Ты лучше всех [Вера и Марина Воробей] (fb2) читать онлайн

Вера и Марина Воробей Ты лучше всех (Романы для девочек — 22)

1

Холодный ветер задувал в лицо, пробирался под дубленку, норовя заморозить Марину изнутри. Ей приходилось отворачиваться от леденящих порывов, и в результате она совершенно не видела, куда идет. Неудивительно, что, подбегая к подъезду, она налетела на почтальоншу.

— Ой, извините, — прощебетала Марина, поправляя съехавшую набок шапку. — Метель такая, что не видно ничего.

— Да ладно, — махнула рукой в пуховой варежке почтальонша и направилась к другому подъезду.

«Интересно, есть ли письмо от Мити?» — подумала девушка и быстро вошла в подъезд. Открыв свой почтовый ящик, Марина вытащила длинный желтый конверт с множеством почтовых марок. Она сразу поняла, что это от Мити. Таких конвертов за последний месяц ей пришло около дюжины.

Митя был далеко, в Англии. Ему предстояла сложная операция по восстановлению зрения, которое он потерял в двухлетнем возрасте. Когда появился шанс на успех, родители Мити отправили его лечиться за границу.

Марина очень волновалась, переживала и в каждом письме ожидала найти слова о том, что операция прошла успешно. Однако до сих пор ее ожидания не оправдались. Последнее письмо, полученное Мариной неделю назад, Митя написал накануне операции (конечно, писал не сам Митя, а кто-то под его диктовку). В этом письме он сообщал, что операция состоится в ближайшее время и что настроение у него просто превосходное, потому что он уверен — скоро увидит мир своими собственными глазами.

Дома была только Генриетта Амаровна. Вбежав в квартиру, Марина сразу же уловила аппетитный аромат бабушкиного ванильного пирога.

— Кто это там пришел? — крикнула из кухни Генриетта Амаровна. — Лена, ты?

— Это я, ба, — ответила Марина, снимая с себя облепленные снегом сапоги и шапку.

Генриетта Амаровна выглянула в коридор и всплеснула руками.

— Мариночка, да ты же вся как снеговик. — Она кинулась к внучке, помогая ей снять дубленку. — Что ж ты на лестнице не отряхнулась?

— Некогда, ба, — отмахнулась Марина. Я письмо от Мити получила.

— Неужели? Еще одно? — обрадовалась Генриетта Амаровна. — И что он пишет?

— Пока не знаю, — Марина устремилась в свою комнату. — Все вопросы потом, — уже закрывая за собой дверь, уточнила она.

— После так после, — вздохнула бабушка, снова отправляясь на кухню.

Генриетта Амаровна раньше была учительницей английского языка и, возможно, именно поэтому она весьма терпимо относилась к выходкам своих внучек — Юли и Марины. Именно ей девчонки могли доверить любую свою тайну и не сомневаться в том, что никто и никогда о ней не узнает.

Правда, Юля не была родной внучкой Генриетты Амаровны. Просто так получилось, что Маринина мама Елена Викторовна и Юлин папа Александр Иванович полюбили друг друга и стали жить вместе, а Юля и Марина из закадычных подруг, живущих в одном подъезде, превратились в сестер. С тех пор одноклассники называли их Чай с Молоком или просто АББА. Девчонки не обижались на эти прозвища, напротив, им было даже немножко лестно. Они и впрямь чем-то напоминали солисток знаменитого шведского квартета.

Марина была брюнеткой с короткой стрижкой-каре и темно-карими глазами. У Юли же были длинные светлые волосы и голубые глаза. Они учились в одном классе и сидели за одной партой. Обе обожали своих родителей и Генриетту Амаровну.

5Марина торопливо надорвала конверт и вытащила сложенный вдвое мелко исписанный лист бумаги.

«Здравствуй, Мариночка! — Митя всегда так начинал свои письма. Девушка улыбнулась и стала читать дальше: — Не буду тебя томить, скажу сразу: операцию мне сделали, и, по словам врачей, она прошла удачно…»

— Ура! — во все горло заорала Марина.

— Что, что случилось? — заглянула в комнату Генриетта Амаровна.

— Бабулечка, Мите сделали операцию, и она прошла успешно! — Марина кинулась бабушке на шею.

— Ой, правда? — заулыбалась Генриетта Амаровна. — Ну вот видишь, а ты переживала. А я вот просто была уверена, что все будет хорошо. Митя очень хороший мальчик, и удача просто не могла ему не улыбнуться. — Она решительно уперла руки в бока, всем своим видом подчеркивая уверенность. — А что он еще пишет?

— Подожди, я еще не дочитала. — Марина снова схватилась за письмо.

Постепенно выражение ее лица стало меняться, превращаясь из радостного в растерянное, а потом в грустное.

— Что, что там? — с нетерпением спросила Генриетта Амаровна.

— Он пишет, что окончательный результат будет известен только после того, как снимут повязку. Какую повязку, бабушка?

Генриетта Амаровна нахмурила брови и поправила очки. Она всегда так делала, когда о чем-то задумывалась.

— Вспомнила, — после недолгого размышления начала она. — Насколько я знаю, когда слепым делают операцию и операция оказывается успешной, им никогда не снимают повязку с глаз сразу. Перед этим больной проходит длительный реабилитационный период, в течение которого врачи должны полностью убедиться, что зрение восстановилось и больше никакой опасности для его глаз не существует.

— Ах вот оно что… — растерянно протянула Марина. — И долго продолжается этот период?

— Я думаю, в зависимости от сложности операции, — серьезно пояснила Генриетта Амаровна.

Тут раздался звонок в дверь.

— Наверное, Юля вернулась, — предположила бабушка. — Вот рассеянная, опять ключ, должно быть, забыла, — посетовала она, выходя из комнаты Марины.

Через минуту из прихожей послышались ахи и вздохи Генриетты Амаровны и восторженный голос Юльки.

— Ой, Генриетта Амаровна, вы даже не представляете, какая там метель разыгралась. Я еле-еле до дома добралась. Ничего не видно, — тараторила Юлька.

— Представляю, — смеясь, отвечала бабушка. — Марина вся в снегу вернулась, словно с Северного полюса.

— Так она уже дома?

Через секунду Юля уже стояла на пороге Марининой комнаты, наполнив ее свежестью туалетной воды и снежной улицы.

— Здрасте. — Она с размаху плюхнулась на кровать. — А я-то думала, ты на факультативе.

Не так давно Марина начала ходить на факультативные занятия по литературе, которые проходили в их школе два раза в неделю. Сегодня как раз был четверг — день занятий, но Марине отчего-то нестерпимо захотелось домой, как будто она чувствовала, что дома ее ждет письмо от Мити.

— Не захотела я сегодня туда идти, — объяснила Марина. — Мне письмо от Мити пришло, — сообщила она.

— Ну и? — Юлька приподняла брови, вопросительно глядя на подругу.

— Операция прошла успешно, — грустно сообщила Марина…

— Вот это да! — Юлька сделала вид, что обрадовалась. — А почему у тебя тогда такое кислое лицо? — наконец заметила она.

— Потому что окончательный результат будет известен после того, как снимут повязку с глаз, — убитым голосом сказала Марина.

— Так это что же, еще и не известно толком, будет он видеть или нет? — разочарованно протянула Юлька.

— Ты-то хоть не подливай масла в огонь, всхлипнула Марина, — я и так вся испереживалась. — И она заплакала.

Марина вообще плакала очень часто, как по поводу, так и без него. А Юлька страшно не любила, когда глаза у сестры были на мокром месте. Она тогда начинала злиться, вместо того чтобы успокоить плачущую Марину. Так произошло и в этот раз.

— Ну вот, еще не хватало, — проворчала Юля. — Чего ты ревешь-то? Ведь ничего пока не известно.

— А если… если он не будет видеть? Что тогда? — всхлипывала Марина.

— Если бы да кабы, — не успокаивалась сестра. — Ну что за манера такая — раньше времени себя накручивать? Я тебе ведь говорила, чтобы не связывалась со слепым, только проблем себе наживешь.

— Неправда, — обиженно протянула Марина, — никаких проблем нет. И не начинай, пожалуйста, снова. Я люблю Митю и буду любить, как бы ни сложилось. Понятно?

Юлька так скривила лицо, будто съела какую-то гадость.

— Девочки, что у вас тут случилось? — снова заглянула в комнату Генриетта Амаровна. Мариночка, почему ты плачешь?

Марина молчала, размазывая слезы рукавом вязаного свитера.

— Она боится, что ее Митя так и не сможет видеть, когда ему снимут повязку, — объяснила за Марину подруга.

— Боже мой, да ведь это же еще неизвестно! проговорила Генриетта Амаровна, усаживаясь рядом с внучкой и ласково поглаживая ее по голове. — Ну, Марина, ну хватит плакать. Все будет хорошо, главное — это надеяться и ждать.

— Не влюбилась бы в слепого, тогда и не страдала бы, — снова высказала свое мнение Юля.

— Ну уж нет, — Генриетта Амаровна решительно поправила очки на переносице и повернулась к Юльке: — Ты не права. Наоборот, трудности только усиливают чувства. Так-то вот.

— Я люблю его, даже если он навсегда останется слепым, — снова заревела Марина.

— И правильно. В жизни человеку можно простить все, кроме предательства, а если ты откажешься от Мити, это и будет предательство. Ты же дала ему повод надеяться на продолжение ваших отношений? Ты обещала ждать его? Правильно?

— Правильно, — всхлипнула Марина.

— Ну вот видишь. Так что знай, внучка, я всегда буду на твоей стороне, — заявила Генриетта Амаровна.

— Спасибо, бабушка, — сквозь слезы улыбнулась Марина.

— А когда Митя прилетит обратно в Москву, мы с тобой вместе поедем в аэропорт его встречать, — вдохновенно говорила Генриетта Амаровна.

— Ой, что это? — Юлька потянула носом в сторону двери. — Кажется, что-то горит.

— Пирог, мой пирог! — закричала бабушка и, подхватив полотенце, побежала в кухню.

— Есть хочу, — сообщила Юля и удалилась вслед за Генриеттой Амаровной.

2

Если сказать, что Марина ждала следующего письма от Мити, — это значит ничего — не сказать. Она просто сгорала от нетерпения. Каждый раз, возвращаясь из школы домой, Марина заглядывала в почтовый ящик в надежде увидеть там длинный желтый конверт.

Мама и Александр Иванович с большой радостью отнеслись к тому, что предварительные итоги операции Мити были обнадеживающими. Марине было приятно, что все родные, кроме Юли, так переживают за судьбу ее любимого человека.

На следующий день Марина встретила в подъезде Митину маму Анну Борисовну. С тех пор как Митя улетел в Англию, Марина и Мити ны родители постоянно поддерживали связь между собой: Анна Борисовна сообщала о том, что писал Митя им, а Марина — что Митя писал ей, за исключением тех нежных и ласковых слов, которые предназначались только ей.

— Марина, ты уже получила письмо? — спросила Анна Борисовна.

— Ага, — улыбнулась девушка, — я безумно рада, что операция удалась.

— Да, но итог только предварительный, — грустно сказала Митина мама.

— Ой, ну что вы, Анна Борисовна, все будет хорошо, вот увидите, — принялась уверять ее Марина, совершенно забыв о том, как недавно все домашние точно так же уверяли ее саму.

— Конечно, все будет хорошо, — кивнула Анна Борисовна. — А Митя все-таки молодец, что вернулся к тебе. Ты замечательная девочка.

— Спасибо, — пробормотала Марина, краснея.

Дни летели, но письма все не было. Внешне в Марине ничего не изменилось, только вот в глазах, если присмотреться, можно было увидеть грусть и ожидание.

С Юлей Марина продолжала общаться так же, как и прежде. Они везде ходили вместе, на уроках хихикали, на переменах сплетничали с одноклассницами. Но чувствовалось, что между девушками как будто пролегла какая-то тень, мешавшая им быть такими же искренними друг с другом, как это было раньше. И этой тенью было ожидание окончательного результата операции Мити.

С того дня как Марина получила последнее письмо, она старалась ни с кем не говорить о Мите, держа беспокойство и переживания внутри.

— Марина! Марина! Вставай! Ну сколько можно тебя будить! — Юлька принял ась щекотать Маринину пятку, выглянувшую из-под одеяла. — Вставай!

Спросонья Марине казалось, что Юлька вопит во все горло.

— М-м, — промычала она, подтягивая замученную щекоткой пятку обратно под одеяло.

— Му, му, как корова, честное слово, — не успокаивалась Юля.

Марине в конце концов надоело издевательство подруги над своей персоной, она открыла один глаз и спросила:

— А где ба?

— Она к подруге побежала «скорую» вызывать, — сообщила Юля.

— Зачем? — все еще до конца не проснувшись, тупо спросила Марина, открывая при этом второй глаз.

— Затем, что у той сердце прихватило, вот она и позвонила Генриетте Амаровне, чтобы та с ней посидела, пока «скорая» не приедет, — как маленькому ребенку, объяснила Юля.

— А-а, понятно, — вяло протянула Марина.

— Да вставай же, соня, иначе в школу опоздаем!

Марина глянула на часы и поняла, что действительно уже давно пора подниматься. Она вскочила с постели и побежала в ванную.

Из кухни доносилось самозабвенное Юлькино пение, отчаянно фальшивое, но тем не менее исходившее из глубины души. «Странно. Что это она такая радостная?» — подумала Марина.

Причина прекрасного настроения подруги выяснилась за завтраком. Продолжая напевать себе под нос, Юля налила в чашки чай и выставила на стол блюдо с оладьями, которые испекла Генриетта Амаровна.

— Что это ты такая счастливая? — подозрительно глядя на сестру, спросила Марина..

— Ля-ля-ля, — продолжала напевать Юлька. — Я сегодня с Колей собираюсь в «Кашалот». Там, между прочим, будет классная вечеринка.

— И все? — разочарованно протянула Марина.

— Ну да, — пожала плечами сестра. — А разве этого мало? Хочешь, пойдем с нами?

— Не-а, не хочу, — запивая оладьи чаем, покачала головой Марина.

— Зря, там половина нашего класса будет. Юлька допила чай, поставила чашку в мойку и, выходя, бросила: — Давай быстрее, я тебя жду.

В подъезде девчонки долго ждали, когда подъедет лифт. Только минут через пять бесполезного ожидания подруги наконец поняли — лифт сломался.

— Вот так всегда, — печально констатировала Юля. — Придется идти пешком. За мной! — И она начала спускаться по лестнице.

— Марина! — позвал кто-то сверху.

Это была Анна Борисовна.

— Что? — отозвалась девушка.

— Мариночка, подожди минутку, я сейчас спущусь, — попросила Анна Борисовна.

— Чего это она? — удивленно приподняв брови, повернулась к сестре Юля.

— Сейчас узнаем, — с волнением отозвал ась Марина.

С волнением, потому что Марина почувствовала, что Анна Борисовна должна сообщить ей что-то очень важное про Митю. Так оно и случилось. Анна Борисовна быстрыми шагами, кутаясь на ходу в шубу, спустилась к девчонкам и сказала:

— Ой, как хорошо, что я услышала ваши голоса. Митенька вчера звонил вечером.

— И что? — одновременно спросили Юля и Марина.

— Ему повязку вчера снимали. Так вот… — Анна Борисовна выдержала торжественную паузу и радостно изрекла: — Он может видеть.

Марина почувствовала, как ноги начали слабеть. Но это было хорошо, очень хорошо. Ведь это от счастья: Митя видит! Разве может быть. что-то радостнее такой новости?

— Мариночка, что с тобой, девочка моя? — Анна Борисовна кинулась к Марине и, обняв Ш плечи, заглянула ей в лицо.

Марина плакала, даже не замечая, как крупные слезы катятся по щекам.

— Ну-ну, со мной то же самое вчера было, наконец улыбнулась Анна Борисовна, без труда поняв причину слез Марины. — Конечно, что и говорить, это прекрасно, особенно если учесть, как долго мы этого ждали. Ну успокойся. Он приезжает через три дня, в субботу. В общем, ты после школы зайди, и я тебе все расскажу. Бегите, а то опоздаете в школу.

— Марин, мы действительно опаздываем, — напомнила Юля.

Она все это время стояла молча, ошарашенная радостным известием, и наблюдала за тем, как радуются и успокаивают друг друга Анна Борисовна и Марина.

Только самой себе Юля могла признаться: на даже не надеялась, что Митя когда-нибудь будет видеть. Шутка ли сказать, столько лет был слепым, и вдруг какая-то операция — и зрение восстановлено. Нет, в это Юлька никак не могла поверить. К тому же для нее это было не особенно важно, просто она устала от слез Марины и потому хотела, чтобы история с операцией поскорей закончилась.

— Марин, да перестань ты плакать. От счастья так не ревут, — уже на улице успокаивала она сестру.

— Ревут, — с улыбкой на заплаканном лице говорила Марина. — Еще как ревут. Видишь, я верила в то, что Митя будет видеть, так оно и случилось.

— Я очень за тебя рада… и за Митю тоже, немного помедлив, добавила Юля. — В общем, за вас обоих рада.

— Правда?

— Правда, — кивнула Юлька. — Знаешь, Мариночка, я, наверное, ошибалась насчет Мити и тебя. Теперь только остается завидовать такой чистой любви. Вы молодцы.

— Спасибо тебе, Юля, — искренне поблагодарила Марина, чувствуя, как между ними рушится та стена отчуждения, которая возникла после их последнего разговора о Мите.

— Хочешь, я поеду с тобой в аэропорт встречать Митю? — предложила она.

— Очень хочу, — совсем повеселев, улыбнулась Марина. — Ты и бабушка. Здорово!

На урок они все-таки опоздали. Но Кахобер Иванович — классный руководитель 9 «Б» и по совместительству учитель истории, только махнул рукой: мол, садитесь, не отвлекайте класс.

Марине всегда нравилось, как рассказывал Кахобер Иванович. Но только не сегодня. То и дело ее мысли уносились к Мите. Она представляла, как они встретятся в аэропорту, как она посмотрит в его глаза. Ведь она хотела этого с самой первой их встречи. А он посмотрит на нее и…

И вот тут ее мечтания прервались. А что, если она не понравится Мите? Марина всегда оценивала свою внешность ниже, чем было на самом деле. Ей казалось, что лицо у нее слишком детское и из-за этого парни не обращают на нее внимания. То ли дело Юлька. У нее роскошные длинные волосы пшеничного цвета, голубые, чуть холодные, но очень красивые глаза. Вот уж действительно есть на что посмотреть!

Марина даже не подозревала, что многие парни из их школы заглядываются на нее, совершенно не считая пухлые щечки, темные, стриженные под каре волосы и миндалевидные глаза чем-то детским. Наоборот, Марина была очень привлекательной девушкой, хотя и выглядела немного младше своих лет.

Марина же, уверенная, что в ней ничего красивого нет, зачастую принимала взгляды в свой адрес с холодным равнодушием, а со стоны казалось, будто она пренебрегает чужим вниманием. Очень часто парни просто боялись подходить к Марине, считая ее слишком высокомерной.

Марина вдруг впервые со дня знакомства с Митей подумала о том, что совершен не знает, какие девушки ему нравятся — блондинки, брюнетки, худые или не очень? Она ничего этого не знала, потому что странно было бы задавать такие вопросы человеку, который не знает, как выглядят люди вокруг него.

Марине всегда было интересно, как Митя воспринимает мир. Она даже представить себе не могла, что это такое, когда все время темно, когда вся твоя жизнь состоит только из звуков и ощущений. Например, если не видешь человека, а только слышишь его голос, то каким его можно себе представлять? У Юльки, например голосок тонкий и писклявый и даже не очень выразительный, а внешность вон какая — любую модель за пояс заткнет. Или вот Борька Шустов. У него голос грубый, почти мужской. Если его не видеть, то запросто можно подумать, что говорит взрослый мужчина, а не девятиклассник.

Марина вдруг подумала о том, какой у нее голос. Одно дело, когда человек слышит самого себя — тогда ему кажется, что голос у него лучше всех. Но другое дело, как воспринимают это окружающие.

— Юлька! — Марина толкнула сестру в бок.

— Что? — меланхолично откликнулась Юля, рисуя закорючки на полях тетради.

— Какой у меня голос?

— В смысле? — не поняла Юля.

— Ну, на твой взгляд, какой у меня голос — приятный для слуха или нет? — пояснила Марина.

Юля посмотрела на подругу как на умалишенную. Та и сама понимала, что вопрос звучит более чем странно, но ей необходимо было знать.

— Ну-у… — Юлька задумчиво помедлила, голос как голос. — Не очень писклявый и не грубый.

— А на слух? — не унималась Марина.

— Да говорю же, нормальный голос, — начала выходить из себя Юля. — Мурашки от него по коже не бегут, раздражения тоже не вызывает. А тебе зачем это?

— Юля, Марина, — Кахобер Иванович посмотрел на них с укоризной, — я думаю, ваши проблемы вполне можно отложить до перемены.

Девушки замолчали, а вскоре прозвенел звонок.

— Зачем тебе знать, какой у тебя голос? — спросила Юлька на перемене.

— Понимаешь, я вдруг подумала о том, что до сих пор Митя воспринимал меня только по голосу. А вдруг он у меня противный?

— Брось, — махнула рукой Юля, — был бы противный, он бы с тобой не встречался.

— Ты так думаешь? — недоверчиво посмотрела на сестру Марина.

— Ага, — убежденно кивнула Юля.

— Юля, можно тебя на минутку? — подошел к девчонкам Коля Ежов.

— Конечно, — кивнула Юлька и удалилась вместе со своим кавалером.

Юлька уже давно встречалась с Колей и считала его самым лучшим парнем на свете, чего никак не могла понять Марина. Раньше Колька был просто отъявленным хулиганом и постоянно попадал в какие-нибудь переделки, а потому Марина никогда не одобряла того, что подруга встречается с этим двоечником. И хотя Юля уверяла, что под ее влиянием Коля стал совсем другим, Марина по-прежнему продолжала считать, что горбатого только могила исправит.

Марина отвернулась к окну и вновь принялась мечтать о встрече с Митей.

3

Марина возвращалась домой одна: Юлю провожал Коля, и она, естественно, не хотела им мешать.

Лифт по-прежнему не работал, поэтому пришлось подниматься пешком.

Дома, как всегда, была только Генриетта Амаровна.

— Мариночка, ты уже знаешь про Митю? едва только девушка зашла в квартиру, спросила ее бабушка.

— Ага, я утром Анну Борисовну видела. Сейчас к ней побегу. — Марина переоделась и надела свои любимые меховые тапочки.

— Сначала поешь, иначе никуда не пущу, предупредила Генриетта Амаровна.

Марина поняла, что спорить с бабушкой бесполезно, поэтому, как бы ей ни хотелось побыстрее подняться к Анне Борисовне, пришлось отправиться на кухню съесть бабушкины щи со сметаной.

— Она сказала, что Митя прилетает в субботу, — с набитым ртом рассказывала Марина.

— Вот и славно, все и поедем встречать С О, — обрадовалась Генриетта Амаровна.

— Да, кстати, как твоя подруга? — неожиданно вспомнила Марина.

— А… — махнула рукой Генриетта Амаровна. — Зиночка опять с сыном поругалась, вот сердце-то и прихватило. Она и меня-то позвала только для того, чтобы про эту ссору посудачить. Такие вот мы старушки, без внимания никак не можем.

— Я люблю тебя, бабуль, — ласково сказала Марина, чмокая бабушку в щеку. — Ну я побежала.

— Беги, беги, — улыбнулась Генриетта Амаровна. — Теперь тебя все равно не удержишь.

Дверь открыла Анна Борисовна.

— Мариночка, проходи, — позвала она, увлекая ее в квартиру. — Обедать будешь?

— Ой; нет, спасибо, Анна Борисовна. Меня только что бабушка накормила, — сообщила Марина.

— Ну хотя бы чаю попьем, — продолжала уговаривать Анна Борисовна.

— Ну хорошо, — согласилась Марина. Анна Борисовна пригласила Марину на кухню, налила в чашки чай и поставила на стол хрустальную вазочку с клубничным вареньем и тарелочку с домашним печеньем.

У Марины на языке вертелись тысячи вопросов о Мите, но она никак не могла выбрать из них тот, с которого можно было бы начать разговор. Однако Анна Борисовна сама пришла ей на помощь:

— Митенька приезжает в субботу. Мы поедем встречать его на машине, и ты непременно должна поехать с нами.

— Конечно, Анна Борисовна, — кивнула Марина, — только вот со мной еще бабушка и Юля хотели поехать. — Она смутилась и почувствовала неловкость оттого, что тащит за собой все семейство.

Но Анна Борисовна не увидела в этом ничего предосудительного. Наоборот, она кивнула и с улыбкой сказала:

— Ничего, уместимся. Если честно, я очень рада, что за моего сына переживают столько людей.

— А что он вам говорил по телефону? — наконец осмелилась задать волнующий вопрос Марина. — Мне так интересно знать, как он там, как себя чувствует, какое у него настроение?

— У него все хорошо, — засмеялась Анна Борисовна. Было видно, что она по-настоящему счастлива. — Повязку ему снимали в затемненном помещении, чтобы не травмировать глаза ярким светом, но он увидел очертания стола, врачей. В его голосе было столько радости, когда он говорил мне об этом. Пока он еще привыкает к свету, но постепенно сможет появляться на улице без очков даже днем.

— Здорово! — Марина захлопала в ладоши, не в силах больше сдерживать свою радость.

Анна Борисовна тоже улыбалась. О чем она думала в этот момент, так и осталось неизвестным, но по ее глазам было видно, что ей очень приятна радость сидящей перед ней девушки.

— А во сколько он прилетает? — внезапно вспомнила самое главное Марина.

— Утром, в одиннадцать часов, но думаю, что мы еще созвонимся и обо всем договоримся.

— Хорошо, — кивнула девушка.

Когда Марина уже уходила, Анна Борисовна вдруг окликнула ее:

— Марина…

Она обернулась и увидела, что Анна Борисовна смотрит на нее с такой теплотой и нежностью, как обычно смотрели мама или бабушка.

— Ты замечательный человечек, Мариночка, — сказала Анна Борисовна.

— Все будет хорошо, — пообещала в ответ девушка. — Мите очень повезло, что у него такие замечательные родители.

В ночь с пятницы на субботу Марина почти не спала. Сначала она думала о том, что скажет Мите при встрече — ведь они так давно не виделись. Затем ее мысли плавно перетекли к вопросу о том, понравится ли Мите как она выглядит.

«Может, надеть сиреневые брюки, в них у меня ноги длиннее», — ворочаясь на кровати, соображала Марина. Но тут она вспомнила, что совсем недавно зацепилась брюками за какой-то гвоздь, и теперь в том месте красовалась маленькая, но заметная дырка. Сиреневые брюки автоматически отпадали. «Тогда надену длинную юбку. А может быть, зеленое платье? Но под дубленкой его совсем не будет видно», — терзалась сомнениями девушка.

Марина так и уснула, не решив, что надеть на встречу с Митей.

— Мариночка, деточка, вставай. — Голос был нежным и убаюкивающим. — Мариночка, уже половина девятого.

Генриетта Амаровна никогда не будила внучек криком. Она всегда ласково поглаживала их по голове и говорила нежно и мягко.

— Полдевятого?! — Марина подскочил а на кровати. — Ой, у меня же времени не хватит собраться. А где Юлька?

— Уже в ванной плещется, — сообщила бабушка. — А почему ты не успеешь собраться? Самолет прилетает в одиннадцать, значит, выезжать надо в десять. Так что у тебя еще целых полтора часа.

— Полтора часа, — с досадой проговорила Марина, залезая под кровать в поисках затерявшейся тапочки. — Разве это время? Я даже еще не придумала, что мне надеть.

Тапочка нашлась не под кроватью, а под столом. Натянув обе тапки, она побежала в ванную и чуть не сбила по дороге Юлю.

— Вот сумасшедшая. Куда несешься?!

Марина ее не слышала. Быстро приняв ванну, она стала сушить волосы феном, решив красиво уложить их, но потом подумала, что под шапкой все равно прическа испортится, и просто досушила волосы и принялась подкрашивать лицо.

Было уже без четверти десять, а Марина все никак не могла подобрать себе наряд. Зазвонил телефон.

— Я подойду, — сказала Генриетта Амаровна и взяла трубку. — Да… Уже выходим… Хорошо… Сейчас спустимся… — проговорила она, а затем, положив трубку, повернулась к Марине: — Мариночка, Анна Борисовна звонила. Они нас будут ждать у подъезда, так что собирайся быстрее, нельзя же быть такой копушей.

— Ба, ну что мне надеть? — Марина с отчаянием на лице разглядывала себя в настенное зеркало.

Зеленое платье, которое она надела, выгодно облегало ее худенькую фигурку, от чего она казалась еще более очаровательной и трогательной. Однако Марину все равно не устраивал этот наряд. Ей казалось, что в длинном она выглядит словно старая бабка.

— Ты уже одета, — сообщила Генриетта Амаровна. — Чем тебя не устраивает это платье?

— Ничем, — мрачно отвечала внучка. — В нем я похожа на гиппопотама-рахита.

— Боже, откуда такие сравнения? — покачала головой бабушка.

— Люди, между прочим, ждут, — заглянула в комнату Юля. — Неудобно все-таки.

Юлька была уже одета, и потому ее начинала раздражать Маринкина медлительность.

— Ну как же вы не понимаете? — не обращая внимания на замечания бабушки и сестры, чуть не плакала Марина. — Он же увидит меня в первый раз. Я просто обязана выглядеть хорошо. А как я могу выглядеть хорошо, если у меня и надеть-то нечего?!

— Лучше, чем сейчас, ты выглядеть не сможешь, — критически осмотрев сестру, заметила Юля.

— Девочки, девочки, успокойтесь! — Почувствовав, что назревает скандал, вмешалась Генриетта Амаровна. — Ты, Юленька, спускайся и скажи Анне Борисовне и ее мужу, что мы сейчас будем. Времени, правда, маловато осталось, но, я думаю, мы все же успеем. Иди, Юленька, иди. — Она настойчиво подталкивала Юлю к двери.

— Ну смотрите. — Юлька бросила из-за плеча укоризненный взгляд. — Только недолго.

Она, будучи человеком очень обязательным и ответственным, всегда старалась делать так, как положено, а не как хочется. Ведь недаром ее несколько лет подряд выбирали старостой класса. Именно из-за этих личных качеств учителя всегда ставили Юльку в пример нерадивым ученикам. Юля терпеть не могла, когда окружающие проявляли безответственность или каким-либо образом не выполняли свои обещания, что как раз и делала сейчас Марина по отношению к Митиным родителям.

Выскочив на площадку, Юля дождалась, пока подъедет лифт, затем спустилась вниз. Митины родители топтались возле машины и с нетерпением поглядывали на двери подъезда.

— Юленька, ну что же вы так долго? А где же бабушка и Марина? — спросила Анна Борисовна, заметив, что девочка одна.

— Они просили еще совсем немного подождать, — девушка поплотнее укуталась в дубленку. — Марина все никак не соберется, — пояснила она.

— Как бы не опоздать. — Анна Борисовна с беспокойством взглянула на часы.

4

Марина все же выбрала темно— вишневый брючный костюм. Она в последний раз оглядела себя в зеркало и выбежала из комнаты.

— Ба, я уже готова, — позвала она бабушку.

— Ну слава богу! — Генриетта Амаровна уже надевала шапку в прихожей перед зеркалом. — Я уже думала, что этого никогда не произойдет. Леночка, — окликнула она Маринину маму, — мы ушли.

— Хорошо, — откликнулась из комнаты Елена Викторовна, — удачи вам!

Через минуту Генриетта Амаровна и Марина вошли в лифт. По всей видимости, его так толком и не починили, поэтому ехал он очень медленно, как будто испытывая терпение пассажиров.

— Ну быстрее, ну быстрее, — вслух торопила Марина. — Вот старая развалина!

И тут произошло то, чего они даже и предположить не могли. Лифт вдруг издал скрежещущий звук, пискнул и… остановился.

— Ой, что же это? — воскликнула Марина.

— Тихо, сейчас все будет хорошо, — не теряя самообладания и нажимая на кнопки, проговорила Генриетта Амаровна.

Однако лифт даже не тронулся с места. Хорошо еще, что не погас свет, поэтому было не так страшно.

— Ба, что же делать?! — спрашивала Марина, глядя на бабушку полными слез глазами.

— Не знаю, Мариночка, не знаю, — серьезно ответила бабушка, — но мы так просто не сдадимся. — Она решительно поправила шапку и, повернувшись к щелке между дверьми, начала кричать: — Люди, помогите! Мы застряли!

— Ба, нас все равно никто не услышит, обреченно произнесла Марина.

— Кто-нибудь да услышит, — не хотела сдаваться Генриетта Амаровна. — Главное — не отчаиваться! — И она вновь принялась кричать.

Марина, уже не пытаясь сдерживаться, заревела. И именно ее плач и услышала Юлька.

Дело в том, что после двадцати минут ожидания у подъезда Анна Борисовна, не выдержала и отправила Юлю проведать, скоро ли спустятся Генриетта Амаровна и Марина. Лифт оказался занят, поэтому девушка решила подниматься пешком. На третьем этаже внимание Юли привлекли какие-то странные звуки. Казалось, кто-то сидит в наглухо закрытой коробке и зовет на помощь. До нее даже не сразу дошло, что эти звуки доносятся из лифта. Когда же девушка это поняла, то сердце ее подпрыгнуло и укатилось куда-то вниз. Кричала явно Генриетта Амаровна. Но помимо этих звуков были и другие — горькие всхлипы и подвывания.

Юлька подскочила к дверям лифта и крикнула:

— Генриетта Амаровна, это вы там?!

— Я, Юленька, я, — раздался обрадованный голос.

— Что случилось?

— Мы застряли, Юля, — через двери пояснила Генриетта Амаровна. — Позови кого-нибудь на помощь — Лену или своего папу.

— Хорошо, — Юлька бросилась вверх по лестнице.

Дверь открыла Елена Викторовна.

— Юленька, что случилось? — удивленно спросила она, оглядев девушку с ног до головы и отмечая ее взбудораженный вид.

— Там Генриетта Амаровна с Мариной в лифте застряли, — едва отдышавшись, сообщила Юля.

— Как это застряли?

— Вот так, лифт остановился, а они как раз в это время внутри него находились…

— Ой, тогда что же мы стоим? — всплеснула руками Маринина мама. — Нужно же что-то делать, как-то их спасать, — и она, накинув на себя шубу, бросилась из квартиры и побежала вниз по лестнице.

Юлька побежала следом, на ходу объясняя, как ей удалось обнаружить застрявших в лифте Марину и Генриетту Амаровну.

— Мы их ждем, ждем, а их все нет и нет, на бегу тараторила Юлька. — А потом Анна Борисовна не выдержала и послала меня за ними сходить. Я смотрю, лифт не работает, пошла пешком и на третьем этаже услышала крики Генриетты Амаровны. Как же их теперь вытаскивать? — скорчила она жалостливую физиономию.

Елена Викторовна ничего не ответила, потому что они уже оказались на третьем этаже возле лифта. Было тихо. По всей видимости, устав кричать, Генриетта Амаровна решила немного передохнуть. Доносились только тихие всхлипы Марины.

— Мама! — крикнула Елена Викторовна. — Мама, как вы там?!

— Хорошо, Леночка, только у Марины истерика случилась, — воспряла духом Генриетта Амаровна. — Леночка, позвони лифтерам, пусть они нас отсюда вытащат. Хорошо?

— Хорошо, — отозвалась Елена Викторовна и, приказав Юльке стоять возле лифта, бросилась обратно домой, чтобы по телефону вызвать, ремонтников.

— Юля, что случилось? — По лестнице поднималась Анна Борисовна.

— Генриетта Амаровна и Марина в лифте застряли. — Юлька указала глазами в сторону плотно закрытых дверей, из-за которых доносились плач и всхлипы.

— Ну вот, сколько раз уже жаловались на этот лифт, и все как об стенку горох, — покачала головой Анна Борисовна. — Что же делать? Ведь мы уже опаздываем в аэропорт.

— Сейчас, — Юля, чуть не носом уткнувшись в закрытые двери кабинки, закричала: — Марина, перестань плакать и послушай меня!

Однако плач все продолжался.

— Генриетта Амаровна, да успокойте же ее! — начала терять терпение девушка.

Не прошло и десяти секунд, как плач прекратился.

— Ну вот, так уже лучше, — удовлетворенно кивнула Юля и уже громче продолжила: — Марина, тут Анна Борисовна говорит, что в аэропорт уже почти опоздали. Может, пусть они едут, а мы потом к ним придем, когда Митя домой приедет? А?

В лифте долго молчали, а потом из-за дверей донесся слабый голос Маринки:

— Юля, поезжай с ними, ты Мите все объяснишь.

— Я? — возмутилась Юля. — А я-то тут при чем?

— Да при том, что ты моя сестра и подруга, тебе проще будет Мите рассказать обо всем. И потом, ты мне хоть скажешь, как он отреагировал, я хоть буду готова. Юля, ну пожа-алуйста. Ну что тебе стоит?

— Юленька, поедем с нами, — вступилась Анна Борисовна, — ты хоть сестру успокоишь.

Выбора у нее не оставалось: ей было очень жалко Марину, попавшую в такую нелепую ситуацию за полчаса до прилета Мити.

— Ладно, мы уходим! — крикнула она. — Елена Викторовна сейчас вернется и спасет вас!

— Идите, идите, — отпустила их Генриетта Амаровна, — а мы уж подождем.

Анна Борисовна и Юля тут же бросились вниз по лестнице.

Пока Юлька ехала вместе с Митиными родителями в аэропорт, она пыталась понять, зачем согласилась встречать Митю без Марины. Ведь это глупо. Марина — его девушка, а Юлька, по большому счету, к Митиному приезду не имеет никакого отношения.

— Мариночка, ну перестань плакать, — успокаивала Генриетта Амаровна свою внучку.

— Ну как теперь не плакать, — всхлипывала Марина. — Я ведь так ждала, так готовилась к этому дню, а теперь все рушится из-за какого-то лифта.

— Я понимаю, тебе обидно. Но слезами горю не поможешь. Сейчас нас вытащат, ты успокоишься, умоешься, а потом мы все пойдем к Мите домой, и все будет хорошо, — продолжала тактично уговаривать бабушка.

Марина ничего не ответила, продолжая утирать слезы ладонью.

Через несколько минут пришла Елена Викторовна и сообщила, что ремонтники скоро придут. Она тоже, как могла, принялась успокаивать свою дочь.

Постепенно возле лифта собирались соседи. Кто-то давал советы, кто-то подбадривал затворниц. Однако никто ничем помочь так и не смог. Но вот когда пришли ремонтники и после недолгих усилий вызволили Генриетту Амаровну и Марину из плена, лифтер, пожилой грузный мужчина, заверил всех жильцов, что лифт не пустят до тех пор, пока не починят окончательно.

Марина, Генриетта Амаровна и Елена Викторовна поднялись к себе, Марина отправилась в ванную приводить себя в порядок.

О приземлении самолета уже объявили. Анна Борисовна с волнением прижимала руки к груди и, обратив взор к дверям, выходящим на взлетную полосу, постоянно шептала:

— Ну скоро он прибудет? Разве можно так долго ждать?

— Аня, не волнуйся, осталось всего чуть-чуть, — успокаивал жену Митин отец.

Юля стояла рядом и чувствовала себя совершенно лишней. Вид у нее был потерянный и несчастный.

И вот наконец в здание аэропорта начали входить первые пассажиры, прибывшие из Англии.

— Вон он! — вскрикнула Анна Борисовна и бросилась вперед.

Митин отец тоже поспешил за женой. Юле ничего не оставалось, как последовать за ними.

В двери действительно входил Митя. Он по-прежнему был в темных очках, но шел уверенно, как зрячий человек.

— Митенька, сынок! — кинул ась ему на шею Анна Борисовна.

Митя улыбнулся и чуть приподнял очки, разглядывая ее.

— Мама, — наконец проговорил он, — какая ты у меня красивая! Как замечательно, что я наконец вижу тебя.

— Ну что ты, Митенька, я самая обыкновенная, — зарделась от его слов женщина.

— Здравствуй, сын! — подошел к Мите отец. Митя долго смотрел на него, вглядываясь в каждую черточку его родного и в то же время незнакомого лица.

— Здравствуй, папа, — наконец произнес он и крепко обнял отца.

И тут Митин взгляд остановился на скромно стоившей рядом Юле. Митя отстранился от отца и сделал шаг ей навстречу.

— Это ты, — прошептал он. — Я знал, что ты приедешь меня встречать. — И, не дав Юле сказать ни слова, он наклонил голову и поцеловал ее.

Она чуть не задохнулась, настолько ее ошеломил поступок Мити. Ей было приятно. Она чувствовала, как против воли тает в объятиях молодого человека. И вдруг в голове пронеслась мысль о том, что Митины родители все видят. Она дернулась и отвернулась. Однако оказалось, что Митины родители совершенно не заметили, как Митя целовал ее, потому что в этот момент подошел носильщик с Митиным багажом и отвлек Анну Борисовну и ее мужа.

— А теперь все в машину, — скомандовала Анна Борисовна.

— Пойдем. — Митя за руку повел Юльку за собой.

А она, совершенно растерявшись, шла рядом с ним и не могла произнести ни слова. Ей хотелось объяснить, что она вовсе не Марина, а ее сестра, но слова застряли в горле.

В машине родители расспрашивали Митю о том, хорошо ли он долетел, какая погода в Лондоне. Об операции по умолчанию не было сказано ни слова

— Да, ты ведь еще не знаешь, — неожиданно вспомнила Анна Борисовна. — Я от радости совершенно забыла тебе рассказать, какой казус случился, когда мы ехали за тобой в аэропорт.

— Что же произошло? — заинтересовался Митя.

— Представляешь, Марина так хотела приехать вместе с нами, но когда они с Генриеттой Амаровной спускались в лифте, тот застрял, и поэтому Марина прислала Юлю.

— Юлю? — Митя покраснел и из-под очков посмотрел на сидевшую рядом девушку.

Ей же в этот момент захотелось провалиться сквозь землю.

— Выходит, я ошибся, — после некоторого молчания наконец вымолвил парень. — Прости, Юля, что так получилось.

Она молча кивнула и, отвернувшись к окну, всю оставшуюся дорогу молчала.

5

— Митенька, а почему ты все время в темных очках? — спросила Анна Борисовна, когда они уже подъезжали к дому.

— На улице слишком яркий свет, — объяснил Митя. — Врачи сказали, что пока это вредно для глаз. Дома я, естественно, буду ходить без очков.

В это время машина остановилась у подъезда. — Это наш дом? — Митя чуть приподнял очки, оглядывая девятиэтажку. — Как он похож на все остальные дома в округе.

— В этом нет ничего удивительного, — ответил отец. — В Москве это обычное дело, жилые комплексы все однотипные.

Лифт по-прежнему не работал, пришлось подниматься пешком. Юля шла впереди, и ей стоило большого труда спокойно идти, вместо того чтобы кинуться вверх по лестнице, добежать до квартиры и скрыться в своей комнате от стыда и переживаний.

Но удирать со всех ног было просто невежливо.

— Юля, — окликнула ее Анна Борисовна, когда она была уже у двери своей квартиры, передай, что мы всех вас ждем через полчаса.

— Хорошо, — кивнула Юля и нажала на кнопку звонка.

Дверь открыла Елена Викторовна. Вид у нее был расстроенный, и через минуту Юлька поняла почему. Еще в прихожей она услышала плач Марины. Наверное, впервые в жизни ей стала противна ее подруга. Сидит и ревет без повода, даже не подозревая, насколько хуже сейчас Юле.

Она сняла дубленку и, пройдя в гостиную, наткнулась на Генриетту Амаровну.

— Ну как, встретили? — спросила та.

— Встретили, — кивнула Юлька, сама не зная почему отводя глаза в сторону.

— И что? — улыбнулась Генриетта Амаровна.

— Хорошо. Он все видит, зрение ему действительно восстановили, — стараясь не показывать обуревающих ее чувств, пожала плечами Юля. — Анна Борисовна сказала, чтобы мы приходили через полчаса. Только я не пойду, — добавила она.

— Почему? — недоуменно приподняла брови Генриетта Амаровна.

— Я устала, — сказала Юля и во избежание неловкости спросила: — Как вас из лифта-то освободили?

— О, это целая история, — совсем как девчонка хихикнула Генриетта Амаровна. —Пока я звала на помощь, набежало столько народу! Потом Лена вызвала ремонтников, они пришли и еще с полчаса нас освобождали, а лифтер пообещал, что теперь, пока не сделают окончательно, лифт запускать не будут. Юля, что-то не так? — неожиданно заметила она. — Почему у тебя такое печальное лицо? Ведь все закончилось хорошо?

— Я же сказала, что устала, — немного резче, чем следовало, ответила девушка. — Пойду Маринку успокою, а то она так и будет выть.

С этими словами Юля повернулась и направилась в комнатуМарины. Та реветь уже перестала. Теперь она лежала на кровати, устремив взгляд в потолок. Однако, когда вошла Юля, тут же уселась, поджав под себя ноги, и спросила:

— Ну?

— Приехал твой любимый, — усаживаясь на кровать рядом с сестрой, сообщила Юля. — Он все видит.

— А про меня, про меня он спрашивал? — В глазах Марины было столько надежды и ожидания, что у Юльки тоскливо сжалось сердце.

— Спрашивал, — соврала она. — Мы ему объяснили, что вы в лифте застряли, он все понял. А теперь они вас ждут у себя. Он тебя хочет видеть, — немного подумав, добавила она.

— А больше он ничего не говорил? — разочарованно протянула Марина.

— Нет, больше ничего, — отрицательно покачала головой Юля. — Я думаю, остальное он скажет при встрече.

— Так что же я сижу, нужно же собираться! — спохватилась Марина, вскакивая с кровати и принимаясь метаться по комнате.

— Только не начинай снова примерять наряды, — съязвила Юля. — Иначе опять с тобой что-нибудь приключится.

— Не приключится, — отмахнулась Марина. — Хотя действительно, я ведь и так уже одета. Тогда вперед, пойдем, — открывая дверь, решила она.

— Я не пойду, — отказалась Юля.

— Это еще почему? — упирая руки в бока, повернулась Марина. — Нас всех приглашали, значит, все и пойдем. Или ты не рада за нас с Митей?

— Рада, — Юлька почувствовала, что еще немного, и она не выдержит, сорвется и наговорит сестре кучу гадостей. Поэтому, огромным усилием воли взяв себя в руки, она сказала: — Мы с Колей погулять собирались.

— Вы с Колей гулять собирались вечером, а до вечера еще далеко. Ты же сама говорила, — не отставала Марина.

Юлька поняла, что теперь ей точно не отвертеться. Ведь если она будет уж очень настойчиво отказываться идти к Мите, Марина, чего доброго, заподозрит неладное. Она не собиралась рассказывать Марине о том, как Митя поцеловал ее в аэропорту, и надеялась, что у Мити тоже хватит ума скрыть от Марины этот неприятный казус.

«Ладно, буду делать вид, что ничего особенного не произошло», — решила Юля.

— Хорошо, я пойду, хотя и не вижу в этом никакой необходимости.

Марина жутко волновалась, когда вместе с мамой, бабушкой, Юлей и Александром Ивановичем поднималась к Мите. Она так и не перестала бояться, что может не понравиться Мите. Даже уговоры мамы и Генриетты Амаровны не смогли ее успокоить.

Юля вообще чувствовала себя отвратительно. Больше всего на свете ей не хотелось опять встречаться с Митей, но в то же время что-то неотвратимо влекло ее к нему. А тут еще приходилось улыбаться и делать вид, что она радуется возвращению Мити вместе со всеми. Что и говорить, положение было хуже некуда.

Генриетта Амаровна позвонила в дверь Митиной квартиры. Через минуту на пороге появилась радушно улыбающаяся Анна Борисовна.

— Проходите, проходите в комнату, — пригласила она гостей. — Мариночка, Митя переодевается.

— А можно, я его на кухне подожду? — спросила Марина.

Ей не хотелось, чтобы встреча с Митей после долгой разлуки происходила при таком количестве народа.

— Конечно, — понимающе улыбнулась Анна Борисовна. — Я ему скажу.

При этом никто не заметил, как погрустнела в этот момент Юля. Все радовались, смеялись, задавали вопросы Митиным родителям и тут же, не дожидаясь ответов, начинали рассказывать о том, как ремонтники освобождали Генриетту Амаровну и Марину из лифта.

А Марина, оказавшись на кухне, подошла к окну и стала ждать. Она думала в этот момент о том, что теперь начнется совсем другая, радостная жизнь. Митя, обретя зрение, стал таким же, как и все люди вокруг. Нет, не как все, он лучше, много лучше. Ему довелось пройти столько испытаний, но он не сломался, не потерял силы духа, а следовательно, он лучше, сильнее и добрее тысяч парней вокруг.

Марина так глубоко погрузилась в собственные мысли, что не заметила, как в кухню вошел Митя и остановился у нее за спиной. Только почувствовав его присутствие, она вздрогнула и обернулась.

Митя был без очков. «Какие у него глаза! — восхищенно подумала Марина, погружаясь в зелень ласкового взгляда. — Я всегда знала, что они зеленые и никакие другие».

Митя долго смотрел на Марину, и от этого взгляда ей стало не по себе. Она хотела было что-то спросить, но слова застряли в горле.

— Так вот ты какая? — полным восхищения голосом наконец проговорил Митя. — Ты такая красивая!

У нее словно камень с души свалился. Она ему понравилась! Разве она не самая счастливая на свете?

— Митя… — начала было Марина, но он не дал ей договорить, обнял и поцеловал.

От его объятий у Марины закружилась голова, так что, когда Митя оторвался от нее, ей пришлось крепко уцепиться за его плечи, чтобы не упасть.

— Маринка, — прошептал Митя, — как я скучал по тебе!

— Я тоже скучала.

Они разговаривали шепотом, как будто боясь спугнуть то невесомое счастье, которое укрыло их, подобно легкому снегу, неслышно падавшему за окном.

— Теперь мы никогда не расстанемся, правда? — Марина, подняв голову, посмотрела в глаза любимого.

— Правда, — кивнул Митя.

— Ты не обиделся, что я не встретила тебя в аэропорту? — неожиданно вспомнила Марина.

— Конечно нет, — на лицо Мити легла хмурая тень. Он вспомнил, как неудобно получилось, когда он перепутал Марину с ее сестрой Юлей. — Мне уже рассказали, как вы застряли в лифте. Естественно, ты в этом не виновата. Слава богу, что эта история закончилась благополучно. Мама сказала, что ты очень переживала и даже плакала.

— Мне было обидно, — потупилась Марина, — ведь я так долго ждала тебя.

— Теперь все хорошо, — Митя снова прижал, Марину к себе. — Теперь, если тебе и суждено еще раз застрять в лифте, то я буду рядом.

— Молоде-е-ежь, — позвала Анна Борисовна, заглядывая в кухню, от, чего Марина, смутившись, отскочила от Мити. — Ну как, встретились? А теперь давайте к столу. Только вас и ждем.

— Уже идем, мама, — улыбнулся Митя и, повернувшись к Марине, взял ее за руку. — Пойдем?

— Пойдем, — счастливо кивнула Марина и первой повела за собой Митю.

Их разместили во главе стола как главных виновников торжества.

— Ну, Митя, теперь мы с нетерпением ждем подробного рассказа обо всем, — начала Генриетта Амаровна. — Нам очень интересно послушать о твоем путешествии в Англию.

— Я даже не знаю, с чего начать, — смутился Митя.

— А ты начни по порядку, — подбодрила его Марина. — Как там тебя встретили?

— Замечательно! — улыбнулся парень. — Врачи там очень хорошие, и вообще все такие доброжелательные. Я даже подружился с некоторыми.

Постепенно Митя рассказал и о клинике в которой ему делали операцию, и о новых знакомых.

— А самое главное, — говорил он, — перед отъездом нам устроили экскурсию по Лондону. Это необыкновенно красивый город!

Марина представила, какую радость, должно быть, испытал Митя, когда увидел старинные здания, мосты, средневековые улочки… А ведь Москву-то, свой родной город, он и не видел. Подумав об этом, Марина тут же решила, что непременно покажет Мите город.

— Ну раз ты видел Лондон, то теперь очередь за Москвой, — весело проговорила она. Хочешь, погуляем завтра?

— Конечно, — тут же согласился Митя.

— А в следующий выходной, — вступил в разговор Александр Иванович, — я приглашаю Митю и его папу на зимнюю рыбалку.

— Что вы, что вы, — с волнением замахала руками Анна Борисовна, — Мите это вредно.

— Ничего подобного, мама, — покачал головой сын. — Я же буду в очках, так что ничего страшного не произойдет.

— Вот именно, — вступился Митин отец. — Александр Иванович, мы с удовольствием принимаем ваше предложение.

Разговор за столом стал общим и шумным. Только Юля сидела грустная и молчаливая. Марина и Митя сидели рядом, держась за руки, улыбались друг другу, шептались. Всякий раз, когда Митя наклонялся к Марине, у Юльки больно кололо сердце, и она никак не могла понять, что это обыкновенная ревность.

Наконец, когда мужчины пошли курить на лоджию, женщины отправились на кухню готовить чай, а Марина с Митей устроились в уголке на диване, Юлька не выдержала и, потихоньку выскользнув из квартиры, пошла домой. Она договорилась с Колей Ежовым встретиться в пять часов, но идти на свидание совсем не хотелось. Она заперлась в своей комнате и долго смотрела в окно, старалась разобраться, что же с ней такое происходит с тех пор, как Митя поцеловал ее и она заглянула в его зеленые колдовские глаза.

6

В дверь настойчиво звонили уже, наверное, десятый раз. Юлька знала, что у родных есть ключи, значит, это кто-то посторонний. Ей не хотелось сейчас разговаривать вообще ни с кем, а тем более с чужими. Однако звонки не прекращались, и пришлось открыть дверь.

На пороге стоял Коля. Вид у него был испуганный.

— Юлька, ты почему не открываешь? Я уже думал, что-нибудь случилось, — облегченно выдохнул он. — Свет в твоей комнате горит, а ты не открываешь. Как это понимать? А? И на встречу ты не пришла. Мы же договорились на пять, а сейчас уже восемь. Я тебя ждал, ждал и решил зайти. Ты что, забыла о нашей встрече?

— Я заболела, — выдавила из себя Юлька, впуская Колю в квартиру.

— Что такое, что с тобой? — еще больше заволновался парень. — А дома что, никого нету? Может, я врача вызову или, хочешь, в аптеку сбегаю, лекарства какие-нибудь куплю? Что у тебя болит?

— Ничего серьезного, — резко ответила Юля. — Просто голова разболелась. Давай завтра встретимся. Я тебе позвоню.

Колька посмотрел на Юлю недоверчиво.

— С тобой точно все в порядке? — подозрительно спросил он.

— Да, — стараясь казаться спокойной, ответила Юля. — Просто немного нездоровится, но до завтра все пройдет. Пока.

— Что ж, ладно. — Было видно, что Коля расстроился. — Тогда я пойду.

— Иди, — чувствуя себя последней дурой, проговорила Юлька.

— Ты, Юль, это… только обязательно позвони, — все еще топтался на пороге Коля.

— Да позвоню, позвоню, — не выдержала Юля. — Иди.

Когда Коля, озадаченный странным поведением девушки, ушел, Юлька привалилась спиной к двери и, не выдержав, разревелась. Она и сама не могла понять причину своих слез, просто на душе сделалось вдруг так тоскливо, как будто у тебя отобрали что-то очень ценное и дорогое. Юлька чувствовала себя глупой, никому не нужной. «Неужели все это из-за Мити? — спрашивала она себя и тут же отвечала: — Да это все из-за него».

Услышав на лестничной площадке голоса папы, Елены Викторовны и Генриетты Амаровны, возвращавшихся домой, Юля опрометью бросилась в свою комнату, на ходу поспешно вытирая слезы.

— Юля, ты дома? — с порога крикнул Александр Иванович.

— Дома, — отозвалась она из своей комнаты.

— Странно, — тихо произнес Александр Иванович, обращаясь к Елене Викторовне и Генриетте Амаровне. — Они же с Колей сегодня куда-то собирались.

Елена Викторовна и Генриетта Амаровна переглянулись и не сговариваясь направились в Юлину комнату.

— Юля, что с тобой? Ты не заболела? — заботливо спросила Елена Викторовна.

— Заболела, — слабо кивнула Юля.

— Что у тебя болит? Ну-ка открой рот, я горло посмотрю, — мгновенно заволновалась Генриетта Амаровна. — Ой, да у тебя не ангина, случаем?

У Юли не было никакой ангины, но из-за переживаний ей действительно было плохо.

— Ну-ка быстро под одеяло, — скомандовала Генриетта Амаровна. — А я тебе пока чай с медом сделаю.

В комнату вошел Александр Иванович и, пощупав у дочери лоб, спросил:

— Может быть, ты чего-нибудь хочешь?

— Ничего, только спать, — несчастным голосом ответила Юля. — А где Марина? — неожиданно спросила она.

— Она осталась у Мити, все никак не могут расстаться, — с улыбкой пояснила Елена Викторовна.

— Понятно, — кивнула Юля, стараясь ничем не выдать того, как ее расстроило это известие. — Вы идите, со мной все в порядке. К тому же Генриетта Амаровна здесь, так что она обо мне позаботится.

Елена Викторовна нерешительно посмотрела на Юлиного отца, но тот только кивнул, соглашаясь со своей дочерью.

— Думаю, что Юля права, — сказал он. Пойдем, Лена, нужно дать ей отдохнуть.

Елена Викторовна как следует укрыла Юлю одеялом и вышла из комнаты вслед за мужем.

— Знаешь, я так верила, что операция окажется удачной, — говорила Марина.

Они с Митей сидели обнявшись в его комнате. Марина положила голову ему на плечо, а он ласково гладил ее волосы.

— Я и не сомневался, что ты веришь, — улыбнулся Митя. — Все верили — и папа, и мама.

— А вот Юлька, например, не верила, — неожиданно для самой себя выпалила Марина, но тут же, спохватившись, попыталась оправдать свою сестру и сказала: — Она же просто не знала, что теперь есть новые методы лечения, которые приводят к таким поразительным результатам.

— Конечно, — Митя как-то погрустнел, думая о том, стоит ли рассказать девушке о поцелуе в аэропорту.

— Митя, что с тобой? — Марина тут же заметила в нем перемену настроения.

— Ничего, — откликнулся он, решив, что лучше пока держать все в секрете. — Просто я до сих пор не могу привыкнуть, что вижу.

Митя рассуждал так: если Юля ничего не рассказала своей сестре, то сам он уж тем более не имеет права вмешиваться.

— Должно быть, это так здорово все видеть практически в первый раз? — не подозревая, что происходит в Митиной душе, спросила Марина.

— Здорово, — его глаза загорелись радостью. — Знаешь, что было особенно интересно? — Что? — Марина подняла голову и посмотрела в любимые глаза.

Митя чмокнул Марину в кончик носа и сказал:

— То, что я ужасно глупо испугался собственного врача.

— Как это? — недоуменно вскинула брови Марина.

— Врач, который делал мне операцию, — чем-то похож на медведя, такой огромный бородатый англичанин. А повязку мне снимали в полутемной комнате, поэтому первое, что я увидел, — это заросшее бородой лицо моего доктора. Я шарахнулся в сторону, меня подхватили под руки. — Митя помолчал. — Я никому этого не рассказывал, только тебе.

— Смешной случай, — улыбнулась Марина. — Но с другой стороны, твоя реакция понятна, ты же до этого вообще ничего не видел, а тут раз, и такое страшилище. А я? Когда ты меня увидел, что ты испытал? Она затаила дыхание, ожидая ответа на свой вопрос.

— Я был восхищен, — искренне ответил Митя. — Ты такая красивая, такая милая, тебя хочется защищать и оберегать от всего плохого.

— Как маленького ребенка? — мгновенно надулась Марина.

— Совсем нет, — покачал головой Митя. — Ты взрослая и умная, но в то же время очень трогательная.

— Я люблю тебя, — прошептала девушка.

— Я тоже тебя люблю, — эхом откликнулся он.

Марина вернулась домой через час. Юлька в это время, напившись чаю с медом, приготовленным Генриеттой Амаровной, уже спала. По крайней мере, делала вид, что спит. На самом же деле она лежала в постели, глядя в темноту, и слышала, как пришла Марина.

— Юля дома? — сходу спросила она.

— Дома, — откликнулась Генриетта Амаровна. — Только ты ее не тревожь, она спит.

— Спит? В, такое время? — удивил ась Марина.

— Ей нездоровится, — пояснила бабушка. — Не буди ее.

— Хорошо, — пожала плечами Марина. А родители уже ушли?

— Ушли.

Больше Юля ничего не слышала, кроме тихого перешептывания. Постепенно все стихло, и она почувствовала, как на нее наваливается сон.

Юльке приснился Митя. Его красивые зеленые глаза смотрели на нее ласково и чуть насмешливо. Юля тоже улыбалась, ей нравилось, что Митя смотрел на нее с восхищением и, обнимая, шептал: «Я знал, что ты приедешь меня встречать, Марина».

«Марина? Какая Марина? Я не Марина», ей хотелось закричать, но она не смогла: вдруг показалось, что горло сдавливает какая-то страшная волосатая лапа. Юлька скосила глаза в сторону и увидела перед собой злобно ухмыляющуюся Марину. Юля в ужасе вскрикнула и… проснулась.

Но лапа не исчезла. Девушка вздрогнула, пытаясь нащупать кнопку ночного светильника. И только когда комнату озарил тусклый свет, она наконец поняла, откуда взялась эта волосатая лапа — это была всего лишь Юлина кошка, Негодяйка. Видимо, ночью она пришла к Юльке в постель, как это частенько бывало, прижал ась к ней, чем и напугала.

Сама Негодяйка выглядела не менее испуганной, чем ее хозяйка. Она щурила зеленые глазенки и пыталась понять, почему ее любимая Юлька так кричала.

— Уф, Негодяйка, как же ты меня напугала, — прижимая к себе кошку, сказала Юля. Ложись, — укладывая ее у себя в ногах, приказала девушка.

Негодяйка послушно улеглась на указанном ей месте и замурлыкала. А Юлька стала вспоминать свой сон. Что было до того, как появилась волосатая лапа? Ах да, Митя обнимал ее и хотел поцеловать. Опять?

Девушка уткнулась носом в подушку и прошептала:

— Не хочу об этом думать, не хочу. Ведь он мне даже не нравился раньше. Нельзя больше о нем думать.

Однако чем больше Юлька убеждала себя в том, что о Мите лучше не вспоминать, тем Навязчивее этот высокий светловолосый парень всплывал в памяти.

«Неужели я в него влюбилась?»— спрашивала себя Юлька, и внутренний голос отвечал ей, что так и есть на самом деле.

Промучившись полночи, Юля наконец поняла, что действительно влюбилась в Митю. Ее одновременно и пугало это новое чувство, и заставляло трепетать в каком-то радостном возбуждении. Коля Ежов мгновенно отошел на второй план. Да она даже и не вспомнила о нем. Но вот Марина… Как же быть, ведь она ее лучшая подруга и сестра? Юлька не могла посягнуть на Митю, потому что он — парень Марины, а не ее, а значит, то, что Юля влюбилась в Митю, — настоящее предательство по отношению к Марине. Нет, на предательство она никак не была способна.

И тогда Юля решила, что будет хранить свою любовь в тайне ото всех и никто никогда не узнает об этом, тем более Марина. Именно с. этой мыслью девушка снова уснула и уже не просыпалась до самого утра.

7

Марина проснулась с ощущением огромного счастья, которое не покидало ее со вчерашнего дня., — приподнятом настроении она умылась, причесалась и, заглянув на кухню, спросила у Генриетты Амаровны:

— Юля еще не проснулась?

— Нет, — покачала головой бабушка.

— Тогда пойду разбужу ее. — И она направилась в комнату сестры.

Юля уже проснулась, но вставать ей не хотелось.

— Все еще лежишь? — входя в комнату, спросила Марина.

— Сегодня воскресенье, можно и подольше поваляться, — буркнула Юля.

— Я сегодня буду показывать Мите Москву, — сообщила Марина. — Пойдем с нами?

— Я-то тут при чем? Вы собирались, вы и идите, — продолжала огрызаться Юля.

— У тебя что, настроение плохое? — опешила Марина.

— Плохое. — Юля замолчала.

— Я просто подумала, может, мы вчетвером погуляем, ведь вчетвером веселее, — искоса глядя на Юлю, сказала Марина.

— Почему это вчетвером? — не поняла Юля.

— Ну, я с Митей и ты с Колей, — пояснила Марина.

— Ой, Коля, — внезапно вспомнила Юля, я же обещала ему позвонить. — Она вскочила и бросилась в прихожую к телефону.

— Не забудь позвать его на прогулку.

Коля очень обрадовался, когда услышал голос Юли.

— Как ты? — заботливо осведомился он.

— Нормально, уже ничего не болит, — ответила Юля. — Хочешь, погуляем сегодня.

— Хочу, — обрадовался Коля.

«Он так любит меня», — пронеслось у Юли в голове, и ее неожиданно пронзило непонятное чувство вины перед Колей.

— Тогда заходи за мной через час, — проговорила девушка. — Только не опаздывай.

— Ни на минутку не опоздаю, — пообещал парень и повесил трубку.

— Ну как? — поинтересовалась Марина.

— Через час Коля зайдет.

— Вот и замечательно, тогда я звоню Мите.

Юлька сама не могла объяснить, как получилось, что она согласилась на эту прогулку. Но менять планы было поздно.

Митя пришел через полчаса. Юле показалось, что сегодня он выглядит еще привлекательнее чем вчера. Он был без очков, и его открытый взгляд смущал Юлю. Куда легче было, когда его глаза закрывали темные стекла и не было необходимости встречаться с ним взглядом. И все равно он был очень красивым. Огромным усилием воли Юля заставила себя думать о Мите только как о парне своей сестры, а не как о привлекательном и интересном молодом человеке. Она сказала «привет» и, повернувшись, скрылась в кухне.

— Митя, ты завтракал? — тем временем спросила Марина, как гостеприимная хозяйка принимая Митину куртку и вешая ее в шкаф.

— Нет, — немного смутившись, честно признался парень. — Ты как только позвонила, я сразу собрался и пошел к тебе.

— Тогда пойдем на кухню, бабушка как раз блинчиков напекла, — позвала Марина.

Генриетта Амаровна усадила Марину, Юлю и Митю за стол, налила всем чаю и, пожелав приятного аппетита, отправилась смотреть телевизор.

За завтраком Юлька старалась не встречаться взглядом с Митей. Да и Митя тоже был явно смущен. Одна только Марина ничего не замечала. Она, ни на минуту не замолкая, рассказывала о том, куда они пойдут.

Внезапно зазвонил телефон.

— Я возьму трубку, — сказала Марина и, вскочив, побежала в прихожую.

Юля и Митя остались наедине. Юля совершенно растерялась она не знала, как себя вести, не знала, о чем говорить. И вдруг Митя заговорил:

— Юля, ты меня прости за вчерашнее.

— А я и не обижалась, — стараясь казаться как можно спокойнее, пожала плечами девушка.

Митя помолчал, как будто собираясь с мыслями, а потом сказал:

— Я думаю, не стоит рассказывать Марине о том… о том, что я перепутал вас в аэропорту.

— Наверное, нет, — опуская глаза, проговорила Юля.

— Я признаю, что это только моя ошибка, — продолжал парень.

— Я тоже должна была что-то сказать, предупредить, — покачала головой девушка.

— Теперь это неважно. Главное, чтобы Марина не знала, ей будет неприятно, — Митя отставил от себя пустую чашку. — Всякое в жизни бывает, даже такое.

— Да, — погрустнев еще больше, кивнула Юля.

В этот момент на кухню вернулась Марина.

— Звонил Александр Иванович, спрашивал, как ты, — обратилась она к Юле.

И в этот момент Марина заметила, что Митя и Юля сидят такие серьезные и грустные, как будто только что поссорились.

— Что это с вами? — спросила она.

— Ничего, — в один голос ответили Юля и Митя.

Марина подозрительно посмотрела сначала на парня, потом на сестру.

— А почему у вас лица такие, будто вы лимон проглотили?

Подруга сделала вид, что закашлялась, после чего сказала:

— Все нормально. Просто Митя спросил меня, куда именно ты собираешься его вести, а я ответила, что ты сама должна это решить. Правда ведь? — Юля самоотверженно посмотрела в глаза Мити.

Тот медлил всего секунду, а потом, кивнув, подтвердил:

— Правда.

Но Марина, похоже, не очень поверила, потому что только покачала головой, обняла Митю за плечи и, прижавшись щекой к его щеке, прощебетала:

— Врете вы все. А программы у меня две: во-первых, можно походить по музеям или каким-нибудь выставкам; во-вторых, можно просто погулять по Москве, посидеть в нашем кафе, к тому же погода на улице чудесная. Ну как?

— Второе, — решительно кивнул Митя. — По музеям еще успеем. Мне бы хотелось просто погулять.

В дверь позвонили.

— Наверное, это Коля, — облегченно вздохнула Юлька и кинулась в прихожую.

Она действительно испытала огромное облегчение от того, что больше не нужно оставаться с Митей и Мариной, чувствуя себя лишней.

Коля был в своей старенькой куртке и вязаной шапочке. Юля подумала, что по сравнению с Митей он выглядит каким-то убогим. Но она тут же себя одернула. Коля не виноват, что у него нет денег на хорошую одежду, ведь он живет вдвоем с мамой, которая зарабатывает столько, что едва удается сводить концы с концами. К тому же Юлин папа свою дочь всегда учил, что встречают по одежке, а провожают по уму. Главное, что у человека в душе. А в душе Коля оказался совсем не таким плохим, как многие о нем думали. Просто Юля сумела увидеть в нем много хорошего, и под ее влиянием бывший двоечник и хулиган начал меняться прямо на глазах.

— Привет, — поздоровался Коля, нерешительно топчась на пороге.

— Проходи, — позвала Юля. — Мы уже почти готовы.

— Кто это мы? — мгновенно помрачнел Коля. — Я думал, что мы пойдем вдвоем.

— Еще Марина с Митей. Помнишь, я тебе рассказывала про него.

— А-а, понятно, — протянул Коля, хотя ровным счетом ничего не понимал.

— Ну вот, а теперь Марина хочет показать ему Москву, ведь он ее никогда не видел, хотя и прожил здесь всю жизнь. Они пригласили нас составить им компанию. В кафе посидим, на Красную площадь сходим. Или ты против?

— Да нет, — покачал головой Колька. — Так даже веселее.

Честно говоря, ему действительно было все равно, с кем идти гулять, лишь бы рядом была Юлька. Как ни странно, но вместе с этой веселой, иногда слишком правильной, иногда вспыльчивой девчонкой Коле было удивительно хорошо и спокойно. Юлька была самой красивой, самой доброй, и Коля даже не представлял, как раньше мог жить без нее. И сейчас она стояла перед ним в облаке золотистых волос и смотрела на него как-то ласково и немного грустно.

— С тобой что-то не так, — полуутвердительно, полувопросительно сказал он.

Юлька удивленно приподняла брови:

— Не так?

— Ну да, я же вижу, тебя что-то тревожит. — Коля взял Юльку за руку.

— Ничего меня не тревожит. — Отдернув руку, она крикнула: — Эй, вы идете?

— Да, — вышла из кухни Марина, ведя за собой Митю. — Привет, — поздоровалась она с Ежовым.

— Привет, — отозвался Колька и с удивлением воззрился на Митю.

— Это Митя, а это Коля, — представила их друг другу Марина.

Парни пожали руки, при этом Юля заметила, что Коля посмотрел на Митю с какой — то скрытой неприязнью. А может быть, ей это просто показалось.

Через несколько минут все вместе вышли из подъезда и отправились в центр. Митя радовался и удивлялся всему, словно ребенок.

— Подумать только, я ведь много раз бывал здесь и даже не представлял, какая красота меня окружает! — то и дело восклицал он.

Когда ребята оказались на Красной площади, Митя вздохнул:

— Жалко, что мы не захватили фотоаппарат.

— А вот и захватили, — Марина полезла в сумку и вытащила черный футляр. — Вставайте втроем, я вас сфотографирую, — приказала она.

Коля обнял Юлю, а Митя встал рядом. Как много бы отдала Юлька, чтобы в этот момент на месте Коли был Митя. Потом она фотографировала Марину и Митю вдвоем. Неожиданно ей пришла совершенно сумасбродная идея: сделать для себя фотографию Мити без Марины. Поддавшись порыву, она отвела объектив фотокамеры немного в сторону, захватив лицо Мити крупным планом, и несколько раз нажала на кнопку.

К вечеру ребята зашли в кафе, в котором раньше подрабатывала Марина.

— Марина! — раздался чей-то голос. Девушка повернулась и увидела свою бывшую напарницу Лену.

— Какими судьбами? — Лена была явно рада видеть свою знакомую.

— Гуляли и решили заглянуть сюда, — улыбнулась в ответ Марина.

— Что будете заказывать?

Ребята, посовещавшись, заказали кофе с пирожными и круассанами. Через пятнадцать минут Лена принесла заказ и стала расставлять его на столе, с явным интересом поглядывая на Митю. Еще бы! Не каждый день встречаются такие симпатичные парни с необыкновенными зелеными глазами. Марина заметила этот взгляд и нахмурилась, успокаивало ее только то, что Митя смотрел только на нее. Казалось, кроме нее, он вообще не замечает ничего вокруг.

Юля тоже все это видела, и на душе у нее кошки скребли;

— Ты почему не ешь? — отвлек Юлю от размышлений голос Коли.

Он подвинул ей поближе тарелку с пирожным.

— Мне не хочется.

Колька расстроился, но Юля этого не заметила. Ее взгляд был устремлен на Митю. А он, не обращая ни на кого внимания, что-то шептал Марине на ухо. Юлька почувствовала, как постепенно в ней вскипает злость: на Марину и на Митю — за то, что они так счастливы, на Колю — потому что он, не зная, что творится у нее на душе, докучает ей своей заботой.

— Юля, да что с тобой? — неожиданно спросил Коля. — Что-то случилось? Ты как будто сама не своя.

— Отстань от меня! — Юлька вскочила, не замечая обращенных на нее недоуменных взглядов. — Я домой хочу! И вообще мне все надоело!

С этими словами она бросилась прочь из кафе.

— Юля! — Коля тоже вскочил из-за стола и, схватив куртку, побежал вслед за ней и через секунду скрылся за дверью.

— Что это с ней? — Марина встревоженно смотрела на двери кафе.

— Кажется, я знаю, в чем дело, — задумчиво проговорил Митя.

Марина чуть не поперхнулась кофе. Интересная получалась ситуация: Марина, лучшая подруга и практически сестра Юли, не знала, почему та так неожиданно убежала из, кафе, а Митя, оказывается, знал.

— Что? — изумленно повернулась она к Мите. — Что это значит?

— Это значит, что я догадываюсь, почему Юля убежала, — проговорил он, и лицо его при этом посерьезнело.

— И почему же?

— Понимаешь, — Митя взял Марину за руки, — я не хотел тебе рассказывать, но, по всей видимости, все-таки придется это сделать.

— О чем рассказывать? — взгляд Марины был полон тревоги, и Митя невольно отвел глаза в сторону.

— В аэропорт ведь вместо тебя приехала Юля. Так?

— Так, — согласилась Марина. — И что дальше?

— А то, что я вас нечаянно перепутал, — выпалил Митя.

— Как это перепутал?

— Ты только не волнуйся, — Митя еще крепче сжал Маринины ладошки в своих руках. — Дело в том, что когда я увидел Юлю, то подумал, что это ты. Я подошел и поцеловал ее. Только в машине выяснилось, что меня встречала вовсе не ты, а твоя сестра. Вот!

Марина молчала так долго, что Митя даже испугался.

— Марина, все произошло совершенно случайно. Я до сих пор чувствую себя не в своей тарелке, — мягко проговорил он.

— Разве ты не понял, что это не я? — На глазах Марины показались слезы. — Когда ты не видел, то узнавал меня даже по шагам.

— Да, но, наверное, что-то во мне изменилось с тех пор, как зрение стало восстанавливаться. — Митя опустил голову и вздохнул. — Я даже не знаю, как тебе объяснить…

— Объясни как есть, — перебила его Марина, вырывая свои ладони из его рук. — А то получается, что весь наш разговор состоит из каких-то недомолвок.

— Поначалу, когда зрение только начало восстанавливаться, я по привычке больше полагался на обоняние и осязание, чем на собственные глаза. Но постепенно в этом отпала всякая необходимость — видеть-то я начинал все лучше и лучше. Возможно, именно поэтому я, когда увидел Юлю в аэропорту, доверился не своим ощущениям, а своим глазам, говорил Митя, нервно вертя в руках ложечку для пирожных.

Марине очень хотелось поверить ему, тем более, что по всей видимости, он не собирался никого обманывать, был совершенно искренен. Но поверить почему-то никак не получалось: ей казалось, что Митя чего-то недоговаривает.

— Ладно, будем считать, что ты мне все объяснил, — собравшись с духом и пряча гордость глубоко в сердце, согласилась Марина. — Но тогда как объяснить поведение Юльки?

— Очень просто: она в меня влюбилась, выпалил Митя.

Девушка вытаращила глаза:

— Влюбилась? И ты так спокойно об этом говоришь?

— А как я еще должен об этом говорить? пожал плечами Митя. — Я, честное слово, даже предположить не мог, что все так получится. А теперь не знаю, что делать. Мне искренне жаль Юлю, но я люблю только тебя.

— Я знаю, — кивнула Марина, — но она же моя сестра. Как она посмела влюбиться в тебя?

Митя улыбнулся наивности девушки:

— Сердцу не прикажешь. Я впервые оказался в такой ситуации и совершенно не знаю, как поступить.

— Я все решу и без тебя, — надулась Марина. — Ты не виноват.

Митя встревоженно посмотрел на нее: в этот момент она была похожа на разъяренную фурию.

— Марин, только не устраивай скандалов. Мне бы очень не хотелось, чтобы из-за меня ты поссорилась со своей сестрой, — попросил он.

— Я не буду ссориться, — пообещала Марина, хотя про себя уже решила, что все будет как раз наоборот.

8

Ежов догнал Юлю на углу.

— Юля, куда ты? — Коля схватил ее за руку и повернул лицом к себе.

— Куда-нибудь, только бы подальше отсюда, — огрызнулась девушка.

— Да что с тобой происходит? — Колька уже начинал злиться, потому что никак не мог понять поведения своей девушки, а та в свою очередь даже не собиралась давать каких-либо объяснений.

— Ничего со мной не происходит, — отрицательно покачала головой Юля. — Коль, оставь меня, пожалуйста, одну, я тебя очень прошу.

— Юля…

— Оставь меня! — крикнула она и, повернувшись, кинулась прочь.

Юля бежала по улице, и ей казалось, что весь мир, который она раньше так любила, рушится прямо на глазах. Она сама себе не могла объяснить, откуда взялась эта злость, эта ненависть ко всем вокруг, которая в этот вечерний час гнала ее по улицам. Хотя нет, Юлька знала — все из-за Мити и Марины, из-за того, что они так счастливы друг с другом, в то время как сама Юлька страдает и ненавидит всех и вся за свои страдания.

Через двадцать минут она устала бежать и остановилась, с удивлением оглядываясь по сторонам. Она оказалась в каком-то незнакомом сквере. Здесь было тихо, на небольшой аллее стояли скамейки.

Снова пошел снег, мягкий, пушистый, как будто где-то в небе кто-то нечаяннопорвал пуховую подушку и все ее содержимое посыпалось на землю. Юлька подняла голову, подставляя разгоряченное от быстрого бега лицо ледяным снежинкам. Она почувствовала, как на нее накатывает ужасная усталость. Захотелось домой, под теплое одеяло, чтобы никого не видеть и не слышать. Но дома были Марина и Генриетта Амаровна, которая обязательно бы стала приставать с вопросами. Нет, идти домой Юлька никак не хотела. Можно было бы переночевать у папы и Елены Викторовны, однако, вспомнив еще об одной сладкой парочке, Юля напрочь отвергла эту мысль. Наблюдать, как ее отец и мать Марины счастливы друг с другом, точно так же, как Марина и Митя, девушке не хотелось.

— Утю-тю-тю, кто это тут такой ходит? — Юлька очнулась от своих мыслей и увидела, что на нее надвигается темная фигура.

— Кто же тебя, лапонька моя, одну так поздно гулять отпустил? — Приближающийся тип был на голову выше Юльки.

На вид ему было лет тридцать, и он был явно пьян, потому что все время пошатывался и иногда икал. Юлька решила, что лучше ничего не отвечать, а поскорее уйти. Однако у пьяного типа, по всей видимости, были другие планы. Он начал надвигаться на девушку, бормоча что-то непонятное. Она убежала бы, но позади оказалась длинная цепь сугробов, огибающая аллею, а впереди был этот пьяный тип.

— Что вам нужно? — Юлька постаралась придать своему голосу как можно больше уверенности.

— Мне-то? А вот сейчас я подойду поближе — и узнаешь.

— Лучше не подходите, — голос Юльки задрожал. — Я кричать буду.

— Гы-гы-гы, — заржал хулиган. — Думаешь, все так и бросятся тебе на помощь? Как бы не так! — И он, схватившись за капюшон ее дубленки, притянул девушку к себе.

— А ну отпусти ее, — раздался позади знакомый голос.

— Коля, это ты?

— Кто это тут пищит? — на секунду ослабил хватку пьяница.

Этой секунды Коле как раз хватило для того, чтобы точным и сильным ударом руки выбить Юльку из лап хулигана, а затем резким толчком послать противника прямо в сугроб.

— Ах вы… — пьяница беспомощно барахтался в снегу.

— Бежим! — крикнул Коля и, вцепившись в рукав Юлиной дубленки, потащил ее за собой.

Они бежали так, как будто за ними гналась целая стая волков. Отдышаться удалось лишь тогда, когда они уже оказались в метро.

— Очень испугалась? — спросил Коля, заглядывая девушке в глаза.

— Очень, — кивнула она. — Слушай, а что ты делал в сквере? — прищурилась Юля, постепенно приходя в себя. — Ты что, следил за мной?

Коля отвернулся к окну и признался:

— Ну да, следил. Я просто не мог бросить тебя одну в таком состоянии. Ты, конечно, можешь на меня кричать, ругаться, но я люблю тебя, а потому не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Коля замолчал, так и не отворачиваясь от окна.

Юля тоже молчала. Наверное, она должна была поблагодарить Колю, обнять его, поцеловать, как это обычно бывало, когда Коля делал что-то хорошее. Но девушка не могла этого сделать, ведь она теперь любила другого и признаться в этом тоже не могла: тот, в кого ее угораздило влюбиться, не просто чужой парень — он парень ее сестры и подруги.

— Ты прости меня, — наконец произнесла Юлька. — Ты правильно поступил, а я даже не знаю, что со мной случилось.

— Я не обижаюсь, — повернулся Коля и попытался обнять ее, но она отстранилась.

— Не надо.

— Почему?

— Потому что я слишком расстроена.

Коля ничего не ответил, но обнимать Юлю больше не стал. До ее дома они шли молча, боясь нарушить неосторожным словом установившееся между ними перемирие. Перед Юлиным подъездом они остановились.

— Встретимся завтра в школе? — спросил Коля.

— Да, конечно… — Юля замялась и, не глядя на него, сказала: — Ну я пошла. Генриетта Амаровна уже, наверное, места себе не находит от беспокойства.

— Иди, — кивнул Коля, и девушка, не оборачиваясь, быстро вошла в подъезд.

Марина очень удивилась, когда, вернувшись домой, узнала от бабушки, что Юли еще нет дома.

— Муся, что случилось? Вы же уходили все вместе.

— Потом они с Колей пошли гулять, — не моргнув глазом, соврала Марина. — Бабуль, когда она вернется, скажи, чтобы зашла ко мне.

— Что за таинственность? — удивилась Генриетта Амаровна. — Разве ты сама не можешь этого сделать?

— Ба, так надо, и не спрашивай меня больше ни о чем. — Марина умоляюще посмотрела на бабушку.

— Ну хорошо, — растерянно проговорила та. — Раз надо — значит, надо.

— Спасибо, ба. — Марина чмокнула бабушку в морщинистую щеку и скрылась за дверью своей комнаты..

Юля пришла минут через двадцать. У нее было такое лицо, что проницательная Генриетта Амаровна сразу поняла — девочки поссорились.

— Юленька, Марина просила тебя зайти к ней, — осторожно начала бабушка.

— Зачем? — буркнула Юля.

— Ну этого-то я уж точно не знаю, — развела руками Генриетта Амаровна.

— Тогда передайте ей, что если надо, то пускай сама заходит.

— Но, Юля…

— Я устала, — отрезала Юля и пошла к себе.

— Детский сад какой-то, — покачала головой бабушка и пошла к Марине в комнату, чтобы передать ответ Юли.

Марина слышала все, о чем говорили бабушка и сестра, а потому, не успела Генриетта Амаровна переступить порог комнаты, Марина сказала:

— Я все слышала. Хорошо, я к ней пойду, — и, вскочив с кровати, бросилась в коридор.

— Что-то будет, что-то будет, — взволнованно бормотала Генриетта Амаровна, но вмешиваться до поры до времени не собиралась, считая, что молодежь должна сама улаживать возникающие проблемы.

А Марина тем временем ворвалась в комнату Юли.

— Мне надо с тобой серьезно поговорить, — начала она.

— Говори, — спокойно кивнула Юля.

— Я знаю, почему ты убежала из кафе.

— Да-а?.. — протянула Юля, усаживаясь на свою кровать. — И почему же?

— Потому что ты не можешь видеть, как нам хорошо с Митей вдвоем, потому что я знаю, как он поцеловал тебя в аэропорту, потому что ты влюбилась в него, — безжалостно сыпала обвинениями Марина. — Ты, моя лучшая подруга, моя сестра, предала меня.

— Я не предавала, — попыталась защититься Юлька, мгновенно изменившись в лице. — Я не хотела тебя расстраивать, я не хотела, чтобы ты переживала и страдала.

— А ты думаешь, я сейчас не страдаю? — с сарказмом спросила Марина. — Если бы ты мне сразу рассказала… А теперь я тебе больше никогда не смогу доверять.

— Марина, это получилось случайно. — Юля вновь сделала попытку защититься. — Я не хотела.

— Чего ты не хотела? — Марина перешла на крик. — Не ври мне! И вообще, здорово ты это придумала. Значит, когда Митя был слепым, он тебе и даром был не нужен. Кто, как не ты, отговаривал меня встречаться с ним? Кто говорил, что слепой — это обуза на всю жизнь? А теперь, когда он стал видеть, ты сразу на него и накинулась.

— Неправда! — выкрикнула Юля. — Не нужен мне твой Митя! Мне вообще никто не нужен.

— Я тебе не верю, — замотала головой Марина. — Больше не смей приближаться ни ко мне, ни к нему. Слышишь?

— Ну и пожалуйста, — изо всех сил стараясь сохранять самообладание, проговорила Юля.

— Я тебя ненавижу! — в слезах выкрикнула Марина и бросилась вон из комнаты.

Юльку тоже душили слезы, но она не стала плакать — просто из принципа. Да, она была виновата, она предала Марину. Но с другой стороны, вся ее вина заключалась только в том, что она просто влюбилась не в того человека.

«Я уйду отсюда», — решила для себя Юля. Теперь, когда Марина не хотела ее видеть,

— Оставаться жить в этой квартире было бессмысленно. Как хорошо, что папа живет в том же подъезде и всегда, в любое время, она может уйти к нему.

— Можно? — в комнату заглянула Генриетта Амаровна.

— Можно, — тяжело вздохнула Юля.

— Что-то произошло? Вы поругались? — осторожно спросила бабушка. — Марина плачет, на тебе лица нет. Что происходит? Может быть, кто-нибудь мне объяснит?

— Да, мы поссорились, — кивнула Юля.

— Из-за чего?

— Я не могу этого сказать, — ответила девушка, бессмысленно перебирая бахрому на покрывале кровати.

— Та-ак, понятно, — кивнула бабушка. — Я не буду вмешиваться, просто хочу посоветовать, что никогда нельзя ссориться, какие бы разногласия между вами ни происходили. И все равно я думаю, уже завтра вы помиритесь, — улыбнулась она.

— Нет, — сурово покачала головой Юля. — Я ухожу жить к папе.

Генриетта Амаровна оторопело посмотрела на Юлю: в ее лице было столько решимости, что бабушка решила не спорить.

— Ты действительно считаешь, что это необходимо? — спросила она.

— Да, — не собиралась отступать Юля.

— Что ж, тогда иди, хотя меня твое решение очень расстроило.

— Простите меня, Генриетта Амаровна, — искренне попросила Юля, — но так будет лучше. — Делай как знаешь, — обреченно махнула рукой женщина и вышла из комнаты.

9

Юля ушла в тот же вечер. Папа очень удивился, когда она заявила, что остается у него, но вопросов задавать не стал. Александр Иванович вообще очень уважал свою дочь и всегда, даже когда Юля была маленькой,обращался с ней на равных. Юля очень это ценила и была благодарна отцу за то, что он никогда без разрешения не пытался влезать в ее личную жизнь.

Зато Елена Викторовна просто измучила Юлю расспросами, потом собственными домыслами, потому что Юля наотрез отказалась что-либо объяснять, а в заключение женщина заявила, что вообще отказывается понимать современных подростков. На том все и успокоились. Юля стала жить вместе с отцом и Марининой мамой, а Марина осталась с Генриеттой Амаровной.

На следующее утро Юля собралась буквально за считанные минуты.

— Что это ты так рано? — спросил дочь Александр Иванович, когда та уже одевалась в прихожей.

— Сегодня мне нужно пораньше, — уклончиво ответила девушка.

На самом деле она не хотела признаваться, что идет так рано только потому, что у нее нет никакого желания встречаться с Мариной.

Около школьного крыльца Юля увидела Ежова. Уже подходя к нему, она заметила, как парень кинул в сугроб недокуренную сигарету. Раньше Юля постоянно боролась с этой вредной привычкой, но теперь — и Юлька сама этому удивилась — ей было все равно, курит он или нет.

— Привет, — поздоровался Коля.

— Привет, — кивнула Юля. — Ты почему не заходишь?

— Я это… — замялся Коля, — воздухом дышу, — нашел он не самое удачное объяснение.

— Я видела, как ты выбросил сигарету, — сказала Юля, — так что можешь не врать.

И она, обойдя парня, направилась к дверям школы.

— Я тебе звонил, но Генриетта Амаровна сказала, что ты теперь живешь у отца, — услышала она голос Ежова.

Девушка повернулась:

— Да, ну и что?

— Вы поссорились с Мариной? — вопросом на вопрос ответил Коля.

— Да.

— Из-за чего?

— Не скажу.

— Почему?

— Не скажу, и все, — начала злиться Юлька. — Что за дурацкая манера — вечно доставать меня своими «зачем» и «почему».

— Юля, что с тобой? Тебя в последние дни совершенно нельзя узнать. — Коля подошел к Юле почти вплотную. — Ты хочешь поссориться?

— Я не хочу ссориться, если ты не будешь меня доставать, а ты именно этим в последнее время и занимаешься, — отрезала Юля и не оборачиваясь вошла в школу.

— Я все равно выясню, что с тобой такое творится!

Первое, что сделала Юля, когда вошла в класс, — это пересела со своего места на первой парте, где она сидела вместе с Мариной, на другой ряд. Коля предложил было ей место рядом с собой, но Юля решительно отказалась.

Марина как будто и не заметила перемен. Она как ни в чем не бывало села за свою парту и принялась готовиться к уроку.

Зато Людмила Сергеевна Кошкина, которую Юлька просто терпеть не могла, не преминула спросить, почему это Туполева оказалась на другом месте.

— Мне так захотелось, — с вызовом ответила Юля. — По-моему, у нас места еще не приватизируют.

Юля невзлюбила Кошку с тех пор, как папа Марины, Евгений Николаевич, ушел от Марининой мамы к Людмиле Сергеевне. Юлька до сих пор помнила, какая обида за Марину и ее маму поднялась тогда в ее душе. Именно в тот самый момент она решила, что сделает все, чтобы отравить жизнь Кошке, по крайней мере, хотя бы в школе. И даже то обстоятельство, что спустя некоторое время Евгений Николаевич ушел и от Людмилы Сергеевны, нисколько не умаляло ее вины в глазах Юли.

— Нет, места у нас ни за кем не закреплены, — внимательно посмотрев на Юлю, проговорила Людмила Сергеевна. — Но, может, ты объяснишь, чем тебе не нравится сидеть за первой партой?

— Всем, — буркнула Юля. — Я не хочу никому ничего объяснять.

— Мировая новость — АББА распалась! — съязвил Борька Шустов.

— Заткнись, — повернулась к нему Юля.

— Я прошу прекратить препираться, — ледяным голосом оборвала Кошка. — Хорошо, Туполева, можешь сесть.

Юлька демонстративно отвернулась к окну, при этом краем глаза заметив, что Марина даже не обернулась в течение всего этого скандального диалога.

— А теперь начнем урок. — Кошка, усевшись за учительский стол, раскрыла журнал: Так, кто пойдет к доске?

Все разом замолчали и притихли.

— Шустов, ты уже сегодня подал голос, горло прочистил, поэтому, думаю, для тебя не составит труда ответить домашнее задание, продолжала говорить Кошка.

— Я? — удивленно вскинул брови Шустов, как это обычно всегда и бывало, когда его вызывали к доске. — А почему я?

— Потому что домашнее задание существует для всех, и для тебя в том числе тоже.

Шустов нехотя поднялся и поплелся к доске.

— Все из-за тебя, Туполева, — прошипел он, проходя мимо Юлиной парты. — Я с тобой еще разберусь…

Шустов получил двойку, и, как только прозвенел звонок с урока и Юлька, взяв сумку с учебниками, вышла из класса, перед ней возник Борька.

— Слушай сюда, Туполева, — начал он. — Ты это, давай бросай Кошку доводить.

— Я никого недовожу, — покачала головой Юля. — Ты бы лучше учил уроки, Шустов, тогда и к доске не страшно выходить.

— Но, но, поговори еще, — сразу набычился Шустов. — В общем, я тебя последний раз предупреждаю: если еще раз Кошку разозлишь — в глаз получишь.

— От тебя, что ли? — высокомерно спросила Юля.

— От меня.

— Ну давай попробуй.

— И попробую…

— Отойди от нее. — Рядом с Борькой возник Ежов.

— Чего?

— Того, отойди, — повторил Коля.

— Ты чего, Колян, совсем сдурел? Из-за зубрилки на старых друзей бочку катить? Сэр, эта любовь вас погубит, — захихикал Шустов.

— Я, по-моему, ясно сказал, чтобы ты отстал от нее, — все тем же угрожающим тоном продолжал Ежов, и Юлька увидела, как он сжал руки в кулаки.

Шустов, по всей видимости, совершенно не ожидал такого. Он посмотрел на Колю, потом на Юльку, потом снова на Колю.

— Придурки, — наконец изрек он и, повернувшись, пошел прочь по коридору.

— Ты так и будешь за мной шпионить? — накинулась на Ежова Юлька, как только Шустов скрылся из виду.

— Я не следил, я случайно мимо проходил, — нисколько не смутившись, ответил Коля. — Я просто не мог ему позволить угрожать тебе. Я хотел помочь.

— Помог? Вот и спасибо. — С этими словами Юля развернулась и ушла, а Коля беспомощно смотрел ей вслед.

После школы Юлька прямиком отправилась в фотоателье, чтобы проявить пленку и сделать фотографии, на которых был Митя. Как-то так получилось, что из-за всех событий, которые случились за последние два дня, Марина совершенно забыла о пленке. Зато Юля прекрасно о ней помнила. Юльке было даже на руку, что они с Мариной поссорились, потому что теперь она спокойно может заполучить фотографии любимого человека.

Где-то в глубине души у Юльки было предчувствие: все, что она делает, — совершенное безумие, Митя никогда не будет с ней. Однако ничего поделать с собой она не могла. Ее как будто затягивал черный омут, не позволяя даже на минуту задуматься о последствиях, о чувствах тех людей, которым она делает больно.

Ближайшее ателье находилось в большом универмаге, и Юля зашла в него. Дожидаясь, пока проявят пленку, она решила прогуляться по магазину.

В одном из отделов Юлька наткнулась на красивую рамку для фотографий и, поддавшись порыву, купила ее. «Я вставлю в нее Митину фотографию и никому ее не покажу», — решила она.

Через два часа Юлька пришла домой, бережно прижимая к груди пакет с отпечатанными фотографиями.

Дома был только Александр Иванович.

— Как дела на учебном фронте? — весело поинтересовался он.

— Хорошо, — кивнула Юля.

— Обедать будешь?

— Потом, у меня дело есть.

Заперевшись в комнате, Юля начала перебирать фотографии, разглядывая их, особенно те, на которых был запечатлен Митя. Правда, на всех, кроме двух сделанных Юлей, снимках Митя был с Мариной, и от этого у нее опять испортилось настроение. Однако, взяв себя в руки, Юля отложила две фотографии, где Митя был один, остальные убрала обратно в конверт и, выглянув из комнаты, крикнула:

— Пап, можно тебя на минуточку?

— Что случилось? — спросил Александр Иванович, входя в комнату.

— Пап, у меня есть просьба. Я тут фотографии отпечатала… Ты бы не мог отнести их Марине? — попросила Юлька и покраснела под внимательным взглядом отца.

— Отнесу, — кивнул Александр Иванович, взял у нее конверт, но уходить не собирался.

— Ты что? — вопросительно взглянула на него дочь.

— Юля, может, ты мне все-таки расскажешь, из-за чего вы поссорились с Мариной? — ласково спросил он.

— Ни за что! — замотала головой Юлька.

— Это личное?

— Да.

— Ну как знаешь, — вздохнул отец и повернулся, чтобы уйти, но Юлька вдруг кинулась к нему на шею и заплакала.

— Папа, папочка, что мне делать? Я так запуталась, — глотая слезы, бормотала она.

— Ну-ну, тихо, солнышко мое, тихо, — гладил дочку по голове отец. — Все будет хорошо. — Не будет, — продолжала всхлипывать Юля, — теперь уже не будет, и я во всем виновата.

Александр Иванович, не отпуская Юльку, уселся за письменный стол и посадил ее к себе на колени, как делал, когда она была совсем еще маленькой.

— А теперь давай вытрем слезы, и ты мне расскажешь все по порядку, — сказал Александр Иванович, доставая из кармана большой клетчатый платок и вытирая им Юлькины мокры е щеки.

— Папа, Марина меня теперь всю жизнь будет ненавидеть, — обреченно прошептала Юлька, немного успокоившись.

— Это почему же? — мягко спросил отец.

— Да потому, что я влюбилась в Митю.

И Юлька рассказала всю историю от начала до конца, начиная с того момента, когда ей пришлось вместо Марины ехать в аэропорт.

— Ну вот, а теперь я даже не знаю, что делать. Я сама себя не могу понять, но и поделать со своими чувствами тоже ничего не могу, — закончила свой рассказ Юля.

— Такое бывает очень часто, — подумав, сказал Александр Иванович. — Просто ты еще с этим не сталкивалась. Но мне почему-то кажется, что то, что ты испытываешь не любовь а всего лишь влюбленность. Вот ты можешь сказать, что именно тебе нравится в Мите?

— Ну… — протянула Юлька и задумалась. Честно говоря, вопрос этот застал Юльку врасплох. Раньше она никогда над этим не задумывалась.

— Наверное, глаза, — наконец сказала Юля после долгого размышления.

— Глаза. Раньше ты не видела его глаз, и Митя тебе не был нужен. Глаза — это не главное в человеке.

— А что главное? — спросила Юля.

— Главное — душа, характер, внутренний мир. За это любят человека.

— Внутренний мир? Папа, о чем ты говоришь? Я люблю его, и не спрашивай меня, за что, — отрезала Юлька.

— А как же Коля? — неожиданно спросил Александр Иванович.

— Коля, а что Коля? — подняла заплаканные глаза дочь. — Коля добрый, хороший, но он не такой, как Митя. Он не такой… — Она помолчала, подбирая подходящее слово. — Не такой яркий, что ли.

— Яркий? — недоуменно поднял брови Александр Иванович.

— Ну да, он какой-то слишком занудный, его постоянно приходится воспитывать, хотя мне с ним всегда спокойно, как будто мы знаем друг друга уже тысячу лет.

— И все же я думаю, что ты просто влюблена в Митю, а не любишь его, — Александр Иванович снял Юлю со своих колен и поднялся. — Вот увидишь, скоро это пройдет. Выше нос, — улыбнулся он и, взяв пакет с фотографиями, вышел из комнаты.

Теперь Александр Иванович знал, как помочь дочери и ее горю.

А Юлька вытащила две фотографии из-под кипы книг, куда спрятала их перед тем, как позвать отца, и принялась разглядывать уже более внимательно. На одной лицо Мити получилось крупным планом, но он был в очках, так как фотография была сделана на улице. А вот на второй — Юля сфотографировала Митю уже в кафе, где он был без очков, его глаза были хорошо видны. Именно эту фотографию она решила вставить в рамку, а рамку положила в школьную сумку. «Теперь его фотография всегда будет со мной», — подумала она.

10

Елена Викторовна готовила ужин, когда Александр Иванович вошел в кухню. Она сразу заметила, что у мужа озабоченный вид.

— Саша, что случилось?

— Даже и не знаю, что сказать, — вздохнул он. — У Марины с Юлей, кажется, большие проблемы.

— Я уже заметила, — кивнула Елена Викторовна, подсаживаясь к столу. — Они поссорились.

— Да, и знаешь, из-за чего?

— Из-за чего?

— Из-за того; что Юля влюбилась в Митю.

— Но…

— Да, влюбилась, — перебил жену Александр Иванович, — по крайней мере она уверена в том, что любит его.

— Но ведь у Юли есть Коля, — возразила Елена Викторовна.

— Вот именно, вот именно, — выразительно поднял вверх указательный палец Александр Иванович. — Знаешь, Леночка, я думаю, Юля любит своего Колю, просто ее чувства как-то вошли в стадию обыденности.

— Да уж, такое бывает, — вздохнула Елена Викторовна, вспомнив, что именно по этой самой причине ее бывший муж ушел к другой женщине.

— Мы должны помочь нашим детям помириться, — решительно продолжал Александр Иванович, — а заодно и разрешить их проблемы.

— Но каким образом ты собираешься это сделать? — удивленно посмотрела она на мужа. — Когда на человека нападает депрессия, то врачи советуют ему сменить обстановку, — загадочно произнес Александр Иванович.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что надо свозить их всех вместе куда-нибудь на природу, — ответил муж.

— Но ведь сейчас зима.

— Ну и что? Помнишь, я приглашал всех на зимнюю рыбалку? Чем не повод провести время на природе? Я более чем уверен, что это пойдет на пользу всем, и уж точно там Марина и Юля помирятся, — пояснил Александр Иванович.

Елена Викторовна подумала с минуту, после чего высказала свое мнение:

— Возможно, в твоей идее есть определенный смысл. Думаю, стоит попробовать.

— Вот и попробуем.

Ежов вот уже почти час лежал на кровати, уставившись бессмысленным взглядом в стену. Ему было тоскливо и грустно, и причиной всему была Юлька. Сколько Коля ни думал, сколько ни вспоминал события последних дней, так и не смог понять, отчего вдруг Юля практически перестала его замечать.

Раньше ей не нравилось, что он плохо учится, курит и дружит с Борькой Шустовым.

И Коля, чтобы угодить своей девушке, подтянулся почти по всем предметам, перестал иметь дела с Шустовым и даже почти бросил курить. Учителя просто диву давались, как изменился Ежов под влиянием Юли Туполевой. А может быть, все дело в том, что он не говорил ей ласковых слов? Так это не из-за нежелания, просто Ежов не умел говорить красиво, как говорят поэты или писатели.

И тут Коле в голову пришла совершенно сумасшедшая идея. А что, если взять и написать Юле стихи? Да, легко сказать… Коля не то что стихи, даже примитивное изложение писал не больше чем на «трояк». Но желание сделать для Юли что-то необыкновенное было настолько велико, что Ежов решительно поднялся с кровати, уселся за стол, взял ручку, листок бумаги и приготовился писать… Вот тут его энтузиазм начал потихоньку угасать.

Коля просидел около получаса, но в голову не пришло ни одной маломальски приличной рифмы.

В прихожей хлопнула дверь — это пришла с работы мама. Через несколько минут она заглянула в его комнату.

— Сынок, ты ужинал?

— Ужинал, — кивнул он.

— А чем это ты занимаешься?

— Да так, — Коля сильно смутился, — пытаюсь стихи написать.

— Стихи? — На лице мамы отразилось крайнее изумление. Коля всегда терпеть не мог стихи, да и вообще литературу. Он даже читать не любил, а тут вдруг сел писать стихи.

— Я хочу написать стихи для Юли, только почему-то ничего не получается, — Коля был сильно расстроен.

Мама улыбнулась. Видимо, эта девочка очень нравилась ее сыну, раз он решился на такой подвиг. И мама решила помочь.

— А что, если мы вместе подумаем? — предложила она.

— Что? — Теперь уже пришла Колина очередь удивляться. — Думаешь, получится?

Мама как-то странно улыбнулась и сказала:

— Думаю, у меня есть кое-что, что может тебе помочь. — И вышла из комнаты.

Она вернулась минут через десять, держа в руках несколько листов бумаги, уже пожелтевших от времени.

— Что это? — спросил Коля.

— Тут стихи, — пояснила мама. — Их написал мне твой отец, когда еще мы только начали встречаться. Я думаю, ничего страшного не будет, если ты выдашь их за свои.

Коля был поражен до глубины души. Он плохо помнил своего отца, тот ушел из семьи, когда Коле было всего пять лет. Коля всегда считал, что его отец — плохой человек, раз так запросто бросил свою жену и маленького сына. Но теперь, прочитав стихи, он понял, как отец любил маму. Это уже потом, по всей видимости, что-то сломалось в их отношениях, и любовь умерла.

— Да, но это же нечестно, — Коля поднял глаза на маму.

— Нечестно, но Юле будет приятно. Разве нет? — улыбнулась мама.

— Ладно, перепишу эти, — согласился Коля. — Сам я все равно ничего придумать не смогу.

Целый час Коля старательно переписывал стихи на чистые листы бумаги. «Завтра подсуну ей в сумку», — думал он, пытаясь представить себе, какое у Юли будет лицо, когда она прочитает стихи.

В эту ночь Коле снилась Юля, улыбающаяся, добрая, заботливая, такая, как раньше. Она смеялась, ласково гладила Колю по щеке, от чего у того внутри все словно пело и искрилось, как шампанское на Новый год.

в этот день Коля был дежурным. Едва дождавшись конца второго урока, он вскочил со своего места и принялся выгонять всех из класса.

— Ты чего это, Ежов, — всех выпроваживаешь?

Я вот, может, хочу на своем месте отдохнуть после тяжелой мыслительной деятельности, взбеленился Шустов.

— Какая у тебя деятельность? — вступилась за Колю хохотушка Аня Малышева. — Для того чтобы двойки получать, много мозгов не надо. Сказали выходить, значит выходи.

Они еще попрепирались, но Шустов все-таки вышел из класса вместе со всеми. Коля быстро собрал бумажки, открыл форточки, чтобы проветрить помещение, потом закрыл дверь и, вытащив из-за пазухи листы со стихами, побежал к Юлиной парте.

Сначала он просто сунул листы в ее сумку, но потом, подумав, что Юлька их обнаружит сразу же, решил положить в какой-нибудь учебник. Он вытащил из сумки первую попавшуюся книгу, сунул в нее свои стихи и хотел уже было убрать обратно, как вдруг из учебника что-то выпало прямо на стол. Коле хватило доли секунды, чтобы понять, что это не просто фотография в рамке, а фотография Мити парня Марины.

Коля был так ошарашен увиденным, что несколько минут тупо разглядывал фотографию. «Так вот оно, оказывается, что! Она любит этого парня, и никакие стихи здесь не помогут!» — вихрем пронеслось у Коли в голове.

Прозвенел звонок. В класс начали тарабанить. Коля очнулся, быстро положил фотографию на место, стихи забрал и, сунув учебник обратно в сумку, пошел открывать класс.

Весь день Коле не давала покоя мысль о фотографии, обнаруженной в Юлиной сумке. Сначала он решил поговорить с Юлей после уроков, но тут же передумал. Говорить надо не с ней, а с Митей, потому что Юлька все равно ничего не скажет.

Сказано — сделано. Ежов знал, что Митя живет в одном подъезде с Мариной и Юлей, только этажом выше, а потому, едва дождавшись конца уроков, бросился в раздевалку и уже через секунду бежал к метро.

Всю дорогу он думал о том, что скажет Мите, как начнет разговор. В результате, когда он уже стоял возле Митиной двери, в голове его вертелась одна-единственная мысль: «Я покажу этому типу, как уводить у других девчонок!»

Дверь открыла светловолосая женщина, судя по всему, Митина мама.

— Дмитрий здесь живет? — спросил Коля.

— Да, сейчас позову, — кивнула женщина и, повернувшись, крикнула куда-то в глубину квартиры: — Митя, сынок, к тебе тут пришли! — Кто там? — Из коридора показался Митя и, увидев Ежова, радушно улыбнулся: — А-а, Коля, привет!

— Мне с тобой поговорить надо, — замялся тот.

— Ну что ж, заходи, — пригласил Митя. Анна Борисовна, поняв, что она здесь лишняя, улыбнулась и ушла в кухню.

— Здесь я не руду разговаривать. Пойдем на лестницу выйдем, — буркнул Коля, когда Анна Борисовна ушла.

Митя внимательно посмотрел на Колю, но спорить не стал.

— Хорошо, — кивнул он, — раз ты так хочешь, то можно и на лестнице поговорить.

Митя накинул куртку, и они вышли за дверь:

— Что случилось? — начал Митя.

— А ты не догадываешься? — иронично усмехнулся Коля. — Это насчет Юльки.

Митя поднял глаза к потолку, потом вновь посмотрел на Колю.

— Теперь начинаю догадываться, — произнес он. — Да уж, от людей ничего не скроешь. Тебе Марина рассказала или сама Юля? — поинтересовался он.

Теперь уже Коля отказывался что-либо понимать. При чем здесь Марина, при чем здесь Юля?

— Ты это о чем? — набычился он, глядя Мите прямо в глаза.

— О том, что когда я прилетел из Англии после операции, то в аэропорту нечаянно перепутал Марину с Юлей и поэтому поцеловал ее, а она, видимо, не так все поняла, — ошарашил собеседника Митя.

У Коли было такое чувство, будто его здорово ударили по голове. Оказывается, все вокруг него было окутано сплошными тайнами, а он, как последний идиот, узнал обо всем в последнюю очередь.

— Она повсюду таскает твою фотографию, — мрачно сообщил Коля.

— Кто? Юля? — не понял Митя.

Коля кивнул.

— Вот это уже совсем плохо, — нахмурился Митя.

— Куда уж хуже, — согласился Ежов. — Она влюбилась в тебя, а я ей теперь не нужен.

— Мне кажется это просто ее каприз, немного подумав, предположил Митя.

— Не знаю, но в любом случае я за нее буду бороться, — голос Коли был полон решимости.

Митя долго смотрел на Колю, а потом неожиданно проговорил:

— По-моему, я знаю, как вам помочь.

— Ну и как? — недоверчиво усмехнулся Коля.

— Нужно сделать так, чтобы Юля во мне разочаровалась. Понимаешь, очень часто человек думает, что любит другого человека, но все это только мираж. Она нарисовала себе мой образ неправильно, так, как ей этого хочется, а не так, как есть на самом деле, — заговорил Митя, но, увидев недоуменный взгляд Коли, постарался объяснить свою мысль проще: Надо, чтобы она увидела не только мои положительные черты, но и недостатки. А ты в свою очередь должен доказать, что ничем не хуже меня. Понял?

— И как я это сделаю? — спросил Коля, сильно сомневаясь, что подобная затея может иметь положительный успех.

— Вот этого я пока не знаю, — задумался Митя…

На лестнице раздались шаги. Ребята обернулись и увидели Александра Ивановича. Мужчина тоже увидел их, приветливо улыбнулся и поздоровался с каждым за руку.

— Как дела? — поинтересовался Юлин папа.

— Хорошо, — в один голос ответили ребята.

— Надеюсь, не забыли о моем предложении? — улыбаясь, спросил Александр Иванович.

— О каком? — Мальчишки так увлеклись собственными проблемами, что сначала даже не поняли, о чем говорит собеседник.

— Насчет рыбалки, — напомнил Александр Иванович. — Помните, я предлагал в это воскресенье съездить за город на рыбалку?

— Я ничего об этом не знаю, — пожал плечами Коля и посмотрел на Митю.

— Думаю, к тебе это предложение тоже относится. Правда, Александр Иванович.

— Конечно. Более того, я даже настоятельно рекомендую поехать всем вместе: мы втроем, Марина, Юля, — начал перечислять Александр Иванович.

— Юля? — Коля вопросительно посмотрел на него.

Александр Иванович спрятал в уголках губ улыбку и ответил:

— Конечно, и Юля тоже. Неужели вы думаете что она усидит на месте?

— Но они же в ссоре с Мариной, — вмешался Митя.

— Вот там как раз и помирятся, — хитро улыбнулся Александр Иванович. — Нигде люди так не добры друг к другу, как на природе. Уж поверьте моему жизненному опыту.

— Ну что ж, я не против, — согласился Митя. — К тому же я никогда не был на рыбалке.

Ежов молчал.

— А что ты скажешь, Николай? — обратился к нему Александр Иванович.

— Я даже не знаю, — замялся Коля.

— Считай, что я тебя лично приглашаю.

— Тогда я согласен.

— Ну вот и договорились, — улыбнулся Юлин папа. — Жду вас в воскресенье в десять утра. Вся необходимая экипировка у меня есть, так что можете не волноваться. — И, попрощавшись, он направился вверх по лестнице.

— Вот тебе и шанс доказать Юльке, что ты тоже чего-то стоишь, — продолжил прерванный разговор Митя.

— В смысле? — не понял Коля.

— Ну, например, сможешь поймать огромную рыбу или еще что-нибудь этакое совершить, да мало ли… — начал высказывать предположения Митя.

— Глупости все это, — отмахнулся Коля. Я еду на эту рыбалку только из-за того, что меня пригласил Юлин отец, а ему отказывать неудобно. — Коля действительно уважал Александра Ивановича за его тактичность, добродушие, а главное — за справедливость ко всем. — Ладно, пойду я, — сказал Ежов.

11

— В воскресенье мы едем на рыбалку, — сообщил Митя Марине.

Он сидел в своей комнате на диване, задумчиво перелистывая какую-то книгу. Марина подумала о том, что жизнь на самом деле очень переменчивая вещь. Еще совсем недавно, когда она только познакомилась с Митей, его дом был завален книгами для слепых: такими огромными, с выпуклыми буквами.

А теперь все эти книги пылились на антресолях, а их место заняли самые обыкновенные, которые читают все люди. Митя читал все подряд, настолько понравилось ему это занятие с тех пор, как он стал видеть. Только вот Анна Борисовна была очень этим недовольна. Дело в том, что, по мнению врачей, Мите пока было вредно чрезмерно напрягать зрение, и Анна Борисовна самоотверженно боролась с сыном за выполнение предписаний медиков. Она старалась убирать книги подальше, а знакомым и родственникам строго-настрого запретила дарить Мите книги. «Это может пагубно сказаться на его глазах», — говорила она. Но Митю это не останавливало. Он, словно маленький ребенок, добравшийся до сладкого, читал все подряд, начиная с огромных научных томов и заканчивая детскими журналами.

— Рыбалка? — удивилась Марина, в который раз пересматривая фотографии, которые передал ей Юлин папа. — А-а, вспомнила, это же Александр Иванович придумал. А для твоих глаз не вредны такие поездки? — забеспокоилась она.

— Нет, наоборот, — отрицательно покачал головой парень, — доктор сказал, что мне нужно как можно больше бывать на свежем воздухе, правда, при ярком свете без очков лучше не появляться. Ты поедешь с нами?

— Я? С вами? — Марина ткнула себя пальцем в грудь. — Ой, даже и не знаю, что ответить. Что Я там делать-то буду? Я даже рыбу никогда не ловила.

— Я тоже не ловил, — подхватил Митя. Но ведь за городом, наверное, очень красиво, — мечтательно проговорил он, — и мне бы хотелось, чтобы ты была рядом со мной.

Марина улыбнулась. Какой все-таки милый ее Митя. После операции он часто бывал похож на малыша, который только начинает познавать жизнь, который еще нигде не был и мало что видел, но ему все интересно и любопытно. Ну разве могла Марина остаться в стороне?

— Конечно, я поеду с тобой и с Александром Ивановичем, — ласково сказала Марина и поцеловала Митю.

— Еще и с Колей, и с Юлей, — добавил парень.

— А они-то тут при чем? — нахмурилась Марина.

— Просто Александр Иванович их тоже пригласил, — пояснил Митя, наблюдая за выражением лица девушки.

Марине, по всей видимости, эта идея не очень понравилась, она сморщила носик и промычала:

— Я с Юлькой поссорилась.

— Ну и что? Никто и не требует от тебя, чтобы ты с ней разговаривала, — сказал Митя. — Ну пожалуйста, — умоляюще посмотрел он на Марину, — не отказывайся ехать, ради меня. Мне так хочется побывать на зимней рыбалке, а без тебя будет скучно.

— Хорошо, — махнула рукой Марина. — Ты же знаешь, что тебе я не могу отказать.

— Знаю, — победно улыбнулся Митя.

В воскресенье Юля проснулась рано, а потому вставать не спешила. Она лежала под одеялом и пыталась представить свою дальнейшую жизнь. Наверное, пройдет еще несколько лет, и Марина вьп):дет замуж за Митю. Юлька представила себе свадебный кортеж, Марину в белом платье и Митю с цветком на лацкане пиджака. А она, видя их счастье, будет страдать, но никто не узнает о ее страданиях, ведь все будут радоваться, петь и танцевать. Марина станет женой Мити, а Юля уйдет в монастырь. А через много лет Марина признается своим детям, что у нее была лучшая сестра и подруга, но она покинула суетный мир из-за неразделенной любви к их отцу.

Юлька так расчувствовалась от собственных мечтаний и жалости к самой себе, что даже не заметила, как расплакалась. В последнее время, с тех пор как она влюбилась в Митю, Юля вообще стала очень плаксивой. Любая неприятность, любое грубое слово могли довести ее до истерики. И это замечали все, кроме самой Юли.

За стеной глухо хлопнула дверца шкафа. «Наверное, Елена Викторовна поднялась», подумала Юля, но продолжала лежать. Дверца хлопнула еще раз, словно упало что-то тяжелое. Вот тут Юлю стало разбирать любопытство.

— И что это они там расхлопались с утра пораньше? — проворчала она, слезая с кровати.

Но не успела она открыть дверь, как в комнату заглянула Елена Викторовна.

— Доброе утро, Юленька, — улыбнулась она. — Как хорошо, что ты уже встала. Ты случайно не видела прорезиненных сапог на меху?

— Сапоги на меху? — растерялась Юля. — Кажется, на антресолях лежали. А зачем они? — Для рыбалки, — загадочно сообщила Елена Викторовна и отправилась разыскивать сапоги.

Вот это да! Только сейчас Юлька вспомнила, как папа что-то говорил насчет рыбалки в тот-день, когда Митя прилетел из Англии. Кажется, он и Митю с собой звал, а с Митей наверняка и Марина потащится. «А как же я? — с обидой маленького ребенка подумала Юля и рванула в коридор.

— А где папа? — спросила она.

— Завтракает, — не оборачиваясь, ответила Елена Викторовна. Юля решительно направилась на кухню. Александр Иванович как раз доедал бутерброд с сыром. Увидев дочь, взъерошенную и заспанную, он улыбнулся и спросил:

— Что за хмурый вид в такое прекрасное утро?

— Ты куда это собираешься? — вопросом на вопрос ответила Юля.

— На рыбалку.

— Один?

— Ну почему один? — пожал плечами Александр Иванович, прихлебывая чай. — С Митей, с Мариной, с Колей Ежовым.

— Так еще и Коля с вами? — оторопев, ахнула Юля.

— Да, а он разве тебе ничего не сказал? — Александр Иванович сделал вид, что удивился.

— Мне вообще никто ничего не говорит, как будто меня и не существует, — фыркнула Юлька.

— Юля, ну перестань, — Александр Иванович отставил от себя чашку и, внимательно посмотрев на дочь, сказал: — Просто я подумал, что ты не захочешь ехать, ведь там будет Марина.

— Ну и что, как будто на ней свет клином сошелся, — продолжала ворчать Юля.

— Так, значит, ты тоже поедешь? — хитро прищурился отец.

— Может, и поеду, — неопределенно ответила Юля и отправилась в ванную умываться.

После завтрака Юля, поразмыслив, все-таки приняла окончательное решение — она едет на рыбалку вместе со всеми — и начала деятельно собираться, помогая при этом отцу.

Елена Викторовна наделала побольше бутербродов, налила горячего чаю в термос, сложила все это в небольшую, но очень прочную сумку и вручила ее Юле.

— Проследи, чтобы все поели, — наказала она. — А то знаю я этих мужчин — всегда забывают пообедать.

— Хорошо, — деловито кивнула Юля.

Ровно в десять утра пришел Коля. Он был в старенькой, но теплой куртке, на ногах дутые сапоги на меху, а на плече спортивная сумка.

— А что в сумке? — просил Колю Александр Иванович, здороваясь с ним за руку.

— Мама еды напихала, — отчитался Коля. — Можно подумать, мы туда есть едем.

Тут Коля увидел Юлю, которая тащила по коридору в прихожую сумку с продуктами. Юля тоже увидела Колю, но сделала вид, как будто его появление нисколько ее не взволновало.

— Давай мне, — Коля протянул руку к сумке, которую тащила Юлька.

— Я сама могу донести, — фыркнула девушка.

Ежов обиделся, но промолчал и, чтобы сгладить неловкость, спросил у Александра Ивановича:

— А Митя с Мариной еще не появлялись?

— Пока нет…

Он не успел договорить, потому что в этот момент снова раздался звонок в дверь. На пороге стоял Митя, как всегда красивый и жизнерадостный, а за его спиной возилась Марина, тщетно пытаясь натянуть на плечи тугие лямки рюкзака. Митя держал в руках две пары лыж.

— А лыжи зачем? — спросил Александр Иванович.

— Папа сказал, что за городом сугробы большие, на машине не проедешь и пешком тяжело идти, а на лыжах будет легко, — отчитался Митя, но тут же, смущенно улыбнувшись, добавил: — Правда, я на них ездить не умею, но Марина обещала научить меня и сказала, что это совсем несложно.

— Умно, — кивнул Александр Иванович. Пожалуй, я тоже прихвачу лыжи.

— И я возьму, — подхватила до сих пор молчавшая Юля.

Но тут Митя заметил, как погрустнело лицо Коли.

— А ты не взял с собой лыжи? — спросил он.

— Нет, я же не знал, — покачал головой парень.

— Ничего, — похлопал его по плечу Александр Иванович. — Благо, у меня этих лыж аж три пары.

— Папа в молодости был кандидатом в мастера спорта, у него по лыжам первый разряд, гордо проинформировала всех Юля и тайком взглянула на Митю.

Но Митя это время помогал Марине надеть рюкзак, а потому Юля не увидела, какое впечатление произвели на него ее слова.

— А теперь инструктирую всех напоследок о правилах поведения — и в путь, — проговорил Александр Иванович, после чего прочитал короткую лекцию о том, что в лесу, за городом, следует держаться всем вместе, на реке идти только строго по следам проводника, то есть по следам самого Александра Ивановича, и ни в коем случае не самовольничать. — Все понятно?

— Поняли, поняли, — вразнобой закивали ребята.

— Тогда вперед.

12

Бывают такие дни, корда с самого утра кажется, что сегодня, именно сегодня, должно случиться что-то необыкновенное. Именно такое утро было, когда группа из пяти человек, нагруженных лыжами, снедьюи рыболовными принадлежностями, высыпала из подъезда дома и стала смеясь погружаться в старенькие «Жигули»

Митя сел на переднее сиденье, рядом с Александром Ивановичем, а Юльке пришлось усаживаться на заднем вместе с Мариной и Колей. Всю дорогу Юля не могла оторвать глаз от затылка Мити. Он разговаривал с Александром Ивановичем, шутил, иногда поворачивался назад, и тода Юлька немедленно отводила от него глаза, делая вид, что смотрит в окно.

Александр Иванович настоял на том, чтобы ехать в Загорянку. Там и лесок хороший, и речка неподалеку есть, где рыба водится, а самое главное — там у Александра Ивановича и Юли была дача с камином, так что в ней можно было погреться и спокойно перекусить, а не уминать еду на морозе.

Однако оказалось, что за городом столько снегу, что на машине вряд ли можно было проехать до дачного поселка.

— Что же делать? — начал переживать Александр Иванович. — Где-то же нам оставить машину.

— Пап, а помнишь, тут недалеко еще летом построили стоянку, — вспомнила Юля. — Может быть, зимой она тоже работает.

— Думаешь? — повернулся Александр Иванович к дочери. — Тогда поехали.

Стоянка не только работала, там было полно машин. По всей видимости, охотников провести в выходные время на свежем воздухе было предостаточно.

Поставив машину на выделенное место, Александр Иванович приказал всем выгружаться.

Юля, взяв две сумки, пошла вперед, вслед за ней двинулись Митя и Марина. Последними уходили Александр Иванович и Коля. Охранник, а по совместительству еще и лесник на этом участке, увидев в руках Александра Ивановича бур, спросил:

— Никак на рыбалку собрались?

— Да, а что? — кивнул Александр Иванович, обеспокоенно поглядывая на собеседника.

— А то, что тогда вам лучше на пруд к Большим Жукам, — многозначительно произнес охранник.

— К Большим Жукам далеко, — присвистнул Александр Иванович. — Это выходит, нам целый километр тащиться, а хотелось бы где-нибудь здесь, поближе к дачам. Мы вообще-то хотели на речку, ту, что прямо за дачным поселком.

— Что вы, ни в коем случае туда не ходите, замахал руками лесник — Там лед еще тонкий, неокрепший. Недавно один такой вот нашелся. Сказали ему, чтоб туда ни ногой, а он не послушался.

— И что с ним случилось? — напрягся Александр Иванович.

— Провалился под лед и утонул, — обреченно вздохнул лесник. — Не успели спасти. Тут местные мимо проходили, смотрят, мужик в полынье барахтается, кинулись вытаскивать, а он уже еле дышит, так и не выжил, бедолага.

Коля и Александр Иванович переглянулись. Да, такие жуткие истории всегда неприятно слышать.

— А я предупреждение на щите возле пруда уже поставил, чтобы не лезли, — отчитался лесник.

— Ну что ж, спасибо, что предупредили. Обещаю, что туда ни в коем случае не пойдем.

— Вот то-то же, — деловито кивнул лесник и скрылся в сторожке.

До дачи добрались к обеду. В домике, как все и ожидали, было жутко холодно. Сразу чувствовалось, что здесь с самого лета не было ни одной живой души.

— Уф, как здесь холодно, — поежилась Марина, кутаясь в пуховик.

Однако унывать никто не собирался. Здесь был камин, а с ним-то уж мог замерзнуть только ленивый.

— Ничего, вот сейчас дров нарубим, камин растопим, и будет совсем как дома, — весело проговорил Александр Иванович, заражая всех своим оптимистичным настроением.

Вместе с Колей он отправился в лесок, чтобы нарубить дров для камина, Марина и Митя принялись вытаскивать из сумок еду, а Юля решила набрать воды, чтобы согреть чайник. Она знала, что недалеко от дачных построек, возле деревеньки Малые, Жуки есть колонка, откуда летом дачники обычно носили питьевую воду. Вот туда-то Юля и решила пойти за водой.

Она принялась искать какую-нибудь емкость, в которой можно бы было принести воду. Марина это заметила и спрослиа:

— Ты чего потеряла?

— Ничего, — буркнула Юля.

Ей не хотелось общаться с Мариной, она вообще старалась ее не замечать.

— Может, я тебе помогу? — вмешался Митя.

— Отвяжитесь, — еще больше разозлилась Юля.

— Не трогай ее, — шепнула Марина на ухо Мите, на что тот в ответ кивнул и сделал вид, что занят продуктами.

Юлька же с самым серьезным видом продолжила поиски, и через пять минут они увенчались успехом. Прихватив трехлитровый бидончик, который нашелся в кухне, и маленькое пластмассовое ведро, Юля вышла за калитку и, увязая в сугробах, пошла в направлении деревни.

— Куда это она? — обеспокоенно спросил Митя, выглянув из окна.

— За водой, — догадалась Марина. — Пускай идет, — махнула она рукой.

Митя и Марина, болтая, обнимаясь и целуясь, вытащили бутерброды, вареную картошку, порезали хлеб, затем выгребли из камина старую золу. На все это ушло около часа, а Юля все еще не возвращалась. Не было и Александра Ивановича с Колей.

— Странно, — кутаясь в куртку, проговорила Марина, — до Малых Жуков минут пятнадцать идти, а Юльки все нет. Вот вечно ей все по-своему надо сделать. До чего же она вредная!

— Может быть, что-то случилось? — с беспокойством в голосе заметил Митя.

— Да что с ней случится? Гуляет, наверное.

— Тук-тук, это мы. — Дверь открылась, и в домик ввалились Александр Иванович и Коля, разрумянившиеся от работы на морозе.

— А где дрова? — спросила Марина. — Мы тут совсем уже окоченели.

Оказывается, Коля и Юлин папа совершили настоящий подвиг: они срубили два небольших сухих дерева и волоком притащили их к даче. — Сейчас порубим, и будет вам тепло, пообещал Александр Иванович.

— А где Юля? — поинтересовался Коля.

— За водой потащилась, — фыркнула Марина. — Делать ей больше нечего.

— Постойте, постойте, — лицо Александра Ивановича стало встревоженным. — Куда она пошла?

— Наверное, в Малые Жуки, — безразлично пожала плечами Марина. — Уже примерно час прошел, как она ушла. А что?

У Коли и Александра Ивановича был такой вид, как будто им сообщили что-то ужасное.

— Боже, девочка моя! — всплеснул руками Александр Иванович. — С ней же наверняка что-то случилось. Коля, ты помнишь, что нам сказал лесник? — повернулся он к мальчишке.

— Чтобы мы ни в коем случае не ходили через пруд к Малым Жукам, — растерянно вспомнил Коля.

— Почему? — в один голос спросили Митя и Марина, предчувствуя беду.

— Потому что лед на пруду очень тонкий, хотя с виду кажется достаточно прочным. Несколько дней назад там уже утонул человек. Коля, — Александр Иванович повернулся к парню, доставай из большого рюкзака веревку, мы идем за Юлей.

— А мы? — спросила Марина.

13

— Вы должны остаться здесь, — решительно отрезал Александр Иванович.

— Нет, — покачал головой Митя, — мы не должны были отпускать Юлю одну, поэтому мы тоже несем за нее ответственность.

— А, ладно, — махнул рукой Юлин папа, пойдемте.

До лесочка, который начинался сразу за дачным поселком, идти было намного легче, чем по самому лесу. Через двадцать минут между деревьями показалась гладь замерзшего пруда. Пруд был небольшой, метров семьдесят в ширину. Но нигде не было видно девушки в оранжевой куртке.

— Где же она?! — с отчаянием восклицал Александр Иванович.

В этот момент из-за деревьев показалась оранжевая куртка. Юля, грустно улыбаясь собственным мыслям, держала в руках наполненный водой бидон и маленькое ведро. Она не видела ни папу, ни Колю, ни Марину с Митей, потому что вообще не замечала ничего вокруг, погруженная в себя.

— Юля! — крикнул Александр Иванович. Юлька вздрогнула, обернулась и, улыбнувшись, ступила на хрупкий лед пруда.

— Юля, уйди! Не смей! — заорал Александр Иванович.

Но Юлька слышала только обрывки фраз, а потому ничего не поняла. Она продолжала медленно двигаться по льду, совершенно не подозревая, какую опасность он в себе таит.

Александр Иванович метался по берегу, не зная, что предпринять. И вдруг Митя кинулся к пруду.

— Митя, куда ты? — закричала Марина. — Не надо!

Но Митя уже был метрах в шести от берега.

— Идиот, — только и смог выговорить Коля, глядя, как высокая фигура Мити двигается по замерзшему пруду.

Александр, Иванович не мог произнести ни слова. А Митя все шел по льду; медленно передвигая ноги. Юльке же казалось, что все это сон. Она шла ему навстречу и улыбалась. Вдруг лед под Митиной ногой хрустнул. Сердце у Мити подпрыгнуло, он попытался посмотреть вниз, но солнечные лучи мешали как следует разглядеть, что там хрустнуло. Тогда Митя снял очки. Яркий свет больно резанул по глазам. Он закрылся рукой и пошатнулся. Лучше бы он этого не делал. Хруст раздался снова, через секунду лед под Митей обломился, и он неуклюже грохнулся и образовавшуюся полыню.

— Не-ет! — одновременно закричали все, кто наблюдал за этой сценой.

Юля было бросилась вперед, но тут до нее наконец дошло, что бежать нельзя, иначе она тоже может провалиться в воду. Она остановилась и заплакала.

— Митя! — вопила Марина. — Коля, сделай что-нибудь, он же не умеет плавать!

Ежова и не надо было просить. Он опустился на колени, подполз к полынье и принялся вытаскивать Митю.Но тот был слишком тяжелым от намокшей одежды, и Коля никак не мог покрепче за него ухватиться.

— Дай мне руку, — прохрипел Коля.

Митя беспомощно барахтался, ослепленный, растерянный, но руку все-таки протянул. Коля ухватился за нее, краем глаза отмечая, что Александр Иванович тоже ползет к ним. Коля сделал сильный рывок и вытащил Митю на лед почти на половину туловища.

— Давай же, давай, — натужно хрипел Коля, продолжая тащить Митю из воды.

В этот момент к ним подоспел Александр Иванович. Уже через минуту вдвоем они вытащили Митю из воды и ползком потащили его по льду к берегу.

— Папа, я обойду пруд вокруг! — крикнула очнувшаяся от шока Юля и, тоже упав на лед, поползла к берегу.

Коля и Александр Иванович тем временем притащили Митю на берег, где к нему кинулась плачущая Марина.

— Митенька, Митя! — рыдала она.

— Тихо, тихо, — стуча зубами, проговорил Митя. — Я жив, только очень холодно.

Коля, не говоря ни слова, снял куртку с Мити, потом разделся сам, после чего надел свою сухую куртку на пострадавшего.

— А как же ты? — проникаясь уважением к его поступку, спросил Митя.

— Ничего, у меня свитер толстый, — отмахнулся Коля. — Только нам теперь быстрее домой надо.

В это время откуда-то из-за деревьев вынырнула Юля. Она кинулась к Мите:

— Как ты?

— Все хорошо.

Юлька кивнула и вдруг, повернувшись к Коле, бросилась к нему на шею.

— Коленька, — шептала она, — как же я испугалась, как я боялась.

— Потом, потом, Юля, — отстранился Ежов, — мы должны отвести Митю в домик, пока он не заработал воспаление легких.

— Митя, ты сможешь идти сам? — спросил Александр Иванович.

— Да, конечно, — продолжая дрожать, ответил Митя.

До дачного домика вся компания добралась буквально за несколько минут. Александр Иванович и Коля, поддерживая Митю под руки, буквально летели по лесу. Девчонки, стараясь не отставать, бежали следом.

— Вот сумасшедшая, зачем ты полезла на лед? — упрекала Юльку на ходу Марина.

— Я не знала, — чуть не плакала Юля.

— Нечего было вообще тащиться одной за водой. Из-за твоего самовольничества Коля с Митей чуть не погибли.

— Отстань, — совсем разозлилась Юлька и побежала вперед.

— Раздевайся, — скомандовал Александр Иванович Мите, как только они оказались в домике.

— Сейчас, — нерешительно проговорил Митя и выразительно взглянул на девчонок.

Марина и Юлька, стараясь не смущать Митю, вышли в другую комнату.

— Коля, нам нужно срочно растопить камин, я пока подготовлю все к растопке, а ты руби дрова, — приказал Александр Иванович.

Коля, схватив топор, бросился во двор. Марина вызвалась носить дрова в дом. Казалось, о Юле все забыли, занятые только тем, чтобы поскорее согреть Митю и спасти его от воспаления легких.

Через полчаса Митя лежал на стареньком диване перед горящим камином, с ног до головы укутанный в одеяло и несколько пледов, которые нашлись на чердаке, а Марина поила его горячим чаем. Естественно, теперь ни о какой рыбалке не могло быть и речи.

Уже начинало темнеть, а так как электричества на даче не было, пришлось довольствоваться светом от камина.

Александр Иванович выглянул в окно и сказал:

— Да, сегодня мы уже до дома не доберемся.

— И не надо, — повернул ась к нему Марина. — Переночуем здесь. Еды у нас хватит, а завтра утром поедем в Москву.

— Пожалуй, ты права, Марина, — кивнул Александр Иванович и, посмотрев на сидевшую в уголке комнаты Юльку, проговорил с досадой: — Эх, вот, называется, и отдохнули.

Юлька отвернулась. Ей было стыдно и обидно, но она изо всех сил старалась держать себя в руках, чтобы не расплакаться. А хуже всего было то, что Коля с тех пор, как они вернулись в домик, не сказал Юле ни одного слова. Казалось, что он вообще ее не замечал. Юльке было от этого невыносимо больно, ведь она уже привыкла к тому, что Коля всегда поддерживал ее в трудную минуту.

Все решили перекусить, однако в кухне было темно, и что-либо при готовить было совершенно невозможно.

— У меня в машине есть свечи, — вспомнил Александр Иванович. — Пожалуй, я за ними схожу.

— Папа, не надо, — наконец подала голос Юля. — Там темно.

— Вот уж тебя я и забыл спросить. — Александр Иванович все еще был очень зол на дочь. — Я по крайней мере в запрещенные места не лезу и предупреждаю остальных, если куда-то ухожу.

Он ушел, и ребята остались одни. Вот тут Марина наконец дала волю своей злости на Юлю.

— Ты что, не слышала, как тебе кричали, чтобы ты не ходила на лед? — накинулась на сестру Марина.

— Я слышала только обрывки фраз, — виновато проговорила Юля, опуская голову.

Теперь ей действительно стало стыдно, ведь из-за нее Митя свалился в полынью, это она причинила столько переживаний своим близким.

— Зачем ты вообще потащилась за водой? — продолжала наступать на нее Марина.

— Девчонки, не ссорьтесь, — попытался вмешаться Митя, но Марину было уже не остановить.

— Подобного идиотизма я еще никогда не видела, — зло сказала Марина. — А если бы Митя утонул, то ты бы была во всем виновата.

— Я не буду сейчас с тобой разговаривать, — стараясь держать себя в руках, проговорила. Юля и пошла на кухню.

Ей казалось, что Марина пойдет следом за ней, но этого не случилось. Марина действительно, поднялась, но Митя, взяв ее за руку, сказал:

— Не надо, так будет еще хуже. Вам обоим надо успокоится. Побудь со мной, мне так плохо.

И Марина осталась.

Юлька сидела возле окна и тихо плакала, когда ее кто-то обнял за плечи. Юля подняла голову и увидела Колю.

— Не плачь, все уже закончилось, — тихо произнес он.

— Марина права, — утерла слезы Юля, — это действительно я во всем виновата.

— Нет, ты же не знала, что лед тонкий, хотя на вид кажется прочным, — попытался утешить ее Коля.

— Не знала, — опять всхлипнула девушка. — В деревню я шла другой дорогой, а обратно решила сократить путь.

— Теперь ты можешь не бояться, ведь с Митей все в порядке, — сказал Ежов.

— Да хорошо, но я больше испугалась за тебя, — прошептала Юля.

— Но ведь любишь ты его, — неожиданно выпалил Коля.

— Откуда ты это знаешь? — Юля вытаращила заплаканные глаза.

— Догадался, — соврал Коля, — но я буду бороться за тебя. Помнишь, однажды я сказал тебе, что никому тебя не отдам?

— Помню.

— Так вот, это не пустые слова, я тебя действительно никому не отдам, — решительно проговорил Коля.

— И не надо, — сквозь слезы улыбнулась Юля. — Знаешь, это даже хорошо, что со всеми нами случил ась эта история. Именно из-за нее я поняла, что на самом деле я не люблю Митю, просто это было какое-то дурацкое увлечение. А люблю я только тебя и больше никого.

— Правда?

— Правда. Только с тобой я чувствую себя в безопасности. Ты самый лучший, лучше всех, — быстро-быстро говорила Юля, не в силах сдержать нахлынувших на нее чувств.

— Я люблю тебя, — просто сказал Коля, а потом наклонился и поцеловал девушку.

В комнату они вернулись вместе. Митя сразу все понял и, спрятав улыбку, спросил:

— У вас все в порядке?

— Как никогда, — счастливо улыбнулись Юля и Коля.

Марина ничего не понимала, хлопала ресницами, а потом сказала:

— Может, мне кто-нибудь объяснит, что означают эти ваши улыбочки?

— Ничего, — ответила Юля, — просто я поняла, как сильно люблю Колю.

— А… — начала было Марина.

— А все, что было до этого, просто глупый каприз, — перебила ее Юля.

— Неужели? — Марина откинула со лба прядь волос и иронично посмотрела на сестру.

— Да, — кивнула Юля. — И я у всех вас прошу прощения. Четно говоря, не знаю, что на меня нашло. Но теперь я точно знаю, что кроме Коли мне никто не нужен.

Ежов смущенно дернул Юльку за руку.

— Юля, все и так все поняли.

— Так вы меня прощаете?

— Мы-то тебя прощаем, а вот у Александра Ивановича чуть инфаркт не случился, — вспомнив про Юлиного отца, нахмурилась Марина.

— Я не могу долго обижаться на свою дочь, — появился в дверях Александр Иванович.

— Папа, — бросилась к нему Юля, — мы даже не слышали, как ты вошел.

— Я думал, что вы спите, поэтому старался не шуметь, — улыбнулся Александр Иванович. — Я вижу, у вас тут все более чем хорошо.

— Да, — одновременно кивнули ребята. Александр Иванович улыбнулся. Он уже понял, что Марина с Юлей помирились. В общем, произошло именно то, чего он добивался, устраивая эту поездку.

— А я принес свечи и фонарик. Так что вам, девчонки, готовить ужин, — посмотрел он на Юлю и Марину.

Девочки не возражали. Взяв свечки, они отправились в кухню. За ужином все ели так, как будто их не кормили целую вечность, но все были довольны.

— Я думаю, мы не станем никому рассказывать о том, что произошло, — доедая бутерброд с колбасой, обратилась сразу ко всем Марина.

— Конечно нет, — поддержала ее Юлька. — Ты только представь, что будет с Генриеттой Амаровной и Анной Борисовной, когда они узнают, что Коля и Митя чуть не утонули! Их же инфаркт хватит.

— Поэтому никому ничего мы и не расскажем, — подвел итог Александр Иванович.

— Пусть это будет нашей маленькой тайной, о которой будем знать только мы, — предложила Марина.

После сытного ужина на всех сразу навалилась невероятная усталость. Вскоре все крепко спали, лишь в камине тихо потрескивали дрова.

Ранним утром Юля поднялась первой. Протерев глаза, она тихонько поднялась, и пошла в комнату, где спали мужчины: Митя на диване, а Коля и Александр Иванович на раскладушках.

Первые лучи солнца проникли в комнату и осветили Колино веснушчатое лицо. Коля поморщился во сне и прикрыл глаза рукой.

«Какой он милый и смешной, — неожиданно для самой себя ласково подумала Юля. — Но самый хороший, добрый, хотя не все это видят».

Юлька стояла и вспоминала, как Коля спас ее от Шустова, как он беспокоился, когда она притворилась больной, как он вытащил из полыни Митю, своего соперника, а потом отдал ему свою куртку. А при воспоминании о том, как он защитил ее от пьяницы в темной аллее, Юлька чуть было не заплакала. Сколько благородства, бескорыстия и доброты было в этом лопоухом мальчишке!

Солнечный луч, пропутешествовав по лицу Коли, остановился у того прямо на носу. Коля фыркнул, чихнул и проснулся.

— Юля, — хриплым спросонья голосом сказал он, — ты что здесь делаешь?

— На тебя смотрю, — улыбнулась Юлька.

Коля смутился, потер руками лицо и сказал:

— А что на меня смотреть?

— Я люблю тебя, — вместо ответа проговорила девушка.

— Я тоже тебя люблю, — расцвел Коля.

— Эй, молодежь, дайте поспать, — раздался голос Александра Ивановича.

— Пойдем на улицу, — прошептал Коля.

— Пойдем, — тоже шепотом откликнулась Юля.

Они быстро оделись и выскочили во двор. Солнце поднялось уже достаточно высоко, освещая своими лучами белый снег, отчего тот сверкал и искрился, словно был усыпан маленькими бриллиантами.

— «Мороз и солнце, день чудесный… — неожиданно выпалил Коля, вдыхая в грудь холодный воздух, — еще ты дремлешь, друг прелестный».

— Пушкин, — автоматически сказала Юля.

— Ага, — кивнул Ежов.

— Вот уж не думала, что ты знаешь стихи. По-моему, для тебя всегда была проблема выучить хотя бы четверостишие.

Коле почему-то стало немного стыдно.

— Ну да, у меня не получается их учить. Знаешь, — он замялся, — я тебе хочу кое-что показать.

С этими словами он вытащил из куртки сложенные в несколько раз листы бумаги.

— Что это? — спросила Юля.

— Стихи, — смущенно пробормотал парень.

— Твои? — вопросительно взглянула на него Юля.

— Нет. Их писал мой отец, когда ухаживал за мамой, — еще больше смутившись, ответил Коля.

Юля взяла стихи и долго, очень долго их читала потом подняла глаза — в них стояли слезы:

— Как красиво!

— Да, они любили друг друга, но видишь, как все получилось. Я не хочу, чтобы у нас было так же.

— И не будет, — улыбнулась Юля и погладила Ежова по щеке. — Обещаю.

Яркое зимнее солнце слепило глаза, но Коля и Юля еще долго стояли на крыльце обнявшись, и им казалось, что они очутились в волшебной стране, где нет ни ссор, ни огорчений, где влюбленные встречаются, чтобы уже не расставаться никогда.

Стрелки часов неумолимо приближались к вечеру, а Света не торопилась сесть за уроки. Выключив телевизор, едва закончился сериал, она задумчиво сидела в кресле, время от времени улыбаясь своим мыслям…

Но это, как вы понимаете, уже другая история.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

Пожертвовать