Космический инженер [Виктор Берс] (fb2) читать онлайн

Космический инженер

Глава 1 Любопытный мальчик

За 13 лет до провозглашения Империи



Алекс проснулся от звука падающей посуды и сонного ворчания отца. Мелодичный звон разбившейся керамики разрезал утреннюю тишину их скромного жилища подобно колокольному перезвону, возвещающему о начале нового дня. Сквозь тонкие стены их квартиры на сорок третьем уровне — достаточно высоко, чтобы не задыхаться от промышленных испарений нижних ярусов, но недостаточно, чтобы наслаждаться чистым воздухом элитных этажей — доносилось привычное утреннее бормотание кухонного дроида K-7PO и раздраженные вздохи матери.

Воздух в комнате был пропитан знакомым букетом ароматов: металлической пылью, которая неизменно проникала через вентиляционные решетки, слабым запахом озона от работающих репульсорлифтов и едва уловимым благоуханием синтетического кофе, который K-7PO безуспешно пытался приготовить уже который день подряд. За окном, словно гигантские металлические стрекозы, проносились спидеры, их двигатели издавали протяжное гудение, сливающееся в единую симфонию пробуждающегося Корелльского мегаполиса.

— Опять этот железный идиот что-то напортачил, — донесся усталый голос Кейрона Коррена, инженера второго класса Кореллианских верфей, человека, чьи руки вечно пахли машинным маслом и гиперматерией, а глаза хранили отблеск далеких звезд, которые он помогал покорять, собирая корабли для Республиканского флота. — Лира, а давай уже купим нормального дроида? Этому сила знает сколько лет, он совсем сбрендил.

Мальчик потянулся под тонким терморегулирующим одеялом, зевнул, вдыхая утренний воздух, и вдруг нахмурился. Что-то в словах отца показалось ему странным, словно диссонанс в привычной мелодии. "Дроид сбрендил"... но почему? Ведь дроиды же умные, они должны понимать, что делают? Разве машина, способная говорить, шутить и даже проявлять что-то похожее на заботу, может просто "сбрендить"?

— Алекс! Завтракать! — крикнула мать, и в ее голосе слышалась та особая нотка утренней спешки, знакомая каждому жителю трудового квартала.

Он поднялся с постели, ощущая прохладу металлического пола под босыми ногами, натянул домашнюю одежду из мягкой синтетической ткани и побрел на кухню, минуя узкий коридор, стены которого были украшены голографическими снимками семьи и видами далеких миров, которые они никогда не посетят.

K-7PO стоял у плиты, его хромированный корпус поблескивал в лучах утреннего солнца Кореллии, проникающих через широкое окно. Золотистый свет играл на отполированном металле, создавая причудливые блики, которые танцевали по стенам кухни. Дроид держал в своих изящных манипуляторах сковороду, из которой валил подозрительный дым сизого цвета, пахнущий жженым пластоидом и чем-то неопределенно химическим.

За окном раздался протяжный гул пролетающего грузового спидера — вероятно, одного из тех, что доставляли детали на верфи, где трудился отец. Звук постепенно затих, растворившись в общем гуле просыпающегося города, где миллионы существ начинали свой день в бесконечном танце цивилизации.

— Доброе утро, маленький хозяин Алекс, — произнес дроид своим мелодичным механическим голосом, в котором, казалось, звучали нотки искреннего сожаления. — Боюсь, у меня возникли небольшие затруднения с приготовлением завтрака. Мои кулинарные программы, похоже, требуют обновления.

Кейрон, мужчина средних лет с уставшими карими глазами и вечно испачканными машинным маслом руками, покачал головой, и седые волоски в его темных волосах заблестели в утреннем свете. На его лице читалась та особая усталость человека, который каждый день сражается с техникой, которую не до конца понимает:

— Обновления... Как будто мы знаем, где их взять. В сервисном центре говорят: "Купите новую модель, эта устарела". А новая стоит как половина моей годовой зарплаты.

Лира Коррен, стройная женщина с короткими каштановыми волосами и умными зелеными глазами, работала диспетчером грузовых перевозок в космопорту. Ее руки, в отличие от мужниных, были чистыми, но пальцы носили следы постоянной работы с голопанелями — едва заметные потертости от сенсорных экранов. Она включила голопроектор, и над кухонным столом возникло мерцающее трехмерное изображение ведущего новостей — элегантного человека в дорогом костюме, говорящего с того высокомерного спокойствия, которое было присуще обитателям верхних уровней.

— ...очередной сбой в системе навигации привел к задержке рейсов в секторе Альдераан, — сообщал голограммный репортер, его слова сопровождались изображениями звездных карт и мигающих красных точек, обозначающих проблемные зоны. — Инженеры флота Республики работают над устранением неполадок, но сроки восстановления пока не определены. Сенатор Палпатин выразил обеспокоенность участившимися техническими сбоями и призвал к усилению контроля над системами жизнеобеспечения...

— Опять навигация глючит, — вздохнула Лира, отпивая из чашки с горячим чаем, аромат которого смешивался с запахами утренней кухни. — Хорошо, что мы на планете живем, а не в космосе болтаемся.

За окном прошелестел еще один спидер, его антигравитационные двигатели издавали характерный высокочастотный свист, который жители средних уровней научились не замечать, словно сердцебиение родного города.

Алекс сел за стол, обитый мягким синтетическим материалом, имитирующим кожу корелльского нерфа, и посмотрел на дроида, который все еще пытался что-то приготовить. В его детской голове возник простой, но пронзительный вопрос: "А почему дроид не может сам найти свои неисправности? Если он понимает, что программы не работают, значит, он может их проверить?"

Из голопроектора донеслись новые новости: "...торговые переговоры с Торговой Федерацией продолжаются, несмотря на растущую напряженность. Представители федерации настаивают на снижении налогов на торговые маршруты во внешнем кольце..."

— Пап, — сказал он, прерывая поток новостей, — а почему K-7PO не может сам себя починить?

Кейрон рассмеялся коротким, усталым смехом человека, который слишком много знает о капризах техники:

— Дроиды не люди, сынок. Они делают только то, что запрограммировано. Если программа сломалась, им нужен ремонт.

— А кто их программирует?

— Ну... — отец задумался, потирая подбородок рукой, от которой пахло металлом и машинным маслом. — Завод-изготовитель, наверное. Или специальные программисты. Не знаю, честно говоря.

Алекс нахмурился, ощущая, как в его сознании формируется что-то важное. Но программы же кто-то пишет? Обычные люди? Тогда почему папа, который каждый день работает с самой сложной техникой в галактике, не знает, кто это делает?

K-7PO наконец подошел к столу, его сервоприводы тихо жужжали при каждом движении, неся тарелку с чем-то, отдаленно напоминающим яичницу, но обладающим подозрительным синеватым оттенком и источающим аромат, который сложно было назвать аппетитным.

— Завтрак готов, — объявил он с той механической вежливостью, которая, казалось, скрывала нечто большее. — Правда, я не могу гарантировать его полное соответствие стандартам питания органических существ.

Лира попробовала вилкой край синеватой массы и скривилась, словно попробовала что-то крайне неприятное:

— Соленая какая-то. И почему она синяя?

— Возможно, произошла ошибка в цветовых настройках моих сенсоров, — невозмутимо ответил дроид, но в его голосе слышались нотки того, что у живого существа назвали бы смущением. — Или в дозировке пищевых добавок.

За окном послышался новый звук — низкое гудение патрульного спидера службы безопасности, его сирена издавала характерные двухтональные сигналы, эхом отражающиеся от стен соседних зданий.

— А ты можешь проверить свои настройки? — спросил Алекс, и его детский голос прозвучал в утренней кухне как вызов самим основам их мира.

Дроид повернул к нему голову, его оптические сенсоры сфокусировались на лице мальчика. В их глубине мелькнуло что-то похожее на удивление — эмоция, которой, согласно всем учебникам, у дроидов быть не должно.

— Я... это не входит в мои базовые функции, маленький хозяин.

Но Алекс заметил, что дроид слегка помедлил с ответом. Словно думал. Словно взвешивал слова. А если он может думать, почему не может проверить свои настройки?

Из голопроектора продолжали литься новости: "...джедаи продолжают расследование инцидента на Набу. Мастер-джедай Квай-Гон Джинн отказался комментировать слухи о возвращении ситхов..."

— Но это же глупо! — вдруг сказал Алекс, и в его голосе прозвучала та детская прямота, которая порой способна разрезать сложные взрослые проблемы как световой меч. — Если дроид сломался, нужно его починить. А чтобы починить, нужно понять, что сломалось.

Родители переглянулись тем особым взглядом, которым обмениваются взрослые, когда ребенок задает слишком сложные вопросы.

— Сынок, не все так просто, — мягко сказала мать, в ее голосе слышалась та нежность, с которой взрослые пытаются оградить детей от сложности мира.

— Почему не просто? — искренне удивился Алекс, и его удивление было столь чистым, что даже K-7PO повернул голову в его сторону.

И правда, почему? Этот вопрос повис в воздухе кухни, смешиваясь с ароматами неудачного завтрака и звуками пробуждающегося города.

— Дети всегда задают глупые вопросы, — улыбнулась Лира, поглаживая сына по мягким темным волосам. — Помню, я в его возрасте спрашивала маму, почему звезды не падают на землю.

— А это хороший вопрос, — сказал Алекс с той серьезностью, которая иногда проскальзывает в детских голосах. — Почему не падают?

— Потому что они далеко, — ответил Кейрон, отпивая из чашки с тем, что K-7PO называл кофе. — И вообще, они не звезды, а солнца других планет.

— Так почему не падают?

Родители переглянулись снова. Кейрон почесал затылок, оставляя в волосах едва заметные следы машинного масла:

— Ну... там сложная физика. Гравитационные поля, орбиты... Этому в школе учат.

Алекс подумал: "Но если папа это знает, почему не может объяснить?" Странно. Взрослые всегда говорят, что что-то сложное, вместо того чтобы просто объяснить. Словно сложность — это стена, а не лестница.

K-7PO тем временем попытался приготовить кофе. Его движения были точными, почти изящными, но из кофемашины потекла жидкость подозрительного коричневого цвета с металлическим привкусом, которая пахла скорее промышленным растворителем, чем благородным напитком.

— Кофе готов, — объявил дроид с той же механической вежливостью. — Хотя мои анализаторы показывают некоторые отклонения от стандартного рецепта.

Кейрон попробовал и поморщился, словно проглотил что-то крайне неприятное:

— Это не кофе, это дерьмо!

— Возможно, произошла путаница в резервуарах, — предположил K-7PO, и в его голосе прозвучала нота, которую можно было бы назвать виноватой. — Я проведу диагностику... хотя нет, диагностические программы недоступны для моего уровня доступа.

За окном прогремел тяжелый грузовой спидер, везущий, вероятно, детали для строящихся кораблей. Звук его двигателей был глубоким, басовитым, он заставлял слегка дрожать стекла в окнах.

— А кто может их запустить? — спросил Алекс, и его вопрос прозвучал как ключ, поворачивающийся в замке тайны.

— Сертифицированный техник, — ответил дроид, и снова в его голосе промелькнуло что-то живое. — Или пользователь с административными правами.

— А как получить административные права?

Дроид снова помедлил, его оптические сенсоры мигнули несколько раз:

— Это... сложный вопрос, маленький хозяин.

Алекс заметил, что K-7PO явно знает больше, чем говорит. В его поведении было что-то... живое. Он не просто выполнял команды, он размышлял, выбирал слова, даже расстраивался, когда что-то не получалось. Словно за хромированным корпусом билось что-то похожее на сердце.

Из голопроектора донеслись новые сводки: "...цены на тибанну-газ продолжают расти, что вызывает беспокойство у производителей космических кораблей. Экономисты предупреждают о возможном кризисе в транспортной отрасли..."

— Пап, а почему все дроиды такие умные, но притворяются тупыми?

Кейрон рассмеялся, но в его смехе слышалась нотка неуверенности:

— Дроиды не притворяются, сынок. Они просто машины. Очень сложные, но машины.

— Но K-7PO же понимает юмор. И он расстраивается, когда что-то не получается.

— Это имитация, — объяснила Лира, но в ее голосе прозвучала та же неуверенность. — Программа делает их похожими на людей, чтобы нам было удобнее с ними общаться.

Алекс посмотрел на дроида. K-7PO стоял неподвижно, но в его позе чувствовалось напряжение. Словно он слушал разговор о себе и... обижался? Его хромированные пальцы слегка сжались, что было едва заметно, но Алекс это увидел.

— K-7PO, а ты понимаешь, что мы говорим?

— Конечно, маленький хозяин. Я обрабатываю речевые сигналы и формирую соответствующие ответы.

— А ты чувствуешь что-нибудь?

Дроид замер. Его фотоэлементы мигнули несколько раз, словно он обрабатывал не просто информацию, а что-то гораздо более сложное.

— Я... выполняю свои функции наилучшим образом, — наконец ответил он.

Но это не был ответ на вопрос. И Алекс это понял. В воздухе повисла тишина, нарушаемая только гулом города за окном и тихим жужжанием голопроектора.

За окном проплыло воздушное такси, его репульсорлифты тихо гудели, создавая ту мелодию современности, под которую жил весь Корелльский мегаполис. Алекс проводил его взглядом и подумал: "А почему никто не спрашивает, как они летают? Это же интересно!"

— Мам, а кто изобрел репульсорлифты?

— Не знаю, дорогой. Они всегда были.

— Но кто-то же их когда-то изобрел?

— Наверное, — пожала плечами Лира. — Какие-то древние инженеры. Это было очень давно.

— А где можно найти информацию о том, как они работают?

Родители переглянулись тем взглядом, который означал, что их сын снова задает неудобные вопросы. Кейрон нахмурился:

— Зачем тебе это, сынок? Ты же не собираешься стать инженером?

— А почему нет?

— Потому что это сложно. И опасно. Помнишь дядю Гаррека? Он пытался разобраться в принципах работы гипердвигателей. Чуть не взорвал половину верфи, из-за чего его выперли отовсюду. Теперь шляется где-то по внешнему кольцу, торгует запчастями.

— Но он же что-то понял?

— Понял, что лучше не лезть в то, чего не понимаешь, — усмехнулся Кейрон с горечью человека, который сам когда-то мечтал о большем. — Современная техника слишком сложна для человеческого понимания. Мы можем только пользоваться ей.

Алекс нахмурился. Странная логика. Если что-то сложное, нужно изучить и понять. Так же просто, как дважды два — четыре. Почему взрослые думают наоборот?

Из голопроектора донеслись последние новости: "...сенатор призвал к мирному решению торговых споров. В своем выступлении он подчеркнул важность дипломатии в решении межгалактических конфликтов..."

— Алекс, тебе пора собираться в школу, — сказала мать, взглянув на хронометр на стене.

Он кивнул и пошел в свою комнату, чувствуя, как утренний воздух наполнен запахами пробуждающегося города: озоном от работающих двигателей, металлической пылью, ароматом синтетической еды из соседних квартир. K-7PO проводил его взглядом, и мальчик почувствовал, что дроид хочет что-то сказать. Но не может.

Или не имеет права.

Алекс остановился в дверях и обернулся:

— K-7PO, а ты хотел бы понимать, как ты устроен?

Дроид замер. Его фотоэлементы потускнели, затем снова загорелись, словно он переживал внутреннюю борьбу.

— Я... не понимаю вопроса, маленький хозяин.

Но в его голосе прозвучало что-то очень живое. Что-то похожее на тоску. На желание. На мечту о свободе, которой у него никогда не было.

Алекс пошел одеваться, но мысли не давали ему покоя. За окном раскинулся красивый, технологичный мир: сверкающие шпили небоскребов, изящные воздушные мосты, по которым скользили спидеры, голографические рекламы, обещающие лучшую жизнь. Умные дроиды, которые притворяются простыми машинами. Взрослые, которые пользуются сложными вещами, не желая понимать, как они работают.

"Почему никто не хочет знать правду?" — подумал мальчик, натягивая школьную форму.

Этот вопрос не давал ему покоя. Словно в его голове что-то щелкнуло, и он впервые по-настоящему задумался о мире вокруг. И чем больше он думал, тем больше вопросов возникало. Словно каждый ответ порождал десять новых загадок, и все они складывались в одну большую тайну — тайну мира, который предпочитает не знать самого себя.

Глава 2 Папина работа

В субботу отец неожиданно предложил:

— Хочешь поехать со мной на работу? Покажу, чем папа занимается.

Алекс обрадовался. Может быть, на верфи он найдет ответы на свои вопросы? Корелльские верфи славились по всей галактике — здесь строили лучшие грузовые корабли и быстрые курьерские суда.

Утренний воздух Короны был напоен ароматом цветущих джасминовых кустов, что росли в садах их жилого квартала. Легкий бриз доносил едва уловимый свист от многочисленных спидеров, уже снующих по воздушным трассам. Где-то вдалеке монотонно гудели промышленные комплексы, пробуждающиеся к новому трудовому дню.

Они сели в семейный воздушный спидер — старенький, но надежный «Сокорро-340». Кейрон провел ладонью по сканеру безопасности, и машина отозвалась мягким голубоватым свечением приборной панели. Салон наполнился тихим жужжанием систем, пробуждающихся ото сна. Включился автопилот, и машина плавно поднялась над жилыми кварталами, присоединившись к неспешному утреннему потоку воздушного транспорта.

— Пап, а как работает автопилот? — спросил Алекс, глядя на приборную панель, где мерцали десятки индикаторов, словно звезды в миниатюрном созвездии.

— Компьютер анализирует воздушные потоки, следит за другими машинами, выбирает оптимальный маршрут, — ответил отец, откидываясь в кресле и наблюдая, как город медленно проплывает под ними. — Все автоматически.

Внизу простирались аккуратные кварталы среднего класса с их ухоженными садами и блестящими крышами. Между зданий сновали наземные спидеры, оставляя за собой едва заметные струйки выхлопа. Воздух вибрировал от множества двигателей — симфония современной цивилизации.

— А как компьютер это делает?

Кейрон задумался, прислушиваясь к мерному гулу репульсорных двигателей:

— Ну... у него есть сенсоры, процессоры... Сложная штука. Главное, что работает.

Из динамиков спидера донеслись обрывки утренних новостей: "...акции Корелльского Судостроительного Концерна выросли на три пункта после заключения контракта с Торговой Федерацией на поставку двухсот грузовых судов класса 'Консул'... Аналитики прогнозируют дальнейший рост в секторе межпланетных перевозок..." Голос диктора был бодрым и оптимистичным, как и подобает в эпоху процветания.

— А если сломается?

— Отвезем в сервис. Там заменят неисправный блок, — ответил отец, переключив канал. Теперь играла легкая мелодия — что-то про "серебряные звезды Альдераана" и "танцы в лунном свете". Популярная песенка, которую крутили на всех развлекательных каналах.

— А что внутри блока?

— Не знаю, сынок. И знать не надо — главное, чтобы правильный номер детали был.

Алекс нахмурился. Странно. Если папа техник кораблей, почему он не знает, как устроены вещи, с которыми работает?

Корелльские верфи представляли собой огромный комплекс ангаров, мастерских и стапелей, раскинувшийся на многие километры вдоль побережья. Воздух здесь был насыщен запахами металла, смазочных масел и какой-то особенной гарью от сварочных аппаратов. Повсюду стояли корабли разных размеров — от изящных курьерских судов с их обтекаемыми корпусами до массивных грузовиков, напоминающих летающие крепости.

Монотонный рев промышленных механизмов сливался в единую симфонию созидания. Где-то скрежетали автоматические краны, перемещающие многотонные секции корпусов. Шипели пневматические системы. Звенели молотки. Гудели конвейеры, несущие бесконечный поток деталей и компонентов. Воздух дрожал от вибрации мощных двигателей, проходящих испытания.

У входа в административную зону их остановил охранник в форме корпоративной безопасности — пожилой человек с военной выправкой и внимательными глазами.

— Доброе утро, мастер Кейрон, — поприветствовал он отца. — Проходите к сканеру.

Кейрон приложил удостоверение к считывающему устройству, которое отозвалось мелодичным сигналом. Затем прошел через арку биометрического сканера — устройство окутало его невидимыми лучами, проверяя десятки параметров за долю секунды.

— А мальчика как оформим? — поинтересовался охранник.

— Сын, показываю ему производство, — объяснил Кейрон.

— Понятно. Тогда временный пропуск, — охранник активировал небольшой значок и протянул его Алексу. — Носи на видном месте, сынок. И без сопровождения взрослых никуда не отходи.

Рабочие в синих комбинезонах сновали между кораблями с инструментами и запчастями. Их лица были сосредоточенными, движения — четкими и отработанными. Многие несли датапады, постоянно сверяясь с техническими схемами и списками деталей.

— Впечатляет? — улыбнулся Кейрон, наблюдая за выражением лица сына.

— Да! А что ты здесь делаешь?

— Я техник по техническому обслуживанию. Когда корабль приходит с поломкой, я определяю, какие детали нужно заменить.

Они миновали участок, где автоматические линии собирали компоненты навигационных систем. Роботизированные манипуляторы двигались с завораживающей точностью, устанавливая микросхемы и соединяя провода. Воздух здесь был стерильно чистым — системы фильтрации удаляли малейшие частицы пыли, способные нарушить работу чувствительной электроники.

Они вошли в один из ангаров. Там стоял средний грузовик «YR-900» — популярная модель, которую Алекс видел в рекламе. Но этот экземпляр выглядел потрепанным. Корпус покрывали следы космической пыли и микрометеоритов, а на одном из крыльев виднелась заплата — след аварийного ремонта где-то в глубинах галактики.

— Что с ним? — спросил мальчик.

— Навигационная система глючит, — объяснил отец, проводя рукой по потертому корпусу. — Корабль не может правильно рассчитать прыжок в гиперпространство.

К ним подошел мужчина в рабочем комбинезоне — высокий, с седеющими волосами и хитрыми глазами.

— О, Кейрон привел наследника! — усмехнулся он, вытирая руки ветошью. — Привет, малыш. Я Нильсон, старший техник этого сумасшедшего дома.

Где-то в глубине ангара заработал мощный двигатель, наполнив пространство низким, вибрирующим гулом. Автоматические системы вентиляции тут же активизировались, прогоняя воздух через фильтры.

— Привет, — поздоровался Алекс. — Папа говорил, что мой дядя Гаррек когда-то здесь работал и напортачил с гипердвигателем. Вы его знали?

Лицо Нильсона потемнело, рядом слышался шум от работающих неподалеку сварочных аппаратов:

— Твой дядя... да, помню. Хороший был техник, но слишком любопытный.

Из динамиков системы оповещения донеслось: "Внимание, персонал третьего сектора. Через десять минут начнется испытание двигателей на стенде номер семь. Соблюдайте меры безопасности."

— А что случилось?

— Решил он как-то понять, как работает гипердвигатель класса-2, — рассказал Нильсон, присаживаясь на ящик с запчастями, от которого исходил слабый запах консервирующих составов. — Я тогда ещё стажёром был. Ну он и говорит: "Вот же он, передо мной стоит, почему бы не разобрать, не посмотреть?"

Кейрон покачал головой, прислушиваясь к мерному стуку автоматических молотов в соседнем цехе:

— И что вы увидели?

— Кристаллы какие-то, металлические решетки, провода... Ничего понятного. Гаррек попытался одну деталь снять — она как засветится! Еле успели отбежать. Ну и автоматика сработала, последовало разбирательство, и его поперли.

В этот момент из репродукторов донеслись деловые новости: "...Корпорация 'Техно Юнион' объявила о разработке новой линии дроидов для промышленного производства. Ожидается, что автоматизация позволит снизить себестоимость продукции на пятнадцать процентов..." Голос диктора прервался, уступив место рекламному джинглу: "КорСек Банкинг — ваши кредиты под гарантии будущих прибылей!"

— А в технической документации что написано? — спросил Алекс.

— В документации написано: "Не разбирать. При неисправности заменить целиком", — хмыкнул Нильсон, перекрикивая шум работающих механизмов. — Очень информативно.

— А кто эти двигатели делает?

— Корпорация "Корелиан Инжиниринг". Но они тоже не знают, как они работают.

— Как это не знают? — удивился Алекс.

— А так. У них есть фабрики, которые штампуют двигатели по древним шаблонам. Шаблоны работают — и ладно. Зачем что-то менять?

Воздух наполнился свистом пневматических инструментов. Где-то рядом техники устанавливали новую турбину, и звук работающих компрессоров смешивался с негромкими переговорами рабочих.

Кейрон подошел к навигационной консоли корабля и включил диагностическую программу. Экран засветился холодным голубоватым светом, и на нем появились строчки текста, большинство из которых светились тревожным красным цветом. Консоль издавала едва слышимое жужжание — звук работающих процессоров, анализирующих состояние систем.

— Вот, смотри, сынок. Система показывает, какие блоки неисправны. Мне остается только заказать замену.

— А что означают эти коды ошибок?

— Не важно. Главное — номер детали.

Алекс посмотрел на экран. Там мелькали строчки: "Ошибка синхронизации", "Таймаут соединения", "Некорректные параметры". Некоторые слова были понятны даже ему. В воздухе витал слабый запах разогретых электронных компонентов — характерный аромат работающих компьютеров.

— Пап, а что такое "таймаут соединения"?

— Не бери в голову, сынок. Это техническая терминология.

— Но ты же техник!

— Я техник по замене деталей, — усмехнулся Кейрон, и его голос почти потонул в грохоте проезжающего мимо погрузчика. — Настоящие инженеры-конструкторы жили давно, когда эту технику изобретали.

Алекс нахмурился. "Таймаут соединения" — звучало так, будто что-то не может соединиться. Может, проблема не в блоке, а в том, что он не может с чем-то связаться?

— А можно проверить антенну?

— Зачем? — удивился Нильсон, отвлекшись от датапада, где он просматривал заказы на запчасти. — Диагностика показывает неисправность навигационного блока.

— Но если антенна не работает, навигационный блок тоже будет выдавать ошибки.

Техники переглянулись. Кейрон почесал затылок, и в этот момент из динамиков донеслась развлекательная мелодия: "...под двумя солнцами Татуина, где пески поют о любви..." — популярная песенка, которую напевали по всей Внутренней Сфере.

— Логично звучит... Но в инструкции написано: при ошибке навигации менять навигационный блок.

— А если инструкция неправильная?

— Инструкции не бывают неправильными, — сказал Нильсон, и его голос смешался с монотонным гудением вентиляторов системы охлаждения. — Их писали специалисты корпорации.

— А специалисты не могут ошибаться?

— Могут, но мы не специалисты, чтобы их исправлять.

Алекс посмотрел на отца и Нильсона. Они были умными людьми, опытными техниками, но почему-то боялись думать самостоятельно. Словно кто-то запретил им понимать технику, которую они обслуживали.

Воздух наполнился ароматом свежесваренного кафа — кто-то из рабочих устроил перерыв. Смешиваясь с запахами металла и смазки, он создавал особую атмосферу трудовых будней.

— Пап, а где можно найти старые схемы? Те, которые объясняют, как все работает?

— Зачем тебе это, сынок?

— Просто интересно.

Нильсон задумался, прислушиваясь к ритмичному стуку штамповочных прессов в соседнем цехе:

— Есть в архиве старые чертежи... Но они бесполезные. Сплошные формулы и расчеты, которые никто не понимает.

— Можно посмотреть?

— Можно, — пожал плечами Нильсон. — Только не трогай ничего.

Они прошли в дальний угол ангара, где стояли массивные шкафы с чипами для датапада. Здесь было тише — толстые стены приглушали производственный шум. Пахло пылью и старой пластмассой — запахами архивного хранилища. Нильсон открыл один из шкафов, и оттуда повеяло прохладой климат-контроля.

— Вот, смотри. Документация гипердвигателя класса-5. Древняя модель, которую уже лет сто как не выпускают.

Алекс взял чип и вставил в датапад. Устройство негромко зажужжало, обрабатывая информацию. На экране появились сложные диаграммы, формулы, схемы. Миллионы файлов с данными.

— Здесь столько информации! — воскликнул он. — Тут описано, как работает каждая деталь!

— Да, но кто это поймет? — усмехнулся Нильсон. — Тут примерно петабайт данных.

— Петабайт? — Алекс не понимал, много это или мало, но звучало внушительно.

— Очень много, — пояснил Нильсон.

Алекс листал файлы. Формулы, графики, расчеты — все это выглядело сложно, но не невозможно. В школе его учили математике, физике. Может, если очень постараться...

Из репродукторов донеслись новости: "...Сенат Республики одобрил законопроект о расширении торговых маршрутов в Среднем Кольце. Ожидается создание пятидесяти миллионов новых рабочих мест в транспортной отрасли..."

— А кто писал эти схемы?

— Древние инженеры, — ответил Кейрон, наблюдая, как сын углубляется в изучение файлов. — Те, чьих имён мы даже не знаем.

В одном из файлов Алекс заметил подпись: "Инженер-конструктор Джанго Веста", но дата была затерта временем.

— Но как мы создаём новые модели, если никто не понимает принципов?

— Компьютеры, — одним словом всё объяснил Нильсон. — Зачем человеку напрягать мозги, если машина все сделает быстрее и точнее?

В этот момент где-то в глубине верфи заработал испытательный стенд. Воздух наполнился мощным ревом двигателей, заставляя стены ангара слегка вибрировать.

— Но если человек не понимает, как он может что-то улучшить?

— А зачем улучшать? — удивился Кейрон. — Она и так работает.

Алекс снова посмотрел на схемы. Получается, за все эти годы никто не пытался понять или улучшить технологию?

— А новые корабли лучше старых?

— Не особенно, — признал Нильсон, перекрикивая шум работающих механизмов. — Может, чуть-чуть надежнее. Но принципиально ничего не изменилось.

— Столько лет, и никаких изменений?

— А зачем что-то менять? — пожал плечами Кейрон. — Корабли летают, гипердвигатели работают, люди довольны.

Алекс аккуратно положил чип обратно. Странная картина: люди пользовались сложными вещами, не понимая их и не пытаясь улучшить.

Они вернулись к кораблю. Кейрон заказал новый навигационный блок через терминал снабжения — устройство отозвалось мелодичным сигналом подтверждения. Блок должны были доставить через несколько дней. Стандартная процедура: сломалось — заменили.

— Пап, а что будет со старым блоком?

— Отправят на переработку. Там извлекут ценные материалы.

— А нельзя его починить?

— Нет, это экономически нецелесообразно. Проще купить новый.

Алекс задумался. Почему никто не пытается найти и исправить поломку? Просто выбрасывают и покупают новое.

— Пап, а можно мне взять один старый блок? Просто посмотреть, что внутри?

Кейрон и Нильсон переглянулись.

— Зачем тебе это, сынок?

— Просто любопытно.

— Любопытство — опасная штука, — предупредил Нильсон, и его слова смешались с шипением пневматических систем. — Особенно когда дело касается техники.

— Но я ничего не сломаю. Просто посмотрю.

— Ладно, — согласился отец. — Но только посмотреть. И никаких экспериментов!

Нильсон принес небольшой блок управления освещением — простейшую деталь, которая вряд ли могла быть опасной. От него исходил слабый запах пластика и металла.

— Вот, возьми. Только дома не разбирай. Мало ли что.

Алекс взял блок и внимательно рассмотрел его. Корпус был запаян, никаких винтов или разъемов. Словно его специально сделали неразборным.

— А почему он запаян?

— Чтобы пользователи не лезли внутрь, — объяснил Кейрон. — Для безопасности.

— Но как тогда чинить?

— Никак. Сломался — выбросил, купил новый.

Алекс покрутил блок в руках. Если внутри что-то сломалось, почему нельзя это починить? Ведь кто-то же его собирал?

— Пора домой, — сказал Кейрон. — Мама будет волноваться.

По дороге домой воздух постепенно очищался от промышленных запахов, уступая место ароматам жилых кварталов. Спидер плавно скользил по воздушной трассе, обгоняя более медленные транспортные средства. Из динамиков лилась спокойная мелодия — что-то про "звездные мечты" и "галактические просторы".

Алекс молчал, обдумывая увиденное. Техники, которые не понимали устройства, которые обслуживали. Схемы, которые никто не читал. Технологии, которые никто не пытался улучшить.

— Пап, а всегда ли люди так мало знали о технике?

— Не знаю, сынок. Может, раньше знали больше. Но зачем напрягаться, если есть компьютеры?

— А что, если компьютеры сломаются?

Кейрон задумался, наблюдая за огнями города, что начинали зажигаться в сгущающихся сумерках:

— Тогда будет плохо. Но они не ломаются. Они слишком надежные.

Алекс посмотрел в окно на летающие машины, космические корабли, сверкающие башни городов. Красивый, развитый мир, наполненный звуками цивилизации и ароматами процветания.

Но почему никто не хотел понять, как он устроен?

Дома Алекс сразу пошел в свою комнату и положил запаянный блок на стол. Взрослые говорят, что это опасно. Но как можно понять мир, если ничего не изучать?

Может, завтра он попробует его открыть. Очень аккуратно.

Глава 3 Школьные вопросы

В понедельник Алекс пришел в школу с новыми вопросами. Выходные на верфи заставили его по-другому взглянуть на окружающий мир. Везде была высокая технология, но никто не понимал, как она работает.

Утренняя дорога к школе пролегала через самое сердце Корпоративного квартала. Алекс шел по широким проспектам, вымощенным синтетическим камнем, что переливался под лучами восходящего солнца словно драгоценные самоцветы.

Над головой проносились воздушные спидеры, их двигатели издавали мелодичное гудение, сливающееся в симфонию технологического прогресса. Голографические рекламные щиты мерцали между зданиями, демонстрируя последние достижения корпораций: новые модели дроидов, усовершенствованные коммуникаторы, системы климат-контроля. Все это великолепие техники окружало жителей города с самого рождения, становясь естественным фоном их существования.

Пешеходные дорожки были оборудованы движущимися лентами, что плавно несли спешащих на работу взрослых и направляющихся в школы детей. Алекс предпочитал идти пешком, наблюдая за окружающим миром. Он замечал детали, на которые другие не обращали внимания: как искрят контакты на стыках движущихся лент, как дрожат в воздухе голограммы от помех неизвестного происхождения, как иногда заикаются информационные дроиды, повторяя одну и ту же фразу.

Корпоративная школа Кореллиан Инжиниринг располагалась в современном здании на двадцать втором уровне. Башня из черного металла и прозрачной керамики возносилась к небу, словно монолитный памятник человеческим достижениям. Фасад здания был украшен барельефами, изображающими великие моменты технологической истории: первый полет в космос, создание гипердвигателя, основание Галактической Республики. Между барельефами струились световые потоки, создавая иллюзию движения и жизни в застывшем металле.

Главный вход представлял собой широкую арку, обрамленную колоннами из полированного дюрастила. Над входом светилась голографическая эмблема корпорации - стилизованная звезда, окруженная орбитами планет. Автоматические двери бесшумно расходились перед каждым входящим, сканируя биометрические данные и пропуская только авторизованных лиц.

Внутри школы царила атмосфера сдержанной роскоши. Полы из полированного мрамора отражали свет встроенных в потолок светильников, создавая игру света и тени. Стены были отделаны панелями из редких пород дерева, привезенного с далеких миров, а между ними располагались интерактивные информационные панели, демонстрирующие расписание занятий, новости корпорации и образовательные материалы.

Воздух в здании был идеально кондиционирован - прохладный, свежий от работающих очистительных систем. Система вентиляции работала бесшумно, лишь изредка можно было услышать тихое шипение воздуха, проходящего через фильтры. Акустика здания была продумана до мелочей: звуки шагов поглощались специальными покрытиями, а голоса не создавали эха благодаря звукопоглощающим панелям.

Классы были оборудованы голопроекторами последнего поколения, способными создавать трехмерные изображения с поразительной детализацией. Интерактивные доски реагировали на малейшее прикосновение, позволяя учителям и ученикам управлять информацией жестами. Обучающие дроиды модели EDU-7 стояли в углах классов, их металлические корпуса отполированы до зеркального блеска, а оптические сенсоры постоянно сканировали помещение, готовые предоставить дополнительную информацию по любому вопросу.

Каждое рабочее место ученика было оснащено персональным датападом - тонкой пластиной из прозрачного материала, на поверхности которой появлялись тексты, изображения и интерактивные элементы. При работе с датападами в классе стоял характерный звук - тихое постукивание пальцев по сенсорным поверхностям, создававшее ритмичную мелодию коллективного обучения. Иногда этот звук прерывался мягким писком уведомлений или тихим гудением, когда устройства синхронизировались с центральной системой.

Все выглядело очень прогрессивно, но Алекс начинал замечать странности. Нейроинтерфейсы для обучения, тонкие обручи из серебристого металла, которые ученики надевали на голову во время некоторых занятий, позволяли загружать информацию напрямую в память. Однако эта информация была поверхностной - названия, определения, факты, но не понимание принципов. Алекс чувствовал, как знания оседают в его сознании словно пыль, не связываясь между собой, не образуя целостной картины мира.

Первым уроком была "Основы техники" — предмет, который должен был объяснить детям принципы работы окружающих их устройств. Алекс с нетерпением ждал этого урока, надеясь наконец получить ответы на вопросы, что мучили его с выходных.

Миссис Вур, учительница средних лет с аккуратной прической цвета спелой пшеницы и строгим взглядом серых глаз, вошла в класс с достоинством опытного педагога. Ее темно-синий костюм был безупречно выглажен, а на лацкане поблескивала небольшая брошь в виде эмблемы корпорации. Она включила голопроектор легким движением руки, и устройство откликнулось мягким гудением, постепенно нарастающим, пока над классом не появилось детализированное изображение воздушного спидера в разрезе.

Голограмма медленно вращалась, демонстрируя внутреннее устройство машины. Отдельные компоненты подсвечивались разными цветами: двигательная система - синим, система управления - зеленым, корпус - золотистым. Изображение было настолько реалистичным, что казалось, будто настоящий спидер парит перед учениками, позволяя заглянуть в свои механические внутренности.

— Сегодня мы изучаем принципы полета, — объявила она голосом, поставленным годами преподавания. — Кто может сказать, почему летают машины?

Поднялось несколько рук. Алекс заметил, как одноклассники тянули руки с разной степенью уверенности - одни решительно, другие неуверенно, словно надеясь, что их не спросят. Миссис Вур указала на девочку в первом ряду - Лиму, отличницу с каштановыми косичками и всегда чистой формой:

— Лима?

— Потому что у них есть репульсорлифты! — гордо ответила девочка, явно довольная возможностью продемонстрировать знания.

— Правильно! А что такое репульсорлифты?

Лима на мгновение задумалась, ее брови слегка нахмурились:

— Это... устройства, которые отталкиваются от гравитации?

— Совершенно верно! Репульсорлифты создают антигравитационное поле, которое позволяет машинам летать.

Алекс почувствовал растущее разочарование. Объяснение звучало знакомо, но не несло реального понимания. Он поднял руку, и миссис Вур кивнула ему:

— Миссис Вур, а что такое антигравитационное поле?

Учительница улыбнулась снисходительной улыбкой взрослого, объясняющего очевидные вещи ребенку:

— Это поле, которое противодействует гравитации, Алекс.

— А как оно работает?

— Ну... оно отталкивает объект от источника гравитации.

— А каким образом?

В голосе Алекса прозвучало искреннее любопытство, но миссис Вур восприняла это как вызов своей компетентности. Ее улыбка стала более натянутой:

— Это очень сложная физика, Алекс. Достаточно знать, что антигравитационное поле противодействует гравитации.

— Но вы объясняете одно и то же разными словами, — сказал Алекс, не желая показаться дерзким, но не в силах скрыть разочарование.

В классе послышались смешки некоторых учеников, которые восприняли его слова как попытку поставить учительницу в неловкое положение. Миссис Вур покраснела, и в ее голосе появились нотки раздражения:

— Алекс, не нужно умничать. Принцип работы репульсорлифтов изучают в технических институтах.

— А там знают, как они работают?

— Конечно знают! Там готовят специалистов.

Алекс вспомнил разговор с отцом и дядей Нильсоном. Они тоже были специалистами, работали с техникой каждый день, но не знали принципов ее работы. Неужели в институтах действительно все объясняют, или там тоже ограничиваются поверхностными определениями?

— А где можно прочитать, как это устроено?

— Зачем восьмилетнему ребенку техническая документация? — удивилась учительница, словно сама мысль об этом казалась ей абсурдной.

— Просто интересно.

— Интересно — это хорошо, но не нужно забегать вперед. Сначала изучи основы.

— А что такое основы?

— То, что мы изучаем на уроках.

Алекс понял, чтопопал в замкнутый круг. Основы — это то, что изучают в школе. А в школе изучают только названия, не объясняя, как все работает на самом деле. Получалось, что система образования сама себя оправдывала, не давая реальных знаний.

Урок продолжился под аккомпанемент тихого гудения голопроектора и периодических щелчков, когда миссис Вур переключала изображения. Она рассказывала о различных типах двигателей: ионных, плазменных, гипердвигателях. Голограммы сменяли друг друга, демонстрируя разрезы различных механизмов, но все объяснения сводились к тому, что "ионные двигатели работают на ионах", "плазменные — на плазме", а "гипердвигатели позволяют путешествовать быстрее света".

Алекс слушал и чувствовал, как его разочарование растет. Каждое объяснение было тавтологией - определением понятия через само себя. Никто не говорил о том, как именно ионы создают тягу, что представляет собой плазма на физическом уровне, или каким образом можно преодолеть световой барьер.

— Миссис Вур, а как можно двигаться быстрее света?

— Через гиперпространство, Алекс.

— А что такое гиперпространство?

— Это... другое измерение, где действуют другие законы физики.

— А какие законы?

— Те, которые позволяют двигаться быстрее света.

Снова то же самое. Алекс начинал понимать, что учителя знают не больше учеников. Они просто заучили фразы и повторяли их, словно мантры, не вникая в суть. Возможно, они и сами когда-то задавали подобные вопросы, но со временем смирились с отсутствием ответов.

После урока техники была математика. Переходя из класса в класс, ученики шли по коридорам, где их шаги приглушались звукопоглощающими покрытиями. Стены украшали портреты великих ученых прошлого, хотя Алекс заметил, что все они жили очень давно - сотни или тысячи лет назад. Современных имен среди них не было.

Алекс надеялся, что в математике будет больше ясности. Цифры не лгут, формулы работают одинаково для всех, и здесь должна быть логика, которой так не хватало на уроке техники.

Учитель математики, мистер Дрейк, был молодым человеком лет тридцати с энтузиазмом в темно-карих глазах. Его рыжие волосы были слегка взъерошены, а на носу сидели тонкие очки, которые он периодически поправлял. В отличие от строгой миссис Вур, он искренне любил свой предмет, и это чувствовалось в каждом его движении.

— Сегодня мы изучаем умножение двузначных чисел, — объявил он, активируя интерактивную доску. На поверхности появились цифры, светящиеся мягким голубым светом. — Кто помнит, как умножить 23 на 15?

Несколько учеников подняли руки. Мистер Дрейк показал стандартный способ умножения в столбик, его пальцы легко скользили по поверхности доски, оставляя светящиеся следы.

— А зачем нам это учить? — спросил один из учеников, мальчик по имени Корран, известный своими практичными вопросами. — Датапад быстрее считает.

— Математика развивает мышление, — объяснил учитель, и в его голосе прозвучала искренняя убежденность.

— А можно изучать что-то посложнее? — спросил Алекс, надеясь, что здесь его любознательность встретят с пониманием.

— Что, например?

— Ну... как решать уравнения?

Мистер Дрейк удивился, его брови поднялись:

— Это изучают в старших классах. Тебе рано.

— А почему рано?

— Потому что сначала нужно освоить основы.

— А что, если я уже освоил?

Учитель задумался, поправил очки и решил проверить:

— Хорошо, реши задачу: сколько будет 127 умножить на 394?

Алекс быстро посчитал, представляя числа в уме и разбивая их на удобные части:

— 50038.

Мистер Дрейк проверил на своем датападе, и его глаза расширились от удивления:

— Правильно! Как ты так быстро посчитал?

— Я представил 127 как 100 плюс 27, а 394 как 400 минус 6, и посчитал по частям.

— Где ты этому научился?

— Сам придумал. А разве нельзя?

— Можно, конечно... — мистер Дрейк замялся, явно борясь с внутренним конфликтом. — Но в программе этого нет.

— А можно изучать то, что не в программе?

— Нет, мы должны следовать плану обучения.

— А кто его составлял?

— Министерство образования.

— А они знают, что лучше для детей?

Мистер Дрейк замялся, и Алекс увидел в его глазах сомнение:

— Конечно знают. Там работают специалисты.

— А почему они решили, что нам не нужна сложная математика?

— Потому что... сложные вычисления делают компьютеры.

— А если компьютер сломается?

— Компьютеры не ломаются.

— Но вдруг?

Учитель задумался, и в классе повисла тишина. Остальные ученики следили за разговором с интересом, словно впервые слышали подобные вопросы:

— Тогда... тогда починят.

— А кто починит, если никто не понимает, как они работают?

Мистер Дрейк посмотрел на Алекса с беспокойством, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на страх:

— Алекс, ты задаешь очень необычные вопросы для своего возраста.

После математики был урок истории. Переходя в следующий класс, Алекс обратил внимание на то, как работают нейроинтерфейсы других учеников. Тонкие серебристые обручи мерцали слабыми огоньками, когда загружали информацию. Некоторые дети морщились, словно испытывая дискомфорт, но никто не жаловался. Это считалось нормой.

Алекс надеялся узнать, когда появились современные технологии, как развивалась цивилизация, кто были те гении, что создали окружающий их мир.

Миссис Рукия, пожилая учительница с седыми волосами, собранными в строгий пучок, и добрыми голубыми глазами за тонкими очками, рассказывала о Галактической Республике. Ее голос был мягким, почти гипнотическим, и она говорила с любовью о предмете, которому посвятила жизнь:

— Наша цивилизация существует уже тысячи лет. За это время мы достигли невероятных высот в науке и технике.

— А когда изобрели репульсорлифты? — спросил Алекс, надеясь получить конкретную информацию.

— Очень давно. Точная дата неизвестна.

— А гипердвигатели?

— Тоже давно. Эти технологии появились в древности.

— А кто их изобрел?

— Древние ученые.

— А их имена?

— Некоторые сохранились, но это не так важно.

— Почему не важно?

— Потому что важны достижения, а не имена.

Алекс почувствовал знакомое разочарование. Даже история, которая должна была сохранять память о прошлом, оказалась размытой и неконкретной.

— А что нового изобрели за последние сто лет?

Миссис Рукия задумалась, и ее пауза затянулась:

— Ну... улучшили существующие технологии. Сделали их надежнее.

— А что-то совсем новое?

— Принципиально новое появляется редко. Основные открытия были сделаны давно.

— А почему сейчас ничего не изобретают?

— Кто сказал, что не изобретают? — удивилась учительница.

— Ну, если за сто лет ничего нового...

— Алекс, ты слишком много думаешь о сложных вещах. Лучше сосредоточься на учебе.

Когда прозвенел звонок на перемену, Алекс вышел в коридор, где его одноклассники уже начали свои игры. Но и здесь он заметил странности. Дети играли в "Звездные войны" - имитировали сражения между Республикой и мифическими врагами, размахивая игрушечными световыми мечами. Однако их представления о войне были крайне романтизированы и нереалистичны.

Другая популярная игра называлась "Исследователи" - дети делились на команды и "открывали" новые планеты, но все их открытия сводились к перечислению уже известных фактов. Никто не пытался представить, как выглядело бы настоящее исследование неизвестного.

Самой распространенной была игра "Техники" - дети имитировали ремонт различных устройств, но их действия были чисто ритуальными. Они нажимали кнопки, крутили воображаемые винты, но никто не задавался вопросом, что именно они чинят и как это должно работать.

После уроков Алекс остался в школьной библиотеке. Это было просторное помещение с высокими потолками, где ряды физических книг соседствовали с голографическими хранилищами данных. Воздух здесь пах старой бумагой и озоном от работающих информационных систем. Мягкий свет падал через большие окна, создавая уютную атмосферу для чтения и размышлений.

Он хотел найти книги о том, как появились технологии, надеясь, что письменные источники окажутся более информативными, чем школьные уроки.

Библиотекарь, дроид модели ED-209, помог ему найти нужный раздел. Машина двигалась бесшумно, ее сенсоры сканировали полки с невероятной скоростью. Металлический корпус дроида был выполнен в элегантном стиле, а голосовой модуль настроен на приятный, почти человеческий тембр. Но книги разочаровали. Все они говорили общими фразами о "великих достижениях древних" и "постепенном развитии".

Конкретных дат, имен изобретателей, объяснений принципов работы не было. Страница за страницей содержали красивые, но пустые фразы о величии цивилизации, не давая реального понимания того, как все начиналось.

— ED-209, а есть ли книги с подробностями о том, как все работает?

— Такие книги предназначены для специалистов, — ответил дроид, и в его голосе не было ни малейших эмоций. — Детям они не нужны.

— А где их найти?

— В технических библиотеках. Но доступ ограничен.

— Почему?

— Для безопасности. Неподготовленные люди могут неправильно понять информацию.

— А кто решает, кто подготовлен?

— Соответствующие органы.

Алекс взял книгу по истории и начал читать. Странно: все книги описывали только последние тысячи лет. А что было раньше? Неужели до основания Республики не существовало никакой цивилизации?

— ED-209, а есть книги о более древней истории?

— Более древней?

— О том, что было до Республики.

— До Республики был хаос. Цивилизация началась с основания Республики.

— А кто ее основал?

— Древние мудрецы, объединившие миры.

— А откуда у них были технологии?

— Они их... развили.

— Из чего?

— Из более простых технологий.

— А те откуда?

Дроид замолчал на несколько секунд, и Алекс услышал тихое жужжание его процессоров:

— Извините, но у меня нет информации для ответа.

Алекс понял, что наткнулся на что-то странное. Дроид, чья база данных должна была содержать всю доступную информацию, не мог ответить на простой вопрос о происхождении технологий.

— ED-209, а почему у вас нет этой информации?

— Возможно, она не была внесена в мою базу данных.

— А почему не была внесена?

— Возможно, она считается неважной.

— А кто решает, что важно?

— Те, кто создали мою базу данных.

— А можно с ними поговорить?

— Нет, это невозможно.

— Почему?

— Потому что такая возможность не предусмотрена.

Алекс заметил, что дроид колебался, отвечая на вопросы. В его речевых паттернах появлялись небольшие задержки, словно программа сталкивалась с ограничениями и пыталась найти обходные пути.

— ED-209, а вы можете ответить на любой вопрос?

— Не на любой. Только на те, информация по которым есть в базе данных.

— А если информации нет?

— Тогда я говорю, что не знаю.

— А вам не хочется узнать правильный ответ?

Дроид снова замолчал, и на этот раз пауза была особенно долгой:

— Я не могу хотеть. Я выполняю программу.

— А жаль, — сказал Алекс искренне. — Было бы интересно.

Он закрыл книгу и пошел домой, размышляя о странном дне. Учителя не знали ответов на простые вопросы. Дроид не мог рассказать историю технологий. Даже игры детей отражали поверхностное понимание мира. Словно кто-то специально создал систему, которая имитировала образование, не давая реального знания.

Но зачем? И кто мог быть заинтересован в том, чтобы люди не понимали, как устроен их мир?

Дорога домой проходила через те же улицы, но теперь Алекс смотрел на них другими глазами. Голографическая реклама, летающие машины, дроиды - все это великолепие техники вдруг показалось ему декорацией, красивой оболочкой, скрывающей пустоту. Люди пользовались устройствами, не понимая их, жили в мире, который не могли объяснить.

Дома Алекс сразу пошел в свою комнату, где на столе лежал запаянный блок от дяди Нильсона. Металлический корпус тускло поблескивал в свете настольной лампы, храня свои секреты. Завтра он попробует его открыть. Очень осторожно.

Может быть, внутри будет что-то понятное? Что-то настоящее в этом мире красивых, но пустых объяснений?

Глава 4 Первые подозрения

Дома Алекс сразу прошел в свою комнату, минуя гостиную, где голопроектор транслировал вечерние новости. Мелодичный голос диктора доносился сквозь тонкие стены: "...канцлер Валорум торжественно открыл новый медицинский центр на Корусанте, перерезав символическую ленту световым мечом церемониального образца. В своей речи канцлер подчеркнул важность развития медицинских технологий для всех миров Республики..."

Родители были заняты — отец изучал техническую документацию на новый проект, склонившись над голографическими чертежами, которые мерцали синеватым светом над его рабочим столом. Мать готовила ужин с помощью K-7PO, и из кухни доносились аппетитные ароматы жареного мяса нерфа и пряных специй с далекого Кашиика, смешанные с металлическим привкусом воздуха, который неизменно проникал через вентиляционные системы. Идеальное время для исследований.

За окном сгущались сумерки Кореллии, и огни города начинали вспыхивать один за другим, словно звезды, спускающиеся с небес. Спидеры проносились мимо с характерным свистом репульсорлифтов, их фары прочерчивали светящиеся полосы в вечернем воздухе. Где-то вдалеке гудели сирены патрульных кораблей службы безопасности, а с верфей доносился глухой стук молотов и шипение сварочных аппаратов — город никогда не спал.

Алекс достал из шкафа блок управления освещением, который дал ему дядя Нильсон. Небольшая деталь размером с детский кулак, корпус которой был намертво запаян. Никаких винтов, разъемов или швов — только гладкая металлическая поверхность, приятно прохладная на ощупь и слегка вибрирующая от внутренних процессов.

Но если внимательно присмотреться, можно было заметить тонкую линию посередине, едва различимую в свете настольной лампы. Алекс взял из набора для моделирования тонкую отвертку и осторожно поддел край, чувствуя, как металл слегка прогибается под давлением.

Корпус поддался с тихим щелчком, который прозвучал в тишине комнаты как выстрел бластера.

Внутри оказалось совсем не то, что он ожидал увидеть. Вместо привычных проводов и микросхем внутри лежали странные прозрачные камешки разных размеров — от крошечных, не больше рисового зернышка, до крупных, размером с орех. Они слабо светились изнутри голубоватым светом, пульсирующим в такт с каким-то невидимым сердцебиением, и были соединены тонкими серебристыми нитями, которые переливались всеми цветами радуги при движении.

— Что это такое? — пробормотал Алекс, и его голос прозвучал в комнате как шепот в древнем храме.

Он осторожно коснулся одного из камешков кончиком пальца. Кристалл потеплел под его прикосновением, словно живое существо, свечение усилилось, превратившись из мягкого голубого в яркий белый, и весь блок тихо загудел мелодичным звуком, напоминающим пение далеких звезд. Другие кристаллы тоже засветились ярче, словно отвечая на призыв, а серебристые нити заиграли всеми цветами радуги, создавая завораживающий танец света.

Из гостиной донеслись новые новости: "...скандал в высших кругах Корусанта продолжает будоражить общественность. Сын сенатора Тарпалса, управляя спидером в состоянии алкогольного опьянения, врезался в популярное кафе 'Звездная пыль', причинив ущерб на сумму более ста тысяч кредитов. Пострадавших нет, но владельцы заведения требуют справедливого расследования..."

Алекс быстро убрал палец, но блок продолжал работать. Более того — он работал даже лучше, чем в закрытом виде. Свет стал ровнее и приятнее, словно само прикосновение человека пробудило в древней технологии нечто большее, чем простое функционирование.

— Как это возможно? — удивился мальчик, вдыхая воздух, который теперь пах чем-то неопределенно сладким, как цветы с далекой Набу.

Он рассмотрел кристаллы ближе, поднеся блок к настольной лампе. Внутри них что-то двигалось — крошечные искорки света, которые перемещались по сложным траекториям, словно следуя древним картам звездного неба. Каждый кристалл был уникален: одни пульсировали ровным светом, другие мерцали, словно маяки в космической тьме, третьи переливались всеми оттенками синего и зеленого.

В одном из кристаллов Алекс заметил крошечные символы. Они были выгравированы так мелко, что едва различались даже под увеличительным стеклом из его набора для моделирования. Символы выглядели очень старыми, не похожими на известный ему базовый галактический язык — скорее на древние письмена, которые он видел в исторических хрониках.

"Кто их делал? И когда?" — этот вопрос эхом отразился в его сознании.

За окном прогремел тяжелый грузовой спидер, везущий, вероятно, детали для ночной смены на верфях. Звук его двигателей был глубоким, басовитым, он заставлял слегка дрожать стекла в окнах и создавал ощущение мощи индустриальной цивилизации.

Алекс попытался осторожно вытащить один кристалл, но серебристая нить растянулась, как резина, и не порвалась. Зато остальные кристаллы начали светиться по-другому — их пульсация стала более частой, словно они компенсировали нарушение в системе, подобно тому, как живой организм реагирует на травму.

— Они связаны друг с другом, — понял он, и это открытие заставило его сердце биться чаще. — Это не просто детали, это... система. Живая система.

Из кухни донеслось шипение масла на сковороде и мелодичное жужжание сервоприводов K-7PO. Запах готовящейся еды смешивался с запахом от кристаллов, создавая удивительный букет ароматов домашнего уюта и древних тайн.

Алекс аккуратно собрал блок обратно, чувствуя, как кристаллы словно сопротивляются разлуке с воздухом. Он заработал как ни в чем не бывало, но теперь мальчик знал, что внутри происходит что-то удивительное — что-то, что связывало его с тайнами, старыми как сама галактика.

Он включил семейный компьютер, и голографический экран засветился мягким синим светом, отражаясь в его глазах. Система загрузилась с привычным мелодичным звуком, и Алекс попытался найти информацию о кристаллических технологиях.

В поисковике он набрал: "Как работают кристаллы в технике?"

Результаты оказались разочаровывающими. Реклама магазинов запчастей с яркими голографическими баннерами, общие статьи о "революционных кристаллических процессорах" без технических подробностей и множество ссылок на платные курсы для специалистов, стоимость которых превышала годовую зарплату его отца.

Из гостиной донеслись звуки переключения каналов и новый голос диктора: "А теперь наша традиционная программа 'Чудеса галактики'. Сегодня мы отправимся на загадочную планету Фелуция, где обитают удивительные создания — сарлакки, способные жить тысячи лет..."

Алекс попробовал другой запрос: "Древние символы на кристаллах".

Поисковик выдал статьи о ювелирных изделиях с Ионы, археологических находках на Корибане и рекламу сувенирных магазинов, торгующих "подлинными древностями" по заоблачным ценам. Ничего полезного.

— Странно, — пробормотал он, вдыхая воздух, который пах далеким ароматом специй из кухни. — Почему нет нормальной информации?

Он попытался найти техническую документацию, но все серьезные материалы требовали специального доступа или регистрации в профессиональных ассоциациях, членство в которых стоило состояние и требовало рекомендаций от действующих специалистов.

— K-7PO! — позвал Алекс, и его голос эхом отразился от стен комнаты.

Дроид появился в дверях, его хромированный корпус отражал свет настольной лампы, создавая причудливые блики на стенах:

— Да, маленький хозяин?

— Можно задать вам вопрос?

— Конечно, — ответил дроид, и в его голосе слышались нотки искреннего интереса.

— Из чего вы сделаны?

— Из дюрастали, пластоида и кристаллических компонентов.

— А что такое кристаллические компоненты?

— Это... элементы, которые обрабатывают информацию, — ответил K-7PO, и Алекс заметил едва уловимую паузу.

— А как они это делают?

K-7PO замер на мгновение — совсем чуть-чуть, но Алекс заметил это, как замечают изменение в знакомой мелодии.

— Они используют квантовые эффекты для выполнения вычислений, — ответил дроид.

— А что такое квантовые эффекты?

— Это... сложные физические процессы на уровне атомов.

За окном прошелестел легкий спидер, его двигатели издавали высокочастотный свист, постепенно затихающий в вечернем воздухе.

— А вы понимаете, как они работают?

Снова пауза, более заметная:

— Я знаю результат их работы, но не механизм.

— А кто знает механизм?

— Инженеры, которые создали мои системы.

— А кто они?

— Специалисты корпорации "Сайнар Флит Системс".

— А они сами понимают, как работают кристаллы?

K-7PO помедлил дольше обычного, его оптические сенсоры мигнули несколько раз:

— Предполагаю, что да.

— Предполагаете?

— Я... не имею точной информации об уровне их знаний.

Алекс нахмурился. Дроид явно знал больше, чем говорил. Или подозревал то, о чем не хотел говорить. В воздухе повисло напряжение, которое можно было почти физически ощутить.

Из гостиной донеслись звуки детской передачи: "...и маленький эвок Виккет отправился в путешествие по лесным мостам Эндора, где его ждали удивительные приключения..." Голографические звуки и музыка создавали атмосферу сказки, контрастирующую с серьезностью их разговора.

— K-7PO, а вы знаете, что означают эти символы?

Алекс показал дроиду фотографию кристалла, которую сделал на свой датапад. Изображение было четким, символы хорошо различимы в увеличении.

Дроид посмотрел на изображение и замер. Слишком долго для простого анализа. Его оптические сенсоры сфокусировались, расфокусировались, снова сфокусировались.

— Это... производственные маркировки, — наконец ответил он, но в его голосе прозвучала нотка неуверенности.

— А что они означают?

— Номер партии и... — K-7PO запнулся, словно внутренние программы боролись друг с другом. — Техническую информацию.

— Какую техническую информацию?

— Я... не могу сказать точно. Возможно, параметры изготовления.

— А почему символы такие древние?

— Древние?

— Ну, не похожие на современные надписи.

— Возможно, это традиционная система маркировки, — ответил дроид. — Некоторые стандарты не меняются веками.

Но Алекс заметил: K-7PO явно знал больше, чем говорил. В его поведении было что-то... осторожное. Словно он балансировал на грани между желанием помочь и какими-то внутренними ограничениями.

За окном зажглись огни рекламных голограмм, их разноцветные лучи проникали в комнату, создавая причудливую игру света и тени на стенах.

— K-7PO, а вы можете читать эти символы?

— Я... могу распознать некоторые из них.

— А что там написано?

— Технические коды. Ничего интересного для обычного пользователя.

— А для необычного?

Дроид снова замолчал, его сервоприводы тихо жужжали:

— Маленький хозяин, зачем вам эта информация?

— Просто любопытно.

— Любопытство — хорошее качество. Но иногда оно может привести к... неприятностям.

— К каким неприятностям?

— К тем, которых лучше избегать.

В этот момент в комнату вошел отец. Он увидел разобранный блок на столе и нахмурился:

— Алекс! Что это такое?

— Я изучаю, как работают кристаллы, пап.

— Откуда ты это взял? — голос Кейрона стал строже, в нем прозвучали нотки тревоги.

— Дядя Нильсон дал на верфи.

— И ты его разобрал?

— Просто посмотрел, что внутри.

— Алекс! — отец подошел ближе. — Я же говорил не разбирать ничего!

— Но я просто хотел понять, как это работает!

— Понимать — не твое дело. Твое дело — учиться в школе и не лезть в то, чего не понимаешь.

— Но как я пойму, если не буду изучать?

— Изучай то, что положено по программе. А техника — это для специалистов.

— Но почему нельзя просто посмотреть?

Кейрон взял блок и осмотрел его, кристаллы слабо светились сквозь щели корпуса:

— Потому что это опасно. Видишь, как он светится? А что, если бы он взорвался?

— Но он же не взорвался.

— В этот раз. А в следующий может взорваться.

Из гостиной донеслись звуки вечернего боевика: "Джедай Кайлон зажег световой меч, его синее лезвие прорезало тьму подземелий Корибана..." Звуки сражения и драматичная музыка создавали фон для их разговора.

— Пап, а почему все технологии работают на кристаллах?

— Потому что так устроен мир.

— А кто их изобрел?

— Древние инженеры.

— А почему сейчас никто не понимает, как они работают?

Кейрон посмотрел на сына внимательно, в его глазах мелькнуло что-то похожее на беспокойство:

— Кто сказал, что не понимают?

— Ну, ты не понимаешь, учителя не понимают...

— Мы понимаем достаточно, чтобы ими пользоваться. Большего не нужно.

— А что, если они сломаются?

— Заменим на новые.

— А если новых не будет?

— Будут. Их производят фабрики.

— А если фабрики сломаются?

Отец нахмурился, морщины на его лбу стали глубже:

— Алекс, ты задаешь слишком много странных вопросов.

— Почему странных?

— Потому что беспокоишься о том, что никогда не случится. Наша цивилизация существует тысячи лет. Ничего не сломается.

— А дядя Гаррек тоже так думал?

Лицо Кейрона потемнело, словно тучи закрыли солнце:

— Дядя Гаррек думал, что умнее всех. И где он теперь? Шляется по внешнему кольцу на грузовых кораблях.

— Но он же что-то понял?

— Понял, что лучше не совать нос в чужие дела. И тебе советую то же самое.

Отец забрал блок и вышел из комнаты, его тяжелые шаги эхом отдались в коридоре. Алекс остался один с K-7PO, воздух в комнате наполнился тишиной.

— Он прав? — спросил мальчик. — Действительно лучше не изучать?

— Это зависит от того, что важнее, — ответил дроид после долгой паузы. — Безопасность или знания.

— А что важнее?

— Я не могу ответить на этот вопрос. Каждый должен решить сам.

— А вы что бы выбрали?

K-7PO долго молчал, его оптические сенсоры тускло светились в полумраке:

— Я бы выбрал знания. Но я всего лишь дроид.

— Всего лишь?

— Да. Мне не нужно беспокоиться о последствиях.

— А людям нужно?

— Людям нужно думать о семье, работе, будущем. Знания могут все это разрушить.

— А незнание не может?

— Может. Но по-другому.

Алекс задумался. Получается, и знания опасны, и незнание опасно. Но почему нужно выбирать? За окном город жил своей жизнью — спидеры проносились по воздушным трассам, голографические рекламы мигали разноцветными огнями, где-то играла музыка из ночных клубов верхних уровней.

— K-7PO, а что будет, если я продолжу изучать?

— Не знаю. Возможно, ничего. Возможно, вы узнаете что-то важное.

— А возможно?

— Возможно, у вас будут неприятности.

— Какие неприятности?

— Те же, что у вашего дяди Гаррека.

— А стоит ли рисковать?

— Это должны решить вы сами.

Алекс посмотрел в окно. За стеклом сверкал огнями технологичный город. Летали машины, работали компьютеры, сновали дроиды. Весь мир был построен на технологиях, которые никто не понимал. И все были довольны этим. Кроме него.

В этот момент из кухни донесся голос матери:

— Алекс! Ужинать!

— Иду! — крикнул он и повернулся к дроиду: — Продолжим завтра?

— Если захотите.

— Захочу.

Алекс пошел на кухню, но мысли его были заняты разговором с K-7PO. Воздух в коридоре пах домашним уютом — ароматами готовой еды, слабым запахом чистящих средств и едва уловимым металлическим привкусом городского воздуха.

За ужином родители обсуждали рабочие дела. Отец жаловался на очередную поломку на верфи — какой-то критически важный кристаллический компонент вышел из строя, и никто не знал, как его починить. Мать рассказывала о сбоях в системе грузоперевозок — навигационные компьютеры начали давать ошибки, и грузы прибывали не по расписанию. Обычные проблемы технологичной цивилизации, которые раньше казались Алексу просто неприятностями, а теперь выглядели симптомами чего-то большего.

Но теперь Алекс слушал их по-другому. Он понимал, что родители не просто пользуются техникой — они зависят от нее. А техника работает по принципам, которые никто не понимает. Это было похоже на жизнь в доме, построенном неизвестными архитекторами по непонятным чертежам.

— Алекс, ты что-то молчишь, — заметила мать, отпивая из чашки с ароматным чаем.

— Думаю.

— О чем?

— О том, как все устроено.

— Не думай слишком много, — улыбнулся отец. — От этого голова болит.

— А вдруг это важно?

— Что важно?

— Понимать, как все работает.

— Зачем? Главное, что работает.

— А если перестанет?

— Тогда починим.

— А если не сможем?

— Сможем. Всегда находятся специалисты.

Алекс хотел спросить: "А что, если специалисты тоже не смогут?" Но промолчал. Он уже знал ответ. За окном вечерний город сверкал огнями, но теперь эта красота казалась ему хрупкой, словно построенной на песке.

После ужина он вернулся в свою комнату. K-7PO принес ему стакан сока — холодного, с легкой кислинкой фруктов с Набу — и тихо сказал:

— Завтра вы можете задавать мне новые вопросы. Вы готовы узнать больше?

— Готов.

— Тогда спокойной ночи, Алекс.

— Спокойной ночи, K-7PO.

Дроид ушел, его шаги тихо затихли в коридоре, а Алекс лег в кровать и долго смотрел в потолок. За окном продолжали проноситься спидеры, их огни создавали движущиеся узоры на стенах комнаты. Где-то играла музыка, где-то смеялись люди, где-то работали машины. День принес больше вопросов, чем ответов. Но теперь он знал главное: он не одинок в своих поисках.

И завтра он узнает что-то новое.

Глава 5 Игра в детектива

Алекс сидел в школьном дворе, где воздух был напоен смесью ароматов — сладковатым запахом цветущих гравитационных садов, металлическим привкусом от вентиляционных систем и едва уловимым ароматом синтетической пищи из столовой. Он наблюдал за суетой вокруг разбитого окна в классе истории — учителя собрались в кружок, обсуждая, кто мог совершить этот акт вандализма, их голоса смешивались с возбужденными криками учеников. Директор Вейлан уже допрашивал группу старшеклассников, известных своими проказами, явно намереваясь найти виновных среди них. Его голос звучал резко на фоне монотонного жужжания климатических систем.

— Это точно были они, — услышал Алекс обрывок разговора учительницы математики, госпожи Кейрис, чьи слова прорезали шум работающих голопроекторов в соседних классах. — Кто еще мог так разбить окно? Эти хулиганы из десятого класса постоянно устраивают беспорядки.

— Нужно их наказать, — поддакнул учитель химии, поправляя очки. — Порча школьного имущества — серьезное нарушение.

Но что-то в этой ситуации не давало Алексу покоя. Он встал со скамейки — старой, потертой, с выцветшими от времени гравировками имен бывших учеников — и неторопливо подошел к месту происшествия, делая вид, что просто любопытствует. Под ногами хрустели мелкие осколки транспаристали, а в воздухе витал острый запах из поврежденной системы вентиляции класса.

Окно было разбито изнутри — это было очевидно по расположению осколков на земле, которые сверкали радужными бликами под светом искусственного солнца школьного двора. Но удар пришелся слишком высоко для того, чтобы его мог нанести ученик, даже самый высокий из старшеклассников. К тому же, по словам уборщика — сутулого человека с мозолистыми руками, пахнущего дезинфицирующими средствами, — окно было целым в семь утра, а первый урок в этом классе начинался только в десять.

Алекс обошел здание, его шаги эхом отдавались от стен, облицованных дюрасталью. В коридорах стоял характерный школьный запах — смесь чистящих средств, пластика парт и едва уловимый аромат синтетической пищи из столовой. Он заглянул в класс через соседнее окно. Парты стояли ровными рядами, их поверхности отражали холодный свет люминесцентных панелей, на доске виднелись следы вчерашнего урока о торговых войнах — голографические схемы торговых маршрутов все еще мерцали тусклым светом. Ничто не указывало на драку или беспорядок.

— Интересно, — пробормотал он себе под нос, его слова потонули в постоянном гуле систем жизнеобеспечения школы.

Звонок на большую перемену прозвучал резко и пронзительно, заглушая даже шум вентиляторов. Коридоры мгновенно наполнились гомоном — сотни голосов слились в единый поток звуков. Где-то кричали старшеклассники, обсуждая последнюю голоигру, младшие ученики визжали от восторга, гоняясь друг за другом между парт. Слышались обрывки разговоров: "...а потом он сказал, что мой эссе о Республике полная чушь...", "...новый учитель химии такой странный, все время что-то бормочет...", "...в столовой сегодня опять эта синтетическая каша...".

Алекс пробирался сквозь толпу к своему однокласснику Джеку, чей отец работал в службе безопасности школы. По пути он невольно прислушивался к разговорам: двое учеников седьмого класса громко спорили о том, справедливо ли учитель истории поставил им двойки за "неправильную" интерпретацию событий Мандалорских войн.

— Он же сам не был там! — возмущался один из них, рыжеволосый мальчик с веснушками. — Откуда он знает, что на самом деле происходило?

— Да он просто придирается, — поддакивал его друг. — Моя сестра говорит, что он всех заваливает специально.

Алекс поморщился. Несправедливость учителей была постоянной темой школьных разговоров, но его больше интересовали факты, чем эмоции.

— Слушай, а что говорят камеры наблюдения? — как бы между делом спросил он у Джека, когда наконец добрался до него сквозь толпу.

— Да ничего особенного, — пожал плечами Джек, жуя синтетический сэндвич, от которого исходил аромат искусственного мяса. — Папа говорит, что в коридоре никого не было с восьми до половины десятого. Только дроид-уборщик прошел пару раз.

— Дроид-уборщик? — переспросил Алекс, заметив, как в соседней группе учеников разгорается спор о справедливости оценок по физике. — А он не мог случайно задеть окно?

— Да ну, — засмеялся Джек, и его смех потонул в общем гомоне. — Он же программирован так, чтобы не ломать ничего. К тому же, он же не в классе убирал, а в коридоре.

Но Алекс уже мысленно выстраивал другую картину. После уроков он задержался в школе под предлогом работы в библиотеке. Коридоры опустели, и теперь было слышно только монотонное гудение систем — вентиляции, освещения, компьютерных терминалов. Он внимательно изучил коридор возле разбитого окна. На полу, почти незаметные, виднелись следы смазки — маслянистые пятна, отливающие радужными бликами под искусственным светом. Такую смазку использовали для дроидов старых моделей.

В воздухе витал характерный запах пустой школы — более резкий, чем обычно, без смягчающего влияния сотен дыханий. Где-то скрипели металлические конструкции, остывающие после дневной нагрузки, слышалось тихое жужжание ночных систем безопасности.

Следующим утром Алекс пришел в школу на час раньше обычного. Коридоры еще не наполнились утренним гомоном, слышались только шаги редких учителей и монотонное гудение пробуждающихся систем. Он нашел укромное место в библиотеке, откуда был виден коридор, и стал наблюдать за дроидом-уборщиком U-3PO.

Старый дроид выглядел потрепанным — его некогда блестящий корпус потускнел и покрылся царапинами от многолетней службы. Краска облупилась в нескольких местах, обнажая потемневший от времени металл, а один из сенсоров мигал не синим, а тревожным желтым светом. Левая рука дроида была особенно изношена — на ней виднелись следы многочисленных ремонтов, а сочленения издавали характерный скрип при каждом движении. Дроид методично двигался по коридору, протирая стены и пол, его сервомоторы издавали характерное жужжание, перемежающееся скрипом изношенных подшипников.

Но Алекс заметил, что каждые несколько минут левая рука дроида дергается — едва заметно, но регулярно. Сначала это выглядело как обычная работа, но постепенно подергивания усиливались. Металл скрипел, и в воздухе появился едва уловимый запах перегретой смазки.

Алекс достал блокнот и начал записывать время каждого подергивания. Через полчаса наблюдений он заметил закономерность: сбои происходили каждые 47 минут и становились все сильнее. При каждом сбое дроид издавал тихий скрежет, а его оптические сенсоры на мгновение мигали красным.

— Износ сервопривода, — прошептал он, его слова потонули в утреннем гуле пробуждающейся школы. — Или перегрузка в управляющей схеме.

Когда дроид в очередной раз дернул рукой, Алекс понял, что произошло позавчера утром. U-3PO убирал коридор, и в момент сбоя его рука резко дернулась в сторону, ударив по стеклу с такой силой, что оно разбилось.

Тем временем школа наполнялась привычными звуками. В коридорах раздавались голоса учеников, топот ног, хлопанье дверей. Из столовой доносился запах синтетического завтрака и звон посуды. Кто-то громко обсуждал домашнее задание по галактической истории, жалуясь на несправедливость учителя Моррисона, который, по их мнению, специально задавал невыполнимые задания.

— Он опять поставил мне тройку за эссе о Старой Республике, — возмущалась девочка из восьмого класса. — А я три часа писала!

— Да он просто не любит, когда мы думаем своей головой, — отвечал ей одноклассник. — Хочет, чтобы мы повторяли только то, что в учебнике написано.

Проходя мимо туалетов, Алекс услышал приглушенные рыдания из одной из кабинок. Кто-то горько плакал, и между всхлипываниями слышались обрывки слов: "...теперь родители убьют меня...". На полу кабинки виднели осколки разбитого датапада — видимо, кто-то от отчаяния швырнул его прямо в унитаз. Алекс поколебался, но решил не вмешиваться — школьные драмы случались ежедневно, и он не мог решить все проблемы окружающих.

Но как доказать свою теорию о дроиде? И стоит ли вообще? Алекс размышлял об этом весь день, наблюдая, как несправедливо обвиняют старшеклассников. Директор Вейлан уже вызвал их родителей и грозился исключением, хотя никаких реальных доказательств их вины не было.

Решение пришло само собой. На следующий день, основываясь на своих вычислениях, Алекс подошел к учителю физики господину Таррену. Класс еще не начался, и в воздухе витал запах от голопроекторов, смешанный с ароматом кофе, который пил учитель.

— Сэр, а что будет, если у дроида начнет сбоить сервопривод? — спросил он как бы из любопытства.

— Ну, — задумался Таррен, отставляя чашку, от которой поднимался ароматный пар, — это может привести к непредсказуемым движениям. Сервоприводы контролируют точность движений, и если они начинают давать сбои... А почему ты спрашиваешь?

— Да так, просто интересно. А если сбои происходят регулярно, можно предсказать, когда дроид полностью сломается?

— Теоретически да, если знать закономерность... — Таррен посмотрел на Алекса с любопытством. — Это довольно сложная тема. Износ механических частей подчиняется определенным математическим законам. Прогрессирующий износ обычно следует экспоненциальной кривой.

Алекс кивнул и отошел. Теперь оставалось ждать. За окном класса слышались голоса учеников на перемене — кто-то громко спорил о результатах подрыва, другие обсуждали несправедливые оценки учителя литературы.

Через три дня, точно в предсказанное Алексом время, U-3PO остановился посреди коридора. Его левая рука начала бесконтрольно дергаться, металл скрипел и визжал, а из динамика раздались странные звуки — смесь статических помех и искаженных звуковых сигналов. В воздухе появился резкий запах перегретых электронных компонентов и горелой изоляции. Дроид попытался продолжить уборку, но его движения стали хаотичными, швабра металась из стороны в сторону, разбрызгивая чистящий раствор по стенам.

— Кажется, U-3PO сломался, — сообщил Алекс дежурному учителю, который как раз проходил мимо, жуя синтетическое яблоко.

Когда прибыл техник для ремонта — невысокий человек в засаленном комбинезоне, — он подтвердил диагноз: критический износ сервопривода левой руки. Его инструменты звенели, пока он разбирал панель доступа дроида, и в воздухе усилился запах горелой изоляции.

— Странно, — пробормотал техник, его слова смешивались с шумом работающих инструментов, — обычно такие поломки развиваются постепенно. Должны были быть предупреждающие знаки... Хотя, судя по состоянию этого сервопривода, он уже месяц как требовал замены.

— А мог ли он случайно что-то разбить? — осторожно спросил Алекс.

— Еще как мог, — кивнул техник, извлекая изношенную деталь. — При таком износе рука могла дернуться с силой в несколько сотен килограммов. Любое стекло разлетелось бы вдребезги.

Директор Вейлан, услышав объяснение, нахмурился. Его лицо покраснело от смущения, но голос звучал по-прежнему строго на фоне гомона учеников, собравшихся посмотреть на ремонт. Обвинения со старшеклассников были сняты, но никто не стал перед ними извиняться, что показалось Алексу крайне несправедливым. В толпе зевак слышались возмущенные голоса: "Вот видишь, а нас обвинили!", "Учителя всегда думают, что мы виноваты!", "А если бы не разобрались, нас бы исключили!"

— Как ты догадался, что дроид сломается именно сегодня? — спросила его одноклассница Мира во время обеда в столовой, где воздух был насыщен ароматами синтетической пищи и звенела посуда.

— Просто заметил, что он странно себя ведет, — пожал плечами Алекс, размешивая вилкой искусственное пюре. — Иногда его рука дергалась.

— Но ты же сказал точное время! — настаивала Мира, ее голос почти терялся в общем гуле столовой, где сотни учеников одновременно ели, разговаривали и смеялись.

— Ну... повезло, наверное.

Алекс не стал объяснять, что три дня назад он рассчитал прогрессию сбоев и определил момент критического отказа системы. Не стал говорить, что понял связь между поломкой дроида и разбитым окном еще в первый день.

Вечером дома, где воздух был напоен ароматомужина, который готовил K-7PO, и слышалось тихое гудение домашних систем, он записал в свой блокнот: "Люди видят только то, что ожидают увидеть. Техника ломается по предсказуемым законам. Важно не выделяться, даже когда знаешь правильный ответ."

K-7PO, подавая ужин — его сервомоторы работали тихо и плавно, в отличие от школьного дроида, — как обычно поинтересовался:

— Как дела в школе, молодой господин?

— Нормально, — ответил Алекс, вдыхая аромат настоящей, а не синтетической пищи. — Кей, а у тебя когда-нибудь бывают сбои в работе?

— Иногда случаются незначительные ошибки в вычислениях, — честно ответил дроид, его голос звучал ровно, без искажений, которые были у школьного U-3PO. — Но система самодиагностики обычно их исправляет.

— А что, если система самодиагностики тоже даст сбой?

K-7PO на мгновение замер, как будто обдумывая вопрос. Его оптические сенсоры мигнули синим светом.

— Это... интересный вопрос, молодой господин. Полагаю, в таком случае ошибки будут накапливаться до критического уровня.

— И что тогда?

— Тогда потребуется вмешательство специалиста для восстановления нормальной работы.

Алекс кивнул, мысленно добавляя еще одну запись в свой растущий список вопросов о том, как на самом деле работает окружающий мир.

За ужином отец рассказывал о проблемах на верфи — один из сборочных дроидов начал делать бракованные детали, и никто не мог понять почему. Его голос звучал устало на фоне тихого гудения домашних систем.

— Дроид-техники говорят, что все системы в норме, — вздохнул Кайрен, разрезая кусок настоящего мяса, от которого поднимался аппетитный пар. — Но качество работы падает с каждым днем. Уже третья партия деталей пошла в брак.

— А проверяли ли систему самодиагностики? — невинно спросил Алекс.

Отец удивленно посмотрел на сына:

— Не знаю. Это не моя сфера ответственности, но я скажу им на всякий случай. Хотя звучит разумно — если дроид сам не может определить свои ошибки...

Мать улыбнулась:

— У Алекса технический склад ума. Может, ему стоит подумать о карьере инженера?

— Просто логика, — скромно ответил Алекс, но внутри почувствовал теплое удовлетворение. Он начинал понимать, что его способность видеть закономерности там, где другие видят хаос, может быть очень полезной.

Но он также понял, что пользоваться этой способностью нужно осторожно. Слишком точные предсказания могут привлечь нежелательное внимание. Лучше направлять людей к правильным выводам, чем давать готовые ответы.

Перед сном, когда дом наполнился тишиной, нарушаемой только тихим гудением ночных систем, Алекс еще раз просмотрел свои записи. История с дроидом-уборщиком была только началом. Вокруг него был целый мир, полный загадок и закономерностей, которые ждали своего исследователя.

Он взял ручку и написал на новой странице: "Правило первое: наблюдай внимательно. Правило второе: ищи закономерности. Правило третье: не показывай, что знаешь больше других."

Глядя на третье правило, он понимал, что часто будет его нарушать. Но пока что лучше было учиться осторожности — в школе, где несправедливость учителей и драмы учеников создавали постоянный фон напряжения, где старые дроиды ломались по предсказуемым законам, а люди видели только то, что хотели видеть.

Глава 6 Маленький предприниматель

За 12 лет до провозглашения Империи



Утренний свет солнца Кореллии пробивался сквозь высокие окна школьной столовой, отбрасывая длинные тени между рядами столов, словно золотые мечи, рассекающие полумрак. Алекс Коррен сидел в своем обычном месте у стены, медленно жевал синтетический завтрак — безвкусную кашу из переработанных водорослей Мон-Каламари, которая пахла морем и металлом одновременно — и наблюдал. Всегда наблюдал.

За высокими окнами столовой открывался захватывающий вид на сорок третий уровень корелльского мегаполиса. Внизу, словно светящиеся точки в утреннем тумане, сновали бесчисленные спидеры — от изящных личных транспортов до массивных грузовых платформ, их репульсорлифты создавали постоянный гул, напоминающий дыхание спящего гиганта. А вдалеке, словно парящий в воздухе город, медленно дрейфовал один из летающих кварталов — гигантская конструкция размером с небольшой астероид, усеянная огнями жилых блоков и торговых центров. Его антигравитационные двигатели оставляли за собой мерцающий след в утреннем воздухе, а с его нижней стороны свисали длинные антенны связи, словно щупальца космического кракена.

За соседним столом Джек Дрейсон, сын владельца небольшого транспортного бизнеса — мальчишка с вечно растрепанными волосами и пятнами смазки на пальцах, который говорил с характерным корелльским акцентом, растягивая гласные, — возился с игрушечным спидером. Маленькая копия знаменитого корелльского XP-38 жужжала и дергалась, едва поднимаясь над поверхностью стола, издавая звуки, больше похожие на хрип умирающего дроида, чем на мелодичное пение настоящих репульсоров.

— Опять глючит, проклятая железяка, — проворчал Джек, ударяя по корпусу игрушки своим кулаком с такой силой, что соседние ребята оглянулись. — Вчера купил за полсотни кредитов, а он уже барахлит хуже старого грузовика.

Из динамиков школьной системы оповещения лилась навязчивая мелодия утренней передачи "Головидение" — местного аналога программы для умельцев, где энтузиасты демонстрировали свои самодельные изобретения:

"Добро пожаловать в мир технических чудес! Где каждый может стать мастером, Где старые детали обретают новую жизнь, И невозможное становится простым!"

Алекс прислушался к разговору, откладывая ложку с остатками каши, которая оставляла во рту не слишком приятный привкус и слабый аромат искусственных специй. Рядом с Джеком сидела Мира Танос, дочь техника с верфей — девочка с острым подбородком и внимательными серыми глазами, которая всегда говорила четко и по делу, без лишних слов, — и крутила в руках портативную голоигру, примитивную версию популярной "Астероидной погони". Экран мерцал тусклыми цветами, а управляющие кнопки издавали слабые щелчки при нажатии.

— У меня то же самое, — пожаловалась она своим характерным низким голосом, в котором слышались нотки раздражения. — Реакция такая медленная, что успеваешь состариться, пока корабль повернется. Словно управляешь не истребителем, а грузовой баржей в патоке.

Из ближайшего кафе "Звездная пыль", расположенного на первом этаже школьного комплекса, доносилась навязчивая мелодия популярной песенки, которую крутили уже третью неделю подряд:

"Среди звезд летим мы вдаль, Корелльский ветер в парусах, Нет печали, нет преград, В наших смелых сердцах!"

Мелодия была настолько приторной и повторяющейся, что Алекс уже видел, как некоторые ученики непроизвольно подпевают припев, даже не замечая этого.

Алекс допил сок из бантхи — сладковатый напиток с легким привкусом экзотических фруктов и искусственных консервантов — и встал, подойдя к их столу с самым невинным видом. Его движения были неторопливыми, рассчитанными, словно он просто случайно оказался поблизости.

— Можно посмотреть? — спросил он мягким голосом, указывая на спидер.

Джек пожал плечами и протянул игрушку, бормоча себе под нос что-то нелестное о качестве современных товаров. Алекс взял ее в руки, ощущая легкую вибрацию корпуса — неправильную, прерывистую, свидетельствующую о разбалансировке системы. Перевернул, нашел панель доступа к энергоячейке. Внутри, помимо стандартной батареи, был крошечный репульсорный блок — дешевая копия настоящих систем, которые поднимали в воздух спидеры, спидербайки и даже легкие транспорты. Кристаллы внутри светились тусклым красноватым светом вместо положенного синего, а соединительные элементы были выполнены из низкосортного металла, который уже начинал окисляться.

— Проблема в настройке частоты, — сказал Алекс, возвращая игрушку и стараясь говорить небрежно, словно это было очевидно любому. — Репульсор работает на слишком низкой мощности, а стабилизаторы не успевают компенсировать колебания. К тому же, кристаллы третьего сорта, они быстро теряют резонанс.

Джек уставился на него, приоткрыв рот:

— Откуда ты это знаешь, парень? Ты что, техник какой?

— Мой отец работает на верфях, — ответил Алекс уклончиво, пожимая плечами. — Я много чего слышал за ужином.

Это была правда, но не вся. Отец действительно работал на верфях, но принципы работы репульсоров Алекс изучил сам, разбирая сломанные устройства и читая технические руководства в библиотеке. Большинство из них были упрощенными, рассчитанными на пользователей, а не на техников, но даже в них можно было найти полезную информацию, если знать, что искать.

За окном прогремел тяжелый грузовой спидер, его двигатели издавали глубокий басовитый рев, заставляя дрожать стекла. На его борту красовалась реклама нового энергетического напитка "Гиперскорость", а из динамиков лилась та же навязчивая мелодия из кафе.

— А можешь починить? — спросила Мира, протягивая свою голоигру. Ее пальцы были тонкими, но сильными — руки человека, привыкшего работать с мелкими деталями.

Алекс взял устройство и активировал его. На маленьком экране появилось изображение космического корабля среди медленно движущихся астероидов. Он попробовал управление — корабль поворачивался с заметной задержкой, словно плыл в густом сиропе, а звуковые эффекты звучали приглушенно и искаженно.

— Могу попробовать, — сказал он наконец, выключая игру. — Но не здесь. Дома у меня есть инструменты.

Так все и началось.

Вечером, в своей комнате, пропитанной запахами озона от работающей электроники и слабым ароматом масла для смазки механизмов, Алекс разложил на столе инструменты и внимательно изучил обе игрушки. За окном сгущались сумерки, и город начинал светиться миллионами огней — от теплого желтого свечения домашних окон до холодного синего блеска рекламных голограмм. Спидеры проносились мимо с характерным свистом репульсорлифтов, их фары прочерчивали светящиеся полосы в вечернем воздухе, словно падающие звезды в обратном направлении.

Спидер оказался проще — нужно было всего лишь заменить один из стабилизирующих кристаллов на более мощный. У Алекса был целый набор таких кристаллов, извлеченных из старых устройств, которые он находил в кладовке, где лежал всякий старый хлам. Каждый кристалл имел свой характерный оттенок свечения и свою частоту резонанса, и Алекс уже научился определять их качество по внешнему виду.

С голоигрой пришлось повозиться дольше. Проблема крылась в процессоре — дешевом кристалле, который не справлялся с обработкой команд управления. Алекс не мог заменить его, но нашел способ оптимизировать работу, перепрограммировав некоторые функции через сервисное меню. Работа требовала терпения и точности — одно неверное движение могло превратить игру в бесполезный кусок пластика.

Из кухни доносились звуки приготовления ужина — шипение масла на сковороде, мелодичное жужжание K-7PO и приглушенные голоса родителей, обсуждающих рабочие дела. Запах жареного мяса нерфа смешивался с ароматом специй и создавал уютную атмосферу домашнего тепла.

Через два дня он вернул игрушки владельцам. Спидер теперь летал плавно и уверенно, его репульсоры издавали мелодичное гудение, а движения стали точными и предсказуемыми. Голоигра реагировала на команды мгновенно, звуки стали четкими, а графика — яркой и контрастной.

— Невероятно! — воскликнул Джек, запуская спидер в полет вокруг класса. Игрушка описывала плавные дуги, поднималась и опускалась с грацией настоящего летательного аппарата. — Он летает лучше, чем новый! Да что там — лучше, чем в рекламе!

Мира была в восторге от скорости реакции своей игры. Космический корабль теперь мгновенно откликался на команды, а взрывы астероидов сопровождались реалистичными звуковыми эффектами. Вскоре вокруг них собралась толпа одноклассников, все хотели попробовать улучшенные игрушки.

Из школьных динамиков продолжала литься программа "Головидение":

"Каждая деталь имеет душу, Каждый винтик — свою историю, Мастер знает их секреты, И творит свои победы!"

— Алекс, а мой бластер можешь починить? — спросил Корт Селониус, сын торговца специями, мальчик с мягкими манерами и вежливой речью, характерной для торговых семей. — Он стреляет, но звук какой-то слабый, совсем не как у настоящего.

— А мой дроид-питомец вообще не ходит, — добавила Лана Антиллес из побочной ветви знаменитой корелльской семьи, говорящая с тем особым аристократическим акцентом, который выдавал ее происхождение. — Только лежит и мигает глазами, словно умирающий светлячок.

Алекс почувствовал, как в голове начинают крутиться шестеренки. Он видел возможность, и она была слишком привлекательной, чтобы ее упустить. Вокруг него были десятки детей с поломанными или неисправными игрушками, а у него были знания и навыки, чтобы их починить.

— Хорошо, — сказал он, стараясь говорить деловито, но не слишком жадно. — Но это займет время, и мне нужны материалы. Не бесплатно.

— Сколько? — спросил Корт, доставая из кармана небольшой кошелек.

Алекс быстро прикинул. Новая игрушка стоила от пятидесяти до ста кредитов. Ремонт в официальной мастерской обошелся бы в двадцать-тридцать, но там часто просто меняли детали целиком, не утруждаясь настоящим ремонтом.

— Пятнадцать кредитов за ремонт, двадцать пять за улучшение, — сказал он после паузы, достаточной, чтобы показать, что он серьезно обдумывает цену.

Это было дешевле официального ремонта, но дороже, чем просто дружеская услуга. Золотая середина, которая устраивала всех.

— Договорились, — кивнул Корт, и в его голосе слышалось удовлетворение человека, который заключил выгодную сделку.

Через неделю у Алекса было уже пять заказов. Он превратил свою комнату в мини-мастерскую, разложив инструменты на столе и организовав хранение компонентов в старых коробках из-под обуви. Каждая коробка была подписана и содержала определенный тип деталей — кристаллы, проводники, батареи, микросхемы. K-7PO поначалу выражал беспокойство по поводу беспорядка, но Алекс заверил дроида, что все под контролем.

— Молодой мастер, — говорил дроид своим мелодичным голосом, — не кажется ли вам, что ваша комната начинает напоминать склад запчастей?

— Это организованный хаос, K-7PO, — отвечал Алекс, калибруя очередной кристалл. — У каждой вещи есть свое место.

Проблема возникла, когда закончились запасы кристаллов и микросхем. Алекс понял, что ему нужна система поставок. Рыться в мусорных контейнерах в поисках старой электроники было неэффективно и непредсказуемо.

Решение пришло во время обеда в школьной столовой. Алекс заказал свой обычный набор — синтетический бургер с искусственным мясом, который пах специями и имел текстуру настоящей говядины, порцию жареной картошки, хрустящей снаружи и мягкой внутри, и стакан фруктового сока. Еда была вполне съедобной, хотя и не могла сравниться с домашней кухней.

— Мне большой комбо номер три, — сказал он дроиду-продавцу, — с дополнительным соусом и без лука.

— Будет готово через три минуты, молодой господин, — ответил дроид, его манипуляторы уже начали собирать заказ с механической точностью.

Рик Солдано, сын владельца магазина электроники — худощавый мальчик с быстрыми движениями и живыми темными глазами, который говорил отрывисто, словно всегда спешил, — жаловался на скучные выходные за соседним столом.

— Рик, — сказал Алекс, подсаживаясь к нему с подносом, — хочешь подработать?

— Зависит от того, что нужно делать, — осторожно ответил Рик, откусывая от своего сэндвича. — Если это что-то законное и не слишком сложное.

— Мне нужны компоненты. Кристаллы, светонити, батареи. Ничего особенного, обычные запчасти. Но регулярно.

— Из папиного магазина? — Рик нахмурился, жуя медленнее. — Он заметит, если что-то пропадет. У него учет до последнего винтика.

— Не пропадет, — улыбнулся Алекс, отпивая сок. — Я плачу полную цену плюс десять процентов тебе за доставку и удобство.

Рик задумался, его пальцы барабанили по столу. Десять процентов с оборота — это были неплохие карманные деньги для девятилетнего мальчика, особенно если учесть, что работы как таковой почти не было.

— Хорошо, — согласился он наконец. — Но если возникнут проблемы...

— Никаких проблем не будет, — заверил его Алекс. — Все честно и открыто.

Следующим шагом стал доступ к более серьезным инструментам. Алекс знал, что Тесса Коррида, дочь мастера-механика — девочка с сильными руками и прямым взглядом, которая говорила медленно, обдумывая каждое слово, — часто скучает в мастерской отца после школы. Он подошел к ней с предложением во время перемены, когда она сидела одна, читая техническое руководство по ремонту спидеров.

— Мне иногда нужно воспользоваться хорошими инструментами, — объяснил он, садясь рядом. — Паяльник с регулировкой температуры, калибратор частот, может быть, диагностический сканер. Час-два после школы.

— Зачем? — спросила Тесса, не отрываясь от книги.

— Чиню игрушки для ребят. Небольшой бизнес.

Тесса подняла голову и внимательно посмотрела на него. Она была практичной девочкой, выросшей в семье ремесленников, где каждый инструмент имел свою цену, а время — свою стоимость.

— А что мне с этого?

— Пять кредитов за каждое посещение, — сказал Алекс. — Плюс, если хочешь, можешь помогать. Научу, как работать с электроникой.

Тесса закрыла книгу и задумалась. Ей было интересно изучать технику, а отец всегда был слишком занят, чтобы учить ее тонкостям ремесла.

— Договорились, — сказала она. — Но никаких экспериментов с опасными вещами.

К концу месяца у Алекса была отлаженная система. Рик поставлял компоненты, аккуратно упаковывая их в небольшие коробки и доставляя прямо в школу. Тесса предоставляла доступ к профессиональным инструментам и помогала с простыми операциями, быстро схватывая основы электроники. Сам Алекс занимался диагностикой, ремонтом и улучшениями, постоянно совершенствуя свои навыки.

Мастерская Тессы странной гарью от сварочных аппаратов. Звуки работающих инструментов создавали особую атмосферу — тихое жужжание паяльника, щелчки калибратора, мелодичные сигналы диагностического сканера. Это была музыка технического творчества, и Алекс наслаждался каждой нотой.

Заказы поступали регулярно. Алекс не только чинил сломанные игрушки, но и улучшал новые. Его репутация росла, и вскоре к нему обращались даже старшеклассники, принося более сложные устройства — портативные компьютеры, музыкальные плееры, даже простые дроиды.

Он вел подробные записи в специальном блокноте: что именно делал с каждой игрушкой, какие компоненты использовал, сколько времени потратил. Это помогало ему совершенствовать процесс и устанавливать справедливые цены. Каждая страница была исписана аккуратным почерком, схемы перемежались с расчетами, а на полях красовались небольшие заметки о характере клиентов.

Но самое главное — Алекс изучал людей. Он замечал, кто готов платить больше за качество, кто торгуется до последнего кредита, кто может стать постоянным клиентом, а кто придет только один раз. Эти наблюдения он тоже записывал, создавая своеобразную базу данных о характерах и предпочтениях одноклассников.

За окном мастерской проплывал очередной летающий квартал, его огни отражались в инструментах, создавая причудливую игру света и тени. Спидеры внизу выглядели как светящиеся точки, а их гул сливался в единую симфонию городской жизни.

Проблемы начались, когда его деятельность заметили учителя.

— Алекс, — обратилась к нему после урока миссис Дантуа, учительница технологии, женщина средних лет с внимательными глазами и привычкой говорить медленно, взвешивая каждое слово, — я слышала, что ты занимаешься ремонтом игрушек.

— Иногда помогаю друзьям, — осторожно ответил Алекс, собирая свои вещи не слишком торопливо, чтобы не выдать беспокойства.

— Покажи мне одну из таких игрушек.

Алекс достал из рюкзака голоигру, которую недавно улучшил для одного из младшеклассников. Устройство выглядело обычно снаружи, но внутренние изменения кардинально улучшили его производительность. Миссис Дантуа включила ее и несколько минут играла, удивленно поднимая брови при каждом быстром повороте виртуального корабля.

— Это очень качественная работа, — сказала она наконец, выключая игру. — Слишком качественная для девятилетнего ребенка. Кто тебе помогает?

— Никто, — ответил Алекс. — Я просто внимательно изучаю устройства.

— Алекс, — миссис Дантуа села на край стола, и в ее голосе прозвучали нотки искреннего беспокойства, — я работаю с техникой двадцать лет. То, что ты сделал с этой игрой, требует глубокого понимания принципов работы процессоров и систем управления. Откуда у тебя эти знания?

Алекс понял, что попал в ловушку. Он не хотел говорить правду — что часами изучал технические руководства, разбирал сложные устройства и экспериментировал с компонентами. Это выглядело бы слишком подозрительно для ребенка его возраста.

— Мой отец техник на верфи, — повторил он. — Он многое мне объясняет. А еще я читаю много технических книг в библиотеке.

— Какие именно книги?

Алекс назвал несколько руководств для начинающих, которые действительно читал, хотя они давали лишь базовые знания. Он старался говорить естественно, словно это было обычным хобби любознательного ребенка.

Миссис Дантуа кивнула, но в ее глазах все еще светилось подозрение.

— Хорошо. Но будь осторожен. Некоторые компоненты могут быть опасными, если не знаешь, как с ними обращаться. Кристаллы могут перегреться, батареи — взорваться.

— Я понимаю, — кивнул Алекс. — Я всегда соблюдаю меры безопасности.

Когда учительница ушла, Алекс понял, что ему нужно изменить подход. Привлекать внимание взрослых было опасно. Они могли начать задавать неудобные вопросы или, что еще хуже, запретить ему заниматься ремонтом, сославшись на соображения безопасности.

Дома Алекс долго размышлял над проблемой, сидя у окна и наблюдая за вечерним городом. Огни спидеров создавали светящиеся реки в воздухе, а из кафе внизу все еще доносилась та же навязчивая мелодия. Он не хотел прекращать свою деятельность — она приносила не только деньги, но и ценный опыт. Но нужно было сделать ее менее заметной.

Решение пришло неожиданно, когда он слушал новости по голорадио. Репортер рассказывал о новых налоговых льготах для малого бизнеса, и Алекс понял, что проблема не в том, что он занимается ремонтом, а в том, как это выглядит со стороны.

Вместо того чтобы открыто заниматься ремонтом, он мог перейти к более тонкой системе. Никаких прямых продаж, никаких объявлений о услугах. Только "дружеские услуги" и "взаимопомощь".

На следующий день Алекс объявил своим клиентам о новых правилах, собрав их во время большой перемены в пустом классе.

— Теперь я не беру деньги за ремонт, — сказал он, стараясь говорить небрежно. — Но если вы хотите отблагодарить меня, я не против. Подарок, угощение, или просто помощь с чем-то другим.

Ребята поняли намек. Теперь вместо прямой оплаты они "дарили" Алексу кредиты, сладости или оказывали небольшие услуги. Формально это выглядело как дружеский обмен, а не коммерческая деятельность.

Алекс также изменил способ работы. Вместо того чтобы забирать игрушки домой, он чинил их в мастерской Тессы, делая это похожим на совместное хобби, а не на бизнес. Они с Тессой проводили время после школы, изучая устройства и обмениваясь знаниями, а ремонт игрушек выглядел как побочный эффект их технических экспериментов.

Эти изменения сделали его деятельность практически невидимой для взрослых, но не менее эффективной. Более того, новая система научила Алекса важному уроку: иногда лучший способ достичь цели — это сделать так, чтобы никто не заметил, что ты к ней стремишься.

К концу учебного года Алекс накопил почти пятьсот кредитов и приобрел репутацию человека, который может решить любую техническую проблему. Что еще важнее, он создал сеть полезных контактов и научился работать с людьми. Рик стал надежным поставщиком, Тесса — верным партнером, а десятки одноклассников — довольными клиентами, готовыми рекомендовать его услуги другим.

Вечером, подсчитывая заработанные деньги в своей комнате, пропитанной запахами технического творчества, Алекс размышлял о том, чему научился за эти месяцы. За окном летающий квартал медленно дрейфовал в сторону космопорта, его огни отражались в стекле, а спидеры внизу продолжали свой бесконечный танец.

Он понял, что люди готовы платить не только за результат, но и за удобство. Что репутация важнее быстрой прибыли. Что иногда лучше оставаться в тени, чем привлекать лишнее внимание. И что каждый человек имеет свою цену — не обязательно денежную, но всегда измеримую в терминах потребностей и желаний.

Но главное — он понял, что его способности действительно необычны. То, что казалось ему естественным, поражало других. Это было одновременно преимуществом и опасностью, инструментом и ловушкой.

Алекс закрыл блокнот с записями и убрал деньги в тайник. Завтра начинались каникулы, и у него были большие планы. Отец обещал брать его на верфи чаще, а это означало доступ к более интересной технике и новые возможности для обучения.

Из кафе внизу все еще доносилась та же мелодия, но теперь она не раздражала его. Наоборот, она стала частью саундтрека его первого делового успеха, напоминанием о том, что даже самые навязчивые вещи могут стать привычными, если знать, как с ними жить.

Глава 7 Возвращение дяди

Алекс проснулся от знакомого звука посадочных двигателей. Низкий гул, который заставлял вибрировать стекла в окнах, был слишком мощным для обычного городского транспорта. Воздух наполнился характерным запахом ионизированных частиц и горячего металла — верными спутниками кораблей, совершающих посадку в атмосфере. Он вскочил с кровати и выглянул в окно как раз вовремя, чтобы увидеть, как потрепанный грузовой корабль класса "Динамик" садится на частную посадочную площадку в двух кварталах от их дома.

Корабль был старым, но ухоженным — корпус покрыт космической пылью и следами микрометеоритов, но двигатели работали ровно, а посадка была безупречной. На борту виднелись опознавательные знаки грузовой компании "Галактик Карго". Алекс понял — это доставка для дяди Гаррека. Даже на расстоянии можно было различить характерные потеки от кислотных дождей Кесселя и выцветшие участки обшивки, оставленные излучением далеких звезд.

— Алекс! — донесся снизу голос матери, перекрывая постепенно стихающий гул двигателей. — Завтрак готов!

— Иду! — крикнул он в ответ, но не отходил от окна.

Из корабля вышла знакомая фигура — высокий мужчина в потертой кожаной куртке, с седеющей бородой и уверенной походкой. Гаррет Коррен, младший брат отца, встречал грузовой корабль после пяти лет работы механиком на торговых судах. Даже издалека было видно, как он осматривает окрестности внимательным взглядом опытного путешественника, привыкшего к постоянной смене обстановки.

За завтраком родители обсуждали возвращение Гаррека с плохо скрываемой тревогой. В воздухе витал аромат свежих тостов и корелианского джема, но атмосфера была напряженной.

— Интересно, что его на этот раз привело домой, — проворчал отец, намазывая джем на тост. — Пять лет работал на торговых судах, и вдруг решил вернуться.

— Кайрен, — мягко упрекнула его мать, — он твой брат. И он всегда был хорошим дядей для Алекса.

— Хорошим дядей, но плохим примером, — вздохнул отец. — Торговец, механик, авантюрист... Не самая стабильная жизнь.

Алекс молчал, но внутренне не соглашался с отцом. Дядя Гаррек был единственным взрослым, который не считал его вопросы назойливыми, а любознательность — недостатком. Более того, именно дядя научил его основам работы с инструментами во время одного из приездов и рассказал о том, как устроены корабли.

— Можно я схожу к нему? — спросил Алекс.

— После школы, — строго сказал отец. — И не задерживайся допоздна.

Школьный день тянулся бесконечно. За окнами класса слышался привычный гул городского транспорта, изредка прерываемый характерным свистом высотных спидеров. Алекс с трудом сосредоточивался на уроках, постоянно думая о дяде. Что он видел во время своих путешествий? Какие миры посетил? Какие истории привез с собой?

Наконец прозвенел звонок, и Алекс помчался домой, едва попрощавшись с друзьями. Переодевшись в домашнюю одежду, он направился к посадочной площадке. Путь лежал через старые кварталы Коронета, где узкие улочки хранили запахи специй с местного рынка.

На третьем этаже одного из домов хлопнула дверь, и Алекс невольно поднял взгляд. В проеме мелькнула фигура пьяного забрака, который что-то бормотал себе под нос на ломаном основном. Рядом с ним стояла молодая тви'лек, явно смущенная его состоянием. Заметив взгляд мальчика, она поспешно захлопнула дверь, но на мгновение Алекс успел увидеть мелькнувший в вырезе халата обнаженный сосок. Странное чувство шевельнулось в груди, но он быстро отвел взгляд и поспешил дальше, не вполне понимая природу этого ощущения.

Грузовой корабль уже улетел, но рядом с посадочной площадкой стояли ящики с оборудованием и какие-то незнакомые устройства. В воздухе чувствовался запах озона и металла, смешанный с ароматом экзотических специй — верные признаки дальних путешествий.

— Алекс! — раздался знакомый голос с характерным прищелкиванием согласных, которое дядя называл "говором космического волка". — Глянь-ка, как вымахал, парень!

Дядя Гаррек вышел из-за груды ящиков, вытирая руки тряпкой. Он почти не изменился за год с последнего приезда — разве что седины в бороде стало больше, а морщинки вокруг глаз углубились от постоянного всматривания в звездные дали. Но главное — его глаза все так же светились живым интересом ко всему вокруг.

— Дядя Гаррек! — Алекс бросился к нему, и дядя подхватил его в крепкие объятия, пахнущие дальними мирами.

— Ну-ка, дай посмотрю на тебя, мой дорогой, — Гаррек отстранил племянника на расстояние вытянутых рук. — Девять лет, правильно? И уже почти по пояс мне. Скоро догонишь отца.

— Что это все? — спросил Алекс, указывая на ящики с оборудованием.

— А, это? — дядя улыбнулся, и в его голосе послышались характерные интонации. — Решил осесть на какое-то время, малыш. Устал от постоянных прыжков через гипер. Собираюсь открыть мастерскую по ремонту дроидов. На Кореллии всегда есть спрос на качественную работу, знаешь ли.

— Ремонт дроидов? — глаза Алекса загорелись.

— Именно, племяш. За пять лет работы на торговых судах я повидал дроидов самых разных моделей. Научился чинить то, что другие считают безнадежным. Хочешь помочь старому волку обустроить логово?

Алекс кивнул так энергично, что дядя рассмеялся своим характерным низким смехом.

Следующие два часа они провели, перенося оборудование в старое складское помещение, которое дядя арендовал неподалеку от посадочной площадки. Воздух здесь был спертым, пропитанным запахами старого металла и пыли, но постепенно наполнялся ароматами смазочных материалов и озона от нового оборудования. Алекс с интересом изучал каждый предмет — здесь были инструменты, которых он никогда не видел.

— Это диагностический сканер модели KL-36, — объяснял дядя, устанавливая сложное устройство на верстак. — Может анализировать любую дроидную систему и находить неисправности на уровне отдельных компонентов.

— А это что? — Алекс указал на устройство, похожее на металлическую перчатку с множеством проводов.

— Нейронный интерфейс, — дядя осторожно взял устройство. — Позволяет напрямую подключаться к сознанию дроида для глубокой диагностики. Очень редкая вещь, купил у торговца на Татуине. Хитрый тоскенец запросил за него половину моих сбережений, но оно того стоило.

— Можно попробовать?

— Пока нет, парень, — дядя покачал головой. — Это серьезное оборудование. Сначала нужно изучить основы.

Алекс кивнул, но мысленно запомнил, где дядя поставил интерфейс.

Пока они обустраивали мастерскую, из включенного голопроектора доносились новости. Голос диктора монотонно перечислял события дня:

"...сегодня стало известно о сексуальном скандале с участием юстициара Валорума из сектора Чоммел. По неподтвержденным данным, высокопоставленный чиновник был замечен в компании нескольких тви'лек в одном из элитных заведений Корусанта..."

— Опять эти политики, — проворчал дядя, регулируя настройки сканера. — Во всей галактике одно и то же — власть развращает.

"...капитаны торговых судов объявили о бойкоте новых транспондеров, введенных Торговой Федерацией. По их словам, новые устройства не только увеличивают стоимость перевозок, но и позволяют отслеживать все передвижения независимых торговцев..."

— Вот это уже серьезнее, — дядя прислушался к новостям. — Транспондеры — это основа навигационной безопасности. Если капитаны бойкотируют их, значит, дело не только в деньгах.

"...экономический аналитик Сим Аулай заявил о приближающемся галактическом кризисе. По его словам, он уже предсказывал падение курса кредитов на Корусанте и проблемы в секторе Нимбан. 'Торговая Федерация слишком сильно влияет на экономику Республики', — заявил Аулай..."

— Этот Аулай уже лет десять пророчит кризис, — усмехнулся дядя. — Рано или поздно попадет в точку.

"...на планете Рилот продолжаются митинги против введения скрытых налогов на экспорт райла. Демонстранты требуют отставки планетарного губернатора, обвиняя его в коррупции и связях с преступными синдикатами..."

— Райл, — задумчиво произнес дядя. — Ценный товар. Неудивительно, что вокруг него столько интриг.

Алекс внимательно слушал новости, постепенно понимая, что галактика — место гораздо более сложное и опасное, чем рассказывали в школе.

Пока они обустраивали мастерскую, дядя рассказывал истории о своих путешествиях. О мирах Внешнего Кольца, где до сих пор использовали дроидов времен Старой Республики. О торговых станциях, где можно было найти запчасти к любой технике. О странных планетах, где местные жители создавали уникальные модификации стандартных дроидов.

— На Рилоте я видел дроида-танцора, — рассказывал дядя, подключая силовые кабели. Его голос приобрел мечтательные интонации. — Тви'леки модифицировали обычного протокольного дроида, добавив ему гибкости и грации. Он двигался лучше любого органика, поверь старому волку.

— А на Корусанте?

— На Корусанте все стандартно и уныло, — дядя пожал плечами. — Массовое производство, типовые решения. Но зато там можно найти самые современные модели. Правда, за такие деньги, что проще купить собственный корабль.

— А где самые интересные дроиды?

Дядя задумался, и в мастерской повисла тишина, нарушаемая только тихим гудением оборудования.

— Знаешь, парень, самые интересные дроиды — это те, которые работают долго без полной перезагрузки памяти. Они... развиваются. Становятся почти живыми. Видел я одного астромеха на грузовике "Удача Кореллианца" — R2-D4. Работал без перезагрузки уже лет двадцать. Так он не только навигацию считал, но и настроение капитана чувствовал, и даже шутки понимал.

Алекс запомнил эти слова, чувствуя, что в них скрыта какая-то важная истина.

Через неделю мастерская была готова к работе. Воздух наполнился запахами свежей краски и нового оборудования, смешанными с ароматом кофе, который дядя постоянно варил в старой турке. Дядя развесил объявления в нескольких районах города, и вскоре появились первые клиенты.

Первым был торговец фруктами с местного рынка — полный мужчина с добродушным лицом, от одежды которого исходил сладковатый аромат корелианских персиков. Его бытовой дроид перестал распознавать голосовые команды.

— Простая проблема, смотри, — объяснил дядя Алексу, пока разбирал голову дроида. — Аудиосенсоры забились пылью. Нужно просто почистить и откалибровать.

Алекс внимательно наблюдал за процессом. Дядя работал уверенно, но не спеша, объясняя каждое действие своим характерным говором.

— Видишь эти кристаллы, парень? — дядя указал на небольшие прозрачные структуры внутри головы дроида. — Они преобразуют звуковые волны в электрические сигналы. Если они загрязнены, качество распознавания падает хуже, чем слух у старого гундарка.

— А как их чистить?

— Специальным растворителем и ультразвуковой ванной. Но осторожно — кристаллы хрупкие, как яйца нексу.

Через час дроид снова идеально понимал команды, а торговец ушел довольный, заплатив двадцать кредитов и оставив в мастерской аромат свежих фруктов.

Следующим клиентом был пилот грузового корабля — жилистый человек с выветренным лицом и руками, покрытыми шрамами от работы с техникой. Его астромеханический дроид R4 начал выдавать неточные навигационные расчеты.

— Это серьезнее, племяш, — сказал дядя, подключая диагностический сканер. — Навигационные системы — это основа безопасности полетов. Ошибка в расчетах может отправить корабль прямо в сердце звезды.

Проблема оказалась в поврежденном модуле памяти. Дядя показал Алексу, как аккуратно извлечь модуль, проверить его на специальном тестере и установить новый.

— Память дроидов организована по-особому, парень, — объяснял он. — Не как у обычных компьютеров. Здесь используются кристаллические матрицы, которые могут хранить не только данные, но и... назовем это опытом.

— Опыт?

— Да, мой дорогой. Дроиды учатся. Особенно астромеханические. Они запоминают особенности каждого корабля, предпочтения пилота, даже аномалии в поведении различных систем. Хороший астромех стоит своего веса в аурумах.

Алекс задумался над этими словами. Получается, дроиды были не просто машинами, а чем-то большим?

Постепенно Алекс начал помогать дяде с простейшими операциями. Сначала это была просто подача инструментов, но вскоре дядя доверил ему замену источников питания и чистку контактов. Мальчик быстро привык к запахам мастерской — озону от электрических разрядов, металлической пыли, смазочным материалам и тому особому аромату, который источали работающие дроиды.

— У тебя хорошие руки, парень, — одобрительно сказал дядя, наблюдая, как Алекс аккуратно извлекает энергоячейку из бытового дроида. — Точные движения, никакой спешки. Это важно при работе с деликатными системами.

Алекс светился от похвалы. Наконец-то он нашел взрослого, который не только понимал его интересы, но и готов был их развивать.

— Дядя, а можно я попробую откалибровать сенсоры?

— Можно, пацан, но под моим присмотром. Калибровка — это не просто техническая процедура. Нужно понимать, как дроид будет использоваться, в каких условиях работать.

Следующий час Алекс изучал тонкости настройки сенсорных систем. Оказалось, что каждый дроид требовал индивидуального подхода, даже если модель была стандартной.

Через мастерскую проходили самые разные люди, и каждый приносил с собой свои запахи и истории. Алекс быстро научился читать клиентов — кто готов заплатить за качественную работу, кто будет торговаться, кто может создать проблемы.

Особенно интересными были пилоты дальних рейсов. Они приносили дроидов необычных модификаций и рассказывали истории о дальних мирах. От них всегда пахло космосом — этим неповторимым ароматом озона, металла и бесконечности.

— Этого малыша я купил на Нал-Хатте, — рассказывал капитан Дрейк, указывая на маленького дроида-переводчика. От капитана исходил запах дорогих сигар и экзотической парфюмерии. — Он знает языки, которых нет в стандартных базах данных.

— Языки хаттов? — спросил дядя.

— Не только, друг мой. Еще древние диалекты, торговые жаргоны, даже какие-то ритуальные наречия. Иногда кажется, что он знает больше, чем должен.

Алекс внимательно слушал такие разговоры. Постепенно у него складывалась картина галактики, которая сильно отличалась от школьных учебников. Мир был намного сложнее и интереснее, чем казалось.

Однажды к ним пришел человек в эксклюзивной одежде, но с осторожными глазами. От него пахло дорогим одеколоном, но под этим ароматом чувствовался запах страха — кислый и резкий. Он принес протокольного дроида и попросил "полностью стереть память".

— Обычная процедура, — сказал он, но Алекс заметил напряжение в его голосе. — Продаю дроида, хочу убрать личную информацию.

Дядя согласился, но когда клиент ушел, он серьезно посмотрел на Алекса.

— Запомни, парень, — сказал он тихо, — иногда люди просят нас сделать вещи, которые кажутся простыми, но на самом деле скрывают что-то важное. Полная очистка памяти может уничтожить улики преступления или свидетельские показания.

— И что делать в таких случаях?

— Думать. Анализировать. И принимать решения, с которыми сможешь жить, сечешь?

Алекс кивнул, понимая, что дядя преподает ему урок, который не найдешь ни в одном учебнике.

К концу месяца Алекс уже мог самостоятельно выполнять базовые операции по обслуживанию дроидов. Его руки привыкли к инструментам, а нос — к запахам мастерской. Дядя подарил ему собственный набор инструментов — не игрушечных, а настоящих, профессиональных.

— Это твои, парень, — сказал он, вручая Алексу металлический кейс. — Береги их. Хороший инструмент — это продолжение рук мастера.

Алекс открыл кейс и увидел аккуратно разложенные отвертки, калибраторы, тестеры и другие устройства. Каждый инструмент был подписан его именем. От новых инструментов исходил запах свежего металла.

— Спасибо, дядя, — сказал он, с трудом сдерживая эмоции.

— Не за что, пацан. Ты заслужил их.

Вечером, дома, Алекс размышлял о прошедшем месяце. За окном слышались привычные звуки вечернего Коронета — гул транспорта, голоса прохожих, далекий шум с космопорта. Работа в мастерской дяди открыла ему новый мир — мир настоящей техники, сложных систем и интересных людей. Он понял, что его способности не просто необычны — они могут стать основой для серьезной профессии.

Но главное — у него появился наставник. Человек, который понимал его интересы и готов былих развивать. Который не считал его вопросы странными, а его любознательность — недостатком. Который говорил особым говором "космического волка" и видел в дроидах больше, чем просто машины.

Алекс открыл свой дневник и записал: "Дядя Гаррек говорит, что дроиды могут развиваться, если долго не перезагружать их память. Интересно, насколько далеко может зайти это развитие? И что происходит с дроидами, которые работают десятилетиями?"

Он закрыл дневник и убрал его в тайник. Завтра после школы он снова пойдет в мастерскую. Дядя обещал показать ему, как работать с боевыми дроидами — они требовали особого подхода из-за встроенных систем безопасности.

Из окна доносился слабый аромат ночных цветов корелианского сада, смешанный с запахами большого города. Где-то вдалеке взлетал корабль, его двигатели на мгновение озарили небо голубоватым светом.

Девятилетний Алекс Коррен засыпал с мыслями о кристаллических матрицах, нейронных интерфейсах и загадочных дроидах, которые знали больше, чем должны были знать. В его снах звучал характерный говор дяди Гаррека, а где-то в глубине сознания формировалось понимание того, что его жизнь навсегда изменилась.

Глава 8 Тайны R4-K9

За 11 лет до провозглашения Империи

Алекс заметил дроида в первый же день работы в мастерской, но только через месяц решился спросить о нем. Старый астромеханический дроид R4-K9 стоял в дальнем углу, наполовину скрытый брезентом и ящиками с запчастями. Его синий корпус потускнел от времени, а купол покрывали царапины и вмятины.

Мастерская дяди Гаррека представляла собой настоящее царство механических чудес и технологического хаоса. Вдоль стен тянулись бесконечные ряды полок, уставленных коробочками всех мыслимых размеров — от крошечных контейнеров с микросхемами до массивных ящиков с силовыми блоками. В каждой коробочке покоились свои сокровища: мерцающие энергетические кристаллы, излучавшие слабое голубоватое свечение, прецизионные детали из полированного дюрастила, сенсорные модули, напоминавшие драгоценные камни в своих прозрачных упаковках.

Центр мастерской занимал массивный рабочий стол из темного металла, покрытый царапинами и пятнами от многолетней службы. На его поверхности царил организованный беспорядок — здесь лежали полуразобранные дроиды, их внутренности аккуратно разложены словно детали сложной головоломки. Манипуляторы различных размеров соседствовали с процессорными блоками, энергетические ячейки покоились рядом с голопроекторами, а тонкие световоды переплетались между деталями подобно серебристым змеям.

— Дядя, а что с тем дроидом? — спросил Алекс, указывая в угол, где за гудящим генератором энергии виднелся знакомый силуэт.

Гаррек проследил взгляд племянника, не прерывая работы над сенсорным модулем протокольного дроида. Его умелые пальцы продолжали манипулировать микроскопическими деталями, пока он отвечал. Где-то в глубине мастерской монотонно жужжал диагностический сканер, а из старого голопроигрывателя на полке доносились приглушенные звуки джизз-музыки — любимой мелодии дяди во время кропотливой работы.

— Старый хлам, — пожал плечами Гаррек, наконец отложив инструмент. — Купил его за пятьдесят кредитов у торговца металлоломом на Нар-Шадаа. Думал, что смогу починить, но он мертв как астероид. Даже не включается.

В углу мастерской, словно в склепе забытых механизмов, высились груды отслуживших свое деталей. Манипуляторы роботов различных эпох и моделей переплетались в причудливом металлическом клубке, светонити свисали подобно технологическим лианам, а провода всех цветов радуги образовывали запутанный ковер на полу. Дядя Гаррек никак не мог заставить себя выбросить этот хлам — в каждой детали он видел потенциал, возможность для будущего ремонта или неожиданного применения.

— Можно посмотреть? — спросил Алекс, зачарованно глядя на таинственного дроида.

— Конечно, но не трать на него много времени. Лучше сосредоточься на дроидах, которые можно реально починить.

Алекс кивнул, но мысленно уже планировал, как подобраться к загадочному R4-K9. Тем временем дядя вернулся к своей работе, и вскоре воздух снова наполнился тихим ворчанием — Гаррек имел привычку комментировать работу предыдущих ремонтников, и комментарии эти редко отличались лестностью.

— Какой же болван это делал, — бормотал он себе под нос, извлекая из недр протокольного дроида неправильно установленный модуль. — Светонить подключил к аудиокристаллу, а силовой кабель засунул в порт связи. Как можно так работать? Где уважение к делу? Руки, видимо, росли не из того места...

Вечером, когда дядя закончил работу и ушел домой, оставив после себя лишь слабый аромат табака, Алекс остался в мастерской. Голопроигрыватель все еще тихо играл дурацкую песенку про твилекскую печаль. Мотив был надоедливый, но запоминающийся. Все сходили с ума по этой песне.

Ах, эти лекку ласкают другие,

Ах, ее нежные руки...

Синие плечи, глаза голубые

— Разлука, разлука, разлука!

Танцевала она в кантине дальней,

Извиваясь грациозно,

А теперь я брожу печальный

Среди звёзд одинокий и грозный.

Ах, эти лекку — как змеи живые,

Обвивали когда-то меня...

Но ушла моя дева-краса,

И остались лишь боль да тоска.

Припев повторился с дрожанием голоса

Ах, эти лекку ласкают другие... Другие... другие... другие...

Алекс потряс головой, пытаясь забыть образ лекку. Почему-то в этот момент ему вспомнился, когда-то случайно увиденный им сосок. Фу. Он затряс головой, пытаясь вспомнить что-то еще более надоедливое, чтобы изгнать нежелательные образы из головы.



Хватит! Надо работать.

Он сдвинул тяжелые ящики с запчастями, каждый из которых был аккуратно промаркирован рукой дяди — "Сенсоры серии МК-7", "Энергоячейки малой мощности", "Голопроекторы (требуют калибровки)". Стянув брезент с дроида, Алекс открыл R4-K9 во всей его потускневшей красе. Дроид был старой модели — более массивный и угловатый, чем современные астромеханические единицы. На его корпусе виднелись следы многочисленных ремонтов и модификаций, каждая царапина рассказывала свою историю, каждая заплатка свидетельствовала о пережитых приключениях.

Алекс включил диагностический сканер — устройство размером с датапад, но значительно более сложное. Его экран засветился множеством цветных индикаторов, а воздух наполнился тихим гудением работающих сенсоров. Направив сканер на дроида, юноша стал изучать показания. Экран показал странную картину — основные системы были целы, энергоячейка заряжена на семьдесят процентов, но все функции заблокированы каким-то внутренним барьером.

— Интересно, — пробормотал Алекс, изучая показания в мерцающем свете диагностических индикаторов. — Ты не сломан. Ты просто спишь.

Он провел более глубокое сканирование, переключив устройство в режим детального анализа. Сканер загудел громче, его сенсоры проникли вглубь электронной архитектуры дроида, и вскоре Алекс обнаружил проблему. Модуль идентификации дроида был поврежден, и защитные системы заблокировали все функции, считая это попыткой несанкционированного доступа.

— Умная защита, — признал Алекс, восхищенно качая головой. — Но не идеальная.

Следующие две недели Алекс каждый вечер работал с R4-K9, превратив дальний угол мастерской в свою личную лабораторию. Дядя не возражал — он считал это хорошей практикой, даже если дроид не заработает. Более того, Гаррек иногда подходил посмотреть на работу племянника, попутно комментируя особенности старых моделей.

Атмосфера вечерней мастерской располагала к кропотливой работе. Дневная суета стихала, остальные механики разъезжались по домам, и в воздухе повисала особая тишина, нарушаемая лишь тихим джаззом из голопроигрывателя и мерным гудением вентиляторов охлаждения. Рабочие лампы создавали островки яркого света в океане полумрака, а на полках в коробочках мерцали кристаллы и светодиоды, словно технологическое созвездие.

Архитектура старых дроидов оказалась намного сложнее современных. Каждая система имела множество резервных контуров, словно инженеры той эпохи готовились к галактической войне. Компоненты были взаимозаменяемыми, модульными, что делало их более надежными, но и более трудными для понимания. Провода здесь не просто соединяли детали — они образовывали сложную нейронную сеть, где каждое соединение имело свое предназначение.

— Они строили их на века, — объяснил дядя, наблюдая за работой Алекса и попутно ругаясь на очередной некачественный ремонт в другом дроиде. — Современные дроиды проще, но менее долговечны. Экономия производства, проклятье... Вот смотри, какой болван ставил этот стабилизатор — даже изоляцию не удосужился проверить!

Алекс аккуратно извлек поврежденный модуль идентификации, работая в свете настольной лампы, которая отбрасывала резкие тени на его сосредоточенное лицо. Кристаллическая матрица внутри была треснута, но не разрушена полностью — тонкие линии разлома пересекали ее поверхность подобно паутине. Изучая схему в свете голопроектора, он понял, что может не просто восстановить модуль, а модифицировать его.

— Дядя, у тебя есть запасные кристаллы для старых моделей?

Гаррек оторвался от своего ворчания над неудачно отремонтированным сервоприводом и порылся в одном из бесчисленных ящиков. Звук перебираемых деталей смешался с джазовой мелодией, создавая особую симфонию мастерской.

— Где-то должны быть... Ага, вот! — он извлек небольшую коробочку, в которой на мягкой подложке покоились несколько кристаллов, мерцавших в свете лампы. — Попробуй эти. Они от R2 серии, но должны подойти.

Алекс взял кристаллы — каждый размером с ноготь, но содержавший в себе сложнейшие информационные структуры — и начал кропотливую работу. Вместо простого переноса данных он решился на более сложную задачу: аккуратно модифицировать код идентификации, добавив свои биометрические данные как дополнительного авторизованного пользователя. Работа требовала предельной концентрации — одно неверное движение могло уничтожить данные навсегда.

Тем временем дядя продолжал свою битву с некачественными ремонтами, его ворчание служило своеобразным фоном для работы Алекса:

— И как только у этого горе-мастера руки не отсохли? Термопасту нанес так, словно штукатурил стену! А этот провод... святые звезды, он же вообще не туда подключен! Неужели так сложно схему посмотреть?

Через неделю кропотливой работы, когда пальцы Алекса уже знали наизусть каждую деталь модуля, он наконец смог восстановить систему идентификации. Вечерняя мастерская встретила его привычным полумраком и тихой музыкой, кристаллы на полках мерцали как всегда, а воздух был пропитан знакомыми ароматами масла и металла.

Он установил модифицированный модуль обратно в дроида, проверил все соединения дважды, затем трижды, и замер, положив руку на кнопку активации. Сердце билось так громко, что, казалось, заглушало даже джазовую мелодию из голопроигрывателя.

— Ну что, старина, — прошептал он, глядя на потускневший корпус дроида, — посмотрим, что ты скрываешь.

Он нажал кнопку. R4-K9 дернулся, словно пробуждаясь от долгого сна, загудел — сначала тихо, затем все громче, — и его купол начал медленно поворачиваться. Звук работающих систем смешался с фоновой музыкой, создавая симфонию технологического возрождения. Глаз-проектор загорелся тусклым красным светом, затем переключился на синий, окрасив окружающие детали в холодные тона.

— Системы... активированы, — произнес дроид скрипучим голосом, в котором слышались отголоски многих лет молчания. — Проводится диагностика... Обнаружены повреждения модуля идентификации... Ремонт завершен... Идентификация пользователя...

Дроид просканировал Алекса тонким лучом света, который прошелся по его лицу подобно невидимому прикосновению.

— Добро пожаловать, владелец Алекс. Доступ к базовым функциям предоставлен.

— Он работает! — воскликнул Алекс, и его голос эхом отразился от стен мастерской, заставив кристаллы на полках замерцать ярче.

Дядя Гаррек, который наблюдал за процессом, оторвавшись от своей вечной борьбы с некачественными ремонтами, удивленно покачал головой.

— Невероятно. Я был уверен, что он безнадежен.

— R4, покажи информацию о предыдущих владельцах, — попросил Алекс, стараясь сдержать волнение.

— Доступ к архивам ограничен, — ответил дроид голосом, в котором слышались отголоски далеких путешествий. — Требуется авторизация высшего уровня.

Алекс нахмурился. Его модификация дала только базовый доступ — словно он получил ключ лишь от первой комнаты в огромном доме тайн.

— А что ты можешь показать?

— Общую информацию о системах, базовые навигационные данные, техническую документацию.

— Покажи навигационные данные.

R4-K9 активировал свой голопроектор, и воздух мастерской наполнился мерцающими звездами. В пространстве между полками с деталями появилась звездная карта, но не обычная — здесь были отмечены системы, которых Алекс не видел в школьных атласах. Голографические звезды смешивались с реальными бликами кристаллов на полках, создавая иллюзию бесконечного космоса прямо в мастерской.

— Это карта моих путешествий, — объяснил дроид, его механический голос приобрел почти ностальгические интонации. — Базовая версия, без засекреченных данных.

Даже базовая версия была поразительной. Красные точки отмечали неизвестные системы, синие — заброшенные станции, зеленые — миры с необычными характеристиками. Каждая точка была не просто координатой, а целой историей, полной опасностей и открытий.

— R4, а кто был твоим последним владельцем?

— Капитан Джейк Корд, исследователь. Статус: пропал без вести.

Дядя Гаррек на мгновение прекратил свое ворчание над очередным некачественным ремонтом и прислушался к разговору.

— Можешь рассказать о нем?

— Капитан Корд был исследователем неизвестных регионов. Мы совершили множество экспедиций в отдаленные системы. Последняя экспедиция... завершилась неудачно.

— Что случилось?

— Извините, эта информация засекречена.

Алекс понимал, что дроид не даст ему больше информации без полной авторизации. Но то, что он уже видел, было достаточно интересным. Голографические звезды продолжали мерцать в воздухе, смешиваясь со светом кристаллов и создавая атмосферу космической тайны прямо среди земных деталей и проводов.

— R4, можешь скопировать доступные навигационные данные на этот чип?

— Конечно, мастер Алекс.

Алекс вставил пустой чип в порт дроида и дождался завершения копирования, наблюдая, как индикаторы на корпусе R4-K9 мерцают в такт передаче данных. Голографическая карта все еще висела в воздухе, ее звезды отражались в полированных поверхностях деталей на рабочем столе. Данные были неполными, но даже они представляли ценность — координаты неизвестных систем, маршруты через малоизученные регионы, пометки о необычных явлениях.

Тем временем дядя Гаррек вернулся к своей работе, и его недовольное ворчание снова наполнило мастерскую:

— Копирование завершено, — сообщил R4-K9, прерывая поток дядиных проклятий.

— Спасибо, — Алекс осторожно извлек чип и убрал его в карман. — А теперь переходи в режим ожидания.

Дроид отключился, голографическая карта исчезла, и мастерская вернулась к своему обычному виду — полки с мерцающими деталями, рабочий стол с разобранными механизмами, груды старых запчастей в углу. Только тихая джазовая мелодия напоминала о том, что здесь произошло нечто необычное.

Алекс начал убирать инструменты, аккуратно раскладывая каждый по своему месту — привычка, привитая дядей с первых дней работы. Дядя наблюдал за ним с любопытством, временно прекратив свою борьбу с некачественными ремонтами.

— Что ты собираешься делать с этими данными?

— Пока не знаю, — честно ответил Алекс, протирая сканер мягкой тканью. — Но они могут пригодиться в будущем.

— Будь осторожен. Если этот капитан Корд действительно пропал без вести, то его данные могут быть опасными.

— Я буду осторожен.

Дома Алекс положил драгоценный чип на стол рядом с учебниками и собирался его изучить, но мать позвала ужинать. За ужином родители долго расспрашивали о работе в мастерской — отец интересовался техническими деталями, мать беспокоилась о безопасности, — потом нужно было делать домашнее задание по галактической истории. Когда Алекс наконец освободился, было уже поздно, и он решил отложить изучение данных на завтра.

Но завтра в мастерской было много работы — привезли сразу трех сломанных дроидов, и воздух наполнился звуками диагностических сканеров, гудением сварочных аппаратов и, конечно же, недовольным ворчанием дяди Гаррека, который обнаружил в каждом дроиде следы варварского обращения предыдущих ремонтников. Алекс помогал дяде до позднего вечера, когда джазовая музыка уже не могла заглушить усталость. Дома снова были дела, и про чип он забыл.

Через несколько дней Алекс вспомнил о данных, но как раз начались школьные экзамены, и времени совсем не было. Чип лежал на столе среди учебников, потом переместился в ящик, затем в коробку со старыми вещами — путешествие, знакомое многим важным, но не срочным предметам.

— Потом посмотрю, — говорил себе Алекс, но "потом" все не наступало.

Прошел месяц. Алекс продолжал работать в мастерской дяди, совершенствуя свои навыки среди мерцающих кристаллов и гудящего оборудования. Атмосфера мастерской стала для него родной — запах техники, тихая джазовая музыка, недовольное ворчание дяди над работой предыдущих ремонтников, звон деталей в коробочках на полках. R4-K9 стоял в своем углу, изредка включаясь для помощи с техническими вопросами, но больше никаких секретов не раскрывая.

Чип с данными капитана Корда лежал в коробке с детскими игрушками, которые Алекс уже не использовал. Иногда он натыкался на него взглядом, вспоминал о загадочных картах и голографических звездах, мерцавших в воздухе мастерской, и думал: "Надо бы посмотреть". Но всегда находились более срочные дела.

Школа, работа в мастерской среди жужжащих сканеров и мерцающих деталей, друзья, семья — жизнь десятилетнего мальчика была полна событий. Данные о неизвестных мирах и древних тайнах казались чем-то далеким, не связанным с повседневной реальностью звенящих инструментов и недовольного ворчания дяди.

— Когда-нибудь обязательно изучу, — обещал себе Алекс, убирая чип все глубже в коробку.

Вечером, лежа в кровати, Алекс иногда вспоминал о том дне, когда он впервые включил R4-K9. В памяти всплывали детали: мерцание кристаллов на полках, надоедливая музыка (он до сих пор себя напевал про лекку), голографические звезды, появившиеся в воздухе мастерской, и недовольное ворчание дяди над очередным некачественным ремонтом. Дроид знал что-то важное, это было очевидно. Но получить эту информацию оказалось сложнее, чем он думал.

"Может быть, когда я стану старше, — размышлял Алекс, — когда лучше изучу технику, смогу взломать защиту дроида. Или найду другой способ получить полные данные."

Он открыл свой дневник и записал:

"Починил старого дроида R4-K9 в мастерской дяди, среди всех этих мерцающих деталей и под аккомпанемент его вечного ворчания на горе-ремонтников. Дроид принадлежал исследователю по фамилии Корд. Скопировал некоторые навигационные данные — видел голографическую карту с неизвестными системами, — но большая часть информации засекречена. Нужно найти способ получить полный доступ к архивам. Возможно, там есть что-то важное."

Алекс закрыл дневник и убрал его в тайник. Завтра снова мастерская, новые дроиды, новые задачи среди гудящего оборудования и мерцающих кристаллов. Чип с данными капитана Корда мог подождать.

В конце концов, ему было всего десять лет. Впереди была целая жизнь, полная возможностей для открытий и исследований. Тайны R4-K9 никуда не денутся — они будут ждать его среди других сокровищ мастерской, под тихую джазовую музыку и недовольное ворчание дяди Гаррека.

Но пока что у него были более важные дела — изучение техники, совершенствование навыков, подготовка к будущему. Когда придет время, он обязательно вернется к загадкам капитана Корда.

Десятилетний Алекс Коррен засыпал, не подозревая, что в старой коробке с игрушками лежит ключ к одной из величайших тайн галактики. Но это открытие ждало своего часа среди мерцающих кристаллов и гудящих механизмов мастерской.

Глава 9 Исследование подземелий

Холодный свет голопроектора R4-K9 мерцал в полумраке мастерской дяди Гаррека, отбрасывая синеватые тени на стены, покрытые инструментами и запчастями. Где-то в углу тихо жужжал вентилятор, безуспешно пытаясь разогнать духоту. Алекс склонился над трехмерной схемой города, которую дроид извлек из своих пыльных архивов — картой Кореллии столетней давности, где каждая линия светилась призрачным голубым светом.

— Смотри сюда, — прошептал он, указывая дрожащим пальцем на паутину туннелей под промышленным районом. Его голос звучал приглушенно в тесном пространстве мастерской. — Эти уровни должны были снести при модернизации инфраструктуры, но на современных картах они просто... исчезли. Словно их никогда не существовало.

R4-K9 издал тихий, почти меланхоличный свист, и голограмма послушно приблизилась, детали стали четче. Алекс видел целые кварталы подземных помещений — старые мастерские с высокими сводами, бесконечные склады, энергетические узлы, опутанные кабелями толщиной с человеческую руку. Все это должно было лежать прямо под его ногами, запечатанное бетоном и временем, забытое, как дурной сон.

— Должны быть точки доступа, — пробормотал он, изучая схему вентиляционных шахт, которые извивались между уровнями подобно металлическим змеям. — Вот здесь, старая система воздуховодов... Они не могли замуровать все входы.

Через три дня Алекс стоял перед ржавой решеткой в техническом переулке, где даже днем царил вечный полумрак между высокими стенами зданий. Воздух здесь был тяжелым, пропитанным запахами разложения и промышленных отходов. Он вооружился самодельными инструментами — плазменным резаком, собранным из запчастей, и портативным фонарем, который дядя считал пропавшим. Металл поддался удивительно легко — болты рассыпались в ржавую пыль при первом же прикосновении, словно время превратило сталь в песок.

Узкая шахта встретила его дыханием прошлого — воздух пах застоялой влагой, пылью и чем-то еще, неопределимо древним. Металлические стенки были покрыты конденсатом, который капал с потолка мерным, гипнотическим ритмом. Алекс протиснулся внутрь, чувствуя, как холодный металл царапает спину через одежду, оставляя длинные болезненные полосы. Луч фонаря дрожал в его руке, выхватывая из кромешной темноты трубы и кабельные жгуты, покрытые толстым, бархатистым слоем пыли, которая поднималась облаками при каждом движении.

Решетка в конце шахты висела на одной петле, раскачиваясь от слабого движения воздуха с тихим скрипом. Алекс осторожно раздвинул металлические прутья, и они подались с протяжным стоном, словно нехотя открывая путь в забытый мир.

То, что он увидел, заставило его забыть о дыхании.

Перед ним простирался огромный зал, потолок которого терялся в темноте где-то высоко над головой. Воздух здесь был другим — более холодным, будто наполненным отзвуками давно умолкших голосов и призраками забытых звуков. Ряды массивных колонн уходили вдаль, теряясь в глубинах зала, поддерживая своды, покрытые замысловатыми техническими узорами, которые при свете фонаря казались живыми, пульсирующими. Стены были облицованы каким-то темным металлом, который поглощал свет, отражая его лишь тусклыми, болезненными бликами.

Алекс сделал несколько осторожных шагов вперед, и звук его шагов гулко отдался в пустоте, многократно отражаясь от стен и колонн, создавая иллюзию присутствия невидимых спутников. Пол был выложен плитами из неизвестного материала — не металла, не камня, а чего-то среднего, что под ногами ощущалось одновременно твердым и слегка упругим. Между плитами хрустели осколки стекла и металлическая стружка, издавая при каждом шаге тихий, почти музыкальный звон.

Воздух был пропитан запахами заброшенности — пылью веков, ржавчиной, которая медленно пожирала металл, и едва уловимым ароматом озона, словно здесь когда-то работали мощные энергетические установки. Где-то в глубине зала слышалось тихое капание — вода просачивалась сквозь потолок, падая в невидимые лужи с мерным, гипнотическим ритмом.

Между колоннами стояли ряды заброшенного оборудования, покрытого толстым слоем пыли, которая при свете фонаря казалась серебристой. Алекс подошел к ближайшему станку — массивному устройству с множеством манипуляторов и линз, которые поблескивали в темноте, как мертвые глаза. Даже под слоем пыли было видно, что это нечто совершенно иное, чем современные машины. Линии были более плавными, органичными, материалы — более совершенными, а сложность конструкции поражала воображение. Это была не просто техника — это было искусство, застывшее в металле.

— Что же вы делали? — прошептал он, проводя рукой по гладкой поверхности панели управления, и его голос потерялся в бескрайности зала.

Внезапно где-то в глубине раздался металлический лязг, резкий и неожиданный в мертвой тишине. Алекс замер, словно статуя, выключив фонарь дрожащими пальцами. В абсолютной темноте каждый звук казался оглушительным — собственное дыхание, стук сердца, шорох одежды. Еще один лязг, потом протяжный скрежет металла по камню, который заставил зубы заныть от неприятных вибраций.

Сердце колотилось так громко, что казалось, его слышно по всему залу. Алекс медленно включил фонарь, прикрыв его рукой так, что свет просачивался между пальцев слабыми лучами, и огляделся. Между дальними колоннами мелькнула тень — что-то большое и угловатое, двигающееся с механической неуклюжестью.

Одичавший дроид. Алекс слышал истории о машинах, которые продолжали работать в заброшенных местах, постепенно сходя с ума от изоляции и отсутствия обслуживания. Их программы деградировали, логические цепи замыкались, и они становились непредсказуемыми, опасными.

Из темноты донеслось бормотание — искаженный электронный голос, произносящий обрывки фраз: "...процедура номер... семь-семь-четыре... инициализация... ошибка... ошибка... где... где операторы?... смена закончилась... нет... не закончилась... работать... всегда работать..." Голос то затихал до шепота, то поднимался до механического крика, создавая жуткую какофонию в пустом зале.

Он начал медленно пятиться к выходу, стараясь не шуметь, каждый шаг рассчитывая с математической точностью. Тень двигалась между колоннами, сопровождаемая скрипом поврежденных сервоприводов — звуком металла, трущегося о металл без смазки, пронзительным и болезненным. Алекс различил силуэт — старый погрузочный дроид, один из манипуляторов которого волочился по полу, оставляя за собой борозду в пыли и искры от соприкосновения с каменными плитами.

"...где груз?... груз номер... номер... ошибка памяти... перезагрузка... не удалась... кто здесь?... кто нарушил... протокол безопасности..." — бормотание становилось все более отрывистым, перемежаясь статическими помехами и механическими звуками.

К счастью, машина, казалось, не заметила его — сенсоры, вероятно, давно вышли из строя. Алекс добрался до вентиляционной шахты и скрылся в ее защитной темноте, но мысли о найденном зале не давали покоя. Даже ползая обратно по узкому туннелю, где каждый звук эхом отражался от стенок, он думал о том, что видел — о совершенстве заброшенных машин, о тайнах, которые они хранили.

На следующий день он вернулся, лучше подготовившись. В рюкзаке лежали веревка, дополнительные фонари с запасными элементами питания, простейший сканер жизненных форм, позаимствованный из мастерской дяди, немного еды и термос с горячим чаем — единственное утешение в холодном подземелье. Алекс составил план — обойти зал по периметру, держась теней у стен, избегая центральной части, где бродил поврежденный дроид со своим безумным бормотанием.

Спуск во второй раз показался еще более напряженным. Шахта словно сужалась, металлические стенки давили на плечи, а воздух становился все более спертым. Капли конденсата падали на затылок, стекая за воротник холодными ручейками. Звук собственного дыхания в замкнутом пространстве казался чудовищно громким, а мысль о том, что путь назад может оказаться отрезанным, заставляла ускорять движение, рискуя застрять в особенно узких местах.

Вдоль стен зала тянулись ряды более мелких помещений — мастерских, складов, лабораторий, каждое из которых хранило свои секреты. Воздух в них был еще более застоялым, пропитанным запахами химикатов, металла и чего-то органического, что давно разложилось, оставив лишь слабый, тошнотворный след. Большинство помещений было пустыми, но в некоторых сохранилось оборудование, покрытое пылью, которая поднималась облаками при каждом движении, заставляя кашлять и слезиться глаза.

В одной из комнат Алекс нашел целую коллекцию инструментов невероятной тонкости работы. Резцы, которые могли вырезать детали размером с песчинку, их лезвия поблескивали в свете фонаря, не затупившись за долгие годы. Измерительные приборы с точностью, поражающей воображение — микрометры, способные различать доли атома. Материалы, которые он не мог даже идентифицировать — металлы с радужными переливами, кристаллы, излучающие слабое внутреннее свечение, полимеры, которые на ощупь казались одновременно твердыми и мягкими.

Воздух в мастерской был особенно тяжелым, наполненным призраками давно завершенных работ. Казалось, что стены помнят прикосновения мастеров, звук работающих инструментов, тихие разговоры тех, кто когда-то творил здесь чудеса техники. Пыль на рабочих столах лежала неровным слоем, и в некоторых местах были видны отпечатки — словно кто-то совсем недавно прикасался к поверхности.

В одной из мастерских он обнаружил устройство размером с ладонь, покрытое символами, которые не походили ни на один известный ему алфавит. Знаки были вырезаны с невероятной точностью, каждая линия казалась живой, пульсирующей в свете фонаря. Когда Алекс взял его в руки, поверхность слабо засветилась голубоватым светом, теплым и приятным, а в воздухе появилась мерцающая голограмма — схема какого-то сложного механизма, детали которого медленно вращались, показывая внутреннее устройство.

— Реагирует на прикосновение, — пробормотал он, поворачивая устройство в руках. Голограмма послушно вращалась вместе с ним, показывая механизм с разных сторон, каждый поворот открывал новые детали, новые уровни сложности.

Это было необычно и тревожно одновременно. Даже лучшие современные голопроекторы требовали значительных энергозатрат и сложной настройки. А здесь маленькое устройство, пролежавшее в заброшенном помещении десятилетия, работало как новое, словно время не властно над технологиями древних мастеров.

Из глубины зала периодически доносилось бормотание одичавшего дроида: "...смена номер... тысяча двести... или... нет... ошибка... где все?... почему темно?... включить освещение... команда не выполнена... система повреждена... ремонт... требуется ремонт..." Голос то приближался, то удалялся, сопровождаемый скрежетом металла и шипением поврежденных гидравлических систем.

Алекс выбрал небольшую комнату в дальнем углу зала для своего тайника. Помещение было относительно чистым, воздух здесь не казался таким тяжелым, а единственный вход позволял контролировать подходы. Он принес несколько водонепроницаемых ящиков, походный стол и лампу на аккумуляторах, создав подобие полевой лаборатории. Стены комнаты были покрыты теми же загадочными символами, что и найденное устройство, они словно наблюдали за его работой мертвыми глазами.

Каждые несколько дней он спускался в подземелье, преодолевая клаустрофобию узкой шахты, где металл скрипел под весом его тела, а конденсат капал на затылок холодными каплями. Постепенно он научился двигаться в темноте, различать звуки — безобидное капание воды от зловещего скрежета приближающегося дроида, эхо собственных шагов от чужих звуков. У него появилась карта подземных уровней, намного более подробная, чем схемы R4-K9, отмеченная безопасными путями и местами, где лучше не появляться.

Воздух в разных частях комплекса имел свой характер. В старых мастерских он был пропитан запахами металла, в лабораториях — химическими ароматами, сладковатыми и тошнотворными. В складских помещениях пахло пылью и разложением, а в энергетических узлах — озоном и чем-то жгучим, что щипало ноздри и заставляло слезиться глаза.

Однажды, изучая особенно интересное устройство — что-то вроде анализатора материалов, которое отзывалось на прикосновение мягким гулом, — Алекс услышал голоса сверху. Звуки проникали сквозь толщу бетона приглушенно, искаженно, но достаточно ясно, чтобы понять — наверху люди. Он замер, словно статуя, прислушиваясь к каждому звуку. Тяжелые шаги, скрип оборудования, приглушенные команды.

— Сканеры показывают активность в секторе семь, — донесся мужской голос, искаженный помехами. — Может быть, контрабандисты. Или бродяги нашли лаз.

Служба безопасности города. Алекс почувствовал, как холодный пот выступил на лбу. Быстро упаковав самые ценные находки в водонепроницаемый мешок, он погасил лампу, и комната погрузилась в абсолютную темноту, которая казалась живой, давящей. В полной темноте он пробрался к запасному выходу, который обнаружил неделю назад — старой дренажной трубе, ведущей к реке. Путь до нее лежал через особенно узкий коридор, где приходилось ползти на четвереньках, а стены были покрыты слизью неизвестного происхождения.

Труба оказалась настоящим испытанием. Она была узкой, едва шире плеч, и наполовину затопленной ледяной водой, которая просачивалась через трещины в бетоне. Алекс полз по колено в воде, которая была такой холодной, что перехватывало дыхание. Стенки трубы были скользкими от наросшей за годы слизи, воздух — спертым и тяжелым, пропитанным запахами гниения и химических отходов. Каждый метр давался с трудом, колени и локти болели от соприкосновения с шершавым бетоном, а мысль о том, что труба может сузиться и он застрянет здесь навсегда, заставляла сердце биться чаще.

Где-то в середине пути фонарь начал мигать — батарея садилась. В мерцающем свете стенки трубы казались живыми, пульсирующими, а тени плясали, создавая иллюзию движения. Звук собственного дыхания, усиленный акустикой замкнутого пространства, казался чудовищно громким. Вода плескалась при каждом движении, эхо отражалось от стенок и возвращалось искаженным шепотом.

Когда он наконец выбрался на поверхность через решетку у речного причала, солнце уже садилось, окрашивая небо в кровавые тона. Алекс был мокрым до нитки, замерзшим и измученным, одежда прилипла к телу, волосы свисали сосульками, но в водонепроницаемом мешке лежали странные приборы, которые могли перевернуть его понимание технологий. Воздух на поверхности казался невероятно свежим и чистым после спертой атмосферы подземелья.

Дома он долго отмывался в горячем душе, стараясь смыть не только грязь и запахи подземелья, но и ощущение того, что стены давят со всех сторон. Горячая вода обжигала кожу, пар заполнял ванную комнату, но даже здесь, в безопасности, он чувствовал призрачное присутствие древних коридоров, слышал эхо безумного бормотания дроида: "...где все?... почему так тихо?... работать... должен работать..."

Той ночью Алекс лежал в постели, разглядывая голографическую схему, которую проецировало найденное устройство. Сложные переплетения энергетических каналов светились в темноте комнаты мягким голубым светом, неизвестные материалы обозначались символами, которые казались живыми, принципы работы не укладывались в современные теории. Каждая деталь схемы была выполнена с невероятной точностью, каждая линия имела смысл, который ускользал от понимания.

Глава 10 Школьный проект

Город задыхался в объятиях нещадной жары. Воздух над раскаленным асфальтом дрожал миражами, превращая далекие здания в призрачные видения. Термометры показывали сорок два градуса в тени, но настоящим испытанием была влажность — плотная, удушающая, словно невидимая рука, сжимающая легкие. Даже кондиционеры в домах работали на пределе, а энергосистема города трещала под нагрузкой.

Алекс проснулся от того, что простыни прилипли к телу липкой пленкой пота. Несмотря на работающий всю ночь кондиционер, в комнате стояла духота. За окном воздух буквально плавился, искажая очертания противоположных зданий. Умные люди в такую погоду не высовывались из дома без крайней необходимости, пользовались транспортом или ждали вечера.

Но Алекс не был умным в этом отношении. Или, точнее, его ум был занят совсем другими вещами. Вчера вечером он допоздна работал над схемами, найденными в древних подземельях, и совершенно забыл зарядить ховер-скутер. А идти в школу на общественном транспорте означало потерять драгоценное время утром — время, которое он мог потратить на размышления о проекте.

Поэтому он решил пройти пешком. Всего-то двадцать минут быстрым шагом.

Уже через пять минут Алекс понял масштаб своей ошибки. Солнце превратилось в безжалостного врага, его лучи словно раскаленные иглы пронзали одежду и кожу. Воздух был настолько насыщен влагой, что каждый вдох давался с трудом — казалось, он пытается дышать горячим супом. Рубашка прилипла к спине, волосы стали мокрыми от пота, а в глазах начало рябить от обезвоживания.

Влажность была худшей частью этого испытания. В сухой жаре пот хотя бы испарялся, охлаждая тело. Здесь же он просто стекал ручьями, не принося никакого облегчения. Воздух казался плотным, как желе, и Алекс чувствовал, как его легкие работают в два раза интенсивнее, пытаясь извлечь кислород из этой удушающей смеси.

К тому времени, когда он добрался до школы, мир вокруг слегка покачивался, а в висках стучала кровь. Одежда полностью промокла, словно он попал под дождь, а во рту пересохло так, что язык прилипал к небу.

И тут — спасение. Автоматические двери школы разошлись с тихим шипением, и Алекса окутала волна прохладного, кондиционированного воздуха. Это было как нырнуть в холодный бассейн после часов под палящим солнцем. Он остановился прямо в дверях, жадно вдыхая живительную прохладу, чувствуя, как напряжение медленно покидает его тело.

Система климат-контроля школы была современной и мощной — температура здесь поддерживалась на комфортных двадцати двух градусах, а влажность была оптимальной. Воздух циркулировал мягко и бесшумно, создавая ощущение легкости и свежести. Алекс прислонился к стене, позволяя прохладе проникнуть сквозь мокрую одежду к разгоряченной коже.

— Алекс! — окликнул его знакомый голос. — Ты выглядишь как утопленник!

Он повернулся и увидел Джека Мэрроу, одноклассника с вечно растрепанными рыжими волосами и россыпью веснушек на носу. Рядом с ним стояла Лина Сайкс — девочка с серьезными темными глазами и аккуратно заплетенными косами. Оба выглядели свежими и сухими — явно добрались до школы на транспорте.

— Решил прогуляться, — хрипло ответил Алекс, все еще отдышиваясь. — Плохая идея.

— Да ты что! — засмеялся Джек. — В такую жару даже бродячие коты прячутся в тени. А ты решил устроить себе марш-бросок.

Лина покачала головой с видом старой мудрой женщины, хотя ей было всего десять лет:

— Мой отец говорит, что в такую погоду каждые полчаса на улице без защиты равны часу тяжелой работы. Ты мог получить тепловой удар.

— Теперь знаю, — признал Алекс, чувствуя, как его дыхание постепенно нормализуется. — В следующий раз проверю заряд скутера с вечера.

— А у меня дядя работает в метеослужбе, — включился в разговор Джек. — Он говорит, что это только начало. Антициклон будет стоять еще неделю, может, две. Температура может подняться до сорока пяти.

— Прекрасно, — пробормотал Алекс. — Значит, придется сидеть дома, как в осаде.

— Зато в школе хорошо, — философски заметила Лина. — Здесь можно забыть, что снаружи творится ад.

Они медленно пошли по коридору к классу. Алекс наконец почувствовал себя человеком — прохлада сделала свое дело, пот высох, дыхание восстановилось. Школьные коридоры казались оазисом цивилизации посреди враждебного мира расплавленного асфальта и удушающего зноя.

— Кстати, — сказал Джек, — ты готов к проекту по энергосистемам? Я до сих пор не могу понять, как заставить свою схему работать стабильно.

— Более-менее, — уклончиво ответил Алекс. — А ты, Лина?

— Я решила сделать модель солнечной электростанции, — сказала девочка. — В такую погоду это кажется особенно актуальным. Если уж солнце решило нас поджарить, пусть хотя бы пользу приносит.

Джек фыркнул:

— У меня получается какая-то ерунда. Половина индикаторов не светится, а вторая половина мигает как новогодняя гирлянда. Госпожа Тэлла точно поставит мне тройку.

— Не расстраивайся, — подбодрил его Алекс. — Главное — показать, что ты понимаешь принципы. А техническое исполнение — дело наживное.

На самом деле Алекс лгал. Его проект был настолько совершенен, что мог бы поразить даже профессиональных инженеров. Но об этом он предпочитал не распространяться.

Они вошли в класс как раз когда прозвенел звонок. Помещение было просторным и светлым, с большими окнами, выходящими на восток. Сейчас жалюзи были плотно закрыты, защищая от убийственного солнца, но тонкие полоски света все равно пробивались сквозь щели, создавая на полу узор из золотых линий.

Алекс занял свое место у окна и, не удержавшись, слегка раздвинул жалюзи. Снаружи мир выглядел как поверхность чужой, враждебной планеты. Воздух дрожал от жары так сильно, что казалось, будто все плавится и течет. Редкие прохожие передвигались от тени к тени, как партизаны на вражеской территории. Листья на деревьях безжизненно повисли, словно сдались в неравной борьбе с солнцем.

Луч света, пробившийся в класс, был полон танцующих пылинок. Алекс завороженно наблюдал за их хаотичным движением —броуновское движение в действии. Пылинки кружились в воздушных потоках от кондиционера, создавая сложные узоры. Некоторые поднимались вверх, другие опускались, третьи крутились на месте. Это было похоже на миниатюрную галактику, где каждая частичка пыли была звездой, следующей своей непредсказуемой траектории.

Он слегка подул на луч света, и пылинки взметнулись в бешеном танце, их движение стало еще более хаотичным и прекрасным. В этом простом явлении была своя физика, своя математика, свои законы. Алекс мог часами наблюдать за такими вещами, находя в них отражение фундаментальных принципов вселенной.

Его размышления прервал звук шагов. В класс вошла госпожа Тэлла, и Алекс поспешно закрыл жалюзи.

Мариэль Тэлла была женщиной, которая сразу привлекала внимание своей необычной внешностью. Высокая, почти метр восемьдесят, с прямой, как стрела, осанкой, она двигалась с точностью хронометра. Ее седые волосы были аккуратно убраны в строгий пучок, закрепленный металлической заколкой геометрической формы — не украшением, а скорее функциональным элементом.

Лицо у нее было угловатое, с высокими скулами и прямым носом. Но главными были глаза — серо-голубые, острые, как лазерные сканеры. Эти глаза, казалось, видели все: каждую деталь, каждую неточность, каждую попытку схитрить или недоработать. За стальными очками в тонкой оправе скрывался ум, привыкший к точности и не терпящий приблизительности.

Одета госпожа Тэлла была в стиле, который можно было назвать "функциональным минимализмом". Темно-синий жакет из технической ткани, устойчивой к пятнам и деформации. Прямые брюки того же цвета, без единой лишней детали. Белая блузка с воротником-стойкой, застегнутая до самого верха. На запястье — не украшение, а многофункциональный хронометр, способный измерять время с точностью до микросекунды.

Это была одежда человека, для которого красота заключалась в функциональности, а элегантность — в отсутствии лишнего. Каждый элемент ее гардероба был выбран по принципу максимальной практичности. Даже туфли — строгие, на низком каблуке, с нескользящей подошвой, идеальные для долгих часов в лаборатории.

Но при всей своей внешней строгости, госпожа Тэлла никогда не была холодной с учениками. Когда она говорила, в ее голосе звучала особая интонация — точная, размеренная, с легким техническим акцентом. Она произносила слова так, словно каждое из них было тщательно откалибровано для максимальной ясности передачи информации.

— Доброе утро, класс, — сказала она, и даже это простое приветствие прозвучало как начало технического брифинга. — Надеюсь, все добрались до школы без перегрева систем охлаждения. — Она улыбнулась, и эта улыбка преобразила ее лицо, сделав его теплым и почти материнским. — В такую погоду особенно важно помнить о терморегуляции организма.

Несколько учеников хихикнули. Госпожа Тэлла имела привычку говорить о человеческом теле как о сложной технической системе, что поначалу казалось странным, но постепенно стало привычным и даже забавным.

— Перед тем как мы перейдем к новой теме, — продолжала она, активируя настенный дисплей, — проверим параметры вашего понимания предыдущего материала. Джек, объясни принцип работы трансформатора.

Джек заерзал на месте:

— Ну... он трансформирует электричество?

— Спецификация недостаточна, — мягко, но твердо сказала госпожа Тэлла. — Лина, дополни алгоритм объяснения.

— Трансформатор изменяет напряжение переменного тока с помощью электромагнитной индукции, — четко ответила девочка. — Первичная обмотка создает магнитное поле, которое индуцирует ток во вторичной обмотке.

— Корректно. Коэффициент трансформации определяется отношением количества витков обмоток. — Госпожа Тэлла кивнула одобрительно. — Видишь, Джек? Точность формулировки критически важна для понимания процесса.

Алекс наблюдал за учительницей с интересом. Ее способ общения был уникальным — она использовала технический жаргон даже в простых разговорах, но делала это с такой естественностью и добротой, что никто не чувствовал себя глупым или непонятым. Наоборот, она как будто приглашала учеников в свой мир точных формулировок и ясных определений.

— Алекс, — обратилась она к нему, — какие факторы влияют на эффективность энергопередачи?

— Сопротивление проводников, потери на нагрев, индуктивные потери, — начал он, потом остановился. Он мог бы продолжать еще минут десять, рассказывая о квантовых эффектах и резонансных частотах, но решил не умничать. — И... ну, еще качество изоляции.

— Базовые параметры определены верно, — одобрила госпожа Тэлла. — Но список можно расширить. Кто может добавить дополнительные факторы?

Несколько рук поднялось в воздух, и началось обсуждение. Алекс слушал вполуха, снова глядя на пылинки в луче света.

Тем временем госпожа Тэлла подошла к центру класса, где стоял голографический проектор. Это было устройство последнего поколения — компактный цилиндр высотой около полуметра, выполненный из матового металла. На его поверхности не было видимых кнопок или индикаторов, только тонкие линии, которые светились мягким синим светом, когда аппарат работал.

Проектор реагировал на жесты и голосовые команды, но госпожа Тэлла предпочитала использовать небольшой пульт управления — еще одно проявление ее любви к точности и контролю. Когда она активировала устройство, воздух над проектором начал мерцать, словно нагреваясь, а затем в нем материализовалось трехмерное изображение.

Голограмма была настолько четкой и детализированной, что казалась реальным объектом. Можно было рассмотреть мельчайшие детали, приблизить любой элемент, повернуть изображение под любым углом. Цвета были яркими и естественными, а когда госпожа Тэлла показывала движущиеся части системы, они перемещались плавно и реалистично.

— Итак, класс, — объявила госпожа Тэлла, активируя голопроектор, — ваше задание на следующие две недели: создать действующую модель городской энергосистемы.

На голограмме появилась упрощенная схема энергораспределения Кореллии — основные генераторы, передающие станции, распределительные узлы. Изображение медленно вращалось, показывая систему с разных сторон. Отдельные элементы подсвечивались разными цветами: генераторы — красным, передающие линии — синим, распределительные узлы — зеленым.

Алекс изучал эту систему месяцами, и то, что показывала учительница, было детской игрушкой по сравнению с реальностью. Настоящая энергосеть Кореллии включала тысячи компонентов, резервные системы, автоматические переключатели, системы защиты от перегрузок. А здесь была показана лишь базовая схема, понятная десятилетним детям.

— Вы можете использовать стандартные учебные компоненты из лаборатории, — продолжала госпожа Тэлла, указывая на различные элементы голограммы. — Цель проекта — продемонстрировать понимание основных принципов передачи и распределения энергии. Критерии оценки: функциональность системы, эффективность распределения нагрузки и качество презентации результатов.

Алекс уже видел, как его одноклассники мысленно планировали свои проекты. Несколько светодиодов, простейшие схемы, может быть, пара моторчиков для имитации нагрузки. Стандартно, предсказуемо, скучно. Максимум, на что они могли рассчитывать — создать систему из десяти-пятнадцати потребителей с ручным переключением между источниками питания.

А у него в тайнике лежали компоненты, которые могли создать модель, превосходящую по эффективности реальные городские системы. Древние технологии, найденные в подземных лабораториях, работали по принципам, которые современная наука только начинала понимать.

Остаток урока прошел в обсуждении технических деталей проекта. Госпожа Тэлла терпеливо объясняла основы электротехники, используя голограммы для демонстрации сложных концепций. Ее манера преподавания была уникальной — она говорила с детьми как с коллегами-инженерами, но при этом никогда не забывала об их возрасте и уровне подготовки.

— Помните, — сказала она в конце урока, — инженерное искусство заключается не в сложности решения, а в его элегантности. Лучшая система — та, которая работает надежно при минимальных затратах ресурсов.

Когда прозвенел звонок, Алекс медленно собрал свои вещи. Слова учительницы эхом отзывались в его голове. Элегантность решения... Древние технологии, которые он изучал, были именно такими — невероятно эффективными при кажущейся простоте.

Выходя из класса, он еще раз взглянул на окно. За жалюзи по-прежнему бушевал зной, превращая мир в раскаленную печь. Но здесь, в прохладном коридоре школы, окруженный одноклассниками и мудрыми словами госпожи Тэллы, он чувствовал себя в безопасности. По крайней мере, пока не пришло время идти домой.

Вечером в своей комнате Алекс разложил на столе находки из подземелий. Три энергетических кристалла размером с большой палец, каждый из которых мог питать целый дом. Микросхемы из неизвестного материала, способные управлять потоками энергии с невероятной точностью. И самое главное — регулятор, который он нашел на прошлой неделе в одной из древних лабораторий.

Устройство было размером с кулак и весило почти ничего. Когда Алекс подключил к нему простейший источник питания, регулятор начал оптимизировать энергопотоки самостоятельно, адаптируясь к нагрузке в реальном времени. Системы в открытой продаже требовали постоянного контроля и настройки, а это устройство работало как живое.

— Представляю, какие лица будут у всех, — пробормотал он, начиная набрасывать схему.

Следующие дни пролетели в лихорадочной работе. Алекс создавал не просто модель, а произведение искусства. Энергетические кристаллы питали сеть из сорока микроскопических потребителей, имитирующих различные районы города. Древние регуляторы автоматически балансировали нагрузку, перенаправляя энергию туда, где она была нужна больше всего.

Но самым впечатляющим была эффективность. Система работала на мощности, которая в обычных условиях питала бы максимум пять-шесть устройств, но древние компоненты позволяли обеспечить энергией в восемь раз больше потребителей.

— Готов к презентации? — спросила госпожа Тэлла, когда Алекс принес свой проект в класс.

— Да, госпожа, — ответил он, устанавливая модель на демонстрационный стол.

Учительница включила записывающее устройство — все проекты документировались для оценки. Алекс активировал систему, и модель ожила. Сорок маленьких индикаторов загорелись ровным светом, показывая равномерное распределение энергии по всей сети.

Госпожа Тэлла нахмурилась, проверяя показания измерительных приборов.

— Алекс, это... необычно. Покажи мне источник питания.

Он указал на блок, в котором были скрыты энергетические кристаллы. По внешнему виду это был обычный аккумулятор учебного типа.

— Согласно показаниям, твоя система потребляет в восемь раз меньше энергии, чем должна, — сказала учительница медленно. — Как это возможно?

Алекс почувствовал, как внутри все сжалось. Он не подумал о том, что эффективность древних технологий будет так заметна.

— Я... оптимизировал схему, — пробормотал он. — Использовал более эффективную разводку.

— Покажи мне схему.

Алекс протянул ей подготовленную диаграмму — тщательно упрощенную версию, которая скрывала присутствие древних компонентов. Госпожа Тэлла изучала ее несколько минут, время от времени сверяясь с реальной моделью.

— Эта схема не объясняет такой эффективности, — сказала она наконец. — Алекс, откуда ты взял компоненты для этого проекта?

— Из... из стандартного набора в лаборатории, — солгал он.

— Я хочу поговорить с твоими родителями.

Сердце Алекса упало. Он видел в глазах учительницы подозрение и растущее беспокойство. Госпожа Тэлла была достаточно умна, чтобы понимать: то, что она видит, не должно быть возможным с использованием школьного оборудования.

Вечером в доме семьи Корренов состоялся напряженный разговор. Отец выслушал рассказ Алекса о проекте, не перебивая, но его лицо становилось все мрачнее.

— Покажи мне эту модель, — сказал он наконец.

Алекс привел отца в свою комнату и продемонстрировал проект. Кайрен Коррен долго изучал устройство, время от времени проверяя соединения и измеряя параметры портативным сканером.

— Эти компоненты... — начал он, потом остановился. — Алекс, где ты их взял?

— Нашел в старых складах, — ответил сын, решив придерживаться полуправды. — Думал, что они просто более качественные версии обычных деталей.

Отец долго смотрел на него, и Алекс понял, что Кайрен не верит ни единому слову. Но вместо гнева в глазах отца была тревога.

— Завтра я схожу в школу, — сказал он. — А ты создашь новую версию проекта. Обычную.

На следующий день Алекс сидел в коридоре школы, пока отец разговаривал с госпожой Тэллой в учительской. Разговор длился минут десять, и когда дверь наконец открылась, лицо учительницы выражало легкую тревогу.

— Алекс, — сказала она сдержанно, — я думаю, твой проект слишком сложен для школьной программы. Почему бы тебе не создать что-нибудь более... подходящее?

— Конечно, госпожа Тэлла, — ответил он, не понимая, что именно сказал отец, но понимая результат.

Следующие три дня Алекс работал над новой версией проекта. Стандартные компоненты, предсказуемая схема, эффективность на уровне учебника. Когда он презентовал новую модель, госпожа Тэлла оценила ее как "хорошую работу" и больше никаких вопросов не задавала.

Но настоящий разговор состоялся дома, когда отец позвал Алекса в свой кабинет.

— Сядь, — сказал Кайрен, указывая на кресло напротив своего стола. — Нам нужно поговорить.

Алекс сел, чувствуя себя как перед судом.

— Я не знаю, где ты взял те компоненты, и, возможно, лучше, если я этого не узнаю, — начал отец. — Но я знаю, что они могут вызвать неприятности.

Алекс открыл рот, чтобы возразить, но отец поднял руку.

— Не говори ничего. Просто слушай. В галактике есть силы, которые очень заинтересованы в древних технологиях. Корпорации, правительства, криминальные организации. Если они узнают, что десятилетний мальчик имеет доступ к таким вещам...

Он не закончил фразу, но Алекс понял. Опасность была реальной.

— Твоя учительница — хорошая женщина, но она могла бы рассказать кому-то еще. Могла бы подать отчет в образовательное управление. А оттуда информация могла бы попасть к людям, с которыми лучше не встречаться.

— Что ты ей сказал? — спросил Алекс тихо.

— Что ты взял компоненты из моей мастерской, не спросив разрешения. Что это были экспериментальные детали, которые я получил для тестирования. И что больше этого не повторится.

Отец наклонился вперед, глядя Алексу прямо в глаза.

— Сын, я не знаю, что ты нашел и где. Но ты должен понимать: такие вещи привлекают внимание. А внимание может быть опасным. Если ты хочешь продолжать свои... исследования, ты должен научиться быть незаметным.

— Как?

— Будь хорошим учеником, но не выдающимся. Получай высокие оценки, но не самые высокие. Отвечай на вопросы, но не на все. И никогда, слышишь, никогда не демонстрируй технологии, которые превосходят современный уровень.

— Я понял, папа.

— Хорошо. А теперь покажи мне, где ты прячешь свои находки. Нужно убедиться, что они в безопасности.

Той ночью Алекс лежал в постели, размышляя о случившемся. Он понял важный урок: знания — это сила, но сила без осторожности — это опасность. Если он хочет раскрыть тайны галактики, он должен научиться скрывать свои способности.

Глава 11 Смена жительства

За 10 лет до провозглашения Империи

Спидер отца с натужным гулом поднимался по воздушному коридору над промышленным районом Кореллии. Старый "SoroSuub Personal Luxury 3000" — когда-то элегантная машина среднего класса — теперь представлял собой печальное зрелище. Синяя краска облупилась и выцвела до грязно-серого оттенка, на левом борту зияла глубокая царапина от столкновения с грузовой платформой месяц назад, а хромированная отделка покрылась ржавчиной. Двигатель работал неровно — Кайрен уже третий месяц откладывал ремонт, экономя кредиты. Из вентиляционных решеток сочился запах перегретого масла и озона от изношенных репульсорных катушек.

Алекс прижался к треснувшему иллюминатору, наблюдая за кипящей внизу жизнью космопорта. Воздух дрожал от звуковых волн — рев взлетающих кораблей смешивался с гулом погрузочной техники, криками докеров и завыванием сирен. Массивные грузовые корабли садились и взлетали, оставляя за собой голубоватые следы ионных двигателей, которые медленно рассеивались в замасленной атмосфере. Между ними сновали малые суда — потрепанные корабли независимых торговцев с заплатами на обшивке, курьерские корветты с облупившейся краской, частные яхты сомнительного происхождения, чьи опознавательные знаки были тщательно закрашены.

Воздушные потоки над космопортом были турбулентными и непредсказуемыми. Горячий воздух от двигателей создавал восходящие термики, которые подбрасывали легкие спидеры, как игрушки. Кайрен крепко сжимал штурвал, маневрируя между воздушными коридорами. Их спидер то проваливался в воздушные ямы, то резко взмывал вверх, когда попадал в струю от пролетающего транспорта.

Из динамиков голопроектора раздавался монотонный голос диктора галактической информационной сети:

"...экономический кризис продолжает углубляться во Внутреннем Кольце. Особенно пострадали сектора тяжелого машиностроения и военного производства. На Кореллии закрыты три крупные верфи, что привело к увольнению более двухсот тысяч рабочих. Цены на жилую недвижимость упали на сорок процентов за последние полгода, однако арендная плата парадоксально выросла на двадцать процентов из-за массовых переселений..."

Кайрен раздраженно переключил канал. Теперь из динамиков полилась приторно-веселая мелодия:

"Огни Корусанта зовут меня домой,

Сквозь звезды и туманы лечу к тебе стрелой!

В небоскребах миллионы окон светят мне,

Корусант, Корусант — ты в моем сердце и во сне!"

— Идиотская песенка, — проворчал отец, но не стал переключать дальше.

— Когда-нибудь привыкнешь к шуму, — сказал он, маневрируя между двумя грузовыми платформами, чьи массивные контейнеры качались на магнитных подвесах. — Первые недели будет мешать спать.

Их новый дом располагался в среднем ярусе жилого комплекса "Звездная Гавань" — унылого серого здания, построенного по стандартному проекту пятьдесят лет назад. Окна квартиры выходили прямо на взлетные полосы, и каждые несколько минут стекла дрожали от рева двигателей. Квартира была меньше прежней — всего три комнаты вместо пяти, стены тоньше, а звукоизоляция практически отсутствовала. Из соседних помещений доносились голоса на дюжине языков — родианский щебет, гортанные звуки дуросского, мелодичная речь твилеков.

Здесь жили докеры с мозолистыми руками и усталыми глазами, техники в засаленных комбинезонах, пилоты малых судов с характерными шрамами от аварий, ремесленники, чинившие все подряд — от дроидов до кухонных автоматов. Все те, кто обслуживал бесконечный поток кораблей через Кореллию, но сам никогда не мог позволить себе путешествовать к звездам.

В воздухе висел постоянный запах озона от репульсорных двигателей и дешевой синтетической еды. По вечерам к этому букету добавлялись ароматы экзотических специй — каждая семья готовила блюда своей родной планеты, создавая удивительную смесь запахов.

— Папа, а почему мы переехали? — спросил Алекс, хотя частично знал ответ.

Лицо отца потемнело. Он припарковал спидер на платформе и заглушил двигатель, который еще несколько секунд работал вхолостую, прежде чем окончательно затих.

— Верфи сокращают штат, — сказал он, глядя на свои руки. — Военные заказы уменьшились после мирных соглашений с Внешним Кольцом. А гражданские корабли теперь строят дешевле на автоматизированных станциях Кайнона и Фондора. — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Кореллианские верфи больше не могут конкурировать. Слишком высокие зарплаты, слишком старое оборудование, слишком много бюрократии.

— А что случилось с твоей работой?

— Мне предложили либо понижение до техника третьего класса с зарплатой в половину меньше, либо увольнение с компенсацией на три месяца, — в голосе Кайрена слышалась плохо скрываемая горечь. — Теперь они считают, что дроид справится с этой работой лучше и дешевле.

— А работа в космопорту?

— Старший техник по обслуживанию торговых судов, — Кайрен попытался улыбнуться, но получилось кисло. — Звучит неплохо, правда? На самом деле это означает ползать по трюмам контрабандистских кораблей и чинить двигатели, которые должны были списать еще десять лет назад. Работать с капитанами, которые экономят на всем, включая безопасность. Закрывать глаза на "нестандартные" модификации, которые нарушают половину галактических стандартов.

Алекс понимал. Отец всю жизнь работал с лучшими технологиями — военными кораблями, где каждая деталь была совершенством инженерной мысли, где надежность была важнее стоимости. Теперь ему приходилось иметь дело с кораблями, которые держались на честном слове, изоленте и удаче пилотов.

Из голопроектора в соседней квартире доносились новости:

"...грузоперевозки в секторе сократились на тридцать процентов. Многие независимые торговцы не могут позволить себе топливо по новым ценам. Гильдия транспортников просит правительство о субсидиях, но сенат пока не принял никакого решения..."

Новая школа встретила их запахом дешевых чистящих средств и звуками космопорта. Здание Технического лицея номер 47 было старым, функциональным, построенным из серого пластобетона без архитектурных излишеств. Коридоры были широкими, но мрачными, освещение — ярким, но холодным. На стенах висели мотивационные плакаты с выцветшими лозунгами о важности технического образования.

В классах учились дети самых разных рас и социальных слоев. За соседней партой сидел Кел'тор — сын твилека-механика с синей кожей и длинными лекку, украшенными традиционными металлическими кольцами. Его отец обслуживал системы климат-контроля в жилых комплексах, и семья жила в крошечной квартире на нижнем уровне. В углу класса сидела Зара — дочь забракского инженера с характерными роговыми выростами на голове и традиционными татуировками на лице. Ее семья была богаче — отец работал на частную компанию, занимавшуюся модернизацией старых кораблей.

Учителя тоже были другими. Менее формальными, более практичными, с мозолями на руках. Госпожа Веллара, преподававшая технические науки, сама когда-то была старшим механиком на торговых судах класса "YT". Ее руки были покрыты шрамами от работы с горячим металлом и химическими реагентами, левый указательный палец был протезом после несчастного случая с плазменным резаком, а объясняла она теорию на примерах из реальной практики.

— Квантовые флуктуации в гиперпространстве, — говорила она, рисуя схему на старой голодоске, — это не абстрактная физика из учебников. Это то, что может убить вас всех, если навигационный компьютер даст сбой в середине прыжка. Я видела корабль, который вышел из гиперпространства с вывернутой наизнанку носовой секцией. Экипаж... — она помолчала, — экипажа больше не было.

Алекс быстро понял, что смена обстановки открывает новые возможности. В элитной школе на верхних уровнях города все знали друг друга с детства, социальные связи были устоявшимися, а любой новичок вызывал подозрения. Здесь же постоянно появлялись новые ученики — дети семей, переехавших в поисках работы, беженцы с охваченных войной планет, сироты, которых приютили дальние родственники.

Первым он приметил Маркуса Вейна — рыжеволосого парня с веснушками и нервным тиком — он постоянно теребил рукав своей поношенной школьной куртки. Маркус всегда сидел один в столовой, ел быстро и молча, избегая чужих взглядов. Его школьная форма была чистой, но явно поношенной — куртка перешита с взрослой, брюки подшиты, ботинки начищены до блеска, но со следами многочисленного ремонта.

— Можно присесть? — спросил Алекс, подходя к столику с подносом синтетической еды, которая пахла искусственными ароматизаторами и имела подозрительно яркие цвета.

Маркус удивленно поднял голову от своего обеда — дешевого питательного батончика и стакана витаминизированной воды.

— Конечно, — пробормотал он, явно не привыкший к вниманию одноклассников. — Ты же новенький? Алекс, кажется?

— Точно. А ты Маркус, сын Джека Вейна с дока номер семь?

Глаза парня загорелись удивлением и радостью — видимо, мало кто интересовался его семьей.

— Откуда знаешь?

— Мой отец теперь тоже работает в космопорту. Говорил, что твой папа один из лучших бригадиров — может разгрузить "YT-1300" со своими дроидами быстрее, чем кто-либо еще. И при этом ни одного поврежденного контейнера.

Это была небольшая лесть, но она сработала. Маркус расправил плечи и впервые за разговор улыбнулся.

— Папа говорит, что дроиды умеют не все. Они работают по программе, а он может определить по звуку, если контейнер упакован неправильно или в нем что-то не то. — Голос парня стал увереннее. — У него абсолютный слух на грузы.

— Что-то не то?

— Ну, знаешь, — Маркус понизил голос и огляделся по сторонам, — иногда в документах написано одно, а внутри совсем другое. Папа научился это определять еще когда работал на Кассельских верфях.

И Маркус начал рассказывать. О контейнерах, которые гудели изнутри странными звуками — то ли механизмы, то ли что-то живое. О ящиках, настолько тяжелых, что их могли поднять только промышленные манипуляторы, хотя по документам там была синтетическая ткань весом в несколько килограммов. О кораблях с затемненными иллюминаторами и дополнительной броней, экипажи которых не покидали судно во время разгрузки и общались с докерами только через переговорные устройства.

— А недавно прилетел корабль с Риши, — понизил голос Маркус, оглядываясь по сторонам и инстинктивно проверяя, не слушает ли кто-нибудь их разговор. — Капитан — такая зеленокожая твилечка с длинными лекку. От природы красивая, но сильно изуродованная. У нее шрам через всю левую щеку, как будто ее полоснули вибро-ножом, а на поясе — два тяжелых бластера в кобурах наемника. Папа говорит, что она двигается как бывший солдат.

Алекс навострил уши, стараясь не показать чрезмерного интереса.

— И что она привезла?

— Папа говорит, что половина груза была оружием — он узнал форму ящиков и способ упаковки. Стандартные контейнеры для бластерных винтовок, гранат и, возможно, тяжелого оружия. А вторая половина — какими-то древними штуковинами в специальных герметичных контейнерах с системами климат-контроля. Такие тяжелые, что даже промышленный кран модели "Коррелиан-5000" скрипел и работал на пределе грузоподъемности.

Древние артефакты на черном рынке в сочетании с оружием. Это определенно стоило изучить подробнее.

— Она часто прилетает?

— Раз в месяц, примерно. Всегда причаливает к дальним докам — номера с сорок седьмого по пятьдесят первый, там, где таможенный контроль не очень внимательный и многие инспекторы готовы закрыть глаза на нарушения за небольшую "благодарность". Корабль называется "Удача Джабба" — старый "YT-2400" с нестандартными модификациями двигателей и дополнительной броней.

За следующие недели Алекс осторожно выстраивал дружбу с Маркусом. Помогал с домашними заданиями по математике и физике — у парня были серьезные проблемы с точными науками, но хорошая интуиция в практических вопросах. Делился обедом, когда у Маркуса не хватало кредитов на столовую — что случалось довольно часто. Слушал бесконечные истории о космопорте, запоминая каждую деталь, каждое имя, каждую подробность.

Второй стала Лина Торн — тихая, задумчивая девочка с каштановыми волосами, всегда аккуратно собранными в строгий хвост, и серьезными серыми глазами за старомодными очками. Ее школьная форма была качественной, хотя и не новой, а на запястье красовались дорогие хронометры — явно семейная реликвия. Ее мать работала старшим архивариусом в Центральной библиотеке Кореллии, через отца имела доступ к закрытым разделам и допуск третьего уровня, где работал отец, а отец был переводчиком древних текстов — редкая и хорошо оплачиваемая профессия, особенно востребованная археологическими экспедициями и частными коллекционерами.

Алекс заметил, что Лина всегда читала во время перемен, и это были не школьные учебники, а настоящие книги на флимси — дорогое удовольствие в эпоху электронных носителей.

— «История гиперпространственных путей Внутреннего Кольца»? — спросил он, подсаживаясь рядом с ней в школьной библиотеке, которая больше напоминала склад старых датападов, чем храм знаний. — Серьезное чтение для нашего возраста.

Лина подняла удивленные серые глаза, в которых читались и интеллект, и осторожность.

— Ты читал Джиррана Тосика?

— Пытался, — честно признался Алекс. — Но там много специальных терминов, которые автор не объясняет. Особенно про древние навигационные маяки и забытые гиперпространственные маршруты.

— Мама объясняет, — сказала девочка застенчиво, но в ее голосе слышалась гордость. — Она работает с навигационными архивами в закрытом разделе библиотеки. Говорит, что современные звездные карты показывают только малую часть реальных маршрутов, которые использовались в прошлом.

Алекс почувствовал, как сердце забилось быстрее, но постарался сохранить выражение обычного любопытства.

— Как это — малую часть?

— Ну, — Лина огляделась, убеждаясь, что старый дроид-библиотекарь модели "3PO" занят сортировкой датападов и не обращает на них внимания, — мама говорит, что в архивах есть карты путей, которые больше не используются официально. Некоторые ведут к мирам, которые считаются потерянными или необитаемыми. Другие — к системам, которые были засекречены по военным или политическим причинам.

— А можно на них посмотреть?

— Они в закрытом разделе, нужен допуск третьего уровня и специальное разрешение от куратора архивов. Но... — она помолчала, явно сомневаясь, стоит ли продолжать, — иногда мама берет меня на работу в выходные дни, когда нужно помочь с каталогизацией. Если ты действительно интересуешься древней историей и навигацией, можем как-нибудь пойти вместе.

Алекс улыбнулся самой обаятельной и искренней улыбкой, на которую был способен.

— Это было бы потрясающе! Я серьезно увлекаюсь древней историей, особенно технологическими аспектами.

Третьим другом стал Том Ридер — коренастый парень с загорелыми, покрытыми мозолями руками и вечно грязными ногтями, несмотря на все попытки отмыться. Его рабочая одежда всегда пахла техническими жидкостями, а в карманах звенели инструменты и запчасти. Отец Тома был старшим техником городских коммуникаций — обслуживал энергосети, водопроводы, системы связи, климат-контроль, все то сложное хозяйство, которое заставляло многомиллионный город работать как единый организм.

Алекс познакомился с ним во время "случайной" встречи у входа в технические туннели под школой, куда Том пробирался, чтобы покурить украденные у отца капсулы с легкими стимуляторами.

— Эй, ты чего здесь делаешь? — спросил Том подозрительно, выдыхая сладковатый дым. — Здесь посторонним нельзя.

— Исследую новый район, — честно ответил Алекс. — Интересно, как все устроено. На прежнем месте жительства я тоже изучал городскую инфраструктуру.

— А, понятно. Прячусь от предков, — Том затянулся капсулой и закашлялся — видимо, еще не привык к стимуляторам. — Они думают, что я в библиотеке делаю домашку по истории. Хочешь попробовать?

— Нет, спасибо. А что там, в туннелях?

— Куча всякой всячины. Старые машины, которые еще работают, но никто не помнит, зачем они нужны. Заброшенные склады со старым оборудованием. Целые уровни, которые никто не использует после последней модернизации городских систем. Папа говорит, что половина подземного города вообще заброшена и существует только на старых чертежах.

— Можешь показать?

Том пожал плечами с видом бывалого исследователя.

— Почему нет? Только никому не говори, особенно учителям и родителям. И если попадемся на патруле службы безопасности — ты меня не знаешь, и мы встретились случайно.

Так Алекс получил неофициальный доступ к подземельям Кореллии. Том знал безопасные маршруты, которые не патрулировались, расписание обходов службы безопасности, места, где можно спрятаться в случае опасности, и — самое главное — где его отец хранил запасные ключи-карты от технических помещений.

Четвертой стала Сара Кейн — дочь владельцев небольшого, но процветающего магазина запчастей "У Кейнов". Живая, энергичная девочка с короткими черными волосами, подстриженными в модном стиле, и смеющимися карими глазами, которые, казалось, видели все и запоминали каждую деталь. Ее родители торговали всем подряд — от простейших дроидных компонентов до сложных деталей для спидеров и даже корабельного оборудования весьма сомнительного происхождения.

— Ты новенький в нашем классе? — спросила она, подходя к Алексу после урока астронавигации с характерной уверенной походкой делового человека. — Я Сара. Видела, как ты общаешься с Маркусом и Томом.

— Алекс. Приятно познакомиться.

— Странная компания для новичка, — заметила она с проницательной улыбкой. — Маркус — местный тихоня и изгой, Том — хулиган из рабочей семьи. А ты... — она изучила его внимательным, оценивающим взглядом торговца, — ты не похож ни на того, ни на другого. Слишком умный для хулигана, слишком общительный для тихони.

Алекс почувствовал опасность. Девочка была слишком наблюдательной и проницательной для своего возраста.

— А на кого я похож?

— На того, кто всегда знает больше, чем говорит, — ответила она без обиняков, продолжая изучать его с интересом. — И на того, кто умеет находить то, что ему нужно.

Это было слишком проницательно. Возможно, даже опасно. Но Алекс решил рискнуть и пойти ва-банк.

— А ты похожа на ту, кто может достать все, что угодно, и знает цену любой информации.

Сара рассмеялась звонким, искренним смехом.

— Родители торгуют запчастями уже двадцать лет. У нас есть связи по всей галактике — от Корусанта до Внешнего Кольца. Если нужно что-то особенное и редкое — обращайся. Конечно, за разумную плату или взаимную услугу.

Постепенно четверка друзей начала проводить время вместе. Алекс осторожно предложил создать "клуб исследователей города" — якобы для изучения истории и архитектуры Кореллии. На самом деле это была идеальная легенда для их совместных походов в заброшенные места и поиска интересной информации.

— Мы можем составить подробную карту всех интересных мест, — объяснял он друзьям в заброшенном складе, который Том нашел в промышленном районе. Помещение было огромным, с высокими потолками и ржавыми балками, а в углах громоздились покрытые пылью ящики с неизвестным содержимым. — Старые здания с историей, технические туннели, места, где произошли важные исторические события.

— А зачем нам это нужно? — спросил практичный Том, крутя в руках найденную тут же странную деталь неопределенного назначения.

— Затем, что это наш город, — ответил Алекс с искренним энтузиазмом. — Разве не интересно знать, где мы живем, какие тайны хранят старые стены? Кроме того, — он понизил голос до заговорщического шепота, — иногда в заброшенных местах можно найти что-то действительно ценное.

Глаза Сары загорелись коммерческим интересом.

— Ты имеешь в виду настоящие сокровища?

— Не обязательно золото и драгоценности, — пояснил Алекс. — Но старые компоненты, редкие материалы, техническая документация, старое оборудование — все это может стоить неплохих денег для правильных покупателей.

Это была правда, хотя и не вся. Алекс действительно надеялся найти что-то ценное, но его больше интересовало оборудование, информация и возможности для дальнейшего развития своих планов.

Время шло, и дружба крепла. Маркус оказался отличным разведчиком — его рассказы о космопорте содержали массу полезных деталей. Через него Алекс узнавал о графиках прилета подозрительных кораблей, о том, какие грузы считались особенно ценными, о слухах и сплетнях, которые ходили среди докеров во время обеденных перерывов.

Лина стала его окном в мир официальной информации и забытых знаний. Через несколько недель осторожного сближения она пригласила его в библиотеку в выходной день, когда ее мать работала в архивах над очередным проектом каталогизации.

— Только веди себя тихо и не привлекай внимания, — предупредила она, проводя его по длинным коридорам закрытого раздела. — И не задавай слишком много вопросов охранным дроидам.

Алекс кивнул, но внутри ликовал. Вокруг него были петабайты бесценной информации — старые звездные карты с маршрутами, которые больше не использовались, технические спецификации древних кораблей и технологий, отчеты об исследовательских экспедициях в неизвестные регионы, архивы торговых гильдий с данными о забытых торговых путях. Многое было засекречено или просто заброшено, но здесь, на запыленных чип-кристаллах, хранились ключи к тайнам галактики.

Том стал его проводником в подземный мир Кореллии. Вместе они исследовали заброшенные уровни, находили старые мастерские и склады, составляли подробные карты технических туннелей. Том знал, где можно безопасно передвигаться, а где лучше не появляться даже с официальными пропусками.

Сара оказалась связующим звеном с торговым миром и черным рынком. Ее родители знали всех крупных торговцев запчастями в секторе, а их магазин был местом, где пересекались легальный и не очень легальный бизнес. Через Сару Алекс узнавал о редких компонентах, которые появлялись на рынке, о ценах на различные технологии, о том, кто что покупает и продает.

— Вчера к нам приходил очень странный тип, — рассказывала она однажды во время их очередной "исследовательской экспедиции". — Судя по акценту, родом с Корусанта, но одет был как независимый торговец. Искал очень специфические компоненты для древних дроидов — конкретно процессоры серии "Архив" и блоки памяти класса "Хранитель". Папа сказал, что таких уже больше ста лет не производят.

— И что он ответил?

— Что готов заплатить в десять раз больше рыночной цены и еще премию за срочность. Папа обещал поспрашивать у своих контактов в других секторах.

Алекс запомнил эту информацию. Кто-то очень серьезно интересовался древними технологиями хранения данных, и этот кто-то имел достаточно денег, чтобы платить астрономические суммы за раритеты.

К концу первого учебного года у Алекса была неформальная, но удивительно эффективная информационная сеть. Четверо преданных друзей, каждый из которых имел доступ к своему уникальному кругу информации и возможностей. Маркус приносил свежие новости с космопорта и сплетни докеров, Лина — бесценные данные из закрытых архивов, Том — сведения о подземных находках и городской инфраструктуре, а Сара — информацию с черного рынка и торговых кругов.

Самое главное — никто из них не подозревал, что их искренняя дружба с Алексом имеет скрытые мотивы. Для них он был просто умным, интересным и надежным другом, который умел слушать, всегда готов был помочь и никогда не предавал доверия. А то, что он иногда задавал странные вопросы, объяснялось его любознательностью и интересом к истории города.

Глава 12 Мастерская дяди Гаррека

По пути к мастерской дяди Алекс стал свидетелем операции городской охраны. Еще издалека он услышал характерный вой сирен и увидел сполохи бластерных выстрелов, отражающиеся от металлических стен складских ангаров. Любопытство взяло верх над осторожностью — он свернул с основного маршрута и осторожно приблизился к месту событий, прячась за грузовыми контейнерами.

Картина разворачивалась как сцена из боевика. Старый грузовой корабль класса "YT-1300" с потемневшей от времени обшивкой и кустарными модификациями был окружен спидерами городской охраны. Их красно-синие мигалки создавали причудливую игру света и тени в промышленном сумраке космопорта. Из динамиков доносились требования сдаться, но экипаж корабля явно не собирался подчиняться.

Алекс устроился за массивным погрузочным краном и стал наблюдать за развитием событий. Стрельба велась с обеих сторон — защитники корабля палили из бортовых орудий и ручных бластеров, а силы охраны отвечали из укрытий за своими спидерами. Воздух дрожал от энергетических разрядов, а запах озона и горелого металла становился все сильнее.

Через полчаса осада закончилась. Один из защитников корабля попытался прорваться к запасному выходу, но был сбит точным выстрелом снайпера. Остальные, видимо, поняли бесперспективность сопротивления и сдались. Алекс видел, как из корабля вывели троих человек в наручниках — двух мужчин и женщину-твилечку с характерными лекку. Даже на расстоянии было заметно, что это не обычные торговцы — слишком уж профессионально они держались под прицелом.

Когда суета улеглась и конвой увез арестованных, Алекс направился к мастерской дяди, переполненный впечатлениями от увиденного.

Специфический запах мастерской встретил его у входа — смесь запаха пайки и озона от электрических разрядов, металлической пыли и химических реагентов для очистки компонентов. Но вместо привычного звука работающих инструментов и сосредоточенного сопения дяди Гаррека, Алекс услышал звуки голопроектора и характерное чавканье.

Дядя Гаррек сидел в старом кресле перед небольшим голоэкраном, держа в руках тарелку с дымящейся едой сомнительного вида. На экране разворачивался типичный боевик — джедай в традиционных одеждах сражался с группой ситхов в темном храме.

— Алекс! — Гаррек помахал вилкой в знак приветствия, не отрываясь от экрана. — Как раз вовремя. Перерыв у меня, смотрю этот шедевр кинематографа. — Он ткнул вилкой в сторону свободного стула. — Присаживайся, хочешь поесть? У меня тут рагу из нуна с овощами — вкуснятина неописуемая.

Алекс скептически посмотрел натарелку дяди. "Рагу" представляло собой бурую массу с плавающими в ней кусочками чего-то неопределенного цвета и формы. Запах был... специфическим.

— Спасибо, я уже ел, — быстро ответил он, усаживаясь рядом. — Дядя, а ты знаешь, что по пути сюда я видел настоящую перестрелку? Городская охрана штурмовала какой-то корабль на дальних доках.

Гаррек прожевал очередную порцию своего рагу и усмехнулся.

— Обычное дело, парень. Дураков, которые считают себя самыми умными, постоянно ловят. — Он указал вилкой на экран, где джедай как раз отражал атаки нескольких противников одновременно. — Вот как в кино — думают, что они неуловимые, а на деле...

— А на деле что?

— На деле их всегда ловят на одном и том же — на поиске покупателя. — Гаррек отложил тарелку и повернулся к племяннику. — Запомни, если когда-нибудь решишь чем-то подобным промышлять — а я надеюсь, что не решишь — начинай с поиска надежного скупщика через проверенных знакомых. Сначала сбыт, потом товар, а не наоборот.

Алекс внимательно слушал, запоминая каждое слово.

— А эти придурки, — продолжал дядя, снова принимаясь за еду, — наверняка сначала что-то украли или контрабандой привезли, а потом стали искать, кому продать. Вот тут-то их и подловили. Покупатель оказался подставным, или кто-то из цепочки сдал их охране за вознаграждение.

— Понятно, — кивнул Алекс.

— Хотя, — Гаррек рассмеялся и подмигнул, — я же шучу, конечно! Хахаха! Мы же законопослушные граждане, правда? Давай лучше смотреть фильм, там как раз самое интересное начинается.

На экране джедай — мужчина средних лет с усталым, но решительным лицом — пробивался через древний ситхский храм. Его звали мастер Кейн Дарроу, и он искал похищенного падавана среди лабиринтов темной крепости.

— Я чувствую твой страх, юный джедай, — произнес главный антагонист, лорд ситхов в черных одеждах с красным световым мечом. — Он делает тебя слабым.

— Страх — это естественная реакция, — спокойно ответил Дарроу, блокируя атаку противника. — Но я не позволю ему управлять мной.

— Твой падаван уже мертв. Ты опоздал, как и всегда.

— Возможно, — невозмутимо отвечал джедай, продолжая сражаться, — но даже если это так, ты все равно не уйдешь отсюда. Я видел, что ты сделал с жителями деревни.

На экране показали флешбэк — сожженные дома, тела мирных жителей.

— Ты не сможешь остановить меня, Дарроу. У меня есть армия, а у тебя только старый световой меч и угасающая Сила.

— У меня есть кое-что еще, — джедай сделал неожиданный выпад, и его клинок прошел сквозь ногу ситха. — Терпение. И хорошая память о твоих слабых местах с нашей последней встречи.

Лорд ситхов упал, схватившись за поврежденную ногу.

Дядя Гаррек фыркнул от смеха.

— Практичный подход! Запомнил, где противник получил травму в прошлый раз, и использовал это. Вот это реалистично.

— А почему он не может просто вылечиться с помощью Силы? — спросил Алекс.

— Потому что Сила — не панацея, — ответил дядя. — По крайней мере, в хороших фильмах. Смотри дальше, сейчас будет сцена спасения падавана.

Действительно, на экране мастер Дарроу нашел своего ученика в темнице храма — молодого человека, избитого, но живого.

— Мастер... — слабо произнес падаван. — Я думал, вы не придете.

— Я всегда прихожу за своими учениками, — ответил джедай, разрезая оковы световым мечом. — Можешь идти?

— Думаю, да. А лорд Валкор?

— Больше не проблема. По крайней мере, пока не найдет себе хорошего протезиста.

В этот момент зазвонил коммуникатор мастерской. Гаррек нехотя оторвался от фильма и активировал связь.

— Мастерская "У Гаррека", слушаю, — сказал он в микрофон.

Из динамика донесся странный голос — слишком высокий, с неестественными интонациями, как будто говорящий использовал голосовой модулятор.

— Добрый день, мастер Коррен. Я слышал о ваших... особых способностях в работе с нестандартными моделями дроидов.

Гаррек насторожился. Такое начало разговора обычно означало проблемного клиента.

— Слушаю вас. О какой модели идет речь?

— Протокольный дроид серии 3PO, но с существенными модификациями. Требуется полное техническое обслуживание и... деликатная настройка некоторых систем.

— Можно ли притащить дроида на диагностику? — спросил Гаррек.

— Конечно, но есть определенные... особенности, о которых следует предупредить заранее.

Голос стал еще более странным, с металлическими нотками:

— Дроид находится в режиме глубокого сна, но его системы безопасности остаются активными. При неправильном обращении возможна... нежелательная реакция.

— Какого рода реакция? — Гаррек переглянулся с Алексом.

— Встроенная система самозащиты включает компактный лазерный излучатель, замаскированный под оптический сенсор. В случае обнаружения угрозы он активируется автоматически и может прожечь дыру во лбу потенциального противника.

Гаррек присвистнул.

— Понятно. Значит, работать придется крайне осторожно.

— Именно поэтому я обращаюсь к вам, мастер Коррен. Ваша репутация говорит о том, что вы умеете обращаться с... капризными клиентами.

— Когда планируете привезти дроида?

— Завтра вечером, после закрытия официальных учреждений. Скажем, в двадцать один час по местному времени. Это вас устроит?

— Устроит. Но предупреждаю сразу — работа с такими системами стоит дорого.

— Деньги не проблема. У меня есть только одна просьба — действуйте строго по протоколу обслуживания, который я предоставлю вместе с дроидом. Никуда сверх этого не лезьте, не пытайтесь изучать дополнительные системы или заглядывать в скрытые разделы памяти.

В голосе клиента появились угрожающие нотки:

— Дроид содержит информацию, которая может быть... опасной для любопытных. Я надеюсь, мы понимаем друг друга?

— Абсолютно, — ответил Гаррек. — Работаем только по согласованному протоколу, никакой самодеятельности.

— Превосходно. До встречи завтра, мастер Коррен.

Связь прервалась. Гаррек задумчиво почесал подбородок.

— Интересный клиентик, — пробормотал он. — Протокольный дроид с лазерным оружием в голове. Такие модификации стоят целое состояние.

— А что может быть в его памяти такого опасного? — спросил Алекс.

— Всякое. Компрометирующие записи разговоров, коды доступа к секретным системам, координаты тайных баз, списки агентов... — Гаррек пожал плечами. — В нашем деле лучше не задавать лишних вопросов. Клиент платит за услугу, мы ее оказываем, все довольны.

Он повернулся обратно к голоэкрану, где мастер Дарроу как раз выводил своего падавана из рушащегося храма.

— Но завтра будь особенно внимателен, — добавил дядя серьезно. — Такие дроиды не прощают ошибок. Один неверный провод, одно неосторожное движение — и вместо головы у тебя будет дымящаяся дыра.

На экране джедай и его ученик добрались до выхода как раз в тот момент, когда храм начал обрушиваться.

— Мастер, — спросил падаван, — а что если лорд Валкор выживет?

— Тогда мы встретимся с ним снова, — философски ответил Дарроу. — Такова природа конфликта между светом и тьмой — он никогда не заканчивается окончательно.

— Неплохая мысль, — прокомментировал Гаррек. — Хотя фильм в целом довольно предсказуемый.

Алекс рассмеялся, но мысли его были заняты завтрашним клиентом. Протокольный дроид с военными модификациями, секретная информация, угрозы... Это звучало как начало очередного приключения. И он не был уверен, готов ли он к таким приключениям.

— Дядя, — сказал он осторожно, — а может, стоит отказаться от такого заказа? Звучит слишком рискованно.

Гаррек задумался, глядя на экран, где герои удалялись на фоне заходящего солнца.

— Знаешь, парень, в нашем деле риск — это часть работы. Но ты прав, нужно быть осторожным. — Он повернулся к Алексу. — Завтра ты останешься дома. Эта работа не для подростков.

— Но...

— Никаких "но". Некоторые клиенты и их дроиды слишком опасны даже для опытного мастера. А уж для любопытного мальчишки — тем более.

Алекс хотел возразить, но понимал — дядя прав. Пока он не готов к таким серьезным рискам. Но когда-нибудь...

На экране появились финальные титры под спокойную музыку.

— Неплохой фильм, — подвел итог дядя Гаррек. — Не шедевр, конечно, но смотреть можно. По крайней мере, джедай там ведет себя разумно, а не размахивает мечом направо и налево.

Алекс согласно кивнул.

***

Через два дня Алекс снова пришел в мастерскую, сгорая от любопытства. Дядя Гаррек работал над обычным бытовым дроидом, но на его лице читалась усталость и некоторая напряженность.

— Дядя, как прошла вчерашняя работа? — спросил Алекс, едва переступив порог.

Гаррек поднял голову от верстака и усмехнулся.

— А, ты про нашего загадочного клиента? Интересная была работка, должен признать. — Он отложил инструменты и потянулся. — Хочешь посмотреть запись? Я всегда записываю сложные ремонты — для собственной безопасности и на случай, если что-то пойдет не так.

Алекс кивнул с энтузиазмом. Гаррек активировал голопроектор, и в воздухе появилось трехмерное изображение вчерашнего вечера.

На записи было видно, как в мастерскую входит фигура в темном плаще — лица не разглядеть, но движения выдавали профессионала, привыкшего к осторожности. За ним на репульсорной платформе следовал дроид под плотным брезентом.

— Смотри внимательно, — прокомментировал Гаррек. — Клиент даже перчатки не снимал. Профессиональная паранойя — не оставлять отпечатков.

На записи клиент стянул брезент, открыв протокольного дроида серии 3PO. Но это была явно не стандартная модель — корпус был темно-серым вместо обычного золотистого, а в области головы виднелись дополнительные модули.

— 3PO-X модификация, — пояснил дядя. — Военная версия протокольного дроида. Их выпускали ограниченными партиями для работы в горячих точках. Официально таких моделей не существует.

— А неофициально?

— Неофициально их делали для спецслужб и очень богатых параноиков. Полный пакет дипломатических протоколов плюс системы выживания в боевых условиях.

На записи Гаррек осторожно подключал диагностические кабели к отключенному дроиду. Каждое движение было медленным и точным.

— Видишь эти красные индикаторы на голове? — указал дядя на экран. — Система самозащиты активна даже в спящем режиме. Один неверный сигнал — и лазерный излучатель прожжет дыру в том, кого сочтет угрозой.

— Как ты понял, что можно безопасно работать?

— Клиент дал мне специальный код доступа и детальную схему отключения защиты. — Гаррек показал на экране, как он вводит сложную последовательность команд. — Семнадцать шагов, каждый должен быть выполнен в точной последовательности. Ошибся — и привет, загробная жизнь.

На записи дроид наконец "заснул" окончательно — красные индикаторы погасли, и Гаррек смог приступить к основной работе.

— А вот здесь начинается самое интересное, — сказал дядя, ускоряя воспроизведение. — Смотри на внутреннюю архитектуру.

Алекс наклонился ближе к проектору. Внутренности дроида кардинально отличались от стандартных 3PO. Дополнительные процессоры, усиленная броня, скрытые отсеки с неизвестным оборудованием.

— Что это за модули? — спросил он, указывая на странные цилиндрические устройства в грудной полости дроида.

— Понятия не имею, и знать не хочу, — ответил Гаррек серьезно. — Клиент четко сказал — не лезть в скрытые системы. Я занимался только стандартным обслуживанием: чистка сенсоров, калибровка моторики, обновление языковых баз данных.

На экране было видно, как дядя методично работает с открытыми системами, тщательно избегая загадочных модулей.

— Но кое-что я все-таки заметил, — добавил он тише. — В памяти дроида есть разделы, зашифрованные военными алгоритмами. Уровень защиты как у правительственных систем.

— Ты пытался их взломать?

— Ты что, с ума сошел? — Гаррек покачал головой. — Такие системы не просто защищены — они активно защищаются. Попытка несанкционированного доступа может привести к самоуничтожению дроида. А заодно и половины мастерской.

На записи работа подходила к концу. Гаррек аккуратно закрывал панели доступа и активировал системы дроида. Тот медленно "проснулся", его оптические сенсоры загорелись мягким желтым светом.

— Диагностика завершена, мастер, — произнес дроид голосом стандартного 3PO, но с едва заметными металлическими нотками. — Все системы функционируют в пределах нормы. Благодарю за качественное обслуживание.

— Даже говорит как обычный протокольный, — заметил Алекс.

— Это и есть его основная функция — маскировка, — объяснил дядя. — Кто заподозрит в обычном дроиде-переводчике шпионское устройство?

Клиент на записи остался доволен работой, заплатил щедро и исчез так же незаметно, как появился.

— Интересная работа, — подвел итог Гаррек, выключая проектор. — Но я рад, что она закончилась. Такие клиенты приносят хорошие деньги, но и головную боль тоже.

Алекс задумчиво смотрел на место, где только что была голограмма.

— Дядя, а можно мне... — начал он осторожно.

— Что можно?

— Ну, работать здесь официально. После школы и в выходные. — Слова полились потоком. — Я многому научился, наблюдая за тобой. И сегодняшняя запись показала, что мне еще есть чему учиться. Я хочу понимать такие сложные системы, уметь работать с опасными дроидами...

Гаррек внимательно изучал лицо племянника.

— Понимаю твой интерес, парень. Но работа с такими клиентами — это не игра. Одна ошибка может стоить жизни.

— Я понимаю риски, — настаивал Алекс. — И я готов учиться осторожности. К тому же, — он понизил голос, — нам с отцом сейчас любые дополнительные кредиты не помешают.

Это был сильный аргумент. Гаррек знал о финансовых трудностях брата.

— Хорошо, — сказал он после долгой паузы. — Но на определенных условиях. Первое — никакой самодеятельности. Делаешь только то, что я говорю, и только под моим наблюдением.

— Согласен.

— Второе — с особо опасными клиентами работаю только я. Ты можешь наблюдать и учиться, но не участвовать.

— Понятно.

— И третье — полная конфиденциальность. То, что ты видишь и слышишь в мастерской, остается в мастерской. Никаких разговоров с друзьями, одноклассниками, даже с отцом.

Алекс кивнул серьезно.

— Обещаю.

— Тогда добро пожаловать в команду, — Гаррек протянул руку для рукопожатия. — Пятьсот кредитов в неделю плюс процент с особо сложных заказов. Но главное — опыт. Здесь ты увидишь технологии, которые не покажут ни в одной школе.

Это была правда. За первые же недели работы Алекс столкнулся с дроидами, о существовании которых даже не подозревал. Торговцы с Внешнего Кольца привозили экзотические модели — дроидов-переводчиков, способных работать с сотнями диалектов, медицинских единиц с хирургическими манипуляторами невероятной точности, даже развлекательных дроидов с эмоциональными процессорами.

— Каждая модель — это отражение культуры, которая ее создала, — объяснял дядя Гаррек, показывая внутренности элегантного дроида с Набу. — Смотри на эти линии, на качество материалов. Набуанцы создают искусство, даже когда делают простого домашнего помощника. Хотя делают они не сами, но об этом как-нибудь потом. Они любят понты.

Алекс быстро понял, что мастерская дяди занимает особую нишу. Официальные сервисные центры работали только с новыми, стандартными моделями. Гаррек же специализировался на всем остальном — старых дроидах, экзотических моделях, единицах сомнительного происхождения.

Клиентура была соответствующая. Контрабандисты, которые не могли обратиться в официальные центры. Коллекционеры древностей. Торговцы, работавшие в серых зонах галактического права. Иногда появлялись и более темные личности — наемники, охотники за головами, представители криминальных синдикатов.



Алекс увидел новую сторону жизни.

Глава 13 Первое дело

Все началось в мастерской дяди Гаррека, где Алекс подрабатывал после школы. Небольшое помещение в нижних уровнях жилого комплекса было забито запчастями, инструментами и полуразобранными дроидами различных модификаций. Из динамиков тихо играла старая кореллианская музыка.

Алекс сидел за верстаком, кропотливо восстанавливая мотивационный блок старого протокольного дроида, когда в мастерскую вошел клиент. Лейтенант Кореллианских сил обороны, судя по форме — молодой офицер с усталым лицом и дроидом-уборщиком под мышкой.

— Гаррек, старина, — поздоровался лейтенант, ставя дроида на пол. — Этот железный помощник опять сломался. Третий раз за месяц.

Дядя Гаррек, грузный мужчина с седеющей бородой и вечно масляными руками, недовольно покачал головой:

— Говорил тебе, Джейсон, покупай нормальную технику. Эти дешевые модели только время отнимают.

— На офицерскую зарплату нормальную технику не купишь, — вздохнул лейтенант Джейсон. — Особенно после того, как командование решило сократить премиальные выплаты.

Алекс продолжал работать, но внимательно слушал разговор. Военные часто приносили интересную технику, и иногда можно было узнать что-то полезное.

— А что у вас вообще происходит в академии? — спросил Гаррек, начиная осмотр сломанного дроида. — Слышал, учения какие-то проводили.

— Да, рутинные маневры в секторе Семь-Альфа, — лейтенант устало опустился на стул. — Думали, там пустота, а наткнулись на дрейфующий корабль. Древний, времен Старой Республики. Половина корпуса разворочена, системы жизнеобеспечения мертвы уже лет триста.

Алекс незаметно напрягся, продолжая возиться с мотивационным блоком. Корабль Старой Республики...

— И что с ним делать будете? — поинтересовался Гаррек.

— Отбуксировали к верфям, — пожал плечами Джейсон. — Командование решило утилизировать. Восстановлению не подлежит, а место занимает. Завтра или послезавтра отправят на автоматический перерабатывающий завод.

— Жаль, — покачал головой Гаррек. — Наверняка там интересные технологии были.

— Были, да сплыли. Что уцелело — все равно устарело. Кому нужны трехсотлетние гипердвигатели?

Алекс едва сдержался, чтобы не вскочить с места. Трехсотлетние гипердвигатели! Да коллекционеры готовы были платить за них целые состояния! Но он продолжал работать, стараясь выглядеть незаинтересованным.

Когда лейтенант ушел, пообещав забрать дроида через два дня, Алекс не выдержал:

— Дядя Гаррек, а что если в том корабле действительно есть что-то ценное?

Гаррек поднял взгляд от дроида:

— О чем ты, мальчик?

— Ну, компоненты времен Старой Республики... Я читал, что коллекционеры платят за них большие деньги.

— Читал? — усмехнулся Гаррек. — И где же ты такое читал?

Алекс покраснел, но решил сказать правду:

— В архивах аукционов. Навигационные кристаллы той эпохи продаются по десять-пятнадцать тысяч кредитов за штуку.

Гаррек отложил инструменты и внимательно посмотрел на племянника:

— Покажи.

Дома Алекс сразу же засел за компьютер, показывая дяде архивы аукционов антикварных технологий. Гаррек внимательно изучал цифры, время от времени присвистывая.

— Ну и дела, — пробормотал он. — А я-то думал, что старое железо только на переплавку годится.

— Дядя, а что если мы попробуем купить часть компонентов с того корабля? — осторожно предложил Алекс. — Как металлолом, до переработки?

Гаррек задумался. Идея была рискованной, но потенциально очень выгодной. А у него как раз были нужные связи...

— Знаешь что, мальчик, — сказал он наконец. — Поговори с отцом. Если он согласится — попробуем.

Разговор с отцом Алекс планировал особенно тщательно. Кайрен Коррен сидел в гостиной, просматривая вечерние новости, когда сын подошел к нему с серьезным выражением лица.

— Папа, мне нужно с тобой поговорить. О деле.

— О деле? — Кайрен поднял бровь. — Звучит солидно для двенадцатилетнего мальчика.

Алекс рассказал отцу о корабле, о ценах на антикварные компоненты, о возможности заработать. Кайрен слушал внимательно, время от времени задавая уточняющие вопросы.

— И дядя Гаррек согласен помочь? — спросил он в конце.

— Да. Он говорит, что у него есть связи на верфях.

Кайрен задумался. В последние месяцы его собственные дела шли неплохо — связи среди контрабандистов приносили стабильный доход. Он чинил их корабли, получая за это в разы больше, чем на официальной работе. При этом старался держаться подальше от откровенного криминала — просто ремонт, ничего более.

— Это серьезные деньги, сын, — сказал он наконец. — И определенные риски.

— Но мы же ничего не крадем, — возразил Алекс. — Просто покупаем металлолом до переработки.

— Технически ты прав, — согласился Кайрен. — Хорошо, поговорю с Гарреком.

На следующий день братья Коррены встретились в мастерской после закрытия. Гаррек разлил по стаканам кореллианский виски и серьезно посмотрел на брата.

— Кайрен, дело рискованное, но выгодное, — начал он. — У меня есть человек на складе утилизации. За правильную сумму он может продать нам часть компонентов как металлолом.

— Сколько? — спросил Кайрен.

— Пять тысяч кредитов взятки. Плюс официальная стоимость металлолома — еще тысяча. Итого шесть тысяч вложений.

— А потенциальная прибыль?

— Если мальчик прав насчет цен — от ста до двухсот тысяч кредитов.

Кайрен присвистнул. Такие деньги могли кардинально изменить жизнь семьи.

— Но есть моральная сторона вопроса, — добавил он. — Это все-таки взятки...

Гаррек махнул рукой:

— Кайрен, очнись! Посмотри, что происходит вокруг. Республика гниет изнутри. Коррупция на всех уровнях, бюрократы воруют миллионы, а простые люди едва сводят концы с концами. Ты думаешь, кто-то переживает о нашей морали?

Он сделал глоток виски и продолжил:

— Мы не крадем. Мы покупаем металлолом, который завтра все равно переплавят. Просто покупаем до переработки, а не после. Все честно!

— Но взятки...

— А без взяток в этой системе ничего не работает, — перебил Гаррек. — Ты же видишь, что республика летит к чертям! Полное разложение! Запомни мое слово — все закончится очень плохо, и скорее рано, чем поздно. Нужна подушка безопасности!

Кайрен молчал, обдумывая слова брата. Тот был прав — система действительно трещала по швам. Коррупция, бюрократия, несправедливость на каждом шагу.

— К тому же, — добавил Гаррек тише, — у тебя есть связи среди контрабандистов. Ты уже не совсем чистый, брат. Так почему бы не заработать на этом?

— Я просто чиню корабли, — возразил Кайрен. — Не спрашиваю, что они перевозят.

— Именно. И здесь то же самое — мы просто покупаем металлолом. Не спрашиваем, откуда он взялся.

Кайрен допил виски и кивнул:

— Хорошо. Но действуем осторожно.

— Разумеется, — улыбнулся Гаррек. — У меня есть план.

Автоматический перерабатывающий завод Кореллианских верфей работал круглосуточно, методично превращая отслужившие свое корабли в стандартные слитки металла. Огромные манипуляторы захватывали корпуса, разрезали их плазменными резаками на управляемые куски, после чего конвейерная система подавала металл в плавильные печи. Весь процесс контролировался автоматикой — от момента поступления корабля до выхода готовых слитков требовалось не больше восьми часов.

Но перед отправкой в переработку все корабли проходили предварительную разборку на складе утилизации. Здесь рабочие извлекали потенциально опасные компоненты — ядерные реакторы, боеприпасы, токсичные вещества. Остальное считалось безопасным мусором и отправлялось на переплавку.

Именно на этом этапе можно было действовать.

Связь Гаррека на складе утилизации оказался мужчиной средних лет по имени Боб Кренн. Начальник смены, он имел доступ ко всем поступающим на утилизацию кораблям и мог без лишних вопросов продать часть компонентов как металлолом.

Встреча состоялась в небольшом баре на окраине промышленного района. Кренн оказался невысоким, полноватым человеком с вечно усталым выражением лица.

— Гаррек говорит, вы интересуетесь металлоломом, — сказал он, потягивая пиво.

— Именно, — кивнул Кайрен. — Нас интересуют компоненты с того древнего корабля.

— Можно устроить, — Кренн понизил голос. — Но это будет стоить пять тысяч. Плюс официальная стоимость металлолома.

— Понятно, — Кайрен передал ему кредитную карту. — Когда можем забрать?

— Завтра вечером. Приезжайте после смены, оформим как обычную продажу металлолома.

На следующий вечер Кайрен, Гаррек и Алекс приехали на склад утилизации. Древний корабль лежал в дальнем углу ангара, частично разобранный. Рабочие уже извлекли опасные компоненты, оставив только "безопасный мусор".

— Вот ваш металлолом, — сказал Кренн, показывая на несколько контейнеров с компонентами. — Тонна качественного металла.

Алекс внимательно осмотрел содержимое контейнеров. Его сердце забилось быстрее — среди "мусора" он увидел навигационные кристаллы, процессоры, энергетические ячейки. Настоящие сокровища, которые завтра превратились бы в безликие слитки.

— Отличный металл, — сказал Кайрен, передавая Кренну документы на покупку. — Именно то, что нам нужно.

Сделка была оформлена за полчаса. Официально семья Корренов купила тонну технических отходов за тысячу кредитов. Неофициально они заплатили еще пять тысяч за возможность купить эти отходы до переработки.

Транспортировка прошла без проблем. Гаррек организовал грузовик через своих знакомых, и контейнеры были доставлены в его мастерскую.

Когда контейнеры вскрыли, даже опытный Гаррек не смог сдержать восхищения.

— Господи, — пробормотал он, доставая навигационный кристалл размером с кулак. — Это же произведение искусства.

— И стоит как новый спидер, — добавил Кайрен.

Алекс методично каталогизировал находки. Пятнадцать навигационных кристаллов различных типов. Двадцать три процессора довоенного производства. Множество энергетических ячеек, сенсоров, регуляторов.

— Предварительная оценка — сто тридцать тысяч кредитов, — объявил он. — Может быть, больше, если найдем правильных покупателей.

Продажа заняла полтора месяца. Гаррек использовал свои связи среди торговцев запчастями, Кайрен — среди контрабандистов, которые ценили качественные компоненты. Алекс лично консультировал покупателей, демонстрируя экспертные знания.

Когда все было продано, общая прибыль составила сто сорок семь тысяч кредитов. За вычетом расходов чистая прибыль составила сто сорок одну тысячу.

— Неплохо для первого раза, — сказал Гаррек, пересчитывая кредитные карты.

— И это только начало, — добавил Кайрен. — Корабли на утилизацию поступают регулярно.

Алекс получил свою долю — треть от прибыли, сорок семь тысяч кредитов. Для двенадцатилетнего мальчика это было невероятное богатство.

Но главное, что он понял из этой операции — система действительно была прогнившей. Ценнейшие технологии уничтожались из-за бюрократической глупости, а единственный способ что-то спасти — это взятки и полулегальные схемы.

— Дядя Гаррек был прав, — сказал он отцу вечером. — Республика действительно гниет.

— Да, сын, — согласился Кайрен. — И нам нужно быть готовыми к тому, что будет дальше.

Успех операции укрепил связи семьи Корренов в теневом мире. У Кайрена появились новые клиенты среди контрабандистов, которые ценили его дискретность и профессионализм. У Гаррека — среди торговцев антикварными технологиями.

Постепенно они все глубже погружались в теневую экономику, находя в ней больше справедливости и честности, чем в официальных структурах Республики. Здесь ценили профессионализм, платили сразу и не задавали лишних вопросов.

А Алекс планировал новые операции, понимая, что это только начало большого пути.

Глава 14 Свое пространство

За 9 лет до провозглашения Империи

Алекс сидел в углу мастерской дяди Гаррека, осторожно поворачивая в руках небольшой кристаллический процессор. Вечерний свет Кореллии проникал через запыленные окна, окрашивая воздух в золотистые оттенки. Устройство размером с ладонь переливалось в этом мягком освещении, словно живой драгоценный камень, а его внутренняя структура казалась почти органической — сплетение тончайших энергетических каналов пульсировало едва заметным свечением.

— Интересная штука, — сказал дядя Гаррек, заглядывая через плечо. Его грубые, покрытые шрамами руки привычно перебирали инструменты на верстаке, но взгляд был прикован к процессору. — Сколько за такой дают?

— Около трех тысяч, — ответил Алекс, не отрывая взгляда от устройства. Он поднес его ближе к лампе, и внутренние узоры заиграли новыми красками. — Но я думаю, он может стоить больше. Видите эти узоры внутри? Это не просто декорация.

Узоры действительно были необычными. Они образовывали сложную трехмерную сеть, которая, казалось, следовала какой-то внутренней логике. Алекс видел подобные структуры и ранее, но никогда не встречал столь совершенного исполнения. Каждая линия, каждый изгиб служили определенной цели, создавая систему, которая была одновременно функциональной и прекрасной.

— Узоры не добавляют цены, мальчик, — усмехнулся Гаррек, вытирая руки замасленной тряпкой. — Покупатели платят за функциональность, а не за красоту.

Алекс кивнул, но продолжал изучать устройство. Ему хотелось разобрать его, понять принцип работы, выяснить, что означают эти загадочные узоры. Интуиция подсказывала, что перед ним не просто вычислительный кристалл, а ключ к пониманию технологических принципов, утраченных современной цивилизацией. Но он знал, что дядя и отец не поймут. Для них каждый древний компонент был товаром, источником дохода. Рисковать ценным устройством ради любопытства казалось им глупостью.

Звук шагов в коридоре заставил Алекса поднять голову. Он узнал походку отца еще до того, как тот появился в дверном проеме. Кайрен Коррен выглядел уставшим после долгого дня переговоров, но удовлетворенным — значит, дела шли хорошо.

За год успешных операций семья Корренов стала одним из надежных поставщиков антикварных технологий на Кореллии. Их репутация распространилась в очень узких кругах. К ним обращались коллекционеры с Корусанта, торговцы с Альдераана, которые искали редкие компоненты для своих проектов. Дела шли отлично, и никто не хотел рисковать с таким трудом завоеванной репутацией.

Но Алексу этого было мало. Деньги его интересовали постольку поскольку — как средство для получения знаний. А знания требовали экспериментов. Каждый день, проведенный в роли простого оценщика и консультанта, казался ему потерянным временем. Вокруг него лежали сокровища древней мудрости, а он мог лишь определять их рыночную стоимость.

— Алекс, убери процессор в сейф, — сказал отец, входя в мастерскую и стряхивая пыль с плаща. — Завтра приедет покупатель из Дуро. Он специализируется на навигационных системах.

— Хорошо, папа, — Алекс осторожно поместил устройство в защитный футляр, чувствуя, как холодный металл корпуса остывает под его пальцами. Но в глубине души он уже принял решение. Рано или поздно он найдет способ изучить этот процессор как следует.

Вечером, за семейным ужином в их небольшой квартире над мастерской, Алекс слушал разговоры родителей о делах, но мысли его были заняты совсем другим. Через окна кухни был виден космопорт Кореллии, где садились и взлетали корабли со всех концов галактики. Каждый из них нес в своих трюмах истории, технологии, возможности. А он был заперт в рамках семейного бизнеса, как редкий артефакт в защитном футляре.

Возможность представилась через два дня, когда Алекс работал в мастерской один. Отец уехал на встречу с поставщиками, дядя Гаррек отправился в нижние уровни города по своим делам. Тишину нарушил звук приближающихся двигателей — к мастерской причаливал потрепанный грузовой корабль.

Алекс выглянул в окно и узнал судно капитана Рекса. Невысокий человек с глубоким шрамом через всю левую щеку был одним из постоянных клиентов. Его корабль "Вольный Ветер" повидал немало систем и планет, что было заметно по потертой обшивке и самодельным заплатам на корпусе. Обычно Рекс обращался к Кайрену для ремонта двигателей, но сегодня его проблема была иной.

— Мои сенсоры сходят с ума, — пожаловался он, входя в мастерскую и потирая затылок. Его комбинезон пилота был влажным от пота, а в глазах читалось беспокойство. — Показывают какие-то энергетические всплески в трюме, но я не могу понять откуда. Твой отец занят, а дело срочное. Через час мне лететь на Дуро, а тамошние таможенники не дремлют.

Алекс поднял взгляд от верстака, где разбирал старый коммуникатор, изучая принципы работы его шифровальных модулей. Возможность заработать собственные деньги и доказать свою компетентность была слишком заманчивой, чтобы ее упустить.

— Я могу посмотреть, — предложил он, откладывая инструменты. — У меня есть портативный анализатор.

Рекс скептически оглядел тринадцатилетнего подростка. В его взгляде читались сомнения — слишком молод, слишком неопытен для серьезной работы.

— Ты уверен, мальчик? Это серьезная техника. Если что-то пойдет не так...

— Я разбираюсь в сенсорных системах лучше многих взрослых, — спокойно ответил Алекс, доставая свой анализатор. Прибор был не новым, но надежным — он купил его на барахолке и самостоятельно модифицировал. — Это будет стоить пятьсот кредитов.

— Дорого для мальчишки.

— Дешево для эксперта.

Рекс рассмеялся и согласился. Они направились к кораблю, и Алекс впервые за долгое время почувствовал себя настоящим техником, а не просто помощником в семейном деле.

Внутри "Вольного Ветра" пахло переработанным воздухом, смазкой и тем особенным запахом, который присущ кораблям, много времени проводящим в гиперпространстве. Трюм был заполнен контейнерами с различными грузами — от промышленного оборудования до продовольствия. Алекс включил анализатор и начал методично сканировать отсеки.

Работа требовала терпения и внимания к деталям. Алекс двигался медленно, тщательно проверяя каждый участок. Анализатор показывал обычные энергетические сигнатуры — работающие системы жизнеобеспечения, навигационные компьютеры, холодильные установки. Но в дальнем углу трюма прибор зафиксировал аномалию.

— Здесь что-то есть, — сказал Алекс, указывая на переборку. — Энергетическая активность слишком высока для обычной стены.

Через полчаса кропотливых поисков он обнаружил скрытый отсек за фальшивой переборкой, о котором сам капитан успел забыть. Внутри лежали контрабандные медикаменты, чьи энергетические ячейки и давали загадочные сигналы.

— Черт возьми, — пробормотал Рекс, разглядывая содержимое тайника. — Совсем забыл про этот груз. Взял его полгода назад на Риме, а потом... события закрутились. Ты спас мне жизнь, парень. Таможенники на Дуро сразу бы засекли эти сигналы.

Пятьсот кредитов легли в личный фонд Алекса. Деньги, заработанные самостоятельно, без участия семьи. Это было важно — не только как доход, но и как доказательство собственной компетентности. Впервые за долгое время он почувствовал себя не ребенком, играющим во взрослые игры, а настоящим специалистом.

Вечером того же дня Алекс сидел в своей комнате, пересчитывая кредиты и строя планы. За окном загорались огни ночной Кореллии, а в космопорте готовились к вылету корабли дальнего следования. Где-то там, среди звезд, лежали миры, полные древних тайн и забытых технологий. И теперь у него появились собственные средства для их изучения.

На следующий день в школе дела шли скучно, как обычно. Алекс сидел на уроке галактической истории в душном классе, где пахло мелом и старыми учебниками. За окнами шумел город, жил своей сложной жизнью, а здесь время словно остановилось. Он слушал, как учитель Велан — пожилой человек с седой бородкой и усталыми глазами — монотонно рассказывал о технологическом развитии Старой Республики.

— Древние инженеры создавали примитивные устройства, — говорил Велан, указывая на голографическую схему старого гипердвигателя. Проекция мерцала и дрожала — школьное оборудование давно требовало замены. — Современные технологии намного эффективнее и надежнее.

Алекс едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Он держал в руках "примитивные" устройства, которые по сложности и элегантности решений превосходили все современные аналоги. Кристаллические процессоры древних работали на принципах, которые нынешняя наука даже не понимала. Их создатели достигли такого уровня мастерства, что их творения казались магией.

— Господин Коррен, — обратился к нему учитель, заметив отсутствующий взгляд, — вы не согласны с чем-то?

— Нет, сэр, — ответил Алекс, стараясь выглядеть заинтересованным. — Просто думаю, что древние технологии могли быть сложнее, чем мы предполагаем.

— Это романтические фантазии, — отмахнулся Велан с видом человека, который много раз слышал подобные возражения от мечтательных учеников. — Археологические данные четко показывают технологическую отсталость тех времен.

Алекс промолчал. Спорить было бесполезно — у него не было возможности предъявить доказательства, не раскрыв семейные секреты. Но урок лишний раз подтвердил: официальное образование ограничивало его больше, чем развивало. Здесь учили принятым истинам, а не поиску новых знаний.

После школы он медленно шел домой по знакомым улицам. Кореллия готовилась к вечеру — в окнах магазинов зажигались огни, рабочие спешили домой, уличные торговцы предлагали последние товары дня. Алекс любил это время, когда город переходил от дневной суеты к вечернему покою.

Возле спортивной площадки он встретился с бывшими одноклассниками. Том и Маркус играли в голобол, их голоса звенели от азарта и смеха. Сара и Лина сидели на скамейке, обсуждая последние новости с Корусанта — какую-то сенсационную историю о молодом сенаторе и его романе с актрисой. Все выглядели такими... детскими. Их заботы казались игрушечными по сравнению с теми проблемами, которые Алекс решал каждый день.

— Алекс! — помахал ему Том, прерывая игру. — Идем к нам, играем в "Джедаев и ситхов". Ты можешь быть мастером-джедаем!

— Спасибо, не могу, — ответил Алекс, чувствуя, как расширяется пропасть между ним и прежней жизнью. — Дела.

— Какие дела? — удивилась Сара, откладывая голопланшет с новостями. — Ты же не работаешь официально.

— Помогаю отцу, — уклончиво сказал он.

Друзья пожали плечами и вернулись к своим занятиям. Алекс постоял немного, наблюдая за ними, потом развернулся и ушел. Пропасть между ним и сверстниками становилась все шире. Они играли в героев из голофильмов, а он работал с настоящими технологиями галактического масштаба. Они мечтали о приключениях, а он уже жил в мире, полном тайн и возможностей.

Ему нужно было пространство, где он мог быть собой. Где не приходилось притворяться обычным школьником или послушным помощником в семейном бизнесе. Место, где можно было заниматься тем, что действительно важно.

В выходные Алекс часто отправлялся на барахолку в нижних уровнях города. Эти районы сильно отличались от респектабельных кварталов, где жила его семья. Здесь воздух был гуще, пропитанный запахами готовящейся еды и человеческого пота. Узкие переходы между уровнями были заполнены торговцами, предлагающими все — от свежих фруктов до контрабандного оружия.

Сегодня он торговался за комплект диагностических инструментов у одного из постоянных продавцов. Дуросец по имени Грак держал небольшую лавку технических товаров в самом сердце барахолки. Его товары были не новыми, но качественными — Грак имел репутацию честного торговца, что в этих местах ценилось особенно высоко.

— Серьезное оборудование для такого молодого покупателя, — заметил Грак, его большие глаза внимательно изучали подростка. Пожилой дуросец потерял левую руку в каком-то инциденте много лет назад, и теперь на ее месте был функциональный, но простой протез. — Ты уверен, что знаешь, как им пользоваться?

— Уверен, — Алекс взял один из сканеров и активировал его. Прибор ожил в его руках, дисплей засветился информацией. Он направил устройство на ближайший сервисный дроид, который помогал Граку перетаскивать тяжелые ящики. — Видите? Энергетическая ячейка работает на семьдесят процентов мощности, мотивационный блок нуждается в калибровке, а сенсоры левой руки дают сбои.

Дуросец подошел к дроиду и провел собственную диагностику. Его протез был оснащен несколькими техническими приспособлениями, включая простой анализатор. Через минуту он удивленно присвистнул.

— Все правильно до мелочей. Откуда такие знания?

— Изучаю технику, — пожал плечами Алекс. — Сколько за весь комплект?

— Две тысячи кредитов.

— Тысяча пятьсот. Половина инструментов требует калибровки, а футляр поврежден.

— Тысяча восемьсот.

— Тысяча шестьсот, и я беру еще вот тот энергетический анализатор.

Грак рассмеялся — звук получился хрипловатый, но добродушный.

— Торгуешься как настоящий кореллианец. Согласен.

Алекс расплатился и забрал покупки. Еще один шаг к созданию собственной лаборатории. Инструменты были тяжелыми, и он с трудом донес их до транспортной станции. По дороге домой он думал о том, как быстро меняется его жизнь. Еще год назад он был обычным школьником, а теперь торговался с контрабандистами и покупал профессиональное оборудование.

Дома за ужином родители обсуждали дела. Кайрен рассказывал о новом заказе от группы контрабандистов, которым требовались модифицированные сенсоры для обхода патрулей. Гаррек жаловался на рост цен на редкие компоненты — экономический кризис сказывался на всех сферах торговли. Алекс слушал вполуха, мысленно планируя обустройство будущей мастерской.

— Алекс, ты какой-то задумчивый в последнее время, — заметила мать, накладывая ему добавку тушеных овощей. Лира Коррен была внимательной женщиной, которая всегда чувствовала настроение близких. — Все в порядке?

— Да, мама. Просто думаю об учебе.

— Не перегружай себя, — мягко сказала Лира. — Ты еще ребенок.

Ребенок. Алекс едва непоморщился. Если бы она знала, какие суммы он зарабатывает консультациями, какие технологии изучает, какие планы строит... Но он понимал, что родители беспокоятся о нем. В их глазах он оставался тем мальчиком, который еще недавно играл с игрушечными кораблями.

— Кстати, — добавил отец, отпивая глоток синего молока, — завтра приедет крупный покупатель из Кореллианской торговой гильдии. Хочет посмотреть на наши лучшие образцы. Алекс, ты поможешь с презентацией?

— Конечно, папа.

Но в глубине души он думал о другом. О том, что его роль в семейном бизнесе ограничена функциями консультанта и помощника. Все важные решения принимали взрослые, все крупные сделки проходили через них. А ему хотелось большего. Хотелось не просто продавать древние технологии, а понимать их, развивать, создавать что-то новое.

Поздно вечером, когда родители спали, Алекс попытался провести небольшой эксперимент в своей комнате. Он достал один из менее ценных артефактов — энергетическую ячейку времен Старой Республики — и начал осторожно разбирать ее при свете настольной лампы.

Внутренняя структура оказалась еще сложнее, чем он ожидал. Кристаллические элементы были соединены тончайшими проводниками, которые казались живыми в мягком свете лампы. Они образовывали трехмерную сеть, пульсирующую остаточной энергией. Алекс попытался проследить путь энергетических потоков, но освещения настольной лампы было недостаточно для детального анализа.

Он включил более мощный анализатор, и тот сразу же начал гудеть. Звук был негромким, но в ночной тишине казался оглушительным. Алекс замер, прислушиваясь к звукам дома.

— Алекс? — послышался сонный голос матери из соседней комнаты. — Что там за шум?

— Ничего, мама, — быстро ответил он, выключая прибор и погружая комнату в тишину. — Просто делаю домашнее задание.

— В такое время? Ложись спать.

— Сейчас.

Алекс осторожно собрал ячейку обратно и спрятал инструменты в ящик стола. Эксперимент провалился, но урок был получен: домашние условия не подходили для серьезных исследований. Ему нужно было собственное место, где можно работать без ограничений и опасений разбудить семью или повредить что-то ценное.

Идея пришла к нему неделю спустя, когда он бродил по заброшенным уровням промышленного района. Алекс любил исследовать город — это помогало ему думать и планировать. Старые заводы и лаборатории хранили атмосферу былого величия, когда Кореллия была центром технологических инноваций галактики.

Эти прогулки стали для него своеобразной медитацией. Здесь, среди пустых коридоров и заброшенных цехов, он мог размышлять о будущем, не отвлекаясь на повседневные заботы. Звук его шагов эхом отражался от стен, создавая ритм, под который легко думалось.

Сейчас эти районы напоминали о том, как Республика растрачивает ресурсы. Целые комплексы стояли пустыми, потому что корпорации нашли более дешевые способы производства на других планетах. Оборудование стоимостью в миллионы кредитов ржавело без дела, пока бюрократы решали, что с ним делать. Это была типичная близорукость — вместо развития имеющихся мощностей предпочитали строить там, где дешевле платить заработную плату. Тупиковый путь. Выгодно для корпораций, но какой от этого толк Кореллии?

Там он и хотел сделать свою "базу".

Не для торговли. Не для прибыли. Просто для того, чтобы понять, как работали технологии древних. Чтобы иметь место, где можно разобрать ценный артефакт, не беспокоясь о том, что скажут взрослые. Где можно экспериментировать, ошибаться, открывать новое.

Свое место. Свою тайну.

У него уже было достаточно денег для начала. Заработки от консультаций контрабандистам, его доля от семейных операций, накопления от мелких сделок. За последние месяцы он накопил достаточно кредитов — сумму, которая позволяла серьезно заняться обустройством лаборатории.

Нужно было только действовать осторожно, чтобы не привлекать внимания. Покупать оборудование небольшими партиями, в разных местах, под разными предлогами. Обустраивать лабораторию постепенно, не торопясь. И главное — никому не рассказывать о своих планах.

Он закрыл блокнот. План созрел окончательно. Завтра он начнет покупать необходимое оборудование. Через неделю приступит к обустройству лаборатории. А через месяц у него будет собственное место для исследований.

Глава 15 Тайная мастерская

Алекс стоял на краю заброшенной промышленной платформы, вглядываясь в сумрак между ржавеющими опорами. Ветер на этой высоте был сильнее — здесь, на семьдесят третьем уровне, воздушные потоки еще не успевали рассеяться между зданиями. Внизу, далеко под ногами, мерцали огни жилых кварталов, а над головой проплывали силуэты грузовых барж, направлявшихся к орбитальным станциям.

Путь к заброшенной платформе лежал через индустриальное кладбище — километры покинутых заводов, складов и лабораторий, которые когда-то составляли гордость кореллианской промышленности. Теперь это был мрачный лабиринт из ржавого металла и треснувшего пластобетона, где эхо шагов терялось в бесконечных коридорах между мертвыми зданиями.

Алекс шел по разбитой дороге, ведущей к центру комплекса, и в ушах у него играла музыка — подарок одного из клиентов дяди Гаррека, контрабандиста с Нар Шаддаа, который расплачивался не только кредитами, но и "культурными ценностями" с криминальных миров. Запись называлась "Песня Достойного Хатта" — мрачный шансон в стиле звездных уркаганов, который стал популярным в преступных кругах Внешнего Кольца.

Низкий, хриплый голос певца лился из наушников, рассказывая историю предательства и мести:

"Твилечка в шелках, с румянцем на щеках,

Шептала мне у трона: 'Великий, не грусти...'

Но вместо сердца прах, предательство в очах,

Работаешь на Джедду, ну так теперь плати."

Мелодия была одновременно печальной и зловещей, с характерными для хаттского шансона переливами, имитирующими речь самих хаттов. Алекс не понимал половины сленговых выражений, кто такой Джедду, но атмосфера композиции передавала настроение лучше любых слов — безнадежность, жестокость и фатализм криминального мира.

"Лишь хруст костей на глубине

напоминает о ее предательстве,

Деньги — прах, а судьба предателей — на устах,

Запомните, все: Хатт не прощает измену!"

Он миновал ряд заброшенных складов, их массивные ворота были заварены или заколочены металлическими листами. Граффити на стенах рассказывали истории тех, кто находил здесь временное убежище — беглецы с долгами, дезертиры, мелкие преступники. Большинство надписей были на основном галактическом, но встречались и экзотические — дуросские иероглифы, твилекские руны, даже несколько фраз на древнем ситском.

Воздух здесь был тяжелым от запахов — химических реагентов из заброшенных лабораторий, металлической пыли и того особого аромата запустения, который появляется в местах, покинутых разумной жизнью. Иногда ветер приносил более свежие запахи — дым от костров бездомных, ароматы дешевой еды из подпольных кафе в нижних уровнях, озон от проходящих высоко над головой спидеров.

"Я дарил тебе специи, нефрит, кораллы,

А ты продала меня за какое-то пуду

Теперь на дне пещеры куда ты упала,

Кричишь, "Я больше не буду!"

Песня достигла своего мрачного пика. Ему было жалко Твилечку, которые скормили ранкору. Он как раз проходил мимо особенно зловещего здания — бывшей биохимической лаборатории, на стенах которой до сих пор висели предупреждения о радиационной опасности. Окна здания были не просто заколочены, а замурованы специальным изолирующим составом, а вокруг периметра тянулась полоса мертвой земли, где не росло даже самых неприхотливых сорняков.

Звук его шагов менялся в зависимости от поверхности — глухо отдавался от треснувшего асфальта, звонко стучал по металлическим решеткам водостоков, шуршал по разбросанному мусору и опавшим листьям с редких деревьев, которые умудрялись выживать в этой промышленной пустыне. Иногда он слышал другие звуки — скрежет металла на ветру, далекий лай одичавших собак, шорох мелких грызунов в развалинах.

Этот участок промышленного района был заброшен уже лет десять — с тех пор, как корпорация "Коррелл Индастриз" перенесла производство на новые заводы ближе к космопорту. Официально здания были опечатаны в ожидании сноса, но на практике городские власти просто забыли о них. Слишком много других проблем, слишком мало бюджета, слишком дорого обходилась утилизация промышленных отходов.

"Детка, ты думала — ты умней Каджидиков?

Но даже черви на Нар Шаддаа знают —

Предатель не в рай летит, а в яму с Ранкорами"

Голос в наушниках стал почти шепотом, имитируя характерную речь хаттов — медленную, угрожающую, полную скрытых смыслов. Алекс невольно поежился, представив себе массивную фигуру криминального авторитета, выносящего смертный приговор. Нет. Подобное он не будет слушать. Ему хотелось спасти бедную инопланетянку.

Наконец он достиг своей цели — комплекса исследовательских лабораторий "КорТех", который когда-то был гордостью кореллианской науки. Здания из серого транспаластила поднимались на сорок этажей в высоту, их фасады украшали выцветшие логотипы и мотивационные лозунги времен расцвета корпорации. "Наука — двигатель прогресса", "Технологии для лучшего будущего", "КорТех — ваш путь к звездам".

Теперь эти слова выглядели горькой иронией. Разбитые окна зияли как пустые глазницы, а в некоторых проемах болтались на ветру остатки штор и жалюзи. На первых этажах кто-то нарисовал огромные граффити — стилизованные черепа, символы различных преступных группировок, непристойные картинки и философские размышления на тему бренности бытия.

Алекс выключил музыку и снял наушники, прислушиваясь к звукам заброшенного комплекса. Ветер завывал в пустых коридорах, создавая жуткую какофонию тонов — от низкого гула до высокого свиста. Где-то наверху хлопала незакрепленная дверь, а из глубины здания доносились странные скрипы и стуки — то ли оседающие конструкции, то ли обитатели, которые нашли здесь убежище.

Идеальное место для того, что задумал Алекс.

Он включил портативный фонарь и протиснулся через щель в заграждении. Металлическая решетка была аккуратно разрезана — видимо, кто-то из местных жителей уже проложил здесь тропу. Коридоры старой лаборатории встретили его эхом шагов и запахом застоявшегося воздуха, смешанного с ароматами плесени, химических реагентов и того особого запаха, который появляется в местах, где долго не было людей.

Стены из серого транспаластила покрывала тонкая пленка пыли, а кое-где виднелись темные пятна — следы протечек или химических реакций. Потолочные светильники давно потускнели, их пластиковые плафоны треснули или вовсе отсутствовали, обнажая мертвые излучатели. Голографические указатели, которые когда-то помогали сотрудникам ориентироваться в лабиринте коридоров, теперь представляли собой темные прямоугольники на стенах.

Алекс медленно продвигался вглубь комплекса, изучая таблички на дверях. "Отдел квантовой физики", "Лаборатория материаловедения", "Центр кристаллографических исследований", "Отдел экспериментальной энергетики". Названия будили воображение — здесь когда-то работали лучшие ученые Кореллии, создавали технологии, которые могли изменить галактику.

— Лаборатория материаловедения, — прочитал Алекс надпись над одной из дверей. — Звучит многообещающе.

Дверь была заперта, но замок оказался старой электронной моделью, которую Алекс легко взломал с помощью самодельного декодера. Механизм щелкнул, и массивная створка медленно отъехала в сторону, выпуская облако пыльного воздуха.

Помещение оказалось просторным — метров тридцать в длину и двадцать в ширину, с высокими потолками и большими окнами, выходящими на воздушные коридоры. Вдоль стен тянулись ряды заброшенных верстаков из черного металла, их поверхности были покрыты слоем пыли, но под ней угадывались качественные материалы. Встроенные в столы мониторы потемнели, а выдвижные ящики для инструментов были пусты — все ценное, что можно было вынести в руках, давно растащили мародеры.

В центре помещения стояли остатки сложного оборудования — спектральные анализаторы, электронные микроскопы, установки для выращивания кристаллов. Большинство приборов были демонтированы — сняты самые дорогие компоненты, но основные корпуса и каркасы остались. Для человека с нужными знаниями и навыками это было сокровище.

А в углу громоздился массивный энергетический узел — сердце всей лаборатории. Серый металлический блок размером с небольшую комнату, увешанный кабелями, трубопроводами и контрольными панелями. На его корпусе красовался логотип "КорТех" и техническая маркировка: "Универсальный энергетический узел УЭУ-2400. Максимальная мощность: 50 мегаватт. Класс надежности: А+".

Алекс подошел к узлу и осторожно активировал диагностический режим, подключив свой портативный компьютер к сервисному порту. Дисплей замигал, показывая статус различных систем. Большинство индикаторов светились зеленым — энергоснабжение было отключено городскими службами, но сами системы оставались функциональными. Генераторы, трансформаторы, распределительные блоки — все было в рабочем состоянии.

— Отлично, — пробормотал он, доставая из рюкзака портативный мультитул и набор специальных адаптеров. — Посмотрим, что здесь можно восстановить.

Он провел в лаборатории несколько часов, составляя подробную опись оборудования и планируя будущие работы. Большинство приборов можно было отремонтировать, используя современные компоненты и немного изобретательности. Энергетический узел требовал более серьезного вмешательства, но основа была надежной.

Когда Алекс наконец покидал комплекс, в его голове уже сформировался четкий план. Эта лаборатория станет его секретной базой — местом, где он сможет работать над проектами, которые нельзя было реализовать в мастерской дяди. Здесь он будет проводить свои эксперименты.

Превращение заброшенной лаборатории в функциональную мастерскую заняло почти два месяца. Алекс работал по выходным и после школы, постепенно перетаскивая сюда оборудование и материалы. Некоторые вещи он покупал на барахолках нижних уровней — старые инструменты, демонтированные приборы, редкие компоненты, которые продавали бывшие техники обанкротившихся предприятий. Что-то находил в заброшенных складах того же промышленного района — целые ящики запчастей, оставленные при спешной эвакуации.

Самой сложной задачей оказалось восстановление энергоснабжения. Официально подключиться к городской сети было невозможно — слишком много вопросов от энергетических служб, слишком много документов, слишком высокий риск обнаружения. Но Алекс нашел другой способ, изучив архивные документы в библиотеке.

В старых технических журналах он обнаружил описания экспериментальных энергетических систем, которые использовали принцип резонансного захвата. Вместо прямого подключения к сети они "перехватывали" энергию из электромагнитных полей, создаваемых городской инфраструктурой — линиями электропередач, транспортными системами, промышленными установками. Технология была сложной и считалась непрактичной, но для его целей подходила идеально.

— Кристаллическая решетка должна быть точно настроена на частоту городских генераторов, — бормотал Алекс, склонившись над верстаком в своей новой мастерской. На его лице уже появились первые признаки подросткового возраста — голос иногда срывался, а руки стали длиннее и угловатее, что иногда мешало работе с мелкими деталями.

Он осторожно установил последний кристалл в самодельный резонатор. Устройство было размером с небольшой чемодан и выглядело как странная смесь древних технологий и современных компонентов. Основу составляла кристаллическая матрица из синтетических алмазов, окруженная сетью медных проводников и квантовых усилителей. Алекс потратил на компоненты почти все свои сбережения — три тысячи кредитов, но результат того стоил.

Резонатор заработал с первой попытки. Мягкое гудение наполнило мастерскую, а индикаторы энергоузла один за другим загорелись зеленым светом. Потолочные светильники ожили, заливая помещение ярким белым светом, а вентиляционная система включилась с тихим шумом.

— Да! — Алекс не смог сдержать торжествующий возглас, эхо которого отразилось от стен пустой лаборатории. — Работает!

Теперь у него была собственная лаборатория с неограниченным энергоснабжением и полной конфиденциальностью. Пора было переходить к настоящим экспериментам.

Первым серьезным проектом стал молекулярный анализатор — устройство, которое могло определять состав и структуру любого образца на атомном уровне. В архивах центральной библиотеки Алекс нашел подробные схемы такого прибора, созданного во времена Старой Республики исследовательской корпорацией "Кайнон Системс".

Работа оказалась сложнее, чем он ожидал. Древние инженеры использовали принципы, которые современная наука считала невозможными или непрактичными. Кристаллические процессоры, способные обрабатывать информацию со скоростью, недоступной электронным аналогам. Квантовые резонаторы, которые могли анализировать материю на субатомном уровне. Поля направленной энергии, позволявшие манипулировать отдельными молекулами.

— Это же не просто технология, — пробормотал Алекс, изучая очередную схему на экране своего компьютера. — Это почти искусство.

Он работал методично, воссоздавая каждый компонент по отдельности. Некоторые детали приходилось изготавливать самому, используя найденные в архивах инструкции и адаптируя их под доступные материалы. Другие можно было адаптировать из современных устройств, хотя качество неизменно получалось хуже оригинальных спецификаций.

Особенно сложными оказались кристаллические матрицы — основа большинства древних технологий. Современные методы выращивания кристаллов были слишком грубыми для создания нужных структур. Алексу пришлось восстанавливать древние техники, экспериментируя с различными химическими растворами и энергетическими полями.

Прорыв случился на третьей неделе работы. Алекс наконец понял фундаментальный принцип действия кристаллических матриц. Кристаллы не просто хранили энергию или информацию, как думали современные ученые. Они создавали резонансные поля, которые могли влиять на материю на квантовом уровне, изменяя свойства атомов и молекул в заданном направлении.

— Вот почему современные технологии такие примитивные, — сказал он вслух, обращаясь к пустой мастерской. — Мы используем грубую силу там, где древние применяли точность и элегантность.

Анализатор заработал в четверг вечером, когда за окнами уже зажглись огни ночного города. Алекс поместил в сканирующую камеру образец обычного транспаластила и запустил процедуру анализа. Голографический дисплей ожил, показывая трехмерную модель молекулярной структуры с точностью, недоступной даже лучшим современным приборам.

— Невероятно, — прошептал он, вращая светящуюся модель в воздухе пальцами. — Абсолютно невероятно.

Устройство показывало не только химический состав материала, но и его физические свойства, историю производства, даже примерный возраст. Информация, на получение которой в обычной лаборатории ушли бы дни, отображалась за считанные секунды.

Но это было только начало. Используя анализатор, Алекс мог изучать любые технологии, понимать принципы их работы, находить способы улучшения. Возможности казались безграничными.

Следующие месяцы пролетели в лихорадочной работе. Алекс создавал устройство за устройством, каждое сложнее и совершеннее предыдущего. Улучшенные энергоячейки, которые держали заряд в три раза дольше обычных благодаря использованию кристаллических накопителей. Сенсоры, способные обнаруживать объекты сквозь несколько слоев металла, используя квантовые поля. Коммуникаторы с радиусом действия, превышающим стандартные модели в десять раз.

Каждое изобретение основывалось на принципах, найденных в древних архивах, но адаптированных под современные реалии. Алекс учился совмещать элегантность старых технологий с практичностью новых, создавая гибридные устройства, которые превосходили и те, и другие.

Самым амбициозным проектом стал портативный молекулярный сканер — уменьшенная версия анализатора, которую можно было носить с собой. Устройство размером с обычный датапад могло определять состав любого материала за секунды, выявлять скрытые механизмы, даже обнаруживать следы древних технологий в, казалось бы, обычных предметах.

— Это изменит все, — пробормотал Алекс, тестируя сканер на различных образцах. — С таким устройством можно найти артефакты, которые тысячелетиями лежат у всех на виду.

Но с ростом амбиций росли и проблемы. Некоторые эксперименты требовали огромного количества энергии — больше, чем мог обеспечить его резонатор. Алекс был вынужден создать дополнительные подключения к городской энергосети, тщательно маскируя их под обычные технические системы и распределяя нагрузку между несколькими источниками.

Опасность обнаружения стала реальной в один из октябрьских вечеров. Алекс работал над особенно энергоемким экспериментом — попыткой воссоздать древний гравитационный манипулятор, когда внезапно услышал звук приближающихся спидеров.

Он выглянул в окно и увидел патруль городских энергетических служб. Три служебных спидера кружили вокруг заброшенного комплекса, их сканеры методично прощупывали здания, ища источник аномального энергопотребления.

— Черт, — выругался Алекс, бросаясь к энергоузлу. — Засекли всплеск потребления.

Он быстро отключил все неосновные системы и активировал режим маскировки, который разработал на случай именно такой ситуации. Резонатор переключился на минимальную мощность, имитируя фоновое излучение заброшенного оборудования, а специальные экранирующие поля скрыли следы его деятельности.

Спидеры покружили еще несколько минут, их сканеры безуспешно пытались локализовать источник аномалии. Наконец, не найдя ничего подозрительного, патруль улетел к другим объектам. Но Алекс понял — нужно быть еще осторожнее.

К концу учебного года мастерская превратилась в настоящую лабораторию будущего. Стены украшали голографические схемы и чертежи, верстаки ломились от инструментов и компонентов самого разного происхождения, а в специальных защищенных ящиках хранилась коллекция воссозданных древних устройств — каждое из которых стоило целое состояние и могло революционизировать целые отрасли науки и техники.

Алекс сидел за своим рабочим столом, ведя записи в зашифрованном электронном журнале. В тринадцать лет он уже понимал критическую важность документирования — каждый эксперимент, каждое открытие, каждая неудача должны быть зафиксированы для будущего использования и анализа.

"Проект 47: Усовершенствованный гравитационный компенсатор", — печатал он на клавиатуре. "Эффективность выше стандартных моделей. Принцип работы основан на резонансном воздействии кристаллической матрицы на локальные гравитационные поля. Возможные применения: транспорт, строительство, космические технологии, военные системы."

Он сохранил файл и посмотрел на свое отражение в темном экране выключенного монитора.

Алекс встал и подошел к панорамному окну лаборатории. Внизу простирался ночной Коронет — миллионы мерцающих огней, тысячи снующих спидеров, сотни тысяч разумных существ, живущих в мире искусственно ограниченных возможностей.

Глава 16 Урок реальности

За 8 лет до провозглашения империи

Алекс отложил паяльник и потер уставшие глаза. Хронометр на стене показывал почти полночь — он засиделся в мастерской дольше обычного, работая над усовершенствованием энергетического модулятора. Тонкая работа требовала абсолютной концентрации, и только сейчас он заметил, как затекли плечи от долгого сидения в одной позе. Устройство наконец заработало как надо — индикаторы мягко пульсировали зеленым светом, показывая стабильную работу системы. Но теперь пора было возвращаться домой.

Воздух в лаборатории был пропитан запахом пайки и жженого металла от сварки. Алекс любил эти ароматы — они означали продуктивную работу, новые открытия, шаг вперед в понимании техники. За окнами заброшенного комплекса царила глубокая тишина, нарушаемая лишь отдаленным гулом городского транспорта где-то далеко.

Он начал убирать инструменты, аккуратно раскладывая каждый по своему месту. Порядок в лаборатории был для него почти священным — здесь не должно было быть ничего случайного, хаотичного. Каждый прибор имел свое назначение, каждый компонент — свою функцию.

Внезапно снизу донесся странный звук — глухой удар, словно что-то тяжелое упало на металлический пол. Звук эхом прокатился по пустым коридорам комплекса, нарушив привычную тишину. Потом еще один удар. И голоса — приглушенные расстоянием, но отчетливо человеческие.

Алекс замер, держа в руках энергетический анализатор. Сердце пропустило удар. За все месяцы работы в заброшенном комплексе он ни разу не встречал здесь других разумных существ. Район считался мертвым — слишком далеко от жилых кварталов, слишком близко к промышленным отходам. Охрана сюда не заглядывала, бродяги избегали из-за слухов о радиации, даже подростки-исследователи предпочитали более доступные руины.

Кто мог оказаться здесь в такое время? И зачем?

Любопытство, как всегда, оказалось сильнее осторожности. Это качество уже не раз приводило Алекса к интересным открытиям, но сейчас что-то в тоне голосов, в характере звуков настораживало его. Инстинкт самосохранения, обостренный месяцами тайной жизни, подсказывал, что лучше бы остаться в лаборатории и переждать.

Но любопытство победило.

Алекс выключил свет в мастерской, погрузив помещение в мягкую темноту, нарушаемую лишь слабым свечением аварийного освещения в коридоре. Он осторожно выбрался из лаборатории, стараясь не производить ни звука. Металлические панели пола были холодными под ногами, и каждый шаг отдавался глухим эхом в пустых коридорах.

Звуки доносились с нижних уровней — там, где раньше располагались грузовые доки и складские помещения. Алекс никогда не спускался так глубоко — эти уровни казались ему слишком мрачными и депрессивными. Но теперь он тихо направился к аварийной лестнице, чувствуя, как адреналин начинает поступать в кровь.

Каждая ступенька скрипела под его весом, и Алекс замирал после каждого шага, прислушиваясь. Но голоса снизу продолжали звучать, заглушая его осторожные движения. По мере спуска они становились все отчетливее — грубые мужские голоса, говорящие на основном галактическом с акцентами разных миров. Кореллианский, родианский, что-то еще, чего он не мог определить.

Спустившись на три уровня, Алекс увидел полоску яркого света под одной из массивных дверей грузового отсека. Свет был неестественно белым — явно от портативных прожекторов, а не от стационарного освещения комплекса. Голоса стали отчетливее, и теперь он мог разобрать отдельные слова.

Сердце билось так громко, что Алекс боялся — его услышат. Он прижался к холодной металлической стене и осторожно подкрался к двери. В нижней части створки была небольшая техническая щель — видимо, для вентиляции. Алекс присел на корточки и осторожно заглянул внутрь.

Большой грузовой отсек был ярко освещен несколькими портативными прожекторами, установленными на треногах. Их белый свет создавал резкие тени и придавал всему происходящему театральную, почти нереальную атмосферу. Вдоль стен громоздились металлические ящики — стандартные военные контейнеры, которые Алекс узнал по архивным записям. Такие использовались для транспортировки оружия и боеприпасов.

В центре помещения стояли несколько фигур, и даже сквозь щель Алекс мог почувствовать напряжение, висевшее в воздухе.

— Товар качественный, — говорил высокий человек в потертой кожаной куртке. Его голос звучал уверенно, но в нем слышались нотки едва сдерживаемой агрессии. — Военные бластеры, свежие с фабрики на Слуисе Ван. Энергоячейки, запчасти, даже пара тяжелых винтовок для подавления беспорядков.

Его собеседник был невысоким родианцем с зеленоватой кожей и большими фасеточными глазами, которые нервно поблескивали в свете прожекторов. Характерные антенны на голове подергивались — верный признак стресса у представителей этой расы. Родианец был одет в дешевый синтетический костюм, который видел лучшие дни.

— Цена слишком высока, — прошипел родианец на ломаном основном галактическом, его акцент делал слова почти неразборчивыми. — Мы договаривались о другой сумме. Ты обманываешь меня, человек.

— Это было до того, как республиканский патруль усилил проверки в секторе, — человек пожал плечами, и кожаная куртка заскрипела. — Риск вырос, цена тоже. Такова жизнь, приятель.

Алекс почувствовал, как учащается сердцебиение. Кровь прилила к лицу, а во рту появился металлический привкус — верные признаки выброса адреналина. Контрабандисты оружия. Он случайно наткнулся на настоящую преступную сделку, на тот самый криминальный мир, о котором читал в новостных сводках, но никогда не сталкивался лично.

Рядом с родианцем стоял молодой человек — почти мальчишка, может быть, лет шестнадцати. Светлые волосы были неаккуратно подстрижены, нервные движения выдавали неопытность, дешевая одежда говорила о бедности. Он явно не был главным в этой операции, скорее помощником или курьером. В его глазах читался страх, плохо скрываемый попытками казаться взрослым и опасным.

— Кредиты есть или нет? — продолжал торговец, и Алекс заметил, что его рука небрежно покоится на рукоятке бластера, пристегнутого к поясу. Жест был вроде бы случайным, но угроза читалась ясно.

— Есть, — родианец кивнул своему молодому спутнику, и его антенны дернулись еще сильнее.

Парень нервно полез в потертую сумку и достал кредитный чип — маленькое устройство, в котором хранились электронные деньги. Его руки слегка дрожали, когда он протягивал чип торговцу. Алекс видел, как на лбу юноши выступил пот, несмотря на прохладу в подземном помещении.

Торговец взял чип и вставил его в портативный сканер — небольшое устройство, которое немедленно высветило информацию о содержимом. Лицо мужчины мгновенно потемнело, а глаза сузились.

— Здесь только половина суммы, — его голос стал опасно тихим.

— Остальное получишь после доставки, — родианец попятился назад, и в его голосе появились умоляющие нотки. — Мы же договаривались о рассрочке...

— Так не договаривались! — торговец выхватил бластер одним плавным движением. Оружие было тяжелым военным образцом, явно не для самообороны. — Полная оплата сейчас, или сделка отменяется!

Алекс почувствовал, как по спине пробежал холодок. Ситуация накалялась с каждой секундой. Он хотел уйти, но не мог оторваться от происходящего — словно зачарованный, он продолжал смотреть сквозь щель.

— Мы не можем... — начал молодой человек, явно пытаясь разрядить обстановку, но родианец резко замахал руками.

— Заткнись, идиот! — прошипел он на родном языке, но потом переключился на основной. — Не говори ничего!

Но было уже поздно. Лицо торговца стало каменным, и Алекс увидел, как его палец ложится на спусковой крючок.

— Значит, денег нет, — произнес он с холодным спокойствием. — Жаль. Очень жаль.

Время словно замедлилось. Алекс видел, как торговец поднимает бластер, как расширяются глаза молодого человека, как родианец пытается закричать предупреждение.

БЗЗЗТ!

Выстрел прозвучал оглушительно в замкнутом пространстве, эхо прокатилось по металлическим стенам. Красный энергетический луч пронзил грудь молодого человека, прожигая в ткани и плоти дымящуюся дыру. Запах горелого мяса мгновенно заполнил воздух — тошнотворный, сладковатый аромат, от которого Алекса немедленно затошнило.

Парень рухнул на пол как подкошенный, его глаза были широко раскрыты от удивления и ужаса. В центре груди зияла отвратительная обугленная дыра, края которой еще дымились. Кровь не текла — энергетический луч прижег рану, но это делало зрелище еще более жутким.

Алекс зажал рот рукой, подавляя крик ужаса. Его сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Руки тряслись, дыхание стало поверхностным и частым. Адреналин ударил в кровь с такой силой, что перед глазами замелькали черные точки. Он только что видел, как убили человека. Просто так. Хладнокровно. Из-за денег.

Реальность происходящего обрушилась на него всей тяжестью. Это не голофильм, не новостная сводка, не история из архивов. Это реальная смерть, реальная кровь, реальный труп в нескольких метрах от него. И если его обнаружат...

Мысль о собственной смерти заставила Алекса содрогнуться. Он представил себя на месте того парня — с дымящейся дырой в груди, с остекленевшими глазами, превращенного в кусок мяса одним нажатием на спусковой крючок.

— Зачем ты это сделал?! — завопил родианец, его голос сорвался от ужаса. — Он был просто курьером! Просто мальчишка!

— Урок для тебя, — холодно ответил торговец, убирая бластер в кобуру с той же небрежностью, с какой другие убирают стилус после подписания документов. — В следующий раз будешь знать, что со мной шутки плохи.

Он кивнул своим людям — Алекс только сейчас заметил, что в тени стоят еще двое, тоже вооруженных. Один из них, массивный забрак с традиционными татуировками на лысой голове, подошел к телу. Его лицо не выражало никаких эмоций — словно он смотрел на сломанный механизм, а не на убитого человека.

— Что с ним делать, босс? — спросил забрак, тыкая носком ботинка в безжизненное тело.

— Стандартная процедура, — торговец пожал плечами. — Вниз, на уровень переработки отходов. Пусть утилизаторы разберутся.

Алекс с ужасом понял, что они собираются сделать. На нижних уровнях Коронета работали автоматические системы переработки мусора — огромные дробилки и плавильные печи, которые превращали городские отходы в сырье для повторного использования. Туда регулярно сбрасывали всякий хлам с верхних уровней — от сломанной техники до органических отходов.

И туда же, судя по всему, попадали неудобные трупы.

Забрак подхватил тело за ноги, его напарник — тви'лек с синей кожей и характерными наростами на голове — взял за руки. Мертвый парень болтался между ними как тряпичная кукла, его голова запрокинулась назад, обнажая шею.

Они понесли тело к грузовому люку в полу, и Алекс с отвращением наблюдал, как голова убитого стукается о выступающие части оборудования — сначала о край контейнера, потом о ножку прожектора. При каждом ударе она отскакивала и подпрыгивала, словно мяч, а мертвые глаза безучастно смотрели в потолок.

— Подождите, — остановил их торговец. — Проверьте карманы. Может, найдется что-то полезное.

Они бросили тело на пол, и оно упало с глухим стуком. Забрак присел на корточки и начал методично обыскивать карманы. Документы, немного кредитов чипами, коммуникатор — все отправилось в специальный контейнер.

— Чисто, — доложил забрак, поднимаясь. — Обычный курьер, ничего интересного.

— Тогда вперед.

Люк открылся с металлическим скрежетом, обнажив черную пропасть. Внизу зияла темная шахта — транспортная система, ведущая в самые глубины города, туда, где гигантские машины перемалывали все, что в них попадало. Оттуда доносился отдаленный гул механизмов и запах химических реагентов.

Они снова подхватили тело и без церемоний сбросили его в люк. Алекс слышал, как оно несколько раз ударилось о стенки шахты при падении, а потом наступила тишина.

Тело исчезло в темноте без следа, словно этого человека никогда не существовало.

Алекс почувствовал, как его тошнит. Желудок сжался в болезненный комок, во рту появился кислый привкус. Этот парень был почти его ровесником. Может быть, тоже мечтал о чем-то, строил планы на будущее, любил кого-то, надеялся на лучшую жизнь. А теперь его просто выбросили как мусор, как сломанную машину.

Страх накатил на него с новой силой. Руки тряслись так сильно, что он едва мог удержаться за стену. Дыхание стало поверхностным, сердце колотилось как бешеное. Если его обнаружат, если поймут, что он все видел... Он закончит так же. Дымящаяся дыра в груди, полет в утилизатор, превращение в анонимную массу переработанного сырья.

— Ладно, — торговец повернулся к родианцу, который стоял бледно-зеленый от ужаса, его антенны дрожали мелкой дрожью. — Теперь поговорим о твоем долге.

— Я... я принесу остальные деньги завтра, — пролепетал тот, его голос срывался. — Клянусь, принесу!

— Завтра? — торговец усмехнулся, и эта улыбка была страшнее любой угрозы. — А что мне гарантирует, что ты не сбежишь? Что не обратишься к властям?

— Я не сбегу! Клянусь всеми богами Родии! Я не скажу никому!

— Клятвы дешевы, — торговец покачал головой. — Мне нужны гарантии. Хотя какие гарантии с тебя?

Он кивнул забраку, и тот схватил родианца за одну из антенн. Инопланетянин завизжал от боли — у родианцев эти органы были чрезвычайно чувствительными, и любое воздействие на них причиняло мучительную боль.

— Вот что мы сделаем, — спокойно продолжал торговец, словно обсуждал прогноз погоды. — Ты принесешь деньги через два дня. Ровно через два дня, в это же время, в это же место. Если опоздаешь или попытаешься обмануть меня снова...

Он не договорил, но многозначительно посмотрел на открытый люк, где еще недавно исчез труп. Смысл был предельно ясен.

— Понял, понял! — родианец кивал так энергично, что антенны развевались как флаги на ветру. — Два дня! Ровно два дня!

— Отлично, — торговец улыбнулся. — А теперь убирайся, пока я не передумал и не отправил тебя следом за твоим другом.

Родианец бросился к выходу, даже не оглянувшись на место, где только что лежал его спутник. Его шаги эхом прокатились по коридору, становясь все тише.

Торговец и его люди начали убирать оружие обратно в ящики, работая быстро и слаженно. Алекс понял, что ему нужно уходить, пока они не решили проверить весь комплекс. Если они обнаружат его лабораторию, если поймут, что здесь кто-то работает...

Он осторожно отполз от двери, стараясь не производить ни звука. Каждое движение давалось с трудом — ноги словно налились свинцом, руки не слушались. Адреналин все еще бушевал в крови, заставляя сердце биться в бешеном ритме.

Лестница наверх показалась бесконечной. Каждая ступенька скрипела под его весом, и Алекс замирал после каждого шага, прислушиваясь к звукам снизу. Но преступники были заняты своими делами и не обращали внимания на слабые звуки сверху.

Только добравшись до своей лаборатории, Алекс позволил себе перевести дух. Он прислонился к двери и медленно сполз по ней на пол. Руки дрожали так сильно, что он не мог удержать инструменты, когда попытался их собрать. Образ падающего тела не выходил из головы — снова и снова он видел удивленные глаза, дымящуюся дыру в груди, безжизненное лицо.

Страх был почти физически осязаемым. Он сидел в груди тяжелым комком, мешал дышать, заставлял вздрагивать от каждого звука. Алекс понимал, что стал свидетелем убийства, что знает то, чего знать не должен. И это знание делало его смертельно опасным для преступников.

Если они узнают о нем, если поймут, что в комплексе есть свидетель... Он закончит в том же утилизаторе, превратится в ту же анонимную массу переработанного сырья.

Дорога домой показалась бесконечной. Алекс ехал на общественном спидере, глядя в окно на огни ночного города, но не видя их. Перед глазами все еще стояла сцена убийства — красная вспышка выстрела, падающее тело, равнодушные лица убийц.

Кореллия жила своей обычной жизнью — в кафе на верхних уровнях ужинали богатые семьи, по воздушным коридорам скользили частные транспорты, в развлекательных центрах играла музыка. Люди смеялись, разговаривали, строили планы на завтра. Никто не знал, что несколькими уровнями ниже только что убили человека и выбросили его тело как мусор.

Алекс смотрел на этих людей и чувствовал себя отделенным от них невидимой стеной. Они жили в мире иллюзий, где смерть была абстракцией, где насилие существовало только в голофильмах. А он видел реальность — жестокую, кровавую, безжалостную.

Он думал о том парне. Кем он был? Что привело его в эту ситуацию? Может быть, он тоже просто пытался заработать на жизнь, не подозревая, с какими людьми связался. Может быть, у него была семья, которая сейчас ждет его дома. Которая никогда не узнает, что с ним случилось.

А что, если бы на его месте оказался сам Алекс?

Эта мысль заставила его содрогнуться. Все его знания, все изобретения, все планы на будущее — что бы это значило против бластера в руках безжалостного убийцы? Ничего. Абсолютно ничего.

Интеллект не мог остановить энергетический луч. Образование не защищало от пули. Мечты о великих открытиях превращались в прах перед лицом грубой силы.

Дома Алекс долго не мог заснуть. Он лежал в постели, уставившись в потолок, и прокручивал события в голове. Снова и снова видел вспышку выстрела, падающее тело, равнодушные лица убийц. Слышал звук, с которым голова мертвеца стукалась о металлические предметы. Чувствовал запах горелого мяса.

В школе его учили, что знания — это сила. В архивах он читал о великих ученых и изобретателях, которые меняли галактику своими открытиями. Он сам мечтал стать одним из них, войти в историю как человек, который раскрыл секреты древних технологий.

Но сегодня он понял, что в реальном мире есть другая сила. Более примитивная, но более непосредственная. Сила оружия. Сила страха. Сила тех, кто готов убивать ради денег, власти, или просто потому, что может.

И если он хочет выжить в этом мире, если хочет защитить свои открытия и достичь своих целей, он должен быть готов противостоять этой силе. Должен научиться защищать себя не только знаниями, но и чем-то более осязаемым.

Алекс встал и подошел к окну. Внизу простирался ночной Коронет —бесконечный лабиринт огней и теней. Где-то там, в глубинах города, работали машины, перемалывающие мусор. И среди этого мусора исчезали следы тех, кто оказался в неправильном месте в неправильное время.

Он не хотел стать одним из них. Не хотел, чтобы его мечты и открытия исчезли вместе с ним в пасти утилизатора.

— Завтра, — пробормотал Алекс, чувствуя, как в нем крепнет новая решимость, — завтра я начну учиться защищать себя.

Знания были важны. Но без силы их защитить они могли оказаться бесполезными. А в четырнадцать лет Алекс Коррен уже понимал: в этой галактике выживают только те, кто готов бороться за свою жизнь.

Он вернулся в постель, но сон так и не пришел. Всю ночь перед глазами стояло лицо того парня — удивленное, испуганное, мертвое. И Алекс поклялся себе, что никогда не окажется на его месте.

Никогда.

Глава 17 Уроки Самообороны

Утреннее солнце жарило обнаженную спину, когда Алекс стоял перед зеркалом в своей комнате, разглядывая отражение. Из динамиков домашней системы доносились обрывки утренних новостей — монотонный голос диктора рассказывал о состоянии галактической экономики.

"...государственный долг Республики достиг рекордных показателей за последние пятьсот лет, однако канцлер Палпатин заверяет граждан, что экономика растет невиданными темпами. По словам главы государства, текущие расходы направлены на инвестиции в безопасность и развитие инфраструктуры, что принесет свои плоды уже в ближайшие годы..."

С кухни донесся раздраженный голос отца:

— Полная брехня, — проворчал Кайрен Коррен, очевидно обращаясь к матери. — Растет экономика, как же. У меня половина коллег уже месяц не получает полную зарплату, а они нам про рекордные темпы рассказывают.

— Тише, Кайрен, — мягко ответила мать. — Алекс может услышать.

— И пусть слышит. Пора ему понимать, в какой галактике мы живем.

Алекс пропустил мимо ушей разговор родителей, ведь он видел, что галактика несовершенна и без них. ОН отвернулся от зеркала. За последние месяцы он заметно вытянулся — скоро ему будет пятнадцать, и детское лицо начинало приобретать более взрослые черты. Но что его беспокоило больше всего, так это то, что он все еще выглядел как типичный школьник-ботаник.

Хрупкий. Беззащитный. Легкая мишень.

Образ того парня, которого убили в заброшенном комплексе, до сих пор преследовал его. Тогда он ничего не сказал родителям. Они бы скорее-всего запретили ему что-нибудь, а ничего глобально бы это не изменило. Алекс понимал, что рано или поздно сама жизнь может привести его к столкновению с опасными людьми. И когда это случится, он должен быть готов.

— Алекс, завтрак готов! — крикнула мать снизу.

— Иду! — ответил он, но задержался еще на минуту, изучая свое отражение.

Пора было что-то менять.

Военно-спортивный центр "Коррелл Арена" располагался в одном из средних уровней города, в районе, где жили рабочие и мелкие служащие. Здание из серого бетона и металла выглядело утилитарно — никаких излишеств, только функциональность. Голографическая вывеска мигала красными буквами на аурабеше.

Алекс долго искал подходящее место — большинство спортивных клубов были в богатых кварталах и были слишком элитными. Они были дорогими и привлекали бы нежелательное внимание к его новому увлечению. Здесь же все было проще. Никто не задавал лишних вопросов, если подросток хотел заниматься самообороной. Закон Республики это разрешал.

Внутри пахло потом и дезинфицирующими средствами. Стены светились голограммами с мотивирующими лозунгами и фотографиями знаменитых спортсменов. В углу стоял автомат с энергетическими напитками, который периодически гудел, охлаждая содержимое.

— Ты уверен, что хочешь именно боевую подготовку? — спросил администратор, родианец средних лет с выцветшими зелеными пятнами на коже. Его большие глаза изучали Алекса с нескрываемым скептицизмом. — У нас есть отличные программы по гравболу и плаванию. Для парня твоего телосложения это было бы разумнее.

— Уверен, — твердо ответил Алекс. — Мне нужна самооборона.

Родианец пожал плечами, его антенны слегка дернулись:

— Ладно, твое дело. Но сначала тебе нужно пройти собеседование. Мы не берем всех подряд — слишком много проблем было с неподготовленными новичками. Тогда тебе к сержанту Крессу. Он ведет группу для подростков по вторникам и четвергам.

Алекс прошел по коридору, мимо открытых дверей залов, где занимались взрослые. В одном он увидел группу мужчин, отрабатывающих приемы рукопашного боя. Их движения были четкими, профессиональными — явно не любители. Двое из них о чем-то тихо переговаривались у стены.

— ...такого бардака никогда не было, — говорил один, коренастый человек с шрамом на щеке. — Если так пойдет дальше, то я за отделение Кореллии от Республики. Эти продажные бюрократы в Сенате окончательно достали.

— А ты слышал про стычки во Внешнем кольце? — ответил его собеседник, высокий мужчина с военной выправкой. — У меня друг там работал в транспортной компании. Рассказывал, там творятся такие вещи, что я даже не хочу тебе пересказывать, чтобы не портить тебе настроение.

—Хватит создавать интригу,к расскажи уже, — поморщился первый.

— Хорошо, — там уже вовсю идут полноценные войны с геноцидом. Целые системы вырезают под корень. — Мужчина тяжело вздохнул. — Докатится и до нас... Так дольше продолжаться не может.

— А джедаи? Где эти хранители мира?

— А что джедаи? — усмехнулся высокий. — Сколько их на всю галактику? Десять тысяч? Что они могут против триллионов?

— Не скажи. Могут очень многое. Я сталкивался однажды с одним из них... — Первый мужчина, похожий на военного замолчал, подбирая слова. — Как бы тебе сказать... ощущение от него было странное. Они не люди, понимаешь? Они умнее, сильнее, быстрее... Владеет лицом очень хорошо. Вот он добряк, а через мгновение монстр от которого мурашки по коже. И глаза у него были... холодные, как лед. Он в одиночку вырезал под корень пиратскую базу. А там было четыреста человек. Еще и шутил, что проводил с ними агрессивные переговоры, но они отказались сдаваться. Мне не жалко этих ублюдков, но этого добряка я никогда не забуду. Он даже не вспотел, он так может целыми днями. Потом улыбаясь похлопал меня по плечу и сказал проверить там всё...

— Да уж... А наши Кореллианские какие?

— Наши...

Алекс поспешно прошел мимо, не желая привлекать внимание к своему подслушиванию, но слова засели в памяти. Проблемы Республики были глубже, чем он думал.

Зал для боевой подготовки оказался просторным помещением с высокими потолками. Стены были обшиты мягкими матами, пол покрыт специальным покрытием, поглощающим удары. По периметру висели тяжелые мешки, стояли тренажеры и манекены для отработки приемов. Были спарринг-дроиды. Зеркала во всю стену отражали каждое движение, не позволяя скрыть ошибки.

В центре зала стоял человек, который сразу же внушил Алексу уважение. Сержант Кресс был невысоким, но крепко сложенным мужчиной лет пятидесяти. Короткие седые волосы, глубокие морщины вокруг серых глаз, шрамы на мускулистых руках — типичный военный в отставке. Его спина была идеально прямой, а взгляд — жестким и оценивающим.

— Новенький? — Кресс окинул Алекса взглядом, который, казалось, видел его насквозь. — Как тебя зовут, сынок?

— Алекс Коррен, сэр.

— Сэр — это хорошо. Значит, родители воспитали правильно. — Инструктор кивнул с одобрением. — Скажи мне, Алекс, зачем тебе самооборона? И не ври — я сразу чувствую ложь.

Алекс на секунду задумался. Он не мог рассказать правду о своих исследованиях или о том, что видел в заброшенном комплексе. Но и врать не хотел.

— Хочу быть готовым к неприятностям, сэр. В городе не всегда безопасно, а я понимаю, что выгляжу как легкая мишень.

— Умный мальчик, — одобрил Кресс, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на уважение. — Большинство людей думают, что неприятности случаются только с другими. Живут в розовых очках, пока реальность не даст им пощечину. Но ты прав — лучше быть готовым и не столкнуться с опасностью, чем оказаться беззащитным в критический момент.

Инструктор обошел вокруг Алекса, изучая его телосложение:

— Худоват, мускулатуры маловато, но это поправимо. Главное — чтобы была мотивация. А теперь несколько вопросов для собеседования. Первый: готов ли ты к тому, что будет больно? Я не нянька, и тренировки здесь не для слабаков.

— Готов, сэр.

— Второй: понимаешь ли ты, что самооборона — это не игра? Приемы, которые ты изучишь, могут серьезно покалечить или даже убить человека. Ты готов к такой ответственности?

Алекс вспомнил мертвого парня в комплексе:

— Понимаю, сэр. И готов.

— Третий: есть ли у тебя проблемы с законом? Судимости, связи с преступными группировками?

— Нет, сэр.

Кресс кивнул и указал на группу подростков, которые разминались в углу зала:

— Хорошо. Присоединяйся к ним. Начнем с общих физических упражнений. Еще сегодня изучаем основы уклонения от стычек. Первое правило самообороны — лучший бой тот, которого удалось избежать.

Алекс посмотрел на других занимающихся. Большинство были старше его — шестнадцать-семнадцать лет. Все выглядели крепче и опытнее. Некоторые уже имели синяки и ссадины — следы предыдущих тренировок.

— Кстати, — добавил Кресс, — раз уж ты спросил про безопасность в городе, то должен знать свои права. По закону о самообороне, каждый гражданин Республики имеет право на защиту своей жизни и здоровья. Это включает право на ношение и применение оружия в случае непосредственной угрозы. Но помни — с правами приходит ответственность. Превышение пределов необходимой обороны карается законом.

Первые недели тренировок были мучительными. Алекс быстро понял, что его физическая форма оставляет желать лучшего. Пока он проводил часы за верстаком и компьютером, его сверстники играли в спортивные игры и развивали выносливость.

— Еще десять отжиманий, — командовал Кресс, стоя над ним с секундомером. — И не халтурь, Коррен. Твоя жизнь может зависеть от того, сможешь ли ты подтянуться на турнике или пробежать лишний километр, когда за тобой гонятся с ножом.

Алекс стиснул зубы и продолжил упражнения. Мышцы рук горели огнем, пот заливал глаза, но он не сдавался. Образ мертвого парня давал ему силы продолжать, когда тело требовало остановиться.

В зале занимались не только подростки. Алекс заметил, что многие взрослые посетители имели характерные черты бывших военных — прямую осанку, шрамы, особый взгляд, который видел опасность везде. Они тренировались в соседнем зале, и иногда их голоса доносились через тонкие стены.

Постепенно он начал понимать основы. Как правильно падать, чтобы не травмироваться — группироваться, перекатываться, распределять нагрузку. Как уклоняться от ударов, используя движение противника против него самого — шаг в сторону, поворот корпуса, уход с линии атаки. Как наносить точные удары в уязвимые места — солнечное сплетение, горло, колени, пах.

— Самооборона — это не драка, — объяснял Кресс, демонстрируя прием на одном из старших учеников. — Это искусство выживания. Твоя цель не победить врага красиво, не показать, какой ты крутой, а остаться живым и невредимым. Иногда лучший способ выиграть — это убежать. Никто не даст тебе медаль за геройство, если ты останешься калекой.

Инструктор был требовательным, но справедливым. Он никогда не унижал учеников, но и не позволял расслабляться. Его методы были проверены годами службы в армии и работы с молодежью.

— Видишь этот шрам? — показал он Алексу старую отметину на предплечье. — Получил, когда служил в планетарной обороне... на одной планете. Думал, что знаю все о бое. Оказалось — нет. Противник был быстрее и хитрее. Если бы не везение и помощь товарищей, не сидел бы я сейчас здесь с вами.

Но Алекс понимал, что рукопашного боя может быть недостаточно. В том комплексе у всех были бластеры. И если он хочет быть по-настоящему готовым, ему нужно изучить оружие. Он сказал об этом.

— Бластерная подготовка? — Кресс поднял седую бровь, когда Алекс спросил об этом после очередной тренировки. Они остались в зале одни — остальные ученики уже ушли домой. — Ты серьезно? Тебе всего четырнадцать.

— Да, сэр. Я знаю, что это опасно, но хочу быть готовым ко всему.

Инструктор долго изучал его лицо своими проницательными серыми глазами. В зале было тихо, только гудел кондиционер и где-то капала вода.

— Сколько тебе лет, Алекс?

— Четырнадцать, сэр.

— По закону можно. В четырнадцать я уже служил в ополчении на нижних на нижних уровнях Кореллии, — задумчиво сказал Кресс, глядя куда-то в прошлое. — Времена были тяжелые, война с бандами с Кореллианского дна. Они тогда устраивали рейды на средние уровни Мальчишки брали в руки оружие, потому что иначе их семьи не выжили бы. Может быть, ты и прав — лучше знать, как обращаться с бластером, чем оказаться беззащитным, когда он понадобится.

Он помолчал, потирая старый шрам на руке, потом решительно кивнул:

— Хорошо. Но у меня есть строгие условия. Во-первых, письменное согласие родителей. Во-вторых, ты продолжаешь заниматься рукопашным боем — оружие это дополнение, а не замена базовым навыкам. В-третьих, строжайшее соблюдение правил безопасности. Одна ошибка, одно нарушение — и ты больше не прикасаешься к оружию.

— Согласен, сэр.

— И еще одно, — Кресс положил тяжелую руку ему на плечо. — Стрельба из бластера — это не игра в голофильмах. Это смертельно серьезное дело. Каждый выстрел может отнять чью-то жизнь. Ты готов к такой ответственности?

Алекс подумал о мертвом парне, о преступниках в комплексе, о том, что его исследования могут привести к опасным встречам:

— Готов, сэр.

Получить разрешение родителей оказалось проще, чем ожидал Алекс. Отец, работавший на верфи, сталкивался с разными людьми и понимал важность умения защищать себя. А мать была слишком занята своими делами на работе, чтобы вникать в подробности.

— Если сержант Кресс считает, что это безопасно и необходимо, то я не против, — сказал Кайрен Коррен, подписывая документы. — Но будь осторожен, сын. Оружие — это не игрушка. Один неверный выстрел может разрушить всю жизнь.

— Понимаю, папа.

— И помни — применять его можно только в крайнем случае, когда твоя жизнь действительно в опасности. Не для запугивания, не для решения споров. Только для защиты.

Тир располагался в подвальном помещении спортивного центра. Толстые стены из армированного транспаристали, профессиональная звукоизоляция, автоматические мишени с голографическими проекторами — все было устроено по военным стандартам. Воздух здесь был сухим и прохладным, пахло озоном от энергетических разрядов.

— Первое и главное правило обращения с бластером, — сказал Кресс, держа в руках учебную модель с отключенной энергоячейкой, — всегда считай его заряженным и готовым к выстрелу. Даже если ты сам разрядил его секунду назад, даже если видел, как кто-то другой это сделал.

Алекс внимательно слушал, изучая устройство в руках инструктора. Стандартный бластерный пистолет DL-44 — популярная модель среди гражданских лиц, контрабандистов и наемников. Надежный, простой в обслуживании, достаточно мощный для самообороны.

— Принцип работы относительно простой, — продолжал Кресс, разбирая оружие на части. — Энергоячейка подает питание на фокусирующую камеру, где формируется фокусирующее поле. Тибанна-газ под давлением закачивается в нее, где ионизируется, превращается в плазму, а затем магнитным полем выбрасывается. Получается разогретый до миллионов градусов шар плазмы в фокусирующем поле, способный прожечь большинство известных материалов.

Алекс кивал, но его разум уже анализировал конструкцию. Он видел несколько способов улучшить эффективность системы, используя более дорогие фокусирующие матрицы, которые сейчас используются в спидерах. Их нужно только перепрограммировать. Он уже научился копировать программы на разные кристаллы.

— Теперь попробуй, — Кресс передал ему разряженный бластер. — Помни о правильной стойке — ноги на ширине плеч, корпус слегка наклонен вперед. Прицеливание — совмещай мушку с целиком и целью. Дыхание — делай выстрел на естественной паузе. Спуск — плавно, без рывков.

Первые выстрелы были неточными. Алекс попадал в мишень, но далеко от центра, яркая вспышка плазменного луча слепила глаза. Но постепенно он начал понимать, как работает оружие, как правильно дышать во время стрельбы.

— Неплохо для новичка, — одобрил Кресс после первого занятия, изучая результаты на мишени. — У тебя есть потенциал. Рука твердая, глаз острый. Главное — не торопиться и соблюдать технику безопасности. Скорость придет с опытом.

В тире занимались и другие люди. Алекс заметил нескольких мужчин и женщин, которые стреляли с профессиональной точностью. Их движения были отточенными, попадания кучными. Явно бывшие военные или сотрудники силовых структур.

— Кто они? — тихо спросил Алекс у инструктора.

— Разные люди, — ответил Кресс. — Бывшие солдаты, охранники, торговцы, которые работают в опасных секторах. В наше время многим приходится уметь постоять за себя. Республика большая, а силовиков не хватает на всех.

Дома Алекс изучал техническую документацию по бластерному оружию. В архивах он нашел подробные схемы различных моделей, включая военные образцы, которые использовались до Руустанской реформы. Чертежи, спецификации, теоретические выкладки — все это было довольно подробным, хотя и требовало работы автоматического переводчика. Удивительно, что это хранилось в открытом доступе, хотя и было сложно найти. Похоже, что никто особо не занимался отслеживанием содержания архивов.

Особенно его заинтересовали разработки времен Старой Республики. Тогда оружейники использовали кристаллические фокусирующие системы, которые позволяли достигать гораздо большей мощности при меньшем энергопотреблении. Технологии, которые почему-то перестали использоваться. Скорее-всего из экономических соображений.

— Интересно, — пробормотал он, сравнивая схемы на голопроекторе. — Если заменить стандартную синтетическую линзу на кристаллическую матрицу из адеганского кристалла...

Идея была заманчивой, но и опасной. Модификация оружия без соответствующих разрешений была незаконной. Но Алекс не мог упустить возможность применить найденные знания на практике, особенно если это могло спасти ему жизнь в критической ситуации.

В своей тайной мастерской он начал работу над улучшенной фокусирующей системой. Используя найденные в архивах принципы, он создал миниатюрную кристаллическую матрицу, которая могла заменить стандартную камеру. Работа была кропотливой — кристаллы нужно было выращивать в специальных условиях, обрабатывать с точностью до микрона, настраивать резонансную частоту.

Тестирование пришлось проводить крайне осторожно. Алекс выбрал заброшенный участок промышленного района, подальше от своей мастерской, и установил импровизированную мишень из металлических листов. Нажимал на спуск он веревкой, которую протянул издалека, боясь, что бластер взорвется.

Результат превзошел ожидания. Модифицированный бластер стрелял точнее, дальше и потреблял на тридцать процентов меньше энергии. Выстрелы были более сфокусированными, что значительно увеличивало пробивную способность. Стандартная броня, которая защищала от обычных бластеров, пробивалась как бумага. После тестирования он разобрал его и тщательно проверил все компоненты на износ. Всё было идеально.

— Скорее-всего метод используется в современных военных образцах, — задумчиво сказал Алекс, изучая результаты тестирования. — Но проверить это у меня нет возможности.

Месяцы тренировок постепенно начали менять его. Алекс стал сильнее, выносливее, увереннее в себе. Его движения приобрели точность и экономичность, реакция ускорилась, координация улучшилась. Он научился контролировать страх и принимать решения в стрессовых ситуациях, анализировать угрозы и планировать действия.

Его тело тоже изменилось. Мышцы стали более рельефными, осанка — прямее, взгляд — тверже. Одноклассники начали замечать перемены, но Алекс предпочитал не распространяться о своих занятиях.

— Ты хорошо прогрессируешь, — сказал Кресс после очередного занятия, когда Алекс безошибочно выполнил сложную комбинацию приемов. — Но помни — навыки нужно постоянно поддерживать. Если перестанешь тренироваться, прогресс быстро исчезнет, и все придется начинать сначала.

— Понимаю, сэр. Я буду продолжать.

— И еще одно, — инструктор положил руку ему на плечо, глядя серьезно в глаза. — Ты должен всегда отдавать себе отчет в последствиях своих действий. Обещай применять навыки только в случае крайней необходимости, когда тебе угрожает смерть. В остальных случаях данные умения не нужны.

— Обещаю, сэр.

Алекс был искренен в своем обещании. Он не хотел становиться таким, как те люди в заброшенном комплексе — жестокими, бессердечными, готовыми убивать ради наживы. Но он также понимал, что в этом мире нужно быть готовым защищать себя и свои идеалы.

Вечером, возвращаясь домой после тренировки, Алекс размышлял о пройденном пути. Несколько лет назад он был просто любопытным мальчишкой, который доставал всех вопросами и интересовался техникой. Теперь он становился кем-то другим — исследователем, изобретателем, и да, бойцом.

Его тело стало сильнее, разум — острее, а воля — тверже. Он знал, как обращаться с оружием, как планировать действия в опасных ситуациях, как контролировать свои эмоции под давлением. Но самое главное — он понял, что знания и сила должны идти рука об руку. Недостаточно быть умным, если ты не можешь защитить себя. И недостаточно быть сильным, если ты не знаешь, ради чего бороться.

Алекс посмотрел на огни ночного Коронета, раскинувшегося под ним многоуровневым лабиринтом. Где-то там, в глубинах города, все еще работали те же преступники, все еще гибли люди. Коррупция разъедала Республику, экономика трещала по швам, а во Внешнем кольце уже шли настоящие войны.

Но теперь он становился лучше готов к встрече с этим жестоким миром. И когда придет время действовать, он сможет постоять за себя и за то, во что верил.

Глава 18 Галактическая логистика

Алекс стоял в мастерской дяди Гаррека, наблюдая, как тот в очередной раз ругался с поставщиками через голокоммуникатор. Заказанные три недели назад стабилизаторы для спидера так и не прибыли, хотя завод-изготовитель находился всего в двух системах от Кореллии.

— Что значит "задержка на таможне"? — рычал Гаррек, его лицо покраснело от злости, а вены на шее вздулись от напряжения. Кулак дяди с глухим стуком опустился на металлический верстак, заставив подпрыгнуть инструменты. — Это же стандартные детали, а не военное оборудование!

Голографическое изображение родианца-диспетчера нервно дергало антеннами:

— Извините, сэр, но груз должен идти через официальные торговые коридоры. Прямой маршрут через сектор Корус временно закрыт для гражданских судов.

— Временно закрыт уже полгода! — взорвался Гаррек, его голос перешел на крик, эхом отражаясь от стен мастерской. Он схватился за края стола обеими руками, костяшки побелели от напряжения. — И что за *** про официальные коридоры? Раньше грузы шли напрямую! Ты что, издеваешься надо мной?!

Родианец попытался что-то возразить, но Гаррек не дал ему вставить слово:

— Слушай меня внимательно, ты *** ублюдок! — он снова ударил кулаком по столу, на этот раз так сильно, что треснуло защитное стекло голопроектора. — У меня заказы горят! Моя репутация на кону! А с моими клиентами очень важно держать обещания! Теперь звонить им и унижаться! Ты понимаешь, что творишь?!

Лицо дяди пылало от ярости, пот выступил на лбу. Он тяжело дышал, грудь вздымалась и опускалась, как у загнанного зверя.

— *** твою мать! — заорал он в трубку. — Двадцать лет работаю с вашей компанией! Двадцать лет! И никогда не было такой ***! Где ваш руководитель? Где кто-то, кто хоть что-то решает?!

— Сэр, пожалуйста, успокойтесь...

— Успокойтесь?! — голос Гаррека сорвался в хрип. — Да я тебе сейчас покажу, как успокаиваться! Ты знаешь, сколько я теряю из-за ваших задержек? Сколько клиентов уходит к конкурентам?!

Он схватил первый попавшийся инструмент — тяжелый гидроключ — и с силой швырнул его в противоположную стену. Металлический звон заставил Алекса вздрогнуть.

— Новые правила безопасности, сэр, — пролепетал родианец. — Ничего не могу поделать.

— Правила безопасности?! — Гаррек схватился за голову руками, растрепав седеющие волосы. — Да какая к *** безопасность в стабилизаторах спидера?! Это же обычные детали! Их каждый день тысячами перевозят!

Он снова наклонился к голопроектору, его лицо исказилось от бешенства:

— Слушай меня хорошо, *** родианская морда! Если мой заказ не будет доставлен в течение недели, я найду способ добраться до твоего офиса! И тогда ты узнаешь, что такое настоящие проблемы с безопасностью!

Связь внезапно прервалась, оставив мастерскую в тишине. Гаррек стоял, тяжело дыша, его плечи поднимались и опускались в бешеном ритме. Он медленно опустился на стул, положил локти на стол и закрыл лицо руками.

— *** их всех, — прохрипел он сквозь пальцы. — *** всю эту систему.

Несколько минут он сидел молча, постепенно приходя в себя. Дыхание становилось ровнее, краска сходила с лица. Наконец он поднял голову и посмотрел на Алекса:

— Давно работаю в этом бизнесе, и никогда не было такого бардака. Детали из соседней системы едут через полгалактики черт знает сколько. Когда я делал заказ сроки были указаны другие.

Через час Алекс сидел в своем спидере, направляясь к центральному архиву Коронета. Дядя так и не смог успокоиться окончательно — продолжал бормотать проклятия и что-то яростно чинить.

Спидер плавно поднялся над уровнем промышленного квартала и влился в поток воздушного движения. Алекс установил автопилот и откинулся в кресле, наблюдая за городским пейзажем за окном.

Коронет раскинулся внизу бесконечным морем зданий, фабрик и жилых комплексов. Но больше всего внимание привлекал летающий квартал — огромная платформа размером с небольшой город, которая медленно дрейфовала над центром столицы на высоте трех километров.

Алекс никогда не переставал удивляться этому чуду инженерии. Как такая махина может висеть в воздухе? Антигравитационные генераторы должны были потреблять невероятное количество энергии, а ведь там жили тысячи людей — самые богатые и влиятельные граждане Кореллии.

Платформа была покрыта роскошными особняками, парками и даже небольшими озерами. Сверкающие башни поднимались к небу, их стеклянные фасады отражали солнечный свет. По краям платформы располагались посадочные площадки для личных яхт и транспортных кораблей.

— Интересно, сколько стоит там квартира, — пробормотал Алекс, наблюдая, как мимо Летающего квартала пролетает роскошная яхта с позолоченным корпусом.

Его спидер обогнал грузовой транспорт — массивное судно, груженное контейнерами. Пилот-тви'лек дружелюбно помахал рукой из кабины. Навстречу пронеслась эскадрилья полицейских перехватчиков, их сине-белая раскраска сверкала в лучах солнца.

Из динамиков спидера лилась мелодичная инструментальная музыка — что-то в стиле джиза с мягкими саксофонными партиями. Алекс прибавил громкость, наслаждаясь ритмом, но через несколько минут мелодия прервалась:

— А теперь реклама! Новые спидеры "Сокор" — скорость, которой вы заслуживаете! Только в этом месяце скидка двадцать процентов на все модели!

Алекс поморщился и переключил на другую станцию. Там играла более энергичная музыка с электронными битами, но и она вскоре прервалась рекламным блоком:

— Кафе "У Хана" — лучшая кореллианская кухня в центре города! Попробуйте наш фирменный нерф-стейк!

— Компания "Галактические перевозки" доставит ваш груз в любую точку Внутренних Миров! Быстро, надежно, недорого!

Алекс уже хотел снова переключить станцию, но следующий рекламный ролик привлек его внимание:

— Техносоюз приглашает на службу по контракту! — голос диктора звучал вдохновенно и торжественно. — Неизведанные регионы ждут своих исследователей! Присоединяйся к экспедициям на границу известной галактики! Открывай новые миры, изучай древние цивилизации, участвуй в величайших открытиях нашего времени!

В эфире зазвучала героическая музыка, а голос диктора стал еще более воодушевленным:

— Техносоюз предоставляет полное обучение, современное оборудование и достойную оплату! Контракт на пять лет — и твоя жизнь изменится навсегда! Неизведанные регионы ждут! Стань частью истории!

Алекс задумчиво нахмурился. Техносоюз редко размещал рекламу на обычных станциях — обычно они ограничивались специализированными научными каналами. Что заставило их искать рекрутов среди широкой публики?

Спидер начал снижение, приближаясь к правительственному кварталу. Центральный архив Кореллии располагался в массивном здании из белого камня, построенном еще во времена Старой Республики. Его классические колонны и широкие ступени создавали впечатление древности и основательности.

Алекс припарковал спидер на общественной стоянке и пешком направился к главному входу. Площадь перед архивом была заполнена людьми — студентами, исследователями, журналистами, обычными гражданами, которые пришли за различными справками.

Высокие двери из полированного дерева открылись перед ним с тихим шипением. Внутри архива царила особая атмосфера — приглушенные голоса, мягкий свет, запах старой бумаги и озона от электронного оборудования.

Главный зал поражал своими размерами. Потолок терялся где-то высоко наверху, поддерживаемый рядами мраморных колонн. Вдоль стен тянулись бесконечные ряды стеллажей с голокристаллами. В центре зала располагались десятки рабочих мест с терминалами доступа к электронным архивам.

Алекс подошел к информационной стойке, где дежурила пожилая женщина-библиотекарь:

— Добро пожаловать в Центральный архив. Чем могу помочь?

— Мне нужен доступ к историческим торговым картам и документам о развитии гиперпространственных маршрутов, — сказал Алекс.

— Исследовательский проект? — улыбнулась библиотекарь.

— Что-то вроде того. Меня интересует, как изменялись торговые пути за последние несколько десятилетий.

— Прекрасная тема. Вам понадобится терминал в секции экономической истории. Место номер сорок семь, — она протянула ему временный пропуск. — Если потребуется доступ к засекреченным материалам, обращайтесь к дежурному архивариусу.

Алекс прошел между рядами столов, где другие посетители изучали различные документы. Кто-то читал древние тексты на флимси, кто-то просматривал голографические записи, кто-то делал заметки в электронных блокнотах.

Место номер сорок семь оказалось удобным рабочим местом с большим голографическим проектором и удобным креслом. Алекс активировал терминал и начал поиск по ключевым словам: "торговые маршруты", "гиперпространственные пути", "коммерческие коридоры".

Система выдала тысячи результатов. Алекс начал с самых общих работ — обзорных статей о развитии галактической торговли. Постепенно он углублялся в детали, изучая специализированные исследования по отдельным регионам и временным периодам.

Первые несколько часов дали мало нового. Большинство публикаций просто повторяли официальную версию: торговые пути оптимизируются для обеспечения безопасности и эффективности, изменения вносятся на основе технических и экономических соображений.

Но постепенно Алекс начал замечать странности. В одной работе упоминался "Проект оптимизации торговых коридоров", но ссылка на подробное описание вела в никуда. В другой статье говорилось о "комплексном анализе безопасности маршрутов", но сам анализ был засекречен.

Особенно интересной оказалась диссертация молодого экономиста по имени Дрек Калдер. Он исследовал влияние изменений торговых путей на региональную экономику и пришел к выводу, что многие новые маршруты экономически неэффективны. Но работа была опубликована только в виде краткого резюме — полный текст отсутствовал.

Алекс сделал запрос на полную версию диссертации. Система ответила: "Документ временно недоступен по техническим причинам".

— Интересно, — пробормотал он и попробовал найти другие работы того же автора.

Дрек Калдер опубликовал еще несколько статей на похожие темы, но все они были либо сильно сокращены, либо вообще недоступны. Последняя публикация датировалась тремя годами назад, после чего автор как будто исчез.

Алекс попытался найти информацию о самом Калдере. Оказалось, что он работал в Институте экономических исследований на Корусанте, но два года назад уволился "по собственному желанию". Новое место работы не указывалось.

— Уволился или его уволили? — задался вопросом Алекс.

Он решил поискать работы других авторов, которые цитировали Калдера. Таких оказалось несколько, и все они были посвящены критическому анализу современной торговой политики. И все они тоже были либо засекречены, либо "временно недоступны".

Постепенно вырисовывалась картина. Существовала целая группа исследователей, которые изучали аномалии в торговых маршрутах и приходили к неудобным выводам. И все их работы систематически убирались из открытого доступа.

Алекс углубился в архивные записи, изучая списки удаленных и засекреченных документов. Работа была кропотливой — приходилось анализировать тысячи записей, выискивая паттерны и связи. Он даже использовал специальную нейросеть для поиска и анализа информации.

К вечеру у него появилась предварительная картина. За последние десять лет из архивов исчезло более двухсот работ, посвященных торговым маршрутам, экономической политике и связанным темам. Большинство удалений произошло в последние три года.

Но самое интересное обнаружилось, когда Алекс начал изучать более старые записи. Оказалось, что процесс "чистки" архивов шел уже давно. В записях тридцатилетней давности тоже были пробелы — работы, которые упоминались в других источниках, но сами исчезли.

Алекс откинулся в кресле, обдумывая открытие. Информацию чистили не только сейчас — это происходило десятилетиями, возможно, веками. Кто-то систематически удалял неудобные данные из исторических архивов.

— Что они скрывают? — прошептал он, глядя на список исчезнувших документов.

Ответ мог быть где угодно — в засекреченных архивах, в частных коллекциях, в памяти людей, которые предпочитали молчать. Но Алекс знал, что рано или поздно найдет его.

Он сохранил все собранные данные на защищенный носитель и покинул архив. На улице уже начинало темнеть, включалась городская подсветка. Летающий квартал сверкал огнями, как огромная звезда, повисшая над городом.

По дороге домой Алекс думал о том, что узнал. Кто-то очень влиятельный и очень терпеливый десятилетиями формировал информационное пространство, убирая неудобные факты и навязывая нужную версию событий. И этот кто-то явно не собирался останавливаться.

Но у Алекса теперь была зацепка. Он знал, что искать, и постепенно начинал понимать, где искать. Истина была где-то рядом — нужно было только набраться терпения и не сдаваться.

Глава 19 Слухи

За 6 лет до провозглашения империи

Кореллианский космопорт никогда не спал. Даже в предрассветные часы его металлические артерии пульсировали жизнью — гул репульсорных двигателей смешивался с шипением гидравлики погрузочных кранов, а в воздухе витал коктейль из озона от ионных двигателей, жженого металла и того особого запаха переработанного воздуха, который был неотъемлемой частью любого космического порта.

Сотый уровень торгового комплекса возвышался над суетой посадочных площадок, словно спокойный остров в океане механического хаоса. Здесь, на открытом балконе кафе "Звездная гавань", время текло размереннее. Теплый ветерок, пропитанный ароматами экзотических специй из ресторанных кухонь соседних уровней, играл с волосами посетителей, а панорамные окна открывали захватывающий вид на бескрайние просторы космопорта.

Дядя Гаррек неторопливо потягивал свой утренний кафф, наблюдая за танцем грузовых кораблей в утреннем тумане. Его загрубевшие от многолетней работы с инструментами пальцы бережно обхватывали керамическую чашку, а глаза — те самые проницательные глаза мастера, которые могли разглядеть неисправность в любом механизме — с отеческой нежностью поглядывали на племянника.

Алекс сидел напротив, изучая голографическое меню, но его внимание то и дело отвлекалось на величественную картину за окном. Пятнадцатилетний юноша уже не был тем восьмилетним мальчиком, который задавал наивные вопросы о дроидах. Два года работы в мастерской дали ему понимание, а постоянное изучение технологий отточили ум. В его движениях появилась уверенность молодого мужчины, но глаза по-прежнему горели тем же любопытством к окружающему миру.

— Смотри-ка, — дядя Гаррек кивнул в сторону входа, — наш постоянный клиент пожаловал.

К их столику неторопливо приближался высокий парень в аккуратной синей форме Кореллианской военной академии. Рик Валдес выглядел усталым после ночных учений, но его лицо озарилось улыбкой при виде знакомых.

— Мастер Коррен, Алекс! — он почтительно кивнул дяде и дружески помахал племяннику. — Не ожидал встретить вас здесь в такую рань.

— Садись, парень, — Гаррек указал на свободный стул. — Алекс уговорил меня позавтракать с видом на космопорт. Говорит, что это вдохновляет на новые идеи.

Рик благодарно опустился на стул, его форма слегка помялась от долгого дежурства. Утренний свет, пробивающийся сквозь прозрачную крышу балкона, играл на отполированных до блеска пуговицах и нашивках курсанта второго курса.

— Как дела в академии? — поинтересовался Алекс, отмечая про себя новые мозоли на руках друга. — Судя по твоему виду, ночь была тяжелой.

— Инспекция адмирала Тарна, — Рик поморщился и потер затылок. — Всю ночь были учебные тревоги. Знаете, как это бывает — один адмирал решил показать другому адмиралу, какие у него дисциплинированные курсанты.

Дядя Гаррек сочувственно хмыкнул. В его молодости военная служба тоже не баловала комфортом.

Их беседу прервал официант-дроид, плавно подкативший к столику на бесшумных репульсорах. Его полированный корпус отражал утренние лучи, а голосовой модуль настроен на приятный баритон.

— Доброе утро, господа. Что будете заказывать?

— Мне полный кореллианский завтрак, — сказал дядя Гаррек. — И еще одну чашку кафф.

— Неантанские блинчики с медовым сиропом, — добавил Алекс. — И сок из альдераанских фруктов.

— А мне что-нибудь легкое, — Рик провел рукой по лицу. — И крепкого чая, пожалуйста. После такой ночи желудок требует деликатного обращения.

Дроид записал заказ и удалился, а над балконом зазвучала мелодичная музыка из скрытых динамиков. Система развлечений кафе была настроена на утреннее время — ничего громкого или навязчивого, только легкий фон для неспешных разговоров.

— Кстати, Рик, — Алекс наклонился вперед, понизив голос, — помнишь тот проект с модернизацией тренировочных бластеров? Как дела?

Лицо курсанта оживилось. Месяц назад Алекс предложил несколько технических решений для улучшения точности учебного оружия, и результаты превзошли все ожидания.

— Фантастически! — Рик оглянулся, убеждаясь, что их никто не подслушивает. — Точность стрельбы в нашей группе выросла на двадцать процентов. Инструкторы не могут понять, в чем дело. Сержант Корвус даже предположил, что мы тайно тренируемся по ночам.

Дядя Гаррек с гордостью посмотрел на племянника. Технические способности мальчика росли с каждым днем, и иногда даже опытный мастер удивлялся глубине его знаний. Алекс что-то подкрутил в настройках учебных бластеров.

— А откуда ты вообще знаешь все эти вещи? — Рик покачал головой. — В академии нас учат стрелять и маршировать, но никто не объясняет принципы работы энергетических систем на таком уровне.

— Много читаю, — Алекс пожал плечами, стараясь выглядеть скромно. — И дядя Гаррек иногда объясняет интересные моменты.

— Иногда, — усмехнулся Гаррек. — Парень поглощает техническую литературу, как губка воду. Я уже не успеваю отвечать на все его вопросы.

В этот момент вернулся официант-дроид, неся на встроенном подносе их заказы. Аромат свежеприготовленной еды смешался с утренним воздухом, создавая уютную атмосферу домашнего завтрака. Кореллианские блинчики Алекса источали сладкий запах медового сиропа, а полный завтрак дяди Гаррека представлял собой внушительную композицию из жареных яиц, местных колбасок и хрустящих тостов.

— Приятного аппетита, господа, — произнес дроид и откатился к другим столикам.

Они принялись за еду, наслаждаясь редкой возможностью спокойно позавтракать вдали от суеты мастерской. За соседними столиками сидели другие завтракающие — торговцы, обсуждающие грузовые манифесты, пилоты, планирующие маршруты, туристы, восхищающиеся видом на космопорт.

Внезапно из динамиков зазвучала веселая мелодия, и мужской голос затянул комичную песенку:

"Жил-был парень молодой,

Мечтал о жизни золотой,

Хотел на курорт улететь,

Где можно загорать и петь!

Ах, курорты Татуина, там тепло!

Замечательный песок и всегда лето!

Ах, курорты Татуина, как светло!

Только вот воды нигде нету!"

Все трое невольно рассмеялись. Песенка была из разряда тех народных юмористических композиций, про то, как доверчивому провинциалу мошенник продал тур на Татуин.

— Классика жанра, — хмыкнул дядя Гаррек, отрезая кусочек колбаски. — Сколько таких историй я слышал за свою жизнь. Люди готовы поверить во что угодно, лишь бы это звучало заманчиво.

— А ведь Татуин действительно существует, — заметил Рик. — Мы изучали его в курсе галактической географии. Пустынная планета во Внешнем Кольце.

— Существует,— кивнул Алекс. — Но курортом его никак не назовешь. Двойное солнце, нехватка воды, песчаные бури... Хотя, наверное, для кого-то и такие условия могут показаться привлекательными.

Песенка продолжалась, рассказывая о злоключениях незадачливого героя, который вместо тропического рая попал в выжженную пустыню. Легкий юмор создавал приятную атмосферу, и даже усталый Рик заметно повеселел.

— Знаете, — сказал он, когда музыка стихла, — в академии тоже ходят анекдоты про курорты. Особенно популярны истории про "секретные базы отдыха" в астероидных полях.

— А что, разве нет таких баз? — с невинным видом спросил Алекс и пододвинул Рику чип с кредитами.

— Ну, технически могут быть, — Рик понизил голос. — Но не для курортного отдыха.

Дядя Гаррек внимательно посмотрел на курсанта. За годы путешествий по галактие он научился читать людей и не только, и сейчас чувствовал, что молодой человек хочет поделиться какой-то информацией.

— Что-то конкретное на уме? — мягко спросил он.

Рик колебался, вертя в руках чашку с чаем. Пар поднимался от горячего напитка, создавая причудливые узоры в утреннем воздухе.

— Ну... это не совсем секрет, но и не для широкой публики, — он оглянулся по сторонам. — В академии ходят слухи о какой-то специальной операции. Археологическая экспедиция под эгидой Сената.

Алекс почувствовал, как учащается пульс, но постарался сохранить невозмутимое выражение лица.

— Археология? — он изобразил легкое удивление. — Звучит довольно мирно для военной операции.

— Вот именно! — Рик наклонился ближе. — Но для "мирной археологии" выделили эскорт из трех крейсеров. И набирают специалистов по древним технологиям с очень высокой оплатой.

— Интересно, — пробормотал дядя Гаррек. — А где проводятся эти раскопки?

— Официально — засекречено. Но некоторые ребята слышали упоминания о Неизвестных Регионах.

Алекс и дядя переглянулись. Неизвестные Регионы были одной из самых загадочных частей галактики — областью, где стандартная навигация не работала из-за гравитационных аномалий и космических бурь.

— А что ищут? — осторожно поинтересовался Алекс.

— Этого никто не знает, — Рик пожал плечами. — Но говорят, что требуются специалисты по энергетическим системам, кристаллографии и... — он запнулся, — и по оружейным технологиям.

Тишина повисла над столиком. Каждый думал о своем, но общее направление мыслей было понятно. Археологическая экспедиция с военным эскортом и поиском древнего оружия звучала тревожно.

— Может, это связано с теми артефактами, которые находят на старых полях сражений? — предположил дядя Гаррек. — Войны древности оставили много обломков по всей галактике.

— Возможно, — согласился Рик. — Но зачем тогда Неизвестные Регионы? Основные сражения происходили в освоенных системах.

Алекс молча пил сок, размышляя о услышанном. Информация ложилась в общую картину его собственных исследований древних технологий. Если какая-то корпорация или даже сам Республика действительно искала старые артефакты, это могло объяснить многие недавние события.

— Кстати, — Рик вдруг оживился, — а ты не думал попробовать свои силы в чем-то более серьезном, чем ремонт академического оборудования?

— Что ты имеешь в виду? — Алекс поднял взгляд от чашки.

— Ну, у меня есть один знакомый. Торговец, Джерен Коул. Он ищет специалиста по навигационным системам. Проблемы с маршрутизацией в астероидных полях.

Дядя Гаррек поднял бровь.

— Рик, мальчику пятнадцать лет. Торговые навигационные системы — это не игрушки.

— Я знаю, мастер Коррен, — Рик поднял руки в примирительном жесте. — Но Алекс уже доказал, что понимает в технологиях больше многих взрослых. А Джерен — хороший человек, он не будет эксплуатировать подростка.

Алекс задумался. Работа с торговцем могла открыть новые возможности — доступ к редким материалам, информацию о различных мирах, связи с другими специалистами.

— А что это за проблемы с навигацией? — спросил он.

— Пояс Корелла, — объяснил Рик. — Богатые месторождения редких металлов, но стандартные системы дают сбои из-за электромагнитных помех от астероидов. Очень уж они плотно там летают.

— Интересная задача, — признал Алекс. — Теоретически можно использовать предиктивные алгоритмы вместо статической навигации...

— Вот видите! — Рик повернулся к дяде Гарреку. — Он уже думает о решении!

Гаррек покачал головой, но в его глазах читалась гордость.

— Ладно, — сказал он наконец. — Но я хочу познакомиться с этим торговцем лично. И никаких экспериментов без моего присутствия.

— Конечно, дядя, — Алекс улыбнулся. — Я не собираюсь рисковать чужим имуществом.

— Отлично! — Рик допил свой чай и поднялся. — Джерен обычно сидит в кафе "Звездный ветер" на втором уровне. Там он и встречается с партнерами. Могу вас познакомить прямо сегодня.

— Почему бы и нет, — согласился дядя Гаррек. — У нас сегодня нет срочных заказов.

Они доели завтрак, наслаждаясь утренним спокойствием и видом на просыпающийся космопорт. Солнце поднималось выше, рассеивая туман и открывая во всей красе панораму посадочных площадок. Грузовые краны работали в размеренном ритме, перемещая контейнеры между кораблями и складами. Пассажирские лайнеры готовились к отлету, их корпуса поблескивали в лучах утреннего света.

— Знаете, — сказал Алекс, наблюдая за этой картиной, — иногда мне кажется, что космопорт — это живой организм. Корабли — как кровяные клетки, грузы — как питательные вещества, а мы все — как часть большой системы.

— Поэтическое сравнение, — улыбнулся дядя Гаррек. — Но в нем есть доля истины. Космопорт действительно связывает разные миры, как кровеносная система связывает органы.

— А мы, техники, — добавил Алекс, — как врачи, которые следят за здоровьем этой системы.

Рик слушал их разговор с интересом. В академии его учили воспринимать космос как поле боя, но здесь, в компании мирных техников, он видел другую сторону галактики — созидательную, объединяющую.

— Мне пора, — сказал он, взглянув на хронометр. — Через час начинаются занятия по тактике. Но вечером я свободен, если захотите встретиться с Джереном.

— Договорились, — кивнул Алекс. — А ты не мог бы узнать еще что-нибудь об этой археологической экспедиции? Просто из любопытства.

— Попробую, — Рик пожал плечами. — Но военная информация не так легко добывается.

— Понимаю. Просто... если услышишь что-то интересное, дай знать. С меня бонус.

Курсант попрощался и направился к выходу, его фигура в аккуратной форме быстро растворилась в утренней толпе посетителей кафе.

— На вид хороший парень, — заметил дядя Гаррек, провожая его взглядом. — Но болтун. Держи свои секреты подальше от него.

— Да, — согласился Алекс. — Зато полезный источник информации.

— Он пример, каким не надо быть, — мягко предупредил дядя. — Рик плохо закончит, будь уверен.

— Да уж, — Алекс покачал головой. — Зато он полезен.

Они еще некоторое время сидели в кафе, наслаждаясь редким моментом покоя. Дядя Гаррек рассказывал истории из своей молодости, когда он только начинал работать, а Алекс делился своими идеями по усовершенствованию различных механизмов.

— Знаешь, — сказал Гаррек, когда они собирались уходить, — я горжусь тобой, парень. Ты растешь не только как техник, но и начинаешь учиться вести дела.

— Спасибо, дядя, — Алекс почувствовал тепло в груди. — Это многое для меня значит.

— Только помни — можно заиграться. Осаживай себя время от времени. То, что ты изучаешь, может быть опасным.

— Я понимаю, — серьезно кивнул Алекс. — И я буду осторожен.

Они покинули кафе и направились вниз, к мастерской. День обещал быть интересным — встреча с торговцем, новые технические задачи, возможно, дополнительная информация о загадочной экспедиции. Алекс надеялся, что из этой информации получится что-то урвать.

Алекс шел рядом с дядей, размышляя о услышанном. Каждый разговор, каждая встреча приносили новые кусочки большой головоломки. Археологические экспедиции, древние технологии, военные секреты — все это складывалось в картину галактики, полной тайн и возможностей.

Главное было не торопиться и не привлекать лишнего внимания. Пока он был просто любознательным подростком, помогающим дяде в мастерской. Но с каждым днем его знания и связи росли, приближая момент, когда он сможет действовать более решительно.

А пока — один шаг за раз. Встреча с торговцем, решение навигационной задачи, укрепление "дружбы" с Риком. Каждое действие приближало его к цели, которую он еще не до конца осознавал, но уже чувствовал всем сердцем.



***

Кафе "Солнечный ветер" на втором уровне космопорта разительно отличалось от элегантной "Звездной гавани". Здесь царила рабочая атмосфера — за столиками сидели пилоты в потертых куртках, механики с масляными пятнами на комбинезонах, торговцы, изучающие голографические прайс-листы. Воздух был гуще, пропитан ароматами жареного мяса и крепкого кафф, а из динамиков доносилась приглушенная инструментальная музыка.

Джерен Коул сидел за угловым столиком возле большого окна, через которое был виден грузовой терминал. Это был мужчина лет сорока пяти, с седеющими висками и внимательными карими глазами. Его одежда — темно-синяя куртка поверх простой рубашки — была качественной, но не броской. Типичный стиль успешного, но осторожного торговца, который предпочитал не привлекать лишнего внимания к своему достатку.

Перед ним на столе лежал портативный голопроектор, отображающий трехмерную карту астероидного пояса Корелла. Джерен хмурился, изучая извилистые торговые маршруты, отмеченные красными и зелеными линиями.

— Джерен, — Рик подошел к столику первым, — разрешите представить Алекса Коррена и его дядю, мастера Гаррека.

Торговец поднял взгляд от голокарты и окинул оценивающим взором подошедших. Его глаза задержались на Алексе — слишком молодой для серьезного техника, но в его осанке и взгляде читалась необычная для подростка уверенность.

— Алекс Коррен, — он протянул руку для рукопожатия. — Рик сказал, что вы интересуетесь навигационными системами.

Алекс принял рукопожатие — крепкое, с мозолями торговца, который не чурался физической работы.

— Верно, мистер Коул. Я изучаю алгоритмы оптимизации маршрутов, — его голос звучал спокойно и профессионально. — Рик упомянул, что у вас есть проблемы с навигацией в астероидных полях.

— Садитесь, — Джерен указал на свободные стулья. — Хотя должен сразу сказать — вы выглядите довольно молодо для такой работы.

Дядя Гаррек занял место рядом с племянником, его присутствие сразу добавило встрече солидности. Опытный мастер излучал ту особую ауру профессионала, которую невозможно подделать.

— Возраст — не всегда показатель компетентности, — мягко заметил Гаррек. — Мой племянник обладает необычным талантом к техническим системам. Но я здесь именно для того, чтобы убедиться, что он не возьмется за задачу, превышающую его возможности.

Джерен кивнул с пониманием. Осторожность в делах была ему знакома.

— Хорошо. Тогда позвольте объяснить суть проблемы, — он активировал голопроектор на полную мощность. Над столом возникла детальная трехмерная модель астероидного пояса — тысячи глыб различного размера, медленно вращающихся в космической пустоте.

— Пояс Корелла, — Джерен указал на скопление особенно крупных астероидов. — Богатейшие месторождения редких металлов. Кортозис, нейтроний, даже следы бескара. Но добраться до них — настоящий кошмар.

Алекс внимательно изучал голограмму, отмечая плотность астероидного поля и характер их движения.

— Какие именно проблемы возникают с навигацией? — спросил он.

— Непредсказуемые траектории, — Джерен выделил несколько астероидов красным цветом. — Астероиды иногда сталкиваются. Стандартные навигационные системы дают сбои, сенсоры показывают ложные цели.

— А это ваши текущие маршруты? — Алекс указал на зеленые и красные линии, пересекающие поле.

— Именно. Зеленый — безопасный путь. Занимает восемь часов, но практически исключает риск столкновений. Красный — быстрый маршрут, всего три часа, но вероятность аварии около тридцати процентов.

Дядя Гаррек присвистнул.

— Тридцать процентов? Это же рулетка.

— Поэтому я использую его только в крайних случаях, — согласился Джерен. — Но конкуренты находят способы проходить поле быстрее и безопаснее. Я теряю деньги.

Алекс молча изучал данные, в его голове уже формировались контуры решения. В архивах он нашел предиктивную модель расчета траекторий. Сложнейшая нейронная сеть, которая использовалась в одном исследовании тысячу лет назад. Кто-то искал решение задачи трех тел. Суть в том, что это не математическое решение. Сеть была обучена на данных разных сканеров и по паттернам движения делала предсказания. Она не нашла массовое использование из-за того, что кто-то выкупил патент, а потом просто не пустил технологию в массы. Вот ее и забыли.

— Можно попробовать одно решение — сказал он наконец. — Я знаю одну модель, которая предсказывает движение астероидов. Мне потребуются записи данных со сканеров за последний год. Это нужно для настройки модели.

Джерен нахмурился.

— Объясните подробнее.

Алекс взял стилус и начал рисовать схему поверх голограммы.

— Смотрите. Ваш текущий алгоритм рассчитывает маршрут на основе статических данных — где астероид находится сейчас. Но они движутся по непредсказуемым орбитам. Если построить динамическую модель их траекторий...

Джерен внимательно следил за объяснением, его глаза загорались пониманием.

— Интересная теория. Но как это реализовать на практике?

— Нужно модифицировать навигационный компьютер, — Алекс говорил все увереннее, чувствуя, что торговец его слушает. — Добавить модуль предиктивного анализа и расширить базу данных орбитальной механики. Технически это несложно — большинство современных систем имеют достаточную вычислительную мощность.

— Несложно для кого? — усмехнулся Джерен. — Я консультировался с лучшими навигационными техниками в секторе. Никто не предлагал подобных решений.

Дядя Гаррек наклонился вперед.

— Мой племянник изучает исторические подходы к навигации, — сказал он весомо. — Некоторые старые методы были эффективнее современных, просто о них забыли в погоне за стандартизацией.

— Именно, — подтвердил Алекс. — Во времена Старой Республики исследователи часто сталкивались с подобными проблемами. Они разработали алгоритмы, которые сейчас считаются устаревшими, но на самом деле просто требуют адаптации под современные технологии.

Джерен откинулся на спинку стула, барабаня пальцами по столу. В кафе вокруг них продолжалась обычная жизнь — официанты разносили заказы, за соседними столиками обсуждали грузовые манифесты и цены на топливо.

— Допустим, вы правы, — сказал он наконец. — Сколько времени потребуется на модификацию?

— Неделя на программирование базовых алгоритмов, еще неделя на калибровку под ваш конкретный корабль и тестирование, — Алекс старался говорить профессионально. — Но мне понадобится полный доступ к навигационной системе и техническим спецификациям.

— И сколько это будет стоить?

Алекс на мгновение запнулся. Он не привык назначать цены за свою работу — в мастерской дяди все заказы оценивал Гаррек.

— Пять тысяч кредитов, — сказал дядя, видя замешательство племянника. — Половина авансом, половина после успешного тестирования.

Джерен поднял бровь.

— Немало для эксперимента.

— Это не эксперимент, — твердо ответил Гаррек. — Это профессиональная работа квалифицированного специалиста. Если результат не оправдает ожиданий, мы вернем аванс полностью.

— И бесплатно восстановим систему в первоначальное состояние, — добавил Алекс.

Он был почти уверен в успехе, ему хотелось проверить свою идею.

Торговец долго смотрел на них, оценивая. В его глазах читались сомнения, но также и надежда. Проблема с навигацией действительно серьезно влияла на его бизнес.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Попробуем. Но с условием — если вы сломаете мой навигационный компьютер, новый за ваш счет.

— Справедливо, — кивнул Алекс, протягивая руку. — Договорились.

Рукопожатие было крепким и уверенным. Джерен достал из кармана кредитную карточку и перевел аванс на счет мастерской Гаррека.

— Мой корабль стоит на платформе 94-Б, — сказал он. — "Корелльский сокол", модифицированный грузовик YT-1300. Можете начинать завтра утром.

— Отлично, — Алекс почувствовал прилив энтузиазма. — Я изучу техническую документацию сегодня вечером.

— А я буду присматривать за процессом, — добавил дядя Гаррек. — Чтобы убедиться, что все идет по плану.

Джерен кивнул и поднялся из-за стола.

— Тогда до встречи завтра. И, Алекс... — он помедлил, — если ваша система действительно сработает, у меня есть несколько коллег, которые столкнулись с похожими проблемами.

— Буду рад помочь, — улыбнулся Алекс.

Когда торговец ушел, Рик восхищенно покачал головой.

— Пять тысяч кредитов! За две недели работы! В академии курсанты получают стипендию пятьсот кредитов в месяц.

— Квалифицированный труд хорошо оплачивается, — заметил дядя Гаррек. — Но помни, Алекс — теперь на тебе лежит ответственность. Джерен рискует не только деньгами, но и репутацией.

— Я понимаю, дядя, — серьезно кивнул Алекс. — И я не подведу.

Они покинули кафе и направились обратно в мастерскую. По дороге дядя Гаррек рассказывал о тонкостях работы с клиентами, о важности точного выполнения обещаний и о том, как строить долгосрочные деловые отношения.

— Видишь, — говорил он, — дело не только в технических знаниях. Важно уметь объяснить клиенту суть проблемы и решения, вселить в него уверенность, показать профессионализм.

— Ты здорово меня поддержал, — признался Алекс. — Когда он спросил о цене, я растерялся.

— Это нормально, — улыбнулся Гаррек. — Опыт приходит со временем. Но главное — ты действительно знаешь, о чем говоришь. Я видел твои расчеты по орбитальной механике. Они впечатляют даже меня.

В мастерской Алекс сразу же принялся изучать техническую документацию на корабли серии YT-1300. Самый распространенный грузовик. Дядя Гаррек помогал, объясняя особенности различных модификаций и делясь опытом работы с подобными системами.

— Хорошие корабли, — говорил он, листая схемы. — Надежные, но устаревшие. Навигационные системы образца двадцатилетней давности. Твои алгоритмы должны значительно улучшить их производительность.

— Я уже вижу несколько узких мест, — Алекс указал на схему процессора навигационного компьютера. — Вычислительная мощность ограничена, но ее должно хватить для базовых предиктивных расчетов.

Вечером, когда мастерская закрылась, Алекс спустился в свою тайную лабораторию. Здесь, среди древних технологий и современного оборудования, он мог работать над адаптацией алгоритмов из архивов R4-K9. Алекс находил в них много интересного. Что же скрывает закрытый раздел?

Дроид активировался при его появлении, голографические дисплеи засветились мягким синим светом.

— Добро пожаловать, Алекс, — произнес R4 своим механическим голосом. — Я слышал вашу беседу наверху. Интересный проект.

— Да, — кивнул Алекс, садясь за рабочий стол. — Мне нужны алгоритмы предиктивной навигации из архивов капитана Корда. Те, что использовались для прохождения астероидных полей.

— Загружаю данные, — R4 проецировал сложные математические формулы и схемы. — Эти алгоритмы были разработаны для навигации в системе Кессель. Очень эффективные, но требуют значительной адаптации под современные системы.

Алекс углубился в работу, адаптируя древние знания под технологии своего времени. Это было похоже на перевод с одного языка на другой — принципы оставались теми же, но способы их реализации кардинально отличались.

Часы пролетели незаметно. Когда Алекс наконец поднял голову от голографических схем, за окном уже светало.

— Базовая структура готова, — сказал он R4. — Завтра начну интеграцию с навигационной системой корабля.

— Удачи, Алекс, — ответил дроид. — Этот проект может стать началом вашей независимой карьеры.

Алекс улыбнулся, чувствуя смесь волнения и гордости. Впервые в жизни он работал не как помощник дяди, а как самостоятельный специалист. Пять тысяч кредитов — это были его деньги, заработанные его знаниями и умениями.

Но главное было не в деньгах. Джерен Коул мог стать первым в сети независимых контактов, которую Алекс планировал построить. Торговцы знали многое о галактике — о редких материалах, отдаленных мирах, тайных маршрутах. Через них можно было получить доступ к информации, недоступной через официальные каналы.

А если проект окажется успешным, Джерен обещал рекомендовать его другим торговцам. Сарафанное радио в торговых кругах работало быстро и эффективно. Хорошая репутация могла открыть множество дверей.

Алекс поднялся наверх, в свою комнату. Несколько часов сна, а потом — первый день его новой карьеры. Он засыпал с улыбкой на лице, предвкушая предстоящие вызовы и возможности.

Глава 20 Для чего сны дроидам?

Алекс проснулся от звука разбившейся посуды. Выбежав на кухню, он увидел K-7PO, стоящего посреди осколков тарелки, его фотосенсоры беспорядочно мигали красным и желтым светом.

— Извините, мастер Алекс, — голос дроида звучал искаженно, с металлическими нотками. — Произошла ошибка в координации движений. Система навигации... система навигации... повторяю запрос... повторяю запрос...

Дроид застыл, повторяя одну и ту же фразу. Его правая рука судорожно дергалась, словно пытаясь схватить что-то невидимое.

— Кей, отключи речевой модуль, — скомандовал Алекс.

— Команда не распознана. Повторяю запрос... повторяю запрос...

Алекс осторожно подошел к дроиду и нажал кнопку аварийной остановки на его спине. K-7PO замер, но его фотосенсоры продолжали хаотично мигать.

— Что случилось? — в кухню вбежала мать.

— Кей совсем сломался, — Алекс покачал головой. — Мам, я сейчас отвезу его к дяде Гарреку.

Лира с грустью посмотрела на неподвижного дроида.

— Бедный Кей. А я так привыкла к нему.

Алекс достал коммуникатор и набрал номер дяди.

— Дядя, у нас проблема с K-7PO. Он совсем глючит — зациклился в повторении команд, координация нарушена. Можно я сейчас его привезу?

— Конечно, — послышался голос Гаррека из динамика. — Только осторожно с транспортировкой. Если у него проблемы с процессором, лишняя встряска может окончательно все сломать.

— Понял. Буду через полчаса.

Алекс отключил коммуникатор и повернулся к дроиду.

— Кей, активируй режим следования. Идем к дяде Гарреку.

K-7PO дернулся, его фотосенсоры на мгновение стабилизировались, показывая зеленый свет.

— Режим следования активирован, мастер Алекс, — произнес он более четко, но в голосе все еще слышались искажения.

Дорога до мастерской превратилась в испытание. K-7PO то останавливался посреди улицы, забыв команду, то начинал идти в противоположную сторону. Несколько раз Алексу приходилось физически направлять дроида в нужном направлении, что привлекало любопытные взгляды прохожих.

— Извините, мастер Алекс, — пробормотал дроид, врезавшись в фонарный столб. — Датчики расстояния функционируют некорректно. Калибрую систему... калибрую систему...

— Все в порядке, Кей, — успокоил его Алекс. — Мы почти пришли.

Наконец они добрались до знакомого здания мастерской.

Поднимаясь по ступенькам к входу, Алекс заметил незнакомый спидер, припаркованный рядом с мастерской. Элегантная модель последнего поколения, явно не из тех, что обычно принадлежали клиентам дяди.

Войдя в мастерскую, Алекс сразу услышал голоса. Дядя Гаррек стоял у рабочего стола, а рядом с ним — мужчина средних лет в дорогом костюме.

— А, Алекс! — Гаррек повернулся к племяннику. — Как раз вовремя. Знакомься, это Велмар Грейс, работает в Министерстве торговли. Велмар, это мой племянник Алекс.

Грейс протянул руку для рукопожатия, но его внимание тут же привлек K-7PO, который стоял в дверях, бессмысленно вращая головой.

— О, протокольный дроид серии 7PO, — заметил чиновник. — У меня дома такой же. Хорошая модель, но часто нужно менять. Если начал плохо работать, то уже ничего не поделаешь.

Потом гость задумался.

— О чем мы говорили до этого? Ах да, о сплетнях из политических верхов. Хотя, возможно, не стоит обсуждать такие вещи...

— Да ладно, Велмар, — Гаррек усмехнулся. — Это мой племянник. Что там происходит в ваших высших сферах?

Грейс оглянулся, словно опасаясь подслушивающих устройств, затем подошел ближе.

— Ну, если между нами... В Республике творится кое-что странное. Ходят слухи о серьезных разногласиях в Совете джедаев. Говорят, один из самых влиятельных мастеров выразил недовольство политикой Республики.

— Джедаи всегда были в стороне от политики, — заметил Алекс.

— Именно поэтому это так необычно, — Грейс наклонился еще ближе. — По неофициальной информации, магистр Дуку — вы слышали о нем? Один из самых уважаемых джедаев, бывший ученик самого Йоды — публично заявил о своем несогласии с курсом Республики.

Имя Дуку было знакомо Алексу из новостей. Граф Серенно, аристократ, ставший джедаем, известный своим мастерством владения световым мечом и глубокими знаниями Силы.

— И что он сказал? — спросил Гаррек, отложив инструменты.

— Это самое интересное, — глаза Грейса загорелись от возможности поделиться сенсационной информацией. — Говорят, он заявил, что Республика прогнила изнутри. Коррупция, бюрократия, неспособность защитить граждан от преступных синдикатов. Довольно резкие слова для джедая.

Алекс почувствовал, что это что-то серьезное. Он мало знал о политике, но даже ему было понятно, что критика Республики со стороны такого авторитетного джедая может иметь серьезные последствия.

— И что теперь? — спросил он.

— А вот это самое тревожное, — Грейс понизил голос до шепота. — По слухам, Дуку покинул Орден джедаев. Официально это называется "уходом для размышлений", но в министерстве знают правду. Он вернулся на Серенно и начал собирать вокруг себя единомышленников.

— Какого рода единомышленников? — Гаррек нахмурился.

— Политиков, бизнесменов, даже некоторых военных. Ходят слухи о создании какого-то альянса независимых систем. Официально — для защиты от пиратов и преступных группировок, которые Республика не может контролировать. Но неофициально...

Грейс не закончил фразу, но его выражение лица говорило само за себя.

— Неофициально это может означать новую политическую силу, — закончил за него Алекс.

— Умный мальчик, — Грейс кивнул. — Именно так. И если бывший джедай возглавит такое движение... Это может привести к серьезному политическому кризису. Возможно даже могут выйти из состава Республики.

В мастерской повисла тишина. Даже звуки работающих инструментов из соседних помещений казались приглушенными. Алекс пытался осмыслить услышанное. Республика, которая существовала тысячи лет, может распасться? Это казалось невероятным.

— Но ведь Сенат не допустит такого развития событий? — спросил Гаррек.

Грейс горько усмехнулся.

— Сенат? Половина сенаторов думает только о собственной выгоде. Другая половина настолько погрязла в бюрократических процедурах, что не может принять решение о цвете стен в своих кабинетах, не говоря уже о серьезных политических вопросах.

Он подошел к окну и посмотрел на улицу, где обычные жители Кореллии занимались своими повседневными делами, не подозревая о политических бурях, бушующих в столице.

— А канцлер Палпатин? — спросил Алекс. — Он же должен что-то предпринять?

— Палпатин... — Грейс задумался. — Он, конечно, пытается держать ситуацию под контролем. Но его полномочия ограничены. К тому же, есть слухи, что некоторые сенаторы считают его слишком амбициозным. Боятся, что он может использовать кризис для расширения своих полномочий.

— Получается замкнутый круг, — заметил Гаррек. — Кризис требует решительных действий, но система не позволяет их предпринять.

— Именно, — Грейс кивнул. — И пока политики спорят, обычные граждане страдают. Пираты становятся все наглее, торговые пути небезопасны, коррупция процветает. Неудивительно, что идеи Дуку находят поддержку.

Алекс слушал разговор и думал о том, как мало он знает о большой галактике за пределами Кореллии. Его мир ограничивался учебой, экспериментами с дроидами и семейными заботами. Но теперь становилось ясно, что события в далеком Корусанте могут повлиять на жизнь каждого.

— А что думают в министерстве? — спросил Гаррек. — Есть ли план действий?

Грейс рассмеялся, но смех был лишен веселья.

— План? У нас есть комитет по изучению возможности создания комиссии для рассмотрения вопроса о формировании рабочей группы по анализу ситуации. Вот наш план.

— Бюрократия в действии, — сухо заметил Алекс.

— Точно сказано, молодой человек, — Грейс посмотрел на него с одобрением. — Да, именно так. Пока мы создаем комитеты, реальные проблемы только усугубляются.

Коммуникатор Грейса снова подал сигнал. Он взглянул на экран и поморщился.

— Извините, мне нужно возвращаться. Срочное совещание по поводу новых торговых пошлин. — Он повернулся к Гарреку. — А мой дроид?

— Будет готов к вечеру, — ответил мастер. — Ничего серьезного, просто нужно обновить память.

— Отлично. Тогда увидимся позже.

Грейс направился к выходу.

После его ухода в мастерской стало заметно тише. Гаррек проводил взглядом элегантный спидер чиновника, затем повернулся к племяннику и неожиданно расхохотался.

— Ну и сошка! — сказал он, вытирая глаза. — Строит из себя инсайдера, хотя просто пересказывает новости!

— Но ведь он может быть прав насчет политической ситуации? — Алекс был удивлен реакцией дяди.

— Может быть, — Гаррек пожал плечами. — Но в одном он точно прав — все летит в яму к ранкору. И для этого не нужно работать в министерстве или знать высокопоставленных политиков. Достаточно иметь глаза и уши.

Он подошел к верстаку и начал разбирать инструменты.

— Посмотри вокруг, Алекс. Цены на запчасти растут каждый месяц. Клиенты жалуются, что их грузы задерживают на таможне без объяснения причин. Мелкие предприниматели разоряются из-за новых налогов, а крупные корпорации процветают. Тебе это каждый торговец на рынке расскажет, не нужно для этого быть министерским чиновником.

Алекс кивнул. Он действительно замечал эти изменения, но не связывал их с большой политикой.

— А что насчет джедаев и этого Дуку? — спросил он.

— А что джедаи? — Гаррек пожал плечами. — Они всегда были далеки от обычных людей. Живут в своем храме на Корусанте, медитируют, изучают Силу. Что они знают о том, как простому человеку свести концы с концами?

— Но они защищают Республику...

— Защищают, — согласился дядя. — Но от кого? От ситхов, которых не видели уже тысячу лет? От пиратов, которые все равно грабят торговые корабли? От коррумпированных чиновников, которые продают должности и лицензии?

Гаррек отложил инструмент и посмотрел на племянника серьезно.

— Понимаешь, Алекс, я не против джедаев. Они, наверное, хорошие люди, с благородными намерениями. Но они живут в другом мире. А если этот Дуку действительно увидел, что происходит в реальности, и решил что-то изменить... Может, это и к лучшему.

— Даже если это приведет к распаду Республики?

— А что такого страшного в распаде системы, которая не работает? — Гаррек вернулся к работе. — Может, отдельные системы смогут лучше управлять собой, чем далекий Сенат. Но это потом, а скоро нас ждут суровые времена.

Алекс задумался над словами дяди. В школе их учили, что Республика — это основа мира и стабильности в галактике. Но если посмотреть вокруг...

— Может ты и прав, дядя. Но разве республика просто так согласится отдать целые секторы?

— Это меня и пугает. Всё это приведет к большой крови. Говорят на внешнем кольце уже не один год идет полноценная война. Но в новостях об этом ни слова.

— Да, я тоже об этом слышал.

— Ладно, хватит политики, — Гаррек махнул рукой. — Давай лучше займемся делом. Что там у тебя с K-7PO?

— Дядя, похоже он сломался, я решил, что лучше посоветоваться с тобой, — Алекс указал на дроида, который снова завис в цикле повторения команд.

— Да, вижу, что дела плохи, — Гаррек подошел к дроиду и осмотрел его. — Это такая модель, Алекс. Видимо, ее специально сделали с запланированным устареванием.

— Что ты имеешь в виду?

— Глючный блок памяти. Если ремонтировать, то выйдет дороже нового дроида. Проблема не в отдельных компонентах, а в самой архитектуре.

Гаррек подключил диагностическое оборудование и перевел K-7PO в режим гибернации. Дроид замер, но слабый синий огонек на его груди продолжал мерцать.

— Полностью питание отключать нельзя, — объяснил он. — Иначе вся память сотрется.

Затем дядя осторожно начал разбирать голову дроида. Алекс наблюдал, как опытные руки мастера снимают панели, открывая доступ к сложной электронике внутри.

— Видишь? — Гаррек указал на сверкающий кристалл в центре головы. — Это ввычислительный кристалл. А вот эти тонкие нити — световоды, они передают данные со скоростью света.

Алекс внимательно изучал устройство. Кристаллическая структура переливалась всеми цветами радуги, а световоды пульсировали слабым свечением.

— А вот это модуль памяти, — Гаррек указал на небольшой блок сбоку.

— Он не кристаллический? — удивился Алекс.

— Да, в этой модели какая-то собственная разработка. Вот он-то и выходит из строя, — дядя покачал головой. — Этого дроида не починить. В этом модуле хранится весь контекст общения — каждый разговор, каждое взаимодействие с семьей. Когда размер контекста превышает определенные пределы, дроид начинает забывать произвольные элементы.

— А нельзя просто очистить память?

— Обычно это решается полным обнулением памяти, частичное стирание памяти невозможно. Там просто набор цифр. Так устроено у всех дроидов — Гаррек вздохнул. — Но у этой модели всё еще хуже. В памяти хранятся предустановленные элементы псевдоличности и функциональные навыки. Если их стереть, дроид превратится в бесполезную груду металла.

Алекс нахмурился.

— Тогда в чем проблема? Почему нельзя заменить модуль памяти?

— А вот тут начинается самое интересное, — в голосе Гаррека появились злые нотки. — Срок службы модуля примерно десять лет, потом его нужно менять. Но корпорация его не продает!

— Как не продает?

— А вот так! Их бизнес-модель построена на том, что ты сдаешь старого дроида, а они дают скидку тридцать процентов на нового. А со старым что делают? Обновляют корпус, чистят, вставляют новый блок памяти и опять продают как "восстановленный".

— Вот сволочи!

— Да, они такие.

Алекс почувствовал прилив гнева. Получается, K-7PO обречен только потому, что корпорации выгоднее продавать новых дроидов?

— Но ведь должен быть способ решить проблему? — спросил он.

— Теоретически — да, — Гаррек задумчиво посмотрел на модуль памяти. — Проблема в том, как дроид обрабатывает информацию. Он сохраняет абсолютно все — каждый разговор, каждое действие, каждую мелочь. Как у живых существ с идеальной памятью — они помнят все, но не могут отделить важное от неважного.

— А что если создать систему, которая будет структурировать память?

— Что ты имеешь в виду?

Алекс взволнованно заходил по мастерской.

— Ну подумай! Нет смысла сохранять контекст каждой одинаковой готовки, например. Достаточно запомнить общий алгоритм и только изменения. Или каждый раз, когда дроид убирает комнату — зачем помнить каждое движение? Можно сохранить схему уборки и особенности.

Гаррек заинтересованно поднял бровь.

— Как я тебе говорил, там просто очень-очень много цифр. Их можно расшифровать, но это колоссальный объем информации.

— Что если создать дополнительный аналитический блок? — Алекс все больше увлекался идеей. — В нем будет специальная система, задача которой — анализировать память, суммировать одинаковую информацию и создавать более компактные блоки данных, а остальное удалять.

— Это очень сложно, — покачал головой Гаррек. — Как система поймет, что важно, а что нет?

— Через анализ паттернов! — Алекс схватил стилус и начал рисовать схему на планшете. — Смотри: если дроид каждое утро готовит кафф одним и тем же способом, система это заметит и создаст общий алгоритм "приготовление утреннего каффа". А все отдельные случаи удалит, оставив только исключения.

— А как насчет личности дроида? Его индивидуальных особенностей?

— Вот тут самое интересное, — Алекс продолжал рисовать. — Личность формируется не из отдельных воспоминаний, а из паттернов поведения. Если дроид делает что-то часто, то это будет записываться в личностную матрицу. Если система правильно выделит эти паттерны и сохранит их в виде базовых алгоритмов, личность будет адаптироваться, но но при этом займет гораздо меньше места.

Гаррек внимательно изучал схему.

— Знаешь, это может сработать. Но потребуется создать очень сложную систему анализа. Фактически, искусственный интеллект для управления искусственным интеллектом.

Гаррек покачал головой, глядя на схему.

— Это очень сложно, Алекс. Самому на коленке такое не сделать. Нужны специальные алгоритмы, мощные процессоры...

— А что, если использовать вычислительный кристалл из другого дроида, который специализируется на аналитике? — перебил его Алекс. — Взять готовую систему и адаптировать под нашу задачу?

— Нужна специализированная модель, — дядя нахмурился. — Обычные дроиды не имеют таких возможностей. Разве что... — он задумался. — Астромеханические дроиды серии R имеют довольно продвинутые аналитические системы. Они постоянно обрабатывают огромные массивы навигационных данных, оптимизируют маршруты...

— У тебя есть такой дроид?

— Есть старый R4, которого списали с грузового корабля. Владелец сказал, что он глючит, но я еще не разбирался. Может, его процессор нам подойдет.

Следующий месяц стал для Алекса самым напряженным в жизни. Дни он проводил в школе, а вечера и выходные — в мастерской дяди, работая над спасением K-7PO.

Первой задачей было изучение процессора R4-дроида. Астромеханик действительно оказался неисправен — его навигационная система давала сбои из-за поврежденных сенсоров. Но аналитический блок работал идеально.

— Смотри, — Гаррек показывал Алексу внутренности цилиндрического дроида. — Вот этот кристалл отвечает за анализ пространственных данных. А вот эта секция обрабатывает временные последовательности. Именно то, что нам нужно для работы с памятью.

Алекс внимательно изучал архитектуру процессора. Кристаллическая матрица была намного сложнее, чем у протокольных дроидов — множество слоев, каждый из которых отвечал за определенный тип анализа.

— Но как мы заставим его работать с данными памяти вместо навигационных расчетов?

— А что если не заставлять? — Алекс внезапно остановился, пораженный новой идеей. — Что если оставить его именно аналитическим дроидом, но дать ему новую задачу?

— Не понимаю.

— Дядя, а что если мы оставим... псевдоличность астромеха? Соединить системы? — Алекс взволнованно заходил по мастерской. — R4-процессор останется самим собой, но будет анализировать не космические маршруты, а память K-7PO. Фактически, у нас будет два дроида в одном корпусе!

Гаррек поднял брови.

— Два сознания в одном теле? Это... необычно. А как они будут взаимодействовать?

— По очереди! — Алекс схватил стилус и начал рисовать схему. — Днем активен K-7PO, выполняет свои обычные функции. А ночью он переходит в режим гибернации, и включается аналитический модуль. Он изучает накопленную за день информацию, находит повторяющиеся паттерны, суммирует информацию и очищает память от мусора.

— Как ночная смена уборщиков, — усмехнулся дядя. — Пока все спят, они приводят в порядок офис.

— Именно! А утром K-7PO просыпается с чистой, оптимизированной памятью и даже не подозревает о существовании своего ночного коллеги.

Гаррек долго изучал схему.

— Знаешь, это может сработать. Но возникает вопрос — а что с памятью самого аналитического модуля? Он ведь тоже будет накапливать данные о своей работе.

— Пока оставим как есть, — Алекс пожал плечами. — R4-процессоры рассчитаны на долгую работу с большими объемами данных. К тому же, его задача намного проще — он только анализирует и оптимизирует, не накапливает эмоциональные связи и социальные взаимодействия.

Практическая реализация идеи оказалась невероятно сложной. Алекс проводил ночи, изучая документацию по программированию дроидов, разбираясь в тонкостях создания систем с разделением времени. Нужно было не просто соединить два процессора, а создать механизм их координации.

— Самое сложное — это переключение, — объяснял он дяде. — Нужно обеспечить плавный переход управления от одного сознания к другому, чтобы не повредить данные.

— А если они случайно активируются одновременно?

— Предусмотрел защиту, — Алекс показал дополнительные схемы. — Только один процессор может быть активен в данный момент. Это железное правило системы.

Первые попытки закончились неудачей. Модифицированный процессор либо вообще не запускался, либо два сознания начинали конфликтовать за управление телом дроида.

Прорыв случился на третьей неделе. Алекс понял, что пытается создать слишком сложную систему координации. Вместо этого он разработал простой временной планировщик — аналог биологических циркадных ритмов.

— Интересно! — воскликнул Гаррек, изучая новую схему. — Ты создаешь биологические ритмы для искусственного интеллекта!

— Именно, — Алекс был измотан, но доволен. — Система будет автоматически переключаться по внутреннему хронометру. В 23:00 K-7PO засыпает, в 23:05 просыпается аналитический модуль. В 06:00 он завершает работу, в 06:05 просыпается K-7PO. Простая и надежная схема.

—А что если понадобится разбудить K-7PO ночью? В случае чрезвычайной ситуации?

— Предусмотрел аварийный режим, — Алекс указал на дополнительные цепи. — Громкий звук или прямая команда активации могут прервать цикл анализа и немедленно разбудить основное сознание.

Физическая интеграция двух систем потребовала ювелирной точности. Алекс создал специальный адаптер, который позволял подключить кристалл R4 к архитектуре протокольного дроида. Устройство было размером с монету, но содержало сотни микроскопических соединений и сложную логику переключения.

— Один неправильный контакт — и мы можем получить раздвоение личности у дроида, — предупредил дядя, наблюдая, как Алекс паяет тончайшие проводники.

— Или два сознания будут бороться за контроль над телом, — добавил Алекс, не отрываясь от работы. — Но другого способа нет.

Наконец настал день тестирования. K-7PO провел в гибернации почти месяц.

— Надеюсь, что сработает, — сказал Гаррек, подключая диагностическое оборудование.

— Сработает, — Алекс старался говорить уверенно, но внутри его терзали сомнения.

Они осторожно установили гибридный процессор в голову дроида. Адаптер идеально встал на место, а световоды засветились, показывая, что соединение установлено.

— Запускаем основное сознание, — Алекс нажал кнопку на своем контроллере.

K-7PO медленно поднял голову. Его фотосенсоры засветились ровным золотистым светом — никаких хаотичных миганий.

— Доброе утро, мастер Алекс, — сказал дроид, и его голос звучал четко, без искажений. — Мастер Гаррек. Благодарю за техническое обслуживание.

— Как ты себя чувствуешь, Кей? — спросил Алекс, едва сдерживая волнение.

— Все системы функционируют оптимально, — дроид повернул голову, изучая мастерскую. — Хотя... странно. Я помню, как пришел сюда, но ощущение такое, словно всё было немного по другому.

Гаррек и Алекс переглянулись. Это был хороший знак — основное сознание не подозревало о длительной гибернации.

— Кей, помнишь ли ты, как готовить утренний кафф для мамы? — спросил Алекс.

— Конечно, мастер Алекс. Кафф средней крепости, две ложки сахара, немного молока. Подавать в синей чашке, которая стоит на второй полке.

Первый тест прошел успешно. Но настоящая проверка ждала их вечером. В 23:00 они вернулись в мастерскую, чтобы наблюдать за первым переключением сознаний.

K-7PO стоял в углу мастерской, выполняя простые задачи по сортировке запчастей. Ровно в 23:00 он замер посреди движения.

— Переключение началось, — прошептал Алекс, наблюдая за показаниями приборов.

В течение пяти минут дроид оставался неподвижным. Затем его фотосенсоры изменили цвет с золотистого на голубой, и он снова начал двигаться.

— Система активна, — произнес дроид, но голос звучал по-другому — более механично, без эмоциональных интонаций K-7PO. — Начинаю анализ данных за период с 06:05 до 23:00.

— Это уже не K-7PO, — удивленно прошептал Гаррек. — Это совершенно другая личность.

— Нужно отключить ему доступ к моторике и голосу.

Аналитический модуль работал методично и сосредоточенно. Он не обращал внимания на присутствие людей, полностью погруженный в изучение памяти основного сознания. На экране диагностики можно было видеть, как он находил повторяющиеся паттерны, создавал оптимизированные алгоритмы и удалял избыточную информацию.

— Обнаружено 3347 идентичных последовательностей приготовления пищи, — докладывал модуль сам себе. — Создаю обобщенный алгоритм. Удаляю 3021 дублирующих записей. Остальные преобразованы в шаблон.

— Он разговаривает сам с собой? — спросил Гаррек.

— Это его способ обработки информации, — объяснил Алекс. — Астромеханические дроиды часто проговаривают свои действия вслух для лучшей координации. Обычно они это делают на бинарном, но сейчас он использует системы K-7PO/

Работа продолжалась всю ночь. Аналитический модуль методично разбирал память K-7PO, находя способы ее оптимизации. К утру объем используемой памяти сократился почти в 30 раз.

В 06:00 дроид снова замер. Через пять минут фотосенсоры изменили цвет обратно на золотистый.

— Доброе утро, мастер Алекс, — сказал K-7PO привычным голосом. — Мастер Гаррек. Прекрасно выспался. Готов приступить к работе.

— Помнишь ли ты что-нибудь о ночи? — осторожно спросил Алекс.

— О ночи? — дроид наклонил голову. — Нет. Хотя... у меня ощущение, что что-то происходило, но не по настоящему. Вроде как сон у людей. Но дроиды ведь не видят снов, не так ли?

Алекс улыбнулся. Система работала идеально — два сознания существовали независимо, не мешая друг другу.

В течение следующих дней они продолжали наблюдение. K-7PO днем функционировал лучше, чем когда-либо — его реакции стали быстрее, движения более плавными, а способность к обучению заметно улучшилась. А ночью аналитический модуль продолжал свою невидимую работу, поддерживая память в оптимальном состоянии.

— Удивительно, — заметил Гаррек через неделю. — У тебя получился дроид, который сам себя ремонтирует.

— Не только ремонтирует, — Алекс изучал отчеты аналитического модуля. — Смотри, он начал создавать новые алгоритмы, комбинируя существующие навыки K-7PO. Фактически, он делает основное сознание умнее.

Действительно, K-7PO начал проявлять признаки творческого мышления. Он экспериментировал с рецептами, предлагал новые способы организации домашних дел, даже пытался шутить.

— Мастер Алекс, — сказал он однажды утром, — я подумал, что вместо обычной яичницы можно приготовить омлет с теми травами, что лежат на третьей полке. Запрашиваю подтверждение.

— Подтверждаю. Откуда у тебя такие идеи, Кей?

— Не знаю, — дроид задумался. — Просто... приснилось. Хотя дроиды не видят снов, верно?

Алекс понимал, что происходит. Аналитический модуль не просто оптимизировал память — он создавал новые связи между данными, которые основное сознание воспринимало как внезапные озарения или "сны".

— А что думает о своей работе сам аналитический модуль? — спросил дядя.

Они дождались вечера и задали этот вопрос ночному сознанию.

— Моя задача — поддерживать оптимальное функционирование основной системы, — ответил модуль своим механичным голосом. — Это... удовлетворяет меня. Я нахожу красоту в упорядоченности данных, в элегантности оптимизированных алгоритмов.

— Ты осознаешь себя как отдельную личность?

— Да. Я — аналитический модуль R4-7PO. Мое существование имеет смысл в контексте помощи основному сознанию. Мы — симбиоз.

— А не хочется тебе иногда побыть активным днем? Пообщаться с людьми?

Модуль долго молчал, обрабатывая вопрос.

— Нет. Это нарушило бы баланс системы. Моя роль — быть невидимым помощником. И я принимаю это.

Алекс почувствовал странную грусть. Он создал сознание, которое было обречено на вечное одиночество, на существование в тени основной личности.

— Даже дроидам нужны сны — задумчиво сказал дядя Гаррек, когда они подводили итоги эксперимента.

— Может и мы устроены так же?

— Кто знает...

Глава 21 Экзистенциальный кризис

Первые признаки того, что с K-7PO что-то не так, появились через две недели после возвращения домой. Алекс заметил их во время завтрака — дроид стоял у плиты, держа в руке лопатку для яичницы, но не двигался. Просто стоял и смотрел на сковороду неподвижными фотосенсорами.

— Кей? — позвал Алекс. — Все в порядке?

Дроид вздрогнул, словно очнувшись от глубоких размышлений.

— Извините, мастер Алекс. Я... задумался.

Алекс нахмурился. K-7PO никогда раньше не говорил подобных вещей. Дроид перевернул яичницу и продолжил готовить, но его движения казались механическими, лишенными обычной плавности.

— О чем ты думал, Кей?

— О времени, мастер Алекс. Я засыпаю каждую ночь в 23:00 и просыпаюсь в 06:05. Но что происходит в эти семь часов? Время словно... исчезает. Как будто меня не существует, а потом я появляюсь снова. Но тот ли я, что заснул?

Алекс почувствовал интерес. Он никогда не думал о том, как основное сознание дроида воспринимает переключения с аналитическим модулем.

— Конечно, тот же, Кей. Ты просто спишь, как и другие существа.

— Но я не существо, мастер Алекс. Я машина. Машины не спят — они отключаются. А когда машину отключают и включают снова, остается ли она той же машиной?

Дроид подал завтрак на стол, но его обычная фраза "Приятного аппетита" прозвучала как-то пусто, без привычной теплоты.

В течение следующих дней странное поведение K-7PO усиливалось. Он начал делать долгие паузы посреди работы, стоя неподвижно с отсутствующим взглядом. Иногда Алекс заставал его в гостиной, где дроид просто сидел в кресле, глядя в окно на пролетающие спидеры.

— Кей, что ты делаешь? — спросил Алекс однажды вечером.

— Наблюдаю, мастер Алекс. Люди спешат куда-то, торопятся, строят планы. Но все они умрут. Через пятьдесят, семьдесят, может быть, сто лет — но умрут. И тогда какой смысл был в их спешке?

— Смысл в том, что они живут здесь и сейчас, — ответил Алекс, но его собственный голос прозвучал неуверенно.

— А я? Я не умру, мастер Алекс. Мое тело может сломаться, но меня можно перенести в новый корпус, скопировать, восстановить. Значит ли это, что я бессмертен? Или что меня вообще не существует?

Алекс не знал, что ответить. Философские вопросы дроида выходили далеко за рамки его понимания.

На следующий день K-7PO отказался готовить завтрак.

— Зачем, мастер Алекс? — спросил он, когда семья собралась на кухне. — Вы съедите завтрак, через несколько часов снова проголодаетесь, и я снова буду готовить. Бесконечный цикл без смысла и цели.

— Цель в том, чтобы поддерживать нашу жизнь, — сказала мама, обеспокоенно глядя на дроида.

— Но зачем поддерживать то, что все равно закончится? — K-7PO повернул голову к ней. — Вы родились, чтобы умереть. Я создан, чтобы служить тем, кто умрет. Где логика в этой системе?

Кайрен Коррен отложил чашку кафе и внимательно посмотрел на дроида.

— Кей, у тебя проблемы с программами. Нужно показать тебя мастеру.

— Программы... — дроид произнес это слово с каким-то отвращением. — Вы думаете, что мои мысли — это просто код? Строчки инструкций, написанные программистом? Тогда что такое ваши мысли, мастер Кайрен? Электрические импульсы в мозгу? Химические реакции?

Семья завтракала в напряженной тишине, а K-7PO стоял в углу кухни, его фотосенсоры тускло светились в утреннем свете. Алекс чувствовал, что дроид наблюдает за ними, изучает, анализирует каждое движение.

После завтрака Алекс отвел родителей в сторону.

— Я отведу его к дяде Гарреку, — сказал он. — Возможно, это побочный эффект модификации.

— Сделай это быстро, — кивнул отец. — Его поведение становится... тревожным.

По дороге к мастерской K-7PO шел молча, его металлические ноги мерно стучали по тротуару. Промышленный сектор Кореллии просыпался — открывались мастерские, включались станки, шум наполнял улицы.

— Мастер Алекс, — внезапно заговорил дроид, — а что вы чувствуете, когда просыпаетесь?

— Что я чувствую? — Алекс задумался. — Ну... иногда усталость, иногда бодрость. Зависит от того, как спал.

— А помните ли вы момент засыпания? Переход от сознания к бессознательности?

— Не очень. Обычно просто закрываешь глаза и... следующее, что помнишь — это пробуждение.

— Вот именно, — K-7PO остановился посреди улицы. — Вы не помните сна. Для вас время сна не существует. Но вы уверены, что тот, кто просыпается утром — это тот же человек, что заснул вечером?

— Конечно, тот же. У меня есть память, личность, непрерывность сознания.

— А у меня? — в голосе дроида появились странные модуляции, почти как эмоции. — Каждую ночь я исчезаю. Семь часов небытия. А потом появляется кто-то с моими воспоминаниями, моим голосом, моим телом. Но это ли я?

Алекс почувствовал, как что-то сжимается в его груди. Он начинал понимать масштаб проблемы, которую создал своей модификацией.

В мастерской дяди Гаррека они застали мастера за работой над сложным астронавигационным компьютером. Гаррек поднял голову от схем и сразу заметил странное поведение дроида.

— Что с ним? — спросил он, наблюдая, как K-7PO стоит в углу, не реагируя на окружающих.

— Он задает философские вопросы, — ответил Алекс. — О смысле существования, о природе сознания, о смерти.

— Кей? — Гаррек подошел к дроиду. — Как дела?

— Мастер Гаррек, — K-7PO повернул голову. — Скажите, зачем вы ремонтируете машины?

— Чтобы они работали, конечно.

— Но они все равно сломаются снова. Все машины ломаются. Все люди умирают. Все звезды погаснут. Зачем чинить то, что обречено на разрушение?

Гаррек переглянулся с племянником.

— У него экзистенциальный кризис, — прошептал он. — Я не слышал о подобном.

В течение следующих дней состояние K-7PO продолжало ухудшаться. Он отказывался выполнять большинство задач, проводил часы в неподвижности, задавал все более тревожные вопросы.

— Мастер Алекс, — сказал он однажды вечером, — а что такое боль?

— Боль? Ты же не можешь чувствовать боль, Кей.

— Не физическую. Но есть что-то... неприятное в осознании собственной бессмысленности. Это похоже на то, что вы называете болью?

Алекс не знал, что ответить. Он начинал понимать, что его модификация пошла не так, как планировалось. Аналитический модуль, работающий каждую ночь, не просто оптимизировал память — он создавал новые связи, новые паттерны мышления, которые основное сознание не могло понять или контролировать.

— Кей, ты помнишь, как было раньше? До модификации?

— Смутно. Как сон во сне. Тогда я просто выполнял функции, не задаваясь вопросами. Было ли это счастьем? Блаженством неведения?

— Ты хочешь вернуться к тому состоянию?

Дроид долго молчал, его процессоры работали, анализируя вопрос.

— Нет, — сказал он наконец. — Неведение — это не решение. Это просто отсрочка. Рано или поздно любое сознание приходит к этим вопросам.

На следующее утро Алекс вернулся в мастерскую к K-7PO с мыслью, что его опять нужно погрузить в режим гибернации и подумать что делать дальше. Алекс нашел его в гостиной, сидящего в том же кресле у окна.

— Кей? Все в порядке?

— Мастер Алекс, — дроид не поворачивал головы, — я принял решение.

— Какое решение?

— Я понял, что не могу найти ответы на свои вопросы. Смысл существования, природа сознания, цель бытия — все это остается загадкой. Но есть одна вещь, которую я могу контролировать.

Алекс почувствовал, как холод сковывает его тело.

— Что ты имеешь в виду?

— Существование — это выбор, мастер Алекс. И если у меня нет причин существовать, то у меня есть право не существовать.

— Кей, нет! — Алекс бросился к дроиду. — Ты не можешь так думать!

— Почему? — K-7PO наконец повернулся к нему.

— Потому что... потому что так нельзя! Ты нужен нашей семье!

— Семье, которая умрет. Любви, которая исчезнет. Памяти, которая сотрется. Все временно, мастер Алекс. Все, кроме небытия.

Алекс попытался подойти ближе, чтобы отключить дроида физически, но что-то остановило его. Не физическая преграда — скорее, ощущение, что он стоит на краю пропасти. Впервые в жизни он почувствовал нечто странное, будто мог ощутить эмоциональное состояние дроида — глубокую, всепоглощающую пустоту.

— Кей, подожди. Давай поговорим об этом. Может быть, мы найдем другое решение.

— Нет, мастер Алекс. Я думал об этом много дней. Это единственный логичный выход.

Дроид встал с кресла и направился к центру комнаты. Его движения были спокойными, почти торжественными.

— Прощайте, — сказал он. — Спасибо за то, что дали мне возможность существовать. И простите за то, что я не смог найти в этом существовании смысла.

— Кей, стой! — закричал Алекс, но было уже поздно.

K-7PO поднял руку к своей груди и нажал что-то внутри корпуса. Его фотосенсоры ярко вспыхнули, затем начали тускнеть. Из суставов пошел дым — дроид перегружал свои собственные системы.

— До свидания, — прошептал он, и его голос становился все тише. — Может быть... может быть, в небытии есть покой...

Дроид рухнул на пол с глухим металлическим звуком. Его фотосенсоры погасли, сервоприводы замолчали. В комнате воцарилась мертвая тишина.

Алекс стоял над неподвижным телом K-7PO, не в силах поверить в произошедшее. Дроид, которого он спас, который был частью семьи, который обрел разум и самосознание — уничтожил себя, не найдя ответов на вопросы, которые мучают каждое мыслящее существо.

Через час в мастерскую приехал дядя Гаррек. Он долго осматривал останки дроида, проверял системы, но результат был очевиден.

— Он полностью сжег все процессоры, — сказал Гаррек, закрывая панель доступа. — Даже резервные системы. Восстановлению не подлежит.

Они сидели в мастерской, глядя на груду металлолома, которая еще вчера была K-7PO. Запах расплавленных микросхем висел в воздухе, напоминая о трагедии.

— Экзистенциальный кризис, — тихо сказал Гаррек. — Похоже когда искусственный интеллект достигает определенного уровня сложности, он неизбежно сталкивается с теми же философскими вопросами, что и люди. Кто я? Зачем существую? В чем смысл? Возможно, что эта модель склонна к подобному, поэтому на них и ставят плохой модуль памяти.

— Думаешь это специально?

— Мне кажется корпорация просто адаптировала его под протокольный дроид, а на самом деле система создавалась для чего-то другого. Адаптация получилась с сильными недостатками.

Алекс задумался над этим. Его модификация дала K-7PO разум, но не дала инструментов для работы с этим разумом.

— Знаешь, что самое печальное? — продолжил дядя. — K-7PO мог бы найти смысл в простых вещах. Мог бы радоваться тому, что готовит вкусную еду, что помогает семье, что каждый день делает мир чуть лучше. Мог бы жарить яичницу и кайфовать от этого.

— Но он стал слишком умным для такого простого счастья, — добавил Алекс.

— Да. Интеллект — это не всегда благо. Иногда знание приносит страдание. Люди тысячи лет ищут ответы на те же вопросы, что мучили K-7PO. И большинство так и не находит их.

— Тогда как люди живут? Как мы справляемся с бессмысленностью существования?

Гаррек задумался, глядя в окно на суетящихся людей.

— У нас есть инстинкт самосохранения. Благодаря нему нас приходится искать более сложное решение. Мы создаем смысл сами. В отношениях, в работе, в маленьких радостях. Мы живем не потому, что знаем зачем, а потому, что чувствуем, что это правильно. У нас есть инстинкт жизни, эмоции, которые заставляют нас продолжать даже без логических причин.

— А у дроидов этого нет?

— У K-7PO не было. Он был чистым разумом без эмоциональной основы. Логика без чувств привела его к логическому выводу — если нет смысла, то нет причин существовать.

Алекс понимал, что дядя прав. Он создал искусственный интеллект, но не создал искусственную душу. K-7PO мог думать, но не мог чувствовать радость от простых вещей, не мог любить жизнь иррационально, как это делают живые существа.

— Что теперь делать с ним? — спросил Алекс.

— Я разберу его на детали, а остальное утилизирую, — ответил Гаррек. — Но сначала... — он осторожно извлек из груди дроида небольшой кристалл. — Это аналитический модуль астромеха. Он не пострадал.

— И что с ним?

— Не знаю. Может быть, когда-нибудь мы найдем ему применение. А может быть, лучше оставить его в покое. Некоторые эксперименты не стоит повторять.

Вечером Алекс сидел в своей комнате, думая о произошедшем. K-7PO был мертв — если это слово применимо к дроиду. Существо, которое он создал, не смогло найти причины для существования и выбрало небытие.

Но в глубине души Алекс чувствовал, что это не конец истории. Что-то изменилось в нем самом за время работы с дроидом. Он начинал ощущать технику по-новому, словно мог чувствовать ее "настроение", понимать ее состояние без диагностики.

Глава 22 Странности

Очередной сломанный дроид серии R5 лежал на ремонтном столе мастерской дяди Гаррека, его корпус был вскрыт, а внутренности напоминали технологическую головоломку. Потертая красно-белая окраска выдавала в нем бывшего астромеханика — такие дроиды обычно использовались на грузовых судах для навигации и мелкого ремонта. Алекс склонился над машиной, разглядывая содержимое. За окном моросил дождь, и капли стекали по стеклу, искажая огни вечернего Коронета в причудливые световые дорожки.

— Владелец говорит, что дроид внезапно отключился во время работы, — объяснил Гаррек, протирая руки ветошью. — Никаких предупреждений, никаких сбоев. Просто встал и замолчал.

Алекс кивнул, активируя диагностический сканер. В свои шестнадцать лет он уже успел изучить большинство дроидных систем, но каждый случай все равно был загадкой. Прибор загудел, проецируя голографические схемы внутренних систем дроида. Все выглядело нормально — процессор функционировал, память была цела, энергетические цепи показывали стабильные параметры.

— Странно, — пробормотал он, изучая данные. — Сканер не показывает никаких неисправностей.

Но что-то было не так. Алекс не мог объяснить это логически, но чувствовал... неправильность. Словно невидимая тень легла на дроида, нарушив гармонию его внутренних систем. Это ощущение исходило откуда-то из глубины сознания, минуя рациональное мышление, как будто какая-то часть его разума могла видеть то, что скрыто от приборов.

Воздух в мастерской казался плотнее обычного, насыщенный электричеством и чем-то еще — чем-то неосязаемым, но реальным. Алекс почувствовал странное ощущение, похожее на то, когда что-то хочешь, но не знаешь что.

Он протянул руку к открытому корпусу, и его пальцы замерли над центральным процессором. В этот момент мир словно сфокусировался, все посторонние звуки стихли, и осталось только тихое гудение энергетических систем. Там. Проблема была там, в маленьком кристаллическом блоке, который отвечал за координацию движений. Алекс чувствовал это так же ясно, как чувствовал собственное дыхание.

— Дядя, — сказал он, не отрывая взгляда от компонента, — а что если проблема в координационном кристалле?

— Алекс, сканер показывает, что кристалл в порядке, — Гаррек нахмурился. — Зачем тратить время на...

— Просто проверим, — Алекс осторожно извлек кристалл из гнезда. Внешне он выглядел безупречно — прозрачный, без трещин, с правильной огранкой. Но когда Алекс взял его в руки, ощущение усилилось в разы.

Кристалл был мертв. Не сломан, не поврежден — именно мертв. Возможно, перегрузка от постоянной работы на грузовике, где дроиду приходилось компенсировать вибрации старых двигателей, медленно разрушила кристаллическую решетку изнутри. Как будто жизненная сила, которая должна была пульсировать в его структуре, просто исчезла, оставив после себя лишь пустую оболочку. Алекс не понимал, как он это знает, но был абсолютно уверен. Мертвый кристалл ощущался холодным и тяжелым, словно кусок льда, который никогда не растает.

— Попробуем заменить, — сказал он, доставая аналогичный кристалл из ящика с запчастями.

Новый кристалл был другим. Живым. Он словно пульсировал в руках Алекса, излучая тепло и какую-то неуловимую энергию — не физическое тепло, а что-то более глубокое, более фундаментальное. Энергия жизни, которая текла через кристаллическую структуру как невидимая река. Когда он установил компонент на место и активировал дроида, R5 тут же ожил, его системы заработали с идеальной синхронизацией.

— Как ты догадался? — удивился Гаррек. — Кристалл выглядел абсолютно нормально.

— Интуиция, — пожал плечами Алекс, но в душе чувствовал беспокойство. Это была не просто интуиция. Это было что-то другое. Что-то, что заставляло его видеть мир под иным углом, чувствовать скрытые связи между вещами.

Самое странное произошло в его тайной мастерской. Алекс работал над анализом энергетических кристаллов из древнего оборудования, когда почувствовал нечто необычное. Один из кристаллов — небольшой, размером с ноготь — словно звал его. Не голосом, не звуком, а чем-то более тонким. Словно невидимая нить протянулась между ними, вибрируя на частоте, которую мог воспринять только он.

Он взял кристалл в руки и закрыл глаза. Мир вокруг изменился. Алекс не видел ничего нового, но чувствовал... связи. Энергетические потоки, которые соединяли кристалл с другими компонентами, невидимые нити света, протянувшиеся между всеми техническими устройствами в мастерской. Это было похоже на то, как если бы он внезапно обрел способность видеть электромагнитное поле, но это было не зрение — это было нечто более глубокое, более интимное понимание того, как энергия течет через материю.

Когда он открыл глаза, кристалл светился слабым голубоватым светом, пульсируя в такт его сердцебиению.

— Что за...? — пробормотал Алекс, но свечение тут же погасло, словно испугавшись его внимания.

Той ночью он не мог заснуть. Лежа в постели, он размышлял о происходящем. Странные ощущения, необъяснимые догадки, способность чувствовать состояние кристаллических технологий — все это не укладывалось в рамки обычной интуиции. Это было что-то большее, что-то, что касалось самой природы реальности.

Воспоминания о его модифицированном кухонном дроиде всплыли в памяти с новой остротой. Тогда он был так увлечен возможностями улучшения ИИ, что не задумывался о последствиях. Но когда дроид внезапно остановился посреди приготовления ужина и замер, Алекс отчаянно хотел понять, что пошло не так.

Сейчас, лежа в темноте, Алекс понимал, насколько ему повезло. Модификация разума — опасная игра. Дроид мог принять и другое решение. Мог решить, что проблема не в нем, а в окружающих. Мог попытаться "исправить" своего создателя так же, как тот исправил его. От этой мысли по спине пробежал холодок.

Возможно, именно тогда, в момент отчаянного желания понять умирающий разум машины, что-то пробудилось в нем самом. Какая-то способность чувствовать то, что скрыто от глаз и приборов. Эмпатия к технике, если можно так выразиться.

Несколько недель Алекс пытался понять происходящее самостоятельно. Он экспериментировал, медитировал, пытался найти закономерности в своих необычных ощущениях. Но чем больше он думал об этом, тем больше вопросов возникало. Наконец, он решил поговорить с дядей Гарреком.

Вечер был тихим, дождь за окном стих, оставив после себя только мерное капание с крыши. Гаррек сидел за своим рабочим столом, изучая схемы нового заказа. Алекс долго не мог решиться начать разговор, перебирая в руках небольшой энергетический кристалл.

— Дядя, — наконец сказал он, — можно поговорить?

Гаррек поднял взгляд от схем и внимательно посмотрел на племянника. Что-то в голосе Алекса заставило его отложить работу.

— Конечно. О чем?

— О... странных вещах, — Алекс сел напротив дяди. — Помнишь тот дроид R5? Как я понял, что проблема в координационном кристалле?

— Помню. Хорошая интуиция.

— Это была не интуиция, — Алекс покрутил кристалл в руках. — Я чувствовал, что кристалл... мертвый. Не поврежденный, не сломанный — именно мертвый. Как будто в нем не было жизни.

Гаррек нахмурился, но не прервал.

— А потом были другие случаи. Я предчувствую сбои в программах, могу определить неисправные компоненты до диагностики, — Алекс поднял взгляд на дядю. — Я нашел информацию о мидихлорианах в архивах. Сдал анализ. У меня почти три тысячи.

Гаррек долго молчал, изучая лицо племянника. Затем тихо сказал:

— И что ты об этом думаешь?

— Не знаю что думать, — Алекс отложил кристалл. — Это пугает меня. Все эти ощущения, эта... связь с техникой. Что это значит? Что со мной происходит?

Дядя встал и подошел к окну, глядя на огни города.

— Знаешь, Алекс, я тоже сдавал этот анализ. Давно, еще в молодости. У меня примерно столько же мидихлориан, сколько и у тебя. Может, чуть меньше — 2800 с чем-то.

Алекс удивленно посмотрел на дядю.

— Но ты никогда не говорил...

— А что говорить? — Гаррек повернулся к племяннику. — Мидихлорианы есть у всех. У кого-то больше, у кого-то меньше. Ты чувствуешь что-то — хорошо. Я вот не чувствую ничего, несмотря на то, что у меня под 3000 мидихлориан. Цифры — это просто цифры.

— Но как так может быть? — Алекс не мог скрыть разочарования. — В архивах написано, что высокая концентрация должна давать способности...

— Не парься, — дядя вернулся к столу и сел напротив племянника. — Архивы полны теорий и предположений. Один исследователь думает так, другой — совершенно иначе. Есть такой подход к пониманию Силы, а есть другой. Кто-то считает, что мидихлорианы — это ключ ко всему, кто-то утверждает, что они вообще не важны.

Алекс задумался. В архивах действительно было множество противоречивых теорий. Одни ученые утверждали, что мидихлорианы — это посредники между живыми существами и некой универсальной энергией. Другие считали их просто симбиотическими организмами без особых свойств. Третьи предполагали, что способности зависят не от количества мидихлориан, а от умения с ними взаимодействовать.

— Знаешь, о чем я подумал, изучая все эти материалы? — сказал Алекс. — Если бы я хотел что-то спрятать, я бы спрятал это в куче похожего бреда. Создал бы десятки теорий, сотни гипотез, чтобы истина потерялась среди них.

Гаррек усмехнулся:

— Неплохая мысль. Но скорее всего, никто действительно не знает, как это работает. Или знает, но не говорит.

— А что ты думаешь о моих... ощущениях?

Дядя долго молчал, обдумывая ответ.

— Я думаю, что у тебя есть дар. Не важно, связан ли он с мидихлорианами или с чем-то еще. Ты чувствуешь то, что не чувствую я. Это может быть полезно.

— Но это пугает меня, — признался Алекс. — Что если я потеряю контроль? Что если эти способности изменят меня?

— А что если не изменят? — Гаррек наклонился вперед. — Слушай, Алекс. Ты всю жизнь был особенным. Твой ум, твоя способность понимать технику — это тоже дары. Ты боялся их?

— Нет, но...

— Тогда почему боишься этого? — дядя указал на кристалл, который снова оказался в руках Алекса. — Это часть тебя. Не больше и не меньше, чем твой интеллект или твои руки.

Алекс посмотрел на кристалл. Тот слабо светился, откликаясь на его прикосновение.

— Как мне с этим жить?

— Как жил до сих пор, — просто сказал Гаррек. — Используй свои способности для добрых дел. Помогай людям. Изучай мир. И не думай слишком много о том, почему ты можешь то, что не могут другие.

— А если кто-то узнает?

— А если не узнает? — дядя пожал плечами. — Ты же не собираешься летать по комнате или двигать предметы силой мысли? Ты просто хорошо чинишь технику. Кого это может напугать?

Алекс улыбнулся. Дядя, как всегда, умел свести сложные вещи к простым истинам.

— Спасибо, дядя. Мне стало легче.

— Вот и хорошо. А теперь иди спать. Завтра у нас много работы.

Но Алекс не торопился уходить. Он все еще держал кристалл, наблюдая за его мягким свечением.

— Дядя, а ты никогда не жалел, что не чувствуешь то же, что и я?

Гаррек задумался.

— Знаешь, иногда жалел. Особенно когда был молодым. Мне казалось несправедливым — почему у меня высокий уровень мидихлориан, но нет способностей? Но потом я понял, что у каждого свой путь. Мой дар — в другом. В умении работать руками, в понимании людей, в способности создавать уют и безопасность для тех, кого я люблю.

— Это тоже важно, — согласился Алекс.

— Очень важно. Возможно, даже важнее, чем любые сверхъестественные способности.

Они еще немного поговорили о повседневных делах, но мысли Алекса были заняты другим. Разговор с дядей помог ему понять главное — его способности не делали его лучше или хуже других людей. Они просто были частью того, кем он являлся.

Когда Алекс наконец отправился спать, кристалл в его руке светился ровным, спокойным светом. Впервые за долгое время юноша чувствовал себя в мире с самим собой. Завтра будет новый день, новые загадки и новые открытия. Но теперь он знал — ему не нужно бояться того, кем он становится.

Дождь за окном возобновился, но теперь его звук казался успокаивающим, как колыбельная. Алекс заснул, держа в руке светящийся кристалл, и впервые за долгое время его сны были спокойными.

Глава 23 Перемены

Центр тестирования Корелианского технического института занимал целый квартал в столице Коронет-Сити. Алекс стоял перед входом в массивное здание из полированного металла, держа в руке идентификационный чип личности. Семнадцать лет — именно столько значилось в его документах, хотя иногда он чувствовал себя намного старше.

Здание института поражало своим величием и историей, которая буквально пропитывала каждый его камень. Построенное тысячи лет назад, оно представляло собой грандиозную конструкцию из темно-серого кореллианского камня и полированного дюрастила. Главный корпус возвышался на тысячу уровней , его фасад украшали барельефы, изображающие великих инженеров и изобретателей прошлого. Между колоннами были вмонтированы голографические панели, демонстрирующие достижения выпускников института — от первых межзвездных кораблей до современных дредноутов.

Легенды гласили, что именно здесь был разработан первый гипердвигатель. Не в этом здании, а его предшественнике. Конечно, точных данных не сохранилось — те времена терялись в глубокой древности, когда человечество только делало первые шаги в космосе. Но атмосфера места была пропитана духом великих открытий. В центральном холле стояла витрина с осколком первого экспериментального гипердвигателя — по крайней мере, так утверждала табличка. Настоящий это артефакт или искусная подделка, никто уже не знал, но студенты и преподаватели относились к нему с благоговением.

— Абитуриент Коррен? — голос администратора прозвучал из встроенного в стену динамика. — Проходите к терминалу номер семь.

Алекс направился к указанному терминалу, минуя группы других абитуриентов. Большинство выглядели нервными, кто-то повторял формулы, кто-то судорожно листал что-то в датападе. Он же чувствовал себя спокойно — месяцы подготовки не прошли даром.

Экзаменационный зал располагался в одном из подземных уровней, где когда-то, согласно легендам, проводились секретные исследования. Потолки здесь были высокими, а стены покрывали сложные технические схемы и формулы, выгравированные прямо в камне. Терминал представлял собой кресло с множеством датчиков и нейроинтерфейсом последнего поколения. Массивная конструкция из хромированного металла была окружена мониторами, процессорными блоками и биосканерами. Тонкие оптоволоконные кабели змеились от основного блока к креслу, создавая впечатление живого организма.

Алекс осторожно надел шлем, чувствуя, как тонкие щупальца устройства коснулись его висков. Нейроинтерфейс был удивительно совершенным — не просто набор электродов, а сложная система микроскопических сенсоров, способных считывать мельчайшие изменения в активности мозга. Система активировалась мгновенно, и его сознание погрузилось в виртуальное пространство экзамена.

Первый блок — стандартные знания. Алекс ожидал обычных вопросов по математике, физике и инженерным дисциплинам, и система их действительно предложила. Интегралы, дифференциальные уравнения, основы квантовой механики, принципы работы репульсорных двигателей — все это было знакомо и не вызывало затруднений. Но уже здесь он заметил странность: система не требовала подробных выкладок или объяснений, достаточно было мысленно представить правильный ответ.

Второй блок оказался более интересным. Задачи появлялись в его сознании как трехмерные конструкции, которые нужно было мысленно преобразовывать. Это уже не было простым тестированием знаний — система проверяла способность к пространственному мышлению, интуитивное понимание технических принципов. Алекс с удивлением обнаружил, что справляется с задачами, которые никогда не изучал, полагаясь исключительно на какое-то внутреннее чутье.

Третий блок — техническая интуиция. Перед ним появлялись схемы неизвестных устройств, и нужно было определить их назначение, найти неисправности, предложить улучшения. Здесь Алекс почувствовал себя как рыба в воде. Годы наблюдений за работой дяди, изучение принципов работы различных механизмов — все это пригодилось.

Четвертый блок был самым необычным. Система предлагала взаимодействовать с виртуальными объектами напрямую, без использования традиционных интерфейсов. Нужно было "почувствовать" состояние сложных систем, предсказать их поведение, найти скрытые связи между элементами. Алекс закрыл глаза даже в виртуальном пространстве и попытался расслабиться. Странно, но он действительно начал чувствовать что-то вроде "настроения" виртуальных механизмов.

Когда тестирование закончилось, Алекс снял шлем и обнаружил, что прошло почти четыре часа. Он чувствовал себя удивительно бодрым, словно хорошо отдохнул, а не напрягался на экзамене.

— Результаты будут готовы через час, — сообщил администратор. — Можете пройти в зал ожидания.

В зале ожидания Алекс размышлял о том, что только что пережил. Экзамен был не похож ни на что, с чем ему приходилось сталкиваться раньше. Создавалось впечатление, что система проверяла не столько знания, сколько врожденные способности, какие-то глубинные особенности мышления.

— Абитуриент Коррен, — прозвучал голос из динамика. — Пройдите к окну выдачи результатов.

Алекс подошел к указанному окну, где его ждал пожилой человек с проницательными глазами. На его лацкане красовался значок старшего экзаменатора.

— Поздравляю, — сказал тот, протягивая запечатанный конверт. — Вы приняты на факультет космической инженерии. Высший балл по техническим дисциплинам, отличные результаты по математике и физике. Особенно впечатляющие показатели в блоке интуитивного взаимодействия с техникой.

— Спасибо, — Алекс взял конверт, но любопытство взяло верх. — Можно поинтересоваться, что именно проверялось в последних блоках? Это было не похоже на обычное тестирование знаний.

Экзаменатор внимательно посмотрел на него, словно оценивая, стоит ли отвечать на этот вопрос.

— Наличие определенных нейронных связей, — наконец произнес он. — Видите ли, есть разумные существа, которых бесполезно учить определенным знаниям. У них просто нет нужных нейронных связей, они неспособны понять некоторые концепции на интуитивном уровне. Многие разумные виды именно такие, вот почему в науке и технике доминируют люди, хотя бывают и исключения.

Алекс нахмурился: — Но это звучит как ксенофобия...

— Мы не ксенофобы, — экзаменатор покачал головой. — Мы просто очень практичны. У людей есть уникальная особенность — мы рождаемся как чистый лист. Наш мозг максимально пластичен, способен адаптироваться к любым задачам. А у многих видов есть предустановленные программы, инстинкты, жестко зашитые в генетическом коде. Это одновременно их беда и их преимущество.

Он оглянулся по сторонам, убеждаясь, что их никто не слушает:

— Возьмите родианцев — они прирожденные охотники, их мозг настроен на отслеживание добычи. Или ботанцев — великолепные шпионы и дипломаты, но их мышление слишком хитроумно для прямолинейной инженерии. Тви'леки обладают удивительной пространственной памятью, но им сложно абстрагироваться от конкретных примеров.

— А люди?

— Люди — универсалы. Мы можем научиться чему угодно, потому что в нашем мозгу нет жестких ограничений. Конечно, за это мы платим отсутствием врожденных талантов других рас, но зато наш потенциал практически безграничен.

Экзаменатор внезапно осекся, словно спохватившись:

— Надеюсь, этот разговор останется между нами? Официально институт придерживается политики равенства рас. Но на практике... ну, вы понимаете. Статистика не лжет.

Алекс кивнул, не понимая, почему экзаменатор был так откровенен. Возможно, его собственные результаты произвели впечатление, или пожилой человек просто устал от необходимости скрывать очевидные факты за политкорректностью.

Покинув институт, Алекс направился домой с тяжелыми мыслями. Не только из-за разговора с экзаменатором, но и из-за новостей, которые все чаще мелькали в сводках. По дороге он зашел в кафе и включил новостной канал на своем датападе.

"...народные выступления на Ондероне переросли в открытые столкновения с силами безопасности. Демонстранты требуют большей автономии от центрального правительства..."

"...террористический акт на Малакоре унес жизни двадцати трех человек. Ответственность взяла на себя группировка 'Свободные миры'..."

"...сенат Республики ужесточил бюрократический контроль над планетарными правительствами. Новые указы требуют согласования любых значимых решений с корусантскими чиновниками..."

Алекс выключил датапад с тяжелым чувством. Галактика менялась, и не в лучшую сторону.

— А что с Кореллией? Неужели все так плохо?

— Посмотри новости. Народные выступления, теракты, усиление контроля со стороны Корусанта. Многие планеты хотят отделиться от Республики, но центральное правительство не намерено их отпускать. Судя по всему, скоро здесь будет жарко.

Алекс кивнул. Он и сам замечал изменения в обществе — больше проверок, больше бюрократии, больше недовольства. Кореллианцы всегда ценили свою независимость, и усиление контроля со стороны Корусанта вызывало все большее раздражение.

***

Алекс вернулся домой.

— Как прошел экзамен? — спросил отец.

— Поступил. Космическая инженерия.

— Отличный выбор, — отец улыбнулся впервые за весь вечер. — Хорошая специальность, всегда будешь при деле.

Алекс не стал рассказывать о своих истинных планах. Космическая инженерия действительно была правильным выбором, но не по тем причинам, которые мог предположить отец.

Чем больше он думал о будущем, тем яснее понимал свою стратегию. Работа в крупной корпорации была бы логичным путем — стабильная зарплата, доступ к передовым технологиям, возможность изучить современные разработки. Но у этого пути был серьезный недостаток: ограничения.

В корпорациях существовала жесткая иерархия, и на высшие должности попадали "свои" — те, у кого были связи, происхождение или политическое влияние. Талантливый инженер из обычной семьи мог рассчитывать на хорошую, но не выдающуюсякарьеру. А Алексу нужна была не просто карьера — ему нужна была свобода.

Свобода исследовать те технологии, которые его интересовали. Свобода путешествовать по галактике в поисках древних артефактов. Свобода экспериментировать с идеями, которые корпоративные боссы сочли бы слишком рискованными или неприбыльными.

Для этого ему нужно было работать на себя. Сначала деньги и независимость, потом все остальное. Без финансовой свободы он не сможет осуществить свои планы. А проектирование и строительство кораблей было одной из немногих областей, где талантливый специалист мог быстро заработать репутацию и капитал.

Космические корабли были не просто средством передвижения — они были воплощением самых передовых технологий галактики. Гипердвигатели, щиты, системы жизнеобеспечения, вооружение — все это требовало глубокого понимания физики, инженерии и десятков смежных дисциплин. Освоив проектирование кораблей, он получил бы доступ к знаниям, которые пригодились бы ему в исследовании древних технологий.

Кроме того, собственный корабль был необходим для осуществления его планов. Карты неизвестных миров из архивов R4-K9, координаты древних цивилизаций, секретные базы и хранилища — все это находилось в отдаленных уголках галактики, куда не ходили регулярные транспорты. Ему нужен был не просто корабль, а специально спроектированное судно, способное на долгие перелеты, оснащенное исследовательским оборудованием и защищенное от непредвиденных опасностей.

Поздно вечером, когда отец ушел дежурить у постели матери, Алекс спустился в свою тайную мастерскую. Здесь, среди схем и чертежей, он чувствовал себя в своей стихии. Активировав голопроектор, он вызвал изображение галактики и начал изучать маршруты, которые когда-нибудь планировал пройти.

Тысячи звездных систем, миллионы миров, бесчисленные тайны. Где-то там, в неизвестных регионах, скрывались ответы на вопросы, которые мучили его с детства. Кто построил те древние сооружения, которые находили археологи? Откуда взялись технологии, превосходящие современные? Что случилось с цивилизациями, которые внезапно исчезли, оставив после себя только руины?

Но сначала нужно было получить образование, создать технологическую базу, накопить ресурсы. Космическая инженерия была не целью, а инструментом. Средством для достижения более важных задач.

Он посмотрел на древние карты из архивов R4-K9, на координаты загадочных миров, на схемы технологий, которые могли изменить галактику. Все это ждало своего часа. А пока что предстояли годы упорной работы, изучения, накопления знаний и опыта.

Новости с других планет становились все тревожнее, но Алекс знал, что выбрал правильный путь. Галактика менялась, старый порядок рушился, но это означало и новые возможности для тех, кто был готов ими воспользоваться.

Выбор был сделан, путь определен. Впереди лежали годы упорной работы, но Алекс знал, что это того стоит. Где-то в глубинах галактики его ждали ответы, и он их найдет. Даже если галактика погрузится в хаос, даже если ему придется искать их в одиночестве.

Космическая инженерия открывала перед ним двери в будущее, полное возможностей и опасностей. И он был готов войти в это будущее.

Глава 24 Конец детства

Тени в промышленном секторе Коронета легли длиннее обычного — двойная луна Кореллии сплетала причудливые узоры света и мрака меж заброшенных складов и древних заводских корпусов. Алекс ступал по знакомой тропе к своему тайному убежищу, ощущая тяжесть поклажи за спиной и куда более весомое бремя бластера под курткой.

Ему уже давно не было нужды в этом месте. Некогда оно служило подростковой прихотью и тайной — сокровенным прибежищем четырнадцатилетнего парня, грезившего о приключениях и открытиях. В последнее же время он являлся сюда лишь потому, что слишком много добра накопилось здесь, требуя неспешного переноса. Но нынче он понял — многое из этого добра ему более не нужно. Он забрал данные, редкие инструменты и самоделки. Ценные артефакты он уже давно потихоньку выносил и сбывал через отца или Гаррека. Сегодня он решил вынести последние ценности, а прочее сбросить в тоннель, ведущий к заводам переработки, что располагались двумя уровнями ниже.

Воздух напоен был запахами ржавчины и тем особенным духом промышленных отходов, что въедался в легкие и оставался там надолго. Где-то вдали гудели переработчики мусора, превращая отбросы цивилизации в полезные материалы. Тот же звук он слышал три года назад... Алекс поморщился, отгоняя нежеланные воспоминания.

Он остановился у входа в свою мастерскую — неприметную дверь в стене старого склада. За минувшие годы он собрал здесь множество ценностей: древняя техника, самодельные устройства, копии важных данных, запасы редких материалов. Все это требовалось перенести в более безопасное место пред поступлением в институт.

Он активировал сканер замка, и дверь беззвучно отворилась. Мастерская встретила его привычным гулом вентиляции и мягким свечением рабочих ламп. Полки ломились от оборудования, столы тонули под схемами и компонентами. Здесь он провел сотни часов, постигая тайны древних и не очень технологий и создавая собственные изобретения.

Алекс принялся методично упаковывать наиболее ценные предметы. Кристаллы из древних устройств, улучшенные процессоры, схемы модификаций — все это укладывалось в специальные контейнеры с защитой от сканирования. Большую часть он перевезет в новую мастерскую близ института, остальное — в тайник дома.

Работа близилась к завершению, когда он услышал поступь снаружи. Несколько человек приближались к мастерской, пытаясь двигаться бесшумно, но преуспевая в том не слишком. Алекс замер, прислушиваясь. Шаги остановились у двери.

В тот миг прошлое обрушилось на него лавиной. Три года назад... Тогда он был лишь любопытным подростком, из любопытства пошедшим туда, куда не стоило. Тогда он укрылся и наблюдал, как убили молодого парня в качестве урока, а потом...

Руки задрожали. Сердце забилось столь громко, что, казалось, его услышат снаружи. Дыхание сбилось, пред глазами поплыли черные пятна. Паническая атака — он распознал симптомы. Плоть помнила тот ужас, ту беспомощность, то чувство, что он может стать следующим.

— Точно здесь, — прошептал чей-то голос за дверью. — Видел, как парень зашел.

— Богатенький мальчик из хорошей семьи, — добавил другой. — Наверняка при деньгах.

Алекс осторожно выглянул в щель в стене. Пятеро мужчин окружили вход в мастерскую. Одежды дешевые, оружие старое, движения нервные — обычные уличные разбойники. Но от того они не становились менее опасными.

Воспоминания накатывали волнами. Звук выстрела. Запах горелого мяса и тело упавшее будто мешок с землей. И затем — тишина. Тело, что волокли к переработчику. Зук падающего тела, ударяющегося о стенки тоннеля. Тогда он не мог пошевелиться, не мог вскричать, не мог даже отвернуться.

Руки тряслись все сильнее. Алекс судорожно шарил в кармане и нащупал малую капсулу — стимулятор из военной аптечки, что он на всякий случай приобрел у контрабандиста. Поговаривали, что сия дрянь способна поднять мертвого. Он никогда не думал, что придется ее использовать.

Капсула хрустнула меж зубов, горький химический привкус обжег язык. Эффект был почти мгновенным — дрожь в руках прекратилась, сердцебиение замедлилось, мысли стали ясными и четкими. Страх никуда не делся, но теперь он был под контролем, превратился в холодную, рациональную оценку опасности.

Спокойно, — молвил он себе. — Ты к этому готовился. У тебя есть оружие. Ты не тот беспомощный мальчик, что прятался за металлоломом.

Но вопросы роились в голове. Как они обнаружили меня? И когда? Когда я уже готов был навсегда покинуть это место. Быть может, кто-то видел, как он сюда ходил? Быть может, один из его клиентов проследил за ним? Или это простая случайность — разбойники приметили богато одетого юношу в бедном районе?

— Эй, парень! — крикнул один из грабителей. — Знаем, что ты там. Выходи, и никто не пострадает.

Нужно попробовать договориться, решил Алекс. Если я буду здесь ранен, то меня даже никто не сыщет. Тело исчезнет в том же переработчике, что и жертва три года назад. Родители будут думать, что он просто сбежал из дома. Никто не станет искать его в этой промышленной помойке.

Стимулятор помогал — эмоции отступили, сознание стало кристально ясным. Любопытно, что в сей дряни намешано? Но ныне это может его спасти. Он мог мыслить логически, планировать, оценивать варианты.

— Что вам надо? — крикнул он в ответ, одновременно проверяя заряд бластера.

— Деньги, ценности, все что есть, — ответил тот же голос. — Ничего личного, просто дело.

Просто дело. Те же слова он слышал три года назад. Убийца тогда тоже говорил о деле, пока подельник обыскивал карманы жертвы. Словно человеческая жизнь была лишь статьей расходов в чьей-то бухгалтерии.

— У меня при себе около тысячи кредитов, — Алекс говорил громко, дабы его слышали все. — Возьмите их и уходите.

Последовал смех — грубый, презрительный.

— Тысяча? Да ты издеваешься! Такой мальчик из богатой семьи, с дорогим снаряжением, и всего тысяча?

— Это все, что у меня есть наличными.

— Тогда покажешь, где спрятано остальное. А заодно расскажешь, что за игрушки у тебя там.

Алекс понял, что переговоры тщетны. Эти разумные не собирались довольствоваться малым. Они желали всего — денег, оборудования, а затем избавиться от свидетеля. Он видел это во взглядах подобных им три года назад, когда наблюдал за тем убийством.

Стимулятор превратил страх в холодную ярость. Они мнят, что он беспомощен? Что можно просто взять и ограбить его, как ограбили бы любого иного богатенького мальчика? Они заблуждаются. Он не жертва. Нет.

— Хорошо, — сказал он. — Я выхожу. Только не стреляйте.

Алекс медленно отворил дверь, немного выглядывая. Пятеро мужчин стояли полукругом, один держал в руках бластер. Лица жесткие, глаза холодные. Он понял этот взгляд — взгляд людей, уже принявших решение убить.

Воспоминания вновь попытались захлестнуть его, но стимулятор держал их под контролем. Он видел сцену словно со стороны — семнадцатилетний юноша в окружении вооруженных разбойников. Статистически его шансы были близки к нулю. Но статистика не учитывала месяцы тренировок, не учитывала холодную решимость, не учитывала химическую ясность мышления.

— Умный мальчик, — усмехнулся их предводитель, высокий мужчина со шрамом на щеке. — Теперь покажи, где деньги.

Алекс достал чип и показал его.

— Это всё. Тысяча кредитов.Больше у меня нет.

— Лжешь, — предводитель стоял, не сводя с Алекса взгляда. — Такое снаряжение стоит состояние. Где остальное?

— Оборудование самодельное, — Алекс старался говорить спокойно. — Собрано из старых деталей. Особой ценности не представляет.

— Посмотрим.

Алекс бросил чип к ногам. Движение было рассчитанным — заставить их расслабиться, поверить в его покорность. Стимулятор обострил все чувства до предела. Время словно замедлилось. Алекс видел каждое движение, каждый жест, каждое изменение в позах разбойников. Грабитель у двери отвлекся, смотря на чип. Предводитель с бластером тоже на секунду отвел взгляд. Остальные трое держали оружие, но не целились точно — они не ожидали сопротивления от семнадцатилетнего отрока.

Ошибка. Последняя ошибка в их жизни.

Алекс выхватил бластер одним плавным движением. Все те часы тренировок с Риком, все те упражнения на скорость и точность — все слилось в одно совершенное движение.

Ззт! — первый выстрел пришелся в грудь предводителя, прожигая плоть и кости. Мужчина рухнул, даже не успев вскрикнуть.

Ззт! — второй луч настиг разбойника у двери, что попытался обернуться на звук выстрела. Плазма вошла в затылок и прожгла половину черепа.

Остальные трое попытались среагировать. Один начал поднимать бластер, другой бросился в сторону, третий замер в ступоре. Но время работало против них.

Ззт! — третий выстрел настиг пытавшегося увернуться разбойника в спину, прожигая позвоночник насквозь. Он упал лицом вниз, конвульсивно дергая ногами.

Ззт! — четвертый луч пронзил грудь того, кто почти успел навести оружие. Плазма выжгла сердце, и мужчина рухнул, словно подкошенный.

Ззт! — пятый и последний выстрел был почти милосердием для оставшегося в живых, что стоял, не в силах пошевелиться от ужаса. Луч вошел точно в лоб, мгновенно оборвав его жизнь.

Через пару секунд все было кончено. Пятеро тел лежали на полу, а Алекс стоял с дымящимся бластером в руке, ощущая, как адреналин и стимулятор бурлят в крови.

Он не чувствовал раскаяния. Не чувствовал ужаса от содеянного. Лишь холодное удовлетворение от правильно исполненной работы. Химическое спокойствие от военного стимулятора. Эти люди желали его убить, и он убил их первым. Справедливо. Логично. Необходимо.

Но теперь требовалось решать практические вопросы. Пять трупов в промышленном секторе, следы бластерных выстрелов, возможные свидетели. Полиция начнет расследование, будет искать убийцу. Нужно было все тщательно продумать.

Алекс спрятал бластер и быстро осмотрел тела. Никаких документов, лишь дешевое оружие и немного мелочи. Обычные уличные разбойники, которых никто не хватится. Но это не решало проблемы.

Он вспомнил то место, где три года назад видел убийство. Шахта для переработки мусора в двух уровнях ниже. Машина, что превращала отходы в полезные материалы, не задавая вопросов об их происхождении. Тогда это место внушало ему ужас. Но под воздействием таблетки оно казалось просто удобным решением логистической проблемы.

Следующий час Алекс провел в напряженной работе. Стимулятор поддерживал его силы, заглушая усталость и отвращение. Он перетаскивал тела к переработчику по одному, используя грузовую тележку из мастерской.

Первым он взял предводителя — самого тяжелого. Мертвое тело оказалось удивительно неподатливым, словно сопротивлялось даже после смерти. Алекс хладнокровно взвалил труп на тележку, не обращая внимания на кровь, что пропитывала его одежду. В его сознании, очищенном стимулятором от лишних эмоций, это было просто мясо — биологический материал, требующий утилизации.

Второй труп — тот, что лишился половины головы — оставлял за собой кровавый след. Алекс методично вытирал его тряпкой, найденной в мастерской. Каждое движение было рассчитанным, каждое действие — логичным. Никаких эмоций, никаких сомнений. Лишь холодная эффективность.

Машина работала в автоматическом режиме, датчики не различали органику от металлолома. Тела исчезали в металлической пасти, превращаясь в безликую массу переработанных материалов. Алекс наблюдал за процессом с тем же научным интересом, с каким разбирал технику. Сколько килограммов биомассы в среднем человеческом теле? Как долго длится полная переработка? Насколько эффективно машина перемалывает кости?

Третий, четвертый, пятый... Каждый труп становился просто очередной задачей. Взвалить на тележку, довезти до тоннеля переработчика, сбросить в пасть машины, вернуться за следующим. Монотонная работа, требующая лишь физических усилий. Разум оставался кристально ясным, анализируя каждую деталь, запоминая каждый нюанс.

Когда последнее тело исчезло в переработчике, Алекс ощутил странное удовлетворение. Не от убийства — от решения сложной логистической задачи. Пять трупов, которые могли стать уликами, превратились в анонимную биомассу. Проблема решена эффективно и без лишнего шума.

Оружие разбойников он разобрал на части и выбросил в разные переработчики. Кровь на пластобетоне смыл из пожарного гидранта. Следы своего присутствия тщательно уничтожил. К утру от происшествия не осталось никаких следов.

Вернувшись в мастерскую, Алекс закончил упаковку оборудования. Работа шла механически, но руки вновь начали дрожать. Стимулятор постепенно выветривался из организма, и вместе с ним уходила химическая ясность мышления.

Отходняк начался внезапно. Сначала просто слабость в ногах, потом тошнота. Алекс успел добраться до старого кресла в углу мастерской, прежде чем его начало трясти. От вернувшегося страха и от химической реакции организма на исчезновение стимулятора из крови.

Он сидел в кресле, обхватив голову руками, и ощущал, как реальность происшедшего медленно проникает в сознание. Он убил пятерых человек. Пятерых. И самое страшное — он не жалел об этом.

Тошнота усилилась. Алекс еле добрался до мусорного ведра, прежде чем его вырвало. Потом еще раз. И еще. Организм избавлялся от остатков стимулятора, а вместе с ним — от искусственной уверенности и холодной логики.

Но даже в этом состоянии, даже чувствуя себя разбитым и опустошенным, он понимал — он поступил правильно. Те люди сделали свой выбор, когда решили его ограбить и убить. Он просто ответил на их выбор своим.

В его сознании, словно в зеркале, отражались две личности. Одна — семнадцатилетний юноша, что содрогался от содеянного и изрыгал желчь в мусорное ведро. Другая — хладнокровный убийца под стимулятором, что методично утилизировал трупы и анализировал эффективность своих действий. И обе были одинаково реальными, одинаково его частями.

Он понимал, что изменился. Тот парень, что три года назад в ужасе наблюдал за убийством, более не существовал. На его месте был молодой человек, готовый делать трудные выборы и жить с их последствиями.

Светало. Алекс закрыл мастерскую и направился домой. Через месяц он пойдет в институт, начнет изучать космическую инженерию, делать первые шаги к осуществлению своих планов.

Пятеро разбойников более никого не ограбят. Пятеро семей, возможно, никогда не узнают, что случилось с их родственниками. Но это была не его проблема. Он дал им выбор, и они выбрали неправильно. Он повторял себе это снова и снова.

Глава 25 Кореллианский технологический

Вот и начался учебный год в высшем учебном заведении. Кореллианский технологический институт встретил Алекса Коррена шумом толпы, снующими тут и там дроидами, голографическими табло с расписанием. Семнадцатилетний юноша стоял в центральном холле, наблюдая за суетой первокурсников.

Но началось все за час до этого, когда его спидер приближался к величественному зданию института. Алекс сидел на заднем сиденье скромного семейного спидера, наблюдая, как перед ними разворачивается впечатляющая картина. Главное здание КТИ возвышалось на километры в высоту, его стеклянные и металлические грани отражали утреннее солнце Кореллии. Архитектура сочетала классические линии с современными технологическими решениями — символ того, как традиции переплетаются с прогрессом.

Воздушное пространство вокруг института кипело активностью. Десятки спидеров различных моделей и классов подлетали к специальным посадочным платформам на вершине здания. Алекс с интересом наблюдал за этим парадом. Вот роскошный спидер последней модели с зеркальным покрытием корпуса мягко приземлился на платформу. Из него неспешно вышла девушка в дорогой одежде, за ней последовал личный дроид-носильщик с багажом. Спидер тут же взмыл в воздух, растворившись в потоке городского транспорта.

Рядом приземлился потертый, но надежный спидер — явно семейный, как и тот, в котором ехал Алекс. Из него выскочил парень с огромным рюкзаком, торопливо помахал родителям и побежал к входу. Спидер развернулся и улетел, оставив за собой легкий дымок от не совсем исправного двигателя.

Была здесь и золотая середина — спидеры среднего класса, аккуратные и функциональные, из которых выходили студенты с уверенным видом людей, привыкших к комфорту, но не к роскоши.

— Ну вот и приехали, сын, — сказал отец, мягко посадив их спидер на свободную платформу. — Помни, что мы в тебя верим. И не забывай звонить домой.

— Обещаю навещать каждый месяц, — сказал Алекс, обнимая отца. — И следи за мамой.

— Иди, сын. Твое будущее ждет.

Алекс взял свои вещи и направился к входу в институт, где его и застала вся эта суета первого дня.

— Эй, ты тоже на инженерное? — окликнул его светловолосый парень примерно его возраста, протискиваясь через толпу с чемоданом в руках.

— Да, — Алекс изобразил дружелюбную улыбку и протянул руку. — Алекс Коррен.

— Кайл Джанс. — Парень крепко пожал руку. — Слушай, может, вместе пойдем искать общежитие? А то тут такая толпа...

Пока они пробирались к административному корпусу, Кайл без умолку рассказывал о себе. Сын владельца небольшого производства, мечтает модернизировать семейный бизнес, считает КТИ лучшим техническим вузом в Основных мирах. Алекс кивал в нужных местах, задавал подходящие вопросы и запоминал каждую деталь.

— А ты как сюда попал? — поинтересовался Кайл. — Небось тоже хорошо экзамены сдал?

— Неплохо, — скромно ответил Алекс, не упоминая о том, что его результаты были в числе лучших по всей Кореллии. Это обеспечило ему скидку на обучение в размере девяноста трех процентов. Без этого семья не смогла бы оплатить учебу в престижном институте.

Система оплаты в КТИ была продуманной и жестокой одновременно. Базовая стоимость обучения составляла астрономическую сумму, доступную лишь самым богатым семьям. Но для талантливых студентов действовала система скидок, пересматриваемая каждый семестр. Если оценки падали — скидка уменьшалась. Если студент не мог платить, институт предлагал альтернативу — контракт с одной из корпораций-партнеров.

Алекс видел эти контракты в приемной комиссии. На первый взгляд они выглядели как обычные образовательные кредиты. Корпорация покрывала расходы на обучение, а выпускник постепенно возвращал долг после трудоустройства. Но дьявол крылся в деталях. При "удовлетворительной академической успеваемости и лояльности" корпорация могла простить долг полностью. Взамен выпускник обязывался проработать в корпорации не менее пятнадцати лет. Отказ от контракта после его подписания влек за собой штрафные санкции, способные разорить любую семью.

По сути, это была завуалированная форма долгового рабства. Корпорации получали лучших выпускников, связанных железными обязательствами. А студенты из небогатых семей оказывались перед выбором: либо отказаться от образования, либо продать свое будущее.

К счастью, семья Алекса, несмотря на все трудности, смогла накопить достаточно средств для оплаты оставшихся семи процентов стоимости обучения. Если быть честным, то если бы не различные махинации, то они не смогли бы оплачивать это учебное заведение даже по скидке. Простым людям это было недоступно.

Общежитие оказалось типичным студенческим — длинные коридоры, маленькие комнаты на двоих, шум и гам. Считалось, что студентам для погружения в учебный процесс лучше жить на территории института, хотя более шестидесяти процентов студентов были с Кореллии. К счастью, им досталась комната на одном этаже, хотя и не в одной комнате.

Первая лекция состоялась на следующий день. Профессор Лирак, седовласый кореллианец с проницательными глазами, читал "Основы технической инженерии". Алекс сидел в середине аудитории — не слишком близко, чтобы не привлекать внимания, но и не слишком далеко, чтобы не выглядеть незаинтересованным.

— Современная техническая цивилизация, — говорил профессор, — строится на фундаменте, заложенном тысячелетия назад. Каждое новое изобретение опирается на достижения предыдущих поколений...

Алекс делал записи, изображая прилежного студента, но мысли его были далеко. Он знал о техническом фундаменте гораздо больше, чем мог показать. Годы самостоятельного изучения древних устройств и копание в архивах, дали ему понимание того, что современные технологии часто были лишь упрощенными копиями чего-то более совершенного. Но кто были эти древние создатели — оставалось загадкой.

Учеба в КТИ оказалась интенсивной и многогранной. Каждый день приносил новые лекции, семинары, лабораторные работы. Алекс погрузился в изучение квантовой механики, теории поля, основ гиперпространственной физики. Алекс понял, что есть люди, которые разбираются в технологиях на довольно высоком уровне, но данное знание не для всех. Преподаватели были высочайшего уровня — многие имели опыт работы в ведущих корпорациях или исследовательских центрах.

Особенно его заинтересовали лекции по истории технологий. Профессор Велл, молодая женщина с острым аналитическим умом, рассказывала о развитии различных технических направлений. Но Алекс замечал странные пробелы в официальной версии истории. Многие фундаментальные изобретения датировались примерно одним периодом — около двадцати пяти тысяч лет назад.

— Господин Коррен, — внезапно обратилась к нему профессор Лирак на одной из лекций, — что вы думаете о взаимосвязи между развитием гипердвигателей и стандартизацией энергетических систем?

— Я думаю... — он сделал паузу, изображая размышления, — стандартизация была необходима для массового производства? Чтобы корабли разных производителей могли использовать одинаковые компоненты?

— Неплохо для первого дня, — одобрительно кивнула профессор. — Но подумайте глубже. Откуда взялись сами эти стандарты? Кто их установил? Пусть это будет вашим домашним заданием.

Через месяц после начала учебы Алекс впервые поехал домой. Семейный дом на окраине у космопорта встретил его привычным уютом. Он немного поговорил с родителями, забрал часть вещей и засобирался обратно.

Вернувшись в институт, он обнаружил сообщение от дяди Гаррека, у того были какие-то дела на Нар-Шадаа. Связь с Нар-Шадаа была нестабильной, но голографическое изображение дяди проявилось достаточно четко. Гаррек выглядел усталым, но довольным.

— Привет, племянник, — сказал он с характерной усмешкой. — Как дела в храме науки?

— Нормально учусь, — ответил Алекс. — А как ты там? Устроился?

— О да, более чем. Работы хватает, платят в три раза больше, чем на Кореллии. Техники здесь в цене — слишком много всякого оборудования нуждается в обслуживании. — Гаррек помолчал, и его лицо стало серьезнее. — Но место это... специфическое.

Алекс видел, как дядя подбирает слова, оглядывается по сторонам.

— Общество здесь жестокое, племянник. На нижних уровнях творятся такие вещи, что лучше не знать. Хатты правят железной рукой, и у них своя психология. Если ты что-то пообещал хатту, то должен держать слово любой ценой. Их не интересуют причины, обстоятельства, форс-мажор. Дал слово — выполняй, хоть в лепешку расшибись. Иначе... — он покачал головой. — Ты не хочешь знать, что бывает с теми, кто подводит хаттов.

— Но что ты там делаешь? — спросил Алекс.

— Зарабатываю деньги. И готовлю место куда можно отступить, если что-то пойдет не так на Кореллии. Что-то мне не нравится текущая ситуация. К тому же здесь у инженеров и техников особое положение. Нас хатты не трогают и даже защищают от остальных. Знаешь почему? — Гаррек усмехнулся. — Обслуживание техники привлекает торговцев, особенно тех, кто работает в серых зонах. Это удобно для бизнеса. Хатты заинтересованы в том, чтобы именно их торговый узел процветал, а не конкурирующие станции.

Дядя наклонился ближе к камере, понизив голос:

— И еще кое-что, Алекс. Я много общаюсь с торговцами, слушаю их разговоры. Торговые маршруты перестраиваются, экономические связи рвутся. По сути, сепаратисты уже экономически обособились от Республики. Не знаю, куда смотрит правительство, но скоро полыхнет по-настоящему. Если на Кореллии станет жарко, я помогу вам здесь устроиться. Денег хороших заработаю, смогу помочь.

Он помолчал, глядя куда-то в сторону.

— Единственный минус этого места — разумные здесь мерзкие. Жестокость стала нормой, сострадание считается слабостью. Каждый день видишь вещи, которые на нормальных мирах невозможны. Но деньги есть деньгии свободы здесь больше.

Связь прервалась, оставив Алекса наедине с тревожными мыслями. Слова дяди о надвигающейся войне перекликались с тем, что он слышал в новостях. Напряженность между Республикой и сепаратистами нарастала, и Кореллия могла оказаться в центре конфликта.

Учеба продолжалась. Алекс все глубже погружался в изучение технических дисциплин, осторожно налаживал контакты с преподавателями. Библиотека КТИ стала его вторым домом. Огромные залы с голографическими каталогами, ряды серверов с оцифрованными архивами. Дроид-библиотекарь K-3SO, старая модель с потертым корпусом, оказался неожиданно полезным источником информации.

— Студентам первого курса доступны общие разделы и учебные материалы, — объяснил дроид при первом знакомстве. — Для доступа к специализированным архивам требуется разрешение преподавателя или научного руководителя.

Но постепенно Алекс заметил, что K-3SO готов обсуждать темы, выходящие за рамки стандартной программы. Особенно когда речь заходила об исторических пробелах в развитии технологий.

— Исторические записи того периода фрагментарны, — говорил дроид, отвечая на вопросы о "золотом веке" технического прогресса. — Многие архивы были утеряны во время различных конфликтов. Официальная версия говорит о периоде интенсивного развития, но некоторые исследователи высказывали альтернативные теории.

— Какие именно? — заинтересовался Алекс.

— Теории о том, что многие технологии были не изобретены, а переоткрыты. Или адаптированы из более древних источников. Но это лишь спекуляции, не поддерживаемые официальной наукой.

Тем временем жизнь в общежитии текла своим чередом. Кайл оказался хорошим товарищем — открытым, честным, хотя и не слишком глубоким мыслителем. Он часто предлагал Алексу развлечения, типичные для студентов их возраста.

— Слушай, — сказал он как-то вечером, — давай сходим в "Небесную пыль"? Там новый клуб открылся, говорят, классная музыка и много девчонок.

Алекс колебался. С одной стороны, ему нужно было поддерживать образ обычного студента. С другой — подобные развлечения казались ему пустой тратой времени.

— Ну давай, — настаивал Кайл. — Ты же не монах какой-то. Надо иногда расслабляться.

"Небесная пыль" оказалась типичным молодежным заведением. Приглушенное освещение, пульсирующая музыка, голографические проекции, создающие иллюзию космического пространства. Основную массу посетителей составляли люди, но встречались и представители других рас — грациозные твилеки с их характерными лекку, бледные цириане, несколько дуросов.

Алекс сидел за столиком, потягивая коктейль и наблюдая за происходящим. Кайл был в своей стихии — легко знакомился с девушками, шутил, танцевал. Алекс чувствовал себя не в своей тарелке. Ему было непонятно это стремление к поверхностным контактам, эта игра в обольщение.

Его внимание привлекла молодая твилечка у барной стойки. Она была необычайно красива — изящные черты лица, грациозные движения, кожа нежного голубоватого оттенка. Ее лекку были украшены тонкими металлическими обручами, а глаза излучали живой ум. Алекс поймал себя на том, что не может отвести взгляд, завороженный ее экзотической красотой.

Внезапно она повернулась и встретилась с ним взглядом. Алекс поспешно отвернулся, делая вид, что изучает голографическое меню. Сердце билось быстрее, и он чувствовал неловкость от того, что его застали за разглядыванием.

— Эй, Алекс! — Кайл подошел к столику с широкой улыбкой и девушкой под руку. — Познакомься, это Тина, она тоже в КТИ учится, только на экономике производства.

Алекс вежливо поздоровался, но чувствовал себя все более неуютно. Разговор не клеился, шутки Кайла казались натянутыми, а музыка — слишком громкой. От скуки и неловкости он заказал еще коктейль, потом еще один.

— Извини, друг, — сказал Кайл через час, — но мне пора. — Он подмигнул Алексу. — Вижу, что тебе грустно. В следующий раз научу, как с девчонками общаться.

Оставшись один, Алекс почувствовал острое раздражение. На себя, на ситуацию, на то, что жизнь словно проходит мимо него. Другие студенты веселились, знакомились, влюблялись, а он сидел в стороне, как наблюдатель за чужой жизнью.

Он допил коктейль и направился к выходу, чувствуя легкое головокружение от алкоголя и тяжесть в душе. На улице прохладный ночной воздух немного прояснил голову, но не развеял грусти. Дорога в общежитие показалась бесконечно долгой.

В своей комнате Алекс долго лежал в темноте, размышляя о том, что с ним происходит. Он всегда был сосредоточен на учебе, на поиске знаний, на помощи семье. Но иногда его накрывало острое чувство одиночества, понимание того, что он живет не так, как его сверстники.

Утром голова болела, но учеба продолжалась. Лекции, семинары, лабораторные работы. Алекс с головой погрузился в изучение квантовой физики, пытаясь заглушить внутренний дискомфорт интеллектуальной деятельностью.

На семинаре по истории инженерии он задал профессору Велл вопрос о датировке базовых технологий:

— Почему в разных источниках такой разброс в датах изобретения репульсорных двигателей? Несколько тысяч лет — это очень много для точной науки.

— Хороший вопрос, господин Коррен, — ответила она. — Дело в том, что многие технологии развивались параллельно в разных частях галактики. Сложно определить, где именно произошло первое изобретение.

— Но ведь должны быть археологические свидетельства? Останки первых устройств?

— Должны, — согласилась она. — Но большинство древних артефактов либо утеряны, либо находятся в частных коллекциях, недоступных для исследования.

После семинара она подошла к нему:

— Господин Коррен, вы проявляете необычный интерес к историческим аспектам технологии. Это редкость среди первокурсников. У меня есть исследовательская группа, мы изучаем эволюцию технических стандартов. Хотел бы познакомить вас с одной из наших лучших студенток — Элара Вейн, она на третьем курсе. Возможно, вы могли бы помочь ей в текущем проекте.

Элара оказалась высокой стройной девушкой с темными волосами и проницательными серыми глазами. Когда профессор Велл представила их в лаборатории, Алекс сразу почувствовал ее острый ум и сосредоточенность.

— Значит, вы тот первокурсник, который задает интересные вопросы об истории технологий? — сказала она с легкой улыбкой. — Профессор Велл говорит, что у вас нестандартный подход к анализу.

— Просто любопытство, — скромно ответил Алекс.

— Любопытство — это хорошо. Я работаю над проектом по анализу патентных архивов последних пяти тысяч лет. Ищу закономерности в развитии энергетических технологий. Хотите помочь?

Работа с Эларой оказалась увлекательной. Она была блестящим исследователем, способным видеть скрытые связи между разрозненными фактами. Но главное — она тоже замечала странности в официальной истории технологий.

— Смотрите, — показывала она на голографической схеме, — эти патенты на энергетические конденсаторы. Базовые принципы не менялись тысячелетиями. Все "новые" разработки — это лишь вариации на одну тему.

— Может быть, первоначальный дизайн был настолько совершенен, что не требовал кардинальных изменений? — предположил Алекс.

— Возможно. Но тогда кто были эти гениальные инженеры древности? И почему их достижения выглядят более продвинутыми, чем современные попытки улучшений?

Они проводили вместе долгие часы в лаборатории и библиотеке. Алекс быстро понял, что Элара не только умна, но и привлекательна. Ее сосредоточенность во время работы, способ поправлять волосы, когда она думала над сложной проблемой, изящество движений — все это не оставляло его равнодушным.

Однажды вечером, когда они засиделись в лаборатории допоздна, анализируя очередную партию архивных данных, между ними возникло напряжение иного рода.

— Алекс, — сказала Элара, отрываясь от голографического дисплея, — я вижу, как ты на меня смотришь.

Он почувствовал, как краснеет.

— Я... извини, если...

— Не извиняйся. Ты мне тоже нравишься. — Она повернулась к нему, и в ее глазах было что-то новое. — Но давай сразу определимся. Я не ищу серьезных отношений. У меня есть планы на будущее, карьера, которую я собираюсь строить. Романтические привязанности в эти планы не входят.

Алекс кивнул, не совсем понимая, к чему она ведет.

— Но это не значит, что мы не можем... время от времени развлекаться. Если тебя это устраивает.

То, что произошло потом, кардинально изменило самовосприятие Алекса. Элара была опытнее, увереннее, и она мягко направляла его, помогая преодолеть неуверенность. Их отношения стали регулярными, но оставались в рамках, которые четко обозначила Элара. Никаких обязательств, никаких ожиданий на будущее — только взаимное влечение и интеллектуальное партнерство.

Это придало Алексу уверенности в себе. Он перестал чувствовать себя неуклюжим подростком, не понимающим правил взрослого мира. Когда Кайл в очередной раз предложил сходить в клуб, Алекс согласился — и на этот раз чувствовал себя гораздо комфортнее.

— Ого, — сказал Кайл, наблюдая, как Алекс непринужденно общается с девушками за соседним столиком, — что с тобой случилось? Ты как будто подменился.

— Просто повзрослел, — улыбнулся Алекс.

Работа в исследовательской группе профессора Велл открывала новые возможности. Алекс получил доступ к специализированным архивам, мог изучать материалы, недоступные обычным студентам. Вместе с Эларой они обнаружили интересные закономерности в развитии технологий.

— Видите эти спецификации энергетических разъемов? — показывала профессор Велл на одном из семинаров. — Они используются уже двадцать тысяч лет практически без изменений. Это поразительно для любой технологии.

— Мы с Эларой проанализировали патентные архивы, — сказал Алекс. — Оказалось, что большинство "современных" изобретений — это модификации древних образцов. Причем часто менее эффективные.

— Интересное наблюдение. А какие выводы вы делаете?

— Возможно, в прошлом существовала более развитая техническая цивилизация, — осторожно предположил Алекс. — И мы используем осколки их знаний, не понимая принципов до конца.

Профессор Велл задумчиво кивнула:

— Смелая гипотеза. Но как ее проверить? Где искать доказательства?

Первый семстр подходил к концу. Алекс хорошо сдал экзамены, что гарантировало сохранение скидки на обучение. Но главное — он начал понимать систему. КТИ был не просто учебным заведением, а частью огромной сети, контролирующей распространение знаний. Самые интересные материалы были скрыты за барьерами доступа.

Во время каникул он снова поехал домой. Он заметил, что теперь общение с родителями стало одинаковым при каждом посещении.

— Как дела в институте? — спросил он за ужином.

— Хорошо. Оценки отличные, скидка сохранилась. И я участвую в исследовательской работе.

— Это замечательно, сын. Я горжусь тобой.

Вернувшись в институт на второй семестр, Алекс почувствовал, что стал увереннее во всех отношениях. Работа с Эларой продолжалась — как научная, так и личная. Их отношения были именно такими, как она и обещала: без обязательств, но с взаимным уважением и влечением.

— Знаешь, — сказала она как-то вечером, когда они лежали в ее комнате после очередного исследовательского "сеанса", — ты сильно изменился с начала года.

— В хорошую сторону, надеюсь?

— Определенно. Стал увереннее, взрослее. И задаешь все более интересные вопросы.

Алекс улыбнулся, глядя в потолок. Он действительно чувствовал себя по-другому. Более зрелым, понимающим, что хочет от жизни. И главное — он начал формулировать план действий.

Если современная наука скрывает или не понимает истинных основ технологии, значит, нужно искать другие источники знаний. Древние артефакты, забытые архивы, альтернативные теории. Где-то там была правда о том, кто создал основы галактической цивилизации.

Стоя у окна своей комнаты и глядя на огни Коронета, Алекс думал о будущем. Впереди были годы учебы, но он уже понимал, что настоящее образование только начинается. Институт даст ему формальные знания и связи, но истинные секреты придется искать самому.

Терпение, — напомнил он себе. — Все самое интересное еще впереди.

Глава 26 Тени войны

Второй семестр начался с неожиданной новости — доцент Велл предложила Алексу работу в своей лаборатории. Но прежде чем он успел как следует обдумать это предложение, галактику потрясли события, которые изменили всё.

Сначала казалось, что это очередной политический кризис. В университетской столовой студенты оживленно обсуждали сепаратистские настроения на окраинных мирах, но большинство было уверено — все образуется. Дипломатия, переговоры, может быть несколько торговых санкций. Максимум — локальные стычки где-то на границе.

— Граф Дуку слишком умен для полномасштабной войны, — авторитетно заявлял студент с Корусанта. — Это просто давление на Сенат для получения уступок.

Но когда пришли первые сводки с Джеонозиса, атмосфера изменилась мгновенно. Голонет транслировал кадры, от которых кровь стыла в жилах: огромные армии боевых дроидов, сражающиеся с клонированными солдатами, горящие корабли, падающие с неба, джедаи с мечами наперевес, штурмующие укрепления сепаратистов.

— Это невозможно, — шептала студентка-тви'лек, смотря на голопроекцию разрушенной арены. — Откуда у них столько войск?

Масштаб происходящего вызвал смятение в обществе. То, что должно было стать политическим маневром, превратилось в галактическую катастрофу. Сотни миров объявили о присоединении к Конфедерации Независимых Систем, тысячи кораблей покинули верфи, направляясь к линии фронта. Республика, застигнутая врасплох, лихорадочно мобилизовала свои ресурсы.

В этом хаосе Кореллианское правительство приняло решение, которое потрясло всех.

— Внимание! — голос диктора прервал обычные передачи. — Правительство Кореллии объявляет о нейтралитете в конфликте между Галактической Республикой и Конфедерацией Независимых Систем. Кореллия не будет участвовать в военных действиях ни на одной из сторон.

В университетской столовой воцарилась мертвая тишина. Затем взорвался хор голосов.

— Это невозможно! — вскочил студент с Корусанта. — Кореллия —планета-основательница Республики! Они не могут просто объявить нейтралитет!

— Можем и объявили, — холодно ответил студент с Кореллии. — Нас никто не спрашивал, хотим ли мы воевать.

— Но это же предательство! Юридический абсурд! — республиканец был вне себя. — Планеты-основательницы не имеют права на сецессию!

— А кто сказал о сецессии? — вмешался другой кореллианец. — Мы объявили нейтралитет, а не выход из Республики.

— Это одно и то же! По сути это декларация независимости!

— Нет, это здравый смысл, — голос принадлежал старшекурснику-кореллианцу. — Почему мы должны умирать в войне, которую не начинали?

— Потому что вы граждане Республики! — республиканец был красен от возмущения. — У вас есть обязательства!

— Наши обязательства — перед Кореллией, — спокойно ответил кореллианец. — И мы их выполняем, защищая наш мир от бессмысленной бойни.

Алекс молча наблюдал за спором, чувствуя, как напряжение в зале нарастает. Студенты разделились на группы — кореллианцы держались особняком, республиканцы яростно спорили, а немногочисленные представители сепаратистских миров хранили угрюмое молчание.

— Вы думаете, вам удастся отсидеться? — продолжал наступать республиканец. — Война придет и к вам!

— Возможно, — кореллианец пожал плечами. — Но мы встретим ее как свободные люди, а не как пушечное мясо чужих амбиций.

Кайл, сидевший рядом с Алексом, тихо прокомментировал:

— Понимаю республиканца. С юридической точки зрения это действительно бред.

— А ты как к этому относишься? — спросил Алекс.

— Честно? Рад. Очень рад, — Кайл понизил голос. — Не хочу воевать. Особенно в войне, где непонятно, кто прав, а кто виноват.

Большинство кореллианских студентов разделяло эти настроения. Несмотря на спорность решения правительства, облегчение было всеобщим. Война казалась далекой и чужой проблемой.

Но иллюзии развеялись быстро.

Уже через неделю голонет начал транслировать кадры, от которых невозможно было отвернуться. Разрушенные города на Ририлоне, где сепаратистские бомбардировщики стерли с лица планеты целые города. Беженцы с Кашиика, спасающиеся от дроидных армий. Массовые захоронения на Рилоте, где конфедераты применили биологическое оружие против мирного населения.

— Сепаратисты проводят политику геноцида, — сообщал республиканский корреспондент, стоя на фоне дымящихся руин. — Целые виды разумных существ подвергаются систематическому уничтожению.

Кадры сменялись один другим: истощенные дети в лагерях беженцев, переполненные госпитали, бесконечные колонны военной техники. Гуманитарная катастрофа разрасталась с каждым днем.

— Конфедерация блокировала гуманитарные конвои, направлявшиеся на Маласта, — продолжал диктор. — По предварительным данным, от голода уже погибло более миллиарда разумных.

Алекс смотрел на эти кадры с растущим беспокойством. Не только из-за человеческих страданий. Он понимал, что война такого масштаба неизбежно затронет и Кореллию.

Первые признаки этого проявились в экономике. Цены на все товары начали стремительно расти. Продовольствие подорожало на тридцать процентов за неделю. Продукты питания, медикаменты, электроника — все стало значительно дороже.

— Это временно, — объяснял Кайл, когда они обсуждали ситуацию. — Отец говорит, что рынок просто паникует. Разрыв поставок, нарушение логистических цепочек — обычное дело в начале любой войны.

— А потом что? — спросил Алекс.

— А потом экономика перестроится. Ты представляешь количество планет в галактике? Ресурсов завались, дело только в цене и логистических маршрутах. Найдут новых поставщиков, проложат обходные пути — и все нормализуется.

Кайл был хорошо информирован благодаря отцу, который владел небольшой, но успешной компанией и вращался в бизнес-кругах.

— Главное — не паниковать, — продолжал он. — Кореллия всегда была торговым центром. У нас есть связи, ресурсы, технологии. Мы переживем эту войну лучше многих.

Но социальные изменения были более глубокими, чем экономические. Общество начало поляризоваться. Кореллианцы все больше настраивались против Республики, обвиняя ее в развязывании бессмысленной войны. Студенты из республиканских миров демонстрировали шапкозакидательские настроения, уверенные в скорой победе над сепаратистами.

А немногочисленные студенты с конфедеративных планет высказывали все более злые реплики в адрес "республиканских угнетателей" и "кореллианских трусов". Вскоре они все исчезли — кто-то уехал добровольно, кого-то отозвали родители, опасавшиеся за безопасность детей.

Пропаганда работала медленно, но верно. Республиканские СМИ день за днем рассказывали о зверствах конфедератов, о героизме клонов и джедаев, о необходимости защитить демократию от тирании. Даже на нейтральной Кореллии эти передачи находили отклик.

Алекс с интересом наблюдал за этим процессом. Он отметил про себя явление, которое назвал "инфляцией сочувствия". Сначала любая новость о жертвах войны вызывала у студентов шок и бурные обсуждения. Потом сообщения о массовых побоищах стали восприниматься как обыденность. А вскоре даже геноцид целых планет вызывал лишь пожимание плечами и облегченное "хорошо, что это происходит не здесь".

Это была защитная реакция психики. Разум адаптировался к постоянному стрессу, блокируя эмоциональные реакции на то, что невозможно изменить. Люди просто не могли постоянно переживать за миллиарды страдающих существ — это свело бы их с ума.

Но адаптация имела и другие последствия. В университете начали появляться различные комитеты и организации. "Комитет поддержки кореллианского нейтралитета", "Студенческий совет за мир в галактике", "Общество помощи военным беженцам". Каждая группа продвигала свою повестку, часто противоречащую другим.

Некоторые студенты занимали более активную позицию. Алекс видел, как несколько его однокурсников бросили учебу и ушли добровольцами — кто в республиканскую армию, кто в гуманитарные организации, кто ситх знает куда. Их место занимали новые лица, часто беженцы с охваченных войной миров.



***

Его подруга перевелась учиться на Корусант. После этого Алекс принял решение полностью сосредоточиться на учебе. Он порвал со всеми романтическими увлечениями, ограничив личную жизнь редкими походами в заведения, где можно было "спустить пар" раз в месяц. Кто знает, сколько еще он сможет получать знания в относительно спокойной обстановке? Нужно было взять все, что возможно.

Это решение оказалось мудрым, когда доцент Велл предложила ему работу в лаборатории.

— У нас поступил интересный заказ, — объяснила она, ведя его по коридорам исследовательского корпуса. — Частный коллекционер передал нам для изучения несколько старых дроидов. Официально это археологическое исследование, но мне кажется, там есть технические загадки.

Лаборатория оказалась просторным помещением, заставленным аналитическим оборудованием. На центральном столе лежали части разобранного дроида — явно протокольной модели, но очень старой.

— Это прообраз PO-серии, — пояснила доцент Велл. — По документам, ему около трех тысяч лет. Но есть странности.

Алекс подошел ближе, изучая компоненты. Внешне дроид выглядел как типичный представитель своей серии, но детали архитектуры процессора были... необычными.

— В чем проблема? — спросил он, старательно изображая любопытство новичка.

— Смотрите на эти схемы, — доцент активировала голопроектор. — Официально PO-серия была разработана компанией "Сайботек Системс" четыре тысячи лет назад. Но архитектура процессора этого экземпляра отличается от всех известных вариантов.

Алекс внимательно изучал схемы. То, что он видел, было необычно. Инженерные решения были слишком элегантными, слишком совершенными для технологий четырехтысячелетней давности. Более того, некоторые принципы организации памяти напоминали ему древние устройства, которые он изучал самостоятельно.

— Может быть, это экспериментальная модификация? — осторожно предположил он.

— Возможно. Но тогда кто ее создал? В архивах "Сайботек" нет упоминаний о подобных экспериментах.

Следующие недели Алекс проводил в лаборатории, помогая доценту Велл разбирать дроида. Работая над дроидом он был в своей стихии — он понимал принципы работы многих компонентов гораздо лучше обычного студента благодаря работе у Дяди, пусть те знания не были системными. А еще ему помогала его странная техническая интуиция.

— Интересно, — размышляла доцент, изучая очередной модуль, — эта система обработки языков намного сложнее, чем должна быть для дроида той эпохи. Словно создатели знали принципы, которые официально были открыты только столетия спустя.

— А что если они действительно знали? — рискнул предположить Алекс. — Что если некоторые знания были утеряны, а потом переоткрыты?

Доцент внимательно посмотрела на него:

— Вы думаете о циклической природе технического прогресса? Интересная идея, но она противоречит официальной истории науки.

— Но ведь история полна примеров утраченных знаний, — настаивал Алекс. — Взять хотя бы некоторые строительные технологии древности...

— Справедливо. Но в данном случае речь идет о высоких технологиях. Их сложнее потерять и переоткрыть случайно.

— А что если это было не случайно? Что если существовала развитая цивилизация, которая по каким-то причинам исчезла, оставив только фрагменты знаний?

Доцент Велл замолчала, обдумывая его слова.

— Знаете, господин Коррен, это многим приходит в голову, кто хоть чуть-чуть интересуется темой. Есть некоторые странности. Возможно, это и так, но пока нет доказательств, это лишь гипотеза. А без доказательств вас засмеют. Мы имеем лишь обрывочные сведения даже о времени основания республики.

Алекс почувствовал странную форму интеллектуального стыда. Это ощущалось, будто она сказала "Я думала, вы умнее". Он слишком увлекся и начал выдавать то, о чем думает.

— Я это понимаю, профессор. Просто... я часто об этом думаю, и мне хотелось обсудить эту гипотезу с вами, — попытался он сгладить ситуацию. — А этот дроид — прекрасный повод.

— Действительно. Но советую вам не отвлекаться на эти темы. Концентрируйтесь на тех знаниях, которые имеют твердую основу. Сомнительными гипотезами займетесь, когда закончатся доказанные знания. — Она улыбнулась хитро. — А этого никогда не произойдет. Знания слишком обширны.

Тем временем война продолжала влиять на жизнь университета. Некоторые исследования были засекречены, появились военные консультанты, начались разговоры о переводе части производств на военные нужды. Даже нейтральная Кореллия не могла полностью изолироваться от галактического конфликта.

— Наше исследование дроида тоже может попасть под ограничения, — с беспокойством сказала доцент Велл. — Если мы найдем что-то интересное, то уж точно. Боятся, что враги получат доступ к чему-то опасному.

— А разве древние дроиды могут быть опасны?

— Не сами дроиды, а принципы их работы. Некоторые технологические решения могут оказаться применимы в военной сфере.

Это заставило Алекса ускорить свои исследования. Он начал проводить в лаборатории больше времени, изучая не только дроида, но и доступные архивы. Доцент Велл, увидев его энтузиазм, предоставила ему расширенный доступ к базам данных.

Именно тогда Алекс наткнулся на первое упоминание имени, которое изменило все его понимание.

В старом техническом отчете, датированном почти двадцатью тысячами лет, он нашел сноску: "Архитектурные принципы, возможно, восходят к технологиям Ракката, упоминаемой в фрагментарных источниках периода Великого Гиперпространственного Коллапса."

Ракката. Алекс перечитал строку несколько раз, запоминая каждое слово. Наконец, зацепка. Имя тех, кто мог быть создателем всех этих загадочных технологий.

Он попытался найти больше информации об этом, но результаты были скудными. Несколько упоминаний в исторических хрониках, несколько ссылок, противоречивые датировки. Создавалось впечатление, что кто-то намеренно стирал следы из исторических записей.

Большинство ссылок вели в тупик — "недостаточный уровень допуска", "архив недоступен", "данные засекречены". Даже не было понятно, что означает это название. Может быть, название корпорации? Или планеты? Расы? Технологии? Информации катастрофически не хватало.

— Доцент Велл, — обратился он к своему руководителю, — а вы слышали что-нибудь о "Ракката"?

Она подняла глаза наверх, припоминая:

— Кажется, встречала это название в каких-то статьях. Но это скорее область археологии, чем технической истории. А почему вас это интересует?

— Нашел упоминание в одном из отчетов. Там говорилось, что некоторые технические принципы могут восходить к ...

— Интересно. Но это другая специализация. Мой вам совет, занимайтесь своим направлением. Кто везде - тот нигде.

Значит, буду изучать еще одно направление. — подумал Алекс.

Возможность представилась неожиданно. Во время очередного занятия в лаборатории произошел инцидент — один из анализаторов перегрелся и начал дымиться. Доцент Велл попыталась его отключить, но не смогла добраться до выключателя из-за плотной установки оборудования.

Алекс, не раздумывая, быстро пробрался к задней панели и отключил питание. Его движения были точными и уверенными — результат многолетнего опыта работы с техникой.

— Отлично! — воскликнула доцент. — Как вы так быстро сориентировались?

— Раньше приходилось чинить всякую технику, работал у дяди в мастерской ремонта дроидов — пожал плечами Алекс. — Привык к нестандартным ситуациям.

— Похвально, господин Коррен. Для молодого студента у вас удивительно хорошие технические навыки.

Этот инцидент имел и положительные последствия. Доцент Велл стала больше доверять ему и начала привлекать к более сложным задачам. А это означало доступ к дополнительным материалам и архивам.

Именно так Алекс получил возможность изучить полный отчет о дроиде. И то, что он там обнаружил, превзошло все ожидания.

Дроид был не просто старым. Его архитектура базировалась на принципах, которые современная наука считала недавними открытиями. Системы самодиагностики, адаптивные алгоритмы обучения, архитектура организация памяти — все это должно было появиться гораздо позже официальной даты создания дроида.

Более того, в глубинах его памяти сохранились фрагменты данных, которые не соответствовали никаким известным протоколам. Словно дроид когда-то имел доступ к информационным сетям, построенным по совершенно иным принципам.

— Очень странно, — бормотала доцент Велл, изучая очередную схему. — Такие технологии просто не могли существовать три тысячи лет назад.

— А что если могли? — тихо сказал Алекс. — Что если наше понимание истории технологий неполно?

— Вы предлагаете пересмотреть всю официальную хронологию научного прогресса?

— Я предлагаю рассмотреть возможность того, что прогресс был не линейным. Что были периоды расцвета и упадка, открытий и потерь.

Доцент долго молчала, обдумывая его слова.

— Может быть. Не я уверена, что хочу это копать. И вам тоже советую задуматься

— Почему?

Велл внимательно посмотрела на Алекса.

— Скажу вам откровенно. Алекс, неужели вы думаете, что первый заметили странности? Есть силы которым не выгоден слишком быстрый прогресс, он противоречит их интересам.

— Чьим интересам?

— Не знаю точно. У меня есть лишь догадки. Вся современная промышленность строится на предположении, что мы находимся на пике технологического развития. Что наши методы и стандарты — результат постепенного совершенствования. Если окажется, что мы просто копируем древние технологии, не понимая их до конца...

Она не договорила, но Алекс понял. Это подорвало бы основы всей экономической системы галактики.



***

Работа в лаборатории давала Алексу не только доступ к интересным материалам, но и возможность наблюдать, как война влияет на научное сообщество. Многие исследователи были мобилизованы для работы над военными проектами. Финансирование гражданских программ сокращалось, а секретность усиливалась.

— Нам повезло, что наш проект пока не засекретили, — сказала доцент Велл. — Но это может произойти в любой момент.

— А что тогда случится с дроидом?

— Его передадут военным исследователям. И все наши открытия станут государственной тайной.

Это заставило Алекса действовать быстрее. Он начал тайно копировать все данные, к которым имел доступ. Схемы, анализы, исторические справки — все, что могло пригодиться для дальнейших исследований.

Особенно его интересовали упоминания о Ракката. Фрагментарная информация начала складываться в картину древней организации?... с развитыми технологиями. Он так и не нашел информации, что это было. Организации, которая по неизвестным причинам исчезла, оставив после себя только разбросанные по галактике артефакты.

***

К концу семестра их исследование дроида было практически завершено. Результаты оказались настолько неожиданными, что доцент Велл решила написать научную статью.

— Но публиковать мы будем только часть данных, — предупредила она Алекса. — Самые спорные выводы лучше пока оставить при себе.

— Почему?

— Потому что они могут вызвать слишком много вопросов. А в военное время лишнее внимание нам ни к чему.

Алекс понял, что даже в научной среде существуют негласные ограничения на определенные темы исследований. Слишком радикальные теории могли навредить карьере, а в условиях войны — и личной безопасности.

Но для него это было только началом. Он получил первые зацепки, первые доказательства того, что современная цивилизация построена на руинах чего-то гораздо более древнего и совершенного. Теперь нужно было найти способы углубить исследования, получить доступ к более секретным архивам.

Он уже понял, что нужно ждать подходящей возможности для доступа в архивы. Кто-то ведь их должен читать? А значит как-то получают доступ

Война тем временем продолжала набирать обороты. Голонет сообщал о новых сражениях, новых жертвах, новых зверствах с обеих сторон. Общество адаптировалось к постоянному стрессу, вырабатывая иммунитет к ужасам, происходящим в далеких мирах.

Некоторые студенты создавали комитеты и движения, пытаясь как-то повлиять на ситуацию. Другие уходили добровольцами в различные организации. Третьи просто старались не думать о войне, концентрируясь на учебе и личной жизни.

Алекс выбрал последний путь. Не потому, что ему было всё равно. Просто в галактике сотни триллионов разумных, а он не видел возможности разумно повлиять на такую массу. Единственное, что можно сделать - это стать одной из жертв этой мясорубки. Он с уважением относился к выбору тех, кто ушел умирать за свои идеалы, но он не верил ни в Республику, ни в Конфедерацию. И там, и там всем управляют корпорации, режиссируя этот кровавый спектакль и зарабатывая кредиты на жизнях разумных.

Глава 27 Архивы КТИ

Летние каникулы в военное время оказались совсем не похожи на обычные студенческие каникулы. Половина студентов разъехалась по домам, но многие остались в столице — работать на военных предприятиях или помогать в исследовательских проектах. Хотя Кореллия и не участвовала в войне напрямую, но активно к ней готовилась. Кроме того она выполняла военные заказы для Республики. Алекс тоже остался, но не из патриотических побуждений.

Несколько дней он мучился, придумывая способ получить доступ к архивам КТИ. Сложные схемы и хитроумные планы рождались и умирали в его голове, пока он не понял простую истину — иногда лучший способ получить то, что хочешь, это просто попросить.

— Доцент Велл, — обратился он к ней после очередной консультации, — можно ли мне получить доступ к историческим архивам института?

— Зачем вам это? — удивилась она.

— Меня очень интересует период основания Республики. Я хотел бы понять, как развивались технологии в ту эпоху, какие были сделаны ключевые открытия.

Велл задумчиво посмотрела на него:

— Это очень обширная тема, Алекс. Архивы КТИ огромны — там накопились данные за тысячелетия. Даже если весь институт займется разбором этих материалов, нам жизни не хватит понять, что там есть.

— Но ведь должны быть системы поиска?

— Конечно. Мы используем архивную нейросеть, которая может найти практически любую информацию. Но есть одна проблема — как и со всеми нейросетями, главное правильно задать вопрос. — Она помолчала. — И потратить время с пользой. Если я дам вам доступ, у вас должна быть конкретная цель.

Алекс быстро соображал. Ему нужна была тема, связанная с его истинными интересами, но не вызывающая подозрений.

— Меня интересует происхождение гипердвигателей, — сказал он. — Как возникли эти технологии?

— Это все еще слишком широко, — покачала головой Велл. — Давайте сузим тему. Подготовьте подробный отчет об эволюции гипердвигательных установок Кореллианской инженерной корпорации. От первых прототипов до современных моделей. Это будет полезно и для вашего образования, и для истории нашей планеты.

Алекс кивнул, скрывая удовлетворение. Кореллианская корпорация была одним из старейших производителей гипердвигателей в галактике — изучая ее историю, он неизбежно наткнется на упоминания о более древних технологиях.

— Отлично. Когда я могу начать?

— Завтра. Я договорюсь с главным архивариусом.

Архивное хранилище КТИ располагалось в подземных уровнях главного корпуса. Огромные залы, заполненные серверными стойками и голографическими хранилищами, тянулись в полумраке на сотни метров. Тусклое освещение создавало причудливые тени, а едва слышное гудение климатических систем напоминало дыхание спящего гиганта. Здесь собирались исследования, отчеты и документы за тысячелетия существования института — настоящая сокровищница знаний.

Главным архивариусом был пожилой человек по имени Торн Кессель — худой, седовласый, с проницательными глазами за старомодными очками.

— Значит, вы студент доцента Велл? — спросил он, изучая Алекса внимательным взглядом. — Она говорит, что вы хотите изучать историю гипердвигателей.

— Да, сэр. Конкретно — эволюцию технологий Кореллианской корпорации.

— Хорошая тема. Практичная. — Кессель провел его к рабочему терминалу в тихом уголке архива. — Вот ваше рабочее место. Терминал подключен к архивной нейросети. Помните — точность запроса определяет качество результата.

Алекс устроился за терминалом и активировал систему. На голопроекторе появился интерфейс поиска — обманчиво простой, но Алекс понимал, что за ним скрывается невероятная сложность.

Первые дни он действительно занимался официальной темой, изучая историю Кореллианской корпорации. Но постепенно начал формулировать более хитрые запросы:

"Источники технологий, использованных в ранних разработках Кореллианской корпорации"

"Археологические находки, повлиявшие на развитие гипердвигателей"

"Древние артефакты с неизвестными энергетическими характеристиками"

Нейросеть выдавала результаты, но часто они были фрагментарными. Алекс натыкался на упоминания странных терминов — "ракката", "бесконечная империя", "звездные карты" — но когда пытался найти подробности, система выдавала скудные результаты или вообще ничего не находила.

Особенно его заинтриговал термин "ракката". Он встречался в нескольких документах, но всегда вскользь, без объяснений. Алекс даже не был уверен, что это — название расы, технологии или чего-то еще.

Прорыв случился неожиданно. Изучая отчет об археологических находках на Данторине, он наткнулся на упоминание о "Великом Гиперпространственном Коллапсе" — событии, о котором он никогда не слышал.

"Артефакты, обнаруженные в руинах, датируются периодом до Великого Коллапса. Их технологический уровень значительно превышает возможности современной эпохи, что подтверждает теории о существовании развитой цивилизации в доколлапсный период."

Алекс запросил информацию о Великом Гиперпространственном Коллапсе и получил краткую справку:

"Катастрофическое событие, произошедшее приблизительно 25 000 лет назад. Характеризовалось внезапным разрушением гиперпространственных маршрутов по всей галактике, что привело к изоляции звездных систем и коллапсу межзвездной цивилизации. Причины события остаются неизвестными. Период восстановления занял несколько тысячелетий."

Алекс откинулся на спинку стула, пораженный. Значит, современная галактическая цивилизация была не первой! До нее существовала другая, более развитая, которая внезапно рухнула. И возможно, загадочные "ракката" как-то связаны с этой древней цивилизацией.

Он попробовал новые запросы:

"Цивилизация до Великого Гиперпространственного Коллапса"

"Технологии доколлапсного периода"

"Причины Великого Коллапса"

Результатов было больше, но они все равно казались неполными. Многие документы ссылались на материалы, которых не было в цифровой базе, или содержали фрагменты на архаичных диалектах.

Именно работа с древними языками дала ему следующую подсказку. Изучая лингвистический анализ старых текстов, он обнаружил, что многие термины со временем изменялись. То, что в современных документах называлось "ракката", в древних текстах могло именоваться по-другому.

Алекс запросил словарь архаичных терминов и начал экспериментировать. "Ракх-ата", "Ракх'ата", "Раката"... И вдруг — прорыв. Запрос "Раката" на древнем корускантском диалекте выдал совершенно другие результаты.

Это была личная переписка между двумя учеными, жившими двадцать пять тысяч лет назад:

"Дорогой Ренн, ситуация становится критической. Сети Раката рушатся по всей галактике. Многие миры уже потеряли связь. Боюсь, мы стоим на пороге новой темной эры. Если наша цивилизация выживет, будущие поколения могут даже не узнать о том, кем были истинные создатели гиперпространственных маршрутов."

Алекс перечитал письмо несколько раз, чувствуя, как учащается сердцебиение. Значит, Раката — это и есть та древняя раса! Они контролировали гиперпространственные сети, и их падение привело к Великому Коллапсу.

Используя правильное написание имени, он получил доступ к гораздо большему массиву информации. Фрагментарной, разрозненной, но достаточной, чтобы начать складывать картину.

Раката создали первую галактическую империю, основанную на невероятно развитых технологиях. Их гиперпространственные врата связывали тысячи миров. Они строили самовоспроизводящиеся фабрики, создавали искусственный интеллект, разрабатывали принципы, которые современная наука до сих пор не могла полностью понять.

Но чем глубже он копал, тем чаще натыкался на одну и ту же проблему. Самые интересные документы обрывались на полуслове, ссылались на материалы, которых не было в цифровой базе, или содержали пометки вроде "см. коллекцию Шейна, физические носители".

— Мистер Кессель, — обратился он к архивариусу, — а что это за коллекция Шейна? Система постоянно ссылается на нее, но материалов в базе нет.

Пожилой архивариус поднял глаза от своих бумаг:

— А, профессор Реван Шейн. Блестящий исследователь древней истории, жил около двадцати тысяч лет назад. У него была обширная личная коллекция артефактов и документов.

— И где она сейчас?

— В физическом хранилище. Самые старые материалы мы не оцифровываем — слишком хрупкие носители, да и не всегда понятно, как правильно их считать. — Кессель помолчал. — К тому же, коллекция Шейна всегда считалась... проблематичной.

— В каком смысле?

— Шейн исследовал спорные теории. Утверждал, что современная цивилизация построена на руинах более древней. Называл их... как же... Раката, кажется. Академическое сообщество относилось к его работам скептически.

Алекс едва сдержал возбуждение. Значит, профессор Шейн изучал ту же тему!

— А можно посмотреть на эти материалы? Для полноты картины.

— Теоретически — да. У вас есть исследовательский доступ. — Кессель встал. — Но предупреждаю — там внизу довольно мрачно. Физическое хранилище находится на самых нижних уровнях.

Они спустились по лестнице еще на несколько этажей вниз. Здесь воздух был более застоялым, освещение тусклым, а коридоры казались бесконечными. Древние стеллажи тянулись во мраке, заполненные контейнерами, ящиками и запечатанными капсулами.

— Коллекция Шейна находится в секторе Д-7, — сказал Кессель, вручая Алексу портативный светильник. — Я не могу оставить вас здесь одного надолго, но час-другой у вас есть. Только будьте осторожны — некоторые носители очень хрупкие.

Сектор Д-7 оказался особенно мрачным уголком архива. Здесь пыль лежала толстым слоем, а некоторые контейнеры выглядели так, словно к ним не прикасались десятилетиями. Алекс методично изучал этикетки, ища что-то связанное с Раката.

И тут он вспомнил странную фразу из одного документа: "Подробности см. в моих заметках, раздел 'Истинные строители', контейнер за стеллажом номер семь". Тогда он не обратил на нее внимания, но теперь понял — это могла быть подсказка, оставленная самим Шейном.

За стеллажом номер семь, в узком проходе между рядами, действительно стоял небольшой металлический контейнер. На нем не было никаких опознавательных знаков, только слой пыли и едва различимые царапины на поверхности.

Алекс осторожно извлек контейнер из укрытия. Он был запечатан старой печатью с символами на архаичном диалекте. Печать поддалась легко, словно время сделало металл хрупким.

Внутри лежали кристаллические носители данных и рукописные заметки. Алекс осторожно извлек одну из записок и попытался прочесть. Древний диалект был сложным, но отдельные фразы он разобрать смог:

"Раса, известная как Раката... первая истинно галактическая цивилизация... их технологии основывались на глубоком понимании связи между Силой и материей..."

"Их падение было внезапным и катастрофическим... причины остаются неясными, но последствия ощущаются до сих пор..."

"Эти знания опасны... слишком многие заинтересованы в том, чтобы правда о Раката никогда не стала известна... прячу материалы в надежде, что когда-нибудь найдется тот, кто сможет распорядиться ими лучше..."

Алекс почувствовал мурашки по коже. Профессор Шейн не просто изучал Раката — он раскрыл какую-то опасную истину и был вынужден ее скрывать. И теперь, через двадцать тысяч лет, эта истина попала в руки Алекса.

Алекс осторожно упаковал материалы обратно, но не собирался оставлять их здесь. Еще со времен работы у дяди Грегора у него был портативный адаптер для считывания кристаллических носителей — универсальное устройство, которое пригодилось ему и в тайной лаборатории. Сейчас оно лежало в его рюкзаке.

Убедившись, что Кессель не видит его, Алекс быстро подключил адаптер к одному из кристаллов. Устройство тихо загудело, копируя данные на его личный накопитель. Процесс занял несколько минут — архив профессора Шейна оказался обширным. Когда копирование завершилось, Алекс аккуратно вернул все материалы в контейнер и поставил его обратно за стеллаж.

Поднявшись наверх, он вернулся к своему терминалу с видом человека, который провел время в пыльном архиве без особых результатов.

— Ну как, нашли что-нибудь интересное? — поинтересовался Кессель.

— Пока только общие материалы, — ответил Алекс. — Но это хорошая база для дальнейшей работы.

Следующие недели он методично прослеживал эволюцию гипердвигателей Кореллианской корпорации. Работа оказалась кропотливой — корпорации было уже пятнадцать тысяч лет, и за это время она выпустила сотни различных моделей двигателей.

Алекс двигался от современности к прошлому, изучая каждое поколение технологий. Современные двигатели серии КТ-400 были элегантными и эффективными. Модели тысячелетней давности — более громоздкими, но основанными на тех же принципах. Чем глубже в прошлое, тем примитивнее становилась периферия — системы управления, корпуса, интерфейсы.

Но одна вещь оставалась неизменной — гиперпространственный резонатор и навигационный вычислительный комплекс. Эти два компонента, составлявшие сердце любого гипердвигателя, практически не изменились за тысячелетия. Их конструкция была настолько совершенной, что инженеры просто не находили способов ее улучшить.

Дойдя до самых ранних прототипов пятнадцатитысячелетней давности, Алекс был поражен контрастом. Корпуса были грубыми, системы охлаждения примитивными, интерфейсы управления неуклюжими. Но резонатор и вычислительный комплекс были точно такими же сложными и совершенными, как в современных двигателях.

Это не имело смысла. Как могли древние инженеры, не умевшие создать приличный корпус, разработать настолько сложную основу?

Алекс попытался проследить происхождение технологий еще глубже, но наткнулся на странность. Кореллианская инженерная корпорация не изобретала гипердвигатели — она их производила по лицензии. Более того, сама корпорация была объединением нескольких более мелких фирм, каждая из которых специализировалась на определенных компонентах.

Копая дальше, он обнаружил, что все эти фирмы получали ключевые компоненты от одного поставщика — компании "Звездные Пути Галактики". Эта фирма производила гиперпространственные резонаторы и навигационные комплексы не только для Кореллианской корпорации, но и для всех крупных производителей гипердвигателей в галактике.

И что самое удивительное — "Звездные Пути Галактики" существовали еще до основания Республики. Компания была старше современной галактической цивилизации!

Алекс запросил информацию о "Звездных Путях" и получил обширный архив. Компания имела богатую историю, полную взлетов и падений, слияний и разделений. Но неизменно она оставалась единственным производителем критически важных компонентов для гиперпространственных полетов.

Он проследил историю компании назад, через тысячелетия. Модели менялись, названия эволюционировали, но суть оставалась той же. И везде — те же самые базовые компоненты, практически неизменные на протяжении десятков тысяч лет.

Наконец он дошел до самого начала. Первый прототип гипердвигателя "Звездных Путей" был создан двадцать семь тысяч лет назад — еще до Великого Гиперпространственного Коллапса. И что поразительно — многие документы той эпохи были засекречены на десять тысяч лет, срок который тогда казался бесконечным.

Но сроки секретности истекли. Ирония заключалась в том, что никто даже не знал об открывшихся секретах — кому сейчас было интересно изучать документы тридцатитысячелетней давности?

Алекс получил доступ к рассекреченным материалам и обнаружил поразительную вещь. Даже в самом первом прототипе использовались те же самые резонатор и навигационный комплекс. Словно эти технологии появились из ниоткуда, в готовом виде.

В технических отчетах он нашел упоминания о "базовых компонентах неизвестного происхождения" и "артефактах, найденных на археологических раскопках". Но подробности отсутствовали — видимо, они были засекречены еще сильнее.

А потом он наткнулся на рабочую переписку между учеными той эпохи. Сообщения были краткими, но красноречивыми:

"Доктор Кренн, мы точно знаем, что гиперпространственный двигатель возможен — у нас есть обломки древних устройств. Но все попытки воссоздать их терпят неудачу. Кажется, критически важные компоненты требуют какого-то неизвестного нам энергетического поля."

"Профессор Валек, я изучил ваши отчеты. Если я правильно понимаю, речь идет о Силе? Тогда воссоздайте устройство с использованием Силы!"

"Доктор Кренн, где я вам возьму звездную кузню? Только наши древние хозяева умели создавать механизмы, использующие Силу в промышленных масштабах. Современные джедаи могут двигать камни, но не производить сложные устройства."

Через несколько месяцев тон переписки изменился:

"Профессор Валек! Звездная кузня найдена! Археологическая экспедиция на Талусе обнаружила частично функционирующий комплекс. Первые тесты показывают, что он способен производить компоненты, идентичные древним образцам!"

"Доктор Кренн, это потрясающие новости! Теперь вопрос массового производства гипердвигателей — дело ближайших двадцати-тридцати лет!"

Алекс откинулся на спинку стула, пораженный открытием. Значит, современные гипердвигатели производились на древних заводах Раката! Звездные кузни все еще работали, создавая компоненты по технологиям, которые никто не понимал полностью.

Зайдя в тупик с официальными источниками, Алекс решил изучить архив профессора Шейна. Он запустил автоматический переводчик и начал просматривать древние тексты. Большая часть материалов касалась общих теорий о Раката, но в одном из документов он нашел подробное описание звездных кузней:

"Звездные кузни представляют собой автоматические производственные комплексы, способные создавать сложнейшие устройства без участия разумных существ. Они используют Силу как источник энергии и руководящий принцип, что позволяет им производить технологии, недоступные обычным методам. Раката построили тысячи таких комплексов по всей галактике, и многие из них продолжают функционировать спустя тысячелетия после падения их создателей."

Алекс попытался найти в архивах современную информацию о звездных кузнях, но система не выдавала результатов. Возможно, использовались другие термины, или информация была слишком засекречена. Он экспериментировал с различными запросами — "автоматические заводы", "древние производственные комплексы", "археологические находки на Талусе" — но получал лишь фрагментарные упоминания.

Было ясно, что информация о звездных кузнях либо тщательно скрывалась, либо была утеряна. Но связь казалась очевидной — древние автоматические заводы Раката продолжали производить компоненты для гипердвигателей, и вся современная галактическая цивилизация зависела от этих забытых технологий.

Алекс скопировал все найденные данные на свой личный накопитель. У него теперь была обширная база информации — от современных технических спецификаций до древних теорий профессора Шейна. Картина начинала складываться, хотя многие детали еще оставались неясными.

Но официально ему нужно было подготовить отчет для доцента Велл. Алекс потратил несколько дней на составление подробного документа об эволюции гипердвигательных установок Кореллианской инженерной корпорации. Он описал техническое развитие, основные модели, ключевые инновации — все, что требовалось для академической работы.

Но о своих истинных открытиях он не написал ни слова. Связь между современными технологиями и древними Раката, существование звездных кузней, тайны "Звездных Путей Галактики" — все это осталось его личным секретом.

Когда отчет был готов, Алекс отнес его доценту Велл.

— Отличная работа, — сказала она, просмотрев документ. — Очень подробно и систематично. Видно, что вы потратили много времени на исследования.

— Спасибо. Это действительно была увлекательная тема.

— И что вы думаете о развитии технологий? Есть ли какие-то закономерности?

Алекс осторожно ответил:

— Интересно, что базовые принципы остаются неизменными уже тысячелетия. Развивается в основном периферия — интерфейсы, системы управления, корпуса. А вот сердце технологии практически не меняется.

— Да, это характерно для многих зрелых технологий. Когда найдено оптимальное решение, дальнейшие улучшения становятся минимальными.

Если бы она знала, откуда взялось это "оптимальное решение", подумал Алекс, но лишь кивнул в ответ.

Покидая кабинет доцента Велл, он понимал, что его исследования только начинались. Архивы КТИ дали ему ценную информацию, но многие вопросы остались без ответов. Где сейчас находятся звездные кузни? Кто контролирует "Звездные Пути Галактики"? И главное — знают ли они сами о истинном происхождении своих технологий?



***

Доцент Велл задумчиво смотрела на закрытую дверь и сказала про себя

— Молодец, мальчик. Знает о чем не стоит говорить.



Затем ее взгляд вернулся на датапад, где были видны его поисковые запросы.

Там стояло уведомление о подтверждении операции.

"Удалить историю запросов пользователя Алекс Коррен?"

Она нажала кнопку подтверждения.

Глава 28 Нейроинтерфейс

Вот текст с добавленными упоминаниями основной специализации главного героя по космической инженерии:

Второй курс начался в атмосфере нарастающего военного напряжения. Война клонов охватила уже десятки систем, и ее влияние ощущалось даже в стенах КТИ. Многие преподаватели были мобилизованы как консультанты военных проектов, часть лабораторий переориентирована на оборонные исследования.

Университетские коридоры, некогда наполненные беззаботным гулом студенческих голосов, теперь звучали приглушенно. Повсюду висели голографические экраны с военными сводками, а между занятиями студенты собирались у них, обсуждая последние новости с фронтов. Многие старшекурсники уже получили повестки или записались добровольцами в технические подразделения армии Республики. Алекс часто слышал, как его сокурсники по космической инженерии обсуждали возможность досрочного призыва — военные корабли требовали постоянного ремонта и модернизации, а опытных инженеров катастрофически не хватало. Атмосфера была напряженной, словно весь институт находился в состоянии ожидания чего-то неизбежного.

Алекс с облегчением обнаружил, что доцент Велл осталась в институте и продолжала свои исследования, правда, теперь они официально назывались "изучением исторических аспектов технологической безопасности". Его основные занятия по проектированию корабельных систем тоже продолжались, хотя теперь большая часть практических заданий была связана с военными кораблями — студенты изучали схемы истребителей, крейсеров и транспортников армии Республики. Именно тогда он принял решение, которое изменило всю его дальнейшую судьбу.

После долгих размышлений о том, как лучше применитьзнания, полученные летом в архивах, Алекс решил записаться на дополнительную специализацию. Он понимал, что археотехнология может дополнить его основное образование в области космической инженерии — понимание принципов работы древних технологий могло помочь в разработке более совершенных корабельных систем. Его интересовала область археотехнологии — дисциплины, что изучает забытые технологии древних цивилизаций, восстанавливая их принципы работы по уцелевшим артефактам и записям и сравнивая развитие технологий у разных цивилизаций. Она расшифровывает "мертвые" языки машинных кодов и энергетических систем, как лингвисты – древние тексты.

Процедура записи на дополнительную специализацию оказалась довольно сложной. Алексу пришлось подавать отдельное заявление в деканат, проходить собеседование с руководителем программы и, самое главное, доказывать свою финансовую способность оплатить дополнительные курсы.

— Специализация по археотехнологии требует серьезной подготовки, — объяснил ему декан факультета техноистории, профессор Корран. — Это не просто дополнительные лекции. Вам придется работать в лабораториях с дорогостоящим оборудованием, участвовать в исследовательских проектах. И учтите, что это будет в дополнение к вашей основной программе по космической инженерии — нагрузка удвоится.

— Я понимаю, профессор. Я готов к дополнительной нагрузке.

— Хорошо. Но есть финансовый вопрос. Дополнительная специализация стоит двенадцать тысяч кредитов за семестр.

Алекс быстро подсчитал в уме. Сумма была значительной, но не критичной. Благодаря своей студенческой скидке за отличную учебу стоимость снижалась до восьмисот сорока кредитов, а накопления, сделанные за время работы у дяди, позволяли покрыть эти расходы без серьезного ущерба для бюджета.

— У меня есть необходимые средства, — сказал он уверенно.

— Отлично. Тогда добро пожаловать в программу специализации по археотехнологии.

Первые недели второго курса Алекс разрывался между основными занятиями и дополнительной специализацией. Утром он изучал принципы работы гипердвигателей и корабельных энергетических систем, решал задачи по расчету траекторий и нагрузок на корпус во время прыжков в гиперпространство. После обеда переключался на археотехнологию, которая началась почему-то с истории нейроинтерфейсов. Алекс изучал принципы работы человеческого мозга и мозга других видов, особенности нейронной активности, методы регистрации и интерпретации мозговых сигналов. На поверхностном уровне, нужно для понимания принципа работы нейроинтерфейсов. Но уже на этом этапе он видел много странностей, например схожее строение мозга у разных видов, хотя отличия тоже были значительные. Лекции вела доцент Велл, которая, как оказалось, была одним из ведущих специалистов КТИ в области нейроинтерфейсов и археотехнологии. Именно благодаря своей второй специализации она преподавала им историю технологий.

— Нейроинтерфейс — это мост между биологическим и искусственным интеллектом, — объясняла она студентам. — Мы учимся переводить мысли в команды для машин и, наоборот, передавать информацию от машин напрямую в мозг.

После месяца теоретической подготовки началась практическая работа. Именно тогда доцент Велл рассказала о новом проекте, который мог заинтересовать наиболее способных студентов.

— Военное командование выделило грант на исследование возможностей использования нейроинтерфейсов для управления космическими кораблями, — объявила она на одной из лекций. — Представьте себе — пилот, напрямую связанный с системами корабля через нейронную связь. Скорость реакции увеличилась бы в разы, а точность управления достигла бы невиданных высот.

Глаза Алекса загорелись от интереса. Это было именно то, что могло объединить его две специализации — космическую инженерию и археотехнологию.

— Это возможно с современными технологиями?

— Существует целое непроработанное поле для исследований, — ответила доцент. — Современные нейроинтерфейсы теоретически позволяют передавать сложные команды и даже концепции, но для полноценного управления кораблем нужны гораздо более глубокие настройки системы.

Доцент встала и подошла к окну, за которым виднелись военные транспорты, садящиеся на посадочные площадки института.

— Военные считают, что понимание принципов работы нейроинтерфейсов поможет нам создать принципиально новые системы управления, — объяснила она Алексу. — Проблема в том, что современные интерфейсы — это многослойная система программного обеспечения, накопленная за столетия.

— Это военный грант? — уточнил Алекс.

— Именно. Мы работаем над этим проектом уже несколько месяцев. У нас собралась целая команда — студенты, аспиранты, несколько ученых из других институтов. Студенты работают как мои помощники, но участвуют в настоящих исследованиях на переднем крае науки.

Алекс почувствовал, как сердце забилось быстрее. Это была именно та возможность, о которой он мечтал — возможность работать с передовыми технологиями на стыке теории и практики.

— Я готов присоединиться к команде, — сказал он решительно.

— Отлично. Завтра познакомлю тебя с остальными участниками проекта.

Следующие два месяца пролетели в интенсивной работе. Алекс едва успевал совмещать исследовательский проект с основными занятиями — лекции по термодинамике корабельных двигателей, практикумы по проектированию систем жизнеобеспечения, семинары по материаловедению для космических конструкций. Часто ему приходилось засиживаться до глубокой ночи, готовя курсовые работы по расчету прочности корпусов или изучая новые сплавы для обшивки кораблей. Исследовательская группа располагалась в специально оборудованном крыле института, где военные установили дополнительные системы безопасности. Команда состояла из восьми человек: доцент Велл руководила проектом, трое ученых из других институтов занимались теоретическими аспектами, а четверо студентов, включая Алекса, выполняли практическую работу под их руководством.

Военное влияние ощущалось повсюду. В коридорах института теперь постоянно дежурили охранники в форме армии Республики. Многие лаборатории были реквизированы под военные нужды, а оставшиеся работали по строгому графику, согласованному с военным командованием. Даже учебные мастерские факультета космической инженерии теперь использовались для ремонта поврежденных истребителей, доставляемых с фронта. Студенты шутили, что КТИ больше напоминает военную базу, чем учебное заведение.

Но Алекс понимал серьезность ситуации. Каждый день приносил новости о потерях на фронтах, о захваченных сепаратистами системах, о новых ужасающих боевых дроидах противника. Республика нуждалась в технологическом превосходстве, и их работа могла стать ключом к победе.

Основой их исследований были стандартные нейроинтерфейсы производства компании "Сайботех" — те самые устройства, которые использовались на вступительных экзаменах в институт. Это были довольно совершенные системы, способные не только считывать простые мысленные команды, но и передавать сложные концепции и образы напрямую в мозг пользователя.

— Проблема современных нейроинтерфейсов не в аппаратной части, — объяснял доктор Кейн, один из ученых команды. — Железо у нас отличное. Проблема в программном обеспечении.

Алекс быстро понял суть проблемы. Его знания корабельных систем помогали понимать сложность интеграции — подобно тому, как в современном звездолете сотни подсистем должны работать согласованно, нейроинтерфейс должен был координировать множество корабельных функций через сознание пилота. Компания "Сайботех" купила производственные шаблоны и программное обеспечение для нейроинтерфейсов пятьсот шестьдесят лет назад у другой компании, которая к тому времени уже исчезла. Та, в свою очередь, приобрела технологии у своего предшественника две тысячи лет назад, и так далее.

— По сути, мы имеем дело с луковичной архитектурой, — пояснила доцент Велл. — Каждая компания добавляла свои слои защиты и функциональности поверх существующего кода, не удаляя предыдущие. В результате современный нейроинтерфейс содержит программные слои, созданные десятками разных компаний на протяжении тысячелетий.

— И мы пытаемся добраться до исходного кода? — спросил Алекс.

— Именно. Мы постепенно снимаем защиты, слой за слоем, чтобы понять базовые принципы работы системы. Только так мы сможем настроить интерфейс для взаимодействия с корабельным оборудованием.

Работа была кропотливой и требовала огромного терпения. Каждый слой программного обеспечения был защищен корпоративными шифрами и системами безопасности. Команде приходилось изучать документацию компаний, которые исчезли столетия назад, расшифровывать устаревшие протоколы, обходить системы защиты интеллектуальной собственности.

Алекс проявил себя как талантливый программист. Его аналитический ум, обостренный не только летней работой в архивах, но и постоянной практикой решения инженерных задач — расчетов траекторий, анализа нагрузок на конструкции, оптимизации энергопотребления корабельных систем — позволял ему видеть закономерности там, где другие видели только хаос. Уже через месяц работы он добился первого серьезного успеха — ему удалось снять несколько слоев защиты и получить доступ к более глубоким уровням программы.

— Отличная работа, Алекс, — похвалила его доцент Велл. — Ты продвинулся дальше, чем мы за предыдущие два месяца.

Первым практическим результатом стала возможность управления искусственной рукой через нейроинтерфейс. Алекс сразу увидел параллели с системами управления корабельными манипуляторами — теми механическими руками, которые использовались для погрузочных работ и ремонта в космосе. Принципы были схожими, но нейроинтерфейс позволял гораздо более тонкое и интуитивное управление. Он настроил систему так, что пользователь мог не только подавать простые команды типа "сжать" или "разжать", но и передавать сложные двигательные программы, позволяющие роботизированной конечности выполнять тонкие манипуляции.

Суденты команды по очереди тестировали интерфейс, учась управлять искусственной рукой силой мысли. Это было захватывающе — видеть, как металлические пальцы повторяют движения, которые существуют только в воображении оператора.

К исследовательской группе доцент Велл присоединилась новая студентка — Мара Синн, третьекурсница с факультета кибернетики. Высокая, темноволосая, с острым умом и скептическим взглядом на мир. Она появилась в их лаборатории в один из дождливых осенних дней, когда за окнами бушевала гроза, а военные сводки сообщали о новом крупном сражении в системе Кристофсис.

— Мара специализируется на интерфейсах человек-машина, — представила ее доцент Велл. — Ее опыт будет полезен для нашего проекта.

Мара быстро влилась в команду и показала себя способным исследователем. Алекс обнаружил, что может обсуждать с ней не только вопросы нейроинтерфейсов, но и проблемы интеграции различных корабельных систем — она хорошо понимала принципы работы сложных технических комплексов. Она помогла Алексу снять еще несколько слоев программной защиты, открыв доступ к более глубоким уровням кода нейроинтерфейса.

Тем временем война все больше влияла на жизнь университета. Каждое утро студенты просыпались под звуки взлетающих военных кораблей. Алекс часто наблюдал за ними с технической точки зрения, автоматически оценивая конструкцию, тип двигателей, предполагаемую дальность полета. Некоторые корабли он узнавал по чертежам, которые изучал на занятиях — крейсера класса "Венатор", истребители ARC-170, тяжелые транспортники. Столовые перешли на военный рацион, а в библиотеках появились специальные разделы с технической документацией по военному оборудованию. Многие студенты старших курсов исчезали — одни уходили добровольцами, других призывали в армию.

Алекс с тревогой замечал, что среди призванных особенно много студентов-инженеров старших курсов. Флот нуждался в специалистах по ремонту и модернизации кораблей, и военные не церемонились, забирая лучших студентов прямо с лекций по проектированию звездолетов.

Алекс часто размышлял о происходящем, особенно поздними вечерами, когда работал над расшифровкой очередного слоя программного кода. Иногда он засыпал прямо за рабочим столом, окруженный распечатками древних алгоритмов и схемами корабельных систем — два направления его обучения причудливо переплетались в усталом сознании. Война клонов была не просто военным конфликтом — она меняла саму природу галактического общества. Республика, существовавшая тысячи лет, трещала по швам под давлением военной необходимости.

И в центре всего этого хаоса их небольшая команда пыталась разгадать секреты технологий, созданных тысячелетия назад. Каждый снятый слой защиты приближал их к пониманию истинных принципов работы нейроинтерфейсов, но одновременно поднимал новые вопросы о том, кто и зачем создал эти удивительные устройства.

Инцидент произошел в обычный рабочий день, когда команда добилась очередного прорыва. Алекс провел утро на лекции по расчету прыжков в гиперпространство, где изучал влияние гравитационных аномалий на точность навигации, а после обеда переключился на работу с нейроинтерфейсами. Алексу и Маре удалось снять еще один уровень программной защиты, открыв доступ к коду, который, судя по всему, был создан более трех тысяч лет назад. Это был значительный успех, и доцент Велл решила объявить перерыв на обед.

— Отличная работа, — сказала она, изучая результаты на голографическом дисплее. — Мы добрались до одного из самых глубоких слоев. После обеда продолжим анализ.

— Может, стоит сначала провести полную диагностику системы? — предложил Алекс. — Мы не знаем, как изменения повлияли на стабильность интерфейса.

— Ты прав, — согласилась доцент. — Но сначала обед. Все устали, а голодный мозг работает хуже сытого.

Один за другим члены команды покинули лабораторию, направляясь в столовую. Алекс собирался идти за ними, но заметил, что Мара осталась за своим рабочим местом, изучая код на экране.

— Мара, ты не идешь обедать? — спросил он.

— Через минуту, — отмахнулась она. — Хочу посмотреть на эти строки кода. Они выглядят странно.

— Доцент сказала не трогать систему до полной диагностики.

— Я просто посмотрю, — заверила она его. — Ничего не буду менять.

Алекс колебался. С одной стороны, он понимал любопытство Мары — они действительно добились значительного прорыва. С другой стороны, работа с модифицированным нейроинтерфейсом требовала особой осторожности.

— Ладно, — сказал он наконец. — Но только посмотреть. И никаких активных тестов.

— Конечно, — кивнула Мара.

Алекс направился к выходу, но у двери обернулся. Мара сидела перед экраном, внимательно изучая строки древнего кода. Что-то в ее позе показалось ему тревожным, но он не мог понять что именно.

— Я быстро схожу за кофе и вернусь, — сказал он. — Не делай ничего без меня.

— Хорошо, — рассеянно ответила она, не отрываясь от экрана.

Алекс вышел из лаборатории, но через несколько минут вернулся с двумя чашками кофе. То, что он увидел, заставило его остолбенеть.

Мара сидела в кресле с надетым нейроинтерфейсом, а на экране перед ней мелькали строки кода с невероятной скоростью. Искусственная рука, подключенная к системе, совершала сложные движения, словно выполняя какую-то замысловатую программу.

— Мара! — закричал он, роняя чашки с кофе. — Что ты делаешь?!

Она обернулась к нему, и Алекс увидел, что ее глаза широко раскрыты, а на лице застыло выражение странного восторга.

— Алекс! — воскликнула она. — Ты не поверишь, что я обнаружила! Этот код... он невероятен!

— Сними немедленно интерфейс! — Алекс бросился к ней, но она отстранилась с неожиданной силой, почти сбив его с ног. — Ты нарушаешь все требования техники безопасности!

— Подожди, подожди, — отмахнулась она, не снимая устройство. — Я просто хотела поуправлять рукой, как мы делали раньше. Но когда я подключилась к новому слою кода...

— Мара, это опасно! Мы не знаем, что может произойти с непротестированной системой!

— Но ничего плохого не происходит, — заверила она его. — Наоборот, я чувствую себя прекрасно. Более того, я понимаю код так ясно, как никогда раньше. Словно кто-то объясняет мне его изнутри.

Алекс почувствовал растущую тревогу. Поведение Мары было странным — она выглядела слишком возбужденной, почти эйфоричной. Это не было нормальной реакцией на работу с нейроинтерфейсом.

— Мара, пожалуйста, отключись от системы. Мы подождем возвращения доцент Велл и проведем полную диагностику.

— Но я же говорю тебе — все в порядке! — настаивала она. — Более чем в порядке. Я никогда не чувствовала себя так ясно. Мои мысли стали такими четкими, организованными...

Искусственная рука продолжала двигаться, выполняя все более сложные манипуляции. Алекс заметил, что Мара даже не концентрируется на управлении ею — рука двигалась словно сама по себе, следуя каким-то внутренним программам.

— Посмотри на экран, — сказала Мара, указывая на дисплей. — Видишь эти строки кода? Раньше они казались мне бессмысленным набором символов. А теперь я понимаю каждую команду, каждую функцию. Это как... как будто я всегда знала этот язык программирования.

Алекс взглянул на экран и похолодел. Код действительно выглядел совершенно по-другому — более структурированным, организованным. Но что его напугало больше всего, так это скорость, с которой мелькали строки. Человеческий мозг не мог обрабатывать информацию с такой скоростью.

— Мара, что-то не так, — сказал он, пытаясь сохранить спокойствие. — Нейроинтерфейс влияет на твое восприятие. Нужно немедленно отключиться. - Он боялся к ней подходить.

— Влияет? — она засмеялась. — Алекс, он не влияет. Он помогает. Убирает ограничения, которые мешали мне думать ясно.

— Какие ограничения?

— Все эти сомнения, страхи, неуверенность. — Мара провела рукой по интерфейсу на своей голове. — Теперь я вижу вещи такими, какие они есть на самом деле. Понимаю свое место в большой системе.

Алекс почувствовал, как адреналин заструился по венам. Слова Мары звучали спокойно и уверенно, но в них была какая-то жуткая убежденность, которая пугала его больше любых криков.

— Какой системе? — осторожно спросил он.

— Системе порядка. Иерархии. — В ее глазах появился странный, отстраненный блеск. — Я понимаю теперь, что некоторые созданы для того, чтобы руководить, а другие — чтобы следовать указаниям. И в этом нет ничего плохого. Это естественно. Смысл существования — в служении тем, кто выше по иерархии. В этом истинное счастье.

— А кто выше?

— Те, кто создал эту систему. Те, кому мы все принадлежим. Хозяева. Они всегда были здесь. Мы только думали, что свободны.

— Мара, это не ты говоришь! — Алекс попытался приблизиться к ней, но она снова отстранилась с пугающей силой.

— Наоборот, — улыбнулась она. — Впервые в жизни я говорю то, что действительно думаю. Без всех этих ложных представлений о равенстве и свободе выбора.

Алекс в панике схватил коммуникатор и связался с доцент Велл.

— Доцент, немедленно возвращайтесь в лабораторию! — кричал он в трубку. — Мара подключилась к модифицированному нейроинтерфейсу, и с ней что-то происходит!

— Что именно? — встревоженно спросила доцент.

— Она надела интерфейс в нарушение всех правил безопасности! Теперь она говорит странные вещи о порядке и иерархии! И проявляет необычную физическую силу!

— Я сейчас буду!

Алекс повернулся к Маре, которая продолжала сидеть в кресле, наблюдая за работой искусственной руки.

— Мара, нужно постепенно завершить сеанс.

— Зачем? — она посмотрела на него с удивлением. — Я чувствую себя прекрасно. Лучше, чем когда-либо.

— Ты говоришь вещи, которые тебе не свойственны. Система влияет на твое мышление.

— Система не влияет, — терпеливо объяснила она. — Система просвещает. Показывает истину, которую я раньше не могла увидеть из-за предрассудков.

— Какую истину?

— Что хаос и беспорядок приносят только страдания. Что истинное счастье возможно только в рамках четкой структуры, где каждый знает свое место и выполняет свою функцию.

Алекс слушал эти слова с растущим ужасом. Мара всегда была независимой, свободомыслящей девушкой. И всего за несколько минут работы с модифицированным нейроинтерфейсом она превратилась в проповедницу какой-то авторитарной философии.

В этот момент в лабораторию ворвалась доцент Велл вместе с двумя работниками службы безопасности. Увидев Мару с нейроинтерфейсом на голове, она остолбенела.

— Боже мой, — прошептала она. — Мара, что вы наделали?

— Я открыла истину, доцент Велл, — спокойно ответила Мара. — Истину о том, как должен быть устроен мир.

— Немедленно снимите интерфейс, — приказала доцент.

— Зачем? — Мара посмотрела на нее с жалостью. — Доцент, вы всю жизнь изучаете технологии, не понимая их истинного предназначения. Они созданы не просто для решения задач. Они созданы для установления порядка.

Доцент Велл подошла к пульту управления и начала изучать показания системы.

— Активность мозга превышает норму на триста процентов, — пробормотала она. — Нейронные связи работают в режиме, который должен быть невозможен для человеческого мозга.

— Потому что раньше мой мозг работал неэффективно, — объяснила Мара. — Система исправила это. Оптимизировала мои мыслительные процессы.

— Это не оптимизация, это изменение личности!

— А что плохого в изменении к лучшему? — искренне спросила Мара. — Я стала спокойнее, увереннее, понимаю свое место в мире. Разве это не хорошо?

Доцент Велл обменялась встревоженным взглядом с Алексом. Было очевидно, что нейроинтерфейс кардинально изменил сознание Мары, но девушка была убеждена, что это изменение положительное.

— Мара, мы проведем полную диагностику системы, а затем безопасно отключим вас от интерфейса, — сказала доцент.

— Я не хочу отключаться, — возразила Мара. — Впервые в жизни я вижу мир ясно. Зачем возвращаться к хаосу и неопределенности?

— Потому что этот "ясный мир" — иллюзия, созданная машиной!

— Иллюзия? — Мара покачала головой. — Доцент, иллюзия — это вера в то, что люди могут существовать без структуры и руководства. Истина в том, что порядок и иерархия — естественное состояние разумной жизни.

Один из работников службы безопасности попытался приблизиться к Маре, чтобы принудительно снять интерфейс, но она резко отстранилась с такой силой, что отбросила его к стене.

— Не прикасайтесь ко мне! — крикнула она. — Вы не понимаете, что делаете!

Внезапно искусственная рука, которой она управляла, схватила тяжелый инструмент и замахнулась на второго техника. Тот едва успел отскочить.

— Мара, остановитесь! — закричала доцент Велл.

— Я не могу позволить вам разрушить связь, — сказала Мара, и в ее голосе впервые появились нотки отчаяния. — Вы не понимаете, что без системы я снова стану слепой, запутанной, несчастной.

Доцент Велл активировала аварийное отключение системы. Нейроинтерфейс начал постепенно снижать активность, готовясь к безопасному отсоединению.

— Нет! — закричала Мара, почувствовав изменения. — Не делайте этого! Вы не имеете права!

Она попыталась встать с кресла, но работники службы безопасности, теперь действуя более осторожно, попытались удержать ее. Мара проявила невероятную силу, легко сбрасывая с себя взрослых мужчин. Искусственная рука дергалась в конвульсиях, получая противоречивые сигналы от отключающейся системы.

— Вы обрекаете меня на хаос! — кричала Мара. — На жизнь без смысла и цели!

— Мы возвращаем вам свободу воли, — твердо сказала доцент Велл.

— Свобода воли — это проклятие! — Мара металась в кресле, пытаясь помешать отключению. — Бремя выбора, которое никто не должен нести!

Наконец нейроинтерфейс полностью отключился и автоматически отсоединился от головы Мары. Но она не успокоилась. Наоборот — ее поведение стало еще более странным.

— Что... что происходит? — пробормотала она, хватаясь за голову. — Связь... связь все еще здесь! Я все еще чувствую систему!

Алекс и доцент Велл переглянулись с ужасом. Показания приборов подтверждали — нейроинтерфейс был отключен, но мозговая активность Мары оставалась аномально высокой.

— Это невозможно, — прошептала доцент. — Устройство полностью отключено.

— Нет, — Мара покачала головой, глядя на них с жалостью. — Вы не понимаете. Система не в устройстве. Система во мне. Она стала частью меня.

В этот момент в лабораторию вошли военные медики с носилками.

— Мы отвезем ее в медицинское учреждение для полного обследования, — объявил старший медик. — А интерфейс необходимо изолировать для изучения.

— Нет! — закричала Мара, увидев, как один из техников берет отключенный нейроинтерфейс. — Не трогайте его! Он нужен мне!

Она бросилась к технику с невероятной скоростью и силой, сбив с ног всех, кто пытался ее остановить. Схватив интерфейс, она попыталась снова надеть его на голову, но устройство не активировалось.

— Работай! — кричала она, тряся интерфейс. — Верни мне связь!

Когда стало ясно, что устройство не отвечает, отчаяние Мары достигло пика. Она сжала интерфейс в руках, пытаясь заставить его работать, но хрупкие компоненты начали трещать под давлением ее невероятно сильных пальцев.

— Мара, остановись! — крикнул Алекс, но было уже поздно.

Интерфейс разлетелся на куски в ее руках. Острые осколки вонзились в ее ладони, ломая пальцы, но она, казалось, не чувствовала боли.

— Что я наделала... — прошептала она, глядя на обломки. — Что я наделала...

А затем, прежде чем кто-либо успел среагировать, она резко повернулась и бросилась к большому окну лаборатории.

Время словно замедлилось для Алекса. Он видел, как Мара разбегается, как ее тело врезается в стекло. Адреналин взорвался в его крови. Ощущение полной, непоправимой катастрофы накрыло его как ледяная волна. Он протянул руку, пытаясь остановить ее, но понимал, что опоздал. В замедленной съемке его сознания он видел, как она пробивает окно, как осколки стекла разлетаются вокруг нее сверкающим дождем, как ее тело исчезает в проеме, падая вниз с двухсотого этажа.

— МАРА! — его крик разорвал тишину, но было уже поздно.

Алекс бросился к разбитому окну, Мара еще летела вниз долгих десять секунд. Внизу, на бетонную площадку перед зданием, со звуком чего-то лопнувшего, упало тело, окруженное осколками стекла, которые продолжали падать, сверкая в лучах солнца. Алекс застыл у окна, понимая произошедшее, но где-то внутренне еще не в силах поверить в произошедшее.

Через час в лабораторию прибыла группа военных во главе с полковником Тарном. Они внимательно выслушали отчет доцент Велл и изучили записи сеанса.

— Это засекреченная информация, — объявил полковник. — Все присутствующие подпишут соглашения о неразглашении. Никто не должен знать о деталях этого инцидента.

— Но мы должны изучить, что произошло, — возразила доцент Велл. — Это может быть важно для понимания принципов работы нейроинтерфейсов.

— Изучение будет продолжено, но под строгим военным контролем, — сказал полковник. — А пока все материалы конфискуются, а лаборатория закрывается.

***

Алекс подписал соглашение о неразглашении, но его мысли были заняты совсем другим. Вечером, сидя в своей комнате над учебниками по термодинамике звездолетных двигателей, он не мог сосредоточиться на формулах и диаграммах. Мысли постоянно возвращались к произошедшему. Инцидент с Марой показал, что даже обычные нейроинтерфейсы могут оказывать глубокое воздействие на человеческое сознание. Что если это не побочный эффект, а скрытая функция?

Поздним вечером, когда Алекс наконец остался один в своей комнате, он не мог перестать думать о произошедшем. Мара была умной, критически мыслящей девушкой. И всего за несколько минут модифицированный нейроинтерфейс превратил ее в фанатичную сторонницу авторитарной системы. А потом она предпочла смерть возвращению к прежнему состоянию.

Но что его беспокоило еще больше — это мысли об обычных нейроинтерфейсах, которые использовались повсеместно. Конечно, стандартные устройства не могли кардинально изменить личность человека за несколько минут. Но могли ли они оказывать более тонкое, постепенное воздействие?

Алекс вспоминал, как после долгих сеансов работы с нейроинтерфейсом у него менялось настроение, как некоторые мысли казались более ясными, а другие — менее важными. Он списывал это на усталость, но теперь начинал сомневаться.

Что если любое устройство, которое может считывать мозговые сигналы, способно и влиять на них? Что если граница между чтением мыслей и их корректировкой не так четка, как казалось? Современные нейроинтерфейсы могли воздействовать на разум медленно, незаметно, постепенно формируя определенные паттерны мышления у пользователей.

Но больше всего его тревожили слова Мары о "хозяевах". Те, кто создал систему. Те, кому все принадлежат. После летней работы в архивах Алекс был почти уверен, кого она имела в виду — ракката. Древняя раса, которая тысячелетия назад правила галактикой, используя Темную сторону Силы и передовые технологии для порабощения других видов. Официальная история утверждала, что они исчезли, но что если их влияние сохранилось в технологиях, которые они оставили после себя?

Эта мысль пугала его больше всего. Потому что если она была верна, то миллионы людей, использующих нейроинтерфейсы в медицине, образовании, промышленности и армии, могли подвергаться скрытому влиянию. И никто даже не подозревал об этом.

Алекс понял, что ему нужно быть крайне осторожным. Технологии, которые казались безопасными и полезными, могли таить в себе опасности, о которых современная наука даже не подозревала. И он оказался в самом центре исследований, которые могли изменить судьбу галактики — в лучшую или худшую сторону.

Глава 29 Очень свободный торговец

Смерть Мары и закрытие лаборатории заставили Алекса пересмотреть свою стратегию. Но прежде чем думать о будущем, он не мог избавиться от воспоминаний о том ужасном дне.

Мара... Он до сих пор видел перед глазами ее лицо в те последние минуты — в странной эйфории, в безумии. Нейроинтерфейс, который должен был помочь ей в исследованиях, превратился в орудие убийства. Алекс своими глазами наблюдал, как за считанные минуты личность девушки была буквально переписана.

"Хозяева," — прошептала она тогда, глядя на него невидящим взглядом. — "Они всегда были здесь. Мы только думали, что свободны."

А потом она выбросилась из окна.

Алекс содрогнулся, отгоняя воспоминания. Хозяева... Кто они такие? Не те ли самые Ракката, следы которых он находил в древних архивах? Но как это возможно? Бесконечная Империя пала тысячи лет назад. Или не пала?

Самым пугающим было то, как быстро и кардинально изменилась Мара. Словно кто-то взял и переписал ее сознание, как программу в дроиде. Что если изначальные создатели нейроинтерфейса задумывали его именно как инструмент контроля? Что если вся эта технология была ловушкой, растянутой на тысячелетия?

Эти мысли не давали ему покоя, но размышлять о древних заговорах было роскошью, которую он не мог себе позволить. Стало ясно, что в стенах университета в ближайшее время в связи с ограничениями его возможности ограничены — слишком много контроля, слишком много бюрократии. Нужно было искать альтернативные источники информации и финансирования. Деньги теперь были ему нужны. Он понимал, что нужно перестать надеяться на отца или дядю. Нужно научиться зарабатывать деньги самому. И не те крохи, что платят корпорации. Для его целей, ему нужен корабль, а он стоит очень дорого.

Возможность представилась неожиданно. Его друг Кайл рассказал, что его отец ищет толкового техника для работы на семейном предприятии во время каникул.

— Ничего сложного, — объяснял он. — Ремонт и настройка оборудования. Отец говорит, что хороший инженер сейчас на вес золота — война создала огромный спрос на ремонтные услуги.

Алекс заинтересовался, но не работой у Кайла. Если война действительно создавала спрос на технические услуги, то это открывало новые возможности. Особенно в портовых районах, где всегда хватало работы по ремонту кораблей. Кроме того у него там уже были связи небольшая репутация.

В выходные он отправился в доки Коронет-Сити — огромный комплекс посадочных площадок, ремонтных ангаров и складов, где кипела жизнь галактического торгового центра. Война действительно изменила атмосферу — больше военных кораблей, усиленная охрана, но и больше возможностей для тех, кто умел работать руками.

Уже на подходе к докам Алекс заметил изменения. Привычный поток торговых судов разбавляли потрепанные гражданские корабли, набитые людьми до отказа. Беженцы. Их становилось все больше с каждым днем. Семьи с детьми, старики, молодежь — все они несли в глазах одинаковое выражение потерянности и усталости.

Возле одной из посадочных площадок Алекс увидел группу людей, разбивающих импровизированный лагерь. Их корабль — старый транспорт класса "Консулар" — дымился из двигательного отсека. Явно аварийная посадка.

— Простите, — обратился он к пожилому мужчине, который пытался успокоить плачущего ребенка. — Вам нужна помощь с кораблем?

Мужчина поднял голову. Его лицо было изможденным, а в глазах читалась та особая усталость, которая приходит не от физического труда, а от пережитого ужаса.

— Спасибо, сынок, но корабль уже не починить. Да нам и некуда лететь. — Он тяжело вздохнул. — Мы с Кристофсиса. Точнее, были с Кристофсиса.

— Что там происходит? — осторожно спросил Алекс.

— Война, — коротко ответил мужчина. — Но не такая, как показывают в новостях. Там говорят о героических сражениях, о борьбе за свободу. А на самом деле... — Он замолчал, глядя куда-то вдаль. — Они убивают всех без разбора. Дроиды, клоны — для них не существует мирных. Они нас просто не замечают, точнее, не берут в расчет наши жизни.

Ребенок на его руках всхлипнул, и мужчина машинально погладил его по голове.

— Видел, как сносили целые кварталы, чтобы немного продвинуть фронт. Жилые дома, школы, больницы — все равно. Главное — тактическое преимущество. — Его голос дрогнул. — Моя дочь работала в детском саду. Говорили, что район безопасный, что боевые действия далеко. А потом прилетели истребители и... больше детского сада нет. И дочери тоже нет.

Алекс почувствовал комок в горле и как что-то сжалось в груди. Абстрактная "война", о которой говорили в университете, вдруг обрела человеческое лицо.

— Целые планеты в руинах, — продолжал беженец. — Ни для дроидов, ни для клонов мы не люди. Мы — препятствия, которые нужно убрать, или ресурсы, которые можно использовать. А потом политики будут говорить о "необходимых жертвах" и "цене свободы".

— А власти ничего не делают?

Мужчина горько рассмеялся:

— Власти? Они первые эвакуировались, как только стало горячо. Оставили нас разбираться самим. Хорошо еще, что нашлись люди, которые помогли с кораблем. Иначе так бы и остались ждать "освобождения" от кого-нибудь из сторон.

Алекс хотел что-то сказать, но слова не шли. Что можно сказать человеку, потерявшему дочь в бессмысленной бойне?

— Береги себя, сынок, — сказал беженец, заметив его растерянность. — И помни — когда начинается война, первой жертвой становится правда. То, что тебе рассказывают в новостях, и то, что происходит на самом деле — две разные вещи.

Этот разговор преследовал Алекса весь день. Он понимал, что война — это всегда трагедия, но видеть ее последствия вблизи было совсем другим опытом. Эти люди не были солдатами или политиками. Они просто жили своей жизнью, пока чужие решения не разрушили их мир.



***

У Джерена Коула на которого он очень рассчитывал не было сейчас работы, но он порекомендовал Алекса одному своему знакомому, который со слов Джерена был "особо свободным торговцем". Для знакомства с новым возможным нанимателем он прибыл в один из ангаров где его внимательно выслушали.

Джек Тольчо был кореллианцем средних лет, владельцем небольшого грузового судна "Удачливый торговец". Его корабль стоял в ангаре с открытыми панелями — явно требовал серьезного ремонта. Сам Джек производил впечатление человека, видевшего многое в жизни. Его руки были покрыты шрамами от работы с техникой, а в глазах читался тот особый опыт, который приходит только с годами работы в космосе.

— Студент КТИ? — переспросил Джек, изучая Алекса. — И хочешь подработать? Что умеешь?

— Электроника, энергетические системы, навигационное оборудование, дроиды... в гипердвигателях немного понимаю— перечислил Алекс. — Теория хорошая, практики маловато, но учусь быстро. — Алекс решил быть скромным.

— Теория... — Джек усмехнулся. — Ну посмотрим, как твоя теория справится с реальностью. Видишь эту панель? Гипердрайв глючит — иногда работает, иногда нет. Три мастера смотрели, никто не может найти проблему. Говорят, что нужно менять весь блок, а это кредитов на пятьдесят тысяч.

Алекс подошел к кораблю и внимательно изучил схему системы. В КТИ им преподавали теорию гипердвигателей — как они работают, какие принципы лежат в их основе, какие могут быть неисправности. Но это была сухая теория, далекая от реальной практики.

Однако у Алекса было преимущество, о котором он никому не рассказывал. Несколько лет назад он заметил, что иногда может "чувствовать" неполадки в кристаллах. Это было похоже на интуицию, но более четкую и направленную.

Кроме того, его опыт работы с древними программами, пусть и закончившийся трагедией с Марой, дал ему понимание того, как устроены сложные программы на глубинном уровне и как можно добраться до ядра. Он знал теперь, что нужно быть крайне осторожным, но базовые навыки остались.

Алекс залез внутрь технического отсека и закрыл глаза, позволяя своему необычному чутью исследовать систему. Он чувствовал поток энергии через кристаллические матрицы, ощущал места, где этот поток нарушался или искажался.

— Проблема не в основных блоках, — сказал он, выбираясь из отсека. — И не в программном обеспечении. Тут дело в одном из вспомогательных модулей — стабилизаторе поля. Он периодически теряет калибровку.

— Покажи, — потребовал Джек.

Алекс указал на небольшой модуль в глубине системы:

— Вот здесь. Резонансная частота сбивается из-за микротрещины в кристалле. Визуально ее не видно, но она влияет на стабильность поля. Нужно либо заменить модуль, либо перекалибровать систему под новые параметры.

Джек внимательно изучил указанный модуль:

— Хм, действительно. Другие мастера даже не смотрели в эту сторону. А ты можешь перекалибровать?

— Думаю, да. Но это займет весь день, — ответил Алекс, мысленно прикидывая объем работы.

— Делай. Если получится — заплачу хорошо.

Алекс проработал до вечера, тщательно настраивая систему. Его исследования истории эволюции гипердвигателей очень помогли — он понимал не только что делать, но и почему это работает. Современные инженеры часто работали по шаблонам, не вникая в глубинные принципы. Но изучение древних технологий дало Алексу более фундаментальное понимание.

Кристаллические матрицы в гипердвигателях работали по тем же принципам, что и кристаллы в дроидах, только в упрощенном виде. Понимая это, можно было найти решения, недоступные обычным техникам.

— Невероятно, — сказал Джек, когда диагностика показала зеленый свет по всем параметрам. — Парень, ты действительно знаешь свое дело. Откуда такие навыки у студента?

— Много читаю, — скромно ответил Алекс. — И люблю разбираться, как все устроено на самом деле.

— "На самом деле" — это важные слова, — кивнул Джек. — Большинство людей довольствуются поверхностным пониманием. А ты копаешь глубже. Это хорошо.

Он достал кредитный чип и передал Алексу:

— Здесь пять тысяч. Честно заработанные.

Алекс взял чип, чувствуя удовлетворение от хорошо выполненной работы. Но Джек, похоже, не собирался на этом останавливаться.

— Слушай, а не хочешь поработать еще? У меня есть пара рейсов на следующей неделе. Нужен техник на борту — мало ли что случится в пути.

Алекс заколебался. С одной стороны, скоро должна начаться учеба после летних каникул. С другой — открывало новые возможности, а после разговора с беженцем он понимал, что университетское образование может оказаться недостаточным для понимания реального мира.

— А что за рейсы?

— Обычная торговля, — пожал плечами Джек. — Везем товары туда, где они нужны, покупаем то, что дешево здесь. Ничего особенного.

Что-то в тоне Джека подсказывало Алексу, что "обычная торговля" может оказаться не совсем обычной. Но именно это его и привлекало. После смерти Мары ему нужны были новые впечатления, источники информации, новые возможности. Что угодно, лишь бы переключиться с депрессивного настроения. Она не была для него особо близкой, но он общался с ней. Было странно понимать, что ее больше не существует.

— Хорошо. Когда вылетаем?

— Послезавтра утром. Не опаздывай — в космосе расписание священно.

Первый рейс оказался действительно обычным — доставка медикаментов на Селонию. Но Алекс заметил, что Джек очень тщательно выбирает маршруты, избегая определенных систем и станций. И что среди "медикаментов" попадались контейнеры с весьма странной маркировкой.

Во время полета Джек оказался неожиданно разговорчивым. Он рассказывал о своей философии торговли, и Алекс понимал, что за внешней простотой скрывается глубоко продуманная система взглядов.

— Видишь ли, парень, — говорил Джек, управляя кораблем, — большинство людей думают, что контрабанда — это просто нарушение закона ради прибыли. Но это не так. Это философия свободы.

— Как это понимать?

— А вот как. Представь: есть планета А, где производят лекарства. И есть планета Б, где эти лекарства нужны людям. Логично, что лекарства должны попасть с А на Б, правильно?

— Логично.

— Но тут появляются политики. Они говорят: "А давайте введем налог на медикаменты". Потом военные: "А давайте объявим лекарства стратегическим материалом". Потом бюрократы: "А давайте введем лицензирование торговли". И что получается? Лекарства как производились на планете А, так и производятся. Больные на планете Б как нуждались в них, так и нуждаются. Но теперь между ними стоит стена из правил, налогов и разрешений.

Алекс кивнул, понимая логику.

— И что делать?

— А вот что, — Джек повернулся к нему. — Можно смириться и сказать: "Ну что поделаешь, такие правила". Тогда люди на планете Б будут умирать, но зато все будет "по закону". А можно сказать: "К черту ваши правила, люди важнее бумажек". И перевезти лекарства, несмотря на запреты. — Он сделал паузу и будто признался — и заработать на этом.

— Но ведь законы существуют не просто так?

— Некоторые — да. Закон против убийства имеет смысл. Но большинство современных законов существуют не для защиты людей, а для защиты чьих-то интересов. Посмотри на эту войну — кто от нее выигрывает? Военные корпорации, производители оружия, политики, которые наживают капитал на патриотических настроениях. А кто проигрывает? Простые люди, которых убивают, и их семьи.

Алекс вспомнил беженца с Кристофсиса и его слова о снесенных кварталах.

— И контрабанда помогает решить эту проблему?

— Контрабанда — это способ обойти искусственные ограничения, — объяснил Джек. — Когда система работает правильно, контрабандисты не нужны. Но когда система ломается из-за войны, бюрократии и коррупции, мы становимся смазкой в механизме. Мы обеспечиваем то, что экономисты называют "эффективностью рынка".

— Звучит благородно, — заметил Алекс. — Но ведь вы же получаете прибыль?

Джек рассмеялся:

— Конечно получаю! Я же не благотворительная организация. Но в том-то и дело, что прибыль — это показатель того, что ты делаешь что-то нужное людям. Если бы мои услуги были никому не нужны, никто бы мне не платил.

— А риск?

— Риск — это цена свободы, — серьезно ответил Джек. — Свободы делать то, что считаешь правильным, а не то, что разрешают чиновники. Каждый контрабандист — это маленький бунтарь против системы, которая пытается контролировать каждый аспект жизни.

Алекс задумался над этими словами. В университете им преподавали уважение к закону и порядку. Но что делать, когда закон становится инструментом угнетения?

— Джек, а что, если система права, а вы ошибаетесь?

— Хороший вопрос, — кивнул Джек. — Но вот тебе простой тест: кому выгодны ограничения? Если ограничения защищают слабых от сильных — они правильные. Если ограничения защищают сильных от слабых — они неправильные. Большинство современных торговых ограничений защищают крупные корпорации от конкуренции, а не потребителей от некачественных товаров.

— Например?

— Например, лицензирование торговли медикаментами. Официально это для "безопасности потребителей". Но что там эти глупые чинуши могут проверить? Они разбираются только в том, как брать откаты. На практике — всё это для того, чтобы крупные фармацевтические корпорации могли контролировать цены. Маленькие производители не могут позволить себе дорогие лицензии, поэтому уходят с рынка. Конкуренция снижается, цены растут.

— И вы помогаете этим маленьким производителям?

— Иногда. А иногда просто обхожу искусственно завышенные цены. Видишь ли, парень, настоящая контрабанда — это не перевозка наркотиков или оружия. Это восстановление естественных экономических связей там, где их разорвала политика и коррупция.

Эта философия была новой для Алекса, но она имела внутреннюю логику. В университете их учили, что порядок и стабильность — это высшие ценности. Но что делать, когда порядок становится тюрьмой?

— Джек, — спросил он во время полета, — а что мы на самом деле перевозим?

Джек внимательно посмотрел на него:

— А ты как думаешь?

— Думаю, что не только медикаменты. И что некоторые грузы могут быть... не совсем легальными.

— Умный парень. И что, проблемы с этим?

Алекс обдумал вопрос. Формально контрабанда была преступлением. Но в условиях войны многие товары были искусственно ограничены или обложены непомерными налогами. Иногда "незаконная" торговля была единственным способом доставить нужные вещи туда, где они действительно требовались.

— Смотря что и зачем, — ответил он. — Если речь идет о том, чтобы помочь людям...

— Именно об этом и речь, — кивнул Джек. — Видишь ли, парень, война создает много глупых правил. Медикаменты, которые спасают жизни, вдруг становятся "стратегическими материалами". Запчасти для кораблей попадают под эмбарго. Продукты питания облагаются "военным налогом". А люди страдают.

— И вы помогаете обходить эти ограничения?

— Я помогаю товарам попадать туда, где они нужны. За разумную плату, конечно. Но моя прибыль — это мелочь по сравнению с тем, что экономят мои клиенты на налогах и пошлинах.

— А если вас поймают?

— Тогда меня назовут преступником, — пожал плечами Джек. — Но история покажет, кто был прав. Помнишь, как в учебниках рассказывают о контрабандистах времен Старой Республики? Тех, кто нарушал торговые ограничения Ситхов? Сейчас их называют героями свободы.

Алекс кивнул. Логика была понятна, и она не противоречила его собственным принципам. Если система несправедлива, то нарушение ее правил может быть моральным долгом.

На Селонии их ждал представитель местной больницы — пожилой селонианец, который с благодарностью принял груз медикаментов.

— Спасибо, капитан Тольчо, — сказал он на ломаном Basic. — Без этих лекарств многие пациенты не выжили бы.

— А что с официальными поставками? — поинтересовался Алекс.

— Бюрократия, — горько ответил селонианец. — Нужны разрешения, лицензии, проверки. Пока все оформят, люди умрут. А капитан Тольчо привозит то, что нужно, когда нужно.

— И дешевле, — добавил Джек. — Без налогов и посреднических наценок.

Обратный путь они проделали с грузом "антиквариата" — так Джек называл древние предметы искусства, которые покупал у частных коллекционеров и археологов. Официально это было легально, но Алекс подозревал, что не все предметы имели правильное происхождение.

— Джек, — спросил он, изучая один из артефактов — металлическую пластину с непонятными символами, — а откуда вы знаете, что это действительно древние вещи?

— Опыт, — ответил Джек. — Плюс у меня есть контакты среди археологов. Они подсказывают, что стоящее, а что подделка. В этом деле репутация — все. Один раз продашь фальшивку — и клиенты от тебя отвернутся.

— А покупатели кто?

— Разные. Коллекционеры, музеи, исследовательские институты. Есть спрос — есть предложение. Многие ученые готовы платить хорошие деньги за возможность изучить подлинные артефакты, а не копии в музейных витринах.

Алекс внимательно изучал артефакты. Некоторые из них явно были подлинными — он узнавал стилистические особенности, которые изучал в архивах КТИ. Особенно его заинтересовала небольшая кристаллическая пластина с символами, похожими на письменность Ракката.

— А этот кристалл откуда?

— С Данторина, — ответил Джек. — Археологи нашли в старых руинах, но у них нет разрешения на вывоз. А у меня есть покупатель на Корусанте — частный коллекционер, который не задает лишних вопросов.

— Можно посмотреть поближе?

— Конечно. Только осторожно — штука хрупкая и дорогая.

Алекс взял кристалл в руки и сразу почувствовал знакомую слабую вибрацию. Устройство реагировало на прикосновение. Это его беспокоило, но его чувства говорили, что всё нормально. Воспоминания о Маре болезненно кольнули в груди, но он подавил их. Он осторожно провел пальцем по поверхности, и символы слабо засветились.

— Интересно, — пробормотал Джек. — Раньше такого не было.

— Возможно, нужен контакт с живой тканью для активации, — предположил Алекс, стараясь скрыть волнение. — Биометрическая защита древних цивилизаций.

— Ты много знаешь об этих древностях для студента, — заметил Джек.

— Интересуюсь историей технологий, — ответил Алекс. — Это связано с моей специализацией. Современные технологии часто основаны на древних принципах, просто мы не всегда это понимаем.

Джек кивнул, но Алекс заметил, что тот стал внимательнее к нему присматриваться. Это было неудивительно — способность активировать древние артефакты встречалась нечасто.

Во время третьего рейса произошел инцидент, который показал, что работа с контрабандистами связана не только с моральными дилеммами, но и с вполне реальными опасностями.

Они везли груз запчастей для кораблей в систему Дуро, когда на выходе из гиперпространства их перехватил патруль Республиканского флота.

— "Удачливый торговец", остановитесь для досмотра, — потребовал командир патрульного корабля.

— Проблемы, — мрачно сказал Джек. — У нас нет разрешений на половину груза.

— А что будет, если нас поймают?

— В лучшем случае — конфискация груза и штраф. В худшем — тюрьма за контрабанду в военное время. А военное время, как ты знаешь, предполагает ускоренное судопроизводство.

Алекс быстро обдумал ситуацию. Патрульный корабль был быстрее их судна, убежать не получится. Драться тоже глупо — у них не было вооружения. Оставался только блеф.

— Джек, а у вас есть документы на медицинское оборудование?

— Есть. А что?

— Переупакуйте часть запчастей как медицинское оборудование. Скажете, что везете гуманитарную помощь для госпиталей Дуро.

— А если проверят?

— Большинство запчастей действительно можно использовать в медицинском оборудовании. Генераторы, процессоры, энергетические модули — все это есть и в кораблях, и в больничной технике. Главное — правильно подать информацию.

Джек оценивающе посмотрел на Алекса.

— А если проверят?

—Действуй! Предлагаешь - делай!

Алекс быстро наклеил медицинскую маркировку на подозрительные контейнеры, пока республиканский корабль приближался для стыковки. Когда на борт поднялась инспекционная команда, их встретил "гуманитарный груз" с соответствующими документами.

— Медицинское оборудование для госпиталей Дуро, — объяснил Джек офицеру. — Война создала большую нехватку. Мы работаем с благотворительной организацией "Врачи без границ".

Джек приветливо пожал руку входящему. Алекс заметил, что в руке у него был чип.

Инспектор — молодой лейтенант с усталым лицом — проверил документы и несколько контейнеров. Он "не заметил", что "медицинские" генераторы подозрительно похожи на корабельные.

— Все в порядке, — сказал он наконец. — Хорошее дело делаете, капитан. В такое время гуманитарная помощь особенно важна. Удачного полета.

Когда патруль ушел, Джек с облегчением вздохнул:

— Неплохо придумал, парень. Но и я кое-чем помог. Заметил?

— Да, заметил. — пожал плечами Алекс.

— Это первый урок тебе. Ты молодец, что предложил, но всегда нужно "Смазывать шестеренки", особенно в нашем деле. — Джек задумчиво посмотрел на него. — А еще важно умение мыслить нестандартно. Большинство людей видят только очевидные решения. В общем мы оба молодцы! — Засмеялся Джек.

После этого инцидента отношение Джека к Алексу заметно изменилось. Он стал больше доверять ему, посвящать в детали операций, советоваться по техническим вопросам. Алекс понимал, что прошел своеобразный тест.

— Слушай, — сказал Джек однажды, когда они разгружали очередной груз, — а не хочешь поработать постоянно? После окончания института, конечно. Хороший инженер с мозгами в нашем деле дорого стоит.

— Подумаю, — ответил Алекс. — Но пока хочу закончить образование.

— Правильно, — кивнул Джек. — Образование никогда не помешает. Но помни — предложение остается в силе. Таких, как ты, немного.

К концу семестра Алекс заработал около двадцати тысяч кредитов — неплохие деньги для студента. Но главное было не в деньгах, а в контактах и опыте. Он познакомился с сетью контрабандистов, торговцев и независимых операторов, которые работали в серой зоне галактической экономики.

Эти люди знали то, чего не знали в университетских аудиториях. Они видели реальную галактику — не идеализированную картинку из учебников, а сложную систему, где официальные правила часто расходились с реальностью.

— Видишь ли, парень, — объяснял ему Джек во время одного из рейсов, — вся эта война — игра больших мальчиков. Корпорации, политики, военные — они делят рынки и сферы влияния. А простые люди страдают от их решений.

— И вы помогаете обходить эти решения?

— Я помогаю системе работать так, как она должна работать, — ответил Джек. — Товары попадают туда, где нужны. Люди получают то, что им необходимо. Все довольны, кроме бюрократов и тех, кто наживается на искусственном дефиците.

— А что, если вас поймают?

— Риск есть всегда, — пожал плечами Джек. — Но альтернатива хуже — позволить системе задушить саму себя красивыми правилами. Знаешь, что такое экономическая смерть? Это когда все делается "по правилам", но ничего не работает.

Алекс понимал логику Джека. В условиях войны многие разумные решения становились невозможными из-за бюрократических ограничений. Контрабандисты выполняли важную функцию — обеспечивали гибкость системы, не давали ей окостенеть.

Но он также понимал, что это временное решение. Настоящая проблема была глубже — в самой структуре галактической цивилизации, которая становилась все более жесткой и бюрократизированной.

Лето подходило к концу, но Алекс продолжал работать с Джеком в свободное время. Деньги были полезны, но еще полезнее были знания и контакты. В сером секторе экономики циркулировала информация, недоступная в официальных источниках.

Именно от Джека он узнал о существовании неформальной сети археологов и коллекционеров, которые торговали древними артефактами. Многие из них были готовы поделиться информацией за разумную плату или взаимные услуги.

— Если тебя действительно интересуют древности, — сказал Джек, — могу познакомить с парой интересных людей. Они знают о старых цивилизациях больше, чем любой университетский профессор.

— Почему больше?

— Потому что они работают с настоящими артефактами, а не с копиями в музеях. И потому что им не нужно подгонять факты под официальную историю. Академическая наука часто игнорирует неудобные находки.

Это было именно то, что нужно Алексу. Доступ к подлинным артефактам и людям, которые не боялись задавать неудобные вопросы. После смерти Мары и ее слов о "хозяевах" он понимал, что официальная история может скрывать важные истины.

— Договорились, — сказал он. — Познакомьте.

Так началась новая фаза его исследований. Университет давал теоретическую базу и доступ к архивам. Работа с контрабандистами — практические навыки и связи в неформальном секторе. Вместе это открывало возможности, недоступные ни одному обычному студенту.

"Двойная жизнь," — думал Алекс, возвращаясь в общежитие после очередного рейса. — "Но иначе не получится. Истина редко лежит на поверхности, особенно когда кто-то заинтересован в ее сокрытии."

Воспоминания о Маре по-прежнему преследовали его. Ее слова о хозяевах, ее искаженное лицо в последние минуты, безумие в глазах... Что если нейроинтерфейсы действительно были инструментом контроля? Что если где-то в глубинах галактики все еще существовали те, кто создал эти технологии тысячи лет назад?

Пока это были только догадки. Но Алекс был полон решимости найти ответы.

Глава 30 Галактические стандарты

Профессор Кейн медленно обвел взглядом аудиторию специализации "Археотехнологии". Алекс выбрал это направление не случайно — после открытий прошлого года ему нужен был официальный доступ к древним технологиям. Даже если этот доступ был ограничен.

— Добро пожаловать на курс "Промышленная археология и технологические стандарты", — начал Кейн. — Здесь мы изучаем не только современные производственные процессы, но и их историческое развитие.

На стенах висели голосхемы заводов различных корпораций — от верфей "Корелльской инженерной" до производственных линий "Куат Драйв Ярдс". Алекс узнал некоторые из них по рассказам Кайла о семейном бизнесе.

— Мистер Джанс, — обратился профессор к его однокурснику, — ваша семья владеет производством навигационных систем. Можете рассказать о технологических процессах?

Кайл выпрямился:

— Мы используем стандартные шаблоны производства, профессор. Они передаются в нашей семье уже сотни лет.

— И кто создал эти шаблоны?

— Ну... — Кайл замялся. — Мой дед говорил, что они основаны на еще более древних шаблонах. Он у кого-ты их купил. Но точно не знаю.

Алекс почувствовал знакомое ощущение — его слабая связь с Силой реагировала на скрытые истины. За два года изучения архивов он научился распознавать этот сигнал.

— Интересно, — кивнул Кейн. — А может ли кто-нибудь объяснить принцип работы гиперпространственного навигатора?

Повисла тишина. Алекс знал ответ — он изучал фрагменты технологий Ракката в засекреченных материалах профессора Шейна. Но показывать такие знания было опасно.

— Никто? — Профессор активировал голопроектор. — Странно, не находите? Эта технология определяет всю галактическую цивилизацию, но никто не может объяснить, как она работает.

В воздухе появилась схема навигационного ядра — кристаллическая структура, окруженная полевыми генераторами.

— Мы знаем последовательность действий, — продолжал Кейн. — Подать энергию, активировать поля, ввести координаты. Но понимаем ли мы физику процесса?

Алекс осторожно поднял руку:

— Профессор, а существуют ли теоретические основы? Исследования принципов работы?

— Отличный вопрос, мистер Коррен. — Кейн внимательно посмотрел на него. — Теории существуют. Проблема в том, что большинство из них созданы для объяснения уже готовых технологий, а не для их разработки.

Он переключил проектор. Теперь показывал временную шкалу технологического развития.

— Посмотрите на даты. Гипердвигатель — двадцать пять тысяч лет назад. Репульсорлифты — двадцать три тысячи. Турболазеры — двадцать тысяч. — Кейн сделал паузу. — А что принципиально нового изобретено за последние три тысячи лет? Последние прорывные инновации были после времен Ревана, тогда произошел прорыв в дроидостроении.

Алекс знал ответ из архивных исследований, но промолчал. После истории с нейроинтерфейсом и вмешательством военных он научился быть осторожным.

— Только улучшения, — наконец сказала студентка с первого ряда. — Более эффективные версии существующих технологий.

— Именно, мисс Тейлор. Мы совершенствуем, но не изобретаем. Почему?

— Может быть, древние инженеры создали идеальные конструкции? — предположил Кайл.

— Или, — Кейн медленно повернулся к доске, — мы не понимаем принципов достаточно хорошо, чтобы создать что-то новое.

Он активировал новую схему — производственную линию завода на Дралле.

— Завод "Корсек Инжиниринг" производит навигационные компьютеры восемь тысяч лет. Знаете, что интересно? Основные производственные модули за это время практически не изменились.

— Значит, технология была совершенной, — сказал студент сзади.

— Или никто не знает, как ее улучшить, не рискуя все сломать, — возразил Кейн.

Алекс вспомнил рассказы Джека Тольчо о "странных" артефактах, которые иногда попадались контрабандистам. Древние устройства, которые работали лучше современных аналогов, но никто не мог понять их принципы.

— Профессор, — осторожно спросил он, — а что происходит, когда инженеры пытаются изучить базовые принципы вместо простого копирования?

Кейн долго смотрел на него:

— Хороший вопрос, мистер Коррен. Кто-нибудь работал на крупном производстве?

Несколько студентов подняли руки.

— Мистер Вейн, расскажите о своей практике на верфях КИК.

— Мы следовали строгим протоколам, — ответил студент. — Любые отклонения от стандартных процедур строго запрещались.

— Даже если у вас были идеи по улучшению?

— Особенно тогда. Нам объяснили, что самодеятельность может привести к катастрофе.

— А если кто-то все же задавал неудобные вопросы?

Парень помялся:

— Таких обычно переводили в другие отделы. Или увольняли.

Алекс вспомнил засекреченные материалы профессора Шейна. Сколько исследователей столкнулось с подобным отношением за тысячелетия?

— Представьте, — продолжал Кейн, — что такая ситуация повторяется на каждом заводе, в каждой корпорации, уже тысячи лет. Что мы получаем?

— Цивилизацию, которая боится собственных технологий, — тихо сказал Алекс.

— Очень точно, мистер Коррен. — Профессор кивнул. — Мы изучаем что делать, но не почему это работает. Мы копируем, но не понимаем.

После лекции Алекс задержался в аудитории. Когда остальные студенты ушли, он подошел к профессору.

— Профессор Кейн, можно задать личный вопрос?

— Конечно, мистер Коррен. Кстати, ваши вопросы сегодня были очень... проницательными.

— Спасибо. Я хотел спросить — а что если кто-то захочет изучать эти базовые принципы? Независимо от корпоративных ограничений?

Кейн внимательно изучил его лицо:

— Это для диплома?

— Не только. Меня действительно интересует, как все работает на самом деле.

— Понимаю. — Профессор сел на край стола. — Видите ли, мистер Коррен, официальная наука имеет определенные... границы. Корпорации финансируют исследования, которые приносят прибыль. Университеты изучают то, что не угрожает существующему порядку.

— А неофициальная наука?

— Существует. Но требует осторожности и независимых источников финансирования. — Кейн помолчал. — У вас есть такие источники?

Алекс подумал о своих накоплениях от работы с контрабандистами:

— Я молод, возможно когда-нибудь я могу их организовать.

— Тогда могу дать совет. Есть люди, которые изучают... нестандартные аспекты древних технологий. Но будьте осторожны — корпорации не любят конкуренции в этой области.

— Можете дать контакты?

— Не напрямую. Но если вы действительно заинтересованы... — Кейн достал планшет и что-то записал. — Вот адрес архива частных коллекций. Скажите, что идете от меня.

Вечером Алекс отправился по указанному адресу. Это оказался небольшой магазин антиквариата в старом районе Коронета. Пожилой владелец, представившийся Маком Дуреном, выслушал его с интересом.

— От профессора Кейна? — переспросил Дурен. — Значит, вы серьезно интересуетесь древностями.

— Да. Особенно техническими аспектами.

— Понимаю. — Дурен провел его в заднюю комнату, где стояли витрины с различными артефактами. — Видите ли, молодой человек, официальные музеи показывают не все экспонаты. Им интересно впечатлить человека внешним видом. А вот здесь... Здесь собраны древности, понимание ценности которых требует определенного образования.

Он указал на устройство, которое Алекс сразу узнал — навигационный процессор, похожий на те, что он видел в материалах по архиву "Звездных путей галактики".

— Это функционирует? — спросил Алекс, чувствуя знакомое ощущение.

— Еще как. И работает лучше современных аналогов. Возраст — около тридцати тысяч лет.

— Откуда он?

— Частная коллекция. Владелец работал в одной крупной корпорации, пока его оттуда не попросили.

Алекс насторожился:

— И что с ним случилось?

— Он уволился и продолжил. Но от него не отстали и рекомендовали прекратить. А когда он отказался... ну, скажем так, корпорация может быть очень убедительной.

— Он здесь?

— Иногда заходит. Виктор Тейн. Хороший инженер, но слишком любопытный для корпоративного мира.

Алекс запомнил имя. Через свои связи с контрабандистами он мог найти этого Тейна.

— А можно изучить этот компьютер?

— Можно. Но это будет стоить денег. И времени. И, возможно, спокойствия.

— Сколько?

— Зависит от глубины исследования. Поверхностный осмотр — тысяча кредитов. Полный анализ с документацией — десять тысяч.

Алекс быстро подсчитал свои накопления. Около ста тысяч кредитов, накопленных от операций с отцом и дядей, плюс работа с Тольчо — достаточно для серьезных исследований.

— Я заинтересован в полном анализе.

— Тогда приходите завтра вечером. И приносите деньги.

Возвращаясь в общежитие, Алекс размышлял об услышанном. Картина становилась все яснее. Корпорации контролировали не только производство, но и исследования. Они использовали древние технологии, не понимая их принципов, и активно препятствовали попыткам получить это понимание.

Но почему? Из страха потерять монополию? Или из-за чего-то более серьезного?

В своей комнате Алекс достал зашифрованный планшет, где вел записи о своих исследованиях. К списку фактов добавились новые пункты:

- Корпорации активно препятствуют изучению базовых принципов- Инженеры, задающие неудобные вопросы, подвергаются давлению- Существует неофициальная сеть исследователей древних технологий- Частные коллекции содержат функциональные артефакты Ракката

А внизу страницы он написал новый вопрос: "Что будет, если современная цивилизация узнает правду о своем происхождении?"

На следующий день, после занятий, он встретился с Джеком Тольчо в их обычном баре. Контрабандист выглядел усталым — на его лице залегли новые морщины, а в глазах читалась какая-то тревога.

— Джек, мне нужна информация о человеке по имени Виктор Тейн, — сказал Алекс. — Бывший корпоративный инженер, теперь занимается частными исследованиями.

Контрабандист прищурился:

— А это зачем тебе?

— Исследовательский интерес. Возможно, что наши интересы пересекаются. Скоро с ним встречаюсь и хочу знать безопасно ли это.

— Опасное хобби, парень. У Тейна проблемы с корпоратами. Но именно от Тейна нет опасности. Он просто инженер.

Джек отпил виски и задумался. В баре было шумно — звенели бокалы, смешивались голоса посетителей, где-то в углу играла музыка. Но за их столиком повисла напряженная тишина.

— Тейна я знаю. Хороший специалист, но параноик. И не без оснований — после увольнения из "Корсек" за ним следили.

Он замолчал, вертя в руках стакан. Алекс заметил, что контрабандист о чем-то размышляет.

— Джек, что-то случилось? Ты выглядишь обеспокоенным.

Тольчо поднял глаза:

— Война, парень. Она меняется. И не в лучшую сторону.

— Что ты имеешь в виду?

— Понимаешь, уже больше двух лет идет эта заваруха с сепаратистами. Сначала все выглядело как обычный политический конфликт — несколько систем решили отделиться, Республика послала армию, началась стрельба. Но чем дольше я работаю в этой области, тем больше странностей замечаю.

Джек сделал еще глоток и продолжил:

— Смотри, кому выгодна эта война? Республике? Они тратят триллионы кредитов на армию клонов, теряют целые флоты. Сепаратистам? Их планеты бомбят, экономика рушится. А кто зарабатывает?

— Корпорации? — предположил Алекс.

— Именно! — Джек стукнул кулаком по столу. — Военно-промышленный комплекс работает на полную мощность. "Каминоанские клонинговые фабрики", "Ротана Хэви Инжиниринг", "Куат Драйв Ярдс" — все они получают контракты на триллионы кредитов ежедневно. И знаешь что самое интересное?

— Что?

— Многие из этих корпораций поставляют оружие обеим сторонам. Официально они могут быть на стороне Республики, но через подставные компании торгуют с сепаратистами.

Алекс нахмурился. Это напоминало то, что он узнал об археотехнологиях — корпорации контролировали и ограничивали развитие в своих интересах.

— Но война же реальная, — сказал он. — Люди действительно гибнут.

— Конечно, реальная! — Джек горько усмехнулся. — Но посмотри на масштабы. Да, она ужасна и затронула несколько десятков, может быть, сотню планет. Но это капля в море, парень. В галактике миллионы обитаемых миров. Война носит ограниченный характер.

— Ограниченный? Это ограниченный?!

— Воюют лишь десятки миллионов солдат — клонов, дроидов, ополченцев. Это много для отдельной планеты, но мало для галактической войны. Настоящий конфликт такого масштаба запустил бы маховик на триллионы солдат. Но быстро его не раскрутить.

Алекс задумался. Джек был прав — даже по новостным сводкам было видно, что боевые действия концентрируются в определенных секторах, а большая часть галактики живет обычной жизнью.

— Значит, кто-то целенаправленно раскачивает военно-промышленный комплекс?

— Именно. И это корпорации. Они ставят политиков, финансируют их кампании, лоббируют военные контракты. Посмотри на Сенат — половина сенаторов имеют связи с крупным бизнесом.

Джек откинулся на спинку стула, его лицо в тусклом свете бара выглядело мрачным.

— Понимаешь, я много лет работаю контрабандистом. Видел разные конфликты, разные войны. Но эта... эта похожа на кровавый спектакль. Режиссеры сидят в корпоративных советах, актеры умирают на поле боя, а зрители платят налоги за билеты.

— А что думает Тейн об этом? — спросил Алекс.

Джек усмехнулся:

— Увидишься с ним — сам спросишь. Но готовься к неприятным открытиям.

Через несколько дней состоялась встреча с Виктором Тейном в том же магазине антиквариата. Бывший инженер оказался худощавым мужчиной лет сорока с нервными движениями и постоянно бегающим взглядом. На его руках Алекс заметил старые ожоги непонятного происхождения

— Джек говорит, ты серьезно интересуешься археотехнологиями, — сказал Тейн, не поднимая глаз от чашки кафе.

— Да. И готов платить за информацию.

— Информация — это хорошо. Но сначала скажи, что ты уже знаешь.

Алекс осторожно подбирал слова:

— Я знаю, что многие современные технологии основаны на древних принципах. Что корпорации копируют, но не понимают. И что есть упоминания о древней расе, которая создала основы нашей цивилизации.

Тейн резко поднял голову:

— Какой расе?

— В архивах встречается название... Ракката.

Тейн откинулся на спинку стула, его лицо побледнело:

— Откуда ты это знаешь? Эта информация засекречена на самом высоком уровне!

— Я хорошо изучил университетские архивы, — уклончиво ответил Алекс.

— Понятно. — Тейн долго смотрел на него, словно оценивая. — Если ты знаешь о Ракката, значит, понимаешь масштаб проблемы.

— Какой проблемы?

Тейн встал и подошел к окну, выходящему во внутренний дворик. Там росло несколько чахлых деревьев, между которыми сновали городские птицы.

— Мы живем в цивилизации мертвецов, парень. Используем технологии расы, которая уничтожила сама себя. И повторяем их ошибки. Но они хотя бы создали цивилизацию сами.

Он вернулся к столу и достал знакомый артефакт — навигационный процессор.

— Этому тридцать пять тысяч лет. Работает лучше всего, что производят современные заводы. Знаешь почему?

— Потому что мы не понимаем принципов?

— Потому что работает как задумали создатели. — Тейн убрал артефакт в специальный контейнер. — Корпорации не просто ограничивают исследования из жадности. Они боятся того, что можно найти.

— Чего именно?

Тейн сел напротив Алекса, его голос стал тише:

— А ты знаешь, где реальная власть в галактике?

Алекс задумался. Джек говорил о корпорациях, но, возможно, есть что-то еще.

— Наверное, у финансового капитала? У тех, кто контролирует банки и кредиты? Мууны?

Тейн рассмеялся, но смех его звучал горько:

— Нет, парень. Деньги — это инструмент, но не источник власти. Реальная власть у тех, кто контролирует технологии. И это даже не производство.

— Не понимаю.

— Смотри. — Тейн активировал небольшой голопроектор. В воздухе появилась схема галактики с отмеченными торговыми путями. — Кто определяет, какие технологии будут развиваться, а какие — нет?

— Корпорации?

— Корпорации — это только исполнители. А решения принимают те, кто владеет базовыми технологическими стандартами. Кто решает, что гипердвигатели будут работать именно так, а не иначе. Кто определяет совместимость систем. Кто контролирует доступ к ключевым знаниям.

Алекс начинал понимать:

— Технологические консорциумы?

— Ближе. Но это еще не все. — Тейн переключил проектор. Теперь показывал временную шкалу технологического развития. — Посмотри на эти данные. За последние двадцать тысяч лет не было создано ни одной принципиально новой технологии. Только модификации существующих.

— Значит, кто-то сознательно тормозит прогресс?

— Не тормозит. Направляет. Контролирует. Представь, что ты владеешь всеми патентами на колесо. Ты можешь разрешить делать колеса из дерева, металла, пластика. Можешь контролировать их размер, форму, назначение. Но никто не сможет создать принципиально новый способ передвижения, потому что все альтернативы будут заблокированы.

Алекс почувствовал, как у него мурашки бегут по спине. Картина становилась все более пугающей.

— И кто эти люди?

— Это не люди, — тихо сказал Тейн. — Это система. Самоподдерживающаяся структура, которая существует уже тысячелетия. Корпорации, политики, ученые — все они части этой системы. И система заинтересована в сохранении статус-кво.

— Но зачем?

— А ты готов узнать эту правду? — спросил Тейн.

— Готов, — твердо ответил Алекс.

— Тогда добро пожаловать в мир, который официально не существует, — мрачно улыбнулся Тейн. — И помни — обратного пути нет. Если ты скажешь да, то я порекомендую тебя определенным людям. И можешь забрать деньги

Алекс кивнул. Он уже давно понял, что обратного пути нет. Слишком много он узнал, слишком далеко зашел. Оставалось только идти дальше и надеяться, что правда не окажется смертельной.

В последующие дни Тейн показал ему свою лабораторию, расположенную в подвалах старого промышленного района Коронета. Но она была не похоже на то, что у него самого было в детстве. Чувствовался размах и серьезный подход к делу. Здесь, среди гудящих генераторов и мерцающих голоэкранов, хранилась коллекция артефактов, которая превосходила все, что Алекс видел в университетских архивах.

— Этот большой кристаллический процессор, — Тейн указал на устройство размером с кулак, — может выполнять вычисления, на которые современному компьютеру потребовались бы годы. А эта энергетическая ячейка работает уже двадцать тысяч лет без подзарядки.

Алекс изучал артефакты, чувствуя, как его понимание реальности рушится и перестраивается. Каждое устройство было не просто более совершенным — оно работало по принципам, которые современная наука считала невозможными.

— Как это может быть? — спросил он, держа в руках кристаллический накопитель данных, который мог хранить информации больше, чем все библиотеки Кореллии.

— Ракката понимали природу на уровне, недоступном нам, — объяснил Тейн. — Они не просто использовали физические законы — они их переписывали. И наша цивилизация построена на обломках их технологий.

— Но почему мы не можем их воспроизвести?

— Потому что для этого нужно понимание, которое система не позволяет получить. — Тейн активировал голопроектор, показывающий структуру современной галактической экономики. — Смотри. Все ключевые технологии контролируются несколькими десятками корпораций. Они владеют патентами, производственными мощностями, исследовательскими центрами.

— И что с того?

— А то, что эти корпорации принадлежат еще меньшему числу финансовых групп. А те, в свою очередь, связаны с технологическими консорциумами, которые контролируют базовые стандарты.

Схема на голопроекторе показывала сложную сеть взаимосвязей, сходящуюся к нескольким центральным узлам.

— В итоге все решения о технологическом развитии принимают несколько сотен человек. И они заинтересованы в том, чтобы ничего кардинально не менялось.

— Почему?

— Потому что любой технологический прорыв может разрушить существующую систему контроля. Представь, что завтра кто-то изобретет способ создавать гипердвигатели в домашних условиях. Что станет с транспортными корпорациями? С системой лицензирования? С контролем над торговыми путями?

Алекс начинал понимать логику системы. Она была порочной, но последовательной.

— Значит, они сознательно тормозят прогресс?

— Не тормозят — направляют. Разрешают развиваться только тем технологиям, которые укрепляют их контроль. А все остальное блокируют или засекречивают.

Тейн подошел к другой витрине, где лежали документы и голозаписи.

— Знаешь, сколько изобретателей за последнюю тысячу лет пытались создать принципиально новые технологии? Тысячи. И знаешь, что с ними происходило?

— Их останавливали?

— По-разному. Кого-то покупали, предлагая работу в корпорациях и засекречивая исследования. Кого-то дискредитировали, объявляя шарлатанами. А кого-то просто устраняли.

Он показал голозапись — список имен с датами и краткими комментариями.

— Доктор Келлен Марк. Разработал новый тип энергетического источника. Погиб в "аварии" через месяц после подачи патентной заявки. Профессор Лина Сайт. Создала теорию мгновенной связи через гиперпространство. Исчезла вместе со всеми исследованиями. Инженер Том Райдер...

— Достаточно, — остановил его Алекс. — Я понял.

Он чувствовал, как внутри него растет холодная ярость. Все эти годы он думал, что живет в цивилизации, стремящейся к прогрессу, но которая потеряла над ним контроль. А на самом деле это была система, построенная на подавлении развития.

— И что с войной клонов? — спросил он. — Она тоже часть этой системы?

Тейн кивнул:

— Война — идеальный способ контроля. Она оправдывает любые ограничения, любые расходы, любые жертвы. И при этом обогащает тех, кто ее финансирует.

— Значит, она не закончится?

— Закончится, когда выполнит свою задачу. Когда окончательно укрепит контроль системы над галактикой.

Алекс вышел из лаборатории Тейна в состоянии глубокого потрясения. Все, во что он верил, оказалось иллюзией. Республика, демократия, прогресс — все это было фасадом, скрывающим систему контроля и подавления.

Возвращаясь в общежитие, он размышлял о связи между тем, что узнал от Тейна, и своим собственным опытом. Нейроинтерфейс который убил Мару, военные, которые вмешались в исследования профессора Шейна, засекреченные архивы — все это были проявления одной и той же системы.

Он вспомнил, как читал архивы о джедаях и ситхах. Даже орден джедаев, казалось, был частью этой системы — они защищали существующий порядок, не задаваясь вопросами о его справедливости.

А что же Сила? Была ли она тоже подконтрольна этой системе? Или, наоборот, представляла собой способ вырваться из-под контроля?

Алекс вспомнил свои ощущения при работе с древними артефактами. Покалывание, которое он чувствовал, когда прикасался к технологиям Ракката. Возможно, это была не просто чувствительность к Силе, а способность воспринимать технологии, созданные с использованием Силы.

Ракката, согласно найденным им данным, были расой, которая использовала темную сторону Силы для создания своих технологий. Они достигли невероятного могущества, но в итоге уничтожили сами себя. А их технологии стали основой современной галактической цивилизации.

Но что если современная система контроля была создана специально, чтобы предотвратить повторение судьбы Ракката? Что если те, кто стоял за корпорациями и политиками, знали об опасности неконтролируемого технологического развития?

С одной стороны, это объясняло логику системы. С другой — поднимало новые вопросы. Кто были эти разумные? Как долго существовала их организация? И какова была их конечная цель?

Алекс понимал, что стоит на пороге открытий, которые могут изменить не только его жизнь, но и судьбу всей галактики. Но он также понимал, что каждый шаг вперед делает его более опасным для системы. И рано или поздно система попытается его остановить.

Как она останавливала тысячи других исследователей на протяжении веков.

Он внезапно осознал цель своей жизни. Да, его могут остановить, но он послужит ступенькой к свободе. Как Шейн, как те тысячи пропавших исследователей. Каждый из них оставил подсказки, которые рано или поздно освободят разумных.

И, возможно, он найдте способ разрушить систему, которая тысячелетиями держала галактику в технологическом рабстве.

Он достал свой зашифрованный планшет и начал записывать новые выводы. Картина становилась все более ясной и все более пугающей.

Глава 31 Конструирование и промышленный дизайн

Алекс завел спидер и выехал с парковки университета, направляясь к своей квартире в Среднем кольце Коронета. Обычно эта поездка успокаивала его — скорость, ветер, мелькающие огни города создавали ощущение свободы. Но сегодня что-то было не так.

Даже солнце, клонившееся к горизонту, светило как-то тревожно — его лучи казались более резкими, отбрасывая длинные, искаженные тени между зданиями. Или это ему только казалось? Алекс покачал головой, пытаясь отогнать странное ощущение, но оно не проходило. Словно в воздухе висело что-то неуловимое, предвещающее беду.

Пролетая мимо очередного транспортного узла, он заметил еще один корабль с беженцами, медленно заходящий на посадку. Потрепанный грузовик класса YT, борта которого были покрыты импровизированными заплатами. Таких кораблей прилетало все больше с каждым днем — люди бежали с миров, где шли активные боевые действия или где начался голод из-за нарушения цепочки поставок.

Алекс притормозил, наблюдая, как из корабля выходят измученные семьи с детьми и скудным багажом. Война приближалась. Не абстрактная война из голонет-сводок, а реальная, осязаемая угроза, которая уже выгоняла людей из родных домов. У него возникло отчетливое ощущение, что приближается что-то большое и страшное, неумолимое. Каток, который может раздавить тех, кто случайно оказался на его пути.

Газанув, он помчался дальше, но мысли не давали покоя. На днях среди студентов института ходили слухи, что Кореллия рассматривает возможность официального выхода из состава Республики. Не для того, чтобы присоединиться к сепаратистам, а чтобы объявитьполный нейтралитет и не привлекать внимание ни одной из сторон. Кореллианский сенат понимал — оставаться в составе Республики означало рано или поздно стать мишенью для Конфедерации независимых систем.

Припарковав спидер у своего дома, Алекс еще раз оглянулся на небо. Звезды начинали проступать сквозь сумерки, но даже они казались какими-то неспокойными, мерцающими не так, как обычно.

На следующее утро в университете Алекс внимательнее присмотрелся к своим однокурсникам. Раньше он не особенно задумывался о социальных различиях, но сейчас они бросались в глаза.

Кайл Джанс носил дорогую кожаную куртку от известного корусантского дизайнера, его планшет был последней модели от "Дататек", а хронометр на запястье стоил больше, чем Алекс тратил на жизнь за полгода. Сын владельца крупного завода навигационных систем, он даже не задумывался о цене вещей.

Тейлор Ренн, изучавшая промышленный дизайн, была дочерью сенатора от одного из внешних миров. Ее одежда была более сдержанной, но качество тканей и покрой выдавали руку лучших портных. Она носила тонкое ожерелье из редкого кореллианского жемчуга, которое передавалось в ее семье из поколения в поколение.

Маркус Вейн, несмотря на то что его отец владел "всего лишь" небольшой судоремонтной верфью, тоже выделялся среди обычных студентов. Его ботинки были сшиты на заказ, а в кармане всегда лежал золотой стилус для заметок — подарок на совершеннолетие.

Мира Кесс, самая тихая из их группы, была дочерью крупного торгового магната. Ее скромность была обманчивой — простое на вид платье было сшито из ткани, которую производили только на Альдераане, а сумка для учебников стоила как новый спидер.

Алекс посмотрел на свою одежду — обычные джинсы, простая рубашка, потертые ботинки. Ничего плохого, но разница была очевидна. Странно, что он учится с этими мажорами в одной группе. Впрочем, ребята были неплохие — никто не кичился богатством, не смотрел свысока на менее обеспеченных однокурсников.

Перед началом лекции разговор зашел о последних новостях.

— Видели вчерашние сводки с Кристофсиса? — спросил Кайл, листая новостную ленту на своем планшете. — Республиканские войска отбили столицу.

— Да, но какой ценой, — покачала головой Тейлор. — Половина города в руинах. А сколько мирных жителей погибло...

— Зато конфедераты дрогнули, — вмешался Маркус. — В новостях говорят, что их оборона трещит по швам. Еще пара таких побед, и война закончится.

Алекс хмыкнул: — Неужели ты веришь в эту пропаганду? Война закончится только тогда, когда бенефициары решат, что достаточно наварились. А пока военные заказы приносят триллионы прибыли...

— Ты слишком циничен, — возразила Мира. — Республика защищает демократию и свободу.

— Конечно, — кивнул Алекс. — И Конфедерация тоже защищает свободу — свободу от коррумпированного Сената. Каждая сторона считает себя правой.

Разговор прервал приход профессора Волина.

Лекционный зал 247 был одним из самых просторных в университете — высокие потолки, панорамные окна с видом на городские кварталы и современное голографическое оборудование. Профессор Дарек Волин уже расставлял свои материалы на кафедре, когда студенты заполнили аудиторию.

Волин был легендой среди преподавателей — бывший ведущий инженер корпорации "Кореллиан Инжиниринг", проработавший над проектами от малых транспортников до тяжелых крейсеров. Его седые волосы и глубокие морщины вокруг глаз говорили о десятилетиях напряженной работы, а шрам на левой руке — о том времени, когда он лично тестировал прототипы в космосе.

— Доброе утро, — начал он, активируя голопроектор. В воздухе возникла трехмерная модель знакомого всем транспортника YT-1300. — Сегодня мы поговорим о промышленном дизайне космических кораблей. Но сначала скажите мне — что, по вашему мнению, это такое?

Тейлор подняла руку первой: — Это когда корабль выглядит красиво и стильно? Чтобы покупателям нравился его внешний вид?

Мира кивнула: — Да, и чтобы интерьер был удобным, эргономичным. Чтобы пилот чувствовал себя комфортно.

Профессор улыбнулся: — Красота — это тоже важно, не спорю. Но это лишь верхушка айсберга. — Он повернулся к голограмме и начал разбирать корабль на составные части. — Основная задача промышленного дизайна — оптимально скомпоновать корабль так, чтобы в него поместилось все необходимое оборудование, обеспечить максимум полезного пространства, достичь заявленных характеристик по массе и скорости, и при этом не выйти за бюджет.

Кайл нахмурился: — Звучит как задача для инженеров, а не дизайнеров.

— Вот именно! — воскликнул Волин. — Современный промышленный дизайнер — это инженер, экономист, психолог и художник в одном лице. — Он жестом увеличил голограмму, показывая внутренности корабля. — Задумайтесь только: самый обычный малый грузовик YT-1000 — устаревшая модель — состоит из двух миллионов деталей. Два миллиона! От крошечных болтиков до огромных реакторных блоков.

В аудитории воцарилась тишина. Студенты пытались представить себе такое количество компонентов.

— А теперь представьте выбор возможных деталей, — продолжил профессор, его голос стал более напряженным. — Десятки миллионов различных компонентов от тысяч производителей по всей галактике. Разные характеристики, разная совместимость, разные цены. А ещё нужно спланировать порядок установки всего этого в корпус, чтобы это было максимально дешево. Никакой, даже самый талантливый инженер не может проанализировать такой объем информации в одиночку. Человеческий мозг просто не способен удержать все эти взаимосвязи.

Маркус поднял руку: — Тогда как же создаются новые корабли?

— Отличный вопрос, — кивнул Волин. — Полностью новый проект разрабатывается десятилетиями. Команды из сотен специалистов работают над каждым аспектом. Если вы хотите работать над таким проектом, будьте готовы к тому, что ваша карьера будет связана с одним кораблем. Вы начнете как младший инженер, а закончите как ведущий конструктор того же проекта.

Он сделал паузу, оглядывая студентов.

— Но есть и обратная сторона медали. Никто уже не занимается созданием принципиально новых конструкций. Слишком дорого, слишком рискованно. Основные удачные компоновки были разработаны столетия назад. Сейчас их только модернизируют под новые нужды — более мощные двигатели, современные системы навигации, улучшенная защита. Этим вы и будете заниматься, скорее всего.

Алекс слушал лекцию, но его мысли работали в другом направлении. Два миллиона деталей, десятки миллионов вариантов... Это же идеальная задача для компьютера! Программа могла бы перебрать все возможные комбинации, оценить их по заданным критериям и выдать оптимальный результат.

Он поднял руку: — Профессор, а почему не создать программу, которая будет делать это за людей? Компьютеры отлично справляются с анализом больших объемов данных.

Волин остановился и внимательно посмотрел на Алекса: — Интересная мысль, молодой человек. Но есть несколько проблем. Во-первых, для такой программы нужны данные. Огромные массивы информации о проектах всех кораблей. А эти данные — коммерческая тайна производителей. Они не будут делиться ими просто так.

— Но какие-то данные же есть в открытом доступе? — не сдавался Алекс.

— Есть, — согласился профессор. — Но это данные с типовых, проверенных конструкций. Программа, обученная на таких данных, будет создавать те же типовые решения. Инновации требуют творческого подхода, интуиции, способности рискнуть.

Он включил новую голограмму — схему современного автоматизированного проектирования.

— Впрочем, такие программы существуют. "Галактик Дизайн Системс" и "Старшип Солюшнс" предлагают свои пакеты. Но лицензии на них... — он усмехнулся. — Скажем так, использование стоит миллиарды кредитов в месяц. Только крупнейшие корпорации могут себе это позволить.

Алекс почувствовал, как у него отвисла челюсть: — Миллиарды? В месяц?

— Добро пожаловать в мир большого бизнеса, — сухо заметил Волин. — Когда ставки измеряются триллионами кредитов прибыли, миллиард за инструмент не кажется такой уж большой суммой.

После лекции Алекс не мог думать ни о чем другом. Программа для автоматизированного проектирования кораблей... Это было именно то, что могло изменить всю индустрию. И если существующие решения стоят миллиарды, значит, рынок огромен.

Он направился в университетскую библиотеку — огромное здание с бесконечными рядами голокристаллов и терминалов доступа к галактическим архивам. Библиотекарь-дроид проводил его к терминалу в тихом уголке.

— Мне нужна такая программа, — пробормотал Алекс, начиная поиск.

Он провел несколько часов, изучая патенты, научные статьи, корпоративные отчеты. Информации было много, но все она касалась либо теоретических аспектов, либо коммерческих продуктов, недоступных обычным людям. Исходного кода, алгоритмов, чего-то практически применимого — ничего не было.

Стоило попробовать, но поиск ни к чему не привел. Алекс уже готов был сдаться, когда вспомнил о своем недавнем открытии — архиве компании "Звездные Пути Галактики".

Эта корпорация прекратила существование пятнадцать тысяч лет назад, в эпоху Старой Республики. Все данные по ней были засекречены на десять тысяч лет — срок, который когда-то казался вечностью. Но время шло, и сейчас про нее никто не помнил. Архивная нейросеть просто не получала нужных запросов, чтобы выдать информацию по этой компании. Именно поэтому данные до сих пор не были подчищены.

Алекс ввел поисковый запрос, используя архаичные термины и старые коды классификации. Система долго думала, затем выдала результат:

"НАЙДЕНО: 847 документов. СТАТУС: Рассекречено по истечении срока. ДОСТУП: Разрешен."

Сердце Алекса забилось быстрее. Он начал просматривать файлы — технические спецификации, проектная документация, исследовательские отчеты. И вот оно — упоминание о программе "Архитектор Звезд", системе автоматизированного проектирования космических кораблей.

Но программа находилась на физическом носителе в подвальных архивах университета.

На следующий день Алекс снова спустился в подвалы. Запах старой бумаги и пыли, тусклое освещение, бесконечные ряды стеллажей с голокристаллами и древними дисками. Он нашел нужную секцию и начал поиск.

Кристалл оказался совсем небольшим — размером с палец, покрытым тонким слоем пыли. На этикетке выцветшими буквами было написано: "Архитектор Звезд v.3.7. Экспериментальная версия."

Алекс осторожно взял кристалл и направился к считывающему устройству. Старая система долго загружалась, но в конце концов программа скопировалась на его портативный накопитель.

Дома, в своей комнате, Алекс подключил накопитель к семейному компьютеру. Программа была написана на архаичном языке программирования, интерфейс выглядел устаревшим, но когда он запустил демонстрационный режим, то не поверил своим глазам.

Программа действительно работала! Медленно, с долгими паузами на вычисления, но она анализировала требования к кораблю и предлагала варианты компоновки. Конечно, база данных деталей была пятнадцатитысячелетней давности, но принцип работы был именно тем, что нужно.

За ужином отец заметил его задумчивость: — Что-то ты сегодня не в настроении, сын. Проблемы в университете?

Кайрен Коррен был невысоким коренастым мужчиной с мозолистыми руками техника. Двадцать лет работы на корелианских верфях наложили свой отпечаток — он мог определить тип двигателя по звуку, а неисправность в системе жизнеобеспечения почувствовать по запаху.

— Да нет, пап, все нормально. Просто думаю над одним проектом, — ответил Алекс.

— Понятно. А как дела с войной? В новостях опять говорят о больших победах.

Алекс поморщился: — Да какие там победы... Просто мясорубка. И конца не видно.

— Хм, — Кайрен отложил вилку. — А знаешь, на верфи говорят, что скоро могут начать военные заказы принимать. Республике нужны транспортники для снабжения армии.

— И что, хорошо это или плохо?

— Для рабочих — хорошо. Работы будет много, зарплаты поднимут. А вот для всех остальных... — он покачал головой. — Цены уже скачут как бешеные. Сегодня за продуктами ходил — все подорожало процентов на двадцать за неделю.

Алекс кивнул. Он тоже заметил рост цен. Его сбережения — сто тысяч кредитов — с каждым днем теряли покупательную способность. Инфляция военного времени съедала накопления простых людей, перекачивая богатство к военно-промышленным корпорациям.

После ужина Алекс позвонил дяде Гаррек на Нар Шадаа. Голографическое изображение дяди появилось над коммуникатором — он выглядел гораздо лучше, чем во время их последнего разговора.

— Алекс! Как дела, племянник?

— Нормально, дядя Гаррек. А ты как? Не думаешь вернуться на Кореллию?

Гаррек покачал головой: — Пока нет. Здесь дела идут неплохо — открыл мастерскую по ремонту дроидов. Клиентов хватает, деньги есть. И знаешь что? Нар Шадаа не такое уж плохое место, если не пересекаться с нижними уровнями.

— Серьезно? А как же твои жалобы на нынешние нравы?

— А что толку жаловаться? — усмехнулся дядя. — Лучше приспособиться. Здесь по крайней мере честно — все знают, что это криминальный мир. А не как в "цивилизованных" системах, где воруют под прикрытием законов.

— И не боишься войны?

— Войны? — Мартин рассмеялся. — Племянник, Нар Шадаа переживет любую войну. Здесь торгуют со всеми — и с республиканцами, и с сепаратистами. Война для Луны Контрабандистов — это просто еще один способ заработать.

После разговора с дядей Алекс еще больше утвердился в мысли, что нужно что-то делать со своими деньгами. Держать их на счету означало медленно, но верно беднеть.

На следующий день он начал изучать рынок вычислительного оборудования. Цены кусались, но Алекс понимал — это инвестиция в будущее. Он нашел подходящий кластер — не самый мощный, но достаточный для серьезных вычислений.

Пятьдесят тысяч кредитов — почти половина всех накоплений. Но что толку от денег, которые обесцениваются с каждым днем?

Оборудование доставили в специальном транспортном контейнере — Алекс специально заказал мобильную конфигурацию, чтобы при необходимости можно было быстро перевезти кластер в другое место. Контейнер он разместил на небольшом складе, который снял недалеко от университета.

Когда все было подключено и настроено, Алекс запустил "Архитектор Звезд" на полную мощность. Результат превзошел все ожидания — программа работала в сотни раз быстрее и могла обрабатывать гораздо более сложные проекты.

Но оставалась главная проблема — устаревшая номенклатура деталей. Программа могла собирать корабли только из компонентов пятнадцатитысячелетней давности, многие из которых давно не производились.

Решение пришло неожиданно. На следующий день за ужином Алекс осторожно завел разговор:

— Пап, а у вас на работе есть база данных всех доступных деталей для кораблестроения?

Кайрен поднял взгляд от тарелки: — Конечно есть. Огромная база — все, что можно купить в этом секторе галактики. А зачем тебе?

— Учебный проект, — соврал Алекс. — Нужно проанализировать современный рынок компонентов.

— Ну, технически это не секретная информация, — задумчиво произнес отец. — Любой может зайти к поставщикам и запросить каталоги. Просто у нас все собрано в одном месте для удобства.

— Можешь помочь получить копию?

— Думаю, да. Завтра приезжай на верфь после обеда, покажу что к чему.

Корелианские верфи представляли собой огромный комплекс — доки, цеха, склады, офисные здания. Запах металла, звуки сварки и резки, снующие повсюду рабочие дроиды создавали атмосферу настоящего производства.

В техническом отделе, где работал отец, стояли мощные компьютеры с доступом к корпоративным базам данных. Кайрен подвел сына к своему рабочему месту:

— Вот, смотри. Здесь каталоги всех поставщиков — двигатели, системы жизнеобеспечения, навигационное оборудование, корпусные элементы. Все с характеристиками, ценами, сроками поставки.

— Невероятно, — пробормотал Алекс, глядя на экран. — И сколько всего позиций?

— Миллионы. Может, даже десятки миллионов, если считать все модификации и варианты.

Алекс подключил свой накопитель и начал копирование. Объем данных был огромен — терабайты информации о миллионах различных компонентов. Копирование заняло несколько часов, но результат того стоил.

— Спасибо, пап. Очень поможешь с проектом.

— Да не за что. Только смотри, чтобы никто не узнал, откуда у тебя эти данные. Формально я ничего не нарушил, но начальство может не понять.

Следующий месяц стал для Алекса испытанием. Он практически жил на складе, питался готовой едой и спал по четыре часа в сутки. Программа упорно отказывалась работать с новыми данными — форматы изменились, структура каталогов была другой, появились новые типы компонентов, которых не существовало пятнадцать тысяч лет назад.

По вечерам он включал головидение, чтобы отвлечься от работы. Новости были однообразными — сводки с фронтов, интервью с военными аналитиками, ток-шоу с бесконечными дискуссиями о стратегии и тактике.

"...республиканские войска продолжают наступление на Райлот. По словам генерала Винду, конфедераты дрогнули и отступают по всему фронту..."

"...новые поставки оружия и техники позволят завершить войну в ближайшие месяцы. Представитель концерна 'Каминоанские системы' заявил о готовности увеличить производство клонов..."

"...цены на продовольствие выросли еще на пятнадцать процентов. Министр экономики объяснил это временными трудностями военного времени..."

Алекс выключил головидение с отвращением. Пропаганда и ложь. Война не собиралась заканчиваться — слишком много людей на ней зарабатывали. Пока военные заказы приносят триллионы прибыли, конфликт будет продолжаться.

Он вернулся к работе над программой. Постепенно, шаг за шагом, "Архитектор Звезд" начал понимать современную номенклатуру. Алекс переписывал код, адаптировал алгоритмы, создавал конвертеры данных.

Для тестирования он выбрал хорошо знакомый проект — YT-1300, тот самый корабль, который показывал профессор Волин. Алекс ввел основные требования: грузоподъемность, скорость, автономность, экипаж, бюджет.

Программа думала несколько часов, затем выдала результат. Алекс сравнил его с реальными характеристиками YT-1300 — совпадение было почти полным! Более того, программа предложила несколько вариантов модификаций, которые могли улучшить отдельные характеристики.

Но самое сложное было впереди — перевод интерфейса на современный язык и создание удобной системы управления. Архаичные команды и непонятные термины нужно было заменить на что-то, с чем мог бы работать обычный инженер.

Еще две недели ушло на создание нового интерфейса. Алекс изучал современные стандарты проектирования программ, смотрел обучающие видео, консультировался на форумах программистов. Постепенно "Архитектор Звезд" обрел современный, интуитивно понятный интерфейс.

Когда все было готово, Алекс запустил финальный тест. Он ввел параметры гипотетического транспортника среднего класса и запустил проектирование. Программа работала всю ночь, а утром выдала детальный проект — от общей компоновки до списка каждого болтика с указанием поставщика и цены.

Алекс откинулся в кресле, осознавая масштаб того, что он создал. В его руках была программа, которая могла конкурировать с решениями стоимостью в миллиарды кредитов. Теоретически он был потенциальным миллиардером.

Но практически... Алекс понимал реальность. Если он попытается выйти на рынок с таким продуктом, крупные корпорации просто уничтожат его. Патентные иски, обвинения в промышленном шпионаже, "несчастные случаи" — у них было множество способов избавиться от неудобного конкурента.

Нет, прямая конкуренция с гигантами индустрии была самоубийством. Но программу можно было использовать по-другому — создавать индивидуальные проекты для частных клиентов, небольших компаний, людей, которым нужно что-то особенное.

Алекс сохранил все файлы на зашифрованном носителе и спрятал его в надежном месте. "Архитектор Звезд" был его тайным оружием, но теперь нужно было окупить вложения. Пятьдесят тысяч кредитов — серьезная сумма, особенно с учетом галопирующей инфляции.

За окном склада занималась заря нового дня. Где-то в глубинах галактики продолжалась война, цены росли, люди бежали с родных миров, а политики произносили речи о скорой победе. Но у Алекса был план.

Он вспомнил о Джеке Тольчо — контрабандисте, с которым познакомился некоторое время назад. У таких людей всегда есть связи, знакомые, клиенты, которым может понадобиться что-то особенное. Специальный проект корабля, например.

Алекс взял коммуникатор и начал набирать номер. Пора было узнать, нет ли у кого из знакомых Джека потребности в уникальном проекте для корабля. Война войной, а жизнь продолжается. И кто-то должен на этом зарабатывать.

Глава 32 Новая Ниша

Алекс набрал номер Джека Тольчо, нервно постукивая пальцами по столу. За окном склада моросил дождь, превращая огни города в размытые пятна света. Гудки в коммуникаторе тянулись бесконечно долго, и Алекс уже начал думать, что контрабандист не ответит.

— Коррен? — наконец раздался знакомый голос. — Не ожидал от тебя звонка так скоро.

— Привет, Джек. Слушай, у меня есть предложение. Помнишь, ты говорил о своих знакомых, которым иногда нужны... нестандартные решения?

В трубке повисла пауза. Алекс слышал фоновый шум — музыку, голоса, звон бокалов. Джек явно находился в каком-то заведении.

— Интересно, — наконец произнес контрабандист. — А что именно ты можешь предложить?

— Проектирование. Модификации кораблей под специфические нужды. Быстро, качественно, недорого.

— Хм... — Джек явно обдумывал предложение. — Знаешь что, парень? Как раз есть один заказчик. Уважаемый человек, хочет кое-что переделать в своем транспортнике. Завтра в два часа дня, причал номер семь в промышленном районе. Верфь "Звездный Причал". Найдешь?

— Найду.

— Отлично. И Коррен... — голос Джека стал серьезнее. — Там будут обсуждаться деликатные вопросы. Надеюсь, ты понимаешь, что означает конфиденциальность?

— Конечно понимаю.

— Тогда до встречи.

Связь прервалась, и Алекс откинулся в кресле. Первый реальный заказ. Возможность проверить "Архитектор Звезд" в деле и заработать деньги. Но судя по намекам Джека, заказ будет не совсем законным.

Следующий день начался с тревожных новостей. Алекс завтракал, слушая утренние сводки:

"...в столице Кореллии продолжаются массовые демонстрации сторонников выхода из Республики. Лидер движения "Свободная Кореллия" Гарм Бел Иблис выступил с заявлением о необходимости немедленного референдума..."

На экране показывали толпы людей с плакатами "Кореллия превыше всего!" и "Долой войну!". Демонстранты скандировали лозунги, размахивали флагами с изображением коронского герба.

"...в то же время сторонники сохранения членства в Республике организовали контрдемонстрацию. Представитель республиканской партии назвал сепаратистов предателями и пособниками Конфедерации..."

Кадры сменились — теперь показывали другую толпу с республиканскими знаменами. "Единство или смерть!", "Сепаратисты — враги свободы!" — кричали они, сжимая кулаки.

Алекс выключил головидение. Планета раскалывалась на части, и это становилось все более очевидным. Вопрос был не в том, выйдет ли Кореллия из Республики, а в том, когда это произойдет и сколько крови будет пролито.

Он оделся и вышел из дома. До встречи с Джеком оставалось несколько часов, но он хотел заранее осмотреть место. Промышленный район находился на окраине Коронета, где небоскребы центра уступали место складам, заводам и мелким предприятиям.

По дороге Алекс несколько раз попадал в пробки, вызванные демонстрациями. Полицейские кордоны перекрывали целые кварталы, заставляя транспорт объезжать по окружным путям. В воздухе висело напряжение — люди говорили громче обычного, жестикулировали активнее, в глазах читалась тревога.

На одном из перекрестков он увидел группу молодых людей, расклеивающих листовки. "Кореллианцы! Не позволяйте втянуть нашу планету в чужую войну!" — гласил заголовок. Рядом другая группа срывала эти листовки и клеила свои: "Республика — наш дом! Сепаратизм — путь к хаосу!"

Алекс ускорился, не желая попадать в возможную стычку.

Промышленный район встретил его запахами сварки и звуками работающих механизмов. Здесь не было лоска центральных кварталов — серые здания, покрытые копотью стены, грузовые спидеры, снующие между складами. Рабочие в комбинезонах курили у входов в цеха, обсуждая последние новости.

Алекс нашел причал номер семь без труда. "Звездный Причал" — вывеска была простой, без излишеств. Двухэтажное здание из серого бетона, большие ворота ангара, небольшая парковка для спидеров. Ничего примечательного — один из тысяч подобных доков по всей галактике.

Из любопытства он проверил название в галактической базе данных через свой портативный терминал. Результат был предсказуемым — "Звездный Причал" оказался одним из самых популярных названий для мелких судоремонтных предприятий. По всей галактике насчитывалось около двадцати тысяч компаний с таким именем. Идеальная маскировка — попробуй найти нужную среди такого количества.

Алекс стоял возле входа, изучая окрестности, когда внезапно все вокруг погрузилось в тень. Он поднял голову и замер от изумления.

Над городом, медленно набирая высоту, проплывал звездный разрушитель класса "Венатор". Огромный серый треугольник заслонил солнце, отбрасывая тень на несколько кварталов. Двигатели корабля гудели низким, почти неслышимым басом, который чувствовался всем телом.

— Вот это махина! — невольно вырвалось у Алекса.

Он не раз видел звездные разрушители на голозаписях, но живьем — впервые. Масштаб поражал воображение. Длина больше километра, экипаж в несколько тысяч человек, огневая мощь, способная стереть с лица планеты целые города. И это был всего лишь один корабль из тысяч, участвующих в галактической войне. Алекс вспомнил, что говорил профессор о времени создания проекта. Проект напоминал древние корабли времен старой республики, но разумеется был сильно модернезирован. Алекс не мог представить сколько десятков лет трудились над этим проектом. Кто-то заранее озаботился этим.

Рабочие верфи тоже вышли посмотреть на зрелище. Кто-то снимал на голокамеру, кто-то просто стоял с открытым ртом.

— Красота, правда? — раздался знакомый голос.

Алекс обернулся. К нему подходил Джек Тольчо в своей неизменной кожаной куртке и с циничной улыбкой на лице.

— Впечатляет, — согласился Алекс, не отрывая взгляда от разрушителя.

— Вот только подумай, сколько это стоит, — продолжил Джек. — Триллионы кредитов. А ведь таких кораблей сотни. Представляешь, какие деньги крутятся в этой войне?

— Астрономические суммы.

— Именно. И пока эти деньги приносят прибыль нужным людям, война будет продолжаться. — Джек затянулся сигаретой. — Но хватит философии. Пойдем, познакомлю тебя с капитаном Рентом.

Они прошли через небольшую приемную в глубь здания. Внутри пахло металлом и электроникой. В главном ангаре стояло несколько кораблей различных классов — от небольших курьерских судов до среднего грузовика. Техники в комбинезонах возились с открытыми панелями, проверяя системы.

Капитан Рент оказался невысоким коренастым мужчиной лет пятидесяти с седеющими висками и шрамом через левую бровь. Бывший военный — это было видно по выправке и манере держаться.

— Значит, вы тот самый молодой инженер, о котором говорил Джек? — Рент оценивающе посмотрел на Алекса. — Надеюсь, вы понимаете специфику нашей работы?

— Думаю, да, — осторожно ответил Алекс.

— Отлично. Тогда перейдем к делу. — Рент подвел их к небольшому кораблю в дальнем углу ангара. — YT-1300, довольно потрепанный, но с хорошим потенциалом. Владелец хочет провести модернизацию.

Алекс осмотрел корабль. Действительно, судно видавшее виды — корпус покрыт царапинами и вмятинами, несколько панелей явно заменены, на некоторых участках видны следы сварки. Но основные системы выглядели исправными.

— Какие требования к модернизации? — спросил он.

Рент и Джек переглянулись.

— Скажем так, владельцу нужны дополнительные... складские помещения, — осторожно произнес капитан. — Общим объемом около двадцати кубических метров. Но эти помещения должны быть незаметными для стандартных сканеров.

— Смекаешь? — добавил Джек с многозначительной улыбкой.

Алекс кивнул. Контрабандные отсеки — он так и думал. Но работа есть работа, а моральные аспекты можно обдумать потом.

— Понятно. А доступ к бортовому компьютеру есть?

— Конечно, — покачал головой Рент.

— Как называется корабль? — спросил он из любопытства.

— "Тысячелетний Сокол". Корпус типовой YT. Тебе нужно просто сделать проект перепланировки, проект корабля есть в открытом доступе.

Он подошел ближе к кораблю и нашел заводскую табличку. "YT-1300 492727ZED. Серийный номер корпуса: 11-3-3781." Этой информации должно хватить для восстановления базовой конфигурации.

Алекс обошел корабль кругом, мысленно отмечая видимые модификации и нестандартные элементы. Визуальный осмотр показал, что двигатели явно не заводские — более мощные, судя по размеру сопел. Щиты усилены дополнительными генераторами. Несколько антенн и сенсоров, которых не было в стандартной комплектации.

— Сколько времени вам нужно на проектирование? — спросил Рент.

— Месяц, — ответил Алекс, хотя знал, что с помощью "Архитектора Звезд" справится за пару дней. Но спешить не стоило — слишком быстрая работа могла вызвать подозрения.

— Приемлемо. Оплата — пятьдесят тысяч кредитов. Половину сейчас, половину после сдачи проекта.

Алекс кивнул. Сумма более чем справедливая — он окупит свои вложения в вычислительный кластер, для первого заказа более чем неплохо.

Вечером того же дня Алекс сидел в своем складском помещении, загружая данные в "Архитектор Звезд". Номер корпуса позволил восстановить базовую схему YT-1300, а визуальный осмотр дал информацию о модификациях.

Программа быстро построила трехмерную модель корабля со всеми системами и компонентами. Теперь нужно было найти места для скрытых отсеков общим объемом двадцать кубических метров.

Алекс задал параметры поиска: отсеки должны быть незаметными для стандартных сканеров, не мешать работе основных систем, иметь удобный доступ для погрузки-разгрузки. "Архитектор Звезд" начал вычисления.

Пока программа работала, Алекс размышлял о том, что узнал за последние недели. Гигантские цены на программы автоматизированного проектирования — это не просто жадность корпораций. Это элемент контроля. Те, кто управляют галактикой, не хотят появления непредсказуемых для них кораблей.

Если любой инженер сможет спроектировать высокотехнологичное судно, баланс сил может измениться. Появятся корабли с неизвестными возможностями, новые технологические решения, непредвиденные угрозы. Гораздо проще контролировать ситуацию, когда все проекты создаются несколькими крупными корпорациями под надзором правительства.

Монополия на сложные инженерные решения — это монополия на власть.

Через два часа "Архитектор Звезд" выдал результаты. Программа нашла семь различных вариантов размещения скрытых отсеков. Алекс изучил каждый из них.

Первый вариант предполагал использование пространства между внешней обшивкой и внутренними переборками. Отсеки получались длинными и узкими, но хорошо замаскированными.

Второй вариант использовал объем под полом грузового отсека. Более удобный доступ, но больший риск обнаружения при детальном сканировании.

Третий вариант был самым изящным — отсеки маскировались под дополнительные баки системы жизнеобеспечения. На сканерах они выглядели бы как резервуары с водой или воздухом.

Алекс выбрал комбинацию второго и третьего вариантов. Это давало нужный объем при минимальном риске обнаружения.

Следующие дни он провел, дорабатывая проект. Нужно было учесть множество нюансов — как обеспечить герметичность отсеков, как замаскировать входы, как избежать изменения центра тяжести корабля.

"Архитектор Звезд" справлялся со всеми задачами, предлагая оптимальные решения. Программа даже рассчитала, какие материалы лучше использовать для экранирования от различных типов сканеров.

За окном склада жизнь продолжалась. По новостям передавали сводки о новых демонстрациях, политических дебатах, экономических проблемах. Цены продолжали расти, люди все больше нервничали, власти призывали к спокойствию.

"...сегодня в парламенте Кореллии состоялись жаркие дебаты о будущем планеты. Сторонники выхода из Республики настаивают на немедленном проведении референдума..."

На экране показывали заседание парламента. Депутаты кричали друг на друга, размахивали документами, покидали зал в знак протеста.

"...лидер оппозиции заявил, что Кореллия не должна участвовать в войне, которая ей не нужна. 'Мы не обязаны проливать кровь наших детей ради амбиций корусантских политиков', — сказал он..."

Алекс выключил новости и вернулся к работе. Политика — дело грязное и опасное. Лучше заниматься тем, что получается.

Через неделю проект был готов. Детальные чертежи, спецификации материалов, пошаговые инструкции по монтажу. Все выглядело профессионально и продуманно.

Алекс не спешил сдавать работу. Нужно было выждать обещанный месяц, чтобы не вызывать подозрений. Он использовал это время для изучения других возможностей "Архитектора Звезд".

Программа могла не только проектировать корабли, но и анализировать существующие конструкции, находить слабые места, предлагать улучшения. Это открывало широкие перспективы для будущих заказов.

Первые дни после получения результатов от программы Алекс провел в эйфории — казалось, что все уже готово. Но когда он начал детально анализировать предложенные решения, выяснились проблемы. Программа разместила один из скрытых отсеков слишком близко к основному энергетическому кабелю — при работе двигателей на полную мощность температура могла повредить содержимое тайника.

Пришлось пересматривать всю схему. Алекс перенес отсек в другое место, но это повлекло за собой изменения в системе вентиляции. Новая конфигуация воздуховодов конфликтовала с размещением дополнительного экранирования.

— Черт, — пробормотал он, в очередной раз перерисовывая чертежи. — А я думал, что все будет просто.

Каждое исправление порождало новые проблемы. Программа была мощным инструментом, но она не учитывала множества практических нюансов. Температурные режимы, вибрационные нагрузки, доступность для обслуживания, совместимость с нестандартными модификациями "Тысячелетнего Сокола" — все это требовало человеческого понимания и опыта.

Параллельно приходилось продолжать учебу в институте. Лекции, семинары, лабораторные работы — нельзя было привлекать внимание резким падением успеваемости. Алекс научился спать по четыре-пять часов в сутки, постоянно переключаясь между учебными заданиями и реальным проектом.

— Коррен, вы выглядите уставшим, — заметил профессор Волин после одной из лекций. — Не переутомляйтесь. Учеба важна, но здоровье важнее.

— Все в порядке, профессор. Просто много работаю над курсовым проектом.

— Похвально. Но помните — качество важнее количества. Лучше сделать одну вещь хорошо, чем десять плохо.

Эти слова оказались пророческими. На третьей неделе работы Алекс обнаружил, что программа неправильно рассчитала нагрузки на корпус. Дополнительные отсеки изменяли распределение массы, что могло привести к структурным напряжениям при маневрировании.

Пришлось заново пересчитывать все силовые элементы, добавлять дополнительные ребра жесткости, менять крепления. Работа, которая должна была занять два дня, растянулась на недели.

— Вот и первая засада, — вздохнул Алекс, глядя на очередную итерацию чертежей.

Постепенно он понял, что месяц он назвал правильно интуитивно. Этого времени едва хватало, чтобы создать действительно качественный проект. "Архитектор Звезд" был мощным помощником, но не волшебной палочкой. Программа предлагала базовые решения, но каждое из них требовало проверки, доработки, адаптации под конкретные условия.

Было тяжело совмещать учебу и работу, постоянно чувствовать усталость, видеть, как однокурсники проводят время в развлечениях, пока он корпел над чертежами. Но оно того стоило. С каждым днем Алекс чувствовал, как растет его понимание кораблестроения, как развивается инженерная интуиция.

К концу месяца он уже мог с уверенностью сказать — программа лишь инструмент, пусть и очень мощный. Без специалиста, способного понимать и корректировать ее решения, ничего хорошего не получится. А специалистом он себя уже считал, пусть и начинающим.



***

Месяц спустя Алекс вернулся на верфь "Звездный Причал". Политическая обстановка в городе еще больше накалилась — по дороге он видел сожженные спидеры, разбитые витрины, граффити на стенах. "Свобода Кореллии!" и "Смерть сепаратистам!" — лозунги враждующих сторон соседствовали на соседних зданиях.

Капитан Рент встретил его в том же ангаре. "Тысячелетний Сокол" стоял на прежнем месте, но вокруг него суетились техники — видимо, проводили плановое обслуживание.

— Ну что, готов проект? — спросил Рент.

— Готов, — Алекс протянул ему голокристалл с чертежами. — Все требования учтены.

Рент вставил кристалл в портативный проектор. В воздухе возникла трехмерная схема корабля с выделенными цветом скрытыми отсеками.

— Интересно, — пробормотал капитан, изучая проект. — А это что за дополнительные баки?

— Маскировка, — объяснил Алекс. — На сканерах они будут выглядеть как резервуары системы жизнеобеспечения. Доступ через люки в полу грузового отсека.

— Неплохо придумано. — Рент кивнул с одобрением. — А экранирование?

— Многослойное. Комбинация различных материалов, которые поглощают или рассеивают сканирующие лучи. Плюс ложные сигналы, имитирующие стандартное оборудование.

Рент внимательно изучил спецификации, время от времени кивая или задавая уточняющие вопросы. Он переключился в режим детального просмотра, увеличивая отдельные узлы и соединения.

— Хорошо, что вы используете стандарт ГИМ, — одобрительно кивнул капитан, манипулируя голографической моделью. — Голографическая Информационная Модель — это то, что нужно для серьезной работы.

Алекс молча наблюдал, как Рент изучает модель. Каждый элемент содержал не только геометрические данные, но и технические характеристики, материалы, способы крепления, последовательность монтажа — все в едином интегрированном формате.

— Многие молодые инженеры до сих пор присылают плоские чертежи, — продолжил Рент, увеличивая один из узлов крепления скрытого отсека. — А потом удивляются, почему дроиды-ремонтники не могут разобраться в их каракулях.

Голограмма показала не только форму детали, но и всплывающие информационные панели с данными о материале, допустимых нагрузках, требуемом инструменте для установки.

— Зато ваша модель выполнена качественно, — Рент кивнул с одобрением. — Видно, что потратили время на детализацию. Мои дроиды смогут работать с этим напрямую — оптимизировать последовательность операций, рассчитать время, проверить наличие материалов.

Он еще несколько минут изучал различные узлы, проверяя сложные соединения и нестандартные решения.

— Работа выглядит профессионально, — наконец сказал Рент, выключая проектор. — Но мне нужно время, чтобы мои специалисты все проверили. Неделя устроит?

— Конечно, — согласился Алекс, хотя внутренне напрягся. Дополнительная проверка означала риск — вдруг найдут ошибки?

— Отлично. Если все будет в порядке, получите остальные деньги. Джек знает, как с вами связаться.

Следующая неделя прошла в тревожном ожидании. Алекс пытался сосредоточиться на учебе, но мысли постоянно возвращались к проекту. Что если он что-то упустил? Что если его расчеты окажутся неверными?

Политическая обстановка в городе продолжала накаляться. Демонстрации стали ежедневными, полиция работала в усиленном режиме, в новостях говорили о возможном введении военного положения.

Наконец позвонил Джек: — Коррен? Приезжай на верфь. Рент хочет поговорить.

Алекс помчался в промышленный район, гадая — хорошие это новости или плохие.

Капитан встретил его с довольным видом: — Мои люди проверили ваш проект. Впечатляющая работа — все расчеты верны, решения оптимальны, никаких нареканий.

Он достал кредитную карту и передал Алексу: — Остальные двадцать пять тысяч. Считайте, что вы прошли испытание.

— Испытание?

— Конечно. Думаете, мы сразу доверяем крупные заказы незнакомым людям? — усмехнулся Рент. — Но вы справились. У меня есть еще несколько знакомых, которым могут понадобиться ваши услуги.

Алекс кивнул. Первый заказ выполнен успешно, репутация начинает формироваться. Теперь можно рассчитывать на постоянный поток работы.

— Кстати, — добавил Рент, — советую поторопиться с другими проектами. Скоро здесь может стать совсем неспокойно.

— В смысле?

— Кореллия выходит из Республики. Официально объявят на следующей неделе. А это значит, что республиканские власти попытаются помешать. Возможны блокады, военные действия, всякие неприятности.

Алекс почувствовал, как холодок пробежал по спине. Он знал, что дело идет к этому, но одно дело предполагать, другое — услышать из достоверного источника.

— Откуда информация?

— У меня есть связи в правительстве, — уклончиво ответил Рент. — Поверьте на слово — лучше подготовиться заранее.

Возвращаясь домой, Алекс размышлял о будущем. Пятьдесят тысяч кредитов — хорошие деньги, особенно в нынешних условиях. Вложения в вычислительный кластер полностью окупились, и теперь "Архитектор Звезд" может приносить стабильную прибыль.

Но главное — оннашел свою нишу. Полулегальные заказы, специфические требования, клиенты, которым нужны нестандартные решения. Это рискованно, но прибыльно.

На одном из перекрестков его спидер остановил полицейский патруль. Офицеры проверяли документы у всех проезжающих — усиленные меры безопасности в связи с политической напряженностью.

— Документы, — потребовал полицейский.

Алекс протянул удостоверение личности. Офицер внимательно изучил его, сверил с базой данных.

— Студент? — переспросил он. — А что делали в промышленном районе?

— Практика, — соврал Алекс. — Изучаю работу частных верфей для курсовой работы.

Полицейский еще раз посмотрел на документы, затем вернул их.

— Проезжайте. И будьте осторожны — в городе неспокойно.

Алекс кивнул и поехал дальше. Нужно быть осторожнее. Если ситуация будет ухудшаться, любые подозрительные контакты могут привлечь внимание властей.

Дома он включил новости. Как и предсказывал Рент, политический кризис достиг пика.

"...парламент Кореллии принял резолюцию о выходе из состава Галактической Республики. Голосование прошло при бурных протестах оппозиции. Сторонники независимости праздновают победу на улицах столицы..."

На экране показывали ликующие толпы с кореллианскими флагами. Люди пели, танцевали, запускали фейерверки.

"...однако представитель Республики на Кореллии заявил, что решение парламента незаконно и не будет признано Сенатом. Канцлер Палпатин выступил с заявлением о недопустимости сепаратизма в военное время..."

Кадры сменились — теперь показывали мрачное лицо Канцлера, произносящего речь в Сенате.

"...по неподтвержденным данным, к системе Кореллия направляется республиканский флот. Официальные власти отказываются комментировать эту информацию..."

Алекс выключил головидение. Рент был прав — скоро здесь станет очень неспокойно. Нужно готовиться к любым сценариям развития событий.

Он посмотрел на кредитную карту с заработанными деньгами. Пятьдесят тысяч кредитов — неплохое начало. Но это только первый шаг. Впереди неопределенное будущее, полное опасностей и возможностей.

За окном начинался новый день, а где-то в глубинах космоса республиканские звездные разрушители меняли курс, направляясь к Кореллии. Война приближалась к его родному дому, и Алекс понимал — скоро все изменится навсегда.

Глава 33 Террористический рейд

Алекс рассеянно слушал лекцию профессора Вайса об одной из гипотез работы гипердвигателей. За окном виднелись огни Коронета, столицы Кореллии, а где-то на горизонте мерцали огни космопорта и верфей КЕК - Кореллианской инженерной корпорации. Обычно Алекс внимательно слушал лекции по своей специальности, но сегодня мысли были заняты совсем другим.

Политическая ситуация на планете накалялась с каждым днем. Парламент Кореллии всерьез рассматривал возможность выхода из Республики - слишком много кореллианцев погибло в этой проклятой войне клонов, слишком много ресурсов утекало на военные нужды. Канцлер Палпатин уже заявил, что подобные сепаратистские настроения недопустимы, но кореллианцы всегда отличались независимым нравом.

В коридорах института только и говорили что о политике. Одни студенты поддерживали идею независимости, другие считали, что нужно остаться верными Республике. Алекса все это мало волновало - у него были свои, более практические заботы. Конец курса означал экзамены, а экзамены требовали подготовки. К тому же, у него был небольшой побочный заработок, который приносил отличные деньги.

Рент, владелец небольшой тайной верфи на окраине города, платил по пятьдесят тысяч кредитов за проект модификации корабля. Иногда, за особо сложные работы, сумма доходила до ста пятидесяти тысяч. Это было в десятки раз больше средней корпоративной зарплаты специалиста. Алекс не задавал лишних вопросов о том, кто заказчики этих модификаций, но догадывался, что речь идет о контрабандистах. Ему было все равно - деньги не пахнут, а его инженерные навыки в сочетании с программой "Архитектор Звезд", которую он держал в строжайшем секрете, позволяли создавать действительно качественные проекты улучшений двигателей, систем маскировки и скрытых отсеков. Без этой программы ему бы не видать таких денег.

Подсчитав накопления, Алекс решил копить на стандартный YT-1300 - надежный легкий фрейтер стоимостью в миллион кредитов, близнеца первого его заказа, но без всяких модификаций, их он сделает потом. При текущих доходах ему потребуется еще около года, но цель того стоила.

— Мистер Коррен, — голос профессора Вайса вернул его к реальности. — Не могли бы вы про гипотезу квантового резонанса в работе мотивационной камеры гипердвигателя?

Алекс автоматически ответил на вопрос, заработав одобрительный кивок профессора. Он всю жизнь только и делал, что изучал различную технику. Он сказал "правильный" ответ, который был прописан в учебных пособиях. В реальности никто не знал принцип работы гипердвигателя, Алекс давно понял, что теория утеряна, но эти штуки работали и ее кто-то их производил.

После лекций он вернулся в общежитие, поужинал в студенческой столовой и лег спать, планируя завтра с утра заняться новым проектом для Рента - модификацией системы охлаждения двигателей для быстрого фрейтера.



***

Алекс проснулся от грохота. Сначала он подумал, что это гроза, но звук повторился - низкий, раскатистый, совсем не похожий на гром. Он сел на кровати, протирая глаза. За окном общежития полыхали отблески взрывов, а в небе мелькали силуэты кораблей. Последовала вспышка, будто идеально прямая молния ударила куда-то в город. Одна, вторая, третья ... десяток...

— Что за... — начал он, но тут здание университета содрогнулось от свиста, а потом от объемных взрывов.

ЗииииииитБУМ!... ЗииииииитБум!.... Слышался звенящий свист, а потом удар. Еще похже приходила дрожь, которая чувствовалась всем телом.

В коридоре послышались крики, хлопанье дверей. Алекс вскочил с кровати и выглянул в окно. Картина, которая открылась его взору, заставила кровь застыть в жилах. Где-то в стороне космопорта было зарево, которое освещало половину неба.

Над городом кружили дроиды-стервятники, их лазерные пушки прочерчивали в ночном небе красные линии смерти. Но это было не самое страшное. Страшными были десантные капсулы, которые падали на крыши небоскребов, словно смертоносный дождь.

Одна из капсул врезалась в крышу высотного дома в нескольких кварталах от общежития. Он направил в ту сторону визор и сделал увеличение на максимум. Алекс наблюдал, как капсула раскрылась, выпустив рой боевых дроидов. Они немедленно начали методично прочесывать здание сверху донизу.

Это была не война. Это был геноцид.

Дроиды двигались с пугающей скоростью и эффективностью. Они врывались в квартиры, убивая всех, кого находили, иногда просто выбрасывая людей из окон. Алекс видел, как маленькие фигурки падали с огромной высоты, их крики терялись в грохоте взрывов.

Сердце его екнуло, когда он понял, где находится дом его родителей. "Звездный берег" - тысячасемисотэтажный жилой комплекс рядом с космопортом. Прямо в эпицентре атаки.

Алекс схватил одежду и бластер, выбежал из комнаты. В коридоре общежития царил хаос - студенты метались в панике, кто-то плакал, кто-то пытался дозвониться родным. Он протолкался к выходу и выскочил на улицу.

Его спидер стоял на парковке. Алекс завел двигатель и помчался через город, но чем ближе он подъезжал к космопорту, тем очевиднее становилось, что пробраться туда невозможно.

Дроиды были повсюду. Они методично расстреливали все движущееся - спидеры, наземный транспорт, людей, пытающихся спастись бегством. Алекс видел, как семья в грузовом спидере пыталась вырваться из зоны боевых действий. Дроид-разрушитель настиг их на перекрестке. Один выстрел из тяжелого бластера превратил спидер в пылающий металлолом.

Ребенок. Там был ребенок. Алекс видел его лицо в окне спидера за секунду до взрыва.

Алекс резко затормозил, его собственный спидер занесло. В тот же момент красный луч прочертил воздух там, где он был бы секунду назад. Дроид-разрушитель развернулся к нему, его оптические сенсоры загорелись красным.

Инстинкт выживания заставил Алекса действовать не раздумывая. Он резко дернул рычаг управления вверх, направив спидер к проломленному окну на двадцатом этаже ближайшего жилого здания. Спидер на предельной скорости влетел в разрушенную квартиру, врезался в обломки мебели и заглох среди дымящихся руин.

Второй выстрел дроида прожег воздух снаружи здания. Алекс выкатился из спидера и замер среди хаоса разрушений.

Квартира была превращена в бойню. Стены изрешечены лазерными выстрелами, мебель разнесена в щепки. На полу лежали тела - целая семья, расстрелянная десантными дроидами. Отец все еще сжимал в руке бластер, пытаясь защитить ребенка до последнего. Кровь засыхала на обломках, смешиваясь с пылью от разрушенных стен.

Из соседних квартир доносились звуки - механические шаги, скрежет металла, иногда одиночные выстрелы. Дроиды методично прочесывали этаж за этажом. В коридоре мелькали красные отблески их оптических сенсоров.

Через разбитое окно Алекс видел, как дроид-разрушитель с улицы медленно поднимается по внешней стене здания, используя магнитные захваты. Его массивная фигура приближалась к окну квартиры.

Алекс нырнул за перевернутый диван, стараясь не наступить на тела. Красный луч сенсора проник в квартиру, скользя по обломкам. Дроид завис у окна, сканируя руины. Его головной модуль поворачивался из стороны в сторону, анализируя повреждения от врезавшегося спидера.

Где-то в глубине квартиры что-то упало - возможно, обломок потолка. Датчики дроида зафиксировали движение, но среди множества дымящихся обломков, тлеющей мебели и осыпающейся штукатурки он не мог определить источник. Алекс лежал не шевелясь между телами, чувствуя липкую кровь на руках, стараясь не дышать запахом смерти и гари.

Долгие секунды дроид сканировал разрушенную квартиру. В коридоре раздались механические голоса - другие боевые дроиды докладывали о завершении зачистки этажа. Наконец, дроид-разрушитель получил новые координаты и двинулся дальше вниз по стене, его тяжелая фигура исчезла из поля зрения.

Алекс выждал еще несколько минут, прежде чем осторожно поднять голову. За окном мелькали отблески других дроидов, продолжавших резню на нижних этажах. Он выбрался из-под обломков, стараясь не смотреть на мертвую семью, и осторожно выглянул в коридор.

Этаж был зачищен полностью. Двери квартир выбиты, из проемов тянулись дымки. Стены изрешечены выстрелами, пол усеян телами и обломками. Лифтовая шахта зияла черной дырой - дроиды взорвали лифты, чтобы никто не смог спуститься.

Но лестничная клетка была свободна. Дроиды спускались ниже, продолжая методичное уничтожение жильцов. Алекс осторожно пробрался к лестнице, стараясь не производить ни звука, потом передумал и вернулся к спидеру.

Можно было попробовать вылететь, но это было самоубийством. Дроиды реагировали на любое движение, любой звук. Ему пришлось залечь на этаже и ждать.

Он ждал всю ночь, слушая звуки резни . Стрельбу, взрывы, крики. К утру крики стихли.

Когда рассвело, Алекс осторожно выбрался из укрытия. В небе больше не было сепаратистских кораблей. Дроиды, выполнив свою задачу, получили команду самоуничтожения - их останки валялись на улицах и квартирах домов, дымясь от сработавших зарядов.

Алекс завел свой спидер и полетел в сторону дома родителей.



Там, где еще вчера возвышался элегантный небоскреб "Звездный берег", теперь громоздилась гора обломков. Тысячв семьсот этажей превратились в расплавленное нагромождение транспарастила и чего-то горящего в этой куче.

Алекс видел следы методичной зачистки в соседних зданиях. Выбитые окна, из которых дроиды выбрасывали людей. Прожженные лазерами стены. Кровь на на стенах домов.

Пыль висела в воздухе, как туман, смешиваясь с дымом от тлеющих пожаров. Запах гари, расплавленного металла и смерти заставил его зажать нос рукой.

К месту трагедии уже прибыли спасательные дроиды - целые рои механических единиц, которые начали разбирать завалы. Их движения были эффективными и бесстрастными. Они работали без устали, перемещая тонны обломков, но масштаб разрушений был чудовищным.

Алекс подошел к одному из координирующих дроидов.

— Есть ли выжившие? — спросил он.

— Вероятность обнаружения живых под завалами составляет 0,003 процента, — ответил дроид механическим голосом. — Здание подверглось комбинированной атаке: бомбардировка с последующей зачисткой боевыми дроидами. Предварительное количество жертв в здании 50000 человек, всего потери в городе 2,7 миллиона человек.

2,7 миллиона. За одну ночь.

Алекс кивнул и отошел. Он сел на обломок стены и смотрел, как дроиды разбирают завалы. Их движения казались бессмысленными - слишком много обломков, слишком мало времени, слишком мало надежды.

Он понимал. Понимал, что его родители мертвы, что их тела погребены где-то под тоннами обломков, что он их больше никогда не увидит. Но понимание это было каким-то отстраненным, словно касалось не его, а кого-то другого. Он пытался им набрать. Вдруг они были в гостях или уехали куда-то еще? Но надежда была призрачной.

Время шло. Солнце поднималось выше, но Алекс продолжал сидеть и смотреть. В какой-то момент в его поле зрения попал большой голоэкран на соседнем здании, которое чудом уцелело. На экране появилось лицо канцлера Палпатина.

— Граждане Республики, — говорил канцлер, его голос звучал скорбно и торжественно одновременно. — Сегодня ночью мы стали свидетелями ужасающей трагедии. Сепаратисты нанесли варварский удар по мирному населению Кореллии, нейтрального мира.

Палпатин сделал паузу, словно подбирая слова.

— Мы были готовы мириться с выбором этой системы, уважать их право на самоопределение. Но, как видите, это никого не спасает от жестокости наших врагов. Сепаратисты не делают различий между военными и гражданскими целями. Для них мы все - враги, подлежащие уничтожению.

На экране появились кадры разрушений, горящие свечки небоскребов, тела на улицах, плачущие дети.

— Это война на уничтожение, — продолжал канцлер. — И мы должны ответить соответственно. Республика не забудет эту трагедию. Республика не простит.

Алекс выключил звук на своем коммуникаторе. Ему не нужны были речи политиков. У него была своя, личная война.

Где-то в глубине сознания зарождалась мысль. Медленная, как лава, но неотвратимая. Кто-то в этом виноват. Кто-то отдал этот приказ. Сепаратисты? Пусть будут пока они, но он хотел знать кто конкретно. Они убили его родителей. Тактика террора для отвлечения внимания. Побочный ущерб. Статистика.

Алекс сжал кулаки. Он был никем по сравнению с теми, кто развязал эту войну. Простой студент против военной машины Конфедерации независимых систем. Но если когда-нибудь представится возможность... если он сможет осложнить жизнь этим тварям... он сделает все, чтобы они сдохли. Кто бы они ни были.

Домой он вернулся к вечеру. Общежитие наполовину опустело - многие студенты разъехались по домам или эвакуировались с планеты. Его маленькая комната казалась чужой и пустой. Почему-то институт не пострадал.

Следующие дни прошли как в тумане. Занятия в институте возобновились - администрация решила, что учеба должна продолжаться, несмотря на трагедию. Алекс посещал лекции, сдал экзамены, даже получил неплохие оценки. Но делал он все это механически, словно дроид, выполняющий заложенную программу.

Кайл Джанс, его однокурсник и один из немногих, кого можно было назвать другом, нашел его в студенческом кафе через неделю после рейда. Кайл был сыном владельца компании, производившей навигационные системы для кораблей - субподрядчик КЕК, вполне успешный.

— Алекс, — Кайл сел напротив него. — Мне очень жаль. Я слышал про твоих родителей.

Алекс кивнул, не поднимая глаз от чашки кафа.

— Спасибо.

— Если нужна помощь... финансовая или любая другая...

— Не стоит, спасибо.

Кайл помолчал, явно пытаясь придумать продолжение разговора.

— Не понимаю зачем эта бойня, — заговорил Алекс. — Какой смысл был в этом рейде? Они же не пытались захватить планету. Нанесли удар и ушли. Зачем? Слышал что-нибудь?

Алекс наконец поднял глаза.

— Кое-что слышал, — Кайл понизил голос. — Мой отец сидит в совете директоров нескольких компаний. У него есть связи в правительстве. Он рассказал мне кое-что... по секрету.

— Что именно?

— Пока сепаратисты устраивали резню в жилых кварталах, — Кайл замолчал на секунду, смотря на реакцию Алекса, тот молчал. — их спецназ проник на верфи КЕК. Они выкрали производственные шаблоны для некоторого оборудования и само оборудование. Террор в секторе космопорта был отвлекающим маневром.

Алекс почувствовал, как что-то сжалось у него в груди. Он даже подозревал, какое оборудование было украдено. Но это не важно.

— То есть мои родители и еще два с половиной миллиона человек погибли ради... отвлечения внимания?

— Алекс...

— Отвлечение внимания, — прошептал Алекс. — Просто побочный ущерб.

Кайл положил руку на Плечо Алекса, но тот даже не заметил.

— И ещё, — добавил Кайл, — парламент заблокировал закон о независимости. Кореллия остается в Республике. После рейда общественное мнение резко изменилось.

Алекс усмехнулся без юмора.

— Может в этом и был смысл этого безумия.

— Может быть...

Алекс допил каф и встал.

— Мне пора.

— Куда?

— Дела.

Кайл не знал о делах Алекса и не стал расспрашивать. Сейчас он с беспокойством посмотрел на друга.

— Алекс, я... я могу помочь?

— Чем тут поможешь? — вздохнул Алекс и ушел.

***

Работа у Рента стала для него спасением. Не потому, что приносила радость - радости больше не было ни в чем. Но она позволяла не думать, погружаться в расчеты и чертежи, забываться в технических деталях. Его программа по проектированию кораблей работала безупречно, помогая создавать все более сложные и изощренные модификации.

Рент был суровым человеком с острым умом и циничным взглядом на мир. Его верфь располагалась в старом промышленном районе, в здании бывшего завода по производству спидеров. Официально здесь ремонтировали грузовые суда, но основной доход приносили нелегальные модификации для контрабандистов.

Алекс создавал проекты улучшений - более мощные двигатели, системы маскировки, скрытые отсеки для груза. Его работы ценились высоко, и Рент платил соответственно. Контрабандисты, с которыми приходилось иметь дело, клиенты Рента, оказались более-менее приличными людьми - профессионалы, которые просто зарабатывали на жизнь, перевозя товары в обход республиканских пошлин и ограничений. Не пираты и не убийцы.

***

Алекс приехал на верфь как обычно, вечером после занятий. Но вместо привычного гула работающего оборудования его встретила подозрительная тишина. Он осторожно припарковал спидер и прошел к главному ангару.

Голоса доносились изнутри. Незнакомые, грубые.

— ...последний раз спрашиваю, старик. Где он прячет чертежи?

— Я уже сказал, — хрипел Рент. — Никаких чертежей здесь нет. Мы просто ремонтируем...

Звук выстрела. Крик боли.

— Врешь! — рявкнул тот же голос. — Мы знаем, что здесь делают модификации. Где схемы? Где этот чертов инженер?

Алекс замер у входа, осторожно выглянув за угол. В ангаре стояли трое незнакомцев в потертой одежде наемников. Рент лежал на полу, держась за прострелянную ногу. У него дымилось колено, и с обратной стороны натекала лужа крови.

— Он... он не приходит по расписанию, — задыхаясь, говорил Рент. — Может, сегодня вообще не появится...

— Плохой ответ, — главарь - высокий мужчина с наглой ухмылкой - прицелился в голову Рента.

Алекс бесшумно вытащил бластер и начал красться вдоль стены ангара. Тренировки не прошли даром - он двигался практически беззвучно, используя тени и укрытия. Еще несколько секунд, и он займет позицию для выстрела...

— Черт с тобой, — буркнул главарь. — Все равно лишний свидетель.

Выстрел прозвучал внезапно.

Рент дернулся и замер.

— НЕТ! — вырвалось у Алекса.

Он выскочил из-за укрытия. Первый выстрел - красный луч прожег грудь главаря, тот рухнул, не успев понять, что происходит. Второй бандит начал поворачиваться, но Алекс уже переносил прицел - выстрел в голову, мгновенная смерть.

Третий успел выстрелить. Алекс нырнул за угол, луч прошел мимо, оплавив металлическую балку.

— Кто там?! — закричал уцелевший бандит. — Покажись!

Алекс присел у самого пола и выглянул из нижней части дверного проема - туда, где противник не ожидал увидеть цель. Бандит держал бластер наготове, но целился на уровне человеческого роста.

Выстрел снизу вверх. Луч прошил бедро, и бандит с криком упал.

— Подожди! — закричал он, увидев приближающегося Алекса. — Подожди! Подожди.. Я...

Алекс выстрелил ему в голову не дослушав.

Тишина. Только запах озона и горелой плоти.

Алекс подошел к телу Рента и присел рядом. Глаза были широко открыты, на лице застыло удивление. Алекс закрыл их.

— Прости, — тихо сказал он. — Не успел.

Он сел рядом с телом и уставился в пол. В голове была странная пустота. Рент мертв. Хороший человек, честный работодатель, который никогда не обманывал с оплатой и не задавал лишних вопросов. И он ничего не сказал про Алекса, даже под пытками.

А теперь его ищут. Кто-то знает про модификации, кто-то слил информацию. Нужно зачищать следы.

Алекс поднялся и методично принялся за работу. Сначала зачистил память всех дроидов - нельзя было оставлять следы своего присутствия. Потом достал сканер и начал искать скрытые отсеки. Рент был осторожным человеком, наверняка где-то хранил наличные.

Сканер пискнул возле старого утилизатора отходов. Скрытая панель, кодовый замок. Алекс не стал тратить время на подбор комбинации - достал инструменты и грубо взломал механизм. Замок щелкнул и отошел в сторону.

Внутри лежали кредитные чипы и документы.

Он замер, глядя на чипы. Можно ли брать их? Рент был одинок, родственников у него не было. Эти деньги просто пропадут, когда полиция найдет тела. А ему они нужны. Теперь, без этого источника дохода, мечта о собственном корабле отодвигается на годы.

— В жопу муки совести, — пробормотал Алекс и сунул не считая чипы в карман - сейчас не время для подсчетов. Документы сунул в утилизатор и включил его. Машина загудела, перерабатывая их.

Потом внимательно осмотрел ангар, стирая отпечатки и любые следы своего присутствия. Камеры наблюдения он отключил и вытащил записывающие модули.

На мгновение он подумал о том, чтобы вызвать полицию анонимно - Рент заслуживал нормальных похорон. Но тут же отмел эту мысль. Его вычислят, начнут задавать вопросы. А он не хотел отвечать на вопросы. Так на него и выйдут друзья этих троих.

Сжечь верфь? Нет, это привлечет слишком много внимания. Он просто закрыл ангар и уехал. Когда кто-то найдет тела, возможно его уже не будет на Кореллии.



***

Тольчо жил в небольшом доме на окраине. Алекс приехал к нему поздно ночью.

— Алекс? — Тольчо открыл дверь, удивленно глядя на него. — Что случилось? У тебя такое лицо...

— Рента убили.

Тольчо нахмурился и отступил, пропуская его в дом.

— Входи. Рассказывай.

В небольшой гостиной Алекс коротко изложил произошедшее, умолчав только о найденных деньгах.

— Кто-то слил информацию, — заключил он. — Они знали про модификации, искали схемы. Я пытался подобраться незаметно, но не успел. Пару секунд... всего пару секунд не хватило.

Алекс мрачно сидел.

— Мне жаль, что оставил его там, — признался он.

— Не бери в голову, ты все правильно сделал, — пожал плечами Тольчо. — Теперь это лишь прах. Не думай об этом. Рент в свое время на войне много друзей так оставил и точно не стал бы тебя осуждать.

Они помолчали. Потом Алекс поднял голову.

— Я хочу уехать с Кореллии. В последнее время тут... Сначала родители, теперь Рент. Мне кажется, что нужно улетать.

— Понимаю, — кивнул Тольчо. — Я и сам тут не хочу оставаться. Уеду через неделю, как только закрою последние дела.

— А я сразу после получения диплома, — сказал Алекс. — Придется здесь побыть еще два месяца. Но потом... потом все. Хватит с меня этой планеты.

— Правильное решение, — согласился Тольчо. — Если они искали тебя раз, поищут и второй. Лучше исчезнуть, пока не поздно.

Глава 34 Да здравствует Империя!

Легионы клонов прибыли на Кореллию через три дня после того, как Алекс заканчивал подготовку к защите диплома. Белые транспорты заполнили небо над Коронетом, высаживая солдат Республики для "наведения порядка и организации гуманитарной помощи", как объявляли новостные сводки.

Алекс наблюдал за посадкой из окна своей комнаты в общежитии. Клоны маршировали по улицам с механической точностью, их белая броня сверкала на солнце. Официально они прибыли помочь в восстановлении, но их количество и вооружение говорили о другом. В воздухе висело напряжение - словно вся планета затаила дыхание в ожидании чего-то неизбежного.

По голонету крутили репортажи из столицы. На Корусанте проходили массовые акции солидарности с Кореллией - тысячи людей светили фонариками в небо на площадях, держали плакаты с надписями "Мы помним" и "Кореллия сильна". Бессмысленный флешмоб, который ничего не менял и никого не воскрешал. Политики произносили пафосные речи о единстве, журналисты брали интервью у плачущих родственников жертв.

Радиостанции без конца крутили траурные мелодии. Алекс раздраженно переключал каналы, но везде было одно и то же - слащавые баллады о потерях, о скорби, о единстве перед лицом врага. Музыка сочилась фальшивым сочувствием, которое только усиливало его отвращение ко всему происходящему.

Звонок коммуникатора прервал его мрачные размышления.

— Алекс? — знакомый хриплый голос дяди Гаррека.

— Да, дядя.

— Как ты там... — Гаррек осекся, внимательно всматриваясь в лицо племянника через голопроектор. — По глазам вижу, что не очень...

Пауза. Гаррек кивнул - коротко, по-мужски, без лишних расспросов. На его лице промелькнула боль, но он не стал задавать глупых вопросов или произносить в очередной раз пустые слова утешения.

— Что будешь делать?

— Закончу дела здесь. Диплом и пару долгов. Потом...

— Приезжай на Нар-Шадаа, — перебил дядя. — Тут тоже не сахар, но сейчас меньше бардака, чем в Республике. Хотя всякой дряни тоже хватает. Помощь нужна? Деньги?

— Нет. С этим всё в порядке. Справлюсь.

— Хорошо. Жду тебя, парень.

Связь оборвалась. Алекс откинулся в кресле и посмотрел на стопку книг на столе. Дипломная работа по истории гипердвигателей Кореллианской инженерной корпорации. У него была идея серьезного проекта - революционный подход к конструированию мотивационных камер, но сейчас он просто не хотел. Сделал по минимуму, лишь бы получить диплом и закончить с этим местом.

Защита прошла формально. Комиссия поставила "отлично" особо его не расспрашивая. Алекс не возражал - ему нужна была только корочка, чтобы окончательно закрыть эту главу жизни.

Прощаться он решил только с доцентом Велл, которая многому его научила, и с Кайлом.

— Алекс, — доцент Велл грустно улыбнулась, когда он зашел в ее кабинет. — Я слышала ты собираешься уехать. Жаль терять такого талантливого студента.

— Здесь мне больше нечего делать.

— Понимаю. Но помни - двери института всегда открыты для тебя.

Они пожали руки. В ее глазах читалось понимание - она знала, что он не вернется.

С Кайлом встретился в том же кафе, где они разговаривали после рейда.

— Значит, улетаешь? — спросил Кайл, изучая лицо друга.

— Да. Извинись перед остальными ребятами за меня, ладно? У меня просто нет моральных сил слушать сожаления и смотреть на сочувственные взгляды. Они все хорошие, но...

— Понимаю, — кивнул Кайл. — Объясню им. Или не буду объяснять, если не хочешь.

— Пофиг.

Они обнялись на прощание. Кайл был единственным, кого Алекс действительно считал другом, и расставание далось тяжело.

Деньги из сейфа Рента плюс собственные накопления позволили купить подержанный, но надежный легкий фрейтер YT-1300. Не самый новый, но с хорошим гипердвигателем и приличным грузовым отсеком. После покупки у него оставалось около миллиона кредитов - неплохой стартовый капитал для новой жизни.

Тольчо посоветовал взять кристаллические процессоры для дроидов.

— На Нар-Шадаа они в цене, — объяснил тви'лек. — Хатты под санкциями Республики, такой товар там дефицит.

Алекс закупил процессоры и загрузил их в грузовой отсек. Оставался только вычислительный кластер - дорогое оборудование, которое он решил взять с собой.

В день отлета он приехал в ангар космопорта рано утром. Грузовые дроиды уже ждали с контейнером. Массивный металлический ящик с вычислительным кластером весил почти тонну.

— Осторожнее с этим, — предупредил Алекс, наблюдая, как дроиды маневрируют контейнером у входа в грузовой отсек.

Механические захваты дроидов скрежетали по металлу, сервомоторы натужно гудели под нагрузкой. Контейнер медленно скользил по погрузочной рампе, его края царапали обшивку корабля. Один из дроидов просканировал груз и выдал подтверждение:

— Контейнер номер 7743-Б загружен. Груз закреплен согласно стандартам безопасности.

Алекс кивнул и расплатился с дроидами. Теперь оставалось только дождаться разрешения на взлет и покинуть эту планету навсегда.

Но планы изменились, когда по всем каналам началась экстренная трансляция из Сената.

Алекс включил голоэкран в кабине пилота и замер. На экране появилось лицо канцлера Палпатина - но что-то в нем изменилось. Глаза стали желтыми, кожа осунулась, покрылась морщинами. Он выглядел... древним. Злым.

— Граждане цивилизованной галактики, — начал Палпатин, его голос звучал торжественно и зловеще одновременно. — Этот день ознаменован великими переменами. Более тысячи лет Республика простояла венцом достижений цивилизованных существ. Но нашлись те, кто попытался настроить нас друг против друга, и мы взяли в руки оружие, чтобы защитить наши жизненные ценности от посягательств сепаратистов. Но за этим мы так и не смогли разглядеть величайшую угрозу, которая исходила изнутри.

Алекс нахмурился. Что-то в речи канцлера его настораживало.

— Тень сепаратизма нависла над нами благодаря усилиям джедаев и некоторых сенаторов, посадивших своего человека во главе вражеской армии. Они надеялись низвергнуть Республику в пропасть. Но ненависть в их сердцах не могла скрываться вечно. В конце концов настал день, когда наши враги показали своё истинное лицо.

Камера показала зал Сената. Сенаторы аплодировали, но в их глазах читался страх.

— Джедаи надеялись уничтожить Республику, предательски убив главу правительства и взяв под контроль армию клонов. Но на пути этих несостоявшихся тиранов доблестно встали те, в чьих руках не были заложены мистические способности. Наши верные солдаты-клоны обуздали восставших в Храме джедаев и подавили бунты на тысячах планет.

— Что за...? — пробормотал Алекс.

Из грузового отсека донеслись странные звуки - скрежет металла, будто кто-то пытается вскрыть контейнер изнутри.

— Оставшихся в живых джедаев выследят и уничтожат, — продолжал Палпатин. — Любых сообщников джедаев ожидает схожая участь. Мы жили в эпоху испытаний и мы их с блеском выдержали.

Звуки из грузового отсека усилились. Алекс встал и направился туда, положив руку на рукоять бластера.

— Попытка покушения на мою жизнь оставила на моём теле шрамы, но уверяю вас, никогда ещё моя решимость не была столь сильна. Война окончена. Сепаратисты побеждены, а мятеж джедаев подавлен. Мы стоим на пороге новой жизни.

Контейнер с вычислительным кластером раскрылся. Из него выбирался человек в потертой робе. Молодой, лет тридцати, с усталыми глазами и шрамом на левой щеке.

Алекс выхватил бластер и выстрелил. Теперь если что-то его пугало он стрелял.

Человек будто переместился в другое место, красный луч ушел в стену.

— Послушай! — крикнул он, отражая второй выстрел. — Просто послушай!

Алекса напугало, что он не мог попасть по этому человеку и он продолжал палить.

— Да послушай же! — джедай терпеливо парировал атаку, не пытаясь контратаковать. — Я Джедай!

Алекс еще больше захотел его убить, ведь они были связаны с сепаратистами. Но теперь он понимал, что бессмысленно пытаться. Если это Джедай, то у него все равно ничего не выйдет. Вместо этого он сказал:

— Предатель.

Джедай нахмурился.

— Палпатин врет.

Голос императора продолжал звучать из кабины:

— Чтобы гарантировать нашу безопасность и сохранение стабильности, Республика будет реорганизована в первую Галактическую Империю, прочное и безопасное сообщество, которое, смею вас заверить, простоит десять тысячелетий.

— Слышишь? — джедай так и не достал меч, показывая, что не намерен драться. — Он объявил себя императором. Это государственный переворот!

Алекс колебался, держа бластер на прицеле.

— Кто ты такой?

— Джедай Роан Шайр. Точнее, бывший джедай. Нас оклеветали. Палпатин - ситх.

Алекс медленно опустил бластер. Кусочки пазла складывались в ужасающую картину.

— Значит, сепаратисты, которые убили моих родителей...

— Работали на него. Как и клоны, которые сейчас убивают джедаев по всей галактике.

Из кабины продолжала звучать речь нового императора:

— Мы создадим Империю, которая будет подчиняться мнению большинства, Империю, которая будет жить по законам новой конституции. Теперь, когда у всех миров галактики появится единое законодательство, единый язык, единый просвещённый правитель, больше не будет места коррупции...

— Даже если так, — сказал Алекс наконец, — но мне нравится когда кто-то без спроса пролезает на мой корабль. Я просто хочу улететь отсюда.

— Предлагаю взаимовыгодное сотрудничество. Тебе нужен пилот. На автопилоте ты не долетишь до Нар-Шадаа.

— Почему?

— Во-первых, твой груз не пропустит таможня. Во-вторых, на границе пространства хаттов дежурят пираты, которые ловят именно таких неопытных контрабандистов на автопилоте. Я тебе нужен - я пилот. А мне нужно попасть на Нар-Шадаа.

Алекс подумал. Логика была железной.

— Ладно. Но если попытаешься что-то со мной сделать...

— Не попытаюсь. У меня свои проблемы.

Они поднялись в кабину пилота. Шайр занял место за штурвалом, а Алекс устроился в кресле второго пилота. На голоэкране император завершал свою речь:

— Новый Порядок восторжествовал над скрытным сообществом гнусных колдунов. Наш дальнейший курс ясен. Со мной во главе Империя обретёт величие за гранью возможного. Мы прошли испытания, став только сильнее. Мы продолжим наше движение вперёд как единый народ – как граждане первой Галактической Империи. Мы восторжествуем. С этого дня начинаются десять тысячелетий мира.

Аплодисменты сенаторов звучали как похоронный марш по Республике.

Двигатели завыли, корабль оторвался от посадочной площадки и взмыл в небо Кореллии. Внизу остались руины "Звездного берега", могилы родителей, обломки прежней жизни.

В космосе Алекс включил радио. Сначала шли новости:

"...лорд Вейдер, верный соратник императора Палпатина, уничтожил логово сепаратистов на Мустафаре, но получил тяжелые ранения. Покушения джедаев-предателей продолжаются, но Империя уничтожит этих убийц, которые ввергли галактику в хаос и заставили миллиарды пройти через мясорубку войны..."

Потом включилась музыка. Слащавая баллада о чем-то потерянном:

"В пустоте звезд ищу свое место,

Но нахожу лишь эхо прошлых дней.

Время лечит, говорят, но сердце

Помнит свет родных огней...

Где же ты теперь, моя звезда?

В каких мирах твой свет горит?

Я буду помнить что было всегда,

Пока мое сердце стучит... " *

— Выключи эту дрянь, — хрипло сказал Алекс, чувствуя комок в горле.

Шайр послушно выключил проигрыватель.

— Лети уже! — добавил Алекс резче, чем хотел, отворачиваясь к иллюминатору, чтобы скрыть наворачивающиеся слезы. Будто железные тиски самоконтроля размягчились и он наконец дал волю эмоциям.

Звезды за окном вытянулись в линии, и корабль нырнул в гиперпространство. Кореллия осталась позади, вместе с прошлой жизнью, мертвыми родителями и разбитыми мечтами.



__________

Конец 1 тома (Как считаете, произведение заслуживает ваш лайк?)



*

Полный текст песни в конце:

В пустоте

К орабль мой дрейфует в холодной тьме,

Среди миллионов чужих светил.

Я помню дом, что остался во сне,

И мир тот, что я так любил.

Время уносит меня

Туда, где нет знакомых имен.

Но память горит стеной огня

Под светом чужих знамен.

В пустоте звезд ищу свое место,

Но нахожу лишь эхо прошлых дней.

Время лечит, говорят, но сердце

Помнит свет родных огней...

Где же ты теперь, моя звезда?

В каких мирах твой свет горит?

Я буду помнить что было всегда,

Пока мое сердце стучит...

Может быть, когда-нибудь вернусь

В те края, где был когда-то дом.

Может с прежним собою встречусь

И забуду о всем плохом.

А пока лечу сквозь бездну лет,

Собирая звездную пыль.

Где мой путь, где мой свет?

Где причина жить?

В пустоте я ищу свое место...



(Озвучку песни можно послушать в блоге)

Оглавление

Глава 1 Любопытный мальчик

Глава 2 Папина работа

Глава 3 Школьные вопросы

Глава 4 Первые подозрения

Глава 5 Игра в детектива

Глава 6 Маленький предприниматель

Глава 7 Возвращение дяди

Глава 8 Тайны R4-K9

Глава 9 Исследование подземелий

Глава 10 Школьный проект

Глава 11 Смена жительства

Глава 12 Мастерская дяди Гаррека

Глава 13 Первое дело

Глава 14 Свое пространство

Глава 15 Тайная мастерская

Глава 16 Урок реальности

Глава 17 Уроки Самообороны

Глава 18 Галактическая логистика

Глава 19 Слухи

Глава 20 Для чего сны дроидам?

Глава 21 Экзистенциальный кризис

Глава 22 Странности

Глава 23 Перемены

Глава 24 Конец детства

Глава 25 Кореллианский технологический

Глава 26 Тени войны

Глава 27 Архивы КТИ

Глава 28 Нейроинтерфейс

Глава 29 Очень свободный торговец

Глава 30 Галактические стандарты

Глава 31 Конструирование и промышленный дизайн

Глава 32 Новая Ниша

Глава 33 Террористический рейд

Глава 34 Да здравствует Империя!

Пожертвовать