Чужая тень III [Макс Гудвин] (fb2) читать онлайн

Чужая тень III

Глава 1 Наивный дурак

Ночи стали длиннее, а дни — короче. За закрытым ставнями окном всё чаще лил дождь и выл ветер. В первые дни после победы над Гнилоухом Блик, Филиция и Ларри еще сидели со мной, переговаривались, ругались, мирились, придумывали себе развлечения, а потом всё чаще стали выходить в опустевший город, возвращаясь с припасами, осенней и зимней одеждой и оружием.

Оказалось, что Ларри, будучи еще живым, до своей военной карьеры был подмастерьем у кузнеца и неплохо разбирался в ковке, хоть и понятия не имел, как лить пушки. Как-то он смотрел на мои саи, и цокая языком, приговаривал, что они уж очень непрактичны. Тогда я протянул ему оружие со словами, что он может вообще его выкинуть, если хочет. Саи перекочевали в маленькие руки некроманта, лишившись при этом артефактной силы в мире теней, и больше Ларри с этими глупостями ко мне не приставал.

Я ожидал пробуждения Лары и Эйвина и почти все время молчал, подкидывая дрова в непрерывно горящий очаг, без которого тут невозможно было бы находиться. Першило в горле, постоянно хотелось пить, а вот есть почему-то нет. На удивление вместе со мной молчал всё это время и Зэр. Куда-то исчезли его колкости по поводу спорящей с друг другом троицы типа: «Шут, девчонка и мертвяк…» Лишь иногда он обращался к ним, отдавая холодным тоном указания, по большей части касающиеся организации быта в стремительно холодеющем, под стать окружающей среде, доме.

Иногда заходя в сферу, я наблюдал, как уменьшается количество ожидающих лечения людей. Их тени уходили в своё послесмертие с чувством облегчения на лицах, и лежаки и палатки просто исчезали. Одно оставалось неизменным: теней моего ученика и девушки на вершине лечебного холма почему-то не наблюдалось.

Так прошла неделя и началась вторая. Я снова начал слышать гонг, который возвещал о приближении Блика. Однажды, в который уже раз погрузившись в сферу, я увидел, как с лекарского холма удаляется очередная тень, и стиснул зубы, наконец-то поняв, что Ящер обманул меня и предпочёл не сдерживать обещание, пусть и приобретя еще одного идущего по его следу легендарного зверя.

— Я всё понял, Зэр, — произнес я, появляясь в доме Эйвина. — Ты поступил мудро, не разубеждая меня ни в чем, как и в том, что не дал Ящеру доступ к мечу Серафима.

— Я хотел, чтобы в тебе умерло то, что мешает тебе быть эффективным культиватором, а именно — вера в людей, — произнёс Зэр, делаясь видимым.

В этот момент в дом вошел Блик.

— Что случилось? — спросил с порога шут, одетый в кожаную дубленку, тряпичные штаны с усиленными кожей коленями и в маленький утеплённый походный плащ.

— Его величество наконец-то догадался, что желтоглазый обвел его вокруг пальца, — ответил Блику император.

— Ну и какой у нас план? — подбоченился тот. — Мы идём мстить Ящеру, вербовать Джастиро в свою тёмную армию или нам нужен бочонок вина, чтобы залить горе?

— Мы идём навстречу Джастиро и его армии, — произнес я. — Скорее всего, он уже на подходе к Лозингару.

— Отлично, — обрадовался Блик. — Значит, не зря я нашёл нам карету и всё это время подкармливал лошадей…

Тут его сменил Ларри.

— Райс, я сожалею, что так всё случилось. Я чувствовал, что тебе тяжело даётся управление саями, и потому перековал их для тебя в стилеты с обоюдоострыми концами. Надеюсь, твои артефакты снова их примут.

Он извлек из-под полов плаща два ножа, протягивая их знакомыми мне рукоятями вперед.

— Я знал, что твое Ци само их наточит, поэтому не делал лезвия очень острыми.

Я взял оружие и тут же ощутил, как мои теневые серебряные артефакты сами собой перетекли в него, изучая видоизмененную сталь. Эфесы приятно нагрелись. Клинки и вправду были больше похожи на ножи, чем на стилеты, хотя и имели помимо двух режущих кромок характерные для стилетов дублирующие друг друга выпуклые грани, проходящие там, где у мечей обычно располагается дол.

— Колоть, рубить, пробивать кольчугу, а в твоём случае и доспех, когда артефакты примут свой новый материальный облик, — произнёс Ларри, наблюдая, как я разглядываю новое оружие.

Вместо застрявшего в горле «спасибо» (я знал, что нет никаких богов, кроме сфер) я улыбнулся и, медленно моргнув, кивнул.

В нашей команде Ларри был, пожалуй, самым нормальным, к тому же с боевым опытом. Он избавился от той артефактной чуши, которую порол поначалу, будучи просто черепом. К нему вернулось его собственное сознание, и он вполне воспринимал свою новую жизнь пусть даже в теле, которое нужно было занимать по очереди. Вот и сейчас некромант улыбнулся в ответ, словно желая сказать: мол, да не за что.

Выйдя из дома, я прищурился. Даже несмотря на серую пелену осенних облаков, всё вокруг казалось невероятно ярким, и это было неудивительно после более чем недельного пребывания в темноте возле лекарской сферы.

Сидевшая в девочке троица подобрала мне на выход утепленный стеганый жилет из коричневой кожи, который укрепляли находящие друг на друга пластины, покрытые матовой чёрной краской, кожаные сапоги с высокой голенью, также усиленные щитками, и тёмный плащ с подбивом из белого меха.

Из трущоб мы выбирались пешком. Блик вёл меня прямиком в бывший ранее благополучным район города, где и находилось то, что он подготовил к нашему отбытию.

* * *

Я покидал Лозингар с давящим чувством утраты — этот город отнял у меня слишком много — и, сидя на козлах, управлял бело-рыжими кобылами, впряжёнными в простенькую с виду, но крытую рессорную карету с небольшой печкой вместо двери на левом боку. Филиция, Ларри и Блик и так очень хорошо поработали, пока я сутками прозябал в доме, и как бы в благодарность я позволил им первыми ехать в экипаже.

В первый день мне встречались заброшенные и покинутые стоянки тех, кто был оставлен сторожить подъезды к зараженному некромантией городу. Опустели и стоящие вдоль дорог деревни: служители Триединого увели с собой всех жителей. Судя по всему, это было принудительно, иначе кто-то всё-таки остался бы, не внемля голосу разума и понадеявшись на случай, но отцы позаботились о том, чтобы у Гнилоуха было поменьше слуг.

— Зэр, — позвал я императора, — по моим расчётам мы должны были уже встретить разведчиков, если не саму армию.

— Войско идёт долго, иной раз растягивается на километры. А про разведку ты прав, — задумчиво произнёс Зэр.

— Может, он не очень хочет спасать Лозингар? — подал голос Блик.

— Дело тут не в спасении, а в сохранении короны… У него не было выбора, он не мог не поехать. Светлый мир не прощает тех, кто оступился… Я гляну с высоты, — произнес Зэр и воспарил в небо.

Вернувшись, он довольно произнес:

— Там, впереди, через несколько часов езды за холмом вижу дым. Похоже на крупный лагерь. Если поедем с этой же скоростью, то прибудем как раз к позднему вечеру, когда теней будет побольше. — При этих словах Зэр потёр ладони, как будто тень могла ощущать осенний холод.

К вечеру мы были на том месте, откуда даже я видел дым. Оставив карету, я и Филиция пошли пешком, готовясь к тому, что буквально за холмом нас ждёт вооруженное до зубов войско всего Переката, идущее бить проклятого некроманта.

Приближаясь к холму, на котором почему-то не было часовых, мы сбавили темп, так что под под конец уже крались, как возле цитадели. Обойдя его с той стороны, где было больше кустарников, мы наконец выбрались к лагерю. Филиция тихо ойкнула, зажав ладошкой рот.

Первым, что ощущалось, была вонь от тысяч изувеченных трупов, валявшихся повсюду практически без доспехов. Судя по всему, на лагерь напали внезапно.

Я медленно шел за девочкой, молча осматривая место побоища. Землю укрывали плотным ковром разорванные, задушенные, проткнутые насквозь посиневшие тела. Вперемешку с солдатами валялись и боевые распряжённые кони с вываленными распухшими языками. Королевские воины были с оружием и без, но нигде я не видел рубленых или колотых ран. Были тут и нетронутые пушки и заряды к ним. В груженых телегах лежали горы отсыревших от дождей мешков с порохом.

Всё указывало на то, что бой, если не назвать это более страшным «ритуальное убийство», произошел около двух-трёх дней назад, но, несмотря на дождливую погоду, здесь тлели какие-то темные кучи, видневшиеся в разных местах. Они-то и порождало длинные столбы дыма, которые Зэр ошибочно принял за признаки лагеря.

— Что может гореть после стольких дождей? — вслух подумал я.

— Это магический огонь, — произнес Блик. — Он до сих пор что-то пожирает внутри этих куч.

— Спустя три дня? — не поверил я.

— Маги, к примеру, золотой лиги могут такой создавать, — добавил Зэр.

— Но с кем они сражались? Почему я вижу лишь цвета и флаги Джастиро?"

— Может, не с кем, а с чем? — предположил Зэр, явно намекая на трёхголового некрослизняка.

Я промолчал и всмотрелся в ближайшую дымящуюся кучу. Ею оказались сваленные друг на друга, перепутанные, обожженные до пепла древесные корни. Они же громоздились и в виде других куч.

Только я подошел к одной из них, как оттуда донесся кашель. В куче хрипел запутанный в корнях человек. Его лицо было обуглено, а тело чем-то напоминало одну сплошную мясную отбивную. Я отпустил руку Филиции и, сойдя с воровских троп, подошел к человеку.

— Эй, друг, что тут произошло?

Обожжённые веки открылись, однако вместо глаз на меня глянули белесые полуразложившиеся сферы.

— Пить… — прохрипел человек.

Я дал знак Филиции, и девочка поднесла бурдюк к запёкшимся складкам, которые когда-то были губами.

Он жадно пил, а я ждал, пока меня не насторожило журчание откуда-то снизу. Заглянув за клубки корневых пут, я увидел вместо живота сплошную гнилую дыру, через которую и вытекала поглощаемая беднягой вода.

— Филиция, стой, — остановил я девочку, и она отняла бурдюк от губ умирающего. — Так что тут произошло?

— Геомаг… Он напал ночью, была бойня, а потом… я ничего не вижу, сейчас светло? — Мысли человека путались, а я поражался его живучести. Конечно, может, на него во время боя кто-то наложил соответствующее заклинание, но, видя его состояние, я невольно подумал: «Уж лучше смерть, чем такая жизнь».

— Нет, темно, — покачал я головой.

— Он был на судной неделе и убивал простых людей, пока мы не собрали группу и не напали… — продолжал человек.

— Какая у него была лига? — зачем-то спросил я, хотя уже догадывался, какой будет ответ.

— Не меньше стальной! Пожалуйста, пить! — прохрипел человек.

— Нет больше воды, — соврал я, не видя смысла тратить её на полумертвого.

Взгляд через тени говорил красноречивее расспросов. Говоривший со мной был когда-то культиватором, возможно, даже магом, но теперь у него изъяли артефакт.

— Чего хотел геомаг? — выдавил я из себя последний вопрос.

— Он кричал что-то про короля…

— И что король?

— Я не знаю, не помню… Пожалуйста, дай мне пить!

На мгновенье я опустил взгляд и, подняв его, направил в человека концентрированный луч света не толще мизинца. Он моментально прожёг череп страдающего, и тело, дёрнувшись, обмякло.

— Уходи в тени, — зачем-то опасливо оглянулся Зэр. — Надо найти короля!

К моей ладони прикоснулась Филиция, затягивая меня в мир воровских троп.

Глава 2 Воровка, маг и нежить

Мы продвигались всё глубже и глубже, погружаясь в тот ужас, что царил на месте уничтоженного лагеря короля Джастиро. Всматриваясь в тлеющие огоньки боевой магии, которая дожирала корни неведомого мне растения, я понимал, что они — такая же боевая магия, как и огонь, молнии, лёд. Даже из мира воровских троп взгляд светомага каждый раз открывал мне то, что я уже знал, а взгляд сквозь свет позволял ориентироваться во тьме так, будто вокруг стоял ясный день. Ящер напал на лагерь такой же ночью, не пощадив никого. Но вот зачем Зэр осторожничает, заставляя нас идти тенями? Вряд ли нас ждёт засада там, где всё закончилось три дня назад.

— Ты видишь грызунов, трупных жуков или ночных хищных птиц, которые ищут здесь добычу? — в ответ на мои размышления спросил император, как он делал всегда, когда хотел чтобы я сам дошел до ответа.

— Нет, — мысленно ответил я, только сейчас замечая эту странность.

— Зверь не дурак, Райс. Он не идёт туда, где сидит более опасный зверь.

— Спорное утверждение.

— Бой был три дня назад, но заклинания огня до сих пор пылают, а заклинания лекарей всё еще поддерживают жизнь, как в том несчастном. Это означает, что здесь с магией Ящера еще не покончено, и я думаю, что чуть позже мы убедимся в этом. А вся картина будет ясна, только если мы придём сюда после рождения сферы и изнутри посмотрим, что тут стряслось.

Шатёр Джастиро я узнал сразу: он был самым большим из всех, а рядом с ним торчали сломанные древки королевских знамен с трехзубой чёрно-золотой короной, символом трёх горных хребтов Переката. Нечто разорвало его на части, сорвав плотную зелёную ткань с четырёх центральных шестов. Вокруг лежали трупы в блестящих помпезных доспехах — по всей видимости, личная охрана короля. Перед смертью солдаты успели обнажить мечи и схватить пики, но неведомая сила с пугающей легкостью впечатала их в землю, вдавив тела так, что рыцарские доспехи буквально сплющили внутренности, сломав кости и порвав мышцы. Я даже не мог представить, что могло оставить такие следы.

Картину завершала пролегшая в направлении с востока на юго-запад глубокая колея, идущая, казалось, насквозь, словно большой жук-навозник катил огромный шар или гигантская змея решила проползти именно тут.

Я ступил на разломанные доски деревянного переносного настила и тут же увидел того, кого изображали на всех монетах, одетого в кружевные пышные платья, испачканные грязью. Круглое лицо Джастиро было бледно. От губ вниз и вбок пролегла бурая струйка давно запекшейся крови. Пальцы монарха скрючились, будто он перед смертью хватался за что-то, что с силой вырвали из его маленьких пухлых ладоней, содрав при этом кожу и мясо до костей. Рядом с ним лежал разбитый сундук с несколькими резными ручками, вокруг которого россыпью валялось золото.

— Зэр, ты побывал во многих походах. Ты с собой казну возил? — спросил я, оценивая на глаз тяжесть сундука.

— Нет. Когда я воевал, у меня не было лишних денег. Но если бы я был холуем Светлого мира и мне бы пригрозили лишением головы, то, вероятно, я бы взял в поход всё своё войско и все свои деньги, — произнёс Зэр и склонился над королем. — Джастиро сжимал свою корону в руках перед смертью, и её вырвали вместе с мясом и перстнями на пальцах. Но умер он не от этого.

— А от чего? — удивился я. Тучное тело не имело с виду никаких следов смертельных повреждений.

— Он носил артефакт золотой лиги и после расставания с короной умер от разрыва сердца.

Я опешил.

— Не могу поверить, что Джастиро был культиватором.

— Лживой тварью был твой Джастиро, как и все они, — выпрямился Зэр, и его тень покачнулась. Хотя если точнее, качнуло меня. Доски начали дрожать.

Шум осыпающегося грунта и скрежет походных половиц заставили меня подхватить Филициию и отпрыгнуть с ней назад, не дожидаясь, пока земля подо мной разверзнется. Из-под шатра поднимался огромный росток, отдаленно похожий на человека, сотканного из лиан исполинского размера, с длинными-длинными руками и головой, покрытой зелёными листьями. Существо ростом с трёхэтажный дом не имело лица, однако на нем красовалась корона, украшенная шестью драгоценными камнями, каждый из которых светился и порождал тонкие разноцветные лучи цветного света. Они, по всей видимости, и служили чудовищу глазами, обшаривая всё вокруг, словно искали кого-то или что-то.

— Он не забирал корону, — поразился Зэр. — Он создал из артефакта голема!

— Медленно уходим тенями, — шепнул я Филиции.

— Нет, это золотая тварь! Вам не уйти тенями, она видит тебя! — прокричал Зэр, и в это время существо замахнулось в нашу сторону длинной, толщиной с конскую спину лозой, которая росла прямо из его плечей.

Я успел оттолкнуть девочку, и лоза ударила между нами, оставляя в грунте широченную вмятину.

— Не дерись с ней напрямую! — прокричал в моем сознании Зэр. — Оно золотое, а ты всего лишь в серебре!

— Я думал, геомаги не создают тварей из артефактов! — крикнул я в ответ, сжав кинжал в одной руке, а другую вскинув в сторону врага и направляя ему в глаза луч света. Но он, казалось, даже не заметил меня, направившись куда-то в сторону.

— Я ошибся, Райс. Это не голем, а вокруг не реальность! — снова услышал я голос Зэра.

— А что тогда? — бросил я на ходу, спеша чудовищу наперерез и прикрывая от него Филицию.

— Это даже не Ящер…

— Что? — Я пригнулся под просвистевшей над моей головой древесной плетью.

— Мы в сфере, Райс!

— Почему тогда я тебя слышу, раз мы в сфере? — Я подпрыгнул, кувыркнулся и снова направил в растение луч света. Без толку.

— Ящер позволил артефакту расщепиться в земле, наложив на нее свою магию. По сути он создал ловушку для всего живого, поэтому в Тёмном мире было так тихо.

Я оглянулся. Филиции нигде не было видно, но вместо неё вокруг меня, словно во сне, снова начался бой. Корни и големы поменьше сражались с солдатами Джастиро. Где-то рядом пылали огненные заклинания, трещали молнии, звенела сталь. Люди рубили корни, но не могли их даже ранить.

— Ну давай поиграем, — кивнул я, отталкивая какого-то солдата, попавшегося на пути, и направляясь к голему.

Однако он совершенно потерял ко мне интерес, размахивая плетями в абсолютно непредсказуемых направлениях. Когда я понял, в кого именно чудовище целится, я перешел на бег. В тенях среди сражающихся людей и растений мелькала Фелиция, уворачиваясь от непрерывных ударов.

Плеть просвистела еще пару раз, но я уже достиг зверя сферы, взлетел в воздух, замахиваясь стилетами, чтобы вонзить их в холку великана чуть выше спины и чуть ниже шеи, и неожиданно наткнулся на взгляд разноцветных глаз-лучей. В мою сторону тут же полетела брошенная наотмашь рука-ветвь. Не миновать бы мне ядовитых шипов, которые накачали бы меня несопоставимыми с жизнью дозами токсина, однако в воздухе привычно зазвучала золотая кольчуга Зэра.

Меня отбросило в сторону на десяток шагов, а голем продолжал, как свихнувшийся, молотить по воздуху, пытаясь зацепить Филицию.

— Эй, я тут! — заорал я, опираясь о броню какого-то мертвеца и приподнимаясь. Но, видимо, такие приемы действовали лишь в сказках, и зверь сферы вовсе не спешил отвлекаться от своей жертвы. «Почему он не добивает меня, а носится за маленькой воровкой?» — недоуменно подумал я, взглянув сквозь светомагию и заметив, что пока тварь пытается достать девочку, один ее глаз всё-таки непрерывно смотрит на меня. «Но как зверь видит её в тенях, пусть даже Филиция в бронзовой лиге, а он — в золотой? Может быть, он смотрит не на тени?» — мелькнуло неожиданная мысль, и я решил попробовать увидеть то, что видит существо.

Я сосредоточился и понял. Почти все «глаза» монстра, кроме того, которым он следил за мной, были прикованы даже не к Филиции, а к золотой монете, которая болталась в кармане маленькой воришки.

— Выкинь золотой! — завопил я, окончательно пытаясь встать. Грудь болела. Вся одежда была изорвана от удара гигантской шипастой лозы.

Дважды девочку уговаривать не пришлось. Сразу же после того, как Филиция выбросила монетку, чудовище словно забыло про свою охоту, подошло к тому месту, где лежал золотой, и, взяв его, прижало к своей груди. Не успел я опомниться, как воровка оказалась рядом со мной и взяла меня за руку.

Фигура голема постепенно уменьшалась и скрючивалась. Он медленно и задумчиво возвращался к шатру, и с каждым шагом древесный великан всё больше походил на маленького круглолицого человека, прижимающего золотой к груди так, будто это была самая важная его ценность. На его голове золотом и разноцветными камнями сияла корона.

Джастиро — а это оказался он — что-то шептал себе под нос, глядя на монетку, а мы медленно, не сводя с него глаз, отходили от шатра, пока не покинули сферу и не очутились у тела бывшего короля посреди поля, усеянного трупами.

— Назад, к экипажу, — поторопил Зэр.

— Что это было? — не понял я.

— Жадный он был сильно, а сфера отразила его предсмертные желания. Драгоценности, золото с камнями Ящер с собой забрал, это как пить дать, но в сфере золотой монстр всё еще охраняет королевские богатства, затаскивая всех, кто что-либо возьмёт с этого поля, хоть кусочек тухлого мяса от трупа, хоть медяк из-под груды дерева, — пояснил мне Зэр.

— Вот такие бывают сферы. Вообще хороших сфер мало. В основном они несут людям Тёмного мира только боль, но так было не всегда…

— Надо думать, — покачал я головой. — Филиция, вот на кой тебе нужен был тот золотой?

— Эй, Райс, ты что, с ума сошёл? — вступился за девочку Блик. — Это же золотой!

— Ларри, ты хоть ничего воровать из опасных мест не будешь? — обратился я к третьему жильцу маленького тела. — А то у меня тут все как на подбор. Воровка деньги подбирает с пола, маг черепа некромантов из сферы выносит…

— Кхе… — донеслось из тела. — Я всего лишь хотел из того запутавшегося получеловека бегуна сделать.

Я опустил голову и с шумом выдохнул.

— Одним словом, воришка, маг и мертвечина… — хмыкнул Зэр.

— Ну это уже четыре слова, — как бы невзначай заметила Филиция. — А вообще… После войны стало нечего есть. Родителей у нас не было уже давно, а мобилизационный патруль увёл из дома брата. Что мне нужно было делать, великий Зэр Илькаар, как не воровать, чтобы жить? Может, я не хотела вовсе, чтобы вы меня в том переулке спасли, может, я умереть пыталась, потому как этот говнюк Джастиро меня и брата лишил, и вообще всего. И если кто и имел право на его золото, так это я! — В уголках голубых глаз девочки показались слёзы, которые она даже не пыталась утереть и спрятать.

— Давайте лучше поедим и отправимся дальше, — примирительно предложил я, приобнял Филицию за плечо и притянул к себе.

— А куда, Райс? Если я всё понимаю правильно, армия Переката разбита, а король убит. А значит… — Зэр не договорил. — Напомни-ка мне, с кем соседствует Перекат?

— Холланд с севера, Сапслейн с востока, с запада через внутреннее море Енория и с юга Кинтуорогон, — вспомнил я то, что рассказывала нам с Ларой бабушка.

— Вот сейчас четыре страны могут вторгнуться в Перекат. Три дня назад Ящер не просто убил Джастиро, а отдал целое государство на растерзание остальным. Ты знаешь город, до которого нам ближе, чем до границы?

— Ахварок, — ответил я. — Он что-то типа Лозингара, тоже на Лозе стоит. Сейчас мы от него должны быть в паре дней пути, если идти на восток.

— Вот и давай туда, — проговорил Зэр. — План у нас тот же: культивировать тебя, пока ты не сможешь взять меч Серафима или иными способами не научишься прорывать залы стенаний. И чем быстрее, тем лучше, пока вся эта земля не запылала синем пламенем…

Глава 3 Поступью Ящера

Каменный кокон катился по дороге на юг, изрядно потяжелев от золота и драгоценных камней. Столько богатства даже рождённый в высокородной семье Яз Рамилион не видел никогда. Маг буквально лежал на золоте, а драгоценные камни вплелись в магическую конструкцию и месили грязь дорог наравне с булыжниками. Эти камни были у магов в чести и не зря назывались драгоценными. Они могли накапливать в себе Ци, которое потом, хоть и не без труда, можно было из них извлекать. Заряженные камни служили амулетами и талисманами, которые пользовались большой популярностью в знатных домах, а маг, умевший творить такое волшебство, никогда не был голоден.

Ящер относился к тем, кто умел. Золотая корона Джастиро послужила хорошим материалом; к тому же, как оказалось, она была еще и артефактом. Магия сплелась с законами сфер, и спустя некоторое время корона обратилась в страшного монстра, который не просто жил внутри своего мирка, но и затягивал туда любого, кто заберет хоть серебряный джастир, хоть понравившийся меч. Известное среди высших магов как ловушка на мародера, заклинание убивало любого: птицу, клюнувшую труп, трупную личинку, отложенную мухой, пожелавшей отведать гнили, шакала, жаждущего падали. Но главным было то, что поле битвы становилось засадой для войск других королевств, а в том, что они здесь рано или поздно появятся, Яз не сомневался. При большом везении в сферу к зеленому великану могли угодить даже паладины, ищущие короля Джастиро или его самого, пропавшего надзирателя за Перекатом…

На драгоценные камни Ящер имел множество планов — от создания непобедимых големов до простого превращения в ядра, окутанные плазмой, словно огнешары. Однако одно не давало покоя Язу от самого Лозингара. Несмотря на всю свою мощь, он, маг стальной лиги, ничего не смог противопоставить некроманту из серебряной. Горечь поражения, которую геомаг почувствовал в древнем городе, вместе с ущемленным самолюбием дала странное понимание, что именно некромантия и ничто иное — настоящая сила против смертных, а игрушки с камушками — лишь баловство.

Столичные ворота были закрыты, а подвесной мост над рвом поднят. Минаган всегда славился своей неприступностью, особенно когда ждал врага. Яз представлял себе, какие указания получили гарнизоны, и ускорил шар, разогнав его до скорости бегущей лошади.

Пушки не выстрелили — слишком невероятным было то, что он намеревался сделать. Кокон словно не заметил наполненного водой рва и, на всем ходу пронесясь по воздуху, влетел в поднятый подвесной мост, за которым скрывались крепостные ворота. Драгоценные камни опоясались ручейками голубых молний, окутав шар подобием защитного поля и ускоряя и без того быстрое транспортное заклинание. На бешеной скорости сфера пробила дыру в мосту и в воротах. От прутьев на опускавшейся решетке, с помощью которой стражники надеялись остановить кокон, остались лишь торчащие вверху небольшие куски, выгнутые внутрь крепости.

Ящер вынул изо рта мягкую древесную ветвь, которую сжимал во время таранов. Снаружи послышались крики — что-то про разворот башенных орудий и чёрное колдовство. Но важным для Яза было совсем другое: сохранились ли в его башне артефакты или паладины из Светлого мира уже добрались до них первыми?

Сфера уже катила по улицам столицы, пугая запряжённых в кареты лошадей и прохожих и переворачивая экипажи под крики и охи. Внешняя стена города, впустившая Яза в так называемый Грязный круг, куда допускались приезжие и селяне для торговли и увеселения на ярмарках и в питейных, осталась позади. Далее следовал Серый круг — городской район, куда мог пройти только гражданин Переката и только житель столицы. Его ворота были также закрыты. Ящеру не составляло труда сделать с ними то же самое, что и с внешними воротами, но, к сожалению, Ци не было безграничным, а его, скорее всего, уже искали.

Из трёх орудий, установленных на боковых башнях и на возвышающейся над воротами сторожке, разом громыхнул залп. Ядра ударили в брусчатку, не попав по стремительно едущей сфере. Можно было бы поднять её в воздух, но пушкари второй раз не промажут по медленно левитирующему шару, и маг резко свернул у самого рва налево, тем самым удаляясь от ворот Серого круга.

Прозвучал еще один залп. Одно из ядер врезалось в сферу сзади — Ящер ощутил толчок, — но лишь подтолкнуло ее своей энергией. Сам кокон остался цел и, отъехав на приличное расстояние от главных ворот, медленно и неспешно взлетел. Расчёт мага был прост. Стража в Сером круге уже знала, что он протаранит ворота, и, скорее всего, собрала за ними готовый к бою гарнизон. А если он уже есть, значит, где-то его точно нет, потому что невозможно защищать вообще всё. Сфера поравнялась с зубцами стены, не спеша перелетела ее под крики часовых, в которых слышалось не то изумление, не то страх, и, оказавшись внутри, продолжила свой путь. Здесь, в Сером круге, улочки были значительно уже, но это не мешало кокону ехать напрямик, давя тех, кто не успел убраться с дороги. Белый круг, он же Чистый город, древняя крепость, переходящая по наследству владыкам Переката, был совсем близко, и маг уже представлял себе свою лабораторию со складами и артефактами, расположенную за этими стенами.

Ворота в Белый круг были открыты, однако возле них стояли часовые. Сюда можно было пройти лишь людям знатного происхождения или тем, кто имел откупной билет, стоящий немало золотых, но позволяющий крупному торговцу или купцу ходить по древней крепости под презрительными взглядами молодёжи, не понимающей, что такие купцы чаще всего и меняют королевские династии, приводя на трон своих марионеток.

В ворота Яз въехал беспрепятственно. Шар брякнул о скрещенные алебарды успевших отпрянуть стражников и, лишь вырвав оружие из рук, покатил дальше.

Башня быстро приближалась. Магу уже не терпелось забрать принадлежащие ему по праву артефакты, которые были собраны с таким трудом не только со всего Переката, но и с Тёмного материка. Пусть и не совсем лично, а благодаря Портье, но всё же…

Из камней над правым плечом Ящера молча торчала ветка, заколдованная «колокольчиком», магическим аналогом «гонга». Магия не могла ошибиться: поблизости не было культиваторов.«Куда все делись? — недоумевал маг. — Ушли с Джастиро? Сбежали, почуяв, чем пахнет?»

Яз не помнил, скольких он убил в последнем сражении, но как сейчас видел, с чего всё началось. Солдаты Джастиро, сплошь культиваторы, напали первыми и имели на это полное право, так как Ящер был под бесконечной судной неделей, однако этим самым они развязали ему руки. И теперь в столице оставались лишь обычные люди без таланта к культивации.

«Мне же лучше, — ответил сам себе маг. — Заберу своё и отправлюсь на север к некросфере бронзовой лиги! Посмотрим, достоин ли я быть дуальным магом».

Занятый мысленной беседой с самим собой, которую он вел уже давно, Ящер не заметил, как прибыл к своей резиденции — длинной чернокаменной башне без стен и углов, как и полагалось магу-надзирателю за страной. Вокруг творилась что-то странное: бегали какие-то люди, иногда о каменный купол звякало копье или стрела, иногда под сферическим заклинанием что-то хрустело. Каменный кокон наматывал вокруг башни уже не один круг, давя всех неосторожных, которые попадались ему на пути, но всё это не имело для Яза никакого значения. Главным оставалась лишь сама башня, доверху забитая артефактами.

Вдруг раздался свист. Язу показалось, что это просвистел арбалетный болт, однако в следующее же мгновение его покинула сила, а кокон осел, давя мага всем своим весом. Подвешенные на мгновенное использование заклинания не слушались, а тело застряло в груде навалившихся сверху бесполезных камней, в которую превратился кокон. Из последних сил маг толкнул ладонью куда-то в сторону и наконец увидел белый дневной свет, чью магическая структура была накрыта хитросплетенной сетью золотистого цвета.

«Антимагия», — мелькнуло в голове мага. Ему было очень больно и душно. В отверстии, проделанном его рукой, показалась смутная человеческая фигура.

— Яз Рамилион по кличке Ящер, вы арестованы по обвинению в растрате артефактов, злоупотреблении служебным положением и халатности в пунктах распространения культивации, в том числе искусства некромантии! — произнёс уже знакомый Язу голос.

Расплывчато-яркая фигура наклонилась ближе к магу, загораживая свет. Воздуха не стало вообще, а до обоняния донесся исходивший от говорящего аромат клубничных духов.

— Я могу предъявлять вам обвинение до следующего утра, но в этом случае вы сдохнете в вами же созданной могиле из булыжников и золота. Поэтому я препровожу вас в камеру, где вы будете оставаться до тех пор, пока суд не решит, когда и как вас казнить. Эй, — обернулся он к кому-то невидимому, — откопать и заковать арестованного, всё золото и драгоценности под опись!

Взгляд Яза поплыл и медленно ушёл в темноту.

Он очнулся прикованным по рукам и ногам руническими кандалами. Их нельзя было открыть обычным ключом и даже разрушить магией, поскольку они пожирали ее, будто являлись её противоположностью. Утешало лишь одно: в таких кандалах его не найдут оба легендарных зверя сферы, которые уже наверняка отправились за ним.

Маг взглянул внутрь себя на тень, проверяя, все ли его артефакты на месте, и облегченно выдохнул. Бронзовый зуб змеи, полученный еще в те времена, когда он пел в хоре Триединого, по-прежнему висел на правом бедре, будто держась на поясе, хотя Яз был полностью обнажен. Серебряное кольцо с символом глаза ящерицы сияло на указательном пальце правой руки, золотая серьга оттягивала левое ухо, а стальной обруч всё еще давил на лоб.

Всё было при нём.

Но ничего не работало.

* * *

Дни шли медленно, а ночи еще медленнее. Он всё висел и висел. Чтобы ощущать конечности, Яз шевелил пальцами рук и ног. Пять раз в день к нему приходили надсмотрщики и поили отваром из каких-то трав. Маг понимал, что его готовят к изъятию артефактов и не дают умереть, дожидаясь того, кто сможет извлечь стальной обруч или золотую серьгу. А таких на памяти Ящера было немного.

Яз висел на цепях почти горизонтально прямо над своими же экскрементами, которые никто не убирал. Он много раз просил вывести его в туалет или хотя бы ослабить цепи и дать ночной горшок, но охранники лишь молча улыбались в ответ.

Боль рождает безумие, а безумие сильнее любой обреченности. Безумные люди могут находить себе невидимых друзей и коротать время в бессвязных беседах с ними. Чтобы не сойти с ума, Яз разговаривал с крысами, то и дело шныряющими в его каменном мешке. Он по-прежнему не мог узнать, где его держат, как и то, какое сейчас время суток, однако загадка, почему у него не отмерли руки и ноги, разрешилась неожиданно просто: Ящер находился прямо под бронзовой сферой, расположенной примерно пятью этажами выше. Это ощущалось по всем признаком: как-то по-особенному блестели глазки у пробегающих мимо него крыс, а шум шагов за стеной звучал особым образом. Такое мог услышать или заметить только культиватор. Но уйти от пыток в эту сферу Ящер не смог бы всё равно.

В один из дней к нему ввалился пьяный стражник, но не для того чтобы в очередной раз принести отвар, а просто поболтать. Крепкий коренастый мужчина с поистине конским животом и пышными закрученными по краям рыжими усами был одет в кожаную одежду, какую носят палачи, однако без капюшона. В крепкой натруженной правой руке верзила сжимал кружку, от которой тянуло ароматом свежего пива.

— Ну вот и всё, Ящерка! — с порога объявил стражник. — Скоро по твою душу приедет сама госпожа Виолла Раске из Спаслейна, и ты не будешь больше ходить под себя!

Услышав знакомое имя, Яз хмыкнул. Это была достаточно посредственная волшебница стихии воздуха. Хоть и находящаяся так же, как он, в стальной лиге, она не отличалась цепкостью ума и еще с академии пользовалась зубрежкой и не отходила от строгих формул, которых в магии было видимо-невидимо. Магия — еще одно искусство, привлекающее к себе зануд, которые так и норовят всё записать и сделать простые вещи сложными, а просто сложные — еще более сложными. Ящер же всегда считал, что если не умеешь колдовать, назови себя учёным магом-теоретиком и вечно будешь изучать потоки и противотоки сил на примере необычайных подъемных способностей надкрылка бронзового жука.

— Значит, и правда мне конец! — выдохнул Яз, приподняв голову. — Но зато я пожил. Спорю на что угодно, вы до сих пор не смогли подсчитать то золото, которое я привез к башне.

— Чего там! Твое золото и камни эти напомаженные рыцари сразу же утащили в свои хоромы, — с сожалением выдохнул тюремщик, отпив из кружки.

— И ты даже ничего себе не взял? — натянул на лицо гримасу презрения Яз.

— Да кого там. Возьмёшь с ними… — Страж отхлебнул снова.

— Не взял, значит… — ухмыльнулся маг. — Я-то пожил уже, а ты так и будешь нищенствовать.

— Ну не всем же магами быть и свою жизнь в кандалах кончать, — пошутил стражник, но в его голосе Яз расслышал толику зависти.

— Дай отпить из твоей кружки, — вдруг попросил он своего надзирателя.

— Тебе не положено, отродье колдовское, пить ничего, кроме зелья! — Тюремщик надменно посмотрел на Яза. — Всё тут загадил, навонял своими испражнениями… И что вы, маги, только жрете…

— Так пахнет мраморная говядина и трехсотлетнее вино, когда его съел тот, кого собираются казнить, — не остался в долгу Ящер. — Вот ты, страж, когда-нибудь ел мраморную говядину или пил трехсотлетнее вино? А?

Он выдержал паузу, искоса вглядываясь в лицо стражника и без труда наблюдая за тем, как поочередно отражаются на его лице зависть, гнев, снисхождение и снова зависть.

— Но мне-то уже не помочь, а вот тебе помочь могу. Дай лишь испить из кружки, — уже миролюбиво закончил маг.

— Чем ты, плешивый смерд, можешь мне помочь? — Тюремщик оперся спиной о стену.

— Тут, над нами, на пяток этажей выше есть специальное место, которое может сделать счастливыми разных людей и дать им то, что они заслуживают и что Тёмный мир отнял у них. Ты же не заслужил вот этого всего, правда? — Яз сверкнул глазами, обводя взглядом свою камеру, и по реакции стражника понял, что попал в точку. — Я дам тебе ключ-заклинание. Тебе нужно будет лишь подняться туда и, расслабившись, прочитать его по бумажке. Тогда то место, сфера, даст тебе всё, то чего ты и вправду достоин! Но после этого ты придёшь сюда и напоишь меня напоследок! Договорились?

— И что за заклинание? — заинтересовался стражник.

— Сначала дай испить! — уже требовательным тоном произнес Яз.

Тюремщик подошел к нему и поднес к губам кружку. Алкоголь потёк по измождённому нутру Ящера, согревая изнутри. Затем стражник ушел, вскоре вернулся с карандашом и бумагой, и Яз продиктовал ему заклинание на древнем языке. Перевод, который знал лишь он, звучал так: «О Сферы, я указываю вам того, кто нарушил ваш закон, того, кто бежит от Легендарного Зверя!»

— После того как произнесешь, — добавил Ящер, закончив диктовать, — нужно будет указать пальцем прямо вниз в знак согласия принять все недополученные тобой награды и отрицания дерьмовой жизни. Можешь даже на моё дерьмо указать. А сейчас произнеси это несколько раз, чтобы я мог подкорректировать произношение, потому что сфера любит точность. И ступай туда, чтобы принять своё богатство, но помни, что ты мне обещал принести еще пива.

— Помню-помню! — поспешно произнес стражник, читая вслух непонятные слова на древнем языке, записанные обычными, понятными ему буквами.

— Поспеши, я хочу напиться перед казнью! — поторопил его маг.

Как только дверь закрылась, душу Ящера посетила радость: скоро это всё закончится…

Глава 4 Цена свободы

Находящийся на судной неделе культиватор не чувствует ничего, а тем более отправившегося за ним зверя, пока тот не окажется фатально близко. Так произошло и с Ящером. Стены камеры неожиданно затряслись, и откуда-то сверху донёсся грохот рушащихся камней, крики и звон металла.

На измученном сухом лице мага появилась усмешка. Призванный заклинанием «очевидца» легендарный зверь сферы не остановится, пока не найдет того, кого ищет, а искать он будет долго, значит, будет много жертв. Был бы зверь ростом с человека, он бы просто шнырял по коридорам и убивал всех, кто встанет у него на пути или хотя бы попадется на глаза, однако Яз помнил тварь, что шла за ним тогда, после взлома Зала стенаний. При первом столкновении огненная птица с кислотным дыханием застала его врасплох, но потом, поняв ее тактику, он довольно ловко избегал встреч с ней.

На что он рассчитывал сейчас? На то, что восьмиглавая огненная птица заклюет всех и вся, разрушив его темницу в поисках «обещанного» мага? Пускай даже рухнут невидимые для зверей сфер оковы, приковывающие его к стене, что тогда? Артефактов, делающих порталы, нет, а одних геозаклинаний будет недостаточно, чтобы даже пощекотать огненнопёрую бестию.

На самом же деле расчёт был таков: разменять свою жизнь как можно дороже, не дожидаясь, пока какая-нибудь Виолла Раске или ей подобные вырвут из его тени с таким трудом добытые артефакты. Ведь даже если его сердце выдержит потерю стальной диадемы и золотой серьги, последует обычная казнь обычного человека, пусть и имеющего талант культивироваться до стальной лиги и выше.

Крики всё нарастали. Из щели под дверью потянул кислый белый дым. Где-то за толстыми стенами подземелья призванная птица ломала перекрытия, жгла преграды, разбивала камни на куски своими восемью клювами и двумя когтистыми лапами, лишь бы добраться туда, куда по уловке Ящера указал ей охранник.

Из-под двери замаячили первые всполохи. Вскоре вылетела и сама дверь, жалостливо заскрипев петлями, а в проём просунулось сразу несколько птичьих голов. В каменном мешке вдруг стало ярко от огненного ореола, сиявшего над каждой из них.

Головы, словно восемь горящих факелов, коптили потолок камеры Яза, озираясь вокруг и шаря взглядами по стенам и по измазанному экскрементами полу под ногами узника. Было непонятно, ощущает ли птица вонь испражнений, но она встрепенулась, тряся перьями. Тварь была на указанном месте, но культиватора не видела.

Мага обдало жаром. Казалось, пламя вот-вот сожжет волосы на его измученном теле и он почувствует боль везде, кроме онемевших от кандалов рук. Ящер решился, как решаются пойти в атаку на превосходящего по силе противника. Так первый раз прыгают со скалы в море, так умирают непобежденными. Он встряхнул плечами, и рунические кандалы на запястьях дружно звякнули.

Дальше все было словно в кошмаре. Расправив огненные крылья, птица, по-прежнему не видящая мага, ударила на лязг сразу двумя лапами и вырвала из стены оковы так, что онемевшие руки мага не выдержали. Кисти оторвались от предплечий, брызнув во все стороны кровью.

Заклинание антимагии больше на него не действовало, но теперь легендарный зверь его видел. Время словно замедлилось, и маг наблюдал, как расширяются зрачки алых глаз огненной твари. Однако выброшенного в кровь адреналина хватило, чтобы быть на мгновения быстрее. Камни в стене за его спиной треснули и хлынули поверх его головы направленным острым потоком в зверя. Теперь они служили ладонями Ящера, каменными когтями срывающими с его же головы стальную диадему и золотую серьгу вместе со скальпом и левым ухом.

На мгновение сердце мага остановилось, дрогнуло, но продолжило биться. В глазах потемнело, и Яз осел по стене, в полубреду шепча кровоостанавливающее заклятие.

Легендарный зверь даже не заметил острых камней, выстреливших в его сторону, однако ловко вцепился в стальную диадему и тут же поглотил её одной из своих голов. Воспылав, птица исчезла, напоследок дыхнув на Ящера жарким пламенем. Щебневый шторм, вызванный бывшим магомстальной лиги, так и остался ею незамеченным.

Каменная кожа не успела отреагировать на огненную вспышку. Единственное, что мог сделать маг — это зажмурить глаза и закрыться культями.

Дыхание участилось. Сознание то и дело покидало Яза. Взгляд не мог оторваться от валяющегося у противоположной стены ошмётка его же уха, на котором светился артефакт золотой лиги. Темнота отпускала Ящера в Тёмный мир, будто хозяин отпускает своего пса погулять, и тогда маг стонал и кричал, стискивая зубы, и прижимал к груди обрубки, стараясь не потерять из виду серьгу.

В какой-то момент тьма вновь поглотила его, а очнувшись, он увидел, что артефакта не стало, зато на полу, где он сидел, появились вмятины крупных не подкованных копыт, словно оставленных быком или даже лошадью, но во много раз более крупными и тяжелыми, чем обычны животные. Следы не просто отпечатались на каменном полу, но будто бы вдавились в камень, как в морской песок. Это было невозможно, но тем не менее…

«Зверь золотой лиги пожрал золотое кольцо», — сквозь боль решил маг и продолжал восстанавливаться, разливая Ци по тем местам, где болело больше всего. Он был критически ранен и он не был лекарем, но в арсенале каждой культивационной силы есть свои ключики к исцелению или, как в случае с Язом, к поддержанию жизни.

Маг в очередной раз провалился во мрак. На сей раз сознание вернулось с тошнотой и болью. Не веря своей свободе, Яз встал босыми ногами на еще тёплый после огненной птицы пол и на выдохе произнес формулу обращений к металлам и сплавам. Металлические оковы скрипнули, будто извиняясь за свое незнание, кого именно в них заточили, и спали с его ног, когда он сделал первый за эти дни полноценный шаг из своей темницы.

Руки больше не кровоточили, ноги передвигались, однако голова вообще отказывалась мыслить. Боль практически исчезла, поскольку Яз накачал себя стимулирующими чарами, как всегда, не заботясь о будущем откате. «Главное, что не сейчас, главное, что потом», — думал он, не понимая, бредит или находится наяву.

— Я Ящер, а ящеры должны ползать… Даже если у них оторвали лапки и сорвали скальп… — пробормотал он и встал на колени прямо в коридоре. Здесь еще всё горело, и темница, расположенная явно под землёй, освещалась лучше, чем когда-либо. Кроме него в коридоре находилось еще восемь человек, точнее, обгоревших головешек, застывших в скрюченных позах.

— Я свободен от клятвы и от наказания за прорыв Зала стенаний. Теперь надо просто уползти от сюда, словно пресмыкающееся. Пока у меня есть судная неделя, меня не услышат и не найдут. А руки? Отрастут, а если нет, то и Триединый с ними… — бормотал Яз, переползая от трупа к трупу, склоняясь над ними и разглядывая их кисти. Взгляд сквозь тени определил в сожженных заживо двух культиваторов бронзовой лиги. Их артефакты уже ушли глубоко в тени, а это значило, что скоро тут появится еще две бронзовые сферы или же они сольются с верхней, создав одну серебряную.

Наконец маг нашел то, что искал. На руке одного из воинов, видимо, десятника караула, находилось обычное кольцо, но с драгоценным зеленым камнем. Камни впитывают слишком много Ци, жадно поглощая энергию всех, кто на них смотрит, а потом очень нехотя расстаются с накопленной в них силой. Но это если они не умирают…

Губы Яза приблизились к воняющей гарью руке и прошептали слова погибели так тихо, чтобы это слышал только изумруд, заключенный в неблагородную оправу, которую какой-то хитрый торговец выдал за серебро. Зеленая гладь камня пошла пузырьками и трещинами, словно она переходила в другое, измельченное состояние. Маг вдохнул как можно глубже, и получившийся порошок зелёным туманом влетел в его обожжённые, трубочкой сложенные губы.

Камни всё видят и иногда даже мстят за такие вещи, но месть каких-то драгоценностей не идёт ни в какое сравнение с местью сфер или, к примеру, с намерениями паладинов, вероломно заключивших его в эту подземную крепость-тюрьму.

По телу потекла сила. Камни медленно выползали из стен, подползали к нему, крошились и прилипали к его коже, формируя что-то странное. Уже через минуту вместо коленопреклоненного мага в коридоре находилась вытянутая безглазая гусеница со множествами каменных лапок.

Этим и отличается маг-заучка от талантливого, пусть и низвергнутого в серебряную лигу культиватора. Талантливого чародея нужно убивать сразу, а не заковывать в антимагические кандалы Триединый знает где.

Гусеница дергалась всем телом, то ложилась на камни, то вновь оживала, вскакивая на свои маленькие ножки — это Яз вновь и вновь терял сознание и приходил в себя. Наконец она подползла к глухой стене и, приподнявшись, обнажила стальные челюсти, созданные магией из разорванных ножных кандалов и дверных петель. Клыки вращались то по часовой стрелке, то против нее, пока не ухватили толстенный камень. Оперевшись всем телом, существо вырвало его из стены, обнажая черную землю.

Тварь снова прилегла, а когда проснулась, с новой жадностью вгрызлась в брешь, сначала просунув то, что можно было назвать головой, а затем исчезнув в ней полностью. Дернувшись, она обрушила вход в лаз и поползла туда, куда хотел ползти Ящер, находившейся внутри костюма-голема.

* * *

Ахварок — портовый город, перевалочная база между Лозингаром и Минаганом — встретил нас с Филицией ранним утром, когда стража еще не опустила плавучий мост через Лозу, чтобы впустить сидящих на берегу людей нищеватого вида. Я был тут раньше. Воспоминания будто из другой жизни нахлынули на меня, и словно воочию я увидел бой за Ахварок и за переход через Лозу. Как раз тут граф Ролез из Уловина принял свое первое сражение против короля Джастиро и проиграл. Сколько людей здесь погибло, не мог сосчитать никто. Бурная вода уносила к Лозингару трупы и доски разбитых орудийными залпами плотов.

Мы плыли вперёд, отвлекая основные силы Ролеза на себя, чтобы он подумал, что мы и есть главный удар. Когда же мы все-таки добрались до другого берега, основной гарнизон, расстрелявший по нам все пушечные заряды, уже оказался в окружении. Начинался ближний бой, в который мы сразу же окунулись…

От воспоминаний по спине поползли мурашки, однако тут раздался радостный голос Филиции:

— Наконец-то дошли!

— Нет еще. Надо переправляться, а для этого искать брод ниже по течению, — ответил Зэр.

— А может, подождём, когда мост поставят? Чего ноги зря бить? — подал голос Блик.

— У Райса, да и у тебя тоже, какие-то ножи за пазухой спрятаны. А напомни-ка мне, шут, что делают в этом времени с людьми, у которых есть оружие?

Блик промолчал.

Все мы понимали правоту Зэра. Разоблачать себя, начиная проход в мирный город с драки, было более чем глупо. Я взял Филицию за руку и повернул назад, уходя подальше от сидящих повсюду людей, чтобы, скрывшись из их виду, повернуть направо и пойти вниз по течению в поисках переправы или брода.

Глава 5 «Опасные колдуны»

Яркое утро настигло нас в золотых зерновых полях. К тому времени мы с Филицией уже пару часов шли в обход, совершая приличный крюк, и все ради того, чтобы вновь подойти к Лозе, но уже чуть южнее, потому как ниже по течению, как сначала советовал Зэр, постоянно мелькали конные патрули. Видимо, они опасались нападения со стороны Лозингара и таким образом обезопасили подходы с севера.

Я мог поспорить на что угодно, что патруль получил указание при первом контакте с войском мёртвых вернуться с докладом. Такая мера предосторожности работала и в обратную сторону: если патруль не вернулся в срок, в городе били в колокола, и гарнизон занимал оборонительные позиции.

Девочка шла, широко разведя руки и ведя ладонями по стеблями пшеницы, которые чуть-чуть не доставали ей до груди. Война отняла у неё детство, забрав дом, родных и впоследствии спокойную жизнь. Обычно дети, лишавшиеся родителей или опекунов, отправлялись в приюты при церквях Триединого, а дома, усадьбы и земля перепродавались и становились собственностью Переката. Я помнил, как таким же образом в наш дом попала Лара, не пожелавшая уходить с адептами Триединого. Уже с детства она имела склонность к науке и, чтобы хоть как-то облегчить жизнь своей новой семьи, пошла служить чашницой к лекарке Анни Дламирски, что работала через две улицы от нас. Девушка прошла весь путь — была чашницей, уборщицей, кухаркой, младшим подсобником, санитаркой, помощником и наконец ассистентом лекаря. Бабушка всегда ставила ее мне в пример и даже как-то дала затрещину, когда я сказал, что вполне нормально для девушки работать, чтобы мужчина чувствовал себя комфортно. Быть может, это во мне и заговорила тогда моя светломирская кровь, когда я, насмотревшись на богатые и знатные дома, видел, как хозяйки имений нигде не работали, а целыми днями проводили за своими делами, интересными женщинам.

— Ты чё это благородного из себя строишь⁈ Заруби себе на носу: ты из простой семьи! Твой отец был шахтером, твоя мать была землепашцем, а я спину гну на благородную миссис Цвиту для чего? Чтобы ты на пузе лёжа в потолок плевал от скуки⁈ — отчитала меня тогда бабушка.

После этой взбучки я впервые устроился на работу в шахты, потом, не сойдясь характером с начальниками бригад, пошёл разнорабочим «принеси-подай» на отправку караванов в Лозингар, где также не задержался. Пробовал работать в кузнице и в цехах по обработке металла, грузил уголь, но из-за гипертрофированного юношеского чувства справедливости меня гнали отовсюду.

Бабушка лишь разводила руками: мол, что с тобой делать, горе луковое. Всё свое детство я не мог найти места, где мог бы стабильно зарабатывать деньги, и в конце концов стал мальчиком на побегушках, в основном выполняя простые поручения знатных особ по доставке почты и небольших грузов. Так и прошло всё моё детство, за которое я так и не завёл себе ни одного друга, за исключением, пожалуй, Лары. Когда же бабушки не стало и мы с Ларой начали жить вдвоем, наверное, закономерно, что рано или поздно мы оказались в одной постели. Друзья и любовники, мы были равны в отношениях, но, конечно же, Лара работала больше, а я так и оставался на посылках.

Затем — война… Правда, для меня она продлилась всего лишь около трех месяцев, но вернувшись с неё раненым и умирающим, я абсолютно потерял интерес к любой работе и даже после чудесного исцеления упорно не желал служить кому-либо. Однако моя девушка настояла на том, что в такие непростые времена я должен что-то приносить в дом, и я снова пошёл в шахты, но после первого дня под землей решил, что больше никогда туда не вернусь.

Моя жизнь казалось очень странной. Натянутые отношения с Ларой, на которую и так свалилась клиника не вернувшейся с войны лекаря Анни Дламирски, привели меня к мысли уйти от нее Лару и отправиться куда глаза глядят. Наверное, поэтому, когда я стал свидетелем издевательств в переулке над маленькой девочкой, то решил вступиться за неё и хоть что-то сделать правильно. Так я получил Зэра и Филицию с Бликом.

Что я делал не так в довоенной жизни, я не знал, но война расставила всё по своим местам. Путь культиватора, путешествия по городам и сёлам, драки за артефакты и смертельная опасность — все это было мне по душе. Кроме, конечно же, гибели Лары и Эйвина. Был бы у меня второй шанс, я бы надавал Ларе, догнавшей меня в селе под Трестом, пощёчин и наговорил бы такого, что навсегда бы отвернуло её от меня, но зато сохранил бы её жизнь — даже ценой первых отношений и первой любви.

Поля всё не кончались, а штаны и низ куртки насквозь промокли от росы. Натертые рыбьим жиром и воском сапоги ещё держались, но вот-вот собирались капитулировать перед утренней сыростью. Однако мы уже были близко: я чувствовал это по запаху свежести, которой делился с нами южный ветер. Я уже и забыл, как пахнет что-то кроме трупов и экскрементов, и это немного скрашивало поиски обходного пути через реку.

— Почему нельзя было пройти через тени по мосту? — спросил я наконец у Зэра. Его сознание всегда находилось рядом с моими мыслями. Император постоянно следил за их ходом и даже отвечал мне, иногда смеясь над каким-то аргументом, казавшимся ему детским. Наверное, мой внутренний диалог был для него чуть ли не единственным развлечением в то время, когда я не искал себе неприятностей. Даже королевский шут Блик теперь позиционировал себя магом и старался соответствовать своему новому амплуа, хотя иногда высказывал глупые теории с серьёзным лицом, так что по-прежнему нельзя было понять, шутит он или придуривается.

— Потому что тут много культиваторов, в том числе и среди стражи. Тебя просто услышат, — ответил Зэр.

— Больше, чем в Лозингаре? — удивился Блик.

— Я помню этот изгиб, — задумчиво продолжал Зэр. — Ваш Ахварок стоит на древнем кладбище. Еще в мое время тут было множество сфер. Самое место для культивации Райса.

— Ваше величество, а можно и для нашей культивации тоже? — заскулил маг.

— Всё, что не влезет в Райса, ваше, — небрежно махнул император в его сторону. — Но не удивлюсь, если наш герой и тут на всех углах и заборах расклеен. «Разыскивается опасный колдун-некромант Райс Бабуин Тулле Зийнал» и так далее и тому подобное.

— Мне всё равно, — ответил я. — Быстрее культивируюсь — быстрее вытащу Лару и Эйвина.

— Мессир, — обратился Ларри к Зэру, — а были ли на вашей памяти тут некромантские сферы?

— На моей — нет, не было. Некросферы вообще редки. Ты вон Райса спроси — он постоянно дневник Гнилоуха читает. А знаешь, что самое смешное? Что он — не реальный. Этот дневник создан сферой после казни некроманта на главной площади Лозингара. Так что воспоминания о событиях тоже лживые, потому что истинный Гнилоух погиб гораздо раньше.

Под разглагольствования Зэра мы подошли к Лозе, бурно текущей на север от самого внутреннего моря. Я звучно выдохнул, уже представляя, как ступаю в холодную быструю воду, и, подсознательно пытаясь оттянуть этот момент, посмотрел на Филицию и спросил:

— Ребят, а кто из вас умеет хорошо плавать?..

* * *

Тьма в очередной раз отпустила Яза, и он сдавленно застонал от боли, растекающейся от отсутствующих ладоней до самых плеч. Это было странно, что оторванные кисти могут болеть, да еще до скрежета в зубах, до тошноты и обмороков.

Отдавая силы на поддержание заклинания сороконожки, маг продвигался куда-то вверх. Как же здесь не хватало его веточки, определяющей направление движения и наличие рядом культиваторов! Малое пространство внутри голема-сороконожки заставило Ящера повернуть в сторону темницы. Он задыхался, часто останавливался и слушал сквозь боль, как где-то там, за слоями земли, суетилось очень и очень много людей в доспехах.

«Если я не смогу дышать, то так и погибну тут!» — подумал маг, подползая к каменной кладке, за которой предположительно ждал спертый, сырой, но такой желанный воздух.

Стальные зубья сороконожки коснулись камня и стали вращаться, пропиливая круглый паз, а после впились в него мертвой хваткой. Ползучий голем расставил ножки во все стороны, и безглазая голова начала качаться вперёд-назад, пока каменный блок не сточил раствор, скрепляющий его со стеной.

Ящер выдохнул. Перед глазами плыли чёрные круги, а совершенно неработающий мозг посылал телу голема один лишь сигнал: «Ползти вперёд».

Блок вывалился куда-то вниз, издав глухой звук, и голова сороконожки вылезла на открытое пространство. Камни раскрылись, словно распустившейся цветок, открывая голову мага, давая доступ воздуху.

Ясность сознания начала возвращаться к Ящеру, и он наконец увидел, куда попал. Это оказалась такая же камера, как была у него, в которой также находился узник, правда, без цепей и иных пыточных преспособлений.

До слуха Яза донеслось:

— Стража, стража, тут какая-то тварь, она ко мне залезла! Стража!

Ящер сделал глубокий вдох и приказал сороконожке вползти в камеру.

— Не ори! — прошипел он.

Кричащий — маленький, полноватый, такой же обнаженный мужик — сразу же замолк и вжался в угол.

— Ты-ы к-кто? — заикаясь, спросил он. Один Триединый знал, какие мысли вызывала у него грязная окровавленная голова с оголённым белёсым черепом, с которого недавно сняли скальп.

— А ты… кто? — нахмурился Яз, выделяя слова и показывая тем самым, кто тут главный. Правое ухо было вырвано, что называется, с корнем, и потому, чтобы слышать лучше, маг повернулся к заключенному оставшимся целым левым ухом.

— Я… опасный колдун Билман, — произнес тот явно заученную и вызубренную фразу.

Маг взглянул сквозь тени. Перед ним стоял обычный человек без каких либо артефактов с талантом к культивации не выше бронзовой лиги.

— Это я — опасный колдун, а ты вошь тюремная! — произнёс маг, обнажая оскал чёрных от земли зубов.

— Как пожелаете, господин, — закивал заключённый.

— Так, — взгляд мага окончательно прилип к Билману. — Ты осужден и схвачен, но ты не колдун. Тогда что ты тут делаешь?

— Я был начальником сыроваренной фабрики при его величестве Джастиро, пока кто-то при дворе не отравился, попробовав мой сыр. Что нелепо и странно, ведь я сам проверяю все порции, которые идут во дворец! — затараторил узник.

— А сыр ты сам после проверки к Джастиро носишь? — уточнил маг, смакуя спертый вонючий воздух.

— Конечно же, нет. Его возит мой сын Ниуль и отдает лично начальнику тайной стражи.

— Удобно, наверное…

— Что удобно? — насторожился Билман.

— Когда отец оказывается опасным колдуном, а ты получаешь по наследству целую сыроварню…

— Что? Нет! Никуль не мог!.. — быстро заговорил сыровар.

— Ну, не мог, так не мог, — пожал плечами Ящер в своём продолговатом каменном теле. Кисти снова отозвались болью. — Где мы? — сквозь нахлынувшее в очередной раз головокружение спросил он.

— Это подвалы инквизиции Триединого.

Сороконожка подползла к двери, и Яз приложил к ней целое ухо. За дверью суетились, слышались команды и указания.

— Билман, ты жить хочешь? — неожиданно для себя спросил маг, повернувшись к узнику, и тот снова кивнул.

— Тогда сейчас я буду показывать господам инквизиторам, что такое истинное опасное колдовство, а ты держись где-нибудь сзади и, если повезет, сбежишь.

— Но у меня дети. Куда я без них?

— Дети — это хорошо, но только когда ты не объявлен опасным колдуном и в случае твоей казни всё твоё имущество не переходит по наследству. Если появишься на сыроварне, то снова попадёшь сюда, так что вот тебе мой совет, ремесленник: выберешься отсюда — найди такое место, где трава зеленее, воздух чище, а деревья выше, где нет гнуса и даже тля листья не ест. Найди такое место и усни там. А дальше, если судьба к тебе благоволит, поймёшь все сразу.

За дверью были люди — Яз их чувствовал. Они прижались к стенам и тихо переговаривались между собой. Слышалось что-то про огненную птицу и гигантскую прямоходящую свинью с человеческом телом и двуручным топором в руках.

«Вот так и рождаются мифы», — не удержался от мысленной ироничной улыбки Яз перед тем, как сороконожка изогнулась для удара по толстой тюремной двери.

Глава 6 Ярость и воля

Яз набрал в легкие воздух, будто в последний раз пытаясь надышаться, и каменная морда сороконожки сомкнулась, закрыв его изуродованное лицо плотным забралом из булыжников и металла.

— О-о-ма! Трое с высока, трое на века! — проскрипел его голос из голема, и в этот момент за стеной вдруг прекратились разговоры.

Вылетевшая тюремная дверь сбила тех, кто стоял сразу за ней, и, судя по торчащим из-под неё ногам и рукам, облаченным в позолоченный доспех, среди попавших под нее оказался никто иной как инквизитор. Голова сороконожки высунулась в коридор, шевеля стальными челюстями, словно была не орудием геомага, а действительно живым существом.

Проход направо к восходящим лестницам перегораживала группа латников, все четверо прятались за одним единственным щитом, из-за спины щитоносца торчали лезвия алебарды и двух копий.

В инквизиторы набирают очень упорных и ловких людей. Кого-то, словно охотничьих собак, воспитывают в семинариях, как Яза, кого-то вербуют из армии. Прошедшие войну и имеющие опыт боевых столкновений лучше работают при поимке опасных колдунов, а те, кто никогда не рисковал своей жизнью, но свято чтят заповеди Триединого, пытают, заставляя людей принимать на себя вину, как недавно принял её Билман.

Алебарда ударила сороконожку по морде, звякнув по каменным щитинам, уложенным внахлест друг на друга так, чтобы удары, наносимые спереди, соскальзывали, не причиняя вреда ни костюму, ни Язу. Маг теперь уже серебряной лиги взглянул сквозь тени. Перед ним стояло сразу два культиватора — бронзовой и серебряной лиги. Связанные группой инквизиторы явно забыли правило, известное с первых классов академии всем адептам: «Становишься на путь сфер — всегда смотри сквозь тени», и теперь, когда группа атаковала первой, он, Ящер, по закону судной недели мог ненаказуемо делать с ними всё, что пожелает.

Сороконожка бросилась на закованных в латы служителей, не обращая внимание на выставленный перед ней ростовой-шеренговый щит. Щитоносец уперся в него плечом, навалился всем телом и заскользил по камням назад, еле сдерживая напор мага и давая время копьеносцам наносить удары поверх щита. Те, в свою очередь, молотили как бешеные. Зубья сороконожки клацали каждый раз, откусывая от щита куски дерева и оковывающего его край металла. Инквизиторы не уступали, каждый раз высекая сноп искр о сороконожку и вкладывая в удары Ци, и хотя пробить броню мага не могли, но и Яз не мог никого достать. Культиваторы Триединого хорошо понимали тактику боя в подземельях.

— Филон, кидай сеть, она под дверью! — крикнул кто-то в темноту за спиной у Яза. Маг обернулся, и как раз в это время легкобронированный инквизитор, никак себя не проявлявший, вышел из тени и потянулся за чем-то ярким, что сжимал один из попавших под дверь стражников.

— Ну нет, — хмыкнул Яз и, дернувшись, отвесил культиватору смертельную оплеуху каменным хвостом. Тот пригнулся, и когда хвост врезался в стену с силой, способной раздробить камень, всё-таки вырвал из-под двери зажатую в кулаке антимагическую сеть.

Накинь он её на Яза без размаха, победа была бы у святых братьев в кармане, но он замахнулся и тем самым потерял драгоценное время. Хвост сороконожки дернулся, и со скоростью арбалетного болта в глазницу адепта впилось нечто острое. Вор по классу культивации рухнул замертво, а на его тени тут же проступил артефакт — яркий кулон бронзовой лиги, последней смертной ступени, почти переступивший порог и готовящийся дать носителю возможность перейти в серебряную лигу.

Яз взвыл. Магия камней и растений очень любит кровь и жертвы, и шип, который магу пришлось применить против стража, был ничем иным как фалангой большого пальца его же собственной левой ноги.

За щитом всё еще оставалось четверо, и двое из них были культиваторами. Щитоносец вложил в защиту всю свою Ци и потому мог сопротивляться очень долго, особенно под прикрытием стоящего сзади культиватора серебряной лиги. Строй из одного-единственного щита держался, несмотря на то что Яз превосходил щитника и по лиге, и по опыту.

— Это не зверь сферы, а голем культиватора! — воскликнули впереди.

— Гниль, — произнес Ящер.

Каменная пасть выдохнула в защитников ядовитое облако. Сороконожка немного попятилась, чтоб ненароком самой не вдохнуть кислотные споры, и, хладнокровно наклонив голову, замерла, наблюдая за тем, как отрава действует на людей.

Служителей настиг приступ сильного кашля. Первым рухнул щитоносец. Словно подавившись своим языком, он вывалил его наружу, пытаясь дышать. Тщетно. Кожа инквизитора зеленела на глазах, покрываясь прорастающим мхом, и тут же гнила, будто он был каким-то трухлявым пнём, пролежавшим в болоте десяток лет.

Яз пополз на оставшуюся троицу. Двое, не имевшие таланта к культивации, схватились за горло, и выгнувшись, завалились набок. Сороконожке не пришлось никого кусать: их тела уже хрустели ломающимися костями под её весом. Последний пятился на четвереньках, закрывая рот откуда-то взявшимся во время боя белым платком. Он вовремя сбросил гниющий шлем, который, докатившись до стены, еще покачивался, и, опираясь правой рукой о древко алебарды, пытался встать в боевую стойку. Наконец ему это удалось, и он взял оружие наизготовку.

— У! Смертная ступень серебряной лиги! — прошипел Яз.

— Кто ты, чудовище? — выкрикнул страж.

— Опасный колдун! — рявкнул в ответ Ящер, наращивая ход сороконожки.

— Покажи своё лицо, чародей, чтобы я знал, с кем сражаюсь! — приказал инквизитор, отступая.

Яз лишь усмехнулся — мол, нашёл дурака, — и в это время враг метнул свое оружие, вложив в него немало Ци. Морда голема успела набычиться, чтобы принять удар на твёрдые блоки, однако алебарда летела не в него.

Голова Ящера повернулась внутри тела. Спинные чешуйки-камни раскрылись, чтобы он мог увидеть, в кого именно попало брошенное оружие.

Это был Билман, так неловко выглянувший из своей камеры, что культиватор принял его за управляющего големом колдуна. Алебарда, снесла бедняге голову, срезав её неровной косой линией чуть выше уха и чуть ниже носа.

Сыровар осел на пол.

— Ну всё, теперь у тебя нечем защищаться! — произнёс Яз, поворачиваясь и повергая культиватора в шок.

— Это что, был не ты⁈ — удивился тот.

— Кто ж вас учит-то так… — фыркнул Ящер. Одним прыжком сороконожка достигла инквизитора и пыталась вцепиться в него всеми зубьями.

Крепкие руки бойца серебряной лиги ухватили голема за стальные зубы. Казалось, противостояние может длиться вечно, однако морда раскрылась, демонстрируя иинквизитору кровавый, лишённый скальпа череп Яза и его обрубленные руки.

— Ну, ты хотел увидеть моё лицо? — спросил маг и ударил противника культей, пронзив ему горло остро сломанной локтевой и лучевой костью.

Они застыли напротив друг друга. Обезумевший от боли Ящер жадно наблюдал, как в мире теней к нему плывёт заполненная силой доверху серебряная подвеска смертной ступени. Это означало, что он снова может претендовать на золотой артефакт.

Язык мага вытянулся и, подцепив подвеску кончиком, втащил, подобно змее, ее в рот. По телу тут же потекла сила, опьяняя и уменьшая боль от ампутаций. В глазах снова все поплыло — на сей раз от мощи.

«Спокойно, Яз, спокойно, — шептал сам себе маг. — Не поддавайся культивационной эйфории, не иди напролом. Еще одна такая стычка с людьми, у которых есть сеть — и всё, ты снова окажешься в каменном мешке!»

Сороконожка развернулась и поползла обратно в камеру, давя хрустящие трупы латников. На секунду остановившись возле сыровара, она вздохнула и направилась туда, где уже был прокопан ход.

Где-то сзади слышался приближающийся топот кованых сапог. Ящер уловил его своим единственным ухом и насчитал около трёх десятков бегущих человек. Мысли о повторении кровавой бани, которую он устроил с королевским войском, исчезли сами собой. Сейчас он хотел пройти испытание на золотую лигу, а для этого ему нужна была золотая сфера. Ближайшая находилась как раз во дворце покойного Джастиро, еще одна — в проклятом Лозингаре.

Яз вдохнул побольше воздуха и, закрыв забрало сороконожки, направил её через лаз вверх.

* * *

— Я чувствую впереди серебряные сферы! — произнёс Зэр, когда мы наконец-то вылезли из воды.

В это время прозвучал гонг. Где-то очень близко были культиваторы, четверо или даже пять человек.

— Погоди, не спеши, — произнёс я, беря Блика за руку, и, сжав её, добавил: — Дай Филиции управление телом.

— Райс? — тут же отозвалась девочка.

— В тени, срочно! — скомандовал я, и мы провалились в серый мир воровских теней.

Конники появились из ниоткуда и пронеслись мимо нас, словно ураган. Пять культиваторов, и все с оружием. Закон об отмене вооружения явно уже не действовал или был приостановлен.

— Так можно было зайти и через парадный вход! — возмутился Блик и тут же получил нагоняй от Филиции:

— Прекрати! Потеряю контроль, и нас увидят!

«Нас всё равно услышат и рано или поздно найдут, — подумал я. — На пляже, где из укрытий лишь мелкие кустарники, это будет не очень сложно. Сумрак продлится недолго. Скоро солнце поднимется выше, и Филиция не сможет найти мест для нашего прохода. Значит, надо спешить.»

Алое солнце всходило из-за черной кромки Мрогских лесов, отбрасывая серое тёмное покрывало уходящего ночного мрака на Лозу и её берега, а мы всё шли, стараясь выверять каждый шаг.

— Райс, какой у нас план? Я замерзла и хочу есть! — проскулила вцепившаяся в мою руку девочка.

— Уйти подальше от реки, запутать след, ну и согреться, конечно! — произнес я с улыбкой. Странно было ожидать от неё солдатской выдержки в тяготах похода. Сейчас Филиция на себе ощущала, что война — это не только сражения, но и долгие-долгие переходы, ночевки под открытым небом, патрули и дежурства по лагерю.

— Нас не найдут, только если среди них нет вора, — устало пробормотала девочка, будто засыпая на ходу.

Я присел, подсадил её на плечи и побежал на север, где нас ждал город, по своей величине сравнимый со столицей, брат-близнец Лозингара — Ахварок.

Вскоре он показался на горизонте. Благодаря своему взгляду я мог видеть намного дальше, чем обычно, за счёт светомагии, и сейчас решил этим воспользовался. Устремленный сквозь тени не находил культиваторов у почему-то открытых нараспашку ворот, откуда выходило множество людей с кирками и лопатами. Я шепотом дублировал своим спутникам, всё происходящее, чтобы все могли понимать, что нас ждёт.

— Вот это взгляд… — восхитился Блик. — Мне бы такой!

— Зачем тебе такой взгляд? У тебя огнешары на расстояние броска только летают, — не удержался Ларри.

— А что они делают? Зачем лопаты и кирки? — удивилась Филиция.

— Они копают ров. Укрепляют город, — пояснил Зэр.

— Думаю, можно идти через ворота. Филиция, готовь свою невидимость, — произнёс я.

— Будет тяжело: солнце уже высоко, — пожала она плечами, но всё- таки перенесла нас в тени.

Я уже не бежал, а просто быстро шёл, а приблизившись к городу, вообще невольно замедлил шаг. Впереди суетилось множество людей в тряпье. Они возили тележками землю туда-сюда, вбивали и обтёсывали колья, вкопанные в старый высохший ров, укрепляли городскую стену камнем и глиной. Вдоль всего рабочего люда прохаживался человек. У него не было ни плётки, ни оружия, но зато он имел блокнотик, в который что-то постоянно записывал маленьким карандашиком.

«Что тут странное происходит?..» — мысленно спросил я у Зэра.

— Мне кажется, мы узнаем это уже в городе… — произнёс тот, глядя на открывшуюся нам картину.

Глава 7 Вино, камни и культивация

Брусчатка, выложенная в глухом переулке, вздыбилась и тут же скатилась с высунувшейся из-под земли крупной каменной головы, что-то пережевывающей стальными челюстями. Защищающие морду пластины разъехались, и от стен близко стоящих домов отразилось эхо глубокого вздоха, словно изданного человеком, севшим передохнуть от необычайно тяжелого труда.

Ци пульсировала в измученном теле Яза, чьи глаза зажмурились от яркого утреннего света. Он испытывал головокружение от свежего воздуха, но все равно не мог им надышаться. Маг широко открывал рот, словно пьяница, глотающий солодовую прохладу любимого напитка. Культи и то место на ноге, где когда-то был палец, болели, однако не кровоточили, и даже раны зарубцевались под непрерывными лечащими заклинаниями. Неизлеченным оставался лишь оскальпированный, кое-где белёсый череп, который холодило от сквозняка. С ним Язу предстояло повозиться, чинить отдельно: сшивать и стягивать кожу, возможно даже, брать образцы тканей с других, более подверженных регенерации частей тела…

Маг до сих пор не мог поверить, что выбрался из темницы ценой двух своих артефактов, двух лиг, двух кистей рук, пальца на ноге и скальпа с правым ухом. Однако это произошло, и теперь он мечтательно улыбался. Сон, гигиена, регенерация, еда — всё это казалось сейчас немыслимой роскошью. Первым делом он думал о культивации. Дворец Джастиро по ощущениям был совсем недалеко, а значит, недалеко была и его золотая сфера.

Передняя часть туловища приподнялась, чтобы Яз мог глянуть наверх. От былой силы не осталось и следа, но он всё-таки воззвал к ней. Медленно, тяжело, недовольно скрежеща друг о друга, камни начали подниматься в воздух, складываясь в дорожку, и мгновения спустя вся сороконожка поползла по воздуху на крышу ближайшего дома.

Чёрный дворец, построенный вокруг золотой сферы, манил его тринадцатью возвышающимися над городскими постройками башнями. До него было совсем недалеко — каких-то пару тысяч шагов.

— Пару тысяч шагов, заполненных стражей, святыми отцами, культиваторами и пушечными расчетами, — пробормотал под нос Яз, взвешивая свои шансы. — Можно дождаться темноты, отползти подальше от дыры и выспаться, раздобыть одежду, еду, но скоро эффект от поглощения артефакта пройдёт, и управлять големом будет совсем уж тяжело. А уж драться… Значит, штурмовать нужно сейчас.

Панцирь каменной сколопендры захлопнулся, и она опустила переднюю часть своего туловища на черепицу.

Чем-то приятно пахло — печеным и зерновым. Принюхавшись, маг заключил, что под ним наверняка находится кондитерская или даже пекарня. Сороконожка изогнулась сосискообразным телом, подпрыгнула, и балки перекрытий треснули под собственным весом, увлекая голема вниз.

Яз осмотрелся, не открывая лица. Он действительно оказался в самом центре пекарни, где до его появления трудились три женщины-пекаря — во всём белом, с аккуратно убранными волосами, покрытыми белыми под стать одеждам платками. Ящер ожидал услышать крики, но его встретило поистине гробовое молчание, хотя он никого еще не успел раздавить. По всей видимости, шок заставил женщин онеметь и они молча наблюдали за тем, как сороконожка вращала каменной головой и принюхивалась, а затем принялась поглощать свежеиспеченные плюшки, пирожки и булки, перемалывая их стальными челюстями.

Пекарки медленно и осторожно, словно боясь привлечь внимание твари, отступали спинами к выходу. Яз же, будто не видя их, пожирал свежую выпечку, иногда окуная голову сороконожки в кадушку с водой. Когда он наконец утолил голод, то прислушался и довольно кивнул. Там, на улице, кто-то истошно звал стражу.

Голем начал семенить ножками и отошел будто для разгона, задевая и с треском давя поваленные стеллажи, затем с размаху врезался в стену булочной. Доски и тонкий кирпич не выдержали и рухнули, открывая ему путь в другое помещение, где пахло рыбой и специями. Сороконожка поползла дальше, словно магнит, притягивая к своему телу столовые ножи и противни, которые покрывали её тело не хуже стальной кирасы.

Следующей лавкой, куда проломился Ящер, было ателье, и голем магнитил к своему телу ножницы и иглы. На мгновение он остановился у манекена, на плечиках которого висел длинный синий плащ с надетым под ним таким же синим балахонистым одеянием.

Собравшимся на улице дворников и других утренних зевак казалось, что каменная тварь не насытилась в булочной и теперь ест ткань, но на самом деле Яз как мог аккуратно распределял добытую одежду. «Не идти же во дворец голым…» — рассуждал он в вернувшейся к нему цинично-иронической манере.

Винная лавка встретила бестию звуками разбивающейся посуды и запахом вина и уксуса. Сок тёк по её телу, а под маленькими перебирающими лапками то и дело разлетались на осколки бутылки и кувшины. Немного вина могло усилить на время культиватора, высвободив закованное в его соке ЦИ, однако от большого количества вполне можно было вовсе потерять контроль вплоть до беспамятства. Однако на этот раз пойло предназначалось не для него. Любой геомаг знал, что големы впитывают вина так же хорошо, как и человеческую кровь, и таким вот образом Яз убирал себя из цепочки донорства для его сущности. Сколопендра крушила всё вокруг, наполняя межкаменное пространство энергетически ёмким нектаром.

«Еще бы в ювелирный заглянуть, — подумал маг, но на улице уже собиралась стража, с опаской взирая на беснующуюся тварь. — Наверняка уже послали за подмогой во дворец. А там еще должен был оставаться самый сильный культиватор из тех, кто не пошёл с Джастиро». Одного его могло с лихвой хватить низвергнутому в серебрянную лигу магу, и потому сороконожка махнула хвостом и, нащупав стальными усиками погреб, юркнула туда. «Пусть думают, что я еще тут», — решил Яз, припрятав внутри бестии одну целую бутылку для личного удовольствия.

Длинное тело замерло. Как следует отдышавшись, маг приказал массивной голове вгрызаться в подвальную стену.

* * *

Сороконожка вынырнула из-под земли, словно рыба из водоема, расплескивая каменные брызги брусчатки в переулке, что был в одном квартале левее от места забурения. Теперь тайная стража вместе со святыми отцами могла обшаривать разрушенные Язом лавки сколько их душе было угодно, опасаясь удара исподтишка. Чем больше святош и стражи вместе с дежурными культиваторами будет занято там, тем меньше их будет у золотой сферы.

Напитавшийся вином голем управлялся очень хорошо. Знал бы Яз, что его так глупо поймают в сети — раздавил бы он тогда все драгоценные камни, извлек бы всё доступное Ци и устроил бы в столице то же самое, что он сделал с армией Переката. Смёл бы все одним махом, да так, что больше бы никто не посмел зайти в древний город — ни птица, ни зверь, ни даже червь. Да и вряд ли после такого осталось бы место, куда они смогли бы зайти…

Камни подвинули бутыль так, чтобы беспалый маг мог зубами выдрать пробку и пригубить выбранное им креплёное красное вино. Губы Яза защипало. Во рту не осталось живого места от побоев и издевательств, а может, от прикусывания губ во время бредового болевого шока и множественных провалов в черноту бессознательного.

Маг сделал глоток, затем отхлебнул еще и еще. Силой воли остановив себя, он заткнул бутыль пробкой, лежащей у него на груди.

Да, было время, когда он создавал кокон-шар внутри колеса и разъезжал в нем, словно король. Ящер хмыкнул: что ж, настало время самому стать колесом. Сороконожка ухватила свой хвост челюстями, свернулась в каменный бублик и покатила сначала медленно, но с каждым оборотом всё быстрее и быстрее.

Сфера была близко, буквально в квартале от него. Он не мог больше медлить, не мог допустить любой, даже самой маленькой ошибки, в том числе этической, и потому каменное колесо давило всех, кто не успел убраться с его пути. Яз твёрдо решил, что будет у сферы очень и очень скоро и никто не сможет ему помешать.

Проехав мимо главных ворот дворца и убедившись, что они закрыты, сороконожка покатила вдоль стены.

Яз мог поклясться, что это уже происходило. Миновав эту стену в прошлый раз, он и угодил в лапы к светломирским паладинам. Может, и сейчас кто-то из них ждал его по ту сторону, готовя коварную антимагическую сеть, а может, и нет, но догадки — удел гадалок на кофейной гуще. Магу же, особенно боевому, требовалось знать и быть готовым к любому повороту событий и дел.

Каменно-железный бублик принял свой обычный облик и нырнул в землю, углубляясь в пристенную грязь. Выбор был сделан. Оставшийся путь до сферы пролегал под землей, где не существовало никаких сетей и уж тем более стражи.

Яз пробубнил заклятие шахтёра, названное так в честь первых геомагов, которые предпочитали атаковать из-под земли. В эпоху древних войн магу его уровня вовсе не нужно было показываться на солнечный свет или под звездами, чтобы оставаться убийственным и неотвратимым. Теперь Ящер мог проползти без воздуха намного дольше, а, по его расчётам, этого как раз должно было хватить до сферы.

Он полз и чувствовал приближающиеся вибрации силы, пока не достиг пласта, где земля была особенно рыхлой. Дышать стало гораздо свободнее. Сороконожка замерла, и Ящер закрыл глаза, готовясь к испытанию на право получение артефакта.

Сфера отозвалась не мешкая. Яркий золотой свет резанул глаза, и маг инстинктивно прикрыл их отсутствующей ладонью. Как ни странно, она оказалась на месте, как и кожа на голове с привычными ему редкими седыми волосами.

Золотая дымка стала принимать очертания, расширя видимую картину до просторного места, а может, и помещения, сплошь заполненного людьми. Их лица сияли что тот свет, от которого Яз прикрывал глаза.

— Я достоин золотого артефакта! — произнёс он традиционную фразу вызова испытания.

Стены легонько задрожали, зазвенев, как тысячи маленьких колокольчиков, так напоминавших гонг культиваторов. Затем по помещению пронесся легкий смех, и вновь воцарилась тишина.

Стен условного зала видно не было — настолько они расплывались и размазывались. Жёлтые глаза Яза заслезились. Он утер их пальцами, пытаясь проморгаться, и в это время по помещению снова пронесся смех — не мужской и не женский, возможно, детский, обвивающий, всеобъемлющий, сошедший с высоких нот на хрипоту.

— О-о-ма м-а-аа, трое на века! Трое из далека! — донеслось со всех сторон так знакомое пение.

Это пел его детский хор. Казалось, Яз может различить каждый голос, поющий эти ноты; он знал имя каждого из тех, кем пожертвовал в обмен на свою жизнь в начале пути геомага.

Сияющие впереди пятна обрели очертания. Весь его хор в полном составе пропевал его, Яза, партию. Место главного певчего занимала черная костлявая фигура без кистей и с окровавленным грязным черепом, на котором виднелась небрежно и на скорую руку налепленная побледневшая человеческая маска-лицо.

— Ну, Яз Раммилион, почему ты не поёшь? — раздался голос отца-дирижера.

— Я тут не за тем! — повысил голос Ящер, борясь с волнением и с неведомо откуда взявшимся чувством страха.

— Тогда иди в свою келью и читай до восхода «Триединый — смилуется»! — приказал голос.

— Нет никакого Триединого! Есть лишь сферы, смерть и я! — прорычал в ответ Яз.

— Ну почему же нет? — синхронно проговорили сразу три человека, и Яз увидел будто сошедших с фрески жнеца, отца и кузнеца.

Триединый смотрел на него откуда-то сверху шестью разноцветными глазами. Трое улыбались, повторяя мимику друг друга, держа в руках колос, младенца и кусок руды, но уже не протягивая их, а будто прижимая к себе, удерживая их от проходящего испытание сферой.

— Нет! — вскричал Яз, внезапно понимая смысл увиденного. — Я достоин золотого артефакта!

— Правда ли? — спросили неожиданно близко, и, опустив взгляд, маг столкнулся лицом к лицу с королём Джастиро.

Тот смотрел на Ящера хитрыми маленькими глазками без кровеносных сосудов — все они лопнули от того, через что королю пришлось пройти в последние минуты жизни. Руки и ноги были переломаны и испещреныуколами от шипов, как бывает, если перед смертью человек попадает в затягивающийся живой вьюн с силой неистовой анаконды, какие водятся в тропических лесах Лаорока или Врагнара.

— Я тебя убил! Исчезни, морок! — приказал маг, отмахиваясь от монарха. Но его кисть снова превратилась в культю, а стоящие вокруг люди, не сговариваясь, начали оборачиваться, скалясь хищными улыбками на гниющих лицах. Кого-то он узнал сразу, кого-то память скрыла от него пеленой времени, а кто-то был незнаком ему вовсе.

— Достоин? — произнесли они хором.

Не надо было быть некромагом, чтобы различить в них живые трупы, протягивающие к нему свои костлявые пальцы.

— Меня ты убил потому, что я не впустил тебя на ночлег! — сказал кто-то.

— Меня за то что попытался тебя ограбить! — вторил ему другой.

— Меня потому, что я носил артефакт, нужный твоему ученику для культивации… — произнес третий.

— А я умерла сегодня, вынося помойное ведро. Ты задавил меня у порога моего дома! — пропищала маленькая девочка с расплющенной головой, одна из немногих, что не улыбалась, глядя на своего убийцу-претендента.

— Меня тут нет! — отшатнулся Яз, произнося стандартную мантру выхода. — Я ничего не взял из сферы!

Последние слова он прокричал, но его голос утонул в темноте внутренностей голема. Золотая сфера отвергла его. Теперь нужно было думать, как жить с этим и как быть магом серебряной лиги, когда ты привык быть стальным.

Яз покрылся потом. Тело зудело, и даже «шахтёр» не справлялся с его одышкой.

«Бежать. Бежать без оглядки. Как можно дальше на север, пока судная неделя еще действует. Но сначала — помыться и поспать…» — метались в его голове сумбурные мысли.

Глава 8 И-известность

Тени повиновались Филиции всё неохотнее. Яркое осеннее утро залило алым светом высокую траву, прячась в которой, мы подкрадывались к городу как можно ближе, всё-таки решив попробовать попасть в него с помощью воровских умений девочки. Ветер дул нам в спину. Видимо, это он и принёс откуда-то сзади стремительно приближающийся топот.

Мы присели на корточки, чтобы даже пристальный взгляд смотрящего сквозь тени не смог бы нас увидеть. Правда, звенящий, словно сотня цикад, гонг культиваторов всё-таки выдал наше присутствие, но одно дело быть услышанным, а другое — поймать за руку идущих тропами воров, особенно в высокой мокрой траве.

Один из пяти всадников замедлил коня и стал настороженно осматриваться. Я понимал его как никогда: в самом деле, ты чувствуешь культиватора, однако никого не видишь. Но вскоре всадника кто-то окликнул, и они направились к городу.

— Это плохо, Зэр. Если бы я услышал культиватора, ни за что не оставил бы поисков, — произнес я мысленно.

— На одном тебе свет клином не сошёлся, даже если он услышал сразу два гонга, твой и Филиции, — глубокомысленно ответил Зэр. — Зачем ему себя раскрывать? Может, ты не его лиги. А если ты враг и не нападаешь, то тем более надо спешить в город и доложить о своих ощущениях, предварительно объяснив своему командиру, что такое культивация.

— Попробуем пройти, — прошептал я Филиции, будто ускакавшие всадники могли меня услышать. В ответ девочка кивнула.

Когда до ворот оставалось около сотни шагов, трава неожиданно закончилась, и я тут же угодил в вязкий пепел. Город выжег окружающую его траву два-три дня назад. Местные власти явно готовились к осаде или к штурму и, видимо, решили не оставлять врагу возможность незаметного подхода. Тем не менее мы направились прямо к северным воротам, где сейчас неустанно работали оборванного вида люди.

— Если что, уступай мне место, — пропищал Филиции Блик.

— Если что, давайте сначала попытаемся поговорить, а потом уже всех жечь, — поправил я шута.

Не замечавшие нас люди сновали туда-сюда, возя на тележках куда-то в город землю, а из города волоча заточенные колья высотой в рост, которые вкапывали тут же впереди рва.

— Они что, ждут осадных башен от армии мёртвых? — удивился я, пытаясь представить себе зомби, строящих и использующих эти самые башни.

— Король Джастиро мертв, и если нет наследников и регентов, стоит ждать большой смуты, — ответил Зэр.

Взгляд сквозь тени не распознал в страже культиваторов. Двое латников, опершись об алебарды, зевали и болтали о холодном пиве и тёплых девках, что ждали их после долгой трудовой ночи. Солдат вот-вот должны были сменить, и, может, поэтому две проскользнувшие мимо них тени остались незамеченными. Однако моё тихое ликование было недолгим. Парный гонг пронзил сознание уже через несколько минут ходьбы по мостовой Ахварока, и тут же конники и пешая стража буквально выросли перед нами из-под земли, преграждая пустую улицу и переулки по сторонам.

— Бесы, — выругался Зэр. — Маг воздуха и его иллюзии.

Я обернулся. Улица позади нас тоже оказалась перекрыта щитниками.

— Они нас видят? — спросил я у Филиции. Девочка помотала головой.

— Уважаемые гости города! — раздался голос откуда-то с крыши одного из стоящих напротив домов. — Вам вовсе незачем прятаться, однако каждый, кто прибывает в Ахварок, должен пройти процедуру регистрации. Особенно люди с даром.

— Он нас точно не видит? — спросил я шёпотом, замечая стоящего на крыше возрастного лысого мужчину в коричневой кожаной одежде, того самого, что недавно ходил вдоль работающих людей с блокнотом и что-то записывал.

— Если же вы настаиваете на том, что вас тут нет, я велю расстрелять пустую улицу из арбалетов, с чистой, позвольте заметить, совестью полагая, что никого не убью, — продолжал он.

Я и представить себе не мог, что он со своим плотным телосложением способен забраться на двухэтажный дом, даже если для него выложили удобную каменную лестницу.

— Вот он и вор, — взглянул я на него сквозь тени. — Придётся выходить или драться.

— Это что-то новое, — удивился Зэр. — Они знают о культиваторах и даже их регистрируют. Неужели в Перекате так быстро пал режим Светлого Мира?

Собрав всё своё Ци в кулак и приготовившись уклоняться от арбалетных болтов и сделать свою кожу каменной, я отпустил руку Филиции и вышел из тени.

— А теперь второй! Я чувствовал, что вас двое! — прокричал всадник на гнедом коне, по всей видимости, возглавлявший конников. Потоки Ци усиливали его голос, делая громким и внушительным.

— Увольте, мисье Хавиньон, — осадил его первый. — Второй совсем ребёнок. Кроме того, она леди. Думаю, она может не спешить с выходом.

Я неспешно пошел вперёд, готовясь ко всему. Всадник тронул коня и направился навстречу, морщась и всматриваясь в моё лицо. Я невольно обернулся и заметил краем глаза, как Филиция, не выходя из теней, шмыгнула в сторону и, проскочив между ног лошади, затерялась в проулке.

Вот и хорошо. При любых раскладах культиваторам-тряпочникам — ворам, магам, лекарям — не следует быть на линии прямого противостояния, особенно когда силы неравны. Сейчас был как раз такой случай: конные и пешие, арбалетчики и как минимум два культиватора. Им сферы хоть и запрещают атаковать, нарушая правила, но в бою они способны поддержать обычных людей. Например, воздушный маг может поправить ветер, чтобы стрелы летели куда нужно и с дополнительной силой, ну а от вора с блокнотом можно было вообще ожидать самых подлых уловок.

— Райс, помни: они тебя боятся, иначе бы не нагнали сюда три десятка солдат, поэтому будут бить наверняка, — заметил Зэр.

— Вот спасибо, подбодрил! — отозвался я.

— Да нет, ты не понял. Если завяжется бой, ослепляй всех вспышкой, накидывай «стойкость храма» и прорывайся в подворотни к Филиции.

— Что-то мне подсказывает, что Филиция уже поменялась телом с Бликом, а тот сидит и ждет, когда в кого-нибудь можно искраптицом запустить.

В это время конный маг подъехал чуть ли не вплотную, и я прервал свой мысленный диалог с императором.

Маги… Зэр что-то говорил о том, что металл на их одеждах замедляет течение Ци и мешает произносить заклинания. И правда, я еще не видел ни одного тяжелобронированного волшебника. Тот, что сейчас переводил взгляд с пачки бумажных листов, которую он держал в руках, на меня и обратно, не был исключением. Я не видел его лица из-за высоко поднятого ворота серой походной куртки, но одного взгляда на высокий лоб без морщин было достаточно, чтобы понять, что парень молод, даже несмотря на коротко подстриженный, словно у легионера, не по годам седой волос, белый, как снег на вершинах Трестских гор. Плащ месье Хавиньона слегка колыхал ветер.

Я смотрел на него с лёгкой наигранной усмешкой. Он был в серебряной лиге, как и я, стоял на смертной ступени, как и я, однако имел на четыре ранга больше. Маг не мог не знать, что мы по всем правилам сфер можем хоть сейчас вступить в поединок, которому никто не смеет помешать. Вот уж действительно — иррациональное влечение сфер…

— Как тебя зовут? — повелительным голосом спросил всадник. Заклинание воздуха делало голос внушительным и громким, но даже не видя лица, я мог поклясться, что магу — от силы лет пятнадцать.

— Братио из Уловина.

— О, я хорошо знаю Уловин. Где ты жил там?

— Третий переулок от моста направо за лавкой рыбака Пашио. — Я решил врать до конца, надеясь, что маг на самом деле никогда не был в Уловине.

— А Сюзакка всё еще носит по утрам овощи? — спросил он. Взгляд его глаз редкого серебряного цвета буквально впился в меня и, казалось, изучал каждую крохотную деталь в изменении моей мимики.

— Я не знаю никакой Сюзакки, — ответил я, ожидая либо обвинений во лжи, либо перехода на другую тему.

— Странно… — задумался всадник.

— Да, это странно, — пожал я плечами, слегка расслабившись. Я был уверен, что реши я атаковать сейчас, то смог бы достать мага без особых проблем в один прыжок.

— Я в Ахварок какими судьбами? — продолжал он допрос.

— В Уловине работы совсем нет. Специальной работы, если ты понимаешь, о чём я.

— А что в Лозингар не пошёл?

— Что ж я, сумасшедший, что ли? — хмыкнул я. — Из Лозингара все сейчас бегут.

— Как, говоришь, тебя там? — небрежно переспросил маг.

— Братио.

— Братио… Тут у меня стопка бумаг, и ты на ней кое на кого похож. К примеру, на опасного колдуна и некроманта Райса Бабуина Тулле Зинала из Треста. — Маг смотрел на меня, словно инквизитор, уличивший крестьянина в ереси, или городской стражник, поймавший рыночного сорванца на воровстве.

— Я слышал об этом человеке от беженцев из Лозингара. Но посуди сам, какой из меня некромаг? — Я посмотрел ему в глаза и на мгновение сделал свой взгляд ярким, словно маяк в ночи.

— Вижу, что не некромаг, но святые отцы могут и ошибаться… — протянул он.

— Могут, — согласился я.

— Говорят, — продолжал маг, — что Райс был дуальным культиватором, воином и некромантом. Ты, мил человек, как раз дуальный культиватор, и что-то мне подсказывает, что второй твой талант — как раз воин.

— Ты, милейший, можешь вызвать меня на бой и сразу всё узнаешь: и про воина, и про некромантию или её отсутствие, как в моем случае, — нахмурившись, ответил я в тон ему.

Наши взгляды снова встретились. Неизвестно, чем бы окончилась возникшая напряженная пауза, если бы из теней справа от меня не вынырнул тот самый вор с блокнотом, что разговаривал со мной с крыши. Улыбаясь, он, немолодой уже культиватор, примиряюще развёл руки:

— Ну, право же, мисье Хавиньон, чего же вы набросились на Барио из Уловина? Он же ясно сказал, что это не он. Тем более что он сейчас предъявит свои документы, и всё станет на свои места.

— Я Братио, а не Барио, — обошёл я вторую из видимых мною словесных ловушек. — А документы мои вымокли под дождями по пути, так что месье отчасти прав. Доказательств, что я — это я, у меня и правда нет, кроме того, что во всём Уловине никогда не было Сюзакки, которая разносит овощи.

— Это же чудесно! — воскликнул вор. — У нас в Ахвароке его светлость маркиз Кавиго Митас запретил любые культивационные дуэли под страхом смертной казни, и с каждым новым культиватором, кто прибывает в город, он хочет говорить лично.

— Жамалус, допрос еще не окончен, — со сталью в голосе произнес всадник, обращаясь к вору.

— Ну какой же тут допрос? Человек не некромант и не геомаг. Кроме того, не думаешь ли ты, милейший месье Хавиньон, что поймал того, кто в одиночку уничтожил войско Джастиро или разбил всех святых отцов в Лозингаре? Тогда у меня для тебя, дружище, плохие новости… — И Жамалус закончил шёпотом: — Нас тут явно маловато!

— Может, ты и доложишь тогда маркизу Кавиго Митас о том, что в город прибыл дуальный культиватор? — вскипел маг.

— Почему нет? С удовольствием! — наигранно обрадовался вор.

— Тогда за гостя отвечаешь сам.

С этими словами всадник развернул коня и, махнув рукой солдатам, поскакал прочь. Улица быстро начала пустеть, и вскоре мы оказались вдвоем. Я даже не успел удивиться тому, насколько в Ахвароке всё отлажено.

— Ну-с, пойдёмте к его светлости маркизу Кавиго, а я попутно расскажу, что у нас и как, — дружелюбно улыбнулся вор, оглядываясь на ближайший переулок, откуда к нам молча вышла Филиция, перемещая рюкзак с груди на спину.

— Ну, раз у вас тут так принято… — пожал я плечами.

— Вы, Братио, даже не представляете, как вам повезло и как мы вам тут рады! — заключил наш спутник и изящным жестом пригласил нас с Филицией идти с ним.

Глава 9 Каждые жизни важны

— Видишь ли, Братио, — пояснял словоохотливый Жамалус, пока мы шли к дворцу, — мы тут живём как на пороховой бочке. Короля убили, а значит, вот-вот начнётся дележка его, так сказать, наследства среди своих и не без участия чужих. Детей от законного брака у Джастиро не было. Сам понимаешь, нет того, вокруг которого можно было бы сплотиться. Вот маркиз Кавиго и приказал нам готовиться к круговой обороне. С запада нас Лоза защищает, хотя надежды на то, что нежить не умеет плавать, конечно нет, но всё-таки хоть с той стороны ров копать не надо, а вот с востока в Перекат уже вторгся Сапслейн. Там с наследием тоже не всё гладко: принцесса Милософи тринадцати лет от роду и правящий от её имени старик Лофарк. Эти не упустят возможность оттяпать от золото-угольной короны Переката солидный кусок.

Помимо страхов смутного времени лысый вор живописал еще и перспективы бытия в Ахвароке. От него я и узнал, что каждый посетитель должен отработать не менее двух недель на благо общества или заплатить откупную — ни много ни мало один золотой джастир. Услышав сумму, Блик поперхнулся, и старый вор заботливо похлопал его по девичьей спине.

— Ноди, тебе нравится наш город? — спросил он, называя шута именем, которое я придумал в ходе нашей беседы.

По моей наспех сочиненной легенде, я и троица, закованная в теле девочки, были отцом и дочерью, ищущими работу, еду и возможность культивации.

— Да, господин Жамалус, тут очень красиво, — ответила перехватившая контроль над телом Филиция.

— Ну что ты, дитя. Называй меня дядей Жамом. Я — лучший друг детей в Ахвароке. После войны у нас осталось слишком много сирот, — вроде бы искренне вздохнул Жамалус. — Тебе-то повезло с отцом, сразу видно, он настоящий воин и, можно даже сказать, паладин. А вот другим не повезло. — Его устремленный куда-то вдаль взгляд словно остекленел. Жамалус замолчал, но почти сразу же продолжил: — Я содержу два приюта для таких детей, где обучаю их, не позволяю воровать и забочусь, как о своих собственных.

— Ты в бронзовой лиге, на последней ступени, — заметил я. — Я слышал, что в Ахвароке полно серебряных сфер. Почему бы тебе не культивироваться в серебряную лигу?

— Эх, Братио, лучше быть самым сильным в бронзовой лиге, чем никем в серебряной. Ты, я вижу, собираешься культивировать дальше. Тут, в Ахвароке, для этого есть все условия, только нужно сперва помочь городу.

— Я как бы готов. А в чём заключается помощь? Не в таскании же кольев и земли? — как можно дружелюбнее улыбнулся я.

— Все культиваторы и вообще бойцы поступают в один из двух отрядов. Самый многочисленный — это летучий отряд месье Хавиньона. Они патрулируют со всех сторон, чтобы враг не подошел к нам незаметно. А моя скромная группа занимается, как ты сказал, хозяйственной частью, но иногда и нам достаются боевые задачи. Если волей маркиза Кавиго тебя прикрепят ко мне, то у тебя будет время и культивировать, и служить городу. Кстати, знаешь, Братио, почему я не спрашиваю тебя, за кого ты воевал?

— Потому что теперь это бессмысленно. Ни Джастиро, ни графа Ролиза нет в живых.

— Правильно. А значит, у вас есть шанс начать новую жизнь в Ахвароке. Скажи, Братио ты бы хотел для Ноди новый дом?

— Естественно, — кивнул я, понимая, что сейчас меня покупают.

— Это стало возможным тут! — улыбнулся Жамалус и развёл руки в стороны.

За разговорами я не заметил, как перед нами возник дворец — сердце города и резиденция маркиза Кавиго.

Рва тут не было, но его с успехом заменяли высокие серые стены, укрепленные контрфорсами и выступающими вперёд округлыми башнями. Из бойниц глядели пушечные стволы и скучающие на них расчёты.

Как только мы приблизились к воротам, стража, заметив Жамалуса, вытянулась по струнке и дружно стукнула древками алебард о пол. Толстяка явно боялись и уважали.

Внутренний двор дворца напоминал тренировочный лагерь. Всюду упражнялись солдаты, протыкая соломенные чучела копьями и рубя мечами и алебардами. Здесь были даже муляжи пушек, которые на скорость снаряжали два расчёта солдат под бдительным взглядом сержанта, который держал песочные часы и постоянно подгонял их руганью, от которой Филиция закрыла ладонями свои ушки.

— Солдаты дежурят сутки. Потом они день отсыпаются, на следующий день — тренировка и снова служба. Службу несут сутки через двое. В общем, людей очень не хватает, — пояснил Жам.

— Как же вы собрались справиться с целым войском Сапслейна такими скромными силами? — спросил я.

— Силами диверсий таких культиваторов, как ты, например. А через леса от Мрога путь неблизкий, вести армию с обозами еды, зерна и оружия придётся много времени…

— У принцессы Милософи есть свои культиваторы, — возразил я.

— Поэтому маркиз Кавиго и запретил нашим культиваторам драться друг с другом, чтобы нас больше осталось для благого дела. Ты, кстати, так и не ответил, хотел бы повоевать ради своего будущего в Ахвароке?

— Конечно, — согласился я, прикидывая, что если мне не будут мешать культивировать, то можно ещё раз сходить послужить на благо Переката, на этот раз против внешнего врага. — Я сделаю всё для благополучия моей Ноди.

Я очень надеялся, что мои последние слова прозвучали убедительно.

— Ноди у нас и сама культиватор, да? — слегка наклонился Жам к Филиции.

— Да, дядя Жам, мы с папой привыкли работать в паре. От разбойников там или от зверя дикого…

— Чудесно, просто чудесно. Если маркиз вас одобрит, то мои скромные отряды получат в виде вас серьезное подкрепление…

Мы шли по длинным коридорам замка, освещенным лишь узкими бойницами. На каждом углу стража, завидев нас, вытягивалась и ударяла древком оружия о пол. Редкая прислуга вжималась в стены и склоняла перед Жамалусом голову, стараясь смотреть себе под ноги.

И вот, на холодных стенах начали появляться картины и гобелены, а пол вдруг стал мягким от ковров. Висящие пустые подставки для факелов сменились на ярко горящие масляные светильники. Наконец мы подошли к одной из резных дверей, в которую мог бы при желании пройти даже всадник на самом мощном коне, не задев при этом откосов. Помимо обычной стражи тут находился немолодой мужчина в алом кружевном костюме и таком же алом берете, из-под которого ниспадали кудри рыжих с проседью волос.

— Его светлость у себя? — спросил Жам, это был и вопрос и просьба уведомить высокоблагородную особу о нашем прибытии.

— Да. Как вас представить? — холодно произнёс человек.

— Скажи, что прибыл я и ещё двое культиваторов, Братио и Ноди из Уловина.

Мужчина, по всей видимости глашатай, кивнул и, приоткрыв дверь, торжественно и громко объявил:

— Мессир, к вам барон Жамалус и два культиватора, Братио и Ноди из Уловина.

Видимо, получив молчаливое позволение, он попятился и широко распахнул перед нами тяжелую дверь.

Приёмный зал маркиза Кавиго больше напоминал кабинет какого-то чиновника средней руки. На полу лежал круглый, почти во всю ширину зала ковёр, на котором у дальней стены стоял тяжелый письменный стол. По правую руку от нас располагались стеллажи с книгами в толстых деревянных и кожаных переплетах, а всю левую стену занимало панорамное окно. Больше в комнате ничего не было. Казалось, что здешнему правителю совсем чужды присущие знати слабости типа охоты, как и всякие развешивание трофеев из звериных голов по стенам.

Маркиз, сухоплечий и седовласый мужчина, сидевший за своим столом, оторвал взгляд от документов и, перевернув их текстом вниз, пристально посмотрел на нас. Его возраст подчеркивался седыми, редкими волосами, которые прямыми нитями уходили за спину, и глубоко посаженными карими глазами, испещренными глубокими мимическими морщинами. Острые черты лица, вздернутый нос и тонкие длинные губы показались мне очень знакомыми, словно я уже где-то видел этого человека.

— Поклон… — одними губами повелел нам барон Жамалус. Сам он выставил левую ногу вперёд на носок, положил правую руку на грудь и склонился, опустив взгляд и отведя другую руку в сторону.

Я попытался повторить поклон, невольно оглядываясь на Филицию. Там уже принял управление Блик, изображавший самый настоящий реверанс, которому позавидовали бы современные леди.

— Подойдите, — проговорил маркиз, опуская перо в чернильницу.

По привычке я взглянул сквозь тени. Сидевший за массивным резным столом мужчина тоже был культиватором, правда, духовной ступени бронзовой лиги. Я не видел его артефакта, но что-то мне подсказывало, что он был посвящён сферами в убийцы.

— Серебряная лига, первая ступень третьего ранга, да еще и дуальность… — произнёс правитель города. — Ты прямо как мой бастард Хавиньон, только без дуальности, конечно. Что привело тебя в мои владения, Братио из Уловина?

— В Уловине работы нет… — начал было я.

— И мало серебряных сфер, — мысленно подсказал мне Зэр, и я слово в слово повторил за императором.

— О, ну тогда ты по адресу и вовремя. У нас и сфер, и работы для дуального культиватора хоть отбавляй. Вот, к примеру, в подземельях города завелась хищная серебряная сфера. До войны она нам особо не мешала: мы в те подземелья лишь преступников скидывали. Выберется — значит, чист перед Триединым, а нет — значит, туда ему и дорога. — Взгляд маркиза стал вдруг хитрым, и он, прищурившись, посмотрел на меня. — Однако сфера предельная, божественной ступени. В общем, Братио, спустишься в подземелья, побьешь зверей сферы, чтобы она в ступенях подусохла хотя бы — будет тебе и дом, и работа, и культивация. Считай, что хищная сфера — это твоя откупная городу.

— Благодарю, мессир, — произнёс я и снова попробовал изобразить правильный поклон.

— Не стоит лишний раз голову гнуть. Я сам из простых, а титул после войны получил. Кстати, за бои в этом же городе. Ты-то сам воевал?

— Да, — кивнул я. — В армии Джастиро копейщиком второго ряда.

— Ну а теперь ты на острие этого самого копья, как говорится. Поступаешь под командование барона Жамалуса. Мы выделим тебе комнату во дворце, где ты и твоя дочка сможете отдохнуть, а после вы получите всё необходимое для сферы. Ваур, — позвал маркиз глашатая и, дождавшись, пока мужчина в алых одеждах покажется на пороге, приказал: — Проводи Братио и его дочь в гостевую и проследи, чтобы гости получили теплую воду, одежду и еду!

— Благодарю, мессир! — снова сказал я и, кивнув, проследовал за своим провожатым.

Тень Зэра появилась, как только я вышел из приемного зала, и, отмахнувшись от моего молчаливого вопроса, скользнула сквозь стену в его сторону.

* * *

Маркиз Кавиго Митас тарабанил пальцами по широкой столешнице, а барон Жамалус неподвижно стоял перед ним, сложив руки на животе.

— Мой бастард рассказал мне, что этот Братио очень похож на того, кого разыскивает весь белый свет — на некроманта Райса Бабуина Тулле Зиннала, именуемого Кровавым… — наконец произнес маркиз.

— Ваш сын, месье, совершенно прав. Братио очень похож на того, кого ищут святые отцы, и девочка очень похожа на именуемую Филициией. Мы, конечно, можем сдать его инквизиции… — протянул Жамалус и, взглянув на правителя города, продолжил: — Но, с другой стороны, мало ли отцов потеряли сейчас свои дома и ходят по миру с детьми. Не всех же в опасные колдуны записывать.

— Он дуальный культиватор, и она — тоже культиватор.

— Но он не некромант и не геомаг, а значит, он не разрушал Лозингар и не убивал Джастиро. Кстати, сегодня я спас вашего сына от драки с ним, в которой, возможно, мы потеряли бы очень много людей, даже если бы победили.

— Думаешь, он настолько хорош в своём ремесле?

— Мы не святые отцы, чтобы ограничивать культиваторов. Кроме того, Сапслейн уже вторгся в Мрог, а принцесса Милософи хоть и тринадцати лет отроду, зато её регент скоро разменяет свою сотню лет.

— А, это та, чьи родители были отравлены, а пойманные погибли под пытками, так и не раскрыв палачам, кто их нанял?

— Да, мессир!

— Ну а добрый регент, конечно, не спешит выдавать девушку замуж, иначе тогда придётся травить еще одного короля… — будто себе под нос произнес маркиз. — А известно, сколько спапслейнских воинов перешло границы Переката?

— Около десяти тысяч, мессир. Именно поэтому нам и нужен этот Райс, кем бы он не назывался, хоть Двуединым бесом. Вот только, боюсь, хищная сфера ему будет не по зубам: она на грани перехода в золотую. Схарчит Райса Бабуина Тулле… тьфу ты, — запнулся Жамалус. — Схарчит и не подавится.

— Если это тот, о ком говорят, то он нам пригодится в войне с Сапслейном и в сфере выживет, а если нет — то и не жалко, — холодно произнес маркиз.

— Разрешите идти заниматься своими делами? — склонился в поклоне Жам и, получив вместо ответа разрешающий взмах, удалился спиной вперёд в приоткрытую дверь.

* * *

— Райс, есть проблема.

Зэр появился как раз в то время, когда я и Филиция отмокали в нагретых ванных в выделенной нам дворцовой комнате с высокими потолками и с узкими зарешеченными окнами, в какие не пролезла бы даже детская рука.

— Что, учитель? — спросил я, не открывая глаз.

— Они кормили сферу людьми до тех пор, пока она не стала представлять опасность, и они знают, что ты — это ты.

— Хм. Тогда почему они не напали на улице и не задержали при входе во дворец? — резонно поинтересовался я.

— Ты им нужен. Возможно даже, они хотят заключить с Сапслейном сепаратный мир, — задумчиво проговорил Зэр.

— Серпа… Какой мир?

— Это когда к твоему замку подходит войско, а ты выходишь и говоришь: мол, можете, конечно, штурмовать и потерять кучу людей, а можете сделать меня частью вашей знати. Замок и земля достанутся вам, а я по-прежнему буду правителем Ахвароком.

— Хитро… — отозвался Блик.

— Эй, шут, а кто из вас троих ванну-то принимает? — осклабился Зэр.

— Мы все принимаем, по очереди! Когда еще у нас ванна будет… Всё трупы, грязь и ледяная вода вокруг… — ответил Блик.

— Зэр, — произнес я, — надо посмотреть на эту серебряную сферу. Может, стоит не с неё начать, а с более маленьких, раз я им нужен для этого сеперекатного мира.

— Конечно, посмотрим. Я пойду еще чего-нибудь послушаю… — кивнул император и исчез из поля видимости, оставляя меня наедине со своими мыслями, которые постоянно перебивали Ларри, Блик и Филиция, непрерывно спорящие о длительности пребывания каждого из них в тёплой воде.

Глава 10 Как на убой…

Я проспал весь день и всю ночь. Гостевая комната маркиза Кавиго не шла ни в какое сравнение с ночевками под чистым небом или в лачугах того же Лозингара. На мгновение я восхитился этой жизнью, разнообразной едой на подносах, которую приносили и уносили, тёплыми ваннами и шикарными мягкими матрацами, набитыми не соломой, а самым настоящим пером. Вопреки ожиданиям Блика, на подносах не хватало лишь вина, вместо которого подавали лишь отчасти напоминающий его ягодный сок.

Когда солнце показалось в узких проемах окон, а преломляемые сквозь мутное стекло солнечные зайчики, словно пьяные, заскользили по стенам и полу, я приподнялся на локтях, свесил ноги с высокой кровати и, впервые за долгое время ощущая себя выспавшимся, взглянул на всё еще спящую Филицию. Редко когда можно было видеть, что все три личности не занимали сознание девочки одновременно.

«Зэр…» — позвал я мысленно.

«Не привыкай особо…» — тут же ответил император, прочитавший мое настроение словно открытую книгу.

«Помню я про всё… — поспешил заверить я его. — И про Лару с Эйвином, и про меч твой…»

«Сфера для тебя предельная. Она потому и называется хищной, что хватает всех подряд и даже не испытывает, а жрёт или просто так убивает. Твои наниматели рассуждают так: не вернешься победителем из подземелий и умрешь — не велика потеря, а осилишь — дадут еще более сложную задачу. Наслаждайся комфортом, пока можешь и пока тебя местная элита не заприметила…»

«Это почему же?»

'Местные дворовые интриги похлеще чумы людей косят", — глубокомысленно произнёс император, будто вспоминая увиденные им в замке события.

«В смысле?..»

«Пока ты им нужен, ешь и пей всласть, но как только работу свою сделаешь, опасайся яда и арбалетного болта из-за каждого угла. Они тут рвать друг друга готовы за место рядом с троном. Хотя там и не трон вовсе, а деревянная скамья и даже без спинки».

«А по ним и не скажешь. Вроде город как город», — пожал я плечами.

«Сам маркиз из простых солдат, вот все под него и подстраиваются. Тоже делают вид, что, мол, все они — народ простой, а на самом деле — двуличные лисьи шкуры».

«Я тебя понял. Что ж, не привыкать…» — хмыкнул я еле слышно.

Только мы закончили обмениваться мыслями, как в дверь тихонько постучали.

— Милорд, юная госпожа… — протяжно раздался звонкий женский голос.

— Госпожа и два ежа, — недовольно пробурчал из-под одеяла Блик. Видимо, две остальных сущности вытолкнули его в сознание и сегодня была его очередь просыпаться.

— Ваши одежды почищены. Оружейника и кожаных дел мастера звать сейчас или после завтрака? — продолжал голос.

Дверь приотворилась, и в комнату вошла невысокая хрупкая девушка, одетая в простенькое расклешенное синее платье в пол и белую рубашку под ним с аккуратными белыми кружевами у горла и на запястьях. Она сделала реверанс, слегка склонив тёмноволосую голову с двумя собранными небольшими косичками.

«Сейчас внимание!» — прозвучал в моей голове голос учителя.

«Что?..» — не понял я.

«Это культиватор, класс убийца, и она идёт в тишине.»

Я взглянул на девушку сквозь тени и невольно, как бы невзначай, оперся на подушку, под которой меня ждали запрятанные со вчерашнего дня два ножа. Она действительно была культиватором четвёртой ступени бронзовой лиги. Её артефакт, полный под завязку, готовился перевести девушку в последнюю пятую, святую ступень.

Тени дернулись, и вошедшая, понимая, что сейчас произошло, в знак извинения еще ниже склонила голову и виновато произнесла:

— Милорд, я не хотела будить вас гонгом, поэтому подошла в тишине.

— Да ничего страшного, — солгал я. — Твой артефакт — это плеть или меч? Я, признаюсь, не сильно вижу сквозь полы платья…

— Это хвост, милорд… — еще больше смутилась девушка.

— Хвост? — удивился Блик.

— Его не было в материальном мире, но наш кузнец смог угодить моему артефакту, и он проявился и тут…

— Ух ты, — воодушевился Блик. — Покажешь?

Девушка взглянула на меня и, поняв, что я не возражаю, ещё раз сделала реверанс и крутанулась вокруг своей оси. Платье поднялось так, что обнажило сильные стройные ноги и железный пояс верности с гибкой металлической цепью, закреплённой чуть выше копчика. Цепь словно сама собой сверкнула, со свистом описав круг вокруг девушки. Она действительно походила на хвост и являлась им в мире теней, однако в реальности это было составное оружие высотой почти в человеческий рост с шипом на самом конце. Представление длилось какой-то миг, и оружие, будто обладая разумом, само спряталось обратно под подол.

— Как тебя зовут?.. — выдохнул я, приходя в себя от такого зрелища и от первой встречи с культиватором, умевшим ходить без гонга.

— Мышь, милорд! Можно просто Мышь, — ответила она, и на лице появился румянец.

В её маленьких карих глазах я прочитал боль, печаль и то, чего не хотел принимать на свой счёт, помня о погибшей Ларе: запертую, но неукрощенную энергию, стремящуюся наружу, словно лава из вулканических жерл, возбуждение до запретного. Возможно, Мышь не первый год носила железные трусы и культивировала, заменяя свои естественные желания на совсем иную жажду, и именно потому настолько продвинулась в ремесле убийцы.

— Какая странная культивация. Я никогда такой не видел… — произнес я, чтобы заполнить неловко повисшую паузу, и мельком глянул на Блика, который откровенно пускал слюни, завороженно смотря на Мышь.

— Я была осуждена как ведьма и сброшена под землю, но сфера сжалилась и дала мне испытание, — тихо выдохнула девушка.

— И я вижу, что ты успешно его прошла…

— Не совсем. За это я поплатилась сполна.

— Не может быть, чтобы было такое совпадение. Ты ведь не случайно сегодня нас обслуживаешь? — догадался я.

— Да, у меня приказ от Жамалуса экипировать вас и проводить до входа в подземелья, но… — Девушка замялась.

— Но? — подбодрил я ее.

— Я хочу спуститься туда с вами.

— Насколько я знаю, сфера серебряная, а ты — бронзовый культиватор, хоть и продвинутый. Тебя просто разорвут там на куски.

— Лучше на куски, чем с этим… — она указала себе под платье.

— Слушай, Мышь, а ты не думала проиграть поединок, чтобы кто-то снял артефакт и пожрал его? — спросил Блик.

— Я не могу проиграть. Оно дерётся за меня…

— Ого… — удивился шут.

«Её посвятила хищная сфера, скорее всего она имеет от неё невыполненное задание», — сообщил мне мысленно Зэр.

— А как ты проходила испытание в сфере? — заинтересовался я…

— Милорд, можно я не буду говорить, что мне приходилось там делать? — взмолилась Мышь.

— Да, конечно, это же не допрос, мы просто болтаем.

Мой взгляд снова скользнул по Блику. В его глазах читалось очень горячее желание узнать, чем именно Мышь откупилась от сферы, но я лишь покачал головой, решив вернуть наш разговор в прежнее русло.

— Ты что-то там говорила про экипировку и еду…

— Да, милорд, простите, милорд, — склонилась она в реверансе и быстро покинула комнату.

— Райс, ну ты чё… — заскулил Блик. — Там же самый сок должен был быть…

— Хочешь нажить себе врагов — заставь людей говорить тебе правду, — ответил я.

— Ну, правда — это же хорошо?

— В нашем случае она уже стоила нам Лары и Эйвина. И не называй меня странными чужими именами. У стен тоже есть уши…

— Хорошо, папа Братио, — кивнула мне Филиция, заняв тело.

Вновь повисшую тишину нарушила суета: в комнату быстро вошло сразу несколько слуг. Одни несли нашу одежду, почищенную и высушенную после вчерашних форсирований рек и маскировки под стенами города, другие тащили подносы с едой и уносили ночные горшки.

Затем прибыл оружейник, крепкого вида лысый мужик с вытянутой яйцевидной головой и большими седыми, закрученными в стороны усами, одетый совсем по-свойски в кожаный фартук и плотный рабочий костюм. Создавалось впечатление, словно его только-только вытащили из кузницы. При его появлении я услышал гонг и, привычно взглянув сквозь тени, поначалу не поверил сам себе. Я мог бы поклясться, что к нам заходил лекарь, но Зэр разубедил меня:

— У них и бронники есть…

— То есть? — не понял я.

— Ты его перепутал с лекарем. Они тоже могут не принимать вызовы.

— Сколько ещё есть классов культиваторов?

— Сколько звёзд на небе. Какие-то мы видим, а какие-то — нет. В наших странствиях я буду тебя знакомить с ними, чтобы твоя армейская голова, — при этих словах Зэр хмыкнул, — не лопнула от избытка сведений.

— Ну-с, господа и леди, — забасил оружейник-бронник, — с чего начнём? Леди, конечно же, подойдут уплотнённые кожаные вставки, а господину…— Он смерил меня взглядом. — Вижу, вы не носите латы. Это как-то связано с вашим стилем боя?

— Это напрямую связано с моим безденежьем, — ответил я.

Легко говорить о латах, служа всяким маркизам и графам, а когда ты слоняешься по подворотням, имея при себе лишь голос древнего императора, что-то броня сама собой не наживается…

— Ну, у нас с этим порядок. Милостивый государь маркиз Кавиго распорядился, чтобы у вас всё было…

— Проси лучший сплав пластин с кольчужными вставками на стыках доспеха, — тут же зашептал Зэр. — И ещё нужен панцирь с прикрученным к плечам на болтах или клёпках шлемом. Копьё проси с рогатиной на лезвии и с усиленным древком. А, еще щит в полный рост.

Я красноречиво взглянул на императора, но возражать не стал и всё повторил оружейнику слово в слово.

— Месье разбирается в броне… — одобрительно заметил тот. — У нас давно не было воинов такого класса, да и вообще паладинов мало встречается. Возможно, я смогу выковать для вас кое-что специальное, но не сразу, конечно, и не сегодня. Из того, что вы попросили, есть всё, но…

«Опять это 'но…»

— Но это будет просто оружие без всяких дополнительных качеств.

— Каких качеств?

«Они зачаровывают броню и клинки и ремонтируют осадные механизмы. Именно поэтому на них нельзя нападать первым, как и на лекарей», — хмыкнул Зэр.

— Оружие паладина — это продолжение его Ци, а у меня пока что есть лишь скромные железяки. Жаль, вас отправляют уже сегодня. Думаю, за неделю-другую я бы успел…

«Я не знаю, что лучше: идти на поводу у маркиза или скрываться в подворотнях, как я делал в Лозингаре…» — мысленно произнес я.

«Всегда лучше быть с армией. Там и обеспечение, и лекари, и порядок», — решительно ответил Зэр.

— Давайте что есть, раз всё нужно сделать сегодня, — согласился я.

— Вот это настрой! — обрадовался оружейник и почему-то заторопился прочь.

— Эй, милейший, а мерки? — остановил я его.

— Так это, месье Братио, всё снято с вашей куртки, пока вы спать изволили.

«Жам серьёзно взялся за тебя, да?» — хмыкнул Зэр.

— А мне что-нибудь? — крикнул из постели Блик.

— Пренепременнейше… — раздалось откуда-то из коридора.

"Оперативно как, а? — продолжал восхищаться Зэр. — Будто они не только тебя отправляют, а у них тут поток, как в пирожковой пекарне'.

— Странно тогда, почему они рейд в сферу не собрали, — задумчиво произнёс я.

«Банальная экономия людей», — пожал плечами император.

Я не стал спрашивать у Зэра, почему именно такой набор оружия и брони он для меня выбрал, и лишь наблюдал за тем, как в комнату приносили вещи. Вместе с ними кто-то из слуг принес и еду на сутки — воду, сухое мясо, хлеб и сыр.

Броня была хороша. Правда, панцирь и приклепанный к нему намертво шлем ощущались мной непривычно тяжелыми, но всё остальное оказалось под стать. Кое-что нашлось и для Филиции. Её куртку усилили плотной кожей и добавили к ней высокий воротник и нагрудные петли, где удобно размещались метательные ножи.

Время близилось к обеду, а меня всё собирали. Когда же бесконечные люди наконец закончились, в дверь снова вошла Мышь. Поздоровавшись, как и прежде, реверансом она осмотрела нашу экипировку и удовлетворенно произнесла:

— Мессир Братио, госпожа Ноди, нам необходимо зайти туда до заката…

— Почему до заката? — удивилась Филиция.

— Начинать охоту на тварей подземелий лучше днём.

Глава 11 Хищнее хищной

На моем копье висел выданный мне панцирь со шлемом. Так вес доспехов, которые я собирался надеть уже в подземельях или сразу перед ними, распределялся по всей спине.

Выйдя из гостевой части замка, мы с Филицией и Мышью оказались под мрачным свинцовым небом Ахварока. От самой комнаты нас сопровождало целое отделение стражников, так что ошибиться в направлении и свернуть не туда было просто невозможно. Впереди живым коридором в полном доспехе стояли люди маркиза, мрачно взиравшие на нас так, что в голове сразу возникали соответствующие ассоциации: будто мы преступники, которых ведут на эшафот, или проигравшее бой войско противника, покидающее их родную землю… Помимо стражи, по обратную сторону живого коридора медленно и не спеша гарцевали легко обмундированные конники разведки, возглавляемые месье Хавиньоном.

— Их тут человек двести, — улыбнулся Зэр, оглядывая собравшихся.

Мне было всё равно. То ли от полноценной еды, то ли от хорошего сна, то ли от всего вместе или еще от чего-то, в чем я так и не разобрался, моё настроение выделялось среди настроения остальных какой-то… беспечностью? Уверенностью в себе, непонятно на чём основанной?

— Папа Братио, — шепнула Филиция, — ты светишься.

Не знаю, как это было возможно, но буквально ощущавшиеся в воздухе ненависть и неприязнь, которые так резко контрастировали с отношением к нам в замке как к дорогим гостям, придавали мне сил. Глянув на свои ноги, я заметил, что под сапогами и вправду слегка бликуют белым золотом мелкие лужицы и мокрые камни.

— Это называется аурой паладина, — пояснил Зэр. — Тебе придётся это контролировать, чтобы не тратить Ци каждый раз, когда на тебя смотрят недовольные взгляды.

— Что это мне даёт? — одними губами спросил я.

— Они как-то учатся менять ауры. Какие-то защищают от магии, какие-то отводят летящие стрелы, лечат раны… Тогда у меня уже был мой меч… — задумчиво произнёс Зэр и поделился со мной воспоминанием одной из его прежних битв, в котором я увидел, как где-то вдалеке ярче звёзд светился горизонт от аур наступающих светломирцев.

Я хотел узнать про ауры больше и жадно пытался рассмотреть что-то еще в его памяти, но наблюдал лишь выжженные поля, усыпанные смердящими трупами, казни, пытки, голод и бесконечную ненависть, по сравнению с которой мои теперешние проводы в хищную серебряную сферу казались детским лепетом. Император прошел со своей армией через десятки страшных битв, в то время как я на своей единственной войне был ранен и списан уже во втором сражении. Тогда мне казалось, что я видел всё, но сейчас, рассматривая воспоминания Зэра, у меня сложилась вся картина. В ней нашлось место всему: важности нашей миссии, глупостям, которые я подчас в наших странствиях в порыве чувств, каждому куску осла, козы и барана, которым он называл меня, не выбирая выражений…

Сквозь пелену его воспоминаний я увидел и путь, пройденный его тенью от обычного рванины до императора единогоТёмного мира, низвергнутого за гордыню в Залы стенаний, чтобы впоследствии невольно стать учителем человека, который так же, как и он, не нашел себя в молодости.

— Братио, Ноди! — воскликнул Жамалус, встречая нас у полуразрушенной мрачной башни. — Как вам спалось? Достаточно ли были вкусны обеды?

— Да, дядя Жам! — произнесла Филиция и склонилась в реверансе, таком нелепом в её кожаных, почти мальчишеских доспехах.

— Вот и прекрасно! Ну? Не прощаемся! По вашему прибытию нас всех ждет пир! — удовлетворенно кивнул культиватор и, посмотрев на Мышь, приказал совсем другим, более жестким тоном: — Мышь, проводи героев до границ сферы и назад!

Вместо ответа культиватор-убийца склонилась в таком же нелепом реверансе.

— Ну, с Триединым! Или сами справитесь? — хохотнул он и подал знак дежурящей у двустворчатой двери страже.

Тяжёлые ворота каменной башни заскрипели, обнажая голодную пасть темноты, уходящей куда-то внутрь и вдаль.

Первым во мрак шагнул я, за мной — Филиция и Мышь. Темнота давно уже не была для меня проблемой, и когда лучи дневного света отрезала сомкнувшаяся за нашими спинами дверь, я уже различал каждую деталь.

— Вниз по лестнице, — прошептала Мышь, указывая на ступени, винтом ведущие под землю.

Вспыхнуло заклинание огня, и в руках Блика откуда-то появился факел, видимо, забытый здесь еще в незапамятные времена. Если бы он был живым, то вряд ли мог бы подумать, что кто-нибудь когда-нибудь осмелится снять его со стены в этом проклятом месте, не то что зажечь.

Мерцающее и трещащее пламя осветило помещение с пыльным полом и нависшей паутиной с высоких потолков, маг огня поднял факел выше, и в разные стороны побежали огоньки, поедая тончайшие нити-тропы коренных обитателей этого царства, уничтожая годы если не десятилетия их работы.

Я встал на одно колено и положил копьё на пол, чтобы облачить себя в неудобный и громоздкий доспех.

— Сфера еще далеко. Более тысячи шагов по сложной системе тоннелей, — снова произнесла Мышь.

— Тогда пойдём! — произнес я, справившись с бронёй и поднимаясь на ноги. — Говори, куда сворачивать. Я — впереди, а ты замыкаешь нашу колонну. Да, и нужно объединиться в группу.

— Я согласен, — произнес Блик.

— Хорошо, — кивнула девушка.

Сточенные ступени будто тянули меня вниз своими неровностями. Когда-то по ним прошло множество людей, но сейчас тут царили пыль, паутина и мрак.

Блик развёл руки шире, чтобы факел и едва тлеющий огнешар освещали передо мной путь, хотя это больше нужно было для самого шута и Мыши.

— Ты огнемагичка и воровка одновременно? — прошептала сзади убийца.

Блик лишь фыркнул, не удостоив спутницу ответом. Действительно, не рассказывать же ей всю нашу историю с самого начала.

Не успели мы пройти и ста шагов от лестницы, как стены дрогнули и словно поплыли в искаженном свете огня, а в ушах неприятно зашумело,

— Почему так близко? Ты ж говорила, больше тысячи шагов… — удивился я, ощущая что вхожу в сферу.

— Не всё можно говорить, мессир Братио, особенно в стенах замка Ковиго. Тут погибло много обычных людей и культиваторов. Путь к той самой сфере, на которую у вас заказ, лежит через минимум пять маленьких бронзовых сфер. Две из них, кстати, тоже хищные, а три пригодны для посвящения в культиваторы.

— Как же здорово, что среди нас полно народа, который хочет посвятиться, — недовольно проговорил Блик.

— Я серебрянный, а мы в группе. Это будет для тебя лёгкая прогулка, усыпанная кристаллами силы, — поспешил успокоить я шута.

«Она не сказала всей правды, — прошептал мне Зэр. — Повесь-ка на себя „стойкость храма“. Хоть ты и в шлеме, но мало ли… Вдруг девка что-нибудь вытворит!»

«Стойкость храма» легла на тело, плотно облегая и немного сковывая движения. Я перехватил копьё поближе к лезвию, волоча древко по полу.

— Эй, смотри, кто там? — вдруг пропищал из-за спины Блик, подаваясь вперёд.

— Кто? Там?.. — переспросил я. Впереди виднелся лишь каменный тоннель, не шире крестьянской телеги и не выше всадника среднего роста на среднем же коне. Первые шагов пятьдесят он вел прямо, затем — покато вниз и оканчивался развилкой в конце.

— Кого ты видишь? — спросила Мышь.

— Это мальчик не старше меня. Он играет с колокольчиком и… — Блик проскользнул вперед слева от меня. — И зовёт меня играть с собой.

— Поздновато играть в твоём-то возрасте, — хмыкнул я и на всякий случай осветил магическим светом весь тоннель, в котором, естественно, никого не было.

— Он говорит! — упрямо повторил Блик. — Я слышу, их пятеро и они готовы играть со мной… — Он хотел ещё что-то сказать, но его тело занял Ларри, отняв у шута бразды управления разума. Огнешар погас сам собой, и некромант убрал камень обратно в сумку.

— Тут я тебе, наверно, не пригожусь, но из нас троих только у меня иммунитет к ментальной магии, — произнес он.

— Троих? — восхитилась Мышь.

— Она бы всё равно узнала, раз идёт с нами! — оправдываясь, заявил Ларри. — Я предлагаю решить эту проблему после победы над хищной сферой.

— Не сферой, а группой сфер, — поправил Зэр, появившись рядом. — Мальчик в видении шута сказал, что их пятеро и они будут играть. У него был колокольчик в руке, а это — символ гонга культиватора. Считайте, что сферы бросили вам вызов!

— А ты ж Триединово царство! — воскликнула Мышь. — Да вас пятеро, и вы сами себе группа. Теперь ясно, почему про вас такое болтают.

— И добрых три четверти — враньё, — отозвался я, даже не желая знать, что о нас говорят.

«Ну вот, Райс, — прошептал мне в моих мыслях император, — если она что-то и задумывала, то теперь не знает, что с нами делать. А в сражении узнаешь её ближе и поймешь, друг она или нет… »

— Я понимаю и клянусь, что буду хранить ваш секрет! — произнесла девушка и склонилась перед нами в поклоне, в котором явно читались уважение, страх, любопытство и даже надежда.

— Ну что ж, раз нас зовут, значит, давайте не будем расстраивать их ожиданием, — заключил я, отодвигая Ларри щитом обратно за свою спину. — Мышь, на тебе — тылы; Блик, поддерживай огнём; Ларри, снимай мороки.

«У тебя — аура, у некроманта — особенность профессии, а как Мышь защитилась от морока?» — снова шепнул мне Зэр, и даже я был вынужден согласиться с его недоверием: слишком уж много вопросов накопилось к этой девочке со стальными трусами.

Затхлый воздух вдруг стал свежим и колючим. Выдыхаемый пар на мгновение закрыл обзор глазниц и без того глухого шлема, в котором при всех его достоинствах, если на то пошло, надо было пожить, потренироваться, одним словом — привыкнуть, а уже потом лезть в подземелья…

Вокруг всё затрещало. Стены начали покрываться изморозью, а паутина у самого потолка заиндевела. Ноги ступили во что-то скользкое.

«Они начали игру с водяной сферы», — сказал Зэр.

— Блик, топи под ногами лёд, чтобы я имел опору! — бросил я.

Шут тут же перехватил управление у Ларри, и через пару шагов я почувствовал, что ноги хлюпают по теплой талой воде.

Впереди что-то зацокало. Неуверенные одинокие звуки постепенно превратились в топот, издаваемый множеством маленьких лапок. Твари появились из ниоткуда. Пауки, крысы, змеи и другое великое множество обитателей подземных миров будто выскочили из воздуха, заполнив собой все пространство от пола до потолка. Существа ползли к нам отовсюду.

Из-за моего плеча вылетел огненный шар и, пролетев с десяток шагов, взорвался прямо перед надвигающейся скопищем. Почти сразу же взорвался еще один. Парный взрыв качнул меня ударной волной. О щит забарабанили ошмётки, превращающиеся в мелкие разноцветные тускло светящиеся камешки.

— Ого сколько кристаллов силы! — воодушевился Блик.

— Мы уже в сфере… — выдохнула Мышь.

— В сферах… — процедил я сквозь зубы, замечая нового врага.

К нам приближалась, скользя — иначе не скажешь — какая-то неизвестная науке мохнатая бестия, похожая на паука. Ее восемь конечностей заполнили собой всю ширь коридора. Гладкие и острые когти, как полозья саней, несли ее в атаку.

Третий огнешар бухнул, так и не попав в цель. Зверь сферы невредимым пролетел сквозь огненную завесу, даже не опалив мелкий волос, покрывавший все его тело.

Я привычно отвел руку назад, прикидывая расстояние для удара копьём, и глубоко вздохнул. Счёт шел на мгновения. Я надеялся убить тварь одним-единственным точным движением, однако неожиданно для себя заметил в мелких глазах существа недобрый блеск серебра…

Глава 12 Рейд

Породившая этого зверя серебряная сфера имела предельный ранг, а значит, почти перешла на уровень золотых лиг. Встреться я с такой тварью в чистом поле, исход был бы очевиден и, скорее всего, плачевен. Но здесь, в подземном коридоре, против мага, убийцы и паладина с ростовым, окованным металлом щитом, а также пехотным копьём-рогатиной, шансы арахнида полакомиться человечиной резко падали.

Моё копьё будто само рванулась навстречу бестии, уже летевшей на меня и желавшей вцепиться всеми восемью лапами во всё живое, до чего она сможет дотянуться, пробив или обогнув прямоугольный щит. Удар получился хорошим: острие попало прямо в пузо. Однако вместо привычного легкого нанизывания я ощутил сильнейшее давление на свой хват, будто у паука на его круглом животе был самый настоящий панцирь. Его лапы клацнули по щиту, по шлему и по правому наплечнику. Моё лицо вдруг ошпарило болью, а левый глаз перестал видеть. Возможно я даже закричал, и вместе с этим воплем в существо ударил яркий концентрированный луч.

Оно отскочило назад, но лишь для того, чтобы выплюнуть из низа мохнатого живота липкий трос-паутину. Тварь дернула паутинные железы на себя, и закрывавший меня щит рвануло вперед и вниз. В тот же миг паук снова ринулся в атаку, раскрывая горизонтальные челюсти. Я на мгновение зажмурился, уже представляя, как ядовитые жвалы смыкаются на моем шлеме, но тут поверх плеча что-то просвистело. Собрав в кулак волю, я заставил самого себя открыть глаза.

Прямо в раскрывшиеся челюсти зверя сферы ударило что-то гибкое и острое. Он снова отскочил, в прыжке успев царапнуть по вовремя поднятому щиту. Из-под моих ног выскочила алая сияющая птичка и устремилась вперёд. Паутинные железы дрогнули, маленький липкий клубок белёсой субстанции опутал искраптица и прибил его к стене. Тот вздохнул и, издав высокий писк, растворился в воздухе, шипя плавящейся паутиной. За моей спиной громко вскрикнул Блик. Испытанный трюк с огненной птицей в этот раз не удался.

Однако даже столь короткое, но отчаянное сопротивление заставило тварь прекратить свою атаку, зашипеть и попятиться назад, во мрак коридора. На минуту мне показалось, что зверь сферы, привыкший получать свою добычу более простыми способами, откуда-то знает, что культиваторы плохо ориентируются в темноте, и потому решил заманить нас поглубже и заодно передохнуть, если, конечно, подобное существо вообще нуждается в отдыхе. Светомагия позволяла мне его видеть даже в таком мраке, какой был здесь. Бестия перешла на бесшумный шаг и на ближайшем перекрёстке поползла налево и куда-то вверх.

В моей груди будто горело. Всё вокруг светилось золотым, словно разлитым по стенам и потолку. Тень Зэра рванулась вперед, словно стремясь догнать паука, но спустя миг снова появилась рядом.

— Зацепило… — прошипел я от жжения, растекающегося по моему лицу.

— Это аура удаляет яд, — бросил Зэр.

— Я не вижу левым глазом… — произнес я и, аккуратно присев на одно колено, положил копье возле себя так, чтобы в любой момент снова схватить его и продолжить бой.

Пальцы нащупали глазницу на шлеме и проникли в нее, аккуратно потрогав невидящий глаз. На войне мне приходилось видеть, как люди продолжали драться с волочащимися под ногами кишками, как вытекали глаза, оголяя чёрно-красные глазницы, и я уже приготовился к нечто подобному, но сегодня мне повезло: мой глаз оказался цел. Я начал протирать его от спекшейся крови, слушая одним ухом Зэра:

— Оно пробило шлем. Это не критично, просто царапина…

— Оно получило два укола и осталось живо… — сказал я, поднимая копье.

— Помнишь, ты стены в храме проламывал? Неужели у тебя остались сомнения в силе зверей сфер и вообще культивации? — ухмыльнулся Зэр.

— Не осталось… — вздохнул я, вставая и осматривая оружие.

Это совсем не походило на медитацию, но я должен был попробовать и, закрыв глаза, мысленно обратился к обоим артефактам висящим сейчас на поясе без дела: «Я знаю, что вы не металл и не оружие, я знаю, что вы — часть меня. Сейчас мне очень нужна ваша помощь, но совсем в другом облике».

— Вряд ли сработает… — хмыкнул император, но тут же его глаза округлились.

Меня услышали. Серебряный нож, артефакт воина, сначала превратился в искру, затем приобрел форму моего щита и растекся по нему. Такую же трансформацию проделал и клинок, магический артефакт, перетекший в копьё.

— Папа Братио, оно твой шлем вогнуло, — послышался голос Филиции.

— Тут мне железо не поможет, — сказал я и, легко разорвав кожаные ремни кирасы, наклонился, позволив шлему и панцирю сползти на пол. Лицо вновь царапнуло. Паук и вправду вмял шлем, и он, увлекаемый тяжестью брони вниз, сдирал мне кожу.

— Зря броню снял, — покачал головой Зэр.

— Мой стиль боя не подразумевает тяжелый доспех, — улыбнулся я.

— Бронника цитируешь… Это хорошо. Так на могильной плите и напишут.

— Если не победим, то не напишут. Не над чем писать будет. Просто сгнием тут, и все, — ответил я, перешагивая через броню и кристаллы силы.

— Братио, мы соберём их пока и разделим на четверых? — спросил у меня Блик.

— Берите себе всё. Мне не нужно, — тут же отозвалась Мышь.

«В первый раз вижу культиватора, который сам не спешит в серебряную лигу», — заметил Зэр, пока шут деловито собирал кристаллы и тут же пихал их в рот, с хрустом пережевывая.

— Эх, ещё б один кристалл, и я на последнюю бронзовую ступень попал бы, — мечтательно выдохнул он за моей спиной. — Братио, если тебе интересно, то мы поделили всё честно. На троих — девять кристаллов.

— И вы все на пороге последней ступени бронзовой лиги?.. — поинтересовался я.

— Ну да, — ответил шут.

— Месье Братио, — просяще спросила Мышь, — может, всё-таки наденете броню?

— Хм… — хмыкнул я, поворачиваясь к ней. — Слушай, Мышь, тебе же только одного кристалла не хватает до серебряной лиги. Почему ты их не ешь?

— Месье Братио… — взмолилась девушка, и на её лице проступило нечто похожее на страх. — Не пытайте меня, пожалуйста. У нас многие не хотят туда. Вот тот же месье Жамалус, например.

— Знаешь, на что это похоже? — спросил я, пристально наблюдая за ней. — Как будто вы все тут кормите серебряную сферу серебряными культиваторами, а сами не культивируете потому, что опасаетесь, что кто-то из ваших вас же и подставит.

— Почему вы так говорите? Я же для вас всё, я же вас… — заскулила Мышь.

— А когда эти трое откормятся до серебряной лиги, — кивнул я на довольную морду Блика, — ты нас предашь. Дай угадаю, сколько надо сфере культиваторов нашего уровня. Два-три?

— Пятеро еще… — выдохнула девушка, опуская голову. В мире теней её хвост агрессивно задрожал.

— Мы в группе. Ты не можешь на нас напасть, иначе за тобой явится зверь, и мы не можем. Но если ты не расскажешь всей правды, я скручу тебя вон той паутиной и насильно скормлю кристалл. И тогда нас точно будет пятеро, — пригрозил я убийце.

На последних словах Мышь вскинула голову и с отчаянием заговорила:

— Да, месье Братио, я служу сфере! Да, ей нужно еще пять серебряных артефактов, чтобы стать золотой, а тут как раз вы, дуальный культиватор, и тени в девочке. Если они сегодня достигнут следующей лиги, задача сферы будет выполнена, и она освободит меня от пояса верности, а Жамалусу вернёт его мужское достоинство, которое откусила еще в старые времена.

— Не придворные, а какое-то сборище евнухов и девственниц… — буркнул я себе под нос, но так, чтобы меня услышали.

— Но если вы убьёте сферу, то, возможно, контракт с нами разорвется… Поэтому я хочу быть с вами, чтобы помочь это сделать.

«Или подставить подножку своим хвостом во время боя.», — хмыкнул Зэр.

— Прошу вас, месье Братио, — продолжала Мышь, — пожалуйста, не гоните меня! Я знаю что вы — тот самый Райс Бабуин Тулле Зиннал Кровавый! Я знаю, вы сможете её победить…

Я с сомнением покачал головой:

— Если я убью сферу, вряд ли она вернёт вашему евнуху причиндалы, а с тебя снимет пояс.

— Я чувствую, что вы великий воин. И потому хочу быть на вашей стороне. Месье Братио,— всхлипнула Мышь, — сфера терроризирует весь город. Это она заставляет отправлять сюда культиваторов.

«На жалость давит, тварь…» — заметил Зэр.

— Ну хорошо. — Я сделал вид, что уступил. — Есть мысли, как убить серебряную сферу?

— Вам всем надо культивироваться до серебряной лиги и составить рейд. Тогда будет шанс, — сказал император вслух.

— Нам надо еще тридцать три кристалла, чтобы всем вместе шагнуть в высшую лигу, — добавил Блик.

— И мне один, — призналась Мышь. — Тут должно быть много бронзовых зверей.

— Не страшно, Мышь, против сферы идти? — спросил Зэр.

— Страшнее жить в страхе… — ответила она. — Сегодня она убивает серебряных, а завтра её сферы-спутники начнут убивать всех у кого есть дар.

«И это тоже не вся правда, — прокомментировал Зэр. — Не может убийца радеть за всех, а девушка, никогда не знавшая мужчин, так желать снять пояс. Райс выведи её на чистую воду. Скажи, что ты в гробу видел всю эту задумку и сейчас возьмешь и с боями уйдёшь из Ахварока».

«Как же я уйду? — мысленно усомнился я. — Там же целое войско наверху…»

«Да, но она-то не знает, что ты не можешь! Она же думает, что ты — тот Райс, который заварил всё это в Лозингаре…»

— Филиция, Блик, Ларри, слушайте внимательно, — быстро заговорил я. — Сейчас разворачиваемся — и назад. Нам легче перебить всех наверху, чем драться с хищной сферой такого уровня.

От неожиданности шут аж открыл рот.

— Братио, давай хоть культивируем нас до серебряной! — взмолился он.

— Потом. Успеешь еще. — Я холодно посмотрел на Мышь. — Она нам врет, а с лжецом я дальше не пойду.

— Но, месье… — заскулила та.

— Правду давай! — потребовал я. — И не часть, а всю, а то тем, кто выживет, придется на пепелище для серебряной сфере культиваторов искать!

— Ладно, — тут же успокоилась девушка, как по команде, перестав всхлипывать. — У маркиза Кавиго есть сын. Вы его знаете: это месье Хавиньон. Недавно он культивировал до одной лиги с вами. Я, как и вы, получила заказ на сферу потому, что месье Хавиньон в опасности.

— И теперь тебе надо либо скормить нас сфере, либо убить её? — уточнил Блик.

— Да, — кивнула девушка. — Но я по-прежнему считаю, что ее надо убить.

— И?.. — протянул я.

— И маркиз Кавиго заплатит за её гибель, — сообщила она наконец то, что скрывала все это время.

«Заплатит за ее гибель…» — мысленно повторил я и решительно произнес вслух:

— В общем, так. Ты первой культивируешь до серебряной лиги, потом это делают мои ребята, а уже потом идём убивать сферу!

— И деньги делим поровну! — вставил свои пять джастиров Блик.

— И деньги поровну, — подтвердил я.

Девушка дважды кивнула в знак согласия.

На сей раз Зэр остался удовлетворен ответами Мыши, и мы, переглянувшись, продолжили свой путь в поисках бронзовых зверей, всматриваясь в каждую тень и разветвление коридора и ожидая нападения того самого паука. Безусловно, серебряная тварь обладала разумом, а значит, опыт нашего недавней схватки был усвоен и ею.

Глава 13 Своих и чужих

Широкая Лоза, по воле Триединого делящая Перекат пополам от Енориайской части Триморья, где она берет свое начало, до Холландской клешни, в этот утренний час была спокойна и укрыта плотным, хоть и невысоким туманом. Однако её журчащую тишину нарушал неестественно нарастающий бурлящий шум, будто где-то рядом огромная рыболовная сеть разом вырвала из речных недр несчетное множество спящей рыбы и те, просыпаясь, бились в истерике, хлюпали друг о друга, пробуждая остальных, пока оркестр рыбного хаоса не стал насчитывать десятки тысяч хвостов.

Из-за Уловинских холмов, быстро скользя вниз по течению, показалась маленькая черная лодка с сидящей на носу неподвижной, чуть наклонившейся вперед закутанной в плащ фигуре. Из-под широкого черного капюшона на мир смотрели полностью безумные ярко-жёлтые глаза. Увидь это судно кто-нибудь с берега, он поразился бы его скорости, поскольку так в этой части материка, да и вообще в Тёмном мире не плавал никто и ничто.

Высоко подняв нос, хлипкая рыбацкая посудина, оснащенная двумя парами живых лиан, словно растущих по бортам, буквально летела по воде. Лианы постоянно извивались, то поднимаясь в воздух, то хлопая и загребая воду назад, оставляя за собой рябь и бурлящий фонтан брызг. Геомагия не любит реки, но именно по воде лежал самый быстрый и спокойный путь к северным границам Переката — к городу-форту Лоз.

Медитативно-стремительное скольжение было прервано появившимся из-за очередного изгиба встречным кораблем. Думая совсем о другом, Яз сконцентрировался, готовясь к встрече, и чтобы не вызывать лишних подозрений хотя бы на первый взгляд, приостановил действие своего заклинания, заставив лианы опуститься в воду. Трехмачтовый легкий корабль-разведчик с гордо реющим серыми флагами, на которых был изображен желтый фрукт, шел против течения на всех парусах.

Яз звучно выдохнул и опустил голову. Королевство Холланд — а именно его лимонный флаг развевался на мачте парусника — нагло и не скрываясь чувствовало себя в водах Переката словно дома.

Официально надзорные маги не вмешиваются в дела королевств Тёмного мира, а лишь направляют и ограничивают их, следя за исполнением единой цели — непрерывности поставок в Светлый мир. Но что-то подсказывало магу, что тринадцатилетний король Шалоур II, недавно занявший трон после загадочной гибели его отца Наруза IV, дошёл до мысли об интервенции не совсем своей собственной головой. Скорее всего, не обошлось тут без надзирателя за Холландом, верховной магички Элизабет Хазле по кличке Куропатка, которая уже вечность находилась на второй ступени золотой лиги.

Мысли Ящера о маскировке разбились о его же логику. В такой тишине плеск лиан-плавников был слышен на тысячи шагов вверх и вниз по течению, и, скорее всего, на судне уже внимательно вглядывались в странно плывущую навстречу лодку. Однако когда трехмачтовый парусник взял курс на перехват и масляные палубные фонари направили лучи своего сконцентрированного линзами света в ее сторону, медитативно-спокойное настроение мага сменилось адреналиновой бодростью.

"Ну держись, Яз, — хмыкнул про себя Ящер. — Сейчас начнётся… Кто, куда, зачем, почему твоя лодка плыла так быстро, а не шпион ли ты Переката, а не опасный ли ты колдун, попрекающий святые лики…'

Судная неделя всё ещё шла, и он не слышал гонг, предвещающий приближения культиваторов, но почему-то ему казалось, что на корабле-разведчике обязательно должны находиться любимцы сфер. А раз так, значит, первым применять разрушительные массовые заклинания опасно для своей же жизни. Зацепишь носителя артефакта — снова накликаешь на свою голову зверя высшей сферы…

Под полами плаща потирали друг друга маленькие отрастающие ладошки, не больше чем у годовалого ребёнка, с мягкими несформировавшимися костями.

«Подниматься на палубу тоже нельзя, — продолжал он рассуждать. — Могу вызвать подозрения своим внешним видом, а это снова расспросы…»

Тем временем корабль поравнялся с его лодкой. Сверху потянулись длинные багры.

— Эй, на лодке! — донесся властный хрипловатый голос. Его обладателя маг не мог разглядеть из-за слепящего света фонарей. — Кто таков и куда путь держишь?

— Я монах, — соврал Яз. — Странствую и несу слова Триединого туда, где люди церквей не видели.

— А как тебя величать-то, святой отец?

«Неужели поверили? — мелькнула мысль. — Как-то уж очень быстро…» На монаха Яз уж точно не был похож, скорее уж на опытного и вселяющего ужас колдуна, не желающего тратить своё Ци на первые встречные корабли.

— Муголом величают, — ответил Ящер.

— Ну что ж, Мугол, поднимайся на борт. Поболтаем, отведаешь тёплой еды, вон, вижу, как продрог! — прокричали сверху, и в лодку упал развернутый рулон веревочной лестницы.

От такого предложения отказываться не следовало, даже если бы очень хотелось: сверху на Яза смотрели воины в доспехах, вооруженные самым разным оружием.

«Ну а дальше, — мысленно подытожил Ящер, — допрос, хотя они назовут это дружеским разговором, попытка пленения. Спросят документы, которых, конечно же, нет, а потом покажут меня культиватору из команды, а он взглянет сквозь тени и точно скажет, кто Яз такой, и тогда плакала экспедиция в Лоз…»

Взгляд мага пробежался по теням, и Ящер облегченно вздохнул. В видимом ему секторе культиваторов не было, а значит, добрая половина страхов оказалась беспочвенна. Ручки взялись за лестницу, больше изображая покорность, а губы еле слышно зашептали, обращаясь к доскам, из которых был сделан корабль. Подогнанные под друг друга и смазанные смолой брусы тут же ожили и, затрещав, начали раздвигаться, впуская в трюм воду.

Яз успел подняться лишь на пару ступенек, как со всех сторон раздалось:

— Морской демон! Это колдовство!

— О, вы мне льстите, — прошептал маг и, пересиливая себя, продолжал подъем. Давался он ему более чем тяжело: отрастающие нежные, как у ребенка, ладошки еще не были готовы к таким нагрузкам и трению.

Пущенная кем-то стрела разорвала плащ и отрикошетила от его кожи. Следом отлетела другая, и в это время судно накренилось в сторону Ящера, делая стрельбу по нему неудобной. Смирившись с бессилием рук, маг спрыгнул с шатающейся лестницы и снова очутился в своей лодке. Не дожидаясь, пока ее накроет судно, он мысленно приказал лианам грести, вложив в свой приказ максимальное количество Ци для создания стартовой скорости.

— Демон, стреляйте в демона! — продолжали орать с корабля, когда Яз гнал свою лодку к корме.

Паника нарастала. Кто-то вопил, призывая спасаться вплавь, кто-то уже спрыгнул в холодную воду и греб к берегу, до которого оставалось не более сотни шагов.

«Нужно затопить его», — решил Яз.

Хотя он уже не был надзорным магом и плохо относился к политике, но на корабле интервентов находилось слишком много глаз и ртов, и кто-нибудь из их обладателей нет-нет да и мог рассказать о встретившимся им колдуне, если только его не примут за морского демона, по воле случая обитающего в реке. Как и многие другие существа, они являлись порождениями хищных сфер и иногда встречались на местах былых морских сражений. Еще на службе Яз слышал о таких сферах, находившихся возле острова Тур и у скал Сломанного пика. Живущие морским промыслом холландцы были очень осторожны с такими местами и слухами о них.

Заплыв за корму, Яз развернул лодку так, чтобы наблюдать за кораблем с небольшого расстояния примерно в тридцать шагов.

Заклинание и здесь оживляло корабельные доски. Парусник разваливался буквально на глазах, но верные своему долгу солдаты все еще сопротивлялась непреодолимой силе. Из открывшейся бойницы с кормовой части корабля выглянуло дуло чугунной пушки, ища свою цель.

Ящера слегка передёрнуло от нарастающей паники. Каменная кожа не спасала от пущенного почти в упор ядра, а уж о легкости, с которой оно пробьет рыбацкую лодку, стоит лишь попасть, говорить не приходилось. На суше Яз бы уже воздвиг каменную стену, которая сама собой выросла бы у его ног, но вода была не его стихией. Тем временем пушкари забили в ствол ядро и порох и готовились поднести горящий фитиль к пороховой планке.

Неожиданное решение пришло молниеносно.

Маг простер новообретенную правую ладошку к кораблю. Обретая форму заклинания обратной памяти, Ци побежала сквозь розовые детские пальчики, обжигая их и покрывая пузырями и так содранную кожу. В это мгновение пушка и ядро, выплавленные из одной руды в одной из плавилен Холланда, вдруг вспомнили своё родство и, спаявшись, стали единым целым, будто никто никогда не превращал их в податливый чугун и уж подавно не отливал их в правильные формы.

Прогремевший взрыв разметал корму, и на ее обломках тут же вспыхнул пожар. На корабле детонировал пушечный порох, кричали раненые и умирающие.

Взрывная волна сорвала с Яза капюшон, оголяя зарубцевавшиеся безволосые ткани розового цвета там, где когда-то были седые редкие волосы. Заново растущая раковина правого уха особо чутко ощущала холодок и сквозняки, и маг поспешил вновь накинуть капюшон на голову. Корабль-разведчик тонул. Те, кто мог спастись, выплывали уже без тяжёлых доспехов и оружия.

Он не был патриотом, но сейчас всё в его тени ликовало.

— Присылайте людей вровень! — ворчал себе под нос Ящер.

Был бы на паруснике культиватор хоть самого низшего ранга бронзовой лиги, он бы пригрозил магу подставиться под заклинание, и тогда Язу пришлось бы плыть себе дальше. Но откуда простые смертные могли знать о том, кто оказался перед ними? Когда культиватор-разведчик в войске, он не имеет морального права спать во время похода. Обычным солдатам этого никто не объяснил, и потому вокруг идущего с армией культиватора будут гибнуть все или почти все, пока такой дуралей не наткнется на кого-нибудь своей лиги и ранга, чтобы принять поединок, очень уж редкий в условиях глобальной войны. Это знали даже в древности. В задачу культиваторов всегда входило убивать периферию. Новая же власть Светлого мира стерла память из разума темномирцев, дав взамен религию и охоту на опасных колдунов.

Под крики плывущих и спасающихся и бурление выходящего из внутренних корабельных помещений воздуха Яз снова вывел лодку на нужный курс. Появление в этих местах холландского судна говорило не только о вторжении, но и о первой победе Холланда — падении или преднамеренной сдаче Лоза. Но Ящер должен был узнать об этом ближе к границе, поскольку желания возвращаться, брать и допрашивать пленных он не имел, как говорится, от слова «совсем».

Глава 14 Пятеро и тень

— Расскажи мне о хищных сферах и зверях, которых они выпускают наружу, — мысленно попросил я Зэра, не спеша продвигаясь вперёд по бесконечным гнетущим коридорам.

— Нечего там особо рассказывать, — также мысленно ответил он. — Хищничество всегда очень разное. Многое может сподвигнуть зверя сферы выбраться из своего жилища даже без видимых на то причин. Если рассматривать сферу как некий разумный организм, то выпуская своих детей наружу, она отправляет в путь часть себя и таким образом множится. Умирая в Тёмном мире, зверь как бы сеет кристалл силы, тем самым порождая новую сферу. То же самое и с артефактом культиватора: что не будет поглощено при поражении в поединке, прорастет сферой. Ну а в нашем случае это больше похоже на муравейник, где муравьи вылезают, чтобы утащить кого-нибудь к себе.

— В нашем случае мы влезли в этот муравейник. Но с чего всё начинается? С чего начинается само хищничество?

— Да там много разного. Сколько хищных сфер, столько отдельных случаев и причин, и в нашем случае они, — Зэр поднял палец кверху, словно указывая на тех солдат, которые сопровождали нас к ветхой башне, — они откормили её, и теперь это приняло такой вот оборот. Вон, в Лозингарде святые отцы выставили вокруг некросферы посты и так бы и продежурили вечность, если бы не наше вмешательство. А тут… А тут, пытаясь её угодить, они вырастили неподвластную себе тварь. Это не наука, Райс. Нельзя написать книгу о сферах и точно указать, что там да как. В каждом отдельном случае — всегда всё разное.

— Кажется, понял. Хищничество — это как общее название совершенно разных болезней, — подытожил я, ловя себя на мысли, что говорю как Лара.

— Что-то приближается… — настороженно произнесла Мышь.

— Я ничего не слышу, — отвлекшись от мысленного диалога, ответил я, но на всякий случай остановился и прислушался. Видимо, это получилось резковато, поскольку Блик врезался в меня, ткнувшись лицом в спину.

— Не спорь, — раздался в голове голос Зэра. — Она связана с этими подземельями и чувствует их. Идти против сферы, давшей тебе наказ, все равно что играть в кости сразу на все деньги. Сам ведь знаешь: нарушишь клятву — вышлют зверя. И выхода два: либо умереть сражаясь, либо победить, чтобы побежденной сфере не хватило сил потребовать долг.

— Твари прямо по курсу! — внезапно прокричал Блик, и из-за моей спины вылетел огнешар.

Я инстинктивно поднял щит и, дождавшись ударной волны, качнувшей меня резким потоком воздуха, наугад ткнул копьём во врага, которого, заболтавшись с Зэром, так и не разглядел.

С наконечника сорвался свет и залил все впереди тягучей волной. Коридор затрещал и зашелестел. До носа донеслись запахи жареного мяса, и лишь тогда я выглянул из-за щита. В коридоре что-то догорало; тлеющие лепестки пепла сыпались на пол и вновь взлетели, поднятые кружащими раскаленными потоками воздуха.

— Подземные шершни, — сообщила Мышь. — Ты сжёг их рой.

Взгляд сквозь тени различил лишь оседающий пепел, который таил в себе кристаллы бронзовой лиги. Их было так много, что казалось, словно под моим лучом света и вправду погиб целый рой бронзовых шершней.

— Я не могу понять, мы внутри сферы или нет? — спросил Блик, тоже вглядываясь вперед. — Всё как-то размыто.

— И да, и нет, — отозвался Зэр. — Это территория хищных сфер, и пока они выясняют, кто из них вас съест.

— Сейчас культивируем все вместе и станем блюдом лишь для серебряной, — хмыкнул я. — Мышь, твой кристалл первый!

Она кивнула и, пройдя с нами до пепелища, наклонилась и достала из воняющих жареным останков кристалл.

— Я, Мышь, готова к получению испытания на право ношения серебряного артефакта! — произнесла девушка и засунула его себе в рот.

Следом подошёл Блик. Он осторожно присел, начал вытаскивать из пепла светящиеся камушки и тут же поедать их, поочередно уступая место Филиции и Ларри. Наконец последние из оставшихся ценностей были поглощены.

— Послушайте, — произнес я и мои слова возможно прозвучали нервозно, — вы не обязаны идти до конца и произносить вызов испытания. Думаю, что вы сможете найти путь назад, а бронзовые звери уже вам не помешают, так как вы их переросли.

Филиция поднялась, серьезно взглянула на меня и сказала:

— Ты тоже мог пройти мимо, а не спасать меня в подворотне! Я вызываю испытание серебряной сферы!

— Вы дали мне вторую жизнь. Я вызываю испытание серебряной сферы! — произнёс Ларри.

— А я что, рыжий, по-вашему, то есть бронзовый? — прокричал Блик, — Всё равно у нас на троих одно тело! Я вызываю испытание серебряной сферы!

Я смотрел на них со странным чувством благодарности и неожиданной неловкости. Разум понимал, что впятером нам будет легче справиться со всем, что нас поджидало, но совесть не могла позволить не предложить им уйти. Их ответ говорил об очень многом…

— Куда дальше, Мышь? — спросил я у девушки.

— Вглубь и вниз, дальше лишь прямо, — коротко ответила она.

Я снова пошёл впереди, прикрывая нашу колонну щитом и стараясь не упустить ничего, подобного даже рою насекомых. Однако начатый разговор с Зэром не давал мне покоя и я снова мысленно обратился к нему:

— А сферам что, всё равно, что они нас убивают? Ведь тот зверь, который идет за культиватором, может исчезать и появляться из любой точки расположения сферы, главное, чтобы та была выше лигой. Разве нет?

— Я напомню тебе, Райс, что, по легендам, мы, люди, и есть первые звери сфер, а наши искры и тени — мутировавшие кристаллы сил. Мы победили титанов и расплодились в обоих мирах, Тёмном и Светлом.

— Да, я помню, ты рассказывал, но почему тогда от древних долюдей ничего не сохранилось — ни замков, ни оружия?

— Почему не сохранилось? А мой меч?

— А что твой меч?

— Ты думаешь, он просто так называется мечом Серафима?

— Я не задумывался об этом…— признался я. — И кем же был этот Серафим?

— Легенды говорят, что он был королём обоих миров, настолько могучим, что мог держать свой меч одной рукой.

— И что с ним стало потом?

— Откуда же я знаю… — пожал плечами Зэр.

— А откуда ты вообще взял этот меч? Я думал, это был твой артефакт, созданный сферами для тебя лично…

— Это был мой артефакт! — повысил голос император. — Но ковался он, увы, не в моей тени… И думаю, не в тени вообще.

— В искре? — предположил я.

— И снова мимо, Райс…

— Игра началась, детки! — воскликнул кто-то сзади, прервав наш диалог.

Я обернулся и тут же прыгнул, проскользив вдоль самой стены мимо Блика и Мыши подставив щит под десяток летящих стрел. Щит застонал и заскрипел, вмиг став похожим на спину дикобраза.

— Ха! — выдохнул я, посылая луч света в ту сторону, откуда мы пришли.

Что-то полыхнуло. По коридору разнеслись высокий звонкий смех и странное прерывистое жужжание.

— Кто-нибудь разглядел, что или кто это было? — спросил я, вглядываясь в пройденный перекресток, где горела какая-то маленькая тележка-короб с кучей дырочек, направленных в нашу сторону.

— Это еретик-инженер, — сказала Мышь. — Я совсем маленькая была, когда его сферам скормили.

— За что?

— Он с помощью колдовства и колёс научился без лошадей быстро ездить ногами прямо по брусчатке.

— А это у него что? — спросил я, показывая на утыканный стрелами щит.

— Стреломёт, надо думать, — заметил Ларри. — Это типа баллисты. Накладывают стрелы, по ним бьет доска, натянутая тетивами, и они кучно летят в цель.

— Понятно. Изобретатель, значит. Будто нам паука не хватало, — вздохнул я и тут же сообразил: — Но это не был культиватор: я не слышал гонг.

— Тут много людей погибло, мессир. И вы правы, он не жив, просто, кажется, мы уже в сфере!

Я повернулся к Мыши и обомлел, увидев почти полностью обнаженную девушку. Причинные места прикрывались бронзовыми трусами с выходящим из-за спины длинным шипастым хвостом, а грудь пряталась за серебряным колючим лифчиком, похожим на два держащихся за руки небольших ежа. Позади девушки стояли все, кроме Зэра. Я уже начал привыкать, что его не пускают в сферы из-за того, что у него нет артефакта культиватора.

Ларри получил от сферы серебряный ромб, утопленный в лобной кости так, словно он врос, словно это был не артефакт, а самый настоящий третий глаз — наверное, потому, что некромаг и сам был артефактом, вытащенным алчностью Блика из сферы в виде черепа. Воинственно сжимающая кулачки Филиция получила связку серебряных ключей, висящих у неё на поясе, а Блик приобрел серебряные бубенцы на свою трёхколпачную шапку.

— Раз мы внутри, а у вас уже есть артефакты, значит, у сферы готово для нас какое-то испытание,— предположил я. — Есть мысли?

— Договориться с инженером или убить его, — сказала Филиция.

Ларри скептически покачал головой:

— Она наградила нас артефактами для того, чтобы мы не смогли отсюда уйти. Это как посолить еду перед обедом.

— Нам бы не помешал лекарь, — произнесла Мышь и оглянулась, услышав какое-то жужжание.

— Я попробую лечить нас аурами, — подбодрил я спутников, — а пока давайте поймаем инженера!

Сзади горел стреломёт, треща так, будто его сделали из сырого дерева. Пламя опаляло стены и доставало до потолка. Даже если бы мы хотели повернуть назад, нужно было бы ждать, пока он догорит, так как тушить его было нечем. Выбор был сделан за нас.

— Вы станете тут моими игрушками!!! — снова раздался уже знакомый голос откуда-то сзади.

Что-то механически звякнуло. В этот раз я не успел оказаться с другой стороны и лишь услышал, как ойкнула Мышь. Блик сообразил первым и, прижавшись к стене, метнул огнешар. Прогремел взрыв. Коридор впереди наполнился дымом, скрыв от меня то, что было там.

Мышь лежала на полу. В левой стороне её доспеха торчал длинный, почти с метр обломок чего-то. Загородив ее щитом от того пространства, откуда стреляли, я повернулся к девушке и встал на одно колено. Но помощь не понадобилась: стальной хвост Мыши обвился вокруг древка и с легкостью выдернул его из серебряных нагрудных чашечек.

— Все-таки бронелифчики спасают, — прохрипела она.

— Что это? — спросила Филиция.

— Копьемёт… — выдохнула Мышь. При этих словах что-то с треском ударилось в щит.

— Тебе повезло, что в броню прилетело, — заметил я. Степень везения и вправду была высока: стрела-копье вполне могла не увязнуть в чашечке, а соскользнуть по броне и проткнуть девушку сверху или снизу, да и вообще попасть не в бронелифчик…

— Я отвела его лезвием хвоста, — вновь прохрипела она.

— Противник далеко, я не достану, — будто извиняясь, произнес Блик.

— Будьте с Мышью! — приказал я спутникам и ринулся в дымный коридор.

Глава 15 Инженер сферы

Кем бы ни был стреляющий из темноты, в дыме он ориентировался прекрасно. В щит снова ударил дрот и, отскочив от артефакта, отрикошетил в стену слева. Не останавливаясь, я машинально контратаковал лучом света. Вдали вскрикнули, и я снова услышал тот самый странный жужжащий звук, на сей раз удаляющийся.

«Хорошо, что броню снял: с ней так не ускоришься», — похвалил я сам себя, разгоняясь до скорости, доступной лишь в нереальных мирах сфер, но тут же поймал себя на мысли, что шлема, мешающего обзору, тут бы и не было. Сферы не очень любят пускать в себя что-либо, кроме артефактов и их носителей.

Вынырнув из дыма, я заметил впереди громоздкий разряженный копьемет на колесах. Он был слишком уж большим для передвижения в коридоре, а значит, его собирали прямо здесь. И тут меня осенило: сфера специально забросила нас в простреливаемую точку, правда, при этом не учла лишь того, что у неё был всего один сумасшедший инженер, бегающий от орудия к орудию.

«Или учла?» — словно ножом, прорезала мой разум еще одна догадка.

— Лови, пехотинец! — прокричали издали. Из-за угла высунулась кривая, обгорелая и безволосая рука, и в тот же миг в мою сторону полетел черный металлический шар с дымящейся струйкой, исходящей от фитильного троса.

В мирное время такие штуки обычно используют для подрыва шахт, а на войне заряжают в пушки или метают в пехотный строй. В армии Переката была элитная сотня бомбометателей, обучаемая и проживающая отдельно от остального войска под пристальным надзором святых отцов — видимо, для того, чтобы польза не преодолела то расстояние в один шаг, что отделяет ее от инакомыслия. Инженер прекрасно умел создавать нужные устройства, но откуда ему было знать, что бомбы не швыряют поверх, а закатывают снизу под щиты? Я прыгнул навстречу летящей в меня бомбе, пнув её на лету, дав возможность «полёту журавля»отправить взрывчатку назад своему владельцу, тут же упал, сгруппировался, свернувшись подобно черепахе, и, прикрыв щитом спину, посмотрел назад. Там, где я оставил новоиспеченных культиваторов серебряной лиги, сейчас творилась какая-то шумная суматоха. Инженер был лишь в одном месте, а вот паук или другие твари вполне могли напасть. Из-за дыма я ничего не видел, однако вспышка огнешара за серой пеленой красноречиво говорила о идущем бое.

Взрыв отброшенной назад бомбы разнес обломки копьемёта по коридору. Пара даже умудрилась отрикошетить от стен по мне, бессильно ударившись о «стойкость храма», но я не обратил на это никакого внимания. Меня занимали мысли поважнее, чем возможные раны.

Сейчас мне надо было оказаться рядом с остальными и прикрывать их в бою, однако нас разделяло слишком большое расстояние. Я понимал, что пока добегу до них, пройдет много времени, а как известно, во время боя ценна каждая временная песчинка. Мысли искали способы ускорить моё появление там, а я уже стремился туда физически — сначала на двух ногах, потом на четвереньках. В какой-то момент дыхание сбилось, как будто кто-то ударил под дых, и в ту же секунду из меня к воюющим сквозь дымку заскользила искрящаяся шарообразная субстанция (Гнилоух называл это «делиться аурой»). Она окутало четвёрку культиваторов сияющим полотном, и лишь тогда я увидел, с чем именно они ведут бой.

Как я и думал, это оказался тот самый паук, с которым мы дрались пару поворотов назад. Сейчас он то атаковал, то отступал. Аура очень мешала ему прицелиться, но больше всего мешал маленький огненный человек, в котором угадывалась худощавая фигура Блика. Сам же шут лежал позади группы не шевелясь, пока вместо него сражалась огненная копия. Дралась она неумело, но настолько яростно, что паук только и успевал менять угол атаки, пытаясь поразить копию своими когтями. Из-за плеча огненного голема то и дело била своим хвостом Мышь, и только Филиция и Ларри оставались не у дел, стараясь держаться позади.

Решение пришло молниеносно. Арахнид не видел меня, а значит, оставался незащищенным с моей стороны, не то что во время нашей первой встречи. Я оглянулся и, убедившись, что мне не грозит появление инженера с очередной бомбой, встал и размахнулся, посылая свою мысль-молитву в виде фразы «Прошу тебя, попади» прямо в древко копья-артефакта. Конечно, мне ничего не стоило метнуть его физически, как сделал бы обычный пехотинец, но ведь и в руках у меня было не обычное копьё, а думающий и чувствующий артефакт с которым я очень хотел наладить более чем близкое ментальное взаимодействие. И как хороший командир может вдохновить бойца перед битвой, так и я не мог не подчеркнуть моему оружию важность будущего броска. Сейчас для этого представился очень удобный случай, упускать который было бы непростительно.

Сорвавшись с руки, копье устремилось в паука. Засвистев сотней сверчков, тварь рухнула с потолка прямо под ноги пылающей копии Блика. Острие копья-рогатины нашло брешь в ее броне, ударив между брюшком и грудиной.

На бегу я почувствовал, как в моей правой руке снова потяжелело. С удивлением взглянув на ладонь, где пальцы сами собой сомкнулись на чём-то удобном, я увидел своё копьё, будто собравшееся прямо из кусочков света.

Последний рывок сквозь слабеющую дымовую завесу — и вот я уже мог видеть вблизи распадающееся на серебряные кристаллы тело паука. Я опоздал, и я же успел.

— Блик молодец, такую штуку вызвал! — подняла на меня глаза Филиция, сидя у тела шута, всего покрытого царапинами, — Паук и кусал, и жалил ЭТО, а оно его будто ни в чем не бывало бьёт и бьёт.

«Огненный двойник», — вспомнил я что-то подобное в дневниках Гнилоуха.

— Да и Мышь сражалась неистово. Жаль, я хоть и серебряный, ничем помочь не мог, — вздохнул Ларри. — Вряд ли тут будут кладбища.

— Кладбища не кладбища, но тут должны быть те, кого можно поднять, — произнес я, бегло посчитав количество камней, которые просвечивали сквозь кожу трупа. В этот раз их оказалось семь. — Нам надо торопиться, пока стреломёт не догорел и к нам опять не стали подступать с двух сторон.

Филлиця и Ларри помогли подняться мямлящему что-то в бреду Блику, а Мышь собрала выпавшие кристаллы. Ее тело покрывали синяки, ссадины и кровоточащие неглубокие порезы, однако она явно не придавала этому значения. Или же делала вид…

— Мессир, — произнесла она мне вдогонку, пока мы приближались к разрушенному копьестрелу, — надо принять сейчас, чтобы поддержать эффект поглощения. Нам хотя бы по одному, а вам оставшиеся три. Сейчас важно, чтобы один из нас быстрее культивировал!

К импровизированному орудию я подходил очень медленно: оно стояло на развилке, а из-за угла всегда могли что-нибудь метнуть. Но бросать, похоже, было больше некому. Тот, кто был инженером, лежал справа от конструкции исчезающим трупом, сквозь который тоже просвечивали ещё пять кристаллов сферы.

— Вот тебе и кладбище из одного человека, — заметил я, обращаясь к Ларри.

Он лежал с неестественно вывернутыми руками, в правой из которых держал незажженный шар бомбы. Левая половина лица стекала на пол кровавыми ошмётками — инженер погиб от одного из осколков, от первого брошенного шара или от разлетевшегося копьемета. Творение, убивающее своего создателя — это была бы отличная тема для многочасовых философских дискуссий с Зэром, но сейчас я об этом даже не задумался.

При жизни инженер был невысокого роста и, судя по всему, обладал весьма специфичным вкусом и чувством стиля. На нем было надето что-то странное, которое покрывали маленькие зубчатые колёса — его ересь и сумасшествие. Из сандалий, на которых, словно на маленьких тележках, тоже были прикреплены по четыре колёсика, торчали грязные пальцы ног с кривыми ногтями.

— Отлично, — с облегчением выдохнул некромант заинтересованно склоняясь над телом. — И кристаллы, и труп — нам везет.

— Мессир, — окликнула меня Мышь, — сфера испытывает нас на жадность.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— Нас пятеро, а кристаллов теперь двенадцать. Она хочет, чтобы мы разделили их поровну, но тогда наши шансы выжить резко уменьшатся.

— Что ты предлагаешь?

— Всё то же самое, мессир: нам съесть по одному, а вам — все остальные.

— Возражений нет? — спросил я у остальных и по их мимике понял, что все согласны.

Раны на моих спутниках затягивались. С каждым поглощенным мной кристаллом аура лечила всё лучше. Пришёл в себя и Блик, как только Филиция положила ему в рот один из камней сферы.

Моё зрение стало острее, а свечение вокруг ещё ярче — я поглотил все восемь камней. Артефакты словно заныли от голода, жаждая получить заветные ранги, но всё было не так просто. В режиме экстренной культивации нельзя вложить Ци равномерно, чтобы никого не обидеть, и я снова обратился к ним и прежде всего к артефакту в виде щита, висевшему на левой руке, который отвечал за воинское искусство:

«Я могу отдать четыре тебе и четыре — твоему брату по светомагии. Но нам нужен хотя бы один предельный навык, а восемь кристаллов — это уже первый ранг второй, духовной ступени серебряной лиги. Иначе не выжить. Потерпи, я буду подпитывать тебя по мере возможности».

Зэр сказал бы, что я занимаюсь ерундой, разговаривая с вещами, но эти артефакты давно уже стали моей частью, единым целым со мной. Щит меня понял. Застонав, но смирив свой голод, он дал мне возможность распределить все ранги в светомагическое копьё. Как когда-то сказал мой хмурый учитель, культивировать два таланта тяжело. Приходится постоянно разрываться, и сейчас я почувствовал это на себе. По копью побежали светящиеся руны, а само древко словно задрожало от накопленной в нём мощи.

— Ты скоро? — поторопила Мышь Ларри, колдовавшего над трупом.

— Не мешай, — отмахнулся он. — Вон Блик ещё в себя не пришел, куда ты торопишься?

— Мы на перекрёстке. Я не хочу, чтобы они напали с трёх сторон, — ответила она, озираясь по сторонам.

После поглощения кристаллов их голоса стали более дерзкими и каким-то раздраженно-злыми. Но оба были правы. Нам не стоило долго оставаться на одном месте, но и, безусловно, нужен был поднятый в качестве зомби труп, который мы могли использовать хотя бы как заграждение в бою.

Я не мешал Ларри, а лишь поглядывал во все стороны тёмного тоннеля, где все еще тлел стреломет. Моя аура, скопившись над головой Блика и переливаясь серебряными искорками, помогала ему окончательно прийти в себя. Филиция же, видимо, чтобы тоже не мешать, присела рядом с шутом и с интересом перебирала свои новые серебряные отмычки.

Вдруг на меня накатила уверенность, что у нас всё получится, хотя я осознавал, что это — лишь эйфория культивации, и не хотел даже представлять себе, сколько людей сгубила такая самоуверенность. Ты поглощаешь артефакт или кристалл, уже кажется, что море по колено, а враг, культиватор или зверь сферы, тут как тут. Он осторожен, он не ошибается, он боится проиграть, а ты — нет, потому весь во власти мнимого чувства превосходства.

Мои размышления прервал громкий вздох на грани хрипа. Голова инженера — вернее, то, что от нее осталось, — наконец-то подала признаки послесмертной жизни.

— Восстань! — призывом завершил свою работу некромант.

Но инженер и не думал подчиняться. Его единственный оставшийся тусклый глаз заскользил по нам, рот раскрылся в попытке что-то сказать, но не смог: он еще не дышал, а мертвец, пусть и разумный, ещё не осознал себя мертвецом. Как я понял из дневников Гнилоуха, Ларри поднимал андеда с сознанием и прижизненными навыками…

— Восстань! — повторил некромант чуть напористей.

Рот мертвеца пару раз хлопнул, словно его обладатель был выброшенной на берег рыбой, и, извергая из себя слизь и кровь, оскалился в смехе, похожем на воронье карканье.

— Восстань!!! — взревел Ларри, вкладывая в это слово больше чем простое Ци.

— А смысл? — наконец прокашлял андед, не переставая смеяться и поочередно зыркая на нас.

— Я приказываю тебе! — возмутился некромант.

— Палладин, ассасин, вор, маг и некромант… Вы все всё равно сдохнете тут.

— Убавь ему ума! — посоветовала Ларри Мышь.

— А… — узнал её инженер. — И ты туда же, в серебряные. Что, надоело на убой других водить? Захотелось самой ощутить зубы господина на своей шкурке?

— Сейчас всё исправлю, — заверил Ларри.

Труп тут же словно подняло за шкирку неведомой силой и поставило на ноги.

— Скоро за вами придут его легионы! — засмеялся инженер.

— В общем, так, — потер руки Ларри. — Он под полным контролем, но взрыв, видимо, повредил, что-то в его мозгу, поэтому его язык сам по себе. Мелет всякую чушь. Скорее всего, он даже не осознает того, что он мелет.

— Если легионов так много, почему же нас встречали только ты и тот жалкий паук? — осведомился я.

При упоминании о пауке Блика передернуло. Озираясь, он вскочил, однако Филиция успокаивающе положила ему на плечи руки, и взгляд шута снова стал осмысленным.

— Паук жил в этой части, а я быстрее всех, так как на колёсах! — ответил инженер.

— Мышь, что он там говорил про господина? — обратился я к девушке. — У сферы есть главный зверь?

— К сожалению, — потупила она взгляд.

— Веди нас к нему.

— А она не знает пути! — злорадно произнес андед.

— Ну тогда веди ты! — приказал Ларри. — Или, вернее, катись туда медленно и, завидев зверей сферы, дай им эффективный бой!

— Кто это и разве бой может быть неэффективным? — вдруг спросил пришедший в себя Блик.

— Он может поехать быстрее, чтобы быстрее погибнуть, а мы останемся без мертвеца, — пояснил Ларри, — Кстати, он знает подземелья, а у меня есть идея, как избежать боя со всей армадой серебряной сферы.

— Драться все равно придётся, — вздохнул я, — если у главного в сфере имеется предельный ранг в серебряной лиги. Нам нужно так хитро культивировать, чтобы прийти к нему, будучи более сильными, или застать того врасплох.

— О том и речь, — кивнул Ларри, явно воодушевленный пониманием того, что и он теперь может участвовать в бою, пусть и чужими руками.

Глава 16 Мышиной тропой

Группа отступала и кружила бесчисленными коридорами подземелья, до мельчайших подробностей повторяемыми хищной сферой. Впереди шел паладин, за ним — маг и воровка, а некромант со своим подопечным инженером, когда-то потерявшим тут жизнь и чокнувшемся на колёсиках и взрывчатке, волочились сзади. Правда, Мышь могла бы вспомнить его имя. Она даже пару раз попыталась отыскать в памяти пускай и ненужную сейчас информацию, но натыкалась лишь на воспоминание, что всем было плевать на его имя при жизни. Тем более было странно вспоминать в послесмертии, как там его звали.

Зомби-инженер пыхтел и ворчал, таща за собой свою тележку с еретическими инструментами.

«Вместе с ней его сюда и изгнали», — вспомнила убийца, краем глаза замечая в углу коридора небольшую затаившуюся змею, наблюдающую за всей их процессией. Хвост Мыши дернулся. Лезвие с легкостью разрубило длинное тело напополам и также бесшумно вернулось назад, но уже с кристаллом сферы. Девушка бросила взгляд на спутников и, видя, что никто не заметил добычи, поспешно сунула культивационный камень за железный обод своих трусов и вернулась своими мыслями к инженеру.

«Вот где он хранил свою тележку во время боя с Братио? Или, наверное, лучше было бы называть этого страшного паладина и дуального культиватора его истинным именем — Райсом Бабуином Тулле Зийналом Кровавым, губителем Лозингара и цареубийцей?»

«Сфера, сфера, сфера… Она заманивает нас в ловушку, хочет, чтобы мы поиграли с ней, как котенок с мышкой, а потом сожрет с потрохами, всех пятерых! И ни паладин Райс, ни его некромант и огнемаг, и уж тем более девочка-воровка не смогут этому помешать. Только отсрочить», — говорила нарастающая паника в голове Мыши.

Инженер снова устанавливал очередную бомбу с кремниевым огнивом, работающим, как он сказал, «на пружинах». Странная бомба не поджигалась бросающим, а взрывалась, когда кто-либо задевал длинный, тонкий, словно вязальная спица, рычаг.

— Они идут, я чую! — прохрипел мертвец злорадствуя.

— Что ты там чуешь? У тебя пол-морды нет! — возразил Блик, оглядываясь на андеда. — Тоже мне, полумордый зверечуй!

— Шути-шути… мальчик-огнепальчик, пока шутится! Скоро со мной по этим тоннелям ходить будешь мертвенький. Господин всех вас найдёт и перепрячет!

— Ставь свои ловушки в местах самого вероятного срабатывания, — напомнил ему Ларри.

Зомби вновь взялся за ручки своей деревянной тележки и приналег, затаскивая ее на небольшой уклон вверх.

Паладин шёл впереди, вглядываясь вдаль. Он мог видеть в темноте лучше иной совы и летучей мыши, однако его сила, дуальность, была и его слабостью. Время от времени Мышь поглядывала на его щит и копьё. Райс послушал её совета и культивировал их неравномерно, а значит, именно щит не выдержит первым, когда на него так нужно будет положиться.

— Расскажи мне про этого господина, — вдруг обратился Райс к Мыши. Та невольно вздрогнула, словно почувствовав в этот момент тяжелый взор сферы, зловонное дыхание и то, чего она никогда не смогла бы забыть.

— У него три крысиных головы размером с лошадиные. У каждой из них — длинный язык-гарпун наподобие моего хвоста… Его тело соткано из сотен обнажённых тел, а несут его тридцать человеческих ног. У него бесчисленное количество рук…

— Странно как-то. Раз ног тридцать, значит, и рук должно быть тридцать, — перебил её Блик. — Или вы сюда еще и безногих и безруких скидывали?

— Скидывали, мессир маг, — кивнула Мышь.

— Ну, а дальше? Чем опасен? — продолжал Райс.

— Он большой для своего подземелья и не охотится сам. Ему приносят еду в его тронный зал, однако он может летать по своим владениям бесплотной тенью и высматривать своих жертв лично.

— А слабые места у него есть? — спросил паладин.

Мышь хотела было ответить, но замерла, вдруг увидев перед собой дымные очертания тех самых трёх крысиных голов, о которых она только что рассказывала. Они смотрели на неё из темноты, поблескивая черными, ничего не отражающими глазами.

— Прости меня, господин, я привела их! Выпусти меня, и я приведу еще двоих вместо себя одной! Клянусь! — завопила она, падая на колени.

Окружающее пространство дернулось. Воздух посвежел, и девушка обнаружила, что стоит на коленях совсем недалеко от лестницы, по которой они с группой Райса спустились в подземелья.

«Выпустил! Господин меня выпустил!» — возликовала она, не веря своему везению.

И это ничего, что поклялась. Она найдет еще немало серебряных дураков. Теперь это будет проще сделать, ведь она сама — серебряный культиватор. Сфера выпустила её, несмотря на поглощенный и украденный кристалл. Для законов обычных сфер это было невозможно, но только не для её хищного господина.

Долгие годы водя культиваторов на смерть, она думала о том, что, может, нужно будет убить трёхголового. Но каждый раз, когда Мышь попадала в сферу, на неё, как и сегодня, накатывал страх: ведь она знала, какой мощью и злобой обладает тот, кто сидел в центре подземного зала. Жамалус много раз предупреждал её не лезть в глубь, и сегодня она в очередной раз не послушалась, но зато теперь она была культиватором одной ступени и даже ранга с юным месье Хавиньоном, а значит, появился способ кардинально всё поменять, пускай и оставаясь на службе у сферы, которая вскоре станет золотой.

Мышь поднялась с колен и, насвистывая мелодию из детства, стала подниматься к выходу. Каменные ступени будто сами подталкивали её вверх, и вскоре она оказалась перед воротами, закрытыми снаружи на тяжелый, окованный сталью засов. Девичий кулачок отстучал условный стук, который знали лишь она и Жамалус.

За воротами засуетились. Зазвучали голоса — это он приказывал страже открывать быстрее. Петли скрипнули, и наконец она снова увидела серое небо Ахварока. Вне сферы прошло совсем немного времени, и всё так же стоял строй хмурых солдат, однако гонг прозвучал лишь единожды. Это значило, что месье Хавиньон со своими конниками не стал дожидаться её возвращения. Это была еще одна удача.

Тучные пальцы Жамалуса легли на плечи Мыши.

— Ну как всё прошло? — спросил он.

— Всё хорошо, дядюшка Жам! Проводила — и назад, как вы и наказывали, — ответила она и скромно опустила голову, чтобы, не дай Триединый, опытный культиватор не увидел в её глазах блеск от поглощенного кристалла и, заподозрив неладное, не взглянул сквозь тени.

— Эта пара была перспективнее всех, — вздохнул советник и, приобняв Мышь за плечи, неспешно повел её во дворец, рассуждая о чём-то пространном. Девушка не слушала его. Стараясь сдерживать свои эмоции после поглощения кристалла и чудесного спасения из сферы, она зажимала правой ладошкой то место, где под одеждой прятала украденный кристалл.

* * *

— Прости меня, господин, я привела их! Выпусти меня, и я приведу еще двоих вместо себя одной! Клянусь! — прокричала Мышь, падая на колени, и тут же исчезла. Я вскинул копьё, ожидая увидеть того, к кому она обращалась, но впереди были лишь стены, темнота и сырость.

— Свалила, тварь, — выругался я. — А ведь я уже почти ей поверил.

— Она и сама себе верила. У девушек так бывает: сначала одно, а потом — другое, — пробормотал Ларри.

— Как её выпустило из сферы? Она же съела кристалл! — возмутился Блик.

— Ну уж не без помощи трёхголового крысиного короля… — фыркнула Филиция, оглядываясь на инженера. Тот, заметив исчезновение культиватора, расплылся в кровавой изодранной улыбке:

— Кабздец вам, ребята!

— Ничего не кабздец! Посмотрим еще, кто кого, — осадил его Ларри.

— Много еще? — спросил я некроманта.

— Почти всё, Райс.

— Как ты это придумал? — поднял глаза на некроманта Блик.

— Я и мой зомби связаны. Я могу читать его память, как Райс — дневники Гнилоуха. Тут дальше будет возвышенность и поворот. Сфера посылает зверей волнами. Даже у неё не хватает голов и лап, чтобы заполонить весь лабиринт, а тем временем мы пощиплем её за всякое.

— За хвост?.. — спросил Блик. — Подонка не рассказала нам, есть ли у её господина хвост или лишь одна бритая задница. Вдруг он такой себе дестизадый трёхголовый крысоцарь?

— Фу… — поморщилась Филиция. — Никогда не слышала слова «подонка». Я думала, это лишь к мужчинам относится, типа «подонок» и всё.

— Это уважительное обращение к женщинам-подонкам. Так сказать, женский род говнюка, — закончил Блик, а я поймал себя на мысли, что, несмотря на наше незавидное положение, улыбаюсь. Поглощенный шутом кристалл явно шёл ему на пользу.

Вдалеке прогремел первый взрыв, спустя какие-то мгновения его настиг второй и третий, сопровождаемый ревом и криком десяток звериных глоток.

— Бежим, тут недалеко! — скомандовал Ларри.

Наверное, никогда его голос не звучал настолько уверенно, как сейчас.

Я пропустил Ларри и инженера с его тележкой вперед, подталкивая щитом Блика и Филицию. Взрывы гнали потоки воздуха по тоннелю, и по усиливающимся ветру можно было понять, насколько близко к нам твари сфер.

— Куда мы бежим? — на бегу прокричал некроманту в спину Блик.

— В одну из его мастерских!

— Мастерских? — переспросила Филиция.

— Он очень давно тут и везде наделал себе схроны! Когда ты вынужден жить в сфере и соревноваться с другими, менее разумными тварями, и не такое придумаешь! — задыхаясь, пояснил Ларри.

Коридор пошел вверх. Я обернулся, понимая, что оборачиваюсь слишком уж часто, слыша топот и каждый раз ожидая увидеть тварей сферы за нашими спинами, буквально кожей ощущая лязг их челюстей и вонь зловонных дыханий. Ци потратилось, и меня сама собой укрыла «стойкость храма».

Мои спутники была медленнее меня, и потому я специально отстал от них, чтобы в случае чего дать бой и фору им. Хотя в голове мелькали мысли остановиться и принять бой прямо тут.

— Сюда, скорее! — вдруг окликнули меня сверху, и я прибавил скорость.

Через пару крутых поворотов передо мной показался дверной проем, из которого на меня смотрела вся группа. Закончив восхождение и вбежав в дверь, я развернулся. Троица уже закрывала вход в коридор калиткой из толстых, но редких, связанных верёвкой брусьев.

Блик успел зажечь магией висящие на стенах факелы. Мерцающее пламя осветило вырезанное в горной породе помещение с высокими неровными потолками, сплошь заставленное стеллажами со всякими странными заготовками. Дверь, больше подходящая для сдерживания быков в загонах, хлопнула о каменный откос. Закреплённый на стене стальной крючок упал и зацепился за дверное кольцо.

— Не сильно ли редкие брусья для укрытия? — спросил я. Андед тут же закашлялся, набирая воздух для членораздельного ответа.

— Я заделывал её много раз, они всё равно выламывают. Остался лишь каркас, — наконец прокашлявшись, произнес он.

— Не слишком прочная штука. Сквозь эти дыры пройдут звери не крупнее собаки, но на нас и этого хватит… — грустно заметила Филиция.

— Только если не встать со щитом тут и не сдерживать волны, — произнёс я, прислоняя щит к калитке, и просунул сияющее острие копья в верхний проём, взяв древко обратным хватом, словно я снова копейщик второго ряда.

— Нам нужно продержаться тут как можно дольше, чтобы больше зверей сферы оказались в том коридоре! — кивнул Ларри, оглядывая нас.

Инженер суетливо бегал между стеллажами и скидывал в свою тележку нужные материалы и инструменты. Филиция и Лари стаскивали к калитке кустарную мебель, Блик встал на позицию за моей спиной, а я приготовился применять Ци, ожидая, когда в проеме покажутся спешащие на пир звери…

Глава 17 Удобная высота

Они лезли по искореженным, сожженным телам сотоварищей, сплошным ковром устилавшим подходы к нашей баррикаде, и напарывались на мое копье. Сжатые кулаки Блика раскрылись в очередной раз, и кажущаяся бесконечной волна ползучих по коридору тварей вновь утонула в пламени.

Вход в мастерскую был бы уже давно завален трупами невиданных в реальности существ, если бы она не располагалась на возвышенности. Благодаря этому тела убитых просто скатывались обратно.

Сколько же их здесь было… Многоголовые, многолапые, крылатые, клыкастые и когтистые, позлучие и летающие, бегущие и скачущие, размером от полёвки до крупного пса — все они жаждали отведать нашей плоти. Пламя стихло так же быстро, как и появилось — огнемаг переводил дыхание, — и тут же новая волна чудищ бросилась на очередной штурм.

Я вдохнул побольше едкого, смешанного с гарью воздуха и на выдохе ударил лучом света, целясь выше трупов и стараясь не жечь их по второму разу, а нанести как можно больше урона живым. Коридор взвыл хором звериных глоток. Сквозь пепел и витиеватые ошмётки тел засияли звёздочки серебряных кристаллов. Они лежали совсем близко, казалось, только протяни руку, однако шагни кто-нибудь из нас за калитку, тут же распрощался бы с жизнью. Постоянно накатывавшие волны нападающих оставляли после себя множество камней сферы, которые буквально на наших глазах тускнели и исчезали в никуда. Сокровищ было столько, что прекрати твари атаковать и дай одному из нас хотя бы минуту времени, то он культивировался бы как минимум в золотую лигу.

— Филли, бомбу! — крикнул я.

Филиция чиркнула огнивом, и заискрившийся фитиль тут же подхватил пламя. Юная воровка подбежала ко мне, приподнялась на цыпочках и зашвырнула стальной шар далеко в тоннель. Взрыв прогремел тотчас же, разбрасывая по сторонам ошметки зверей и выпадающие из них кристаллы. Не сговариваясь, мы пригнулись: если бы они попали в нас даже рикошетом, то причинили не меньше вреда, чем разорвавшаяся рядом бомба. Мой щит взвыл, и, кажется, даже от отчаяния: сегодня ему приходилось сдерживать очень многое.

— Бросай дальше! — обернувшись к девочке, прокричал я. В этой какофонии звуков мы едва друг-друга слышали.

Филиция кивнула.

— Огнестену? — спросил Блик. Его лицо было вымазано копотью и кровью, взгляд потерял обычный блеск. Маг сильно уставал, слишком быстро теряя Ци в столь затяжном бою.

Я выглянул из-за щита, ожидая увидеть очередную волну, но в рассеивающемся поверх блеска кристаллов дыме среди разорванных трупов никого не было.

— Нет! Ждём! — отозвался я.

— Что там? — спросила Филиция. — Может, я смогу пособирать пока в тени?

— У нас по центру чистота, что там слышно? — крикнул я, обращаясь к Ларри, который стоял слева от нас и контролировал своего подопечного. Последний возился с какой-то стальной раковиной: сначала прижал ее к уху, затем приложил к камню. Вообще во время боя он вел себя очень активно даже для живого человека: успел заминировать проход своими бомбами на пружинах и приготовить запасной выход, отодвинув один из шкафов.

— Ну? — ткнул кулаком некромант его в спину.

— Тихо по-ка… — прокашлял инженер.

Филиция юркнула вперед, ловко перекувыркнувшись через мой щит и калитку.

— А нет, идёт он, идёт!!! — почти радостно завопил андед.

— Кто — «он»? — переспросил я, наблюдая, как воровка, набросив на себя тень, загребает обеими руками кристаллы и сыплет их в рюкзак Блика.

— Кузнец идёт! Но не один, нет!

— А с кем, твою маму за ногу⁈ — заорал на инженера шут.

— А следом за ним — легионы! — захрипел мертвец.

Он мог и не отвечать: я и Филиция уже видели того, кто поднимался к нам по склону, давя трупы монстров и кристаллы. Скрипя тяжёлым составным доспехом, издавая не топот, а гулкий хруст, к нам приближался рыцарь в полном облачении. Даже маска его лица была закрыта забралом с равномерно пробитыми мелкими дырочками, словно оно было сделано не из железа, а из дерева, когда-то погрызенного термитами. В руках гигант держал двуручный молот, оснащенный с одной стороны острым конусом. Такие молоты не только дробят кости под доспехами, но и пробивают самую прочную сталь, раздвигают кольца кольчуг, ломают щиты.

— Ха-а-а-а! Его изгнали за изобретение сверла! Сейчас он поднимется и сделает вас своими жёнами! Ха, кха-кха! — закашлялся на радостях мертвец.

— Филиция, беги оттуда! Там кузнец к тебе свататься идёт и ещё какой-то Ха-кха-кха! — прокричал маг девочке. — Не знаю, кто это, но имя у него мерзкое!

— У нас с приданым проблемы, так что придётся отложить свадьбу! — ответил я инженеру, наблюдая, как Филиция прыгает обратно на нашу сторону баррикады. — Блик, жги!

— С радостью! — воскликнул тот и создал огненную стену прямо перед кузнецом.

— Райс, — прокричал Ларри, — Филли собрала достаточно кристаллов! Мы можем хоть сейчас обвалить проём!

Огонь не смог удержать гиганта, однако Блик старался не зря. В пламени снова заплясали корчащиеся фигурки умирающих монстров, шедших позади своего предводителя.

— Он не горит! — пропищала Филиция, выглядывая из-за моего плеча.

— Наверно, поддоспешники намочил, вот и не горит, пока в штанах мокро! — в тон ей прорычал Блик.

Вдруг кузнец перешёл на бег.

— В сторону! — скомандовал я как раз в тот момент, когда латное плечо титана врезалось в баррикаду.

Запорный крючок вылетел из стены, калитка сорвалась с петель, ударившись о мой щит. Под ногами стало жарко: подошвы сапог, не желая уступать позицию, раскалилась от трения, когда кузнец просто втолкнул меня вместе с нашими нагромождениями в мастерскую.

— Райс, Блик, Филли надо уходить! — завопил Ларри. Андед уже заталкивал тележку с припасами в потайной ход, а сам некромант держал в руках нити, тянущиеся к бомбам, которые висели над входом в мастерскую.

Щит, так и не получивший свой кристалл, привычно заныл в неуверенности, что сможет сдержать удар кузнечного молота. В этом, кстати, я тоже был не уверен… Кузнец молниеносно замахнулся, явно намереваясь ударить по защите, однако я отскочил назад и обжег гиганта лучом света, ударив прямо в голову. Кувалда пролетела мимо, но заключённый даже не остановился, никак не отреагировав на луч.

Взгляд сквозь тени красноречиво говорил за него. При жизни он был на третьей, истинной ступени серебряной лиги, правда, первого ранга, однако этого вполне бы хватило, чтобы стереть нас в порошок.

Молот замахнулся снова, на этот раз описав над головой рыцаря сложную фигуру, и обрушился на меня сверху вниз настолько быстро, что я едва успел отскочить в сторону на цыпочках, словно находился не в подземелье, а на лозингарском ринге. Вызвав взрыв щебня, молот по самую ручку вошёл в камень. Лучшего момента для ответного удара не было.

Копьё скользнуло прямо к горлу гиганта, где между шлемом и нагрудным панцирем должна была быть брешь, но вдруг загудело, словно уперлось в железную стену. Кузнец попытался поднять своё оружие, но я встал на его ручку, не давая заостренному металлу вырваться из каменных тисков.

— Райс, я их долго не удержу! — прокричал Блик, в который раз призвав огонь в тоннель.

Мне некогда было говорить, но, возможно, его фраза и притупила мои бойцовские рефлексы. Именно в этот момент рыцарь ударил меня наотмашь закованным в сталь кулаком.

Моя «стойкость храма» была не просто пробита, а словно обиделась и ушла домой в далекий Трест. Череп ощутил всю мощь огромной, словно нечеловеческой руки. В глазах потемнело. Пол ушёл из-под ног, окуная меня в невесомость полёта.

— Райс… Вста-вай! — кричал мне сквозь темноту до боли знакомый голос той, которая за всё это время, пожалуй, стала мне как дочь.

Я приоткрыл заплывшие веки и увидел, как Филиция сидит на шее кузнеца и судорожно тычет ему отмычками в мелкие дырки забрала, тщетно пытаясь достать до глаз. Что-то кричал Блик, кидая в тоннель один за одним огнешары, вопил Ларри, уже выглядывавший из потайного хода.

Моё копьё исчезло, превратившись в серебряную искру, и потекло прямо к сердцу. Щит исчез тоже, став пучком металлического света, который спешил навстречу своему товарищу.

«Надо встать! — мысленно приказал я себе. — Иначе команда евнухов и девственниц победит, иначе Светлый мир победит, и Тёмный материк навсегда канет во тьму невежества и богобоязни!»

Свечение артефактов сошлось как раз на середине. Они обвили мой «насос для крови», как назвала бы сердце Лара, и вспыхнули серебряным светом, растекаясь по телу. На лице захрустели вправляющиеся кости.

Шатаясь, я поднялся и открыл изнывающий от боли, кровоточащий рот. Вместе с красным киселем оттуда тягуче посыпались выбитые зубы.

Монстр взмахнул рукой, пытаясь скинуть с шеи Филицию, но воровка ловко подпрыгнула вверх и, оттолкнувшись от неровностей потолка, отскочила в сторону.

— Если попал, добивай! — прорычал я, срываясь с места.

Кузнец с размаху ударил мне навстречу. Если бы не мой нырок и скольжение на коленях по каменному полу, его кулак с лёгкостью отделил бы мою голову от тела. Однако я был уже у его ног и, зацепившись пальцами за защищенные латами колени, оторвал гиганта от пола, развернул его, как тогда с Эйвином на крыше «Корчмаря», и с силой вонзил под острым углом в пол. Это в конце концов и помогло: брось я его как-нибудь по-другому — ничего бы не вышло, его тело выдержало бы даже такой удар…

Под доспехом хрустнули кости. Кузнец обмяк и податливой тушей свалился к моим ногам.

— Ларри, не могу больше! Взрывай! — завопил Блик, подбегая к запасному ходу.

Мы с некромантом переглянулись, и, заметив врывающихся в мастерскую монстров, я кивнул. Ларри дёрнул нити, которые до сих пор сжимал в руках. Синхронный взрыв не заставил себя ждать.

Я присел на корточки, выставляя перед собой руку так, словно мой щит всё еще висел на ней, и надеясь, что правильно понял свои умения. Только осколки металла и камни полетели ко мне, как мой артефакт воина, появившись, закрыл меня от прямой ударной волны. Я выдохнул, открыв рот, и услышал сквозь звон в ушах пыль и грохот, наполнившие собой комнату. Вместе с потолком обрушилась и темнота, с которой я уже играл сегодня в догонялки и которой всё-таки удалось меня настичь…

Глава 18 Мыши и ящерицы

Крепостные стены Лоза казались продолжением Трестского хребта и тянулись от самых гор до середины реки, где заканчивались округлой высокой башней. От нее через Лозу до другой башни, стоявшей на противоположном полуострове, также укрепленном стенами, тянулась толстая противокорабельная цепь.

Именно здесь пролегала граница между Перекатом и Холландом. Теперь же над обеими башнями возвышались уже знакомые Язу серо-желтые флаги с изображением лимона. Ящер никогда не понимал, почему именно этот фрукт, который отродясь не рос в Холланде из-за достаточно сурового климата, был выбран в качестве элемента геральдики. Да и негде было бы ему расти, вздумай холландцы даже заняться его разведением. Если бы не Трестский и Зарбусские горные хребты короны Переката, вся страна, живущая лишь морским промыслом, была бы сплошной неплодородной степью, какая тянулась от столицы Лжух-Ош до острова Клафт. Соль и холод достались этой земле как подарок от омывающей Темный материк северной части Единого океана.

Уже целый час Яз шёл пешком, укутавшись в плащ, и морщился от появившегося из-за Трестских гор солнца. Больше всего ему хотелось снять тихую удобную комнату где-нибудь недалеко от бронзовой некросферы и, как и положено в тёмных искусствах, уже ночью отправиться на поиски посвящения. Однако до города надо было еще добраться, а под стенами, как назло, стояло палаточным лагерем войско. По жёлто-серым тонам было абсолютно ясно, какой стране присягали эти солдаты.

— Кот из дома — мыши в пляс… — нахмурился маг.

На глаз сложно было посчитать количество интервентов. Перед палаточным лагерем высилось что-то типа забора, составленного из телег походного обоза. Дорога, по которой шел Яз, вела прямиком в это гнездо.

У входа в холландский лагерь скучали постовые. Два алебардиста в кирасах и широких тарелковидных шлемах стояли, оперевшись о древки своих алебард, и откровенно засыпали. Появление мага отнюдь не придало им бодрости, и на Яза уставились две пары сонных глаз. Солдаты не спрашивали паролей и лишь молча смотрели на то, как он медленно приближался к ним на расстояние одного удара.

— Ну и куда ты идёшь? Дуй в обход, если в Лоз надо! — лениво проговорил один. Второй лишь хмыкнул. Оба даже не удосужились опустить оружие в боевое положение.

— Кто командует этим войском? — спросил маг.

— Уж явно не твоя мамаша! Иди в обход, тебе говорят! — подал голос другой стражник.

— Хорошо, что не мама. — согласился Яз. — А есть ли при командире такая госпожа, как Элизабет Хазле, такая румяная девушка в теле с рыжими волосами, которая любит пышные наряды?

Стражники выпрямились. Элизабет не могла передвигаться с войском и остаться незамеченной, учитывая её внешность и привычки. Несмотря на то, что ведьма разменяла шестой десяток, выглядела она как двадцатилетняя толстушка с дурным вкусом и таким же дурным взбалмошным характером.

— Откуда тебе, оборванец, знать мисс Элизабет? — насторожился один из стражников.

— Мисс? — улыбнулся маг. — Она вам в матери годится, если не в бабушки. Значит, она тут…

— Назови… те пароль, и мы позовём сержанта, чтобы вас проводили.

Сон со стражников как рукой сняло. Их тон и даже выправка изменились. Теперь Яз был для них не просто оборванцем, а оборванцем, возможно, важным для третьей, если не второй леди государства.

— Нет, к Лизе мне не нужно. Она ж меня узнает, а сил сейчас у неё больше, чем у меня. Чего доброго, паладинам сдаст или святым отцам… — вслух произнес Яз, видя, как удивленно расширяются глаза стражников.

— Зови сержанта! Ох… — опомнился один из них, но тут же, как и его напарник, провалился под землю, словно земля под их ногами вдруг обернулась водой или плывуном.

На посту остался один Яз.

Он присел на корточки, вынул из-под плаща свою детскую розовую ручку и прижал ладонь к земле, затвердевшей после исчезновения стражников. Из-под нее всплыли и прыгнули к нему в руку серебряные монеты. Яз бегло пересчитал добычу. Шестнадцать — не много, не мало, но некоторое время можно не убивать. Положив монеты за пазуху, он выпрямился.

Нет, к Элизабет ему было нельзя. Если она тут, с войском, то не получится убить полководца, а на судной неделе встреча с более сильным культиватором не сулит ничего хорошего. Яз осмотрелся, чтобы понять, не видел ли кто того, что стража исчезла. Но нет, в лагере шла обычная военная жизнь.

«Так, пойду напрямик. Главное, держаться подальше от самого роскошного шатра, если здесь такой будет, и не попасть на глаза надзорному культиватору за Холландом», — решил маг и шагнул за периметр выставленных повозок.

Он шёл быстро и не скрываясь, не отводил глаз, но и специально ни на кого не смотрел. Яз не сомневался в том, что в лагере все-таки хватятся исчезнувших стражников, но это должно было произойти далеко не сразу, так что беглый взгляд на то, с чем пожаловали захватчики, в будущем наверняка бы ему пригодился. Кроме того, при особом везении оставался шанс пройти лагерь насквозь, не наделав шума, выйти за него с другой стороны и с помощью шестнадцати серебряных монет затеряться среди местных жителей.

Проходя по лагерю, маг мысленно подсчитывал баллисты, пушки, и коней. Выходило, что границу Переката перешло порядка четырех тысяч человек. «Судьбы государств решались и меньшими армиями», — заключил он, подходя к противоположной стене лагеря, точно так же составленной из обозных телег. Здесь дежурил такой же пост, что и на входе, однако эти стражники ворон уже не считали. Только маг хотел пройти мимо, как ему в грудь уперлись алебарды.

— Документы? — строго спросил один из стражников.

— Какие? Когда я вошёл ничего, не спрашивали. Мне в Лоз надо! — проговорил маг, по привычке пытаясь развести руками лезвия и забыв о своих временных уродствах.

— Бес тебя побери, что у тебя с руками? — громко удивился один из солдат. Яз обернулся, пытаясь понять, не смотрит ли на них кто-нибудь, привлеченный этим возгласом. Вроде бы все оставалось по-прежнему.

— Не выросли еще… — прошипел маг, поднимая взгляд.

Шеи стражников вдруг сдавил плотный плющ, так что они не могли кричать. Рукояти алебард начали врастали в их ладони, протыкая мясо, отделяя сухожилия, обвивая лучевые и локтевые кости вопреки воле сковывающей их кожи и невзирая на неё. Ноги стражников медленно уходили в землю, а металлические кирасы и алебарды на глазах превращались в труху.

— Я всё понимаю, служба… — почти сочувственно проговорил маг, направляясь к видневшимся поодаль воротам Лоза.

Если бы не присутствие в армии самой Элизабет Хазле, он бы не оставил бы в живых никого. Конечно, возможно, культиватор была сейчас не здесь, а снимала дорогущий особняк в городе, заплатив его хозяевам столько, что на время её пребывания в их доме они автоматически становились ее безропотными слугами. Однако если она всё-таки находилась в своём походном шатре, то рисковать было нельзя. Любопытство Яза, приказавшее ему идти через лагерь, и так щекотало нервы даже при всех его способностях, но не посчитать, что и в каком количестве имеет пришедший в Перекат враг, он просто не мог по долгу привычки, выработавшейся у надзорного мага.

— Тревога! Колдун! — вдруг завопили в лагере.

«Всё-таки за мной наблюдали, — подумал Яз и с сожалением выдохнул. — Ну а чего ты хотел? Пройти сквозь целую армию незамеченным?»

Земля взмыла из-под ног, создавая вокруг Яза плотную стену, в которую тут же по одной вонзились пара-тройка стрел, словно стреляли один или два лучника. Однако вскоре стрелы забарабанили, словно проливной дождь. Затрубил рог. Отовсюду послышался звон доспехов и команды сержантов.

— Надеюсь, ты не тут, не в войске, — сказал Яз, обращаясь к магичке-надзирателю, словно она могла его слышать без артефакта для разговоров и видения.

Мелкие и крупные камни поползли к земляной стене и стали закрепляться на ней, создавая нечто, отдаленно напоминающее гусеницу. Вместе с камнями ползло оружие, глефы, копья, ядра. Маг хмыкнул: сейчас не было смысла быть нечестным с самим собой. Он не считал себя глупым и пошел сквозь лагерь вовсе не от усталости или желания побыстрее сократить путь до города, а потому, что не желал больше прятаться. Он хотел, чтобы его заметили, и в глубине души надеялся, что это случится как можно раньше. И даже если в войске будет надзиратель за Холландом, он сделает то, чего хочет его тень, и не оставит от войска северян и мокрого места, как это произошло с армией короля Джастиро. А потом Яз придёт в сферу, получит артефакт, позволяющий поднимать мёртвых, и уже тогда вернётся, чтобы все, кто сегодня падут, восстали, но уже под его знаменами как некроманта.

Тогда, в Лозингарде, он получил более чем хороший урок: ни одна магия не сравнится с возможностями некромантии. Именно это и было нужно, чтобы нарушить планы инадзирателей за государствами, и всего Светлого мира. А главное, без отрыва от главной его задачи — культивации.

* * *

— Учитель Жам, я могу что-то для вас сделать? — спросила Мышь перед тем, как сделала вид, что собирается покинуть комнату второго человека в Ахвароке.

— Нет, дорогая моя, — ответил Жамалус. — Разве что налей мне еще вина. И продолжай делать то, что делаешь: следи за пришедшими в город. Нам ведь нужно кормить сферу, а не пополнять армию Хавиньона культиваторами. Сколько там осталось еще? Трое?

Он лежал, развалившись в медной ванной, наполненной почти горячей водой. Жамалус был, пожалуй, единственным человеком в Ахвароке, который не поддался массовому подражанию маркизу Кавиго в скромности и предпочитал украшать свою комнату так, словно в ней жил как минимум граф — ярко, удобно и дорого. Тут были и настенные гобелены, изображающие охоту, и цветное стекло на окнах, и огромная кровать с балдахином, и даже с виду обычная мебель на самом деле являлась произведением столярного искусства.

— Да, дядя Жам, еще трое, — кивнула девушка, взяла у культиватора пустой кубок и зашла за его спину, где на покрытом алым полотном столе среди разнообразных блюд стояли кувшины с винами.

— Это будут двое левых, а третий — сам Хавиньон. И тогда наконец Ахварок будет моим, — продолжал мечтать вслух Жамалус.

Мышь не ответила. Из-под полы её платья показался хвост, и кончик лезвия коснулся вина. Капли яда, оружие убийцы-культиватора, одна за одной падали с хоста в красную жижу. Мышь считала их, чтобы не ошибиться в дозировке: ей надо было, чтобы Жамалус уснул, но не умер. После она вернулась с вином к ванной, где плавающие лепестки роз скрывали безобразное тело культиватора.

— Спасибо, Мышка, больше ничего, — произнёс тот. Его рука сжала стиснули благородный рыжий металл, а маленькие пухлые губы прикоснулись к краю, смакуя каждый глоток.

Мышь была начеку и быстрым умелым движением подхватила кубок, выпавший из ослабшей руки. Наркотический сон утянул евнуха в свою страну, не удосужившись даже закрыть ему глаза.

Хвост девушки изогнулся, и над ванной блеснул уже тускнеющий кристалл, готовый растворится в любой момент. Мышь сжала камень сферы так, что он треснул и рассыпался на множество маленьких, тут же бронзовеющих камушков. Девушка поднесла руку к едва приоткрытому рту Жамалуса, сложив ладонь воронкой, чтобы ни один осколок не пропал даром.

— Не ты, дядя Жам, будешь править Ахвароком, а я и золотая сфера, — произнесла она, наблюдая, как дрожит тело евнуха. Культиватор перешёл в серебряную лигу, хоть и не имел посвящения к артефакту. — Теперь я дотащу тебя до башни, откуда ты не выйдешь никогда. А когда Хавиньон вернется в город, он тоже последует за тобой. Остальных несогласных я просто убью. Баронесса Мышь Ахварокская! Звучит, а?

Она отлично понимала, что теперь уже никто не в силах остановить её, даже если она потащит тело Жамалуса открыто до самой башни, и все это благодаря благословению хищной сферы и удачному стечению обстоятельств.

Глава 19 Давящая культивация

Я лежал на полу.

Дыхание сдавило так, будто на меня навалились все камни мира. Левая нога сильно болела, так что я ею даже не мог пошевелить. Впрочем, правая болела тоже, но как-то не так. Ныло левое предплечье, на котором висел прикрывший меня во время обвала щит. Возможно, мозг выключил моё сознание на некоторое время, поскольку после того, как я очнулся, в голове шумело и немного тошнило.

Было темно, но я мог видеть в темноте и висевшей в воздухе пыли и понимал, что по большому счёту мне снова повезло. Один край моего щита уперся в кирасу кузнеца, другой не нашел лучшей опоры, чем моя левая лодыжка, но именно благодаря этому я всё еще был жив.

Моя правая рука оказалась относительно свободной, и я потянулся ею к трупу, спеша извлечь из него кристаллы, пока он не растворился и вся масса обрушенных взрывом камней не раздавила меня окончательно. Они тут же начали прыгать в мою ладонь — один, второй, пятнадцатый… Я даже удивился такому количеству — в итоге их оказалось ровно двадцать штук. Я направил их в оба артефакта поровну, тем самым культивировав светомагический талант до первого ранга третей, истинной ступени, а воинское искусство до третьего ранга второй, духовной.

Ци растеклось по телу равномерно, и я принялся приподнимать свой щит, даже не задумываясь, сколько весят все эти камни. Наконец мне удалось высвободить правую ногу из-под завала, оставив там сапог, и теперь она упиралась в щит. Левая всё еще болела и упорно не желала освобождаться.

Первым делом я призвал лечебную ауру, и где-то наверху тут же радостно закричали. Голоса звучали глухо, однако я мог разбирать то, что они говорили.

— Смотрите, тут свечение, он жив! — радовалась Филиция.

— Копайте, скорей же! — подгонял Ларри.

— Ты что, наш командир? Сам тоже копай! — фыркал Блик.

— Я-то копаю! И я, и инженер мой копает, а вот ты мог бы и побольше валуны брать!

— Эй, вы! — прокричал я. — Ларри, у меня ногу сдавило, но тут есть труп того верзилы. Поднимай его сквозь камни, и, может, у нас что-то получится.

— Ага-ага, сейчас, Райс! — суетливо ответили мне.

— Ну а пока у меня проблемы с рукой и ногой, я точно не копатель, — добавил я, глядя на свою опухшую левую руку, неестественно раздутую под лямками щита, который каким-то странным образом стал еще больше, чем был, и почти полностью прикрыл меня во время обвала.

'— Смотри, тут всё просто. Как определить, что под тканями перелом? — спросила Лара, сидя за своим письменным столом.

— Ну, если кость торчит, там… — промямлил я, понимая, что совсем не помню, чтобы мы с ней это повторяли.

— Это да, это понятно и дураку. Ну же, Райс, ну напрягись, — взмолилась она, будто от этого я мог думать лучше, и, смирившись с моей непробиваемой тупостью в лекарских делах, сама начала отвечать: — Опухлость, покраснение, деформация под неестественным углом…

— А углы бывают естественные? — улыбнулся я. Лично мне давно было понятно, что я не она и лекарь из меня никогда не выйдет.

— Боже, Райс, ну будь серьёзнее!..'

Рука казалась опухшей. И хотя это вовсе не означало, что под мышцами был именно перелом, а не ушиб и не трещина, однако она в любом случае требовала покоя и фиксации. К сожалению, ни того, ни другого я ей предоставить не мог.

Я прикрыл глаза и послал своё сознание в руку. Мой взгляд словно побежал по костям, не встречая никакого сопротивления в виде кожи, мышц, крови и сухожилий. Ци выделилось и с жжением заскользило к кисти, но, не дойдя до неё, засигналило мне лёгким звоном в ушах, наткнувшись на сломанную кость предплечья. Я всегда их путал, лучевую и локтевую, чем жутко бесил Лару. Однако кость была сдвинута не сильно, и умное тело нагнало туда кровь, чтобы хоть так зафиксировать перелом. Серебряные искорки лечебной ауры кружились вокруг него и отчаянно прыгали прямо в очаг боли, словно хотели в нём утонуть. Вскоре моя рука была почти как новая. Правда, Ци не смогло сложить обломки правильно и теперь внутри предплечья можно было прощупать небольшую неровность, с которой тем не менее вполне можно было жить и даже успешно воевать.

В это время лежащий рядом со мной мертвец начал шевелиться. Его движения вновь отдались болью в левой ноге, а в глазах вдруг потемнело.

— Ларри! — зарычал я. — Пусть пока лежит и не шевелится!

— А, понял, — ответили сверху, — Мы пока продолжим разгребать!

— Ты там держись! — подбодрил меня Блик.

— А как же иначе, — пробубнил я, посылая Ци в ногу. — Конечно же, буду держаться. Вас без меня сожрут, а я без вас сдохну под ненастоящими камнями в ненастоящем мире сферы…

Потекшая по моему телу энергия показала мне мой внутренний мир без прикрас, и я увидел раздробленную голень. Особенно пострадала стопа, расплющенная неподъемным валуном размером чуть ли не с целую гору. Пыль, грязь и щебень немного сдержали кровь, и она не хлестала ручьями, почти остановленная естественно сотворенной кроваво-грязевой массой. Меня снова затошнило, голова пошла кругом. Да, одно дело — видеть на войне разорванные тела других, и совсем другое — осознавать, что почти тоже самое произошло с тобой.

«Райс, Райс, Райс, вот оно — поглощение артефакта. С ложным ощущением, что можешь подпереть щитом хоть небосвод», — мысленно укорил я себя. Однако мысли мыслями, а нужно было выбираться. И хотя я мог дождаться, пока меня освободят, но бездействие и невозможность помочь моим спасителям угнетали. Кроме того, я вообще не представлял, что делать с ногой. Аура паладина почему-то не лечила ее, а лишь впустую тратило Ци.

Еще очень хотелось пить. Настолько, что казалось, будто кто-то скребет горло когтями.

— Райс, — окликнул меня Блик.

— Что? — спросил я несколько раздраженно.

— Филиция собрала восемьдесят семь кристаллов, и они уже растворяются. Их надо как-то поглощать.

— Ух ты. Восемьдесят семь — это очень много, почти по тридцать на каждого из вас. Ну, ешьте, — разрешил я. — Не пропадать же камням-то.

— По двадцать девять, — поправил меня Ларри. — Райс, с ними мы будем быстрее копать, — будто оправдываясь, добавил он.

— Да давайте уже, — с досадой выдохнул я. Меня снова начинало мутить.

«Забавно. Теперь каждый из тех, кто живёт в Филиции, сильнее меня в моей же ступени. Им бы еще по одному кристаллу, и все шагнут на первый ранг четвёртой, святой культивации. А я при всех своих усилиях застрял в прямом и переносном смысле на духовной, и истинной», — успел подумать я прежде, чем сознание вновь провалилось в темноту.

'День 938 от начала моего царствования.

Селекция зомби, которые выделяют из-под ногтей трупный яд, дала интереснейшие результаты. Средний задетый светляк или им сочувствующий погибает за три часа. Великолепно! Теперь любая царапина ведёт к гибели обычного человека и к его последующему обращению в вольного зомби. Хотя я пока не знаю, как сделать, чтобы новые зомби сразу переходили под мой или личевый контроль.

День 940 от начала моего царствования:

Сегодня я понял, почему они не попадают под зов лича. Светляки наловчились убивать зараженных, если поражены корпус или шея, и отрезать конечности лучами света, если поцарапано что-то не жизненно важное. Благо отрастить ногу или руку мгновенно не под силу даже золотым лекарям, не то что магам и уж тем более паладинам. Ну да ничего, враг на костылях меня тоже устраивает! Забавно: пленные светомаги отключают боль во время пыток и буквально выжигают себя изнутри, предпочитая стать пеплом, нежели моими мертвыми друзьями. Глупцы. Идут против прогресса.

Подпись: Правитель Гнилограда Гнилоух'.

Я проснулся от того, что закашлялся. Сверху лили воду, которая стекала по щиту, иногда попадая мне на лицо. Мои горе-культиваторы почти откопали меня и уже откопали зомби-кузнеца, доспех которого выглядел слегка расплющенным.

— Он очнулся! — воскликнула Филиция.

— Райс, как ты? Мы думали, ты уже всё, того… — заскулил Блик.

— Ларри, вели своему инженеру сконструировать протез для левой ноги от колена и ниже, — выдохнул я и принялся за работу. Ци снова потекло к ноге, заточенной в каменном плену.

Это оказался открытый перелом голени. Я облегченно вздохнул — светомагии не придётся пилить кость — но всё же покопался мыслями в дневниках Гнилоуха, чтобы подробнее рассмотреть, как выглядит заклинание, блокирующее боль. Послав плотную зацикленную силу чуть ниже колена, я настраивал своё сознание подобно барду, настраивающему лютню для выступления, чтобы во время операции ничего не ощущать. Боль исчезла. Словно видя ногу изнутри, я сконцентрировал Ци на запаивании всех вен и сосудов. Мы находились в сфере, но это вовсе не означало, что тут нельзя было умереть от кровопотери или от какой-нибудь заразы.

Когда все приготовления закончились, я вытянул руку и кончиками пальцев направив потоки концентрированной световой силы поперёк ноги туда, где плотные мышечные ткани мешали мне ее освободить. Запахло жареным мясом. Забулькали запекающиеся ткани, и я наконец почувствовал облегчение. Меня качнуло и повалило на спину. Тазобедренный сустав заскулил, жалуясь на онемение от лежания в одной позиции.

— Лютая штука! — восхитился Блик.

Снова усевшись, я наконец-то освободил левую руку от щита и приложил обе ладони к срезу ноги. Теперь аура паладина заработала во всю свою силу. Мне оставалось лишь стягивать сращивающиеся ткани, несмотря на то что левая рука всё еще плохо слушалась.

— Райс, — позвал меня Ларри, — инженер сделал протез.

— Хочешь пить? — спросила Филиция.

— Да, давай сначала воду, а то горло скребёт! — кивнул я, переводя взгляд на них на уже двух зомби, инженера и кузнеца.

— О, а что это у тебя? — внезапно спросил Блик, указывая на мою шею.

— Что? — переспросил я, хлопая ладонью по горлу.

Пальцы вцепились во что-то живое и твердое. Оно завертелось и начало царапаться, не в силах прокусить даже кожу на моей ладони. Наконец я оторвал его от своей шеи и поднес к глазам, успев заметить, как все смотрят на меня с каким-то удивлением.

Это был зверь сферы первой ступени и первого ранга серебряной лиги, мелкий и опасный противник для любого бронзового культиватора, но абсолютно неспособный причинить мне как дуальному носителю артефактов никакого вреда.

— Таракан? — переспросил Ларри.

— Таракан серебряной сферы, — поправила его Филиция.

— Дайте я его убью! — потянулся к нему Блик, на ладони которого уже засиял жаркий огонёк.

— Что он тебе сделал плохого? — воскликнула Филиция.

— Они нас только что чуть не похоронили! — ответил шут, разведя руками.

— Он перворанговый! Он даже кожу нам прокусить не сможет!

— Зато любого человека насквозь проест!

— Райс, — просяще посмотрела на меня Филиция, — отдай его мне! Это будет мой таракан!

— Тоже мне хозяйка! Он от тебя убежит! — недовольно отвернулся Блик.

— Я его выдрессирую! А если и убежит, то это мой таракан! Он делает то, что хочет!

— Он пока еще не твой… Ларри, дай мне уже протез, — попросил я, протягивая девочке существо. — Вот, теперь уже твой. И это не таракан, а жужелица.

— Что? Откуда ты знаешь? — удивился Ларри, подавая мне протез, собранный на скорую руку из двух железных гнутых пластин и кожаных ремней.

— В детстве Лара таскала их домой. Жужелицы — хищники, немного ядовиты. Я к тому, что это не таракан, а свободолюбивый жук, так что будь там повежливей с ним.

— Настолько свободолюбивый, что пока ты погибал под камнями, он тихо грыз твою шею? — хмыкнул Блик.

— Ну, наверно, я не снял «стойкость храма», а то был бы уже мертв, как тот кузнец. Хотя теперь у нас есть некромант, который может смеяться над смертью. А может, жук — патриот Тёмного мира и ненавидит светляков, — произнёс я, натягивая на лицо улыбку.

— А может, он просто под контролем у крысиного короля, и когда мы убьем главаря сферы, станет независимой жу… — запнулась Филиция, сунув жука в к себе в рюкзак.

— Жужелицей, — помог я ей и, пристегнув протез, попытался встать.

Получилось не очень уверенно, но зато я был на ногах и даже мог ходить — правда, пока медленно, но я надеялся на действующий блокиратор боли.

Я качнулся, проверяя равновесие, сделал пару шагов, по инерции зацепился за кузнеца и наконец встал рядом со своими спутниками. Пару раз вздохнув, я раскрыл ладони, и их тут же приятно защипала Ци. Полуобрушенное помещение наполнилось светом, и в моих руках появились новенькие, будто не побывавшие под завалом щит и копье.

— Жаль, что все собрать не получилось, — цокнул Блик, намекая на кристаллы, оставшиеся во взорванном коридоре.

— Что-то мне подсказывает, что их тут еще много… — задумчиво проговорил Ларри, глядя на Филицию, которая запустила руку в рюкзак и полушепотом сюсюкалась с жужелицей.

— Ну и что там у тебя во второй части плана? — осведомился я, осматриваясь.

— Ты уверен? Мы на первой-то чуть не погибли… — покачал головой некромант.

— Ну ведь не погибли же, — задумчиво улыбнувшись, хихикнула Филиция.

«Дети всегда остаются детьми…» — подумал я.

Глава 20 Страх, или разум?

Время тянулось долго и изматывающе. За эту неделю мы посетили девять, а то и больше, мастерских инженера, обложили бомбами тысячи шагов тоннелей. Ларри подробно зарисовывал в строительный блокнот не только схемы ходов и возвышенностей, но и тактические варианты к отступлению, чтобы не получилось как в прошлый раз.

Первые пару дней мы были очень напряжены и передвигались более чем аккуратно и всегда плотной колонной. Впереди шел мертвый кузнец со своим молотом, я замыкал шествие, повесив щит на спину, а посередине шли остальные. Мой протез цокал о пол, отдаваясь эхом при каждом шаге. И пускай он натирал бедро и колено, а место ампутации болело и очень зудело, я был уверен, что в пылу боя даже не буду этого замечать. Помогало мне и понимание того, что потеря ноги не была реальной и, выбравшись из сферы, я получу ее обратно.

На привалах я изучал художества Ларри, из которых следовало, что лабиринт имеет форму круга, единственным непрорисованным местом которого оставался центр.

Возле каждой из высоток мы шумели, пытаясь вызвать агрессию сферы, чтобы по плану Ларри заманить зверей в засаду, но всё было тщетно. Мало того, за целую неделю мы не встретили ни одного, словно сфера тоже изучала нас и не желала подкармливать кристаллами из орд перворанговых серебряных жуков подобно той жужелице, с которой Филиция сюсюкалась теперь постоянно. Я не мешал ей, как не мешал и Блику шутить по поводу и без — всё какое-никакое, но развлечение. Не хотелось ни есть, ни спать, и это ещё раз говорило о том, что в сфере время течёт иначе. Мне сразу вспомнился Эйвин, который в своем испытании на первый артефакт прослужил целых три года на пиратском корабле, уложившиеся в нашей реальности в какие-то минуты.

— Чего она ждёт? — как-то вслух спросил я сам себя. — Ну ладно, культивировать нас не хочет, но рано или поздно нам придётся столкнуться…

— Оттягивает силы в центр, готовится к финальному бою, — пожал плечами Ларри.

За время нашего блуждания по подземелью он более организованным и даже нашёл применение бесконтрольному языку инженера. Теперь зомби не только волок тележку с инструментами и раскладывал бомбы, но и тихо, почти шепотом считал пройденные шаги. Это и помогло более или менее точно построить чертёж внутренностей сферы.

И сейчас, остановившись на очередной высоте в достаточно просторном зале, откуда было два выхода, уходящий под небольшим углом вверх и также немного спускающийся вниз, мы сидели и в очередной раз изучали карту.

— Ничего не понимаю, — наконец произнес Ларри, почти ложась на нее, словно хотел разглядеть подробнее. — По всем законам форм и объёмов тут этого быть не должно…

Его зомби охраняли вход и выход из зала. Инженер соорудил и прикрепил к своей тележке множество наполненных порохом трубочек, заткнутых камнями. Стоило дёрнуть за один-единственный рычаг, как трубки должны были выстрелить подобно десятку маленьких пушек. Одноразово, но, как утверждал сам создатель, «чтоб точно накобздячило». Кузнец же, как и всегда, надеялся на свой молот и стоял, повернувшись к нам своей массивной, закованной в тяжёлую броню спиной.

Я взглянул на мага и воровку, которые игрались с жуком, снова перевёл взгляд на Ларри и негромко спросил:

— Что ты имеешь в виду?

— По моим расчётам, даже с учётом того, что мы находимся на разных высотах под землёй, этой позиции тут просто не должно быть, — пояснил он, указывая острым концом карандаша на карту.

— А что, если сфера не плоскость, а словно плоское колесо типа сверла-спирали, как те, за которые инженера и кузнеца сюда низвергли? И мы медленно продвигаемся вниз, словно по серпантину, в карьер. Высоту-то ты с помощью своего инженера не считаешь? — предположил я.

— Я смотрел его память, Райс. Ничего такого тут быть не должно, если только сфера не растёт. Но для роста ей нужны культиваторы, а мы еще живы. Вряд ли в Темном мире прошло больше дня и они еще кого-то успели сюда скинуть.

— По-разному бывает. Бывает, и годы за секунды пролетают, — вздохнул, я снова вспоминая Эйвина.

— Все равно не думаю. Это сфера — хищная. Она заинтересована синхронизировать наше и её время. — Ларри принял нормальное положение сидя, словно смирившись с неточностью собственных чертежей.

— Синхро?..

— Уровнять, — объяснил Ларри новое для меня слово.

— Это всё потому, что вы справились! — вдруг произнес мягкий добродушный голос.

Я, Ларри и Блик тут же вскочили, а Филиция мгновенно ушла в тени, которых тут было множество.

Знакомые очертания вырисовывались из ниоткуда прямо в центре зала. Их было двое — Жамалус и месье Хавиньон. Хавиньон почти не изменился с нашей последней встречи и был всё в той же кожаной куртке наездника с поднятым воротом, а вот Жамалус пришёл сюда словно после бани, босиком и в длинной белой тунике.

— Что вы тут оба делаете? — спросил я.

— Мы прибыли от милорда Кавиго. Маркиз желает вас видеть. Вот уже месяц как активность серебряной сферы спала, а её ранг стабилизировался, — проговорил, всё так же улыбаясь, Жамалус.

— Может, это потому, что мы в нашей первой битве не дали растворится её кристаллам, — предположил Ларри. — Это, кстати, объясняет, почему мы больше не видим зверей сферы.

— Может… — кивнул я, и в мою голову закрались сомнения, которые я тут же решил проверить провокационным вопросом и взглядом сквозь тени. — А вас не удивляет, что нас не двое, а несколько больше?

— Братио, — заговорил Хавиньон, — ты выполнил приказ моего отца. Теперь вы — полноценные жители нашего города, сколько бы вас ни было, хоть двое, хоть больше.

Как и при первой нашей встрече, он так же пристально смотрел мне в глаза, вот только белки их были не белыми, а почему-то красными от лопнувших в них сосудов.

— Это же отлично, — обрадовался Блик. — И мы получим наши деньги несмотря ни на что?

— Конечно же! — добродушно расплылся в улыбке Жам.

— Вы думаете, сфера выпустит нас после поглощения кристаллов? — спросила Филиция, выходя из тени.

— Деточка, если не попробуем — не узнаем. Ну что? Пойдём в ваш новый дом, в Ахварок? — Жамалус протянул свою руку Филиции, и она уже сделала к нему первый шаг, как я остановил её предупреждающим жестом.

— Забавно, — начал я, медленно перемещая светомагией щит на левую руку, а копье в правую. — Мышь сказала, что приведёт двоих вместо себя и, похоже, сдержала своё слово, скинув сюда вас и тем самым избавившись от двух сильных культиваторов её лиги. А теперь вы приходите к нам и предлагаете покинуть сферу…

— Райс, что ты делаешь? — удивился Блик, глядя на мои манипуляции.

— Это звери сфер! Взгляни сам. У них нет теней, нет артефактов, они уже мертвы. Скорее всего, их затащили в сферу на заклание. У мага — лопнувшие сосуды в белках. Похоже, его душили. Бьюсь об что угодно, что под его воротом найдутся следы цепных звеньев мышиного хвоста. А этого добряка, скорее всего, опоили чем-то прямо в бане и затем приволокли сюда.

— Как ты понял? — спросил Ларри, предусмотрительно отступая за мою спину. Управляемый им кузнец тут же повернулся к нашим гостям лицом.

— Ты бы тоже выбрал тунику, чтобы ходить по подземельям? Красная кожа. Он был пьян, или распарен, или и то и другое…

Глаза обоих, Жамалуса и Хавиньона, внимательно смотревших на меня и молчавших во время всей моей речи, одновременно почернели.

— Я выпускаю вас, но при одном условии, — прошипели две головы.

— О, крысиный король? — хмыкнул я. Получилось достаточно весело, так, будто я рад видеть его лично.

— Трикрыс! — зашипели головы.

— И чего же ты хочешь? Ещё троих серебряных? — саркастически предположил я.

— Ты покинешь Ахварок и не вернёшься сюда в течении сотни лет.

— Ну вот, — притворно огорчился я, разведя руками. — А только что ты говорил, что мы теперь — полноценные жители вашего города, чуть ли не его почетные граждане и так далее… Это так ты поступаешь с ними? Что же ты делаешь с худшими гражданами?

— Убирайся по-хорошему или останешься здесь навсегда! — прошипели мне в ответ.

— А ты, значит, продолжаешь жрать культиваторов и терроризировать людей? — продолжил я уже серьезно.

— Что тебе до них? — Жам и Хавиньон одновременно повернулись друг к другу и ткнули пальцами друг в друга. — Они хотели тебя убить…

— Ну, — пожал я плечами, — этого всегда кто-то хочет. Я привык уже.

— Так вот почему сфера расширилась: ей скормили ещё двоих, — прошептал у меня за спиной Ларри, словно радуясь своей догадке. — Значит, я был прав.

— Я уже выпустил одну тварь из сферы и погубил целый город, — покачал я головой. Разговор начинал утомлять.

— В Лозингаре была глупая и амбициозная некросфера. У меня же есть терпение и разум. Я не убью всех, а продолжу свою тихую спокойную жизнь, — проговорил Трикрыс.

— Пока они снова не наймут кого-нибудь, чтобы тебя убить.

— Если эти двое тут, значит, Ахварок обезглавлен и теперь я — его голова. А я умею заботиться о своих детях.

— Ты — хищная сфера. Какая к бесам забота, особенно когда на носу вторжение? — нахмурился я, понимая, что я впервые настолько долго и осмысленно беседую с кем-то в сфере. — Ты о чем говоришь-то?

— То, что вы называете хищным, я называю разумом. А вы с вашими охотами на зверей сферы и драками за артефакты насмерть чем-то лучше? — произнесла парочка.

В этот момент пришло в голову, что, по сути, Трикрыс в чём-то даже прав.

— У меня последний вопрос. Почему ты со мной говоришь?

— По той же причине, по которой не буду убивать всех направо и налево — я разумен и трижды умён. Вы пришли рейдом. Если не уйдете, то вас ждёт битва со всеми моими рабами, культиваторами и другими детьми на последнем этаже подземелья. У вас не будет там преимущества, и лишь из милосердия и уважения к твоей культивации я выпускаю тебя, человек с искрой, — Жам и Хавиньон указали на мою грудь, прикрытую щитом.

— Мы и так выйдем, когда победим тебя, — отрезал я, готовясь к бою.

— Правильно говорить — «если победим». Я даю вам жука первого ранга и достаточно денег для безбедной жизни, а вы уходите навсегда. Выбор за тобой, человек с многими именами.

— А если нет? — спросил Блик.

— Тогда у меня появится ещё один маг, ещё один вор и паладин с некромантом. Хорошее пополнение для коллекции.

С этими словами Жам взял Хавиньона за руку, и оба исчезли в тени. Я не стал им препятствовать, наблюдая через светомагию, как они спокойно проходят мимо кузнеца в ведущий куда-то вниз тоннель.

— Вот это дела… — протянула Филиция.

— Ну, что ты выберешь, Райс? — спросил Ларри.

— Это может быть ловушка… — осторожно предположил Блик.

— Она же будет терроризировать целый город! — воскликнула Филиция, видя мое колебание.

Я опустил голову. Ещё пару месяцев назад я не мог и подумать о том, что буду разговаривать и даже о чем-то договариваться с кем-то наподобие Трикрыса, но с тех пор я потерял слишком многое и насмотрелся достаточно, чтобы наконец-то понять: в Тёмном мире каждый сам за себя. Да, у меня внутри искра, а светомагия требует идти до конца, сражаясь со злом, но порой зло — вовсе не то, что предстаёт перед тобой тварью с тремя головами и тридцатью ногами. Порой оно привлекательней и милей трёхмесячного щеночка, а добро, наоборот, внешне похоже на отпетого убийцу. А порой вообще не понять, что перед тобой — зло, добро или просто жизнь…

— Мы уходим, — наконец произнес я и, повернувшись, направился к ведущего наверх ходу.

Со мной не спорили, тем более что моя группа культивировала тут намного лучше, чем я.

Только я оказался в коридоре, как услышал голос Зэра, а воздух вновь наполнился запахами города.

— Ну что, удачно? А где та девка с хвостом?

Инженер и кузнец остались в сфере, зато рядом со мной стояла Филиция с неправильно повешенным на грудь рюкзаком, в котором всё еще елозила и шуршала её жужелица.

— Ну, наверное, больше да, мы же живы. Глянь мою память, там все подробности насчет Мыши. Сколько времени нас не было? — спросил я, глядя на левую ногу. Она всё также зудела и болела, но была на месте.

— Откуда ж я знаю? Меня усыпляет, когда ты заходишь в сферу, — ответил император, внимательно рассматривая наше приключение.

— Райс, смотри. Что это? — указала мне под ноги Филиция.

Нагнувшись, я подхватил тяжелый мешочек, который появился будто сам собой из ниоткуда. Узел подался моим пальцам, ослабляя бархатную ткань с неизвестными мне вышитыми серебряными нитками инициалами «АВ». В мешочке оказалась целая уйма золотых монет и восемь кристаллов сферы, ровно столько, чтобы докачать мой талант воина до равного со светомагией уровня.

— И что теперь? — спросила Филиция. — Мы просто уйдем?

— Нет! — решительно заявил я, один за одним поглощая кристаллы не сходя с места. — Мы уйдем, но не просто…

Глава 21 Кровавое баронство

Я ожидал увидеть что угодно, но только не это. Дверь, которая запиралась за моей спиной, когда я только входил в башню, теперь была распахнута, а за ней виднелся ковёр из трупов. Яркий свет с непривычки ослепил меня, и я вышел в центр дверного проёма, тут же наступив во что-то липкое.

Сквозь белую пелену я слышал карканье ворон и женское причитание, а донесшийся до моих ноздрей запах нельзя было перепутать ни с чем.

Шаг за шагом я медленно шёл сквозь площадь, стараясь обходить валяющихся солдат маркиза Ковиго. Характер их ран красноречиво говорил о противнике, с которым они столкнулись: пробитые насквозь кирасы, одним махом отрубленные головы, глубокие зарубины на подвижных частях доспеха, словно кольчужные кольца ковались из мягкого удобного для резки хлеба…

— Райс, я могу их всех поднять, — предложил Ларри, когда я взмахом копья отогнал от какого-то тела очередную пару птиц. Они взмыли в небо, поливая меня проклятиями на своём чёрном, как их крылья, языке, и сделав круг, нашли себе другое тело для пиршества.

— Не надо. Тем более на глазах их родственников и близких, — ответил я, только сейчас замечая людей, ищущих своих родных.

Какая-то женщина, упав на колени, прильнула к разорванному напополам стражнику, издавая напрочь сорванными голосовыми связками скорбный, скрипящий вой.

«Кто он ей — сын, муж, отец?» — подумал я, ловя себя на мысли, что забиваю голову совсем не тем.

Глаза полностью привыкли к дневному свету, и я уже мог посчитать примерное число убитых. Их было около сотни.

— Минус сто человек перед вторжением Сапслейна, — цокнул Зэр. — Райс, ты же не собираешься заниматься политикой? У нас совсем иные задачи.

Я лишь мотнул головой и направился к одному из блуждающих людей. Седой мужчина преклонного возраста с взъерошенными волосами в старом, потертом, коричневом сюртуке бродил среди трупов, как и другие, и, наклоняясь, переворачивал тела, вглядываясь в лица.

— Уважаемый, что тут произошло? — спросил я у него.

— Мышь, мессир. Она всех убила и объявила себя баронессой Ахварока, — скорбно ответил он.

— А эти бравые парни встали у неё на пути?

— Она дважды приходила к башне, и каждый раз гвардия пыталась её остановить…

— Понятно. А где сейчас эта баронесса Мышь? — спросил я.

— В кабинете покойного маркиза Кавиго, надо полагать. Ты бы не ходил туда, воин. — Мужчина поднял на меня почти просящие, изморщиненные временем голубые глаза.

— Почему?.. — спросил я. Это получилось по-детски наивно.

— Столько сильных солдат полегло от её хвоста. И даже кормилец Хавиньон со своими парнями не сдюжил. Куда уж тебе… — С этими словами он снова наклонился и, развернув лежащий на боку труп, пристально всмотрелся в обескровленное лицо.

— По-нял, — по слогам выдохнул я.

— Я сожгу её! — прорычал Блик.

— Ну, если хочешь погибнуть — пожалуйста… — пожал я плечами.

— Чё это? — удивился маг.

— Ты ей будешь вызов кидать один на один. Убьёшь — вызовешь зверя сферы. Ее артефакт ты не имеешь права поглотить, потому что она с низшей ступени. А вот она тебя как старшего по культивации может бить и травить как хочет.

— Я и не подумал… — потупил взор Блик и отдал управление телом Ларри.

— А ты не начинай про орды неубиваемых трупов. Я сражусь с ней один, — на всякий случай предупредил я некроманта, и тот, не сказав ни слова, поменялся с Филицией местами.

После поглощения кристаллов я не только хорошо видел, но и слышал.

— Смотрите, это тот, кто выбрался из башни… — прошептал кто-то за моей спиной.

— Я видел его лицо. Это колдун Райс! Из-за него пал Лозингар! — произнес кто-то другой.

— Не, тот некромансером был, а этот со щитом и копьём идёт… — ответил третий.

— Не-не! Я слышал, он был геоколдуном и это он уничтожил армию Джастиро! — донеслось издали.

— Райс, за нами народ идёт. Что-то мне страшновато… — подергала меня за руку Филиция.

— Поменяйся с Ларри — для него они лишь заготовки… Или мне снова контроль дай, — тут же поддел её Блик.

— Что, Райс, снова плодишь легенды? — улыбнулся Зэр.

Я ничего не ответил. Дворец был близко, а трупы, которые я старался обходить, всё не кончались.

За моей спиной собралась целая толпа, вооруженная кто чем — мечами, косами, вилами и почему-то даже факелами. Я не знал точного направления, поскольку был в замке всего один раз, и потому просто шёл вдоль внутренних стен, пока не услышал в голове привычный звон. В этот раз он был более звучным, словно кто-то то бил, то водил или скрёб лезвием копья по городскому колоколу.

Задрав голову, я заметил, что окна, которые сейчас смотрели на меня, более чистые, чем обычно, а занавески — более роскошные.

— Мышь! — рявкнул я со всей мочи и Ци подзвучило мой голос, отражаясь от стен замка. — Я вызываю тебя на бой, кусок девственной землеройки!

— Моя школа! — осклабился Зэр, глядя на Блика. — Учись, шут. Вот тебе и смешно, и устрашающе.

Тот ничего не ответил и лишь глубже забился в Филицию, сгорая от стыда то ли за Зэра, то ли за меня.

* * *

— Турнир в Лозингаре был лишним. Похоже, непоправимые изменения в голове у нашего лидера, — тихо произнес шут, закрывая ладонью себе лицо. Правда, его могли видеть лишь Ларри и Филиция, но и этого ему было достаточно.

* * *

Дверь, ведущая на украшенный лепниной и цветами балкон, отворилась, и передо мной и всеми дворцовыми слугами предстала настоящая леди в кружевном бело-голубом платье с золотыми полосами. Оно выглядело так, будто его шили на другую фигуру, и совершенно не шло Мыши, так что я бы не удивился, если бы оказалось, что она сняла его с какого-то трупа или отобрала под страхом смерти.

— Мой народ! — произнесла новоявленная баронесса. — Перед вами — преступник и цареубийца Райс Кровавый, погубивший Лозингар опасный колдун. И вы пришли с ним вместе?

— А нам хоть с бесом лысым, лишь бы не с тобой! — завопил кто-то из толпы.

— Убийца — это ты! — крикнул второй.

— Ладно… — оскалилась девушка. — Эй, культиватор, как ты выбрался из сферы?

— Я договорился! — бросил я, приблизившись к балкону. Вызов уже был брошен, и я мог атаковать.

— Ты идешь драться как маг или как воин?

— Озвучив что-то одно, ты не сможешь применять другой дар. Это будет считаться вмешательством и вызовет зверя, — быстро проговорил Зэр.

— Вовремя сказал, — выдохнул я.

— Потому что я — великий учитель! — ответил император, сделав вид, что не понял сарказм, или же действительно его не поняв.

— Я вызываю тебя как воин! — крикнул я, разжав пальцы. Копье и щит глухо стукнулись о камень, а серебряные артефакты мгновенно перетекли в мое тело.

Вверху что-то хлопнуло, словно сильный ветер дёрнул мокрую простыню на бельевой верёвке. На балконе медленно оседало пустое разорванное платье.

«Стойкость храма» не подвела в очередной раз. Развернувшись, я поднял левую руку, согнув её в локте, и плотно прижал к виску. В тот же миг в нее ударил хвост. На руке осталась лишь царапина.

Выйдя из тени, девушка кувыркнулась в воздухе и приземлилась в самую гущу толпы. Вокруг неё разом вскрикнуло с десяток голосов.

Культиватор направилась ко мне. В радиусе её хвоста уже скатывались на мостовую срезанные головы дворцовых слуг, а следом за ними и тела. Фонтаны крови ударили в небо, словно я всё ещё находился в сфере. Это казалось нереальным.

— Чем ты заслужил свое прозвище? Я видела тебя в бою. Ты — обычный тупой солдат второго ряда! — засмеялась она, широко шагая мне на встречу и переступая через падающие тела.

Толпа ринулась врассыпную.

«Так даже будет проще драться», — подумал я и ответил:

— Был не в том месте и не в то время. Я одного не понимаю, Мышь: зачем тебе столько крови?

— Поработаешь всю жизнь на евнуха — поймёшь! — рявкнула она и снова исчезла.

Воздух дернулся. Это был стремительный удар сквозь тени, однако я упредил её прыжок встречным ударом ногой. Мир теней кашлянул кровью, выплюнув девушку, и прокатил по камням. Передняя часть стопы попала в нижнюю челюсть и свернула ее направо. Мышь попятилась, и по её шаткой поступи было видно, что она вот-вот потеряет сознание.

Два длинных прыжка сократили моё расстояние до нее, но не дойдя примерно четырех шагов, я интуитивно уклонился от летящего в меня хвоста. Он воевал за неё, этот артефакт, подаренный хищной сферой, и она явно над ним не властвовала. Возможно даже, всё то, что она натворила в последние дни, было его проделкой, но разбираться с этим было некогда, а уж тем более отделять личность культиватора от зловредного хвоста.

Хвост пролетел мимо, вытянувшись возле меня, словно струна, и изогнулся было, чтобы уколоть на обратном пути, но я уже держал его обеими руками так, что лезвие, выделяющее яд, судя по жжению в моей левой руке, плотно попало в мои объятия. Я прыгнул, дополнительно обхватывая её оружие ногами и скрещивая их у железных трусов так, чтобы давить и тянуть всем телом. Артефакт дёрнулся. Меня тряхнуло, ударив о камни, однако я потянул всем телом, руками и ногами упираясь в железо оковывающее зад девушки, и выпрямил спину.

Воинский талант творит настоящие чудеса, когда ты делаешь что-то после поглощения кристаллов или артефакта. Не стал исключением и этот раз. Мышиный хвост вытянулась и с низким звоном отделился от культиваторши.

Девушка вздрогнула и упала без сознания. Поединок был окончен.

— Ну и что дальше? Она снова отрастит хвост, а добивать её нельзя. Теперь надо покинуть Ахворок пока она не очнулась. Надеюсь, Райс, ты удовлетворил свою ярость? Бестолково, надо сказать, — нахмурился Зэр, складывая руки на груди.

— И правда, Райс, что дальше? В чем наш план? — спросила выходящая из тени Филиция. В пылу схватки я даже не заметил, как она исчезла.

— Я же светляк. План состоит в справедливости, — выдохнул я, вставая, и громко обратился ко всем, кто всё это время наблюдал за боем. — Люди Ахворока! Взорвите старую башню и никогда не ходите и никого не посылайте в подземелья! Ваш узурпатор — пал. Я оставляю его на ваш суд!

Затем я повернулся и, словно былинный герой, спасший город и не ждущий благодарности, медленно пошел в сторону городских ворот. Временами я оборачивался, невольно ожидая, что мне в спину полетят камень, копьё или стрела из лука или арбалета. Ничего не происходило. Люди молча стояли в отдалении от уже бесхвостой, но все еще страшной для них девушки.

Первой, кто осмелилась приблизиться к ней, была щуплая морщинистая женщина в заляпанной запекшийся кровью одежде. Она безэмоционально подняла с мостовой вилы и с таким же равнодушием вонзила их прямо в грудь Мыши. Девушка взвыла, очнувшись от боли, но вилы ударили ещё и ещё. Затем к ней подошли другие, и каждый брал что-то в руки, нанося хотя бы один удар по уже мёртвому культиватору.

— Да, когда-нибудь тут возникнет новая серебряная сфера, — хмыкнул Ларри.

— М-да, — призадумался Зэр. — Тематическая сфера с дерьмовым сюжетом.

Мои ноги подкосились, и я невольно упал на колени, совсем забыв активировать ауру паладина. В моей крови был яд убийцы, а в искре — печаль от того, что где бы я ни находился, везде всё рушится…

— Так, Сапслейн скоро нападёт и тут будет жарко и опасно. Поэтому предлагаю пойти в Уловин, куда ты посылал спасённых тобой из цитадели Триединого культиваторов. Там же и мои тени должны быть, — произнес Зэр.

Меня разобрал глупый, немотивированный смех.

— Результат лозингарских ударов в голову. Ну, что я и говорил, — вставил свои пять джастиров Блик.

— Давайте снимем дом хотя бы на денёк и поспим, помоемся, поедим, — взмолилась Филиция. — Успеем ещё Уловин развалить…

Глава 22 Выгорание, или мудрость?

Аура постепенно уничтожала токсин, мешавший мне думать и внушавший панические мысли. Я ковылял к выходу из внутренних дворов замка в город. Левая нога словно отваливалась. Иногда ее схватывало судорогой от самого бедра до стопы.

Филиция шла слева, положив руку себе на шею и поддерживая меня, когда я совсем не мог идти. Данное нам, хотя я предпочитал называть его заработанным, золото мы положили в её рюкзак к жужелице, причем Блик в свойственной ему манере не преминул пошутить: «Ну, посмотрим, не ест ли зверь сферы деньги сферы».

— Тебе нужна сфера-лекарь, — произнёс в моих мыслях Зэр. — Ты отрезал себе ногу в сфере, а значит, твоя искра запомнила тебя без ноги. Если это не поправить, то ты можешь потерять ногу и тут, в Тёмном мире.

— Почему так? — спросил я его голосом, чем заставил Филицию лишний раз с сочувствием взглянуть на меня.

— Умрешь там — исчезнешь тут. Тебе еще повезло, что ты вернулся с ногой. И откуда? Из хищной сферы!

— Мессир Братио, мессир Братио! — окликнули меня сзади. Я остановился и медленно обернулся.

Ко мне нелепо бежал уже знакомый глашатай маркиза. Его лицо покраснело от спешки, а рыжие с проседью волосы космато прилипли к щекам. Поняв, что я услышал, придворный остановился тоже и согнулся пополам, пытаясь сдержать одышку и вытянув руку в мою сторону, в которой сжимал свой алый в тон наряду берет. Спустя пару глубоких вздохов на сжатом кулаке появился поднятый вверх указательный палец: мол, погоди, сейчас отдышусь и сообщу что-то важное.

— Ну же! Как там тебя? Давай уже говори, у меня времени особо нет! — произнес я. Это прозвучало слегка нетерпеливо — то ли из-за остаточного действия токсина, то ли из-за побочного эффекта проглоченных кристаллов…

— Мессир Братио… Куда же вы… — проговорил он, пытаясь ускорить своё восстановление, однако это ему не очень удавалось.

— Сниму себе домик и назавтра покину ваш чудесный городок, — буркнул я, совершенно не кривя душой. Договор со сферой был скреплен золотом и кристаллами, и я понимал, что на егоисполнение мне даётся всего одни сутки. Далее же меня придёт убеждать держать своё слово зверь высшей лиги.

— Зачем же дом? У вас есть ваша комната, и у меня к вам будет предложение, — задыхаясь, сдавленно проговорил мужчина, имя которого я не мог никак вспомнить.

— Ваур, — подсказал мне Зэр.

— А там всё включено — еда, вода, очаг? — воодушевился Блик.

— Да, госпожа Ноди! Всё, как и наказывал нам наш господин, — кивнул Ваур.

— Как она его, кстати, убила? Он же был ниже по культивации, — спросил я.

— Мерзавка спровоцировала вызов, сообщив маркизу, что его сын уже скормлен сфере, и господин, выхватив меч, погиб смертью героя, — ответил Ваур, опустив голову. Похоже, он искренне симпатизировал своему правителю…

— Как дурак он погиб, — хмыкнул Зэр, — А еще герой войны…

— Это так трогательно, — шмыгнула носом Флилция.

— Ваур, твоё приглашение я принимаю, предложение выслушаю, но мое решение будет неизменным. Завтра я покину Ахварок на сотню лет, — произнес я, и мы пошли обратно в замок.

В этот раз покои были во много раз лучше наших прежних. Комната была шире, на стенах висели картины с сюжетами конной охоты в степях Ахварока, а пол устилали медвежьи шкуры. Приятно трещал огонь в камине, слуги суетились вокруг заставленного яствами широкого стола. За единственным окном вечерело, и комнату освещали горящие лампы.

Ваур не спешил озвучивать свое предложение, а деловито распоряжался суетившимися в комнате слугами. Я прекрасно понимал, что меня пытаются подкупить, чтобы я действовал на благо ахварокского общества, но мой выбор был уже сделан. Городов и сфер для культивации много, а жизнь, пусть и такая, какая она есть у меня, — одна. Одежду снова стирали, и я сидел обнаженный, укрытый пледом, в кресле вполоборота возле очага, удобно разместив левую ногу на уложенной подушками табуретке. Парные ножи, где некогда селились серебряные артефакты, я положил на кресло рядом с собой, предусмотрительно спрятав от чужих глаз. Ваур уже сказал мне, что я забыл щит и копье под балконом и предлагал даже послать за ними или заново вызвать бронника. Я выбрал бронника, хотя сомневался, что за прошедшие здесь пару дней он вряд ли смог выковать для меня что-то приличное.

Филиция, Блик и Ларри ели как не в себя. Девочка успевала еще и подкармливать жужелицу, которая с её лёгкой воровской руки обрела имя. С ним, кстати, была отдельная история. Блик предлагал что-то, по его мнению, смешное и даже пошлое. Чего стоили только Пихта или Сосна, которые обретали двойной смысл, когда произносились в связке с повелительными глаголами. Но после моего обещания отдать его в золотую сферу Лозингара с суккубами он успокоился и лишь вздыхал с каждым новым выпитым бокалом. В итоге жука назвали Джас в честь умершего короля Переката, что в чём-то было патриотично и даже весело.

Блик пил и, пьянея, пел старинные похабные песни про королей, королев, фаворитов и фавориток, но как только управление брал Ларри или Филиция, тело тут же трезвело. Менялись и предпочтения в пище. Девочка налегала на овощи и зелень, шут — на мясо, и лишь некромант почти ничего не ел, а в свою очередь пребывания в теле подходил к окну и, облокотившись, смотрел вверх, считая появляющиеся звёздочки на стремительно темнеющем небе.

— Я видел всё, что ты помнишь из сферы, — внезапно для меня начал ментальный разговор Зэр. — Тебе нужно обучиться светомагии. Ты воюешь и используешь свои навыки очень неэффективно для серебряной лиги.

— Эй, я живой, а это сейчас главное, — напомнил я учителю.

— Тебя разморило у огня, что ли? Забыл про Лару и Эйвина, про меч Серафима? Наши враги не поглупели! Да, война и всеобщий хаос нам выгодны, но культивировать надо правильно.

— Я про всё помню! А еще то, что в последний раз, когда я шёл учиться чему-то, целый город превратился в некрополь.

— И что теперь, одним лучом света и аурой лечения драться? Светомаги могут повелевать пространством, любой материей, но ты предпочитаешь резать себе ноги вместо того, чтобы раздробить структуру камня, — отрезал учитель.

Я задумался и наконец, пожав плечами, ответил:

— Ну почему же? Я читаю дневники Гнилоуха. И еще у меня есть блокиратор боли. Я могу запаивать сосуды и смотреть сквозь кожу и мышцы.

— И это, по-твоему, все… Ты можешь смотреть сквозь любую материю и стократно концентрировать свой луч света. А дневники Гнилоуха — это записки сумасшедшего.

— В его дневниках он уже правит половиной материка, — возразил я.

— А в реальном Тёмном мире его казнили на лозингарской площади. Убили, понимаешь, твоего сказочника-то…

— Хорошо, — сдался я. — Давай! Расскажи, как мне учиться светомагии, когда последние светомаги вымерли в твоё время!

— Должны были остаться обучающие книги. По крайней мере у меня была огромная библиотека с ними.

— Ваур, — позвал я, и он, сделав пару шагов от двери ко мне, склонился в полупоклоне, — есть ли у вас карта материка?

— Конечно же, сейчас доставлю, — ответил он и тут же удалился.

— Когда принесёт, — произнес я, обращаясь к Зэру, — ткнешь мне пальцем, куда идти за твоими книгами. Только учти, что за две тысячи лет твоя библиотека могла превратится в труху или вообще волей Триединого в пепел.

— Пап, смотри, какие звезды тут красивые, — прозвучало от окна.

Я отмахнулся было от нее, но вдруг с удивлением понял, что это говорит не Филиция, а Ларри.

Мельком глянув на недовольную тень Зэра, я поднялся из скрипнувшего кресла и направился к окну, почти машинально закрывшись «стойкостью храма». Оказавшись возле окна, я первым делом взглянул сквозь тени. Оно выходило во двор и располагалось выше построек и связующих их щербатых стен внутреннего круга оборонительных сооружений, на одной из которых между прямоугольных зубьев мелькнуло чьё-то очертание.

«Кошка, птица, крыса?» — пронеслось у меня в голове.

Светомагический взгляд не только позволял видеть в темноте, но и мог по моему желанию фокусироваться намного дальше обычного зрения. Теперь я смотрел на тот камень, за которым скрылось двигающееся нечто.

«Смотреть сквозь материю…» — всплыло в сознании, и я взглянул словно по-прежнему находился в сфере. Однако это была не сфера, а моя реальность, и смотрел я не на собственную ногу, а сквозь камень, находившийся примерно в ста шагах от меня. На таком расстоянии никто не слышал гонг культиватора, но светомагия работала. Слой за слоем структура камней пропускала мой взгляд вглубь, пока не встретилась с тем, кто прятался во мраке.

Тёмная тканая обтягивающая одежда выдавала фигуру поджарого мужчины. Кожаные ремни перетягивали его тело, руки и ноги, на которых крепились маленькие, словно листья молодого дерева, ножи. Лицо было скрыто чёрным платком, но оно меня не интересовало, а вот бронзовый кулон, он же артефакт культиватора в виде треугольника на исполосованной шрамами груди — очень.

— Бесы… — выдохнул я и вернулся к вину, жареному мясу и горячему воздуху камина.

— Как небо? — спросил Ларри, спокойно сидящий у стола со сложенными перед собой руками, пальцы которых он сцепил в замок.

— Отличное небо, можно даже сказать, преотличное, или точнее, триедино отличное. К окну не подходи — простудишься, — ответил я.

В комнату вошел Ваур с огромным свитком в руках, отвесив очередной полупоклон.

«Зачем ты нас задержал в замке? — подумал я, глядя на него. — Если это засада, то почему не сделать её где-нибудь за городом? Боялся, что мы уйдем навсегда? Так все равно ушли бы, не сейчас, так потом… Постиранная одежда — это еще один повод, чтобы нас оставить хотя бы на ночь, а что будет ночью? Неужели ты, глашатай или кто ты там, думаешь, что кто-то сможет удержать того, кого не удержала Мышь и целая хищная серебряная сфера?»

— Самый простой способ что-то узнать — просто спросить, — напомнил мне Зэр.

Я и спросил, а точнее, поторопил Ваура с его предложением. Он громко вздохнул и присел напротив меня и Ларри.

— Месье Кавиго хотел, чтобы Ахварок заключил с Сапслейном мир и вошел бы в его состав без всякой войны равноправной областью, — начал он, — У них с принцессой Милософи, точнее, с её советником Лофарком даже были какие-то договоренности. Но теперь маркиз убит, а я как его мастер над монетой, получается, должен принять управление городом.

— Поздравляю, — кивнул я, взял со стола куриный окорочок и откусил от него большой кусок, чтобы подольше жевать и слушать. Присутствие разведчика из Церкви Триединого на крепостной стене не то чтобы пробудило мой аппетит, просто что-то мне подсказывало, что в любой момент ситуация может завертеться-закружиться и следующая моя курица будет ждать меня минимум в следующем городе. И это если повезёт.

— Понимаете, когда Кавиго пришёл к власти, он первым делом разоружил орден Триединого, установив приемлемое равенство для всех в городе. Само собой, святые отцы поначалу были против. Некоторые из них исчезли в сфере под городом, но большинство смирилось, дав обет не прикасаться к оружию. Так вот, до меня донеслись слухи, что орден вновь поднял голову, а у нас нет ни Кавиго, ни Жамалуса, ни Хавиньона. Даже Мышь бы их сдерживала, но, увы, она оказалась сумасшедшей сукой.

— Носи ты железные трусы, я бы посмотрел, каким бы ты был! — ответил ему с набитым ртом Блик, чье время управлять телом как раз наступило.

— Вы предлагаете мне перебить всех святых отцов? — улыбнулся я, мысленно добавив: «Если ты думаешь, что я такой, каким меня все считают, то тебя ждёт разочарование».

— Чё там орден! — хмыкнул в моей голове Зэр, якобы обращаясь к Вауру. — Он вам и город дотла спалит, пока будет убегать от золотого зверя по крышам и дворам…

— Отчасти я веду к тому, что они знают, что мы теперь слабы, и знают, что вы вышли из сферы. Они знают, что вы — тот, кто вы есть, — закончил наконец Ваур.

— Видите ли, я стараюсь в последнее время не участвовать в политике, — сказал я ему чуть мягче, чем хотел. Всё-таки тёплая еда и комфорт быстро улучшали моё настроение.

— Последние полдня, — снова поддел меня Зэр.

— А вырезать целый орден только потому, что они верят, что я опасный колдун, не буду тоже. Наймите кого-нибудь и пошлите в сасплейновский Батакар, пусть попросит прислать сотню солдат для подавления религиозной агрессии. Думаю, вам точно помогут.

— Жаль, что вы не хотите помочь уничтожить орден, — вздохнул Ваур. — Ну тогда хотя бы отвезите весть в Мрог. Он уже присоединился к Сапслейну. — С этими словами придворный встал и начал разворачивать карту.

— Так, — склонился над ней Зэр, указывая на остров во внутреннем море севернее пустыни Вуурдэ. — Мой замок стоял вот тут…

— Скажи, Ваур, а что сейчас в этом месте? — показал я пальцем туда, куда указывал Зэр.

— Тут мертвая земля. Там ничего не растет и никто не селится. Говорят, что остров проклят Триединым. Ну так что? Мы готовы щедро заплатить за то, что вы просто доставите некую весть в Мрог, — добавил мастер над монетой.

— В общем-то в Уловин мы успеем всегда, а нужные сферы есть и в том месте, где стоит этот самый Мрог. Так даже ближе получается. Смотри, это туда, где на карте лес будто кругом вырублен, — заметил Зэр.

— Ладно, я попробую что-то для вас сделать, только вы соберите меня в дорогу. Кстати, сколько джастиров в золоте вы хотите заплатить и где ваш бронник?

Ответить Ваур не успел. Со стороны окна сверкнуло, и в комнату влетел искраптиц, огненной полосой спикировавший в нашу с мастером сторону. Я был готов к чему-то подобному, и мой концентрированный луч света тут же испепелил огненное создание еще на излете. Искраплиц хлопнул небольшим огненным облаком, лишь легонько опалив наши с Вауром лица и края карты.

— Атаковал без вызова. Ему конец, — проговорил я сквозь зубы, на всякий случай пригибаясь.

— Я думал, Кавиго всех самоубийц уничтожил! — испуганно крикнул Ваур и тоже инстинктивно пригнулся.

— Самоубийц? — переспросил Блик, которого огонь не затронул вообще.

— Культиваторов, которые умышленно идут на наказание сферой ради убийства другого культиватора.

— Значит, пока я добираюсь до Мрога, постарайся не умереть, — фамильярно хлопнул я Ваура по плечу. — Кстати, у вас есть комнаты без окон?

— А можно там такой же стол накрыть? — вдогонку спросил Блик.

Ваур кивнул.

«Меня снова пытались убить, но почему я так спокоен?» — спросил я сам себя. Ответ пришёл на грани ощущений. Я вовсе не хотел сейчас бегать по крышам и искать самоубийцу — за меня это сделает зверь сферы. Кроме того, я вовсе не желал идти в орден и вырезать там всех. Сейчас мне нужен был лишь обед, тепло и комната без окон, чтобы ко мне больше не залетали големы огненных магов.

«Устал? Обленился? Выгораешь, Райс?..»

— Кто-то наконец-то начал взрослеть, — скрестив на груди руки, произнес император и встал возле окна, вглядываясь в темноту. — Забери с собой карту и ножи не забудь.

— Райс, а может, возьмём заказ на орден?.. — как бы невзначай предложил Блик, — Ну так, для поддержания репутации опасных колдунов…

Я выразительно посмотрел на него и лишь покачал головой. Пристыженный Блик, на всякий случай пригнувшись, молча последовал за мной и Вауром.

Глава 23 Своя война

Замковая стража, состоявшая теперь из тех воинов, которым посчастливилось быть в отгулах за пределами укрепления во время недолговечного баронства Мыши, вовсю искала огненного мага, запустившего в меня искраптица. Я с остальными уже давно находился в безопасных покоях без всяких окон и с одной, достаточно прочной на вид дверью, закрывающейся изнутри на толстый металлический засов. Филиция, Блик и Ларри легли на свою постель и странно быстро уснули, а я принялся дожидаться бронника. К счастью, тот не заставил себя долго ждать.

Когда в дверь тихо постучали, я взял со стола лампу и вышел с ней в коридор. Вдали слышался топот. Во дворце что-то происходило, но это было уже не моей заботой. Притворив за собой дверь, я оперся спиной о холодный камень стены.

— Снова спешите, господин Братио? А как же специальные доспехи для паладина? — пробасил усатый кузнец, разведя могучими руками и хитро смотря на меня.

— У меня на это нет времени, так что пока обойдемся простыми облегченными латами. Мне нужны поножи, наручи, кираса и какой-нибудь шлем, — быстро произнес я под молчаливые кивки тени Зэра.

— Из шлемов могу предложить ведровидный. Сплошное забрало с мелкими дырочками для дыхания, узкие глазницы, прекрасно лежит на плечах кирасы, верхний, почти прямой, угол «ведра» держит удары меча, топора и распределяет нагрузку по всему доспеху. Отсутствие широких глазниц делает почти невозможным попадания мечом и даже стрелой с обычным наконечником. Копьё всадника, конечно, пробьёт, но на то оно и копьё. Всегда есть шанс, что шлем слетит и тем самым сохранит голову целой, — произнес он на одном дыхании, как заправский торговец, расхваливающий на базаре свой товар.

— Отлично, давай его. Щит дай такой же, как и в прошлый раз, а вот копье мне нужно с саблевидным наконечником.

— Могу найти с мечевидным. Обе грани будут острыми, можно будет резать, колоть, рубить. С крестовиной?

— С крестовиной, но чтобы она не мешала возвращать копьё после удара, — произнёс я, представляя, как буду выдёргивать его из щита противника

— Понял, господин Братио, все сделаю к утру, — кивнул бронник.

— Хорошо бы. До утра я могу подождать.

— Я сразу же примусь за работу. Задача не очень сложная. Само древко копья какой длины сделать?

— Такой, чтобы я мог вытянуть руку над головой и пальцами коснуться острия. И раз ты всё равно будешь ковать, на другом конце древка сделай кольцо-противовес, чтобы за него можно было браться всей кистью.

Бронник покрутил правый ус, глянул в потолок, что-то прикидывая, и снова кивнул.

— Вам, господин, за тварь эту, Мышь, и за сферу, и не такое полагается. Жаль, что времени нет. А это, месье паладин, сфера — она того? Успокоилась? — Последние слова он произнес с надеждой в глазах.

— Не хочу тебе врать, но я бы на твоём месте в серебряную лигу пока не шёл, да и вообще город бы сменил. Мышь скормила сфере Хавиньона и Жамалуса, а значит, может быть какой угодно эффект. Вы бы взорвали на всякий случай ту башню, чтобы оттуда всякая тварь не лезла.

— Нет, господин Братио, я Ахварок не брошу. Я тут родился и тут, как говорится, и пригожусь. А броня и копьё мечевидное к утру у ваших дверей будут.

— Спасибо тебе. И береги себя! — искренне поблагодарил я.

— Вы тоже! Говорят, на вас городской орден ополчился. Ребята из стражи их пока не пускают в замок, но, судя по тому, что случилось вечером, это ненадолго, — будто напоследок сказал он мне.

— Я не боюсь безумцев и глупцов. Ни один из них не сравнится с хищной сферой… — покачал я головой, заглядывая в комнату.

— Ну, как знаете… — Бронник махнул на прощание рукой и удалился вразвалочку.

Я вошёл в комнату, где уже вовсю слышались сопения Блика, и, закрыв дверь на засов, наконец-то повалился на кровать. Моя усталость была сильнее всяких страхов, и потому сразу после установки «стойкости» храма и ауры, реагирующей на движения, я почти мгновенно забылся сном.

* * *

Блик открыл правый глаз, чтобы убедиться, что Райс, а значит, и Зэр спят. Прислушавшись к равномерному дыханию культиватора, он снова нырнул в глубь себя, где возле тёмного, словно дымного столба, управления телом его ждали Ларри и Филиция.

— Спят вроде! — сообщил всем шут.

— Идея твоя так себе, конечно. Дался тебе этот орден… — скрестил руки на груди некромант.

— Мы всё равно с ним столкнемся, так что лучше напасть первыми. Филли, твой выход.

Только девочка шагнула в столб, как оказалась в постели. Мир теней принял её прямо в лежачем состоянии, и она тихо, как и полагается воровке, поднялась с кровати, взяла с пола рюкзак и привычно повесила его себе на грудь. Наполненный камнями, золотом и припасами, он не сильно мешал ходьбе, не стал обузой и с появлением жужелицы, которая высунула панцирную голову с маленькими чёрными глазками, сканируя такими же черными усиками пространство перед собой.

Филиция встала на пол и плавно, словно лебедь по воде, проскользила к выходу. Аура Райса не среагировала, но шум открывающейся двери мог его и разбудить. Из рукава появилась блестящая отмычка и бесшумно и даже с лёгкостью отодвинула шпингалет. Девочка потянула за ручку, и дверь отворилась. Тень воровки тихо выскользнула наружу, а засов закрывшейся двери будто сам собой вернулся назад в запорную планку. Культивация воровки сейчас работала словно узконаправленная магия, чьей отраслью была бесшумная ходьба по теням, смазывание скрипучих петель и отпирание проржавевших вековых замков.

«Меня никто не видит, не слышит, не чувствует. Ни один страж, ни один пес, ни один гонг…» — повторяла она про себя, удаляясь от комнаты.

Её ждали коридоры, лестницы, окна-бойницы — настолько узкие, что в них едва мог бы пролезть ребёнок. Она ползла по отвесным стенам, перепрыгивая между выпирающими брусьями перекрытий, спускалась во дворы, чтобы снова лезть вверх, преодолевая рубеж внутренних сооружений, с башен которого то и дело светили фонари, шаря по внешней стороне улиц.

Наконец ноги девушки коснулись земли. Тут, за пределами замка, начиналась совсем другая жизнь, серая и невзрачная, пахнущая помоями и фекалиями животных и людей. Такого не было даже в Лозингаре, не то что в Тресте. Филиция пошла вдоль стены, вслушиваясь в звучащие в отдалении крики.

У ворот во внутренний двор замка столпились враждебно настроенные крепкие мужчины, почти все на пол-головы, а то и на голову выше Райса, в белых одеждах, поверх которых были надеты золоченые доспехи. В руках они сжимали щиты и самое разное оружие — боевые молоты, двуручные мечи, алебарды. На головах были кованые под заказ типовые округлые шлемы с открытыми забралами. Всю одежду и защитную экипировку украшали золотые треугольники Триединого, подчеркнутые снизу такой же золотой линией.

Филиция взглянула сквозь тени и увидела среди обычных воинов культиваторов бронзовой лиги. «Бесы их подери, как же много…» — прошептал Ларри из глубин сознания, засовывая голову в темный дымчатый столб.

Воровка подошла ближе, чтобы расслышать крики. По мере приближения они из бессвязных превращались в понятный и логичный разговор.

— Я не впущу вас, у меня приказ! Уходите, пока смолу не начал лить! — кричал кто-то сверху.

— Чей у тебя приказ, Бруно? Неужели ты продался мастеру над монетой? — с ухмылкой спросили снизу. — Смотри, мы знаем, где живёт твоя семья! Если не откроешь нам ворота, ты очень пожалеешь!

— Ты языком-то не мели! А говорить тебе не со мной надо, а с Вауром. Знаешь ведь его!

— Ты, часом, тоже не в колдуны ли подался, а, Бруно? Подколдовываешь на зло праведным людям, по ночам небось обращаешься зверем и к девкам невинным ходишь да на пакости всякие совращаешь? Никак свидетель найдётся, который подтвердит твое бесоводство!

— Приходи днем, я позову тебе Ваура, вот с ним и говори о бесах и девках!

— Вы укрываете от нас Райса Бабуина Тулле Зийнала, именуемого Кровавым, цареубийцу и разрушителя городов! — выкрикнули из толпы.

— Я тебе, священник еще раз говорю, — повторили сверху, — не положено ночью никому отпирать, хоть колдуну, хоть монаху, хоть самому бесу лысому!

— Ну, служивый, берегись! Не успеют первые лучи осветить Ахварок, как ты вместе с ним будешь гореть на одном костре. Айда за тараном, братья!

С этими словами с десяток человек отделилось от толпы и отправилось в город, оставляя у входа в замок около тридцати святых братьев.

Невидимая и неслышная для культиваторов, тень Филиции свернула в переулок, чтобы следовать за ними в отдалении. Тени носителей артефактов словно соединялись бронзовой нитью, а значит, уже находились в группе и не на шутку настраивались драться с опасным колдуном. Служители шли быстро, растянувшись в цепь. Пока девочка смотрела на них, внутри неё Блик и Ларри спорили о тактике для предстоящего бой. На радость воровки ей встретилась пара домов, стоящих достаточно близко друг к другу, и она, недолго думая, быстро залезла на крышу и уже по ним сопровождала святых братьев.

— Трое из десяти — культиваторы. Двое впереди, один замыкает, — прошептал Блик.

— Просто создай небольшой огнешар и ударь между ними. Только культиваторов не зацепи, а то с золотым зверем нам даже втроем не справиться, — посоветовал Ларри.

— С тремя вообще-то. Нас же трое, — тихо произнесла Филиция. — Как только Блик возьмёт контроль, они нас сразу услышат. Постарайтесь вы оба не убить нас всех.

Девочка раскрыла нагрудную сумку и провела пальцами по жужелице, нащупывая камни.

— Нет-нет, не этот, вот, вот тот, слева! — подсказал Блик, не желая тратить время на подбор нужного заряда во время боя.

Наконец Филиция нашла нужный камень, и шут принял управление телом. Тут же в его сознание зазвучал тройной гонг, а святые братья начали оглядываться. Правда, уже было поздно: огнешар летел прямо в середину их цепи. Взрыв озарил вспышкой городскую ночь и наполнил улицу криками и звоном бьющегося стекла.

Теперь по плану боя телом завладел Ларри. Выглянув с плоской крыши, он увидел, что двое служителей Триединого лежат бездыханно, а остальные бросились врассыпную.

— Мазила! — укорил некромант Блика и простер руки к трупам.

Его пальцы задрожали под потоками бегущего Ци. Времени совсем не оставалось: культиваторы скоро должны были появиться на крыше. И если святым отцам жертвовать собой давно уже стало привычным делом, то Ларри никак не хотел уйти в небытие после победы над низшими по культивации. Однако заразные бегуны, в которых некромант превращал мертвецов, если не управлять ими, могли сделать всю работу за него и при этом не подставить, как культиватора, под законы сфер. Служба в качестве лича у Гнилоуха научила Ларри многому, и главное, что он из нее вынес, заключалось в том, что прямые столкновения с воинами и паладинами ведут лишь к потерям.

Тем временем снизу доносились команды, и два культиватора уже лезли вверх. В этот же самый момент убитые зашевелились и начали подниматься.

— Филли! — прокричал Ларри. Девочка тут же перехватила управление, мгновенно уводя своё тело в тени.

Она не спешила, но и не медлила, пригнувшись и уходя вдоль низкого парапета. Иногда оглядываясь, Филиция видела, как зомби, сбросив с себя шлемы, с неистовой силой нападали на бывших сотоварищей по ордену, срывали с них броню и заливали слюной и кровью лица, пытаясь укусить. Третий культиватор, одетый не в пример легче своих собратьев, махал руками, делая в воздухе сложные пассы из магии лечения, но его собратья падали, умирая, один за другим. Одно дело — слышать о зомби и совсем другое — даже единожды столкнутся с ними, особенно если их поднял некромант серебряной лиги, пускай и на скорую руку.

Филиция перепрыгнула на соседнюю крышу и теперь отступала спиной вперед, держа переулок в поле зрения. На том месте, откуда они ушли, наконец появились преследовавшие их культиваторы. Обнажив мечи, они смотрели сквозь тени и искали огненного мага, однако того нигде не было.

— Ищи его, я помогу внизу! — приказал один другому, глянув вниз и оценив обстановку.

— Тут никого нет, он сбежал. Я с тобой! — ответил тот, и оба легко, словно на них не было никаких доспехов, прыгнули вниз.

Зомби раздирали пальцами металл и грызли святых братьев. Те падали и тут же вскакивали уже заражённые, нападали, получая в открытые места удары мечами и алебардами, но серебряные бестии не знали пощады, боли и страха.

— Бежим! — закричал лекарь, к которому на помощь подоспел культиватор-воин.

Удар мечом наотмашь снёс бы наступающему мертвецу голову, однако, заразный бегун поднырнул под пронёсшуюся сталь и, прыгнув, повалил воина на спину, разрывая шлем, словно бумажный, и впиваясь в лицо.

Лекарь попятился и, развернувшись, бросился наутек. Сделай он это немного раньше, у него бы получилось спастись, но один из бегунов настиг его в пару прыжков.

Он оказался последним.

— Ужасное зрелище! — произнесла Филиция, и в это время сзади зарычали. Один из заражённых залез на крышу и как-то распознал воровку сквозь тени.

— Подчинись! — приказал Ларри, грубо выдергивая девочку из теневого столба, и видя, что святой отец безмолвно замер, дополнил: — Все подчинитесь!

Раздавшееся было внизу чавканье прекратилось, и зомби начали выстраиваться в подобие шеренги.

— Что теперь? — спросил Ларри.

— Теперь надо следить, чтобы они никого лишнего не съели, а то Райс даст нам проспаться, — как всегда, первым нашёлся с ответом Блик.

Глава 24 Принесли таран?

Из десятерых не поднялся лишь один — тот, кому заразные бегуны нечаянно оторвали голову.

Стоя на крыше, Ларри оценивал свою работу. Это была его первая зомби-армия из шестерых заразных бегунов и трёх мёртвых культиваторов. Они пока ещё подчинялись его воле, но стоило лишь чуть-чуть отпустить магические вожжи, как носители артефактов будут сами по себе, а бегуны — сами. Одни станут перерывать город в поисках других культивирующих и, найдя, скорее всего, погибнут от лап зверей сферы, а другие просто перезаражают всю округу. Ни то, ни другое в планы троицы не входило.

— А сломай фонарный столб, — хохотнул Блик. — Пусть несут обратно, как настоящий таран!

— Зачем? — не понял Ларри. — Я просто прикажу забежать в толпу и поменяюсь с тобой местами. Они сами всё сделают.

— Вот я тоже не поняла зачем, — призналась Филиция.

— Эх, скучные вы. Нет у вас чувства юмора. Ну смотрите, их послали за тараном и они его принесут, а это окажется вовсе не таран. Это же двухэтажная шутка!

— Ты что-то там говорил про Райса и про удары в голову? — как бы между делом осведомился Ларри.

— Ну и ладно. Вы любую шутку испортите. Если её надо объяснять, то не надо объяснять. — Блик сделал было вид, что обиделся, но тут же принялся мечтательно рассказывать: — Вот представьте. Подбегают зомби со столбом, а святые отцы грозят страже: мол, сейчас вам всем будет худо! И вдруг кто-то из них замечает холодный стеклянный взгляд одного из наших подопечных, кричит, не в силах сдержаться, и тут всё начинается! Каково, а?

— Да, брат, с таким чувством юмора тебе не мешало бы Гнилоуху послужить лет двести… — покачал головой Ларри.

— Тот, кому я служу, гораздо больше юмора не понимает с тех пор, как его Эову светляки убили, — с сожалением произнес Блик. — На уме лишь кровь да культивация.

— Ларри, а и правда, пусть сломают столб, а? — попросила Филиция, сострадательно взглянув на Блика, который присел возле дымного столба на то, что в ментальном мире было полом.

— Да мне-то несложно, не я же буду ломать… — пожал плечами Ларри. — Я хотел лекаря личем поднять, но потом передумал. Зачем нам лич при такой малой армии…

Дальше они шли молча. Ларри брёл по крышам не так ловко, как та же Филиция, но это был единственный способ довести бегунов и мёртвых культиваторов до самых ворот, чтобы они по пути не разбежались пировать. Окровавленная колонна в два ряда несла вырванный столб, а позади, безвольно опустив руки, шел мертвый культиватор-лекарь, с лёгкой руки некроманта изображая начальника отряда.

Ларри и не заметил, как они добрались. Множественный гонг вдруг потревожил его сознание, и он, на всякий случай пригнувшись, осторожно выглянул с крыши в сторону замковой стены. У ворот всё также стояли люди в белом и переругивались со стражей на надворотных башнях.

— А вот и таран! — обрадовались осаждающие.

— А чего в темноте тащите? — хохотнул кто-то, замечая, что в руках бывших святых отцов нет факелов и ламп.

— Это же не таран. Что за дрянь вы принесли? — воскликнул кто-то глазастый.

Вместо ответа зомби прибавили шаг, будто и вправду хотели пробить столбом ворота.

— Разойдись! — завопили в толпе, давая возможность андедам с размаху впечататься недотараном в ворота.

Обещанная стражей кипящая смола хлынула на штурмующих, и в это же время раздался глухой стук — столб ударился в ворота. Ларри тут же передал управление телом Филиции, и девочка сразу прыгнула в тени, резонно рассудив: 'Мало ли что пойдёт не по плану".

У ворот начался бой, быстро превратившийся в бойню. Три культиватора и заразные бегуны напали на бывших товарищей по ордену. Те, кого укусили сразу, уже через миг пытались укусить сражающегося рядом товарища. Вдобавок с башен полетели горящие стрелы, что добавило в творившейся хаос ещё больше неразберихи. Наконец святое воинство дрогнуло и бросилось наутек, бросая оружие и на бегу сбрасывая доспехи и шлемы.

Перебить их не составляло никакого труда, но тогда некромант мог бы упустить кого-то из заразных бегунов и тот бесконтрольно бы заполонил заразой весь город. И уже к утру Ахварок напоминал бы Гнилоград из самых смелых фантазий Гнилоуха, какие можно было бы прочитать в его дневниках.

Выбрав нужный момент, Ларри вошёл в тело.

— Призываю к себе! — прокричал он. Голос властно и холодно разнёсся над ночными крышами.

Его войско теперь состояло из тринадцати мёртвых культиваторов и семи заразных бегунов. С башен больше не лили смолу и не стреляли. Можно было лишь представить, в каком ужасе находились стражники, когда увидели, как святые отцы принялись грызть друг друга.

Зомби собрались под зданием, на крыше которого стоял культиватор. Казалось, что, поставив ногу на парапет и склонившись к ним, он что-то прикидывает в уме, однако на самом деле это были не мысли, а настоящая некропатия. Он смотрел угасающие воспоминания, где таились схемы городских улочек, подземных ходов и расположение подпольного штаба ордена.

— У меня есть две новости, — помедлив, произнес Ларри.

— Давай с хорошей! — оживился Блик.

— Дом ордена близко, и мы почти всех святых отцов обратили в наших друзей, — проговорил он медленно, словно подбирая слова.

— А плохая?

— Святоши успели связаться со столицей и сообщили кому-то, что Райс тут.

— Надо предупредить Райса, — тут же откликнулась Филиция.

— Он и Зэр решат бежать дальше, — задумчиво произнёс Блик. — И кто бы сюда ни прибыл, он нас уже не найдёт.

— У святош есть приказ в случае чего собираться под храмом. Я считаю, что зомби у ворот замка — это как раз тот самый случай, — проговорил некромант.

— К чему ты клонишь? — не поняла Филиция.

— Надо подождать немного и направить зомби под их храм. Тогда орден закончит своё существование окончательно, — ответил вместо него Блик. — Закроет свой филиал из-за нехватки рабочих рук по причине изобилия откушенных ног.

— Ну а дальше-то что? — нахмурилась Филиция. — Мы же это войско с собой в Сапслейн не потащим!

— Могу назначить одного из них личем, приказать идти в Уловин и там закопаться под землю. Могу сразу после выполнения задания всех разупокоить… — начал перечислять Ларри.

— Давай сначала заказ на орден выполним! — предложил Блик.

— Ты же не брал никакого заказа! — воскликнула девочка.

— Мы работу сделаем и придём за наградой. А если не отдадут деньги… — Блик выдержал паузу и как-то недобро улыбнулся. — То пойдут с нами в Уловин!

* * *

'День 1356 от начала моего царствования.

Степи Фольдора теперь мои! Чем больше я продвигаюсь на юг, тем меньше встречаю сопротивления. Люди приветствуют меня как истинного царя Тёмного мира. И тут у меня закралась мысль: а не построить ли мне идеальное материковое государство? А какое государство без людей? Это может прозвучать странным, но теперь я стараюсь убивать меньше… Думаю, то, что случилось под стенами Хиларомима, больше не повторится. Откуда мне было знать, что яд бегунов действует не на всех одинаково? Видимо, укушенный умер и, пролежав всю битву, дождался, пока мои личи уведут войска, а простые люди пойдут собирать оружие, одежду, доспехи и конину. Жаль Хиларомим. За одну ночь нетронутый мной город превратился в сплошной разупокоенный погост. Это — урок мне. Надо выжидать хотя бы один солнечный круг перед тем, как пускать живых на поля моих сражений. Но, с другой стороны, нет худа без добра. Теперь у меня — большое пополнение в армии и пустой нетронутый город, хоть новых людей туда заселяй…

Подпись: Будущий правитель Темного материка Гнилоух'.

В мой сон ворвался тревожный звон колоколов, и я, не до конца проснувшись, сел на кровати, озираясь по сторонам и не понимая, что происходит. Филиции в комнате не было. Не было и золота, добытого нами после сферы.

— Похоже, нас обокрали, — заключил Зэр. — Ну что ж, без этих трех будет даже лучше.

— Если обокрали нас, то почему звонят в колокола? — не поверил я. В коридоре послышались тяжёлые спешащие шаги, затем что-то брякнуло, и в дверь забарабанили.«Чему было быть, тому не миновать», — подумал я и, взяв лежащие в изголовье ножи, встал и подошёл к двери. Засов был закрыт с моей стороны, и это лишь добавляло загадок. Когда в дверь снова настойчиво постучали, «стойкость храма» и аура лечения привычно наложились на тело. С помощью ножа я медленно отодвинул засов и отступил в комнату.

Дверь отворилась. На пороге стоял весь вымазанный в саже бронник. По его раскрасневшемуся лбу обильно стекали капли пота. Я мысленно хмыкнул, представив, как выгляжу со стороны: обнаженный, держащий два ножа наготове, хоть и в опущенных руках, с весьма красноречивым взглядом…

— Господин Братио, звери серебряной сферы штурмуют замок! — выдохнул бронник.

— Не может быть, — не поверил я.

— Они уже лезут через стену, — продолжал тот, стараясь говорить быстро.

— Зачем через стену? У неё же выход из башни внутри замка?

— Неведомо это мне… — пожал плечами бронник и, видя моё недоверие, добавил: — Я сам их видел. Вашу броню и оружие я сделал, а вот ваша одежда, похоже, еще не высохла.

— Тогда давай свои штаны. Не голозадым же мне драться со зверями, — пошутил я.

Бронник одним махом стянул с себя штаны и протянул их мне.

— Вот это, Райс, и называется «репутация», — хохотнул Зэр.

Я начал собираться. Стальные щитки на кожаных ремнях легли на локти и голени. Кирасу я тоже надел на голое тело. Штаны кузнеца оказались маловаты по длине, но зато просторны. Видя мои сборы, бронник цокнул языком и посетовал, что у него слишком большой размер стопы, а так бы отдал мне и обувь.

— Босиком повоюю, — с серьёзным лицом ответил я.

Как только я взял щит, артефакт воина перетёк в него. То же самое сделал магический артефакт с мечевидным копьём.

— Ну, где твои звери сферы? — спросил я бронника, надев шлем и оглядываясь, чтобы проверить обзор.

— Везде, господин. Их особенно много у южных ворот замка.

Я кивнул и быстро покинул комнату, а через десяток шагов, убедившись, что доспехи мне не мешают, перешёл на легкий бег. Спускаясь по лестницам и лавируя между бегущих по коридорам служек, я надеялся, что правильно понимаю, где выход из замка и где именно у него север. Зэр что-то твердил про возможность засады или хитроумной ловушки, но я уже устал бояться, как, впрочем, и догадываться о возможных кознях, решив разобраться во всем уже в бою…

Глава 25 Я — цель!

На улице было темно. Повсюду метались люди с фонарями и факелами.

Я сразу же увидел человекоподобных тварей. Звери были не вооружены, но им оружие было и не нужно. Взгляд сквозь тени ужаснул меня ещё больше, чем если бы это были действительно порождения сфер. Они прыгали от человеку к человеку, вгрызались в лица, кусали за руки и ноги и, не задерживаясь, тут же переключались на других жертв. Это были самые настоящие заразные бегуны.

Тени указывали, что твари не контролировались никем. То есть где-то рядом бродил некромант или лич, который просто создал и отпустил на волю страшнейшее оружие против обычных людей. Укушенные вскакивали почти сразу же. По скорости их обращения в бегунов можно было предположить, что этот некромант или лич находится как минимум на третьей ступени серебряной лиги.

— Ларри… — предположил Зэр.

— Ну да. Похоже. Вряд ли Ползун решил атаковать Ахворок, — невольно согласился я, вспоминая о последнем советнике Гнилоуха, с которым мы, как и с хищной сферой, просто договорились.

— Ты не уточнил у него, куда он пойдёт, может, и он, конечно… — призадумался Зэр, оглядываясь вокруг.

— Да нет. Сложи два и два: исчезает Филиция с деньгами и на замок нападают бегуны… — покачал я головой, ускоряя шаг в сторону группы только что восставших мертвецов.

— Одно хорошо: на светомага их яды не действуют, — добавил Зэр как раз в тот момент, когда женщина в кухонном чепчике и некогда белом фартуке прыгнула на меня, неестественно широко раскрыв окровавленный рот.

Копьё пронзило ей грудь и, вспыхнув изнутри чистым светом, расщепило злую магию на безопасные незомбирующие составляющие и испепелив плоть оставило в теле дыру, куда при желании можно было просунуть руку.

Вспышка озарила двор, и твари меня заметили. Несколько бегунов бросилось в мою сторону.

— На щит сильно не надейся. Они были созданы старшим по культивации, так что пробьют. Бей их световым копьём и больше применяй магию и ауры, — посоветовал Зэр.

Я закинул щит за спину и перехватил копье двумя руками — левой почти у самой середины древка, а правой удобно взялся за кольцо. Направляя левой кистью, я выбросил правую руку вперёд, и та толкнула оружие, словно снаряд. Копье будто стало продолжением моей руки, и тварь в пяти шагах от меня лишилась головы. Я подтянул копье к себе, но лишь для того, чтобы описать вокруг себя дугу и срезать ещё две головы нападавших.

— Это бесполезно! — прокричал Зэр. — Если тут бегуны, значит, замок уже пал. Они разнесут заразу быстрее, чем ты их перебьешь. Надо уходить!

Словно в подтверждении его слов где-то наверху в замке зазвенел металл и бьющееся оконное стекло.

— Нет, — мотнул я головой. — Я их просто так не брошу.

— Тогда ты или погибнешь, или будешь драться тут, пока к тебе не придет зверь сферы, потому что ты нарушил данное Трикрысу обещание.

— Возможность моей победы ты не учитываешь? — усмехнулся я.

— Они множатся быстрее, чем ты их убиваешь. Это чистая математика, Райс, — сказал учитель, вероятно, забыв, что я особо не дружил и с математикой. Конечно, я освоил в свое время вычитание, деление и умножение, а большего и знать было не нужно. Судьба всех рождённых в Тресте предрешена еще до их рождения. А чтобы считать бронзовые джастиры, дни рабочей недели и выпитые чарки пива по выходным, вовсе не требовались навыки высшей математики и какой-то особый ум. Королевство Перекат дало нам всё, чтобы благополучно продержать нас всю жизнь в угольных шахтах.

— Да, но если только я их не позову, — заметил я, остановившись среди спешащих в разные стороны человеческих фигур.

— Как, бесы тебя побери? — не понял Зэр, принципиально не читавший дневники Гнилоуха.

— Как звали паладины древности, тем самым очищая от нежити леса, горы и брошенные города.

— Это всё сказка, Райс… — начал было Зэр, но я уже его не слушал и, крутнув копье над головой, с силой воткнул его в камень у своих ног. Наконечник с легкостью вошел в него достаточно глубоко, чтобы удерживать древко в вертикальном положении без моего участия.

Я достал нож и, прижав лезвие к ладони, слегка надавил. Кровь нехотя окропила клинок. Аура паладина мешала ей покидать моё тело, но я обратился к своему артефакту, чтобы получить то, о чем я прочитал в дневниках Гнилоуха, который подробно описывал коварство светомагии.

Моя аура, словно корабельная сосна, вытянулась вверх и стала выше замковых строений. Не говоря уже о любых других постройках Ахварока. Убрав нож за пояс, я снова взялся обеими руками за копье. Левая ладонь зудела от пореза. Именно его мне и нужно было показать всему Ахвароку, всем, для кого нет ничего приятней человеческой крови, а особенно — моей, заряженной настоящей искрой. Сущего деликатеса.

Это заклинание, названное паладинами просто и самоотверженно «Я — цель!», было аналогом некромантскому зову. Чем более высоким был уровень культивации паладина, тем более оно было вкусным и заманчивым и иногда даже перебивало пресловутый «зов».

Из моей крови вырвалось Ци и, ведомое аурой, взметнулось на самый верх. Там оно крикнуло на любимом языке андедов, на языке боли и страдания, оповестив всех мёртвых, что самая главная жертва в данный момент ранена и доступна для поедания. От нее нельзя было просто так отказаться. Так не откажешься от бесплатного пива в таверне, от знакомства с родителями невесты или от глотка чистого воздуха, выбираясь из угольной шахты. Мне даже показалось, что я слышу рев тысяч глоток, словно бегуны были рядом и уже обступили меня, главную цель в своём холодном послесмертии.

— Без дураков, отлично сделал! — воскликнулЗэр, подняв голову и любуясь моим творением. — Ну а теперь беги!

Меня не надо было уговаривать дважды. Я побежал, лавируя по замковым дворам, а следом за мной уже мчались все твари мира. Сначала отовсюду выбегали одинокие, скользящие по брусчатке зомби и, словно сливающиеся в реку ручейки, скапливались в группы — сначала по десять, потом и по сотне ревущих особей. Я бежал, оглядываясь, и видел, как бесконечные заражённые бегуны организуют сплошную волну, перед которой невозможно устоять или спрятаться. От нее можно было только попытаться сбежать…

Больше всего мне хотелось сейчас одного: чтобы моя левая нога, пусть и затянутая кожаными ремнями с пластиной, не сломалась.

Зэр летел впереди и подсказывал мне, куда бежать и где поворачивать, чтобы не оказаться в тупике. Наконец передо мной появилась закрытая дверь, ведущая в одну из башен западной стены замка. Я с размаху влетел в неё, снес с петель и устремился наверх. За моей спиной слышался топот и рёв. Заразные бегуны всё-таки были бегунами некроманта серебряной лиги, и я уже представлял, как в мою закрытую щитом спину начинают скрести и вежливо «просить» откушать крови.

Винтовая лестница закончилась люком, который я тоже выломал, после чего, не раздумывая, сиганул вниз, оказавшись по другую сторону замковой стены.

Когда прыгаешь с построек, ноги лучше держать вместе. Но я не стал рисковать и умышленно упал на четвереньки, слегка оцарапав ладони о камни. Следовавшая за мной по пятам толпа андедов появившись на башне и самозабвенно посыпалась за мной следом, не особо заботясь о мягком приземлении.

— Дальше по прямой Райс, поднажми! — заорал учитель, и это, как ни странно, придало мне силы.

Сумасшедший спринт вёл меня дворами и переулками, и наконец вдали показались пристань и пришвартованные лодки. Добежав до них, я разогнался и прыгнул в одну, в полёте перерубив копьем канат, которым она была пришвартована.

Зомби не слишком отставали от меня и уже взбегали на пристань. Они бежали по пирсу неистовой толпой, прыгали в воду, бултыхаясь и идя ко дну. В какой-то миг, когда показалось, что они меня достанут, я ударил разреженным светом, чтобы хоть как-то сбить их с толку. Перевернув копьё кольцом к причалу, я оттолкнулся от швартовых столбов, и мою лодку медленно потащило по течению. Тут были весла и парус, но, не умея особо ловить ветер, я упал на скамью и усиленно начал грести прочь от Ахварока, время от времени оглядываясь и наблюдая, как толпа зомби прыгает за мной в воду.

Сколько их было тут — тысячи, десятки тысяч? Я грёб и грёб, то и дело обновляя ауру, чтобы как можно дольше быть для них желанной целью.

— Ну, поздравляю! Ты спас целый город, дважды или даже трижды, — наконец-то спокойно произнес Зэр. — А легенды всё равно расскажут, что там, где появлялся Райс, появлялись и неупокоенные.

— Только если мы сами не придём к власти и всё не исправим, — выдохнул я, восстанавливая дыхание и прислушиваясь к биению своего сердца.

— О, ты наконец-то возжелал славы? — усмехнулся император.

— Я устал от всей этой дичи, которая творится повсюду. А раз изолировать себя от неё я почему-то не могу, значит, надо ее возглавить.

— Кстати, а куда мы плывём? — огляделся Зэр. Нас окружала тьма под стать такой же темной воде, по которой скользила лодка.

— Поначалу будем зомби топить, пока вода магию не разъест, а потом найдем Ларри и надерем ему уши, — ответил я, останавливая лодку, чтобы не утратить притягательную способность для андедов.

— Ты же помнишь, что у тебя нет больше права входа в Ахварок?

— Как и денег, как и шута с некромантом и воровкой… — протянул я, всматриваясь в бурлящую у самого пирса воду, где тонули толпы заражённых.

— Значит, в Уловин? — предположил Зэр.

— Значит, в Уловин… — кивнул я.

* * *

Филиция сидела в тенях, спрятавшись за дымовую трубу, откуда открывался отличный вид на старенький монастырь при храме Триединого. Обшарпанная дверь в расписанное обветшалыми картинами здание была выломана, а рядом с ней валялся вырванный фонарный столб как следствие того, что Блик настоял на втором акте действия с тараном. Ларри, конечно, назвал идею несмешным абсурдом, но всё-таки приказал зомби выдрать очередной столб и с его помощью ворваться в убежище святых отцов.

План троицы был прост: запустить бегунов и мёртвых культиваторов внутрь и, как говорится, отпустить вожжи, а когда кто-нибудь из зомби пожелает выбраться из храма, разупокоить всех и со спокойной душой возвращаться к Вауру за наградой. Всё шло более чем хорошо, пока со стороны замка не зазвонили колокола. Привстав, Филиция забралась на трубу, чтобы посмотреть, что происходит.

На фоне чёрного неба сияло зарево.

— Горит что-то? — предположил Блик.

— Это не наше дело. Филли, повернись к храму, чтобы не проморгать бегуна, — посоветовал Ларри.

Девочка повернулась, невольно скользнув взглядом по улице. Происходившее на приличном удалении от её позиции можно было принять за массовые гуляния или за затянувшейся ночной праздник.

— Что там? — спросила она, прищурившись.

Троица молча начала всматриваться в людскую суету, пока не распознала, что появившиеся в полумраке шумные люди вовсе не люди.

— Это же мои зомби. Я сейчас, — взял контроль управлением Ларри и, вскинув руки в их сторону, приказал: — Упокойтесь!

Повинуясь приказу, твари тут же начали падали. Появившиеся из переулков новые зомби падали следом, наполняя улицу всё новыми бегунами и уже навалив в конце улицы целую кучу мёртвых тел.

— Как так, Ларри⁈ — испуганно завопила Филиция.

— Не знаю как! Меньше надо было отвлекаться! Похоже, мы как-то прозевали одного бегуна… — растерянно ответил некромант.

— Упокаивай их всех, быстро! — приказала девочка, — Там же замок, а в замке Райс.

— Я мог бы создать лича, но, судя по всему, один он тут не справится, — покачал головой Ларри.

— Возьмем хотя бы несколько сотен под контроль, — предположил Блик.

— Да, это мы сможем, — согласился Ларри. — Но боюсь, мы ошиблись со временем. Даже если не упокоить тех, кто сейчас пирует в монастыре, мы ничего не изменим… — Он опустил голову.

— Поднимай долбанного лича! Да хоть короля личей! — закричала Филиция.

— Хорошо, хорошо, — поспешно кивнул Ларри и, взглянув на монастырь, потянулся внутрь некромантской тенью в поисках уже мертвого мага или лекаря.

И тут со стороны замка раздался «зов». Он не был обычным зовом некроманта, хотя в его основе тоже лежала магия крови, которую часто используют чёрные маги бронзовых лиг. Так звать мог только один человек, и это означало, что он вызывал врага на себя.

— Что⁈ Что происходит? — закричал Блик, видя, как из монастыря начали выбегать зомби, словно им отдали команду: «Фас!» — Куда они бегут?

— Это Райс! Он заманивает их. И это еще раз подтверждает, что мы упустили момент, когда надо было взять ситуацию под свой контроль, — сказал Ларри, видя, как лопаются его магические связи и как выбранный на роль лича маг сломя голову бежит на зов паладина.

— Ты же выше по культивации. Останови их всех, усмири или что вы там с ними делаете? — Казалось, у Филиции началась истерика.

— Я выше, но… Пролилась королевская кровь, и все потерянные мной зомби не остановятся, пока не растерзают одного-единственного зовущего.

— Тогда мы должны ему помочь! — решительно сказала девочка, выталкивая Ларри из дымного столба и занимая его место.

— Филли, — примиряюще произнёс Блик, — ну ладно Зэр, ему принципиально плевать на людей. Но если Райс выживет, он первым делом оторвет нам голову. Если он проиграет, то погибнет, а если выиграет, то погибнем мы.

— И что ты предлагаешь? Бросить его? — выкрикнула девочка, набрала разгон и, прыгнув, перелетела через улицу, приземлившись на крыше дома на другой стороне.

— Пойми, мы теперь сами по себе, — закончил Блик.

— Это ты сам по себе. А будете мне мешать, я из теней нападу на культиватора и за вами придет зверь! — прокричала она.

Больше ей не возражали.

Она бежала по крышам, видя множество трупов, разрушения, пожары. Не счесть, сколько мертвецов было внутри замка. Ахварок встретил рассвет пустыми улицами, трескотнёй пожаров и вонью, от которой всё, что было съедено с вечера, норовило выпрыгнуть наружу.

Филиция прошла замок насквозь и не встретила никого живого. Маяк, который Райс повесил на себя, удалялся куда-то по течению Лозы, в которой у самого причала бултыхались и тонули, пытаясь плыть, тысячи мертвецов. Волна зомби затопила почти все лодки, заполнив их своими телами, однако парочка всё еще оставалась на плаву, так как была пришвартована подальше от основных причалов. К ним воровка и направилась, не выходя из теней и внимательно озираясь по сторонам. Она еще хорошо помнила бегуна, зашедшего к ней со спины и распознавшего её даже под маскировкой.

Глава 26 Слепая культивация

Пузыри на руках и теле лопались, выпуская наружу желтоватую жидкость, а под ними ныли едва успевшие сформироваться кожные покровы, словно бы их только что пыталась зажарить живьем огненная волшебница, за глаза прозванная Куропаткой.

Вырытый сороконожкой земляной мешок был идеально шарообразной формы. Внутри хватало места для полусидящего Яза, пускай и на положенной под себя обгорелой одежде. Прямо из стены напротив мага прорастал мох, поглощавший выдыхаемый Ящером газ и тут же превращавший его в пригодный для дыхания воздух.

Выживание — это первое, чему обучали любого молодого мага, вступившего на сложный и неоднозначный путь овладения магией земли; выживание, в которое входило и бегство под землю, и копка убежищ, и культивирование полезных для жизни растений… И все это без доступа к воздуху и к свету.

Сейчас темнота была даже на руку Язу: его глаза резало так, будто на них высыпали целую бочку битого стекла. Проверить же, уцелели ли глазные яблоки или их выжгло в первую минуту боя, он пока не мог.

Однако несмотря на потерю части здоровья, жизнь была сохранена, а это важнее, чем глаза, руки, красота тела или лица. На худой конец кожу и другие ткани можно вырастить заново, а вот из Залов стенаний уже не сбежишь. Маг хохотнул своим мыслям, но вместо смешка раздался лишь кашель.

Куропатка все-таки надрала ему зад. Посредственная магичка второй ступени золотой лиги чуть не запекла его заживо в его же глиняной броне. Последнее, что он видел, был текущий раскалённый докрасна грунт. И ему пришлось отступить под напором огненных струй, давлением огненных големов и выстрелами пушек. Войско Холланда оказалось более стойким к его натиску, чем войско того же Переката. Элизабет Хазле ела свой хлеб не зря, и не ему, магу, не прошедшему испытание в золотую лигу, было тягаться с укрепившимся в ней культиватором. В былые времена он превосходил её на целую лигу, а теперь копал тоннель под Лозу, чтобы текущие сверху струи огня и отсутствие воздуха остановило огненных големов, старающихся достать его живым или мёртвым.

Но больше всего Яза беспокоила не эта трансформация и его теперешнее положение, а один-единственный вопрос: доложит ли Лиза в академию надзирателей и в Светлый мир, что видела его тут, на границе? Он коснулся лица, ощупывая сплошную запеченную корку, какая возникает при приготовлении дичи для знатных особ. Заклинания обезболивания делали своё дело, и от регенерации очень хотелось пить. Яз попытался открыть рот, но его маску-лицо тут же сковало судорогой. Выросший откуда-то сверху древесный корень коснулся того, что осталось от губ, и маг медленно сомкнул на нем зубы. В желудок потекла горьковатая жижа. Стало немного легче дышать, и порожденная неудачей паника начала понемногу уходить. Голова закружилась, словно Яз только что поглотил кристалл сферы.

Он не только не видел, но и не осязал, однако чувствовал, что до некросферы осталось совсем немного. Наверное, никто еще за всю историю их существования не приходил к сферам не сверху, а снизу. Яз несколько раз кашлянул. Это был его новый смех, и он заметил, что слышит себя, а значит, внутреннее ухо не пострадало во время боя, что само по себе было неплохо.

Сколько он так пролежал, поглощая соки выращиваемых им же корней, грибов и мхов, Яз не осознавал. Иногда он проваливался в тревожный сон, откуда его каждый раз, словно крюки палачей, вытаскивала боль. В голове постоянно слышались крики, взрывы, скрежет металла и властный голос Курапатки, звучавший словно откуда-то сверху: «Ты — гнусный предатель, вор, цареубийца!» Однако не это печалило мага — в конце концов, на правду не обижаются, — а то, что четырёхтысячное войско Холланда всё еще жило и здравствовало.

Яз находился под землёй неопределённое время, пока не почувствовал себя готовым действовать. Внутреннее чувство времени сбилось, то ускоряясь, то растягиваясь. В очередной раз придя в себя, он повелел корням одеть его в сброшенные лохмотья, а камнями и обломкам мечей и копий, притянутыми сороконожкой к себе во время боя — вновь собраться вокруг него. Голос прохрипел в подземном убежище так, словно рот был наполнен землей.

Затем Яз воззвал к ней, и она отозвалась, раскрыв местоположение некросферы. Та уже изголодалась по посетителям, их силе и страданиям, и сейчас маг слышал уже не землю, а самый настоящий запретный голос чёрного искусства, ждущего его впереди. Повинуясь ему, каменный многоногий голем вновь принялся за работу.

Яз снова пополз под рекой. Грунт был илистый и мокрый, что впрочем, совсем не мешало копать. Иногда он останавливался и сверялся с ощущениями, чтобы не вынырнуть посреди Лозы. К последнему Яз был совсем не готов и именно поэтому решился на крюк вниз, под самым дном реки.

* * *

Он проснулся от толчка в плечо. Это был его брат Сурин, просто потому что больше некому было. Очередная междоусобная война унесла их родителей, и чтобы выжить, братья ютились на чердаке старой таверны.

— Вставай, Прока, иначе хозяин надерет нам бока! — поторопил брат.

— Что, уже утро? — Яз открыл глаза, но, как и в сне про геомага, ничего не увидел. Слепой от рождения, он не различал свет и потому в его мире всегда была темнота, которая искрилась совсем другими красками — красками звуков.

На первом этаже таверны с самого утра шумно выпивали вернувшиеся с шахт ночные смены, а на втором уже скрипели кровати. Скрип растягивался на время горения утеховых свечей — маленьких, не больше ширины ладони, зажигаемых, чтобы отмерять время продажной любви. Представительницы самой древней профессии знали цену своему времени. Знал цену своей жизни и он — слепой сирота Прок, с сожалением покинувший свой сон про волшебное могущество и войны культиваторов.

Вчера ему исполнилось целых десять лет. В честь таких событий и по таким дням хозяин таверны-борделя Рональд Джей-младший забирал не девять десятых флоринов, а восемь. Прок приподнялся с лежака и почувствовал, как опилки впиваются в его кожу.

— Как я выгляжу? — спросил он у брата.

— Жалко! — улыбнулся Сурин.

Яз, то есть Прок, конечно, не увидел его улыбку, но почувствовал ее по интонации. Осторожно поднявшись и повесив на шею деревянную табличку, он спустился по веревке на задний двор и обошёл таверну. Там парень присел недалеко от её входа, достал из походного узелка деревянную треснутую миску и, положив её перед собой, тихо запел.

В этом мире каждый зарабатывал как мог. Гулящие девки охаживали шахтёров и купцов, иногда проплывающих мимо Лоза, а он пел для прохожих и завсегдатаев «Горного орла», считая большой удачей, если помимо обычного заработка попрошайки получит что-то сверху. Так бывало, например, когда разыгрывался спектакль для одного зрителя и жрица продажной любви делала вид, что ей нравится голос Прока, и ему заказывали петь какие-нибудь определённые песни, пока горят те же свечи.

В общем-то всё шло не так уж и плохо. Каждое утро слепой Прок пел и клянчил с табличкой на груди, надпись на которой он, конечно же, не мог прочесть не только из-за слепоты, но и из-за незнания букв. Ему подавали и сочувствовали. Иногда кто-то из шахтеров, выпив лишнее или проигравшись в кости, в расстроенных чувствах вымещал свою злобу на Проке, но у Рональда Джея-младшего были свои способы для того, чтобы успокоить таких посетителей. Правда, особо никого не карали — побитым Прок зарабатывал больше, давя на жалость не только своими песнями и внешним видом, но и периодическими всхлипываниями.

Дни складывались в недели, недели — в месяцы, месяцы — в года… Однажды его продали человеку с хриплым голосом, пахнущему серой и гарью.

— Ты поедешь с ним! — властно сообщил парню Рональд, и огромная крепкая ладонь хозяина передала Прока из рук в руки в обмен на увесистый мешочек с монетами.

Прок знал, как звенит бронза, пару раз даже слышал, как звенит серебро, но в этот раз звон монет имел абсолютно другую, неведомую прежде благородную тональность. Благородный и злой звук — так бы он сказал, если бы кто-нибудь попросил его описать то, что он услышал. А дальше была дорога в крытой, судя по звуку, карете, дорога прочь из города по шаткому мосту через реку. Его везли молча. Когда Прок попытался что-то спросить, в ответ ему зажали лицо какой-то вонючей тряпкой, и сон забрал его из этого мира.

Его много раз покупали знатные дамы для своих утех — как оказалось, связь со слепым глухонемым мальчишкой хорошо продавалась среди жительниц соседних городов. Нужно было только изображать глухонемого и стараться не думать о том, что происходит. Рональд Джей-младший продавал его на дни и даже месяцы, самым разным женщинам, стройным и толстым, наверняка скромным и порядочным, которые творили с ним всё, на что не осмеливались со своими высокородными мужьями, но даже у Рональда было некое подобие чести. Он никогда не продавал его мужчинам. Никогда до этого раза…

Прок очнулся сидящем на чем-то, похожем на стул, с кляпом во рту, связанным и голым в пахнущем благовониями помещении. Снаружи не доносилось ни звука, сквозняков не чувствовалось тоже. По ощущениям помещение напоминало не то погреб, не то склеп, не то замок… Парень замотал головой, и кто-то, пахнущий серой и гарью, вынул кляп и произнес:

— Если хочешь заработать, ты должен спеть для моего гостя.

— Но зачем тогда я связан и раздет? — взмолился Прок, предчувствуя неладное.

— Так надо, — ответил голос. — Не бойся. Все будет хорошо.

— Какую песню спеть-то?

— «Безумный двуединый бес пришёл попировать!»

— Х-хорошо, — согласился Прок, он конечно же знал эту богохульную балладу.

— Как только я скажу, начинай! А пока молчи, сейчас моя партия! — приказал ему голос.

Затем послышались шаги — по всей видимости, покупатель, кто бы он ни был, отошел от Прока, — и в комнате зазвучала странная песня. Простые и понятные слова в итоге складывались в какой-то смысловой бред, однако делать было нечего, и обладавший идеальным слухом и памятью Прок стал невольно запоминать текст и тихо подпевать.

Певец затих. Прок, понял, что теперь его очередь, и, не дожидаясь приказа, начал петь, внутренне ужасаясь и краснея:

Безумный двуединый бес пришёл попировать.

В таверну к людям он забрёл и начал угощать

Блядей, воров и торгашей, прохожих и солдат.

Не знали все, что тени их с собой утащит гад!

А двуединый бес имел два рога и хвоста,

Копыта два, две головы и члена тоже два.

Он полну ночь с ворьем кутил и жарил местных шлюх,

Ну а наутро всех пожрал, не тронул только мух.

Безумный двуединый бес пришёл попировать.

Две головы и члена два, но нос стал пропадать.

Всё потому, что как бы ты себя ни ублажал,

Получишь от людских ты баб того, что не желал!

Последние слова Прок не пропел, а проскулил. То, что должно было произойти, было неестественным и неправильным, но он решил, что как только его развяжут, он будет драться изо всех сил и обязательно рванет наутек, даже не видя дороги. Лучше уж потеряться в лесах или попасть в лапы диких зверей, чем это вот всё…

Лица парня коснулся легкий ветерок, и в помещении усилилась вонь. Прок не мог точно различить запах: воняло и горелым мясом, и горящими мокрыми тряпками… Что-то шагнуло к нему и положило руку на его косматую голову, полностью обхватив огромной ладонью.

— Пожри же этого слепого девственника и исполни мой приказ! — прогремел сзади новый, странно раздваивающийся голос.

Прока обдало вонючим дыханием, словно прямо возле него находилась огромная голова с такими же огромными ноздрями.

— Не надо… — проскулил он.

— Молчи, калека! Ты удостоен великой чести! — прикрикнули сзади.

— Девственник, маг? — ухмыльнулся второй голос.

— Истинно тебе говорю! Я купил его за чистое золото. Этот юноша болен и не имел связей ни с женщиной, ни с мужчиной, ни с животным!

— Не н-адо! — снова проскулил Прок.

— Поможешь мне — я помогу тебе, — прошептал шипящий голос прямо ему на ухо.

— Я сделаю всё, только…

— Заткнись! — прервали его шепотом. — Сейчас я тебя развяжу. Прыгай назад, падай в ноги к магу и катайся по полу.

— Пожри же его, Таниземед! — крикнули сзади.

— Хорошо, я сделаю, — кивнул Прок, решив, что как только его развяжут, он бросится бежать.

— Тцик! — щёлкнуло языком существо, явно прочитав его мысли. — Тебя поймают и призовут менее разборчивого в пище, чем я. Мне же надо, чтобы ты своим потом и кровью стер грани начерченных на полу фигур. Тогда ты получишь свободу, а я поем.

— Что ты ему говоришь, Таниземед? Приступай! — потребовали сзади.

Сверху вниз по веревкам полоснуло сразу несколько острейших ножей, слегка задевших грудь Прока. Он вскрикнул и тут же бросился назад, упав на живот к ногам мага. Как только парнишка ощутил под собой холодный пыльный камень, он быстро начал кататься по полу, вымазывая его кровью и потом, как и велел ему Танизмед.

Маг взревел то ли от ярости, то ли от отчаяния. Тотчас же над Проком что-то хрустнуло, словно лопнув, и на парня полились горячие слизистые струи.

— Ну, чего ты хочешь за мою свободу? Может, зрение, деньги, женщин помоложе? — прозвучал голос существа, доносившийся откуда-то сверху, как будто оно не стояло на полу, а парило под потолком.

Белесые глаза Прока обратились к нему.

— Я хочу могущества, как в моих снах, — выдохнул он, едва ли осознавая, с кем говорит.

— Ну смотри, слепец, не сдохни, как вот этот!..

Прок не видел, куда показывал Танизмед, но вдруг почувствовал на своей шее какую-то тяжесть. Рука машинально ухватилась за новый предмет, и пальцы быстро ощупали его. Продолговатый, не больше пальца, бронзовый, висит на цепочке… Дудочка, трубочка?

— Дунь, — приказал голос.

Прок послушался и, поднеся к губам предмет, дунул в него. Раздался протяжный, похожий на свист звук.

* * *

Мир снова вспыхнул болью, выбрасывая Ящера в его голема.

«Приснится же такое… — выдохнул маг. Он машинально потянулся к груди и вдруг нащупал новый артефакт бронзовой лиги. — Ну ничего себе!»

Он не мог поверить, что, сам того не замечая, прошел испытание бронзовой некросферы. Язу тут же захотелось опробовать свой навык на падших, и сороконожка поползла вверх, наталкиваясь на старые могилы и ломая еще не истлевшие скелеты.

Наконец голем сообщил магу, что вокруг всё наполнилось сырым, но свежим воздухом. Яз открыл глаза. Было темно. Глазные яблоки еще не полностью восстановились после ожогов, однако маг смог различить тускло сияющие звезды. Ящер сделал пару шагов и, чуть не упав, оперся ладонью о могильную плиту. Он был на месте. И хотя вовсе не кладбище являлось его целью, а обретение силы некроманта, пока всё шло очень хорошо за исключением долгозаживающих органов и кожных покровов.

Глава 27 Лжеедиными курсами

Медитативное состояние настигло меня только к позднему вечеру, когда темнота снова опустилась на воду, а звездное небо начало бликовать о воду своим мерцанием. Ветер дул прямо в лицо, и потому я не поднимал парус, а лишь удерживал руль, чтобы не приближаться к берегу. Первое время гонг звенел чуть ли не постоянно, но потом всё стихло, если не считать того, что по обеим берегам меня сопровождали мёртвые культиваторы. Их было много, больше полусотни, вооружённых и безоружных, и все как один — бронзовой лиги. Безмолвно следуя за мной, они таращили свои слепые белые глаза, словно пытались понять, не планирую ли я вдруг пришвартовать лодку. Я не планировал, а, решив наконец расслабиться, положил копьё и щит на дно и укутался дырявой сетью, чтобы хоть как-то сохранить тепло под кирасой, которая вдобавок ещё и натирала тело.

Течение Лозы несло лодку на север, как раз куда я и собирался. Хотя по сути мне было всё равно, куда плыть. Везде есть сферы, и везде есть установленный Светлым миром режим с бесконечными церквями, церковными орденами, контролируемыми гильдиями убийц, интригами королей и лезущих к кормушке герцогов, маркизов и графов.

К сожалению, привычный порядок вещей можно было поменять лишь большой кровью. Даже не ее реками — океанами. Виновных, невиновных, причастных, непричастных…

Я плыл и все откладывал момент встречи с мертвецами, зная, что в Уловин я их точно за собой не потащу, чего бы это мне ни стоило. Левая нога всё ещё болела. Недосып и проснувшийся голод забирали последние силы.

Закрыв глаза, я потянулся светомагией к тому, чем являюсь, посещая сферы, и ожидаемо увидел себя с протезом вместо левой голени. Мысли потекли вперёд, и, освобождая культю от железа, я попробовал повторить трюк с вытягивающийся аурой, только на этот раз лепил из своего подсознательного новую ногу.

— Паладины и светомаги моего времени вылепливали себя полностью, как скульпторы из глины, — зевая, произнес Зэр. — Делали свои лица и тела идеальными, по их мнению. Исправляли недочеты природы, так сказать.

— Как они меняли материю? — заинтересовался я.

— То, что сделаешь в мире искр и теней, произойдет и в Тёмном мире. Можешь вылепить себе член по колено, и он начнёт расти и мешаться в портках…

— Зачем мне по колено? — удивился я, не сразу поняв странный юмор императора.

— Ну, не знаю. С бродячими актёрами там выступать, тяжести им поднимать…

— У меня руки есть, чтобы тяжести поднимать, а в труппу я не стремлюсь. Не хочу делать из артистов вольного жанра очередных зомби.

— Ха! — улыбнулся Зэр. — Самоирония — признак зрелости характера!

— Погоди. Так что, я могу в тенях что-то вылепить и оно появится в нашем мире?

— Всё зависит от силы Ци и умения лепить, я думаю, — проговорил император и, взглянув вперед, быстро сказал: — Смотри, корабль по курсу.

— Вот не дадут спокойно поработать, — выругался я. То, что мне удалось сделать, больше напоминало ногу перенесшего чуму человека, чем ногу воина-культиватора, но это уже был прогресс. Присоединив её к протезу, я вышел из мира подсознания и взглянул вперед.

Навстречу действительно шел корабль — большой, трехмачтовый, без флагов, но со всеми поднятыми парусами, словно весь ветер Переката решил помочь паруснику идти против течения. В голове снова начал звенеть гонг. Я посчитал: восемь раз. Восемь культиваторов…

— А я уже стал привыкать к тому, что, кроме меня и зомби, тут никого нет, — вздохнул я.

— Просто помни про законы сфер, и тебе ничего не сможет навредить. — произнёс Зэр. — По крайней мере, неожиданно.

— Неожиданно… Ненавижу это слово, — буркнул я и приподнялся, опираясь левой рукой о мачту лодки.

На корабле послышались команды. Зажглись фонари.

— Лодка по правому борту! — донёсся до меня крик.

На меня накатила странная апатия. Я не знал, кто находился на корабле, но по большому счету мне было всё равно, кого я там увижу. Одним поединком больше, одним меньше — это уже не имело никакого значения… Парусник снижал скорость, не спуская паруса, словно им управляла магия, а не матросы. Я мог уже различить глаза, сверкающие из глазниц шлемов разной чеканки, и нетипичное оружие. Экипировка команды была такой, что сама собой отпадала принадлежность их к какой-либо армии или к наемникам.

«Пираты, ополчение, вольнонаемная охрана торгового корабля?» — перебирал я в голове возможные варианты.

Когда судно подошло совсем близко к лодке, сверху спустили два багра и, зацепив за борт, под жалобный скрип старых, видавших виды досок притянули её к кораблю.

Копье и щит по-прежнему лежали на дне, шлем — рядом с ними, а кираса — под мотками сети, в которых я разместил ножи, чтобы быстро их извлечь. Накинув на себя «стойкость храма» и активировав ауру отведения на случай стрельбы из арбалета или лука, я медлил, ожидая, что будет дальше. Притворятся рыбаком не было никакого смысла: всё равно никто не поверит в рыбака из серебряной лиги…

— Мастер Бенджи! — обрадовались сверху.

Прищурившись, я увидел, как спадает иллюзия и за спинами вооруженных людей появляются культиваторы, среди которых мой глаз тут же выхватил знакомое черное лицо. Длиннополые одежды бежевых цветов, седые волосы, длинными косами ниспадающие на плечи, в каждую из которых вплетен драгоценный камень… Глаза культиватора стали еще более яркими, хотя по-прежнему оставались насыщенных чёрно-красных цветов.

— Дуклат из Тура! А я-то думаю, почему корабль весь ветер с реки украл… — произнес я, улыбаясь.

— Эй, народ, это наш спаситель и разрушитель цитаделей Лжеединого Бенджи Кровавый! — выкрикнул маг воздуха и уже тише добавил: — Мы слышали гонг. Ты ведёшь пятьдесят семь культиваторов, чтобы помочь нам в нашей борьбе?

На корабле началось ликование. Все захлопали в щиты, заухали, словно совы, засвистели и затопали ногами, а я вдруг почувствовал себя неловко.

— Ха, — усмехнулся Зэр, — они принимают идущих за тобой мертвецов за твоих культиваторов!

— Если у тебя будет теплая одежда, еда и вино, то у меня есть что тебе рассказать, — медленно ответил я Дуклату, оглядываясь, словно проверяя, не научились ли замершие на берегу зомби внезапно плавать.

— Конечно же, все это будет. Эй, лестницу кровавому разрушителю! — радостно прокричал Дуклат. Тотчас же толстая веревочная абордажная сеть, размотавшись по борту, спустилась ко мне той стороной, где не было крюков.

Недолго думая, я встал, ухватился за импровизированный трап, нащупал ногой первую ячейку и полез наверх, оставив оружие и экипировку в лодке. Встречали меня радушно: хлопали по плечу, широко улыбались так, словно меня окружал лихой народ, а не местные революционеры. Я дежурно кивал, ловя себя на мысли, что вообще-то это редкость — настолько теплый и искренний прием.

Сеть, в которой я провёл последний день, была срезана и выброшена за борт, кираса и щитки сняты. Вместо них я надел непривычно легкую и мягкую белую рубаху, и меня проводили в кают-компанию, куда, помимо Дуклата, пришло еще шестеро культиваторов. Один из них, насколько я понял, не особо всматриваясь, тоже находился в серебряной лиге. Судя по структуре его артефактов — двух ножей, бронзового маленького, словно опасное лезвие для бритья, и с локоть длиной серебряного стилета, — это был убийца.

На столе тут же появились еда и бутылки с чем-то красным. В общем это выглядело скромнее, чем то, чем меня потчевали у Кавиго, но после дня пути я был рад даже корабельной еде. К тому же она оказалась очень вкусной.

— Я думал, ты погиб в Лозингаре… — начал я, нарушая молчание и наблюдая за тем, как юнга приносит кадушку теплой воды и просовывает её ко мне под стол. Она оказалась как нельзя кстати. Мои задубевшие ноги погрузились в неё, словно в Залы покоя, оставив меня сидеть за столом в жестоком Тёмном мире.

— Для начала я хотел бы приветствовать тебя, великий учитель кровавого разрушителя Зэр Илькаар, — произнёс Дуклат, и все присутствующие, дружно встав, сделали полупоклон. — Тот штурм был, конечно, лишним, но нам удалось уйти из умирающего города и двинуться в Уловин. Там, как и завещал великий учитель Зэр, мы взяли власть и провозгласили свободную культивационную зону, правда, без дуэлей.

— И как всё получилось? — спросил улыбающийся Зэр, тронутый этим жестом.

— Барон Салем давно имел проблемы с орденом Лжеединого и, узнав о гибели Джастиро, начал с нами переговоры. В итоге мы убили всех святых братьев, которые принимали вызов, и загнали в катакомбы тех, кто не принимал. Их послушники либо мертвы, либо бежали, — ответил маг.

Я взял уже налитый кубок и, приподняв его, сказал:

— Я рад, что вы вовремя ушли из Лозингара и у вас всё получилось в Уловине.

Пригубив вино, я прикрыл глаза, ощущая, как тепло спускается по глотке и растекается в пустом желудке.

— Увы, не всё, — вздохнул Дуклат. — Холланд без боя взял Лоз. Холландцев ведёт лютая баба, которую кличут Куропаткой. Сильный огненный маг, говорят. — Он помолчал немного и сменил тему. — Я не знаю, как это тебе удалось, но армия зомби выдвинулась из Лозингара на север, но, вопреки нашим ожиданиям, ни на кого не напала, а ушла в Зарубские и Уловинские горы. Разведчики докладывают, что андеды строят там что-то большое, наподобие крепости. Кстати, как ты выгнал Гнилоуха из Лозингара?

— Гнилоух мёртв. Я договорился с его правой рукой, ползуном лимба, который осознал себя как разумного и независимого лидера, — сказал я правду, как бы безумно она ни звучала.

— Мы слышали, что ты в одиночку перебил армию Джастиро, — подал голос кто-то из культиваторов.

— Нет, но я знаю того, кто это сделал. — Я закинул в рот полоску сушеного мяса. — Кстати, Ахварок пал.

— Хм. А мы как раз туда плывём… — проговорил Дуклат.

— Под ним жила хищная серебряная сфера, которая жрала серебряных культиваторов и всех, кто подвернется под руку. В общем, я толком не знаю, что там произошло, однако город превратился во второй Лозингар, а те, кого вы приняли за культиваторов — зомби. Я притянул их, чтобы увести от людей, хотя я сомневаюсь, что сейчас там остался кто-то живой.

— Печально слышать, — насупился Дуклат.

— Я вижу у тебя серебряный артефакт, — сказал я, указывая на прячущийся в тенях перстень. — Когда мы виделись в последний раз, у тебя был лишь бронзовый рабский ошейник.

— Да, в Уловине есть серебряные сферы, можно культивировать… — рассеянно ответил Дуклат. — И что ты собираешься делать с этими андедами? Там же все — культиваторы. Им нельзя в Уловин.

— Нельзя, — согласился я, отпивая большой глоток. — Но с учётом новых обстоятельств я думаю, что есть место, где они очень пригодятся. Ты лучше расскажи побольше про вас и про ваш город.

Корабль стоял на якоре по центру реки, где мы были в безопасности, и я ел, пил и слушал. Сидящие за одним столом со мной культиваторы, немного осмелев или же до конца соблюдя субординацию, начали представляться и рассказывать о себе и Уловине, дополняя общую картину.

— Ну вот, вроде дружественный город, самое место для культивации. Надо было сразу туда идти, — улыбнулся Зэр.

Он задавал им много вопросов, рассматривал карты. Он был для них великим учителем, а они для него — просто дровами в том костре, который должен был превратиться в глобальный пожар во всем Тёмном мире. Я не перебивал. Ногам и телу было тепло. Выпитое вино, оказавшееся неплохим, начало наконец действовать, и я поймал себя на мысли, что в этом идеальном моменте не хватает лишь одного — хорошего сна.

За разговорами и обсуждениями планов наш корабль медленно снялся с якоря и, развернувшись, направился к Уловину.

Глава 28 Не та культивация

Улицы Ахварока смердели гарью, экскрементами и мертвецами. Всё было в крови, словно над городом прошел дождь из кусков разорванных тел. Набухшее свинцом небо гнетуще опустилось ниже, соединяясь со столбами дыма незатухающих пожарищ.

Десятеро, в окованных металлом ботинках, шли широким клином по одной из улиц. Алые одежды скрывали под собой кирасы, на лицах были повязаны банданы, а головы покрывали широкополые черные шляпы с перьями неведомых в Тёмном мире птиц. Каждый был вооружён барабанным мушкетом и кремневым пистолем, а на боку, кроме того, висела однотипная тонкая шпага.

Светломирцы, а это были они, осматривались по сторонам, готовые в любой момент принять бой. Разрушенный город скалился на них оконными рамами без единого целого стекла, будто кто-то целенаправленно боролся с этим достижением цивилизации. Кроме человеческих трупов то и дело встречались перевернутые повозки с загрызанными запряженными лошадьми.

В центре клина шел старший следователь внутренней службы Фалько Рольуна. Не молодой и не старый, он носил длинные седые волосы, собранные на затылке в хвост. Его лицо с прямыми чертами казалось угловатым — может, из-за накрученных воском прямых усов, а может, из-за острого пучка бороды. Из-под высоко посаженной черной треугольной шляпы на опустевший Ахварок смотрели почти белые радужки глаз. Единственный из всей группы, он не прятал лицо под платком и не вынимал пистоли из открытых кобур.

— Сэр командор! — подбежал к Фалько один из его группы. — Пришел анализ ран, обнаруженных на телах из монастыря. Они все укушенные и рваные. Экспертный отдел уверен, что их оставили человеческие пальцы и зубы, только вот…

— Только вот давление совсем не человеческое, — закончил командир.

— Они предполагают…

— То, что мы и так видим. Ахварок посетил некромант Райс. А где же искать некроманта, как не в его темном логове?

Не дождавшись ответа, Фалько продолжал:

— Готовь транслятор, закажи отдел светомагии. Мы идём в замок.

— Есть, сэр! — отчеканил боец и вернулся на свое место в клине-зачистки.

— Иду к тебе-е-е я, некрома-а-ант! Дрова несу-у-ут, костёр начат! — пропел следователь почти правильным тенором. С ним давно не спорили по поводу текста его постоянных песен — то ли из субординации, то ли из уважения, к которому примешивалась изрядная доля страха.

Замковые ворота оказались заперты. Возле них валялись обожженные трупы и почему-то выдранный фонарный столб.

— Сэр, отдел светомагии на связи! — сообщил вновь подоспевший боец, протягивая командиру мерцающий шар. В нем отражалась другая реальность, где в светлой комнате стояли в кругу люди в белых одеждах.

— Прекрасно! — протянул сквозь зубы Фалько. — Анализ форм жизни в замке?

— Шестьдесят три человека живых, семьсот семьдесят четыре трупа. Разупокоенных нет. Две серебряных сферы, одна из них рождена вчера, — доложили из шара.

— Опустите мне ворота и ведите к новой сфере! — приказал следователь.

Долго ждать не пришлось. Ворота тут же вспыхнули, словно небесный художник обвел их солнечной кистью, и рухнули на трупы, пропуская светломирцев в замок. Там их взору предстала та же картина с трупами и кусками тел с той лишь разницей, что здесь они были облачены в рваную броню.

Не встретив никакого сопротивления, группа дошла до замкового дворика, где среди непохороненных разорванных тел лежало одно женское, примечательное тем, что было до неузнаваемости обезображено и превращено в большую швейную подушечку для иголок, вместо которых торчали вилы, копья и мечи.

— Вот она, всеобщая любимица! — произнёс Фалько, жестом подозвав того, кто нес шар. — Это о ней писали святые братья.

Тот установил артефакт на свободном месте брусчатки. Поднявшийся ветер начал трепать перья на шляпах светломирцев, задувать в оконные проёмы и развевать лохмотья на трупах. По камню пробежали молнии, протянулись к месту, где лежала Мышь, и, окутав девушку идеально ровной сияющей сферой, подняли ее в воздух.

Одна из молний потянулась к Фалько. Сняв перчатку, тот взял её в руку, сжал в кулак струящийся свет и крикнул:

— Основополагающий зверь, зову тебя!

Молния натянулась и резко ослабла. Возле светящейся сферы появилась хорошо сложенная девушка с длинным острым хвостом и маленькими полукруглыми ушками, прорезающимися сквозь серебристые волосы. Казалось, что кто-то вылил ее из серебра, словно обнаженную статую, и оживил. Мышь сидела согнувшись, закрыв лицо и голову руками, будто её до сих пор били, кололи и резали.

— Открой свой разум, зверь! — приказал Фалько.

Девушка вскинула голову, встретилась взглядом со следователем и вдруг прыгнула. Серебряный хвост, изогнувшись, щелкнул хлыстом, намереваясь вспороть ему горло, но он не пролетел и половину расстояния, как её дернуло назад к сфере и, повалив на камни, изогнуло дугой под треск бьющих разрядов. Тварь пронзительно закричала.

— Шальная сука, — улыбнулся Фалько и повторил: — Открой свой разум, зверь!

Глаза следователя закатились и побелели. Он словно самолично наблюдал из глаз Мыши за той бойней, которую она устроила возле башни, пока тащила туда спящих культиваторов. Он увидел её бой с Райсом и смерть Кавиго, подземелья в сфере и маленькую девочку Филицию, в которой живут еще две тени, Зэра Илькаара и искру, горящую в груди простого копейщика второго ряда, который уже сейчас являлся опаснейшим противником кому угодно, но, главное, представлял угрозу для всего привычного уклада…

— Довольно, — оборвал Фалько воспоминания, и его зрачки вновь обратились на этот мир. — Господа, — снова обратился он к шару, присаживаясь возле него, — у нас тут не просто культиватор-бунтарь. Мы имеем дело с беглецом из нашего мира, причём потомком королевского рода… А еще его, похоже, ведёт тень Илькаара Похотливого. Известите магов-надзирателей, епископов и королей. Я думаю, что президиум совета по делам коммуникации со мной согласится, что, как и мага Ящера, живым Райса и девчонку Филицию лучше не брать.

— Мы донесем твою весть до совета, и он примет свое решение. Что ты планируешь делать дальше, почтенный Фалько Рольуна? — многоголосо донеслось из шара.

— Для начала осмотреть тут всё, найти выживших и выяснить, куда пошел этот самый Райс, и сообщить об этом в совет. Тут нет зомби, и это говорит о том, что он их увёл. А разупокоенный город — это не иголка в стоге. Следы такого табуна нигде не спрячешь. Конечно же, вдесятером мы не справимся с армией, поэтому, я думаю, надо их обнаружить и, не ввязываясь в бой, отступить, а далее заняться беглым Ящером. Куропатка докладывает, что он объявился в Лозе и снова сбежал. Надо сказать, бегать ему удается лучше, чем наблюдать за Перекатом. Кстати, кто новый надзиратель за регионом?

— Некий Гембл, маг золотой лиги, бывший ученик Яза. Сейчас он проходит последнюю стадию инструктажа и будет готов принять то, что останется от Переката, — ответили из шара.

— Идет экспансия, как и всегда? — улыбнулся Фалько.

— Холланд уже взял Лоз, а Сапслейн захватил Мрог. За Ахварок должна была завязаться драка или же торг, если бы там все не умерли, а теперь точно будет драка между Кинтурогоном и Сапслейном.

— Понял, — кивнул следователь.— Когда я закончу тут, запрошу портал.

— Нет!!! — раздался истеричный вскрик. Все, включая тех, с кем разговаривал Фалько, взглянули в тусторону.

Зверь сферы встала и, неестественно для человека склонив голову набок, смотрела на светломирцев.

— Отпустите меня! Дайте мне шанс убить Райса! — прокричала она вновь.

— Клянись сферой, что ты отберешь жизнь лишь у него! — тут же ответил Фалько. — А то я видел, как ты кутила при жизни!

— Клянусь, что убью лишь Райса и именуемую Филицией, — прогнусавила Мышь так, словно испытывала непрерывную боль.

— И вернешься в свою сферу.

— И вернусь в свою сферу, — послушно повторила она.

Фалько взглянул на шар и кивнул. Сферический сгусток с телом внутри погас и, растворившись, исчез. Молнии перестали бить, и зверь сферы, почувствовав свободу, выпрямилась и молча ушла в тени.

— Будем считать, что одной проблемой у Илькаара стало больше, — удовлетворенно кивнул следователь, поглаживая усы и с улыбкой осматривая своих подчиненных. Те из них, что носили длинные волосы, сейчас напоминали красные одуванчики в шляпах с такими же пушистыми перьями, как и причёски. Это был побочный эффект работы со сферами, называемый в Светлом мире «статическим электричеством».

* * *

Он проснулся в склепе, словно вампир из сказок, и отодвинул плиту саркофага, откуда еще вчера перед сном выбросил истлевшее тело какого-то знатного господина. Сетчатка глаз всё еще была мутной. Правда, Яз уже различал объекты, тени, свет и цвет, но мир для него оставался расплывчатым. Тяжелее глаза регенерируют только зубы. Проще выдрать и отрастить новый, чем восстанавливать искрошенную кость, покрытую эмалью.

Стены и пол усыпальницы, как и каменные саркофаги, оплели лианы и корни, чтобы никто даже случайно не потревожил мага в его новой жизни некроманта. Они же укрепили рассохшуюся дверь, сквозь щели которой в склеп проникали плоские лучи осеннего солнца. После долгого пребывания под землёй даже они казались Ящеру очень яркими.

Маг сел на гроб и взглянул на выброшенный им труп. Некромантия — опасная наука, это не зёрна в горшках выращивать. Поднятый мертвец не будет чувствовать ничего, кроме голода, и это первое, о чём он подумает, увидев своего поднимателя. Это было и хорошо, и плохо, как пишут на клетках в зверинцах: «Не кормить, не заходить, не гладить!» Только вот животноводству и дрессировке учат, а учителей по некромантии извели много веков назад, сферы обнесли заборами и выставили стражу. И если какой-нибудь глупый человечишка обманет стражников и тайком переночует в сфере и даже пройдет испытание, то первый его опыт по поднятию трупов будет более чем печальным. В академии часто рассказывали о разорванных в клочья дураках, как, впрочем, и о дураках, сожранных бесами.

Яз себя к дуракам, естественно, не относил, и потому корни потянулись к трупу и, подняв его, плотно спеленали по рукам и ногам. Усопший был буквально увешан золотом. Оно сохранило свой блеск, невзирая на время, что в сравнении с серебром или бронзой еще раз доказывало, что украшения были созданы из высшей пробы без всяких примесей. А вот его одежды выцвели, потеряв былой шик. Одеревенела кожа, впали глазницы с закрытыми веками, раскрылся рот, в котором можно было увидеть потертые золотые зубы. Пальцы мертвеца с длинными ногтями также были украшены перстнями. Забавное дело, что после смерти не все процессы в организме прекращаются. Еще какое-то время растут волосы и ногти и, что более странно, на руках быстрее, чем на ногах. При жизни это можно было бы объяснить тем, что руки располагаются ближе к сердцу, но вот в послесмертии…

Ящер цыкнул языком. По его мнению, безопасность была обеспечена более чем достаточно, и он потянулся к бронзовому артефакту. В физической плоскости свистка, конечно же, не существовало, однако выпускнику академии магов не привыкать работать со всякими абстракциям, так что Яз медленно поднес артефакт к покрытым зарубцевавшейся кожей губам.

В голове на уровне ощущений и мыслей зазвучал тихий скрежещущий свист, так похожий на гонг молодого культиватора, когда он встречает своего первого соперника.

Яз ждал, когда зомби откроет глаза, настолько желая этого, что магу уже казалось, что мёртвые ткани слегка подрагивают и вот-вот всё произойдёт. Но нет, этого не случилось. Ящер дунул снова, но в этот раз похожего на гонг свиста не было.

— Я и в первый раз тебя слышал! — раздалось настолько ощутимо, что маг обернулся. В склепе было пусто, кроме него самого и мертвеца.

— Ты говоришь? — прохрипел Яз, снова обернувшись к мертвецу.

— Ясен-красен! — прозвучало в ответ. Губы усопшего оставались неподвижны, тело не подавало никаких признаков разупокоения.

— Открой глаза! — приказал маг.

— Кому? — переспросил голос.

Лишь теперь Яз понял, что весь диалог происходит в его голове.

— Себе хотя бы…

— Из нас двоих слепец, похоже, только ты, — ответствовал мертвец. — Эк тебя жизнь покорябала. Ты страшнее моей бывшей, а она была знатная уродина.

— Я вижу, что ты из знатных кровей. Но золото своё в ящик забрать так и не смог, — попытался улыбнуться Ящер. Сейчас главное было — показать, что он полностью контролирует положение и даже звучащий не по плану голос не может его смутить.

— Какой ящик, безумец? Где моя жертва? Или ты просто так меня позвал?

Маг впал в ступор и, чтобы хоть что-то понять, взглянул сквозь тени. Взгляд упал на висящий в корнях труп, но тот не имел ничего магического, разве что драгоценные камни в его перстнях слегка светились естественным для камней зарядом Ци. Яз обернулся и мысленно проклял себя за то, что не посмотрел сквозь тени раньше. На одной из оплетенных зеленью камней сидело сотканное из теней облако размером со среднюю тыкву.

— Это ты со мной говоришь? — спросил Яз.

— А ты думал, труп? — усмехнулось облако.

— Я посвящался в некросфере! Почему я тебя слышу, бес? — наконец-то сложил все кусочки мозаики маг. Явившаяся ему сущность не была похожа больше ни на что.

— Ну, извини, что некросфера располагалась выше по культурному слою, чем бесосфера. В следующий раз сверху пойдешь, а не снизу.

— Когда это «в следующий раз»? — нахмурился маг.

По краям темного пятна появились и задвигались расположенные в несколько рядов острые клыки.

— В следующей жизни! — рявкнуло облако и ринулось на мага.

Глава 29 Свет и демоны

Река повернула на юго-восток, и корабль культиваторов-революционеров оставил пару часов назад по левому борту брошенный и потрепанный Лозингар. Я наконец-то выспался и теперь наблюдал за берегом, где расположились деревеньки, рыбацкие посёлки и одинокие хижины со своей мирной жизнью. Там на берегу играли в догонялки дети не старше той же Филиции, дети послевоенного времени, с лёгкой руки Ящера погруженные в новую войну, дети, у которых нет и не будет детства. Мальчики пойдут на службу к очередному королю, девочки станут прислугой, а уцелевшие в суматошной жизни женщины будут работать в полях и исполнять солдатские прихоти. И особо неважно, какому войску они принадлежат — отношение всегда будет примерно одинаково.

Мои зомби-культиваторы, не останавливаясь ни на минуту, бежали под удивлённые крики селян по обеим берегам Лозы. На ногах некоторых мертвецов еще болтались обрывки изодранной обуви.

«Зомби не тронет людей, если не дать ему свободу или не приказать. Может, и прав был ползун, когда решил построить своё некрообщество, уйдя в горы?» — думал я.

Глянув правее, я увидел Трестские высоты, где находился наш с Ларой родной город. Взгляд сквозь свет позволял смотреть очень далеко и почти безгранично увеличивать картину. Я попробовал и вместо Треста увидел у подножия гор колонну. Кони, повозки, пехотинцы под серо-желтыми флагами… Холланд нагло и уверенно, словно знал, что его никто не остановит, продвигался на юг.

— Сволочи… — вырвалось у меня.

Рядом тут же возникла тень Зэра.

— Ну а что ты хотел? Наш друг Ящер решил, что Перекату без короля и армии будет лучше.

— Они, скорее всего, уже взяли Трест.

— Скорее всего… — глубокомысленно в тон мне произнёс Зэр. — И сейчас займут пустой Лозингар, а потом используют его как плацдарм в битве за столицу.

Я покачал головой.

— Не похоже, чтобы они сильно хотели воевать. Там тысячи три-четыре солдат. Это больше похоже на разведку боем.

— Большие армии снабжать нужно. Представь, — продолжал Зэр, — сколько ест одна лошадь. На одного боевого коня надо телегу корма в такой-то поход. Пехота, конечно, дешевле в использовании. Человек вообще существо глупое. Ему только помаши перед носом тряпкой с лимоном или с короной, и он уже готов убивать такого же человека, как он сам.

Я обернулся, ища глазами Дуклата, и не найдя, направился к штурвалу, за которым стоял крупного вида бородатый моряк.

— Друг, держи курс поближе к берегу, — попросил я его. Тот кивнул в ответ и плавно повернул штурвал.

— Что ты еще удумал! — повысил голос Зэр.

— Доказываю тебе, что родина — это не только тряпки разных цветов, — ответил я, направляясь в капитанскую каюту.

— Ты просто положишь кучу народа, и всё! Если ты будешь кромсать все встречные армии, то никогда не культивируешь до легендарной лиги!

— Не паникуй, — отмахнулся я от императора. — Я решаю сразу несколько задач.

— И каких же? Спасаешь трёх с половиной селянок от изнасилования.

— Уничтожаю зомби культиваторов, добываю тебе новых теневых солдат и останавливаю ударную группировку Холланда, чем продвигаю идеи твоей революции культиваторов! — ответил я почти на одном дыхании, разве что не загибая пальцы.

— Какая к бесам революция? Ты меня слушай чаще, когда я с людьми говорю! Ничто, слышишь, ничто не спасёт Тёмный мир, кроме меча Серафима! — взорвался император.

— Формально мы его и добываем!

— Мы тратим время зря… — выдохнул император.

— Считай, что это моя тренировка. Ящер же может целое войско остановить, а чем я хуже?

— Ящер — больной ублюдок, а ты — бывший работяга подай-принеси и раненный в своем втором бою копейщик второго ряда!

— Уже первого, — бросил я, входя в каюту.

Как и ожидалось, Дуклат находился там и, склонясь над картой, что-то бурно обсуждал с остальными культиваторами, присутствовавшими на обеде.

— А, мастер Бенджи! Великий учитель Зэр! — обернулся он ко мне, и все, прервав разговор, склонились в почтительном полупоклоне. — Мы хотели вас позже посвятить в наши раздумья, но раз вы уже проснулись…

— На горизонте почти под Трестом войско с лимонными знамёнами. Я иду туда и веду своих зомби, — произнёс я, заметив в углу каюты свою кирасу и остальную экипировку. Все-таки ее успели перенести с лодки до того, как корабль повернул назад…

— Сколько их? — спросил культиватор.

— Много, — ответил я, надевая кирасу.

— Так, — произнес Дуклат, хлопая в ладоши, — все слышали мастера? Собираемся, нас ждёт бой!

— Нет, я один, — возразил я. — Ты иди в Уловин, а я сброшу зомби на Холланд и отступлю к тебе.

— Мы уже один раз потеряли вас, — возразил маг. — Больше такого лидера лишиться не можем.

— Какого лидера? В тот раз вам тоже приказали идти в Уловин, и вы не послушались! — хмыкнул я, застегивая ремни поножей.

— Вот видишь, схема отработанная, — улыбнулся Дуклат. — Нам бы только так сделать, чтобы твои зомби нас не загрызли.

— В этом-то я как раз и не уверен… — задумчиво произнес я.

— А в балансе сил четырех тысяч против пятидесяти человек ты, значит, уверен? — не удержался Зэр.

Я не ответил.

Судно уже бороздило килем дно, а я стоял в полном облачении с оружием в руках и всматривался в колонну, до которой было более чем шесть тысяч шагов.

— Даже если ты хотел забежать в строй противника, ведя за собой культиваторов, они всё равно будет ориентированы на тебя. А когда снимешь ауру, то будут охотиться только за культиваторами, неважно за какими. Как ты собираешься с этим воевать? Они перебьют всех твоих союзников. А их на левом берегу большая часть…

— Ты совершенно прав, — кивнул я.

— Конечно, я прав! — воскликнул император, не успев удивиться моему внезапному согласию.

Я закрыл глаза и потянулся незримыми руками к своему маяку, кричащему зомби-культиваторам, что я — их единственная цель. Энергия ауры, пульсируя, обжигала ладони, и я, размахнувшись, метнул ее сгусток так далеко, насколько позволяло мое Ци, стараясь попасть по колонне. Бежавшие за кораблём зомби развернулись и ринулись за маяком, а я молча перешел к другому борту, чтобы понаблюдать за тем, как культиваторы с правого берега Лозы прыгают в воду, спеша ее переплыть.

— Ну и что? — пожал плечами Зэр. — Они же не нанесут основной массе солдат урона, а в лучшем случае лишь уничтожат культиваторов Холландской армии.

— Кажется, я понял, как быть магом света, — вместо ответа произнес я и вернулся к левому борту, где ко мне подошли Дуклат и остальные культиваторы.

— Первый раз идем на целую армию всемером, — сказал маг, обращаясь ко мне.

— Как ты думаешь, с тем войском идет Куропатка? — спросил я у него.

— Не знаю, — пожал тот плечами.

— Я предлагал тебе идти в Уловин, и ты не согласился. Теперь я предлагаю тебе покинуть корабль и ждать на берегу.

— Ждать чего? — не понял Дуклат.

— Ответа Куропатки…

* * *

Серо-черное облако бросилось на Ящера, не замечая бьющие по нему корни и ядовитые лианы. Маг инстинктивно закрылся левой рукой, и она тут же исчезла по самый локоть, брызнув в стороны кровавой струей. Боли Яз не почувствовал: опыт бегства из тюрьмы научил его заранее глушить свои рецепторы, чтобы те при любых, даже таких ранах не сжигали драгоценные нервы.

Зубы твари вертелись, словно жернова, перемалывая оторванную руку, дробя кость и поглощая мясо вместе с лохмотьями одежды. Бес оказался неуязвим для обычной магии, и тогда Яз снова свистнул в свисток. Облако отпрянуло, заскрипев зубами, и в это время по нему в очередной раз ударила лиана, пронзив существо насквозь. Зубы бестии сомкнулись на зеленом стебле, кроша растение с маниакальным упрямством. Лиана дрожала, но держалась. На помощь ей подоспели корни, опутывая ставшее материальным облако и впиваясь в него своими кончиками.

Воздух в лёгких Яза закончился. Как только свист прекратился, облако пропало из видимого спектра, а корни и лианы ослабли, теряя контакт с плотным телом демонического существа. Взгляд сквозь тени позволил магу наблюдать, как тварь помчалась по склепу и, выбрав новую линию для атаки, снова ринулась на Яза.

Свист возобновился, как раз когда перед магом выросла каменная стена. Материализованное облако врезалось в неё, и ее снова опутали корни и лианы. Маг свистел тихо и протяжно.

— Я понял, как это работает, — наконец прервав свист, обратился мысленно Яз к существу. — Пока свистит артефакт, ты существуешь в Тёмном мире. Как только он умолкает, ты стараешься меня сожрать.

Тварь не ответила и лишь тщетно пыталась вырваться из магических пут, но те были более чем прочны.

— Я даю тебе выбор: либо ты поступаешь ко мне на службу, либо умираешь сейчас же. Советую отвечать быстро — у меня заканчивается воздух, — снова телепатировал маг.

— Ты — уродец человеческого рода! — выкрикнуло облако и зарычало от боли: лианы сжали его до размера небольшого пушечного ядра.

— Клянись сферами, что ты теперь мой раб и больше не вредишь мне!

— Я… Я клянусь! — прохрипело облако.

Лианы ослабли, как раз когда звук свистка снова оборвался.

— Вот посмотри, что ты наделал, — показал невидимому облаку свою культю Яз, садясь на холодный камень саркофага. — А ведь я только отрастил новую руку…

— Еще отрастишь! — фыркнуло облако.

— Ты там повежливее! — рявкнул маг. — Иначе прикажу тебе сожрать самого себя!

— Слушаюсь… Как тебя величать-то? — прохрипел демон.

— Ящер, господин, хозяин, мессир… — вздохнул маг, заклинанием останавливая сочащуюся кровь.

— Ящер… Имечко под стать тебе, господин! — улыбнулась тварь.

Яз пропустил колкость мимо ушей и продолжал:

— А теперь говори, кто ты и почему я прошёл испытание на бесолога, а не на некроманта?

Облако хохотнуло.

— Я твой бес-привратник, а про сферы я уже рассказывал. Сфера некромантов выше нашей находится. Ошибся ты, господин, просчитался немного!

— Бесы… — выдохнул Яз.

Он обожал эксперименты и хронически ненавидел зануд, неделями высчитывающих результаты того или иного заклинания, но у опытов всегда была одна отвратительная черта. Самое малое что грозило экспериментатору — то, что у него могло ничего не получиться. Вообще ничего. Правда, имелся шанс и удачного результата, но иногда получалось то, что не ожидаешь и не хочешь — например, взлом не Залов покоя, а Залов стенаний. Из этой серии была и идея проползти к некросфере снизу и, как следствие, попадание в зону действия старой и почти забытой бесосферы.

«Так вот почему экзамен был таким простым», — понял маг. Главное испытание было после вызова твари — привратника, который сожрал бы его с потрохами. То, что это более чем глупо, поскольку Яз благодаря своей ошибке стал последним шансом сферы породить новые бесосферы, ею, видимо, не учлось.

«А может, и учлось, — мелькнула мысль. — В рамках инстинкта самосохранения, присущего всему живому… И если это так, похоже, сферы намного лучше знают нас, людей, чем мы их. Но если подумать, в этом нет ничего удивительного. Сколько народу-то полегло во всех сферах, да и они сами возникают не на пустом месте и не просто так. А раз человеческие сознания с накопленными при жизни опытом и знаниями никуда не исчезают, значит, они где-то собираются и к ним есть доступ… И почему бы его не иметь сфере, тем более что они находятся в ней?.. Но это значит, что любая сфера намного сильнее даже самого сильного культиватора. И сильнее, и хитрее, и умнее, и опытнее… И что же получается?»

Яз не стал додумывать, что же получается в итоге из всего этого, благоразумно решив, что к этому знанию он пока не готов, и снова обратился к бесу:

— А ты вообще мог подождать, пока я выйду отсюда, и уже потом меня съесть?

— Ты сначала посиди в сфере голодным пару-тройку тысяч лет, а потом поговорим, — прохрипел привратник.

— А, ну да, в сферах время течёт иначе… Ну, зато теперь ты посмотришь наш мир. Только сначала я бы хотел узнать, как быть бесологом.

— Демонологом, — недовольно поправил Яза привратник. — Чтобы быть демонологом, надо понимать, кто мы и откуда…

— Вот ты мне и расскажешь, — широко улыбнулся Ящер, указывая на одному ему видимого демона.

Глава 30 Теория душ и магии

Закутавшись в лохмотья, маг шел не прячась. Старое кладбище, которое охранялось, пока он был надзирателем, теперь было не заперто. Стража отсутствовала даже у кованых ворот. Глазная сетчатка восстановилась полностью, и Яз с наслаждением щурился от дневного света, хотя природа вовсе не баловала пограничную территорию города-форта ясной погодой. Ветер гнал по серому небу сплошной ковёр из облаков, норовя разразиться холодным дождем или даже первым снегом.

По его внутренним часам, судная неделя уже закончилась, но проверить это Яз пока не мог: на всём пути от кладбища ему не встретился ни единый человек, ни то что культиватор. Тропинка вела его через густой лес, где каждое дерево не превышало двухэтажное здание. Вместо травы повсюду виднелся зелёный, поросший крупными шапками мох, на котором уже кое-где виднелись пожелтевшие осенние листья.

Привратник болтал без умолку, словно до встречи с Язом молчал целую вечность, и маг уже успел пожалеть о том, что судьба не наградила его правильным маршрутом к некросфере. Конечно, он мог формально отказаться от дара, однако последствия могли быть непредсказуемыми даже для такого экспериментатора, как он. Бес-привратник сам по себе являлся страшным оружием и был видим лишь на уровне теней, а уязвим только для артефактов.

— Вы, мерзкие люди, классно устроились, — говорило живое облако. — Живешь хорошо — после смерти идёшь в Залы покоя, плохо — в Залы стенаний. Внутри вас — живые тени и искры, и больше жизни нет. Даже звери сфер для вас — всего лишь звери, носители кристаллов для культивации. А думал ли ты, никчёмный господин Ящер, куда попадают убитые вами звери сфер после смерти, если из них не извлечен кристалл? Тебе это ничего не напоминает? Вы жрёте наши основы, наши души. Вы — мерзкие душееды!

— Что такое душа? — впервые с тех пор, как они вышли из усыпальницы, спросил Яз.

— Душа — это бессмертная нематериальная субстанция, в которой выражены божественная природа и сущность любого существа, его личность, дающая начало и обуславливающая его жизнь, способность ощущения, мышления, сознания, чувств и воли! — словно по-заученному, отчеканил бес.

— Мы называем это тенью, — буркнул маг.

— Тень — всего лишь отсутствие света. Неужели твоя основа есть отсутствие чего-либо? — усмехнулось облако, обнажая ряды белых зубов. — Если хочешь быть демонологом, для начала прими тот факт, что у всего, что мыслит и живёт, есть основа. Неважно, как она называется, важно то, как живет эта основа, когда тело покидает материальный мир.

— Ты прямо философ. Можно было сразу начать с разговора, а не откусывать мне руку по локоть? — укорил его Яз.

Тропинка пошла на спуск и сузилась. Запахло водой — где-то рядом текла Лоза.

— Культиваторы посещают сферы для того, чтобы жрать души зверей сфер, демоны приходят в Тёмный мир, чтобы пожирать души людей. Ты же знаешь, что вы — просто расплодившейся вид зверей? Вас самих выпустили, чтобы очистить этот мир от предыдущих обитателей!

— Откуда ты такой умный взялся? Ты же бронзовый! — нахмурился Яз.

— Представь себе, маг, что за много веков впервые открывается выход в ваш мир. Когда ты ошибся с выбором сферы, я был поставлен на ворота, чтобы известить об этом Князя и лучший из нас вошёл в вашу плоскость!

— Короче, ты тут просто потому, что была твоя смена на воротах и вместо того, чтобы предупредить господина, ты залез к нам сам, — усмехнулся Яз.

— Веришь ли ты в судьбу, Ящер? — спросило облако.

— В последний раз мне о судьбе рассказывал узник в одной из тюрем. Его объявили опасным колдуном по наводке его же детей, — хмыкнул Яз.

— Не веришь, а зря! Триединый всё еще узурпирует эту землю?

— Скажи еще, что он тоже существует взаправду, — скривился маг.

— Неважно, существует ли он или нет, важно, верят ли в него носители душ. Куда ты, кстати, идёшь, маг?

— Не твоего ума дело, — отрезал Ящер.— Приказываю заткнуться, пока не позову!

Между пожелтевших древесных крон показалась запирающая пролив башня из белого камня, где, насколько знал Яз, должен был дежурить дозор.

— Привратник, вот первое задание. Слетай и глянь, сколько там людей и чем вооружены, — приказал маг.

— Чего туда летать? Я отсюда вижу, что в башне пусто, — ответил бес и недовольно добавил: — Господин.

— Как ты узнал? — удивился Яз.

— Я голоден и никого не ел уже целый день. В башне нет пищи.

— Ты ешь людей?

— Господин моет уши компотом или же выходил куда-то, когда я рассказывал, что ем ваши души! Мессир… — фыркнул бес.

— Может, материализовать тебя и сплющить до размеров бутылочной пробки, а потом вызвать себе другого беса, повежливее? — как бы в раздумьях проговорил маг.

— Это, конечно, можно… Только вот ты, господин, поразишься, насколько тупым может быть вызванный. Так что тебе повезло, что я был рядом. И если ты перестанешь играть в обиженную девочку, то я посвящу тебя в тонкости того таланта, которым ты овладел!

— Я хотел быть некромантом, — недовольно ответил Яз. — Мёртвые хотя бы не мелят всякую чушь.

— И вечно бы ходил со смердящими тварями… Я совсем немного был в вашем мире, но даже живые способны свести с ума любого демона своей вонью, а ты по своей воле хотел возиться с мертвечиной… — Бес сдавленно рассмеялся.

Яз вышел на берег и осмотрелся в поисках парома или лодки. Ни того, ни другого в пределах видимости не оказалось, зато он увидел натянутую через реку цепь. Переплывать Лозу, пусть и держась за цепь, ему очень не хотелось, вызывать голема-сороконожку для прокладки подземного хода — тоже, а старыми ходами под рекой, о существовании которых он знал еще со времен академии, пользоваться было просто опасно. Куропатка вполне могла на всякий случай запустить под землю разумных огненных бестий, от которых он точно не смог бы спастись. Однако на другой стороне больше не было видно знамен с лимонами, и это наводило на мысли о том, что армия Холланда выдвинулась на юг, к Тресту и Лозингару, и, возможно, даже пару дней назад.

— Значит, ты поглощаешь тени… А артефакты культиваторов ешь? — спросил у привратника Яз.

— Артефакт — это лишь часть души, псевдопроявление дара, — ответил тот. — Конечно же, я их ем!

— Тогда у тебя скоро будет пир…

— Да неужели? И какой же? — скептически скривилось облако.

— У меня будет второй бой с одной магичкой. Победить я, конечно, не смогу, мы с ней в разных лигах, но вот ее войско поляжет в полном составе. А там — четыре тысячи теней. Или, как ты говоришь, душ…

* * *

Я сидел на мачте бросившего якорь корабля. Культиваторы высадились на левый берег, а остальная команда получила приказ уйти к Уловину и встать в отделении лагерем на сутки. Ушли все, кроме трёх расчётов пушкарей-добровольцев, которые сейчас заряжали все девять корабельных пушек, чтобы сделать из каждой в лучшем случае лишь по одному прицельному выстрелу.

«Мы потеряем корабль. И если выживем, придётся идти пешком», — всё еще убеждал я их в своих воспоминаниях, но Дуклат и его парни были фанатиками почище святых отцов. Они не верили в триединого бога и в королей, они выбирали незавидную участь сражаться бок о бок с культиваторами ради такого далекого светлого будущего в Тёмном мире, чтобы любой мог пройти испытание сферой и стать признанным, а не презренным колдуном, посягнувшим на целостность триединого храма.

— Если я правильно понял то, что говорил Дуклат о Куропатке, вы обречены, — покачал головой Зэр.

— Я не звал их за собой, — произнес я сквозь зубы, всматриваясь туда, где далеко в жёлтых степях всё еще двигалась колонна холландцев.

На высоте хозяйничал холодный ветер, будто он был заодно с северянами, но заблаговременно прихваченные из каюты плащ и початая бутылка вина грели меня снаружи и изнутри. К тому же вино не только согревало, но и успокаивало перед сражением, заодно глуша сочувствие к беззащитному врагу.

Мертвые культиваторы бежали по высокой траве, словно на пир. Все пятьдесят семь мертвецов стремились добраться до моего маяка, который уже менялся под воздействием светомагии. Он всё ещё казался единым целым, но я успел разделить его на пятьдесят семь равных маячков. Несмотря на свои размеры, на расстоянии ста шагов они привлекали культиваторов не слабее кристалла сферы или того же артефакта. Основное же заклинание-маяк я всё время держал неподалёку от бегущих, приманивая их к месту боя, словно морковкой упрямого осла. Такая тактика должна была не выдать Куропатке раньше времени мою атаку.

Наконец остановив и подвесив маяк, я дождался, пока все культиваторы соберутся под ним и их наконец-то заметят. До того, чтобы холландцы, будь среди них носители артефактов, услышали гонг, еще было далеко до того, но им вполне хватало увидеть, как полсотни оборванцев прыгают на одном месте, пытаясь что-то достать. Со стороны это наверняка должно было казаться забавным, однако холландцы явно так не считали. По колонне пролетела команда: «Надеть броню!», и с десяток всадников отделился от войска и поскакал к моим зомби.

— Вот и первые ласточки, — проговорил я.

— Я всё еще не понимаю, — нахмурился Зэр, — как ты с этим собрался атаковать. Насколько я вижу, среди разведчиков нет культиваторов.

Когда всадники подъехали ближе, я отделил от общего маяка десять равных частей, усилием воли вставив по одной части в грудь каждому коннику. Безболезненное для людей наложение ауры-маяка вызвало у толпы зомби ожидаемую реакцию. И если люди не понимали, что на них бегут зомби, приняв атаку безоружных за что-то несерьёзное, то у лошадей было на этот счет свое мнение. Умные животные и так нервничали в присутствии андедов, а уж когда они сорвались с места и помчались на них, не выдержали и начали буйствовать.

Командир разведчиков что-то закричал. Его тренированный конь оказался более послушным, но остальные… Трое всадников тут же упали, и их скакуны устремились прочь. Оставшиеся тщетно пытались обуздать своих лошадей и построиться в боевой клин или же вообще отступить, но было слишком поздно. Мертвецы накинулись на разведчиков, и началось настоящее месиво. Их протыкали короткими копьями, рубили саблями и мечами, но голод послесмертия нельзя было остановить простым оружием. Толпа окружила всадников.

Через некоторое время из плотного кольца вырвался один человек и, прижавшись к обезумевшей лошади, унесся к основной колонне, где уже тревожно трубили рога. На тракте разворачивали пушки.

Досчитав до десяти, я поменял маяки, равномерно раскидав их по первому ряду обороны. Теперь все культиваторы, кто был в войске, должны были услышать пятьдесят семь гонгов от маяка и спустя короткое время — еще пятьдесят семь от самих мертвецов.

— Полсотни неуязвимых культиваторов против четырех тысяч… Я уничтожу их войско меньше чем за полчаса, — бросил я Зэру.

— Умно. Кстати, ты знал, что у них тоже где-то есть дети, жёны? — усмехнулся император.

— Не я их отправлял на юг, — помотал я головой.

— Не ты, но их король. И не исключено, что они шли воевать под дудку мага-надзирателя, — глубокомысленно заметил Зэр.

— Значит, они заплатят кровавую цену за каждого убитого по их вине, — произнёс я.

— Только если ты переживешь этот день, — указал Зэр туда, где к месту начинающегося боя огненным шлейфом летел огромный пылающий шар, внутри которого виднелись очертания разъяренной крылатой женщины.

Глава 31 Ответ Куропатки

До меня донесся дружный залп холландских пушек. Поле боя наполнилось дымом, который тут же сносило ветром влево. Холландцы стреляли шрапнелью и разрывными ядрами, однако зомби, как и задумывалось, не дрогнули и не бросились врассыпную, хотя их стало заметно меньше. Я мысленно прикинул, что где-то на одну пятую.

— Восемь уничтожено, шестеро лишились одной или двух ног, еще девять бегут с перебитыми руками. Итого четырнадцать из твоих пятидесяти семи больше не бойцы, — мигом сообщил мне Зэр.

— Как ты посчитал так точно? — удивился я.

— Ты смотришь на бой с одной точки, а я нашёл способ в твоей светомагии видеть сверху. И, по моим расчётам, у холландцев будет еще один выстрел, прежде чем твои мертвяки до них добегут.

Я не слышал команд, но видел усатого мастера-сержанта, стоявшего на одной из повозок и командовавшего орудиями. Только я хотел ударить его концентрированным лучом света, как Зэр закричал прямо в ухо:

— Не смей! Это бронзовый!

— Чуть не пальнул… — с облегчением выдохнул я, замечая культиватора с поднятой, словно флаг, рукой для сигнала пушкарям.

Из нее выделилось Ци и начало окрашивать воздух перед моими бегущими зомби таким ярким, что нельзя было даже взглянуть, не то что прицелиться, и потому, пушки выстрелили вслепую. На сей раз мертвые культиваторы все как один упали на землю, уклоняясь от разящего чугуна.

— Хо-хо, а эти твари учатся! — вскричал от радости Зэр, разглядев, что потерь среди зомби нет. — Не зря когда-то были людьми!

И не успело дымное облако рассеяться, как из него на холландских солдат налетела израненная, окровавленная еще с Ахварока, поредевшая полусотня.

Огненный шар с Куропаткой описал вокруг дерущихся круг. Казалось, магичка раздумывает над тем, как спасти войско, не нарушив закон сфер. Она оглянулась, ища некроманта или лича, но рядом с зомби не было никого похожего. Я же тем временем бегло перемещал маяки с убитых на новых солдат, смотря сквозь свет и тени, чтобы не дай Триединый не пометить культиватора.

В конце концов, описав еще один круг, магичка начала действовать. Вокруг нее закрутились клубы черного дыма. Он заполонил все вокруг волшебной, несдуваемый ветрами завесой, заслонив некросолдат и тех, кого я уже пометил маяками, от моего взгляда. Однако я прекрасно чувствовал свои метки и передвигал их на новые цели, заставляя атаковать тех солдат, которых не закрывал дым.

И тут Куропатка, видимо, догадавшись, кто правит этим кровавым балом, взглянула в мою сторону и что-то громко приказала. В следующую секунду между мной и пушками возникла огненная сетка, словно чертежник разлиновал воздух ровными пересекающимися линиями, пометив их цифрами и буквами по горизонтали и вертикали. Пушки поднимали свои стволы, а магичка летала вдоль строя, источая и уплотняя дымную завесу.

— Она отрезает тебе возможность прямого управления, — догадался Зэр.

— Если объект теряет кровь, то перескакивать на другой ближайший объект. Если внутри объекта есть артефакт, не садиться на него, а искать следующий! — проговорил я вслух, словно заклинание, обращаясь к своим маякам. Их ответ отдался звоном в ушах, и я почувствовал, как из меня ушла часть Ци. Дело было сделано. Теперь аура-заклинание «Я — цель!» будет прыгать между людьми, пока не иссякнет его Ци и не истратится всё, что было в него раньше вложено.

Погрузившись в свою волшбу, я не заметил очередного залпа артиллерии, поэтому звон золотой кольчуги, которую Зэр умудрился накинуть незаметно для меня, оказался неожиданным. Одно из ядер, пущенных по невероятной траектории, с поразительной точностью ударило мне прямо в грудь. Воздух тут же стал вязким, как кисель, и я начал медленно падать. В глазах потемнело, однако я успел заметить, что в корабль так и не попали, хотя вода вокруг бурлила от упавших вблизи ядер.

— Будет еще залп! — отрезвил меня Зэр, вопя сквозь звенящую звуковую пелену.

Я упал в воду по тот борт корабля, что скрывал меня от поля боя. Здесь было неглубоко, и если бы на мне были не артефакты, а простое оружие, я бы не задумываясь бросил его. Но пару раз взмахнув руками, я понял, что артефакты не то что не мешают мне плыть, а, казалось, даже помогают.

Когда мои ноги коснулись дна, снова раздался залп. На сей раз досталось кораблю. Во все стороны полетели щепки.

— Твоим пушкарям конец! — предупредил меня Зэр, осматривая места попадания ядер.

— Я думал, Куропатка полетит сама разбираться с нами, а не поможет стрелять своим пушкам! — прокричал я в ответ.

— Куропаток по осени считают, — буркнул император, намекая, что всё еще впереди.

Я шёл к берегу по пояс в воде и наблюдал, как со стороны дымящего горизонта приближается летящий огненный шар с ведьмой. Она явно спешила изо всех сил: от её огненной ауры то и дело отскакивали искорки. Взгляд сквозь тени не позволял увидеть её и прицелиться лучом. Картинка постоянно металась и прыгала, словно я смотрел сквозь горящий костёр.

— Ты — серебряный, они почти все — бронзовые. Она — золотая и превышает вас в опыте и умении. Бросать ей вызов ей бросать крайне глупо, потому что она не нарушит закон сфер и непосредственно сама вас не убьёт. Скорее всего, призовет к вам разных огненных тварей, которые захотят вас сожрать и без её участия. Я бы сказал, что вам надо бежать, но она же вас всё равно догонит. Значит, самое время применить твой чудо-план, если хочешь, чтобы ты и твои люди жили, — быстро, словно скороговоркой, проговорил Зэр.

— Это и был мой план: вызвать её на бой группой. Я же дуальный, чем тебе не группа? А эти шестеро просто за мной увязались, — ответил я, выходя на берег к культиваторам.

— Прости, Бенджи, что не отвел ядро, — виновато проговорил Дуклат, указывая на вмятину в моей кирасе.

— Забыли… — вздохнул я, удобней перехватывая щит. — Создаём группу. Рассредоточиться!

* * *

Несмотря на болтовню, бес оказался более чем полезен, хотя и оспаривал каждый приказ мага. А когда Яз велел перенести его на себе на другую сторону реки, даже проявил смекалку.

— Ты совсем глупый, господин. Утонем же оба. Я же не лошадь с крыльями! Я сейчас… — сообщил он и улетел на противоположный берег, но почти сразу же вернулся, толкая лодку. — Тут, в коробе под лавкой, еда и вода на тот случай, если ты по скудоумию своему, господин, задумаешь меня отправить под воду рыбу ловить.

— Не отправлю, не переживай, — сказал маг, садясь в лодку и глядя на пустую беспарусную мачту. — Мне даже времени поесть, наверно, не будет. Надо бы войско быстрее догнать…

— Ох, двухвостого беса тебе в ребро, господин! Держись крепче, подтолкну.

Лодка плыла быстро, даже слишком, и Яз пригнулся, чтобы на радость демону не вылететь в холодную воду, рассекаемую из-под хлипкого дна фонтанами брызг.

В какой-то момент магу показалось, что он слышит где-то вдалеке пушечные выстрелы. Затем он увидел корабль, в который на его глазах попало целых два ядра, не в пример существующей в Тёмном мире артиллерии. Стреляли откуда-то справа, где и в помине не было видно никаких пушек. На горизонте что-то дымило, а далеко в воздухе сияла уже знакомая ему по бою с Куропаткой разметка.

Ящер стиснул редкие зубы и заскрипел ими, когда над всей этой картиной он наконец разглядел летящий к кораблю метеор. Маг цокнул языком, оценивая шансы команды, которая явно собиралась принять бой. Шестеро безумцев ждали Куропатку на берегу, еще один выходил из воды, держа в руках щит и копье. Семеро культиваторов, из которых лишь трое принадлежали серебряной лиге, видимо, плохо понимали, с кем предстоит драться.

«В крайнем случае отвлекут огонь на себя», — подумал Яз, улыбаясь своему каламбуру: огня в бою с магом огня намечалось предостаточно.

* * *

Сквозь шум в ушах я услышал на корабле стоны. Зэр оказался прав: потери начались еще до боя.

Все культиваторы во главе со мной собрались на берегу. Из серебряных были лишь я, Дуклат и молчаливый убийца, которого так и называли Молчун.

— Бронзовые, отступайте, а то погибните все. Это приказ, — сказал я, оглядываясь на горящий корабль.

— Впереди войско. Мы можем пригодиться, — произнес один из них, высокий воин с двумя кривыми саблями на поясе, одетый совсем не по погоде в безрукавку и широкие штаны. На голове красовался тюрбан. Я не помнил его имени, и, в общем-то, это было совсем не важно. Если он не собирался слушаться меня сейчас, вряд ли оно ему когда-нибудь еще понадобится, так что и запоминать его не стоило. Пока…

— Если сильно хотите повоевать, тогда дайте крюк и нападайте на них вслед за зомби. К тому времени те знатно пощипают холландцев, — произнёс я.

Новые взрывы на корабле словно придали дополнительный вес моим словам, и культиваторы бегом направились по берегу подальше от нашей позиции.

Гонг прозвучал раньше, чем я ожидал, и тут же из-за спины на каменистый берег вылетела лодка с сидящим в ней человеком в лохмотьях.

— Эй, старший среди равных! Есть место в отряде идущих на убой? — прохрипел он до боли знакомым голосом.

Это был Ящер, весь покрытый зарубцевавшимися тканями. На его голове больше не осталось седых редких волос, лицо покрывала порозовевшая, морщинистая кожа, похожая на детскую, а ладони принадлежали скорее не взрослому пожившему мужчине, а худощавой, аристократически стройной девушке-арфистке. Казалось, маг решил полностью сбросить свою кожу, оправдывая свою кличку.

— Ящер… — процедил я сквозь зубы.

— Пришёл сказать тебе, что с взломом Залов стенаний ничего не получилось… Вы же не дали мне меч Серафима, — развел руками маг, выходя на берег.

— Смотри-ка, он еще тебя хочет выставить виноватым в том, что он лжец, — усмехнулся Зэр.

Яз обнажил в улыбке несколько торчащих пожелтевших осколков на таких же розовых, как и остальная кожа, деснах.

— Не время болтать, Илькаар! У меня есть ответы на все ваши вопросы, но сейчас к вам летит самый могущественный маг северных земель.

— Отлично, я с удовольствием их узнаю, — кивнул я, взяв его в группу. Как бы я к нему ни относился, сейчас мага такого уровня и умения отталкивать не стоило. Выяснение отношений могло и подождать, тем более что он тоже находился в серебряной лиге, а я слишком хорошо знал, что значит оказаться под преследованием зверей сферы. Ящер был лжецом и мерзавцем, но он уже понёс наказание за невыполненную клятву.

В его тени появился новый артефакт — бронзовый стержень неизвестного мне таланта, а сзади пряталось словно от меня круглое зубастое нечто, похожее на приплюснутый клубок беспорядочно смотанной дымной шерсти. Что это такое было, я понять так и не успел.

— Райс! — донеслось от реки, и я, убрав зрение сквозь тени, повернул голову на голос. Из теней вышла еще одна лодка и с наполненными ветром белыми парусами быстро заскользила к берегу. Тут же в моём сознании снова зазвучал гонг. — Я слышал, тут прощают оступившихся чёрных магов и дают им шанс кровью смыть свои ошибки! Это правда?

Я не поверил своим глазам. Из-за ближайшего паруса выглядывали по очереди Блик, Филиция и Ларри.

— Рад вас видеть! — кивнул я.

Перехватив управление телом, Филиция спрыгнула с лодки, не дожидаясь, когда она причалит, и, побежав прямо по колено в воде, выскочила на берег, бросилась ко мне, обняла и прижалась щекой к промятой броне.

— Мы не виноваты, что Ахварок пал, бегуны как-то странно себя повели, и мы принесли те деньги, мы их не украли, просто взяли с собой, но сразу же собирались вернуть, — на одном дыхании протараторила она.

— Как мило, — хмыкнул Яз. — Пятеро серебряных против одной золотой твари… Только старайтесь не стоять на одном месте в этой битве!

Скрепя сердце я принял эту троицу в группу, хотя всё еще злился на них за столько убитых мирных ахварокцев. Но в то же время я понимал, что городов и людей много, а тех, кто захочет прийти на помощь в предстоящей смертельной битве, маловато…

Глава 32 Чья рубаха ближе к телу?

В ожидании неминуемого мы рассредоточились. Я занял позицию в центре цепи, Ящер — в десяти шагах справа от меня, слева стояли Дуклат и Молчун. Филиция встала между мной и геомагом.

Висевший уже над нами огненный шар магички походил на алое солнце. От настоящего же солнца остался лишь иногда просвечивающий сквозь сплошную осеннюю серую пелену белый диск.

— Высоковато, — заключил Зэр, внимательно изучив шар. — Достать светом ты ее, конечно, сможешь, но неизвестно, как поведет себя луч, преломившись о кокон. Это и настораживает…

— Я давно хотела познакомиться с тобой лично, — прогремел голос волшебницы. В нём явственно слышалась радость и надменные нотки. — Бабуин, из тебя бы вышел неплохой надзиратель за какой-нибудь маленькой страной. Есть в тебе что-то, не то что в трусливом Ящере, сбежавшим после последней нашей встречи. Только вот…

Замолчав,Куропатка перевела взгляд на корабль, и тот тут же вспыхнул огромным костром, обдав нашу группу жаром. Я обернулся и успел увидеть, как за считанные секунды величественный трехмачтовый фрегат, горя и шипя, погружается под воду.

— Только вот говорят, что ты светломирец, да еще и королевских кровей. Таких ждёт лишь казнь! Ты же знаешь, что сделали с последними королями Светлого материка? — усмехнулась она, снова взглянув на нас.

— Назначили в качестве Триединого бога в Тёмном мире? — предположил я.

— Только сначала казнили, — кивнула она. — Всех до единого. Так что мне повезло увидеть кого-то ваших кровей. Ну ладно, давайте к делу. Вы собрались на меня в рейд, я вижу. Ну вот и я, не будем же тянуть!

В небе над нами возникла огненная разметка, такая же, как и перед пушкарями, только без цифровых и буквенных пометок. Это было совсем не к добру. Элизабет Хазле махнула рукой в сторону словно подавая сигнал кому-то вдалеке, и шар отнёс её правее. Холландские пушки, до этого момента громыхавшие вразнобой, вдруг затихли и, выждав совсем немного, дали дружный залп.

— Врассыпную! — выкрикнул я, догадавшись, что будет дальше, и со всех ног помчался прочь из зоны поражения артиллерийского удара.

Однако выход из сектора обстрела оказался отрезан. Прямо из-под земли в Тёмный мир выплыли огненные человекоподобные существа. У них не было ног, а сами они напоминали пламя свечей, горящих прямо из почвы, так что казалось, будто существа парят низко над землёй. Из общего пылающего очертания выделялись лишь глаза — однотонные ярко-голубые, светящиеся подобно звёздам.

Я перешел на шаг. Молчун и Филиция пропали, уйдя в тени, а Дуклат воспарил и завис в воздухе недалеко от меня, развернувшись внутрь созданного существами круга.

— Это големы огня! — закричал Яз из-за спины. — Они агрессивны и обладают своей волей! Она так делает, чтобы не нападать первой на группу, потому как по правилам сфер представитель слабейшей лиги должен бросить вызов бойцу старшей лиги, даже если это группа. Атакуй её, Райс, и мы начнем этот бой!

— Не спеши, — предостерег меня Зэр. — Она могучий маг, но не может накрыть нас массовым огнем, пока мы сами не атаковали. Ящер снова хочет всех подставить.

— Атакуй же, чего ты ждёшь⁈ — завопил Яз, обратившийся в каменную сороконожку и уже начинавший бой с подоспевшим к нему первым огненным големом.

— Нет! Мы прорвёмся сквозь огненных зверей и ударим по войску, не вступая в бой! — прокричал я в ответ, переходя на бег.

— Ну, пехотинец, ты не оставил мне выбора! — рявкнула сороконожка и выплюнула в сторону Куропатки острый, словно наконечник копья, камень.

Время будто замедлилось. Я отчётливо понимал, что раз мы в боевой группе, то как только кто-то из нас атакует Элизабет, неважно, успешно или в защиту, какая у неё, безусловно, имелась, тут же начнётся поединок, который нам, пятерым, без потерь точно не выиграть — настолько сильной представлялась мне огненная ведьма.

Выбор был прост: позволить, чтобы Куропатке бросили вызов, и драться под обстрелом пушек и огненной магии или сделать что-то правильное с точки зрения законов сфер. Я взглянул поочередно сквозь свет и тени и увидел тонкие пульсирующие путы, связывающие мою группу вместе. Усилием воли я отрезал от нас Яза. Он всё ещё находился в группе, но уже был как бы сам по себе, поскольку являлся одновременно магом и демонологом.

Защитная аура Куропатки вспыхнула, с лёгкостью отбрасывая летящий в нее каменный шип.

— Ха, повоюй теперь один! — возликовал в моем уме Зэр, как бы обращаясь к Язу.

Тот не сразу понял, что дуэль с Куропаткой началась без меня и моей группы. Но магичка отреагировала мгновенно. С небес раздался истеричный смех, и в то же время пущенные ядра наконец достигли отмеченных ею квадратов.

— Прорываемся к войску! — приказал я и ринулся на големов.

За моей спиной раздались взрывы. Осколки зазвенели о кирасу. Там, где они попадали на незакрытую кожу, уплотненную «стойкостью храма», оставались маленькие, почти незаметные шрамы, которые тут же затягивались. Огненные звери вели себя непредсказуемо, как и положено свободным от контроля существам. Кто-то исчез сразу, некоторые выбрали меня своей добычей. К счастью, Филиция и Молчун сумели обойти их и теперь из теней наблюдали за мной. Дуклат парил рядом. На Яза я принципиально не смотрел, понимая, что он сделал свой выбор. «В крайнем случае отвлечет на себя мага-надзирателя», — успокаивал я сам себя, впрочем, не очень успешно.

Твари неслись ко мне. Их было слишком много, чтобы атаковать одновременно, однако вполне достаточно, чтобы зажать меня со всех сторон и зажарить в своих огненных объятьях.

Я ударил светом ближайшего ко мне, выбросив одновременно копьё вперёд, пусть до твари и оставалось еще два или даже три его длины. Луч попал голему в грудь, но он даже не замедлился, и тут моё сердце в первый раз дрогнуло. Вызванные магом золотой лиги звери превосходили меня в силе и наверняка имели устойчивость к магии.

Висевший до этого неподвижно Дуклат на сумасшедшей скорости полетел наперерез и, прошмыгнув между мной и ближайшим големом, описал над нами широкий круг, в который сразу же забарабанил волшебный дождь, шипя и испаряясь при соприкосновении с кожей огненных существ.

— Пробуй! — прокричал он сверху, предлагая пробиваться.

Уговаривать меня было не нужно: я уже бежал, выставив перед собой мокрый от ливня щит.

Бестии были крупнее человека и наверняка тяжелее, поэтому я вспомнил то, чему учил меня Зэр перед боями в Лозингаре, и, разогнавшись, рухнул на колени и проскользил по земле, выставив щит перед собой так, чтобы тот сбил бежавшее на меня существо.

Огненные руки взмахнули над моей головой. Щит врезался в нечто, и оно с шипением и скрипом перелетело через меня. Другие твари тоже ускорились и уже тянули ко мне свои пылающие пальцы, стараясь схватить меня за ноги. Но тут из теней ко мне протянулись две пары рук, Филиция и Молчун схватили меня за плечи и уволокли с собой в сумрачный мир воров и убийц.

Я упал и, сидя на мокрой земле, видел, как там, в материальном мире, шел бой Яза и Куропатки, Элизабет Хазле кидала в геомага огненные шары, выставляла лавовые стены и вешала на нём маяки огненных зверей, а он отбивался корнями и лианами, посылая в её сторону тучи шипов и летящих со скоростью шрапнели камней. Я поднялся на ноги. Ловившие меня големы немного пометались и стали растворяться в воздухе и исчезать. Дуклат приземлился рядом и с помощью Молчуна тоже вошёл в тени.

— Надо спешить, — оскалился Зэр. — Ящера надолго не хватит. Или сбежит, или зажарится, и тогда Куропатка пойдёт искать нас.

Мы устремились на северо-запад, к холландцам, стараясь подальше уйти от пляжа, чтобы окончательно потеряться для огненной волшебницы и появиться возле вражеского войска в тот момент, когда нас никто не ждёт.

— Я не понял лишь одного, — заметил Зэр, когда мы уже порядочно отдалились от берега. — Зачем ты собирал группу?

— Поменял планы, когда увидел, с кем буду драться, — на бегу ответил я.

— Что ж, бывает. А сейчас, значит, снова передумал и прёшь против четырёх тысяч?

— Там уже меньше. Зомби ведь не зря поработали. Шанс победить выше будет. Ты же сам говорил, что Куропатка — это самоубийство. Вот и будем воевать менее одиозно.

— Я просто удивлен твоему решению. «Менее одиозно» — это после того, как ты подставился под зверя в Лозингаре? Я был готов вообще ко всему, — проговорил Зэр, всё еще оглядываясь на удалявшийся бой Яза и Куропатки.

— Мне понадобилось обезлюдить два города, чтобы усвоить этот урок, — ответил я.

— Какой же?

— Чья рубашка должна быть ближе к телу…

* * *

Хитрость не удалась: Райс, или, как его назвала Куропатка, Бабуин вышел из боевой группы за мгновение до атаки Ящера, оставив геомага наедине с противником, превосходящим по силе и лиге.

Часть големов сразу кинулась на Яза, часть погналась за Райсом, а часть просто пропала из виду, уйдя в свой огненный мир или туда, откуда их там призвала магичка. Что конкретно использовала Куропатка, големов, свободных элементалей огня или, может, прирученных зверей сфер, маг не знал, но это не имело никакого значения. Все эти разнообразные бестии были рождены из огня и его производных, а значит, одним из их слабых мест являлась фатальная аллергия на воду.

Яз оглянулся. За его спиной быстрая Лоза топила в своих бурлящих слоях обугленный скелет корабля со всеми запасами, пушками и телами неразумных членов экипажа. Хотя в этой ситуации был всего лишь один дурак, и этот единственный дурак проявил чудеса тактической мысли — недолго думая собрал своих приспешников и ускользнул тенями от дуэли с Элизабет Хазле.

Вокруг всё взрывалось и горело. Холландская артиллерия не переставая била по берегу, однако Яз уже находился в каменной броне и уклонялся лишь от прямых атак Куропатки, так что осколки чугуна и щебёнки хоть и барабанили о голема, но не приносили ему никакого вреда. Однако волшебница уже пометила его огненным маяком, и тот, словно нимб, повис над головой сороконожки, приманивая к себе всё новых и новых тварей.

Каменная сколопендра плевалась камнями и то и дело ныряла под землю в дыры, заполненные водой. Неискушенный в магическом искусстве соглядатай со стороны предположил бы, как сгущаются алые огненные краски на берегу и как вяло и бесперспективно отбивается геомаг. Однако для Яза Рамилиона всё представлялось иначе.

Каждый нырок под каменный грунт, весь пропитанный водой, срывал магический маяк и тем самым сбивал призванных элементалей с толку. Потерявшие цель твари били друг друга, а кое-кто, не видя смысла существовать в Тёмном мире, уходил обратно, каждый раз заставляя Куропатку тратить Ци на повторный вызов и на обновление заклинаний. А тем временем под водной гладью Лозы зрело нечто настоящее, поистине достойное, нечто недоступное магичке-отличнику, выпускнице академии магов, находящееся на совершенно другом уровне магической импровизации, достойное даже для получения звания магистра геомагических наук.

Только что тонувшие обгорелые корабельные брёвна, брусья и доски вдруг вспоминали, что они не всегда служили человеку, а когда-то были костьми-стволами деревьев, потерявших свою кору-кожу, ноги-корни, одежду-листья, а главное, тени или же искры. Яз взывал не только к их памяти, но и к их мёртвым душам, если такие, как утверждал бес-привратник, когда-то были у деревьев. Под водной гладью Лозы с помощью корней и лиан создавался сумасшедший по задумке голем, совокупность злых сознаний всех мучений дерева ради создания целого корабля, которых скопилось в нем немало.

— Пушкарей добавь, господин Яз! Их души пусть тоже пойдут к нам на службу вместе со своими пушками! — вопил ему привратник.

Маг пропускал мимо ушей панибратство и выражение «нам на службу» и, уклоняясь от очередной струи огня, делал так, как ему говорит бес. И вот уже тени людей вновь встали за свои орудия. Стрелять они пока еще не были способны, но оставались потенциально опасными после просушки и перезарядки.

Куропатка продолжала поливать прыгающего по берегу Ящера пламенем, смеялась и издевалась, что-то крича, но полностью погружённый в своё скрытое волшебство маг ее не слышал. И когда настал подходящий момент, сороконожка в очередной раз ушла под землю и, проскользнув под камнями к реке, заползла в специально отведенное для нее место, создав своим каменным телом голову чудовища.

Тогда, под Лозингаром, Яз призвал на защиту ценностей, оставшихся от погибшей армии Джастиро, земляного исполина, но сейчас измученное пытками и долгим путешествием сознание мага выдало настоящий шедевр. Длинное, оплетенное корнями и лианами тело твари из зеленеющих корабельных досок почти достигало своим размером уничтоженный корабль. Четыре несоизмеримо тонкие лапы для передвижения и две длинные для боя состояли из множества торчащих, словно шипы, лезвий, собранных из оставленного в трюме оружия. Две уцелевшие мачты, обмотанные обрывками парусов, сложились за спиной голема, словно крылья. Из груди торчали девять пушечных стволов, три из которых имели специально отколотые днища, куда вел полый, заполненный водой плющ. Отдаленно голем напоминал карикатурного богомола, которого слепили из того что было, однако на шлифовку напильником времени не было совсем.

— Где ты, трус? Время умирать сначала тебе, а потом и твоему ручному Бабуину, когда я его найду! А ты меня знаешь, Ящер! Если я ищу, то я нахожу! — донеслось до ушей Яза, который бегло проверял готовность существа хотя бы к одной действенной атаке.

— В одном ты, мать, права: и вправду настало время умирать, — выдохнул Яз, и голем-богомол сверкнул безумными стеклянными глазами прямо из-под чёрной от пепла воды.

Глава 33 Серебряная петля

Богомол оттолкнулся от каменистого дна реки и устремился вверх, сопровождаемый поднявшимся, словно от взрыва, столбом воды. Существо имело около сорока шагов в длину и, казалось, просто невероятную ширину из-за расправленных за спиной крыльев-парусов. Голем стремительно возносился вверх, словно живой, прикрывая голову укрепленными железом лапами и готовясь к удару о защитное поле Куропатки. Оно могло легко отбить арбалетный болт или отклонить пушечное ядро, вызвав при этом маленький взрыв, но управляемая Ящером тварь весила много больше, чем даже нескольких повозок, доверху груженных ядрами

Аура огненной волшебницы сработала точно так, как и ожидалось. Богомол врезался в защиту на полном ходу, и поле, вспыхнув, создало взрыв. Пламя немного опалило голема, однако шар-транспорт потерял необходимый ему запас энергии Ци и перешёл на экономный полёт, а точнее, спасение жизни волшебника от падения.

От удара Элизабет Хазле на мгновение потеряла сознание. Когда же она пришла в себя, то поняла, что шар медленно опускается. Заклинание защиты было соткано так, чтобы в случае потери сил не дать магу убиться о камни, а медленно спустить его на землю. Побледнев от осознания неминуемого конца, Куропатка нервно начала рыться в полах своего пышного платья, пока её пальцы не нашарили нужный ей шар из черного камня.

— Он здесь! Я задерживаю и ослабляю его! Они оба тут! — закричала она кому-то в слабо светящейся артефакт.

Богомол приземлился на все лапы, вызвав снопы искр и придавив несколько огненных големов и зверей сфер. Те бросились было на него, но насекомое крутанулось на пузе, заливая плотными струями воды из обломанных пушек место сражения и остававшихся на нем существ. Элементали побольше отскакивали и уходили в свои миры, те, что поменьше, просто гибли. Оба варианта вполне устраивали Яза. Маг посмотрел вверх из каменной головы голема и увидел по-прежнему снижавшийся шар Куропатки. Магичка тоже была лишена сил, но отнюдь не становилась от этого отнюдь беззащитной.

Богомол замер в ожидании лакомого куска. «Сейчас бы сухого пороха да дать по ней залп из шести стволов…» — мечтательно подумал маг.

— Яз, — произнесла Элизабет, явно изображая нелепое смущение, — ты же не убьешь своего давнего друга? Это ж не просто бесчеловечно, но и бессмысленно, ты и сам это знаешь! Ты же не сможешь пожрать мои артефакты, потому что не прошел испытание в золотую лигу!

В ее медленном парении таилось спасение и отдых для восстановления сил. Но даже спустись Куропатка совсем обессиленной, у неё все равно имелась пара козырей в рукавах её дорогого пышного зеленого платья, входившего в контраст с её рыжими, собранными в косы волосами. И Яз об этом знал.

«Ци могло остаться и в её косах, точнее, в тех драгоценных камнях, что вплетают в волосы все маги-стихийники », — рассуждал он, пока его визави изображала смирение и покорность. Внешне же Яз улыбнулся, прекрасно понимая, что Элизабет не видит его улыбки, и произнес:

— Конечно же, нет. Я просто слегка напрягся, когда ты пошла войной на мою страну.

— Она готовит удар и собирает силы. Не верь ей, — тут же отреагировал бес-привратник.

— Я что, похож на Райса? — хмыкнул Ящер. — Кстати, как будет возможность, разрешаю жрать всё, до чего дотянешься! Естественно, кроме меня и моих артефактов.

— Благодарю за доверие, а то голод — не тетка, а судя по имени, так целый дядька! — усмехнулось облако таким тоном, будто никаких разрешений ему не требовалось вовсе.

Яз не понял, о чем говорит и шутит бес, будучи сконцентрированным на снижающемся шаре Куропатки. Элизабет улыбалась, пытаясь казаться как можно дружелюбней. Магическое поле больше ее не защищало. По лицу волшебницы текли капельки пота, оставлявшие полосы свободной от макияжа розовой кожи. Расширенные зрачки пристально смотрели на монстра, созданного Язом. Благодаря своему обновленному зрению маг прекрасно видел все, что отражалось на лице Куропатки, и прекрасно понимал: что бы магичка ни говорила или ни пыталась показать, она всё ещё оставалась злобной агрессивной ведьмой. Хоть и загнанная в угол, она, проиграв бой культиваторов, стремилась закончить его поскорее и надеялась лишь на свои женские чары.

«Или не только?» — мелькнуло у Яза в голове, когда он заметил, как волшебница на мгновенье устремила взгляд ему через плечо.

Это могла быть детская уловка, которую использовали в поединках, кажется, чуть ли не во все времена и во всех мирах, и умом Яз понимал это как никто, но каменная голова богомола непроизвольно повернулась назад. В воздухе прямо над пляжем сиял открытый диск портала, откуда, словно барашки через загон, выпрыгивали люди в алых одеждах и смешных черных шляпах, украшенных загнутыми назад перьями. Они были вооружены мушкетами, пистолями и нечто, напоминающим четырехразрядные укороченные арбалеты — маг не знал, как оно называется. Нетрудно было догадаться, кто и зачем их сюда призвал…

Светломирцы, все как один, целились в него.

Язу понадобилась пара мгновений, чтобы оценить ситуацию и, убедившись, что среди пришедших нет культиваторов, ударить градом камней. Стремительный залп был способен пробить не только кожаный доспех, но и составной рыцарский, однако заминка со взглядом сквозь тени сыграла против мага. Мушкетёры выстрелили первыми, хоть и вразнобой.

Когда развеялся дым, из десятерых светломирцев осталось стоять семеро. Но Ящер этого уже не видел. Его магия снова куда-то исчезла, а его самого привалило камнями и досками своего же голема. Яза спасло лишь то, что голова богомола лежала сверху. В другое время маг наверняка бы задумался над природой своей счастливой звезды, которая в очередной раз уберегла его от смерти, но сейчас явно был неподходящий момент для таких размышлений.

— И этого человека, который второй раз попадается в одну и ту же сеть, когда-то назначили следить за Перекатом, — обратился Фалько Рольуна к своим подчиненным и, взглянув на спустившийся огненный шар, продолжал: — Элизабет Хазле, спасибо за своевременный сигнал. Вы, как всегда, безупречны и неотразимы в вашем мастерстве.

— Довольно болтовни, старший следователь! Вести Ящера на суд нельзя! Этот гадёныш должен умереть сегодня и сейчас! — прорычала она и шагнула на береговые камни.

— Как вам угодно, достопочтенная. Меньше бумагооборота, чище общество, — широко улыбнулся тот, убирая в набедренные кобуры еще дымящиеся пистоли.

— А как же друзья навек? — прохрипел из-под камней Яз.

— Сдохни, гниль! — бросила с презрением Элизабет и подняла руки.

Между пальцами засветилось множество искорок, похожих на маленькие живые существа. Это был «огненный рой» или, как его называли огневики, «рой» — заклинание, способное выслеживать и атаковать даже скрытые цели. Блику с его искраптицем было до него еще далеко…

Элизабет Хазле смотрела на беспорядочно обмотанные сетью камни, под которыми хрипел её бывший коллега. Рой не мог проникать под антимагическую сеть, но зато он вполне был способен раскалить докрасна валуны, тем самым зажарив надоедливого Ящера в собственном соку.

Искры сорвались с пальцев и устремились к груде камней и дерева. Чувствуя себя победительницей, Элизабет уже опустила руки и намеревалась сказать что-то приличествующее столь торжественному моменту, которому явно не хватало соответствующей музыки, как вдруг полы её зелёного платья окрасились красным, а вместо слов из горла вырвался почти звериный вой-крик. Она упала на спину и задергалась всем телом. Из-под подола фонтаном хлынула кровь. Элизабет каталась по щебню и хватала руками воздух, пытаясь нащупать под платьем то, чего уже не существовало. Вместо левой ноги между коленом и бедром, где по воле магического ремесла некогда нашёл своё место её бронзовый артефакт, теперь был просто бьющий кровавыми струями огрызок.

— Смотреть в монокли! Тут зверь сферы! — завопил Фалько, выхватывая свою шпагу.

Все засуетились. Кто-то перезаряжал мушкет, кто-то выхватывал шпагу, потеряв всякий интерес к убитым. Вот только Фалько больше не мог командовать. Его седовласая голова вместе с закрученными усами и шляпой мгновенно растворилась в воздухе. Кровь ударила вверх, а от падающего тела к груде камней, под которыми лежал Яз, метнулось зубастое облако.

Бес-привратник принял материальный облик и на лету подцепил антимагическую сеть, попутно зачерпывая в неё некоторое количество искорок. Богомол ожил и махнул в сторону мушкетёров правой лапой. Лезвия ножей и старых мечей, из которых состояли зубья передних конечностей голема, словно пущенные из баллисты, стремительно ударили по своим целям. В этот раз выжили трое со шпагами, бывшие наготове. Остальные, заряжавшие свое оружие, навсегда лежать на камнях. Один из живых бросился к убитому товарищу и, упав рядом, запустил руку в его подсумок.

Богомол вставал медленно, словно нехотя, однако Яз полностью контролировал положение дел. Оставшиеся двое пятились, а третий уже открывал портал с помощью какого-то артефакта.

«Ну уж нет», — прохрипел маг, и лапа богомола перерубила спрятавшегося пополам.

— Эти двое твои! — приказал он бесу.

— Вот спасибо, господин, без тебя-то я не поевши спать бы лёг! — съехидничал привратник.

Яз развернул богомола к бледной Куропатке. Взгляд сквозь тени не видел признаков жизни, зато находил заполненные до краёв артефакт серебряной лиги в виде фенечки на левой руке и наполовину заполненный золотой — диадему в форме птицы, расправившей крылья. Элизабет Хазле умерла от потери крови. Бес-привратник откусил ее ногу вместе с артефактом, когда та сняла и без того слабую магическую защиту для последнего удара по Ящеру.

Услышав крики, Яз обернулся. Бес действительно поглощал тени убитых.

Богомол осел на колени. Камни расползлись в во все стороны, и окровавленный маг вывалился, держась за бока. Свежевыращенная левая рука была неестественно выгнута в сторону, а в правом боку что-то свистело и булькало при дыхании. Ящер закашлялся и, приложив к ране целую руку, надавил, применяя магию лечения. Судя по всему, какой-то камень пробил грудную клетку и создал наполненный кровью мешок между костями и органами дыхания.

«Повезло, что голову не сдавило. Да и демон молодец. Вот, помог, а не сбежал. Даже не хочется думать, как бы без него сложилось», — размышлял Яз, вместе с тем понимая, что к теме оплаты этого долга привратник еще вернется.

Немного придя в себя, он выпрямился и, сделав пару шагов к мёртвой Элизабет, наклонился за серебряной фенечкой и положил ее в рот.

— Я вызываю испытание на право обретения золотого артефакта! — прохрипел он, закашлявшись кровью под конец фразы.

Глядя на себя сквозь тени, маг заметил, как на его левой руке появляется съеденная им вещица, которая теперь выглядела как множество переходящих друг в друга микропетель. Артефакт менялся и набухал до тех пор, пока не превратился в полноценную крупную удавку с обрубленным, немного свисающим концом. Яз глянул на переломанную в двух костях предплечья руку и висящую на ней петлю и мысленно выругался: «Хорошо, что не на шее…»

Сферы дали ему второй, доверху наполненный серебряный артефакт. С их стороны это явно был какой-то знак или послание, но что они хотели ему сказать? Может, то, что он теперь полностью во власти демонов или что его миссия в Тёмном мире идёт по кем-то задуманному плану?.. Гадать можно было долго.

Маг присел на камни возле мертвой Элизабет, наблюдая за тем, как угасают летающие над берегом искорки «роя» и затухает так и не использованный диск портального прохода. Он хотел что-то сказать, но ничего даже язвительного в голову не приходило. Тем временем золотой артефакт волшебницы постепенно терял свою плотность, готовясь перерасти в золотую сферу.

— Эй, бес! — окликнул Ящер парящего над трупами привратника. — Ты же мог просто улететь. Почему помог?

— Не в моих планах пока, господин, чтобы ты умер. Тем более у тебя такие вкусные враги, — улыбнулось черное облако.

— А что же тогда в твоих планах? — поморщился от боли Яз, выпрямляя о колено и сращивая сломанную кость.

— Тут будет сфера с сюжетом, в котором я ем огневичку. Каждый, кому она даст посвящение, получит артефакт демонического искусства.

— Ты у неё бронзовый артефакт сожрал. Сфера будет золотая, а начинать культивировать лучше с бронзовых, — возразил Яз.

Привратник крутанулся вокруг своей оси словно бы махнул на это рукой:

— Бронзовые… Это ж совсем новички. Их мелкие бесы пожирать будут. Золотые же — это совсем другой уровень. Кстати, не желаешь быть у неё первым?

— Нууу, — протянул Ящер, — мне тогда два золотых надо. У меня же теперь благодаря тебе два заполненных серебряных артефакта.

— Хоть десять! — кивнул привратник. — Ты же этого хотел в начале нашего знакомства, не так ли?

Маг промолчал. Даже если всё обстояло именно так, как говорил бес, ему точно не следовало торопиться. В данном случае спешка была даже опасна.

Глава 34 Он должен нам

Безумный спринт на добрый десяток миль почти весь прошёл в тенях. Я бежал с Филицией на плечах, Молчун и Дуклат, как бы смешно это ни выглядело, держались за руки — сейчас это было необходимо. Кто бы ни победил на оставшемся далеко позади берегу, я не сомневался, что он ринется в погоню. А в предстоящем столкновении нам будет совсем не до него.

Еще когда до армии, скованной боем на трест-лозингарском тракте, было далеко, до моих ушей доносились залпы, но потом, по мере нашего приближения, они постепенно прекратились. Вместо них неожиданно раздался мощный взрыв, сравнимый по силе грохота с залповым огнем, и все окончательно затихло. Впереди в и без того серые нависшие небеса поднялся огромный столб дыма.

Когда в тенях начали попадаться искореженные трупы, я понял, что мы наконец-то добрались. Некоторые из них еще двигались. В них я без особого труда угадывал зомби-культиваторов, над которыми все еще властвовали маяки, зазывавшие покалеченных первыми пушечными выстрелами куда-то вдаль. Зомби не добивали тех, у кого уже изливалась кровь — такая была установка моего маяка, — и я ожидал, что нас встретит толпа раненых солдат, но вокруг было тихо. Ни одного живого я не заметил. Сквозь серость жутковатых в своей тишине теней я наблюдал, как те, кого посекло ядрами, ползли на зов маяков. Основной ударный отряд андедов продвинулся намного дальше, оставив после себя картину остывающего поля боя.

— Куда они ползут? — вдруг спросила Филиция.

— Они ищут живых и не раненых людей без артефактов. Так я им приказал, — ответил я, удивляясь своему неожиданно осипшему голосу.

— Ты можешь приказывать зомби?

Я перешёл на шаг и, оглядываясь, двинулся по середине усыпанной трупами дороги.

— Там есть маяк. Он просто подсвечивает для них новые цели, — пояснил я, не особо вдаваясь в подробности магии.

— А что будет, когда цели кончатся? — снова спросила она.

Я задумался. Взгляд заскользил по перевернутым телегам, разорванным поперек хребтов лошадям, трупам закованных в броню рыцарей с торчащими из земли длинными копьями.

«А тут они, судя по всему, собрались в шеренгу, выставили щиты и пики… — подумал я, оглядывая убитых. — И шансов у них не было».

Культиватор и так существо почти не убиваемое при правильном использовании своего дара, а уж те, кому неведомы страх, жалость и боль, а еще и плевать на законы сфер — и подавно.

— Они перебьют войско и пойдут на ближайшую деревню или город, — наконец ответил я, непроизвольно сжав зубы.

— Но ведь ближайший Трест? — испуганно проговорила девочка.

— Выходим, — скомандовал я, опуская Филицию на землю.

Мир встретил нас гарью, вонью и сыростью. Дорога выглядела так, словно сама смерть шла на север и разбрасывала людей и животных.

— Дуклат, Молчун, на вас — зачистка колонны, если кто-то еще остался в живых. Вербуйте культиваторов — на них маяки не перескакивали, они должны были выжить — и уходите в Уловин. А я побегу на перехват зомби, пока они не добрались до города, — приказал я взглянув в сторону Треста.

Вообще-то по пути андедам должна была попасться пара маленьких деревень, но я понимал, что, пытаясь спасти всех, я в итоге не спасу никого, просто не догнав мертвецов.

— Не, мастер Райс, мы от тебя ни на шаг, — помотал Дуклат головой.

Может, это «Не» и стало переломной точкой во взаимоотношениях между мной как их лидером и им как командиром культиваторов-революционеров…

Повинуясь моей воле, групповая связь мгновенно распалась, а сам я развернулся «осенним листом» и положил руку ему на плечо. Дорогая ткань вспыхнула под моими пальцами, превращаясь в пепел. Концентрированный луч света замер и зациклился солнечным зайчиком между моими пальцами, вцепившимся, словно кузнечные клещи, в жарящееся плечо мага.

— А-а-а! — заорал Дуклат.

— Сожгу прямо тут, — прошипел я, замечая, как отшатнувшаяся Филиция переводит испуганный взгляд с него на меня и обратно.

— Я понял, понял… — простонал маг.

Я резко отдернул руку и произнес:

— Еще раз ослушаешься приказа — родишь серебряную сферу с поучительным сюжетом!

Маг кивнул. На его чернокожем лице проступил пот. Левое плечо дымило, словно на нём развели костёр. В и без того насыщенный вонью воздух добавился запах жареного мяса и жженого волоса.

— Встретимся в Уловине, когда придёт время! — бросил я, быстрым шагом уходя с тракта.

— Тут есть множество деревень. Мы еще можем нагнать культиваторов, — произнесла Филиция, семеня за мной.\

— Будем догонять — не успеем сами, и тогда с Трестом можно попрощаться, — отрезал я, поворачиваясь к девочке.

— Ларри, усыпляй свою работу!

Голова воровки дёрнулась — это некромант перехватил управление их общим телом. Повернувшись к уничтоженной колонне, он простер ручки, высоко задрал подбородок, словно хотел заглянуть через забор, а потом сжал кулаки и дернул их на себя, будто срывая одеяло с невидимой кровати. По пространству пронесся облегченный хрип-вздох. Ползущие культиваторы замерли, наконец-то уйдя за смертную черту.

Я ускорил шаг и постепенно перешел на бег, совершенно забыв про Филицию. Однако вскоре воздух накалился, и в нем послышался треск, словно кто-то брызгал водой на раскаленную сковороду. Я невольно обернулся. Огненный шар с очертаниями находящейся внутри девочки догонял меня, паря невысоко над землёй.

— Сразу не понял, идти ли мне в Уловин или следовать за тобой. Только, чур, не жги светом: я света боюсь как огня, — скаламбурил Блик.

— У Куропатки карету подсмотрел? — улыбнулся молчавший до этого времени Зэр.

— Ты меня демаскируешь. Шар твой видно издалека, — произнёс я, переходя на шаг.

— Ну тогда не беги как угорелый, — насупился Блик. — Ларри, конечно, мог бы нам ездовых зомби поднять и запрячь в телегу, но мы подумали и решили, что ты не очень настроен видеть ходячих мертвецов… Да не беги ты так! Или возьми меня на плечи, если не хочешь, чтобы демаски… тьфу, слово-то какое… Чтобы меня видели.

— Моя родина вот-вот превратится во второй Лозингар или Ахворок. Я и так везде опаздываю, — бросил я не оборачиваясь.

— Это потому, — назидательно произнес шут, — что ты всегда догоняешь кого-то, а надо самому создавать цель. Я тут подумал… Может, всё дело в твоей королевской крови?

— А при чем здесь она? И что с ней не так? — остановился я и повернулся к Блику.

— При том, что не получается у тебя быть простым культиватором. Тебе постоянно мешают короли и их законы. Я к чему это: кто-то когда-то сказал, что подобное притягивается к подобному. Великий Зэр выбрал тебя не зря. Может, сначала он и хотел занять твоё тело, но теперь вы даже почти не спорите. Тебе мешал величайший маг Переката — и некросфера наградила тебя искусством, которым никто в нашем мире не владеет. С тобой договорились ползун лимба и хищная сфера. Это всё не может быть просто так.

Огнешар растаял, опуская Блика на пожелтевшую траву.

— Я всё еще не понимаю тебя, — выдохнул я, взглянув на горы, среди которых располагался мирно стоящий и ничего не подозревающий Трест.

— Ты спасёшь гораздо больше жизней, когда примешь себя и возглавишь единое войско Темного мира. Только ты можешь всё изменить, — закончил Блик.

— Ты либо помогай мне, либо не мешай, — отмахнулся я и, немного подумав, протянул в его сторону руку. В ней тут же оказалась рука Филиции.

— Посади меня на плечи, а то не успеем всех спасти, — произнесла она.

— А он и не собирается спасать всех, — пробасил в моей голове Зэр. — Он, как король, наконец-то начал принимать сложные, но нужные решения. То есть сейчас мы жертвуем парочкой деревень, но зато спасаем город.

Не вдумываясь в слова Блика и Зэра, я присел на корточки, посадил Филицию на плечи, встал, оперевшись о копье, и побежал вперед сквозь режущий и колющий холодный ветер.

От нелепой иронии сложившегося положения хотелось смеяться, хотя мне было совсем невесело. Все видели во мне какого-то короля, а я бежал с оружием наперевес, как обычный копейщик второго ряда, исправлять свою же ошибку и нес на плечах девочку, шутника и чёрного мага. Грудь сдавило от внезапного порыва ветра, и я, открыв рот, пару раз глубоко вдохнул. Язык кольнуло, и залетевшая снежинка поделилась со мной своим вкусом. В оставленной ею после себя чистой капельке воды, не воняющей гарью и не отравленной ядом, почудился лёгкий солёный привкус, но это было скорее осознание, что вместе с зимой на мою родную землю пришёл враг из солёной холодной страны, который даже не подозревал, что на самом деле является лишь марионеткой в руках правителей Светлого мира, истребивших всех людей моей крови. Не потому ли я оказался тут, в забытом настоящими богами Тёмном мире, где будут говорить и договариваться лишь с равным и где того, кто не пытается тебя убить, уже можно считать союзником? Этот мир всё еще должен был мне Лару и Эйвина и оставался должен всем рождённым здесь право на покой, свободу и на своё место на Тёмном материке и в его послесмертии. И об этих долгах ему кто-то должен был напомнить. Но, к сожалению, этот кто-то имел лишь копьё и щит.

— Настрой хороший, но старайся больше не совершать глупостей, — с улыбкой заметил Зэр.

КОНЕЦ

Продолжение следует:

https://author.today/reader/149105/1217025

Оглавление

Глава 1 Наивный дурак

Глава 2 Воровка, маг и нежить

Глава 3 Поступью Ящера

Глава 4 Цена свободы

Глава 5 «Опасные колдуны»

Глава 6 Ярость и воля

Глава 7 Вино, камни и культивация

Глава 8 И-известность

Глава 9 Каждые жизни важны

Глава 10 Как на убой…

Глава 11 Хищнее хищной

Глава 12 Рейд

Глава 13 Своих и чужих

Глава 14 Пятеро и тень

Глава 15 Инженер сферы

Глава 16 Мышиной тропой

Глава 17 Удобная высота

Глава 18 Мыши и ящерицы

Глава 19 Давящая культивация

Глава 20 Страх, или разум?

Глава 21 Кровавое баронство

Глава 22 Выгорание, или мудрость?

Глава 23 Своя война

Глава 24 Принесли таран?

Глава 25 Я — цель!

Глава 26 Слепая культивация

Глава 27 Лжеедиными курсами

Глава 28 Не та культивация

Глава 29 Свет и демоны

Глава 30 Теория душ и магии

Глава 31 Ответ Куропатки

Глава 32 Чья рубаха ближе к телу?

Глава 33 Серебряная петля

Глава 34 Он должен нам

Пожертвовать