Я вам не Сталин… Я хуже!
Часть четвёртая: «Шок и тремор».
Оглавление
Глава 1. Вставая на тропу войны…
Глава 2. Работа над ошибками: «Но разведка доложила точно».
Глава 3. Работа над ошибками: Направление главного удара. Два направления... Или, три?
Глава 4. «Туман войны» похож на обман.
Глава 5. Работа над ошибками: «Профессионал во главе армии...». Кто это?
Глава 6. Полный (почти полный) расклад сил.
Глава 7. Клику кликой вышибают!
Глава 8. Последний ультиматум.
Глава 9. Накануне.
Глава 10. Первое апреля – день не дурака, а бифуркации.
Глава 11. Откровенный разговор на запретную тему.
Глава 12. «Но авиаразведка доложила точно!». Элита военно-воздушных сил.
Глава 13. «В последний час!». В небесах...
Глава 14. «Разбор полётов» без раздачи «слонов».
Глава 15. «Финский цугцванг».
Глава 16. «Финский цугцванг» (продолжение).
Глава 17. «Финский цугцванг» (окончание).
Глава 18. Танкист.
Глава 19. На острие отвлекающего удара.
Глава 20. Кризис.
Глава 21. План «Б»: когда за дело берутся опытные не специалисты.
Глава 22. Студент, комсомолец, спортсмен и... Доброволец!
Глава 23. «Откройте, полиция! Финская военная полиция...».
Глава 24. Операция «Шок и треммор».
Глава 25. Понедельник, тринадцатое.
Глава 26. Большая передислокация.
Глава 27. Сплошная планёрка.
Глава 28. Жизнь и удивительные приключения «брандербуржцев» в России.
Глава 29. «Понедельник – день тяжёлый!».
Глава 30. За «это дело»!
Глава 31. Демоны живыми не сдаются!
Глава последняя. В Ставке Фюрера.
Эпилог к четвёртой части.
Глава 1. Вставая на тропу войны…
Маршал К. Маннергейм, из Приказа по финской армии от 13 марта 1940 г.:
«Солдаты! Я сражался на многих полях битв, но еще не видел воинов, подобных вам. Я горжусь вами, как если бы вы были моими детьми, я равно горд солдатами из тундр Севера, как и сынами широких равнин Похьянмаа, лесов Карелии, улыбчивых общин Саво, богатых хуторов Хяме и Сатакунты, парнями шумных березовых рощ Уусимаа и варсинайс Суоми. Я равно горд жертвой, принесенной как фабричным рабочим и парнем из бедной избушки, так и богатым человеком. Я благодарю вас всех — офицеров, унтер-офицеров и рядовых...».
Запись в дневнике майора Энгеля, адъютанта Гитлера:
«Начальник генерального штаба Финляндии генерал Хейнрикс находился в ОКХ, и ему намекнули о разрабатываемом плане Барбаросса. Все были поражены тем, с каким воодушевлением этот руководитель отнесся ко всем планам. Фюрер им покорен и верит в доброе братство по оружию; он делает общие замечания относительно Финляндии и ее политики. Партнерство же было бы более трудным, поскольку Финляндия не желает связывать себя соглашениями и ни при каких обстоятельствах разрывать связи с Америкой, а по возможности также и с Англией. Это было ему (Гитлеру) безразлично. Это смелый народ… всегда хорошо иметь-соратников по оружию, которые преисполнены желанием мести, и это принято во внимание. В политическом плане следует быть осторожным. Народ чувствителен, его нельзя опекать наподобие словаков. Финский никель для нас столь же важен, как нефть и зерно для Финляндии. Фюрер предоставил ОКВ полную свободу в переговорах с Финляндией, времени осталось самое большее три месяца».
ИНТЕРМЕДИЯ.
«23 марта, 1941-го года.
В связи с повышенным интересом проявляемым германскими генштабистами к условиям Северной Финляндии, Главнокомандующий финской армией фельдмаршал Карл Маннергейм, для пущей уверенности ранней весной лично посетил участок границы между Петсамо и Саллой.
В сопровождении губернатора Хиллиля, генерала Айро, полковника Виикла и других офицеров, с помощью саамов-оленеводов и погранстражи, он совершил по тундре двухнедельную, в несколько сот километров поездку вдоль восточной границы, повторив излюбленный гусиными стаями весенний маршрут. Эту поездку следует расценивать как своеобразную реакцию на гиперактивную разведывательную деятельность немцев в этом районе…
Мол, мы тоже лыком не шиты!
Другая, только ему известная цель: выяснить не может ли строительство новой дороги, или какая-либо иная причина - привести в случае войны к возникновению боевых действий с Советами на этом довольно протяженном участке.
Хотя, да: вызванная действиями политиков общая напряжённость присутстовала - в частности случались частые нарушения воздушного пространства Финляндиисоветскими самолётами, но в целом обстановка была спокойной. Обе стороны зарывались в землю и окутывались колючей проволокой, а мнение всех финских командиров ответственных за этот участок было одно:
«Рюсся своё получил, рюсся больше сюда не полезет!».
В конце поездки Маннергейм встретился в Петсамо с германским полковником Эрихом Бушенхагеном, Начальником штаба армии «Норвегия». Во время продолжительной и конструктивной беседы, Главнокомандующий финской армией технично сбагрил все заботы-хлопоты по обороне этого района в будущей войне на германскою сторону, чуть ли не открытым текстом заявив:
«Вам нужен никель Петсамо? Вот и защищайте его!».
В принципе не возражая против такого подхода, полковник Бушенхаген тем не менее выразил крайнюю озабоченность своим правым флангом:
«Смогут ли финны защитить сосредоточенные в этом районе немецкие войска от удара со стороны Советов с юга – с направления «Салла — Кандалакша»?».
На это фельдмаршал ответил утвердительно, но предупредив без пяти минут союзнеиков на всякий случай:
«На первое время мы могли бы разместить близ Кемиярви одну-две дивизии из дислоцированного в Оулу V армейского корпуса. Но позднее эти части все же потребуются в южных районах страны».
В общем, занимаясь вопросами подготовки второй – Продолженной войны с Советами, Барон Карл Густав Эмиль Маннергейм, как бы уже не три недели…
Непроизвольно шевельнув усами, Фельдмаршал иронически усмехнулся:
«Точнее с прошлого советского ультиматума!».
…Не был в столице Финляндии.
***
К удивлению, хорошо знакомый служащий Министерства иностранных дел - встретивший его на вокзале, предложил воспользоваться своим автомобилем, а когда тот уселся, предельно вежливо спросил:
- Не возражаете, Карл, если мы немного изменим привычный Вам маршрут?
Чертовки уставший за время поездки уже старый финский фельдмаршал, не придав ровным счётом никого значения вопросу, откинул голову на мягкий подголовник и ответил:
- Конечно, нет.
И закрыл глаза…
Со времён Зимней войны (если не раньше), он не мог хорошенько выспаться. Когда же решив ввязаться в «драку больших мальчиков» он стал сотрудничать с представителями Германского командования, недосыпание стало хроническим.
А возраст то даёт о себе знать!
Поэтому Карл Маннергейм не упускал ни одной минутки, когда можно вздремнуть.
Очнулся он от резкого толчка торможения, ругани шофёра и гомона толпы.
Хельсинки не так и, велик и вскоре проехав его буквально насквозь, автомобиль сперва прополз вдоль длюнющей очереди (сродни той, что была в Мавзолей с мумией Ленина – что он видел в кинохронике), затем оказался возде огороженного высоким железным забором неприметного двухэтажного здания. Даже если бы не было развивающего красного знамени на крыше, Маннергейм прекрасно знал: это здание советской дипломатической миссии1. Но обычно это было довольно безлюдное место на задворках финской столицы, с редкими прохожими и обязательным нарядом полиции у ворот.
Сейчас же…
Площадь перед зданием была битком забита народом - да так, что не пройти не проехать. Слышался гул голосов, ругань…
Хотя хриплая ругань шла в основном от небольшой кучки людей в полувоенной форме, стоявших с плакатами «Позор» и прочего подобного содержания, но не производила никакого впечатление на большинство собравшихся. Лишь изредка, кто-то из них отпускал замечания типа:
- Патриот с деньгами - полезней Финляндии, чем просто нищий патриот.
Или:
- На патриотизме дом себе не построишь.
Вот ещё:
- Мне дали земельный участок на болоте и с патриотизмом его не осушить. А вот с деньгами можно попробовать!
Десятка два полицейских стояли где-то в сторонке и старательно делали вид, что держат всё под контролем.
Минуты две потаращив на толпу свои блёкло-выпуклые скандинавские зенки, фельдмаршал подобрал челюсть и поборов растерянность, грозно рявкнул:
- Что, чёрт побери, здесь происходит?
- Это - очередь в советскую дипломатическую миссию.
- Я это сам вижу! Но для чего?
Его очень хорошо знакомый из МИДа, но занимающийся не столь дипломатией - сколько политической разведкой, ответил вопросом на вопрос:
- А Вы давно не слушали «Радио Выборга», Карл?
Презрительно оттопырив нижнюю губу:
- Я его вообще ни разу не слушал.
- Советую послушать.
Начиная закипать, фельдмаршал побагровел лицом:
- А если без неуместных в данном случае загадок?
- Про сделанные в начале марта предложения Сталина слышали?
В начале марта Сталин предложил главе финской дипломатической в Москве всяческие преференции для страны в обмен на нейтралитет. Эти предложения вызвали бурные дебаты в Сейме, он сам тогда выступал, чуть не сорвав голос.
Часто прерываемые драками, закрытые депутатские слушания продолжались пять часов. В конечном итоге, сто двенадцатью голосами против восьмидесяти восьми, советские мирные предложения были отклонены…
И вот видимо опять!
Маннергейм с раздражением:
- Не только слышал про этот бред, но и читал. Это – уловка хитрого грузина, прежде чем всадить нам нож в спину. А меж тем нам чуть ли не раз в неделю предъявляют ультиматумы, а вдоль границы сосредотачиваются советские войска…
Тот, не скрывая иронии, проигнорировав «хитрого грузина» и «нож»:
- Про «ультиматумы» и «сосредоточивающиеся войска», наш народ слышит с прошлого лета и эта тема уже изрядно ему приелась…
По его словам, с какого-то момента вещающая на Финляндию советская радиостанция «Радио Выборга» изменила стиль и тон. Уже никакой ругани в адрес «прихвостня императорской кобылы2», никакой - ни то что бы коммунистической пропаганды.
Даже ни слова из коммунистической риторики!
Исторические экскурсы про то, как хорошо жилось финскому народу в составе Российской империи и про то - как он ещё лучше заживёт после того, как Правительство Финляндии примет советское предложение об нейтралитете.
Сперва над этими предложениями надсмехались, но затем…
Первыми «клюнули» так называемые «перемещённые лица» - население, вынужденное покинуть территории Финляндии отошедшие Советскому Союзу.
- Представляете, Карл! Им предложили не только баснословные компенсации за потерянное недвижимое и движимое имущество в золоте, но и возможность через территорию СССР уехать с этим золотом в Соединенные Штаты, Канаду или Австралию. Причём все дорожно-транспортные издержки русские берут на себя!
Испытав приступ острой «попаболи» в «пятой точке», Маннергейм лишь с ненавистью скрипнул зубами.
В 20-е годы в США была принята программа по переманиванию финнов на Аляску3, закрывшаяся только после наступления Великой депрессии. Финляндия испытывала тогда не самые лучшие времена и, если подчитать «по головам» - в результате он лишился две-три полнокровные пехотные дивизии.
Обведя через автомобильное стекло рукой толпу, он начиная понимать всю серьёзность проблемы:
- Так значит, это соискатели компенсации от Сталина?
- Да. Процедура упрошена до предела: требуется заполнить соответствующий бланк, предоставить копии заверенных у нотариуса документов. И ждать принятия Сеймом «Закона о нейтралитете».
- И власти Хельсинки смотрят на это и сидят сложа руки?
Тот, пожал плечами:
- А что им остаётся делать? Как говорил Маркс: «Когда идея овладевает массами, она становится материальной силой». Да к тому же Финляндия – демократическая страна. А собравшиеся здесь люди, в принципе ничего не нарушают.
При упоминании Маркса и особенно «демократии», фельдмаршалу изменила его обычная невозмутимость и он повысив голос, вскричал:
- Я не хуже – лучше Вас, Олаф, знаю финские законы! В поправке ко «Второму закону о защите республики», для проведения собраний и культурных массовых мероприятий с участием более тридцати человек, требуется разрешение полиции4.
Тот, не поведя и бровью, кивнув на толпу:
- Это не подходит ни под одно из определений из этого закона. Это – просто очередь, а не собрание или « массовое культурные мероприятие»!
С трудом взяв в себя в руки, Маннергейм спросил:
- И когда же русские обещают начать выплаты?
- С момента подписания «Договора о нейтралитете» нашим правительством и его ратификацией Сеймом. Точнее – через двадцать четыре часа. Если верить русским, первый вагон с двадцатью тоннами золотых монет уже в Выборге.
Тяжело вздохнув:
- Поэтому, Карл, точно такую же толпу Вы увидите на проспекте Турку5.
Подумав и решив, что пока ему впечатлений хватит, Маннергейм буркнул:
- Не сегодня.
Дожив до довольно преклонных лет, Карл Маннергейм так и не обзавёлся недвижимостью. Двухэтажный особняк на вершине холма в престижном жилом районе Хельсинки, рядом с городским парком, где он жил с 24-го года, ему не принадлежал. Его он арендовал у одного финского промышленника, владельца шоколадной фабрики «Фацер». Но вот внутренний интерьер и мебель, он спроектировал сам и изготовил на собственные средства.
До дома они доехали в полном молчании и уже почти на самом пороге, прощаясь, его старый знаемый из МИДа, глядя куда-то в сторону:
- Не знаю как Вам, Карл, но мне кажется, пришло время что-то предпринимать.
- Что именно, Олаф?
- Чтоб Вы не предприняли, как Верховный главнокомандующий, знайте: я буду на вашей стороне. И не только я.
И уже уходя, на мгновение глянув в глаза фельдмаршалу:
- Главное, чтоб уже не было поздно.
Фельдмаршал знал: за его знакомым из МИДа - стояла не только финская секретная служба, но и влиятельные финансово-промышленные круги. И не только финские, а к примеру шведские. А те уже давно определись в своей политической ориентации на Третий Рейх.
***
В 1892-м году (как давно это было!) Карл Маннергейм женился на Анастасии Араповой - аристократке русско-сербского происхождения. Нажив в законном браке двух дочерей, они расстались уже через десять лет, официально разведясь в 1919-м году. Новым законным браком он не сочетался. Постоянных любовниц тоже не имел.
Поэтому кроме немногочисленной прислуги, его никто не встретил.
За скромным холостяцким ужином изучив финляндскую прессу, Карл Маннергейм выругался, скомкал газеты и бросил её в корзину для мусора. Так и не приступив к десерту, он заказал кофе покрепче, заперся в кабинете и сидя за письменным столом на котором стояли портреты последнего Российского императора и его младшей сестры Ольги – в которую когда-то был тайно влюблён. Включив приёмник и, нервно постукивая пальцами по столешнице, около часа слушал «Радио Выборга».
На удивление диктором был не урождённый финн - которого слушатели-финны считали б предателем и поэтому не доверяли бы его словам, а владеющий финским языком русский. Ну, или может представитель какого другого народа СССР. Хорошо поставленый, приятный на слух голос, хотя и с довольно сильным акцентом.
Невольно испытывая лютое «ностальжи», бывший генерал Русской Императорской Армии выслушал про дореволюционное «житие» в Великом княжестве Финляндском, а когда начался «концерт современной американской музыки» - выключил радио и, глубоко задумался…
Услышанное было столь неожиданным, что бывший кирассир Русской Императорской Армии - на чистейшем «великом и могучим», пару раз подряд вспомнил про вполне определённую «матушку» - что бывало с ним в очень редких, даже можно сказать – в исключительных случаях.
До сих пор Главнокомандующей армии Финляндии довольно пренебрежительно относился к советской пропаганде. Очаровать она может лишь людей с вполне определённым складом ума, а таких в любой нормальной стране не так уж и много. Говоря их же языком:
«Классовая база недостаточна для революции».
Для того чтобы у коммунистической партии в любой стране появилась эта самая «классовая база», нужно чтоб большинство населения разом обнищало. А чтоб этого добиться, надо очень сильно постараться.
Как очевидец не так давно прошедших событий на исторической Родине, Карл Маннергей вспомнил что творилось в России накануне «Эпохи пересен» и тяжело вздохнул...
Но теперь, он столкнулся с чем-то для себя неведомым и поэтому опасным.
Красная пропаганда взывала не к голодранной нищете, а к вполне состоятельным людям!
И взывала вовсе не к их сознательности, а к меркатильным интересам.
«Это вообще немыслимо!».
В конце концов Верховный главнокомандующий запаниковал:
«Да что в конце концов происходит?».
Ситуация становилась не на шутку угрожающей.
Изгнанное со своих земель коренное карельское население, до сих пор было самой ярой прослойкой сторонников возглавляемой им «партиии войны» в финском обществе.
И в то же время - тяжелейшей гирей на ногах у финской экономики и огромной общественной проблемой. Из 425 тысяч перемещенных лиц, примерно половину составляли земледельцы, для которых по принятому в июне 1940 года «Закону о срочном расселении» предстояло выделить около 80 тысяч земельных участков.
А где их взять?
Правильно: совсем в большевистском духе «экспроприировать у экспроприаторов» - изъять у частных владельцев.
Советская пропаганда воспользовалась моментом и попыталась внушить сельскому населению Финляндии, что ему грозит…
Коллективизация!
Шутка шутками, но ведь нашлись и такие которые поверили.
Однако, одних земельных учатков мало. Для обустройства беженцев, для устройства хозяйств для них, нужны деньги…
А откуда их достать?
Правильно – из той же «тумбочки»!
Для изыскания средств на выплаты, Парламент в июле 1940-го года ввёл тяжелейший налог на все имущество, стоимость которого превышала 40 тысяч марок. И тут же послышались голоса от разоряемых собственников, что советская оккупация в принципе, была бы ничем не хуже.
Однако недовольны были и те, в чью пользу «экспроприировались у экспроприаторов» земельные наделы и финансовые средства.
По принятому 29 июля 1940-го года закону, авторами которого являлись социал-демократы, полную компенсацию порядка 320 тысяч марок получат лишь бывшие владельцы мелких хозяйств. Средние и крупные же землевладельцы – лишь всего пять процентов от полной стоимости. А ведь среди них немало сторонников и даже членов влиятельной Аграрной партии, досель бывших на стороне военного кабинета министров…
Советы же предлагали полную компенсацию всем без исключения!
На чьей стороне окажутся их симпатии, даже гадать не стоит.
Опять же, вышеназванные законы, сами по себе ещё ничего не давали. Требовалось долгое время и огромная работа, чтоб от них увидели хоть какой-то толк. К примеру, земельные участки начали давать только в ноябре прошлого года, денежные компенсации - только что. И это при том, что за деньги невозможно почти ничего купить…
Все строительные материалы идут на строительство оборонительных сооружений, казарм, аэродромов, складов и так далее.
И тут Сталин предложил одним махом разрубить этот «гордиев узел»!
Если будет принято предложение о нейтралитете, довольными будут все: беженцы, крупные землевладельцы, промышленники, работники предприятий… И даже большинство солдат и офицеров.
Но тогда надо будет забыть об возвращении отторгнутых в результате Зимней войны территорий.
Сами собой сжались кулаки:
«Этого допустить нельзя!».
В поисках ответов на многочисленные вопросы, Карл Маннергейм вновь включил радиоприёмник и настроился теперь уже на радиостанцию «Маяк»… Забыв про сон, он до полуночи слушал «вражеские голоса» и всё больше и больше поражался от произошедших у «северного соседа» перемен:
- Подумать только: Соединённые Штаты Америки – социалистическое государство, а Советский Союз лишь идёт по его стопам… «Экономика догоняющего развития», предусматривающая не акционерные корпорации – как в США, а государственные… «Империализм – первая стадия социализма»… Невероятно до абсурда!
Но в то же время он не мог не признавать – это очень удачный, даже можно сказать – сверх гениальный ход советской пропаганды.
И в тоже время читая финскую прессу и слушая финское радио, Главнокомандующий финской армией испытывал досаду и чувство какого-то обезоруживающего бессилия.
Значение пропаганды он понимал ещё со времён Русской революции и Гражданской войны и это именно с его подачи - ещё до Зимней войны был принят «Второй закон о защите Республики».
Но стоило лишь чуть «отпустить вожжи» и весной 1940-го года Парламент вернулся к вопросу о цензуре. Конституционная комиссия под руководством Кекконена потребовала передачи цензурной службы под контроль гражданских лиц и всё-таки 31 мая добилась указа президента Рюти о переподчинении - когда под началом Министерства внутренних дел была создана «Инспекция по делам информации», занимавшаяся вопросами цензуры, он не проявил должной настойчивости.
Как уступку-подачку ему лично, президент Рюти 28 июля прошлого года образовал «Секретный комитет» во главе с Хейкки Реенпяя для выработки генерального плана по организации информационной деятельности во время войны.
Во время войны, а не в межвоенный период!
После завершения работы в конце августа «Комитет» рекомендовал создать (опять же под контролем премьер-министра) государственную информационную службу (ГИС), разделённую на два отдела: информации и инспекции…
Но опять же, как говорят русские:
«А воз и ныне там».
И вот теперь за эту недальновидность приходится расплачиваться.
Он почувствовал, как у него буквально опускаются руки:
«Действительно, пока не поздно – надо что-то предпринять… Что?».
Вспомнив русскую пословицу «утро вечера мудренее» и решив ей последовать, Карл Маннергейм выключил радио и отправился в спальню.
***
Посещение на следующий день Парламента, встречи с лидерами крупнейших политических партий, беседы с Президентом Ристо Рюти, премьер-министром Йоханом Рангеллом и министром иностранных дел Рольфом Виттингом - ещё больше испортили ему настроения и ещё сильней укрепили в мысли:
И без всякой войны, Финляндия находится на пороге национальной катастрофы.
Налоговое бремя тяжело сказалось на финском так называемом «среднем классе», что естественно - в огромной степени влияло на умонастроения в обществе, эхом отражаясь в стенах Парламента. В совсем недавно ведущим «Правом народно-патриотическом союзе» (ИКЛ) - осталось всего шесть членов: так называемая «шестёрка». Напротив, имевшая прежде всего пять депутатов «Социалистическая фракция» парламента - стала лидирующей силой. Их поддерживала даже «Шведская фракция» - исповедовавшая государственно-правовые и либеральные ценности.
Проблема в том, что после окончания Зимней войны в Финляндии не было отменено военное положение - предполагавшее пребывание Главнокомандующего на своём посту…
Что противоречит Конституции – основному закону страны.
А без отмены военного положения и автоматического лишения Карла Маннергейма диктаторских полномочий, невозможно принятие предлагаемого Сталиным «Закона о нейтралитете».
По своему содержанию «Закон о военном положении» и «Указ о губернском и полицейском управлении в условиях чрезвычайной ситуации» - изданный на его основе в октябре 39-го года, позволяли значительно проще и быстрее, чем в мирное время, решать военные, административные и полицейские задачи…
Однако война кончилась ещё год назад.
И такое положение дел стало незаконным!
Его – Карла Маннергейма – совсем недавно спасшего Финляндию от «русского медведя», в финском Парламенте в открытую называли узурпатором!
С целью «натянуть сову на глобус», правительство Рюти в конце уже декабря 1940 года, предложило ввести «Закон о регулировании экономической жизни в чрезвычайных условиях», или так называемый «Чрезвычайный закон» - который заменил бы «Закон о военном положении» и «Указ о губернском и полицейском управлении в условиях чрезвычайной ситуации» в условиях мирного времени.
Однако ещё до советских мирных инициатив, отношение к проекту было довольно неоднозначным, поэтому «Чрезвычайный закон» - уже на ранней стадии обсуждения был обречён на долгий «летаргический сон» в раздираемой противоречиями Конституционной комиссии парламента.
Теперь же, он был окончательно похоронен, а на повестке дня у депутатов стояла отмена действия «Закон о военном положении» и «Указ о губернском и полицейском управлении в условиях чрезвычайной ситуации»… Подготовительная комиссия одинандцатью голосами против двух, уже высказалась за их отмену.
Голосование состоится через несколько дней – 6 апреля 1941-го года.
После их отмены же, на голосование в Парламенте будет представлен «Закон о нейтралитете».
Среди гражданских властей – тихая паника странным образом сочетается с надеждой решить экономические проблемы страны за счёт ставшего вдруг страшно(!) миролюбивым «великого восточного соседа».
Жути добавил срочно прибывший в Хельсинки Статс-секретарь германского МИДа Эрнст фон Вайцзеккер:
«Русские ведут переговоры с англо-канадской компанией «Монд Никель», которой формально принадлежит дочернее акционерное предприятие «Петсамон Никкели»».
Наконец и Англия подала свой непрошеный голос. Руководитель отдела Северных стран Форин Оффиса Лоуренс Кольер в беседе с финским посланником Грипенбергом сказал о том, что до него дошли слухи, согласно которым через территорию Финляндию следуют транзитом в Северную Норвегию германские войска и угрожая разрывом дипломатических отношений, требовал направить специальные наблюдательные комиссии в важнейшие порты и узловые железнодорожные станции.
Побеседовав с Президентом и Премьер-министром, Карл Маннергейм понял: с кабинетом Рюти каши не сваришь.
Он вспомнил как тот стал президентом.
Прежний Президент Финляндии - старый и больной Кешти Калио, подписывая полномочия финской делегации перед отправкой на переговоры в Москву, проворчал:
«Пусть отсохнет рука, подписавшая это!».
Через несколько часов у него произошёл инсульт и правая рука перестала действовать
Мистика да и только!
После подписания Московского договора, президент Кешти Калио подал в отставку и умер от сердечного приступа по дороге домой.
Тут же Советский Союз, устами Молотова дал понять, что стремление Финляндии к миру будет оцениваться по результатам президентских выборов:
«Совершенно очевидно, что если кто-либо из таких, как Кивимяки, Маннергейм или Свинхувуд, будет избран президентом, то мы сделаем вывод о том, что Финляндия не желает выполнять условия заключенного с Советским Союзом мирного договора».
Следом и Германия особо предупредила о недопущении избрания нежелательного для Советского Союза кандидата.
Странно, но даже старая-добрая Англия - активно возражала против этих кандидатур, не без основания считая их прогерманскими политиками.
Ничего не оставалось делать - как выдвинуть, а затем проголосовать за устраивающего всех Ристо Рюти, занимавшего во время Зимней войны пост Премьер-министра.
Затем такая же история почти один в один повторилась с назначением премьер-министра. Германцам не понравился по их мнению проанглийски настроенный Рамсай, а всем вместе и в первую очередь финнам - поддерживаемый Советским Союзом Паасикиви.
Остановились на кандидатуре Йохана Рангелля, члена правления Финляндского банка и прежде никогда не занимающегося политикой.
Маннергейм вздохнул и вспомнил латынь:
«Vae victis» (горе побеждённым)!
***
Вернувшись ранним вечером домой и поужинав, он вновь почти до полуночи долго слушал советское радио, с таким же вниманием как будто изучая карту и ища на ней слабое место в оборонительной позиции противника.
И всё-таки одно из утверждений большевистской пропаганды он посчитал наивным, призванным успокоить народы Советской России перед неизбежной советско-германской войной. Соединённые Штаты Америки вряд ли вмешаются в европейский конфликт, ибо в них сильны изоляционистские настроения. Нажиться - поставляя обеим сторонам оружие, что фактически уже происходит - это всегда пожалуйста. А вот послать в Старый свет войска – как это было в Великую войны…
Однозначно, нет!
Старый фельдмаршал усмехнулся:
«Разве что Гитлер сам объявит войну Америке!».
Однако вероятность такого события столь ничтожна, что ею можно пренебречь.
Карл Маннергейм был далеко не дурак и хотя его германские коллеги открыто об том ещё не говорили, но все их действия и вполне прозрачные намёки - утвердили его в мысли, что этим летом Вермахт начнёт большую войну с СССР...
Кто победит в этой войне – Сталин или Гитлер?
Для него – для Карла Маннергейма, такого вопроса не существует!
Кому как не ему – бывшему генералу Русской Императорской Армии, знать насколько низка боеспособность русских?
Русский пехотинец храбр, упорен, довольствуется малым, хотя и безынициативен по причине недостаточной образованности.
Но вот их командиры…
В мирное время к подготовке кадров относились легкомысленно, в итоге армия отправилась на войну, имея в каждой отдельной роте, батарее или эскадроне не более трёх-четырёх боевых офицеров. В первые месяцы войны потери среди активных офицеров были значительными, поэтому нехватка командного состава очень быстро стала просто вопиющей. То же самое касалось и унтер-офицеров. Вакансии заполнялись офицерами и унтер-офицерами из резервистов, компетенция которых вызывала большие сомнения…
В итоге, что?
Даже имея против себя второсортные германские и австро-венгерские войска, Русская Императорская Армия в прошлой войне с Германией - ничем выдающимся себя не проявила, без особого сопротивления отдав Восточную Польшу и часть Прибалтики, а потом развалившись вместе с Империей.
Согласен, Сталину и возглавляемым им большевикам, за двадцать лет правления удалось многого добиться. В отличии от Императорской, Красная Армия оказалась насыщенной и даже перенасыщенной самым современным оружием... Русский солдат тоже остался прежним: он не обращает внимания на воздействие внешних импульсов, быстро выходит из временного потрясения и готов сражаться до последнего в самой безнадежной обстановке. Объяснение этой непонятной для европейцев способности терпеть и переносить нужду, пассивную храбрость и фатализм русских - следует искать в тяжелой борьбе русского народа с природой, борьбе - которая со временем превратилась в важнейший политический фактор.
Но и недостатки в кадровом вопросе остались прежними!
И к ним ещё добавились изъяны связанные с удручающе низким уровнем командования. Тех советских генералов, которые командовали дивизиями, корпусами и армиями, при Его Императорском Величестве - даже в ротные командиры не взяли бы.
В результате, недостатки командования перевесили достоинства русского солдата и горы оружия. И произошло чудо: имеющая на вооружении тысячи танков, самолётов и десятки тысяч орудий Красная Армия, оказалась неспособной сломить даже маленькую Финляндию - с населением меньшим, чем один лишь один Санкт-Петербург, переименованный большевиками в Ленинград…
И не надо иметь семь пядей во лбу, чтоб догадаться каков будет итог советско-германской войны.
Поэтому однозначно, Финляндия должна быть союзницей Германии в войне против Советского Союза. Имеется шанс не только вернуть своё, но и присоединить Восточную Карелию. А кроме того…
Эту мысль он вынашивал давно, с тех пор как с помощью всё тех же германцев, уничтожил красную заразу в Финляндии.
…Восстановить монархию в России.
- Eh bien, pourquoi pas6?
Он взял в руки портрет Ольги Александровны Романовой, ныне проживающей в Канаде и имеющей двух сыновей от второго брака – Тихона и Гурия. Он тяжело вздохнул – к сожалению, не от него.
Главнокомандующий Вооружёнными силами Финляндии ещё долго сидел глядя на портрет своего кумира… Затем уже за полночь, приняв решение, сказал по-русски:
- Я сделаю то, на что так и не решились Вы, Ваше Императорское Величество.
***
Вызвав по телефону адъютанта, приказал:
- На утро пригласите ко мне на завтрак Начальника генерального штаба Финляндии генерала Хейнрикса, Министра обороны генерала Вальдена, Главнокомандующего силами территориальной обороны (Шюцкор) Лаури Мальмберга, руководительницу «Лоттасвярд7» Фанни Луукконен…
Не без колебаний он ещё пригласил Председателя комитета Государственного совета Густава Игнациуса – который без всякого сомнения будет самым слабым звеном в его задумке, но без него она окажется вообще без всякой легитимности.
Затем подумав немного, добавил:
- Министра обороны Юхана Ниукканена.
- Вы хотели сказать «бывшего министра обороны»?
Это был пожалуй самый непримиримый из всех финских политиков.
Если финскими «голубями» руководили социал-демократ Таннер, Ристо Рюти из прогрессивной партии и Паасикиви от коалиционной партии, то «ястребов» возглавлял бывший министр обороны из Аграрного союза Юхо Ниукканен.
После заключения Московского договора, он в знак протеста покинул правительство. А его родной брат, предпочёл покончить с собой, нежели оставлять свой дом в Кареллии.
Естественно, одной возможностью утолить жажду мщенья Юхан Ниукканен не удовольствуется – ему придётся предложить какую-нибудь должность и желательно повыше…
Какую? Министра обороны, какую он занимал до Московского договора?
Но та уже занята Карлом Рудольфом Вальденом8 – его давним знакомым и приятелем ещё по Финляндскому кадетскому корпусу, соратником по финской Гражданской войне.
Значит, что?
Следуя китайской мудрости «Держи друзей близко к себе, а врагов ещё ближе», следует назначить Юхана Ниукканена своим заместителем в должности Главнокомандующего вооружёнными силами Финляндии.
Приняв такое непростое и грозящее всяческими осложнениями в будущем решение, фельдмаршал Карл Густав Эмиль Маннергейм надолго задумался: название должности которую он займёт после планируемого им военного переворота, он не придумал. В Германии – Фюрер, в Италии – Дуче, в России - Вождь…
«А как будет называться их аналог в Финляндии? «Johtaja»? Что-то как-то не звучит... А если по-шведски? «Ledare»... Так, пожалуй, получше будет».
И набросав в голове план действий на завтра и на несколько дней вперёд, будущий диктатор Финляндии пошёл спать...».
КОНЕЦ ИНТЕРМЕДИИ.
Глава 2. Работа над ошибками: «Но разведка доложила точно».
Уинстон Черчилль:
«В своей истории, Россия всегда была слабее чем сама о себе думала, но значительно сильнее - чем предполагали другие».
Из доклада начальника Политического управления Красной Армии Л.3. Мехлиса о военной идеологии на Совещании командного состава РККА по итогам Советско-финской войны (10 мая 1940 г.):
«В полном загоне находится дело иностранной военной мысли и иностранных языков. Плохо переводится иностранная военная литература. Даже официальные материалы первой мировой империалистической войны до сих пор полностью не изданы. Слабо изучается военная история, в особенности русская. У нас проводится неправильное охаивание старой армии, а между тем мы имели таких замечательных генералов царской армии, как Суворов, Кутузов, Багратион, которые останутся всегда в памяти народа как великие русские полководцы и которых чтит Красная Армия, унаследовавшая лучшие боевые традиции русского солдата. Эти выдающиеся полководцы забыты, их военное искусство не показано в литературе и остается неизвестным командному составу».
«Мы имеем, пусть небольшой, опыт войны у озера Хасан, на реке Халхин-Гол, а также опыт похода на Западную Украину и Западную Белоруссию, но он неизвестен нашему начальствующему составу. Материалы об этих боях лежат под спудом в Генеральном штабе.
Материалы, издаваемые Разведывательным управлением, освещающие и обобщающие новейший боевой опыт (войны в Абиссинии, Испании, германо-польская и война в Европе), излишне засекречены, скучны и широким кругам военных читателей просто неизвестны».
Президент Ристо Рюти министру иностранных дел Швеции Гюнтеру во время его приезда в Хельсинки 7 мая 1941 г.:
«Готовность Финляндии к обороне… теперь намного лучше, чем во время войны. Новая оборонительная линия от Саймы до Финского залива выстроена. На участке Салла предполагается возвести новую полосу обороны с 150 укреплениями. Из них половина уже готова, остальные строятся в спешном порядке. Артиллерия существенно усилена. У Финляндии сейчас имеется около 1500 противотанковых орудий (в начале войны — около десятка) и дивизион тяжелой артиллерии (три батареи) в каждой армейской дивизии. Пехота получила новое оружие (автоматы и пр.) в такой мере, что треть личного состава каждого полка вооружено им. Положение с боеприпасами хорошее. Слабости по-прежнему имеют место в военно-воздушных силах и в какой-то мере в противовоздушной обороне».
Не я плохой – жизнь такова!
А если быть точнее, имеются на данный момент личности и похуже меня. Если по большому счёту, то в конце-концов всё было предопределено Гитлером: он затянул с ответом на мои мирные инициативы - в частности предложение о создании «Зоны безопасности» на Советско-германской границе, а начал через своего посла в Москве «любить» мне мозги.
И отставив в сторону все сомнения, я стал готовиться к войне.
5-го марта Государственный Комитет Труда и Обороны (ГКТиО) принял постановление «О графике проведения учебных сборов военнообязанных запаса в 1941-м году и привлечении на сборы из народного хозяйства лошадей, тракторов и автотранспорта». Таким образом за два месяца (с середины марта и по середину мая), под видом больших военных сборов фактически была проведена частичная мобилизация свыше 800 тысяч военнообязанных.
Почти одновременно, из внутренних военных округов СССР начинается передислокация на запад частей и соединений семи армий: 16-й, 19-й, 21-й, 22-й 20-й и 28-й, которые должны были закончить сосредоточение на линии Днепра к 15-му мая.
Кстати, пока почти один в один «реальная история».
Тогда же началось переформирование, доукомплектование и усиление войск, предназначенных для участия в Советского-финской продолженной войне.
А это – уже «альтернативная история»!
Не мной, а в «Книге книг» - в «Библии» то бишь, было сказано:
«В начале было слово».
Слово за слово, членом по столу… Хм, гкхм…
Вот вам и мировая история!
Всякая война начинается с политического решения руководства страны. Как только, в отличии от Реципиента в этом теле, я получил ничем и никем неограниченную власть, я тотчас принял решение:
«Ceterum censeo Carthaginem delendam esse9!».
Ещё до начала вторжения Вермахта в СССР по плану «Барбаросса», Финляндия должна быть разгромлена и подчинена.
Причин сделать сие множество и, я их неоднократно приводил высшему политическому и военному руководству страны. Кроме них, имеется ещё одна так сказать - «личностная». Мой принцип ещё с отроческих лет таков: если уж начал драку – противник должен как минимум валяться в отключке, а то и в реанимации. А не вытирая кровавую юшку с разбитого носа, пылая жаждой мщения - стоять с крепким дрыном за углом. Если не готов к этому, то лучше не лезь в драку…
Это - не твоё!
Живи себе тихо-мирно, избегай тёмных переулков иизучай ботанику.
Поэтому я считаю: Зимнюю войну надо было заканчивать в Хельсинки – чего бы, это не стоило. Или, вообще не начинать.
Ну, что ж…
Реципиент и его соратники ошиблись два раза: первый раз начав эту «незнаменитую» войну, второй раз – не завершив её полным разгромом и оккупацией.
Я - не Сталин, соратнички - уж давно пребывают в «стране вечной мировой революции», а эта ошибка будет исправлена.
***
Если отбросить в сторону наш - мешающий извлечь уроки из отечественной истории исконно-русский псевдопатриотизм, то в прошлой войне с «финниками» - мы обосрались по самое «не хочу». Три месяца провозюкались со страной, население которой едва превышает численность населения Ленинграда – даже не первого, второго по величине города 180-ти миллионного СССР.
Можно ли обосраться ещё более жидко?
Я, например, больше таких позорных случаев в мировой истории не знаю.
Почему я уверен, что во время предстоящей Советско-финской продолженной войны этот позор не повторится?
Ну во-первых, учение кабинетного теоретика Драгомирова было торжественно брошено в костёр – как в прямом, так и в переносном смысле. А все «академии», и Академия Генерального штаба Им. Фрунзе» в первую очередь - разогнаны сранным веником вместе с «военными профессорами».
Боевые уставы и наставления были переработаны в соответствии с духом времени, а перспектива оказаться у Жукова в Штрафбате - очень хорошая мотивация для наших командиров их досконально изучить.
Это – уже половина (если не больше) предполагаемого успеха!
Во-вторых, после моего пришествия во власть, наконец-то взялись за извлечение уроков из прошлой войны и исправление ошибок. До этого носящие синие штаны товарищи командиры РККА больше болтали, да восхищались сами собой:
- Ах, какие мы молодцы – такую крепость сокрушили!
Вот например, лыжная подготовка.
Все без исключения знают, что на большей территории СССР зима длится по полгода. Все знают и то, что зама в России – это обязательно морозы и снежные сугробы до самых генеральских мудей и даже выше… И тем не менее, с лыжной подготовкой бойцов и командиров на «Одной шестой», по правде сказать, хреновато что-то… Особенно у тех, кто прибыл с западной и тем более с южной границы.
Неизвестно чем наши стратеги до Финской войны думали и, думали ли вообще - но спохватились они лишь в ходе онной. Началось спешно-суетливое формирование лыжных частей, похожее на ловлю блох искусанной ими псиной: вертится, крутится, щёлкает на кого-то зубами и скулит.
В кадровых кавалерийских частях, из лучших бойцов и командиров были сформированы двадцать восемь лыжных эскадронов. Из кавалеристов же, сформировали даже целую лыжную - так называемую «25-ю мото-кавалерийскую дивизию». Кроме того, в действующую армию было направлено семьдесят семь(!) лыжных батальонов… И это не считая сформированных на местах лыжных формирований.
Закончилось всё грандиозным пшиком: при попытке воевать «по-фински», такие формирования исчезали быстро и подчас бесследно, как снег в пустыне.
Почему?
Зачастую командиры частей Красной Армии, уже угробившие собственный личный состав, бросали «прикомандированных» лыжников в лобовые атаки. Но главной причиной всё же был недостаток лыжной подготовки, если таковая вообще имелась. В большинстве случаев к делу подходили если и не халатно, то формально: дали задание сформировать в вполне определённые сроки лыжное подразделение – его и формировали из всего под руку попавшегося.
Хоть из призывников из числа народностей Кавказа и Средней Азии.
Вот и получалось словами очевидца:
«…Лыжи нас не спасли, т. к. красноармейцы из запаса не умели на них ходить. Бывало, встанет красноармеец на лыжи при полной своей нагрузке боеприпасами, пройдет 5-10 метров по рыхлому снегу и неуклюже валится, как сноп»10.
А меж тем, на лыжах надо долго учиться… Не ходить – бегать. И, не меньше времени учиться, чем скакать на лошади.
И не факт ещё, что каждый научится!
Я бы не сказал, что после уроков Зимней войны, в лыжной подготовке бойцов и командиров РККА - случилась большая подвижка. Представьте: в большое застойное болото, с высокой горы кинули большой камень…
Что произошло?
Ряска всколыхнулась, круги по мутной воде разошлись - лягушки в синих штанах перепугано-заполошно расквакались и попрыгали с кочек и нырнули под тину. Камень скрылся в глубине трясине, булькнуло несколько больших пузырей дурно пахнущего метана из болотных глубин и всё стихло. Лягушки вылезли на кочки, отряхнулись от налипшей на синие галифе коричневой болотной жижи и вновь важно надулись…
Всё!
Лыжные батальоны по окончанию Советского-финляндского «вооружённого конфликта» были тут срочно расформированы, доставшийся большой кровью опыт был благополучно забыт (так же как и опыт создания штурмовых групп) и, во время Великой отечественной войны - всё пришлось начинать сначала, прыгая на тех же самых «граблях».
Умный учится на чужих ошибках, дурак – на своих…
Советский генералитет - в принципе необучаемый. Не как беспозвоночные – вроде дождевых червяков, конечно. Как рыбы с памятью в две минуты: сорвалась с крючка и вновь через пару минут на ту же приманку кидается.
После моего «вселения» в Реципиента и последующих описанных выше событий, в Вооружённых силах СССР и особенно в Погранвойсках, весьма рьяно взялись за лыжную подготовку… Где это возможно по климатического-географическим условиям, конечно. Но за месяц с небольшим - не подготовишь хорошего лыжника.
Немножко выручили спортсмены-добровольцы, очень хорошо – срочно мобилизованные сибиряки-охотники, в том числе из коренных народов. Однако очень мало: не более двух-трёх на всю группу.
Что делать?
Но выход был мною успешно найден:
Попаданец я, аль так – за угол посцать зашёл?
Не умеющих ходить на лыжах бойцов РДГ (и просто бойцов стрелковых частей) снабдили снегоступами по форме напоминающими теннисную ракетку.
Дёшево и сердито!
По насту - как по асфальту на Бродвее идёшь. В свежий снег, да проваливаются - но не глубоко.
Но много ли по весне свежего снега?
Привычка ходить на снегоступах формируется часа за два, после этого новичок уже может двигаться как заправский канадский траппер. Скорость, конечно, не та как на лыжах…
Зато проходимость вполне соответствует.
Мало того в отличии от лыж, снегоступы позволяют довольно-таки бодро передвигаться по непролазной грязи, а то и вообще – по болоту.
Выбор времени для войны, что очень важно.
Весна уже и скоро таять начнёт?!
Во-первых, не скоро – даже в Южной Финляндии снег лежит практически до мая месяца.
В апреле месяце дневная температура в Финляндии, обычно, держится на уровне 5 градусов, однако может достигать 20 градусов (максимальная зарегистрированная температура), а ночью опускаться до -19 градусов (минимальная зарегистрированная температура).
Эта зима – 1940-1941-го годов, была очень суровая, напомню… А весна – холодная и затяжная. Так что по нескольку градусиков со знаком «минус» можно смело накинуть.
Во-вторых, войска имеют двойной комплект обмундирования. Собраны со всей страны резиновые сапоги, галоши и другая непромокаемая обувь… Да и в Америке, из резиновых изделий - не только презервативы для номенклатуры были закуплены… Но и кое-что бойцам и командирам на ноги.
В-третьих, не забываем про комплект противохимической защиты - в который входили противогаз, защитные чулки, защитная накидка и противохимический пакет. Красная Армия всерьёз готовилась к химической войне, поэтому такого добра на складах - от слова «хоть завались».
Любой мужик на современном мне постсоветском пространстве знает: защитные чулки из прорезиновой ткани или «бахилы» - излюбленная обувь охотников и рыбаков как раз на такое вот «межсезонье».
А вот у «фиников» с такой экипировкой – изрядный пробел. Не каждый солдат обыкновенный противогаз имеет, не говоря уже про что-то более продвинутое.
Весна – время когда снег ещё не растаял, но слежался за зиму и хорошо держит вес человека и в ряде случаев – всадника, лошади с повозкой, автомашины и даже лёгкой бронетехники.
Замёрзшая вода водоёмов рек и озёр - превращает их в коммуникации для наземного транспорта и взлётно-осадочные полосы для воздушного.
Увеличившееся светлое время суток позволит успешнее воздействовать на финскую оборону и коммуникации с воздуха.
Наконец, даже таяние снегов пойдёт нам на пользу: части нашей армии смогут маневрировать по основным дорогам страны – вплоть до железнодорожных магистралей…
А вот знаменитые финские лыжники будут на неопределённо длительный срок «стреножены».
«Партизанское движение», которое развяжут финны?!
Финляндия, деточки, это страна контрастов!
Во-первых, слухи про русофобские настроения в этой стране - сильно преувеличены и исходят главным образом от этнических шведов (типа Маннергейма), которых не так уж и много.
Как и любое другое, финское общество не является чем-то монолитным. «Общество мира и дружбы «Финляндия–Советский Союз»» было создано уже после(!) Зимней войны и за очень короткий срок своего существования, насчитывало тридцать пять тысяч активных членов в ста пятнадцати отделениях.
Тридцать пять тысяч для трёхмиллионной страны – это достаточно много.
«Общество» имело свой печатный орган - газету «Кансан Саномат» и журнал «Сойхту». Согласно имеющимся данным11, между участниками «Общества» бытовали вот такие «обывательские разговорчики»:
«После этого (соглашения об транзите на полуостров Ханко) из Советского Союза прибудет много поездов с военнослужащими. При этом, с точностью до минуты будет известно, где и в какое время находится тот или иной поезд. Одновременно появятся воздушно-десантные войска, эскадрильи самолётов и флот. Может случиться и так, что первым будет десант. Во всяком случае, всё будет происходить неожиданно. Можно сказать, что, когда люди будут просыпаться, многие места уже будут оккупированы. Они будут просыпаться от рёва моторов самолётов. Это будет голос свободы. Теперь надо побеспокоиться, чтобы лахтари12 и их прихвостни не сбежали из страны».
Возглавляемое членом Сейма Финляндии от Социал-демократической партии, врачом по профессии Маури Рема, «Общество мира и дружбы «Финляндия–Советский Союз»» - придерживалось твердой просоветской позиции, призывало избегать будущих войн, распространяло листовки и устраивало митинги и демонстрации.
Не без участия «правых», видимо, последние переросли в массовые беспорядки и столкновения с полицией, после которых «Общество» было запрещено в соответствии с так называемым «Законом о защите республики» от 6 октября 1939-го года. Его основатель был заключен в тюрьму по политическим мотивам, где «в реале» просидел с 1940-го по 1944-й год - вплоть до завершения уже Продолженной войны.
Кроме «Общества дружбы», просоветских позиций придерживалось левое крыло Социал-демократической партии, в которое входили некоторые (хотя и немногие) депутаты парламента и которое группировалось вокруг политического еженедельника «Вапаа Сана». В области внешней политике они занимали позиции, в основном сводившиеся к тому, что, поскольку Финляндия стояла перед выбором – советская или германская диктатура, следует отдать предпочтение Москве перед Берлином.
Интересны настроения, имеющиеся в этой стране уже после войны – в 60-е-70-е годы, когда о себе заявило новое поколение - те, кто во время войны был еще слишком молод, чтобы идти на фронт - но кто боялся и ненавидел бомбежки и надрывался на субботниках и в трудовых лагерях внутреннего фронта. Явление, названное общим понятием – «Сердитая молодёжь». Появились целые молодёжные группировка, настроенные промосковски. Например, «Хельсинкская театральная группа», или так называемые «тайсовцы» - последовали Тайсто Синисало, финского коммуниста.
Ну или просто пацифистки, как последователи Каарло Пентти Линкола - финского философа, политика и общественного деятеля, который называл все войны - в которых участвовала его страна, преступными и даже доходя до явного абсурда, писал:
«Было бы лучше, если бы весь народ Финляндии был выслан в Сибирь на лесозаготовки, чем то, что огромное количество мужчин, по преимуществу молодых, погибло на фронте»13.
Так что в принципе, в этой стране нам есть на кого опереться. Главное, не повторить ошибок совершённых в «реале»… В Прибалтике, например.
А во-вторых, уже созданы из погранцов-дальневосточников и сибиряков-охотников истребительные группы - предназначение которых как раз война с партизанами. Да и как показал «реальный» опыт борьбы с басмачами, бандеровцами и прочими «лесными братьями» - всякое партизанское движение обречено, если нет поддержки со стороны регулярной армии.
«Афганистан»?!
Пример не корректен, ибо перекрыть афгано-пакистанскую границу было практически невозможно.
Финляндско-шведскую – в два счёта.
Да и не ставлю я Вооружёнными Силами СССР особенно амбициозных задач. Программа-минимум – рудники Петсамо и прибрежные порты, обеспечивающие свободу мореплавания в Финском заливе. Тогда, снабжая морем гарнизоны на Моозундских островах, можно подольше оборонять Ригу, а после её возможной потери – Таллин. Ну, а там Группе армий «Север» придётся штурмовать укрепрайоны Нарвы, Новгорода и Пскова и, до блокады Ленинграда дело даже не дойдёт.
Треть всей советской обороной промышленности, в том числе единственный в мире завод по производству тяжёлых танков останется на месте и будет наращивать и наращивать выпуск продукции.
Ну а непримиримые «финики» пусть сидят по своим лесам да болотам, вылавливая себе на завтрак, обед и ужин лягушек, жаб и прочих земноводных гадов.
***
Но это так – «семечки»!
Чтоб победить в войне, нужны по большому счёту три вещи:
1) Знание о противнике и местности, на которой придётся действовать.
2) Реалистичный план войны.
3) Умение и способность снабжать войска.
Все эти составляющие у Красной Армии накануне Зимней войны отсутствовали. Отсутствовали они и перед началом Великой отечественной войны. Ибо те, кто думает. что из так называемого «Советско-финского вооружённого конфликта» наши стратеги извлекли хоть какие-то уроки, тот глубоко ошибается.
Шапка-ушанка, генеральские и сержантские звания и, ужесточение наказаний за всевозможные нарушения для красноармейцев – вот пожалуй и все меры, принятые после апрельско-майского Совещания в Кремле по итогам Финской войны.
Тоже нужно, согласен…
Но этого же бесконечно мало!
Вот например Лев Мехлис на том Совещании говорил:
«Необходимо внушить личному составу Красной Армии, всем командирам и красноармейцам, что чем больше снарядов, патронов и мин будет метко выпущено по врагу, тем меньшей кровью наших бойцов будет достигнута победа. Поэтому неправильный лозунг «Экономить снаряды и патроны» должен быть снят и заменен другим лозунгом: «Победа малой кровью достигается выпуском наибольшего количества снарядов и патронов на головы врага»»14.
Было ли это исполнено?
Ответ однозначен:
Нет!
Мало того, не успела Зимняя война закончиться, как тут же был благополучно похерен полученный на ней боевой опыт. И до штурмовых, лыжных и даже заградительных(!) отрядов - на Великой отечественной войне приходилось додумываться по-новому, через новую кровь.
На Кремлёвском совещании по тогам Советского-финской войны было принято множество полезных решений, например:
«…Выделить из Московского авиационного технического училища фотоцикл и на его базе организовать самостоятельное аэрофотограмметрическое училище для подготовки фотограмметристов-дешифровщиков, техников по эксплуатации фотовооружения и техников по обработке фотоматериалов;
При Московском институте геодезии, картографии и аэрофотосъемки организовать военное отделение для подготовки фотоинженеров.
В результате выделения из школы спецслужб фотограммшколы, создать Авиационное училище связи ВВС КА для подготовки командиров и техников связи ВВС КА.
В целях лучшего взаимного изучения родов войск, практиковать стажировку авиационных командиров в наземных войсках и наоборот — общевойсковых командиров в частях ВВС.
Приказом Народного комиссара обороны обязать всех командиров наземных войск изучить боевые уставы бомбардировочной и истребительной авиации, а также устав воздушной разведки, который начальнику ВВС Красной Армии представить на утверждение наркома не позже 1 июня 1940 г.
Начальнику Генерального штаба, совместно с начальником ВВС Красной Армии, провести с командующими военных округов авиационную игру, на которой поверить основные положения разрабатываемого начальником ВВС «Наставления по оперативному применению ВВС»…»15.
Были ли они (хоть одно из них) в «реальной истории» воплощены в жизнь?
Ответ:
Нет. Только после моего «попадоса», перетряски Генштаба, разгона «академий» и снятия пары голов – хоть что-то, да стало шевелиться.
***
Ну а теперь по пунктам:
«Чтоб победить в войне, нужно знание о противнике и местности, на которой придётся действовать». Чтоб такое «знание» иметь, в вооружённых силах требуется иметь такой инструмент, как разведка.
Как обстояло дело с разведкой?
Про советскую военную разведку можно говорить долго и исключительно матерно. Ибо такое впечатление складывается, что советские командиры получали разведсведения о противнике не от собственных разведорганов, а исключительно из просмотров художественных лент снятых на «Мосфильме», «Ленфильме», «Киностудии Им. Довженко» и так далее.
Иначе чем объяснить то, что что первые советские части отправлялись в Финляндию с оркестром и развевающимися знамёнами впереди колонны. И с транспарантами, на которых было написано: «Привет нашим финским товарищам!» и «Жмём руку свободной Финляндии».
Почему разведка не предупредила наших генералов об настроениях в финском обществе?
Оттуда же – из художественных фильмов, советские командиры брали и знания об тактике противника. Ну, или в лучшем случае из собственных же боевых уставов.
А может было так: советские кинорежиссёры снимали «фильмы про войну» сообразуясь с боевыми уставами РККА, а уже после их просмотра, советские генштабисты писали «Временные указания по боевой подготовке, боевому использованию и построению боевых порядков…».
Иначе, откуда в проекте Боевого устава для противотанковых артиллерийских бригад (ПТАБР), например такое:
Танки противника будут атаковать «…последовательными волнами в 20–30 танков на км фронта, т.е. примерно пять волн»16.
Откуда эти «волны», если не из культового довоенного фильма «Трактористы»?
Или, не из Боевого устава Автобронетанковых войск РККА?
И поневоле, начинаешь задумываться:
А что было раньше?
Фильм «Трактористы» или Боевой устав?
Стебаюсь, конечно!
На самом деле всё обстояло гораздо прозаичней. Военная разведка Красной Армии - худо-бедно, но работала. Вот только добытые её сведения…
Засекречивались на уровне Генштаба КА.
Те же материалы по иностранным армиям, что всё же спускались в войска, особой популярностью среди «братвы» в синих штанах не пользовались. На поверку, командиры РККА - даже собственные уставы не знали, не токмо вражеские. Не так мешала царящая в этой среде неграмотность – в конце-концов можно было бы найти одного грамотного и поручить ему читать и изъяснять остальным в доступной форме. Мешал всеобщий по@уизм, царящий в головах товарищей, носящих синие штаны с лампасами.
Такая же история и с боевым опытом, приобретённым в локальных конфликтах: донесения из Китая, Испании, Монголии и Финляндии – ложились на полку и вскоре покрывались пылью и плесенью.
Конечно же обновив состав Генерального штаба Вооружённых сил СССР практически на сто процентов, мы с маршалом Бонч-Бруевичем, «сатрапами» Коневым и Ерёменко и, товарищем Жуковым - решительно сломали и такой порядок вещей.
К слову пришлось…
Пережившие «реальную» Великую отечественную войну товарищи командиры, в один голос жаловались на недостаток грамотных кадров, способных заниматься штабной работой.
Я жаловаться не стал, я решительно взялся за выращивание кадров.
Призыв студентов в армию - этот нонсенс, конечно. Всё равно, что забивать телескопом сваи.
Однако «в армии», а точнее – в Вооружённых Силах, разные должности бывают.
А если студентов призвать не в строевую часть - где на плацу они будут учиться поднимать по команде ноги, а в штабы? Где они будут учиться простейшей штабной работе?
Неужели человек с неполным высшим образованием, окажется худшим генштабистом, чем с трёхклассным?
Быть такого не может!
Тем более уже имелся хотя и очень короткий, но успешный опыт привлечения студентов технических ВУЗов в Войска связи и в Войска ПВО страны. В частности в качестве операторов радиолокационных станций РУС-2.
Генеральный штаб ВС СССР был первым «пробным шаром».
Ныне, состоящий практически из одних студентов (и студенток!) московских ВУЗов целый «Информационно-аналитический отдел» в нём, занимается тем, что разгребает целые бумажные завалы оставшиеся от предшественников, в том числе и разведывательные донесения… Читает, выискивает нужную информацию, анализирует и отправляет отчёты. По тем отчётам, Творческая групп писателей и художников во главе с Алексеем Толстым составляет «буклеты» по иностранным армиям – в первую очередь по германскому Вермахту. Или даже пишет сценарии короткометражных фильмом для студия «Военнучебфильм».
«Буклеты», а это нечто вроде американских комиксов «скрещённых» с советскими агитационными брошюрами, рассылаются в войска, где под роспись вручаются командирам.
Знание их также обязательно, как знание уставов.
Кроме того, для интересующийся военным делом «широкой публики», с марта месяца выпускается журнал «Зарубежное военное обозрение».
***
Кроме «представления по прошлой войне», у нас уже имелись представления о настоящем состоянии финской армии.
«Откуда дровишки»?
В отличии от подготовки к прошлой Зимней войне – которая попросту не проводилась, наконец-то заработала военная разведка.
Первым делом всерьёз взялись за так называемые «открытые источники», которые читались и анализировались в Генштабе группой мобилизованных умников с университетским образованием. Этого, конечно, недостаточно и беря пример с наших «заклятых друзей», мы особо не щепетинились в выборе способов добычи информации. Шпионили советские дипломаты из советского посольства и аккредитованные при нём советские репортёры и журналисты. Шпионили «туристы» проезжающие транзитом по «железке» в Швецию и «военные строители» следующие согласно договору в Ханко. Шпионили три с лишним десятка «инженеров и техников», наблюдающих за ходом строительства морских буксиров на верфях завода «Криктон-Вулкан» в Турку.
Наиболее тщательно был обследован самый север предполагаемых боевых действий. По условиям Московского мира, в Петсамо имелось советское консульство. Советские граждане имели право беспрепятственного проезда в Норвегию через территорию Петсамо без предъявления паспортов. Не знаю, как там обстояло дело в «реальной истории», а в «текущей реальности» они этой возможностью не только пользовались – но и частенько ею злоупотребляли.
Естественно, этими «советскими гражданами» являлись не почётные доярки и даже не ударники-стахановцы… А сотрудники Разведывательного отдела Первого (Оперативного) управления Генерального штаба ВС СССР, которым руководил полковник Сергей Матвеевич Штеменко.
Ими была досконально обследована не только действующая трасса Петсамо-Киркенес, но и обнаружена нездоровая активность по строительству дороги от залива Порсангер через реку Каарсъиоки до Ивало – пятьдесят пять километров на норвежской территории, шестьдесят шесть на финской. Причём строили в основном германские сапёры и служащие «Организации Тодта», финны только им помогали. Строились и ремонтировались не только дороги и мосты – полевые укрепления и аэродромы, штабы, лазареты, стационарные склады и так далее.
Без всякого сомнения, мы имеем дело с частью громадной германской программы восточного военного строительства «Aufbau Ost», которая с осени сорокового года начала осуществляться на всем протяжении от Черного моря до Ледовитого океана в связи с планами нападения Германии на Советский Союз в сорок первом.
Но конечно же, больше всего информации давала авиаразведка, ведущаяся весьма бесцеремонными способами…
Благо есть у кого учиться!
Самый распространённый – «случайное» нарушение воздушного пространства суверенного государства. На Ханко имелся свой аэродром, на котором сперва базировалось с десятка два бипланов типа И-153 и летающих лодок.
Так вот: с некоторых пор лётный состав поменялся и «новички» взлетев - забывали где садится и долго блуждали над финской территорией.
И такое происходило не только в районе этой советской военно-морской базы. Дело доходило до того, что советские самолёты приземлялись на финских военных аэродромах, а их пилоты пожимали плечами и выдавали стандартные ответы:
- Взлетел, заблудился в тумане (в облачности, в темноте), бензин на исходе, решил сесть на первый же аэродром. А он оказался финским!
А сам – зырк, зырк по сторонам!
С финского министерства иностранных дел протесты в советское посольство носили кипами!
Там извинялись и обещали принять меры.
Худо-бедно, но шесть базовых финских аэродромов - Хельсинки, Утти, Тиккакоски, Рованиеми, Кемиярви, Петсамо – таким образом разведали и разведали от слова «хорошенько».
Сжигая дефицитный импортный бензин (своего «до сих пор» нет) и расходуя моторесурс своих «летающих раритетов», финские лётчики вылетали на перехват самолётов-нарушителей. Но чаще всего слишком поздно, наши «раздолбаи» уже успевали вернуться на свою территорию.
Хотя и случались и инциденты.
Один «сталинский сокол» на И-153 видимо слишком увлёкся и был «случайно» сбит где-то в районе города Миккели, где располагалась Главная ставка маршала Маннергейма. Выпрыгнул с парашютом, был арестован и после допроса - где во всём признался, попросил политическое убежище… Тёмная как полярная ночь история, которая сейчас расследуется.
Естественно, наши дипломаты открещивались как могли: мол, лётчик спятил после того как стукнулся головой после приземления (или его по голове стукнули) и несёт околесицу.
Ещё два самолёта (Р-5 и У-2) вместе с экипажами пропали без вести. Думаю, потеряв терпение от наглости - финны их всё же сбили где-нибудь над своими бесчисленным озёрами и, не признались.
В принципе счёт «ноль-ноль»: примерно столько же финских самолётов разбилось при взлете-посадке или же при неисправностях машин во время таких вылетах на перехват. Ну и один в свою очередь заблудившись, перелетел на советскую сторону, где аварийно сел. Правда, политического убежища финский лётчик не попросил – как ни уговаривали и, его пришлось отпустить «с миром» и вместе с самолётом.
Ну и естественно огромный вклад внесла «Особая авиационная группа при Генштабе ВС СССР» генерал-майора Ивашутин Пётр Иванович. Последняя, по сути, начала боевые действия ещё задолго до объявления войны. Взлетая с ленинградских аэродромов, тяжёлый четырёхмоторный РД-7 «Стратег» набирал высоту над Финским заливом, разворачивался над Ботническим и, со стороны Швеции появлялся над Финляндией. Финские ПВО его даже засекали не всегда, не говоря уже про то, чтобы сбить на высоте в десять-двенадцать километров.
Уже в самом конце марта, к нему присоседились ещё два «Стратега».
Почти после каждого пересечения уже советско-финской границы, финский МИД получал ноту от советского Департамента иностранных дел. Те возмущённо открещивались, а в шведских и финских СМИ гулял «вброс», что это дело рук Люфтваффе и конкретно – «Группы Ровеля», через Финляндию разведывающую окрестности Ленинграда и сам город.
Германцы по своей тевтонской привычке отмалчивались и, это дало мне хороший повод для очередного ультиматума. Я вызвал главу финской дипломатической миссии и в довольно жёсткой форме заявил:
- Раз ваш Маннергейм не может навести порядок в финском небе, за него это сделаем мы! Требую создания советской военно-воздушной базы на Аландских островах.
Юхо Кусти Паасикиви возмущался:
- Это невозможно – эта территория демилитаризована согласно Международной конференции в Женеве от 6 апреля 1922-го года.
У меня была своя точка зрения и я её отстаивал:
- Напомню, что Советский Союз на эту «конференцию» не пригласили, что является грубым нарушением его законных прав и интересов.
Упёртый финн стоял на своём:
- В свою очередь напомню Вам, Ваше превосходительство, что нейтральный статус Аландских островов подтверждён соглашением между СССР и Финляндией от 11 октября 1940-го года и, вступил в силу после обмена ратификационными грамотами 21-го октября того же года.
- Вот, даже как…?
Делаю вид что сбит с толку, затем якобы меня осеняет:
- …Тогда мы расширим взлётно-посадочные полосы на Ханко, установим там радар и передислоцируем полк туда высотных перехватчиков. А от финского правительства требуем «чистого неба» для них!
Юхо, хлопая редкими ресницами, оторопело:
- Боюсь, что это невозможно…
Ударом кулака по столу ставлю точку:
- Неделя срока, или мы будем вынуждены силой установить такой порядок!
На следующий день вдоль всей советско-финской границы «загудело-зажжужало»: начались учения советских Военно-воздушных сил, как это и водится - сопровождаемое многочисленными её нарушениями. Финны уже привычно переполошились…
Через пять дней я снял требование, пойдя на попятную:
- Предлагаю такой компромисс, господин Паасикиви: советские патрульные самолёты будут совершать регулярные полёты над Ботническим заливом и в случае обнаружения чего-либо летящего в сторону Финляндии - сообщать руководству вашего ПВО. Ну а те «ведут» нарушителя по своей территории и в случае подлёта к советской границе, «передают» его своим советским коллегам…
Юхо Кусти Паасикиви едва ль в ладоши не захлопал:
- Это – лучшее решение из всех возможных!
Финны не менее уже привычно расслабились, хотя взлётно-посадочные полосы на Ханко были действительно расширены, и на них передислоцирован какой-то авиаполк…
Возможно и высотных перехватчиков.
А возможно и просто бомбардировочный, ибо с высотными перехватчиками в наших Войсках ПВО СССР пока не очень… А если точнее – совсем никак.
Над Ботническим заливом залетали морские патрульно-разведывательные «ДБ-3», которые сопровождая «нарушителей» - бывало залетали на сотню-другую километров на финскую территорию.
Дело осталось за переговорами, но они - сперва недопустимо затянулись, а затем - стали уже ненужными, от слова «совсем».
Высотные разведчики одними из первых понесли и потери в новой советско-финской войне: после череды инцидентов связанных с недостаточной надёжностью двигателей АМ-35 и «центральных автономных нагнетателей», один из «Стратегов» потерпел крушение и разбился… К счастью, произошло это уже на нашей территории. Экипаж успел покинуть машину, но для четырех человек из двенадцати - прыжок с парашютом окончился не совсем удачно. Один разбился, один пропал без вести и, его до сих пор ищут в лесах Карелии, а ещё трое покалечились…
Но оно того стоило!
Генеральный штаб ВС СССР располагал накануне вторжения весьма подробными снимками финской системы обороны.
***
Итак, каков же итог столь грандиозных трудов?
Что же нам известно о настоящем состоянии финских вооружённых сил?
Как уже говорил, что-то мне известно из «Послезнания», кое-какие сведения добыла наша разведка и, вот какая складывается «картинка маслом». Надо признаться, не совсем радостная для нас «картинка»…
В данный исторический момент Финская армия насчитывала порядка ста десяти тысяч солдат и офицеров, что втрое превышает норму мирного времени.
То есть «финники» «булки» после Зимней войны не расслабляют, а держат их крепко сжатыми, боясь лишний раз нагнуться.
То бишь никакого «внезапного и вероломного» - не получится априори.
Рисунок 1. Система военных округов Финляндии. Обозначенный на схеме номер дивизии соответствует тому военному округу, где она была сформирована. Номер дивизии, взятый в овал, указывает на район развертывания дивизии во время войны.
В конце января уже 41-го года, Сейм принял закон о снижении призывного возраста с двадцати одного года до двадцати лет и об увеличении срока службы с года до двух. Так что по весне на действительной службе одновременно находились мужчины трех призывных возрастов и, стало быть общая численность вооружённых сил - увеличилась как минимум на треть.
Такой небольшой срок службы никого не должен смущать: в «Стране Суоми» существовала серьёзная допризывная подготовку и, в отличии от Красной Армии - на службу являлся уже практически готовый боец, нуждающийся лишь в обучении действий в составе подразделений. У нас же допризывная подготовка молодёжи и Всеобуч – обучение населения азам военного дела, только-только вводятся после моего «прогрессорского пинка».
О чём двадцать лет до этого думали?
Сразу же после завершения Зимней войны, вооружённые силы Финляндии были реорганизованы.
Главнокомандующий маршал Карл Маннергейм разделил страну на шестнадцать военных округов, в свою очередь подразделяющиеся на тридцать четыре шюцкоровских района. Каждый военный округ в случае войны формировал одну дивизию, количество которых таким образом увеличивалось с девяти до шестнадцати. Из лиц призывного возраста, но ранее не служивших, в срочном порядке создан сто тысячный резерв.
Таким образом, начав Советско-финскую продолженную войну - мы будем иметь дело с трёхсоттысячной армией.
Чем она будет вооружена?
Учитывая опыт Зимней войны, финская пехотная дивизия увеличилась числено: с 15 000 до 16 400 военнослужащих, сведённых в три пехотных трехбатальонных полка, три артиллерийских батареи и ряд особых частей - батальоны разведки, связи, сапёры - за счёт которых и произошёл численный рост.
Личный состав финской армии был вооружён винтовками, среди которых преобладала финская реплика нашей «трехлинейки». Пистолет-пулемет «Суоми» приходился один на отделение в 9-10 человек. Своими у финнов был пулемёты: ручные «Лахти-Салоранта» - один в отделении и станковые пулеметы «Максим» - 116 единиц на дивизию. В противотанковой обороне небезуспешно применялись мощные 20-мм противотанковые ружья «Лахти», также собственной разработки.
Дивизионный артполк – 36 орудий. С учетом полковой артиллерии общее количество артиллерийских стволов калибра 76-105 миллиметров составляло в дивизии 117 единиц и еще 18 81-мм минометов. В корпусном артиллерийском полку, у финнов имелись отдельные артдивизионы большой мощности калибром до 210 миллиметров.
Это серьёзно!
В отличии от стрелковки, артиллерия финской армии была покупная. Ну, или трофейная.
По некоторым данным, среди всего прочего Германия прошлым летом предоставила (в основном за счёт польских, французских, бельгийских трофеев) Финляндии 112 орудий, 53 истребителя, 500 легких противотанковых ружей и большое количество стрелковых патронов, артиллерийских снарядов и противотанковых мин.
В течение декабря месяца - 161 тяжелая гаубица и 54 легких полевых гаубицы…
И германские поставки – это всего треть!
Основные поставки оружия в ходе и после Зимней войны шли из США, Англии, Италии и Испании. Из последней по всей видимости, поставлялось оружие советского производства из арсеналов Республиканской армии. Правда, уже прошлой осенью они были сведены почти к нулю и Германия оказалась единственным импортером военной техники… А у той – свои проблемы.
Но таким образом, полевая артиллерия этой страны увеличилась с 1030 до 1827 стволов, то есть почти на восемьсот орудий.
Количество противотанковых орудий (пусть и небольшого калибра), увеличилось с двухсот с небольшим - до почти тысячи.
Зенитных – с почти трёхсот до семисот шестидесяти.
Почти на треть – до ста восьмидесяти, увеличилось количество малокалиберных автоматических зенитных пушек и крупнокалиберных пулемётов.
Таким образом огневая мощь реорганизованных финских дивизий выросла за это короткое время как минимум втрое.
Гораздо хуже дело у «фиников» обстояло дело с авиацией. Авиапарк страны насчитывал чуть более двух сотен боевых самолётов и более-менее современных из них не более нескольких процентов.
Ещё хуже с танками. Извне бронетехника не поставлялась и финны могли рассчитывать лишь на трофеи Зимней войны, которых оказалось порядка полутора сотен. В очередном ультиматуме я потребовал их возвращения, как и всего прочего оружия вплоть до стрелкового… Но «финники» даже не пошевелились.
На новых участках границы близ полуострова Ханко, от Финского залива до Иломантси и, в районе Саллы войска прикрытия размещались гарнизонами в полевых лагерях - по большей части в деревянных быстросборных бараках, поставленных промышленными предприятиями.
Кстати и, у нас такие уже появились – конструкции Лавочкина. «Того самого» - Семёна Алексеевича, который так и не станет известен как «Ла»… Зато, станет знаменитым всему советскому народу, как создатель доступного, дешёвого и широко распространённого жилья. А это на мой взгляд – гораздо важнее, чем летающие гробы для лучшей советской молодёжи, стоимостью в миллионы.
Конечно, в опытно-экспериментальных экземплярах покамест. Если захватим Финляндию и желательно как можно в целом виде, такого «сверх бюджетного» жилья в СССР станет на порядок больше. А перед большой войной с Третьим Рейхом, такое будет совсем не лишним.
***
Конечно, сосредотачивающаяся группировка Советских Вооружённых, численно превосходит финскую раза в три. Даже в случае полного отмобилизования последней.
Технически же – вообще как-бы не на порядок.
Однако кроме природных факторов и более лучшей организации, у противной стороны имеется ещё одно преимущество. Финскому командованию весьма понравилась результативность «Линии Маннергейма» («Линии Энкеля», если быть исторически точнее) и уже 11 мая 1940-го года был утверждён проект строительства новой системы долговременной обороны и выделено первые пятьдесят «лямов» финских марок.
Так что в данный момент, финны «не поднимая бровей» трудятся над наследницей печально известной «Линии Маннергейма» - «Линией Салпа».
Первая очередь «Линии Салпа» начинается от Финского залива и тянется вдоль новой советско-финской границы до Саймы - самого крупного озера страны (точнее - озёрной системы из восьми крупных и многочисленных мелких связанных друг с другом водоёмов), расположенного на юго-востоке страны. В первую очередь работы, начавшиеся уже в июне, ведутся в районе важнейших дорог. Судя по снимкам, самая неотложная задача состоит в возведении противотанковых заграждений, а также в строительстве артиллерийских и пулеметных позиций. С сентября 40-го года система долговременных сооружений строится на побережье Финского залива и возле советской военно-морской базы на полуострове Ханко.
Насколько нам известно по аэфотоснимкам со «Стратега» «Особой авиационной группы при Генштабе ВС СССР», к лету будет готово приблизительно полтысячи бетонных ДОСов, триста километров укреплённых траншей и двести километров противотанковых заграждений с рвами, надолбами и прочими препятствиями. Дерево-земляные огневые точки (ДЗОТы), колючая проволока в четыре ряда и минные поля…
Всё это вообще без счёта.
Противник здесь будет опираться на опорные оборонительные районы и отдельные пункты, состоявшие из ДЗОТ, различного рода заграждений, хорошо замаскированных в лесу, имевших отсечные позиции и круговую оборону. Естественные каменные нагромождения, умело сочетаются с искусственными сооружениями и будут использованы противником как укрытия от советской артиллерии.
Безусловно, это явитсясерьезной преградой для наступающих советских войск.
Далее от Саймы и до Пиелисярви укрепляются межозерные перешейки. На всем остальном северном участке вплоть до Петсамо - в районах важнейших шоссейных дорог строятся лишь полевые укрепления.
Здесь, искусственные заграждения создаются лишь в местах, наиболее затрудняющих обход этих участков. Надо полагать, что основными видами препятствий будут взрывы всех мостов на дорогах, минирования дорог, завалы и устройство «камнеметов». Естественно, заграждения будут прикрываться группами лыжников вооруженных лёгкими минометами, пулемётами и стрелковым оружием.
В общем в ходе нашего наступления, мы будем иметь дело с оборонительными районами долговременного и полевого типа, которые состоят из системы опорных пунктов - расположенных на господствующих высотах, перехватывающих узкие межозерные дефиле на важнейших путях движения. Опорные пункты подготовлены для круговой обороны, имеют отсечные позиции с хорошо организованным фланговым огнем из всех видов оружия.
Противотанковые и противопехотные препятствия состоят из системы надолбов, противотанковых рвов заболоченных участков, засек и завалов из крупных деревьев, связанных колючей проволокой и иногда заминированных. А также из земляных валов, минных полей и системы проволочных заграждений.
Также надо быть готовым к тому, что все подступы и основные точки перед передним краем обороны - заранее пристреляны и поражаются пулеметным, минометным и артиллерийским огнем.
Известно, что кроме основной полосы обороны «Линии Салпа» была спланирована дополнительная - так называемая «Линия Хамина-Тааветти», работы на которой начались с осени прошлого года.
Разумеется, такое «удовольствие» обошлось финской казне «в копеечку»: летом было выделено на предстоящие фортификационные работы 550 миллионов марок, осенью ещё дополнительно 166 миллионов. И это только то, что мне и Генеральному штабу ВС СССР известно от разведки, черпающих «инфу» из открытых источников.
Не обошлось и без «спонсоров».
Братская Швеция предоставила Финляндии стройматериалы, строительные машины и механизмы на сумму в двадцать миллионов шведских крон. Для сравнения: годовой торговый оборот между странами составлял всего пятьдесят «лямов».
На строительстве системы оборонительных сооружений, ударно трудилось несколько сотен шведских добровольцев.
В «реальной истории» всё это «великолепие» не пригодилось, так как на первом этапе «реальной» Продолженной войны Финляндия вела наступательную войну. Хотя, оборонительная система продолжала совершенствоваться вплоть до выхода страны из войны в 44-м году. На втором же этапе, Красная Армия не стала её штурмовать - удовольствовавшись линией госграницы по Московскому договору от 1940-го года.
В «текущей реальности», я не дам финнам достроить «Линию Салпа». Хотя должен признать:
Мой Заместитель маршал Бонч-Бруевич Михаил Дмитриевич - категорически прав!
Даже недостроенная – она способна серьёзно замедлить продвижение. А там – две-три недели и весна уже всерьёз вступит в свои полные права, начнётся таяние снегов, распутица и…
Очередной позор прямо накануне «Барбароссы»!
Глава 3. Работа над ошибками: Направление главного удара. Два направления... Или, три?
У. Черчилль. «Вторая мировая война». Т. 4.:
«Я затем точно разъяснил операцию «Торч». Когда я закончил свой рассказ, Сталин проявил живейший интерес... Сталин, по-видимому, внезапно оценил стратегические преимущества «Торч». Он перечислил 4 основных довода в пользу «Торч». Во-первых, это нанесет Роммелю удар с тыла; во-вторых, это запугает Испанию; в-третьих, это вызовет борьбу между немцами и французами во Франции; в-четвертых, это поставит Италию под непосредственный удар.
Это замечательное заявление произвело на меня глубокое впечатление. Оно показало, что русский диктатор быстро и полностью овладел проблемой, которая до этого была новой для него. Очень немногие из живущих людей смогли бы в несколько минут понять соображения, над которыми мы так настойчиво бились на протяжении ряда месяцев. Он все это оценил молниеносно».
У. Черчилль:
«В сражениях от главнокомандующего обычно требуются две вещи: составить хороший план своей армии и, во-вторых, иметь сильный резерв».
Чтоб победить в войне, бесконечно мало досконально изучить противника. Нужен реалистичный (то есть выполнимый) план войны. И желательно его иметь не один – а два, три и более – на все случаи разворачивания событий. Это как в шахматах: даже начинающий игрок изучает чёрт знает сколько дебютов, да эндшпилей, что применять их соответственно складывающейся на шахматной доске ситуации.
Как в «реальной истории» обстояло дело с планом войны против Финляндии?
У меня сложилось стойкое впечатление, что её планировали по глобусу – гладкому, как голова сельскохозяйственного вредителя - Хруща Кукурузного!
Мало кто из моих современников знает, но в Зимней войне 1939-1940-го годов, главный удар Красная Армия наносила вовсе не на Карельском перешейке. А в малонаселенных районах значительно севернее Ладожского озера: из посёлка Ухта на советской территории, начав наступление в направлении Суомуссалми-Оулу. После выхода частей Красной Армии к Ботническому заливу, такой удар должен был рассечь страну на части и отрезать её от Швеции, через которую могла бы быть оказана помощь.
Против надёрганной из разношёрстных частей, прикрывающей почти 800-километровый участок фронта группы «Северная Финляндия», была брошена в бой советская 9-я армия комкора М.П.Духанова, в составе Особого стрелкового корпуса (163-я и 54-я стрелковые дивизии) и 47-й стрелкового корпуса (122-я и 44-я стрелковые дивизии), общей численностью в 110 тысяч бойцов и командиров. На вооружении имелась тяжёлая артиллерия и почти двести танков.
Ну и авиация, куда же без неё.
По замыслу Военного совета 9-й армии, предусматривалось три длинных перехода (70, 75 и 90 км) со средним темпом продвижения соответственно 14, 15 и 30 км в сутки. Общая продолжительность операции с выходом на рубеж Оулу-Кеми и занятием побережья Ботнического залива составляла около двадцати суток.
Очень хорошие темпы наступления планировались, сравнимые даже с «реальным» германским «Блицкригом» лета–осени сорок первого года!
Это позволяло в случае удачи рассечь страну надвое, отрезать её от Швеции и, вдоль Ботнического залива повернув на юг - с севера зайти на столицу. На глобусе - по которому видимо планировалась эта операция, всё было гладко.
Но в реальности, вся эта затея – была обречена на грандиозный провал ещё на стадии смелого замысла.
Горно-лесистая местность, множество быстрых горных речек и ручьев, заболоченные берега бесконечного числа озер, делали невозможным какие-либо операции на окружение с применением танковых клиньев и быстрых прорывов. Война шла за дороги, перекрестки этих дорог, за высоты контролирующие эти дороги и их перекрёстки, за обеспечение собственных флангов и охвата позиций противника, лишение его связи с тылом. Сплошной фронт в обычном понимании этого слова отсутствовал, основа обороны – узлы сопротивления на господствующих высотах, опорные пункты с обеспечением разрывов в обороне действиями заслонов, минированием, лесными завалами, перекрестным огнем.
Ну, хорошо!
Давайте немного пофантазируем. Предположим, прорвались бы части и соединения 9-й армии до Ботнического залива…
Дальше что?
Как снабжать стотысячную группировку с декабря по май – когда лёд в Финском и Ботническом заливе вскроется и будет возможен подвоз морем?
Ведь каждой дивизии требуется как минимум эшелон всякого-разного имущества в сутки: продовольствия и фуража для людей и животных, ГСМ для техники, боеприпасов для оружия. И это без «прочего вещевого довольствия».
Как снабжать?
Обозами по лесным тропам, где даже два лося не всегда «бортами» разъедутся?
Даже в отсутствии сопротивления, это невозможно!
Автомобили и «до сих пор» воздухом заправлять не научились и, «туда» - они будут возить топливо на обратный путь «оттуда». Конечно, человека и его лошадь можно приручить питаться «святым духом»…
Но это очень ненадолго: несколько дней и лошади испустят дух. Человеки продержаться несколько дольше – ведь они имеют привычку питаться своими четвероногими друзьями.
Но ненамного!
Расчёт на то, что «финики» тут же хвост меж ягодиц подожмут, лапки кверху задерут и, станет возможно прямое железнодорожное сообщение - не канает, от слова «вообще». Профессионал (а составляют такие планы только лишь военные профессионалы) должен учитывать все варианты.
Такой «план» мог придумать или стопроцентный кабинетный теоретик - даже ни разу на рыбалку в жизни не ездивший, или же…
Давайте уж называть все вещи своими именами!
…Или же хорошо замаскировавшийся, откровенный враг.
Кто это, интересно?
Только лишь тогдашний Командующий Ленинградским военным округом Мерецков?
Или, у него были покровители-руководители повыше рангом и должностью?
Финны считали советских генералов такими же профессионалами как и они сами и, разумеется такого подарка не ожидали.
Иначе всё бы кончилось куда более печально для нас!
Их главные силы располагались на линии Маннергейма и советское наступление было них воистину – «неожиданным и вероломным нападением». И казалось бы…
Итак, делайте ставки: 9-я пехотная дивизия (иногда называемая бригадой) финской армии полковника Сииласвуо против 9-й армии РККА комкора Духанова.
Кто кого?
Конечно, если б в чистом поле – как в наполеоновские времена и, как согласно вечно живому учению Драгомирова о «священной скотинке в серой шинели» - учили наших командиров «военные профессора» во всяких там «академиях»…
То бы мы финнов раскатали в тонкий блин!
А тот «блин» бы в свою очередь свернули в трубочку и засунули самому Маннергейму в задницу. И так бы – с трубочкой в заднице и изобразили бы его на барельефе, на одном из петербургских зданий.
Но финны в чистом поле воевать не готовились, а на учение Драгомирова - клали соответствующий «болт» с трапециевидной резьбой…
«ГОСТ 9484-81» - если мне не изменяет память.
Пока финские пограничники откатывались назад под «напором стали и огня», полковник Сииласвуо успел стянуть на место прорыва всё, что под руку попалось и умело всем этим – «чем попало», маневрировал.
9-я пехотная дивизия или же 9-я бригада, как не называй – всё равно звучит не солидно.
Это была лёгкая пехота – практически без артиллерии, танков и любой другой тяжёлой техники… Но зато хорошо умеющая ходить на лыжах, по-зимнему отлично экипированная и имеющая во главе подразделений офицеров, знающих как воевать зимой в лесу.
Бойцы Красной Армии были отважными, стойкими и выносливыми воинами – это признают даже сами финны. Но они не имели в своём активе - ни того, ни другого, ни в особенности третьего…
Да и мотивация надо признать – была так себе.
Тяжело освобождать народ - который не цветами тебя встречает, а пулями!
И именно это, а не что другое - предопределило превращение успешного поначалу наступления советских войск против слабейшего врага, в беспросветный полярный ужас.
На узких лесных просеках, части и соединения Красной Армии не могли развернуться и действовать согласно уставам. Они были вынуждены двигаться в растянутых на многие десятки километров колоннах и воевать по принципу:
«Передние атакуют, задние ждут».
В ключевых, удобных для обороны и важных с точки зрения логистики местах - финны стояли насмерть, несмотря на сравнительно большие потери. А вдоль и вокруг растянувшихся на дорогах советских войск кружились подразделения финских лыжников. Они создавали локальный перевес в силах в слабых местах, неожиданно атаковали и устраивали резню, после чего исчезали среди деревьев в быстро сгущающихся сумерках, оставляя груды коченеющих на сорокаградусном морозе трупов красноармейцев.
Советское наступление сперва остановилось, затем превратилось в безнадёжную оборону в изолированных котлах – «мотти». У находящихся в них войск стремительно заканчивалась еда и боеприпасы. Вместе с ними вопреки Драгомирову и его «бессмертному» учению, таял и боевой дух.
Всему бывает предел и стойкости нашего героического воина тоже. И наконец – когда тот «предел» подошёл вплотную, остатки истощённых и деморализованных сил 163-й и 44-й дивизии побежали через леса, бросив технику…
Чаша весов же в Зимней войне, стала склоняться тогда, когда оставив химеру пробиться к Ботническому заливу через лесисто-болотистые дебри - Красная Армия нанесла прямой удар через Карельский перешеек на Выборг. С прорывом «Линии Маннергейма» и взятием последнего, дорога на Хельсинки была открыта и Правительство Финляндии пошло на переговоры и значительные уступки.
Своего мнения никому не навязываю, а оно такое:
Финский солдат был таким же деревенским мужиком с той же винтовкой Мосина в руках, что и наш красноармеец. Только его в бой вели грамотные, хорошо обученные командиры - а не самодовольно-тупые олухи в синих штанах, как в нашем случае. Которые не умели ни военный план более-менее реалистичный составить, ни снабжать войска во время попытки выполнения онного.
Отсюда и соотношение потерь.
Ладно, хватит о грустном.
«Гром победы раздавайся,
Веселися храбрый «рюсс»!».
***
После принятия решения политическим руководством страны о новой – Советско-финской продолженной войне, руководство Вооружённых Сил СССР, начало разрабатывать план операции под условным названием «Весенний гром». А так как кроме «мирных» должностей Председателя Верховного Совета СССР и Председателя Совета Народных Комиссаров (Совнарком, СНК СССР), занимаю одну должность «двойного назначения» - Председателя Комитета Труда и Обороны (КТиО СССР) и одну чисто военную – Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами СССР, то не принимать участия в разработке этого самого – плана компании, я никак не мог.
В принципе то, «стрелочки» на карте чертить легко – любой может, даже имеющий всего три класса образования. Как например, генерал армии Жуков - который никогда не станет маршалом.
А я как никак десять классов закончил, институт и кроме того - прочитал больше книжек «про войну», чем весь наш Генеральный штаб вместе взятый. И из просчитанных книжек я знал, что главное в любом военном плане – правильно выбрать место нанесения главного удара.
Вот с такими мыслями, я в первый раз появился на Военном совете в Генеральном штабе, где кроме меня были маршал Советского Союза Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич – мой Заместитель на должности Верховного Главнокомандующего ВС СССР и генерал-лейтенант Матвей Васильевич Захаров - буквально вчера назначенный Начальником Генерального штаба ВС СССР.
Ох и давно это было!
Ещё в конце января…
С самым деловым видом подойдя к висящей на стене (специальная такая стена с зановесочками) карте северо-западного театра военных действий, беру имеющуюся специальную указку – более похожее на копьё и ничтоже сумняшеся, заявляю:
- Товарищи! Прусский военный теоретик генерал Карл фон Клаузевиц, говорил: «Стратегия без направления главного удара – всё равно, что бесхарактерный человек». Считаю, что таковым у нас должно быть направление «Кандалакша-Салла-Рованиеми-Кеми», куда надо бросить все наличные силы. Прорваться до финского побережья Ботнического залива, а уж оттуда зайти на Южную Финляндию, на её порты и главное – на столицу Хельсинки. Ну а контроль над Петсамо с его никелем, будет нам приятным бонусом!
Захаров – эх, молодой ещё, мне чуть ли не в рот при этом заглядывал, а Бонч-Бруевич снял очки, протёр их и снова водрузив на место:
- Самой матушкой природой, точнее её системой «тысячи озёр», Финляндия разделена на два театра военных действий – Северный и Южный. Поэтому без двух, а то и трёх «направлений главных ударов», нам не обойтись.
И не преминул ехидно добавить:
- Так что наша с вами стратегия, Иосиф Виссарионович, будет напоминать человека с раздвоением личности.
Подумав про себя:
«Мда… Бодливому попаданцу портал ништяков недодаёт!», вслух:
- Вот, даже как? Хм, гкхм… Обоснуйте, Михаил Дмитриевич.
- Неразвитость коммуникаций не позволяет оперировать там большим количеством войск, чем это запланировано. Да и эти то, смогут более-менее сносно маневрировать по тундре вдоль трассы - лишь пока не началась распутица и, не вскрылись многочисленные озёра, реки и болота. Остаётся, что?
Вымученно выдыхаю:
- Остаётся нанести два, а то и больше «главных» ударов.
Про себя раздосадовано констатирую:
«Мда… Обосрался я с этим фон Клаузевицем».
Бонч-Бруевич радостно:
- Правильно! Что касаемо Южного театра военных действий, то казалось бы очевидным нанесение главного удара вдоль побережья - от Выборга до Хельсинки и, вспомогательного – на Лахти и Миккели… Но!
Мой Заместитель на должности Верховного Главнокомандующего, в свою очередь подошёл к висящей на стене кабинета карте и не без усилия завладев «копиём»:
- Но опять же: конфигурация новой государственной советско-финской границы, для нас совершенно неблагоприятна. В предполагаемой полосе наступления «Выборг - северная часть Приладожья», из-за особенностей местности все преимущества в ведении оборонительных действий будут целиком и полностью на стороне противника. Наши наступательные действия в южной части Финляндии оказываются возможны только вдоль дорожных систем на Котку-Хельсинки-Турку…
Он снял пенсне, потёр переносицу, после чего продолжил всё тем же – слегка нравоучительным тоном:
- …Дело в том, что сразу от дорожной сети на север вся эта часть Финляндии испещрена действительно «тысячью озер» - являющихся почти непреодолимым препятствием для наступающих войск. Обойти не получится, придётся наступать в лоб! И что самое главное: мы не сможем реализовать своё численное превосходство. Дивизии придётся выстраивать «в затылок» друг другу.
Начальник Генштаба ВС СССР лишь слушает, улыбается, да помалкивает, что говорит о нём как о человеке сравнительно молодом – но мудром…
Я же, несколько легкомысленно отвечаю на это:
- Танковые бригады «нового строя» прошибут любой «лоб»! Финнам им противопоставить совершенно нечего. А «выстроившиеся в затылок» дивизии можно и нужно использовать по графику – восемь часов воюем, шестнадцать отдыхаем. Наш противник себе такого позволить не может, поэтому буквально через сутки - стоя будет засыпать.
Боковым зрением вижу: Начальник Генштаба берёт последнее предложение «на карандаш».
Мой Заместитель машет головой - только «стёклышки» старомодного пенсне сверкают, пуская по кабинету «зайчиков»:
- Без ввода в прорыв кавалерийских корпусов и их броска к Хельсинки война затянется. А ввести их в прорыв из узкого – простреливаемого насквозь «коридора» быстро не получится.
Однако, я настаиваю на своём:
- Зимой водоёмы имеют свойство замерзать и становиться «дорожными системами». Если наделать из тракторов «Сталинец» С-2 достаточное количество хоть самых примитивных – но бульдозеров (как минимум один на стрелковый полк), то никаких проблем для наступления широким фронтом я не вижу.
И вновь генерал-лейтенант Захаров, что-то записывает в свой блокнот.
Бонч-Бруевич, начиная раздражаться:
- Зимой, естественно, задача хоть немного - но всё же упрощается… Но всё равно наступать придётся «узкими коридорами» - хоть вдоль шоссе, хоть вдоль проделываемых вашими суррогатными бульдозерами колонных путей…
Сижу молчу, кусаю губы и чувствую себя школьником-двоечником, распекаемым строгим учителем.
- …Имея представление по прошлой войне о том - как могут обороняться на флангах прорыва финны, могу с большой долей вероятности предугадать: наступать будем долго, мучительно, с большими потерями и, до начала таяния снегов и весенней распутицы войну не закончим.
Затем помолчав, резюмирует:
- А по моему мнению, это равнозначно проигрышу этой войны.
Исходя на овно, спрашиваю сам себя:
«И вот на хрена спрашивается, я его к себе в заместители брал? Чтоб он мне вот так настроение каждый раз портил?!».
Итак… Сидим мы с Бонч-Бруевичем старшим, молчим, всякую гадость друг про друга думаем… Захаров осторожно предлагает:
- Я рассчитываю оттянуть часть сил противника отвлекающим ударом с Ханко.
Бонч-Бруевич отверг такую возможность ещё на стадии смелого замысла:
- Как плацдарм для вторжения в Финляндию, Ханко (или «Гангут», по старорежимному) решительно не годится. Даже в качестве плацдарма для отвлекающего вторжения, не годится!
«Ожив», я соскочил и «забегал» по кабинету:
- Почему же, товарищ маршал? Вполне здравая идея, остаётся только придумать, как перекинуть в Ханко танковую бригаду и хотя бы ещё одну стрелковую дивизию… А лучше две! Иль, даже три!
На момент этого разговора на полуострове находилось 8-й стрелковой бригады (12500 человек личного состава) и 7500 человек из состава артиллерийских, инженерных и строительных и пограничного отряда частей. Всего 22690 бойцов и командиров под командованием коменданта базы генерал-лейтенанта Кабанова. Этого конечно просто смехотворно мало, чтоб начать хоть какие-нибудь серьёзные наступательные действия.
Из «серьёзных» орудий – три 305-мм и четыре 180-мм орудия на железнодорожных транспортёрах, десять 130-мм и три 100-мм стационарных орудия. Остальное – всякая «мелочёвка», в том числе и 45-мм полуавтоматические - так называемые «зенитные» пушки.
С финской стороны этой группировке противостоит оперативная группа «Ханко» - восемнадцать тысяч солдат и офицеров, состоящая из 17-я пехотной дивизии и ряда артиллерийских и вспомогательных частей. Кроме штатной дивизионной артиллерии (старые русские 122-мм гаубицы и британские 18-ти фунтовые пушки) имелось семнадцать 203-мм и шестнадцать 152-мм гаубиц и с десяток 120-мм береговых орудий.
Ну и сколько-то там десятков орудий более мелкого калибра, среди которых имелись даже совсем уже старые русские 87-мм пушки, стреляющие дымным порохом.
Так что тройным перевесом – необходимым для успешного прорыва обороны и наступления вглубь страны – даже не пахнет.
С ходу появилась идея как именно это сделать и остановившись возле карты на стене, забыв про указку показываю рукой:
- Хотя это вопрос больше риторический: под видом ротации перебросим по финской железной дороге. Договор же есть? А танки можно перевезти в разобранном виде.
Глядя на Захарова, но определённо имея в виду меня, Бонч-Бруевич повышает голос:
- Финские генералы своё дело знают и установили на близлежащих островах и островках – которые мы не догадались «арендовать» вместе с полуостровом, множество артиллерийских орудий - в том числе и морских, крупного калибра. Конечно, большинство из них не могут достать город, гавань и прикрывающие их батареи. Но зато они (в свою очередь, находясь вне досягаемости нашей артиллерии) - сделают выход наших войск с полуострова на материк довольно рискованным мероприятием.
Бурчу по-стариковски:
- То нельзя, это нельзя… А воевать надо!
Ну, что остаётся сказать?
Только одно:
- Эх, наши бы проблемы – да Гитлеру!
После довольно-таки затянувшейся паузы, Бонч-Бруевич наконец начал:
- Остаётся только одна возможность быстро сокрушить Финляндию. Во-первых, главных ударов должно быть два! Как минимум два. А во-вторых…
Перебиваю:
- И третий - «условно-главный» удар с Ханко. И четвёртый – в области Петсамо.
«Отец Красной Армии» снова подошёл к настенной карте и взяв указку:
- Насчёт Петсамо согласен – его надо брать в первую очередь, чтобы опередить расположенные в Норвегии германские войска. Но вот с Ханко…
Вертит головой:
- …Сосредотачивать войска для переброски на полуостров придётся в Эстонии. А там каждый первый – только узнав, встанет на лыжи и побежит предупреждать финнов. Так что внезапности достичь не удастся!
Захаров, внимательно слушающий этот разговор, вопросил:
- А пограничники на что, товарищ Сталин?
- Что Финляндия, что Эстония – страны контрабандистов. Российская пограничная стража их в течении трёх столетий не могла выловить, тем более не смогут и наши Джульбарсы с Карацупами. Тем более, много перебежчиков не надо! Одного достаточно, чтоб от внезапности остался один «пук». А без фактора внезапности нас ждёт горячий приём. Очень горячий!
Задумываюсь:
- Значит, надо придумать какое-то другое решение.
Вижу устремлённые на меня три пары глаз – считая за «пару» и «стёклышки» маршала Бонч-Бруевича:
- Какое-такое «другое решение»?
- «Дипломатическое».
- Предлагаете мирное решение финского вопроса, товарищ Сталин?
Вздохнув:
- Хотелось бы, но это навряд ли. Финский генералитет при поддержке своих «правых» в Правительстве и Сейме настроен на войну. Я предлагаю на дипломатическом уровне так «залюбить» финнам мозги, что удар с любого направления станет для них внезапным и вероломным.
Вкратце рассказал про историю советско-финских отношений – очень непростых, надо прямо сказать и, осенившей меня в связи с этим идеей.
Мой Заместитель на должности Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами СССР – маршал Советского Союза Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич, лишь в азарте потирал руками, изучив все нюансы советско-финских отношений во время «Промежуточного мира»:
- Все эти «ультиматумы» и «бренчание оружием» пойдёт нам на пользу. Сосредоточение наших ударных группировок, финны сочтут за очередную попытку оказать давление, с целью добиться уступок в этом «никелевом вопросе». А демонстрация на Ханко – собьёт их с толка окончательно… И сим победиша!
Чешу затылок, бью в ладоши и восхищённо восклицаю:
- А я даже не рассматривал ситуацию с этой зрения… Вот что значит профессионал! Не зря про Вас в газетах пишут: «Отец Красной Армии».
- Только Вы с товарищем Вышинским уж не подкачайте, Иосиф Виссарионович! Чтоб финны постоянно были в напряжении, от которого они в конце концов устанут и расслабятся.
И мы с Заведующим Департаментом иностранных дел, «не подкачали» - от слова «ни разу».
Глава 4. «Туман войны» похож на обман.
Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц:
«Война – область недостоверного; три четверти того, на чём строится действие на войне, лежит в тумане неизвестности…».
Фридрих Вильгельм Ницше:
«Обман — на войне залог победы. Шкура лисы — вот тайная моя кольчуга».
Сунь-Цзы, «Искусство войны»:
«Война - это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает…
Горе обманувшемуся!».
Исключая из списка «домашний секс», конечно, было всего два занятия которым несмотря ни на что - я предавался регулярно и систематично, хотя бы единожды в неделю: сельское хозяйство и «вынос мозга» главе дипломатической миссии Финляндии в СССР Юхо Кусти Паасикиви.
Германский посол Фридрих-Вернер Эрдманн Маттиас Иоганн Бернгард Эрих, граф фон дер Шуленбург?
Не… В этом случае, всё обстоит с точностью наоборот.
С той поры, как я в своём кабинете познакомился с Юхо и в первый раз беседовал с ним - времени прошло мало, но «воды утекло»…
Мама не горюй!
Он довольно неплохо балакал на нашей великодержавной мове, ибо ещё в 1892-м году, при сдаче экзамена на степень кандидата философии получил высшую оценку. Поэтому мы с ним часто обходились вообще без переводчика. Если он не мог подобрать нужное слово, ведь более полутора лет финской «незалежности» - Паасикиви не имел разговорной практики, то я приходил ему на помощь.
В основном, наши беседы с ним носили характер ностальгии по тем временам - когда «деревья были большими», а находящаяся в составе Российской Империи Великое княжество Финляндии – было как у «Христа за пазухой»: ни тебе крепостного права, ни рекрутских наборов.
Но правда не всегда наши беседы носили столь отвлечённый от пошлости земного бытия характер.
В середине февраля 1941-го года советско-финские отношения вновь обострились и в этот раз - не только из-за никеля. Вызвав финского посла, я потребовал от Финляндии вернуть всё захваченное во время Зимней войны советское оружие, боевую технику и предоставить доступ к местам захоронений советских военнослужащих. Удивляет, что «в реале» про это даже не подумали.
Когда финны заартачились, был официально объявлен ультиматум сроком семь дней. Неделю обе страны стояли на пороге войны, неделю нам с товарищем Вышинским выносили мозги посольства Германии, Швеции и некоторых других стран…
Финский посол в Москве Юхо Паасикиви запаниковал и предложил для преодоления кризиса обменять всю территорию Петсамо на равнозначную в Карелии. Но главнокомандующий Карл Маннергейм требовал проведения более жесткой линии.
Финское правительство колебалось, в финском Сейме кипели нешуточные страсти… 10 февраля 1941-го года Маннергейм подал в отставку, поскольку считал, что возраставшие день ото дня уступки создают угрозу оборонительным возможностям страны. Министр обороны Валден своим прошением об отставке поддержал своего старого друга.
Президенту Рюти удалось все же уговорить маршала остаться на посту, но только согласившись на ужесточение политики, к которому правительство и так постепенно склонялось.
Посол Юхо Паасикиви пришел в ужас от неуступчивости правительства и на следующий день подал прошение об отставке. Финский министр иностранных дел Пеккала был готов поддержать Паасикиви своей собственной отставкой, но социал-демократическая партия запретила ему это сделать.
По прошествии пяти дней Советское правительство смягчило свои требования и наконец, через семь - вовсе сняло их. А я лично упросил моего «лучшего друга» Юхо отозвать прошение17:
- Мне будет Вас не хватать, мой финский друг. И вдруг, мне и вправду взбредёт в голову напасть на Финляндию, чтоб побыстрее с Вами свидеться… Шутка! Хахахаха!!!
- Хахахаха…
Вновь вернёмся немного – всего лишь на месяц назад.
В конце февраля новое – уже привычное обеим сторонам и всему миру, обострение советско-финских отношений…
Сколько их было с лета прошлого года?
Чтоб подсчитать, не хватит пальцев рук.
По условиям Московского мирного договора, в число прочих территориальных уступок СССР получил от Финляндии в аренду на тридцать лет южную часть полуострова Ханко с одноимённым городом для создания там военно-морской базы. Эта запирающая вход в Финский залив база-крепость, летом снабжалась морем, зимой – железнодорожным транзитом через финскую территорию.
Естественно, размер этого «транзита» был строго ограничен и жёстко лимитирован финской стороной. В пассажирских поездах могли находиться только невооружённые люди, оружие военнослужащих перевозилось отдельно, в других поездах. В соответствии с графиком движения, одновременно на территории Финляндии могли находиться не более трёх поездов.
Кроме вполне понятного желания досадить «рюсся», имелись ещё и вполне адекватные соображения - связанные с пропускной способностью железных дорог этой страны, находящихся прямо скажем - далеко не в идеальном состоянии. Финские локомотивы работающие на дровах были маломощны и изношены в хлам, дорожная сеть недостаточно развита.
Внешнюю охрану поездов осуществляла финская сторона, внутреннюю – советская. Причём персонал российской охраны должен был быть малочисленным. На станциях имели право выходить только российский персонал, обслуживающий поезд.
Неоднократно поднимающийся финской стороной вопрос об контроле перевозимых грузов, не был отлажен до сих пор. Как и их «прейскурант». Так что фактически, в закрытых вагонах и под охраной хоть и «малочисленной» – но неприкасаемой охраны, можно было б перевести на Ханко всё что угодно. Ограничения только по габаритам и весу.
Соглашение об транзите было заключено на тридцать лет, как и соглашение об аренде Ханко в целом.
Так вот, в связи с резким ускорением постройки оборонительных сооружений военно-морской базы Ханко, требовалось так же резко увеличить завоз множество разнообразных строительных материалов: от обычного строительного песка, щебня и цемента до разнообразных стальных конструкций. Естественно, требовалось и увеличение персонала военно-строительных отрядов. Поток транзита сперва увеличился на треть – финны стоически терпели, потом грозил подскочить в семь раз(!) – если бы финская сторона приняла советские требования.
Та естественно отказалась и, тут же незамедлительно последовал советский ультиматум, сопровождаемый «бряцанием оружием» по обе стороны границы.
Несколько дней длилось напряжение, Юхо Кусти Паасикиви уж было (который раз!) паковал чемоданы с личными шмотками и жёг дипломатические шифры в камине, когда я вызвал его и дружелюбно щерясь, заявил:
- Слава Марксу мы нашли «другое решение», а то уж было мои генералы, предлагали завтра с утра бомбить Хельсинки. Хахахаха! Не, ну тупые…
Видя, что тому не до смеха, резко посерьёзнел:
- Советское правительство отзывает свой ультиматум от двадцать седьмого февраля.
И дальше я попытался пуститься в рассуждения насчёт генералов и их профессиональной болезни – забойной тупости:
- Все генералы похожи друг на друга. Думаете, ваш генерал-майор Ялмар Сииласвуо с его университетами - намного отличается от нашего Филиппа Гореленко с его тремя классами и школой прапорщиков? Да такой же баран, но только с европейским дипломом!
Однако, того интересовало другое:
- Какое «другое решение», господин Сталин?
- Ах, да….
Чуть не хлопнув Реципиента по лбу – склероз, однако, подойдя к карте, показываю пальцем:
- …Мы построим железную дорогу по льду Финского залива – от порта Пальдиски чтоб рядом с Таллиным до Ханко. Всего-то на всего семьдесят километров, если по прямой. Даже на обычном тракторе можно добраться за день.
У того глаза на лоб:
- От имени своего правительства, я заявляю решительный протест!
Удивлённо на него пялюсь и глаголю в рифму:
- С чего бы это вдруг, мой горячий финский друг? Лёд – это тоже море, только твёрдое по причине отрицательной зимней температуры. Где в наших с вашей страной договорах написано, что морем нельзя снабжать советский гарнизон на этом полуострове? В какой статье Московского договора?
Юхо Кусти Паасикиви крыть было нечем – от слова «совсем».
Закончил нашу встречу в вполне традиционном духе:
- Ну а теперь давайте поговорим о никеле Петсамо… Que squeeze tandem batterer, Catiline, patient nostrum? Quam diū etiam furor iste tuus nōs ēlūdet? Quem ad fīnem sēsē effrēnāta iactābit audācia18?
***
Всю первую неделю марта, вся Финляндия буквально на ушах стояла:
«Рюсся» сошли с ума!
Однако за неполные две недели, ледово-железная дорога «Таллин-Ханко» была действительно построена.
Умели всё-таки в СССР совершать чудеса при товарище Сталине!
И при мне – при «Хужесталине», их совершать нисколько не разучились - а как бы, не наоборот.
Правда – узкоколейная железная дорога, зато двухпутная – всё по-взрослому.
Немногочисленными имеющимися бульдозерами, или чаще вручную - бойцами железнодорожных батальонов, лёд выравнивался, на него клался широкий настал из толстых досок, затем слой брёвен и наконец - звенья быстросборной узкоколейки, известной как «дековильки» и, названой так в честь французского инженера Поля Дековиля - изобрётшего их в середине XIX века. Лёд вокруг да около покрыли соломой, сеном да камышом, чтоб меньше таял под лучами уже весеннего Солнца.
Рядом, естественно образовалась ледовая шоссейная дорога, ибо на чём-то эти «дековильки» требовалось возить. После завершения строительства, ледовое шоссе вовсе не простаивало – по нему день и ночь «что-то» туда-сюда двигалось.
Лёд в Финском заливе, хоть и был ещё достаточно прочным, всё же туда-сюда перемещался – нарушая железнодорожное полотно и его из-за этого, приходилось постоянно обновлять-ремонтировать. Поэтому вдоль трассы прямо на льду, были устроены многочисленные ледовые городки для воинов железнодорожных войск, осуществляющих необходимый ремонт и апгрейд в режиме «он-лайн», так сказать. В лёд были вморожены столбы телефонно-телеграфной линии связи. Имелся даже ледовый аэродром, с которого взлетали У-2, ведущие наблюдения за состоянием льда в сторонах от трассы.
Естественно, «финники» поначалу заподозрили что-то нехорошее.
На короткое время это их «подозрение» стало мировой сенсацией:
«Русские готовят вторжение в Финляндию по льду!».
Историки тут же вспомнили всуе про Карла X Густава, который перешёл через пролив Большой Бельт (разделяющий Швецию и Данию) и застав врасплох, заставил датскую армию капитулировать - закончив таким образом датско-шведскую войну (1657–1658 г.г.) унизительным для противной стороны Роскилльским миром.
Вот и за товарищем Сталиным заподозрили такие намерения.
Всё же под тот «шумок», финская военщина добилась от Президента Ристо Рюти объявления частичной мобилизации и размещения на выходе из полуострова Ханко ещё двух пехотных дивизий, вдобавок к двум уже имеющимся. Откуда только мог и частично - откуда не могли, финны стянули артиллерию – в том числе дальнобойную, морскую. Широко привлекая гражданское население, вдоль всего берега у Ханко финны рыли окопы, строили укрепления в местах удобного выхода с льда на берег, минировали побережье и сам лёд, устраивали заграждения из колючей проволоки и завалы на лесных просеках в прибрежных лесах.
Из Швеции прибыло почти полторы тысячи добровольцев и самая большая с момента окончания Зимней войны партия оружия, боеприпасов и снаряжения…
Германское правительство заявило «решительный протест», западные страны «выразили обеспокоенность».
Но всё напрасно: до конца марта - «рюсся» на войну не пришли.
Опять же море – общее и лёд на нём также общий. Как и небо над финским заливом. Сколько бензина и моторесурса спалили в разведывательных полётах финские лётчики…
О, mama mia!
На очередной встрече я даже выразил главе финской дипломатической миссии искреннее сочувствие и предложил подкинуть кое что из закромов ВВС ВС СССР:
- За горюче-смазочные материалы, готов взять оплату финскими марками! Но с возможностью вложить в акции «Петсамо-Никель АГ».
Не повелись, естественно…
Porko Madona!
Вдоль всей трассы, буквально впритык, финны разместили посты наблюдения. Имеющиеся на них прожектора или просто автомобильные фары, освещали проходящие составы и автомобили даже по ночам.
Посреди Финского залива никто не мешал «финикам» установить пункты наблюдения – им тоже не запретишь: море - общее и лёд на нём - общий. Да и гражданские фоторепортёры и корреспонденты - так и шастали вдоль и провдоль, так и норовя взять интервью у какого-нибудь зазевавшегося без политрука бойца наших железнодорожных войск.
И не только финские!
Однако кроме действительно строительных материалов ничего обнаружить не удалось. Стройматериалы, строительные машины, запасные части, какие-то механизмы, боеприпасы для морских орудий – всё в разумных и оговоренных в мирном договоре пределах… Топливо, продовольствие, амуниция и снаряжение для гарнизона. Никаких перемещений войск, кроме ротации строительных батальонов - в которых было много вольнонаёмных из прибалтийских стран, то и дело перебегающих в Финляндию в поисках политического убежища. Те тоже ничего вразумительного сказать не могли, но сам факт привлечения такого «контингента» к работе на военно-морской базе, говорил о многом.
Например, об отсутствии каких-либо злыхпомыслов в отношении Финляндии.
Мало того, русские стали рыть ров на перешейке соединяющий полуостров с материком, устанавливать колючую проволоку и минировать всё и вся. Иногда доблестные советские сапёры так увлекались, что заодно минировали и финскую территорию…
Чтоб так сказать – два раза не ходить.
То есть, советский гарнизона на полуострове Ханко - сам опасался нападения со стороны финнов.
И уже к середине марта - напряжение стало так же стремительно спадать, как и возникло.
Опять же: весна не просто «на носу» - она уже идёт!
С каждым днём всё выше Солнышко, всё жарче оно припекает. Дни становятся всё длиннее, ночи – короче. Вот-вот не только с крыш покапает, но и произойдёт массовое таяние снегов, а затем вскроется ото льда Финский залив.
Продолжающим до упора эксплуатировать ледовую дорогу русским, может деньги девать некуда: утонут «декавильки» со столбами да проводами…
Да и Маркс с ними!
Тоталитарное государство, ёпсель.
Но демократическая Финляндия не настолько богата. И в финской армии соответственно – каждая мина, каждый килограмм взрывчатки, каждый кусок колючей проволоки на счету…
И в конце марта, финское командование дало приказ снимать заграждения и снимать мины вокруг островов и на выходах из Финского залива на материк. Даже объявленный в конце марта новый сталинский ультиматум (про который речь ещё впереди) дал лишь повод финским политикам позубоскалить.
Напрасно, они так!
Рисунок 6. Полуостров Ханко.
***
Под шумок, на Ханко «материализовалось» пожалуй самое боеспособное соединение советских Сухопутных сил - знаменитая «24-я Самаро-Ульяновская, дважды Краснознаменная Железная дивизия». Это была старейшая и одна из самых знаменитых стрелковых дивизий Красной Армии - участница всех военных кампаний, включая «Освободительный поход» и Финскую войну.
Это было сделать тем проще, что ранее на базе её частей была сформирована 8-я отдельная стрелковая бригада (два стрелковых полка) и 343-й артиллерийский полк (36 орудий), которые была размещена на финском полуострове Ханко в качестве костяка гарнизона этой военно-морской базы.
«Железная дивизия» относилась к так называемым «тяжёлым» дивизиям – то есть имеющей в дивизионной артиллерии лишь 152-мм гаубицы на тракторной тяге, реорганизована по «Штату-41» и пополнена до штата соединения «постоянной готовности» - 16 тысяч бойцов и командиров. Командовал ею опытный и перспективный командир - генерал-майор Кузьма Никитович Галицкий.
Кроме того, на Ханко находилась формирующаяся из экипажей недостроенных кораблей Отдельная бригада морской пехоты Балтийского флота (нечто среднее между стрелковым полком и дивизией), 297-й танковый батальон (33 лёгких танка Т-26 и 11 «плавунцов» Т-38), 204-й зенитный артиллерийский дивизион (48 76-мм зенитных орудий)… Береговая оборона располагала двумя железнодорожными батареями (три 305-мм орудия ТМ-3-12 и четыре 180-мм тяжёлых ТМ-1-180), десятью стационарными батареями с орудиями калибром от 45-им до 130-ти миллиметров.
Естественно, этот ударный артиллерийский «кулачок» можно применять и по наземным целям. И причём – довольно эффективно. Ибо, двенадцать дюймов – это, конечно, не «Мать Кузьмы»…
Бесконечно далеко не она!
Но тоже – чья-то «вполне определённая мать».
На аэродроме Ханко базировалась заново сформированная «Отдельная авиационная бригада» в составе истребительного полка ВВС Балтийского флота (36 истребителей И-16 Тип 18), штурмового полка (36 И-153), отдельной разведывательной эскадрильи (девять ближних разведчиков Яковлева Р-12М1 «Дозор»), отдельной авиационно-корректировочной эскадрильи (шесть самолётов Сухого РК-135).
Ну и эскадрилья вездесущих, «многоцелевых» У-2…
Как же без них!
Авиабаза на Ханко расширяется, перестраивается и уже сейчас способен принять до полка двухмоторных самолётов: как военно-транспортных ПС-84 - так и бомбардировщиков СБ-2-М-100А, иль его пикирующих версий - СБ-РК, больше известных как «Арочка».
Наконец, здесь была установлена радиолокационная станция РУС-2с и один из постов ВНОС войск ПВО страны. А стало быть воздушная обстановка над Ханко и вокруг него, отслеживается на Центральном командном пункте Ленинградского округа ПВО.
Руководил авиационной группировкой на Ханко сам генерал-майор Василий Васильевич Ермаченков – Командующий ВВС Балтийского флота.
Инженерно-сапёрный батальон, батальон связи, две зенитно-пулемётные роты (26 пулемётов), две прожекторные роты…
Ну и так – по мелочи.
Всего к апрелю 41-го года, гарнизон насчитывал без малого тридцать тысяч человек, не считая четырёх с половиной тысяч военных строителей и прочих гражданских лиц, могущих встать в случае надобности «под ружьё».
«Изюминкой» группировки и «сюрпризом» для финнов, может считаться «Отдельная тяжёлая рота прорыва», состоящая из:
Три танковых взвода - девять боевых танков КВ. Каждый третий – с «большой башней» и 152-мм орудием в ней.
Один командирский танк - КШТ.
Два танка артиллерийского наблюдателя - ТАН.
Два инженерно-сапёрных танка – ИСТ.
Один эвакуационно-ремонтный танк – ЭРТ.
Танковый мостоукладчик - ТМУ.
Три «транспортных танка снабжения» - ТТС.
«БМЛ» - «бронне-мед-летучка».
Ну и наконец три БТР-26 для штаба роты, хозяйственного отделения во главе с собственным старшиной и кухней и так далее…
Не будем забывать, что понятие «танк» как боевая единица - включает теперь саму боевую машину, экипаж и десант. Так что «Отдельная тяжёлая рота прорыва» имеет свою пехоту – худо-бедно, но обученную взаимодействовать с танками…
А это дорого стоит!
Спрашивается:
Откуда на Ханко взялись тяжёлые танки?
«Оттуда»!
Прямо на месте, собрали в ангарах из доставленных из Ленинграда комплектующих.
Командовал всем этим «великолепием» - гарнизоном военно-морской базы то есть, тот - кто прославился обороной Ханко в «реальном» 41-м - генерал-лейтенант Сергей Иванович Кабанов. В случае наступления, «власть» перейдёт к командиру Железной дивизии – который, как мне известно - «в реале» тоже не оплошал.
***
Но гарнизон Ханко, был всего лишь верхушкой айсберга!
«Айсберга» под названием «Армейская группа «Таллин»», которой командовал генерал-лейтенант Баграмян Иван Христофорович.
Кроме 24-й «Железной дивизии» в неё входили дислоцирующееся в столице Эстонии и в её окрестностях 17-я, 37-я и 64-я стрелковые дивизии из Западного военного округа - относящиеся к «лёгким».
Скажем прямо, эти соединения особой боеспособностью не блистали. Особенно 17-я дивизия – которую ещё «до меня», задрочили переформированием из стрелковой в мотострелковую и обратно. Да к тому же постоянные передислокации, после каждой из которых соединение прибывало на новое место практически «голеньким» - не только без материальной части, но и даже без целых вспомогательных частей и подразделений.
Такие вот обнаруживаются реалии у нашей «непобедимой и легендарной»!
Кроме этих соединений «сомнительной боеготовности», в «Армейскую группу «Таллин»» входил, и…
Держитесь за стулья крепче:
…«Сводный прибалтийский стрелковый корпус», сформированный из территориальных национальных дивизий: 180-я эстонская, 181-я латвийская, 184-я литовская стрелковые дивизии. Командующий – генерал-лейтенант Роберт Юрьевич Клявиньш, латыш по национальности.
Тоже – «щастие» ещё то!
Все военнослужащие сохранили форму одежды национальных армий, на которую были нашиты советские знаки различия. Солдаты и офицеры носили погоны, имели звания и так далее.
Имелась при корпусе «Сводная прибалтийская танковая бригада» – танки «Виккерс», «Рено» и ещё Маркс знает что - общим числом где-то под сотню еле ползающих бронированных лоханок.
Авиация армейской группы тоже «местного» происхождения: эстонская «22-я отдельная корпусная авиационная эскадрилья» - семь самолетов «Hawker Hart» и пять «Henschel» Hs.126B. Лётчики опытные – не чета нашим, но ненадёжные. Того и гляди упорхнут в соседнюю Финляндию, а то и в Швецию. Поэтому дан строгий приказ:
Полные баки в самолёты не заливать!
В отличие от танков и авиации, артиллерия «Сводного прибалтийского стрелкового корпуса» предоставлена – хотя и «разнообразно», но достаточно хорошо. В корпусной артиллерийской бригаде – 107-мм пушки и 152-мм гаубицы «русского образца». В дивизионных артполках – русские трёхдюймовки и британские 114-мм гаубицы QF 4.5 inch Howitzers.
Противотанковая артиллерия представлена в основном германскими 37-мм «дверными колотушками» (3,7cm Pak35/36) и 47-мм австрийскими «4,7cm Infanteriekanone M35»….
А вот своего зенитного вооружения, у «Сводного прибалтийского стрелкового корпуса» практически нет: все имеющиеся ранее зенитные скорострелки изъяты и сейчас в авральном порядке устанавливаются на корабли советского Балтийского флота.
Там они нужнее!
А это напомню: датские 20-мм автоматические пушки «20 mm maskinkanon M/38 Madsen», швейцарские 20-мм автоматические пушки фирмы «Oerlikon» - которых в одной литовской армии было аж за полторы сотни штук, что в 150 раз и более - больше чем во всей РККА… А также восемнадцать шведских 40-мм зенитных автоматических пушек «40 mm lvakan m/36» - бывшие на вооружении латвийской 181-й латвийской дивизии.
Конечно, кое-что зенитного у частей и соединений Прибалтийского корпуса осталось. Например, произведённые ещё при Государе-Императоре 76-мм зенитные пушки «обр. 1914/15 года». Или такого же калибра британские, фирмы «Армстронг» - производящиеся в межвоенное время на экспорт.
В целом же, это объединение может служить лишь как вспомогательное, из-за отсутствия мотивации воевать с Финляндией и всё усиливающимися антисоветскими настроениями среди солдат и офицеров. А без него, имея всего одну Железную дивизию и одну бригаду морпехов против двух-четырёх финских дивизий напротив Ханко, «Армейская группа «Таллин»» успешных наступательных действий вести не может…
Только имитировать их отвлекая силы и средства финской армии (и без того не слишком многочисленные) с направления главного удара. Впрочем с самого начала, Армейская группа «Таллин» - как и выходка с ледовой железной дорогой на Ханко, предназначалась главным образом играть роль раздражающе-отвлекающего фактора.
Поэтому же в конце марта, в Таллине среди жителей и среди личного состава того самого «Прибалтийского корпуса» распространяются и теперь ходят упорные слухи, что вот-вот сюда прибудет из Сибири «Особая ударная армия»…
Понятно, якобы для чего?
Ну а пока проводятся учения с выходом на лёд Финского залива… Бойцами прибывших из глубин России стройбатов, прямо на последнем устаиваются взлётные полосы аэродромов, из ледовых и снежных блоков строятся укрытия, ангары, склады и даже казармы, штабы и лазареты. Добровольно-принудительно мобилизованные местные эстонцы им в этом активно-пассивно помогают.
Литовские, латвийские и эстонские солдаты и офицеры учатся ходить на лыжах и учат по разговорнику финскую «державну мову»:
- Missä Helsinki sijaitsee? Älä puhu, näytä vain kädelläsi! (В какой стороне находится Хельсинки? Не умничай, а покажи рукой!),
Если положим какой литовец, эстонец или латыш захотел на тех же лыжах «сбегать» к своим финским братьям… По какой-нибудь надобности, например за спичками, но заблудился и попался советским пограничникам с собакой, то те ему популярно и доходчиво объяснят:
- Куда ломишься, дурень рыбьеглазый? Там же Финляндия – буржуйская страна! А СССР - в другой стороне… Понял, деревня чухонская?
- Ага, понял.
- Ну а раз понял, то давай иди.
И отворачивались.
«Особая ударная армия», это конечно – так…
Обывательские разговорчики!
Это тоже «туман войны» - призванный скрыть сосредоточение в Эстонии единственного в Вооружённых силах СССР «Отдельного воздушно-десантного корпуса Им. Кирова» - 9-я, 10-я и 201-я воздушно-десантные бригады. Командовал корпусом генерал-майор Павел Алексеевич Белов – пожалуй лучший кавалерийский командир «реальной» Великой отечественной войны, про которого Начальник германского Генштаба Гальдер, упоминал в своём дневнике…
Аж, семнадцать раз!
А вот про так называемого «маршала Победы» - про Жукова то бишь, ни разу. Как будто того и не было.
Вот только нацеливался он вовсе не на помощь гарнизону Ханко в прорыве финской обороны и победного марша на Хельсинки с запада… Его цель находилась совсем с другой стороны от нанесения как главного - так и вспомогательного ударов.
***
В общем, говоря словами классика:
«Планов громадьё!».
Но это ещё не всё.
Как уже говорил кажется, вместе с планом «Весенний гром» - предусматривающим два главных удара и два же вспомогательных, маршал Бонч-Бруевич - в порядке так сказать «частной инициативы», разработал ещё один. Но настолько фантастический, что я два раза его рвал, запрещая даже думать в этом направлении.
Но упрямый старик всё же додавил и тот был принят в качестве резервного. Я и название для него придумал – хроноаборигены насчёт этого на удивление неизобретательны:
«Шок и тремор».
Но думаю не пригодится.
Глава 5. Работа над ошибками: «Профессионал во главе армии...». Кто это?
Прусский генерал и военный теоретик Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц:
«Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно».
Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Гальдер Франц. «Военный дневник (июнь 1941–сентябрь 1942)»:
«Полный боекомплект предполагает наличие такого количества боеприпасов, продовольствия и горюче-смазочных материалов, которое войска дивизии возят с собой для самостоятельного решения оперативных задач. Полный боекомплект рассчитан на боевые действия войск в течение 5–6 дней. Физический объем такого запаса зависит от организации соединения, а также от обеспеченности боевыми машинами и тыловым транспортом (тыловой службой).
Если потребность в продовольствии на 6 дней остается неизменной для данного соединения, то расход горючего и боеприпасов варьируется в зависимости от характера операций. При сильном сопротивлении противника увеличивается расход боеприпасов и снижается потребность в горюче-смазочных материалах, и наоборот, при преследовании противника потребность в них увеличивается.
Запас боеприпасов рассчитывался с учетом всех видов имеющегося оружия. Нормально войска должны были постоянно возить с собой полный запас боеприпасов (500 тонн на пехотную дивизию), полный запас горючего (в расчете на 100 км). Однако при плохом состоянии дорог в России горючего, рассчитанного на 100 км пути, хватало лишь на 70 км. Для пехотной дивизии на 100 км предписывалось иметь 25 куб. м, а для танковой – 150–200 куб. м горюче-смазочных материалов.
Дневная потребность продфуража зависит от числа людей и лошадей. Для пехотной дивизии на сутки эта потребность исчислялась в 45 тонн».
Из беседы с Орестсом Берлинксом - источником резидентуры НКГБ СССР в Берлине, известного как «Лицеист» (19 мая 1941 г.):
«Основная беда СССР, с точки зрения военной, заключается в полном отсутствии способных офицеров. Мировая история, пожалуй, не знает другого примера такого негодного руководства военными операциями, какой имел место, например, во время войны Советского Союза с Финляндией. И если все же Советский Союз победил наконец, то в этом нет военной заслуги. Просто — бросали так много стали на каждый квадратный километр, что сломали все, в то время как противнику в конце войны нечем было стрелять. С Германией такой маневр неприменим, там хватит чем ответить».
Чтоб победить в войне, бесконечно мало знать и причём - как можно больше знать, о противнике. Маловато будет и составить план поединка. К примеру, я знаю по фотографиям и статьям в газете лицо, а также рост, вес и тактику боя чемпиона мира по боксу… Я разработал отличный план, как настучать ему «по тыкве», «по сопатке» и «промеж рогов».
Смогу ли я его побить на ринге и сам стать чемпионом?
Нет, естественно.
Вот и на войне крайне недостаточно знать противника, условия местности и составить реалистичный план военной компании. Всё это обесценится буквально до нулевого уровня, если будет отсутствовать в должной мере снабжение войск.
Как с этим дело обстояло – как во время Зимней войны, так и в первый период «реальной» Великой отечественной?
От слова «очень хреново»!
Чтоб понять всю сложность проблемы, сперва представим себе некое безымянное министерство: центральный аппарат на самом верху управленческой пирамиды, ниже - главки, управления, конторы… Отраслевые и научно-исследовательские институты и конструкторские бюро.
Ну и наконец, у самого подножья гигантской «пирамиды» то - ради чего она существует: промышленные предприятия всех размеров и видов – от маленьких ремонтных мастерских до огромных комбинатов с десятками цехов и десятками тысяч работников.
В общем: министерство - как министерство, но с одним «но»:
Потребляя громадные ресурсы, оно не выпускает никакой продукции. Вообще ничего.
Зачем же оно тогда существует?
Как это «для чего»?!
Чисто на всякий случай!
Как только настанет «Час «Ч»» («День «Д»», или ещё как), министерство тотчас заработает в авральном режиме и тем самым враз окупит десятки лет своего бессмысленного существования и сотни миллиардов вбуханных в него «деревянных».
Когда это произойдёт и, произойдёт ли это вообще - никто не знает, за исключением Всевышнего, разумеется - который «иже еси, на небеси». А пока каждые год в министерство «принимаются на работу» сотни тысяч выпускников общеобразовательных школ. Два-три года они учатся засыпать и просыпаться по команде, одеваться-раздеваться пока горит спичка, ходить строем в столовую и там очень быстро кушать. Они наводят марафет в цехах и на территориях бездействующих заводов и фабрик, ездят «на картошку» - поднимать сельское хозяйство, строят дачи и коттеджи руководству – борясь с перманентным жилищным кризисом в стране… Ну и между всеми этими и другими столь же важными важнейшими делами, как бы между прочим изучают правила ПТЭ и ПТБ, устройство станков и оборудования. Изредка им дают возможность самим включать закреплённый станок и даже выточить на нём какую-нибудь несложную болванку, после чего вновь – «регламентные работы». После двух-трёх лет службы, став настоящими муЖщщщинами, они увольняются из министерства с твёрдо усвоенными навыками обращения с метлой и лопатой, со знанием субординации и умением вовремя включать дурака…
Хм, гкхм…
…Включать и выключать данный станок.
Каждый год отраслевые ВУЗы выпускают из своих стен десятки тысяч мастеров, инженеров и специалистов «узкого профиля». Они каждый день ходят на службу в цеха заводов, уча молодых рабочих как надо проводить уборку территорий и цехов, как правильно включать станки и грамотно эксплуатировать оборудование.
Правда, последнее - всё чисто в теории. Как надо на практике – они и сами не знают и даже не догадываются. Ну, разве что окромя самых умных из них, конечно. Но те предпочитают помалкивать в тряпочку, ибо в нашем бездействующем министерстве, такие не особо приветствуются.
Большинство из них через двадцать пять лет уходит на заслуженную пенсию в должности начальника цеха или его заместителя по производству (эксплуатации, персоналу, ремонту и так далее)… Но отдельные – наиболее талантливые и способные организаторы бездействующего производства – идут на повышение и становятся главными инженерами и директорами предприятий, а то и перебираются в Москву на руководящие должности в министерстве…
Ну а уж самый одарённый и опытный «организатор» производства, которое ничего не производит – становится министром.
День и ночь кипит работа в отраслевых научно-исследовательских институтах и конструкторских бюро. Взамен морально устаревших станков и оборудования, разрабатывается и выпускается (на предприятиях других министерств) более современные, всё с более высокими технико-экономическими показателями.
Каждый год создаются новые главки, управления и конторы. Строятся новые цеха, а то и целые заводы ничего не производящего министерства, а уже действующие – расширяются и реконструируются.
Изредка высшим политическим руководством страны проводятся проверки готовности Министерства ко «Дню «Д»» («Часу «Ч»» или ещё как). Директора заводов съезжаются в Москву и в присутствии ничего не соображающих в производстве политиков, виртуально начинают производить основную продукцию (которую и в глаза - никогда в жизни не видели) и, причём – качеством лучше и количеством больше, чем у вероятных заграничных конкурентов. Удовлетворив высшее политическое руководство высокой готовностью ко «Дню «Д»» («Часу «Ч»» или ещё как), директора предприятий разъезжаются по своим дачам и коттеджам, также удовлетворённые полученными наградами, повышениями, назначениями…
Так же изредка, из министерства приезжают на предприятия с проверкой способности организации выпуска продукции. Естественно, захватив с собой «акул пера» и работников фото- и кинокамер.
Чтоб так сказать – увековечить.
Тогда рабочих срочно принаряжают в новые робы, а в столовых появляется белый хлеб с маслом и борщ с небритым салом из подсобных хозяйств… В цехах включают все станки – для съёмки кино и фото хроники, а для проверяющих готовится сауна с водкой, шашлыком и молоденькими санитарочками из заводского медпункта (подавальщицами из столовой, телефонистками, комсомольскими активистками и так далее).
Морально и физиологически удовлетворённая, министерская комиссия уезжает и в столице рапортует самому высокому политическому руководству страны:
- К «Часу «Ч»» (к «Дню «Д»») готовы!
То же самое на первых страницах советских газет:
- Нам лишнюю продукцию выпускать не надо. Но если потребуется – наше министерство станет самым продуктивным на промышленную продукцию министерством в мире!
Во всех синематографах демонстрируется снятые документальные фильмы… По написанным «акулами пера» сценариям снимаются игровые ленты с участием популярнейших актёров страны и вскоре весь советский народ бодро напевает:
- «Если завтра «День «Д»»,
Если скоро «Час «Ч»…!».
И тут в один «прекрасный до безобразия момент», по радио объявляется:
- Внимание, внимание, говорят все радиостанции Советского Союза! Сегодня в «День «Д»», ровно в четыре часа утра – внезапно и вероломно наступил «Час «Ч»»…
И тут оказалось, что половина станков не заводится вообще, а другая половина – сломалась едва заведясь… Склады сырья - пусты как закрома церковной мыши, или заполнены не тем сырьём… Электричество вдруг почему-то кончилось вместе с водой в водопроводе, а призванные на три года «работники лопаты и метлы» - которых тут же перестали кормить, разбежались по деревенским вдовушкам в поисках хлеба насущного…
И забегали-засуетились «командиры производства» и запричитали:
- Ой, да, как же так? Мы ж к проверкам всю свою сознательную жизнь готовились, а не к реальному производству?! ТАК НЕ ЧЕСТНО!!!
Утрируемо, но согласитесь: вполне узнаваемо!
Большую часть своего существования армия (любая армия мира) не занимается тем, для чего создавалась – войной. А стало быть, в мирное время нельзя определить на что годен тот или иной командир. А карьерный рост офицера происходит по критериям - бесконечно далёким от его способностей организовывать боевые действия вверенных ему войск.
И это особенность не только русской-советской-российской армии… Вооружённых сил любого государства перешагнувших какой-то вполне определённый организационный порог, после которого количество должно перейти в качество.
На Западе это первым понял прусский военный теоретик Карл фон Клаузевиц во времена Наполеоновских войн:
«Отныне война дело не армий – а целых наций».
В XX веке армии стали массовыми, стали формироваться «по повестке и по призыву». Однако ещё очень долго считалось, что управлять ими в мирное и военное время может лишь вполне определённая каста и никто другой. То есть люди, окончившие специальные учебные заведения, где преподают «науку побеждать» и потом всю жизнь делавшие карьеру именно на военной стезе.
Были забыты слова Клаузевица:
«Армию, в которой служат солдатами сыновья старших офицеров, банкиров и чиновников невозможно использовать так же, как и армию, формируемую из вчерашних крепостных и нанятых туземцев».
Расплатой стали неимоверные жертвы Великой европейской (Первой мировой) войны – когда были выбиты целые поколения, распались великие империи – существовавшие веками.
Лишь после этого, до лучших умов человечества начало что-то доходить. Французский политик и государственный деятель Жорж Клемансо был первым, кто сказал роковые слова:
«Война - слишком серьезная вещь, чтобы доверять её военным».
За ним засомневался в способностях военной касты Уинстон Черчилль, изрекший как-то следующий афоризм, быстро ставший истинной в последней инстанции:
«Генералы всегда готовятся к прошлой войне».
Далее, организационное мышление стало стремительно меняться. Если ещё в начале XX века, в случае какого-либо кризиса в стране, для его преодоления политики назначали руководителя из генералов и, потом долго «удивлялись» результатам… То уже к его середине, вмешательства военных в руководство гражданскими делами стремились избежать даже в военное время. В конце же XX века и в начале века XXI, руководить военными ведомствами стали ставить кого угодно – хоть беременных баб на сносях… Как это было в Испании.
Только не генералов!
Россия же Матушка опять отстала от цивилизованного мира. Пусть и не на триста лет – как после монголо-болгарского «ига» и не на пятьдесят-сто – как после романовского…
Но отстала.
От этого и все наши беды. Мы стремимся во всём полагаться на профессионалов. Но можно ли считать таковыми офицеров и генералов современных армий?
Ведь это же не средневековые ландскнехты - благодаря непрекращающимся войнам в Европе, воевавшие практически непрерывно.
Современные войны, даже так называемые «локальные» - хотя и более кровавые на целые порядки, но ведутся от случая к случаю. Между двумя мировыми войнами прошло более двадцати лет…
Как здесь не утратить боевые навыки?
Может ли считаться профессиональной футбольная команда, играющая раз в двадцать лет?
Может считаться профессионалом боксёр – выходящий на ринг раз в двадцать лет?
Конечно, нет!
Даже генералы Вермахта «давали маху» при вводе войск в Рейнскую область. Или при Аншлюсе Австрии, когда передовые части Панцерваффе хвалённого Гудериана - ориентировались на местности по справочникам и картам для туристов, купленным в случайном киоске и заправлялись на частных бензоколонках.
Что тогда говорить о наших «профессионалах», у которых давно утраченные навыки ложатся на удручающий низкий уровень образования и традиционно «противоестественный» кадровый отбор при выдвижении на вышестоящий уровень?
Когда тупицу иль пропойцу уволить из армии нельзя, но вот выдвинуть на повышение – вполне возможно и даже необходимо, чтоб от него избавиться?
***
Начнём, как говорится с основы-основ любой армии мира…
С солдатской кухни.
Ибо, ещё король-полководец Фридрих II утверждал: «Армия воюет брюхом!».
Как с этим обстояло у нас?
К питанию солдат, в генеральских верхах относились наплевательски ещё со времён фельдмаршала Гороха!
Полевые кухни на колёсах известны ещё с Наполеоновских войн, в которых участвовала и русская армия. Однако массово они в ней появились лишь спустя столетие, по «Высочайшему повелению» от 1901-го года.
Появились, а потом вновь куда-то исчезли, после чего с нашей непобедимой и легендарной, стали происходить какие-то нелепо-смешно-трагические казусы. Некоторые совсем недавно – во время так называемого Советского-финского «вооружённого конфликта».
Итак… Совершив невозможное - пятисуточный марш по «пересечено-лесистой» зимней местности, два батальона 718 стрелкового полка 139-й стрелковой дивизии, вышли в тыл к финнам и отбили у противника какой-то хутор. В нём – финская полевая кухня с варящими сосисками.
Одетые в шинели и кирзовые сапоги, неделю не видевшие – не то чтобы горячего…
Ржаных сухарей!
Забыв обо всём, не слушая команд, голодные красноармейцы накинулись на буржуйскую жратву - пожирая её на месте и засовывая в карманы шинелей, в противогазные сумки про запас…
Когда ещё такой случай подвернётся?!
Кончилось всё печально. Пришедшие в себя финны контратаковали и победа превратилась в собственный разгром. Этот эпизод в финской истории называется «Сосисочная война»19. Наши жрецы Клио – лживой богини истории, предпочитают о таких «эпизодах» не вспоминать. Они всё больше о «ДОТах-миллионерах», да о «Сталинских кувалдах» - их сокрушивших.
Ну а раз не вспоминают, значит и в двадцать первом веке - возможно повторение «Сосисочной войны».
Впрок не пошёл урок и нашим синештанным оленям и, в «реальной истории» - полевые кухни на уровне стрелковой роты, так и не появились. Как и ротного обоза, в котором можно было б перевозить запас продуктов.
К чему это приводило?
Кто в армии служил, тот в цирке больше не смеётся. И знает: даже в условиях мирного времени солдат – существо перманентно голодное. В военное же время, имеющийся (если ещё имеющийся) сухой паёк - нашими чудо-богатырями уничтожался ещё на марше. Попав же на фронт, оторвавшись на пару-трое суток от тылов (рассказ про тылы, ещё впереди), рота стремительно превращалась в что-то совершенно неуправляемо-обессиленное. Всё, что месяцами вбивали в головы командиры и политруки, за считаные дни из неё вылетает… Особенно, во время отступления.
Голодный человек стремительно обессиливает и каждый лишний грамм ему в непосильную тягость. Первыми выбрасываются противогазы, затем лопатки, каски, шинели… Гранаты, патроны…
Стоит вдобавок противнику чуть-чуть надавить и, бросая оружие - бойцы и командиры разбегаются по лесам. Затем, после нескольких дней «диеты» на лесных ягодах да грибах (если ещё сезон), исхудавшие до скелетообразного состояния, бывшие бойцы и командиры пробираются в поимках хлеба насущного в города и веси, где в лучшем случае оседают в примаках у какой-нибудь вдовушки. В худшем – попадают в плен и подыхают уже в какой-нибудь обнесённой колючей проволокой «яме».
В самом худшем, по принципу «лучше ссучиться, чем мучиться» - поступают на службу противнику. Некоторые современные мне историки утверждают, что таким образом мобилизованные крестьяне протестовали против Сталина с его коллективизацией и прочими «перегибами» и, против Советской власти в целом.
Это не совсем так, хотя возможно отдельные особи и находились.
Но в Отечественную войну 1812-го года, солдаты почему-то не протестовали против крепостного права – когда их отцов и дедов на конюшне пороли, да на борзых щенков обменивали. Когда из их сестёр и невест насильственно делали барских подстилок. А их самих «науке побеждать» - шпицрутенами учили.
Однако, это мы несколько не туда…
А что такое рота?
Это «элементарная частица» вооружённых сил, «кирпичик» - из которых складываются воинские части и в конечном итоге – дивизии, армии и фронты.
Рассыпался «кирпичик» - нерушимая на вид стена обороны дала трещину. Рассыпалась сотня «кирпичиков» – рухнуло всё здание…
А будь в роте полевая кухня, то даже разбитая рота могла бы восстановиться. Ибо, разбежавшиеся по округе бойцы, конкретно оголадав - шли бы на запах варящейся в ней каши со щами.
У солдата нюх на жратву – будь здоров!
А плотно покушав и, желательно хотя бы пару часиков поспав, боец мигом вспоминает что такое «дисциплина» и вновь становится сознательным.
А вы – «командирская башенка», «промежуточный патрон»…
Что там ещё?
@уйня всё это, коллеги!
Начинать прогрессировать надо обязательно с полевой кухни и обоза в каждой и, в первую очередь – в стрелковой роте.
Я с этого и начал и, по крайней мере в войсках предназначенных для Советско-финской продолженной войны - такое «переформатирование» уже произошло.
***
Однако ротные обозы тоже надо чем-то пополнять, ибо рассчитаны они всего на неделю-другую маршей и боёв «средней интенсивности».
Поэтому, поднимается на ступеньку выше: в армейский, или иначе – прифронтовой тыл.
Здесь тоже всё не слава Марксу.
Согласно предвоенным теоритическим воззрениям, общевойсковая армия РККА должна была иметь запасов на трое суток ведения боев, фронт – на семь суток…
Маловато будет, ну да ладно.
Для выполнения этих «нормативов», по Полевому Уставу РККА 1936-го года снабжение войск должно начинаться с фронтового уровня - для чего не более чем в 400–500 километров от линии боевых действий, должны создаваться стационарные и промежуточные склады.
Глубина армейского тылового района обычно определялась в 100 километров от линии фронта, в котором пролегали армейские грунтовые дороги от армейских головных складов и промежуточных станций на грунте до корпусных станций снабжения.
Для снабжения стрелковых корпусов, создавались станции снабжения в 15–20 километров от передовой, механизированные соединения могли снабжаться со станций в 40–50 километрах от линии фронта.
Как и в Вермахте, как в армиях других стран мира, в Красной Армии перед войной также шла ускоренная моторизация армии и, развитие автомобильных перевозок в системе снабжения войск, занимала ведущее место. Хотя и присутствовала и гужевая тяга, куда ж без неё.
В каждой стрелковой дивизии (а их подавляющее большинство) предполагалось по штату военного времени иметь 558 автомобилей и около 3 тысяч лошадей. В состав стрелковых корпусов - автобатальоны в составе 240 автомобилей каждый. В армиях были введены автополки, состоящие из четырех автобатов по 240 автомобилей в каждом, а также отдельной автороты для доставки горючего из 100 машин.
Всего 1030–1088 автомобилей на армейском уровне.
Таким образом, предвоенная система снабжения войск предусматривала как минимум трёхкратную перевалку: с фронтовых складов на армейские, с армейских – на корпусные, с корпусных на дивизионные.
Хорошо придумано, да?!
«Лучше» придумать просто невозможно.
Заложенная (кем, интересно?) под тыл Красной Армии организационная «мина» усугублялась ещё и чисто технической. Моторизация Красной Армии сильно отличалась от моторизации Вермахта - как количественно, так и качественно.
Во-первых, к началу войны в РККА было всего 272,6 тысячи автомобилей, что более чем вдвое меньше, чем в Вермахте. К тому же около трёх четвертей парка грузовых автомобилей в Красной Армии, составляли полуторки «ГАЗ-АА». А в Вермахте – трёхтонки «Опель-Блиц».
Во-вторых, в Германии большая часть наличного автопарка перед войной была в армии. В СССР же, наоборот - большая часть автопарка была в народном хозяйстве. Так что большинство советских частей и соединений, «моторизованы» были только на бумаге. Высокими умами в Генштабе КА, предполагалось после начала войны и объявления мобилизации, укомплектовать их автотранспортом по штату…
Но как это сделать, если положим, дивизия находится непосредственно у границы?
Или согласно воззрениям наших теоретиков с дипломами «Академии Им Фрунзе», противник должен сперва напасть на «Первое в мире государство рабочих и крестьян», а затем две недели ждать, пока его армия отмобилизуется?
Даже если это было б так, то ничего бы не вышло - от слова «ни шиша». Ибо, на 1 января 1941-го года, половина (444 тысяч из 807 тысяч) всех автомобилей в народном хозяйстве СССР были неисправными… И я очень сильно сомневаюсь, что после посевной, сие положение кардинально улучшилось бы к 22-му июню.
Организация и технические проблемы усугубляются «человеческим фактором».
С тех пор, когда численность армий достигла какой-то величины, а сами боевые действия достаточно усложнились, командиры стали разделяться на три вида: строевые, штабные и…
Правильно – интенданты.
Люди, знающие военную историю - хотя бы в объёме вопросов задаваемых в ЕГЭ, имеют представление только про первых:
«Ах, какой молодец этот Кутузов – Москву Наполеону сдал. Военный гений – да и только!».
Человек интересующийся историей всерьёз, обычно упоминает про «безымянных негров» - начальников штабов, выполняющих за Кутузовых и Наполеонов всю черновую работу. Вот например Начальником штаба 1-й армейской группы в разгар боёв на Халхин-Голе был некто Богданов.
Что в отличии от Жукова, мы про него знаем?
Да, ничего!
Редкий среднестатический россиянин, вообще слышал про этого человека.
Вскоре после Халхин-Гола, Михаил Андреевич Богданов был арестован и осуждён на четыре года лагерей. После начала Великой отечественной войны был амнистирован и, ничем особым себя не проявив, закончил её в должности командира дивизии и в звании генерал-майора.
«Благодарность» я думаю, не только Отечества – но, и…
Автора послевоенных «Воспоминаний и измышлизмов».
Про третью категорию командиров - интендантов, мы все дружно знаем одно:
Жулики и воры!
«Тыловые крысы» - одним словом.
Откуда сей мем?
Солдаты, унтер-офицеры и даже офицеры Первой мировой войны – дальше своего окопа «в полный рост» ничего не видевшие, заняв уже после Гражданской войны высшие командные посты в Красной Армии – привнесли, думаю и соответствующее отношение к труженикам тыла.
Поэтому в списках Военного совета 1-й армейской группы под командованием комдива Жукова, вы не найдёте ни одного интенданта отвечающего за снабжение войск. Это с головой выдаёт халатное отношение довоенного высшего руководства РККА к тыловому обеспечению. В результате такого «отношения», вся огромная работа по снабжению войск ложилась на плечи малочисленных, сокращенного штата тыловых органов - во главе которых зачастую стояли случайные люди, никогда прежде ничего не имевших с подобного рода деятельностью.
Вот к примеру Иван Васильевич Сафронов, ставший уже во время Великой отечественной войны генерал-майором интендантской службы.
До сентября 1938-го года — политкомиссар 17-го стрелкового корпуса Киевского военного округа. В сентябре арестован «органами» и находился в тюрьме под следствием до мая 1940-го года, после чего был оправдан, восстановлен в партии и назначен…
Заместителем интенданта Харьковского военного округа.
Стало быть после появления «пятна» в биографии, чесать языком на партсобраниях товарищу больше не доверили и, отправили заведовать красноармейскими кальсонами да портянками. Ну и заодно - патронами, снарядами, горюче-смазочными материалами, продовольствием, фуражом и многая, многая, многая…
Ну, хоть стой – хоть на месте падай!
Нет, я в принципе согласен: интендант – это априори вор. Расхититель государственно-социалистической собственности, то есть. Ибо, если есть что украсть – это обязательно украдут, так уж человеческая психология устроена. Если простой работяга тащит с родного завода всё подряд – всё, что гвоздями не приколочено, то почему заместитель директора завода по снабжению - не будет воровать грузовиками и вагонами?
Так что это вопрос больше к государственным структурам, призванным бороться с такими явлениями.
И в тоже время зададим себе вопрос: будет ли нормально функционировать завод, без снабженца? Со снабженцем, который на заводской планёрке и слова не может сказать?
Или с таким снабженцем, который в снабжении – «ни ухом, ни рылом»?
Который до своего назначения лет десять был парторгом (профоргом) на предприятии и имеет лишь опыт сбора взносов и стенгазеты в соответствии с «генеральным курсом» правильно оформлять?
Думаю, ответ очевиден: такой завод провалит любой – спускаемый сверху план.
Поэтому руководитель любого предприятия предпочитает иметь в снабженцах удачливо-пронырливого жулика – способного «достать» буквально всё (если это не Луна с неба), хоть «из-под земли», чем лоховато-честногонеумеху.
Так уж наша земная жизнь устроена!
Так ведь и армия не будет нормально воевать с таким отношением к интенданту!
На Халхин-Голе это ещё проканало. В Финляндии, я уже не говорю про Приграничное сражение Великой отечественной войны - уже нет. Ибо, какой бы гениальный план не придумал «безымянный негр»… Как бы ни рьяно его выполнял «гениальный стратег»… Но если войска вовремя и в нужном количестве не обеспечены всеми видами довольствия, нас ждёт сокрушительное фиаско.
***
Что в отношении обеспечения войск мной было предпринято?
Да собственно ничего «нового» - всё, что было предпринято в «реальной» Великой отечественной войне. Не без «отсебятины» с моей стороны, конечно.
Во-первых, одновременно с реорганизацией роты, был создан отдельный род войск – Войска тыла ВС СССР. «Главное интендантское управление Красной армии», было переименовано в «Главное управление Войск тыла Вооружённых сил СССР». Во главу его был поставлен совершенно новый человек - Алексей Николаевич Косыгин, бывший до этого Заместителем председателя Совнаркома СССР и Председателем Совета по товарам широкого потребления при СНК СССР.
Его заместитель - Устинов Дмитрий Фёдорович, бывший директор ленинградского завода «Большевик».
«Главное управление Войск тыла ВС СССР» состоит теперь из трёх управлений:
Железнодорожных перевозок, автомобильных и воздушных.
Управлением железнодорожных перевозок руководил генерал-майор Трубецкой – очень толковый специалист из старых, ещё царских военных специалистов.
Автомобильных - генерал-майор технических войск Кондратьев Захар Иванович.
Авиаперевозками руководит генерал-майор авиации Молоков Василий Сергеевич, одновременно являющийся Начальником Главного управления гражданского воздушного флота (Аэрофлота) при Совнаркоме СССР.
Управления были пополнены значительным количеством опытных управленцев из наркоматов и департаментов, как СССР - так и союзных республик. А так же из исполкомов разного уровня – органов Советской власти на местах.
Во-вторых, многоступенчатая «горизонталь» в войсках тыла была ликвидирована и осталась только одна «вертикаль»: стационарные склады групп армий (фронтов) – мобильные склады дивизий (отдельных корпусов, бригад). Исключая мотострелковые дивизии, конечно, практически весь грузовой автотранспорт был из войск изъят и сосредоточен в частях войск тыла фронтового подчинения.
При штабах дивизий, армий и групп армий (или армейских групп), остались лишь отдельные автовзвода, автороты и автобаты, обслуживающие эти самые штабы.
С располагающихся близ железнодорожных станций и, в 100-300 километрах от передовой (в зависимости от ситуации) стационарных складов, грузы доставляются по заявкам отдельных частей и соединений малыми (10-15 грузовиков), средними (30-50 штук) и большими (сто автомашин и выше) автоколоннами.
Кроме них, Войска тыла ВС СССР фронтового подчинения располагают своей связью, своими ремонтными, дорожно-эксплуатационными, инженерно-сапёрными и инженерно-мостовыми подразделениями и частями… Естественно, со своей мотопехотой и (в проекте, правда) самоходными зенитными установками для сопровождения колонн и их защиты. И даже со своей авиацией, для разведки колонных путей и связи.
Ага… Те самые вездесущие У-двасы». Пока ничего другого нет в нужном количестве.
В Войсках тыла СССР происходит интенсивный процесс замены полуторок (ГАЗ-АА) на изымаемые в гражданском секторе трёхтонные «Захары» (грузовики ЗИС-5). Благо выпуск последних на московском автозаводе «Им. Сталина» уже достиг уровня 38-го года и продолжает расти-наращиваться. В идеале, к 22-му июня полуторки должны остаться только в мотострелковых дивизиях для перевозки личного состава.
Дивизионный же тыл и приравненный к нему тыл отдельных бригад и корпусов, переходит на тракторную тягу.
Немножко об тракторах.
Первенец советского дизельного тракторостроения челябинский С-65, больше известный как «Сталинец-1», весил чудовищно много – почти одиннадцать тонн. Его двигатель огромного объема (18,45 литров) развивал всего 60 лошадиных сил, а по дорогам он передвигался со скоростью меньше шести километров в час…
Зато по любым дорогам!
И не просто так передвигался, но и умудрялся тащить за собой груз, просто несоразмерный с весьма скромным количеством «лошадок» скрывающихся под его капотом. Неудивительно, что (не от хорошей жизни, конечно), на этот трактор обратили внимание наши военные и он стал едва ль не главным (5559 штук на 1 января 1941-го года) буксировщиком артиллерийских систем – вплоть до самых тяжёлых.
И не только наши!
В германских пехотных дивизиях - где 15,2-см гаубицы таскали лошадки, его тоже уважали. Как его, так и его младшего брата – «Сталинца-2». Благо командиры нашей доблестной Рабоче-крестьянской, в избытке снабжали их этим девайсом.
Рисунок 7. Советский трактор «Сталинец С-65» буксирует целый караван обозных телег Вермахта.
Надо обязательно упомянуть, что с артиллерийскими тягачами (даже такими их «эрзацами», как сельскохозяйственные трактора) в нашей армии не стало кардинально лучше…
Ведь я же обычный попаданец, а не господь Бог!
За пару месяцев ничего невозможно изменить даже чисто теоритически.
Однако, войска которые будут участвовать в Советско-финской продолженной войне – а это примерно четверть всех Вооружённых сил СССР, снабжены тягачами по штату и даже немного сверх него.
За счёт чего?
Прежде всего за счёт войск, в этой войне не участвующих. Здесь будут практически все «Ворошиловцы» и «Сталинцы-2», пятитонные ярославские грузовики ЯрАЗ-5, в том числе и с 96-ти сильным двигателем ГА-26. И это касается не только средств тяги или автотранспорта. Со всей страны были собраны, например, пистолеты-пулемёты. Туда же были отправлены первые партии закупленных в США (очень часто «с рук») «Томсонов».
Ну и за счёт мобилизации (формально – призыва на месячные «сборы») из народного хозяйства, прежде всего из колхозных МТС – вместе с трактористами. Причём в отличии от подобных «мероприятий» перед прошедшей Зимней войной или после объявления мобилизации после «реального» 22-го июня, это трактора – прошедшие ремонт перед весенней страдой…
Хитро придумано, да?
«Срыв посевной и затем массовый голод осенью 41-го года»?
Ни в коем разе!
«На сборы» были собраны трактора только с северных районов СССР, где весенние полевые работы начинаются на месяц - а то и больше позже, чем на юге. После завершения Советско-финской продолженной войны, вся эта техника будет отремонтирована силами Наркомата артиллерии СССР – куда передана часть танкоремонтных предприятий и, возвращена хозяевам.
Сам Нарком - Амо Сергеевич Елян, божится на Марксе, что в срок уложится - если война закончится через две недели.
И я ему верю!
Ну а там – уже непосредственно перед Великой отечественной войной, скажется резкое увеличение выпуска транспортных тракторов (тягачей) на Челябинском и Сталинградском тракторных заводах – которых избавили от всего непрофильного «геммора» (например, от производства танков), разворачивание выпуска тягачей («Ворошиловцев») на предприятиях Наркомата артиллерии СССР… А также начало массового поступления в войска автотранпорта повышенной проходимости – ГАЗ-64, ГАЗ-61 и ЗИБ-0701, которые можно использовать как лёгкие и средние тягачи.
Ну и про «руку дружбы» из-за океана, не надо забывать!
Одних только «бэушных» тракторов «Caterpillar-60» должно приплыть около полутора тысяч.
Ещё вот…
«Сталинец С-65» свободно буксировал 152-мм пушку-гаубицу МЛ-20 (8 тонн в походном положении) и даже «Сталинскую кувалду» - 203-мм гаубицу Б-4 (19 тонн), с суточным переходом в семьдесят километров.
Впечатляет!
Идущий ему на замену на конвейере Челябинского завода транспортный трактор (средний артиллерийский тягач) «Сталинец-2» имеет ещё более впечатляющие характеристики. Особенно по скорости – 15 километров в час по шоссе с грузом и, наличию кабины и кузова, где можно перевозить расчёт и часть боекомплекта.
Но я хочу использовать оба эти трактора не только в виде средств тяги для «Бога войны».
Современная война полна сюрпризов. «Пикировщики» на центральный склад иль колонну снабжения налетели, дорогу неприятельские мотоциклисты перерезали…
Всякое бывает!
Во время уже случившейся Зимней, или в «реальной» Великой отечественной войне, это приводило к одному – к распаду соединения.
Поэтому всякая воинская часть или соединение, должна иметь автономность. То есть способность какое-то время воевать без подвоза. По соответствующему «Положению», для советской стрелковой дивизии, этот срок был определен в семь суток…
Как этого добиться, учитывая, что самой обычной стрелковой дивизии - в сутки требуется примерно 400 (четыреста, Карл! Четыреста…) тонн всякого имущества?
Кроме того, тыл современной дивизии должен быть подвижным. То есть иметь способность в любой момент сорваться с места и «откочевать» на другое. Такого основополагающее требование современной войны.
А теперь включаем в розетку (хахаха!) арифмометр – за отсутствием калькулятора и, подсчитаем.
Для недели «автономного плавания» стрелковой дивизии требуется 2800 тонн боеприпасов, ГСМ, продовольствия и фуража.
Я знаю, что где-то «там» существуют лошади-тяжеловозы и парные фургоны грузоподъёмностью до двух тонн и выше… Однако, основной «гужпарк» нашей армии составляет одноконная повозка и крестьянская лошадка, везущая примерно 750 килограмм. Делим 2800 тонн на 0,75 и получаем совершенно фантастическую цифру в 2733 единиц гужевого транспорта…
Это одних только «водителей кобыл», в дивизии требуется под три тысячи человек!
А если учесть то, что эти «водители» должны быть как-то управляться – то есть находиться в каких-то командах и иметь руководство (а также ветеринаров, кузнецов для ковки копыт и ремонтников упряжи) - то и все четыре, а то и пять тысяч.
Если гужповозки заменить «полуторками», то единиц транспорта нужно будет в два раза меньше – 1866 штук. Если трёхтоннками ЗИС-5, «всего лишь» 933…
Вот оно – вроде бы, да?
Однако, не спрашивая уже «а где их взять?», это не рационально – от слова «никуда не годится». «Подвижный тыл» стрелковой дивизии большую часть времени неподвижен – то есть стоит на месте. Скоростной (сравнительно скоростной, конечно) грузовой автотранспорт лучше всего использовать в подвижных соединениях – мотострелковые дивизии, отдельные кавалерийские корпуса и так далее)… Или же во фронтовых частях Войск тыла, для быстрой переброски во фронтовые части и соединения предметов боевого довольствия.
Я этим путём и пошёл!
«Подвижный тыл» стрелковой дивизии же, будет транспортировать тракторами «Сталинец С-65». Чтоб тащить недельный запас необходимого, их потребуется всего 280 штук на соединение. При массе буксируемого груза в десять тонн, что для «Сталинца» - просто семечки.
Он способен и на большее!
Конечно, заминка с прицепами, ибо сей девайс не имеет кузова. И даже более продвинутый «Сталинец-2», в кузове может перевозить всего полторы тонны – как «полуторка»…
Однако, пока лежит снег – а «лежать» он в Финляндии будет едва ль не до мая, можно обойтись санями самой простейшей конструкции - которые можно наделать прямо на месте, с помощью бензопилы «Дружба-2», топора, ближайшего дерева и какой-то – вполне определённой «матери».
Итак, завершая рассказ про ближний подвижный тыл действующей армии… В независимости от типа, в стрелковой дивизии - тракторно-транспортный полк. В стрелковом полку «легкой» дивизии – транспортно-гужевой батальон. В стрелковом полку «тяжёлой» дивизии – тракторно-транспортная рота.
Ну а про стрелковую роту и входящий в неё хозяйственно-вещевой взвод, мы уже говорили.
Всё это, конечно, мной очень здорово придумано, но имеется и ещё один – «малюсенький» нюансик.
Вышеописанный способ снабжения действующей армии требует определенного искусства и соответствующих навыков. Поскольку отныне, от интенданта требуется умение быстро разворачивать и сворачивать «подвижные тылы», оперативно реагировать на перехват дорог противником, оборонять склады и колонны от диверсантов и налетов вражеской авиации.
И вот здесь вступает в действие пресловутый человеческий фактор…
***
С «человеческим» же фактором, всё несколько сложнее.
В отличии от Халхин-Гола, имя интенданта Жукова в битве под Москвой хорошо известно.
Очень хорошо!
Практически всем известно, кто хотя бы вскользь пробежался по нашей новейшей истории.
Однако, давайте по порядку…
После вяземской катастрофы, когда герой России и почётный гражданин города Смоленска генерал Лукин сдал (и сам в плен сдался) четыре армии и открыл дорогу на Москву, из остатков разбитых войск и стянутых откуда только можно и откуда нельзя резервов, был образован Западный фронт. Во главе его Ставка поставила Жукова, его заместителем – Конева…
Интересно, «как это работало» если эти два «стратега» друг друга и на дух не переносили?
Всё вроде согласно «учению», но был ещё один нюанс - про который обычно забывают даже вполне себе серьёзные историки вроде Алексея Исаева. В Военный совет Западного фронта впервые был назначен не комиссар иль чекист, а…
Александр Павлович Булганин.
Кто ж его не знает?
Нет, это вовсе не член Политбюро СССР и даже не министр обороны…
Таковым он станет лишь после войны. Вернее не станет, так как хода «на самый верх» я ему не дам.
Прекрасный организатор, но как человек – полное говно.
Увы, но в природе бывают и такие сочетания.
Кто это такой?
До войны Александр Булганин занимал должность Председателя Правления…
Госбанка СССР.
…????
Прославился в том числе и тем, что создал в своём ведомстве инкассаторскую службу – по сути автономную силовую структуру.
Казалось бы: где банкир и где Военный совет фронта, решающего судьбу Отечества?
Если не знать конца этой истории, то простой обыватель в сердцах воскликнет:
«Ну теперь нам точно пи@дец!».
И согласно «учению», начнёт членосить Реципиента, с перепуга впавшего в дичайший маразм…
Ан, нет!
И знаете ли, дело на «дальних подступах» сразу заладилось!
«Тайфун» сперва забуксовал, а затем Группе армий «Центр» был задан мощный ускорительный пинок в обратном направлении.
Так что же случилось-изменилось?
Одни историки пишут, что всему виной генералы Грязь и Мороз… Как будто РККА преобладала над Вермахтом во внедорожной технике и, была укомплектована не такими же людьми – а не боящимися стужи белыми медведями, да моржами с ластоногими тюленями.
Другие грешат на полководческий талант Жюкова - которого Реципиент не брезговал называть «товарищем»…
А где он раньше был – тот «талант»?
В какой навозной куче зарыт?
Быть с января месяца Начальником Генштаба КА и «пролюбить» всё - что «пролюбить» можно и, даже то – что даже теоретически нельзя…
Это уже не талант!
А сверх- альтернативная одарённость.
Я же считаю, что своей первой победой Красная Армия обязана организаторским способностям вчерашнего Председателя Правления Госбанка СССР и его команды, которые смогли наладить нормальное снабжение войск. Это можно понять хотя бы по солдатским мемуарам: всё было хреново - до тошноты смертельной… И тут вдруг чуть ли не в одночасье, в действующую армию поступило зимнее обмундирование, пополнения, боеприпасы и продовольствие.
И наш боец ожил и воспрянул духом.
После того как враг был отброшен от Москвы, Булганин до конца войны являлся членом военных советов фронтов, закончив Членом Государственного Комитета Обороны и Ставки верховного главнокомандования в звании маршал СССР…
Вот такие у Сталина были «банкиры»!
Мало того кроме Булганина, Членом Военного совета важнейшего из фронтов – объединения войск от которого зависит судьба столицы, а возможно и судьба страны в целом, стал Иван Сергеевич Хохлов. Это – шестой по счёту (начиная с В.И. Ленина), Председатель Совета Народных Комиссаров (СНК) РСФСР.
Опять же, будучи в составе руководства многих фронтов, войну Иван Сергеевич закончил в победном 45-м в звании генерал-лейтенанта.
Третьим членом Военного совета Западного фронта, стал «человек Берии» - комиссар государственной безопасности 3 ранга Сергей Никифорович Круглов, до войны занимающий должность Заместитель Наркома внутренних дел СССР по кадрам и одновременно – его Первого заместителя.
Лаврентий Павлович дураков при себе не держал и после начала войны, Сергей Никифорович последовательно занимал должности члена Совета по эвакуации при СНК СССР, члена Военного совета Фронта резервных армий, члена Военного совета Резервного фронта, члена Военного совета Западного фронта… И наконец – Командующего 4-й сапёрной армией, готовившей оборонительные позиции в Приволжском военном округе.
Последнее видимо, на случай если германские войска не удастся остановить под Сталинградом. Но как известно не понадобилось и, уже комиссаром государственной безопасности 2 ранга (звание, соответствующее армейскому генералу армии), Берия вернул Сергея Никифоровича Круглова в свои первые заместители.
Так что такое «член военного фронта образца 41-го и дальше» и, в чём заключается его функции при командующем типа Жукова?
Чтоб не быть голословным, поясню по написанным задним числом мемуарам Михаила Смиртюкова20:
««С тех пор как Булганину присвоили генеральское звание, он предпочитал везде появляться в военной форме. Хотя по характеру был совсем не военным, не резким. Но время от времени мог и ругнуться матом. И конечно же, был совсем не стратег. Помню, в 1941 году мы приехали на Западный фронт. Над нашими головами в сторону Москвы степенно, строем, с ровным гулом летели немецкие бомбардировщики. Булганин вдруг занервничал, забегал взад-вперёд и начал кричать: «Почему мы их не сбиваем? Почему не сбиваем?» Жуков оторвался от карты, посмотрел на него твёрдо и говорит: «Да не волнуйся ты так, Николай Александрович! Если мы начнём их сбивать, они начнут бомбить позиции наших войск. Пусть там, в тылу, их сбивают те, кому это положено»…».
…??? Видали, «стратега»?!
Прикиньте, что такую х@йню сморозил бы кто-нибудь другой - например Мехлис, или Кулик…
Да хоть сам Сталин!
Да его бы наша российская общественность во главе с историками - на таких бы х@ях таскала, что и чертям в аду стало бы тошно.
А вот «маршалу Победы» можно, с него – как с гуся вода.
Ну, да ладно. Будем считать, что это Сталин приказал Жукову не сбивать германские самолёты, так как боялся спровоцировать Гитлера на…
Эээ… Чтоб такое придумать?
Во:
… На безоговорочную капитуляцию.
Однако, закончим цитату:
«…Но как хозяйственника Жуков его высоко ценил и был спокоен за тыл фронта, если членом Военного совета был Булганин».
Член Военного совета армии или фронта времён Великой отечественной войны, участвовал в принятии важнейших решений по организации боевых действий войск, его подпись стояла под многими приказами командования. Главной его заботой и ответственностью была работа тыла: выполнение крупных железнодорожных и автомобильных перевозок по доставке войск, обеспечение действующей армии боевой техникой, вооружением, боеприпасами, горючим и прочими материально-техническими средствами. Кроме того эвакуационные перевозки из западных и юго-западных районов, организация лечебно-эвакуационной работы медицинских служб, ремонт повреждённых самолётов, танков, бронемашин, автомобилей, военной техники и вооружения.
По оценкам военных специалистов…
Да, нет!
…По результатам войны даже морскому ежу стало понятно: благодаря таким «мобилизованным» из народного хозяйства страны организаторам, органы тыла работали достаточно слаженно и с поставленными сложными задачами справились.
А теперь зададимся вопросом:
Если тыл работает безукоризненно, то что остаётся делать командующему?
Со своими тремя классами церковно-приходской и ускоренными кавалерийскими курсами, на карту пялится - изредка от неё «отрываясь», чтоб изречь какую-нибудь успокаивающую «штатских» глупость?
И вообще: что значит быть «стратегом», кто скажет?
Не понимаю!
Но если прав американский генерал Омар Брэдли, сказавший как-то:
«О стратегии говорят любители, профессионалы же говорят о логистике», - то и командовать войсками на войне тоже должен профессионал-логистик.
Организатор-хозяйственник то бишь.
Такой человек прекрасно понимает имеющиеся у него силы, их возможности и, исходя из этого, сможет составить план операции и успешно его выполнить.
«Стратеги-любители» типа Жукова тоже нужны, не отрицаю. Но роль и значение их на войне должно быть чётко очерчено: исполнитель плана операции.
И не более того!
И вот я, предварительно посоветовавшись со своим Заместителем на должности Верховного Главнокомандующего ВС СССР – маршалом Михаилом Дмитриевичем Бонч-Бруевичем, решил всё перевернуть с ног на голову.
Главным в военном руководстве будет теперь именно управленец, хозяйственник…
Интендант, если угодно.
Благо вышеописанный прецедент из «реальной истории» имеется!
***
Новый принцип организации тыла решено было «протестировать» во время планирующейся Советско-финской продолженной войне, которая будет вестись силами Ленинградского военного округа. В «реальной истории» зоной ответственности этой военно-территориальной единицы являлась громаднейшая территория от Выборга до Мурманска, что являлось сущим идиотизмом - как и подавляющее большинство того, что делалось перед Великой отечественной войной в наших вооружённых силах. После 22-го июня вместо находящихся на западной границе СССР «особых» округов, появились фронты. Но по существу, реорганизация имела всего лишь форму смены «вывески».
Ныне ж – слава Марксу, у нас «текущая реальность»!
Ленинградская область и прилегающие к ней территории - Псковская, Новгородская, и Вологодская области - первыми подверглись реорганизации, образовав Северо-западный регион РСФСР. На этом пока остановились, до первых результатов этого административно-территориального эксперимента и их анализа.
Точно также вместо Ленинградского «особого», был образован Северо-западный военный округ.
Ныне, присно и надеюсь – во веки веков, «военный округ» это всего лишь организация - отвечающая за учёт военнообязанных, их призыв на действительную военную службу в мирное время и мобилизацию в военное. Кроме этого - за обучение, военную подготовку, формирование новых воинских частей и отправку пополнений в уже находящиеся в действующей армии…
То есть отныне «военный округ», это такая огромная «учебка» - «кузница кадров», поставляющая в Вооружённые Силы уже обученный контингент.
Если забыл проинформировать: по новому закону, призывник или мобилизованный - может быть направлен только в воинскую часть сформированную по месту его постоянного проживания на гражданке. Выздоровевший после ранения боец или полевой командир, также должен будет возвращён только в свою «родную» часть… Если она ещё существует, конечно.
«Казачий кадровый принцип», если можно так сказать.
За подготовку же к войне, а после её объявления за оборону этого же – Северо-Западного региона, отвечает Региональный (на западе страны - республиканские) Комитет Труда и Обороны (КТиО), во главе с Николаем Алексеевичем Вознесенским.
Кто это такой?
Про этого человека можно сказать словами Реципиента, произнесёнными в 1948-м году:
«Вы все — слепые щенки и котята! Что будет со страной, когда я умру? Единственный человек, который понимает толк в управлении государством,— Вознесенский. Вот мой первый преемник».
Возможно, это и послужило отправной точкой «Ленинградского дела». «Верные» соратнички вмиг «прозрели» относительно сталинских планов, «пятой точкой» осознали угрозу своему безопасно-благополучно-сытому будущему и сработали на опережение. Ну и естественно - после смерти Вождя, свалили это злодейство на него…
Как и многие другие, впрочем.
Имея за плечами университет, педагогические курсы «красной профессуры» и звание доктора экономических наук, Николаем Алексеевичем начал карьеру с уполномоченного Комиссии Советского Контроля по Донецку в 1934-м году, в 39-м уже став Членом ЦК ВКП(б) и Заместителем Председателя Совета народных комиссаров СССР.
Насчёт Центрального комитета ВКП(б) не поручусь – там всякие-разные бывали…
Но в правительстве СССР тех лет, дураков не держали!
Особенно на столь высоких должностях.
В годы «реальной» Великой отечественной войны, Вознесенский был членом Государственного Комитета Обороны (ГКО), а стало быть - принимал важнейшие военные решения. Об его деятельности на этой должности можно судить по мемуарам маршала Василевского:
«… На Политбюро высказывались различные мнения о возможности производства удовлетворить запросы Генштаба. Вносились различные предложения. Но самым авторитетным являлось слово члена ГКО, председателя Госплана СССР Н.А. Вознесенского. Он нередко не соглашался с мнением И.В. Сталина, других членов Политбюро и точно называл количество материально-технических средств, которые может дать промышленность для рассматриваемой операции. Его мнение являлось решающим. Н.А. Вознесенский прекрасно знал народное хозяйство, имел точные сведения о его работе и в своих суждениях, оценках почти никогда не ошибался.
Я сохранил о Н.А. Вознесенском самые лучшие воспоминания. Его отличало не только глубокое знание народного хозяйства, но и постоянная целеустремлённость, заряженность на работу. Он любил работать много и не уставал от дела. Николай Алексеевич обладал колоссальной энергией. Когда не позвонишь, неизменно найдёшь работающим. Н.А. Вознесенский являлся и сильным организатором: если поручалась какая-то задача, можно быть уверенным в том, что она будет решена. И ещё запомнился он как человек — обаятельный, доступный, благожелательный. Он был цельной и яркой натурой…»21.
Напутствуя Николая Алексеевича последним словом перед назначением, я сказал:
- Если наш боец сыт, по сезону одет и имеет в достатке боеприпасы - то он непобедим даже под началом командира-кретина. И вот именно в этом заключается ваша задача, товарищ Вознесенский!
Членами первого регионального КТиО были: Заведующий Северо-западным военным округом Николай Васильевич Соловьёв.
«В реале» он был Председателем Исполнительного комитета Совета народных депутатов Ленинградской области. Во время «реальной» Великой отечественной войны, руководил всей системой тылового обеспечения Ленинградского фронта. Организатор «Дороги жизни» на Ладоге.
Ну прочие руководящие товарищи Ленинграда и его окрестностей, имеющие богатый управленческий опыт и знание местных условий. Вроде Пётра Сергеевича Попкова - Председателя исполнительного комитета Ленинградского городского Совета.
На направлении главного удара направлением от Выборга на Хельсинки и вспомогательного на Ставку Маннергейма в Микелли, будет действовать «Группа армий «Выборг»». Командующий этим общевойсковым объединением, бывший Командующий Ленинградского особого военного округа - генерал-полковник Кирпонос Михаил Петрович.
Члены Военного совета группы армий – уже упомянутые выше Булганин, Хохлов и Круглов, которым «авансом» присвоили звание «полковник». Не забыл мотивировать:
- Справитесь с заданием, товарищи, перед этим звание поставим приставку – «генерал».
Кроме этого, при Военном совете (и не только при этом) присутствовал так сказать «летописец» - Представитель Ставки Верховного Главнокомандующего ВС СССР, бригадный комиссар Константин Фёдорович Телегин.
Последний – личность довольно одиозная, достаточно только вспомнить, что в «реальной истории» этот дружок Жукова (как и он сам) был уличён в барахольстве в зоне советской оккупации Германии…
Так называемое «Трофейное дело».
Да где других то взять?
А про этого я хотя бы знаю, что он – сволочь. И действую соответственно.
Ибо, как говорил Учитель и Основатель:
«Иная сволочь может быть нам полезна именно тем, что она – сволочь».
А полезен Константин Фёдорович может быть тем, что он генерал из «ведомства» товарищи Берии (мир праху его!), а стало быть покрывать армейцев не будет.
Здесь «фишка» в чём?
Я хочу кардинально переделать всю кадровую систему Вооружённых Сил СССР, и для этого мне нужен прецедент.
Но как переломить общественное мнение, утверждающее во главе армии - обязательно должен стоять какой-нибудь баран в синих штанах с хорошо поставленным «командным голосом»?
А не опытный организатор из промышленности: профессионал своего дела – одним словом?
Только наглядным примером.
Исходя из этих соображений, я «тет-а-тет» проинструктировал Телегина:
- Ваша задача, товарищ бригадный комиссар, ни во что не вмешиваясь – непредвзято и беспристрастно определить кто является «пятым колесом в телеге»: Командующий или Военный совет.
Тот, в тему въехал с полуслова:
- Вас понял, товарищ Сталин!
Не позабыв про мотивацию и положив руку на плечо, заглянул в глаза:
- Если грамотно всё изложите – можете рассчитывать на повышение.
Глава 6. Полный (почти полный) расклад сил.
Маршал Жак д'Эстамп дела Ферте:
« Бог всегда на стороне больших батальонов».
В самом конце марта, облетел на персональном «Дугласе» все штабы армейских группировок и групп армий. Проверил готовность штабов, лично побеседовал с командующими, поставил задачи, напомнил об ответственности…
Верховный главнокомандующий как-никак!
Эх… Видел бы меня мой папа, который всю жизнь считал меня балбесом. Надо бы не забыть, навестить как-нибудь «старика»… Хм, гкхм…
Которому, в июле четыре года исполнится.
Итак, с севера на юг.
В «реальной истории» находящуюся на самом севере континентальной части страны советскую 14-ю армию (14А) генерал-лейтенанта Валериана Фролова правильнее было бы назвать отдельным корпусом – всего три дивизии: 14-я, 52-я стрелковые и 104-я горнострелковая – обороняющие Мурманск и его окрестности. Ну и плюс 23-й укрепрайон (УР) на полуострове Рыбачий и 101-й погранотряд (чуть более тысячи человек).
Накануне грозных событий наши забойные юмористы в синих штанах и с маршальскими звёздами в петлицах, придали 14-й армии ещё и 42-й стрелковый корпус в составе 122-й и 104-й стрелковых дивизий. Вот только…
Вот только это объединение прикрывающее Кандалакшу, находилось в двухстах километрах южнее от Мурманска, в котором располагался штаб армии 14-й армии.
Слов нет, одни матерные выражения!
Это кто, интересно, был в Москве таким «вумным»?
Неужели новый Начальник Генштаба РККА, который «до сих пор» на Красной площади на кобыле скачет?
Мне всё равно благодарные потомки памятник не поставят, поэтому не оценив всю «гениальность» сего стратегического решения, я отменил его ещё до стадии смелого замысла. 14-я армия была реорганизована в Армейскую группу «Мурманск» (Группа генерала Фролова) с очень чётко очерченной зоной ответственности и конкретно поставленной боевой задачей: с началом боевых действий взять под контроль район Петсамо.
Для выполнения этой задачи, группировка была усилена 138-й Краснознамённой горнострелковой дивизией и 17-й Кавказской горной кавалерийской дивизии «Имени Закавказского ЦИК». Обе прибыли для «стажировки» из Закавказского военного округа.
С ними прибыло и командование будущей «Группы армий генерала Львова», во главе с командующим: генерал-лейтенантом Владимиром Николаевичем Львовым. Для стажировки наступательных действий в условиях гористой местности.
Все эти соединения кадровые, а 14-я, 52-я стрелковые дивизии - даже уже успели повоевать и приобрести боевой опыт.
К ним на подмогу из Архангельского военного округа (из Вологды, точнее) - вот-вот ожидается прибытие ещё находящейся в стадии формирования 111-й стрелковой дивизии, относящейся к так называемым «территориальным» или «второочередным»…
К «кадрированным» соединениям, как мне более привычно.
Главной ударной силой «Группы Фролова» будет отдельная тяжёлая артиллерийская бригада РГК (два гаубичных полка по сорок восемь 152-мм пушек-гаубиц в каждом) и 101-й отдельный ударный танковый батальон генерал-майора Куркина Алексея Васильевича.
Это напомню, тридцать четыре танка КВ-1 и КВ-2, с «офицерскими» экипажами и собственной пехотой.
Кроме этого была сформирована Отдельная бригада морской пехоты Северного флота, ряд других боевых и вспомогательных частей и подразделений. Ну и наконец, на месте - из активистов-добровольцев была сформирована «Мурманская бригада Красной Гвардии»: что-то типа ополченческих дивизий или истребительных батальонов «реальной» Великой отечественной войны.
Боеспособность последнего формирования весьма сомнительна, но для выполнения вспомогательных и комендантских функций (ловля парашютистов и диверсантов, конвоирования пленных и так далее) и контроля уже оккупированной территории, «красногвардейцы» вполне сгодятся.
С финской стороны, этой группировке противостояло около двух пехотных дивизий. Так что особых затруднений во взятии под контроль района добычи никеля, я не вижу.
Хотя согласен: могут быть и сюрпризы.
В Армейскую группу «Мурманск» входил, но «не участвовал» 6-й казачий кавалерийский корпус имени…
Кого, угадайте с трёх раз?
Правильно: имени И. В. Сталина.
В корпус входили: 36-я кавалерийская ордена Ленина Краснознамённая ордена Красной Звезды дивизия имени…
Имени кого?
Имени товарища Сталина.
И 6-я казачья кавалерийская Кубанско-Терская Чонгарская ордена Ленина трижды Краснознамённая ордена Красной Звезды дивизия имени…
Нет, не имени И. В. Сталина - а С. М. Будённого.
Кроме того, 6-му кавалерийскому корпусу подчинена 2-я мотострелковая дивизия - генерал-майор Баранова Сергея Васильевича.
Задачей 6-го кавалерийского корпуса было: после занятия группой «Мурманск» района Петсамо, двигаться на юг по единственному ведущему в том направлении шоссе «Рованиеми - Петсамо» - заходя во фланг и тыл финской группировке, обоняющей район Рованиеми – ключевого пункта на коммуникационной линии Кандалакша (порт на Белом море) Кеми (порт на берегу Ботнического залива).
Вышеназванное шоссе и незамерзающий порт (угольный причал, нефтяная пристань, «шведский причал») – единственная «ниточка» связывающая Финляндию с внешним миром. В частности, с Великобританией, США и Южной Америкой. Ведь из-за боевых действий выход из Балтийского моря блокирован. Прервалась и связь через Швецию, после оккупации Норвегии германскими войсками.
Судя по данным воздушной разведки, на трассе регулярно совершают рейсы до двух тысяч грузовиков – которые порой двигаются в четыре ряда и, надо немедленно прекратить это безобразие.
Рисунок 10. Дорожная сеть Северной Европы весной 1941 года. Строившаяся немцами в Северной Норвегии дорога № 50 от Нарвика до Киркенеса была готова уже осенью 1940 г., но ее продолжали улучшать. Финская Полярная дорога от Рованиеми до Петсамо использовалась как для экспорта товаров на запад, так и для транзита немецких войск в Финмаркет В стадии строительства находились шоссейные дороги на Кильписъярви и на Каарсъиоки, а также ответвление на Утсъиоки. Шло строительство железнодорожной ветки от Кемиярви через Саллу в направлении Мурманской железной дороги
Командовал 6-м кавалерийским корпусом генерал-майор Иван Семенович Никитин, про которого я практически ничего из «Послезнания» не знаю. Ну да в принципе ничего особо героического от него не требуется. Всего лишь пройти около двухсот километров по весенней тундре – когда уже не так холодно, но ещё не тает.
Приободряя напоследок:
- Неужели с такими орлами, как ваши донцы и кубанцы, не проскочите за неделю до Рованиеми?
Быть такого не может!
- Проскочим, товарищ Сталин!
На аэродромах Кольского полуострова базировалась 1-й отдельный авиакорпус: разведывательный полк, истребительная, штурмовая и бомбардировочная дивизии. Отдельный полк лёгкой ночной бомбардировочной авиации.
Всего чуть менее ста исправных самолётов старых типов – И-16, И-163, СБ-2 последних модификаций и, конечно же…
Вездесущий «У-двас»!
Кольский полуостров и Мурманск с его стратегически важным портом, с воздуха прикрывал 1-й корпус ПВО: полк истребителей-перехватчиков Архангельского ИП-1 «Защитник», зенитно-артиллерийская дивизия, части ВНОС с радаром РУС-1с.
Правда, всё вышеперечисленное – всего лишь на стадии формирования. Но и у «фиников» в этом районе авиации почти нет. Ну а к лету, Маркс даст - доформируем и перевооружим эту авиационную группировку «иномарками».
Немного о кадрах, которые «решают всё»…
Во главе Армейской группы я оставил армии стоял генерал-лейтенанта Валериана Александровича Фролова – бывшего унтер-офицера Первой мировой войны, затем прошедшего в Красной Армии все ступени роста.
Это – типичный представитель советского генералитета.
Образование начальное, затем последовательно - курсы высшей стрелковой школы, академии «Им. Фрунзе» и высшие академические курсы при Высшей военной академии.
Всё «высшее», вот только из стен этих «Академий» - выходили командиры слабо разбирающиеся в топографии, не умеющие даже читать карту (не говоря уже о том, чтоб её составить), для которых склонение компаса и девиация – просто пустой звук. А освоивший обязательные операции с дробями и умеющий работать с логарифмической линейкой командир-артиллерист - считался в этой среде уже чем-то диковинным, навроде двухголового телёнка из Кунсткамеры.
Одно радует - «Краткий курс истории ВКП(б)» все знали наизусть!
И тем не менее, Валериан Александрович имел кой-какой практический боевой опыт: воевал в Испании, в Зимнюю войну командовал Мурманской армейской группой и вроде бы весьма успешно. Из «Послезнания» мне доподлинно известно, что будучи командующим практически всеми советскими войсками на Кольском полуострове, Фролов не допустил прорыва немецкого горнострелкового корпуса к Мурманску и армии «Норвегия» к Кандалакше.
Из всех командующих армиями на «реальный» 41-год, он единственный кто сохранил эту должность до 45-го: Конев пошёл на повышение – став маршалом и командующим фронтом, а остальные…
«Кого уж нет, а те далече!».
Побеседовал «о том о сём», я завершив беседу с генералом Фроловым так:
- Если в районе Петсамо окажутся германские войска, вежливо предложите им убраться в Норвегию. Если окажут сопротивление – сбивайте их и преследуйте вплоть хоть до Нарвика!
Как известно стратегически важный норвежский порт Нарвик (в нём грузятся шведской железной рудой германские сухогрузы), в данный момент находится под контролем наших «заклятых друзей».
У того «шары» навыкат и челюсть до пола:
- Товарищ Сталин… Это же война?!
Жёстко ставлю генерала на место:
- Война это или просто случайно возникший вооружённый пограничный инцидент – решат потом дипломаты за круглым столом. Ваше же дело, товарищ генерал-лейтенант – выполнять приказы Верховного Главнокомандования. Всё понятно?
Из выпуклых, глаза генерала вдруг стали квадратно-оловянными и он во всю глотку гаркнул:
- Так точно!
После начала Советско-финской продолженной войны, все маски будут сброшены. Кроме всего прочего, на «внедипломатическом уровне», одном из объяснений её причин, будет подготовка войны с Третьим Рейхом.
Мол, с перепуга мы это!
А там Фюрер и его умники из ОКВ пусть сами решают: нападать на СССР по весенней распутице, или подождать до 22-го июня.
Кроме Командующего, ответственность за исход операциинесут члены Военного совета «Армейской группы «Мурманск»». Это Председатель исполнительного комитета Совета народных депутатов Мурманской области и глава областного отделения НКГБ.
Их я тоже напутствовал добрым словом:
- В случае, если «что-то пойдёт не так» - сидеть будете все вместе и очень долго.
Хотя сами должны были знать: новые положения об органах управления ещё в начале марта были составлены, распечатаны и вручены лично в руки под роспись.
Контролировал их представитель Ставки Верховного Главнокомандования, который не имел права вмешиваться.
Только наблюдать, фиксировать и потом докладывать об всех допущенных «косяках» мне лично.
Тот и, без моего напоминания знает: в случае утаения каких-либо «прискорбных фактов» - он будет расстрелян. А его «подопечные» - всего лишь сидеть.
У нас теперь так!
И только так.
***
География и климатические условия местности предопределяют масштаб и характер боевых действий…
Это аксиома!
На крайнем севере будущего советско-финляндского фронта, пригодный для «классических» боёв участок - всего лишь порядком шестидесяти километров. С севера – Баренцево море – где за неимением неприятельского флота, с нашей стороны планируется лишь высадка тактического десанта в районе незамерзающего порта Петсамо.
С юга – двести с лишним вёрст болотистой тундры с кой-где возвышающими каменистыми сопками. Добавьте сюда снежный покров после аномально-холодной зимы и, его скорое таяние и станет предельно ясно:
Здесь воевать нельзя!
Даже если сильно хочется, нельзя.
Однако, чем Каутский не шутит - пока Маркс спит!
Поэтому имеющиеся здесь пограничные заставы были численно усилены бойцами и командирами с других – более «спокойных» участков советской границы. На каждой из них, из хорошо умеющих ходить на лыжах добровольцев, был создан небольшой но -высокомобильный патрульно-разведывательный отряд, для соответствующих действий на неприятельской территории.
Это – зона ответственности Пограничных войск СССР и, соответственно возглавлять этот участок будет генерал-пограничник - генерал-майор Константин Иванович Ракутин22.
А вот в двухстах с лишним вёрстах южнее Мурманска – очень интересная география!
Здесь с востока на запад, от порта Кандалакши на Белом море до порта Кеми на берегу Ботнического залива проходит довольно-таки приличное автомобильное шоссе. Вдоль этого шоссе, по условиям Московского мирного договора, финны начали строить железную дорогу, но не достроили. С нашей стороны, она дошла до станции Алакуртти, с финской - до городка с названием Салла.
В ходе Зимней войны советские войска заняли округ с таким названием, а советские дипломаты закрепили приобретённое за СССР. Но расположенная практически на новой границе столица округа, осталась за Финляндией.
Шоссейная и железные дороги были проложены именно здесь не случайно: на линии Алакуртти-Салла-Рованиеми и далее до порта К еми на Ботническом заливе - местность имеет более-менее равнинный характер, являясь как бы долиной меж грядами сопок. Это обстоятельство и предопределило выбор направления нанесения одного из двух главный ударов по плану «Весенний гром».
К чему я это?
Так вот, вместо того чтобы за каким-то лешим продираться через непроходимые леса - как это происходило во время Зимней войны 1939-1940-го годов, разрезающий Финляндию надвое главный удар будет нанесён через тундру от Кандалакши вдоль этой трассы.
В отличии от главного удара наносимого вдоль побережья Финского залива на Хельсинки, широкого фронта здесь не будет. Задачи войск в наступлении – сбить противника с высот, контролирующих пути, проезды и дороги, изолировать его части друг от друга и уничтожить в окружении.
Во всех вариантах боя главнейшая цель – контроль над дорогой.
С советской стороны на месте уже находился 42-й стрелковый корпус в составе 122-й и 104-й стрелковых дивизий. Как можно вполне понять по номерам, дивизии были «территориальными», но будучи развёрнутыми в 39-м году до кадровых уже приобрели какой никакой - но боевой опыт, участвуя в Освободительном походе и Советско-финском «вооружённом конфликте».
Имелась здесь и бригада железнодорожный войск: строительство железнодорожной ветки Алакуртти-Салла - продолжалось в усиленном темпе.
В дополнении к этим силам, из Архангельска была переброшена кадровая 88-я стрелковая дивизия «тяжёлого» типа, два свежесформованных «полевых укрепрайона» (ПУРа) численностью со стрелковую бригаду каждый, тамошняя бригада Красной Гвардии и ряд других – боевых и вспомогательных частей и соединений, вроде лыжных батальонов и отрядов транспортных аэросаней.
Но главной ударной силой группировки будет 1-я ударная танковая бригада генерал-майора Дмитрия Даниловича Лелюшенко и знаменитая «Пролетарка» - переброшенная из Московского военного округа 1-я мотострелковая Московская Краснознамённая дивизия полковник Крейзера Якова Григорьевича.
Для особо тяжёлых случаев – «когда враг не сдаётся», группировке были придана из Резерва Главного Командования (РГК) отдельная тяжёлая артиллерийская бригада – 48 152-мм пушек-гаубиц МЛ-20. И даже «Сталинские кувалды»: 137-й гаубичный артиллерийский полк «Резерва Главного Командования» - имеющий двадцать четыре 203-мм гаубицы Б-4.
С воздуха эту сухопутную мощь будет прикрывать и поддерживать отдельный авиакорпус, в состав которого включён один из двух имеющихся на данный момент в ВВС ВС СССР бомбардировочных авиаполков - полностью перевооружённых на пикировщики Архангельского и, с экипажами освоившими этот способ бомбометания.
Из шести имеющихся полков легкомоторной ночной бомбардировочной авиации (пока на «У-двасах», увы) – два здесь.
Дивизия транспортной авиации, подчиняющаяся Главному управлению тыла ВС СССР.
Разведывательный отдел Первого (Оперативного) управления (полковник Сергей Матвеевич Штеменко) выделил для этого направления четырёхмоторный дальний высотный разведчик РД-7 «Стратег» - один из двух имеющихся у «Особой авиационной группе при Генштабе ВС СССР» (генерал-майора Ивашутин Пётр Иванович).
В авиаразведке тактического уровня, будет участвовать звено (три самолёта) высотных двухмоторных ВР-100 «Соглядатай» конструкции Петлякова и эскадрилья (шесть машин) яковлевских «Р-12М1 Дозор». Ну и с десяток перезапиленных с «Крылатого шакала» разведчиков-корректировщиков артиллерийского огня «РК-135», конструкции Сухого.
Чем богаты, тем - как говорится в народе и, рады!
И всё это «великолепие» вместе, называется скромно и со вкусом: «Армейская группа «Карелия»» (Группа генерала Попова).
Но это ещё не всё!
И как уже говорил: после взятия района Петсамо Армейской «группой Генерала Фролова», оттуда (с севера на юг) вдоль «Арктического шоссе» будет нанесён вспомогательной удар 6-м казачьим кавалерийским корпусом. При подходе его и Группы генерала Попова к Рованиеми, западнее последнего будет высажен воздушный десант – «201-я вдбр имени Кирова», имеющая в своём составе 1 689 человек личного состава, по четыре 45-мм и 75-мм орудия и восемь 82-мм миномётов.
После взятия Рованиеми 6-й казачий кавалерийский корпус переходит в оперативное подчинение к Попову и «аллюр три креста» - наперегонки с «Пролетаркой» к Ботническому заливу, где в районе порта Кеми будет выброшена 212-я воздушно-десантная бригада.
Военные железнодорожники и десять тысяч заключенных ударно трудятся и к апрелю месяцу, стальное полотно уже будет проложено до самой границы. А там, уже после начатия Советско-финской продолженной войны - ещё вёрст двадцать пять, и…
Тьфу, тьфу, тьфу!
Можно будет снабжать ушедшую к морю группировку по железной дороге.
Естественно командовал «Группой генерала Попова» генерал-лейтенант Маркиан Михайлович Попов - который в «реальной истории» был Командующим Ленинградского военного округа, а затем и фронта.
Сей полководец несколько нетипичен для эпохи, в которой ему довелось жить: столь высоких должностей он достиг в довольно-таки молодом возрасте – тридцати семи лет.
К примеру: Тимашенко старше его на десять лет, Жуков и Рокоссовский - на восемь, Конев - на семь годков.
Ещё вот просто вопиющая «нетипичность»: в отличие от вышеперечисленных и подавляющего большинства других генералов РККА, Маркиан Михайлович – так называемого «благородного происхождения» (из дворян, то бишь) и успел получить качественное среднее образование. С 1920-го года, он прошел практически все ступени карьерного роста, сперва закончив пехотные командирские курсы «Выстрел» (в том числе и сам был преподавателем на курсах), а затем и академию «Им. Фрунзе»…
Надеюсь, он не шибко поглупел после последней.
Кстати, его меньшой брат Пётр был конструктором зенитных комплексов и даже лауреатом Сталинской премии.
Образованием, кругозором и эрудицией Маркиан Попов резко выделялся на общем фоне и быть бы ему как минимум командующим Парадом Победы на Красной площади, но…
Но имелся у него один недостаток, о котором лучше сказать словами его современников, чтоб не быть голословным или обвинённым в какой-то предвзятости по отношению к генералитету в целом.
Маршал Конев:
«Маркиан Попов, с которым Сталин тоже связывал большие надежды и не ошибался с точки зрения военных данных этого человека, но Попов сам помешал себе выдвинуться своим всё усиливавшимся год от года пьянством».
Главный маршал авиации Голованов:
«Маркиан Михайлович был огромного таланта и эрудиции человек, самородок, имевший блестящие способности в военном деле. Будучи совсем молодым человеком, он ещё до войны командовал военным округом. Однако его слабость к «живительной влаге» и прекрасному полу всю жизнь, как говорится, вставала ему поперёк дороги…
…Попов был назначен командующим. Войска Брянского фронта под его командованием успешно справились со своей задачей в Курской битве, и Маркиан Михайлович был назначен командующим другим фронтом уже в звании генерала армии. Однако здесь личные слабости Попова стали влиять на интересы дела, в результате он был освобождён от командования фронтом, понижен в звании до генерал-полковника и назначен на менее ответственную должность».
Ещё со времён Рюрика, а то и ранее, найти среди наших стратегов непьющих - было так же трудно, как отыскать сосновую иголку в эфиопской банановой роще. Но даже в таких обстоятельствах, Маркиан Михайлович - умудрился выделиться среди коллег, как расфуфыренный павлин среди серых домашних гусей.
Как и Реципиент в «реальной истории», я тоже связываю с генерал-лейтенантом Поповым большие надежды. Однако в отличии от «реального» Сталина, я буду бороться за него до конца и всеми доступными мне средствами. Даже не вполне традиционными. С этой целью я написал приказ, запрещающий Командующему армейской группой «употреблять» до взятия порта Кеми. Заставил покрасневшего от стыда и обиды генерала вслух прочитать при свидетелях и расписаться.
Однако, не особо доверяя сознательности – есть довольно богатый опыт общения с зависимыми «ещё там», недолго думая приставил к Командующему Армейской группой «Карелия» трёх «прикреплённых» из собственной личной охраны с устным приказом - данным вслух в присутствии этого талантливого, перспективного – но слабохарактерного полководца:
- Хоть спите на одной кровати с ним, в сортир вместе за ручку ходите… Короче, делайте что хотите, но чтоб товарищ генерал-лейтенант - ни капли в рот! В случае неповиновения – разрешаю бить руками и даже применять оружие. Стрелять по рукам – голова его ещё нам понадобится… Её продырявить – мы всегда успеем!
Надеюсь врождённый инстинкт самосохранения возобладает над приобретённой привычкой «нажираться» до потери адекватности.
Ну, а если нет – то нет!
«Отряд не заметит потери бойца».
Начальником штаба я к нему назначил «поповича» - генерал-майора Александра Михайловича Василевского, членом Военного совета - Василия Прохоровича Пронина.
Последний до сей поры занимал должность Председателя Мосгорисполкома и своими незаурядными организаторскими способностями и умением принимать самостоятельные решения, завоевал среди москвичей огромный авторитет. В «реальной истории», когда враг был «на дальних подступах», это именно он решительными действиями прекратил знаменитую «Московскую панику». По вполне понятным соображениям, эту заслуги приписали партийным органам столицы во главе с Щербаковым… Хотя, конечно, тот тоже маху не дал, оказавшись вполне на высоте положения.
Любой их этих двух талантливых личностей способен возглавить армейскую группу вместо Попова.
Противостоит этой мощи финский III-й армейский корпус (III АК) в составе 2-й и 3-й пехотных дивизий с частями усиления. Командует корпусом генерал-майор Сииласвуо, начавший воевать с «рюсся» ещё в Первую мировую добровольцем в составе германской армии. Умелый и решительный вояка, причинивший много неприятностей Красной Армии во время Зимней войны…
И способный ещё причинить не меньше.
Но против лома нет приёма: подавляющим превосходством мы его задавим.
***
Южнее трассы «Кандалакша-Кеми» и практически до самого северного побережья Ладожского озера, местность совершено не располагает к оперированию крупными массами войск. В соответствии с этим, а не с «бухты-барахты - как это было досель принято и, будет строиться план боевых действий на этом довольно-таки протяжённом участке.
Как и в случае с Приполярным пограничным округом, здесь зона ответственности Пограничных войск СССР, которым для усиления приданы отдельные части и подразделения Сухопутных сил ВС СССР. В отдельных населённых пунктах – Ухта, Костенга и так далее, будут усилены гарнизоны численностью до стрелкового полка, на перекрёстках дорог и троп установлены блок-посты.
Мало ли что финнам в их - отмороженные на свежем полярном воздухе головы взбредёт, правильно?
Группой «быстрого реагирования», или если угодно «пожарной командой» этого направления, будет служить формирующаяся Отдельная карельская горно-кавалерийская бригада – тысяча с небольшим «сабель», укомплектованная призывниками и «призванными на сборы» уроженцами этих мест.
Карелы – тоже боевой, хотя и крайне немногочисленный народ. Хотя карельский язык схож с финским, но по вере они православные. И с «небратским» финским народом, у них очень натянутые отношения из-за многовековых «тёрок» по малейшему поводу и без него.
Общее руководство Северо-карельским пограничным округом будет осуществлять генерал-лейтенант Иван Андреевич Богданов, до этого бывший Начальником Управления пограничных войск Белоруссии. Места ему «до боли» знакомые, ибо он участвовал в прошлой – «незнаменитой» войне с финнами. Кроме этого, отдельные участки направления возглавят генерал-майор Хоменко, генерал-майор Долматов и полковник Маханьков.
Боевые действия здесь не будут ограничиваться только лишь оборонительными действиями - которые отдадут наступательную инициативу противнику, или же позволят перебросить имеющиеся здесь войска на помощь атакуемым на активных участках советско-финской границе.
Но с советской стороны наступательные действия вестись будут совсем не так, как это было год с лишним назад!
По моему приказу на каждой пограничной заставе СССР, из добровольцев-старослужащих уже создано по одной разведывательно-диверсионной группе (РДГ). По большому счёту, такие подразделения предназначены как «лекарство» против ожидающегося этим летом германского Блицкрига… Но Советско-финская продолженная война будет отличной «школой» боевого опыта и одновременно – испытательным полигоном для отработки тактики и совершенствования организационной структуры.
По результатам наспех проведённых учений, состав РДГ приняли такой:
Штаб - командир, заместитель командира, связист-радист, расчёт ручного пулемёта, два автоматчика и фельдшер.
Обоз: две-четыре вьючные лошади. Естественно при обозе должно быть не менее двух человек обслуживающего персонала, в том числе и один повар с набором кухонной утвари.
Четыре-пять боевых отделения, в следующем составе: командир, вооружённый пистолетом-пулемётом и обязательно с биноклем, снайперская пара, два автоматчика, два минёра-диверсанта.
Уже на месте, в Карелии, в состав групп были включены проводники из местного населения.
Кроме бойцов и командиров разведывательно-диверсионных групп, на этом участке советско-финской границы будут стажироваться партизаны.
Я имею в виду именно финских партизан.
Откуда «дровишки»?
Сща скажу…
Тот, кто хочет узнать, что было бы с Россией в случае победы Деникина, Колчака или ещё какого белого генерала, может это легко себе представить по итогам Гражданской войны в Финляндии. Шла то она – эта война, всего-то ничего – несколько месяцев, но жертв…
По неполным данным, в 1918-м году в этой стране было казнено более восьми тысяч красных финнов, в концлагерях от голода и антисанитарии умерло еще двенадцать тысяч человек.
Это – самая минимальная цифра.
Даже некоторые западные историки (например Д. Киган) исчисляет число жертв репрессий в тридцать тысяч человек. Всего в «демократической» Финляндии в тюрьмы было брошено до девяноста тысяч человек…
Эти – довольно значительные цифры для страны с трехмиллионным населением!
В процентном же соотношении, число жертв белого террора в Финляндии – в два-три раза больше, чем было в пресловутом ГУЛАГе - даже в самые суровые периоды так называемых «сталинских репрессий». Даже если в последнем случае взять всех заключенных вместе - уголовных и политических.
В результате чисток от «красной заразы», в Финляндии стала ощущаться столь сильная нехватка рабочей силы, что многих выживших заключенных пришлось срочно амнистировать, чтоб не начался голод.
В России же в случае победы белых, было бы то самое - но умноженное на перманентный отечественный бардак, связанный с нашим национальным менталитетом.
Естественно, в стране по определению имеется множество недовольных этими «чистками». По крайне мере в процентном отношении - не меньше, чем в СССР недовольных коллективизацией, репрессиями и прочими «прелестями» Великого перелома.
Имеется немало уцелевших в ходе контрреволюционного террора, а затем уже – в ходе «чисток» в СССР, «красных финнов» - участников Гражданской войны в Финляндии 1918-го года, политиков и военных. В самой Финляндии, наверняка найдутся жаждущие реванша бывшие узники белых концлагерей, жаждущие мщения родственники жертв репрессий…
Ну и просто – жаждущие власти.
Конечно, создание в самом начале Зимней войны так называемой «Финляндской Демократической Республик» (ФДР) во главе с правительством Отто Куусинена – было совершенно тупой затеей, с какой стороны на неё не посмотри.
Мне, «сидящее на красноармейских штыках» марионеточное правительство и даром не надо!
Однако, если не удастся договориться по-хорошему (после хороших «люлей», естественно) с существующим правительством этой страны, то придётся пойти на «неполярные меры». И раздел единой страны на Финляндскую Народно-демократическую Республику и просто Финляндскую Республику – это ещё не самый худший вариант для непримиримых «фиников».
Отто Куусиненон – уже «отработанный пар»!
Он со своими подельниками уже арестован и ждёт суда и приговора, как британский шпион с ещё дореволюционным стажем.
Но не сошёлся, как говорится свет клином!
Если новая Продолженная война закончится весной 41-го, то почему бы не почему?
Можно так, а можно вообще по-другому…
Революция «снизу», так сказать. Или – «кубинский вариант имени Че Гевары».
Сперва, партизанское движение на территории страны, а затем - Правительство Северной Финляндии (ФНДР) возглавит товарищ Аксель Моисеевич Антилла.
Краткая биография: воевал в финской Красной Гвардии, сидел в концлагере, после побега воевал против белофиннов в Карелии, где те спровоцировали восстание.
Участвовал в качестве советника в Гражданской войне в Испании, по возвращению был назначен министром обороны в правительстве Отто Куусинена.
В общем – бывалый товарищ23!
И вполне годится в финские Фидели Кастро.
Костяк отряда – полтора десятка советских пограничников финского происхождения под командой капитана Бруно Самуиловича Лахти24 и добровольцы из местных карел, которых возглавил Анатолий Иванович Лесонен25. Больше половины отряда, естественно «русскоязычные».
Кто они?
Командированные из возглавляемого главой нашей «кровавой гэбни» Штаба партизанского движения. Многим из моих современников известны (надеюсь!) имена шестерых из них: Михаил Наумов, Федор Павловский, Дмитрий Медведев, Сидор Ковпак, Михаил Дука, Александр Герман26.
Участие в будущей Советско-финской войне будет их стажировкой перед куда более грозными событиями…
Задачей партизанского отряда является организация где-нибудь на территории Финляндии «партизанского района». Недовольные обязательно найдутся и присоединятся. Ведь живы ещё те, кто помнит белофинский террор.
Напутствуя последним словом, я сказал:
- Только без фанатизма, товарищ Антилла! Получится – хорошо, не получится – попробуем в следующий раз. Мне не нужны мёртвые герои… Мне нужны живые партизаны!
***
Спускаемся южнее.
В Группе армий «Выборг» (Группа генерала Кирпоноса), готовившей удар вдоль побережья Финского залива на Котку и затем на Хельсинки и, вспомогательный удар на Миккели - входило три общевойсковые армии, воздушная армия, Кавалерийская армейская группа, плюс с десятка два других частей и соединений, среди которых хотелось бы отметить три так называемые «мотострелковые бригады охраны тыла».
Это нечто вроде «реальных» дивизий НКВД, сформированных накануне Великой отечественной войны для зачистки и охраны тылов действующей армии. Я же подсуетился пораньше и, уже создан отдельный род войск - Войска охраны тыла СССР под общим командованием генерала армии Артемьева Павла Артемьевича, начитывающие в данный момент шесть – как уже существующих, так и только формирующихся дивизий и с десяток отдельных бригад, полков и батальонов.
Функции пресловутых заградительных отрядов?
Обязательно!
Как же и куда же без них?
У германцев была полевая жандармерия и штрафные батальоны, уже во время войны с Польшей… В русской императорской армии, функции заградотрядов выполняли казаки… Пётр Великий перед Полтавским сражением, поставил позади войск калмыков с наказом рубить бегущих.
А мы, что?
Рыжие, что ли?
Из-за сложившейся тогда обстановки, эти соединения в итоге превратились в обычные стрелковые дивизии РККА - щедрой на чужую кровь генеральской рукой, бросаемые в мясорубку войны. Которые конечно, внесли огромный вклад в Победу, но предназначались они вовсе не для этого.
Ну а теперь про каждое объединение Группы армий «Выборг» в порядке очерёдности.
По плану «Весенний гром», 7-я общевойсковая армия – самое мощное войсковое объединение Сухопутных войск Вооружённых Сил СССР, наносила удар вдоль северного побережья Финского залива на портовый город и узел коммуникаций Котку, с дальнейшим продвижением к столице страны – Хельсинки. В ее состав изначально входили 54-я, 168-я, 237-я и 71-я стрелковые дивизии, 26-й (Сортавальский) укрепрайон и несколько отдельных частей. К концу марта эти соединения и части были переформированы по новому штату, пополнены до полной численности и довооружены.
Состоящая из этнических финнов, родственных им по языку карелов 71-я стрелковая дивизия была расформирована. А личный состав или по желанию поступил в финский партизанский отряд или был распределён по частям в качестве переводчиков.
Так они принесут больше пользы.
К этому же времени, 7-я общевойсковая армия получила пополнение из внутренних военных округов европейской части страны: 110-ю и 172-ю стрелковые дивизии «лёгкого типа».
7-я общевойсковая армия – явление уникальное» и её можно по праву назвать «ударной»!
Кроме вновьпоступивших, все её три дивизии – «тяжёлые»: то есть дивизионная артиллерия и обоз движется на тракторной тяге. В большинстве случаев, это старо-добрый челябинский трактор «Сталинец-1». Это позволяло иметь в составе дивизионного артиллерийского полка, не 122-мм - а 152-мм гаубицы «обр. 1909/30 гг.», в количестве двадцати четырёх штук.
Кроме этого, в 7-й армии имеются:
2-я танковая бригада прорыва под командованием генерал-майора Солянкина Егора Николаевича.
В паре с последней – «7-я мотострелковая, Черниговская, трижды Краснознаменная, ордена Трудового Красного Знамени дивизии им. М.В. Фрунзе». Командир – полковник Герасимов Александр Васильевич.
Это соединение обладало опытом Зимней войны и операции по возврату территории Бессарабии в составе Одесского военного округа.
Приравненный к отдельной стрелковой бригаде полевой укреплённый район (ПУР).
Двухполковая артиллерийская бригада с соответствующими орудиями корпусного типа: пушки 107-мм и 152-мм гаубицы «М-10» образца 1938 года.
Инженерно-сапёрная бригада.
На правом фланге 7-й армии находится переброшенная из Сибирского военного округа, переформированная и пополненная буквально «на скаку» 24-я армия генерал-лейтенант Степана Андриановича Калинина.
24-я общевойсковая армия по плану должна наступать в направлении на город Лаппеэнранту – важный узел коммуникаций Южной Финляндии, граничащей с озёрной системой Сайма. После его взятия, открывается две возможности: наступать параллельно с 7-й армией на запад – на столицу страны или на север – на Миккели, где располагался штаб Сухопутных сил Финляндии и Ставка маршала Маннергейма.
В её составе - уже участвовавшая в Зимней войне 119-я «тяжёлая», 19-я, 100-я и 120-я стрелковые дивизии лёгкого типа, 24-я кавалерийская дивизия имени С. К. Тимошенко.
Тяжёлая артиллерийская бригада, 102-й отдельный ударный танковый батальон – полковника Фотченкова Петра Семеновича. «В паре» с последним будет наступать 8-я мотострелковая дивизия - генерал-майора Тамручи Владимира Степановича, которого я планирую после этой операции назначить Начальником штаба «Группы армий генерала Львова» Закавказского военного округа.
Обращаю внимание:
«До меня» на Дальнем Востоке был не военный округ, а…
Правильно: Краснознамённый Дальневосточный фронт.
Ну а раз «фронт», то силёнки там должны быть соответственными – три армии, из которых две - «краснознамённых» и так называемая «Северная группа войск». И это не считая Тихоокеанского флота, Амурской флотилии, войск НКГБ и пограничников.
Однако «при мне» советско-японские отношения потеплели - став едва ли не братскими и, Краснознамённый Дальневосточный фронт вновь превратился в округ и причём – даже не «особый». Ну и естественно, тут же началось его «раскулачивание» и переброска частей и соединений на запад страны - где они в любом случае, скоро очень понадобятся. И в первую очередь, пригодятся они во время Советско-финской продолженной войны.
Это войска - адаптированные к суровым зимним условиям, соответствующе экипированные, имеющие высокий процент личного состава умеющего ходить на лыжах.
В промежутке между Ладожским озером и границей (если с юга на север), между 8-й армией и Северо-карельским пограничным округом (если с запада на восток), расположилась «Сводная краснознамённая дальневосточная общевойсковая армия».
В ней не было «тяжёлых», зато аж шесть «лёгких» - 3-я, 12-я, 34-я, 35-я, 69-я, 78-я стрелковых дивизий, 32-я кавалерийская дивизия, вставшая «на лыжи» (если быть точнее – «севшая в аэросани») 202-я воздушно-десантная бригада, тяжёлая артиллерийская бригада РГК, 103-й отдельный ударный танковый батальон полковника Андреева Константина Ювенальевича и многая, многая, многая…
Задача: захват приграничного городка Париккала, находящейся в глубине финской территории транспортной развязки Сяркисалми и наступление вдоль единственной линии коммуникаций в глубь района озёр Сайма.
Удар явно вспомогательный, чисто чтоб удержать финские войска на этом участке не дав перебросить на другие, поэтому я так и сказал «на посошок»:
- Особых подвигов не требую – сделайте то, что посильно. Но и пассивность приветствоваться не будет! Армия должна именно воевать, а не делать вид, что воюет. Как только снег начнёт таять, а лёд сходить – остановиться на выгодных рубежах, окопаться, закрепиться и стоять насмерть.
***
«Группа армий «Выборг»» имеет мощный резерв.
Во-первых, это 3-я ударная танковая бригада – генерал-майор Ремизов Федор Тимофеевич.
Во-вторых, две мотострелковые дивизии: 6-я - полковник Орленко Тимофей Семенович и 10-я - генерал-майор Сергей Яковлевич Огурцов.
В третьих…
В 1938-м году, когда речь ни о каком «Пакте» и тем более - о «советско-фашистской дружбе» даже не шла, правительство СССР всерьёз готовилось оказать помощь Чехословакии в связи с событиями вокруг Судет. Для этой цели в Киевском военном округе» была сформирована по сути новая конная армия – «Кавалерийская армейская группа» в составе 2-го и 4-го кавалерийских корпусов, а так же артиллерийских, танковых, инженерных и других частей.
Как известно, советская помощь этой стране не понадобилось, ибо западные союзники словами Черчилля - «предпочли позор вместо войны», подписав с Гитлером Мюнхенское соглашение. А сами чехи трусливо задрали лапки вверх.
Впрочем, общеизвестная история…
Я не про то!
К великому сожалению, такое без всякого сомнения - очень полезное начинание, продолжения не имело… «Кавалерийская армейская группа» участвовала в Освободительном походе на Западную Украину, а через год в Бессарабию, после чего была расформирована. Высшее руководство РККА бездумно и азартно увлеклось созданием монстроподобных - но совершено небоеспособных механизированных корпусов.
В «текущей реальности», в преддверии Советско-финской продолженной войны «Первая Кавалерийская армейская группа» был воссоздана. Кроме двух кавалерийских корпусов с богатыми боевыми традициями:
2-й кавалерийский корпус «Имени Совета Народных Комиссаров Украины» и 4-й кавалерийский - бывший «1-й конный корпус Червонного казачества» Примакова.
В соединении имелась 10-я мотострелковая дивизия под предводительством полковника Катукова.
Ага, того самого – Михаила Ефимовича!
Формирование дивизии началось в начале марта вместо «реального» 10-го механизированного корпуса, на базе 40-й танковой Краснознамённой бригады, 11-го запасного танкового полка и 7-й мотострелковой бригады.
Возглавил объединение генерал-лейтенант Федор Яковлевич Костенко – один из самых лучших полководцев начального периода «реальной» Великой Отечественной войны, но тщательно забытый в угоду «многозвездных» дутых величин.
«Группа армий «Выборг»» имела мощные части и соединения поддержки.
Уже бывший на месте 208-й отдельный артиллерийский дивизион, был оперативно переформирован в 208-ю артиллерийскую дивизию (три полка по три четырёхбатарейных дивизиона в каждом) в которой на вооружении имелось сто сорок четыре 152-мм гаубиц-пушек МЛ-20.
Ну, это так…
Чисто попугать!
Для серьёзного «разговора» с Маннергеймом, был создан ударный кулак – способный пробить любую оборону финнов и не только финнов:
«Артиллерийский корпус прорыва Резерва Главного Командования (РГК)».
В него входят:
Отдельная тяжёлая пушечная бригада Резерва Верховного Главнокомандования (РГК) – тридцать две 152-мм пушки Бр-2 «образца 1935 года», могучих шмалять на двадцать четыре «км». Два полка (16 стволов) по два дивизиона (8), в свою очередь состоящие из двух батарей (4) и взводов по два орудия в каждом.
В бригаде находились практически все имеющиеся в наличии системы данного типа. Оставшиеся в природе одиннадцать стволов - или эксплуатируются как учебные, или находятся в ремонте. Артсистема явно неудачная и потому снята с производства.
Но свою «лебединую песню» она ещё исполнит!
Отдельная тяжёлая мортирная бригада Резерва Верховного Главнокомандования (РГК) – так же тридцать две 280-ти миллиметровые мортиры «Бр-5». Организационная структура такая же, оставшиеся шестнадцать орудий находятся в резерве в учебных частях или в ремонте. За неимением лучшего, производство этой артсистемы продолжается, хотя и без особого фанатизма.
Но, конечно большинство из имеющихся стволов «ударного кулака» составляли 203-мм гаубицы Б-4.
В конце Советско-финской «зимней» войны на Карельском перешейке имелось всего сто сорок две «Сталинские кувалды» из почти шестисот находящихся на балансе ГАУ РККА. И этого вполне хватило, чтоб превратить ДОТы-«миллионеры» в причудливую мешанину кусков бетона, железной арматуры и фарша из их защитников.
Вот примерно этими цифрами мы с маршалом Бонч-Бруевичем и руководствовались, из уже имеющихся под рукой «артиллерийских полков большой мощности РГК», сколотив три «артиллерийские дивизии большой мощности РГК».
В дивизии - два полка, в каждом из которых имелось на вооружении тридцать шесть 203-мм гаубиц Б-4, плюс инженерно-сапёрный полк для оборудования позиций…
Всего семьдесят два орудия.
Две из артиллерийских дивизий большой мощности РГК, вошли в состав «Артиллерийского корпуса прорыва Резерва Главного Командования (РГК)» - как раз те самые сто сорок две «Сталинские кувалды», которых «хватило». Одна находится в резерве (а вдруг не хватит?) и, две на стадии формирования.
В состав «ударного кулака» входит множество отдельных частей и подразделений – все перечислять устанет рука…
Но особенно хочу отметить собственные «глаза»: полк (тридцать две машины) наскоро перезапиленных с «крылатого шакала» - с лёгкого бомбардировщика Су-2, разведчиков-корректировщиков артиллерийского огня РК-135 «Канонир».
Единственный подобный полк, к сожалению…
Машин то в принципе хватает – только за прошлый год было выпущено более сотни самолётов Сухого, вполне пригодных к переделке.
Острый дефицит кадров!
Но ничего… В каждом артиллерийском училище уже создан факультет авиационных разведчиков-корректировщиков на которые направленны недоучившиеся студенты и, если не к весне – так к осени глядишь, разгребём эту проблему.
Но это ещё не всё!
Предвосхищая события уже «реальной» Великой отечественной войны, создана 101-я морская железнодорожная артиллерийская бригада. В его состав вошли четыре артиллерийские железнодорожные батареи Балтийского военно-морского флота:
11-я батарея – три 356-мм орудия ТМ-1-14,
12-я батарея и 18-я – по три 180-мм орудия ТМ-1-180,
19-я батарея, имеющая на вооружение четыре 180-мм орудия.
Компактный, но довольно-таки увесистый «ударный кулачок»!
И дальнобойный: 356-мм орудие закидывало «нормальный» 778-ти килограммовый фугасный снаряд на расстояние в тридцать километров, а «облегчённый» весом 456 килограмм – на все сорок восемь.
Для сравнения: дальность стрельбы 203-мм гаубицы Бр-4 всего восемнадцать вёрст, при весе основного боеприпаса в сто кило.
180-мм орудие ТМ-1-180 – тоже реально классная штука.
Фугасный снаряд сравним по весу с таковым же у «Сталинской кувалды» - девяносто семь килограмм…
Зато дальность – под сорок километров!
И главное, что в отличие от ТМ-1-14, это орудие может открывать огонь в любом направлении без долгой подготовки позиции.
Естественно, при 101-й морской железнодорожной артиллерийской бригаде (кроме штабной роты, разумеется) имелся сформированные из моряков полк ПВО – для охраны с воздуха, стрелковый полк пехоты – для охраны с суши, инженерно-железнодорожный полк – для оборудования позиций.
Командовал всем этим великолепием Начальник артиллерии «Группы армий «Выборг»» генерал-майор Леонид Александрович Говоров.
Места ему знакомые: в январе 1940-го года он исполнял обязанности Начальника штаба артиллерии 7-й армии и за прорыв «Линии Маннергейма» был награждён Красной звездой». После Финской назначен на пост заместителя генерал-инспектора артиллерии РККА, где и прозябал до сей поры…
К слову.
В преддверии скорой большой войны с Третьим Рейхом, дан приказ сформировать 102-ю морскую железнодорожную артиллерийскую бригаду. Основой её станет базирующаяся на Дальнем Востоке 6-я артиллерийская железнодорожная батарея, имеющая на вооружение также три 356-мм орудия ТМ-1-14. Делать ей там нечего, а вот обстреливая из-за Днепра осаждающие города-крепости войска Вермахта…
Сможет себя показать!
И оправдать вложенные в эти большие железные «игрушки» весьма немалые народные деньги.
Ещё как уже говорил, у нас имеются находящиеся на Ханко три ТМ-3-12-305-мм железнодорожных артиллерийских орудия «образца 1938 года» и два ТМ-8 калибра 203-мм. После разгрома Финляндии они там будут не нужны, а вот где-нибудь под Ригой - окажутся в самый раз.
Ну и дан приказ поставить на железнодорожные платформы все морские орудия калибром 100-мм, 120-мм, 130-мм и 152-мм - предназначающиеся ранее для «Большого флота».
***
«Авиационный кулак» против Финляндии был собран не менее убойным, чем артиллерийский. Против имеющихся у финнов двухсот пятнадцати боевых самолётов (в том числе 144 истребителя и 17 бомбардировщиков), было сосредоточенно полторы тысячи боевых машин. После проведённой после «Чёрной пятницы» оптимизации – это почти треть всех Военно-воздушных сил СССР.
Из имеющихся порядком двухсот пятидесяти исправных двухмоторных пикирующих бомбардировщиков конструкции Архангельского, в 1-й воздушной армии генерал-майора Рокоссовского находилось девяносто шесть. То есть чуть менее половины. Правда, в полной мере научился бомбить с пикирования всего один полк – три эскадрильи по девять машин, плюс одна учебная эскадрилья. Остальные экипажи только осваивают этот приём.
Хороший самолёт этот СБ-РК «Арочка», но до сих пор имеет серьёзные проблемы с винтомоторной группой. Так что основным советским бомбардировщиком до сих пор является СБ‑2‑М‑103 «образца 1939 года», каких в 40-м году наклепали аж 2195 штук и ещё пару сотен добавили в 41-м, перед снятием с производства.
В принципе хватало тактических разведчиков Яковлева «Р-12М1 Дозор» и авиакорректировщиков Сухого, если бы не проблема с готовыми экипажами…
Увы, но новейшие машины Туполева, Петлякова-Незваля, Таирова и Боровикова-Флорова – были представлены лишь эскадрильями неполного состава и, это - в лучшем случае. В худшем случае – штучно-одиночными образцами, как к примеру фронтовой бомбардировщик ФБ-58 «Терминатор» - в «реальной истории» известный как Ту-2.
Как ни старался, Николай Николаевич Поликарпов смог предоставить на войсковые испытания лишь четыре истребителя И-185 «Король неба» с двигателями М-81 и пару учебно-тренировочных на их базе.
«Двое из ларца» - Боровиков и Флоров, то бишь – пятёрку штурмовиков И-207 «Зверь».
У Петлякова с Незвалем что-то не склеивалось с высотным разведчиком ВР-100 «Соглядатай»… Выпущены были буквально поштучно: звено здесь, звено у Попова в Северной Карелии. Не говоря уже про высотный истребитель ВИ-100М1 «Гриф».
Последний, правда, здесь в Карелии не нужен. Но уже имелся в виде единственного опытного образца, уже пару раз наводился с земли на «призраков» Ровеля на западной границе …
Но что-то так и не навёлся.
«Первый блин – комом», короче.
Первое звено (девять самолётов) наших «летающих крепостей – четырёхмоторных бомбардировщиков ТБ-7 «Возмездие» формируется в Крыму, нацеливаясь на румынские нефтепромыслы в Плоешти.
В моём и Генерального штаба ВС СССР распоряжении, уже два дальних высотных разведчика РД-7 «Стратег». Оба задействованы: один в Северной Карелии, другой здесь.
Было бы три, но один был потерян в результате досадной катастрофы в самом конце марта, ещё до начала Советско-финской продолженной войны. К счастью случилось это уже над нашей территорией и, экипаж в основном спасся.
Из «Особой авиационной дивизии «Резерва Верховного главнокомандования»» полковника Степана Супруна в операции будет участвовать лишь один авиаполк на «МиГ-3», разведывательная и учебно-запасная эскадрильи – всего тридцать три машины. Остальные два полка этого элитного соединения ВВС – на стадии формирования.
Не менее печально с «Агрессорами» генерал-лейтенанта Павла Рычагова: звено (четыре машины) предсерийных ИТ-007 «Охотник»конструкции Таирова, звено (две пары) Bf-110 серии «D», эскадрилья (девять машин) Bf. 109E-4 – подарок от партайгеноссе Геринга и две эскадрильи (шестнадцать машин) «Кошечек» - учебно-боевых Як-1.
Честно говоря, не хотел допускать до боёв такой «интернационал»… Но «Паша» всю плешь – напрямую и через Василия, проел:
- Товарищ Сталин! Как мне передавать опыт «желторотикам», если его не будет?
В конце-концов, я дал «добро», хотя и с оговорками:
- Чёрт с Вами, товарищ Рычагов… Воюйте, раз так неймётся! Но предупреждаю: если, хоть одна машина будет потеряна… Я просто не представляю, что с Вами сделаю! Пока(!) не представляю.
Конечно, я погорячился: на войне без потерь не бывает. Но лишняя острастка не помешает.
***
Материальная часть не так важна (против имеющегося у финнов «летающего зоопарка») и интересна - как новая организация ВВС, которая должна пройти «обкатку» на этой «маленькой, но победоносной» войне в преддверии большой и кровопролитной.
Итак, «снизу вверх»:
Любой авиаполк – три боевые эскадрильи и одна учебная. В последней, в учебной эскадрилье - под наблюдением опытных ветеранов полка, будут набираться боевого опыта прибывшие из учебных подразделений новички. Поэтому количество машин и экипажей в ней строго не лимитирован.
В бомбардировочной эскадрилье - девять самолётов: три звена по три экипажа. В истребительной и штурмовой – двенадцать: четыре звена по три машины каждое.
Авиадивизия – три полка, одна разведывательная эскадрилья и одна аварийно-спасательная.
В разведывательной эскадрилье – самые опытные воздушные бойцы, заточенные на то, чтобы найти цель и навести на неё своих коллег.
Лётчики спасательной эскадрильи на лёгких самолётах типа «У-2», прямо во время боя выискивает и вытаскивает своих сбитых лётчиков.
Важнейшей задачей Советско-финской продолженной войны, является отработка взаимодействия Военно-воздушных и Сухопутных сил. С этой целью, каждой армейской группе или группе армий придан свой авиакорпус, состоящий из истребительной, штурмовой и бомбардировочной дивизии, отдельного разведывательно-корректировочного авиаполка, авиаполка ночной бомбардировочной авиации, частей аэродромного обслуживания и так далее.
В каждой части Сухопутных сил наступающие на направлении главного удара – группа командиров ВВС со средствами связи. По моей задумке, ударные самолёты будут наводиться прямо с поля боя, командирами полков (а то и вовсе рот) - минуя все промежуточные инстанции.
Конечно, всё делается буквально «на скаку», поэтому на лицо сплошной недокомплект и просто дикий кадровый голод. Поэтому как оно получится на самом деле…
Одному Марксу вездесущному известно!
Авиационная армия пока всего одна, под командой генерала Рокоссовского. По штату, это пять боевых авиационных дивизий, одна авиатранспортная дивизия, отдельная воздушно-десантная бригада…
Последняя, чтобы захватывать вражеские аэродромы во время наступления.
В наличие же, в авиационной армии присутствует всего лишь «каркас» из шести авиаполков – разведывательный (Р-12М1 «Дозор»), (истребительный (И-16 «Тип 29»), штурмовой (И-153), пикирующих бомбардировщиков (СБ-РК «Арочка»), горизонтальных бомбардировщиков (СБ‑2‑М‑103) и поисково-спасательный (У-2), но…
Зато имеется самое главное.
«Воздушная армия» - это авиационное объединение, по определению не имеющее постоянной привязки к какой-то армейской группе или группе армий. В зависимости от развития ситуации, оно перебрасывается на направление нашего главного удара. Или, на место прорыва противника. Поэтому 1-я воздушная армия, это прежде всего штаб: воссозданная «Группа по организации перелетов» - существовавшая во время Советско-финской войны и имеющая достаточно богатый опыт передислокации частей и подразделений авиации с аэродромов постоянного базирования к месту боевых действий. Естественно, эта группа генштабистов имеет при себе стажёров, ибо сразу после прекращения боевых действий произойдёт процесс размножения делением и, к лету Маркс даст - воздушных армий станет две.
А к осени – четыре или даже пять.
Кроме того, против Финляндии была нацелена «Авиация Особого Назначения» (АОН) полковника Александра Евгеньевича Голованова. Она уже начитывала три полка ночных двухмоторных бомбардировщиков ДНБ-84 «Сыч», перезапиленных со «старых-добрых» американских «Дугласов». Хотя и полков неполной комплектации – до сих пор нехватка, что самих самолётов, что подготовленных экипажей для них. Поэтому вместо более чем ста машин, в дивизии АОН всего немногим более шестидесяти.
Каждой группе армий (или армейской группе) был придан полк У-2, выполняющий роль армейской авиации…
Нет, ночные бомбардировки – это в последнюю очередь и только хорошо обученными экипажами. Таких, увы, не так много как того бы хотелось – хоть «мой Васька» буквально из шкуры вон лез.
Поэтому в основном ближняя разведка в светлое время суток, связь, доставка боеприпасов на передний край и эвакуация раненых.
***
На южном берегу Финского залива полным ходом идёт формирование «Группы армий «Нарва»»…
Впрочем, если всё пойдёт согласно плану «Весенний гром» - рассказ про неё будет совершенно неуместен и, мы его пока пропустим.
Глава 7. Клику кликой вышибают!
Начальник Артиллерийского управления Красной Армии комдив Г.К. Савченко (Совещание по итогам Советско-финской войны, апрель 1940 г):
«Я должен прямо сказать, что у нас не принято говорить о положительных качествах противника. Если я соберу своих помощников и отзовусь о формах работы иностранной армии положительно, то заранее знаю, что из 10 присутствующих 9 будут писать [на меня] донесение».
Иосиф Виссарионович Сталин на совещании командного состава РККА (1937 г):
«Вы смотрите, что получается. Ведь очень важным вопросом является, как расставить кадры. В военном деле принято так — есть приказ, должен подчиниться. Если во главе этого дела стоит мерзавец, он может все запутать. Он может хороших солдат, хороших красноармейцев, великолепных бойцов направить не туда, куда нужно, не в обход, а навстречу врагу. Военная дисциплина строже, чем дисциплина в партии. Человека назначили на пост, он командует, он главная сила, его должны слушаться все. Тут надо проявлять особую осторожность при назначении людей.
Я сторонний человек и то заметил недавно. Каким-то образом дело обернулось так, что в механизированных бригадах, чуть ли не везде, стоят люди непроверенные, нестойкие. Почему это, в чем дело? Взять хотя бы Абошидзе: забулдыга, мерзавец большой — я слышал краем уха об этом. Почему-то обязательно надо дать ему — механизированную бригаду. Правильно я говорю, т. Ворошилов?
Ворошилов. Он начальник АБТ войск корпуса.
Сталин. Я не знаю, что такое АБТ.
Голос с места. Начальник автобронетанковых войск корпуса.
Сталин. Поздравляю! Поздравляю! Очень хорошо! Почему он должен быть там? Какие у него достоинства? Стали проверять. Оказалось, несколько раз его исключали из партии, но потом восстановили, потому что кто-то ему помогал. На Кавказ послали телеграмму, проверили, оказывается, бывший каратель в Грузии, пьяница, бьет красноармейцев. Но с выправкой! (Веселое оживление в зале.)
Стали копаться дальше. Кто же его рекомендовал, черт побери! И, представьте себе, оказалось рекомендовали его Элиава, товарищи Буденный и Егоров. И Буденный, и Егоров его не знают. Человек, как видно, не дурак выпить, умеет быть тамадой (смех), но с выправкой! Сегодня он произнесет декларацию за советскую власть, завтра против советской власти, какую угодно! Разве можно такого непроверенного человека рекомендовать. Ну, вышибли его, конечно. Стали смотреть дальше. Оказалось, везде такое положени…
…Хотят Блюхера снять. И там же есть кандидатура. Ну уж, конечно, Тухачевский. Если не он, так кого же. Почему снять? Агитацию ведет Гамарник, ведет Аронштам. Так они ловко ведут, что подняли почти все окружение Блюхера против него. Более того, они убедили руководящий состав военного центра, что надо снять. Почему спрашивается, объясните в чем дело? Вот он выпивает. Ну, хорошо. Ну, еще что? Вот он рано утром не встает, не ходит по войскам. Еще что? Устарел, новых методов работы не понимает. Ну, сегодня не понимает, завтра поймет, опыт старого бойца не пропадает. Посмотрите, ЦК встает перед фактом всякой гадости, которую говорят о Блюхере. Путна бомбардирует, Аронштам бомбардирует нас в Москве, бомбардирует Гамарник. Наконец, созываем совещание. Когда он приезжает, видимся с ним. Мужик как мужик, неплохой. Мы его не знаем, в чем тут дело. Даем ему произнести речь — великолепно. Проверяем его и таким порядком. Люди с мест сигнализировали, созываем совещание в зале ЦК. Он, конечно, разумнее, опытнее, чем любой Тухачевский, чем любой Уборевич, который является паникером и чем любой Якир, который в военном деле ничем не отличается»27.
Маршал Советского Союза, Нарком обороны СССР (1940-1941 гг) Тимошенко С.К.:
"Всю правду не опубликуют, а полуправды я не хочу".
Маршал Советского Союза Конев И.С.:
"Врать не хочу, а правду все равно написать не позволят".
Прусский генерал и военный теоретик Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц:
«Военные должны подчиняться политикам».
Возникла задачка и не из разряда простых: кого поставить на 7-ю общевойсковую армию, наносящей главный удар направлением на столицу Финляндии?
Это – самое мощное войсковое объединение советских Вооружённых Сил, напомню. В военной истории же всегда так бывало, что во главе самой сильной части армии ставили самого опытного военноначальника из всех имеющихся в наличии.
Кто в Красной Армии самый опытный командующий армией?
Как ни крути, с какой стороны не смотри, а самым опытным командармом является генерал-полковник Штерн.
Хотя при царизме Григорий Михайлович не то чтобы «академиев» - даже школы прапорщиков не кончал, а в Гражданскую лишь комиссарил - тем не менее послужной список у него…
Дай Маркс каждому!
Бои с басмачами в Средней Азии, Гражданская война в Испании, конфликты на Хасане и Халхин-Голе и наконец Советско-финская война.
После последней, Штерна назначают Командующим Дальневосточным фронтом, что вполне понятно и соответствует его опыту…
И вдруг резкий зигзаг судьбы, который вообще не понятен!
С какого-то там грандиознейшего перепуга, генерала-общевойсковика (самого опытного командующего армией, напоминаю ещё раз!) назначают Начальником Главного управления ПВО РККА.
Сразу же возникает вполне закономерный вопрос на древнешумерском:
Що за х@йня?
Если бы это было весной - после «Дела авиаторов», когда Комиссией Политбюро ЦК ВКП(б) был обнаружен вопиющий бардак в авиации и противовоздушной обороне, тогда это ещё можно было хоть как-то объяснить…
Но дело то происходило в январе месяце!
Когда никто – ещё ни сном, ни духом.
Конечно, можно привычно свалить на Реципиента – на его забойно-лютую «шизофрению», или напротив - на его мудрый донельзя кадровый подход: новый человек на новом месте…
Выбирай, что хошь в зависимости от принадлежности к сталиннистам, или к так называемой «либдемшизе».
Вот только имеется один маленький нюансишко:
Штерна, никто ещё «Выдвиженцем Сталина» не называл.
Загадка немного проясняется, если посмотреть на кадровые перемещения того периода предвоенной истории. Генерал Штерн был назначен на должность Начальника Главного управления ПВО РККА после завершения небезызвестных «Оперативно-стратегических игр высшего командного состава РККА 14 января 1941-го года.
В тот же день, специальным постановлением Политбюро ЦК ВКП(б), Начальником Генерального штаба РККА становится…
Генерал армии Георгий Константинович Жуков.
Оба назначения из разряда «чёрт его знает, что творится»: одного строевого командира-общевойсковика ставят на дело - в котором он совершенно не шурупит, другого – «органически не переваривающего штабную работу», назначают на главную штабную работу…
Где логика, бл@дь?!
Мда… К сожалению после подлого удара стихии, из Политбюро никого в живых не осталось, чтоб ласково взяв за «фаберже», вежливо поинтересоваться:
- Что творим, сцуки?
«Чем дальше в лес – тем толще партизаны».
Загадки только множатся…
Арест, а затем казнь без суда и следствия Штерна - обычно связывают с «Делом авиаторов», с пролётом германского транспортного «Юнкерса», валя таким образом всё в кучу.
На самом же деле это досадное происшествие случилось 15-го мая, а арестован Григорий Штерн был 7-го июня. И не в связи с плохой работой ПВО, а по показаниям командиров данных в…
Кто угадает с трёх раз – тому пирожок.
Нет, не в мае 41-го…
…В 1937-м году.
Как, так?!
Целых три года с небольшим, армиями, округами, фронтами и всей противовоздушной обороной Красной Армии руководил «левый эсер», участник «троцкистского заговора», участник «антисоветского военно-фашистского заговора в РККА», «германский шпион»…
А «кровавая гэбня» знала это и смотрела на его деятельность сквозь пальцы.
И тут вдруг вспомнили.
Так разве бывает?
Это – далеко не единственный пример.
У чекистов имелись чемоданы компромата на многих высокопоставленных командиров РККА, не только на одного Штерна. Например, на участие маршала Шапошникова в антисоветском заговоре и шпионаже в пользу Германии, донёс ещё в 31-м преподаватель Военной академии Бежанов-Сакверелидзе. В течении целых четырёх лет, о той же его деятельности сигнализировала агент ОГПУ-НКВД Ольга Зайончковская. Наконец в 37-м, на него как на соучастника, дали показания комкор Примаков и маршал Тухачевский …
Но с уважаемого Бориса Михайловича - как с гуся вода!
Почему?
Тот, кто знает порядки существующие в Сталинскую эпоху, тот хорошо понимает почему. Чтоб арестовать «птицу» такого полёта как Шапошников или хотя бы Штерн, во-первых, нужен донос. Чаще всего таковой поступал от своих же коллег-военных: навряд ли Григорий Михайлович пил с чекистами водку на брудершафт и рассказывал им антисоветские анекдоты про Василия Ивановича и Петьку.
Это однозначно сделал кто-то из своих28.
Но этого критично мало!
Во-вторых, нужна санкция от руководства наркомата, к которому принадлежит потенциальная жертва репрессий. Это нерушимое правило действовало ещё со времён «Железного Феликса» и нарушивший его (Ежов, например) рисковал оказаться в той же расстрельной яме.
Про Бориса Михайловича то всё понятно – его «крышевал» сам Сталин, у которого он был кем-то типа «тайного военного советника».
А Штерн?
Видимо в «расстрельном» тридцать седьмом, в свою очередь руководство Наркомата обороны (конкретнее – Ворошилов и Шапошников) не дало санкции на арест Штерна.
Но в сорок первом власть поменялась!
У руководства военного ведомства встали проталкиваемые Хрущёвым «киевляне» - Тимашенко и Жуков. Штерн им не только чужой – но и прямой конкурент.
Косвенным доказательством может служить судьба арестованного на второй день войны будущего маршала Мерецкова.
Если на Штерна дали показания всего трое – командарм 1-го ранга Белов, комкор Урицкий, корпусной комиссар Петухов…
То на Мерецкова, загибайте пальцы: командармы 1-го ранга Уборевич и Федько, армейский комиссар 1-го ранга Смирнов, флагман 1-го ранга Орлов, командармы 2-го ранга Каширин и Халепский, армейские комиссары 2-го ранга Булин и Ланда, комкоры Левичев, Меженинов и Урицкий… Комдивы… Комбриги…
Штерна и Мерецкова допрашивали (про пытки чуть позже) одни и те же следователи, им «шили» одни и те же статьи и они оба во всём чистосердечно признались…
И тем не менее в отличии от Штерна, Мерецкова не только не расстреляли, но и освободив назначили на довольно высокую должность.
Почему?
Да потому что это…
Это - свой!
И его вытащили буквально из расстрельной ямы.
А теперь про пытки, которыми якобы были выбиты (вместе с глазом) чистосердечные признания из Штерна - «участника» антисоветского военно-фашистского заговора в РККА.
В один день со Штерном (7-го июля) арестовали наркома вооружений Б.Л. Ванникова… Как и Мерецкова, его почему-то не расстреляли, а через два месяца допросов и «пыток» освободили, назначив на должность Заместителя наркома вооружений СССР…
Ни в чём не признался?
Слабо били, что ли?!
Согласно показаниям некого Семенова - бывшего следователя НКВД (данных уже после убийства Берии и его ближайшего окружения), бить в этой организации умели на «ять»:
«В 1941 году я был свидетелем неоднократных избиений арестованных: Рычагова и других. Избиения носили зверский характер. Арестованные плакали, стонали и по нескольку раз теряли сознание. Арестованный Штерн был так избит, что его несколько раз отливали водой».
Вот так вот: все арестованные по «Делу авиаторов» стонали и плакали и, потеряв сознание, давали чистосердечные признания… Один лишь Ванников стойко держась за отбитые кованными сапогами почки и прищемленные входными дверьми на Лубянку гениталии, посылал «кровавую гэбню» на хер …
Так ли это?
Сын Анастаса Микояна Серго, позже утверждал:
«…В начале войны Б. Л. Ванникова прямо из тюрьмы доставили в кабинет к Сталину и назначили наркомом вооружений».
Что? Прямо из пыточной камеры – «стонущего и плачущего», «теряющего сознание», мокрого от воды – которой его «отливали» и писцающегося кровью прямо на ковры в сталинском кабинете?
Даже, не вставив выбитые в застенках зубы?!
«Шшштрашшштвуйте, товаришшш Шшшталин!».
Сам Ванников эти слова подтверждает в своих послевоенных мемуарах:
«…Так или иначе, записка, над которой я работал несколько дней, была передана И. В. Сталину. Я увидел ее у него в руках, когда меня привезли к нему прямо из тюрьмы. Многие места оказались подчеркнутыми красным карандашом, и это показало мне, что записка была внимательно прочитана. В присутствии В. М. Молотова и Г. М. Маленкова Сталин сказал мне:
- Ваша записка — прекрасный документ для работы наркомата вооружения. Мы передадим ее для руководства наркому вооружения. В ходе дальнейшей беседы он заметил:
- Вы во многом были правы. Мы ошиблись... А подлецы вас оклеветали».
Что-то про «пытки» ни слова, ни полуслова, ни даже малейшего намёка. Напротив, оказывается Ванников в тюряге, не показания давал о своей вредительско-шпионско-диверсионной деятельности - а строчил-писал «прекрасные документы», которые читал сам Сталин.
Интересно, кто именно были теми «подлецами» и что с ними стало?
Но практически все материалы по «Делу авиаторов» уничтожены после прихода к власти Хрущёва и его шайки-лейки…
Кем? Может, теми самыми подлецами?
Ау, историки!
Но наши мастистые историки такими малосущественными вопросами не задаются.
Стало быть можно сделать вывод, что ничего плохого с нашими подлецами не произошло - а как бы даже не наоборот.
Сколь ни рылся в «Послезнании», так и не обнаружил что и, будущий маршал Мерецков долго отлёживался после лубянских пыточных застенков. Скорее всего, как и в случае с Ванниковым – его подняли с нар и отвезли прямиков в штаб 7-й отдельной армии на Карельском перешейке.
Даже Жуков в своих «Измышлениях» ничего про пытки Мерецков не говорит, хотя тоже наплёл с три короба:
«По-видимому, сидел он в сырой, холодной камере, и когда его освободили, с трудом ходил.
Кто-то сообщил об этом Сталину. А может, он и сам заметил. Но только с того дня Мерецкову одному разрешалось сидеть, когда мы все в присутствии Сталина стояли».
Сцуко, ну прям времена короля Артура и рыцарей круглого - как глобус Земли, стола.
Так и представляю себе многочасовые заседания ГКО и Ставки Верховного Главнокомандования, когда все стоят – даже сам без пяти минут «маршал Победы», один лишь Сталин сидит как дурак…
Обхохочешься!
Хотя бы пару художественных фильмов посмотрел – раз не помнит, прежде чем такую дичь писать.
Так почему со Штерном всё вышло с точностью наоборот?
Ох, сколько вопросов к отечественным историкам, ибо запиз@делись они…
Дальше некуда!
Тайна сия велика есть, но краешек завесы поднять можно.
На Халхин-Голе Григорий Штерн командовал Фронтовой группой и это именно он, руководил всей общевойсковой операцией по разгрому и уничтожению японской группировки. Георгий Жуков командовал там лишь 57-м особым корпусом и был у того в подчинении.
Между ними были трения, особенно относительно стиля руководства, против которого протестовал даже считающийся «тупым» маршал Кулик:
«Командир особого корпуса Жуков преднамеренно бросил 11-ю танковую бригаду без разведки и поддержки пехоты».
А словами людей бывших у него в подчинении, характер у будущего «маршала Победы» был злопамятный и мстительный. И когда он получил власть, он наверняка припомнил как его мордой в его же собственное дерьмо тыкали.
***
Однако, то была «реальная история», которая уже не повторится.
В «текущей» же реальности, как будто подтверждая народную поговорку: «В хорошем хозяйстве и бычий х@й – верёвка», генерал армии Жуков у меня «в хозяйстве» – Начальник Специальной инспекции при ГШ ВС СССР.
На этой должности все отрицательные черты его характера – как говорится «в лыко». Стоит только сказать: «Такой-то генерал говорил про Вас то и то», как тот после первой же переаттестации - оказывался в Штрафбате, где его через ноги учили Родину любить и чтить устав.
А генерал-полковник Григорий Михайлович Штерн стоит передо мной в моём кабинете в Полевой Ставке Верховного Главнокомандования ВС СССР в Выборге. Стоит и слегка «благоухает» баландой, немытым телом, парашей и прочими «прелестями» тюремного бытия.
Естественно – бледно-серый, осунувшийся и выглядевший каким-то пришибленным…
Но на фейс лица совершенно не битый.
В отличии от «реальной истории», он был арестован не в июне, хотя и тоже - по делу авиаторов, ибо как уже сказал – с 37-го на него у чекистов имелся просто «убойный» компромат. Уж было был внесён в расстрельный список, но… Но в самый последний момент вспомнив, что вообще-то он не авиатор - а общевойсковой командир, я его оттуда вычеркнул, вплоть до особого распоряжения оставив под арестом.
И вот после того самого «особого распоряжения» - его «как он есть» доставили самолётом в Выборг.
Генерал-полковник Григорий Михайлович Штерн стоит: за время ареста «насиделся» - полчасика может и постоять. А на столе передо мной его досье…
То самое, которое «в реальной истории» сожгут в 1954-м году - во время хрущёвской «реабилитации», которая больше похожа на уничтожение улик дорвавшейся до полицейских архивов шайки уголовников-рецидивистов.
Читаю «досье» и изредка поднимаю на стоящего передо мной Штерна удивлённые глаза, как бы говоря:
«Так вот ты какой оказывается, северный олень!».
Дочитав закрываю и прихлопнув сверху ладонью, ловлю взгляд:
- Так что, гражданин генерал? Оказывается, был всё-таки «мальчик»! А теперь садитесь и рассказывайте.
Осторожно присев на краешек стула:
- О чём рассказывать, товарищ Сталин?
Сдвинув брови:
- Как это «о чём»? Разве Вам нечего рассказать своему Верховному Главнокомандующему?
Растерянно оглядываясь на единственного присутствующего на «толковище» - на капитана Славина, как будто тот был способен что-то подсказать:
- Не знаю с чего начать…
Откидываюсь назад в кресле и скрестив руки на груди:
- Начните со своего участия в военном заговоре. А там видно будет.
После недолгих размышлений, тот начал:
- С Народным комиссаром по военным и морским делам СССР товарищем Ворошиловым я познакомился в двадцать девятом году – в июне месяце, если точно, когда был назначен Помощником начальника 4-го отдела Управления Штаба РККА. С декабря того же года, я состоял при нём в качестве… Хм, гкхм… Порученца.
***
Ну, что сказать если вкратце?
Военный заговор существовал – если раньше сомневался, то теперь убеждён на все триста процентов. Но не антисоветский, не контрреволюционный, или упаси Маркс – не троцкистский…
Просто военный заговор.
Речь даже не шла об свержении товарища Сталина и замене его, например на товарища Тухачевского. Хотя бы на первое время всё бы осталось по-прежнему – даже «Цезарь» на месте, но…
Внимание: один немаловажный нюанс!
…Но «музыку бы заказывало» и «девушек бы танцевало» - уже не партийное руководство, а военное. Так что при удаче, с тридцать седьмого года, у нас бы в СССР была б такая нормальная военная хунта, типа «а-ля генерал Пиночет».
В чём фишка, то?
Вместо привычного мне «мафия» или «группировка», Штерн использовал термин «клика» - словечко французского происхождения, но чаще применяющийся к Китаю – в котором ныне во всю Ивановскую буйствовала «Эпоха перемен».
По его словам, до тридцать седьмого в Красной Армии существовало как минимум пять «клик» - то есть группировок командиров РККА, отчаянно сражающихся друг с другом за «место под Солнцем». А все эти доносы, показания, «процессы» - лишь средства чтобы выбить из седла конкурента.
Зная человеческую натуру, это вовсе не удивительно. Удивительно то, что большинство индивидуумов с «кликабельным» мышлением этого не понимает.
Словами самого Штерна:
- …Причём речь идёт даже не об карьере. «Краскомы» смертельно ненавидят «спецов» и при любой возможности им гадят. Те, разумеется отвечают полной взаимностью. Первые разделяются по признаку «кто с кем беляков рубал», вторые – добровольно служил красным или был мобилизован. Параллельно шло размежевание так сказать по экстерриториальному признаку, где в клику входило - не только высшее руководство военных округов, но и партийно-государственное и чекистское.
Самая могущественная же «клика», решила этот балаган прекратить - установив свою монополию в Вооружённых силах страны, и…
Почему не срослось?
Крепко задумываюсь:
«Так, так, так… А кто такое сказал?!».
Как это ни странно звучит, но…
Военный заговор удался!
Каждая из группировок стремилась занять монопольное положение, что в конце-концов удалось клике возглавляемой Ворошиловым, Шапошниковым и…
Тухачевским!
Не мог не удивиться:
- Странно… А я считал, что они с Ворошиловым были «на ножах».
- Это уже внутригрупповые взаимоотношения – неприязнь между «краскомом» Ворошиловым и «военспецом» Тухачевским! К тому же их разногласия и трения – сильно преувеличенны молвой. Поверьте, товарищ Сталин – эти два человека прекрасно ладили меж собой.
Подумал и вынужден был согласиться:
«Ну а почему бы и нет, зная занимаемую им должность? Разве мог Тухач-Бонапартик выйти сухим из воды по «Делу Весна» и занять должность Начальника Генштаба, без протекции Наркома обороны? Ответ очевиден - нет».
Предвосхищая мой естественный вопрос, Штерн:
- Правда, этой «фигурой» пришлось пожертвовать. Почему? Подробности мне совершенно неизвестны, а вводить Вас в заблуждение мне не хочется.
Кивнув на портрет на стене:
- Какой-то «договорячок» в Политбюро? За спиной товарища Сталина?
Тот, также сперва уставившись в том же направлении, а затем переведя взгляд на меня – как бы сравнивая две «парсуны», подтвердил:
- Эээ… Раз Вам тоже ничего неизвестно, то стало быть это так.
И опять ничего удивительного – так сплошь и рядом бывает, хотя возможно и не с такими фатальными последствиями.
Догадаться было нетрудно, что я и сделал:
«У Тухачевского ещё с Гражданской была репутация метящего в красные Бонапарты, вот «соратнички» его и того… Перевели в «Наркомзём»!».
Однако стать настоящей хунтой, «клике Ворошилова» помешало удручающе-сокрушительное испанское фиаско. В ЦК Политбюро насторожились:
«А на ту ли «лошадку» мы поставили?».
Ну и как частенько бывает в подобной ситуации (вспомним авиаконструктора Яковлева и его шайку «молодых, перспективных, но затираемых»), кто-то очень умный поспешил этим воспользоваться.
Словами моего гостя:
- …Недобитой оказалась украинская клика Ионы Якира. Она пополнилась людьми из клики Уборевича, сменила лидера и, им оказался отнюдь не военный. Кто-то из политиков, имеющих мощное влияние в Политбюро.
Прилагательное «украинская», в этом контексте надо понимать - не в национальном подтексте, а в военно-территориальном. По месту расположения самой мощной группировки РККА – Киевского военного округа.
Штерн замолчал, а я вместо него:
- Этот «кто-то» - Никита Хрущёв. Да будет ему подкремлёвская земля стекловатой, с ржавыми гвоздями и кусками колючей проволоки.
Тот видимо был точно такого же мнения и согласно кивнув, продолжил:
- Я очень удивился, когда мне в Монголию прислали Жукова. А когда того назначили на Киевский военный округ – фактически вместо Якира, мне стало всё ясно как «дважды два».
Опустив голову:
- Возможно, с этого момента мне нужно было призадуматься и приспособится. Но я решил…
Он замолчал, а я теряя терпение, предположил:
- Решили создать свою собственную – дальневосточную клику? Так сказать: идя тропой - проторённой когда-то маршалом Блюхером?
Ответом мне было сперва молчание… Затем – еле заметный кивок.
Наконец, последний вопрос:
- А скажите, товарищ Штерн: нет ли за всем за этим иностранного следа? В данном случае меня интересует именно германский след - а не положим британский, японский или там бразильский…
Заметно приободрившись от «товарища», тот:
- О, да это – целая клика была! Главным германофилом у нас в РККА был Иероним Уборевич – Командующий войсками Белорусского военного округа. Далее я бы назвал Корка, Мерецкова…
Насторожившись:
- «Мерецкова»?!
- Да! Как и первые двое, тот в конце двадцатых – начале тридцатых учился в Германском Генштабе. Так что если и искать «след», то только среди подобных «учеников».
После непродолжительного молчания, Штерн уточнил:
- Вообще то - среди командиров РККА, ранее сталкивавшихся с германским порядком и организованностью… Не только среди «учеников», а например среди воевавших в Империалистическую - очень сильны, если и не прогерманские - то пораженческие настроения. Мол, куда нам убогим - с германцами воевать!
«Намотав на ус» инфу, предварительно демонстративно спрятав досье в сейф, задорно спрашиваю:
- Но Вы то, товарищ Штерн, в Империалистическую против германцев не воевали, в Германском Генштабе не учились и, следовательно - «упадническо-пораженческих настроений», у Вас нет? От слова «никаких», нет?
Соскакивает, и:
- Нет, товарищ Сталин. Никак нет!
Встаю и протягиваю руку:
- Ну, тогда приведите себя в порядок, отоспитесь. Комната с ванной и кроватью для Вас уже приготовлена. А завтра с утра принимайте 7-ю общевойсковую армию и готовьтесь перед германцами тренироваться на «финниках». Все подробности узнаете от моего Заместителя товарища Бонч-Бруевича и от Начальника Генштаба Захарова…
Стараясь не замечать слёзы обильно потекшие по плохо выбритым щекам
- …От себя же скажу: если дойдёте до Хельсинки за две недели - смогу «поздравить» Вас генералом армии, полководческим «Орденом Суворова» за номером «один» и назначением на должность Командующего Армейской группой «Приморье»… Это – Крым, если что.
Формирующаяся армейская группа «Приморье», предназначена для десантной операции на побережье Румынии. Или – Болгарии, не один ли хрен.
Того от радости чуть «Кондратий» не «обнял»:
- Приложу все… Тов…
Дальше какое-то невнятно-нечленораздельное горловое булькотание.
Показываю на дверь:
- Всё! Можете идти.
Уже у дверей:
- И запомните хорошенько, товарищ генерал-полковник: победы «любой ценой» мне не нужны! Финляндия должна быть сокрушена «по-фински» же - не числом, а умением.
Хотя Григорий Штерн на Халкин-Голе сам исполнял функции члена Военного Совета Фронтовой группы - организуя материально-техническое обеспечение находящейся за сотни километров от баз и складов группировке, всё же выделил ему трёх опытных снабженцев из гражданских. Ну и представителя Ставки для контроля…
Как же без этого?
Начальником же штаба 7-й общевойсковой армии, назначен генерал-лейтенант Герман Капитонович Маландин - до того бывший Заместителем начальника Оперативного управления Генштаба РККА. Как генерал Попов, это один из немногочисленных представителей советского генералитета - который не только прошёл царскую гимназию, но и успел перед призывом в армию закончить три курса университета.
Надо хорошенько присмотреться к этому военноначальнику и если он соответствует – помочь ему сделать карьеру.
***
После ухода Штерна я посидел молча минуту-две… Может даже пять или десять, уставившись в одну точку, поковырялся в «Послезнаниии», сопоставил кой какие факты и…
Вновь зависаю, загруженный думами тяжкими:
«Так, так, так…».
Естественно, восстановившаяся и переформировался «киевская клика», борясь за выживание, тут же стала готовить военный переворот. Я то, по недостатку информации и времени на анализ всё же имеющейся, считал - что он готовился на лето 41-го и приурочивался к вторжению германских коллег. Но в связи с новыми обстоятельствами…
И, что?
Как это ни странно звучит, но…
Военный заговор того же - «подковёрного типа», удался за год до войны!
«Пруфы в студию»?!
Сча будут!
С 1938-го года, высшим коллегиальным органом руководства Красной Армии являлся «Главный военный совет РККА» (ГВС РККА) – всего девять человек, имевшим своей задачей рассмотрение и решение основных вопросов организации и устройства, боевой и мобилизационной подготовки, вооружения и технического оснащения Красной Армии. В свою очередь ГВС РККА возглавлялся «Ставкой главного военного совета», в составе трех человек – Сталина, Ворошилова и Шапошникова.
Пока всё логично и в полнейшем соответствии с историческим учением: Сталин –единоличный диктатор со всеми предлагающимися в таких случаях лестными и нелестными эпитетами и, высший военный орган – без него…
Ну, никак!
Вот только в отличии от Государственного Комитета Обороны (ГКО) и Ставки Верховного Главнокомандования времён Великой отечественной войны - про этот коллегиальный орган, послевоенные историки не любят вспоминать…
Очень не любят!
Почему, спрашивается?
Используя хронологию событий, попытаемся разобраться.
Вскоре после завершения Советско-финской (Зимней) войны, по её скажем прямо – не совсем блестящим итогам, 14-17 апреля 1940-го года в Кремле состоялось «Совещание при ЦК ВКП (б) по обобщению опыта боевых действий с Финляндией29» - с участием как говорится, «всех заинтересованных сторон». На нём, на этом «Совещании», Сталин хорошенько проехался по товарищам командирам, хотя и в довольно политкорректных тонах:
«У нас, товарищи, хвастались, что наша армия непобедима, что мы всех можем шапками закидать…
…Вот с этой психологией, что наша армия непобедима, с хвастовством, которые страшно развиты у нас — это самые невежественные люди, т.е. большие хвастуны — надо покончить. С этим хвастовством надо раз и навсегда покончить.
…А чем все это объясняется? Потому что у всех в голове царили традиции гражданской войны: Традиции и опыт гражданской войны совершенно недостаточны, и кто их считает достаточными, наверняка погибнет. Командир, считающий, что он может воевать и побеждать, опираясь только на опыт гражданской войны, погибнет как командир.
Люди, которые живут традициями гражданской войны, дураки, хотя они и хорошие люди».
Видите?
Всего лишь «дураками» назвал, не забыв подсластить «хорошими людьми». Я бы на его месте высказался бы резче и жёстче.
Дав совершенно точное определение причине досадных неуспехов Красной Армии в Финляндии – дураки с опытом Гражданской войны, товарищ Сталин предложил и способы преодоления выявившихся недостатков:
«Создание культурного, квалифицированного и образованного командного состава. Такого командного состава нет у нас, или есть единицы…».
Среди «единиц», кстати, он упомянул Штерна – командующего 8-й армией и Фролова – командарма 14-й.
«…Требуются хорошо сколоченные и искусно работающие штабы. До последнего времени говорили, что если такой-то командир провалился, шляпа, надо в штаб его (не в бровь - а в глаз про Жукова! Авт.). Или, например, случайно попался в штаб человек с «жилкой», может командовать, говорят, ему не место в штабе, его на командный пост надо.
Если таким путем будете смотреть на штабы, тогда у нас штаба не будет. А что значит отсутствие штаба? Это значит отсутствие органа, который и выполняет приказ, и подготавливает приказ. Это очень серьезное дело. Мы должны наладить культурные, искусно действующие штабы. Этого требует современная война…
Затем требуются для современной войны хорошо обученные, дисциплинированные бойцы, инициативные. У нашего бойца не хватает инициативы. Он индивидуально мало развит. Он плохо обучен, а когда человек не знает дела, откуда он может проявить инициативу, и поэтому он плохо дисциплинирован. Таких бойцов новых надо создать, не тех митюх, которые шли в гражданскую войну. Нам нужен новый боец. Его нужно и можно создать: инициативного, индивидуально развитого, дисциплинированного.
Для современной войны нам нужны политически стойкие и знающие военное дело политработники. Недостаточно того, что политработник на словах будет твердить партия Ленина — Сталина, все равно что аллилуйя-аллилуйя. Этого мало, этого теперь недостаточно. Он должен быть политически стойким, политически образованным и культурным, он должен знать военное дело. Без этого мы не будем иметь хорошего бойца, хорошо налаженного снабжения, хорошо организованного пополнения для армии.
Вот все те условия, которые требуются для того, чтобы вести современную войну нам — советским людям, и чтобы победить в этой войне».
После этих слов, Заместитель наркома обороны СССР командарм 1 ранга Кулик предложил:
«Избрать комиссию, которая должна подытожить работу по внесенным предложениям, внести в наши уставы, инструкции все поправки, которые были сделаны в предложениях и которые требуется сделать в связи с последними войнами и, в особенности, войны с Финляндией».
Дельное, кстати, предложение.
Такая комиссия была тут же создана в составе Председателя Ворошилова и членов: Сталина, Кулика, Мехлиса, Щаденко и других представителей Центрального правительства, Генерального штаба и Наркомата обороны, а также командиров РККА - непосредственных участников «зимней войны». 19 апреля 1940-го года Комиссия приступила к работе, а уже 21-го - Сталин предложил создать подкомиссию, работающую над:
«…Изменении характера маневров, о «переделке» военной идеологии».
Всё вроде пока идёт ровно: получив жестокий, но необходимый урок от финнов – которых сперва думали шапками закидать, Красная Армия под руководством Вождя начинает перестраиваться.
А вот дальше на мой взгляд, что-то пошло не так.
7 мая 1940-го года ЦК Политбюро ВКП(б) счел необходимым снять Ворошилова с должности от Наркома обороны СССР «в связи с переходом на новую должность» - Заместителя Председателя Совета Народных Комиссаров СССР, оставив на посту Председателя Комитета Обороны при СНК СССР.
Представляю изумление Климента Ефремовича:
«А меня то, за шо?!».
В Постановлении соответствующего заседания высшего партийного органа написано:
«За неподготовленность НКО к обеспечению успешного развития военных операций в Финляндии»… Ага, именно так.
Официальные отечественные историки обычно так или иначе обычно соглашаются с такойформулировкой, а просто интересующиеся отечественной историей граждане, говорят более конкретно:
«За то, что дурак - хотя и преданный Сталину».
То бишь лидер страны решил таки наконец-то заменить дурака на столь важной должности, на умного…
Ну, лучше поздно, чем никогда!
…???
Здрасьте, приехали!
Если Сталин и в самом деле – диктатор, то только такого «дурака» на Военном ведомстве и он должен держать – вплоть до самой своей естественной кончины. Если же он начнёт выбирать исходя из каких-то других критериев - то его «кончина» может оказаться противоестественной и, мало того – скоропостижной от слова «весьма».
Об этом сам Никколо ди Бернардо Макиавелли предупреждал, а ведь согласно «историческому учению» его труд «Государь» - мой Реципиент открывал почаще, чем «Капитал» Маркса.
Вот к примеру я, без всякой ложной скромности и напротив - всяких там быковатых понтов - единоличный диктатор чистейшей воды. И при первой же возможности, назначил Наркомом обороны СССР маршала Кулика. Согласен: не говоря уже про его лицо - даже со стороны спины заметно, что он «звёзд с неба не хватает» и, это ещё очень политкорректно сказано.
Зато и, не способен ни на какой заговор просто априори.
Предают всегда самые умные!
Опять же, как и министр обороны в любой стране, нарком обороны – должность скорее хозяйственная, чем военная. И Григорий Иванович с его повадками заправского куркуля - пришёлся к ней как раз кстати. А вооружённые силы любой страны готовит к войне генеральный штаб, разрабатывая планы тех или иных операций. В соответствии с этими планами, генералы-генштабисты дают заявку в военное ведомство (НКО, министерство обороны) на все виды довольствия, транспортные операции и так далее.
Ну, да ладно…
Кто пришёл на смену Ворошилову?
Наркомом обороны стал маршал СССР Тимошенко Семён Константинович.
Кто это такой?
Наверное – интеллектуал с двумя университетами за плечами, сменивший тупого «лошадника» Ворошилова?
Так ли это?
Так, но не совсем так. Точнее – совсем не так.
Последыш в многодетной (семнадцать детей!) украинской семье, сумевший каким-то чудом закончить четыре класса церковно-приходской школы при Самодержавии - которое вообще-то подобных «кухаркиных детей», по части образования - особенно-то не жаловала. Ну а дальше типичная биография красного командира: сперва Империалистическая, затем Гражданская война и, всякие там «академические курсы» - с «групповой» сдачей зачётов, меж двумя войнами.
Так что по крайней мере - заменили «шило на мыло», что и наглядно показал начальный период Великой отечественной войны.
Был ли Тимошенко лично предан Сталину?
Даже про Ворошилова - судя по поведению после смерти Вождя, когда даже словечка против «хрущёвских разоблачений» тот не молвил - так нельзя сказать более-менее уверенно…
А ведь, Клим с Кобой были знакомы с ещё дореволюционных времен!
Хотя и в одном шалаше не спали, как Ленин с Зиновьевым.
Что тогда говорить про какого-то там Тимашенко - до Финской войны, Командующего Киевским военным округом?!
Вопрос на засыпку: мог ли любой диктатор (не доживший до маразма, конечно) назначить на такою критически-опасную для своего положения должность человека, чья личная преданность ему неизвестна?
Моего Реципиента можно обвинять хоть в чём – хоть в забойной шизофрении, но только не в доверчивом идиотизме в кадровых вопросах.
Так что официальная версия этих кадровых перестановок не пляшет, как инвалид-паралитик на танцплощадке.
Ещё более «страньше» дело обстоит с Генеральным штаба РККА, которым до и во время Советско-финской войны руководил маршал СССР Борис Михайлович Шапошников и, который слетел со своей должности следом за Ворошиловым - в августе 40-го года.
За что?
Как и тот - «за неподготовленность успешных операций» против финнов?
Отнюдь: «по состоянию здоровья».
Хм… 29 июля 1941-го года он вновь был назначен Начальником Генштаба РККА и «состояние здоровья» - не помешало ему находиться на этой должности вплоть до победного 45-го.
А кем его – Шапошникова, заменили?
Новым Начальником генерального штаба РККА оказался уже неоднократно упомянутый генерал армии Кирилл Афанасьевич Мерецков…
И вот тут то, я вынужден просто подскочить вертикально вверх от изумления и ударившись головой Реципиента ап потолок, возмущённо возопить:
«Да как же, так?!».
Ведь по идее это – самый главный виновник в провалах Советско-финской (Зимней) войны. Именно этот человек был накануне её Командующим Ленинградским военным округом и это именно его план боевых операций был принят на Главном военном совете. А не более умеренный - а стало быть и более реалистичный, план Шапошникова. То, что план провальный, поняли уже через месяц – сместив его автора на 7-ю армию, а на операцию в целом назначив Тимошенко – до этого, Командующего Киевским военным округом…
Вот бы на кого всех «дохлых кошек» повесить!
А потом и его самого – за шею, да поближе к небесным светилам.
Но вместо этого - вполне подающегося логическому объяснению решения, 4 июня 1940-го года этому лузеру-планировщику (вместе с Жуковым и Тюленевым) - присваивают воинское звание «генерал армии», а в августе - доверяют планировать боевые операции уже в масштабе всей Красной Армии.
Где логика, бл@дь?!
Кроме этих весьма странных кадровых смешений-назначений, происходят не менее странные – но менее заметные. Если кратко, то общее у них одно: два из трех, а то и больше назначений «с повышением» - командиры из Киевского военного округа: Федоренко, Ватутин, Маландин…
Имя им – легион!
Пока в стране творятся вышеописанные кадровые движняки, что-то не менее странное происходит с «Главным военным советом РККА» (ГВС РККА). 24 июля 1940-го года, из его состава выходит сам Председатель – Ворошилов, а вслед за ним и члены этого коллегиального органа управления Вооружёнными Силами: Щаденко, Локтионов, Проскуров, Савченко и…
И сам Сталин!
Надо полагать, «вышли» они по собственному желанию и в соответствии с соответствующей статьёй «Трудового кодекса СССР».
Ага… Так и было!
Диктатор добровольно отказался от контроля над вооружёнными силами страны. В мировой истории это – ну прямо–таки сплошь и рядом…
Три раза - БУГАГАГАГА!!!
И как это прикажите назвать, если не военным переворотом «подковёрного типа»?
А это он и, есть!
По моему разумению. дело происходило так.
«Дураки - хотя и хорошие люди» с опытом Гражданской войны, после речи Сталина переполошились возможностью его словами «погибнуть как командиры» и произошло объединение прежде смертельно враждовавших меж собой военных клик.
Ведь чем перестраиваться – менять «военную идеологию» и «характер маневров», гораздо легче так или иначе нейтрализовать угрозу.
В этой связи обращает на себя внимание высказывание Д.Г. Павлова, выступившего первым после речи Сталина:
«У нас врагов народа оказалось столько, что я сомневаюсь в том, что вряд ли они были все врагами».
К чему это он ляпнул, ведь речь вообще не про это?
И что это, если не «наезд»?
Его поддержал командир 70-й стрелковой дивизии комдив М.П. Кирпонос и прочее. После этого, были видимо какие-то переговоры «в кулуарах» и затем - договорнячок между соратниками и военными.
«Цезарь» остался на месте, «соратники» - рядом, но реальную внутреннею и внешнюю политику определяли уже не они.
А, кто?
После пары реорганизаций, этот высший орган управления Вооружёнными Силами страны, несколько изменил название – стал «Главным военным советом Красной Армии» и перед моим «попадаловом», состоял он из следующих персон:
Председатель ГВС КА:
Народный комиссар обороны Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко.
Члены ГВС КА:
Жданов А.А. (Член Политбюро ЦК ВКП(б)).
Маленков Г.М. (Член Политбюро ЦК ВКП(б)).
Маршал Советского Союза Будённый С.М. (Первый заместитель наркома обороны, Командующий Группой армий РГК).
Генерал армии Мерецков К.А. (Заместитель наркома обороны, начальник Генерального штаба).
Маршал Советского Союза Шапошников Б.М. (Заместитель наркома обороны).
Маршал Советского Союза Кулик Г.И. (Заместитель наркома обороны по артиллерии).
Генерал-лейтенант авиации Жигарев П.Ф. (Начальник Главного управления Военно-Воздушных Сил КА).
Генерал армии Павлов Д.Г. (Командующий войсками Западного Особого военного округа).
Генерал армии Жуков Г.К. (Командующий войсками Киевского Особого военного округа).
А вот вам и военная хунта в полном составе!
Отметим, что в ГВС КА собрались представители всех военных клик, кроме пожалуй, Дальневосточной.
Хотя возможно, главного кукловода в этом списке нет. Он дёргает за ниточки откуда-то издали…
Из Киева?
Или откуда-то ещё дальше, например - из Берлина или Лондона?
Почему «хунта» именно «военная», а не положим «партийно-военная»?
Если бы «собака вертела бы хвостом», а не наоборот - разве партия большевиков отказалась бы добровольно от института комиссаров в армии?
От святая святых со времён Гражданской войны?
Да не в жисть!
А ведь он был отменён «по настоятельной просьбе»(!) вступившего в должность Народного Комиссара обороны маршала СССР Тимошенко С. К..
Вот так вот:
Тимоха «попросил» снять партийный контроль с вооружённых сил страны и он тут же был снят.
Интересно, аж до желудочных колик:
В чём именно выражалась «настоятельность» этой «просьбы»?
В слове «пожалуйста», или каких других словах – подкреплённых какими-то вполне определёнными демонстрациями серьёзности намерений?
Кстати, никакой – хоть самой завалящей формулировочки, профессиональными историками на этот счёт не припасено. Отечественные жрецы богини Клио заняты изучением чего угодно: от тонкостей британского парламентаризма до иероглифов индейцев Мезоамерики - но только не ключевых моментов нашей истории. Невнятное же бормотание об «сознательности» командиров – стремительно выросшем за годы Советской Власти, это даже не «фиговый листочек»…
Это его неумело внушаемая иллюзия.
Зимняя война всё сказала открытым текстом о товарищах командирах и об их «сознательности».
Это же объясняет и часто задаваемый вопрос:
А почему Сталин и Гитлер ни разу не встречались, чтоб чисто «по-пацанячьи» - с глазу на глаз перетереть кой-какие «обоюдоострые» вопросы?
А кто бы его – Сталина, на эти переговоры отпустил бы?
И даже на два вопроса:
Почему, коль Сталин так боялся спровоцировать Гитлера на нападение, приехавший в Берлин на переговоры Молотов – так борзо себя вёл, объявив «зоной жизненных интересов СССР» - Финляндию, Румынию, Балканы и даже Турцию?
А он вовсе не от Сталина приехал, а от группы товарищей в синих штанах и примкнувшей к ним части ЦК Политбюро…
А те – «одним махом, семерых убивахом»!
Ещё одним косвенным доказательством, служит изменившийся стиль руководства народным хозяйством страны, в первую очередь её военно-промышленным комплексом (ВПК). По «настоятельной просьбе» товарищей в синих штанах – скрывающих бараньи мозги, прежде сверхфорсированное производство продукции военного назначения - стало сверхкритически форсированным и при этом совершенно не продуманным.
Почерк хорошо знаком!
Очень хорошо.
Такое уже происходило в отечественной истории в годы Первой мировой войны – когда ради пушек и снарядов угробили транспорт и, в годы так называемого «Застоя» - когда наделали Эвересты оружия, напрочь ухлопав экономику. Во всех случаях дело кончилось национальными катастрофами…
Так почему в 41-м должно быть как-то иначе?
А как же Комиссия во главе с Ворошиловым и Сталиным, которая должна была проанализировав отрицательный опыт Советско-финской войны, изменить «характер маневров» и переделать «военную идеологию»?
Она работала, но занималась в основном «заклёпкотворчеством». Именно на одном из её заседаний, по предложению генерала армии Павлова – в ту пору Начальника Автобронетанкового управления РККА, показавшего «блестящее» знание материальной части, так презентовавшего будущий лучший танк Второй мировой войны:
«…В боях не испытан, а испытан был пробегом на 3000 км. Вес танка — 36 тонн, мотор — дизель, танк не горит. Броня — 45 мм. По приказанию народного комиссара этот танк расстреливали бронебойным снарядом, и никакого впечатления обстрел не производит, вмятину дал на 30—35 мм».
«Не горящие» танки Т-34 и КВ были приняты на вооружение, а решением той же комиссии было:
«…Заменить все имеющиеся в автобронетанковых войсках авиационные моторы (из-за которых, по выражению Д.Г. Павлова, танки «горят как свечи») на дизельные и в дальнейшем танков с авиационными моторами не производить».
А вот вам и Ф.И.О. и этой – ещё одной национальной катастрофы, которую принято выдавать за выдающееся технологическое достижение.
Но никакой «переделкой военной идеологии» у товарищей командиров, Комиссия больше не занималась. Как и «характером» их маневров.
А стало быть, всё осталось по-прежнему и никаких серьёзных уроков из Зимней войны, извлечено не было. И ни какие «не горящие» танки – на которые бронебойные снаряды «не производят впечатления», в таких случаях помочь не могут.
***
А что было дальше?
Я имею в виду в «реальной истории»?
А дальше оказалось, что прав был прусский генерал и военный теоретик Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц, говоривший ещё в начале XIX века:
«Военные должны подчиняться политикам».
В экономике страны нарастал хаос – что показывают «темпы» выполнения Третьей пятилетки. В её Вооружённых Силах – скачкообразно прогрессировал грандиозный бардак, что показала весенняя проверка боеготовности Комиссией ЦК ВКП(б).
И в то же время с Запада, ощутимо дунуло угрозой большой войны с Германией.
Судя по всему, военные клики вновь между собой перегрызлись, чем и воспользовались не смирившиеся со своим положением «соратнички» из ЦК Политбюро ВКП(б). После разразившегося грандиозного скандала, видимо произошли какие-то опять же – закулисные переговоры между «соратниками» и «киевской военной кликой»…
Впрочем, могу даже сказать когда именно.
8 мая 1941-го, на заседании Хунты… Извиняюсь, на заседании ГВС КА, где присутствовали: С. К. Тимошенко, А. А. Жданов, Г. М. Маленков, С. М. Буденный, Г. К. Жуков, К. А. Мерецков, Г. И. Кулик и, прочие… Но на котором не было – ни «всемогущего диктатора» Сталина, ни его верного – но тупого главы «личной» военной клики Ворошилова, подводился итог почти годичного правления военных:
«Качество боевой подготовки, особенно начальствующего состава
всех степеней, не отвечает требованиям приказа НКО № 30.
Низкое качество занятий с командным составом неблагоприятно
сказывается на качестве подготовки бойца, отделения, взвода.
Неблагополучно с отработкой взаимодействия в бою между родами
войск. Вопросы организации взаимодействия и управление взаимодействием в ходе операции не находят должного отражения, особенно в подготовке штабов общевойсковых и специальных родов войск...»30.
Но больше всего ругали нашу красу и гордость – авиацию, на которую впуливали кучу народного бабла, а толку от которой – ноль:
«Военно-Воздушные Силы не выполнили поставленных перед ними задач, новая материальная часть осваивается плохо, подготовка кадров летчиков резко отстает от заданного плана, командирская подготовка или совсем не организована, или проводится очень плохо, качество подготовки в авиашколах низкое... Стрельбой и бомбометанием почти не занимались...».
В результате в жертву были принесены наиболее «отличившиеся» в деле боеготовности авиаторы - генералы Птухин, Пампур и прочие. А для наведения порядка - прежде всего в народном хозяйстве страны, во главу Совнаркома СССР был назначен товарищ Сталин.
Естественно воспользовавшись моментом, кто-то свёл личные счёты с кем-то: «авиконструктор» Микоян через брата и Маленкова - с Начальником НИИ ВВС Филиным, Жуков через Будённого - со Штерном.
Ну а дальше – «внезапное и вероломное» нападение Германии, генеральская паника, все до одного «просранные полимеры» и, наконец - роспуск «Главного военного совета Красной Армии» и создание «Государственного Комитета Обороны» (ГКО) во главе со Сталиным.
Вот и ответ на вопрос, почему общевойсковик Штерн был назначен на должность, с которой никогда прежде не имел дело. «Киевляне» быстро «вычислили» его намерение о создании собственной «клики» и действуя по пословице «держи друга близко, а врага – ближе всего», перевели под самый «бочок» и внимательно за ним присматривали. И при малейшей попытке вести какую-то свою «игру», нейтрализовали.
А, уж потом…
Ещё один наболевший вопрос - который историки не задают и естественно – на него не отвечают:
Почему в январе 41-го, вместо Мерецкова Начальником Генштаба поставили Жукова?
Ведь, даже Никите Хрущёву должно быть ясно-понятно – как штабист он от слова «никакой»?
Да и тот должен был всеми имеющимися руками и ногами обиваться от такой сомнительной чести – вместо боевого командира стать «штабной крысой».
Однако, довольно быстро соображаю:
«Эге… Это если с германцем воевать – он «никакой». А если затевался ещё один военный переворот и, уже…
«По-настоящему»?».
В смысле, не просто перемена «рулевых» у штурвала власти - а смена политического режима и следовательно - правящей элиты.
Когда не договариваются – а уничтожают.
А вот во главе военного заговора такого типа - Жуков просто незаменим!
Решительный, жестокий, не останавливающийся ни перед чем. Ну и обладающий определённой харизмой – не без этого.
Даже маршал Тимашенко на его фоне – мямля и рохля.
Почему «в реальной истории» не был совершён военный переворот?
Это опять же смотря, что под ним понимать.
В моём понимании, как человека конца XX века, это событие связанно с обязательной стрельбой, штурмом президентского дворца и стадионами забитыми задержанными.
А если дело происходило так?
Приезжает товарищ Сталин с «неудобными» вопросами в Генеральный штаб, а его там берут под микитки и помещают под домашний арест на Ближнюю дачу. А пока Вождь находясь «в прострации» отдыхает, где-то «за кулисами» ведутся переговоры с германскими «коллегами» об совместных взаимовыгодных «проектах»…
Например, о советско-германском совместном походе на Ближний Восток, Персию и Индию.
Это – тоже военный переворот, но только опять же «подковёрный» - что вполне в отечественных исторических традициях. Если бы всё развивалось по плану, то товарищ Сталин - умер бы от «геморроидальных колик», или от ещё какой-нибудь длительной и продолжительной, но очень скоропостижной болезни.
Ну, или ещё как-то – вариантов развития событий просто до фигища.
Однако от первых же успехов «Барбароссы», у германского военного и политического руководства «в зобу дыханье спёрло»!
Германские генштабисты забыли об предвоенных обещаниях своим советским коллегам. А может, изначально не собирались их выполнять. Как и положено ему, «Блицкриг» молниеносно развивался вглубь и вширь «Одной шестой части мира» и даже морской черепахе стало понятно, что никакого «сотрудничества» между Вермахтом и РККА не получится…
На этом «празднике жизни» должен остаться кто-то один!
Поняв, что их «обули» и причём – «обули» жестоко, как последнего лоха - «опустив» в камере за обещание пайки, наши синештанные стратеги пошли на попятную. Естественно, выделив из своих сплочённых рядов «козлов опущения» (Павлова и его компанию) и получив взамен какие-то железобетонные гарантии личной безопасности.
Опять же: без Хрущёва и других «соратников» из Политбюро, такой «договорняк» был бы невозможным.
Конечно, вышеприведённый постулат доказать невозможно.
В «реальной истории» концы надёжно спрятаны в воду стараниями хрущёвских «реабилитаторов» и советско-российских историков.
В «текущей реальности» вышеописанные события ещё не произошли, а ключевые фигуры не состоявшего заговора – мертвы, неизвестны или…
Или, находятся далече.
Тимашенко и Жуков чуть ли ни месяц просидели на Лубянке, но ни в чём не признались. Вероятно, их хотели использовать «втёмную» - проинформировав «о намерениях» в самый последний момент.
Мерецков во всём признался - всё свалив на вышестоящее, но уже покойное руководство.
Не бить-пытать же его в самом то деле? Битьём можно выбить всё что угодно, но так и не узнать истину.
Однако, именно этот «постулат» объясняет все «странности» - творившиеся у нас перед войной и в самом её начале.
***
А вот теперь в очередной раз задумаемся:
Кто такие у нас «киевляне», кроме уже покойных Хрущёва и Малиновского и ныне здравствующих Тимашенко и Жукова?
Генерал-лейтенант Федоренко – Начальник Главного управление Танковых войск Вооружённых Сил СССР.
Генерал-лейтенант Яковлев - Командующий ПВО Сухопутных сил ВС СССР.
Генерал-лейтенант Ватутин - Начальник Главного управления Военно-воздушными силами (ВВС) СССР.
Генерал-лейтенант Кирпонос – Командующий «Группой армий «Выборг»».
Генерал-лейтенант Маландин - Начальник штаба самой мощнейшей в Вооружённых силах – 7-й общевойсковой армии. И в самой ближайшей перспективе – после завершения новой финской войны, её командующий.
Генерал-майор Говоров – Начальник артиллерии Группы армий «Выборг».
Ну и наконец генерал-майор Хотенко - возглавлявший Центральное финансовое управление ВС СССР…
Не будем забывать и про главного тыловика с приставкой «экс» - генерал-лейтенанта Хрулёва, которого я отправил стажироваться в один из наркоматов.
Осознав сей факт, я похолодел:
Ликвидировав или «загнав под плинтус» верхушку военных клик, я лишь на время отложил проблему. Однако, свято место не бывает и вскоре от слова «обязательно», найдутся лидеры. А среди только что снявших синие штаны товарищей командиров, недовольных уж после двух месяцев моего диктаторства …
Мама не горюй!
***
Разговор со Штерном был слишком «конфиденциальным», чтоб вести его в присутствии «прикреплённых» - личных охранников то бишь. Генерал Косынкин был занят обустройством «выездной» Ставки Верховного Главнокомандования в Выборге… А беседовать «с глазу на глаз» с без пяти минут бывшим арестантом я не решился, даже с заряженным и взведённым «Коровиным» в ящике стола.
Маркс знает, что там у него на уме - после «сырых» лубянских подвалов, то: вдруг накинется и придушит шестидесятидвухлетнего старикашку…
А оно матери-альтернативной истории надо?
Потому-то я и, пригласил быть при «собеседовании» капитана Славина - ставшего при мне не только руководителем самой тайной кремлёвской спецслужбы, но и кем-то вроде «офицера по особым поручениям». Ему можно доверять в таких делах, так как мы с ним повязаны - не только тайной гибели Берии, Хрущёва, Политбюро ВКП(б) и целого внеочередного партийного съезда…
Но и потенциально-возможными родственными отношениями.
Во время беседы со Штерном, я за ним иногда искоса наблюдал, видел его реакцию на его лице и, после ухода того мне стало любопытно его мнение:
- Что на это скажите, товарищ капитан Госбезопасности?
Тот медленно, как будто тщательно жуя каждое слово своими тяжёлыми челюстями:
- Скажу, что появление в армии «клик» - процесс неизбежный. Тот же генерал-полковник Штерн станет выдвигать на руководящие должности в 7-й армии людей, с которыми ему удобно работать. Искать «вверху» покровителей, которые его выручат в случае чего и взамен потребуют какие-то услуги в будущем.
Я, не сумев скрыть досаду:
- А как же новое положение об «ответственности рекомендателя»? Если Штерн кого-нибудь «выдвинет», а тот накосорезит – по шапке обоим! А если «косяк» серьёзный – то и ту «шапку» можно и снять. Вместе с волосами, головой и тем, что в ней находится… Глубоким космическим вакуумом!
Пётр Алексеевич уже привык к моим «словечкам» и даже частенько пользуется ими:
- В первое время это будет работать, затем приноровятся.
Слегка повысив голос:
- Так по-вашему, ничего делать не надо?
Тот, вовсе не убоясь задумался и, я с ним на пару…
После «реальной» Великой отечественной войны и смерти Вождя, победил союз военной клики Жукова и партийной Хрущёва и, процессы по сверхвооружению 30-х годов повторились во всей их бессмысленно-беспощадной красе. Позже, попытка сельскохозяйственного вредителя – Хруща Кукурузного, хоть как-то умерить аппетит генералов – затеяв сокращение Вооружённых сил СССР, закончилась ещё одни «подковёрным» заговором и его непочётной отставкой.
Во избежание рецидива, Лёня-Бровеносец предпочитал с военной кликой не ссориться и полностью удовлетворял все их желания – вплоть до самых противоестественных, отчего и научился так здорово целоваться. Из государственной бюджета выбивались гигантские средства на горы быстро устаревающего оружия, на помощь «союзникам» - которые зачастую хуже явных врагов и, всякие военные авантюры вроде войны в Анголе и вторжения в Афганистан…
И что в итоге?
А в итоге хроническое отставание по уровню жизни, полная дискредитация социализма – как самого передового и прогрессивного общественно-политического строя, сокрушительный идеологический крах и распад страны на отдельные бантустаны – враждующие меж собой.
Смею предположить, что точно такое же произошло бы в случае ненападения Германии на СССР: тысяч по пятьдесят (а то и все сто!) кое-как сделанных танков и деревянных самолётов и, вконец обнищавшее - готовое от безнадёги на всё, население.
Что сцука характерно – особой разницы нет – одна «клика» или их с десяток: все одинаково будут тянуть бюджетное «одеяло» на себя. Но в первом случае «одеяло» останется целым, а во втором – разорванном на куски.
Народу конечно, хрен редьки не слаще: ноги всё равно будут мёрзнуть, а в неприкрытую «дупу» - сквозить…
Что делать?
Наиболее разумно на мой взгляд было устроено в Третьи Рейхе - чтоб он сегодня же сгорел: «Вермахт» и «Войска СС», это словами Штерна - две «клики», не на жизнь – а насмерть соперничающих за «место под Солнцем». А ведь есть ещё Люфтваффе, Кригсмарине…
В принципе, в этом направлении я уже двигаюсь.
Части и соединения Пограничных войск СССР и Войск охраны тыла, общевойсковые генералы не смогут взять и просто так бросить на пулемёты, как дивизии НКВД в «реальной истории». Они им подчиняются на вверенном участке фронта, конечно… Но настолько-постольку, ибо созданы с определённой целью и имеют своим собственные задачи.
Наконец, ещё создаётся Красная Гвардия – добровольческие формирования, подчиняющиеся непосредственно мне – как Председателю Президиума Верховного Совета СССР.
Наконец-то Славин подал голос, выводя меня из состояния глубокого размышлизма, окрашенного в «песТсецтимические» тона:
- Как-то раз я слышал от Вас, товарищ Сталин: «Если какой-то процесс нельзя предотвратить, его надо создать самому и затем возглавить».
Дарю ему ещё один афоризм из XXI века:
- «Инициатива имеет инициатора». Вот Вы его и возглавьте!
Тот озадаченно на меня глянул, но отнекиваться не стал:
- Я подумаю, как это можно сделать.
Завершая на сегодня разговор на эту тему:
- Ну, а пока будете «думать», приставьте к генерал-полковнику Штерну одну из ваших самых перспективных «ночных кукушек». После завершения операции, разумеется.
Знаю: женат, двое дочерей…
Но жена и дети далеко, а например «студентка, комсомолка и…». Эээ… Кто там у него из «самых перспективных»? Внештатная сотрудница «Комсомольской правды» и «просто красавица» - всегда рядом и готова в любой момент взять… Хм,, гкхм…
Интервью.
Понимающе кивает:
- Будет исполнено.
Хотел было позвонить Пономаренко, чтоб всех «учеников» - командиров учившихся в Германии, взять под особый контроль «Особых отделов» товарища Абакумова… Но тут опередив мои самые ближайшие намерения, звонит из приёмной Всеволод Николаевич Меркулов - мой «походно-полевой Поскрёбышев»…
«Секретарь-референт Председателя Совнаркома СССР», то бишь:
- Товарищ Сталин! Звонил товарищ Шейнин и просил передать: выездной группой Следственного комитета найдены останки жертв Выборгской резни восемнадцатого года. Так что Вас ждут на месте эксгумации.
Напомню – лучший советский следователь Лев Романович Шейнин возглавляет Следственный комитет (СК) при Президиуме Верховного Совета СССР, который занимается фактами геноцида советских военнопленных во время Советско-польской войны 1919-1921-го годов и мирного населения во времена финской Гражданской войны 1918-го года.
Сожалея, что не успел попить чая, спрашиваю:
- «Псов демократии» уже оповестили?
- Да! Журналисты и репортёры – от нашего Совинформбюро и иностранных агентств, вот-вот будут на месте.
- Моя речь готова?
Впрочем, мог бы не спрашивать – у товарища Меркулов всё и всегда готово и, когда только спит?!
Посмотрев на часы:
- Ну что, товарищ Славин? Поедем, выступим перед общественностью.
Глава 8. Последний ультиматум.
Петербургская социал-демократическая газета «Новая жизнь», статья под названием «Расстрелы русских граждан в Выборге» (май 1918 г.):
«Сбежавший из Выборга И.А. Нилов подтвердил, что насилие над русскими началось в Выборге 28 апреля. Убивали мужчин, женщин, детей. На его глазах убили двух школьников 14-ти и 15-ти лет. Многих русских офицеров и военных расстреляли. Свидетель видел, как перед расстрелом истязали бывшего солдата, отрезав ему уши и нос…
…По словам свидетеля, всего погибло около 600 человек. Насилие против русских в Выборге прекратилось лишь после прибытия консула Великобритании. Согласно другим свидетелям, на территории Терийоки и Оллила также были проведены соответствующие казни».
«Выборгские расстрелы проводили с особым размахом. Жители города рассказывают, что тела расстрелянных русских полностью покрыли крепостные валы. Прибывшие чиновники ликвидационного отделения сообщили, что видели в сараях более сотни тел, сложенные в три ряда. Все это были тела расстрелянных русских. Среди убитых было особенно много офицеров. По слухам, расстреляли более тысячи человек. Белогвардейцы говорили, что расстреливали не всех, и если бы они точно выполнили приказ, убитых было бы намного больше».
Финский красногвардеец Арво Ниеминен:
«Мы пришли во двор выборгской центральной казармы, которая являлась одним из пунктов в шествии заключенных. Во дворе нас было, по меньшей мере, тысяча мужчин. Нам приказали выстроиться в ряды так, чтобы между ними можно было ходить, и после этого начался первый допрос. Между рядами с кровожадным видом сразу начали ходить егеря или кто они там были. В руках у них были большие маузеры, и они покрикивали строгим голосом, что бы русские вышли вперед. Русских не помиловали и расстреляли сразу без следствия».
Из книги мемуаров финского белогвардейца Вилье Вильела, опубликованной в 1919 году:
«Первая картина, которая возникла перед нашими глазами на следующее утро, когда мы шли из наших, расположенных на Нейтсютниеми квартир к Абоскому мосту – это большие груды трупов в углах нескольких рвов. Мы рассмотрели тела поближе. Там были люди разных приходов, бродяги и хорошо одетые джентльмены, русские гражданские лица и солдаты, женщины из батальона смерти и жены финнов и русских. Местами тела были свалены в груды, места ми сложены в один ряд. Позы были самые разные. Кто лежал на спине, раскинув руки и ноги, кто на животе. Одни лежали на боку, обняв соседа, у других были видны только ноги, у третьих головы. Повсюду была кровь и покалеченные части тел. У многих была проломлена голова, у некоторых и другие части тела. Одни странно скрючились в предсмертной агонии, других смерть настигла внезапно. Когда я с чувством некоторого облегчения вышел из этого могильника (зрелище само по себе было неприятное и отвратительное), помню, что подумал о том, что было так, как должно было быть. Они заслужили свою судьбу, как мужчины, так и женщины, как финны, так и русские».
Заявление, сделанное Главнокомандующим финской армией Густавом Маннергеймом по поводу Выборгской резни (Ставка в Миккели, 12.05.1918 г.):
«Пресса, особенно русская, распространяет слухи о том, что в связи со взятием города, в Выборге убивали невинных людей. Вследствие этих слухов сообщаю, что в некоторых случаях жертвами стали не участвовавшие в сражениях лица и те, которые во время уличных боев, несмотря на явную опасность, находились вне дома. В связи с этими случаями начато серьезное расследование, в ходе которого выяснится, было ли в пылу боя излишне применено насилие. Если это окажется правдой, виновных накажут».
Карл Улоф Талльгрен, финский политик, государственный деятель, Председатель Шведской народной партии (предположительно 1933 год):
«Жертв было много. В общей неразберихе на улице, когда перемещались большие массы людей, едва ли обращали внимание на этих арестованных русских, считая их пленными красногвардейцами. Пока мы в городе прославляли освободителей, они погибали. Их расстреливали из винтовок между крепостными валами у дороги, ведущей на Нейтсютниеми. Потом эту постыдную кровавую баню прекратили. Говорят, генерал Маннергейм назвал ее позорным пятном в истории освободительной войны. Наши историки охотно ее игнорируют, стыдясь, но кровавые воспоминания живут в сердцах тысяч русских. В убитых они видят мучеников своей поруганной, но великой и святой России.
Опасный посев!
Господи, защити, чтобы нам никогда не пришлось пожинать его плоды»31.
И.В. Сталин финскому дипломату Паасикиви Ю.К. на московских переговорах в октябре 1939 г.:
«Вы, финны – странные люди. Ваша ненависть к царю была вполне понятна, но вы без всяких причин перенесли вашу ненависть на Советский Союз. Не думаете ли вы, что царская Россия вела бы с вами такие переговоры? Совсем нет»32.
Всякая гражданская война является братоубийственной и следовательно – жестокой и кровавой: брат бата в плен не берёт, ибо под одной «крышей» им не ужиться.
Красные финны не были в этом ряду каким-то счастливым исключением - по поводу и без него расстреливая своих идеологических противников.
Но ответный – белый террор, превзошёл красный на порядок!
Апофеозом разгула жестокости стала резня в Выборге, до лета восемнадцатого года имевшего большой процент русского населения – встретившего, кстати, белофиннов цветами – как освободителей от «комиссарского ига». Там были не только местные русскоязычные жители, но и сбежавшие из Петрограда царские офицеры, чиновники и прочие «бывшие» - которым стало неуютно жить после наступления эпохи «диалектического материализма» на просторах бывшей Российской Империи.
В ответ на цветы, финские егеря и партизаны-шюцкоровцы - устроили такую резню, что и средневековые турки бы позавидовали!
Рисунок 13. Выборгский замок - место массового расстрела русских в Выборге 29.04.1918 года.
«Освободители» убивали мирных горожан, всех - кто не разговаривал по-фински.
Сперва прямо на улицах, затем сперва задержанных, после короткого допроса и пародии на суд, хотя бы и военно-полевой - в бывших армейских казармах или в крепостном рву: как рабочих или ремесленников - так и офицеров, чиновников, промышленников, лавочников, священников, семинаристов и гимназистов. В общую расстрельную яму легли как русские жёны финнов - так и финские по национальности жёны вместе с русскими мужьями.
Под раздачу попали не только русские и вообще славяне, но и евреи, татары… Даже два итальянца, Бог весть как очутившиеся в тех негостеприимных краях.
Характерно, что про Выборгскую резню я ещё «там» прочитал не из трудов советско-российских историков, а из…
Из финских!
Из книги Ларс Вестерлунд «Мы ждали вас как освободителей, а вы принесли нам смерть». Нашим же историкам, на смерти соотечественников глубоко насрать, они такие книги не пишут.
Уже после двух советско-финских войн, на одном из мест массовых захоронений жертв террора был поставлен памятник с надписью…
«Здесь лежат финские красногвардейцы, мужественные борцы за дело трудового народа Финляндии, расстрелянные финскими белогвардейцами и германскими интервентами в апреле-мае 1918 года. Вечная слава героям!».
Этот памятник поставили уцелевшие красные финны…
Своим мёртвым!
Своему Маннергейму в Петербурге установила памятную доску с барельефом и российская власть, под одобрение либерально-демократической общественности.
Про русских (украинцев, татар, евреев, итальянцев и прочих) было благополучно забыто.
Сколько было уничтожено в результате этнических чисток в Выборге и в целом по стране определить невозможно. До революции в Финляндии проживало до двухсот тысяч «инородцев»… После Гражданской страны, население стало мононациональным, если не считать шведов, конечно, карелов и прочих «лопарей».
Что случилось с русскоязычными: выехали они из страны, или были уничтожены «белыми и пушистыми» финнами?
Очень хочется верить, что большинство всё же удалось спастись…
***
Во время «реальной» Продолженной войны, войска Финляндии к декабрю 1941-го года, оккупировали практически всю нынешнюю Республику Карелия и даже часть современной Вологодской области. Города Питкяранта, Олонец, Суоярви, Петрозаводск, Кондопога, Медвежьегорск и другие.
Далее вступил в силу «Приказ №132» от 8 июля 1941-го года, подписанный лично К.Г.Э. Маннергеймом, «Пункт 4» которого гласил:
«К восточным карелам надо относиться дружественно, но осторожно. Русское население брать в плен и направлять в концентрационные лагеря».
Сказано – сделано!
На «освобождённых» от большевиков территориях тут же было создано 14 концлагерей (из них шесть в Петрозаводске) для гражданского населения, 34 трудовых лагеря, 42 роты для военнопленных и 10 тюрем. Что вполне сравнимо с числом подобных «учреждений» на территории Рейха и оккупированным им стран. На конец года в них находилось свыше двадцати тысяч гражданских обеих полов и всех возрастов – примерно 27 процентов от всего гражданского населения, находящегося в оккупации33.
Только вдуматься:
Четверть населения в концлагере…
Гитлер, о таких «показателях» даже не мечтал!
Рекорд – достойный «Книги Гиннеса».
Рисунок 14. Русские дети в одном из финских концлагерей смерти в Петрозаводске.
Нет, нет, нет и ещё раз нет!
В этот раз - никаких массовых расстрелов, повешений и других ужасов… И тем более - газовых камер с «Циклоном Б», крематориев с высокими трубами.
Всё гораздо проще и прозаичней.
Условия «несовместимые с жизнью» – людей практически не кормили, но заставляли работать на тяжелых работах по многу часов и в результате свыше половины (14 тысяч) погибло ещё до весны 42-го года. Оставшихся спас крах «Блицкрига» и дикая нехватка рабочих рук в Финляндии, превысившей свои мобилизационные возможности.
В отношении советских военнопленных обращение было ещё более зверским, хотя казалось бы - куда уж более!
20 апреля 2020-го года (эко, когда хватились!) «Следственный Комитет РФ» возбудил уголовное дело по статье 357 УК РФ «Геноцид», издав такую вот формулировку:
«Свыше семи тысяч военнопленных было зарыто живьем, умерщвлено в газовых камерах и расстреляно».
Ответом от российского правительства было что?
Правильно: установление на одной из улиц Петербурга памятного барельефа с бюстом Главнокомандующего финской армии - Густаву Маннергейму.
Мда… Если и было в мировой истории что-то ещё более циничное, то я его не знаю.
***
Гнетущее зрелище!
Приказал городским властям привести могилы в порядок:
- Мы до тех пор существуем как народ, пока помним о своих мёртвых.
Под наведёнными объективами фото- и кинокамер, сняв шапку и склонив голову, прошёлся вдоль разложенных на брезенте останков жертв финской солдатни – целые и раздробленные кости, простреленные черепа…
Жуть!
Выслушал краткий доклад Льва Шеинина:
- Останки принадлежат не менее чем трёмстам жертвам. Возраст самых молодых – около двенадцати-тринадцати лет.
Постояв с минуту со склонённой головой над останками двух подростков, выступил с короткой речью перед журналистами – как нашими, так и иностранными, завершив её такими словами:
- Такие преступления называются одним коротким ёмким словом – геноцид. Они не имеют срока давности и, виновные в нём должны быть обязательно наказаны. Иначе геноцид повторится. В другом месте и в другое время – но обязательно повторится. И кто даст гарантию…
Показываю на останки:
- …Что его жертвами не станут ваши дети, внуки или правнуки?
После паузы прямо-таки «по Станиславскому»:
- Чтоб такое преступление не повторилось, во имя наших потомков…
Махнул рукой, как бы отсекая голову у мифического Змея Горыныча:
- …Зло должно быть наказано!
Опомнившись, журналисты шустро застрочили карандашами по блокнотам – репортёрские магнитофоны с микрофонами ещё не получили широкого распространения.
Опять же под объективами фото- и кинокамер, подошёл к главе Следственного комитета (СК) при Президиуме Верховного Совета СССР - Льву Романовичу Шейнину и, спрашиваю:
- Каковы предварительные итоги следствия? Определён ли круг подозреваемых? Я имею в виду не простых солдат – а тех, кто командовал этим зверством?
Не промедлив, тот отвечает:
- Выборг брала Восточная группа войск под командой бывшего царского генерал-майора Эрнста Левстрема. Без особого сопротивления брала, заметим - которым можно было бы хоть как-то объяснить такую звериную жестокость, проявленную к мирным жителям и военнопленным уже после взятия города. Он же - Эрнст Левстрем, был Комендантом Выборгской крепости во время массовых внесудебных расправ на её территории. Поэтому, это – первый подозреваемый.
- К сожалению, допросить его не получится - этот человек умер в тридцать седьмом году.
Помолчав, продолжил:
- Но остались его подручные. Это…
Председатель Следственного комитета (СК) достаёт из имевшейся при нём папочки списочек и водрузив на нос очки, читает:
- …Начальник штаба Выборгской крепости полковник Александер Тунцельман.
- Первый комендант Выборга - Густав Адольф Финне.
- А также непосредственные руководители массовых убийств: Командир полка «Вааса» - майор Мартин Экстём.
- Командующий Партизанским полком (батальоном) «Каяни» лейтенант Элья Рихтниеми.
- Командир Выборгского щюцкора - Микко Турунен (Туурнио).
- Командир 27-го егерского батальона - лейтенант Ялмар Фридолф Стрёмберг, ныне известный как генерал Ялмар Фридолф Сииласвуо…
Услышав последнюю фамилию, репортёры и в первую очередь западные, оживились:
- «Генерал Ялмар Фридолф Сииласвуо»? Неужели, это тот самый – кто командовал «Бригадой Сииласвуо» во время Зимней войны?
Его биография стандартная для финского генерала: родился ещё во времена Российской империи в интеллигентной – пробу ставить некуда, семье. Получив хорошее образование, после начала Первой мировой войны он добровольно вступил в Кайзеровскую армию и после соответствующей военной подготовки, разумеется, учувствовал в боях на Восточном фронте. «Военная подготовка» видать была довольно качественной, отчего Ялмар уже под Ригой стал офицером.
Затем участие в финской Гражданской войне на стороне белых - где он как командир 3-го егерского батальона, отличился как минимум дважды: торжественным парадом по случаю взятия Хельсинки и Выборгской резнёй.
Во время Зимней войны, руководя 9-й пехотной дивизии финской армии (в западной прессе, это соединение чаще называли «Бригадой Сииласвуо»), командование которой состояло из ветеранов вышеупомянутого 27-го финского егерского батальона - он не только успешно противостоял целой советской 9-й общевойсковой армии, но и разбил две стрелковые дивизии из её состава - 44-ю и 143-ю.
За что получил звание генерал-майора.
Его пехота – егеря, почти не имея тяжёлого вооружения, но зато хорошо умея ходить на лыжах - захватила столько стволов артиллерии и боеприпасов к ним, что в битве уже против 54-й стрелковой дивизии, смогла выпустить три с половиной тысячи снарядов и мин…
Такое явление будет происходить и во время «реальной» Великой отечественной войны и происходить не раз: благодаря нашему генералитету и его «особой одарённости», советский военно-промышленный комплекс работал сразу на обе стороны.
…Правда в этот, «трофейная артподготовка» не помогла: хотя и окружённое, но это соединение смогло удержаться на своих позициях до окончания войны.
Насколько известно по данным нашей разведки (из «Послезнания» мне совершенно нечего почерпнуть) в данный момент генерал-майор Ялмар Фридолф Сииласвуо командует финскими войсками в северной Карелии - III корпусом, в который входят 6-я и 3-я пехотные дивизии. И он будет очень серьёзным противником нашему генералу Попову - командующему Армейской группой «Карелия».
Под магниевыми вспышками фотокамер Лев Романович Шейнин твёрдо отвечает:
- Да! Это тот самый Ялмар Фридолф Сииласвуо.
Среди журналистской братии, в основном англоязычной, тотчас зашелестело:
- «Bloody Butcher»!
Я внутренне усмехнулся:
Прямо на моих глазах, произошёл процесс превращения героя в обыкновенного мудака!
Теперь эта кличка – «Кровавый мясник34», будет преследовать генерал Сииласвуо не только при жизни - но и после неё. И обошлось это мне…
Всего ничего, если сравнивать с теми средствами, которые ещё не стрелянные Реципиентом «Старые» большевики из «Ленинской гвардии» - впулили в Мировую революцию, которая не случилась.
Сущие копейки!
Моя цель не такая амбициозная и «работать» я предпочитаю с демократической прессой, а не с компартиями. Естественно, не напрямую, а через всякие там «юридические конторы» и «благотворительные фонды»…
Дорого обходится?
Конечно!
Но и результат соответствующий: «бело-пушистая» Финляндия, буквально на глазах западного обывателя - превращается в злобно-вонючего скунса, которого и придушить не грех. И сегодняшнее интервью на месте эксгумации жертв Выборгской резни – лишь последний гвоздь в крышку гроба, в котором будет похоронена финская репутация как миролюбивого и демократического государства…
А может предпоследний: последний «гвоздь» будет вбит лично Карлом Маннергеймом. По крайней мере, я на него очень сильно надеюсь и всеми силами «помогаю» принять такое решение.
Естественно, на пустом месте ничего не делается. Как и против течения не выгрести.
Справедливости ради надо заметить: деньгами на Западе можно добиться многого - но далеко не всего.
Если б я к примеру (естественно, предварительно хорошенько сбрендив) решил бы изменить западное общественное мнение про Гитлера - то все мои бы потуги оказались тщетными, несмотря на весь золотой запас Союза ССР.
А в данном случае – лишь плыви себе не торопясь по течению, слегка корректируя курс!
Своим дрейфом в сторону Третьего Рейха, финские политики сами всё делают.
Представим в воображении такую картину…
Всю ночь проведший в бомбоубежище представитель британского электората (а то и истеблишмента), раскрывает утром газету и воспалёнными глазами читает, к примеру, о том - сколько шведской железной руды транзитируется через Финляндию в Германию…
Статья вроде нейтральная, в ней нет никаких призывов, но какую реакцию она может вызвать?
Только одну!
Британский джентльмен с бешенством комкает газету и швыряет её в урну со словами:
«Жалко, что Сталин не завершил начатое в тридцать девятом году!»,
И на второй план отходит как-то, что Советский Союз сам поставляет в Германию многие виды сырья… Ибо нет у Гитлера столько золота, чтоб устами британских журналистов, напоминать британскому читателю об этом.
Не мог не подумать со злорадством:
«Нищеброд усато-бесноватый! Куда ты против меня щемишься?».
А на следующее утро (или, через неделю – не важно) он читает, что Финляндия не только транзитирует через свою территорию - но и поставляет в Третий Рейх древесину, медь, кобальт, молибден, никель… И с пояснениями – для чего нужен каждый вид сырья и какое значение он имеет для военной промышленности.
И не проспавшийся… Хм, гкхм… И не выспавшийся британский джентльмен, скрипит зубами:
«Этот чёртов «Месье Ж'Айм Берлин» («мистер Я люблю Берлин» - прозвище британского премьер-министра Чемберлена, данное за политику умиротворения Гитлера) не дал Сталину додавить этих чёртовых финнов!».
А в следующий раз он читает, что ещё в августе 1940-го года между Германией и Финляндией подписан договор «О транзите» - согласно которому, через последнюю осуществляется снабжение частей Вермахта, Люфтваффе и Кригсмарине, находящихся в Норвегии… И как бы между прочим, упоминается что именно с аэродромов в Норвегии, осуществляются налёты на северную часть Британских остовов. А базирующиеся в норвежских портах «у-боты35» - топят британские торговые суда и военные корабли. И именно на март 1941-го года приходится начало наиболее успешных действий «волчих стай» адмирала Денница, когда счёт потопленного британского тоннажа просто зашкаливал…
И принявший «на грудь» британский джентльмен, вместе с другими британскими джентльменами бежит к финскому посольству и кричит там что-то обидное. Затем к советскому, где скандирует:
«Мистер Сталин, да сверни уже ты им шею!».
Ну и наконец, к своему родному парламенту, где требует от «Винни» объявить Финляндии войну.
А когда британский джентльмен узнал, что никель в Финляндии добывает и поставляет в Рейх англо-канадская фирма «Монд Никель»…
Впрочем, мой «друг» Винни не стал дожидаться когда собравшись в массовом количестве у стен Парламента, британский джентльмен станет требовать его отставки. И начались трёхсторонние переговоры об уступке контрольного пакета акций вышеупомянутой компании Правительству СССР.
Ох и цену залупили, сцуки…
Одно слово – капиталисты!
За океаном всё оказалось ещё проще!
Репутацию финнам подмачивать не надо было: она уже была давно подмочена - от слова «ещё до нас».
Хотя и довольно-таки немногочисленные представители финской диаспоры в Штатах, пользуются репутацией конченных отморозков – ещё хуже сицилицев, иль положим ирландцев.
А об политической ориентации «финников», среди американцев даже ходит такая популярная шутка:
«Компартия США - это семьдесят процентов финнов, двадцать негров и десять - агентов ФБР36».
Поэтому никого особенно убеждать не надо было, что в ответ на предоставление Финляндии независимости революционной Россией, горячие финские парни устроили резню русских - имевших за собой одну лишь вину: в недобрый час оказались на территории вновь образованного «незалежного» государства.
Конечно, американский джентльмен не требовал от своего «красного» Рузвельта объявить финнам войну…
Его же не бомбили!
Но я твёрдо уверен, что он точно также не станет требовать введения нового «Морального эмбарго» (старое то, уже отменено), если «Дядя Джо» - прозвище Реципиента в Штатах, введёт войска в Финляндию - для того, что бы наказать виновных в массовой резне и восстановить справедливость.
Затем, Председатель Следственного комитета (СК) при Президиуме Верховного Совета СССР, отвечал на вопросы советских и западных журналистов.
Первым был конечно же наш, от «Красной Звезды»:
- Товарищ Шейнин! А знал ли Главнокомандующий финской армией – генерал Маннергейм, о творящихся в Выборге преступлениях - совершённых его подчинёнными?
Кивнув в знак того, что понял вопрос, тот отвечает:
- Не мог не знать. Ведь убийства начались 29-го апреля – в день взятия города финскими войсками и продолжались до 3-го мая. До этого же времени, трупы лежали на крепостном валу, на территории так называемого «Собачьего кладбища» за чертой города (там ранее горожане закапывали умерших домашних животных) и, просто на улицах. Лишь потом их разрешили хоронить родственникам.
- Следствию известно, что примерно в это же время – с тридцатого апреля по первое мая, Маннергейм посетил Выборг, где участвовал в параде в честь взятия города. Следствию так же известно, что он был свидетелем по крайней мере одного убийства - когда неподалёку от заведения «Сеурахуоне», тридцатого апреля вечером, финские егеря застрелили финского же композитора Тойво Куула.
Репортёры схватились за карандаши:
- Причина конфликта?
- Версия следствия - из-за жены. Алма Силвентойнен родилась и выросла в Санкт-Петербурге и видимо плохо говорила по-фински.
Завершая ответ, Шейнин особо подчеркнул:
- Следствию также известно, что подозреваемый Карл Маннергейм не предпринял никак мер – ни к тому, чтобы остановить совершаемое беззаконие, ни к тому чтобы провести расследование и наказать виновных.
Не без капли дерьма в бочке с мёдом, конечно. Дождавшись с протянутой рукой своей очереди, представитель шведских средств массовой информации, скептически вопросил:
- А откуда всё это «Следствию» известно…?
И с явным намёком на останки жертв, сволочь конченная, ехидно предположил:
- …«Свидетелей» опросили?
Швеция – вот самый яркий пример того, что за деньги – даже большие деньги, в демократической стране не купишь всего, что душа пожелает. Русофобия, пожалуй - там была сильней, чем даже в Финляндии. И мало того: финская русофобия имеет шведские корни и, из Швеции же - подпитывается всю историю советско-финских отношений.
Хотя, конечно, кое в чём эта гнида была права.
Перед взятием Выборга (по-фински «Виипури») из него вглубь Финляндии было эвакуировано всё население. Так что действительно: кроме костей мёртвых - никаких свидетелей у Следственного Комитета при Верховном Совете СССР, не осталось.
Но его Председатель легко парировал этот вопрос, я аж внутренне зааплодировал:
- Хотя останки жертв Выборгской резни - тоже о многом могут «рассказать», но всё же большинство сведений, фактов и улик, Следствие получило из письменных источников. Из газетных статей - опубликованных «по горячим следам» и из опубликованных позже мемуаров свидетелей или даже участников событий.
Швед, всё никак не мог угомониться:
- Кто поверит статьям в большевицкой прессе?
Лев Романович мягко, как в разговоре с дурачком:
- Почему же «в большевицкой прессе»? Весной восемнадцатого года, в Советской России ещё выходили социал-демократические и прочие оппозиционные Советской власти газеты. Например, Петербургская «Новая жизнь». Об событиях в Выборге также писала международная пресса, в частности шведская «Хювюдсбладе». Наконец, о присутствии Маннергейма в городе во время описываемых событий, мы узнали из его же интервью, данного в двадцать девятом году.
Швед «завял, потух и слился» – как сказали бы в «моё время». И больше не «отсвечивал».
***
Оставив Михаила Дмитриевича Бонч-Бруевича обустраивать Ставку Верховного Главнокомандующего в Выборге и заниматься другими делами по подготовке к Продолженной войне, я в тот же день перелетел в Ленинград - где вместе с руководством города посетил производственные помещения акционерного общества с ограниченной ответственностью (кооператива) «Юпитер».
Первая так сказать «ласточка» социалистического производства!
Имел долгую и продолжительную беседу с его Председателем совета акционеров - Фёдором Арсеньевичем Пожаровым. В конце онной, тот сияя как новый двухгривенный:
- Иосиф Виссарионович! Вы как будто специально подгадали.
Делаю вид, что ни об чём не догадываюсь:
- А что такое?
На самом деле я ничего не «подгадывал», а точно знал от капитана Славина – курирующего этот проект.
Но лично услышать от автора… Точнее от исполнителя этого проекта, тоже не помешает:
- На сегодня назначены первые стрельбы из пистолета-пулемёта вашей конструкции.
Мягко поправив:
- Конструкции «Юпитера». А так как Вы его возглавляете, товарищ Пожаров, то по существующим правилам, он будет называться ППП-41 – «Пистолет-пулемёт Пожарова, образца 1941 года»…
Делаю вид, что приятно удивлён:
- …Уже в металле?! Очень раз, что не ошибся в Вас, Фёдор Арсеньевич!
Посмотрев на часы:
- Ну, что ж… Время есть, давайте пройдёмте в тир, товарищи.
Новый пистолет-пулемёт - который не идёт на замену штурмовому ППШШ-41, а будет его бюджетным «довеском», на всех сопровождающих меня военных товарищей - произвёл впечатление внешним ультрасовременным дизайном и «прикладистостью». По их словам:
В руках он «сидел» как влитой.
Внимательно рассмотрев ППП-41, разобрав-собрав, Нарком обороны СССР маршал Кулик удовлетворённо заметил:
- Ни одной фрезерованной детали!
Меня и военных товарищей впечатлило то, что автомат при стрельбе очередями практически «не дрыгался», вследствие этого - кучность была «как у Максима». На соответствующем расстоянии, конечно. Естественно, это благодаря «наезжающему» на ствол свободному затвору – как у будущего израильского УЗИ.
Как и из того, из пистолета-пулемёта кооператива «Юпитер» - можно было стрелять одной рукой, как в голливудских видосах-боевичках, что я и продемонстрировал.
Но вот надёжность…
Надёжность подкачала – частые задержки, перекосы патронов и прочее. При длительной стрельбе, автомат вообще клинил.
Впрочем, присланные мне Черчиллем СТЭНы - целый ящик, напомню, тоже редко когда достреливали магазин до конца.
Издержки массового производства военного времени!
И, тот и другой пистолет-пулемёты – ещё «сырые». Их ждёт долгий период доводки конструкции и отладки технологического процесса.
Поэтому в ответ на оправдания заикающегося Пожарова, я лишь с понимающей улыбкой похлопал его по плечу:
- Ничего, ничего… Учитывая, что Вы всего лишь месяц как конструктор-оружейник, это просто потрясающий результат.
После кооператива «Юпитер», я побывал на бывшем авиационном заводе «Завод № 23», ныне входящем в Наркомат судостроения СССР. Там соответственно обычаю, я разбил об один из носов боевого многоцелевого катамарана бутылку шампанского, назвал головной корабль «Натиском», поздравил руководство и коллектив предприятия с первенцем, толкнул короткую речь и не дождавшись спуска на воду, уехал…
Ага, дождёшься его!
Это надо ждать до вскрытия Финского залива ото льда. А это событие, в этом году припозднится: очень суровая зима и лёд нарос толщиной более метра. Да и судя по «Послезнанию», весна будет затяжной и холодной…
Побывал на «Заводе № 190» (более известном как «Судостроительный завод имени Жданова» или же «Северная верфь»), где присутствовал на закладке новой, крупной партии базовых тральщиков «Проекта 58», более известных как «Фугас». Программа строительства «Большого флота» отменена, за счёт этого - едва ль не на порядок увеличено производство «малого флота» и такие универсальные корабли, как тральщики - занимают в нём одно из важнейших мест.
До «реальной» Великой отечественной войны РККФ успел получить 38 тральщиков этого типа.
И это было катастрофически мало!
Особенно здесь – на Балтике.
Теперь мной поставлена задача: такое же количество – должно быть построено до 22 июня 1941-го года.
И оно – это «количество» построено будет!
Кроме этого столько же, или даже больше - но в варианте эскортного корабля, «Фугасов» будет построено в Молотовске (Северодвинске) для защиты полярных конвоев.
За счёт чего?
В первую очередь за счёт максимального упрощения конструкции. Только самое необходимое. Лишь бы корабль плавал и выполнял свои основные функции.
Ну и во вторую очередь – за счёт широкой кооперации между судостроительными предприятия страны.
Здесь же, на отдельном участке, питерские корабелы успешно осваивают сварку бронекорпусов для тяжёлых танков КВ с уже литым «щучьим носом», толщиной 120 миллиметров. Такая же история (или примерно такая же), происходит и на других судостроительных предприятиях Северной столицы – «Заводе № 370» («Охтинские верфи», «Охтинское адмиралтейство», «Петрозавод»), на «Завод № 363» (Средне-Невский судостроительный завод)…
И ещё кое-где.
Буквально на часок заскочил на головное предприятие Производственного объединения «Северные машиностроительные заводы» (ПО «Севмаш») - Кировский танковый завод, пообщался с его Генеральным директором - Николаем Всеволодовичем Барыковым и, убедившись своими глазами, что у него всё в порядке – относительном, конечно, уже в вечерних сумерках вылетел в Москву.
В Первопрестольной меня ждало долгожданное известие: переговоры советских представителей с руководством англо-канадской компании «Монд Никель» завершились успешно и что самое главное – как раз вовремя и, теперь акции её дочернего предприятия в Финляндии – «Петсамон Никкели», принадлежат СССР.
Конечно, СССР стал беднее на четырнадцать миллионов долларов37 (тех долларов!). Но зато он теперь владеет тем, чего у него не было – месторождением никеля с очень богатым содержанием. Ну и появился хороший повод, «наехать» на финников уже по-настоящему.
В субботу 29-го марта с утра, я вызвал в Кремль Главу Финляндской дипломатической миссии Юхо Кусти Паасикиви. Нет, не в свой кабинет – как при обычной «задушевной» беседе. Его, секретаря, переводчика и двух работников миссии, встретил комендант Кремля, который провёл их в большой – похожий на длинный коридор рабочий кабинет Заведующего Департамента иностранных дел СССР Вышинского Андрея Януарьевича, доставшийся тому от Молотова.
Там, за соответствующему кабинету длинным, покрытом зелёным сукном столом, финнов уже ждал ваш покорный слуга, с сидящим по правую руку Вышинским, заведующим протокольным отделом Департамента иностранных дел Барковым и другими официальными лицами.
После «официальной» же части, Вышинский чётким, твёрдым и решительным языком предъявил финской стороне претензии и в письменном виде вручил господину Паасикиви ультиматум.
На лице моего друга Юха, сквозь маску дипломатической невозмутимости, непроизвольно появилось уже хорошо знакомое мне выражение:
«Опять ультиматум? Да сколько ж, можно…?».
Как бы отвечая на выражение лица Главы Финляндской дипломатической миссии, с самой доброжелательной улыбкой говорю:
- У меня есть все основания считать, господин Паасикиви, что это будет последним ультиматумом моей страны к вашей.
В ультиматуме - категорическое требование в течении трёх дней освободить никелевый рудник Колосъйоки в Петсамо, ибо он полностью переходит под контроль советской стороны.
Финский дипломат удивлённо поднял брови:
- Всего три дня?
В этот раз, я был безапелляционен:
- После предыдущих проволочек, три дня – это ещё очень большой срок.
Но главное, даже не это…
Требование о создание в течении тех же трёх дней совместной советско-финской комиссии по расследованию геноцида 1918-го года в Выборге.
Полный доступ предстателям Следственного Комитета при Верховном Совете СССР к архивным документам того времени.
Обеспечение возможности допроса следователями из СК ВС СССР, главных подозреваемых в преступлениях против человечности. И первым в списке подозреваемых стоял:
«Карл Густав Эмиль Маннергейм».
В завершении встречи, Глава дипломатического ведомства СССР, как железом гремя:
- …Если все законные требования Советского Союза не будут удовлетворены в полном объёме - то начиная с нуля часов 1-го апреля, наши страны будут официально находиться в состоянии войны.
Глава 9. Накануне.
Из книги бывшего финского посла в СССР Паасикиви Юхо Кусти. «Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.»:
«Показывая на карте, он (Молотов. Авт.) сказал: «В 1919 году Юденич напал на Ленинград через южное побережье Финского залива. В том же году английский флот, используя в качестве базы остров Койвисто, совершил нападение на Кронштадт, при этом было потоплено два русских крейсера. Мы хотим сделать так, чтобы подобные сюрпризы в будущем были невозможны. Что Вы думаете об ограниченном локальном договоре о взаимопомощи для обороны Финского залива? Речь идёт о защите фарватера в Финском заливе и базе, подобной Гибралтару…
…Нас интересует вопрос о том, как можно было бы эффективно обеспечить безопасность Финского залива. Можете ли вы предоставить нам в аренду на 30 лет часть вашей территории в западной части Финского залива? Вы ведь предоставили Англии никелевую концессию сроком на 99 лет в районе Петсамо - на территории, полученной от России по Тартускому мирному договору».
И.В. Сталин на совещании по итогам Зимней войны. Весна 1940 г.:
«...Ленинград представляет процентов 30—35 оборонной промышленности нашей страны и, стало быть, от целостности и сохранности Ленинграда зависит судьба нашей страны, но и потому, что Ленинград есть вторая столица нашей страны».
Из сообщения в Берлин посла Германии в Швейцарии Карела Кёхера (22 апреля 1940 года):
«Младшие офицеры [армии Швейцарии] втайне организуются, чтобы следить за командирами войсковых соединений: если в случае агрессии командир не окажет стойкого сопротивления противнику, он будет этими офицерами расстрелян на месте».
В субботу 29-го марта, лично проводив Главу Финляндской дипломатической миссии Юхо Кусти Паасикиви до аэродрома, я вернулся в Кремль, где выступил уже перед выпускниками военных училищ.
Точнее, перед делегациями от военных училищ.
Но стараниями Льва Мехлиса и его Инфорбюро, моя речь будет опубликована на самом низовом армейском уровне – в дивизионных газетах и, станет широко известна во всех Вооружённых силах СССР.
Как известно, выпуск 41-го – это последний в истории… В «текущей реальности», если быть точнее. Не «последний довоенный выпуск» - как можно ошибочно понять, а последний выпуск военных училищ вообще: эти военно-учебные заведения ликвидируются и отныне и надеюсь – навсегда, командный состав Вооружённых сил СССР будет подготавливаться прямо в частях и соединениях по принципу: «для себя, а не для дяди». То есть начальник, пославший подчинённого на учёбу с перспективой повышения в должности - будет с ним иметь дело после окончанием последним учебных курсов. Так что от явного дурака или «злоупотребляющего» сверх допустимой среднестатистической нормы - избавиться отфутболиванием на учёбу, больше не получится…
Только увольнять такого из рядов «непобедимой и легендарной»!
Ну, или направлять для перевоспитания в Штрафбат, что тоже – только приветствуется.
Командиры отделений (экипажей, расчётов и так далее) и взводов – будут готовиться в полковых (сержантских) школах, что в принципе уже и происходило до меня. И никто вроде бы не жаловался на такой кадровый подход… Теперь, по тому же принципу, из перспективных сержантов в дивизионных школах - будут подготавливать командиры рот и отдельных батальонов. Командиров полков и дивизий – в армейских школах…
Ну и так далее.
Большая же часть военно-учебных заведения преобразовывается в «Центры первоначальной подготовки личного состава Вооружённых Сил» (ЦППЛС ВС СССР).
Думаю, их преднаназчение понятно из названия: индивидуальная подготовка призывника. Срок «первоначальной подготовки» шесть месяцев, в военное время – три. После чего боец или с маршевыми подразделениями отправляется в войска (точнее, в учебные подразделения войсковых частей), или если у него обнаружились определённые задатки и соответствующее образование – в «Центры подготовки младших военно-технических специалистов» (ЦПВТС РККА), созданных на базе военно-технических заведений: артиллерийских, танковых и прочих.
Старший курс сухопутных военных училищ выпускается в войска младшими лейтенантами, младшему курсу присваивается звание «сержант» и, он остаётся при «центрах» в качестве так называемого «постоянного состава» - призванного как можно интенсивнее обучать новобранцев…
Или, официально говоря - «переменный состав».
Руководит всем этим делом Маршал СССР Тимошенко Семён Константинович – Командующий Резервной группой армий, с которым не забалуешь. Ну и Военный совет группы армий, состоящий из призванных в ряды Вооружённых Сил гражданских управленцев, имеющих немалый опыт.
Моя речь очень напоминала ту, что в «реальной истории» произнёс… Произнесёт…
Как сказать, то?
…Не произнесёт Реципиент 5 мая 1941-го года, перед выпускниками военных училищ:
- «…Действительно ли германская армия непобедима?
- Нет. В мире нет и не было непобедимых армий. Есть армии лучшие, хорошие и слабые.
- Германия начала войну и шла первый период под лозунгами освобождения от гнета Версальского мира. Этот лозунг был популярен, встречал поддержку и сочувствие всех обиженных Версалем. Сейчас обстановка изменилась.
- Сейчас германская армия идет с другими лозунгами. Она сменила лозунги освобождения от Версаля на захватнические.
- Германская армия не будет иметь успеха под лозунгами захватнической завоевательной войны. Эти лозунги опасные.
- Наполеон I, пока он вел войну под лозунгами освобождения от крепостничества, он встречал поддержку, имел союзников, имел успех.
- Когда Наполеон I перешел к завоевательным войнам, у него нашлось много врагов и он потерпел поражение.
- Поскольку германская армия ведет войну под лозунгом покорения других стран, подчинения других народов Германии, такая перемена лозунгов не приведет к победе.
- С точки зрения военной, в германской армии ничего особенного нет и в танках, и в артиллерии, и в авиации…».
Но имелись в моей речи и некоторые нюансы!
Например, откровением Божием для сидевших в зале младших лейтенантов, были такие мои слова:
- Если бойцы подразделения, или воинской части вынуждены совершать подвиг – значит их командир профессионально не компетентен, или просто преступник - вне зависимости от мотивов. У хорошего командира, умеющего организовать бой – бойцы и сержанты просто делают свою работу. Хотя и очень опасную, но именно работу!
Ещё одним из «нюансов» было то, что в конце речи я сказал:
- Почему же взяв практически под контроль всю Западную Европу, Гитлер не захватил маленькую Швейцарию - являющуюся европейским, а то и мировым денежным сейфом? Где под семью печатями, скрытые непроницаемой тайной - хранятся огромные финансовые средства из самых отдалённых уголков Земли…?
- …Не нуждается?
Смех в зале.
- Или, этот фашист уважает многовековой нейтралитет этой страны?
Возмущённый гул.
- Не в этом деле, товарищи! В течение лета-осени 1940 года, германский Генштаб разработал четыре плана38 по захвату этой страны. Однако, генералов Вермахта остановил не нейтралитет Швейцарии, а просто-таки немыслимая решимость её граждан отстаивать независимость своей страны.
- Как только с вторжения гитлеровцев в Польшу началась новая общемировая война, правительство этой страны объявила мобилизацию - поставив под ружьё почти полмиллиона человек: практически каждого десятого - если считать инвалидов, стариков, женщин и детей. Швейцарцы опоясали свои границы укреплениями, расположив резервы в труднодоступных местах. Швейцарцы не стеснялись сбивать германские самолёты – якобы «случайно» вторгшиеся в их воздушное пространство и уничтожать обнаруженные германские диверсионные группы…
Не, я серьёзно!
От слова «вполне».
4 июня 1940 года швейцарские ВВС сбивают два немецких Bf.110, которые якобы «заблудившись», оказываются над их территорией. В этот же день одинокий He.111 выманивает 12 швейцарских истребителей на территорию Франции, где они попадают под удар 28 немецких истребителей из II./ZG1. В завязавшемся бою, потеряв один свой самолёт, швейцарцы сумели сбить два истребителя и бомбардировщик противника, после чего вернулись в своё воздушное пространство.
Видимо в отместку, 8-го июня командованием Люфтваффе был организован уже вполне серьёзный налёт на Швейцарию группы германских бомбардировщиков, в сопровождении уже 32 истребителей. После атаки на патрульный самолёт-разведчик C-35, швейцарцы поднимают в воздух 12 истребителей и, потеряв один самолёт, сбивают три истребителя Люфтваффе.
16-го июня около десятка немецких парашютистов диверсантов пытались провести диверсию на одном из швейцарских аэродромов. Но были истреблены подчистую…
Казалось бы: вот-вот и война!
Однако, всё решилось на уровне дипломатии. 6 августа 1940-го года, между Швейцарией и Германией было заключено соглашение, по которому последней предоставлялся режим наибольшего благоприятствования для транзита грузов (в том числе и военных) через свою территорию. Швейцария также обязалась продавать Германии золото и другие драгоценные металлы за рейхсмарки.
Это я для того, чтоб «каждый солдат знал свой маневр»… Ибо, с первого апреля, в СССР тоже начнёт происходить нечто подобное. Подобно швейцарскому «сценарию». В конце-концов, белорусские реки, болота и реки – ничем не хуже швейцарских скал и ущелий.
- …И как лиса из басни Крылова, Гитлер понял, что сей виноград «уж больно зелен».
Переждав смех в зале, в доверительном тоне продолжаю:
- Ни для кого ни секрет, товарищи, что многими своими успехами, Вермахт обязан предательству… Да, да! В том числе и со стороны высшего офицерства и генералитета противостоящих ему армий западных стран.
При полном молчании, похожем на гробовое:
- Зная это, младшие офицеры армии Швейцарии втайне создали организацию, чтобы следить за командирами своих войсковых соединений. И договорились, что если в случае германской агрессии какой-нибудь генерал прикажет своим подчинённым отступать или сдаться - он будет этими офицерами расстрелян на месте.
Отдельными историками моего времени утверждается, что всё проблемы Приграничного сражения в том, что бойцы Красной армии не хотели воевать за Сталина и его колхозы…
Олухи продажные!
Бойцы, командиры и армия в целом, воюет не за Сталина или положим - царя, президента и так далее…
За Родину!
Даже у дикого зверя на уровне врождённого инстинкта вбито чувство своей территории - которую надо защищать от вторжения пришельцев, во имя существования своего прада, стаи, стада…
А что тогда говорить про человека разумного?
И какая разница кто во главе страны и какой хернёй он занимался до вторжения?
Раз оно произошло, вся нация объединяется вокруг своего вождя – будь то хоть сам Сатана, с рогами, хвостом копытами и прочими положенными ему причиндалами.
Конечно, были дезертиры, перебежчики и прочие – решившие, что «лучше ссучиться, чем мучиться».
Слов из песни не выкинешь!
Народ наш по поводу таких «борцов с режимом» говорит:
«В семье не без урода».
Во все времена на Руси хватало моральных уродов… Мало ли московских бояр, дворян и прочего православного люда, переметнулось к Сигизмунду во время Смуты?
Но погоду в Красной армии делали не они - а те, например, про кого Помощник начальника 2-й части штаба 28-й танковой дивизии капитан Козлов писал:
«Среди красноармейцев, когда им говоришь об отступлении, идет массовое недовольство и буквально приходится вытаскивать из окопов, люди хотят драться, а приказы отступать...».
Разинув рты, сидящие в зале выпускники военных училищ переглядываются в изумлении:
Намёк товарища Сталина был прозрачным, аки «платье» голого короля из известной сказки братьев Карлесонов…
Или, Андерсонов? Братков Грымм?
Фиг с ними – со сказочниками, главное что суть ясна.
Завершая выступление, я сказал:
- Товарищи! Вы – поколение родившееся в 20-е годы, уже после Великой октябрьской революции и даже Гражданской войны… Молодые люди, закончившиеся нормальную среднюю школу в тридцатых годах. Своими словами - первое грамотное поколение за всю многовековую историю нашей страны.
- Вы – наше будущее! Вы нужны нам живыми и здоровыми, а не в виде списков фамилий на скорбных мемориалах после великой Победы… Без вас, нам – старикам, ни за что не построить нового – самого справедливого общества за время существования земной цивилизации. Поэтому, не приказываю как Верховный Главнокомандующий…
Прижав руку к сердцу:
- …Прошу, как отец: мальчики, останьтесь живыми!
Видели б вы выражения на этих лицах!
- И ещё запомните. Если кого-нибудь из вас убьют на войне, товарищу Сталину будет горько и больно. Но если ему скажут, что кто-то из вас струсил…
- …Ему будет невыносимо стыдно39!
Сказав это, сославшись на сильную загруженность государственными делами, попрощавшись и пожелав удачи, я вышел. Но в Большом кремлёвском зале для «доверительного разговора» с вновь испечёнными «мамлеями» остался капитан госбезопасности Славин Пётр Алексеевич.
Это была его идея: своя «ручная» военная клика не «сверху», а «снизу»:
- Генералы ничего не смогут, если им откажут в повиновении капитаны. Поэтому я предлагаю начать с организации советов ротных командиров в полках. А там видно будет.
В принципе, это то самое развитие идеи Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича об разделении командного состава по римскому принципу на «центурионов» и «консулов».
Ну, или на полевых командиров и штабных – если по-современному.
В идеале, совет командиров рот будет планировать и осуществлять боевые операции, командование полка - обеспечивать их в материальном плане и осуществлять координацию с вышестоящим командованием.
Ничего лучше я «родить» не мог – как не пыжился-тужился, поэтому после недолгих размышлизмов одобрил:
- Действуйте-злодействуйте, товарищ капитан. И пусть получиться то, что должно!
***
В тот же день только уже после обеда, в присутствии Вышинского – главы внешнеполитического ведомства СССР, а также Наркома обороны Кулика и Начальника генерального штаба Захарова, принял посланника Югославии Гавриловича. Тот, тараща недоумённые глаза на наших бравых военных «при всём параде», вручил нам с Вышинским письмо с нотификацией о том, что король Югославии Петр II 27 марта сего года принял в свои руки королевскую власть.
Затем Гаврилович перешел к вопросу о «Декларации Нинчича40», пояснив, что правительство Югославии не считает возможным аннулировать соглашение о присоединении Югославии к «Тройственному (Берлинскому) пакту», но применение его на практике будет целиком поставлено в зависимость от интересов Югославии.
И в то же время Белград соглашался на ввод советских войск (особенно хотели видеть у себя советскую авиацию) и даже брал обязательство…
Какое вы думали?
Кто угадает – тому подарю всесоюзную здравницу – полуостров Крым!
…Рассмотреть возможность социалистических преобразований в той мере, в какой они были совместимы с сохранением монархии.
Ушам своим не верю: что я слышу от посланника страны - ещё год назад бывшей цитаделью антисоветизма в Европе…
Эко «братушек» до самой сраки припекло!
Вышинский потеряв всякую невозмутимость часто-часто заморгал, а я не забыв выдавить на фейсе лица дипломатичную лыбу, мыслю с брезгливостью - аки при виде куска жидкого говна:
«Шлюха балканская!».
Далее Гаврилович рассказал, что ныне он посетил английского, германского и итальянского послов и сделал имзаявление в духе «Декларации Нинчича». Криппсу оно, как сказал Гаврилович, сильно не понравилось и словами югославского посланника:
- Англия хочет войны!
Мысленно его поправляю:
«Англия хочет войны чужими руками. А ты, сцучёнок, пляшешь под её дудку».
Итальянский посол отнесся к сообщению Гавриловича с большим вниманием, особенно к его просьбе передать Итальянскому правительству пожелание Югославского правительства оказать максимальное содействие в том, чтобы Германское правительство не обостряло своих отношений с Югославией.
Не забыв понимающе кивнуть, мыслю:
«Нашёл посредничка, мля!».
Его словами:
- Россо (посол Италии в СССР. Авт.) - не фашист. Он хорошо расположен к Югославии и обещал немедленно телеграфировать своему правительству и со своей стороны приложить все силы к тому, чтобы напряженность в отношениях между Югославией и Германией была устранена.
Мыслю, ибо существую:
«Ага, не фашист он… Либерало-демократ – разделяющий ЛГБТ-ценности».
В разговоре с германским послом Шуленбургом, Гаврилович, его словами, также усиленно подчеркивал миролюбивое настроение Югославии, одновременно подчеркивал решимость Югославии бороться за свою независимость.
По его словам, он заявил Шуленбургу:
- «Начиная войну против Югославии, немцы создадут собственными руками балканский фронт. Может быть, югославы и не победят, но будут бороться до последнего человека, до стариков и детей». Я считаю, что моё заявление произвело на Шуленбурга известное впечатление… Во время моей дальнейшей беседы с ним, германский посол проявлял большую растерянность.
Мысленно аплодирую:
«Молодец, полезный идиот!».
В заключение Гаврилович спросил, непроизвольно проявив ту же самую «большую растерянность», что и Шуленбург:
- Нет ли у Советского правительства сведений относительно того, как проходят переговоры в Белграде делегации маршала Будённого?
После недавнего военного переворота, в Югославии имеются вполне определённые проблемы со связью. В том числе и дипломатической.
Не забыв предельно политкорректно улыбнуться, отвечаю:
- Пока нет. Но в случае получения каких-либо сведений, Советское правительство Вас поставит в известность первым.
Дальше пошёл очень длительный – на час с лишним, но совершенно пустопорожний разговор.
Наконец посмотрев на часы, я приподнялся, давая знать этот «раунд переговоров» завершён.
Не успел проводить югославского посланника, а также двух «свадебных генералов» - Кулика и Захарова, просидевших все «переговоры» с недоумённо-тупым видом и, с ним же ушедшие - как бы спрашивая:
«А что это вообще было?».
Как явился (мать его – блудливую графиню етти!) Фридрих-Вернер Эрдманн Маттиас Иоганн Бернгард Эрих… Фффуууффф… Граф фон дер Шуленбург и его заместитель - Вернер фон Типпельскирх. Последний - двоюродный брат генерала Курта фон Типпельскирха, если что. Ну и советник «Имперского» посольства Густав Хильгер с переводчиком.
Судя по бешенству на красной от прилива крови графской физиономии, германская делегация повстречалась с югославской – шествующую «под белу ручку» с Наркомом обороны и Начальником Генштаба и, невесть Маркс что подумала.
А «невесть Маркс, что подумать» было легко – от слова «как два пальца об забор»…
Ибо, вся мировая пресса бьётся в истерике:
СССР и Югославия вот-вот подпишут договор «о гарантиях безопасности» - наподобие того, что не так давно подписали с Польшей Англия и Франция и, после которого - началась новая Европейская война, грозящая обратиться в мировую.
Иначе почему, главой делегации СССР на переговорах в Белграде, Сталин назначил маршала Будённого – Командующего Воздушно-десантными войсками?
А почему в составе делегации – более половины её членов носят генеральскую форму Вооружённых сил СССР?
Почему эта «половина» делегации первым делом обследовала все белградские аэродромы?
В западной прессе открыто писали, что вот-вот в эту страну по воздуху прибудет корпус советской «крылатой пехоты», а сушей через Грецию – две общевойсковые армии с танками и «артой».
Подогреваемые газетными статьями и кем-то распускаемыми слухами, толпы белградских бездельников носятся с красными флагами по столице бывшей Югославии и громят германское туристическое агентство, бьют стёкла в германском посольстве и даже нападают на машину германского посла.
На самом деле всё это с моей подачи тщательно спланированная «Службой внешней разведки СССР» (СВР СССР) операция дезинформации «Фальстарт» – кою возглавляет старший майор государственной безопасности Павел Михайлович Фитин, операция. И маршал Будённый со товарищи, ходят-бродят-ездят по Белграду с точно такими же тупыми выражениями на лицах - как и Кулик с Захаровым:
«На кой чёрт нас сюда послали?».
Операцию проводил и контролировал лично Первый заместитель Фитина - Павел Анатольевич Судоплатов, поэтому в успехе я уверен.
Цель операции – создать видимость, что между СССР и Югославией вот-вот будет подписан договор об взаимопомощи в случае агрессии третьей страны и, таким образом будет создан Советско-югославский военный союз.
Если Гитлер поведётся (а куда он, нах@й денется?), то у него будет три выхода из сложившейся ситуации:
1) Отменить операцию «Марита» - вторжение в Югославию, а то и в Грецию.
2) Дождаться подписания Советско-югославского военного договора и иметь дело с «Одной шестой частью мира» не в конце июня, а в начале апреле.
3) Напасть на Югославию ещё до подписания Советско-югославского военного договора.
Как говорится:
Делайте ставки, господа!
Я почему-то через находящегося в Штатах Вольфа Григорьевича Мессинга, поставил именно на третий вариант развития событий и намерен срубить на этом не менее ляма (а то и двух!) «вечнозелённых» бумажек.
С невозмутимым выражением выслушав истеричные претензии сына блудливой графини, я двусмысленно выдал:
- В ваших словах, господин Шуленбург, есть лишь одно утверждение соответствующее истине: между Союзом ССР и Югославией – действительно ведутся переговоры об заключении договора. А что это будет за договор, Правительство Третьего Рейха узнает в своё время.
Не выдержав, граф фон дер Шуленбург сорвался на визгливый крик:
- Военный договор между вами и правительством Мирковича, будет означать войну между Рейхом и СССР!
Я холодно улыбнулся:
- Как вашему Фюреру будет угодно. Но я бы осмелился напомнить ему слова великого Отто Бисмарка, которые он видимо запамятовал: «Все Балканы не стоят костей одного-единственного померанского гренадера».
Возможно, это было бы лучшим вариантом из всех возможных. Это в Финляндии – зима стоит до середины, а то и до конца апреля. В западных же районах СССР – она в самом разгаре.
«Генерал Грязь» рулит!
Раскисшие грунтовые дороги и взлётно-посадочные полосы полевых аэродромов, вышедшие из берегов речки с затопленными бродами и снесёнными временными переправами и, прочие «прелести».
Наступать в таких условиях – «квест» ещё тот!
Знаю, спросят:
А почему бы и на самом деле не заключить военный договор с югославами?
С детства я не имею привычки заключать договора с труппами.
А Югославия – именно трупп!
И, не важно по какой причине он разлагается: из-за внешней германской агрессии, или в результате внутренней гражданской войны - на пороге которой стоит это «лоскутное королевство».
Не успели мы с Вышинским проводить германского посла, как звонок из Департамента иностранных дел СССР: в столице Финляндии Хельсинки, прямо на улице - на котором расположено здание советского посольства, начались беспорядки.
- Товарищ Орлов спрашивает: «Что делать?».
Радостно-возбуждённо, аж чуть не подпрыгнув, думаю:
«Ну… Понеслась душа в рай!».
Внешне оставаясь невозмутимым, отвечаю:
- Пускай начинает жечь бумаги.
***
Как уже кажется говорил ранее и, говорил не раз:
За генералом – глаз да глаз нужен!
За каждым членом военного совета из гражданских управленцев – тем более. Ведь это - точно такая же сволочь, только прошедшая предельно жёсткий искусственный отбор, а стало быть - опытная и умеющая выкручиваться из любой критической ситуации, сволочь.
Конечно, наш народ прав:
«У семи нянек дитё без глаза».
Но это касается совершенно мелкого - неразумного дитя, которое и на горшок то - без приключений не сходит…
А если наше «дитё» - довольно-таки великовозрастное, в «нужном направлении» - очень хорошо соображающее и, которое того и гляди - саму «няню» без глазика оставит, а то и двух?
Иль, положим - «снюхается» с «няней», для совершения куда более предосудительных поступков?
Вот читаем «Дневник» маршала Советского Союз А.И. Еременко…:
«Еще хотелось бы остановиться на одном весьма характерном случае. Когда я командовал в начале войны войсками Брянского фронта, то в сентябре месяце танковая армия противника особенно сильно давила на наш левый фланг, т.е. на левый фланг 13‐й армии. Для помощи молодому командиру тов. А.М. Городнянскому я послал своего заместителя тов. М.Г. Ефремова. Для усиления 13‐й армии я выдал из своего резерва одну стрелковую дивизию и одну танковую бригаду, но дело там не улучшалось. Я решил поехать туда лично и вот что я установил, побывав в войсках на самом левом фланге.
Выяснилось, что враг давит на левом фланге 13‐й армии, ворвался в наши части, на своих танкетках утянул две наших пушки. Я принял на месте нужные меры, дал указания двум командирам дивизии на контратаку, после этого поехал на ВПУ (вспомогательный пункт управления – Прим. Авт.). Там я застал тов. Ефремова и члена Военного совета армии, ведающего тылами, тов. Ганенко…
Эти друзья сидели за столом, накрытом обильной едой и выпивкой, и играли в шахматы. Играл тов. Ганенко с одним офицером штаба, а тов. Ефремов был у них в качестве консультанта. Когда мы подъехали к ВПУ, то слышали, как в нашем тылу, в трех км от нас рвались снаряды на железнодорожной станции. Оказалось, это те снаряды, которые по моему распоряжению были посланы 13‐й армии, но простояли сутки не выгруженными, и вот теперь они рвались, зажженные фашистской авиацией.
И вот, когда мы зашли с тов. Мазеповым (Мазепов Петр Иванович с августа по ноябрь 1941 г. являлся членом Военного совета Брянского фронта – прим. Авт.) в школу, где сидела шахматная компания…
Если бы я не видел сам лично, я бы не поверил, что в такой тяжелый период советские командиры – коммунисты, ответственные люди – могли просто так сидеть, выпивать и в шахматы играть».
…И хорошо понимаем: в таком случае - чем «нянек» больше, тем лучше!
Хоть одна - да отвесит друзьям-охальникам по подзатыльнику и, оторвав от шахмат с водкой - заставит заняться делом.
Поэтому теперь кроме политработника и особиста, за командиром выше уровня «полк-дивизия», будет следить Представитель Ставки Верховного главнокомандующего. За представителями Ставки Верховного главнокомандующего – лично мои «сатрапы»: генерал-полковники Иван Степанович Конев и Андрей Иванович Ерёменко. Естественно, каждый со своей небольшой командой более мелких «сатрапчиков».
Они друг друга «терпеть ненавидят», друг за другом ревниво следят… А я это чувство всячески искусно подогреваю и уверен процентов на девяносто пять:
Не снюхаются, с целью отмазать какого-нибудь прохвоста с генеральскими лампасами.
Ну, а стопроцентной гарантии - даже сам Всевышний не даст.
Контроль командиров всех уровней «снизу» начинается с созданием Львом Захаровичем Мехлисом – Заведующего «Информбюро при СНК СССР», института внештатных корреспондентов в воинских частях. Отныне любой военнослужащий владеющий пером, может таковым себя назвать и заранее имея «индульгенцию» от товарища Сталина, настрочить статейку об упущениях и злоупотреблениях в его подразделении или воинской части… И после соответствующей проверки уже приехавшим штатным корреспондентом, оно будет опубликовано в прессе – вплоть до «Красной Звезды».
При этом анонимки не приветствуются и тупо игнорятся, клевета в письменном виде строго наказывается.
Движение внештатных военкоров ещё только в самом начале длинного пути, но уже пополнило Центральный штрафбат ВС СССР генерал-майора Гордова парой сотней «клиентов». Ещё на столько же товарищей командиров, заведены уголовные дела и их фигуранты уже чалятся на нарах - осваивая высокое искусство запарки чифиря, которое не каждому фраеру от Природы даётся.
Ещё один элемент контроля командирско-генеральской братвы «снизу» - группы бойцов-коммунаров в каждом стрелковом (мотострелковом) полку. Они формируются из добровольцев, проходят специальную подготовку и проверку готовности («три адских недели»), соответствующе вооружены и по идее должны выполнять функции полковой ударно-штурмовой роты.
«Социальное положение» - что-то вроде вольноопределяющихся в старой царской армии. Не считая специальных нашивок на груди и рукавах, форма и знаки различия – рядового и сержантского состава. Но и как командиры среднего звена, они имеют пистолет или револьвер для постоянного ношения - как в строю, так и вне его. Командир группы бойцов-коммунаров обязан присутствовать на всех совещаниях в штабе полка и имеет право высказывать там своё мнение. При нём же, должны зачитываться все приказы вышестоящего начальства.
То есть бойцы-коммунары - не товарищи командиры, конечно… Но и не словами ведущего русского военного теоретика Драгомирова - бесправно-бессловесная «серая священная скотинка».
Являясь своего рода «личной гвардией» командира полка, бойцы-коммунары - не только будут подавать личный пример при штурме вражеских укреплений, но и выполнять функции заградительного отряда. Например, пресекая панику и бегство личного состава.
Без этого – никак!
Воевать в «белых перчатках» можно, конечно…
Победить нельзя.
Но не только это. Не только чисто боевыми функциями будут заниматься бойцы отрядов коммунаров. Они имеют право и даже обязаны спросить с интенданта за плохое снабжение. В случае явного воровства – арестовать и вызвать следователя из военной прокуратуры.
Заступиться за простого бойца совершившего дисциплинарный поступок и потребовать наказать командира, превысившего свою власть. Наконец, в боевой обстановке и во вполне определённых случаях, конечно - арестовать или применить оружие против командира.
Затем, присутствовал на первом выпуске бойцов-коммунаров, отряды которых отправляются в 7-ю общевойсковую армию генерал-полковника Штерна. Немного – всего около пятисот человек, прошедших обучение действиям в составе ударно-штурмового подразделения и выдержавших «три адские недели»…
Предельно жёсткий «выпускной экзамен».
Примерно три четверти добровольцев не прошли его - после чего половина «отсеялась», а другая половина согласилась на «пересдачу» через ещё полтора месяца.
И тем не менее, от комсомольцев-добровольцев – просто отбоя нет!
Секретариат товарища Сталина завален письмами-жалобами, что их «обнесли» при зачислении.
Идея то наша с Розалией Самойловной Залкинд по прозвищу «Землячка», но главой движения Бойцов-коммунаров стал…
Александр Николаевич Шелепин.
Ага, тот самый «Железный Шурик»!
В двадцать один год у Шелепина уже была репутация строгого, требовательного, но справедливого организатора. Будучи секретарём комитета ВЛКСМ Института философии, литературы и истории (ИФЛИ), в декабре 1939-го года Александр пошёл добровольцем на Финскую войну, откуда вернулся с сильным обморожением ног. После излечения продолжил учёбу, совмещая её с общественно-организаторской деятельностью…
В «реальной истории», летом 1941-го Шелепин окончил ИФЛИ и стал секретарём Московского горкома ВЛКСМ. Вскоре после начала войны с Германией, Шелепин занимался созданием диверсионных отрядов из столичных комсомольцев, которых затем забрасывали в немецкий тыл.
В одном из таких отрядов оказалась и Зоя Космодемьянская.
После войны «Железный Шурик» сделав стремительную карьеру в «Конторе глубокого бурения» (КГБ), организовал ликвидацию Бандеры и свержение Хрущёва. Он предлагал восстановить доброе имя Сталина и призывал кремлёвскую верхушку быть скромнее. Возглавляя группу «комсомольцев» в Политбюро КПСС, Александр Николаевич Шелепин был вполне реальной альтернативой многозвёздочному Лёне Бровенносцу и его «Застою».
Мне - как хлеб, как воздух нужен приемник. Чтоб не попал случайный человек вроде Хруща во власть…
Может, этот?
После официальной части, выступив с короткой речью и сам выслушав речи Землячки, Мехлиса и самого «Железного Шурика», сказал Славину:
- Присмотритесь к этому человеку, товарищ капитан. Желательно даже подружиться с ним…
Пётр Алексеевич Славин - как бы незаметно для меня самого ставший своего рода моей «тенью», внимательно внимал:
- …Ибо, чувствую я в нём громаднейший потенциал.
***
В то же день мы всем семейством провожали Светлану на озеро Селигер, где она теперь будет учиться в одноимённой школе - организованной Виктором Николаевичем Сорока-Росинским школе закрытого типа. Пришли попрощаться и одноклассники дочери Реципиента. Капитана Славина я отослал подальше с поручением, ибо они со Светланой вчера чуть ли не до полуночи прощались-целовались.
Женщины всплакнули, ну а я по обыкновению призадумался…
Накануне дочка закатила грандиозный скандал на тему:
«Не хочу учиться, хочу замуж!».
Пришлось призвать к сознательности:
«Ты не просто Света. Ты - Сталина! И ты не имеешь права руководствоваться в своих действиях инстинктом самки - пусть и красиво называемой «любовью»».
«Лучше бы я была дочерью обычного колхозника!».
Усмехаюсь:
«Тогда бы на тебя запал не капитан Госбезопасности с орденом «Красной Звезды» на груди, а в лучшем случае – колхозный ветеринар с прибором для искусственного осеменения кобыл в саквояже».
Подключив Славина, вроде бы уговорил подождать с замужеством, но по глазам вижу – смертельно обиделась. Пришла на ум китайская пословица:
«Если бы я тебе хотел зла, я пожелал бы тебе знаменитого отца!».
«Селигер» - наш ответ западным Иттонам, Кембриджам да Оксфордам: учебный центр для детей правящего в СССР класса – управленцев или номенклатуры. Которые закончив её, тоже станут управленцами…
Не шахтёрами же, да землепашцами, верно?
Не бывало такого нигде и никогда и, у нас не будет. Даже «реальному» Сталину не под силу было загнать потомство номенклатуры в цеха, забои шахт и коровники со свинарниками. Отличие от «реальной истории» лишь в том, что эти детишки вырастут не изнеженными «мажорами» - а дисциплинированными, хорошо подготовленными к служебной карьере, с вбитым чувством ответственности…
А там уже как Маркс даст!
Вторая подобная школа через год откроется на Валдае. Третья – на Алтае, в местечке под романтическим названием Белокуриха. Кроме детей чиновников с десяти лет в обязательном порядке, туда будут брать детей героев Советского Союза и Соцтруда. Так что учитывая меры по контролю рождаемости среди номенклатуры (одна семья – один ребёнок, иначе карьеры не видать), «социальный лифт» для молодых людей из низов будет.
По добровольно-принудительному принципу, забирают в это учебное заведение с двенадцати лет - по окончанию обычной начальной школы. Основных предметов три: автогогика – наука об самовоспитании, управление коллективом и корпоративная этика. Остальное соответственно интересам и дарованиям.
Если ребёнок хочет углублённо заниматься математикой – всегда пожалуйста!
Спортом?
Тоже никаких проблем.
Возможностей выше крыши: стадион, крытый бассейн, мототрек, аэроклуб и даже яхтклуб. После освобождения озера ото льда, появится возможность заниматься парусным спортом.
Светлана Сталина имеет лингвистические способности, поэтому будет налегать на «инглиш», «френч» и «дойч», да на «путунхуа» - пекинский диалект северокитайского языка.
После окончания школы – через два года, то бишь, она по моей задумке должна поступить в МГУ на Международный факультет. Его пока нет, но к 43-му году - будет обязательно организован.
Здесь я не тороплю события.
Вспомнил про «Дело волчат» - об созданной в разгар войны детьми кремлёвской элиты тайной организации под названием «Четвёртая империя», в которую входил сыновья Шахурина, Микояна и даже сын свояка Сталина…
С жиру бесились?
Вне всякого сомнения!
И в то же время, надо понимать: молодости свойственно играть во всякие «тайные» организации - сам подобной хернёй занимался.
В мире это хорошо знают, поэтому практически во всех крупных университетах существуют студенческие «братства», из которых выходят неплохие политики. В Штатах – три четверти всех сенаторов и половина президентов, выходцы именно из этих «тайных» организаций.
У нас вроде бы тоже есть – комсомольские организации при высших учебных заведениях. Однако, они уже здорово забюрокрачены и главное – лишены ареола таинственности, а стало быть и романтизма… И для молодёжи, которая всегда - хоть против чего-нибудь да протестует, не интересны – от слова «ни капли».
Посмотрев на Светлану – у которой глаза на мокром месте, в окружении одноклассников, думаю:
«Конечно, если у нас этим займётся простой смертный, то ждёт его карьера не политика - а работника лесопромышленности, как минимум… А если дочь Вождя? Надо хорошенько обсосать эту тему. Время – два года, ещё есть».
Наконец зовущий гудок паровоза и прощальный родительский поцелуй в лобик:
- Будь умницей, моя девочка! И всегда помни, что ты – Сталина.
И глядя на увозящий её поезд, возникло такое чувство, что больше я Светланы не увижу…
***
В тот же вечер Валентина Васильевна проплакавшись, уехала с красными глазами в свою часть ПВО, защищать мирное ночное московское небо. Поужинав совершенно без аппетита и в полном молчании с генералом Косынкиным, я никак не мог заснуть на холодном без неё супружеском ложе, терзаясь сомнениями и даже отчасти чувством вины.
Ворочался-ворочался до полуночи, непонятно на что разозлился и наконец, решил:
- Раз я не сплю - то не фиг спать и другим!
Оделся, собрался и заявился на узел связи, благо далеко ходить не надо. Там меня соединили с нужным абонентом в Прибалтике, которому я сказал кодовое слово… После чего пошёл в спальню и, лишь коснувшись головой подушки - тотчас уснул и проспал со спокойной до утра, аки сущий младенец…
Разве что не описцался.
Утром чуть свет, прибывает на доклад Нарком Противовоздушной обороны СССР (ПВО СССР) генерал-армии Михаил Васильевич Хруничев, который доложил о ночном происшествии:
- Подразделениями ВНОС Минского округа Войск ПВО страны, был замечен самолёт-нарушитель летящий в восточном направлении на высоте пяти тысяч километров. Судя по звуку моторов – «Хенкелль-111».
Киваю, ибо сам это «нарушение госграницы» спровоцировал. В учебно-боевых целях, конечно. А учебных «Хенкеллей» у нас ныне хватает: один покупной и два трофейных: так сказать «презент» от самого Ровеля.
- Была объявлена боевая тревога, приведены в состояние полной боевой готовности все части ПВО Западного военного округа. После звонка Посреднику, стало известно, что по вашему приказу проводится проверка боеготовности Войск ПВО…
Был случай, когда наши «соколы» в припадке ретивости обстреляли свой транспортный ПС-84 и только чудом его не сбили, ни разу не попав. После этого, руководители подобных мероприятий стали уточнять тип тревоги.
- …После чего, тревога была переведена из боевой в режим учебной. Для перехвата самолёта-нарушителя, была поднята дежурная эскадрилья истребителей И-16 и звено МиГ-1. Однако, цель в прожекторном секторе не появилась, поэтому перехват не получился.
Оно и неудивительно, ибо перехватчик (да ещё и ночной!), из одноместного самолёта – так себе…
Уровня ниже среднего.
А учитывая, что на большинстве И-16 нет хотя бы радиоприёмников, так вообще – ниже плинтусного.
А специализированных двухмоторных ИП-1 «Защитник» (творческий перезапил старо-доброго СБ-2) пока не хватало - от слова «остро». Я уж не говорю про машину Туполева НИ-58 «Вампир» - которая существуя в единичных экземплярах, всё ещё проходит государственные испытания.
Однако, слушаем дальше:
- Так как самолёт-нарушитель направлялся в сторону столицы, было послано предупреждение в Московский округ ПВО. На подлёте к Смоленску, тот был засечён радиолокационной станцией. С аэродрома у города Белый было поднято звено из полка ночных перехватчиков «Ночной патруль»…
«Патруль» известен с июля 1937-го года, когда в ответ на ночные бомбардировки Мадрида группами Ю-52 из состава немецкого «Легиона Кондор», в республиканской авиации была создана специализированная ночная эскадрилья с таким названием и эмблемой в виде белого круга, где под лунным серпом была изображена маленькая летучая мышь.
В состав эскадрильи вошли советские и испанские летчики, имеющие достаточный опыт ночных полетов: Николай Кузнецов (командир), Анатолий Серов (вскоре сменивший погибшего Кузнецова на должности командира), Хосе Фалько Санмартин (последний командир эскадрильи), Леонид Рыбкин, Михаил Якушин (первый пилот, сбивший самолёт противника в ночном бою), Владимир Сорокин и многие другие.
Не так давно с моей подачи, в СССР был создан отдельный род истребительной авиации – ночные перехватчики, относящиеся к Войскам ПВО страны. По моему же распоряжению, в него были собраны все летчики-истребители, имеющие хоть мало-мальский опыт ночных боёв. Пока это всего один полк и тот неполный, который был вооружён двухмоторными ИП-1 «Защитник» и, обучался взаимодействовать с наземными службами ВНОС и, в первую очередь – с расчётами радиолокационных станций РУС-2.
Вот он по инициативе ветеранов Испанской гражданской войны и получил название «Ночной патруль» (в коем имя прилагательное - уже моя личная отсебятина) и эмблему.
К моему величайшему сожалению, лучший советский ас Испанской гражданской войны, комбриг Анатолий Константинович Серов погиб в 1939-м году в результате авиакатастрофы. Поэтому полк «Ночной патруль» возглавил подполковник Михаил Якушин, который к испанскому опыту успел добавить китайский и финляндский. Правда, в последнем случае чисто организационный: на Зимней войне он занимал должность Заместителя командующего ВВС 14-й армии.
Но в данном случае, организационный опыт пришёлся как нельзя кстати.
Во время новой – Советско-финской продолженной войны, авиаполк «Ночной патруль» нам без особой надобности. Поэтому он ныне совмещает формирование, учёбу и оснащение новой материальной частью в западной части страны, прикрывая «ключ-город» - Смоленск.
Нарком Противовоздушной обороны СССР продолжает.
- …Которое, по наведению с земли и успешно применяя собственную прожекторную установку, смогло перехватило цель - сделав несколько удачных снимков фотопулемётами до того, как она пикирую - скрылась в густой низкой облачности.
Ну, что сказать?
- Молодцы!
Не сумев скрыть удовлетворённой улыбки, генерал-армии Михаил Васильевич Хруничев с возмущением продолжил:
- Товарищ Сталин! Передайте через Посредника, что в следующий раз мои лётчики собьют условного противника по-настоящему.
Настораживаюсь:
- А что такое?
- По условиям, в случае перехвата условный самолёт-нарушитель должен включить бортовые огни и подать сигнал из ракетницы. А не удирать со снижением в облака! Так и до катастрофы недалеко.
Соглашаюсь, кивнув:
- Действительно, нехорошо получилось. Сча, я им задам «трендюлей»…
Звоню Посреднику и предъявляю претензии. Выслушав, поднимаю округлившие как у полярной совы глаза на Наркома:
- По словам лётчиков «Хенкелля», они без проблем пролетели от Риги до Москвы - где приземлились и, в упор ваших перехватчиков не видели.
Покрасневший генерал выкладывает на стол несколько фотоснимков:
- А это тогда что?
Качество, конечно – ещё то: ночь, луна, прожектор… Но опознать снятый метров с тридцати «Хенкелль-111» вполне можно. Перебрав снимки, задерживаю в руках один из них, с досадой думаю:
«Даже характерную свастику на вертикальном оперении».
Вдумавшись в собственные мысли, опешил:
«Это что такое у нас было, в ночь с тридцатого на тридцать первое марта?».
Ответ очевиден:
- А это, товарищ генерал армии - был реальный самолёт-нарушитель, который мы с вами позорно проворонили.
Вот только что он делал в смоленском ночном небе?
«Неужели…?».
Беру трубку, звоню в Наркомат государственной безопасности.
***
После ухода Наркома Противовоздушной обороны страны (ПВО СССР), принял Вышинского и выслушал доклад о развитии ситуации в столице Финляндии. Начавшиеся в субботу вечером беспорядки возле советского посольства, к понедельнику переросли в ожесточённые уличные столкновения между переселенцами - записывающимися на компенсацию за земельные участки и недвижимость в Южной Карелии и, членами «Союза братьев по оружию», «Карельского академического общества» и прочими ультраправыми и профашистскими организациями… Не обошлось и без озверевших мегер из «Организации Лотта»41.
Посольство забрасывается камнями, в нём жгут дипломатические шифры.
Приказав Вышинскому вместе с возглавляемым им Департаментом иностранных дел держать руку на пульсе финских событий и, в случае чего тотчас информировать, отправился на уже ставшее традицией по понедельникам, совещание по вопросам сельского хозяйства…
Ибо, хлеб – всему голова!
Даже если он – «второй хлеб».
От Ивана Александровича Бенедиктова - Заведующего Департаментом сельского хозяйства СССР, выслушал доклад о ходе подготовки к предстоящей весенней посевной, главным девизом которой в этот год будет:
«Картофелеводству – ударный фронт!».
А кроме того – кролиководству, нутриеводству, грибоводству и даже…
Разведению дождевых червей.
Ибо дождевой червь, это не только - но и!
Отныне – «наше всё»: плодится как перепуганный, жрёт любую органику – вплоть до торфа, выдавая чистый протеин – которым можно откармливать кур, утей, свиней и прочих домашних животных. Ну, а можно и так жрать…
Если умеешь их – дождевых червей, готовить, конечно.
От начальников соответствующих главков выслушал доклады о подготовке к весенней путине и к промысловому сезону.
От ответственных секретарей каждой области выслушал по короткому докладу о ходе создания подсобных хозяйств при каждом предприятии и учреждении, которые должны будут задействовать каждый свободный клочок земли – вплоть до городских парков и клумб перед исполкомами.
От Заведующего департаментом сельского хозяйства Казахстана выслушал план освоения Целины на этот год…
От Заведующего Департаментом пищевой промышленности - Василия Петровича Зотова выслушал доклад об разработке аварийного сухпайка для лётчиков, о плане создания в стране витаминной и дрожжевой промышленности и о плане эвакуации предприятий пищепрома из западных областей СССР. В частности, завода сгущенного молока в Рогачеве - самого большого предприятия такого рода на «Одной шестой части суши».
В ходе «реальной» войны, Ленд-Лиз покрыл шестьдесят процентов потребляемой Красной Армией молочных консервов, в народном обиходе именуемых «сгущёнкой»… В «текущей реальности», я надеюсь, этот процент будет меньше.
Ну, или же значительно вырастет потребление этого продукта длительного хранения нашими бойцами и командирами.
Напоследок прощаясь, не забыл в очередной раз напомнить:
- Товарищи! Как мы с вами этой весной поработаем, так советский народ будет есть всю предстоящую войну.
Вместо не дожившего до «второго Ильича», погибшего в кремлёвских подземельях Анастаса Микояна, Департамент внешней торговли возглавил Константин Игнатьевич Лукашёв42 - до этого времени небезуспешно руководивший небезызвестным «Амторгом»43…
Всё логично, да?
Если главный торговый партнёр СССР – Соединённые штаты, то и внешнеторговое ведомство должен возглавлять человек - хорошо разбирающийся в тамошних реальностях.
На мой взгляд – очень удачное назначение.
Выслушал от Константина Игнатьевича доклад о ходе закупок в Штатах продуктов питания длительного хранения (консервы, яичный и молочный порошки и так далее) и семенного материла – в том числе и картофеля. Про закупаемое в Латинской Америке зерно, говядину, сахар и даже живых лошадей - которые на арендованных у Муссолини торговых судах, должны будут через месяц-два прибыть в Союз, разговор у нас состоялся в прошлый понедельник.
От него же выслушав про начало поставок лошадей и сырья для лёгкой промышленности из Монголии, после завершения совещания я пригласил Заведующего Департаментом в свой кабинет и выслушал доклад про состояние советского экспорта.
Дело в том, что «золотой пароход» (триста тонн «презренного металла», взятых с собой Заведующим Департаментом финансов СССР Арсением Григорьевичем Зверевым в Штаты), что-то уж слишком быстро стал показывать «сухой трюм». Есть надежда на кредит, о предоставлении которого в данный момент ведутся переговоры… Но кредит, это как посцать в штаны зимой:
Сперва становится тепло, а потом ещё хуже.
Пожертвования американских граждан, в основном евреев, положение спасали лишь отчасти… Ибо, население «Светоча демократии» - составляли в основном не альтруисты, а бизнесмены. А тем нужно золото, или его эквивалент в зелёной резанной бумаге.
Последнюю же можно получить, продавая в тех же Штатах что-то нужное его населению или промышленности…
Что же именно?
Зерно и нефть исключаются, ибо этого добра в Штатах и своего хватает.
К моему удивлению, как и во времена доисторических племён обря и «призвания» отмороженных на всю голову варягов в наши края, основным экспортным товаром за океан до сих пор является пушнина – шкурки соболя, белки, лисицы и вполне определённого – полярного песТца. Сей товар добывает и сбывает «Всесоюзное объединение по заготовкам и экспорту меховых изделий и пушнины» («Союзпушнина»), приносящее свыше четверти всей инвалютной выручки44.
Не только в Штаты, но в Мексику, где экспортная выручка от мехов составляет половину.
Об чём-то подобно догадывался, конечно, но не подозревал что так всё запущенно.
Пользуются спросом населения в США и так называемые «желтые табаки» - популярные ближневосточные сорта, выращиваемые уже при Советской власти в Закавказье. Их экспорт из СССР сравним с импортом продукции химической промышленности из-за океана.
Чем тут можно помочь?
Есть пара идеек и первую я тут же озвучил:
- Товарищ Лукашёв! В связи с событиями - которые вскоре произойдут (надеюсь понимаете, про что я?), я прогнозирую всплеск интереса американских граждан к нашей стране. И этот «интерес» надо будет обязательно использовать в коммерческих целях, продавая в США печатную продукцию – от открыток и почтовых марок - до газет, журналов и книг…
Думаю-соображаю:
«Что ещё?».
- …Про значки и юбилейные монеты тоже не забудьте. Точно также следует организовать прокат советских фильмов: как старых вроде «Волга-Волга» и «Весёлых ребят», так и новых – которые ещё только-только снимаются.
Ну, а что?
Смотрел первые кадры фильмов, которые снимаются по моим «сценариям»…
Не Голливуд, конечно, но очень даже прилично. И многообещающе в свете интереса зрителей, обращённого в звонкую монету.
Заканчивая на эту тему, строго глядя на Наркома:
- Так что заранее озаботьтесь об этом, чтоб потом не работать в стиле аврала.
- Понял, товарищ Сталин. Немедленно займусь этим вопросом45.
Американская промышленность же, нуждается в советском хроме и марганце. Вот пожалуй и, всё.
Печалька, однако!
Что ещё меня удивило – от слова «шибко»…
Если же говорить в общем, то на экспорт из нашей страны - активно шло буквально всё, чем хотя бы относительно - но «богаты». В том числе различные «проверенные веками» народные лекарственные средства и травы. Лидерами здесь была шпанская мушка (сушёная, разумеется) – средство от импотенции и кора крушины – отличное средство от запора. Также пользовались спросом цвет липы, лист белены и корень мандрагоры…
И так далее.
Советский экспорт в Бразилию, например, на девяносто девять процентов состоял из пихтового масла.
Что здесь можно замутить-прогресснуть?
Мысли почему-то всё крутились-вертелись вокруг Чуйской долины:
«А не стать ли ведущим поставщиком «травки» в Штаты? Тем более, что связи с одной из нью-йоркских «семей» уже налажены и причём, через Комитет комсомола МГУ… Хахахаха!!!».
Ну, а что?
Организовать в тех краях отделение ГУЛАГа, собрать туда всех «доходяг» из сибирских лагерей и, пусть «пластилин» собирают и заодно подорванное на «прополке тайги» здоровье поправляют.
«Заманчиво, заманчиво… Очень заманчиво, чёрт побери!».
Но могучим сверх усилием воли я вернулся в нашу Среднюю полосу, где тоже имеется кое-что интересное - могущие заинтересовать массового американского, иль даже мирового потребителя.
Перед тем как «попасть» меня обрадовала новость о новом достижении демократической России: она стала лидером по экспорту в развитые страны…
Мухоморов!
Естественно, как и шпанская мушка – сушёных, килограмм которых - влёт идёт за семьсот «вечнозелёных».
Если не врут чёртовы блогеры, конечно.
Из сушёных как египетский фараон мухоморов делают спиртовые настойки и мази – технология доступная и ребёнку на маминой кухне.
На фига, спрашивается?
Мухоморный «микродозинг» – регулярное употребление этих грибов в малых количествах, вошёл в моду на загнивающем Западе во время Пандемии - как антидепрессант, но так из неё и не вышел. Потому что обнаруживаются всё новые и новые болезни, от которого он якобы лечит. От банальной бессонницы, болезней суставов и псориаза до диабета, онкологии и «болезни Паркинсона».
Что здесь правда, а что нет – меня особенно не интересует. По крайней мере «нет дыма без огня»: что-то такое «чудодейственное», у этого гриба определённо имеется.
Вполуха слушая Лукашёва, набрасываю предварительный план действий.
Сперва, конечно - «научно-исследовательские работы», которые проведёт объединённая группа учёных из НИИ департаментов здравоохранения и сельского хозяйства. Такая уже есть, возглавляется она лично Трофимом Денисовичем Лысенко и первоначально предназначена для исследования лекарственных свойств различных трав - дальневосточных Элеутерококка колючего, Маральего корня, Лиммоника и прочих Жень-Шеней с «Тянь-Шанаями». Ну не таких экзотических растений, как например бурятский Саган-дайля, Родиола розовая или даже самый обыкновенный Зверобой – который прямо-таки под ногами растёт…
Включить в группу специалистов по грибам – микологов и, вперёд!
Сушёные мухоморы и добровольцы из «зэка» с большими сроками для первых экспериментов, я думаю найдутся. Ну и там – после амбулаторных исследований и сезон массового сбора «сырья» подоспеет. Школьники на каникулах, чем им ещё заниматься, как не сбором мухоморов в местах их компактного прожива…
Произрастания.
И вообще, фитотерапия - метод лечения и профилактики заболеваний человека и животных, основанный на использовании лекарственных растений – очень перспективное направление. Купить с дюжину американских врачевателей «с именем», как следует пропиарить через купленных журналистов, держать наготове купленных адвокатов и деньги просто рекой польются…
Трубопровод придётся через Берингов пролив строить!
***
Неожиданно для меня, плавный рассказ о внешнеторговой деятельности СССР перескочил в новое русло. Сравнительно недавно назначенный на должность, непроизвольно перейдя на шёпот, Заведующий Департаментом внешней торговли заявил вдруг:
- Товарищ Сталин! Внутри «Таможенного управления» обнаружена фактически независимая организация,про которую - ни Госплан, ни Наркомфин и никакие другие государственные органы, ничего не знают. Эта организация подчинялась только прежнему Наркому внешней торговли - товарищу Микояну и была настолько секретной, что я узнал про неё чисто случайно.
Сперва, конечно, подобрав челюсть:
- Если Вы всё же узнали - значит хотели узнать. А это назвать случайностью никак нельзя!
Затем, интересуюсь:
- И чем занимается эта «неизвестная организация»?
- Организацией закупок за границей и хранению стратегических материалов, которые не производятся или производятся в малом количестве на территории СССР.
Облегчённо выдыхаю:
- ФФФУУУФФФ! А я уж невесть что подумал… Подчините эту «секретную организацию» - себе как Заведующего департаментом и всего-то делов. И продолжайте заниматься организацией закупок за границей и хранению стратегических материалов. Не сегодня – завтра, пригодятся.
Тот, вижу мнётся – но всё же решился выкатить ещё один «арбуз»:
- Дело в том, товарищ Сталин, что хранятся эти стратегические материалы на таможенных складах - расположенных в приграничных районах…
Многозначительно помолчав, повторил:
- …В западных приграничных районах.
Я, аж подскочил:
- И что именно хранится в тех таможенных складах?
Не надеясь на память, тот достаёт из портфеля папку, из неё – ворох бумаг и найдя нужную страницу, перечисляет:
- Натуральный каучук, алюминий, никель, кобальт, висмут, кадмий, магний, ртуть, алмазы, вольфрам, ванадий, молибден и…
Ладонью ап стол:
- Достаточно!
В бешенстве думаю про покойных соратничков – чтоб их на том свете черти на «кожаных шампурах» жарили:
«Приготовили!».
(От автора: В послевоенных мемуарах А.И. Микояна про это написано так:
«У Сталина возникла идея закупить на случай войны стратегические материалы, которых у нас было мало, и создать запас, о котором абсолютно никто не знал бы. Об этом он мне сказал с глазу на глаз и поручил действовать. В мое личное распоряжение он выделил большую сумму валюты…
…Все это хранилось на таможенных складах, расположенных в приграничных районах. Когда же угроза войны стала реальной, я решил перебазировать эти запасы подальше от границы, в Оренбург, где для этой цели были освобождены большие хлебные склады. Сталин очень интересовался всем этим делом. Я ему регулярно докладывал о ходе закупок и образовании запасов, об организации их хранения…
…По некоторым позициям редких импортных металлов созданные перед войной запасы покрыли до 70% их расходов за 1941–1945 гг.».
Очень странная до неправдоподобия история!
На мой взгляд, Анастас Иванович в данном случае, изо всех сил старается походить на тупого.
Стратегический запас на случай войны создавался с начала тридцатых и, это не было особым секретом из разряда «о котором абсолютно никто не знал». По крайней мере для высшего руководства страны. Но вот создавался он подальше от границы. Запаса нефти складированной на Урале, например, должно было хватить на год войны…
Для чего хранить закупаемые стратегические материалы «на таможенных складах, расположенных в приграничных районах»? Зная, что в Европе уже полным ходом идёт война?
Уверен, что «запас» на таможенных складах создавался без ведома Сталина и с совсем другой целью - про которую можно легко догадаться, зная например - про судьбу складов боеприпасов, ГСМ и прочего войскового имущества после 22-го июня.
Не дурачок же в самом деле тот - кто «от Ильича до Ильича, без инфаркта и паралича». Хотя изо всех сил им прикидывается
Возможно, про них – про эти «запасы», как-то случайно в самый последний момент узнал Сталин и приказал немедленно вывезти на восток… А возможно Микоян брешет уже по-крупному и, запасы натурального каучука, алюминия, никеля, кобальта, висмута, кадмия, магния, ртути, алмазов, вольфрама, ванадия, молибдена и прочего добра на таможенных складах - всё-таки достались Третьему Рейху.
Теперь это уже не выяснишь. По крайней мере с такими историками, как наши).
Вслух же:
- За «сигнал», товарищ Лукашёв, объявляю Вам благодарность от советского народа, Правительства СССР и от себя лично.
Человек он не военный, поэтому вместо «Служу Советскому Союзу» - лишь встал и молча слегка поклонился.
- Две недели Вам сроку, чтоб вывести все имеющиеся стратегические материалы за Днепр. А лучше за Волгу или даже за Урал…
Берясь за трубку телефона:
- …А товарищ Кобулов и возглавляемый им «Главный промышленно-экономический отдел при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР) – проверит, чтоб не пропал ни один грамм.
Ну и заодно прошерстит эти тайные «таможенные склады» на западной границе на наличие каких-нибудь других ништяков. Глядишь и ещё что-нибудь полезное «случайно» найдётся. К примеру, как-то раз ещё «там» вычитал в мемуарах одного гитлеровского недобитка, что в нашем приграничном районе (вполне возможно, что на таможне) был обнажен довольно-таки крупный склад с…
С чем вы думали?
…С 88-мм зенитными орудиями «8,8 cm FlaK 18/36/37».
Ага, теми самыми «Acht-acht» - грозой советских и не только советских танков и, смертельным ужасом танкистов союзников.
Сперва думал – брехня:
Как они туда попали и что там делали, при катастрофической нехватке орудий ПВО?
А сейчас - прямо-таки и не знаю, что думать.
Проводив до дверей Заведующего Департаментом внешней торговли задумался:
«Пожалуй, пора создать какой-нибудь централизованный орган по приобретению, учёту, хранению и распределению стратегических запасов СССР. Кого поставить во главе?».
Подумав, решительно берусь за трубку:
- Товарищ Меркулов? Срочно зайдите ко мне.
Когда Всеволод Николаевич Меркулов - «Секретарь-референт Председателя Совнаркома СССР» материализовался передо мной, не забывая приязненно улыбаться, говорю:
- Среди членов Советского правительства бытует мнение, что по сравнению с ними, Вы сильно недогружены…
Помолчав, следя за реакцией и не обнаружив на лице никаких эмоций, с обезоруживающей улыбкой спрашиваю:
- …Так что передать этим товарищам?
Тот, понимающе вздохнув:
- Передайте товарищам, что я справлюсь с любым возложенным на меня поручением или должностью.
- Ну тогда ваша ближайшая задача создать и возглавить Наркомат стратегических резервов СССР. Насчёт кадров обращайтесь к товарищу Поскрёбышеву. А случае каких-либо затруднений – к хорошо Вам знакомому товарищу Кобулову…
Посмотрев на его донельзя серьёзное лицо, смеюсь:
- Хотя, что я это «жую»? Вам, вся эта «кухня» ещё лучше меня известна.
Дождавшись улыбки на его лице, продолжаю:
- А сейчас, товарищ Меркулов, мы с Вами поговорим на тему - что это такое – «стратегические резервы СССР» и для чего они нужны…
***
Перед самым обедом позвонил Вышинский. Хотя и ждал ,и ждал с нетерпением такого развития событий… Но то, что он сообщил – враз отбило у меня всякий аппетит:
- Связь с советским дипломатическим представительством в Хельсинки прервана!
Также прервалась связь с находящимися в Финляндии группами советских «наблюдателей» - в портах Турку, Петсамо и на Аландских островах.
С небольшой «свитой» - в которую кроме Косынкина с «прикреплёнными» и капитаном Славиным входил представитель Генштаба и глава Информбюро СССР, прибыл в Департамент иностранных дел СССР и фактически «он-лайн» следил за стремительно развивающимися событиями в столице нашего северного соседа.
Небольшого правда «соседа», но уже успевшего доставить столько неприятностей.
Поставщиком свежих (относительно свежих конечно) стали дипломатические представительства нейтральных государств в Москве, но главным образом Александра Михайловна Коллонтай - Чрезвычайный и полномочный посол СССР в Швеции, которая практически не отходила от телефона.
Итак, «в последний час», как говорится…
После «тяжёлых и кровопролитных уличных боёв» оттеснив соискателей халявы… Хм, гкхм… Соискателей советских компенсаций за имущество - утраченное на Карельском перешейке и других – отошедших к СССР территориях, сторонники «правых» (а то и откровенных фашисты) пошли на штурм посольства. Были слышны выстрелы, затем здание загорелось
Судьба сотрудников советского дипломатического представительства, в том числе и её главы – Павла Орлова, неизвестна.
Чувствую угрызения совести…
Очень будет жаль, если Павел Дмитриевич погиб. Очень грамотный молодой человек, с явным задатками дипломата мирового уровня. Его я планировал после Победы в Великой отечественной поставить во главе Департамента… Ибо при всех своих несомненных достоинствах, Вышинский – это дипломат войны. Во время мира он будет напоминать скелет вымершего шерстистого носорога в магазине бытовой электроники.
После обеда, события в столице Финляндии продолжали развиваться – от слова «стремительно».
Оставив «груды тел на грудах» и подожжённое советское диппредставительство за спиной, «горячие финские парни» (и девушки из организации «Лотта») взялись за своих парламентариев, якобы «продавшихся» Сталину. Хотя штурм Сейма (Парламента) обошёлся без выстрелов, а его взятие - без поджога: депутатов просто выкинули из здания, предварительно начистив кое-кому «фейс».
В конце дня на улицах Хельсинки появились советские танки… Хм, гкхм… По крайней мере, некоторые западные корреспонденты посчитали их за советские - пока не разглядели голубые финские свастики на башнях. Это были трофейные Т-37, Т-38, Т-26 и даже пара Т-28 – из которых на восемьдесят процентов состояли бронетанковые войска этой страны. В своё время я требовал их возвращения – как и всего трофейного оружия, но упёртые «финники» на мои требования положили соответствующий «болт».
В конце дня разогнав (вернее, сделав вид) протестующих всех оттенков, финская армия восстановила порядок в столице. Уже тем же вечером, военный руководитель Финляндии маршал Карл Густав Эмиль Маннергейм отправил в отставку «навязанного Советами» президента Ристо Рюти и правительство Йохана Вильгельма Рангелла и, взял президентские полномочия на себя. На тут же прошедшем в здании Сейма съезде «патриотических сил», он был объявлен «Koko Suomen kansan Ledare» - «Лидером всей финской нации»...
Думаю про себя:
«...«Ledare»? Ну, что ж – ничем не хуже, чем «Führer» иль положим «Duce»».
«Де юре» во главе Финляндии, как и прежде стоит Государственный совет, под председательством некого Густава Игнациуса. Как я понял из объяснений, это типа нашего «Всемозного старосты» - Михаила Калинина, подкремлёвский грунт ему пухом.
«Де факто» - Военный кабинет во главе с Маннергеймом. В этот государственный орган, фактически выполняющий функции нашего Государственного Комитета Труда и Обороны (ГКТиО), вошли высшие военные руководители - как например Начальник генерального штаба Финляндии генерал Хейнрикс... А также представители правых, националистических и реваншинстских партий и организаций, как Лаури Мальмберг - Главнокомандующий силами территориальной обороны (Шюцкор), Вильхо Хеланен – глава «Карельского академического общества», Фанни Луукконен – руководительница женской военнизированой организации «Лоттасвярд…
Ну и так далее, каждую финскую сволочь по имени-фамилии не запомнишь.
В общем, типичная военная Хунта латиноамериканского типа, обладающая национальными особенностями и своеобразным местным колоритом.
Своим заместителем, «Лидер всей финской нации» назначил некого Юхана Ниукканена. Это, если я правильно понял - нечто типа Гесса у Гитлера.
Спрашиваю у сведущих во внешней политике товарищей:
- А это что за хрен с бугра? И главное, чего от него ждать?
- Самый непримиримый из финских политиков, до Московского договора бывший Министром обороны. Имеет личные мотивы: его родной брат застрелился после проигрыша в войне.
- Понятно. Этот - пока жив будет, не уймётся. Но, ничего… Уймём!
Премьер-министром был назначен Карл Рудольф Вальден, остающийся на должности действующего министра обороны.
После вышеописанных назначений, Лидер приказал арестовать откровенно «левых» - вроде социал-демократ Таннера, посадить под домашний арест большинство депутатов Сейма, и…
Ну как же без этого!
…По непроверенным данным, в пригороде Хельсинки был организован первый концентрационный лагерь для противников режима. Мне почему-то думается, что таковыми окажутся соискатели компенсации от товарища Сталина.
Чем дальше в лес – тем толще финский егерь!
Уже довольно поздно вечером, в первой же своей речи перед своими и западными журналистами - как «Лидера всей финской нации» и главы Военного кабинета министров Финляндии, Маннергейм первым делом бездоказательно обвинил Советский Союз в недавно прошедших беспорядках. Объяснил, что предпринятые им чрезвычайные меры предотвратили просоветский переворот и ввод частей Красной армии в страну…
Естественно, главарь финской военной хунты решительно отверг советский ультиматум, не признав законной продажу Советскому правительству акций «Петсамон Никкели» - дочернего предприятия англо-канадской компании «Монд Никель»…
Но это ещё что!
На вопрос, собирается ли отвечать на вопросы советского следователя про Выборгскую резню 18-го года - Маннергейм, вообще высказался в довольно оскорбительных тонах в мой адрес.
Точнее не в мой, а в адрес Сталина.
Должно быть, те события – его тайная, но очень сильная – до непереносимой рези, «попаболь».
Этнический швед по происхождению, воспитанный в русском кадетском корпусе генерал-кавалергард, прежде не позволял себе такого – от слова «никогда». Ни во время Зимней, ни во время «реальной» Продолженной советско-финской войны… Даже в своих послевоенных мемуарах, Карл Маннергейм - даже слова кривого не молвил против Сталина-Реципиента…
А тут его вдруг прорвало и понесло!
Ну, что ж…
Напрашиваются на язык слова из старого советского мультфильма:
«Солдатушки-ребятушки, нашему царю показали фигу. Умрём все до последнего!».
Ну, или говоря языком вполне определённой категории граждан:
«А вот за «козла», ты мне ответишь!».
Посмотрел на часы:
Срок советского ультиматума истекает в полночь. Через три часа с небольшим, стало быть. После чего «де-юре» СССР и Финляндия окажутся в состоянии войны.
Но я уже приучил финнов, что согласно словам американского писателя и журналиста Амброза Гуиннета Бирса:
«Ультиматум — последнее требование, предъявляемое дипломатами, прежде чем пойти на уступки».
Поэтому с очень большой вероятности, Лидер Маннергейм и его Хунта, будут ждать что товарищ Сталин «даст заднюю».
Под скрестившимися на меня взглядами, вопрошающими «Что делать?», пистолетом нацеливаю на Льва Мехлиса указательный палец и слегка прикрыв глаз:
- Первый выстрел за Вами, товарищ Заведующий Информбюро.
Льву Захаровичу предстоит бессонная ночь: Советский народ должен знать, за что пойдут в бой и возможно погибнут в нём его сыновья. Ну, а тем, уже давно было рассказано про злодеяния финской военщины против мирного русского населения и коварных замыслов в случае уже советского-германской войны.
Обращаюсь к остальным:
- Ну а мы с вами, товарищи, сейчас разъедимся по домам и постараемся хорошенько выспаться. Потому что возможно уже завтра, нам предстоит очень тяжёлый день…
Один «полезный идиот» - Маннергейм, своё дело уже сделал. Теперь всё зависит от второго «такого же»… От того, будет ли успешной операция «Фальстарт».
И тогда всё у меня получится!
***
Дома меня ждала вернувшаяся с боевого дежурства и без меня не ужинавшая и не ложащаяся спать ефрейтор Войск ПВО страны Истомина, она же – моя законная «половина» Валентина Васильевна:
- Ты где шлялся? За артистками штоль на старость лет начал приударять?
Лишь досадливо рукой махнул:
- Какие «артистки»? Тут, такие дела в мире творятся – не до артисток, панимаешь!
- Какие-такие «дела»?
Как сказочный герой, отвечаю словами сказочного героя же:
- Сперва накорми, напои и спать уложи…
Подмигиваю с известным контекстом:
– …Желательно – «поверх себя»! Потом спрашивай.
Побухтела разумеется в соответствии с семейной должностью, но мои пожелания исполнила. После выполнения последнего желания, лёжа рядом разъясняю про творящиеся в мире и рядом с ним «дела»:
- Тут такое дело, мать… Не сегодня-завтра, так послезавтра или чуть позже – но обязательно будет война.
По вполне понятным причинам хотелось бы пораньше, но крайний срок 6-го апреля – день начала операции «Марита», вторжения Вермахта в Грецию и Югославию.
Но тут всё зависит от Бесноватого – «сморгнёт» он своим «коричневым глазом», иль нет.
Та, прикрыв ладонью рот:
- С кем война, Иосиф? С германцем? Ой, люто лютое…
- Да ты не очкуй особо, мать! Пока только с Финляндией, где сегодня произошёл военный переворот.
- А мы здесь при чём?
- А при том, моя радость, что если мы в Финляндии свою силу покажем, то возможно Гитлер струхнёт и не нападёт на нас этим летом. Понятно?
- Понятно.
- Ну а раз понятно, то давай «ещё разок» и спать. Только чур ты сверху – твоя очередь.
- Ох, охальник старый…
….
- Ты как будто в последний раз!
Поворачиваясь на бочок к стенке, зеваю:
- Всё надо делать как будто в последний раз. И тогда это будет настоящая земная жизнь, а не земное прозябание от появления на свет до могилы.
Глава 10. Первое апреля – день не дурака, а бифуркации.
Отто фон Бисмарк:
«Мне самой природой было суждено стать дипломатом, я родился первого апреля».
Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц:
«Государственный деятель, который видит, что война неизбежна, и не может решиться нанести удар первым, виновен в преступлении против своей страны».
Из романа Юлиана Семенова «Альтернатива»:
«Это слова логика, – задумчиво ответил Симович. – А Гитлер далек от логики. Он первая женщина среди главнокомандующих. Он истерик. Он может ударить, не думая о последствиях».
Сулейман Великий:
«Что же... Дипломатия – это не плохо. Сначала любезно поговорим, а затем сравняем с землей».
- Товарищ Сталин, война!
Продираю очи:
- «Война»?!
Со сна никак не могу понять:
«Какая «война», нах? Или, я проспал до самого 22-го июня? Ой, как перед советским народом неудобно…».
Встряхнув головой, рявкаю:
- А если точнее?
Дежурный узла связи вытянувшись по-уставному, докладывает:
- Только что звонили из Департамента иностранных дел и велели Вам передать: в четыре часа ночи, Германия напала на Югославию. Германские самолёты бомбили Белград и… Другие города.
Облегчённо выдыхаю и внутренне потирая руки, усмехаюсь:
- Так бы и сказали… А то ишь ты – «война»! Война, это когда «Киев бомбили, нам объявили…». А когда бомбят Белград - это просто международное политическое событие. Пусть и очень важное.
Итак, Гитлер не подкачал, «сморгнул коричневым глазом» и в соответствии с планами (моими планами!) операции «Фальстарт» - начал вторжение на Балканы на пять дней раньше, чем это произошло в «реальной истории». Теперь у меня руки развязаны, можно смело приступать к тому, что задумал.
За завтраком говорю своей Валентине Васильевне:
- Я сейчас в Кремль, в Верховный Совет - объявлять войну Маннергейму и всеобщую мобилизацию. Так что ты, мать, с обеда переводишься на казарменное положение. Кроме того, твою часть скоро перебросят в Смоленск. Возможно уже на этой неделе.
Естественно, та была в шоке, если не в предобморочном состоянии. Но как и положено примерной второй – «слабой половине», думала не о себе – а о «сильной половине»…
То бишь обо мне:
- А как же ты, Иосиф?
- Я тоже в Москве надолго не задержусь: ближе к вечеру вылетаю в Выборг…
Тяжело вздохнув, ибо у самого на душе муторно:
- Так что расстаёмся стало быть мы с тобой, Валентина Васильевна. Прямо как в песне про комсомольцев-добровольцев: «Дан приказ ему на север, ей - в другую сторону…».
Та, знамо дело, обеспокоенно вопрошает:
- Надолго расстаёмся?
- Если войны с Германией не случится, то военное положение продлится до осени. Ну, а если… Тогда до Победы.
Её глаза сразу увлажнились:
- Так мы что? Больше не увидимся?
- Да не плачь ты, как Ярославна…!
Стараясь, как можно более спокойнее:
- Почему «не увидимся»? Разобьём финнов, съезжу в Смоленск и проведаю тебя. Ну а там глядишь и отпуск тебе дадут!
Подмигнув:
- Если будут успехи в боевой и политической подготовке, конечно.
Конечно, опасаясь «сарафанного радио», всей правды я не рассказал. После объявления всеобщей мобилизации, в Смоленск и область переедет не одна часть ПВО, где служит ефрейтор Истомина… А весь Московский военный округ вместе с Московским округом ПВО. Естественно переехав, части и соединения тотчас начнутся зарываться в землю, превращая Смоленск и рядом расположенные города и населенные пункты, в так называемый «фёстинг» - город-крепость…
Надеюсь, неприступную.
В Москве же останется лишь дивизия «Им. Дзержинского» из Войск охраны тыла СССР, которыми руководит генерал армии Артемьев Павел Артемьевич, да обычная милиция с пожарными. Ну и учебные части и подразделения, образованные на базе военных училищ и частей Московского военного округа.
И не только он!
Отмобилизовавшись под предлогом новой Финской войны, войска всех внутренних округов СССР, оставив на местах учебные подразделения и части, по заранее разработанному плану - передислоцируются на запад и займут оборонительные позиции вдоль Днепра.
А после завершения (надеюсь, победного) Советско-финской продолженной войны, туда же – в Смоленск переносится и Ставка Верховного Главнокомандования, где в данный момент строится командный пункт с узлом связи.
«Посвящённые» и больше всех конечно Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, были категорически несогласные с таким решением:
- Последний император тоже вместо столицы находился в Ставке, то в Могилёве, то в Барановичах. Известно, чем всё это кончилось!
Но я был категоричен:
- Я - не Николай-недержанец, а Смоленск – это не Могилев и тем более не Барановичи… Это – «Ключ-город», который надо удержать любой ценой! Поэтому моя Ставка будет там и нигде более…
Кулаком по столу, ору:
- …За Днепр я фрицев не пушу!
Однако от «подстрахуя» - ещё никто не умирал и, резервные командные пункты для Верховного главнокомандования Вооружёнными Силами СССР, строятся в Москве (в Метрополитене) и в Куйбышеве.
Уже одеваясь, спохватываюсь:
- Чуть не забыл, блин… Вот тебе, Валентина Васильевна, очень полезная книжка. С картинками, как ты любишь! Первый экземпляр тиража, кстати, с дарственной надписью самого Алексея Толстого – руководителя Творческой литературной группы при Генштабе.
Сперва поохав от восхищения, та:
- Того самого Толстого, что про Анну Каренину написал?
Чешу у Реципиента в затылке:
- Нет, другого кажется… Но тоже здорово пишет! Особенно про марсиан и чокнутых учёных.
Читает название на обложке: «Как выжить на войне. Пособие для военнослужащих ВС СССР».
Хорошенько мелким бреднем процедив «Послезнание», я записал воспоминания ветеранов обоих мировых войн и кучи локальных конфликтов. «Красному графу» и его «инженерам человеческих душ» из Творческой группы при Генштабе, осталось лишь переписать в легкодоступной для понимания простого бойца форме и намалевать иллюстрации. Надеюсь, такая книжка сохранит немало жизней.
Явно заинтересовавшись, моя супруга открывает брошюрку и читает вслух – ибо малограмотная она мне досталась:
«Лежат на дне траншеи или окопа во время бомбежки и обстрела только неопытные. Лежать на дне траншеи вообще нельзя! При ударе тяжелого снаряда или фугасной бомбы, край окопа может обвалиться и заживо закопать. И ни кому в голову не придет из-под земли выкапывать человека, если из-под неё не будет торчать рука или нога и она обязательно должна при этом шевелиться. Искать после обстрела или бомбёжки на дне окопа никто не будет.
Таков закон войны!
Поэтому при обстрелах и бомбежке нужно всегда держаться на ногах. Присядь на корточки или маленько пригнись, чтобы осколками по голове не задело, чтобы не ударила в голову взрывная волна…
Но никогда не ложись!
И никогда не снимай каску»46.
На глазах слёзы в три ручья:
- ИОСИФ!!! Меня может «заживо закопать»?!
- Да не плачь ты, как королева Несмеяна…!
Как мог, так утешил:
- …Ты же не на передовой будешь, а в тылу. А самолёты зенитчиков бомбят редко: вы – очень неудобная цель для них.
Однако, не помогло.
Так я её в то утро и оставил – плачущую, всю в слезах…
***
По приезду в Кремль выяснилось, что со мной желают встретиться множество глав дипломатических миссий. И в первую очередь срочно вернувшийся из Хельсинки финляндский посол Юхо Кусти Паасикиви - которого «Лидер всех финнов» Маннергейм, буквально пару часов назначил…
Держите меня семеро!
…Министром иностранных дел!
Должно быть Густав Карлович понял что упорол косяк и теперь изо всех сил старается сгладить ситуацию.
Но я их всех без исключения тупо проигнорив – в том числе моего друга «Юхо», встретился лишь с Вышинским - Заведующим департаментом иностранных дел и даже позабыв поздороваться, спросил:
- Что с Орловым?
Тот, с просветлившимся ликом:
- С ним всё в порядке, товарищ Сталин. В самый последний момент его и других товарищей вывели и сейчас они находятся в шведском посольстве. Живы и что самое удивительно – невредимы.
Ничего, впрочем, удивительного.
Конечно, всё – все эти «массовые беспорядки» - было заранее очень хорошо спланированы… Возможно, что даже на уровне Генштаба. И его – этого плана «автору», меньше всего было нужно убийство советских граждан, тем более такого ранга - автоматически означающее войну, которую он хотел бы отсрочить до момента совместного с Вермахтом похода на Восток.
С некоторым оттенком восхищения думаю про Маннергейма:
«Молодец, нечего сказать! Однако, Густав Карлович, это тебе не поможет! Повод для войны был дан - даже не штурмом посольства, иль отказом выполнять условия очередного сталинского ультиматума, иль корявым словом в адрес Вождя Страны Советов… А самим фактом переворота!».
Сразу отлегло от сердца.
Однако, Вышинский продолжает, а я с крайней заинтересованностью слушаю:
- …Мало того, вместе с новым министром иностранных дел сам Маннергейм посетил шведское посольство, встретился там с сотрудниками светской дипломатической миссии - принёс им свои официальные извинения и обещал любые компенсации за причинённое беспокойство. Словами господина Паасикиви, он заявил даже, что готов незамедлительно начать переговоры об Персамо, совместной военно-морской базы на Аландах и возращению СССР трофейной техники и вооружения. Готов обсудить и вопрос об нейтралитете Финляндии в случае советско-германской войны.
Кивнув, я подытожил услышанное:
- На лицо явная попытка заболтать нас, с целью затянуть время.
- Я тоже так считаю, товарищ Сталин.
Целых пять секунд подумав:
- «Полюбите» пока мозги главам дипломатических представительств, товарищ Вышинский, особенно господину Паасикиви. Поторгуйтесь с ним, потребуйте гарантий… Ну, сами знаете – не мне Вас учить!
Посмотрев на часы:
- Ну, а я в Верховный Совет.
Если не было явной агрессии – когда война объявляется автоматически, то по Конституции-36 - чаще называемой «Сталинской», войну объявляет советский народ, чьим выразителем воли является Верховный Совет СССР.
Ну а я – исполняющий обязанности товарища Сталина, являюсь Председателем Верховного Совета СССР.
Это моя самая главная должность!
До начала внеочередной сессии Верховного Совета СССР, успел пробежаться по только что вышедшим номерам центральных советских газет и убедиться: Лев Захарыч и его «акулы пера» - отработали «на ять», правильно осветив военный переворот в Финляндии - как фашистский, прогитлеровский и антисоветский. Особый нажим в передовицах на оскорбительные высказывания главы финской военной Хунты в адрес товарища Сталина. На подобное наш народ реагирует особенно остро. Особенно если любит и уважает «Вождя и учителя трудящихся всего мира».
А «что-то» такое имелось и я его за время моего «пребывания» в теле Реципиента, многократно преумножил.
Успел позвонить Розалии Самойловне Залкинд - «Землячке», поздравить её с днём рождения и выразив сожаление, что не удастся как следует всем вместе «посидеть» - пожелал всего самого наилучшего: того - чего она и сама себе желает и, причём - вдвойне.
Успел подписать вынесенные Военным трибуналом приговоры польским офицерам. Не всем, конечно - а только тем, кто участвовал в Советско-польской войне 1919-1921-м году и следовательно автоматически попадал под определение «военный преступник». Все они приговаривались по «восьмой категории», то бишь к смертной казни через расстрел.
В том числе и (и прежде всего!) генералы Андерс и Берлинг.
(От автора: Здесь можно задать вопрос историкам – как нашим, так и польским:
Если «в реале» польских офицеров расстреляли в Катыни, то из кого состояли сформированные позже в Светском Союзе две польские армии?
Например, по состоянию на 1 марта 1942-го года в армии генерала Андерса в СССР числилось порядка 60 000 человек, включая 3090 офицеров и 16 202 унтер-офицеров… А ведь была ещё и армия, возглавляемая просоветски настроенном генералом Берлингом).
Поляк - такой «друг», что и двух врагов вместо него не надо!
Польшу я предпочитаю иметь во врагах, чем в союзниках. Любая попытка заиметь поляков в союзники обречена на провал – обрекающая СССР (или Россию, не важно) выглядеть посмешищем в глазах всего мира. Вот например, небезызвестная Армия генерала Андерса…
Сколько с ней было возни, сколько бабла вбухано, сколько оружия бездействовало и причём в самое для нас «пиковое» время - осенью 41-го и зимой-весной 42-го.
Сколько продовольствия было даром скормлено этим «братьям-славянам» - в то время как советские люди умирали с голода и связанных с хроническим недоеданием болезней - даже в глубоком тылу, за сотни вёрст от блокадного Ленинграда…
И каков в результате итог?
В конце-концов, бравые вояки в конфедератках - пошитых из советского или ленд-лизовского сукна, икая от сытости - свалили через Персию в Африку. Зная сколько сил и средств было потрачено на создание, снаряжение и вооружение польской армии, в своей последней беседе с отказавшимся воевать на территории СССР (а дело происходило в разгар Битвы за Москву) генералом Андерсом, «реальный» Сталин в сердцах сказал:
«Если поляки не хотят здесь воевать, то пусть прямо и скажут: да или нет… Обойдемся без вас… Сами справимся. Отвоюем Польшу и тогда вам ее отдадим».
Ага, обрадовались…
Я вам не Сталин, я хуже!
Польшу то мы «отвоюем» – это само собой.
Иначе, как до Берлина дойти?
А вот кому и что «отдать» и, надо ли отдавать вообще…
Это мы ещё подумаем!
И подумаем хорошенько.
С первым то польским генералом, в принципе понятно… Но знаю спросят:
«А генерала Берлинга то, за шо?!».
О том, как «за нашу и вашу свободу» воевали поляки из возглавляемой им 1‑й Варшавской польской пехотной дивизии «Имени Тадеуша Костюшко», можно узнать из советских донесений тех лет. Например, командовавший 33‑й армией генерал В.Н. Гордов докладывая командующему советским Западным фронтом генералу В.Д. Соколовскому, пишет:
«С выходом частей польской дивизии на передний край, еще до начала наступления, в ночь на 11 и 12 октября, одиночки и группы солдат добровольно перешли на сторону немцев, чем вскрыли группировку, намерения армии, исключили внезапность нашего наступления и дали возможность противнику подготовить контрмеры…
…Мною было потребовано от командира 1‑й польской дивизии выполнение поставленной задачи, на что последний сообщил, что в полках осталось по 200–300 человек и дивизия выполнить задачу не в состоянии… Вызванный мною лично на НП (наблюдательный пункт. Авт.) командир дивизии генерал-майор Берлинг не смог мне доложить численность частей и понесенные потери. Малочисленность частей польской дивизии объясняется тем, что личный состав разбежался, а офицерский состав не мог его собрать. Это подтверждается тем, что штаб дивизии и штабы полков не могли установить потери и численность частей до 16 октября. Солдаты, бродившие на поле боя и в тылах, были с трудом собраны лишь 16 октября».
Или, из показаний пленных.
Например, взятый в плен ефрейтор 13‑й роты 313‑го пехотного полка Вернер Штейнер сообщил:
«В 16.00 12 октября началось наступление польской пехоты. Я в это время наблюдал в бинокль за ходом боя. Я видел, что 26 польских солдат, пригнувшись, переходили на нашу сторону и сдались в плен. В этот момент налетела русская авиация и бомбила наши боевые порядки, при этом все поляки-перебежчики были уничтожены. Далее я видел, что польская пехота шла эшелонировано взводами, при этом поляки в нас не стреляли и что-то кричали. С нашей стороны сопротивления полякам не оказывалось, мы чувствовали, что они переходят к нам. Таким путем на нашу сторону перешло несколько взводов поляков общей численностью 300 человек… Перешли эти поляки к нам на участке между деревнями Ползухи и Тригубово»47.
Так что не надо мне никаких «Четырёх танкистов с собакою»!
И даром не надо, тем более за деньги - которые советское правительство «в реале», вбухало в эту авантюру. А поляки – пленные они или цивильные, без особой разницы, пусть трудятся за пайку на шахтах и предприятиях лесопромышленности. И пусть благодарят за это Польское правительство «в изгнании» - которое от ума великого, объявило СССР войну во время Советско-финской компании 1939-1940-го года.
***
Время до обеда провёл на внеочередной сессии Верховного Совета, где выступил с короткой речью – на «злобу дня», так сказать. После выступления ряда других товарищей, в частности Председателя Совета Союза Верховного Совета СССР - Щербакова Александра Сергеевича и Председателя Совета Национальностей – Пономаренко Пантелеймона Кондратьевича, единогласно было принято решение об официальном объявлении войны Финляндии. А также об введение на территории СССР «Закона об военном положении» и об начале всеобщей мобилизации.
Последние «мероприятия» как надо понимать - «де факто» направленны не против Финляндии, а бери выше…
Против Третьего Рейха!
Но формально никак не придерёшься: если объявлена война – значит, должна быть объявлена и мобилизация. А какая она – всеобщая или частичная, это никого ни грамма не @бёт.
«Закон об военном положении» означает во-первых, конец «оттепели»…
Поигрались в демократию и хватит!
Во-вторых, перевод промышленности и в первую очередь – военно-промышленного комплекса в режим военного времени.
В третьих, введения продовольственных карточек, чтоб создать как можно больший стратегический запас перед «большой войной».
Насчёт «всеобщей мобилизации» же…
Любая армия не готова к войне и, переход из мирного времени в военное - всегда будет болезненным. Поэтому война с финнами за три месяца до большой войны с Третьим Рейхом¸ это просто сказочная удача.
Это будет не какой-то одномоментный акт - а растянутое по времени действие, в результате которого численность вооружённых сил к 15-му июня достигнет десяти миллионов бойцов, командиров и естественно – генералов. Правда, больше половины из этого числа – 6 500 000 человек, будут находиться в учебных центрах. Ибо, бросать необученного человека в пекло войны – есть преступление, за которое надо нещадно карать невзирая на лица и заслуги.
Удар по экономике?
Конечно!
Но неготовность к войне - ударит по экономике на пару порядков сильней и, не в пример болезненней - по населению. К тому же, учитывая имеющееся золото-валютные резервы и возможность закупить на них самое необходимое на другой половине землешарной поверхности - наиболее острые «углы» такого «удара» должны быть сглажены.
В общем: обеднеем, конечно - но жить будем!
И надеюсь – долго и с каждым годом всё лучше и веселей.
Если нападение Германии на Советский Союз всё-таки свершится, то мобилизация продолжится и, к октябрю месяцу – в сезон, когда в свои права вступает «Генерал Грязь» - Вооружённые Силы СССР будут насчитывать порядка двенадцати-пятнадцати миллионов «штыков»…
Даже с учётом неизбежных боевых и мобилизационных потерь.
И тогда III Рейху настанет однозначный кирдык, ещё задолго до мая 45-го.
***
После обеда – который дело святое, посетил Совнарком (Совет Народных Комиссаров, СНК – Правительство СССР, по бишь), Председателем которого являюсь. Провёл короткое, но конструктивное совещание, отдал последние распоряжения своему Заместителю на этой должности - Якову Ермолаевичу Чадаеву.
Следом – совещание Государственного Комитета Труда и Обороны (ГКТиО), главой которого я так же являюсь. Кроме главы Секретариата ГКТиО – всем известного Поскрёбышева, присутствовали Нарком обороны Кулик, Начальник войск тыла Косыгин и другие товарищи…
Ну и Заместитель председателя ГКТиО - Максим Захарович Сабуров.
Тоже кстати, один из «преемников».
Очень способный организатор-руководитель - который кроме вышеназванной должности, является Председателем «Государственной плановой комиссия при СНК» (Госплан СССР). В «реальной истории» прославился тем, что вместе с «антипартийной группой» (в которую входил «и примкнувший к ним Шепилов») - пытался свергнуть в 1957-м году Кукурузника. То есть человек политически активный, в нужном направлении мыслящий и достаточно решительный.
В общем, как говорил «в реале» Реципиент (или, кто-нибудь из борзых писак за него):
«Незаменимых у нас нет!».
В том числе, не является незаменимым и сам товарищ Сталин.
На полном серьёзе, я собираюсь сразу после войны с Германией уйти на пенсию – чтоб создать прецедент для тех, кто возглавит страну после меня. Про всех потенциальных преемников я сообщил «посвящённым», а уж те выберут по своему разумению наиболее достойного.
Убедившись, что в вышеназванных высших государственных структурах всё «на мази» и их на недельку-другую можно оставить на заместителей, на часок заскочил в Генеральный штаб ВС СССР, где пообщался с его Начальником - генерал-лейтенантом Матвеем Васильевиче Захаровым.
Ну и наконец, ровно в 15.00 прибыл в кабинет Заведующего департаментом иностранных дел, где происходило самое интересное в этот день:
Объявление войны Финляндии.
Хотя в соответствии с III Гаагской конвенцией 1907-го года достаточно и ультиматума - в котором объявляется, что неисполнение данного требования в известный срок - будет считаться законным поводом к войне (так называемый «casus belli»)… Всё же мы с Вышинским решили официально вручить финскому послу меморандум «О состоянии войны между СССР и Финляндией». Это жест в основном предназначен для западной «аудитории», перед которой не мешает лишний раз подчеркнуть свою «бело-пушистость».
По окончании «церемонии» отозвав в сторонку бледного как мраморный обелиск на кладбище Юхо Кусти Паасикиви и, «тет-а-тет» говорю ему «на ушко»:
- Передайте своим соотечественникам, мой друг, чтоб не вздумали играть в партизанскую войну. Всех партизан, конечно - по вашим лесам, рекам, озёрам, да болотам – не выловить. Но вот городское и сельское население… Запросто!
Вижу, что внимательно внемлет и продолжаю в том же духе:
- Вас всего-то три миллиона, не забывайте. Поселю по финской семье в каждом нашем колхозе от Смоленска до Чукотки, от Кушки до Анадыря и через три поколения – финская нация исчезнет с лицаматушки Земли!
Не забываю и про «виртуальный пряник»:
- Ежели финский народ поведёт себя цивилизованно – как он вёл себя до восемнадцатого года, то никакой «советизации» и «социализма» не будет. Живите, как хотите - нам и без вас есть чем заняться.
Мой друг Юхо наконец разомкнул уста:
- Хорошо, господин Сталин. Я передам ваши слова финскому народу.
Глядя ему в спину, вздыхаю втайне:
«Лишь бы тебе шею до этого момента не свернули».
В самый последний момент, прямо перед вылетом в Выборг, узнаю что в этом подлунном мире произошёл ещё один военный переворот.
В столице Ирака Багдаде, группа прогермански настроенных высокопоставленных военных (так называемая «Золотая четвёрка») во главе с генералом Рашидом Али-Гайлани, подняла две пехотные дивизии и окружила ими дворец регента Абд аль-Иляха.
Думаю про сэра Черчилля:
«Всё-таки Уини не внял моему предостережению… Но ничего! К следующему – о том, что Турция вот-вот присоединиться к Третьему Рейху и станет угрожать нефтяным промыслам в Персии - он отнесётся гораздо серьёзнее. А это мне будет очень и очень на руку».
Правда, «недолго музыка играла» - через месяц англичане восстановят «статус-кво» в ходе «Тридцатидневной войны».
Но об этом ещё никто не знает. Кроме меня и находящегося в Америке Вольфа Григорьевича Мессинга, который сделает соответствующие ставки. В этот раз сумма будет весьма и весьма «кругленькая» - приближающаяся к сотне миллионов «зелени», ведь это не конкурс кинозвёзд за очередного «Оскара»…
На кону стоит ближневосточная нефть!
Глава 11. Откровенный разговор на запретную тему.
Император Наполеон Бонапарт, в ответ на мольбы поляков воскресить Польшу, 1806 г.:
«Я ещё посмотрю, достойны ли вы быть нацией».
Сергей Юльевич Витте, Председатель кабинета министров Российской империи:
«Люди созданы так, что стремятся к свободе и к самоуправлению. Хорошо ли это для человечества вообще или для данной нации в частности, это вопрос с точки зрения практики государственного управления довольно праздный, как, например, праздный вопрос — хорошо ли, что человек до известного возраста растет или нет».
Русский философ Н. Бердяев:
«Меня поражал… царивший повсюду в Европе национализм, склонность всех национальностей к самовозвеличению и придаванию себе центрального значения. Я слышал от венгерцев и эстонцев о великой и исключительной миссии Венгрии и Эстонии. Обратной стороной национального самовозвеличения и бахвальства была ненависть к другим национальностям, особенно к соседям. Состояние Европы было очень нездоровым…».
Сталин И.В. «Марксизм и национальный вопрос» (1913 г.):
«Нация имеет право устроиться автономно. Она имеет право даже отделиться. Но это еще не значит, что она должна делать это при всяких условиях, что автономия или сепарация везде и всегда будут выгодны для нации, т.е. для ее большинства, т.е. для трудящихся слоев.
Но какое решение более всего совместимо с интересами трудящихся масс? Автономия, федерация или сепарация?
Все это – вопросы, решение которых зависит от конкретных исторических условий, окружающих данную нацию.
Более того. Условия, как и все, меняются, и решение, правильное для данного момента, может оказаться совершенно неприемлемым для другого момента.
В половине XIX века Маркс был сторонником отделения русской Польши, и он был прав, ибо тогда вопрос стоял об освобождении высшей культуры от разрушавшей ее низшей. И вопрос стоял тогда не в теории только, не академически, а на практике, в самой жизни...
В конце XIX века польские марксисты высказываются уже против отделения Польши, и они также правы, ибо за последние 50 лет произошли глубокие изменения в сторону экономического и культурного сближения России и Польши. Кроме того, за это время вопрос об отделении из предмета практики превратился в предмет академических споров, волнующих разве только заграничных интеллигентов.
Это не исключает, конечно, возможности появления известных внутренних и внешних конъюнктур, при которых вопрос об отделении Польши снова может стать на очередь.
Из этого следует, что решение национального вопроса возможно лишь в связи с историческими условиями, взятыми в их развитии».
Через час с небольшим после официального объявления войны Финляндии, на «Воробье» - лёгком одномоторном грузо-пассажирском самолёте ГП-548 конструкции Москалёва, я вылетел в Выборг – где в Выборгском замке расположилась полевая Ставка Верховного Главнокомандующего ВС СССР.
Естественно, для товарища Сталина этот самолёт как следует апгрейдили - установив более мощный, чем стандартный М-11 мотор: пятицилиндровый «МГ-11», мощностью 150 лошадиных сил. Устроили комфортный – не уступающий иным «летающим иномаркам» салон на шесть пассажиров, туалет с рукомойником и даже небольшую кухоньку, где можно разогреть на примусе взятые с собой продукты…
Ну, или вскипятить самовар.
Кроме двух членов экипажа и разумеется – «вашего покорного слуги», летели генерал Косынкин, двое «прикреплённых», капитан Славин и глава моей «походно-полевой канцелярии» - секретарь-референт Меркулов. Остальная «свита» и часть охраны - вылетела чуть раньше в двух «Дугласах». Мой же Заместитель на должности Верховного – маршал Советского Союза Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, уже давно (как бы не месяц) – практически безвылазно находится на Карельском перешейке, готовя операцию «Весенний гром».
Ну и на всякий случай ещё одну.
Лететь сравнительно долго, делать в дороге нечего (не в «очко» же, в «подкидного» или в «буру» на шелобаны играть?) и мал по малу разговорились, «под чай». Сперва, разговор шёл на тему «о том, о сём и в общем - ни о чём», затем Пётр Алексеевич Славин задал наводящий вопрос:
- Товарищ Сталин! А что будет с Финляндией после нашей победы? Присоединится к Союзу ССР отдельной республикой?
Видимо в далёких от «кремлёвских вершин» народных «низах», вопрос был из разряда что называется – наболевших…
Действительно, за что воюем?
Только чтобы отомстить за Выборг?
…Поэтому на меня с тревожно-любопытным ожиданием, враз уставились пять пар глаз.
Конечно, можно было бы отделаться общими фразами.
Но салон «Воробья» - небольшой, размером чуть больше железнодорожного купе… А теснота вкупе с самоваром – располагает к откровенности.
Вот я возьми, да и ляпни:
- «Присоединится»… Тут надо думать о том, чтоб уже имеющиеся республики не разбежались.
Даже единственный «посвящённый» среди нас - Косынкин Петр Евдокимович, часто-часто заморгал от изумления…
А что тогда говорить о других?
Среди «своих» - тех, кого я посвятил в тайну своего «происхождения» и грядущего, пресловутый национальный вопрос в таком формате ни разу не поднимался. И не поднимался из-за моей позиции, которая гласит:
Самое главное – предстоящая вот-вот Великая отечественная война!
А после онной, с «национальным вопросом» – разгребайте сами, уважаемые предки…
Я – пас!
Ибо, «национальный вопрос» - это такая тема…
Очень мерзопакостная!
Так что я предпочёл не мараться.
(От автора:
Уважаемые Читатели!
Заранее прошу прощения, если дальнейшие рассуждения Главного героя по национальному вопросу, кого-то покоробят, иль даже оскорбят. В конце-концов, автор фантастического произведения не всегда разделяет убеждения своих персонажей… Иначе, что бы происходило с теми - кто пишет про маньяков и серийных убийц?
Жутко даже представить!).
Если не считать «еврейского вопроса», конечно – над которым ныне занимается товарищ Мехлис – глава Информбюро при СНК СССР. С моей подачи, конечно, ибо на поверку Лев Захарович оказался махровым «жидофобом». Такое, иногда бывает.
Так «еврейский вопрос», это так…
Игра в песочнице.
Евреи в СССР (и в России), находятся на положении эмигрантов в США: два-три (может четыре или больше) и они ассимилируются – полностью растворившись в русском и других народах. Главное, поменьше им напоминать, что они – евреи и, не допустить массового их бегства из страны. Наш генофонд лишь станет богаче и разнообразнее, а народ - умнее. А самые «расовое чистые» народы - живут в джунглях ещё в каменном веке и временами употребляют в пищу человечину…
А нам это надо?
Другое дело народы и нации - проживающие на своей земле веками, а то и тысячелетиями…
Здесь всё очень и очень сложно – от слова «возможно неразрешимо».
Так что «ляпнув», я тут же об этом пожалел.
Но слово – не воробей:
Сказав «А», надо говорить и «Беее»!
Не торопясь сделав пару глотков чая, собравшись заодно с мыслями, продолжаю:
- В ожидании предсказанной Марксом Мировой социалистической революции, Советский Союз создавался как конфедерация - после которой, другие государства примкнут к нему в качестве союзных республик. По этой же причине, даже наша ВКП(б) до определённого момента – до вступления силу Конституции от 1936-го года, не считалась в СССР правящей партией. Такой являлся Коминтерн, главой которого являлся Григорий Зиновьев…
С усмешкой:
- …Помните такого или уже забыли?
- Помним, товарищ Сталин!
- Так вот изначально, он фактически был главой ВКП(б) и Вождём Советского Союза.
Я тоже эту личность хорошо помню.
По книжкам, конечно. В живых я его уже не застал, да не очень то хотелось.
Именно в союзе с Зиновьевым, среди своих имеющего погоняло «Гришка Питерский», Реципиент согнал с сияющих кремлёвских высот «Льва Революции» - Троцкого, то бишь. Без него, без обладающего громадным авторитетом и властью главы могущественного в те смутные времена Коминтерна, хрен бы получилось у Кобы стать Вождём «Одной шестой части земной поверхности» и Учителем для трудящихся всего мира. «Полезные идиоты», они такие…
Полезные!
Сделав ещё глоток, продолжаю:
- В те времена – которые трудно назвать «славными», союзные республики и даже отдельные регионы РСФСР (например, Урал) были фактически независимыми. Некоторые из них имели свои вооружённые силы – до сих пор оставшиеся реликтами в виде «национальных дивизий» и дипломатическими представительствами за рубежом. В республиках шло параллельно два процесса – национально размежевание и коренизация, или иначе - «боротьба с Ванькой».
- В ходе первого процесса, зачастую из местных сельских диалектов создавались новые языки, как к примеру «харьковское правописание» или «скрыпниковка», ныне известная как украинский язык. В ходе второго, из республиканских органов власти, образования и культуры - изгонялись русские руководители, пускай и в ущерб эффективности. И вообще: русский народ - чуть ли не полном составе, был объявлен «великодержавными шовинистами»…
Разведя руками, горестно:
- …Со всеми отсюда вытекающими, вплоть до самых печальных для отдельных личностей и даже целых групп населения.
От терских и семиреченских казаков, к примеру, остались лишь названия в архивах.
Другой вопрос:
А считали ли эти и вообще все казаки в целом, себя русскими?
Нет, оказывается, они себя русскими не считали. А их участие в Гражданской войне, связано вовсе не с желанием воссоздать «единую и неделимую» - а с желанием отделиться от России. Казачество и Белое движение, по существу связывал воедино лишь единый враг – большевики. Так что победи белые генералы, им бы пришлось заниматься…
«Расказачиванием».
- Вот такая фигня, ребята!
Увидев по выражению лиц, что сказанное мной не является новостью, «бомблю» дальше:
- Однако, Мировая социалистическая революция так и не произошла. И если верхушка партии – ещё могла и дальше жить (и жить неплохо!), болтая «по Марксу» и мечтая о ней - как ортодоксальные христиане мечтали о Втором пришествии, то рядовые члены партии так жить дальше не хотели. Да и народу в целом надоел тот маразм, во что превратился НЭП…
Посмотрев на портрет, висящий над входом в пилотскую кабину:
- …Поэтому товарищу Сталину даже не пришлось особенно бороться с Зиновьевым и примкнувшей к нему группе «старых большевиков». Они сами себя победили, надоев всем своей трескучей – но бесполезной болтовнёй.
Таки да!
Время митингов кончилось – настало время «собирать камни». И те из «ленинской гвардии», кто не успел переобуться – был обречён.
- Народ требовал дела! И вместо ожидания Мировой революции и следовавшей за ней помощью пролетариата из развитых стран, партией был взят курс на построения социализма в отдельной стране.
Напомню, что в соответствии с «новым курсом» официальной государственной идеологии – «марксизма-сталинизма», пропагандистским рупором которого стал один из немногочисленных уцелевших «ленинских гвардейцев» - Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич, СССР стал строить социализм вдогонку(!) за самыми развитыми странами мира – США, Британией, Францией, Италией и конечно же – Третьим Рейхом.
Вот только «масть» у социализмов разная. В последнем - она нацистская, что ни есть вери гуд.
Поэтому надо совместными усилиями с другими мировыми социализмами, срочно его запинать!
Ну, а потом «неправильным» окажется какой-нибудь другой социализм – хотя бы корпоративный американский… Согласно «учению», в конце-концов на Земле останется один-единственный. Ибо, социализм и империализм – это как сиамские близнецы.
И у советского – государственного социализма, очень неплохие шансы стать лидером этой «гонки на выживание».
И согласно того же марксизма-сталинизма, вот тогда (но в любом случае!) и ещё благодаря научно-техническому прогрессу, человеческая цивилизация перейдёт на следующую общественно-экономическую формацию…
Коммунизм!
Однако, продолжим о наболевшем:
- Был изменен подход и к национальному вопросу. «Национальное размежевание» было приостановлено, «боротьбе с Ванькой» - выписали конкретные тормоза. С начала тридцатых годов СССР был объявлен дружной «семьёй народов», а русский народ – «старшим братом» в этой семье. Вместо конфедерации по форме, страна по сути стала превращаться в унитарное государство с назначением на руководящие посты из Центра. Как прежде – при Самодержавии, назначали губернаторов. Фактически, на новом уровне была восстановлена «старая добрая» Российская империя.
Подняв указательный палец вверх, едва не задев потолок самолётного салона:
- И вот здесь то «собака порылась», товарищи! Национально самосознание никуда не делось. И большинство представителей национальных элит, вновь чувствуют себя в «тюрьме народов».
Поднимаю очень болезненную тему:
- Тем более что такая идеологическая установка как «русский народ - старший брат», у думающих людей вызывает множество вопросов. По какому признаку определенно старшинство? По историко-временному? Так Самарканд основан в VIII веке до нашей эры, Бухара - VII-VIII век до н.э.), Ереван – 782 год до нашей эры, Тбилиси -V век нашей эры… И даже Киев – гораздо старше Москвы! Грузины и армяне приняли христианство - ещё в те времена, когда на Руси еловому пню на поляне молились.
Видя ошарашенные лица, не щадя национального сознания:
- По культуре, скажите? Так пройдитесь по улицам вышеперечисленных городов – ни одного пьяного! А теперь пройдитесь вечерком по рабочим окраинам столицы «Первого в мире государства рабочих и крестьян» и присмотритесь повнимательнее к находящимся под заборами «предметам»… Узнали «старшего брата»? И навряд ли бывающим в Москве представителям народов СССР, такой «брат» мнится старшим. Так что в области культуры, русскому народу над собой - ещё работать и работать!
После затянувшегося угрюмо-гнетущего молчания во время которого я дошвыркал один стакан чая и набрал другой - один из двух «прикреплённых», очень осторожно:
- Русский народ сверг Самодержавие, первым установил Советскую Власть и победив в Гражданской войне, помог установить Советскую Власть трудящимся других национальностей. Вот поэтому он – старший!
Хмыкнув иронично:
- «Установил»…
Небрежно махнул рукой:
- …Ваши слова хороши для газет и журналов типа «Пионерско-комсомольская правда», Серёжа. Проедетесь по Закавказью или Средней Азии (могу командировку Вам оформить) и сами убедитесь: Советской Власти там нет - если не считать таковой вывески на административных зданиях, конечно…
Был у меня в «первой жизни» один знакомый, побывший в командировке в Спитаке после землетрясения49. Кроме всего прочего, повторил мне слова одного из уцелевших местных жителей:
«Как хорошо мы жили до этого, ай как хорошо… Советской Власти совсем не было!»50.
- …А жизнь в этих «советских социалистических) республиках, идёт в строгом соответствии с многовековыми (или даже тысячелетними) традициями и обычаями. И хоть ты кого хочешь из Москвы назначь – хоть семи пядей во лбу и с дивизией НКГБ в придачу… Но всё будет так - как сказал местный авторитет из старейшин, или даже священников.
Не «копал» – не до этого пока, но «там» приходилось читать такую версию: с басмачеством в Средней Азии удалось покончить лишь тогда - когда лидеров бандфомирований «второго уровня» назначили главами местных исполкомов районных и областных Советов…
Зная царившие в Средней Азии «порядки» в эпоху «Застоя», не могу не согласиться:
Вполне может быть!
Продолжаю:
- Остаётся лишь один признак «старшего брата»: это тот - кто кормит «братские народы» и соответственно… «Танцует»! Дотации из Центра, то есть - за счёт которых развиваются эти самые «национальные окраины». Вот они то, да ещё опасения вооружённой силы, которой обладает Москва и, удерживают республики в составе СССР…
Вновь подняв палец вверх, подытоживаю:
- …Больше ничего!
Подождав когда «материал» будет усвоен, продолжил:
- Однако в конечном итоге, такая «кормёжка» до добра не доведёт. Во-первых, лишается средств для развития и ослабевает Центр нашей «неоимперии». В нём, всё громче и громче будут слышны голоса: «Хватить кормить национальные окраины!».
- Во-вторых, вместе (можно сказать и «вместо») с развитием экономик республик, развиваются и национальные элиты республик. И им всё больше и больше захочется иметь самостоятельность, или говоря научно – суверенитет.
- Для чего спросите? Отвечаю: «понты дороже денег!». Хочется считать себя и считаться в глазах других настоящей элитой, а не «провинциальной». Хочется править по принципу «я так хочу», а не «так мне приказали из Москвы».
- Согласно Марксу, когда идея овладевает массами – она становится материальной силой. И рано или поздно, но эти два лозунга: «Хватить кормить национальные окраины!» и «Хотим быть суверенными!», слившись воедино в оглушительный рёв – заглушат голос разума, жалко лепечущий: «Кода мы едины – мы непобедимы»…
- …И произойдёт непоправимое.
Опять же после довольно продолжительного, с траурным оттенком молчания, когда я допил второй стакан чая, сходил «отлить» и налил третий, Косынкин Петр Евдокимович спросил и сам же ответил.
Вернее, попытался ответить:
- Так что же нам делать? Изменить Конституцию и ликвидировать республики?
Не спеша сделав глоток чая, отвечаю:
- Можно написать какую угодно Конституцию и ликвидировать любые административные образования… Бумага стерпит! Однако нации останутся и национальные элиты при них. И станет ещё хуже, ибо страна станет тюрьмой народов уже «де-факто», без «фигового листка» - именуемого правом выхода республик из состава СССР. А значит и национально-освободительное движение - будет яростней и ожесточённее. А стало быть - распад СССР на отдельные «суверенитеты», произойдёт раньше и с гораздо большей кровью.
Народ был просто убит моими словами и это ещё слабо сказано!
Капитан Славин, чуть склонив голову набок и с хищным прищуром:
- А если ликвидировать национальные элиты? От слова «насовсем и навсегда»?
Не торопясь с ответом, внимательно на него посмотрел – как будто увидев в первый раз. Непростой человек, этот Пётр Алексеевич Славин…
Ох, непростой!
По анкете – бывший детдомовец, а до того как попал в детдом?
Беспризорничал, разумеется…
А ещё раньше?
Отец погиб на Колчаковском фронте, мать умерла от тифа?
Очень даже может быть…
А кем был отец и на чьей стороне он воевал?
Если происхождение у товарища Славина пролетарское - то стало быть и, сражался и пал он за власть рабочих и крестьян…
А вот в этом сильно сомневаюсь!
Как бы не «косил» щенок дога под дворнягу, «порода» хороша заметна!
Мнится мне, что товарищ Славин из так называемых «бывших».
Хотя, конечно и среди лиц королевских кровей быдла хватает… И среди нищеты полно аристократов духа…
Всякое бывает!
Медленно, отрицающе поворачиваю голову вправо-влево:
- Такой радикальный метод решения проблемы был бы к месту в Средневековье. На захваченной территории уничтожалась знать и клир, а взамен их захватчики усаживали своих. Несколько поколений и никакой «отдельной нации» нет! История завоевания Руси варягами и Британии норманнами – наглядно-исторический пример. Пример незавершённого «эксперимента» - Прибалтика, где до определённого момента знатью (и заодно духовенством) считались рыцари Тевтонского и Ливонского орденов. Однако «процесс» по какой-то причине там приостановился и, ныне мы видим две вполне оформившиеся нации – латышей и эстонцев.
- Однако уже во времена Екатерины II, понятие «национальная элита» включает в себя техническую и творческую интеллигенцию – учителей, врачей, агрономов, инженеров и писателей с поэтами, композиторами и художниками. Именно она – интеллигенция – питает национализм! А правящая национальная элита во главе республик – является лишь выразителем интересов национальной интеллигенции.
- Мало того, если поставить во главе республики представителя другой национальность – хоть русского, хоть еврея – он автоматически станет действовать в интересах этой группы. Во главе Компартии Украины последовательно находились Георгий Пятаков, Серафима Гопнер, Эммануил Квиринг, Станислав Косиор, Лазарь Каганович, Никита Хрущёв… Ни одной украинской фамилии, заметьте! И тем не менее, эти товарищи - в той или иной степени рьяности, проводили курс на укранизацию этой республики. Иначе, они бы просто не смогли там работать из-за повсеместного скрытого саботажа на среднем и низовом уровнях.
Смотря в глаза Славину:
- «Ликвидировать» её хотите, товарищ капитан? Национальную интеллигенцию четырнадцати советских республик, не считая автономий? Целыми семьями, вместе с детьми – чтоб не вырастали мстители?! С какого возраста детей убивать начнём? С пелёнок будем убивать, или подождём - когда от мамкиной сиськи оторвутся? Как будем убивать? Расстреливать по одному или какие-нибудь газовые камеры придумаем, чтоб разом? Где будем брать людей, согласных убивать детей? …Может, Вы первый вызоветесь?
Наверное, на меня было страшно смотреть в этот момент… Если судить по лицам присутствующих и опущено-отведённых взглядам.
Но Славин, надо отдать ему должное – не изменив лицо, ответил «по-одесски». То бишь вопросом на вопрос:
- Зачем же большевики создали национальную интеллигенцию? Зачем ей как потакали – так и потакают? Ведь согласно учению Маркса, пролетариат национальности не имеет? А после Мировой революции произойдёт отмирание государства и следовательно – национальностей…?
«Пожевав язык», видимо соображая – а стоит ли переходить «на личности», он всё же осмелился на меня «наехать»:
- …Ведь в те времена, Вы были Наркомом по делам национальностей, товарищ Сталин! А следовательно всё, что делалось с семнадцатого года по национальному вопросу - всё делалось с вашего ведома.
Стараясь внешне выглядеть спокойным, но внутренне исхожу на овно:
Еще «там» на Реципиента всех дохлых собак вешали и, этот туда же!
Всё же взяв себя в руки, холодно:
- Не забывайте, товарищ капитан Госбезопасности, что когда принимались решения по национальному вопросу, власть большевиков висела буквально на волоске. На той же Украине, к примеру, Советская Власть установилась лишь с четвёртой попытки. Чтоб победить, чтоб вообще не потерять эту территорию - приходилось в противовес правым националистам, заключать союзы с левыми националистами. А чтобы этих «национал-большевиков» привлечь к союзу, приходилось чем-то жертвовать. Например, чтоб привлечь очень влиятельную на Украине партию так называемых «Боротьбистов»51, пришлось пожертвовать русскоязычным Донбассом. И именно так, а не по произволу иль прихоти Наркома по делам национальностей, появились национальные республики и их компартии!
Пожав плечами:
- Возможно, имелся и какой-нибудь другой способ – чтоб и «рыбку съесть» и «невинность соблюсти». Однако, это хорошо сейчас – черед двадцать лет после «драки», кулаками махать…
Примиряюще улыбнувшись Славину:
- …В любом случае, победитель всегда прав! Но согласно законам диалектики, победа не означает конца истории. А лишь поднимает новые вопросы, ставит новые проблемы перед победителем, приоткрывает поле для новой битвы – на котором обязательно надо победить, чтоб не исчезнуть… Ставки крайне высоки!
Тот, прижав руку к груди с «Орденом Красной Звезды»:
- Извините, товарищ Сталин! Я не…
Прервав его на полуслове:
- Пустое! Хорошо, что вы – молодёжь, задаёте вслух такие вопросы. Хуже было бы, если б вы молчали, лишь согласно кивая…
Усмехнувшись:
- …И втайне думали бы про нас – стариков, Маркс невесть что.
Обстановка в салоне мигом разрядилась, народ видя что гроза миновала – повеселел и в очередной раз поставил разогреваться самовар.
Вновь за разговорами «ни о чём», попили-поели. По глазам присутствующих вижу, что после прошедшего разговора осталась какая-то недомолвленность. Иными словами, народ хочет «продолжения банкета».
Сперва хорошенько подумав – а стоит ли?
Всё же решил, что стоит:
- И опять же возвращаясь к «национальному вопросу». Было бы неверным считать, что мы – большевики, взялись за него с чистого листа. Нам пришлось разгребать завалы, оставленные предшественниками. И это касается не только Временного правительства – разрушившего создаваемую веками вертикаль власти в Империи – систему генерал-губернаторств и тем самым открывшего местным элитам дорогу во власть на национальных окраинах.
- Вот к примеру такое всем знакомое историческое событие, как присоединение Украины к… К Московской Руси! Название «Россия» - ещё не было в повсеместном обиходе.
Народ приготовил уши и помолясь Марксу, я начал…
***
Казалось бы после присоединения территории которую позже назовут «Украиной», московскому правительству следовало в соответствии с элементарной логикой и с европейской практикой истребить на территории Левобережной Украины, Гетманщины и Киевщины местную знать – польских магнатов и казацких старшин, а следом за ними - униатских священников. И вместо них посадить в грады и веси своих бояр, детей боярских и православных русских попов…
Однако, всё произошло с точностью наоборот!
Начнём с того, что казацкую верхушку жаловали московским дворянством, что в принципе - ещё туда-сюда. Желавшим покинуть Левобережье польским помещикам, была выплачена совершенно фантастическая по тем временам сумма в один миллион(!) рублей. Кроме того за Киев, правительству Польши была отдельно выплачена компенсация в 200 000 целковых.
То есть победители выплачивали компенсацию побеждённым…
Совершенно уникальный случай, не имеющий прецедента в истории человечества!
Однако, это ещё «цветочки». «Ягодки» ещё впереди…
Хотя у московитян и западных славян – к которым смело можно отнести украинцев и белорусов, вера называется «православной», но ещё имелись и свои немаловажные нюансы. Ища помощи на Западе против наседающих с востока на Византию оттоманов, предпоследний греческий царь Иоанн VIII Палеолог признал Римского Папу духовным властелином всего христианского мира и подписал в 1439-м году во Флоренции «унию» – соглашение об объединении Восточной и Западной Церквей.
Среди православных иерархов, подписавших во Флоренции унию, был и предстоятель Русской Церкви – митрополит Исидор, по национальности грек, которого назначили в Царьграде в 1437-м году без согласия великого князя Василия II Темного.
Когда тот в марте 1441-го года прибыл в Москву легатом (почетным представителем и полномочным посланником Римского Папы), привезя с собой «крыж» – четырехконечный латинский крест, его по приказу Великого князя бросили в темницу. А новым Московским митрополитом выбрали русского епископа Иону.
С этого момента начинается автокефалия Московской митрополии, впоследствии – при Фёдоре Иоанновиче, преобразованной в Патриархию.
Предпоследний греческий царь помощи от католической Европы - так и не дождался, ибо «запад», «западло» и «западня» - родственные понятия. Константинополь пал, Византия перестала существовать, глава православной (греческой) церкви стал подданным Его императорского величества – Султана «Блистательной порты». А стало быть, стал плясать под оттоманскую дудку.
Однако, Флорентийская уния действовала – распространившись сперва на балканские славянские народы, затем на малорусов и белорусов.
Принятие унии означало изменения в религиозных обрядах - распространяемых с помощью книг, напечатанных в католических и униатских типографиях. А за дело распространения униатства взяли иезуиты – известные мастера шпионажа и идеологической войны…
Заметим, что ни один из вышеперечисленных народов, не имел собственного государства. Все они были либо под мусульманами, либо под католиками. Однако, русский народ имел своё государство и причём довольно мощное в экономическом и чисто военном плане. Поэтому первый натиск униатства был отбит. И очень скоро разница в обрядах между Московской Русью и остальным православным миром, стала весьма существенна.
Русские, считавшие свою Церковь последней твердыней православия, бережно сохраняли древние обряды древнего богослужения. Обряды эти воспринимались московскими богословами как неизменный атрибут правой веры - как древнехристианское предание, ибо так учили святые отцы.
И казалось, так будет всегда…
Однако после присоединения Малороссии, случилось нечто совершенно невероятное!
Государство в результате длительной кровопролитной войны отбившее и присоединившее - по сути колонию, решило принять религию туземцев…
Не удержался, что в сердцах не воскликнуть:
- Где и когда ещё такое было?
Воспользовавшись паузой, Славин спросил:
- Это Вы про Раскол, товарищ Сталин?
- Про него, конечно. Его можно смело назвать Гражданской войной - продолжавшейся едва ль не пару столетий и стоившей русскому народу неимоверных жертв. Гражданской войной, которую русский народ проиграл и оказался в оккупации на своей собственной Родине. Ведь никто так - до и после этого события, не преследовался в нашей стране, как русские сохранившие веру предков - старообрядцы. Даже иудеи!
«Там» приходилось читать такое:
«Да если бы не большевики, нас, русских, было бы уже пятьсот... нет шестьсот... а может и все семьсот миллионов! Это же сам Менделеев сказал!».
Деточки! Да если бы инсценированный Романовыми Раскол, население России насчитывало бы сегодня пару миллиардов человек!
Да мы Китай и Индию могли бы заселить и ещё на половину Африки бы осталось…
После довольно продолжительной паузы, Славин, задумчиво:
- Если посмотреть со стороны, то можно подумать, что это не Россия присоединила Украину, а наоборот…
В очередной раз подивившись его проницательности:
«Как будто мои мысли читает!», вслух:
- А по сути дела это и произошло. Украина с помощью Московии освободилась от власти Речи Посполитной, а затем присоединила её – Московию к себе.
Народ в диком а@уе и это ещё слабо сказано и чуть ли не в один голос:
- Как такое могло произойти? И возможно ли такое?
Утвердительно кивнув:
- Возможно, если Московия была оккупирована ранее.
«Пруфы в студию»?
Сча будут.
***
4 ноября 2005-го года по указанию Президента и Думы впервые был отпразднован «День народного единства». Населению Российской Федерации внушают, что, мол, после того как в этот день (но только 1612-го года), доведённые в осаждённом Кремле до трупоедства поляки капитулировали перед Вторым ополчением Минина и Пожарского - Смута кончилась. Все сословия Московского государства объединились, выбрали себе в цари первого Романова и вместе начали строить светлое будущее.
Неправда!
Смутное время не кончилось – от слова «вовсе»…
Мало того, с этого момента оно только началось!
С территории современной Белоруссии действовали банды Янко Баловеня и Лисовского, которые избегая прямых столкновений с немногочисленными царскими войсками, разоряли целые уезды и угрожали даже Москве. Эти набеги сопровождались неимоверной, даже по тем временам жестокостью – когда уничтожалось всё живое, попавшееся на глаза.
Одновременно из Украины совершали ежегодные набеги таборы запорожско-приднепровских казаков под началом Сагайдачного и Дорошенко. Они захватывали такие достаточно крупные по тем времена города как Ливны, Елец, Михайлов и Зарайск и, не оставляли от них камня на камне. Разрушения и грабёж сопровождались массовым убийством жителей, когда не щадили ни старого, ни малого…
Не в силах справиться с набегами казаков, московское правительство решило их подкупить.
Чем?
Раздачей земель, другого богатства в разорённой стране не было.
То бишь царь Михаил с Патриархом Филаретом и боярами, предлагали терроризировавшим Московскую Русь отморозкам стать русскими помещиками. Своими словами – дворянами, то есть по сути - государственной элитой.
И как сказал поэт:
«И лучше выдумать не мог!».
В ответ на столь щедрый жест, атаман Сагайдачный покаялся за содеянное и прислал делегацию с повинной за всё, что его запорожцы натворили в Смуту. Им торжественно отпустили «грехи» и решили «впредь того не поминать». Ну а тем, кто пожелает - разрешили селиться в российских владениях помещиками, обещая поддержку.
Здесь надо понимать: кто такой был казак - не смотря на все его мнимые и действительные достоинства, по сравнению с польским шляхтичем?
Да, никто!
И звать его никак.
Романовы же, предложили этому сословию стать на ступеньку выше, поэтому желающих «пановать52» оказалось – от слова «до фига и больше», отчего раздача поместий с до сих пор ещё свободными крестьянами - затянулась аж до 1625-го года. Раздавали щедро, зачастую целыми уездами, как например Галицкий уезд.
Наши историки в один голос утверждают, что в Смуту Россия вышла победительницей, отстояв свою независимость…
С чем бы сравнить такую «победу»?
Представим себе, что после 1945-года, председателями колхозов из Москвы назначали бы…
Эсесовцев из карательных зондеркоманд!
Новые «хозяева жизни» привнесли в быт «мосвитян» реалии в свою очередь оккупированной поляками Украины.
А что там были за порядки?
Я уж не говорю про моральный облик самих запорожских казаков, про который современник рассказывал так:
«…Эти люди не встречали неприятеля, зато всякого мирного жителя обдирали, не разбирая звания. Они забирали пивные и горельчаные котлы, выдирали пчел в пасеках и обваривали их кипятком, зажигали хаты без всякого повода, истребляли скот поголовно. Везде, где эти казаки стояли обозом, там невозможно было стоять от нестерпимого смрада. Они умышленно, без всякой нужды, истребляли копны хлеба в полях. Невозможно было от них ни отпроситься, ни откупиться, и, многих поселян обобравши, они уродовали ударами плетей по голому телу, а тех, которые показывали намерение сопротивляться или убегать от них, забивали до смерти…53».
Но став господами на Московской Руси, они привнесли на неё стиль «менеджмента» полькой шляхты.
Вот что говорит о тех «порядках» Михалон Литвин (Венцеслав Миколаевич) - мемуарист-этнограф XVI века, в своём фундаментальном труде «О нравах татар, литовцев и москвитян»:
«Мы держим в беспрерывном рабстве людей своих, добытых не войною и не куплею, принадлежащих не к чужому, но к нашему племени и вере, сирот, неимущих, попавших в сети через брак с рабынями; мы во зло употребляем нашу власть над ними, мучим их, уродуем, убиваем без суда, по малейшему подозрению…».
Ничего не напоминает?
Правильно: один в один «наше» крепостное право!
Вот только до воцарения Романовых и появления новой элиты в Московии, такого у нас отродясь не было. Как не было и другой «отличительной черты», которую часто приписывают исключительно русским.
Тот же Михалон Литвин пишет:
«Так как москвитяне воздерживаются от пьянства, то города их славятся ремесленниками, прилежно изготовляющими различные изделия; они снабжают нас деревянными чашками и посохами, также седлами, саблями, конскою сбруею и разного рода оружием, получая за эти предметы наше золото».
Про своих же соотечественников, он пишет совсем иное:
«…Они так привыкают к этим напиткам дома, что если во время похода случится пить воду, они, вследствие непривычки, гибнут от поноса и дизентерии… День у нас начинается питьем водки, еще лежа на кровати кричат: «Вина, вина!» и затем пьют этот яд мужчины, женщины и юноши на улицах, на площадях, даже на дорогах; омраченные напитком, они не способны ни к какому занятию и могут только спать».
Естественно, став дворянской элитой в Московии, запорожцы (или их ближайшие потомки) захотели присоединить и «Неньку» - историческую Родину, то бишь. Это было совершенно не в государственных интересах страны, которые требовали напротив - объединения с Польшей, в целях отбить у шведов побережье Балтийского моря – потерянного в результате всё той же Смуты.
Очень благоприятный момент был!
В результате мы получили войну на два фронта: и против Польши - у которой решили отжать Украину и против Швеции, которая за неё через какое-то время впряглась… Получили и третий фронт - бесконечные измены казацкой старшины и восстания против «москалей», когда вырезались целые гарнизоны царских войск в украинских городах. Ну и заодно внутренней фронт в виде всяких там Медных и Стрелецких бунтов, Раскола церкви и Крестьянской войны под предводительством Степана Разина.
Ну, да ладно!
Мы не Кайзеровская Германия и даже не Третий Рейх…
Победили, воюя на три фронта, не считая внутренние и о цене даже не заикнулись.
А стрельцов бабы ещё нарожают!
Им, дурам – это одно удовольствие.
Присоединённая в результате победы над Речью Посполитной к колонии метрополия, получила особо благоприятные условия. Московские воеводы назначались лишь в некоторые города, причём без права вмешиваться в суд и управление. Максимально суровое по фискальной части к собственно русским, московское правительство отказывалась от введения податного оклада на Украине…
То есть эта территория, вообще освобождалась от уплаты налогов в казну!
Да где ж такое было видано, в какой стране?
Особенно привольно украинцам жилось при императрице Елизавете и её ё@ыре Разумовском. Сперва Московское, а потом Петербургское правительство – бережно-трогательно оберегало Малороссию от крепостного права, списывало с жителей все недоимки, не производило рекрутские наборы… В Запорожской Сечи за счёт казны раздавалось денежное и хлебное жалованье, а казаки не призывались в походы. В Тайной канцелярии расследовались дела по оскорблению украинско-польских выходцев, часто заканчивающиеся - если не плахой, то Сибирью.
Но «сколь верёвочка не вейся…».
Лафа «метрополии» закончилась при Екатерине II, которую украинцы - не просто не любят больше других российских императоров…
Люто ненавидят!
Даже песенку сочинили, чего не удостаивался даже мой Реципиент за «Голодомор»:
«Катэрына — вражда маты,
Шо ты наробыла.
Стэп широкий, край весёлый
Та и занапостыла!».
Та,Екатерина II, то есть - опиралась на другую элиту, со времён Петра Великого появившеюся среди российского «истеблишмента» в массовом количестве. На немцев, или если говорить точнее – на западноевропейцев. Среди тех главенствующую роль играли так называемые «остзейцы» - потомки тевтонских и ливонских рыцарей из современных Эстонии и Латвии.
Опять же подобно своему отцу Алексею, первый русский император не уничтожил знать и духовенство присоединённой Прибалтики, заменив их русскими дворянами и попами… Постепенно те набрали силы, стали ведущей частью петербургской элиты и решили подвинуть украинцев у трона.
Опираясь на остзейцев и прочих «немцев», Екатерина ликвидировала на Украине гетманство и Запорожскую Сечь, ввела губернское деление и рекрутские наборы, провела полноценную ревизию территорий и имущества, отменила свободный переход крестьян от помещика к помещику…
То есть привела Украину в правое поле Российской империи.
Казалось бы – вот оно счастье, да?
Ан, нет!
С тех пор стало ещё хуже. С тех пор основными покровителями украинской национальной элиты (интеллигенции) стали представители…
Русской национальной интеллигенции.
Кто создал украинскую нацию? Большевики? Ленин? Сталин?
Не угадали, однако.
С начала ХІХ века в Петербурге, большую популярность приобрели литературные труды авторов из Малороссии-Украины. К примеру, поэма «Перелицованная Энеида» Котляревского - где ставились первые опыты по созданию отличного от русского украинского языка. В 1818-м году уже вышла в свет «Грамматика малороссийского наречия» Павловского. Начали также тиражироваться сборники старинных малороссийских песен…
В культурной столице Российской империи, всё связанное с Малороссией - принималось «интеллигентной» публикой просто «на ура». В то же время отечественное «добро нации» отличалось брезгливым пренебрежением к многочисленным народам нашей страны - в первую очередь к русскому.
Когда в 1842-м году композитор Глинка представил выдержанную в исконном великорусском стиле оперу «Руслан и Людмила», то это вызвало недоумение и негодование «просвещённой публики». Оперу называли низкопробной, вульгарной, недостойной приличного общества. Один генерал даже прославился тем, что в качестве наказания отправлял проштрафившихся офицеров на прослушивание этой «похабщины».
Наши генералы, они такие…
Патриоты!
Крепостного украинского живописца Тараса Шевченко выкупили у помещика его русские коллеги и, такое можно только приветствовать. Но неужели не было самородков среди русских крепостных в Российской империи?
Были, как не быть.
Один из самых известных русских портретистов первой половины XIX века, Василий Тропинин получил вольную только в 47 лет. От помещика, а не от своих вольных собратьев по профессии.
Иван Аргунов в 1743-м году «отошел» графу Петру Шереметеву в качестве приданого его жены. Он так и умер будучи рабом.
Крепостной живописец помещика Николая Милюкова - Григорий Сорока, скончался в результате телесных наказаний. Его запороли плетьми на конюшне за какую-то провинность.
«Раб его сиятельства графа Румянцева» Василий Сазонов, был отпущен на волю хозяином…
И среди рабовладельцев, оказывается, попадаются порядочные люди.
Но где же представители русской интеллигенции, так трогательно заботящихся об угнетаемых в «тюрьме народов» поляках, украинцах, евреях и далее по списку?
Лишь после очередного польского восстания 1863-го года, власти в Петербурге хватились и вознамерились одёрнуть «украинофилов». Указом министра внутренних дел запрещалась публикация книг на украинском языке.
Однако, было уже поздно!
Яд распространился вглубь и вширь. И чем больше власти боролись с этим явлением, тем более привлекательной казалась сама идея украинства.
Всякий порядочный российский интеллигент той поры, за украинца иль поляка готов был пасть порвать оппоненту!
Даже поговорка соответствующая появилась:
«Где речь заходит о Украине (вариант – о Польше), там заканчивается плюрализм мнений».
То есть говоря административно-бюрократическим языком:
«Украинец – всегда прав.
Если украинец не прав – смотри выше».
Создатели РСДРП, затем ВКП(б), были происхождением из российской интеллигенции…
Не из рабочих или крестьян, же?
Они буквально с молоком матери впитали вот такое отношение к «угнетаемым» царизмом национальностям.
Могли ли они действовать иначе, чем провозгласить «право наций на самоопределение»?
Конечно, нет!
А задним умом мы все сильны54.
«ПыЗы», как говорится.
В описываемое время в СССР переписываются учебники истории. Никакого «татаро-монгольского» нашествия и трехсотлетнего «ига» в них нет. Это – период объединения Руси владимирского-суздальскими князьями, которые привлекли в качестве союзников народы Нижнего Поволжья, Северного Кавказа и Средней Азии.
Ничего особенного, сверхъестественного или аморального: киевские и черниговские князья использовали для подобных деяний поляков, мадьяр и половцев - а те ничем не лучше татар, алланов и туркмен!
Перечитайте «Сказание о полку Игореве» и сами убедитесь: в наших сугубо русских разборках между чрезмерно расплодившимися рюриковичами, кто только не участвовал…
Тут и никого Киргиз-хана не надо, чтобы на Руси «редко пахари на полях покрикивали, зато часто вороны граяли, трупы деля».
Вот откуда это и, про какое событие:
«И два дня грабили весь город (Киев), Подол и Гору, и монастыри, и Софию, и Десятинную Богородицу, и не было помилования никому и ниоткуда - церквам горящим, христианам убиваемым либо вязаным. Жены уводимы были в плен, отлучаемые силою от мужей своих, младенцы рыдали, взирая на матерей своих. Взяли множество имущества, церкви обнажили от икон, книг, риз, и колоколы вынесли…».
Взятие Киева «безбожным» Батыем в 1240-м году?
Нет, однако!
Взятие Киева войсками владимирского князя Андрея Боголюбского, произошедшее 12 марта 1169 года.
«…Всеми смольнянами, и суздальцами, и черниговцами, и Ольговой дружиною все святыни взяты были. Зажжен было погаными монастырь Печерский Святой Богородицы, но Бог молитвами Святой Богородицы сберег от таковой утраты. И было в Киеве всем людям стенание, и туга, и скорбь неутешимая, и слёзы непрестанные. Все же это случилось из-за наших грехов».
Попытка удалось лишь частично, удалось объединить лишь северо-восточную Русь – Московию. Остальное наследство Мономаха досталось польским королям.
Трёхсотлетнее иго же, на Руси началось с узурпации московского престола Романовыми и продолжалось до марта (до февраля) 1917-го года.
***
В отличии от Адольфа Аллозоевича, Отто Фердинандовича фон Бисмарка я уважаю – от слова «шибко!».
Я хорошо помню его заветы…:
«Могущество России может быть подорвано только отделением от нее Украины… Необходимо не только оторвать, но и противопоставить Украину России. Для этого нужно лишь найти и взрастить предателей среди элиты и с их помощью изменить самосознание одной части великого народа до такой степени, что он будет ненавидеть все русское, ненавидеть свой род, не осознавая этого. Все остальное – дело времени».
…И стараюсь в соответствии с ними действовать.
Из национальных вопросов, наиболее остро стоит украинский, остальные могут и подождать. Воспользовавшись тем, что верхушка Компартии Украины погибла в подкремлёвских подземельях, а средняя и низовая части элиты деморализованы этим событием, я инициировал образование на территории республики трёх автономий: Донбасско-Криворожской Автономной Советской Социалистической Республики (ДКАССР) со столицей в Харькове, Галицианской (ГАССР) - Львов… Ну и Еврейской Автономной Области (ЕАО) с административным центром в Одесса.
В мае будут проведены референдумы и это событие свершится.
Ну а Крым и, так наш!
Далее классическое «разделяй и властвуй» и всё будет в шоколаде.
Конечно, глухой ропот среди украинского «добра нации» поднимается и крепчает, но…
Но скоро война, а во время войны: во-первых будет не до этого, а во-вторых - недовольных можно будет запросто сажать (а то и просто расстреливать) по целой куче статей.
Ну а там привыкнут, ибо это лишь видимая сторона идущего «процесса».
Одновременно с этим «пошедшим» процессом, «Информбюро при СНК СССР» под руководством Мехлиха начало тайную операцию по изменению общественного мнения на Украине. Политтехнология из будущего под названием «Окна Овертона» - требует сравнительно длительного времени, но позволяет добиться просто потрясающих результатов…
Хоть вплоть до одобрения от общества права детей выбирать пол и легализации однополых браков!
Если б подзадержался в «своём времени», то возможно дожил бы до спокойного восприятия «цивилизованным» обществом педофилии, зоофилии, некрофилии, иль не приведи Маркс – каннибализма.
В данном случае таких противоестественно-радикальных задач не ставится. Надо лишь убедить тех - кто считает себя «украинцами» в том, что они часть русского этноса. Конечно, имеющая свои отличительные черты часть – как москвичи, сибиряки, иль положим казаки…
Но всё-таки всего лишь часть, а не что-то самостоятельное - способное «отсепарироваться» и стать отдельным государством со всем набором суверенитета. Ну а шибко «свыдомых» - тех, кто такую установку не воспримет - можно по одному или целыми группами отправлять в Галицианскую АССР, где они без всяких проблем смогут демонстрировать свою национальную идентичность…
То же самое касается и тихих с виду белорусов - среди которых тоже свои «черти» водятся.
Но украинцы и белорусы, как-никак одного корня с русскими – имеющие практически единый менталитет народы. Они никогда не имели собственной государственности, не имеют (да и не испытывают особенной нужды) исторического опыта самостоятельно плавания в «международных водах» - кишащих зубастыми хищниками.
Удержать их в едином государстве и правом поле с Россией, достаточно легко.
А что делать с прочими республиками - назвать которые «братскими», можно только используя хорошо видимые кавычки?
Которые, как пресловутый «чемодан без ручки»: нести тяжело и бросить нельзя…
Ибо, тут же подберут. А «подобрав», тут же используют против тебя же.
Однако, загвоздка!
***
Вижу по глазам, у всех вертелся на языке один т тот же вопрос. Но озвучил его опять же капитан Славин:
- Так получается, что Советский Союз обречён на распад? И ничего поделать нельзя?
Хорошенько прежде подумав, тяжело вздохнул:
- Увы… В нынешнем – «двусмысленном» виде, да. Так или иначе, но придётся нам Союз реформировать. После войны, конечно. Пока не до этого!
Задумавшись в очередной раз, выдаю:
- И вот здесь возможно, нам поможет финский опыт. Я имею в виду «финский опыт» Российской империи…
Меня можно назвать кем угодно - хоть чешуйчатокрыло-ластоногим рептилоидом, пришельцем с противоположной стороны нашей Галактики…
Но только не так называемым «булкохрусточником»!
Я прекрасно знаю все пороки и изъяны Российской Империи и, сообразно этому считаю, что её место там – где она в итоге и оказалась…
На свалке истории.
Однако и огульно охаивать Российскую Империю тоже нельзя!
Худо-бедно, но триста лет она «на плаву» продержалась - в том числе и благодаря национальной политике. Вот к примеру чеченцы, ингуши и прочие «абреки» - воевали за неё в составе «Туземной дивизии», иногда называемой «Дикой». Калмыки были приравнены к казакам и тоже воевали за Россию-Матушку во главе с Белым царём…
А вот при СССР, эти народы (и не только эти) пришлось выселять!
Если говорить по большому счёту же, со времен Петра I стали консервировать старые порядки в, присоединенных к Российской Эстляндии, Курляндии, Царства Польского, Крыма, среднеазиатских ханств…
И в первую очередь в Финляндии - получившей статус «Великого княжества Финляндского».
Чуть ли не целый век, русское присутствие имелось там лишь в виде «ограниченного» воинского контингента, под управление генерал-губернатора. В столице империи - Санкт-Петербурге, для гражданского управления Финляндией был создан «Комитет по финляндским делам»…
Вот пожалуй и всё!
«Этажом ниже» финны находились на полном самоуправлении, для чего у них был законодательный Сейм и исполнительный Сенат. Государственным языком сперва считался шведский, ибо как единого - финского языка не существовало аж до конца XIX века.
Население этого образования получило льготы, про которые не могли даже мечтать жители внутренних губерний России. Речь идет о налогах, крепостном праве, призыве на воинскую службу, приеме войск на постой… И наконец в особом таможенном режиме, что вполне можно назвать современным термином - «свободной экономической зоной».
Можно сколь угодно критиковать такие порядки, с позиции дня сегодняшнего…
Но главной целью присоединения Финляндии к России было обеспечение безопасности северной столицы Империи.
Словами Александр I:
«Финляндия должна стать «крепкой подушкой Петербурга».
И эта цель была достигнута!
Когда во время Крымской войны 1853-1855-й год в Финской залив сунулся было объединённый англо-французский флот… Когда союзники пытались высадить своих морпехов в Або, в Ханко, Раахе, Коккола и на Аландских островах - то они получили отпор не только от русской армии, но от финских ополченцев.
Спроецируем это на события Великой отечественной войны и зададим себе вопрос… Даже два вопроса:
Вопрос первый: Возможна была бы блокада Северной столицы, разве возможны были бы такие потрясающе-огромные жертвы среди ленинградцев, если бы Финляндия находилась бы в прежнем положении?
В положении «Великого княжества Финляндского» в составе Российской Империи, то есть?
Вопрос второй: оправдались ли бы таким образом предоставленные финнам льготы?
По моему разумению, ответы на оба вопроса очевидны!
Отношение финского народа к России начали резко портиться при Николае Недержанце, когда Манифестом от 3 февраля 1899-го года из юрисдикции финляндского сейма были изъяты вопросы, имевшие общегосударственное значение. Например, в ведение Министерства внутренних дел России было передано управление почтами на территории Финляндии. В тот же год вышел манифест «О порядке издания общих для всей империи со включением Финляндии законов»… А годом позже, был издан манифест «О постепенном введении русского языка в делопроизводство».
Зададимся себе вопросом:
На фига простому финну - никогда за пределы какого-нибудь своего «Витсанде» не выезжающему, знать наш язык?
А те – кому среди финских лесов и болот было тесно, кто видел себя среди государственных или военных деятелей Империи… Те кто вёл успешный бизнес с русскими промышленниками, те его учили и знали не хуже некоторых природно русских. Тот же Маннергейм, например, учился в Петербурге - в Николаевском кавалерийском училище и стал русским генералом.
Как здесь не вспомнить бессмертное:
«Хотели как лучше, а получилось как всегда!».
Попытка насильственной русификации Финляндии – ярчайший пример того, как на совершенно пустом месте – можно легко создать себе совершенно неразрешимую проблему.
Стоит ли удивляться тому, что тут же любой враг Самодержавия (а следовательно и России) стал другом финскому народу?
И в первую очередь такими «друзьями» стали российские революционеры всех мастей - скрывающихся на территории Финляндии от жандармов, или перевозящие через эту территорию пропагандистскую литературу, оружие и взрывчатку.
Однако вскоре оказалось, что и своих «горячих парней» среди финнов полно – от слова «с горочкой».
В 1904-м году в Великом княжестве Финляндском возникла нелегальная партийная группировка - «Партия активного сопротивления», которая ставила перед собой цель путем организации вооруженного восстания завоевать полную независимость Финляндии от России. Позже, этот политико-националистический союз стал известен как «Карельское просветительское общество», активистов и членов которого объединяли идея вместе с отсоединением от России - присоединить к Финляндии Восточную Карелию по линии «Ладожское озеро - река Свирь - Онежское озеро - Белое море».
Губа, как говорится – не дура!
Годом позже была организовано военное крыло этой партии — организация «Сила» (Voima): «спортивный союз» - с помощью стрелковых и лыжных занятий, дающий своим членам военную подготовку. Наставления по тренировкам этой организации, во многом похожи на военные уставы. Вскоре, «Сила» насчитывала уже более 25 тысяч членов, располагала значительным количеством стрелкового оружия и имела филиалы в ряде финских городов. С началом Первой мировой войны, какая-то часть прошедших начальную подготовку бойцов этой военизированной организации, выехали на «практику» в Германию…
Это будущие «Мясники Выборга» - финские егеря, доставившие столько проблем Красной Армии в двух войнах55.
***
«Мысли вслух», как говориться:
- Так почему бы после нашей победы, не установить в Финляндии порядки - подобные тем, что были в Великом княжестве Финляндском до воцарения этого дурачка? Который наломал столько дров, поднял до сверхкритического давление в «котле», а затем решил спрыгнуть из будки машиниста летящего под откос поезда?
Дав «переварить» мной сказанное, уточняю:
- Естественно, нужны какие-то изменения, ведь воды с тех пор утекло – мама не горюй… И здесь стоит присмотреться и изучить британский опыт создания в колониях доминионов.
Разжевав присутствующим что такое «доминион56» на самом деле - а не согласно существующим «установкам». Кстати, надо будет не забыть – изменить те «установки» самым кардинальным образом.
Народ переглянулся и устами Славина резюмировал одобрение к такому подходу:
- Лишь бы финны были согласны, товарищ Сталин.
Уверенно отвечаю:
- Финны будут согласны, особенно если депортировать на историческую Родину их главных баламутов – шведскую диаспору.
До присоединения Финляндии к Российской Империю, она была колонией Швеции. В соответствии с этим, своей элиты у финнов фактически не было - была элита шведского происхождения, которая утратив часть своего статуса – мелко пакостила русским, где это только было возможно.
После такого решения «финской проблемы», естественным был следующий вопрос:
- А что делать с остальными республиками СССР?
- Думаю в каждом случае надо подходить индивидуально и по принципу: «больше суверенитета – меньше денег из Центра. Меньше суверенитета – больше средств на развитие».
С каждой республикой надо заключить отдельный договор, где чётко и недвусмысленно будут указаны права и обязанности. Естественно внутренние законы этих национально-государственных образований должны соответствовать каким-то общим с Россией требованиям. Назовём их, например, «Правами человека»…
Почему бы, не почему?
Общие государственные стандарты, общий рынок, общая таможенная политика, общая валюта… Свобода перемещения и проживания по всему Союзу без визы. Возможность (хотя бы принципиальная) поступления в любое учебное заведение…
Это – экономически выгодно!
И это не должно встретить особого противодействия со стороны национальных элит.
Язык?
Русский язык как - как язык международного общения, но не обязательный для изучения всем без исключения. Человек, который от рождения и до перехода в «лучший мир» - горбатится на хлопковой плантации где-нибудь в Узбекской ССР, иль пасти баранов в предгорьях Алатау…
Зачем ему знать язык, «на котором разговаривал Ленин»?
Желающий сделать карьеру в государственных структурах России (или хотя бы желающий торговать на рынке мандаринами) сам – добровольно(!) выучит «великий и могучий».
Но никого принуждения:
«Насильно люб не станешь!
Не противоречит ли это основополагающей государственной идеологии СССР - марксизму-сталинизму, согласно которому один @уй - всё кончится коммунизмом: без государственных границ и соответственно – без наций?
Ни в коем случае!
В результате стремительно развития коммуникабельности населения – авто- и авиатранспорт, повсеместная телефонизация, появление персональных компьютеров, Интернет и социальных сетей… Как отдельные личности, так и целые нации - будут всё ближе и ближе сближаться, пока не сольются воедино.
***
Выговорившись и устав – как будто дрова грузил, сижу молчу – швыркаю уже третий стакан крепкого чая. Большинство присутствующих последовало моему примеру…
Один лишь капитан Славин не унимался:
- Товарищ Сталин! А разрешите ещё один вопрос?
Посмотрев в иллюминатор – где были видны огни вечернего Ленинграда, который не сочли нужным затемнять:
- Ну, если всего один – то можно. А то ведь скоро конец нашему путешествию.
Вернее, это были огни «ложного» Ленинграда…
Как бы ответ на мои слова, включилось сразу несколько зенитных прожекторов и нащупав по звуку - подержали несколько минут в своём «перекреерестье» нашего «Воробья»…
Затем, как будто улышав забойную ругань из пилотской кабины – прожектора погасли.
Тренируемся помаленьку перед «Барбароссой»!
- Так о чём Вы меня хотели спросить, товарищ капитан?
Славин:
- После Финляндии, мы одержим победу в войне с Германией…
- Не сомневаюсь в этом.
- Что будем делать с европейскими странами – освобождёнными от Гитлера? С самой Германией, чтоб в ней не повторился нацизм?
Чаёк был видимо «шибко забористым» и после третьего стакана, в голове что-то щёлкнуло…
Нет, это не ещё один «микроинсульт»!
На «мониторе Послезнания» пронеслись кадры с мигрантами в странах Евросоюза и меня «понесло» во все тяжкие:
- Устроим европейцам «Великое переселение народов-2», которого уж давно не было. Отчего некоторые европейские нации (не будем показывать пальцем»), вдруг ни с тог ни с чего - возомнили себя «арийцами», да ещё и «чистокровными»… Не, ну просто обалдеть надо!
Увидев круглые глаза – признак живейшего интереса к теме, «чешу по ушам» дальше:
- В нашей стране есть множество народов и даже наций, которых Матушка-Природа шибко обидела, дав для проживания Богом и географией проклятые места - на которых невозможно выжить, не озверев предельно.
Вопрошаю:
- Почему бы не восстановить историческую справедливость?
Ну и далее как «по полочкам» про то, что я под «исторической справедливостью» в данный момент подразумеваю:
- Почему бы калмыков из засушливых степей не «подселить» к румынам?
- Крымских татар – к болгарам?
- «Чехлов»… Эээ… Чеченцев и ингушей – в Чехию и Словакию?
- Ну а тувинцев, бурятов и якутов – в саму Германию.
Заговорщически подмигнув разинувшему рот до ушей Славину:
- Уверен и, среди братского монгольского народа - найдётся немало желающих поменять географию!
Удивлённо вопрошаю присутствующих:
- Неужели эти народы не заслуживают более благоприятного климата, более плодородных земель…?
Про себя:
«И не таких страшных баб».
- …Особенно если за эту «географию», они будут сражаться с оружием в руках в составе Вооружённых Сил Советского Союза.
Других способов привлечь к борьбе с Гитлером некоторые народы нашей страны, я попросту не вижу – от слова «ни одного».
Народ «завис» - от слова «уху ев». Первым выйдя из этого состояния, с видимым усилием подобрав челюсть и ею же лязгнул, Славин:
- Если с оружием в руках – то они этого вполне заслуживают.
Несколько лениво:
- Ну а с чем же ещё? Конечно, с оружием… Не с баурсаками же, да с бешпармаками!
Кое-что в этом направлении уже делается.
Вслед за Добровольческой монгольской кавалерийской дивизией и Тувинской горно-кавалерийской бригады, вот-вот начнётся формирование «диких бригад» из некоторых народностей СССР - национальный менталитет которых, не позволяет служить в регулярных частях Вооружённых Сил.
Мотивация, это разумеется денежное содержание, часть добычи, ну и земли. Сперва имелось в виду земельные участки в СССР, в котором в принципе хватает пустошей… Но Славин навёл меня на мысль о территориях за его пределами.
Пока народ «зависнув» грузился и соображал над моими словами, из пилотской кабины высунулась голова штурмана:
- Подлетаем к Выборгу, товарищ Сталин. Сейчас попробую связаться с аэродромом…
Минут через пять, самолёт дал круг над Выборгом и пробив облачность, пошёл на снижение…
Боковым зрением заметив в иллюминатор какое-то зарево на земле, мечтательно продолжаю:
- Одним выстрелом «убиваем» просто целое стадо «зайцев». Главных всего два: уменьшение давления национального вопроса в нашей стране. Возникновение такого «давления» в европейских странах. Европе ещё долгоооо(!) будет не до очередного «Драх нах Остена»… Очень и очень долго!
Мыслю:
«А тем временем используя «джапов» как «континентальную шпагу» - словами наших британских «партнёров» и, «присосавшись» к Китаю - мы так разовьёмся, что…Что…».
Мои сладкие «мрии» прервал довольно резкий крен самолёта и новое появление в дверном проёме головы штурмана, с широко открытыми глазами:
- Товарищ Сталин! Выборг не принимает!
Сам на него таращась – «чё за херня происходит?», интересуюсь:
- Ну а если спокойнее и подробнее?
- Был налёт белофинской авиации – повреждена взлётно-посадочная полоса и несколько самолётов.
Сидевший крайним Косынкин, которого во время крена прижало к иллюминатору:
- На земле что-то горит!
Слава Марксу «Воробей» выправился и кто сидя, а кто привстав и заглядывая за спины соседей, могли удостовериться своими глазами:
- Это – самолёт! Горит большой самолёт!
- А вот ещё один, поменьше! А вот ещё один!
Думаю:
«Ни хрена себе, «повреждения»!».
Затем, все разом повернулись на меня.
Я же, с видом - как будто так и надо, лишь пожал плечами:
- Добро пожаловать на войну, товарищи.
Но внутренне, меня обдало холодком:
Судя по виденному своими глазами началу - война эта будет не из разряда маленьких, лёгких и возможно даже…
Тьфу, тьфу, тьфу!
…Победоносных.
Глава 12. «Но авиаразведка доложила точно!». Элита военно-воздушных сил.
Н. И. Шауров, «Развитие военных типов сухопутных самолетов», 1939 г.:
«Среди военных специалистов было и есть много противников разведывательного самолета как самостоятельного типа: генерал Дуэ и генерал Валле в Италии, майор Лонжерон во Франции и др. Отказ от разведывательного самолета производится в большинстве случаев в пользу боевой авиации, в частности бомбардировщиков».
ИНТЕРМЕДИЯ:
«29 марта 1941-го года, суббота.
Перед обедом все экипажи базирующийся на аэродроме в Намелла Lentolaivue 6 (6-й разведывательной эскадрильи), собрали на брифинг в штабе. Выступивший перед ними командир - подполковник Пекка Йоронен, стараясь быть максимально серьёзным, что называется - «обрадовал»:
- Так, парни, в воздухе снова запахло войной…
В этом месте он не смог удержать улыбку - вышедшую несколько иронично-кривоватой:
- …Сталин объявил Финляндии ультиматум.
И зевнул, прикрыв рот.
В ответ был хор голосов:
- Что? ОПЯТЬ?!
Переждав смешки, уточнил:
- В этот раз всё серьёзно, парни, дело-дерьмо. Кроме всего прочего – вам уже известного, красные вызывают нашего «Старика» в Виипури57 на допрос, а сроку дали всего три дня… До первого апреля.
Переждав уже взрыв гомерического хохота, пожал плечами:
- Как бы там не было, но мы должны делать свою работу. Всё, как обычно!
В отличии от советского в «реальной истории», финское командование придавало исключительно серьёзное значение авиационной разведке. Поэтому кроме этой, в сравнительно немногочисленных Финских ВВС, были ещё:
12-я разведывательная эскадрилья - 6 «Fokker» C.X и 3 «Curtiss» P-36 «Hawk»;
14-я разведывательная эскадрилья - 8 «Fokker» C.X и 3 «Gloster Gladiator»;
15-я разведывательная эскадрилья (морской разведки) - 1 «Heinkel» He.115 и 2 «Junkers» K.43;
16-я разведывательная эскадрилья - 4 «Fokker» C.X, 3 «Westland Lysander» и 6 «Gloster Gladiator».
И 46-я разведывательная эскадрилья - 3 «Bristol Blenheim» Mk.IV, 4 ДБ-3 и 1 «Douglas» DC-2, входящая в 4-й бомбардировочный полк.
А в СССР, подобные специализированные авиационные части стали создавать уже после начала Великой отечественной войны и, разгрома Первого и частично Второго стратегического эшелона РККА. Это была 38-я отдельная разведывательная авиационная эскадрилья, набранная из сотрудников НИИ Военно-Воздушных Сил КА. Основной самолёт – Пе-2Р.
После брифинга каждому из немногочисленных экипажей 6-й разведывательной эскадрильи, среди прочих (пять И-153, два «Koolhoven» FK.5) имеющей в своём составе первый из трёх советских трофейных СБ-2-М-100А58 - захваченных во время Зимней войны и восстановленных в государственных авиационных мастерских в Тампере, дали индивидуальное задание.
Летающему на одном из СБ (получившем в финской авиации индекс «VP») экипажу майора Олави Совелиуса (штурман, командир корабля), капитана Гёсты Эсколы (пилот) и лейтенанта Рупе Ахонен (фотограф, радист, бортовой стрелок) было дано задание разведать советские аэродромы:
- Всё как в прошлые разы, парни. Горелово, Витино, Ропша и Манушкино и, на обратном пути – Суур-Мерийоки и обязательно новый аэродром красных в Виипури.
На отремонтированном и перекрашенном в серый цвет трофейном СБ, убитые в хлам советские «М-100» - заменили на предоставленные Германией чешские «Испано-Сюиза»59, установили германские же приборы радионавигации и фотокамеру «Цейс» 3030/50, они в течении зимы совершили двенадцать удачных разведывательных полётов над советской территорией - включая Ленинград, Кронштадт, Петрозаводск, Суур-Мерийоки60…
Ну и, конечно же Виипури, где ими же - во время предпоследнего из «последних» сталинских ультиматумов, была обнаружена новая крупная авиабаза «рюсся».
С тер пор они летали каждый день – 29-го, 30-го, 31-го - обычно после обеда, во второй половине дня.
Обычное дело: пользуясь приборами, но в основном интуицией и большим лётным опытом, они подкрадывались в облачности, выскакивали в нужный момент - делали пару снимков интересующего командование «объекта» и снова скрывались в облаках. Красные, даже не успевали понять в чём дело. Правда, объекты были не шибко «фотогеничными», а плохая погода была «палкой» с двумя концами… Поэтому удачными обычно получались не более трети от общего количества снимков.
Тем не менее словами штабных, по ним можно было понять, что ничего особенного «по ту сторону» не происходит:
- Хотя замечено значительное усиление авиационной группировки, но это обычное «бряцание оружием» - как и во время предыдущих «десяти сталинских ультиматумов»… «Рюсся» попугают и успокоятся!
Хотя «демаршей» от грозного советского диктатора было значительно меньше: не более пяти - если считать с января этого года, среди финского электората ходили анекдоты именно о десяти.
Причем, в последнее время изюминкой стало зубоскалить по поводу «десяти последних(!)» сталинских ультиматумов.
Провожая майора Олави Совелиуса, подполковник Пекка Йоронен деланно зевнул:
- Скучно, девочки!
Ну, или где-то так.
31-го марта, уже ближе к вечеру - когда вернувшийся после полетов и уже поужинавший личный состав «Lentolaivue-6» развесив уши и открыв рты, слушал по радио репортаж о происходящих в Хельсинки событиях, экипаж СБ срочно вызвали в штаб.
В штабе было не протолкнуться от понаехавшего высокого начальства. Какой-то совершенно незнакомый офицер в звании полковника, показывая аэрофотоснимок нового аэродрома русских:
- Ваша работа?
- Наша.
Показывая другой снимок, тыкая пальцем в довольно размыто-смазанное изображение двухмоторного самолёта на нём, спросил:
- Это, что за дерьмо?
Присмотревшись, майор Олави Совелиус пожал плечами:
- Это самолёт. Двухмоторный самолёт.
Тот, ехидно-вкрадчиво:
- Согласен: на плавающий в Беломора-балтийском канале пароход - это «дерьмо» ничуть не похоже… Какой «самолёт», господин майор?
Совершенно не понимающий что от него хотят, Олави Совелиус решил на всякий случай «включить тупого»:
- Осмелюсь предположить, господин полковник, что этот самолёт – большевицкий.
У того, чуть глаза на лоб не вылезли:
- «Большевицкий» говорите, майор?! Это – тяжёлый двухмоторный истребитель Bf.110, производящийся на германской фирме «Bayerische Flugzeugwerke»!
Естественно предварительно предельно обалдев - майор «на автомате» выдал нечто совершенно неуставное, что-то вроде:
- Да, иди ты!
Проигнорировав эту вольность, забывший представиться полковник задал следующий вопрос:
- Как он там очутился?
Тот, подзавис…
Как штурмана и командира экипажа - его мало волновало, что происходит на земле - если это не связано с навигацией, конечно. У пилота капитана Гёсты Эсколы - тоже были свои обязанности… Олави Совелиус повернулся и вопросительно посмотрел на лейтенанта Рупе Ахонен – ответственного за фотографию. Тот, в свою очередь - вжав голову в плечи и, всем своим видом как бы говоря «Я не виноват!», затряс головой:
- Не могу знать, господин полковник!
Незнаковый полковник (видимо из «Разведывательного бюро» (или «Бюро статистики», U2), Генерального штаба Оборонительных сил Финляндии), взяв со стола кипу других фотоснимков начал их перебирать, комментируя:
- И здесь не он один! Как минимум звено – четыре самолёта и, рядом – не менее эскадрильи Messerschmitt Bf 109Е.
С размаху бросив снимки на стол – так что часть разлетелась по помещению, полковник заорал:
- Маршал в бешенстве! Наши без пяти минут союзники – понимаете, о ком я? Снабжают нас всяким старым трофейным дерьмом со складов Чехии, Польши и Голландии… Красным же поставляют новейшие истребители! Маршал говорит: «На кой (непереводимая игра финско-шведско-русских идиоматических выражений. Авт.) нам нужны такие союзники?!».
Перейдя на деловито-конструктивно-доверительный тон, важная «шишка» из финской военной разведки - наконец-то приступила непосредственно «к телу»:
- Нашему Маршалу нужны чёткие повторные снимки с как можно близкого расстояния. Чтоб он мог макнуть мордой в их же собственное дерьмо, находящуюся в Хельсинки делегацию германского Генштаба и, выбить современное оружие и технику для наших Оборонительных сил.
Поразмыслив с минуту после сей бурной речи незнакомого полковника, майор Олави Совелиус осторожно произнёс:
- Вполне разделяю чувства и одобряю намерения Маршала… Но мы там не на прогулочку «на ту сторону» ходим! В последний раз, выскочив из облаков над аэродромом, мы чуть лоб с лоб не столкнулись с «Ратами» - истребителями И-16. Хорошо, что из-за плохой видимости и типа машины, они приняли нас за своего - не разглядев свастику. Да и зениток там понапихано за каждым кустом… Матерь божья! Я такого в прошлую войну не видел.
Командир 6-й разведывательной эскадрильи подполковник Пекка Йоронен, рассмотрев один из подобранных на полу аэрофотоснимков, озадаченно произнёс:
- Здесь и кроме «Рат» с «Мессершмидтами» добра хватает. Вот что это, например, за остроносые истребители с закрытыми кабинами? Во время Зимней войны, таких у «рюсся» не было!
За этим послышалось сразу несколько голосов, сделавших подобные «открытия»:
- Все аэродромы красных просто забиты самолётами!
- Наверняка что-то затевается.
- Как в прошлый раз, хахаха!
- Да, что может затеваться? Очередной «последний(!) сталинский ультиматум»…
- Хахахаха-ах!!!
Забывший (или не посчитавший нужным) представиться полковник из разведки, безапелляционного потребовал:
- И тем не менее надо лететь! Это требует не только наш Маршал – интересы Финляндии.
Для командира экипажа СБ, тот был по сути никто. Соответственно, был и ответ:
- Навряд ли в интересах Финляндии, будет моя и моих товарищей бесславная и бессмысленная гибель. Да и наш «Старик» вряд бы такое одобрил…
С некоторым любопытством наблюдая за багровеющим лицом «шишки» из разведки, с видимым сожалением закончил:
- …Поэтому могу пообещать только работу в прежнем формате: подкрались в облаках, выскочили, сфоткали и смылись. А там что получится – то получиться! Мы же всё же не боги.
Поняв, что «на арапа» не возьмёшь, обращаясь ко всему экипажу, «шишка» из разведки и особа – «особо приближённая к Маршалу», показал «плюшки»:
- В случае если на снимках чётко можно будет разглядеть германскую технику, обещаю очередные звания и…
Он торжественно оглядел притихший и настороживший уши народ в штабе и, остановив взгляд на майоре:
- …«Крест Маннергейм II класса61» командиру!
Майор Совелиус покачал головой, приготовившись сказать «нет».
Командир 6-й разведывательной эскадрильи, примиряющим тоном:
- Всего один аэродром, Олави! Аэродром в Виипури - где были замечены эти чёртовы «Мессершмидты» и большевистские «новинки».
С минуту подумав и решив:
«А была, не была!».
Тот, тоном не допускающего возражений уточнил:
- «Крест Маннергейм» - каждому члену экипажа.
Видя недоумевающий взгляд, пояснил:
- «Деревянный крест», если что-то пойдёт не так - у нас будет общий. Общей должна быть и награда.
Сперва задумавшись, полковник кивнул:
- Хорошо! Я уверен, что Маршал не будет возражать.
Затем, Олави Совелиус сделал ещё «заявку»:
- И истребительное прикрытие и, причём - обязательно из «Американ-Раута»62.
«Американское оборудование» или «американская машина» - одно из названий истребителя Брюстер F2A «Буффало», стоящего на вооружении ВВС Финляндии.
У полковника округлились глаза:
- «Истребительное прикрытие»?!
- Именно истребительное прикрытие: без него Вы и Маршал, чёткие снимки не получите. Не менее пары самолётов с опытными, бывшими в деле лётчиками.
Тот недоумённо - как будто рассуждая сам с собой:
- То есть, они должны будут сбивать истребители русских, если те за вами погонятся? Это же…
Хватающей ртом воздух полковник из разведки, стал похож на кистеперую рыбу – первой вышедшей на сушу:
- …ВОЙНА!!!
Олави Совелиус слегка – уголками губ, усмехнувшись:
- Прям так уж и война! Сбивать красных вовсе не обязательно - я про такое не говорил и, даже не заикался. Достаточно лишь отвлечь перехватчики от нас и затем смыться. А истребителю на «Американ-Раута» - «смыться» намного проще, чем нам на этом перекрашенном в «фельдграу» большевистском «мебельном фургоне».
Полковник из разведки придя в себя и со стуком положив ладонь на стол:
- Хорошо! Чего бы мне это не стоило - я выбью для Вас истребительное прикрытие, майор! Но если Вы меня и Маршала подведёте…
Олави бесцеремонно прервал, на свой лад завершив мысль:
- …Вытащите нас из подвалов ОГПУ и посадите в самую дерьмовую финскую тюрьму. Ну, что ж… Я и мои парни согласны!
Переждав взрыв хохота, полковник задал последний вопрос:
- Когда сможете вылететь?
- Завтра, после обеда. Как обычно!
Едва вернувшись в казарму, уже в вечерних сумерках, экипаж финского СБ был ошарашен ещё одной новость:
- Парни, где вас носит? Есть повод хорошенько напиться.
- Вываливай, не тяни кота за промежность! Юхан Ниукканен63 вступил в Компартию Финлянедии?
- Хуже!
- Лучше!
- Чем лучше объясни, Хеймо?
- А чем хуже?
Не выдержав, Олави Совелиус рявкнул:
- Да объясните, что случилось, черти!
- У нас теперь свой «Фюрер»… Карл Маннергейм!
- Не «Фюрер», а «Лидер»!
- А не один ли чёрт, Олав?
В казарме началась… Точнее продолжилась перебранка.
Предварительно предельно обалдев во второй раз за день, майор Олави Совелиус вновь выдалчто-то вроде:
- Да, иди ты!».
***
ИНТЕРМЕДИЯ-2.
«1 апреля 1941-го года, позднее утро.
-…Гитлер предъявил Сталину требование, чтобы тот отдал Украину, если этого не произойдет, то германская армия будет забирать ее силой. Взамен, он пообещал Советам никелевые рудники в Петсамо. Всё равно защитить их ни мы, ни германцы не сможем… Там у нас всего одна бригада.
- Что нам Гитлер, теперь у нас свой «Фюрер»! Хахаха!
- ХАХАХА!!!
- По соседству с нашей бригадой – германская армия «Норвегия» генерала Фалькенхорст. Так что Петсамо «рюсся» не отдадут.
- Хм, «Норвегия»… И что, много в той армии войск?
- Немало. Две горные дивизии командовать которыми будет знаменитый «герой Нарвика» - генерал Эдуард Дитль.
- Да, хорош уже врать, Эрик!
- От штабных слышал: если те врут – тогда и я вру!
- Где мы, где Германия со своим Гитлером и где Петсамо? Да к тому же не станет Гитлер связываться с Россией, не замирившись с Британией.
- Не, парни… Что-то здесь не чисто. Слышал, что с прежнего аэродрома близ Хельсинки, нас потому выселили, что там германские «Дорнье» обосновались. И офицеров германских штабных там - как блох на дворняге!
- И разведчики – что наши, что Советов – каждый день туда-сюда летают. Теперь вот-вот германцы на своих «Дорнье» подключатся… Наверняка что-то готовится.
Устав от казарменной болтовни, прапорщик Эйно Илмари Юутилайнен вышел на крыльцо, покормил пайковым мармеладом собаку Пегги – всеобщую любимицу и почесывая у неё за ушами, с наслаждением закурил.
Система воинских званий вооружённых сил Финляндии являлась «гибридом слона, ужа и ежа» - английской, немецкой и русской систем. Например, от русской были взяты три (младший, просто «лейтенант» и старший) лейтенантских звания. Также имеется «Vдnrikki», в котором без труда можно разглядеть немецкого «фенриха».
Имевшему двух сбитых лично советских самолётов (ДБ-3 и И-16) и одного в группе, Юутилайнену было 1 марта 1941-го года присвоено звание «Lentдjдmestari», дословно - «мастер-летчик». Что-то вроде английского «уоррент-офицера» или русского прапорщика:
Уже не сержант - но ещё не офицер64.
Очередной ультиматум Сталина совпал с улучшением погоды на Карельском перешейке и северней него. Метеорологи обещали облачность семь баллов, видимость до четырех километров, нижнюю кромку облаков от двухсот до девятисот метров. Ветер южный, скорость до десяти метров.
Сегодня, 1-го апреля - день окончания «последнего сталинского ультиматума» и прищурившись посмотрев на небо, он произнёс:
- Удивительно, но в этот раз не соврали.
После подписании мира, 2-й истребительный полк (Lentorykmentti 2, LentoR 2) - где служил вновь испечённый прапорщик, перегнал свои изношенные (да и морально устаревшие) «Фоккеры» на авиазавод в Темпере. Затем, их перебросили на авиабазу Йоройнен, где он и его товарищи прошли переподготовку для полетов на новом типе истребителя.
Это были американские истребители «Брюстер» В-229 «Буффало», состоявшие на вооружении американского флота. В последние дни Зимней войны их привезли в разобранном состоянии сперва в Швецию - где их собрали, проверили, а затем своим ходом перегнали в Финляндию.
Рисунок 16. Любимый истребитель финских ассов - «Брюстер» В-229 «Буффало».
Илмари Ютилайнен тут же буквально по уши влюбился в своего «Брюстера», вскоре получившего среди финских лётчиков прозвище «Taivaan helmi» («Небесная жемчужина»).
Хотя и не слишком современный, уступающий по основным лётно-техническим характеристикам германскому «Мессершмидту» и британскому «Спитфайеру», этот пузатый – с виду напоминающий пивную бутылку65 самолёт, был отличной машиной.
Особенно по сравнению с известными ему советскими.
Сразу после прибытия и первого ознакомления, финские авиационные инженеры заметили, что на этих оснащённых 950-ти сильным Wright R-1820-G5, ещё в Америке демонтировано некоторое оборудование - самоуплотняющиеся топливные баки, броня кабины, посадочный крюк, контейнер для спасательного плота и некоторые приборы… Ведь, этот истребитель предназначался для взлётов и посадок с палубы авианосцев. А всё то, что касается авианосной авиации, всё её секреты - американцы тщательно берегут, нисколько не уступая в этом отношении чекистам из русского ОГПУ… Благо ещё что хоть радиостанции оставили, а они у американцев отличные.
Но, не беда!
Бронированные спинки установили свои, прицелы – германские, метрические полетные приборы – шведские. А улучшивший соотношение «мощность-масса» оставшийся изрядный запасец веса – безусловно пошёл на пользу динамическим характеристикам «Небесной жемчужины». Её штатное вооружение - четыре пулемета калибра 0,50 дюймов (12,7 мм), не оставляло никаких шанцев для «старых знакомых» Илмари Ютилайнена – советских «Рат» (И-16) и «Чаек» (И-153), не говоря уже про И-15 с неубирающимися шасси - называемых почему-то финскими лётчиками «Кертисами».
Вот только жалко мало их!
Очень и очень мало…
«Brewster B-239» в количестве тридцати трёх штук, была вооружена только 24-я эскадрилья (Lentolaivue 24) 2-го истребительного полка (Lentorykmentti 2, LentoR 2). В других двух эскадрильях этого и, ещё одного – 3-го истребительного полка (две эскадрильи), был самый настоящий «зоопарк» - служащий предметом шуток самих финских лётчиков.
Зато в отличии от советских, в их кабинах находились настоящие профессионалы - благодаря тем же «сталинским соколам», ставшие за время Зимней войны закалёнными ветеранами.
Илмари Ютилайнен вспомнил некоторые запомнившиеся эпизоды Зимней войны и презрительно-снисходительная усмешка, тронула его уста.
Несмотря на без всякого сомнения имеющийся испанский опыт (когда они схлёстывались не с кем-нибудь, а с германцами и итальянцами!) его русские «коллеги» летали тройками, как бомбардировщики. Они открывали огонь издали, что требовало невероятной меткости прицеливания.
Однако, таковой вообще не наблюдалось.
Ещё была одна особенность, из разряда совершенно необъяснимого. Когда ведущий русской «тройки» стрелял, его ведомые тоже стреляли - не глядя, находится ли цель у них на прицелах или нет.
Вылетая группами численностью более звена-тройки, русские лётчики держали некое подобие строя только до боя. После его начала, каждый был во что горазд и бой превращался в какую-то дикую «собачью свалку» - неуправляемую и совершенно лишённую хоть какого-то смысла.
Что-то невероятно-бессмысленное вытворяли и экипажи русских бомбардировщиков.
Как-то раз заметив взлетающих «Бульдогов», группа СБ-2 численностью с авиаполк - лихо развернулась и чуть ли не в парадном строю, атаковала финские истребители. Среди пилотов последних - умерших от удивления или смеха не оказалось вообще, а вот большинство русских было сбито66.
Конечно к концу Зимней войны, русские кое-чему научились…
Однако, выросло мастерство и у финнов!
Финским лётчикам-истребителям не требовались никакие указания, они были вполне способный действовать в одиночку и действовать не в пример более эффективно и результативно. Они отлично знали, как держать свое место в строю и как действовать в бою.
Особенность действий финской авиации - приверженность к полетам на малых высотах и вообще на бреющем.
Это, вообще было их «коньком»!
В боевом порядке четыре истребителя первых двух пар летели впереди и немного ниже. Чуть сзади, выше и смещенные несколько в сторону, летели четыре истребителя вторых двух пар.
Когда начинался бой, первая четвёрка (звено) бросалась в атаку, а вторая присоединялась к нему - только если того требовала ситуация. Обычно второе звено оставалось выше, чтобы обеспечить прикрытие и общий контроль над ситуацией67.
После переучивания на «Бриюстеры», Lentolaivue-24 (24-ю эскадрилью) перебросили в аэропорт Мальми (Хельсинки) чтобы использовать более широкие возможности для тренировок и отдыха. Затем, на новую авиабазу Весивехмаа, расположенную чуть к северу от города Лахти.
Там Илмари Ютилайнен «со товарищи» продолжали летать, а в свободное время - занимались скачками, охотой и рыбалкой, а то и просто расслаблялись в сауне. В отличии от сидящего буквально «на подсосе» финского народа, финская армия жила достаточно «кучеряво». И особенно «кучеряво» жили авиаторы: кроме жалования и обычного военного рациона, пилоты получали специальный дополнительный паек, в который входили такие деликатесы - как сосиски, сыр, мармелад, сливочное масло и все такое прочее.
Там, на новой авиабазе, их и застал очередной – «последний» сталинский ультиматум, встреченный шутками и нередко похабными и, события в Хельсинки… Последние, произошедшие буквально вчера, потрясли и заставили насторожиться.
Общее настроение высказал лейтенант Йоппе Кархунен с начала ультиматума отозванный из отпуска, проводимого с семьёй в Хельсинки, который застал начало происходящих там событий:
- Теперь у нас свой Фюрер!
Это было сказано с такой интонацией, что понимай - как сам знаешь.
Тем не менее, воинская дисциплина никуда не делась. С объявлением очередного ультиматума, лётчики хотя и посмеялись, но к своим профессиональным обязанностям отнеслись вполне серьёзно. Тем более установившаяся хорошая погода это позволяла. Сменившие безделье полёты продолжились, лётчики парами и звеньями подлетали к самой границе - где иногда встречались в воздухе с русскими, случайно или преднамеренно залетевших на финскую территорию. Впрочем и, финны особенно то не соблюдали демаркационную линию и бывало проскакивали чуть ли не до Виипури, переименованного русскими в Выборг.
Узнав о таких проделках начальство журило, конечно – на то оно и «начальство», но не строго.
Это были всё те же «Раты» и «Чайки», но изменённой окраски. Вместо тёмно-зелёных сверху и голубых снизу, она стали пятнисто-серыми с чётко нанесёнными номерами на кабине, разноцветными полосами на носу, или на фюзеляже за кабиной или на крыльях. Летали они также «тройкой», но не в виде «треугольника» - когда ведомые мешают ведущему сделать резкий вираж, а «колонной». Эскадрилья в три-четыре звена (в зависимости от типа самолёта) была эшелонирована по высоте.
Он понял для чего это. Чтоб добраться до ведущего – самого опытного пилота в «тройке», придётся сбить двух менее опытных, а то и желторотых новичков.
Кстати, о «новичках»…
Возможно ему показалось, но изменились и сами русские лётчики.
Они стали увереннее держаться в воздухе и вести себя намного агрессивнее. Хотя это было запрещено командованием обеих сторон, но обе стороны постоянно задирали друг друга, как будто проверяя «на слабо». Оказавшись как-то раз совсем рядом с «Ратой», Илмари Ютилайнен заглянул в открытую кабину и поразился загорелом лицу молодого пилота – совершенно не соответствующему сезону и погоде прошедшего марта, когда Солнца не видели неделями.
Докурив, тщательно затушив окурок и бросив его в ведро заменяющее в курилке урну, он пробурчал:
- Такое ощущение, что они только что из Испании.
Тут дверь казармы отворилась:
- Эй, Илмари! Тебя в штаб вызывают.
- Одного меня?
- Тебя и твоего ведомого - сержанта Юсси Хуотари.
***
Едва шагнув за порог, он подумал:
«Что-то многовато народу в штабе сегодня. Неужели и вправду, что-то затевается?».
Подполковник Густав Магнуссон68 – командир 24-я эскадрилья (Lentolaivue 24), был неподражаем – от слова «совершенно»:
- Значит так парни, мы снова по уши в дерьме.
Илмари почувствовал, что помимо воли на лице появляется глупая улыбка.
Начальник его одернул:
- Чего лыбишся, как девка на выданье?
Переведя взгляд на его ведомого:
- Вы двое, любите втихаря прогуляться к комиссарам в гости? Сегодня вам предоставляется возможность это сделать.
Илмари Ютилайнен стал безукоризненно корректен:
- Если я правильно Вас понимаю, господин полковник, нам предстоят полеты на «ту» сторону?
- Правильно, черт меня подери!
Он широко открыл глаза:
- С шпионскими целями?
Подполковник сдвинув брови:
- Умничает у нас в эскадрильи обычно Эрик: он дурак, в университете от своей дурости учился - но не долечился. Но Вы то – кадровый офицер, Ютилайнен …
Илмари был совершенно сбит с толку:
- Я ж не офицер?
Невольно скосив взгляд в сторону – на ещё двух находящихся в помещение человек, командир эскадрильи пообещал:
- Станешь им, если выполнишь задание.
«В зобу», как говориться - тут же «дыханье спёрло», он вытянулся перед командиром «в струнку» и гаркнул:
- Понял, господин подполковник! Разрешите уточнить задание?
Поморщившись, Густав Магнуссон указал рукой на досель молча сидящих и слушающих перепалку незнакомых офицеров:
- Это майор Олави Совелиус из 6-й разведывательной эскадрильи. А это – полковник…
Тот прервав на полуслове, тоном не терпящего возражений:
- Благодарю, подполковник! На этом ваша миссия завершена, дальше я хотел бы поговорить с лётчиками наедине.
Тот, кинув на полковника не совсем доброжелательный взгляд, чуть помешкав вышел, хорошенько закрыв за собой дверь…»69.
***
ИНТЕРМЕДИЯ № 3.
«Отметивший 9 февраля 1941-го года свой двадцать первый день рождения летчик-истребитель Григорий Андреевич Речкалов, по документам считался двадцатитрёхлетним… Ещё при поступлении в кружок планеристов в Свердловске, он приписал себе пару годков. Так с «припиской», по комсомольской путёвке в тридцать седьмом году поступил в Пермскую военную школу лётчиков и через два года закончив её в звании старшего сержанта, он был направлен в 55-й истребительный авиаполк, который только-только начал формироваться на Украине, поблизости от города Кировограда.
Речкалов вспомнил как по прибытию из училища в часть, он совершил первый полёт на «спарке» УТИ-4 с ним - тогда ещё заместителем командира полка, проверяющего у него технику пилотирования. После проверки, Иванов взял на себя управление и показал «желторотику» такой пилотаж, что у того голова болталась от борта к борту кабины.
Он тогда ещё подумал:
«Какой же я слабак в лётном деле…».
Но не пал духом, а серьёзно решив овладеть лётным искусством, через год добился своего. Не считая конечно самого Виктора Петровича - тягаться с ним мог только комэск эскадрильи, да Саша Покрышкин - его ведущий. Ну и возможно ещё с десяток пилотов полка.
Сперва полк был укомплектован уже устаревшими моделями самолётов конструкции Поликарпова: И-15бис и И-16 с мотором М-25 - «ишачок», как его ещё называли. Полк переводили из одной авиационной бригады в другую, перебрасывая то в Киев, то в Одессу… Лишь после присоединения к Советскому Союзу Бессарабии с Северной Буковиной, 55-й ИАП обрёл свою постоянную дислокацию на окраине города Бельцы. Там же, в Молдавии начался переход полка на более новые типы истребителей - И-16 с моторами М-63 и, на И-153…
Руководство ВВС планировало весной перевооружить авиаполк на ещё более современные машины, в связи с чем две бригады летно-технического состава части, были откомандированы в Москву на «Государственный авиационный завод № 1».
Эскадрилье, где служил Речкалов достались новенькие бипланы И-153, чаще называемыми «Чайками».
Летал он очень хорошо и, уже через год - после освободительного похода в Бессарабию, ему было присвоено звание младшего лейтенанта.
Всю свою недолгую лётную карьеру, Григорий опасался, что «приписка» всплывёт и тогда ему может не поздоровиться… Однако, «прилетело» совсем с другой стороны, откуда он вообще не ожидал.
Началось всё с того, что был запрещён и объявлен идеологически вредным, его (и не только его!) любимый фильм «Эскадрилья №5» - по сюжету которого вылетевшие на уничтожение танковых колонн вторгшегося противника бомбардировщики СБ, лихо расправляются с вражескими истребителями, пытавшимися им помешать. Эта же участь ждала и другие ленты: «Истребители», «Если завтра война», «Танкисты», «Глубокий рейд»… И им подобные.
На чей-то вопрос «А, что тогда смотреть?», комиссар70 полка ответил:
«Смотрите за своей боевой подготовкой, товарищ сержант!».
Накаркал, что называется!
После последовавшей вскоре проверки, от полка по сути - осталась одна эскадрилья во главе с несомненным мастером пилотажа всего, что летает – майором Ивановым Виктором Петровичем. Кроме него - Начальник штаба полка майор Матвеев, полковой комиссар Погребной… Конечно же командиры авиаэскадрилий: капитаны Атрашкевич, Жизневский, Крюков, Назаров, Барышников… Единственный имеющий боевой опыт лётчик - капитан Крюков, воевавший на Халхин-Голе, где сбил три японских самолета, сам был сбит, обгорел как головёшка, но выжил и был направлен в 55-й полк. Осталось и ещё с пяток молодых пилотов – лётчиков, как говорят «от Бога»…
Остальные проверку не прошли.
Хотя, чему тут удивляться?
Изначально, с лётных школ стали приходить очень слабо подготовленные лётчики.
Некоторые из них смущённо объясняли:
- Нам сказали, что доучивать вас будут в строевой части.
А как их «доучивать-переучивать», если в тот же самый момент был урезан лимит топлива для учебных вылетов?
И как говориться: «это были только «цветочки»»!
С декабря 1940-го года и по середину февраля 41-года, в связи со сложной метеообстановкой в Молдавии - плановые учебные полеты организовывать в полной мере не удалось. Целыми месяцами проводились лишь одиночные тренировочные полеты на самолете У-2.
Так что при проверке в первой половине февраля, откровенные «слабаки» и даже «середнячки» - отсеялись сразу.
Судьба «отсеянных» пилотов сложилась по-разному. Кого-то отправили повышать лётное мастерство в Среднюю Азию, где был образован «Учебный авиационный корпус» под началом генерал-полковника Апанасенко… Но большинство перевели в Войска ПВО страны, причём некоторые пилоты даже обрадовались этому.
Ну, а «отдельных личностей» - вообще выгнали из Вооружённых Сил, лишив звания. Даже в стрелковые части не взяли, ибо как сказал один из штабных:
«В пехоте это дерьмо - тоже без особой надобности».
Его, «мамлея» Григория Речкалова - выбросили из авиации вовсе не за недостаток лётного мастерства, или поведение со «злоупотреблениями». Медицинская комиссия обнаружила у него дальтонизм – слово до сих пор для него никогда не слыханное.
- Так что, молодой человек, Вам придётся подыскать себе другое занятие – никак не связанное с полётами на самолётах или даже вождением автомобиля71.
Ему предложили было на выбор поступить в учебный центр зенитной артиллерии, или командиров постов ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение, связь) – обещая головокружительную карьеру… Но он отказался:
- Только самолёты!
Ибо, без неба, без полётов, он не видел смысла своего существования.
В Отделе по кадрам Одесского округа с ним разоткровенничались:
- Ну, как хотите. В любом случае на «гражданке» долго не засидитесь. Скоро война, Вас призовут и направят… Куда-нибудь - да направят! Может быть и в авиацию.
Обращение в вышестоящие инстанции не помогло, тем более что после «Чёрной пятницы» - уже начинался «Процесс авиаторов» и начальству, мягко говоря - было не до него. Окончательно пав духом, Григорий Речкалов уж было купил билет на поезд, собираясь вернуться на Урал - где он планировал устроиться на Верх-Исетский металлургический завод, ФЗУ которого закончил до поступления в лётное училище.
Но, не судьба!
Его «выдернули» буквально с перрона одесского железнодорожного вокзала:
- Младший лейтенант Речкалов? Григорий Андреевич?
- Так точно! Правда, младший лейтенант запаса.
- Вас срочно вызывают в Главное управление Военно-воздушными силами (ВВС) СССР. В Москву!
Он сказать по правде не то чтобы растерялся…
Испугался!
Ибо, только что прочёл в газете приговор по «Делу авиаторов» и естественно, подумал Бог весть что.
- Так я же уволен из рядов…
В том же Отделе по кадрам Одесского округа, его тут же довольно резко одёрнули:
- Отставить увольнение!
И буквально спустя пару часов, он на первом же «Дугласе» вылетел в столицу, на лету гадая о причине столь резкой переменны в своей судьбе.
С корабля, как говорится – на бал!
В кабинете, куда Речкалова направил дежурный Главного управления - первым делом бегло ознакомившись с его тощим личным делом, незнакомый генерал-майор спросил:
- Дальтоник?
Речкалов - которому терять было абсолютно нечего, сдерзил:
- Там написано, товарищ генерал-майор.
Тот, совершенно не обратив внимания на тон, вкрадчивым тоном:
- А может врут врачи? Сам-то как считаешь?
Пришлось признаться:
- Так точно, тов… Дальтоник. Не различаю красные и зелёные цвета.
Тот, непонятно отчего обрадовавшись, воскликнул:
- Вот такой-то ты мне и нужен, лейтенант! Таких-то как ты, я и собираю себе под крыло!
Ничего не поняв – от слова «ни хрена», Речкалов на всякий случай поправил:
- Младший лейтенант, тов…
Вдруг, его с кем-то перепутали?
Генерал, подчёркнуто строго глянув, одёрнул:
- Мне лучше знать, товарищ Речкалов, в каком звании у меня служат подчинённые.
Григорий, ни капли не убоясь – лётчик-истребитель же, как-никак:
- «У Вас» - это где, товарищ генерал-майор?
- Ах, да…
И лишь после этого - широко, приязненно улыбнувшись, представился:
- …Генеральный инспектор тактической разведывательной авиации, генерал-майор Ермаченков.
И размашисто протянув для рукопожатия ладонь:
- Добро пожаловать в элиту Военно-Воздушных Сил Советского Союза, товарищ лейтенант!
***
В тот же день с группой подобных себе, он прослушал лекцию профессора Владимира Никитича Виноградова:
- Термин «дальтонизм» появился благодаря английскому ученому Джону Дальтону, который сам был дальтоником – но не подозревал об это до двадцати шести лет…
Григорий Речкалов тоже не подозревал, что он какой-то «дальтоник» - пока его не вышвырнули из авиации, поэтому невольно посочувствовал английскому ученому.
- …Эту не болезнь – лёгкое отклонение от нормы по зрению, которое имеют примерно восемь процентов мужчин и менее процента женщин. Дальтонизм - это нарушение цветовосприятия и оно бывает нескольких видов. Кто-то не отличает оттенки красного цвета и зелёного, кто-то фиолетового. Очень редкий тип дальтоников – «монохроматики». Для них мир предстает в черно-белых оттенках.
Слава Богу, он к «монохроматикам» не относится!
Он всего лишь не различает красный и зелёный цвета.
- В большинстве стран мира, дальтоникам официально запрещено водить автомобили и пилотировать самолёты. Но советская медицина – самая передовая медицина в мире, не так давно выяснила…
Профессор на долю секунды запнулся, глянув на портрет на стене и Речкалову показалось, что внимательно слушающий лекцию Вождь, одобрительно тому подмигнул…
Мол, сочиняй дальше!
- …Что затрудняющиеся различать красные и зелёные цвета дальтоники, зато могут безошибочно различать множество оттенков хаки - которые обладающие нормальным зрением люди, отличить просто не в состоянии. Таким образом, лётчики-дальтоники могут легче обнаруживать и распознавать вражеские замаскированные объекты - так как их глаза различают то, чего не видят летчики с нормальным зрением72…
Сосед-артиллерист в звании майора, толкнул Речкалова локтём и шепнул:
- Ты знаешь, кто это?
- Профессор Виноградов. Владимир Никитич… А, что?
- А то, что это лечащий врач самого(!) Сталина!
- УХ, ТЫ!!!
- …В результате проведённых исследований выяснилось, что из сорока замаскированных целей, лётчик с нормальным зрением обнаруживает лишь не более десяти. Дальтоник – все сорок! Кроме того, люди с дальтонизмом значительно лучше видят в сумерках и темноте. Как в народе говориться, товарищи: нет худа без добра!
Скосив глаз на чёрные петлицы соседа, Речкалов шёпотом поинтересовался:
- Так Вы ж вроде не лётчик, товарищ майор?
Тот, с самыми противоречивыми чувствами на лице:
- «Шерстят» на предмет дальтоников не только вас – «летунов»! Меня, например – бывшего начальника штаба гаубичного полка, направляют в Харьков на курсы авиационных наблюдателей-корректировщиков.
Речкалов уже знал, что артиллерийско-корректировочную авиацию – недавно подчинили Главному артиллерийскому управлению (ГАУ).
Завершая лекцию, профессор Виноградов сказал:
- Желаю вам, товарищи дальтоники, служить умело и доблестно на благо и во славу нашего Социалистического Отечества!
Личный лечащий врач и по совместительству - Председатель Исполнительного комитета «Народного контроля при Верховном Совете СССР», ушёл, а чудеса продолжились!
Странно, но впервые за время службы в Вооружённых силах – у него не только спросили мнения, но и предложили подписать…
Контракт!
Контракт на семь лет.
После лекции, в Отделе по кадрам Главного управления тактической разведывательной авиации ВВС СССР, лейтенант Рычкалов с приятным удивлением узнал, что ему положен втрое увеличенный по сравнению с другими родами авиации оклад. Лётчикам-разведчикам полагался усиленный паёк, отдельная комната или квартира для проживания, возможность провести отпуск в лучших санаториях страны за счёт государства. Особая страховка на случай инвалидности - позволяющая достойно доживать свой век и компенсация близким родственникам за потерю кормильца в случае…
Не дай Бог, конечно!
…В случае смерти во время исполнения служебного долга.
И это не считая других льгот, положенных ему как военнослужащему ВС СССР.
Кроме того, во время войны – «боевые» за каждое выполненное задание командования.
Но были и свои негативные стороны службы в тактической разведке:
- Обратите внимание на вот этот пункт контракта, лейтенант: запрет жениться на всё время действия контракта.
Речкалов вспомнил про своих приятелей по училищу – всех до одного женатых… Вспомнил в какие «цыганские таборы» превращаются авиагородки - в которые жёны «сталинских соколов» тащат всех родственников… Вспомнил про «маленькие трагедии», происходящие всякий раз при передислокации части…
И не мог не одобрить такого решения.
Поэтому на вопрос:
- Вы согласны подписать контракт на таких условиях?
Он не раздумывая ответил:
- Согласен.
Подписав, он не смог удержаться от вопроса:
- А если лётчик уже женат? Имеет жену и детей?
Кадровик-капитан видимо из гражданских – судя по отсутствию выправки и «необмятой» форме нового образца – в виде кителя и «фальшивых» погонов, усмехнулся:
- Такому не позавидуешь! Видеться с семьёй он будет лишь по большим праздникам, да и то не всегда. Впрочем, в первую очередь мы берём не женатых дальтоников. Когда такие кончатся, будем подгребать и женатиков… Никуда они от нас не денутся!
После оформления, с группой (совсем небольшой группой, всего двенадцать человек) других лётчиков-дальтоников его повезли на «Авиационный завод № 11573», где вкусно и сытно накормив в заводской столовой, их поселили в довольно-таки приличном общежитии при заводском аэродроме для лётчиков-испытателей.
Утром, после завтрака группу лётчиков повели в сборочный цех, где показали очень изящно-красивую - с тщательно «вылизанными» аэродинамическими формами, двухмоторную машину. Кто-то из будущей «элиты авиации» в восхищении воскликнул:
- Вроде с виду – бомбардировщик, а размерами – чуть больше истребителя!
Вышедший из небольшой группы находящегося в цехе начальства - среди которого имелись и авиационные командиры, сам Главный конструктор завода - Леон Михайлович Шехтер74, представил:
- Товарищи командиры! Перед вами самолет ближней фотографической разведки - Р-12М1 Дозор»…
Рисунок 17. Один из вариантов Як-2 с развитым остеклением передней части кабины. Таким мог бы выглядеть «альтернативный» тактический разведчик Р-12М1 «Дозор».
И добавил с гордостью:
- …Задание самого(!) товарища Сталина!
Он же рассказал, что Р-12М1 «Дозор» был переделан из ближнего бомбардировщика ББ-22, на котором установили два двигателя М-105 - вместо М-103, более обтекаемую носовую часть с большей площадью остекления, а вместо бомбоотсека – дополнительный топливный бак на почти триста литров горючего.
В кабине штурмана-наблюдателя-фотооператора предусмотрели специальную «лежанку» для наблюдения и работы с радиостанцией РСР-3, двумя фотоаппаратами – НАФА-19 и АФА-1 и, радиополукомпасом РПК-10 «Чаёнок» - упрощённым и облегчённым вариантом РПК-2, с неподвижной антенной.
В комплект оборудования также входили два кислородных прибора КПА-3, ещё кое-чё, и…
Комплект жизнеобеспечения!
- В случае аварийной посадки где-нибудь в глухом и безлюдном месте, экипаж сможет продержаться как минимум десять дней. А занимаясь охотой и рыбалкой – для чего в комплект входит охотничье ружьё и рыболовные снасти и, месяц-полтора.
После аварийного прыжка с парашютом же, жизнь лётчику разведывательной авиации должен был помочь спасти жизнь индивидуальный комплект выживания, в который входила ракетница с тремя патронами, нож, средство для розжига, таблетки для обеззараживания воды, бинт, жгут, пузырёк с йодом, спирт и состоящий из высококалорийных продуктов (шоколад, орехи, мёд) сухой паёк - рассчитанный на три дня.
Всё это должно храниться коробке, хранящейся в специальном кармане - нашитом на лётный комбинезон спереди. Ради этого, даже переделали конструкцию ремней - которыми пилот «крепился» к креслу.
Лётчиков строго предупредили:
- Запомните, товарищи: перед каждым вылетом – боевым или учебным, у экипажа будут проверять наличие комплекта жизнеобеспечения и индивидуального комплекта выживания. Без них вас не допустят к полётам!
И после этих слов, Григорий Речкалов действительно – почувствовал себя элитой Военно-Воздушных Сил СССР!
Позже он узнал, что в индивидуальный комплект выживания входит одна – шибко интересная брошюрка, из которой в частности можно узнать, как из подручных средств можно сделать простейшие снегоступы (или «мокроступы»), чтоб выбраться из совершенно непроходимой местности.
Самолет фотографической разведки – двухмоторный (два авиадвигателя М-105), с двумя членами экипажа - старшим из которых считается штурман, выполняющий ещё обязанности наблюдателя и фотографа.
- По аналогии, вы – всего лишь «водители такси», которые должен довести «пассажиров» в нужное место – чтоб они там сделали свою работу.
Правда, «пассажиры» пока не прибыли – проходят подготовку «у Голованова».
Кто это такой, вновь испечённый лейтенант не знал, да ему и не положено было знать, ибо «многие знания преумножают печаль».
Когда первые восторги улеглись, кто-то из дальтоников заметил:
- Так он же не вооружён!
И со вздохом разочарования:
- Это не боевая машина.
До этого молча стоявший рядом с Главным конструктором полковник с голубыми петлицами, возразил:
- По роду деятельности, вам не придётся вести воздушные бои. Так что ваше «оружие» - осмотрительность и скорость!
По его словам, во время государственных испытаний в НИИ ВВС, Р-12М1 «Дозор» развил скорость 574 километров в час на высоте пять тысяч метров и 460 у земли. Время набора высоты в пять километров 5000 км составляло 5,75 минуты - что было даже несколько выше, чем у последней модели И-16 «Тип 29» - 5,8 минуты.
- Так что от Bf-109E-3 вы уйдёте спокойно.
Тот, всё никак не успокаивался:
- Мы хотим не убегать, а драться!
Как бы случайно распахнув шинель, под которой на гимнастёрке стала видна Золотая Звезда героя Советского Союза, Орден Ленина и ещё какой-то незнакомый – возможно иностранный орден, полковник очень спокойно - но строго:
- Если хотите драться, товарищи лётчики, то выйдите в курилку и там набейте друг другу морды. А боевая авиация не «дерётся» - а воюет! А воюет она, выполняя боевые задания. И вашим боевым заданием будет найти воздушного или наземного противника и навести на него ваших товарищей – лётчиков истребительной, штурмовой или бомбардировочной авиации…
Оглядев всех внимательно:
- …Чтоб они без толку в воздухе не болтались.
Больше вопросов на эту тему ни у кого не возникало.
Как будто спохватившись, полковник:
- Кстати… Меня зовут Иван Диомидович Антошкин. Я – командир формирующегося 10-го отдельного разведывательного авиационного полка75, в который вы зачислены. А стало быть – ваш командир.
Это был очень опытный командир!
После окончания «Курсов усовершенствования комсостава при Военно-воздушной академии» в 1932-м году, был назначен на должность командира авиационного отряда бомбардировщиков. Через два года, Антошкин стал помощником командира авиаполка в Белорусском военном округе. Летом 1939-го года, в звании майора принимает участие в боях на Халхин-Голе. За эти бои был награждён орденом «Боевого Красного Знамени»…
Правда, Монгольской народной республики.
После разгрома японской группировки, лётчик возглавил бомбардировочный полк, которому вскоре предстояло участвовать Советско-финской войне. Во время неё авиачасть Антошкина сумела вполне достойно проявить себя - совершив почти 3000 боевых вылетов на бомбардировку финских укреплений и доставку продовольствия окружённым красноармейцам. Майор Антошкин лично совершил тридцать два боевых вылета и первым в полку освоил ночные бомбометания.
За образцовое выполнение заданий и проявленную отвагу во время Зимней войны, Иван Диомидович получил звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина76.
Дальность «Дозора» тоже впечатляет – две тысячи километров… А с подвесными баками ПЛБГ-100 ёмкостью 375 литров (однотипными с СБ-2)77 - так и все три тысячи!
Напоследок, Главный конструктор самолёта обрадовал:
- Скоро, товарищи лётчики, наш завод перейдёт на новую модель тактического разведчика, разрабатываемую по прямому указанию товарища Сталина. Самолёт Р-12М2 или «Дозор-2», будет иметь скорость до семисот километров в час по горизонтали78!
Даже полковник Антошкин не удержался и присвистнул в восхищении.
После этого, в тот же вечер, под бдительным присмотром заводских лётчиков-испытателей, начались ежедневные полёты. Полёты до изнурения, полёты до одурения.
Правда, Григорий Речкалов и его товарищи в звании от «мамлея» до подполковника - пришедшие в разведывательную авиацию, не только из истребительной – но и штурмовой, бомбардировочной, морской и даже гражданской - учились летать не на Р-12М1 «Дозор»… А на переведённых в учебные ближних бомбардировщиках ББ-22, с менее мощным двигателем М-103.
Таких было много – не менее, иль даже более ста штук – рядами стоящих вдоль взлётно-посадочных полос заводского аэродрома, выбирай любой и лети. Если сломался, то пока механики ругаясь ремонтируют очень тяжёлый в обслуживании самолёт, выбирай другой точно такой же и лети. Ну а если лётчик разбил самолёт, то его списывали без всяких вопросов…
Даже, кажется поощряя:
- Молодец, что жив остался! Учись летать, соколик, а самолёт для тебя мы ещё сделаем.
Правда, таких инцидентов было – от слова «раз-два и обчёлся»: в 10-й отдельный разведывательный авиационный полк - кого попало, не брали.
Несмотря на то что машина обладала недостаточным запасом продольной устойчивости (на взлёте-посадке – смотри за ней, да смотри!), по технике пилотирования она была несложной и, Речкалов «со товарищи» - среди которых были и лётчики со средней квалификации, её очень быстро освоили.
Между полётами, они изучали наземную технику и авиацию Финляндии и особенно Германии, их тактику и материальную часть, для чего из возили на Чкаловский аэродром и показывали «Мессершмидты», «Юнкерсы», «Дорнье» и прочие летательные аппараты «партнёров» по «Пакту о ненападении», разговоры об войне с которыми уже шли почти открыто.
Но чаще они смотрели учебные фильмы киностудии «Военнучебфильм».
Через десять дней, когда они под руководством заводских лётчиков-испытателей в полной мере освоили самолёт, весь личный состав перебазировался на подмосковный военный аэродром, куда прибыли и их командиры-штурманы.
Лейтенанту Речкалову «достался» однофамилец личного врача Сталина – майор Виноградов Александр Николаевич, прежде бывший штурманом эскадрильи 7-го дальнего бомбардировочного авиационного полка79.
- Наши ДБ-3 отправили на переплавку, да и по правде сказать – правильно сделали. Нас же после переаттестации, распределили кого куда. Меня вот по зрению80 – в разведчики!
Им обоим достался Р-12М1 «Дозор» с несчастливым номером «13». Но они оба были комсомольцами, в суеверия не верили и настроения им это не испортило.
Александр был немногим старше Григория, имел простой и открытый характер и несмотря на разность в званиях и должностях, они быстро и крепко сдружились.
Кстати… Экипажи полка проверяли на «совместимость» и, если пилот и штурман «не сошлись характерами» - меняли местами с другими, имевшими точно такие же проблемы экипажами.
Там, на подмосковном аэродроме, их уже ждали полтора десятка новеньких Р-12М1 «Дозор», окрашенных в новый – «деформирующий камуфляж», делающий их трудно различимыми что с земли, что с воздуха.
Но не для дальтоников!
Григорий Речкалов часто задумывался на эту тему:
«Интересно, знают ли про эту особенность в других авиациях мира?».
Там же прямо на аэродроме, на самолёты-разведчики установили по две американские радиостанции: одну для связи с наземным командным пунктом, вторую – для связи с находящимися в воздухе самолётами.
Из вчерашних студентов последнего курса радиотехнических ВУЗов, в полку была сформирована радиотехническая рота. Её задачей была не только радиосвязь - но и радионавигация, для чего имелись радиомаяки, радиопеленгаторы, приводные радиостанции малой и средней мощности.
А имеющийся в роте радиоремонтный взвод, занимался настройкой и ремонтом соответствующего оборудования.
Так что радиосвязь была отличною!
Между делом, от своего командира Речкалов узнал, что младшие и средние специалисты аэрофоторазведки, прежде готовились в «Московской школе спецслужб». Экипажи разведывательных самолетов, начальники аэрофотослужбы и инженеры по фотооборудованию - вообще не готовились и, эти важные должности - часто занимали совершенно случайные люди.
«С глазу на глаз», Александр Виноградов сказал своему пилоту:
- Вот потому то, Григорий, мы так обосрались с авиаразведкой в Финляндии! Бомбим, бомбим бывало – а что бомбим, для чего бомбим и как бомбим – совершенно неизвестно. Лишь бы побольше самолёто-вылетов сделать, да больше тонн бомб сбросить…
Майор в сердцах сплюнул и крепко выругался:
- «Стахановцы» - мать их так, перетак и переэтак!
Теперь же по личному указанию товарища Сталина, на базе одного из лётных училищ было создано Военно-авиационное училище разведчиков (ВАУР), которое кроме фотоспециалистов стало готовить экипажи разведывательных самолетов. Первыми курсантами его стали студенты старших курсов «Московского государственного университета геодезии и картографии» (МИИГАиК) и курсанты разогнанной совсем недавно «Военно-воздушной академии им. Н.Е. Жуковского».
Создана кафедра военной авиационной разведки и в «Государственном краснознаменном научно-испытательном институте Военно-воздушных сил Красной Армии» (ГКНИ ВВС)81.
В общем, «процесс пошёл»!
***
После перебазирования и завершения формирования экипажей, посетивший 10-й отдельный разведывательный авиационный полк Генеральный инспектор тактической разведывательной авиации генерал-майор Ермаченков, приказал:
- Бензина и фотоплёнки не жалеть!
И начались ежедневные – ясным днём ли, в утренних или вечерних сумерках, в любую погоду учения… Им показывали «квадрат» на карте – сто на сто километров и приказывали найти и заснять там замаскированные части, укрепления или тыловые объекты условного противника. Патрулирование за условной линией фронта, с целью поиска условного же воздушного противника и наведения на него своихперехватчиков. Полёты совершались при любой погоде, в утренних или вечерних сумерках. Даже ночью для чего имелись аэрофотоаппараты для ночной съемки НАФА-19.
Учения были настолько интенсивными, что на иных «Дозорах», недостаточные доведённые двигатели М-105, приходилось менять по пять(!) раз. Благо они имелись в запасе, из-за снятия с производства истребителей Лавочкина, бомбардировщиков Петлякова и Яковлева и, значительного сокращения выпуска других самолётов.
То, что их полк - который правильнее было бы назвать усиленной эскадрильей, отделался всего лишь тремя разбитыми машинами и одним погибшем экипажем…
Можно уже считать чудом!
«Бились» в основном при посадке, да по причине откровенно ненадёжных двигателей - которые доведённые до «белого каления» механики, в сердцах проклинали.
Затем, когда видимо заработал ленинский принцип «лучше меньше, да лучше» - моторы Климова стали приходить с завода более надёжные, отрабатывающие на самолёте по сто, а то и сто пятьдесят часов.
Полк постоянно пополнялся и за время обучения, в него прибыло ещё пять экипажей дальтоников, составивших учебную эскадрилью.
Наконец, за день до объявления последнего ультиматума Финляндии, 10-й отдельный разведывательный авиационный полк перебросили на аэродром Харитоново, что находился в пятнадцати километрах к северо-западу от Выборга.
Здесь, они тут же и без всякой раскачки подключились к работе, которую по большому счёту - уже можно было смело называть «боевой». Сперва летали вдоль и над новой советско-финской границы, фотографируя заставы финских пограничников и передовые укрепления. Затем, им стали давали задание иного рода.
Обычно экипажам показывали аэрофотоснимки сделанные с большой высоты и без лишних разглагольствований приказывали:
- Вот в этом месте надо уточнить, товарищ лётчики.
Конечно, как и их товарищи по 10-му разведывательному авиаполку, Григорий Речкалов и Александр Виноградов не знали, что эти снимки делались с четырёхмоторного дальнего высотного разведчика РД-7 «Стратег».
Да, им и не надо было этого знать!
Ибо, когда летишь в тыл противнику, надо знать как можно меньше.
Командование интересовали в первую очередь финские аэродромы, товарно-сортировочные железнодорожные станции и новая линия долговременных оборонительных сооружений, которую финны строили взамен печально известной «Линии Маннергейма».
Пользуясь приборами радионавигации, но в основном природным чутьём и уже приобретённым опытом, они подкрадывались к интересующей командование цели в облаках, резко выныривали, делали несколько снимков и тут же вновь скрывались в облаках. В большинстве случаев их даже не успевали заметить.
Конечно часть (очень часто – большая часть) снимков оказывалась «смазанной», снятой не с того расстояния, не с того направления или не под тем углом… Иногда, они даже снимали вовсе не тот объект, что им показывали. Тогда им приказывали повторить - не забыв как следует попенять, естественно:
- Высокие оклады, товарищи лётчики, надо отрабатывать! Ещё раз такая халтура и выкину вас из полка и из разведывательной авиации, на хрен… А в другой авиации с вашим зрением - вы и на хрен никому не нужны! Даже инструкторами в аэроклуб вас не возьмут.
Правда, все угрозы оставались на уровне…
Угроз!
Привезшим «мазню» не засчитывали вылет за боевой, что «било по карману», вот и всё наказание.
Однако у экипажа Р-12М1 «Дозор» под номером «13», привозить очень хорошие аэрофотоснимки получалось чаще других. Это заметили, несколько раз ставили Александра и Григория в пример другими и, вот наконец…
***
1-го апреля с утра, когда экипажи позавтракали и проводили время в курилке за трепотнёй на тему:
«Да когда же уже товарищу Сталину надоедят наглые выходки Маннергейма и он прикажет нам накрутить ему хвост…?».
Майора Виноградова и лейтенанта Речкалова вызвали в штаб. Там их уже поджидала незнакомая и невиданная прежде легковая автомашина – «вездеход» ГАЗ-61-73, на которой их повезли в Выборг. Вместе с командиром эскадрильи полковником Антошкиним, они сели в него и поехали в Выборг.
Хорошо замёрзшая за ночь, но с утра начавшая таять под уже высоко стоящим Солнцем дорога - к тому же разбитая грузовиками и тяжёлой гусеничной техникой, была похожа на полосу препятствий. То и дело встречались «Эмки», а то и «полуторки», которые толкали пассажиры или попутчики с других транспортных средств - руководствующих принципом:
«Здесь и сейчас я помог тебе, а через сто метров и десять минут – ты поможешь мне».
Но их автомобиль пёр уверенно – «как танк»!
Примерно как очень часто встречающийся по дороге трактор «Сталинец С-65», тащащий на санях-волокуше какой-нибудь - на вид очень тяжёлый груз, но только не в пример быстрее.
Сопровождающий лётчиков общевойсковой командир в звании подполковника, заметив их восхищённое любопытство, словоохотливо проинформировал:
- Таких, с авиационным 85-ти сильным двигателем - во всём СССР пока не более десятка наберётся. Ну… Может двух-трёх. Первая у самого товарища Сталина, вторая (на которой мы сейчас едем) – у его Заместителя, маршала Советского Союза Бонч-Бруевича. Остальные у командиров 7-й армии. Имеется ещё около сотни пикапов – тягачей лёгкой артиллерии… Но это совсем другое дело! У тех обычный двигатель.
Майор Виноградов, осторожно поинтересовался:
- А зачем мы товарищу Бонч-Бруевичу понадобились?
- Не знаю. Сказал: «Езжай в десятый разведывательный авиаполк и привези лучший экипаж». Наверное какое-нибудь «особо важное задание», что же иначе?
Речкалов подумал то же самое:
«Ну не чай же с ним пить, нас вызвал Заместитель самого(!) Верховного!».
Без приключений добравшись до Выборга – всего-то пятнадцать километров… Минуя целые и разбитые здания, объезжая проходившие через узкие от снежных сугробов улицы маршевые колонны стрелковых частей, гужевые обозы, вереницы грузовиков, тягачи с тяжёлой артиллерией, они доехали до Выборгского замка, где находилась Полевая Ставка Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами СССР…
Но этого они, конечно, не знали!
Как не знали они и того, что вообще-то их работу – доразведывать за высотным «Стратегом», должно было звено (три самолёта) высотных разведчиков ВР-100 «Соглядатай»82 - которые по задумке должны были вести разведку в интересах группы армий, или фронта по старой терминологии… Их «Дозоры» относились к тактической разведывательной авиации, а 10-й отдельный разведывательный авиационный полк – входил в состав 1-й воздушной армии генерал-майора Рокоссовского.
Однако, человек предполагает, а кто-то там на небе – располагает!
При выполнении первого же (даже не боевого) задания, один из «Соглядатаев» - самолёт, хотя и запущенный в производство, но до сих пор - являющийся скорее опытно-экспериментальным, чем серийным - разбился при заходе на посадку, с гибелью экипажа из трёх человек. Полёты других двух новейших самолётов-разведчиков, а также звена находящего на Кандалашском направлении (армейская группа генерала Попова), тотчас приостановили до выяснения причины и мер по её ликвидации.
Готовящему к Советско-финской продолженной войне командованию Северо-западного театра военных действий (СЗТВД), ничего не оставалось, как использовать тактическую разведывательную авиацию в стратегических целях. Благо, размеры этого «театра военных действий» это вполне позволяли.
«Отец Красной Армии» - как про него пишут в газетах и журналах, скорее был похож на её дедушку и причём очень старенького… Лысый, с седыми вислыми усами, в надетом на нос старомодном песне - за которыми скрывались красные от переутомления и недосыпа, но тем не менее - умные глаза с цепким взором. Но форма нового образца – так называемая «штабная»83, сидела на нём как влитая, что выдавало «военную косточку».
После того как скрывая вполне заметное волнение они представились, Михаил Дмитриевич спросил участливо:
- Позавтракать то хоть успели?
Они в один голос гаркнули:
- Так точно, товарищ маршал Советского Союза!
Тот сделал приглашающий жест к столу, над котором возвышался пузатый самовар:
- Но от чая то, надеюсь, не откажетесь…?
Понизив голос до заговорщического шёпота:
- Это особый самовар – из него сам(!) товарищ Сталин чай пил!
С благоговейным уважением глядя на медное изделие тульских мастеров, они:
- Не откажемся, тов…!
- Тогда присаживайтесь и наливайте. Заварка, молоко, сахар, очень достойная выпечка… Может, мёд кто-то будет? Не стесняйтесь, товарищи!
Пока они усаживались и «наливали» маршал Бонч-Бруевич подошёл к стене, отдёрнул шторку и на висящей на столе карте Южной Финляндии показал указкой:
- Это – городок Миккели. Важный узел шоссейных и железных дорог, располагающий военным аэродромом, центрами подготовки егерских частей, но самое главное…
Этот – сравнительно населённый пункт, расположенный всего в ста тридцати километрах от новой границы - центр и столица финского милитаризма!
Здесь в восемнадцатом году, правительственный Сенат поручил бывшему царскому генералу Густаву Маннергейму формирование правительственной армии. Здесь, в ранее принадлежащих российской императорской армии казармах, началось формирование первых егерских подразделений. Здесь же, в Миккели, была образована Ставка верховного главного командования.
И в ходе Советско-финской (Зимней) войны в этом городе готовились пополнения для элитных финских егерских частей. Здесь же располагалась Ставка Маннергейма и важнейшие военные учреждения финской армии.
Вообще, этот сравнительно небольшой населённый пункт был перенаселён военнослужащими, а его трудовой ритм был полностью подчинен работе Ставки и вооружённым силам Финляндии в целом. Заслуги горожан во время Зимней войны были высоко оценены Финским правительством, которое наградило Миккели «Крестом Свободы» - ставшем частью его герба…
И следовательно, этот город - являлся вполне законной добычей для советской авиации.
Во время Зимней войны, советская авиация в общей сложности десять раз бомбила Миккели, в налётах участвовало 110 самолетов. Было уничтожено или повреждено 194 здания, погибло 63 человека, ещё больше было раненных.
Однако, совершенно безрезультатно!
После первой же бомбежки Миккели 5 января 1940-го года, Ставку рассосредоточили по разным местам в городе и его окрестностях.
- Здесь, замаскированная под начальную школу, находится Ставка маршала Маннергейма - как вам известно, буквально вчера совершившего военный переворот фашистского толка и объявившего себя «Лидером нации»…
Сняв и протерев пенсне, старый маршал достал из стола папку, вынул из неё несколько аэрофотоснимков и показал обведённое карандашом место:
- …Вот эти четыре здания неподалёку от Кафедрального собора.
Мельком глянув на портрет на стене – как бы спрашивая подтверждения правильности своих действий, Заместитель Верховного главнокомандующего продолжил:
- Однако совсем недавно нам стало известно, что так сказать «Сердце» Ставки Маннергейма – узел связи «Локки», расположен в подземном бункере. Вход же в этот «бункер», находится в рядом расположенной скале.
Рисунок 19. Современная карта финского города Миккели, предназначенная для туристов. Красным кружком отмечена «начальная школа», где во время Зимней и Продолженной войн находилась Ставка Маннергейма. Крестиком – подземный узел связи «Локки».
Ещё раз сняв пенсне и протерев носовым платком и, водрузив их опять на нос, «Отец Рабоче-Крестьянской Красной Армии» поочерёдно посмотрел на каждого из них поверх пенсне:
- Вам надо рассказать о важности найти этот вход? Или, как люди военные – вы сами понимаете?
Соскочив, все трое:
- Понимаем, товарищ маршал Советского Союза!
Тот, глядя на «Звезду героя» и прочие награды на груди их командира полка, устало:
- Товарищи лётчики! Нужна чёткая, качественная фотография этого входа – с как можно близкого расстояния.
Кашлянув в кулак, полковник Антошкин:
- Товарищ маршал Советского Союза! Разрешите, я самолично…
- Отставить! У Вас есть подчинённые и ваша задача как командира полка – обеспечить их боевую деятельность.
Обратившись к экипажу:
- Выполните задание – просите что хотите! Можете, например, рассчитывать на «Персональную благодарность Верховного Главнокомандующего ВС СССР».
Как майор Виноградов и лейтенант Речкалов знали, это – высшая военная награда Вооружённых Сил СССР, которой прежде ещё никому не присуждалась…
Естественно, у обоих «в зобу дыханье спёрло»!
Закончив с объяснение задания, Михаил Дмитриевич расположился во главе стола:
- Ну, а теперь, товарищи лётчики, давайте пить чай!
«За чаем», да за разговором «о том, о сём», Григорий Речкалов вдруг неожиданно даже для самого себя – как будто бес под руку толкнул:
- Товарищ маршал Советского Союза…
Задумавшийся было о чём о своём Бонч-Бруевич, встрепенулся и поднял на его глаза:
- Да, да?
- Вы сказали: «Выполните задание – просите что хотите».
Покрасневший полковник Антошкин, буквально поедом ел его свирепым взглядом.
Но маршал согласно кивнул:
- Было такое дело…
Мельком глянув на оторопело-бледно выглядевшего командира экипажа, бывший лётчик-истребитель, а ныне разведчик (элита боевой авиации!), заявил:
- А можно вместо «Персональной благодарности Верховного Главнокомандующего ВС СССР», такой автомобиль как у Вас? «Вездеход» ГАЗ-61-73? Хотя бы один на двоих?
Спохватившись, майор Виноградов бурно запротестовал:
- Нет, нет! Меня вполне устроит «Персональная благодарность» от товарища Сталина!
Не менее минуты на них двоих потаращившись, «Отец Красной Армии», всё же благосклонно улыбнулся:
- Ну, а почему бы и нет? А «Персональную благодарность» - как и, много чего ещё, Вы со своей напористостью - ещё заслужите!
Единственно, «товарищи лётчики» не знали – что готовилось первое в военной истории человечества применение управляемого оружия: пятитонной корректируемой авиабомбы «Доломит». «Специзделие» было в самый последний момент создано в НИИ управляемого ракетного оружия (НИИ УР), в которую входила группа Рубена Чачикяна из ленинградского «Особого конструкторского бюро» – системы наведения и группой Расплетина из «Отдела крылатых ракет» НИИ-3 - прежде занимавшаяся реактивной бронебойной бомбой, предназначенной для поражения крупных и хорошо бронированных боевых кораблей.
Испытания макета оказались довольно успешными: сброшенная с высоты семи километров - «супербомба» попадала в круг диаметром триста метров, что по нынешним понятиям казалось просто сказочной меткостью. Обычные авиационные боеприпасы в тех же условиях, рассеивались на три-четыре километра.
Узнав про эту «вундерваффе» из доклада Сергея Королёва – руководителя проекта, в Ставке Верховного Главнокомандования ВС СССР посчитали подземный узел связи «Локки» вполне достойной целью для такого «девайса». И если точно определить его месторасположение, то…
То, как знать!
Да им – экипажу тактического разведчика Р-12М1 «Дозор», это знать было и необязательно – от слова «совершено».
И даже вредно, ибо «чем больше знаешь – тем хуже спишь».
После непродолжительного чаепития выйдя из Замка, они все трое закурили из общей пачки «Казбека» полковника Антошкина. Посмотрев на ясное с редкими облаками небо, майор Виноградов в сердцах чертыхнулся:
- Чёрт! Первый раз, когда прогноз «сказочников84» оказался верен… И в то же время - также впервые, это меня ни совершенно не радует!
Лейтенант Речкалов, в три затяжки скурив папиросу, тщательно затушил её об каблук сапога, выкинул пустой мундштук в урну и нарочито бодро:
- Ничего… Прорвёмся!
С трудно скрываемым бешенством глядя на него, полковник Антошкин процедил сквозь зубы:
- Если не «прорвёшься» пойдёшь под суд! Я тебе это обещаю, Речкалов.
Майор Виноградов, скомкав мундштук в комок и щелком отправив его в урну:
- Дальше фронта не пошлют, командир.
Докурив, они направились к поджидающему их вездеходу ГАЗ-61-73, которых всего-то на этой планете – «раз, два и обчёлся». И один из них будет его - Григория Речкалова…
Обязательно будет!».
КОНЕЦ ИНТЕРМЕДИИ.
Глава 13. «В последний час!». В небесах...
Цыганков Николай Петрович, ветеран ВОВ, лётчик-истребитель:
«В январе 42-го эшелоном полк прибыл на Балтику. После того как собрали самолеты, мы перелетели на наш первый аэродром – озеро Гора-Валдай. Жили в бараках на берегу, а летали прямо со льда озера – наши истребители тогда были с лыжами. Там я и принял боевое крещение. Первые боевые задания были на прикрытие наших войск, которые шли по льду Финского залива с Лавенсаари на Гогланд. Остров Гогланд тогда еще наш был, и там размещался небольшой гарнизон. Чтобы спасти остров, туда направляли войска – вражеская авиация их штурмовала, а мы прикрывали. Тогда же у нас появились и первые победы. Дрались в основном с финскими «фиатами», скорость у которых была немного побольше, чем у наших «ишачков».
Финны дрались очень хорошо. С ними было намного труднее вести бой, чем с «мессерами», поскольку самолет у них был такой же маневренный, как у нас, и бой при этом шел настоящий – такой, что спина вся мокрая. Как такой сумбур опишешь! Настоящий бой не описать… А с «мессерами» легко бой вести, потому что у них скорость большая. Он атаку сделает – не сбил и уходит. Через некоторое время опять заходит, и тут смотри только – не пускай в хвост – вовремя разворачиваешься и идешь в лобовую».
Гайдаенко Иван Дмитриевич, ветеран ВОВ, лётчик-истребитель:
«Что я могу сказать про курсантов училища? В основном это были ребята из вузов и техникумов. Некоторые недостатки общего образования восполняли инструктора и шефы из Одесского оперного театра, куда мы ходили по субботам и воскресеньям…
…Трудно мне было держать эту банду молодых летунов. Конечно, то, что положено по программе летной подготовки, мы выполняли, но летчики ходили в самоволки, пьянствовали. Причем если на выпивку не хватало денег, то ребята что-нибудь продавали из постельного белья (общежитие летного состава здесь было оборудовано как надо: одеяла новенькие, подушки, простыни). Бардак, одним словом…».
Мовшевич Юрий Моисеевич, ветеран ВОВ, лётчик-истребитель:
«Я крутился, как мельница, и ничего не видел. Как один старый летчик говорил, надо посмотреть и пронизать взглядом пространство, и если ты ничего не обнаружил, то ближайшие одну-две минуты оттуда никто и не упадет на тебя, смотри в другую сторону. А я вот так крутился и ничего не видел. Потом мне показалось, что нас не четыре, а больше самолетов крутится.
Я спрашиваю ведущего:
«Слушай, чего это ты высший пилотаж задумал?» Он засмеялся, говорит:
«Так мы же воздушный бой вели с «мессерами». Мы с командиром звена по одному сбили».
Я ничего не видел! Вот мой первый воздушный бой. Только после второго или третьего боя я начал понимать, что происходит»85.
Советская бомбардировочная авиация дальнего действия - три полка неполной комплектации (всего шесть десятков с небольшим двухмоторных бомбардировщиков ДНБ-84 «Сыч»86) «Авиации Особого Назначения» (АОН) полковника Голованова, сосредотачивалась на уже давно действующей, хорошо обжитой авиабазе Бесовец, что близ Петрозаводска.
Отдельный дальнебомбардировочный полк под началом полковника Ильи Павловича Мазурука, имеющий на вооружении тридцать пять четырёхмоторных ТБ-3 - как и три полка военно-транспортной авиации (ТБ-3 и ПС-84) - базировались на давно обжитых и сравнительно благоустроенных ленинградских аэродромах.
Там же расположились и истребительные полки Войск ПВО страны, авральными темпами перевооружающиеся на двухмоторные истребители-перехватчики ИП-1 «Защитник»87…
С этими то всё в порядке!
Но авиации фронтовой – ближнего действия, требовалось что-нибудь поближе. То бишь аэродромы - находящиеся на территории, присоединённой к СССР после Зимней войны.
Иначе, никакого взаимодействия между авиацией и сухопутными войсками опять не получится!
Так называемые «аэродромы подскока» (способные принять от эскадрильи до полка временные взлётно-посадочные полосы, с запасами боеприпасов и ГСМ на два-три боевых вылета) - строились «по-фински»88, на достаточно ещё толстом и прочном льду бесчисленных карельских рек и озёр. Тем более, что составляющие большую часть боевой авиации И-16 и И-153 - взлетали и садились на лыжах.
Но действующая в поддержку «Группы армий «Выборг»» авиация, туда перебазируется лишь уже после начала войны с Финляндией - сразу после первого боевого вылета. Ибо бытовых условий там практически никаких, на улице - ещё далеко не май-месяц, а жить в кабине самолёта, в палатке иль даже в сооружённых из снежных блоков «иглу89» - лётчик долго не сможет, не утратив боеспособность.
День отлетел с предельной интенсивностью - другой день должен отдохнуть, находясь во втором эшелоне.
Да и не долговечны подобные ледовые мини-авиабазы:
Как ни как «на носу» апрель!
А вдруг «маленькая и победоносная» война затянется (тьфу, тьфу, тьфу!) до начала ледохода?
Короче, нужны более серьёзные площадки для авиации.
На вновь присоединённой к СССР территории с подобными - не всё так однозначно, как того хотелось бы.
Крупнейшая оставшаяся от прежних хозяев авиабаза - Суур-Мерийоки (Стурмейрийоки, Харитоново), была под стать их авиации: удобная – но крошечная. Лётное поле примерно пятьсот на четыреста метров и четыре ангара на шестьдесят самолётов…
Одномоторных самолётов!
Других самолётов, у «балтийского тигра» практически не было.
К тому же отступая, финны постарались всё основательно разрушить.
Хотя, с начала февраля этого года советские военно-строительные части приступили к восстановлению, расширению и удлинению взлётно-посадочных полос - но всё равно...
Маловато будет!
Максимум на авиадивизию - в сотню с небольшим летательных аппаратов всех типов.
«Голь на выдумку хитра», поэтому приспособили ещё одну финскую авиабазу – в Сортавала. Правда там, базировались гидросамолёты - поэтому вместо нормальной ВВП, была лишь водная гладь озера Ляппяярви.
Но, не беда: по причине ещё не закончившегося холодного времени года, водоём был покрыт толстым льдом, с которого вполне могли взлетать и затем садиться лёгкие, одномоторные самолёты.
Однако этого тоже недостаточно…
Да и опять же: лёд в начале апреля – это не серьёзно!
Новые крупные авиабазы устраивались на подходящих площадках в Вещево (Хейнъйоки) – в двадцати трёх километрах восточнее Выборга и в Приозёрске (Кексгольм) – побережье Ладожского озера.
Однако, если грунтовые взлётно-посадочные полосы обустроить достаточно легко, особенно зимой - когда самолёты могут взлетать и садиться на лыжах, то вот с жильём для личного состава…
Проблемка!
И решить её не смогли даже первые серийные образцы быстросборных домиков и вагончиков-бытовок конструкции Лавочкина.
Ага, «того самого»!
Ибо, выпускалось их пока критически мало: чисто обкатать конструкцию «в поле» на деле.
Рисунок 20. Карта Выборга (Вийпури) 1940-й год. Зелёным кружком отмечен предполагаемый аэродром, созданный в этой АИ.
Оставалось, что?
Правильно: обустроить аэродром где-нибудь впритык к самому Выборгу, где несмотря на сильнейшие советские бомбардировки зимой-весной 1939-1940-го годов90 - осталось немало свободного жилого фонда, который сравнительно быстро можно было привести в порядок и заселить лётным и техническим персоналом ВВС…
И не только ВВС.
На короткое время, весь город превратился в одну громадную военную базу, где было не протолкнуться от пехотинцев, артиллеристов, танкистов… И прочих представителей советских Вооружённых Сил и, их боевой и транспортной техники.
Точнее, новую авиабазу решено было устроить не в самом Выборге, а в его пригороде Корьяло, расположенном на восточном берегу залива с очень длинным финским названием91. Там уцелело достаточно много домов, чтоб с достаточным комфортом, расположить целый лётный городок.
Неподалёку находилась железная дорога со станцией Тамиссур и посёлком Аммисуо - что тоже очень немаловажно, с точки зрения логистики.
Чтоб дело делалось быстрее, под взлётно-посадочную полосу отвели достаточно ровный и прямой близлежащий участок асфальтированного шоссе. Об ангарах для авиатехники оставалось только мечтать, конечно… Но такое положение дел - существовало в Военно-воздушных силах СССР повсеместно, даже в столичном военном округе. И не только в ВВС, кстати и, не только в Вооружённых силах в целом.
Куда взгляд не кинь, инфраструктура с логистикой хронически отставали - потому что считая чем-то второстепенным (а то и вовсе ненужным), в них вкладывали очень мало средств – по так называемому «остаточному принципу». И это тормозило развитие всего государственного «организма» в целом - делая его слабым и, даже в каком-то отношении беспомощно-беззащитным.
Может ли выиграть чемпионат спортсмен, с гипертрофированно развитыми мышцами, но хрупким скелетом?
Разве что если на подиуме в стрингах меж мускулистых ягодиц пройтись!
А вот на ринге такого «атлета» - «вынесут» первым же ударом.
Поэтому техники и сами «летуны», особенно не привередничали. До объявления «последнего ультиматума», для части самолётов успели построить капониры, накрытые сверху брезентом и маскировочными сетями…
Но большинство авиационной техники стояло рядами под открытым небом… Тем более, что её – «техники», с каждым днём окончания действия ультиматума - всё больше и больше прибывало.
***
ИНТЕРМЕДИЯ №1.
«Для друзей «Паша», он же генерал-лейтенант Павел Рычагов для прочих, уже почти сутки - как пребывал в лютом бешенстве.
Вчера 31-го марта, из Москвы с промежуточной посадкой в Ленинграде, его авиаполк «Агрессоры» перелетел на авиабазу в Выборге…
Вообще-то, это была учебная авиачасть - призванная в учебных боях натаскивать молодняк и, её здесь быть не должно. Для чего для последних, для так называемого «переменного состава» - курсантов то бишь, в полку имелось две эскадрильи на «Кошечках» - учебно-боевых истребителях УБИ-1 конструкции Яковлева.
Для «постоянного» же состава, «Паша» выбил у самого(!) Сталина (а тот у Геринга) эскадрилью (восемь самолётов) германских Bf-109E и звено (четыре экземпляра) двухмоторных Bf-110D. Опять же в учебных целях, даже перекрашивать «подгон» от Рейхсмаршала не стали - лишь заменили кресты и «паучьи» свастики на красные звёзды в соответствующих местах. Чтоб будущие ассы, знали своего наиболее вероятного противника так сказать – «по масти».
Правда машины были - не только не новейших типов, но даже не просто новые и, даже успевшие повоевать – судя по тщательно заделанным пулевым отверстиям. Однако, по-германски на совесть капитально отремонтированные, с изрядным запасом запчастей и боеприпасов. Единственное, что без радиостанций - которые пришлось заменить американскими из первой партии поставленных из-за океана. Те, однако тоже – не самое последнее слово в радиотехнике, но всё же на голову превосходящие по надёжности советские РСИ-3 - даже прошедшие апгрейд относительно фиксации частоты.
Не успели устранить этот, как тут же нашёлся другой нашёлся изъян в этих не совсем удачных изделиях отечественного радиопрома: катушки колебательного контура были на основе что-то вроде картона и, как только этот «картон» хоть чуточку отсыревает - емкость контура изменяется, вся настройка «летит» к чертям собачьим и, в результате:
Ничего не слышно, один треск в эфире!
Срочно созданные группы специалистов Наркомата радиопромышленности устраняют этот дефект прямо в авиачастях, но быстро такие дела не делаются. И приказ Сталина иметь хотя бы радиоприёмник у каждого ведущего и полноценный радиопередатчик у каждого командира эскадрильи истребительной и штурмовой авиации, навряд ли будет выполнен в полной мере. Так что придётся как и, прошлой войне с финнами - уповать на численное превосходство и задавить финскую авиацию массой.
Но их авиаполка – это не касается!
Каждая машина оснащена нормальной радиостанцией, пусть и «неправильного» происхождения. Заменили на американскую и всю фурнитуру, в первую очередь наушники и ларингофоны: отечественные были большие, неудобные - натирали шею и заставляли лётчика чувствовать себя каким-то «удавленником».
«Спарринг-партнёров» для предварительно натасканной в солнечной Туркмении молодёжи - инструкторов то есть, Рычагов отбирал лично и зачастую «с боем» из числа уже опытных, имеющих боевой опыт лётчиков-истребителей. Пообещав, конечно, им молочные реки с кисельными берегами. Многих из них бывший Начальник Главного управления ВВС РККА и одновременно Заместитель народного комиссара обороны СССР по авиации с приставкой «экс», знал лично ещё по Испании. Были среди них и лётчики испанского происхождения – после падения Республики перебравшимися в Советский Союз92.
Из разряда «сам напросился», но уже ничего не изменишь:
«Попала нога в колесо – пищи, но беги!».
Для войсковых испытаний, к авиаполку Павла Рычагова было прикреплено звено (четыре машины) предсерийных ИТ-007 «Охотник» конструкции Таирова, с пилотами из состава испытателей НИИ ВВС ВС СССР и наземного персонала из тех же краёв. Народ грамотный, но самостоятельно-своенравный: каждый – личность, к каждому индивидуальный подход нужен. А если учитывать, что при машинах были инженеры из Киевского КБ – народ вообще не военный, то…
Есть от чего озвереть, в общем!
Он, кстати, сам настоял на этом, рассчитывая получить для себя на период новой Финской войны этот двухмоторный одноместный истребитель, в который с ходу влюбился ещё там – во время смотра товарищем Сталиным образцов новейшей авиатехники на Чкаловском аэродроме.
Вот и получил, что просил.
Хорошо ещё что «Королей неба» - четыре предсерийных истребителя И-185 (и два учебно-тренировочных) конструкции Поликарпова с двигателями М-81, отдали его «конкуренту» - полковнику Супруну, командиру «Особой авиационной дивизии Резерва Верховного главнокомандования». Правда, по численности это всего лишь усиленный полк (пятьдесят с небольшим машин), сформированный из лучших лётчиков-истребителей страны и летающий на снятых с производства И-200 и И-200бис93.
Эта авиачасть первой будет перевооружиться на «Королей», где же как не в ней - должны проходить их войсковые испытания?
Правда сразу же, ещё в Москве выяснилось, что «предсерийных» образов: чисто истребительной версии - имеющих броню только в лобовой проекции и в виде бронеспинки пилота и, за счёт этого и некоторого уменьшения мощности вооружения - обладающих повышенными динамическими характеристиками…
Всего два.
Несмотря на все усилия, не получилось у Всеволода Константиновича Таирова достаточно кардинально переработав конструкцию в соответствии со сталинскими требования, произвести к концу марта десять-двенадцать предсерийных истребителей ИТ-007 «Охотник»…
Не хватает мощности у Киевского авиазавода № 483!
А «Южное производственное объединение» Наркомата авиапромышленности СССР, кроме киевского головного - включающее в себя киевский же завод № 455 (имени Артема), днепропетровские заводы № 245, № 481, № 490, № 487, завод № 457 в Запорожье, № 485 в Кременчуге, № 456 в Полтаве, № 328 в Николаеве, и № 473 во Львове…
Ещё находится в стадии организации.
Как не получилось у Запорожского моторостроительного завода предоставить достаточное количество авиадвигателей М-89 мощностью 1300 сил. Из-за недоведённости конструкции в целом и технологического процесса в частности, каждый экземпляр - приходилось буквально «вылизывать», чтоб он мог отработать на машине хотя бы 50-75 часов.
А товарищ Сталин требовал, чтоб в войсковых испытаниях участвовало не менее звена (две пары) истребителей!
Вот и пришлось выкручиваться, добавив к двум предсерийным ещё два:
ОКО-6 – первоначальный прототип с двигателями М-88 (1000 л.с.) (710/750 кВт), коротким фюзеляжем и одним оперением и рулем направления. Вооружение: два 12,7-мм пулемета Березина и четыре 20-мм пушки ШВАК.
ОКО-6бис - второй прототип с удлиненным фюзеляжем, сдвоенными оперениями и двигателями M-88R. Вооружение: - два 7,62-мм пулемёта ШКАС и четыре 4 х 20-мм пушки ШВАК.
Ну и бронирование у обоих - под стать лёгкому танку, также имеется возможность подвески бомб и ракет: ибо это самолёт задумывался как многоцелевой - способный выполнять задачи штурмовика.
Поближе познакомившись с тяжёлым двухмоторным истребителем Таирова, Паша Рычагов резко охладел к его германскому «однокласснику», которых он прежде так рьяно и настойчиво выпрашивал у товарища Сталина и решил во что бы не стало заполучить такой себе в вскоре предстоящей новой Финской войне.
Предсерийный ИТ-007 «Охотник», который с двумя М-89 показывал просто «чудеса на виражах», ему не обломился - от слова «ваще». Войсковые испытания – процедура официальная и их должен официально назначенный лётчик-испытатель. Ни его – Паши, личное обаяние, ни довольно прозрачные намёки на особую благорасположенность к нему «Вождя народов» «лучшего друга советских авиаторов», не помогли.
Генерал-майор Филин так и сказал:
- Бросайте полк, переходите в мой НИИ ВВС и я Вас официальным приказом назначу на этот самолёт. Других вариантов нет!
Но вот на оба «прототипа», по понятным причинам, это правило не распространялось. К тому же, в НИИ ВВС был дефицит кадров. Не особо рвались воевать и заводские лётчики-испытатели, пригнавшие оба «прототипа» в столицу.
Поэтому главарь «Агрессоров» без особого труда закрепил за собой ОКО-6бис, на ОКО-6 посадив своего ведомого – капитана Антонио Ареаса… В отличии от уставной «тройки», инструкторы в этом учебном полку летали парами – как лётчики главного потенциального противника.
И всё бы было не просто хорошо – отлично, если бы во время перелёта с подмосковного аэродрома в Выборг, не забарахлил бы левый мотор…
Серийные двигатели M-88R, тоже не являлись образцами надёжности.
Пришлось садиться в Ленинграде и ждать когда местные технари произведут замену.
Однако, вылетев 1-го апреля с утра к своим в Выборг, Паша не долго радовался.
На двухмоторном самолёте должны стоять моторы разного вращения – чтоб компенсировать реактивные моменты от вращения винтов.
Но то ли технари напутали, то ли не оказалось нужного… В общем оба мотора оказались одинакового вращения и это дало о себе знать с первых же минут. Сперва его самолёт чуть не снесло с взлётно-посадочной полосы при разгоне и взлёте, затем уже на маршруте – его постоянно вело «на лево» и, наконец - стоящая ему седых волос посадка.
Короче, на место он прилетел уже усталым, раздражённым и злым.
***
На авиабазе в Выборге Рычагов обнаружил страшный, никогда прежде невиданный им бардак.
Кроме прикреплённого к «Группе армий «Выборг»» 7-го авиакорпуса (истребительная, штурмовая и бомбардировочные дивизии, отдельный разведывательный авиаполк), здесь базировались авиачасти 1-й воздушной армии (пять авиадивизий неполной комплектации и отдельные полки), не поместившиеся на авиабазе в Харитоново.
Самолёты его авиаполка были разбросаны по разным – открытым и незамаскированным стоянкам, лётный и технический персонал был размещён где придётся и ночевал чуть ли не конюшнях. Были проблемы и с питанием, да просто в сортир сходить – надо за километр пешком топать.
Впрочем, многие ленились и за каждым углом можно было найти коричневые «кучки» и жёлтые «пятна», по причине весеннего потепления характерно «благоухающие».
Пашу, привыкшему к комфорту (хотя и тоже относительному) московских авиабаз, чуть не стошнило:
«Тьфу, какая мерзость!».
На все его претензии, Начальник авиабазы в звании генерал-майора интендантской службы отвечал:
- Вас много – каждый день прилетаете, а я один! И батальон аэродромного обслуживания у меня всего один, да к тому же постоянно отвлекающийся на расчистку и ремонтные работы в городе…
Увидев «иконостас» под как будто бы случайно распахнувшимся кожаным плащом, он раздражённо:
- …И не надо мне «звёзды» показывать, я таких «героев» в день по десять раз вижу. Чем могу – тем помогу. А чем не могу – тем, извини!
Как бы в подтверждение его слов, появился «конкурент» - полковник Супрун:
- Здорово, Паша!
Не брезгуя ничем, каждый из них собирал к себе выдающихся лётчиков. И на этой почве, между ними пробежала кошка – чёрная, как задница негроамериканца безлунной ночью.
Не совсем дружелюбно глядя, он ответил:
- И тебе не хворать, Степа.
- Всё воюешь?
- Воюю.
Протянув руку, тот иносказательно предложил перемирие:
- Может, начнём «воевать» вместе?
Пожав протянутую руку, Рычагов выдавил из себя улыбку:
- Давай. Делить нам с тобой нечего.
В ответ, Начальник авиабазы плотно «наехал» на Степана:
- Лучше почаще «воевали» бы со своими «орлами», товарищ полковник! Вчера опять достали где-то спирт, напились, шатались по городу - ища «мамзелей» и, в результате были задержаны патрулём…
Добавив ехидности в тоне:
- …А Вы вместо наказания, пользуясь своим положением как Депутата Верховного Совета, их вытащили с «губы», потакая таким образом такому – позорящему звание советского лётчика, поведению!
Супрун покраснел раком и хотел было что-то сказать и, видимо - очень резкое… Но не найдя нужных слов, стал лапать кобуру:
- Да я тебя счас вошь тыловая… Пристрелю!
Начальник, лишь обречённо махнул рукой:
- Да стреляйте! Мне дали невыполнимое задание и я его провалил…
Печальными, как у загнанной лошади глазами на них глядя:
- … Так что ничего хорошего для себя я не жду. Не пристрелите Вы – расстреляют позже, по приговору.
Заслонив того грудью, Рычагов попытался спасти положение:
- Поведение лётчиков и ваши обязанности как Начальника авиабазы – вещи совершенно разные. И если ничего не делать, а…
Но тот слушать не стал:
- ВСЁ!!! Хоть в одиночку со мной «воюйте», хоть в коалиции… А я вам не господь Бог! И то, чего вы требуете – не рожу!
Заперся в своём кабинете и больше они его в тот день не видели.
Не без помощи «союзника по коалиции», конечно, но главным образом - применив всё своё обаяние, настойчивость и даже наглость, через оказавшихся более толково-сговорчивыми заместителей Начальника авиабазы, Рычагов всё же к обеду собрал своих «агрессоров» в кучу. А «жилплощадью» и столиками в столовой поделись подчинённые Степана Супруна, которые здесь уже третий день и считались «старожилами».
Как в народе говорят:
«В тесноте, да не в обиде!».
В общем «жизнь налаживалась», осталось только заменить левый двигатель на его ОКО-6бис и, ждать приказа - гуртом навалясь, начистить финским ассам их чухонские рыла. Конечно, не мешало бы плотно покушать перед этим – Рычагов с Ленинграда не держал«маковой росинки во рту» и хотя бы пару часов вздремнуть. Перелёт, а затем «тёрки» с местным начальством – буквально выжали его как лимон.
Взяв своего Зампотеха полка и воентехника с мотористами, он не без труда нашёл Зампотеха авиабазы и имел с ним беседу на повышенных тонах.
Всё, как обычно:
- Поймите, Вы у меня не один, товарищ генерал-лейтенант авиации!
Услышав характерные знакомые звуки, они оба и другие находящиеся рядом люди, посмотрели на небо, где заходила на посадку группа двухмоторных бомбардировщиков:
- Ещё летят! И куда только, база же не резиновая…
Покачав осуждающе головой:
- …Только из дивизии товарища Супруна восемь машин стоит в очереди на замену мотора.
И далее не стесняясь в выражениях, прошёлся по авиадвигателю АМ-35А, его Главному конструктору, не забыв помянуть и «жоппоруких» работяг из «Завода №24».
Затем, охарактеризовав истребитель И-20094 как «вредительский самолёт, на котором только гробиться»:
- …Всего три дня у нас, а уже три машины в хлам разбили! А ещё шесть повредили шасси при посадке и вот теперь…
Прервав разглагольствования, командир «Агрессоров», как можно строже:
- Машина, про которую идёт речь – экспериментальная! За её войсковыми испытаниями следит сам(!) товарищ Сталин и, если не дай Боже – по вашей вине, они сорвутся…
Сделав «театральную паузу» для пущего эффекта:
- …Можете смело стреляться, товарищ бригадный инженер95.
Больше ничего объяснять не надо было.
Вытерев выступивший пот на лбу какой-то первой попавшей под руку промасленный тряпкой, Зампотех авиабазы устало-обречённо:
- Хорошо. Подготовьте машину к ремонту, высылаю тягач.
«Подготовить к ремонту», официально означало слить топливо и снять боекомплект, неофициально – открутить и спрятать всё что откручивается, ибо это открутят и спи@дять во время ремонта. В Ленинграде ему пришлось полночи простоять рядом с самолётом, а другую половину спать в кабине, вздрагивая от каждого гороха.
Озадачив своих техников:
- Слышали, товарищи? Исполнять!
Оставшись один, Рычагов посмотрел на часы и почувствовав дичайший голод:
«Почти четыре часа, однако… Пора бы и перекусить!».
Закурил папиросу и было уже собрался направиться в столовую - где по договорённости, для него должны были оставить обед.
Вдруг, один из СБ-2, привлёк его и, не только его внимание:
- Что творит, мерзавец… Что творит!
Не успел «мерзавец» скрыться где-то за горизонтом, как с вышки ЦУП взлетели в небо три ракеты и взревев моторами в небо взмыло три И-200 из дивизии полковника Супруна, которая входила в ПВО Выборга. Судя по окраске головной машины – трёхцветный кок винта и три вертикальные белые полосы на руле направления - в ней был сам Степан.
Не успел он дойти до столовой, как его догнал вестовой из штаба полка и задыхаясь после быстрого бега:
- Товарищ генерал-лейтенант… ВОЙНА!!!».
КОНЕЦ ИНТЕРМЕДИИ.
***
ИНТЕРМЕДИЯ №2.
«Перед вылетом, по перенятому от германских лётчиков обычаю майор Олави Совелиус помочился на «дутик» - рулевое колёсико на хвосте самолёта и, обеспокоено посмотрев на небо, недовольно пробурчал:
- Чёртовы метеорологи… Накаркали, таки.
Погода улучшалась прямо на глазах и, это не могло не беспокоить опытного лётчика финской разведывательной авиации.
Погладил «на удачу» голубую свастику на фюзеляже его СБ-2‑М‑103 «обр. 1939 г.», сплюнул трижды через левое плечо и забрался в кабину.
Являющаяся опознавательным знаком финских ВВС синяя свастика, вовсе не была «фашистской» - появившись там задолго до появления самого «фашизма». Синяя свастика – «хакаристи», красовалась на гербе шведских графов фон Розенов Бог весть сколько веков. 6 марта 1918-го года, их потомок - Эрик фон Розен, подарил белой армии Маннергейма свой первый самолет со свастикой на борту и по приказу последнего, эта эмблема вошла в символику и нагрудные знаки Финской республики. Таким образом именно с этого события финская авиация ведет свою историю, а 6 марта - отмечается как День Военно-воздушных сил Финляндии. В результате и в XXI веке, «хакаристи» можно увидеть на знамени финских ВВС.
Переделанный из трофейного русского бомбардировщика самолёт-разведчик, имел значительно большую дальность, чем «Брюстер». Поэтому он полетит к Выборгу хорошо знакомым маршрутом: сперва над Финским заливом, затем не долетая до Кронштадта - свернув на восток и, наконец над Карельским перешейком – на север.
Изучив свежие метеосводки, майор укрепился в своём решении: хотя бы часть маршрута, он проведёт в облаках. А там…
Уж как придётся!
А прикрывающая их пара «Брюстеров» прапорщика Илмари Юутилайнена и сержанта Юсси Хуотари, встретит их уже где-нибудь над самим аэродромом и сопроводит «домой».
Прощаясь, майор Олави Совелиус:
- До того как красные нас хорошенько прижмут - не отсвечивай на горизонте.
- «Не отсвечивай»?
Ещё вчера, при первом же знакомстве - представленный как «лучший ас» летающей на «Brewster» B-239 Lentolaivue 24 (24-й эскадрильи) Илмари Юутилайнен, произвёл на него впечатление как слегка туповатый парень. Что может быть объяснено большими перегрузками, действующими на мозг лётчиков-истребителей во время резких эволюций самолёта.
Поэтому он стараясь мягко и с самой доброжелательной улыбкой:
- Не маячь, не мельтеши рядом, держись подальше, в общем и, не мешай нам работать.
Одна надежда, что русские примут их СБ-2 за свой. А вот принять «пивную бутылку» за «Рату»…
Это надо слишком много водки на грудь принять!
А вдруг у большевиков найдётся хотя бы один трезвенник?
Прощай тогда очередное звание и «Крест Маннергейма».
Он ещё раз спросил:
- Понял, Илмари?
- Понял, Олави: притворюсь самолётом-невидимкой. А как я узнаю, что «прижмёт»?
Положив руку на плечо, заглянул в глаза:
- Прояви сообразительность, дружище!
***
Вчера, когда после обсуждения плана операции в штабе - они с Илмари Юутилайненом болтали «тет-а-тет» в курилке, тот назвал своих советских «коллег» «новыми русскими»…
Ну, или как-то так – очень похоже.
«Новые красные» были хитрые – дальше просто некуда и, их новый аэродром - экипаж майора Олави Совелиуса обнаружил три дня назад, чисто случайно. Взлётно-посадочная полоса представляла собой начинающееся с пригорода Выборга Корьяло старое шоссе, по которому в отсутствии полётов продолжали двигаться автомобили – преимущественно грузовые и, гужевые повозки. Своими ножками топали колонны пехотинцев.
В принципе, в «состоянии покоя» аэродром можно было опознать лишь по построенной из брёвен башне центра управления полётами (ЦУПа) близ ВПП, да по развевающейся на высоком флагштоке «колбасе» рядом.
Достаточно же хорошо замаскированные и обложенные мешками с землёй стоянки самолётов, располагались вдоль шоссе и даже в самом посёлке. Правда, наземный персонал авиабазы явно не поспевал за увеличением численности авиапарка и, большинство самолётов стояло под открытым небом и мало того - скученно.
Видя это, командир финского разведывательного самолёта, не мог не подумать:
«Сейчас бы сюда бомбу… Хотя бы самую маленькую и всего одну!».
В этот раз они застали новую авиабазу Советов в действии и, причём в весьма энергичном. Шоссе было перекрыто, автотранспортные и гужевые колонны двигались в объезд, а над импровизированной ВВП кружились в очереди на посадку с пяток двухмоторных машин – таких же СБ-2, как и их.
Ну, или почти таких.
Эти сверху фюзеляжа имели – не сдвижной фонарь стрелка, а вращающуюся верхнюю турель и ещё одну пулемётную точку снизу96.
Как и стоящие на земле самолёты, бомбардировщики красных были окрашены в дымно-серый – так называемый «шаровый» цвет и, кроме красных звёзд на крыльях и фюзеляже, а также чётко видимого номера на кабине – «71», имели жёлтые полосы на фюзеляже за кабиной97.
Пилот Гёста Эскола заметил по этому поводу:
- В этой компании мы выглядим гадким утёнком.
Пораскинув мозгами над ситуацией, командир приказал:
- Пристраивай к последнему «белому лебедю» в этой компании и жди своей очереди на «посадку».
Обращаясь к третьему члену экипажа:
- Рупе! Ты уже не спишь? Будь наготове.
Подобно садящимся советским самолётам, сделав несколько кругов на Выборгом, они снизились до полутора тысяч… Затем, подождав когда сядет последний бомбардировщик, ещё через круг зашли над взлётно-посадочной полосой. После чего не выпуская шасси, пилот Гёста Эскола как по нитке повел машину на скорости 300 километров в час. Рупе Ахонен запустил камеру и…
И все было просто отлично!
Кроме одного.
- Командир! Где «Мессершмидты? Я их не вижу.
- А чем ты занимался, когда мы здесь круги нарезали?
- Здесь двухмоторных самолётов до чёрта, высоко было - вот и я перепутал.
- «Перепутал»… Смотри на будущей свадьбе невесту с тёщей не перепутай! Снимай то, что видишь.
Радист, ботовой стрелок и фотограф, как бы между прочим напомнил:
- За то, что я вижу «Крест Маннергейма» не дадут.
- Что ты предлагаешь?
- Командир – ты, вот ты и предлагай!
Пока майор соображал, что предложить, вмешавшийся в их диалог пилот вскричал:
- Кажется, я их нашёл!
Майора Совелиус пристально вглядываясь в стоянки, кажущихся бесчисленными самолётов:
- Так тебе «кажется» или ты эти сраные «Мессершмидты» видишь?
- Вижу, это точно они! Слева! Пятнистые с жёлтыми носами! Снимай, Рупе! Снимай, чёрт тебя бери!
Наконец, изделия германского авиапрома заметил и командир:
- Снимай, Рупе! Ради всех святых угодников – снимай!
Бортовой стрелок, радист и он же фотограф, с досадой оторвался от цейсовской фотокамеры:
- Поздно! Они уже вне ракурса.
- Чёрт бы тебя побрал, Рупе!
Долго не размышляя, майор приказал пилоту:
- Гёста! Давай ещё на один круг. И попробуй опуститься ещё ниже.
- Олави! Оно конечно ты начальник, но ведь нас подловят. Ты посмотри – сколько зениток… Я столько много в одном месте, ни разу в жизни не видел!
Однако несмотря на ясное понимание серьёзности ситуации и даже испуга, у командира в голове был лишь один «бриллиантовый дым», в виде «Креста Маннергейма»:
- Насрать на все зенитки этого говённого мира! Не успеют! Мы уйдем!
Пилот, обречённо вздохнув:
- Ну-у-у давай попробуем.
Заметив разглядывающих в бинокли их самолёт зенитчиков, майор внутренне похолодел: если конечно русские зенитчики - не поголовно слепые, а стёкла их оптики не мутные, свастику они определённо заметили.
Но всё же нашёлся:
- Выпусти «ноги», что ли… Пусть думают, что мы перебежчики.
- Ага… Так и сделаю.
Зенитки шевелили своими тонкими - похожие с высоты на спички стволами, но пока не стреляли.
Они пролетели так низко над стоянками самолётов, что можно было заметить как суетятся возле машин технари… Как курят в курилке возле ящика с песком и красным пожарным щитом свободные от полётов лётчики… Как распекает своих подчинённых командир (или комиссар) в роскошном кожаном плаще.
Они стремительно пронеслись почти вровень с башней ЦУПа и видели, как стоящие на его площадке командиры - о чём-то возбуждённо переговариваясь, показывают на них пальцами.
Похоже, несмотря на выпущенное шасси - красные всё же о чём-то стали догадываться. С земли взлетело несколько разноцветных ракет и, почти прямо под ними - три остроносых истребителя сорвались с места и поползли по взлетной полосе, с каждым мгновением всё ускоряясь. Они имели трёхцветные коки и разное количество – от одной до трёх белых полос на хвостовом оперении98.
Ясное дело - это перехватчики по их души!
Майор крикнул лейтенанту Ахонену:
- Рупе! Ты до сих пор ещё с нами? Или, уже выпрыгнул?
Тот, тотчас отозвался:
- Готово, я их заснял! Эти чёртовы «Мессершмидты», чтоб их…!
- Гёста! Валим отсюда, валим! Да побыстрее! ГАЗУЙ!!!
Убрав «ноги», капитан Эскола дал полный газ моторам и как перепуганный медведь взревев, их СБ пошел на высоту… И все б наверное кончилось бы лёгким как тополиный пух испугом, но он…
Выбрал направление на Ленинград!
Сам майор Эскола это тоже сообразил не сразу, а только тогда, когда увидел Финский не слева, а справа.
- Гёста! Ты ничего не напутал? Хельсинки – где живёт твоя Нокия, совсем в другой стороне. Или, тебе больше нравятся русские девушки?
- Вот чёрт!
Пока заложив крутой вираж они разворачивались, взлетевшая тройка остроносых истребителей - отчаянно дымя моторами шла на перехват, всё ещё оставаясь метров на триста ниже.
Наблюдая за ними, в голове майора билось пульсом:
«Они слишком быстрые, слишком быстрые, слишком быстрые… Это не «Раты» и не «Кертиссы» - нам не уйти от них!».
Ту вдруг, совершенно некстати, «ожил» лейтенант Рупе Ахонен - фотограф, бортовой стрелок… Ну и заодно радист, поддерживающий связь с землёй:
- Командир! Срочное сообщение из штаба…
- Отвянь Рупе, пока не до тебя.
- Но, командир…
- Я же сказал: отвянь!
- Хорошо, я тогда к пулемёту.
- Стрелять будешь только тогда, когда я скажу… Понял?
- Командир, тут…
- Ты меня понял?
- Понял, конечно.
По своему опыту он хорошо знал: русские лётчики не инициативные. Без приказа от начальства стрелять не станут.
А приказ, это такое дело!
Даже в Финляндии. Пока сообщат начальству, пока оно примет решение, пока это решение передадут…
И если они его не получили на земле (тьфу, тьфу, тьфу!) то не получат и в воздухе. Ибо, советские одноместные самолёты не оснащены радиостанциями. А если и оснащены – то те как правило не работают или работают из рук вон плохо.
Меж тем, набрав высоту боевым разворотом, перехватчики проскочили мимо них встречным курсом и вновь развернувшись - уже с превышением, стали пока медленно - но с каждым мгновением всё больше и больше ускоряясь, сближаться. Ещё не войдя в зону действительного огня, ведущий тройки перехватчиков с трёхцветным остроконечным коком99 и тремя белыми полосами на стабилизаторе, дал длинную очередь. Удивительно, но по фюзеляжу горохом тут же пробарабанили пули.
Поняв, что все его расчёты улетели к коту под хвост, майор похолодел:
«Что за чёрт?! Похоже, мы влипли по-крупному».
Он заорал пилоту:
- Пикируй! Быстрей! Нас сейчас собьют!!!
Внезапно в наушниках послышался посторонний, но знакомый – чуть насмешливый голос:
- Что, парни? Вижу, вам задницу припекает?
Подняв голову, майор заметил пару «Брюстеров». Сказать по правде, в горячке он и забыл про то, что у них есть истребительное прикрытие.
Стараясь не возопить от радости, он как можно спокойнее:
- Илмари, дружище! Да где ж тебя черти носят?
- Сам же просил не мешать работать.
Майор не мог не подумать:
«Да он не «слегка» - конкретно тупой!».
Вслух же:
- Мы свою работу сделали, очередь за тобой…
Рядом прошла ещё одна трасса светящихся зелёных «светлячков» и не сумев сдержать эмоций, он вскричал:
- Убери их от нас!
В ответ флегматично:
- Как прикажешь…
***
Капитан Гёста Эскола так резко отдал штурвал от себя, что несмотря на привязные ремни - майора подкинуло в штурманской кабине, а затем приложило лбом об один из имеющихся ШКАСов – что на какое-то время выбило его из «зоны доступа». Придя в себя, он обнаружил их самолёт - несущийся над самой землёй, прямо на…
На новый русский аэродром в Выборге!
Обеспокоенный голос пилота:
- Командир… Ты, жив?
Потирая садняще-кровоточащий лоб рукой в перчатке из тончайше-мягчайшей оленьей кожи, Олави Совелиус прошипел:
- Жив, но не благодари себя за это. Просто мне иногда везёт.
Хотел спросить экипаж про русские перехватчики и свои «Брюстеры», но… Но тут же стало не до этого. Его как молния поразила увиденная им картина и он - как будто не веря собственным глазам, пробормотал:
- Uskomattoman hämmästyttävä (невероятно потрясающе)…
За время их отсутствия, русская авиабаза стала напоминать пчелиный улей, в который ткнули горящей головнёй!
Его взлётная полоса была похожа на забитую автомобилями авеню Нью-Йорка в час пик. Каждые пять-десять секунд, от неё отрывался самолёт и убирая шасси - с креном набирал высоту. Уже десятка три (а то и больше!) самолётов, в гигантском хороводе кружилось над Выборгом и его окрестностями - набирая высоту и строясь в боевые порядки.
Это были хорошо знакомые ему по недавней Зимней войне «Раты» - истребители И-16 и бипланы И-153, которые сами русские называли «Чайками», а финские лётчики - почему-то «Кертиссами». В новой «шаровой» окраске и с непонятными разноцветными знаками, но всё же те же самые.
В невольном испуге он подумал:
«Неужели все они по нашу душу?».
Видимо секрет германских самолётов на своём аэродроме, русские хотят так сохранить, что подняли против них всю истребительную авиацию Выборгской авиабазы.
На бреющем – десять, от силы пятнадцать метров от земли, они неслись навстречу взлетающим русским самолётам, и…
И случилось то, что должно было случиться!
Чтоб не столкнуться лоб в лоб, очередная «Чайка» с хорошо заметным номером «7» на кабине, белым коком винта и кончиком хвоста, а также с двумя тоже белыми полосами на крыльях100 - резко отвернула в сторону и, потеряв скорость - рухнула на землю.
Судьбу второго взлетающего самолёта – ещё не успевшего убрать шасси и, так – «на полусогнутых» - промелькнувшего под брюхом их «СБ», он смог узнать по восторженному крику лейтенанта Рупе Ахонена:
- Ещё один красный поджарился!
От осознания, что они натворили со своей «разведкой», командира экипажа бросило в жар:
- Мы по уши в дерьме собачьем, парни! Мы только что спровоцировали войну с Советами. И если нас просто расстреляют – то мы ещё легко отделаемся!
Вспомнив про германские самолёты и новые русские истребители – что их совсем недавно «гоняли», его пробил холодный пот:
«Кажется, это будет совсем другая война!».
В ответ, из кабины фотографа, бортового стрелка и заодно – радиста поддерживающего связь с «землёй», послышалось изрядно ехидное:
- Опомнился, командир! Война уже давно идёт. Сравнительно давно, конечно.
- Ты про что это, Рупе?
- Я ж тебе хотел сказать, да ты не слушал. Из штаба передали: «С 16.00 Финляндия и СССР находятся в состоянии войны». И рекомендовали нам побыстрее сваливать отсюда… Если есть такая возможность, конечно.
Из кабины пилота послышалась финская ненормативная лексика, с упоминанием гениталий Хийси - страшного мифического существа, вроде скандинавского тролля.
Как бы под действием этого заклинания, ещё один самолёт – на этот раз И-16, ещё на разбеге свернул в сторону, вылетел за пределы ВПП и скапотировал через голову на спину.
Он глянул на бортовые часы:
16.23.
И тут до майора «дошла» одна деталь - на которую он не обращал внимания прежде:
У взлетающих русских самолётов, под крыльями были подвешены бомбы:
«Они летят бомбить наших!».
- Рупе!
- Что, командир?
- Передай в штаб, что черед полчаса эта армада окажется над их головой!
- Понял.
В этот момент они подлетели к концу взлётно-посадочной полосы, где выруливали на старт двухмоторные бомбардировщики и…
Они самые!
Новые истребители русских – но несколько другого вида, несколько поменьше. Но главное:
- Германские «Мессершмидты»!
Бортовому стрелку:
- Рупе! Я разрешаю тебе стрелять!
Не обращая внимание на уже вырулившие на ВПП два небольших двухмоторных самолёта – один с двухкилевым оперением, другой с одинарным, он из носовой установки (два советских ШКАСа) обстрелял виновников их сегодняшних злоключений.
Следом за ним, из нижней пулемётной точки открыл огонь лейтенант Ахонен. Тот несколько увлёкся, пришлось рявкнуть:
- Хватит, Рупе! Прибереги патроны для перехватчиков.
Впрочем, они пронеслись слишком быстро, чтоб нанести хоть какие-то серьёзные повреждения самолётам.
После того как они вылетели за пределы аэродрома, по ним открыла огонь зенитная артиллерия. Да как «открыла»… Зелёные, белые, дымные трассы – так и мелькали рядом, вызывая мысли о бренности тела и краткости земного существования.
Вскоре, к ним присоединились синевато-дымные «мячики» разорвавшихся крупнокалиберных снарядов, осыпающих их сверху осколками.
Заметив знакомые очертания на горизонте, он крикнул пилоту:
- Гёста! Держи направления на Замок.
Наверняка в Выборгском замке, расположилось какое-нибудь высокое большевистское начальство и, русские зенитчики поумерят свой пыл.
Он оказался прав, но лишь наполовину:
Возле Замка тоже оказались зенитные орудия, обстрелявшие их вдогонку достаточно плотным огнём. Но они летели так низко и так быстро, что отделались лишь несколькими – непредусмотренными конструкцией дырками в фюзеляже и несущих плоскостях.
Вскоре трассы и «мячики» остались далеко в прошлом и экипаж смог вздохнуть с облегчением:
- Живём, парни!
Однако, на душе у командира-штурмана трофейного СБ не было радости. Понимая, что их везение может закончиться в любой момент, майор Олави Совелиус с смертной тоской смотрел на бортовые часы: хотя с востока надвигается ночная тьма, но полный закат Солнца будет лишь в 19:50.
Время шло слишком медленно, чтоб рассчитывать скрыться в ночных сумерках!
На небе ни облачка, лишь летящие на северо-запад русские самолёты - которым казалось, конца нет. А снизу в сторону новой Советско-финской границы, по прибрежному шоссе - двигался неотвратимый как океанский прилив, поток из сотен танков, бронемашин, грузовиков, тягачей и колонн пехоты…».
КОНЕЦ ИНТЕРМЕДИИ.
***
ИНТЕРМЕДИЯ №3.
«Прапорщик Илмари Ютилайнен и его ведомый сержант Юсси Хуотари, такие истребители видели у русских впервые.
Это не «Рата» и тем более не «Кертисс»!
Здоровущий обтекаемый капот – за которым чувствовалась мощь, отнесённая далеко к хвосту остеклённая кабина и довольно-таки впечатляющая скорость - с которой стартовав с аэродрома, три истребителя набрали высоту, пристраиваясь к их «подопечному».
Получив приказ от командира финского разведывательного самолёта, он переключился на канал ведомого и приказал:
- Атакуем, но-понарошку! Чтоб «Иван» был в мокрых штанах, но цел. Ты меня понял, Юсси?
Его ведомый славился своей азартностью – что в карточной игре, что на охоте или рыбалке, что в бою.
Сделав полупереворот и спикировал сверху на ведущего с трёхцветным коком винта и тремя белыми вертикальными полосами на руле направления, в азарте преследования оторвавшегося от двух других самолётов - его ведомых. Тот в какой-то момент оглянувшись – возможно его предупредили по радио и, моментально забыв про преследуемым им СБ, мгновенно заложил крутой вираж.
Но не настолько резкий, чтоб уйти от вёрткого «Брюстера»!
Он последовал за ним и, взяв нужное упреждение дал короткую очередь далеко впереди цели. Американские «Браунинги» работали прекрасно и он всем телом ощутил, как истребитель слегка завибрировал от отдачи. Затем оглянулся, чтоб убедиться - что Юсси держится за ним, как приклеенный и стал думать, что делать дальше.
Впрочем, думать Илмари Ютилайнен не любил, а предоставлял делать это противнику. Сам же предпочитал поступать в соответствии с ситуацией и по подсказке интуиции.
Обмочился «Иван» или нет, но он поступил достаточно нестандартно для русского лётчика.
Вдруг с громким хлопком выпустив закрылки – слышным даже через завывания мотора, красный сделал «восходящую бочку» - в мгновение оказавшись выше и чуть сзади него. Тут же последовала «ответка» в виде зелёных и белых трасс, от которых «Бюстер» едва увернулся – резко виражнув и поднырнув в свою очередь под противника. Тот преследовать его не стал, предоставив это сделать своим подоспевшим ведомым. Те с ходу обстреляли его с Юсси, но не попав, стали пристраиваться к набирающей высоту командирской машине.
Хотя Илмари был и прапорщиком по званию, но всё же быстро сообразил:
В отличии от прежде встречающихся сталинских асов, этот «новый русский» не любит «собачью схватку» - бой на горизонтали или на виражах, а предпочитает вертикальный маневр. Да и этот новый истребитель большевиков, судя по первым впечатлениям – быстр, но не слишком манёвренен.
Хотя, всё зависит от мастерства пилота!
Он уважительно посмотрел на ведущего «тройки»: этот например, способен выжимать из машины даже невозможное.
Но с ним ему не обломиться!
В отличии от гетманской тактики, финская истребительная авиация предпочитала бой именно на виражах и именно вблизи земли - практически на бреющем. Главным образом это связано с особенностью финского климата – частой низкой облачностью.
Поэтому глядя вверх на русского, он цедил сквозь зубы:
- Не дождёшься!
Поискав глазами, но не найдя «подопечного», он попытался связаться с ним по радио. Не получив ответа, переключился на наземный командный пункт и кратко обрисовав ситуацию, спросил что ему делать.
Подполковник Густав Магнуссон первым делом спросил:
- Ты где, Илмари?
- Над Ниццей. Вижу внизу белый песок, синее море и прогуливающихся девушек в купальных…
- ГДЕ?! Ты у меня дошутишься, чёртов сын!
- Я хотел сказать: Над южным Выборгским заливом, господин подполковник.
Тот, встревоженным голосом:
- Илмари! Между Финляндией и Совета война! С четырёх часов дня война! Так что постарайся хотя бы просто унести свои ноги из той задницы, в которой они оказались. Больше от тебя ничего не требуется.
«Война?».
Сперва, он даже не поверил…
Но голос командира был слышен на фоне лая Пегги Браун - прелестного ирландского сеттера, «талисмана» Lentolaivue 24 (24-й эскадрильи). Собаки, то бишь, а если конкретнее - суки. Её страшно интересовала деятельность лётчиков: виляя хвостом, она кругами носилась вокруг каждого готовящегося к старту самолёта.
Когда они были в воздухе, Пегги садилась под приемником на командном пункте и, внимательно слушала переговоры пилотов меж собой и с наземным начальством. Когда менялась тональность их голосов и лексика, она становилась беспокойной - металась из стороны в сторону и громко лаяла.
Когда самолёт возвращался, Пегги радостно лая и неистово виляя хвостом, запрыгивала на крыло и бывало – облизывала лицо лётчику.
Когда на тренировке разбился мастер-летчик Кельпо Вирта - один из асов «Зимней войны», она долго с тоской выла.
Затем, он заметил множество чёрных точек – многие десятки и даже сотни самолётов, подобно стае воронов кружащихся над Выборгом…
И до него наконец дошло:
«ВОЙНА!!!».
Ещё раз обеспокоено оглядев горизонт - ища «подопечного», Илмари спросил:
- А как же разведчик?
- К чёрту разведчика на этой старой русской галоше, теперь каждый сам за себя!
Опасливо глядя на небо, где словно коршуны перед броском на добычу - кругами набирая высоту, ходили три «Ивана» на новых истребителях, он спросил:
- А наших парней прислать на помощь, не судьба?
- Парням не до тебя и майора из 6-й разведывательной эскадрильи… Здесь такое началось! Похоже, в этот раз красные взялись за нас всерьёз.
Как бы в подтверждение его слов, завыла словно по покойнику Пегги.
- Всё, Илмари!
Подполковник торопливо:
- Удачи тебе и Юсси! Конец связи.
Он переключился на ведомого, и:
- Спешу тебя обрадовать, Юсси. Финляндия в состоянии войны с Советами… Ты рад?
Сержант Хуотари попал на Зимнюю войну слишком поздно и хотя был опытным и обстрелянным лётчиком - но из категории «ненавоевавшихся». Он ничем не отличился, не сбил ни одного русского… Единственно, вдоволь пострелял по русской пехоте в марте 40-го, когда та пыталась обойти Выборг по льду одноимённого залива.
Каждый «последний» сталинский ультиматум он встречал с надеждой… Вот и сейчас, он восторженно:
- Ну, теперь повоюем!
Илмари постарался охладить его пыл, перейдя на сухой официоз:
- Повоюем, конечно. Но главная твоя «война» - это прикрыть мою задницу. Так что приклейся к ней намертво и не вздумай оторваться! Ты меня понял, сержант?
- Понял, господин прапорщик.
Не уловив энтузиазма в голосе подчинённого, он повысив голос, переспросил:
- Ты меня хорошо понял?
- Хорошо понял.
Тем временем набрав нужную высоту, русский истребитель с трёхцветным коком и тремя белыми полосами на киле - перевернувшись через крыло, стремглав ринулся вниз.
В ответ, тут же сперва спикировав до самой земли, Илмари выждав нужный момент - резким рывком вверх бросил свой «Brewster» навстречу.
Кроме недостаточной маневренности, он уже заметил ещё два недостатка нового истребителя красных и, стало быть - свои преимущества перед ним: боящийся любой лишней дырки мотор водяного охлаждения и слабое вооружение. Судя по трассам, он имеет два пулемёта винтовочного калибра и один крупнокалиберный.
Против четырёх его «Браунингов», это «не пляшет» – от слова «совершенно»!
Особенно в лобовой атаке.
Видимо очень хорошо понимая это, русский дал короткую очередь со средней дистанции и, отвернув - вновь почти вертикальной «свечой» пошёл вверх. Его ведомые повторили маневр ведущего и все три новых истребителя русских проскочили мимо них, словно скоростной экспресс мимо пассажиров на перроне провинциальной станции.
Такой маневр, в ходе которого они потихоньку удалялись от Выборга на северо-запад и уже находились над ещё покрытым льдом Финским заливом, повторился ещё два раза.
Разочарованный такой «войной», Юсси Хуотари раздражённо-нетерпеливо:
- Он трус! Они все трусы - все трое!
Обеспокоенное начальство было противоположного мнения:
- Они очень хорошие лётчики. И на очень хороших самолётах.
Заметив, что русские не очень то торопились, Илмари понял тактику их ведущего:
Дождаться, когда у их «Брюстеров» кончится топливо.
Ведь в отличии от финнов, они взлетели сравнительно недавно и баки новых русских истребителей должны быть ещё полны. В отличии от них, потративших топливо сперва на дорогу к Выборгу, а затем на патрулирование, пока парни из 6-й разведывательной эскадрильи фотографировали этот чёртов аэродром.
Глянув на указатель уровня в баке прапорщик Илмари Юутилайнен похолодел: похоже им осталось недолго. Впрочем, его интуиция нашла и решение. Правда, довольно рискованное…
Но выбирать было не из чего, не считая прыжка с парашютом и русского плена:
- Юсси! Нам придётся идти «ва-банк». Ты готов?
- Готов, командир! Чтоб будем делать?
- Всё зависит от русских, так что будем импровизировать. И ещё: забудь о сбитых, наша задача - выжить. Понял?
- Хорошо, понял.
- А сбитые русские ещё будут! Вон их сколько на том аэродроме было!
Над Выборгом, как будто кружилась стая воронья…
- Да, «Иванов» - много, на всех хватит. Не будем торопиться, командир.
Но тон у его ведомого, был заметно недовольным.
Действительно, всё зависело от русских!
Их машины более скоростные, значит за ними инициатива.
В третий раз их ведущий стал набирать высоту более полого и Илмари решил рискнуть. Не особо надеясь на удачу впрочем - скорее от отчаяния, дав полный газ он рванул за последним – третьим ведомым с одной белой полосой на киле… Благо это было «по дороге» - направлением в сторону Финляндии:
«Не догоню, так хоть поближе к дому окажусь.
Но к своему удивлению, он начал того догонять!
«Неужели они сбросили скорость, желая потягаться с нашими «Брюстерами» на горизонтали?».
Не успел он обрадоваться, как на дистанции действительного огня, оба ведомых русского аса разлетелись – так и прыснули в разные стороны.
Илмари был в шоке:
«Что за дерьмо происходит?».
Его ведомый понял такой «маневр» по-своему:
- Трусливые собаки! Даже втроём против двух они боятся драться. Одним словом – «рюсся»!
- Попридержи язык, Юсси!
Он чувствовал какой-то подвох, но тем не менее - видя в заманчивой близости знакомый хвост с тремя белыми полосам, не прекратил атаки.
В конце-концов, иначе от них не отстанут. А тут – хоть самый минимальный, но шанс уйти… Да ещё не просто так «уйти» - а «уйти с приварком» (тьфу, тьфу, тьфу!), всё же у них был.
И поэтому видя в прицеле увеличивающийся с каждым мгновением самолёт, затаив дыхание он шептал:
«Ещё немного, ещё чуть-чуть… Чтоб наверняка…».
Наконец, он решил:
«Пора!».
В отличии от «старых русских», которым устав велел начинать стрельбу с расстояния триста метров, для чего у них были даже оптические прицелы на истребителях, финские лётчики-истребители били в упор - с «пистолетной» дистанции, когда были видны заклёпки, потёки масла и следы копоти от выхлопных газов на фюзеляже.
Но едва он нажал гашетку, как снова выпустив закрылки, «Иван» вновь вертанув «бочку» - в этот раз нисходящую, в доли мгновения оказался ниже и чуть сзади… А выпушенные бледно-красные трассы его четырёх «Браунингов», без толку пронизали пустоту.
Однако и Илмари был парень не промах!
Мгновенно заложив самый крутой вираж – аж краска с крыльев посыпалась, он ловко увернулся от ответного огня.
События стремительно развивались!
Русский всё хорошо придумал, но он не учёл одного:
В отличии от советской, в финской истребительной авиации - ведомый имел гораздо большую самостоятельность.
Сержант Хуотари не свернул вслед за своим командиром, а открыл огонь по «хитрому Ивану», оказавшимся перед ним – прямо как «на блюдечке».
Когда с того полетели куски обшивки, Илмари вскричал:
- Молодец, Юсси! Но только не увлекайся… Не увлекайся!
Однако «блюдечко» так быстро приближалось, а русский всё никак не хотел загораться и падать – подтверждая первую победу сержанта. Он лишь раскачивался из стороны в сторону под градом крупнокалиберных пуль, сбивая тому прицел…
И его ведомый совершил ошибку – сбросил газ и выпустил закрылки, не прекращая поливать огнём так глупо подставившегося русского.
Наконец мотор у того дал первую дымную струю, сменившуюся ярким языком пламени, а из правого крыла вывалилась «нога» шасси… Лётчик сбитого самолёта мгновенно положил его «на спину» и выпрыгнул из кабины. Ещё через мгновение, в воздухе раскрылся купол парашюта.
В наушниках ликующе прозвучало:
- Он готов! Ты видел, Илмари? Я ЕГО СБИЛ!!! Я сбил своего первого русского…
Прапорщик ещё успел подумать со смешанными чувствами:
«Возможно, это будет первый сбитый самолёт в этой войне».
- Поздравляю, ты молодец.
Но не успел его ведомый в азарте вскричать…:
- Где ещё русские? Пришлите мне ещё – много русских!
…Как с двух сторон стремительно мелькнули две серые «тени».
Ведомые командира русского элитного истребительного полка - вовсе не струсили, бросив командира - как можно было подумать. Они по его команде совершили боевой маневр, известный позже как «Плетёнка Тача101». Не их вина, что истребители И-200 - оказались чуть менее маневренными, чем это надо было для того – чтоб этот маневр оказался выполненным идеально.
Сперва виражом разойдясь в стороны – как бы подставляя своего командира в виде заманчиво-беззащитной приманки, два остроносых истребителя одновременно совершили обратный вираж навстречу друг другу. На него - заходя на пересекающихся, сзади-справа нёсся самолёт с одной белой полоской на киле… На его ведомого – с двумя.
- Юсси, внимание! СЗАДИ СЛЕВА!!!
Обернувшись, тот вскричал в ужасе:
- Святые угодники!
Илмари, резким маневром легко увернулся от пулемётных трасс и, не ввязываясь в бой на виражах, русский лётчик ушёл на безопасную высоту. А вот его потерявший скорость и из-за этого «потяжелевший», ведомый…
С ним всё было кончено.
- Немедленно прыгай! Прыгай!
Поздно!
Огненные трассы чуть ли не в упор прошлись по кабине - выбив куски листового дюраля и плексигласа. Едва избежав столкновения, русский ушёл ввысь – вслед за вторым ведомым.
«Небесная жемчужина» же, с мёртвым пилотом в разбитой вдребезги кабине, сперва подпрыгнув – как бы желая догнать и наказать своего обидчика, затем на долю мгновения зависнув в воздухе… Наконец самолёт перевернулся через крыло и, разбрасывая обломки - дымя заштопорил к земле…
Не хотелось верить своим глазам:
- Нет, Юсси! Нет!
Но вскоре яркая вспышка взрыва на льду Выборгского залива, подтвердила, что сержанта Юсси Хуотари - больше нет не только в составе Lentolaivue 24 (24-й эскадрильи)…
Но и в числе живых.
Выстроившись в затылок друг другу, два истребителя русских набирали высоту, явно намереваясь сбить и его. Он бы с удовольствием расквитался с ними за напарника: один против двух – вполне устраивающий его расклад сил… Но глянув на уровень топлива, только процедил сквозь зубы:
- Не сегодня, парни, только не сегодня!
Прижавшись почти вплотную к земле, что из-за опасности столкновения с землёй - практически исключало успешную атаку с вертикали, Илмари взял курс на северо-запад.
Русские атаковали (точнее, имитировали атаку) его только раз – когда он пролетал мимо своего сбитого командира. Отцепив парашют, тот стоял на льду в полный рост и внимательно за ним наблюдал. Затем поднял кулак и погрозил…
Мол:
«Я тебе ещё покажу!».
Пришла было мысль, сделав круг набрать высоту и обстрелять его… Но тут сзади опасно приблизились ведомые русского аса и он решил не рисковать.
Больше его не атаковали. Сперва два оставшихся русских истребителя кружили над двумя кострами на льду, как бы охраняя своего командира… Затем полетели вслед за ним - изредка снижаясь и подставляя хвост, как бы провоцируя.
Он обеспокоенно проворчал:
- Вы, что? До самого Хельсинки меня провожать вздумали? Так я до него не долечу!
Но до советско-финской границе - оставалось не так уж и далеко и, глянув в очередной на прибор, он подумал:
«Дотяну!».
Он знал несколько ледовых аэродромов сразу за ней, специально предусмотренных на этот случай».
КОНЕЦ ИНТЕРМЕДИИ.
Глава 14. «Разбор полётов» без раздачи «слонов».
Гайдаенко Иван Дмитриевич, ветеран ВОВ, лётчик-истребитель:
«Аэродром бомбили каждый день. Приходили Ю-88 без сопровождения и безнаказанно бомбили. На аэродроме никакой ПВО не было! Много наших самолетов вывели они из строя, поэтому нашу эскадрилью туда и перебросили. Это ж какое руководство было?! Два истребительных полка у них, а бомбардировочный полк не прикрытый!».
«В 20-м полку к тому моменту из старых летчиков никого не осталось, и прислали молодых ребят, только из училищ. Много, конечно, сейчас вранья о наших потерях в первый период войны. Но много и правды. Били нас немцы, ох, как били! Почему? Сами судите. В это время 20-й полк отвели с аэродрома Мурмаши немножко в тыл, чтобы переучивать полк. Я принял эскадрилью. Знаешь, из кого она состояла? У меня был заместитель, капитан, получивший 10 лет условно за трусость. Ему дали возможность летать, мол, если еще провинишься, то пойдешь в штрафбат. И еще был под моим началом командир звена, офицер, а остальные летчики только из училищ прибыли сержантами, в обмотках, в ботиночках, в шинелишках. Стал я с ними беседовать, спрашиваю: «Какой у вас налет?» Старший из них объясняет: «Летали мы на И-16, у меня самый большой налет: 10 самостоятельных полетов. Остальные сделали 3-5 полетов». Вот такие летчики! Разве можно на фронт присылать таких?!».
Цыганков Николай Петрович, ветеран ВОВ, лётчик-истребитель:
«О командире полка даже говорить не хочу! Ну его к аллаху! Хуже этого командира полка не было! Рассудков его фамилия. И Демин у него был комиссар. Издевались они над нами как хотели. Сам командир полка не летал почти, два-три вылета сделает над аэродромом, и все.Брал меня все время ведомым…
… Это была целая троица – командир полка, Демин и кагэбэшник с ними заодно – капитан или старший лейтенант. Они были намного старше нас и все бедокурили, хулиганили, так и выискивали – кого ущучить, кого поймать… Как-то раз из-за девчонки-официантки хотели меня даже судить и в штрафную роту отправить, но не получилось».
Кожемяко Иван Иванович, ветеран ВОВ, лётчик-истребитель:
«У немцев летчики были элитой. Это даже по их внешнему виду было видно. Нам сбитых приводили, показывали. Ей-богу, можно было только позавидовать: ведь, бывало, собьем такого – и видно, сопляк, ни хрена не умеет, но уже как обмундирован!.. Комбинезон, форма – все «с иголочки», шлем-сеточка – чтобы голова не потела, перчатки кожаные мягчайшие – чтобы ручку «чувствовать», очки с затемненным стеклом – чтобы солнце не слепило, ботинки на высокой шнуровке – случись прыгать, в воздухе динамическим ударом не сорвет… Да что там говорить… Ценили немцы своих летунов, ничего не скажешь»102.
- Что делать будем, товарищ Сталин?
После вопроса штурмана «Воробья», все головы в пассажирском салоне обернулись в мою сторону. Я же в свою очередь глянул ещё раз в иллюминатор – как бы проверяя не почудилось ли мне, несколько «подзавис» с ответом.
Прежде чем успел открыть рот, мой главный охранник категорически:
- Возвращаемся в Ленинград! Берите курс на пассажирский аэропорт в Пулково, товарищи лётчики.
И даже прикрикнул на меня:
- И не спорьте со мной, Иосиф Виссарионович! В сложившейся ситуации, мои полномочия - выше ваших, как Верховного главнокомандующего, так как речь идёт о вашей личной безопасности. Не верите – могу показать подписанные вами же инструкции.
Стараясь быть как можно более убедительней, парирую:
- Я Вам верю, товарищ Косынкин. Но «в сложившейся ситуации», всё же превалируют интересы безопасности государства. А они требуют моего присутствия в Полевой Ставке Верховного Главнокомандования. А она как Вам известно, не в Ленинграде – а в Выборге!
И не терпящим возражения тоном:
- Так что садимся у Рокоссовского.
Штурман, недоумённо хлопая пушистыми ресницами:
- Извините, товарищ Сталин… Где садимся?
- На аэродроме в Харитоново. Это в пятнадцати верстах от Выборга – принесите карту, я покажу.
Там, на бывшей финской авиабазе, расположилась Первая воздушная армия генерал-майора Константина Константиновича Рокоссовского и его заместителя-дублёра полковника Ивана Даниловича Черняховского. Правда, по величине «армия» всего лишь несколько превосходит старую «смешанную» авиационную дивизию, зато имея собственную транспортную авиацию - не в пример ей мобильна. Этому же способствует и то, что штаб армии укомплектован опытными командирами из «Группы по организации перелетов», которая во время прошлой Финской войны занималась передислокацией авиачастей с аэродромов постоянного базирования к месту боевых действий.
Поняв, что меня не переубедишь, Косынкин больше не возникал, лишь попросил пилота:
- Как можно аккуратнее, товарищ! Не дрова всё-таки ведёте, а сами знаете кого.
- Не переживайте, товарищ генерал-майор: сядем плавно, мягко и так аккуратно, что вы с товарищем Сталиным и не заметите.
В пилоты «Отдельного авиационного полка особого назначения», который обеспечивал воздушную перевозку высшего командного состава Красной Армии и шеф-пилотом которого был полковник Виктор Георгиевич Грачёв, кого попало не брали. И хотя над самим Выборгом, нас со всей дури обстреляли собственные же чёртовы зенитки – лупившие во все стороны, как перепуганные - в Харитоново сели без приключений…
Хотя и с повышенным содержанием адреналинчика в крови.
Самого Командующего в штабе не оказалось: с началом боевых действий он находился на одном из передовых аэродромов «подскока», лично руководя взаимодействием своей авиации с ударными частями 7-й общевойсковой армии.
Вот-вот должен был возвратиться на У-2.
Пока туда-сюда, познакомился и поговорил о первых впечатлениях с командирами дивизий.
С генерал-майором Григорием Пантелеевичем Кравченко, командиром укомплектованной новенькими И-16 «Тип 29» 64-й истребительно-авиационной дивизии (ИАД), прибывшей из Киевского Особого военного округа. Хотя по численности это соединение было чуть больше полка – 47 самолётов, но зато имело хорошо подготовленный лётный состав, большинство которого прибыло из солнечного Туркменистана и до сих пор носило характерный южный – до негролоидной черноты загар, хорошо заметный даже издали.
В этом же соединении проходил войсковые испытания истребитель «Крыс» - последняя версия «И-шестнадцатого», так сказать его «лебединая песня».
Он имеет 1200-ти сильный двигатель М-64Р (с удлинённым валом), регулятором постоянства оборотов «Р-2», винтом ВИШ АВ-1 и новым коком-обтекателем.
Вместо полотняной - фанерная обшивка крыла, что в купе с новой винтомоторной установкой повысило горизонтальную скорость до почти пятисот километров в час на высоте пять километров и скороподъёмность до этой высоты – 4,7 минуты…
Просто фантастика!
А изменённый угол атаки руля глубины, несколько облегчив управление (самую малость!) - заметно увеличил скорость пикирования, что тоже не лишне.
«Крыс» имел достаточно мощные «зубы» - способные в труху разгрызть любого воздушного или наземного противника:
Два 12,7-мм пулемёта Березина (УБ), шесть направляющих для реактивных снарядов РС-82. Имеется и возможность подвески двух стокилограммовых или одной 250-ти килограммовых бомб.
Ну и до кучи другие, не менее приятные мелочи:
Самолет оборудован системой ручного запуска от рукоятки стартера «РИ». Ручка в походном положении, хранящаяся в кабине пилота, при запуске вставлялась справа в специальное отверстие фюзеляжа.
Ниши для уборки лыж - закрывающееся на лето специальными панелями, что давало этому самолёту важные преимущества в зимний период.
Протектированные топливные баки, имевшие покрытие из вулканизированной резины толщиной - надёжно затягивающие пулевые отверстия.
Возможность подвески сбрасываемых топливных баков103 (два, по сто литров каждый).
В Первую воздушную армию в первую очередь направляются радиостанции с фиксированными частотами «РСИ-4», устанавливаемые на «Крысах». А настраивают их временно мобилизованные студенты-старшекурсники ленинградских радиотехнических ВУЗов.
По моим планам, которые уже частично сбываются, на авиазаводе в Горьком будут собираться американские «Аэрокобры» с последующей локализацией производства. До того же времени, на предприятии будет производиться эта модификация И-16 - которая хотя бы до осени 41-го, будет основным типом фронтового истребителя ВВС ВС СССР. Ну, а потом, с массовым появлением в ВВС более современных машин, снятый с производства «Крыс» будет дослуживать в качестве лёгкого штурмовика.
Как сам генерал-майор Кравченко, так и лётчики 64-й истребительно-авиационной дивизии были в полном восторге от «Крыса» - которых единственно из всех опытно-экспериментальных моделей, было даже «с преизбытком»: двенадцать машин вместо предполагаемых девяти. Они хвастались одержанными за сегодняшний день победами (что-то подозрительно много) и просили:
- Товарищ Сталин! Дайте нам побольше этих истребителей!
Пришлось пообещать, благо сводки с «Авиазавода №: 21», позволяют мне это сделать:
- Уверен, что до конца этого месяца, вся ваша дивизия будет перевооружена на «Тип Крыс».
- Ура! Слава товарищу Сталину! УРА!!!
Ох и любят же у нас погорланить…
Входящая в состав Первой воздушной армии 49-я штурмовая авиационная дивизия была сформирована (точнее, всё ещё формировалась на ходу) на основе воевавшего в прошлую война на Р-Z 4-го легкобомбардировочного авиационного полка, 19 авиабригады. Эта авиачасть, руководимая подполковником Семёном Григорьевичем Гетьманом - сделала свыше двух тысяч боевых вылетов, потеряв всего лишь одну машину…
Уникальное явление в истории нашей боевой авиации!
Перед Советско-финляндской продолженной войной, 49-я штурмовая авиационная дивизия была перевооружена на бипланы Поликарпова И-153, ещё известные как «Чайка». Это уже официально самолёт-штурмовик советских ВВС, а не истребитель – которыми в частности вооружались авиачасти ПВО, защищающие крупные города. К примеру, лишь в одной 3-й истребительной авиадивизии (3-й ИАД) полковника Степана Данилова (19-й, 26-й и 44-й авиаполки) имелось свыше трёх десятков этих бипланов.
Кого они смогут перехватить?
И смех и грех!
В данный момент 3-я ИАД переформируется в 1-й истребительный авиакорпус ПВО (1-й ИАК ПВО), который возглавил все тот же полковник Данилов. Он будет состоять из трёх дивизий: двухмоторных дневных истребителей-перехватчиков, таких же – но ночных и, одномоторных истребителей. Пока это перезапиленный из СБ-2 ИП-1 (истребитель-перехватчик) «Защитник» и И-200, затем их сменят машины Петлякова-Незваля «ВИ-100М1 Гриф», Туполева НИ-58 «Вампир» и Поликарпова И-185 «Король неба».
В ней же, в 49-й штурмовой авиадивизии (а где же ещё?) проходили войсковые испытания штурмовики Боровикова и Флорова И-207 «Зверь», в количестве пяти штук.
Спрашиваю у пилотировавших их сегодня в бою лётчиков:
- Ну и как они? Каковы первые впечатления? Стоящая ли это машина?
Утех глаза горят от восхищения:
- Не машина, а… «Зверь», товарищ Сталин! Правильно ей название дадено.
Ну, ещё бы не «Зверь»!
Вместо четырёх 50-ти килограммовых бомб как «Чайка», он поднимал в небеса две ФАБ-250 и сбрасывал их на головы супостатам с почти отвесного пикирования…
Что сегодня было и продемонстрированно.
Спрашиваю:
- Попали куда-нибудь?
Отвечают, с широко открытыми – честными глазами:
- Так точно, товарищ Верховный Главнокомандующий! Белофинский ДОТ на «Новой линии Маннергейма» – вдребезги!
«По-голливудски» благожелательно улыбаясь, думаю:
««Вскрытие» покажет, что там с тем ДОТом».
Точнее, снимки со «Стратега» - дальнего высотного четырехмоторного разведчика РД-7, конструкции Петлякова-Незваля.
Я прекрасно понимаю, что нигде так не врут – как на охоте и на войне, поэтому намерен предельно жёстко контролировать работу авиации. Для этой же цели – для контроля, служат и личные номера на стабилизаторах авиабомб - наносимые перед боевым вылетом. Не я придумал – во второй половине «реальной» Великой отечественной войны, ввели такой обычай.
Видимо были, так сказать прецеденты - когда сталинские соколы бомбили «на отъ@бись», а наверх докладывали что уничтожили «скопление техники» - получая за это «боевые», а с ними ордена и медали. И судя по всему – достаточно многочисленные «прецеденты».
Примерно то же самое – о разбитых «вдребезги» финских укрепления говорили и лётчики 45-й бомбардировочной дивизии, над которой начальствовал полковник Иван Терентьевич Батыгин – ветеран Зимней войны. В ходе неё, командуя 41-м скоростным бомбардировочным полком - он лично совершил двадцать три боевых вылета, за что был награждён орденом Красного Знамени.
В составе руководимого им соединения три авиачасти: 132-й, 232-й и 210-й бомбардировочный авиационный полк. Все они перевооружены на пикирующий бомбардировщик Архангельского «СБ-РК» «Арочка», но…
Но приёмам бомбардировки с пикирования, был обучен всего лишь один из трёх - 132-й авиаполк. Как следует из доклада командира полка, в марте налёт каждого экипажа составил 120 часов, в составе полка был совершенно 115 маршрутных полёта (в том числе 21 ночью), 74 бомбометания с пикирования, 103 воздушные стрельбы по конусам.
В общем, эта авиачасть подготовлена на «ять».
Два других полка этим похвастаться не могут.
К тому же 210-й бомбардировочный авиационный полк, из-за недостатка места на аэродроме в Харитоново, на момент начала войны находился на аэродроме Выборга, где понёс значительные потери во время налёта финской авиации.
Как докладывал полковник Черняховский:
- Один бомбардировщик сгорел вместе с экипажем, два повреждены без возможности восстановить. Среди членов экипажей есть раненные. Ещё пять самолётов получили незначительные повреждения и сейчас ремонтируются.
Прищурив левый глаз, участливо интересуюсь:
- И сколько финских самолётов участвовало в налёте?
- По имеющейся информации, товарищ Верховный Главнокомандующий – не менее двадцати, из которых пять было сбито над Выборгским заливом.
Пока я стремительно «худел» - широко открыв очи, он несколько помявшись – как будто стесняясь, всё же продолжил:
- Но мы с вышки видели лишь один двухмоторный самолёт – внешне напоминающий наш СБ старых выпусков, который обстреливаемый нашей зенитной артиллерией – пролетел мимо Замка в направлении Финляндии.
Едва поймав выпавшую было челюсть, думаю:
«Всё чуднее и чудесТнее…».
С сомнением спрашиваю:
- А это точно был финн?
- Точно, товарищ Верховный Главнокомандующий. В бинокль было отчётливо видны голубые свастики на фюзеляже.
Построжав голосом:
- Почему же ваши «орлы» не преследовали и не сбили одиночный финский бомбардировщик?
Тот, чётко отвечает:
- Наши истребители выполняли боевое задание – контроль воздушного пространства в районах работы штурмовой и бомбардировочной авиации. Контроль же воздушного пространства над Выборгом, является задачей войск Выборгского района ПВО и частей ПВО авиабазы.
Думаю с досадой:
«Ведомственная несогласованность получилась. А ведь её не должно быть! Ладно, горячку пороть не будем: следствие разберётся, а суд как говорится – воздаст по заслугам…».
Наконец, после того как я настойчиво(!) поинтересовался успехами разведывательной авиации - ведь в составе Первой воздушной армии имелся свой разведывательный авиаполк на Р-12М1 «Дозор», ко мне после продолжительной заминки подвели едва державшегося на ногах, заспанного лётчика:
- А это наш герой, товарищ Сталин - лейтенант Рычкалов, пилот 10-го отдельного разведывательного авиационного полка.
Изрядно очешуел сказать по правде:
«Неужели тот самый?!».
Увидев меня, «герой» мигом ожил, вытянулся по стойке «смирно» и «выхлопнув» на меня «отработкой», гаркнул:
- Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий!
С улыбкой машу перед собой рукой: ежесекундно рискующих жизнью даже в мирное время лётчикам - надо уметь прощать их маленькие, человеческие слабости…
До известных пределов, конечно.
Отеческим – заботливо-строгим тоном, спрашиваю:
- Что сегодня натворил, герой?
Тот, стараясь дышать в сторону:
- Сегодня, по приказу маршала Советского Союза Бонч-Бруевича, наш экипаж летал фотографировать Ставку Маннергейма в Миккели.
«Эге… Хорошенькое дельце!».
Насчёт Ставки «Лидера финской нации» и узла связи «Локки» при ней, у меня были свои – достаточного многообещающие намерения. Поэтому с живостью интересуюсь:
- Ну и как? Экипаж задание выполнил?
Тот, внезапно изменившись в лице и шатнувшись – так что стоявшим рядом пришлось его ловить, чтоб не упал:
- Выполнил. Прилетел. Снимки отдал и потом… Пошёл отдыхать.
Его командир в звании полковника, на груди которого светилась «Золотая звезда» и какой-то иностранный (может, монгольский?) поспешно:
- Час назад звонили из Ставки и просили передать экипажу майора Виноградову благодарность за выполненное боевое задание.
Недоумеваю:
- Как я понимаю, майор Виноградов – штурман, командир экипажа?
- Так точно, тов…
Оглядываясь по сторонам, ищу майора:
- Ну и где он? Где наш второй герой? Почему я его здесь не вижу?
В мыслях же:
«А тот, наверное - вообще «пластом»!».
Сперва тишина и повисшие головы, затем полковник Черняховский:
- При выполнении задания, майор Виноградов был тяжело ранен над целью зенитным огнём и истёк кровью на обратной дороге… Погиб он, товарищ Сталин.
Мне стало страшно неудобно за свои мысли.
Послышались странные всхлипывающие звуки. Оборачиваюсь…
Тот, кто в «реальной истории» - должен стать третьим по результативности советским асом, закрыв лицо ладонями рыдал навзрыд.
Признаюсь – оторопел сперва:
Плачущий здоровый мужик – это вообще нечто, за пределами добра и зла!
Не часто увидишь, а увидев – никогда не забудешь. Настоящий Сталин, возможно - разрыдался бы вместе с ним…
Но я не Сталин – я хуже!
Я лишь подумал:
«Пьяный в стельку, да ещё и не обвыкся на войне. Пройдёт время и потери друзей - станут до обыденности привычными, хотя и не перестанут быть горькими».
Правда, рыдал он недолго. Вытерев лицо предложенным кем-то из присутствующих платком, высморкавшись в него же, смотря на меня красными – как у вампира глазами:
- Товарищ Сталин! Никакой мне награды не надо! Ни личной благодарности, ни автомобиля как у Вас и товарища Бонч-Бруевича…
Я не в теме:
«Про что это он?!».
- …Переведите меня обратно в истребители!
С понимающим лицом, доброжелательно спрашиваю:
- Желаете отомстить финнам за смерть товарища?
- Так точно!
- Тогда Вам надо переводиться в штурмовую или бомбардировочную авиацию… Ведь он погиб от рук зенитчиков.
Тот в замешательстве «завис», а я как маленькому объясняю:
- Думаете, товарищ Сталин сам не желает быть лётчиком-истребителем? Ещё как желает!
Эх, сколько я времени провёл за штурвалом, сколько боевых вылетов и воздушных боёв…
Ужас, сколько много.
В компьютерных симуляторах, конечно.
- Но товарищу Сталину приходится быть Верховным Главнокомандующим – так как это его должность. Ваша же должность…
Увидев умоляющие глаза, не завершив фразы, обращаюсь к Черняховского:
- Хорошо! Пока у лейтенанта Речкалова нет слётанного с ним командира-штурмана, переведите его в истребительный полк. Найдётся лишний «Крыс» для героя?
- Найдётся, товарищ Сталин!
- Вот и ладненько!
Проводив красноглазого героя до двери, спрашиваю у полковника Черняховского:
- А какие общие потери в Первой воздушной армии?
- Огнём зенитной артиллерии противника, сбито шесть штурмовиков И-153 и два истребителя И-16. Ещё по одному штурмовику и истребителю, было потеряно в воздушных боях. Одного лётчика удалось вывезти на спасательном У-2, остальные пропали без вести.
- Лёгкие или средней тяжести повреждения получили пять бомбардировщиков «СБ-РК». Тяжёлые – два. Из последних, один был добит финскими истребителями и упал уже на нашей территории. Экипаж спася на парашютах и сейчас находится в безопасности. Другой, разбился при посадке. Штурман погиб, пилот и бортовой стрелок отделались ушибами.
Ну, что ж… Вполне приемлемые потери, учитывая что большинство экипажей были первый раз в бою
- Сколько было сбито финских самолётов?
- По заявления лётчиков – двенадцать: восемь истребителей – «Фоккер», «Гладиатор» и «Харикейн», три бомбардировщика «Бленхем» и один похожий на наш СБ… Возможно тот самый.
Иронично думаю:
«Интересно было бы узнать, о скольких сбитых «Ишаках», «Чаек» и СБ заявили с той стороны?».
Обращаясь ко всем, спрашиваю:
- Как эффективно действует финская авиация?
Отвечает генерал Кравченко:
- Финские истребители действуют «из-под тишка». С большими группами наших самолётов не связываются, предпочитая одиночек и подбитые зенитным огнём машины.
Подсказываю:
- Таким образом – «на живца», их можно ловить. Понимаете, о чём я?
Переглянувшись со своими, тот:
- Обязательно попробуем, товарищ Сталин! Завтра же.
Спрашиваю ещё:
- А что скажите про финскую бомбардировочную авиацию?
- Так же тактика, товарищ Сталин: выскочит из-за облаков, высыпит бомбы и убегать!
Ещё вот:
- А что скажите про финскую зенитную артиллерию?
Полковник Семён Григорьевич Гетьман, командир 49-й штурмовой авиационной дивизии, с несколько выпученными глазами:
- Очень сильна, товарищ Верховный Главнокомандующий! Стреляют так, что всё небо в трассах и клочьях разрывов.
Кто-то из лётчиков-штурмовиков:
- Да и финская пехота от зенитчиков не отстаёт. Лупят «в белый свет» из всего подряд – вплоть до пистолетов!
Пожав плечами:
- Ну, а что вы, товарищи, от финнов хотели? Чтоб они вам платочками махали?
Лётчики переглядываются и весело:
- Хотелось бы, товарищ Сталин!
Поржали, конечно… Потом, глядя полковнику Гетьману прямо в глаза, жёстко:
- Думаю против зенитной артиллерии, вы используете соответствующие тактические приёмы… Или, нет?
Тот:
- Всё по Боевому уставу штурмовой авиации, товарищ Верховный Главнокомандующий! Для борьбы с зенитной артиллерией, выделяются наиболее подготовленные экипажи на самолётах - имеющих реактивные снаряды.
Ну, что остаётся сказать?
Только одно:
- Молодцы, товарищ лётчики!
- Служим Советскому Союзу!
Вытащив из кармана «мамины» часы – уже за полночь, озабоченно:
- Однако, загостился я у вас, товарищи лётчики! Пора мне на рабочее место, а то товарищ Бонч-Бруевич поди - мне уже прогулы ставит.
- Залетайте к нам как-нибудь ещё, товарищ Верховный Главнокомандующий!
- Обещать не буду, но… Как только смогу. До свидания, товарищи лётчика.
- До свидания, товарищ Сталин!
***
И в составе присланного за мной из Полевой ставки эскорта – небольшого, но до зубов вооружённого, мы отправились в Выборг.
Вовремя убрались, кстати: финская авиация бомбила хорошо известную им авиабазу Суур-Мерийоки (Стурмейрийоки) после присоединения этой территории к СССР, переименованную новыми хозяевами в Харитоново),. Правда, как позднее выяснилось – без особых успехов: финские бомбы всего лишь расковыряли взлётно-посадочную полосу, да ранили несколько зенитчиков и бойцов из батальона аэродромного обслуживая…
Генерал-майор Рокоссовский военное дело знал туго и, его все самолёты находились в хорошо защищённых, рассосредоточенных капонирах. Даже для нашего «Воробья» нашлось безопасное местечко.
Кроме внедорожников ГАЗ-64 и ГАЗ-61, в составе «эскорта» были проходящие войсковые испытания бронетранспортёр БТР-11 «Гренадёр» с 93-ти сильным дизельным двигателем ЗиС Д-7 и лёгкий разведывательный БТР-62 «Пионер», с 86-ти сильным ГАЗ-202104. Всего таких девайсов было выпущено по чуть менее десятку каждый, после заводских испытаний направленных на войсковые.
Имея установленные в десантном отделении спаренные 23-мм зенитки конструкции Таубина-Бабурина, два «Гренадёра» выступали в роли ЗСУ. Как говорится «дорвавшись до бесплатного», они начали было с лютым энтузиазмом палить по невидимому по причине полной ночной невидимости воздушного противнику…
Но я тут запретил:
- Не стрелять! Ни в кого не попадёте, только демаскируете нашу колонну.
Ещё на трёх «Гренадёрах» находились бойцы комендантской роты, охранявшие Полевую ставку. Мы же всей только что прилетевшей из столицы «компанией», разместились на двух «Пионерах».
Ну, что сказать?
БТР, он и есть БТР!
Комфорта – ноль, зато безопасно. Машина для солдат, а не для верховных главнокомандующих пенсионного возраста. А тут ещё с вечера похолодало и разбитая за день в жидкую грязь грунтовка подмёрзла ледяными колдоёб… Колдоёб…
Да, как их?
Во, вспомнил: колдобинами и выеби…
Выбоинами, мать ихнею!
Через километров пять меня укачало – блевать был готов и, я попросился в «Вездеход» - ГАЗ-61-73:
- Пусть меня лучше убьют, но только сразу!
По всем отзывам специалистов – отличные получились машины. Как и плавающий гусеничный БТР-40105 конструкции КБ Астрова. Теперь то же самое должны подтвердить бойцы и командиры – представители Полевой ставки, выезжающие для контроля и координации в действующую армию.
И хотя научно-производственное объединение «Группа машиностроительных заводов (ГМЗ) «Ижора»» поставит их в серийное производство в этом мае, ждать их массового появления в войсках накануне «внезапного и вероломного» не приходится.
Чудес не бывает!
Со сложной формы сварным корпусом вроде справились, включив в состав НПО «Ижора» предприятия - которые в «реальной истории» изготавливали бронекорпуса для Ил-2. На последние, шла высокопрочная броневая стали марки АБ-1 - имевшая отличную ударную вязкость, что позволяло производить детали бронекорпуса методом штамповки и затем сваривать их воедино.
Но вот широкопрофильные шины, радиостанции, приборы наблюдения и слабо освоенный заводами передний привод… Наконец, новый дизельный двигатель у «Гренадёра» - с которым до сих пор мурыжатся пермские моторостроители, всё ещё тормозит серийный выпуск бронетранспортёров.
Но, ничего…
Этой осенью, «Гренадёров» и «Пионеров» будет столько - сколько надо для полного разгрома Вермахта ещё до наступления зимы!
А имея наряду с артиллерийским тягачом «Ворошиловец» массовый бронетранспортёр с дизелем, можно будет подумать и о дизелизации танкостроения. По крайней мере, у Главного конструктора Воронежского моторостроительного завода Алексея Дмитриевича Чаромского, поучилось из авиационного АЧ-30Б запилить восьмицилиндровый шестьсот- сильный дизельный АЧ-30-8Т, который пройдя испытания на стенде - готовится к заводским, будучи установленным на танках Т-34-К и КВ-2М.
Но в первую очередь, конечно, будут выпускаться тысячасильный АЧ-30К – морской вариант авиадизеля, для установки на боевой многоцелевой катамаран типа «Натиск»106. Танки пока потерпят: прошедших надлежащий апгрейд карбюраторных М-17, у нас в резерве…
Хоть попой ешь!
Если не до зимы, то до осени точно хватит, а там посмотрим. Выбор у нас есть: продолжить производство М-17, дизель Чаромского… Лицензионный Ford GAF V8, наконец.
***
Выборг нас встретил взрывами бомб и зенитной стрельбой: финская авиация отдельными самолётами всю ночь бомбила аэродром и Замок, в котором находилась Полевая ставка Верховного главнокомандования Сооружённых Сил СССР.
По Замку финские лётчики не попали, да и бомбы у них были «не той системы» - малого калибра, не способные разрушить капитально – на века сооружённые стены и башни. Как не получилось это сделать и их советским коллегам - не пожалевшим для этого средневекового оборонительного сооружения, самых тяжёлых бомб – вплоть до ФАБ-1000.
А вот в районе пригорода Корьяло, за которым расположилась новая советская авиабаза, что-то опять полыхало.
Протягивая руку своему Заместителю – маршалу Бонч-Бруевичу, выглядевшему несколько удручённо-растерянным и пожимая её, я весело сказал:
- А я примерно такое и ожидал! Было бы крайне наивным верить, что создаваемый в течении двух десятилетий бардак в авиации, удастся ликвидировать в течении двух месяцев.
- Я тоже не питал особенных иллюзий, Иосиф Виссарионович. Но то, что произошло прямо на моих глазах… Уму непостижимо!
У самого, на душе скребли кошки - величиной с саблезубого тигра, но я стараясь бодро:
- Ничего, ничего… Типичный дебют по-русски: сначала они нам, потом они у нас!
И сделал неприличный жест.
Мой Заместитель выглядел уставшим и хронически не выспавшимся и, я в приказном порядке:
- Вот что, Михаил Дмитриевич… Идите-ка спать! А я тут за Вас порулю.
Тот было стал мне возражать - намекая на мою «невоенность», но я взяв его за плечи, развернул кругом и поручил капитану Славину проводить «Отца Красной Армии» до ближайших апартаментов, напутствуя вдогонку:
- А если что-то срочное и архиважное, то я прикажу Вас разбудить и привести на Командный пункт Полевой ставки.
Бывшему Секретарю-референту Председателя Совнаркома СССР»:
- Товарищ Меркулов! Распорядитесь, пожалуйста, насчёт чая. Да покрепче – чтоб ложка стояла!
- Профессор Виноградов сказал, что крепкий чай для Вас вреден, товарищ Сталин. Вам бы тоже не помешало хорошенько выспаться.
Не мог не отвязаться, ибо внутри всё кипело:
- Может, Вас под начало профессора Виноградова перевести? Возглавите Секретариат Исполнительного комитета «Народного контроля при Верховном Совете СССР», будете бороться с привилегиями и злоупотреблениями…
Тот, в реале напужался:
- Нет, не надо! Я лучше здесь, с Вами: бомбят и стреляют - но чувствуется намного спокойней.
Да, «встрял» что называется Владимир Никитич…
Как «член» в деревенский рукомойник втсрял!
Но это тема для другого разговора.
КП Полевой ставки Верховного главнокомандующего, представлял собой большую комнату, с двумя планшетами (стеклянные перегородки с нанесённой на них картой) на две стены: наземной и воздушной обстановки. Сидящие за ними операторы, согласно телефонным звонкам наносили на них изменения - на которые представители Генштаба реагировали, передавая приказы в режиме «он-лайн».
По крайней мере, они пытались это делать. А с моим появлением – стали «пытаться» ещё энергичней.
Однако, если наземная обстановка была более-менее ясна, то вот воздушная…
Осталось только утешить-ободрить только-только набирающихся опыта штабных командиров ВВС:
- Ничего, товарищи…Научитесь!
Вдоль линии фронта всю ночь летал «ДРОН» - самолёт «дальнего радиолокационного обнаружения и наведения»: старый-добрый ТБ-3 с установленной сверху на фюзеляже антенной радиолокатора. Его экипаж и расчёты наземных РЛС РУС-2, пытались обнаруживать и наводить на финские бомбардировщики рыскающие в ночной мгле перехватчики ИП-1 «Защитник».
Но пока получалось это у них из рук плохо.
Генерал-майор ВВС Алексей Сергеевич Благовещенский - Генерал-инспектор ночной истребительной авиации, был в отчаянии:
- Как же так? На учениях получалось, а сейчас не получается?
Думаю:
«Да всё очень просто! На учениях вам подыгрывали и, вы закрывали на этого глаза – чтоб от вас отъ@бались. А сейчас игра «в поддавки» кончилась».
Но вслух подбадриваю:
- Ничего, ничего… Научитесь.
«Организационные выводы» будем делать после войны. Сейчас не стоит горячку пороть, ибо пока не понятно «who is who» и «кто есть ху».
Слава Марксу, ничего «срочно-архиважного» за ночь не произошло.
Вся моя «рулёжка» заключалась в том, что я принимал сообщения «с мест» о первых часах войны в воздухе и на земле. В том числе и об «лётных происшествиях», ничего кроме досады не вызывающих.
Лейтенант Галаев из 44-го ИАП во время приземления врезался в канаву и разбился насмерть. Младший лейтенант Поцелуев из 19-го ИАП при посадке на аэродроме Красногвардейск врезался в ангар… Пилот погиб. И-16 из 156-го авиаполка полка потерял управление, вошел в штопор и упал в районе Славянки. Летчик сержант Васюков также погиб. Десятка полтора самолётов было разбито без жертв.
Это ещё что!
Было несколько жалоб от наземный войск, что несмотря на раскладываемые полотнища, сигнальные ракеты, цветные дымы и прочие знаки - их бомбили и обстреливали свои же самолёты.
Это ещё понять можно: на земле все «кошки» серы…
Лейтенант Писковой из 157-го ИАП по ошибке сбил самолет У-2, приняв его за вражеский.
Как можно принять «У-двас» за финский?!
Но наиболее вопиющий инцидент случился над Ленинградом. Звено И-200 из 1-го истребительного авиакорпуса Ленинградского ПВО перехватила и обстреляла возвращающейся с задания дальний высотный разведчик РД-7 «Стратег»107…
Напоминаю – один из двух существующих в обитаемой части нашей Галактики.
Несколько членов экипажа было ранено, сам самолёт получил серьёзные повреждения, выведшие его из строя на несколько дней.
Досталось и «сталинским соколам» - чрезмерно, не по уму ретивым: один истребитель был сбит бортовым огнём – лётчик спася на парашюте. Второй получил повреждения и садился с уже неработающим двигателем.
Согласен, дело происходило в сумерках.
Но за что можно принять четырёхмоторный самолёт?!
За финский?!
Или, бери выше – за марсианский?
Похоже что что лётный состав этого авиасоединения совершенно не знает свои новые самолеты и не умеет их опознать. А ведь ещё месяц назад, по всем авиачастям и в первую очередь – Войск ПВО страны, были разосланы специальные альбомы с рисунками как своих самолётов, так и самолётов вероятных противников.
Видно, полковник Данилов отдохнул с этим дело и это нельзя просто так оставлять. Не ради наказания – в целях воспитания чувства ответственности у остальных командиров.
К утру, в результате «блиц-расследования» Особым отделом более-менее прояснилась и ситуация на авиабазе Выборга.
Сразу после объявления войны, над аэродромом появились финские бомбардировщики.
Как так подгадали, интересно?
Случайность, в которую я не верю?
Или предательство – в которое тоже верить не хочется?
Как бы там не было, но вражеская авиация появилась над Выборгом ещё до объявления войны. Причём, её не засекли ни посты ВНОС, ни радиолокационные станции, которых в этом районе было аж две.
Это были советские (видимо трофейные) СБ с голубыми свастиками, что ввело в заблуждение силы ПВО авиабазы. Хотя некоторые утверждают, что «Бленхеймы». Насчёт числа, очевидцы тоже не определились: от одного до двадцати.
Возможно путаница возникла из-за того, что непосредственно в этот момент на авиабазу садились бомбардировщики СБ-2М-100А одного из полков 7-го авиакорпуса, запоздавшего с передислокацией.
Сперва вражеские самолёты просто кружились над аэродромом, а когда с него стартовали две тройки истребителей И-200 из «Особой авиационной дивизии РВГК» полковника Супруна, улетели в сторону Ленинграда, что тоже дезориентировало командование авиабазы. Потеряв их из вида, вторая тройка перехватчиков полетела на север… Перенаправить её, не было возможности из-за выхода из строя радиостанции РСИ-3 у ведущего.
Первая тройка которую возглавлял сам Степан Супрун, атаковала один из финских СБ, но была в свою очередь атакована невесть откуда взявшимися двумя финскими истребителями западного производства.
Скорее всего американскими «Брюстерами».
В результате воздушного боя, один финский истребитель был сбит над Выборгским проливом. Второй – повреждён, но дотянул до финской территории и сел на вынужденную. Был сбит и один И-200, причём не абы кого, а самого Степана Супруна!
Тот, правда, благополучно покинул горящую машину и я смог его поздравить:
- В историю этой войны, товарищ полковник, Вы войдёте как первый сбитый советский истребитель!
Его же первый ведомый - подполковник Пётр Михайлович Стефановский, тоже кстати очень хорошо известная личность, войдёт в историю как первый советский истребитель - сбивший финский истребитель.
Спрашиваю у героев вчерашнего вечера:
- Ну и как вам машина? Не жалеете, что выбрали именно её?
Среди авиаторов строевых частей Войск ПВО страны широко распространилось мнение, что не так давно расстрелянным вредителем Микояном - этот самолёт был сконструирован специально, чтоб угробить как можно больше советских лётчиков. Мне даже письма по этому поводу писали. Отвечал, что у бывшего МиГа - из «микояновкого» только две первые буквы в старом названии.
Остальное всё поликарповское.
Но не помогло: репутация у И-200 была подмочена капитально.
Супрун угрюмо отвечает:
- Машина хороша, но на виражах ей делать нечего. А на вертикаль финнов не затащишь.
Пообещал:
- Ну, ничего… Даст Маркс, этим летом на германцах отвяжитесь. Те, «вертикаль» любят!
Однако, мысленно перенесясь на несколько часов назад, возвратимся на Выборгский аэродром.
Пока Супрун «со товарищи» гонял двух «Брюстеров» (или, они их гоняли), финские СБ (числом от одного до двадцати) вернулись и атаковали советские самолёты в самый «пикантный момент» - во время разбега по ВПП, взлёта и набора высоты. Причём взлетающие штурмовики и частично истребители, были с подвешенными бомбами и реактивными снарядами – что делало их «хромыми утками».
Финские самолёты обстреляли взлетающие самолёты и сбросили несколько небольших бомб, отчего ещё на взлётной полосе были уничтожены три И-153 и один И-16… А про пикировщики СБ-РК «Арочка» 210-го бомбардировочного авиационного полка, я уже говорил.
Хотя, некоторые очевидцы утверждают, что бомбы не применялись, да и обстреливать финны начали в самом конце своего налёта – сделав несколько длинных очередей по стоянке авиаполка «Агрессоры».
А «Арочкам» досталось от своих!
Из-за горящих самолётов, следующие за ними прекращали взлёт - выкатывались за пределы ВПП. Естественно на подтаявшем за день грунте, они получали повреждения шасси, а то и переворачивались. Одна из «Чаек» попыталась перелететь эту «кучу малу» на взлётно-посадочной полосе и, это у неё даже почти получилось, но…
Но при попытке набрать высоту, самолёт потерял управление и упал прямо на стоянку бомбардировщиков.
В общем первый боевой вылет 7-го авиакорпуса был сорван. Пока потушили горящие самолёты, пока убрали с ВПП обломки… Уже и ночь наступила. В результате, в вечерних боях 1-го апреля участвовало менее половины состава этого авиасоединения.
Как уже говорил:
Следствие определит, а суд накажет виновных.
Пока лишь утешаю потенциальных обвиняемых и осуждённых:
- Ничего, ничего, товарищи! Как это часто бывает – «первый блин комом». Мы ещё им накостыляем!
Сам, кстати, частично виноват.
Прошлая Советско-финляндская (Зимняя) война достаточно убедительно показала, что существовавшая в ВВС система при которой каждое авиационное соединение имело свой собственный тыл - была удобна для мирного времени, но совершенно не соответствовала военному - так как сковывала маневренность авиационных частей и соединений.
После неё, на знаменитом майском Совещании в Кремле, было принято решение отделить «мух от котлет». По задумке, авиачасти будут прилетать на авиабазы «голенькими», имея из обслуживающего персонала лишь техников, мотористов и оружейников. Всё остальное, должно им предоставляться на месте.
В «реальной истории», эта уже давно назревшая реформа выполнялась – от слова «ни шатко ни валко». До 22-го июня она завершена не была, да и в ходе Великой отечественной войны - в полной мере выполнена не было.
Я же решил её форсировать – от слова «всё и прямо сейчас»…
Вот вам и результат!
Однако, у вышеописанной истории есть и продолжение.
«Паша» - он же главарь «Агрессоров» генерал-лейтенант Павел Рычагов, каким-то образом сумел взлететь - перепрыгнув «кучу-малу» на взлётно-посадочной полосе Выборгского аэродрома.
Почему у него получилось?
Во-первых, огромный опыт – который не пропьёшь… Во-вторых – громадная энерговооружённость двухмоторного истребителя Таирова…
В-третьих, словами самого «героя дня»:
- Самолёт готовился к замене левого двигателя, товарищ Сталин. Я уже договорился и Зампотех базы пообещал прислать тягач. Готовя к ремонту, мои технари сняли все четыре ШВАКа с боекомплектом, обе радиостанции, слили половину бензина. А тут такая заваруха…!
Говоря своими словами, его ОКО-6 бис, непреднамеренно был сильно облегчён.
В-четвёртых, «Паша» решил пойти «ва-банк»:
- …Вижу – уходит, гад! Ну, что делать? Надо рискнуть!
И наконец, в-пятых:
- Мне просто повезло!
Повезло «Паше» и в том, что в него не попали собственные же зенитчики:
- Силуэт видимо им не известен, поэтому лупили по мне со всей дури! С одной стороны даже обидно, что не попали – столько снарядов на меня израсходовали.
Пока он взлетал, да совершал противозенитные маневры - финского СБ с голубыми свастиками и след простыл. Тем не менее, Рычагов решил заняться его поиском и…
Впрочем, предоставляю ему слово:
- Нашёл-таки гада! На бреющем уходил – почти на уровне деревьев. Сперва снизился чтоб рассмотреть – действительно ли финн. А то так недолго и своего сбить. Подлетаю, а он в меня из пулемёта! Если б не броня – то поминай как звали Пашу Рычагова…
- Заходу во второй раз и думаю: «Ну, кирдык тебе!». Жму на гашетки… Что за дела? Вспомнил: «Да у меня же всего два ШКАСа!». И стало мне грустно-грустно…
Сблизившись, Рычагов из двух авиапулемётов винтовочногокалибра обстрелял кабину – убив бортстрелка и правую мотогандолу – вызвав обильное дымление:
- Я бы его с первого захода сбил бы, даже из ШКАСов… Если с близкого расстояния, то ими можно запросто плоскость или стабилизатор «отпилить». Но оба мотора у меня одинакового вращения – постоянно вело в сторону. Ладно, думаю, живи пока…
Набрав высоту и развернувшись, «Паша» нацелился было на второй заход, но тут:
- …Вижу, летит наш РК-135108 – корректировщик артогня, а его с разных сторон «клюют» то ли «Мораны109», то ли «Хариккейны»110… Факт, что с двигателями жидкостного охлаждения. Ну я с ходу налетел и сбил одного! Остальные в разные стороны и ищи-свищи их.
Взглянув на уровень топлива, Рычагов решил больше не преследовать финский СБ:
- Так и так, он далеко не улетит - уж больно я его покалечил. Лучше своего «до дома» провожу, а то вдруг опять налетит какая-нибудь финская сволочь.
Предводитель «Агрессоров» скромничать не стал и заявил о двух сбитых.
Ну, что ж…
Пусть будет!
Как говорил ещё Суворов (не Резун):
«Пиши больше! Нечего их – басурман, жалеть!».
А вообще согласно сообщениям передовых пунктов ВНОС, за вчерашний вечер зарегистрировано всего три сбитых финских самолётов. И все они одномоторные.
За ночь финская авиация совершила ещё несколько налётов на Выборг и авиабазу. В этот раз без особых успехов, так как одномоторные самолёты в основном перелетели на «аэродромы подскока», а двухмоторные – были рассосредоточенны и укрыты в капониры. Обошлось взорванным складом ГСМ и лёгкими повреждениями уже повреждённых при первом налёте машин. Досталось в основном зенитчикам, в свою очередь заявившим о пяти сбитых «Бленхеймах». На поверку сбитый оказался один, да тот…
Наш дальний ночной бомбардировщик ДНБ-84 «Сыч», который будучи подбитым над целью, пытался сесть в Выборге.
К сожалению, экипаж погиб.
Утром прилетал сам Голованов и страшно ругался:
- Мой лучший экипаж!
«Ночные ведьмаки» капитана Василя Сталин – командира отдельного полка лёгкой бомбардировочной авиации, бомбили в эту ночь шесть финских аэродромов: (Хельсинки, Утти, Тиккакоски, Рованиеми, Кемиярви, Петсамо. В авиачасти сына Реципиента, которого иначе как «Васька Ведьмак» никак не звали, проходил испытания специализированный лёгкий ночной бомбардировщик ЛНБ-2 «Ведьмак», конструкции Дмитрия Людвиговича Томашевича.
Эта машина – помесь «У-дваса», германкой «Рамы» и ещё не существующего даже в задумках его же «Пегаса»111. Два сто-сильных М-11, три члена экипажа, два ШКАСа, полтонны бомб. Великолепнейший обзор, простота управления и возможность взлетать с самых примитивно оборудованных площадок. Сказочная технологичность и дешевизна производства: материалы для изготовления - сосна, строительная фанера, углеродистая сталь, кровельное железо и минимальное количество низкосортных алюминиевых сплавов.
Даже небольшая скорость – не более 145 километров в час, при его специализации как ночного бомбардировщика – это лишь одно из достоинств «Ведьмака».
Это так сказать «дембельский аккорд» авиаконструктора, после которого он переберётся из «шарашки» в Заместители к Поликарпову на Московский авиазавод №1.
«Авиация Особого Назначения» (АОН) – три полка дальней ночной бомбардировочной авиации на ДНБ-84 «Сыч» и одного на ТБ-3, работали по финским железнодорожным узлам: Лахти, Пори, Ампери, Тампрере, Пиексямяни…
Ну и названия – язык сломаешь!
Если их разрушить – прервётся железнодорожное сообщение в стране, финское командование не сможет маневрировать резервами и получать оружие и боеприпасы из Швеции.
Испытывались новые виды авиационных боеприпасов: противорельсовая 250-ти килограммовая авиабомба с воздушным тормозом и реактивным ускорителем. И такого же веса «цепная» бомба, для разрушения пролётов железнодорожных мостов.
С каким успехом?
Пока непонятно, ждём аэрофотоснимков со «Стратега», а он как уже говорил – остался в одном-единственном экземпляре.
В заначке оставалась ещё одна «вундерваффля» - пятитонная корректируемая бетонобойная авиабомба «Доломит», буквально в самый последний момент созданная в НИИ управляемого ракетного оружия (НИИ УР), под руководством Сергея Королёва…
Ага того самого!
Первые несколько испытаний с бомбардировщика ТБ-3 со специально переделанным бомболюком и кабиной наводчика-оператора, показали достаточную эффективность. И у нас с Михаилом Дмитриевичем Бонч-Бруевичем появилась идея выиграть войну одним ударом – обезглавив руководство финской армии.
Когда мой Заместитель проснулся, мы с ним долго рассматривали аэрофотоснимки Ставки Маннергейма в Миккели и особенно вход в подземный узел связи «Локки»… очень хорошие – чёткие снимки с близкого расстояния!
Майор Виноградов вполне заслужил самую высокую награду.
Бесконечно жаль только, что посмертно.
Непременно применим, конечно, самолёт и экипаж в полной боевой готовности находятся на одной из ленинградских авиабаз.
Но при одном условие:
- Но нужно чтоб «петух» был в курятнике на насесте. А «Лидер финской нации» пока тусуется в Хельсинки – толкая речи перед своими сторонниками и давая интервью иностранной прессе.
По такому поводу, я даже приказ не бомбить логово финского национализма – город Миккели и железную дорогу от него до Хельсинки. Чтоб как говориться, не спугнуть «зверя».
Мда… С авиацией у меня получилось от слова – «а могло быть и хуже».
Слава Марксу на сухопутье всё в порядке!
Начатое не с утра - как это водится, а ровно в 16.00 наступление Сухопутных войск Вооружённых сил СССР, оказалось для противника воистину «неожиданным и вероломным».
Хотя, какая к Энгельсу, «вероломность»?
Я же «финников» за сутки вперёд предупредил:
ИДУ НА ВЫ !!!
А то, что они не отнеслись серьёзно к этому предупреждению, сугубо ихняя проблема.
Глава 15. «Финский цугцванг».
Из дневника Полномочного представителя СССР в Швеции А.М. Коллонтай о встрече в Москве с Председателем СНК СССР и народным комиссаром иностранных дел СССР В.М. Молотовым (22 ноября 1939 года):
«Я старалась кратко, но четко показать Молотову на те неизбежные последствия, какие повлечет за собой война. Не только скандинавы, но и другие страны вступятся за Финляндию.
На это Молотов перебил меня:
"Вы имеете в виду опять-таки «прогрессивные силы» империалистов Англии и Франции? Это все учтено нами"…
…Наши требования крайне разумны и скромны. Но финны не хотят договориться. Нам ничего другого не остается, как заставить их понять ошибку и заставить принять наши предложения, которые они упрямо, безрассудно отвергают при мирных переговорах. Наши войска через три дня будут в Хельсинки, и там упрямые финны вынуждены будут подписать договор, который они отвергали, будучи в Москве"…».
Гросс-адмирал Эрих Йоханн Альбер Редер, 26 сентября 1940 года:
«…Фюрер считает, что Россия больше боится мощи Германии; он считает, что Россия, например, не нападет на Финляндию в этом году».
ИНТЕРМЕДИЯ:
«29 марта, 1941-го года. Суббота.
В отличии от предыдущих «последних», самый последний сталинский ультиматум у резервиста финской армии Аймо Хуусконена - ничего кроме чувства досады, не вызвал. Да и мать, собирая в дорогу единственного сына - не плакала и молилась как раньше, а сухо-деловито инструктировала, как фельдфебель:
- На дворе весна, слякоть да сырость – смотри не застуди ноги, сынок!
- Хорошо, мама.
- Почаще меняй носки, Аймо! Я тебе их с запасом в рюкзак положила.
- Хорошо, мама.
- И держись подальше от сквозняков! Помни – у тебя слабые лёгкие.
- Хорошо, мама.
- Если будете на постое в каком-нибудь городе, не связывайся со местными шлюхами. Ты – парень видный, но простоватый: оглянуться не успеешь – как оженят.
- Хорошо, мама. Я к ним и близко не подойду.
Зачем ему какие-то «шлюхи», когда у него есть невеста?
Затем за столом, уже приевшиеся - слышанные уже в который раз, поучения отца – ветерана Гражданской войны:
- И еще запомни, Аймо: не лезь вперед, не строй из себя героя. Никогда не надо быть первым! Но и последним - тоже быть нехорошо. На последних - и начальство отвязывается и, товарищи не любят. Ну, а первых - сам понимаешь!
- Я понял, отец.
Сам-то Аймо ещё не воевал – во время Зимней войны он находился в учебном подразделении.
Хуусконен-старший, разливая по рюмкам из бутылки с этикеткой ««Finlandia» настоянный на ягодах клюквы собственный самогон:
- Надеюсь, как и в прошлые «последние» сталинские ультиматумы вас долго не задержат и ты успеешь вернуться на ферму к началу весенних работ.
- Да, отец. Думаю, через неделю нас распустят по домам. Как и раньше.
Далее, он за завтраком он молча выслушивал рассуждения родителя, бывшее в таком ключе:
- Сорвать посевную - значит обречь Финляндию на голод следующей зимой. Конечно, в Правительстве не дураки сидят… Точнее – не одни дураки. И оно этого не допустит.
- Да и Советское правительство, по всей видимости - руководствуясь такими же соображениями, не начнёт войну накануне таяния снегов и льдов и, связанной с этим весенней распутицей.
- Сталин, он конечно – сумасшедший. Но даже сумасшедший понимает, что в грязи воевать нельзя!
Вздохнув, с недоумением:
- И что он с этим Петсамо к нам пристал? Как свояк Ухно рассказывал, там одни горы да скалы и, снег лежит до июня… Где его колхозникам коров пасти?
- Наш то Марски112 - тоже хорош гусь, по правде сказать…
Наконец, махнув рукой:
- Эх, да ладно! Давай лучше ещё с тобой выпьем сынок, да давай собирайся. Поезд не будет ждать, когда мы с тобой наговоримся.
Выпил с родителями «на посошок», затем оделся в форму финской армии, прицепил к поясу нож, закинул за спину рюкзак… Обнял отца, наклонив голову под поцелуй матери и вышел.
День выдался солнечный и теплый, хотя весна ещё не вступила в свои права.
До станции, до которой в принципе рукой подать его провожала Анна-Майя, девушка с которой они уже давно – со школьной поры, встречались и этой осенью собирались обвенчаться.
Не торопясь они дошли до места и в ожидании эшелона с мобилизованными, встали возле газетного киоска - за которым несколько ему знакомых парней в военной форме, пили водку прямо из горлышка бутылки.
Он поздоровался:
- Привет, парни!
- Здорово, Аймо. Выпьешь с нами?
- Сейчас нет – я с девушкой. Но когда сядем в эшелон, у меня для вас кое-что припасено.
- Аймо, ты… Мужчина!
И больше не обращая внимания на окружающих, отойдя за угол киоска - они с Анной-Маей обнявшись крепко, стали сладко целоваться…
За киоском же, бутылка ходила по кругу - парни пили по глотку и вместо закуски покрякивали. Один из них в военной форме со знаками младшего сержанта, поднёс было в очередной раз ко рту… Отбросил бутылку в сторону:
- Все, ребята, больше нет.
Разочарованно сплюнул и стал закуривать.
Между его товарищами разгорелась перебранка:
- Кто пойдет за другой поллитровкой?
- Давай деньги я схожу.
- «Давай»! А давай скинемся?
- У твоего отца двести коров, а у моего всего двадцать. Так что ты «скинешься», а я схожу.
- Чёрт с тобой, вот деньги. Только у той спекулянтки больше не бери – цену не по-божески набивает…
Газеты, выставленные на витрине, кричали аршинными заголовками:
«Тревожные вести с восточной границы: большевики концентрируют войска!».
«Советские самолёты нарушают воздушное пространство Финляндии!».
«Советские наблюдатели в Котку и Петсамо открыто занимаются шпионажем!».
В отличии от первых «последних» сталинских ультиматумов, такие статьи не вызывали ровным счётом никакого интереса у публики и продавщица откровенно зевала, прикрывая ладонью рот.
Оторвавшись от возлюбленного, Анна-Майя с тревогой в глазах спросила:
- Аймо! А войны точно не будет?
Тот, легкомысленно:
- В прошлые «последние» ультиматумы, газеты тоже такое писали… Ну и где же война?
Правда, среди заголовков было и нечто новенькое:
«Требования Сталина о допросе маршала Маннергейма советскими следователями –совершенно абсурдны!».
«Позиция Британии по поводу Петсамо близорука и смахивает на предательство!»
«Агенты Кремля под предлогом обещания выплат компенсаций карельским беженцам, дестабилизируют обстановку в столице Финляндии!».
«Ожесточённые столкновения возле Советского дипломатического представительства в Хельсинки!».
Наконец из-за поворота послышался шум приближающегося поезда, а вскоре появился и сам он… Мобилизованные и провожающие, стали прощаться.
Дежурный по станции - тучный человек, уже кричал, красный от натуги:
- Отойдите подальше! Разойдитесь! Прибывает воинский эшелон, полный буйных сумасшедших!
Как бы в подтверждение его слов, из окна вагона остановившегося поезда вылетела пивная бутылка и полетела в единственного стоявшего под столбом с часами полицейского, с грохотом разбившись у его ног. Затем – вторая, третья…. Тот в панике бросился наутёк, а вдогон ему послышался злорадный хохот десяток лужённых глоток.
Долго поезд «с сумасшедшими» на этой станции не простоял. Вскоре из первого вагона вышла группа офицеров и послышалась зычная команда:
- Всем по вагонам!
Никого не нужно было подгонять. Всякий понимал, что если замешкаешься - получишь худшее место. Если вообще что-то получишь. Поэтому все дружно бросились к теплушкам. У дверей теплушек образовалась страшная давка.
Анна-Майя проводила его до самых дверей, прижалась лицом к груди и плакала. Он осторожно гладил ее волосы и тихонько шептал что-то успокаивающее, сам не понимая своих слов.
Из окна вагона парочку стали осыпать насмешками:
- Смотрите, да она же с брюхом! Ну и ловок парень, успел-таки ей «вдуть»!
- Хахахаха!!!
- Этот заморыш, что ли? Да куда ему! Тут наверняка кто-то другой поработал – более ушлый парень.
- Гагагага!!!
- Или, с десяток других – «более ушлых» парней, чем этот ушастый недотёпа.
- БУГАГАГАГА!!!
Они стояли обнявшись под жеребячий хохот и как будто нечего не слышали.
В самый последний момент, когда после гудка паровоза поезд вздрогнул – как лошадь получившая удар хлыстом, тронулся и стал набирать скорость, они поцеловались в последний раз и пообещали друг другу:
- Я буду ждать!
- Я обязательно вернусь!
Догнав свой вагон, Аймо ловко вскочил в него, ухватившись за поручни. Проводив взглядом махавшую белым платочком любимую – пока станция не скралась за поворотом, он резко повернулся и обведя всех тяжелым, грозным взглядом:
- Ну и, где тут у вас эти остряки? Ах, вот вы где…!
Не вступая к долгим разбирательствам, он за воротник вытащил первого (возможно, просто похожего на остряка) из толпы и ударом кулака отправил того в глубокий аут – зубы так и лязгнули. Затем, туда же отправились второй и третий – пытавшиеся заступиться за товарища.
Его обидчики ползали на карачках, выплёвывая кровь и осколки зубов, а он встав в стойку боксёра, оскалился:
- Кто-то ещё что-то хочет сказать о моей Анне-Майе? …Обо мне? …Ну? Выходи, кому собственные зубы жмут!
Но желающих больше не нашлось.
Спустя какое-то время, найдя свободное место нарах, он засунул под них свой рюкзак и уселся, погрузившись в самые мрачные мысли.
Самый старший на вид солдат с лычками сержанта – старший вагона, спросил:
- А ты вообще-то из каких войск будешь, рядовой?
Тот, с гордостью выпятив грудь:
- Истребитель танков!
Сержант уважительно:
- Аааа… «Смертники»… Тот-то вижу – парень отчаянный! Собственная жизнь не дорога, чужие – подавно.
Глубоко вздохнув, Аймо стал разглядывать фотографию улыбающейся, хорошенькой, востроглазой девушки в костюме лотты. На обратной стороне было написано красивым, бисерным почерком:
«Моему любимому Аймо в знак вечной верности от Анны-Майи!»
Они были из одной деревни, но встречались очень редко. Потому что Анна-Майя после начальной школы училась в ближнем городке в общей средней школе.
Он, Аймо Хуусконен - видный, бравый парень, спортсмен и к тому же единственный наследник крепкого крестьянского хозяйства. Правда, ужасно беспомощный и робкий в общении с девушками. Он даже поцеловать ее первым не отважился. Тогда как-то раз после вечеринки, Анна-Майя «взяла вожжи в свои руки» и подарила ему долгий влажный поцелуй. Он тогда так ошалел от неожиданности, что поспешил слинять, смущённо бормоча:
«Мне, видишь ли, пора идти… Отец дал работнику выходной, и я должен задать корм коровам…».
С тех пор она часто подначивала его вспоминая этот случай и каждый раз он смущался и краснел.
Потом они долго не встречались: после снижения призывного возраста его забрали в учебный центр в Коухнамяки. Там было трудно – сперва с утра до вечера муштра, затем после присяги - день и ночь учения. Многие его товарищи - прежде воображавшие, что противотанковая подготовка легче пехотной и сперва радовавшиеся, что они не будут ползать с винтовкой по сугробам - вскоре поняли, что это было детской забавой…
Ведь истребителям танков, кроме винтовки - приходилось таскать на себе пушку, противотанковое ружьё или специальные составные заряды. Каждый вечер, промокшие до нитки и совершенно разбитые, они возвращались с учений в казарму и, с ужасом думали, что завтра начнется всё сначала.
Но ему было легче, чем многим из его товарищей. К дисциплине он привык с детства, занимаясь сначала в «беличьей роте» — подготовительном отряде мальчиков, — а потом и в шюцкоре. Да и занятия боксом давали о себе знать.
А к тяжёлому крестьянскому труду его с детства приучал собственный отец. Поэтому занятия в учебном центре не были трудными для него. А раз он всегда был первым, то его и не муштровали дополнительно во внеурочное время, как некоторых других его сослуживцев.
***
Финляндия – страна не шибко большая, поэтому в то же день рядовой Аймо Хуусконен был в подразделении, к которому был приписан.
В ожидании возобновления боевых действий, после каждого сталинского ультиматума в стране начиналась частичная мобилизация и на каждый угрожающий участок перебрасывались дополнительные войска. В частности, была доведена до штатной численности 19-я дивизия с полковником Ханну Эса Ханнукселой в качестве командира.
Вместе с 1-й и 17-й финской пехотной дивизией, это соединение предназначалось для действий против советской базы на полуострове Ханко.
Ну а вообще в этой части Финляндии дислоцировалась Юго-Западная армия, состоявшая из двух корпусов: II армейский корпус - три пехотные дивизии и IV ак - четыре дивизии.
Немалые силёнки!
После творческого переосмысления опыта Зимней войны, финская пехотная дивизия получила ряд специализированных подразделений: сапёрный батальон, автомобильную, зенитную (шесть 20-мм автоматов) и противотанковую роту (шесть орудий).
Вот в противотанковой роте 19-й пехотной дивизия и служил подносчиком снарядов 37-мм противотанковой пушки «Бофорс» рядовой Аймо Хуусконен.
Ранее гарнизоны финской армии располагались в городах, но после Зимней войны их стали переводить в сельскую местность На новых участках границы: от Ханко - до Иломантси, в районе Саллы, войска прикрытия пришлось переместить в редконаселенные районы, где необходимые строения попросту отсутствовали. В итоге, в общей сложности вдоль границы возникло более пятидесяти новых гарнизонов, где солдаты размещались в поставленных промышленными предприятиями быстросборных деревянных бараках. Для кадрового командного состава были построены дома с небольшими квартирами: две комнаты и кухня для унтер-офицеров, три комнаты и кухня для господ офицеров.
Здесь, в деревянных бараках отапливаемые дровами уже находились, или в скором времени появились и другие солдаты подразделения, с которыми Аймо Хуусконен уже успел познакомиться и подружиться во время обучения в учебном центре, или частичных мобилизациях после предыдущих «последних» сталинских ультиматумов. Как и военнослужащие других - так называемых «второочередных частей», одеты они были не только в финское обмундирование - но и в английское, шведское, германское…
Благо не в советское трофейное, как вооружение многих солдат их дивизии!
Только шапки у всех были свои, да бело-голубые кокарды на них, ибо как им внушили в первые же часы службы:
Головной убор в армии, это святое!
Здесь уже был горожанин Пентти Хейно прозванный в учебке «Попом» за то, что «служил панихиды» по найденным в коридоре казармы спичкам, окуркам и прочему мусору:
«Из праха коридорного ты поднята и прахом станешь!».
Ему был под стать, тоже горожанин Виено Саломэки - кудрявый и розовощекий парень с нежным - как у девушки, голосом – просто находка для сержанта Пуллинена, который невзлюбил того с первого взгляда и любил над ним поиздеваться:
«Рекрут Саломэки - чистить винтовку, марш, марш! Ну-ка, улыбнитесь вашей очаровательной улыбкой! А теперь – марш вдоль казармы! Запевай!».
И тот, совершенно лишённый слуха, не пел, а просто выкрикивал слова:
«Красотка Виено, розовые губки…».
Но кроме этих двоих, остальные солдаты были как он или Тармо Хейккиль - крепкий деревенский парень, который на гражданке добывал свой хлеб тяжелым крестьянским трудом - ходил за плугом в поле и пилил лес.
Яакко Ниеминен, Маркку Канерва, Йессе Йоронен…
Все свои, короче!
- Привет, парни!
- Привет, Аймо!
Но были и двое новеньких, зачисленных вместо тех, кто по тем или иным причинам, не смог более служить в их подразделении. Один по состоянию здоровья, другой в связи с повышением в звании и переводом в другое подразделение.
Естественно, на месте было и начальство – кадровые сержанты и офицеры.
Командир орудия капрал Путте Алатало. Уже повоевавший, спокойный видом и сдержанный в речах - нормальный мужик, без закидонов.
Заместитель командира взвода сержант Тайсто Мюллюмэки - довольно тщедушный, но злой как чёрт человек с въедливым взглядом, глазами навыкат, большим горбатым носом и тонкими, сухими губами.
Командир взвода прапорщик Сеппэ, по прозвищу «Туча». Этот, может быть вполне вменяемым, а может и откровенным мудаком – в зависимости от настроения.
Заместитель командира роты - лейтенант Хуусконен, бабник, любитель карт (но не топографических) и выпить. Весь его вид, как бы говорил:
«Офицер обязан быть примером для своих подчиненных».
Но вот поведение… Особенно во внеслужебное время, было притчей во язытцах всего подразделения и не только их противотанковой роты.
Ну и наконец «Здоровый дух в здоровом теле», или просто «Здоровый дух,» или уж совсем просто «Дух»… Так они прозвали командира роты капитана Вуорела - высокого, прямого мужчину, худого и очень бледного на лицо.
«Дух» у того был действительно хоть куда, но вот тело…
Во время последнего русского наступления в марте 1940-го года он был тяжело ранен. Говорят, у него все тело в шрамах и легкие изрешечены, поэтому он дышит с присвистом. Как инвалид, мог бы демобилизоваться из армии когда угодно, но он об этом и слышать не хотел.
Капитан Вуорела считался большим специалистом в деле противотанковой обороны, но больше всего он обращал внимание на воинский дух и строжайшую дисциплину.
В общим, с ним не забалуешь!
После, надо прямо сказать не шибко изысканного ужина, парни приняли «на грудь» грамм по сто тайком принесённой в казарму водки и занимались кто чем. Рядом с Аймо, например, травили анекдоты.
- Слышали такой?
- Какой, «такой»? Ты же ещё ничего не рассказал.
- Тогда слушайте: как-то раз у нашего Марски спросили, что он делает, когда боится.
- «Начинаю свистеть «Марсельезу»», - отвечает тот.
- «Но мы никогда не слышали, чтобы Вы свистели!».
- «И я тоже», - ответил маршал.
Раздался дружный свист и голос:
- Старьё! Да сто раз уже слышали про «Марсельезу»!
Рассказчик обиделся:
- Расскажи тогда ты, что-нибудь новенькое!
- Да, запросто! Как-то раз Марски назвал тупым ослом одного офицера. Ему возразили, мол этот «осёл» - участвовал как минимум в десяти сражениях. Тогда тот: «Моя лошадь тоже участвовала в десяти сражениях. И тем не менее, это всего лишь лошадь, а не офицер».
- Хахахаха!!!
С другой стороны спорили о политике.
- Вы послушайте этого Яску! Он так и рвется в бой. Скоро он ринется на Ленинград, затем на Урал. Ударит раз, ударит другой - и врагу крышка!
Яско Тукиайнен был одним из двух новеньких, окончившим учебное подразделение противотанковой артиллерии совсем недавно и в первый раз попал в строевую часть. Его отец был рабочим на бумажной фабрике, то есть – так называемым «пролетарием». Про отца ничего не известно, однако сам Яско придерживался крайне правых, националистических убеждений.
Его оппонентом, как это ни странно, был второй новенький – беженец с Карельского перешейка Хейно Яаскеляйнен, уже почти взрослый, успевший повоевать в Зимнюю войну мужик… Который возможно, просто употребил «лишку».
Яско привстав с нар посмотрел на Хейно с возмущением:
- Я вижу, ты нахлебался коммунистической пропаганды. Неужели, по-твоему, мы не имеем права забрать назад наши собственные земли?
Тот ехидно:
- Да-а, а ка-ак же, да еще и с процентами!
- Про что ты? Какие «проценты»?
- Какие «проценты»?! Вы посмотрите на него – он ещё и спрашивает… Разве ты и твои друзья из AKS113 не хотят присоединить к великой Финляндии Ухту и Олонец, а если поведёт – то и все «наши» земли до Урала?
- Там живет народ тоже финского племени!
- Да кто бы сомневался! И почему речь идёт всего лишь про карелов? Русские – тоже произошли от финнов и ждут не дождутся, когда мы их придём «освобождать» от большевиков…
Раздалось дружное:
- ГАГАГАГА!!!
Яско Тукиайнен обиженно замолчал, отвернулся и накрылся одеялом.
Хейно Яаскеляйнен же, продолжил:
- От таких вот как этот и других военных шакалов, просто бросает в дрожь. «Сосед» то ведь, если вдруг попрет - так попрёт как паровой каток и, и никто ничего поделать не сможет. Вот только «Ваня» не попрёт!
- Это почему же?
- Да потому что Сталин боится Гитлера. Тот всю Европу заграбастал и теперь на Украину посматривает.
Кто-то спросил:
- Вот бы нам на пару с Германской армией и вернуть наши земли. Как считаешь, Хейно?
- Нет, не получится. Русские не умеют быстро бегать на лыжах, плохо стреляют… Это да! Но в обороне – они ещё упёртее нас. Сам видел – своими глазами: кору деревьев грызли, ремни винтовок жевали - но в плен не сдавались.
- Может, комиссаров боялись?
Отмахнувшись рукой, Хейно:
- К каждому солдату комиссара не приставишь…
Продолжил, убеждённо утверждая:
- Так что у Гитлера ничего не получится! А если мы будем с ним заодно - то русские нам это припомнят. Крепко припомнят!
После недолго молчания, его спросили:
- Так что же на делать? Без Гитлера нам, финнам - хоть самим в петлю лезь и, с Гитлером – самих на казённой верёвке повесят.
Многозначительно посмотрев по сторонам, Хейно Яаскеляйнен:
- А надо было нашему Марски не быковать - а принимать предложения Сталина114, пока тот перепуган Гитлером.
Затем, по-крестьянски задумчиво-рассудительно:
- Вот например, всем вынужденным переселенцам он предлагает компенсацию золотом – а не обещаниями, как это делает наш Сейм. Ждал я ждал и, что? Получил среди зимы кусок земли с болотом и камнями, где даже десять коров не прокормить…
Недоумённо разведя руками:
- …«А на что хозяйство строить», спрашиваю? А мне говорят: «Ты у нас не один такой, жди когда тебе пособие выделят».
- А Сталин предлагает не ждать, а золото! Я и все наши уже записались в его посольстве на компенсации, осталось только чтоб наш Марски и Сейм подписали закон об нейтралитете…
Ударив кулаком по коленке:
- …А они всё тянут кота за хвост!
Яско Тукиайнен высунув голову из-под одеяла, злобно-ехидно:
- Ага, прям золото тебе! От самого Сталина – держи карман шире!
И снова накрылся одеялом:
Переглянувшись, солдаты:
- А может, брехня всё это?
- Как же это «брехня», если нашу делегацию и журналистов возили в Виипури и показывали вагон с золотыми монетами? Фотографии потом были в газетах… Не читали, разве?
Солдаты их деревенских, лишь пожали плечами – газеты их не интересовали, в основном девки. Но горожанин Пентти Хейно по прозвищу «Поп», подтвердил:
- Была такая статья с фотографиями в «Maalaisliitto» за… Не помню число, но за март.
- «Аграрный союз»?
- Ну, да.
- Не помню такой статьи.
Яско Тукиайнен вскочил с койки:
- А я говорю – брехня! Коммунистическая пропаганда!
Хейно Яаскеляйнен всё также – по-крестьянски рассудительно:
- Я знаю, что такое «коммунистическая пропаганда», сынок!
Сдвинув брови, он с несколько брезгливой миной процитировал:
- «Советский Союз желает мира и дружбы с финским народом. Так давайте же прекратим кровопролитие и протянем друг другу руки как труженики труженикам! Давайте прекратим кровопролитие и побратаемся друг с другом».
Хотел сплюнуть, но видимо вспомнив что он не в курилке - а в казарме, не стал.
- В листовках, что красные сбрасывали на нас в ту войну115, писали что простые финские солдаты гибнут на фронте из-за буржуев, которые уже готовятся к бегству. А я например, в жизни ни одного «буржуя» ещё не видел и воевал за свою землю…
Недоумённо разведя руками, он:
- …А когда за твою землю тебе предлагают золото, это разве «коммунистическая пропаганда»? Сам-то подумай, если мозги есть!
Яско Тукиайнен хотел было что-то возразить - но тут же снова лег и спрятался под одеяло, потому, что распахнулась дверь и вошел злой как чёрт сержант Мюллюмэки. Разговоры тотчас прекратились.
Сон всё не шел. Где-то в душе Аймо Хуусконена тлело беспокойство:
«Что, если русские и впрямь попрут в наступление? Чем это в конце концов обернется? Если не выдержат укрепленные линии, что же тогда станет с Финляндией?».
К слишком воинственным, относился крайне подозрительно - так как имел перед глазами наглядный пример, так сказать.
В начале той войны с русскими их сосед Ману Куусисто – парень на три года старше него, всё трепался что мол, домой он не вернется, пока не дойдёт до Урала. Но «дошел» он только до своего ближайшего города, где довольно неплохо устроился в какой-то тыловой части, каждую субботу бывая дома в увольнительной… На Рождество, Ману Куусисто получил посылку, в которой был комплект женского белья и записка:
«Носи и вспоминай нас. Фронтовики».
И тогда же он решил, что над ним-то никто смеяться уж точно не будет. Мало того: придет день он станет настоящим боевым офицером.
И никакого образования не нужно будет!
Надо только вести себя безупречно, так, чтобы стать примером для всех. Ну, а попав на фронт, проявить исключительную храбрость.
Но та война кончилась быстрее, чем он успел закончить учебное подразделение истребителей танков в Коухнамяки.
***
30 марта 1941 года. Воскресенье.
Не успело взойти Солнце, как всё начальство тут как тут. Едва открыв дверь в казарму, командир взвода прапорщик Сеппэ по прозвищу «Туча», заорал:
- ПОДЪЁМ!!!
Вслед за ним заголосил сержант Тайсто Мюллюмэки:
- А ну, живее одевайтесь! Копаются, как у шлюхи в…
После завтрака, когда их чуть ли не взашей поторапливали, властью командира взвода прапорщика Сеппэ по прозвищу «Туча», Хейно Яаскеляйнен был назначен наводчиком их 37-мм «Бофорса». Он - Аймо Хуусконен, пошёл на повышение - став заряжающим. А второй новичок – воинственный Яско Тукиайнен, стал вместо него подносчиком снарядов.
Последний, насуплено глянув на Хейно, сразу заартачился:
- Господи прапорщик! Прошу перевести меня в другой расчёт.
Тот, переведя взгляд с него на Хейно и обратно и, сразу всё поняв - поставил «милитариста» на место:
- Может, тебя «перевести» сразу к родной мамочке под юбку? Солдат служит там, куда его назначат! А не там, где хочет! Понятно, солдат? Или, через ноги тебе это в голову вдолбить?
После слов «милитариста»:
- Понял, господин прапорщик!
Инцидент был исчерпан.
Затем, было построение роты, где их командир - капитан Вуорела по прозвищу «Здоровый дух», произнёс речь:
- Ребята! Прошлой зимой мы вместе нанесли не один сокрушительный удар нашему кровному врагу. Но враг ещё не разбит окончательно. Время решительных боев и нашей победы уже близко…!
Кто-то из солдат – по всей видимости Хейно Яаскеляйнен, вполголоса произнёс:
- Да он у вас не просто раненный. Но и на всю голову контуженный.
После этой речи и некоторого подобия торжественного парада, получив со склада оружие и боеприпасы, противотанковая рота 19-й пехотной дивизии в пешем порядке двинулась занимать боевые позиции на выходе из полуострова Ханко, где после Московского договора 1940-го, расположилась советская военно-морская и военно-воздушная база.
Производящаяся в Финляндии по лицензии 37 PstK/36 - 37-мм противотанковая пушка «Бофорс», была настолько лёгкой, что вместе с орудийным передком тянулось только одной лошадью. Ну а расчёты, шли построившись пешей колонной.
Весна чувствовалась во всем. Солнце ярко сверкало и пригревало совсем по-летнему, хотя на земле лежал ещё достаточно толстый снег. В предвестии сезона размножения, чирикали воробьи, синички и прочие птички-невелички.
Ехавшему на лошади впереди колонны капитану Вуорела, видимо напекло голову:
- Эй, ребята, споем и мы! Походная песня «Силланпээ». Ну!
Он взмахнул рукой, отбивая такт и, как есть один человек – вся рота заревела, хотя и не в такт и не в лад, но зато громко:
- Пролегла сквозь туманы
Путь-дорога моя,
В чужедальние страны,
В голубые края…
Не пугает усталость,
Нет томленья в груди,
Только счастье осталось
Где-то там, позади…
Аймо Хуусконен пел, повторяя вместе со всеми слова песни. И пытался не думать о доме, который песня так живо напомнила ему.
- …И крученою пряжей
думы тянутся вспять,
В край, где домик на кряже
И озерная гладь.
Рота прошла мимо рощи, где кружась в стремительном нескончаемом танце - влажно поблескивали в лучах Солнца белоснежной корой берёзки. Затем миновав деревушку, вошла в густой еловый лес, где в густой тени елей - с прозрачными, плакучими сосульками на лапах, ещё лежал не тронутый дневным светилом снег…
Песня кончилась и, наступило молчание.
Но слова все время отдавались где-то в глубине сердца и неслышный внутренний голос вновь и вновь повторял:
- …Только счастье осталось
Где-то там, позади.
Противотанковая рота капитана Вуорела, сперва довольно бодро дошла до городка Тенала, где был организован приём пищи. Затем, уже воссоединившись с 19-й пехотной дивизией - по причине раскисшей от таяния снега дороги, уже не так «бодро» потопала дальше. К вечеру, первые колонны дивизии оказалась уже в пригороде портового города Таммисари - где в прошлые «последние» сталинские ультиматумы, она находилась в резерве группы войск обороняющих выход из полуострова Ханко.
Вступив на хорошо расчищенные мостовые города, уставшие за день солдаты мгновенно ожили.
По крайней мере, некоторые из них:
- Ах, святая Сюльви, неужели в этом городишке и в прошлый раз были такие крали? Где были мои глаза? Вы только посмотрите, бродяги, вон та брюнетка - какова? Какая фигурка! Фу-ты ну-ты! Эх, до чего же хороша!
«Ожил» и задремавший было и даже «заклевавший» носом на своей лошади командир роты. На длинной шее капитана Вуорела заходил кадык, дрогнули уголки рта, глаза заблестели и он зычным голосом скомандовал:
- Песню!
И колонна тут же грянула:
- Вот стоит красотка из Коухнамяки.
Поглядите-ка, ребята, на нее.
Самые отчаянные забияки
падали сраженные у ног её…
Большинство же солдат, конечно, мечтало не об «кралях» с «красотками», а об сытном ужине и мягкой койке в тёплой казарме. И об том, чтоб как обычно продержав под ружьём с недельку (лучше меньше!), их распустят по домам…
Однако, эти чаяния сбылись лишь частично.
Ужин, ночёвка в старой, капитальной казарме, всё как обычно. Но вот с утра, что-то пошло нет так.
***
31 марта 1941 года. Понедельник.
- РОТА, ПОДЪЁМ!!!
Судя по раздражённому голосу, настроение у ворвавшегося в казарму командира взвода прапорщика Сеппэ по прозвищу «Туча» - было хуже некуда:
- Подъём, я сказал!
И скинул с койки первого попавшегося под руку солдата.
За ним, в казарму ворвался сержант Тайсто Мюллюмэки и заверещал, как перепуганный:
- Живее одевайтесь, олухи деревенские! Копаются, как у старой шлюхи - в её вонючей…
Путаясь в элементах обмундирования и снаряжения, поспешно одеваясь, полусонные солдаты натыкались друг на друга, наступали на ноги товарищам и злобно шептали:
- Вот, мудак!
«Туча» продолжал греметь:
- Живо в столовую и на построение! БЕГОМ !!!
Одевшись, уже на бегу, глянув мельком на карманные часы Аймо Хуусконена с недоумением подумал:
«Три часа ночи… Какой «подъём»? Какое «построение»?!».
После завтрака (хоть бы разогрели как следует, сволочи!) чуть ли не стоя, их спешно построили и ещё в потёмках повели в сторону Ханко. Недоумение усилилось, когда навстречу их колонне, стали попадать группы финских солдат, часто идущих-бредущих без всякого строя. Многие из них хромали.
- Ребята, вы откуда?
Кто-то нехотя ответил:
- Семнадцатая пехотная дивизия.
Вся стало ясно: они идут на смену стоящей в обороне на выходе с полуострова Ханко 17-й пехотной дивизии.
Но, почему происходит эта странная «ротация»?
Ясное дело, наибольшее любопытство граничащее с беспокойством, проявлял «милитарист» Яско Тукиайнен:
- Как там «рюсся»?
- Пока спокойно.
- Ну а вы тогда с какого перепуга драпаете?
- Скоро узнаешь, герой.
Было ещё темно, чтоб разглядеть во всех подробностях, но кто-то заметил:
- Что-то они как-то неважно выглядят.
Раскисшая было вчера после обеда за ночь подмёрзла и до бывших запасных позиций 17-й пехотной дивизии они дошли так быстро, что многие этого даже и не заметили. Идя вдоль железной дороги ведущей на Ханко, они миновали ряды колючей проволоки с торчащими из земли рельсами вместо надолбов, противотанковые рвы… На обочинах стояли предупреждающие таблички:
«Осторожно! Минное поле».
Когда шли через забитый двигающимися в противоположные стороны частями и подразделениями двух дивизий полустанок Лексваль, то у всеобщему удивлению увидели советский товарный поезд (звезда на паровозе), стоящий в ожидании встречного. На тормозных площадках вагонов мирно курили финские солдаты, из открытых окон…
Первым это заметил наводчик Хейно Яаскеляйнен:
- Ребята, гляньте… «Иваны»!
- Где? В вагонах? Это разве русские?
Тот, сквозь зубы:
- Русские. Шапки как у нас, а не эти дурацкие колпаки со звёздами – только кур смешить. Всё-таки, кое-чему они у нас научились.
Тут только все так и ахнули, с жадным любопытством рассматривая лицо врага – в буквальном смысле этого слова:
- И вправду…
В «милитаристе» тут же проснулся воинственный дух, угасший было во время тяжёлого марша и он крикнул в сторону ближайшего вагона:
- …Эй, «рюсся»! Когда ваш Сталин начнёт воевать, а не пугать своими «последними» ультиматумами?
В ответ, один из русских щелчком метнул в сторону финской колонны окурок и что-то выкрикнул. Судя поинтонации – что-то насмешливо-обидное.
Это не могло не зацепить и Яско спросил:
- Кто-нибудь понимает по-русски? Что он сказал?
Его лучший «друг» Хейно Яаскеляйнен не смог промолчать:
- По-моему, что-то про твою уважаемую матушку.
Тот, приняв за чистую монету, с подозрением, типа «а не собираешься ли ты перебежать к врагу?»:
- А ты, что? Русский язык знаешь?
- Нет, не знаю.
- А чего тогда?
- А русские всегда про чью-нибудь про матушку говорят. У нас той зимой один сержант был из студентов, так он немножко понимал по-русски. И нас учил, но я запомнил только два слова: «нь-ет» и «та-а».
- «Та-а, та-а»… Болтаешь языком много, дядя!
- Не более тебя, сосунок.
Однако, долго им пререкаться не дали офицеры:
- Отставить разговорчики! Шире шаг!
Притормаживая перед полустанком, навстречу со стороны Ханко им двигался другой состав, который пыхтя тянул краснозвёздный паровоз116.
Кто-то пробурчал:
- Да они здесь как у себя дома ездят.
- Может, нас уже завоевали?
Обычно немногословный командир орудия капрал Путте Алатало, со злостью прикрикнул:
- Не болтайте всякую ерунду, а лучше смотрите под ноги!
Естественно, настроение было подавленным…
По мере того как вставало над горизонтом Солнце, дорога всё больше и больше раскисала и то и дело приходилось шлёпать по лужам. Не просохшие за ночь и не смазанные сапоги начали пропускать воду и приходилась на каждом привале менять носки, благо в рюкзаке у Аймо Хуусконена оказалось действительно – с запасом.
У других солдат, мамы или жёны оказались не столь предусмотрительными и чем дальше – тем всё чаще и чаще в колонне раздавались чертыханья во все адреса…
Особенно доставалось Сталину:
- Вот и надо было догадаться как раз в такой момент со своими «ультиматумами» баловаться! Совсем ума у него нет…
Доставалось и Маннергейму и едва ли не чаще Сталина - финским интендантам, не сумевшим обеспечить их нормальной армейской обувью из-за чего приходилось идти «на войну» наполовину, а то и больше одетыми в гражданское.
Конечно, интенданты были виноваты, но лишь отчасти.
Фабрик и заводов в Финляндии было слишком мало чтоб удовлетворить все нужды численно выросшей из «пелёнок» мирного времени армии. Единственными крупными производителями военной униформы, были государственные предприятия «Armeijan Pukimo» (AP) и «Valtion Pukutehdas» (VPU), но они не справлялись с заказами из-за недостатка финансирования и нехватки рабочих рук, оборудования и сырья. Поэтому многих предметов униформы в армии не хватало и солдаты щеголяли частично в гражданских вещах.
Особенно это касалось обуви.
Вместо казённых сапог согласно «униформы № 36», финские солдаты очень часто носили валенки и пьексы – национальный вид всесезонной крестьянской обуви, вроде сапог с высоким носком.
Ну, это хорошо - если солдат из деревни, как он - Аймо Хуусконена и, может позволить себе пьексы из цельнотянутого куска кожи…
А если он из города, как Пентти Хейно прозванный «Попом» и Виено Саломэки?
Таким не позавидуешь!
Они двигались походным маршем все дальше и дальше. Ряды ротной колонны начали расстраиваться, шаг все чаще сбивался. В конце колонны оказалось с десяток прихрамывающих… И вдруг один из них - Виено Саломэки, вскрикнув упал на спину, задрал ноги кверху и пошевелил ступнями, отчего слезы покатились у него из глаз.
С болью и с досадой он:
- О, святая Сюльви, угораздило же меня явиться на призыв! Лучше бы я удрал в «лесную гвардию».
Сразу же возникло замешательство.
- Рота, сто-ой! Вольно! Перекур!
Подъехавший на лошади «Здоровый дух», свесился с седла:
- Что с тобой, солдат?
Тот, попытался соскочить, но снова с криком упав на спину – прямо в лужу:
- Ноги стёр, господин капитан!
- Кто-нибудь – помогите ему снять обувь.
Несмотря на вопли несчастного, с того приподняв штанины сняли видавшие виды гражданские ботинки, сдернули шерстяные носки… Ступни ног оказались все в кровавых волдырях.
Капитан Вуорела посмотрел озадаченно и спросил:
- Давно это у тебя?
- С начала похода, господин капитан.
- А Вы шли и шли дальше? Не пожаловались никому? И не просили, чтобы Вас направили в лазарет?
Тот, лёжа приложив ладонь к шапке с кокардой:
- Никак нет, господин капитан!
Вуорела торжествующе посмотрел на присутствующих.
- Господа! Вот перед вами образец настоящего железного солдата! Кто из нас смог бы маршировать с такими ногами?
«Здоровый дух» выпрямился и торжественно продолжал:
- Я всегда говорил, что финское упорство и солдат финской армии — это нерасторжимые понятия.
Затем:
- Четверо бойцов поздоровее — отнесите солдата в сторону. Сзади едет санитарная машина, она подберёт.
Сами едва державшихся на ногах от усталости, они взяли Виено за ноги за руки и потащили. Когда усадили того в кювете, выбрав место посуше, Яско не преминул сказать в его адрес:
- Всяких полудохлых ещё берут в армию, черт побери!
На это, за того – лишь виновато потупившегося, ответил Хейно:
- Понюхай дерьмо, недоумок! Парень держался до последнего, ты бы на его месте давно бы к мамочке попросился.
Раздалась команда:
- Внимание! Рота повзводно в колонну стройся! Живо-живо!
Все построились и ждали следующей команды - «шагом марш», но вместо этого сперва услышали нечто иное:
- Если кто-нибудь чувствует себя настолько плохо, что не в состоянии дальше идти, то пусть немедленно заявит об этом.
Горожанин Пентти Хейно прозванный «Попом» - которому тоже было несладко, хотел что-то сказать было, но…
Но посмотрел на товарищей и промолчал.
- Рота… Шагом марш!
Рисунок 21. Оборонительные позиции советских и финских войск на полуострове Ханко.
Миновав поочерёдно ещё две, более мощные линии оборонительных позиций: у населённых пунктов Харпаронуг и Снугбю…
Несмотря на то, еле держался на ногах, Яско Тукиайнен не успевал восхищаться:
- Ох и, пришлось-таки попотеть финскому саперу! Успели всё же понастроить дотов, бункеров разных, так что не больно-то тут «Иван» здесь разбежится.
Его «вечный оппонент» тут же среагировал, буркнув:
- Толку то от этих «бункеров»… Одна радость, что в склепе - хрен знает какой стоимости, будешь погребён под бетоном, а не в простом окопе засыпан обычной землёй с червями.
- Красива и почетна смерть за Родину!
- Катись ты ко всем собачьим чертям! Смерть никогда не бывает красивой, а насчет чести тоже бабушка надвое сказала.
- Ты - самый жалкий трус!
Хейно схватил Яско за отвороты воротника шинели и хорошенько встряхнул:
- Слушай, ты! Этот «жалкий трус» был там, где человек кровью своей доказывает, чего он стоит. Так что заткнись, чертово семя и помалкивай - пока сам пороху не понюхаешь.
- Отставить!
Капрал Путте Алатало, взяв за воротники шинелей обоих и, отшвырнув в разные стороны пригрозил:
- Слушайте, вы! Как нас распустят по домам – хоть поубивайте друг друга. Но если ещё раз услышу – напишу на вас рапорт. И отправитесь вы оба как минимум на месяц в военную тюрьму… Надеюсь в одну камеру, где сможете наконец помириться и даже «полюбить» друг друга!
Солдаты дружно похабно заржали:
- Любовнички!
- Хахаха!
- Гыгыгы!
- БУГАГАГАГА!!!
***
Наконец они вышли к передовой линии обороны – о чём в первую очередь известила «колбаса» финского привязного аэростата воздушного наблюдения. Пройдя мимо самой установки – автомобиля с лебёдкой, несколько не доходя до полустанка Лаппвик - граничащего с уже контролируемой русскими территорией, где располагался пост финских пограничников, они услышали долгожданную команду «стой!».
После короткого привала, во время которого они могли полюбоваться ещё одной парой разъезжающихся в разные стороны советских эшелонов, их повели влево от железной дороги и вскоре через ещё один поворот, солдаты увидели посиневший весенний лёд Финского залива и группу небольших островов неподалёку, заросших в основном хвойным лесом.
Спустившись в располагающуюся перпендикулярно берегу ложбинку, идя вдоль траншеи - хода сообщения, они прошли мимо нескольких вырытых в стороне обращённой в сторону Ханко землянок с торчащими трубами и дойдя до самой большой – ещё дымившей трубой, вновь остановились по команде:
- Стой! Вольно, разойтись. Но недалеко!
Землянка или точнее блиндаж, видать был штабной: возле него маячил явно скучающий часовой, двое солдат рубили дрова для печки, а неподалёку торчали в небо тонкие стволы малокалиберных зенитных автоматов. Привязанные к коновязи хрустели тюковым сеном офицерские лошади… По дну идущего от блиндажа хода сообщения журчал ручеёк талой воды и исчезал где-то там, откуда было слышно тарахтение какого-то маломощного моторчика. Выгребная яма деревянного сортира было доверху наполнена водой, сверху которой плавало и уже слегка пованивало - по всей видимости, офицерское дерьмо…
Ну, а так была просто благодать божья.
- Святая Сильвия… Неужели, мы уже пришли?
Офицеры роты ушли в блиндаж, а они расселись кто где как мог, перемотали портянки или поменяли носки, достали по сухарю из висевших на правом боку сухарных сумок и аппетитно захрустели. Ну, а после того как «заморили червячка», закурили.
Подойдя к усевшимся на чурбаки дровосекам и по-детски приветливо улыбнувшись, Яско Тукиайнен угостил тех сигаретами, а когда те задымили, спросил:
- А далеко ли до «рюсся», друг?
Один из них – самый словоохотливый, указал рукой на невысокий кряж, находившийся в полукилометре южнее:
- Говорят, вон с той высотки их хорошо видно.
Затем, показав на ближний из самых больших двух островов:
- Или, с Ернен. А вон на том, подальше – на Экен, уже русские.
- Много их там?
Не торопясь докурив сигарету, дровосек бросил её под ноги, затоптал и пожал плечами:
- Если тебе это интересно – сходи да посчитай.
Выбив щелчком по дну ещё одну сигарету из пачки, Яско:
- Бери ещё, дружище, не стесняйся! Слушай, а вот ещё хочу спросить…
Тот не стал «стесняться», а взяв сразу две:
- Спрашивай, конечно.
Внимательно наблюдая за ним, Хейно чуть ли не с восхищением:
- Да этому парню только в разведке и служить. Цены бы ему не было!
Из разговора с этим - оказавшимся донельзя информированным дровосеком (даром что ли, при штабе полка!), выяснилась и причина - по которой их привели сюда, на смену 17-й пехотной дивизии.
Как и другие, впрочем, передовая линия финской обороны строилась прошлым летом в соответствии с опытом, полученным во время Зимней войны.
Здесь не было капитальных ДОСов – «долговременных оборонительных сооружений» из стали и бетона. Деревоземляные огневые точки (ДЗОТы) флангового огня, блиндажи, землянки и, просто траншеи и окопы – располагались в ложбинках и низинках местности, на обратных скатах высот.
Дымя халявной сигаретой, «информированный дровосек» вновь показал рукой на кряж:
- Там у нас только наблюдатели - которые предупредят, если «сосед» полезет «в гости»…
Из-за кряжа вдруг показалась «колбаса» привязного аэростата наблюдения и рассказчик без перехода продолжил, как об чём-то привычном и обыденным:
- …Ну и «соседи» за нами день и ночь бдят, видимо тоже от нас чего-то такого ждут.
Яско:
- А они сейчас нас видят?
- Конечно! У них же оптика.
«Милитарист» показал русской «колбасе» неприличный жест. Неодобрительно посмотрев на него, «Информированный дровосек» тем не менее продолжил…
Всё было очень хорошо и с умом продумано: невидимые противником и потому неуязвимые для огня прямой наводкой, опорные пункты прикрывали друг друга фланговым огнём и их штурм стоил бы наступающим больших жертв.
Однако, строители передовой (как и основных двух и, одной запасной) линии обороны не учли одного обстоятельства, которое бывает всего раз в год:
Весны!
И как обычно, она пришла неожиданно.
Если не считать, конечно, Аландские острова - район Ханко и сам юго-запад Финляндии – это часть страны с самым тёплым климатом. Если на «Линии Салла» - только-только начало таять, то здесь весна уже идёт полным ходом.
В общем, говоря словами «хорошо информированного дровосека»:
- Как только Сталин объявил свой самый «последний» ультиматум с такими наглыми требованиями, сунулись наши в блиндажи да окопы…
- …А там вода! Где только мокрядь, где по щиколотку, а где и по колено. А многие из наших, ещё в валенках! Хот и подшиты кожей, да что толку? Дрова опять же намокли, блиндажные печи не во всех землянках есть… Пока привезли помпы для откачки воды…
В общем, хватило одной ночи, чтоб 17-я пехотная дивизия частично утратила боеспособность, намочив ноги. Кто-то просто простудился, а кто-то и обморозился, так как по утрам бывают заморозки до минус восьми-десяти.
Как бы в подтверждении его слов, из землянки вышел заместитель командира роты лейтенант Хуусконен и найдя глазами первого попавшегося на них младшего командира, крикнул:
- Прапорщик Сеппэ! Выделить двух солдат для осушения штабной землянки.
«Туча» в свою очередь, обратился к замкомвзвода - сержанту Тайсто Мюллюмэки:
- Слышали приказ? Исполнять!
Тот – к командиру орудия Путте Алатало:
- Слышал, капрал, у Вас залётчики есть?
Тому, больше ничего объяснять не надо было:
- Яаскеляйнен, Тукиайнен! Коммунисты говорят, что совместный труд сближает. Вот вам предстоит это проверить на практике…
- Встать и бегом в штаб!
И вдогонку:
- Пока не подружитесь, пока не увижу вас целующимися – так и будете вечными дежурными по «особо важным заданиям»!
И вскоре двое «друзей», забегали туда-сюда с вёдрами.
Вдруг перебивая звук работающей помпы – откачивающей воду из хода сообщения, вдоль гряды пролетел небольшой самолёт-биплан. Отчётливо были видны повернутые в их стороны головы лётчиков в кожаных шлемах и очках на пол-лица.
Кто-то из них спросил за отсутствием «разведчика»:
- Русский?
Дровосек невесело сплюнул:
- Ну, а чей же ещё?
Накренившись, самолёт пролетел между двух островов – советским и финским и, куда-то улетел.
Проводив его взглядом, старожил из 17-й дивизии:
- Это ещё что! Вчера с обеда они здесь целым стаями летали… Как вороньё!
Один из артиллеристов:
- Запугивают.
Тот, пряча глаза, поспешно согласился:
- Конечно, запугивают…
Аймо Хуусконен, Маркку Канерва и Пентти Хейно сидели на крыше землянки возле едва дымящейся трубы, курили и от нечего смотрели на стволы зенитных пушек, изредка перекидываясь парой ничего не значащих фраз.
Последний, прозванный «Попом», с восхищением:
- Они стреляют с чертовской скоростью! И калибр порядочный - сорок миллиметров, не меньше наверно. Из таких, если дать прямой наводкой по танку - тому тоже жарко придется.
Маркку Канерва интересовало другое:
- Ещё час-два и стемнеет. Где ночевать будем?
Аймо Хуусконен, прислушиваясь к голодному урчанию в желудке:
- Да и подхарчиться бы не помешало.
Снизу, из дверей землянки вышла группа офицеров, половина которых была из сдающей позиции 17-й пехотной дивизии, а другая - из одного из полков 19-й и, они невольно услышали отрывок разговора:
- …Здесь, самое танкоопасное место на участке справа от железной дороги. К счастью мы хорошенько приготовились, приспособив рельеф местности для ведения самого эффективного – флангового противотанкового огня. Так что, капитан, вам только остаётся разместить на уже готовых огневых позициях свои противотанковые пушки.
- Имеются ли у русских на полуострове танки?
- Согласно имеющимся данным - около батальона лёгких танков «Виккерс» советского производства.
- Тогда я не вижу особой проблемы.
Незнакомый офицер в чине майора:
- Хотя, разведкой обнаружены части каких-то бронированных башен с шестидюймовыми гаубицами, которые русские тайком перебрасывают на базу. Возможно это элементы береговых батарей, возможно – бронепоезда, который тайно собирают в ангарах. Но только не танков!
***
Попрощались и пожелав своим сменщикам удачи, офицеры 17-й пехотной дивизии уселись на лошадей и с чувством честно выполненного долга уехали. Вслед за ними, свернулась и также уехала зенитная артиллерия и, бывшая где-то прежде вне зоны видимости противотанковая. Построившись нестройными колоннами, ушла и поредевшая в результате «внезапного и вероломного» пришествия весны, пехота. Последней, покинула передовую линию обороны дымящаяся полевая кухня, не забыв напоследок поделиться со сменщиками «прощальным ужином».
Лишь тарахтящая помпа осталась на месте, да плавающее в сортирах дерьмо. И несколько советов, данных на прощанье уходящими работниками пилы и топора, типа:
- Если есть у кого в рюкзаке или карманах что-то съестное - постарайтесь сожрать его до темноты, чтоб не сожрали вместо вас крысы. А то тут их просто до чёрта.
И практически тут же, вместо ушедших, покинутые ДЗОТы, блиндажи, землянки и окопы - матерясь стали обживать солдаты, унтеры и офицеры 19-й пехотной дивизии, которых всё прибывало и прибывало. В частности, тех «информированных» дровосеков заменили Яско и Хейно, которых сослуживцы не забывали подначивать под общий смех:
- Да поцелуйтесь ж, наконец!
- Хахахаха!
- Гагагага!
- Бугагага!
Пока солдаты ужинали, растапливали блиндажные печи, воевали со шмыгавшими под ногами крысами и матерясь вычерпывали из землянок воду… В общем - готовились к первой ночёвке на новом месте, офицеры пехотного полка 19-й пехотной дивизии и отдельных приданных ему подразделений, совершали так называемую «рекогносцировку». Стоя на небольшом пригорочке, они рассматривали местность и укрепления на ней через бинокли, сверяли увиденное своими глазами с нарисованным на картах и всё больше и больше хмурились.
Наконец, командир пехотного полка полковник Ларко - отвечающий за этот участок обороны, как у уже повоевавшего - имеющего боевой опыт офицера, спросил у командира потивотанковой роты Вуорела:
- Каково ваше мнение, господин капитан?
Тот, со всей солдатской прямотой:
- Если русские и впрямь перейдут в наступление, то наше дело… Дерьмо!
Тот, недовольно поморщившись:
- Вот, как? Обоснуйте.
«Здоровый дух», загибая пальцы стал перечислять:
- Место для обороны выбрано плохое, позиции расположены неудачно. «Сосед», сразу же расколошматит их своими гаубицами вдрызг.
- Минные поля нам не помогут: из-за таяния снега, корпуса мин заметны издали. Прочие же заграждения – колючая проволока, надолбы и противотанковые рвы, во время Зимней войны показали свою слабую эффективность.
Помогая себе энергичной жестикуляцией, капитан продолжил:
- Мы можем стрелять только вдоль этого кряжа - рассчитывая на, что русские танки будут прорываться по шоссе - идущим параллельно железной дороги. Но участок между кряжем и берегом – совершенно не прикрыт. Там у подножья, остается мертвый угол.
Один из офицеров, сверившись ещё раз с картой:
- Здесь совершенно не доступная для танков местность.
Бывалый вояка лишь усмехнулся:
- Э, да Вы русских совершенно не знаете… Это – совершенно непредсказуемые бестии! И в их военном словаре, нет даже такого понятия – «танко- недоступная местность».
Обратившись с задумчивым видом слушавшему его командиру полка:
- Я могу продолжить, господин полковник?
Тот, проявляя едва заметные признаки нетерпения:
- Конечно можете, господин капитан.
- Заметив приближающиеся с той стороны танки, мы, может и выстрелим по ним раз-другой… Но потом они скроются из виду и вынырнут так близко, что мы и охнуть не успеем - как окажемся под гусеницами. И если с ними прорвётся хоть немного пехоты, то…
Тот, казалось бы с удивлением:
- Вы всерьёз считаете, что Сталин начнёт войну, а не ограничится угрозами – как а прошлые «последние» ультиматумы?
Вокруг заулыбались и даже послышались сдавленные смешки.
Капитан, не подав вида:
- Напротив, я считаю все эти «ультиматумы» - дьявольски коварной инсценировкой, призванной притупить нашу бдительность…
Он замолчал, поочередно оглядев всех, потом продолжал, чуть понизив голос:
- …Так что скорее всего, господа, первого апреля нас ждёт война. Время ультиматумов кончилось!
После сравнительно продолжительного молчания, один из офицеров - кивнув в сторону хода сообщения, по дну которого ручьём бежала вода:
- Начинать войну в такой сезон – когда вот-вот всё «поплывёт» – это безумие. Сталин – вовсе не безумец, как о том в газетах пишут. Он пошёл на переговоры весной прошлого года - когда понял, что просто так нас не взять. И навряд ли он снова будет ломиться в ту дверь, откуда его уже разочек вышвырнули.
Но командир роты истребителей танков упорно гнул свою линию:
- Уверяю вас, господа: это тщательно разработанный план! В прошлую войну, русские больше всего натерпелись от наших лагерей-лыжников - тревожащих их тылы фланговыми ударами. Теперь же - по тающему снегу, а потом по грязи - такие действия невозможны в принципе.
Офицер горячился:
- А сами русские, что? Как они собираются воевать в таких условиях? Среди ледяной грязи?
Капитан уверенно, как проповедник о втором пришествии Христа:
- Они что-нибудь придумают! Это чертовски изобретательный народ. И не перед чем не останавливающийся. Виипури они штурмовали во грудь в ледяной воде от взорванной плотины. Так что «ледяной грязью» их тоже не особо испугаешь.
Командир полка лишь махнул рукой:
- В любом случае мы выполним свой долг, даже если придётся погибнуть с честью.
Капитан повысив голос:
- «Честная» – но напрасная смерть, это, по-моему, предательству. Мы должны нанести противнику максимальный ущерб, прежде чем погибнуть.
Полковник Ларко, уже не скрывая раздражения:
- Что Вы предлагаете, господин капитан? Надеюсь всё Вами сказанное – не для красного словца? Иначе, моё о Вас мнение сильно изменится… Не в вашу пользу, конечно.
В ответ капитан Вуорела прозванный своими солдатами «Здоровый дух в здоровом теле» (или просто «Здоровый дух» или уж совсем просто «Дух») и глазом не моргнув, достал из планшета карту и показывания на ней карандашом:
- Предлагаю за ночь передислоцировать мою противотанковую роту вот сюда – на остров Экэн. Там, заняв позиции на берегу вот этой бухточки и, ведя огонь в узком секторе - она сможет нанести серьёзный ущерб противнику, наступающему вдоль берега.
Едва дослушав, полковник Ларко возмутился:
- Вы это серьёзно, господин капитан? А Вас не смущает, что этот остров входит в часть арендованной Советами территории?
- Смущает, конечно. Но ещё больше меня смущает то, что мы здесь - как птичьи яйца в гнезде: стоит «Ване» сделать лишь шаг вперёд – как мы будем раздавлены его сапогом…
Боясь что его в любой момент прервут, он зачастил:
- …На острове Германсэ у русских полевая батарея и гарнизон численностью в пехотную роту. На острове же Экэн – ничего, кроме возможно постов наблюдателей! Надо воспользоваться оплошностью русских, по какой-то причине (возможно из-за недостатка сил) не разместивших здесь гарнизон. Родина нам не простит, если мы не воспользуемся этой оплошностью врага!
Опешивший от такого стремительного напора, командир полка «дрогнул» и начал «сдавать позиции»:
- Ваши доводы убедительны, согласен. Но Вы же должны понимать, что такой приказ я отдать не могу, не рискуя попасть под суд.
Приблизившись, «Здоровый дух» заговорил вполголоса:
- А Вы отдайте письменный(!) приказ об занятии ротой острова Ернэн…
Он заговорщически подмигнул:
- …А я сделаю вид что напутал, перепутал, или просто заблудился в темноте. Ежели я неправ и вторжения утром 1-го апреля не будет - мы так же тайно, в следующую ночь вернёмся обратно. Ну в случае «форс-мажора», вся ответственность будет лежать на мне.
Внимательно посмотрев в сторону острова, командир полка с сомнением в голосе:
- Лёд мне кажется уже ненадёжным. Выдержит ли он орудийные упряжки?
- Мы перекатим орудия вручную: здесь не так далеко – по прямой менее двух километров, а людей у меня в расчётах вполне достаточно.
Наконец, тяжело вздохнув, майор «сдался»:
- Хорошо. Давайте так и сделаем.
Сделав лицо понаглее, капитан повысил ставки:
- Естественно для противотанковой роты, господин майор, требуется пехотное прикрытие, пара станковых пулемётов и столько же миномётов.
Тот, ясное дело, возмутился:
- Может, Вам ещё девок с Таммисари привезти?
- Девок не надо, а вот носильщиков не помешало бы.
- «Носильщиков»?
- Донесут до острова боеприпасы на один бой – больше нам не вытянуть, шанцевый инструмент, сухие дрова, продовольствие и всё необходимое на три дня и тут же вернуться обратно.
- «На три дня»?! Вы говорили про одни сутки.
«Здоровый дух» разведя руками, типа – «ну, а что поделаешь?»:
- А война – такое дело, господин полковник. Готовишься в поход на сутки – бери запас на трое.
После небольшого «торга» уже в штабном блиндаже, официальным письменным приказом была создана «Боевая группа «Ернэн»» под командованием капитана Вуорела… Включение в название наименование «не того» острова - должно было служить «дымовой завесой» истинным намерениям.
Как и следовало предполагать заранее, всю противотанковую роту в неё не включили – лишь один взвод, включающий в себя два 37-мм орудия «Бофорс». Зато командование участка передовой линии обороны не поскупилось на пехотное прикрытие, выделив для операции одну из двух егерских рот «лёгкого отряда» (Kevyt osasto) – являющего по сути разведывательным батальоном каждой финской пехотной дивизии.
Егерская рота имела четыре взвода по три отделения в каждом и 20-мм противотанковое ружьё «Лахти». В каждом отделении девять солдат во главе с капралом, имеющие на вооружении семь винтовок и два пистолета-пулемёта.
Вторая егерская рота, в соответствии с планами капитана Вуорела была временно прикомандирована в роли носильщиков. Её егеря – лёгкая пехота, выступили в поход без оружия - зато несущие на себе, или толкающие на «финках» (санях с длинными полозьями и рукоятками на спинке сидения) разнообразный груз - вплоть до вязанок сухих поленьев.
Кроме того, «Боевая группа «Ернэн»» получила на усиление взвод станковых пулемётов (три «Максима» финского производства) и противотанковый взвод – два 20-мм ПТР «Лахти», из того же «Kevyt osasto».
Подумав хорошенько, капитан Вуорела оставил расчёты противотанковых ружей на берегу, в самый последний момент «обменяв» их на отделение медиков – девять человек с носилками и запасом медикаментов и перевязочных средств.
А вот миномётов, или положим радиостанции, капитану Вуорела не обломилось – от слова «вообще». Связь решено было поддерживать по проложенной по льду телефонной линии, для чего к его «Боевой группе» прикомандировывалась группа связистов и катушками и телефонным аппаратом.
Ну, а что касаемо артиллерийской поддержки, то словами полковника – ответственного за этот участок обороны:
- А миномётный огонь (как впрочем и артиллерийский), Вы можете вызывать по телефону, для чего к Вам будет направлен офицер-корректировщик дивизионной артиллерии.
- Когда будет направлен?
- Как только начнётся предсказанная Вами война, не раньше, господин капитан.
Вуорела понял, что дивизионная артиллерия и её корректировщики – не в компетенции майора и не стал настаивать.
Лишь напоследок:
- А жаль. Хотя бы два ствола более серьёзной артиллерии - чем мои противотанковые «пукалки» в моих руках, хотя бы и 81-мм миномёты - здорово бы облегчили нам жизнь и осложнили её «соседу».
- Чем смог – тем помог! А чем не смог – за то не взыщите. Удачи Вам, капитан!
- Удачи, господин полковник. Удачи, господа офицеры.
И вскоре в сгущающихся сумерках послышались команды и одна из них, принадлежала командиру 2-го взвода противотанковой роты 16-й пехотной дивизии, который ещё не успел занять позицию и находился как бы в резерве:
- Взвод, слушай мою команду… Рюкзаки за спину, винтовки на плечо… Становись!
Переглянувшись, солдаты насторожились:
- Что они там ещё на наши головы выдумали?
Однако послышавшийся следом визгливый крик замкомвзода сержанта Мюллюмэки:
- Оглохли что ли, ленивые олухи? А ну-ка резко соскочили, выбросили сигареты и в строй. Быстрее! Что вы копаетесь, как у старой шлюхи в…
Однако, не успели они построиться, как «Туча» загрохотал вновь:
- К орудиям! Изготовиться к пешему маршу!
Раздался общий стон, вырвавшийся из двух десяток глоток:
- Святая Сильвия… Только не это…
Однако, после крика сержанта:
- Шевелитесь мамины недоноски!
Они довольно споро привязали к пушкам специально для того имеющиеся верёвки и лямками и вопросительно уставились на взводного… Мол, «Чем в этот раз удивишь?».
Но в этот раз «удивил» их не «Туча», а «Здоровый дух», впервые за всё время выхода из лагеря явившегося перед ними пешком. С ним был выглядевший каким-то пришибленным, также пеший денщик – навьюченным огромным баулом и двумя сумками в руках. И незнакомый старший лейтенант и прапорщик. С ними была ещё группка солдат и унтер-офицеров, в том числе трое связистов: двое солдат увешанные катушками с телефонным проводом и один с коробкой телефонного аппарата на боку.
У капитана Вуорела в сумраках огнём горели глаза – хоть прикуривай:
- Ребята! Завтра утром нам с вами предстоит вступить в бой за свою Родину – свободную демократическую Финляндию…
Хотел сказать ещё что-то – высокое и торжественное, но от выступивших от волнения слёз не смог как обычно закончить речь.
Поэтому только махнул рукой:
- За мной… Марш!
И первым шагнул на начинающий подмерзать лёд залива Ханге-Эстрафьерьд.
Рисунок 23. Финские артиллеристы-противотанкисты на марше.
Солдаты, подавленные происходящим и их возможной перспективой – скорой войной с русскими, помалкивали… Даже воинственный Яско Тукиайнен молча тянул лямку и лишь пыхтел-кряхтел от натуги.
Лишь толкающий пушку за щит наводчик Хейно Яаскеляйнен, пробурчал разок себе под нос:
- Да он у вас даже не контуженный… Больной на всю голову.
Но его никто не услышал.
***
Ночь с 31-го марта на 1-е апреля была на редкость красивая – хрустально-прозрачный воздух, чистое небо, а нём яркая просыпь звёзд и молодая луна.
«Менее двух километров» - это если по прямой. Но чтобы их не заметили «соседи», им пришлось дать изрядный крюк - сперва идя вдоль берега, что заняло у них не менее полутора часов. Затем дойдя до ещё финского, но после аренды Советами Ханко - брошенного населением рыбацкого посёлка Лаппохья с небольшой гаванью. Здесь, перед последним рывком, они сделали привал на полчаса, чтоб передохнуть и перекурить.
Насчёт последнего солдатского удовольствия, «Здоровый дух» строго предупредил, чуть ли не лично каждого:
- Накуривайтесь хоть до одури здесь, на месте я вам курить не разрешу. До самого рассвета!
После небольшого привала, «Боевая группа «Ернэн»» под командованием капитана Вуорела свернула под острым углом в направлении темнеющего метрах в трёхстах мыска и ещё минут через двадцать, они оказались в узкой - глубоко врезающейся в сушу бухточке острова Экен117.
Рисунок 24. Остров Экен (Экё). Красная линия – расстояние в метрах. Современная карта.
Шедший всё время во главе колонны, капитан присел на первый же попавшийся камень на берегу, отдышался и подсветив фонариком с синим стеклом, глянул на часы:
- Двадцать два сорок… До срока окончания срока действия ультиматума – час двадцать.
Командир взвода прапорщик Сеппэ, спросил:
- Вы считаете, русские начнут войну в полночь?
Тот, чуть помешкав:
- Не исключено, конечно. Но всё же, большая вероятность что с рассветом…
Оба они знали, что 1-го апреля светает в Финляндии в 06:45. Темнеет в 20:04.
- …Так что времени подготовиться к встрече «соседей» у нас предостаточно.
Конечно первым делом отпустив «носильщиков», приданную ему егерскую роту капитан Вуорела распределил повзводно на мысках по обеим сторонам бухточки и в тылу, поставив задачу командовавшему ею старшему лейтенанту:
- Вы прикрываете мои пушки и всего лишь. Поэтому тщательно замаскироваться и стрелять только тогда, когда вам буквально наступят на голову. Не раньше!
Подумав с минуту:
- Возможно на острове русские. Проведите осторожный ночной поиск и найдите телефонный кабель – он обязательно должен быть. Как только начнётся стрельба – перережьте его и без шума ликвидируйте связистов, которых отправят на поиски разрыва. Без приказа от начальства, гарнизон будет сидеть тихо и нам мешать не будет…
Заговорщически подмигнув:
- …И мы ему тоже, сидеть тихо мешать не будем.
«Старшой», начал было умничать:
- Если действительно начнётся война, так может мне с моими егерями атаковать и занять остров Германсэ?
- Не вижу в том особой надобности, господин старший лейтенант. Если мы здесь начнём стрелять, русские сами к нам явятся с того острова. Ваша задача – устроить и перебить их. Тогда, в следующую ночь, мы сможем уйти к своим через Германсэ и группу островов за ним.
Хитро улыбнулся ему и командиру пулемётного взвода в звании прапорщика:
- А Вы думали, я вас сюда как смертников привёл? Чтоб «с честью» погибнуть? Не имею такой привычки и вам её приобретать не советую!
Обе 37-мм пушки затащили на берег и за неимением возможности выкопать нормальный окоп, из камней и кусков слежавшегося снега стали сооружать «орудийные дворики» русской буквой «П», которые потом замаскировали срубленными ветками.
Расчёт капитан Вуорела оказался верен: здесь была довольно глубокая выемка в береговой черте острова, представлявшая относительно безопасное место во время артобстрела. Кроме того из-за той же особенности рельефа местности, находящееся в трёхстах-четырёхстах метров от материкового берега место огневой позиции противотанкового взвода - с берега было видно лишь в довольно узком секторе: двадцать-двадцать пять градусов.
А это значит, что?
Словами самого офицера:
- Идеальное фланкирование огня! Пока русские танки не въедут вам в прицел бортами, они вас не увидят. А потом уже будет поздно.
Кроме того, он поделился с командиром противотанкового взвода, боевым опытом:
- Перед каждым орудием соорудите из камней и снега укрытие, замаскируйте его и в каждый посадите по два солдата со срубленными молодыми деревьями. Пусть перед каждым выстрелом раздвигают их по команде командира орудия, а после – сдвигают.
Предупредил командира взвода:
- Оба орудия должны стрелять залпом по одному и тому же танку. Чтоб наверняка. После каждого залпа обязательно делайте паузу в одна-две минуты… Не частите!
Право выбрать огневые позиции для его трёх «Maxim M/32-33», капитан Вуорела предоставил командовавшему им пулемётным взводом прапорщику:
- Русская пехота должна быть отсечена от танков. Но при этом, ни места расположения пулемётов, ни – противотанковых пушек, не должны быть обнаружены противником. Стрельбе с закрытых позиций118 Вы и ваши расчёты обучены?
- Так точно!
- Ну, тогда действуйте. Выберете позицию, а пристрелку произведёте уже в ходе боя.
Место для импровизированного полевого лазарета капитан Вуорела выбрал метрах в трёхстах вглубь острова. Здесь согласно старой топографической карте должен был быть песчаный карьерчик в коем жители посёлка Лаппохья, прежде добывали себе песок для хозяйственно-строительных нужд.
Придя сюда с приданным его «Боевой группе «Ернэн»» санитарным отделением, он вдруг неожиданно для себя обнаружил…
Рояль.
В смысле – неизвестно кем, когда и в каких целях выкопанную землянку. Не хватало правда, входной двери и печи, а так сие подземное сооружение оказалось сравнительно большим и просторным и даже оснащённым кой-какой мебелью: сколоченными из нестроганых досок двухэтажными нарами и такой же конструкции стола, над которым висела старая керосиновая лампа и лавок.
Лично спустившись по деревянным ступенькам вниз, тщательно обследовав находку лично, капитан Вуорела приказал командиру санитарного отделения в чине младшего сержанта навести здесь порядок и готовиться к приёму раненых.
Свой командно-наблюдательный пункт (КНП) командир «Боевой группы «Ернэн»» расположил справа, на наиболее выдающимся в сторону перешейка мыске. Опять же – никаких окопов и тем более траншей: бруствер из натасканных солдатами камней - за которым можно укрыться от пуль и осколков, сидя на охапках нарубленных сосновых лап. Оставив здесь своего товарища с телефоном, два связиста отправились в обратный путь уже напрямую, по пути разматывая провод и ориентируясь на «огонёк» впереди. И уже через минут тридцать, телефонист смог протянуть ему трубку:
- Вас, господин капитан.
На проводе был майор, который подозрительно участливо спросил:
- Как устроились?
- С комфортом. Вот только завидовать никому не советую.
- Как «соседи»?
- Пока не шумят.
В стороне полустанка Лаппвик119 продолжалась обычная жизнь финской таможни. Ярко горел электрический свет в окнах и уличные фонари, освещая часовых на перроне и занимающихся своими делами железнодорожников. Не было заметно никаких следов светомаскировки и на советской стороне.
Поговорив с руководством, получив последние «ц/у» (ценные указания) которые тут же забыл и больше никогда не вспоминал, капитан спохватился:
- А который час, интересно?
Подсветив фонариком, посмотрел на часы: без двадцати минут час ночи. Действие последнего русского ультиматума закончилось сорок минут назад.
Вслух он:
- Запаздывает «сосед», запаздывает… Значит, всё-таки утром. Ну, что ж… Подождём!
***
1 апреля 1941-го года. Вторник.
Соорудив орудийный «дворик», расчёт 37-мм орудия капрала Путте Алатало закатил туда свой «Бофорс», раздвинул-закрепил станины и, всуе поминая «Здорового духа» и его уважаемую матушку, занялся «окопчиком» перед орудийной позицией. Не мудря лукаво, его так же наскоро соорудили из камней - которыми так богаты как местные острова, так и финская земля в целом. Получилось не весть Бог что, но укрыться за ним сидя, было можно.
После этого, несколько поодаль от огневой позиции солдаты точно таким же образом соорудили укрытия для взводного начальства и склада боеприпасов.
Наскоро замаскировав свои «архитектурные сооружения» срубленными сосновыми ветками, расчёт с разрешения командира взвода стал устраиваться на ночлег. Всё с помощью тех же хвойных лап, устраивая себе лежаки прямо на подмёрзшем с вечера снегу.
Не успели разгорячённые маршем и работой солдаты остыть и принять «горизонтальное положение», как в сопровождении «Тучи» на огневой позиции появился «Здоровый дух». Осветив фонариком с синим стеклом результат их ударных трудов, он скептически хмыкнул, но ничего не сказал.
Капрал Путте Алатало решился поднять давно наболевший вопрос:
- Господин прапорщик, разрешите обратиться к господину капитану!
«Туча» недовольно поморщился:
- Разрешаю…
- Господин капитан, разрешите…?
- Разрешаю, капрал.
- Нас отсюда «рюссе» не видно, разрешите разжечь хотя бы самый маленький костерок? Консервы разогреть? Или, хотя бы курить?
Сам не курящий и не «употребляющий», «Здоровый дух» не одобрял подобные «слабости» у защитников Родины. Поэтому ответил сухо:
- Хорошо, я подумаю. Своё решение сообщу через командира взвода.
Когдастало ясно что «сосед» ночью точно не полезет «в гости», костры разводить всё равно не разрешили. А вот курить - бегали по одному вниз, на лёд бухточки, где прикуривали от зажжённого - еле тлеющего трута, изготовленного из куска верёвки… Покурив возвращались назад и располагались на лежаках.
Но из-за напряжения связанного с возможностью войны с утра, им не спалось.
Солдаты хрустели сухарями, запивая тёплой водой из фляжек, извлечённых из-за пазухи. Там же – прямо на собственном теле, сушили носки и портянки. Воняло, конечно…
Но как говорили бывалые вояки, вроде Хейно Яаскеляйнена:
«От собственной вони ещё никто из служивых не сдох. А вот от замёрзших ног – сколько угодно!».
Последний, вместе с Яско Тукиайненом околачивавший перед «походом» при штабе, сообщил буквально с ног сшибающую новость… Если бы уже не лежали - то многие наверняка бы попадали:
- Зря, кстати, ваш «Здоровый дух» в своей последней речи что-то упоминал про «свободу» и «демократию».
Капрал Путте Алатало был на «перекуре», Виено Саломэки со стёртыми ногами в медсанчасти… Бывший в теме Яско Тукиайнен, лишь нахмурился, а остальные шесть пар глаз расчёта в удивлении уставились на него:
- Ты это сейчас про что это?
- Про то, что сегодня с утра в Хельсинки были беспорядки, переросшие чуть ли не в восстание как в тридцатом втором году120. Такие как он…
Хейно кивнул в сторону набычившегося «Милитариста»:
- …Разогнали очередь у Советского посольства, а потом ворвались внутрь и устроили там побоище. Потом, то же самое проделали с Сеймом, депутаты которого собирались голосовать за «Закон об нейтралитете». Ну, а наш Маршал не будь дурак, ввел в Хельсинки войска с танками, разогнал этот сброд и заодно – видно, чтоб во второй раз не напрягаться, объявил об приостановлении действия Конституции и роспуске Сейма и всех политических партий. Ну, а потом объявил себя «Лидером финской нации» и нехорошо отозвался об Сталине и его «последнем» ультиматуме…
Поцокав языком, продолжил с укоризной:
- …Очень нехорошо отозвался!
Ну и наконец, с ехидной ухмылкой, хорошо заметной даже при свете звёзд и еле народившегося молодого месяца:
- Так что поздравляю, парни: у нас теперь свой собственный «Гитлер»! Ну, или Муссолини – кому как нравиться
Сперва ему не поверили:
- Да иди ты!
- Такого быть не может!
- Врёшь!
Затем, поинтересовались:
- А ты откуда эту чушь взял, Хейно? Из своего больного воображения?
Тот, кивнув на своего нахохлившего напарника по недавней «штабной работе»:
- Вместе с «этим» по радио слушали.
Не выдержав, тот вспылил:
- Кто бы не был у власти и, как бы он не назывался - но мы будем воевать не за него! А за свою Родину – Финляндию!
Вскочив на ноги, указал рукой в направлении Ханко:
- А если тебе не нравится, то твои товарищи вон там! Можешь прямо сейчас убираться к ним!
Мгновенно оказавшись на ногах, тот:
- Ах, вот как ты заговорил! За эти слова ты поплатишься!
Раздался звук оглушительной затрещины, после чего два солдата покатились по земле, от всей души дубася друг друга.
Совместными усилиями двух расчётов, их успели растащить до прихода капрала Алатало и прибежавшего на шум сержанта Тайсто Мюллюмэки. Те, лишь подозрительно глянули на «парочку», но ничего не сказали. Не было больше разговоров и про события в столице.
Каждый из артиллеристов лежал и думал одно и, тоже:
«Ну, теперь войны точно не избежать».
И каждого бил озноб – то ли от холода и сырости, то ли из-за страха перед грядущим…
***
Не успели вымотавшиеся за день солдаты задремать, прижавшись к другу, как начало светать.
Бывшие уже на ногах прапорщик и сержант, разбудили их тормоша:
- Подъём, солдат! Дома выспишься, под бочком у своей милашки!
Одна радость – курить разрешили уже не таясь.
Ещё не успели как следует умывшись снегом продрать глаза и выкурить по сигарете, как со своего КНП явился «Здоровый дух». Посмотрев на часы, он:
- На моих шесть сорок. Ребята, будьте предельно внимательны. Вот-вот начнётся!
Придирчиво оглядел маскировку, заставил кое-что на скорую руку переделать и только было собрался вновь удалиться на КНП, как прибежал запыхавшийся старший лейтенант:
- Господин капитан! По вашему приказанию мои егеря нашли телефонную линию и проследили куда она ведёт…
Достав карту, показал сине-красным штабным карандашом:
- …Вот здесь, на северо-восточной окраине острова расположилось подразделение русских численностью в неполный взвод с двумя ручными пулемётами.
Капитан Вуорела внимательно посмотрев на карту, что-то мысленно прикинув, кивнул:
- Хорошо! Пока наблюдайте, затем действуйте согласно ранее полученному приказ – после начала стрельбы перережьте кабель и ждите связистов.
После того, как он всё-таки удалился на свой КНП, там расположился поудобнее и с минуту пообщался по телефону с «материком», сверху что-то застрекотало и вскоре вдоль линии соприкосновения сторон, на очень небольшой высоте не спеша пролетел советский биплан.
Самый опасный момент, когда в «Боевой группе «Ернэн»» - все замерли, кто где был и даже дышать перестали…
Но головы лётчиков были повёрнуты в сторону финских укреплений и вскоре все разом облегчённо выдохнули:
- УУУФФФ!!! Пронесло…
Обратно, самолёт-разведчик уже пролетел близ южной стороны острова, откуда их заметить было практически невозможно.
Со стороны укрытия командира взвода послышалась приглушённая команда
- К бою!
И тут же, расчёты заняли свои места согласно штатного расписания.
Присев за бруствером чуть справа, командир орудия капрал Путте Алатало напряжённо вглядывался через бинокль в противоположный берег.
Наводчик Хейно Яаскеляйнена прильнул к прицелу.
Замковый Пентти Хейно прозванный «Попом», клацнув затвором, открыл казённик орудия.
Маркку Канерва и Йессе Йоронен притащили и поставили между станинами ящик с артиллерийскими патронами и открыли его.
Яакко Ниеминен вынул «Marskin panssarintuhoojat» - 37-мм бронебойно-трассирующий каморный снаряд, обтёр его ветошью и передал его Яско Тукиайнену.
Приняв от того, Аймо Хуусконен замер стоя на коленях, готовясь по команде «заряжай», бросить снаряд в ствол орудия…
Прильнувший к окуляру прицела Хейно Яаскеляйнен стал вертеть штурвалы наводки. Повернув ствол влево до упора, он показав направление приказал расчёту:
- Разверните-ка пушку еще чуток… Хорошо! Если танк появится из-за тех домов, можно стрелять.
Ничего не происходило.
Вместе с вставшим на востоке Солнцем, из-за горизонта с советской стороны показалась «колбаса» аэростата воздушного наблюдения. Точно такая же «сосиска» появилась и с финской стороны.
Ещё - в бинокль, в прицел и так – невооружённым глазом можно было разглядеть занесённые под самые крыши домики рыбацкого посёлка Лаппохья… Верхушку водонапорной башни на полустанке, приличный кусок полотна железной дороги и безлюдного шоссе… Заросший отдельными деревьями и кустарником большой пустырь, между полустанком с таможней и невысокой грядой – за которой были расположены позиции передовой линии финских укреплений.
С командно-наблюдательного пункта (КНП) капитана Вуорела обзор был лучше.
Он видел противотанковый ров вырытый русскими на самой линии соприкосновения сторон во время предпоследнего «последнего» сталинского ультиматума. Это было воистину циклопическое сооружение - огромной глубины и ширины, поневоле заставляющее восхититься:
«Неужели, они вырыли его лопатами? Зачем? В свою очередь боятся нас? Да это ж смешно! Видно, они там совсем сдурели».
Смертным холодком обдала догадка:
«Или, притупляют нашу бдительность таким образом?».
Он с минуту оценивающе смотрел на противотанковый ров – не менее пяти-шести метров шириной, с финской стороны которого не было даже надолбов…
И разум отвергал интуитивную догадку:
«Но как они собираются через него наступать? Да ещё и танками? Это невозможно!».
По льду?
В каждый «последний» сталинский ультиматум, лёд вдоль берега и между островами минируется мощными фугасами. Один поворот ручки взрывной машинки и, он будет взорван.
Это особенно то и не скрывалось.
Так, как же?
Приходилось с досадой признать:
Полковник Ларко – командир полка ответственный за передовую линию обороны, был прав - благодаря собственным же трудам, русские могли наступать только вдоль шоссейной и железной дороги - нешироким фронтом метров в пятьдесят. Но как только они туда сунуться, тотчас будут накрыты огнём дальнобойной артиллерии, многочисленные батареи которой расположены вокруг полуострова Ханко.
В сильный бинокль капитан Вуорела видел колючую проволоку за рвом и идущий вдоль неё пограничный патруль с собакой. Видел пограничную вышку и маячившего на ней часового… Примерно в восьми километрах, он чётко видел два больших одноэтажных здания, очевидно казармы. Во дворе их ходили солдаты, а невдалеке висел в воздухе аэростат наблюдения, в корзинке которого по пояс торчал человек…
Он видел многое другое – подчас весьма любопытное, кроме одного:
Хоть одного признака начала вторжения Советского Союза в Финляндию.
По мере того как всё выше и выше вставало Солнце, румянец всё более и более сменял «благородную» - не несколько нездоровую бледность на его лице. Ему было стыдно – перед солдатами, перед командование… Перед собой, наконец.
Когда зазвонил телефон и знакомый голос (даже не полковника Ларко, а того майора) с ехидцей спросил:
- Ну, как там «сосед»?
Он прикусив до крови губу, ответил:
- Пока сидит в своей берлоге тихо.
А сам подумал:
«Всё! Как только вернёмся пищу прошение об отставке по состоянию здоровья».
Как бы в ответ, в правом лёгком кольнуло так, что схватившись за грудь он вскрикнул и скорчился на лежаке.
Прапорщик Сеппэ, телефонист и денщик обеспокоенно наклонились над ним:
- Что с Вами, господин капитан?
Из-за оставшихся в груди осколков русской мины – полученными напоследок во время Зимней войны, врачи запретили ему долго ходить пешком. Вчера он пренебрёг запретом и вот результат.
- Вам плохо? Может, позвать медиков?
Закашлявшись, сглотнув сгусток крови, он негромко:
- Ничего, отлежусь. Не прекращайте наблюдение, господин прапорщик.
Достал из кармана пузырёк с таблетками, высыпав на ладонь проглотил пару и запил водой из фляжки, поданной денщиком.
Затем, посмотрев на наручные часы:
- Через час разрешите солдатам развести небольшие костры – там, под обрывом, чтоб подогреть пищу. Если, конечно, ничего не случится.
И капитан впал «в небытие».
С час - до рези в глазах, честно потаращившись на противоположный берег, прапорщик растолкал сонного телефониста, успевшего между делом покемарить:
- Наблюдай!
А сам пошёл к своим солдатам.
Ничего не случилось и через три часа и бывшее с утра напряжение, после обеда как-то разом спало.
Разогрев на кострах в котелках нехитрое солдатское варево, солдаты сомлели на пригревающем с каждой минутой Солнце и стали клевать носом. Сержант Тайсто Мюллюмэки пытавшийся их встряхнуть и заставить заняться каким-нибудь делом – рытьём окопов, например, всё чаше и чаще был посылаем на…
К чёрту.
Наконец, дисциплина рухнула куда-то на дно самого глубокого ущелья и развалясь на кучах хвойных лап, бравые артиллеристы-противотанкисты дружно захрапели.
В конце-концов, с прапорщиком Сеппэ они назначили часового – первым оказался Яско Тукиайнен. А сами расположившись в своём укрытии, тоже прилегли вздремнуть «минут на дцать».
Глава 16. «Финский цугцванг» (продолжение).
Герой Советского Союза, генерал-майор С. М. Крамаренко:
«Невозможно усвоить уроки истории, воспринимая врага как абстрактную сущность, забыв о том, что на той стороне были такие же люди – со своими чувствами и мыслями, идеями и планами на жизнь. Если об этом забыть, то кошмар Великой Отечественной войны может повториться, а все потери и жертвы окажутся напрасными.
…Мы обязаны помнить нашу историю и учиться на ошибках. Без прошлого у народа нет будущего. А врага надо знать в лицо».
1 апреля 1941-го года. После полудня.
Поднявшиеся к зениту дневное светило так пригрело, что в залив с острова зажурчали ручьи… И к лютой зависти наблюдавших за ними солдат, местные или прилетевшие Бог весть откуда птахи - весело расчирикались и прямо на их глазах стали заниматься «любовью».
Ну а те, выспавшись, за неимением других дел занялись любимым для всех мужчин мира занятием – едой и «ничегонеделанием» с болтовнёй о «ниочём».
Пентти Хейно прозванный «Попом» алюминиевой ложкой выскреб из консервной банки остатки мясного желе и сказал по-французски:
- «Сеn'est gu le ventre qui gouverne le monde».
На него подозрительно покосились:
- Что ты там лопочешь?
- «Миром правит желудок».
Маркку Канерва уже сытно покушав и теперь лёжа покуривая, лениво поддержал беседу:
- Тоже мне – сделал открытие.
- Сейчас это особенно можно ощутить. Кажется, Наполеон говорил, что армия марширует животом… Впрочем, важно знать еще: куда «марширует»?
- Мы никуда не «маршируем». Мы торчим на этом чёртовом острове, в ожидании когда «замаршируют» русские. Ну, а те видно - тоже не дураки умирать в такой чудный день
Яско Тукиайнен откусил хрустящего хлебца, пожевал, проглотил и ни с того, ни с чего ляпнул:
- Директор-распорядитель фабрики, на которой работал мой отец, пошел в Зимнюю войну добровольцем…
Хрустящий хлебец потрескивал у него на зубах, острый кадык на тощей шее ходил вверх и вниз и, рассказ продолжался:
- …Чтоб другим пример показать.
В ответ, Хейно Яаскеляйнен злобно рассмеялся:
- В начале 30-х, мой старик нигде не мог найти работу. Всюду, в каждой – даже самой занюханной фирме, требовали членский билет Шюцкора. Тогда бы и работа нашлась. Но старик сказал, что у него нет и никогда не будет такой книжки. Дескать, уморили голодом в лагере отца-красногвардейца, так уморите же теперь и сына его и внука!
В разговор включился Яакко Ниеминен:
- А мой отец воевал за белых, получил от красных осколок в голову, от которого почти ослеп. И не получает ни пенни ниоткуда. Пахать может, на это его зрения хватает и если бы не собственный клочок земли - одна дорога… В богадельню!
Йессе Йоронен нахмурил лоб:
- Брось, Яакко, городить ерунду! Вот если бы «рюсся» пришел, тогда бы ты узнал, что такое «счастье»! Они бы всё забрали.
Яско Тукиайнен, воодушевляясь поддержкой нежданного союзника:
- Верно! И отцу Хейно не пришлось бы тогда искать работу. Всех бы погнали в колхозы.
В ответ, сам Хейно язвительно рассмеялся:
- Послушайте-ка этих двух вояк! Ни тот, ни другой видно, не знает, что значит - когда куска хлеба в доме нет. Тогда не думаешь, не разбираешь, куда, на какую работу - лишь бы тебя взяли туда, где лишь бы хоть какой-нибудь заработок. И я не верю, когда рассказывают о колхозах всякие ужасы. Уверен, в Красной Армии есть эти самые «колхозники» и причём - много. И если бы они в самом деле тяготились своей участью, то разве бы так воевали в прошлый раз?
Капрал Путте Алатало приподнялся на локте:
- А разве они хорошо воевали?
- Бестолково – согласен… Но упорно и храбро!
Пентти Хейно прозванный «Попом», лениво:
- Да успокойтесь вы насчёт «колхозов».
Когда все взоры обратились к нему, пояснил:
- Эстонию Сталин присоединил ещё в прошлом году. Так до сих пор там ни одного хозяина не загнали в колхоз. В Прибалтике до сих пор существуют хутора.
- А ты откуда знаешь?
- Беседовал с одним эстонцем, перебежавшим к нам во время предпоследнего «последнего» сталинского ультиматума.
Все тут же заулыбались:
- А что ж он тогда сам сбежал из «коммунистического рая»?
Тот, с донельзя серьёзным лицом:
- А он вовсе не от коллективизации сбежал… А предупредить нас о том, что Красная Армия вот-вот нападёт через Ханко на Финляндию.
Все тут же дружно заржали – даже Яско Тукиайнен, некоторые схватившись за животы - упав оземь, катались:
- Хахаха!!!
- Гыгыгы!!!
- Бугагага!!!
Когда солдаты вытирая выступившие слёзы чем придётся, успокоились, в разговор включился спокойный и рассудительный Маркку Канерва:
- Ну, насчет того, чтоб насильно гнали в атаку, я тоже сомневаюсь. И я думаю, что у нас о них вообще говорят много такого, чего нет на самом деле. Но всё же я считаю, что несправедливо отнимать у человека то, что он с огромным трудом заработал…
Он хотел сказать ещё что-то, но Хейно перебил, за него продолжив по-своему:
- …Да, как наши фабриканты, например. Ведь они, бедные, столько трудов положили, чтобы приобрести в собственность свои заводы и фабрики. Или наши землевладельцы - они пахали землю до изнеможения, гнули спину, несчастные, зарабатывая свои богатства!
Выходя из себя, Маркку Канерва воскликнул:
- Но даром-то никому ничто не доставалось! По крайней мере, нам, нашей семье. Пришлось-таки потрудиться на совесть, пока не наладили хозяйство как следует.
Хейно, понимающе ухмыльнулся:
- Да и, особенно потрудились ваши батрачки и батраки. Или, скажешь, что таких не было?
Маркку Канерва запнулся, но потом подтвердил:
- Были, конечно.
- И им частенько приходилось облизывать «сухую ложку»…
Тот густо покраснел и бросил со злостью:
- Их никто насильно не держал, могли бы уйти к другим хозяевам. А вот из колхоза просто так не уйдёшь!
- Кто тебе такое сказал? Ты хоть одного живого колхозника в жизни видел?
Маркку Канерва, смутившись:
- Нет, не видел. Люди говорят, а те газеты читают.
Хейно Яаскеляйнен расхохотался:
- «Газеты»! В газетах тебе ещё не то напишут…
В подтверждение, он достал из-за пазухи газету, одна статья в которой была обведена красным карандашом с большим восклицательным знакам и начал читать:
- «Почему финны вообще оставили русским Поволжье? Хотя они — народ лучших в мире воинов — могли бы сами владеть этими территориями и вырасти в великую культурную нацию…».
Прервавшись, он обвёл товарищей по расчёту весёлым взглядом и спросил:
- Как вам такое?
Поняв, что снова проиграл в словесной дуэли Яско Тукиайнен, вскричал:
- Да, катись ты! Ты… Паршивая овца в нашей армии! У тебя поди - не только газета, еще и «пропуск» в кармане, ещё с той войны имеется.
Тот, вывернув карманы штанов:
- Как видишь - ничего, кроме пары вонючих портянок!
«Милитарист» убежал курить под берег – приказ о маскировке ещё никто не отменял… А досель не вмешивающийся в споры это «парочки» Аймо Хуусконен, спросил:
- Ты же – наводчик противотанкового орудия, Хейно!
Тот, с недоумённым видом подтвердил:
- Да, ну и что?
- Так если нападут «товарищи», нам на тебя рассчитывать не стоит? Ты не будешь стрелять по русским танкам?
Весь расчёт насторожился – лениво-благодушную дремотцу, как рукой сняло.
Наводчик, вполне искренне удивился:
- С чего ты это взял? Я в прошлую войну стрелял по ним и если они вновь к нам сунуться – снова буду.
Аймо озадаченно почесал под шапкой:
- Что-то я тебя не пойму…
- А что тут «понимать»? Если напали – надо защищать Родину. А Родина, это… Это…
Не находя нужных слов, он широко развёл руками:
- …Это ВСЁ !!! И не важно, что одним она мать, а другим вроде злой мачехи.
Презрев все запреты он закурил прямо на позиции, сидя на станине орудия и продолжил:
- Вот только русские, как мы видим – снова не напали. А этим летом нападём на них мы.
Солдаты возмутились:
- Да что ты такое болтаешь, Хейно?
- Да штабные об этом в открытую меж собой говорят! Наш Марски снюхался с Адольфом, а тот спит и видит себя на Украине и Кавказе – где до чёрта хлеба, угля и нефти. Ну а наши «лапуасцы-лахтари121» - в Восточной Карелии, в Ленинграде… А то и вообще на Волге или Урале, как этот идиот.
Кивнув в сторону дымившего под берегом Яско:
- В штабах только такие «воинственные» и сидят! Как этот среди нас оказался – просто уму непостижимо.
Он был зол на этих хозяйчиков-северян, которых называл не иначе как «лапуасцами». Все они были, по его мнению, пропитаны военным угаром и вообще гордецы, забияки спесивые.
Грамотей Пентти по прозвищу «Поп» его поддержал:
- Связавшись с Гитлером, Маннергейм обрёк Финляндию на войну не только с СССР… Но и с Британией! Даром что ли Черчилль продал Сталину рудники в Петсамо? Ну, а за Британией стоит Америка.
Успевший вернуться к тому времени Яско Тукиайнен, не смог смолчать – когда речь шла о «высокой политике»:
- В войне не имеет решающего значения численный перевес в живой силе и вооружении. Всегда побеждало упорство и непреклонная воля. Вспомните массовый героизм времен Зимней войны. Этот дух жив и поныне!
Хейно, всем своим нутром издал звук - похожий не то на храп, не то на ржание. Однако не успел сказать ни одного членораздельного слова, как вдруг…
Никто из них ещё не знал, что последующее событие для подавляющего большинства из них - станет таким же важным, как их собственное рождение. А может быть – даже ещё важнее. Ведь факт своего рождения человек не осознаёт по вполне понятной причине.
А вот факт смерти…
Как вдруг со стороны перешейка раздался пронзительно громкий гудок паровоза.
Весь расчёт и не только он, разом повернул головы в ту сторону. Вскоре, вдали стал виден и сам подъезжающий справа к полустанку поезд, локомотив которого издавал частые гудки – как будто выражал бурную радость при встрече с давними знакомыми.
Видя круглые глаза и разинутые рты, «Поп» многозначительно поднял указательный палец вверх и спросил:
- Никто не обратил внимание?
- На что?
- Со вчерашнего вечера не было ни одного русского поезда.
Расчёт, недоумённо переглянувшись:
- Ну и что?
- Если русские поезда вновь стали ходить на Ханко, значит Сталин отменил свой «последний» ультиматум и никакой войны не будет. А из этого в свою очередь логически следует то, что нас скоро распустят по домам…
Не успел он это сказать, как солдаты запрыгали от радости и обнимая друг друга, закричали «Ура!».
Даже «Милитарист», хотя и не прыгал и не кричал - но всем своим видом и, особенно идиотской улыбкой - выражал отнюдь не наигранную радость. Ибо, дома всё-таки лучше, чем торчать не понятно с какой целью на каком-то долбанном острове, в компании всяких разных – зачастую очень подозрительных личностей.
Скрывшись из сектора обстрела, поезд зашёл на полустанок видимого только по торчащей из-за бугра левого мыска водонапорной башни… А они всё прыгали и вопили…
Вдруг после тройного гудка, со стороны перешейка раздался какой-то едва слышный треск. «Треск» повторился ещё и ещё раз и, наконец отдельные «трески» - слились в один, как будто где-то за бугром какие-то шальные огольцы бегали и крутили трещотки.
Все насторожились:
- Что это?
Хейно Яаскеляйнен побелев как мел, еле слышно:
- Это стрельба из винтовок и пулемётов.
Вряд ли его кто-то услышал, ибо заглушая «треск» - в небе тут же зажужжало рассерженным шмелиным роем.
Командир орудия капрал Путте Алатало крикнул:
- Самолеты летят! Глядите, сколько… Точно комары!
Над горизонтом действительно показались бесчисленные точки, которые быстро увеличивались. Они были уже совсем близко, когда долетел грохочущий звук мощного артиллерийского залпа.
Прапорщик Сеппэ как чёртик из табакерки выскочивший из своего укрытия – где он видимо бессовестно дрых, заорал во всю свою лужённую глотку:
- ВЗВОД… К БОЮ!!!
Следом за ним заверещал сержант Тайсто Мюллюмэки:
- К орудиям, ленивые олухи! Быстрее! Что вы ползаете, как беременные вши на… Пи-пи-пи-пи… Старой шлюхи!
***
Капитан Вуорела пришёл в себя от гудка паровоза…
«Откуда паровоз? Ведь со вчерашнего вечера никакого «транзита» в Ханко не было?».
Не идиоты же в самом деле русские, чтоб посылать эшелоны с добром в страну, с которой собрались воевать?
Не открывая век, он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Не почувствовав острой боли в лёгких – лишь привычную тупую, он сперва лёжа посмотрел на дремавшего телефониста, затем на откровенно дрыхнущего денщика…
Поднёс к лицу руку с часами:
«Без трёх минут шестнадцать часов дня».
Вновь почувствовав угол стыда - сменившимся чувством досады, разочарования и наконец злорадства, он подумал:
«Так значит, «сосед» так «в гости» и не пришёл… Ну, что ж? С одной стороны тоже хорошо. Значит, этим летом мы сами к нему заявимся. Вместе с германскими войсками».
«Соглашение о транзите» между Финляндией и Третьим Рейхом - хотя ещё не подписано, но уже было у всех на устах. Как и то, что германцы набирают из финнов-добровольцев батальон войск СС для участия в войне против России122.
Даже для тех, кто в военной политике - вообще ничего не соображает, эти факты говорят о многом, если не обо всём.
И только потом поднявшись, он присел на лежанке из хвойных веток, поверх которых была постелена плащ-палатка… Сев, автоматически поднёс к глазам бинокль.
На полустанке стоял длинный товарный состав - судя по расположению паровоза, прибывший со стороны полуострова Ханко. С другой стороны – со стороны «материковой» Финляндии, к нему приближался другой поезд - время от времени подававший гудки.
Со смешанными чувствами – облегчения и разочарования, подумал:
«Всё как обычно! В самый последний момент, Сталин отозвал свой очередной «последний» ультиматум и между странами продолжилась обычная мирная жизнь - по правилам, предусмотренным Московским договором».
Меж тем поезд въехал на полустанок и дав три гудка подряд, остановился. После чего с тормозных площадок обоих, стоящих рядом поездов горохом посыпались финские солдаты – наружная охрана вагонов.
Удивился:
«Почему их так много?».
Затем брови его приподнялись, а глаза округлились и расширились до неприличных в приличном обществе размеров… Происходящее на перроне стало напоминать большую перемену во дворе школы: одни фигурки догоняли, другие убегали и падали. Послышался сухой треск, как будто руками сломали палку. Затем – второй, третий, четвёртый, пятый… Как будто кто-то очень шустрый - бегает по сухому лесному валежнику.
Он очень хорошо знал, что это за «треск» и вслух сказал:
- Вот, оно! Началось.
Как будто подтверждая его самые худшие опасения, из-за линии горизонта на юго-западе послышался непрерывный рокот моторов.
Всё в большом числе и большем количестве, чёрные точки появились в воздухе и по мере приближения - вырастали в самолёты-бипланы, построенные «треугольниками» и на бреющем, несущиеся вдоль перешейка. Некоторым места не хватало и они пронеслись над островом так низко, что были видны подвешенные под крылья небольшие бомбы.
То, что это не обычное «запугивание» - бывшее во время предыдущих «последних» сталинских ультиматумов, стало понятно сразу. Как будто отвечая на вопрос военного трибунала, он сам себе вслух восхищённо воскликнул:
- Они всё-таки провели нас!
Зазвонил телефон.
Полковник Ларко, стараясь сухо-официально:
- Господин капитан! Имею честь сообщить Вам, что с шестнадцати часов между СССР и Финляндией…
Вдруг его голос сорвался и тоном обманутого взрослым дядей ребёнка, он почти вскричал:
-…Они объявили нам войну, понимаете?
Как бы в подтверждении его слов, с Ханко дала оглушительный залп батарея (три 305-мм и четыре 180-мм орудия) береговой обороны, от которого земля ощутимо вздрогнула. Разрывов снарядов не последовало: гигантские пушки били по какой-то весьма отдалённой - но очень важной с точки зрения советского командования, цели.
Переждав залп, капитан однозначно ответил:
- Понимаю.
- Воюйте! Постарайтесь продать свои жизни как можно дороже… Больше мне Вам сказать нечего.
Естественно, ни о каком «офицере-корректировщике дивизионной артиллерии», речь уже не шла.
Со стороны огневых позиций противотанкового взвода послышалось:
- ВЗВОД… К БОЮ!!!
Вскоре, на командно-наблюдательный пункт прибежал и сам обладатель столь зычного голоса, за который солдаты прозвали «Тучей»:
Он в исступлении кричал:
- Самолеты! Сотни самолетов, господин капитан!
- Сам вижу.
Прапорщик, как будто не веря в происходящее, неуверенно:
- Это… Война!
Тот, коротко хохотнув:
- Ясное дело, что не командно-штабные учения. Посмотрите, что творят, мерзавцы!
В это время русские штурмовики «Чайки» уже вовсю «окучивали» финскую передовую оборонительную линию, видимо в первую очередь занявшись зенитной артиллерией. Хотя последняя яростно огрызалась, но с каждой минутой разноцветных трасс летящих вверх – навстречу самолётам, становилось всё меньше и меньше.
Несли урон и «сталинские соколы».
Один биплан, прямо на глазах рассыпался ещё в воздухе – только крылья в разные стороны… Один вспыхнув, огненным шаром упал почти вертикально вниз. Ещё двое, дымя моторами пошли на снижение в сторону Ханко. Один не долетев, врезался в землю прямо сразу за полустанком.
Но на их место летели другие – уже двухмоторные машины, над которыми резвясь в небесной синеве, кружили вёрткие истребители. Они, как будто не размениваясь на пустяки, полетели дальше…
Мелькнула догадка:
«Будут бомбить позиции финской дальнобойной артиллерии».
Едва оторвавшись от этого зрелища, капитан посмотрел сперва в сторону полустанка Лаппвик, на котором уже вовсю хозяйничали «соседи».
Он огорчённо подумал:
«Эх… Как бы мне кстати пришлась собственная миномётная батарея… Надо было вчера всё же настоять!».
Жестом подозвав к себе посыльного от командира пулемётного взвода, нервно приказал ему:
- Бегом к прапорщику и передай ему, чтоб накрыл русских на станции! По полленты короткими очередями – не больше. Патроны нам ещё пригодятся.
Тот, приложив ладонь к шапке с бело-голубой кокардой:
- Слушаюсь, господин капитан!
И мгновенно куда-то исчез.
Покончив с зенитной артиллерией, русские штурмовики взялись за дивизионные тылы. Откуда-то с глубины полуострова начала работать гаубичная артиллерия. Обстрел передовой линии финской обороны был такой сильный, что отдельных разрывов ухо не различало, они сливались в непрерывный одуряющий грохот. За грядой, за которой скрывались укрепления – ревело, гремело и грохотало. Вверх взметались вода и грязь, сосны ломались как соломинки, или взмывали ввысь вместе с корнями и кроной.
Он посмотрел в сторону русского противотанкового рва и сердце его учащённо забилось.
В густых рядах колючей проволоки со стороны Ханко, зияла огромная брешь – за которой была видна длинная колонна бронетехники и многочисленная пехота. И спереди вереницы техники, были вовсе не хорошо знакомые ему по прошлой войне Т-26 и БТ-7… И даже не «трехголовые драконы» Сталина – трёхбашенные Т-28.
Он вспомнил слова офицеров 17-й пехотной дивизии о «частях каких-то бронированных башен с шестидюймовыми гаубицами» «собираемых в ангарах» и всё поняв, в бессильной злобе прошипел:
- Коварные азиаты!
А тем временем к краю противотанкового рва подошла какая-то гусеничная машина с длинной громоздкой решётчатой конструкцией вместо башни. Минута-две и приподнявшись сперва горбом - «конструкция» разложившись в прямую линию, надвинулась на ров. Отцепившись от образовавшегося моста, танк-мостоукладчик сразу сдал задом назад, освобождая въезд для другой – тоже безбашенной машины.
Капитан с досады, больно ударил себя кулаком по колену:
- Дьявол! Если бы здесь была хотя бы одна пушка!
Его тактика, в данный момент сработала против него же: с огневой позиции противотанкового взвода места переправы русских через ров было не видно.
Прапорщик Сеппэ, тут же:
- Только прикажите, господин капитан!
Тот, лишь отмахнулся раздражённо:
- Не сходите с ума, прапорщик! Всё надо делать вовремя, а не когда в голову взбредёт.
Тем времен три «Максима» приданного пулемётного взвода, короткими очередями начали пристрелку по полустанку Лаппвик. Пристрелкой командовал командир пулемётчиков, расположившийся на левом от бухточке мыске. Хотя и не было заметно упавших, но хозяйничавшие там русские засуетились, забегали - ища укрытия. Некоторые из них забежали в водонапорную башню.
Как и было приказано – выпустив по половине ленты, пулемёты замолчали. Но тут же засвербила «чуйка» бывалого вояки:
«Кажется, я ещё что-то упустил… Что?».
Вдруг решившись, он:
- Пойдёмте к солдатам, господин прапорщик.
***
Свалившийся им на голову как снег «Здоровый дух», выглядел неважно – краше в гроб кладут. Но глаза его по-прежнему горели фанатично-неугасимым огнём и явившись перед вскочившими на ноги расчётами двух орудий, первым делом, он по обыкновению толкнул краткую речь:
- Солдаты! Если противнику удастся прорвать наш передовой оборонительный рубеж, положение наших товарищей из 19-й пехотной дивизии станет крайне опасным. Да и над Финляндией в целом, нависнет смертельная угроза. Наша с вами задача - помешать этому!
Закончив, он прильнул к биноклю… Его догадка оказалась верной и он в сердцах вскричал:
- Чёрт побери! С этой чёртовой каланчи наша огневая позиция видна как на ладони!
Ночью, когда выбиралось место для двух пушек, естественно, эта «каланча» была не видна.
Обращаясь к командиру взвода, капитан указывая трясущейся рукой:
- Господин прапорщик! К таким-то чертям собачьим, уничтожить эту чёртову каланчу!
У того вытянулось лицо:
- Чем? Ведь по вашему же приказанию, мы взяли с собой только бронебойные боеприпасы…
Тот, не дослушав, рявкнул:
- Выполнять!
Капитан Вуорела отдавал себе отчёт: такая ситуация – когда любой шаг ведёт к ухудшению положения игрока, в шахматах называется «цугцванг».
Был конечно риск преждевременно открыть своё нахождение на этом острове… Но во всяком случае, «каланчу» надо ликвидировать.
Легко было сказать!
Тут же выяснилось что по водонапорной башне может стрелять только правое орудие - командиром которого был капрал Путте Алатало, а наводчиком Хейно Яаскеляйнен. Первый, долго настраивал бинокль и вдруг закричал:
- О, господи Иисусе, там уже русские!
Последний, прикинув на глаз:
- В нее трудно будет попасть.
Подносчик снарядов Яско Тукиайнен, хихикнул:
- Скажи лучше, что не хочешь стрелять по своим «товарищам».
Тот, злобно сверкнув очами в его сторону:
- Закрой рот, ублюдок!
И припал к прицелу.
Тут же, капрал Путте Алатало крикнул:
- Готовься!
По этой команде, сидящие в укрытии перед орудийным двориком солдаты, раздвинули срубленные деревца в стороны – открывая обзор.
«Крестом» (из стороны в сторону, потом вверх-вниз) поводив стволом, 37-мм пушчонка несмело тявкнула:
- АХХХ!!!
Вслед за этим рявкнул командир орудия:
- Не спать!
Тотчас деревца спереди сдвинулись, закрывая орудие от враждебного взгляда со стороны перешейка.
Вопреки своим же опасениям, попал он первым же выстрелом. Даже без оптики было видно, как из пробитого резервуара водонапорной башни ударил фонтан воды. Но также очень хорошо просматривались и озирающиеся по сторонам человеческие фигурки и не думавшие в панике спрыгивать с башни.
Что делать?
Увидев вернувшегося посыльного от командира пулемётного взвода, капитан Вуорела крикнул ему:
- Беги и скажи своему прапорщику, чтобы согнал русских наблюдателей с той каланчи!
Тот, тыльной стороной ладони вытирая лоб:
- Ага, понял… Бегу!
В голову капитана пришла поговорка:
«Вытащила птичка клювик – хвост увяз!».
Ради своих артиллеристов, ему приходится подставлять «чужих» пулемётчиков. Но на войне то и дело приходится такое проделывать и его совесть осталась спокойной… Относительно спокойной, конечно.
Тем временем из-за домов рыбацкого посёлка Лаппохья, в сектор обстрела противотанкового взвода не торопясь вползла та – первая бронированная гусеничная машина без башни. Спереди неё были катки на всю ширину корпуса и капитан тут же догадался:
«Разминирует!».
Русской пехоты пока не было видно и, он скомандовал:
- Уничтожить!
После вышеописанной «процедуры» с деревьями, по команде Тучи:
- ОГОНЬ…!!!
Обе пушки рявкнули залпом:
- …АХ-АХХХ-АААХ!!!
Капитан недовольно поморщился:
- Тише орите, прапорщик! Вы не на полигоне в учебной части. Вас, поди, в Ленинграде было слышно.
Недовольство его было вызвано и тем, что оба орудия безбожно промазали: одна трасса ушла вверх – как будто целили в возвращающиеся на свой аэродром русские штурмовики… Другая воткнулась в лёд метров за тридцать до цели.
Русские даже не заметили обстрела, что с одной стороны – тоже достижение.
Капитан обратился к солдатам:
- Спокойнее, ребята! Ставьте дистанцию триста метров и цельтесь чуть выше катков.
Наводчик Хейно Яаскеляйнен в сердцах выругался:
- Чертовское дерьмо! Я забыл изменить расстояние после стрельбы по башне!
«Милитарист» в этот раз промолчал: с началом не воображаемой – а настоящей(!) войны, его психика стала претерпевать изменения - немыслимые ранее даже в детском кошмаром сне.
Своими словами – ему было до ужаса страшно. Страшно было не только ему – но и остальным, даже бывалому Хейно Яаскеляйнену. Но он этого не знал и его самооценка, дрогнула и начала стремительно снижаться.
Капитан доброжелательно похлопав наводчика по плечу:
- С каждым такое может случиться.
Прапорщик Сеппэ:
- Разрешите повторить залп, господин капитан?
Тот, не отрываясь от бинокля:
- Погодите…
Из-за домов рыбацкого посёлка выполз ещё один русский танк. Размерами он был примерно как хорошо ему знакомый Т-28 - но лишь с одной башней, из которой торчала сравнительно длинная, по всей видимости - 76-ти миллиметровая, пушка. Танк шёл в сопровождении многочисленной группы пехотинцев, часть из которых ехала на его броне. Один из них стоял за башней и через бинокль всматривался вдаль - вперёд, изредка бросая взгляд из стороны в сторону.
Такой «картины» капитан в прошлую – Зимнюю войну, не видел – от слова «ни разу». Хлопнув пару раз в ладоши – типа аплодируя, он вынужден был признать:
- В Зимнюю войну у них был другой стиль – очень плохой для них, очень хороший для нас. Но с тех пор они многому научились. Теперь они действуют очень умно, умело и расчётливо.
Открывать огонь было опасно – огневую позицию засекли бы в момент по вспышкам и звукам выстрелов.
Поискав глазами, он нашёл посыльного командира пулемётного взвода:
- Бегом к прапорщику и скажи, чтоб перенёс огонь на правую окраину посёлка!
Ничего не ответив, тот через мгновение исчез.
Тем временем в прицелах «Бофорсов», в сопровождении пехоты появился второй танк русских – всё с той же 76-мм пушкой. Множество глаз устремилось на командира Боевой группы в ожидании команды, но он лишь хладнокровно:
- Ждём, господа! Ждём.
Третьим в секторе обстрела появился танк с высокой громоздкой башней, из которой торчал внушительный ствол – шесть дюймов, не меньше.
По огневой позиции пронёсся вздох изумления, сопровождаемый солдатскими репликами:
- Ох, ну ничего себе! У нас в деревне колокольня – и та ниже!
- В такую «дуру» не промажешь!
- Да я в него с закрытыми глазами попаду!
В это время застрекотали швейными машинками три финских «Максима» (2400 пуль в минуту!) и сопровождающая этого колоссарусская пехота стала залегать, убегать назад за дома, или прятаться за танк от прилетевших неведомо откуда огневого шквала.
Стоявший за башней русский офицер свалился с танка мешком. Ещё несколько фигурок «залегли» как-то не совсем естественно и можно было надеяться, что эти русские тоже были ранены или убиты.
Капитан посмотрел на командира взвода и кивнул – «теперь можно», мол. И тот тут же, вполголоса скомандовал:
- Взвод… Приготовиться… Залпом… ПЛИ!!!
- АХ-АХХХ-АААХ!!!
В этот раз, обе трассы вошли прямо в стальной борт – почти под прямым углом. Но…
Но лишь вызвали яркие вспышки – вроде сварочных брызг. Танк шёл дальше, как ни в чём не бывало - видимо даже не заметив, что по нему стреляют.
Капитан, чуть не уронив бинокль:
- Что происходит, чёрт меня дери? Повторить!
Вновь взметнулась рука прапорщика
- Взвод… Приготовиться… Залпом… ПЛИ!!!
- АХ-АХХХ-АААХ!!!
Тот же результат. Лишь после третьего залпа, танк остановился и как слепец после лёгкого подзатыльника шалуна-первоклассника, повёл в их сторону толстым - внушающим благоговейное уважение стволом. Все замерли за укрытиями, но больше рассчитывая на маскировку и…
Кто-то из расчёта отчаянно запричитал:
- Ой, святая Сильвия… Ой, святая Сильвия… Святая Сильвия, сохрани и спаси нас!
С противоположного берега раздался по гаубичному «мягкий» звук выстрела:
- ГАААХ-АХХХ!!!
Прошелестев над ними, шестидюймовый «чемодан» с оглушительным грохотом разорвался метрах в тридцати от сзади, взметнув в небо огромный столб грязи и частей сосен:
- БАААХХХ!!!
После чего, как будто с чувством выполненного долга, танк пополз дальше и через минуту вышел из сектора обстрела.
А на смену ему из-за рыбацкого посёлка выполз четвёртый стальной монстр – уже знакомый им, с 76-мм орудием - ствол которого загодя был повёрнут в их сторону. Пехота укрывалась за корпусом танка, поэтому была практически неуязвима для огня пулемётов…
И вдруг точно небо над ними треснуло и тут же вокруг завизжало:
- РАААТЧЧЧ!!!
Вокруг зацокали круглые шрапнельные пули… Орудийный щит зазвенел-загремел - как лист железа от брошенных в него с громадной силой горсти гаек.
- Шрапнель, чёрт!
После запоздалого крика все бросились оземь и лишь после этого, раздался хлёсткий как удар кнутом звук выстрела танкового орудия:
- БУУУМММ!!!
Не видя цели, танк не останавливаясь дал ещё пару выстрелов наугад и вышел из сектора обстрела. А вместо него, из-за домов…
Прибежал встревоженный старший лейтенант – командир приданной «Боевой группе «Ернэн»» егерской роты и показывая рукой куда-то в сторону:
- Господин капитан… Вы это должны видеть своими глазами!
Тот, командиру противотанкового взвода:
- Напрасно не стрелять – не все же русские танки такие непробиваемые. Я скоро вернусь.
Когда капитан ушёл, солдаты в необычайном возбуждении делились впечатлениями.
Яакко Ниеминен, показывал свой разорванный воротник:
- Смотрите, петлицу срезала! Еще бы чуть-чуть и, всё… Капут!
На шее у Маркку Канерва была свежая – ещё кровоточащая, царапина:
- Что твоя «петлица»? Мне чуть голову не срезало!
Йессе Йоронену похвастаться было нечем, но он нашёлся:
- А я чуть-чуть не обосрался!
- «Чуть-чуть» не считается.
- Ладно, в следующий раз специально наложу полные штаны и предъявлю тебе!
- ХАХАХА!!!
Капрал Путте Алатало обнаружил в орудийном дворике брошенную винтовку с выщербленной ложей и хлебную сумку:
- Чьё это хозяйство?
Приглядевшись повнимательнее, Аймо Хуусконен назвал владельца:
- Ребята, это сумка Яско Тукиайнена и винтовка его же.
Хейно Яаскеляйнен вскричал злорадно:
- Удрал-таки «лапуасец», вояка чёртов! Слова красивые, нутро гнилое.
В сумке нашли полотенце, мыло и зубная щетка и шюцкоровский нарукавный знак. И кроме того – изрядный запасец хлебцов, что дало повод для сарказма:
- Я думаю, ни у кого другого из нас не осталось столько сухарей. Он же со страха почти ничего не жрал! Только курил как не в себя.
Капрал озадаченно вопросил:
- И куда он мог, интересно, «удрать»?
Хейно осклабившись:
- Думаю, он побежал в одиночку завоёвывать для Финляндии Урал!
Раздался дружный – но отнюдь невесёлый как прежде, солдатский смех…
- Тихо!
Капрал Путте Алатало озадаченно переводя взгляд от одного другого:
- Вот что я вам скажу, ребята. Негоже бросать товарищи, даже если он «лапуасец», или ещё какое гов…
Сперва покосившись в сторону взводного начальства, затем показав пальцем на двоих:
- Ты - Маркку Канерва и ты Аймо Хуусконен. Найдите его и приведите назад. Сперва зайдите в карьер к «медбратьям» - может его ранило и он убежал на перевязку. Заодно, пусть тебя перевяжут, Маркку! А то подцепишь столбняк или ещё какую гадость. Ну, а потом… Проявите солдатскую сообразительность!
***
По дороге на КНП, старший лейтенант рассказывал капитану, всё время норовя забежать вперёд:
- Телефонный кабель мои егеря нашли ещё засветло. Прошли по нему и на северо-восточном берегу острова обнаружили очень хорошо замаскированный наблюдательный пункт русских. Два офицера и примерно отделение солдат с двумя ручными пулемётами…
Переведя дыхание:
- …Как только началась стрельба, кабель резать не стали, так как судя по антенне у них там радиостанция.
Капитан Вуорела одобрительно кивнул:
- Правильно сделали, господин старший лейтенант.
- Мы взяли «языка» - артиллериста-корректировщика в звании капитана, отошедшего «до кустиков». Вот его документы.
Тот, аж остановился:
- Даже вот, как? Молодцы егеря…!
Первым делом рассматривая семейную фотографию пленного – счастливо улыбающуюся женщину с ребёнком на руках, капитан нетерпеливо:
- …Ну и где он?
Старшой, глядя несколько в сторону:
- Мы отвели его в полевой лазарет – тот, что в карьерчике.
Спрятав документы пленного в сумку-планшет – всё равно он по-русски не понимал, Капитан Вуорела укоризненно покачал головой:
- Ранен? Что ж вы так неаккуратно?! Говорить-то хоть может?
- Уже сказал.
- Вот, даже как?
Понимающе кивнув, капитан Вуорела с явными признаками нетерпеливого любопытства:
- И что же он сказал?
В воздухе с ревом; свистом и грохотом пронеслись четыре самолета. Впереди финский истребитель-биплан, а за ним наседая - три русских штурмовика, тоже бипланы. Передний из последних во всю палил из скорострельных пулемётов - зелёные трассы которых, тянулись к беглецу, почти касаясь его.
Проводив взглядом всю «компанию», командир егерской роты продолжил:
- Это ночью русские перебросили на остров Германсэ батальон пехоты, миномётную батарею и роту плавающих танков. Это – дополнительно к бывшей там ранее батареи 76-мм пушек и прикрывающей её роте пехоты.
Старший лейтенант выжидающе замолчал и весь его вид говорил:
«Не один ты такой умный!».
Капитан Вуорела внутренне похолодев:
- И с какой целью?
Они уже пришли на КНП, где телефонист безуспешно сиплым голосом кричал в трубку, видимо пытаясь таким образом заглушить свой страх:
- Внимание, «Миска», внимание, «Миска», я «Ложка», я «Ложка»… Почему не отвечаешь?
Капитан, положив ему руку на плечо:
- Господин капрал! А причину отсутствия связи, Вы не пробовали поискать…?
Увидев совершенно «оловянные» глаза, повернул тому голову в нужном направлении:
- …Вот же она! Прямо перед вами.
Причина была на виду: сразу после начала войны, заранее заложенными фугасами финскими сапёрами был взорван лёд между островами Экен и Эрнен. А по льду как известно, был проложен телефонный кабель.
Ещё одна «мелочь», которую он упустил из вида, разрабатывая свой «хитрый план».
Глаза связиста стали принимать более-менее осмысленное выражение:
- Виноват, господин капитан. Каковы будут ваши указания?
- Сматывай остатки кабеля, убирай в ящик аппарат и присоединяйся к медбратьям.
Раненных судя по всему будет много и пара лишних рук не помешает.
Обращаясь к своему денщику:
- Олави! Отнеси туда же все вещи и присоединяйся ко мне с «Суоми».
Самому ему после ранения, таскать пистолет-пулемёт было не по силам. А пистолет «Лахти»123 при всех его достоинствах - не то оружие, с которым можно дожить до наступления ночи…
- Слушаюсь, господин капитан!
После чего отвечая на последний вопрос капитана, старший лейтенант рукой показал на одетые в бело-серое фигурки - вдоль гряды небольших островков перебегающие с острова Германсэ:
- Цель ему неизвестна. Он лишь корректировщик той дивизионной артиллерии, что сейчас раскатывает в «тонкий блин» передовую линию укреплений 19-й пехотной дивизии. Оттуда те – как на ладони, сам проверял.
Схватившись за бинокль и рассмотрев ещё и танкетки Т-38 грязно-серого цвета - капитан грязно выругался, что происходит с ним очень редко – от слова «почти никогда».
Намерения противника пока не ясны. Русские могли атаковать и захватить остров Эркен – где было не более взвода финской пехоты и, даже ни одного противотанкового ружья - заходя таким образом во фланг и тыл передней линии обороны финнов… А могли двигаться от острова к острову дальше - вплоть до портового города Таммисари, откуда они вышли сегодня утром.
Там тоже нет значительных сил, а вследствие таяния снегов, все финские минные поля - или уже сняты, или хорошо обнаруживаются и без миноискателей.
Пришлось скрипнув зубами признать:
«Время для захвата Финляндии, Сталиным выбрано просто идеальное!».
После наводящего вопроса:
- Наблюдательный пункт русских оборудован окопами?
- Так точно: блиндаж и стрелковые ячейки на усиленное стрелковое отделение, соединённые траншеей…
Улыбнувшись одними глазами:
- …И ход сообщения «в кустики». Через него можно не только выйти, но и незаметно войти.
Решение было принято внезапно:
- Атакуйте и захватите этот наблюдательный пункт! Желательно без шума. Один взвод оставьте возле песчаного карьера – охранять наш тыл, два других – на северо-восточную окраину острова.
- Понял! Будет исполнено.
Старший над «лахтарями» - егерями, уж было повернувшись, вдруг притормозил:
- А что делать с пленным? С русским капитаном?
Ну сумев сдержать раздражение, капитан резким тоном ответил вопросом на вопрос:
- А что вы обычно делаете с пленными?
- Понятно…
Когда старший лейтенант убежал, обратившись к вестовому от пулемётного взвода:
- Передай прапорщику мой приказ: свернуться и, быть готовыми передислоцироваться на северо-восточную сторону острова. Буду ждать возле песчаного карьера, где лазарет.
Перед тем как вернуться к своим артиллеристам, капитан посмотрел в стороны берега: русские танки уже подходили вдоль берега к гряде, за которой расположилась передовая оборона финнов - на которой по-прежнему бушевал ад.
***
Подойдя к землянке в песчаном карьерчике – где вместо двери повесили видавшую виды плащ-палатку, Аймо Хуусконен и Маркку Канерва увидели человека без головного убора, в невиданной прежде военной форме, сидящего прямо не земле. Левая кисть у него была перебинтована и, прижав правой к груди, он качал-баюкал её как ребёнка.
Догадавшись главным образом по охранявшему пленного егерю, Маркку Канерва воскликнул:
- Русский!
Они с прямо-таки с детским любопытством уставились на первого увиденного вживую врага. Тот, поднял голову и из чёрных как дуло пистолета глаз, их как кипятком - обдало смесью боли, ненависти и страха.
Но долго любоваться не дал «лахтарь»:
- Что хотели, то? Если по делам заходи внутрь. Если нет – проваливайте ко всем чертям.
Аймо Хуусконен показывая на товарища:
- Зацепило вот – надо перевязать.
- Пусть спускается вниз, а ты проваливай.
- Не могу, мне наш капрал приказал сопровождать его сюда и обратно.
- Чёрт с тобой – жди, но только с пленным не разговаривай и отойди от него подальше.
Вытащив пачку сигарет и угостив этого «цербера» - отчего тот несколько подобрел и не гнал его больше прочь, Аймо как бы между делом поинтересовался:
- А вообще много раненых?
- Пока твой друг третьим будет. Первым был пулемётчик – которому шальным осколком оторвало ухо и, наш егерь…
Со всего маха пнув русского под рёбра:
- …Которому, эта сволочь откусила палец!
Тот вскрикнув, упал на бок и застонал, а Аймо всего передёрнуло:
- Разве можно так? Это же пленный!
Егерь насмешливо на него посмотрев:
- Ничего… Обвыкнешься! Если доживёшь, конечно.
Имея в виду продолжающуюся канонаду со стороны русских, егерь добивая халявную сигарету, возмущённо посетовал:
- Ну и где же наша артиллерия?! Прежде она грохотала даже без надобности!
Затем, глядя на возвращавшиеся советские двухмоторные бомбардировщики, сам себе ответил:
- Должно быть эти, раздолбили её к такой-то матери.
Аймо не ответил. Подавляя в себе некстати появившуюся жалость к русскому – который тоже оказывается – парень не промах, он вспомнил о поручении капрала и озабоченно подумал:
«Ну и где теперь искать этого «лапуасца»?».
Тем временем Маркку Канерва с перевязанной шеей вышел из землянки и, покосившись на ничком лежащего русского, сказал:
- Что будет дальше делать?
- Выполнять приказ капрала. Пошли!
Тот, ещё раз покосившись на пленного вполголоса, поморщившись от боли в перевязанной шее, отрицающе повертел головой:
- Оказывается, по острову вовсю шляются русские. Как бы не того… Не уехать с нашим Яско Тукиайненом, даже не на Урал… А куда подальше – в Сибирь, например.
Сознавая его правоту Аймо, замешкался:
«А ведь и вправду! Не хватало ещё из-за этого дурака попасть в плен…».
Меж тем Маркку Канерва:
- Ты как хочешь, Айно, а я возвращаюсь к ребятам. А этого «завоевателя Волги и Урала», пусть егеря ищут.
И ещё раз покосившись на пленного и его охранника, в два прыжка выскочил из котлованчика.
Он хотел было последовать за ним:
- Маркку! Подожди, я с тобой.
Но тут егерь просящим голосом:
- Ты не богат куревом, друг? А то пока за «этим» по кустам с большевистским дерьмом ползал, своё промочил…
От него действительно пованивало. Но вроде самым обычным – человеческим дерьмом, которое на войне самое обычное дело и причём – в самых неожиданных местах, не говоря уже про кусты.
Айно полез было в карман за сигаретами:
- Да, какое там «богатство»… Но поделюсь, так уж и быть.
И тут откуда-то издалека – с севера, с северо-востока донесся странный глухой гул.
Он замер на месте прислушиваясь, а егерь с видом знатока объяснил:
- Это, наша тяжелая артиллерия заговорила. Теперь «сосед» пусть поглубже прячется в свои щели.
После разрывов снарядов на перешейке, егерь с довольным видом:
- Не хотел бы я сейчас оказаться на месте «Вани»!
Только он закурил, как «странный глухой гул» повторился:
- А вот ещё залп…
Вдруг его лицо удивлённо вытянулось и он страшно закричал:
- ЛОЖИСЬ…!!!
Где-то совсем недалеко рванули один за другим два тяжёлых снаряда. Потом оглушительно грохнуло возле самого котлована и, в воздух взметнулся огромный столб земли, грязи и веток деревьев.
***
Ещё одну свою ошибку, командир «Боевой группы «Ернэн»» осознал чуть позже: раз выбранный им для противотанковой засады остров Екэн входил в число арендованных Советами - то значит он являлся законной целью для сконцентрированной вокруг Ханко финской дальнобойной артиллерии.
Ну, дык если бы все знать и учесть заранее!
А пока прибежав на огневые позиции взвода, он закричал:
- Взвод!!! Меняем позиции! Срочно!
И видя как расчёт замешкался, первым схватился за станину первого орудия.
Спохватившееся взводное начальство тут же разоралось:
- Расчёт! К орудию! В походное положение… Готовсь!
- Быстрее, ленивые олухи! Что вы как… Живее!
- Разворачивай, цепляй!
- Раз, два – взяли! Раз-два – все вместе! Покатили…
Некоторое время расчёт катил орудие по ровному, а потом - когда начался подъем перед небольшой ложбинкой их силы стали сдавать и они остановились…
Прапорщик Туча накинулся на командира орудия:
- Почему неполный расчёт? Где ещё трое, господин капрал?
Тот, честно хлопая глазами, вытянулся в струнку:
- Один ранен, второй сопровождает его до лазарета. Третий мается животом и сейчас где-то в кустах.
Капитан Вуорела задыхаясь и присвистывая дырявыми лёгкими:
- Господин прапорщик! Следствие проведём потом. Пока что давайте вытолкаем орудия из этой чёртовой ложбинки по одному - силами двух расчётов.
Прапорщик и младший сержант тут же бросились выполнять его последнее распоряжение, а капитан поднялся повыше и взялся за бинокль.
Здесь, обзор стал шире и, можно было хорошо видеть как по проходу в финских заграждениях - один за другим вдоль берега шли к гряде неуязвимые советские танки, где они накапливались для атаки финской передовой линии укреплений. Всего их было около пятнадцати, из которых примерно треть - вооружённые 152-мм орудием. Там же концентрировалось около батальона пехоты, среди которой было много автоматчиков.
Последними двигались три стальных колосса: один с большой башней и два безбашенные – видимо тоже, какие-то инженерные бронированные гусеничные машины.
Что было наиболее обидно, за ними по механизированному мосту через ров, двигались хорошо ему знакомые Т-26, числом десятка в три, а то и все пять.
Он в бессильной злобе он скрипнул зубами:
- Да я бы вас…!
Как будто услышав, танк с большой башней остановился. Он не стал её поворачивать, а притормозив одной гусеницей повернулся всем корпусом. Приглядевшись, капитан обнаружил торчащие впереди высокого люка на башне «рога» артиллерийской буссоль и две радиоантенны…
Мелькнула догадка:
«Командирский танк или корректировщик артиллерии!».
Вскочив на ноги, он заорал пуще Тучи:
- БЫСТРЕЕ !!! СЕЙЧАС НАС НАКРОЕТ !!!
Два расчёта навалясь со всех сил, вытолкнули «Бофорс» за пригорок. Затем, чуть переведя дух, побежали ко второму орудию… Но тут небо загудело-заревело и на землю обрушился сам ад.
Они все стояли в оцепенении и с ужасом наблюдали как по перешейку заплясали огромные языки пламени от разрывов крупнокалиберных снарядов - да так, что даже на острове - земля заходила ходуном под их ногами.
Огневой налёт был коротким – два-три минуты и всё смолкло. Видимо огонь вёлся без корректировки - по площади. Из-за поднявшейся пыли и дыма взрывчатки, сперва не было видно, какой урон был нанесён русским. Через минуту, когда развеялось, стал виден лежащий на боку возле огромной воронки командирский танк и несколько костров там, где находились лёгкие танки.
Увидев такую «картину», солдаты оживились:
- Здорово досталось «соседу»!
- Мы, конечно – маленький народ, но кусаемся больно!
- Ещё б разок так и можно смело по домам…
Капитан Вуорела не был столь оптимистично настроен: несмотря на видимый и неоспоримый успех финских «богов войны», скопление советских танков перед грядой не было задето. А гибель командирского танка, приведёт лишь к задержке атаки на какое-то время.
Вдруг все замолчали, подняв головы вверх:
Над ними, с рокотом проносились на север бомбардировщики и штурмовики второй волны, вокруг и сверху которых сновали быстрые истребители.
Это не добавило мыслям капитана позитивчика, а совсем наоборот:
«К ночи, они выбьют нашу артиллерию подчистую».
Но воспользоваться моментом надо было обязательно:
- Ребята! Наши канониры хорошенько всыпали русским! Давайте теперь смело за вторым орудием.
Не успели солдаты вразнобой броситься выполнять его команду, как на севере опять загудело - свои батареи произвели второй огневой удар.
Услышав знакомый шелест в небе, бывалый вояка заорал:
- Отставить! Назад! ЛОЖИСЬ!!!
Не успели они выполнить его команду, как будто взорвалось небо.
Под ногами солдата второго расчёта, который уж было дело - первым перескочил пригорок и был виден всего лишь по грудь, как будто вспыхнуло. Его тело безобразно раздулось, даже грудь выпятилась парусом…. Внутри фонтана из земли, камней и веток служивших маскировкой, он вместе с перевернувшейся вверх колёсами пушкой высоко взлетел в воздух и, описав крутую дугу - упал куда-то в кусты.
Ещё один солдат второго расчёта, взбежавший на пригорок рухнул на спину как подкошенный – только из головы брызнуло… И ещё один - упав на землю, завертелся волчком и завыл:
- На помощь! Помогите! Рука перебита, помогите кто-нибудь!
Второй огневой налёт финской артиллерии был также недолгим и чуть помешкав, целая куча народу бросилась на зов. Кто-то перевязывал раненого, вместо руки у которого - было видно нечто-то ужасно-кровавое, торчавшее из разорванного рукава шинели.
При этом все старательно избегали смотреть на лежащего неподалёку - которому повезло меньше…
Куда как меньше!
Раненый в руку, хотя бледное лицо его было искажено от боли, первый:
- Это Лассе! Неужели его убило?
Командир второго орудия капрал Кауппинен взглянул краем глаз на безголовый труп своего наводчика и тут же отвернулся, сдерживая порывы рвоты.
Хейно Яаскеляйнен (а это был он), закончив перевязку:
- Ребята! Отведите его к лазарету! И этого тоже надо отнести! Нельзя все-таки бросать его просто так, как собаку.
Выглядевший несколько бледно прапорщик Туча, сам не подходя и близко к трупу, крикнул другим:
- Ну, чего вы рты разинули! Головы нет у человека, только и всего лишь! Подходите, беритесь за руки за руки!
Однако, никто особо не спешил, надеясь на товарища.
Капитан Вуорела, категорично:
- Отставить! Никуда мы его не потащим - времени нет. Раненного отвести в землянку лазарета, а этого… Пусть пока здесь полежит, потом посмотрим. Документы заберите и чем-нибудь накройте голову… То, что от неё осталось.
Стараясь не смотреть на что-то бесформенно-кровавое - торчащее там, где была голова человека, капрал Кауппинен перевернув тело, проверил карманы. Кроме документов, у покойного Лассе оказались карманные часы, тощий бумажник, тонкая пачка фотографий и каких-то бумаг, игральные карты…
Капитан протянул руку:
- Давайте их мне, младший сержант. Надо будет переслать родственникам при первой же возможности.
И спрятал вещи в висящую сбоку планшет-сумку.
И тут все заметили Аймо Хуусконена, стоявшего рядом с ними с отсутствующим видом.
Прапорщик Туча на него тут же вызверился:
- Ты где шляешься, солдат?
Тот сглотнув, тряся головой показал рукой куда-то назад и заикаясь:
- Ттт… Ттт… Ттт-там.
Шепоток:
- Ребята, да он же контуженный!
Младший сержант Мюллюмэки заорал:
- А где Яско Тукиайнен? Отвечай!
- Ннн… Ннн-неее ззз-знаю…
- А где Маркку Канерва, ты тоже не знаешь?
Тот закивал трясущимся подбородком:
- Зззз… Ззз-знаю…
- И где же он?
Аймо вновь показал рукой:
- Ттт… Ттт-там.
Туча передразнив:
- «Ттт-там»… А он должен быть здесь! Почему он не пришёл вместе с тобой?
Враз перестав заикаться, Аймо Хуусконен виновато развел руками:
- Так от него же одна нога в сапоге осталась! Как он со мной придёт?
- «Нога»?!
- Ага… И обрывки одежды вокруг воронки… Больше ничего.
Капитан Вуорела:
- Всё, всё, уходим! Пока нам не досталось ещё и от «Вани». Раненого отведите в лазарет, остальные… К орудию!
Прапорщик Туча приказал Аймо Хуусконену сопроводить безрукого в землянку:
- Только не рассиживайся там долго.
Объединённый расчёт схватился за единственный оставшийся «Бофорс» и навалясь изо всех сил, потащил его прочь от прежней огневой позиции.
И как раз вовремя!
Сзади послышался странный грохот, как будто на пол из развязанного мешка посыпалась картошка. Бывалый вояка Хейно Яаскеляйнен объяснил:
- «Сосед» из миномётов по нам чешет. Миномётов у него… Как в финской армии винтовок!
Капитан думал своё:
«Как бы не перенесли огонь в глубину острова».
Лес позади них трещал и стонал от разрывов мин… Над головой вновь пронеслись русские штурмовики, ревя мощными моторами. Но он и бровью не повел - как будто ничего не слышал. Он – их командир и должен был проявить бесстрашие и твердость: только это могло повлиять на дух солдат и заставить их оставаться в строю.
***
Вскоре они дотащили пушку и снарядные ящики до песчаного карьерчика – где разместился лазарет и остановились возле «той самой» воронки, в которой Аймо Хуусконен похоронил клочки окровавленного обмундирования и ногу в сапоге – всё, что осталось от Маркку Канерва.
Здесь капитана поджидал верный Олави с пистолетом-пулемётом «Суоми» - который он держал как крестьянин дубину – за ствол, на плече.
Они, артиллеристы-противотанкисты - минут десять поджидали пулемётный взвод и, заодно перекурив и отдохнув. Со стороны землянки лазарета доносились громкие стоны и крики, должно быть она уже была полна раненых. Ещё троих медики принесли на носилках прямо при них и ещё «пятеро легких», приковыляли туда сами.
Явившемуся прапорщику – командиру взвода, нечем было обрадовать капитана:
- Один расчёт накрылся вместе с пулемётом полностью, в двух других потери до половины состава.
Тот понимающе кивнул:
- «Дружеский огонь»?
- Не только. Добравшиеся до гряды русские увидели позиции крайнего правого пулемёта и обстреляли из танковых орудий.
Проводив раненного до импровизированного лазарета, из карьера наверх выбрался Аймо Хуусконен и с ошарашенным видом сообщил своим:
- Он его пристрелил. Просто так – взял и пристрелил. Как собаку.
Его не поняли:
- Кто «он»?
- Егерь.
Хейно Яаскеляйнен, с отмороженным видом:
- Кого «его»? Нашего Яско? Да и чёрт с ним.
- Нет, не Яско. Русского пленного… Поставил на колени и… В затылок.
Дрожащей рукой он сунул себе в рот сигарету, но так и забыл зажечь ее.
Хейно, почесав под шапкой:
- Мда… Нехорошо, конечно. Ну, а что ты от егеря хочешь, Аймо? «Лахтарь» - он и есть «лахтарь». Мясник, то есть.
Помяни чёрта, он и явится!
Возникший как из-под земли командир егерской роты, доложил капитану:
- У меня всё готово для атаки командно-корректировочного пункта русских.
Тот:
- Хорошо. Но один пока не начинайте, атакуем вместе. Потери имеются?
Старший лейтенант не переменившись в лице:
- Двое егерей убиты, двенадцать ранено. Трое из них тяжело.
Капитан сделав противотанковому и пулемётному взводам знак рукой, мол: «хватит рассиживаться»:
- Идите со своими егерями впереди, господин старший лейтенант, показывайте дорогу.
Тот, взяв под козырёк:
- Мы поведём вас по просёлочной дороге, вдоль которой проложен русский телефонный кабель. Через минут сорок будем на месте. Кстати…
Поняв вопрос, капитан бегло глянул на часы:
- Перережьте его, но только непосредственно перед атакой. Не раньше!
Не без труда, с помощью сопровождающих егерей и шанцевого инструмента преодолев метров триста заросшего густым кустарником подлеска, они вышли на просёлок. Минут пять перекурили и тронулись дальше.
Не слышимый из-за продолжающейся неподалёку артиллерийской канонады, над ними на очень низкой высоте прошёл лёгкий бипланчик - из задней кабины которого их внимательно рассматривал наблюдатель.
Первым заметив его, капитан Вуорела ловко поймал солдата – ломанувшегося было в кусты и закричал:
- Не разбегаться! Идём как шли и делаем вид, что ничего не происходит. Может, за своих примет.
За кого их приняли лётчики У-2, было непонятно. Но сделав над ними ещё круг, самолёт качнул крыльями и улетел восвояси.
По просёлочной грунтовке тащить пушку и ящики со снарядами было легко и вскоре они оказались на небольшом каменистом пригорке, с которого открывался великолепный вид на лёд залива и сравнительно крупные острова – Германсе, Эркэн и совсем крошечные островки между ними.
Ну и находящийся в метрах трёхстах собственный берег, конечно, заросший кустарником. Между ним и пригорком – чистое место с редкими валунами и небольшими деревьями.
Идущий впереди с группой своих егерей старший лейтенант присел и поднял руку. Когда капитан Вуорела пригнувшись приблизился, он показывая куда-то в кусты на самом берегу:
- Русские там.
Все тут же опасливо присели.
Капитан Вуорела рассматривая через бинокль:
- Вижу антенну и дымок из трубы. А где ваши егеря?
Старший лейтенант:
- Слева. Метрах в тридцати. Незаметно можно подойти вон по той ложбинке.
Оценив диспозицию, командир боевой группы «Эркэн»
- Атакуйте, как только мы с пулемётчиками будем готовы поддержать вас огнём. Где-то минут через десять. Я махну рукой.
Тот, глянув на наручные часы:
- Хорошо, господин капитан. Тогда я к своим.
- Идите. И Бог вам в помощь!
Проводив взглядом, капитан жестом подозвал обоих прапорщиков и показывая рукой:
- Занимайте позицию здесь, на гребне возвышенности. Используйте камни как укрытия. Пушка в центре, пулемёты по флангам. И до первого выстрела «оттуда», самим не стрелять.
Глава 17. «Финский цугцванг» (окончание).
Ветеран Зимней и Великой отечественной войны Крутских Дмитрий Андреевич124:
«Бои были очень сложные и тяжелые. Лыж у пехоты не было. Войска шли только вдоль дорог. До середины января воевали мучительно! Всему мы учились в ходе боя. А учиться в ходе боя — это значит нести потери. Надо сказать, что опыт доставался большой кровью. Я практически заменил весь отряд…
Финских мин мы не знали — найдем что-нибудь и изучаем, пока кто-нибудь не подорвется или, может, пронесет. Минировали они и площади перед плотными проволочными заграждениями, кладя мины прямо в снег. Использовали растяжки. Плотность минирования была очень большая. Двери минировали в деревнях. Первое время наши разведчики подрывались… Но с января мы уже по-другому воевали.
В одном населенном пункте зашли в дом, а в доме весит портрет Ленина. Ну, думаем, тут коммунист живет. Потом мне объяснили, что Ленина чтут за то, что он дал свободу, а тогда я этого не знал. Полезли в погреб. Там мясо, настойки, овощи. Вообще, в любом финском доме погреба были полные, но все запрещалось брать. Я мог бы картошки принести, но и это запрещалось. А у самих питание какое было — в сутки получали сухарь на четверых да кусок конины. Мы в бане не мылись четыре месяца!
Как солдаты финны очень хорошие, и в ВОВ они воевали лучше, чем немцы. Я вижу тут несколько причин. Первая — они знали местность и были подготовлены к тем климатическим условиям, в которых воевали. Отсюда и вытекали мелкие отличия в маскировке, тактике, разведке, которые в итоге приносили свои плоды. Огневая подготовка — мастерская. В бою — устойчивые. Но я подмечал, что, когда они атаковали нашу оборону, бодро двигались метров до 100–150, а дальше залегали. Финны более говорливы, чем даже немцы. Артиллерия финская работала слабо, а вот минометы — хорошо.
Например, у финнов были отличные компаса на спирту. У нас компас поставишь — стрелка крутится. А у их компаса стрелка как встала — так и стоит. Ночь наступает — компас освещен, а у нашего только на конце стрелки светящаяся точка.
У финнов были лодочки, куда можно было поставить пулемет, положить боеприпасы или раненого. Легкая, внизу тонкий металл подбит. Она по снегу, как по воде, скользила! От лодочки шли две лямки — одна длиннее, другая короче, так двое тащат. А у нас лодочек не было. Ранят человека в разведке (были у меня такие случаи)! Как его 20–30 километров по бездорожью на руках нести?! Невозможно! Пройдем 100 метров — все еле дышат. Делали, конечно, что-то типа носилок. Но попробуй его понести! Финские лодочки захватывали — не разрешали использовать. Сами потом стали из ящиков делать, но у нас она была треугольная с бортами по бокам».
После разрыва русского шрапнельного снаряда, от ложа винтовки Яско Тукиайнена отскочила длинная щепка и глубоко вонзилась ему же в левую щёку, выбив коренной зуб на верхней челюсти. Боли он не почувствовал, только удар. Но увидев что-то инородное – торчащее из собственной головы, в панике бросив винтовку, он выскочил из-за укрытия и сломя голову понёсся куда-то - куда и сам не знал…
Такое поведение во время опасности присуще представителю любого народа, недаром великий русский поэт Михаил Лермонтов писал:
«Гарун бежал быстрее лани,
Быстрей, чем заяц от орла;
Бежал он в страхе с поля брани,
Где кровь черкесская текла…».
Бежавший с «поля брани» Яско Тукиайнен, пришёл в себя где-то в глубине острова. Из головы уже ничего не «торчало», лишь на левой щеке обнаружилась сквозная рана, да из повреждённой верхней десны безостановочно сочилась кровь - которую приходилось постоянно сплёвывать или глотать. Он был весь мокрый, в грязи, лязгающий зубами от холода и страха… Страх одолевал его, как ржа разъедает железо.
Поняв, что натворил, кроме всего прочего - теперь он боялся ареста, суда и расстрела. У страха глаза велики и заметив на пути хоть что-то напоминающее человека, он спешил спрятаться от него. В основном это были игры его воображения, но раз он действительно заметил между деревьев нескольких солдат – то ли своих, то ли русских. В помутневшем сознании была только, одна мысль:
«Они меня окружили! Если схватят - пристрелят».
И он шарахнулся, метнувшись от них в другую сторону острова.
Воображение лихорадочно рисовало ему самые невероятные способы спасения. Ему хотелось, чтобы его ранило. Но, заслышав приближение снаряда, он все же бросался оземь. Ошибочно считая свою рану на щеке и десне пустяком, он собирался было сам себя ранить, чтоб потом заявиться в лазарет…
Но чем?
Винтовку он бросил, а нанести себе рану ножом - не решился. И как ни искал, нигде не было для него безопасного места, всюду что-нибудь грозило его жизни…
Мог ли он спрятаться дома?
Отец первый выдаст его военной полиции!
«О, господи, боже мой, боже мой милостивый, куда же мне деться?».
Временами он уже хотел вернуться обратно, к своему орудию и, честно признаться, что боится, что не владеет собой от страха.
«По крайней мере, капрал поймет и простит. Он – мужик нормальный. Ребята, конечно поиздеваются вдоволь… Но если помалкивать – скоро забудут. Но прапорщик и младший сержант! Эти не простят никогда! Они доложат капитану, а тот отдаст меня в руки военного трибунала… Нет, ни за что! Я не дамся им в руки!».
Потом налетели штурмовики и хотя они не обстреливали остров, но ему казалось что они ищут именно его – что всю свою ярость, всю мощь своего огня направить именно на него.
Упав на землю, он завыл от ужаса и отчаяния.
Когда на остров обрушился огневой шквал финской дальнобойной артиллерии, нервы Яско Тукиайнена снова не выдержали. Он вновь бросился бежать куда-то – куда сам не знал, с одной лишь мыслью, что враг гонится за ним по пятам…
Что сама смерть настигала его.
Наконец выбившись из сил, он упал как замертво. Здесь было сравнительно тихо – звуки артиллерийской пальбы и разрывов снарядов раздавались откуда-то издали и казались не такими страшными. Пролежав неизвестно сколько – может всего минут десять, а может и целый час, он успокоился. Поднял голову, а затем осторожно подполз и встал за ближайшим деревом, с целью определить своё месторасположение.
Вскоре он понял, что находился на восточном или северо-восточном берегу острова. Вдали были видны другие острова – большие, поменьше и совсем маленькие. На них было пустынно, над ними ничто не летало, на них ничего не взрывалось…
Там было безопасно!
Вновь забрезжил лучик надежды. Может быть, все же посчастливится добраться по островам и ещё крепкому льду до материковой части Финляндии? А потом до дома?
«Там мама. Она, конечно, поймет и поможет! Спрячет куда-нибудь до конца войны. А отцу я не покажусь! Только потом, когда война кончится…».
Он посмотрел на запад, над которым зависло багряное как свежая кровь Солнце:
«Это очень хорошо, что Сталин начал войну так поздно. Начни «рюсся» с утра, до заката я бы точно не дожил.
Ещё два часа и стемнеет и тогда можно будет двинуться в путь. А пока нужно подремать, чтоб набраться сил.
Он присел под той же сосной и положив руки на колени, а на них голову, стал быстро засыпать…
Последней мыслю было:
«Жаль, конечно, что сумку с сухарями бросил… Да и винтовка бы не помешала…».
Ему даже стали сниться цветные, детские сны… Где только он и мама… Мама и он… Больше никого – только он и, она – единственный на Свете человек, который его по-настоящему любит…
И тут его вдруг вернул к реальности резкий окрик:
- Руки вверх!
Яско Тукиайнен вскочил и тут же чуть снова не упал - почувствовал, что у него подкашиваются ноги: рядом с ним стояли двое русских солдат с красными звёздочками на шапках – очень похожих на финские. Их карабины были направлены на него, поэтому он враз поняв, что от него хотят и стараясь как можно выше – аж привстав на корточки, поднял руки.
Первым делом отобрав нож вместе с ножнами и обшарив карманы, русские забрали документы и спички, вернув почти пустую пачку сигарет и семейные фотографии.
Затем, закурив его сигарету и поморщившись («ну и дерьмо!»), один из них спросил:
- У нас товарищ капитан пропал… Не твоих ли рук дело, белофинская морда?
Ничего не поняв, Яско Тукиайнен ответил наугад одним из двух русских слов, ему известных:
- Нь-ет.
Солдаты обрадовались:
- Ух, ты! Да он по-нашему кумекает! А давай, Ваня, спроси его ещё про что-нибудь?
- А про что спросить?
Тот, почесав под шапкой:
- А хрен, его знает… Эй, белофинн хренов! Курить хочешь?
Яско Тукиайнен ответил вторым известным ему русским словом:
- Та-а.
Солдаты ещё больше обрадовались:
- Я ж говорил тебе – «кумекает»!
- А я, чё? Что-то возражал?
«Белофинну» тут же засунули в рот «беломорину» и дали прикурить от его же собственных спичек:
- На вот – попробуй нашего, чудь белоглазая.
Солдаты за ним внимательно наблюдали – как дети за зверюшкой какой, а когда он кашляя как доходяга докурил, спросили:
- Ну и как тебе наш табачок? Покрепче то вашего будет?
Рассчитывая ещё на дармовое курево, он ответил:
- Та-а, та-а!
- То-то же! Куда вам с нами воевать, у вас даже табак – и тот дерьмо.
Второй солдат, тот что «Вася»:
- Ладно, хорош курить – не за этим шли. Давай его к нашим отведём. Первый «язык», однако, может нам с тобой по медальке дадут.
- Дадут, потом догонят и ещё раз «дадут». Пошли, конечно.
Финна бесцеремонно развернули и подтолкнули в нужном направлении:
- Давай ножками двигай, белофинн!
Идя за ним и иногда тычками карабинов под рёбра «подсказывая» нужное направление, русские беседовали меж собой:
- Слушай, Вась… А какой он к чёрту «белофинн»? Оружия при нём не было, стало быть он сам шёл к нам сдаваться. Стало быть, это финский коммунист. Ну, или им сочувствующий, не желающий воевать против своих братьев – советских рабочих и крестьян.
- Ваня! Если бы он был за нас, то он бы пришёл к нам с винтовкой. И офицерика какого с собой привёл… А это, так – простой финский дезертир.
- Почему ты всегда так плохо о людях думаешь?
- А с чего бы я про них хорошо думал?
- А что гадать? Давай у него самого спросим. Эй, ты!
Яско Тукиайнен повернув голову вбок:
- Та-а?
- Кактебя звать?
- Та-а, та-а!
- Тьфу ты, нерусь…
- Нь-ет.
Как ни странно, попав в плен Яско Тукиайнен враз успокоился, перестав бояться. Война для него кончилась и хотя бы первое время он будет в безопасности. Ну, а там Сибирь…
Ну, что ж:
И в Сибири люди живут!
На наблюдательно-корректировочном пункте гаубичного полка 24-й Самаро-Ульяновской, дважды Краснознаменной Железной дивизии, при виде пленного финна переполошились:
- Вы где его взяли?
- В лесу, где ж ещё…
Оставшийся командир в звании младшего лейтенанта, был не так давно из училища и изрядно нервничал в отсутствии более старшего и опытного товарища:
- Один что ли был?
- Один и без оружия. Только нож вот.
Забрав нож и рассмотрев, «мамлей» сунул его в карман шинели:
- А капитан Спирин? Где он?
- Не нашли, как в воду канул.
- А этот что говорит?
- Говорит, что не видел…
- Как он может «говорить», если это финн?
- Ну… Немножко кумекает по-нашему. Это бы, товарищ младший лейтенант… Ранен он. На перевязку бы – фельшар ж, у нас есть.
Подумав тот крикнул:
- Варфоломеев!
Тут же перед ним возник несколько расхристанно выглядевший старшина:
- Звали, таащ…?
- На всякий случай приготовитесь к атаке белофиннов с острова.
Пока русский фельдшер – усатый мужик в годах, что-то сердито бурча перевязывал Яско Тукиайнену щёку – перемотав бинтами полголовы, мамлей успел созвониться со штабом и доложив обстановку - пытался сообразно полученным указаниям, с помощью русско-финского разговорника, произвести блиц-допрос:
- Уммаратико веяннан киэльта (Вы понимаете по-русски)?
Однако финский язык был ещё тем геморром. Произношение впервые взявшего в руки эту книжонку мамлея было до того ужасным, что абсолютно ничего не понимая - Яско только лупал глазами и отвечал наугад «по-русски»:
- Та-а.
- Путтутеко веяннан киэльта (Вы говорите по-русски)?
- Нь-ет.
Младший лейтенант долго листал книжицу, бубня под нос:
- Это не то… Это опять не то… Ну и на хрена мне нужна его фамилия или положим происхождение?! Мне что с ним? На комсомольском собрании выступать?…Да где же?
Наконец, найдя:
- Онко аисса сотовакэа… (Есть ли войска…?). Как же по-ихнему «остров»?
Полистав книжонку, он беспомощно уставился на Яско:
- Ну и язык у вас, гражданин финн! Вы хоть друг друга понимаете?
«Гражданин финн» кивнул:
- Та-а.
- А я вот сомневаюсь!
Доставая пачку папирос, «мамлей» ещё раз спросил:
- Так есть ваши войска на острове или нет?
Решив что его хотят угостить папироской, Яско обрадованно:
- Та-а!
Младший лейтенант, отработанным щелчком выбив сразу две папиросы:
- Есть значит, кроме тебя есть войска на этом острове?
- Та-а!
Протянув пачку в сторону пленного:
- Много войск?
Тот беря папиросу, радостно:
- Та-а, та-а!
Закурив от зажжённой и спички и давая прикурить, офицер озабоченно:
- Сколько много? Рота?
Затянувшись, Яско Тукиайнен закашлялся:
- Нь-ет.
- Батальон?
- Нь-ет.
Младший лейтенант соскочив:
- Неужели…? ПОЛК?!
- Та-а, та-а!
Позабыв про пленного, он подскочил к телефонисту:
- Срочно связь с «первым»!
Тот, покрутив ручку индукторного вызова полевого телефонного аппарата:
- «Сосна», «Сосна», я «Орех»…
Дунув в трубку, ефрейтор поднял виноватые глаза:
- Не отвечает, тов…
Младший лейтенант к находившийся в блиндаже двум радистам:
- Срочно связь со штабом полка!
Один из последних с двумя треугольниками на петлицах:
- Аккумуляторы сели, товарищ младший лейтенант. На приём наша РБ125 работать ещё может, а вот на передачу…
Тот, покраснев, сжал кулаки:
- Как это «сели»?! Да Вы под трибунал пойдёте, товарищ старший сержант!
- Это кто ещё «пойдёт», товарищ младший лейтенант. Не вы ли с товарищем капитаном всю ночь слушали радио? А ведь я предупреждал!
С минуту они стояли друг против друга, пожирая друг друга взглядами… Затем «мамлей» схватил ракетницу, зарядил её и выскочил наружу. И не успела в сторону перешейка взлететь красная ракета, как послышался чей-то полный ужаса крик:
- ФИННЫ!!!
И тут же грянули автоматные и пулемётные очереди.
***
Судя по всему русские были начеку и не успел старший лейтенант добраться до ударной группы своих егерей, как сперва послышались крики, а затем раздались выстрелы. Но сопротивление было недолгим: сперва противника подавили огнём двух станковых пулемётов, а затем забросали гранатами.
И десяти минут не прошло, как командир егерской роты вернулся на возвышенность и приложив к шапке с бело-синей кокардой ладонь, доложил:
- Господин капитан! По вашему приказанию наблюдательно-корректировочный пункт русских захвачен, его гарнизон уничтожен. Жду дальнейших приказов.
- Потери?
- Двое егерей насмерть и четверо ранены. Один тяжело – до утра не доживёт.
Мимо них как раз, несли импровизированные носилки.
- Пленные?
Переступив с ноги на ногу:
- Пленных нет. Но есть один… Ваш артиллерист.
И со скрытой усмешкой добавил:
- Геройский парень!
Обернувшись к группе носильщиков:
- Эй, солдат! Подойди-ка сюда!
Один из группы раненых, в грязно-рванном обмундировании, с наполовину перебинтованной головой, русским вещмешком за спиной и автоматом незнакомой конструкции на шее, бегом приблизившись, вскинул руку:
- Здравия желаю, господин капитан!
Тот приглядевшись в его уцелевшие знаки различия, изумлённо спросил:
- Ты кто, солдат?
- Рядовой противотанковой роты 19-й пехотной дивизии, Яско Тукиайнен.
Все вокруг так и ахнули:
- Так это ж наш «завоеватель Урала»!
Услышав знакомую фамилию, прапорщик Сеппэ, по прозвищу «Туча», взъярился и загремел:
- Ты где был, солдат? Дезертировал?!
Тот, вытянувшись «в струнку», безбожно врал:
- Никак нет! Был ранен в голову при танковом обстреле. После перевязки в лазарете следовал в расположение, но был взят в плен разведчиками русских…
Прикоснувшись рукой ку перевязанной щеке:
- …Во время допроса только мычал, симулируя потерю возможности говорить. Во время последующего боя, обезоружил русского офицера и из его автомата уничтожил весь штаб.
Развесивший уши народ просто диву давался и сразу же проникся к Яско Тукиайнену всеми видами симпатий. Особенно когда он начал раздавать трофейные папиросы и подмигивая вполголоса намекал, что:
- На вечер, парни, у меня ещё «кой чё» для вас есть.
На все последующие вопросы о своём «героизме», предпочитал многозначительно отмалчиваться – подражая бывалому вояке Хейно Яаскеляйнену. И сразу вырос в глазах солдат на целую голову.
На самом деле всё было не так, точнее – совсем не так.
«Штаб» русских был уничтожен финской гранатой влетевшей в амбразуру. Заслуга «милитариста» была лишь в том, что он вовремя – при первых же выстрелах упал на пол и заполз в самый дальний угол. Там же в углу землянки, он и нашел новенький пистолет-пулемёт Шпигина-Шпитального (ППШШ-41) и два магазина к нему в брезентовом подсумке. Там же русские хранили запас папирос «Беломор-Канал» в полупустом вещмешке и сухой паёк – сухари и банки тушёнки в ящике.
К его же удивлению, никакого приступа панического страха у него не было: он мыслил вполне разумно и действовал осознано.
Яско Тукиайнен знал устройство и умел обращаться с финским пистолетом-пулемётом «Суоми» - в учебном подразделении научили. Так что хотя и наощупь, с русским автоматом он разобрался быстро: сходств между ними больше, чем различий.
Здесь же нашёлся и открытый ящик с пистолетными патронами «7,62×25 мм ТТ».
После того как в блиндаже разорвалась финская граната – убившая фельдшера, телефониста и двух радистов, он сперва заполнил полупустой вещмешок с папиросами сухарями и тушёнкой, не забыв бросить туда же пару пачек патронов. В одном из ящиков он нашёл алюминиевую флягу. Взвесив её в руке, подумал:
«Надеюсь в ней то, про что я подумал».
И сунул её за отворот шинели.
Захватил он и советско-финский военный разговорник – а вдруг пригодится, чем чёрт не шутит.
Затем, услышав в траншеи у входа в блиндаж голоса на финском, дал несколько очередей по трупам русских и закричал:
- Ребята! Не бросайте гранат! Здесь – финский солдат!
После некоторого замешательства, в ответ послышалось:
- Выходи с поднятыми руками!
Закинув вещмешок с хабаром за спину, повесив автомат на шею, он поднял руки на уровень плеч и щурясь от ярких лучей уже заходящего Солнца, вышел на Белый свет и тряся головой и заикаясь:
- Ребята, я контуженный! Если что-то хотите спросить – спрашивайте громче… Что ты сказал? Не слышу, говори громче.
В дальнейшем, самым трудным для него было отстоять от наглых финских егерей свои «трофеи». Но за них уже, он бился «аки лев», не стеснялся угрожать применением физической силы и, даже хватался за автомат:
- Трофеи – это свято!
И от него отстали, предпочитая не связываться с «контуженным».
Капитан Вуорела ему обрадовался, особенно лишнему пистолету-пулемёту:
- Теперь у нас во взводе ещё один автоматчик.
И приказал Яско Тукиайнену быть неотлучно рядом с его денщиком Олави, вооружённого «Суоми». Вместе со свободными членами погибшего расчёта второго орудия под командованием капрала Кауппинена, они теперь стали называться «маневренной группой»:
- Вы, ребята, теперь у меня последний резерв.
Один, изрядно поредевший взвод егерей, он расположил в бывшем наблюдательно-корректировочном пункте русских на самом берегу, где были уже готовые стрелковые ячейки с ходами сообщения и блиндаж. А два трофейных пулемёта Дегтярёва (ДП-27) с приличным запасом патронов усилили огневую мощь подразделения.
Второй взвод, как уже говорилось - находился в глубине острова, в месте расположения лазарета - прикрывая таким образом тыл.
Третий взвод – на небольшом возвышении, метрах в трёхстах от берега. Здесь было множество каменных валунов, за которыми можно было укрыться и великолепный обзор на лёд.
Два оставшихся «Максима» капитан Вуорела расположил несколько впереди по флангам основной позиции. Единственное 37-ти миллиметровое противотанковое орудие – в центре, меж двух больших – в рост человека каменюк.
Свой новый командно-наблюдательный пункт (КНП) он расположил неподалёку, на небольшом возвышении - где тоже было несколько крупных валунов, за которыми можно было укрыться лёжа или сидя.
«Маневренная группа» численностью в девять человек, разместилась в неглубокой ложбинке неподалёку.
Оглядев своё воинство, капитан Вуорела с удовлетворением произнёс:
- К бою готовы.
Солдаты из «Маневренной группы» ворчали в полголоса:
- Он, что? Решил нас использовать как простую пехоту?
- Я смотрю, наш «Здоровый дух» как нарочно выбирает такие позиции, чтобы мы наверняка все погибли.
Лишь Яско Тукиайнен щедро раздавая трофейное курево, шпарил шутками-прибаутками:
- Раньше смерти не помрем, ребята!
***
Расположив своё воинство, капитан Вуорела всё внимание обратил на перемены, произошедшие на поле боя.
Как он пророчил ещё вчера вечером командиру пехотного полка полковнику Ларко, обойдя вдоль берега невысокую гряду, русские тяжёлые танки в данный момент утюжили передовую линию обороны финнов на выходе из полуострова Ханко.
Но это было вполне ожидаемо – «сила солому ломит»…
Капитана сильнее заинтересовало совсем другое: действия группировки войск противника с острова Германсе, численностью примерно в усиленный батальон126.
Взорванные финскими сапёрами участки льда, русские преодолевают с помощью хорошо известных ему по Зимней войне танкеток Т-37/38 – показавших тогда свою полную никчемность.
Здесь же другое дело!
Здорово поумневшие с тех пор «Иваны» используют их в качестве понтонов для наведения лёгкого моста.
Увидев такое, капитан аж обрадовался:
- Я ж говорил – «дьявольски изобретательные бестии»! И никакая грязь в распутицу их не остановит.
Но всё же русские остались русскими.
Наблюдая в бинокль, капитан радостно осклабился:
- Всё-таки я перехвалил вас: вам ещё учиться и учиться у нас!
Продолжая атаковать по льду остров Ярнэ – гарнизону которого недолго осталось, явно перестраивает свои боевые порядки, чтоб напасть на Экэн – где находился он со своей «Боевой группой».
- Поразительно, как их офицеры - то ли не видят, то ли по какой-то причине игнорируют открывающиеся перед ними возможности.
Если бы на месте русского комбата был он - капитан Вуорела, он бы выставил против финнов на острове Экэн заслон из пары пулемётов и пехотного взвода и продолжил бы выполнение основной боевой задачи – выхода во фланг основной оборонительной позиции противника.
Однако по каким-то – не вполне понятным для него причинам, советское командование посчитало их серьёзной угрозой.
Сперва на остров обрушился шквальный огонь артиллерии.
Повсюду заполыхали разрывы осколочно-фугасных гранат, в воздухе то и дело вспыхивали облачка шрапнели. Осколки и шрапнели косили кустарник, гранаты рвались в кронах деревьев, расщепляя стволы. Попасть под обстрел на открытом месте означало почти верную гибель… Но к счастью русские не знали их точное месторасположение, поэтому тратили снаряды по площадям.
Но смерть всё равно находило тех, чьё время как говориться «пришло». И она никем не брезговала.
Когда артиллерийский огонь прекратился и стало тихо, раздался вопль:
- Ребята, на помощь, скорее! Ай, святая Сюльви, сюда! Помогите!
Хейно, бросился на крик. Он думал, что ранен кто-то расчёта орудия, но когда разрывая индивидуальный перевязочный пакет склонился над кем-то судорожно извивающимся, сперва было отпрянул. Перед ним лежал ничком, странно бормоча Заместитель командира взвода сержант Тайсто Мюллюмэки.
Отец Тайсто Мюллюмэки был машинистом паровоза. Сам он тоже собирался стать машинистом, но для этого надо было сперва не один год поработать кочегаром. Его это не прельщало. В годы кризиса он пошел добровольцем в армию, потом остался на сверхсрочную, чтобы стать кадровым военным. Но ни с кем не мог ужиться. Пришлось уволиться и стать полицейским. Во время Зимней войны он добровольно попросился на фронт а попал в учебное подразделение, где муштровал новобранцев. И вот теперь он здесь, неудачник с расшатанными нервами. Жалкий младший сержант, которому чуть ли не плюют в глаза собственные солдаты.
На душе у него было горько и гадко. Он искал славы и почета. А нашёл лишь смерть на каком-то - никому неизвестном острове.
Он кусал губы, сдавленно стонал и ругался. Потом, до крови кусая губы, вдруг сказал столпившимся вокруг артиллеристам, приготовившимся его перевязывать:
- Стойте, парни… Приберегите бинты – вам ещё пригодятся. Вся это зря. Всё равно смерть.
Его подчинённые – которых можно было уже смело назвать «бывшие подчинённые», переглянулись и впервые назвав его по имени:
- Ты это зря, Тайсто! Сейчас отнесём тебя в лазарет, а потом санитары доставят в госпиталь, где доктора тобой займутся и, будет полный порядок.
Тот, злобно оскалился:
- Какой «порядок», к чёрту, когда мне кишки вышибло!
Несмотря на страдания, он попытался было засмеяться, но что-то в нем захрипело, заклокотало и они услышали тихие, как вздох, слова:
- Смерть пришла… Умираю… И вы все умрете…
Гримаса похожая на улыбку перекосила его крысиное лицо и он испустил дух.
Даже не скрывая брезгливость (развороченные внутренности ещё то зрелище) прапорщик Сеппэ по прозвищу «Туча» пошарив в карманах, достал скудные вещи своего бывшего заместителя. Сигареты отдал солдатам, а документы – командиру роты.
Часы и полевую сумку, он почти тожественно вручил наводчику Хейно Яаскеляйнену:
- Назначаетесь моим заместителем. Повышение в звании – по возвращению в расположение дивизии.
То, было в отказ:
- Да больно надо…
«Туча» рявкнул – все вокруг вздрогнули:
- Разговорчики, солдат!
Хейно глянул на стоявшего неподалёку капитана и решил смириться со своей участью.
- Первые два задания: доложить об наличии раненых в подразделении и позаботиться об теле господина сержанта.
Легкораненых оказалось всего двое – небольшие царапины рук и ног, которые были перевязаны прямо на месте.
После чего взяв за руки за ноги, тело оттащили подальше в кусты, где забросали наспех хвойными ветками…
По «закону больших чисел», наибольшие потери понесла егерская рота – сразу пятеро убитых и тринадцать раненых, восемь из которых нуждались в оказании квалифицированной медицинской помощи и были перенесены в землянку лазарета. Для их переноски, в том числе были привлечены и солдаты «Маневренной группы» - кроме двух автоматчиков, которые вновь недовольно разбурчались:
- Теперь мы даже не пехотинцы, а…
Прапорщик Сеппэ по прозвищу «Туча» прикрикнул:
- А ну-ка взяли и без разговорчиков понесли!
Но не успели носильщики пройти и сотни шагов по перелеску, как над островом что-то зарычало, зарокотало и с ревом пронеслось над самой головой.
- Штурмовики!
Все, не исключая капитан Вуорела, упали и прижались к земле - прикрывая голову руками и оледенев от ужаса.
Мощные моторы ревели над самой головой, рвались бомбы, скорострельные пулемёты и пушки заливались чудовищным лаем - от которого волосы становились дыбом даже у самых забубенных финских головушек:
«Ну, сейчас убьет! Нет, я не побегу, не побегу, нельзя бежать, это верная смерть…!».
Когда самолёты улетели, со стороны носильщиков стали слышны стоны и крики:
- Перебита, елки-палки, видите, нога перебита! Я слышал, как она треснула!
- Кто-нибудь сюда!
- Помогите!
- На помощь!
Кто-то из раненых – «старых» или их носильщиков, отчаянно верещал:
- Не убегите, слышите, только не убегите! Не бросайте нас одних!
Да и на огневой кто-то просил воды, кто-то страшно хрипел и задыхался:
- О, святая Сильвия я умираю…
Подбежав и глянув, солдаты невольно отвернулись. Широко раскрытые глаза Маркку Канерва смотрели на них с немым укором:
«Ну, что вы? Дали товарищу умереть…».
В руках у него был перевязочный пакет. Очевидно, собрав последние силы, он еще сумел достать пакет. Хейно вывернул все карманы убитого. В них нашлись только сломанная расческа, коробок спичек, несколько сигарет и винтовочных патронов. Хейно взял себе сигареты и спички, а остальное бросил.
Чуть позже:
- Ребята, живо сюда! Наш «Туча» ранен!
- Где? На нём же ни царапинки.
Только перевернув, обнаружили здоровенную, сочившуюся свежей кровью дыру в спине:
- Да он же готов!
С десяток солдат – всё, что осталось от их противотанкового взвода уставились на Хейно Яаскеляйнен… Теперь ты, мол, командир – так командуй.
Он сперва несколько неуверенно, спросил:
- Ранило кого-нибудь ещё?
- Нет вроде…
- А тут вот какая-то ерунда!
Йессе Йоронен шепеляво чертыхался:
- Шшерт! Шшёртов «рюшшя»! Выбил у меня жубы ишо рта!
На щеках у него были глубокие порезов от осколков, а из уголков губ текла кровь. Осколок, видимо пробил навылет обе щёки навылет, выбив несколько коренных зубов.
- Ой, ша-атана! Я предъявлю им шчет!
Хейно Яаскеляйнен с видом бывалого вояки, достал пачку «Беломора»:
- Скажи спасибо, что ещё легко отделался.
- …??? Ишшш-деваешься?
Тот, с донельзя серьёзной миной на лице:
- Одному служивому прямо на моих глазах - его «сокровище» (то - что между ног), осколком оторвало. А ты говоришь – «жубы ишо рта»!
Переждав когда солдаты проржутся:
- На пока покури русских папирос.
Все закурили. Йессе Йоронен затянулся так глубоко, что выкурил сразу чуть ли не полпапиросы. С непривычки к крепкому русскому табаку, голова у него закружилась и, закашлявшись, он едва не потерял сознание.
В это время они увидели пехоту и услышали треск пулеметов и, какой-то странный звук - перекатывающийся волнами:
- Ура-а-а-а! Ура-а-а-а-а!
Кто-то закричал в испуге:
- Идут! Ай, святая Сюльви, они идут!
И тут же раздалась команда капитан Вуорела:
- К БОЮ !!!
***
Первую атаку пехоты противника силой примерно в роту при поддержке двух станковых пулемётов, они отбили достаточно легко: подпустили вплотную к самому берегу и срезали двусторонним фланкирующим пулемётным огнём. А «Максимы» - такие же как финские «Maxim» M/32-33, но только на станках с колёсиках - похожих на миниатюрные орудийные лафеты, были по одному расстреляны из 37-мм противотанковой пушки.
То ли это была так называемая «разведка боем», ради которой русский офицер преднамеренно пожертвовал целой стрелковой ротой, то ли он просто недооценил силы финнов.
У этих «загадочных» русских, никогда и ничего не поймёшь!
Но ко второй атаке те подготовились весьма основательно.
Вновь открыла огонь бывшая на острове Германсе батарея 76-мм пушек, к которой присоединилась 81-мм миномётная. Первая осыпала их шрапнелью, вторая щедро засыпала минами. Но в этот раз они уже стреляли не по всему острову – а по определённым участкам.
Мало того, русские выкатили на прямую наводку четыре 45-мм противотанковые пушки, которые имея неплохую оптику, открывали шквальный огонь по всему, что шевелится. Шесть станковых пулемётов русских, шпарили длинными очередями с рассеиванием - накрывая широкую полосу финской обороны.
Сразу же вокруг послышались крики и стоны раненых.
Единственный «Бофорс» финские артиллеристы успели оттащить в глубь острова за ближайший пригорочек… А вот когда капитан Вуорела послал связного к пулемёту на левом – самом уязвимом фланге, то тот обнаружил его совершенно разбитым, с валяющимися вокруг телами пулеметчиков… Среди последних был и прапорщик – командир пулемётного взвода.
Он приказал всей «Боевой группа «Ернэн»» отойти вглубь острова и там закрепиться на наиболее выгодных и пригодных к обороне позициях, сам пока оставаясь с двумя автоматчиками на прежнем КНП.
Вскоре мимо них пронесли на носилках старшего лейтенанта – командира егерской роты 19-й пехотной дивизии. Он был весь перемотан бинтами, харкал кровью и стонал. За ним несли ещё и ещё раненых, которых на ходу перевязывали санитары…
Капитану Вуорела было отсюда очень хорошо видно: захватив и зачистив остров Ернэн, русская пехота стала возвращаться на островки между ним и Германсе, накапливаясь для штурма. Всего, роты две или даже три. Не без затруднений конечно (две танкетки так и остались болтаться поплавками) выбравшись из полыньи, туда же стали подъезжать и Т-37/38.
С берега теперь по ним никто уже не стрелял и вскоре крик атакующих:
- Ура-а-а… Ура-а-а-а!
Стал слышен до ужаса близко.
И только тогда, когда цепи русской пехоты скрылись под берегом, он спокойно, своим обычным «свистящим» голосом скомандовал немногим возле него оставшимся:
- Отходим.
На ходу он глянул сперва на заходящее Солнце, затем на наручные часы:
«Девятнадцать ноль семь. Надо продержаться до темноты, уже недолго осталось, а потом… Потом будет видно».
Вернее – ничего не будет видно и можно будет попробовать по льду залива проскользнуть за ночь на материк.
В глубине острова, за небольшим пригорочком, находился сравнительно густой хвойный лес. Хотя и рыхлого от влаги, снега в нём ещё было по колено - а то и по пояс. Поэтому оборону пришлось строить не фронтом, а вдоль единственной просёлочной дороге, по которой они сюда прикатили орудие и по которой сейчас уносят в полевой лазарет раненных.
На наибольшем удалении он расположил единственный оставшийся пулемёт – который будет обстреливать русских показавшихся из-за пригорка. Затем 37-мм орудие. И наконец, в двухстах метрах от начала просёлка – пехотный заслон из остатков двух егерских взводов, рассыпавшихся вдоль него - между и под соснами. Два полных отделения, не более.
Последних, он предупредил:
- Ребята! Стрелять только тогда, когда русские окажутся на дороге. Тех, что на пригорке – игнорировать.
Свой новый КНП капитан Вуорела расположил в нескольких метрах позади «Бофорса». С ним же были и остатки «Маневренной группы» - пять солдат в том числе и вооружённые автоматами денщик Олави и «герой дня» Яско Тукиайнен.
Русские долго себя ждать не заставили.
Только он отдал последние распоряжения, как между редкими деревьями на пригорке замелькали фигурки в грязно-серых маскировочных халатах. Осыпаемые пулями из финского станкача они залегли, накапливаясь перед решающим броском и по всей видимости поджидая подхода танкеток. Бронетехнике, даже такой лёгкой как Т-37/38, не так-то просто выйти на достаточно крутой берег на северо-восточной оконечности острова.
Плохо было то, что как и финны минут двадцать назад, русская пехота воспользовалась россыпями каменных валунов в качестве укрытый. Оттуда замелькали отдельные вспышки винтовочных выстрелов и слившиеся воедино пулемётных очередей.
Правда, неприцельных.
Финский пулемёт дострелял ленту и смолк – расчёт меняя огневую позицию, согласно указаниям командира «Боевой группы «Ернэн»», отошёл метров на тридцать назад.
Практически тут же где-то за пригорочком «кашлянуло», над финскими головами завыло и почти на том месте - где прежде был финский пулемёт, расцвёл «куст» взрыва. «Кашлянуло» ещё раз и новый «куст».
Капитан удивился:
«Никак взрыв 82-мм мины… Неужели, они уже успели миномётную батарею подтащить? Тогда наши дела совсем плохи…».
Он крикнул своим артиллеристам:
- Ребята! У вас будет всего один… Понимаете? Всего один выстрел! Потом все назад от орудия.
Назначенный покойным Тучей замкомвзводом Хейно Яаскеляйнен:
- Разрешите я за наводчика, господин капитан? Я не промажу.
- Разрешаю.
Хейно подскочив к «Бофорсу», крикнул капралу Путте Алатало:
- Зарядите орудие и уходи оттуда! И других отведи подальше!
Расчёт оглянулся на него в изумлении.
- Ты слышал, что я сказал?
Капрал отвёл расчёт, но потом вернулся:
- Я буду тебе помогать.
- «Помогать» сделать один выстрел?
Тот улыбнулся и раскладывая между станин патроны:
- Без пристрелки, первым выстрелом ты не попадёшь – не льсти себе. Тот случай с каланчой, просто удача - которая бывает раз в жизни, да и то далеко не у каждого!
Подумав, Хейно был вынужден согласиться:
- Ну, и…?
- Когда ты выстрелишь, я быстро перезаряжу и ты выстрелишь ещё два раза. А потом мы вместе с тобой драпанём в кусты.
Тот, взглядом пересчитав патроны между станинами, перечить не стал:
- Выстрелю и в четвёртый раз, если успею. Ну, готов?
Не успел капрал ответить, как на возвышенности показался первый танк… Точнее – танкетка. За ним второй, третий…
С криками «ура!», оттуда же начала спускаться пехота.
Хотя на его лице не было ни кровинки, Хейно Яаскеляйнен сосредоточенно и спокойно, навёл орудие и выстрелил:
- АААХ!!!!
Трасса прошла над самой башней, но не задела её. Пулемётчик в башне дал наугад длинную очередь – наверное в полный диск, но его время умирать пришло.
Мгновенно перезарядив пушку, Путте Алатало крикнул:
- Готово!
Тут же поправив прицел, Хейно выстрелил вновь:
- АААХ!!!!
В этот раз, светящаяся трасса 37-мм каморного127 бронебойного снаряда вошёл в корпус танка чуть ниже башни. Тот сразу остановился и сдав чуть назад, густо задымил изо всех щелей.
- Готово!
- АААХ!!!!
Успевшему перевалить пригорочек танку, трасса вошла чуть сверху – между водительским местом башней. Он сразу ярко вспыхнул и заполыхал костром.
- Готово!
Капитан Вуорела крикнул:
- В укрытие!
Хейно Яаскеляйнен бросился бежать прочь.
Но капрал Путте Алатало:
- За мной ещё один выстрел!
И вмиг оказался на месте наводчика:
- АААХ!!!!
Третий русский танк скособочившись замер, а из его люков выпрыгнули двое членов экипажа и пустились наутёк.
Но тут из-за пригорочка знакомо «кашлянуло» два раза, в небе завыло (подлетающие мины можно было заметить) и не успел командир орудия сделать и несколько шагов, как рядом с ним в небо взмыл фонтан взрыва. Бросив винтовку, он схватился за левый бок и упал. Вторая мина легла чуть подальше в лесу и вреда не причинила.
Капитан Вуорела в очередной раз удивился:
Судя по всему их обстреливали из ротного миномёта… Но русский 50-ти миллиметровый миномёт он хорошо знал и был довольно нелестного о нём мнения. Здесь же, применялся калибр более похожий на батальонный – 82 миллиметра…
Невероятно128!
Русские миномёты сделали ещё пару выстрелов, мины которых легли вокруг орудия… Но в это время ожил финский станковый пулемёт и огонь был перенесён туда.
Воспользовавшись моментом, капитан скомандовал:
- К орудию!
Остатки двух расчётов во главе с Хейно Яаскеляйненом бросились к «Бофорсу»: вокруг него всё было перерыто, щит, ствол и станины в свежих отметинах от осколков. Но прицел, затвор и механизмы наведения были целыми.
Чего не сказать про командира орудия - капрала Путте Алатало.
Когда солдаты приблизились к нему, крик ужаса вырвался из их потрясенных душ: у того был почти целиком разворочен левый бок и, в этом огромном зияющем провале, меж осколков рёбер - судорожно пульсировало что-то, похожее на сгусток крови…
- Что встали, рты разинули? Хватай пушку и тащи её назад!
Им ничего не оставалось, кроме того, как огрызаясь отступать вглубь острова вдоль дороги.
***
Быстро темнело.
Из-за сгущающихся сумерек и из-за высоких деревьев в глубине леса, того рокового пригорочка не было видно. Расчёты русских миномётов их тоже не видели и обстреливали лес наугад.
Остатки финских расчётов установили единственные пушку и пулемёт напротив большой поляны, метрах в пятидесяти от сравнительно крутого поворота просёлочной дороги. Замаскировали как могли и закурили.
Капитан Вуорела в двух словах, изложил нехитрый план боя:
- Через лес они не сунутся – глубокий снег. А если и сунуться – к тому времени совсем стемнеет. Так что подпускаем поближе тех, кто наступает по просёлку и бьём в упор.
Не скрывая скептицизма, Хейно Яаскеляйнен спросил:
- А что потом?
Не сумев сдержать тяжёлый вздох, командир «Боевой группы «Ернэн»», сам не веря своим словам:
- Собираемся возле землянки с раненными, забираем их и по льду попытаемся уйти на материк.
Вместе с санитарными носилками и санями-финками, в песчаном карьерчике сложены специальные егерские «лодочки» - на которых очень сподручно зимой транспортировать небольшие грузы, в том числе и раненных.
Послышались густые – когда не щадят патронов, пулемётные и автоматные очереди и из-за поворота показались отстреливающиеся от кого-то невидимого, егеря. Их осталось совсем немного – всего семь человек из которых двое легко раненых. Один из них – в звании капрала, подбежал и приложив руку к «пустой» - то есть без головного убора, голове:
- Господин капитан… Нас обошли! Автоматчиков у них…
- Как «обошли»? По снегу?!
Но тот ничего не ответить не успел. Из-за поворота выполз русский танк и прежде чем вспыхнуть от прямого попадания 37-мм снаряда, успел дать очередь. Не успевший залечь капрал упал и больше не шевелился. Ещё один (или несколько) русских танков урчали моторами, но показываться не рисковали. А выглянувшую было из-за поворота русскую пехоту, загнал обратно станковый пулемёт.
Но только они было успокоились, как со стороны полевого лазарета показались группа людей – полтора десятка или чуть больше человек, половина из которых белела на общем фоне бинтами. Двое бежало впереди всех и лица их были искажены ужасом.
Узнав в одном из них капрала-телефониста, капитан бросился навстречу:
- Стой! Вы куда?!
Бледные, обливающиеся потом беглецы испуганно остановились, один из них показал рукой вперёд:
- Ту-туда…
- Там русские!
Капрал, показывая уже в сторону песчаного карьерчика с землянкой:
- Там тоже русские.
Капитан не поверил ушам:
- Как это «русские»? А как же егерский взвод?
Беглец истерично закричал:
- Нет там уже никого! Все полегли! Только русские!
Из-за поворота просёлочной дороги, прячась за горящим корпусом своего собрата, показался ещё один Т-38. Воспользовавшись тем, что бывший за наводчика Хейно отвлёкся на беглецов, он дал длинную очередь и снова сдал назад. Капрал-телефонист и ещё один из толпы упали навзничь, остальная группа в панике свернула вправо от просёлка и утопая в рыхлом снеге, ломанулась в сторону южного берега и вскоре исчезла за елями.
Танк снова выглянул из-за горящего корпуса и не видя орудия, короткими очередями стал обстреливать подозрительные на взгляд его командира-наводчика места. Второй танк выполз из-за него и медленно – как будто прощупывая дорогу, двинулся вперед. Выглядывая из-за него, двинулась и русская пехота, на ходу ведя огонь.
Подождав когда второй танк окажется в створе с первым, Хейно выстрелил. С танка снесло башню – вместе с половиной командира-пулемётчика… Но вопреки ожидаемому, он не остановился - а резко газанув, промчался мимо изумлённого расчёта. Проскочив полянку «обезглавленная» машина слетела с дороги, врезалась в дерево и заглохла. Из переднего люка тотчас выскочила фигурка человека в чёрном комбинезоне и стремительно скрылась между деревьев.
Минуту спустя Хейно загнал в укрытие и первый танк.
Но тут из-за деревьев, метрах в двадцати, высунулся русский пехотинец с каким-то невиданным досель финнами оружием – винтовка с коротким и очень толстым стволом.
Капитан Вуорела догадался:
«Гранатомёт!»129.
Раздался негромкий хлопок как от детской хлопушки, а потом рядом с пушкой взметнулся небольшой – совсем нестрашный кустик разрыва.
Станковый пулемёт убил или загнал русского гранатомётчика в укрытие за деревья, но…
Со стороны орудия послышался крик:
- Ай, ребята, святая Сюльви, меня ранило!
Хейно первым поднялся на ноги и от того, что он увидел у него перехватило дыхание. Шепелявый Йессе Йоронен был убит наповал, а Пентти Хейно прозванный «Попом», сидел на земле и расширенными от ужаса глазами смотрел на свои ноги… Точнее, на свои ступни в сапогах с оторванными голенищами - лежащих отдельно от щиколоток, из которых торчали белые сверкающие кости и хлестала кровь.
Очнувшись от первого потрясения, Пентти Хейно стиснул руками свои култышки, из которых кровь била уже фонтаном:
- Смотрите… Кровь хлещет!
Прошло какое-то время, прежде чем Хейно оправился от потрясения. Он сняв поясной ремень, пытался наложить жгут чуть выше колена:
- Потерпи, сейчас будет готово. Сейчас станет легче. Собери все силы…
Аймо Хуусконен выхватил перевязочный пакет, но впопыхах никак не мог распечатать пакет, хотя достаточно было лишь потянуть за нитку:
- Подожди, я сейчас, старайся потерпеть. Я наложу плотную повязку, это быстро.
Крепко сжимая ноги руками раненный наблюдал за их отчаянными усилиями и все яснее понимал: ничто уже не может спасти его.
И он начал быстро говорить:
- Ради чего…?
Во время артобстрела и бомбежки и Пентти Хейно прозванный «Попом», словно заигрывая со смертью всё время бормотал какие-то мрачные присказки:
- Смерть такого рода для нас слаще меда… Колокол погребальный лучше музыки бальной… Смерть разборчивая невеста, для меня у нее нету места…
Но сейчас, когда смерть пришла за ним, его занимало другое:
- …Я не вижу никакого смысла в наших жертвах. Сундстрём130 сказал однажды, что независимость Финляндии не в пушках, а на кончике пера. И он был прав! Только нежелание политиков взяться за перо стоило нам тысяч жизней. А в конце концов и самой независимости.
Вспотевший от напряжения Аймо поднял голову и спросил:
- А? Что ты сказал? Очень болит?
Но у того начались сильные боли - резкая боль от ног отдавалась где-то в животе, точно в него всаживали вилку. Слабость овладела им, стало клонить ко сну.
Увидев склонившегося над ним капитана:
- В моем кармане два письма. Одно пошлите по почте – то что родителям…
Пентти закрыл глаза и глубоко вздохнул. Из-под ресницы выкатилась слеза:
- …Второе передайте с оказией.
Потом он шепотом выговорил что малопонятное:
- Перо… Где медлит перо… Вместо пушек.
Хейно наклонился поближе.
- А? Что? Что ты хочешь сказать?
Обескровленные губы умирающего долго беззвучно шевелились, пока не вымолвили со, слабым вздохом:
- Акта эст… Фабула.
Хейно закричал в отчаянии:
- Что? Я тебя не понимаю!
Он приоткрыл глаза и, его мраморно-безжизненное лицо осветила слабая улыбка:
- Ссс… Сыграна пьеса… Авг… Август сказал…
Пентти замолчал устремив к небу помутневшие глаза. Казалось, мертвый все еще улыбается, довольный тем, что «пьеса» наконец-то кончилась для него.
***
Тихий сумрак мягко спускался на истерзанную, оскверненную пролитой кровью землю. Но ещё не всё кончилось для немногих оставшихся в живых.
Опасность пришла оттуда, откуда её не ждали.
С дальнего края полянки раздалось уже хорошо всем знакомое «Ура!» и вскоре между соснами замелькали фигурки атакующих солдат противника.
Капитан Вуорела изумился:
«Каким образом?! Ведь там снег такой – что без лыж не пройдёшь».
Но лыжников он у русских не заметил. Да на лыжах пробраться между деревьями весьма проблематично из-за влажности снега.
Таким образом, они оказались зажаты с двух сторон. Стоит русским подойти со стороны песчаного карьерчика, как с ними будет покончено без всяких вариантов.
Остался лишь один путь для отхода – на южный берег. Там рыхлый глубокий снег, но…
Но другого выхода нет, разве что в плен.
В плен капитан Вуорела не хотел - от слова «категорически», поэтому дал команду:
- Пулемётчики, егеря и «Маневренная группа» прикрывает… Остальные отходят!
В свою очередь Хейно Яаскеляйнен стал командовать:
- Артиллеристы, беритесь за пушку! Раз-два, взяли!
Помогая расчёту, толкая за ствол через сугробы «Бофорс», он прошёл с десяток метров… Как вдруг его как будто палкой по затылку ударило и он плашмя рухнул лицом в снег.
Остановившиеся артиллеристы подошли к нему, присмотрелись и переглянулись:
- Что ж нам теперь? Пропадать из-за этой проклятой пушки?
И изо всех сил побежали дальше, уже налегке.
Атакующий противник быстро приближался в сгущающихся сумерках. Первую цепь они положили, но за ней как волны следовали новые и новые.
Рискнувший появиться из-за поворота Т-37/38, один из егерей успел взорвать связкой гранат, прежде чем его превратила в решето очередь русского автоматчика.
Когда заглох их единственный пулемёт, капитан Вуорела дал новую команду:
- Двоим с автоматами надо остаться здесь, для прикрытия, а остальным потихоньку отходить на берег!
Лишь шесть человек – двое артиллеристов «Маневренной группы» и трое егерей, откликнулись на его призыв. Пятясь задом, передергивая на ходу затворы винтовок, они вскоре скрылись за деверьями.
Двое оставшихся автоматчиков прикрывая друг друга отстреливались из-за кустов, из под нависших лап елей, мешавших противнику закидать их гранатами.
Сам он занял позицию чуть в стороне от остальных и отстреливался из пистолета, стараясь беречь патроны.
Денщик Олави с пистолетом-пулемётом «Суоми» отстреливался неподалёку и всё время недоумённо думал:
«На кой ляд мне всё это нужно? Ведь так подмываетдрапануть хоть на край света! Но я, правда, не вояка и никогда не был «лахтарем»».
В очередной раз он не целясь дал очередь, но тут же откуда-то сбоку по кусту хлестнула ответная. Его оглушительно ударило по голове и больно в грудь и, напоследок пронзительно вскрикнув, он упал ничком.
Пули свистели над самым ухом, но Яско Тукиайнен, как машина расстреливал одну обойму за другой из чьей-то винтовки. Когда противник приблизился почти вплотную, взялся за трофейный ППШШ-41 и стрелял, пока не опустошил весь диск. Потом второй. Затем распечатывал пачки патронов и наполнял диски один за другим.
Он уже отдался смерти. Он знал, что обречен. Уже давно он ждал такого конца и постепенно свыкся с этим, перестав бояться. Быстро и уверенно, без дрожи в руках, он направлял ствол на появляющиеся перед ним цели и стрелял.
Но вскоре кончились патроны и выбросив бесполезное железо, он пополз в сторону откуда пришли русские. Перебравшись ползком через дорогу - поближе к без башенной танкетке, он распластался ничком среди тел погибшего расчёта пулемёта и затаил дыхание…
Смешно шлёпая ногами группа русских прошла рядом, но его не заметила.
Когда в пистолете остался последний патрон, капитан Вуорела прислонился спиной к ели, приложил оружие к виску и стал ждать… О чём-то вполголоса переговариваясь, русские подошли совсем близко, настороженно осматривая всё вокруг.
Затем они нашли труп несчастного Олави и обрадованно залопотав о чём-то стали его обыскивать.
Теперь он понял, почему они так быстро смогли перебраться через заваленный весенним снегом лес. На ногах у них были приспособления, похожие на теннисные ракетки.
Он закрыл глаза и подумал:
«Дьявольски изобретательные бестии…».
Русские дали несколько очередей из автоматов по кустам и пошли дальше.
Стемнело.
Из-за поворота, со стороны песчаного карьера один за другим выползли два танка с включёнными фарами. Только это уже были не «плавунцы» Т-37/38, а лёгкие Т-26.
После короткого совещания командиров, танки и пехота направились через лес в сторону южного берега остова Экен – куда бежали остатки финнов. Некоторое время оттуда раздались одиночные выстрелы и очереди, затем – ближе к полуночи всё стихло.
Всё было кончено.
Вскоре наскоро прочесав лес, русские собрали своих и финских стонущих раненных и ушли туда, откуда пришли – на северо-восточную оконечность острова. Вскоре там заполыхали костры…
***
2 апреля 1941-го года, полночь.
Как и прошлой ночью небо было чистым, звёзды и молодой месяц - ясными и хотя газеты при таком освещении не прочтёшь, ориентироваться в ночном лесу было несложно.
Хейно Яаскеляйнен очнулся тогда, когда рядом с ним прошёл русский танк с пушкой, а один из русских пехотинцев споткнувшись об него потерял снегоступ и с досады выматерился. Хотя адски болела-раскалывалась голова, у него хватило ума прикинуться ветошью и не отсвечивать. Русский, сперва ощупав впотьмах мнимый труп (хорошо, что на груди лежал!), нашёл потерю и усевшись на него сверху, приделал его к сапогу и пошлёпал догонять товарищей.
Когда русские прошли, он подобрал свою разорванную чуть ли не напополам шапку, заполз в ближайшие кусты и там затаиться, впав в полузабытьё.
Вновь он очнулся от двух голосов, разговаривавших по-фински. Голоса показались ему знакомыми:
- А вот и наша пушка! Что ж получается, господин капитан? Бросили её наши ребята?
В голосе Яско Тукиайнена (а это был он!), была очень хорошо заметна самодовольная интонация:
«Но я то сегодня не сплоховал!».
В ответ, с присвистом ему ответили голосом «Здорового духа»:
- Потеря не утратившего боеспособность орудия – позор для воинской части! Надо найти ещё кого-нибудь из солдат и спасти его!
Хейно Яаскеляйнен подумал:
«С тех пор, как я в последний раз его видел, с головой у него стало вообще плохо…».
Он пощупал свой разбитый затылок и болезненно поморщился:
«Кто бы говорил!».
Яско Тукиайнена перспектива тащить до смерти надоевшего ещё в учебке «Бофорса», прельщала в последнюю очередь. Поэтому он решился на прежде немыслимое – давать советы офицеру в чине капитана:
- Господин капитан! Если нет возможности спасти оружие, его надо привести в негодность. Снимем замок и наша честь останется незапятнанной.
Тот на нём оторвался:
- Смирно, солдат!
Когда обалдевший Яско на автомате вытянулся, прижав руки по швам, капитан Вуорела прочёл ему целую лекцию:
- …Орудие приводится в негодность в том случае, когда ему угрожает непосредственная угроза захвата противником. В данный же момент, я такой угрозы не наблюдаю.
Придя в себя, Яско Тукиайнен принялся отстаивать свою точку зрения:
- Нам двоим его не вытянуть из леса даже до льда, несмотря даже на того, что русские танки пробили здесь накатанную колею. Нужно хотя бы человек пять-шесть.
Из тени кто-то вышел:
- Я помогу.
Сперва от неожиданности вскинув на него пистолет с единственным патроном, капитан вскричал узнав:
- Аймо Хуусконен?! Ты где был?
Тот неопределённо махнул рукой:
- Там…
- Ты бросил орудие?
Поправив винтовку на плече, по-крестьянски невозмутимо:
- Все бросили и я бросил. Со страху, наверное.
- А почему вернулся?
Тот, совершенно честными глазами – заметно даже в темноте, глянул на капитана:
- Тоже со страху. Страшно одному стало – даже страшнее чем днём в бою. Вот я и подумал – а вдруг из ребят кто живой остался… И вернулся. Смотрю, а тут вы. Как я обрадовался!
Капитан Вуорела продолжал пытать:
- А где ваш командир? Где Хейно Яаскеляйнен? …Тоже убежал?
Тот, ища глазами на земле:
- Убит. Где-то здесь должен валяться.
Ну, что делать?
Пришлось подняться из кустов и выйти к пушке:
- К счастью, мой «горшок» оказался слишком крепким для русской пули…
Все шарахнулись от «ожившего мертвеца». Сняв шапку, тот поклонился показав свой затылок:
- …Она дала рикошет и полетела дальше.
Убрав пистолет в кобуру, капитан обрадовался:
- Нас уже четверо! Расчёт к орудию!
Хейно подняв руку:
- Господин капитан! У меня есть идея получше.
- Это какая же?
- Помните тот русский танк с снесённой башней?
Догадываясь с полуслова о чём он, капитан:
- Ну, ну… Продолжайте!
- Кроме башни у него ничего не повреждено. Заглох он оттого, что уткнулся в дерево. А что если…? С техникой-то, я ещё до призыва в армию был хорошо знаком.
Капитан недоверчиво:
- Вы умеете управлять русскими танками?
- Не всеми. Но таких как этот, мы много захватили во время прошлой войны – в самом её конце. И у меня имеется кой-какая практика.
Пришлось сперва вытащить нижнюю половину русского командира-пулемётчика – занятие не из самых приятных. Затем капитан вспомнил про станковый пулемёт. Его верёвками кое-как прикрутили перед дырой на месте снесённой башни. Правда, осталось всего пол ленты…
Но они же не воевать собрались.
Сняв со скорости, Хейно несколько раз качнул бензонасос, затем включил стартёр. Первая попытка была неудачной, мотор лишь раз «кашлянул». Но с третьего раза он завёлся и ровно затарахтел.
Хейно довольным голосом:
- Хозяйский «Форд»131, да и только!
Стараясь не газовать, он осторожно сдал задним ходом и остановился:
- Такси вызывали? Куда подвести? …Может, махнём сразу в Хельсинки?
Как не заманчиво было последнее предложение, но капитан махнул рукой:
- Пока езжай до орудия.
Пока они теми же верёвками (предназначенными для буксировки вручную) крепили станины «Бофорса» к торчащему из кормы гребному винту - посветив фонариком сперва, капитан набросал на сиденье еловых веток, и забрался на место командира. Воняло кровью и дерьмом из разорванных кишок, но ему к этому «амбре» не привыкать. Закончив, Аймо и Аско расселись по краям крыши моторного отделения и после краткой молитвы:
- Да поможет нам святая Сильви…!
Машина тронулась.
Иногда, заметив труп финского солдата они останавливались и забирали документы и личные вещи. Оружие, если попадалось после русских. Наконец найдя пологий спуск, выехали на лёд.
Ориентируясь по карте, по звёздам, по компасу, но чаще по интуиции капитана - по широкой дуге обогнули занятый Советами остров Германсе… Затем, проехали между финскими Эльге и Данскуг, где кто-то обстрелял их из станкового пулемёта. Звук у финского и русского «Максима» практически одинаков, к тому же в финской армии много оружия доставшегося от Русской императорской армии и не так давно от Советской132…
Поэтому капитан предпочёл не рисковать и ехать дальше, благо бензина в баке пока хватало133.
Объехав остров Данскуг, они решили сделать привал на одном из небольших островков.
- Тут можно устроить костёрчик для так скрытно, что и сосед ничего не увидит.
Хвороста было вдоволь, трофейные консервы и сухари нашлись в вещмешке у Яско Тукиайнена.
Ещё бы кофе…
Но чего нет, того нет!
Пришлось довольствоваться талым снегом из банки. Впрочем…
Яско достал из вещмешка фляжку, открыл её и понюхав:
Ребята… СПИРТ!!!
«Ребята» оживились:
- Яско, ты – мужчина!
Но капитан Вуорела тут же притянул руку:
- Дай сюда!
Затем, он накапал каждому по колпачку в банки, остальное спрятав:
- Не хватало ещё, чтоб вы здесь ужрались как свиньи.
Они выбрались на берег уже под утро, где-то между полустанком Лексваль и портом Тамиисари – откуда вышли сутки назад.
С передовой доносился непрерывный грохот канонады. На шоссе идущим вдоль берега творилось что-то невообразимое. Редкие автомобили и тягачи, многочисленные повозки, полевые кухни, минометы, гаубицы, пушки… В общем все, без чего не обходится на войне армия - медленно ползло по дороге, останавливалось, сталкивалось в темноте друг с другом и, со скрипом скрежетом и бранью - двигалось дальше.
Шло общее отступление по фронту. Все шоссе - насколько хватало глаз, было запружено. Усталые и всё еще охваченные ужасом вечернего боя солдаты и офицеры, старались как можно быстрее унести ноги прочь и боялись, как бы с утра не началось все сначала…
По кюветам сами по себе брели легкораненые.
Хейно, едва слышно, себе под нос пробурчал:
- Никак в поход на Ленинград собрались…
Яско забеспокоился и спросил:
- Неужели и основная линия прорвана? Как там наши ребята?
Никто ему не ответил.
Быстро светало.
Присев на станину орудия, капитан Вуорела перебирал документы, фотографии и письма своих солдат:
«Здравствуй, сын…! Наверно, ты поймешь меня правильно. Будь здоров. Твой отец».
Благоухающий духами конверт с вложенными локонами…
Конверт с вложенной фотографией ребёнка - плотненького малыша с соской во рту и надписью:
«Эркки! Ах ты, маленький!».
Ещё детская фотография подписанная женской рукой:
«Ты обязательно вернешься домой, ко мне и к нашему маленькому Калеви!»
Другой конверт с фотографией девочки-подростка:
«Папочка, где ты? Пиши! И скорее приезжай! Мы с мамочкой ждем!».
Фотография взрослой девушки:
«Напиши мне, милый!».
Фотография пожилой женщины и письмо, начинающееся:
«Яакко, сынок! Твой отец ходит каждый день на станцию встречать тебя…».
Последней был фотография пленного русского капитана: счастливая молодая женщина в лёгком ситцевом платье, прижимает к груди младенца.
На обороте, что-то написано по-русски, которого он не понимал.
Хотя, что там может быть написано?
Видимо то же самое, что и на финских фотографиях:
«Любим, ждём, возвращайся живым».
Перебрав, он изорвал каждое письмо и фотографию в клочки и, пустил их по ветру.
Закончив, капитан Вуорела сухо проговорил:
- Finis Finlandiae. Давид метнул свой камень, но легенда всего лишь легенда. Мы воевали напрасно, воюем напрасно и погибнем напрасно.
Потом, помолчав немного, продолжил:
- Но ведь у нас нет иного выбора134.
Аймо Хуусконен достал из портмоне фотографию улыбающейся, хорошенькой, востроглазой девушки в костюме Лотты. На обратной стороне было написано красивым, бисерным почерком:
«Моему любимому Аймо в знак вечной верности от Анны-Майи!».
Поцеловав изображение любимой он подумал:
«Я обязательно вернусь к тебе! Чего бы мне это не стоило».
Спрятав фотографию, он посмотрел на своих сослуживцев. Судя по их сосредоточенно-задумчивому виду, каждый из них решает для себя – есть ли у него какой-нибудь выход, кроме как погибнуть напрасно…
Или, его у него нет.
Из-за горизонта на востоке показало свой кроваво-красный диск Солнце. Как будто его приветствуя, со стороны противника раздался мощный грохот двух железнодорожных батарей. После отдельных пристрелочных выстрелов, монолитно заревели батареи полевой артиллерии. Вместе с поднявшимся над горизонтом дневным светилом, в небе появилась авиация русских и, вскоре на забитое отступающими финскими войсками шоссе, спикировала первая тройка штурмовиков…
Глава 18. Танкист.
Фукалов Геннадий Александрович, танкист, ветеран ВОВ (из сборника А. Драбкина «Танкисты, новые интервью»):
«Но ясно, что людей погубили много. И погубили бесшабашно. По-русски, как обычно, лес рубят, щепки летят… Но ведь можно так рубить, что щепок особенно много не будет. А можно и так, что многонько наберется… Факторов здесь очень много.
Можно, конечно, согласиться, что ошибок наделали предостаточно. Всякой безалаберщины тоже было много. И конечно, все командиры по-разному относились к этому вопросу. По нашей русской бесшабашности, по нашей не чересчур уж сильной осведомленности и пониманию. И только к 44-му году стали задумываться над этим вопросом. Потому что даже наверху почувствовали – много… Надо все-таки беречь людей.
Но я вам скажу, что сохранять людей на войне – это не каждому дано. Это должно быть что-то врожденное у того или иного командира. Одно дело приказать: «Наступаем, ребята! Вперед!». Ясно, к чему такой колхоз приведет. А если по-настоящему, по науке: «Ты здесь, ты здесь, третий там! Пехота здесь, танки здесь, обхват, захват, окружение. А в лоб ни в коем случае – это верная смерть!» Так что, конечно, многое зависело от командиров. Их личного отношения, убеждения и подготовки. Это задача командиров – с самых младших до командующего, и от каждого из них зависело многое. Но когда ты в здравом уме, когда знаешь, кто из подчиненных на что способен, таких ошибок всегда меньше».
Аркадий Борисович Тверской родился 7 апреля 1918-го года в Киеве, девятым по счёту и последним ребёнком в семье рабочего-стеклодува и домохозяйки. Двадцатые годы не запомнились по причине малолетства, а вот в начале тридцатых было голодно. По карточкам давали ржавую селедку, патоку и немного муки, из которой его мама пекла свой хлеб. Но чуть позже с продуктами наладилось и «жить стало лучше, жить стало веселей».
Во второй половине 30-х годов, их семья стала достаточно зажиточной по тем временам, имея настенные часы и свой радиоприемник. А вот на детскую мечту Аркадия – на велосипед, хотя бы один на всех его братьев и сестёр, скопить так и не удалось.
В Киеве он закончил пять классов, после чего старший брат забрал его в Москву.
По окончанию средней школы, в 1938-м году это было, Аркадия призвали в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию и направили в подмосковный Наро-Фоминскск, в учебный танковый батальон 34-й легкотанковой бригады, которой командовал герой Испании - комбриг Степан Иванович Кондратьев.
Пройдя курс молодого бойца и приняв присягу, красноармеец Аркадий Тверской целый год обучался на механика-водителя БТ-7, заодно освоив вождение мотоцикла М-600. Учили их добросовестно, на совесть: матчасть, вождение, стрельба, политподготовка…
Как говорили командиры:
«Мы учим вас всему тому, что пригодится на войне».
Тем удивительнее ему было встретить позже красноармейцев - не умеющих держать в руках даже обычную трёхлинейную винтовку.
В августе 1939-го года, в Москву прилетел Риббентроп, заключать договор о ненападении с СССР… Фашистов перестали ругать в газетах, тем всё больше ругали западную «плутократию» - развязавшую новую мировую войну. После этого был Освободительный поход на Западную Украину и Белоруссию - в котором воинская часть где служил Аркадий, не участвовала. Но отсидеться в Подмосковье им не удалось: 34-я легкотанковая бригада сперва была направлена на латышскую границу, а затем после осложнения советско-финских отношений - на финскую.
К концу сентября, бригада Кондратьева закончила развертывание до штатов военного времени и не считая отдельных рот (боевого обеспечения, саперную, связи и медико-санитарную) имела в своем составе четыре танковых батальона, разведывательный, мотострелковый, ремонтно-восстановительный и автотранспортный батальоны. Всего бригада насчитывала 237 лёгких танков БТ различных модификаций, 25 бронеавтомобилей, 13 тракторов, 41 ремонтную летучку «тип А» и 7 «тип Б», 73 автоцистерны, 317 автомашины. Конечно, многого не хватало, но в целом это была хорошо сколоченная, полнокровная и очень сильная по составу, технике и вооружению танковая часть.
Не успели танкисты освоиться в карельских лесах, как было объявлено об провокации финской военщины, затем об восстании финского народа. И наконец, 30 ноября 1939-го, советские войска перешли границу, чтоб оказать помощь финскому пролетариату.
Настроение у танкистов было бодрое и боевое – идём освобождать финских братьев по классу – рабочих и крестьян, от угнетения капиталистами и помещиками.
Танкисты считали свои «БЭТы» грозными машинами, а себя – непобедимыми. Все они от командиров и политработников бригады до самого последнего красноармейца - были уверены, что очередной «Освободительный поход» продлится не более пяти суток…
Ну максимум – две недели.
Но столкнувшись с суровой реальностью, энтузиазм начал быстро остывать.
Никакого «восстания» на месте не оказалось, одетые в шинели финские рабочие и крестьяне яростно и ожесточённо сопротивлялись «освобождению». Пленных финнов практически не было. Был случай когда взятый в плен раненный финский солдат на операционном столе вырвал у медика скальпель и зарезал его, а потом зарезался сам. Но и самим в плен к финнам попасть – было равносильно очень жестокой, мучительной смерти…
Врагу не пожелаешь!
Привязать за ноги к двум березкам и разорвать пополам – вполне себе обычная финская практика на той войне.
34-я легкотанковая бригада была отдана в оперативное подчинение 18-й стрелковой дивизии входящей в состав 56-го стрелкового корпуса, 8-й армии. Сразу же начались странности и дикости, которые были заметны невооружённым взглядом даже ему - простому танкисту. Первым делом из состава бригады был изъят 86-й танковый батальон и отправлен неизвестно куда. Затем, пехотное командование распылило боевые части бригады, используя их танки небольшими группами для выполнения совершенно несвойственных им задач – разведки, патрулированием дорог в тылу, охраны аэродрома и штаба дивизии.
Бывало даже для передачи пакета из штаба дивизии в штаб корпуса или армии, вышестоящие командиры использовали двадцатитонный танк, с двигателем в пятьсот лошадиных сил.
Сама пехота всей 8-й армии не была подготовлена к бою: очень много было ничего не умеющих новобранцев - только уже на фронте взявших в руки винтовку, никогда прежде не видевших гранату. Красноармейцы не имеют даже зимней одежды, не говоря уже про лыжи или специальные санки для транспортировки по снегу тяжёлого оружия. Командиры не знают своего дела - даже уставов не читали и, в боевой обстановке пассивны – как скот ждущий своей очереди на забойном пункте…
В 18-й стрелковой дивизии, все вышеперечисленные беды усугубились национально-языковой. В ней было очень много карел, которые не знали русского языка. А их командиры соответственно не знали карельского. Этим пользовались финские разведчики и диверсанты, под видом карел проникавшие в расположение частей и вырезавшие целые подразделения.
Кроме того сама местность этой части Финляндии, совершенного не располагала к действиям танковых войск. По крайней мере к таким, какие были в уставах. Там была только одна дорога, построенная ещё до революции и, вдоль неё – непроходимые для техники леса, болота, озёра, реки…
Здесь должны были действовать лыжники, горные стрелки, егеря – как у финнов, но только не танки!
Танкам здесь делать было совершенно нечего.
Но специально обученных воевать в таких условиях войск, у Красной Армии не было. По крайней мере, он их ни разу не видел и даже не слышал.
И случилось то, что должно было случиться.
Наступая по единственной дороге, 34-я легкотанковая бригада упёрлась в надолбы и линию укреплений за ними, которую прорвать без поддержки тяжёлой артиллерии и специально обученной штурмовой пехоты, не смогла. Мало того, финны сами перешли в наступление, окружив и разрезав советские части на отдельные «котлы».
224-й разведывательный батальон, в котором в составе экипажа БТ-5 служил Аркадий Тверской, вместе со штабом бригады оказался в «котле» в районе населённого пункта Митро. Танки пришлось закопать по башни в землю и использовать в качестве неподвижных огневых точек, помогая пехоте держать рубеж.
Вот тогда то, Аркадий и узнал для чего нужен нижний люк в танке.
Нет, не для того чтобы эвакуироваться из машины, в случае если его подобьют: в полушубке через него не вылезешь, а раздеться в танке когда он горит, можно и не успеть. Да и летом это сделать затруднительно - если конечно танк стоит не на асфальте, а на мягком грунте…
А для чего тогда?
Чтоб оправлять через него «естественные надобности».
Но в отличии от Красной Армии атаковавшей всегда - в любых случаях и в любой ситуации - финны атаковали очень редко. Глубокие, непроходимые без лыж снежные сугробы и как по заказу начавшиеся вскоре 35-ти градусные морозы - были их союзниками и они просто терпеливо ждали, когда советские солдаты вымрут.
Танкисты одеты были хорошо – полушубки, сапоги, валенки. А вот пехотинцы-красноармейцы были одеты в обычные «демисезонные» шинели, обуты в ботинки с обмотками, на головах - буденовки. И они массово вымирали от холода, особенно от обморожения ног. Их даже не хоронили – так и оставляли в наспех вырытых ими же индивидуальных ячейках, которые вскоре заносил снег…
Выкопали было землянки, в них не так страшны холода – как бесчисленно размножившиеся от антисанитарии вши, которые просто заедали насмерть…
Другая, ещё более лютая беда, чем вши и даже лютый холод.
В конце января стало элементарно нечего есть. Когда закончились бывшие с собой продукты, съели сначала фураж 18-й дивизии, потом съели самих лошадей, наконец стали вываривать и жевать лошадиные шкуры… Когда и шкуры кончились, люди начали один за другим пухнуть и умирать от голода.
Умерших не хоронили – не было сил копать промёрзшую на два метра, каменистую финскую землю. Просто складывали на снег. Днём умерших красноармейцев клевали и нахваливали слетевшиеся во всего Карельского перешейка вороны, по ночам грызли сбежавшиеся со всех лесов волки…
День и ночь командование бригады посылало одна за другой отчаянные радиограммы командованию:
«Помогите, мы подыхаем голодной смертью!».
Но ни ответа, ни привета…
Комбриг Кондратьев застрелился, за ним последовали другие – начальник штаба Смирнов, комиссар Теплухин, командир батальона Шевченко и даже особист Доронин.
Ночью 28 февраля 1940-го года, остатки окружённых в районе Митро 34-й легкотанковой бригады и 18-й стрелковой дивизии начали выход из окружения тремя группами. Легкораненые в числе которых оказался и раненый неделей ранее в руку Аркадия Тверской, выходили отдельной группой человек в двадцать.
Тяжелораненных и обмороженных, попросту бросили.
Группой легкоранненых сперва командовал раненный лейтенант-танкист, но он вскоре умер и они оказались вообще без начальства.
Шли ночами без дорог, по глубоким сугробам - по задницу, или даже по грудь в снегу, еле ноги вытаскивали. Шли без карты и компаса, практически наугад: то ли к своим «кривая» выведет - то ли прямо к финнам в зубы. Хотя многие говорили, что всё равно они не жильцы на этом Свете: если финские егеря не замучают насмерть, так свои расстреляют.
Но им просто сказочно повезло: хотя и слышали финскую речь, но обнаружены не были.
Не менее сказочно повезло и с питанием: нашли в лесу павшую лошадь и боясь разводить костёр, грызли кровоточащими дёснами сырую - замёрзшую до гранитной твёрдости конину.
Дней через одиннадцать-двенадцать - оставшиеся в живых человек135 из группы легкораненных, вышли к своим. Многие вышли с оружием: как и у всех танкистов, в валенке у Аркадия был «наган».
После того, как окруженцы немного подлечились в ленинградском госпитале, отъелись и пришли в себя, их вызывали по одному в Особый отдел - где сперва допросив, брали с каждого подписку «о неразглашении». Им нельзя было никому говорить, что они были в окружении, вымирали от голода, холода и вшей.
Иначе…
Ну тут всё и, без слов ясно!
После излечения в госпитале, Аркадия Тверского направили служить в запасной танковый полк. В марте сорокового года с Финляндией был подписан мирный договор и вскоре после этого, его и других танкистов – ветеранов «Советско-финского вооружённого конфликта», демобилизовали раньше положенного срока.
По-видимому, был такой специальный приказ…
Демобилизовавшись, он вернулся в Москву и, обратился по поводу трудоустройства в Райком. Не без мытарств, конечно - устроился на военный завод, где получил «бронь» и где его вскоре выбрали секретарем комсомольской организации136.
И началась как говорится, мирная жизнь.
***
Как и весь советский народ – от мала до велика, Аркадий Тверской был как громом поражён трагедией произошедшей 20 января 1941-го года… Когда во время учений по Гражданской обороне, в подкремлёвких подземельях в результате природной катаклизмы погибло почти всё высшее партийное руководство СССР, собравшееся на внеочередной съезд. В числе самых первых жителей и гостей столицы, он был вскоре после этого события на Красной площади, своими глазами видел у кремлёвской стены дымящуюся на морозе яму с грунтовой водой на месте Мавзолея…
И вместе со всеми он радовался, увидев живого Сталина в своей привычной – старой шинели:
- Сталин! Сталин жив! Сталин с нами!
Многие пожилые москвичи и не только пожилые, крестились на Храм Василия Блаженного и шептали:
- Господь всезнающ и вездесущ, господь помнит слова и дела, господь уберёг и воздал каждому по делам его.
Ведь согласно ходившей «городской легенды» - вслед за Сухаревой башней, перенесший пожары при интервенции поляков и вторжении французов древний храм – в тридцать четвёртом году хотели снести из-за того, что при парадах в честь всяких там «годовщин» и пролетарских праздников - он якобы мешает прохождению войск. Однако когда на макете Красной площади кто-то из ближайших соратников Вождя (вроде это был Лазарь Каганович) потянулся было рукой к храму Василия Блаженного, Сталин того резко одёрнул:
«Не тронь! Не ты строил, не тебе и сносить».
Последовавшие затем послабления в религиозных делах, разгон «Общества безбожников» и встреча Вождя трудящихся с Патриархом Алексеем I, косвенно как бы подтвердили эту легенду.
Ну и конечно же всех шокировал добровольный отказ Сталина от руководства коммунистической партией «из-за перегруженности государственными должностями».
Похоже на правду.
Ведь после гибели в подкремлёвских подземельях «Всесоюзного старосты» - товарища Калинина, Иосиф Виссарионович стал занимать высшую государственную должность в стране - Председателя Президиума Верховного Совета СССР.
После смерти там же товарища Молотова – Сталин стал занимать должность Председателя Совета народных комиссаров СССР (Совнаркома, СНК).
Кроме этого, в связи с приближением мировой войны к нашим границам, ещё до 20-го января был образован Государственный Комитет Труда и Обороны (ГКТиО) и товарищ Сталин стал его Председателем. Затем – Верховным Главнокомандующим Вооружённых Сил СССР.
Как сказал один из рабочих завода, где работал Аркадий:
- Теперь можно быть сталинцем, даже не будучи коммунистом.
Желающих стать членами ВКП(б) сразу же резко уменьшилось, что по его мнению пошло только на пользу партии.
Кроме того, начались тектонические изменения в государственной идеологии.
Началось с того, что в газете «Правда» старый большевик Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич – был официально объявлен «правой рукой» Владимира Ильича Ленина во время Революции и Гражданской войны. А его брат – генерал царской армии Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, был объявлен «Отцом Красной Армии». То есть её создателем.
А что же товарищ Сталин?
А Иосиф Виссарионович занимался в те годы ещё более важным делом!
Стране угрожала опасность распасться на отдельные «национальные квартиры». И то, что этого всё же не произошло, то что на месте Российской империи - образовалась не кучка бантустанов, а «Союз нерушимый республик свободных» - огромная заслуга Наркома по делам национальностей…
То есть – товарища Сталина.
Разве это не важно?
В те решающие годы это было важней всего!
Далее, начала меняться официальная идеология – только успевай читать газеты.
Аркадий никогда прежде не видел такого ажиотажа, когда периодические издания буквально расхватывали с рук. Повсюду кипели споры, которые нередко доходили до драк.
А какие темы для диспутов…
Мама не горюй!
Во всех развитых странах мира капитализм закончился - когда в экономике стали преобладать корпорации акционерного типа, хотя отдельные элементы прежнего экономического уклада будут сохраняться ещё долго.
Социализм, это прежде всего ответственность государства за определённые социальные гарантии населению. Если эта ответственность имеется и гарантии соблюдаются – форма собственности не так важна.
Из-за сложившихся исторических условий (феодальной системы в виде самодержавной монархии) народы Советского Союза перешли на социалистический путь развития рывком – революционно. Западные страны - эволюционно, поэтому у них ещё сохраняется множество капиталистических пережитков.
Империализм – это и есть социализм. А это значит, между социалистическими странами неизбежны кровопролитные войны за передел мировых ресурсов и рынки сбыта.
Как и при предшествующих общественно-политических строях, при социализме имеется пара классов-антагонистов: управленцы и специалисты – у которых подчас могут быть совершенно противоположные интересы…
В принципе это было то, что все и так знали - просто не решались назвать вещи своими именами и произнести их вслух.
Наконец, в правящей Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) разрешили фракции и такие тут же были созданы, в количестве двух штук. Первые ратовали за преобладание в экономике государственной промышлености, вторые – кооперативной. Диспуты один за другим шли как на страницах газет - так и в любой группе людей, например в очереди.
На газетных страницах термин «сталинизм» стали печатать без приставки «ленинизм» и даже «марксизм».
В общем, с ума можно сойти!
И многие так и делали.
Но в принципе, всё это шло как бы вторым планом или «фоном» и по большей части в партийно-комсомольских кругах.
У простых людей на слуху было другое.
Увеличение зарплат рабочим и служащим на десять процентов, а врачам и педагогам сразу на треть. Ибо, как сказал Вождь:
«Медицина – это здоровье советского народа, а образование – его будущее. И экономить на этом нельзя!».
Жилищная программа, для выполнения которой желающим будет выдавать ссуда под один процент годовых.
Возможность семейной аренды колхозной земли и послабления для крестьян-единоличников, находящихся на «твёрдом задании».
Начало погашения «автообязательств137» от 1930-го года, для чего в Америке будут закуплены поддержанные легковые автомобили.
Ну и наконец назначенные на осень 1941-го года первые альтернативные выборы в местные советы, когда избиратель должен будет выбирать не менее чем между двумя кандидатурами…
Не успел закончиться траур и улечься страсти, как Аркадия Тверского вызвали в Отдел кадров «Главного управления Танковых войск Вооружённых Сил СССР» - так теперь называется прежнее «ГАБТУ РККА». Где его прямо-таки ошарашили - присвоив звание «старшина», торжественно вручив красную нашивку за лёгкое ранение и «Орден Красной Звезды» - за «мужество и героизм, проявленные в боях за наше социалистическое Отечество».
Ну и наконец, дав новое назначение:
- Как имеющий боевой опыт танкист, для переобучения на новую боевую технику, Вы прозываетесь из запаса сроком на шесть месяцев.
Получив на руки необходимые документы и железнодорожный билет до Ленинграда, через три дня Аркадий прибыл в только что созданную учебную воинскую часть - расположившуюся на берегу замёрзшего озера, в ведомственном пионерском лагере Кировского завода.
К его удивлению, личный состав состоял практически из одних командиров-танкистов – в звании от младшего лейтенанта до подполковника. Младших командиров как он – буквально считанные единицы. Ещё более он был изумлён – прямо-таки сражён наповал, когда узнал что всё старые танки – БТ, Т-26 и так далее, снимаются с вооружения по личному приказу Верховного Главнокомандующего.
Однако, вскоре всё прояснилось и гениальный замысел Вождя стал понятен всем и каждому.
Собрав их актовом зале, командир «Отдельного учебного ударного танкового батальона» - генерал-майор Потатурчев Андрей Герасимович, прочитал личное обращение Сталина:
- «Товарищи командиры! Как показала Испания, а вслед за ней - Халхин-Гол и Финляндия, наши танки прежних типов безнадёжно устарели. Прежде всего по защищённости и вооружению. Посылать на них в бой экипажи – всё равно, что прямиком отправлять танкистов на верную смерть и, причём - без всякой надежды на то, что их гибель будет оправдана победой в бою, а не станет напрасной.
Новые советские танки, которые начинает выпускать наша промышленность – пока слишком сложны, дороги и главное – крайне немногочисленны для того, чтобы сажать в них экипажи из военнослужащих срочной службы.
Здесь требуются профессионалы!
Такие как вы, товарищи командиры.
Поэтому руководством Танковых войск и мной лично, как Верховным Главнокомандующим Вооружённым силами СССР, было принято решение о формировании танковых экипажей для новых танков только из лиц среднего командного состава. При этом прежние звания, должностные оклады и все положенные льготы для них сохраняются.
Затем, примерно через полгода - когда удастся изготовить достаточно боевых машин и главное - подготовить достаточно экипажей из числа призывников, вы снова займёте командные должности.
Прошу проявить сознательность советского человека, товарищи командиры и, не заставлять меня – как Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами СССР, предпринимать меры репрессивного характера.
И.В. Сталин».
Прочитав, генерал-майор Потатурчев:
- Товарищи командиры! Кто не согласен стать на время рядовым танкистом – пишите заявление об увольнении из Вооружённых Сил. Но учтите: после объявления мобилизации, вы всё равно будете призваны.
Судя по лицам, недовольных было много – едва ли не половина. Ведь как можно было понять из разговоров, многое будущие «рядовые танкисты» - прежде занимали штабные должности и уже по несколько лет не нюхали запаха бензина, масла и порохового дыма в танке…
Но разумеется, никто ничего писать не стал. Все товарищи командиры подчинились приказу своего Верховного Главнокомандующего.
Несколько позже Аркадий услышал в курилке разговор более старших товарищей - ставшими танкистами тогда, когда он ещё ходил в школу:
- Прав товарищ Сталин – с какой стороны не посмотреть, прав! На Киевских маневрах 1935-го года, за рычаги танков сажали командиров танков. Штатные механики-водители из числа красноармейцев-танкистов - лишь опозорились бы перед товарищем Ворошиловым и зарубежными делегациями.
- Да, очковтирательство то было, а не «манёвры»… «Филькина грамота»! За неделю до них нам провезли по маршрутам, а местные колхозники засыпали все ямки и канавки, что в них не застряли танки и особенно машины.
- Повезло вам в Киевском особом! У нас в Ленинградском округе, никаких наркомов с зарубежными делегациями не ждали, поэтому заранее к «очковтирательству» не подготовились. Так половина танков сломалась, другая заблудилась в лесах, а автомашины застряли на просёлках.
Помолчав:
- Вот так и воевали в Финляндии.
- Это точно!
Отдельный учебный батальон не просто переобучал отдельных танкистов на новую технику – тяжёлый танк КВ, но и готовил уже целые – «спаянные» экипажи. Одновременно, за пятнадцать дней - сбивались-сколачивались три отдельные «линейные» танковые роты и одна ремонтно-восстановительная - из которых уже в другом месте, должны были формироваться отдельные батальоны, или даже бригады Танковых войск ВС СССР.
К ещё одному его удивления (а он уже устал удивляться!) в экипаж КВ с «малой башней) Аркадия назначили не механиком-водителем, а…
Командиром танка!
В отделе кадров Отдельного учебного батальона ему объяснили:
- Таков приказ Главного управления Танковых войск: имеющих боевой опыт танкистов - назначать командирами, вне зависимости от звания.
Это было не так почётно как утомительно - ибо кроме всего прочего, ему приходилось посещать специальные курсы командиров танков.
Правда, к нему в экипаж подобрали командиров не в слишком высоких званиях, а то ведь были экипажи - где «мамлей» командовал целым подполковником. Мехводом у Аркадия стал старший лейтенант Владимир Дувакин, до этого командовавший ротой средних танков Т-28 в 10-й тяжёлой танковой бригаде. Командовавший ранее взводом лёгких Т-26 лейтенант Александр Боднарь - был в экипаже наводчиком.
Кстати, из всех – самый гоношистый. От него у Аркадия было много проблем и потрёпанных нервов, хотя надо признаться: наводчиком он был - как говорят «от Бога».
В отличии от него бывший политрук танковой роты, а ныне младший лейтенант Василий Брюхов - был славным парнем, не доставляющим никаких проблем своему командиру. Он совмещал две должности – заряжающий и стрелок-радист.
В танке КВ старого типа - на котором они обучались, экипаж состоял из пяти человек и в нём было отдельное место для радиста – справа от водителя. Но буквально при них, из сборочных цехов стали выходить следующие модификации КВ-1 и КВ-2, где его уже не было. Как кормового - так называемого «ворошиловского», пулемёта на башне.
Вот и весь экипаж машины боевой!
И начались не дни - сутки напряжённой боевой учёбы.
Шесть часов в сутки уходило на изучение материальной части – тяжёлого танка КВ прямо в цехах Кировского завода, где танкисты выполняли посильную работу - помогая рабочим собирать боевые бронированные машины…
Это был высший класс подготовки!
Следующие шесть часов танкисты проводили на заводском полигоне - вождение с боевой стрельбой из орудия и пулемёта на различные дистанции, днем и ночью. Хотя лейтенант Александр Боднарь за глаза называл его «бесполезным членом экипажа», но это было далеко не так.
Очень далеко не так!
Основной обязанностью Аркадия как командира танка, было наблюдение за полем боем и за обстановкой в воздухе. Обнаружив цели, он должен выбрать наиболее опасную из них, определить дистанцию до неё и приказать наводчику уничтожить, после чего корректировать огонь. Кроме этого за ним выбор позиции, поиск наиболее безопасных подходов к цели атаки, взаимодействие с другими танками и пехотным прикрытием…
Как до этого танкисты лёгких танков воевали без командира, он просто не понимал!
Правильно сделал товарищ Сталин, когда приказал списать эти убогие «бэтэшки» и «двадцать шестые».
А новым танком Аркадий и еготоварищи восхищались и уважительно называли его «Клим».
Каждый член экипажа должен был уметь подменить своего товарища в случае необходимости. Так к примеру, в специальных классах где преподавали инженеры с ленинградского завода-изготовителя, все они вновь до последней катушки индуктивности изучали танковую радиостанцию 71-ТК-3.
Каждый из них четверых, провёл хотя бы десять часов за рычагами управления, каждый расстрелял хотя бы по половине боекомплекта. У механиков-водителей же - счёт часов проведённых за рычагами перевалил за число с двумя «ноликами»… Как и у наводчиков - счёт расстрелянных на полигоне снарядов, чьи гильзы вывозили с полигона целыми грузовиками.
Патроны же вообще не считали!
Как «трёхлинейные» к пулемёту, так и пистолетные к ТТ – личному оружию командира танка, мехвода и наводчика и, к пистолету-пулемёту ППД - которым вооружался заряжающий.
Так как танк был недостаточно надёжным и редко какой выезд обходился без поломок, вместе с ними учились и техники-ремонтники - в распоряжении которых были на скорую руку изготовленные специальные модификации КВ: ЭРТ - «эвакуационного-ремонтные танки», оснащённые необходимым оборудованием и запасными частями для мелкого и даже среднего ремонта.
Те правда тоже ломались и причём - ничуть не реже, чем линейные танки.
Каждая поломка фиксировалась и тщательно изучалась группой заводских конструкторов, для изменений в конструкции танка и устранения повторений в дальнейшим.
Но пока такой «научный подход» помогал мало.
Наиболее часто «летели» траки, фрикционы и коробки передач. Хорошо ещё, что хорошо ему знакомый по танку БТ двигатель М-17 модификации «Л», редко когда подводил. Все две недели курсов переподготовки, отъездили на одном. По словам работников полигона, с прежними моторами – с дизельными В-2, была одна морока. Но незадолго до образования Отдельного учебного батальона, их сняли с танков и куда-то увезли.
Если танк ломался всерьёз, его оттаскивали снова на завод, где был специально создан ремонтный цех. А им тут же выдавали другой – исправный. И занятия продолжались в том же темпе, практически не прерываясь ни на час. Иногда им доставался вышедший с ремонта КВ «с большой башней», вооружённый 152-мм орудием. Этот «монстр» сразу всем не понравился. За высоту, ему дали прозвище «Колокольня». Стрелять с него было одно наказание для командира экипажа. Надо было найти чуть ли не идеально-ровную площадку, то да сё… Да и стрелять позволяли очень редко из-за дефицита шестидюймовых гаубичных снарядов. Даже штатном наводчикам КВ-2, за всё время подготовки позволили выстрелить всего десять-пятнадцать раз. Но колоссальная мощь этого колосса впечатляла…
Один выстрел и любое полевое укрепление вдрызг и в хлам!
Оставшиеся время расходовалось на «отдых лёжа», изучение новых уставов Танковых войск:
«Категорически запрещается применять танки по одному или небольшими группами. Только массировано, силой не менее роты.
Танковая атака должны производиться только после тщательной разведки силами самого танкового подразделения или той воинской части, которому оно придано. Командир танковой бригады (батальона, роты) имеет право отказаться от атаки, если командование стрелковой дивизии - на участке которой осуществляется прорыв, не предоставит ему самые подробные и главное – достоверные разведсведения.
Категорически запрещается отвлекать танки на такие второстепенные задачи как разведка, охрана штаба, доставка пакета с донесением и т.д..
Категорически запрещается расформировывать потерявшие матчасть танковые части и подразделения. Они должны быть немедленно выведены из боя и направлены в тыл для пополнения и получения новой техники.
Категорически запрещаю использовать танкистов не по предназначенью – как пехотинцев, артиллеристов и т.д…
После излечения в госпиталях, танкистов направлять только в свои подразделения и части, откуда они попали в полевой лазарет или тыловой госпиталь…
….Командиры всех степеней уличённые в нарушении «Положений о Танковых войсках ВС СССР», должны быть «Особыми отделами» немедленно отстранены от командования, арестованы и преданы суду Военного трибунала».
Ну и конечно же политзанятия!
«Самоподготовка» - чтение газет, то есть и лекции из которых они узнавали про зверства поляков против пленных красноармейцев в 1920-м году и про зверства уже германских солдат на мирным польским населением на оккупированной в тридцать девятом году территории Польши.
Мнения разделились: одни говорили что так им – «ляхам» и надо. Дал бы товарищ Сталин приказ, они бы ещё не так им добавили. Другие, что не надо смешивать простых людей – тем более женщин и детей и, польских панов.
Впрочем, Аркадия эти разговоры как-то не увлекали. О возможных «зверствах» на войне он знал так много, что и сам бы мог прочитать лекцию или написать статью.
Прямо при них в конструкцию танка вносились изменения и наряду с заводскими испытателями, они в этом активно участвовали - вынося свои заключения по тому или иному улучшению. Особенно внимательно прислушивались к тем немногочисленным танкистам, кто подобно Аркадию имел боевой опыт.
И это льстило ему даже больше, чем «Орден Красной Звезды» на груди.
Кроме ликвидации места стрелка-радиста, вместо одного общего - на крыше башни стала два отдельных люка. В том числе и один командирский – с «башенкой». Были установлены поручни для танкового десанта, а выхлопные трубы перенесены с середины моторного отделения на корму. На ней же – на корме, была установлена «кнопка внешнего вызова» - для лучшего взаимодействия экипажа и пехоты.
При нём же, происходили испытания нового перископического прибора наблюдения - простого и компактного, обеспечивающего круговой обзор и легко заменяющегося изнутри самого танка при повреждении138.
При нём же, вместо спаренного с орудием старого ДТ-29 с диском на 63 патрона, установили только что принятый на вооружение пулемёт ДТ-41139 со стальной лентой на двести пятьдесят или матерчатой - на тысячу патронов от зенитной установки МУ-4. Особенно впечатляла возможность регулирования скорострельности пулемёта: от шестисот выстрелов в минуту до тысячи двухсот(!).
Он - Аркадий Тверской, даже сделал рацпредложение - предложив инженерам Ковровского оружейного завода: для удобства обслуживания сделать быстросъёмным не весь пулемёт - а только его казенную часть. Ствол таким образом оставался на месте и при необходимости снимался из установки отдельно. Заводские специалисты удивились, задумались и ответили, что подумают над этим предложением.
На том и расстались.
К сожалению это пока были лишь эксперименты. До серийного выпуска танков с новым прибором наблюдения и пулемётом, было ещё далеко.
Наконец, две недели учёбы пролетели. Не сказать что «незаметно», но достаточно быстро. По окончанию курса переподготовки каждый командир принял под роспись корпус танка и вместе с другими членами экипажа - участвовал в том, как из пустой стальной коробки создавался танк. В производстве уже шёл КВ с утончённой до шестидесятимиллиметровой толщины бортовой и кормовой бронёй, до двадцати пяти – верхней и пятнадцати днища. Но лоб корпуса и башня остались прежними – семьдесят пять миллиметров. Полегчав на семь тонн, танк стал более динамичным и надёжным. А длинноствольная пушка Ф-34 вместо прежнего «огрызка», добавила ему огневой мощи.
Вышеупомянутая же «командирская башенка», даже со старыми приборами наблюдения - давала просто великолепный обзор командиру, находившему справа от пушки.
Испытав «свой» КВ-1 пробегом и стрельбой, опробовав в деле ТПУ и радиостанцию, он в присутствии представителей завода и военной приёмки, сперва спросил у экипажа:
- Ваше мнение, товарищи?
У него самого и у наводчика претензии не было.
Мехвод старший лейтенант Владимир Дувакин, тут же ответил:
- Тяги бортовых фрикционов не отрегулированы, слишком тугие. Главный фрикцион «ведёт», увеличение оборотов двигателя запаздывает. Вторая и четвёртая передачи включаются нечётко. Думаю из-за некачественных вилок переключателей.
Младший лейтенант Василий Брюхов, отвечающий и за связь командирского танка:
- К радиостанции и ТПУ замечаний нет, но отсутствует прибор наблюдения у заряжающего.
Выслушав претензии, Аркадий обратился к обоим представителям:
- Машина нуждается в доработке, поэтому в акте приёмки не распишусь до полного устранения дефектов.
Те переглянулись и нетерпеливо:
- Расписывайся давай, старшина и не морочь людям головы! А тяги отрегулируют ваши ремонтники.
Но Аркадий твёрдо заявил:
- Так дело не пойдёт, товарищи! Я должен расписаться за полностью боеготовый танк. А войсковые ремонтники устраняют дефекты, возникшие уже в ходе эксплуатации.
Те, напирали буром:
- А ты знаешь, старшина, какие у завода планы?
Он ответил предельно сухо:
- Не знаю и знать не хочу. При занимаемой мной должности, мне это знать не положено.
- А ты знаешь, кто нам устанавливает эти планы?
- Догадываюсь…
Все трое не сговариваясь посмотрели на портрет на стене, после чего Аркадий:
- …Но не думаю, что тот – кто устанавливал заводу планы, одобрит принятие мной недоработанной машины.
Военпред ГТУ на Кировском заводе Шпитанов имеющий соответствующее майору звание военный инженер 2-го ранга, прикрикнул:
- Что ты возомнил о себе, старшина? Подписывай и не строй из себя невесть знает кого.
Но Аркадий стоял на своём:
- Не подпишу.
- Тогда останешься без танка!
- А вот мой экипаж оставить без танка, Вы не имеете права. У меня предписание завтра в два часа дня грузиться на железнодорожную платформу и убыть на новое место прохождения службы.
- Тогда подписывай!
Он с холодной усмешкой:
- Нет, я лучше напишу на Вас рапорт, тов…
Тот лишь усмехнулся:
- Пиши! Знаешь, сколько я таких борзых как ты видел? Да на меня сам(!) товарищ Мехлис писал рапорты140…
Вдруг появляется группа людей с малиновыми петлицами на шинелях. За ним семенили уже знакомые Аркадию одноглазый Котин – Главный конструктор танка и Директор Кировского завода Зальцман.
Оба – довольно бледные на вид.
Шедший спереди весь страхолюдный из себя комиссар государственной безопасности III ранга, остановился и рявкнул:
- Что здесь происходит?
Согласно устава приложив руку к шлемофону, Аркадий представился и честно ответил:
- Командир экипажа старшина Тверской! Меня пытаются заставить расписаться за недоделанный танк.
Тот, налитыми кровью глазами посмотрев на обоих его оппонентов:
- Кто из вас двоих представитель военной приёмки?
Шпитанов покачнувшись – видимо ноги вмиг стали ватными, начал было лепетать:
- Инженер 2-го ранга… Я… Тов…
- Следуйте за мной.
Развернулся и пошёл прочь вместе со всеми.
Побледневший Шпитанов, вмиг потерявший былую представительную уверенность в облике, как наложивший в штаны поплелся за ними…
Оставшийся в одиночестве представитель приёмки завода, тут же засуетился как ошпаренный таракан. Без промедления загнав танк в ремонтный цех, у него заменили коробку передач, отрегулировали тяги и поставили недостающий прибор наблюдения.
Вновь испытав машину пробегом, Аркадий поставил подпись в акт о приёмки, довольным тоном сказав:
- Теперь, на этом танке можно воевать!
Военный приёмщик был совсем другим. А представитель завода с укоризной сказал, когда они на минутку остались наедине:
- А ты знаешь, старшина, что из-за тебя погиб человек? Очень хороший человек?
Слух уже разнёсся по Кировскому заводу и его окрестностям: глава «Главного промышленно-экономического отдела при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР) - комиссар государственной безопасности III ранга Кобулов, сжёг в мартеновской печи Директора завода, одного из конструкторов и представителя военной приёмки Шпитанова. А главного конструктора КВ Котина – того самого, «одноглазого», приговорил к расстрелу с отсрочкой исполнения приговора на три месяца.
Аркадий, не то чтобы одобрял – понимал такие крайне экстремальные действия ближайшего помощника самого(!) Сталина:
«Всё-таки с нашим народом по-другому нельзя. Все-таки мы люди несколько расхлябанные – далеко не немцы. Чуть свободное время, сразу недисциплинированность появляется. Даже в армии! Все надо кругом перевернуть, но непременно найти спиртное…».
Он с усмешкой посмотрел в глаза:
- А ты знаешь сколько во время Финской, я видел очень хороших людей – погибших из-за таких, как ты и твой Шпитанов? Сгоревших в танках, замёрзших в окопах, подохших от голода в лесу?
Тот отвёл глаза…
После этого случая авторитет Аркадия Тверского как командира, в экипаже возрос - сразу как бы не на порядок.
***
После завершения обучения экипажей в Учебном центре при Ленинградском Кировском заводе (ЛКЗ), теперь входившем в производственное объединение «Северные машиностроительные заводы» (ПО «Севмаш»), одну из танковых рот - в которой оказался и экипаж теперь уже младшего лейтенанта Александра Тверского, перебросили в городок Йоханнес141 Карело-Финской ССР - находящегося немногим южнее Выборга, на берегу Финского залива. Несмотря на не так давно прошедшие бои, здесь было достаточно много уцелевших зданий для личного состава, а так же начальная и средняя школы, аптека, пожарное депо, рынок, стадион и дом молодежного общества. С началом Советско-финского «вооружённого конфликта» - местное население было эвакуировано (или само сбежало) вглубь Финляндии… А из советского, были одни лишь железнодорожники - обслуживающие неподалёку расположенную одноимённую станцию, да стройбатовцы – в авральном режиме приводившие жилой фонд в пригодный для размещения личного состава вид.
По упорно ходившим слухам, их танковую роту хотели развернуть сперва в отдельный батальон, затем в ударную танковую бригаду прорыва. Якобы таких в Танковых войсках ВС СССР было уже три, это будет четвёртая…
Но они так и остались «Отдельной тяжёлой танковой ротой прорыва», которой неизвестно из каких соображений в конце марта присвоили порядковый номер «1001». Возможно, чтоб вероятный противник подумал, что в нашей армии тысяча таких танковых рот и капитулировал без боя.
По крайней мере такие разговоры ходили.
Но насколько ему известно (слухами земля полнится!), отдельных танковых рот в Танковых войсках ВС СССР больше не было. Все остальные подготовленные экипажи направлялись на формирование отдельных ударных танковых батальонов или бригад. И такая «исключительность» - не только давала повод гордиться, но и несколько настораживала.
1001-й отдельной тяжёлой танковой ротой прорыва командовал майор Георгий Филимонович Хараборкин142 – ветеран Финской войны, во время которой командовал ротой «тяжёлых» танков Т-28 и за которую получил звание «Герой Советского Союза».
Рота была как бы «маленькой армией», ей даже полагалось своё боевое знамя, как каждой отдельной воинской части в Вооружённых силах СССР. Армией, со своим штабом и специальными подразделениями.
«Армия» имела в составе три линейных танковых взвода - девять боевых танков КВ. Причём каждый третий – КВ-2 с «большой башней» и 152-мм орудием в ней. Это был танк командира взвода, выполняющий основную задачу по прорыву обороны противника. Задачей двух КВ-1 с куда более «скромным» 76-мм орудием – защита командирского танка и уничтожение второстепенных, находившихся открыто целей – орудий ПТО, пулемётных огневых точек, танков…
Ну и пехоты противника.
Рота имела штабной взвод: один командно-штабной танк (КШТ). Эта же «колокольня» (КВ-2), только с муляжом вместо орудия, двумя радиостанциями и торчащей из башни артиллерийской буссолью. В большой башне (не только по названию) свободно поместился не только командир роты и два радиста (один для связи с подразделениями роты, другой – с вышестоящим начальством) - но и корректировщик артиллерии того соединения, которому танковая рота придаётся и, представитель штаба части ВВС - которая придана соединению для авиационной поддержки.
Два КВ-1 со стрелковым десантом служили охраной штаба и резервом командира роты. А в трёх полугусеничных бронетранспортёрах БТР-26 (которые выпускаются тоже в Ленинграде вместо лёгкого танка Т-26), разместился начальник штаба, старшина со своими «героями тыла» и медсанчать.
Начальником штаба 1001-й отдельной тяжёлой танковой роты прорыва назначили бывшего преподавателя тактики бывшей Академии Генерального штаба РККА, Ивана Христиановича Паука, который имел звание…
Генерал-майор!
Сперва он конечно гоношился, смотрел на всех свысока и то и дело было слышно:
- Да что ты такое мне говоришь, майор? Да я в Гражданскую армиями командовал, у самого(!) Фрунзе в начальниках штаба Южного фронта ходил! Да ты хоть про Перекопско-Чонгарскую операцию слышал143?
Через три дня майору Хараборкину это надоело и он с ближайшим паровозом, отослал этого «ветерана» в Штаб Ленинградского военного округа. Через день его оттуда доставили – на самолёте. Уже тихого, спокойного и работящего. Генерал-майор Паука не вспоминал больше своё героическое прошлое, зато при каждом удобном случае восхищённо всплескивал руками:
- Какой всё же Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич - замечательный человек и военный специалист! Чувствуется старая – ещё императорская закалка. Недаром товарищ Сталин ему звание маршала Советского Союза присвоил и своим Заместителем, как Верховного Главнокомандующего назначил.
В распоряжении Начальника штаба, резко отличавшийся от прочего командного состава роты своим вызывающим уважении возрастом, был персональный полугусеничный БТР - где кроме него размещался писарь, вестовой, знаменосец со знаменем и сейф с документами. Впрочем, чуть позже майор Хараборкин выбил в Штабе округа «Эмку» для бывшего «академика».
Отдельный БТР-20 был у Начальника связи роты – старшего лейтенанта Поповского Александра Николаевича, в подчинении у которого был свой радист танковой 71-ТК-3, два ремонтника-настройщика радиоаппаратуры из ленинградских студентов и три посыльных на мотоциклах.
Ротным старшиной был довольно-таки пожилой дядька из хохлов, по фамилии Криворученко и, имя с отчеством - совпадающим с таковыми же у Наркома обороны: Григорий Иванович – чем он явно гордился. Жуликоватый прохиндей, конечно - но дело своё знал туго и своих не обвешивал…
По крайней мере, пойман не был.
В его распоряжение был каптёрщик и повар с помощником. Ну и разумеется – два шофёра: «Захара» (ЗИС-5) - таскающего кроме всякого ротного имущества полевую кухню и полуторки (ГАЗ-ММ).
Вот и весь ротный «тыл»!
В приравненной к отдельному взводу ротной медсанчасти (старший военфельдшер, военфельдшер, шесть санитаров) сперва был один полугусечниный БТР-26 для эвакуации раненых с поля боя. К концу периода формирования к нему добавился чисто колёсный трёхосный БТР-10 – для эвакуации раненных в тыл и двухосный БТР-20 для перевозки запаса медикаментов и главным образом - приравненного к армейскому лейтенанту старшего военфельдшера.
Миномётный взвод – два 82-мм батальонных миномёта передвигались на двух БТР-26. Огонь артиллеристы-миномётчики могли вести как прямо из машины, так и «спешившись». Ещё один БТР-26 служил перевозчиком боезапаса – ибо расход мин во время боя просто невероятно велик по сравнению с танковыми снарядами, например. Легкий БТР-20 с буссолью служил наблюдательно-корректировочным пунктом.
Был в роте и свой инженерно-сапёрный взвод: один инженерно-сапёрный танк (ИСТ): тот же КВ - но без башни, зато с бульдозерным отвалом, который при необходимости менялся на минный трал нажимного действия.
При нем было отделение сапёров с миноискателями, взрывными зарядами, дымовыми шашками и огнемётом. Они передвигались на двух БТР-26, а их взрывоопасные «игрушки» - перевозились на буксируемых танками прицепах, сделанных из лишённых башен, моторов и трансмиссий корпусов лёгких Т-26.
Ну и танковый мостоукладчик (ТМУ) – безбашенный танк с надвижным раскладывающимся мостом длинною двенадцать метров. Чтоб перебираться через рвы и небольшие речки.
Кроме этого, в 1001-й отдельной тяжёлой танковой роте прорыва была своя ремонтная служба, без которой танки КВ…
Ну просто никак!
Ещё во время учёбы в Ленинграде, Аркадий понял, что без собственных ремонтных структур - даже облегчённые танки КВ далеко не уедут. Видимо это понимал не только он, поэтому в роте был свой ремонтно-восстановительный взвод: два эвакуационно-ремонтных танка (ЭРТ) - с командами которых Аркадий и его товарищи уже познакомились в Ленинграде.
Это – тот же КВ, но без башни вместо которой расположена мощная лебёдка со стрелой, способная вытянуть тушу тяжёлого танка даже из болотной трясины. Или положим, переставить башни у танков. И при каждом – отделение ремонтников, которые если что - враз заменят лопнувший трак, или ещё что по мелочи.
Командовал ими военинженер 3-го ранга (аналог армейского капитана) Сергей Тюрин - достаточного хороший знакомый старшего лейтенанта Владимира Дувакина, который служил механиком-водителем в экипаже Аркадия Тверского. Тоже участник Освободительного похода тридцать девятого года в составе 10-й бригады тяжёлых танков, когда его словами:
- Танки то и дело ломались и, если бы поляки… Ну, сами хорошо понимаете, товарищи!
Товарищи «хорошо понимали» конечно, но оглядывались.
По новому штатному расписанию, своего замполита роте не полагалось, его обязанности выполнял выборные парторг с комсоргом. Парторгом роты был её командир - майор Хараборкин, комсоргом единогласно выбрали Аркадия Тверского.
А вот особистов…
Целое отделение: приравненный к армейскому майору капитан госбезопасности, два лейтенанта госбезопасности и пять «простых» сержантов госбезопасности. Впрочем такое резкое увеличения штата произошло после одного вопиюще-безобразного случая, когда товарищи командиры на радостях по случаю окончания «учебки» «малость перебрали» спиртного и «несколько» побезобразничали на железнодорожной станции - где в отличии от самого посёлка, можно было найти «мамзелей». Приехавший тогда на «разбор полётов» главный окружной особист - никого (на этот раз!) не арестовал, но твёрдо заявил:
- Не хотите с нами по-хорошему, товарищи командиры - будем с вами по-плохому. Хоть в каждый экипаж назначу по своему сержанту – полномочия у меня имеются… В сортир с вами будут под ручку ходить и к каждому из вас в «дупло» заглядывать… Но подобные выходки прекращу!
Ротному полковому «Особому отделу» выделили ещё одну легковую «Эмку», мотоцикл и отдельный бронетранспортёр, чтоб они всегда были рядом с танкистами – на марше и в бою. Но уже не полугусеничный БТР-26 - а колёсный БТР-10переданный из среднего пушечного бронеавтомобиля.
И действительно:
«Подобных выходок» больше не было, хотя о них постоянно мечтали.
Наконец, в самом конце периода формирования и боевого слаживания, в роте появился учебный взвод: один КВ-1 с двумя «лишними» экипажами танкистов на броне вместо десанта и три БТР-10 с мотострелками. По чьей-то достаточно толковой задумке, они служили бы резервом для экипажей боевых танков и десантов.
Экипаж тяжёлого танка КВ-1 младшего лейтенанта Аркадия Тверского, входил в состав Первого линейного взвода, которым командовал старший лейтенант Зиновий Григорьевич Колобанов144. Впрочем, они познакомились и даже можно сказать сдружились, ещё в Ленинградской учебке.
Среди личного состава роты, слухи о его непосредственном начальнике - ходили самые фантастические!
Командиром роты 1-й лёгкой танковой бригады он участвовал в Финской войне и за три месяца, прошёл от границы до самого Выборга. Трижды горел в танке, но остался без единой царапины. Мол, за штурм Линии Маннергейма Колобанова шесть раз(!) представляли к званию «Герой Советского Союза»… Но в результате наградили лишь «Красным знаменем», повысив в звании сразу до капитана. Да и того лишили, чуть не посадив в самом конце войны за «братание» с финскими солдатами145.
Так это или не так, сам старлей особо не распространялся. Как и сам Аркадий, впрочем. На все вопросы, мол «как там?» - на войне имеется в виду, он отвечал с раздражением:
- Поживёшь-повоюешь – сам узнаешь! А я тебе не Лев Толстой.
Видимо Колобанов тоже давал «подписку о неразглашении».
Но судя по хулиганистому, неуживчивому с начальством характеру, «что-то такое» за ним числилось. И ту «вопиюще-безобразную» выходку – набег на железнодорожную станцию, он организовал и возглавил. Недаром один из лейтенантов-особистов – чуть ли не дневал-ночевал в расположении именно их - первого взвода.
Впрочем, майора Хараборкина он уважал:
- Это – свой! Этот не сдаст и за наши спины прятаться не будет.
Георгий Филимонович, по слухам тоже был высокого мнения о Колобанове и, собираясь вскоре идти на повышение - метил его на своё место… Хотя и признавал-пророчил:
- Ротный из него получится отличный, но выше полевого командира, он с таким характером не поднимется.
Как раз особым постановлением вышел приказ Верховного Главнокомандующего о новой градации военнослужащих ВС СССР: рядовой состав, сержантско-старшинский, полевые (до командира полка и отдельного батальона включительно) и штабные командиры.
Ну и, генералы – куда же без них!
Даже форма предполагалась различной, но пока её в глаза никто не видел, даже в виде рисунков.
Самое главное же, что делало 1001-ю отдельную тяжёлую танковую роту прорыва - похожей на маленькую, но настоящую армию - это была своя пехота. Про это командир роты, командир взвода и все успевшие повоевать танкисты, в один голос заявляли:
- Как же нам на Финской её не хватало! Своей – обученной действовать вместе с танками, пехоты.
Отныне согласно БУ-41 Танковых войск (говорят сам(!) Верховный руку приложил) понятие «танк», как «боевая единица» включает в себя саму вооружённую бронированную самоходную машину, её экипаж и десант. Причём если последнего по какой-то причине нет, то согласно того же Боевого устава – «…танк боеспособен ограничено и в наступательных боевых действиях принимать участия не должен. Только в обороне, в виде подвижной бронированной огневой точки».
Не исключая и командирский КШТ, стрелковый десант каждого танка состоял из одиннадцати человек. Десантом танка Аркадия Тверского командовал лейтенант Василий Синичкин – участник финкой войны. Правда, учувствовал в ней он на завершающем этапе, сержантом - командиром отделения. У него был заместитель – младший лейтенант Александр Журавлёв - «ускоренный выпускник» одного из разогнанных недавно пехотных училищ.
Кроме пистолетов ТТ, оба были вооружены новенькими «автоматами» ППШШ-41146, имели бинокли и ракетницы для целеуказания экипажу танка.
Остальной личный состав десанта состоял из двух сержантов-сверхрочников и бойцов как минимум второго года службы. На вооружении они имели два танковых «Дягтеря» (два расчёта, четыре человека) и новые мосинские карабины со складывающимся игольчатым штыком.
В самом конце формирования – в последних числах марта 1941-года, десант каждого танка получил свой гранатомёт – ствол 50-мм ротного миномёта с ложей, затвором и магазином от трёхлинейной винтовки. 50-мм стандартная мина заряжалась с дула шомполом и выстреливалась холостым винтовочным патроном, которым её можно было запулить метров на сто с гаком. Меткость, правда, оставляла желать лучшего, а взрыватель мины не всегда срабатывал, попав в рыхлый снег.
Тогда же, десант командира каждого танкового взвода получил свою «артиллерию» - 82-мм ротный миномёт, отличающийся от батальонного такого же калибра коротким стволом и регулированием дальности за счёт изменения внутреннего объёма147. Сам миномёт и боезапас к нему хранился в специальном бронированном ящике на корме танка. Это – уже более серьёзная штуковина, научиться владеть которой мог любой – не подготовленный специально стрелок. Зарядил, опёр «пяткой» об твёрдый грунт или танковую броню, «поймал» пузырёк воздуха в уровне точно посередине, крутя маховик подвижного дна казённика выставил нужное расстояние, и…
- Огонь!
А разрыв 82-мм осколочно-фугасной мины, сильней даже аналогичного назначения 76-мм снаряда танковой пушки. Дальность стрельбы была невелика – до шестисот метров, но этого вполне хватало, чтоб например не отвлекая танкистов «на мелочи» - раздолбить пулемётное гнездо.
Кроме стандартных касок с маскировочными двухсторонними чехлами (светло-серый/хаки) и сетками в которые можно навтыкать травы или веток, десантники получили стальные нагрудники СН-39, СН-40 и СН-40А. Последние были наиболее совершенными, имели три размера и с «подбоем» в районе грудной клетки. Толщина его была почти как на щитке противотанковой пушки: от 4,2 до 5,2 миллиметра и если верить прилагающийся инструкции - нагрудник держал штыковые удары, пули револьверов, пистолетов пистолетов-пулемётов на всех дистанциях. Также и от осколков 50-мм и 82-мм мин и, ручных гранат. От поражения обычными 7,62-мм (не бронебойными) винтовочными и пулемётными пулями – лишь с дистанции 150 метров и далее.
В зависимости от модификации и размера, вес стального нагрудника составлял от двух с половиной до шести килограмм. После первых же полевых учений выяснилось, что при перебежках в прямом или согнутом положении, на дистанцию до трёхсот метров - он почти не стесняет бойца. Если боец здоров, цел и сыт, конечно. Проблемы начинаются при переползании.
Общим мнением стало, что топающий своими ножками «махре» - стальной нагрудник не пойдёт, это однозначно. Им и обычная каска в тягость. А вот ездящей на танках…
В самый раз!
Получили «индивидуальную защиту» и командиры танков, которые согласно БУ-41, должны были по мере возможности - даже во время боя наблюдать за обстановкой высунувшись из люка, для чего им выдавались мощные морские бинокли. Командирская башенка хотя и была огромным шагом вперёд, но качество бронестёкол её наблюдательных щелей - ещё была очень далека от хотя бы приемлемого, не говоря уже про что-то «идеальное».
Шлем командира танка напоминал мотоциклетный: стальное полушарие без полей – как у общевойскового СШ-40, с вырезом под наушники.
Ещё одним полезным нововведением была так называемая «разгрузка»: специальный жилет с карманами, куда можно было рассовать магазины от оружия, нож, индивидуальный пакет и прочие полезные на войне мелочи. Кроме карманов, «разгрузка танкиста» имела на спине прочную широкую лямку под специальным клапаном - за которую раненного танкиста, можно было легко и быстро вытащить из танка.
Все уже повоевавшие танкисты были единого мнения:
- Очень полезная вещь! И почему до неё раньше не додумались? Столько б очень хороших ребят, живы остались бы…
Одна за одной из Главного управления Танковых войск приходили, инструкции и наставления по тактике, чертежи устройств для повышения по мнению разработчиков эффективности танков. Так в середине марта они обзавелись бортовыми экранами из тонкой брони выше надгусеничных полок и сваренными из стальных прутков решётками ниже их. Десантникам стало проще и безопаснее забираться даже на движущийся танк и спешиваться с него. А в образовавшихся после такого «новаторства» бронированных ящиках, можно было хранить личное имущество экипажа и десанта, продуктовый паёк, запас питьевой воды, дополнительное оружие и боекомплект…
Много чего можно было хранить!
Ну и заодно дополнительная броневая защита одного из самых уязвимых мест танка – бортов.
Также для повышения защищённости, на лобовую броню корпуса и башни рекомендовали навешивать запасные гусеничные траки. Но последних постоянно не хватало, а уже изношенные или сломавшиеся, требовали немедленно отправлять на завод для переплавки. Так что ограничились лишь экспериментами, после которых на танках остались лишь специальные крепления.
Но если что – так сразу!
Из ГУ Танковых войск же, прислали инструкцию-наставление на новый - достаточно оригинальный способ нанесения зимнего защитного и при этом - легко удаляемого «камуфляжа». Танк, или БТР обливался на морозе водой и затем обклеивался…
Газетами148!
За последними, правда, старшине пришлось ехать в Ленинград и там «побираться» по школам, собирающим при помощи пионеров макулатуру. Но задание командования роты было выполнено – привёз газет целый грузовик ЗИС-5.
Наряду с «кнопкой внешнего вызова», обкатав на КШТ - на танки командиров взводов стали устанавливать полевые телефоны с запасом кабеля.
Основное время, конечно, было занято полевыми – приближенными к боевым учениям. Танковые экипажи учились взаимодействовать друг с другом в составе подразделения, танкодесантники учились взаимодействовать с экипажами танков по нескольким вариантам – находясь несколько спереди боевых машин, за ними прикрываясь от стрелково-пулемётного огня бронёй, или в походном порядке «на броне». В первую очередь они должны были уничтожать пехотинцев противника угрожающих танкам. Во вторую очередь – обнаруживать пулемётные гнёзда и огневые точки противника, противотанковые оружия и прочие цели и указывать на них танкистам. Так же за стрелками помощь экипажу в ремонте и облуживании танка, рытьё окопов и укрытый, маскировка, караулы во время стоянок… Устройство палатки из танкового брезента, приготовление пищи из сухпайка и прочая фронтовая «бытовуха».
В шутку было:
- Мы вас в походе «на себе» возим, вы за нас на стоянке работаете.
Конечно «господа офицеры», то и дело норовили припахать «махру» за себя, например для чистки ствола орудия. Те, естественно - возмущались подобным «барством» и, в первое время то и дело происходили конфликты - доходившие чуть ли не до драк. Но потом «притёрлись» друг к другу и, вскоре экипажи с десантниками - зажили единой, дружной семьёй. В экипаже Аркадия Тверского этому способствовал бывший политрук роты, а ныне заряжающий младший лейтенант Василий Брюхов - оказавшийся не просто хорошим парнем, но и способным психологом и даже отчасти педагогом.
Вместо лыж, десантники передвигались по глубокому снегу на «снегоступах» - нехитрых приспособлениях похожих на теннисные ракетки, надеваемые на ноги «ручкой» назад. Их производство освоила одна из ленинградских артелей и съездивший по адресу после звонка старшина, привёз их целый кузов. В отличии от лыж, учиться передвигаться на них практически не надо:
Надел на ноги и тут же пошёл.
Занятия проводились в любую погоду - как днём, в утренних или вечерних сумерках и ночью. Во второй половине марта было проведено несколько учений по взаимодействию с авиацией, когда представитель штурмового авиаполка, пытался по радио наводить «Чайки» на учебные цели. С выдвигающейся к новой советско-финской границе и задержавшейся у них почти на неделю стрелковой дивизией, проводились сперва командно-штабные («пеше по-машинному»), затем полевые учения - на которых присутствовали высокие чины аж из самой Москвы.
Результат двойственен: с одной стороны – «отвоевали на ять», а с другой – ощущение какой-то искусственности и даже театральности. Как сказал старший лейтенант Колобанов:
- На настоящей войне всё будет по-другому.
И Аркадий был с ним полностью согласен.
Кроме ежедневных политинформаций, разумеется, развлечением был приезд на выходные жен, детей и других родственников: постоянное проживание семей в военном городке пока – «до окончания периода боевого сколачивания части», запрещалось. Хотя майор Георгий Хараборкин, смог как-то устроить жену с дочерью на железнодорожной станции и, хотя не каждую ночь - но частенько там ночевал.
Начальство!
Но у Аркадия родственники были далеко – аж в Киеве, а женой и детьми он пока не обзавёлся. Была, конечно, девушка в Москве – не монах же он в самом то деле…
Но она приехать не могла.
Тон политинформаций - как-то незаметно, но кардинально поменялся. Теперь вместо польских и германских зверств, в советских газетах всё чаще вспоминались финские. В частности – Выборгская резня апреля-мая 1918-го года, когда «егеря-мясники» Маннергейма устроили массовые убийства военнопленных и гражданских лиц других национальностей – в большинстве своём русских. Личному составу роты устроили «экскурсию» на место преступления и место эксгумации останков жертв и, каждый из них своими глазами видел прострелянные черепа и раздробленные кости, многие из которых принадлежали женщинам и детям.
Так как кроме танкистов и десантников 1001-й роты, здесь были стрелки-пехотинцы, артиллеристы, танкисты других частей и даже лётчики, Аркадий Тверской сделал вывод:
«Кажется, готовится новая советско-финская война».
В тот день, в Выборге был сам(!) товарищ Сталин, хотя Аркадий его не видел, лишь позже читал выступление перед советскими и иностранными журналистами. Зато он в тот день увиделся с другим человеком.
Когда возвращаясь с места эксгумации они проходили мимо группы командиров, его окликнули:
- Аркадий Тверской?
Он остановился и пристально вглядываясь в невысокого роста – но плотного и коренастого капитана госбезопасности с резкими чертами лица, показавшимися ему знакомыми - приложив ладонь к шапке, ответил:
- Так точно!
Тот выйдя навстречу и подойдя поближе:
- 34-я бригада, 224-й разведывательный батальон? Неужели не узнаёшь?!
Аркадий пригляделся внимательнее и ахнул:
- Славин?! Пётр?! Это ты?! Да, но… Не верю своим глазам!
В этом человеке он едва признал того сержанта с танковым ДП, который в начале февраля 40-го года пробился к ним из Северного Лемети149 с остатками 76-го танкового батальона – всего восемнадцать человек. Несмотря на сравнительно большую разность в возрасте – Пётр был призван из запаса, они тогда крепко сдружились, а во время прорыва из окружения расстались и больше не виделись.
Тот шагнув навстречу, раскрыл широкие объятья:
- Я тебя тоже едва признал…
Они крепко обнялись:
- Если бы знал – как я рад, что ты живой!
- Лопату ещё ту не сделали, чтоб меня закопать.
Аркадий вкратце рассказал, свою историю во время и после выхода из окружения, но в ответ не услышал ни слова.
Встреча была недолгой – с привезшего их ЗИСа нетерпеливо посигналили и, он с сожалением:
- Мне пора, Пётр. Служба, сам понимаешь.
Тот, надолго задержав и крепко сжав его ладонь в своей, глядя прямо в глаза:
- Как не понять – сам тоже не в отпуске. Ничего! Я тебя скоро найду. После того как всё закончится. Тогда и поговорим.
Аркадий спросил:
- «Всё» - это новая война с финнами?
Но тот ничего не ответив, резко развернулся и ушёл к своим…
Глава 19. На острие отвлекающего удара.
Карл Маннергейм о тактике РККА во время Зимней войны»150:
«Атаки противника в декабре можно было сравнить с оркестром под управлением плохого дирижера, где инструменты играют не в такт. На наши позиции бросали дивизию за дивизией, но взаимодействие различных родов войск было недостаточным. Артиллерия расходовала снаряды, но ее огонь был плохо спланирован и не очень связан с деятельностью пехоты и танков. Взаимодействие пехотинцев и танков могло принимать весьма удивительные формы. Случалось, что танки выдвигались вперед, открывали огонь и возвращались обратно на исходные позиции еще до начала движения пехоты. Такие элементарные ошибки стоили Красной армии слишком дорого…».
27-го марта (в тот день ещё государственный переворот в Югославии произошёл), в городок Йоханнес где располагался Отдельная 1001-я тяжёлая танковая рота прорыва, вдруг нагрянула целая толпа рабочих и инженеров с Ленинградского Кировского завода, привезшая с собой специальную технику и инструменты. Совместными усилиями личного состава и прикомандированных, танки были разобраны: с них снимали башни и гусеницы. Всё это по раздельности было погружена на платформы и тщательно замаскировано под обычные товарные вагоны, так что даже и не определишь. Лишь снятые с КВ-2 «колокольни» - лишённые 152-мм орудий высоченные башни, выдающиеся за габариты, были просто накрыты от любопытных глаз обычным брезентом. Бронетранспортёры, грузовики и прочее армейское добро - грузили в целом виде, но тоже хорошо маскировали под штабеля с пиломатериалами или кирпичом. Вагоны и платформы с элементами танков и другим имуществом роты, цепляли к составу вперемежку со стройматериалами, пиломатериалами и какими-то металлическими конструкциями.
Всё это было опломбировано и под охраной бойцов железнодорожныхвойск, вместе с ленинградцами отправлено куда-то на север – в сторону Выборга.
Затем личный состав переодели в видавшее виды обмундирование военно-строительных войск – телогрейки, ватные штаны, валенки и будёновки. Всё танкистское - как и оружие, боеприпасы и снаряжение - складировали в ящики с надписью «Осторожно – стекло!» и, тоже погрузили в вагоны…
Следом за боевой техникой и имуществом в тот же день и в том же направлении, погрузившись в теплушки – утеплённые вагоны с двухъярусными деревянными нарами и печкой-буржуйкой, отправился и личный состав. После короткого инструктажа представителей Особого отдела: «Чтобы не случилось, что бы вы не видели - сохранять спокойствие и порядок» - они выехали в том же направлении.
Предупреждение особистов, было дано очень и очень вовремя!
Через час они пересекли советско-финскую границу, постояли пару часов на пограничном пункте под бдительным присмотром финских пограничников и таможенников. Те ходили вокруг да около, внимательно всё рассматривали, но внутрь не лезли. Наконец после опломбирования дверей теплушек и прохождения ещё каких-то бумажно-бюрократических процедур, поехали дальше…
По Финляндии151.
Народ только ахал от изумления и в полном недоумении переглядывался.
Мысленно было произнесено много предположений, но вслух – ни одного. Ибо, в каждой теплушке сидело по особисту, не считая лиц с ними «сотрудничавших». Опломбированные двери не открывали, «оправлялись» в предусмотрительно взятые с собой вёдра - которые к концу «путешествия» были полными «содержимым»…
Аж через край расплескивалось!
Курили у небольших – расположенных под самым потолком окон, под бдительным присмотром особиста.
Проехав за неполный день с востока на запад почти всю страну (общим мнением было «Невелика эта ихняя Финляндия – наша Нижегородчина и та поболее будет), они прошли ещё один финский погранично-таможенный пункт… И наконец, дверь распахнулась, и:
- Здравствуйте товарищи бойцы и командиры! Добро пожаловать на Ханко.
Было это 29-го марта, в субботу – в день, когда товарищ Сталин объявил последний ультиматум Финляндии. Вечером им это объявили и тут же все поняли, для чего они здесь и оценили всю гениальность задумки. Общим мнением передаваемым шёпотом, было:
- Это сам(!) товарищ Верховный Главнокомандующий придумал! Наши генералы на такое не способны.
- Что верно, то верно.
До самой военно-морской базы и города Ханко, они конечно не добрались, да и делать им там нечего.
Проехав вглубь полуострова от трёх до пяти километров от пограничного полустанка Лаппвик и расположенного на берегу рыбацкого посёлка Лаппорья, эшелон свернул налево и оказался в железнодорожном тупичке небольшого посёлка Коверхар, где уже стоял под маскировочными сетями бронепоезд с громким названием «Коба»: два бронепаровоза, между ними - штабной броневагон с двумя зенитными установками МУ-4152 сверху. Две бронеплощадки с одной башней от КВ-2, два – с двумя башнями КВ-1 на каждой. Ну и пулемётов…
Мама не горюй!
Бронепоезд имел свою вооружённую до зубов «мотопехоту», численностью примерно в усиленную стрелковую роту. Правда общаться с экипажем бронепоезда танкистам с не позволяли, за чем бдительно следили особисты с обеих сторон.
Железнодорожный тупичок имел на удивление приличное депо с грузоподъёмным оборудованием, где прибывшие прежде с эшелон с боевой техникой бригады специалисты Кировского завода уже собирали первые танки. К утру большая часть последних оказалась уже на ходу и отдохнувшие за ночь танкисты, опробовали свою технику на небольшой трассе, прикрытой со стороны Финляндии камуфляжными сетями.
Предосторожность оказалась не зряшной, так как с утра со стороны сопредельного государства поднялся аэростат наблюдения. Впрочем, как и со стороны советской.
Хотя и наводчики бухтели – возможно сбиты прицелы, но до опробования стрельбой дело так и не дошло из-за соображений секретности. С этой же целью над ними целый день летали кургузые «Чайки» и «Ишачки» - заглушая рёвом своих моторов звук работы танковых и лязг гусениц.
Убедившись что танки на ходу, ленинградцы-кировчане тем же днём – 30-го марта, отправились самолётом домой, а танкисты 1001-й роты остались.
Воскресенье 30-го марта был убит на изучение местности и сил вероятного противника.
Рядовые танкисты и десантники изучали по картам сидя в бывших финских домах – довольно уютных и благоустроенных, с частично сохранившейся обстановкой от прежних хозяев. Ряженные в пограничников командиры танков и взводов - совершали рекогносцировку к самой границе, рассматривая прилегающие к ней окрестности через бинокли. Командование – Командир танковой роты и Начальник штаба, удостоились то же самое совершить с аэростата наблюдения, причём по слухам, уже старенький Иван Христианович ужасно боялся высоты.
Линия разграничения на перешейке разделяющего полуостров и материковую часть, была с советской стороны перегорожена устроенными по всем правилам несколькими рядами колючей проволоки (правда на деревянных кольях) и перекопана глубоким и широким (метров пять-шесть) противотанковым рвом. Кроме относительно узкого участка, конечно, где проходит железная и шоссейная дорога.
Удивительно, но с финской стороны – всего два ряда обычной «колючки».
Недоумевающие танкисты решили было:
- Зачем финнам тратиться, если мы так капитально от них отгородились?
Однако представители стрелковой дивизии которой они были приданы, внесли ясность:
- Финская полоса обороны расположена вот за той возвышенностью. Там у них всё: и заграждения из колючей проволоки в шесть рядов и, минно-взрывные и прочие «удовольствия» для нашего и вашего «брата».
Это была прославленная 24-я Самаро-Ульяновская, дважды Краснознаменная Железная дивизия. Её командир - генерал-майор Кузьма Никитович Галицкий, в «приватном» разговоре с командиром приданной 1001-й танковой роты, сказал:
- В своём личном письме мне, товарищ Верховный Главнокомандующий назвал мою дивизию лучшей среди стрелковых и, сказал: «Если через три дня после начала операции будет взят Таммисари – быть вашей дивизии гвардейской, первой гвардейской в Вооружённых Силах СССР».
Похлопав майора Хараборкина по плечу:
- Так что не подведи, танкист! Меня не подведи, но прежде всего товарища Сталина.
Последний обратил внимания на находившиеся близ берега острова – Экен и Эрнен:
- А с них нас часом не прижучат? За танки я не боюсь, но вот фланговый пулемётный огонь - выкосит моих десантников.
Тот, ещё раз похлопав его по плечу:
- Остров Экен – наш, а Эрнен… Впрочем, это не твоя забота, майор. И даже не моя! Твоя задача пройти вдоль берега и ударить финнам во фланг. Бронепоезд будет действовать в центре. Моя задача – «зачистить» (новое слово-термин, кстати – запоминай!) территорию. Захватим в первые часы первую линию обороны – обеспечим выход моей дивизии с перешейка. Ну, а там до Таммисари рукой подать…
Генерал-майор повернул голову влево, и:
- …Тьфу, тьфу, тьфу, конечно!
Кроме будущей гвардейской дивизии и 1001-й отдельной тяжёлой танковой роты прорыва, силы были собраны внушительные: 297-й танковый батальон – состоящий из 33 лёгких танка Т-26 и 11 плавающих Т-38, которых ещё не успели списать. Бригада морской пехоты – два батальона… Авиация, что по полдня жужжала над головой… Корпусная артиллерия, чьи корректировщики со своими «двурогими» буссолями целыми днями болтались в висящей в небе «колбасе»…
Ну и морская береговая артиллерия с внушающим благоговейное уважение калибром в двенадцать дюймов. Те, по слухам, предназначены для контрбатарейной стрельбы по целям – невидимым даже с аэростата. Поэтому корректировать их огонь будут со специальных самолётов, не так давно перелетевших на Ханко с материка.
Силы, конечно немалые…
Но тем не менее, уже воевавшие танкисты зябко поёживались в курилках:
- Финны – противник тоже серьёзный.
Вслух лишнее не говорили, но каждый думал примерно то, что и Аркадий Тверской:
«В прошлый раз «силы» тоже были – ого-го! И тем не менее, «освободительный поход» что-то не задался. Конечно, в этот раз мы хорошо подготовились – одни тяжёлые КВ чего стоят! Одного и финны надо полагать, целый год тоже сиднем на печи не сидели».
Были, конечно, немаловажные «нюансы» - которые давали надежду на то, что в этот раз всё будет по-другому.
Вместо тогдашнего «фанфаронства» с «шапкозакидательством» - шла очень серьёзная подготовка к войне. К примеру, они тщательно изучали карты и особенно – аэрофотоснимки - о которых тогда и, знать не знали и ведать не ведали. Их заставляли учить наизусть и даже рисовать по памяти карты с нанесёнными оборонительными сооружениями финской армии.
Время выбрано тоже очень удачно, не как в первый раз: уже не холодно, но ещё нет всеобщего и тотального таяния льдов и снегов. Реки и озёра не являются преградой даже для бронетехники, а по слежавшемуся за зиму снегу - можно пройти обычной пехоте (особенно в «новинке сезона» – снегоступах!), но крайне затруднительно лыжникам…
Здесь скорее коньки нужны.
Опять же минирование местности, к чему финны широко прибегали в прошлый раз - затрудненно из-за особенностей сезона.
Ночи стали короче, дни соответственно длиннее и, уже почти как неделя - стояла ясная погода с редкими облаками, благоприятствующая действиям советской авиации.
Но крайне рискованно!
Стоит только операции затянуться на лишнюю неделю или даже меньше, как войска увязнут в весенней распутице. Вот потому видать, товарищ Сталин и торопит.
После рекогносцировки, 31-го марта с утра в штабе гарнизона военно-морской базы, прошло совещание. На нём присутствовали:
Представитель Ставки Верховного Главнокомандующего генерал-полковник Иван Степанович Конев.
Разработчик операции – Начальник Первого (оперативного) управления Генерального штаба ВС СССР полковник Иссерсон Георгий Самойлович.
Ответственный за операцию - Командующий Армейской группа «Таллин» генерал-лейтенант Баграмян Иван Христофорович.
Главный исполнитель операции – Командир 24-й Самаро-Ульяновской, дважды Краснознаменной Железной дивизии генерал-майор Кузьма Никитович Галицкий.
Командующий авиационной группировкой и одновременно Командующий ВВС Балтийского флота - генерал-майор Василий Васильевич Ермаченков…
Ну и все другие - более-менее причастные к операции военноначальники, в том числе и самый младший из них – Командир 1001-й отдельной тяжёлой танковой роты прорыва майор Георгий Филимонович Хараборкин, который по известной причине – чувствовал себя «не в своей тарелке»…
Ведь даже Командир бронепоезда «Коба» и, тот был в звании тоже майора - но с приставкой «генерал».
Командиров входящих в Армейскую группу командиров «лёгких153» 17-й, 37-й и 64-й стрелковых дивизий, а также «Сводного прибалтийского стрелкового корпуса» (180-я эстонская, 181-я латвийская, 184-я литовская стрелковые дивизии) - приглашать на совещание не посчитали нужным:
Во-первых, они находятся на материке, будут переброшены по льду Финского залива и присоединятся к операции позже, на уже завершающем этапе - когда многое в оперативной обстановке изменится и возможно самым кардинальным образом.
Во-вторых, Баграмян прямо сказал:
- Боеспособность не так давно сформированных «лёгких» дивизий сомнительна, а «националам» я не доверяю. Они начали перебегать к противнику ещё в начале марта – при предпоследнем ультиматуме.
Все присутствующие болезненно поморщились: неоднократные сталинские ультиматумы – которые финны нагло игнорируют и которые отменяются в самый последний момент, очень болезненная тема для каждого советского человека.
Не всё так печально, конечно.
В составе «Сводного прибалтийского стрелкового корпуса» будут действовать эстонские и латышские батальоны Красной Гвардии, сформированные из просоветски настроенных добровольцев. Несмотря на недолгую подготовку, им можно было доверять. Хотя бы контроль территории.
Кроме этого, на южном берегу Финского залива сосредотачивался «Отдельный воздушно-десантный корпус Им. Кирова» (9-я, 10-я и 201-я воздушно-десантные бригады) генерал-майора Павла Алексеевича Белова. Но у этого соединения был своя – неведомая Баграмяну задача.
Выслушали доклад разведки, основанный на агентурных, но в основном на данных с аэрофотоснимков.
Согласно полученным из Штаба округа сведениям, на перешейке им противостоит II армейский корпус финской армии, входящий в Юго-Западную армию и состоящий из двух кадровых пехотных дивизий - 1-й и 17-й и одно «кадрированной» - то есть доводимой до штатной численности уже после объявления мобилизации.
В каждой дивизии всего шесть противотанковых орудий – чаще всего уже хорошо знакомых воевавшим танкистам 37-мм «Бофорсов». Новым тяжёлым танкам они не представляют угрозы, как и 20-мм противотанковые ружья… Опасаться надо минных полей и финских истребителей танков применяющих подрывные заряды и бутылки с зажигательной смесью.
Поэтому словами Командующего Армейской группой «Таллин», залогом успеха будет:
- Тесное взаимодействие экипажей и десантов танков.
Всего до конечной цели операции – города-порта Таммисари было четыре линии обороны: передовая - сразу за пограничным полустанком Лапвик, две - наиболее мощные линии оборонительных позиций у населённых пунктов Харпаронуг и Снугбю…
И наконец у полустанока Лексваль – за которым уже ничего нет, никаких укреплений.
Генерал-лейтенант Баграмян
- Мы их должны прорвать в течении суток, максимум трёх. В противном случае, финны успеют укрепиться в городе, подбросят подкрепления и нас ждёт «горячая баня».
Это будет удар на главном направлении. Но будет ещё второй – вспомогательный удар.
297-й танковый батальон, который пойдёт в бой на Т-26 и Т-38, тоже в своё время получил своих десантников – два батальона Отдельной бригады морской пехоты, с которыми провёл несколько учений на боевое слаживание. Эта усиленная полковой артиллерией группировка будет действовать в обход – по льду пролива Хатммаркар-Сунд, перебираясь с острова на остров. Танки будут тянуть сани-волокуши с десантниками и некоторый запас боеприпасов, ГСМ и продуктов питания на первое время. Далее – снабжение по воздуху в случае если операция затянется.
Рота плавающих танков, батарея «полковушек» и 82-мм миномётов и один стрелковый батальон уже там – на острове Германсэ. Три десятка с лишним «двадцать шестых» и второй батальон, присоединятся к ним уже после начала операции.
Группировкой командовал генерал-майор Владимир Васильевич Кирпичников, имеющий соответствующий опыт. Во время первой Советско-финской войны он командовал 43-й стрелковой дивизией, на завершающем форсировавшей по льду Выборгский залив и овладевшей несколькими островами, чем способствовала успеху штурма Выборга.
Рисунок 28. Карта операции с полуострова Ханко. Чёрным цветом обозначен противотанковый ров на советско-финской границе. Синим – линии финской обороны. Красным – действие главной и вспомогательных группировок советских войск.
Командующий Армейской группой «Таллин» генерал-лейтенант Баграмян Иван Христофорович, заканчивая доклад сказал:
- …Таким образом, мы подойдём к цели – морскому порту и важному узлу коммуникаций городу Таммисари, сразу с двух сторон. Без этого «ледового похода», товарищи, я считаю операцию весьма непредсказуемой.
Находящиеся в комнате смотрели на карту и понимали:
Да! Со стороны перешейка взять-занять город Таммисари будет весьма затруднительно, так как он находится за довольно узким перешейком.
***
В тот же день - 31-го марта, но уже после обеда, в танки залили «по пробку» горючее, загрузили боекомплект, десантникам раздали патроны и гранаты. Ультиматум кончался ровно в полночь и этого момента ждали с нетерпением:
- Скорей бы уж… Эх и всыпим же мы финнам «горячих»! За всё, что было - всыпим, за то – чего не было и, ещё - на сто лет вперёд всыпим!
Вечером того же дня им сообщили, что в столице Финляндии – Хельсинки, было разгромлено и сожжено советское посольстве, следом финский парламент. Воспользовавшись спровоцированным им же самим инцидентом, маршал Маннергейм совершал военно-государственный переворот, арестовал руководство демократических партий и объявил себя «лидером всей финской нации». Обнесённый ключей проволокой столичный стадион, финская военщина превратила в первый концентрационный лагерь, куда сгоняются все несогласные, инакомыслящие и даже просто подозрительные.
Приехавший уже в сумерках представитель Политотдела военно-морской базы Ханко, на митинге заявил:
- Если раньше финский фашизм ловко маскировался под личиной либерально-демократического государства, то теперь он сбросил овечью шкуру и явил своё истинное лицо – волчий оскал!
Взрыв неподдельного возмущения вызвали эпитеты, которыми в своей «вступительной речи», Маннергейм наградил товарища Сталина…
Танкисты и десантники, наперебой:
- Да что себе позволяет эта сволочь?
- А ещё «интеллигентом» поди себя считает.
- Сам он «мудак»!
После митинга общим было мнение:
- Ну теперь точно война!
- Давно пора! Хватит с ними цацкаться, раз по-хорошему не понимают.
До двух часов ночи они просидели в своих танках, десантники на броне. Действие сталинского ультиматума формально прошло, но команды так и не последовало.
Слышался ропот:
- Неужели как в пошлый раз? Опять попугаем и в кусты?!
Особисты то и дело покрикивали:
- А ну-ка рты все позакрывали, вояки!
В конце концов им приказали вылезти из танков и идти ночевать в расположение… Ясное дело, настроение у танкистов было угрюмо-подавленным и если бы нашлось где-нибудь по близости спиртное, личный состав бы напился вдрызг…
Утром после завтрака стало известно, что Германия напала на Югославию и Грецию. Германские самолёты бомбят Белград, германские войска перешли границу. На лицах многих было заметно (да и в речах – иносказательно), что сравнивая Гитлера и Сталина - результат они считали не в пользу последнего… Вслух, конечно, ничего не говорили – себе дороже выйдет, но многие думали как Аркадий Тверской:
«Их то Фюрер - пошустрее и посмелее нашего Вождя оказался. Будь Гитлер на месте товарища Сталина, от Маннергейма давно уже пух и перья полетели».
Дисциплина среди личного состава разлагалась просто на глазах, даже несмотря на то, что начальство придумывало всевозможные – отвлекающие от «чёрных» мыслей, занятия. Наиболее популярным «занятием» было предложение «отдыхать лёжа», так как ночь была всё же бессонной. Большинство этим воспользовалось и время до обеда пролетело для них почти незаметно. Хорошенько выспавшись, плотно покушав и главное - успокоившись, танкисты и десантники ещё два часа провели в курилках под разговоры о том, что их всех скоро вывезут на материк и отправят в отпуск домой. Ведь обещали же, ещё перед переподготовкой в Учебном центре Кировского завода…
Танки КВ они в полной мере освоили, так что пора вернуться к семьям и зажить нормальной жизнью по гарнизонам.
Откуда со стороны финского пограничного полустанка Лаппвик послышались частые гудки паровоза… Или двух… В ответ раздался оглушительный гудок одного из бронепаровозов «Кобы», а из того жиденько дымивших труб - густо повалил дым. И дав ещё один – предупредительный гудок, обдав всё близлежащее паром - бронепоезд как укушенный носорог, сорвался с места и рванул в сторону госграницы.
Танкисты переглянулись:
- Чего это они? Что происходит, чёрт побери?
Бронепоезд относился к Пограничным войскам СССР, а у тех своё начальство и свои порядки…
И тут вдруг из штабного домика выскочил Командир танковой роты с совершенно круглыми глазами и пистолетом в руке и, дав в воздух выстрел, неожиданно завопил во всю мочь:
- БОЕВАЯ ТРЕВОГА!!! ВСЕ ПО МАШИНАМ!!! ЗАВОДИ!!!
Началась неизбежная в таких ситуациях беготня и суматоха с бестолковщиной… Но всё же минут через пять-десять головные танки 1001-й отдельной роты, выстроившись колонной двинулись в сторону противотанкового рва, до которого всего ничего - каких-то несчастных пять-шесть километров. По хорошей грунтовке – а она была именно хорошей, даже не особо торопясь – танкам можно было добраться до цели максимум за двадцать минут. Впереди несся безбашенный ИСТ (инженерно-сапёрный танк), следом – громоздкий ТМУ (танковый мостоукладчик), за ними - боевые танки первого взвода старшего лейтенанта Колобанова.
Танк КВ-1 младшего лейтенанта Тверского шёл первым, за ним – точно такой же танк капитана Федорчука и замыкающим тяжело переваливалась с боек на бок «колокольня на гусеничном ходу» - командирский КВ-2.
Личный состав только переглядывался и лица у всех до одного без исключения были вытянуты:
Никто ещё в истории войн, не начинал войну под вечер!
По крайней мере, такие случаи им были совершенно неизвестны.
А неопровержимых доказательств того, что это именно война – с каждой минутой становилось всё больше и больше. Например вдали на шоссе показались колонны пехоты, с гарцующими на лошадях командирами во главе. То там, то здесь, разворачивались подтягиваемые на тракторах батареи дивизионных 152-мм гаубиц и корпусных пушек-гаубиц того же калибра…
И всё чаще и чаще раздавалось возбуждённо-радостное:
- Ну, наконец-то!
На восхищённых лицах читалось:
«Однако, каков хитрец наш(!) товарищ Сталин! Так обвести вокруг пальца этого гада Маннергейма! Куда там до него германскому Гитлеру… Простоват по сравнению с нашим(!) оказался».
По крайней мере, Аркадий Тверской именно так думал.
На юге – в стороне авиабазы Ханко «зажужжало» - то взлетали и строились в боевые порядки десятки истребителей и штурмовиков.
Глядя на составленные из «троек» «девятки» «Чаек», Аркадий подумал про лётчиков:
«Тоже поди, заждались-засиделись на земле!».
По армейским курилкам ходили байки про прибывающих откуда-то с юга загорелых до черноты пилотов и штурманов. Одни утверждали, что это летчики-добровольцы вернувшиеся из Китая… Другие – из «солнечного» Среднеазиатского военного округа, где их целыми сутками гоняли в небе, обучая по принципу:
«Двое разбились, один выучился».
Вариант:
«Если разбился – значит, в советские ВВС не годишься».
С каждой секундой это «жужжание» всё увеличивалось и увеличивалось, пока не превратилось в оглушительный рёв, за которым почти не слышался звук танковых моторов и лязг гусениц. Серые, с нарисованными красными звёздами и бело-жёлто-красными полосами туши штурмовиков стремительно промелькнули над ними и тут же сзади горизонт озарила яркая вспышка и раздался оглушительный грохот…
Это дала залп береговая артиллерия «особо большой мощности» военно-морской базы, подавляя своих «коллег» - финские батареи дальнобойной артиллерии, окружающие полуостров со всех сторон. Туда же летели-спешили стартовавшие с материка эскадрильи двухмоторных бомбардировщиков.
Залпы пушек линкоровских калибров раздавались каждые пять минут и вскоре к ним так привыкли, что перестали обращать внимания.
Спикировав и сбросив бомбы, юркие «Ишачки» поднялись повыше и стали там патрулировать, оберегая штурмовики от своих финских «коллег». Построившись в несколько кругов над чем-то невидимым за возвышенностью, юркие «Чайки» одна за другой начали «нырять» к земле. Издали, это напоминало гигантскую карусель. В бинокль было хорошо видно, как из-под крыльев самолётов срывались бомбы или оставляющие дымные следы реактивные снаряды. Навстречу им неслись разноцветные «огоньки» и не все хлопочущие над целью штурмовики «выныривали» обратно… Два были сбиты прямо над финскими позициями, ещё два оставляя роскошные «хвосты», потянули в сторону аэродрома. Один И-153 с одинокой белой полосой на фюзеляже, не дотянув - врезался в землю сразу за полустанком Лаппвик, подняв в небеса фонтан огня, дыма и комьев земли.
Немного не доехав до противотанкового рва танки первого взвода остановились поджидая когда ИСТ с бульдозерным отвалом снесёт свои же проволочные заграждения, а ТМУ перекинет через преграду шестиметровый раскладной пролёт…
В это время их внимание было привлечено событиями происходящими на приграничном полустанке. Лишь Командир 1001-й танковой роты знал, что он должен был быть захвачен отрядом «ОСНАЗА» Пограничных войск ВС СССР. Для остальных танкистов и десантников, происходящее там напоминало игру в салки: одни человеческие фигурки убегали, другие их догоняли… А звук ожесточённой перестрелки, отсюда напоминал треск сухого хвороста в лесу.
Раздался мощный взрыв: под контрольной площадкой подъезжающего к полустанку бронепоезда «Коба» - вздыбилась железнодорожная насыпь, выбросив в воздух глыбы утрамбованной земли со щебнем и куски шпал. Платформа с уже готовыми железнодорожными пролётами сошла с рельс, накренился вбок и передний броневагон с двумя башнями КВ-1, из которого горохом посыпались человеческие фигурки…
В шлемофоне прозвучал голос Колобанова:
- Тверской! Чего столбом встал? Сапёры уже на той стороны или ослеп? Вперёд!
Опомнившись, он скомандовал мехводу:
- Трогай, Володя! Только осторожней, смотри не сверзись в ров – за жизнь потом не отмоемся.
- Не боись, командир! Не в первый раз, чай.
Действительно: на учениях они проходили это «упражнение» не раз – а десятки раз…
И вот – пригодилось!
Без совершенно ненужных в данной ситуации приключений, они переехали ров и следом за инженерно-сапёрным танком - уже успевшим сменить бульдозерный отвал на трёхтонный минный трал, медленно двинулись в сторону возвышенности - огибая со стороны полустанка брошенный жителями рыбацкий посёлок Лаппохья. Десант ИСТ спешился и шёл впереди с сбоку танка, внимательно смотря себе под ноги. По данным разведки, минной опасности не существовало – финны попросту не стали минировать местность в начале таяния снегов, считая это бессмысленным делом. Но как показал недавний случай с «Кобой» - «бережённого Бог бережёт» и, они двигались след в след за сапёрами, как и следующие за ними танки.
Бросив последний взгляд в сторону бронепоезда, для которого первый же час новой Финской войны явно не задался, он увидел множество копошащихся возле аварийной площадки людей и два трактора.
Ну значит есть надежда, что «Коба» всё же вскоре вновь вступит в строй.
Хорошенько «окучив» позиции финнов, советские штурмовики возвращались домой. В дело вступила дивизионная артиллерия «Железной дивизии» и приданный ей полк корпусной. Сзади ревело как будто разом включили сотню «иерихонских труб», из-за возвышенности доносился оглушающий грохот, в небо взмывали слившиеся воедино фонтаны взрывов, обломки брёвен и сосен…
Следуя за «механизированными» сапёрами, они обогнули рыбацкий посёлок.
Согласно карте маршрута дальше надо было двигаться вплотную прижимаясь к береговой черте, чтобы не попасть на заболоченную местность. Замёрзла она за зиму или нет, неизвестно и проверить это можно только одним способом: поехав туда на танке.
Но такой способ никого особо не прельщал.
В соответствии с новым «БУ-41 танковых войск», высунув голову в стальном шлеме из люка командирской башенки, Аркадий Тверской вёл наблюдение за обстановкой через мощный морской бинокль и помимо онного. То же самое делали командиры танкового десанта его танка, у которых бинокли были попроще.
Откуда-то послышался приглушённо-отдалённый треск пулемётных очередей, едва слышный через грохот канонады… В отличии от полустанка, здесь явно работали хорошо ему знакомые финские «Максимы» - у тех скорострельность несколько выше, чем у советских.
Он завертел головой, но ничего не обнаружил.
Обернувшись к десантникам:
- Мне послышалось, или где-то строчит финский пулемёт?
Лейтенант Василий Синичкин обеспокоенно рассматривая через бинокль заросший лесом берег острова Экен и небольшую бухточку:
- Что-то такое… Вот опять! Слышишь? Два, или даже три пулемёта.
- Слышу. Усильте наблюдение за островом.
Следом за головным танком младшего лейтенанта Тверского, из-за домов рыбацкого посёлка, выехал КВ-1 капитана Федорчука, после чего послышался одиночный звук выстрела из оружия помощнее, чем финский «Максим». Очень знакомый звук для Аркадия. После такого «звука» обычно, кострами вспыхивали их «Бэты», из которых выскакивали и катались по снегу заживо горящие танкисты…
Он обеспокоенно завертел головой:
«Неужели финский «Бофорс»? Откуда?!».
Лейтенант Синичкин возбуждённо:
- Трассу видели, тов…? Прямо над танком Федорчука прошла.
Один из бойцов десанта уточнил:
- Две трассы. Вторым был недолёт. Вон там… Видите ямку на льду, метров в тридцати от берега?
«Ямки» Аркадий не заметил - но понял, что танки их роты обстреливает как минимум две финские противотанковые пушки.
Только он хотел сообщить об этом по рации, как в наушниках раздался голос Колобанова из командирского КВ-2, имеющего связь с вышестоящим начальством:
- Тверской! Передают, что какая-то сволочь обстреливает полустанок Лаппвик, где теперь наши. Эта сволочь может обстреливать нас только с острова Экен, а там тоже… Только наши.
Тот «обрадовал» начальство:
- Что там за «наши» я не знаю, но с острова по нам работают два-три финских становых пулемёта и два «Бофорса».
После недолго молчания, Командир взвода недоумённо-раздражённо вопросил, обращаясь неизвестно к кому:
- Что вообще происходит? Что за бардак? Опять что ли решили жопой в лужу сесть?! Счас свяжусь с начальством…
Раздались крики, затем сзади панически:
- ТАЩЩЩ…!!! Смотрите, что твориться!
С выехавшего из-за домов посёлка КВ-2 Колобанова, как огромным веником смело десантников. Хорошо было видно что некоторые просто залегли, другие же катались громко вопя от боли или неподвижно валялись кулями…
Возникло инстинктивное желание нырнуть в безопасное стальное нутро башни, но Аркадий всё же остался, хотя и пригнувшись по самые глаза в люке.
Следом, несколько запоздавшая команда лейтенанта Синичкина:
- Десант… Спешиться!
Десантники первых двух танков уже спрыгнули с боевых машин и теперь столпившись за их левыми бортами, с опаской выглядывали из-за бронированной коробки.
Раздалось два звонких удара, как будто кувалдой били по пустой стальной цистерне.
Десантники тут же:
- Товарищ младший лейтенант! Командирский танк обстреливается!
Следом голос Колобанова в наушниках:
- Ну и где эта сволочь? Кто-нибудь что-нибудь видит?
Но как они с Федорчуком не всматривались, позиций противотанковых пушек на острове обнаружить не удалось, о чём они по очереди и отрапортовали.
- Хитрая сволочь… Ну, да ладно.
КВ-2 на минуту встал, развернул ствол в сторону острова, и…:
- ГАААХХХ!!!
Среди деревьев на острове поднялся роскошный «куст» земли, снега, веток и обломков стволов:
- БАААХХХ!!!
Это был первый выстрел танкового орудия в этой новой войне с финнами.
Сам старший лейтенант так выразился по этому случаю:
- Надеюсь, если и не попал, так напугал до смерти!
Впрочем, движение не останавливалось.
Следом за Первым взводом, из-за домов выехал первый КВ-1 второго взвода, чьи пехотинцы заранее спешились и теперь шли рядом с танком, прикрывшись от пулемётного огня с правого фланга его бронированной тушей.
На несколько секунд замерев, танк так же наугад послал в сторону острова пару 76-мм шрапнелей - распустившимися смерть несущими «облачками» над его бухточкой.
Первый взвод доехал до граничащего с ледовым полем фиорда края возвышенности, за которой располагалась первая линия обороны финнов и остановился. Нужно было подождать остальные танки роты, чтоб ударить одновременно и главное – дождаться прекращения артиллерийской подготовки, что не попасть «под раздачу» своим же… Несмотря на относительную близость позиций советской дивизионной и корпусной артиллерии – пять-шесть километров, отдельные снаряды разрывались на недолётах на самой возвышенности и, даже на этой стороне.
Рассмотрев внимательно второй остров – Эрннен, взорванный между ним и Эркеном лёд и, он перевёл взгляд на последний…:
И вдруг вскричал и микрофон:
- Внимание, вижу пулемётное гнездо!
- Где?
«Как объяснить?».
- Счас покажу выстрелом…
Наводчику:
- …Башню «на четыре часа»! Осколочным заряжай! Дистанция четыреста метров… Уничтожить!
Пока поворачивалась вправо башня, находящийся за небольшим бугорком и поэтому невидимый от посёлка финский пулемёт, заметили и десантники:
- Ребята! Вон он! ОГОНЬ!!!
Защёлкали выстрелы из карабинов, короткими очередями по два-три патрона, заработали два «дегтяря».
До того увлечённо шпаривший длинными очередями с закрытых позиций финский расчёт, засуетился, подхватил своё «коллективное оружие» на треножном станке на руки и было ходу… И поначалу им сказочно повезло – ни одна пуля никого не задела.
Но уже была повёрнута башня, вогнан в патронник мощной Ф-34 76-мм осколочно-фугасный патрон со снятым колпачком. Профессиональный танкист - лейтенант Александр Боднарь, совсем недавно сжегший сотни выстрелов на полигоне, сперва нащупал расстояние парой очередей трассирующими из пулемёта и матюкнувшись про себя в адрес специалистов с Кировского…:
«Всё-таки сбили прицел, косорукие черти!».
…Поправил наводку и нажал на педаль спуска:
- РАТЧ!!! АААХ!!!
Выросший среди деревьев огненный «куст» скрыл за собой пулемёт и пулемётчиков. Подъехавший танк Федорчука и его десантники, тоже добавили «огоньку», но пожалуй - это было уже лишнее… Танк командира взвода тоже поводил толстым в бронированных кольцах 152-мм стволом в том же направлении, но стрелять не стал – берёг выстрелы на более важные цели, чем какой-то задрипанный финский «Максим».
Вскоре у края возвышенности – рубежа атаки, собрался и второй взвод. Затем третий и наконец, из-за домов важно покачиваясь выполз КШТ (командно-штабной танк) майора Георгия Хараборкина. За ним показался КВ-1 и БТР-26 учебного взвода, вспомогательные бронированные машины и просто машины ремонтных и тыловых подразделений. Наконец куда-то торопясь, машины 1001-го танковой роты начали обгонять лёгкие Т-26 «местного» 297-го танкового батальона.
На выезде из посёлка Лаппохья создалась небольшая сутолока…
Аркадий с любопытством смотрел на этот «раритет», который формально был уже списан с баланса Танковых войск, но судя по увиденному - ещё сохранился в отдельных, забытых Богом и товарищем Сталиным уголках страны.
Затем его внимание привлекли двухмоторные советские бомбардировщики, возвращающиеся на свои аэродромы. Навстречу им шли другие – гружённые под завязку авиабомбами и в небе в какой-то момент стало тесно.
Все три боевых взвода сконцентрировались у начала возвышенности и они ждали только сигнала начать атаку. Вот артиллерийская подготовка закончилась и настала такая тишина – оглохнуть можно. Откуда-то сзади взлетела красная ракета и Аркадий услышал в наушниках голос Колобанова:
- Взвод…
Вдруг на севере что-то загудело, а в воздухе – зашелестело…
И очень так знаете ли – нехорошо, знакомо «зашелестело»!
И только он крикнув…:
- ЛОЖИСЬ!!!
…Захлопнул над головой люк, как небо обрушилось на землю.
***
Огневой шквал не до конца подавленной финской дальнобойной артиллерии длился недолго – буквально минута-две, но успел наделать множество бед и чуть не сорвал планы советского командования. Когда всё стихло и Аркадий высунул голову из люка, командно-штабной танк (КШТ) майора Хараборкина валялся на боку возле большой воронки. У одного из двух КВ-1 штабного взвода взрывом сорвало башню… Ярко пылал КВ-1 учебного взвода и несколько бронемашин их роты… Среди «двадцать шестых» 297-го танкового батальона - не менее десятка «костров».
Голос Колобанова по радио:
- Взвод… Доложить о потерях!
Пересчитав своих десантников, он отчитался:
- Танк младшего лейтенанта Тверского потерь не имеет.
У других боевых танков 1001-й роты все было не так радужно… Наибольшие потери понёс третий взвод: чуть ли не половина десантников выбыла из строя, у одного из КВ-1 осколком крупнокалиберного снаряда срезало ствол пушки, у командирского КВ-2 – выбило сразу два катка с одной стороны.
Но все же отделались как говорится «малой кровью» - могло быть и хуже.
Беда была с штабным взводом и тыловыми подразделениями роты.
Экипаж перевёрнутого мощной взрывной волной КШТ в главе с командиром роты был тяжело контужен, от десанта остались лишь…
Имена в списке погибших.
Одним словом атака была сорвана.
Едва старший лейтенант Колобанов крикнул ему по рации:
- Тверской! Принимай взвод!
А потом встав на башню своего КВ-2 крикнул:
- РОТА!!! ПРИНИМАЮ КОМАНДОВНИЕ НА СЕБЯ!!! Командиры взводов и отделений, ко мне!
Когда они к нему прибежали, в том числе и командир инженерно-сапёрного взвода - один инженерно-сапёрный танк (ИСТ) и два БТР-26 с сапёрами, тот посмотрев на часы:
- Приказа атаковать никто не отменял. Десять минут на то, что бы очухаться и по моей команде – вперёд!
Не успели они разбежаться, как он:
- Тверской! Сергеев! Ко мне!
Остановившись и развернувшись, они с командиром инженерно-сапёрного взвода:
- Слушаю, тов…!
- Аркадий! У тебя потерь нет, так что давай прямо сейчас – пока финны тоже не «очухались». Подчиняю тебе сапёров: ребята они боевые - если что помогут… Давайте быстрей – промедление смерти подобно!
С командиром сапёров лейтенантом Иваном Сергеевым они давние знакомые, поэтому обо всём договорись буквально на пальцах, на бегу к своим подразделениям.
Минуты не прошло, как взревев мотором, ИСТ с тралом двинулся вперёд, за ним - спешенные сапёры, два КВ-1 с десантом и наконец два полугусеничных БТР-26, со всяким-разным инженерным имуществом.
Смяв ржавые проволочные заграждения между возвышенностью и взорванным льдом, они попали под фланговый стрелковый огонь. Впрочем, сидевшие в окопах и «дерево-земляных огневых сооружениях» финские солдаты особо не геройствовали, предпочтя разбежаться после первой же вспышки огнемётной струи.
Обогнув возвышенность, выбрав удобную позицию с отличным обзором, Аркадий приказал мехводу:
- Стой!
Сильно рискуя, конечно, но он открыл люк и осторожно выглянул. Первым дело бросились в глаза огромные разрушения – буквально места не осталось живого, воронка на воронке - всё «перелопачено» артиллерией.
Однако, линия обороны была жива и она сопротивлялась!
Метрах в двухстах от них, неполный финский расчёт разворачивал в их сторону 37-мм «Бофорс»…
Он наводчику:
- «Одиннадцать часов» - орудие ПТО! Осколочным… Уничтожить!
Заряжающий:
- Готово!
- Выстрел!
- РАТЧ!!! АААХ!!!
После взрыва на огневой позиции орудия, при виде задранных вверх станин - подобно рукам сдающегося солдата, ему только осталось удовлетворённо подытожить:
- Кирдык тому «Бофорсу»!
В это время над головой пару раз свистнуло и ругнувшись: «Так-перетак вашу финскую мать!», он скрылся в башне - предпочитая наблюдать за обстановкой на поле боя через смотровые приборы. Изредка, по его приказу или по собственной инициативе, наводчик стрелял из пушки, но чаще из пулемёта… Десантники не отставая, активно расходовали боезапас.
Финны тоже постреливали – о чём сигнализировали звонкие удары пуль о броню и, даже как-то кинули в их сторону пару гранат, разорвавшихся неподалёку. Был и миномётный обстрел, но непродолжительный: дежурившие наверху «Чайки» вовремя заметили ожившую финскую батарею и тут же спикировав, подавили её.
После его приказа повернув параллельно гряде, танк Федорчука не спеша поехал прямо по окопам, блиндажам и позициям противотанковых и зенитных пушек и, миномётов. За ним пригнувшись, осторожно двигались десантники - изредка постреливая и бросая гранаты в подозрительные места.
Когда заехав одной гусеницей в наполовину затопленный водой ход сообщения танк застрял было,откуда-то было выскочила группа из пяти финских истребителей танков с подрывными зарядами во главе с офицером… Произошёл короткий, но ожесточённый бой - в результате которого они были уничтожены, так и не добравшись до танка.
С нашей стороны тоже были потери: один десантник убит, трое раненых.
Но в целом уцелевшие после авианалёта и артиллерийской подготовки финны предпочитали не геройствовать - а подобру-поздорову бежать куда подальше, перебегая от куста к кусту, из воронки в воронку. Некоторые сдавались подняв руки, но таких было очень мало…
Буквально единицы.
В общем, когда следом за ними из-за возвышенности выехали остальные танки 1001-й отдельной тяжёлой танковой роты прорыва, а справа вдоль шоссе и железной дороги показалась стрелковые цепи «Железной дивизии» всё было кончено: первая линия финской обороны была прорвана.
Тверской ещё подумал:
«В принципе при такой организации боя, мы справилось бы и старыми «бэтами» и «двадцать шестыми»».
Последних, кстати, не было видно – видимо у Отдельного 297-го танкового батальона – было какое-то своё, тоже «отдельное» задание. Отступающих в панике финнов преследовал кавалерийский разведывательный батальон 24-й Самаро-Ульяновской дивизии и авиация.
Наступающая вдоль шоссейной и железной дорог «Железная» стрелковая дивизия, даже не останавливаясь на зачистку местности, проследовала дальше - намереваясь при поддержке тяжёлых танков, прорвать и вторую и даже третью линию обороны финнов. Туда уже в вечерних сумерках летели «тройки» штурмовиков, туда же пыхтя проследовал бронепоезд «Коба», который удалось поставить «на ноги».
Туда же направилась и поредевшая 1001-я отдельная танковая рота старшего лейтенанта Колобанова.
***
И это удалось!
Удалось, даже к удивлению самого советского командования, планировавшего выйти к Таммисари лишь на третьи сутки…
А почему?
Образно говоря, на перешейке полуострова Ханко, Финскую армию застали «со спущенными штанами» - во время передислокации частей и соединений.
А это произошло благодаря тому, что финнов крепко подвёл их же боевой опыт Зимней войны, когда расположенные на обратных скатах высот огневые точки - фланкирующим огнём наносили огромные потери наступающим советским войскам, не имеющим возможности подавить их прямой наводкой или корректируемым артиллерийским огнем с закрытых позиций. Однако, построенные прошлым летом укрепления, были рассчитаны так сказать на «сухой сезон». Зима 1940-1941-го годов была не только аномально холодной в первой своей половине - но и ненормально-многоснежной во второй. С началом потепления снег начал интенсивно таять, а талая ледяная вода – заливать окопы, хода сообщения, блиндажи, ДОСы и прочие подземные сооружения…
И в юго-западной части Финляндии, в которой расположен полуостров Ханко и происходили вышеописанные события, таяние снегов началось раньше и происходило наиболее бурно.
Не сказать, конечно, что этого не предусмотрели. Но Финляндия не была особо развитой или просто достаточно богатой страной, а её армия - не могла похвастаться такой «роскошью», как бензиновые помпы откачивающие воду.
По крайней мере в нужном количестве.
А электрические, перестали работать сразу же после начала боевых действий из-за повреждения линии электропередачи.
В конце Зимней войны был такой эпизод, когда красноармейцы атаковали, сперва форсировав вброд какую-то водную преграду со взорванным финнами льдом…
Так это ж красноармейцы!
И они именно атаковали: то есть бежали на врага с криками «УРА!!!» - таким образом согреваясь. Воевать же стоя почти неподвижно по колено, а то и пояс в ледяной воде…
Это «квест» ещё тот!
Возможно, всё было не так плохо - если бы как все «белые люди» русские перестали б наступать с наступлением темноты. Первая линия обороны была прорвана, но это не смертельно: впереди «Ваню» ждали ещё три. Последняя (у полустанка Лаксвалль) правда – была так себе… Но две основные линии обороны – у железнодорожных станций Харпарскуг и Снугбю (Скугонсог) – довольно мощные, имеющие даже долговременные железобетонные огневые сооружения – спроектированные и построенные с учётом опыта прошлогодней Зимней войны.
За ночь с 1-го на 2-е апреля, командующий II армейским корпусом произвёл бы «ротацию» своих мокрых вояк на сухих – из города Таммисари и, утром бы «соседей» - ждала б какая-никакая, но оборона.
Но противник продолжил наступать и ночью!
И впереди наступающего клина шли непробиваемые противотанковой артиллерией новые русские танки – явившиеся абсолютным сюрпризом для финнов, привыкшими иметь дело максимум с «трёхголовыми драконами Сталина» - трёхбашенными Т-28, подбивавшимися 37-мм «Бофорсами» почти так же легко - как и их более «мелкие» собраться. В этот раз пехота не отставала от танков – не давая подобраться истребителям танков. А позиции полевой финской артиллерии и миномётов, ещё вечером были подавлены штурмовиками-бипланами…
В общем, всё печально!
И финское командование обороной перешейка дрогнуло, отдав приказ 1-й, 17-й и 19-й пехотным дивизиям отступить в город-порт (а так же важный узел коммуникаций Таммисари), где занять оборону.
Опять же с радиосвязью у финнов было ещё печальнее чем у нас и, войска на марше управлялись в основном с помощью посыльных на мотоциклах, лошадях или вообще «на своих двоих».
Получив за короткое время два противоположных приказа, выдвигающиеся к оборонительным линиям свежие части перемешались с отходящими, которые и так уже были на грани паники. Ситуация усугублялась ещё тем, что не все командиры полков, батальонов и рот получили этот приказ. А были и такие, которые не поверили устно переданных через курьеров последним приказам, считая их провокацией коварных «рюсся».
В общем, ночью на финской половине шоссе ведущего от Таммисари до Ханко, творился неописуемые литературно кавардак с бардаком. А едва на востоке чуть забрезжило, в небе над отступающими толпами появились русские штурмовики…
И начался сущий ад!
***
Удивительно и, даже отчасти неправдоподобно, но их – стоящих несколько «на отшибе» от шоссе забитого отступающими финскими войсками, русские штурмовики не тронули.
С полчаса если не больше, капитан Вуорела стоял возле безбашенного трофейного Т-38 - служившего тягачом для их единственного «Бофорса» и как зачарованный, широко открытыми глазами смотрел на эту – воистину апокалипсическую картину. Солдаты и офицеры, автомобили и тягачи, многочисленные повозки, полевые кухни, минометы, гаубицы, пушки… Всё это – старающееся побыстрее за ночь унести ноги, всё это как в гигантской мясорубке - перешивалось с землёй, талой водой кюветов и друг с другом.
Ни криков, ни стонов, ни ржанья лошадей не было слышно – только рёв тысячасильных моторов пикирующих с неба «демонов смерти», треск очередей и взрывы бомб и реактивных снарядов.
Руки его то дрожали, то сжимались в кулаки, уголки рта были резко опущены книзу. В груди с каждой минутой усиливалась боль…
Но глаза были сухи.
Он был родом с Карельского перешейка, куда ещё при Российской Империи перебрались его родители. Его жена тоже с Карельского перешейка…
Неужели, всё кончено?!
Когда самолёты улетели, а на шоссе остались лишь обгоревшие ошмётки да останки, обернувшись к своим подчинённым, он обнаружил, что их осталось всего двое: Хейно Яаскеляйнен и Яско Тукиайнен…
Аймо Хуусконен – здоровый крепкий деревенский парень, умный и образованный, тот - которого он давно заприметил и прочил в унтер-офицеры, а затем на офицерские курсы - куда-то бесследно исчез.
Он подумал тоскливо:
«Первыми предают самые умные».
Обращаясь к жалким остаткам «Боевой группы «Ернэн»», куда кроме его противотанкового взвода входила егерская рота с пулемётным взводом и санитарное отделение, он сухо сказал:
- Помогите мне установить орудие на позиции и тоже…
Не поморщившись переждав приступ острой боли в груди, закончил:
… Можете быть свободными. Благодарю за службу!
Яско Тукиайнен ещё находился в прострации от увиденного. Стараясь не встречаться взглядом с офицером, Хейно Яаскеляйнен забрался на водительское место, завёл и прогрел мотор:
- Показывайте куда надо ехать, господин капитан?
Прищурившись, тот опытным взором осмотрел окрестности и потом показал рукой:
- Туда, за вот тот пригорок. Видишь?
- Вижу.
Перед тем как тронуться, капитан посмотрел в бинокль на юг: на ярко освещённом лучами восходящего Солнца шоссе, показались первые два стальных русских монстра.
Проехав вдоль заваленного трупами людей и лошадей кювета, они остановились в указанном капитаном месте. Солдаты отцепили орудие, вытолкали его на шоссе и установили за разбитой, лежащей на боку повозкой в постромках которой ещё билась и ржала раненая лошадь.
Первым делом её пристрелили, конечно.
Где-то совсем рядом стонали и кричали раненные, но…
Но на них старались не обращать внимания.
Позиция была выбрана удачно: до того как танк не поднимется на бугорок и не начнёт спускаться, он пушку не обнаружит, а обнаружив – не сможет по ней выстрелить. Другое дело сидящие на танке русские пехотинцы…
Война продолжалась.
Каждые несколько минут сдвоено рявкала русская морская батарея на Ханко, ей изредка и разрозненно отвечали финские дальнобойные оружия… Куда-то, возможно очень далеко - из-под Таллина летели двухмоторные русские бомбардировщики… То и дело, туда-сюда мелькали русские штурмовики и истребители, перешедшие от массированных налётов, к налётам отдельными «тройками».
Над ними сделал круг уже хорошо знакомый лёгкий русский биплан-разведчик, но не заметив их между трупами и обломками финского войскового имущества, направился в сторону города Тамиисари, откуда они вышли…
«Когда же это было?».
Кажется вечность назад.
Установив орудие, сели на станинах и закурили «на посошок», как говорится.
Докурив, Хейно Яаскеляйнен, глядя куда-то в сторону спросил:
- Как я понимаю, танк Вам больше без надобности и мы можем уехать на нём?
- Совершенно верно, господин солдат.
Тот, как будто не веря своим ушам, или не доверяя:
- Ну, так мы поехали…?
Пришлось рявкнуть:
- Езжайте уж наконец!
Тот, спрашивая своего товарища:
- Яско! Ты со мной?
Тот, мотая головой:
- Нет, я останусь с господином капитаном.
- Ну, как знаешь.
Затем приложив ладонь к шапке, ветеран Зимней войны:
- Воевать под вашим началом, господин капитан - было великой честью для меня! Но это уже не война, а…
- Я тебя понимаю, солдат.
Через минуту взревел мотор, залязгали гусеницы и безбашенный плавающий танк скрылся из вида.
Проводив его взглядом, капитан спросил у Яско:
- Зачем ты остался?
- Чтоб доказать, что я не трус.
- Ты – не трус, вчера вечером и ночью ты очень храбро сражался.
Тот опустив голосу:
- Вчера днём я испугался обстрела, струсил и убежал с огневой позиции. И потом попал в плен к русским…
Капитан пожал плечами:
- Такое часто бывает с молодыми солдатами. О храбрости судят не по первому, а по последнему бою. А в последнем бою ты вёл себя как герой.
Тот, вдруг подняв голову:
- Я это знаю, я теперь как будто совсем другой человек…!
Капитан смотрел на него и поражался. Трудно было поверить, что это молодой парень - настолько он осунулся и постарел всего за один вечер и ночь. Морщины на лбу и на висках, глаза и щеки ввалились, скулы торчат, цвет лица старчески-серый.
Старик, девятнадцатилетний старик!
Лишь фанатичного горящие глаза выдают ещё в нём задор молодости.
Ну и слова, даже целая речь:
- …Эта война не будет проигранной - «пока еще не пал последний воин», как поется в старой солдатской песне. Нет, нет, нет! Надо сражаться, надо всеми силами поддерживать надежду. Может, случится что-нибудь такое, что изменит положение в пользу Финляндии. Надо драться, надо вести партизанскую войну, пока не придет избавление!
Издали нарастал гул моторов и лязг гусениц.
Крепко схватив его за плечо и сжав, смотря прямо в глаза, капитан:
- Яско! Как же ты собрался вести партизанскую войну, если прямо сейчас ты умрёшь? Ты же – подносчик снарядов в расчёте. Так у нас всего один снаряд и тот уже в стволе! Ты мне ничем помочь не сможешь, только погибнешь зря…
- Я не могу Вас бросить, господин капитан, это будет не по-мужски. Мой отец меня домой не пустит, если узнает про такое!
- Ты не бросишь меня, ты исполнишь мой боевой приказ. Исполнишь?
Яско Тукиайнен вытянувшись по стойке смирно:
- Так точно, господин капитан!
- Тогда слушай приказ: беги вон в те кусты – справа, метрах в ста отсюда и как только я махну тебе рукой - дай очередь по русским пехотинцам сидящих на броне. И тут же беги!
- Куда бежать?
- Куда-нибудь подальше отсюда. Ты что-то говорил про партизан? Вот к ним и беги!
Тот мешкает и пришлось прикрикнуть:
- Беги! Это приказ!
И Яско Тукиайнен сорвавшись с места, стремительно убежал.
Бросив на землю рюкзак, капитан Вуорела усевшись на него, прильнул к прицелу.
Земля дрожала всё сильней и сильней и вот наконец, из-за неровности показалась верхушка башни с торчащим из люка по пояс офицером. В прицел было очень хорошо видно голову в стальном, серого цвета шлемом с наушниками и молодое лицо – не старше Аймо Хуусконена и даже чем-то похожее на него. Поднеся ко рту коробочку микрофона он что-то сказал и машина тут же остановилась, качнувшись.
Из-за башни выглядывало двое русских пехотинцев в шлемах с маскировочными сетками и у каждого из них был в руках бинокль…
Он испытал жгучее чувство зависти, хотя и не совсем уместное в данном случае:
«Россия – очень богатая страна, раз может позволить такую роскошь!».
Командир русского танка поднёс к глазам большой – возможно морской бинокль. Пару минут он рассматривал шоссе – затаившему дыхание капитану даже казалось, что они смотрят глаза в глаза… Затем, он перевёл внимание на город Таммисари и также пару минут рассмотрев его, дал новую команду.
Танк двинулся вперёд, всё вырастая и вырастая в размерах. Из-за него, появилась башня второго танка.
Наконец появившись в «полный рост», первый танк качнувшись вперёд, начал спускаться с пригорочка, давя или отбрасывая в сторону всё попадающееся под его блестящие гусеницы. Второй танк встав на возвышенности повёл стволом из стороны в сторону, прикрывая своего стального товарища…
Он невольно восхитился:
«Грамотно, очень грамотно! Они научились воевать».
Капитан Вуорела вдруг с удивлением почувствовал, что им движет не героизм, не патриотизм и даже не желание отомстить русским за утраченное на Карельском перешейке родительское имение.
Охотничий азарт!
Сафари в Африке, где он должен добыть редкий трофей – бивни слона с непробиваемой шкурой, которые ещё никто не добывал до него.
Внимательно вглядевшись он обнаружил одно уязвимое место стального чудовища – смотровую щель с поднятой в походное положение броневой заслонкой. Хотя и расстояние-то всего ничего – менее ста метров, но попасть в неё на ходу цели – очень трудно…
Но вполне можно.
Он уже было прицелился и подал знак рукой Яско…
Как вдруг обнаружил кое-что получше.
Спускаясь, танк подставил под выстрел крышу боевого отделения и главное – открытый люк слева от механика-водителя.
«В него-то я точно не промажу!».
И когда танк уже почти спустился, он махнул рукой… И услышав треск автомата, почти тут же начал на спуск «Бофорса».
***
Светало… Слева-справа по лесам по кустам ещё постреливали – это бойцы Железной дивизии добивали последних уцелевших (и не убежавших) защитников последней линии обороны перед главной целью наступления советских войск с полуострова Ханко - городом Таммисари.
После прорыва трёх основных линий обороны финнов и одной резервной, от 1001-й танковой роты осталось едва ли не треть. Финны огрызались и огрызались очень жестоко – «по-фински», а танк КВ оказался не таким уж и «неуязвимым», как они до этого считали.
Бой за полустанок Снугбю был уже ночью - когда ни авиация, ни полевая артиллерия не могла оказать действенную поддержку передовому ударному отряду. И когда в темноте они напоролись на неподавленную батарею старых 48-линейных (122-мм) гаубиц «образца 1910 года», это обошлось роте сразу в три танка – весь второй взвод сгорел. Разорвавшись от удара об башню, осколочно-фугасная граната своими осколками пробивала сравнительно тонкую крышу боевого отделения - поражая экипаж, вызывая пожар и взрыв боекомплекта.
Но конечно же, больше всего потерь понесли десантники.
На танке лейтенанта Тверского их осталось всего двое, у Федорчука – четверо. Только у командирского КВ-2 старшего лейтенанта Колобанова при штурме четвёртой оборонительной линии, был полный комплект своей пехоты…
Но это за счёт Учебного взвода.
Хотя инженерно-сапёрный танк (ИСТ) сломался ещё во время штурма второй полосы обороны – застряв в надолбах и запутавшись в колючей проволоке, большую боевую живучесть показали сапёры передвигающиеся на двух полугусеничных БТР-26: у тех потери не более трети от первоначального состава. А вот от десантников шедших в бой «на броне», мало что осталось.
В общем, есть об чём подумать товарищам командирам в Главном управлении танковых войск.
Бой за позицию у полустанка Лаксвалль обошёлся малой кровью, там в основном опять пострадал бронепоезд «Коба» передняя площадка которого уже второй раз с начала активных боевых действий сошла с рельс. В этот раз никого заложенного фугаса не было: пути были повреждены своей же авиацией (или артиллерией) - просто в темноте, да по запарке этого не заметили.
Не успели они перекурить да остыть после последнего боя - как откуда ни возьмись, появился командир 24-й Самаро-Ульяновской, дважды Краснознаменной Железной дивизия – генерал-майор Кузьма Никитович Галицкий.
Соскочив, старший лейтенант Колобанов вскинул было руку к шлему:
- Товарищ генерал-лейтенант…
Тот остановив доклад жестом, обратился ко всем танкистам разом – благо их не так уж и много осталось:
- Ребята! Бригада Морской пехоты и танки 297-го танкового батальона, совершив ночью марш по льду фиорда, подходят к Таммисари с юго-востока и вот-вот завяжет бой. Нужно оказать им поддержку, атаковав город с запада.
Колобанов осторожно:
- Пехота отстаёт, товарищ генерал-майор. А в Боевом уставе Танковых войск…
Генерал перебил:
- Я тоже читал «БУ-41 Танковых войск», товарищ старший лейтенант! Но обстоятельства чрезвычайные: дивизионный автобат - попал под артиллерийский налёт ещё вчера вечером. Вы же сами это видели!
Танкисты невесело ухмыльнулись:
Кто-то может и «видел», а они этот «артиллерийский налёт» на собственной шкуре испытали!
Поняв, что выразился несколько неудачно, комдив сбавил на полтона:
- Пехота делает всё, что может – марширует всю ночь. Через час, или через два – самое большее, она подойдёт к городу. К этому времени крайне необходимо, хотя зацепиться за его окраины - большего от вас ничего не требуется! В вашем распоряжении остатки разведывательного кавалерийского батальона…
Показав рукой на сереющее небо на востоке:
- …С восходом Солнца - всемерная поддержка штурмовой авиации.
Колобанов, вновь поднеся ладонь к шлему:
- Задание понял, разрешите приступать к выполнению?
- Приступайте немедленно.
Колобанов зычно скомандовал:
- Командиры взводов ко мне!
Впрочем, они и так все были здесь:
- …Слышали? Тогда – вперёд на Таммисари!
Через пять минут взревели мощные танковые моторы.
Послать вперёд что-нибудь «легкобронированное» - типа БТРа не получилось: после отступающих в беспорядке финнов шоссе было завалено разбитыми и брошенными повозками, автомобилями и орудия… В таком случае пригодился бы ИСТ с бульдозерным отвалом, но как уже говорилось он сломался ещё при прорыве второй оборонительной полосы.
Поэтому впереди ехали два КВ-1 Первого танкового взвода младшего лейтенанта Аркадия Тверского, давя или отбрасывая в кювет всё попадающее под гусеницы. За ними впритык – два полугусеничных БТР-26 с сапёрами и их смертоносно-убойным имуществом вроде подрывных зарядов и огнемётов.
В городской застройке это будет нелишним.
Оставив на месте 82-мм миномёты и их расчёты, два БТР-26 миномётного взвода использовали для перевозки спешенных конных разведчиков «Железной дивизии».
Следом за такой импровизированной передовой группой - командирский КВ-2 старшего лейтенанта Колобанова, единственный КВ-1 оставшийся от Третьего взвода, КВ-1 Учебного взвода и БТР-10 со знаменем роты, ротным архивом и бухгалтерией и Начальником штаба Иваном Христиановичем Пауком.
От последнего толка пока не видели, но пусть будет – раз он должен быть.
Тут же «Особый отдел» – цел и не вредим, как же без него.
Ну и наконец «тыл» один из двух эвакуационно-ремонтных танка (ЭРТ) (второй остался на СПАМе154), танковый мостоукладчик ТМУ и старшина с «Захаром» и полевой кухней:
- Хлопцы, давайте я вас покормлю пока горячее!
Хотя в животах урчало, приходилось отмахиваться:
- Какая там «кормёжка»… Воевать надо.
Впрочем в танках был сухпай на три дня – галеты, сыр, колбаса, мармелад и его удавалось на ходу пожевать, сбивая голод.
Генерал-майор Галицкий сдержал слово.
Не успели они наступая финнам «на пятки», изредка постреливая, проехать с рассветом и пяти-десяти километров, как над ними заревело небо: тройки штурмовиков И-153 обрушили ракетно-бомбовый удар на отступающие колонны не давая им добраться до Таммисари и встать в оборону в городской застройке.
После того как обещав вернуться «Чайки» и «Ишаки» улетели домой заправляться, оставшиеся в живых финские солдаты и офицеры выбравшись из кюветов и придорожных кустов, стали дружно разбегаться по сторонам - исчезая в многочисленных, ещё заснеженных подлесках. Появление на шоссе русских танков, придало этому «броуновскому движению» дополнительное ускорение.
Всякое сопротивление кончилось, по ним даже перестали стрелять из винтовок.
Аркадий Тверской скомандовал мехводу:
- Прибавить ход!
Давя гусеницами, или отбрасывая в сторону ударом корпуса то - что когда-то было людьми, лошадьми, повозками, автомашинами или артиллерийскими орудиями - они неудержимо двигались по шоссе, всё ближе и ближе приближаясь к конечной цели операции.
Взобравшись на образованный рельефом местности пригорок, он скомандовал:
- Стой!
Мельком рассмотрев впереди лежащее шоссе и ближайшие окрестности – не притаилась ли где опасность, он прильнув к биноклю направил его вдаль.
Оставшиеся в целых и невредимых десантники, последовали его примеру:
- Что там, товарищ младший лейтенант?
Он, рассматривая пригороды и даже хорошо видимый морской порт с вмёрзшими в лёд торговыми и рыболовными судами:
- Таммисари. Ещё шесть-восемь километров - двадцать-тридцать минут и мы там.
У тех тоже были свои бинокли – только самые обычные, армейские:
- Большой город… Красивый.
Уроженец Киева москвич Аркадий Тверской, не считал этот финский город – ни красивым, ни тем более большим.
Но он тактично промолчал.
Глянув по сторонам ещё раз, скомандовал по радио командиру второго танка:
- Прикрывай с места на всякий случай.
Затем своему мехводу:
- Трогай потихоньку.
Взревев двигателем, КВ дёрнулся и полязгивая траками стал спускаться с горки. Впереди валялась дохлая лошадь, впряжённая в перевёрнутую повозку из которой вывалилось какое-то армейское добро. За ней…
Аркадий поморгал воспалившимися от бессонной ночи глазами:
«Да, нет – показалось».
Где-то затрещала автоматная очередь, что-то со всего маха ударило его шлёму - сорвав его с головы. На мгновение потеряв сознание и упав в башню на кресло, он очнулся от глухого взрыва и следом – резкого запаха бензина. Сообразив, что за этим последует, Аркадий закричал:
- Покинуть танк!
И закашлялся задыхаясь.
Он схватил за плечо механика-водителя, но чувствуя как тот обмяк, отпустил: старшему лейтенанту Владимиру Дувакину - уже ничем не поможешь…
Надо спасаться самому!
Он выскочил из башни и успел помочь выбраться наводчику с перебитой рукой, прежде чем из люков полыхнул фонтан огня.
Оказавшись на земле, он спросил:
- Где радист?
Но тот лишь скривившись от боли, замотал головой. Из его болтавшейся на сухожилиях руки, фонтаном била кровь.
Аркадий добрался до ящика с красным крестом, достал жгут и наложив, остановил кровотечение. Этому не раз их учили на полевых занятиях и манипуляции, он проделывал практически автоматически.
Наконец, жизнь товарища спасена и он поднял голову:
«Что с танком?».
***
Выпрямившись во весь рост капитан финской армии Вуорела – командир несуществующей противотанковой роты, встал возле орудия и скрестил руки на груди: вообще-то надо застрелиться, но… Но все пистолетные патроны, он расстрелял ещё вчера вечером во время вечернего боя на этом проклятом острове, ставшем могилой для его людей.
Впрочем, он не был особенно расстроен:
«Но ничего… У «Иванов» патронов хватает! Как и солдат, пушек, самолётов… И таких вот танков!».
Проехав по инерции ещё несколько метров, КВ остановился – совсем немного не доехав до перевёрнутой повозки - за которой притаился разряженный «Бофорс», сделавший тот самый один-единственный выстрел – оказавшийся роковым. Затем после какого-то скрежета в моторно-трансмиссионном отделении рывком остановился и, вспыхнул ярким пламенем. Перед этим из его башни выбралось двое русских и упали на землю.
- Смотри робя – офицер!
Вокруг появилось несколько русских пехотинцев в касках и кирасах, взявших его на мушку автоматов и карабинов:
- Эй, белофинн! Руки вверх!
- Да он не понимает по-нашему. Стоит, лыбится… По-моему он контуженный.
- А как по-фински «руки вверх»?
- А бес его знает. Давайте его пристрелим, да и дело с концом.
- Безоружного? Нет, я не буду! Хочешь – стреляй сам.
- И застрелю…!
Из-за их спин появился офицер – знакомый ему командир танка без шлема, на груди которого всё ещё болтался морской бинокль:
- Отставить!
Подойдя вплотную, склонил голову набок:
- Что, финн? Подохнуть хочешь, чтоб конца своей Финляндии не видеть…?
Сложив из пальцев известную «комбинацию», сунул его под нос:
- …А вот накося-выкуси! Увидишь ещё и советские танки в Хельсинки и своего Маннергейма - подвешенного за шею.
Затем:
- Вяжите его ребята. Да покрепче!
На пригорочек меж тем въехал, а затем спустился с него командирский КВ-2, за ним два КВ-1 и остальные машины 1001-й танковой роты. Рассматривая со своей «колокольни» через бинокль город, старший лейтенант Колобанов выслушал короткий доклад Аркадия Тверского и, сочувственно кивнув – бывает мол, приказал:
- Пленного офицера в штабной БТР. Бери КВ из учебного взвода и вперёд…Через полчаса ты должен быть в Таммисари!
Глава 20. Кризис.
Из Магнитов С. ««Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма»:
«Когда он её напечатал (пьесу А.Е. Корнейчука «Фронт». Авт.), цвет нашей армии, Василевский, Тимошенко, Конев – великие наши полководцы, напрямую высказали Сталину, что это политическая ошибка делать такие вещи:
«Вы чему учите наших полковников? Вы хотите сказать, что каждый полковник, который должен быть моим подчиненным, сейчас вправе заявить о том, что “я тебе, старый дурак, подчиняться не буду, ты назначен сюда генералом просто потому, что ты в Гражданскую рядом с вождем стоял, а вообще ты дурак дураком, а я, полковник, лучше понимаю, как надо воевать”. Вы дисциплину в армии разлагаете, товарищ Сталин, такими публикациями».
Они это ему высказали. Сталин, соответственно, как-то им возразил, но с тех пор он больше никогда ничего подобного не печатал».
- А почему это, товарищи генералы, у вас личный состав на передовой без касок околачивается? Почему вы сами в папахах, как будто не на фронте воюете, а в Большом театре - ляжками балерин любуетесь…?
Кстати, все наши центровые балерины – уже в Японии, где йены пролетарскому государству зарабатывают. Затем они поплывут в Латинскую Америку – за песо, реалами и прочими «боливарами».
- …В Уставе что написано? «Нахождение в зоне боевых действий без защитного шлема запрещается, считаться попыткой членовредительства и должно строго пресекаться всеми начальствующими лицами. А Устав, это что…?
Кстати отчасти их – нарушителей, понимаю.
Очень неудачная шлея у нашего - скопированного с итальянского, шлема СШ-40. С зимним подшлемником его носить очень неудобно: на себе испытал – жаль, что слишком поздно. Надо будет сделать зарубочку на память и кое-кому вставить про@издон, иначе к следующей зиме никаких движняков не будет. Ибо наш чиновник (а генерал такой же чиновник, только не умудрённый повседневно-ежечасным выполнением своих прямых должностных обязанностей и до недавней поры рассекавший в синих штанах) как австралийская птица Киви:
Пока хорошенько с разбега не пнёшь – не полетит.
Но это ещё не повод нарушать Устав!
А то дай волю и «неудобные» противогазы, лопатки - а то и винтовки перестанут носить.
- …Устав - это свод воинских законов, неукоснительно исполнять которые необходимо каждому военнослужащему. Малейшее послаблении в деле соблюдения Устава, ведёт к падению дисциплины, разложению армии как единого организма и в результате – к военному поражению. И я нахожу очень странным, товарищи генералы, что мне приходится вам это объяснять!
Совещание проходило в трейлере «Aerocar 1938» фирмы REO, ранее принадлежавшего какому-то американскому миллионеру-экстремалу. Кроме тягача мощностью почти как наш самый тяжёлый артиллерийский «Ворошиловец», он обладал собственным двигателем для обеспечения внутреннего помещения теплом и электроэнергией и, для передвижения на небольшие расстояния своим ходом. Сей «дом на колёсах» имеет кухню, туалет, душ, спальню и зал со столом и двенадцатью креслами.
Всё это фантастическое великолепие снимается на чертежи (прямо перед совещанием товарищей конструкторов выпроводил) и, в упрощённом виде будет воспроизводиться советской промышленностью. Передвижной командный пункт от дивизии и выше, полевая мобильная операционная и так далее.
Вот ныне – четвёртого апреля 1941-го года, в зале этого без всякого преувеличения – дворца на колёсах, мы с товарищами генералами и совещаемся. Кроме командующих армиями Группы армий «Выборг», с которыми у меня был отдельный разговор, здесь собрались командиры дивизий и начальники дивизионных штабов. И «нахождение личного состава на передовой без касок» - это даже не вопрос…
Так – «прелюдия»!
Все трое суток после начала Советско-финляндской продолженной войны, как будто кто-то очень могущественный – но совершенно невидимый, изощрённо издеваясь, доказывал мне мудрость народных поговорок:
«Гладко было на бумаге, да забыли про овраги», «человек предполагает, а Бог располагает», «хотели как лучше, а получилось как всегда через жоппу» и так далее.
Вот положим моя идея про «аэродромы подскока» на льду бесчисленных озёр и рек северной части Карельского перешейка…
Где здесь, казалось бы «яма с дерьмом»?
Однако, нашлась же сцуко!
Первого апреля ровно в 16.00, штурмовики И-152 и истребители И-16 - худо-бедно взлетели со стационарных авиабаз, сравнительно успешно нанесли «неожиданный и вероломный» удар по целям и, уже в сумерках приземлились на ледовых аэродромах, чтоб с утра начать «работать» уже в полную силу.
И что вы думали?
К вечеру снег подтаял и самолёты на лыжах садились уже в лужи на льду. А за ночь подморозило и утром самолёты оказались прикованными к земле. Пока их отдолбили, уже чуть ли не обед – весь день насмарку.
В другой раз стали на ночь устанавливать машины на деревянные чурочки, брёвнышки или просто слой хвороста, веток, камыша…
А что?
Сразу нельзя было догадаться?
Или, снова как всегда в таких случаях - историки напишут, что виноват товарищ Сталин? Не подсказал вовремя?
Что за страна, что за люди, Боже…
Одним словом – Россия!
«Финники» меж тем клювом не щёлкали и, наносили - хотя и немногочисленные и мелкие, но достаточно болезненные удары. За сутки моего пребывания в Полевой ставке Верховного Главнокомандующего в Выборге, к примеру, они пять раз бомбили - как сам Замок, так и новый аэродром. Правда, повторить свой ошеломляющий первый успех им ни разу не удалось. Так – блошиные укусы…
Но обидно и досадно!
Более ощутимыми оказались удары одиночных «Бленхеймов» по колоннам сухопутных войск, наносимые и днём и ночью. Командиры частей и соединений слали в Ставку весьма нелицеприятные высказывания в адрес «сталинских соколов», я читал их и с невесёлым злорадством думал:
«Это вы ещё над собой «лаптёжников» не видели! Ещё не так взвоете».
Финские истребители - «Мораны», «Фиаты», «Хокки» и особенно «Брюстеры» - появляясь казалось бы ниоткуда, действуя максимум парой - сбивали наши одиночные или подбитые зенитками над целью самолёты и, исчезали казалось бы в никуда.
Ситуация начала выправляться, когда к двум находившимся на участке ответственности группы армий «Выборг» радарам РУС-2с прибавился «самолёт дальнего радиолокационного обнаружения и наведения», или если кратко – ДРОН. Имеющийся на тот момент в одном единственном экземпляре летающий радар на бомбардировщике ТБ-3 - хотя и был примитивно-несовершенен как игрушка из школьного авиамодельного кружка… Но с его помощью, в ту же ночь ночные «Защитники155» Ленинградского округа ПВО сбили двух «Бленхеймов».
По горячим следам, как Председатель Государственного Комитета Труда и Обороны, подписал указ о завершении всех испытаний и принятии этой системы на вооружение Войск противовоздушной обороны СССР. Маркс даст (а куда он денется!), в 22-му июня у нас будет с десяток таких ДРОНов - могущих обнаруживать воздушные цели на расстоянии триста-четыреста километров и причём на любой высоте.
Другой оказавшийся действенным метод – дневная блокада (не штурмовка, от которой толку – нуль без палочки) финских аэродромов: финнам попросту не давали взлететь, подкарауливая на взлёте. Здесь весьма пригодились подвесные сбрасываемые баки, позволяющие чуть ли не в два раза увеличить продолжительность нахождения истребителя в воздухе
Ну и непрерывная ночная бомбардировка «Ночными ведьмаками», заметно снижала активность финской авиации. В легкобомбардировочном авиаполку у рыжего сына Реципиента - подопечных было мало, конечно…
Так ведь и авиабаз у «финников» - с гулькин нос!
По эскадрилье на каждый достаточно, чтоб их асы и технический персонал вздрагивали от разрывов бомб каждые пятнадцать минут.
В прошлую войну с Финляндией, советская бомбардировочная авиация напоминала сказочного «Шалтай-болтая». Воздушная разведка и контроль результатов авиаударов не велись, приоритет целей не был дан, бомбардировки важнейших объектов производились с большими перерывами - порою в несколько недель. Вследствие этого противник имел возможность восстанавливать разрушения.
В общим, тупо шло «Стахановское движение», погоня за «показателями» - количеством произведенных самолето-вылетов и сброшенных авиабомб, без анализа и учета достигнутого тактического или оперативного результата. В результате чуть ли не половину всего запаса авиабомб СССР потратили, лётчики и особенно их командиры - обзавелись «иконостасами» на груди, а результат…
Ноль!
Счас вам не тогда и, как Верховный Главнокомандующий ВС СССР, я поставил перед полковником Александром Головановым – Командующим «Авиацией Особого Назначения» (АОН), узко-конкретную задачу: разрушить четыре ключевых железнодорожные узла Финляндии - Тампере, Риихимяки, Хапамяки и Пиексямяки и, не дать их восстанавливать.
ВСЁ!!!
Кроме трёх полков дальней ночной бомбардировочной авиации на ДНБ-84 «Сыч»156, в этой воздушной операции участвовал Отдельный дальнебомбардировочный полк ТБ-3 полковника Ильи Мазурука.
В ночь с 1-го на 2-е апреля, самолёты сделали по два-три вылета и приехавшие утром в Полевую ставку командиры полков, явно любуясь собой, громко отрапортовали об успехах. По их словам от объектов остались головёшки со щебёнкой, да поедаемые слетевшимся со всей Скандинавии вороньём «фрагменты» ещё с вечера живых «финников».
Каково же было моё удивление, когда на полученных к обеду аэрофотоснимках, следов разрушений на этих объектах, практически не было заметно. Не говоря уже про «жертвы».
Пришлось снова вызывать «ясных соколов» в Замок. Сунув им под нос доказательства из очковтирательства, даже не повысив голос, я сказал всего два слова:
- Стыдно, товарищи.
И отправил обратно в части.
Как это не странно выглядит, но…
Помогло!
После второй ночи, среди железнодорожных путей уже можно было отчётливо заметить отдельные воронки и опрокинутые вагоны. Ну и копошавшихся среди обломков ещё живых финских железнодорожников-ремонтников.
Пришлось дать «виртуальный пряник своим «орлам»:
- Молодцы, товарищи авиаторы! Продолжайте в том же духе.
И они продолжили и причём – с каждым днём всё лучше и лучше.
Орлы, одним словом!
Поддержка сухопутных войск тоже желала быть лучше и причём - намного.
Когда наши армии гнали финские войска прикрытия от новой границы до «Линии Салла» - ещё куда ни шло. А вот когда её пытались прорвать с ходу…
Не тут то было!
Финская зенитная артиллерия, даже неожиданно для меня оказалась довольно многочисленной, сильной и эффективной. Над многими объектами, советским дневным бомбардировщикам хоть не появляйся…
Собьют!
А комбинированные атаки, когда штурмовики подавляют ПВО, а «Арочки» с пикирования разносят 500-ти килограммовыми бомбами узлы обороны - стали более-менее получаться лишь на третий день, после хорошенькой выволочки устроенной мной лично товарищу Рокоссовскому.
Однако несмотря на все неожиданные неприятности, все воевавшие в первую Финскую – в Зимнюю войну, в один голос утверждают про нынешнюю - Продолженную:
- Это - совсем другое дело!
Потери были, но если считать сбитых в воздухе – в соотношении «один к двум в пользу финнов», что уже обнадёживало:
Максимум неделя и авиация у противника «обнулится» - от слова «совсем».
Но не успела советская авиация как следует раскочегориться, как испортилась погода. Теперь в воздухе мы как финны: воюем отдельными, наиболее подготовленными экипажами.
И это надолго!
Если верить синоптикам (а другого, больше ничего не остаётся!) улучшения погоды надо ждать лишь через неделю. В лучшем случае – через пять дней…
Если с севера на юг, то обстановка на театре военных действий на сей момент такова:
Армейская группа «Мурманск» (Группа генерала Фролова), при поддержке Северного флота - высадившего морской десант прямо чуть ли на причалы, захватила порт Петсамо (Печенга) и, взяла под контроль весь этот район – выйдя на финско-норвежскую границу. Обошлось «малой кровью» - не более трёх сотен убитых с нашей стороны, хотя моряки умудрись посадить на камни сразу три эсминца, один их которых – «Стремительный», восстановлению не подлежит.
Имела место перестрелка наших передовых частей с германскими военными строителями, стахановскими темпами сооружавшими шоссе из Норвегии в северную Финляндию…
Известно, с какой целью!
По этому шоссе в «реальной истории» велось снабжение егерей генерала Дидриха, наступающих на Мурманск. Потеряв несколько человек убитыми и раненными, германские стройбатовцы убрались подобру-поздорову, а германский МИД объявил нам решительный протест.
Впрочем, это проблема Вышинского, который в свою очередь выразил недоумение по поводу нахождения в том районе германских военнослужащих.
А вот рейд 6-го казачьегокавалерийского корпуса «Имени И. В. Сталина» (три кавалерийские дивизии, одна мотострелковая) по «Арктическому шоссе» на Рованиеми, не удался из-за опоздания с сосредоточением этого объединения. Финны успели перебросить подкрепления с юга и теперь ведутся ожесточённые бои за каждую сопку близ озёр Сольми-Ярви и Куэтс-Явр и в дефиле между ними. Здесь на стороне финнов сама Матушка природа и география…
Рисунок 30. Проскочить этот «перекрёсток» на границе Финляндии и Норвегии, с разбега не удалось… Карта РККА от 1944 года.
Нам же даже тяжёлые танки КВ помогают мало!
Финны очень искусно используют рельеф местности и особенно многочисленные нагромождения камней в качестве импровизированных «долговременных» огневых точек, «выкурить» из которых их чрезвычайно трудно.
Точно также не дойдя до Рованиеми, застряла у Камиярви Армейская группа «Карелия» (Группа генерала Попова).
Очень сложный рельеф местности!
Река Кеми-Йоки впадающая в озеро Кеми-Ярви, на которых финны взорвали лёд – что сразу же обесценило имевшейся в распоряжении генерала Попова «неуязвимые» танки 1-й танковой бригады прорыва генерала Лелюшенко.
Кроме того снег здесь ещё и не начинал таять, что давало раздолье егерям-лыжникам. Так что местами в этом районе, нашим войскам приходилось даже обороняться, чтоб не оказаться в «мотти»…
Рисунок 31. Природный оборонительный рубеж, на котором можно обороняться вечно.
В последнем, в «котле» то бишь, оказалась выброшенная с целью перерезать железнодорожное сообщение со Швецией 201-я бригада ВДВ «Имени Кирова» - имеющая в своём составе более полутора тысяч человек личного состава, четыре 45-мм орудия, столько же 76-мм и, восемь 82-мм миномётов.
Сперва было удалось взять под контроль последний перед финско-шведской границей город Кеми… Но на третьи сутки боёв, десантники были оттеснены в тундру, где им удалось закрепиться на одной из сопок. И теперь снабжение этого «котла», вывоз раненных по воздуху – не прекращающаяся головная боль генерал Попова, его штаба и авиации его армейской группы.
Между армейскими группами «Мурманск» и «Карелия», между последней и Группой армий «Выборг» (Группа армий генерала Кирпоноса) – «бои местного значения». Созданные из собранных со всей страны пограничников, наши разведывательно-диверсионные группы гоняют по тундре, лесотундре и просто по лесам, финских егерей.
Ну или, наоборот: финские егеря гоняют наших…
Тут уж как получается!
В общем, ничего интересного.
На крайнем Юго-Западе «Отдельный воздушно-десантный корпус Им. Кирова» (три бригады ВДВ) генерал-майора Белова захватил Аландские острова, для чего был задействован всего лишь один батальон. В принципе, финских войск там не было ещё с лета по советско-финскому соглашению и всё обошлось без сучка и задоринки.
«Щепки» полетели когда вслед за авианалётом, был высажен воздушный десант прямо на порт и главную военно-морскую базу финского флота – город Турку. Сперва финны запаниковали было и даже с перепуга подорвали два своих шхерных броненосца – «Вяйнямейнен» и «Ильмаринен», другие боевые корабли и даже некоторые транспортные суда вроде ледокола «Яаккарху» - больше известном в «реальной истории» как «Сибиряков». Город с большими запасами боеприпасов, оружия и боеприпасов был захвачен почти полностью и почти без сопротивления. Ведь кроме моряков, полицейских и таможенников, там никого не было.
Но затем финское командование опомнилось и воспользовавшись тем, что железнодорожное сообщение ещё не было прервано (слава советским лётчикам!), после упорных боёв в городской застройке выбило десантников в район верфей и портовых складов, где те смогли закрепиться и стояли насмерть.
Снабжение по воздуху и эвакуация раненных затруднены: финская артиллерия и авиация разбила лёд акватории порта, куда могли бы садиться самолёты. Спасали захваченные склады и то, что финские командиры берегли солдат - избегая излишних потерь и сам город.
Ну и отвлекла резервы финнов от Турку наша неожиданная удача на Ханко: удар с которого вообще-то и планировался как отвлекающий – с приставкой «обще».
Армейская группа «Таллин» генерал-лейтенанта Баграмяна Ивана Христофоровича в вечернем и ночном бою разбила финский II армейский корпус (три пехотные дивизии) и уже утром 2-го апреля с ходу взяла город-порт Таммисари.
Но развить успех не получилось.
По ледовой узкоколейной железной дороге, с материка на Ханко удалось перебросить лишь часть 17-й «лёгкой» стрелковой дивизии, после чего не до конца подавленная финская дальнобойная артиллерия и авиация разбили лёд, отрезав полуостров от материка.
3-го апреля командование финской Юго-Западной армии перебросило три дивизии из IV армейского корпуса (ещё одна дивизия осталась блокировать десант в Турку) и отрезало части 24-й Самаро-Ульяновской, Железной стрелковой дивизии и бригаду морской пехоты от Ханко. Выручала авиация и дальнобойная артиллерия, после ухудшения погоды – только последняя.
Но пока «Железная дивизия» и подразделения поддержки вроде отдельной роты тяжёлых танков держатся, обороняя Таммисари. Опять же спасает то, что финское командование избегает действий в стиле «а-ля штурм Берлина обр.1945 год».
Все эти три дня, конечно, основные события происходили в зоне ответственности Группы армий «Выборг».
Свои первоочередные задачи войска выполнили.
«Сводная краснознамённая дальневосточная общевойсковая армия» (шесть лёгких стрелковых дивизий, кавалерийская дивизия, бригада ВДВ, батальон тяжёлых танков и другие отдельные части) захватил приграничный финский городок Париккала, транспортную развязку Сяркисалми… Но вот наступление вдоль единственной линии коммуникаций в глубь района озёр Сайма, что-то не задалось.
24-я общевойсковая армия генерал-лейтенанта Степана Андриановича Калинина легко захватила город Лаппеэнранта – важный узел коммуникаций Южной Финляндии, граничащей с озёрной системой Сайма. После его взятия, это соединение, имеющее в своём составе одну тяжёлую, три лёгких стрелковых, мотострелковую и одну кавалерийскую дивизию, отдельный танковый батальон, полевой укрепрайон и другие отдельные части - выставив заслон на запад, начала продвижение на север - на город Миккели, где располагался штаб Сухопутных сил Финляндии и Ставка маршала Маннергейма.
Но тоже застряла в системе озёр Сайма, перейдя к обороне.
Самое мощное объединение Советских сухопутный войск - 7-я общевойсковая армия генерал-полковника Григория Михайловича Штерна (пять тяжёлых стрелковых дивизий, танковая бригада прорыва, полевой укрепрайон и другие отдельные части), при поддержке авиации и Артиллерии Резерва Верховного Главнокомандования, на третий день наступления прорвала «Линию Салпа» на направлении Выборг-Котка. Но затем застряла на второй – недостроенной, но всё-таки имеющейся линии обороны. Судя по данным авиаразведки, финны сейчас лихорадочно эвакуируют население и готовят к обороне город-порт Котка… Так что впереди генерал-полковника Штерна, вместо марша на Хельсинки - ждут затяжные бои в городской застройке, что ещё ни одной наступающей армии в истории - особых лавров не приносило.
И опять перед нами с Михаилом Дмитревичем Бонч-Бруевичем колом встал извечный русский вопрос:
Что делать?
Имеется задумка выставив напротив Котки сильный заслон, от захваченного финского порта Хамина ударить вдоль шоссе и железной дороги на север и, за спиной «Линии Салпа» - выйти к группе городов Куовола, Кусанковски… В том же направлении после прорыва своего участка «Линии Салпа», должна будет после перегруппировки наступать потрёпанная 24-я общевойсковая армия - беря таким образом финские войска в «клещи». Туда уже перенацеливаются резервы: 3-я ударная танковая бригада генерал-майора Ремизова, три мотострелковые дивизии (3-я, 6-я и 10-я) и «Первая Кавалерийская армейская группа» генерал-лейтенанта Костенко.
В общем, планируется зайти в Хельсинки с севера.
Но Маннергейм «со товарищи» тоже не идиоты (далеко не они!) и наверняка уже прочухали этот маневр и наверняка что-то предпринимают в качестве контрманевра.
Короче, Советско-финская продолженная война затягивается и это очень сильно меня напрягает. Например, тяжёлых бомб – от 250 килограмм и выше и, артиллерийских снарядов калибра свыше 122 миллиметров - уже расходовано столько, что если боевые действия затянутся хотя бы на месяц, то после 22-го июня воевать будет нечем.
Да и потери оказались неожиданно велики!
Одних «новейших и неуязвимых» Т-34 и КВ, по различным причинам потеряно уже свыше тридцати. И порядком пяти тысяч личного состава - только безвозвратных потерь… Товарищи командирам такое не в диковинку – и бровью не ведут, а для меня это очень много.
Непропорционально много - в сравнении с достигнутыми благодаря этим потерям, довольно скромным успехам.
Почему так получилось?
Финны умеют воевать – обороняться. А мы пока не умеем – только учимся воевать, наступая на слабейшего в численном и техническом отношении противника.
***
С другой стороны вновь вылезли наружу во всей их «красе» все наши многовековые язвы и пороки, от которых никуда не деться. Два месяца моего «прогрессорства» - слишком малый срок, что поменять главное: менталитет наших командиров всех уровней…
Да и простых бойцов и сержантов, чего греха таить!
Вот допрашивали мы намедни с товарищем Абакумовым одного командира стрелкового полка, понёсшего наиболее большие потери – до шестидесяти процентов от всего личного состава рот:
- Какого хрена Вы в лоб на ту высоту попёрлись? Справа-слева – леса и замёрзшие озёра, по которым можно обойти.
И знаете, что он ответил?
Дословно:
- Если я пошлю в обход через лес, роты там и засядут и, будут сидеть там хоть неделю… Но вперёд не пойдут. А так – они хотя бы на виду!
Зашипись «философия», да?!
Как бы уже не с десяток таких «умников», было отправлено в Штрафбат к Жукову и Гордову для перевоспитания.
Товарищи командиры среднего звена – командиры дивизий и даже армий, ничем не лучше. Вновь несмотря на неоднократные предупреждения и карательные меры, были замечены такие явления как «потеря связи». Не сумевший выполнить боевую задачу, понёсший неоправданные потери командир просто выходил «из зоны доступа» - как наивный ребёнок считая, что со временем «всё само-собой рассосётся».
Был даже случай намеренной порчи средств связи – так нелюбимой нашими командирами радиостанции.
Здесь Штрафбатом уже не отделаешься!
Командовавший 54-й тяжёлой стрелковой дивизией генерал-майор Панин отстранён от должности и отдан под суд Военного трибунала.
Были, конечно и, положительные примеры. К примеру, очень хорошо воюет генерал-майор Андрей Егорович Федюнин – командир 70-й стрелковой дивизии…
Но к сожалению, таких единицы.
Высшее военное руководство тоже учудило-отчебучило!
В попытках исправить положение, Командующий Группой армий «Выборг» генерал-лейтенант Михаил Кирпонос, бросил штаб на Члена Военного совета Александра Павловича Булганина, а сам бестолково метался по частям-соединениям – хватаясь за командование чуть ли на ротном уровне и, даже лично бегал с винтовкой наперевес в атаки…
Ну и добегался, поймав финскую пулю в лоб.
Впрочем, «отряд не заметил потери бойца».
Как мне доложил бригадный комиссар Константин Телегин – Представитель Ставки Верховного Главнокомандующего при Группе армий «Выборг»: Члены Военного совета Булганин и Хохлов, при помощи Начальника штаба генерал-майора Покровского - прекрасно обходятся и без Командующего.
По меньшей мере, без Кирпоноса хуже не стало.
Что и требовалось доказать!
***
Однако, давайте вернёмся на фронтовое совещание в уютном зале трейлера «Aerocar 1938» фирмы REO…
Спрашиваю у командиров армий, дивизий и отдельных бригад:
- Так что же вам мешает воевать, товарищи генералы? Только давайте честно – без неуместного в данном случае пафоса и словесной шелухи…
Молчат товарищи командармы, комдивы и комбриги, только глаза отводят.
Вдруг подымается один:
- Товарищ Верховный Главнокомандующий!
А голос такой… Если и, не вызывающий - то сильно раздражённый.
Измерив его – такого дерзкого взглядом, в свою очередь:
- Представьтесь!
- Генерал-майор Березин - командир 119-й стрелковой дивизии, 24-й общевойсковой армии.
«Послезнание» тут же выдаёт как на мониторе компьютера:
«Александр Дмитриевич Березин, 1898-го года рождения, образование среднее. В октябре 1915-го года окончил 5-ю Московскую школу прапорщиков, принимал участие в Первой мировой войне, дослужился до чина штабс-капитана, был ранен.
В 1918 году, по мобилизации служил командиром батальона 5-го Нижегородского продовольственного полка. С июля 1919 года - командир 6-го отдельного батальона ВЧК во Владимире. Участвовал в подавлении мятежей, вёл борьбу с бандитизмом. С августа 1919 — помощник командира 143-го отдельного стрелкового батальона ВЧК, с февраля 1920 — помощник командира и командир 10-го отдельного батальона ВЧК. В августе 1920 года участвовал в ликвидации Улугваевского десанта, до конца 1921 года — в борьбе с бандитизмом и в подавлении антисоветских восстаний на Северном Кавказе, на Кубани и в Ставрополье».
В общем Березин - такой же «стратег», как генерал Голиков – «разведчик».
С 1938-го года Березин командовал 119-й стрелковой дивизией Сибирского военного округа. В Советско-финской войне дивизия участвовала, но на стадии «шапочного разбора».
Какие в этой «сибирской» дивизии были «порядки», можно узнать из мемуаров Ивана Шумилина157:
«Служили тыловиками в этой дивизии в основном кадровики. Они попали на фронт полным и старым составом. Жизнь в линейных частях научила их всякому. Продовольствие проходило через руки шустрых людей. Солдат здесь питали не как у нас в пулемётном батальоне. Пайки были куцые, тыловики народец тертый! То, что нам в пулемётном батальоне давали на день, здесь раскладывали и разводили водицей на несколько дней. Мы были поражены этому узаконенному побору…
…Мучная подсоленная водица и мёрзлый, как камень, черный хлеб. Его когда рубишь, не берет даже сапёрная лопата, не будешь же его пилить двуручной пилой — поломаешь все зубья! Суточная солдатская норма в траншею не доходила. Она как дым, как утренний туман таяла и исчезала на КП и в тылах полка. А полковые, нужно отдать им должное, знали толк в еде!
Любой разговор по телефону со мной начинался по «матушке» |с матерщины, раздражения, недовольства| и крика. Орали и в глаза, когда вызывали к себе. Выговаривали по поводу всего, не выбирая выражений. Солдаты знали и видели, как меня постоянно ехидно высмеивали и старались поддеть. При малейшем с моей стороны возражении, мне тут же грозили».
И как она – эта «сибирская» дивизия воевала, тоже можно узнать:
«У немцев сплошных траншей не было и линию фронта они держали небольшими опорными пунктами. Около дороги на опушке леса мы видели патрули. За неделю с небольшим до снегопада мы знали, где держали немцы свои посты.
Левее нас, от нашего края берега к самой деревне поднималась лесистая гряда. Заснеженный лес поднимался на самый бугор и доходил до крайних домов почти вплотную. Вот где можно совершенно незаметно войти в деревню! И когда я с представителем полка вышел на рекогносцировку местности, мне указали, когда я заикнулся на счёт этой гряды — Березин приказал деревню брать развернутой цепью по открытой низине!
— Ты поведёшь роту по открытой местности так, чтобы тебя с НП батальона было видать! Ротой в лес заходить запрещаем!
— Странно! — сказал я.
— Что тут странного? Дивизия приказала — ты должен исполнять!
— Почему я должен пускать людей, как живые мишени под немецкие пули? Почему нужно солдат подставлять под явный расстрел? Когда по любому уставу я должен использовать скрытые подходы к противнику! — не успокаивался я.
— Не выполнишь приказ, пойдёшь под суд трибунала…!
…11 декабря сорок первого года под огнём немецких зенитных батарей легло в землю сразу два полка нашей пехоты. В донесениях и книжечках под диктовку Д. И. Шершина указали, что в районе Марьино и Щербинино шли ожесточенные бои. А боев просто не было. Под батареи зениток сунули людей, и считай только убитых на поле оставили без двух, трех сотен тысячу. И всё это свершилось за пару часов… Я был этому очевидец и свидетель. Из нашего полка, «вояк» вышло только два человека».
И что за человек Березин, тоже можно понять из тех же мемуаров. А человек он…
Мягко сказать – склизкий:
«Первый пробный удар немцев — и Березин в один день потерял целый полк. А что будет потом? Как пойдет дело дальше? Березин настойчиво, беспощадно и с упорством насаждал в дивизии боязнь расплаты и страх, а за самовольное оставление позиций — неотвратимое возмездие и кару судами и расстрелами. Он думал, что сумеет запугать ротных офицеров и солдат и на страхе удержать их на месте. Он думал, что они умрут под бомбами и танками, а его, Березина, приказ не нарушат. Он думал, что немцы в наступление пойдут, как мы через Волгу, сплошной жидкой цепью, и оборону полков построил в одну линию по деревенской прямолинейности. Теперь он получил сполна за самоуверенность и недомыслие.
А может, это был его совсем не промах, как думал я тогда, а совсем наоборот, заранее продуманный ход? В дивизии ходили упорные разговоры, что Березин ночами частенько из штаба пропадал.
Явятся к нему утром с докладом штабные, глядь — а его и след простыл. Кровать давно холодная и пустая. Бросятся штабные звонить по полкам и нигде не могут его обнаружить. Потом днем, через сутки, его засекали в солдатской траншее. Откуда он мог туда явиться, никто, и даже солдаты, сказать не могли. К нему тут же на рысях пускались охрана и адъютанты, а где он, собственно, сутки пропадал, боялись спросить».
Смотрю на него с прищуром:
- Так вот значит, Вы какой…
После довольно продолжительной паузы – во время которой я продолжаю его рассматривать, спрашивает:
- Какой, товарищ Сталин?
- Такой-сякой.
Махнув рукой, типа «не бери в голову»:
- Впрочем, это к делу не относится. Что сказать то, хотело…? Хм, гкхм… Извиняюсь: что сказать хотели, товарищ генерал-майор?
Тот, набравшись духу, вдруг выпалил:
- Чему Вы своими новыми уставами и положениями учите наших командиров рот и взводов? Что за разделение командиров на полевых и штабных? Вы хотите сказать, что каждый сопляк только год назад пришедший из училища, вправе сказать командиру полка или даже дивизии: «Мне лучше знать, где атаковать этот финский опорный пункт! Сиди в своём штабе, делай своё дело и не мешай мне делать своё…!».
И помолчав, обиженно:
- …Вы дисциплину в армии разлагаете, такими «уставами» и «положениями»!
Внутренне ликую…
Нет, не так!
Едва сдерживаюсь, чтоб не запрыгать от радости и заорать:
«УРА, ЗАРАБОТАЛО!!!».
Затаив дыхание чтоб не спугнуть удачу:
- И много у Вас таких «сопляков»?
- Пока только один. Так ведь дурной пример заразителен!
С лёгким оттенком разочарования, думаю:
«Ну… Лиха беда начало».
Быстренько соображаю:
«Надо будет через Абакумова озадачить Особый отдел 119-й стрелковой дивизии, что если хоть волосинка с головы «сопляка»… Всем мало не покажется!».
Достаю блокнот и карандаш и подвинув к генералу:
- Фамилия, имя, отчество и должность этого «заразительного примера»?
Рассматривая усердно «работающего пером» командира 119-й стрелковой дивизии, планирую:
««Лошадей на переправе не меняют», конечно… Тем более придраться то особо не к чему – не лучше, но и не хуже других воюет. Но как всё кончится, надо будет заслать в его соединение комиссию Госконтроля во главе с Мехлисом для проверки на предмет коррупции. Уверен, много чего «интересного» найдётся! Тогда этот тип не в Штрафбат отправится, а прямиком на лесозаготовки, а то и… А то, и!».
Когда Березин написал и с самодовольным видом собрался вернуть блокнот мне, спрашиваю:
- А что скажут остальные товарищи командиры? Имеются ли в их частях и соединениях подобные «сопляки»?
Гул голосов:
- Как не быть, товарищ Верховный Главнокомандующий!
- У меня сразу трое!
- Возомнили о себе, понимаешь!
- Ещё вот эти «внештатные корреспонденты»…
Повысив голос, приказываю:
- Товарищ Березин! Запускайте блокнот «по кругу»!
Не все, правда, писали. Около половины командиров дивизий, с задумчивым выражением «на морде лица» - от такой «чести» почему-то уклонились.
После того как блокнот с двумя десятками фамилий неугодных начальству полевых командиров вернулся ко мне, затрагиваю ещё одну – болезненную для сидящих в зале генералов, тему:
- Насчёт же «внештатных корреспондентов»…
Делаю как можно более недоумённый вид:
- …Вы всерьёз считаете, что «мусор нельзя выносить из избы?!».
Кулаком по столу:
- Если вы так считаете, товарищи генералы - то вы или соучастники тех злоупотреблений, или не соответствуете своей должности. Срочно переделывайте мировоззрение, наводите порядок в частях, иначе мы с вами будем вынуждены расстаться.
Посидели, помолчали…
Приложив руку к груди, можно сказать – «вопию»:
- Считаете, мы с товарищем Бонч-Бруевичем всё это от хорошей жизни придумали - с жиру бесясь? Думаете мне самому приятно читать всякое-разное про наших командиров и про творящиеся при них «порядках»?
Достаю из стола пачку донесений и швыряю на стол:
- Чего только нет – от беспробудного пьянства до неуставных отношений с женщинами-военнослужащими.
Выбираю наугад одно и быстро пробежав глазами:
- Командир дивизии К. (вы его знаете) споил комиссара. Прислали взамен комиссара-женщину и что вы думали? Он её совратил и обрюхатил!
Послышались было смешки, но после моих слов:
- Теперь перед ним выбор – увольнение из рядов Вооружённых сил или добровольная кастрация.
Все как будто заткнулись, пряча глаза.
Я же задумчиво:
- Интересно, что он выберет?
Мы с маршалом Бонч-Бруевичем уже поспорили на сто шалобанов…
Я – за второй вариант!
Наконец, посмотрев на часы – вечереет однако, последний вопрос:
- И это всё – что мешает нашей армии дойти до Хельсинки хотя бы за пару недель?
Опять все молчат…
Наконец, слово берёт Начальник штаба 7-й общевойсковой армии – генерал-лейтенант Маландин:
- Товарищ Верховный Главнокомандующий! Больше всего нам мешает воевать удручающе низкий уровень образования и профессиональной подготовки командования полкового уровня. В результате, об каком-то уровне штабной культуры - даже говорить не приходится! А без чётко налаженной штабной работы по-современному воевать нельзя.
И я вновь возликовал:
«ВОТ ОНО!!!».
Если среди высшего генералитета у нас изредка попадаются даже такие, как сам Герман Капитонович Маландин – с гимназией за плечами и незаконченным университетским образованием… Если нашими дивизиями командуют бывшие «прапорщики военного времени» со средним образованием, или хотя бы унтер-офицеры времён Первой мировой войны - с качественным начальным, полученным ещё при царе-батюшке… То батальонами, батареями, дивизионами и полками увы – представители «потерянного поколения»: уцелевшие свидетели «эпохи перемен», «дети НЭПа» и жертвы смелых школьных экспериментов двадцатых годов158.
Какие нравы царили в той среде, можно понять из солдатских мемуаров:
«Любил выпить командир дивизиона капитан Родионов, но особенно сильно грешил этим политрук – старший лейтенант (фамилию не помню). Дело дошло до того, что политрук стал приказывать, чтобы вино привозили ему. Он сам будет выдавать его личному составу. Не знаю, получали ли в такие дни вино офицеры, но солдаты точно его не получали. Зато командир с комиссаром жили весело. Тогда очень часто меняли позиции, и штаб дивизиона переезжал из деревни в деревню. Так вот, еще до переезда отправлялся квартирьерский разъезд в составе начальника разведки и одного-двух разведчиков для подыскивания для штаба приличной хаты с хорошими девушками…
…Командование полка (я не знаю, что делалось в дивизии и выше) грешило тем же. И не только в ту зиму, но и на протяжении всех военных лет».
Какая-такая «война»?
Бухло и шмары!
Такое ощущение, что товарищи командиры долго ждали войну – как мать родную и, наконец-то дорвались после 22 июня…
ТЕПЕРЬ МОЖНО ВСЁ!!!
Это об моральном уровне. Теперь – об второй составляющей.
Как-то само-собой считается средь простого народа, что офицер – это профессия. Даже в одном – очень популярном в СССР фильме, главный герой громко заявлял:
«Есть такая профессия – Родину защищать!».
Из тех же источников, можно понять и об уровне офицерского профессионализма:
«Как-то меня (сержанта! авт.) вызвал командир дивизиона (майор! авт.) и попросил помочь ему организовать пристрелку по сетке. В полевой артиллерии было (что есть теперь – не знаю) несколько методов пристрелки целей.
Самый простой и распространенный, которым у нас пользовались всю войну, – глазомерная пристрелка. Хорош он был тем, что его можно было применять быстро и в любых условиях. Измерив с помощью бинокля или стереотрубы отклонение разрыва от цели и умножив его на коэффициент удаления и шаг угломера, подавай команду «левее» или «правее» столько-то делений угломера и одновременно увеличивая или уменьшая прицел. Недостаток его заключался в том, что для пристрелки требуется много снарядов. По 3–9 штук.
Другие способы пристрелки – полная подготовка данных по координатной сетке и графику – не применялись. Для полной подготовки данных, когда снаряд летит прямо в цель, у нас не было ни метеорологических, ни баллистических данных (температура и влажность воздуха, направление ветра, влажность порохового заряда, отклонение в весе порохового заряда и снаряда, срок хранения заряда и др.). Этих данных нам не давали. А в полках и дивизиях таких служб не было.
Для пристрелки же по сетке и графику полной подготовки данных не требовалось. Надо было иметь только данные для стрельбы на топографической основе. Метод этот чуть посложнее глазомерного, да и пользоваться им можно было не во всякой обстановке, например, не будешь наносить отклонение снаряда на листе бумаги (графике) при дожде, снеге и даже при ветре. Но с помощью этих методов экономились снаряды (4–5 на пристрелку) и, кроме того, время на поражение цели сокращалось, а это имело большое значение, особенно когда надо было поразить движущуюся цель.
Молодые офицеры не знали, а некоторые даже не слышали, а старые порядком забыли эти методы и пользовались только глазомерным. Так вот, майор Антонов решил восстановить забытое. Решили пристрелять хорошо просматриваемый с нашего НП блиндаж, расположенный на самой высокой точке немецкого переднего края. Я подготовил данные для стрельбы, начертил сетку – произвели выстрел. Три корректировочных выстрела, и четвертый снаряд попал в цель. Разрыв поднял в воздух бревна и части блиндажа. Это была первая и последняя пристрелка по науке».
Это – 1942-й год. Но вот наступает победный 45-й, командование дивизиона несколько раз поменялось… Так и не став офицером, автор мемуаров возвращается из госпиталя в родную часть, где его встречают как мессию какую-то…
Иначе не назовёшь!
«Уже на следующий день капитан Федько изливал передо мной душу, как тяжело дивизиону без топослужбы. Он говорил:
«Ты представляешь, командиры батарей молодые, они плохо готовят данные для стрельбы, еще хуже ведут пристрелку, хорошо еще, что под Либавой дивизион в основном держали на прямой наводке, а как только батарею ставили на закрытую позицию, скандал. Грязнов требует данные для стрельбы, а где я их возьму? Сам я в этой службе ни черта не понимаю, и спросить некого. А о тебе мне говорили, что человек надежный».
И наконец, как бы подытоживая:
«И жалко было офицеров, назначаемых на эту должность (командир взвода топографической разведки. Авт.). Некоторые из них не вмешивались в службу, наблюдали за взводом со стороны, а все решения и работу выполняли командиры отделений, а те, кто пытался вмешиваться в дело, которое он не знал, попадали в очень смешное положение159».
Единственный случай?
К тому же в артиллерии - с её математической «спецификой»?
В высшей математике - далеко не каждый индивидуум, даже с высшим образованием шарит…
Нет, к сожалению: далеко не единственный случай и не только в артиллерии. В «царице полей» тоже имелись свои безымянные «штабные негры»:
«…Капитан Котин, начальник штаба полка, свалился в мой окопчик, как с неба, изрядно меня при этом помяв. Это был весьма плотный мужчина с лицом бульдога, но оказался он весьма общительным и компанейским. Свой парень, партизан, воевал раньше в тылу у фашистов. Обратив внимание на мои очки, он сразу же заявил, что в штабе ему нужны грамотные люди и он берет меня к себе, как только полк выйдет из боя. Тут же он записал мои личные данные и, переждав обстрел, бодро уполз из моего окопчика.
Капитан оказался человеком слова. Правда, вызвал он меня не в штаб, а к себе в землянку для сугубо конфиденциальных переговоров. Как офицер, он мог, согласно уставу, приказать мне все, что ему угодно, а я, рядовой боец, обязан был его приказ беспрекословно выполнять.
Короче, ему требовался человек, который смог бы вместо него чертить штабные схемы с боевой обстановкой: генерал назначил какую-то штабную игру («черт их знает, этих армейских, в партизанах он в игрушки не игрался»), а по рисованию в школе он получал одни двойки.
С другой стороны, перед начальством тоже неохота было опростоволоситься.
Тут я вспомнил нашу игру в «штаб», как мы с Сережкой-Колдуном и Мирчиком-Соплей лихо малевали синие и красные стрелы. У меня это здорово получалось.
Я взялся помочь капитану, а он, в свою очередь, дал партизанское слово, что будет по гроб жизни благодарен и в долгу не останется. Меня немного смущала моральная сторона нашей сделки, все-таки…
- Ерунда! - рассмеялся капитан. - Война все спишет. Не обманешь - не проживешь. Главное в военном деле - достичь успеха, а победителей не судят…
…Разумеется, я не переоделся в форму капитана Котина и не пошел вместо него на штабную игру. Капитан Котин был там собственной персоной в числе всех штабных офицеров, расположившихся у КП командира дивизии, а я притаился метрах в семидесяти от них, в старой стрелковой ячейке, вырытой под большим камнем и надежно замаскированной сверху с помощью капитанского ординарца. Ординарец должен был осуществлять между нами связь: приносить мне записки от капитана с конкретным заданием и его топокарту с обстановкой, а от меня приносить ему ту же топокарту и нарисованные мной на листах блокнота схемы (само собой, он должен был соблюдать различные приемы конспирации, чтобы это выглядело так, как будто сам капитан Котин своей собственной рукой эти схемы чертит).
Пришел генерал, и мы стали играть.
Ординарец грелся наверху на камне, а я сидел, скрючившись, в глубокой сырой норе, работать было неудобно, на бумагу сыпалась земля. По сигналу своего капитана ординарец время от времени направлялся к нему с фляжкой или с зажигалкой, чтобы дать прикурить. Бумаги, свернутые в трубочку, он нес в рукаве шинели и незаметно передавал шефу.
Вначале игра шла весьма успешно.
- Мы впереди всех, всем полкам нос утерли! - докладывал мне сверху ординарец. - Сам генерал говорит, учитесь, мол, у капитана Котина. Вот это, говорит, штабная культура160».
После речи Маландина, товарищей генералов как прорвало и, общим мнением было:
- Самый гениальный план высшего военного руководства не будет выполнен, если не на высоте окажется полковое руководство.
Кто-то, возможно Жуков, сказал:
«Армией командую я и сержанты».
Ну, что с него взять?
Три класса – хотя и качественного царского образования и фельдфебельские курсы, дают о себе знать.
На самом деле армией командует множество инстанций и сержанты – лишь самая последняя из них. И если сбой случится хотя бы на одной – операция провалена. Это как на производстве: навряд ли самый классный токарь правильно выточит идеально начерченную самым гениальным конструктором деталь - если его труд не будет правильно организован мастером…
А если мастер (командир полка) даже в чертежах (картах) не шарит?
Соглашают с товарищами генералами:
- Да, это проблема!
Встаю и при полном молчании – только глазами за мной следят, прохаживаюсь по салону:
«Что же делать?».
Вспомнив читанные мемуары, подумал:
«Хорошо, что хотя и образование у тех майоров и капитанов – от слова «никакое», но всё-таки ума у них хватило, чтоб привлечь к штабной работе солдат со средним… СТОП!!!».
Резко останавливаюсь перед Маландиным:
- Считаю, что повысить уровень культуры штабов (и не только уровня полка), можно привлечением к штабной работе бойцов и сержантов со средним и возможно - высшим или незаконченным высшим образованием. Уверен, в каждой части найдётся два-три грамотных человека, которым необходимо придать официальный статус. Ээээ… Почему бы наравне с штабными командирами, нам не заиметь штабных сержантов?
Конечно, мгновенного результата это не даст, но в перспективе…
Очень даже может быть!
По крайней мере хуже не будет – хуже уже некуда.
После коротко-конструктивного обсуждения, моё предложение зашло на «ура».
***
Так, так, так…
Что ещё?
Ах, да…
Была у меня особая надежда на «мини-мать Кузьмы» - корректируемую (управляемую, то бишь) авиабомбу «Доломит» весом в пять тонн. Всё было готово и детище Сергея Королёва (возглавляющего НИИ управляемого ракетного оружия) в подвешенном состоянии – в прямом смысле этого слова, уже четвёртый день находится «на борту» ТБ-3 с лучшим экипажем…
Но сперва подвёл чёртов «Лидер Финляндии» - маршал Карл Маннергейм, упорно не желающий занять своё рабочее место - бункер «Локки» в городке Миккели.
Мы с Бонч-Бруевичем даже специальный приказ издали не бомбить эту цитадель финского милитаризма и национализма и, железную дорогу до него из Хельсинки…
Чтоб не спугнуть.
Но он – сволочь такая, все эти три дня торчал безвылазно в столице - предпочитая общаться с западными журналистами, дипломатами. Впрочем, не считая пары тысяч шведских добровольцев, это «общение» ни к чему не привело. Даже руководство Рейха проявляло сдержанность - будучи уверенным в том, что СССР ждёт такое же удручающе-сокрушительное фиаско, что и полтора года назад. И что результатом новой Советско-финской войны будет ослабление его Вооружённых Сил, пусть и с какими-то новыми территориальными приобретениями…
С точки зрения Адольфа и его «камарильи», в преддверии «Барбароссы» - такое можно только приветствовать!
Когда же диктатор Финляндии проследовал в свою Ставку – об чём сообщили заранее завербованные (купленные) ведомством товарища Фитина161 иностранные корреспонденты, испортилась погода. А «Специзделие» имело телевизионную головку наведения и «чистое небо» - залог его успешного применения.
В общем, сидим – ждём «у моря погоды».
Несколько утешало то, что у Гитлера в Югославии и Греции - тоже «что-то пошло не так»: начатая в спешке до окончания подготовки операция «Маритта» - неожиданно забуксовала. Хотя конечный результат не вызывает сомнений – обе страны будут так или иначе оккупированы…
Но всё равно приятно!
Опять же сэр Черчилль поблагодарил в письме за предупреждение об готовящемся военном перевороте в Ираке и хотя тот предотвратить последний не удалось, пообещал со своей стороны кое-какие «преференции». Главной же было то, что ни один западный лидер и слова в защиту «белой и пушистой» Финляндии не вякнул…
Втайне горжусь собой:
«Вот как работать надо, товарищи потомки!».
Глава 21. План «Б»: когда за дело берутся опытные не специалисты.
Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц:
«Вторая характерная особенность лидера — простота и ясность тех планов, комбинаций и решений, к которым он пришел. Чем проще и определённее план операции, тем он лучше».
Из памятной записки составленной для Начальника штаба вермахта генерала Йодля (1 мая 1941 г.):
«Финны рассказали, что имеющиеся в их распоряжении 16 дивизий распределены следующим образом:
2 полка — Аландские острова,
2 дивизии — Ханко,
1 дивизия в Хельсинки, для обороны столицы,
4 дивизии для укрепления южного фронта между Ханко и Ладогой, а также частично для усиления погранвойск на юго-восточном и восточном фронтах,
2 дивизии около штаба армии Норвегия,
6 дивизий — ударная группа».
Несмотря на наличие отдельных «светлых моментов», складывающаяся на фронтах Советско-финской продолженной войны общая обстановка совершенно не радовала, поэтому в Выборгский замок я вернулся в настроении мрачном и подавленном.
Поужинав, выслушав от дежурного оператора Полевой Ставки Верховного Главнокомандующего последние сводки – в коих ничего особо утешительного не появилось, мы остались с моим Заместителем с глазу на глаз.
Тот, ожидаемо завёл уже знакомую «шарманку»:
- Ничего не поделаешь, Иосиф Виссарионович, надо начинать операцию «Шок и тремор».
Хватаюсь руками за голову:
- Это такая же авантюра, только масштабом покруче!
Тот скрестив руки на груди, философски разглагольствует:
- Вся военная история и не только военная – полна авантюр. Как и упущенными возможностями. Но историки почему-то, больше ругают полководцев и политиков именно за упущенные возможности, а не за окончившиеся фиаско авантюры. Тем они даже сочувствуют – мол, «имярек сделал всё, что в силах - но в силу обстоятельств непреодолимого характера…».
Морщусь, как от кислого:
- Ой, шли бы Вы, Михаил Дмитриевич, куда подальше со своими «историками». Вот только мнением этих продажных говнюков, я ещё не парился!
В любом случае виноват будет Сталин, а я…
Я не Сталин!
И мне по@уй.
Мой Заместитель не унимается:
- Боюсь, что ничего другого нам не остаётся. Впрочем, если у Вас предложения получше – чтоб наверняка, да с гарантией…
И с присущим ему ехидством, сверкнул стёклышками пенсне, приложил руку у «пустой голове»:
- …То слушаюсь и повинуюсь!
Поднимаю на него тяжёлый взгляд:
- И как Вас, Михаил Дмитриевич, с таким характером до сих пор ещё не расстреляли?
Разводит руками и с искренне-радостным изумлением восклицает:
- Сам понять не могу!
Тру ладонью лоб:
«Что делать?».
Остро захотелось курнуть чего-нибудь такого «конкретного» - для облегчения принятия решения…
Но под рукой ничего не оказалось.
Следом захотелось напиться вдруг, чтоб что-нибудь отчебучить, а потом ничего не помнить…
И снова закавыка: пить спиртное я бросил после того, как этот чёртов поэт вместо меня вглухую траванул шуряка Пашку. Что-то какая-то «фобия» на меня снизошла, сам профессор Виноградов помочь не может, не говоря уже про участкового врача из Кунцево.
Глубоко подышав – до состояния кислородного опьянения:
- По такому поводу вспомнился мне анекдот. Приходит молодой человек к священнику и: «Люблю девушку и она меня. Что мне делать – жениться на ней или нет?». Тот отвечает: «После любого из двух принятого решения, Вы будете жалеть всю жизнь».
Бонч-Бруевич чисто из вежливости хихикнул и вновь вопросительно уставился на меня, мол «к чему это ты?».
Ещё раз глубоко вздохнув, как перед тем как в прорубь нырнуть:
- Ну, что ж… Раз ничего больше не остаётся, то давайте начнём операцию «Шок и тремор». В любом случае будем жалеть!
Про жизни, которые возможно будут погублены этим решением, я старался не думать.
Спрашиваю:
Бонч-Бруевич, полный какого-то нездорового энтузиазма:
- Да хоть сейчас – позвонив в штаб армейской группы «Нарва»!
- А если серьёзно?
- Но лучше подождать три-четыре дня. Во-первых, дождавшись перегруппировки 7-й и 24-й армий и их совместного удара на Куавола. Во-вторых, переподчинив Завенягину «Первую Кавалерийскую армейскую группу» генерал-лейтенанта Костенко, 202-ю бригаду ВДВ и придав «свежий» 104-й отдельный ударный танковый батальон полковника Калиховича.
Удивлённо приподымаю брови:
- Тяжёлые танки?! А Вы часом с дуба не рухнули, товарищ маршал?
Зыркая на меня через свои «стёклышки», на полном серьёзе:
- Нет, не «рухнул». У нас с товарищем Завенягиным всё продумано.
Побарабанив пальцами по столешнице, интересуюсь:
- А хватит для передислокации три дня? 202-я бригада ВДВ может и за пару часов до места сосредоточения добраться. Танковый батальон – за день. А вот «Первая Кавалерийская армейская группа»…
Это прообраз конно-механизированных групп периода Великой отечественной войны: два кавалерийских корпуса - 2-й кавалерийский корпус «Имени Совета Народных Комиссаров Украины», 4-й кавалерийский (бывший «Корпус Червонного казачества») и 3-я мотострелковая дивизия полковника Богданова, в которой имеется батальон лёгких танков Т-26.
Мой Заместитель, который всю плешь проел ещё Николаю-Недержанцу, меня вновь удивил:
- Это соединение уже два дня как в пути.
А аж рот открыл от удивления, затем возмущённо:
- А меня поставить в известность, не судьба была? Я ж таки – Верховный Главнокомандующий.
Тот, не моргнув:
- Извините, забыл.
- Такая отговорка не принимается – мы не в школе, товарищ маршал!
Сняв и протерев пенсне, водрузив их снова на нос, уставился на меня колючим взглядом:
- Что-то я не пойму Вас, товарищ Верховный главнокомандующий. То Вы каждый раз всуе поминаете безынициативностью и пассивность наших генералов… То и шагу не даёте ступить без вашего письменного согласия. Вы уж определитесь – как у Вас там в будущем говорят!
После длительного молчания – когда мы «поедали» друг друга глазами, качаю головой:
- Конечно, победителей не судят. Но напоминаю, товарищ маршал…
Замогильным тоном:
- …Не судят только победителей!
Бонч-Бруевич-старший сперва было напрягся, но всё-таки уверенно заверил:
- Мы победим, товарищ Верховный Главнокомандующий. Обязательно победим!
Хотелось бы верить…
А что ещё остаётся?
Походив, подумав, принимаю решение:
- Ну тогда я прямо сейчас лечу в Штаб к Завенягину. Где он хоть находится? В Нарве?
- Уже на острове Гогланд.
Удивлённо:
- Однако, шустрый «мальчик» оказался!
«Папа Красной Армии» промолчал¸ но взглядом как бы говорил:
«Ты просто не представляешь, до чего шустрый!».
***
«Прямо-сейчас» лететь меня не пустил генерал Косынкин:
- Погоду видели, Иосиф Виссарионович? Не пущу, хоть расстреляйте!
Действительно, ко всему прочему ещё и снег пошёл, да причём хлопьями. Весна называется…
«Любил» бы такую весну!
Однако я был решительно настроен быть в решающее время в решающем месте:
- Тогда поехали! Прям счас!
В принципе недалеко и если прямо сейчас выехать, то к утру доберусь. Самое большее к обеду завтрашнего дня.
Тот – сам с чёрными кругами вокруг глаз:
- Сейчас распоряжусь. Вы бы прилегли хотя бы на часок…
Нетерпеливо:
- По дороге высплюсь, всё одно делать нечего.
По дороге случались всякие мелко-досадные «дорожные приключения», поэтому я больше вспоминал и размышлял, чем спал.
Авраамий Павлович Завенягин был чрезвычайно энергичным и инициативным организатором и, категорически требовательным к себе и окружающим человеком.
В середине 20-х годов поступил в Московскую горную академию, где уже на первом курсе его избрали проректором по административной части. Спустя семь лет, в 1930-м году, с отличием окончив учёбу, он тут же был назначен ректором Московского института стали и сплавов.
В 1933-м году, в начале Второй пятилетки, ему несмотря на молодость поручили руководство строительством Магнитогорского металлургического комбината. После успешного завершения строительства, последовало следующее назначение - Норильский горно-металлургический комбинат за Полярным кругом.
Авраамий Павлович и там достиг выдающихся успехов, иначе бы в «реальной истории», в марте 1941-го он не стал бы Заместителем Наркома НКВД - курирующим вместе с Норильском стройки Урала, угольные шахты Воркуты, медные рудники Балхаша, Новотагильский металлургический завод, завод Амурстроя, а также нефтепровод на Сахалине…
Однако, в «текущей» реальности его ждала совершенно другая судьба.
Решением Совета Народных Комиссаров (Совнарком СССР), который в январе 41-го возглавил сам Сталин, строительство Норильского горно-металлургического комбината было законсервировано, а вся рабочая сила в виде зэков и вольнонаёмных - была переброшена на другие, «более южные» объекты: Уральский алюминиевый комбинат, Карагандинский угольный бассейн, Барнаульский резиново-шинный и так далее.
Товарищ Завенягин же, совершенно неожиданно для себя стал генерал-полковником, Командующим Армейской группой «Нарва» (Группа генерала Завенягина). Ему было разрешено взять с собой всю свою «норильскую команду», вплоть до секретарш. Чтобы быстрей ввести в курс дела, Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич где-то нашёл и назначил ему в «консультанты» двух старых – ещё царских военных специалистов: генерал-майора Константина Лукича Гильчевского и полковника Аполлона Яковлевича Крузе.
Первый словами моего Заместителя – просто гений формирования годных частей и соединений из всяких «отбросов». Летом 1916-го года, возглавляемая им вооружённая «Берданками» 1-я ополченская дивизия прорвала австрийский фронт и взяла двадцать тысяч пленных… Причём сам генерал шёл в первых рядах атакующих, а на все вопросы коллег отвечал:
«Такой метод управления необходим, чтобы толкать второочередные части в бой: начальник дивизии должен был являться среди них душой всякого боевого действия».
Боевой старикан!
Второй – прирождённый штабной работник, также с опытом формирования и командования «импровизированными» соединениями.
Бонч-Бруевич тактично промолчал о «подробностях», а я заинтересовавшись навёл справки, и…
Тоже промолчал, только подумал про себя:
«Нунихренасебе!».
Потомственный дворянин Аполлон Яковлевич Крузе получил блестящее образование при царизме, закончив Владимирское военное училище ещё до Первой мировой войны, в которой начал воевать подпоручиком с первых же дней. Дослужившись до подполковника, после трёх ранений и контузии, в звании подполковника был назначен на штабную работу - заниматься формированием дивизий на Румынском фронте, где и застала его «Эпоха перемен».
С наступлением онной, был сперва мобилизован в ряды Красной Армии, затем перебежал к Колчаку, где в звании уже генерал-майора стал одним из видных деятелей Белого движения, командуя Южной группой войск.
После того, как увлекающегося кокаином и жёнами подчинённых адмирала разгромили, большевики поймали и утопили в проруби, генерал-майор Крузе сдался в плен и дал согласие служить у красных. С этой поры он на преподавательской работе: руководил военными кафедрами в ленинградских ВУЗах, преподавал тактику в московской высшей военной академии «Им. Фрунзе».
Согласно «учению», такой должен был дожить максимум до «Процесса Весна»…
А он смотри-ка: даже тридцать седьмой год благополучно пережил.
Впрочем, таких до хрена. Например, входящий в Первую Кавалерийскую армейскую группу 4-й кавалерийский корпус возглавляет генерал-лейтенант Тимофей Тимофеевич Шапкин - из биографии которого известно, что он до 1919-го воевал против красных в составе деникинской армии.
Но чтоб воевал против большевиков, командуя целой группой войск…
«Нунихренасебе!».
Кроме всего прочего, новая Советско-финская война – очень хорошая «дымовая завеса» для масштабной передислокации войск в преддверии «Барбароссы».
Одновременно с концентрацией войск на советско-финской границе, происходило доформирование до штатной численности и выдвижение на запад войск Второго стратегического эшелона. В том числе 8-я общевойсковая армия: 10-я, 90-я, 125-я, 48-я и 11-я стрелковые, 5-я кавалерийская дивизия. Командующий - генерал-майор Пётр Петрович Собенников.
22-я армия под командованием генерал-лейтенанта Филиппа Афанасьевича Ершакова была сформированная в Уральском военном округе и имела в своём составе: 153-ю, 170-ю, 174-ю и 186-ю стрелковые, 9-ю кавалерийская дивизия.
Прибывшая с Дальнего Востока 15-я армия - созданная на базе 26-го стрелкового корпуса 1-й Краснознамённой армии и переформатированная по новому, хотя и наспех. Командовал ею генерал-майор Анатолий Маркианович Морозов и, состояла она из: 21-й, 22-й, 26-й, 39-й 59-й стрелковых дивизий и 8-й «Дальневосточной Дебреценской Краснознамённой» кавалерийской дивизии…
И это как говориться - лишь «первые ласточки» Второго стратегического эшелона, создающегося вдоль рек Западная Двина – Днепр.
Как уже говорил, штаб Армейской группы составили люди из норильской команды Завенягина и два царских генерала с приставкой «экс», конечно. Но Начальником штаба всё же назначили профессионала – генерал-майора Котельникова Леонида Ивановича, из «академиков». Из бывших преподавателей разогнанной Академии «Имени Фрунзе», то есть.
Командующий прибывшим из Белоруссии приданным 5-м авиакорпусом (по одной истребительной, штурмовой и бомбардировочной дивизии) – полковник Сергей Александрович Худяков, с 1938 года начальник тыла управления ВВС Западного военного округа.
Кстати, это почти всё, что осталось от боевой авиации ЗОВО после проведённой оптимизации.
Артиллерийский корпус Группы «Нарва» всё ещё в стадии формирования: в наличии имеется всего одна бригада четырехдивизионного состава (по три 3-х орудийной батареи), вооруженная 36 152-мм гаубицами-пушками МЛ-20. Командующим артиллерией Группы мне «сосватали» генерал-майора Сергея Сергеевича Варенцова - до этого Заместитель начальника артиллерии 6-й армии КОВО.
В составе «Армейской группы генерала Завенягина» - этого экспериментально-импровизированного объединения – пять стрелковых дивизий «лёгкого типа» и одна кавалерийская. Всех их объединяет трёхзначное число в названии, начинающее на цифру «3». То есть это даже не так называемые «второочередные» дивизии, а третьеочередные. Таким макаром мы с Бонч-Бруевичем решили обкатать инструмент перманентной мобилизации перед началом большой войны с Германией.
Личный состав – мобилизованные военнообязанные, часто даже вообще без военной подготовки – винтовку впервые в жизни увидели. Командный состав тоже, в основном – прошедшие краткосрочные курсы «пиджаки», очень жидко разбавленные кадровыми. А если в списках среди мобилизованных председателей колхозов, исполкомов и директоров предприятий - изредка попадались знакомые мне фамилии: Батюк, Панфилов, Куликов Константин Ефимович…
То тут уж, я ни при делах!
От слова «совершенно»: так камни выпали и карты легли.
Сказать по правде, я не рассчитывал что всё «это» будет воевать с финнами… Только с вторгнувшимися летом фашистами и то – в Третьем стратегическом эшелоне.
Но других свободных войск под рукой нет, а время поджимает.
***
Шедший всю ночь с перерывами снегопад кончился, навалив целые кучи. Но погода так и осталась не по-весеннему мерзопакостной – свинцово-тяжёлые тучи висели низко-низко, казалось – протяни руку и достанешь…
Не без потерь техники, конечно, но всё же к утру добрались автоколонной до железнодорожной станции Курголово, что не доезжая Нарвы на западном мысе Лужской губы. Именно отсюда перебрасывались на исходные позиции – на остров Гогланд (по-фински «Suursaari») войска и грузы Группы генерала Завенягина перед операцией «Шок и тремор».
По дороге своими глазами видел передислокацию кавалерии своим ходом и танкового батальона на железнодорожных платформах.
Здесь нас встретил жутко стесняющийся и краснеющий молодой человек, представившийся:
- Майор Кондрашов…
И затем как будто извиняясь за отсутствие выправки:
- …Я совсем недавно майор, Иосиф Виссарионович. Поэтому, если что не так…
Косынкин нарочито строго, поправил «пиджака»:
- Надо обращаться «товарищ Верховный Главнокомандующий» или «товарищ Сталин».
Тот, вообще «потерялся»:
- Извините, товарищ Верховный Главнокомандующий или товарищ Сталин.
Косынкин только рукой махнул…
Едва не заржав, интересуюсь:
- А кем до призыва работали?
- Главным инженером дорожно-строительного управления в Норильске…
- А какую должность здесь занимаете?
- Начальник строительства, а потом эксплуатации трассы Курголово-Гогланд.
Посмотрев на часы, спрашиваю:
- Вы уже завтракали, товарищ Кондрашов?
- Ещё нет…
- Тогда давайте позавтракаем вместе и затем проедемся по вашей «трассе». Покажите своё хозяйство?
Вроде успокоился:
- Покажу, тов…
- Вот и хорошо.
По дороге от Выборга до Курголово все БТР-26 сломались и до места добрался только тягач с трейлером из-под жопы какого-то американского миллионера и два наших «джипа» - ГАЗ-61, сделанных в Горьком на совесть, специально для товарища Сталина. Вот в один из них я и, перебрался с капитаном Славиным и майором Кондрашовым, предоставив трейлер охране.
Пусть ребята тоже выспятся.
После выезда на лёд обратил внимание на какие-то - похожие на огромные сани со сплошным металлическим днищем, конструкции. Всего их было десятка три, если не четыре. Рядом стояли трактора С-65, по две штуки на каждый.
Спрашиваю:
- Что это?
Майор Кондрашов охотно поясняет:
- Ожидаем тяжёлые танки, товарищ…
Думаю:
«Ага! Вот что имел в виду Бонч-Бруевич, говоря что «у нас всё продумано»… Молодец!».
Чисто для продолжения разговора:
- Лёд выдержит?
- Пробовали возить грузы общим весом до пятидесяти тонн на каждой платформе. Лёд держит, даже не трещит.
А чего бы ему «трещать», с какого перепуга?
Аномально холодной зимой 1940-41-го годов, столбик термометра опускался до отметки −42 °C. И вследствие такой низкой температуры, лёд в Финском заливе местами доходил до метра, а то и больше.
В отличии от ледовой трассы Таллин-Ханко, вокруг которой специально была поднята невероятная шумиха, эта ледовая дорога строилась втайне – по ночам или в ненастную погоду, когда ни с воздуха, ни с земли – не видно ни зги. По такому же принципу осуществлялась переброска грузов на Гогланд для Армейской группы Завенягина.
Благо февраль и март 1941-го года выдались снежными.
И теперь в наличии проложенная по льду двухпутная узкоколейка - по которой туда-сюда сновали мини-составы влекомые «игрушечными» паровозиками и ледовое шоссе, на которое уже вступили передовые части Первой Кавалерийской группы. Не так-то всё было просто, конечно: лёд Финского залива не ровный как каток (хотя были и такие участки), а изобилует торосами – торчащими вверх и в стороны льдинами, через которые строителям приходилось буквально прорубаться, используя даже взрывчатку.
На входе (и как потом увидел – на выходе из трассы) на остров стояли посты военной дорожно-постовой милиции, регулирующие движение. Такие же, через определённые промежутки имелись и на самой трассе, как и специальные «отстойники» с ремлетучками, где автомобили и тракторы могли бы получить необходимую техническую помощь. Там же полевые кухни и сложенные из снежных блоков «иглу» - эскимосские домики, где можно было бы принять горячую пищу и отдохнуть.
Всё было устроено продуманно и грамотно, мне понравилось – от слова «очень».
Движение довольно-таки оживлённо - не как в Москве в час пик, конечно, но примерно около того. Полуторок непривычно мало, в основном трёхтонные «Захары» (ЗиС-5). Попались и «первые ласточки» - колонна машин в двадцать разномастных американских крупнотоннажных грузовиков, в основном автоцистерн.
С гордым видом проводив глазами технику, к появлению которой на наших бескрайних просторов приложил непосредственно руку, спрашиваю у майора Кондрашова:
- Ну и как они?
Тот, не проявив особого восторга, даже поморщившись с досадой:
- Сказать по правде, товарищ Верховный Главнокомандующий… Так себе! Бензин им подавай авиационный, масло. Да и не новые – ломаются часто. А как ремонтировать, наши механики толком не знают.
Начиная беситься:
- А разве нет соответствующих инструкций на русском языке?
- Есть, конечно… Но кто ж их читает? В основном скуривают – бумага хорошая.
Сперва до боли прикусив губу, бодренько отвечаю:
- Ничего… Научатся!
- Конечно научатся, товарищ Сталин…
В его досель мягком голосе, вдруг обозначилась лютая «жесть»:
- …Куда они денутся? Вот отдам под трибунал ещё с десяток воентехников – оставшиеся начнут соображать.
Отвернувшись, думаю:
«Ох и говна накидают будущие историки на могилу товарища Сталина за этот «сэконд-хэнд», я чую… Но я не Сталин, мне… Насрать!».
Немного подумав, решил на будущее:
«Всё же американские грузовики надо сосредоточить в основном в авиации: там люди более грамотные - быстрее освоят, правильнее будут эксплуатировать и ремонтировать».
Особо не торопясь, без всяких там «проблесковых маячков» - как и все участники движения соблюдая правила дорожного движения, за полтора часа добрались до острова Гогланд - до Зимней войны принадлежащий Финляндии. Естественно, как и в Южной Карелии, всё финское население покинуло эту землю и рыбачьи посёлки стояли пустыми…
Впрочем, было его здесь совсем немного – тысяч десять-пятнадцать, не больше.
Остров большой, длинный – десять с половиной километров, вытянутый с севера на юг. С нарисованными на карте аэродромами – куда могла бы перелететь (и она перелетит в своё время!) Первая воздушная армия Рокоссовского, он напоминает мне авианосец. Пока же здесь нет даже приданного Завенягину авиакорпуса – лишь десятка три легких У-2, один из которых при мне взлетел и едва не касаясь туч - куда-то низко-низко полетел.
Между сооружёнными взлётно-посадочными полосами, с юга на север же шла «облагороженная» (с кюветами и насыпями) грунтовая шоссейная дорога, вдоль которой с земли были хорошо заметны сложенные из снежных блоков сооружения.
Заметив мой интерес, майор Кондрашёв объяснил:
- Это склады, товарищ Верховный Главнокомандующий. Боеприпасы, ГСМ, продовольствие, фураж и всё остальное – вплоть до летней формы одежды.
- И на сколько дней боевых действий хватит этих «складов»?
Твёрдо отвечает:
- Извините, но такие вопросы не в моей компетенции, товарищ Верховный Главнокомандующий.
Хотел было спросить где войска Группы армий «Нарва» - пока никого не видел, но понял что навряд ли майор «компетентен» и в этом вопросе…
И не стал спрашивать.
Компетентным оказался сам генерал-полковник Завенягин, штаб которого находился на самой северной оконечности (мыс Северный) в рыбацком посёлке, с хорошо сохранившимися добротными финскими домами. Кроме мебели и предметов обихода, конечно, финны всё оставили нетронутым видимо рассчитывая вернуться. А советская авиация остров не бомбила, как Выборг.
Но всё же жилья остро не хватало и, то там то здесь - были видны все те же разнообразных размеров и форм «иглу», сложенные из хорошо слежавшихся к весне и прочных как саманный кирпич снежных блоков.
Не тушуясь передо мной – от слова «совершенно», Авраамий Павлович очень обстоятельно ответил на все интересующие меня вопросы:
- Уже завезённых на остров предметов снабжения хватит на четверо суток, товарищ Сталин. При условии, конечно, что их удастся перебросить отсюда на материк.
Прищурившись смотрю на него:
- Имеются какие-то сомнения, товарищ генерал-полковник?
- Как же без них! Ведь как в народе говорят «в поле две воли»! Как только мы захватим плацдарм, противник сделает всё возможное, что прервать сообщение по льду. Но если наши истребители не допустят финские бомбардировщики, то боятся нечего: финской дальнобойной артиллерии в том районе нет.
Этот момент учитывается в Полевой Ставке: на Гогланд уже переброшено две установки РУС-2, сюда же будет перенацелен единственный на всём белом свете ДРОН – ТБ-3 с радаром. С началом операции «Шок и тремор», советская авиация перейдёт на режим жёсткой блокировки финской – и так уже изрядно поредевшей авиации на аэродромах.
Так что имеются все основания считать, что ситуация сложившаяся на Ханко не повторится.
Следующее, что меня интересует:
- Кстати, про противника… Финны ничего не подозревают?
- В начале боевых действий залетали пару раз их разведчики. Но у нас тут всё хорошо замаскированно – сам каждый день на У-2 летаю, а каждые два часа – мои заместители. Так что скорее всего, финны ничего не заподозрили.
С чувством глубокого удовлетворения кивнув – если бы все наши командиры в «реальной истории» перед войной так, задаю следующий вопрос:
- А как обстоит дело с нашей разведкой? Я конечно понимаю – аэрофотоснимки, присылаемые из Полевой ставки… Однако, как надеюсь Вам понятно на собственном примере - с воздуха всё не разглядишь.
Подхожу к карте на стене:
- Вот к примеру, что твориться на близлежащих к Гогланду (около тридцати километров по прямой) финских островах – Седершер, Муставири и Питкявири?
Последние находились примерно в двадцати-тридцати километрах от Гогланда и в столько же, от материковой Финляндии…
На полпути от цели, своими словами говоря.
Охотно отвечает:
- Там, с сегодняшней ночи уже находится 316-я стрелковая дивизия генерал-майора Панфилов.
Бонч-Бруевич ничего такого мне не говорил, поэтому едва не рухнув, восклицаю:
- Шустро это вы!
Пожимает плечами, мол ничего особенного:
- На этих островах не оказалось финских наблюдателей…
Показывая по карте:
- …Вот на более крупных - что северней, таковые имеются. Но и там силы финской Береговой обороны незначительны. На первое время предполагается выставить против них блокировочные группы.
Я уже знал, части Береговой обороны сухопутной армии Финляндии насчитывали всего порядком тридцати тысяч солдат и офицеров (семь батальонов и двенадцать отдельных рот), что уже само по себе недостаточно при такой протяжённой береговой линии. Так что изначально на многих направлениях береговая оборона была лишь обозначена группами наблюдателей…
А то и того нет!
С началом войны эти подразделения начали заменять импровизированными отрядами из моряков, полицейских, не попавших под мобилизацию шюцкоровцев младших и старших возрастов и «публикой» прочих категорий.
Но лишний раз послушать не помешает.
Наморщив лоб, как об чём-то очень неприятном:
- Единственное, что может представлять угрозу нашим войскам - Восточная или 2-я береговая бригада, штаб которой базируется в городе Котка. Всего на начало войны, на её вооружении было четыре 254-мм, одиннадцать 152-мм, три 120-мм, десять 75-мм и шесть 57-мм орудий береговой артиллерии, плюс какое-то количество артиллерии полевой162. Но сколько орудий осталось в этой группировке после трёх суток боевых действий, пока неизвестно.
Невесело усмехнувшись, я:
- Считайте, что все.
- Тогда мы с товарищем Бонч-Бруевич будем просить у Вас разрешения применить «спецсредства».
«Спецсредства», это боевые отравляющие вещества не летального действия: слезоточивые, чихатальные и прочие инкапаситанты, вызывающие не смерть, а временную небоеспособность у личного состава противника.
Подумав, я ответил:
- Если без этого – никак, то я дам согласие. Что дальше по наземной части операции?
Облегчённо вздохнув, Завенягин продолжил:
- Основными силами дивизии Панфилова и приданной ему танковой бригады, предполагается через…
Вполголоса помянув всуе чью-то – возможно финскую мать, Завенягин с усилием прочёл:
- …Залив Ахвенкоскенхланд. Выйдя со льда на берег, захватив мосты и перекрёсток дорог - отрезать город Котка с группировкой войск в нём. После чего выставив на восток дивизию Панфилова в виде заслона – чтоб отбить возможный контрудар со стороны Котки, ввести в дальний рейд по финским тылам Особую кавалерийскую дивизию.
«Особая» кавалерийская дивизия под командованием генерал-полковника Оки Городовикова была создана на основе одного из «территориального» (запасного) соединения, пополненного до штатной численности. И «по духу и образу» легкой кавалерийской дивизии (штат 7/3, 7/5) периода «реальной» Великой отечественной войны
Ещё одна так сказать - «домашняя заготовка», которую следовало бы «обкатать» на «финниках» в преддверии будущей войны с Германией.
Основной организационный принцип и требования к такой «лёгкой» кавалерийской дивизии: подвижность, максимальная проходимость, отсутствие громоздких тылов (расчет на обеспечение продфуражом из местных ресурсов), удобоуправляемость и при всех этих условиях – боеспособность. Такое соединение могло иметь решающее значение в условиях, когда тыл противника растянулся на сотни километров в лесисто-болотистой местностях и совершенно беззащитен от крупных диверсионных действий с нашей стороны. Таким образом дезорганизуя управление и снабжение войск противника и, следовательно – облегчая их разгром, подобные полупартизанские «летучие» соединения - могли бы внести значительную лепту в победу над Германией.
Ну и прежде над Финляндией, конечно.
Ещё один маленький – но немаловажный «нюансик»:
«Особую» кавдивизию правильней было бы назвать «Туземной» или «Дикой»: её личный состав – калмыки, башкиры, представители северокавказких народов… Но «изюминка» всё же - добровольческий монгольский кавалерийский полк и разведывательный эскадрон тувинцев - в принципе ничем не отличающихся от монголов.
Таким образом это ещё и мощное психологически-пропагандистское оружие: наличие в тылах «орд диких монголов» - резко снизит желание у финских солдат воевать на фронте. Среди мирняка» же – посеет панику. Среди руководства – желание договориться «по-хорошему» с советским руководством.
По крайней мере, я на это надеюсь.
Советско-финская продолженная война должна кончиться до конца апреля…
И я намерен добиться этого любым способом!
Как бы в ответ на мои последние мысли, генерал-полковник Завенягин продолжил:
- Но всё это – лишь «Операция прикрытия», товарищ Верховный Главнокомандующий!
Я аж рот Реципиента раззявил:
- В смысле?
Командующий Армейской группой «Нарва» достаёт из сейфа и раскладывает на столе другую карту и разворачивая её:
- Выход группы Панфилова в тыл финкой группировки в Котке, послужит отвлечением внимания от истинной цели операции «Шок и тремор»…
Наконец карта со смелым замыслом товарищей Бонч-Бруевича и Завенягина, легла передо мной во всей своей красе:
- …Захват столицы Финляндии – города Хельсинки.
Минут пять я молчал, тупо разглядывая стрелочки, кружочки и крестики на карте, затем у меня хватило духа лишь спросить:
- Ну, и…?
- 300-я, 301-я, 308-я и 332-я стрелковые дивизии, уже на марше. Туда же после суточного отдыха будет перенацеленна Первая Кавалерийская армейская группа в составе двух кавкорпусов и 3-й мотострелковой дивизии Богданова.
Затем при моём полном молчании, Завенягин наверное с час рассказывал, как тщательно разведывалась с самолётов и группами лыжников ледовая обстановка до самого Хельсинки… Как идущие за лыжниками небольшие группы сапёров, в основном по ночам или в непогоду прокладывали по льду трассу, чтоб по ней могли проехать автомобили… Как и через сколько вёрст, на трассе установлены посты регулировщиков, пункты технического обслуживания и обогрева…
Много чего интересного рассказывал!
Прерываю:
- Кто строил это ледовое «шоссе»?
- Подполковник Герасимов, товарищ…
- Из ваших – из «норильцев»?
- Из них… Извиняюсь: так точно!
Облегчённо выдохнув:
- Ну тогда я спокоен.
Вдруг спохватившись, спрашиваю с тревогой:
- Ну не до самого же Хельсинки вы проложили это шоссе!
- До сравнительно ровного участка. До пригородов Хельсинки – всего пятнадцать километров. Здесь у островов множество торосов непроходимых для колёсной техники. Но бульдозеры пробьют это расстояние максимум за три часа.
- «За три часа»?! А в это время финны будут спокойно за этим наблюдать? Там же финские батареи береговой обороны!
Спокойно кивает, поняв мою озабоченность:
- Финских наблюдателей на прибрежных островах снимут мои разведчики из Особой роты Погранвойск СССР, которые уже давно там - сами за ними наблюдают…
В разведчиках у Завенягина - пограничники-дальневосточники: ребята умелые, бывалые и во всех смыслах обстрелянные из-за Амура всякими там «хунхузами» - по сравнению с которыми финские мясники-егеря, просто призывники-первогодки - решившие впервые посетить гарнизонный бордель.
Сам Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич выпросил, я отказать своему «Заму» не смог.
- …Батареи береговой обороны же и, пригороды Хельсинки - захватят и будут удерживать бойцы 202-й воздушно-десантной бригады.
202-ю бригаду можно было смело назвать не воздушно-десантной, а аэромобильной, ибо передвигалась она на аэросанях.
Подумав, я успокоился:
«А, что? Пожалуй, у нас выгорит! Такой удар с моря - будет ещё более внезапным и вероломным, чем даже высадка воздушного десанта на парашютах.
Да и задействована уже вся наша и без того немногочисленная военно-транспортная авиация!
Во-первых для эвакуации раненных основных фронтов… Во-вторых для снабжения «котлов» близ Кеми – на финляндско-шведской границе, в Турку и в Таммисари.
Время до обеда я провёл довольно занимательно, перезнакомившись со всем штабом Группы армий «Нарва» и особенно с двумя «старпёрами» - помнивших ещё Первую Пуническую… Эээ… Последнюю Русско-турецкую войну. Затем после незабываемого обеда в сложенной из снежных блоков офицерской столовой, пожелал всем удачи и отправился в обратный путь в Полевую Ставку, что в Выборге.
По трассе Гогланд-Курголово ехали вдоль сплошной колонны кавалерии, оставляющие за собой «яблоки»…
Целую сплошную полосу из конских «яблок»!
Лошадиные экскременты смешиваясь с талым снегом, превращали ледовую дорогу в говнянную. Говнянные брызги из-под копыт и колёс летели во все стороны - в том числе и на автомобильный транспорт, меняя его цвет из белого - в радикально-говённый.
Водитель за которого был капитан Славин, ругался:
- Тьфу, черти четырёхкопытные… Всю дорогу засрали!
Я же вспомнив народную примету, довольно щерился во все «тридцать два» Реципиента:
- Ничего! Когда много говна – это к удаче и богатству.
Глава 22. Студент, комсомолец, спортсмен и... Доброволец!
Юрье Хаканен, командир 1-го батальона 65-го полка финской армии:
«Лыжная бригада Долина163 была очень хорошо оснащена и вооружена… Маскхалаты и лыжное снаряжение было профессиональное. Тяжелого пехотного вооружения не было вообще. Самым распространенным оружием была обычная винтовка, но у многих она была заменена автоматом или самозарядной винтовкой. Ручных пулеметов было мало… Обоза у бригады не было. Снабжению бригады по земле не было уделено особого внимания. Для эвакуации раненых не было никакого снаряжения. Но у санитаров с собой было все, вплоть до хирургических инструментов. Никаких средств размещения с собой бригада не несла… даже палаток не было… Русские лыжи мало походили на финские, но плохо скользили. Лыжная мазь была по финским меркам просто негодной…».
Когда началась война с Финляндией, Дмитрий Шилов164 был студентом-старшекурсником Ивановского сельскохозяйственного института. Все его друзья и знакомые были непоколебимо уверены, что она быстро кончится победой Красной Армии и даже искренне сожалели, что не примут в ней участие…
Учащихся и студентов в армию не брали.
Однако затем что-то пошло не так, в Иваново с фронта стали массово поступать раненные, очень много было обмороженных… И вот в один из декабрьских дней его вызвали в городской комитет комсомола и сам председатель в доверительном тоне сказал ему:
- В Финляндии много снега, понимаешь, нашим воевать очень трудно - нужны бойцы-лыжники. А Вы у нас – отличный лыжник-спортсмен! Вы согласны, товарищ Шилов, записаться добровольцем?
Не задав ни одного вопроса (хотя так и подмывало), Дмитрий написал заявление об желании вступить в лыжный добровольческий батальон. Вместе с ним записались ещё двадцать восемь студентов-комсомольцев-спортсменов и даже один коммунист - комендант общежития Семён Никаноров, служивший когда-то в погранвойсках.
Всё происходило очень быстро - кое-как проверившая здоровье медкомиссия, торжественные речи, прощальный вечер в студенческом клубе и проводы на станции Иваново… И после прощальных слов отца – ветерана Империалистической и Гражданской войны:
- Запомни, сынок, мои слова: на фронте не пей спиртного - убьют! Не бери чужого - ни золота, ни серебра, ни денег, ни чьих-то штанов… Убьют! Никаких баб, любви и женитьбы - убьют!
И запомнив такое необычное напутствие, Дмитрий Шилов отправился на войну.
В городе Шуе, где происходило формирование Отдельного лыжного батальона – всего около тысячи человек, их обмундировали совсем не по-лыжному: будёновка, длинная шинель, брюки и валенки. Бельё было, правда, в двух комплектах - бязевое и шерстяное… Из лыжного у них были только лыжи с мягкими креплениями и на этом всё.
Дмитрий Шилов и несколько его земляков – в том числе комендант общежития Никаноров, попали в разведывательный взвод. Во время формирования ездили на полигон, где упражнялись в стрельбе из винтовки и в метании гранат РГД-33. Последние часто не взрывались и тогда учивший их командир взвода из кадровых, матерясь, повторял бросок. Сперва они думали, что тот очень смелый…
Потом, уже на фронте поняли, что просто эта граната никуда не годная – и даже «вредительская».
Учёба долго не продлилась. После окончания формирования, состоялось принятие присяги и погрузка в эшелон с печками в вагонах-теплушках.
На полпути их выгрузили на одной из железнодорожных станций и перевооружили с обычных трёхлинеек – с которыми ещё деды и прадеды воевали, на самозарядные винтовки Токарева (СВТ) которые были незнакомы не только рядовым бойцам, но и их командирам. Сперва «Светка» понравилась: затвор передёргивать не надо…
Если бы они тогда знали, во что им это «перевооружение» обойдётся на войне!
Здесь же переодели: вместо шинелей ватные куртки, к ним такие же брюки, носящиеся поверх валенок. Куртка и брюки сверху белые - из плотной ткани, внутри синяя фланель. Теплые чулки, свитера… Вместо буденовок выдали ватные же колпаки и ещё лицевые маски с прорезями для глаз и рта. В дополнение к ранее полученным шерстяным перчаткам, выдали варежки с одним пальцем.
И сказали, что эта новая одежда - строго секретная165…
За утрату – военный трибунал!
Как же при первом же переходе на лыжах, они проклинали эту «секретную одежду»…
Неужели на учениях сперва опробовать нельзя было?
Она и так называемая «полная экипировка»: вещмешок в нем - яловые сапоги, плащ-палатка, противоипритные сапоги, противоипритная накидка, На поясном ремне - котелок, фляга, две гранаты, саперная лопатка, два патронташа, сто патронов в обоймах в патронной сумке… Ну и наконец противогаз через плечо, делали из бойцов лыжного батальона - навьюченных, неповоротливых ишаков, или верблюдов.
Им то – разведчикам, ещё повезло!
А каково приходилось тем бойцам-лыжникам, на вооружении которых был ручной пулемёт Дегтярёва?
Но конечно же хуже всех приходилось бойцам расчётов станковых «Максимов» и 50-мм ротных миномётов…
Хорошо ещё по какой-то причине самих мин не выдали!
Но тащить на себе эти бесполезные тяжеленые железяки, миномётчикам приходилось.
Одна радость была во время этого марша… Встреченный по дороге политрук на вопрос «Как там?», проинформировал их с сильным украинским акцентом:
- Радянски летаки бомблят и бомблят, а финны тикают и тикают.
Так ощущение складывалось, что никому «добровольцы» не нужны!
Как партизаны какие-то, они двигались к передовой ориентируясь на звуки разрывов бомб и снарядов… Вечером колонну догнали машины с боеприпасами и продовольствием, шофёры которых сами(!) предложили подвести. Вышло ещё хуже, так как приходилось то и дело толкать-вытаскивать грузовики-полуторки из снежных заносов…
С тех пор в представлении Дмитрия, шофёр – самый хитрый «жук» из всех существующих.
На передовой долго не могли связаться с местным военным руководством, чтоб получить боевую задачу и главное – встать на довольствие. У Дмитрия и не у него одного, сложилось мнение, что войсками никто не руководит и война происходит сама по себе.
Попались остатки стрелкового батальона, измученные истерзанные бойцы, которые несли раненых и узнав, что они добровольцы - на чём свет стоит ругали их, обзывая всякими обидными словами:
- Видите, что с нами стало? В одном бою разбили батальон, осталось от нас всего ничего… А вы добровольно идете умирать… Дураки!
Это было как серпом по сердцу.
Наконец их покормили горячим (через трое суток!) из полевой кухни, вручили по «ворошиловскому пайку» (тушенку, масло, сахар, галеты, шкалик водки) на человека и, один на всех общий приказ: догнать и уничтожить группу финских лыжников, устроивших крушение воинского эшелона и другие диверсионные акты на нашей территории. Правда, эти события произошли как бы не неделю назад…
Но всё равно:
- Догнать и уничтожить!
Ни разведанных, ни хотя бы линии соприкосновения сторон на карте…
Одно лишь «давай»!
Уже в вечерних сумерках добровольцы сошли с дороги и на лыжах углубились под гору в темный лес. Вперед шёл разведывательный взвод, за ним с большим отрывом – основные силы Отдельного лыжного батальона.
Вдруг темноту озарили всполохи ракет красного, желтого, белого цвета. За этим - впереди, справа, слева, сзади - непрерывная стрельба пулеметная, автоматная, минометная.
Взвод остановился.
Командир подозвал Дмитрия и вполголоса сказал:
- Похоже мы в окружении.
И как лучшему в подразделении лыжнику, приказал ему возвратиться назад, найти командира батальона и спросить, что им делать дальше.
Досадствуя в душе:
«Неужели во всей Красной Армии не нашлось пары радиостанций для батальона?!», - он быстро шёл по проторенной целым взводом лыжне и не встретив никаких финнов, через полтора-два часа вышел на головной дозор главных сил батальона во главе с Начальником штаба. После доклада выслушав площадную брать в адрес командования, командира разведывательного взвода и почему-то - даже в свой собственный:
- А думаешь я знаю, что делать? Сейчас связного к комбату зашлю – у него голова большая, вот пусть он и думает!
Однако вскоре подошедший командир батальона, тоже решил сперва связаться с вышестоящим начальством…
Кадровые командиры Красной Армии, между прочим!
Не вчерашние студенты, как большинство личного состава.
Наконец после долгих раздумий начальства и согласований, Дмитрий Шилов повёл головной дозор численностью в роту по знакомому маршруту.
Увы, но к тому времени от разведывательного взвода в живых остались лишь комендант общежития Семён Никаноров – в звании старшины исполняющей обязанности помощника командира взвода и двое тяжело раненых бойцов.
Пока Дмитрий отсутствовал, разведчиков окружила группа финнов и расстреляла из автоматов и винтовок. По словам бывшего коменданта общежития:
- Беда была в том, что наши СВТ после первых же выстрелов заклинило. Выручили автоматы Дегтярёва, но их было всего два.
Когда рассвело, оказалось что Особый добровольческий лыжный батальон находится на вершине огромной покрытойгустым лесом сопки, а вокруг…
Финны!
И тут начался бой, точнее побоище. Казалось со всех сторон по батальону били беглым огнём из автоматов, винтовок, пулеметов и миномётов. Командира и комиссара батальона, начальника штаба, командиров рот – убило сразу же и, после этого ими никто не командовал.
Они с Семёном Никаноровым заменили погибший в первые же минуты боя расчёт ручного пулемёта и долго отстреливались, пока не кончились заряженные диски. Потом подобно другим бойцам и командирам, пробирались к своим через лес, используя ППД старшины и карабин погибшего пулемётчика…
Свою капризную «Светку» - самозарядную винтовку СВТ, Дмитрий Шилов просто-напросто выбросил.
Финны на рожон не лезли, поэтому им удалось пробиться из кольца. Затем Никанорова ранило в бедро шальной пулей – возможно досталось от своих же добровольцев блуждающих по лесу и стреляющих на каждый шорох в кустах. Впрочем, как и они.
Он тащил бывшего коменданта общежития на наскоро сооружённых из лыж санках, а тот бредил от потери крови, повторяя раз за разом:
- Не бросай меня, Шилов… Не бросай меня, Шилов… Не бросай меня, Шилов…
Наконец, смертельно уставший, буквально валившийся с ног, Дмитрий уже к вечеру вышел к своей батарее, ведшей куда-то и по кому-то беглый огонь. Его проводили до медсанбатовской землянки, где он сдал на руки санитарам потерявшего сознание от холода и потери крови Никанорова. Землянка была сплошь забита ранеными, стоны слышались изо всех углов, со всех нар. Измученный, не спавший несколько ночей подряд, Шилов нашёл местечко, прилег и мгновенно заснул мертвецким сном.
Не известно долго ли он спал, а проснулся от пинка в бок и мата здоровенного военврача в белом халате:
- Там твои товарищи гибнут, а ты спишь!
Всё же после объяснений его покормили горячим на полковой кухне, после чего он отправился искать своих. Под утро собрались оставшиеся в живых: заместитель командира взвода Морозов, командир отделения Плетнев, писарь штаба батальона Смирнов, один из санинструкторов, он – Дмитрий Шилов и ещё чуть более двадцати бойцов…
Вот и все уцелевшие комсомольцы-добровольцы Особого лыжного добровольческого батальона, насчитывающего когда-то свыше тысячи человек.
К вечеру того же дня, их объединили с остатками других частей - дорожно-эксплуатационного полка, другого лыжного батальона и ещё чего-то и, под началом незнакомых командиров - бросили в новое наступление, с целью пробиться к окруженной 54-й стрелковой дивизии. Но не получилось: наступление завязло в финских засадах и снайперском огне «кукушек».
Вновь отступили на переформирование, получив пополнение из «второй волны» добровольцев из студентов-спортсменов166 и мобилизованных, почему-то татар - плохо говоривших и понимавших по-русски и, понятия не имевших как ходить на лыжах. Хотя ребята в целом боевые. Здесь же вместо дурацких будёновок и не менее дурацких ватных колпаков, они одними из первых получили шапки-ушанки…
Замечательная вещь!
С этими боевыми татарами и в обновках, они вновь атаковали и захватили ту сопку, где лёг их Особый лыжный батальон «первого состава». Трупы никто не убрал и было больно на них смотреть. Кого в какой позе нашла пуля или осколок, то так и застыл. Попадались тела без рук, без ног, с вытекшими мозгами, а то и вовсе без головы…
Картина жуткая, не для слабонервных!
Трупов финнов не было видно и это очень тяжело влияло на психику, приводило к мысли, что нам их не победить. Ещё сильней влияла на психику беспомощная бестолковость нашего командования. Артиллерия очень часто – чаще чем по финнам, била по своим. Даже шутка такая ходила среди пехоты:
«Свои известно где находятся, в них целить проще. А финнов – попробуй найди в лесу!».
Узнав где находится противник, им без всякой на то нужды и необходимости приказывали наступать в лоб, хотя предназначение лыжных подразделений – глубокие обходы и охваты. Финны же подпускали поближе и безнаказанно расстреливали столь «прямолинейно» наступающих русских. Складывалось такое ощущение, что финны и наши командиры – заодно, что угнетало дух.
Конечно, Дмитрий боялся таких мыслей и держал их при себе.
Меж тем финны воевали очень умело, без заметных потерь. За всё время нахождения на войне, он лишь одного убитого в бою финна видел – снайпера-«кукушку», которого его взвод «снял» с дерева…
Так скольких он до этого наших положил!
Часто противник обходился вовсе без стрельбы. Финские разведчики проникали в глубь нашей обороны и ножами – «финками», вырезали целые караулы, убивали спящих бойцов. Это был хорошо отработанный и часто применяемый прием, держащий в страхе наши войска.
Всё же помаленьку-потихоньку налаживалось.
Те бойцы и командиры, кто пережил первые кровопролитные бои, набрались опыта, стали хорошо ориентироваться в обстановке и старались помогать еще не обстрелянным бойцам и командирам из пополнения рядовым и командирам. Разведывательный взвод которым по сути командовал Шилов, всё чаще и глубже стал проникать в финский ближний тыл, чтоб совершить какую-нибудь диверсию. Потери стали невелики, а то и случалось возвращаться из разведки и, вовсе без потерь…
Они научились воевать по-фински!
Но в полной мере применить этот свой боевой опыт они не успели: 13 марта 1940-го года война кончилась. Невероятно дико и жутко звучит, но в этот день он стоял часовым у сложенного из погибших красноармейцев штабеля – несколько сот замёрзших трупов или их фрагментов.
Затем им приказали выстрелить «в воздух» остатки боеприпасов – патронов, мин и снарядов. Зачем не сказали – видимо, чтоб обратно не везти.
Уже после официального подписания в Москве мира, к ним прибыла финская делегация по поиску тел своих погибших. Что они там нашли Дмитрию было неизвестно… Зато он своими глазами увидел, как хотят на лыжах финские егеря: оперся на палки, подпрыгнул и резво побежал, словно олень.
А наши бойцы на лыжах – даже он, Дмитрий Шилов - напоминали неуклюжих тюленей!
Как он понял, дело не только в умении - но и в лыжной экипировке: наша - никуда не годится.
Несмотря на недавнее прошлое, финские солдаты и офицеры были настроены вполне дружелюбно – видимо им тоже война до чёртиков надоела. «Братания» не было - как по ходившим слухам на других участках фронта, но произошёл обмен «материальными ценностями». Отдав бутылку водки, Дмитрий получил красивую коробку с леденцами, которыми потом угощал мать и сестёр.
***
Перед отправкой домой, их почему-то всех остригли наголо, как новобранцев. Видимо начальство боялось завести на территорию СССР какие-нибудь заразные болезни. По прибытию на Родину, отобрали всё военное обмундирование - шинели, шерстяные кальсоны, шерстяные рубашки, гимнастерки, брюки и валенки. Правда, так полюбившиеся шапки-ушанки, почему-то оставили. Обули-одели в зимнюю рабочую робу «б\у», выдали по триста рублей и распустили по домам, как отбывших наказание в местах заключения…
Было горько до слёз.
Из всех добровольцев – живых и мёртвых, наградили орденом «Красной звезды» лишь одного студента - всю войну «провоевавшего» при штабе писарем.
Но не это было обидно Дмитрию Шилову – он воевал не за ордена…
Их боевой опыт – купленный такой дорогой ценой, оказался никому не нужен!
У Дмитрия Шилова сложилось впечатление, что высшее командование РККА ввело и присвоило себе генеральские звания и на этом почило на лаврах.
Тогда он решил взяться за дело сам.
Исписав целую пачку тетрадей с замечаниями по зимней подготовке войск, он предложил по примеру финских егерей создать особый род войск – лёгкие стрелковые подразделения численностью до роты для действий в «особых условиях лесной и горно-лесистой местности, в зимний период» и, явился с ней в военкомат к самому военкому.
Но его там лишь отругали:
- Не лезь туда, в чём не разбираешься.
Он возмутился:
- Как это я «не разбираюсь»?! Я же воевал!
Военком, смотря на него снисходительно-насмешливо:
- «Воевал»?! А где это написано? По документам, мы тебя не призывали через наш военкомат.
Дмитрий, так и онемел…
Военком нетерпеливо махнул рукой:
- Так что иди - занимайся своим делом и не морочь людям голову!
Попытка пробить свои предложения через райком комсомола, кончилась вызовом в отдел НКВД и «душеспасительной» беседой со следователем… Но тот хотя бы внимательно прочел его записи, что следовало из задаваемых вопросов:
- С какой целью и по чьему заданию, Вы – гражданин Шилов, порочите нашу доблестную Красную Армию – сокрушившую такую крепость?
Никогда, даже в самые жуткие минуты войны, он так не боялся как сейчас…
Но каким-то чудом пронесло!
Очень внимательно выслушав его сбивчивый и перескакивающий «с пятого на десятое» рассказ, чекист предельно строго:
- Советую никогда и никому об этом не рассказывать… И даже не вспоминать!
Положив сверху ладонь и, с силой придавив его «записки»:
- А «это», я оставлю себе.
И Дмитрий успокоился – «плетью обуха не перешибить».
Закончил институт, устроился на племенную станцию неподалёку от Шуи и, уже подыскивал себе спутницу жизни.
Но видно не судьба была жениться-остепениться!
Зимой уже следующего года, после произошедших в Москве в конце января трагических событий, Дмитрия Шилова вызвали сперва в Райвоенкомат - где тожественно вручили дающее массу льгот «Свидетельство участника боевых действий», затем на его грудь повесили…
«Орден Красного Знамени»!
Не успел он прийти в себя – как его вызвали в знакомое здание Районного Отдела Наркомата Внутренних Дел, на котором как раз меняли вывеску:
«Областной отдел Народного Комиссариата Государственной Безопасности СССР».
С учащённым биением сердца, потными ладонями и сухостью во рту он зашёл в также знакомый кабинет, где вместе знакомым следователем застал совершенно незнакомого ранее командира в форме Пограничных войск, представившегося как полковник Андреев Андрей Матвеевич.
А на столе лежала его стопка тетрадок:
- Ваше?
- Моё, товарищ полковник.
Глядя на портрет на стене и с явным намёком на его «писанину», полковник спросил:
- Вам известны слова товарища Сталина: «Критикуешь – предлагай. Предлагаешь – делай. Сделал – отвечай»?
- Известны.
- Вы согласны не просто критиковать и предлагать, товарищ Шилов - но и делать? И главное – отвечать за то, что сделали?
Сперва сглотнув сухой комок ставший в горле, он твёрдо ответил:
- Согласен.
Полковник улыбнулся и протянул руку:
- Тогда добро пожаловать в Пограничные войска СССР!
Пока ошарашенный Шилов писал соответствующее заявление, тот немного рассказал о себе, перед тем особо почеркнув «о Вас то, я всё знаю!»:
После окончания заочно Высшей военной академии «Имени Фрунзе» летом 1939-го года, майор Андреев служил Начальником 5-й погранзаставы на советско-финской границе, близ Сестрорецка. Во время Зимней войны создал из пограничников и командовал 3-м лыжным пограничным полком:
- Мы воевали чуть южнее вас…
И огорчённо цокнув языком:
- …И с тем же успехом. Финн – противник очень серьёзный.
После окончания войны, в звании уже подполковника, Андрей Матвеевич Андреев возглавлял 5-й пограничный отряд, пока после известных январских событий в Москве, его не вызвали в Управление и не назначили Инспектором лыжных подразделений Пограничных войск.
В общем, Дмитрий понял: не так давно были создан отдельный род Сухопутных войск - Пограничные войска СССР, подчиняющиеся не НКВД (или НКГБ), а напрямую Верховному Главнокомандующему…
Он посмотрел на портрет на стене.
Командует Пограничными войсками - генерал армии Маслеников Иван Иванович. А под эгидой Погранвойск, в СССР создаются особые подразделения для действий в зимний период – отдельные лыжные батальоны.
Ещё раз широко улыбнувшись, полковник завершил:
- Ну а там уже по запросам в районные военкоматы и отделы НКВД, я начал собирать таких «орлов», как ты! …Написал?
- Написал, тов…
- Ну, тогда давай сюда.
И с этой минуты у Дмитрия Шилова началась новая жизнь.
Сперва ему и ещё нескольким бывшим студентам-добровольцам-лыжникам из Шуи присвоили звания младший лейтенант Погранвойск, обмундировали как следует и отправили в Москву. Там, в здании бывшей «Высшей военной академии имени Фрунзе», собрали с полтыщи – может и больше, рядовых участников Финской войны и каждого по несколько часов «пытали» про боевой опыт:
- Что по-вашему мнению надо сделать ещё, чтоб Красная Армия воевала «по-фински»?
И каждый из воевавших бойцов и младших командиров высказывал своё мнение на этот счёт. Например он, Дмитрий Шилов, предложил в дополнении к уже изложенному на бумаге, скопировать финскую обувь – пексы и лыжи:
- Финны сбрасывали свои лыжи быстро – одни движением ног и уже могли залечь и стрелять. Нашим, чтоб сойти с лыж - надо нагнуться и развязать… Очень долго и хлопотно!
Ещё у финских лыжников были специальные санки в виде лодочки, на которых можно было перевезти припасы, пулемёт или эвакуировать раненного… Шилов вспомнил как он тащил через лес старшину Никанорова и не смог удержаться от крика:
- А у нас лодочек не было! Ранят человека - как его несколько километров по бездорожью на руках нести?! Невозможно!!!
Финские «лодочки» захватывали в виде трофеев, но командиры почем-то не разрешали их использовать. Позже они сами потом стали из ящиков делать, но это совсем не то. У финнов «лодочка» легкая - снизу тонким металлом подбита - она по снегу, как по воде скользит. Спереди две лямки: одна длиннее, другая короче - так сразу двое, даже не запыхавшись тащат.
Ему, очень вежливо:
- Спокойно, спокойно, товарищ младший лейтенант! К следующей войне всё будет учтено – и пексы с лыжами и «лодочки» с компасом «на спирту».
Были такие компаса у финнов: стрелка как встала - так и стоит. У нашего же – крутится как белка в колесе, направление хрен определишь. Да к тому же финские компаса с подсветкой – даже ночью видно, где какая сторона света.
Наши же…
Тьфу!
Через неделю, во время которой Дмитрий Шилов успел познакомиться со столицей, побывать на месте Мавзолея и вместе с другими «паломниками» со всех концов страны и даже мира - поскорбеть об безвременно ушедших членах высшей партийно-государственной номенклатуры страны у кремлёвской стены… Затем его назначили инструктором боевой подготовки и вместе с ещё тремя ветеранами Финской войны, отправили в Кексгольм - учить воевать зимой…
Десантников Отдельной 202-й бригады ВДВ.
За неимением накануне Советско-финской продолженной войны уже готовых сколоченных лыжных частей, Советское высшее военное руководство решило временно «позаимствовать» лёгкую пехоту у маршала Будённого.
Отдельная 202-я воздушно-десантная бригада полковника Михаила Ивановича Денисенко была сформирована на Дальнем Востоке и до Кексгольма, дислоцировалась в Хабаровске. Её личный состав не понаслышке знал что такое «зима», имел ходить на лыжах и даже имел кое-какой боевой опыт, полученный на Халхин-Голе.
Бригада была общей численностью в 2 588 бойцов и командиров и состояла из управления, самокатной разведывательной роты, роты связи, четырёх парашютно-десантных батальонов, школы младшего командного состава, артиллерийского дивизиона и тыловых подразделений обеспечения.
Рисунок 37. Бойцы ВДВ на параде, 1 мая 1941 года, Киев. Обращаем внимание на вооружение «крылатой пехоты».
Несмотря на относительную немногочисленность, это была довольно мощное подразделение!
Не считая личного оружия, на вооружении 202-я бригады ВДВ имелось 16 станковых и 108 ручных пулемётов, 18 ротных 50-мм миномётов и 12 противотанковых 45-мм пушек.
Прибывших из Хабаровска в Кексгольм воздушных десантников начали переобучать в лёгкую пехоту типа финских егерей и соответствующим образом переобучать и перевооружать. Самозарядные винтовки забрали, вместо них вручили новые карабины с откидным штыком и очень много автоматов Шпагина-Шпитального с диском на девяносто патронов и ручкой для переноски. Ручные пулемёты Дегтярёва с громоздкими «блинами» сверху, заменили на дегтярёвские же - но танкового образца: с выдвижным металлическим прикладом, трёхрядным магазином на 63 патрона и с оптическим прицелом.
В каждом отделении появился гранатомёт, с помощью холостого винтовочного патрона стреляющий 50-мм миномётными минами… А вместо 50-мм миномётов, в ротах появилось два укороченных 82-мм миномёта.
На ряду с уже привычными «сорокопятками», в бригадной артиллерии появилось два 82-мм «динамореактивных» орудия - стреляющие теми же 82-мм минами, что и миномёт - но с помощью гильзы и заряда от 76-мм полковушки167.
Но конечно же, наибольшие изменения произошли в «средствах передвижения» десантников в тыл противника.
Вместо десантирования на парашютах или посадочным способом, личный состав посадили на…
Аэросани!
Финские егеря хорошо бегают на лыжах?
А советские десантники - быстро ездят на аэросанях и, причём…
Очень быстро ездят!
Конструкция последних удивляла своей примитивностью: поставленный на деревянные лыжи фанерный ящик со списанным моторам (чаще всего это стосильный М-11 от учебного биплана У-2) и воздушным винтом сзади. То, что не может заставить крылатую машину летать, вполне может передвигать по снегу и льду бескрылый деревянный ящик на лыжах…
И причём – с фантастически большой для наземной техники скоростью!
В зависимости от конструкции и мощности движка, в «ящике» - от шести до двенадцати вооружённых бойцов и запас всего необходимого на трое суток. Грузовые аэросани АГ-М5 с четырёхсот- сильными (когда-то) двигателями М-5 от списанных БТ-2, имели грузоподъёмность «полуторки» и в их кузовах свободно размещался расчёт и боекомплект для бригадной артиллерии, буксируемой на специальных санях.
Всего двести пятьдесят с небольшим таких «ящиков с моторчиком», способны за день перевести всю ставшую «аэромобильной» 202-ю бригаду ВДВ - километров на пятьсот, а то и дальше. Задача таких подразделений – найди брешь обороне, проникнуть в глубокий тыл противника и навести там «шорох».
Бригадный «обоз» в семьдесят пять грузовых аэросаней АГ-М5, обеспечил автономность бригады до двух недель.
По задумке, с такими «аэромобильными силами» тесно взаимодействует авиация. Вот и к 202-й бригаде ВДВ, прикомандировано целое подразделение ВВС с двумя командирами и рациями - позволяющих выполнять заявки напрямую, минуя все вышестоящие инстанции.
А вот лыжи у десантников отобрали – кроме разведывательной роты, взамен вручив напоминающие теннисные ракетки снегоступы – по две пары на человека. Оно в принципе и правильно: для езды на аэросанях - лыжи с палками очень громоздки.
Естественно, такая «аэромобильная» бригада предназначена не для действий в лесу – для открытых пространств вроде тундры или…
Замёрзшего льда больших водоёмов.
На Ладожском озере, например – где происходили учения по захвату и удержанию прибрежной полосы, они разгоняли свои «ящики» до семидесяти пяти километров в час!
Правда, не обошлось без происшествий с фатальными последствиями после наездов на торосы и скорость ограничили до тридцати-сорока.
На пересечённой местности, в лесу среди деревьев, да при наличии крутых возвышенностей, на аэросанях не разгонишься…
Здесь снегоходы нужны!
Несколько таких экспериментальных снегоходов (спереди лыжи, сзади – резинометаллическая гусеница) проходили испытания в бригаде. Были снегоходы с мотоциклетным моторчиком на двоих и один с авиационным, стосильным. Тот имел закрытую кабину на шесть человек вместе с водителем и на специальной волокуше мог буксировать лёгкое орудие.
Конечно, снегоходы ездили не так быстро, как аэросани: максимальная скорость едва превышала двадцать - двадцать пять вёрст в час…
Но зато почти везде!
По слухам распускаемыми инженерами прибывшими вместе с аэросанями, ведутся разработки аэросаней с крыльями - которые могут после отцепления от самолёта-буксировщика на собственном моторе с винтом улететь далеко в тыл противника. А после приземления сбросив крылья, действовать как обычные аэросани.
Но Дмитрий Шилов не особенно-то верил таким слухам…
Глава 23. «Откройте, полиция! Финская военная полиция...».
Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц:
«В теории фактор неожиданности может сыграть вам на руку. Но на практике в ход вступает сила трения, когда скрип вашей машины предупреждает противника об опасности».
Но не довелось Дмитрию Шилову повоевать с десантниками!
В конце февраля его вызвали в Выборг и уже хорошо знакомый ему полковник Андреев Андрей Матвеевич и, спросил:
- С февраля 1940-го года, Вы по сути - выполняли обязанности командира разведывательного взвода Особого лыжного батальона?
- Так точно, выполнял.
А что оставалось делать?
Присланные кадровые лейтенанты, «почему-то» долго в разведке не заживались. Не финны убьют, так сам под каким-то предлогом в тыл сбежит.
Следующий вопрос:
- Приходилось бывать в финском ближнем тылу, вести поиск, захватывать «языков»?
Дмитрий лишь поморщившись:
- Всякое бывало…
Единственного живым захваченного финна, его подчинённые прикололи штыком, стоило лишь ему на секунду отвернуться. Ему это стоило хорошей нервотрёпки – за малым под трибунал не отдали.
- …Но сами понимаете – раз воевали: в финском ближнем тылу особо не погеройствуешь. Враз сам в «языках» окажешься.
Тот согласно кивнул:
- Хорошо понимаю.
Помолчав, Инспектор лыжных подразделений Пограничных войск, сперва многозначительно глянув на портрет на стене, спросил:
- Пришёл приказ сформировать лыжный разведотряд из опытных бойцов, для какого-то «особо важного задания». Что за задание – не скажу, сам не знаю. Я тут уже подобрал сорок человек… Вот только командира нет!
Испытывающее заглянув прямо в глаза Дмитрию
- Берёшься возглавить?
И Дмитрий Шилов ответил:
- Берусь, товарищ полковник.
Встаёт и протягивая руку:
- Я в том не сомневался.
Здесь же, «авансом» - в счёт будущих успехов, ему было присвоено звание «лейтенант». И не успев «обмыть звание», Дмитрий на У-2 улетел на остров Гогланд, что в Финском заливе.
***
Ядро Особого разведывательного отряда Погранвойск СССР состояло из оставшихся на сверхсрочную пограничников-дальневосточников, из сибиряков-охотников, из ветеранов 3-го лыжного пограничного полка и небольшой группы «местных» - вепсов, карелов и финнов-коммунистов.
Последние, понимающие по-фински, были раскиданы по шести разведгруппам численностью в стрелковое отделение каждое… Взводов в отряде не было. Самого лучшего в звании старшего сержанта - знающего финский разговорный в совершенстве, Дмитрий держал при себе.
Здесь, уже на месте, их обмундировали и снарядили «по финскому образцу» - то есть очень…
Многообразно!
Но вот маскхалаты, шапки-ушанки, пексы и лыжи у каждого были финскими. В подразделении также имелись в нужном количестве «лодочки». Видимо и то и, другое и третье - трофеи прошлой войны. Вооружались бойцы и командиры «финскими трёхлинейками» и пистолет-пулемётами «Суоми». Но вот ручные пулемёты в каждой разведгруппе были свои – те же самые ДТ с оптикой.
Более тяжёлого оружия Особый разведотряд не имел, да оно ему и ни к чему.
Имелись у бойцов и младших командиров умеющих общаться по-фински и трофейные документы финских егерей. Но предъявлять их без особой на то нужды не рекомендовалось, ибо за год их форма могла поменяться.
Из советского оружия ещё были СВТ-41 - «Снайперская винтовка Токарева, образца 1941 года», по две штуки на разведгруппу. Это та же «Светка» - только более тщательной выделки, с пистолетной рукоятью и прикладом «скелетного» типа, с подкладкой под щёку…
Помня свой печальный опыт, Дмитрий сперва был настроен резко отрицательно к такому оружию. Однако, затем убедился: если бойца хорошо обучить владеть «самозарядкой» - то это очень эффективное оружие.
Кроме того, в каждой разведгруппе была новейшая и совершенно секретная ВСМ-41: «11,43-миллиметровая Винтовка Специальная Митина, образца 1941года», стреляющая почти бесшумно патронами от американского пистолета «Кольт».
Хотя некоторые, расшифровывали её как «Винтовка Сталина-Митина»168.
Кроме того, у каждого командира отделения был свой «Брамит» - револьвер Нагана с глушителем.
Ну и конечно же у каждого – нож, а то и два: один на поясе, второй за голенищем сапога. Сам Дмитрий Шилов, в память об прежнем (кратком, но незабываемом) месте службы, носил «нож ВДВ образца 1941 года169». Большинство его подчинённых – финский нож для выживания в лесу «пуукко», годный и как боевой.
В каждом отделении отряда была УКВ радиостанция РРС, весящая вместе с батареями и антеннами двенадцать килограмм и с дальностью действия до пяти километров на открытой местности. Такая же радиостанция с радистом – вчерашним ленинградским студентом радиотехнического ВУЗа, была и при Дмитрии Шилова, имеющего свой небольшой, но штаб: заместителя – матёрого старшину-пограничника, с которым они быстро нашли общий язык, и двух посыльных. При «штабе» же околачивался военфельдшер и «специалист по устройству полевых аэродромов» из ВВС – бывший лётчик, сносно умеющий бегать на лыжах.
Кроме личной УКВ-радиостанции командира, в отряде было отделение «дальней связи» связи: две рации РБ (радиостанция батальонная) для связи с вышестоящим командованием через промежуточный ретрансляционный пункт. При каждой два человека – радист и носильщик. Ну и отделение обеспечения – повар с большим примусом и казаном, да двенадцать человек носильщиков (точнее сказать - «таскальщиков») лодочек со всякими припасами.
Это заодно и резерв отряда.
Формирование и боевое слаживание отряд проходил буквально на бегу!
По заданию генерал-полковника Завенягина – сурового мужика с обветренным лицом и воспалёнными от хронического недосыпания глазами, они сперва разведали дорогу по льду Финского залива на материк. Обследовали пустые острова Седершер, Муставири и Питкявири в километрах тридцати на север от Гогланда… Затем обследовали и нашли безопасный проход в залив…
Как там его?
…В залив Ахвенкоскенхланд, выйдя через который на материковую часть Финляндии, можно захватить важный перекресток дорог и отрезать финские войска обороняющие порт Котка.
По крайней мере Дмитрий догадывался об таком плане командования.
Благодарность от самого «отца Красной Армии» - маршала Бонч-Бруевича, два дня отдыха и новое «особо важное задание» для отряда Шилова, от которого захватило дух:
Разведать ледовую дорогу до Хельсинки!
Завенягин так и сказал:
- Выполнишь, лейтенант, лично буду ходатайствовать перед товарищем Сталиным о присвоении Героя Советского Союза.
Он, тогда похлопав себя по груди:
- Сказать по правде, товарищ генерал-полковник, я ещё «Орден Красного Знамени» не отработал.
Как и в прошлый раз, он со старшиной и командирами отделений тщательно изучил предоставленные ему в Штабе Завенягина аэрофотоснимки и набросал предварительный маршрут. Выбирая как можно ровные участки льда, они шли на запад петляя между торосами, оставляя за собой вешки - по которым сапёры Завенягина по ночам прокладывали ледовое шоссе для войск, а на день его тщательно маскировали. Припасы им подбрасывали самолётики У-2, на них же доставляли свежие разведывательные аэрофотоснимки.
Суоми – страна не только тысячи озёр, но и тысяч больших и малых островов!
Со всех сторон столицу Финляндии окружали многочисленные «кусочки суши», на которых подчас расположились небольшие финские гарнизоны с лёгким стрелковым оружием – чаще всего трофейным и, посты ВНОС - сторожащих небо столицы.
К счастью это не егеря – с которым Дмитрий имел дело больше года назад, далеко не они!
Мимо этих «вояк» удалось проскользнуть незаметно и, к началу новой Финской войны – к первому апреля 1941-го года, подобравшись максимально близко (иногда метров до ста, а то и ближе), они уже пристально наблюдали за тремя финскими батареями береговой обороны – прикрывающими с моря восточную часть Хельсинки, выискивая их сильные и слабые места.
Береговая оборона Финляндии строилась ещё тогда, когда эта страна входила в состав Российской империи. С тех пор, в Финском заливе осталось тридцать пять батарей со ста пятнадцатью орудиями калибром от 120-ти до 305-ти миллиметров. После обретения независимости, финская береговая оборона постоянно совершенствовалась и модернизировалась. На смену устаревшим орудиям устанавливали новые – более современные, обновлялись и сами укрепления, для которых не жалели бетона.
Включавшая 1-й и 11-й полки береговой артиллерии, прикрывающая Хельсинки Уусимааская береговая бригада (Uudenmaan Rannikkoprikaati, Uud.RPr.) имела в своём составе четыре 305-мм, тринадцать 254-мм, три 234-мм, две 203-мм и двенадцать 152-мм стационарных орудий170. Кроме того, противодесантную оборону обеспечивали двадцать 75-мм, шесть 57-мм, девять 47-мм и восемь 37-мм орудий.
Это не считая зенитных орудий, в основном шведского происхождения, калибром от 40-мм до 77-мм.
Но имелись и некоторые просчёты… Относительные, конечно.
Орудия крупного калибра могли стрелять только «за горизонт» по кораблям. Прямая наводка для них исключена по причине высокого бруствера, из-за которого ствол торчит под большим углом возвышения. При «дуэли» с линкорами, это конечно – больше достоинство: орудийную установку можно вывести из строя, только попав в ствол.
А вот если «враг у ворот»…
То остаётся только взрывать орудие и убегать в лес: противодесантных орудий - крайне недостаточно, чтоб надёжно прикрыть столицу Финляндии от десанта с моря. Возможно по задумке их командования, этим должна озаботиться сухопутная армия, в том числе расквартированная в Хельсинки пехотная дивизия.
Другой просчёт состоял в том, что финская система береговой обороны строилась при русских царях, в интересах защиты столицы Российской Империи. А той, супостат мог угрожать только с запада. Ставшая в 1918-м году «незалежной» Финляндия же, не имела возможностей радикально что-то переделать-перестроить и практически, всё осталось как есть.
Так что с востока, Хельсинки прикрывают всего три наиболее слабейшие батареи береговой обороны – на островах Виллинки, Вартиосари и полуострове Крукхельмен171 - расположенные почти правильным треугольником.
Наибольшую опасность представлял самый южный из них – Виллинки, на котором расположилась батарея из четырёх 152-мм пушек Кане, восемь 75-мм пушек противодесантной обороны, дивизион 40-мм автоматических зенитный пушек и так – «по мелочи»172. Огонь её старых, но до сих пор убойных шестидюймовок, перекрывал всю близлежащую к Хельсинки восточную акваторию и если их не уничтожить в самом начале операции «Шок и тремор», то она будет на грани срыва.
Поэтому генерал-полковник Завенягин вызвал лейтенанта Шилова в штаб на Гогланд, а когда тот прилетел на У-2, поставил новую задачу:
- По сигналу по радио – но не раньше, приказываю Вам захватить, нейтрализовать или уничтожить батарею на острове Виллинки. Время для операции после сигнала – три часа.
У Дмитрия отвисла челюсть:
- Как это «уничтожить»? Там же рота пехоты, не считая прислуги двух батарей, прожектористов, связистов и прочих! Мы – разведка, товарищ генерал. Мы…
Завенягин смотря в упор холодными, безжалостными глазами:
- Как хочешь, лейтенант! Проси что хочешь, но задание должно быть выполнено.
Ну, что делать?
- Разрешите подумать, товарищ генерал?
- Приказываю(!) сперва хорошенько подумать, лейтенант.
Хорошенько где-то минут пять подумав, Шилов сделал заявку:
- Мне нужен самолёт – который не жалко, лётчик – который не боится рисковать и два ящика водки… Которая покрепче.
Генерал удивился – аж брови взлетели, но твёрдо пообещал:
- Ради такого дела найдём тебе самолёт, пилота и водку «покрепче».
***
Устроив базовый лагерь на одном из безлюдных островков – километрах в трёх-пяти от «объектов наблюдения», где можно было принять горячу пищу, отдохнуть-выспаться в обложенной снежными блоками палатке и просто походить в полный рост, бойцы из разведгрупп отряда Дмитрия Шилова поочерёдно парами вели наблюдение за всеми тремя финскими береговыми батареями из искусно устроенных «лежбищ»…
Пройдёшь рядом и если не наступишь – не заметишь.
Вызнали месторасположение постов с часовыми, маршрутов патрулей и график смен и обходов.
Батареи, укрепления в которых они располагались и сами острова были обнесены рвами, металлическими «ежами», колючей проволокой и прочими военно-инженерными «премудростями»… Но минных заграждений не было. По крайней мере их не удалось обнаружить.
Да и те были местами заметены снегом так, что не представляло никакой проблемы их преодолеть. Не то чтобы финны не чистили…
Просто не успевали!
А с началом таяния снегов, вообще забросили это дело.
Воспользовавшись этим, наиболее опытные разведчики Шилова проникали на острова в поисках линий телефонной связи. На острове Виллинки удалось найти такую, подсоединиться к ней и устроив в том месте «лежку» подслушивать разговоры финских связистов.
Общим мнением было:
- Финны скучают!
Особенно они «заскучали», когда на фронте установилось сравнительное затишье. Словами телефонистов, как и в прошлый раз - крепко получив по зубам, «рюсся» выдохлись. Через неделю-две весна начнётся по настоящему, таять будет уже хорошо, реки и озёра вскроются и, наступать вообще будет невозможно.
Ну а летом, финны были уверены:
- Гитлер начнёт войну со Сталиным, а мы ему поможем.
Ну а в основном все разговоры сводились к извечной солдатской теме: где добыть водки и к какой бабе сходить в увольнение.
Но шестого апреля «идиллия» внезапно кончилась и видимо – от слова «навсегда»: судя по встревоженным разговорам финнов, «соседи» начали новое – мощное наступление на фронте и, оборона на «Линии Салпа» - трещит по всем швам. Промелькнула оговорка, по которой можно понять, что финны бросают в бой последние резервы – даже части пехотной дивизии из Хельсинки, перебросили в Котку.
Передав это в Штаб Завенигина, Шилов после короткой заминки получил приказ:
- К завтрашнему утру, «объект» должен быть обезврежен.
Дмитрий посмотрел на часы – шестой час вечера:
- Вас понял, Первый.
Затем, повернувшись к представителю ВВС при группе:
- Виталий! Передай своим, чтоб начинали.
***
В отличии от прошлой войны, столицу Финляндии советская авиация ни разу не бомбила. Она вообще игнорировала финские города, сосредоточившись на четырёх товарно-сортировочных железнодорожных станциях, до наступления непогоды парализовав грузооборот в стране. Сейчас на них ведутся восстановительные работы, но функционировать смогут не раньше, чем через три-четыре дня.
Раз-два в день над Хельсинки пролетал высотный разведчик оставлявший хорошо заметный инверсионный след, да пару раз с начала войны, с воздуха разбрасывались листовки на финском…
Какое-никакое развлечение для финских зенитчиков!
Несколько этих «прокламаций» досталось и бойцам отряда Шилова, ведших наблюдение за береговыми батареями. Знающие финский язык бойцы, со смешанными чувствами перевели их:
- Совсем не как в прошлый раз! Мол, замените своего «Лидера» на более благоразумного правителя, подпишите «Пакт о нейтралитете», выдайте военных преступников и больше нам от вас ничего не надо.
Все сошлись на мнении, что как только Финляндия будет побеждена - товарищ Сталин найдёт, что ему от финнов «надо ещё».
Но через три дня после начала новой Советско-финской войны, погода настолько испортилась, что подняться в воздух решались только фанерно-перкалевые У-2, да и те выше пары сотен метров не поднимались.
Шестого апреля распогодилось, нет-нет да просматривалось над столицей страны Суоми ясное голубое небо… Видимо воспользовавшись этим, уже под вечер, над островом Виллники с тарахтеньем появился биплан, в котором любой знаток авиации влёт опознал бы советский Р-5. Он почему-то «затарахтел» со стороны Хельсинки и сперва его посчитали за своего. Лиль увидев над головой красные звёзды на крыльях и сброшенные на эти же головы кучу листок, «стражи финского неба» бросились к своим скорострелкам.
Всё же огонь 40-мм «Бофорсов» был открыт с сильным западанием и вдогонку и, самолёт имел все шансы уйти…
Но он не ушёл!
Густо задымив, эта старая рухлядь резко снизилась и снеся лыжное шасси, подняв целое снежное облако – зарылась в сугроб где-то километрвх в двух от острова. Даже без бинокля было видно, как из кабин самолёта выскочили две фигурки и сломя голову побежали куда-то на юг.
Конечно даже при наличии у финских артиллеристов и пехотного прикрытия лыж, русских лётчиков без егерей уже не догонишь… Но обследовать самолёт можно и даже нужно. Мало ли что, но вдруг там что-нибудь сыщется – оружие, или документы в виде карт.
Кроме дежурных офицеров, на батареях других командиров не было по причине времени суток. Да и возрастом те были слишком преклонны для пешего «моциона» по занесённому глубоким снегом льду, да ещё и на ночь глядя. Поэтому «экспедицию» из солдат пехотного прикрытия (по вполне понятной причине зенитчиков и артиллеристов не пустили) возглавил молодой унтер-офицер, утрируемый «стариками».
В отличии от тех же зенитчиков или даже артиллеристов старых русских шестидюймовок, у солдат пехотного прикрытия до и во время этой войны было одно «развлечение» – чистить снег на территории воинской части и за её расположением. Поэтому, добровольцев было хоть отбавляй - дюжины как бы не две, с гаком. Здесь были совсем юнцы и ветераны-щуцкоровцы Гражданской войны восемнадцатого года, моряки с бездействующих кораблей… Мобилизованные военнообязанные, негодные по здоровью к службе в регулярной армии…
В общем – ещё та «публика»!
Уже практически затемно, вояки пехотного прикрытия притащили и сдали начальству пулемёт «ШКАС», ракетницу с патронами, лётный планшет с картой маршрута, начинающегося от Эстонии и…
Унт русского лётчика!
Последней находкой, они почем-то больше всего гордились - неся высокоподнятым на лыжной палке и, что-то весело горланя.
Но была ещё одна находка (даже две), про которую бравые вояки умолчали - спрятав её поближе к укреплениям, уже за колючей изгородью и рвом…
Это было два ящика «московской особой водки» в «арктическом исполнении» - то бишь не сорок, а все пятьдесят шесть градусов.
Напрасно один из ветеранов «Шуцкора» - помнивший ещё житьё-бытьё при Российской Империи, бухтел Кассандрой нечто вроде:
«Русские водку просто так не бросают!».
Так кто ж стариков слушает, когда такая халява?
К решающему часу, Дмитрий Шилов сосредоточил у острова Виллинки весь свой Особый отряд – более сорока человек. На острове Вартиосари была лишь зенитная 77-мм батарея, полуострове Крукхельмен - орудия лишь среднего калибра, в основном 75-ти миллиметровые - расположенные открыто, в так называемых «орудийных двориках». Хотя они и способны нанести потери, но лёд разбить и сорвать операцию – не в состоянии. В свою очередь подавить их с воздуха или огнём миномётов - наступающим не составит особого труда.
Здесь же был и весь его «штаб», перебравшийся за ночь почти под самый берег из базового лагеря: может понадобиться (тьфу, тьфу, тьфу!) медик, боеприпасы, лишние «стволы» носильщиков и обязательно связь с генералом Завенягиным. Рядом – сравнительно ровная площадка, где может сесть лёгкий самолёт.
Всё до самых мелких мелочей, было продумано и это вселяло в Дмитрия Шилова уверенность.
Рисунок 41. Батареи восточной части Хельсинки: 1 – на острове Виллинки, 2 – на острове Вартиосари, 3 - полуострове Крукхельмен. Карта современная.
Оставив в новом базовом лагере одну разведгруппу в качестве резерва и прикрытия - на случай отхода при неудаче, заранее разведанным и хорошо знакомым маршрутом, он сосновными силами Отряда ещё затемно пробрался на остров с запада – со стороны Хельсинки. Здесь имелась хорошо накатанная по льду дорога, по которой на батарею ездили по разным надобностям всю зиму.
Дойдя до лёжки, где уже находилось двое разведчиков - подсоединившихся к финскому телефонному кабелю, остановились…
Те были не на шутку встревожены:
- Пехотинцы из прикрытия перепились и устроили драку с зенитчиками. Дежурный офицер вызвал из Хельсинки начальство, а то – военную полицию.
Сперва незаметно для подчинённых подавив непроизвольно вспыхнувшую панику, Дмитрий спросил:
- Давно был звонок?
- Буквально только что.
Подумав, он удовлетворённо кивнул:
- Это может оказаться нам на руку.
Тут же к его голове, план операции поменялся из «штурма объекта» на «проникновение».
Шилов и группа бойцов знающих финский язык на уровне его носителей, первыми подошли к контрольно-пропускному пункту. За ними колонной по трое и все остальные. КПП был устроен серьёзно: колючая проволока в три ряда, вышка на которой возле пулемёта темнел солдатский силуэт, две долговременные огневые точки фланкирующего огня.
Штурмом КПП, а затем и саму батарею взять особых проблем бы не составило, но вот только с потерями и возможно очень серьёзными. А вот если проникнуть за колючую проволоку без единого выстрела…
Дмитрий мысленно три раза сплюнул через левое плечо:
«Тьфу, тьфу, тьфу!»,
На территории воинской части было неспокойно: слышались пьяные крики, шум драки, кто-то горланил песню.
Стоящий у ворот часовой оказался на удивление трезв. Он передёрнул затвор, вскинул винтовку и крикнул:
- Стой, кто идёт?
Они остановились и лучше всех знающий финский язык старший сержант, бывший всегда при Шилове, начал переговоры:
- Глаза шире открой, солдат - военная полиция. Говорят здесь у вас какое-то «побоище» и вам нужна помощь?
Вызванный часовым начальник караула, навёл на них фонарик:
- Что-то вы не похожи на военную полицию. Те красавчики, а вы…
Объяснение были заранее придумано, ещё на подходе к КПП:
- Тех «красавчиков» вчера с утра на фронт отправили! А мы – егеря, вышли из рейда на отдых…
Достав из-за пазухи соответствующий документ (правда, старого образца), открыл и помахав перед носом:
- …В общем, что у начальства под рукой оказалось - то и прислали, не привередничай.
Тот понимающе кивнул и отчасти успокоился:
- «Егеря»? Тогда всё понятно… Но почему пешком?
- Какой ты недоверчивый, однако – почему да почему… Потому, что наш «Форд» сломался тут неподалёку, вот почему.
Как бы потеряв терпение, один из мнимых егерей:
- Слушай, друг! Или пропускай нас, или мы уходим, а вы там сами разбирайтесь со своими перебравшими vodka вояками. Кстати, где они её взяли?
Начальник караула явно завидуя:
- Похоже в русском самолёте, что вчера зенитчики сбили. Вот на этой почве и сцепились.
- Ловкие ребята, ничего не скажешь! Так ты откроешь ворота, или нет?
Наконец, когда совсем рядом раздался дикий вопль какого-то перебравшего халявного спиртного «берегового» пехотинца, начальник караула «сломался»:
- Сейчас позвоню дежурному офицеру, пусть он решает.
Мнимый командир мнимых егерей, рассудительно кивнул:
- Оно конечно – офицеру видней.
«Дежурному офицеру» же видать, до смерти надоел творящийся в вверенном ему подразделении бардак. Поэтому не прошло и пяти минут, как ворота распахнулись и разведчики колонной вошли внутрь расположения берегового укрепления…
Ну а там – дело техники!
«Техники» убийства себе подобных, но разговаривающих на чужом языке.
Как и было уговорено ранее, одна разведгруппа задержалась при КПП, одна направилась на командно-наблюдательный пункт, две другие - на батареи. Встречавшихся по пути пьяных финских солдат вязали и укладывали носом в снег, в чём им добровольно и большим удовольствием, помогали бравые артиллеристы и зенитчики.
Впрочем, большинство вкусивших «огненной воды» к тому времени уже и так было обездвижено: в результате действия винных паров или кулаков «братьев по оружию» - с которыми у пехотинцев возникли какие-то принципиальные разногласия насчёт справедливого распределения найденного в русском самолёте хабара.
Так что вскоре вся территория части была усеяна неподвижными телами.
Впрочем, если бы кто присмотрелся поближе да внимательней, то понял бы: не все «уложенные» были пехотинцами… Были среди них и артиллеристы и, причём не в малом количестве. Причём последние по большей части, были «уложены» надолго, а точнее навсегда: из «Нагана» с прибором «Брамит», а то и просто ножом.
После чего, бойцы разведгрупп взялись за просто спящих – пьяных или трезвых финнов. Дневальные в казармах были расстреляны из того же бесшумного оружия, оружейные комнаты взяты под контроль.
После чего осталось лишь крикнуть по-фински:
- ПОДЪЁМ!!!
И где придётся запереть одетых в исподнее ошалевших финских солдат - враз ставших военнопленными.
Лишь на КНП раздались пистолетные выстрелы.
Не вовремя вышедший «отлить» связист увидел как «снимают» часового на входе и поднял тревогу. Дежурный офицер и два сержанта открыли стрельбу – убив одного и ранив трёх человек из нападавших. Запершись за крепкими дверями узла связи, они пытались дозвониться в штаб Уусимааской береговой бригады и вызвать подмогу…
Но на другом конце провода - на хорошем и через чур «правильном» финском языке, им предложили сдаться. Те естественно отказались…
Но это было всё, что они могли сделать.
Впрочем, запертые на КПП не мешали и Дмитрий приказал лишь заблокировать двери:
- Позже этих крыс выкурим, сейчас некогда.
К тому времени, когда к КПП подкатило на двух легковушках находившееся в состоянии бешенства начальство береговой батареи - на вышке, в ДОТах и у ворот, уже стояли бойцы Особого отряда лейтенанта Шилова. Машины пропустили на территорию и дождавшись когда офицеры выйдут - уложив носом в снег, обезоружили их.
Не вызвали никаких проблем и военные полицейские, приехавшие на грузовике к «шапочному разбору»: их также беспрепятственно пропустили внутрь, а потом наставив пулемёты - заставили сложить оружие и сдаться.
В общем, уже в полшестого утра – когда с первыми лучами восходящего Солнца затворы с 152-мм орудий были сняты и утоплены в сортире, лейтенант Шилов смог передать на «Большую землю»:
- Первый, первый, я седьмой! Задача номер один выполнена. Как слышно?
В ответ он услышал голос генерал-полковника Завенягина:
- Молодцы! Но будете ещё большими молодцами, если захватите «Объект номер два».
«Объект номер два» - укрепления на острове Вартиосари, где расположился зенитный дивизион – восемь 77-мм орудий. Ну и кроме того – прожектористы, часть береговой обороны и так далее. По самым приблизительным прикидкам: сто пятьдесят – двести солдат и офицеров, не меньше
Дмитрий в душе возмутился:
«Он что? Думает что здесь у меня дивизия, полк или хотя бы нормальная стрелковая рота?!»
Но в телефонную трубку бодро ответил:
- Будет исполнено, Первый.
И стал думать, что делать.
Тугодумом он не был, поэтому план действий в его голове созрел быстро. Так же быстро началась его реализация.
Раздев полицейских он переодел в их форму половину отряда – двадцать с небольшим человек, усадил в имеющиеся четыре единицы автотранспорта и, оставив «хозяйство» на старшину - во главе целой автоколонны поехал на остров Вартиосари.
Естественно, там было своё КПП, у ворот которого «нашла коса на камень». Всё тот же – очень хорошо знающий финский старший сержант, засветив сперва документом, начал диалог:
- Получена информация, что у вас на территории подразделения находится дезертир Пентикяйнен. Приказано произвести обыск.
Вызванный начальником караула дежурный офицер, проявил не то чтобы повышенную бдительность – здоровое недоверие к «стражам порядка», присущее каждому строевику:
- На территории части нет никаких дезертиров.
- Раз есть приказ – надо проверить. Если на территории нет никого дезертира, мы уедем.
- Приказ письменный? Попрошу предъявить!
- Пентикяйнен убил офицера, перед тем как дезертировать. Так что нам не до формальностей!
Но тот ни в какую:
- Приведите письменный приказ Коменданта Хельсинки – пропущу.
- Будить коменданта ради какого-то дезертира?
- И тем не менее, мне нужен хоть какой-то документ, чтоб пропустить вас на территорию секретного объекта.
- За это время преступник сбежит!
- У нас нет никакого преступника.
В общем «на колу висит мочало – начинай всё с начала»!
Дмитрий в это время сидел в одной из трофейных легковушек, внимательно слушал перевод рядом сидящего бойца и лихорадочно соображал над планом «Б»:
«Что делать, если эта финская сволочь не откроет?».
Оно б конечно можно было б и нахрапом… Но в отличии от Виллинки, остров Вартиосари находится в прямой видимости жилищных застроек. И что немаловажно, проводную линию связи с него, так и не удалось обнаружить.
Неизвестно чем бы дело кончилось и когда, но в разгар препирательства подъехала легковая машина с командиром части и ещё двумя офицерами: на каждого начальника в Финляндии не хватало автотранспорта. Увидев вблизи КПП хорошо знакомый «Ситроен», тот вышел из своего «Опеля» и заглянул в салон, ожидая увидеть там своего давнего приятеля - майора Хейккинена, командира береговой батареи на острове Виллинки. Но обнаружив там незнакомого капитана и капрала в форме военной полиции, спросил удивлённо:
- Что происходит? Кто вы такие?
Сидящий рядом с «капитаном» Дмитрием Шиловым «капрал» - сравнительно хорошо понимал по-фински, если речь не идёт о «высоких материях», конечно. Но вот самому говорить по-фински…
Ни в зуб ногой!
Понимая, что до разоблачения его и его «ряженных» остались считаные секунды, Дмитрий решил перехватить инициативу. Резким толчком плеча открыл дверь и с левой руки, всадил нож десантника в печень уже лапающего кобуру офицера. Затем присев, из «Нагана» с набалдашником «Брамита» перестрелял его опешивших подчинённых – как на заказ, кучно столпившихся у машины.
Это послужило сигналом.
Из двух ВСМ-41 сорок пятого калибра застрелили уже давно взятого из кузова грузовика пулемётчика на вышке, дежурного офицера, начальника караула, часового.
Как-то так непонятно случилось, но был убит и один из разведчиков: возможно – «дружеский огонь». К счастью в отличии от острова Виллинки - ДОТов здесь не оказалось, иначе одним погибшим не отделались бы…
Всё бы ничего, но в разгар событий с противоположного берега стал спускаться ещё один легковой автомобиль. Он сперва остановился, затем с прогазовкой развернулся и, наконец - весь окутанный сизым дымом от плохого бензина, взлетел обратно и исчез за поворотом.
Дмитрию Шилову больше ничего не оставалось, как дать команду:
- На штурм!
Разогнавшимся грузовиком выбили ворота и вот небольшой отряд ворвался на территорию укрепления…
И началась бойня!
Выбегавших из всех «щелей» финских солдат косили из ручных «Дегтярёвых», или из их же «Суоми» - только успевай менять магазины. Не выбегавших – закидывали гранатами, благо те имелись с запасом. Все бойницы укрепления были устроены так, чтобы отразить нападение снаружи…
Поэтому у гарнизона не было никаких шансов: полчаса и всё готово.
Как и на Виллинки, сопротивление было оказано лишь на командно-наблюдательном пункте, где каким-то неведомо-чудесным образом, у офицеров и связистов оказался пистолет-пулемёт. Сунувшиеся было разведчики потеряли двух убитых, одного тяжело раненного и трёх «слегка задетых» - прежде чем с помощью тех же ручных гранат, сопротивление было подавлено.
Одно хорошо: в отличии от своих коллег на острове Виллинки, те не успели скрыться и запереться в бункере при КПП.
Всего же, при тех или иных обстоятельствах - ранения той или иной степени тяжести получили восемь человек…
Треть этой части Особого отряда!
Хуже было то, что их обнаружили. Кроме того автомобиля, по звукам перестрелки – Хельсинки то совсем рядом, с КНП успели позвонить, или всё вместе сложилось…
Неважно!
Теперь уже не важно…
Он скомандовал:
- Взрываем пушки и уходим на Виллинки!
По гранате в ствол каждой зенитке – шесть взрывов один за другим и готово.
Раненные уже давно в грузовиках, оставалось только крикнуть:
- По машинам!
Поздно!
Ледовая дорога уже под контролем группы вооружённых финских солдат. Их удалось рассеять огнём ручных пулемётов, после чего автоколонна выехала было на лёд…
Но тут по ним открыла огонь батарея 75-мм пушек с полуострова Крукхельмен.
Пришлось под визг шрапнели дать новый приказ:
- Отходим назад на батарею! Раненных выгрузить и разместить в бункере на КПП!
Ну, это так…
Разминка!
Со стороны столицы страны, на берегу показались сперва одиночные вооружённые фигуры, затем небольшие группки и наконец, густые толпы пехоты. Рассмотрев их в бинокль, Дмитрий криво усмехнулся:
- Ну и сброд!
Но этого «сброда» было много. Очень много - для менее, чем двух десятков его бойцов.
Хорошо знавший финский старший сержант, задумчиво сказал:
- Судя по всему, на нас подняли весь столичный «Шуцкор».
Кто-то из бойцов:
- Смотри ребята – и бабы с ними!
- А это – «лотты». Такие же «лахтари», только в юбках. При каждой «пуукко», которым она с удовольствием отрежет тебе… Хм, гкхм… Всё, что можно отрезать.
Финскому командованию удалось в кратчайшие сроки созвать вооружённое чем попадя ополчение. А скорее всего в связи с положением на фронте, оно уже давно было готово.
Кроме того, толпы просто любопытствующих жителей Хельсинки усеяли берега и набережные.
Что делать?
Остаётся одно:
- Занять оборону!
Радисту:
- Вызови старшину и передай, чтоб поддержал нас фланговым огнём с Виллики.
Затем он приказал тому запереться с раненными и военфельдшером на КПП:
- Ты за старшего! Чтоб не случилось не подавайте звука, никому не открывай. В полдень или ранее, здесь будут наши.
Конечно, с двумя «Дегтярями» и даже с десятком пистолетов-пулемётов «Суоми», им долго не продержаться… Но на месте нашлось шесть целых финских «Максимов» на треногах и просто прорва патронов к ним. Кроме самого Шилова – взявшегося за карабин и отстреливающего всех хоть немного похожих на командиров и, радиста при нём - все бойцы разведгрупп стали пулемётчиками.
Одна беда: на западной стороне острова не было никаких укреплений, поэтому пришлось ставить пулемёты на открытые позицию. А в отличии от наших, у финских станкачей даже щитков нет.
Они косили «Шуцкор» сотнями, но сами тоже по одному ложились – среди финских гражданских немало хороших стрелков. Через полчаса боя их осталось восемь. Потом шесть.
Огонь двух станкачей и «жиденькая» контратака с острова Виллинки, восстановила было положение…
Но ненадолго.
Мало того, взяв после неё недолгий «тайм-аут», финны подтащили миномёты и сперва ликвидировав угрозу с фланга - взялись за них всерьёз…
И вот их уже всего пятеро.
Было бы меньше или вообще никого, но видимо миномётчики тоже были из той же воинской категории, что и пехота.
Новая – ещё более яростная атака, когда толпы осатаневших финских ополченцев появились на берегу, заставила уцелевших бойцов лейтенанта Шилова бросить пулемёты отступить в укрепление.
Но за ворота в колючей изгороди отступило всего трое: он, старший сержант и радист.
Хорошо помогала колючая проволока!
Фанатики из «Шуцкора» не догадались взять с собой ножницы, или ещё что-нибудь типа того и, толпой пёрли через снесённые ворота.
Они засели в щели немного сбоку ворот - предназначающейся для караула в случае воздушной тревоги. Финнам в них стрелять было очень неудобно – мешало караульное помещение. Буквально за десять минут отдельные тела превратились кровавую кучу, затем в вал тел…
Но подошли к концу патроны.
В короткий период затишья, когда за колючкой финны что-то горланили возбуждая себя перед новым приступов, Дмитрий спросил:
- Кажется, наше дело швах… Что делать будем товарищи?
Старший сержант – тот, что вёл переговоры, отбросил пустой автомат и достал «Наган»:
- Всё, чтобы к ним в руки живым не попасть.
После чего поднёс револьвер к виску…
- СТОЙ!!!
Он достал единственную оставшуюся гранату, глядя в глаза поочерёдно каждому:
- Наши - вот-вот будут здесь, понимаете?
- Что толку? Нам и пяти минут не продержаться…
- До бункера на КПП, конечно не добежать. Да и выдадим таким образом наших раненных.
- Но мы в финской форме! Если уляжемся между финскими трупами – хрен нас от них отличишь. Пока сообразишь, пока каждого дохляка перевернёшь да пощупаешь… Мы их же там наложили – сотни две, не меньше! Понимаете? А наши - вот-вот!
Обидно умирать молодым, да ещё и буквально за пять минут до победы!
Те переглянулись:
- Как перебежать от караулки к казармам? Из ворот видно!
Выдернув чеку:
- Бросаю гранату – тут же бегите! Ну! Приготовились…
Подбросив вверх «эфку» - так чтобы по крутой траектории она перелетела колючку в районе ворот, он крикнул:
- Бегите!
И под дикий вопль снаружи:
- Kranaatti!!!
Его единственные выжившие подчинённые выскочили из щели и пригнув головы, стремглав бросились прочь от караулки. Выскочил было и он, но…
Граната рванула не долетев до земли – настолько высоко он её подбросил, находясь в «адреналиновом угаре». Финнам в радиусе метров тридцать – сильно не поздоровилось, это точно.
Но досталось и ему.
…Удара в спину и голову он не почувствовал, просто свет мгновенно померк в его глазах – как будто электричество в спальне выключили.
Очнулся Дмитрий от холода и гомона голосов на финском. Но главным образом от кашля, душившего его и вызывающего невыносимую боль в правой стороне груди. Не выдержав этой пытки, он повернув голову на бок - сплюнул кровь которой чуть не захлебнулся.
Тут же радостный вопль:
- Katsokaa, kaverit, taas yksi on elossa (Смотрите, ребята, ещё один живой)!
После чего последовал удар ногой по рёбрам.
Его пинали, били прикладами винтовок, женщины плевали ему в лицо… Какой-то сопляк – гимназист-гимназистом со старых фотографий, расстегнул брюки, достал член и хотел было насцать на голову… Эта идея понравилась и ещё несколько финнов приготовили свои «шланги», оживлённо болтая образовав «живую» очередь… Но какой-то финский «дедушка» с добрым по-стариковски лицом, отстранил юнца:
- Odota, poika, ensin minä (Погоди, сынок, сперва я).
Трясущимися руками – но очень сноровисто и ловко, отрезал ему левое ухо и недовольно-укоризненно бурча:
- Meidän aikanamme kohtelimme aina «punaisia» noin, mutta teillä, nuorilla, on mielessänne vain rivoja asioita (Мы в своё время так всегда с «красными» поступали, а у вас - молодёжи, одни непристойности на уме).
«Дедушка» взялся было за другое ухо…
Но вдруг так и застыл с ножом в руке, подняв сморщенное лицо вверх – навстречу восходящему Солнцу.
Все они – молодые и старые, мужчины и женщины, глядя вверх на восток - застыли-замерли на месте вокруг него – кто с ножом, кто с винтовкой, кто с собственным членом в руке.
Послышался сперва - едва слышный, но с каждой секундой всё усиливающийся и усиливающийся звук десятков мощных авиационных моторов. Разинув рты, финны шарили взглядами по небу…
Но звук был вовсе не с небес!
Лежащему в полубессознательном состоянии Дмитрию не было видно, но его мучители имели «удовольствие» наблюдать как из-за острова выскочил сразу с десяток странных устройств на лыжах и с пропеллером сзади.
Всё произошло буквально в течении пары минут…
Аэросани с русскими солдатами на огромной скорости выскочили на берег. Соскочившие с них бойцы 202-й воздушно-десантной бригады – временно ставшей «аэромобильной», без всякого «ура» пошли в атаку, поливая из своих «ППШШ-41» всё живое.
А из-за поворота стремительно выскакивали всё новые и новые аэросани и, не останавливаясь - неслись в сторону Хельсинки, обгоняя и расстреливая на ходу разновозрастные и разнополовые толпы финского «Шуцкора», бегущего в панике.
Только сейчас до ополченцев из «Шуцкора» на острове Вартиосари дошёл весь смысл происходящего и, тут же раздался многократно повторённый истошный многоголосый вопль:
- VENÄLÄISET!!! VENÄLÄISET MAAHANLASKUJOUKOT (РУССКИЕ!!! РУССКИЙ ДЕСАНТ)!!!
И про него тут же забыли.
Кто-то пытался отстреливаться: даже гражданские финны - народ всё же отважный и боевой…
Но что такое древняя, доставшаяся ещё от русского императора трёхлинейка - против новенького пистолета-пулемёта, выпускающего тысячу пуль в минуту?
Особенно, если он в умелых руках и если на близком расстоянии…
Это даже меньше, чем ассегай в руках эфиопского папуаса против магазинной винтовки бура.
И уже минут через десять, по территории бывшей зенитной батареи раздавались только голоса на русском:
- Ребята, разведчики! Есть кто живой?
Он едва застонал в ответ:
- Я здесь…
Над ним склонились сразу несколько лиц и один из них, неуверенно:
- Дмитрий Шилов?! Ты как здесь очутился?!
Собрав последние силы, он:
- Да, это я… Что с ребятами? В бункере раненные…
Не услышав ответ, подняв голову обеспокоенно шарил взглядам по многочисленным безжизненным телам вокруг:
- Здесь ещё двое должно быть… Мой старшой и…
Молчание, потом:
- Лучше не спрашивай.
И он закрыл глаза, чтоб никто не видел какая в них боль.
Уже через полчаса, Дмитрий Шилов летел в специально присланным за ним генералом Завенягиным санитарном «Воробье», в полузабытьи слушая медика:
- Ничего, ничего! На голове всего лишь царапина, с таким «ранением» по сто лет живут… Спину и лёгкое тебе в Ленинграде или в Москве, лучшие профессора подлечат – как новенький будешь. А ухо… А что «ухо»? Бабы нас вовсе не за уши любят – ты уж мне поверь на слово.
А снизу по ледовой трассе под ними, всё шли и шли от Гогланда до Хельсинки бесконечные колонны войск.
Глава 24. Операция «Шок и треммор».
Маршал Советского Союза Москаленко Кирилл Семёнович:
«При двухстах орудиях на километр фронта о противнике не спрашивают и не докладывают, а только доносят, до какого рубежа дошли наши наступающие части».
Всё-таки сто раз права русская пословица:
«Против лома нет приёма!».
Прав был и Наполеон:
«Бог всегда на стороне больших батальонов».
Правда в последнем случае, наши предки любили уточнить:
«Бог то бог, но и сам не будь плох!».
Кто забывает это, тому не поможет ни пресловутый «лом», ни «большие батальоны»…
Тысячу раз доказано всей историей человечества.
Вечером 5-го апреля погода стала налаживаться, небо проясняться и Командующий 7-й общевойсковой армией генерал-полковник Штерн, силами одной стрелковой дивизии и 104-го отдельного танкового батальона - после короткой, но мощной артподготовки провёл разведку боем в направлении от захваченного ранее города Хамина к порту Котка, к полуночи завязав бой на его окраинах. Финны приготовились к уличным боям, перебросив в город последние резервы, но…
Какой сюрприз, а?!
…Но утром 6-го апреля, главный удар последовал совсем в другом направлении – на северо-запад.
После авиационной (полк пикирующих бомбардировщиков Первой воздушной армии) и артиллерийской поддержки (14-я тяжёлая артиллерийская бригада РГК, 101-я морская железнодорожная артиллерийская бригада) 2-я ударная танковая бригада генерала Солянкина прорвала резервный рубеж «Линии Салпа» и, заходя в тыл основному рубежу - развила наступление на Куовола с юга.
Воспользовавшись ситуацией, 24-я общевойсковая армия генерал-лейтенанта Калинина перешла в наступление, силами 3-й ударной танковой бригады генерал-майора Ремизова прорвала «Линию Салпа», к обеду того же дня штурмом взяла сильно укреплённый город Кайпиальне и стала с боями продвигаться в направлении Куовола с востока.
Шести финским пехотным дивизиям таким образом, грозили классические «Канны».
Финское командование стало поспешно отводить войска, но под непрестанным воздействием штурмовой авиации – буквально оседлавшей коммуникации в тылу противника, это оказалось непростым делом.
Наконец-то раскачался и генерал Фролов на Крайнем Севере!
Армейской группе «Мурманск» удалось оседлать узел коммуникаций у озёр Сольми-Ярви и Куэтс-Явр, беря под контроль единственный проходимый участок финско-норвежской границы. Егерям горнострелкового корпуса вермахта «Норвегия» под командованием генерала Эдуарда Дитля, теперь придётся переквалифицироваться в морских пехотинцев или воздушных десантников, чтоб после начала «Барбароссы» наступать на Мурманск. Ну или штурмом брать мощный укреплённый район, который появится здесь к 22-му июня - что тоже совсем не «айс» для лёгкой пехоты.
6-й казачий кавалерийский корпус «Имени И. В. Сталина» повёл преследование остатков финских войск отступающих по «Арктическому шоссе» в направлении на Рованиеми - хотя и не так быстро, как того хотелось. Те не бежали в панике, а отходили, цепляясь за каждый подходящий для обороны рубеж.
Армейская группа «Карелия» (Группа генерала Попова) форсировала реку Кеми-Йоки и ценой больших потерь захватила плацдарм на её западном берегу. Правда, вскрыть плацдарм Попов пока не может, чтоб запустить в направлении на Рованиеми «Пролетарку» - 1-ю мотострелковую Московскую Краснознамённую дивизию полковника Крейзера.
Но это лишь вопрос времени.
На остальных «фронтах» без особых перемен: наши осаждённые гарнизоны в Турку и Таммисари держатся, по тундре и лесам северо-восточной Карелии - одни небольшие группы лыжников гоняют других.
Единственная «ложка дёгтя», не способная тем не менее испортить «бочку мёда»: высаженная с целью перерезать железнодорожное сообщение Финляндии с Швецией и попавшая в «котёл» близ финско-шведской границы 201-я бригада ВДВ «Имени Кирова», из-за невозможности снабжать её по воздуху, вывела из строя вооружение, неся раненных перешла границу и была интернирована шведскими властями.
Но такая вероятность предусматривалась с момента разработки операции. Мы с маршалом Бонч-Бруевичем лишь досадливо поморщились и тут же напрочь забыли это небольшое фиаско, ибо вскоре начались основные события операции «Шок и тремор» и Советско-финской продолженной войны в целом.
За вечер и ночь преодолев последние двадцать пять километров льда, утром 7-го апреля в тылу обороняющихся в Котке финских войск, «материализовалась» 316-я стрелковая дивизия генерал-майора Панфилова. Финны надо отдать им должное, тут же яростно контратаковали всем, что под руку подвернётся с двух сторон – с востока от Котки и с севера. Но наскоро зарывшись в землю (скорее в снег) дивизия держалась как ей это и положено…
По-панфиловски!
То есть стояла насмерть.
А дождавшись прибытия 332-й стрелковой дивизии и 104-го отдельного ударного танкового батальона полковника Калиховича, панфиловцы отбросили противника, нанеся ему существенный урон в живой силе.
В разгар этих событий, «Особой» кавалерийской дивизии генерала-полковника Оки Городовикова удалось под шумок проскочить мимо укреплённого городка Ловиса западнее Котки и сея ужас и панику - отправиться в глубокий рейд по финским тылам, имея общим направлением Хельсинки.
Но это были только «цветочки»!
Примерно в это же время, преодолев 110-ти километровый путь по льду Финского залива, в Хельсинки ворвалась 202-я воздушно-десантная бригада полковника Денисенко, которую правильно было бы называть «аэромобильной»… Ибо передвигалась она на аэросанях. В столице Финляндии к тому времени оставались лишь учебные части, неполные экипажи вмёрзших в лёд кораблей и судов, полиция да подразделения «Шуцкора» – нечто вроде наших ополченческих дивизий «образца 1941-го года». Поэтому десантникам, хотя и не без серьёзных потерь, удалось с ходу захватить Илюсколя - пригород Хельсинки на крупном острове Паясало…
Ну и названия – матушку финскую итти!
Обгоняя кавалерийские корпуса Первой Кавалерийской армейской группы (2-й и 4-й кавкорпуса), следом за десантниками в город ворвалась 9-я мотострелковая дивизия полковника Катукова…
Ага, «того самого» - Михаила Ефимовича.
К вечеру того же дня подоспела и кавалерия и, спешившись – вместе с десантниками и мотострелками стала очищать квартал за кварталом. Отчаянно «пылившая обмотками» по льду и прибывшая уже под утро следующего дня «махра» - 300-я, 301-я и 308-я стрелковые дивизии, закрепила успех.
Надо отдать им должное: финны сопротивлялись отчаянно…
Но «против лома нет приёма, если нет другого лома».
А если какие и остались «ломы» в руках у финского высшего военного руководства, то доставить их в столицу было невозможно из-за паралича железнодорожного сообщения в результате действий советской авиации.
Но занять всю столицу Финляндии всё же не хватало сил - в том числе и из-за понесённых неожиданно высоких потерь. И материально-технических средств: их у генерала Завенягина на острове Гогланд было запасено всего на четыре дня… Два из них уже фактически прошло и ему приходится экономить, особенно в свете попыток (правда, неудачных) остатков финской авиации разбомбить ледовую трассу и со скорым вскрытием Финского залива.
Так что к вечеру 8-го апреля, ожесточённые бои в Хельсинки несколько поутихли.
Заняв все восточные острова и полуострова и муниципалитет западного округа Хельсинки - Хаага, советские войска с востока и севера полуокружили исторический центр - дойдя до проспекта Турку и остановились, перейдя к обороне. Далее, западнее в городе были расположены правительственный квартал, Сенат (Парламент), Кафедральный собор, Сенатская и Торговая площади, Хельсинский университет…
Иностранные посольства и, так далее.
Финны там очень хорошо забаррикадировались-закрепились – превратив в крепость каждое каменное здание и штурмовать их обещает быть делом долгим, хлопотным, кровавым для обеих сторон и, пожалуй…
Ненужным!
Ведь диктатором – «Лидером всей финской нации» («Koko Suomen kansan Ledare») был маршал Карл Маннергейм, а незадолго до описываемых событий, с группой особо приближённых лиц он наконец-то уехал в свою Ставку – в город Миккели, где у него был свой «фюрербункер» - подземный узел связи «Локки». Этот город же – «колыбель финского национализма», находился за системой озёр Сайма - перебраться через которую даже в этот период времени практически невозможно…
24-я общевойсковая армия уже пробовала и убедилась в этом.
С начало же вскрытия льда, чёртов Маннергейм окажется в созданной самой природой неприступной крепости, взять которую можно только измором – прекратив поступление туда всего необходимого не только для войны…
Для жизни!
***
А время меж тем идёт-течёт, колёсики крутятся, часики истории тикают.
Хотя и потеряв Эритрею (Эфиопию), войска Оси (Германия, Италия) всю первую половину апреля теснили британские в Северной Африке. Десятого числа началась осада Тобрука.
Королевские ВВС впервые испробовали на германских города «блокбастеры» - мощные тонкостенные фугасные авиабомбы, калибром до 1800 килограмм.
Люфтваффе ответило «Белфастским блицкригом» - серией налётов на города досель нейтральной Ирландии, принесшими большие разрушения и жертвы. В ответ британцы совершли крупнейший с начала войны ночной налёт на Берлин, за раз убив две тысячи человек…
Глядя на ситуацию глазами Реципиента, удивляюсь и нехорошо думаю про Алоизовича:
«Как в такой ситуации, ещё и планировать «Поход на Восток»?! Воистину – бесноватый!»
В общем, пока всё как в «Реальной истории»…
За исключением одного:
Не подготовившись как следует, Вермахт буксует в Югославии и Греции.
Мы же в Финляндии, напротив, только-только «раскочегарились»!
Как писал по схожему случаю Александр Сергеевич Пушкин:
«Тесним мы финна рать за ратью,
Темнеет слава их знамён…».
С 9-го апреля в Финляндии наступила настоящая весна. Снег стал таять так интенсивно, что наступать можно было только по шоссе. А лёд настолько истончился, что поддерживающей наступление штурмовой и истребительной авиации пришлось «переобуться» с лыж на колёса и перебазироваться на шоссе же. Колонны снабжения теперь терпеливо ждут, когда лётчики взлетят или сядут.
Ну или наоборот.
Это затрудняло больше действия финских войск - маневрующих по и контратакующих из пересечённой местности, чем советских – контролирующих коммуникации и действующих «посуху». К тому же основа нашего «подвижного тыла» - гусеничные трактора С-65 «Сталинец», славящиеся своей проходимостью. У финнов же, в лучшем случае – лошадка, статью и тягой не превышающей «ТТХ» среднерусской кобылы.
Поэтому как это не пародоксально звучит, но факт налицо:
С началом распутицы наступление советских войск ускорилось.
10-го апреля «клещи» 7-й и 24-й общевойсковых армий «сомкнулись» на городе Куйвола, где завязались кровопролитные уличные бои… В основном для финнов кровопролитные, ибо танки КВ-2 с 152-мм орудиями - любое здание превращали в братскую могилу для гарнизона в два-три выстрела.
А «фауст-патроны», ещё не изобрели!
Хотя финны всё же умудрились подрывными зарядами да «коктейлями Молотова» сжечь несколько машин, конечный результат штурма города (точнее целой агломерации из нескольких городов) очевиден для всех участвующих в нём сторон.
Остатки от шести до восьми финских дивизий не успевших отойти с «Линии Салпа», оказались в «котле» юго-восточнее Куйвола. Местность там и без того лесисто-болотистая, с таянием снегов и вскрытием водоёмов, вообще грозящая превратиться в настоящий «водный мир».
Но финны не сдаются, а в парламентёров с белым флагом стреляют.
Впрочем, мы с Михаилом Дмитриевичем сошлись во мнении, что это и к лучшему:
- «Обнулим» за раз всех «отмороженных» пока они форме да с оружие, чем потом их по лесам да по схронам вылавливать.
11-го апреля «Дикая дивизия» Оки Городовикова уже «наводила шороху» западнее Хельсинки. Результатом был всё усиливающийся драп финского населения из столицы и других городов и «весей» в Швецию по единственной оставшийся в действие железной дороге, которую я специально приказал не бомбить:
- Бегут явно не друзья или хотя бы сторонники советско-финской дружбы.
Поезда уходили перегруженными, беженцы висели на поручнях, на крышах вагонов, в тендерах паровозов…
В тот же день был взят под контроль город-порт Котка. Передав его под контроль войскам НКГБ для зачистки, две стрелковые дивизии (316-я и 332-я) из Армейской группы Завенягина двинулись вдоль Финского залива на Хельсинки, к вечеру 12-го числа завязав уличные бои за портовый город Ловиса.
12-го апреля дела веселей пошли и на севере, где всё ещё лежал снег и до настоящей весны было сравнительно далеко.
Вырвавшись-таки из плацдарма на озере Кемиярви, 1-я танковая бригада прорыва генерал-майора Лелюшенко и 1-я мотострелковая Московская Краснознамённая дивизия полковника Крейзера двинулись на Рованиеми. За ними «затылок в затылок» - 122-я, 104-я, 88-я (тяжёлая) стрелковые дивизии. В том же направлении с севера через тундру, ускорил продвижение и 6-й казачий кавалерийский корпус.
Ещё два-три дня и они соединятся.
Но уже становится очевидным: несмотря на все несомненные успехи - война так или иначе затягивается, на известное только самому Марксу время.
Даже планируемое на ближайшее будущее полное занятие Хельсинки, практически ничего не даёт!
***
Однако рано отчаиваться.
Есть ещё у нас с моим Заместителем на посту Верховного Главнокомандующего, ещё одна попытка, ещё один припрятанный «козырь в рукаве»:
ВВС – Военно-Воздушные Силы Советского Союза, в которые было вбухано немереное количество народного бабла и которые просто обязаны дать хоть какую-то отдачу.
Если через систему озёр Сайма нельзя перейти – её можно перелететь и так сказать – «выбомбить Финляндию из войны».
В отличии от прошлой – «Зимней», в Продолженную войну советская авиация не бомбила финские города и предприятия военпрома… Даже очень важный для обороны страны артиллерийский завод в городе Вяртсиля - прикрытый тремя батареями 75-мм орудий зенитной артиллерии и эскадрильей истребителей.
А зачем?
Проще и дешевле сделать так, чтобы выпущенные заводом боеприпасы не попадали в войска. С этой целью советская дальнебомбардировочная авиация с самого первого дня – с первого апреля, как по графику кошмарила финскую железнодорожную логистику.
Регулярным бомбардировкам с воздуха подверглись девять железнодорожных товарно-сортировочных узлов, отдельным «тревожащим» налётам - двадцать одна железнодорожная станция. Это не считая мостов и перегонов – железнодорожных путей между ними. Ещё до ухудшения погоды 3-го апреля, каждый объект подвергался авиаударам от одного до пяти раз, силами не менее чем авиаполка (до трёх десятков машин).
За каждый авианалёт на каждый объект сбрасывалось от тридцати до ста тонн авиабомб - в основном стокилограммовых фугасных ФАБ-100, которых много, которые снимаются с производства и которых не так жалко. Но в «особо тяжёлых случаях» применялись и авиабомбы весом двести пятьдесят и пятьсот килограмм. За трое суток четыре транспортных узлов было разрушены почти полностью, пропускная способность оставшихся была снижена до минимума.
Даже во время ненастья, отдельными экипажами продолжались авиаудары, затрудняющие восстановительные работы.
Кроме обычных фугасок, для разрушения железнодорожных путей на перегонах использовалась новинка – 250-ти килограммовая полубронебойная авиабомба с тормозным парашютом и ракетным ускорителем. Для разрушения пролётов железнодорожных мостов – 500-ти килограммовая «цепная» фугасная авиабомба173.
Но эффективность обоих боеприпасов ещё предстоит оценить уже после войны, после специальных исследований.
Когда же всё высшее военно-политическое руководство Финляндии и особенно Маннергейм оказались в Миккели… Об чем узнали вовсе не из уст нашей «предупреждающей» разведки, а из сообщений в иностранной прессе… То мы с «папой Красной Армии» тут же решили нанести авиаудар по этому гнездовищу финского милитаризма, где кроме Ставки с подземным узлом связи, имелись военные учебные подразделения - готовящие в том числе и знаменитых финских егерей, самими же финнами прозванных «лахтаками»…
Мясниками, то есть.
Всё было готово ещё 1-го апреля: с воздуха разведано местонахождение Ставки Маннергейма и главное – найден вход в подземный узел связи «Локки», который находился в торчащей из-под земли скале. Он был хорошо замаскирован, но состоящий из дальтоников экипаж «Дозора» Р-12 заметил под камуфляжными сетями штабные автомобили.
Для такого случая приготовили побольше бомб самого крупного калибра – от ФАБ-500св до ФАБ-2000св, после которой остаётся воронка глубиной четыре и диаметром двадцать метров.
Кроме тупо фугасных, для логова «Лидера финкой нации» приготовили «вундерваффли»: бетонобойные авиабомбы с ракетными ускорителями - «БРАБ-250», «БРАБ-500» и «БРАБ-1000».
Кстати, в данном случае я здесь ни при чём: до этих «заклёпок» хроноаборигены и без меня догадались, ещё задолго до моего вселения в Реципиента.
А вот пятитонная корректируемая (управляемая) бетонобойная авиабомба «Доломит» с ракетными ускорителями…
Это моё!
С оговоркой, конечно: все 30-е годы в СССР шли работы над управляемым оружием, в том числе и над управляемыми авиационными боеприпасами. Так что мне оставалось только объединить все КБ под одной крышей - НИИ управляемого ракетного оружия (НИИ УР), дать им способного (и мотивированного) руководителя – Сергея Павловича Королёва и поставить задачу:
- В самый короткий срок!
И вот она – пожалуйста.
Испытание, правда, было всего одно… И точность, не совсем чтобы «того»…
Но ничего!
Совместим,как говорится «приятное с полезным».
Рисунок 42. Разработанная в 1939 году корректируемая авиабомба КАБ-5103, предназначенная для поражения хорошо бронированных кораблей – линкоров и тяжелых крейсеров. Примерно таким же мог быть и «Доломит» в альтернативной истории.
Понедельник день тяжёлый!
Особенно, если он ещё и 13-го числа.
Лишь в этот день в Финляндии установилась погода, которая всеми заинтересованными сторонами была признана подходящей для применения «Специзделия» с его телевизионной аппаратурой наведения. То есть практически нулевая облачность, ветер не более трёх метров в секунду.
Дальний высотный разведчик РД-7 «Стратег» два раза с утра пролетел над Миккели, находящийся в нём представитель Генштаба обрадовал прогнозом погоды:
- Как минимум до обеда эти метеоусловия продержатся.
На командном пункте авиации, где в связи с важностью ситуации находился и ваш покорный слуга, рассмеялись:
- Но хоть не на сутки-трое в этот раз стал пророчить, «сказочник»!
Не слыша смеха, тот даже попытался передать по телеаппаратуре Расплетина «картинку» города… Но та была такая размытая, что надо было обладать сильным воображением, чтоб что-то различить на черно-белом экранчике размером 12x17 сантиметров.
Впрочем, не стал огорчать бывшего сотрудника Ленинградского телецентра, а ныне ведущего инженера группы разработчиков:
- Ничего-ничего! Первый радиоприёмник братьев Черепановых… Эээ… Попова и Моркови тоже был гов… Хм, гкхм… Так себе! Работайте спокойно, товарищи: самонаводящиеся и телеуправляемое оружие – это ближайшее будущее военного дела.
Переданное же телевизионным способом фотоизображение было довольно чётким. По крайней мере ту скалу – под которой находится бункер «Локки» можно было различить. Особенно, если сравнивать его с нормальным аэрофотоснимком.
И после небольшого совещания в Полевой ставке, было решено:
- Надо попробовать сегодня, другой такой возможности может и не быть.
Финляндия пожалуй, это страна с самой непредсказуемой погодой в мире.
Ну а чтобы наверняка, решено было применить наряду с высокоточной и самые обычные авиабомбы, так называемого «свободного падения». Причем в массовом порядке.
В тот день практически вся советская боевая авиация участвующая в Продолженной войне, работала по Миккели. С девяти часов утра меняясь поэскадрильно, истребители блокировали аэродром, штурмовики и пикирующие бомбардировщики подавляли зенитную артиллерию. Затем, близ города стал кругами ходить ДРОН – старый-добрый ТБ-3 с решётчатой конструкцией антенны радиолокатора сверху фюзеляжа. Это, чтоб ни один финский ас на каком-нибудь задрипанном «Бюстере» не подобрался к самолёту-носителю «Специзделия» и не испортил нам обедню.
Около десяти утра над Миккели появилась тройка «СБ-РК» с лучшими экипажами из 132-го бомбардировочного авиаполка Первой воздушной армии генерал-майора Рокоссовского. Круто спикировав на вход в бункер «Локки», на Ставку Маннергейма в средней школе неподалёку и на бывшие царские казармы – Центр подготовки егерей, они сбросили «маркеры» - тяжёлые зажигательные авиабомбы, дающие хорошо заметный дым каждая своего цвета. Кроме обозначения цели, это даёт штурманам бомбардировщиков знание направления и силы ветра, что тоже очень важно для точности бомбометания.
Идущая (скорее «ползущая» из-за низкой скорости) следом за нами на высоте пять тысяч метров армада четырёхмоторных бомбардировщиков – свыше сотни ТБ-3, нацелилась на красный дым… На подземный бункер «Локки», то есть - где по предположению советской разведки мог скрываться в случае воздушной тревоги маршал Маннергейм.
Так как расстояние от базы откуда взлетели эти «ветераны» до цели было сравнительно невелико (менее пятисот километров), загружены они были по самое «не хочу» - от трёх до пяти тонн стали и взрывчатки, в зависимости от состояния двигателей…
Идущий впереди всех под прикрытием целого истребительного авиаполка ТБ-3, несколько отличался от других.
Не считая лучшего командира корабля, второго пилота и штурмана летающих на подобного типа машинах и заокеанской радиоаппаратуры – вплоть до переговорных устройств и фурнитуры членов экипажа, он имел новенькие 1200-ти сильные АМ-34ФРНВК (вообще-то предназначавшиеся для ТБ-7), помогавшие без особого напряжения нести подвешенную к его фюзеляжу пятитонную управляемую авиабомбу «Доломит». А в передней кабине, вместо стрелка спарки 7,62-мм пулемётов ДА, был оборудован пост её наводчика-оператора.
Сидящий там специалист в звании капитана имел большой опыт по управлению телетанками на полигоне – инженер-испытатель как никак и, небольшой боевой опыт на Финской войне - когда эти «детища» Остехбюро незадачливого инженера Бекаури хотели применить против укреплений «Линии Маннергейма».
Тот «блин» вышел «комом», а нынешний…
Капитан почувствовал «лёгкое» волнение от тяжёлой ответственности. Сам(!) товарищ Сталин провожал его в этот полёт и пожав руку, сказал:
«Не подведите, товарищ майор!».
Он было:
«Я – капитан, това…».
Ухмыльнувшись, тот кивнул на портрет на стене:
«Мне оттуда видней ваше звание, товарищ подполковник! Так что не подведите».
А как тут не подвести, если он боится высоты?
Тогда на войне, он не боялся…
Ну… Почти не боялся!
А сейчас…
Если он раньше никогда не летал и это его второй полёт? В первом испытательном полёте, он промазал метров на сто пятьдесят, ибо его мутило…
«Почему не сказал?».
А его кто-нибудь спрашивал?!
А самому признаться…
Да кто ж признается, что он трус?
Любой, но только не он!
Опытный экипаж (командир корабля – целый полковник!) в отсутствии малейших помех даже в виде облаков, с поправкой на ветер вывел тяжёлую машину точно на красный дым. Любой не снабжённый тормозным устройством предмет после сброса, падает не точно под точкой сброса - а несколько впереди её. Значит и, сбрасывать бомбу надо несколько раньше.
- Внимание…
Опытный штурман в звании майора – самый опытный из тех, что нашлись, по приборам определив нужное расстояние, по переговорному устройству скомандовал наводчику-оператору:
- …Точка сброса!
Тот тут же нажал кнопку разблокирующую электрозамки подвески.
Штурман тут же закричал:
- С предохранителя забыл снять, шляпа гражданская!
Он поспешно откинул два рычага и вновь нажал на кнопку.
Штурман в азарте:
- Бомба пошла! Ну давай рули теперь ты, капитан – я свой дело сделал.
Прильнув к экранчику и схватившись за ручки горизонтального и вертикального наведения (товарищ Сталин называл их непонятным словом «джойстики»), дождавшись когда бомба примет почти вертикальное положение и её телевизионная головка захватит земную поверхность, он затаив дыхание - передавая сигналы на рули высоты смог поймать белое пятнышко – скорее белую точку, горящей зажигательной смеси на месте цели и, ликуя передал на землю:
- Цель захвачена!
В ответ со знакомым акцентом раздалось:
- Молодец, товарищ полковник!
Закупленная в США радиоаппаратура создавала «эффект присутствия» - как будто товарищ Сталин сидел рядом. Он даже машинально обернулся и хотел привстать… Но вовремя опомнился, иначе потерял бы цель.
«Белое пятно» всё росло и росло на экранчике. Удержать её в центре было не трудно…
А очень трудно!
Вдобавок по какой-то неизвестной причине, бомба стала вращаться и теперь только успевай меняй рули высоты на рули направления. На испытаниях такого не было. Один раз «белое пятно» вообще ушло с экрана и, стараясь без паники в голове – хотя всего прямо-таки трясло, он передал на землю:
- Ось «X» потеряна, веду по оси «Y». Цель потеряна. Что делать?
После секундного молчания, как будто совсем рядом раздалось:
- Вы же – советский человек, товарищ генерал-майор! Сделайте что-нибудь!
Штурман, склонившись к его уху, на полном серьёзе предупредил:
- Промажешь – домой пойдёшь пешком, капитан. Прямо отсюда!
С большим трудом, весь взмокнув так, что пот катился с него градом, он всё же вновь поймал «белое пятно» - выросшее в размерах до четверти экрана. Но не успел возликовать, как совсем рядом:
- БУХ-ШИХ!!!
Возникло облачко разрыва снаряда уцелевшего финского зенитного орудия, зашелестели разлетающиеся осколки. Пока его вновь подавили тут же накинувшиеся как коршуны «Чайки», зенитчики успели дать несколько выстрелов:
- БУХ-ШИХ!!! БУХ-ШИХ!!! БУХ-ШИХ!!!
Хотя попаданий не было, лишь несколько вмятин и пробоин от осколков в кабине, он на пару мгновений зажмурился, руки дрогнули и…
Когда он пришёл в себя, цели на экране не было. Несколько секунд на лихорадочный поиск и…
Экран вдруг потемнел.
Сняв шлем, проведя рукой по лбу, он выдохнул:
- Всё!
Бомба вошла в землю её телевизионная аппаратура разбилась и сигнал прекратился.
После недолгого молчания, с земли нетерпеливо спросили:
- Что-нибудь наблюдаете в районе цели?
Привстав и посмотрев за борт вниз – отчего затошнило с новой силой, он честно ответил:
- Нет. Возможно, я промазал.
Если бомба попала бы в ту скалу, то взрыв нескольких тонн взрывчатки так или иначе был бы хорошо заметен. Но вот если в мягкий грунт…
Ему бодро, но с оттенком досады ответили:
- Всё равно молодец, товарищ майор!
Штурман увидев его состояние, с сочувствием посоветовал:
- Если хочешь блевать – перегнись за борт и блюй. Но если наблюёшь мне в кабине… Языком заставлю вылизать!
Но воспользовавшись советом, он уже опорожнял желудок прямо над целью, куда падали тяжёлые бомбы с остальных «ветеранов» дальнебомбардировочной авиации страны. В том числе и оставляющие хорошо видимый дымный след реактивные бетонобойные БРАБы. Подлетевшие вслед за ними к обречённому городу «скоростные» СБ-2-М-100А, ориентируясь на синий и чёрные дымы - опорожняли бомболюки над Ставкой Лидера Финляндии барона Карла Густава Эмиля Маннергейма и над бывшими царскими казармами…
А ставший всего лишь майором капитан, всё блевал и блевал – до судорог в желудке, не подозревая что он вошёл в анналы истории мировой цивилизации как человек, впервые в боевой обстановке применивший новинку военного дела – высокоточное управляемое оружие.
Пусть и не совсем удачно!
***
Сделавший контрольный облёт результатов бомбардировки «Стратег» приземлился ближе к обеду. Рассматривая ещё мокрые аэрофотоснимки Миккели, мы с Бонч-Бруевичем переглянулись и, я невесело резюмировал:
- Похоже, Михаил Дмитриевич, наш с вами расчёт на «чудо-оружие» - на «прабабушку Кузьмы», не оправдался.
На что тот в стиле Вицина из «Операции «Ы»», подколол:
- Не «наш» расчёт, Иосиф Виссарионович, а ваш! Я сразу сказал, что войны таким образом не выигрываются.
Ну до чего же противный старикашка!
Ей Марксу – расстрелял бы, но…
Но ни за что не расстреляю.
В свою очередь я:
- Можно подумать, Михаил Дмитриевич, что Вы не обосрались с вашим «Шоком и тремором».
Тот только тяжко вздохнул, развёл руками и погрустнел…
Однако грустить некогда:
- Что делать то будем, товарищ фельдмаршал? Часики истории тикают и 22-е июня не за горами.
«Финский вопрос» встал ребром:
Продолженная война недопустимо затягивается, пожирая огромные ресурсы страны, которые жизненно необходимы для отражения гитлеровской агрессии. К примеру, запасы снарядов и авиабомб крупного калибра, уже показали «дно».
Мой Заместитель это прекрасно понимал:
- Остаётся одно: вашими словами товарищ Верховный Главнокомандующий – «Вариант «Б».
То есть как и после Зимней войны, мы через ТАСС громко заявляем, что все цели Продолженной войны достигнуты…
«Цели» то чётко обозначены не были, поэтому с этой стороны «предъяв» быть не должно.
…Удерживая сравнительно небольшими гарнизонами крупнейшие города, морские порты и важнейшие узлы коммуникаций, не даём восстановить государственность, промышленность и вооружённые силы страны. Самое главное – продолжаем разрушать логистику, организуя массовый голод.
Основную часть принимавших участие в операции войск выводим и после пополнения и отдыха – в преддверии «Барбароссы» направляем в Прибалтику.
С финскими партизанами боремся по-партизанки и в основном - руками самих финнов же. Если нет, то массовая депортация населения силами войск НКВД. Три с половиной миллионов населения, половина из которых проживают в городах – всего то, ничего…
В Казахстан - Целину осваивать!
Ну а пока… Ну а напоследок я намерен громко «хлопнуть дверью»:
- Михаил Дмитриевич! Готовьте приказ всей группировке авиации: завтра утром повторить налёт на Миккели. И в этот раз – никакой «выборочности»! Ковровая бомбардировка с высоты полтора километра с массовым применением зажигательных средств. Две волны - вторая через два часа…
Я не договорил:
«…Чтобы уничтожить спасателей и уцелевших, выбравшихся из убежищ».
Carthago delenda est174!
Глава 25. Понедельник, тринадцатое.
Либерал Павел Милюков (1940 г):
«Мне жаль финнов, но я за Выборгскую губернию».
13 апреля 1941-го года, понедельник.
ИНТЕРМЕДИЯ:
«- ЧЁРТОВ АЗИАТ!!!
Как только началась новая война с русскими, Карл Маннергейм понял, что его провели как дурачка на ярмарке. Что все эти «заманчивые» сталинские предложения вроде компенсаций вынужденным переселенцам из Карелии, вся эта миролюбивая риторика советской пропаганды, изначально предназначались для того, чтобы подтолкнуть его к военному перевороту.
Будучи наедине сам с собой, в отчаянии он хватался за голову:
- ЗАЧЕМ?!
Но что сделано – то сделано и, теперь в глазах мировой общественности - он ничем не лучше Хорти в Венгрии или Антонеску в Румынии…
Такой же гитлеровской прихвостень, как и они.
А этот мудак (а как про него ещё скажешь?) вместо того, чтобы попользовавшись тем, что лучшие силы русских заняты в Финляндии напасть на Советский Союз – ввязался в войну в Африке и вдобавок завяз на Балканах… Он никак не мог понять, зачем Фюрер всей германской нации полез в этот «гадючник»:
- Ну не идиот ли?! Боже правый, с кем я на старость лет связался…
А эти «последние сталинские ультиматумы» - которые он (и не только он) посчитал за слабость, над которыми открыто надсмехалась вся Финляндия (и не только она), чтоб усыпить его бдительность перед вторжением.
Он не переставал удивляться:
- Как я мог быть настолько слепым?
С первого же дня войны, которая началась так необычно – вечером, по первым же паническим сообщениям с мест боевых действий он понял, что в этот раз за них взялись всерьёз и по-настоящему.
Это была совсем другая Красная Армия!
Она имела совсем другое оружие (одни неуязвимые для противотанковой артиллерии танки чего стоят!) и, воевала она совсем по-другому. А это значит, что его Финляндии пришёл конец. Да чего уж там…
Делу всей его жизни пришёл конец.
Неделю он проторчал в Хельсинки пытаясь сколотить хоть какую-то «международную коалицию» против агрессора, но кроме выражения «озабоченности» - ничего не смог добиться от стран Запада. Германия выразила решительный протест, вслед за ней Италия, Словакия, Венгрия, Румыния и Болгария. Но Сталину видать было начихать на протесты, он твёрдо решил завершить начатое.
Как всегда наибольшую помощь оказала Швеция прислав немного оружия, боеприпасов, снаряжения и около трёх тысяч добровольцев. Но всё это оказалось задействовано близ финско-шведской границы, где русские высадили воздушный десант - почти на сутки взяв под контроль приграничный город-порт Кеми, «обороняемый» одними таможенниками.
Мало того, его отсутствие в Ставке усугубило ситуацию.
Его скажем мягко - «не самый лучший друг» Юхан Ниукканен, взятый им в Заместители Главнокомандующего вооружёнными силами Финляндии (чтобы получить поддержку со стороны «ультраправых»), надавив на Начальника генерального штаба Финляндии генерала Хейнрикса – умного, но не достаточно волевого, произвёл ряд пропагандистки громких и эффектных - но совершенно бесмысленных в сложившейся ситуации контратак. Под его руководством, генерал Ялмар Сииласвуо оправдал свое прозвище у своих же солдат – «Кровавый мясник», обескровив три лучшие пехотные дивизии.
Последний резерв, прикрывающий Ставку в Миккели с юга.
Не…
Контрудар под городом Лаппенранта был гениально задуманным, хорошо спланированным и мастерски проведённым. Будь русские прежними, их 24-я армия возможно - откатились бы до самого Виипури, а 7-я – попала в «мешок».
Но за разбитой фланговым ударом и в панике бежавшей с боевых позиций советской 119-й стрелковой дивизией, оказалась новинка - полевой укреплённый район (ПУР). Преследовавших финнов заманили в «огненный мешок», подпустили поближе и расстреляли с трёх сторон. Потом последовала контратака уже русской моторизованной дивизии и на плечах отступающих финнов - Советы чуть было не прорвались до самого Миккели. Остановило их пожалуй даже не сопротивление противника, а то что Советское командование предпочло иметь «синицу в руках» - развивая наступление на Куовола, тем самым отрезая Ставку от Хельсинки.
Он едва успел проскочить на своём поезде, как за город начались бои.
Лидер Финляндии Карл Маннергейм скрипнул зубами:
Стоило ему только выехать из столицы, как русские высадили там воздушный десант - как в Турку!
Причём из резиденции Председателя комитета Государственного совета Густава Игнациуса (формального главы государства) передают, что русские высадили там не только людей, но и автомашины, танки и даже…
Лошадей!
И теперь по улицам Хельсинки носится монгольская кавалерия, нагоняя жути на обывателей и особенно – на обывательниц.
Можно было бы смеяться, но об этом передают и из Комендатуры столицы, а в последний день подобные «новости» транслируются даже Стокгольмским радио.
Впрочем в обороняемую лишь полицейскими, чиновниками, студентами, гимназистами и чуть ли не домохозяйками центральную и западную часть столицы, русские не входят. В занятых восточных и северных кварталах ведут себя достаточно дисциплинировано, случаи «эксцессов» единичны. Об этом тоже, кстати, передают все радиостанции мира. Свободен и выезд из города на запад страны, откуда можно без проблем перебраться в Швецию…
Многие этим и пользуются и Хельсинки стремительно пустеет, в основном от «состоятельной» части населения…
Может на это делается весь расчёт Сталина?
Буржуазия сбежит в эмиграцию, а «классово близкий» финский пролетариат останется и поддержит советскую оккупацию страны.
Между приступами отчаяния – когда хоть стреляйся, на Маннергейма снисходила надежда:
- Не всё ещё потеряно!
В центральную часть страны - отгороженную от Южной Финляндии системами непроходимых в летнее время рек, озёр и болот - стягиваются остатки разбитых частей финской армии, отдельные группы и не смирившиеся с поражением одиночки.
Здесь, на «малой родине» финского национализма – породивший движение «Лапуа», патриотам Финляндии можно рассчитывать на полную поддержку населения.
Здесь в непроходимых лесах, ещё задолго до прошлой войны с русскими – до Зимней войны, сделаны многочисленные «схроны» - тайники с оружием, боеприпасами и всем необходимым для длительной партизанской войны.
Здесь можно отсидеться до лета, когда между Германией и СССР вспыхнет война и тогда…
Реванш!
Красная Армия стала другой, да. Но всё-таки до германского Вермахта ей далеко и в исходе столкновения двух исполинских держав он практически не сомневался:
Коммунистический колосс будет повержен!
Рассуждения в принципе правильные, но имеется один немаловажный «нюанс»…
Фюрер германской нации не счёл нужным посвятить Лидера финской нации в свои далеко идущие планы. Карл Маннергейм же по своей привнесённой из XIX века наивности, считал что разгромив в бою РККА, Гитлер навяжет советскому руководству что-то вроде (не к ночи будет упомянут!) «похабного» Брестского мира. Нации и народы входящие прежде в Российскую империю, а затем в Советский Союз - обретут независимость, а его Финляндия - расширится до Белого моря, а то и до северного Урала.
Центральная Россия – белая (в политическом смысле), пушистая (безобидная) и обязательно с царём-батюшкой во главе.
В принципе, вполне реальный сценарий.
Но если бы он каким-то образом узнал и уверовал, что Гитлер ничтоже сумняшеся возьмётся за большее – за полное уничтожение русской государственности, за открытое порабощение великого русского народа…
Он тут же застрелился бы.
И вовсе не из-за каких-то там «тёплых» чувств к России, или русскому народу - а потому что это…
Невозможно!
Но блажен кто верует – в смысле бесноват.
В свою Ставку в Миккели Лидер нации прибыл не один, а практически со всей своей «свитой» едва поместившей в его специальном поезде: Министром обороны Финляндии генералом Вальденом, Главнокомандующего силами территориальной обороны (Шюцкор) Лаури Мальмбергом, руководительницей «Лоттасвярд» Фанни Луукконен…
И прочими.
При каждом из них имелась своя «свитка», то есть руководители второго уровня. Так что при наличии подземного узла связи «Локки», управление страной и её подразделениями не будет потеряно. Ну а его Заместитель Юхан Ниукканен и Начальник генерального штаба генерал Хейнрикс уже давно здесь, как врочем и сам Генеральный штаб Финляндии.
Так что как и планировалось Генштабом ещё задолго до советско-финских войн, Миккели де-факто стал новой столицей Финляндия и «Продолженая война» продолжается.
Вчера поздно вечером, он так и сказал на ежедневной пресс-конференции перед иностранными журналистами. Правда среди последних, сплошь и рядом «акулы пера» из III Рейха и союзных ему европейских стран, да пара репортёров из Швеции. Остальные остались в Хельсинки…
У него снова испортилось настроение:
«Впрочем, они ничего не потеряли – там тоже происходят достаточно интересные события для западного читателя».
Странно, но кроме железнодорожных узлов на севере и железнодорожных перегонов между ними и Миккели, сам город русские не бомбили. Хотя за исключением трёх самых ненастных дней с третьего по шестое апреля, активность их авиации была очень велика.
Особенно по сравнению с активностью финской, которая практически вообще исчезла с неба.
Русские истребители блокировали единственный аэродром в Миккели, штурмовики круглые сутки терроризировали зенитные батареи. В небе постоянно шмыгали на разных высотах скоростные двухмоторные разведчики, а в заоблачной высоте - как по расписанию, как минимум два раза в день оставлял инверсионный след четырёхмоторный гигант.
Советы тоже несли потери от прикрывающей Ставку зенитной артиллерии.
Интересный был случай со сбитым русским лётчиком, за которого его товарищи неподалёку от Ставки устроили целое сражение - не подпуская к месту его приземления полицейских и курсантов егерской школы…
Стоя на крыше средней школы, где разместилась Ставка, Маннергейм имел «удовольствие» лично наблюдать в бинокль.
…Уже через минут пятнадцать или менее того, прилетел маленький самолётик и приземлившись на ровную площадку, забрал пилота.
Правда в следующий раз «сражение» закончилось гибелью и лётчика сбитого штурмовика – отстреливающегося до конца и, лётчика спасательного самолёта – сбитого на подлёте зениткой.
Ещё двое русских пилотов сгорели в машинах, а одного раненого и обгоревшего, всё же удалось взять в плен. На допросе в госпитале в присутствие самого маршала Маннергейма, он прочёл обалдевшим финским офицерам целую лекцию о «правах военнопленного» и заявил, что с пленными финскими лётчиками будут поступать также, как финны поступают с советскими:
- Сталин так и сказал: «За каждого из вас я по десять финнов живьём в асфальт закатаю!».
Учитывая, что совсем недавно, за якобы совершённые в далёком 1920-м году «военные преступления», в СССР было официально расстреляно несколько сот польских офицеров, в это приходится верить.
Единственно, что от него удалось узнать, его авиаполк незадолго до войны прибыл из «солнечной Туркмении» - где он почти два месяца из кабины самолёта не вылезал.
Светясь от тайной гордости, лётчик хвастал:
- Из нас пятерых, только меня допустили к переводу в строевую часть. Три машины разбил в хлам – И-5, И-15 и И-16 «Тип 5»… Но летать научился не хуже Валерия Чкалова!
Как бы там не было, но русские Ставку и сам город не тревожили и, Лидер Финляндии даже перестал спускаться в бункер при каждом объявлении воздушной тревоги - продолжая работать в своём кабинете, там же собирая непродолжительные совещания по каким-нибудь вопросам, или посещая кабинеты офицеров отвечающих за какие-то направления.
Он даже бравировал этим перед иностранными журналистами, как стоящий на каком-нибудь редуте и «не кланяющийся пулям» генерал давно прошедшей эпохи.
То роковое для страны утро – понедельник 13-го апреля, не предвещало ничего необычного… Если конечно не считать необычайно ясной и солнечной погоды и того, что высотный разведчик посетил их аж два раза. Обычно он пролетает один раз утром и один раз вечером…
Но вот потом!
Казалось, русские сосредоточили против них всю свою фронтовую авиацию.
Налёты истребителей и штурмовиков на аэродром и зенитные батареи следовали один за другим, как на гигантском конвейере. И вскоре от ПВО города остались лишь отдельные орудия с неполными расчётами и пулемёты на крышах..
Адъютанты и офицеры Ставки несколько раз просили его спуститься в бункер, он каждый раз отказывался:
- Пускай Сталин пришлёт по мою душу бомбардировщики.
Как говорится накаркал!
Прибежавший и ворвавшийся в его кабинет в разгар совещания адъютант, своими глазами напоминал дальневосточную камбалу, которую он видел (Боже, как давно это было!) во Владивостоке во время Русско-японской войны:
- Venäläiset pommikoneet (Русские бомбардировщики)!!!
Все находящиеся в кабинете, так и оцепенели.
В ту же секунду в небе промелькнула тень, послышался глухой взрыв и тут же окна заволокло густым синим дымом. Сбросивший «маркер» (крупную зажигательную авиабомбу дающую цветной дым) пикирующий бомбардировщик, под дикие крики обожжённых людей с площади с рёвом удалился, а с небес послышался новый звук – завывающе-нудный, едва пробивающийся через сирены воздушной тревоги.
Не понимая что происходит, Маннергейм предложил:
- Господа офицеры! Раз совещание всё равно сорвано, давайте хоть не упустим зрелище.
Лепет адъютанта про укрытие, он попросту проигнорировал. Подчинённые не могли праздновать труса, поэтому отправились вслед за ним.
Поднявшись на крышу Ставки, где был оборудован наблюдательный пункт ВНОС частей противовоздушной обороны города, они могли видеть ещё два разноцветных дыма над Миккели: совсем рядом над входом в подземный бункер связи «Локки» и над казармами учебного центра егерей.
Увидев приближающуюся армаду четырёхмоторных русских бомбардировщиков, он вдруг со смертной тоской понял:
«Всё кончено».
Но внешне оставался спокойным и невозмутимым, как и полагается императорскому офицеру-кирасиру, пробурчав под общий смех:
- Наконец-то Сталин уважил старика…
Офицеры, показывая пальцами в небо:
- Смотрите, господин маршал: как ворона укравшая яйцо!
В бинокль было хорошо видно, как летевший несколько впереди тяжёлый бомбардировщик нёс под брюхом бомбу очень крупного калибра.
Он невольно недовольно поморщился: называть его «лидером» - как Гитлера «Фюрером», его подчинённые старательно избегали.
Затем, перекрестился:
- Это по нашу душу, господа офицеры.
Начальник генерального штаба генерал Хейнрикс осторожно спросил:
- Может, всё-таки в бомбоубежище? Война ещё не закончена и ваша жизнь, господин маршал, ещё пригодится Финляндии.
Но тот упрямо:
- Мою жизнь никто не заберёт кроме Бога! А коли тому будет угодно, никакое бомбоубежище её не сохранит. Впрочем…
Внимательно посмотрев на каждого, как будто прощаясь, он скомандовал:
- …Господа офицеры! Приказываю всем спуститься в бункер!
Узел связи «Локки» имел три входа-выхода: у скалы, в подвале Ставки и в старых царских казармах, где после обретения Финляндией независимости разместился учебный центр.
Но те дружно проигнорировали его приказ:
- Только вместе с Вами, господин маршал!
Его Заместитель Юхан Ниукканен, без которого – никуда, что сильно раздражало:
- Да и поздно уже.
Действительно, от «вороны» уже отделилось «яйцо», которое оставляя чёткий дымный след, по не совсем типичной для авиабомбы траектории - всё ускоряясь стремительно понеслось к земле.
Ещё несколько секунд и…
Маннергейм и не только он, непроизвольно закрыв глаза, стал читать молитву.
…Ничего!
Ничего, только глухой стук удара и облако пыли в районе, где под скалой располагался вход в бункер «Локки». «Косяком» идущие следом ТБ-3 высыпали свой тяжёлый груз туда же – в район Женской горы.
Следом последовал массированный налёт двухмоторных бомбардировщиков на Ставку и ливень сброшенных ими авиабомб. От близких мощных разрывов здание школы трясло и шатало как при землетрясении и, казалось вот-вот и оно развалится на кирпичики как карточный домик. Окна в доли секунды с хрустальным звоном лишились стёкол, стены дали многочисленные трещины… Многие бомбы разорвались так близко, что стоявшие на крыше близко к краю офицеры были сбиты с ног взрывной волной и легко контужены. Поднявшаяся пыль покрыла всё густым облаком, ограничив видимость пределами вытянутой руки. Она и вонь сгоревшей взрывчатки затрудняли дыхание, слышались кашель и чихание и, даже панические крики:
- ГАЗЫ!!!
Потом всё разом стихло, как будто выключили слишком громкую музыку.
Бомбардировщики улетели, вонь тротила развеялась, пыль улеглась… Лишь разведчики русских по-прежнему шмыгали в небе, вынюхивая происходящее на земле.
Пока приводили в порядок его кабинет, Маннергейм переоделся, умылся и со свитой прошёлся по городу, оценивая разрушения и жертвы.
Удивительно, но таковых оказалось сравнительно мало.
Сильнее всего пострадал район, где находились бывшие царские казармы. Последний серией прямых попаданий бомб крупного калибра, они были снесены начисто - до фундаментов и ниже. Разрушения различной степени получило три десятка расположенных поблизости зданий. Около сотни курсантов учебной части – будущих егерей, погибло или было ранено. Примерно столько же пострадало и мирных жителей.
Впрочем, спасательные работы ещё ведутся и из-под развалин извлекают всё новые и новые тела и чудом уцелевших пострадавших.
Перепачканный пылью и копотью - так что не узнать, руководитель спасательных работ, отрапортовал:
- К вечеру количество жертв может утроиться, господин Маршал.
Большинство авиабомб предназначенных для Ставки (и «по душу» Маннергейма), легли на Ярмарочную площадь. Полтора десятка убитых с полсотни раненых. Сильно разрушен Кафедральный собор, городская Ратуша и…
- Гранитный дом, господин Маршал.
Он, невозмутимо посмотрев на напряжённые лица офицеров:
- Господа! Кто пустит переночевать Лидера Финляндии?
Чем вызвал взрыв хохот и «лес рук» предлагающих лишившемуся крыши над головой «Лидеру финской нации», комнату с полным пансионом.
Не считая сгоревших дотла автомобилей, конечно, у подземного бункера связи «Локки» оказался заваленным близким разрывом мощной авиабомбы вход, расположенный у подножья Женской горы…
Скалы, то бишь.
Выбравшиеся через запасной выход в Ставке офицеры связи и перепуганные телефонистки, сообщили самую неприятную новость за день:
- Нет телефонно-телеграфной связи с провинциями и со штабами округов. Где-то перебиты кабеля.
В отличии от воздушных линий, подземные лучше (не в пример лучше!) защищены. Но починить их в случае повреждения – как в данном случае, так же не в пример труднее.
Начальник связи Ставки так и сказал:
- На это может уйти от пары дней до недели, господин маршал.
- Радиосвязь?
Машет головой:
- Только переносные УКВ-радиостанции! От радиоантенн практически ничего не осталось – несколько попаданий прямо на антенное поле. Так что раньше чем через трое суток, ничего не могу обещать.
Это означало, что Лидер финской нации, на какое-то неопределённое время потерял контроль над страной. Это было очень и очень плохо, но не подав и виду, он кивнул Начальнику связи Ставки:
- Хорошо, господин полковник, работайте.
Когда он вернулся к дымящим развалинам Кафедрального собора, там уже орудовали бесстрашные сапёры. Руководивший ими офицер в звании майора доложил:
- Как и прошлой войне, много русских авиабомб не сработало175, иначе разрушений и жертв могло быть больше. К счастью, самая крупная бомба попавшая в Собор – весом в тонну, тоже не взорвалась… Иначе, от него мало что осталось бы. Не иначе - Промысел божий!
Только Маннергейм вслед за ним перекрестился, как появились вездесущие журналисты с фотокорреспондентами и, один из них из германской «Völkischer Beobachter», спросил:
- Что Вы можете сказать по поводу сегодняшнего налёта, господин Лидер?
Его покоробили магниевые вспышки и холодный профессиональный интерес «акул пера» к происходящему. Поэтому он ответил довольно резко:
- Наверное то же самое, что сказал господин Фюрер по поводу недавней бомбардировки Берлина британской авиацией176.
Впрочем, тут же сменив гнев на милость:
- Всё что хочу сказать, я скажу на вечерней конференции…
Ещё раз посмотрев на развалины храма:
- …Здесь же – на фоне этого свидетельства большевистского варварства.
После этого, все его мысли были заняты мыслями про то, что он скажет представителям отечественной и зарубежной прессы.
В отличии например от своего бывшего незадачливого суверена - Николая II, «Лидер всей финской нации» понимал силу и значение печатного слова, что являлось значимой составляющей всех его успехов на политическом поприще. Не имея спичрайтера, не доверяя в таком важном деле личному секретарю, он составлял речи для интервью сам. Сам же и создавал «антураж» для своих редких, кратких, но весьма содержательных выступлений.
Поэтому он сразу зацепился за послеобеденный доклад одного из офицеров финских инженерных войск:
- Продолжается поиск и обезвреживание неразорвавшихся авиационных боеприпасов. К сожалению, крупный калибр последних не позволяет утилизировать их на месте методом подрыва, поэтому сапёрам-пиротехникам приходится рисковать жизнями, выкручивая взрыватели. К счастью на них мы «набили руку» ещё в прошлую войну, а ничего нового у русских не появилось. В основном всё тот же АВ-1 с «крыльчаткой» с пороховым замедлителем на пять, семь или десять секунд. Впрочем, есть и сюрприз…
Лицо офицера-пиротехника приняло выражение, проличствующее родителю - от имении Санта-Клауса дарящего любимому чаду подарок на Рождество:
- Близ входа в подземный бункер связи «Локки» была обнаружена глубоко ушедшая в грунт необычайно крупная авиабомба, весом не менее пяти тонн…
Офицеры бывшие на момент авианалёта на крыше Ставки, чуть ли не в один голос воскликнули:
- Так это ж наше «яйцо»!
- …???
После объяснений, что это за «яйцо», пиротехник увлечённо продолжил:
- Ваше «яйцо», господа - совершенно уникальный боеприпас! Судя по остаткам самолётных рулей и какой-то очень сложной радиоаппаратуры, оно было управляемым. То есть наводилось с самолёта-носителя.
Офицеры изумлённо переглянулись:
- То-то траектория была какая-то странная. Не как у сброшенного с самолёта свободно падающего предмета.
Сапёр пояснял дальше:
- Бомба имеет ракетный ускоритель и проникающую головную часть - рассчитанную именно на подземное сооружение типа бункера. Но вот взрыватель - тот же самый АВ-1, с крыльчаткой-предохранителем и с пороховым замедлителем на 22 секунды - но переделанный на боковую установку177…
Офицер торжествующе всех оглядев, заявил:
- Так вот господин Маршал, господа офицеры: таких взрывателей у вашего «Яйца» было три – видимо для надёжности… И не один не сработал!
Послышались реплики:
- Заводской брак.
- Советская «плановая экономика».
Ну и так далее в том же – унижетельно-уничтожительном к «рюсся» и его оружию, духе.
Однако, у Лидера Финляндии была своя точка зрения:
- Господа! То что сегодня произошло, иначе как «чудом» назвать нельзя.
Все просто онемели от восторга после этих слов.
И действительно, совсем недавно они были свидетелями, как русские бомбардировщики вывалили на Ставку - на крыше которой открыто стоял их Главнокомандующий, не менее ста тонн бомб…
И не одна в него не попала!
Офицеры, даже те из них - которые считали себя атеистами, тут стали креститься.
Швед по происхождению и лютеранин по вере, Карл Маннергейм был глубоко набожным человеком. Естественно он не мог не отнести всё это на счёт Всевышнего:
«Божий промысел!».
Теперь он знал, что сказать журналистам на вечерней пресс-конференции:
- Это… Знак свыше! Бог на нашей стороне и мы победим безбожных большевиков во главе с этим дьяволом во плоти. Обязательно победим!
Он тут дал распоряжение:
- Все обезвреженные русские авиабомбы и эту – «Царь-бомбу», подтащить к развалинам Кафедрального собора. Вечером я выступлю перед финскими и иностранными журналистами с очень важным заявлением.
***
Миккели – городок в принципе маленький. От железнодорожного вокзала на котором под парами стоял поезд Маннергейма, до Ярмарочной площади – буквально несколько минут ходьбы. Здесь располагается главный центр общественной жизни Миккели, здесь проходят самые важные городские мероприятия и здесь же находятся его важнейшие здания: построенный в конце XIX века в неоготическом стиле Кафедральный собор, жёлтого цвета Городская ратуша, городские театр и музей… Ещё минута-две ходьбы на север и вот оно – здание средней школы, в которой расположилась Ставка Главнокомандующего Вооружёнными силами Финляндии. Ну и ещё чуть дальше – Женская гора, скала высотой сто метров - под которой расположился подземный бункер связи Ставки, названный именем скандинавского бога обмана и коварства.
К вечеру место встречи Лидера финской нации с представителями финских и европейских средств массовой информации было готово. Изрытая воронками Ярморочная площадь была наспех выровнена, близ чудом уцелевших стен Кафедрального собора была построена небольшая трибуна, у подножья которой в ряд расположились обезвреженные советские авиабомбы, сброшенные сегодня утром на Миккели. От самой маленькой ФАБ-100 - весом всего в сто килограмм, до пятитонной «царь-бомбы»…
Всего около полста штук.
Сперва вокруг площади было выставлено оцепление, но затем его сняли. Во время Зимней войны власти страны очень любили устраивать выставки трофейной техники и вооружения. В разгар Продолженной - за неимением в должном количестве сбитых советских самолётов, подбитых танков и захваченных артиллерийских орудий - для поднятия народного духа годились и «трофейные» советские авиабомбы с дефектными взрывателями.
Отошедшие от шока жители города проявили живейший интерес к «экспонатам» и «гиды» из сапёров-пиротехников, охотно поясняли, что почём. Большинство цивильных уходили с площади глубоко убеждённые в том, что «рюсся» - настолько жоппорукие, что и нормальные бомбы сделать не могут. Конечно при таком раскладе «за поребриком» оставалось прямо-таки уймище ещё кой-каких вопросов…
Но большинство «электората» этого провинциального городка - вмиг ставшего столицей Финляндии, такое полностью удовлетворяло.
Впрочем, ещё больше жителей Миккели оставались на площади с надеждой увидеть, в то и услышать своего Лидера нации, на которого большевики вывалили такую кучу стали и взрывчатки, атому хоть бы хны…
Даже не почесался!
Слух о том, что их «Марски» будет выступать перед своими и иностранными журналистами, разошёлся-распространился мгновенно и со всех сторон начал к месту выступления стал подтягиваться народ, чаще всего целыми семьями. Военная полиция сперва пыталась бороться с этим «стихийным» явлением, но потерпев полное поражение отступила и, к шести часам вечера Ярморочная площадь была просто переполнена разновозрастным и разнополым финским людом.
Как будто прознав про то же самое, над Миккели появился «давний знакомый» - советский тактический разведчик Р-12 «Дозор». Всем было уже известно, что этот самолёт безоружный и его появление не вызвало особого беспокойство. Видимо снимая всё происходящее на плёнку, он сделал несколько кругов над площадью.
В шесть часов вечера, когда над городом в последний раз за сегодняшний день пролетал советский высотный разведчик РД-7 «Стратег» оставляя инверсионный след, на площади в окружении высших должностных лиц финской «Хунты» появился Лидер всей финской нации. Пройдя вдоль авиабомб калибром поменьше, он остановился возле «Царь-бомбы» и под магниевые вспышки - погладил её, начав было:
- Господа…!
В это время его и остальных находящихся на Ярморочной площади, отвлекли события происходящие в небе.
Кружащийся над городом «Дозор» опасно снизился – видимо чтоб тоже сделать снимок «на память»… Но был обстрелян зенитными пулемётами расположенными на крыше Ставки и как будто обидевшись, отлетел в сторону и набрав высоту, стал наблюдать за происходящим с безопасной высоты.
Стоя возле «Царь-бомбы» - известной в довольно узких кругах как «Доломит», «Специзделие», «Прабабушка Кузьмы», поглаживая её на удивление тёплый стальной бок и невольно щурясь от лучей заходящего Солнца, Маннергейм стараясь без излишнего пафоса, начал было:
- Господа! Сегодня как никогда я убедился в существовании Всевышнего, два раза уберегшего меня и Финляндию!
Он хлопнул ладонью по корпусу, и…
Такое - хотя бы раз в жизни, случается с каждым из нас – из смертных:
…И в тот же миг его не стало!
Не стало - ни Лидера Финляндии маршала Карла Маннергейма, ни его Заместителя на этой должности - Юхо Ниукканена, ни Министра обороны генерала Вальдена, ни Главнокомандующего силами территориальной обороны (Шюцкор) Лаури Мальмберга, ни руководительницу «Лоттасвярд» Фанни Луукконен…
Вместе с верхушкой правящего в Финляндии режима - не стало находившихся в тот момент на Ярморочной площади финских и иностранных журналистов и репортёров…
Не стало жителей Миккели пришедших посмотреть на своего «Марски»…
Не стало полицейских, солдат и курсантов егерских курсов в оцеплении, их офицеров и расчётов зенитных пулемётов на близлежащих зданиях… Не стало собак, котов и кошек греющихся на полуденном весеннем Солнышке, не стало чирикающих возле многочисленных луж воробьёв…
Не стало и самих близлежащих зданий центра Миккели, а остальные – от Ярморочной площади и вплоть до «самых до окраин», лишись стёкол, а то и крыш.
И естественно, в первую очередь не стало того офицера-пиротехника - который с таким увлечением рассказывал Лидеру финской нации о советских взрывателях авиационных бомб и их дефектах в результате заводского брака.
Он не знал и не мог знать, что с какого – совсем недавнего времени, по личному распоряжению самого(!) Сталина каждая советская авиабомба калибром от 250 килограмм и выше, снабжена химическим взрывателем…
Какая из них сработала вечером в понедельник 13-го апреля на Ярмарочной площади в Миккели – известно одному Всевышнему, который наблюдая «сверху» за происходящим, возможно потирал в азарте руки:
«Давно я вас, блядей, в одном месте собирал!».
«Химический взрыватель?!».
Простейшая конструкция – проще только обожжённая на костре и затем заточенная каменным скребком деревянная палка. Стеклянная ампула с кислотой, надёжно закреплённый проволочной чекой боёк и отделённый от ампулы металлической мембраной капсюль-воспламенитель, приводящий в действие капсюль-детонатор. Такое незатейливое устройство устанавливается в корпус боеприпаса перед его заливкой взрывчатым веществом, не имеет каких-либо конструктивных элементов на его поверхности и, поэтому по определению не может быть обнаружено и обезврежено.
При ударе авиабомбы об поверхность, боёк под действием силы инерции срезает чеку и разбивает ампулу, после чего кислота начинает медленно – но верно, разъедать мембрану…
После чего происходит подрыв боеприпаса.
Время срабатывания химического взрывателя в основном зависит от трёх факторов: крепости кислоты, толщины мембраны и температуры самого боеприпаса – чем она выше, тем быстрее произойдёт взрыв.
Чтобы усложнить-укоротить жизнь вражеским сапёрам-пиротехникам, товарищ Сталин (точнее – попаданец вселенского типа) приказал делать мембрану разной толщины - с расчётом чтоб подрыв у разных бомб происходил в интервале от нескольких часов до нескольких суток. Если бы авиабомбы не извлекали из земли, то возможно по причине всё ещё не оттаявшего грунта – первый взрыв произошёл бы гораздо позже…
Ведь те ФАБы что финским сапёрам не удалось обнаружить (всего около десятка), сотрясали небольшой городок до самого мая.
Однако, вытащенные из земных недр на Свет божий, да под лучи ярко светившего в тот день Солнца - авиабомбы нагрелись и…
И произошло то, что произошло.
***
Сказать по правде, старшего лейтенанта Григория Речкалова и его командира – капитана Семёна Рычихина, этот чёртов городок уже достал – от слова «конкретно». Особенно сегодня – 13-го апреля, когда их раз за разом посылали фотографировать результаты утренней бомбардировки Микккели, где находится Ставка самого Маннергейма…
Шесть вылетов за день!
Этот – уже седьмой, в любом случае последний: Солнце садится и скоро на землю опустится ночная темь.
Сделав по приказу нового штурмана-командира очередной заход над городом, в очередной раз удивившись незначительности повреждений городских построек после такого – мощнейшего за всё время Продолженной войны авианалёта, Григорий закинул в рот кусочек американского шоколада и жуя, невольно задумался…
Маршал Советского Союза Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич не обманул и после выполнения того – самого первого «особо важного задания», их экипаж наградили что называется «по-царски»: ему - «Вездеход» ГАЗ-61-73, его командиру майору Виноградову – «Персональную благодарность Верховного Главнокомандующего ВС СССР»…
Посмертно.
Ну а «старлея», Григорию присвоило уже полковое начальство - беззастенчиво пользующееся его личным автомобилем. Но он не в обиде, ездить по суше пока некогда, да и некуда. Вот после войны, он возьмёт положенный отпуск, поедет на Урал в посёлок Бобровка – где закончил школу, да на Верх-Исетский металлургический завод – где он работал до лётного училища, где закончил аэроклуб…
Он чуть вслух не сказал:
«Все девки – мои, выбирай любую!».
«Жаба», конечно душила представителя элиты ВВС ВС СССР – лётчика разведывательной авиации:
«Лишь бы осталось к тому времени что, от того «Вездехода»».
Но демонстрировать её прилюдно в стране строившей вслед за другими социализм, было не принято.
Голос командира в шлемофоне отвлёк его от сладких грёз, вернув в суровую реальность враждебного финского неба:
- Всё на сегодня! Давай домой, Гриша.
С Семёном они знакомы давно – ещё с заводского аэродрома в Москве, где формировался их 10-й отдельный разведывательный авиационный полк. У того похожая история: его прежний «Дозор» был в первый же день (точнее вечер) сбит зенитным огнём над «Линией Салпа». Смертельно раненый лётчик дотянул на одном моторе до своих и сел на «брюхо», после чего умер…
Продолженная война с Финляндией вовсе не была лёгкой «прогулочкой»!
Почти каждый день они несли потери, теряя боевых друзей.
Только было он развернулся в пяти километрах над Миккели, как вновь голос командира:
- Постой-ка… Кажется у финнов какой-то «сабантуй» намечается. Трибуна, народ на площади… Ты финские праздники не знаешь, случайно?
- Как говорил мой дед в таких случаях: «Господь миловал».
- И всё же, сне очень интересно… Дай-ка ещё один круг, Гриша. Топлива-то хватит?
Глянув на приборы, он ответил:
- Разве что на полчаса.
- А на больше и не надо – через полчаса будет темно и на этой трибуне, мы с тобой Маннергейма от Геринга не отличим.
Р-12М1 «Дозор» под счастливым номером «13» ещё трижды облетел город.
Вдруг в шлемофоне:
- Лопни мои глазоньки, если это не сам Маннергейм! Спустись ниже, Гриша: я хочу привести его фотокарточку товарищу Сталину на память.
Выполняя приказ командира, Речкалов отлетел подальше, а потом снизившись до пятисот метров, пронёсся над Ярморочной площадью на бреющем под ливнем стрелково-пулемётного огня с крыш, успев заметить представительную «делегацию» направляющуюся к площади от здания, которое помечено как «школа».
Сделав несколько снимков, командир простонал:
- О, если бы хотя одну – самую завалящую бомбу…
Отлетев подальше, с беспокойством осмотрев самолёт и не обнаружив повреждений, Григорий набрал высоту тысяча метров.
Семён азартно:
- Давай ещё разок на этой высоте дай круг вокруг площади для перспективной съёмки – не вести же домой не отснятые кадры. Что добру пропадать?
- Давай…
Служащие дополнением к плановым (вид сверху), перспективные фотоснимки производятся под углом в тридцать-сорок и дают вид объекта в том виде, как его видит глаз человека. Другим преимуществом перспективной фотосъемки является то, что ее можно производить вне зоны сосредоточенного огня зенитной артиллерии противника (съемка издали за несколько километров, особенно крупных объектов) и иногда не залетая в расположение противника. Имеются и свои недостатки, основным из которых является более мелкий масштаб получавшихся изображений.
Держась на высоте тысяча метров, «Дозор» подлетел к Ярмарочной на расстояние три-четыре километров…
Со штурманского места раздалось:
- Веди поровнее, Гриша, снимаю…
И тут яркая вспышка и грибовидной облако, поднявшееся над Миккели.
- ВОТ ЭТО КАДРЫ!!!
Речкалова интересовало другое:
- А что это вообще было?
- Не знаю, что это было, но похоже Маннергейму – кирдык!
Но вскоре стало не до восторга: громовой их лёгкий самолётик подкинуло, а потом так затрясло от удара взрывной волны, что казалось ещё немного и отвалятся крылья…».
КОНЕЦ ИНТЕРМЕДИИ.
***
За ужином который прошёл в едва ли не траурном настроении, Михаил Дмитриевич тактично намекнул, что мне пора возвращаться в Москву – «на хозяйство», где успело накопиться просто прорва государственных дел.
Я понял его по-своему:
- Так бы и сказали: «Здесь Вы только под ногами путаетесь, товарищ Сталин».
Он удивился:
- А я разве не так сказал?
- Так, но иносказательно.
Посмотрели друг на друга и рассмеялись. Настроение несколько улучшилось, но…
Только несколько.
С начала Продолженной советско-финской войны, толком не спал, поэтому после ужина - вырубился едва коснувшись подушки в своей комнате Выборгского замка… Но казалось, только сомкнул веки, как чувствую трясут за плечо:
- Вставайте, Иосиф Виссарионович! Вставайте, это очень важно!
«Опять что ли налёт финской авиации на Полевую Ставку?! Типа решили отомстить за Миккели? Тогда почему меня целый маршал Советского Союза будит, а не кто-нибудь из охраны?».
Не продирая глаз, бурчу:
- Самое важное для меня в данный момент – это хорошенько выспаться.
И переворачиваюсь на другой бок.
- Вставайте, Иосиф Виссарионович! Произошло такое, что…
Начиная злиться:
- В Вас подушкой запустить, Михаилом Дмитриевич, чтоб Вы от меня отстали?
Но тот пристал как ночной кошмар:
- Но хоть одним глазком взгляните и можете продолжать спать.
Поняв, что не отстанет:
- Да чтоб тебя! Ну, разве что «одним глазком»…
Кряхтя по-стариковски поворачиваюсь, слегка приоткрываю левое око… Затем поширше правое… Недоумённо таращусь на подсунутый под самый нос снимок, затем рывком сажусь на железной кровати и скороговорской:
- ОХНУНИХРЕНАСЕБЕ!!! Это где так шандарахнуло?
Сна, в миг как не бывало!
- В Миккели. На Ярмарочной площади близ Кафедрального собора.
- А ежели с подробностями?
- «С подробностями»? Это мы запросто…
Отложив аэрофотоснимок с грибовидным облаком, напоминающим ядерный, Бонч-Бруевич продемонстрировал мне ещё несколько – в хронологической последовательности, по ходу показа комментируя:
- Это за час до взрыва: сапёры стаскивают к Собору неразорвавшиеся – обезвреженные как они думают, авиабомбы… Плотники сколачиваю трибуну… На площади собирается народ… Эта отдельно стоящая у трибуны группа, судя по всему – иностранные журналисты…
- Обратите внимание, Иосиф Виссарионович на эту группу людей человек в тридцать-сорок - что выходит из Ставки финских вооружённых сил и направляются через Ярмарочную площадь к…
Присмотревшись, перебиваю:
- В этой, в последней группе – сам Маннергейм?
- По снимку опознать трудно, но если рассуждать логически…
Снова перебиваю, ибо на подходе какая-то супергениальная идея:
- Погоди ты, Михаил Дмитриевич со своей «логикой»! Так, так, так…
Хватаю снимок с «псевдо-ядерным» грибовидным облаком поднимающемся над городской застройкой - достойный премии HIPA (Hamdan International Photography Award) в миллион долларов, внимательно рассматриваю и, тут меня осеняет:
- …Здесь не «логика» нужна, а сильный пиар-ход! Напечатать листовок с этой картинкой и соответствующей надписью по-фински на обратной стороне и, завтра с утра разбросать над Хельсинки.
Глаза Бонч-Бруевича под «стёклышками», тут же загорелись подобно прожекторам противовоздушной обороны:
- Гениальная идея!
Развожу руками:
- А иных идей, уважаемый Михаил Дмитриевич, у меня просто не бывает. Уж такой я человек!
Буквально за пять минут, в результате «мозгового штурма» была придумана и «соответствующая» надпись:
«Граждане Финляндии, жители Хельсинки!
Против Ставки Маннергейма в городе Миккели советскими ВВС было применено новое сверхоружие. В результате - вашего «Koko Suomen kansan Ledare», возглавляемого им Военного кабинета министров, Ставки командования финской армией и самого города - больше не существует.
Таким образом, единственным законным правительством Финляндии является находящийся в Хельсинки Государственный совет, под председательством Густава Игнациуса.
Исходя из вышеизложенного, к последнему предъявляется
УЛЬТИМАТУМ:
1) Немедленное прекращение огня.
2) Объявление нейтрального статуса государства в европейской войне.
3) Недопущения размещения на территории (или транзита через территорию) страны вооружённых сил третьей стороны.
4) Арест и отдача под следствие совместной финско-советской комиссии военных преступников.
5) Советский военный контроль над Аландскими островами и финско-норвежской границей до конца войны в Европе.
6) Всеобъемлющее торговое соглашение между Финляндией и СССР.
7) Совместное советско-финское предприятие по добыче никеля в Петсамо.
Если сегодня (14 апреля) до 12.00 по московскому времени Государственный совет Финляндии не согласится на вышеизложенные условия - то во второй половине того же дня сверхоружие будет применено сперва по Хельсинки, затем по другим крупнейшим городам Финляндии. При этом вся ответственность ляжет на Государственный совет в целом и его Председателя Густава Игнациуса персонально.
Верховный Главнокомандующий Вооружёнными Силами СССР, И.В. Сталин».
Чтоб жители финской столицы и главное - Государственный совет Финляндии поверили в серьёзность наших намерений, мы с моим Замом решились на довольно рискованный ход. После того как листовки с изображением «ядерного гриба» и текстом ультиматума будут сброшены, начать вывод войск из Хельсинки. Естественно не по льду: сухопутное шоссе и железная дорога вдоль северного побережья Финского залива уже под нашим контролем, хотя до начала нормального сообщения по ним – ещё сравнительно далеко.
Естественно, какой там сон!
Сперва полночи просидел на командном пункте ночной бомбардировочной авиации – продолжавшей кошмарить финскую железнодорожную логистику, затем вернувшись в свой кабинет, приступил к раздаче «слонов»…
Утверждать списки награждённых, то есть.
По сравнению с Первой финской войной – когда сказать по правде награждать то особенно не за что было (особенно что касаемо товарищей командиров) список представленных к правительственным наградам был сравнительно скуп. Для рядового и сержантско-старшинского состава - три сотни медалей «За отвагу», с полста «Орденов Красной Звезды» и всего три «Ордена славы третьей степени178», один из которых…
Посмертно.
Все три «Славы» - разведчикам «Особой роты погранвойск СССР», захватившим две финские береговые батареи в пригороде Хельсинки. Из всех «Звездочек» - половина тоже им, как и значительная часть медалей.
В отличии от погибшего в первый же день Продолженной войны штурмана 10-го разведывательного авиаполка, командир «Особой роты» лейтенант Дмитрий Шилов - удостоился получить вторым «Персональную благодарность Верховного Главнокомандующего ВС СССР» и остаться при этом живым.
Точнее – полуживым!
Сейчас Дмитрий находится в одном из ленинградских госпиталей и неизвестно выкарабкается, или нет.
Надо будет обязательно съездить и посетить его в госпитале и, не только его.
Две стрелковые дивизии стали гвардейскими: 24-я Самаро-Ульяновская, дважды Краснознаменная Железная дивизия и 316-я стрелковая дивизия.
Слава Марксу, последняя не стала «Панфиловской»!
Иван Васильевич жив, здоров и даже получил следующее звание – генерал-полковник и первым из всех штабных командиров, был награждён «Орденом князя Невского» третьей степени179. Вот думаю после Продолженной войны, двинуть его на 7-ю общевойсковую армию вместо Штерна.
Последний ничего особенным себя не проявил, но за неимением кого-то более достойного - скоро пойдёт на повышение, став Командующим Группы армий «Бессарабия».
Первым же получившим «Орден Красного знамени третьей степени» - награду для полевых командиров за проявленное в бою личное мужество, за умелое руководство подразделением в бою, стал танкист старший лейтенант Аркадий Тверской. Вторым - командир 2-й роты 1073-го Талгарского стрелкового полка 316-й стрелковой дивизии, старший лейтенант…
…Бауыржан Момышулы!
У меня чуть глаз не выпал:
«Тот самый?!».
Наверное, каждый человек моего поколения знает кто это. По книге Александра Бека «Волокаламское шоссе», по книгам самого Бауыржана Момышулы «За нами Москва», «История одной ночи», «Записки офицера», или по снятым по ним фильмам.
Заинтересовавшись, я взял прилагающееся к представлению его личное дело и ознакомившись с ним, удивился ещё раз.
Закончив в 1929-м году среднюю школу, Бауыржан Момышулы работал учителем, секретарём районного Исполкома Советов, начальником райотдела милиции, инструктором Алма-Атинского городского военкомата Казахской ССР…
…Прокурором района.
Прямо из прокурорского кресла его призвали в стройные ряды доблестных защитников Социалистического Отечества, где закончив годичные командирские курсы - будущий герой-панфиловец какое-то время служил командиром стрелкового взвода, после чего был уволен в запас.
После двух лет на «гражданке», которые Бауыржан Момышулы провёл служа уже в банке, его призвали повторно и отправили на Дальний Восток, где он в качестве командира артиллерийско-противотанкого взвода, затем дивизиона и наконец – батареи, принимал участие в боях с самураями на берегах озера Хасан.
С 1940-го года – служба в Киевском военном округе помощником начальника штаба стрелкового полка. Участие в походе по присоединении Бессарабии к СССР… Затем перевод в Среднеазиатский военный округ и перед формированием 316-й стрелковой дивизии - назначение старшим инструктором вневойсковой подготовки республиканского военкомата Казахской ССР.
Сперва, конечно, опешив от столь непредсказуемо-бурных зигзагов в повороте судьбы будущего (я очень надеюсь!) писателя, я после чуть было не подпрыгнул от восторга:
«Так это то что нам надо! Так это то – что я хотел! Не закостеневшая в традиции занятий показухой и очковтирательстом в мирное время офицерская каста, а так сказать – «универсальные менеджеры», годные как для войны – так и для мира».
С удовольствием размашисто расписавшись под наградным листом, сделал «зарубку на память»:
«Надо обязательно проследить за судьбой этого неодинарного по спосособностям человека. Помогать и направлять, но не демонстрируя свой «протекционизм». Ибо запросто можно заразить «звёздной болезнью» и тем погубить судьбу».
С утра слетал на «Воробье» в Ленинград, где наделал переполоха неожиданно посетив в госпитале Дмитрия Шилова. Лично пожав руку, оюъявив персональную благодарность Верховного Главноеомандующего и немного побеседовав, прошёлся по палатам, пообщался с другими раненными…
И уже к обеду вернулся в Полевую Ставку, где услышал от Бонч-Бруевича долгожданное:
- Финны выбросили белый флаг. Победа, Иосиф Виссарионович!
Услышав эти долгожданные слова, я так зевнул что едва не вывернул челюсть:
- А вот после этого не грех и как следует выспаться.
И почти на сутки выпал из этой реальности.
***
Почти сутки в Таллине шли переговоры между советской делегацией возглавляемые Заведущим Департаментом иностранных дел Вышинским и делегацией Финляндии, во главе с вновь назначенным министом иностранных дел этой страны Юхо Кусти Паасикиви. Это – бывший финский посол в Москве и лучший друг СССР среди финнов.
Ну и мой лучший личный друг среди финнов.
Проснулся я как раз на подписание советско-финского – «Таллинского договора от 15 апреля 1941 года», который должен быть ещё ратифицирован Верховным Советом СССР и Сеймом Финляндии.
Ну с этим проблем, уверен, не будет!
Все условия ультиматума финской стороной были приняты и даже ещё одно, про которое мы с Михаилом Дмитревичем забыли – восстановление «Общества мира и дружбы Финляндия–Советский Союз», которое возглавит выпущенный из тюрьмы финский врач и политик Маури Рема. Кроме того, ведутся переговоры об сдаче «в аренду» советской стороне львиной доли финского гражданского (двенадцать пароходов и ледоколов) и военного флота - в том числе двух однотипных броненосцев береговой обороны с четырьмя 254-ти миллиметровым орудиями каждый и довольно приличной по советским меркам ПВО. Оба они, как и четыре минзага из восьми - затоплены командами в порту Турку…
Но по словам специалистов - поднять и привести в порядок, не составит особого труда.
Взамен финны получат неограниченный железнодородный транзит по территории СССР в любую граничащую с ним страну. Естественно, «неограниченность» транзита закончится 22-го июня «ровно в четыре утра».
Форс-мажор, однако!
Но финны пока об этом не знают.
Правда, забегая вперёд, скажу: имеется и свой «ложка дёгтя»: пункт «4» (арест и отдача под суд военных преступников) - от выполнения пока ещё очень далёк. Большинство из крупных фигурантов по делу о геноциде в Выборге в 1918-м году, было или мертво (как Маннергейм), или успело слинять за границу в Швецию, а через неё в Германию – как генерал Ялмар Фридолф Сииласвуо (Стрёмберг). И от последних, в будущем обязательно будут очень большие неприятности.
Но даже в «ложке дёгтя» есть своя капля мёда, если подходить к делу творчески.
Это дало мне отличный повод задержать финских военнопленных на неопределённый срок. Так что «обмен» был односторонним, несмотря на многочисленные протесты…
Как говорили древние римляне в таких случаях:
«Vae victis!»180.
Интересно, что Югославия в этой «реальности» капитулировала на день позже, чем в «реальной истории» - 18-го апреля.
Мелочь, конечно…
Но приятно!
Греция ещё держится. В «реале» материковая часть этого государства была оккупирована германо-итальянскими войсками лишь 31-го апреля. Крит – после десантной операции «Меркурий» в конце мая.
Но если насчёт последнего вовремя намекнуть премьеру Уинстону Черчиллю…
В азарте я потирал руки:
«Давненько что-то я не беседовал с моим лучшим британским другом – посланником Ричардом Стаффордом Криппсом!».
Глава 26. Большая передислокация.
Начальник оперативного отдела штаба 3-й танковой группы Вермахта в последней перед началом войны разведывательной сводке о противнике (Feindnachrichtenblatt). (21 июня, 1941 г.):
«При допросе (пленных. авт.) важно установить, какие крупные (долгосрочные) намерения русское Верховное Командование преследует своими операциями. Во время допросов пленных офицеров важно выяснить, почему русские силы были развернуты перед Неманом, вместо того, чтобы при ожидаемом превосходстве сил немцев встать за Неманом или вообще выбрать тактику отступления в глубь большой страны…».
После довольно скромного банкета в честь окончания войны, разумеется, из Таллина на «Воробье» я перелетел на Моонзундские острова. Не один, естественно, с охраной и группой товарищей на «Дугласе».
Здесь с февраля месяца, силами стройбатов и гражданских организаций строятся укрепления, казармы, склады. Сооружаются железнодорожные узкоколейные и шоссейные дороги, аэродромы с внушающими уважение взлётно-посадочными полосами, углубляются гавани…
На двух, ближайших к материку островах – Муху и Вормси, ударными темпами возводятся настоящие укрепрайоны - типа тех, что должны были быть на отменённой моим волевым решением «Линии Молотова». На пригодных для высадки десанта отмелях устанавливаются всевозможные заграждения – от обычных вбитых в грунт деревянных кольев с колючей проволокой, до противотанковых ежей сваренных из старых рельсов. Непосредственно перед угрозой вражеского десанта (после взятия Вермахтом Риги, если оно состоится) оба пролива и все прибрежные пляжи будут густо заминированы.
В общем, работа кипит!
«В реале» руководимые генерал-майором Алексеевым, советские войска (24 тысяч человек, 12 истребителей и 6 торпедных катеров) на этих – имеющих важнейшее стратегическое значение островах, держались аж до 22 октября 1941-го года. Уже и Ленинград был в Блокаде, бои шли на «дальних подступах» Москвы, на Дону и в Крыму…
А Моонзунд держался!
Ещё один старательно забытый потомками подвиг их предков.
Рисунок 45. Оборона Моонзундских остров в «реальной» Великой отечественной войны. Как видно из схемы, все атаки были отбиты, кроме высадки на острове Муху.
В «текущей реальности», советская группировка на Моонзундском архипелаге будет не только обороняться - но и крепко бить!
Вскоре сюда должна будет передислоцироваться «Группа генерала Завенягина» - пять стрелковых дивизий, одна мотострелковая, артиллерийский и авиационный корпус. Это, не считая сухопутных частей береговой обороны КБВМФ, береговой же артиллерии и четырёх флотских зенитно-артиллерийских полков. Ей же будет подчинена и Отдельная флотилия Балтийского военно-морского флота - 5 сторожевых кораблей, 4 минных заградителя, 12 тральщиков, 2 канонерки, 65 катеров…
Практически все найденные в «закромах» армий прибалтийских республик зенитные скорострелки от 20-мм «Эрликонов» до 40-мм «Бофорсов» - установленные на этих кораблях, что обеспечат сравнительно плотный противовоздушный «зонтик» этой группировке.
К 22-му июня ожидается серьёзное пополнение флотилии за счёт «арендованных» кораблей финского флота, в том числе двух «шхерных броненосцев». Судостроительные предприятия Ленинграда спустят на воду не менее тридцати многоцелевых катамаранов типа «Натиск»181 с адаптированным под морскую силовую установку авиадвигателем Чаромского АЧ-30, что увеличит «москитную составляющую» Балтийского флота чуть ли вдвое.
Вдвое-втрое увеличится и число советских тральщиков на Балтике. На ленинградских верфях денно и нощно клепают максимально упрощённые версии очень удачного «Фугаса», в тральщики срочно переоборудуют часть портовых буксиров. Ещё один источник – флоты бывших прибалтийских республик и конечно же…
Финляндия!
Зря что ли с ней воевали.
Единственно, что не трогают – рыболовецкие суда. Ибо еда, это для советского человека святое.
После открытия Северного морского пути, ожидается пополнение Балтийского флота за счёт Тихоокеанского. В первую очередь – траловых сил.
Головные корабли «проекта 3» «Фугас» в Ленинграде и «Трал» в Севастополе были спущены на воду ещё в 1936-м году, по нему же построены ещё четыре БТЩ в Ленинграде для КБФ и четыре в Севастополе. По изменённому «проекту 53» построили ещё четыре БТЩ в Ленинграде.
Всё это в 1939-м году, в период обострения с Японией, через Панамский канал ушло на Дальний Восток.
Теперь же пожалуй, наши отношения с самураями - лучшие из тех, что были в новейшей истории. Поэтому в начале лета, практически весь Тихоокеанский флот будет передислоцирован Северным морским путём на Север или через Беломора-балтийский канал на Балтику.
Отсель (из Моонзунда) грозить мы будет фрицу!
Из экипажей недостроенных по программе «Большого флота» кораблей, формируется 1-й Балтийский корпус морской пехоты (три бригады по три-четыре тысячи бойцов и командиров), переоборудуются в десантные некоторые устаревшие боевые корабли и гражданские суда. В том числе (и прежде всего!) и взятые «в аренду» у финнов…
Ну и конечно же наш советский «Дайхацу»!
Таких, в том числе могущих служить тральщиками на мелководье, к началу Великой отечественной войны на Балтике будет изготовлено не меньше сотни.
После моего «прогрессорского пенделя», после консультаций с лучшими специалистами автомобильного производства, Наркоматом судостроения организуется нечто вроде первого в мире судостроительного конвейера. И если эта задумка получится, то может этих десантных судёнышек будет и больше сотни.
Если удастся уболтать финнов (а куда они денутся?) заняться деревянной версией этой самоходной десантной баржи - то наверняка намного больше сотни.
Здесь же – на островах Моонзундского архипелага (самые крупные - Эзель и Даго), к началу «Барбаросы» будет дислоцироваться «Авиация Особого Назначения» (АОН) генерал-майора Александра Евгеньевича Голованова – развёртываемые в авиадивизии три полка дальней ночной бомбардировочной авиации на ДНБ-84 «Сыч» и один на ТБ-3, которая после 22-го июня начнут «кошмарить» логистику Вермахта в Польше и Восточной Пруссии.
К глубокому сожалению, я не могу рассчитывать на сколько-нибудь значительное число дневных стратегических бомбардировщиков ТБ-7 «Возмездие», чтоб к примеру после начала «Барбароссы» снести на хер Дрезден – питающий Восточный фронт важный транспортно-логистический узел. Первый полк только-только формируется в Крыму. К началу Великой отечественной войны, будет готова максимум дивизия (60-90 четырёхмоторных машин), которая приступит к регулярным налётам на нефтепромыслы Плоешти в лучшем случае в сентябре-октябре 1941-го года.
Насчёт стратегической авиации надо было шевелиться раньше. Хотя бы с мая прошлого – 1940-го года, когда программу выпуска ТБ-7 похерили в угоду прихватизированного «молодым и перспективным – но прежде затираемымым» Артёмом Микояном, истребителя МиГ. А уже готовые авиационные «армии особого назначения» (АОН) расформировали182. В результате на 22-е июня – ни истребительной авиации, ни стратегической…
Но уж куда «попал» - туда «попал»!
Не мы выбираем время и место.
***
Убедившись, что на этом важнейшем участке всё нормально – хотя и не без видимых невооружённых взглядом недостатков связанных со спешкой, перелетел в Ригу – главный «фестунг» (город-крепость) северного фланга будущего советско-германского фронта, призванный остановить Группу армий «Север» и не допустить блокады Ленинграда.
В «реальной истории» Ригу обороняли от германской 18-й армии генерал Георга фон Кюхлера железнодорожный и мотострелковый полки, конвойный батальон НКВД и три батальона из рижских рабочих-добровольцев…
Что даже не смешно.
В текущей «реальности», в случае вторжения в Прибалтику Вермахта, Ригу будет оборонять 7-я общевойсковая армия генерал-полковника Панфилова:
Пять стрелковых дивизий тяжёлого типа,
Мотострелковая дивизия,
Ударная танковая бригада,
Полевой укрепрайон,
Истребительно-противотанковая бригада,
Бригада тяжёлой артиллерии…
Другие отдельные части и подразделения.
Кроме того в Ригу будет передислоцировано большая часть сил Ленинградского района ПВО. Это формирование уровня общевойсковой армии Сухопутных войск, включающее в себя 2-й корпус противовоздушной обороны, 7-й истребительный авиакорпус войск ПВО СССР и другие соединения и отдельные части. Не считая аэростатов заграждения и прожекторов, это около шестисот 76-мм и 85-мм стволов зенитной артиллерии, ста пятидесяти истребителей, 178 постов ВНОС и восемь радиолокационных станций (РУС-1 и РУС-2).
А вообще в Латвию передислоцируется вся Группа армий «Выборг», сменившая «вывеску» на «Группу армий «Рига»» (Группа генерала Булганина). И это в дополнении к уже имевшейся там группировке (в частности, Армейской группы «Таллин» генерал-лейтенанта Баграмяна) – три общевойсковые армии (7-я, 24-я, Сводная дальневосточная), Первая кавалерийская армейская группа, 101-я морская железнодорожная артиллерийская бригада… Это не считая отдельный частей и соединений.
Кроме того, резервом войск обороняющих Прибалтику, будет Армейская группа «Карелия» (Группа генерала Попова):
Три стрелковых дивизии,
Мотострелковая дивизия,
Ударная танковая бригада,
Два полевых укрепрайона и… И прочее.
После успешно завершённой Продолженной войны, можно позволить себе оголить советско-финскую границу в районе Кандалакши.
***
Из Риги перелетел в важнейший «фестунг» будущего начального периода боевых действий.
Кстати…
Вот-вот, на экраны страны должен будет выйти фильм «Ключ-город» об героической обороне этой крепости в начале XVII века от польских интервентов под предводительством короля Сигизмунда. Презентация запланирована на 9-е мая.
В Смоленск, об который должна будет вдребезги разбиться Группа армий «Центр». Не в буквальном смысле об Смоленск, конечно… Здесь к 22-му июня будет создана целая система укреплённых городов: Велиж, Витебск, Орша, Могилёв, Кричев. Смоленск будет как бы цитаделью этого гигантского укрепрайона, где искусственные препятствия и укрепления будут органично вписаны в природно-естественные и в городские застройки.
Во время «реальной» Великой отечественной войны, Московский округ сформировал три фронта, двадцать три армии, 128 дивизий и 197 бригад всех родов войск общей численностью около четырёх с половиной миллионов человек.
В «текущей реальности», столичный округ уже формирует «Группу армий «Смоленск»» (Группа генерала Тюленева) - шесть общевойсковых армий, артиллерийский, кавалерийский и авиационные корпуса) и до 22-го июня - доведёт его численность до миллиона двухсот тысяч бойцов и командиров.
Как и в Ленинграде и Ленинградской области, в Москве и Подмосковье останутся лишь учебные части и подразделения, обучающие и формирующие пополнения и подкрепления для «Группы армий «Смоленск»».
В этом же городе – «ключ-городе» от Москвы, на территории Смоленского кремля строится Полевая ставка Верховного главнокомандующего Вооружёнными силами СССР – моё рабочее место после начала Великой отечественной войны.
Для её прикрытия с воздуха, в Смоленск уже перебазирован и теперь зарываясь в землю обустраивается на месте Московский район ПВО: 1-й корпус противовоздушной обороны – кроме всего прочего насчитывающий чуть менее тысячи зенитных пушек среднего калибра (76-мм и 85-мм), 580 постов ВНОС, двенадцать радиолокационных станций и прочее… И 6-й истребительный авиационный корпус ПВО – свыше двухсот дневных, ночных и высотных истребителей.
Кроме служебных, у меня в этом городе были и свои интересы. В одном из зенитно-артиллерийских полков служила подносчицей 85-мм снарядов моя «вторая половина», которой командование части предоставила краткосрочный отпуск – «по семейным обстоятельствам» и «за успехи в боевой и политической подготовке».
Естественно, тут уже не до проверок!
Сутки провёл занимаясь «тихими семейными радостями» и удивляясь тому, какими сильными стали руки у моей Валентины Васильевны после учебных занятий и окопно-земляных работ…
Как обнимет – так хрен вырвешься!
Но всё-таки кое-как вырвался и тут же улетел в следующий «фестунг» - в Киев.
***
Важнейшей преградой на пути Вермахта должен стать Днепр, через который не так уж и много железнодорожных мостов стратегического значения. А через наплавные или даже через капитальные автодорожные мосты, возможно проведение лишь каких-то частных локальных операций. Защитим железнодорожные переправы через эту реку – которая «реве и стоне» и, через которую в нижнем течении «не всякая птица перелетит» - значит сорвём вторжение в центральные области России.
Поэтому города-крепости будут у каждого ж/д моста и причём на правом – высоком берегу. А так как при мосте обязательно имеется город, то ничего не поделаешь…
Придётся превращать их в крепости, по возможности эвакуируя население и промышленные предприятия вглубь страны. В данный момент с этой целью, каждый внутренний военный округ формирует как минимум армию – хотя и неполного состава (шестьдесят процентов от штатной численности), которая занимает определённый город.
Это так называемый «Второй стратегический эшелон».
После начала войны и объявления всеобщей мобилизации, войска занимающие города-крепости будут до формированы в течении двух-трёх недель. Эти же «две-три недели» должны нам дать войска «Первого стратегического эшелона» (другие названия: «войска прикрытия», «войска постоянной готовности») расположенные западнее Днепра.
Главный принцип стратегии гласит:
«Обороняющий всё – не обороняет ничего».
Исходя из этого, а ещё действуя по принципу небезызвестного «тришкиного кафтана» (то бишь по бедности) я стягивал в западную часть страны всё что мог. Киев, который должен был не допустить Группу армий «Юг» восточнее Днепра, будет оборонять и в том числе береговая артиллерия Тихоокеанского военно-морского флота СССР: 12-я морская железнодорожная артиллерийская бригада - три батареи 130-мм, 203-мм и 152-мм дальнобойных пушек на железнодорожных транспортерах. Этот «ударный кулачок» будет поддерживать защитников «матери городов русских» с левого берега Днепра, для чего там уже оборудуются огневые позиции.
А с воздуха Киев будет прикрывать Бакинский район ПВО – 8-й Истребительный Авиационный Корпус ПВО (сто пятьдесят истребителей) и 3-й корпус ПВО: 420 зенитных орудий калибра 76 и 85 миллиметров.
Как и в двух предыдущих случаях, вся малокалиберная зенитная артиллерия (84 единицы 37-мм автоматических зенитных пушек), крупнокалиберные ДШК (236 штук) и 263 счетверенные установки «Максимов», переданы в ПВО Сухопутных войск.
Там они будут более к месту.
В столице Украинской ССР мой главный интерес был на заводе «Ленинская Кузница», где достраивались три речных монитора для формируемой Дунайской военной флотилии - «Волочаевка», «Каховка» и «Видлица». Серьёзные боевые корабли с 50-мм броневым поясом и четырьмя 130-мм морскими пушками в двух башнях. В суровом «реале», в связи с событиями жаркого лета 1941-года, они так и не были достроены. Задержка была в основном из-за недопоставки башен главного калибра.
В «текущей реальности» они по моему приказу достраиваются как десантные корабли, способные высадить на необорудованный берег танковый взвод (четыре машины) с ротой пехоты каждый. Ну или сто - сто пятьдесят тонн чего-нибудь другого.
Всё как положено: аппарель со сходнями вносу, вместо двух башенных установок Б-28 – две открыто стоящих на поворотном круге 152-мм пушки-гаубицы МЛ-20. Если получится, то к 22-му июня добавим по 300-мм установке залпового огня на каждый корабль.
Из более лёгкого вооружения – четыре 76-мм зенитки («длинных Лендеров»), четыре спарки 23-мм автоматических пушек Таубина-Бабунина на лафете-тумбе от «21-К» - 45-мм полуавтоматической «зенитной» пушки.
Где-то в конце мая – начале июня, все три речных десантных корабля будут уже на плаву. Основу же Дунайской военной флотилии будут составлять пять мониторов и другие боевые корабли, переданные из состава Днепровской флотилии. Они уже тоже полным ходом апгрейдятся, главным образом по части усиления зенитного вооружения.
Ну и конечно же опять же наши советские «Дайхацу» - которые закладываются, строятся или уже спускаются на воду практически на каждом речном судостроитель-судоремонтном заводе. Лишних не будут ни при каком раскладе, ибо это посудина «двойного назначения». Можно десант на берег высаживать, а можно грузы и оборудование на необорудованное побережье. В Сибири и на Дальнем Востоке, например, хозяйственники просто кипятком писцаются лишь при одном упоминании этого материального свидетельства советско-японской дружбы.
На фига всё это, спрашивается?
Как и показала «реальная история», уже 22 июня 1941-года наша армия вполне была готова начистить рыло германскому сателлиту – Румынии. Серьёзная, по всем правилам организованная атака с моря и воздуха черноморского порта Констанца, захват дельты Дуная и продвижение Дунайской флотилии с десантом «речной пехоты» вверх по течению этой важной европейской водной артерии - по крайней мере отвлечёт с других направлений значительные силы Вермахта. Михаил Дмитриевич считает, что не меньше армейского корпуса или даже армии. Это не считая войск самой Румынии, Венгрии, Италии…
Ведь под угрозой будут нефтепромыслы Плоешти!
Бесноватый Адик шарит в военной экономике, поэтому игнорить эту угрозу не будет.
Побывал на верфях завода «Ленинская Кузница», пообщался с Главнокомандующим Военно-речным флотом Вооружённых Сил СССР – контр-адмиралом Зосимой Алексеевичем Шашковым, с командующим Дунайской флотилией капитаном первого ранга Виссарионом Виссарионовичем Григорьевым и полетел себе дальше.
***
Важнейшим из важнейших «фестунгом» в случае вторжения Вермахта в СССР, станет город моряков и корабелов Николаев. Конечно, он не на Днепре – на Бугском лимане… Но за ним Херсон на Днепре, который из-за особенностей местности оборонять трудно или же вообще невозможно. Так что мы с товарищем Бонч-Бруевичем выбрали именно Николаев как самый южный «фестунг».
Это – важнейший логистический узел всего черноморского побережья СССР. Не взяв этот город-крепость и Херсон за ним, не восстановив разрушенную ими же самими при штурмах инфраструктуру и мосты через Южный Буг и Днепр, Вермахт не сможет наступать дальше на восток.
Одесса, которой тоже предстоит стать городом-крепостью и защищать которую приказано до последней капли крови, будет лишь форпостом – передовым укреплением Николаева. Херсон тоже будет обороняться - но насколько-постольку и ровно столько, сколько нужно чтобы снести к чертям собачьим мосты через Днепр.
Удержим Николаев – удержим нацеленный на румынские нефтепромыслы «непотопляемый авианосец» Крым. Удержим Харьков, где выпускают ставшими безбашенными (в прямом смысле слова) средние танки Т-34К. Удержим промышленный район Донбасса с его металлургией и коксохимией – про важность которых для военной промышленности, напоминать излишне.
Поэтому этот город корабелов - славящийся своими доками и верфями, объявлен не только «городом-крепостью» но и военно-морской базой - куда по моему приказу уже передислоцирован из Севастополя Краснознамённый Черноморский военно-морской флот.
Днепровско-Бугский лиман имеет максимальную глубину двенадцать метров и даже линейный корабль «Севастополь» (бывший «Парижская коммуна»), может дойти до самого Николаева и встав на якорь в акватории его порта участвовать в обороне города…
Кстати, его «сёстер-шип» - линкор «Марат» Балтийского флота, тоже получил своё прежнее имя – «Петропавловск». И лишь «Октябрьская революция» («Гангут») сохранила свой революционный «ник».
Почему это так важно?
К примеру в «реальной» обороне Севастополя участвовала всего лишь одна береговая бронебашенная батарея № 35 (форт «Максим Горький»), имеющая две башни с двумя же 305-мм орудиями. И она доставила осаждающим город германским войскам столько неприятностей, что в сводках только про неё и слышно. Против неё применяли 600-мм мортиры «Карл», 800-мм пушку «Дора», но окончательно подавить батарею удалось только после полного опустошения боекомплекта.
В обороне же Николаева, будет участвовать двенадцать таких орудий!
Рисунок 46. Самый южный «Фестунг» - Николаев. Если в его гавани (значок якоря снизу плана города) будет стоять линкор Севастополь с 12 305-мм орудиями, взять этот город-крепость будет невозможно. Без серьёзных потерь по крайней мере.
Потопить линкор на сравнительном мелководье невозможно. В самом крайнем случае потеряв одну или две башни…
Да хоть все четыре!
…Он сядет на днище и будет отстреливаться из оставшейся артиллерии. «Реальная» судьба балтийского «Марата» - тому подтверждение. Даже если и случится его полное уничтожение, то свою гибель этот неудачный по проекту и уже морально устаревший корабль оправдает с лихвой.
А вот его бегство из Севастополя в Батуми, как в «реальной истории» - ничем оправдать нельзя!
Это преступление перед нашим народом, вбухавшим в этот ржавый стальной сундук прорвище средств.
Естественно, «Севастополь» в Николаеве будет воевать не один. «Один в поле не воин», даже если он имеет при себе двенадцать двенадцатидюймовых стволов, не считая всяких «мелкашек».
Чтоб единственный на Чёрном море линкор попозже «сел на днище», в Николаеве и вокруг него концентрируется большая часть береговых частей ПВО Черноморского флота. По подходу к городу частей Вермахта, на его оборону будет работать вся авиация флота и всей южной группировки советских войск.
А вот более лёгкие силы Черноморского флота: Бригаду крейсеров, Отряд лёгких сил, 1-й и 2-й отряд эсминцев, дивизион сторожевых кораблей, торпедные катера и подводные лодки - мы с Бонч-Бруевичем решили держать за пределами Бугско- Днепровско-Бугского лимана. Чтоб создавать угрозу высадки десанта на западное побережье Чёрного моря. С этой же целью в Крыму и на Кубани формируется целая армия морской пехоты – три корпуса. А судостроительные предприятия региона ставят на поток производство до предела упрощённой версии нашего «Эльпидифора» и японского «Дайхацу».
Подготовкой к обороне и, в том числе и к обороне «городов-крепостей» руководят региональные «комитеты труда и обороны» (РКТиО) во главе с главами местных администраций - которые привлекают все имеющиеся местные ресурсы и которые наряду с военными советами воинских группировок отвечают за подготовку, а затем и за саму оборону.
По-моему очень хорошо придумано – своими глазами на местах увидел.
Только начавшаяся формироваться (даже командующий пока не назначен) группа армий «Николаев» будет иметь пять общевойсковых армий и отдельный стрелковый корпус обороняющий Херсон.
На верфях судостроительных заводов в Николаеве авральными темпами, по принципу «лишь бы оно плавало и хоть немного стреляло» - достраиваются эсминец «Отменный», четыре сторожевых корабля класса «Ястреб», несколько подводных лодок и ряд других кораблей помельче. Линкор «Советская Украина», лёгкие крейсера «Орджоникидзе» и «Свердлов», эсминцы «Обученный», «Отчаянный» и «Общительный», разбираются на металлолом. Уже имеющиеся орудийные башни, элементы корабельной бронировки и тому подобное, используется для строительства укреплений. Корабельная броня вместо бетона в конструкции ДОСов, залитые поверх основной брони бетоном орудийные башни со стволами как минимум 130 миллиметров, это не просто круто…
Это о@уенно круто!
На принадлежащих флоту складах флота в Крыму, обнаружены крупнокалиберные орудия береговой обороны, едва ли не времён Русско-японской войны.
Всё сюда!
В общем этот город-крепость будет неприступной, а её героическая оборона обещает затмить таковую же оборону «обоих Севастополей» - 1984-1855-м и 1941-1942-го годов и Порт-Артура в 1904-1905-м, если…
…Если как в «реале» не подведёт руководство и в первую очередь - флота. А в том, что оно может подвести, я убедился тут же по прибытию в Николаев. Командующего Краснознамённым черноморским военно-морским флотом СССР, контр-адмирала Октябрьского Филиппа Сергеевича в городе не было. Как и самого линкора «Севастополь»…
Не считать же за флот четыре канонерские лодки типа «Эльпидифор», которые на Николаевских стапелях перестраиваются обратно в десантные корабли.
Хотя флот должен был начать перебазироваться первого апреля и в первую очередь, сюда должен был прибыть Штаб Черноморского флота.
Каким-то образом прослышав что товарищ Сталин в Николаеве, сюда срочно – уже на следующие сутки прибыли адмиралы Исаков и Галлер – Начальник и Заместитель Главного военно-морского управления Вооружённых Сил СССР. И предстали предо мной с выпученными, аки у камчатской камбалы очами…
А Штаба Черноморского флота, всё нет!
Ну не считать же за «штаб» его Начальника - капитана первого ранга Елисеева Ивана Дмитриевича, прибывшего неделю назад с группой «квартирьеров» для снятия жилья для господ офицеров…
Извиняюсь: для товарищей командиров.
Спрашиваю недоумённо:
- Какие «квартиры», товарищ капитан первого ранга? По письменному распоряжению Ставки, семьи должны остаться в Севастополе. Повышенная боевая готовность объявлена!
Тот, даже не изменившись в лице:
- Знаю, товарищ Сталин. Но это приказ Командующего Черноморским флотом, контр-адмирала Октябрьского и я его выполняю.
Хотя и произошло мгновенное «вскипание овн»…:
«Вот так они, сцуки и, воевали!».
…Но я и вида недовольного не подаю:
- Ну раз приказ самого(!) Командующего Черноморским флотом… Тогда другое дело.
Перешёл на более нейтральную тему, чем практически открытое неповиновение:
- Как считаете, товарищ капитан первого ранга, если 100-мм универсальные установки «Минизини» с крейсеров снять, заменив на сухопутные 85-мм зенитные пушки, плюс счетверённые 23-мм установки Таубина-Бабурина, которые уже начинают поступать на вооружение флота?
- Я считаю, товарищ Сталин, что в этом вопросе надо с флотскими артиллеристами посоветоваться.
- Своего мнения у Вас нет?
- Я не решаю такие вопросы.
- А если б решали?
- Если бы я решал… То согласился бы на ваше предложение, товарищ Верховный главнокомандующий.
Сии итальянского происхождения «двухстволки» стоящие на вооружении крейсеров Черноморского флота «Красный Крым», «Червона Украина» и «Красный Кавказ». На первых двух стояли по три двухорудийные установки, на последнем - четыре. К началу Второй Мировой войны уже морально устарели и были малоэффективными против современных самолётов. Но только против одиночных самолётов, атакующих с большим угловым перемещением.
А если против бомбардировщиков атакующих в плотных боевых порядка?
Города именно так и бомбят – в плотных боевых порядках.
Беседуем с капитаном первого ранга дальше:
- Как показали боевые действия, главным врагом кораблей является авиация противника.
- Совершенно верно, товарищ Сталин. Мартовское сражение в Средиземном море между итальянским и британским флотом, это доказало.
- А наши корабли, в первую очередь – эсминцы, имеют очень слабую ПВО.
Вполне аргументированно отвечает:
- У флота есть морская авиация, в том числе истребители.
Чувствуя себя «капитаном очевидность», объясняю:
- Истребители не могут всё время висеть над кораблями, это Вам не воздушные шары.
Думаю:
«Итак, жених согласен, родственники согласны… Осталось дождаться и уговорить невесту».
***
И вот в Николаеве то, я и задержался почти на пять дней.
Не сказать, что без пользы.
Как раз в это время произошёл торжественный пуск плавающего танкового (точнее танкосборочного) завода сооружённого в плавучем доке183 и я в нём участвовал. Конечно, митинги и речи, без этого никак.
Харьковчане конечно схитрили, на правах головного завода Производственного объединения «Южные машиностроительные заводы» (ПО «Южмаш») отдав в Николаев весь головняк с «некондиционной продукцией» - танками специального назначения: танк артиллерийской поддержки (ТАП-122), танк артиллерийского наблюдателя (ТАН), транспортный танк снабжения ТТС и так далее… Сами же взяли на себя стандартную продукцию: безбашенные Т-34К с 76-мм казематным орудием Ф-38/34 и спаренным 7,62-мм пулемётом ДТ-41184.
Хотя и не «потрясающие» такие как хотелось бы, но всё-таки успехи на лицо: в начале мая будет осуществлён переход полностью на новую модель с 76-мм орудием. К концу того же месяца – принятие на вооружение и постановка в производство Т-34К с 122-мм орудием, имеющим баллистику дивизионной гаубицы М-30.
За это же время, выполняя условия нашей с Дуче Мессалине сделки, в Чёрное море под советским флагом вошли два итальянских танкера - «Wotan» водоизмещением 5703 брутто/тонн и «Faja de Oro» чуть поменьше. Они направились в Поти к нефтяному терминалу, а шедшие следом сухогрузы «Sebastiano Veniero» и «Caterina Costa» - прямиком в Николаев.
Последние в трюмах везли по восемь двуствольных установок 100-мм универсальных орудий «100 mm/47 Mod. OTO 1924/1927/1928» (те самые 100-мм универсальные установки «Минизини»), по четыре 40-мм автомата Виккерса и по четыре же двуствольные установки 13,2-мм пулемётов «Бреда». Плюс системы управления зенитным огнём и тройной боекомплект. В Николаеве всё это несколько устаревшее великолепие будет установлено на палубе и, оп-ля – два крейсера ПВО («Джузеппе Гарибальди» и «Пальмиро Тольятти») для Черноморского флота готово. А наличие кран-балок для спуска на воду десантных катеров, делает их ещё и десантными кораблями.
Ожидается ещё несколько танкеров и сухогрузов, в том числе и двух недостроенных – то есть новейших. Эти будут достроены в Севастополе и Новороссийске как носители гидросамолётов – морских истребителей конструкции Бериева МИК-3 «Баклан», выпуск которых начинается в Таганроге.
Кроме того, по условиям той же сделки в портах Латинской Америки формируется целая флотилия арендованных итальянских судов различного назначения – в том числе крупнотоннажных типа «Leme», которые будут загружены продовольствием и стратегическим сырьём и где-то в середине-конце мая отправлены в СССР.
Сделка века!
Ну, или «афера века» - кому как угодно…
Лишь бы выгорело. А то у меня такое странное чувство, что я постоянно себя спрашиваю:
«А не слишком ли всё гладко идёт?».
***
Дождался наконец то!
Линкор «Севастополь» величаво вошёл в акваторию Николаевского порта и красиво «припарковался» у причальной стенки. Утомительные официальные мероприятия растянувшиеся на полдня, ужин и наконец совещание в кают-компании.
Адмирал Октябрьский начал с извинений за опоздание, оправдываясь сложностью перебазирования. Я же подумав с неприязнью:
«Удрать из Севастополя в Поти, для тебя сложности не составило».
Махнул рукой:
- Пустое, адмирал! Рассказывайте план обороны Николаева, который Вам поручил разработать Генштаб.
Тот перевёл взгляд на Начальника штаба Елисеева и последний достал и разложил передо мной карты и начал рассказывать.
Минут десять я терпеливо слушал, наконец начал звереть:
- Хотелось бы знать, от какого противника Вы собираетесь минировать вход в Днепровско-Бугский лиман? От румынского флота? От болгарского? Сколько в составе последнего боевых кораблей?
В «реальную» Великую отечественную войну, на выставленных с какого-то перепуга Октябрьским минных полях вокруг Севастополя - подорвалось больше советских судов доставляющих в город подкрепления и боеприпасы, чем их было потоплено авиацией противника.
И вот на фига, спрашивается?
С какой целью?
Ещё одна «военная тайна», скрываемая за семью печатями советско-российскими историками.
Смотрю не на Начальника штаба, а на самого Октябрьского - ибо общий замысел должен давать командующий.
Тот отвечает:
- От итальянского флота, товарищ Сталин.
Ушам своим не верю:
- «От итальянского»?
- Да, от итальянского.
И давай чесать мне по ушам, сколько у макаронников линкоров, тяжёлых крейсеров и прочих плавающих «утюгов».
Я в диком акуе:
«Так вот в чём собака то порылась! А я, плять, уже вторую жизнь голову себе ломаю…».
И в тоже время просто докуища вопросов к Реципиенту и его соратникам – Царство им небесное. Особенно к товарищу Жданову, курирующему флот.
Смотрю я на адмирала Октябьского (в девичестве – Иванова) в упор и думаю:
«Неужели некого больше было на Черноморский флот поставить?! Стоит только посмотреть биографию, чтоб понять: как флотоводец он - от слова «никакой»».
Родился в тверской деревеньке, что сразу снимает вопрос об его образовании. До Революции работал кочегаром на речном пароходе. После Октября – типичная «революционная» биография. После Гражданской войны закончил минные курсы и курсы при Петроградском коммунистическом университете. В 1928-м году окончил параллельные классы (что-то вроде Рабфака) при Военно-морском училище «им. М.В. Фрунзе».
В 1932-м года переведён на Тихоокеанский флот, где командовал группой, дивизионом, отрядом и бригадой торпедных катеров. С бригады торпедных катеров на Амурскую речную флотилии, затем на второй по силе и значимости флот советских военно-морских сил.
Впрочем, о чём это я?
У адмирала Трибуца более приглядный послужной список. Худо-бедно с февраля 1938-го года он Начальник штаба Балтийского флота…
А разве в «реальную» Великую отечественную войну, он точно также не аблажался?
Спрашиваю напоследок:
- А Вам известно, адмирал, что в данный момент Италия находится в состоянии войны с Британской империей - имеющей по крайней мере второй по численности (после Штатов) военно-морской флот в мире?
В произошедшем в конце марта этого года сражении у мыса Матапан, Итальянский военно-морской флот потерпел сокрушительное поражение от британского «Гранд Флит», потеряв сразу три тяжёлых крейсера и два эсминца. Поэтому вероятность появления его у наших черноморских берегов – математическая величина стремящаяся к нулю.
Октябрьский-Иванов не моргнув глазом отвечает:
- Известно, товарищ Сталин.
Холодная ярость отключала мой рассудок, но я пока держался:
- Известно, значит… А я уж грешным делом подумал, что оба члена Военного совета Черноморского флота, Вам газет на политинформации не читают.
Вздохнув приподнимаюсь:
- А пойдёмте, адмирал, погуляем с вами по верхней палубе! Покурим, подумаем… «Потрещим» о делах наших скорбных.
По дороге из кают-компании, остановившись рядом с генералом Косынкиным, шепчу:
- Чтоб ни одной живой души!
Он также шёпотом:
- Понял.
И почти побежал наверх.
С кем с кем, а с Петром Евдокимовичем мы научились понимать друг друга с полуслова, а то и вообще без слов.
Естественно на палубу мы с адмиралом вышли не одни, а в сопровождении моих личных охранников – «прикреплённых».
Вечерело… Красное как артериальная кровь Солнце почти зашло за горизонт, из трубы линкора вяло струился почти невидимый дым… Пахло свежей краской, морем, гниющими водорослями, рыбой и топочным мазутом.
Оглядываясь по сторонам – действительно никого, кроме Косынкина и его подчинённых. Подхожу с Октябрьским к леерам и посмотрев вниз, приказываю охране – четырём дюжим молодцам, знающим приёмы боевого самбо:
- Выкиньте его ребята.
Переглядываются в недоумении:
- Выкинуть? Куда?
- Вниз!
Замешкались было, но Косынкин рявкнул:
- Выполнять!
И секунду спустя с протяжным криком «Маааать!!!», за борт полетел Командующий Черноморским флотом СССР. Шлепок об воду, фонтан брызг, круги на воде и плавающая адмиральская фуражка.
Целясь в последнюю сплюнув, я сказал историческую фразу:
- Что в воду упало – то утонуло.
И отправился назад, в кают-компанию.
В кают-компании линейного корабля «Севастополь» шёл горячий спор о чём-то, мгновенно смолкший при моём появлении. Долго рассусоливать не стал.
Ещё с порога, глядя на адмиралов Исакова и Галлера, я:
- Капитана первого ранга Елисеева Ивана Дмитриевича, назначить ВРИО Командующего Черноморским флотом. План обороны Николаева я жду на своём столе через пять дней.
Устремив взор на последнего:
- Теперь, товарищ Елисеев, в вашей власти выполнить нашу с вами задумку об крейсерах и эсминцах. Действуйте!
Тот, недоумённо оглядевшись по сторонам, не удержался от вопроса:
- А где товарищ…
Снимаю фуражку:
- Товарищ Октябрьский утонул.
Странно, но мне послышался коллективный вздох облегчения.
Посмотрел в глаза Елисеева, как бы говоря:
«Ты – следующий, если подведешь» и как говорили в старину – «откланялся»:
- На этом всё, товарищи командиры.
У Елисеева тоже – происхождение крестьянское, такая уж у нас страна…
Крестьянская!
Но послужной список побогаче, чем у Иванова-Октябрьского. В Испании, будучи советником командующего флотилией эсминцев, он участвовал в двух морских сражениях. В результате последнего был потоплен тяжёлый крейсер мятежников «Baleares», крейсер «Канариас» получил серьёзные повреждения.
Из «Послезнания» мне известно, что это именно Начальник штаба Черноморского флота Елисеев приказал открыть зенитный огонь по германским бомбардировщикам ночью 22-го июня: командующий флотом Октябрьский не в силах был принять на себя такую ответственность.
Так почему «в реале» не он был командующим, а всего лишь начальником штаба – «безымянным негром»?
А ведь были ещё достойные военно-морские кадры!
Капитан 1-го ранга Леер Александр Фридрихович. Участвовал в Первой мировой войне, Гражданской войне и в дальних походах. Окончил «Курсы командного состава флота», «Курсы усовершенствования высшего начальствующего состава» (КУВНАС) при Военно-морской академии. Командовал крейсером «Аврора» (1928-1930-е годы), крейсером «Червона Украина» (1930-1933-е годы), линкором «Марат» (с 1933-го по 1935-й год)… В «репрессивные» 193701938-е годы уволен со службы, арестован органами… Выпущен по отсутствию состава преступления, восстановлен в звании, служит в береговых структурах флота.
Юрий Константинович Зиновьев. Учился в гимназии, реальном училище, после призыва в Императорский русский флот - комендор на Балтийском флоте. Участник Первой мировой и Гражданской войн. Артиллерийский старшина эскадренного миноносца «Брячислав», помощник командира эскадренного миноносца «Лихой», командир башни линкора «Парижская коммуна».
После окончания курсов, последовательно - старший помощник командира на крейсере «Червона Украина», командир бронепалубного крейсера «Коминтерн», помощник начальника отдела Штаба Черноморского флота… Снова командир бронепалубного крейсера «Коминтерн», начальник 2-го отделения Штаба Черноморского флота, командир крейсера «Молотов», командир крейсера «Красный Кавказ», снова и по сей день командир крейсера «Молотов»185…
Так почему на вершине руководства флота (и не только флота) стояли не они, а всякое гов…
Не самые лучшие люди?
«Сталин виноват»?!
А что? Реципиент с каждым из них в рубке стоял, чтоб оценить по способностям?
Каждый соратник (ныне покойный) выдвигает наверх своих протеже, тем самым через них усиливая своё влияние. Те в свою очередь – своих и так до самого «подножия пирамиды». И отбор идёт вовсе не по профессиональным качествам. Это лишь как довесок.
Это мне хорошо в теле Сталина: посмотрел в «Послезнании» - «ху из ху» и сделал назначение.
А каково было ему?
Через час я улетел в Москву: действительно - дел там государственных накопилось в моё отсутствие…
Мама не горюй!
Глава 27. Сплошная планёрка.
Маршал бронетанковых войск СССР Михаил Катуков:
«Со Сталиным было невероятно легко разговаривать. Его слова были ясными и четкими. Я многому научился на этой встрече. Перед отъездом он поручил мне сформировать еще более сильный корпус...
…Я принял на себя огромную ответственность в самые мрачные годы войны и с честью выполнил свой долг, закончив бой в Берлине. Моя самая большая награда - осознание того, что я остался верен своей присяге и обещанию, данному товарищу Сталину».
По возращению из Николаева в столицу (24-го апреля, в четверг это было), тут же «с самолёта на бал». В смысле: в Большой кремлёвский зал – на торжество по случаю победного окончания Советско-финляндской продолженной войны. Как ни наставлял ближайших так сказать - «сподвижников», как ни уговаривал их и, как ни грозил даже - чтоб сие «мероприятие» было поскромнее… Но видимо и я – вселенческого типа попаданец в «великого и ужасного» Сталина - вовсе не так всесилен и всемогущ, как про это напишут продажные историки будущего. Есть вещи и посильнее меня, например «тараканы в головах» хроноаборигенов.
В общем, всё как и полагается в таких случаях в СССР и даже чуть-чуть больше: официоз, «помпециозм» и всё через «медные трубы». Я толкнул речь, постоял минут десять истуканом под «бурные и продолжительные» и, затем несколько часов подряд, как дурак, сидел в Президиуме и чувствуя как постепенно тупея, выслушивал как толкаю речи другие…
Ну, каждый рождённый в СССР в курсе.
Не обошлось и без подарков «Великому Вождю и Учителю», среди которых обязательно надо упомянуть морской бинокль с просветлённой оптикой – ещё одно моя «заклёпка» была запилена на Ленинградском (ЛенЗОС) и Изюмском заводах оптического стекла. Экспериментальная модель, конечно…
Но Москва тоже не сразу строилась!
Главное – почин.
«Торжественное мероприятие» плавно перешло в не менее торжественный банкет, затем в скромные посиделки с «посвящёнными» в «отдельном кабинете». В очередной раз выслушав поздравления, чокнувшись «за Победу!» и, чуть пригубив шампанского, я выдал сокровенное – о чём уж так долго и мучительно болит душа:
- А вы знаете, товарищи… Я уже больше стал бояться не войны с Германией - а того, что по каким-то причинам Гитлер не нападёт.
Все так и ахнули:
- Вот как?!
Крутя в руках бокал, задумчиво:
- Да, да – вот именно! Ибо я твёрдо и непоколебимо уверен – войну мы так или иначе выиграем. Если на кону стоит вопрос о самом своём существовании, Россия все войны выигрывала – хоть трупами, хоть пушечным мясом заваливала… Но обязательно выигрывала.
Одним махом опрокинув шипучий напиток в горло Реципиента, поставив хрусталь на стол ножкой вверх:
- Однако Россия всегда проигрывала мир…
Внимательно посмотрев в глаза каждому:
- …А не «просрём» ли мы с вами страну и без всякой войны, товарищи?
Действительно, если хорошенько задуматься – столько проблем от «мирного сосуществования» рядом с III Рейхом под предводительством его бесноватого Фюрера…
Мама не горюй!
Уж лучше худая война, чем такой «добрый» мир.
После сравнительно долгого молчания, Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич, наш «гуру» что касаемо государственной идеологии, с недоумением вопросил:
- Что-то я совершенно перестал Вас понимать, Иосиф Виссарионович.
Развожу руками:
- Если бы я сам себя понимал! Но поймите меня правильно: мир стремительно меняется, мои знания о грядущем обесцениваются и мне…
Сказать вслух «мне до младенческого энуреза страшно от чувства ответственности», я не решился. Подвинув по скатерти бокал, обращаюсь к Михаилу Дмитриевичу Бонч-Бруевичу, ближе всего сидевшему к запотевшему графинчику:
- …А налейте-ка мне водки, товарищ маршал Советского Союза!
Тот:
- С превеликим удовольствием, товарищ Верховный Главнокомандующий!
И подняв рюмку, заговорщически подмигнув, произнёс тост:
- За то, чтоб глаза боялись, а руки делали!
***
«Торжества» - торжествами, но назавтра с утра (в пятницу, 25-го апреля) я уже был «как штык» в Кремле, в своём кабинете.
Весь день был сплошной планёркой, где я решал организационные вопросы - которые без меня не решаются, от слова «никак». От мероприятий связанных с подготовкой ко «Дню картошки»: намеченной на май массовой посадки этой культуры - под которую планируется пустить каждый пустующий клочок земли, вплоть до городских парков…
Да что там «парки»!
Даже клумбы перед сельсоветами, райкомами и горкомами.
Моя инициатива по выращиванию «второго хлеба» везде и всюду, плюс инициатива «на местах» получила такой размах, что поневоле вспомнился сельскохозяйственный вредитель – Хрущ Кукурузный…
Поневоле поёжился:
«Как бы мне в истории точно таким же макаром не проканать!».
И стал прикидывать какое погоняло мне в народе дадут:
«Картошник, Йоська-Картошка, Бульбалюб… Может, Колорад?».
Но вовремя вспомнил:
«Я – не Сталин, мне совершенно фиолетово!».
Кстати об сельхозвредителях, раз уж вспомнил…
Пока снова не забыл, поднимаю трубку и после того как соединили с нужным абонентом, вопрошаю:
- Как там у нас продвигается операция «Второй фронт», товарищ Судоплатов? Как идут дела с набором «десантников» из штата Колорадо?
Выслушав краткий отчёт, так и ахнул:
- …«По центу за унцию взрослых жуков», ломят?!
Впору хвататься за голову: куда катится этот говённый мир?
Избавляем наших потенциальных заокеанских союзников от этой полосатой гадости - нанимая для их сбора с картофельных кустов безработных мексо- и афро-соотечественников и, создавая таким образом рабочие места…
А их фермеры ещё и мзду за это требуют!
Подавив негодование (а чем оно помочь способно?), успокаиваю главного диверсанта страны:
- И тем не менее операцию надо продолжить. Деньги – дороги, но их экономия не самоцель! Только смотрите, чтоб колорадские жуки парами были - самец-самка. А то всучат вам однополых… Американцы, те могут! Ещё те «толлерасты».
Впрочем разберётся, не мне Судопланова диверсиям учить. А не разберётся сам – группа направленных в США со специальной миссией ботаников от товарища Лысенко поможет.
Положив трубку, откинулся в кресле и вспомнив своё пионерское детство – на родительской даче, где с банкой в руках боролся с этой напастью и глядя на потолок кабинета, задумался:
«Это сколько экономике Рейха рабочих рук нужно будет, что всё лето напролёт собирать с кустов этих «парашютистов»? Да миллионы!».
Так вот, вопросы решались от картошки - до увеличения добычи урановой руды на Табошарском месторождении и поисков методов её обогащения.
Прежде не знал и, чуть было не попал что называется «в просак». Пришлось вновь косить на «микроинсульт» - про который уж и, забыл было.
Оказывается советский атомный проект начался вовсе не в 1945-м году и вовсе не с краж американских технологий агентами Берии. А с письма «О техническом использовании внутриатомной энергии» В.И. Вернадского, А.Е. Ферсмана, и В.Г. Хлопина, отправленного 12 июля 1940-го года Заместителю председателя СНК СССР и Председателю Совета химической и металлургической промышленности Н.А. Булганину.
В нём в частности говорилось:
«Важность этого вопроса вполне сознается за границей, и по поступающим оттуда сведениям в Соединенных Штатах Америки и Германии лихорадочно ведутся работы, стремящиеся разрешить этот вопрос, и на эти работы ассигнуются крупные средства…
…Мы полагаем, что уже сейчас назрело время, чтобы правительство, учитывая важность решения вопроса о техническом использовании внутриатомной энергии, приняло ряд мер, которые обеспечили бы Советскому Союзу возможность не отстать в разрешении этого вопроса от зарубежных стран».
И предлагается:
«1. Поручить Академии наук срочно приступить к выработке методов разделения изотопов урана и конструированию соответствующих установок и войти в правительство с ходатайством о специальных для этого ассигнованиях, а также о выделении соответствующего количества драгоценных и цветных металлов.
2. Предложить Академии наук форсировать работы по проектированию сверхмощного циклотрона Физического института Академии наук.
3. Создать государственный фонд урана.
4. Предложить:
а) Главгеологии Наркомцветмета и Главредмету всемерно содействовать заводу «В» на Табошарском месторождении в выполнении намеченных планом 1940 г. сроков геолого-разведочных работ, в частности, закончить углубку шахты до 120 м проходкой штреков и пробурку 2-3 скважин до 200 м глубиной в целях вскрытия нижнего первичного горизонта месторождения;
б) предложить Главгеологии Наркомцветмета форсировать разведку урановых месторождений Майли-Су и Кара-Агач в Фергане;
в) предложить Комитету по делам геологии усилить разведку Уйгурсайского м[есторожде]ния близ Коканда и Куперлисайского м[есторожде]ния близ оз. Иссык-Куль;
г) предложить Наркомфину СССР в обеспечение этих работ финансировать их в 3 квартале 1940 г. за счет годового лимита.
5. Предложить Комитету по делам геологии и Академии наук поставить в 1941 г. поисковые работы с использованием новейших методов радиоактивной разведки на урановые руды во всем районе правобережья Сыр-Дарьи, между Джелал-Абадом и Ленинабадом, а также вдоль разлома в Карамазарских горах по направлению от Табашарского к Адрасманскому м[есторожде]нию.
6. Предложить Главредмету продолжить и ускорить переработку урановых концентратов завода «В» на соли урана с таким расчетом, чтобы выдать в течение 1940 г. и весны 1941 г. не менее 100 кг урана в солях.
7. Предложить Наркомцветмету, учитывая бедность урановых руд Средней Азии ураном, усилить изучение разнообразных методов их механического обогащения».
30 июля 1940го года была создана «Комиссии по проблеме урана» для координации и общего руководства научно-исследовательскими работами АН СССР по урановой проблеме. В Комиссию вошли: академик В.Г. Хлопин - Председатель, члены - академики В.И. Вернадский, А.Ф. Иоффе, С.И. Вавилов, А.Е. Ферсман, профессора А.П. Виноградов, И.В. Курчатов, Ю.Б. Харитон и, «процесс» как говорится «пошёл».
В общем мы сами с Реципиентом с усами и в вопросе атомной энергии, идём «ноздря в ноздрю» со всем цивилизованным миров. Моё вмешательство (разгон Академии наук СССР) в естественный ход «реальной истории» с одной стороны замедлило советский атомный проект…
Так ведь он так и так должен был остановиться в связи с началом Великой отечественной войны!
А с другой стороны был создан научно-исследовательский институт (НИИ) во главе с тем же Виталием Григорьевичем Хлопиным, в который были объединены все организации и предприятия СССР, занимающиеся «урановой проблемой».
С третье стороны, после начала германского вторжения никакой «заморозки» советского атомного проекта не будет…
Лично прослежу!
Так что если у меня ещё и выгорит (тьфу, тьфу, тьфу!) афера с содержимым стальных контейнеров хранящихся на острове Стэйтен Айленд в городе Нью-Йорк - то вполне возможно, что первое применение ядерного оружия будет не по Хиросиме - а по Дрездену, к примеру…
Pourquoi pas?
Глядишь после войны СССР светочем демократии и защитником прав человека объявят.
Шучу, конечно!
Для Дрездена мне и запасов химического оружия за глаза хватит.
***
В субботу принял послов Германии, Британии, США.
С сыном блудливой графини (Фридрих-Вернер Эрдманн Маттиас Иоганн Бернгард Эрих, граф фон дер Шуленбург) было проще всего. В ответ на целую кипу «протестов», я официально заявил, что СССР имеет такое же право на Бессарабию, Прибалтику и Финляндию – как его III Рейх на территории Германии, присоединённые к Чехии и Польше согласно Версальского договора. И пусть их Фюрер ещё скажет спасибо, что я не требую целиком весь Привисленский край - до 14-го года входивший в состав Российской империи.
Положа руку на сердце, почти искренне объясняю такую позицию:
- Чисто из-за того, господин Шуленбург, что не хочу иметь дело с такой лживой и коварной нацией, как поляки и предоставляю такое сомнительное «удовольствие» вам.
Пускай германцы сперва их, ляхов, хорошенько «проредят» - истребив наиболее «креативных»…
А там посмотрим!
Ну а транзит через СССР стратегических материалов, мол, целиком и полностью зависит от поставок в нашу страну промышленного оборудования из Германии.
Сделав рожу Реципиента «топором», заявляю:
- Задерживаются станки и механизмы – задерживается и, к примеру - каучук.
Тот было что-то «толкать», но я уже поднимаюсь и не протягивая руки:
- Надеюсь, Вам позиция Советского правительства ясна и в более подробных разъяснениях не нуждается. Давай до свидания, господин Шуленбург.
В общем, советско-германские отношения стремительно катятся под откос.
Да и как говорится, хрен с ними.
***
Диалог с послом Соединённого Королевства Ричардом Стаффордом Криппсом, напоминал игру в шахматы. Я открытым текстом намекал, что пора бы его «работодателю» - сэру Черчиллю сделать ответный шаг и в ответ за предупреждение насчёт Ирака, допустить советских специалистов хотя бы до системы ПВО Британских островов.
Чтоб перенять опыт «Битвы за Британию».
Не хочет допускать, пусть пришлёт специалистов противовоздушной обороны – может на месте посоветуют что.
Делаю, как между нами – «гроссмейстерами» говорится «ход конём»:
- Помните, господин Криппс, пару месяцев назад я Вам в этом же кабинете говорил, что «…занятие частями Красной Армией никелевых рудников в финском Петсамо - «де-факто» поставит СССР в состоянии войны с Рейхом»? Это событие как Вам известно, произошло.
У того тоже память оказалась хорошей:
- Помню, господин Сталин. В ответ я привёл слова нашего Премьер-министра: «…Англия окажет СССР посильную помощь лишь тогда, когда он и Германия окажутся в состоянии войны «де-юре»».
Считая что лёгкий шантаж «обедню» не испортит, спрашивая с мрачной миной:
- А не будет ли это поздно?
Холодно улыбнувшись, тот парировал:
- Судя по последней войны с Финляндией, Красная Армия способна и без помощи третьей стороны справиться с Вермахтом.
Вот, сволочь!
«Моим же салом и мне по мусалам.
Насколько мне известно, ход и итоги Советско-финляндской продолженной войны произвели оглушительное впечатление во всём мире. В Британии до сих пор идут парламентские слушания, последнее личное письмо Черчилля было в задумчиво-нервных тонах.
Хотя мировое общественное мнение (особенно в Штатах) всё более и более склоняется к мысли, что Советам просто сказочно повезло: в отличии от «первой попытки» более удачно выбрали время и место, да ещё и застали финнов что называется «со спущенными штанами» - в момент совсем не кстати затеянного впавшим в старческий маразм Маннергеймом государственного переворота.
Чисто из вежливости побеседовав ещё кое о чём – об здоровье Его Королевского Величества, например и наконец давая знать, что аудиенция закончена встаю и, подавая руку:
- У нас в России говорят: «Ваши бы слова – да Марксу в уши!».
У того вытянулось и без того вытянутое породистое лицо:
- «Марксу», я не ослышался?! Имеется в виду – Карл Маркс? При чём тут Маркс?
Но я не ответил – пусть помучается.
***
Следующая встреча напоминала боксёрский поединок, в первом раунде которого я пропустил пару ударов в челюсть.
Джозеф Эдвард Дэвис с ходу «наехал» за разрыв во всех отношениях СССР с Гоминданом и зеркально-параллельно - за советско-японское сближение, в том числе за военно-техническое.
Надо же какой моветон: таскающая из огня каштаны обезьяна – взбунтовалась…
А как ещё назвать действия нашей страны, с начала двадцатых годов сдерживающей аппетиты Японии в Китае -когда другой мир, если ей и не помогал активно - то хотя бы не мешал?
Однако после того, как меня занесло в Сталина, всё перевернулось с ног на голову.
С моей подачи СССР заключил с островной империей Пакт о ненападении – на месяц с лишним раньше чем «в реале», признал «де-юре» Маньчжурию как суверенное государство, прекратил военную помощь Чан Кайши… Наконец, обменял полторы тысячи «лёгких и устаревших» танков на триста десантных барж «Дайхацу» и «Сёхацу» и полный комплект документации на их производство уже на судостроительных заводах в нашей стране.
Ещё кое-что, но это уже мелочи…
Естественно «шила в мешке не утаишь», а тем более торчащего из чьей-то задницы!
Посол самой могущественной страны в этом мире пришёл заявить решительный протест и завуалированно грозил всякими нехорошими неприятностями.
«Друг СССР», называется. Видал я в гробу таких «друзей». Послать бы его на…
Именно туда!
Однако накануне известных событий ссориться со Штатами не след. Ибо только-только стали налаживаться прерванные Зимней войной торгово-экономические отношения и из-за океана поплыли в советские порты пароходы с большегрузными грузовиками и тракторами (пусть и большей части из категории «б/у»), с автомобильными шинами, с радиолампами и радиостанциями (пусть и полицейскими), с оборудованием для нефтедобычи и нефтепереработки, станками и инструментами, медикаментами и продуктами долговременного хранения…
Стрелковым оружием, наконец.
К примеру американские крупнокалиберные пулемёты Browning AN/M2, уже увеличили количество подобного вида оружия в Вооружённых Силах СССР почти на треть186. В отношении «короткоствола» и пистолетов-пулемётов не всё так печально, конечно – буквально только вчера принят на вооружении ППП-41187… Но не лишними будут и несколько тысяч «Кольтов» и «Томсонов».
И тут такой скандалище!
Кроме того, Штаты не одобрительно отнеслись к последней Советско-финской войне – в самом её начале устами их Президента заявив в Конгрессе, что ни за что не признают аннексию Восточной Польши, Прибалтики и Финляндии.
И сделав «морду лица» Реципиента попроще, в недоумевающе-извинительных тонах (типа, «а нас то за что?!») отвечаю:
- Поймите позицию нашей страны правильно: СССР не выдержит войны на два фронта. Поэтому нам приходится лавировать, с чем и связаны названные Вами меры.
Тот тут в меня вцепился как бультерьер:
- Назовите условия, при котором советско-японское сближение не только прекратиться, но и вернётся к прежнему «статус-кво»?
Охотно отвечаю:
- Война Японии и США - которая отвлечёт ресурсы островитян от нашего Дальнего Востока и развяжет мне руки.
У того челюсть отвисла:
- «Война»?! Это невозможно! В нашем Конгрессе полно изоляционистов, а в японском руководстве недостаточно сумасшедших.
Делаю жест, типа «да ты успокойся!»:
- Можно создать условия, когда количество «сумасшедших» в японском руководстве превысит критическую отметку.
Не сказать, чтобы правительство США вообще ничего не предпринимало в ответ на японскую агрессию в Китае.
В январе прошлого года по инициативе американской стороны перестал действовать торговый договор от 1911-го года с этой страной. Однако Соединенные Штаты не решились наложить эмбарго на вывоз стратегических материалов в Японию из соображений, что такое резкое изменение в отношениях может побудить Японию вторгнуться в Голландскую Индию. Поэтому оно медлило с принятием окончательного решения, полагая, что дальнейшие поставки стратегических материалов в Японию могут остановить агрессию. Закон, ограничивающий вывоз в Японию некоторых военных материалов был принят лишь осенью 1940-го года.
Спровоцировавшие Пёрл Харбор поставки нефти - в июле 1941-го года.
Господин Дэвис вопросительно приподнял бровь:
- Это какие же «условия», господин Сталин?
- Объявите полное экономическое эмбарго Японии и через три месяца получите войну. Повод лежит прямо под ногами: вашему Президенту надо только нагнуться и поднять его.
Видя, что тот «завис» - отбив первый натиск, сам «наезжаю»:
- А то как-то странно получается, господин Дэвис. Зимняя война шла всего три месяца и в результате бомбардировок, случайно погибло несколько сот мирных финских жителей.
- Агрессия Японии в Китае, идёт как бы уже не десятилетие! Японская армия целенаправленно(!) уничтожила миллионы(!) китайских женщин, детей и стариков и продолжает это делать.
Несколько приподнявшись, нависаю над ним:
- Но СССР вы объявили «моральное эмбарго», а Японской империи – нет!
После достаточно продолжительной паузы, встаю и протягиваю руку:
- Передайте господину Президенту, что в отношениях с нашей страной недопустимы подобные «двойные стандарты»!
То, явно находясь в своеобразном «нокдауне»:
- Хорошо! Я передам ваши слова господину Рузвельту.
Проводив Джозефа Эдварда Дэвиса глазами – но не до двери как прежде, задумываюсь:
«Пожалуй пора надоумить «джапов» бомбить не линкоры и даже не авианосцы… Хранилища нефти на Перл-Харборе».
Рисунок 47. Топливные резервуары близ базы подводных лодок, Перл-Харбор 13 октября 1941 г.. Ещё одна – «Нижняя» нефтебаза находилась между аэродромом Хикам и военно-морской базой.
Перл-Харбор был единственной « заправочной станцией» в Тихом океане, где было накоплено порядком 4,5 миллионов(!) баррелей нефтепродуктов. Имеющихся танкеров было крайне недостаточно и, пожар на «бензоколонке» обязательно отбросил бы американский военно-морской флот к Западному побережью, дав японскому Императорскому флоту карт-бланш на год, а то и все два.
И словами вице-президента США Гарри Трумэна – сказанными в «реальной истории» по поводу только что начавшейся Советско-германской войны:
«…И таким образом пусть они убивают (друг друга) как можно больше!».
Я на Трумэна не в обиде: ничего личного – политика.
Но и он пусть на меня не обижается.
Хотя, да!
Словами того же персонажа:
«Я не хотел бы увидеть Гитлера (или Японию) победителем ни при каких обстоятельствах».
***
Хотелось конечно отдохнуть, слетать в Смоленск к своей Валентине Васильевне, но…
Не в того я «попал»!
Воскресенье была та же самая «одна сплошная планёрка», только не в Кремле, а на Ближней даче в Кунцево.
Явившийся тем, кто «хуже татарина» Нарком радиопромышленности Иоффе в приватной беседе «какнул дёгтем» в бочку с мёдом моего благодушно-хорошего настроения:
- Товарищ Сталин! Производство новейших танковых, авиационных и носимых пехотных радиостанций – подошло к своему естественному пределу.
Вот огорошил, так огорошил!
- …??? В смысле?
- Без дополнительных поставок бразильского пьезокварца для резонаторов, или же видимых успехов технологии выращивая синтетических кристаллов кварца, дальнейшее увеличение производство невозможно.
Мда… Сперва после моего «прогрессорского пинка» был резкий скачок – увеличение выпуска радиостанций в полтора, два, а то и в три раза. Затем застой и наконец, на носу откат. И дело, как мнится, не только в пьезокварце.
Как бы читая мои мысли, тот:
- Разрешите отменить режим военного времени на предприятиях и учреждениях Наркомата? Люди устали, увеличился процент брака…
Пришлось прикрикнуть:
- Товарищ Иоффе! Что за разговорчики? «Люди устали»… Впереди несколько лет войны, а они уже устали! Как говорил Учитель и Основатель: «Отдых не есть смена работы бездельем». Раз недостаточно сырья для роста производства, перебросьте свободные силы на подготовку персонала радиостанций. На ремонт и настройку уже имеющихся в войсках средств связи.
- Товарищ Сталин! В этом отношении уже делается всё, что возможно.
- Этого мало, товарищ Нарком радиопромышленности СССР! Надо делать сверх того, что возможно.
Успокаиваясь, жестом приглашаю гостя за стол с самоваром и всем к нему причитающимся:
- Как там наши студенты, кстати? Не барагозят, что со старших курсов в Войска связи забрали?
Мои надежды оправдались: из без пяти минут дипломника гораздо легче подготовить радиста для аппаратов средней и большой мощности и тем более оператора РЛС, чем из обычного - «среднестатистического» призывника, пусть даже и со средним образованием.
Но немаловажен и моральный фактор!
С каким настроением оторванные от «альма матер» старшекурсники будут служить. Хотя и обращался к учащейся молодёжи с обращением, но…
Доклады от главы НКГБ Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко я уже читал, теперь хотелось бы услышать, что называется «из первых уст».
Вот и услышал:
- В большинстве своём относятся с пониманием, товарищ Сталин. Однако, разрешите высказать моё лично мнение по этому поводу?
Насторожившись, естественно, разрешаю:
- Конечно, высказывайте…
- Призыв практически готовых специалистов, будет сильнейшим ударом по радиопромышленности, товарищ Сталин!
Не удержавшись, рявкаю:
- Сильнейшим ударом по радиопромышленности, товарищ Иоффе, будет неготовность Войск связи в частности и Вооружённых Сил СССР в целом, к войне! Когда предприятия придётся эвакуировать куда-нибудь в таёжную глушь, а уже состоявшихся или будущих специалистов - без разбора грести в обычную пехоту! И под танки их! Под танки! ПОД ТАНКИ!!!
Тот в шоке:
- Неужели до такого дойдёт?
Взяв себя в руки, уже нормальным голосом:
- Вот мы с Вами и предпринимаем меры, чтоб до такого не «дошло», товарищ Нарком. Посидев подумав, заявляю:
- Передайте работникам радиопромышленности, что них первых будет распространена Жилищная программа СССР. Ну и естественно, мой пламенный привет!
Поговорили об проблемах образования единого союзного НИИ твердотельных (сиречь полупроводниковых) электронных приборах - учёные, инженеры и специалисты никак не хотели срываться с насиженных мест и собираться в одном месте – в Сарово, который теперь будет советской «Кремниевой долиной»…
К примеру будущий академик АН УССР Вадим Евгеньевич Лашкарёв - в «реальной истории» чуть было не открывший полупроводниковый транзистор в 1941-м году (правда, уже в эвакуации на Урале), ни за какие коврижки не захотел менять республиканско-столичный Киев на конкретно-провинциальный Саров.
Сто раз уже пожалел, что закрыл «шарашки»!
…И приняв на мой взгляд устраивающее всех половинчатое решение, откланялись друг другу.
Одно радует: радиопромышленность с опережением графика выпускает радар РУС-2с «Пегматит». Их уже пять штук в учебных подразделениях Войск ПВО СССР и если так пойдёт и дальше, к 22-му июня будет не менее полусотни - наземного, морского и воздушного базирования.
Начато производство аппаратов «Отклик» - системы распознавания своих и вражеских самолетов конструкции Юрия Борисовича Кобзарева… Ещё кое-какие- менее важные и значимые успехи.
Так что «Персональную благодарность Верховного Главнокомандующего ВС СССР», Абрам Фёдорович Иоффе вполне заслужил.
С пьезокристаллами же вот-вот тоже разгребём!
На подходе договор с ведущей американской фирмой «Radio Corporation of America» (RCA), об совместной эксплуатации патента на стержневые радиолампы. В обмен на какую-нибудь уступку, я считаю, можно будет выторговать поставки кварцевых резонаторов из США.
***
Нарком химической промышленности Михаил Георгиевич Первухин, которого в пятницу в столице не было, отчитался в секретном докладе об проделанной работе:
- Производство боевых отравляющих веществ прекращено полностью. На освободившихся производственных мощностях, даже без радикального переоборудования предприятий, удалось увеличить производство взрывчатых веществ на двенадцать целых и шестьдесят восемь сотых процентов… Обычных артиллерийских и авиационных боеприпасов разного калибра, снаряжено тридцать тысяч семьсот тридцать четыре штуки… Производство метанола (или метилового спирта) увеличено на двадцать восемь и пять десятых процента…
«В тему», как говорится.
В Наркомате моторостроения СССР прошли успешные опыты по повышению октанового числа авиационного топлива путём добавки метанола. Удалось получить бензин с октановым числом «100», на котором работают британские «Мерлины». Осталось только адаптировать сами моторы: обычные грелись со страшной силой и хотя выдавали просто сказочную мощь - выходили из строя уже через пару часов.
И да: повышенная коррозия цветных металлов, в частности силумина - из которого делаются карбюраторы и впускные коллектора. Хотя это не критично – на войне моторы долго не живут, но что-то предпринимать всё равно нужно.
Без моей подсказки наши инженеры нашли паллиативное решение проблемы – отдельный бочок с бензиново-метиловой смесью, на который пилот переходит в «особо пикантных» ситуациях. Ну и покрытие силуминовых и дюралевых деталей двигателя тонким слоем чистого алюминия.
В общем, всё как обычно: решение одной инженерное проблемы – нехватка высокооктанового бензина, порождает сразу несколько проблем…
«Се ля ви», как говорят в подобных случаях французы.
То и дело сбиваясь с сухого официального тона на помпезно-хвастливый – как на партсобрании по случаю «перевыполнения» чего либо, Первухин продолжает перечислять свои и возглавляемой им отрасли достижения:
- Согласно вашему заданию, товарищ Сталин, в десять целых и три десятых процента раз увеличено производство «Мыла «К»»188, успешно завершены научно-исследовательские работы и теперь проходят лабораторные испытания «Волшебного карандаша»…
Удовлетворённо думаю:
«Да после войны поставляя эти инсектициды в Китай, мы миллиарды баксов заработаем!».
- День ото дня увеличивается производство пластмасс и синтетических волокон, в частности «Сталинина»189…
- Кроме того, метиловый завод в Сталиногорске увеличил производство уротропина на восемнадцать и восемь процента…
«Уротропин» (гексаметилентетрамин, или гексамин) - это ко всему прочему ещё и сырьё для изготовления гексогена, которого катастрофически не хватает нашей оборонной промышленности. Почти всё это производящееся в СССР вещество идет на снаряжение 20-мм снарядов для авиапушек ШВАК – «взрывчатка Леднёва», а сухопутчикам ничего не достаётся. А им тоже хочется, например, в бронебойные снаряды кумулятивного типа.
Наконец устав слушать об достижениях отечественного химпрома, хлопнув в ладоши – то ли аплодируя, то ли отгоняя первых весенних мух:
- Достаточно, товарищ Первухин! Я уже понял, что Вы и ваш Наркомат славно потрудились. Но не забывайте: Государственный Комитет Труда и Обороны, поставил перед вами задачу увеличить производство метанола не на «проценты» - а в десять раз за полгода. А не забывая – не расслабляйтесь. Наши достижения это вовсе не повод для почивания на лаврах, а лишь стартовая площадка для решения новых – более сложных задач.
***
Были у меня в воскресенье Нарком обороны СССР маршал Григорий Иванович Кулик, Нарком артиллерии Амо Сергеевич Елян и генерал-полковник Воронов – Начальник Главного Артиллерийского Управления (ГАУ ВС СССР).
Отчитались об выполнении данного мною задания: все имеющиеся в наличии 76-мм зенитные пушки «образца 1915/28 годов» (9К) собраны, отремонтированы и распределены по дивизиям Первого стратегического эшелона. Всего таких – «остатков роскоши былой», нашлось в «закромах Родины» аж 239 штук… Ещё 230 стволов в составе ВМФ СССР, но их оставили на кораблях и в частях береговой обороны. В результате 59 дивизий всех родов войск получили по зенитной батарее - четыре орудия.
Жиденько, конечно…
Очень и очень жиденько!
Но «в реале» и такого не было. А так появилась возможность - если не отбить налёт «певунов» (пикирующих бомбардировщиков Ю-87), так хотя бы отогнать подальше «костыля» (немецкого ближнего разведчика и корректировщика Не-126) - особенно досаждающего нашим войскам.
Тем более появилась перспектива. Даже две.
Завод в подмосковных Подлипках (Завод № 8 им. М.И. Калинина) восстановил производство 9К, выпустив первые два орудия для заводских, государственных и войсковых испытаний.
На Горьковском машиностроительном заводе (Завод № 92), на основе 76-мм орудия Ф-22 (ствол и подъёмные механизмы) и УСВ (противооткатные механизмы), создали дивизионное зенитное орудие, с практически такими же характеристиками как и у 9К. Причём Грабин по своему обыкновению «поставил телегу впереди кобылы», начав подготовку дивизионного зенитного орудия ЗИС-22 к серийному производству.
Не… Я люблю инициативных организаторов, но иногда это раздражает!
Собственно вышеназванные товарищи и прибыли сюда, чтоб пробить своих «протеже»: Кулик и Воронов – главного конструктора Завода № 8 Локтева, Елян – Грабина.
Я же твёрдо заявил:
- Только после всеобъемлющих испытаний обоих образцов. И предлагаю для экономии времени, заводские, государственные и войсковые испытания совместить.
Кроме того 76-мм зенитка с длиной ствола 49 калибров, начальной скоростью снаряда 730 метров в секунду и круговым сектором обстрела, будет прекрасным средством борьбы с бронетехникой противника. При наличии бронебойных снарядов, конечно и квалифицированных артиллеристов. С первыми дело наладилось: началось массовое производство сравнительно дешёвых и простых в изготовлении «кинетических бронебойных снарядов обр.1941-г.» конструкции Иллариона Мозга. Есть значительные сдвиги и в производстве нормальных – «остроголовых безкаморных бронебойных снарядов», сконструированных на основе «плитопробных»190…
Но всё может со сказочной лёгкостью, обосрать пресловутый «человеческий фактор».
Поэтому вопрос, что называется «в лоб»:
- А что с персоналом, товарищи? Ведь если сформировать расчёты из дивизионных артиллеристов обслуживающих обычные полевые трёхдюймовки, то толку не будет. Совершенно не будет! Зенитным орудиям нужны специальное подготовленные специалисты-зенитчики.
«Что в лоб, что по лбу».
По растерянным взглядам понял, что товарищи - только вчера снявшие синие штаны, даже не почесались в этом направлении…
Со вздохом вспомнив слова из известного ещё при «Застое» анекдота: «Это – наша Родина, сынок!», вызываю к себе на дачу ещё двоих: генерал-майора Говорова – Командующего артиллерией РККА и генерал-полковника Яковлева – Командующего ПВО Сухопутных сил ВС СССР.
Всем дружным коллективом мы «родили» черновик постановления Государственного Комитета Труда и Обороны (ГКТиО):
«1. Командующему ПВО Сухопутных сил ВС СССР генерал-полковнику Яковлеву создать специальный учебный центр для подготовки расчётов 76-мм зенитных дивизионных пушек. Обучение стрельбе прямой наводкой по танкам противника ОБЯЗАТЕЛЬННО!!!
2. Наркому Противовоздушной обороны СССР (ПВО СССР) генералу-армии Хруничеву выделить полигон, учебные классы, опытный преподавательский персонал и инструкторов, подготовить методистов и издать методички.
3. Руководителю творческой группы киностудии «Военнучебфильм» т. Толстому А., в трёхнедельный срок снять соответствующие учебные фильмы.
4. Для формирования командиров и расчётов, из составов дивизионных артиллерийских полков выделить ЛУЧШИХ(!!!) командиров батарей, орудий и наводчиков.
5. После обучения (три месяца) расчёты направляются только в те соединения, части и подразделения, откуда прибыли.
6. Начальнику Специальной инспекции при ГШ ВС СССР генералу армии Жукову взять под личный контроль выполнение этого Постановления и об каждом случае его нарушения, вне зависимости от причин - принимать меры дисциплинарного характера с письменным докладом Верховному Главнокомандующего ВС СССР…».
Ещё одиннадцать пунктов и в два раза больше подпунктов, но это уже вторично.
В офицерском штрафбате (а такое военно-исправительное заведение есть теперь уже почти в каждом военном округе) у Георгия Константиновича, уже столько народу учится Родину любить, что по аналогии с будущими «войсками дяди Васи» (ВДВ) - я как-то назвал его «войсками дяди Жоры». Как это часто со мною в этом времени бывает, такое название прижилось и пошло гулять по «одной шестой».
Насколько мне известно со слов моего главного «осведомителя» об настроениях среди командирской «братии» - капитана Славина, это название гуляет в следующей связке:
«В войсках дяди Жоры не забалуешь!».
Первые «посетители» за мелкие «косяки» (нарушение формы одежды, например), получившие две недели или месяц Штрафбата, уже «откинулись» и рассказывают всяческие «страсти-мордасти»…
Альфред Хичкок отдыхает!
Однако дело я посчитал настолько важным, что выпроводив маршала и генералов с дачи – позвонил ещё в одну инстанцию: «Комитет представителей Ставки Верховного Главнокомандующего при армиях и фронтах» и застав там обоих его руководителей - генерал-полковников Конева и Ерёменко, поручил:
- Проследить за выполнением Постановления ГКТиО.
Ну а напоминать чтоб проконтролировали контроль со стороны Жукова, этому «дуумвирату» не надо!
Они оба терпеть не могут друг друга, а несостоявшегося горе-маршала Победы – ненавидят до зубовного скрежета.
В общем римский принцип «разделяй и властвуй» в чистом виде.
***
Побывал у меня и Нарком боеприпасов Горемыкин отчитавшись за государственные испытания и принятия на вооружение новых типов авиационных боеприпасов: предназначенной для уничтожения понтонных переправ противника наплавной мины191, речной донной мины и морской мины для мелководья. У всех троих вес всего сто килограмм, что позволяет подвешивать их даже под небезызвестной «небесный тихоход» У-2 легкобомбардировочных полков - коих у нас с учётом опыта Продолженной войны, формируется уже разом тридцать пять. Все три авиамины были созданы в исключительно короткий срок – три недели, так как за основу была взята уже существующая беспарашютная авиационная якорная контактная мина «АМГ-1» - принятая на вооружение КВМФ в 39-м году…
Конструкторы Таубин с Бабуриным и с ними Начальник Главка МЗА НКО – Шпитальный, на котором до сих пор ещё висит «условный» расстрельный приговор:
- Товарищ Сталин! При установление эжекторов на стволы 23-мм автоматов ТБА-23, длительность непрерывной стрельбы увеличилась на треть!
- «На треть»? Это хорошо. А на сколько, или лучше в сколько раз уменьшилось количество брака?
- Ээээ… Пока нельзя сказать что-то более-менее определённое.
Знаком выпроводив конструкторов за дверь, с холодным бешенством интересуюсь:
- А когда можно сказать «что-то более менее определённое»?
Тот хлоп мне на стол список:
- Товарищ Сталин, саботаж на заводах…
- Хватит!
Достаю из стола и рядом с его списком, кладу папку «сигналов» уже на него самого:
- По словам заводчан, у нас в стране один саботажник… Это – Вы, товарищ Шпитальный!
Вот и «поговорили», что называется.
Впрочем дальнейший диалог был относительно конструктивным и расстались мы с Начальником Главка малокалиберной зенитной артиллерии более-менее мирно. Я же понимаю, что каждый руководит сообразно своему – присущему только ему стилю. И «стиль» товарища Шпитального - не так уж и плох, раз производство 23-мм зенитных автоматов сдвинулось наконец-то с мёртвой точки.
Ну а выше головы не прыгнешь!
Хотя по части малокалиберной зенитной артиллерии, до сих пор больше мешает не брак - доходящий до сорока процентов от всего выпущенного количества стволов, а до сих пор неразвёрнутое в должной мере производство боеприпасов.
Несмотря на все усилия Наркомата боеприпасов - всего полтора боекомплекта на ствол!
К сожалению, приходится констатировать:
«Эти автоматы нельзя отправлять в армию, которая вот-вот станет действующей. Так что пока придётся попридержать уже фактически готовые подразделения МЗА в тылу. Поднакопить боезапас, как следует обучить расчёты… А уж потом!».
С 45-мм зенитным автоматом тех же Таубина с Бабуриным, другая беда: боеприпасов, которыми могут служить самые обычные 45-мм выстрелы от противотанковых и танковых орудий - от слова «до чёрта». Нет пока отработанной, готовой к заводскому производству конструкции самого орудия.
В общем, почти весь день так, словами из детской песенки… Ээээ… Маршака, по-моему:
«То олень посетит,
То тюлень»
***
Ну и уже под самый вечер – «вишенка», как говорится «на торте».
Наконец-то словами сына турецко-поданного:
«Лёд тронулся, господа присяжные заседатели»!
Прибывший с докладом Яков Ермолаевич Чадаев – Заместитель председателя Совнаркома СССР (то есть мой заместитель, как Главы Правительства), доложил что первые десять советских государственных служащих – сиречь чиновников, согласились на добровольную кастрацию, после чего тут же пошли на повышение.
Один даже Замнаркома сельского хозяйства УССР стал!
Пока мой Зам пил чай с баранками, читаю список, знакомлюсь с биографиями первых советских евнухов и делаю вывод:
Несколько… Изрядно отдаёт типичным советским очковтирательством, конечно.
Ибо пятеро из них уже состоявшиеся многодетные папаши, трое безнадёжные импотенты, а двое - застуканные «на месте преступления» гомосексуалисты, которым при ином раскладе грозил приличный срок за мужеложство и неизбежная в этом случае перемена места жительства и рода занятий.
Но я не отчаиваюсь…
Главное почин!
Отложив бумаги в сторону, поднимаю глаза на Чадаева:
- Полдела сделано, теперь главное – пиар. И вот об этом мы с Вами и поговорим…
После чего опростав три стакана чая, с час если не больше, «жевал» Якову Ермолаевичу про пресловутые «Окна Овертона» - политтехнологии, с помощью которой можно сделать популярным даже людоедство - не то чтобы какую-то там (пустяки то какие!) добровольную кастрацию чиновников.
По моему мнению, современность (в данном случае – сверхсовременность, ибо взята из 90-х годов XX века) должна идти в ногу с опытом предков, у которых тоже можно немало полезного перенять:
- Была такая секта на Руси – скопцы. Слышали, товарищ Чадаев?
Это гадство дожило до начала 30-х годов, пока за неё не взялись всерьёз чекисты.
Поэтому, Чадаев с недоумением и даже опаской, но всё же кивнул:
- Слышал, товарищ Сталин.
- Очень многочисленная, богатая и влиятельная секта, в рядах которой был одно время московский губернатор и предположительно – даже сам император Александр I.
Мой Зам в культурологическом шоке:
- Даже император?! Да, что Вы говорите…?
Видя его реакцию, понимаю:
«Мда… И чему в школе на уроках истории учат? Впрочем, о чём это я?! Первый советский учебник по истории для младших классов был издан в 1938-м году. Для старших – в 1940-м…192 До этого всё больше «Капитал» изучали, ё!».
Задумываюсь:
«Надо будет подсказать товарищам из Департамента образования СССР пару тем из реальностей дореволюционной России. Чтоб в будущем поменьше «булками хрустели»».
Вслух уверенно отвечаю:
- Это не я говорю – факты свидетельствуют.
- Ну раз факты…
- Надо поднять архивы, привлечь ещё уцелевших историков… Пусть хоть раз за всю историю родного Отечества – за чей счёт живут-жируют, чем-то полезным займутся! Но необходимо понять как они – эти чёртовы скопцы, так работали, что здоровые, психически здоровые и чаще всего молодые мужчины - добровольно соглашались на то, чтобы лишиться… Хм, гкхм… Того самого - самого сокровенного!
Прощаясь уже при звездах, проводил своего Зама аж до КПП – мне прогуляться перед ужином и последующим сном, полезно:
- В общем, собирайте специальную группу и занимайтесь. Об успехах или напротив – неудачах, сообщайте раз в полгода лично.
На обратном пути задумываюсь.
Вот казалось бы, напрашивается вполне логичный разве ему – человеку фактически выполняющему за меня работу Главы Правительства раскинувшейся на одной шестой земной поверхности огромной страны с почти 200-миллионным населением, заняться больше нечем?
Да ещё накануне самой кровопролитной и разрушительной войны в истории человечества?
Однако глядя с высот «Послезнания», заглядывая на без малого век вперёд, вспоминая творящийся в оставленное мной время чиновничий беспредел, понимаю…
Это – самое важное!
И без этого нам никак не спасти Россию.
Глава 28. Жизнь и удивительные приключения «брандербуржцев» в России.
Мудрости почерпнутые из Интернета:
«Нормальные люди историю не делают. Они в ней живут и иногда очень неплохо. Но переменить ход истории им не хватает сумасшествия».
«Есть страшное слово – «никогда». Но есть и смертельно-ужасное – поздно!».
ИНТЕРМЕДИЯ:
К переданному через штурмбаннфюрера СС Вальтера Шелленберга заданию самого(!) Фюрера германской нации, командир «Балтийской роты» 1-го «строительно-учебного батальона» (I. Bau-Lehr-Bataillon z.b.V. 800) Унтерштурмфюрер СС193 Адриан фон Фелькерзам, отнёсся очень серьёзно, педантично и со всей ответственностью194. А так как хоть совсем немного – но всё же он был русским, с очень большим энтузиазмом…
Как бы сказал его бывший соотечественник:
С душой!
Для организации покушения на Сталина, сын хранителя Отдела драгоценностей Эрмитажа очень оперативно подобрал группу из шести человек, включая его самого и радиста Курта - который конечно понимал русский язык так же хорошо, как его непосредственный начальник к примеру - древнешумерский.
Но другого специалиста такого профиля у него не было, поэтому приходило мириться с таким недостатком этого - в общем-то славного парня, который буквально из «ничего» может собрать действующий радиопередатчик и, истинного арийца.
Из четырёх его подчинённых составляющих боевую группу, двое - Франц Куделе и Карл Ландовски, как и он были остзейскими (прибалтийскими) немцами - хорошо знавшие латышский или эстонский языки и довольно сносно русский. Ещё двое - Владимир Луговской и Анатолий Будянский - сыновья русских белоэмигрантов, офицеры финского отделения РОВС. Во время недавней Советско-финской (Зимней) войны, они и другие им подобные личности (вроде небезызвестного перебежчика Бориса Бажанова) пытались создать из военнопленных красноармейцев «Русскую Народную Армию»…
Но их ждало удручающее разочарование.
Подавляющее большинство советских военнопленных категорически не шло на сотрудничество ни с финнами, ни тем более с бывшими соотечественниками. Более того в лагерях и тюрьмах, где содержались советские пленные, организовывались и работали подпольные комсомольские и партийные ячейки. Проводились собрания, выпускались и распространялись советские листовки.
Узнав что называется из первых уст эти «подробности», Адриан фон Фелькерзам только и произнёс на «великом и могучем»:
- Просто очуметь!
Просто очуметь, как коммунистическая идеология вошла в плоть и кровь его бывших соотечественников.
Тем не менее сравнительно долго работая в лагерях для военнопленных, Владимир Луговской и Анатолий Будянский очень хорошо изучили быт, привычки и прочие особенности и мелочи советского «бытия». И были включены в группу как специалисты по СССР.
Одновременно с формированием группы, шёл сбор информации. Аэрофотоснимки Москвы и Подмосковья поставляли из «Aufklarungsgruppe des Oberbefehlshabers der Luftwaffe (Aufkl.Gr.Ob.d.L), что можно перевести как «Разведывательная группа главного командования ВВС», всевозможные представляющие интерес сведения – из германского посольства в Москве.
Профессиональные разведчики «Абвера» работающие под прикрытием дипломатической неприкосновенности в столице СССР, сравнительно быстро восстановили минимальную работоспособность агентурной сети после погрома учинённого Сталиным – перетасовавшим как колоду игральных карт личный состав среднего и высшего военного руководства и, не дрогнувшей рукой разогнавшего военные академии.
Сообразно имеющейся в его распоряжении информации Адриан фон Фелькерзам составил план, который с некоторой оговоркой был одобрен Вальтером Шелленбергом:
- «Junges Blut hat Mut»195! Ваш план - просто беспрецедентная наглость, штумфюрер! Даю согласие только за неимением другого плана и времени на его разработку. Действуйте! К началу мая, Сталин должно должен быть устранён.
А они просто не могли действовать иначе.
Ради достижения успеха диверсанты «Brandenburg zb.V 800» практиковали переодевание в форму одежды армии противника, использование трофейной техники и трофейного вооружения, захваченных документов и много другое. И в случае пленения - они не попадали под действие защиты Женевской конвенции об обращении с военнопленными…
Их ждала одна участь – смертная казнь.
Это весьма печальное обстоятельство требовало от бойцов и командиров этого спец подразделения определенных свойств и качеств - граничащей с наглостью дерзости, непоколебимой уверенности в своих силах, хорошего знания обычаев населения и политической системы страны-противника, правил ношения гражданской одежды и униформы военнослужащих противника, умения разбираться в званиях, структуре и иерархии армии противостоящей стороны.
И всё это у них имелось.
Несмотря на «беспрецедентную наглость» план ликвидации главы СССР был прост до скучной банальности и рассчитан на то, что если говорить по большому счёту - такое на «одной шестой части суши», не совершалось со времён народовольцев. Унтерштурмфюрер СС Адриан фон Фелькерзам сообразил, что штурмовать Кремль иль положим Ближнюю дачу большевистского вождя в Кунцево – перспектива что называется, «аховая».
Остаётся, что?
Подловить кортеж Сталина на маршруте между Кремлём и загородной резиденцией, благо появилось одно благоприятствующее обстоятельство: вместо бронированного «Паккарда», тот стал предпочитать небронированный «Вездеход».
Рассматривая полученные фотоснимки, внук русского адмирала покоившегося в холодильнике затонувшего близ Цусимы броненосца «Ослябя»196, удивлённо приподнял бровь:
- Неужели, большевики автомобили научились делать? Невероятно!
Таким образом вместо двадцати килограммов взрывчатки, как предполагалось вначале, можно было взять с собой на операцию лёгкое автоматическое стрелковое оружие.
Из последнего он выбрал венгерский пистолет-пулемёт «Кирай» (Kiraly 39.M, 39 Minta) под мощный патрон «9×25 мм», который имел складывающийся магазин и который по его требованию оружейники «Бранденбурга» дополнительно укоротили за счёт ствола и приклада197. Кроме радиста конечно – которому и так есть что таскать на себе, такими автоматами (а также советскими пистолетами ТТ и парою гранат Ф-1) был вооружён каждый член группы. Прихватили они и пять килограммов английской взрывчатки (она мощнее германской) и всё к ней полагающееся…
Чисто на всякий случай.
Естественно, карты загородной резиденции главного большевицкого Вождя и схемы маршрутов сталинского кортежа, они с собой не взяли. Выучили наизусть: разбуди ночью – нарисует по памяти с точностью до метра.
План же проникновения в большевистскую столицу, правнуку губернатора Лифляндии подсказала свежая информация полученная из аннексированной в прошлом году Советами Прибалтики: во всех трёх республиках происходит замена местного персонала железных дорог – отправляемого вглубь СССР якобы на «переучивания» на советские стандарты, на командировочных из центральных областей России198. Были получены образцы документов, которыми власти снабжают «переучивающихся» прибалтов-железнодорожников командируемых в центральные области СССР. Ну а специалистам «Абвера» уже ничего не стоило сварганить по этим образцам вполне прилично выглядевшие «липы». Кроме них диверсанты имели широкий набор поддельных документов «на все случаи в жизни» - отличить которые от настоящих, было под силу только другим – уже советским специалистам.
Ну а такие на перекрёстках не стоят, проверяя документы у проходивших мимо граждан.
Кроме документов, каждый боец отряда был снабжён гражданской одеждой и двумя комплектами формы – железнодорожной и военной. Ибо прибалтийских путейцев они будут изображать лишь в начале операции, по пути в Москву. Во время самой акции же, они переоденутся в командиров РККА.
Самый сложная часть операции по его и общему мнению – отход уже после совершения покушения. Тут уж потомок тевтонских рыцарей ничего придумать не смог - да и при существующем раскладе, заранее придумать невозможно в принципе, во всём положившись на «госпожу удачу» и своё врождённое умение импровизировать.
Он любил цитировать Наполеона:
«Ввяжемся в драку, а там посмотрим!».
Или старинную германскую поговорку:
«Nach dem Spiel will jeder wissen, wie man hätt’ ausspielen müssen199».
Однако понимая, что шансы уйти невелики, а живыми им в руки НКВД-эшников попадать никак нельзя, они были снабжены ампулами с цианистым калием, обеспечивающим быструю и как надо надеяться – безболезненную смерть…
***
На место исполнения «акции» - в Москву или ближнее Подмосковье, можно было попасть вполне по-людски. Первое время после присоединения Прибалтики, между СССР и Германией происходит обмен репатриантами: все желающие этнические германцы выезжали в Фатерлянд, а взамен из Рейха на историческую Родину возвращались этнические латыши и эстонцы. «Абвер» этим идиотством комиссаров вовсю пользовался – массово засылая своих агентов под личиной последних. Уже на месте тем или иным способом поменяв документы (иногда по несколько раз), те вполне себе легализовались и редко когда «проваливались». Проблема была скорее в обратной связи: частная переписка с заграницей или иностранными посольствами, советскими властями отнюдь не приветствовалась. А провезти с собой радиостанцию или собрать её из приобретённых на месте деталей, та это легче верблюду через игольное ушко.
Однако уже в конце января подобная лафа кончилась и вспомнившие про свои исторические корни «пожиратели салаки» отправлялись прямиком на нары. Может и на нары «в Москве или ближнем Подмосковье»…
«Gehüpft wie gesprungen»200!
Ещё одной проблемой могла стать ведомственная разобщённость. Глава «Абвера» в любой момент мог узнать, что у него под носом «что-то готовится» и неизвестно как отреагировать.
Ну и опять же фактор времени: советско-германские отношения ухудшаются день ото дня и пока не случилось непоправимое – «фальстарт Барбароссы», Сталина нужно было «убрать»…
«Убрать» как можно скорее!
Поэтому был выбран заброс по воздуху.
Экипаж майора Зигфрида Кнемайера был, если не самым опытным в Aufkl.Gr.Ob.d.L. - то одним из самых опытных. Сам Геринг называл его «моим Звездочётом» и спрашивал после разведывательных полётов:
«Ну что, мой Звездочёт, что ты видишь в своём хрустальном шаре?».
«Звездочёт» был первым летчиком «Группы Ровеля» получившим «Железный крест» за разведку британского флота в Скапа-Флоу, в результате которой был потоплен линкор «Ройял Оук». Поэтому для столь важной миссии был выбран именно он, а никто другой.
29-го марта, близко к полночи они взлетели на Не-111 с дополнительными топливными баками установленными в бомбоотсеке и направились на Восток. Сперва всё происходило без сучка и задоринки, но близ Смоленска к ним привязался русский двухмоторный истребитель-перехватчик - подлетевший так близко, что пилота и штурмана можно было увидеть в его кабине и при лунном свете.
Верующие в их группе уже молились о спасении души, а неверующие призывали чертей!
Неизвестно, что помогло больше, но странный русский тут же от них отстал и позволил уйти в так кстати подвернувшееся большое облако.
Чтоб избежать рассеивания прыгали над большим просёлком недалеко от железной дороги, приглушив моторы и снизившись до полукилометра – парашюты едва успевали надуться, чтоб погасить удар.
Очень рискованно, но кто не рискует – в «Бранденбург» не годится.
В конце концов, риск себя оправдал: высадка прошла благополучно, парашюты надёжно спрятаны, следы по возможности уничтожены. Странная эта страна – Россия, где безлюдную глушь можно найти даже совсем рядом со столицей государства.
Сравнительно рядом, конечно. В Европе в это «рядом», вполне могла бы втиснуться средних размеров страна.
Как бы там не было, к обеду 30-го марта они водежде простых работяг, без особых проблем собрались на одном из железнодорожных полустанков, немного восточнее Великих Лук. По предварительной договорённости с проводником сев на первый же попутный пассажирский поезд, в Волоколамске они вышли уже в форме железнодорожников.
Здесь Адриан фон Фелькерзам своей ослепляющей прекрасный пол улыбкой ловко обойдя секретаршу, зашёл в кабинет станционного начальства прямо в разгар какого-то очень важного совещания. Сделав лицо «попроще», показав командировочные удостоверения, на ломанном русском объяснил сложившуюся ситуацию:
- Извиняйт, товариччч! Мы есть ваш коллег из Прибалтик.
Те, прихлёбывая чай из стеклянных стаканов, сперва не спеша рассмотрев его простодушно-наивно-тупою рожу, понимающе переспросили:
- Ааа, понятно… На переобучение направили?
- Та, та! «Переобучит».
Затем, после беглого изучения документов:
- Товарищ! Так это вам надо в Москву.
- Та, та! Нам надойт в Москва.
- А это – не Москва!
Изрядно напрягшись – аж пот на высоком челе выступил, Унтерштурмфюрер «включил тупого» на полную мощность:
- «Не Москва»?!
Те только головой покачали:
- Так это вы не там из вагона вышли, чухонь бестолковая!
- «Не там»?! А где надойт?
- «Где надойт?». Ох, навязались вы на мою голову…
В общем, «русские коллеги» чем могли тем помогли диверсантам. Сперва конечно до отвала накормили в столовой. Затем устроили на ночлег в ведомственное общежитие, где тех напоили вусмерть.
Чуть не спалились, кстати, так как пьяный Курт начал было зиговать. Пришлось сымитировать небольшую потасовку, чтоб отвлечь внимание.
А наутро им преподнесли «по сто грамм на опохмел», по солёному огурцу с рассолом и подробно объяснили как проехать, где остановиться, к кому обратиться. Ну и заодно про то, «что да как» в Первопрестольной:
- В столице сейчас большие перемены!
Наконец с уже законными бумагами и нужными отметками в них, их посадили на поезд следующий прямиком в Москву и даже рукой помахали на прощанье.
***
На Белорусском вокзале диверсанты впервые вышли на связь передав азбукой Морзе кодовое слово из мужского туалета, где имелась электрическая розетка. Ведь, шпионские радиостанции не имеют слишком тяжёлых батарей и рассчитаны на местные источники. Затем они сдали чемоданы с оружием, взрывчаткой, радиостанцией и военной формой в платную камеру хранения. Несколько неудобно конечно – каждые трое суток багаж придётся забирать и отдавать на хранение на другом вокзале, благо последних в Москве хватает…
Зато наиболее безопасный вариант, чем какой иной.
Затем по предложению двух сыновей белоэмигрантов немного погуляли по большевистской столице. Карту Москвы они знали наизусть, поэтому помощь гида-экскурсовода не понадобилась. Знамо дело заглянули на Красную площадь и отстояв длиннющую очередь - прошлись рядом со скорбным списком погибшей в январской катастрофе советской партийной элиты высеченной на кремлёвской стене.
Не забыли конечно мимоходом заглянуть за стену, где на третьем этаже бывшего Сенатского корпуса хорошо было видно окно кабинета Сталина, в котором по утверждению советских граждан и по ночам горел свет.
Посетили ВДНХ, прокатились на метро и с совершено круглыми глазами отправились в Парке Горького, до революции носившего название «Нескучный сад». Естественно, купили свежую советскую прессу и присев на лавочку узнали последние новости происходящие в стране:
Приговором советского суда более тысячи польских офицеров – участников войны 1920-го года были приговорены к смертной казни за совершённые преступления в отношении советских военнопленных.
Финскому правительству предъявлен ультиматум, одним из требований которого было выдача виновных в Выборской резне весны 1918-го года. Одним из подозреваемых в массовых убийствах по национальному признаку был…
Маршал Маннергейм!
Чувства диверсанты испытывали самые противоречивые, что было хорошо заметно по лицам. Особенно по лицам Владимира Луговского и Анатолия Будянского.
Адриан фон Фелькерзам удивлялся тому, что вопреки ранее слышимому на улицах Москвы не видно военных…
Только милиция.
Но он не придал этому большого значения.
Затем прямо из Парка Горького они отправились в Управление «Московской окружной железной дорогой» (МОЖД), которую возглавляла Зинаида Петровна Троицкая - первая в мире женщина-машинист, начальник магистрали в звании генерал-директор тяги.
Удивительно, но там им даже обрадовались:
- Ну наконец-то «первые ласточки»! А то мы к вам в Прибалтику своих ещё в феврале отправили201. А взамен что-то ваши не очень к нам торопятся.
Прибалтийские железнодорожники вовсе не рвались ехать «по обмену» в Советскую Россию, про которую…
Разное говорят!
Предпочитая быть безработными, зато дома.
Так особенно не заглядывая в документы, их уже через несколько часов трудоустроили «по специальности» на «святая святых» железной дороги - на товарно-сортировочную станцию «Москва-Товарная-Павелецкая».
Всё казалось бы прошло без сучка и задоринки и, Унтерштурмфюрер и трое членов его группы арийско-прибалтийского происхождения, только диву давались:
- Ну и где их хвалённое НКВД? Да происходи такое в Рейхе, мы бы уже сидели в Гестапо!
Но знатоки советской реальности Владимир Луговской и Анатолий Будянский, охладили их неуместно-щенячий восторг:
- До первого доноса. Как только хотя бы последний стрелочник на этой станции что-то заподозрит и напишет в НКВД, нам конец.
Если бы они знали, на сколько были неправы!
И насколько их знания отстали от «советской действительности».
«Сигнал» на их группу поступил ещё в Волоколамске и причём не один. Но не так давно по приказу самого(!) Сталина, некогда единый и могучий НКВД был реформирован и реорганизован. Шпионами и подобной им публикой отныне занимался выделенный из его состава Комиссариат государственной безопасности (НКГБ СССР).
Вот если бы на диверсанты что-нибудь украли, кого-нибудь прибили…
Тогда да: глазом моргнуть бы не успели, как оказались в кутузке на нарах!
А так им даже хулиганку не пришьёшь – очень дисциплинированный народ и даже по-пьяне ведёт себя более-менее культурно.
Европейцы, хотя и восточные как-никак.
В общем, сверхбдительные граждане по привычке писали в НКВД и их «доносы» застревали где-то на межведомственном барьере. Конечно, когда-нибудь «плотину» прорвёт…
Но когда это будет?
Одному Богу известно!
В общем дерзкий до лютого безрассудства план Адриана фон Фелькерзама сработал: они без особых проблем добрались до столицы и устроившись на работу худо-бедно легализовались. Хуже было с жильём и соответственно с временной пропиской… Ведь свои железнодорожники уехали в Прибалтику, а их семьи остались в Москве, занимая казённую жилплощадь.
Мда… Не продумал что-то сей момент сам(!) товарищ Сталин, по чьему приказу проводилось это «мероприятие». А исполнители не привыкли задаваться такими вопросами.
Несколько дней и ночей диверсанты провели буквально на чемоданах в забитом до отказа бараке именуемом «ведомственном общежитием». Нервы начали было сдавать, ибо столько водки прибалтийские организмы вынести не могли.
К их шпионскому счастью никто в СССР не запрещал снимать «угол» в частном секторе, чем они и воспользовались - за имеющиеся при себе «длинные» рубли арендовав что-то вроде сарая с минимальными «удобствами».
Радист Курт было возмутился:
- Scheiße! Schweine würden hier nicht leben (Дерьмо! Свиньи бы здесь жить не стали)!
Но всё перевешивало то обстоятельство, что находился тот «сарай» в…
Догадался бы и ребёнок:
…Правильно, в Кунцево!
Это был небольшой подмосковный город, со всех сторон окружённым деревнями и сёлами, имевший хорошо развитую производственную (заводы и фабрики) и социальную (больницы, детские сады, школы, клубы, городской парк) инфраструктуру, но по большей части одноэтажный и деревянный.
Большая деревня одним словом, коей совсем недавно была и сама Москва в целом. Даже здание райотдела НКВД куда они ходили вставать на учёт (на временную прописку) и то было сложено из срубленных «в лапу» толстых брёвен. Должно быть какой-нибудь прежде нажитый неправедным путём купеческий дом, после Октября реквизированный в пользу пролетарского государства.
Поэтому Унтерштурмфюрер СС резко осадил своего подчинённого:
- Свиньи бы не стали, а мы будем здесь жить…!
Спустя минуту добавил:
- …Надеюсь, что недолго.
Первым делом в том «свинарнике с неудобствами» был устроен схрон, куда было перенесены чемоданы из камеры хранения.
Адриан фон Фелькерзам прекрасно знал, что как только они прописались в Кунцево, из местного отдела НКВД на место их прежнего жительства был отправлен запрос. И с этого момента был включён обратный отчёт, после истечения которого местные правоохранители получили бы ответ:
«Такие по указанным адресам не проживали».
В зависимости от расторопности фельдъегерской связи и оперативности работников внутренних дел «на местах», в их распоряжении было от недели до трёх.
Но будущий «диверсант №2» (при условии, что из этой истории живым вывернется) III Рейха был совершенно спокоен!
Прибалтика сравнительно недавно – в прошлом году, вошла в состав СССР, прописной системы там не было и она только-только образуется… К тому же органы милиции в трёх бывших республиках только-только создаются из местных коммунистов и согласившихся сотрудничать с ними местных «копов». Ну и своеобразный – «слегка» приторможенный прибалтийский менталитет в довесок…
В общем, разоблачить их – квест ещё тот!
Практически невозможно.
И начались у диверсантов трудовые будни.
Все они по имеющимся искусно сфабрикованным документам числились работниками товарно-сортировочных железнодорожных станций и естественно, перед отправкой прошли инструктаж и соответствующий недельный «тренниг» на соответствующем предприятии в Восточной Пруссии. Кое-какие «нестыковки» объяснялись прибалтийской «спецификой» и плохим знанием русского языка. Радиста Курта, который проявил удивительную неспособность запомнить и правильно говорить хотя бы с десяток самых ходовых русских слов, его прибалтийские товарищи в открытую называли «туповатым, хотя и старательным парнем».
Но все русские – и начальство и коллеги по работе, смотрели на это понимающе и с добродушным снисхождением:
- Ничего, ничего… И медведя учат на балалайке играть. А стахановцев из вас - не в пример легче сделать!
После чего радист Курт среди своих и местных получил прозвище «Стахановец» и, что удивительно - охотно на него отзывался.
Устроиться работать на железнодорожную товарно-сортировочную станцию вероятного противника – влажно-голубая мечта любого уважающего себя шпиона. Но они прибыли сюда вовсе не для того, чтобы подчитывать воинские эшелоны и запоминать направления.
У них более важная и даже можно сказать – решающая миссия!
«Миссия» миссией, но первым делом Унтерштурмфюрер СС позаботился об путях отхода: чисто психологически - это было очень важно…
Даже критически важно!
Без известного всей группе чёткого и реализуемого плана спасения, действия его подчинённых будут излишне осторожными, возможно даже трусливыми (ведь, он ни разу не видел их в деле!), что несомненно скажется на успешности самой миссии.
А он хотел выполнить задание самого(!) Фюрера во чтобы то это не стало.
К счастью (снова везение, что начинает уже настораживать!), обстоятельства благоприятствовали разработке такого – «чёткого и вполне реализуемого» плана спасения.
Их спасителем должен был стать заброшенный два года назад член «Национальной организации русской молодёжи» (НОРМ) Анатолий Чупрунов, которому не так давно удалось устроиться в один из подмосковных военкоматов. В СССР набирал обороты призыв военнообязанных на сборы и переподготовку - когда «гребли всех подряд», особо не вникая в документы. Московский военный округ целиком перебазировался на Запад – в Смоленск и область.
Так что после «акции», им только оставалось переодевшись в «гражданку» - с подходящими к этому случаю «ксивами-липами» и повестками, не забыв прихватить по заранее приготовленному сидору со всем положенным в таких случаях, явиться на призывной пункт.
Ну а там они затеряются как листья в лесу!
Какие вопросы могут возникнуть к рядовым пехоты?!
Главное «не отсвечивать» и всё будет ровно.
После начала войны Рейха с Советами же, в обстановке паники, неразберихи и (в чём они ни капли не сомневались) разгрома Красной Армии, перейти к своим для них будет проще простого.
***
За время пока они добирались, осваивались и планировали отход - 1-го апреля вечером началась новая Советско-финская война, которую в большевистской прессе окрестили «Продолженной».
Диверсанты были в шоке, а их командир крепко задумался:
«Без всякого сомнения Сталин – сумасшедший! Начинать воевать против такого стойкого и умелого противника в преддверии большой войны с Рейхом – сущее безумие… Красная Армия увязнет в весенней распутице, понесёт огромные потери и завязнет в Финляндии надолго. Это ли не на пользу Германии?! Не будет ли большой ошибкой «убрать» такого?».
Но задание самого(!) Фюрера было получено и его надо выполнять!
Впрочем, нет худа без добра: по сообщению полученным через тайник от местного агента «Абвера», в свою очередь связанно с германским военным атташе - Сталин выехал на фронт, в Выборг. С одной стороны это увеличило риск преждевременного разоблачения, с другой – дало больше времени на подготовку покушения.
Карту Москвы и особенно план расположения Ближней дачи Сталина, они знали наизусть по картам и аэрофотоснимкам. Сам Адриан фон Фелькерзам мог бы нарисовать её, даже будучи сильно пьяным.
Рисунок 48. Германский аэрофотоснимок (1941-й год) резиденции Сталина (отмеченный крестиком «квадрат» в центре) близ Кунцево (слева). Сверху – Можайское шоссе, справа в верхнем углу – ж\д станция Москва II.
Места предполагаемого покушения Унтерштурмфюрер СС выбрал ещё до заброски на территорию СССР. Осталось произвести рекогносцировку на месте и выбрать наиболее подходящее место для совершения теракта. По карте наиболее удобным был бы мостик через речушку Сетунь. Или перекрёсток ведущей из огороженного участка леса асфальтированной дороги с Очаковским, или с Можайским шоссе.
Но на месте Адриан фон Фелькерзам выбрал более удалённое место: сближение Можайского шоссе с железной дорогой неподалёку от железнодорожного полустанка «Москва II». Если удастся туда перевестись…
Ну просто мечта террориста!
Громадный риск, конечно…
Но он верил в свою счастливую звезду, а его подчинённым ничего не оставалось как следовать его примеру.
И вновь им охотно «пошли навстречу».
После неоднократных опозданий на смену – которые объяснились отдалённостью их проживания от Московской товарно-сортировочной станции, сперва предварительно хорошенько попугав «ответственностью» (железная дорога работала в режиме военного времени), диверсантов из «Бранденбурга» перевели на работу «по месту жительства», благо рабочих рук везде не хватало.
На станцию они ходили пешком вдоль Можайского шоссе, затем по грунтовой тропке и, таким же образом возвращались в свой «неблагоустроенный свинарник» - хорошенько изучив таким образом «место действия» и составив план – уже конкретный план покушения на Сталина.
По задумке безбашенного потомка славной российской служивой династии, совершить «акцию» они должны были в форме офицеров Красной Армии, после чего переодевшись в железнодорожников скрыться на станции Москва II. Для этой цели вдоль грунтовки ведущей от Можайского шоссе к станции, в кустах был устроен ещё один схрон.
Ну а потом – повестки в зубы и в военкомат!
За всю историю СССР и «двух Россий» - царской и демократической, никто так не стремился в это учреждение, как они.
***
К вящему удивлению диверсантов и их предводителя носящему столь славную фамилию, Советско-финская продолженная война закончилась через две недели, полным разгромом и безоговорочной капитуляцией Финляндии. На станции по этому поводу был митинг, после окончания смены – грандиознейшая пьянка в ближайшей лесополосе, которую ряженные диверсанты не могли избежать не «спалившись».
По «пьяному делу», конечно, у Владимира Луговского и Анатолия Будянского взыграли было патриотические чувства, что уже в «сарае» послужило ссорой и последующей дракой с Францем Куделе и Карлом Ландовски…
Призвав на помощь «нейтрального» Фрица, Унтерштурмфюрер их еле разнял и пригрозил в следующий раз собственноручно пристрелить.
А Сталина всё нет и нет!
Вообще безделье в плане «основной» профессии и работа с русскими, действовала разлагающе на коллектив диверсантов и неизвестно чем бы всё кончилось… Но идя рано утром в пятницу 25-го апреля на станцию и вяло переругиваясь меж собой - они вдруг заметили знакомый по фотографиям автомобиль салатового цвета:
- СТАЛИН!!!
Разглядеть того кто находился в салоне не удалось, но сомнений не было:
Это был именно он.
Во-первых, других таких автомобилей202 - резко отличающихся внешним видом от привычных советских «Эмок» и «ЗиСов», они больше не видели.
Во-вторых, его сопровождал чёрный «Паккард» битком набитый охранной.
Неожиданностью было и то, что согласно имеющейся информации Сталин был типичной «совой»: в Кремль приезжал лишь после обеда, где работал далеко за полночь (а то и всю ночь), после чего ехал в свою Резиденцию, где отсыпался.
Такое несоответствие (причём, далеко не первое) изрядно напряло и подумав с минуту, Адриана фон Фелькерзам принял решение:
- «Акцию» проводим в понедельник, 28-го апреля.
Отозвав в сторонку, он ткнул пальцев в обоих русских:
- Скажитесь больными и начиная с сегодняшнего утра, установите наблюдение на шоссе. Когда он(!) уезжает в Кремль, когда возвращается… Впрочем, вы всё сами знаете.
Действительно, все хитрости шпионско-диверсионные дела, в сыновей белоэмигрантов были вбиты намертво ещё в специальной школе Войск СС под Берлином.
Поэтому те лишь каблуками щёлкнули:
- Яволь, херр Унтерштурмфюрер!
В тот день Сталин вернулся из Кремля в начале шестого вечера - как и положено по трудовому законодательству СССР каждому советскому человеку. В субботу у него был видимо «сокращённый день» и, его автомобиль видели направляющимся в Кунцево уже после обеда. Бронированный «Паккард» с охраной то ехал впереди машины со Сталиным, то несколько отстав, что несколько усложняло план.
В воскресенье, Вождь «одной шестой части суши» вообще оставался в своей загородной Резиденции - судя по количеству чёрных ЗиСов направляющихся в ту сторону, принимая гостей.
Проблемой была недостаточная длина кабеля взрывной машинки, которого хватало всего метров на тридцать. Даже разделив заряд, обе машины одновременно взорвать не получится, так как заранее неизвестно на каком расстоянии друг от друга они будут ехать.
Пришлось разделить группу на две части и несколько скорректировать план покушения:
- Если чекисты будут впереди – пропускаем их, взрываем заложенной у обочины взрывчаткой Сталина и разбегаемся. Если позади – пропускаем машину Сталина, взрываем охрану. Большевистского Вождя расстреляет из «машинен-пистоле» вторая группа.
И вот наконец 28-го апреля, понедельник…
КОНЕЦ ИНТЕРМЕДИИ).
Глава 29. «Понедельник – день тяжёлый!».
Русский военный теоретик А. А. Свечин:
«Если значение материальных средств на войне весьма относительно, то громадное значение имеет вера в них».
Доклады докладами но надо хотя бы разок и своими глазами глянуть на то, как твои задания выполняются. Тем более, если исполнители сами приглашают. Вот и я, отложив на послеобеденное время традиционную планёрку по сельскому хозяйству (в этот раз не про картошку, а про освоение Целины), в понедельник с утра поехал на Артиллерийский полигон Московского военного округа при селе Клементьево - где Директор и одновременно фактически исполняющий обязанности Главного инженера «НИИ-3» Андрей Григорьевич Костиков, будет демонстрировать весьма убойную штуку – «тяжёлую реактивную систему залпового огня» РЗСО-31-12.
Залп этой – смонтированной вместо башни на шасси танка Т-28 штуковины, по мощи был сравним с залпом главного калибра линкора типа «Севастополь», что я воочию не только увидел своими глазами - но и ощутил через «дрожь земли» своими ногами и даже шейным отделом позвоночника.
Не успел дым с пылью развеяться-улечься, как:
- ЛОЖИСЬ!!!
И я мгновенно оказался на дне ровика – погребённым под телами «прикреплённых».
«Хорошенькое начало дня, б…».
Задыхаясь от тяжести и возмущения:
- В чём дело? Что это вы все на мне возлеглись, товарищи? Совсем берега попутали?!
Мне голосом Косынкина отвечают:
- Один из реактивных снарядов не вышел с направляющих и сейчас дымит…
До огневых позиций метров сто – сто пятьдесят и я его понимаю: если эта 90-ти килограммовая «елда» рванёт - при такой мощи боевой части, на командно-наблюдательном пункте - мало не покажется никому.
- …Извините, товарищ Сталин, но пока сапёры не обезвредят, я Вас отсюда не выпущу. Терпите!
Кипя от возмущения:
- «Терпите»… Я Вам, что? Терпила?! Ещё раз услышу это слово, отправитесь на Дальний Восток командиром погранзаставы.
- Ещё раз извините, товарищ Сталин. Служба!
Впрочем, я человек быстро-отходчивый
- Ну раз служба… Потерплю!
Пришлось потерпеть под рассказ капитана Славина, как его как-то раз зажало между «земным шаром» и днищем танка, под которым они с экипажем решили спрятаться от финского миномётного обстрела:
- Снег просел и нас так прижало к «глобусу», что аж позвоночник захрустел.
К счастью сапёры были поблизости и наготове и, как потом рассказывали – мгновенно залили «фаллообразный» боеприпас из огнетушителей, а потом выкрутили взрыватель.
Видать, не в первый раз.
После донёсшейся издалека команды…:
- Готово!
…Меня подняли на ноги, отряхнули и ещё раз извинились:
- Ещё раз простите, товарищ Сталин.
Я был сильно не в духе, поэтому буркнул:
- Маркс простит.
Вопрос о стрельбе РС-310 из деревянной укупорки с ручками для переноски и самыми примитивными приспобами для прицеливания и наведения, разумеется, отпал сам собой. Маршал Кулик начал было что-то жевать про то, какая это замечательная штука – двухэтажный кирпичный дом за раз разносит, но под моим тяжёлым взглядом осёкся:
- …Если попасть с трёхсот метров, конечно.
- В том то и загвоздка!
Обойдя столбом стоящего Костикова – внешним видом напоминавшего подведённого к плахе с топором смертника, я направился к своему «псевдо-джипу» - эксклюзивно изготовленному для меня ГАЗ-61-73, то бишь, имеющую официальное название «Вездеход».
Ни к кому персонально не обращаясь:
- Поехали посмотрим куда попали эти «горе-ракетчики» и попали ли они вообще куда-нибудь.
Впрочем, после осмотра по всем правилам устроенного укреплённого пункта условного противника (колючая проволока в шесть рядов, траншеи со стрелковыми ячейками, блиндажи, ДЗОТы, огневые позиции противотанковой артиллерии, закопанные в землю танки и так далее) - напрочь разнесённого взрывами РС-310, настроение начало резко подниматься-улучшаться. Хотя разброс был велик, что вполне ожидаемо - но всё же около трети реактивных снарядов прилетело туда куда надо, что вполне хватило - чтоб до неузнаваемости изменить ландшафт местности.
Я обошёл огромную воронку на дне которой валялось что-то покорёженно-металлическое, постоял рядом с вывернутым из окопа и отброшенным на пару метров пустым корпусом танка БТ-2… Нанюхался вони сгоревшей взрывчатки со специальными добавками – от которых першило в горле и прочихавшись, наконец-то соблаговолил обратить свой потеплевший взор на Главного конструктора:
- Такое оружие нашей армии крайне нужно! Так что, товарищ Костиков, ещё месяц даю Вам и вашему НИИ на устранение дефектов и в серию.
Того прямо на глазах «отпустило» и сомлев, он чуть было не упал.
Поймав его за воротник пальто, капитан Славин:
- Ишь, как товарищ инженер обрадовался!
Меня в очередной раз осенило и я обратясь уже к Наркому обороны:
- Кроме индекса ГАУ, конечно, принять на вооружение под названием «Змей Горыныч».
- Понял, товарищ Сталин: для страха врагам.
- Именно для этого.
Мысленно соглашаюсь с ним:
«Если я – живущий второй раз, чуть сегодня не обосрался, то каково будет «сверхчеловекам» с рогатыми «кастрюлями» на головах в окопах?!».
Всего в наличии у нас пятьсот «с хвостиком» «трёхглавых драконов» - списанных с баланса Главного управления Танковых войск Вооружённых Сил СССР и переведённых на баланс Главного артиллерийского управления Наркомата обороны танков Т-28. Все они в данный момент находятся на Коломенском паровозостроительном заводе, где им делают капитальный ремонт и апгрейд.
Но присутствующего на испытаниях Наркома обороны, что называется «понесло»:
- Товарищ Сталин! Разрешите переделать в системы залпового огня и танки Т-35! На них сразу два пакета направляющих установить можно!
Кто-то громким шёпотом (по-моему, генерал-майор Говоров – Командующий артиллерией Сухопутных войск) из-за его спины:
- Три.
Кулик тут же поправился:
- Даже три!
Махнул рукой:
- Валяйте. Но два экземпляра этого чуда-юда, обязательно сохраните для музея.
Естественно, не все «двадцать восьмые» будут переделаны в пусковые установки.
По уже договорённости с высшим руководством Войск Артиллерии ВС СССР, в планах сформировать две отдельные бригады «тяжёлых миномётов», входящих в Резерв Верховного Главнокомандования. Это – сбалансированные части, имеющие свою авиаразведку (автожиры АКМ), пехоту, зенитную артиллерию, сапёров и конечно же ремонтников и свой «мобильный тыл». Всё это или почти всё, будет двигаться на гусеницах.
И ещё более естественно, что эти «отдельные бригады не примут участия в Приграничном сражении. Только уже во время всеобщего осеннего контрнаступления нашей армии, в составе Третьего стратегического эшелона.
Дальнейшая демонстрация новых образцов ракетного оружия НИИ-3 прошла без приключений.
Прекрасно отстрелялась лёгкая РЗСО БМ-82-8, установленная в кузове пикапа «ГАЗ-61-16». Восемь направляющий с круговым сектором обстрела. Имея в достатке такие, можно будет устроить Вермахту «войну Тойот203»: подкараулил в засаде, дал залп по колонне и технично слинял пока в памяти.
Переделанный под авиационный боеприпас РС-132 – с укороченной камерой сгорания, с устанавливаемым управляемым по проводом из кабины дистанционным взрывателем и боеголовкой начинённой готовыми поражающими элементами в виде стальных стержней, мне в действии демонстрировать не стали. Якобы из-за произошедшей несогласованности с авиаторами. Но по несколько отмороженному виду Косынкина я понял, что это его рук дело:
Опасается, что лётчик «вмажет» залпом «не туда, куда надо».
Я его прекрасно понимаю: бережённого Маркс бережёт, поэтому сделал вид что поверил.
Но я полюбовался этой - так сказать ракетой класса «воздух-воздух на минималках» и прочёл отчёт о произошедших накануне испытаниях, после чего коротко бросил:
- В серию.
И обратясь к бывшему при мне Секретарь-референту:
- Готовьте постановление ГКТиО, товарищ Меркулов.
***
На обратном пути прошвырнулись по бывшим «шарашкам». Не совсем «бывшим», конечно. Инженеры-конструкторы получили амнистию с условно-досрочным освобождением и после кое-каких кадровых перестановок, продолжают работать над наиболее важными проектами. Приставка «условно» отпадёт после выполнения правительственного задания.
Например Валентин Петрович Глушко - возглавивший выделившийся из НИИ-3 «НИИ ракетного двигателестроения», работает над комбинированным прямоточным воздушно-пульсирующим реактивным двигателем204.
Успехи словами Главного конструктора на лицо:
- При последнем испытании двигатель КПВПРД проработал на стенде двенадцать с половиной минут, после чего произошёл прожёг основной камеры сгорания. По моему мнению, товарищ Сталин, на летящем самолёте такого произойти не может - так как будет происходить охлаждение встречной струёй воздуха.
Предварительно бегло прочитав отчёт куратора из «Главного промышленно-экономического отдела при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР), чей глава комиссар государственной безопасности III ранга Богдан Захарович Кобулов, недоумеваю:
- Так ведь основная камера сгорания - камера пульсирующего горения, находится внутри камеры дожигания!
Глушко со всем возможным тактом, поясняет:
- Последняя включается только в форсажном режиме – когда надо резко разогнаться. Постоянно работать она не может, из-за большого расхода топлива во время прямоточного режима. Так что двенадцать минут, товарищ Сталин – это очень хороший показатель.
Остаётся лишь согласиться с Глушко:
- Ну, что ж… Вполне резонно. Так вам сейчас необходим самолёт для испытаний двигателя в воздухе? Почему молчим?
- Заявку в «Главный промышленно-экономический отдел при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР), мы подали два дня назад.
Делаю успокаивающий жест:
- Ну тогда всё значит в порядке.
И правда, прямо при мне был соответствующий звонок с Центрального аэродрома при НИИ ВВС.
Попрощавшись с Главным и всем немногочисленным – но дружным коллективом «НИИ ракетного двигателестроения», идя к машине мысленно прикидываю:
«Ещё день-два – поставят КПВПРД сверху на фюзеляж «летающей лаборатории» - бомбардировщика ТБ-3, понаблюдают за ним в воздухе, а там…».
Комбинированный прямоточно-воздушно-пульсирующий реактивный двигатель требуется для высотного истребителя-перехватчика, высотной же зенитной ракеты и управляемого самолёта-снаряда класса «корабль-корабль».
На первым работает сейчас слетевший с властного «Олимпа» Александр Яковлев - на котором за его проделки висит «вышак с отсрочкой приговора». После «НИИ ракетного двигателестроения» побывал в его КБ, посмотрел… Мда… Что был он там не писал (уже не напишет!) в своём опусе «Цель жизни», но современные самолёты за два месяца не делаются…
А сверхсовременные реактивные истребители – тем более!
Хотя, конечно, уже имеется довольно-таки приличный задел: кипы расчётов, чертежей и предназначенная для испытания в аэротрубе модель - восхищающая своими изящно-обтекаемыми формами и слегка стреловидными тонкими крыльями с подвешенными мотогандолами. В отличии от будущего реактивного «Мессершмидта», наш будет иметь третий двигатель в хвостовой части…
Так мощнее и надёжней!
Побеседовав минут пятнадцать с Яковлевым и его собранным «с бору по сосенке» коллективом, похвалил, ободрил, пожелал удачи и распрощался.
Если для будущего перехватчика Яковлева КПВПРД временное решение – до доводки до серийного образца двухконтурного турбореактивного двигателя (ТРДД) конструкции Люльки…
Не такое уж и отдалённое это время, надеюсь.
По моему приказу Архип Михайлович был переведён из Ленинградского Кировского завода в Москву, в имеющий неплохую производственную базу «Центральный институт авиационного моторостроения» (ЦИАМ), возглавив группу профессора Владимира Васильевича Уварова – крупного специалиста по газовым турбинам.
Так что вполне возможно, что в «текущей реальности» мы обскачем Вилли Мессершмидта с его Ме-262205.
А вот для высотной зенитной ракеты и управляемого самолёта-снаряда класса «корабль-корабль», КПВПРД конструкции Глушко - это надолго, а может быть и навсегда. Ибо, альтернативы пока нет и ещё очень долго не будет.
Я к примеру, не знаю какие двигатели у современных мне ракет комплексов С-300 и «Цирконов» и подсказать ничего дельного не могу.
Над вышеназванными боеприпасами трудится Королёв - ныне Главный конструктор «НИИ управляемого ракетного оружия» (НИИ УРО). Не один, конечно, а с группой специалистов. Среди последних было много поднаторевших на всевозможных «телетанках, телекатерах и телесамолётах»: вот почему я уверен, что к 22-му июня - хотя бы один дивизион ракетных зенитных установок, но будет.
Сергей Павлович был того же мнения:
- У нас всё готово, товарищ Сталин. Если Глушко до конца апреля предоставит двигатель, то к середине мая зенитный комплекс «Длинная рука» будет готов к испытаниям.
Название, кстати, я придумал.
После беседы с Главным конструктом и короткой речи перед коллективом КБ, ознакомился с чертежами, осмотрел прошедший обдув в аэротрубе макет и уже почти готовую ракету с стокилограммовой «болванкой» вместо боевой части, но без двигателя.
Сей девайс не без недостатков, конечно…
Сложная и громоздкая система запуска, требующая стационарного базирования или двух тягачей типа «Ворошиловец». Сперва как на авианесущих кораблях паровая катапульта, затем пороховые ускорители - пока те же РС-132 (без головных частей, естественно), больше ничего тупо нет. И только потом поочерёдно включаются пульсирующая камера сгорания КПВПРД и прямоточная камера дожигания.
Прикидываю в уме и затем спрашиваю:
- Десяти минут работы камеры дожигания хватит, чтоб ракета могла достичь десяти-двенадцати километров?
- Думаю хватит, товарищ Сталин.
Слегка раздражённо:
- Тогда чего Вы ждёте, товарищ Королёв? Визита товарищ Кобулова?! Не советую! Ноги в руки и прямо сейчас к Глушко! Закажите столько двигателей, сколько надо и приступайте к испытаниям. В середине мая заскочу к вам – не вздумайте меня разочаровать, товарищ Королёв…
Про крылатую противокорабельную ракету спрашивать не стал – пока не актуально.
- … Всё, желаю удачи!
Уже в машине в голову пришла мысля - которая приходит апосля:
«Надо было надоумить вместо боевой части, оснастить опытные зенитные ракеты парашютом».
И, по привычке рассеяно пошарив по карманам в поисках сотового, решаю:
«Может, вернуться? Ладно… Как только доберусь до телефона, тут же позвоню».
Отпустив «сопровождающих лиц», в сопровождении «Паккарда» с охраной отправился на Ближнюю дачу. Не успели отъехать от Королёва, как вдруг ни с того ни с чего «торкнуло»:
- Товарищ Косынкин! А давайте заедим к «Дяде Жоре». Посмотрим что-там да как, а то много чего слышал. А в народе говорят в таких случаях «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать».
Начальник моей личной охраны не возражал, но глянув на часы напомнил:
- Не забывайте, товарищ Сталин, что скоро обед, а после него совещание в Кремле насчёт освоения Целины.
Я ответил с подтекстом:
- Про Целину разве забудешь?
И стал вспоминать одноимённое произведение дорогого Леонида Ильича, которым мне «залюбили» мозги в школе. Помню, по его мотивам без черновика писал сочинение на выпускных. Говорят, комиссия ГорОНО ржала в голос, а сам «опус» ходил по рукам как антисоветская литература, авторство которой приписывалось одному из известнейших диссидентов.
Враки, конечно!
Мне б не «тройку» влепили, а…
Напряг «Послезнание» и, о чудо: помню дословно текст. К счастью мы быстро оказались на месте, иначе бы я стал пересказывать «Целину» вслух.
Глава 30. За «это дело»!
Поэт-партизан Денис Давыдов (XIX век):
«Каждый гусар – пьяница, но не каждый пьяница гусар».
Первый «центральный» Штрафбат всесоюзного значения, в народе прозванный «Генеральским», располагался на северо-западной окраине Москвы, в здании каких-то древних, ещё царских казарм. Там ещё фильм про времена Николая I снимался… К сожалению это всё, что имелось в «Послезнании» насчёт этого – даже на вид, довольно зловеще-мрачного места.
Обветшалый высокий каменный забор со следами свежей штукатурки и новенькой колючей проволокой сверху и, надписью:
«СТОЙ! ОХРАНЯЕМАЯ ЗОНА!».
Правда вышек по углам и «вертухаев» на них не было. Оно и правильно: советский генерал не тот тип «зэка», что сбежит и затем будет ныкаться по «хазам», да «малинам». Он будет стойко и терпеливо переносить все «тяготы и лишения», надеясь дождавшись «звонка» - получить хотя бы полковника в петлицы и кресло командира полка под отощавшую на нарах задницу. По крайней мере до сих пор побегов, или хотя бы их попыток из Штрафбата не было.
Проехав вдоль стены, подъехали к свежим стальным воротам покрашенным в шаровой цвет, с большой красной звездой в центре, с окошком, сбоку которых висела табличка под стеклом:
«Исправительное учреждение № 1 Наркомата обороны СССР».
После околоминутного ожидания, говорю Славину:
- Бибикните, что ли.
После длинного гудка окошко на воротах открылась и высунувшаяся рожа в новенькой штабной пилотке, уставилась на нас с выражением «чё надо?». Открывать ворота явно никто не собирался. Оно в принципе и верно:
Мало ли кто тут ездит?
Если по каждому гудку открывать, самому в Штрафбате можно оказаться.
Думаю глядя на лицо в «форточке»:
«Вот это рожа!».
Оглядываясь на автомобиль генерал Косынкин поговорил с Дежурным по КПП, после чего «рожа» из «форточки» стремительно исчезла, а массивные стальные ворота - распахнулись так резко, как будто их изнутри пнул хвостом герой японских народных сказок Годзил. Ну или американских – Гонконг.
Хотя возможно я чего-то путаю, ибо не особо силён в фольклоре.
Въехав через ворота и проехав мимо вытянувшихся в струнку Дежурного и двух дневальных по КПП (однако и здоровые же лбы!), мы оказались прямо перед небольшим двухэтажным зданием с зелёной железной крышей и полуподвалом, у которого стоял флагшток с красным флагом и две чёрные «Эмки».
Прислушался, пригляделся.
Судя по доносившимся звукам…:
- Выше ноги, @б вашу мать! Ррраз, ррраз, ррраз, два, три! Нааапра-во! Шире шаг!
…За зданием был строевой плац.
А судя по надписям, на первом этаже размешалась столовая, на втором – штаб, а в полуподвале с зарешётчатыми «полуокнами» - гаупвахта. Слева – учебные классы, справа – казарма.
Выйдя из припарковавшегося рядом с одной из «Эмок» «Вездехода», послушав бубнёшь из устава из форточки слева и, подумав ровно секунду, я направил стопы прямо:
- Сперва на «Губу».
Тюрьма внутри тюрьмы, это должно быть очень интересно.
Генерал Косынкин и двое «прикреплённых» с «тревожными чемоданчиками» конструкции Иллариона Мозга в руках, толпой по одному поспешили за мной, норовя обогнать и зайти первыми.
Но я оказался шустрее!
Первым спустившись в видимо «приёмную часть», я огляделся и без слов пройдя мимо соляным столбом стоявшего Дежурного (однако, вот это мордоворот!), направился к одной из дверей с надписью «Начальник следственной части» из-за которой как раз в этот момент донеслось:
- Говори, падла, где взял? Кто тебе принёс? Да, я тебе яйца вырву и сожрать заставлю!!!
И глухие звуки ударов по морде лица:
Хрясь! Хрясь! Хрясь!
- ГОВОРИ!!!
Без стука захожу, и:
- Маркс в помощь, служивые!
«Картина», как говорится – раз увидишь, не забудешь вовек.
Подвешенный за связанные сзади верёвкой руки к потолку, висит истекающий потом голый по пояс мужик лет… Скажем так: «не первой молодости». Под ним уже образовалась целая лужа пота, видимо от неудобной позы.
«Морда лица» у мужика уже была разбитой «в говно» - опухшей до потери сходства с фотографией на служебных документах и, начавшей уж было синеть…
Но без следов кровоподтёков: бьют больно, не аккуратно, но профессионально.
Возле импровизированной виски (иль дыбы – нужное подчеркнуть) стояли замерев при моём появлении два бугая со старшинскими «пилами» в петлицах. У одного – уж было ещё раз замахнувшегося на импровизированную «боксёрскую грушу»,на кулак было туго намотано выдавшее и лучшие времена полотенце.
Ещё один персонаж сцены «не ждали» звании майора-общевойсковика, напротив - низкоросл и тщедушен, с «написанной» на лице справкой об окончании начальной сельской школы и Академии «Им. Фрунзе» Он сидел за стандартным письменным столом со стандартной настольной лампой и держал в руках стандартную ручку, занесённую над каким-то протоколом…
Тоже стандартным.
Впрочем будучи в своё время главой региональной ОПГ, я ещё и не такое видел. И не только видел, но и было дело – сам организовывал. Ибо народ вкусивший всех «прелестей» рыночных отношений в эпоху дикого капитализма, до того быковат был, что зачастую с ним иначе нельзя было – от слова «никак».
Поэтому не стал падать в обморок или блевать, а всего лишь вежливо спросил:
- Что за «мешок с дерьмом», если не секрет? Что-то не узнаю его «в гриме».
«Мешок с дерьмом» затрепыхался было и начал что-то мычать. Но я его также вежливо, но твёрдо перебил:
- Я не к Вам обращаюсь, гражданин. Висите и помалкивайте себе.
«Два бугая» отмерли, переглянулись и уставились на майора. Тот, бледный как Луна в разгар эпидемии бубонной чумы, соскочил и приложив руку к новенькой штабной пилотке:
- Товарищ Верховный Главнокомандующий Вооружёнными Силами СССР…!
Слушая Начальника следственной группы гаупвахты, я внимательно рассматривал его «прикид»: Начальник Специальной инспекции при ГШ ВС СССР генерал армии Жуков расстарался и его подчинённые были первыми переодеты в новую «штабную форму» - китель вместо гимнастёрки, брюки вместо галифе, ботинки вместо сапог. Рубашка с галстуком и пилотка, как часть повседневной формы.
В общем, если кратко пересказать его сумбурный доклад, осуждённый Ревякин Василий Андреевич этой ночью был пойман дежурным нарядом в состоянии сильного алкогольного опьянения.
Майор в неподдельном шоке таращит на меня глаза:
- И где только взял? У нас же… Режим!
Лично никакого «Ревякина» не знал, но слышал:
- «Ревякин Василий Андреевич»? Это который званием генерал-майор, а должностью – Комендант Москвы?
- Так точно, товарищ Сталин…!
И уткнувшись в бумаги:
- «…Снят с должности и осуждён на шесть месяцев Штрафбата за систематическое нахождение в нетрезвом состоянии и неисполнение служебных обязанностей. А так же полным незнанием Уставов Советских Вооружённых Сил».
Оторвавшись от бумаг, возмущается:
- Представляете, товарищ Сталин? Дежурный спрашивает у Ревякина «Почему от Вас запах?», а тот отвечает «А от меня всегда запах!».
Меж тем пошарив в «Послезнании», я нашёл инфу про «реальное» будущее этого мешка с дерьмом и малость при@уел.
Поэтому взглядом не обещающим ничего хорошего посмотрев на «мешок», мрачно ответил:
- Представляю…
***
«Боевой путь», пройденный генерал-майором Ревякиным в годы «реальной» Великой отечественной войны, не может не впечатлять даже такого заматеревшего циника, как я. В октябре 1941-го года, в связи со знаменитой «Московской паникой» - сей аблажавшийся «военный комендант города Москвы» был снят с насиженного с 39-го года тёплого места и назначен…
Заместителем командующего 43-й армией.
Однако уже через месяц был снят и со значительным понижением в должности, был назначен командиром 8-й гвардейской стрелковой дивизии «Имени Панфилова». Ещё через месяц(!), по ходатайству командующего 16-й армией генерала Рокоссовского, снят с должности и направлен на самолёте в…
Куда вы думали?
А вот хрен когда догадаетесь!
…В окружённую под Вязьмой 33-ю армию генерала Ефремова, на должность Командира 160-й стрелковой дивизии.
Видимо для «излечение от алкоголизма».
Однако, не помогло!
Уже через три недели сей «стратег» был снят Ефремовым с формулировкой «за систематическое пьянство и самоустранение от исполнения служебных обязанностей» и, на том же самолёте отправлен в распоряжение штаба Западного фронта. Командующий последним генерал армии Жуков (тот самый, который «маршал Победы»), видимо в наказание решил доверить ему дивизию…
Да не простую дивизию, а прославленную 1-ю гвардейскую мотострелковую.
И вновь очень скоро генерал Ревякин был отстранен от должности и зачислен в резерв командующего Западным фронтом. Только в 1943-м году, когда видимо - конченная мразь во главе воинского соединения, не могла уже нанести существенного вреда, ему доверили новую должность – командира 164-й стрелковой дивизии.
Трудно поверить, но с 44-го года этот хроник пошёл на повышение, став Командующим 65-м стрелковым корпусом. Ему вернули звание «генерал-майор» и за оставшееся до конца войны время, умудрились наградить «Орденом Ленина», «Орденом Кутузова» и пятью(!) орденами «Боевого Красного знамени».
После войны Ревякин занимал в порядке очередности несколько должностей, в том числе Заместителя начальника Высших стрелково-тактических курсов «Выстрел»… Должно быть делился боевым опытом по разведению до нужной кондиции медицинского спирта в условиях окружения.
Найдите хотя бы одну подобную биографию в любой другой армии того времени? Хотя бы того же Вермахта?
Что? Слабо?!
Генерал Ревякин умер своей смертью в своей постели, вполне уважаемым человеком!
А сколько по его вине человек умерло не своей смертью и причём задолго до хотя бы до первого поцелуя с любимой девушкой…
А сколько бойцов, командиров и мирного населения погибло в те годы по вине другого подобного бухого быдла в синих штанах?
Российские историки, ау!
Молчат продажные как работницы портового борделя служители отечественной Клио. Молчат и патриоты с приставкой «турбо». По вполне понятной причине они знают, но боятся вслух признать, что пьяницы из числа высшего и старшего командного состава, в нашей армии чувствуют себя весьма вольготно.
Во все века вольготно и, неважно как она называется – Императорская, Рабоче-Крестьянская, Советская или просто «Вторая армия мира».
Во время Великой отечественной войны, даже в самые тяжелейшие периоды боевых действий - когда трезвого бойца или командира могли «поставить к стенке» за сущий пустяк, пьянство генералам почему-то сходило с рук, Снисхождение к алкоголикам всех мастей с большими звёздами в петлицах или на погонах, вызывает не только удивление, но и недоумение. Даже банальный выговор за пьянство схлопотать было сложнее всего.
Однако, тут вам не там!
Я сам большой любитель «этого дела» - если есть повод, настроение и свободное от других дел время. Я достаточно толерантно отношусь к «синеве». В конце-концов это их печень, их здоровье, их жизнь и их смерть: в отличии от Родины и родителей - каждый вправе выбирать как жить и от чего подохнуть.
Но ставить подобных на должности, от которых зависит жизни и смерти десятков тысяч людей…
А вот хрен вы угадали, дорогие товарищи!
Я начал борьбу с пьянством среди командного состава Вооружённых Сил и хотя первые результаты были как при Андропове: ещё не пойманные всячески - гнобили уже уличённых…
У нас же всю историю так!
…Однако и результат на лицо: наиболее «одиозные» фигуры – вроде этого «мешка с дерьмом» убрали с глаз долой, остальные стали изо всех сил прикидываться трезвенниками. На первое время и это годится, а затем я применю против товарищей командиров и генералов «биологическое оружие».
Бывший академик, а после разгона ВАСХНИЛ просто Заведующий НИИ Наркомата сельского хозяйства СССР Трофим Денисович Лысенко уже приступил к секретному проекту по искусственному выращиванию Серых навозников – грибов, которые содержат яд под названием «Коприн». Он безвреден для трезвых, но стоит только «накатить» хотя бы «пясюрик»…
Помереть не помрёт, но ощущения будут самые неприятные – одышка, учащённое сердцебиение, покраснение кожи и главное – непреодолимый страх смерти. Этот эффект долгоиграющий: пить надо прекращать за несколько дней до дегустирования блюда из этих вкуснейших грибочков (сам, правда ещё не пробовал), и начинать не раньше, чем дня через три.
Серый навозник – гриб ранний и плодоносит весь тёплый сезон: с мая по октябрь. И очень широко распространённый в наших широтах – только успевай его собирать. Поэтому уже в начале июня можно будет приступить к первым экспериментам.
Переспрашиваю у майора:
- Так Вы говорите, срок у него полгода?
- Если точнее – шесть месяцев, товарищ Сталин.
Щёлкнув по кадыку Реципиента:
- И много у вас «сидит» по «этому делу»?
- Почитай половина, тов…
- И у всех «шесть месяцев»?
- Согласно положению «Уложению» от… Глава… Пункт…
А вот и «подопытные кролики»!
Теперь только осталось придумать, как накормить этими Серыми навозниками товарищей генералов и командиров, которые ещё на свободе.
Ломаю голову:
«Может, ввести в рацион общевойскового пайка? А как же тогда «наркомовские сто грамм» для бойцов на передовой? Или водку заменит концентрат из листьев Коки? …Ладно, время ещё есть – что-нибудь да придумаем!».
***
Однако, вот проблемка:
Кто-то проносит в Штафбат пойло и спаивает «контингент». Возникает как минимум два вопроса:
Кто это? Мотивы?
Спрашиваю у Начальника следственной группы гаупвахты:
- Были у вас ещё подобные случаи?
- Нет, товарищ Сталин! Этот – первый.
Это ещё ничего не значит. «Процесс» может быть лишь в самом начале или другие нарушители режима не были пойманы.
Дав знак рукой Косынкину и «прикреплённым» выйти, усаживаюсь на свободный стул и собственно то говоря, ни к кому персонально не обращаясь:
- Так значит гражданин Ревякин, решил поиграть со следствием в «несознанку»?
Уже непосредственно к подследственному:
- Может, всё же будем сотрудничать с администрацией сего заведения и назовём имя «оборотня в лампасах»…?
Незаметно держа пальцы «крестиком»:
- …А за это администрация в свою очередь походатайствует перед Верховным Главнокомандующим и тот оставит Вас в прежнем звании – генерал-майор.
В ответ издав глухой стон, «мешок с дерьмом» поник головой.
Майор кипишнул:
- Потерял сознание! Может, фельдшера позвать? Снять и развязать?
Но я уже поставил точный «диагноз», профессор Виноградов не сумел бы так и категорично:
- Не надо.
«Косит, сцука!».
Обращаясь уже к двум бугаям с «пилами»:
- Плохо работаете, товарищи! Двадцатый век на дворе, а вы всё никак с методами времён Малюты Скуратова расстаться не можете.
Те переглядываются, пожимают плечами, а на рожах написан немой вопрос «А как надо?».
Спрашиваю:
- Электрический паяльник есть206?
«Немой» вопрос на лицах «А как надо?», сменился не менее немым «А что это?».
Не смог удержаться:
- Эх, куда я попал… Ну а полевой телефон?
Посмотрев на свой – гражданского типа, без «вертушки», майор уверенно ответил:
- Найдём, товарищ Сталин.
Делюсь «технологией»:
- Кроме полевого телефона, нужно два куска кабеля и два электрода подходящего диаметра. Конструкция ясна или принципиальную схемку нарисовать?
Смотрю на совершенно тупые – но очень здоровые рожи и доставая блокнот и карандаш, вздыхаю:
- Ох беда мне с таким уровнем образования у народа – каждому надо самое элементарное разжёвывать и в рот класть! А всё долбанное Самодержавие с его «Законом о кухаркиных детях»… Эх, мне бы в Николая под номером «один»…
Вырываю лист со схемой устройства и на словах:
- Один электрод - в рот, другой – в анус. Только смотрите ничего не перепутайте!
Тщедушный майор, образно говоря – задумчиво, но с «огоньком» в глазах «чешет репу», «двое из ларца» переглядываются:
- Куда?
- В ЖОППУ!!! Теперь поняли?
Вытянувшись в струнку, орут:
- Так точно, товарищ Сталин!
Поморщившись, продолжаю «делиться опытом»:
- Кстати, штаны снимать не обязательно, чтоб не любоваться его мудями. Достаточно переодеть мотнёй назад.
Старшины вновь переглядываются:
- Прямо сейчас «переодеть»?
Чуть не покрутив пальцем у виска:
- Нет, конечно. Когда я уйду. Терпеть ненавижу запах жаренного человеческого мяса и особенно дерьма. А вы скоро привыкните!
«Мешок с дерьмом» на виске пришёл в сознание, задёргался и человеческим голосом возопил:
- Товарищ Сталин!
Уже на пороге:
- Носорог тебе «товарищ».
Дрыгается, как будто через него уже 380 вольт пропустили и истерично верещит:
- Я всё скажу!
Не оборачиваясь:
- А куда ты на@уй денешься.
Впрочем, мне это уже не интересно…
Выйдя из Следственной части и проходя мимо вытянувшего «по струнки» и «евшего» меня глазами Дежурного по «Губе», какого-то щуплого генерал-майора со злым лицом и ещё кого-то…
Соображаю: должно быть местное начальство - генерал-майор Гордов, Начальник Центрального штрафбата ВС СССР и его люди.
Останавливаюсь, здороваюсь и выслушав ответные приветствия:
- Надписи на входе не хватает, товарищи.
Генерал-майор хлопает очами:
- Какой «надписи», товарищ Сталин?
- «Заходи – не бойся, выходи – не плачь».
Местный «царь и бог» щёлкнув каблуками:
- Сделаем, товарищ Сталин»!
***
Выхожу из полуподвала, и…
Какая нежданка!
…Буквально лоб в лоб сталкиваюсь с генералом армии Жуковым, занимающим сразу две должности: Начальника Специальной инспекции при ГШ ВС СССР и Председателя «Комиссии по переаттестации среднего и высшего командного состава РККА при Комитете Труда и Обороны СССР». Должно быть инспектировал где-нибудь что-нибудь или переаттестовывал кого-нибудь, а сюда заглянул так же как и я «на минутку»…
Бывают же такие совпадения!
Отступив шаг назад, тот:
- Товарищ Сталин! Что ж Вы не предупредили? Мы бы Вас встретили, как полагается…
Рожа обеспокоено-растерянная, какая думаю была у него – исполняющего обязанности Начальника Генштаба КА, «реальным» утром 22-июня.
Как и его подчинённые, Георгий Константинович был одет в новенький штабной прикид. Правда, шинель не по-уставному расстёгнута и на груди видна «Золотая звезда» и монгольский орден «Красного знамени».
Хвастунишка!
Из-за плеча несостоявшегося «Маршала Победы» выглядывает щегольски и лихо выглядевший командир, с кубарями капитана-танкиста в петлицах… Должно быть это адъютант.
Чем-то на нашего Славина похож!
Такой же лихой на вид, но не такой умный. Жуков умных возле себя не терпит. Любит лихих и исполнительных.
Отмахиваясь, типа «пустяки» и в самом доброжелательном тоне:
- Да мы к вам случайно заскочили и ненадолго. Гляну «одним глазком», что тут у вас творится и в Кремль. Проводите, покажите своё хозяйство?
Смотрю, у того как от сердца отлегло:
- Конечно, товарищ Сталин…!
И чуть ли не «под ручку» беря:
- …С чего прикажите начать? Со штаба?
Я сумел в очередной раз его удивить и, не только его:
- А что я в штабах не видел…?
После того как мы с Розалией Самойловной ввели драконовские законы против «неуставных половых отношений», там даже более менее симпатичной телефонистки не встретишь. Одни мобилизованные на год студенты-старшекурсники, имеющие привычку чуть что браться за перо и писать в «Звёздочку».
- …С солдатского сортира. О состоянии воинской части надо судить именно по нему. Если отхожее место для нижних чинов блестит как у мартовского кота яйца, то и состояние дел в подразделении в целом – блестяще.
Растерянно-беспомощно посмотрев по сторонам, но всё же держит «хвост пистолетом»:
- Согласен с Вами, товарищ Сталин.
Сам он судя по виду там не бывал, но его выручил Гордов, показал рукой куда-то за казарму:
- Прошу следовать за мной, товарищи!
Пока шли через небольшую площадь с флагштоком, увидел на стоянке рядом со своим «Вездеходом» чёрный «ЗИС-101» - без всяких вариантов жуковский «членовоз». Видимо его шофёр тоже в штабной форме, но с двумя сержантскими «треугольниками» (здоровый однако лоб!), стоял по стойке «смирно» рядом со Славиным.
Видать до моего появления профессионально беседовали об моём «шестьдесят первом».
Идём с Жуковым бок о бок и беседуем:
- Сколько всего в этом «заведении» осужденных?
Тот замялся и на мой вопрос ответил Гордов:
- Триста пятьдесят два человека в генеральских, проходящих исправление. Двое в лазарете, пятеро в нарядах, один под следствием.
Если знать что всего в наших Вооружённых силах порядка четырёх тысяч генералов и адмиралов, то…
Совсем мизер!
Я недовольно покосился на Жукова, но промолчал.
Следующий вопрос:
- «Под следствием всего один», говорите? Как часты нарушения режима? Вроде вчерашнего случая с Ревякиным?
Жуков сперва заметно вздрогнул как от неожиданного «поджопника», затем покраснел как помидор и раскрыл было «варежку»:
- Товарищ Сталин! Я лично прослежу…
«Чего это он?».
Прервав фонтан его красноречия:
- Я спросил, как часты в Центральном штрафбате случаи нарушения режима вроде вчерашней индивидуальной пьянки? А «лично проследить» - ваша прямая служебная обязанность, товарищ генерал армии… Про неё мне напоминать не надо.
И вновь ответил генерал-майор Гордов:
- Вчерашний столь безобразный случай – первый. В основном же, нарушения режима сводятся к неспособности выучить воинские уставы или к засыпанию на занятиях. Таких мы определяем в штрафной изолятор «на хлеб и воду», или же что чаще всего - в внеочередной наряд на работы…
В это время мы уже подошли к также старинного вида сооружению - которое из-за весьма «специфического «амбре» (говно и хлорка), перепутать с чем-нибудь другим – с булочной, например, или кондитерской - совершенно невозможно.
- …Вот как этих, товарищ Сталин.
Возле входа в «удобства» стояло в «ступоре» разинув рот двое мужиков лет по сорок, одетых в старого покроя красноармейское шмутьё – длиннющие до пят шинели с «разговорами» на груди и будёновками на бритых «под Котовского» головах…
Придурки придурками смотрятся!
В руках они держали вёдра с тряпками и швабры – должно быть только что отдраили сортир.
Один из них показался мне знакомым…
Впрочем, я не парился: мало ли я генералов в последние несколько месяцев перевидал?
Тут ещё Жуков заорал:
- ПОШЛИ ВОН!!!
Те тут же «нарисовав сквозняк» исчезли, а я сперва хотел спросить у Жукова, из какого «Устава» он взял такую команду:
«Пошли вон!».
И не пора ли его самого на здешние нары определить?
Но уважая его авторитет как начальника, не стал «вставлять пистон» при подчинённых, отложив взбучку до более подходящего раза.
Буквы «М» на входе, конечно же не было - так как в этом «заведении» в целом, вряд ли имеется хоть одна женщина, которая могла бы что-то перепутать и зайти сюда «попудрить носик». После моего красноречивого взгляда генерал-майор Гордов распахнул дверь и мы с Косынкиным вошли внутрь, хотя тот и зажал нос.
Перед тем как самому войти, обратился к «свите»:
- Кстати, всем за мной ломиться вовсе не обязательно.
А то потом хрен выйдешь из-за «пробки» в дверях.
Справив «малую нужду» (а для чего бы я ещё сюда попёрся?) и между делом вслух оценив состояние нужника:
– Всё, как языком вылизано!
Выхожу наружу и на ходу вытирая руки носовым платком, довольным голосом:
- Большего блеска, я даже в совнаркомовском туалете Кремля не видел! Благодарю за отличную службу, товарищи!
- Служим Советскому Союзу!
Но без «несущественных замечаний» тоже нельзя, чтоб не возгордились чрезмерно:
- Вот только надо почаще вызывать ассенизаторскую машину. И подумать насчёт более лучшей вентиляции, тоже не помешает.
- Исполним, товарищ Сталин!
Чтоб мои слова не были пущены «на ветер» - есть такая традиция в нашей армии, пригрозил:
- Как-нибудь заскочу – проверю.
Замечаю, что рядом Жуковым нет адъютанта:
«Должно быть отослал с каким-нибудь поручением насчёт чего-нибудь».
Глянув на мамины часы – а успею ли на обед в Кунцево, а затем на «Целину» в Кремль и убедившись что время ещё есть:
- Ну а теперь на плац.
Чёрный, как все смертные грехи негроамериканца разом, асфальт плаца благоухал как дембельские сапоги сержанта Советской Армии.
Чисто для себя интересуюсь:
- Чем вы его натираете? Ваксой?
- Гуталином, товарищ Сталин.
Повеяло чем-то до боли «родным» и я не удержался от вопроса:
- Скажите ещё что вы ещё и траву с листвой в зеленый цвет покрасили.
Гордов озадачен смотрит на небольшой газон с берёзками возле курилки:
- Так ведь весной она и так зелёная? Вот разве что осенью…
Нас плацу нас как будто специально ждали!
Провели небольшой митинг, а затем мини-парад в мою честь. Одетые так как те двое «залётчиков» (где же я его видел?), экс-генералы слаженно маршировали и проходя мимо невысокой трибуны - повернув в нашу с Жуковым сторону до синевы бритые отощавшие рожи, дружно орали лужёнными от неразведённого спирта глотками:
- УРРР-ААА!!! УРРР-ААА!!! УРРР-ААА!!!
Мне так понравилось, что я даже в ладошки похлопал:
- Какие молодцы!
- СЛУЖИМ!!! СОВЕТСКОМУ!!! СОЮЗУ!!!
Уходя с плаца с удовольствием резюмировал:
- Сразу видно, что люди встали на путь исправления.
После плаца к нашей компании, замечаю, вновь присоединился жуковский адъютант. Боковым зрением замечаю, что он что-то шепнул на ухо своему «шефу», после чего тот заметно расслабился.
Думаю:
«Должно быть обежал всех, предупредил, что с инспекцией сам(!) Верховный пожаловал. Хотя… Это уже давно должен был сделать человек Гордова».
В благоухающем свежей краской учебном классе (в одном из почти десятка, в который мы по моему произвольному выбору заглянули), дюжина глоток повторяла из нового Полевого устава (ПУ-41):
- «…Внутри населенного пункта наиболее прочные здания и группы их приспосабливаются для упорной обороны. Пулеметы следует располагать для стрельбы на уровне земли (в окнах подвальных помещений, проломах стен и пр.).
Танки и бронемашины входят в состав ударной группы. Ночью часть из них может быть с успехом применена в качестве дополнительных неподвижных огневых точек внутри населенного пункта.
Когда часть населенного пункта или его окраина будет захвачена противником, последний должен немедленно уничтожаться огнем и энергичными короткими контратаками ударных групп.
При неудаче контратаки бой переходит внутрь населенного пункта. В этом случае надлежит упорно отстаивать каждый дом…207».
Опять же при моём появлении – грандиозный кипиш, доклад, что-то вроде митинга…
Уже выходя из класса, интересуюсь:
- А почему они стоя учат? Так лучше запоминается?
Гордов ответил:
- Сидя они засыпают, товарищ Сталин.
В казарме тоже всё было идеально – деревянный пол натёрт до блеска чем-то жутко воняющим скипидаром. Кровати заправлены «кромкой» - рукой проведёшь порежешься… Дежурный с видом «молодецким и слегка придурковатым» отрапортовал так, что заслушаешься.
В столовой и на кухне тоже – ни к чему не придерёшься. Продегустировал «пустые щи» с плавающими жиринками, кашу с редкими волокнами из общего котла и, запив чуть подслащённым компотом, резюмировал:
- В конце концов, товарищи экс-генералы – не свиньи и здесь находятся не на откорме. Но вот сладкого надо побольше давать! Для активизации работы головного мозга.
- Выполним, товарищ Сталин!
Уже снова на площади перед Штабом, я поочерёдно глядя на Жукова и Гордова:
- Молодцы, товарищи генералы… Молодцы!
Те, уже в который раз гаркнули:
- Служим Советскому Союзу!
Ломаю голову вслух:
- Прямо не знаю, чем бы вас поощрить. Новых орденов и званий вы ещё не заслужили, конечно…
Жуков, встав по стойке «смирно», вскинул волевой подбородок – чуть фуражка не слетела:
- Отправьте меня в войска, товарищ Верховный Главнокомандующий! Округ или группу армий не прошу – могу командовать отдельным корпусом или даже дивизией.
«Округ или группу армий не прошу» было сказано с таким тоном, что я понял как:
«Кроме как округа или группы армий, ни на что не согласен!».
Подбирая правильные слова для отказа, сперва удивлённо вопрошая:
- Вас в войска, а кого «на хозяйство» прикажите?
- Мой Заместитель - генерал-майор Захаров, вполне справится.
Нахмурив брови:
- Мы кажется, уже с Вами беседовали на эту тему, товарищ генерал армии. Если Вы забыли, могу ещё раз повторить: как только создадите не один – образцово-показательный Центральный штрафбат, а целую систему(!) исправительных учреждений в Вооружённых Силах СССР – тотчас получите свободную вакансию в войсках. Округ не обещаю, но вот группу армий…
С его «атакующим» стилем, можно попробовать назначить на Группу армий «Львов» - чтоб бить во фланг Группу армий «Юг» Вермахта. Если к нему прикрепить двух-трёх толковых членов военного совета, возможно толк будет.
Жуков стал настаивать и между нами произошла небольшая словесная перепалка… Впрочем - в самых политкорректных тонах, после чего повисло неловкое молчание. Несостоявшийся Начальник Генштаба обиженно отвернулся, его подчинённые потупились, а я как-то случайно пристально посмотрел на его капитана-адъютанта…
И меня как молния поразила произошедшая с ним перемена.
Не… Внешне тот же самый, но вот лицо – которое есть зеркало души!
Такие на нём душевные муки, раскаивание за содеянное… Как у девушки только что по оплошности потерявшей девственность.
Отведя взгляд в сторону, теряюсь в догадках:
«Чего это он? Что он мог натворить? …По приказу Жукова?!».
И тут до меня дошло:
Такое выражение на лице, такие муки совести и раскаивания в содеянном бывает на лице человека - в первый раз убившего другого человека. Если он не конченный психопат, конечно…
Видал я и таких: тот зарежет и спокойно заснёт!
Стараясь не привлекать внимания, ещё раз посмотрел на жуковского адъютанта, утвердившись в первоначальном мнении:
«А этому щёголю-капитану обеспеченна бессонница, по крайней мере на неделю».
Следом приходит в голову вопрос:
«А кого этот капитан мог убить по приказу Жукова?».
Ответ очевиден:
«Того, кто «слишком много знает»… Свидетеля, то есть».
Вопрос «ху это?» даже не возникает. Это – бывший Комендант Москвы генерал-майор Ревякин. Больше я ни с кем в этом учреждении не общался. Ещё конечно генерал-майор Гордов… Но он до сих пор живой и стоит буквально в двух шагах.
«Открытия» множатся как катящаяся с горной вершины лавина:
«Так вот кто принёс Ревякину водку! Вот почему тот так стойко держится на допросе, как партизан молчит! Будь то простой старшина-сверхсрочник, иль даже кто из командиров - тот не стал бы так упорствовать».
Мотивы Жукова очевидны, как девятимесячная беременность школьницы. Я прочитал его мысли, как Паганини ноты к «Собачьему вальсу»:
«Ревякин «нормы» не знает, обязательно попадётся в бухом виде и, пойдёт «под молотки». Меня, он конечно не сдаст, а если и сдаст… Ему же будет хуже! А тут приезжаю я – весь такой «белый и пушистый», отмазываю перед Гордовым – «Ну с кем не бывает?». И, затем с глазу на глаз: «Помни, Ревякин, кому ты всем обязан!»».
Следом я вспомнил того «залётчика» со шваброй:
«Да это же генерал-майор Березин - командир 119-й стрелковой дивизии, 24-й общевойсковой армии!».
Эта сибирская дивизия «прославилась» во время Продолженной войны тем, что после контрудара финнов со стороны Миккели драпанула километров на тридцать на юг, обнажив тылы 7-й армии генерала Штерна. Были бы у Маннергейма механизированные соединения, мы бы наверняка потеряли Выборг – где войск практически не было, после чего в «мешке» оказались бы две общевойсковые армии.
Поведение самого Березина, который во время этих событий куда-то «пропал», а после них откуда-то «появился» и его штаба - «передислоцировавшегося» в тыл первым, это одно…
Это ещё не самое безобразное!
Но проверка Комиссией Госконтроля СССР по месту прежней дислокации дивизии – города Красноярск, Канск, Ачинск, железнодорожная станция Клюквенная, выявили вообще вопиющую картину. В полках на должностях стрелков, пулемётчиков, артиллеристов и так далее, числилось невероятное множество сапожников, жестянщиков, столяров, портных, печников, художников…
Даже специалистов по самогоноварению!
Личный состав занимался «левыми» приработками, деньги шли в карман начальств. Самогон гнали в промышленном масштабе, оборудовав для этой цели небольшое предприятие и используя в качестве сырья казенное продовольствие.
И продолжалось это - как бы не два года!
Как такое могло быть?
Куда смотрело высшее руководство Сибирского военного округа и Наркомата обороны? Политорганы? «Кровавая гэбня», в конце концов?
Если по поступившим «сигналам» приезжала комиссия от Наркомата обороны или ещё откуда-то, то её «подмазывали» новеньким с иголочки обмундированием, хромовыми сапогами, молоденькими санитарочками или попросту спаивали208.
На войну дивизия приехала с неполным личным составом - больше людей в обслуге, чем в строю209. Который, во-первых не умел воевать, а во-вторых не хотел.
В этой «истории» мне интересно то, что следствие продолжается и судя по всему, главных «фигурантов» ждёт трибунал, пуля в затылок и глубокая яма между сосен на «полигоне». Командир дивизии не был уличён в хозяйственных преступлениях, ему и должностных хватало для «вышака».
Но как он оказался в Штрафбате - откуда вызубрив «от корки до корки» уставы, выйдет максимум через год?
Как такое могло произойти?
И опять:
Без Начальника Специальной инспекции при ГШ ВС СССР Жукова такое невозможно!
Именно эта должность даёт право выбрать отдать проштрафившегося командира под трибунал или на «перевоспитание».
Вывод: под прикрытием Штрафбата, сей человек собирает «своих» - генералов, которые не отличаются особыми военными талантами, но зато всем обязаны Георгию Константиновичу.
В тихой панике думаю:
«Однако, создал я себе проблему! Прямо под боком триста с лишним потенциальных участников военного переворота – которые только и мечтают сделать так, чтоб всё было «по-старому, но лучше»». А так как на пути «в прошлое» стою я, то…
Следом чуть волосы дыбом не встали:
«Так я же среди людей Жукова и при мне всего три охранника, считая капитана Славина и генерала Косынкина! «Паккард» с пятью «прикреплёнными» остался снаружи, а ворота закрыты… Мне писТсец!».
Но вдруг проснувшийся внутренний голос не дал мне потерять самообладание:
«Да ты не очкуй! В планах этого недоделанного «Маршала Победы», через «выпускников» Штрафбата создать в Вооружённых Силах свою «клику», вот для чего он в войска просится… Чтобы иметь возможность назначать своих людей! А свернуть тебе шею, чтобы самому усесться на кремлёвский «престол»… Так это же не Хрущёв! Ума чтоб такое затеять не хватит. Однако, если поймёт прямо сейчас что ты понял, что он затевает… Всякое может случиться! Так что давай придумай что-нибудь «отвлекающее» и линяй отсюда пока в памяти».
К счастью никто не заметил моего состояния, ибо вслед за Жуковым все в восхищением таращились на мой «Вездеход», вполголоса обсуждая его достоинства.
Видя это, я тут же придумал, как «замылить» глаза Жукову и технично слинять.
- Товарищ генерал армии!
Тот, как и все остальные, поворачивается в мою сторону.
- Нравится мой «Вездеход?
Жуков, не скрывая зависти:
- Хороший автомобиль! Слышал про такие, но…
Без всякой не нужной и даже вредной в данном случае «прелюдии», делаю широкий жест:
- Дарю! Берите себе мой «ГАЗ-61», а товарищу Гордову отдайте свой «ЗИС»…
У Георгия Константиновича чуть челюсть не выпала, да глаза по полтиннику, у генерал-майора туда-сюда заходил кадык.
А я насупив брови грожу пальцем:
- Но хорошенько запомните оба! Это - не так награда за уже совершённое, как аванс за будущие достижения.
У Жукова «в зобу дыханье спёрло»:
- Товарищ Сталин… Я… Мы… Мы оправдаем!
- Не сомневаюсь, товарищи!
Ещё один широкий – в сама прямом смысле, жест:
- Ну что Вы столбом стоите, товарищ генерал армии? Идите, берите и владейте!
Тот, никак не решаясь:
- А как же это…?
Смеюсь:
- Если Вы про «это дело», то рекомендую обмыть «тачилу» в ресторане «Арагви». Облуживание, просто «люкс»!
Тот, наконец-то:
- Разрешите идти?
Посмотрев на часы, озабочено киваю:
- Конечно. Езжайте на обед, да и нам пора. До скорой встречи, товарищ Жуков.
Тот, руку к фуражке:
- До свидания, товарищ Верховный Главнокомандующий!
Чётко развернувшись на каблуках – строевик просто отличный, Жуков решительным шагом направляется к «Вездеходу».
А я кричу:
- Товарищ Славин! Отдайте шофёру товарища генерала армии ключи от автомобиля!
Тот с видимой неохотой выполнил мой приказ.
Подошедший Косынкин озадаченно спрашивает:
- А на чём мы с вами поедим?
- Одолжим у товарища Гордова «Эмку», потом вернём с оказией.
Начальник личной охраны, с нажимом:
- Мы с вами, Славин и двое из «ближнего круга охраны» поедим на «Паккарде». А ребята на «Эмке»…
- А влезет туда пятеро ваших «орлов», плюс шофёр?
- Здесь недалеко, потерпят.
Не стал спорить – на иномарке всё же престижней и главное – комфортней:
- Как посчитаете нужным, товарищ генерал.
Посмотрев на часы:
- А теперь давайте на обед.
Глава 31. Демоны живыми не сдаются!
Из письма командующего 43-й армией генерала К.Д. Голубева к И.В. Сталину по поводу его взаимоотношений с командующим Западным фронтом генералом Жуковым:
«…На второй день по приезде меня обещали расстрелять, на третий день отдать под суд, на четвертый день грозили меня расстрелять перед строем армии.
Я в лепешку расшибусь, чтобы выполнить задачу, не боясь ничего; с группой работников подавал пример в бою, и голая ругань, угрозы расстрела, ненужное дерганье по мелочам способны только выбивать почву из-под ног, создают обстановку, когда стыдно смотреть в глаза подчиненным, которые читают эти документы и создают ненужную нервозность…».
Алексей Кортнев:
«Не зарекайтесь, люди, от чумы,
Сумы, тюрьмы и участи Мумы...».
ИНТЕРМЕДИЯ:
(28-го апреля, понедельник.
В начале седьмого утра на участке Можайского шоссе между железнодорожной станцией и посёлком Давыдково (где перекрёсток с Очаковским шоссе), на половину корпуса съехав на обочину, остановилось такси. Это была двухцветная «Эмка» с установленным посредине переднего «ската» крыши прямоугольным стеклянным плафоном с надписью «такси», запасным колесом в левом переднем крыле у боковины капота и откидной багажной решеткой на задней панели кузова.
Сказать по правде – довольно редкостная диковина: большинство других такси Московского автопарка – самые обычные ГАЗ-М1 «Молотовец».
Из машины вышли двое – пассажир в форме майора РККА и водитель в штатском.
Майор цепким взглядом оглядев окрестности, достал пачку «Беломора» и закурил. Шофер, брезгливо отряхивая сзади штаны от чего-то липкого, пробурчал:
- Verdammt! Ich habe den ganzen Hintern vollbluten können. Hätten Sie nicht vorsichtiger sein können, Herr Leutnant (Чёрт побери! Я всю задницу испачкал кровью. Неужели нельзя было аккуратней, господин лейтенант)?
Майор лениво-нехотя ответил:
- Halt die Klappe, Kurt! Drehen Sie Ihre Hose auf links und kümmern Sie sich um Ihre eigenen Angelegenheiten (Заткнись, Курт! Выверни штаны наизнанку и занимайся своим делом)!
Тот нехотя последовав «совету», предварительно оглянувшись переодел штаны, открыл капот и с головой залез в моторный отсек.
Майор с крайней досадой вспомнил недавнее прошлое, потрогал под фуражкой голову и болезненно поморщился…
Он сперва хотел связать этого русского и засунуть в багажник, но тот вдруг начал строить из себя героя, размахивая монтировкой. К тому же оказался до неправдоподобия живучим: даже имея три ножевых ранения в грудь и шею, сумел запрыгнуть за руль заведённого автомобиля и чуть было не удрать.
А вот Курт себя показал не диверсантом - а «статистом», от которого толку ноль. И это заставляло его теперь опасливо думать:
«А как эти четверо себя поведут себя в опасности? Не следовало ли бы, держать их поближе к себе?».
Но планы уже менять было уже поздно: взрывчатка уже было заложена на обочине шоссе метрах в пятистах отсюда, провода от детонатора к взрывной машинке выведены в ближайшую лесополосу.
Он внимательно оглядел новенькую форму (лучший портной Кёнисберга шил!), особенно галифе, достал платок и ещё раз тщательно протёр лицо и шею:
«Хорошо, что я догадался отложить на этот «маскарад» на потом. Иначе, весь бы был в крови как мясник со скотобойни!».
Меж тем как само шоссе, так и неподалёку расположенный районный центр Кунцево, оживали. На улицах показался спешащий на работу народ, на шоссе – редкие автомобили.
Рядом с «Эмкой» притормозила «Полуторка» с надписью на фургоне «Молоко». Высунувшийся чубатый молодой шофёр не глуша мотор крикнул:
- Земляк! Может, помочь чем? Давай я тебя «дёрну»!
Курт вылез из-под капота и беспомощно уставился на майора. Тот едва заметно подмигнул левым глазом и он тут же:
- Нет!
«Нет» и «да» - практические единственные русские слова, который Курт смог выучить и без заметного акцента произносить.
- Если что у меня трос свой.
- Нет!
Шофёр молоковоза обиженно:
- Ну, как хочешь, земляк.
И обдав их вонью второсортного бензина, с пробуксовкой рванул дальше.
Спустя несколько минут к «Эмке» подошли четверо спешащих к станции Москва II железнодорожников в форме и с «тормозками» в руках.
Не останавливаясь один из них шутливо:
- Поздравляю с повышением, товарищ майор!
Он не приняв игривый тон этого сына белоэмигранта:
- Иди ко всем чертям, Владимир.
Другой, неодобрительно посмотрев на товарища:
- Всё как договаривались?
Майор сухо:
- Именно так и никаких «инициатив». Если что-то изменится в планах, я дам условленный сигнал.
- Jawohl, mein Leutnant!
Проводив мнимых железнодорожников взглядом до кустов в которых они скрылись, майор посмотрел на наручные часы, ещё раз закурил и стал несколько нервно прохаживаться вдоль машины - время от времени поглядывая в сторону леса, что за перекрёстком двух шоссе:
- Что-то задерживается…
Только он это процедил сквозь зубы, как машина Сталина вынырнула из леса со стороны Резиденции и притормозив, выскочила с Очаковского шоссе на Можайское. Следом – чёрный бронированный «Паккард» с охраной.
У без пяти минут «диверсанта века», как на сафари за крупным «трофеем» тревожно застучало сердце:
«Ну, всё… Он мой!».
Но ещё более неожиданно, машина свернула не на восток – в сторону Кремля, куда по идее должен был направляться Вождь большевистской России, а…
Адриан фон Фелькерзам был вне себя:
- Что, чёрт его побери, происходит?
…На запад!
Перед потомком прославленной российской служивой династии, ребром встал извечный русский вопрос:
«Что делать?».
Вернуться к «статус-кво» и перенести операцию на другой день – хотя бы на вторник, невозможно из-за убийства таксиста и угона такси.
Поэтому он крепко сжав зубы, принял решение:
«Или, сегодня или никогда!».
По его довольно приблизительным прикидкам, времени у них осталось до обеда, после чего придётся менять личину и топать с повестками в военкомат.
С другой стороны, имеется большая доля вероятности того, что ничего страшного не случилось. Сталин могрешить на час-два (а может и меньше) куда-нибудь для чего-нибудь «заскочить» и скоро вновь появится здесь.
Поэтому прибежавшему запыхавшемуся Карлу Ландовски – «гонцу» от группы «железнодорожников», он сухо:
- Всё в силе! Ждём до обеда, потом разбегаемся.
Было очень рискованно торчать здесь у всех на виду, но Адриан фон Фелькерзам верил в свою счастливую звезду.
***
Один час проходил за другим, но машина Сталина всё не возвращалась. Это тревожило, злило и бесило. Больше всего бесило то, что каждый проезжающий по шоссе русский останавливался и предлагал помочь. А после отказа обижался и даже поглядывал с подозрением.
Бесили местные жители, особенно девки, которые проходя мимом хихикали и кричали Курту:
- Штаны шиворот-навыворот одел!
Мужики чаще советовали «таксисту» проверить бензобак, попинать колёса или протереть фары.
Курт же старательно исполнял свою роль – не придерёшься. Повозившись с мотором, он брал гаечные ключи и какой другой инструмент и относил в багажник. Оттуда он брал другой инструмент и вновь возвращался к мотору… Вздыхал, разводил руками и снова шёл к багажнику…
И так круг за кругом.
Артист, да и только!
Около девяти утра возле них остановился воняющий жжённым керосином дребезжащий трактор с железными колёсами. Обдав их вдобавок «выхлопом» сивухи, небритый тракторист крикнул псевдо-таксисту:
- Эй, москвич жопорукий! Может, тебя отбуксировать куда? За поллитру сорокоградусной - хоть до самой Красной площади.
- Нет.
- Что, «нет»? Ты мне по-русски скажи, чудило столичное!
Пришлось майору с приставкой «псевдо» вмешаться, ибо кроме ещё раз «нет», «чудило столичное» по-русски мог ещё сказать только «да», а на Красную площадь, ему хотелось в самую последнюю очередь:
- Товарищ! Езжайте мимо.
Тракторист разочарованно сплюнул:
- Не хотите и @уй с вами.
И гремя-дребезжа уехал.
Около десяти утра, возле «Эмки» остановился знакомый молоковоз, видимо возвращающийся после отгрузки продукции в свой родной колхоз:
- Что земляк? Всё е@бёшься?
После того, как липовый майор подмигнул правым глазом, липовый таксист на чистейшем русском ответил:
- Да.
- Может, всё же давай тебя «дёрнем»?
- Нет.
Шофёр хлопнув дверью:
- Ну и е@бись дальше.
И уехал.
Ещё где-то через час, рядом притормозила почти точно такая же двухцветная «Эмка»-такси с плафоном, только без запаски у левой боковины капота и откидного багажника сзади.
Не успел Адриан фон Фелькерзам и глазом моргнуть, как выскочивший русский таксист оказался возле склонившегося над двигателем Куртом и хлопнув того по плечу:
- Здорово, Васька!
Обернувшись, тот в замешательстве выдал весь «словарный запас» разом:
- Да, нет!
Таксист, в не меньшем замешательстве отпрянув:
- Вижу, что «нет». А где Васька?
Мнимый майор сообразил быстро:
- Шофёр этой машины на попутке уехал в таксопарк за запчастями. А это – местный житель, которого он попросил снять карбюратор.
Таксист соображал ещё быстрее представителя древней курляндско-тевтонской фамилии:
- За пузырь поди, «попросил»? А ну-ка, земляк, отойди-подвинься…
И оттеснив Курта в сторону, схватил ключи и энергично задвигал локтями.
Несмотря на классическую гимназию за плечами и курсы по национальной экономике в Вене, Адриан фон Фелькерзам не смог придумать ничего такого, чтоб не спалившись остановить его. И буквально через пять минут тот, сунув в руки «местного жителя» воняющий паршивым бензином карбюратор, жизнерадостно:
- Вот, держи! И передай Ваське, чтоб «пузырь» Семёну Головастову из бригады Потапыча отдал… Понял, деревня?
За стоявшего столбом «деревню» ответил «майор»:
- Понял, товарищ! «Пузырь» надо отдать Семёну Головастову из бригады Потапыча.
Тот, вытирая руки вынутой из кармана ветошью:
- Я бы Вас подкинул, товарищ командир… Да не могу - по вызову еду! Вот если бы был с пассажиром, да по пути…
- Ничего, как-нибудь доберусь. Мне не к спеху – в отпуск еду.
Напоследок окинув его с головы до ног, несколько задержав взгляд на командирских галифе, таксист насмешливо:
- Судя по вашему виду, товарищ командир майор, Вы возвращаетесь(!) из отпуска. И причём – из очень длительного!
Когда тот уехал, Унтерштурмфюрер СС недоумённо разглядывая себя – как смог, конечно, недоумевал:
«Что с моим «видом» не так?».
Но тут его накрыло другой проблемой – более насущной, от которой его кинуло в жар и стало не до любования собственными галифе:
- Verdammte Scheisse210!
Автомобиль, на котором он собирался скрыться с места совершения покушения на Сталина - не на ходу!
Он, встревоженно-беспомощно:
- Kurt! Kannst du diesen verdammten Vergaser wieder anbringen (Курт! Ты сможешь приделать этот чёртов карбюратор на место)?
Тот, не совсем уверено:
- Ich werde es versuchen, Herr Leutnant (Попробую, господин лейтенант)…
Курт «пробовал» с полчаса, то и дело повторяя «Ein Scheissdreck werde ich tun!211» но видимо в отличии от радио, двигатели внутреннего сгорания – был не его конёк. Беспомощно протянув начальству какую-то железку, он на полном серьёзе спросил:
- Und wo ist das, Herr Leutnant (А это куда, господин лейтенант)?
Тот взбесись уже окончательно, хотел уж было подсказать «куда именно» надо засунуть эту хреновину, как вдруг он увидел…
Машину Сталина!
Изумрудно-салатовый, блестящий от полированного лака «Вездеход» появился откуда его не ждали: не с запада Можайского шоссе, куда уехал утром - а с северо-запада по Очаковскому, быстро приближаясь к перекрёстку.
И больше никого!
Он ещё раз протёр глаза и открыв их, удостоверился ещё раз:
Бронированного «Паккарда» с охраной не было!
От нежданно-негаданной радости захолохнуло в груди:
Теперь можно взорвать непосредственно Сталина, не встревая в перестрелки и не привлекая особого внимания к своей персоне, скрыться на своих двоих. Добраться до камеры хранения на вокзале, где им втайне под подчинённых припасено кое-что на «чёрный день», а там…
А там как снова повезёт!
А ему пока(!) всегда везло - даже сегодня, в понедельник.
Он сперва поднял руку с носовым платком вверх – привлекая внимание четверых «железнодорожников» в лесополосе в полукилометре на восток, затем открыл переднюю пассажирскую дверь, что означало:
«Взрывайте машину Сталина!».
***
Дальше события понеслись вскачь, как укушенный за ухо диким команчем мустанг.
Не взирая на семафор и приближающийся товарный поезд, не останавливаясь проскочив железнодорожный переезд, лихо миновав перекрёсток Очаковского шоссе с Можайским - «Вездеход» вдруг взвизгнув тормозами, встал как вкопанный на правой стороне - почти напротив их двухцветной «Эмки».
Но Сталина в нём не было!
С переднего пассажирского места вышел молодой капитан с бледно-зелёным лицом и недоумённо уставился на них, как на что-то досель невиданное… С заднего, как чёрт из табакерки выскочил невысокий, но коренастый генерал армии со звездой «Героя Советского Союза» на груди двубортного кителя. Его похожее на бульдожью морду гладко выбритое лицо, было искаженно-перекошено от бешенства…
Сперва с полминуты его рассматривая – как фельдфебель платяную вошь, он вдруг заорал дурниной:
- Товарищ майор! КО МНЕ!!!
Потомственный аристократ двинулся было к нему на ватных ногах, но тот ещё более ярясь:
- Что за выправка, майор?! В штаны насрал?! СТРОЕВЫМ!!!
Стараясь чётко печать шаг, Адриан фон Фелькерзам не преодолел и половину пути, как русский генерал подобно эфиопскому чёрному носорогу затопал ногами и задыхаясь от ярости, брюзжа слюной:
- ОТСТАВИТЬ!!! НА ИСХОДУЮ!!! СТРОЕВЫМ… КО МНЕ!!!
Лишь на пятый раз, когда генерал армии видимо устал орать заглушая шум проходящего товарняка, ему удалось подойти к нему подойти на нужное расстояние и приложив ладонь к командирской фуражке, начать представляться:
- Товарищ генерал армии! Майор Иванов… Направляюсь в отпуск…
Но тот не дослушав, уже с хрипотцой и одышкой:
- Почему нарушаем форму одежды, майор Иванов? Для Вас, что? Соответствующее постановление «от 29 января 1941-го года» Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами СССР, не указ? Всё в синих штанах форсите?
И тут только Унтерштурмфюрер СС «прозрел», как древнегреческий Гомер после лечения у современного хирурга-офтальмолога: на самом генерале армии и его видимо капитане-адъютанте, не синие(!!!) галифе и сапоги - а свободного кроя защитного цвета брюки, с неширокими лампасами по бокам и ботинки.
Он только ахнул внутренне:
«OH MEIN GOTT!!!».
Русские поменяли форму одежды, а в «Абвере» об этом ни сном, ни духом!
Он понял, что его везение кончилось, но было уже несколько поздно.
Генерал требовательно протянув руку и безапелляционно потребовал:
- Документы! Отпуск проведёте у меня в Штрафбате – там Вас научат ходить строем и серьёзно относиться к постановлениям товарища Сталина. …НУ?!
Что такое «Штрафбат» незадачливый диверсант не знал. Но судя по замашкам этого русского генерала, ничего хорошего там его не ждёт.
Решение пришло в голову молниеносно – хоть и «незадачливый», но всё же диверсант. Сзади он ограждён от случайных взглядов проходящим поездом, спереди… Точнее справа от шоссе (если стоять лицом к Москве), никого не было.
Он чётко взяв под козырёк:
- Слушаюсь, товарищ генерал армии!
Сунув руку в командирскую сумку – якобы за документами, Адриан фон Фелькерзам выхватил уже готовый к применению ТТ и три раза выстрелил в генерала - последний выстрел сделав в изумлённое таким развитий событий лицо. Затем два раза в лапавшего кобуру бледного адъютанта и в два прыжка оказавшись у передних дверей «Вездехода», приставил пистолет к голове водителя:
- Выходи!
Когда тот подняв трясущиеся руки вышел из автомобиля, Унтерштурмфюрер СС выстрелил ему в стриженный затылок и меняя обойму, закричал:
- Kurt! Schnapp dir beide Maschinenpistolen, die Tasche mit den Magazinen und komm zu mir! Lauf! Schneller (Курт! Хватай оба пистолет-пулемёта, сумку с магазинами и ко мне! Бегом! Быстрее)!
А в ответ – тишина. Курт неподвижно сидел на водительском сиденье с безжизненном опущенной на руль головой.
- Kurt, was ist los mit dir (Курт, что с тобой)?
Он не знал, что ещё в самом начале этого «представления» со строевой, его радист не понимая русского, решил что всё пропало и со словами: «Scheisse! Wir sind kaputt…», - раздавил зубами зашитую в воротнике ампулу с цианистым калием.
***
Что-то заставило его резко обернуться.
С запада по Можайскому шоссе быстро приближался чёрный «Паккард». Не успел диверсант и глазом моргнуть, как тот въехав на перекрёсток остановился – метров десять-пятнадцать не доехав до стоящих по обеим сторонам шоссе «Эмки» и «Вездехода». Из него со словами «А что здесь вообще происходит?», вышел…
Сперва изумлённый потомок славных ливонских рыцарей глазам своим не поверил, пришлось их протирать:
- Сталин!
Это «открытие» совпало с другим, послышавшимся от «Паккарда»:
- Террорист! К БОЮ!!!
Вскинув пистолет – терять ему больше было нечего, Унтерштурмфюрер СС вскричал:
- Сдохни, сволочь!
И бегло выпустил все девять пуль - восемь патронов в магазине и один в патроннике.
Однако Сталин вышел из «Паккарда» не один!
Как только рука «эсэсмана» с оружием начала подниматься, рядом стоящий «прикреплённый» сделал шаг вперёд – оказавшись впереди Вождя и заученным на тренировках движением вскинул перед собой «раскладной чемоданчик-щит» телохранителя. Четыре пули со звоном попали в него и расплющились об броню толщиной как у щитка «Максима», две срикошетили о бронированный борт «Паккарда», другие «ушли за молоком».
В то же мгновение другой «прикреплённый» мгновенно выхватив «Кольт» и припав на колено, открыл огонь.
Кто-то ещё хотел повалить Вождя на землю, крича «Ложись!», но тот вывернулся и в свою очередь возопил:
- БРАТЬ ЖИВЫМ!!!
В этот же момент на перекрёсток въехала чёрная «Эмка» и из неё горохом посыпались вооружённые «Томсонами» телохранители большевистского Вождя. Они бы вмиг превратили незадачливого потомка славной фамилии в дырявый дуршлаг, но у Сталина были на него другие планы:
- Не стрелять! Живым брать!
Но те всё-таки не удержались, дав несколько очередей в воздух
Когда вокруг головы плотно засвистели пули «сорок пятого калибра», Адриан фон Фелькерзам повинуясь инстинкту самосохранения пригнувшись бросился бежать. Лишь на бегу у него созрел план запрыгнуть в неторопливо едущий в сторону Москвы товарняк, за который он отчаянно ухватился - как пассажир «Титаника» за проплывающую мимо говённую бумажку из матросского гальюна…
На ходу перезарядив пистолет, уже почти догнав последний вагон, слыша близкий топот сзади, он обернулся: ближе всего к нему оказался капитан с «Орденом Красной Звезды» на груди и двумя пистолетами в руках.
Вождь со всех ног бежал за капитаном, размахивая пистолетиком:
- Живым! Живым брать демона!!!
А сзади него два телохранителя и какой-то генерал:
- Товарищ Сталин… Иосиф Виссарионович… Что Вы сейчас творите?!
Решив ещё раз попытать счастье, он вскинул было пистолет, но…
…Но тут свет померк в его глазах и Унтерштурмфюрер замертво грохнулся оземь. Его отходящая в адские чертоги - чёрная как мундир эсэсовца душа, напоследок могла услышать раздосадованные слова Хозяина Кремля и «одной шестой части суши» до кучи:
- Хорошо стреляете, товарищ Славин! Прямо между глаз влепили. А не отправить ли мне Вас на первенство Вооружённых Сил по стрельбе? За медалями и кубками.
- Вообще-то я ему в ноги целил, товарищ Сталин…
- Вот даже как? Ну, тогда на курсы по стрельбе из пистолета.
***
Сидящие в засаде в полукилометре диверсанты видели происходящее на перекрёстке, но ничем помочь не могли. Хотя обладающие русским менталитетом Владимир Луговской и Анатолий Будянский и, порывались бежать с автоматами на выручку «херру лейтенанту», но Франц Куделе и Карл Ландовски резонно их осаждали:
- Einen solchen Befehl gab es nicht (Такого приказа не было).
Когда на перекрёстке всё было кончено, бывший в отсутствии Адриана фон Фелькерзама за старшего фельдфебель Карл Ландовски, поднёс к глазам часы:
- Господин лейтенант приказал: «Ждём до обеда и разбегаемся». Сейчас ровно полдень – время обеда…
И внимательно посмотрев на троих диверсантов, скомандовал:
- …Приступить к выполнению!
КОНЕЦ ИНТЕРМЕДИИ).
Глава последняя. В Ставке Фюрера.
Адольф Гитлер «Mein Каmpf», второй том:
«Что такое война, как не использование хитрости, обмана, заблуждений, ударов и неожиданностей?.. Есть более глубокая стратегия — война интеллектуальным оружием... Зачем мне деморализовать противника военными средствами, если я смогу это сделать лучше и дешевле другим путем?
Место артиллерийской подготовки перед атакой пехоты в позиционной войне в будущем займет революционная пропаганда, которая сломит врага психологически, прежде чем вообще вступят в действие армии. Население вражеской страны должно быть деморализовано, готово капитулировать, ввергнуто в состояние пассивности, прежде чем зайдет речь о военных действиях.
Мы будем иметь друзей, которые помогут нам во всех вражеских государствах. Мы сумеем заполучить таких друзей. Смятение в умах, противоречивость чувств, нерешительность, паника — вот наше оружие...
Через несколько минут Франция, Польша, Австрия, Чехословакия лишатся своих руководителей. Армия останется без генерального штаба. Все политические деятели будут устранены с пути. Возникнет паника, неподдающаяся описанию. Но я к этому времени уже буду иметь прочную связь с людьми, которые сформируют новое правительство, устраивающее меня.
Когда противник деморализован изнутри, когда он находится на грани революции, когда угрожают социальные беспорядки, тогда наступает долгожданный момент. Один удар должен сразить врага... Гигантский, сокрушительный удар. Я не думаю о последствиях. Я думаю только об этом ударе».
ИНТЕРМЕДИЯ:
(После прихода к власти нацистов в Германии исторически сложилось три центра силы – партия, генералитет и промышленно-финансовые круги и, с тех пор все важнейшие политические решения принимались только после согласования позиции сторон. Не было каким-то исключением и это историческое решение.
Первого мая 1941-го года, на совещании в Особом поезде Фюрера высшее политическое руководство III Рейха включило обратный отчёт началу Советско-германской войны, издав следующий документ:
«Ставка фюрера 1.5.41 г.
Совершенно секретно
Только для командования
Передавать только через офицера
1. График «Барбаросса».
Фюрер решил:
Начало «Барбаросса» – 22 июня.
С 23 мая – введение в действие плана максимальных перевозок войск.
К началу операций резервы главного командования сухопутных войск в предназначенные районы сосредоточения еще не прибыли.
2. Соотношение сил по плану «Барбаросса»:
Полоса «Север»: сильное русское превосходство212.
Полоса «Центр»: сильное германское превосходство.
Полоса «Юг»: русское превосходство.
3. Русское сосредоточение и развертывание: замечены дальнейшие крупные передвижения войск к германо-русской границе.
4. Оценка реализации плана «Барбаросса» главнокомандующим сухопутными войсками:
Предположительно - ожесточенные приграничные сражения, продолжительность – до 3 месяцев213. В дальнейшем же ходе операций можно рассчитывать только на более слабое сопротивление.
Оценка русского командования:
Русский офицерский корпус исключительно плох214. Хотя судя по последним событиям в Финляндии, возможны и отдельные сюрпризы.
Оценка русского солдата:
Русский будет обороняться там, где он поставлен, до последнего…».
Это решение вызвало неоднозначную реакцию у присутствующих на Совещании.
Да! Конечно, Адольф Гитлер был достаточно впечатлён успехами Советов в Финляндии. До того сильно впечатлён, что потребовал список генералов руководивших советскими армиями, досье на каждого из них и долго корпел над ними - ища у тех «германские корни». Обрадовался было увидев фамилию «Штерн» во главе ударной 7-й армии Советов…
Но к его изумлению, тот оказался киевским евреем.
Тогда все успехи советских Вооружённых Сил, Гитлер положил на счёт азиатского коварства Сталина - удачно выбравшему место и время и, своими «последними ультиматумами» - над которыми смеялся весь цивилизованный мир, сумевшему задурить голову бедолаге Маннергейму.
К тому времени стало ясно, что никакой «внезапности» при реализации плана «Барбаросса» не получится. Разделавшись с Финляндией – на которую у руководства Вермахта имелись определённые планы, русские в открытую стали перебрасывать войска на западную границу - укрепляя каждый имеющий транспортную развязку город, или хотя бы какой-никакой мост через более-менее широкую речку… Ряды колючей проволоки и противотанковых «ежей», рвы, окопы, блиндажи, встроенные в каменные здания железобетонные ДОСы. Прекратились работы по улучшению доставшихся от Польши убогих коммуникации, зато ускорилась перешивка железнодорожной колеи под русский стандарт…
Наконец, началась депортация населения из приграничных районов.
От встреч для объяснений с германским послом Лидер русских большевиков всячески уклонялся, даже не затрудняя себя придумыванием благовидных предлогов. А глава советского Департамента иностранных дел Вышинский, на все протесты германских дипломатов без всякого «политеса» отвечал:
- Всё что делается на территории восточнее Бреста – не ваше дело…
Он не говорил «собачье дело», конечно, но это легко читалось «за кадром».
Кроме того Андрей Януарьевич тонко намекал:
- …Мы же не спрашиваем у Берлина, зачем Вермахт перебрасывает войска к восточной границе.
Согласно полученным из Берлина «методичкам» германский посол охотно и бойко отвечал:
- Для отдыха и пополнения отдельные части Вермахта передислоцируются в Генерал-губернаторство, как в самое безопасное место от английских бомбардировок.
Заведующий Департаментом иностранных дел СССР понимающе кивнул:
- А части и соединения советских Вооружённых Сил передислоцируются из Владивостока и Хабаровска в Брест и Гродно - как в самое безопасное место от японских бомбардировок. Для отдыха и пополнения.
Фридрих-Вернер Эрдманн Маттиас Иоганн Бернгард Эрих граф фон дер Шуленбург - так и выпал в осадок, забыв про дипломатическую сдержанность:
- А разве между СССР и Японией война?! Вы же недавно «Договор о не падении заключили»?
Вышинский на полном серьёзе:
- Между СССР и Японией такая же «дружба», как между СССР и III Рейхом.
И заговорщически подмигнул.
Такая информация и поведение советской стороны, а главное – предпринимаемые ей меры, не могло не вызвать сомнение в успехе «Барбароссы» даже у самого Фюрера - который несмотря на явные признаки-симптомы, всё же не являлся классическим неадекватом - а скорее косил под него, работая на заражённый идеей национального превосходства германский электорат. Он крепко призадумался и, даже собрался было согласиться на встречу со своим советским коллегой-оппонентом где-нибудь в Риге…
Но одно событие-обстоятельство положило конец всем его сомнениям.
Сразу по окончанию «Советско-финской продолженной войны» (так этот локальный конфликт официально именовался в советской прессе) нездоровый ажиотаж в западной прессе вызвало сообщение о наличии у русских некой «царь-бомбы», при помощи которой была уничтожена Ставка «Лидера всей финской нации» в Миккели вместе с ним и его ближайшим окружением… И одной лишь угрозой применения которой - уже против финской столицы, Сталин заставил капитулировать доверчиво-перепуганное гражданское правительство страны, ставшее у власти страны после гибели прославленного Маршала.
Но потом были получены достоверные сведения, что автором этой катастрофы был…
Сам Карл Маннергейм(!) - приказавший для демонстрации перед журналистами стащить к Ставке все найденные неразорвавшиеся советские авиабомбы. Одна из них (две, три или несколько, в данном случае это не так важно) видимо оказалась с взрывателем замедленного действия, и…
Случилось то, что случилось!
Русским осталось лишь со всем своим врождённым азиатским коварством искусно воспользоваться этой вопиющей оплошностью старого - видимо впавшего в маразм престарелого маршала.
Адольф Гитлер заявил, имея в виду лидера СССР:
- Этот хитрый азиат довёл до совершенства стратегию «потёмкинских деревень», придуманную для русских немкой Екатериной Второй!
После этого никакие доклады разведки и доводы аналитиков на Фюрера не действовали, а только ярили его как красная тряпка быка на корриде:
- Русские «неуязвимые» тяжёлые танки с орудиями корабельного калибра – из разрядов россказней о «Царь-бомбе», адмирал Канарис!
Специалисты из «Панцеваффе» - вроде генерала Гудериана, ему охотно поддакивали:
- 15-ти сантиметровая пушка на танке?! Это невозможно! Если, конечно, русские не поставили на гусеницы крейсер… «Hähähä!!! Oh mein Gott, ich lache so sehr, dass ich nicht aufhören kann (Хахаха!!! О боже, мне так смешно, что не могу остановиться!)».
На все осторожные возражения отдельных генералов – «а не дать ли нам «заднюю», пока в памяти», Фюрер всей германской нации заходился криком:
- Сталин коварен? Значит, мы должны быть коварными втройне! Думайте, господа генералы, думайте! Думайте, как обдурить этого хитрого грузина.
Некоторые бывшие на Совещании генералы Вермахта, посматривали на лебединую шею «Ефрейтора» и задумывались:
«А не проще ли будет её свернуть? Pourquoi pas (А почему бы и нет)?!».
Впрочем, таковых было немного в общей массе. Большинство германского генералитета до сих пор были под впечатлением от сказочно-быстрого прошлогоднего разгрома французской армии и британского экспедиционного корпуса. Французскую армию они всегда ставили неизмеримо выше даже старой Русской императорской, не говоря уже про Красную. Тогда они тоже сомневались в весьма рискованном плане военной операции, но Фюрер настоял и оказался прав. Они поверили в его «счастливую звезду», и…
Победили!
Так почему в России должно быть как-то иначе?
Русских не удастся застать врасплох – они готовы к войне?
Так и французы с осени 1939-го не только готовились к войне…
Они уже были в состоянии войны!
Русский солдат стоек?
Индейские воины были не в пример более стойкими, но не могли долго противостоять европейским войскам.
Всё зависит от офицеров!
А как известно, русский офицерский корпус – и без того на голову уступающий германскому, был уничтожен самими русскими в ходе сперва Революции и Гражданкой войны, затем сталинскими «чистками». За время которое осталось у Сталина – будь он хоть семи пядей во лбу, восстановить кадровое офицерство невозможно.
А значит его карта бита и «Колос на глиняных ногах» под названием «Россия», так или иначе будет повержен!
Не за три месяца – так за шесть ли за девять: «План Барбаросса» требует некоторого «творческого» переосмысления в свете вновь открывшихся обстоятельств.
***
Представители германских деловых кругов - Рейхсминистр экономики Вальтер Функ и Рейхсминистр вооружения и боеприпасов Фриц Тодт, смотрели на Гитлера с недоумением. Он не раз говорил, что война на два фронта – смерть Германии и, сегодняшнее решение Ставки - вызвало у них граничащее с шоком ошеломление.
На их лицах открыто читалось:
«Worum (Зачем)?».
Ресурсы? Нефть, зерно и другие традиционные статьи русского экспорта?
Сталин сам сказал, приглашая германских геологов в Поволжье:
«Ищите! Если найдёте нефть – половина ваша. Но самовывозом».
В соответствии с его словами, после недолгих и успешных переговоров, в конце февраля в Германии было создано акционерное общество «Континентальная нефть», акционерами и членами наблюдательного совета которого стали представители крупнейших германских корпораций – «ИГ Фарбен», «Дойче банк», «Дрезденер банк», «Винтерсалль АГ», «Дойче ойл АГ», «Пройссаг», «Брабаг» и других. Правление «Континентальной нефти» возглавил директор «ИГ Фарбен» Э. Р. Фишер и представитель Рейхсбанка и «Дойче банка» К. Блессинг215.
Германские геологи до нефти в Татарии ещё не добурились: потребовались дополнительные поставки специального оборудования, способного добраться до глубины свыше полутора километров… Но по всем признакам она там есть, об чём и было сообщено в Берлин. Германские промышленники потирали ладони и озадачивали своих инженеров заданиями на проект нефтепровода, название которому подсказал сам Сталин:
«Freundschaft (Дружба)».
В личных письмах Сталин обещал к осени увеличить и поставки зерна, если германские корпорации в свою очередь помогут с минеральными удобрениями, сельскохозяйственной техникой и специалистами…
Так зачем ломиться в открытую дверь?
Особенно если уверенно знаешь, что именно этого от тебя и, ждут и держат остро отточенный топор наготове.
Они не понимали, что человеком часто движут не только рациональные силы (особенно таким человеком, как Гитлер) - но и иррациональные, заставляющие его совершать не объяснимые элементарной логикой поступки. Фюрер всей германской нации тяготился вынужденным союзом с Россией, с русским народом – представителей которого он считал «унтерменьшами» (недочеловеками) и наконец со Сталиным. Такой «союз» не только противоречил его теории о «жизненном пространстве» для нации, которое надо искать на востоке… Он унижал Гитлера в его собственных же глазах - да так, что он только при мысли об этом с трудом сдерживал переполнявшие его эмоции.
Так что на их вполне логичные и хорошо аргументированные возражения Гитлер с хорошо заметными оттенками истерики, отвечал:
- Мы не должны зависеть от этого коварного азиата в вопросах поставок сырья! А этого можно добиться, только взяв их силой!
Представители германских промышленных кругов промолчали, но сделали вывод:
С Гитлером каши не сваришь, а вот проблем…
Не оберёшься!
Хотя имеющий среди прочих несколько чисто экономически-хозяйственных должностей (Генеральный уполномоченный по сырьевым и валютным вопросам, Председатель Совета обороны Рейха по главному экономическому военному плану, Рейхсфорстмейстер лесного хозяйства Рейха и проч.) Герман Геринг был в числе первых, кто узнал про планы Гитлера насчёт России… Но до сегодняшнего дня он в них не верил (точнее не вникал): на то и Генеральный штаб (ОКВ), чтоб разрабатывать планы «на всякий случай». К примеру, в ОКВ были готовы планы войны со Швецией («Песец») и Швейцарией («Ёлочки»), но это ещё не значит, что Вермахт непременно вторгнется в эти страны…
Зачем?
Сегодня - 1 мая 1941-го года узнав, что это событие неизбежно как падение ножа гильотины на шею приговорённого - он испытал нешуточное замешательство и горькую досаду.
С января этого года Рейхсмаршал состоял в личной перепиской с главой СССР, про которую конечно информировал «Наци №1»…
Но выборочно.
Некоторые моменты этой «дружбы по переписке» остались за кадром, например обмен картины известного голландского живописца на какую-то хреновину инженера Кондрата Цузе, которая якобы умеет быстро-быстро считать. Буквально только вчера, копия этой машины улетела на транспортном «Юнкерсе» в Москву. Не одна улетела, а в сопровождении группы германских специалистов во главе с самим изобретателем, соблазнёнными обещанными советской стороной невиданными досель командировочными.
До этого он санкционировал продажу Советам эскадрильи истребителей Bf. 109E (девяти штук) и звена (четыре машины) двухмоторных Bf. 110D. Последние были «засвечены» во время последней Советско-финской войны, когда «Разрушители» («Zerstörer») были замечены на аэродроме под Выборгом. Но сделанный с бреющего (как пилот, Геринг высоко оценил мужество и мастерство финского летчика-разведчика) аэрофотоснимок с хорошо знакомыми силуэтами лёг на стол самому же Рейхсмаршалу и это досадное «недоразумение» последствий не имело.
Только сейчас до Геринга дошло:
Видимо из каких-то своих «источников» Сталин знал об плане «Барбаросса» едва ль не одновременно с ним самим, а то и с самим Фюрером. Вот он пытался через него повлиять на Адольфа, чтоб тот отменил своё решение о походе на Восток…
«Иначе чем ещё объяснить такую покладистость?».
Перебрав в уме несколько вариантов такой сталинской «щедрости», он остановился на первоначальной:
«Среди нас есть человек большевистского Вождя!».
Геринг внимательно осмотрел присутствующих на Совещании и, не мог не задать немой вопрос:
«Кто это, интересно?».
Он невольно остановил и задержал взгляд на лице «Наци №1» в своём привычном стиле - увлечённо-самозабвенно что-то несущему об «Особой миссии германской нации на Востоке», затем продолжил размышлять-горевать в прежнем ключе.
…Видимо насмерть перепуганный Вождь большевиков в своих письмах неоднократно открыто намекал на Янтарную комнату - которая будет подарена ему в случае, если советско-германские отношения хотя бы останутся на прежнем уровне до конца этого – 1941-го года. Лучшим способом сделать это, было бы установление «Зоны доверия» между Рейхом и СССР, которую предлагал тот же Сталин…
Но Гитлер, даже слышать не захотел ни о какой «зоне»!
Под всеобщий смех высшей партийной верхушки, он язвительно:
- По-моему Вы перетрудились, Геринг.
И тому оставалось только морально страдать, сожалея об упущенной возможности заиметь в свою коллекцию мировых шедевров этот древний прусский артефакт. Он исподлобья посмотрел на Фюрера всей германской нации и впервые в жизни пожелал тому смерти:
«Mögest du sterben (Да чтоб ты сдох)!».
Его испугала сама мысль, да так – что его жирное тело вздрогнуло. Но потом он успокоился и утвердился в мысли:
«Если бы Адольф «ушёл» - многие проблемы как Рейха в целом, так и его личные – ушли бы вместе с ним. Но в одиночку такое дело не провернёшь!».
И Геринг начал смотреть по сторонам, соображая кто бы из присутствующих мог бы быть полезен в качестве союзника:
«Может, Гесс?».
***
Если Геринг и Шахт, германские генералы и промышленники - не совсем понимали, чем сегодняшнее решение Гитлера может кончится, то «человек №2» в Национал-Социалистической Рабочей Партии Германии - это представление имел, хотя и несколько мифически-мутное.
Примерно месяц назад ему - Рудольфу Вальтеру Рихарду Гессу, пришло письмо из Соединённых Штатов от некоего Вольфа Мессинга – «менталиста».
Как «правой руке» Фюрера по делам партии, письма ему приходят буквально мешками каждый день. Его многочисленные помощники мешки с печатью Имперской почты распаковывают, письма вытряхивают прямо на пол и наскоро отсортировав, большинство из них просто отправляют на переработку в картон или туалетную бумагу.
Но послания из-за океана «Наци-2» бывают не часто и это ещё слабо сказано, поэтому его личный секретарь обратил на него внимание и не распечатанным положил его в почту к Шефу. Тот тоже весьма заинтересовался этой диковинкой и первым делом ещё не распечатывая, озадачил того же личного секретаря:
- Выяснить, кто такой Вольф Мессинг и доложить.
А в письме было предсказание трагической судьбы Германии в целом и его незавидной участи в частности. И начиналось оно предсказанием…
Сегодняшнего дня!
Дословно:
«01.05.1941 г. Фюрер решил:
Начало «Барбаросса» – 22 июня.
С 23 мая – введение в действие плана максимальных перевозок войск…».
И заканчивалось это заокеанское письмо так:
«…17 августа 1987 года находящийся в заключении в тюрьме Шпандау 93-летний Рудольф Гесс покончил с собой, повесившись во время дневной прогулки на кабеле электроудлинителя закреплённого на оконной ручке. В кармане Гесса была обнаружена короткая прощальная записка, адресованная жене. 17 сентября Контрольный совет официально признал смерть узника самоубийством. Первоначально Рудольфа Гесса похоронили в неназванном месте, затем 17 марта 1988 года его перезахоронили в узком кругу на семейном участке на лютеранском кладбище в Вунзиделе. На могиле Рудольфа Гесса было установлено надгробие с фразой «Я посмел», принадлежавшей средневековому рыцарю и публицисту Ульриху фон Гуттену. В 1995 году рядом с Гессом похоронили его вдову…».
Далее шли результаты вскрытия, но он не дочитал. В бешенстве скомкал было бумагу и уже было замахнулся швырнуть её в корзину… Но что-то его остановило, он расправил ладонью листы бумаги и прочёл ещё раз, особенно результаты вскрытия, которых было…
Два!
«Предварительные результаты:
Труп одет в так называемую посмертную рубашку.
Речь идет о трупе мужчины. Труп имеет типичные следы проведенного посмертного вскрытия.
Длина тела составляет 185 сантиметров. Волосы на теле коричневого цвета.
Губы приоткрыты, бледно-розовые.
Шея длинная и худая. На шее отчетливо видны коричнево-красные следы, которые начинаются у подбородочной мышцы. Следы идут косо по направлению к середине шеи и дальше кольцеобразно. На левой стороне следы до 6 мм, а в середине – до 20 мм шириной.
Труп повернут на другую сторону и осмотрен. На обратной стороне шеи видна двойная полоса, проходящая почти горизонтально. Это выглядит таким образом, что две полосы темно-красного цвета сливаются в одну.
На спине отчетливо видны темно-фиолетовые трупные пятна. При давлении на них пятна не исчезают.
Грудная клетка ровная, на левой стороне видно пятно размером с чайное блюдце, цвет – желто-зеленый…».
Второе вскрытие опровергало первое:
«…1. Повторная экспертиза тела Рудольфа Гесса показала, что имеющиеся изменения на теле, несомненно, произошли от силового давления в области шеи с применением удавливающего инструмента.
2. Экспертиза показала, что смерть наступила в результате применения силы и неестественным путем… Странгуляционная полоса параллельная, след идет кольцеобразно».
Его стошнило недавно выпитым кофе в корзину для мусора, после чего он вскрикнул:
- Да кто ты такой, чёрт тебя побери?!
Информация об авторе письма – польском еврее после оккупации Польши Вермахтом сбежавшего в СССР, а оттуда неведомо какими путями перебравшегося за океан, пришла с двух сторон. Советы через свои дипломатические представительства и «Совместную советско-германскую комиссию по расследованию польских преступлений против человечности», в поте лица разыскивали его родственников.
«Из-за океана» же, пришло сообщение что вся Америка «стояла на ушах» от прогнозов Вольфа Мессинга…
На одних ставках на бирже он сделал за неполные три месяца не менее миллиона долларов!
И вот настало первое мая сорок первого года – совещание в Ставке Гитлера…
Хотя к сегодняшнему дню Рудольф Гесс уже знал кто такой Вольф Мессинг, но решение Фюрера начать войну против России именно 22-го июня, ошеломило его.
За исключением отдельных моментов, конечно, «Директива» о начале «Барбароссы» была слово в слово с тем текстом, что он прочёл в письме этого еврейского «менталиста».
Услышав её, «Наци №2» сидел и разевал рот, как выброшенная на берег рыба и в его висках стучало:
«Если верным оказалось первое предсказание, то…».
Быть «великомучеником» - хотя и прожившим без малого век, ему не улыбалось - от слова «ничуть». Ещё меньше «улыбалось» стреляться по примеру Адольфа в Бункере Рейхсканцелярии…
Довольно мерзкое место если признаться из-за вечной сырости, не дай Бог там подохнуть!
Он поочередно смотрел на присутствующих - вспоминая про их ужасный конец согласно пророчеству и, ему также ужасно не хотелось травить цианидом свою жену и детей, как Геббельс. Иль самому травиться в лагере для военнопленных, как Генрих Гиммлер. Или быть размазано-растёртым гусеницами русских танков по берлинским развалинам, как сотни тысяч стариков и детей из «Фолькштурма».
Как и всякому живому организму на этой планете, Рудольфу Гессу хотелось завершить свой земной путь как можно позже (в девяносто три года до коих он дожил – жизнь только начинается!), желательно своей смертью и на собственной постели, в окружении детей, внуков и правнуков.
Классиков русской литературы он не читал, но вопрос перед ним встал как будто списанный оттуда:
«Что делать?».
Естественно, никаких «сверхдальних перелётов» в Британию 10-го мая!
А такая мысль уже давно вертится в его голове и он даже пару раз намекал Адольфу, про такую отчаянную от безысходности попытку замириться с островитянами. Тот, «не мычал и не телился» и, Гесс всё больше и больше склонялся к мысли проявить инициативу…
Но сейчас он твёрдо знал:
«Не поможет! Ибо всё слишком далеко зашло».
«Наци №2» призадумался, энергично зашевелив извилинами в нордического типа черепе:
«Поделиться содержанием письма с Фюрером?».
Он бы так и сделал, но мешало одно обстоятельство:
Вольф Мессинг – еврей и реакция Фюрера может быть непредсказуемой. Скорее всего он сочтёт эти пророчества «еврейской пропагандой» со всеми вытекающими. А «вытекающие» могут быть весьма незавидны, даже для него. Партийным постановлением от 11 апреля 1935-го года, которое он составил и «пробил» лично - членам НСДАП это грозило разбирательством в партийном суде и исключением из партии.
Остаётся что?
Как и в случае с несостоявшимся «сверхдальним перелётом» - играть какую-то свою игру, по своим собственным правилам.
И вот здесь то, на этом – политическом поприще, у «Наци №2» были очень большие возможности!
Должность Заместителя фюрера не исчерпывалась созданием и формирования культа Фюрера символическимобразом и, ролью верного пособника режима - подписывавшего национал-социалистические законы. Контрольные функции Заместителя фюрера в государстве превратили его в одного из «столпов» государства и партии, стоявшего во главе широко разветвлённого партийного аппарата, насчитывавшего десятки тысяч человек - которых он должен был мобилизовать, дисциплинировать и направлять.
Естественно при всей своей работоспособности и педантичности, Гесс физически не мог справиться с таким гигантским объёмом работы. Поэтому ещё с июля 1933-го года у Заместителя фюрера имелся свой собственный «штаб», который с той же поры бессменно возглавил Мартин Борман - за все восемь лет совместной работы с Гессом ни разу не вступивший со своим начальником в конфликт по поводу компетенций. Отношения между ними выходили за рамки чисто служебных, или даже просто дружеских: супруги Гессы стали крёстными родителями детям Мартина Бормана.
Поэтому Гесс доверял Борману, как Гитлер доверял самому Гессу. И даже оставлял за своим «Начальником штаба» широкую свободу действий.
Он знал из письма Мессинга и про судьбу Мартина, который после его побега в Британию возглавит Партийную канцелярию – фактически заняв его место, а во время штурма Берлина русскими таинственно исчезнет. Лишь в 1972-и году, во время строительных работ близ железнодорожного моста мосту близ станции Лертер, найдут его останки с осколками ампулы в челюстях черепа.
В общем и целом, Рудольф Гесс вовсе не был марионеткой и пассивным пособником Гитлера, всецело полагавшимся на его милость.
Это был сильный политический игрок, сумевший в обстановке затяжных интриг и вражды «всех против вся», создать мощную «подпольную империю» - мало уступавшей таковым же у Геринга или Гиммлера.
Как и положено сильному политическому игроку он был амбициозен, хотя не подавал вида, и…
Обижен!
Хотя он официально считался Заместителем Фюрера по НСДАП, Рудольфа Гесса не пригласили на совещания Гитлера с военными и дипломатами, где обсуждались вопросы начала войны с Польшей - положившей начало новой Европейской и, как это уже очевидно – Мировой войны.
Налицо явное пренебрежение как им - Рудольфом Гессом лично, так и правящей в Рейхе нацисткой партией. Их просто поставили в известность и всё.
Такого «удара под дых» от Фюрера он не ожидал!
Но этот удар был не последним.
1 сентября 1939-го года Гитлер официально объявил о назначении Германа Геринга своим преемником в случае, если с ним что-то произойдёт…
Он тогда едва сдержал себя от вспышки бешенства:
«Как?! Этот погрязший в роскоши надутый индюк будет править III Рейхом?!...».
Правда, потом последовала оговорка: а если и Геринг не сможет исполнять обязанности Фюрера, то его заменит Гесс. Но это выглядело фиговым листочком.
«Наци №2» чувствовал себя принародно оплёванным.
Он, который после неудавшегося «пивного путча» сидел с Адольфом Гитлером в Ландсбергской тюрьме, доставал ему бумагу и чернила, носил чай когда тот писал свой «Mein Kampf», был первым его слушателем (этого маловнятного бреда, если признаться) и даже стенографом и редактором…
После освобождения в 1925-м, Рудольф Гесс стал личным секретарём Гитлера. Он сопровождал Гитлера всюду, был его тенью, выполнял множество обязанностей: в поездках, на собраниях, на митингах… Он вёл его корреспонденцию, составлял расписание встреч, организовывал поездки, беспокоился о трибуне для выступления Фюрера о его питании и минеральной воде. Он создал первый прообраз Партийной канцелярии НСДАП, куда стекалась вся информация и через которую рядовые члены партии имели возможность обратиться к Фюреру напрямую, минуя руководство имперской партийной организации…
С трудно скрываемой ненавистью Гесс посмотрел на толстяка, тоже – погружённого в какие-то свои – далёкие от штабного вагона Специального поезда, мысли:
«Чем в это время занимался Геринг, кроме отращивания собственного брюха?».
Он вспомнил кризис невиданного прежде масштаба, который настиг партию осенью 32-го года – когда всё висело буквально на волоске и свои усилия по его преодолению.
Благодаря ему и только ему Гитлер пришёл к Власти.
И вот она – благодарность!
Взять хотя бы даже не предсказание этого «менталиста», а недавний случай, произошедший в конце марта – когда об него буквально вытерли ноги…
По приказу Гитлера Рудольф Гесс летал в Лиссабон, где должен был через чету Винзоров наладить контакт Гитлера с Черчиллем… Встреча состоялась, но совсем не в том русле в котором планировалась. Буквально перед этим в газетах нейтральных стран вышла сенсационная статья, в которой и Гомер бы заметил «уши Адольфа»:
Якобы Сталин предложил Германии военный союз и совместный поход на Юг – на Ближний Восток и Африку.
Бывший британский король Эдуард VIII, а ныне просто герцог Виндзорский - бросил перед ним на стол местную газету и холодно сказал:
«Передайте своему «Ефрейтору», что среди джентльменов так беспардонно блефовать не принято».
После чего чисто «по-английски» - не прощаясь, то есть, вышел.
Он летел в Берлин как оплёванный, а потом ещё получил хорошенькую вздрючку от Адольфа, который орал на него, брызгал слюной, замахивался и даже запустил чернильницей…
А разве он виноват?
«Разве не сам Гитлер, желая хорошенько припугнуть островитян возможным германо-советским военным союзом и объединённым походом Вермахта и Красной Армии к Индийскому океану, приказал опубликовать это чёртово письмо этого чёртового азиата…?».
Рудольф Гесс поймал себя на том, что завидует русским, у которых оказался такой хитрый Вождь – не чета нашему Фюреру:
«…Оказавшееся такой же ловушкой, как «последние ультиматумы» финскому маршалу Маннергейму - да упокой Господь его грешную душу».
Впрочем Рудольф Гесс уже сравнительно давно понял, что надо делать и мало того - начал это делать и, на Совещании в Ставке Фюрера - лишь утвердился в этом решении.
Сначала надо выйти на этого прорицателя - Вольфа Мессинга, узнать что это за «фрукт» и кто за ним стоит. Если это Сталин - то получается что у того есть очень высокопоставленный информатор в ближайшем окружении Фюрера.
Он обвёл взглядом все присутствующих на Совещании, остановив почему-то взгляд на самом Гитлере. В голове мелькнула непрошенная мысль:
«Кто кроме самого Адольфа знал, что это совещание будет именно сегодня – первого мая?».
Но такое подозрение было настолько чудовищным, что он тут же загнал его «за плинтус».
Под началом его «Начальника штаба» Мартина Бормана было два отдела. Первый отдел возглавлял Гельмут Фридрихс – участник Великой войны, в течении которой успел побывать на Западном и Восточном фронтах, а также в британском плену. Он вступил в НСДАП ещё в 1929-м году, участвуя и возглавляя штурмовые отряды, а затем и охранные – небезызвестные СС.
Это был очень надёжный и ответственный сотрудник в «Штабе» Бормана.
По его – Рудольфа Гесса приказу, первые шаги тем уже сделаны, хотя и с несколько другими целями.
Во-первых, люди Гельмута Фридрихса нашли в Варшавском гетто родственников Мессинга - отца и братьев, поместили в надёжное место и надоумили написать «рекомендательные письма» своему сыну и брату в Америку.
Во-вторых, готовилась «экспедиция» в Соединённые Штаты - в составе которой будут «свои люди, обладающие соответствующими навыками»…
«Мероприятие» с подачи самого Адольфа, кстати. Ему только остаётся воспользоваться им как прикрытием, чтоб добраться до этого «менталиста».
История, если очень кратко, такова.
По линии Риббентропа до «Фюрера всей германской нации» дошла паническая информация: агентами Кремля (а кого больше?!) за океаном разожжена самая разнузданная антигерманская пропаганда. Досель равнодушно-отрицательное к европейским делам общественное мнение в Штатах меняется прямо на глазах и ясное дело – отнюдь не в пользу Рейха. Дело дошло до того, что некая Сара Ротстейн с сыном создала организацию «Дочь еврейского народа» собирающую не только «гуманитарную» - но и военную помощь для без пяти минут противника – Советского Союза216. Еврейская диаспора самой богатой и могущественной державы планеты собирает пистолеты, автоматы, винтовки, крупнокалиберные пулемёты и грузовики для Красной Армии. Продукты питания, медикаменты и ширпотреб для гражданского населения. В СССР едут волонтёры благотворительных организаций вроде американского «Красного креста» и добровольцы для формируемого в Одессе «Добровольческого еврейского легиона» генерала Менахема Бегина (польский генерал еврейского происхождения Мечислав Вольфович Бегун).
Какие меры противодействия мог в существующих условиях предпринять III Рейх?
Кроме дипломатических нот на каждую антигерманскую статью в демократической прессе – только меры пропагандистского характера. Антиеврейская пропаганда в Рейхе, это дело не только Геббельса и его Министерства пропаганды, но и Национал-социалистической рабочей партии Германии.
И отвечает за ней, кто?
Правильно: Заместитель Фюрера по партии.
Поэтому после хорошенько вздрючки, распоряжением самого Гитлера, Рудольф Гесс был непосредственно причастен к «Миссии за океан».
В успешности выполнении прямой задачи «экспедиции» - противодействие антинацистской пропаганде, он был заранее уверен…
Она не будут выполнена!
Ибо в Америке без денег ничего достичь невозможно. Сталин предоставил в распоряжении своего посла - вдовы Молотова Полины Жемчужной, целый пароход золота. Если ишак гружённый золотом способен открыть ворота осажденной крепости, то гружённый этим «эквивалентом стоимости» пароход…
Страшно даже подумать!
У III Рейха же золотой запас мизерен и стремиться к «бесконечному нулю», стало быть возможности подкупить американское общественное мнение нет и не будет в обозримом будущем. Поэтому «Миссия за океан» была обречена на фиаско ещё на стадии смелых замыслов Гитлера.
Но в успешности выполнения куда более скромной задачи – найти Вольфа Мессинга, показать ему «рекомендательные письма» от отца и братьев и получить ответы на некоторые интересующие его вопросы - «Наци №2» был уверен почти так же как в то, что за четвергом 1-го мая 1941-го года - последует пятница 2-го мая.
Ну а там он уже будет думать о том, чтобы сделать так, чтобы на старости лет не быть удавленным «кабелем удлинителя» или положим электрошнуром от торшера…
Его аж передёрнуло всего:
«Was für ein schrecklicher Tod (Какая ужасная смерть)!».
Его блуждающий как прожектор в ночи взгляд остановился на задумчивом лице главы «Абвера» - которого повесят свои же, за месяц до капитуляции Германии:
«Его то на нормальной пеньковой верёвке, натёртой хозяйственным мылом… Неужели я завидую? Was für ein Unsinn (какая чепуха)!».
***
Присутствовал на Совещании в Особом поезде Фюрера и «Курт Шмидт – корреспондент одной малоизвестной за пределами Рейха баварской газеты217», в миру более известный как адмирал Вильгельм Франц Канарис - Начальник отдела разведки и контрразведки Верховного Главнокомандования Вермахта (ОКВ).
Хотя формально он относился к германскому генералитету, но в тот «круг» принят не был, сам старался держаться как можно более обособленно и фактически всегда вёл свою собственную политическую игру. Впрочем, как и любой более-менее крупный военный, политический или общественный деятель Рейха (и не только Рейха!) - обладающий хоть каким-то влиянием.
Так уж устроен этот подлунный мир!
Чем больше он слушал Фюрера всей германской нации, чем больше вникал в подробности «Похода на восток» - плана построенного больше «на песке», чем на каких-то серьёзных расчётах… Чем больше вытянутых лиц представителей генералитета, промышленных кругов и даже высших партийных бонз (вроде Геринга и Гесса) он видел, тем больше понимал правоту Сталина:
Адольф Гитлер – агент влияния сионистских банковских кругов Соединённых Штатов!
В планах американских денежных мешков еврейского происхождения развалить его руками и без того разваливающуюся мировую колониальную систему (что уже практически удалось) - подчинив её осколки американскому доллару. А затем столкнуть лбами III Рейх и Советскую Россию - предупреждая образование новых империй.
Чтоб не допустить такого, требуется лишь одно: более тесный союз Германии с СССР, в том числе и военный.
Перед прошлогодним наступлением Вермахта во Франции, в атмосфере всеобщего неверия и даже отчаяния в ожидании неминуемого поражения, он и его заместитель Ганс Остер вернулись к отложенной было после Мюнхена затее по свержению Гитлера. В поисках подходящего кандидата на роль номинального вождя среди высшего военного эшелона они прощупывали настроения Начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии (ОКВ) генерала Гальдера, а также командующих трех групп армий на Западном фронте – генералов Герда фон Рунштедта, Федора фон Бока и Риттера фон Лееба.
Никто из вышеназванных не верил в успех наступления через Бельгию, но и не видел и выхода из сложившейся ситуации, считая необходимым оставаться на своем месте и делать свое дело. Гитлер же, продавив своё решение через Начальника штаба Верховного главнокомандования Вермахта генерала Вильгельма Кейтеля, главу оперативного штаба вермахта Альфреда Йодля и его заместителя Вальтера Варлимонта, а также главнокомандующего сухопутными силами генерала Браухича, добился ошеломляющего успеха.
Так что для того чтобы создать против Фюрера и его пагубного курса широкую коалицию среди генералитета, нужно крупное поражение Вермахта на Востоке. Однако тогда и речи не будет идти о союзе Германии с СССР и разграничении линии интересов, как предлагал ему Сталин.
Остаётся, что?
Только покушение, устранение Гитлера, после которого опираясь на противников войны с Россией (скорее – войны на два фронта) можно будет отменить операцию «Барбаросса» и начать переговоры с русскими.
Услышав очередную высокопарно-истеричную глупость Фюрера всей германской нации, Канарис едва сдержался от того чтобы не поморщиться - как будто кто-то рядом с шумом «испустил газы».
Поёрзав задом на стуле, глава военной разведки Вермахта усилием воли «отключил» слух, чтоб не слышать визгливый голос Адольфа и стал думать о своём – «о заговорщическом». Что-что, а козыри на руках у него имелись, о чём позаботился…
Сталин!
После того, как Финляндия была разгромлена в результате двухнедельной войны и была принуждена капитулировать, Канарис окончательно понял, что ничего кроме бесчисленных потерь и позорного поражения, война с СССР не даст. Посомневавшись ещё неделю, он через советского военного атташе дал условленный сигнал Сталину и тот ту же переслал ему список «XYZ» - лиц готовых к сотрудничеству по устранению Гитлера, его режима и как следствие – внешнеполитического курса. В нём были представители высшей аристократии, дипломаты, промышленники, военные…
Даже из творческой богемы!
Вернувшись к реальности, Канарис ещё раз обвёл взглядом присутствующих в штабном вагоне: некоторые из последней категории «Военные» находились среди них.
Однако по рекомендации Сталина, сплотить противников режима среди генералитета, должен был не он - а находящийся в почётной отставке (подал после захвата Чехословакии) бывший Начальник Генерального штаба сухопутных войск в 1935—1938-м годах, генерал-полковник Людвиг Бек.
В приложенной Сталиным краткой характеристике, про последнего было написано так:
«Он очень умный и целеустремлённый человек, видный теоретик военного дела и придерживается либеральных взглядов… Мудрец и философ, истинный джентльмен, сочетающий милосердие и безусловный авторитет. Каждое его слово, каждый жест дышат благородством! От него, кажется, исходит аура честности и искренности. Если Людвига Бока привлечь к движению, он станет его общепризнанным главой, так как как никто другой, умеет утихомирить страсти218. Среди других претендентов на роль главы послегитлеровской Германии, можно назвать Карла Фридриха Гёрделера – до 1935 года бывшего рейхскомиссаром по ценам».
Адмирал Канарис буквально вчера уже встречался с отставным генералом и сумев вызвать того на откровенность, убедился в правильности сталинского выбора.
Вот только возникает беспокоящий вопрос:
«Woher zum Teufel weiß er das alles (Откуда, чёрт побери, он всё то знает)?!».
Тем не менее он твёрдо принял решение:
«Жребий брошен, кости распределены! Я устраняю Гитлера, генерал-полковник Людвиг Бек встаёт во главе военного правительства Рейха, а после стабилизации обстановки, добровольно уступает власть Карлу Гёрделеру».
Посмотрев на имеющийся в вагоне для совещаний глобус – хотя и не такой громадный как в Рейхсканцелярии, уточнил задумчиво:
«А там посмотрим! Если Англия будет упорствовать – военный союз с Советами. Если согласится на почётный мир… Тут возможны варианты».
***
В это время, даже не подозревающий что ему - одетому в солдатские обноски, суждено бесславно подохнуть от собственного яда в лагере для германских военнопленных и быть как собаке закопанным в какой-то яме, рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер - вполуха слушая Фюрера, тайком наблюдая за присутствующими, в уме решал сложнейшую дилемму из тех, которые ему до сих пор приходилось решать:
«Кто же из них работает на Сталина? Wer zum Teufel ist das?».
Статс-секретарь Имперского министерства внутренних дел и Шеф полиции Рейха, сочетал такие противоречивые качества как трезвый ум и, в тоже время фанатичную приверженность к бредовой идее расового превосходства германской нации. По части последней он стремился быть «большим католиком, чем Папа Римский» - Адольф Гитлер, то есть…
Поэтому он нисколько не сомневался в успехе очередной авантюры – плана «Барбаросса» и лишь одна была у него забота: чтобы опекаемый им «новый Тевтонский орден» - die Waffen-SS, внёс достойный вклад в разгром этих диких азиатских орд, возглавляемых еврейскими комиссарами.
Однако два дня назад появилась у Рейхсфюрера СС другая забота-проблема.
Добившийся приёма (а это у него получилось не сразу!) штурмбаннфюрер СС Вальтер Шелленберг из VI управление РСХА - где он заведовал военной контрразведкой, доложил ему что согласно донесению Первого помощника военного атташе германского посольства в Москве полковника Ганса Кребса, Сталин знал во всех подробностях о плане «Барбаросса» ещё в январе этого года – когда в самом Рейхе в него были посвящены не более двух десятков лиц из высшего партийного, военного и государственного руководства.
Не давая воли чувствам, Гиммлер прочитал доклад полковника Кребса (как известно – уже покойного) один раз, потом другой, третий…
Наконец, поднял голову и глядя через стёклышки пенсне посмотрев на Шелленберга:
- Вы кого-то подозреваете?
Тот закатив глаза к потолку промолчал и это «молчание» было более красноречивым, чем любые слова:
«Это не мой уровень! Я тебе сказал, а уж сам подозревай, кто «слил» инфу Сталину: Гальдер, Геринг, Гесс, Тодт, или… Сам Гитлер».
Впрочем, кое-что он всё же выдал, несколько сузив круг подозреваемых:
- Единственное что я могу сказать по этому поводу, Рейхсфюрер, это не Канарис. Судя по некоторым косвенным уликам, он узнал об этом Плане месяцем позже, от… Кого Вы думали?
Гиммлер молчал, угрожающе поблёскивая «стёклышками» и Штурмбаннфюрер СС поспешил сам ответить на свой же вопрос:
- От советского военного атташе в Берлине. Эээ… У этих русских такие труднопроизносимые фамилии! Эээ…
- Schaposchnikow?
- Да, мой Рейхсфюрер – маршала Шапошникова!
Хозяин кабинета снял пенсне, закрыл глаза и потирая переносицу, как бы размышлял вслух:
- Мне сразу показалось подозрительным это назначение. Если бы Сталин решил наказать этого бывшего начальника Генерального штаба Красной Армии, он бы сослал его куда-нибудь в Сибирь, раз не захотел расстреливать. Выходит, что Кремлёвский диктатор послал целого маршала(!) чтобы через Канариса предупредить наших генералов о том, что он всё(!) знает. Но тот молчал два месяца, пока «шило не вылезло из мешка» - подготовка русских к отражению германского наступления стала видна невооружённым взглядом…
Вновь водрузив пенсне на натёртую до свекольного цвета переносицу, он очковой змеёй уставился на Штурмбаннфюрера:
- Мотивы Адмирала очевидны – я давно подозревал Канариса в работе на англичан. Но Вы то, Вальтер, почему до сих пор молчали? …Кстати, закуривайте – если хотите.
- Благодарю, Рейхсфюрер!
Тот воспользовался разрешением хозяина (кто знает, когда в следующий раз удастся закурить после такого «разговора»?) и пару раз глубоком затянувшись:
- Во-первых, у меня не было доказательств…
Голос Гиммлера стал угрожающим, что было явлением чрезвычайно редким:
- У Вас, Шелленберг, их и сейчас нет. Иначе бы Вы не болтали понапрасну, а их уже выложили мне на стол!
Стараясь чтоб его голос не дрожал, Штурмбаннфюрер гнул свою линию.
- Это ничего не дало бы, мой Рейхсфюрер, кроме лишней головной боли у Вас. Главная проблема – «крот» в высшем руководстве Вермахта, Рейха или… Я даже боюсь произнести это… В партии!
Затем потушив окурок в пепельнице, сокрушённо развел руками:
- Я виновен лишь в том, что попытался решить проблему своими руками, но потерпел фиаско.
И он вкратце, но достаточно эмоционально рассказал Гиммлеру – изумлённому до запотевания линз пенсне, историю с организацией покушения на Вождя Советской России – Иосифа Сталина, горестно завершив:
- К сожалению, у меня было слишком мало времени для подготовки из-за чего пришлось привлекать случайных исполнителей.
Хозяин кабинета снял пенсне, протёр «стёклышки» и вновь вернув их на место, прошипел:
- Вас следует повесить, Шелленберг и, причём – на крюк за ребро. Но инициативный подчинённый в моей «иерархии» - большая редкость, поэтому я Вас просто… Расстреляю!
Сделав продолжительную паузу - Штурмбаннфюрер за это время заметно поседел, он закончил мысль:
- Если тотчас же не скажите мне, что ещё придумали.
Улыбнувшись, отчего Шелленберга тотчас «отпустило», Гиммлер:
- У Вас же уже есть какой-то план? Иначе Вы бы не пришли ко мне и не рассказали всё это. …Кстати, закуривайте ещё – если хотите, конечно.
Стараясь унять дрожь в пальцах тот воспользовался разрешением и в пару затяжек уполовинив «Lucky Strike», Штурмбанфюрер СС начал:
- Я считаю, что ключом к разгадке мог бы стать Советский военный атташе в Берлине… Эээ… У этих русских такие труднопроизносимые фамилии!
- Boris Schaposchnikow, Verdammt! И что Вы предлагаете, Вальтер?
От «предложения» Начальника отдел «Е» (контрразведка) в IV управлении РСХА (гестапо), у рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера сперва дыханье спёрло:
«Такого в истории ещё никогда не было!».
Он едва удержался от того, чтобы нажать на потайную кнопочку, вызвать эсэсманов и отправить этого «инициативного подчинённого» в подвал к «Папаше» Мюллеру – который только этого и ждал, ибо испытывал к Шелленбергу чувство личной неприязни.
Но посидев-подумав, вновь проделав нехитрую манипуляцию с пенсне, он внешне равнодушно-безучастным тоном:
- Действуйте, Штурмбанфюрер. Но запомните – никаких «фиаско» в этот раз. Иначе даже повешенье «ребром за крюк», покажется Вам детской щекоткой.
Вспомнив всё это, рейхсфюрера СС Генрих Гиммлер тут же успокоился и ещё раз пробежавшись взглядом по лицам присутствующих - не исключая в том числе и самого Фюрера, злорадно подумал:
«Кто бы ты там не был, но скоро я выведу тебя на чистую воду! И вот тогда…».
Продолжить он побоялся даже мысленно. Но можно предположить, что имелось в виду:
«…Тогда я стану вторым, или даже первым(!) человеком в Рейхе».
Впрочем, как говорят в России:
«Мечтать не вредно».
Эпилог к четвёртой части.
Из Магнитов С. ««Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма»:
«Чтобы понимать гениальность Сталина, нужно сравнить: Хрущёв приходит и говорит: товарищи, мы много работали, давайте отдохнем от этой гонки, займемся семьями, детьми, искусствами.
И что?
Всё рухнуло.
Хрущёв нарушил законы сталинской иерархической динамики, – она стала моментально стагнировать и загнивать. Люди заняли «места». Более того, из вчерашней русской деревни полезло худшее. Сталин тоже это знал, и не давал никаких шансов русскому мужику запить, загулять по юбкам, проспать, «проср… ть», – оргвыводы следовали моментальные и жесточайшие. И к этому режиму все привыкли! Наши отцы, делая зарядку каждое утро, часто на недоуменный вопрос приговаривали: «Сталин велел»».
Первого мая 1941-го года весь советский народ праздновал Международный день солидарности трудящихся, ознаменовав его военными парадами и демонстрациями по всей стране и в первую очередь конечно же - в столице Союза Советских Социалистических Республик, городе Москве.
У кремлёвской стены со скорбным списком погибших в январе этого года представителей высшей советской партийной элиты, на месте навсегда скрывшегося в глубоких подкремлёвских недрах Мавзолея с мумифицированным телом Владимира Ильича Ленина, была на скорую руку сооружена временная трёхъярусная трибуна в стиле забойного конструктивизма219. На верхнем «этаже» этого задрапированного красным деревянного сооружения расположилось всё высшее советское политическое руководство – президиумы Верховного Совета и Совета национальностей СССР, во главе известно с кем: Иосифом Виссарионовичем Сталиным и Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаренко.
Ярусом ниже находилось Советское правительство – Совет Народных Комиссаров (Совнарком, СНК), наркомы и заведующие департаментами… Высшее военное руководство Вооружённых Сил СССР во главе с официальным «папой» этой всемирно известной военной организации и Заместителем Верховного Главнокомандующего – маршалом Советского Союза Бонч-Бруевичем Михаилом Дмитриевичем.
Ещё ниже, но всё же значительно выше уровня Красной Площади – представители простого народа, удостоенные чести быть приглашёнными на сей всемирный праздник труда, а затем на праздничный ужин в Кремле. Здесь рабочие и колхозницы - передовики и ударники производства, учёные и конструкторы, писатели и режиссёры… Но больше всего конечно, было героев совсем недавно закончившейся победой Советского-финской продолженной войны. Многие из последних - только что с госпиталей, всё ещё в бинтах и на костылях.
Гостевые трибуны для иностранных дипломатов, журналистов и прочих представителей из той же категории, находились по бокам сей высокой трёхъярусной «пирамиды». Естественно, враждующие стороны – представители воюющих Британии и Германии и, их союзников - были разделены и разбавлены нейтралами, среди которых очень много было дипломатов и военных из латиноамериканских стран, впервые попавших на мероприятие подобного размаха и масштабов.
Перед началом торжественного прохождения войск Московского гарнизона по Красной площади – военного парада сиречь, была короткая но эмоциональная речь главы государства - Председателя Президиума Верховного Совета СССР Иосифа Виссарионовича Сталина, которую транслировали все радиостанции страны и которую вскоре перепечатают все средства массовой информации Советского Союза и не только его.
После победоносного завершения Советско-финской продолженной войны все - и свои и чужие, ждали от него победных реляций…
Ещё бы!
За две недели разгромить врага, которого прежде и за три месяца не смогли одолеть. Если не кривить душой, конечно и называть вещи своими именами.
…Но он как и перед началом той маленькой – но победоносной войны, опять всех жестоко надул: ни слова на эту тему - как будто никакой войны и в помине не было.
Товарищ Сталин говорил о будущем, точнее о ближайшем будущем, ещё точнее об осени 1941-го года.
Он спокойно и рассудительно рассказывал о том, как соберётся порой – когда «цыплят считают», XIX съезд ВКП(б) - на котором будет принято много судьбоносных для страны и советского народа решений. В частности, возможно будут разрешены фракции внутри единственной правящей партии.
Услышав это, иностранные корреспонденты как ошпаренные заработали карандашами в блокнотах: не многопартийность и демократия, конечно…
Но уже «кое-что», вместо просто «ничего»!
А товарищ Сталин продолжал рассказывать, что этой же осенью в стране произойдут первые в истории выборы в Верховный Совет на альтернативной основе - когда в соответствии с Конституцией СССР от 1936-го года, на одно депутатское место должно быть не менее двух кандидатур.
Что в это же время соберётся IX Всесоюзный Съезд Советов, на котором также будет рассмотрено множество назревших вопросов и возможно будет принято столько же важных решений. Например, о предоставлении большей самостоятельности республикам и регионам…
Пока только в экономической сфере.
Затем, Сталин повторил свой январский тезис о том, что:
- «Социализм», товарищи - это когда у каждой работающей советской семьи есть свой дом или отдельная квартира, свой холодильник, свой радиоприёмник и даже свой автомобиль. Ибо согласно единственному верному учению «бытие определяет» сознание и, догадаться отделить духовное развитие советского человека от его материального благополучия - может только самый оголтелый троцкист.
После этого, Вождь кратко отчитался о проделанной с тех пор работе: принята и начала выполняться «Программа ипотечного кредитования населения» для постройки индивидуального жилья, в разы увеличивается финансирование строительства многоэтажного государственного, пересматривается Устав артелей – в том числе и строительных…
Малолитражный автомобиль КИМ-10 и его варианты КИМ-10-51(седан) и КИМ-10-52(кабриолет), кроме московского «Автомобильного завода имени КИМ» - было решено производить на пяти предприятиях Наркомата авиационной промышленности, куда уже передана вся необходимая документация и в данный момент завозится оборудование.
Завершил свою речь товарищ Сталин так:
- Кроме того Советским правительством выделена валюта на закупку товаров ширпотреба за границей – в частности тех же автомобилей. Ибо советский человек должен иметь возможность ударно потрудившись не только зарабатывать - но и тратить заработанное. На этом стояла и стоять будет Советская власть!
Советский народ своему Вождю верил.
Ведь совсем недавно из Америки приплыл целый пароход с товарами широкого потребления, которые были реализованы через восстановленную сеть магазинов «Торгсин», получивший название «Берёзка». Среди товаров были и радиоприёмники, и холодильники и даже легковые автомобили.
Да, цены просто дикие!
Но работающему человеку накопив, всё же можно купить. И с какой стороны не посмотри это было лучше - чем имея на сберкнижках деньги, таращиться на пустые прилавки и звереть от осознания бессмысленности своего труда.
И опять же как пишут в советских газетах, это было только начало!
На подходе другие пароходы – в том числе с продовольствием из Латинской Америки и, к осени предложение уравновесит спрос и цены на импорт рухнут на порядок.
В общем, как это и требовалось – народ увидел «свет в конце туннеля», поверил в своё благополучное будущее и…
Повеселел!
Забегая несколько вперёд, скажем: в мае 1941-го года резко повысилась производительность труда в промышленности, снизился брак, значительно реже стали опоздания на работу и прогулы.
Ну и меньше стало работы работникам Наркомата госбезопасности.
Но сам же Вождь испытывал во время своей речи жутчайший «когтеевидный дисбаланс».
Он твёрдо знал, что ничего из им обещанного не сбудется. Перефразируя Черчилля, уже меньше чем через два месяца он скажет своему народу:
«Всё что я могу вам пообещать – пот, слёзы и кровь!».
Этой осенью не будет ни съездов, ни их решений. Ни свободы фракций в партии, ни альтернативных выборов в Верховный Совет, ни послаблений национальным республикам…
Ни своих домов по ипотеке, ни отдельных квартир в государственных многоэтажках… Никаких своих автомобилей, радиоприёмников…
Никаких «Берёзок» с американским шмутьём!
Вместо этого – максимальное ужесточение тоталитарного режима.
Угол в бараке и труд без отпусков, выходных и праздников.
Понимая это, Вождь испытывал чувство стыда вплоть до удушья. И он пытаясь с этим «чувством» справиться, повторял едва слышно:
- В конце концов, я же не Сталин!
А в виноватых окажется Адольф и его «белокурые бестии» в рогатых касках и «шмайссерами» - приехавшие устанавливать «Новый порядок», который на несколько порядков ужаснее самого ужасного ужаса - который только можно представить даже при самом богатом воображении…
Вот на них то, а не того – кто «не Сталин» и обрушится гнев, ненависть и ярость всего советского народа!
После речи Вождя Страны Советов, начался военный парад. Впервые со времён Ленина и Троцкого, войска шли не с запада на восток, а наоборот – с востока на запад, в чём наиболее проницательные западные журналисты увидели грозное предзнаменование и переглядываясь меж собой, шептались:
- Это лето обещает быть жарким!).
КОНЕЦ ИНТЕРМЕДИИ.
Notes
[
←1
]
До 1954 года отношения между Финляндией и СССР поддерживались на уровне дипломатических миссий.
[
←2
]
14 сентября 1897 года Высочайшим Указом Маннергейм был переведён в Придворную конюшенную часть с оставлением в списках Кавалергардского полка.
[
←3
]
Между 1924 и 1929 годами из Финляндии в Северную Америку переехали 28 000 человек. Кроме этого по несколько тысяч финнов перебралось на ПМЖ в Швецию, Австралию, Новую Зеландию и т.д.. Эти потери населения сравнимы с потерями финской армии во время Зимней войны.
[
←4
]
Ещё до Зимней войны 6 октября 1939 г. был принят второй, так называемый закон о защите республики, который предоставил президенту полномочия издавать в случае необходимости указы, ограничивавшие свободу личности и свободу слова. 1 августа 1940 г. был обнародован указ, касавшийся проведения собраний и культурных массовых мероприятий. Согласно новым правилам, для их проведения с участием более 30 человек отныне требовалось разрешение полиции. Внепарламентская деятельность «общества дружбы» был ограничена.
[
←5
]
Центральная улица Хельсинки, на которой находятся важнейшие правительственные здания Финляндии, в том числе и здание Парламента (Сейма). В 1942 году, совсем в советских традициях проспект Турку был переименован в проспект Маннергейма, в честь 75-летия маршала м Главнокомандующего Финской армией.
[
←6
]
Ну а почему бы и нет(франц.)?
[
←7
]
«Лотта Свярд» - женская военизированная организация в Финляндии, существовавшая в период с 1919 по 1944 год.
Во времена советско-финской войны 1939−1940 г. численность организации достигла 100—150 тысяч женщин. К концу военных действий 1941—1944 финской армии помогали 240 тысяч лотт.
[
←8
]
С 20 февраля по 5 марта 1918 — начальник Вазамского военного района, с 5 марта по 6 мая 1918 — начальник тыла финской армии, с 22 мая по 28 ноября 1918 — начальник службы безопасности на оккупированных территориях.
С 28.11.1918 по 15.8.1919 занимал пост главы военного департамента (военного министра). С 27 ноября по 30 декабря 1918 одновременно был главнокомандующим финской армией и Охранного корпуса Финляндии(Шюцкора). В 1920 вышел в отставку.
С 3.12.1939 по 27.3.1940 занимал пост представителя Главной квартиры финской армии при кабинете министров. 7 марта 1940 в составе финской делегации прибыл в Москву для проведения переговоров о мире, закончившихся подписанием Московскогшо договора..
С 27.3.1940 вновь назначен военным министром Финляндии. Один из наиболее влиятельных членов правительства, противник нормализации Советского –финских отношений.
[
←9
]
«Карфаген должен быть разрушен» на латыни.
[
←10
]
Бирюк С. «Пехота Сталина в Зимней войне».
[
←11
]
Паасикиви Юхо Кусти. «Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.».
[
←12
]
Лахтари – мясники. Презрительное наименование белогвардейцев красногвардейцами в период гражданской войны в Финляндии.
[
←13
]
Последние утверждения взяты из книги Вихавайнен Тимо. «Сталин и финны».
[
←14
]
Тархова Н. «Зимняя война: работа над ошибками (апрель-май 1940 г.)».
[
←15
]
Там же.
[
←16
]
«Временные указания по боевой подготовке, боевому использованию и построению боевых порядков ПТАБР», утверждённые 3 июня 1941г. Начальником штаба Киевского ОВО.
[
←17
]
В «реальной» истории Финское правительство вызвало Паасикиви в Хельсинки и держало его в ожидании собственной судьбы на протяжении всей весны, приняв отставку только в мае 1941 года.
[
←18
]
Первая речь Марка Туллия Цицерона против сенатора Луция Сергия Катилины. Один из вариантов перевода с латинского такой: ««Доколе же ты, Катилина, будешь злоупотреблять нашим терпением? Как долго ещё ты, в своем бешенстве, будешь издеваться над нами? До каких пределов ты будешь кичиться своей дерзостью, не знающей узды? …Неужели ты не понимаешь, что твои намерения открыты? Не видишь, что твой заговор уже известен всем присутствующим и раскрыт?».
[
←19
]
«Сосисочная война» (Makkarasota) - один из важных эпизодов битвы при Толваярви, произошедший в ночь с 10 на 11 декабря 1939 года на дороге Вяртсиля - Толваярви.
[
←20
]
В описываемое время - заместитель заведующего секретариатом Совета народных комиссаров СССР. С началом ВОВ, одновременно помощник уполномоченного ГКО по снабжению Красной Армии.
[
←21
]
Дважды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Василевский А. М. Дело всей жизни. — 2-е изд., доп. — М.: Политиздат, 1975. — С. 538.
[
←22
]
В «реальной истории» - Начальник войск Прибалтийского пограничного округа.
[
←23
]
В годы Великой Отечественной войны Аксель Моисеевич Антилла примет участие во множестве сражений, пройдет путь от Смоленска до Берлина. Был награжден двумя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны 1-й степени и многими медалями. дослужился до генерал-майора Красной Армии.
[
←24
]
В «реальной истории» - командир партизанского отряда «Боевое знамя», действовавшего в Карелии.
[
←25
]
В «реальной истории» - командир партизанской группы действовавшей в Карелии при 1-ом Калевальском пограничном отряде НКВД.
[
←26
]
Самые известные командиры советских партизанских отрядов времён ВОВ.
[
←27
]
Взято здесь: https://dzen.ru/a/ZP6j990nIA6pr_Ss
[
←28
]
Имеются данные, что дело на Штерна возбужденно по инициативе С.М. Будённого. Другой вопрос: а были ли они «своими» друг другу?
[
←29
]
Подобности можно почерпнуть из Н. Тархова «Зимняя война: работа над ошибками (апрель-май 1940 г.)».
[
←30
]
Протокол № 3 заседания ГВС КА. 8 мая 1941 года. / ЦАМО РФ. Ф. 2. Оп. 11569. Д. 326. Л. 14-19.
[
←31
]
Все вышеприведённые цитаты взяты из книги Ларс Вестерлунд «Мы ждали вас как освободителей, а вы принесли нам смерть...».
[
←32
]
Паасикиви Юхо Кусти. «Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.».
[
←33
]
Кто интересуется, рекомендую: Килин Ю.М. «Финская оккупация Петрозаводска. 1941-1944». http://flibusta.is/b/749560/read
[
←34
]
В «реальной истории», прозвище «Кровавый мясник», генерал Ялмар Фридолф Сииласвуо получил вовсе не от советской пропаганды и не за зверства против мирного населения Выборга. Так уже во время «реальной» Продолженной войны, его прозвали его собственные подчинённые из-за отправки войск в безнадёжные атаки.
[
←35
]
U-boat — англифицированная версия немецкого слова U-Boot, являющегося в свою очередь сокращением от Unterseeboot, и означающего «подводная лодка».
[
←36
]
Взято из Вихавайнен Тимо. «Сталин и финны».
[
←37
]
Из книги Паасикиви Юхо Кусти. «Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.»: «Акционерный капитал компании составляет 700 миллионов марок (14 миллионов долларов)».
[
←38
]
Последний план имел кодовое название «Танненбаум» (Unternehmen Tannenbaum), буквально операция «Ёлочка».
[
←39
]
Из «Война и мир» Льва Толстого. Такими словами старый граф Балконский, провожал своего сына Андрея на войну с Наполеоном.
[
←40
]
Момчило Нинчич — сербский и югославский политик, дипломат и государственный деятель, профессор экономики, доктор права (1899). В марте 1941 года при создании правительства Душана Симвича вновь занял пост министра иностранных дел. Убежденный противник присоединения Югославии к Антикоминтерновскому пакту. С его подачи 5 апреля 1941 года Югославия подписала с СССР «Договор о дружбе и ненападении».
После вторжения германских войск в Югославию эмигрировал в Лондоне, где вошел в состав эмигрантского правительства, сохранив пост главы внешнеполитического ведомства (1941—1943).
[
←41
]
«Союз братьев по оружию» был создан в 1940 г. для оказания помощи жившим в нужде семьям фронтовиков. Ведущую роль в нем играли как социал-демократы, так и коалиционная партия.
«Карельское академическое общество» — финская националистическая организация, действовавшая в 1922—1944 годах.
«Лотта Свярд» — женская организация, созданная в 1918 году и ставившая задачу поддержка «Шюцкора», основанного для гражданской обороны от красных финнов и русских войск на территории Финляндии. Будучи женской организацией, «Лотта Свярд» занималась пропагандой идей Шюцкора, медициной, провизией, штабной работой и сбором средств. Также названием «Лотта» получили винтовки М-1891/24, которые с 1924 года были на вооружении Шюцкора. Средства на их изготовление были собраны «Лотта Свярд».
[
←42
]
Константин Игнатьевич Лукашёв (1906 -1987 гг) — советский учёный-геолог, геохимик, географ и общественный деятель. Доктор геолого-минералогических наук, профессор. В 1939—1944 годах работал в Наркомате внешней торговли (НКВТ СССР), являясь руководителем «Amtorg Trading Corporation» в Нью-Йорке (1939–1942) и Заместителем председателя правительственной закупочной комиссии СССР в США.
[
←43
]
«Амторг» (Amtorg Trading Corporation) — акционерного общества, учреждённое в Штатах в 20-е годы и выступавшее в роли посредника при осуществлении экспортно-импортных операций советских внешнеторговых объединений с американскими компаниями.
[
←44
]
Объемы мехового экспорта в разгар войны поражают. Одних только беличьих шкурок, только в 1944 г. продали в США на свыше 8,3 млн. долларов! Одна только «Союзпушнина» за всю войну обеспечила выручку, эквивалентную стоимости производства почти 5 тыс. танков Т‑34, что хватило бы на 6–7 танковых армий.
[
←45
]
Печатная продукция, от книг и газет до открыток и почтовых марок, позволила СССР за годы войны выручить на внешнем рынке почти 27 млн руб., а экспорт советских кинофильмов – еще 38,5 млн. Только США купили советских фильмов тогда на 18 млн руб. Австралия, Новая Зеландия и британская Южная Африка за войну купили у нас печатной продукции на 700 тыс. руб. – немного, но из таких ручейков складывалась валютная выручка советского внешнеторгового объединения «Международная книга», составившая за годы войны сумму, эквивалентную производству четверти миллиона мосинских винтовок.
[
←46
]
Шумилин А.И. «Ванька-ротный».
[
←47
]
Взято из: Алексейчик Я. «Сорвавшийся союз. Берлин и Варшава против СССР. 1934–1939».
[
←48
]
Если кто забыл, то в «реальной истории» это рекордный по дальности в своём классе самолёт САМ-5бис конструкции КБ А.С. Москалёва.
[
←49
]
7 декабря 1988 года в Армении произошло одно из самых разрушительных землетрясений в истории. Всего полминуты, и 26 тысяч человек оказались навсегда погребенными под завалами своих домов. За считанные секунды были полностью разрушены города Спитак, Гюмри, Степанаван, Кировакан, 58 сел превратились в руины.
[
←50
]
Случай из собственной жизни автора.
[
←51
]
Левоэсеровская, затем коммунистическая, партия на Украине. Создана на основе левого крыла Украинской партии социалистов-революционеров, отколовшегося от неё в мае 1918 г. и принявшего название Украинская партия социалистов-революционеров - УПСР. С марта по август 1919 г. носила название Украинская партия социалистов-революционеров - УПСР. С 6 августа 1919 г. после объединения с левой группой Украинской социал-демократической рабочей партии стала называться «Украинская коммунистическая партия (большевиков)» УКП(б).
[
←52
]
Пановать - жить паном, господином; барствовать.
[
←53
]
Из книги Костомарова «Мазепа».
[
←54
]
Кто заинтересовался темой, рекомендую: Пыжиков А. В. «Славянский разлом. Украинско-польское иго в России».
[
←55
]
Кто заинтересовался и хочет более подробно изучить тему, рекомендую: Широкорад А.Б. «Финляндия. Через три войны к миру».
[
←56
]
Доминион — это государственно-территориальное образование, обладавшее внутренним самоуправлением в Британской империи, затем в Британском Содружестве, главой которого являлся британский монарх, представляемый генерал-губернатором.
Первоначально доминионами были колонии Великобритании, созданные белыми (европейскими) поселенцами: Канада с 1867, Австралийский Союз с 1901, Новая Зеландия с 1907 и др.
По окончании Второй мировой войны статус доминионов был предоставлен Индии, Пакистану, Цейлону, некоторым странам Африки. После принятия собственных конституций они объявили себя самостоятельными государствами в составе Британского Содружества наций.
[
←57
]
Виипури – финское название Выборга.
[
←58
]
Во время Зимней войны финнам досталось 8 советских бомбардировщиков: 3 СБ и 5 ДБ-3. Всего в 1940 – 1945 г.г. в финских ВВС эксплуатировалось в общей сложности 23 бомбардировщика СБ-2.
В период «Продолжительной войны» 1941 – 1944 г.г. финны боевых потерь в бомбардировщиках СБ не имели, но шесть самолетов разбилось в результате ошибок летчиков и отказов матчасти. Экипажи финских СБ потопили три советских подводных лодки и еще несколько повредили. Также СБ из 6-й эскадрильи потопили один транспорт и четыре катера.
[
←59
]
Согласно контракту заключённому 15 апреля 1937 г. между советской внешнеторговой организацией «Техноэкспорт» и министерством национальной обороны Чехословакии, СССР обязывался поставить Чехословакии 61 самолет СБ, а завод «Avia», авиационное отделение известной своей автомобилями и танками фирмы Шкода, должен был построить по лицензии на своем заводе в Чаковицах еще 161 самолет. ВВС Чехословакии присвоило СБ обозначение В-71 (В – Bitevni). Поставленные из СССР самолеты оснащались двигателями, вооружением и радиооборудованием чехословацкого производства. Двигатели «Испано-Сюиза HS-12 Ydrs» мощностью 860 л.с. производил завод ЧКД-Прага.
[
←60
]
Стурмейрийоки, или Харитоново после Зимней войны.
[
←61
]
Крест Маннергейма — специальная награда, появившаяся после Зимней войны 1939—1940 годов, названная в честь маршала Финляндии и вручавшаяся до весны 1945 года.
Крест имел два класса: крестом I класса награждались командующие армейскими соединениями уровня корпуса (всего имело место только два награждения таким крестом — самого Маннергейма и генерала Эрика Хейнрикса, причём оба они были также награждены и крестом II класса). Крестом II класса могли быть награждены любые военнослужащие, совершившие какой-либо выдающийся поступок . Последним, всего был награждён 191 человек (включая Маннергейма и Хейнрикса), из них четверо дважды. Крест II класса считался самой почётной военной наградой Финляндии, а выплачиваемое вместе с награждением им денежное вознаграждение в размере 50 тысяч финских марок соответствовало (по состоянию на 1942 год) годовому окладу лейтенанта.
[
←62
]
Буквально «американская машина» - одно из названий любимого истребителя финских ассов - «Брюстер» В-229 «Буффало», поставленного из США.
[
←63
]
Бывший министр обороны Финляндии, известный своим антисоветизмом и русофобией.
[
←64
]
С этим званием - «Lentдjдmestari» (мастер-летчик или прапорщик), Эйно Илмари Юутилайнен и уволился из финской авиации в 1947 году, имея два «Креста Маннергейма» за 94 сбитых советских самолёта.
[
←65
]
От этого сходства – другое популярное прозвище «Брюстера»: «Лентава кальяпулло» («Летающая пивная бутылка»).
[
←66
]
Реальный случай, произошедший 1 декабря 1939 г. с элитными 41-й и 44-й скоростными бомбардировочными полками (участники первомайского воздушного парада 1939 г. над Красной площадью в Москве) - в первый же свой боевой вылет понесшие тяжелейшие потери над аэродромом Иммола от истребителей противника.
[
←67
]
Вышестоящие разглагольствования приведены из послевоенных мемуаров самого финского асса Эйно Илмари Юутилайнена «Я бил сталинских соколов».
[
←68
]
Финский генерал-майор, ас истребительной авиации и кавалер креста Маннергейма. Он был командиром 24-й эскадрильи и 3-го авиационного полка во время Второй мировой войны. Он также совершил 158 боевых вылетов в качестве летчика-истребителя и сбил 5 1/2 самолетов противника.
[
←69
]
Надо обязательно отметить, что и «в реале» финны также вели тайную воздушную разведку советского тыла, для чего использовался двухмоторный самолет «Бленхейм» Mk.I «BL-141» из 42-й эскадрильи (LLv42), который был специально оборудован для высотных полетов.
Но позже.
Известно, что 24 мая, 25 мая и 11 июня 1941 г. командир этой эскадрильи майор Армае Эскола, взлетая с аэродрома Сиикакангас, расположенного в 44 км северо-восточнее города Тампере, совершал на этом самолете рейды над Советским Союзом. Точные их маршруты неизвестны до сих пор, но вполне вероятно, что разведчик пролетал над Кронштадтом и Ленинградом.
[
←70
]
Напоминию, что ГГ восстановил должность политкомиссаров в частях от полка и выше, но без права вмешателсьтва в оперативно-боевую деятельсть. На более низком уровне, за «облико-морале» бойцов и командиров следит выборный первычной ячейкой парторг (комсорг).
[
←71
]
В «реальной истории», у Речкалова Г.А. – третьего по результативности асса советсках ВВС, обнаружили дальтонизм и отстранили от полётов прямо наканууне войны. Но война всё списала!
[
←72
]
Увы, но первыми были американцы. В журнале «Time» за 5 августа 1940 года, было опубликовано:
«Один мужчина в большей или меньшей степени страдает дальтонизмом и по этой причине не имеет права на обучение в качестве пилота или наблюдателя армейского авиационного корпуса. На прошлой неделе Школа летной медицины Авиакорпуса сообщила об интересном инциденте. В самолете в Форт-Силл, штат Оклахома, в начале этого лета наблюдатель авиационного корпуса смог обнаружить на земле только десять из 40 замаскированных артиллерийских орудий. Наблюдатель полевой артиллерии в самолете заметил все 40 и точно нанес их позиции на своей карте. Объяснение: артиллерист, отобранный при менее строгой экспертизе, чем человек из авиационного корпуса, был дальтоником. Камуфляж, призванный обмануть нормальный глаз, нисколько его не обманул».
[
←73
]
Вывшая «кроватная мастерская» Яковлева.
[
←74
]
В «реальной истории», с 1933 и по 1985 — старший инженер, ведущий конструктор, начальник отдела новых проектов, заместитель главного конструктора в ОКБ А.С. Яковлева.
А что же сам Александр Сергеевич?
Как свидетельствует В. Б. Шавров, в 1934 году, в Главном управлении авиационной промышленности Наркомата тяжелой промышленности (ГУАП НКТП) был образован отдел легких самолетов под руководством Яковлева. Совмещение двух должностей — руководителя конструкторского коллектива и начальника отдела ГУАПа, — безусловно, расширило круг его связей с руководством наркомата, но… Однако с той поры, конструкторской работой в КБ Яковлева стали заниматься «безымянные негры» - вроде Шехтера. Его же роль свелась к улавливанию – куда «ветра дуют», да к проталкиванию в серию самолётов носящих его имя.
[
←75
]
В «реальной истории», 10-й отдельный разведывательный авиационный Краснознамённый Московско-Кёнигсбергский ордена Суворова полк был сформирован на базе 38-й отдельной разведывательной авиационной эскадрильи - в свою очередь сформированной 06.08.1941 г. на базе 430-го штурмового авиационного полка. Экипажи были набраны из сотрудников НИИ ВВС, успевших получить боевой опыт в первые дни войны в составе 430 шап.
[
←76
]
Во время «реальной» ВОВ проявил себя грамотным авиационным командиром, возглавляя сперва 77-ю, затем 221-ю бомбардировочную авиадивизию и, наконец 6-й авиакорпус. 2 мая 1944 года генерал-майор Иван Антошкин погиб вместе со своим заместителем во время авиационной катастрофы учебного самолёта УТ-2.
[
←77
]
14 мая 1940 года Начальник ВИАМ А.Т. Туманов сообщал в рапорте наркому А.И. Шахурину, что, согласно постановлениям Комитета Обороны при СНК СССР и приказам наркомата авиационной промышленности, «нам было поручено изготовить из волокнистого материала целый ряд объектов и наладить серийный выпуск подвесных бензобаков емкостью 100 литров на опытном заводе ВИАМ для снабжения действующей армии Ленинградского Военного Округа. Сообщаю, что задание Правительства и Ваше задание выполнено досрочно. Изготовлены методом штамповки баки емкостью 50 литров, 100 литров (для самолета И-153), 93 литра (для самолета И-16), 375 литров (для самолета СБ). Изготовлен методом литья из бумажной массы подвесной бак емкостью 100 литров. Все вышеуказанные баки прошли государственные испытания». Также сообщалось, что на опытном заводе Всесоюзного института авиационных материалов досрочно к 25 апреля 1940 года было изготовлено 9400 штук подвесных бензобаков из волокнистых материалов. А.Т. Туманов подчеркивал, что «указанные баки с успехом применялись на фронте борьбы с белофиннами, давая возможность значительно увеличить радиус действия истребителей и этим поднять боеспособность авиации» (Там же. Ф. Р-124. Оп. 1-6. Д. 66. Л. 42-43.) (11672).
[
←78
]
Напоминаю читателям из второй части «Генеральный апгрейд», глава 24:
«Для присутствующих это звучит дико, поэтому далее я рассказал товарищам про самолёт «Москито» компании «Де Хевилленд» и потребовал создать нечто подобное. Вернее, нечто вроде двухмоторного «Як-3» образца 44-го года:
- Максимально облегчить машину. Для улучшения обзорности, общий фонарь пилота и штурмана сделать с заниженным гаргротом - обтекаемой, каплевидной формы. Полотняную обшивку заменить на фанерную. Масляный радиатор убрать в крыло. У последнего - уменьшить площадь, а его продольный силовой набор – деревянные лонжероны коробчатого типа, заменить на дюралевые».
[
←79
]
16 сентября 1941 года, капитан Виноградов Александр Николаевич - штурман эскадрильи 7-го дальнего бомбардировочного авиационного полка, погиб при выполнении боевого задания на самолёте ДБ-3.
[
←80
]
То, что капитан Виноградов А.Н. является дальтоником – авторский вымысел. Хотя, как знать!
[
←81
]
Кроме разгона Академии, конечно, все эти меры были предприняты уже после начала ВОВ – В 1941-1942-м годах.
[
←82
]
Напоминаю читателям, что первый был перезапилен с бомбардировщика ТБ-7 (Пе-8), второй – с Пе-2.
[
←83
]
Напоминаю, что за исключением погон – чьё время ещё не подошло, форма для штабных командиров, была практические полностью скопирована с повседневно-выходной офицерской формы 70-х годов: китель, рубашка с галстуком, ботинки в летнее время, пилотка.
[
←84
]
Синоптиков.
[
←85
]
Всё три отрывка из А. Драбкин «Мы дрались на истребителях».
[
←86
]
Напоминаю, что это перезапил с американских «Дугласов», выпускаемых в СССР под брендом ПС-84, более известных как Ли-2.
[
←87
]
Напоминаю, что это истребительная версия СБ-2 последней серии.
[
←88
]
Во время Зимней войны, как каждую эскадрилью финских ВВС приходилось по десятку аэродромов, большая часть из которых располагалась именно на ледовых площадках.
[
←89
]
Иглу - зимнее жилище канадских эскимосов из снега.
[
←90
]
За время Зимней войны, в результате 64 авианалетов на город было сброшено 12000 бомб всех калибров, в результате чего было разрушено более 400 домов, убито десятки и ранено сотни жителей. Особенно сильный налёт был в «День разрешения» - 18 февраля 1940 года, когда Вийпури (Выборг) бомбили 500 самолётов.
За короткий период Советской власти между двумя войнами, реконструкции города почти не проводилось. Были отремонтированы только те здания, которые было легко привести в относительный порядок. Массового заселения вместо эвакуированного финского, тоже не производилось.
[
←91
]
Воды залива, омывающие Выборг с севера и с юга, иногда в литературе объединяются под названиями Северный и Южный залив соответственно.
[
←92
]
Всего в РККА в 1941–1945 годах воевали 835 испанцев. Из них 151 погибли, 15 пропали без вести. Большинство испанцев служили в пехоте и разведке, на Северном Кавказе действовал даже испанский партизанский отряд. А около 20 человек, среди них и Хосе Сирухедо, воевали в авиации. Большинство служили в 439-м истребительном авиаполку ПВО, во 2-й «испанской» эскадрильи: Хосе Руис Хименес, Фернандо Буэнаньно Агилера, Амадел Трильо Диас, Эстебе Хосе Сирухедо, Андреас Фьерро Марин (после ранения ему ампутировали ногу, но летчик вернулся в строй), Командовал ею тоже испанец – майор Антонио Ареас, сбивший 24 самолёта противника, ставший самым известным «советско-испанским» асом Великой Отечественной, удостоенный ордена Красного Знамени.
Еще трое испанцев – Хулиан Диас Исккьердо, Франсиско Гомес Хуан и Мануэль Хисберт – сражались в 1-й эскадрилье этого же полка.
[
←93
]
МиГ-1 и МиГ-3.
[
←94
]
То, что МиГ-1/3 –машина не совсем удачная, свидетельствуют многие лётчики-ветераны ВОВ из сборника А. Драбкина «Мы дрались на истребителях»:
«На МиГ-1 я стал летать в полку, у нас их три штуки было. Они много стояли по причине ненадежности двигателя».
В Сызрани на нашем поле зимой 1941/42 года села эскадрилья ПВО Куйбышева на МиГ-3. «За месяц, что ли, из 12 машин 5 осталось. Ни одной боевой потери не было. Большинство самолетов разбили на посадке».
И так далее…
Хотя, встречаются и противоположные мнения:
«Это мой любимый истребитель. У меня с ним связаны все мои несчастья и беды».
[
←95
]
Соответствовало званию полковник.
[
←96
]
Первые выпущенные серии СБ‑2‑М‑103 имели в кабине стрелка-радиста турели ТУР-9 и закрывались сдвижными фонарями; но с середины 1940 г. выпускавшиеся машины начали оснащать сферическими поворотными турелями МВ-3 с круговым сектором обстрела. Так же значительная часть бомбардировщиков СБ‑2‑М‑103 была укомплектована новыми нижними турелями МВ‑2, выступавшими за корпус самолета.
[
←97
]
Напоминаю, что жёлтые круговые полосы за кабиной означают, что самолёты принадлежат второму звену второй эскадрильи. Цифра на кабине означает номер авиаполка.
[
←98
]
Напоминаю, что трёхцветные (белый, жёлтый, красный) коки имеет звено командира полка. Три белые полосы на хвосте – ведущий, две и одна – ведомые.
[
←99
]
Напоминаю, что такие отличительный знак обозначает, что за штурвалом самолёта сидит командир полка.
[
←100
]
7-й авиаполк, третья эскадрилья, третье звено, второй ведомый.
[
←101
]
«Плетение Тача» (также известное как «Позиция лучевой защиты») – тактика воздушного боя, разработанная военно-морским летчиком США Джоном Тачем во время войны на Тихом океане. Советским лётчикам, конечно подсказал это приём Главный герой этого произведения.
[
←102
]
Все три вышеприведённые цитаты из А.Драбкин «Мы дрались на истребителях».
[
←103
]
Решением КОМИТЕТА ОБОРОНЫ от 11/П-40 года за № 72сс на бумажной фабрике КОМСОМОЛЕЦ системы Главтабака Наркомпищепрома СССР построен цех литых бензобаков ПЛБГ-100 для авиации. Цех пущен в эксплантацию в Марте месяце с/г.
Первый план выпуска бензобаков в количестве 1000 штук выполнен в мае мес. с/г, затем в соответствии с указанием ГУАСКА от 22/У1 с/г Фабрике был спущен дополнительный заказ на изготовление 10000 шт. бензобаков, к выполнению данного заказа было приступлю 1 июля с/г и на 1-е Августа выпущено около 1000 бензобаков.
[
←104
]
Напоминаю, что БТР-11 «Гренадёр» - это творческий перезапил с тяжёлого бронеавтомобиля БА-11Д. БТР-62 «Пионер» - с экспериментального лёгкого бронеавтомобиля ЛБ-62.
[
←105
]
Напоминаю, что БТР-40 похож на сильно упрощённый и уменьшенный в размерах американский «М-113», с ходовой от серийного плавающего танка Т-40, трансмиссией и силовым агрегатом от танка «Т-26».
[
←106
]
Напоминаю, что этот корабль запилен на базе «реального» пассажирского катамарана ОСГА-25 «Экспресс».
[
←107
]
Такие «происшествия» были характерны для начального периода ВОВ и взяты из «реальной истории».
[
←108
]
Напоминаю, что разведчик-корректировщик артиллерийского огня РК-135, перезапилен с «крылатого шакала» - ближнего бомбардировщика Су-2, конструкции Сухого.
[
←109
]
В 1939 году Франция подарила 30 истребителей Morane-Saulnier MS.406. Ещё 27 «Моранов» (в том числе и 11 самолётов MS.410C1) из числа захваченных во Франции было поставлено немцами в 1941 году.
[
←110
]
Двенадцать истребителей Hawker Hurricane Mk.I были куплены в Англии в феврале 1940 года, два из них были потеряны при перегонке. Интересно, что эти самолёты предназначались для польской армии, но не успели туда попасть. Стоит отметить, что в 1941 году финны могли поднять не более половины этих самолётов, из-за проблем с запчастями.
[
←111
]
«Пегас» — лёгкий штурмовик-бомбардировщик, разработанный конструктором Д.Л Томашевичем, как самолёт, с максимально простой и дешёвой конструкцией и минимальным количеством оборудования.
[
←112
]
Одно из народных прозвищ Маннергейма.
[
←113
]
Карельское академическое общество (фин. Akateeminen Karjala-Seura, AKS) — националистическая, профашистская организация, действовавшая на территории Финляндии в в 20-е, 30-е и 40-е годы. Состояла в основном из студенческих активистов и представителей интеллигенции. Добивалась присоединения Советской Карелии и создания Великой Финляндии. Оказывала серьёзное политическое и организационное влияние на внутреннюю и внешнюю политику страны.
[
←114
]
Напомню, что про «предложения Сталина» Правительству Финляндии, можно прочесть в Третьей части «Текущая реальность», Глава 8. «Искусство невозможного: Последний шанс».
[
←115
]
За время войны авиация РККА распространила на финской территории более 17 млн. печатных материалов. Эффект – нулевой.
[
←116
]
Напоминаю, что между СССР и Финляндией был подписан и действовал договор об транзите.
[
←117
]
На топографических картах РККА за 1940 год «Экен». На современных «Экё»,
[
←118
]
При стрельбе с закрытых позиций наводчик пулемета не видит цели из-за возвышенности, высокой травы, кустарника, тумана, а другой солдат (так называемый стреляющий, или наблюдатель) располагается на позиции, которая позволяет ему наблюдать цель. Наводка пулеметов осуществляется так же, как наводка минометов или других артиллерийских систем.
[
←119
]
Такое название на топографических картах РККА 1940 года. На современных русскоязычных картах – Лаппохья.
[
←120
]
Имеется в виду Мянтсяльский мятеж профашистского движения «Лапуа», которой произошёл . 2 марта 1932 года.
[
←121
]
Движение Лапуа, или Лапуаское движение (Lapuan liike) — радикальное националистское фашистское и антисоветско- антикоммунистическое движение в Финляндии двадцатых-сороковых годов двадцатого века. Запрещено весной 1932 года после неудачной попытки государственного переворота. Фактически восстановлено под названием Патриотического народного движения, запрещённого только в 1944 году, после выхода страны из Продолженной войны.
Лахтари – мясники, прозвище финских егерей Гражданской войны в Финляндии 1918 года.
[
←122
]
В декабре 1940 года руководство СС начало переговоры с Финляндией о заключении военного союза и просьбе о привлечении финских добровольцев в армию Рейха. Официально батальон был сформирован в мае 1941 года и получил название «Нордост» (Северо-Восток). В январе 1942 года финны прибыли на Восточный фронт и отправились воевать ближе к группе армий «Юг». В частности, они приняли участие в форсировании реки Миус и наступлении на Кавказ.
[
←123
]
Пистолет L-35 (или просто «Lahti») конструкции оружейника Аймо Лахти — единственный в мире «полярный пистолет», созданный специально для эксплуатации в условиях низких температур и возможного обледенения. Устройство пистолета предусматривает особо надёжную защиту механизмов от попадания грязи. Пистолет имеет чрезвычайно короткий и лёгкий спуск и незначительную отдачу, это позволяет вести очень точную стрельбу.
[
←124
]
Из сборника А. Драбкина «А мы с тобой, брат, из пехоты…».
[
←125
]
РБ (радиостанция батальонная) - переносная, коротковолновая, телефонно-телеграфная радиостанция, предназначенная для двухсторонней радиосвязи симплексом.
[
←126
]
Напоминаю читателям, что такая войсковая единица как «батальон», в ВС СССР осталась только в виде отдельных частей усиления или обеспечения. Например: отдельный танковый батальон, инженерно-сапёрный, связи и так далее. В боевых же частях, полк состоит из пяти линейных рот, одной учебной и подразделений обеспечения.
[
←127
]
В отличии от сплошного, каморный бронебойный снаряд имеет заряд взрывчатого вещества.
[
←128
]
Напоминаю, что трудами ГГ вместо 50-мм, на вооружение стрелковой роты был принят укороченный 82-ти миллиметровый миномёт, устроенный по принципу японского «коленного» миномета 50-мм «Тип 89». См. часть вторая, глава 9.
[
←129
]
Напоминаю, что трудами ГГ на вооружение стрелкового взвода был принят 50-мм гранатомёт: ствол 50-мм миномёта на обрезе (под патронник) трёхлинейной винтовки: нечто вроде «реального» «РМН-50» - «Ручного миномета Наймана»
[
←130
]
Сундстрем, Карл Иоахим (р. 1902) - финский политический деятель, врач по образованию. С 1936 года Сундстрем был депутатом сейма. Вступив в социал-демократическую партию, он примкнул к её левому крылу. В 1939 году Сундстрем явился одним из 6 членов социал-демократической оппозиции, которые выступили против таннеровского руководства и разоблачили связи финского правительства с германскими властями. В 1940 году в числе прочих членов оппозиции он был исключён из социал-демократической партии. В начале 1941 года Сундстрем выступил с разоблачениями агрессивной политики финского правительства, направленной против СССР. После нападения Германии на Советский Союз Сундстрем был лишён депутатской неприкосновенности, арестован и приговорён к 6 годам каторжных работ (февраль 1942 года). Он был освобождён лишь после заключения перемирия между Финляндией и СССР, в октябре 1944 года.
[
←131
]
На этом чуде в перьях (точнее – с плавниками) отечественного ВВП стоял двигатель ГАЗ-АА (40 л.с.) который был в свою очередь советской копией Ford Model AA.
[
←132
]
Финский станковый пулемёт M/32-33, мог стрелять с темпом стрельбы 800 выстр./мин., в то время как русский пулемёт образца 1910/30 года стрелял с темпом 600 выстр./мин.. Так что скорее всего второй вариант.
[
←133
]
Запас хода у Т-38 был 250 км.
[
←134
]
Последние три главы написаны по мотивам произведения Хуусконен Тайсто «Стальной шквал». Использованы имена, отдельные фразы и даже хорошенько переиначенные эпизоды. Но совершенно иной – оригинальный сюжет.
[
←135
]
Из общего числа 820 бойцов и командиров, находившихся в окружении в районе Митро 34-й легкотанковой бригады и 18-й стрелковой дивизии, в общей сложности лишь 171 человек вышел к своим.
[
←136
]
Вышеприведённый отрывок взят и творчески переработан из интервью самого Аркадия Борисовича Тверского – ветерана Финской и ВОВ, опубликованном в сборнике А. Драбкина « «. А дальше уже пошла «альтернативная истроия».
[
←137
]
Очередное кидалово родным государством своих граждан. Всего было выпущено и реализовано 3000 «автообязательств». Кроме того выпускались тракторные и даже велосипедные «обязательства».
[
←138
]
Если кто из читателей забыл, то это скопированный по личному приказу ГГ перископический прибор польского инженера Рудольфа Гундляха, в «реальной истории» производящийся в СССР с 1943 года под названием МК-4.
[
←139
]
Напоминаю, что это модификация станкового ДС-39.
[
←140
]
1 ноября 1940 г. Л.З. Мехлис отправил письмо непосредственно И.В. Сталину и К.Е. Ворошилову, в котором в частности были такие обвинения (Взято из: Барятинский М. «Тяжёлый танк КВ»)::
«…Эти неправильные сведения представлялись директором завода Зальцманом И.М. с ведома и согласия начальника бронетанкового управления КА Коробкова В.М. и его заместителя Алымова Н.Н., которые давали распоряжения старшему военпреду АБТУ КА на Кировском заводе Шпитанову А.Ф. об оформлении приёмом незаконченных производством танков.
В связи с выявленными проверкой фактами представления ложных сведений о выполнении плана выпуска танков КВ и оформления приёмом незаконченной производством продукции на виновных — директора Кировского завода ЗальцманаИ.М. и старшего военпреда АБТУ КА Шпитанова А.Ф. мною наложены дисциплинарные взыскания».
Однако никаких мер по устранению недостатков на заводе не предпринималось.
[
←141
]
Ныне ПГТ Северный.
[
←142
]
Во время Великой Отечественной войны командир 1 танкового батальона 27-го танкового полка 14-я танковой дивизии (7-й механизированный корпус, Западный фронт) капитан Xараборкин Г. Ф. погиб 6 июля 1941 года.
[
←143
]
Иван Христианович Паука (1883 — 1943) – латыш, из крестьян (по видимому из зажиточных). Окончил Виленское пехотное юнкерское училище, учился в Николаевской академии Генерального штаба. Участник Первой мировой войны, был ранен и награжден несколькими орденами. Последний чин в старой армии — подполковник.
В РККА с мая 1918 года, один из ближайших помощников «профессионального большевика» М. В. Фрунзе (наравне с другими «военспецами» — бывшими генералами старой армии Ф. Ф. Новицким и В. А. Ольдерогге). И. Х. Паука принимал активное участие в разработке планов по разгрому белогвардейцев П. Н. Врангеля (начальник штаба Южного фронта осенью 1920 года). Награжден орденом Красного Знамени.
Позднее — начальник штаба округа, военный преподаватель. В 1935 году получил персональное воинское звание комдива.
С 1940 года — генерал-майор. Также профессор кафедры оперативного искусства, преподаватель Военной Академии Генерального Штаба.
Арестован 24 июня 1941 года, по обвинению в антисоветской деятельности. Умер в заключении в 1943 году. Реабилитирован в 1953 году.
[
←144
]
Да, это «тот самый Колобанов»!
После Зимней войны он был назначен помощником командира 52-й роты танкового резерва по боевой части 1-й лёгкой танковой бригады. Затем переведён в КВО, где после присвоения звания «старший лейтенант», последовательно служил заместителем командира роты 90-го танкового полка, командиром роты 36-го отдельного учебного танкового батальона 14-й лёгкой танковой бригады, старшим адъютантом (начальником штаба) батальона 97-го танкового полка.
[
←145
]
История достаточно мутная, но согласно «Вики», впервые Колобанов был награждён «Красным знаменем» в феврале 1942 года. Значит, что-то такое в его биографии было.
Вскоре после того – всемирно знаменитого боя, Колобанов был тяжело ранен - получив осколочное поражение головы и позвоночника, контузию головного и спинного мозга. Был эвакуирован из Ленинграда и до 15 марта 1945 года лечился в эвакогоспиталях № 3870 и 4007 в Свердловске. Уже после войны, в разные годы награждался вторым «Красным знаменем», орденами «Красной звезды» и «Отечественной войной первой степени»… Медалью «За боевые услуги».
Мда… Не подбей он 22 немецких танка, а будь в личных шоферах у «маршала Победы», например, то Родина оценила бы «боевые услуги» Зиновия Григорьевича более адекватно.
[
←146
]
Напоминаю: Пистолет-пулемёт Шпагина-Шпитального. От «реального» ППШ-41 отличался главным образом магазином конструкции Шпитального. на 97 патронов.
[
←147
]
Напоминаю, что конструкция скоопирайтена с японского так называемого «коленного миномёта» - «Тип 89» - 50-мм гранатомёта, регулировка дальности стрельбы которого производилась изменением положения, до которого опускалась в ствол граната.
[
←148
]
Сей метод имел быть распространение в Панцерваффе на Восточном фронте.
[
←149
]
В результате контратак финнов к 1–2 января 1940 года, 34-я легкотанковая бригада была отрезана от частей 56-го корпуса и затем разделена на три отдельных «котла» или по-фински «мотти. Штаб бригады с тыловыми подразделениями, 83-й танковый батальон (без одной роты) и 224-й разведывательный батальон оборонялись в «Южном Лемети», 76-й танковый батальон – в «Северном Лемети», рота 179-го мотострелкового батальона, рота 83-го танкового батальона и взвод пеших разведчиков – в «Митро». Дольше всех продержался котёл «Южном Лемети».
[
←150
]
Взято из: Маннергейм Карл. «Линия жизни. Как я отделился от России».
[
←151
]
Напоминаю, что в соответствии с Московским договором от 1940 года, СССР имел право осуществлять железнодорожный транзит через Финляндию до арендованного под военно-морскую базу полуострова Ханко. При этом финская сторона имела право производить только внешний осмотр вагонов.
[
←152
]
Счетверённые «Максимы», если кто не знает.
[
←153
]
Напомню, что «лёгкими» в этой «АИ» называются стрелковые соединения, имеющие 100% гужевую тягу, в отличии от тракторной у «тяжёлых».
[
←154
]
СПАМ - сборный пункт аварийных машин.
[
←155
]
Истребители-перехватчики созданные на базе двухмоторного бомбардировщика СБ-2 последней модификации.
[
←156
]
Напоминаю, что это перезапиленный в дальний ночной бомбардировщик ПС-84 (Douglas DC-3, Ли-2).
[
←157
]
И. Шумилин «Ванька-ротный».
[
←158
]
Подробно об этой ключевой проблеме РККА можно прочитать в первой части – «Перезагрузка системы», в главе 23 «Что делать?».
[
←159
]
Андреев П. «Я был похоронен заживо. Записки дивизионного разведчика».
[
←160
]
Ларский Лев. «Мемуары ротного придурка».
[
←161
]
Служба внешней разведки (СВР СССР).
[
←162
]
О финской береговой артиллерии можно узнать здесь: . https://dzen.ru/a/YLjtwBs_XCImqQpJ
[
←163
]
Лыжная бригада Долина — боевое подразделение Красной Армии, сформированное во время Зимней войны. Возглавлял её полковник Вячеслав Дмитриевич Долин. Бригада состояла из трёх лыжных батальонов 9-й Советской армии. Ей была поставлена задача по освобождению окружённой 54-й стрелковой дивизии во время битвы при Кухмо.
13 февраля примерно в пяти километрах от цели в районе деревни Ветко бригада столкнулась с противником и потеряла командира. После этого бригада отступила, но 15–16 февраля попала в засаду и была рассеяна противником. Её бойцы в течение недели выходили к своим, однако, многие заблудились в лесу и погибли от холода.
[
←164
]
Образ главного героя и соответственного описание его участия в Советско-финской (Зимней) войне, составлены из воспоминаний двух реальных участников тех событий - Дмитрия Крутских и Павла Шилова.
[
←165
]
Это альпинистское снаряжение.
[
←166
]
Желающих попасть на фронт борьбы с «белофиннами» было немало с самого начала войны. Например, за первые две недели войны с Финляндией в городской военкомат Ленинграда поступило около 1800 заявлений. Донесения из многих военных округов отмечали избыток добровольцев, что позволяло производить среди них отсев по признаку физической годности, военных навыков и лыжной подготовки.
[
←167
]
Напоминаю: об этом и предыдущих девайсах - подробно во второй части «Генеральный апгрейд», глава 9: «Артиллеристы, Сталин дал приказ!».
[
←168
]
Подробней об этом оружии можно прочитать в части третьей: «Текущая реальность, в глава 9:«Если попаданцу делать нечего…».
[
←169
]
Напоминаю, что это тактический нож британских коммандо «Mini Smatchet», первый образец которого появился в 1943 году.
[
←170
]
Сведения относятся к периоду Продолженной войны (1941-44 год) – более ранних нашлось и у автора имеются сильные подозрения, что часть этой артиллерии из числа брошенных нашим флотом на Ханко… Но пусть будет!
[
←171
]
На разных картах могут не совпадать названия.
[
←172
]
Инфы по финским батареям береговой обороны практически нет, поэтому это авторское предположение.
[
←173
]
Про эти девайсы можно прочитать во второй части «Генеральный апгрейд», глава 11. «Wunderwaffe» по-русски.
[
←174
]
«Карфаген должен быть разрушен!» (лат.).
[
←175
]
После Зимней войны, только на отошедшей к СССР территории Карельского перешейка было обнаружено и обезврежено 4127 несработавших советских авиабомб.
[
←176
]
В ночь на 9-е апреля британские лётчики совершили самую массированную атаку на Берлин, которую город когда-либо переживал. Ущерб был нанесён правительственному кварталу, а число жертв среди гражданского населения превысило 2000 человек.
[
←177
]
Взрыватель АВ-1ф (АВ-1ф-5с) (АВ-1ф-7с), принятый на вооружение советских ВВС в «реальном» 1943 году.
[
←178
]
Напоминаю, что ГГ были произведены изменения в наградной системе, про которые можно прочитать в Части 3: «Текущая реальность», Глава 11: «Меняя форму, обличие и цвет».
[
←179
]
Напоминаю, что ГГ были произведены изменения в наградной системе, про которые можно прочитать в Части 3 «Текущая реальность», Глава 11 «Меняя форму, обличие и цвет».
[
←180
]
«Горе побеждённым!» (Лат.),
[
←181
]
Напоминаю, что «Натиск» - военная версия «реального» пассажирского катамарана ОСГА-25 «Экспресс».
[
←182
]
У автора есть задумка «переписать» сие произведение и начать переписывать историю с апреля-мая 1940 года. И главный упор – именно на стратегические бомбардировки Рейха советскими ВВС с 22 июня 1941 года.
[
←183
]
Если кто-то забыл, подробности в главе 17 «Прокачать железо»: действительно лучший танк Второй мировой войны», второй части «Генеральный апгрейд».
[
←184
]
Напоминаю, это танковая версия ДС-39. Подробности в главе 20 второй части: «В день перед «Чёрной пятницей»: Weapon Pack от товарища Сталина».
[
←185
]
С марта 1942 года по 28 декабря 1944 года, Зиновьев Ю.К. — командир линкора «Парижская коммуна», с 31 мая 1943 года переименнованный в «Севастополь».
[
←186
]
К началу Великой Отечественной войны Ковровским механическим заводом (завод № 575 Министерства вооружения) было выпущено около 2 тыс. 12,7-мм пулемётов ДШК.
[
←187
]
Пистолет-пулемёт Пожарова, обр. 1941 года. Подробности в: Глава 14. «Когда попаданцу делать нечего, он...», третьей части «Текущая реальность».
[
←188
]
Препарат «мыло К» представляет собой смесь химического вещества бисэтилксантогена с хозяйственным мылом в равных долях. В чистом виде является кристаллическим веществом желтого цвета со специфическим запахом. «Мыло К» — синтетический инсектицид, который впервые ввели в медицинскую практику, был изобретен в 1938 году. Применялся этот препарат в виде 1,5-4,5-процентной водной эмульсии для борьбы с насекомыми-паразитами, в частности со вшами – переносчиками сыпного тифа. Известно, что во время Гражданской войны с 1918 по 1923 годы в нашей стране было зарегистрировано свыше семи с половиной миллионов случаев заболеваний сыпным тифом, а умерло от него более семисот тысяч человек.
[
←189
]
В «Реальной истории» известен как Виналон – прочная, износоустойчивая и плотная материя – получившая набольшее распространение в КНДР. Разные виды тканей из него - годятся не только для верхней одежды, трикотажа, одеял, постельного и нательного белья – но и для изготовления плащей, рюкзаков, туристической и спортивной обуви. Кроме того из Виналона изготавливают нитки, верёвки, рыболовные сети, брезент, армирующий корд для технической резины, всевозможные фильтра, электрическую изоляцию, фото- и киноплёнку, водопроводные трубы и элементы декора для строительства…
[
←190
]
Если кто забыл, что это, рекомендую перечитать Глава 11. « «Wunderwaffe» по-русски», второй части – «Генеральный апгрейд».
[
←191
]
В «реальной истории» такой боеприпас был создан именно этим конструкторским коллективом уже во время войны и принят на вооружение в 43-м году под названием «Авиационная плавающая мина (АПМ-1)».
[
←192
]
Первый советский учебник по истории (для начальной школы) был написан в 1937 году – «Краткий курс истории СССР». Учебник для 4-го класса. Под ред. Проф. А.В. Шестакова. М., 1937.
Учебник для 10-го класса, последнего класса средней школы, появился в 1940-м (Базилевич В.К., Бахрушин С.В., Панкратова А.М., Фохт А.В. История СССР. Учебник для X класса средней школы. М., 1940).
[
←193
]
Унтерштурмфюрер (нем. Untersturmführer, сокращённо — Ustuf) — введённое в 1934 году офицерское звание в СС, которое соответствовало званию лейтенанта в вермахте или западных армиях.
[
←194
]
Если кто забыл эту историю, то её подоплёку можно прочитать в главе 28 «В «коридорах» VI управления РСХА или «когда за дело берутся профессионалы», третьей части «Текущая реальность» произведения.
[
←195
]
Буквально: «В молодой крови – мужество». Молодость не ведает страха.
[
←196
]
Младший флагман 2-й Тихоокеанской эскадры Дмитрий Густавович фон Фёлькерзам скончался от болезни накануне Цусиской баталии. Положенный в холодильник, отправился на дно вместе с потопленным броненосцем.
[
←197
]
Такая модернизация была проведена в 1942—1943 годах, когда был разработан более компактный образец 43.М, имевший складной приклад и укороченный ствол.
[
←198
]
Если кто забыл подробности (а это не удивительно!), тот может освежить память перечитав главу 16. «Историческая память народа: Помним про своих мёртвых!» первой части данного произведения.
[
←199
]
В конце игры каждый знает, что нужно было сделать, чтобы выиграть.
[
←200
]
Можно перевести как «хрен редьки не слаще».
[
←201
]
Если кто забыл для чего такой «обмен», рекомендую перечитать Главу 16, Первой части.
[
←202
]
Напомню, что ГГ разъезжал на эксклюзивно изготовленным специально для него ГАЗ-61-73. От серийного (которых тоже не часто встретишь в описываемое время) он отличался авиационной версией мотора - ГАЗ-85, мощностью 85 «лошадей» вместо 75-ти. полукруглой решеткой радиатора, изменёнными боковинами капота, гидравлическими амортизаторами двойного действия, удлинёнными передним рессорами с передним стабилизатором поперечной устойчивости… Ну и другими – менее существенными изменениями.
[
←203
]
«Война «Тойот»» — последняя фаза чадско-ливийского конфликта. Война названа в честь пикапа-внедорожника «Toyota Hilux», который использовали вооружённые силы Чада для мобильного перемещения войск в боях против ливийцев.
[
←204
]
Кто забыл что это, память можно освежить прочитав Главу 11 ««Wunderwaffe» по-русски» второй части «Генеральный апгрейд».
[
←205
]
Напомню что в «реальной истории», к маю 1941 года опытный образец ТРД с осевым компрессором (РД-1) был готов на 70 процентов.
[
←206
]
В 1921 году немецкий изобретатель Эрнст Сакс создал промышленный паяльник Н-1 молоткового типа. В СССР с 1959 года выпускался электропаяльник «ЭПКС». Сведений о более типах советских паяльников нет.
[
←207
]
Взято, кстати из Полевого устава РККА от 1939 года (ПУ-39). https://itexts.net/avtor-avtorov-kollektiv/228534-polevoy-ustav-rkka-pu-39-avtorov-kollektiv/read/page-13.html Почему товарищи командиры его не выполняли в 41-м… Пусть каждый сам думает.
[
←208
]
Такие «порядки» довольно часто описываются в воспоминаниях ветеранов ВОВ – простых солдат и офицеров. Особенно, ими «славились» Гороховецкие лагеря - готовившие пополнения для фронта. Непосредственно про 119-ю дивизию – в И. Шумилин «Я ротный».
[
←209
]
И опять довольно-таки распространённое в годы ВОВ явление. Даже в окружённой под Вязьмой 338-й сд. (33-я армия генерал Ефремова) из общего числа 3941 человека только 315 человек (!) находились в составе стрелковых батальонов, т. е. вели боевые действия, а остальные входили в состав подразделений обеспечения и обслуживания. В данном случае один «штык» воевал, а тринадцать отсиживались в тылу! (См. Мельников В. «Вяземский котел без лжи и мифов. Трагедия 33-й армии». http://flibusta.is/b/835227/read )ю
[
←210
]
На русский язык можно перевести как «е* твою мать».
[
←211
]
«Ни х*я я не сделаю!».
[
←212
]
В «реальной истории», соотношение сил в полосе Группы армий «Центр» оценивалась так: «…германские и русские силы примерно равны».
[
←213
]
В «реальной истории» «…до 4 недель».
[
←214
]
Из «реального» доклада 1-го помощника военного атташе германского посольства в Москве полковника Ганса Кребса (весна, 1941 года).
[
←215
]
В «реальной истории» общество с таким же названием и с теми же участниками, было создано 27 марта 1941 г., после ознакомления с планом вторжения в СССР, Причём одной из основных задач нового акционерного общества было управление добычей, переработкой и транспортировкой нефти Апшерона после захвата азербайджанских нефтепромыслов победоносными дивизиями Вермахта.
[
←216
]
Напомню, что более подробно по этой теме можно прочитать в главе 9: «Дочь еврейского народа выходит на «тропу войны», третьей части – «Текущая реальность».
[
←217
]
Если кто забыл, «преамбулу» можно вспомнить прочитав Главу 25 «Интервью о намерениях» третьей части этого произведения.
[
←218
]
Из характеристика данной генералом Генрихом Френкелем, которую ГГ мог в своё время прочитать в Википедии.
[
←219
]
Конструктивизм — одно из направлений архитектуры советского авангарда, главным архитектурным отличием которого является монументальность.
Последние комментарии
8 часов 31 минут назад
9 часов 23 минут назад
20 часов 48 минут назад
1 день 14 часов назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 7 часов назад