Шеф с системой. Битва на Ярмарке [Тимофей Афаэль] (fb2) читать постранично

Шеф с системой. Битва на Ярмарке

Глава 1

Я развернулся и вошел в дом.

Внутри царила гнетущая тишина. Дети разбрелись по своим комнатам. Варя укладывала Машу. Матвей стоял возле стола с тряпкой в руках. Пытался вытереть просыпанную муку, но руки дрожали так сильно, что только размазывал белые разводы по дереву.

Я прошел мимо него в свою комнату, сел на лавку, достал из ножен свой поварской нож. Взял точильный брусок и начал точить. Так мне всегда легче думалось.

Ш-ш-шорк. Ш-ш-шорк.

Монотонный звук разрезал тишину, как лезвие — ткань. Я водил ножом по бруску медленно, не торопясь. Лезвие становилось острее с каждым движением. Мысли — четче.

Они думают, что все заберут и таким способом убьют сопротивление.

Ш-ш-шорк.

Варя появилась в дверном проеме. Остановилась на пороге, смотрела на меня грустным взглядом. Открыла рот, собираясь что-то сказать.

Я не поднял головы. Продолжал точить нож. Она постояла еще немного, потом развернулась и ушла. Через минуту в дверях появился Матвей. Замер, глядя на меня. Я слышал его дыхание — частое, сбивчивое.

Ш-ш-шорк. Ш-ш-шорк.

Он не решился войти. Постоял, потом тоже ушел.

Дети боялись подходить. Наверное, чувствовали то, что я сам едва сдерживал — беспощадную ярость, сжатую в тугой узел где-то под ребрами. Ярость, которая просила выхода. Требовала крови. Но не сейчас. Сейчас мне нужно думать. Я провел пальцем по острию ножа. Холодный, идеально острый клинок.

Дураки. Огонь не в железе.

Я коснулся виска.

Огонь здесь. В голове, в руках. В моих умениях.

Образы начали складываться в голове.

Сколько денег осталось? Три серебра. Может, чуть больше. Жалкие гроши.

На что хватит? Мука. Самая дешевая — ржаная, грубого помола. Корнеплоды, которые никто не хочет брать. Сало. Может быть, немного соли.

Я перебирал варианты, как карты в колоде.

Что из этого приготовить? Что привлечет толпу на ярмарке?

Лепешки. Жареные, горячие, с хрустящей корочкой. Простые, но если сделать правильно — люди оторвут с руками.

Но для этого нужен жар. Сильный, постоянный жар, чтобы корочка схватывалась мгновенно, а внутри оставалось мягко.

Я представил сковороду на огне. Нет, не сковороду — жаровню. Плоскую поверхность, раскаленную добела.

Обычная печь? Нет. Слишком медленно разогревается. Жрет дрова. Жар неравномерный.

Мне нужно что-то другое. Что-то, что даст максимум жара при минимуме топлива.

Вертикальная тяга. Эффект дымохода.

Образ вспыхнул в голове — ракетная печь. Примитивная конструкция, гениальная в своей простоте. Труба вертикально. Воздух входит снизу, поднимается, создает тягу. Пламя ревет, как дракон. Жар в три раза сильнее обычного. Можно собрать из того, что под рукой. Камни и глина, что осталась после колесницы. Металлическую трубу можно у Сидора взять. Я представил конструкцию целиком. Увидел, как она работает. Как пламя бьет внутри, раскаляя металл.

Это сработает.

Нет. Это ДОЛЖНО сработать.

Я резко поднялся на ноги. Точильный камень с глухим стуком упал на пол.

Вышел из комнаты. В доме стояла тишина. Дети давно разошлись по комнатам. Из-за закрытых дверей доносилось тихое сопение, мерное дыхание. Они спали. Только Варя не спала. Сидела на лавке у окна в общей комнате, обхватив колени руками, смотрела в темноту за стеклом. Услышав мои шаги, обернулась. Лицо бледное, под глазами темные тени.

Матвей дремал за столом, положив голову на скрещенные руки.

Я бросил взгляд на окно. Небо за стеклом из черного становилось темно-синим. Первые признаки рассвета. Скоро начнет светать. Рынок откроется.

Я подошел к Матвею, тронул за плечо:

— Вставай.

Он дернулся, резко поднял голову. Глаза красные, опухшие. Несколько секунд смотрел на меня непонимающе, потом сообразил где он, и быстро выпрямился:

— Александр? Что делаем?

— Сколько денег осталось? — спросил я. — До последней медяшки.

Матвей моргнул, не сразу сообразил. Полез в карман, достал потертый кошелек, высыпал содержимое на стол. Монеты звякнули, раскатились.

Он начал считать, губы беззвучно шевелились:

— Три серебра… и восемь медяков.

Я кивнул — должно хватить.

— Одевайся. Идем на рынок.

Матвей уставился на меня:

— На рынок? Сейчас? Но еще ночь же…

— Рассветает, — коротко бросил я. — Торговцы разворачивают лотки. Идем.

Варя встала с лавки, шагнула ко мне:

— Александр… — голос тихий, надломленный. — Зачем? У нас ничего не осталось…

Я посмотрел на нее:

— Осталось.

— Что? — выдохнула она.

Я накинул тулуп и дернул дверь на себя:

— Я.

Холодный предрассветный воздух ворвался в комнату. Матвей схватил свой и бросился за мной.

* * *

Рынок Слободки просыпался медленно, нехотя. Серое предрассветное небо нависало низко, тяжелыми облаками. Первые лучи солнца только начинали пробиваться сквозь них, окрашивая снег в бледно-розовый --">

Пожертвовать