим сиянием, слишком велика была концентрация магической силы. А бури лишь усилились, стали свирепее и… волшебнее. Вместо обычного снега и града, на горы и редкие долины обрушивались настоящие ледяные ливни, сметавшие или стесывающие целые пики. Глыбы льда, рождавшиеся за доли мгновения, крушили камни, а острые сосульки и крупинки льда, убивали или стесывали плоть со всего живого.

Изначальная суть Нексуса, как огромного концентратора маны, претерпела некоторые изменения. Он не мог справиться с наплывом лишь части той мощи, что стремилась к нему. Часть он отводил, через центральную систему, одним лучом, вниз. Оттуда она попадала в питающие темницу Древнего Бога отводы. Остальное, уже бывшее для него чрезмерным, устремлялось в небо.

В драконьем облике Малигос в несколько раз превосходил своих самых древних детей. Будучи больше Ноздорму и сестер, он всегда был вторым по размеру среди аспектов. От того заметно выделялся среди облаков, еще и потому, что тело его буквально светилось от магии, кою он поглощал. Бури же, зверствующие по всей Гряде, над Ульдуаром не имели никакой силы. Вблизи его они поглощались, пополняя резерв. Ведь их природа всегда была насквозь магической.

Когда маны стало столь много, что Аспект Магии начал терять над ней власть, он принялся действовать. Земля вздрогнула и сотряслась. Вокруг крепости титанов начали подниматься целые скалы и пласты почвы, вместе со снегом и льдом. Всего за десяток минут образовался ров шириной в километр и глубиной в половину. И все же, этого было недостаточно.

Твердь продолжила подниматься, уже из других участков Грозовой Гряды, устремляясь к нужному месту. Там, под прессом воли и магии отца синей стаи, она изменялась. Лед крошился и спрессовывался, превращаясь в драгоценные камни и кристаллы. Снег утрамбовывался, становясь неотличимым от камня по твердости и свойствам. Скалы меняли форму, растекаясь подобно воде.

Вокруг Ульдуара, на равном отдалении друг от друга, формировалось одновременно еще десять нексусов, должных принять на себя нагрузку от лей-линий и направить их в нужную точку. Когда процесс завершился, поток маны от изначального Нексуса оборвался, и он начал меняться. Тонны металлов, ждавшие своего часа, присланные из Цитадели, превращались в новые диски или покрывали старые новыми рунами. Кольца расширялись, а внутри них прокладывались жилы из кобальта, заставлявшие камень изнутри светиться синим.

Нексус рос, увеличиваясь во всех плоскостях. Он становился лучше, как инструмент и… дом. Внутри него формировалось сразу несколько пространственных карманов и один небольшой мирок, на что уходила большая часть мощи, накопленной Малигосом. Хранилища маны обещали накапливать втрое больше, чем было ему подвластно использовать, не рискуя упустить контроль. А главное, питаться они должны были из аномалий, буквально пышущих чистой Тайной Магией. Сопровождавшее их спонтанное зарождение сущностей и элементалей, было приятным бонусом. Атакующие чары, как краски на чистый холст, ложились на Поле Регенерации Чар, что дракон подсмотрел в Цитадели, изменив его под себя.

Потеря разом почти всей стаи, включая супругу, и последующая невозможность восстановить численность из-за угрозы черных драконов, не могли не сказаться на лазурном левиафане. Получив такую возможность, он приложил все усилия, чтобы создать для своей стаи место, где они будут в безопасности. Включая потомство. Мирок, что он заложил в основу своего Нексуса, предназначался для самых молодых членов стаи. Там они будут жить, хотят того или нет, и учиться выживать за пределами гнезда. Прежний подход, при котором яйца оставлялись на произвол судьбы, а выживало хорошо если десять дракончиков из сотен, Аспект Магии справедливо счел неприемлемым.

Когда обновленный Нексус, в несколько раз больше прежнего, сформировался, казалось, что весь мир на секунду замер. А потом начался его стремительный бег. Магия со всего Нортренда потянулась к нему с еще большей скоростью. Наверху, в облаках, мана начала закручиваться в мощный вихрь, который постепенно уходил вниз, сквозь многие десятки рядов мощных контролирующих колец. Уже оттуда, из конца, она била сразу десятью лучами в меньшие нексусы. Те распределяли нагрузку, что должна была обрушиться вниз, на отдельные отводы. Иначе, настолько мощный концентрированный поток Тайной Магии мог сотворить бед, с последствиями которых пришлось бы бороться, параллельно отбиваясь от Древнего Бога. Он мог без труда пробить землю на километры вглубь, вместе с темницей.

Закончив творить чары, Малигос напоследок совершил еще одно ментальное усилие, заставив море вокруг Крепости Перехода, расположенной на другом конце континента, вскипеть. Там, из пучины, начала подниматься твердь, увеличивая площадь острова. Попутно его основа менялась, становилась плотнее и тверже. А несколько аномалий, оставленных в ее центре, обещали, что нерубы больше не смогут пробиться сквозь него наверх.

Была у дракона мысль за одно что-нибудь интересное сделать и с истончившейся завесой, отделявшей Азерот от буйства стихий, но с этим следовало повременить. Помимо всего уже сделанного, он оставался центром ритуала, который притягивал ману и заставлял поворачивать лей-линии. Слишком большие усилия, сделанные за столь короткие период, могли свалить в том числе его.

Вместо этого, оставив своего Зеркального Двойника, возложив на него единственную функцию, на большее тот все равно был не способен, Аспект Магии принял гуманоидный облик и телепортировался.

Внизу, под толщей породы, его уже ждали. Алгалон и Мимирон о чем-то говорили, разглядывая куб, на котором отображалось состояние темницы. К визуальному облику, прилагалось описание тех или иных структур. Нормально взаимодействовать с изображением мог исключительно хранитель. С его же помощью все надписи были переведены на драконий язык и упорядочены.

— Ты хорошо постарался. — констатировал владыка Цитадели, не поворачиваясь. Напряжение, с которым он смотрел на стены темницы, легко читалось на лице. Он его и не скрывал.

— Еще поздно говорить о результате. — дракон, наоборот, покачал головой. Усилия, которые он приложил, были воистину титаническими. Но совсем не достаточными. Чтобы удержать тварь, томившуюся под землей многие десятки тысяч лет, требовалось нечто большее, чем пока удалось сделать.

— Фиксирую замедление разрушительных процессов темницы. Провожу анализ. Вывод: срок сопротивления силам узника составляет сто тридцать семь дней. — оценка главного куратора как нельзя яснее показывала истинное положение вещей. — Достигнутый успех незначителен.

— Уже гораздо лучше. — не смотря на слова, тон Первого Стража был тяжелым. — Итак, я хочу услышать, почему нельзя использовать цветок? — он повернулся и выставил перед собой ладонь, на которой покоился дар Солнечного Колодца.

— Темница не выдержит. — Аспект Магии покачал головой, позволяя плечам немного опуститься. Усталость коснулась могла коснуться и его. Прямо сейчас, во время разговора, он продолжал контролировать все потоки магии Нортренда через двойника. — Стены, все что от нее осталось на самом деле. Если я пущу в нее еще больше маны, она бурной рекой сметет остатки чар и тогда, то единственное, что отделяет Азерот от ужаса и безумия, падет во мгновение. Чтобы подключить к ней хоть еще один нексус, надо доработать структуру чар. А это невозможно. Проще возвести новую темницу, чем что-то сделать с нынешней. Прямой поток энергии от колодца не только все разрушит, но еще и пойдет на пользу Йогг-Сарону. Через этот канал он может попытаться осквернить ее. А нам нужен обезумевшее воплощение магии такой мощи? Я то смогу ее побороть, в том моя задача и дар, но прежде она уничтожит половину Восточных Королевств. Лордерон точно окажется на дне морском. Все, что южнее, еще сохранится в каком-то виде.

— А на счет моего вопроса? — казалось, именно это на самом деле волновало драконоборца больше всего.

— Я нашел следы чар, которые обеспечивали темницы возможность питания от Колодца Вечности. Но только следы. — Малигос заложил руки за спину, а голову повернул к кубу. — Ты их разрушил или нет, точно сказать не могу. Однако, уверенно могу заявить, что твой Свет уничтожил то немногое, что еще оставалось от изначальных возможностей темницы. Теперь ни о какой борьбе, с ее помощью, не может идти речи. У нас остались одни стены. К слову, о том, что происходит с нижней плитой, неизвестно. — повинуясь воле дракона, изображение темницы повернулось, демонстрируя дно, которого не было.

— Подтверждаю.

— Стало быть, щупальца уже прорываются в недра планеты, как было раньше. — Алгалон стал еще пасмурнее, а одна его рука сжалась в кулак. — Когда они достигнут своей цели, шансов на победу не останется.

— Подтверждаю. Подобный исход наиболее вероятен. — голос Мимирона, казалось, искрился толикой веселой обреченности.

— И все-таки кое-что мне сделать удалось. — Аспект Магии зло посмотрел на хранителя, так и не сбросившего налет безумия, никак не изменившись в лице. Холодная ярость охватывала его всякий раз, стоило оказаться рядом с кем-то из них. — Ты сможешь направить в темницу свою силу. Но только часть. И не Свет.

— Значит, огонь. Хорошо. Как?

Сделав шаг вперед, отец синего рода коснулся того, кто подарил ему надежду, и вместе с ним отправился на поверхность. Оказавшись в круге по центру Ульдуара, очерченном десятью лучами, он сразу прошел к нужному месту. Арканитовый стержень, торчащий из камня, размером мог сравниться со средним драконом. На одиннадцать таких ушли все запасы ценного металла, скопленные всей синей стаей.

— Прикоснись и отдай ему свою огненную суть. Ничего больше. Я специально сохранил один для тебя, хотя, направив в него ману, мог вырвать нам еще дней десять или пятнадцать.

…

— Но ты не сможешь использовать огонь, Аспект Пламени. — продолжил говорить лазурный левиафан. — Уверен?

— У меня еще останется, чем побороться.

Кивнув и дернув плечами, Алгалон сделал несколько шагов, отделявших его от цели. Пока шел, он размышлял, как добиться от своеобразной жертвы лучшего результата. И не придумал ничего лучше, кроме как использовать свою кровь и ту часть божественной силы, кою обрел против собственной воли.

Приложив ладонь к металлу, владыка Цитадели перехватил копье другим хватом и пронзил им свою плоть, пришпилив ее к стержню. В противном случае руку пришлось бы резать постоянно, уж слишком быстро заживали раны. Закрыв глаза и прислонившись лбом к металлу, он сам заставлял свою кровь течь по жилам, выплескиваясь из раны. Всецело подчиняясь его желанию, она не плавила арканит, а впитывалась в него, от чего тот нагревался и стремительно менял цвет.

Слияние с Искрой Первого Пламени частично наделило его соответствующими свойствами к симбиозу со всем подряд, по средствам крови. С ее помощью он мог наделять любые предметы невероятной силой, но что-то простое непременно рассыпалось прахом через время. Сейчас же, пропитывая кровью стержень, он начинал все лучше его чувствовать. А через него темницу, которую тот должен был питать. И пусть напрямую с ней арканит не взаимодействовал, будучи органично вплетенным в другую систему, хватало и этого, чтобы в конечном итоге вся темница попала под частичное влияние.

В противном случае пламя могло само ей навредить еще больше.

Истратив все свои резервы к мгновенной регенерации, опасно близко подступившись к грани, за которой тело впадает в целительный сон, драконоборец еле смог вырвать копье из руки и металла. Пошатываясь, побледнев, он вонзил оружие в землю и оперся на него всем телом, чтобы не упасть. Не столько от нахлынувшей слабости, сколько от более полного осознания того ужаса, что скрывалось у них под ногами. Частичное слияние с темницей, очень поверхностное, почти незначительное, позволило ему заглянуть глубже. И это не осталось без внимания узника, чей шепот мигом попытался обрушиться на разум, но столкнулся с непроницаемым барьером.

Йогг-Сарон не смог пробить нижнюю плиту, но именно на ней сосредоточил свои основные усилия, уже почти достигнув успеха.

— Ты в себе? — пространство вокруг Малигоса затрещало от напряжения. Пурпурные молнии начали расходиться в стороны от его фигуры из-за собранной Тайной Магии, готовой в любую секунду обрушиться на единственную цель.

— Нормально. Не беспокойся. — тело Алгалона начало светиться золотом. Глаза же залило полностью.

Кое-как встав ровно, все еще опираясь на копье, он сделал последнее волевое усилие и упал на одно колено. Слишком сильным оказался удар от потери, пусть временной, весомой части могущества. Оно все еще оставалось при нем, однако стало отделено, заблокировано, по его собственному желанию.

Стержень, тем временем, приобрел малиновый окрас и зашипел, угрожая в любой момент начать раскаляться еще больше, а затем течь. Впрочем, такого в принципе не могло произойти. Ведь такового желания не существовало. Все мысли, весь посыл, желание уничтожить, были направлены на одну единственную цель.

Первый подземный толчок не просто встряхнул всю крепость, он заставил задрожать всю Грозовую Гряду. Строения, что сильно пострадали, но не были уничтожены в ходе штурма Ульдуара, посыпались, порождая грохот. Утихшие бури, из-за полностью вытянутой из них маны, обнажили вид на далекие лавины и камнепады. Одна мелкая гора вовсе частично обвалилась.

Следующий толчок оказался не менее сильным, породив еще больше разрушений. За ним последовали еще и еще. Буйство пленника темницы было явным, как никогда прежде. Древний Бог горел в огне Отца Драконов, от которого не мог нормально защититься. Вся его темница превратилась в крематорий титанических размеров. Но из-за тех же масштабов, “прогреть” его полностью не представлялось возможным.

Продолжая оставаться на земле. Владыка Цитадели вытащил цветок из прорези для верхней пуговицы своей рубашки, куда засунул его стебельком, дабы освободить одну руку. Посмотрев на дар Анвины несколько секунд, он поднес его к Погибели и позволил обвиться вокруг. Сразу ощутив прилив магии, он часть, до разумного предела, направил в сторону своего огня.

Следующая встряска все-таки заставила его свалиться в пыль и грязь, но он быстро встал, а на лице его заиграла злорадная, мстительная улыбка. Муки, кои испытывал Древний Бог, искренне радовали Первого Стража. Еще большее удовольствие ему могло принести только одно — лично испепелить его, уничтожить до мельчайшей частички.

— Точно все в порядке? — лазурный левиафан и не думал отпускать заготовленных заклинаний. Только еще больше напрягся.

— Я никогда прежде не призывал настолько горячего пламени. И сейчас оно пожирает плоть этой гниды. — тело его начало еще больше лучиться, восстанавливаясь. — Не знаю, сколько понадобиться время, чтобы он издох. Но я готов отдать всю энергию, какой располагаю, на растопку печи, в которую превратил темницу. Буду сидеть на троне, не вставая. Главное избавиться от него. Отомстить за супругу.

— За это я и начал тебя уважать, Аспект Огня. — все следы магии исчезли, будто их никогда не было. — Идешь до конца, делаешь, что следует сделать. И раз уж так, то я хочу воззвать к твоему обещанию. Мои потомки нашли кости Синдрагосы.

Глава 152

Ледяная Корона не зря носила свое имя. Несколько возвышенный над всем остальным Нортрендом, расположенный севернее всего регион опоясывало кольцо высоких, зубчатых гор. Вьюги там никогда не заканчивались, лед не таял, а ледники намерзали на километры в высоту. Жизни в царстве вечной мерзлоты тоже не было. Там не выживали даже ледяные чудовища, свободно бродившие в самых страшных вьюгах Грозовой Гряды, или вездесущие, адаптирующиеся к любым условиям, протодраконы. Лишь элементали разных мастей населяли этот край подобием жизни.

Как и полагалось, непрошенных гостей Ледяная Корона встретила свистящим ветром, внутри которого скрывались коварные, острые льдинки. Его вой походил на стоны умерших, проклятых душ, навечно запертых в мерзлоте. Однако, они, совсем не придав ему значения, просто пошли дальше. Одного заунывные порывы скорее ласкали, принимая как своего, а об другого разбивались, как волны о скалу.

— Поганое место. — осматриваясь вокруг, Алгалон морщился, не скрываясь. Ледники, по-своему красивые, никак не трогали его чувство прекрасного. Скорее отталкивали. — Есть тут нечто зловещее. Надо будет приказать, когда все уляжется, провести полную разведку.

— Мы пришли. — Малигос остановился посреди ничто. Вокруг простирался только снег, пышным одеялом накрывавший огромный ледник.

— Я исполню данное тебе слово. — владыка Цитадели опустился на одно колено и провел рукой, смахивая снег со льда. Под ним ему открылись кости. Огромный, целый костяк дракона. — Но должен сразу предупредить, что Синдрагоса не будет прежней.

— Почему? — напряженно выдавил из себя отец синей стаи, сжав кулаки.

— Такая смерть никого не делает добрее. — встав в полный рост, Первый Страж повернулся к спутнику. — Она умирала в одиночестве. Буквально сгнивала, пока душа оставалась привязана к костям. Понимаешь, что это значит? Подобные муки… могли свести ее с ума.

— Что ты предлагаешь? — глаза лазурного левиафана сверкнули светом Тайной Магии, а в голосе послышалось рычание.

— Отпустить ее дух, дать ей найти умиротворение. — слова давались драконоборцу тяжело. Он ставил себя на место Малигоса и отчетливо понимал, что не смог бы поступить так, как предлагал сам, окажись на его месте. За Тиамат он бы бился до последнего, даже когда иссякла всякая надежда. — Я чувствую скопившуюся в ней злобу и ненависть. Поверь моему опыту, это уже будет не твоя супруга. Что-то другое, темное. Ей остается последний толчок до перерождения в мощную нежить. Но я еще могу помочь ей найти дорогу к Свету.

— Нет! — рявкнул Аспект Магии и весь снег смело порывом, целиком обнажив ледник. Ветер прекратил свой бег. И наступила полная тишина. — Ты обещал мне, так поступай согласно уговору!

— Я бы поступил точно так же. — Алгалон кивнул. — И все же, посчитал обязанным предупредить тебя.

Развернувшись, он взял древко Погибели обеими руками и приподнял, закрывая глаза. То, что он собирался сделать, выходило за все рамки. Требовало огромных сил и тонкого подхода. Прежде всего, чтобы удержать порывистый Свет от непоправимого. Все же, он бы скорее испепелил дух Синдрагосы, чем способствовал ее воскрешению. Однако, сейчас, оставшись с одним лишь Светом, ему подобное провернуть было куда проще, чем раньше.

Когда подготовка была завершена, копье и сам владыка Цитадели вспыхнули золотым светом, разогнав тьму, властвовавшую в Ледяной Короне. Небеса окрасились в иной цвет, а облака разошлись, позволив свету пролиться вниз, на черный лед.

Орудие гильдии вонзилось в ледник и Свет ухнул вниз, заставляя его пойти сияющими трещинами. С грохотом от него начали откалываться огромные куски. Падая вниз, они разбивались о скалы и дробили их на мелкие куски, несясь в бездну. Лед сотрясся от внутреннего удара и из него, позади мужчин, вырвалась гигансткая лапа, вонзив когти в лед. Свет танцевал на костях, очищая их от темного налета, остатков гнили, и самой старости. К ним стремительно возвращался цвет и крепость, что были при жизни. А поверх, в сиянии, возникала плоть.

Следом за лапой, плен оставила голова, пробив ледник, что скорлупку. Мощные, прямые рога, венчали ее, как корона. Ряд щипов рос из нижней челюсти, становясь все крупнее, чем ближе подходили к шее. Две пары из них вовсе были лишь в половину меньше, чем рога.

Морда уставилась прямо на владыку Цитадели, а в пустых глазницах зажглось синее пламя. Напрягшись, драконица вызволила и вторую лапу, держа голову угрожающе низко. В таком положении она могла легло залить дыханием всю площадь ледника.

Следом, совершим мощный рывок и разбросав вокруг себя огромные глыбы льда, из могилы выбралось остальное тело, постепенно приобретающее все больше плоти на костях. Однако, оголенных участков оставалось слишком много, от чего драконица выглядела только более зловещей. Или, скорее, отвратительной. Соседство живого и мертвого выглядело излишне гротескно.

Вырвав копье из ледника, Алгалон обернулся, мельком мазнув взглядом по Малигосу. Тот прибывал в состоянии граничащим с безумием, столь рад он был. Выставив вперед ладонь, на драконицу, он призвал еще больше Света. На сей раз стремясь помочь, ускорить процесс восстановления плоти.

С небес спустилось мягкое сияние, целиком окутав в себе Синдрагосу, а меж бровей владыки Цитадели залегла несвойственная ему складка от напряжения. Ему приходилось нелегко. В основном потому, что приходилось параллельно поддерживать еще один широкий канал, направленный на темницу, и попутно удерживать Свет от нанесения вреда, ведя с ним подобие диалога.

Десяток секунд спустя, обретя полную целостность, драконица задрала голову и заревела, заставив задрожать скалы и завибрировать лед. Из-за нее вдали сошло несколько лавин.

В следующий миг на месте огромной синей драконицы, чья чешую переливалась, казалось, всеми цветами радуги, оказалась женщина. Ее наряд оказался на удивление сложным, от чего Страж несколько опешил, привыкнув к несколько иному подходу среди известных ему дракониц. Впрочем, узнаваемые черты все же присутствовали.

Лицо Синдрагосы походило на маску, выточенную во льду, прекрасную, но холодную. Кожа ее была бледной, почти прозрачной. Волосы белые, как снег, и такие же искристые, украшала массивная корона. Сзади из нее отходило шесть толстых рогов, а спереди — пять ледяных кристаллов. Посереди этой конструкции находили уже два рога, принадлежащих хозяйке. Таких же прямых. Шею целиком закрывало украшение, состоящее из чешуи самой драконицы и синих с белыми драгоценных камней. Мощные, массивные наплечники представляли из себя драконьи головы с раскрытыми пастями, из которых шел морозный туман. Прямо на них росли те же кристаллы, что и в короне. Ниже крупную грудь прикрывал только металлический броне-лифчик с меховой оторочкой. Живот оставался открыт. Трусики украшали множество витых рогов и один драконий череп с инкрустированным в него матово-голубым, овальным, полированным камнем. Ниже колена шли тонкие сапожки, из которых торчали шипы и рога, во множестве перемежавшиеся с драгоценными камнями. Бедра, как и полагалось, оставались на всеобщее обозрение.

За спиной драконицы, на ветру, трепетала черная драная тряпка, берущая начало от лопаток. Там же расположились темные крылья, без следа синевы. Их перепонки пестрели дырами, сквозь которые свистел воздух.

В правой руке она держала за древко посох из черной кости, увенчанный большим синим кристаллом, похожим на глыбу льда, в обрамлении костей и рогов.

«На представительницу синей стаи она не похожа» — оглядывая драконицу, Страж невольно покачал головой, кое-как сдержав вздох. — «Десять тысяч лет одиночества, в плену боли, собственных мыслей и льда, оставили на ней свой лед. Удивительно, как Древние Боги не обратили на нее свое внимание. Такая лакомая цель. Однако, без капли их скверны»

— Любимая… — почти беззвучно прошептал Малигос. По его щеке стекла единственная слеза, мигом обратившаяся льдом. В ней собралось все его горе и печаль, в сей час оставившие истерзанную душу.

Синдрагоса медленно повела головой, направив залитые льдистой синевой глаза на супруга. Несколько секунд на ее лице ничего не отражалось. Но всему приходит конец. Безмятежность сменилась гримасой ярости, исказившей прекрасное лицо. Губы разошлись в зверином оскале, демонстрируя острые клыки.

— Любимая? — голос ее отражался эхом в самом себе. — Может быть… Когда-то. Не сейчас. Ты оставил меня одну, бросил умирать среди льда и ветра! Я звала тебя бесконечно долго! Ты не приходил! Я звала стаю! Никто не явился!

Она ударила пяткой посоха, заставив сотрястись весь ледник. Но не от силы, а от магии. Тот час он налился синевой и начал источать неестественно мощный мороз.

Удивленно вскинув руку, предплечье которой начало покрываться прозрачной коркой, драконоборец приподнял бровь. Мимолетное желание и льда не стало, он разлетелся мелкой взвесью. А потом вокруг него образовался круг Света, внутрь которого магия драконицы проникнуть не могла. Аспекта Магии своеобразная атака вовсе не задела.

«Сильно. Не ожидал. Если она сможет удержаться от шага не на ту сторону, на нашей стороне появится еще один сильный союзник»

— Я считал, что ты умерла мгновенно. Как остальные. — Аспект Магии выпрямил спину, возвращая часть утраченной стойкости и самообладания. — Прости, снежинка. — он склонил голову.

— Ты даже не удосужился отыскать меня. — драконица прищурилась.

— Нелтарион начал охоту на синюю стаю. От нашего рода почти ничего не осталось. Пришлось прятаться, чтобы выжить. Все стаи оказались загнаны в укрытия.

— Он жив?! — взъярилась Синдрагоса, закричав.

— Да. — тяжело обронил отец синего рода, не поднимая головы.

— Ненавижу! — драконицу затрясло. — Почему?!

— По той же причине, которая позволила ему одержать победу разом над всеми нами. Он непобедим.

— К тебе вернулась прежняя мощь, я чувствую! Ты уже не так слаб! Значит, проклятый диск разрушен! Так почему?! Он должен был пасть к ногам Аспектов сразу, как вы восстановили могущество!

— Сила вернулась к нам совсем недавно. — Малигос выпрямился. — Клянусь, скоро Крыло Смерти издаст последний вздох. Стаи обрели союзника, который, наконец, позволит нам избавиться от его гнета.

— Недавно? Союзник? — Синдрагоса сбавила тон. — Сколько миновало времени?

— Десять тысяч лет.

— Так долго… я разочарована в тебе, Малигос. — слова драконицы не несли и капли тепла или нежности. Только ледяной укор и остроту. — Ты позволил мне страдать так долго… Ты позволил нашей стае пресмыкаться перед ним.

— Что я мог?! — Аспект Магии взмахнул руками, погрузив весь мир в иллюзии. — Я пытался дать отпор. Но он стал куда могущественнее меня. Раз за разом численность стаи сокращалась. Вчетвером мы ничего не могли с ним сделать! Он один превосходил всех Аспектов! Твои помыслы полны яда и боли, любовь моя. Взор застилает горечь и одиночество. Сердце сковал лед обиды. Позволь мне его растопить и развеять остальное. — он сделал шаг вперед. — Наша кладка… Твоя последняя кладка сохранилась. Мы можем восстановиться стаю.

Пока лазурный левиафан говорил, вокруг него происходили события. Драконы сражались и гибли. Попадали в подлые ловушки и засады черной стаи. Впятером они нападали на одного синего, терзали, глумились и издевались. При помощи темной магии они пытали и сводили с ума тех, кого некогда называли братьями. Мелькал и сам Нелтарион, убивавший десятки драконов за раз.

— Нет. — ответ драконицы оказался столь же прост, как и холоден.

— Ты пойдешь со мной, хочешь того или н…

Не став позволять событиям и дальше развиваться самотеком, Алгалон схватил Малигоса за руку и сжал почти до хруста костей, стремясь вернуть ему хотя бы каплю здравомыслия. В огне на нем материализовалась Чешуя, подкрепляя позицию. А Свет разлился вокруг, резонируя с желанием предотвратить откровенно черный поступок.

— Ты не встанешь на эту тропу. — он не просто говорил, а утверждал, вколачивая слова и смысл в само пространство и сознание дракона.

— Не становись между мной и любовью, которую я потерял и снова обрел! — вспышка магии пропала столь же резко, как и появилась, подавленная сторонним вмешательством.

— Поступишь так и обретешь врага. — владыка Цитадели усилил напор, наполнив свою длань золотым сиянием. В физическом плане Аспект Магии противостоять ему не мог. И даже попытайся он сотворить заклинание, второй кулак вполне мог оказаться достаточно скор, чтобы настигнуть череп. — Любовь нельзя взять силой. Рабыня никогда не полюбит своего поработителя. А если такое и случится, это будешь лишь означать, что ее воля сломлена и растоптана. Этого ты хочешь?

— Наплевать каким образом, я заберу Синдрагосу в Окулус. И ты не встанешь между нами, Аспект Пламени!

Еще до того, как отец лазурного рода начал действовать, Первый Страж от души вдарил по нему чистым Светом, начисто выжигая ману в почти готовых формулах и дезориентируя. Левая рука сжалась, под громкий хруст костей. А правый кулак влетел хорошо зафиксированной жертве в подбородок, хотя угол и был откровенно неудобным.

Челюсть человеческого обличия Аспекта Магии издевательства не выдержала. Зубы брызнули во все стороны, но еще больше, включая осколки костей, застряло в горле.

Сделав подсечку, драконоборец завалил человека на грудь и тут же обрушил сапог ему на спину. Ледник встряхнуло и поднялась мощная ударная волна. Лед во многих местах раскололся, начав осыпаться вниз. А позвоночник и ребра оказались уничтожены. Тем не менее, таким дракона было не свалить. Точно не Аспекта. Не смотря на смертельные для иных травмы, он продолжал дышать и даже находился в сознании.

Призвав в руку Погибель, не теряя инициативы, Алгалон пинком перевернул Малигоса на спину и пронзил его. Лезвие копья замерло в опасной близости с сердцем, не задевая его буквально считанными миллиметрами.

Истошный крик боли, что исторг Аспект Магии, резанул уже по сердцу владыки Цитадели, но вытаскивать копье из плоти он не собирался. В частности, только благодаря ему и целительному эффекту, который оно оказывало, он оставался жив и даже восстанавливался.

Схватив отца лазурной стаи за горло, Страж поднял его, через копье пропустив заряд Света, с помощью которого, на этот раз, постарался прощупать сущность цели. Искал он следы порчи, но нашел только застарелое безумие, густо замешанное на горе.

Еще несколько секунд поискав нужное, однако так ничего и не найдя, вырвал Погибель из груди. Вместе с ним оборвался крик, будто кто-то погасил все звуки.

Разжав пальцы, драконоборец позволил человеку свалиться на лед. Встать на ноги он все равно не мог. Ему требовалось время, чтобы прийти в себя и восстановиться часть возможностей. В том числе самых простых.

— Ты знал, что в таких вопросах я не приемлю компромиссов. — спокойной, как ни в чем ни бывало, заговорил Алгалон. — Тем не менее, попытался настоять на своем. Я разделяю твои чувства, мы в схожих ситуациях, но становиться зверем? Так ты выражаешь свою любовь и боль? Дракона я готов убить за меньшее, как и любого другого. Еще раз подумай, как собираешься заново выстраивать отношения с супругой. А я подумаю, стоит ли тебя наказать еще раз.

— Кто ты такой? — смотря то на корчащегося в муках главу своей стаи, то на стоящего над ним, лучащегося Светом, воина, Синдрагоса находилась в полной растерянности.

— Алгалон. — голос эльфы стал мягче. — Владыка Цитадели, Первый из Обугленных Стражей. Защитник и драконоборец. На Азероте драконы зовут меня Аспектом Пламени. Правда, сейчас я не смогу зажечь даже самой жалкой искорки.

— Азерот сильно изменился…

— Думаю, мы можем поговорить, пока Малигос окончательно не придет в себя.

Глава 153

Синдрагоса слабо верила в происходящее. Сначала Свет показался ей, пленнице собственных костей, ужасающим, обжигающим. Но он быстро стал мягким и ласковым. А вместо причинения еще большей боли, начал помогать. Буквально воскресил, вернув к жизни во плоти. Ни о чем подобном ей не доводилось слышать или видеть лично. На такое не была способна даже Алекстраза.

А потом случилось то, что еще больше потрясло драконицу, заставив обратить внимание на того, кто буквально ослеплял, столь много в нем было чуждой ей силы. Сначала он играючи свалил Аспекта Магии, не оставив ему никакого шанса ответить. И мог столь же просто убить. Однако, делать того не стал, ограничившись словесной отповедью. Как делали драконы по отношению к своим младшим собратьям, когда те начинали мешать или неосознанно залетали на чужую территорию, без разрешения.

Такого отношения она не могла припомнить ни к одному из Аспектов. Те всегда стояли на вершине своих стай во всех смыслах. Иные драконы, будь они хоть старше, не смели проявлять неповиновение или непочтительность. Иначе все могло закончиться быстро. А жизнями они предпочитали дорожить.

Единственный, кто мог вести себя таким образом, в понимании Синдрагосы, обезумевший Нелтарион. Вот только, в нем бурлила Тьма и что-то еще, мерзкое, жадное, голодное. Он стал напоминать раздутый от силы и червей труп самого себя. И уж точно не мог повелевать Светом с той же легкостью, как арканой управляли члены синей стаи.

Именно начавшийся следом разговор, спокойный и тихий, помог драконице собраться с мыслями. А обретя капельку стабильности, она начала все больше приходить в себя. Налет боли и мук от невозможности пошевелиться, спадали с нее, как пыль или шелуха на ветру. Как старая чешуя. Ясность возвращалась к разуму, позволяя смотреть на вещи более здраво. И все же, злость не планировала уходить полностью. Она оставалась где-то поблизости, на границе мыслей, оставляя на них свой след. Отравляя.

— Ты уверена?

— Да, я не вернусь к синей стае. — Синдрагоса бросила неприязненный, полный яда, взгляд на супруга. — Род, возглавляемый слабым Аспектом, обречен на вымирание. За десять тысяч лет он не сделал ничего, чтобы возродить стаю, укрепить ее.

— В чем-то я с тобой согласен. Тогда, куда ты отправишься?

— Буду бродить по миру, хочу насладиться свободой, которую у меня отнял предатель. Весь этот срок я была предана забвению, пусть так и остается. Синдрагоса мертва. Я лишь призрак. Иллюзия.

— Твоя обида крепка. — Алгалон кивнул. — Право на нее у тебя есть. Об одном прошу — не обращай ее на непричастных. Иначе мне придется отнять дарованную жизнь. Я не хочу поступать с тобой так, но мне придется. Да и Малигоса подобное… разобьет окончательно. Он держался на одном желании — вернуть тебя. Пусть не могу пока назвать его своим другом, он начал становиться мне братом по оружию. Его судьба мне не безразлична. А если ты умрешь, теперь окончательно, вместе с тобой погибнет Аспект Магии. Не телом, душой.

— Хорошо. Постараюсь не пролетать с тобой рядом. — своеобразно выразившись, драконица начала медленно пятиться, собираясь удалиться.

— Не торопись. — настоял на своем владыка Цитадели, не двинувшись с места. Чем, тем не менее, заставил собеседницу застыть. — Куда намереваешься направиться сначала?

— Полетаю над Нортрендом. — Сингдрагоса нахмурилась, ощущая угрозу обретенной свободе. Она хотела поскорее окончить болтовню и взмыть в небо. Снова ощутить дуновения северного ветра на крыльях и чешуе. Сплести несколько заклинаний. — А потом посещу место, где меня настиг злой рок. Дальше… не знаю.

— Постарайся держаться дальше от моря, Грозовой Гряды, Силитуса и Кул-Тираса.

— Это еще почему? — подобные распоряжения откровенно претили сущности драконицы, что она не постеснялась продемонстрировать мимикой лица.

— О Древних Богах, узниках титанов, знаешь?

— Да.

— Еще нужны причины?

— Темницы ослабли?

— В том числе.

— Первые два места мне известны. Где находится Кул-Тирас?

— Большой остров с запада от Восточных Королевств… — видя непонимание в глазах женщины, Страж вздохнул. — Совсем забыл, что ты не застала раскол мира. Тогда для тебя поменялось действительно многое. — погрузив руку в фиолетовый провал, он достал кусок черного металла. Тот былнеровным, кривым и будто грубо оторванным от большего. — Это частица моей чешуи. С ее помощью, если возникнет опасность, ты сможешь обратиться за помощью. И она защитит тебя, если Тьма попытается вторгнуться в разум.

— Все ведь не так просто. — Синдрагоса не решалась принять дар. Она сама умела проворачивать со своей чешуей очень многое: подслушивать, наблюдать, влиять исподволь. На такое был способен любой взрослый дракон, будь у него на то желание и кое-какие знания.

— Боишься слежки. — драконоборец опустил руку. — Тогда огорчу тебя. В сущности, мне наплевать где ты будешь и чем займешься. Главное, чтобы твои деяния не шли во вред Азероту. Не призывай демонов, не поднимай нежить, не нападай на мирных обывателей. Вот и все требования. Моя помощь исходит от чистого сердца.

— В противном случае ты меня убьешь? — она еще раз взглянула на супруга, только-только начавшего приходить в себя.

— Легко и непринужденно. А может поддамся на уговоры Малигоса и решу поставить тебе печать, которая быстро склонит твое мировоззрение в другую сторону. Первое, на мой вкус, честнее и милосерднее. Однако, с дочерью я обошелся по второму варианту. И тебя тоже щадить не стану.

— Во что превратились некогда гордые и сильные драконы. — толика печали, с примесью отчаяния, отразились на лице Синдрагосы. — Ты загнал под свою лапу все стаи?

— Нет. — Алгалон хмыкнул. — Ты отказалась от своего рода, значит, Малигос не сможет контролировать супругу самостоятельно. Поэтому роль пугала на себя беру я. В тебе скопилось достаточно зла, в том числе ненависти по отношению к тем, кто продолжал жить, пока ты страдала. Думаешь, тебя можно отпустить, надлежащим образом не донеся о последствиях?

— После всего сказанного, ты пытаешься убедить меня, что кусок чешуи безопасен? — драконица иронично изогнула бровку, вернув лицо прежнюю холодность.

— Она действительно не более, чем проводник моего Света. Видишь ли, мне не нужны уловки, чтобы найти и наказать маленького дракончика. Смотри.

Перехватив копье, владыка Цитадели метнул его в небо, чем неслабо напугал собеседницу. Когда оно достигло нужной высоты, он телепортировался и полностью снял оковы с энергии, что кипела внутри сердца. Она одним толчком вырвалась за пределы тела, за мгновение воплощая то, что скрывалось в эльфийском теле.

Вместо огня, полностью ушедшего на темницу, случился выброс Света. Вечно темные облака, из-за которым в Ледяной Короне царствовала темнота, исчезли. Испарились. И день наступил на доброй половине региона. Но не благодаря пробившему солнцу. Его затмил свет, исходивший от титанического черного дракона. Чешуя его, не смотря на цвет, сияла подлинным золотом.

Взмахнув крыльями, он пикировал на гору и неожиданно мягко на нее приземлился, не разрушив весом. Только белые от накала когти пронзили породу, не став ее плавить. Выглядел он до определенной степени нелепо: слишком большой, на слишком маленькой, в сравнении, горе. Он походил на кота, пытающегося устроиться и не свалиться с пирамидки.

Вот только единственная зрительница не находила в увиденном ничего смешного. От ужаса ее глаза были раскрыты как никогда широко. Такого шока и трепета она не испытывала, когда предатель обнажил лицо и обратил в прах большую часть синей стаи одним ударом. По двум причинам: не успела, и увиденное сейчас впечатляло куда больше.

Нелтарион не обладал и половиной той мощи, что чувствовала Синдрагоса. Его сила была велика, вот только, от нее веяло безумием. Она была отвратительна, противна драконьему естеству. То же, что она видела перед собой сейчас, являлось его полной противоположностью: спокойная энергия, упорядоченная, благая. И, помимо прочего, размер владыки Цитадели поражал воображение. С ним не мог соперничать никто, включая Галакронда, о чьи проклятые кости она видела.

— Не мешай моей борьбе со злом, дракончик. Моя цель — уничтожить Пылающий Легион и Древних Богов. Я не претендую на твою свободу или драконьи стаи. — голос Первого Стража громом разносился по Ледяной Короне. Казалось, его могли слышать и за пределами горного кольца, по всему Нортренду.

Синдрагоса ничего не могла ответить. Слова застряли у нее в глотке, превратившись в невнятный хриа. Было что-то в драконе, которого она видела, необычное. Оно заставляло испытывать перед ним страх и трепет, внушало желание склонить голову и не поднимать ее. Все ментальные силы женщины уходили на борьбу с внушением. На что-то еще ее концентрации попросту не хватало.

Когда перед ней в лед вонзилось копье, совпав с исчезновением титанической фигуры вдалеке, она вздохнула с облегчением. И сразу же напружинилась, будто могла как-то сопротивляться той неудержимой мощи, что принадлежала Алгалону. Того требовал ее рефлекс и подсознание, никак не разум. Умом она понимала — любое сопротивление бесполезно. Его сломят. Тем не менее, это не означало, что она собиралась сдаться и отдаться на чужую волю, случись биться.

— Так ты возьмешь кусок моей чешуи? — он снова протянул вперед ладонь.

— Возьму. — смахнув металл, драконица не стала удивляться тому, что он теплый или присутствию в нем мощнейшей огненной “искорки”. Просто сотворила на своем одеянии, на поясе, подсумок и спрятала его туда.

— Ну… иди. Лети. — владыка Цитадели пожал плечами, мигом утратив интерес к продолжению разговора. — Надеюсь, ты найдешь умиротворение.

Ничего не ответив, Синдрагоса приняла истинный облик. Пройдя к краю ледника, она почти свесилась с него, осматривая ущелье внизу. Сочтя его достаточно глубоким, супруга Аспекта Магии расправила крылья и нырнула вперед. Играючи подчинив себе ветер, она заставила его заполнить перепонки. Держа крылья раскрытыми, не взмахивая, она так и полетела, наслаждаясь самим процессом, гонимая вперед ледяными порывами.

Единственное, что в этот счастливый миг ее тяготило — частичка чешуи, повисшая в качестве украшения, на цепи, на одном из рогов. Остальное ее совсем не заботило. Разве что немного терзала опаска угодить в лапы врага.

…

Дождавшись, пока драконица скроется достаточно далеко, Алгалон опустил взгляд. Наклонившись, он подхватил Малигоса и помог ему принять вертикальное положение, параллельно стараясь максимально излечить. В том числе след, оставленный Погибелью. Сделав свое дело, он отступил на шаг назад. Полные чистейшего гнева глаза смотрели на него.

— Не такого я ожидал от тебя. От нее. — Аспект Магии развернулся в ту же сторону, куда полетела его супруга. Весь его гнев быстро улетучился. Голос стал тихим. — Спасибо. — бросил он.

Встав рядом, владыка Цитадели на секунду застыл, как громом пораженный. Гневливый и резкий отец синей стаи исчез. Его место занял осунувшийся, уставший, разбитый… некто. Впервые он выглядел настолько человечным.

Казалось, что рядом его больше нет. Только пустота. Осталась одна оболочка и только. А настоящий он отправился следом за любимой, нагонять ее. Чтобы быть вместе. Рядом. Снова.

…

Кул-Тирас

— Тащи его, мужики. Тащи сюда падаль!

На площади собралась большая, злая толпа. Не было среди них праздных зевак или бездельников. Каждый мужчина носил на руке или шее повязку со знаком дракона. Кто-то их рисовал сам, чем под руку подвернется. Другим, позаботившимся заранее, их успели вышить жены и дочери. Здоровые и доходяги. Пузатые, что было очень распространено на острове и худые. Ремесленники, их ученики, рыбаки, пастухи, лоточники и даже стражники. Всех их, помимо одного, но такого разного, символа, объединяла праведная ненависть. Истовая жажда избавить свой небольшой городок от мерзости, спрятавшейся под личиной человека.

Двое детин, как раз из стражников, подтащили подозреваемого к наспех собранному помосту, да подняли наверх, чтобы все могли видеть, как вершится справедливость, пополам с карой нечестивых тварей. Человек, которого они несли, подхватив под руки, дергался, пытался вырваться и выл. Однако, получалось у него плохо. Все его попытки только подогревали толпу и ее подозрения. Те же, кто его тащил, заранее знали, каков будет вердикт. На шеях у них висели священные амулеты, стремительно обретшие славу и новые свойства, передаваемые жителями из уст в уста. По их словам выходило, что те были настоящими волшебными реликвиями огромной силы, в том числе способные исцелять и даровать силу. Верным из пересудов было лишь последнее. В близи злобной твари они действительно придавали владельцу силу и лихость, а так же стойкость. Но еще и ослабляли мерзкую отрыжку бездны, делая ее вялой, не способной толком защититься.

Поднявшись на помост, мужики бросили свою ношу, и та свалилась коленями вперед, почти распластавшись на пропитавшихся мокрой грязью досках. Глаза будущего палача, в свою очередь, опасно прищурились. Его было невозможно отличить от инквизитора, смотревшего на законченного еретика. Желваки играли на его лице, кулаки опасно сжались почти до хруста. В глазах плескался гнев и торжество.

— Сейчас вы увидите еще одно явление его милости и избавление от мерзости из морской пучины, что он даровал нам! — резко ударив ладонями по столу, капитан стражи поднялся, почти опрокинув стул. Впрочем, к страже он себя уже не причислял. Свое дело он теперь видел куда более возвышенным, а долг — непреложным.

Из бывшего взяточника, смотревшего на творившееся в городке сквозь пальцы, он мгновенно превратился в охотника. В нем будто зажегся дремавший огонь. Под его руководством люди организовались, превратившись из свор, едва не дерущихся меж собой, в опасную силу. Под его дланью они прекратили пустые погромы, в которых страдали невиновные, и начали с завидной частотой находить настоящих врагов.

Взяв со стола меч, покоившийся в ножнах, он медленно вытащил клинок из ложа, испытывая священный трепет. Его белое лезвие струилось золотыми линиями, сплетавшимися в завораживающие знаки, играющими под светом солнца. По краям черной гарды были черепа чудовищ, держащие в пастях небольшие красные, ограненные, камни. В навершии находился такой же камень, только немного большего размера.

Осторожно, даже нежно, держа рукоять одноручника, капитан подступился к пленнику и тот явил свое истинное лицо. Человеческая личина слетела с него в ворохе темно-фиолетовых частичек, оставив после себя тщедушное существо. Тонкое, мерзкое. Оно шипело, трепетало щупальцами на лице. И совсем не могло пошевелить конечностями. В присутствии священного клинка оно окончательно лишилось всяких сил.

— Вот оно! — воскликнул мужчина, не смея отвернуться от врага людского рода. Не из-за страха, но из понимания простой истины — к врагу нельзя поворачиваться спиной. — Очередное доказательство того, как много среди нас этих мерзких отродий! Мы очистим от них наш город и двинемся дальше, пока не освободим весь Кул-Тирас от гнета! Достанем их из всех щелей, гротов и пещер! Мы станем охотниками, а они нашей добычей! Повторим подвиг наших славных предков, когда-то так же боровшихся с ведьмами и ужасами лесов!

Размахнувшись, мужчина одним чистым ударом снес голову твари. Успех крылся не в его мастерстве, сказалось качество оружия. Он резал кость так же легко, как воздух.

Голова покатилась в сторону, к кучке таких же. Они сочились фиолетовой кровью в углу помоста, ярко демонстрируя людям успехи. Тело же споро стащили и кинули в горящий рядом костер, придав очистительному пламени. Огонь вообще быстро начал играть немаловажную роль, как еще один символ дракона, явившего им правду и оружие, которое поможет избавиться от врагов, раскрыв их иллюзии.

Явление дракона над островом, коего так ждали некоторые жители, запустило новый виток насилия, всколыхнув быт людей. В каждом поселке, деревне или городе поднимались движения под его знаком. Народ Кул-Тираса, всегда отличавшийся отвагой и храбростью, сам принялся бороться со вскрывшимся случайно гнойником. Тут и там возникали стихийные лидеры, бравшие все в свои руки. Горели целые деревни и хутора. Лилась кровь. И красной было куда меньше, чем фиолетовой. Конечно, находилось место и мародёрам с прочим лихим людом. Их вешали на ближайшем суку, не считаясь с мнением господ.

Волна захлестнула остров, намереваясь накрыть его полностью и изменить до неузнаваемости.

Глава 154

— Слабо отличается от увиденного в Нортренде. — озвучил свои мысли мастер клинка. — Хотя местные тролли, похоже, еще сохранили какие-то старые традиции зодчества. Тут не латают стены бревнами.

Мечник стоял всего в паре сотен метров от высоких каменных стен, сложенные из четко подогнанных друг по друга камней. Их не вытесывали из породы, придавая правильную форму, а обтесывали найденное так, чтобы оно подходило уже уложенному. От того кладка разнилась метр от метра, при этом выглядя сносно. Даже красиво.

Ничего подобное ему доселе видеть не доводилось. На том же северном континенте тролли строили более привычным образом. А их постройки имели в своей основе симметричные блоки.

Позади мастера клинка стояли остальные братья, дожидаясь отмашки, которая положит конец еще одному оплоту дикарей. Для такого дела из Цитадели отрядили надлежащий контингент. Лучшую сотню воинов крови, к ним столько же рубак и пятьдесят аколитов. Пять сотен чадильщиков. Четыре десятка пепельных гвардейцев. Десять танков нового образца. Двадцать ружейников. Пять огнебородов и столько же, им в пару, драконидов из рядов мрачной чешуи.

Маги старших рангов были заняты на других направлениях, потому их посылать не стали. Иначе разом несколько проектов могли понести ущерб. Прочие мастера клинка, в свою очередь, несли стражу в самых важных местах.

— Дайте-ка залп по башням, а потом по воротам. Их надо расширить. — поднеся указательный и средний палец к виску, брат ордена связался с водителями танков.

Пушки, по команде, извергли огненную смерть. Вместо лучей, они послали снаряды. Пылающие сферы. Влетев в камень, они начисто снесли башни, разметав их каменным крошевом вместе с засевшими там троллями. За такую разрушительную мощь приходилось платить повышенной нагрузкой, сказывавшей на стволе. Теперь танки не могли стрелять еще минуту. Но у них оставались дополнительные пушки, навешанные после нескольких прогонов в боевых условиях. Будучи слабее главного калибра и с весьма ограниченным углом стрельбы, тем не менее, они обрушили свой гнев на следующую цель.

Огненные лучи врезались в камень, принявшись его плавить и прорезать, создавая расширенный проход. Специально под повозки, плетущиеся в хвосте колонны. Они везли важный груз, являвшейся одной из причин атаки на город дикарей. Сферы, способные заключать в себе и сдерживать лоа, превращая их в источник магической силы.

— Выступаем в боевом порядке. — несколько минут спустя, когда с препятствием было покончено, мечник отдал еще одну команду при помощи Сообщения.

Первыми поехали танки, на ходу перестраиваясь в колонну. Внутри города, как показала разведка с воздуха, для них места не было. Однако, заняв несколько холмов и насыпей, они могли оказывать поддержку и в целом вести разрушительную стрельбу. Следом за ними зашагали големы, а уже за ними все остальные, начиная с воинов крови. Им, как ни кому другому, требовалось набираться опыта и иных достижений.

Уничтожению Зул’Амана было положено начало.

…

Оставив Малигоса в Храме Драконьего Покоя, приходить в себя, Алгалон телепортировался в парящую крепость, прямиком на трон. Дела, получившие толчок на Азероте, требовали его прямого внимания и частичного вмешательства. Напрямую принимать в них участие он не хотел, чтобы не отнимать у членов стаи шанс стать лучше, сильнее, выпадавший слишком редко. Только чуточку облегчить их борьбу с врагом.

Впрочем, первым делом он закрыл глаза и мысленно перенесся к темнице. Ощущать, как в агонии плавится плоть Йогг-Сарона, не успевая восстанавливаться, было приятно. Все же узилище титанов частично сделало свое дело, не только отрезав мерзость от подпитки, но и нанеся ему впечатляющий урон. Тело Древнего Бога изнывало от незаживающих ран, из которых сочилась кровь. А теперь к ним добавился огонь.

Удовлетворившись воплощением мести, пока не полным, владыка Цитадели быстро переключил внимание на иное. Тоже под землю. Империя нерубов простиралась на поразительную площадь. Казалось, ей нет конца и края. Не все отряды увязали в одном месте, сталкиваясь с выходами саронита. Подавляющее большинство продолжало каждый час продвигаться все дальше и дальше, постоянно обнаруживая новые тоннели и ходы.

Немалую роль в разведке играли маги, избравшие своей специализацией призыв. Твари из их арсеналов, наиболее адаптированные к подземному существованию, быстрее всего прочесывали километры ходов. Закрывали бреши в разведке, постоянно возникающие из-за недостатка братьев. Они же могли прокладывать новые тоннели, зачастую прямые, наиболее короткие. Отлично помогали в борьбе с ловушками или организации внезапных нападений.

Те же маги, в частности, стали сердцем организовавшихся подземных лагерей. Некоторые группы братьев забирались столь далеко от крепости Перехода, что возвращение могло требовать использования десятков свитков телепортов. Или слишком больших затрат со стороны магов. Потому гораздо проще было создать и поддерживать укрепленные перевалочные пункты, способные обеспечить отдых.

Однако не тяготы растягивающейся логистики и натуральное строительство подземных дорог волновало Первого Стража. Больше всего остального, касательно Войны Паука, его беспокоило количество крови Йогг-Сарона. Карта пестрела двадцатью семью отметками, где ее разливы не просто мешали продвижению, но прямо несли огромную угрозу. Из нее постоянно рождались безликие. Иные слуги Древнего Бога, зачастую куда могущественнее новорожденных, стягивались к ним. И не было им конца.

У каждой такой отметки шла бесконечная бойня, больше похожая на перетягивание каната. Обе стороны постоянно отталкивали друг друга, мечась то назад, то вперед. Сила и качество оставались на стороне ордена. Количество и натиск за порождениями. К тому же, все чаще среди них возникали особые особи, наделенные незаурядным могуществом. Именно из-за их появления отряды Цитадели часто оказывались отброшенными.

Лучше всех справлялись врайкулы, умудряясь продвигаться. Они не спали, не отдыхали, не ели. Только рубились. Столкновение с бесчисленным врагом позволило им раскрыться с той стороны, с которой их и рассчитывалось использовать: как средство пролома строя. Размер, сила и оружие позволяли им выкашивать безликих по несколько одним ударом. С каждым днем они сражались все лучше. Более умело учились использовать своим преимущества. А так же, следуя примеру своего короля, пытались не безуспешно пробудить в себе новую силу.

Обособленно стояли дела на Кул-Тирасе. Количество молитв и простых обрывков мыслей, поступавших с острова, почти удвоило общее их число. Следить за всем было тяжело. Уж точно речи не шло о том, чтобы отвечать каждому или хотя бы пытаться вникнуть в суть обращения. Но они, так или иначе, вместе с отчетами Алатора, позволяли сложить общую картину.

И она настораживала драконоборца. Слишком много среди простых людей скрывалось замаскированных тварей или уродов, на них похожих. То были отвратительные смески людей и изначальных существ, служащих одному из Древних Богов. Их убивали вместе с отцами и матерями. Разгневанные люди не собирались терпеть рядом с собой такую грязь.

Тем не менее, у Алгалона имелись своим мысли на счет бедных женщин. Он собирался хотя бы попытаться им помочь.

Не упускал он из внимания начавшийся на островах набор добровольцев, потребовавший от Цитадели некоторых усилий. Новобранцы требовались ордену, как воздух. Как для решения нынешних вопросов, так и для будущей войны с Пылающим Легионом.

Положив Погибель на подлокотники трона, поперек коленей, владыка Цитадели оставил руки на древне. Закрыв глаза, он одновременно сосредоточился на многих вещах. Разом выделив всех братьев, находящихся на Азероте благодаря их связи с копьем, он послал им частичку своей силы Света на постоянной основе. Она могла заметно облегчить их бремя. Но больше всего от нее должны были выиграть те, кто боролся с безликими.

Параллельно с тем, Страж прислушивался к молитвам идущим с Кул-Тираса. Взвешивал молящегося на мысленных весах. И решал, послать ли ему свой дар или нет. Особой силой он их наделять не планировал. Достаточно было возможности исцелять или одним взглядом определять тварь, спрятавшуюся под иллюзией. Самым же главным во всем этом являлось именно причащение к Свету. Чтобы достойные, без помощи со стороны, могли развивать эту связь.

«Еще половину от оставшегося потратил на братьев. Сейчас у меня сохранилось всего около четверти магического потенциала. Не густо. Уже при всем желании, даже с поддержкой цветка, не получится использовать что-то мощное. Опасно. Но так нужно»

Немного подумав, драконоборец встал с трона и медленно побрел вперед, наслаждаясь красотой зала. Дварфы превзошли сами себя, занимаясь как им, так и крепостью в целом.

«Пора бы начать по-настоящему готовиться к грядущим переговорам с королями. Неизвестно, когда драконы соизволят отыскать портал. Да и не повод это медлить. Чем раньше станет понятно, образуется альянс или нет, тем раньше мы начнем действительно готовиться, а планы будут скорректированы в нужную сторону»

…

Нирн Шепот Звезд родилась и выросла в Транквилионе, городе, что стоял неподалеку от границы. От него рукой было подать до Врат Амани, откуда исходила большая часть набегов троллей на Леса Вечной Песни. Дикари с завидной регулярностью делали походы из-за своих гор, проходя по одним им ведомым перевалам и тропам, чтобы сеять смерть и разрушения.

Один из таких налетов сыграл роковую роль в жизни тогда совсем еще юной девочки. На ее глазах тролли убили родителей и всех, кто путешествовал вместе с ними на юг, атаковав точно в самом опасном месте дороги. Посередине. Когда они были на максимальном расстоянии от двух застав следопытов.

Нирн выжила лишь чудом, и сама не понимала почему. Тролли не стали убивать ее или забирать с собой, как поступили с остальными. А бросили, придавленную телегой. Когда прибыли единственные защитники пограничья, коих всегда было слишком мало, пожар, оставленные налетчиками, уже сделал свое дело. Большая часть тела девочки сильно обгорела.

Они вернули ее в Транквилион, где отдали на поруки целителям. Не без труда, те смогли свести все ожоги и полностью восстановить здоровье. Вот только, ее жизнь от того слаще не стала.

Родители Нирн являлись ремесленниками, и она шла по их стопам. Да только передать ей всего они не успели. Так что девочка осталась, в сущности, ни с чем. Все, чем она располагала — небольшой домик и несколько семейных портретов. Никак иных средств к существованию она не имела.

Не найдя лучшего решения, Шепот Звезд решила податься к следопытам. Так делали многие, кто терял что-то или кого-то из-за троллей. А на их границе подобное происходило часто. Да и авторитет лесных скитальцев был высок. Ведь большинством они состояли из вчерашних знакомых или друзей всех тех, кто там жил.

Уже свое столетие она встречала в рядах защитников, лесной убийцы, способной потягаться с троллями в умении выслеживания и маскировки. Тяга и огромное желание бороться с дикарями, позволили ей стать не самой плохой в общем деле следопытов. Конечно до лучших ей было далеко, но и того, что покорилось, хватало, чтобы успешно охотиться на мелкие отряды или одиночек.

Так бы ее жизнь и продолжалась, в тренировках и охоте, если бы не случай — пролетевший к столице дракон. Обстоятельства сложились таким образом, что в тот день она была там. В Луносвете. И собственными глазами видела, как разрушился магический барьер, что само по себе оказало на нее огромное влияние. Столица слыла непреступной, как раз благодаря щиту. И то, с какой легкостью он пал, впечатляло.

Увы, дальнейших событий девушка воочию видеть не могла, но вынюхала все самое интересное. Включая слухи. Правдивые и не очень. Это ее волновало мало. Она относилась к той редкой породе высших эльфов, кого все-таки интересовало, что происходит за пределами королевства. Каков тот мир. Как там живут, и кто там есть. И такое прямое вторжение чего-то из-за пределов Лесов Вечной Песни, просто не могла не задеть некоторые струны ее души.

Конечно, в начале Нирн, как и все, была напугана. Испытывала шок и вражду по отношению к дракону. Однако, все переменилось в тот момент, когда его волей на трон были усажены Ветрокрылые. Их уважали и любили все эльфы, кто хоть немного знал, как живется на границе и что-то понимал в политике. Иные вовсе превозносили их заслуги, возводя те в Абсолют.

И вот, прошло совсем немного времени, жалкие дни, как Шепот Звезд стояла посреди отлично организованного лагеря. Пока пустующего. Помимо нее, в него пришли еще с десяток эльфов, половина из которых хотела скорее поглазеть, чем заняться чем-то еще. Остальные выглядели настроенными иначе. Более собранные, серьезные. И при оружии. С луками и полными колчанами, мечами или кинжалами на поясах. В легкой броне.

Новость о том, что у дракона имелся собственный орден, посвященный благородному делу, распространилась по Луносвету, под стенами которого и раскинулся лагерь, как пожар. Город буквально забурлил от пересудов и прочих разговоров на тему. Мало кто решался прийти туда, чтобы вступить или лично разузнать всю правду, предпочитая смаковать новость, обсасывая ее со всевозможных углов.

Чего у высших эльфов, в массе своей, было не отнять, так это любви к сплетням и обычным новостям. Слишком размеренной и медленной зачастую была их жизнь. У большинства так точно.

Нирн тоже пришла не сразу, предпочтя предварительно собрать информацию. В том числе при помощи слежки. То, что удалось разнюхать, пришлось ей полностью по душе. А новый указ королевы освобождал ее от клятвы следопыта, при условии вступления в орден Драконьей Крови. В противном случае она не могла уйти, не получив разрешение или клеймо преступницы. А таких, как она успела узнать, уже вполне могли не принять в орден. Очень уж непростыми оказывались все этапы проверок. Отбор вообще мало кто мог пройти. Клятвопреступники входили в число первых, кого слали подальше или хватали, чтобы отдать вершителям суда.

— Говоришь, ты следопыт… — протянул эльф, но только странный, каких Нирн видеть не доводилось никогда. Уши короче положенного, брови и не брови вовсе, а какие-то обрубки. Иные черты лица. Не отталкивающие, а просто другие. — Что же, это хорошо. — продолжил он с ярким энтузиазмом. — Такие, как ты, как раз нужны ордену. Сейчас происходит формирование гвардии, где как раз пригодятся твои навыки. Если пройдешь испытания.

— Сразу в гвардию? — девушка неслабо удивилась. В родном Кель’Таласе она не могла рассчитывать в ближайшие лет тридцать подняться хоть на ступеньку выше в иерархии следопытов.

— Нет. — эльф покачал головой. — Сначала будешь воином крови. Новобранцем. Хорошо себя покажешь, через год или два дадут право перевестись в гвардию по выбору. А из нее еще выше и еще. И так вплоть до становления младшим стражем. Впрочем, о последнем даже не думай. На такие достижения понадобится лет двести, убить пару драконов как минимум, ну и внести какой-то особый вклад в развитие Цитадели.

— Мне бы вообще понимать, что за младшие стражи такие…

— Считай, высший ранг в ордене. Еще выше только Обугленные Стражи, но это вершина почти недостижимая. Тем более, решение о возвышении может принимать только Первый Страж.

— Первый Страж — он же дракон, верно?

— Да, но лишний раз о таком лучше не говорить. — эльф пожевал губами. — Тема не самая любимая в Цитадели и ордене.

— Почему?

— Эх… надо начать издалека…

Глава 155

Двадцать шестой день с начала Похода

Прослушав последние слова отчета, произнесенные магом из дворцовой стражи, Лириса легким жестом отпустила его обратно. Оставшись стоять на месте, она полностью ушла в себя. Почти не моргала и не дышала. Только думала.

Все ее ожидания подтвердились, а отправленные с отрядом проводники из числа следопытов смогли добыть даже больше. Казалось бы, повод для радости. Старого врага, единственного врага, не стало. Однако то, с какой легкостью это случилось, и то, какие возможности продемонстрировал отряд, тяжким бременем легко на сердце эльфийки.

Начать следовало хотя бы с того, что весь штурм и полное уничтожение твердыни со всеми укреплениями, заняло меньше четырех часов. Посланный драконом отряд совсем не встречал сопротивления, походя сметая все на пути. Они раскидывали троллей, как ребенок игрушки. Больше всего времени у них ушло на выманивание лоа, кровожадных божков, нежели все остальное. Не будь у них надобности запечатать их в сферы, все могло завершиться еще быстрее.

Робкая надежда на то, что такой отряд у Алгалона всего один, или хотя бы элитный, разбилась о словоохотливость воинов и магов. Они ничуть не скрывались, отвечая на вопросы. Элита среди них действительно имелась, но по тем же донесениям, в бой она так и не вступила. А по словам воинов Цитадели, со всем управиться мог всего один из старших братьев. Для них тролли, тысячи лет терзавшие Леса Вечной Песни, стали скорее легкой прогулкой, формой отдыха после тренировок и боев на северном континенте.

Всякая надежда, что избавиться от гнета дракона удастся относительно просто, или хотя бы набравшись сил, умерла еще в момент выслушивания последнего отчета. Она и до этого еле жила, слишком уж невообразимый уровень мощи он показал. Теперь даже помощи воплотившегося источника начинало казаться мало.

Не давало покоя и то, с каким упоением наблюдатели из числа магов рассказывали о возможностях чародеев из Цитадели. Сверху на это накладывалось их восхищение механизмами, големами странной формы. То, с какой легкостью они прокладывали себе путь через любые укрепления, включая стены, пугало. Лучших воинов троллей они могли попросту задавать, превратив в кусок измочаленного мяса. Големы могли, казалось, все. Разворачивали площадные щиты, посылали мощнейшие стихийные лучи, распространяли вокруг себя странные ауры, не говоря об иных возможностях. Ко всему прочему, ни один из них так и не получил повреждений.

Слышавшие или видевшие это собственными глазами магистры, что с недавних пор прекратили обособленно существовать у Плато Солнечного Колодца, сами загорелись создать нечто подобное. Вот только, во всем Кель’Таласе было не сыскать столько металла. Имевшиеся шахты и рудники обеспечивали скромные поставки. До недавних пор большего не требовалось.

Экономический фактор стал одним из главных, в череде прочих, о которые разбились чаяния Лирисы. Она не могла себе вообразить, сколько могло стоить в золоте подобное чудо волшебства, или как наладить настолько масштабную добычу металла. У нее просто не укладывалось в голове, насколько богаче и развитее Цитадель.

Против воли, у нее то и дело мелькало подспудное желание, где-то далеко, отправиться на землю дракона, чтобы увидеть все лично. Понять. Осознать. Оно становилось тем сильнее, чем больше крепла уверенность в провале всех предыдущих планов. В конце концов, учиться у лучших было незазорно, хотя кель’дорай давно не приходилось прибегать к чему-то подобному. Именно они стали лучшими во всем для всех вокруг. Хотя когда-то, на первых порах, им пришлось многое перенять у троллей по части лесной войны. Иначе было не выжить.

«Кажется, мы снова на историческом распутье, когда решается судьба всех высших эльфов. Останемся мы позади или двинемся дальше, наращивая магические и прочие традиции. Цитадели, очевидно, есть что нам предложить в обмен на войско и хорошие отношения»

— Строишь новые планы? Хорошо. Королева должна быть умной и прозорливой. Тем более, вошедшая на трон таким образом.

Обернувшись на голос, резко придя в себя, Лириса отбросила напряженность, Анвина, воплощение Солнечного Колодца, вошла в комнату на вершине башни. Облаченная в во многом открытое, синее платье, украшенное золотом, она выглядела неотразимо. Волосы поддерживала золотая же диадема, инкрустированная россыпью искусно ограненных сапфиров. Она больше походила на королеву высших эльфов, чем сама Ветрокрылая.

— Да. То, с какой легкостью отряд Цитадели сокрушил Зул’Аман, принесло мне немало пищи для размышлений. Кажется, только я одна видела в Цитадели угрозу. Все, кого я направляла следить за, как думала, битвой, вернулись переполненные восхищением и радостью. Никто не проявляет настороженности. И теперь я думаю, как извлечь из нашего положения больше блага для Кель’Таласа.

— Кель’дорай переполняет эйфория. — улыбаясь, Анвина подошла к окошку и раскрыла, оперившись, как совсем юная дева. — Он даровал вам меня. Об остальном еще рано говорить, но разве одного этого не достаточно, чтобы все радовались? Только время покажет, как Алгалон поведет себя, но пока он воспринимается всеми исключительно положительно, хотя и с налетом легкого страха. Все же, он не постеснялся показать себя во всей красе Луносвету. — она обернулась, почти буквально лучась всеми возможными эмоциями радости. — В остальном, я советую тебе не перечить ему. Наоборот, поддержи Цитадель, когда придет час. И потом проси о чем-то. Алгалон не откажет тебе. У меня есть уверенность, что он с готовностью окажет помощь или несколько услуг Кель’Таласу.

— Он действительно таков, каким себя представляет? — Лирисе сложно было в такое поверить, однако, в присутствии Анвины она теряла голову, ощущая рядом нечто более родственное, чем родная мать. Более того, ее она воспринимала как непререкаемый авторитет. Воплощение истины.

— Именно. Лучшего союзника, чтобы перетряхнуть и укрепить королевство нам не найти.

— Перетряхнуть?

— Некоторые считают, что Кель’Талас должен оставаться прежним, прямо как ты раньше. — улыбка девушки померкла, стертая печалью. — Они будут делать все, чтобы помешать тебе. Скорее всего поднимут восстание, которое возглавит принц. Понимаешь? Королевство должно избавиться от них, оздоровиться. Только общими усилиями кель’дорай смогут возвыситься еще больше.

— Так ли нам нужно меняться на самом деле?

— Алгалон рассказывал правду. Я сама смогла ощутить то, о чем он говорил. Сейчас, ради сдерживания чудовища, вся магия и лей-линии Нортренда перестраиваются, фокусируясь на одной точке.

— И все-таки, я не хочу втягивать кель’дорай туда, где могут разобраться без нас. Кровь высших эльфов слишком ценна, чтобы проливать ее попусту.

— Вот именно поэтому вы стали слабы. — печаль исчезла, сменившись жесткостью. — Бежите, прячетесь, делаете вид, будто всего остального мира не существует. Я собираюсь это пресечь, раз уж выдалась возможность. Кель’Талас не будет слабеть и чахнуть, дожидаясь, пока его сожрет кто-то амбициозный и сильный. Поверь, мне больше твоего известно, сколько кель’дорай утратили за века мира. Нынешние магистры почти потеряли пыл к поиску чего-то нового. Их больше интересует старое, забытое. Застой и медленное разложение поразили вас.

…

Цитадель

После разрешения, полученного на экипировку сделанную по собственным эскизам, Иллидан надолго прописался в нижнем городе, среди бородатых коротышек. Их кампания сначала казалась ему странной. Слишком низко приходилось смотреть, слишком другие условия жизни они предпочитали, равно как и строительные материалы. Нахождение внизу можно было сравнить с попаданием в совсем другой мир. Под землей царствовали иные правила и законы, нежели наверху.

Однако, охотник на демонов удивительно быстро втянулся в непривычные условия, найдя в них ряд плюсов. Те же нравы в Огненной Пропасти оказались куда свободнее и проще, но куда сложнее в иных аспектах. Впрочем, ничего сложнее придворного этикета времен империи, что только радовало эльфа. Многие из дварфов сочетали в себе удивительную мрачность и крайне веселый нрав. Не лезли в карман за словом, выражаясь просто и по существу. Много ругались или спорили.

Впервые попав в ситуацию, когда коротышка намеренно выводил его на спор, Ярость Бури даже растерялся, за что был осмеян и напоен пивом. А потом… потом и сам втянулся. Атмосфера подземного города, кипучая, грубая, оказалась как раз тем, чего ему на самом деле не хватало. Она полностью соответствовала его собственному внутреннему миру, что успел образоваться за тысячи лет заточения.

Сам того не заметив, Иллидан с готовностью начал втягиваться в любой спор, тем более, ему было, о чем спорить. В материалах, имевшихся в распоряжении Цитадели, он ничего не смыслил. Названия металлов и прочего оказались ему чужды. Да и в кузнечном ремесле не разбирался, на что постоянно уповал мастер, норовя прогнать или стукнут каким инструментом. За то в магии эльф смыслил побольше многих. И направления те были совсем не распространены в Цитадели, от чего он постоянно выходил победителем.

В какой-то момент кузницу, которую он облюбовал, где под руководством мастера изучал тексты по материалам, параллельно рисуя и описывая будущую экипировку, начали посещать маги. Они тоже, сказалось соседство, с готовностью вступали в полемику, критикуя те или иные руны или чары. Кто насколько разбирался. Предлагали свои варианты или устоявшиеся, проверенные решения. Их охотник на демонов выслушивал с готовностью, поправляя, кивая или отвергая, либо предлагая что-то еще, от себя. В знакомой среде, говоря о любимом, он воспрял духом.

Дни пролетали один за другим, пока кузница все больше превращалась в балаган. Кто-то даже притащил несколько больших досок и приколотил их к стене. С ними стало гораздо удобнее показывать что-то на всеобщее обозрение, рисуя, а потом стирая. Так свою точку зрения мог продемонстрировать каждый, пока остальные терпеливо ожидали, чтобы разбить ее в пух и прах, когда подходила очередь.

Следом за досками магов, дварфы притащили собственные. Но другие. Простые. На них они приколачивали крупные листы бумаги, с теми или иными решениями. Которые потом, разбившись по обязанностям, воплощали в металле. Так уж повелось, что коротышки присутствовали на каждом собрании магов, облюбовавших их священное место работы. Только в разговоры они не вступали, вместо этого внимательно слушая и записывая с самым серьезным видом.

Где-то в стороне остались стражницы, безмолвными статуями сопровождавшие “пленника” все время. Так продолжалось, пока речь одним днем не зашла о методах сохранения незаметности и чарах невидимости. Тема поднялась из-за начала работ над новой экипировкой для братьев, в частности — гвардий стрелков.

После того случая, всех эльфиек активно взяли в оборот, коллективно составив для них наиболее оптимальные наборы экипировки, принимая во внимание все пожелания. Так они обзавелись готовыми чертежами всего, от колец, до оружия и доспехов, которые оставалось сдать в кузню на выполнение. А Цитадель приобрела опыт в новом направлении. Братья никогда не пользовались методами сокрытия, так как те шли в разрез с их представлении о “честном”. Однако, для будущих гвардий охотников и следопытов, которые помимо боевых задач, должны были исполнять еще и другие поручения, такое подходило как раз.

В себя Иллидан пришел, держа в руках, только с наковальни, готовые клинки полумесяцы. Они еще не успели до конца остыть. По форме они не отличались от прошлых, сохранив прежние размеры. Чтобы не пришлось привыкать к новой длине или изгибу лезвия. А вот все остальное… лежало за гранью прежнего.

Клинки Азинота были превосходны во всем, что касалось ближнего боя. Особенно хорошо они подходили для убийства демонов, так как легко пробивали шкуру и даже рассекали инферналов, оставляли опасные раны. Мало какое оружие вообще могло подобное. Вот только, на том их плюсы заканчивались. Они подходили воину, не магу. С ними было трудно творить заклинания, а список возможных сильно сокращался.

Новые полумесяцы сохранили почти все преимущества прежних, приобретя новые. Так, они являлись проводниками магии, не уступая в этом лучшим посохам. Помимо того, руны на лезвиях могли вытягивать из раненых ману, передавая ее владельцу. Но крылся в рисунке секрет, который мог использовать только Ярость Бури — высасывать сущности демонов напрямую, воруя у них силу и убивая по-настоящему.

— Лучшие кузнецы старой империи не могли сковать подобный шедевр. — искренне произнес охотник на демонов.

Крутя клинки, он с наслаждением рассматривал черные лезвия, покрытые серым дымным рисунком. Однако, любовался он не внешней красотой, а внутренней, ровным сиянием могущественных рун, рисунком, который они составляли и внутренней структурой получившихся артефактов. Рукоятки, ставшие гораздо удобнее, сделанные четко под его руку, прикрывали скалящиеся черепа демонов.

— Как назовешь? — уперев руки в бока, мастер-кузнец и сам любовался своей работой. — Неплохая вышла разминка.

— Пока не решил. На уме крутится одно — Расплата.

— Тебе подходит. — дварф кивнул, важно огладив бороду. — Все-таки мститель, а такое надо подкреплять. Ладно. — он махнул рукой. — Забирай броню и выметайся. У меня тут еще работенка подвалила, больше не могу отвлекаться.

— Конечно. Спасибо. — эльф неглубоко поклонился. Некое умиротворение пронизывало все его нутро. Близился час, когда начнется жатва, и чем он был ближе, тем спокойнее себя чувствовал эльф.

— Лучшей благодарностью будет результат. Убей как можно больше демонов, на том и сочтемся.

Ничего не ответив, Иллидан прошел к ряду стоек, где своей очереди дожидались уже готовые комплекты. Для него, Майев и ее спутниц. Отдельно к ним шли поддоспешники. Поддавшись желанию, охотник на демонов протянул руку и погладил тот, что полагался ему. Такого шелка ему раньше никогда не приходилось касаться. Казалось, одеяние королевы Азшары пасовало перед тем, что должно было использоваться, как подкладка под броню.

На поддоспешнике, вместо рун, лежали чары. Так эффект получался слабее, но более разнообразным. А подкрепляла его чародейская вышивка, исполненная портными. Дополнительно вся ткань была вымочена в растворах, дополнительно придавших ей еще одно свойство — регенерацию. Без всех чар, сам по себе, поддоспешник мог обеспечить выживание при получении ряда тяжелых травм и ранений. Магия же обеспечивала ему возможность дополнительно ослаблять силу враждебных заклинаний, невосприимчивость к большинству болезней, тошноте и прочим прелестям, вроде внушениястраха.

Доспех для себя Ярость Бури избрал легкий, чем заставил целую неделю мастера без умолку ворчать и откровенно плеваться. В Цитадели на такое не разменивались, предпочитая полную тяжелую защиту, да бить посильнее, буквально втаптывая врага в землю. Такой стиль боя охотнику на демонов откровенно не подходил. Он предпочитал вовсе полагаться на уклонения и свою змеиную ловкость, чем на что-то еще. Однако, раз возможность имелась, он не стал отказываться, лишь настояв на своем.

Мастеру пришлось повозиться, чтобы сделать все идеально, обеспечив малый вес и защищенность. На выходе получилась тончайшая кольчуга, идущая тремя слоями, покрытая еще более тонкими пластинами брони, что внешне делали ее похожей на латы. Пластины те по толщине не превосходили яичной скорлупы и были черны. По желанию заказчика. Тем не менее, материал, новый, полученный прямиком из Храма Огня, обеспечивал поразительную прочность. Вместе весь комплект весил немного меньше десяти килограмм.

Никаких украшений или выступающий элементов, кроме похожего на татуировки узора и рун, на доспехе не было. Даже шлем вышел самым простым по виду, полностью копируя образ тех, что носили воины крови.

Глава 156

Цитадель

Выйдя из кузни, полностью облаченный в обновки, Иллидан остановился, подгадывая момент. Позади мастер-кузнец уже произносил речь, вдохновляя себя и учеников на свершения. А впереди, по широкой дороге, сновали огромные повозки, доставлявшие аккуратные слитки к местам, где их превратят во всевозможное снаряжение.

Проводив взглядом то, что по недоразумению почему-то называли повозкой, охотник на демонов перешел на другую сторону и двинулся по уже знакомому маршруту. По единственному знакомому пути, который позволял выйти на другой уровень города, а не затеряться в бесконечных тоннелях, больших и малых.

По скромному мнению Ярости Бури, Огненные Недра походили на муровейник, нежели обычный город с поверхности, к каким он привык. Большая его часть была вырыта в скале, с соответствующими последствиями. Свободное пространство имелось только на жилом уровне. Все остальное, величественные залы и дороги, на которых могли разойтись три монструозных повозки, было прорыто в толще породы. Иных мест он не видел.

Однако, каждый раз вид и осознание того количества труда, что было вложено в возведение всего окружающего, его поражали. Чего стоил один производственный уровень. Такого скопления ремесленников, способных создавать артефакты, достойные самой королевы Азшары, он никогда не видел. Даже в империи их было совсем немного. В Цитадели же они исчислялись сотнями, а едва-едва им уступающие — тысячами. Казалось, в подземном городе имелись мастера на любую задачу, какую можно себе вообразить.

Подобное не укладывалось в сознании эльфы. Он хорошо помнил войну с демонами и проблемы, с которыми сталкивалась армия. Не хватало буквально всего, начиная от банальной еды, вплоть до тетив луков. Особенно по части зачарованного оружия и брони, способных уберечь жизнь или действительно ранить могущественных демонов. Обычную пехоту брало и простое.

В Цитадели он видел все то, чего не хватило империи и, пусть подобное претило его духу, подчиненных одной воле магов. Именно в магии крылась немалая часть достижений, на которых зиждился орден. В то время как в империи маги являлись аристократами себе на уме и выступали на стороне самих себя. На народ и цели, кроме собственных, они плевали. Не было у них и высших идей, кроме той единственной, что привела всех к краху. А те, кто в итоге отказался от королевы, в итоге все равно бились за самих себя, а не империю или калдорай в целом.

«Постоянно тренирующаяся армия, сама готовящаяся встретиться с Пылающим Легионом. Великолепное снаряжение и снабжение. Единство. Желание биться с демонами. Кажется, о чем-то подобном я мечтал первые пару тысяч лет в заточении? Организовать такое сложнее, чем мне казалось тогда. Столько всего нужно…»

Вспышка заставила Иллидана остановиться посреди малого тоннеля, предназначенного для пешего подъема на верхний уровень. Только по нему никто не ходил, предпочитая ездить. Выходило быстрее, да и не требовалось подниматься почти на пятьсот ступеней

— Ты то мне и нужен, Иллидан. Здравствуй.

— Это очевидно. — эльф демонстративно осмотрелся. Вокруг, кроме них двоих, имелся только камень. — Приветствую. Как идут дела на Азероте?

— С переменным успехом. — Алгалон покачал головой, не выражая никакой радости. Скорее расстройство. — Сейчас в самом разгаре поиск племен троллей и их лоа. Нужны источники магии. Одну темницу удалось стабилизировать, но есть еще три. Пока неизвестно в каком они состоянии, но, скорее всего, тоже потребуют восстановления, а значит — энергии.

— Их местоположение известно?

— Одна на Калимдоре. Недалеко от логова бронзовой стаи. С другой тяжелее… Она под водой. Где-то между островов.

— Последнее — весьма неточное определение. — Ярость Бури хмыкнул.

— Дело часа поисков. Бронзовая стая указала мне направление, с остальным справлюсь.

— Так что требуется от меня?

— Пришло время заняться призывом демонов. Место для тебя давно подготовлено, но, как мне сообщили, в Храме Огня тебя не видели.

— Увлекся интересными спорами. — охотник на демонов постучал себя по грудной пластине. — Маги сами ко мне ходили. На остальное времени не было.

— Ладно. Тогда идем сейчас, как раз посмотришь на все и вынесешь вердикт.

— Придется отложить посещение арены. — эльф пожал плечами.

Ухватившись за протянутую руку, он не успел прогнать в голове следующую мысль, как оказался в совершенно другом месте. У входа в просторный, десять на десять метров, заклинательный зал. Стены, пол и потолок, не считая волшебных светильников, были девственно чисты.

— Владыка. — драконид поклонился, привлекая к себе внимание.

— Пространства более чем достаточно. Где остальное?

— Это главный зал, к нему прилагается еще шесть малых. Четыре просторные лаборатории. Библиотека. Личные покои в достаточном количестве, чтобы тут могли разместиться тюремщицы. Склад для различных материалов. Собственно, он сейчас заполнен всем необходимым. Предлагаю с него начать.

Не имея ничего против, Иллидан последовал за хозяином Храма Огня, с наслаждением осматривая свои новые владения. Хотя полноценно видеть он не мог, все же смог заметить, что роскошью выделенные помещение совсем не изобиловали. Как и все остальное, видимое в Цитадели, они были начисто лишены блеска золота и серебра, сверкания драгоценных камней. Темные стены украшала только резьба, на которую он успел насмотреться в подземном городе.

Впрочем, ничего против охотник на демонов не имел. Десять тысяч лет, проведенные в темнице, отбили у него всякий вкус к излишествам. Куда важнее для него стало иметь свободу, в которой никто не собирался ограничивать. Почти. А выделенное денежное содержание позволяло все обставить на собственный лад. Было бы желание. Самое главное — большая кровать, стояла в личной комнате, остальное значения не имело.

Следующим по важности после кровати, на вкус эльфа, стало наполнение склада. Начать следовало с того, что им оказалось огромное хранилище, уставленное разными шкафами, полками и постаментами, от чар на которых начинало рябить в глазах. Все для того, чтобы поддерживались идеальные условия для капризных ингредиентов.

Пройдя внутрь, Ярость Бури не смог удержаться от довольной улыбки. Ему очень нравился основательный подход Цитадели. Сам-то он не понимал, как будет использовать свалившееся на голову богатство. Не в той плоскости лежали его навыки. Однако, ничего не мешало начать учиться новым граням любимого ремесла, раз уж, в кои-то веке, все к тому располагало.

— Вижу, ты рад. — констатировал владыка Цитадели.

— Не рассчитывал даже на малую часть всего, что ты готов мне дать. — честно признался Иллидан.

— Одно дело делаем. Главное — не оступись, и врата Цитадели всегда будут для тебя открыты. — хлопнув эльфа по спине, Страж пошел вперед. — Есть кое-что еще. Как раз по твоей специализации.

Подстегиваемый душевным подъемом, странным распирающим чувством в груди, охотник на демонов пошел вслед за драконом, не особенно раздумывая над его словами. Больше его интересовало все то обилие, что скрывалось в закрытых хранилищах. Зрение позволяло заглянуть за нетолстые стены, утоляя это любопытство.

Впрочем, когда пришлось остановиться перед высокими каменными вратами, Ярость Бури подобрался. Сработало чутье, вот только, оно почему-то не могло указать, где точно находится цель. Впившись взглядом в створки, он начал рассматривать чары, быстро все поняв.

— Вы заточили тут демона. Как?

— Нашли тварь в Элдре’Таласе. Принц, управлявший городом, использовал его как источник магии.

— Не самое плохое решение. — эльф кивнул. — Довольно умное, на самом деле, если правильно позаботиться от защите от проникновения демонических эмонаций.

— Умное или нет, в какой-то момент демон начал слабеть, давать меньше маны. Принц решил бороться с проблемой радикально, убивая и принося ему в жертву горожан.

— Ясно, идиоту повезло захватить во время войны ценную добычу. Как призвать мелких демонов самостоятельно он не знал, учиться не хотел. Закономерный итог. Большинство высокорожденных именно такие.

— Вполне возможно. Тауриссан казнил его на месте.

— Закономерный итог.

Вперед вышел придворный маг, совершив несколько манипуляций, он заставил врата отвориться. Сделаны они были нарочито медленно и явно. Не будучи дураком, эльф все запомнил. Ничего сложного там не было.

Разъехавшись в стороны, створки явили того, кто за ними скрывался. Бессмертер, огромный двуглавый демонический пес почти квадратной формы. Его лапы под неестественным углом торчали в стороны, скованные кандалами и шипастыми цепями, вбитыми в стену. Натяжение не позволяло демону пошевелить конечностями. Та же участь постигла обе головы. Выкрученные, они лежали на полу, ограниченные забитыми в пол скобами и все теми же цепями. Отростки, торчащие из спины, оказались обрублены, а раны — прижжены Светом, чтобы больше никогда не регенерировали.

— В прошлом могущественный демон. Сейчас бледная тень. — дал свою оценку Иллидан. — Насколько я успел их узнать, стоит ему вернуться обратно в Пустоту, быстро восстановится. Может, уже не будет таким же, как раньше, но точно станет гораздо, гораздо более опасным.

— Тварь зафиксирована настолько надежно, насколько это возможно, не прибегая к локальной остановке времени, иным барьерам или созданию особых зон. Все для того, чтобы ты мог с ним нормально взаимодействовать. Что скажешь?

— С удовольствием поглотил бы его. — Ярость Бури сложил руки на груди. — Но с него взять уже нечего. А вот для ритуалов — он пригодится. Как раз то, что нужно. Кровь демонов способна многое заменить, в том числе жертвенные души. С ее помощью можно в целом много интересного и полезного сделать. Без псины пришлось бы трудно.

— Обойдемся без крови демонов и прочих радостей. — драконоборец поморщился. — Этого еще не хватало в Цитадели.

— Тем не менее, кровь дракона орден использует. Все ваше могущество выстроено на ней. Так почему нельзя использовать демоническую? Она содержит огромное количество магии.

— Скверну.

— Именно. А Скверна — чистое воплощение Тайной Магии. Ее самая могущественная форма. Неудержимая.

— Ты верно заметил — она неудержима. Как мне известно, от контакта с ней почти все сходят с ума. Скверна заражает землю. Выпивает из нее жизнь.

— Скверна такая же энергия, как и все остальные. Нужно лишь найти верный способ ее использовать. Не такой, как у демонов.

— Любые эксперименты на этой ниве исключительно после того, как сможешь призвать достаточное количество демонов и завершения переговоров. Потом обсудишь все с Изурегасом, создадите изолированные помещения и можешь приступать. Мне интересно, чего ты сможешь добиться, будет ли это полезно в борьбе с Легионом или нет. Хотя сам в успех не верю.

— Мне тоже интересно.

— Тогда приступим к обсуждению деталей…

…

Дэтуур Крепкая Наковальня отошел от верстака, почесал в затылке, поскреб бороду. Потом повторил. Следом вздохнул. Не глядя подхватил кружку с крепким пивом из недавних поставок и отпил. Где-то на фоне мелькали мысли о скором приходе пенного из Азерота. За дверью личной мастерской во всю шумели молоты, отбивая заготовки на наковальнях.

Прежде чем браться за работу, мастер-кузнец ознакомился с перечнем оружия, который предоставил Вестник Войны главе клана. Изучил требования. Утвердил руны и материалы, не став воротить нос от новых придумок из Храма Огня. С ними еще предстояло познакомиться, научиться работать. Первые партии все равно должны были пойти на переплавку, когда бурный поток всего нового прекратится, а литейщики окончательно сформируют рабочие сплавы. Пока же каждая кузня действовала самостоятельно.

Старику не доставляло удовольствия осознание того, что его изделия в том числе пойдут на переработку, но иначе было никак. Воинам требовались новые доспехи и оружие, кольца, амулеты и другие аксессуары. Им требовалось все новое, чтобы начать привыкать и набираться опыта. Больше с этим медлить было уже нельзя.

Сейчас же перед бородатым коротышкой лежала перчатка, самостоятельно приобретшая глубокий алый цвет, какой бывает, когда нагревается металл в горне. Температура от нее исходила соответствующая. Старик вообще не мог представить, что способно драконий адамантий накалить до такой степени. Металл нисколько не уступал в родстве с огнем элементалям соответствующей стихии. Но факт оставался фактом — перчатка испускала не иллюзорный жар.

Все инструменты в мастерской она расплавила мгновенно, когда приобрела завершенный вид. Пострадало вообще все, кроме самого Дэтуура. Благо, внутри почти ничего и не было. Не будь дураком, он не стал тащить ничего лишнего в мастерскую. Только покрытые рунами, должными обеспечить им защиту, наковальня и верстак кое-как уцелели. Да и то, по причине отсутствия у перчатки к ним интереса.

Латная рукавица фонтанировала яростью и едва сдерживаемой огненной мощью. Кому мог подойти такой предмет, Крепкая Накольная судить не брался. То вообще было не его дело. Он просто следовал зову своего сердца, желанию металла и искренней любви к ремеслу. Даже свойства, которыми она могла обладать, в большей степени оставались для него непонятны. За исключением некоторых, полностью зависевших от нанесенных им рун. Да и то, часть из них в процессе перестроилась, став чем-то иным.

Перчатка наделяла владельца огромной физической силой, чем позволяла ему без труда держать в одной руке оружие, которое пришлось бы в противном случае взять двуручным хватом. Полностью подавляла инерцию оружия. Чем стало все остальное, мастер-кузнец не мог себе представить. Уж слишком сложной материей являлось рунное письмо. А те руны, что возникли сами по себе, он никогда не видел.

Последним свойством, о котором он знал, являлась передача ярости. Тот, кто наденет рукавицу, рисковал утонуть в ее ярости.

— Нарекаю тебя Источником Ярости. — в тишине мастерской прозвучал голос старика. Почувствовав положительный отклик, он несколько расслабился. Нежно взяв перчатку обеими руками, он отнес ее в соседнюю комнату. Раскрыл сундук и уложил в ложе, выстланное черным углешелком.

Опустив крышку, Дэтуур тыльной стороной руки вытер со лба несуществующий пот, окончательно отпуская напряжение. Его взгляд вильнул в сторону. К системе пьедесталов, занявшей почти всю остальную часть помещения. Там, на отдельных полках, располагалась сложная система сортировки, которую он придумал для столь сложного и привередливого материала.

На разных уровнях, с разными соседями, в разных частях конструкции, располагались слитки в зависимости от их предрасположенности, склонности, готовности меняться, сливаться с другими и, как ни странного, договороспособности. От их положения в том числе зависели предметы, к которым они склонялись. И сейчас одна полочка осталась пуста. На нее ушло два единственных слитка, готовых, не смотря на крайне пылкий характер, превратиться не в оружие, а в часть доспеха. Впрочем, дварф здраво предполагал, что рукавица в конечном итоге таки превратилась в оружие. Это еще предстояло выяснить на деле.

Огладив бороду несколько раз, Крепкая Наковальня не смог устоять перед искушением и вошел в центр конструкции. Тщательно осмотревшись, примеряясь к следующим слиткам, свой выбор он остановил на пришедшем всего пол дня назад. Он был один и отличался от прочих удивительно противоречивым характером: твердым, но мягким. Сам слиток не нес в себе огненного пыла, взамен оказавшись переполненным чистейшего золотого Света. От чего ярко светился, затмив все светильники собственнолично.

Предпочтения у необычного слитка были ему под стать. Его не интересовала форма. Он просто хотел стать предметом, который будет помогать достойному исцелять нуждающихся и сохранять его твердость в борьбе с Тьмой, а не расплывчатым “злом”.

Глава 157

Двадцать восьмой день с начала Похода

Как бы Алгалону не хотелось противного, Иллидан не мог по щелчку пальцев предоставить демонов, да еще в разнообразии. Потому приходилось ждать. В очередной раз. Впрочем, решив устраниться от многих дел, оставив их на откуп братьев ордена, он сам обрек себя на подобную участь.

«Поиски племен троллей идут, все разведчики переброшены на Азерот. Своим Светом, для защиты от происков Древних Богов и лоа, я с ними поделился. Правда, подземная война встала на месте, но это уже, опять же, не мое дело. Грамдар должен сам разобраться. Мастера клинка с доверенными людьми и письмами от Даэлина отправлены. Внутренние процессы в Цитадели протекают вообще без моего вмешательства. Стоило задать направление, больше никакое вмешательство не требуется. Как-то… слишком все хорошо налажено? Все так хорошо, что мне даже поспать захотелось… пока не понадоблюсь лично»

Размышления не мешали владыке Цитадели вертеть в руках весьма приметную перчатку. От описания ее известных свойств голова шла кругом. Одно отсутствие инерции могло в правильных руках стоить очень многого. Но остальное превращало ее в почти бесполезный кусок драконьего адамантия. Правда, один потенциальный владелец для нее имелся. Больше никому она не могла подойти. Все же требования, которые она выставляла постоянным напором ярости, были весьма специфичны. Далеко не каждый мог сохранить ясность ума, постоянно подвергаясь ее воздействию.

«Вручить ее Имирону, означает поднять его еще на ступеньку выше в негласной иерархии ордена. Стоит ли так поступать? Изначально предполагалось, что предметы из драконьего адамантия будут отходить только младшим стража. Или Обугленным Стражам. Вторые есть, однако никому из них перчатка не нужна. Первых нет. Дилемма. С другой стороны, почему я вообще должен задаваться такими низкими вопросами, будто какой-то никчемный интриган? Артефакт есть. Владелец для него есть. Показал он себя отлично. На носу война. Год или два, мы сами явимся к демонам, если они не придут первыми. Вот и решен вопрос»

Кивнув сам себе, Первый Страж не глядя закинул перчатку в пространственный карман и поднялся на ноги. Протяжно зевнув, сбрасывая сонное наваждение, что почему-то начало приходить, стоило сесть на трон, он начал спускаться вниз.

Ноги привели его к ближайшим черепам, да там и остановились. А глаза, окончательно избавившись от сонного тумана, цепко впились в кость. И видели они в трофеях нечто большее, чем доказательство силы или успешности ордена на своем поприще. Для них то были источники огромного могущества, которое, пока, было неясно как использовать.

Свет и Пламя мало подходили для манипуляций, которые требовалось провести, чтобы окончательно и бесповоротно подчинить души древних драконов. Огонь мог разве что уничтожить кости, вместилища. А Свет годился для сдерживания или, опять же, полного уничтожения уже самих душ. Еще он мог “сменить вектор”, переделав их из воплощений чистого зла, в благих духов. Такой вариант не устраивал уже драконоборца.

Старый Алгалон еще мог бы решиться на такой шаг, сулящий обретение вполне неплохих союзников, при условии их полной свободы воли. Но прошедший слияние всех частей и начавший видеть суть вещей иначе, уже не мог решиться на столь кощунственный шаг.

Черепа, как и души драконов, принадлежали ему и ордену по праву. Отпускать он их не был намерен, хотя бы потому, что шанс на сотрудничество имелся весьма призрачный. С другой стороны, даже очищенный от зла, духи настолько могущественные духи драконов могли натворить дел. Да и не хотел он так просто лишаться могущества, которое они могли даровать. Тем более после того, как направил весь свой огонь в темницу Йогг-Сарона, а почти весь Свет разделил между братьями и сестрами ордена.

Совсем другое дело, если бы души, со всем вытекающим, удалось привязать к предметам, Обугленным Стражам или будущим младшим стражам.

«Пожалуй, я погорячился, когда решил, что для меня совсем не осталось занятий. Надо вернуться к изучению текстов о некромантии и темной магии в целом. Конечно, можно поручить это Изурегасу, он справится быстрее и лучше меня. Но у него и так полно задач. К тому же непонятно, какой будет результат, если позволить ему так глубоко погрузиться в запретные искусства магии. Лучше не рисковать. На крайний случай, пару душ можно запереть в сферы. Славные должны выйти големы»

Уже собираясь телепортироваться, владыка Цитадели ощутил под землей, на глубине в несколько километров, появление знакомого дракона. Того, что меньше всего хотел с ним контактировать и не смел отказываться от подозрений. А после последнего события — затаившего легкую обиду.

Хмыкнув, Страж решил остаться на месте. И даже не встречать гостя. Тот обещал явиться сам, ведь иначе быть не могло. Отца бронзовой стаи в Цитадели невзлюбили. Он, в отличии от сестер или Малигоса, не мог себе позволить явиться на вотчину драконоборцев, чтобы просто прогуляться или в чем-то помочь. Его бы, скорее, разобрали на части, попытайся он выкинуть что-то подобное.

И вправду, ждать долго не пришлось. Спустя всего семь минут спустя, дракона объявился в тронном зале, в сопровождении сенешаля. Хотя почти сразу в портальном зале оказались все Обугленные Стражи в полном составе. Однако, так же быстро они разошлись по своим местам, заниматься другими задачами.

— Здравствуй, Ноздорму. Какая цель привела тебя в Цитадель? — только для приветствия повернув голову, Алгалон продолжил рассматривать череп.

— Завтра Малигос явится, чтобы сообщить об обнаружении портала. Я же хочу сделать все возможное со своей стороны, во избежание потерь среди защитников Азерота.

— Враг так опасен? — владыка Цитадели опасно подобрался, как хищник, почуявший кровь. Несколько раз он сжал и разжал кулаки.

Из-за несостоявшейся битвы с Йогг-Сароном, он находился в странном состоянии. С одной стороны испытывая радость, ведь не пришлось ставить под угрозу весь мир, и испытывать себя. С другой стороны, отсутствие битвы, к которой морально готовился и во время которой собирался проверить себя, не давало покоя. Впереди обещало состояться еще множество сражений, в которые следовало идти гораздо более уверенным в себе. Да он банально хотел полностью понять глубину собственных возможностей.

— Один колдун Скверны, выползок демонов, и его прихлебатели. — Аспект Времени презрительно скривился. — Ты их уничтожишь легко, вместе со всеми, кого они привели. Последнего я хочу избежать.

— Интересно. — Первый Страж полностью развернулся к собеседнику. — Поведай мне эту историю.

— Орки, дети некогда прекрасного мира, не обделенного вниманием одного из титанов. На Дреноре царствовала дикая, опасная природа. Огромные звери, огромные чудовища, огромные растения. Условия закалили орков, превратили их в превосходных охотников и яростных воинов. Они велики размерами, крайне сильны, но главное — до вмешательства демонов были вполне разумным народом. Хотя примитивный племенной быт накладывал на них свой отпечаток, они блюли законы чести и уважали своих предков.

— Похоже на врайкулов.

— В той истории, которой ты лишил Азерот, орки стали бичом, пролили много крови. Но в конечном итоге потерпели поражение и оказались в рабстве людей. Позже, они сбежали на Калимдор, где основали орду и свои города, постаравшись вернуться к почти забытому, старому укладу жизни. Основание Орды поделило мир на две части, в которой вторая роль отошла Альянсу. Череда войн и вскрывающихся проблем, дали Орде и Альянсу возможность окрепнуть. Взрастить героев, что возвысились над своими народами. Именно они в конечном итоге разрешили кризис Ульдуара, Ан’Киража и Ни’алоты. Загнали обратно Повелителей Элементалей. Отразили атаки демонов и многое, многое другое. Из-за твоего вмешательства, Аспект Пламени, ничего уже не произойдет. Но хотя бы присмотреться к оркам ты можешь.

— Уж прости мое вмешательство в твои планы, Ноздорму. Я предпочту поверить в себя и орден, чем надеяться, что обычные смертные действительно смогут справиться с опасностями таких масштабов.

— Ты прав, в тысячах временных линий Азерот пал по разным причинам или вот-вот погибнет. Тот Азерот, который мы знаем, является единственным настоящим. Остальные существуют, чтобы бронзовая стая могла наблюдать разные вариации, выявлять причины, и уничтожать их в нашем времени.

— То есть, у тебя действительно, как ты рассказывал, все было схвачено? — Алгалон сложил руки на груди.

— Да.

— А с чего ты решил, что именно “наш” Азерот подлинный, а не является для другого мира точно таким же примером?

— Мой Аспект позволяет это ясно понять.

— Хорошо. Так что там с орками. Предлагаешь отправиться к ним прямо сейчас?

— И да и нет. Все несколько сложнее. — Аспект Времени немного стушевался. — Я предлагаю тебе путешествие в прошлое. Хочу показать одно событие, которое должно повлиять на твое решение коренным образом.

— Это опасно. — впервые озвучил свое мнение Рейнхарт. — Не говоря уже о том, что магия времени бессильна перед Первым Стражем.

— Мы будем наблюдателями, бессильными вмешаться. — дракон неотрывно смотрел в глаза Аспекта Пламени. — Твое решение?

— Не понимаю, как ты узнал, что я могу подавить свое сопротивление. — драконоборец покачал головой. — Идем.

— Мой Аспект и опыт. — все, что ответил отец бронзовой стаи.

— Ты идешь с нами, Рейнхарт. Твой совет и взгляд будут не лишними.

…

Скептически глядя на пленку портала, что должен привести в другую временную линию, Алгалон тратил время, дабы избавиться от защиты. То, что оберегало его от магии времени, он научился находить совсем недавно. Но вот бороться с ним ему приходилось впервые. Попытки затянуть внутрь тела, к сердцу, раскинувшееся на тело и немного во вне поле, было трудно. Это походило на попытку сдвинуть с места гору, что, впрочем, постепенно удавалось.

Когда дело было сделано, ни видом, ни словом не показывая усилия, которые пришлось приложить, он зашел следом за драконом. А следом шагнул Рейнхарт. Ему было куда проще — он просто оставил Мировой Предмет в Цитадели.

Первым, что заставило обратить на себя внимание, оказалась происходящая всего в трех метрах стычка. Группа ночных эльфов, мужчин, закованных в латы, билась с отрядом демонов. То были пехотинцы, основное мясо Легиона, мо’арги. Под два с половиной метра ростом, мускулистые, безволосые и откровенно звероватого вида демоны. Все с тяжелым двуручным оружием, коим без особого труда теснили эльфов. У них была только одна уязвимость, которой они успешно пользовались — полностью открытая грудь. Они не носили нагрудников, зато знали, куда будет бить враг, на чем его ловили.

За несколько мгновений, что владыка Цитадели наблюдал бой, двое калдорай пали под мощными ударами. Не смогли сдержать натиск. Еще одного подловили хитрым финтом, когда он пытался поразить демона в сердце. Однако, стражи скверны тоже потеряли одного. Он слишком увлекся боем и оказался качественно разделан сразу в шесть рук.

Смотря на противостояние, Первый Страж жалел об одном — что не мог предложить явно ветеранам войны вступить в орден. По тому, как умело они действовали и помогали друг другу, читался их опыт. Таких можно было смело отправлять в гвардию, которая по новому устройству взращивала мастеров клинка.

— Точно нельзя вмешаться? — держа ладонь на рукояти меча, осведомился сенешаль.

— Нас здесь нет. Мы призраки, аномалия. Не существуем, если тебе угодно. Ты можешь попробовать, но ничего не добьешься. Меч пройдет сквозь плоть, не поранив.

Уже почти достав клинок из ножен, старый рыцарь с рычанием вставил его обратно. Его раздражение выплеснулось в виде молота, рухнувшего с неба на одного из мо’аргов. Упав, он проломил ему голову, расплескав содержимое, а врезавшись в землю, покрыл ее трещинами, начав бить во все стороны золотыми молниями. Касаясь демонов, они оставляли на них раны или с треском отскакивали от брони. Эльфов они наоборот лечили, затягивая порезы и восстанавливая переломы.

— Свет. — Ноздорму пожевал губами. — Как я не подумал? Его безбрежный океан пронзает все сущее, во всех мирах. Но я попрошу вас не вмешиваться, иначе может не произойти то, ради чего мы пришли.

— Жаль. — владыка Цитадели опустил уже светящуюся золотом руку. Он планировал обрушить на демонов и свою кару.

Эльфы, воспользовавшись замешательством стражей скверны и воспрянув духом, усилили натиск, сломив строй. И за считанные секунды вырезали всех пехотинцев Легиона, окончательно залив камень их зеленой кровью. Осторожно ступая мимо луж, они прошли дальше, выпили несколько зелий, и пошли в атаку на более многочисленную группу, врезавшись им в бок, где сразу посеяли смерть.

Только тогда Первый Страж заметил в стороне огромный болезненно зеленый портал, из которого демоны выходили походными колоннами, от чего натиск эльфов показался еще более героическим и отчаянным. В основном то были стражи скверны, как безлико одинаковые, так и отличавшиеся броней и оружием. Офицеры и чемпионы. Среди них то и дело мелькали фигуры эредаров, главных магов и колдунов Легиона. А над их головами пролетали стражи рока, огромные летающие демоны. Там же в небе происходило свое сражение. Стражи рока рвали на куски наездниц на гиппогрифах, вместе с их летунами, в полете поедая отдельные части тел и хохоча.

— Гнусное положение у калдорай. — озвучил свои мысли Рейнхарт. — Будь моя воля, я бы немедленно кинулся им помогать.

— Осталось совсем немного, проявите терпение.

Проследив за взглядом Аспекта Времени, Алгалон заметил высоколетящего дракона, на которого, почему-то, демоны почти не обращали внимание. А в следующий миг с его спины спрыгнул тот, кого он мог принять за демона. Не будь он так похож на орков, оставшихся где-то там, на задворках памяти о прежней жизни.

Оглашая окрестности боевым кличем, он приняв позу, будто летит не вниз, собираясь разбиться, а вонзить топор в голову какому-то великану. Впрочем, глупо умереть у него не получилось. Да и не рассчитывал он, правильно выгадав момент и траекторию, угодив точно в портал. Из него вышло еще несколько десятков мо’аргов, прежде чем поток любых демонов полностью пресекся.

Поняв, ради кого именно Ноздорму пригласил их заглянуть в прошлое, владыка Цитадели поспешил к порталу, сметая всех демонов вокруг себя. Они падали на землю, испепеленные вспышками Света, пронзавшими их копьями, переломанными молотами, и просто разорванными на части тянущими в разные стороны цепями.

Пройдя сквозь портал, он сразу остановился, только отойдя в сторону, чтобы занять более выгодную точку обзора. Мир демонов, их крепость, буквально кишела всевозможными представителями Пылающего Легиона. Куда не плюнь, обязательно стоял демон. Их были десятки тысяч.

И перед всеми ими стоял всего один орк, уже зарубив под сотню. Он взбирался на мертвые тела, продолжая свое дело. Каждый его удар убивал демона, каждый удар ознаменовывался его воплем. Он был подобен дикому зверю, при этом, каким-то образом, знающим, как обращаться с оружием и не теряющим контроль над битвой. Хотя глаза его были красны он прилившей к ним крови, а из раскрытой пасти вылетели слюни, он не терял головы окончательно, балансируя на грани.

В руках он сжимал топор, что был даже больше секиры Грамдара. Оружие было полностью деревянным, однако, разило получше металлического. Лезвие не тупилось и не ломалось, хотя чудовищной силы удары с его помощью пробивали броню, разваливая мо’аргов пополам, вместе с их оружием. Но чаще орк все же метил в менее защищенные места.

От рукояти к его рукам протянулись корни, местами пронзив плоть, намертво прикрепив топор. Его лезвие пульсировало зеленым светом, светом природной энергии. И особенно ярко оно вспыхивало, когда о него разбивались заклинания эредаров.

Гора из трупов демонов росла, вместе с настроением и удовлетворением Алгалона. Вид того, как преследователей уничтожения всей жизни во вселенной рубят, как повар овощи, было странно приятно. Особенно от осознания того, что погибали они безвозвратно, подобно смертным, так как действие происходило в Круговерти Пустоты.

Когда умерших стало больше тысячи, а их тела напрочь завалили проход к порталу, орк издал еще один клич и спрыгнул вниз, прямо на головы стражей скверны. Пройдя сквозь них, как нож сквозь масло, он один могучим прыжком оказался на спине у разрушителя, огромной четырех ногой твари, похожей на кентавра, и врубился топором ему в затылок.

Почти срубив ему голову, он еще раз прыгнул в толпу демонов, а за его спиной произошел взрыв зеленого энтропического пламени. Отвоевав себе пятачок пространства, за счет того, что стражи скверны начали его бояться и отступать, орк громко расхохотался.

— Сегодня меня, наконец, ждет достойная смерть! Вечной славой будет окутано мое имя!

Немного передохнув, воин с новой силой бросился на демонов, умело прикрываясь их телами от начавших лететь в него заклинаний. Казалось, он не может по-настоящему устать, а крики и кличи не сбивают ему дыхание. Он выглядел как герой ожившей легенды.

— Уходим. — взяв Первого Стража за руку, Ноздорму потянул в сторону портала. — Больше нельзя здесь оставаться.

— Ты ни за что не оторвешь меня от зрелища торжества героизма над Легионом. — легко вырвавшись из хватки, драконоборец так и остался стоять на месте, не сдвинувшись.

— Скоро тут объявится Саргерас, и лучше нам убраться обратно. Я не знаю, на что способен Оскверненный Титан. И не хочу выяснить, может ли он как-то на нас повлиять.

— Как зовут орка? — с сожалением отвернувшись от форменной резни, задал вопрос Алгалон.

— Броксигар Саурфанг. Ему удастся ранить Саргераса в ногу, прежде чем смерть его настигнет. Идем.

— ХА-ХА-ХА!

— Он достоин вступить в орден. — кивнул сенешаль, выражая согласие.

— Идем, раз так. Ты смог заставить меня пересмотреть планы, Ноздорму. Спасибо.

Зашагав в сторону портала, владыка Цитадели позволил дракону пройти первым, а друга подтолкнул вперед, сам оставшись. На миг закрыв глаза, он попросил Свет о помощи одинокому герою, прежде чем сделать шаг и исчезнуть из отрезка истории.

На Саурфанга обрушился толстый столп Света, исцелив всего его раны и наполнив мышцы новой, невиданной для него мощью. Не поняв толком, что с ним случилось, он поспешил вырваться, пулей влетев в нестройные ряды демонов. Первый же его удар породил ослепительную золотую волну, обратившую в прах еще сотню стражей скверны. А заклинание, должное поразить его из-за мгновения растерянности, попросту развеялось.

Окутанный золотым сиянием, он продолжил с еще большим усердием вносить опустошение в крепость Пылающего Легиона. Перестав избегать шиварр, стражей гнева и властителей преисподней, он разил всех, играючи разбивал инферналов и абиссалов. Никто не мог встать у него на пути.

Он остановился лишь когда демоны в ужасе начали беспорядочно отступать, а сверху опустилась тень. То был сам Оскверненный Титан, Саргерас. Пылая огнем и сжимая в руке обломок меча, он шел на крепость, чтобы лично решить проблему с наступлением на Азерот. Явиться туда во всей своей мощи.

Броксигар… уже не думал ни о чем. К этому часу он сделал достаточно, выгадал защитникам время для закрытия портала. И теперь оставалось сделать последнее — стать первым орком, который сразится с предводителем Пылающего Легиона.

Взревев в последний раз, он бросился навстречу титану, оставляя за собой золотой след.

Глава 158

Выйдя из Пещеры Времени, логова отца бронзовой стаи, Алгалон и Рейнхарт оказались посреди пустыни. Расправив плечи и посмотрев по сторонам, владыка Цитадели выбрал произвольное направление. Шагая по белому песку, он насвистывал незатейливый мотивчик, посматривая на голубое небо.

— Вот уж на что приятно посмотреть, правда? — спустя пятнадцать минут, взойдя на бархан, с которого открывался весьма унылый вид, произнес эльф.

— Я ожидал от демонов большего. — нашелся с ответом сенешаль. — Один орк смог отбросить их от портала, считай, остановил вторжение.

— Явно не простой орк. Хотя у него нет нашей драконьей крови, я смог ощутить внутри него иную силу. Нечто отдающее мощью первозданной стихии, яростью огня и океана, стойкостью гор и разрушительностью бури. А еще топор. Не знаю, что за чары на нем лежали, но он передавал ему крупицу силы побежденных демонов, подстегивая выносливость. Будь иначе, он бы выдохся еще на второй сотне демонов.

— Хм… еще одно наследие, как у врайкулов?

— Похоже на то. Не зря Ноздорму упомянул вмешательство титана в формирование мира орков. Им что-то досталось.

— Не в том ли кроется успех Азерота, отличающий его от остальных миров? На нем собралось слишком много разнообразных рас, имеющих явно большой потенциал. А войны и прочие невзгоды, лишь позволяли им его раскрыть и укрепить.

— Все так. Впрочем, мы разрушили линию времени, значит, теперь ответственность лежит на нас. Нельзя отказываться от орков, как мы видели, они способны на исправление и истинный героизм. Надо перетянуть их на свою сторону. Про остальные расы тоже нельзя забывать. А значит, надо наведаться к калдорай и получить их ответ. Мы должны получать рекрутов из всех возможных мест.

— Честно говоря, все происходящее начинает напоминать мне времена Иггдрасиля, когда принадлежность к той или иной расе имела большее значение, чем увеличенная продолжительность жизни или внешние особенности.

— После бедности Нового Мира, это чувствуется особенно ярко. Да и нормальные орки, после убогих свинорылов, воспринимаются даже… с радостью? Не знаю, как точно описать свои чувства. Мне просто доставляет удовольствие видеть нечто знакомое, а не уродливую пародию.

— Жестокие слова.

— Не ты ли вел отряд, который разбил и обратил в прах их единственное объединение, грозившее начать строить хоть какую-то государственность?

— Зверолюдам и гетероморфам не место возле наших земель. — человек пожал плечами, не поведя и бровью.

— А как быть с тем племенем ящеролюдов, что решило присягнуть Цитадели у Безлюдных Гор? — усмешка появилась на лице Первого Стража.

— Они оказались достаточно цивилизованными, чтобы попытаться вести с ними дела. В каннибализме не замечены, на людей не нападают.

— Так ведь можно было и свинорылов попытаться научить, а потом интегрировать в наше устройство.

— Слишком грязные, почти не признающие чистоплотность дикари. — старый рыцарь поморщился. — К чему эти тонкие дискуссии? Ящеролюды достаточно схожи с драконидами, чтобы дать им шанс. В конце концов, отринуть и их только из-за внешности или расовой принадлежности, будет означать плюнуть в сторону наших соратников. Их в некотором роде можно назвать младшими сородичами драконидов, у тех и у других есть драконья кровь. У одних больше, у других меньше. Я не стану оправдывать своего яростного стремления самым простым образом решить проблему свинорылов. Они мне отвратительны. Им нет места в наших городах и башнях. Незачем самостоятельно пускать грязь и болезни туда, где царит чистота и благоденствие.

— Не говоря уже о том, что наши горожане и крестьяне подобный шаг бы в любом случае не одобрили. Эльфы и те совсем недавно начали высовывать нос за пределы своих башен чаще, чем для обмена или торговли с соседями. Я понимаю твои резоны, иначе не одобрил бы того решения, десять лет назад. Но и ты не называй мои слова жестокими, покуда сам выражаешь столь явное презрение к внешнему виду и образу жизни “орков” Нового Мира, обращенные к ним же.

— Действительно, с моей стороны это было лицемерным. Прошу прощения. — закрыв глаза, Рейнхарт коротко склонил голову.

— Ладно, идем к Изере, раз уж оказались на Калимдоре. Я попрошу ее провести для тебя испытание. А потом заявимся к калдорай и спросим с них. Мне интересно, какое решение они все-таки приняли. Продолжат ли славную традицию борьбы с демонами, или трусливо спрячутся в лесах, надеясь переждать бурю.

— А если решат не лезть в войну? — сенешаль повернул голову, всем видом выражая крайнее желание получить ответ.

— Действительно, как же поступить? — занеся ногу для шага, драконоборец остановился, посмотрев куда-то в сторону. — Наверное, выразить презрение и махнуть рукой. Что еще остается? Не карать же их только за трусость? Мы с тобой хоть и вершим судьбы в некотором смысле, но не имеем права наказывать ночных эльфов за их выбор.

— Милосердно. Однако, в этом вопросе мягкость не кажется мне уместной.

— Силой на войну не затащить. Сам должен понимать, чем может подобное обернуться.

— Но ведь и говорить мы будем не со всеми эльфами, а с теми, кто правит. Они могут быть малодушны, спору нет, но таковы ли остальные калдорай?

— И твое предложение?

— Навязать наши требования. Не захотят защищать свой мир оружием, так пусть помогают иначе. Ресурсы нужны всегда и любые. Ткани, металлы, древесина, та же еда и прочие одеяла с палатками. На плечи Цитадели ляжет снабжение Альянса всем необходимым. И мне не думается, что королевства смогут снабжать такую армию на постоянной основе. Они истощатся раньше, чем позже. Наши запасы велики, их хватит на многие десятилетия, но должны ли мы тянуть все на себе? Я так не считаю. Именно орден и братья с сестрами встанут в авангарде войны с демонами.

— Что же, ты прав.Значит, ресурсы и добровольцы.

— Еще бы предложил выжать из арсеналов и сокровищницы все достойные артефакты. Однако, я уверен, наши собственные мастера способны сделать лучше, а от притока заказов будут лишь более счастливы.

— И все-таки, что-то я бы у них забрал. — заложив руки за спину, Алгалон прищурился. — Хотя бы в целях исследований. Изурегасу пойдет на пользу.

— С такой точки зрения я не смотрел. — признал старый рыцарь.

— Все, хватит рассуждений, идем. — призвав Погибель, расстояние между мирами перестало иметь для нее значение, владыка Цитадели принялся ждать, когда на плечо опустится рука, прежде чем телепортироваться.

…

Кул-Тирас

Горм с наслаждением отхлебнул пивка из собственной кружки. Перед ним маги проводили последние манипуляции с каменными столбами, расположенными на расстоянии семи метров друг от друга. Для них пришлось сделать отдельную площадку, избавившись от камня, которым мостили один из дворов замка. Заложить его заново, рунными плитами, а уже поверх них возвести столбы.

Древний пивовар мало что понимал в подобном волшебном строительстве, уж тем более он не знал, как это все должно работать. Но ему нравилось наблюдать за реакциями людей, что приняли его у себя в гостях. Их искренне поражало, с какой легкостью и скоростью работали строители клана, направляемые магами ордена.

И не мудрено. Вся конструкция портала была возведена всего за два дня. Можно было и быстрее, ведь все материалы поступили из Цитадели, их не пришлось делать самостоятельно. Однако, магам пришлось на месте проводить сразу несколько больших ритуалов и расчеты, чтобы все работало стабильно, не угрожая сломаться.

Своей новой ролью Хмельной тоже оказался полностью доволен, прибавив к и так весомому статусу в клане еще пару камушков солидности. Прознав об успехах, глава клана назначил его представлять дварфов и помогать во всем целому мастеру клинка. И пусть к воинам никогда не стремился, Хмельной был рад оказаться полезным одному из них. Тем более приставили не к новобранцу, а весьма и весьма уважаемому мечнику.

— Все готово, мы уходим. Сразу за нами прибудет повозка со всем обещанным. — кивнув всем собравшимся, маг быстрым шагом направился за своими собратьями из Храма, уже начавшими проходить сквозь чистую голубую пленку.

Портал открылся буднично, без светопреставлений и прочего. Просто между рунными столбами появилась точка, за несколько секунд разросшаяся и занявшая все отведенное ей пространство.

— Магия перестает казаться сложным искусством, когда все происходит так… обыденно. — поделился своим мнением лорд-адмирал. — Пришли каменщики, сложили в правильно порядке блоки, и все.

— Чтобы так быстро возвести постройку, способную соединить два континента, надо провести огромную работу до того. — в голосе мастера клинка слышалось едва заметное неудовольствие.

— Я понимаю. — кивнул Даэлин. — Иначе бы подобными порталами было усеяно все, а дороги потеряли всякий смысл. Как и корабли.

— Сенешаль планирует построить порталы, ведущие во все королевства, чтобы упростить переброску войск, торговлю и обмен. Соединив в одном месте все Восточные Королевства, включая Кель’Талас.

— Эльфы согласились? — удивление и энтузиазм отпечатались на лице главы дома Праудмур, заставив забыть обо всем остальном. — Хотя, учитывая на что способна Цитадель, вам есть чем их заинтересовать.

— Как я слышал, Первый Страж скинул с трона короля-труса, усадив на его место воительницу, которая первая прибыла в столицу, чтобы сразиться с ним. — поделился Горм. — Он явился туда в облике дракона. Так что их новая королева очень храбра и наверняка воинственна.

— Трус? Узурпация власти? — Даэлин стал выглядеть так, будто его ударили пыльным мешком по голове. — Когда об этом узнают, авторитет Цитадели может сильно пострадать.

— Король Анастериан позорно бежал из столицы, бросив свой народ. Значит, потерял право на правление. — Алатор сочился пренебрежением. — Что скажут остальные, орден не интересует. Им будет явлен враг.

— Мало кому хватит храбрости не сбежать, когда на него надвигается такой… дракон.

— Но следопыты и их предводители поспешили в столицу, прекрасно понимаю, что одержать победу не получится, а наиболее сильный маг королевства сбежал. Ему нет оправдания. В другое время на такое можно было бы закрыть глаза. Но Азерот на пороге войны. Народам и королевствам надо быть сильными, как и их лидерам.

— Пока никому не известно о грядущей войне, кроме ордена. И будет ли она. Впрочем, не вижу смысла спорить о делах другого королевства сейчас. Больше меня волнует статус наших торговых договоренностей.

— Любое качественное пиво, вино, нектар или более крепкая выпивка будут куплены в любых количествах. — произнес древний пивовар, прикладываясь к кружке.

— Проще же будет торговать напрямую с кланом Бронзобородов?

— Проще плюнуть им в руку, чем взять из нее кружку. — жестко высказался Хмельной. — Они куют сталь. — он поморщился. — Это большое нарушение традиций нашего клана, а значит, может повлечь удар по чести любого из Драконьей Пасти. К пиву это отношения не имеет, но лучше перекупить у других, чем вести с ними дела напрямую. Вот если они одумаются, глава клана рассмотрит их предложения. В противном случае — никогда. По заветам предков мы должны отчуждать тех, кто занимается железом. — приложившись к пивку, дварф несколько выправил настроение. — Наиболее строги традиции в отношении кузнецов и литейщиков. Легче другим ремесленникам, они еще могут быть приняты. Совсем просто с воинами и обычными членами клана. У них ведь нет выбора, какими инструментами, оружием и доспехами пользоваться. Они полностью зависят от своих кузнецов.

— Каждый день узнаю о Цитадели что-то новое. — лорд-адмирал покачал головой. — С вами рассориться так же легко, как и подружиться.

— Зато и союзник мы желанный. — Горм улыбнулся в бороду.

Из портала показался нос медленно выезжающей повозки. Полностью покинув пределы межпространственного перехода, огромная махина сделала крюк по двору, встав к встречающим задом. Беззвучно открылась аппарель, покрытая ребристым рисунком для лучшего сцепления сапог. Внутри штабелями стояли ящики, со специальной маркировкой, обозначающие пространственное расширение. И двое дварфов, тут же спустившихся на землю.

Один шел впереди и выглядел старше, важно наглаживая бороду. Второй, обладатель более короткой бороды, нес несколько свитков и в целом походил на помощника. Его одежда была попроще, а сам он старался держаться на два шага позади.

С хеканьем встав со стула, выставленного специально для него, откровенно рисуясь, древний пивовар взял вторую кружку и протянул её подоспевшему соклановцу. Со всем почтением прияняв дар обеими руками, он выпил половину, вытер бороду, и передал остаток помощнику. Тот одним махом осушил все, взяв свитки подмышку, и глубоко поклонился, передавая пустую кружку.

— Хорошо. — важно кивнув, Хмельной сел обратно на стул, поворчав для окружающих о больных костях.

— Мое имя Бомбур. — представился дварф, уперев руки в бока и глядя вверх. — По поручению главы клана, я привез дары. — выставив руку в сторону, он дождался когда в нее ляжет свиток. Развернув тот, он принялся зачитывать. — Тысяча слитков адамантия, тысяча слитков мифрила, пятьсот слитков черного железа. — выделил он с особенной торжественностью. — Пять ящиков хороших тканей. Один ящик отличных тканей. Десять ящиков волшебной древесины из зачарованного леса королевы дриад. Десять ящиков строительных инструментов. Пять ящиков кузнечных инструментов. Сто пятьдесят наковален в ящиках. Все необходимое для строительства малого горна и малой литейной, в ящиках. Книги, в которых записано все об обработке достойных металлов младших чинов. К ним прилагаются зачарованные монокли. Все в ящиках. Зачарованные сети, три ящика. В них рыба будет сама заплывать. — сделал он сноску, стрельнув глазами в лорда-адмирала. — Ловушки для донных тварей, три ящика. Шлемы для подводного дыхания, один ящик. — он свернул свиток, не глядя передал его помощнику и получил следующий. Так же развернув его, начал зачитывать. — По просьбе Первого Стража, в течении следующего дня будут переданы сто пятьдесят ящиков инструментов для возделывания земли. Пятьдесят ящиков с инструментами для заготовки и обработки леса. Младшие инженеры клана проведут оценку верфей и предложат способы улучшения. Так же, для распашки неосвоенной земли, на безвозмездной основе, тридцать тракторов будут переданы в пользование королевству Кул-Тирас. — откашлявшись, коротышка свернул свиток и добавил более тяжелым тоном. — Если дары клана и Цитадели будут использованы не по назначению, королевство Кул-Тирас потеряет дружбу. Переплавка инструментов с целью получения металла или их продажа, будут расценены как предательство. Использование слитков для ремонта и ковки оружия и доспехов — одобряются и допускаются. Клан Драконьей Пасти выражает надежду, что кузнецы, рудокопы и литейщики королевства Кул-Тирас и в дальнейшем продолжат традиции обработки благородных металлов. На этом все. Ваши печати, пожалуйста. Историки клана сохранят эти документы, как факт выражения дружеских намерений клана и Цитадели, и сделают каменные копии.

Помощник выступил вперед, протягивая три свитка.

— Я не могу отпустить гостей моего замка, не пригласив их ко столу. Слуги уже выкатили несколько бочек с пивом, а на кухне своего часа дожидаются тройка кабанчиков и дичь. — фраза была заготовлена загодя, по советам Горма. — А пока мы будем есть, пить и смеяться, повозку разгрузят, так что вернуться сможете на ней.

— Хорошо. — лицо Бомбура разгладилось, приняв более располагающий вид. Как и ожидалось, услышанное ему понравилось. — Приятно знать, что у клана и Цитадели появляется друг, кое-что понимающий в вежливости и гостеприимстве. Когда решите посетить наш Огненную Пропасть, моя семья ответит вам тем же, лорд-адмирал.

— Так чего же мы ждем? Идем в замок!

Глава 159

Несколько часов спустя

Изумрудный сон

Путешествие по миру первозданной природы для Алгалона выдалось не столь запоминающимся, как для его друга. В основном потому, что он больше наблюдал и следил за своим спутником, нежели отдавался красоте буйства природы и атмосфере.

Однако, на Рейнхарта Изумрудный Сон произвел должное впечатление. Первые десять минут, стоило оказаться внутри, он просто стоял и смотрел. А его лицо постепенно разглаживалось, пока не приняло полностью умиротворенное выражение.

Дальнейший путь до той самой полянки проходил в сопровождении набежавших из леса зверей. Вместе с ними дли медведи, обходя кусты или останавливаясь у них, чтобы полакомиться ягодами. Лоси и олени расположись по правую и левую руки. Даже волки, мелкие и огромные, хоть и держались поодаль, шли с ними. По деревьям прыгали хищные кошки всевозможных расцветок, от мала до велика. Птицы, проявив большую наглость и лень, присаживались на плечи и головы, и более удачные отгоняли со своих мест тех, кто не успел. А простых мелких зверьков было не счесть. Они ковром устилали путь, всегда юрко выбегая из-под ног, не давая на себя наступить.

— Теперь все зависит от него. — встав с колен, Изера повернулась к единственному оставшемуся собеседнику. — Мы не имеем права вмешиваться в его испытание.

— Как ты это делаешь? Я попробовал несколько раз провернуть подобное, прилагая все свои силы, но не смог. Упоминаний подобной магии нет в библиотеке Храма Огня.

— Магия Природы способна на многое. Я взываю к внутренним состояниям, отражениям самих себя, которые создают всякие разумные существа. Обличаю их и даю возможность увидеть то, что раньше не имело формы, существуя в мыслях.

— Это… похоже на какую-то сверхестественно мощную ментальную магию.

— Хотя все драконы сведущи в путях разума, я на них не полагалась. Только Природная Магия. Она касается всего живого, с ее помощью можно найти гармонию, либо потерять ее. Обострить инстинкты, или приглушить их, чтобы враг пошел в самоубийственную атаку. С ее помощью можно запереть цель в ее же разуме, погрузив в вечный сон. И многое, многое другое.

— А что скажешь о странной отдаче, которая возникала, когда я бил Кенария?

— Аура Шипов. — эльфийка кивнула. — Мне показалось, ты ее не заметил. Очень уж просто с ним разделался в первый раз.

— Почему же, почувствовал вполне. Но не отвлекаться же во время боя из-за легкой боли?

— Многие демоны, погибшие с непониманием на своих ужасных мордах, могли бы с тобой поспорить. — мать зеленой стаи ярко улыбнулась. — Присутствие Кенария наделяет всех его союзников, включая всякое растение, способностью возвращать часть нанесенного им вреда. Простой, но сильный врожденный дар. Скорее всего, им его совместно наделили мать и отец.

— Жаль, я думал, это какие-то чары природы.

— Понимаю. Хотел обучить им своих магов.

— Да, но чего уж. — владыка Цитадели пожал плечами. — Как думаешь, если я его убью, Элуна сильно расстроится?

— Когда демоны терзали его тело во время Войны Древних, она не вмешалась. Когда Архимонд сломал шею Малорну, она промолчала. Не думаю, что ей будет дело. А даже если она попытается выразить гнев, разве тебя подобное остановит? — драконица немного наклонила голову.

— Нет. Просто хотел узнать твое мнение и к чему конкретно мне готовиться, если богиня решил обрушить на меня кару.

— У Элуны два лица. Одно тебе известно, второе — Ночной Воин. Он забирает с поля боя павших доблестной смертью воинов, а так же наделяет еще живых силой перед битвой.

— Она воплощает в себе и мужское и женское? — Страж не удивился, но нахмурился, стараясь все уложить у себя в голове. Все же, божественное теперь касалось его напрямую, и обзавестись своим женским отражением он не хотел.

— Скорее ее второе воплощение, предназначенное для битвы и проявления силы, так называется. Я сама не знаю всего. Ее основной культ сосредоточен на почитании именно Элуны, Ночного Воина привечают только Часовые. Впрочем, это не мешает жрицам молиться и ему, когда понадобится. Чем именно богиня может до тебя дотянуться, я подсказать не могу. Это в равной степени может оказаться как дождем из застывших кристаллов звездного света, так и что-то другое. Считается, что у нее нет воплощения, она бестелесна. Но как все обстоит на самом деле, никто подлинно не знает.

— Может ее верховная жрица знает больше. Спрошу у нее. Спасибо.

— Не за что. Я бы посоветовала тебе вытребовать возможность прикоснуться к Сфере Элуны, если хочешь понять больше. Некогда богиня сотворила этот артефакт и отдала его жрицам, чтобы они могли воззвать к ней напрямую.

— Так и поступлю. — непроизвольно взгляд драконоборца скользнул по фигуре Аспекта Снов. — Кхм, у меня есть еще несколько вопросов.

— Спрашивай, сейчас Кошмар не так силен, так что время есть.

— К слову, как протекает твоя борьба?

— Зеленая стая смогла очистить часть оскверненного леса и загнать Кошмар в ущелье. Он заметно ослаб и сейчас не так опасен, как прежде. Вихрь будто разрывается изнутри. Его постоянно дергает в разные стороны, он причудливо качается и изгибается. Я сейчас размышляю, как надежнее его запечатать.

— Почему не уничтожить?

— Чтобы окончательно избавиться от Кошмара, надо вырвать из недр Азерота его источник. До тех пор его можно лишь сдерживать.

— Начало уже положено. Йогг-Сарон корчится в моем огне, с каждым днем его рев все тише, попытки вырваться слабее, а регенерация медленнее.

— Радостные новости. — Изера выдохнула, с воздухом выпуская часть напряжения. Сама ее осанка стала более расслабленной. — С наложением печати мне придется поторопиться и, возможно, понадобится твоя помощь. Тот лес, что пророс в Изумрудном Сне на месте Кул-Тираса, сплошь покрылся золотом и огненными цветами. На его территории и вокруг нет ни одного следа Кошмара. Там сама природная энергия изменилась. Мои дети начали летать туда, чтобы отдохнуть и избавиться от дурного влияния.

— Я окажу тебе любую помощь, какая потребуется.

— Тогда поспеши разрешить свои разногласия с Кенарием. Он начал пробуждать друидов ото сна. Моей стае все труднее контролировать затронутые Кошмаром территории. Без друидов мне придется отказаться от всех своих планов и целиком сосредоточиться на очищении. И тогда зеленая стая сможет покинуть Изумрудный Сон еще не скоро.

— Я бы хоть сейчас его убил. — Алгалон пожал плечами. — Как найти? Вот в чем вопрос.

— С этим я помочь не смогу. — драконица смежила веки. — Он скрылся от меня. Ушел на какой-то из слоев.

— Да уж, сюда охотников не направить. Да и нет в Цитадели способов и инструментов для выслеживания полубогов. Может, через его ученика получится чего-то добиться. Он всяко не сможет спрятаться от меня так же, ведь его супруга точно прятаться не станет.

— Хочешь взять верховную жрицу в плен? — эльфийка усмехнулась и сложила руки под грудью, чем немного визуально ее увеличила.

— Я же не бесчестная тварь, чтобы поступать таким образом. — владыка Цитадели отвел глаза в сторону. — Малфурион сам явится к ней, когда прознает о моем визите. Там то я и задам ему вопросы. За одно узнаю, остались ли еще среди ночных эльфов настоящие мужчины, или они теперь способны лишь прятаться за своими женщинами. Мне тут довелось посмотреть на калдорай прошлого, на бой у Колодца Вечности.

— Тогда ты и правда будешь разочарован. Сейчас у калдорай нет армий, похожих на ту.

— Дело не в армии, и не в том, что защищают леса одни женщины. Мне важно узнать, остались ли еще у ночных эльфов те дух, отчаяние и мужественность, с которой они шли против демонов. Если Малфурион будет юлить, избегать ответов или прямо откажется принимать участие в грядущей войне, хотя бы как защитник, я сломаю его рога и повешу где-нибудь в таверне верхнего города. А потом продолжу их ломать, когда будут отрастать новые. Он ведь главные среди друидов, значит говорит за всех.

— Верховная власть и авторитет находятся у Кенария. Малфурион его ученик и герой войны.

— Тем не менее, он решил занять место одного из правителей калдорай. Значит, будет отвечать по своему положению. В отношении Тиранды я испытываю некоторый оптимизм. Ей, по крайней мере, соловьем в уши не заливается трусливый полубог.

— Надеюсь, у тебя получится добиться своего. Друиды немалая сила.

— А ты? Тебя они не послушают? — Первый Страж снова повернулся к эльфийке.

— Нет. Они почитают Кенария. Его слово для них закон. Я отстают от него слишком сильно. Пожелай он, и друиды обратятся против моей стаи, не побоявшись напасть даже на меня.

— Безумие.

— Как есть. — мать зеленой стаи развернулась и направилась к чаще. — Твой соратник скоро проснется, а мне надо продолжить следить за Кошмаром.

— Зови и я приду, чтобы помочь.

Еще несколько секунд, как зачарованный, Алгалон смотрел вслед дранице. Произвольно или нет, она покачивала бедрами, что вкупе с ее нарядом, притягивало взгляд. Чары рассеялись, когда она обернулась и негромко посмеялась.

Дернувшись назад, владыка Цитадели резко встряхнул головой, прогоняя прочь лишние мысли. Проворчав нечто нечленораздельное себе под нос, он опустился на одно колено перед Рейнхартом и закрыл глаза. Перед внутренним взором огонь, олицетворявший друга, рос с вполне заметной и ощутимой скоростью.

Когда пламя стало яростным костром, превзойдя внутренний огонь старших сыновей Первого Стража, старый рыцарь открыл глаза. В них блеснул белый, чистый Свет, без малейшей доли тех ярости и стремлений, которые были присущи золотому. Вертикальные драконьи зрачки полнились скрытой в них твердостью и уверенностью.

— Ты нашел ответы, которые требовались. — не спрашивая, утверждая, произнес драконоборец и протянул руку.

— Да. — приняв помощь, Рейнхарт занял вертикальное положение. — Испытание позволило мне ясно посмотреть на себя со стороны и ужаснуться. В собственных мыслях я смешал все: личные стремления, надежды, законы и устои ордена, создав кашу, густо посоленную виной, и которой едва не захлебнулся в итоге. Тридцать лет мира плохо сказались на мне. Я размяк. — слова давались ему легко, решительно. Он не видел в них ничего постыдного, только признание ошибок.

— Дракона тоже не отверг, хотя мог. Почему не стал? Мне казалось, ты шел сюда в основном за этим.

— Я вспомнил, каково наше дело и на какие жертвы необходимо идти ради него. Тем более, испытание показало мне, что драконья кровь не несет вреда. В моей голове только мои мысли, ни чьи больше. И тот Свет, на который я всегда полагался, он часть моей души, а не проявление внешней силы, принадлежащей кому-то или чему-то иному. Он весь мой, без остатка.

— То есть, ты не бился с внутренним драконом? И как понимать — Свет твой?

— Я видел только зеркала, парящие посреди небесного облака, и себя, в виде лучистого шарика. Стоило мне заглянуть в отражение, там представало то, чем я являюсь. Вернее, часть меня. Я видел множество образов и подолгу размышлял над каждым, пока не приходил к какому-то выводу. Тогда я чувствовал некое облегчение и возможность двигаться дальше. Единственный, кого я убил там, внутри, был я сам. Сгорбленный, жалкий предатель, держащий обломок меча. — старый рыцарь хлопнул по ножнам. — Он прятался за зеркалом.

— Как тебе удалось? — полюбопытствовал Алгалон. — У тебя ведь не было с собой оружия. Или ты получил его, проходя испытания?

— Нет, я до самого конца оставался в форме шара. Именно последнее испытание явило мне правду о Свете. Я был его воплощением, а предатель — отголоском моего прошлого, воплощением слабости и той Тьмы, что продолжала жить внутри меня. Избавившись от него, я избавился от проклятого червя, что грыз меня изнутри все время, путая помыслы.

— Позволишь? — оставив Погибель парить рядом, владыка Цитадели окутался огнем, облачившись в Чешую.

Увидев кивок, он положил ладонь на грудь друга. Длань сразу налилась нестерпимым золотым сиянием, затмевающим зыбкие сумерки Изумрудного Сна. А разум Первого Стража погрузился в иные материи, оставив мир первозданной природы.

Осознав себя посреди безбрежного волнующегося океана, простирающегося посреди ничто, он увидел картину, с которой уже был знаком. Свет, в его истинном виде, был отнюдь не однородной энергией.

Золотые потоки, вечно находящейся в движении силы, пронизывали серебряные нити и целые облака. Если к ним прикоснуться, можно было почувствовать разное: от несравненной благодати, бесконечной заботы и любви, до невообразимой ярости и догматичности, о которые могло разбиться все во вселенной.

В Свете находилось слишком много разнообразных концепций, порой противоречащих друг другу, из-за чего его последователи могли так сильно разниться меж собой. От упрямых, почти тупоголовых, поборников их собственной версии справедливости, в погоне за которыми они могли творить зло, свято уверенные в обратном. До абсолютно мягких, чистых приверженцев мира.

Прикасаясь к одному из потоков, наполненному теми или иными догмами или концепциями, всякий последователь Света обретал приверженность к его силе и первые представления о правильном, касательно служения Свету.

Однако, красоты и благодать, которыми полнилось пространство вокруг, мало интересовали Первого Стража. Он мог посмотреть на них в любое мгновение, достаточно закрыть глаза и пожелать. Сосредоточившись на связи душ, которую предварительно установил, он перенесся совершенно в другую часть знакомого пространства. К его окраине и даже за нее.

Золотой и серебряный Свет остался где-то далеко, о нем напоминало лишь далекое сияние. Все вокруг занимала чернота. Тьма. Голодная, вампирическая энергия, возникающая там, откуда уходит Свет. Она тянула свои щупальца к одинокому белому облаку, так похожему на обычное небесное явление. Но не могла его достичь, разбиваясь о чистые, полные благости, лучи.

Тьма потянулась и к драконоборцу, оказавшись точно так же развеяна, но уже золотым сиянием, наполненным его собственной ненавистью по отношению к окружающему мраку. Но, в отличии от души Рейнхарта, создавшей вокруг себя огромный кокон, отвоевав собственный пятачок пространства в ничто, он так не мог.

Душа Алгалона лишь сияла, недостижимая для Тьмы, не более того.

Вернувшись в реальность, владыка Цитадели отнял руку, чем разрушил связь и крепко задумался. По всему выходила так, как и сказал его друг — он черпал силу сам в себе, тот Свет, к которому он прибегал, принадлежал ему самому. И никому больше.

«Не понимаю, как такое могло произойти… Не в предыстории же все дело? Пока только одно ясно — моя защита ему не нужна. С остальным придется как-то разобраться. Однако, до чего смешно. Я считал себя главным проводником Света в Цитадели, да еще и с божественным началом. А как оказалось, на фоне Рейнхарта, я мелкая свечушка. Но оно и понятно, наши силы в этом плане различны. Я действительно лишь проводник, в то время как он, на самом деле, нечто большее»

— Удалось что-то понять? — спросил старый рыцарь.

— Немногое. — Чешуя растворилась в облаке огня, и владыка Цитадели озадачено почесал затылок. — Тут без пары бочек дварфийского самогона не разобраться. Одно скажу — ничего плохого с тобой не произойдет, а об остальном мне надо подумать самому. Обратиться к той стихии, к которой мы с тобой постоянно прибегаем.

— Я бы тоже хотел принять участие. Все-таки это касается меня напрямую. А если поможет понять себя лучше, то всяко пойдет на пользу.

— Само собой. — легко согласился Первый Страж. — А пока давай проверим кое-что другое. Превращайся в дракона. Немного полетаем над Калимдором, сделаем кружок по Восточным Королевствам, и вернемся обратно. Изера обещала отправить кого-то из своих детей к эльфам, предупредить о нас. Образами столицы и пути к ней, она тоже поделилась.

— Один вопрос: зачем пролетать над Восточными Королевствами?

— Чтобы знали, кто кружил у них над головами, когда придет время переговоров. Плюс, ничего не помешает нам рассыпать вниз мелкие благословления, а именно Церковь Святого Света имеет самый большой религиозный вес в тех землях. Да и просто — чтобы не расслаблялись. — драконоборец улыбнулся во всех зубы.

…

От Автора:

Заходите на мой Бусти — https://boosty.to/or1gon

Там уже до Орды дошли. =)

Глава 160

Цитадель

Ансельф брел по восточному крылу библиотеки, пустым взглядом смотря перед собой. Прошел период, когда жадность преобладала над разумом, затмевая любые мысли. Больше его не трогали тысячи окружающих книг. Не волновали сокрытые в них знания. Он, как и многие из числа молодых, начал чувствовать себя пленником.

Только заметив впереди знакомую высокую фигуру, покрытую темной чешуей, в окружении десятка стариков, молодой маг смог вернуть блеск своим глазам. Ускорив шаг, он начал ломиться напролом, расталкивая таких же узников, как и он сам.

Однако, не сопоставив коричневую мантию и наличие посоха в руке, он был вынужден прервать свое движение. Попытка убрать с пути аколита закончилась закономерным образом — подножкой и болезненным ударом по спине.

— В следующий раз думай, на кого поднимаешь руку. — больше не глядя на него, маг Цитадели взял со столика несколько книг и отправился в одном ему ведомом направлении.

Немного отрезвленный, но еще более разозленный, Ансельф резко вскочил и огляделся, прожигая взглядом нескольких посмеявшихся. Отряхнувшись, он направился в прежнем направлении, но уже более сдержанно, хотя внутри закипал. Уму вернулось понимание, что сорвись с языка ранее заготовленные слова, все могло бы закончиться еще хуже, чем удар посоха по спине.

— Что тебя тревожит, юноша. — первым заговорил глубокий старик в простенькой рясе жреца. Голос его был мягким, тихим, успокаивающим.

— Тревожит? — молодой маг несколько сбился с настоя, еще раз. Готовился то совсем к другому. Как минимум, он собирался сам завязать разговор. — Беспокоит. — поправился он. — Господин Изурегас. — поклонившись, как подобает, парень поднял голову и посмотрел прямо в глаза величайшего мага из когда-либо живших. По крайней мере, он так искренне считал. — У меня к вам вопрос. Позволите его задать?

— Это не касается обучения, но все равно говори. — драконид кивнул.

— Благодарю. Я хотел узнать, когда нам позволят увидеться с семьями, как было обещано. Не прошу отпустить, понимаю, что не добьюсь успеха. Но хотя бы обнять маленького сына и жену…

— Ты несколько опередил события. — придворный маг в излюбленной манере потер подбородок. — Завтра, на общем собрании, каждому будет предоставлена бумага, где должно перечислить всех членов семьи и где они проживают. Сразу после за ними отправятся братья и сестры ордена, чтобы доставить в Цитадель. Тут они и останутся жить.

— Жить? — Ансельф не мог поверить услышанному. Перебраться на территорию ордена по всему известному ему миру считалось большой удачей. — Как долго?

— Пока у вас будет оставаться желание. Конечно, если ты вступишь в орден, то потеряешь такое право. До конца своих дней будешь привязан к нашей земле, вместе с семьей.

— Я не понимаю…

— Война с врагом, из-за которого вас свезли в Храм Огня, обещает продлиться очень долго. Ордену нужны силы, каждые готовые сражаться мужчина или женщина. В том числе маги. Особенно маги. Поэтому, я разрешу вам претендовать на право получать то же обучение и доступ к книгам, что у аколитов. Естественно, только для тех, кто пройдет проверки.

— А как быть с моими обязательствами перед святой короной? — парень сжал кулаки, чувствуя, как вспотели его ладони.

— Никто в этом мире не смеет лишать достойного возможности вступить в орден. Если ты справишься, то все обязательного перед Святым Королевством будут разорваны в тот же миг. Супруга поселится в черте третьего кольца стен и получит право посещать внутренний город. Сын сможет пойти учиться, куда ты его или он сам, захотите. Либо, согласно его Таланту.

— С-спасибо, господин Изурегас! — лихо поклонившись, Ансельф развернулся и, сопровождаемый улыбками старцев, на негнущихся ногах пошел обратно. Голова его шла кругом от возможностей, которые открывались впереди. От было настроя и ощущения себя узником, не осталось ни следа. Более того, он начал заранее ощущать себя частью ордена, четко нацелившись на вступление в его ряды.

…

Отвернувшись от перспективного юнца, Изурегас продолжил общаться с монахами и жрецами, параллельно размышляя еще в трех разных направлениях. Ему, наконец, удалось додавить Рейнхарта, и теперь дело оставалось за малым — перевезти семьи. Не всем было суждено поселиться в городе, только причастным к будущим магам. Остальным полагалось место в новеньких башнях.

Задумка придворного мага была проста, как медная монета. Он хотел сосредоточить на землях Цитадели как можно больше семей, имеющих одного или несколько магов. Желательно как можно более молодых, чтобы они могли дать потомство, обладающее даром творить волшебство от рождения. Это могло случиться не в первом и не во втором поколении, что не волновало Обугленного Стража. Он смотрел вперед, планировал на десятилетия.

Драконида беспокоила относительно низкая численность учеников, но еще больше его терзало отсутствие притока. За минувшие тридцать лет, Храм Огня принял чуть больше десятка аколитов, что не шло ни в какое сравнение с приростом воинов. Вся причина крылась в нежелании Первого Стража “воровать” достойных у соседних королевств. Однако, теперь у него не оставалось другого выбора, чему радовался весь Храм Огня. Ведь работы на магов сваливалось огромное количество, а делать ее было почти некому.

Согласно давно обговоренным планам, со дня на день во все королевства должны были разъехаться посланники. Вместе с тем, Цитадель откроется для посещения магов и прямо объявит набор. Изурегас знал, что все магическое сообщество людей только того и ждало. Многие хранили надежду на протяжении десятилетий. Иные прямо мечтали или грезили оказаться в библиотеках Храма Огня.

Возможностью Изурегас хотел воспользоваться так, как следовало поступить еще задолго до войны — собрать вообще всех, до кого получится дотянуться, под своей рукой. Даже тех, кто не пройдет проверки, он собирался использовать с толком на мелких работах. Однако, прежде всего достойных или нет, магов следовало обучить. И в этом крылась главная проблема. Требовалось время. Гораздо больше, чем на натаскивание одного воина крови по новым методам.

Именно из-за времени, срока обучения, придворный маг жаждал собрать поближе к Цитадели тех, кто в перспективе с большим шансом мог дать подходящее потомство. Золотая Кровь, новая и старая, наделяла магическими способностями. Вот только, для многих они становились как внезапно вылезшая третья рука. Воины крови долго, слишком долго учились пользоваться маной, еще больший срок у них занимало освоение простейших заклинаний. Да и не многие действительно горели идеей постижения магического искусства, или обладали талантом. Они учились с целью продвинуться выше, попасть в пепельную гвардию, или еще надежнее прикрывать соратников.

А вот появись у Цитадели достаточный приток детей, от рождения наделенных магией и с ней живущих, можно было бы развернуться. Изурегас мечтал о том, как создаст в черте Храма школу, где будут жить самые маленькие чародеи. Там он смог бы наблюдать за ними, выявлять характер или склонности заранее, подбирать для них материалы, заранее намечая, кого на какой круг натаскивать. В конце концов, правильное воспитание могло минимизировать процент провала на испытаниях. Достаточно начать с детства прививать правильные взгляды и ценности, да показывать, как плохо живется за пределами власти ордена.

…

Азерот

Кул-Тирас

Дварфы, доставившие подарки из Цитадели, совсем недавно убыли обратно и Даэлин, в сопровождении двух гвардейцев, зашел в замковый арсенал. Внутри его уже дожидался кастелян. Он стоял у длинного стола, на котором лежали два разных рулона ткани.

— Лорд-адмирал. — слуга строго, как полагается, наклонил голову.

— Рассказывай, Седрик.

— Таких тканей мне прежде видеть не доводилось. — встав у левого рулона, он положил поверх него руку, а потом взялся за бумагу, но сразу читать не стал. — Ваш портной сравнил паучий шелк из Цитадели с магической тканью, поставляемой Далараном, однако, по его словам, ткачи Цитадели лучше магов. Сама ткань не имеет чар или следов магии, но уже прочнее всего, с чем приходилось работать уважаемом Беримору. Он отзывался о ней с восторгом.

Подойдя ближе, глава дома Праудмур положил ладонь на рулон и провел из стороны в сторону. Ткань оказалась удивительно мягкой и нежной на ощупь. Впечатление портил лишь ее внешний вид — невзрачный, серый.

— Что указано на бумаге? — поинтересовался он, не прекращая своего занятия.

— Конечно. — достав из кармана футляр, кастелян с великой осторожностью его открыл и приложил монокль к глазу. — Паучий шелк ни что иное, как плод труда лесных дриад, гигантских пауков и гильдии ткачей. Используется для создания тканевых элементов экипировки братьев и сестер ордена, вплоть до пепельной гвардии. Из него шьют мантии для аколитов. За пределами Цитадели почитается всеми знатными людьми. Иметь один костюм или платье из паучьего шелка — означает заявить об огромном богатстве. Рулон продается за пятикратную цену веса в золоте.

— И их у нас..? — Даэлин смежил веки, переваривая услышанное. Он приготовился узнать, сколько экспедиций или фортов мог бы построить, продай ткани по курсу Цитадели.

— Все пять ящиков “хороших” рулонов. Один ящик вмещает тридцать единиц. Всего сто пятьдесят. Один рулон — тридцать пять метров. Длина и многие параметры указаны в бумагах, как и рекомендации по использованию, вместе с перечнем чар, ложащихся лучше всего.

Один гвардеец поперхнулся, а второй стоял и делал вид, что его не существует. Вид он имел придурковатый, но полностью отстраненный. Он совершенно не хотел, чтобы обладание такой информацией как-то сказалось на его службе. А уж просочись подобное наружу, другие благородные дома Кул-Тираса могли начать мутить воду.

— Хорошо. Что же поджидало в “отличном”? — открыв глаза, лорд-адмирал перевел взгляд на другой рулон, боясь узнать, в каких мерах оценивать его. В самоцветах или сразу в драгоценных камнях?

— Эта ткань уже волшебная, господин. Зовется ветрошерстяной. — подойдя к рулону, Седрик развернул его край, позволив тому свеситься со стола. Вместо ожидаемого результата, ткань начала парить и будто покачиваться на ветру. — Согласно все тем же бумагам, чары на ней не лежат. Это свойства материала. Ее добывают из шерсти особой породы яков, живущих в строгих условиях высокогорья. Это наделяет шерсть ее свойствами. Одежда из нее всегда свежа, обеспечивает носящему комфорт, в ней не бывает жарко или холодно. Так же она обеспечивает большую скорость движениям. В ней трудно получить ушиб или сломать кости при падении. Если зачаровать, то… — мужчина покачал головой. — Вам лучше прочесть все самому, лорд-адмирал.

— Как отреагировал Беримор?

— Уважаемый мастер потерял сознание.

— Вели лекарю проследить за его здоровьем.

— Уже, господин. — кастелян склонил голову.

— Благодарю за службу.

— Это мой долг. — Седрик выпрямился. — Должен заметить, что в “отличном” ящике оказалось всего пятнадцать рулонов ветрошерстяной ткани. Остальное место заняли рулоны лунного тюля, тенешелка и закатной ткани. Всего по три. Остальное пространство занимали иглы, нити и другие швейные инструменты. Основная причина удара, хватившего уважаемого мастера.

— Какие-то комментарии?

— Тюль, тенешелк и закатная ткань рекомендованы для пошива костюмов и платьев. Описание свойств тоже есть. Я не стал их поднимать сюда, так как они не имеют прямого отношения к вашей военной подготовке, господин. Их позже, по вашему распоряжению, доставят на смотр лично вам и вашей супруге.

— Хорошо. Что можешь сказать на счет остального?

— Слитки металлов еще выгружаются, до древесины и остального руки еще не дошли. Однако, я уже распорядился созвать всех оружейников и бронников Боралуса и окрестностей.

— Сколько потребуется времени, чтобы закончить с дарами?

— Завтра управлюсь, наберу работников и к закату закончим. Еще хотя бы день мне понадобится, чтобы составить полный отчет о прибыли.

— Прибыли тут мало, все будет пущено в дело по прямому назначению. И пошли гонца в усадьбу Уэкрестов. Я хочу видеть их в Боралусе.

— Будет сделано сегодня же. — Седрик заложил руки за прямую, как железный прут, спину. — Как мне поступать с ящиками? Они сами по себе представляют огромную ценность, господин. В них помещается гораздо больше, чем возможно.

— Хм… завтра будет известно. Пока не тронь их, сохраняй в прежнем виде и целостности. Не сосчитать в каких делах они могут оказать большую пользу, поэтому я постараюсь договориться о возможности покупать еще и эти изделия магов Цитадели.

— Все, что касается хранения и транспортировки, выиграет от вашего приобретения, господин.

…

Городок Корлейн располагался ближе прочих поселений к Багровому Лесу, не считая мелких и больших застав. Его жители лучше многих видели дракона и то, что он сотворил. Как он принес очищающее пламя, как не стало целой горы. Жившие в ужасе и страхе, бесконечной полутьме, откровенно боявшиеся леса и всего, что он таил, горожане и селяне, приняли изменения всем сердцем.

После очищающего дыхания, вместе с проклятым лесом, исчез их страх. Пропала полутьма. Первые же лучи солнца, на следующий день после эпохального события, развеяли ее и туман, впервые за столетия принявшись нормально согревать землю.

Когда дракон явился во второй раз, принеся дары, Корлейн наполнился кострами и насилием. Люди с метками своего нового покровителя, собираясь в группы, рыскали по всему городку, находили и выволакивали на площадь выродков пучины, которых там же казнили.

Мотивированные люди, озверевшие от страха и осознания того, кто жил с ними бок о бок, с нежеланными соседями покончили быстро. Досталось и нормальным людям, кого поймали на мародёрстве или по ошибке, в горячке. Но городок, окуренный дымом и фиолетовой кровью, по мнению его жителей, всяко стал лучше.

Годами не видевшие помощи от своих господ, Уэйкрестов, они все взяли в свои руки. И когда обыскан оказался последний подвал, дом и закоулок, а число собранных голов достигло двадцати семи, они не стали расходиться. За свои деяния люди получали все новые и новые дары от дракона. Он приходил к ним во снах и видениях, говорил, давал наставления. Кто-то получал возможность лечить раны наложением рук, другие обретали возможность благословлять, иные обретали возможность обрушивать палящий Свет на головы нечестивцев. Это, прямое доказательство веры и верного направления, мотивировало людей, как ни что иное.

Бывший капитан стражи, открывший в себе способности матерого инквизитора и натуральный нюх на мерзость, объединивший горожан, не планировал прекращать начатое.

— Братья! — кричал он, стоя на помосте. В руке он держал обнаженный клинок с белым лезвием, срубивший два десятка голов выродков. — Мы очистили наш город! Но еще не время прекращать! Дракон хочет, чтобы его верные последователи, честные и праведные люди Кул-Тираса, окончательно сбросили ярмо пучины! Собирайте оружие и броню, отправляйтесь в городской арсенал! Готовьтесь! Завтра, на рассвете, мы выступим к усадьбе Уэйкрестов! Дары дракона помогут нам совершить суд, покажут, является ли отвернувшийся от нас господин одной из тварей, или нет! А потом мы захлестнем весь остров, соберем соратников, и двинемся дальше! Наш поход не прекратится, пока последняя тварь не будет убита!

Глава 161

Цитадель

Нирн Шепот Звезд несколько пришибленно смотрела на здоровенного черного драконида, коих никогда раньше не видела. Мало того, он сидел за столом, облаченный в одежду, и занимался бумагами, как какой-нибудь писарь. Крохотными на его фоне бумагами. Крохотным же пером.

— Говоришь, ты опытный разведчик и следопыт?

— Да. — с толикой отстраненности произнесла она, начав осматривать расставленные повсюду образцы оружия и целые стойки с доспехами.

— У тебя отличные задатки. — наконец, дочитав все, что ему требовалось, Грамдарподнял взгляд. — Вряд ли тебе понадобится больше года, чтобы перейти из воинов крови в одну из гвардий. Поэтому и благодаря твоему опыту, я хочу заранее приписать тебя к лучникам, в золотую длань. Роль этой гвардии будет сильно выходить за рамки войны. За пределами поля боя, задачи останутся примерно теми же, к чему ты привыкла — охранять границу, вылавливать лазутчиков и проводить разведку. Добавится разве что обязательная охота на опасных тварей и строевая подготовка.

— Почему так? Скажу честно, я рассчитывала стать наездницей. Меня привлекает идея летать в небе, к тому же всегда хотела себе необычного спутника.

— Можно и так, я лишь выражаю надежду. — воевода не настаивал, впрочем, как и всегда. Он с трепетом относился к личному выбору каждого своего брата и сестры. — В Цитадели всегда готовили лучников, но это наездники. Их тренировки несколько иные, более специфичные и требующие развития другого комплекса умений. Как правильно подготовить пешего лучника, я имею весьма туманные представления. У ордена есть способ наделить будущего стрелка многими навыками, однако отсутствуют опытные инструкторы, которые могли бы проследить или поправить ошибки. Тут как раз на доску встаешь ты и несколько твоих соратников по прошлой службе.

— Но я простой следопыт. — Нирн удивилась. — Я не знаю, как правильно учить кого-то.

— Тем не менее, ты будешь не одна. К тому же, от тебя требуется именно опыт. Все остальное сложится в процессе. Я не требую мгновенного результата. Методики нарабатываются постепенно. И, как сказал ранее, у всех рекрутов золотой длани уже будет база навыков и способностей. На твои плечи ляжет обязанность не отставать от них в тренировках, еще лучше идти впереди, да помогать. Направлять за собой.

— В чем секрет? — Шепот Звезд нахмурилась.

— Орден располагает артефактами, способными наделять использовавшего рядом навыков. Но их нужно осваивать самостоятельно. Совершенствоваться.

— Это… странно. Непонятно.

— Совсем скоро ты столкнешься с одним из них, когда будешь проходить посвящение в воины крови. Тогда станет яснее.

— Раз так, то я хочу взять время на размышления. Ваше предложение, Вестник Войны, очень ценно и требует ответственного подхода. Прежде всего мне надо понять, смогу ли взвалить на себя роль, которую вы хотите поручить.

— Понимаю. Мои двери для тебя всегда открыты. — Обугленный Страж кивнул, возвращая внимание к прежнему занятию. Лист с краткой характеристикой эльфийки он отложил в сторону. — Можешь идти.

Развернувшись, Нирн быстро покинула просторное помещение, оказавшись на верхних ярусах Арены. Присев на ближайшее место, она устремила пустой взгляд вниз, совсем не замечая деталей разворачивающегося боя.

В ее голове с трудом укладывалось все то, что она уже успела увидеть и услышать. Слишком стремительно ее провели через серию телепортаций, по дороге продемонстрировав многое. А стоило оказаться в городе, как ей не дали даже часа, сразу отведя к одну из высших чинов ордена. Благо, рассказали как следует обращаться. Поступившее предложение стало последним фактором, окончательно перегрузивших ее сознание.

Шепот Звезд шла в орден, потому что увидела в нем высшее проявление всего того, чему сама следовала. Она никак не ожидала, что ей предложат встать во главе целой, хотя и только формирующейся, гвардии. А это было именно оно. Ведь, следую впереди остальных и помогая им, она бы смогла проходить дающие силу ритуалы и подниматься вверх по ступеням.

Теперь эльфийке оставалось понять, хочет она того или нет.

…

Озадачив предложением очередного следопыта, Грамдар без лишних мыслей продолжил свою работу. Нирн стала тринадцатой в его списке. Последней из прибывших кель’дорай. Можно было обойтись и без них, но тогда слишком многое пришлось бы выявлять на ошибках, смертях и пролитой крови братьев.

Помимо того, воевода банально не хотел полагаться только на предметы смены класса, когда под рукой имелись носители нужных знаний и навыков. Все-таки ни одна тренировка не могла заменить настоящий, живой опыт. Как артефакты не могли дать понимание всех нюансов и тонкостей, которые постигаются на деле.

В бумагах, лежавших на столе Вестника Войны, что не отпускали его внимания, числились списки. Вопреки сложившемуся укладу, о себе ему дали знать башни, расположенные у зачарованного леса дриад. А конкретно — жившие там эльфийки, давно бежавшие от гнета своего короля. Позже к ним присоединились мужчины, однако их число с тех пор так и осталось невелико. Там доминировали женщины.

Эльфийки массово пожаловали на рекрутский пункт, выражая желание записаться в орден. И не просто так, а сразу претендуя на гвардию золотой длани. Впрочем, хотели они того или нет, перед распределением всем следовало пройти службу воином крови, попутно осваивая нужные навыки. Подобное требование их не смущало, от чего число проходящих проверки эльфиек росло с каждым днем.

Предварительно их уже насчитывалось чуть больше трех сотен. Все владели луком в разной степени. Но никого выдающегося среди них не имелось. Или просто обладающего большим опытом постоянной лесной войны. Последние же тридцать лет вовсе для многих из них пробыли насквозь мирными, лишенными многих тягостей. В своих башнях эльфийки занимались в основном выращиванием фруктовых или виноградных садов, да сбором лесных даров. До охоты они не допускались, так как водившаяся в зачарованном лесу живность могла без труда ими закусить и не почесаться.

«Хм… надо рассмотреть возможность изменить уклад жизни у эльфов. Они одними из первых подались на тренировки. Сейчас постоянно прибывают и осаждают рекрутский пункт, едва прознав про гвардию лучников. Если начать усиленно готовить желающих и ограниченно позволить тренироваться со слабейшими чудовищами, как драконидам, то в будущем это может дать отличный результат. Пусть это не отменит службу в качестве воинов крови, но подготовил их полностью или частично к вступлению на первую ступень гвардии»

Встав из-за стола, драконид прошел к пустому, на первый взгляд, участку стены. Проведя над ним рукой и сотворив заклинание, он позволил проявиться висевшей там карте. На ней были размечены земли Цитадели, а так же отмечены планы на будущее расширение, которое должно происходить по мере увеличения числа подданных.

Всматриваясь в линии и отметки, Обугленный Страж начал усиленно думать, где разместить тренировочный лагерь и как все лучше организовать. В конце концов, не одни эльфы жаждали податься в золотую длань.

…

Азерот

Крепость Перехода

Никто не согласовывал с Гаретом расширение свободных площадей острова, это случилось само по себе, неслабо встряхнув гарнизон. Сделанное, в чем угадывался драконий хвост, можно было вернуть обратно. Уничтожать всегда было проще, чем созидать. Но на такой шаг мог пойти только идиот.

Воспользовавшись свалившимся в руки даром, комендант развернулся на полную катушку, в чем получил полное одобрение. Выразилось оно в потянувшейся из портала веренице повозок разных вариантов. Они начали доставлять все: еду, одежду, воду, пиво, мелкие артефакты, обеспечивающие тепло или сухость, и рабочих с материалами. Первые пункты требовались, чтобы поддерживать в нормальном состоянии беженцев калдорай, позволять им постепенно оттаивать и приходить в себя. Последнее полагалось для расширения крепости.

Стройка развернулась по всей увеличившейся втрое площади острова. Рылись котлованы, расчищались площадки, организовывались временные склады, возводимые за считанные часы. Лопаты и кирки стали самыми популярными инструментами, а крики рабочих и создаваемый ими шум в целом, переплюнули постоянно работающие мастерские.

План преобразований мастер клинка составил быстро. Он давно знал и понимал, чего не хватает доверенной ему твердыне. Но главной вставшей перед ним задачей было избавиться от тесноты, начавшей давить даже на привыкших ко многому братьев и сестер.

Башня, выступавшая им основной казармой, была набита и переполнена. Вторая казарма, стоявшая рядом, тоже. Поэтому, первыми были заложены сразу еще три длинных и высоких казармы, так похожих на те, что стояли в самой Цитадели. Хотя и гораздо, гораздо скромнее в размерах. Все же, их возводили не для великанов. Дварфы же, везде любящие вкопаться поглубже в землю, обнаружив упрочнение основания острова, взялись дополнительно организовать обширные подвалы и арсеналы.

Отдельно началось строительство новых мастерских. Больше и удобнее прежних, построенных на скорую руку и, как предполагалось, ненадолго. Но практика в очередной раз показала, что не существовало ничего более постоянного, чем временное.

Из-за увеличения числа братьев на Азероте, пришлось наращивать число работающего на другой стороне подмастерья, что уже просто не умещались внутри мастерских. Поэтому новые помещения требовались обязательно. Не столько, чтобы унять сварливых дварфов, сколько для обеспечения эффективности ремонта.

Старые здания полагалось снести, чтобы создать на их месте новую фортификацию, вместе с удобными путями разъезда для повозок. Все строительство планировалось с условием постоянного использования подвозов, так как теперь количество свободного места позволяло.

Не обошлось без одной большой таверны, как места отдыха. Новых складов, так как на крепость ложилась еще и роль перевалочного пункта для будущего поселения дварфов. И, конечно, нормального плаца и телепортационной площадки, благодаря которой можно было избежать проблем со столкновениями перемещающихся отрядов.

Отдельной статьей шел будущий торговый карман, огороженный от территории крепости. Там должны были разместиться порталы, ведущие во все союзные столицы. И рынок со всем полагающимся ему сопровождением.

Старые стены, за ненадобностью, пошли под снос. Их сноровистые строители разбирали на отличные каменные блоки и тут же растаскивали по местам. Фундамент для нового оборонительного пояса закладывался уже совершенно иным. С расчетом на мощные башни, в части из которых можно было расселить виверн, и большую толщину.

Изменениям Гарет был рад, еще больше мог бы радоваться, получись сразу переместить лагерь беженцев поближе к порталу. Но чего не было, того не было. Приходилось ждать окончания стройки. Специально для ремесленников и всех, кто не входил в воинский контингент, строились дома.

После составления плана и сдачи его на откуп дварфам, комендант занялся другой, не менее важной задачей. Война под землей зашла в тупик. Из-за ограниченности числа братьев и растянутости боевых действий, всякое продвижение прекратилось. Стоило отряду уйти из лагеря, его захватывали или уничтожали нерубы. Оставленные без присмотра опустошенные городки наводнялись и становились источниками проблем. Ко всему прочему, из всех щелей полезли безликие, дополнительно оттягивая внимание. В противостоянии с ними увязло больше половины братьев. И если в местах, где саронит не получил выхода, стычки заканчивались быстрой зачисткой, то там, где она была, начиналась бесконечная мясорубка. Мало того, нерубы находили отряды ордена, занятые борьбой с более опасным врагом, и били в спину.

Уже больше недели никто не возвращался из подземелья на поверхность, дабы спокойно поесть и хоть немного отоспаться. Все братья оказались заняты в непрекращающихся боях. Каждый день и каждый час они тратили на борьбу с тварями которым не было числа. Для подкрепления и удержания позиций, под землю отправились два мастера клинка. Но и их усилий хватало только на сдерживание. А порой встречались аномально могущественные безликие, которых без помощи старших братьев победить не удавалось.

Потому Гарет размышлял, как исправить положение. Держа глаза закрытыми, он без труда представлял себе всю карту переплетения тоннелей. Успел насмотреть на нее достаточно. И не мог придумать ничего другого, кроме как попытаться создать пять оборонительных рубежей в узловых точках. По-другому было никак. Только отступление на подготовленные позиции, удерживать которые можно было меньшими силами, позволяло возобновить ротацию.

Однако, это не решало проблемы застоя, только подкрепляло оборонительную позицию. Впрочем, другого выхода не оставалось в любом случае. Комендант придерживался той же мысли, что и Первый Страж, всеми силами стараясь обеспечить братьям возможность сражаться. Потому, просить помощи не собирался. Хотя прекрасно понимать — вмешательства любого из Обугленных Стражей могло хватить, чтобы переломить ситуацию в корне.

Концентрация сил, по задумке, должна была поспособствовать препятствованию диверсий. В тех местах, где силы воинов поддерживали маги, сведущие в магии земли, жуки не могли проворачивать свои подлые дела. Они всякий раз оказывались жертвами своих же тоннелей или ловушек. Либо вовсе не могли пробиться сквозь внезапно окрепшую толщу камня.

— Да. — открыв глаза, мастер клинка приложил указательный и средний пальцы к голове. — Надо давать команду на отход и использование заготовленных свитков. Прежде всего надо забрать тела. А потом сообщить о героизме врайкулов, они единственные, кто смог пробиться по крови вперед, а не удерживать рубеж.

…

Утопая по колено в сароните, заляпанный им с ног до головы, Имирон продолжал упорно идти вперед, первым среди своих воинов. Доспехи потеряли былую красоту и новизну, покрывшись множеством царапин, мелких вмятин и тошнотворным налетом. Меч начал тупиться, а на лезвии появилось несколько сколов. Тем не менее, из покрывавших его трещин вырывалось красное, почти кровавое, пламя, пришедшее на место золотому. А Свет исходил от самой его фигуры, разгоняя тьму.

Мощно взмахнув клином, король клана Потрошителей Драконов перерубил толстое щупальце, покрытое костяными крючьями. А сорвавшийся с оружия язык пламени сжег сразу двух безликих, создав облако зеленоватого тумана.

Холодной, контролируемой яростью полнилось сознание великана, полностью затмившей боевой азарт. Причиной тому служило сразу четыре мертвых соклановца, оставленных позади. Их убила, свернув шеи, гигантская тварь, похожая на утробу. Она изрыгала безликих, были опасна сама по себе, и на ее страже стояли особы порождения. Умные, вооруженные, использующие магию.

Увлекшись в том бою, Имирон только после него заметил потери. И хотя смерть перестала иметь для них значение, тем более такая славная и почетная была вовсе достойна похвалы, он пришел в ярость. И целью для нее стал сам. Глупо было яриться на чудовищ, когда сам, именно он сам стал причиной смертей братьев по оружию там, где их можно было избежать. Ведь в его руках была сила, способная их защитить. Достаточно было немного помочь, поддержать.

— Осторожно! — выкрикнул глава клана.

Волна Света окатила воина, что в упор не замечал начавшее обвиваться вокруг ног жирное щупальце. Спохватившись, он быстрее и сильнее, чем мог обычно, рубанул по нему, высвобождаясь из почти сдавивших тисков. И еще несколькими стремительными ударами разваливая пяток подступавших безликих.

Держа разум холодным, но не позволяя ярости, что придавала сил, уйти, король больше не упускал из внимания своих собратьев. Так или иначе, он начала следить за каждым, вовремя реагируя и прикрывая их. Где мечом, где своим телом, а местами командами.

— Не позволяйте тьме подземелья ослепить вас! Она ничто перед светом истинного Бога! С нами его сила и мы не ведаем усталости!

С каждым произнесенным словом золотое сияние становилось сильнее. Оно не мешало видеть, но твари шарахались от него в стороны, шипели и исходили черным дымом. Чем врайкулы пользовались, усилив натиск с утроенным рвением. Потому что действительно посвежели. Они вообще ни разу не спали и не делали даже короткого привала, с тех пор, как вступили на кровь.

Силу своих слов Имирон отметил сразу, как Свет явился ему, вместе с посланием. С тех пор он постоянно ими пользовался, чтобы подкреплять боевой дух и оберегать соклановцев в опасные моменты. Будь его воля, он бы произносил благословленные речи постоянно, но чувство некоего внутреннего барьера не позволяло переусердствовать.

…

От Автора:

Заглядывайте на мой Бусти, там сейчас 172 главы

https://boosty.to/or1gon

Глава 162

Горы, названия которых Алгалон не знал, встретили его и Рейнхарта великолепным видом на простирающуюся внизу зеленую долину. Там, среди высокой и густой травы, паслись целые стада огромных кодо, бегали волки, рыскали кабаны, крались хищные кошки. А деревья редких рощиц занимали птицы, высматривавшие возможность поживиться чужой добычей с высоты неба.

«Не зря Тауриссан отметил это место. Тут сплошное горное окружение, единственный вход на востоке. Поставить там крепость и можно ничего не опасаться» — зоркие глаза позволяли владыке Цитадели без труда видеть все вокруг на многие, многие километры.

— Не знаю, какая урожайность у местной земли, но пастбища тут можно разбить отменные. — дал свою оценку сенешаль. — Впрочем, хозяева у лугов уже есть, поэтому и думать нечего. — он указал в сторону разбитого на холме поселения.

— Похоже на кочевье. Кажется, это таурены. Мне о них рассказывала Изера. Но сейчас не об этом.

— Да. — старый рыцарь встал лицом к собеседнику. Весь его вид выражал полную безмятежность. — Полетаем?

— Сможешь превратиться самостоятельно? Не уверен, что у меня получится запустить трансформацию насильно, как в прошлый раз. Сейчас твой дух и дракон куда сильнее, спокойнее.

— Это интуитивно понятно и, кажется, так же естественно, как пошевелить рукой.

— И все-таки мы учимся пользоваться руками всю свою жизнь. Будь внимателен, прислушивайся к себе, и все получится. Отправься на соседний пик.

— Так и сделаю.

Кивнув, Обугленный Страж превратился белый луч и почти мгновенно оказался в другом месте, пронзив пространство. Там он закрыл глаза и погрузился в себя, потянувшись к новому, мирно дремавшему внутри.

Почти сразу его тело начало меняться. Белый Свет выплеснулся наружу, начав кружить в подобие вихря. На коже появилась светло-серая чешую. Из головы пробились мощные изогнутые рога. Черты лица приняли совершенно другой вид, отдалившись от всего человеческого. Даже тело увеличилось в размерах.

Произошло то же, что всегда случалось с Алгалоном, когда он взывал к своей драконьей сути. Однако, его метаморфозы оставались сокрыты доспехом от посторонних глаз.

Когда появились крылья, фигура Рейнхарта изменилась еще раз. Стала более поджарой, избавившись от первоначальной массивности. В том числе уменьшился рост, став почти таким же, как в человеческом виде. Однако, драконьи черты никуда не делись.

Еще почти целую минуту ничего не происходило, пока мир не накрыла кратковременная вспышка белого Света. Явившийся из нее дракон оказался отличным от того, что себе представлял Первый Страж. Статями он перестал походить на него, “сбросив” львиную долю массивности и толстой чешуи. Размерами сравнившись с Аспектами, он стал более грациозным, благородным. Чешуя еще больше поменяла цвет, став переливаться от кристально-белого, слепящего, до темного, почти черного. Сами чешуйки заметно уменьшились, начав походить на мелкую кольчугу. Крупные броневые пластины пропали вовсе. Шипы на хвосте приняли вид вытянутых лезвий, а гребень на спине заострился. Шея стала длинной, почти змеиной. Морда короче, уже, и более тупоносой. Число пар рогов достигло трех, вместо одной, а толстые острые наросты покрыли остальную часть головы и частично шею.

(точного арта найти не вышло, этот сойдет за пример)

Оскалив клыки, Рейнхарт переступил с лапы на лапу, утверждаясь на новом месте. Почти незаметное в дневном свете белое сияние покрыло его чешую, особенно сильно сконцентрировавшись в районе рогов. И он издав рев, испустив ослепительную вспышку.

Вслушиваясь в звук, драконоборец не чувствовал в нем знакомых ноток или характерного посыла. Когда ревел он сам, то посылал всем, кто услышит, вызов и заявление о своем присутствии. Условно приглашал их на бой. Его же друг… хотел поделиться своей благодатью.

…

Кентавр, самая старая и опытная шаманка племени, покрытая сединами, деловито раскладывала перед костром органы молодого таурена. Неопытный охотник сам зашел в ее ловушку, искусно подстроенную духами, сам того не поняв. Его кровь уже была разлита по чашам и расставлена вокруг огня. Ритуальные рисунки, нанесенные ею же, подсыхали на коже гуманоидной части тела.

Закончив композицию, шаманка бросила в костер несколько пучков трав, заставив те дымить, и испила из чаши. Тоже кровь, но с добавлением нескольких шепоток особых сборов. Прикрыв глаза, она начала готовить разум к погружению в мир духов. Там она хотела найти откровение о будущем клана, какую-то мудрость или еще одного духа, достойного порабощения. Ее бы устроил любой результат.

И вот, когда она уже начала чувствовать прикосновение разума к границе, разделяющей миры, ее уши наполнил оглушительный рев. Она вскочила и начала метаться по шатру, расшвыривая утварь и прочие немногие вещи. Рисунки на ее теле вспыхнули белым и на миг загорелись, оставляя на коже ожоги, но уже в виде иных символов.

Свалившись на землю, шаманка потеряла сознание.

…

— Ну красавец! — дал свою оценку Алгалон, закончив обходить дракона. — Мелковат, конечно, но еще подрастешь. В этом деле, как я понял, огромную роль играет могущество. А ты еще не до конца осознал свое. Не научился им пользоваться.

— Разве ритуал не дал мне эту возможность? — голос Рейнхарта стал глубже, обволакивающим, и рождался в самом пространстве.

— Он скорее расставил все по полочкам у тебя в голове. Трудно описать его эффект правильно. — владыка Цитадели покрылся пламенем, облачившись в Чешую. Призвал крылья и взлетел вверх, чтобы не задирать голову. — Однако, я прикасался к твоей душе. Видел, на что она действительно способна. Ты, в отличии от меня, имеешь собственный Свет. Мягкий, благой. Я же пользуюсь каналом, через который черпаю из Света, как из океана. Будто какой-то вшивый колдун, просящий покровителя о помощи.

— Или как жрец. Хотя скорее паладин.

— Вот именно. Во всем, что связано со Светом, ты превосходишь меня на голову. Просто еще не понял этого сам. Даже не знаю, как помочь исправить проблему.

— Спрошу у Изурегаса. В библиотеке может найтись полезная литература.

— Вряд-ли. — Первый Страж наполнился сомнениями. — Хотя не помешает. Но на мой взгляд суть лежит в твоем восприятии себя самого.

— Тогда… мне надо отказаться от твоего покровительства.

— Да, ты прав. — драконоборец призвал в руку Погибель, выставив ее вперед. — Во время дуэли с Тауриссаном, ты черпал Свет через мое копье, через нашу связь и клятву. Ты не обращался к самому себе, хотя мог бы. И эффект вышел бы никак не хуже. Возможно, несколько иным, учитывая характер твоего Света. Проведем ритуал, когда вернемся. Или, когда будешь готов.

— За одно узнаем, какое влияние оказывает отказ от класса так скоро. В любом случае, я присмотрел для себя несколько иных.

— Даже так? Ты первый решился.

— Не только тебе вести за собой остальных. Раз уж мы стали Обугленными Стражами, надо соответствовать высокому положению.

— Похвально. — развернувшись, Алгалон встал лицом к горам, раскинувшимся с противоположного края долины. — Моя очередь трансформироваться. И да, в следующий раз выпускай драконью мощь мгновенно, одним толчком. Тогда преображение будет скоротечным.

— Мне хотелось все прочувствовать более детально. Все-таки, первая осознанная трансформация.

— Понял.

Кивнув, владыка Цитадели метнул копье, выждал несколько секунд и телепортировался к нему. Возникнув ближе к противоположному краю, в небе, он позволил драконьей сущности хлынуть из сердца. Явившись во всем своем величии, на сей раз удержал вспышку, придержав свет на чешуе. Попытавшись повторить трюк друга, он взмахнул крыльями среди облаков и издал мощный рев, попытавшись через него исполнить магическое воздействие. Благо, имелся опыт и целый набор соответствующих способностей.

…

Тело бессознательной шаманки выволокли из шатра и обступили несколько ее учениц. Мужчины еще не вернулись с набега, потому у них было время, чтобы лично разделить имущество наставницы. В частности — ее тело. Молодые шаманки активно обсуждали, кому и что отойдет, в том числе деля меж собой запертых в амулетах и порабощенных духов.

В сознание еще живой старухи тараном врезался следующий рев. Первый смог поразить ее, застав в момент открытости, некоторой слабости. Второму не требовались такие условия. Он насильно вклинился в ее дух, проходя по нему выжигающим заревом.

Глаза и рот шаманки распахнулись в немом крике, из них лился золотой Свет. Та же участь настигла учениц, ранее избежавших наказания. Воздействие оказалось коротким, но после него они все упали замертво, не выдержав прикосновения к тому, чему их образ жизни и мыслей был противен.

…

Группа охотников, собиравшихся отбить от стада и загнать кодо, для прохождения обряда инициации, вместо положенного дела стояла на месте. Таурены смотрели вверх, на того, кто накрыл их тенью, полностью лишенные мыслей. Их, как и всех, кто мог за ним наблюдать, зачаровал полет двух драконов. Огромного черного, заслоняющего небо и бросающего тень на землю. И его меньшего собрата, юркого, переливающегося цветами от белого до почти черного, да то и дело обращающегося белым потоком, чтобы поспеть.

Но не из-за ужаса или ментального подавления они собой не владели. Будучи чистыми духом, любящими мир и почитающими саму землю, на себе таурены испытывали… многое. Их захлестывали ощущения теплоты, странной, неясной нежности и доброты. Каждую секунду их вера в себя и успех крепла, пока не достигла пика. И тогда они все очнулись ото сна.

Посчитав увиденное благословлением, наперебой обсуждая его меж собой, будущие воины продолжили путь в направлении, которое им указали старейшины. Больше они не сомневались, что смогут добыть кодо. А небольшое благословление подкрепляло их силы.

…

Делая облет по Мулгору, Алгалон прислушивался к своим чувствам, получая все больше откликов. К его удивлению, рев разнесся далеко за пределы долины, но вот эффективность оставляла желать лучшего. Нацеленный в первую очередь на все противное Свету, то есть, на все злое, он поразил удивительно малое число. А все потому, что достал в основном тех, кто был открыт в первую очередь духовному.

«Столько сил потрачено, а жертвы — всего около двух сотен шаманов. Обычных магов подобное вовсе не затронет, ори я на них хоть в упор. Скорее звуком прикончит, чем воздействием Света, окажись целью хоть некромант, хоть еще какая тварь. На демонов тоже не окажет влияния. Гораздо проще атаковать оформленной волной или каким другим воплощением. Обязательно потом спрошу у Рейнхарта, знает ли он о последствиях своего рева и каковы они»

Гораздо больший результат дало другое. Задействовав на всю собственный канал связи со Светом, владыка Цитадели постарался развернуть ауру, благодаря которой мог бы в огромном радиусе ухватывать чистые помыслы. И у него получилось. Уже навострившись связываться с верующими, он без труда читал чужие мысли, не касающиеся его, но наполненные надеждами и чаяниями. Или теми же мольбами, но направленными на иные источники, будь то духи или божества.

В этом плане таурены смогли произвести на него самое положительное впечатление. Их помыслы, как правило, оказывались простыми и удивительно яркими. Приземленными. В основном они касались удачи на охоте, таланта в том или ином ремесле или милости духов. Сам на такие “запросы” он не отвечал. Почти. Только в исключительных случаях, когда дело касалось воинов. В остальном действовал именно Свет.

Через все ту же пресловутую связь, как его проводник, Первый Страж ощущал нечто сравнимое с благодарностью, которой с ним старался делиться безбрежный океан изначальной силы. Это было странно, почти непонятно, однако… он привык. Научился улавливать и старался нормально воспринимать отголоски эмоций, столь же необъятных, как и их источник.

Таким образом не получалось новых верующих в идеалы Света. Владыка Цитадели вообще сомневался, что таурены могли осознать настоящий источник благословлений. Однако, Свету нравилось просто ощущать что-то хорошее и в таких количествах. В иных условиях до него достучаться получалось мало у кого. И он вбирал в себя новые концепции.

Достаточно быстро вылетев за пределы долины, в степь, Первый Страж ощутил себя лучиной во мраке. За пределами мира дикой природы, всякое разумное существо оказывалось заперто для него. При желании и упорстве, он мог бы вломиться и в их головы, однако не хотел подобного делать. Сама мысль о насильственном ментальном проникновении удовольствия не приносила. Но еще более противно становилось от того, к чему он мог прикоснуться.

Кентавры, иглогривы и гарпии, за редким исключением, оказывались источниками злобных, темных помыслов, что ощущались черными расползающимися пятнами. Там, где находились их стоянки, лагеря или постоянные поселения, царствовала чернота. Отсутствие всякого Света. В их душах не было ни намека на что-то хорошее, созидательное.

Драконоборец не хотел погружаться в подобное. Но ему было под силу избавиться от всего противного. Впрочем, и этого он делать не собирался. Ведь на место убитых обязательно бы пришли другие, точно такие же, как их предшественники. Сама по себе подобная практика была бесполезна.

«Когда-нибудь орден доберется сюда. И тогда дикари станут отличным подспорьем для новобранцев. В конце концов, разумных врагов на тренировках нет. А здесь их в избытке. Все равно, что зачистка троллей. Без них, случилось демоническое вторжение, Азероту будет проще. В противном случае они скорее подадутся под руку демонов, чем встанут на защиту. А вот к тауренам следует кого-то отправить. Они весьма пригодятся ордену, если удастся преодолеть их стремление к миру. Отличное выйдет дополнение к штурмовой или сверхтяжелой пехоте»

Преодолев и бескрайнюю степь, Алгалон вылетел к морю, над которым окончательно прекратил сдерживаться, обратившись потоком золотого света. Простираясь по небу с огромной скоростью, он старался держаться на одном уровне с Рейнхартом, стремясь к южной оконечности Восточных Королевств. Оттуда он планировал пролететь на север, уже в облике дракона, старательно забредая во все уголки, где имелись люди и другие разумные создания.

Аура позволяла провести своеобразную разведку местности. Пусть не точную, но ее было бы достаточно, чтобы условно разбить континент на белые и черные зоны. А уже потом проверить и их. К тому же, для всех, кто был способен на добро и честность, она несла благо. Давала возможность прикоснуться к тому, до чего порой не могли дотянуться те, кто стремился к нему всю жизнь. И хотя настоящие чудеса таким образом сотворить не получится, слишком распыленное воздействие, крестьянам малейшая помощь за радость.

«Главное не перенапрячься и вовремя остановиться. Не знаю, как на душе может сказаться пропуск такого количества энергии Света. Не хочется еще раз проходить ритуал Изеры, потому что начну превращаться в клятого наару. Но как способ проверить себя — сойдет.

…

Шуточный фрагмент

Рейнхарту, будучи в драконьей форме, оказалось куда труднее принять истинные размеры Первого Стража. Одно дело было знать и что-то слышать. Совсем другое — увидеть их воочию. Себя он рядом с ним ощущал мелкой птичкой возле настоящего дракона. Таким же мелким и незначительным.

Еще труднее оказалось просто лететь следом. Размах крыльев и физические возможности не позволяли преодолевать то же расстояние нормальным способом. Так что приходилось едва ли не постоянно прибегать к Скорости Света, банально превращаясь в стихию для ускорения.

В какой-то момент, окончательно устав гнаться за чужим хвостом, старый рыцарь поступил… хитро. В очередной раз нагнав друга, он не стал равняться рядом. Вместо этого, он пикировал ему на спину, вцепившись лапами в пластину. Да там и остался гордо стоять, делая вид, что так и должно быть.

(До центра за сотку)

Глава 163

Алонсий Фаол, настоятель аббатства Североземья, сложил руки в молитвенном жесте, стоя перед алтарем. Губы беззвучно зашептали слова. А меж бровей мужчины залегла складка. Этой ночью ему снился странный сон, больше походивший на видение. В нем на востоке восходило зарево, пришедшее с запада. Чем ярче становились лучи золотого рассвета, тем отчетливее звучали крики умирающих вперемешку со звоном стали.

Весь день настоятель молился святому Свету, в надежде получить не ответ, но подсказку, которая поможет расшифровать увиденное. Подспудно он надеялся, что видение окажется обычным сном. Фантазией. Но не смел поддаваться этой трусливой иллюзии. Он бы скорее начал готовиться к худшему, чем опустил руки.

Внезапное озарение заполнило сознание мужчины теплом и светом, как некое просветление. Он отчетливо ощутил, как Свет касается чего-то внутри него, оставляя там частицу себя. Одновременно с тем, снаружи монастыря раздались крики.

Открыв глаза, загоревшиеся серебром, Алонсий выпрямил спину и повернулся в сторону. Там он чувствовал… ответ на свой вопрос. Быстрым шагом направившись в нужном направлении, он игнорировал бегущих на встречу и пытавшихся о чем-то предупредить клириков. Угрозы нет. Он это знал.

С каждым шагом настоятель все отчетливее ощущал мощное присутствие Света. Такое сильное, с каким никогда не сталкивался в своей жизни. Сквозь витражи пробивалось льющееся с неба золото, затмевая свет солнца. Оно разгоняло полумрак монастыря и будто селилось внутри него.

Выйдя наружу, Фаол сразу поднял голову и, хотя готовился к чему-то подобному, внутренне обомлел. Небо, вместо голубых оттенков, окрасилось в золото. Его источник, подобный второму солнцу, завис среди облаков, почти над монастырем.

Не зная, как поступить, ведь прямо на его глазах разворачивалось событие из видения, мужчина стоял. Остальные, кто находился поблизости или внутри монастыря, действовали на свой лад. Одни падали на колени и начинали неистово молиться. Не из страха, но как верующие, увидевшие яркое проявление своей веры. Другие бегали, как обезглавленные курицы. Иные готовились. Сами не знали к чему. Просто готовились. Такова была их внутренняя потребность. Среди всех, они выглядели наиболее собранными и будто готовыми отправиться следом за льющимся с неба Светом.

Однако, долго явление не продержалось. Все золото пропало в один миг. Вместо него на небе оказался дракон, взмахнувший крыльями и полетевший дальше.

Холодный пот прошиб Алонсия, бросив назад. Внезапное явление чудовища едва не заставило его расстаться с сознанием. Колоссальный дракон летел поразительно низко для своего размера, будто специально, чтобы всякий желающий мог как можно лучше рассмотреть его. А еще, ему показалось, будто один глаз смотрел точно на него, взвешивал, как торговец на весах, и оценивал.

Когда первый испуг сошел, настоятель осознал себя медленно бредущим следом за чудовищем, прямо на восток. Остановившись, он начал осматривать клириков, поступивших точно так же, и пытаться разобраться в себе.

…

В этот день явление дракона узрел весь континент. От королевств цивилизованных народов, до последних племен дикарей. Чудеса, пусть и мелкие, сыпались на людей, гномов, дварфов и эльфов как из рога изобилия. Они неожиданными дарами осыпались на всех, кто обладал достаточно чистой душой, чтобы Свет мог его услышать.

Пока простой люд не понимал, боялся или восторгался, короли слушали истории присланных к ним мастеров клинка.

…

Подлетая в лучах закатного солнца к горе Хиджал, Алгалон испытывал упадок сил. Поддержание ауры и пропускание через себя огромного количества энергии, сказалось на нем соответствующим образом. К тому же, досталось и разуму, от чего наваливалась откровенная сонливость. Это обращения собственных верующих он мог пропускать через себя легко и непринужденно. Для взаимодействия с чужими, закрытыми мыслями, приходилось напрягаться.

В последний раз засияв золотом, владыка Цитадели снизил вес тела почти до нуля — Свет позволял и такое — чтобы приземлиться. В противном случае его лапы и когти, мягко опустившиеся на горную гряду, могли ее гарантировано уничтожить. Сделав один осторожный шаг вперед, он переместил свое огромное тело поближе к мировому древу, Нордрассилу, и улегся.

Даже так, опустив голову на сложенные лапы, Первый Страж оставался выше растительного гиганта. Мировое древо походило на маленький прекрасный кустик, росток и саженец. Но никак не на величественное воплощение бессмертия и многих благ калдорай. Однако, со своей задачей оно справлялось хорошо — почти полностью поглощало ману, испускаемую источником магии. Наружу просачивалось совсем мало, буквально крошки, тут же растворяющиеся в общемировых потоках маны.

Насмотревшись на Нордрассил, дракон опустил взгляд ниже, к его корням. Там он увидел тех, кого и ожидал встретить, верховную жрицу и верховного друида. С обеих сторон их сопровождало по несколько десятков мужчин и женщин. Друидов и жриц. Последние были вооружены луками. Тот же, с кем хотелось разобраться больше всего и поскорее, пока не натворил проблем, ожидаемо отсутствовал.

— Я вижу страх на ваших лицах. — голос Алгалона разнесся над Хиджалом. — Это хорошо. Его наличие означает, что вы понимаете свое положение. — он немного сдвинул лапу и уперся когтем в кору мирового древа, немного ее оцарапав. — Я хочу услышать, готовы ли калдорай повторить великий подвиг, свершенный во времена Войны Древних и зайти дальше. Или вы решили продолжить трусливо прятаться по лесам, каждое столетие утрачивая все больше наследия, приближаясь к первобытному образу жизни?

Вперед, как и полагается, выступили те, кто нес ответственность за свой народ, направляли и руководили.

— Если ты собрался бросить калдорай в горнило еще одной войны с демонами, у тебя ничего не получится, дракон. — окутавшись ветром, Малфурион взмыл вверх, к облакам. При помощи магии он заставлял свой голос грохотать, как буря.

— Того же мнения придерживаются остальные? — не обратив внимание на потуги блохи казаться большим, чем она есть, владыка Цитадели даже не стал смотреть в сторону архидруида. Чтобы не прибить случайно.

— Малфурион не может говорить за калдорай. — послышался ответ Тиранды. Она старалась кричать, чтобы быть услышанной. — Я правительница, не он. И я согласна обговорить условия, на которых калдорай примут участие в войне.

— Разумно. В таком случае… — владыка Цитадели все же поднял взгляд, попутно набрав побольше воздуха. — Полетай. — и он выдохнул, сдув верховного друида в далекие дали. — Раз предварительное согласие получено, я вынужден поменять свое к вам отношение. — коготь убрался от коры мирового древа, что вызвало не иллюзорное облегчение среди эльфов. — Вы заработали немного моей милости и расположения. Ты храбра, верховная жрица. Не каждому удастся сохранить твердость речи предо мной.

— Ваши слова… приятны.

— Насколько мне известно, ты не можешь отвечать за друидов.

— Да. Они принадлежат Кругу Кенария. Следуют учению полубога и моего супруга.

— В таком случае могут возникнуть проблемы. — распавшись золотым облаком, Первый Страж обернулся лучом света и вышел из него уже в облике эльфа. — У меня есть разногласия с Кенарием, разрешить которые может лишь смерть одного из нас. — вплотную подступив к друидам, он выделил для себя одного из них. — Его последователи, очевидно, не помогут мне в поисках. Они скорее начнут строить козни тебе, жрица.

— Если великий Кенарий решил противостоять тебе, значит, у него имеется веская причина. — слово взял высокий ночной эльф, сложив руки на голой груди. Его одежда состояла из переплетения листвы, веток и травы. На их фоне выделялся широкий кожаный пояс с горящим по центру куском янтаря. — Ты не тот, кем пытаешься казаться.

— Я вполне искренен, чего нельзя сказать о тебе, жертва неисполненных амбиций. Каково это, жить в тени тех, кого считаешь хуже себя? Ты бы первым вонзил нож в сердце Тиранды, выдайся такая возможность, чтобы занять ее место. Точно так же ты бы поступил и с Малфурионом. — глаза драконоборца начали лучиться ослепительным светом. — Свет позволяет мне видеть тебя насквозь, личинка предателя.

Копье, возникшее в руке Алгалона, в ту же секунду оказалось торчащим из груди калдорая. Не успели остальные ужаснуться содеянному, как от кожи убиенного потянулся черный дымок, начавший стремительно менять цвет. Тело изнутри заполнялось Светом, яростно исторгавшим наружу Порчу. Плоть быстро менялась, мутировала, покрывалась уродствами. Те мгновенно обращались пылью и падали на траву. В самом конце он трупа разошлась волна, попытавшаяся исказить природу вокруг себя. Но Свет, как хищник, потянулся за ней следом и уничтожил без следа.

— Кошмар! — в один голос закричали друиды.

Припав к траве, почитатели природного мира начали прикасаться к ней, сплетать заклинания, и едва ли ни носом рыть почву. Несколько мгновений спустя на поляне появился помятый Малфурион. Почти все перья, росшие из его рук, оказались вырваны, но на их месте уже пробивались новые. А одежда порядком запылилась и измазалась зеленым соком.

— Фэндрал… — обронил он, почти зарычав. — Почему он мертв и откуда здесь взялся Кошмар?

— Порча поразила Фэндрала. — сказал один из эльфов, поднимаясь на ноги.

— Поэтому ты его убил?

— Нет, влияние Древних Богов можно изгнать, чего не скажешь о мерзком характере и зачатках склонности к предательству.

— Ты не имел права так с ним поступить! — Малфурион выступил вперед, нависнув над убийцей. — Решать, как с ним поступить, должен был Круг Кенария!

— И что ты, друид, мог решить? — смотря вверх, собеседник был заметно выше, владыка Цитадели усмехнулся. — Как бы поступил с одним из своих? Смог бы судить его или отдал бы Кенарию?

— Нет, Фэндрал не совершал преступлений. Ты безумен, дракон.

— Действительно, он еще не успел натворить бед, однако, был на пути к ним. Впрочем, спорить с тем. кто заточил собственного брата и без зазрения совести пользуется его последним подарком,мне противно. У тебя нет никакого морального права говорить со мной в таком тоне, Малфурион. Мои действия могут казаться жестокими, порой они именно такие, но у них есть результат. А чего за десять тысяч лет добился ты, верховный друид?

— До твоего появления, тварь, калдорай жили в мире и гармонии с природой. Большего нам и не нужно.

— Это прямая дорога к смерти, идиот! — схватив Малфуриона за зеленую бороду, Первый Страж намотал ее на кулак и потянул вниз, вынуждая его опустить голову. — Пока ты, ебучий олень, тут бегал по лесам и забавлялся с дриадами, демоны готовились! — удар ознаменовался вспышкой, исцелившей разбитое лицо и приведшей эльфа в сознание. — За этот срок Легион растоптал не одну сотню миров! Они многому научились, стали еще сильнее и коварнее! — каждое предложение заканчивалось столкновением кулака и черепа. — А вы, поганые козлоебы, чего добились?! Как укрепили свою империю?! Восстановили из пепла старые города?! Вернули утраченные знания?! За десять тысяч лет калдорай не смогли восстановить контроль над Калимдором!

Последний, особенно сильный удар, отправил верховного друида в полет. Его борода не выдержала издевательства, оставшись болтаться на руке с куском кожи. Когда он влетел в валун, расколов его на несколько частей, с неба опустился стоп Света, вернув душу обратно в тело и исцелив все травмы.

— К тебе у меня тоже вопросы. — развернувшись к Тиранде, Алгалон не глядя взмахом руки отбил стрелу. А потом еще три поймал между пальцев и сжал кулак под треск дерева.

— Нас мало. — опустив лук, сказала верховная жрица.

— А мужики у вас больше любят друг друга, чем женщин?

— Да как смеешь ты…

— Умолкни. — ослепив друида светом из глаз, владыка Цитадели прозрел его душу. Увидел связи, похожие на те, что обвивали Погибель. Но иные, не такие прочные. Поверхностные. — У тебя больше потомков среди животных, чем калдорай. И не заставляй меня перечислять всех.

— Друиды все время проводят в Изумрудном Сне. Такова их служба. — презрение, граничащее с отвращением, отразилось на лице эльфийки, когда она бросила на означенного взгляд. Сам мужчина в свою очередь попытался претвориться деревом.

— Неужели они ни дня не проводят за его пределами? Не могу в это поверить. Да даже если так, можно было организовать несколько дней в году, когда они освобождаются и устраивать в это время праздники. С понятным продолжением и последствиями. Но этого нет. Впрочем, при желании, можно было с толком использовать тех мужиков, кто не подался бегать по лесу за волчицами.

— Твои слова оскорбительны. Калдорай не животные.

— Часть из вас более чем животные и их же очень любят. Поэтому не спорь со мной, Тиранда. Ни ты, ни Малфурион ничего не сделали сверх минимального для восстановления своего народа. В ваших руках было все, включая тысячелетия времени и дары Аспектов, о которых не смеют мечтать другие расы. В итоге, где вы сейчас находитесь? Где армия и те воины, которых я видел, когда путешествовал в прошлое с Аспектом Времени? Что вообще осталось от тех калдорай, что смогли в прошлом объединить почти весь мир против демонов и победить? Почему вы не готовились, не вняли опыту прошлого?

— Источник надежно скован Нордрассилом, демоны не смогут открыть еще один портал. — Малфурион поднялся на ноги, собираясь в кучу глаза и мысли. — Пока не вмешался ты, брат находился в надежной темнице и не мог привести Легион на Азерот. А всех предателей мы изгнали.

- “Предатели” сделали свой источник магии, Солнечный Колодец. У них был с собой фиал воды Источника Вечности. А Иллидан демонов ненавидит. Он бы сам убил любого, попытайся он связаться с Пылающим Легионом. Осознаешь глубину собственных заблуждений?

— Идея заточения Иллидана никогда не была мне по душе. — Тиранда покачала головой.

— Но наставник… не предупреждал меня об угрозе высокорожденных.

— Своей черепушкой надо думать, не на чужую полагаться. Так что все ваши аргументы о безопасности — полная чушь. Вы откровенное дурачье, знавшее о существование огромной угрозы, но предпочётшее закрыть на нее глаза. Вам нравилось думать, что демоны не дотянутся до вас еще раз? Вынужден разочаровать. Прямо сейчас они плетут новые умыслы, ищут возможности. Более того, уже существует один портал, через который каждый день на Азерот проникают те, кого демоны считают своими рабами.

— Где он?! — верховная жрица, впавшая в легкую задумчивость, вскинулась сразу, как услышала раковые слова. — Демонов надо остановить, пока они не накопили силы!

— Похвальный пыл, да только поздно. Не скажи я вам о портале, вы бы так и продолжили прятаться по своим лесам. И что тогда?

— Наши земли и рощи вновь бы окутало зеленое пламя Скверны. — Малфурион сжал кулаки, потеряв большую часть враждебности. — У тебя есть доказательства?

— Через несколько дней я вернусь сюда, чтобы забрать вас и показать все. Надеюсь тогда, увидев, что Пылающий Легион начал действовать, вы окончательно придете в себя. И смею выразить надежду на разумность друидов. Меньше слушайте Кенария, больше внемлите Изере. Она, в отличии от обожаемого вами мелочного козла, заняла Кошмаром и почти смогла его додавить. Помогите ей. Чем быстрее закончится борьба в Изумрудном Сне, тем быстрее освободитесь вы и зеленая стая.

— Почему ты так отзываешься о наставнике? Он показал калдорай тропы друидизма, научил нас гармонии с природой и неистово бился с демонами. Кенарий защитник Азерота и покровитель калдорай.

— Полубог — мелочное создание. В его сердце живет обида на ночных эльфов. Именно его стараниями вы никогда не вернете себе прежнюю империю, численность и города. Он ненавидит цивилизацию и боится, что вы однажды ее восстановите. Помимо этого, он пытался украсть копье, пока я был без сознания. Подло атаковал при встрече и столь же трусливо сбежал, когда понял, что с секунды на секунду получит ответ. Это ли благородство, достойное почитания? У него нет ни капли чести и достоинства.

Договорив, Первый Страж телепортировался в крепость Перехода. Не хотел продолжать спорить. А так, оставленные без ответа слова, как он надеялся, обязательно бы вклинись в мысли всех их услышавших.

Глава 164

«И все же, как они меня злят, эти друиды» — стало первой мыслью Алгалона, когда он оказался в крепости. — «Собственных женщин хватает, а они за зверями по лесам шляются. Проклятые извращенцы. На моей земле за одну попытку сотворить акт подобной мерзости карают, а за содеянный — убивают. Одно их спасло — не в моей власти устраивать казни. Пока. Пока есть терпение и надежда договориться. Не получится, пусть готовятся сгинуть в Изумрудном Сне на услужении Изеры, либо голова с плеч. Сволочи» — образы эльфиек предстали перед его внутренним взором. — «Как можно обменять их на животных? Как… а… чего я распаляюсь еще больше? Лучше поспрашиваю у Алекстразы, может ли она еще раз благословить дерево, распространив через него острое желание делать детей. Вот будет радости у калдорай»

Заметив возникновение на телепортационной площадке отряда врайкулов, владыка Цитадели сразу направился к ним. Хотя ожидал совсем не их, однако не смог продолжать стоять в стороне, когда заметил погибших. Помимо того, они же демонстрировали лучшие результаты в борьбе с безликими, так что их в любом случае стоило одарить вниманием. Тем более, к ним имелось еще два вопроса.

— Имирон! — увеличившись в размере, чтобы сравняться с великаном, Первый Страж хлопнул его по плечу, да так, что он аж пошатнулся. При этом находясь в металлической форме. — Рад видеть великих воинов.

— Владыка Алгалон. — сдерживая внутренний огонь неистовой веры и преклонения, король сорвал с головы шлем и мощно ударил в грудь кулаком. Глаза его горели неподдельным восторгом и почти щенячьей преданностью. — Зря наш отряд отозвали обратно. Мы еще могли биться! Без нас твари прорвутся из своих тоннелей.

— Пусть. — драконоборец пожал плечами. — С подготовленных рубежей их будет проще рубить. А чем их больше, тем больше вам почестей достанется после победы. Впрочем, клан Потрошителей Драконов уже доказал свою силу. Твои воины могли бы сойти за героев из легенд. — он осмотрел вытянувшихся великанов. Те, будто невзначай, демонстрировали посеченное оружие и броню, как самые явные знаки своей доблести. — Я наблюдал за вами.

— Это огромная честь! — рявкнул глава клана.

— Раз уж ты здесь, то пора Потрошителям оставить Утгард и перебраться в один с Цитаделью мир. Новое место уже подготовлено. Просторная долина среди непреступных гор. Небольшая река. Лес под боком. Прямая связь через портал. Так что врайкулы всегда смогут попасть в город, для тренировок или обмена, посещения пиров и праздников.

— В таком богатом месте мы отстроим новую крепость, еще величественнее прежней. Благодарю! — Имирон склонил голову. — Тогда мне надо вернуться и отдать клану приказ выступать. Ангербода проследит за остальным, пока я на вашей службе.

— Без надобности, стабильный портал будет открыт столько, сколько понадобится. А волшебные сундуки и коробы для вас уже создали, так что много времени сборы не займут. Ничего оставлять не придется, сможете забрать все, оставив голые стены.

— Мы бы и стены с собой унесли, будь наша воля, ха-ха! Все-таки Утгард долго служила нам домом.

— Есть и такая возможность. — взглянув на висевшую вдали Эруэнтю, Алгалон крепко задумался.

— Не стоит, владыка. В новом мире мы отстроим новый дом. Он станет символом нашего союза и изменения уклада.

— Хорошо. Тогда увидимся завтра на пиру. Все, кто сражался на Азероте, получат два дня гуляний. Будете пить, есть, петь песни и спать столько, сколько пожелаете.

— Кто займет наше место? — в образе великана проступила собранность.

— Те, кто тренировался в Цитадели, пока вы бились под землей. Свежие и рвущиеся в бой братья.

— Тогда нам надо успеть им многое рассказать. Нерубы и чудища коварны. Неподготовленные могут попасться в их ловушки, стяжая бесславную смерть.

— Ступай к Гарету, не медли. Он организует для тебя портал, все остальное уже хранится на складах крепости.

— Понял. — врайкул развернулся и направился к башне.

— А вы забирайте своих братьев и идите в Цитадель, вас встретят.

Золотые столпы опустились на мертвых воинов, возвращая их к жизни. Помогая соклановцам встать, великаны не проронили ни слова. А их братья, поднимаясь, только проявляли легкое удивление и возбуждение. Собравшись полным десятком, они прошли мимо мастеров клинка, охранявших межмировой переход.

Проследив за ними взглядом до самого конца, владыка Цитадели бросил взгляд на маячившего поблизости синего дракона. Он предпочел облик мелкого гнома с ярко-льдистой бородой и торчащими во все стороны волосами. Что, не смотря на немалый возраст, вполне достоверно отражал его характер.

Его в крепости драконы оставили в качестве связного, пока все остальные были задействованы в поддержании масштабного ритуала.

— Знаешь, где твой Аспект? — обратившись к нему, Первый Страж уменьшился до нормального размера.

— У Нексуса. — голос гнома был под стать размеру — звонкий, писклявый.

— Спасибо. — вполне мягко и дружелюбно произнес драконоборец. Его даже забавляло то, с какой непосредственностью могучий дракон относился к своему облику.

«Самому что ли освоить какие-то перевоплощения? Было бы забавно походить в облике такого же коротышки»

Миг и обстановка сменилась. Оказавшись у стен Ульдуара, Алгалон закрыл глаза. Искомую цель он обнаружил сразу, благо внутренний огонь Аспекта ярко выделялся на фоне всех прочих драконов. Нет. Он сосредоточился на ином, раз уж оказался так близко к темнице.

Владыка Цитадели всем естеством потянулся к своей части, запертой на глубине многих километров под землей. К своему огню. К тем ощущениям, что передавала тюрьма Древнего Бога, частично прошедшая с ним слияние. Картины того, как извиваются сотни щупалец чудовища, как горит, шипит и лопается его плоть, а кровь испаряется без всякого следа, принесли ему огромное удовольствие.

«Корчись, мерзость. Твои последние дни будут наполнены бесконечной агонией. И даже это не сможет искупить вину за то, что ты посмел к ней прикоснуться и строить какие-то планы. Тебя я сгною так, а остальных постараюсь растерзать собственными когтями» — с наслаждением вдохнув и выдохнув наполненный морозной свежестью воздух, Страж открыл глаза. — «Жалко, что не могу направить туда еще больше мощи. Почти бесконечный источник маны есть, а пристроить его пока некуда. Ну хоть использовать Свет могу в больших масштабах благодаря ему»

Открыв наконец глаза, он превратился в поток золотого света и устремился к вершине видневшейся вдали башни. Чем-то она походила на Храм Драконьего Покоя. Тот же купол на вершине, накрывающий площадку. Те же колонны и украшения. Архитектура титанов не отличалась разнообразием.

Воплотившись возле отца лазурного рода, драконоборец молча стал смотреть в ту же сторону. На парящие в небе Нексусы, притягивающиеся к себе ману со всего Нортренда. И на танцующих в небе драконов.

Вот только, имелась меж ними заметная разница. Взгляд Алгалона был осмысленным и внимательным. Он осознавал особую красоту видимой картины и впитывал ее, поглощал. В то же время Малигос стоял с отсутствующим видом. Как призрак самого себя. Был рядом и одновременно далеко.

— Мои драконы нашли портал прислужников демонов. Калесгос уже должен лететь к твоей крепости, чтобы сообщить новость.

— Долго планируешь вот так стоять? Стае нужен ее Аспект, а не то, кем ты сейчас являешься.

— Как бы отреагировал ты, лишившись в одночасье любви всей своей жизни?

— Зависит от обстоятельств. Прежде самого себя, я ставлю цели и тех, кого должен спасти или защищать. Я бы наверняка был разбит, но продолжал делать свое дело.

— Долг. — отец лазурного рода медленно кивнул.

— Зря ты впадаешь в уныние, когда надо проявить настойчивость и бороться. Будто не одно из древнейших существ своего мира, а юный паренек, столкнувшийся с первой влюбленностью и отказом.

— Многое ли ты понимаешь? — нотки рычания, злости, прокрались в голос дракона.

— Достаточно, чтобы не опускать руки по поводу и без него.

— Ты еще молод, Алгалон. Пронеси любовь сквозь тысячелетия и останься без нее. Тогда сможешь понять, что я испытываю.

— Так ли сильна твоя любовь, раз стоишь тут? Больше похоже, что она была не крепче глиняного горшка. Иначе, почему ее удалось разбить несколькими неосторожными словами?

— Неосторожными?! — лазурный левиафан взъярился, резко поворачиваясь. — Ты забыл слова Синдрагосы?!

— Да нет, помню. Ну и что с того? — в противовес собеседнику, владыка Цитадели демонстрировал полную безмятежность. Старался демонстрировать, прикладывая все свои умения на этом непростом поприще. В действительности же ему хотелось еще раз крепко заехать по морде, уже драконьей.

«Странная тяга к рукоприкладству. Сначала друидов хотел переломать, теперь Малигоса. Но им же именно этого будто и не хватает… Так и просятся на зуботычину. Я им нянька всем, чтобы объяснять простые истины?»

— Она отвергла наши узы! Пути назад нет!

— Прежде всего твоей супругой владели самые темные эмоции. Ты любишь, когда тебя сковывают?

— Что? — Аспект Магии растерял часть напора из-за странного вопроса. — Нет.

— А Синдрагоса провела десять тысяч лет в заточении, будучи пленницей собственных костей. Полагаю, она испытывала настоящую агонию до того момента, пока я не воскресил ее. Попытайся встать на ее место. Подумай, как бы отреагировал.

— Продолжай. — потребовал отец синего рода, сильно нахмурившись.

— Пока она жива, есть надежда все вернуть. Пусть почувствует свободу, полетает, многое обдумает. А потом начни ухаживать за ней. — Страж пожал плечами и улыбнулся. — Но помни, мое копье всегда готово пронзить твою плоть…

— Так просто? — последнее заявление Малигос благополучно пропустил мимо ушей. Полученная в прошлый раз рана все еще ныла и не хотела полностью заживать.

— Ухаживать за женщиной никогда не просто, особенно за рассерженной. — драконоборец заложил руки за спину и задумался. Вспоминал опыт прошлой, человеческой жизни. — Впрочем, ты лучше должен понимать, чего бы хотела Синдрагоса. Твоя она супруга или моя? Главное не унывать.

— Дать свободу… — казалось, сам смысл слов вызывал неприятие у дракона. — Она сейчас так уязвима. Ничего не знает о мире. Не ведает, где лучше не появляться синему дракону. Черные обязательно попытаются уцепиться за нее.

— С ней кусочек моей чешуи. Случись чего, не пропадет.

— Трудно сдерживаться, чтобы не отправиться на ее поиски. — Малигос до хруста сжал кулаки. — Я хочу защищать ее. Оберегать. У меня всего три супруги, включая Синдрагосу. Понимаешь, сколько каждая из них значит для меня и стаи?

— Представляю. — Алгалон кивнул. — Тиамат хоть и сильна, я тоже не стану рисковать ей еще раз. Будь моя воля, я бы вообще сражался один, вместо ордена и своих детей. Однако, должен сдерживать свои порывы, давать им возможность биться и набираться сил.

— Я замечал за собой те же желанию после того, как потерял почти всю стаю. Смерть каждого ложилась на мое сердце кровоточащим порезом. Одновременно с тем я был бессилен остановить кровопролитие. Беспомощен перед Нелтарионом. Твоя же стая бессмертна.

— Бессмертие не означает, что братья и сестры не чувствую страх и боль. А после того, как в них поселилась частица моего пламени, трудно воспринимать их как-то иначе, нежели как своих детей.

— Другие стаи относятся к дракончикам иначе. Но я уже не смогу смотреть на них с тем же пренебрежением. Я даже расширил для них Нексус и создал внутри него пространство для яиц. Безопасное.

— Погоди, а как было раньше?

— Кладка во многом оставалась на произвол судьбы. Многие дракончики, еще в яйцах, как и они сами, становились добычей тщедушных тварей. Большая часть вылупившихся погибала из-за мнимого чувства превосходства, становясь едой хищников. Не больше трех доживало до приемлемого возраста.

— Как можно так относиться к собственным детям? — глаза владыки Цитадели почти выпучились от услышанного.

— Раньше это казалось нормальным. Такое практикуется во всех стаях.

— Потому-то вас столь мало. — эльф покачал головой. — Ладно, я, пожалуй, пойду. Надо проследить за подготовкой к рейду на гостей из портала и по другим местам. Полетав над континентом, я нашел немало мест, которые стоит посетить и придать их огню.

«Удивительно, что самих орков я так и не встретил. Или хорошо маскируются, или я оказался поразительно невнимательным»

— Прошу тебя, останься. — в голубой вспышке в руках Аспекта Магии возникли бокалы и бутылка вина. — Редко выпадает возможность поговорить с кем-то. Вроде бы смертные называют это разговорами по душам. Составишь компанию?

— Почему нет? В последнее время мне тоже не часто выпадает такая возможность. — открыв фиолетовый провал, Первый Страж достал из него поднос с закусками. Но столкнулся с проблемой — ставить его было некуда.

Усмехнувшись, дракон в человеческом обличии театрально поднял руку и щелкнул пальцами. Вершину башни тут же окружил щит, защитивший ее от ветра. А сам поднос начал левитировать.

— Удобно. С чего начнем?

— Почему у тебя всего одна супруга? Для стаи полезно, когда у ее главы есть несколько наложниц. Больше кладок, больше сильных потомков, которые передадут свою кровь следующим поколениям.

— Так сразу ответить будет трудно…

…

Ревущий Фьорд

Как и было обещано, портал доставил Имирона к родной крепости. Не обратив внимания на восклицания соклановцев, заметивших его появление, он закинул меч на плечо, оставшись стоять на месте. Глаза его принялись блуждать по каменной кладке, по выдолбленным в скале огромным черепам, должных устрашать врагов. После увиденных в Цитадели трофеев, они уже не казались столь впечатляющими, как раньше. В некоторой мере ему даже стало стыдно за украшение, теперь видящееся неподобающим. Недостойным.

Следом взгляд главы клана переместился направо, к дамбе. А после нее к пустующим насестам. Огромные залы, за века прохудившиеся и частично обрушившиеся, не смотря на все усилия руноплетов, так и остались стоять пустыми. В них еще не успели привести отловленных протодраконов. Да и не было такого приказа. Пока. Все же, клан изначально собирался к переезду.

Однако, это наследие великан забывать не собирался. На новой земле, в новом доме, он хотел построить новые же гнезда, где будут тренировать лучших наездников и протодраконов в Цитадели. В конце концов, именно крылатые спутники в свое время позволили им победить фурболгов, изгнав тех со своих земель. Они же отличали врайкулов из Ревущего Фьорда от всех прочих. Да и было то частью клана уже давно. Одним из его столпов.

— Муж мой, ты вернулся!

— Да. — опустив голову, король Потрошителей Драконов улыбнулся под шлемом, глядя на свою королеву. Она спешила к нему из раскрытых настежь ворот, сверкая глазами. Ей явно нравилось видеть его в покрытых боевыми следами доспехах.

Следом за Ангербодой шли старейшины, обделенные большим долголетием старики, сохранившие опыт и живой ум. Они отвечали за многие дела. Учили молодых. Давали советы старшим. Следили за делами. Делали все, чтобы клан сохранял правильные традиции, не забывал нужного и процветал.

Не привыкли Имирон видеть крошечных союзников Цитадели, то мог не заметить их. Но лишь немного удивился, заметив среди соклановцев несколько дварфов. Те нисколько не отставали, хотя им и приходилось делать заметнее больше шагов. Да и вид они сохраняли важный, нисколько не придавая значения тому, что оказались в компании врайкулов, для общения с которыми приходилось максимально высоко задирать голову. Или стоять на определенном расстоянии. И все равно смотреть вверх.

— Получил несколько новых шрамов? — разомкнув объятья, в которые сразу же заключила мужа, поинтересовалась великанша.

— С такой-то силой и броней?! Ха-ха-ха! Ни один враг не смог пролить мою кровь, а я убил их сотни!

Глава 165

Вечер того же дня

Выйдя из покоев, оставив там уснувшую супругу и полностью уверенный в том, что ребенку быть, Имирон спустился ниже, по нескольким лестницам и оказался в одном из общих залов. Так как клан был большой, таких мест в крепости насчитывалось несколько. И потому же существовало разделение. Для детей и женщин, далеких от воинского дела. Для взрослых мужчин. Для воинов и всех тех, кто имеет отношение к воинскому искусству. Именно к последнему и лежал путь.

Войдя в зал, глава клана первым делом оценил убранство. Как он и рассчитывал, в его отсутствие успели навести порядок. В длинной жаровне, проходящей через все помещение полосой, потрескивал огонь, даря свое тепло. Широкие столы стояли двумя ровными рядами вдоль нее, накрытые яркими скатертями. А уже на них большие блюда со всевозможной зажаренной на огне или печеной дичью, чтобы всякий мог прийти и наесться от пуза. Кроме мяса врайкулы почти ничего не ели. И горе тем, кто придет поздно. Как правило, надолго на столах ничего не задерживалось. Возвращаясь с тренировок или вылазок, воины всегда хотели есть.

Проведя собственный, не менее важный бой, великан сел за стол, стоящий отдельно. Он предназначался ему и супруге. Она, будучи чародеем, имела полное право находиться в зале воинов, есть с ними и общаться.

— Мелковат стал. — чувствуя, как бока врезаются в подлокотники резного трона, проворчал Имирон. Еще немного поерзав, он раздраженно схватился за деревяшки и легко их выломал, бросив рядом. — Так-то лучше.

Схватив кружку, он сам наполнил ее из исписанного керамического кувшина с крышечкой. А потом одним махом опустошил емкость, чувствуя вкус знакомого вина. Такое же наливали всем братьям во время отдыха. Задав хорошее начало трапезе, он обновил напиток и приступил к главному. Оторвал ногу покрытому корочкой здоровенному кабану, упер локти в стол, и смачно в нее вгрызся. Сок сразу брызнул на усы и начал течь по бороде. Шкурка аппетитно захрустела.

Несколько находившихся здесь же воинов и руноплетов, если и собирались уходить, то при виде главы клана решили остаться. Они поглядывали в его сторону не скрывая живейшего интереса. У кого-то снова разыгрался аппетит. А один, самый молодой, встал со своего места и подкатил бочку к его столу.

Кивнув, Имирон кулаком проломил крышку и прямо оттуда зачерпнул еще вина. В кувшине оно быстро закончилось. После чего принялся за вторую заднюю ногу. Потом прикончил обе передние. А закончил тем, что начал хрустеть уже ребрами, жуя кости, как бумагу. В конечном итоге от кабана осталась только голова, ее он никогда не любил.

Допив восьмую кружку, король оглушительно рыгнул, осмотрел благоговейно замерших соклановцев, и начал спокойно вытирать руки о кусок ткани. Так же поступил с бородой. В конце, хлопнув себя по животу, ощущая приятную тяжесть, он встал и направился к остальным.

— Ну, как тут без меня? Фурболги не устроили набег? Тролли? — присев на лавку, он как ни в чем ни бывало устроился за столом, за которым собрались остальные пришедшие воины.

— Медведей не видели. Троллей тоже. Старый пень, как сказали Его воины, выжгли вместе с корнями.

— Другие нашлись им на смену. — мрачно продолжил врайкул, сдерживаясь, чтобы не начать плеваться. — Мертвая плоть.

— Утопленники вышли из морей и теперь почти каждую ночь осаждают залив. Приходят с туманом, из него не выходят. Убьешь — превращается в водоросли и всякий мусор.

— Нет доблести в таких победах! — для придания словам веса, другой великан ударил кулаком по столу. Да так, что мощный предмет мебели, деланный на совесть, задрожал.

— Воины Его помогают нам отбиваться. Защищают все побережье. — подхватил руноплет. — Мы им отдых предлагаем и свою помощь. Так и живем с тех пор, как проснулись. Охотникам никто не досаждает. Женщины без страха собирают ягоды, коренья и травы.

— Но это не честная война. — сжимая кулаки, очередной воин всем видом показывал, как внутренне закипает от гнева. — Это хуже набегов. Их нельзя заметить загодя, туман всегда застилает море. Приходят под его покровом. Крови своей не проливают. А наших если ранят — то все как полагается. Выходит, мы их убить не можем, а они нас — запросто!

— Они не только к нам лезут, а весь Нортренд осадили. — сложив могучие руки на груди, Имирон кивнул на все услышанное. Впрочем, обо всем он и так знал. — Но мы сегодня уходим. Следующий набег мертвых терпеть не придется.

— Куда ты направишь клан, король? — вопрошал еще один старик, сведущий в рунном мастерстве.

— Владыка Алгалон даровал нам богатое место в своем мире. Там мы отстроим новый дом, будем растить детей и воспитывать воинов. А лучшие пойдут к нему на службу в бессмертное войско. От нашей поступи будут дрожать враги, каких мы себе представить не могли! Клан Потрошителей Драконов сыщет такую славу, что затмит все прочие кланы и навсегда впишет нас во все легенды всех миров! — уперев руки в колени, великан наклонился вперед, против воли пустив в глаза немного Света. — Война с мертвецами мелочь, по сравнению с тем, какие стычки под землей. Мы с собратьями сокрушили несколько подземных городов пауков, прошли через их тоннели и ловушки. Хватали над головой падающие сверху валуны и только немного приседали, а то и бросали их вперед! А в конце нашли другие тоннели, полные зеленой крови и безликих чудовищ! Их были тысячи, а нас всего одиннадцать! И мы рубились с ними без устали, убивали нескольких одним ударом! Божественная сила теперь струится по нашим жилам, а ярость превращается в Его пламя, сметающее все! Если бы не Его воля, мы бы все еще бились там, под землей, и будь я проклят, если бы отступили, не перебив перед этим всех чудовищ! В Его войске мы зовем друг друга братьями и сестрами, не делая различий. Там есть короли, подобно мне, и самые простые воины, стяжатели побед.

— Ты позволишь и нам вступить в Его войско?! Я хочу посвятить свою жизнь и все победы Ему!

— Если докажешь, что готов не посрамить честь клана. — весь задор испарился, сменившись твердым настроем. — Только лучшие из Потрошителей Драконов получат право. Его придется заслужить делом. Потому что мы встанем в авангарде бессмертного воинства. Будем первыми встречать лицом к лицу самых опасных врагов и чудовищ.

— Наконец-то настают славные времена, ха-ха-ха!! — один из воинов громогласно расхохотался. — Достойные враги, достойные соратники и война! Что еще надо мужчине?!

— Только пива и женщин!

— Война, пиво и женщины! — остальные подхватили клич.

— И много, много славные смертей!

— Война, пиво, женщины и смерть!

…

Дварфы, что только вошли в зал, где ели и пили воины, остановились у входа, услышав начавшие разноситься в нем кличи. Рубаки и ружейники переглянулись, а следом одновременно хмыкнули.

— Наши парни.

— Определенно наши. Не смотри, что здоровенные дылды, в душе они дварфы.

— И в рунах разбираются.

— Может, когда-то были из наших? А потом случилось с ними чего, вот и выросли?

— Ты тоже дури то не мели. — отвесив молодому оплеуху, стрелок покачал головой. — Просто нашлись впервые приличные великаны, а не как те, с кем мы воевали. Эти воины, а те мародеры были.

…

— А где десятеро славных сынов клана, которые пошли с тобой, король? — вопрос задал очередной старец. На молодых он посматривал с пониманием, ведь и сам таким был, но их клич не поддержал.

— Ушли в Цитадель, чтобы готовиться к пиру, а я пришел собрать клан и увести на новое место. Потом тоже пойду к ним. Там соберутся герои, как в наших легендах, и будут без устали пить, есть и петь песни! А потом мы снова отправимся на подземную войну! Рубить врагов и крушить их черепа!

— Не жизнь, а сказка! Мне мама такое рассказывала в детстве.

— Так живут воины Цитадели. — подхватил король. — Воины Владыки Алгалона. Им не приходится заниматься другой работой. Для тренировок чародеи вызывают разных бестий и тварей, а еще есть Арена, где каждую минуту оттачивается мастерство. Задания, на которые ходят братья, заключаются в том же. Надо прийти, найти и убить всех. Разбойников или еще кого. А потом вернуться и снова тренировки, если нет войны. Но сейчас она есть и есть постоянная рубка. За доблесть и службу, Он награждает силой и не только. Видели мои доспехи и оружие? Такого в клане не скуют. Никто, с кем я бился, не смог их пробить, только оцарапать или помять! А меч не теряет заточки, даже если повреждается лезвие. Сейчас я могучее десятерых из вас! Когда-то мы служили ложным богам, но они отвернулись от нас. Никогда не смотрели на нас. Но нашелся настоящий, подлинный бог, который ценит воинов и тех, кто ему служит. Он ест с нами за одним столом, стоит рядом. Воскрешает павших. Смели ли мы мечтать о чем-то подобном?! Никогда!

— А пошли меряться силой, король. — вскочив из-за стола, один из воинов махнул рукой. — Хочу сам увидеть, насколько могучим ты стал. И всему клану покажешь. Устроим состязания, как раньше, будем поднимать и кидать валуны!

— Уходить надо, а не силой меряться. — посмеиваясь, Имирон покачал головой. — Нам срока до рассвета. С первыми лучами уйду уже я.

— Не обязательно куда-то идти. Можно прямо тут все устроить.

Повернувшись на незнакомый голос, глава клана сначала никого не увидел. А потом, спохватившись, уже не в первый раз, опустил взгляд ниже. И сразу наткнулся на вставшего рядом дварфа. Вместе с ним было еще пятеро таких же коротышек.

— Ты как смог подкрасться? — понимая, что брат по оружию даже не пытался так сделать, тем не менее, великан решил озвучить шутку. Очень уж она ему полюбилась. Потому он произносил ее при виде любого незнакомого подземного жителя.

— Ха-ха, братья предупреждали меня. — посмеявшись в бороду, ружейник подпрыгнул и умастился на лавку. — Нори мое имя. Так вот, силой померяться можно прямо тут, за столом. Одна из любимых забав моего клана.

— А я Имирон, Нори. Покажи-ка, как вы это делаете. — врайкул говорил без пренебрежения.

— Надо руки — вот так поставить, потом крепко взяться, и начать тянуть каждый в свою сторону. Кто победит, тот сильнее. — перемежая слова действиями, он вполне наглядно все продемонстрировал. Мог бы и показать, но не вышел размерами. Голова и та еле показывалась из-за стола. А встать на ноги, чтобы быть повыше, не позволяла совесть и уважение к хозяевам.

— Вроде все понятно. — глава клана выставил вперед правую руку, упершись локтем. — Кто на меня?

— А я и буду! — подвинув собратьев, перед королем сел тот же воин, что призывал устроить состязание с камнями.

Ладони великанов сцепились, они, под руководством включившихся дварфов выровнялись, чтобы все было честно. Поправили хваты. И начали. Напрягшись и оскалив зубы, врайкул начал тянуть руку своего короля. По крайней мере — пытаться. Все, чего он смог достичь — немного ее поколебал.

Несколько секунд понаблюдав за потугами соклановца, Имирон одним махом уложил его в стол. Но так, чтобы не сломать ни его, ни руку.

— Вот она, сила, которую получит каждый при посвящении в бессмертное воинство!

— Задница кита, я будто целую скалу пытался с места сдвинуть!

— Лучшие получат то же и будут биться вместе со мной против бесконечных полчищ безликих чудовищ. Сразу, как обоснуемся на новом месте, я распоряжусь и будут проведены поединки. Все как в прошлый раз. А теперь идите, будите спящих, собирайте всех. Мы уходим.

Поднявшись, воины и руноплеты потянулись к выходу. Как мальчишки они обсуждали все услышанное, особенный акцент делая на том, какая сила поселилась в руках короля. Старики пытались делать отчужденный вид, соблюдать образ мудрецов, но сами же постоянно оказывались среди участников разговора на повышенных тонах. Одним разговором они могли перебудить всех спящих членов клана, им достаточно было пройти по всем коридорам огромной крепости.

Подготовка велась уже давно, а днем было объявлено об исходе. Так что великаны уже были собраны. Им оставалось последнее — перетащить все на другую сторону. А уж там они бы и котлы поставили, чтобы накормить голодных, и лагерь организовали быстро. Военные традиции и дисциплина в похоже была у них сильна.

— У нас есть несколько вопросов к тебе, король. — как только все ушли, слово взял Нори. — Уделишь время?

— Конечно, брат. Спрашивай и я отвечу, если знаю ответ.

— Для работы кузниц моему клану нужна руда, добытая на Азероте. Глава клана послал экспедицию в ближайшие к крепости Перехода горы, чтобы отыскать удобное место для литейной. И мы его нашли, вместе с еще одной крепостью твоего народа. Зашли внутрь, хотели разбудить хозяев или поговорить, если они уже не спят. Но все оказалось хуже. Это место превратилось в склеп.

— Гьялерброн. — Имирон понятливо кивнул, следом тяжело выдохнув. — Да, Ангербода рассказала мне о печальной участи. Эта крепость принадлежала моему клану. Там жили рудокопы и их семьи. Так чего ты хочешь?

— Можем мы использовать ее?

— Конечно. Только захороните мертвых, мы уже не успеем позаботиться о них сами.

— Само собой. Их кости будут погружены в каменные саркофаги и выставлены в отдельном памятном зале. Вы всегда сможете посетить родственников и почтить их память.

— Благодарю, Нори. Тебя и твой клан.

— Союзники. — дварф пожал плечами. — Тогда еще один вопрос. Не сочти меня наглым, король. Утгард удобная крепость, надежная. Наши братья так или иначе останутся защищать побережье Ревущего Фьорда…

— Я тебя понял, маленький друг. — оборвав речь, глава клана отмахнулся. — Мы оставляем наш прежний дом. Если он даст вам кров и защиту — я буду рад. Живите, сколько потребуется.

— Тогда мы и об Утгарде позаботимся. Хорошее место, с хорошей кузницей. Ее пламя еще послужит для плавки и ковки.

— Вот и отлично. Это древний камень, он многое помнит. Печально, если он останется забыт. Так что стройте тут, обижайтесь. Куйте и занимайтесь ремеслами. Все, что останется после нас, достанется вам.

— Благодарю, Имирон. От себя скажу, что в Цитадели для тебя Первый Страж подготовил особый дар. Не каждый может на такое надеяться, и пока похожее есть только у одного Обугленного Стража, Рейнхарта. — подмигнув, дварф спрыгнул с лавки. — А я пока передам сообщение в Огненные Недра. Так что жди благодарность и от главы моего клана. Эти две крепости сильно помогут нам и ордену.

— Одному богу служим, брат. — поднявшись следом, великан пожал плечами. Но весть о подарках приятным теплом растеклась по его телу. Дары он любил, тем более такие почетные.

— А вот с этим поосторожнее. — тут уже дварф нахмурился, слова его стали не столь решительными. — В Цитадели не очень любят две вещи — упоминать, что Первый Страж дракон, и богов. Хотя с последним все идет в непривычное для нас русло. Он то действительно богом стал, хотя, наверное, всегда им был. Просто особенный, как и все, что его касается. Но все равно, поменьше говори об этом.

— Почему?

— Многие из братьев ордена раньше поклонялись богам. Да все одна беда — те не помогли им, когда драконы или чудовища жгли их или их семьи. Так что они от богов отвернулись так же, как боги от них. Вот так вот.

— Боги отвернулись и от врайкулов. Когда мой народ поразил недуг, они ничего не сделали. Наблюдали, как мы чахнем и вырождаемся.

— Почти у всех такая же история.

— Но ты сказал, что Владыка Алгалон бог.

— Слух такой ходит. — коротышка согласно кивнул. — Тут все не так просто объяснить… Видишь ли, Первый Страж он существо необычное. О таких, как он, нет упоминаний ни в одной книге или легенде. Все, что о подобных ему известно, мы изучали на деле, сталкиваясь с ними. И то, что он бог, новость для всех такая же неожиданная, как и вполне ожидаемая. Хотя он сам не любит других богов и откровенно презирает их, насколько мне известно.

— Что-то ты темнишь, Нори. — Имирон свел брови.

— Ладно, сейчас все расскажу…

Глава 166

Двадцать девятый день Похода

Раннее утро

До самого конца контролируя перемещение клана, Ангербода последней прошла сквозь череду порталов, прежде чем оказаться на новом месте. К ее приходу уже многое было готово: горели костры, на которых в котлах готовилась еда, ставились примитивные укрытия от ветра и дождя, копались нужники и размещались пожитки. Соклановцы со знанием дела расходились по долине, каждый понимал, что от него требуется.

Врайкулы из Утгарда жили битвами, войной. Упивались яростью. От того и образ жизни у них сложился соответствующий: члены общины знали свое место, свои задачи, имели опыт походной жизни, умели организовать лагерь. Им не требовался лишний пригляд, указ или понукание. Первые шаги они могли сделать сами. Потому, королева нисколько не волновалась, отпуская свой народ вперед себя. Хотя бы потому, что с ними отправлялись воины, способные их защитить. Не собиралась она и указы раздавать, пока обустройство не зашло слишком далеко. Прежде всего требовалось вместе со старейшинами решить, каким будет новый дом. Где его возводить. Какие укрепления будут наиболее подходящими для местности.

Помимо того, великанша планировала посетить Цитадель, чтобы договориться о получении обещанной помощи. Она прекрасно понимала возможности своего клана, здраво оценивала сроки, в которые будет построена новая крепость. При всем усердии, на возведение чего-то подобного Утгарду, могло уйти до двадцати лет. А перед тем требовалось построить мастерские, крепкие дома и склады, полностью устроить быт, что отодвигало срок еще дальше.

«Были бы с нами родственники…» — обходя растущий лагерь, устроенный по-военному строго и четко, Ангербода все больше хмурилась. — «Но все убежища превратились в могилы. Теперь нас слишком мало. Нет шахт. Нет каменоломен. Нет достаточного количества кузнецов. Строителей мало» — остановившись, она опустила взгляд вниз, глядя на белобородого мудреца из народа дварфов. Он был крошечным рядом с ней. Даже меньше вырожденцев людей, но не вызывал той же неприязни.

— Владыка Алгалон даровал клану Потрошителей Драконов богатый край. — начала королева, на что коротышка важно кивнул. — Тут просторно, безопасно, есть хорошее дерево и наверняка достаточно дичи. — лагерь действительно строился близь леса, полного огромных деревьев. Чего врайкулы не знали, так это то, что вся природа долины и гор была восстановлена Аспектом Снов. А до того полностью уничтожена падающей с неба раскаленной кровью и чешуей. — Но как быть с камнем и рудой? Для строительства крепости их понадобится в обилии.

— Есть, все есть. — старец медленно, протяжно, огладил длинную белую бороду. — Глава клана посылал экспедиции в эти края. Разведчики оставили по себе метки. Высокие столбы, со светящимися кристаллами. Ночью они будут ярко сиять, не упустите. На каждом столбе надпись. — достав из поясной сумки аляповато огромный монокль, он протянул его собеседнице. — Эта вещица поможет прочесть, надо только к глазу приложить.

— Тогда я отправлю разведчиков ночью. — великанша кивнула. — Есть ли какие-то опасности поблизости?

— Волшебных зверей сюда еще не заселяли, чтобы они не мешали вам расселяться. Опасных соседей тоже. Мирное местечко. Есть, разве что, крупное племя ящеролюдов. Высокие, но не как вы, сильные, выносливые. Из них могли бы получиться хорошие воины, да диковаты они пока. Впрочем, уже присягнули на верность Первому Стражу.

— Значит, прогнать их не получится?

— А зачем вам оно надо? — деланно удивился дварф. — Живут ящеры в лесу, у подножья гор. На вашу землю не претендуют. Из них наоборот, могут получиться хорошие соседи. Вот бы еще все-таки в воины их набрать. Чтобы для ордена польза была в предстоящей войне, а нашим кузнецам работа. Тогда бы и Обугленные Стражи смотрели сюда более располагающим взором.

— Если они уже наполовину часть Цитадели, то Потрошители Драконов найдут с ними общий язык. Ведь действительно, обмен нам точно не повредит. Как и работники.

— Только без принуждения. — серьезно нахмурившись, белобородый коротышка вытащил из сумки еще один предмет. — Вот, поможет свободно говорить, как нам.

— Мой король рассказал о законах, которые узнал. Все просто и нехитро. Честному нечего бояться. — Ангербода, приняв подвеску и покрутив ее перед глазами, убрала вещицу в карман. Помимо пользы, она понравилась ей еще и внешним видом. Врайкулы не умели огранять камни так искусно.

— Имирон на слуху в моем клане. — старик вернул себе прежнее расположение духа, сновамягко улыбаясь и всем видом демонстрируя искренность. — По его оружию и доспехам сразу видно, что он бьется яростно, а творениям кузнецов полностью доверяет. Будто каждый удар принимает на грудь, ничуть не страшась. Нагрудник посечен, меч в сколах и царапинах. Не то рубит им скалы, не то опасные удары парирует.

— Разве не все воины так делают? — королева и сама начала улыбаться.

— Воины крови все больше на щит и ловкость уповают. Наши рубаки более близки по духу к воинам вашего клана, но тоже скорее расстреляют из арбалетов, чем в ближний бой вступят. Пепельная гвардия вовсе маги скорее. Ружейники искусные стрелки. Разве что мастера клинка и огнебороды, порой, ведут себя похоже и сдают в ремонт изношенную экипировку. Но это редкость. По первым хрен попадешь, верткие, ловкие, быстрые, не смотри, что носят самые тяжелых доспехи. А если попал, то скорее всего он удар на меч принял. А дальше голова с плеч. Вторые, наши, воплощение ярости огня. Броню не носят, сражаются молотами. А то что может их колотушки повредить, свалит и самого огнеборода легко. Так и получается, что о старых временах нам теперь напоминают только врайкулы.

— Над кем-то другим я бы посмеялась, не в чести среди нас уклоняться от прямого боя. Но вы тоже служите в войске Владыки Алгалона, значит, достойные.

— Всякой армии нужны стрелки и маги, это адамантиевое правило. Летописи говорят, что в прошлом и мы рвались в ближний бой, на самой заре становления клана. Когда бились с великанами и легендарными чудовищами. — старец закряхтел, покачивая головой. — Сколько умерших… Но потом проснулись драконы и стало совсем худо. Их так просто было не взять. Пришлось строить укрепление на укреплении. Искать ухищрения. Да так и выживали. А потом и пословица родилась — кто с мечом к нам придет, того проще застрелить. Да и научились мы камень с металлом оживлять, чтобы они за нас шли вперед, сдерживали неприятелей. Ведь зачем будут умирать молодые, будущие ремесленники и прочие мастера, когда это совершенно не требуется.

— Но ведь войско Владыки бессмертно.

— Да. А мы не всегда были его частью. Сейчас то оно так, да вот только традиция закрепилась. И менять ее ни к чему. Армии нужны именно стрелки. Рубак хватает. Каждый же хочет как? Топор или меч в руки, броньку потяжелее, понадежнее, и чтобы кровь в лицо хлестала. А стрелять научиться тяжелее. Особенно так, чтобы между чешуек летящему дракону попадать. Это целое искусство.

— Не у каждого хватит храбрости, чтобы к дракону подойти и попытаться его зарубить в ближнем бою.

— Это да, согласен. Такое надо долго в себе взращивать. Либо иметь редкий врожденный дар. Поэтому то орден столь малочислен, а каждый достойный рекрут ценится, как драконий мифрил по его весу. — дварф важно покивал. — Ну, не будет спорить. Каждый прав по-своему. Напоследок хочу сказать, что клан Драконьей Пасти всегда окажет помощь новым собратьям. Камень, металл, строители или ремесленники. Может изделия какие. За всем обращайтесь. Мы теперь все братья и сестры, значит, должны помогать друг другу. Все-таки одно дело делаем. Погани всякой хватает, а нас маловато.

— Нам бы время, чтобы освоиться, на ящеров посмотреть. Потом я обязательно обращусь к главе твоего клана. Пока еще не решено, как будем крепость строить. Может, получится обойтись без строительства целого поселения, сразу заложим основу будущего дома.

— У нас полно отличного камня. Огненные Недра все время растут, приходится выдалбливать все новые и новые залы. От того запас имеем огромный. Так что…

— Благодарю. — Ангербода почти оскалилась от переизбытка чувств.

В прошлом, когда Потрошители Драконов становились, им пришлось пройти сквозь горнило войн. Тогда существовало множество кланов и все они постоянно воевали между собой. Потому что только в войне и смерти врайкулы видели свой смысл жизни. Союзы заключались редко, да и то — военные, чтобы вместе напасть на соседа. А потом сцепиться вместе на его трупе. Ни о какой взаимопомощи, выручке и поддержке речи не шло. Рассчитывать можно было только на себя и свой клан.

Помощь, которую стремилась оказать Цитадель, снабдив клан всем необходимым для обустройства на новом месте, была в новинку. Однако то, что предлагали подземные коротышки, разрывало всякие представления о пролом укладе. Они были готовы помочь в возведении огромной крепости, будущего дома.

— Нам сейчас столько камня ни к чему, только место занимает на складах. — дварф отмахнулся, будто речь шла о чем-то незначительном. — А вам на пользу пойдем. На благое дело. Да и мастера-кузнецы будут рады, когда узнают, кому клан помогает. Всякий воин ими очень ценим.

…

Цитадель

Пиршественный Зал

— Я схватил эту тварь прямо за ее щупальца на морде, а под ними оказался рот! Мерзкий такой, на дыру с зубами похож. Туда угодил один мой палец, но перчатка выдержала, хвала кузнецам! А потом, я дернул ее, сам подавшись вперед! Весь шлем заляпало зеленой жижей — такую же ногами месили — попало и в рот, и в глаза! Но как его голова лопнула! С одного удара уложил! — с упоением рассказывал Имирон. На нем была только простая одежда, как и на всех, вернувшихся из-под земли. Их доспехи и оружие в массовом порядке пошли в ремонт.

Пир только начался, однако шум в гигантском зале успел подняться изрядный. Еще никто из братьев не захмелел даже в малейшей степени, а рассказы начали перетекать из уст в уста. Некоторые даже успели перебраться на соседние столы, если оказывались особенно увлекательными или красочными.

Братья не столько ели и пили, сколько общались, сбрасывая напряжение и моральную усталость. В этот день не нужного было возвращаться обратно на свой рубеж, чтобы плутать по бесконечным тоннелям нерубов, попадать в их ловушки или бороться с безликими. И хотя организм, прошедший трансформацию, мог выдерживать огромные нагрузки, в том числе у воинов крови. Усталость копилась. И от этого было никуда не деться.

Единственными, кто почти все время молчал, не считая редких советов, были мастера клинка. Но когда кто-то из них брал слово, остальные затихали и начинали прислушиваться. Очень уж ценились их наставления. А молчали они потому, что не испытывали нужды выговориться. Для них вся служба на Азероте свелась к охране портала и, как ни странно, общению с драконами. Те тоже повадились защищать крепость, от того выпадало много возможностей познакомиться с ними поближе. А сами боевые действия, в которых мастерам доводилось принимать участие, не требовали от них больших усилий. В основном их помощь пригождалась, когда случался крупный налет утопленников или с ними приходило чудовище, а справиться малым отрядом не получалось.

В основном служба мастеров клинка проходила тихо, что несло по-своему положительный отпечаток. Потому им особо не о чем было поговорить с остальными. Разве что могли делиться мнением по поводу того или иного решения, или ситуации.

Совсем иначе пир протекал для воинов крови. Самые многочисленные, оказались самыми шумными и словоохотливыми. Именно они рассказывали большинство историй, делились проблемами, с которыми столкнулись на подземной войне, и много шутили. Особенно частой темой оказалась смерть. Потеряв самые негативные, пугающие краски, она превратилась в тему обсуждения. Запоминалось все, от того, кто в какой ситуации погиб, до того, с каким лицом он испустил дух. В основном таким образом братья сглаживали для себя углы. Все-таки смерть оставалась смертью. В ней не было ничего красивого. И уж тем более, возможность возродиться не лишала ее болезненности. А многих так или иначе постигла агония.

На Азерот уходили подающие надежды новобранцы. Талантливые, либо быстро схватывающие. Те, кто смог быстро и высоко забраться в соревнованиях десятков и сотен. С ними же шли настоящие ветераны, просидевшие в воинах крови не один десяток лет, для пригляда. Но в основной своей массе, то были зеленые, не нюхавшие настоящей крови и битв, “юнцы”. Потому им требовалось выговориться, выпустить напряжение и впечатления. Ведь еще совсем недавно они не грезили ни о каких иных мирах или о встречах с гигантскими мыслящими паукообразными.

Дварфы с готовностью поддерживали любую шумиху, тем более, если им наливали пива. Не смотря на возраст и положение в ордене, они балагурили наравне с самыми молодыми. Хотя большинству из них пришлось просидеть в гарнизонах, под конец нашлось и им развлечение. Подземные рубежи удерживали все вместе.

Маги, включая пепельную гвардию, держались особняком, но отчуждения не создавали, с готовностью включаясь в разговоры, если их вовлекали. В основном же они обсуждали понятные только им темы, и главной среди них была — чары поиска. Лишь столкнувшись с врагом на его территории, стало понятно, что толковых способов найти нерубов под землей то и не было. Что-то на этом поприще мог представить Круг Земли, однако недостаточно. И тема создания подходящего заклинания поднималась уже неоднократно.

Еще несколько часов, под чутким приглядом старшей служанки, Марии, ее подчиненные разносили все новые и новые подносы, доверху наполненные разным мясом, на столы. Все остальное расходилось плохо, помимо вина и пива. После принятия крови Первого Стража, их желудки и сердца стали еще более расположены именно к мясу, почти забыв про все остальное. Хотя сам Владыка Цитадели никогда не отказывался от фруктов и овощей. Особенно от первого.

— Братья! — встав с места, Алгалон привлек к себе внимание. Его голос пронесся по всему залу, как прилив воды, туша огни разговоров. — Сегодня день вашей доблести и потому, я не могу не украсить праздник наградой. — как по волшебству, пара хрупких на вид девушек, поставила перед ним на освобожденный стол массивный сундук, сделанный из желтого мрамора. — Каждый брат, осенившей себя подвигом, героическим поступком или отличительным деянием, отныне, может получить дар из моих рук. Но это не просто награда, это бремя ожиданий. Каждый отмеченный с тех пор не имеет права запятнать себя неудачей.

По пиршественному залу прокатился одобрительный ропот, братья не шумели сверх меры, но молчаливыми остаться не смогли. В основном, как ни странно, отозвались мастера клинка и огнебороды.

— На сегодня награда всего одна. Она причитается Имирону. — означенный великан резко встал, немного замялся на месте, но быстро пошел к нужному месту. — Он единственный, кто не только удержал рубеж, столкнувшись с разливом крови Древнего Бога, но прошел далеко вперед, нашел чудовище, убил его и направил своих воинов дальше. Я своими глазами видел, с каким упорством он наступал на несметные орды. И считаю его достойным награды. — служанки открыли крышку сундука, а владыка Цитадели извлек из нее бордово-золотую перчатку. — Длань Огненной Ярости покорится не каждому. Она станет еще одним испытанием, которое покажет, достоин Имирон оказанной ему чести, или я ошибся в выборе.

Глава 167

Тридцать второй день Похода

Новый Мир

Император, не молодой уже мужчина, сидел на диванчике, на вершине самой высокой башни своего дворца. По его приказу, она была частично перестроена. Половину стен, выходящих на столицу, заменило зачарованное стекло прямиком из Цитадели. Такой ход, в свое время, в очередной раз продемонстрировал соседям не только богатство, но и близость Империи с самым опасным соседом во всем мире. Не говоря уже о престиже.

В башне Зиркниф любил проводить беседы с приближенными или коротать вечера, наслаждаясь волшебными закатами. Впрочем, больше, чем все остальное, его услаждал вид города, отражавший величие Империи. Величие ее императора. Его величие. Силу его власти. Сам того не понимая, он стремился копировать то, что в свое время внушало ему страх. И хотя Цитадель он повторить не мог, город же… почти удался. Все в столице повторяло непрямого соседа. Вплоть до урн, в которых обитали мусорные слизни. Даже расцветка крыш делилась на кварталы.

На столике, с которого Зиркниф взял бокал, своего мгновения остался дожидаться свиток. Очень важный свиток. Доставленный безымянным мастером клинка несколько дней назад. Его содержимое воплощало собой один из страхов самодержца. Вот только, воплощения кошмара он ожидал гораздо раньше. Однако, все равно не смог к нему подготовиться. Поверил в несбыточность, откладывал реформы.

Когда в башню поднялся тот, кого император вызвал к себе, кубок наполовину опустел. Нектар, что удавалось выкупать всего по одной бочке, слишком манил. Его при всем желании не получалось потягивать медленно. Хотелось пить и пить, наслаждаться вкусом. И появление старика разрушило хрупкие “чары”, установившиеся, когда император погрузился в магию аромата, вкуса и собственных размышлений.

— Ты, наконец, пришел, дед. — слова звучали грубо, однако Зиркниф скрывал за ними куда большее раздражение и откровенную неприязнь. Все дело в том, что воспитатель не спешил умереть к своим-то годам. И по сей день не подготовил себе смену. Будто и не планировал отправиться в могилу. — Твои старые кости уже не выдерживают подъема?

«Если он не оставит приемника, которого будут бояться и хотя бы уважать, в Империи могут начаться проблемы. Он слишком долго являлся одной из опор власти, чтобы что-то менять. Трону нужен сильный маг, который будет стоять на голову выше остальных. И двигать магическую науку вперед. Но старик вот-вот должен помереть. А если продолжит жить, его надо будет умертвить насильно. Ему нельзя оставлять моего наследника. Он не станет растить из него императора. Скорее сделает собственную марионетку. Слишком уж я укоротил его амбиции»

— С костями моими все в порядке, не волнуйся о старике. — бодренько посмеявшись, Флудер занял место на противоположном диванчике.

— Придумал какое-то новое зелье или ритуал? Уж больно ты весел и свеж. Сел без причитаний. Двигаешься быстрее. — император поднял взгляд поверх головы мага. И хотя ему очень хотелось, он не скривился в разочаровании.

— И ритуал, и зелья, хе-хе. Так что еще поживу.

— Хорошо. Империи нужен призрак твоего могущества. — вернув бокал на столик, такой напиток следовало пить в уединении, любая компания его портила, Зиркниф подбородком указал на свиток. — Возьми, прочти. Кажется, сбылась твоя мечта.

— Золотая печать с черепом дракона на черном воске… — мрачно и тяжело пробормотал старик. Раньше он подобные свитки рвался читать первым. В этот раз — еще почти минуту собирался с духом, прежде, чем протянуть руки вперед. Когда же его глаза забегали по тексту, то начали с каждой секундой становиться все более лихорадочными. Пальцы задрожали, сминая дорогую бумагу. И наконец та вспыхнула, истаяв в зеленоватом огне.

— Кто же убережет тебя от гнева всего лишь сенешаля? — лениво, почти скучающе, поинтересовался император. Его вот уже тридцать лет забавляла не шутка, а то, какой властью и могуществом в Цитадели обладал человек в чине “сенешаль”. — В Цитадели уже наверняка узнали, что произошло с указом Первого Стража. Как думаешь, сколько времени им понадобиться, чтобы явиться за ответами?

— Вспылил. — сделав несколько глубоких вдохов, признал Флудер. — Я ждал этого, как дети не ждут возвращения отца с войны. И только сейчас Храм Огня открывает свои врата для всякого жаждущего знаний? Предлагают места в башне для семей? В ордене? Это плевок в мое лицо…

— Твое лицо, дед, им интересно в последнюю очередь. Уверен, про тебя давно уже забыли и не вспоминали никогда. Кажется, у них есть твой ученик. Тот, который убил тебя.

«Ему не обязательно сейчас узнавать, что Цитадель хотела и учителя забрать в последствии. Но мне он был нужнее»

— Цитадель начала активнее готовиться, раз решила забрать у нас магов более хитрым ходом, чем в прошлый раз. В сущности, они нарушили собственной обещание, данное тридцать лет назад. — продолжил император. — Опасное, значит, грядет время.

— Какой еще прошлый раз?

— Младшие стражи, теперь уже Обугленные, собирали всех королей в Цитадели. Хотели зачем-то насильно собрать всех магов у себя. Однако, быстро передумали, пока еще ничего не успело случиться. Теперь вот, действуют иначе. Хотят, чтобы я объявил по всей империи ниспосланный мне указ.

— Якобы Цитадель примет и всех магов, и их семьи, даже если им не удастся попасть в Храм Огня, то есть, орден. Многие бы сами сдавались, чтобы их волоком туда оттащили. Все, кто что-то понимает, мечтают попасть в Храм. Но теперь… они побегут. — почему-то на лице старика возникла торжествующая улыбка. — Как будешь поступать?

— Сам понимаешь, что у меня нет выбора. Объявлю.

— Не воспрепятствуешь? Так просто расстанешься с магами, на обучение которых пущены огромные ресурсы?

— Если попробую их удержать, они будут искать пути побега. А когда об этом прознает Цитадель, мне станет еще хуже, чем без них. В памяти все еще свежо, как под стенами Ре-Эстиза осадные големы и братья. Король тогда занемог от ужаса. А дело сделал мелкое — начал закрепощать крестьян, чтобы не бежали с его земель. Не любит Цитадель, когда кто-то ограничивает свободы. Тем более, когда им нужно.

«Нет, мешать бессмысленно. Лучше согласиться, как бы больно это не ударило по империи. Наоборот, чем больнее будет, тем больше получится получить от Первого Стража. Он справедлив, насколько это возможно. Главное, как можно более ясно донести до него положение, в котором окажется империя. А на магах завязано многое, почти всюду применяются их навыки. И особенно много на полях. А это угроза голода. Еще одна тема, задевающая Первого Стража особенно сильно»

— И это Кровавый Император?

— Дешевая попытка, дед. — Зиркниф поменял положение и опустил взгляд вниз, позволив проявиться легкому удивлению. — Когда ты стал так плох в провокациях? В любом случае, я позвал тебя, чтобы показать свиток и спросить: как поступишь?

— Останусь в Империи. Поздно мне куда-то рваться. Свое уже отжил.

— Быстро ты начал притворяться, будто на смертном одре находишься. Хотя еще минуту назад был свеж. Можешь не играть со мной. Иди в свои подземелья, или где ты там обитаешь теперь.

— Так и сделаю.

Проследив взглядом, как воспитатель уходит прочь, император кивнул охранявшим его гвардейцам и взял со столика нектар. Поднеся бокал к лицу, он с наслаждением вдохнул аромат, стремясь им смыть с себя неприятный налет от разговора.

«Что-то в нем изменилось. Стало другим. Каким-то зловещим… И еще он решил остаться. Это не нормально. Прежний старик бы из могилы выполз, чтобы поковылять в Цитадель. Странно это. Раз уж скоро так или иначе явятся воины ордена, попрошу их за одно остаться, посмотреть на старика. Предлог для проверки памяти он сам создал»

…

Шагая по ступеням вниз, Флудер не сдерживал злой улыбки. Свидетелей все равно не было и быть не могло. В своих мыслях он уже резал будущих жертв во имя повелителя и получал взамен новую силу. Цитадель своим решением сама бросила магов империи ему в руки. Так он считал.

Отлавливать жертв в столице стало затруднительно. Постоянные пропажи заставили многих тревожиться и начать относиться к своей безопасности с должным уровнем паранойи. Но в дороге… это будет сделать куда проще.

«Никто не обратит внимания, если исчезнет двадцать, а лучше тридцать… нет, пятьдесят магов! За такие дары повелитель отблагодарит меня соответствующе!»

…

Азерот

— Припоминаю это место, мы тут пролетали.

— Да. И как не заметили? Впрочем, тут такие густые заросли, что немудрено.

Алгалон и Рейнхарт, в компании пары ночных эльфов, осматривались вокруг, стоя на невысоком холме. Над ними нависали старые, уродливые деревья. Вопреки всем ожиданиям, их кроны были пышны, листья выглядели здоровыми. А меж ветвей простирались лозы, на которых висели мочалки странных мхов. Вода вокруг была хоть и темна, зелена, гнилью не пахла.

— Хорошее место. Было. — стоял на одном колене, Малфурион держал руку на земле, а глаза закрытыми. Пальцы его светились природной энергией. — Буйство природы, приспособившейся жить у разлива морских вод. Множество протоков и заводей, диких зверей и рыб. Однако, я чувствую порчу. Скверну. Она уже начала пожирать жизнь из этих топей. — голос его стал тяжелым, и он поднялся, сжав кулаки. — Демонова магия. Я могу провести вас прямо к ее рассаднику.

— Нам в ту сторону. — Алгалон указал рукой направление. — Верно?

— Да. — подтвердил друид, за мгновение обернувшись птицей и потеряв возможность говорить. Он опустился на плечо супруги, сидевшей верхом на своем тигре.

— Значит, я не ошибся. Тогда идем.

Взмахнув крыльями, верховный друид взлетел и пролетел замысловатым маршрутом, прежде чем приземлиться на ветку. Оттуда он призывно пропел. Первым с места сорвался тигр, пронеся хозяйку по сухим кочкам и остановился под деревом. А потом их настигли два луча Света, золотой и белый.

Болота, что могли стать непроходимыми для армии или неподготовленных, в которых с завидной частотой топли люди или оказывали растерзаны зверями, никак не смогли задержать отряд. Птица, лишь намечая путь для тигра, неслась меж деревьев, а за ней следовали две искорки.

Малфурион принял истинный облик, когда вдали, меж некогда густых, а ныне начавших вянуть, зарослей, показался лагерь. Подойдя к дереву, он прикоснулся с начавшему облезать от коры сухому стволу. На лице его мелькнула тень грусти, сразу же сменившись гневом.

Место, на котором как опухоль разросся лагерь захватчиков, было неестественно сухо для болотной местности. Земля там превратилась в песок, что ветер гонял целыми облаками. Красным рыжела проступавшая наверх глина.

— Пустошь. — обронил верховный друид. — Здесь уже ничего не вырастет, если не вернуть земле былую силу. Ни одной травинки, ни куста, ни дерева. Мертвая земля. Выпитая до конца.

— Любовь моя… — Тиранда подошла сзади, приобняв супруга.

— Я чувствую гнев этого леса, тихую ярость болота! — сдавленно, чтобы не нашуметь, продолжил калдорай. — Я могу обрушить их на врагов, призвать зверей, оживить деревья. Могу смести их!

— Да, больно видеть запустение там, где еще совсем недавно царила жизнь. — поддержал Алгалон. — Но ты сегодня простой зритель. Не вмешивайся.

— Почему?!

— Нас заметили, так что дам им время подготовиться. — отвернувшись от чащи, где скрылся разведчик, владыка Цитадели посмотрел в янтарные глаза эльфа. — Это связано с Аспектом Времени. Он показал мне будущее, которое не свершится для Азерота уже никогда. В нем я видел орка, одного из них. Он запрыгнул в портал демонов, чтобы выиграть вам время. И в одиночку перебил сотни, если не тысячи. В какой-то момент тел стало так много, что он взбирался на них, как на холмы, и продолжал рубить демонов.

— Один…?

— Да. Потом, я еще раз просил Ноздорму отвести меня в прошлое, показать, чем стали орки. В конечном итоге они избавились от влияния демонов, вернули прежние традиции поклонения духам, превратились в защитников Азерота. Многие герои вышли из их народа.

— Тогда, что ты собираешься сделать с ними сейчас?

— Избавить от погани, которая отравляет их и наставляет на путь войны. Вас же я взял, как и говорил, чтобы показать: угроза реальна. Легион снова пытается вторгнуться, хотя и чужими руками. Демоны не оставили попыток захлестнуть Азерот.

Договорив, Первый Страж неторопливо пошел вперед, прихватив с собой старого друга. Ровно в этот момент над лагерем, или, скорее, разрастающимся поселением, прозвучал рог. И без того мелькавшие среди шатров и кривеньких построек орки замельтешили, забегали.

— Ноздорму рассказал мне об одной славной традиции, не утратившей силу даже в самый пик падения орков. Мак’гора. Дуэль чести. Правила простые: никакой магии, выронил оружие, подобрать его не имеешь права, до смерти или подчинения противника. Не хочешь выступить?

— Нет, исходя из правил, мы не имеем права в ней участвовать. Мы с тобой буквально дышим магией. Она пронизывает нас, наделяет силой. Это будет все равно, что выйти против обычного человека. Никакой разницы для нас. Однако, название хорошее. Похоже, в прошлом у них имелось какое-то благородство.

— Действительно. Орки, те, которых мне показал Ноздорму, были просты, примерно, как наши врайкулы. Я бы сказал, они похожи. Но на дуэль выйти придется. Как минимум, чтобы внушить им уважение.

— И все-таки, это будет бесчестно.

— Согласен. — драконоборец кивнул. — Впрочем, сохраненные жизни того стоят. Ты бы знал, какая каша тут заварится, если не остановить орков сейчас.

— Иногда знать будущее излишне. Можно ненароком его воплотить.

— Брось, это будущее другого Азерота. Из-за нас уже ничего не будет так, как планировал дракон.

— Так может сейчас мы уже следуем его новому замыслу?

— Определенно, иначе зачем бы ему показывать нам события у портала?

Выйдя из леса, Алгалон ступил на сухую, коричневую и растрескавшуюся землю, отмечавшую преддверья поселения. И остановился, глядя на край показавшегося портала, ведущего на Дренор, мир орков.

— Туда нам тоже надо будет заглянуть. Я чувствую какой-то странный шепот на грани сознания, исходящий от арки.

— От него веет смертью. — дал свою оценку Рейнхарт.

— Да, вот на что похоже. Ты прав. — оглядевшись вокруг, владыка Цитадели отметил, как к ним начали стягиваться орки. А те, что сидели на диковатого вида башнях, почему-то, не спешили кинуть копье или выстрелить из лука. Хотя могли бы. — Гул’Дан! — голос, наполненный силой, прогремел над Черными Топями. — Выползок демонов, выходи!

Сгрудившаяся вокруг толпа орков загомонила, заволновалась. Дуболомы начали возбужденно перекрикиваться. Их внешний вид на Первого Стража впечатления не произвел. Полуголые, в каких-то невыделанных шкурах или изорванных мехах. Из брони, зачастую, одни шлемы. Хорошо, если не ржавые. Да огромные наплечники, в основном из черепов диковинных тварей. На редком орке оказывалось подобие нагрудника или полноценный доспех. Зато каждый держал в руках топоры или молоты, какими можно было забивать людей в землю, подобно гвоздям, или легко разваливать пополам. Благо, бугаи вчетверо были массивней людей и покрыты буграми мышц. У них была сила, чтобы пользовать подобным оружием.

«Их бы в нормальные тяжелые доспехи и оружие в руки… Идеальный ответ против пехоты Легиона. Такие же здоровые и мощные. Да они сами будут тех демонов рвать на куски. Нужно только превратить дикарей в нечто похожее на нормальное цивилизованное образование. Привить им дисциплину. А кого-то можно и в орден принять. Если подойдет. Но против демонов они у меня воевать точно будут. Или выкину обратно в умирающий мир»

Глава 168

Расталкивая зеленое море бугаев, вперед вышли двое орков, заметно отличающиеся от остальных. Сгорбленный старик, опирающийся на посох. Его левая рука была скрючена, словно изувечена страшной раной, и все время находилась возле белесой бороды. Из спины торчали причудливо изогнутые кости, похожие на рога. На их вершины были нанизаны черепа, веревочками крепились амулеты из костей. Второй представлял из себя менее интересное зрелище. Он на голову возвышался над остальными орками. Носил нормальные, черные доспехи, но не обошелся без украшений из костей — пары массивных наплечников. В руке держал огромный молот, с бойком в виде вопящего черепа. И кожа его была ореховой, а не зеленой, как у остальных.

— Букашка пришла к нам сама и начала кричать. — поглаживая бороду увечной рукой, произнес Гул’Дан. — Вас всего двое. Никакого развлечения для воинов орды.

— Червяк, не понимающий, с какими силами связался. — Алгалон покачал головой и… позволил себе посмеяться. — Я пришел убить тебя и положить конец орде в том виде, какой ты привел ее в мир, на страже которого я стою. Вызываю тебя на маг’гора, чернокнижник. Сразимся согласно обычаям твоего народа. Что скажешь?

— Ты не орк. У тебя нет права требовать поединок! — глаза чернокнижника разгорелись зеленым пламенем. Он оскалил клыки. — Я просто испепелю тебя и буду мучать душу, пока не надоест!

— Бейся! — прогрохотал второй орк, прежде, чем огонь скверны успел сорвать с рук пособника демонов. — Они пришли к нам сами, сказали о своих намерениях. Они поступили как воины. Может, их храбрость смешна и глупа, но ее у них больше, чем у тебя. Вздумал бояться каких-то… худосочных? — он не смог подобрать слова.

— Вождь Чернорук. — внешняя спесь схлынула с Гул’Дана, но не злоба. Ее стало только больше. — Он не часть орды…

— Он воин, мы пришли завоевать его мир. Поэтому у него есть право просить мак’гора. Бейся, чернокнижник! — глава клана Черной Горы прикрикнул, оскалившись и зарычал. Ноздри его заходили ходуном, а грудь, как меха, начала качать воздух.

— Мак’гора! Мак’гора! Мак’гора! — начали скандировать бугаи. С каждым разом клич подхватывало все больше глоток, пока их рев не стал оглушительным, и они пришли в движение. Вскидывая руки к небу, орки начали обступать кольцом место будущего боя, образуя арену. — Мак’гора! Мак’гора! Мак’гора!

— Молчать! — во время крика, все тело главы Совета Теней налилось зеленым, а из глаз брызнул огонь. Орки сразу замолчали, начав испуганно отступать и переглядываться. Но так и не отошли полностью.

— Ты владеешь силой, но не умеешь ей пользоваться. — владыка Цитадели покачал головой. — Я бы разрешил тебе пользоваться магией во время боя, она все-равно тебя не спасет, да только ваши же обычаи ее прямо запрещают. Выберешь себе оружие?

— Кулаков хватит, чтобы перемолоть твои кости в пыль!

— Тогда и я не буду использовать копье. Ты умрешь, едва коснешься его лезвия. — перехватив древко обратным хватом, Первый Страж вонзил его в землю и кивнул Рейнхарту. Тот, верно расценив посыл, встал ближе к орудию гильдии.

— Начинайте уже! — вождь ударил кем-то принесенным штандартом по грунту.

Взревев, Гул’Дан первым бросился в бой, замахиваясь кулаком. Драконоборец же, пользуясь размером, проскочил под рукой и выставил вперед плечо. Орк налетел на него, как на скалу и отшатнулся обратно, задыхаясь.

Сделав шаг вперед, Алгалон пнул соперника в колено, заставив то выгнуться в обратную сторону. Вскричав, чернокнижник упал на спину.

— Тварь! — заорал он. Тугие струи зеленого пламени сорвались с выставленных вперед рук, с головой накрыв эльфа.

Огонь скверны бросился дальше, полностью затмив изначальную цель. Широким конусом он разлетелся по кругу, набросившись на наблюдавших за дуэлью орков. Десятки погибли сразу, почти мгновенно. От них не осталось ничего, кроме пепла. И даже на нем продолжали плясать маленькие огоньки. А земля в тех местах окончательно преобразилась, превратившись в сухой песок.

Когда глава Совета Теней опустил руки, тяжело дыша, его поразило удивление. Скверна, мощью которой он упивался, оказалась бессильна.

— Правила нарушены. — констатировал владыка Цитадели, призвав в руку Погибель. И сразу вонзил ее в центр груди орка, пробив его насквозь и прибив к земле. Вспышка Света, возникшая в то же мгновение, разметала его тело на мельчайшие крупицы, вычищая Скверну.

От первого чернокнижника своего народа, от того, кто привел орков под власть демонов и положил начало орде, ничего не осталось. Он продал свою расу в обмен на мнимое могущество, так и оставшись всего-навсего прислужником. Рабом. Хотя мнил себя Воплощением Тьмы и Крушителем Грёз.

— Я бы сказал — собаке, собачья смерть. Но не хочу оскорблять прекрасных животных таким паскудным сравнением. — в полной тишине произнес Первый Страж. Подняв взгляд, он окинул им орков, прежде чем остановиться на вожде. — Твое имя, предводитель?

— Чернорук. — скаля клыки, процедил тот, не сводя глаз с места, где погиб Гул’Дан.

— Ты можешь говорить за свой народ?

— Я вождь орды!

— Готов подчиниться мне?

— Орки пришли в этот зеленый мир не для того, чтобы покориться! Гул’Дан обещал, что мы завоюем себе новое место, цветущее, полное дичи! Я никогда не склоню головы перед чужаком! Лучше смерть!

— Я могу дать вам землю, место, которое не придется завоевывать.

— Так просто?

— Нет. Мне нужны воины, такие славные и крепкие, как вы, орки. Я собираю великую армию, которая на огненных крыльях пролетит над всеми мирами демонов, топча и уничтожая Легион. Мне под силу очистить вас от губительной скверны.

— Без скверны мы ослабнем. Шаманы перестали слышать духов. Нам нужна эта темная сила.

— Именно скверна, происки Гул’Дана и его хозяина отдалили духов от шаманов. Стоит вам отказаться от нее, все вернется, как было раньше.

— Ты говоришь, как Дуротан из Северных Волков. Я всегда считал его слабым, но ты — сильный. Скверна чернокнижника не смогла тебя обжечь. Впервые вижу такое. — вождь обернулся назад и встретился взглядом с предводителем клана, о котором говорил. — Тут не все. Еще множество кланов осталось на Дреноре. Большинство не смогут вернуться к старым обычаям. Как ты поступишь с ними?

— Подарю смерть воинов.

— У тебя есть честь, чужак. — Чернорук кивнул, продолжая осматриваться. — Куда ты поведешь орду?

— В этом мире есть край, Калимдор, там обитают в основном дикие племена. Воинам будет с кем сражаться и набирать опыт.

«И все те племена преимущественно подлежат уничтожению, так или иначе. Так почему бы не отдать их на откуп оркам? Разве что придется позаботиться о тауренах и еще паре мест. Оттуда не шло злобы, но имелся страх. Похоже на угнетение»

— А что за земля там?

— Есть степи, леса и джунгли, горы и пустыни.

— Как на Дреноре. Нам такое знакомо. Орда сможет устроиться. Враги тоже не лишние, без них воины будут слабыми, ты прав. Осталось решить последний вопрос — наше проклятье и сила. Ты и правда сможешь избавить нас от ярости, что струится в жилах вместе с кровью.

— Да.

— Хм… Слишком хорошо. Похоже на ловушку.

— Этому миру нужны защитники, какими могут стать орки, а не завоеватели. Мне нужна армия. Дети Дренора могут стать ее частью. Могут воевать с демонами, которые выпили все соки из вашего мира. А могут… исчезнуть. Прямо сейчас решается судьба. Согласен ли ты принять мою помощь, стать воином чести, кем-то большим, чем мясник. Тем, на кого духи предков смотрят с гордостью. Или откажешь, предпочтя влачить жизнь раба.

— Я не раб! — Чернорук рявкнул и сделал шаг вперед, нависнув над собеседником.

— Ты раб. Прямо сейчас. Стал им, когда Гул’Дан выбрал тебя на эту роль. А следом продал весь свой народ Пылающему Легиону. В том кроется истинная причина гибели Дренора. Его пожирает Скверна. Оглянись вокруг. Были ли эти земли такими, когда вы пришли?

— Нет.

— Так что же с ними стало?

— Не может один орк натворить таких бед. Наши кланы всегда жили в гармонии с природой, не брали больше, чем надо. Это дренеии…

— Не морочь мне голову, Чернорук. — драконоборец спокойно покачал головой, глядя на вождя с толикой сожалений. — Ты поверил в ложь Гул’Дана и Совета Теней. Или захотел поверить, чтобы оправдать те кровавые зверства, на которые пошел в конечном итоге. Дренеи ни в чем невиновны. Они ведь всегда были вашими мирными соседями. Иногда учителями. Прав я?

— Гррр… прав. Но ничего не длится вечно. Все шаманы твердили об угрозе! Одно и то же говорили! С ними общались духи предков. Кому верить, если не им?!

— То были не духи. Демон, куда могущественнее Гул’Дана, его настоящий хозяин, явился им. Он говорил с шаманами. Он претворялся духом жены Нер’Зула, склонял его к нужному решению. Позже верховный шаман все осознал, но зверства было не остановить. Вы уже выпили кровь Манарота. А потом духи действительно отвернулись от вас. В наказание.

— Я… — рука вождя до дрожи сжалась на древке штандарта, от чего древесина угрожающе заскрипела. — Я сомневался. В начале. Но когда сразу все шаманы начали предрекать угрозу, поверил им. Выходит, они обманули нас? И это Гул’Дан виновен в том, что стало с нашим миром?

— Да. Орки обернулись камнем, который демоны кинули в озеро, чтобы посмотреть, какие волны от него разойдутся. Легион давно точит клыки на этот мир. Очень давно.

— Казнить всех чернокнижников!! — во всю мощь своих легких закричал предводитель орды. Бросив штандарт на землю, он наступил на него, переломив. — Всегда их презирал! А ты многое знаешь, защитник. И откуда мне знать, что ты не врешь, как они?

— У доверия нет воплощения. Однако, я могу дать тебе клятву, Чернорук.

— На крови. — орк сорвал с пояса кинжал и надрезал ладонь.

— Боюсь, прикосновение моей крови может тебя погубить. — уколов ладонь об кончик копья, владыка Цитадели позволил золотой капле упасть на землю. В тот же миг поднялась волна чудовищного жара, спекшая землю и заставившая вождя отпрянуть. А сама капля прожгла дыру глубиной в несколько метров.

— Даже кровь демона не так горяча… И твоя рана пропала. Кто ты?

— Отец Драконов. Аспект Пламени. У меня много имен. Но ты можешь звать меня Алгалон или Первый Страж. Все еще готов ощутить прикосновение моей крови?

— Иначе клятве не быть. Я готов сгореть, но орда должна жить. Без лжи. Без крови демона. Без чернокнижников.

— Ты храбр. За это я вознагражу тебя. — надрезав ладонь, Первый Страж, пока не успела затянуться рана, схватил орка за руку, удерживая свою силу под контролем. — Клянусь, что желаю оркам лишь благого будущего и не обреку твой народ на гибель.

— Победа или смерть, Аспект Пламени. Теперь мы с тобой, а ты с нам…и… — не успел Чернорук договорить, как его руки, покрытые черной татуировкой, вспыхнули золотым огнем. Он распространился по всему телу и исчез. — Что произошло? В голове помутилось и стало легче… думать?

— Избавил тебя от нескольких проклятий и благословил, наделив здоровьем.

— Гул’Дан! — вождь, однако, в ярость не впал, и даже не зарычал. Отреагировал сдержаннее, чем раньше.

— Орде предстоит очиститься от позора, которым вы омыли себя, напав на дренеев, и от скверны. Понимаешь, как?

— Да. Надо избавиться от лишних голов и зверей. Не все захотят вернуться к старым порядкам.

— Приводи в эти топи все кланы, которые готовы пойти за тобой, в ком ты уверен. Остальных оставь на Дреноре. Ими займется мое войско, пока вы будете устраиваться на новом месте.

— Лучше мы сами. Не хочу, чтобы орков убивал кто-то другой.

— Тогда собери верных, а я дам им силу, чтобы один мог победить троих. Чернокнижники будут перед ними бессильны.

— Так будет правильнее.

— Помни — за все есть плата. Орда отправится вместе с моей армией крушить миры демонов.

— С удовольствием буду давить их черепа! Сколько времени ты дашь нам на подготовку? Воинам нужны нормальные броня и оружие! Воздвигнут кузни, какие были у моего клана на Дреноре, непросто.

— Я сам снаряжу всех твоих воинов, Чернорук.

— И все-таки, каков твой ответ?

— Пять лет.

«Были бы у нас эти пять лет. Надеюсь, Легион не надумает вторгнуться раньше. Йогг-Сарон пока купается в моем огне. За ним еще два Древних Бога. Остальные проблемы Азерота. Накопление запасов и рывок. Конечно, нам бы еще лет тридцать, чтобы народилось следующее поколение, тогда бы стало совсем хорошо. Впрочем, лучше не ударяться в фантазии. Даже три года, как мне кажется, будет уже удачей»

— Мало. — орк нахмурился. — Но достаточно. Ты поведешь нас к мести. За это орда будет всегда тебе благодарна.

— Многие погибнут.

— С честью и отвагой!

— За этот срок, я выберу подходящих в свою армию. Они станут бессмертны и обретут могущество, которое никакие демоны не могут даровать. И они же будут идти в авангарде.

— Какова цена?

— Служба и верность. Под моей рукой они будут сокрушать зло и блюсти идеалы чести.

— Я согласен на такую сделку.

— Скоро мой воин придет к тебе. Он сможет лучше рассказать, что есть Цитадель и орден Драконьей Крови. Покажет, кто мы есть и кем станут орки в моей армии. И сообщит мне, когда ты будешь готов.

— Он будет гостем в моем шатре.

— Полагаюсь на твое достоинство, Чернорук. Отныне ты поведешь свой народ к процветанию, а не забвению.

Развернувшись, Алгалон пошел к кромке леса. Рейнхарт, молчаливо простоявший позади него весь разговор, отправился следом. Орки, кто слушавший разговор, кто просто ставший свидетелем дуэли, уважительно прикладывали кулаки к груди и неглубоко склоняли головы.

— Я поражен. — сказал сенешаль, стоило удалиться от поселения. — Мне они виделись неотесанными дикарями. В невыделанных шкурах. Некоторые с каменным оружием. Думал, на нас нападут и не будет никакого разговора.

— Скажи честно, ты бы отдал приказ братьям вырезать там всех?

— Безусловно. Мне бы в голову не пришло, что с ними можно вести диалог, о чем-то договариваться и тем более воевать вместе против демонов. Некоторые выглядели непросветно тупыми. Я бы скорее решил, что они один из подвидов демонов.

— Я бы поступил как ты, раньше. До того, как увидел те события. А теперь думаю — не должны ли мы сначала пробовать поговорить, прежде чем рубить головы?

— Не все достойны речей. Далеко не все. Уж тем более не те, с кем приходится иметь дело ордену.

— Твоя правда. К тому же, не знай я истории событий, приведших орков в Азерот, ничего могло не получиться. У меня имелось преимущество. И сами орки, безусловно, те, кто еще не забыли старые времена, склонны их вернуть. Мирным народом они никогда не являлись, как и не были кровожадными чудовищами, в которых их превратила кровь демона. Могли постоять за себя, нападали на тех, кто покушался на них. А тех же дренеев, своих соседей, никогда не трогали.

— По их виду не скажешь.

— Порой внешность обманчива, да.

— Теперь предстоит придумать, как ввести в орден еще одно необычное пополнение. Кажется мне, их приучить к строю Грамдару будет труднее, чем кого-либо еще.

— Ему только в радость. А то новобранцы из людей слишком легко поддаются его внушениям, буквально благоговея перед всем, что связано с орденом и воинским искусством. Дварфы своих учат с детства. Дракониды туда же. Они все поголовно воины.

— Раз уж речь зашла об обязанностях, мне передали Сообщение одну необычную весть. Свиток, переданный императору, уничтожен.

— О как. Действительно, необычно. Кажется, это всего третий раз, когда подобное случается.

— Да. И у меня возник вопрос, кого следует отправить. Раньше бы сгодился отряд воинов крови. Сейчас же формируется тайная служба. Тиамат уже нашла себе несколько будущих агентов. Так может использовать их?

— Сами агенты вряд ли сгодятся. Впрочем, отдай эту задачу ей. Мне интересно, как она ее решит.

Глава 169

Азерот

Лагерь орды

Шатер вождя представлял из себя просторное жилище по меркам орков. Для людей он мог показатьсявовсе огромным. Внутри него царил порядок и мир. Мерно потрескивал костерок в центре. Не необходимость, скорее дань прежним традициям. А дым тянулся вверх и уходил через отверстие. Стены из хорошо выделанных шкур отлично удерживали гоняющий пыль ветер, и не давали проникать ночному холоду. На них же висели трофеи, добытые на Дреноре в ходе многочисленных охот, отражений нападений и ответных рейдов. Черепа огров составляли целую композицию, в купе с их же клыками. Отдельной категорией шли клыки орков, сильных воинов, из них составлялись ожерелья и делались нашивки на одежде. Не обошлось без костей опасных тварей, встречавшихся на прежнем Дреноре с завидной регулярностью.

Чуть не все стены и каркас были увешаны трофеями, что громче любых слов говорило о силе и мастерстве хозяина. Туда же добавлялось оружие, от мечей и топоров с молотами, до луков и арбалетов, взятых у дренеев. Оружие, единственное, что Чернорук брал у поверженных дренеев. В отличии от того же Гул’Дана, упивавшегося страданиями синекожего народа, а потому всюду носившего на себе их черепа, в том числе детские. Последнее, по меркам воинов, было сравнимо с унижением и позором, наведенным собственными руками.

Под стенами стояли сундуки, набитые всевозможным добром. В основном ценностями. Украшениями жен и дочерей. Редкими металлами и минералами. Пергаментами и бумагами. Старыми картами. Всем, что имело значение.

Единый шатер делился на три секции все теми же шкурами, служившими дверьми. В одном, на каменном очаге, готовилась еда на всю семью. Там же хранились запасы. В другом предполагалось спать. Но чаще там просто прятали детей, когда приходили важные гости. Там же женщины занимались своими делами, пряли, мастерили украшения или иные изделия.

Сам Чернорук толком не знал, что и где находится в его шатре. Кроме сундука с кузнечными инструментами и слитками. Оружие всегда находилось на виду, а броня почти все время была надета. Не считая каких-то отдельных элементов. В остальном, он полностью полагался на жен. Они следили за бытом, за убранством и сами знали, где что лежит. Они же это и размещали, каждый раз в новом порядке, как считали нужным. Но всегда так, чтобы максимально отразить статус шатра для каждого входящего.

Услышав шаги, вождь приподнял голову, вход располагался впереди, а сам он сидел на стопке шкур у дальней стены, перед костром. Непростые мысли терзали его голову. Когда Аспект Пламени говорил, все казалось простым. Когда он ушел, таким легким и простым будущее уже не виделось. Но странное облегчение, поселившееся где-то в груди, никуда деваться не хотело. Оно будто твердило о верности принятого решения.

Полог качнулся и внутрь вошел орк с ореховой кожей, нехарактерной для большинства в лагере. Знак того, что его не коснулась скверна. Голову, плечи, спину и часть груди, покрывала накидка из шкуры белого волка. На шее висело сразу несколько ожерелий из клыков хищников. Такие же перевязи из кожаных ремней окольцовывали руки. Длинные волосы были заплетены в косицы.

— Не для простого разговора ты ко мне, Дуротан из Северных Волков. — произнес вождь, не вставая. Только упер руки в сложенные колени.

— Мой клан выследил и нагнал двух последних чернокнижников, как ты приказал. — пройдя внутрь, глава клана также присел у костра, на расстеленные шкуры. — Головы насажены на пики, к прочим, перед твоим шатром. Остатки Совета Теней на Дреноре. Что дальше?

Полог шатра опять качнулся, пропуская внутрь еще одного орка. На сей раз зеленокожего. С исполинским боевым молотом в руке. В глянцево-черной тяжелой броне. Если черты Дуротана еще можно было назвать мягкими, как для орка, то лицо Оргрима было скуластым, резким, будто высеченным из камня. Угрожающим. Шею украшало множество медальонов и трофейных побрякушек. Окоемы брони покрывала золотая чеканка.

Его род носил имя, полученное от легендарного оружия — Молот Рока, входя в состав клана Черной Горы. По праву клан являлся самым искусным по части работы с металлом. И только выходец из него мог выковать из волшебной лавы оружие, в которое силу вдохнули духи огня, восхитившись его старанием.

— Мой вождь, какие будут указания? В лагере не все довольны приказом, но никто противиться не стал. Кланы смирны.

— Оргрим… — задумчиво и рычаще протянул Чернорук. — У меня нет более близкого соратника, чем ты. Ты посвящен во многие дела. Тебе я доверяю. Поэтому, отправляйся на Дренор. Возьми с собой воинов, сколько посчитаешь нужным. Объезжай кланы, не утонувшие в кровожадности и безумии. Прикажи им выдвигаться к порталу и идти к нам. Пусть берут всех до последнего. Тут хватит еды. И притащи ко мне Нер'Зула с его кланом. — при упоминании верховного шамана, желваки на лице вождя заиграли, выдавая гнев.

— Что сказать остальным? Перед порталом много кланов.

— Прикажи им охотиться на Совет Теней. И пусть позаботятся о еще живых дренеях в жертвенных клетках. Их пока рано отпускать, но и чернокнижников, которым они нужны, тоже больше нет.

— Будут недовольные. — осторожно заметил Молот Рока.

— Так проломи им головы! — прикрикнул Чернорук. — Приказ вождя орды должен исполняться!

— Сделаю. — Оргрим резко поднялся, ощерив клыки. — Будет много крови. Я уйду до заката.

— Да прибудут с тобой духи предков.

Сбившись, орк обернулся и благодарно кивнул, прежде чем в два шага покинуть шатер.

— Зачем тебе дренеи, Чернорук?

— Отпустить, когда поуляжется. Больше нет нужды их держать.

— Суровое испытание их ждет, но я рад, что ты прислушался к словам того чужака. Путь, на который указывал Гул’Дан, не для орков.

— Как не прислушаться?! — вождь выхватил из костра тлеющую деревяшку и сжал в руке, глухо зарычав. От его кожи пошел дымок. А боль разлилась по всей конечности. — Видишь? — он выбросил дерево обратно, раскрыв обожженную ладонь. — Ты дружен с Оргримом, должен знать, что раньше для клана Черной Горы подобное было нестрашно! Духи огня благоволили нам! Они жили в наших печах, кузнях! Мы не боялись такого слабого огня, он не мог причинить вред. А теперь?! Чужак прав. Мы оступились. Проклятый калека обманул нас! Пусть духи предков его клана не дадут ему покоя в смерти!

— Твоя рана… затягивается. — Дуротан подался вперед, чтобы рассмотреть ожог. — Будто шаман исцеляет.

— Правда. — Чернорук и сам уставился на руку, потеряв часть запала. Через несколько секунд, он сжал и разжал ладонь, а следом стряхнул с нее сухую кожу, как пыль, в костер. — Ни следа от раны. Даже шрама нет. — последнее заставило его нахмуриться.

— Духи снова с нами?

— Нет, пока еще. Чужак сказал, что духи вернутся позже, когда мы смоем с себя скверну и вернемся к старым обычаям. Тогда не запятнавшие себя шаманы снова услышат их голос. А это другое. Дар чужака. — Чернорук убрал руку обратно на ноги. — Ты спросил меня, что будет дальше. Так слушай. Я соберу верные кланы, чужак обещал избавить нас от скверны, а потом поведу их обратно через портал. Орда уничтожит оставшихся на Дреноре и вернется обратно. Дренеев, каких найдем, освободим и отпустим с миром. Или приведем с собой, если захотят. Их и нас нашла иная судьба. Этот мир не нужно завоевывать, как того требовал Гул’Дан. Он сам предлагает нам место, возможность жить, а не грызть друг другу глотки за кусок мяса. И мы сможем отомстить чудовищам, обманом заставивших нас принять скверну и растить детей при помощи черных ритуалов.

— Ты первым отдал своих отпрысков Гул’Дану. — заметил Дуротан.

— Да, отдал! — рыкнул вождь. — Считал, что так надо. Орде требовались воины. Я делал все, чтобы мы могли победить! И к чему нас это привело в итоге?! Почти все молодые воины — тупые бугаи, не знающие ничего о военном деле! Они сильные, выносливые, но разумом не отличаются от ребенка! Раньше, я считал твой клан слабым. А тебя — дураком. — уже тише продолжил он. — Теперь мне видится мудрость в отказе Северных Волков от скверны. Ты, Дуротан, любишь свой клан и любил Дренор, каким он был. Тебе удалось распознать губительность скверны раньше. А мне понадобилась указка чужака!

— Ты хороший вождь, Чернорук. И Северные Волки пойдут с тобой до конца. — глава клана ударил себя кулаком по груди. — Только, не губи тех, кого еще можно вернуть. Не уподобляйся Гул’Дану. За твоим словом и решением последуют все кланы.

— От части надо точно избавиться. — вождь покачал головой. — Кровавая Глазница, Изувеченная Длань и Сумеречный Молот не смогут вернуться к мирной жизни. Они будут хотеть войны со всеми вокруг, включая другие кланы. Они будут наводить тень на орду. Станут устраивать дрязги. Или думаешь, нам нужен клан Веселого Черепа? Они хорошие мясники, безумцы. Но их не любили и избегали в старые времена, не нужны они и в новом мире.

— Жестоко. — лицо Дуротана чуть осунулось. — Но я понимаю твое решение.

— Орки должны очиститься. — твердо произнес Чернорук. — От власти колдунов, от власти демонов и кровавого безумия. У нас не получится завоевать мир, у которого есть такой защитник. Гул’Дан даже не смог нанести ему ни одной раны.

— И он пришел к нам, зная, где лагерь. Всего с одним членом клана. Оба без брони. Только с оружием. Были уверены, что смогут уйти.

— В этом мире живут сильные и опасные воины. — вождь пожевал мясистыми губами. — Чужак сказал, что демоны уже пытались напасть и проиграли войну. Орков ждала бы та же участь.

— Поэтому ты поступил мудро, вождь.

…

— В чем твоя задумка, дракон? — спросил высокий калдорай.

Выйдя к деревьям, где их остались дожидаться эльфы, Алгалон сразу встретился с явно недовольным Малфурионом. Брови того были грозно сведены к переносице, руки сложены на груди. Рядом стоявшая Тиранда выглядела обеспокоенно.

— Собираю армию. — Алгалон пожал плечами, останавливаясь. — Братья моего ордена бессмертны, но нас мало, а воскрешение требует сил и времени. Големы и механизмы не особо помогут сравнять шансы с бесчисленными легионами демонов. Так почему не взять на войну орков?

— Они чужаки и уже поддались скверне однажды! Тем более, ты не имеешь права распоряжаться землями, которые тебе не принадлежат! Калимдор останется за калдорай!

— А рожа не треснет? — владыка Цитадели для наглядности поднял кулак. — Права ночных эльфов на весь Калимдор такие же зыбкие, как и мои. Он не принадлежит вам, хотя бы потому, что там вполне себе свободно живут другие разумные племена. Я их видел. Какие-то свинорылы, кентавры, гарпии и даже кто-то под землей. Те же таурены. Гоблины копошатся отдельными анклавами.

— Эта земля принадлежала калдорай и однажды вернется нам. Я не хочу видеть этих дикарей вблизи наших лесов!

— Дикари не больше вашего. — Первый Страж хмыкнул. — Мое слово твердо. Орки поселятся на Калимдоре, хочешь ты того или нет. Твое мнение волнует меня меньше, чем дуновение ветра, Малфурион. Вы можете попробовать нападать на них, но тогда готовьтесь столкнуться с моим недовольством. Аналогичное ограничение ляжет на орков.

— Тогда ты не получишь военной поддержки.

— Напугал ежа голой жопой. — вонзив копье в землю, драконоборец начал идти вперед, постепенно увеличиваясь в размерах. Пока не стал вышел собеседника, нависнув над ним скалой. — Ты не правишь своим народом, друид. Ты вообще не имеешь власти, как оказалось. Все, что у тебя есть — авторитет героя войны и ученика козоеба. Ты пустое место. И не за тем я привел вас сюда, чтобы разводить очередные споры. Вы увидели орков. Увидели скверну. Теперь, зная, что Пылающий Легион близко, как поступят ночные эльфы?

— Мы присоединимся к Цитадели. — на миг закрыв глаза, Тиранда глубоко вдохнула, словно набираясь решимости перед прыжком в пропасть. — Нельзя допустить вторжение Пылающего Легиона и повторения ужасов Войны Древних.

— Рад это слышать. Уж думал, что придется действовать жестоко. — скосив взгляд на верховную жрицу, Алгалон разительно смягчился.

— Что может быть более жестоко, чем ввязывание калдорай в ненужную войну?

— Помимо уничтожения мирового древа? Я бы заставил вас делиться ресурсами на нужны армии. — голос владыки Цитадели приобрел прежнюю жесткость. — Забрал наиболее могущественные артефакты. Да вы бы сами начали мне все отдавать, лишь бы не сжег ваши леса.

— Чудовище. — выплюнул Малфурион.

— Все, что будет отделять тебя от Легиона, друид, — это чудовище. Теперь, когда мы разобрались с эльфами в целом, я хочу знать, готовы ли друиды выдать мне Кенария? И будут ли почитатели природы сражаться на одной с нами стороне?

— Я соберу всех, кого смогу. Друиды не останутся в стороне.

— Славно. — владыка Цитадели похлопал собеседника по плечу. — Тогда помогите зеленой стае скорее разобраться с Кошмаром. Пока есть возможность его запечатать.

— Кенарий мог бы помочь больше прочих.

— Но он трусливая тварь и не покажется, потому что знает — в следующий раз мое копье его настигнет.

— Разве нельзя найти другой способ решить конфликт?

— Тогда передай ему сообщение. — Первый Страж говорил с абсолютной уверенностью быть услышанным. — Пусть явится к Изере, она позовет меня. И тогда он сможет просить прощения за содеянное. В противном случае, только его голова сможет унять мой гнев.

— Боюсь, наставник не пойдет на такой уговор. Он слишком горд.

— Не горд. Горделив. Ты сам это понимаешь. Поэтому еще раз подумай, друид, нужен ли вам такой покровитель? Он не приведет вас к рассвету цивилизации. Скорее загонит в еще большую дикость. Может, он и неплох. С точки зрения друидов. Однако, народ калдорай не состоит только из одних любителей побегать с сексуальным интересом за животными. Есть другая, большая часть калдорай. Уверен, они с большим рвением почитают Элуну, не заставляющую их жить подобно дикарям. Дай своему народу освободиться от гнета учения полубога. И увидишь, что хуже не станет. Вам пора бы очнуться ото сна.

— Хватит упоминать мерзости. — Малфурион поморщился, отводя взгляд. — Мне противно слышать, как ты говоришь о моих собратьях. Откуда в тебе столько ненависти к нам?

— Я ненавижу извращения. И с недавних пор могу, если сосредоточусь, увидеть картины прошлого, заглянуть в душу. Отыскать сокровенное или постыдное. — глаза драконоборца разгорелись нестерпимым золотом. Он всмотрелся в душу верховного друида. — Тогда, у мирового древа, я не лгал. И у тебя тоже есть пара славных медвежат, несколько тигрят и… птенцы? — лицо его перекосило от омерзения, а эльф застыл, как соляной столп. — Не зря именно ты верховный друид. Переплюнул всех.

Невольно Алгалон посмотрел на Тиранду, испытывая лишь одно чувство — искреннее сожаление. У него в голове не укладывалось, как можно принимать животный облик, при этом поддаваться животным же чувствам. Сношать медведиц и прочих созданий. А потом еще и находить время, чтобы присматривать за “потомством”. При живой супруге, не обделенной красотой и даже наоборот — прекрасной.

— Как… — эльфийка открывала и закрывала рот, подобно выброшенной на берег рыбе. Ее руки безвольно повисли вдоль тела, а ноги, казалось, вот-вот подкосятся. — Почему? — все, что она смогла вымолвить в конечном итоге, вылилось в одно единственное слово.

— Убожество. — тихо прошептал позади Рейнхарт, растерянно поправляя одежду и разглаживая складки.

— Часть учения. Часть слияния с духом зверя. — Малфурион отвечал стойко. Он не выглядел пристыженно, из-за вскрывшегося секрета. Будто и не считал свои деяния постыдными. — Любовь моя… — отвернувшись от Аспекта Пламени, он было потянулся к супруге. Хотел прикоснуться к ней. Обнять. Но она отпрянула от него, как от ядовитой змеи.

— Уходи, верховный друид. У тебя еще есть время подумать, так ли важно учение, следуя которому, ты в глазах любимой стал хуже слизняка. Да и своих детей с ней не имеешь. Может, придумаешь, как вымолить прощение.

— Не учение виновато! Ты корень всех бед! — Малфурион взъярился, собираясь призвать гнев природы. Тому свидетельствовали вспыхнувшие зеленым ладони. Но вспышка Света разрушила магию.

— Было бы справедливо, расти твои рога совсем по иной причине. — схватившись за них руками, пока собеседник был дезориентирован и ослеплен, владыка Цитадели под треск выломал те из черепа легкими движениями.

Глава 170

Когда приведенный в чувства при помощи исцеления верховный друид удалился, растворившись в тени меж деревьев, наступила нелегкая тишина. В его присутствии Алаглон испытывал гнев. И даже злость за бездарно потраченное время. Все же срок в десять тысяч лет был огромен. Настолько, что осознать его было сложно. Тем не менее, эльфы ничего не достигли. Скорее ослабли. И хотя рядом стояла такая же виновница, верховная жрица, имевшая наибольшую власть над калдорай, на нее ему злиться было сложно. Хотя бы потому, что в данный момент она прибывала не в лучшем состоянии.

«Все-таки у меня есть какая-то слабость перед женщинами» — с легким сожалением подумал владыка Цитадели, смотря на эльфийку. — «Почему-то именно с ними мне легче и приятнее вести беседы. Взять бы хоть Аспектов. Малигоса уже пару раз бил. Ноздорму копьем тыкнул, хоть и легонько, но раны от него для драконов болезненны и тяжело исцеляются. Малфуриона на дух не переношу, как и Кенария, хотя мне бы, с высоты своего могущества, было правильно относиться к ним мягче. С другой стороны Изера, Алекстраза и Тиранда вызывают исключительно положительные чувства. Однако, и к ним есть вопросы, достойные того же воздаяния. Но, почему-то не хочется их задавать или гневаться. И тут дело точно не в нарядах, которые они носят. Какие-то подсознательные скрытые желания? Надо будет на досуге попытаться разобраться в себе»

Первый Страж так и продолжил стоять, не предпринимая никаких действий. Инициативу на себя взял Рейнхарт. Не очень умело, но уверенно, начав утешать словами Тиранду. Он не подходил к ней, держась на расстоянии. Да и не требовалось ему. Достаточно было голоса, странным образом пропитанного надеждой и радостью. Слушая его, эльфийка менялась на глазах, быстро приходя в себя.

«Вот, опять есть чему у него поучиться. Если настроюсь, то, наверное, смогу повторить эффект. Не все же мне черпать тот Свет, что пропитан обжигающей яростью» — отстраненно подумал драконоборец. — «Надо бы придумать, как и правда достать Кенария. И как лучше поступить с таким активом. Тело его точно надо отдавать мастерам, пусть думают, какую пользу из него можно вынести. Но пока он жив, его надо правильно убить. Идейка есть, правда рискованная. Друиды могут отвернуться окончательно. Так что, надо подождать, пока они не закончат помогать Изере в Изумрудном Сне. Потом и рискнуть можно. Отвернутся — неприятная потеря. Придется их отлавливать и убивать, чтобы проблем не доставили в ненужный час. Тот же Кошмар, опять же, могут попробовать выпустить. Или Древние Боги на них повлияют как-то. Вариантов масса. Впрочем, не думаю, что от них вообще будет большая польза. Разве что, пока на Азероте сражаться будем. Если демоны рискнут сунуться. Вряд ли в мирах Легиона есть природа. Судя по тому, что видел в прошлом, скорее сплошны голые камни. И какой тогда прок от друидов? Не проще ли их сразу перебить? Хм… слишком жестоко. Будто сам демон какой. Нет, так нельзя. Наверняка их можно в тылу развернуть. Наши дриады же обеспечивают нужды Цитадели. Дай им волю, они бы весь Новый Мир своим лесом усадили. И разводили дальше животных с растениями. Надо будет обсудить этот вопрос с Изерой. Она больше меня понимает. Но друиды и их полубог, пока, самые проблемные из возможных союзников»

— Благодарю. — вытерев слезу тыльной стороной ладони, Тиранда кивнула в сторону Рейнхарта. — Твоя сила похожа на силу моей богини. Это привело меня в чувства.

— Я должен просить у тебя прощения, верховная жрица. — слово взял Алгалон. — Не стоило мне заглядывать в душу твоего супруга. Я догадывался, что там увижу.

— Горькая правда лучше хорошей лжи. — улыбка эльфийки вышла скупой, вымученной. Одной рукой она начала рассеянно гладить белого тигра, что ластился к ней все это время. В ответ большая кошка начала урчать и облизывать руку. — Я… подозревала о чем-то подобном среди друидов в последние пару тысяч лет. Облики, которые они принимают, отличны от простых зверей. Охотницы множество раз докладывали мне, что видели в отдаленных местах или возле берлог друидов необычных животных. Ночных котов с рисунками луны на шерсти. Крупных медведей, со вплетенными в шерсть оберегами и амулетами. Оленей с раскрашенными рогами. И иных животных с неприсущими им атрибутами. Списывала на дела, ведомые только самим друидам. Не хотела принимать мысли о худшем. Но теперь… с этим надо что-то делать. Всякое почитание должно иметь границы. То, чем занялись друиды, вместо того, чтобы возвращаться к своим женщинам в редкие мгновения бодрствования, преступно. Это необходимо пресечь.

— И все-таки, прими мои извинения, Тиранда. — повторил владыка Цитадели, принимая свои изначальные размеры. — В деле искоренения мерзости среди друидов, можешь просить любую помощь. Я отвечу.

— Принимаю и… благодарю. — слова дались эльфийке с трудом, от чего стали тверже. — Теперь мои глаза открыты. Прежде чем принимать решения, мне надо подумать. Посоветоваться с сестрами. Некоторые друиды давно пытались потеснить сестренство Элуны. Так что мы дадим им соответствующий ответ. Но прежде всего, без всяких споров, из храмов будут удалены все статуи и идолы Кенария. А места поклонения уничтожены.

— Столь радикальные меры могут вызвать волнения. — заметил сенешаль.

— Не больше, чем подготовка к войне с Пылающим Легионом. Если же я поведаю о сути своему народу, женщины сами предадут забвению все, что связано с Кенарием.

— Так и должно быть. Учение Кенария надо предать забвению. — Первый Страж согласно кивнул. — Если друиды так нуждаются в наставлениях, их может дать зеленая стая. Аспект Снов точно не станет их склонять к сношению с животными.

— Драконы всегда казались мне более благородными созданиями, нежели полубог и его потомки. Один из них, в конце концов, породил расу кентавров. Отвратительных жестоких созданий. — верховная жрица поморщилась и обратила тяжелый взгляд к Алгалону. — Я приглашаю вас в Астранаар. Приходите через три ночи. Мне надо о многом поразмыслить.

— Ясеневый Лес?

— Да.

— Я не видел сам город, но чувствовал его, когда пролетал в тех местах. Могу телепортировать прямо туда. Сама ты вряд ли доберешься с другого континента.

— Так и есть. — Тиранда смежила веки, погасив свет серебряных глаз.

— Тогда — прошу. — драконоборец протянул руку. В то мгновение она покрылась пламенем, как и все его тело, облачаясь в Чешую. А за спиной распахнулись большие черные крылья, покрытые золотым сиянием, потеснив ветви деревьев.

Дождавшись, когда приглашение будет принято, Алгалон кивнул напоследок старому другу и телепортировался, при помощи Погибели, по памяти. Оказавшись в воздухе, высоко над огромными раскидистыми кронами деревьев, что создавали непроницаемый купол, он сразу же притянул к себе и осторожно прижал не успевшую испугаться попутчицу. Распахнувшиеся крылья, подхватив потоки воздуха, потянули вперед, мягко планируя. А Свет помогал уменьшить вес, чтобы не прибегать к магии Полета.

Заранее заприметив подходящее место, где в зеленом куполе имелась достаточно большая прореха, владыка Цитадели подкорректировал маршрут. Пройдя меж ветвей, стараясь их не задеть крыльями, он спустился под сень деревьев. И уже оттуда, увидев скрытый в тенях и сумраке город, совершил еще одну телепортацию, оказавшись посреди города.

— На месте, я полагаю. — произнес он, отпуская спутницу.

— Верно, это Астранаар. Тут сейчас стоит самый большой храм Элуны. — как ни в чем ни бывало, Тиранда отошла в сторону, мягкими движениями поправляя платьев, а за ним — волосы. Калдорай, оказавшиеся поблизости, смотрели на нее удивленно, но ничего не предпринимали. — И можно вернуть мне тигра? Аш’ала не любит разлуку.

— Само собой. — Первый Страж исчез, чтобы появиться всего через пару мгновений, в сопровождении ошалевшей огромной кошки. Но заметив хозяйку, она сразу бросилась к ней, ткнувшись мокрым носом в грудь.

— Все хорошо, мой лунный свет. Не бойся. — поглаживая питомца по морде, приговаривала Шелест Ветра.

— Раз уж я оказался здесь, то могу взглянуть на Сферу Элуны? Мне любопытен этот артефакт. Изера говорила, что богиня послала его для прямого общения со своими последователями.

— Сфера Позволяет обратиться к богине и быть услышанным. Это священная реликвия. Мы не пользуемся ей понапрасну. Зачем она тебе?

— Хочу попробовать обратиться к богине. И, если получится, поговорить с ней. Есть несколько вопросов, на которые ответ дать может лишь божественное сущность, подобная ей. И, конечно, я питаю надежду договориться о союзе. Помощь Элуны была бы не лишней в войне с Легионом.

— Я проведу тебя к Сфере. — Тиранда плавно двинулась по улице вперед, ступая неспешно и грациозно. — Но взамен попрошу об услуге.

— У всего есть своя цена и доступ к такому ценному артефакту в том числе. Я понимаю. Чего ты хочешь? — драконоборец согласился легко. В его руках имелись огромные ресурсы, чем-то можно было пожертвовать за возможность получить важные ответы. А запросить что-то особо ценное и редкое собеседница просто не могла в силу своего незнания.

«Нет, сюда определенно нельзя пускать братьев. Эти эльфийки развратят моих воинов. Они привыкнуть видеть полуголых женщин… Или, наоборот, следует пустить?» — Алгалону приходилось смотреть исключительно вперед, чтобы не позволять глазам бегать по сторонам и “охаживать” все интересные места проходящих мимо калдораек. И это было сложно. — «Уж не знаю, у драконов они моды набрались или привыкли так делать, чтобы привлечь внимание своих мужчин и сподвигнуть их на “подвиг”. Но это определенно слишком. Если тут будут мои воины, и готовые на все эльфийки, то наконец-то начнут появляться семьи внутри ордена. А я отчего-то уверен, что уж ночные эльфийки точно смогут зачать и родить ребенка с драконьей кровью»

— Есть несколько мест, куда я не отправляю своих охотниц. Не хочу рисковать их жизнями понапрасну.

— Это не проблема. — владыка Цитадели небрежно пожал плечами. — Главное, укажи куда нанести удар. И там не останется врагов ночных эльфов.

— Так же нужно обеспечить кузницы работой. У нас в достатке шахт, но почти все они заброшены. После падения империи столько металла не требовалось, поэтому в них завелись новые обитатели. Ими мы займемся сами. Но как быть с шахтерами?

— Я бы мог предложить вам уже готовое оружие и доспехи, но не стану наносить такой удар по ремесленникам. Раз не хватает рук, чтобы махать кирками, я пришлю дварфов с особыми машинами. Они умеют бурить шахты, добывать руду и обогащать ее.

«Дварфам еще на орков экипировку ковать. Не уверен, что будет время еще и эльфами заняться. У нас слишком много своих, внутренних проектов, постоянно идут эксперименты, находятся новые, лучшие решения, и приходится перековывать старое. Да еще и люди впереди. Всех Цитадель точно не сможет снарядить. Тут лучше, скорее, дать возможность сделать это самостоятельно. Как с Кул-Тирасом. Пока время есть»

— Машины?

— Големы. Приводимые в движение магией рун конструкции. Энты, если угодно, но без разума.

— Мне понятно. — эльфийка кивнула. — Они будут полезны.

— Хватит ли у вас кузнецов?

— Их не так мало, как ты думаешь.

— Есть еще какие-то пожелания?

— Требовать больше будет несправедливо. Богиня может не ответить на твой зов. И тогда ты заплатишь ни за что.

— Неожиданно. — честно признался Первый Страж. — Я привык, что у меня боятся требовать сверх меры из-за страха, а не исходя из других побуждений.

«Попрошу Рейнхарта отправить к плате еще даров. Чтобы немного подсластить отношения с ночными эльфами. Лишним не будет. По Сокровищнице тоже не ударит»

— Больше ничего калдорай не нужно, а я не подвержена жадности. — с каплей гордости заявила Тиранда, начав подниматься по ступеням величественного храма.

— Порой жадность, умеренная, бывает полезна.

«Надо будет вообще посмотреть, что могут местные кузнецы. Ночные эльфы, скорее всего, воюют лучниками, или верхом на своих тиграх. И тоже, скорее всего, при помощи луков. Не думаю, что они станут бегать по своим лесам в латах и с тяжелым оружием наперевес. Скорее броня будет легкой. Надеюсь, что не в стиле их повседневной одежды. А то потери будут нести колоссальные. Если что, пошлю к ним наших умельцев. Навяжу как-нибудь. Но хотя бы стрелы, если сами не умеют, мы научим их делать отменные»

…

Ведомый верховной жрицей, Алгалон прошел через множество залов, сопровождаемый взглядами прочих сестер. Пока путь не привел их к подземельям, а они — в особую комнату. Там, на одиноком постаменте, освещаемая с потолка кристаллом, излучающим лунный свет, лежала сфера. Серебристая, похожая на мираж. Она выглядела как миниатюрная луна.

— Сфера Элуны. — тихо, с почтением, произнесла Тиранда.

— Как мне с ней взаимодействовать? — выйдя вперед, владыка Цитадели оглянулся на спутницу, не решаясь самостоятельно трогать артефакт.

— Положи ладонь, постарайся ощутить присутствие богини внутри. И направь к ней свои мысли. Мы, жрицы, возносим ей молитвы.

— Понял.

Избавившись от Чешуи, Первый Страж распростер длань на поверхности сферы. Кожу обдал неестественный холод. Будто водой омыло, морской волной. Изменив зрение, он увидел артефакт совсем другим. Внутри него горел зыбкий серебристый свет, равномерно растекаясь в форме шара. И ничего более. Никаких подсказок или нитей, как было с Погибелью.

«Понял то понял, а вот как все сделать правильно и не провалить попытку?»

Закрыв глаза, драконоборец попытался сделать, как было велено. Сосредоточился, очистив сознание. А единственную оставшуюся мысль, вообразив стрелой, попытался вонзить в сферу. Благо, небольшой опыт ментального взаимодействия уже имелся. И сам Свет располагал к тому, чтобы влиять на чужие и собственные мысли самым прямым образом.

— Я ждала нашей встречи, Алгалон.

Голос, чистый, приятный и умиротворяющий, прозвучал совсем рядом. Резко открыв глаза, Алгалон осознал себя совсем в другом месте, но самого перехода не почувствовал. Вокруг была чернота космоса, глубокая. Поражающая своей величественностью и пустотой. Сам он стоял на платформе, очень похожую на ту, что была в Великом Планетарии Ульдуара. А по окружности возвышались колоны из белого камня. Меж них, сверкая и угасая, мелькали причудливые образы созвездий.

Прямо впереди была та, кому принадлежал голос. Элуна выглядела достойно своего божественного статуса. Ее окружало чистое серебряное сияние, почти ослепительное. Волосы, белые, спадали водопадом, но не касались спины, немного паря в пространстве. Брови, подобные всем эльфам Азерота, имели тот же цвет. Кожа, алебастровая, чуть светилась. Платиновый обруч на лбу поддерживал прическу. Губы приветливо улыбались. А скудное одеяние из невесомой ткани причудливо танцевало в воздухе.

На несколько мгновений владыка Цитадели застыл, пораженный красотой. Даже Тиамат, кою он сотворил сам и искренне считал красивейшей женщиной, уступила. Богиня была ошеломляюще прекрасной. И будто недостижимой для всякого земного существа, вздумавшего бороться с ней.

«Все прозрачное» — когда мысли вернулись к нему, то потекли они отстраненно, нестройно. Без контроля. — «Прослеживается четкая иерархия. Простые эльфийки еще знают какую-то меру. Алекстраза ходит в нижнем белье. А Элуна ничего не скрывает. Но почему мне кажется, что так даже еще лучше? Будь она полностью обнаженной, потерялась бы часть привлекательности… О чем я вообще думаю?»

— О чем ты хотел поговорить? — богиня парила над платформой, едва ни касаясь ее пальчиками ног.

— У меня много вопросов…

«Ее улыбка… будто стала другой? Хитрой?»

Глава 171

Сотворив для себя трон, из серебристого камня, Элуна медленно опустилась на сиденье, положив руки на подлокотники. А следующим движением плавно закинула ножку на ножку. С ее прекрасного лика не сходила очаровательная улыбка. Подкрепляя величественный образ, за спиной богини показалась луна, полностью заполняя пространство меж двух колонн.

— Я постараюсь дать тебе ответы.

— Хорошо. — Алгалон кивнул, стараясь не смотреть, куда не положено. Хотя собеседница будто нарочно провоцировала. Все свое внимание он сосредоточил на лице. — Тогда первое. Я действительно встал на путь становления богом?

— Тонкий вопрос. — богиня выдерживала идеальную осанку, будто застыв во времени. — Все зависит от твоего желания. Принимай поклонение смертным, помогай им, станешь для них богом. Отвергай, игнорируй, перестанешь им быть. Но прежней твоя душа уже не станет никогда. Она вознеслась на одну ступень выше, став более желанной для голодных пастей Бездны и вечно охотящихся за нами демонов.

— Значит, мои опасения подтвердились. — владыка Цитадели чуть крепче сжал древко копья. — Чем это может угрожать?

— Только тебе решать.

— То есть…?

— Все зависит от того, насколько ты готов меняться, младший собрат. Для тебя все может остаться неизменным, если так решишь. Сейчас ты на распутье. Твоя душа могущественна, ей благоволит Свет. Поэтому, ты волен сам выбирать, какие черты принять, от каких отказаться. Та крохотная искра, что зажглась внутри тебя, способна полностью перекроить твои силы, саму твою суть. Но она подчиняется только тебе, никому иному.

— Значит, я могу игнорировать божественную суть, и тогда ничего не произойдет. Однако, если решусь следовать этому пути, буду вынужден претерпеть метаморфозы. Какими они будут, придется выбирать. Верно?

— Правильно. Это сложный и долгий процесс. Нужна твердая уверенность.

— А как же Лоа? По своей ли воле они такие кровожадные?

— Их судьба печальна, они подобны загнанным в угол зверям — до конца бьются за свое существование. Они вынуждены, как глина, перестраиваться под влиянием почитателей, чтобы продолжать цепляться за Азерот. Не со всеми судьба обошлась так жестока, среди них есть благородные духи, которым поклоняются не обратившиеся в первобытную дикость племена. Однако, их меньшинство.

— Как всегда, сила играет решающую роль. — Первый Страж покачал головой. — Когда я окончательно стану богом, буду ли я вынужден, как ты, вознестись в некое пространство и все время прибывать в нем?

— Нет. — улыбка Элуны стала ярче, а в глазах заплясали искорки, вспыхивая и угасая. — Мироздание устроено не так, младший собрат. Я нахожусь в космосе по своей воле, мне здесь нравится. И ты ошибаешься в трактовке того, что означает являться богом. Это не высшая форма существования, хотя искра, безусловно, наделяет могуществом.

— Все божества, о которых мне известно, всегда держались в удалении от своих почитателей. И обладали силой, выходящей за привычные рамки. Что же означает быть богом, если не вознестись к вершинам, обрести мощь?

— Это право творить, изменять. Вмешиваться в саму суть мироустройства. — богиня поменяла ножки местами. — Чем больше последователей, тем проще вносить изменения. Своей волей я могу явить луну на небосвод Азерота или убрать ее, пролить на мир дождь из кристаллов лунного света или исцелять. Даровать калдорай силы, когда наступает ночь. Своей стезей я выбрала ночь, луну и ее свет. Мои божественные силы простираются на все, что с ними связано. Однако, это не отнимает у меня возможность творить Тайную Магию, коей пропитана вся вселенная. Тебе известно о титанах?

— Да.

— Они рождались с искрой, подобной нашей. Были богами, как бы их назвал ты. Творцами. Они созидали жизнь на планетах, упорядочивали звездные системы. Из искры проистекали их способности, познания и невероятная мощь. Пантеон знал, как наделять сознанием и жизнью абстрактные созвездия на небосводе, ставя их себе на службу или опуская странствовать по космосу.

— Значит, божественность наделит меня возможностью стать крохотным творцом?

— Хорошее сравнение. Титаны умели создавать механизмы, способные порождать настоящую жизнь в металле и камне. Я создала совухов, прекрасных мудрых созданий. Что сможешь ты, куда будут простираться умения того, кто смешал в себе драконью кровь, самое жаркое пламя и ярость Света? Трудно предсказать.

— Разве не мне выбирать, как использовать искру и кем стать в конечном итоге?

— Тебе. Но достаточно ли твердо твое понимание самого себя, своих желания, скрытых и явных? Каждая мелочь имеет значение. Ты достаточно могущественен, чтобы не склоняться перед чужим влиянием, однако уязвим перед самим собой. И в первую очередь ты изменишь самого себя. Уже изменил.

— Когда? — удивление проскользнуло в голосе драконоборца.

— В Изумрудном Сне.

— Откуда…?

— Мой взор способен простираться и туда. Я наблюдала за тобой с самого первого дня на Азероте.

— Погоди, но до победы над Галакрондом в ходе ритуала, я не имел никакой божественности. Она принадлежала не мне.

— Тебе.

— Тогда почем… Хочешь сказать, все мои проблемы…?

— Ты отвергал части себя, не понимал того, чем являешься. Божественность резонировала с этим, создавая отражения. И она продолжит так делать, если ты будешь избегать своей подлинной сути. Любой ее части.

— Но тогда у меня нет никакого выбора.

— Так ли это? Если захочешь, можешь отвергнуть ту часть, что заставляет волей-неволей заглядываться на Алекстразу, Изеру или меня. Выжечь ее в себе. Но что заполнит пустоту? И как ты изменишься?

— Либо полный отказ от божественности.

— Да, без нее исчезнут многие твои проблемы. Твоя сущность станет крепкой, как монолит, а все терзания не перерастут в нечто большее, чем обычные мысли.

— Быть богом — значит быть искренним перед собой?

— Не обязательно. Ты уже им являешься, хотя продолжаешь сторониться некоторых желаний и еще не до конца осознал, не великие пока, возможности.

— Теперь я яснее представляю, в какую сторону следует двигаться. Спасибо. — Алгалон неглубоко склонил голову. — Однако, мне любопытно, почему ты не спускаешься на Азерот, раз можешь, предпочитая прозябать здесь, посреди ничего. В одиночестве.

— Мне нравится тишина космоса. Тут спокойно. Умиротворенно. Нет конфликтов и кровопролития, которыми пестрит планета. А когда хочется компании, я могу позвать к себе кого-нибудь. Или поговорить со жрицами.

— Твоя отчужденность несколько пугает меня.

— Ставишь себя на место другого. — Элуна провела ладонью в пространстве, оставляя блеск искорок. Вместо того, чтобы привычно рассеяться, они вспыхнули ярче, превратились в кристаллики, и заняли места в композиции. Меж ними прочертились линии, образуя абстрактную фигуру. — Я была созвездием миллионы лет. Однажды, странствуя, мне повезло добраться до Азерота. Мне этот мир понравился. За ним интересно было наблюдать. Так я и существовала сторонним наблюдателем, пока молодая еще раса не завладела всем моим вниманием. Мне показалось хорошей идеей поделиться с ними мудростью, оказывать помощь. Так я стала Элуной, обретшим плоть Созвездием. Одного из моих собратьев ты убил не так давно.

— Наблюдатель титанов.

— Забавное совпадение, он носил твое имя. Алгалон.

— А Галакронд существовал сразу в двух разных мирах, занимая одно и то же положение в обоих. Совпадение ли? Или чей-то немыслимых масштабов замысел?

— Ты видишь черное на белоснежном полотне.

— Может быть. — владыка Цитадели пожал плечами. — Почему ты ничего не делала, чтобы помочь калдорай подготовиться к войне с Легионом?

— Мое вмешательство не требовалось.

— Почему?

— Все должно было идти своим чередом. Все козни Пылающего Легиона. Чтобы Азерот мог стать сильнее.

— Ноздорму твердил то же самое. — Первый Страж нахмурился, чувствуя острое неприятие услышанному. Позиция Аспекта Времени и богини вызывали у него протест и яркое желание укорить.

— Твое появление смешало его планы. — Элуна звонко усмехнулась. — Разрушило кропотливо выстроенный баланс. Он потратил сотни тысяч лет, чтобы найти нить, которая приведет к укреплению мира и падению Легиона. Все старания демонов он в итоге обернул на пользу Азерота. Герои крепли, армия падшего титана топталась на месте. Как будет теперь, неясно.

— Ты тоже способна вмешиваться в течение времени?

«Как бы там ни было, то будущее не вернуть, оно разрушено. Хорошо это или плохо. А вот то, что каждый второй на Азероте может управлять или как-то вмешиваться в течение времени, выглядит странно. Как хорошо, что у ордена есть защита от подобного рода воздействия. А то и нас постигла бы участь всех тех, кого Ноздорму был готов принести в жертву. Если бы вовсе не убил в самом начале. Управление временем — опасная сила»

— Я наблюдатель. Вижу, не трогаю.

— Мне все еще невдомек, как расы Азерота могли победить, считай, бесконечный Легион. Во главе с повелителями, равных которым мне найти не удалось. Аспекты, хоть и могущественны, на роль подлинных защитников не годятся. Сражаться не умеют. Разве что сам Легион вставлял себе палки в колеса.

— Огромный потенциал сокрыт в недрах планеты, в ее сердце. — улыбка богини стала несколько иной. — В каждом из ее детей. Но и ты прав. Демоны совершали много ошибок.

— Что же такого находится внутри планеты, помимо темниц титанов? Кажется, хранитель Мимирон упоминал некую кровь мира, к которой тянутся все Древние Боги.

— Он слукавил, не сказал всей правды.

— А ты…?

— Нет, я не стану отвечать. — богиня прервала собеседника. — Найди ответ сам. Он лежит на поверхности.

— Что же, ладно. Я узнал все, что хотел, кроме одного. Орден может рассчитывать на твою помощь в войне с Легионом?

— Да. Я явлюсь на планету, когда сочту нужным.

— Благодарю.

— Раз уж я дала тебе ответы, исполни и ты одну мою просьбу, Алгалон. — Элуна встала и трон исчез, вместе с невесомыми одеяниями, и раньше не скрывавшими ее прелестей. — Подари мне чудесное дитя.

— Твоя красота не знает равных, Элуна. — на каждый шаг богини, драконоборец делал один шаг назад. — И ты действительно сильно мне помогла, за что я испытываю огромную благодарность. С моей стороны бесчестно тебе отказывать, однако, я не могу согласиться.

«Вот ведь, искусительница. Знает, куда бить. Понимает, что именно слабость перед женщинами, вернее, желание наплодить как можно больше потомков, я подавляю»

— Почему ты отказываешься? — когда отступать стало уже некуда, Элуна остановилась, ничуть не стесняясь наготы. Она встала, чтобы как можно более выгодно подчеркнуть своюкрасоту. — Разве не этого ты хотел с самого начала?

— Благодарю за разговор.

Пламя окутало Алгалона, облачив в Чешую. Со всплеском мощи, из спины вырвались огромные золотые крылья. Сделав шаг назад, он свалился с платформы, мгновенно ощутив на себе перемену условий. Пропал воздух, и стало заметно холоднее. Исчезла атмосфера и всякое давление гравитации.

Перевернувшись, он взмахнул крыльями, обращаясь в тонкий, но плотный, луч света, устремившийся к раскинувшейся внизу планете. Расстояние для применения телепортации было слишком велико, а Врата владыка Цитадели так и не освоил. Метать копье побоялся. Брошенное с достаточной силой, чтобы преодолеть космическое пространство, оно могло слишком быстро влететь в землю, вызвав непредвиденные последствия.

С трудом узнав очертания континентов на поверхности синего шарика, Первый Страж скорректировал направление, чтобы прибыть сразу в Нортренд. Того требовал один вопрос.

«Может, надо было предложить ей Рейнхарта? Он сейчас холост, дочь уже взрослая. Свою семью строить пора. С другой стороны, подставлять его второй раз… не хорошо будет. Он же согласится, я уверен. Из чувства долга. Грамдара может пропихнуть? Богиня богиней, но она эльфийка. Получится ли у них вообще что-то породить? С другой стороны, оленя же потянула как-то, чем драконид хуже? И о чем я вообще думаю? Есть другие темы, действительно требующие, чтобы над ними пораскинули мозгами. То, что Элуна наговорила про божественность, не совсем укладывается в голове. Получается какая-то противоречивая картина. Но, если верить ей, из созвездия она смогла обратиться ночной эльфийкой, приобрела власть над луной и всем, что с ней связано, смогла создать неких совухов. Надо бы посмотреть на них. Я, соответственно, тоже буду меняться по мере увеличения числа верующих. В соответствии со своими представлениями о том, каким хочу стать. Значит, могу направлять метаморфозы. А это, в свою очередь, подталкивает меня к размышлениям на тему того, кем или чем я хочу стать… Сложно. Особенно учитывая, что любая моя лишняя мысль или желание, точно скажется на конечном результате. Будто гусеница какая-то, не представляющая, в какого мутанта может переродиться. Н-да… Опасно это. И нужно ли мне вообще?»

Планета приближалась медленно, будто нехотя. Скорость Света, не смотря на название, оной развить не позволяла. Поэтому, время, чтобы подумать, у драконоборца имелось в обилии. Богиня обитала слишком далеко от мира.

«Уверен, сейчас мне хватит сил, чтобы противостоять Легиону. Скорее всего, смогу убить обоих повелителей. А что делать с падшим титаном? Я не имею представления о его могуществе. Если он сможет сразить меня, то конец придет всему. Со мной падет орден и тогда насмарку пойдут все наши старания. Азерот некому станет защищать, Пылающий Легион восстановится и снова придет. Через сто или десять тысяч лет. Выходит, все снова сводится к необходимости продолжать наращивать силу? С каждым разом способы становятся все опаснее. Так я, однажды, точно потеряю себя. Или умру в погоне за мощью. Мне бы самому пожить лишних пару тысяч лет, чтобы все устаканилось, да силенок прибавилось естественным путем»

…

Рейнхарт резко вскинул руку, обрывая слова собеседника, и замер сам. Необъяснимо зловещее предчувствие иглой пронзило его сознание. Перед глазами предстала картина золотого луча, на фоне черного звездного полотна, летящего к планете.

Когда наваждение спало, Обугленный Страж прошел к бойнице и взглянул через нее на ясное дневное небо, нахмурившись. Ему не понравилось случившееся, слишком внезапно нахлынуло видение. Неконтролируемо. Единственное, что примиряло его с этим, его природа. Оно исходило из Света, из него самого.

«Господин определенно замыслил в отношении меня какую-то пакость. Решил женить на ком-то? Уж точно не в этот раз. Теперь я буду сопротивляться»

— Продолжим, Гарет. — развернувшись спиной к бойнице, старый рыцарь заложил руки за спину. — Мне ясны твои запросы, получишь все. Еще что-то?

— Остального снабжения хватает. Новые трудности могут возникнуть, когда начнется торговля. Возрастет нагрузка на портал.

— Не беспокойся, снабжение наших братьев всегда будет стоять на приоритетном месте. Торговцы подождут в случае чего. Порталы и без того начисто лишат их необходимости тратить дни и месяцы на путешествия, рискуя по пути товаром, кораблями и фургонами. Жизнями.

— Тогда у меня все.

— Раз так, то укажи-ка мне на карте метку, где давление безликих тварей особенно сильно. — положил ладонь на рукоять меча, сенешаль почувствовал его довольный отклик. Оружие предчувствовало скорую расправу над скверными созданиями. — Помогу братьям выдержать натиск.

«Будет не лишним укрыться пока подальше от Первого Стража, под благовидным предлогом. Очень уж неприятным было то предчувствие»

— Будет полезно. Твари весьма мешают строительству. — комендант крепости мигом оказался перед огромным макетом, изображавшим участок подземелья, избранный для создания твердой позиции, вместо кучи раскиданных там и тут по пещерам лагерей. Возле макета, на стене, занимая ее всю, висела карта, утыканная сотнями пометок. — Вот нужная точка. — палец указал на Астральную Метку, отмеченную цифрой семь. — Почти у самого выхода в их каверну.

— Что означает номер?

— Глубина. Седьмой ярус самый нижний. Нерубы никогда не спускались так глубоко, пока совсем не отчаялись.

— Понял. Смотрю метки того же номера всего три.

— Да, не потеряетесь.

Кивнув в знак согласия, Рейнхарт сотворил Великую Телепортацию, но не исчез из Зала Стратегии в тот же миг. Перед его внутренним взором развернулась карта, простирающаяся на весь Нортренд. Побережья северного континента пестрели отметками, а вот в глубине их почти не было. Всего несколько ”троп”, ведущие в разные части. Недра же, с другой стороны, поражали числом Меток. Они наслаивались друг на друга, разобраться в них было сложно. Однако, нужную Рейнхарт нашел быстро, так глубоко их действительно имелось всего несколько.

Глава 172

Оставшись одна, Элуна усмехнулась, издали наблюдая за побегом доблестного воина. Подобных Алгалону она видела немало, следя за историей калдорай. Сильных, умелых, без страха идущих в бой, но нерешительных в ином. По мнению богини, в том крылась главная слабость избранного ей народа. Мужчины слишком часто оказывались не так смелы, как следовало бы, вечно уповая на свою долгую жизнь. Прячась за ней, обманываясь мыслями о мнимом бессмертии.

Впрочем, отказ не расстроил эльфийку. Даже не задел. Она видела проблему и предполагала именно такой исход разговора. И знала, что он повторится вновь.

— Сын за сына. — обронила Элуна, смотря на удаляющуюся полосу золотого света. — Иначе никак.

Не смотря на все могущество Первого Стража, ей тоже хватало сил, чтобы защитить свое дитя. И хотя она понимала, что Кенарий давно свернул не на ту тропу, так просто убить его позволить не могла. По крайней мере, не получив другое дитя взамен. А лучше несколько.

…

Ульдуар

Вечер того же дня

Стрелой пронзив атмосферу, Алгалон лучиком Света устремился к цели, двигаясь неожиданно быстро. Не успев затормозить, он врезался в пол и воплотился распластанным по гранитной плите.

— Блять… — пробормотал он, поднимаясь. — Неловко вышло.

Деланно отряхнувшись, владыка Цитадели поднялся на ноги и осмотрелся, быстро встретившись взглядом с хозяином мастерской. Механогном стоял на аляповатых железных лесах, выстроенных вокруг корпуса гуманоидного робота.

— Как идет работа по восстановлению оборонительных сооружений? — будто ничего не произошло, буднично поинтересовался он.

— Завершено двадцать семь процентов запланированных работ. — отчитался крошка гном, насквозь синтезированным голосом.

— Так держать. — дав напутствие, Первый Страж растворился в короткой вспышке телепортации.

Появившись в еще одной мастерской, но уже совершенно иного масштаба, он сделал короткий обход, так и не найдя ее хозяина. И даже на всякий случай посмотрел снаружи, наткнувшись на уродливую кучу ржавья. Свалка мгновенно вызвала у него не самые лучшие чувства, потому была совершена еще одна телепортация.

Подземный зал, где находился голографический куб, отражавший состояние темницы, тоже не порадовал пустотой. Ненадолго задержавшись, чтобы оценить крепость стен, драконоборец довольно кивнул сам себе. Подпитка сыграла на пользу узилищу и больше оно не трещало по швам, грозя вот-вот выпустить в мир чудовище. Более того, возобновился процесс кристаллизации крови. Постепенно все, что натекло из трещин за пределы темницы, начало превращаться в менее податливый минерал. Им Йогг-Сарон не мог управлять, как кровью, порождая тварей. Да и не до того ему стало. Огонь с жаждой голодного хищника пожирал его плоть.

Череда телепортаций пронесла Алгалона по всем залам крепости титанов, где он успел побывать. Да вот только, размеры ее, что наземные, что подземные, тоже были воистину титаническими. Без труда можно было разминуться с искомой целью, того не поняв.

«Это уже ни в какие ворота» — стоя на вершине башни, без труда способной потягаться в высоте с самыми большими небоскребами из прошлой жизни, он нетерпеливо постукивал ногой по камню. Ветер нещадно завывал, бессильно разбиваясь о броню, неспособный проникнуть внутрь. — «Я так могу его месяц искать и не найти, обойдя всего половину этого дурного комплекса. Вот зачем было столько строить, если внутри никого нет? Цитадель тоже огромна, но там хоть как-то обжито и можно легко найти кого-то, если потерялся. Хм… А может тут армию альянса тренировать, когда он соберется наконец? Площади великолепные, мест для плацов хватает, все командование можно хоть в одной башне уместить. Так и самим что-то строить не придется. Максимум, несколько зданий привести в нормальное состояние, почистить от снега и льда, утеплить и казармы готовы. Не зря тут мотаюсь. Мысли дельные в голову приходят»

Глаз Первого Стража зацепился за движение в противоположной части Ульдуара. Присмотревшись, он увидел группку механогномов, выходящих на выдолбленную в скале террасу. Первый повстречавшийся ему ничего не знал о местоположении хранителей. Он буквально не выходил из своей мастерской, день и ночь занимаясь механизмами, которые ему стаскивали собратья. И ничего не знал о делах, творящихся за пределами его мирка гаек и отверток.

— Ура! — порывисто воскликнул эльф.

Обратившись лучом Света, он быстро преодолел несколько километров расстояния, не потерпев прошлого конфуза. Однако, распугал своим появлением коротышек, мигом бросившихся наутек.

— Стоять! — пятка копья ударила в землю, создав ощутимую дрожь. Но не она, а появившиеся вокруг механогномов золотые цепи заставили их остановиться.

— А, это ты! — громко и одновременно расслабленно заявил один из них. — Хранитель предупреждал, да. Да-да! — остальные молчали.

— Тогда где он?

— В Чертогах Камня!

— Где Чертоги Камня?

— Тут. — он постарался всем видом показать в сторону террасы.

— Там сплошной камень, прохода нет. — Первый Страж начинал потихоньку закипать. Однако, цепи развеял.

— Иди сквозь камень. Там запасной выход. Технический.

— Иллюзия, что ли?

— Варвар! Это высокие технологии!

— Знаешь, лучше давай-ка ты сам меня отведешь к Мимирону.

— Не могу, у меня задание. Иди один.

— Нет, веди ты.

— Нет, у меня задание.

— Оно потерпит.

— Нет, у меня задание. — голос механогнома изменился, стал еще более механическим. Словно он начал транслировать через динамики запись, а не говорить самостоятельно.

— Жизнью дорожишь?

— Нет, у меня задан… Дорожу! — уже своим голосом заявил он, подпрыгнув на месте.

— Тогда веди.

— Нет, у меня задание. — ситуация повторялась.

— Я в благородство с тобой играть не буду…

Поймав бросившегося бежать слугу цепями, снова, драконоборец закинул его на плечо и забрался на террасу, игнорируя протесты. Подойдя к скале, и вытянув в ее сторону руку, он уже принял для себя решение убить мелочь, если они пытались его обмануть. Тем не менее, пальцы спокойно прошли сквозь кажущуюся неподдельной твердь.

— Пока живи.

— У меня задание! — твердил механогном. — Из бригадиров разжалуют, если не выполню!

— Я тут тоже не ради культурного обогащения шарюсь. — пройдя сквозь голограмму, Алгалон оказался в узком, для Ульдуара, проходе. По нему мог пройти всего один врайкул. — Помоги мне найти Мимирона и я тебя отпущу.

— Но хранитель меня увидит и разжалует! У меня задание!

— Отпущу до того, как он заметит. Пойдешь себе спокойно.

— Отпусти сейчас! У меня задание!

— Как тяжело с тобой договориться… — покачав головой, владыка Цитадели быстрым шагом направился в единственно возможном направлении — вперед.

— Н-е-е-е-т! — разнесся синтезированный вопль, отражаясь от стен. — Задание!!

…

Еще полтора часа спустя

Как и было оговорено, Алгалон отпустил проводника сразу, как тот вывел его к нужному месту. Первое время, когда пошли развилки, пришлось ориентироваться по усиливающемуся воплю. Каждый раз, когда совершался поворот не туда, попутчик начинал голосить громче, чувствуя, как отдаляется срок выполнения задания. Но стоило всего пару раз уйти далеко не в ту сторону, он сам потребовал, чтобы его поставили на ноги и начал указывать дорогу. И даже с ним, времени ушло слишком много.

«Да как тут можно ориентироваться!» — праведно возмущался владыка Цитадели, идя последние метры по величественному коридору. Только красота, выполненная в металле и камне, примиряла его с потраченным временем. — «Хоть карты пусть вешают! Все одинаковое и слишком большое!»

Справа и слева от него высились ряды изваяний из черно-синего металла. Великаны почти не уступали размерами сокрушителям, имели поразительную детализацию бород и лиц. Однако, выглядели незавершенными. Руны на их телах местами были едва начаты. Вокруг в обилии валялись инструменты.

«Ровно тысяча гигантов. Эх, мне бы столько сокрушителей… Йогг-Сарону могло хватить их, чтобы захватить весь Нортренд. Наверное. Тысячи сокрушителей точно хватило бы, чтобы стереть в пыль все, что есть в Восточных Королевствах. Интересно, где тут прячется плавильня, способная производить столько металла? Видел одну снаружи, но мелковата будет. Да и не стали бы таскать материал аж оттуда. Или стали бы…? Да нет…»

Пройдя сквозь высокие врата, Первый Страж оказался в месте, которое не мог как-то определенно охарактеризовать. Мост вел его единственным путем, к платформе впереди, от которой еще два моста над пропастью расходились в стороны. На платформе находилось устройство, больше всего похожее на консоль. Она проецировала изображение планеты точно в кольцо стоящего позади механизма. А уже от него, в свою очередь, тянуло огромными запасами маны.

— Что это такое, Мимирон? — использовав Скорость Света, драконоборец почти мгновенно оказался возле хранителя, напряженно застыв. После случая с наблюдателем пантеона, любые изображения Азерота, создаваемые машинерией титанов, вызывали у него весьма острую реакцию.

— Мое величайшее творение. Одно из двух. Кузня Воли. — механогном, размером с человека, не отвлекаясь копался в консоли.

— Для чего оно нужно? И почему она проецирует планету?

— Кузня может производить огромное количество земельников, врайкулов, механогномов и прочих помощников. Мы использовали ее на ранних этапах.

— Ты не ответил на второй вопрос.

— Это украшение.

Повисла пауза.

— Жить хочешь? — Алгалон повторил угрозу, приставив лезвие копья к голове собеседника.

— Да. — неловко дернув, будто заклинившими конечностями, хранитель отошел от консоли.

— Тогда отвечай честно. И раз уж ты готов пойти на откровенности, сразу спрошу: что скрывается в недрах планеты? Ты упоминал некую кровь мира.

— Обработка запроса. Подготовка ответа. Озвучивание. Кузня Воли. Предназначение — черпать энергию космоса и наполнять ей душу мира, формируя осознанность. Поглощая жизненную энергию души, Кузня Воли способна производить разумных кованных прислужников. К ним относятся: земельники, механогномы и врайкулы. — голова хранителя заискрила. — Кузня Созидания. Предназначение — регулировать земельные ритмы, формировать и укреплять физическую форму души мира. Дополнительные функции — уничтожение всей жизни на планете и помощь в ее восстановлении по заранее заданному сценарию. Причины — заражение скверной Древних Богов. Создатели: хранитель Мимирон и Аркедас. Уточнения к запросу?

— Позже. Сейчас расскажи, что такое душа мира. — Алгалон убрал копье. От услышанного у него немного закружилась голова и одновременно стало понятно, как наблюдатель собирался исполнить свою задачу.

— Душа мира — душа нарождённого титана.

— То есть, внутри Азерота, как внутри яйца, прямо сейчас зреет жизнь титана?

— Верно.

— Кровь мира, стало быть, кровь титана?

— Верно.

— Ей отжирались Древние Боги?

— Поглощение нарождённого титана — суть их предназначения. Древние Боги паразиты на теле Азерота.

— Вернемся к кузням. О каких деталях ты не успел рассказать?

— Кузней Созидания возможно управлять, чтобы локально изменять поверхность планеты или ее недра. Она способна: уничтожать жизнь, формировать жизнь, моделировать условия для создания минералов. Кузня Воли может быть перенастроена для производства разных видов кованных, матрицы хранятся в ее информационных носителях.

— А что ты пытался сделать до моего прихода?

«Выходит, я прямо сейчас стою посреди завода, способного, потенциально, производить армии големов. А где-то еще есть установка, способная по щелчку пальцев убить все. И засеять поверхность планеты заново, но уже без разумной жизни. В прошлые беседы Мимирон упоминал, что разумные создания из плоти и крови — ошибка, которой не должно существовать. Стало быть, перезапуск не будет включать появление мыслящих. Какая прелесть. Будто нахожусь в какой-то лаборатории планетарных масштабов. Но сейчас, помимо расположения второй кузни, мне больше интересны ее способности именно к сотворению. Насколько они могут оказаться полезны для пополнения наших запасов наиболее редких металлов и кристаллов? Думаю, весьма и весьма. Такой инструмент нельзя упускать из внимания. Тем более, его изучение способно дать гигантский толчок Цитадели»

— Кузня Воли долгое время подвергалась попытка Йогг-Сарона внести корректировки в ее работу. Ему удалось наладить производство оскверненных земельников. Древний Бог допустил множество ошибок. Творения вышли ущербными. Я пытался исправить его ошибки и запустить Кузню Воли заново. Ульдуару требуются слуги.

— Кузня способна производить пустые оболочки, лишенные разума и жизни?

— Требуется настройка.

— Значит, может. Отлично.

— Я не стану вносить корректировки в работу механизма.

— Моей армии понадобятся големы, чтобы дать отпор Пылающему Легиону.

— Даю согласие на помощь.

— Спасибо.

«Это было легко»

— Почему ты изначально не хотел отвечать честно? — продолжил говорить владыка Цитадели.

— Слишком большое потрясение для смертного сознания.

— Я и так догадывался, что где-то спрятано нечто, способное уничтожить все на планете. Наблюдателю же надо было как-то осуществить свою задачу.

— Верно.

— Где находится Кузня Созидания?

— Не знаю. Банки памяти повреждены.

— Точно? — Алгалон приподнял копье, намекая на возможный исход.

— Точно! Она должна стоять на юге планеты, в противоположной точке от Кузни Воли.

— Хороший ориентир. Обе Кузни должны быть возвращены под контроль Ульдуара. Нельзя, чтобы ими завладел кто-то посторонний.

«Хорошо бы захватить их самим, но у ордена нет специалистов, способных разобраться в устройстве механизмов титанов. Проще заставить Мимирона делать все, что нам надо. Он хоть и ударенный на голову, остается адекватным и сговорчивым»

— Связь с ней была утеряна двенадцать тысяч лет назад. Раньше Кузней Созидания управлял хранитель Ра. Я не получил от него ответ, когда завладел правами верховного куратора. С ним что-то случилось.

— А нет ли поблизости от кузни чего-нибудь… опасного? — владыка Цитадели прикрыл глаза, предвкушая, какой ответ на него обрушится.

— Комплекс Ан’Кираж, воздвигнутый над темницей К’Туна.

— Ну конечно. Разве могло получиться иначе? Безумно опасная хреновина где? Правильно. На пороге того, кто буквально грезит воспользоваться чем-то таким.

— Комплекс в безопасности.

— Почему?

— Мы еще существуем.

— Аргумент.

— Прошло двенадцать тысяч лет, за этот срок ничего не произошло. Допускаю утрату контроля над комплексом или гибель хранителя Ра. Протоколы защиты хранят Кузню Созидания. Воспользоваться ей сложно. Нет причины для волнения. Восстановление Ульдуара — приоритетная задача. Восстановление связи с комплексами Ниалота, Ульдум, Ульдаман и Ан’Кираж — вторичные задачи.

— Тебе хоть известны их местоположения?

— Нет. Я собирался разослать экспедиции.

— Впрочем, надежд я не испытывал…

«Тауриссан сможет отыскать их, хоть на океанском дне, хоть в толщах земли. Было бы понимание, где искать. Иначе может уйти слишком много времени»

— А кто такой Аркедас?

— Хранитель Ульдамана. Участник строительства подземных камер для заточения Древних Богов. Титан Каз’горот наделил его властью над землей и кузнечным искусством. В его комплексе ковалось оружие, хранились артефакты и спящие армии.

— Иными словами, нам надо его сюда и сейчас. Он бы мог помочь с темницами.

«Обнаружение всех комплексов титанов начинает казаться одной из основных задач. Их знания и умения определенно будут полезны. Останется только уговорить хранителей сотрудничать. Но это проблема будущего. Если что, убить их труда не составит»

— Давай-ка теперь обсудим, раз у тебя ожидается прибавление в рабочей силе, как теперь будет выглядеть Грозовая Гряда. Вокруг Кузни Воли должно быть побольше крепостей. Только Ульдуара недостаточно…

Глава 173

Тридцать третий день Похода

Цитадель

Пройдя через портал, Алгалон привычно потратил несколько секунд, чтобы привыкнуть к изменившейся картине чувств и понять, где и кто находится. Карта перед внутренним взором всякий раз радикально менялась, заполняясь огоньками членов ордена. В то время как на Азероте, не смотря на большее присутствие братьев и сестер, а к ним в придачу драконов, концентрация размылавалась.

«Так-так, а я искал ее в храме Драконьего Покоя и Рубиновом Святилище. Промахнулся, получается, на целый мир» — пламя Алекстразы, иное, а потому заметно выделяющееся на фоне остальных, не ускользнуло от внимания владыки Цитадели. И обнаружилась королева драконов как раз возле его супруги. — «Кажется, это их первая встреча после тех событий. Я бы и сам не отказался побыть в компании супруги, но пока, наверное, лучше дать им еще немного времени. Мне все равно есть чем заняться»

Остаток дня и всю ночь Первый Страж провел в бесконечном разговоре, прерывающемся на споры, с хранителями Ульдуара, созванными Мимироном. Освободившись от цепей безумия и порчи, они стремительно восстанавливали разум и силу. А потому, имели как собственное мнение по каждому вопросу, так и что предложить. Однако, их общие воспоминания не могли дать подсказок о местоположении других комплексов. И еще одного хранителя — Тира.

Первой темой, естественно, стало укрепление Грозовой Гряды, на что титаниды согласились быстро. Трудности начались, когда обсуждение коснулось деталей. И тогда свои предложения начали вносить все, подкрепляя их аргументами и руша риторику оппонента. Каждый хранитель мог предложить что-то от себя. Их силы и умения оказались удивительно созидательными. Хотя и в не меньшей степени разрушительными.

В итоге, с горем пополам, что заняло половину ночи, титаниды смогли договориться. Так, в итоге, хранитель Ходир брался создать над Грозовой Грядой постоянную ледяную бурю, полностью блокируя небо для возможного неприятеля. Хранитель Торим должен был создать на горных пиках штормовые святилища, накапливающие энергию гроз и молний, чтобы обрушить ее по первому требованию на врагов. Он же отвечал за создание нормальных щитов над крепостями и укрепление фортификации, как главный знаток и мастер рун. На плечи Мимирона ложилось обеспечение гарнизона, механических орудий и создание Двигателя, который в будущем должен был питать все оборонительные сооружения магией.

Двигатель стал для Первого Стража очередным открытием, когда он о нем впервые услышал, то был готов расшибить лоб о собственную руку. Инженер, не брезгующий применять чары в своих творениях, мог создавать натуральные генераторы маны. Огромные, мощные. Хуже и слабее источника магии, но пригодные к питанию любой машинерии титанов. А главное, черпали они энергию напрямую из космоса, никак не влияя на саму планету. Более того, такими же Двигателями питались Кузни Воли и Созидания, разве что масштаб был совсем иной и повторить их конструкцию, без помощи Пантеона, главный куратор не мог. Но даже одной урезанной версии должно было хватить, чтобы полностью закрыть потребности всего оборонительного комплекса.

Острое “хочу!” набатом билось в сознании драконоборца, пока он не покинул совет хранителей. Все, чем располагали титаниды, на голову превосходило достижения Цитадели, а то и сразу на десяток. Так, к примеру, Мимирон вполне мог наладить производство “огнестрела”, шмаляющего концентрированными зарядами электричества или пучками плазмы, уверенно прожигающими до двух сантиметров титана. Правда, титановую сталь они уже не брали. Тем не менее, такое оружие, в руках земельников, которые на поверку оказались дварфами, только в металлическом, каменном или земляном теле, могло представлять ужасающую силу. И подобных открытий, пока слушал хранителей, драконоборец совершил для себя огромное множество.

А также к нему пришло осознание, насколько неумело и грубо Йогг-Сарон пытался использовать то, что само упало ему в щупальца. Хранителей же, как показала практика, сломить ему не удалось. Загнать в полубезумное состояние, запереть в отдельных частях Ульдуара — да. Завладеть всем их могуществом или хотя бы крупицей знаний — нет. А тот же Торим, во время обсуждения наращивания обороноспособности комплекса, прямо заявил, что сможет стереть в пыль любую часть Нортренда, одним ударом, если заявится враг. Правда, для этого ему предстояло вернуть молот.

Откровения об истинном потенциале Ульдуара и технологиях титанов, сыпались на Алгалона как из рога изобилия. Так, Ульдуар представал в виде базы по производству и подготовке целых армий големов или вполне себе живых, разумных существ из камня и металла. Кузня Созидания могла стать центром, бесконечно поставляющим самые редкие минералы. С ее же помощью можно было буквально по щелчку пальцев восстановить любую часть планеты, согласно ее отражению в Изумрудном Сне. То есть, до ее идеального состояния. Абсолюта. Другие комплексы титанов, оставшиеся в памяти хранителей в виде названий и каких-то фактов, обещали стать не менее важными приобретениями. После восстановления, естественно.

И это, не говоря о высотах в деле наложения чар или начертания рун, которых достигли титаниды. Цитадель и близко не могла сравниться с ними в этих дисциплинах. Особенно по части всего, что имело отношение к установке себе на службу Тайной Магии. Чистого воплощения волшебства. Магической Мощи.

Видя превосходство тех, кого еще совсем недавно поверг, владыка Цитадели чувствовал диссонанс. Некую двойственность. Потенциально Ульдуар стоял выше. Хранители могли перемолоть его войско своим. Да и его самого, наверняка, нашли бы способ остановить, если не убить. Все-таки именно они вели войска титанов и сражались с Древними Богами лицом к лицу, загнав последних в темницы. Однако, пав жертвой козней одного из них, в конечном итоге потерпели поражение.

И теперь, собственными руками вернув им ясность ума и подталкивая к “пробуждению”, Первый Страж невольно задумывался: а не зря ли? Несколько раз за ночь у него возникала такая мысль, как и желание принять истинную форму, чтобы быстро перебить ставленников титанов. Однако, эти навязчивые желания он гнал с упорством дварфа, роящего тоннель к рудной жиле. От них откровенно смердело паранойей, хоть и оправданной в некоторой мере.

Хранители представляли опасность, с точки зрения военного противостояния. Но предпосылок к нему не имелось. Наоборот, назревало выгодное сотрудничество. Так или иначе, титанидам требовалась помощь. И они были открыты, даже благородны. От них не стоило ожидать удара в спину. Скорее, они бы продолжили выполнять порученную Пантеоном задачу, запершись в своих комплексах.

С единственной из хранителей, Фрейей, оставшейся не удел, драконоборец смог договориться об иной помощи, когда узнал о ней получше. Та, кто создала Изумрудный Сон, очаги, в которых зародились первые живые создания и видела становление Диких Богов, оказалась полезна в ином. Ей было по плечу отыскать Кенария. На что она согласилась, стоило ей узнать подоплеку, немного приукрашенную в невыгодном для полубога свете.

И конечно же, хранители Ульдуара как никто иной на Азероте разбирались в вопросах взаимодействия с элементалями. Новость о том, что весь План, на котором существовали воплощения стихий, являлся насквозь искусственным измерением, Алгалон встретил стойкой. К тому моменту уже почти перестав внутренне чему-то удивляться. Подобная новость вполне нормально ложилась на образ титанов.

При помощи титанидов владыка Цитадели планировал дать толчок проекту по ловле Владык Элементалей.

«К Тауриссану, что ли, заявиться? Пожалуй, да. Он как раз на месте. А поговорить с ним, так или иначе, надо. Уже потом можно сходить проведать Изурегаса. Ему тоже будет интересно подключиться»

Небольшое волевое усилие, в нужном месте Первый Страж бывал уже множество раз, потому хорошо представлял, куда перемещается и где находится друг. Телепортация сработала как надо, перенеся в комнату, потайную, где предпочитал прятаться один коротышка.

— Ох ё! — воскликнул Обугленный Страж, расплескав из кружки часть напитка. Чистый, прозрачный, он пролился на пол. И мгновенно испарился.

Глава клана сидел в кресле качалке, отлитом из адамантия, обложенный кучей мягких подушек, мерно покачиваясь. Рядом, на расстоянии вытянутой руки, гудела алхимическая установка. Используемая в качестве самогонного аппарата. Достаточно было надавить кружкой на рычажок, чтобы в нее полилось… что-то. Обычно, способное убить неподготовленного человека. Но не дворфа.

— А, это ты. — владыка Огненных Недр выпустил напряжение и с сожалением вздохнул, покосившись на пол. Потеря ценного самогона болью отразилась на его лице. — Я уж испугался, что меня кто-то посторонний нашел.

— Ты не приходишь сюда без запирающего пространства поля. Никто, кроме меня, из-за Погибели, не сможет сюда телепортироваться. Хватит уже бояться.

— И все же, береженного камень бережет, знаешь ли. Мне кажется, старейшины и какое-какие прохиндеи начали что-то подозревать. Скоро будут искать. Снова придется все переносить. — он любовно огладил носик краника, нежно проводя по нему пальцами.

— Ваша игра тянется уже двадцать лет.

— Да, двадцать лет они хотят, чтобы моя жопа приросла к трону. Кучка старых замшелых валунов. — отвернувшись от установки, он надолго приложился к заледеневшей кружке. Серая кожа лица быстро покраснела, глаза зажмурились. Было видно, что даже для Обугленного Стража пойло вышло непростым. — Ух! — выдохнул он, утирая усы и бороду рукавом мантии. А пустую кружку подставляя под краник. Ладно смазанный рычажок не издал ни звука, отворив путь самогону. Тут, будто жидкий воздух, почти незаметный, хлынул в емкость. — Так по какому делу пришел. И присаживайся уж. Вот. — свободной рукой из фиолетового провала дварф достал еще одну кружку. Точную копию своей. — Угостись. В этот раз проймет даже тебя!

— Ладно, немного обождем. — набрав немного самогона, драконоборец с сомнением покатал его по дну кружки. Так уж повелось, что алкоголь, никакой, его не брал. Эффект давали только настойки на основе яда аметистовых змей. Тварей, специализирующихся на убийстве драконов. Потому, драконоборец предпочитал наслаждаться чем-то вкусным, обладающим богатым фруктовым или ягодным букетом. — Никакого толка. — констатировал он, возвращая кружку. Самогон вошел, как вода.

— Да что такое… однажды я сделаю такую хренотень, которая гарантированно свалит тебя с ног. — Тауриссан досадливо сморщился и поскрёб в затылке. — Пока слабо представляю, из чего, но точно сделаю. Уверен, когда мои руки доберутся до самых мощных травок и реагентов, тебе несдобровать. А сейчас мы лишь на середине списка…

— Лучше бы занялся чем-то полезным, честное слово. Однажды твои эксперименты могут плохо кончиться. — Алгалон вернул кружку законному владельцу.

— Я полезным занят каждый день, дай душу отвести и побаловаться немного. — убрав предмет в пространственный карман, глава клана откинулся на спину, немного поправил подушки, и начал качаться. — За одну порцию моего самогона огнебороды готовы передраться. Так что еще и мотивация хорошая получается.

— Ты им то хоть оставляешь что-то? — владыка Цитадели улыбнулся, заранее зная ответ.

— Шутишь? После того, как они напились и разнесли мне часть ремесленного уровня, я им даже дышать не позволяю возле чего-то крепче семидесяти градусов. А если кто-то из них хлопнет стаканчик вот этой бурды, его точно придется тащить в круг воскрешения. Или лекарей звать, чтобы пару очищений использовали. Ладно. — он вздохнул, становясь чуть серьезнее. — Что там у тебя?

— Для начала, скажи-ка, сколько у тебя мужей ученых без дела ходят?

— Дела для старых пеньков всегда есть. Говори конкретнее.

— Надо отрядить какое-то количество, чтобы занялись изучением письменности титанов. Да и вообще, всего, что с ними связанно.

— Чует моя борода, ты неспроста завел о них речь. Раньше ничего такого нас не интересовало. Что изменилось?

— За прошлую ночь на Азероте, мне удалось многое узнать и многом договориться. Помнишь, ты составлял карту залежей в Грозовой Гряде и обнаружил там механизм?

— Штуковина размером с весь регион, да. Ты узнал, что это такое?

— Кузня Воли она называется. Может в огромных масштабах создавать разумных существ из металла и камня. Либо, пустые оболочки. Самое то для големов.

— Насколько огромные те масштабы? — дварф подобрался, сев.

— Целые армии.

— Дракона им в глотку! — воскликнул коротышка. — И что, нас пустят к этой прелести?

— Да, а еще Мимирон обещал поделиться схемами, следуя которым, мы сможем построить свою кузню. Но производить она будет только големов. Каких захотим. Хоть колоссов. Успевай металл подавать и следить за процессом.

— Тогда зачем отправлять мудрецов?

— Вселенная огромна, титаны успели побывать на множестве миров. Ситуация с хранителя Азерота ясно свидетельствует о том, что в других местах мы можем обнаружить их уже мертвыми. А меж тем, по себе Пантеон оставил не только Кузню воли. Есть и другой, более опасный механизм. Понимаешь, к чему я клоню?

— Однажды мы двинемся дальше, будем искать новые миры. И можем найти руины Пантеона. На этот случай, чтобы разобраться, какие чудеса нам достались, надо понимать, как устроена их магия и письменность. Она же не расшифровывается моноклем, да?

— Да, ты все верно описал. Но и сейчас нам есть чему поучиться у хранителей, пока они готовы делиться. Возможно, их щедрость может в скором времени иссякнуть.

— Не слишком резким получится скачек? — с сомнением произнес владыка Огненных Недр, погладив бороду. — Мне трудно мириться со всеми придумками Экзибина, облегчившими и ускорившими работу в его кузне. Это идет в разрез с традициями. Штуковина, которую предлагаешь ты, оставит без работы касту големостроителей. Я то не против, с ней клан станет сильнее, спору нет. Но как быть с самим ремеслом? Оно же канет в небытие. Забудется.

— Ошибаешься. — Первый Страж покачал головой. — Работы у них прибавится. Кто будет наносить руны. Обычные резчики не справятся с той тонкой работой, которой големостроители посвящают всю свою жизнь. А кто будет придумывать новых големов? Конструировать их? Все, что я предлагаю, волшебную кузню, которая будет собирать оболочки. Да, она заменит кузнецов. Это правда. Но разве в твоем городе не найдется для них занятия?

— Да кто бы дал мне столько свободных рук, сколько требуется. — проворчал глава подземного народа. — Ладно, я тебя понял. Тем более на пороге войны, носом воротить нельзя. А если эта штуковина сможет вдохнуть новую жизнь в застоявшееся ремесло големщиков, это даже хорошо будет. Ты только не вздумай принести чертежи херовины, которая начнет еще и доспехи с оружием штамповать. Я их лично уничтожу.

— Настолько далеко я не готов зайти. — драконоборец усмехнулся. — Но над моим предложением подумай. Титанидам известны руны, которые не знает твой клан. И наверняка они придумали множество новых способов их использовать.

— Я пока врайкулов начал окучивать. Они тоже не дураки. Да и, ты уверен, что хранители Ульдуара станут еще больше с нами делиться? По мне, так одних чертежей той кузни достаточно.

— Поделятся, не волнуйся. Может не всем, да все и не нужно, но что-то точно передадут. А чего-то, может, подсмотрят зоркие глаза твоих мудрецов.

— Последнее мне не по душе. На воровство смахивает.

— Ты волен сам решать. — Алгалон пожал плечами. — Я лишь договорился, а ты думай, использовать возможность или нет.

«Я бы и сам не хотел наследовать от титанидов вообще все. Слишком далеко они продвинулись от нас. Так далеко, что многое наше может оказаться забыто, если случится слишком большой наплыв знаний со стороны. Конечно, сначала это будет полезно. Но как бы маги не потеряли хватку, разучившись исследовать. Или, например, у нас может просто не оказаться подходящих методов и инструментов, чтобы начать собственные исследования на основе изученного. Может быть я слишком поддаюсь паранойе, но в этот раз, пожалуй, лучше буду непреклонным. И ограничу доступ к знаниям титанов, когда они начнут накапливаться. Создам еще одну запретную библиотеку»

— Ладно, это все следует хорошенько обдумать. Умеешь ты испортить отдых, дружище.

— Так я еще не закончил. — погрузив руку в пространственный карман, владыка Цитадели вытащил винтовку, позаимствованную в Ульдуаре. — Кажется, у нас была проблема с ружьями. Вот решение.

Глава 174

Покрутив винтовку в руках, оставшись один на стрельбище, Тауриссан приложил приклад к плечу, прицелился, и нажал на спусковой крючок. Из дула вырвался тугой луч, быстро прочертивший путь до мишени — адамантиевой чушки. Проделав в ней солидную дыру, луч уперся в следующую, проплавив в ней дыру, прежде чем оборвался. Оружию требовалось время на перезарядку. Всего две секунды перед следующим выстрелом.

Тяжкий вздох вырвался из груди главы клана. С самого момента переноса в Новый Мир, по его поручению, мудрецы и мастера трудились, не покладая рук, силясь сделать ружья лучше. Но у них ничего не получалось. Всякие начинания упирались в необходимость увеличить размер орудия, от чего оно превращалось во что угодно, но не в то, что требовалось. А в конечном итоге пушки Экзибина превзошли все образцы, пойдя дальше и завершив концепцию стационарных или навесных орудий.

Те же пушки могли повторить эффект, продемонстрированный винтовкой из Ульдуара, даже в большем масштабе. Вот только, их в руки было не взять. А клану как раз не хватало чего-то такого, компактного, чем могли пользоваться ружейники. Они единственные не получали никаких преимуществ от постоянных исследований и расширения материальной базы клана. Любой новый металл так или иначе подстегивал всех воинов, а порой и магов, ложась в основу той или иной экипировки или ее части.

— Дракону, скорее всего, опасную рану таким не нанести. Если не сыграть на его стихийной слабости. Дальность поражения посредственная. Но урон… — владыка Огненных Недр еще раз посмотрел на последствия выстрела. Тридцати сантиметровой толщины чушка уже начала проваливаться сама в себя, столь тонкими оказались стенки, на которых осталась верхняя часть. Та, что за ней, просто оплавилась и начала течь. — Впечатляющей. Даже я не смогу расплавить адамантий, не использовав что-то в духе Великого Огненного Шара. Но моя магия, все же, получше будет. Я могу продавливать защиту, а вот как с ней справится эта стреляющая штуковина, еще надо проверить. — бормоча себе под нос, Обугленный Страж начал шагать к другой части полигона. Где как раз располагались мишени с разным урвем защиты на любой вкус. И даже стояли вполне себе стойки с доспехами братьев, начиная от рубак, заканчивая мастерами клинка.

«Да, определенно стоит послать мудрецов поучиться у хранителей. Мы уж точно найдем, как приспособить их руны. Например, свои ружья улучшим. Это будет полезно. А то насчет их стреляющей штуковины у меня не обнадеживающее предчувствие»

Дойдя до следующей мишени, все такой же чушки, но уже с нанесенными на нее низшими рунами, подкрепляющими прочность, Тауриссан совершил выстрел. Луч врезался в адамантий, начав его медленно плавить. К моменту, когда винтовке понадобилось время “отдохнуть”, мишень все-таки оказалась расплавлена. Но уже не так быстро, и без поражения стоящей за ней. Пробития не произошло.

— Как и думал. — глава клана кивнул своим умозаключениям и потопал дальше, даже не подумав попробовать оружие на более укрепленной цели.

Стрельба по болванке, имеющей устойчивость к огню, показала неожиданный результат. Расплавила ее почти с той же легкостью, что и беззащитную минешь. Сказалась низкая градация рун, их откровенная слабость.

Доспех воина крови принял на себя луч с ожидаемым исходом — выдержал, но понес сильные повреждения. Нагрудник потек. Шлем следующий выстрел прошил навылет. Единственным из комплекта, что устояло, были меч и щит. Оружие вовсе сначала рассекло луч надвое, а другой выстрел, под углом, отразило.

А вот уже комплект пепельного гвардейца перенес урон без всяких повреждений. Он даже не нагрелся, попросту рассеяв луч при приближении. Стрельба по чушкам, с рунами более высоких уровней, показала почти такой же результат.Отдельно они хорошо сдерживали напор оружия Ульдуара, но полностью раскрывались в комбинация, даруя едва ли не полную неуязвимость к воздействию теплового луча.

— Ну и хрень. — констатировал результаты глава клана. — Даже воины крови могут не бояться прямого попадания. Индивидуальная устойчивость к огню и защитные заклинания, которыми обвешиваются по самые глаза, легко их уберегут. Броню может и попортит, да сами целы останутся. Как и думал, тут совсем нет пробойников. Эту рунную схему можно использовать где-то в ремесле, руду плавить, но для боя она не годится. — покрутив винтовку, глава клана заглянул ей в дуло. — Как бы ее разобрать, чтобы на руны посмотреть… Хм… надо Изурегасу показать. Ему тоже будет интересно.

…

Оставив друга одного, Алгалон сразу телепортировался туда, куда намеревался попасть изначально — к супруге. Да вот только, за то время, пока он вел разговоры, ничего не изменилось. Более того, от внутреннего пламени Тиамат начало тянуть ощутимым довольством. Что-то в общении с компаньонкой очень ее радовало.

Появившись в рабочем кабинете, где с Рейнхартом на пару принимал решения, касающиеся управления, владыка Цитадели подошел к внутренней двери, располагавшейся позади его стола. Она вела в их с супругой покои, в спальню. Имелся и другой выход, в коридоры Цитадели.

Коротким стуком обозначив свое присутствие, Первый Страж потянул дверь на себя. Как-то еще сигнализировать смысла не имело. В покои войти мог только он, Рейнхарт никогда этого не делал. А чары, специально установленные в спальне, начисто гасили звуки снаружи и изнутри.

— Добрый день. — произнес он, закрывая за собой.

«В целом, на что я еще мог рассчитывать? Честно говоря, вполне ожидаемо от Тиамат. Не знаю, обманут я ожиданиями, учитывая ее чувства, или нет. Скорее все-таки да. Подсознательно, наверное, рассчитывал застать иное»

Осмотрев то, что творилось в спальне, драконоборец испытал мощный прилив противоречивых чувств. Ничего не сказав, он усилием воли притянул к себе стул, божественное начало позволяло и не такое, и сел на него там, где стоял.

Алекстраза всегда предпочитала красный и золотой, дополненные рубинами. Сейчас же она стояла в темно-фиолетовых трусиках, все так же металлических, того же цвета сапожках и аксессуарах. Огромный оникс, причудливо поблескивая в приглушенном свете, лежал меж никак не прикрытых грудей, на тонкой цепочке. Даже рога королевы драконов оказались украшены искусной ювелирной паутинкой из темной платины, дополненной десятками крохотных черных камней.

— Здравствуй, Алгалон. — Аспект Жизни непринужденно улыбнулась и положила одну руку на бедро.

— Все пошло крахом. — Тиамат театрально взмахнула руками, усаживаясь на кровать. Там же, рядом, лежала верхняя пара комплекта. Однако, в глазах супруги Алгалон видел почти нескрываемое возбуждение.

— Что побудило вас заняться… этим? — владыка Цитадели опустил веки. Не чтобы не видеть наготы королевы драконов, а скорее по привычке, чтобы уложить все в голове.

— Это мои подарки. — произнесла Хранительница Сокровищницы. — Я заказала их вскоре после пробуждения, и решила вручить сейчас, по случаю. За одно, хотела поговорить с интересной собеседницей. Ты все испортил. — слова драконицы расходились с делом. Повернувшись к супругу, она даже не пыталась укорить его взглядом. А словно хотела что-то увидеть на его лице, мельком облизнув губы. — Мы не успели закончить.

— Прошу прощения. — Первый Страж пожал плечами. — Образу действительно не хватает завершающих штрихов.

«Тиамат переодела Алекстразу в своем стиле. Как если бы сама предпочитала ходить в одном нижнем белье. Осталось покрасить волосы и нанести подходящий макияж. В итоге получится облик злой королевы драконов… Ох, надо держать себя в руках, а то могу сорваться. И почему бы ей не одеться уже? Понимаю, что специально делает, но мне то проще не становится…»

— Ты меня искала? — продолжил говорить Первый Страж.

— Нет. — драконица качнула головой и присела на мягкий пуфик. Но не прямо, а чуть боком, нарочно демонстрируя ножки и грудь. — Хотела проверить как подрастают виверны. Нам с сестрой будет неприятно, если с ними что-то случится. Но встретила Тиамат и пока не успела к ним заглянуть.

— Теперь с маной в гнездах все в порядке. Признаюсь честно, не представляю, сколько еще мы бы искали проблему, без вашего совета.

«Свет, дай мне сил…»

— Пустяки. — Аспект Жизни отмахнулась. — Больше, значит, проблем не будет. А уже взрослые особи станут активнее, в том числе в размножении.

— Тоже ты постаралась?

— Нет, это их врожденное свойство. Я лишь немного его подкрепила, на время.

— К слову, о размножении. Твоих сил хватит, чтобы благословить целый город дварфов более активно делать потомков?

«Раз уж так совпало, то можно попробовать выполнить просьбу Тауриссана. Чем больше у его клана будет членов, тем лучше для Цитадели»

— Я бы могла создать артефакт, или благословить предмет. Во всяком случае — попробовать. — полуобнаженная эльфийка приложила пальчик к полным губам. — Какой-нибудь… фонтан. Или иной источник воды.

— Если дело увенчается успехом, я буду безмерно тебе благодарен. — драконоборец кивнул, краем глаза следя за супругой. С ее лица не сходила счастливая улыбка. Она буквально пожирала глазами фигуру королевы драконов.

«Я бы заподозрил влияние сил Алекстразы, но ничего такого нет. А значит… Тиамат нравятся женщины…? Вот так открытие. Или ее, скорее, влечет идея включить Алекстразу в нашу стаю. Хотя и первое не лишено смысла»

— Думаю, будет не сложнее, чем благословить мировое древо.

— А с калдорай такой же трюк, через Нордрассил, сработает?

— Зачем тебе подстегивать ночных эльфов? — мать красной стаи приподняла брови.

— Чтобы меньше смотрели в сторону животных. Друиды как-то слишком пристрастились охаживать зверей, вместо своих женщин. У верховного друида куча потомков по лесам бегает, а с женой — никого.

— Печальна участь Тиранды. — тень грусти набежала на лицо Алекстразы. — Но проделки друидов тоже полезны.

— В чем же? — Тиамат поморщилась.

— Хорошо сказывается на популяции животных. Чаще рождаются сильные особи, а иногда совсем особенные. Разнообразие жизни.

— И все-таки, пусть лучше займутся своими женщинами, хотя бы на время.

— Хорошо. — Аспект Жизни кивнула и вытянула одну ножку вперед, начав пальчиками играть с мехом лежащей на полу шкуры.

Повисла звенящая тишина.

«Кажется, все темы исчерпаны. И что делать теперь? Алекстраза чуть ли не кричит сейчас, уже не намекает, чего хочет. Придумать благовидный повод, чтобы слинять? Боюсь, тогда она точно обидится. Как-то отказать? Более разумный ход. Ну нет у меня столько времени, чтобы разделить его между двумя женщинами. К тому же, тогда вся красная стая попадет в неприятное положение. И, между тем, я сейчас подавляю часть себя, что совсем нехорошо, судя по словам Элуны. Последствия могут быть… непредсказуемы. Как бы ни стать в конечном итоге неспособным вообще на продолжение рода. Божественность ведь и такое может выкинуть» — Алгалон неприязненно дернул плечами. Сама мысль о том, что рост стаи прервется, была ему противна. И вызывала иррациональных страх. Нечто в глубине, в самой душе, откликалось на нее не лучшим образом. — «Все правильно, я принял свою суть. Принял роль Отца Драконов, вместе со всем ее могуществом и идущими следом обязанностями. Стая должна расти. Становиться сильнее. Но что, мне теперь идти на поводу у желания перетрахать все вокруг? Нельзя так. Я вообще пришел уединиться с супругой, поговорить по душам, а почему-то снова пытаюсь разобраться в себе. Хотя думал и надеялся, что после ритуала Изеры нужда в том потеряется. Но разговор с богиней все выставил в противоположном ключе. Зараза! Элуна сказала, я должен четко понимать, кто я есть, и кем, вернее каким, хочу стать или быть. От этого сформируется мое божественное, а остальное изменится ему в угоду. Вместе с тем, мне сейчас подвластно радикальным способом что-то в себе изменить»

— Любимый, с тобой все в порядке? Ты…

— Тихо. — мягко, но настойчиво попросил владыка Цитадели, выставив перед собой ладонь. Глаза его оставались закрыты, а все мысли сосредоточенными на самом себе. Даже молитвы и мысли верующих, всегда сопровождавшие его на фоне, куда-то исчезли, оставив после себя непривычную пустоту.

«Надо начать по порядку. Кто я есть и кем являюсь? Если смотреть в суть, не обманываться, у меня два лица. Первый Страж и Отец Драконов. Первый из Обугленных Стражей живой символ ордена Драконьей Крови, воплощение доблести, чести и достоинства, какими их понимают братья и сестры. Владыка Цитадели — острие, разящее зло. Добрый, но жесткий воитель, не терпящий возле себя проявлений того, что считает противным и всеми силами стремящийся это уничтожить. Защитник слабых, дающий еду и кров всякому достойному. В некотором роде, он воплощение многих добродетелей. Драконоборец и убийца чудовищ. Отец Драконов, в некотором роде, противоположность Первого Стража. Могущественный прародитель драконов, на чьих плечах лежит долг и обязанность. Он должен расширять свою стаю, под сенью его крыльев драконы должны процветать. Он яростный защитник своего рода, порой жестокий отец, пресекающий своеволие, если оно ведет к падению в мерзость. Отец Драконов не разделяет понятий благородства или добра, его волнует лишь процветание рода. Он — сила, подавляющее могущество и всё сжигающее пламя, в котором будут гореть миры, если он сочтет это нужным» — эльф чувствовал нарастание напряжения внутри себя, будто что-то распирало грудь, но старался игнорировать это чувство. — «Противоречия велики, однако, не так страшны. Я могу совместить оба лица в одном себе. Стать Драконом Стражем, защитником и покровителем слабых. Одновременно присматривающим за смертными, оберегая, и за своими потомками, остерегая их от опасных ошибок. Благородным драконом, честным и ищущим честность в других. Яростным противником всякого зла, союзником Света» — напряжение продолжало нарастать, угрожая в любой момент перерасти в нечто большее. — «На самом деле, я уже дополняю Первого Стража мощью и живучестью Отца Драконов. А Отца Драконов сдержанностью и благородством Первого Стража. Они оба Я. Но все же существует раскол. Маленькая трещинка, подтачивающая союз. Похоть. Она не чья-то, она моя, так как я и есть дракон и только мне решать, каков тот дракон. Она важная часть моего естества» — мысли, рождавшиеся в голове эльфа, текли как бурная река, стремительно и неумолимо. Принося чувство глубокого удовлетворения. Правильности. — «Отказаться от похоти, будет означать, отказаться от всего драконьего, буквально отвергнуть самого себя. Так нельзя. Я ведь всегда хотел стать отцом большой семьи, меня буквально влекло это желание еще в прошлой жизни. Да возможности не было. Сейчас возможность есть, но я от нее бегу, находя оправдания. Боюсь страстного желания овладеть Алекстразой или Изерой. Это правильно. Животное стремление мне ни к чему. Но я же не животное, я дракон. И могу не сдерживать свое влечение, а огранить его, как Первый Страж. Встретить его с полагающейся храбростью. Сделать все, как полагается. Честно перед собой, супругой и той, кто стремится приблизиться к этому статусу. Так я окончательно уничтожу раскол. Сделаю первый шаг к становлению тем, кем готов быть в божественном статусе — Богом-Драконом Отцом, Стражем, охраняющим миры от зла»

…

Алекстраза затаила дыхание, утратив игривое настроение. Замерла недвижимым изваянием. Однажды она уже испытывала это необыкновенное для нее чувство возле Аспекта Пламени. Будто стала дракончиком, стоящим перед несоизмеримо огромным, величественным родителем. Чем-то большим.

Алгалон изливал в пространство волны подавляющей мощи, больше, чем когда-либо раньше. Его тело светилось изнутри чистейшим, ослепительным золотом. Светом. По коже ползли и закрывались трещины. Он походил на переполненный могуществом сосуд, больше не способный его сдерживать и грозящий вот-вот лопнуть.

В какой-то миг его глаза открылись, окончательно разогнав всякий намек на полумрак опочивальни. Из них вырвался свет, заставивший королеву драконов закрыть глаза, столь ослепительным он был. Однако, взгляд владыки Цитадели она ощутила яснее, чем раньше.

— Тиамат, я знаю, ты всегда хотела, чтобы наша стая стала больше. Тебе хотелось больше детей. Больше женщин в нашей постели.

— Да. — хрипло, будто ее горло пересохло, ответила драконица.

— Ты будешь против, если я приведу в нашу стаю новых женщин, которые дадут жизнь моим детям?

— Нет.

— Алекстраза, для меня не тайна твое желание и сейчас я наблюдаю, как мечется твоя душа, изнывает. Во мне ты видишь самого достойного самца. Ты хочешь разделить со мной свои кладки. Но готова ли сама стать частью черно-золотой стаи?

— Войти… в твою стаю? — королева драконов не раскрывала глаз, лишь внутренне трепетала, как другие члены стаи перед ней.

— Привести в нее весь красный род, став одной из моих жен. Только со мной ты будешь делить ложе, забыв о консортах. Лишь я. Никого больше.

— Я буду твоей наложницей, как заведено. Сильнейший дракон выбирает и определяет количество своих супругов.

— Наконец-то…

Вместе со словами, вырвавшимися на последнем дыхании, Алекстраза ощутила, как Свет пропал. Перестал жечь ее кожу, норовя заглянуть под нее. В конце она ощущала себя на чаше весов, на суде безграничной силы.

Открыв глаза, Аспект Жизни сразу заскользила взглядом по телу Аспекта Пламени. Все трещины исчезли, так же быстро, как появились впервые. Вместе с тем, он стал ощущаться еще более желанным партнером. Более могущественным. Способным дать еще лучшее потомство. И от осознания этого все нутро драконицы начало изнывать.

…

«Вот и все, решение принято, образ сформулирован. Шаг сделан» — встав на ноги, Алгалон окончательно перестал ощущать прежнее давящее на мозги чувство. То, что постоянно толкало желать каждую способную выносить его детей женщину. Оно сменилось иным, более сдержанным и светлым. Божественность сделала свое дело, приняла и закрепила изменения, уйдя обратно куда-то вглубь естества, почти перестав ощущаться. — «Следующий шаг, осознанно или нет, получится сделать, видимо, не скоро. Тем не менее, я рад. Такое облегчение избавиться от противоречий в собственным мыслях, желаниях и поступках. И от дышащей в затылок угрозы поехать крышей или лишиться куска себя»

Подойдя к Алекстразе, владыка Цитадели наклонился и нежно взял ее ладонь в свою. Медленно провел большим пальцем по шелковой коже, прежде чем потянуть на себя. А когда она поднялась, то, как зачарованную, провел ее к постели, куда и уложил. И уже там, подарил поцелуй супруге, во вспышке света расставшись с одеждой.

Глава 175

Тридцать четвертый день Похода

Цитадель

Обнимая одновременно два женских тела, держа руки пониже спины, Алгалон лежал, прикрыв глаза, наслаждаясь полной внутренней гармонией. Чувства подсказывали, что после целого дня и ночи, обе супруги гарантировано забеременели. А значит, он теперь был обязан еще больше налечь на наращивание мощи, так как один Аспект, в качестве боевой единицы, выбыл. Однако, это Алгалона волновало мало. Так или иначе, беременную драконицу он бы никуда не отправил, как бы тяжело не пришлось. Инстинкты вовсе диктовали надежно спрятать ее где-нибудь, для защиты.

«Как поступить с Элуной? В силах богини помешать мне исполнить задуманную месть. Но и предложение ее мне не нравится. Обменивать ребенка, чтобы убить полубога… слишком жестоко по отношению к дитю. Нельзя использовать невинное создание, как монету. Оно этого не заслуживает. Следовательно, надо стоять на своем, отказывая. Однако, мое упорство, наверняка, послужит фундаментом для конфликта там, где он не нужен. Элуна прямой союзник или хотя бы добрый сосед для ордена. Незачем создавать себе неприятности там, где их можно избежать. С другой стороны, ее непонятное прошлое с зачатие Кенария. Скотоложство, будь животным хоть трижды Дикий Бог, разумное существо, остается таковым, под каким углом не выкрути. А как тогда обозвать близость с драконом? Тоже, по сути своей, граничит со скотоложством. Сложно… Впрочем, надо еще раз наведаться к богине, может получится договориться обойтись без платы в виде ребенка. Или она сама даст о себе знать, если Фрейя найдет Кенария быстрее, чем я сподоблюсь побывать в космосе»

Шевеление под боком привлекло внимание владыки Цитадели, побудив открыть глаза. Чтобы разом обе супруги могли уместиться рядом и частично поверх, он немного увеличил свои размеры. А потому мог без труда и не особо выгибая шею, благодаря подушкам, наблюдать.

Алекстраза, поерзав, села, отодвинув от себя обнимающую руку. Голая грудь чуть качнулась, отзываясь на движения тела. А следом небольшая вспышка красного огня окутала мать красного рода. Кивнув сама себе, она легла обратно, сама вернув руку на место.

— Все в порядке? — осведомился владыка Цитадели, начав поглаживать попку и спину.

— Будет двенадцать яиц. Мало. В этой форме мы не можем оплодотворить полноценную кладку за раз.

— Боюсь, если я приму истинную форму, то смогу мимоходом крушить горы, не то что тебя убить. Или утоплю тебя. Тут уж выбирать не приходится.

— Я понимаю. — королева драконов вздохнула. — Пока для нашей первой кладки не будет готово хотя бы пятьдесят яиц, я не успокоюсь. Будь готов, Алгалон.

— Уж это испытание я точно преодолею с честью и радостью. — наклонившись, Первый Страж поцеловал Алекстразу меж рогов и прижал е к себе чуть крепче. — И пока мы не приступили, я хотел поговорить.

— Слишком много слов, в неподходящее время. — небольшое недовольство послышалось в голосе драконицы. Как бы в назидание, ее коготки вцепились в кожу, не вредя, но ощутимо жаля.

— И все же. — настоял он.

— О чем мечутся твои мысли, мой Аспект? — подняв голову, Аспект Жизни прищурилась. Было видно, что ей откровенно не терпится заняться тем, чему напрямую располагало призвание — продлением рода.

— Твои консорты не начнут создавать проблемы внутри стаи?

— Они прожили многие тысячи лет. Никто из них не станет пытаться бросать тебе вызов.

— А как же “первый в любви и верности”?

— Кориалстраз… молод и инициативен. Но даже ему не хватит дерзости пойти против моего решения. Я Аспект Жизни, и только Я допускала консортов до себя. — поднявшись, королева драконов села. Убрала ножку Тиамат, перекинула собственную и оседлала живот новоявленного супруга, демонстрируя ему все свое великолепие. — Раз мы болтаем, а не занимаемся более важным делом, как ты собираешься брать под крыло мою стаю? Хочешь напоить всех драконов кровью, как делаешь со своими воинами? Я видела лучших, они, кажется, сами стали драконами. Это так?

— Обугленные Стражи действительно теперь способны принимать драконий облик. Те, кто рангом ниже, пока не смогут выдержать столько моей мощи. Вместо преображения, она убьет их. — свободна рука драконоборца не сильно смени род деятельности, оказавшись на бедре драконицы. — Твою стаю я не планирую трогать. Пусть красный род остается неизменным. Для наших детей будет полезно иметь больше возможностей найти пару внутри стаи.

— Мудро. — Аспект Жизни кивнула. — Хотя мне под силу пресечь негативные последствия родственного скрещивания, мой род им почти не подвержен, подобного лучше не допускать. И это сохранит внутри стаи силу красного рода. Но красные драконы будут слабы. Я не могу сравниться с тобой, такая же пропасть ляжет между нашими детьми внутри стаи. Это плохо скажется в последствии. Чаще будут рождаться слабые или неспособные полностью раскрыть свой потенциал.

— Я найду способ наделить красную стаю большим могуществом, не сомневайся.

— Хорошо. — Аспект Жизни улыбнулась и смежила веки, начав ерзать попкой. — А теперь давай прекратим болтать.

…

Дэтуур в одиночку заперся внутри своей кузни, прогнав все подмастерья. Не чтобы скрыть от них какие-то секреты. А для уединения, лучшего сосредоточения. Хотя именно шум молотов, отбивающих ритм по металлу, всегда ему помогал найти вдохновение или сконцентрироваться на работе, сейчас имелся особый случай.

Наконец, после того, как маги закончили чертить по всей личной мастерской старика свои круги и завитушки, он был готов попробовать свои силы с новым, уникальным материалом. Перед ним, на верстаке, лежала чешуя самого Первого Стража. Вернее, ее крошечный фрагмент, несравнимый с цельной. Впрочем, даже так ее вполне должно было хватить на задуманное. Помимо того, целая россыпь склянок, шкатулок и стопок слитков, стояла на соседних столах.

Хрустальные бутылочки излучали чистейшее белое сияние, само по себе способное ослаблять и даровать окончательный покой нежити, либо развоплощать демонов. Содержимое представляло собой квинтэссенцию, добытую еще в прошлые времена из останков высших ангельских сущностей.

Другие пузырьки хранили не менее редкие составляющие, полученные огромным трудом. Вроде слез незапятнанных праведников или овеществленного искупления.

В шкатулках содержались толченые в пыль и просто раздавленные на крошку или мелкие осколки кристаллы наару. И кое-какие порошки, переданные лично придворным магом. То, что он успел собрать и накопить, занимаясь разбором металлов на составляющие.

Плавень, полученный из черного железа, что и придавал ему хорошую связь с огнем а так же устойчивость к температуре, мог одной щепоткой вывести любой предмет огненной направленности на ступень выше или просто заметно придать ему силы. Промазанные раствором из него любые руны, связанные с жаром, меняли саму суть металла, превращая его в подобие кристалла. Сам минерал мог накапливать тепло в непомерных количествах. А если концентрировался в месте с повышенным содержанием маны, начинал греться сам и порождал мелких элементалей вокруг.

Адамантин укреплял любой металл и увеличивал его плотность, сам по себе являясь желанной частью для любого сплава. И, что немаловажно, с готовностью это делал. А вот сам по себе в слиток превращаться не хотел, превращаясь в тигеле в набор мелких шариков. Ему требовалась основа.

Орхум, полученный из орихалка, вовсе походил на ртуть или масло бурого цвета. Его отличительным свойством было отталкивание магии. Без него орихалк сразу становился на порядок лучше, более податливым для наложения чар или начертания рун, так как магическая емкость металла совершала скачек. Вместе с тем проявлялось свойство уравновешивания стихий, приходящее от других составляющих. Щит из такого очищенного орихалка, без чар или рун, мог выдерживать стихийную магию до пятого уровня, рассеивая ее без вреда.

А вот слитки были представлены одним истинным серебром, очищенным от всего остального. От того вид они имели необыкновенный, полупрозрачный, испускали дымчатый свет. Походили скорее на забаву мастера иллюзиониста или мираж, чем на металл. И вес от того имели минимальный, почти неощутимый. Однако, лучше материала для создания предмета, которым будет пользоваться воин света и просто чистый сердцем человек, не существовало.

При поддержке зачарованных стен, позволявших творить почти невозможное и чью работу уже проверил, Дэтуур был готов рискнуть ценнейшими материалами. В противном случае — никогда. Используя их, он хотел начать делать комплект брони для единственного Обугленного Стража, оставшегося без оной. Все необходимые руны мастер знал и так, поэтому нужды в самом долгом процессе, изучении скрижалей и тренировки начертания, не было.

— Пора. — сам себе сказал мастер.

Надев на пальцы несколько колец, старик подкрепил их браслетами и перчатками. Все они требовались, чтобы он мог с хеканьем оторвать пластину чешуи от верстала и с горем пополам перенести ее на наковальню. В самой жаркой печи клана она бы разогревалась трое суток, прежде чем стать хоть как-то пригодной к обработке. С молотом, впитавшим себя жар крови Первого Стража, таких неудобств можно было избежать. Что было заблаговременно проверено.

…

В очередном творческом порыве, на ниве попыток составить полноценные чертежи для своего, Парового Колосса, Экзибин изобрел нечто совершенно иное, хотя и похожее на то, чего он хотел. И теперь расхаживал по кузне внутри костюма. Представлял он из себя, ни много, ни мало, гуманоидную фигуру без выраженной головы, грубое туловище на ногах и с руками. Штуковина эта постоянно выпускала из суставов раскаленный пар, а работала от маленького элементального ядра. Являлась големом, которым мастер управлял изнутри, спрятавшись, как в доспехе. Прототип, а именно им оно и являлось, имел на спине охлаждающийся бак с пивом на двадцать литров, и проведенные внутри корпуса трубки, поставлявшие напиток оператору. Больше ничего, кроме как ходить и брать предметы, он не мог.

Тем не менее, собранный буквально на коленке, имеющий отвратительные грубые швы и откровенно паршивую подгонку деталей, костюм показывал себя с лучшей стороны. В жаркой кузне, где раскаленный металл тел по желобам к пресс формам, он обеспечивал комфорт, защищал от брызг и давал силу. С ним можно было вполне обходиться без кран-балок, самостоятельно таская детали или закрепляя пластины.

Бесконечно сидя внутри костюма, Мегакрут слонялся по своей кузне, следя за работой, подмечал его недостатки и, конечно, пил пиво. Чем неимоверно бесил свои подмастерья. Но это они просто не знали, что безумный изобретатель планировал поставить производство костюмов на поток. Чтобы, сначала, обеспечить ими всех своих работников, для ускорения и повышения эффективности, а потом и шахтеров. Увы, но в кузне часто случались эксцессы, благодаря которым лекари не оставались без работы. То же касалось рудокопов. Порой и им доставалось от обвалов или иных неурядиц, хотя в отношении дварфов подобное казалось чем-то из разряда сказок. Однако, помимо защиты, костюм мог банально ускорить добычу руды, придавая каждому удару больше силы.

— Мастер Экзибин! — подбежавший ученик, совсем еще мальчишка, исполнявший мелкие поручения внутри кузни, начал подпрыгивать и махать руками, чтобы привлечь внимание.

— Ну чего еще? Я занят! — из корпуса костюма прозвучала мощнейшая отрыжка, отраженная от адамантиевых пластин.

— Вас к третьим воротам требуют. Воины ордена пришли! — важно добавил он, обиженно насупившись. И его можно было понять. Ученику не давали достаточно пива, чтобы так же от души и всласть рыгнуть. А это, между прочим, считалось одним из признаков успешности в клане.

Проворчав нечто нечленораздельное, но мигом растеряв большую часть спеси, Мегакрут пошагал в нужную сторону, по пути ловко лавируя между носящимися вокруг подмастерьями и перемещаемыми грузами. В своей кузне он был как рыба в воде. Знал каждый уголок и как работает каждый механизм. И не мудрено, ведь сам все проектировал и постоянно дополнял.

Наконец, добравшись до третьих ворот, через которые обычно выводились наружу танки, самопальный инженер едва не споткнулся, обомлев. Прямо там, вместе с отрядом ордена, возглавляемым мастером клинка, стояло несколько открытых повозок, без верха. А внутри, благодаря откинутым бортам, виднелись ядра. Да не простые. А специальные, внутри которых модно было удержать многое, очень многое, имеющее нематериальную природу. Но на тех же Владык Элементалей их бы не хватило.

— Принимай, мастер. — произнес брат ордена, как только изобретатель с ними поравнялся. — Сенешаль велел доставить тебе напрямую. Тут четыре духа, которым поклонялись, как богам. Не очень впечатляющие твари, не жди от них ничего особого. Скоро будет еще, поинтереснее.

— У нас тут каждое ядро на пересчет, друзья. А такие — ух, что с ними можно сделать! Хотите пива или, может, самогон? Только лучшее, из личных запасов! Даже особым кое-чем поделюсь! Такая радость не каждый день на меня обрушивается! Ну, что скажите?!

— Попробуем твое угощение, мастер-кузнец. — мечник кивнул, чем смог немного порадовать свой отряд. — Веди.

— За мной! — резко развернувшись, дварф устремился через склад, где готовые боевые машины стояли совсем недолго, прежде чем их забирали на дальнейшее размещение.

…

— Хи-хи… Хи… Ха-ха-ХА-ХА-ХА!!! — смех, способный посрамить ужаснейших демонов, разнесся из личной мастерской главного и единственного инженера клана. Проходящий мимо подмастерья подпрыгивали на месте и спешили удалиться подальше, предупреждая всех встречных — Экзибин снова напился в сопли.

У мастера имелся шикарный повод. Еще одни чертежи грозились вот-вот воплотиться в жизни. Едва получив доступ к перечню новых материалов и их свойств, он сразу породил чудовище. Пришлось переиначить многое. Да почти все, начиная от слоев композита брони, заканчивая расположением плит и пушек. В итоге, на базе первого сверхтяжелого танка родился его брат, по-настоящему сверхтяж. Почти четыреста тонн веса, пятнадцать метров в длину, десять метров в ширину и семь высотой. По расчётам, танк должен был использовать минимум два мощных ядра, дающих максимальный выход маны. А лучше сразу три или четыре, для максимизации его боевых показателей. Но при условии пленения лоа, могло хватить и одного ядра.

Танк Мегакрут назвал просто и со вкусом, что полностью отражало его назначение — Гибельный Клинок. Для чего навесил на него максимальное количество пушек, задрав огневую мощь. Он один мог заменить собой ударный кулак круга, удерживая позицию или прорываясь прямиком в строй врага, не нуждаясь в поддержке. В том ему должен был помогать соответствующий двигатель, на основе титана и плавня. Конечно, жизнеспособность чертежей еще предстояло проверить. Для чего вытребовать все нужное у главы клана. А нужного было много, очень много.

Тем не менее, это не мешало мастеру-кузнецу заранее праздновать свою “победу”, тестируя новые настойки и дистилляты.

— Мощь одиннадцати стволов!!! — горланил он, остервенело работая волшебным пером в одной руке и держа в другой колбочку с пузырящейся, мутноватой, красной жижей.

Постепенно вырисовывался еще один чертеж. То была рука, по всем отмеченным меркам, соответствующая будущему Паровому Колоссу. А где-то в ворохе разбросанных бумаг было и оружие к ней.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15-16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Глава 63

Глава 64

Глава 65

Глава 66

Глава 67

Глава 68

Глава 69

Глава 70

Глава 71

Глава 72

Глава 73

Глава 74

Глава 75

Глава 76

Глава 77

Глава 78

Глава 79

Глава 80

Глава 81

Глава 82

Глава 83

Глава 84

Глава 85

Глава 86

Глава 87

Глава 88

Глава 89

Глава 90

Глава 91

Глава 92

Глава 93

Глава 94

Глава 95

Глава 96

Глава 97

Глава 98

Глава 99

Глава 100

Глава 101

Глава 102

Глава 103

Глава 104

Глава 105

Глава 106

Глава 107

Глава 108

Глава 109

Глава 110

Глава 111

Глава 112

Глава 113

Глава 114

Глава 115

Глава 116

Глава 117

Глава 118

Глава 119

Глава 120

Глава 121

Глава 122

Глава 123

Глава 124

Глава 125

Глава 126

Глава 127

Глава 128

Глава 129

Глава 130

Глава 131

Глава 132

Глава 133

Глава 134

Глава 135

Глава 136

Глава 137

Глава 138

Глава 139

Глава 140

Глава 141

Глава 142

Глава 143

Глава 144

Глава 145

Глава 146

Глава 147

Глава 148

Глава 149

Глава 150

Глава 151

Глава 152

Глава 153

Глава 154

Глава 155

Глава 156

Глава 157

Глава 158

Глава 159

Глава 160

Глава 161

Глава 162

Глава 163

Глава 164

Глава 165

Глава 166

Глава 167

Глава 168

Глава 169

Глава 170

Глава 171

Глава 172

Глава 173

Глава 174

Глава 175