Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 2 [Валерий Юрич] (fb2) читать онлайн

Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 2

Глава 1

Я стоял на опоре моста. Метрах в пяти под моими ногами сверкала солнечными бликами водная поверхность. А прямо передо мной расстилалась живописная картина: речка Ить, ширина которой в этом месте была около семидесяти метров, впадала в Волгу. На правом крутом берегу стояла полуразрушенная церквушка, а левый занимал небольшой песчаный пляж, за которым простирался сосновый бор.

Я уже не помнил, когда в последний раз прыгал с этого моста. В детстве это было моим обычным развлечением. Но с возрастом я стал считать это ребячеством что ли. И вот сейчас, после слежки за бандой Боцмана, мне почему-то вновь захотелось сигануть с опоры в прохладную воду. Желание это пришло внезапно, когда я проезжал на велосипеде мимо этого живописного места. Я хотел хотя бы на время позабыть об этих отморозках, которые решили по своей непонятной прихоти испортить жизнь хорошему человеку. Мне хотелось снова с головой окунуться в детство.

И я прыгнул. Сердце с непривычки на миг ушло в пятки, а в животе приятно защекотало от ощущения свободного полета. Я врезался ногами в водную гладь, поднял тучу сверкающих на солнце брызг и с головой ушел под воду. Приятная прохлада охватило разгоряченное тело. Всплывать не хотелось и я, пока хватало воздуха, блаженно плыл под водой в сторону берега. Когда я вынырнул, мальчишки, сгрудившиеся на опоре моста, выдохнули с облегчением. Почти все они были из моей школы и знали меня.

— Егорыч, не пугай так, — крикнул один из них. — Мы уж подумали, ты утонул.

— Не дождетесь! — весело крикнул я и помахал им рукой.

А в это время с опоры летел уже следующий прыгун, а за ним почти сразу же — еще один. Я сделал пару легких гребков и выбрался на берег. Плюхнувшись по привычке грудью на теплый песочек, я блаженно прикрыл глаза и забыл про все свои невзгоды.

До репетиции оставалось еще достаточно времени, так что можно было никуда не спешить. Теплое летнее солнышко приятно грело спину, а громкие всплески и веселые крики возвращали жажду к жизни и стойкое ощущение, что все хорошее только начинается.

Понежившись еще немного на теплом песочке, я вскочил на ноги и снова побежал на мост. С него, кстати, открывался хороший вид на дальний пляж, на котором устроилась компания Боцмана. Черную «Копейку» отсюда было видно очень хорошо. Я остановился посередине моста и задумчиво уставился на это темное, бликующее на солнце пятно, у которого толпились маленькие фигурки пьяных мужиков.

— Привет, Смирнов! — услышал я за спиной чей-то голос.

Обернувшись, я увидел Леху Короткова, одноклассника Вовки Никитина. Это был серьезный парень, который, насколько мне известно, очень многого добьется в жизни. Исключительно своими мозгами и трудом. Уважаю таких. Со своим опасным одноклассником он был не в ладах. Но компания вокруг Лехи собралась довольно сильная, поэтому Вовка к ним не лез. Да и вообще, насколько я помню, в школе они старались друг друга не замечать.

— Привет, — ответил я и снова повернулся к дальнему пляжу.

Я был уверен, что Леха просто проходил мимо и решил поздороваться. Но вот тут я ошибался.

— Говорят, ты Никитину физиономию начистил, — усмехнувшись, сказал Леха и встал рядом, любуясь открывающимся с моста пейзажем.

— Врут, — равнодушно ответил я. — По лицу я его не бил. Есть более интересные места для ударов.

— Ха! Да ты юморист! — Леха с любопытством поглядел на меня. — Не боишься, что ответка от него прилетит?

— Пока нет, а там видно будет.

— Это еще почему? — с любопытством спросил Леха.

— В больнице он. На вытяжке лежит. Руку сломал.

— Да ладно? — Похоже, Леха был не в курсе самых последних новостей. — Во дела! Ты что ли постарался?

Я продемонстрировал свой тощий бицепс и, ухмыльнувшись, спросил:

— Я похож на того, кто может сломать руку?

На Лехином лице промелькнуло удивление. Он явно не ожидал такого ответа. Усмехнувшись, он задумчиво помолчал, а потом в свою очередь огорошил меня неожиданным вопросом:

— Слушай, Смирнов, а хочешь к нам в компанию?

Я ошарашенно посмотрел на Леху. Это предложение в свете моего знания будущего звучало очень перспективно. Дело в том, что из костяка, который Коротков сколотил еще в школьные годы он потом создаст преуспевающий бизнес, состоящий из нескольких весьма прибыльных компаний, объединенных в холдинг. Деньги там будут крутиться просто бешенные.

Но, с другой стороны, не подходил я на роль белого воротничка. Да и сидеть в офисе, а в перерывах ездить по деловым встречам и переговорам — это совсем не мое.

— С чего такая честь? — придя в себя, спросил я.

— Нам нужны такие, как ты Егор. — Он покровительственно похлопал меня по плечу. — Пробивные. Которые могут и других за собой повести.

Я скептически покачал головой и снова уставился на черную «Копейку». Быть на побегушках у Лехи мне не очень-то хотелось. И тут мне в голову пришла одна мысль. Я снова глянул на Короткова и сказал:

— Я подумаю, Лех. В последнее время столько всего навалилось, что пока не до этого. Слушай, а ты не знаешь, чья эта машина? — Я указал головой в сторону дальнего пляжа.

— Зачем это тебе? — нахмурившись, спросил Коротков.

— Да этот придурок чуть мою соседку не сбил. Несся, как в задницу ужаленный. Вот думаю, может шины ему проколоть, чтобы не повадно было?

— Ты дебил, Смирнов? — Леха ошарашенно посмотрел на меня. — Не лезь к ним, иначе хуже будет.

— С какого перепугу? — Я постарался изобразить удивление в голосе. — Они меня даже не заметят. И вообще, посмотри на них, это же алкаши конченные.

Леха огляделся по сторонам и покачал головой.

— Пойдем, — коротко сказал он и направился к противоположному берегу.

Когда мы ушли подальше от снующих по мосту людей и Леха убедился, что нас никто не слышит, он раздраженно толкнул меня и процедил сквозь зубы:

— Слушай, Смирнов, ты что такой упертый? Говорю тебе, не лезь к ним.

— Отвали! — Я блеснул на него злобным взглядом и повернулся, чтобы уйти.

Леха схватил меня за плечо и с силой развернул к себе. А мне как раз это и нужно было. Он слишком уж кипятился и начал терять над собой контроль. А значит и за языком следить не будет.

— У вас же училка по географии класснухой будет? — вдруг не с того ни с его спросил он.

— А тебе какое дело? Пожаловаться ей решил? — деланно вспылил я.

Новенькая учительница по географии, Соловьева Людмила Владимировна, пришла к нам в школу в начале прошлого учебного года. Сразу после института. Была она, как сейчас помню, очень симпатичной девушкой. И в конце четвертого класса нам сообщили, что она будет со следующего года нашим классным руководителем.

— Придурок ты, Смирнов. Я не стукач. Усек? А теперь слушай меня внимательно. Был у вашей географички жених, а недавно весь вышел. Пропал. До сих пор найти не могут. Был таким же идиотом, как и ты. Говорят, перешел дорожку этим, как ты их назвал, алкашам. И эта дурочка тоже теперь не в свое дело лезет. Так что, фиг знает, будет ли у вас вообще класснуха на следующий год. — Леха внимательно на меня посмотрел и энергично встряхнул за плечи. — Теперь понял? Не суйся к ним. — Он оттолкнул меня и пошел прочь, бросив на прощание через плечо: — Если надумаешь к нам, ты знаешь, где меня найти. У нас тебя никакой Никитин не тронет.

Но я его уже не слушал. У меня в голове стремительно переваривалась та информация, которую так беспечно выложил мне Леха Коротков. Я вдруг вспомнил, что наша новая классная руководительница была всегда очень грустной, какой-то отстраненной и неразговорчивой. В первый год она часто уходила на больничный, а когда возвращалась на работу, то выглядела еще более изможденной чем раньше. Теперь я хотя бы отчасти понимал причину такого поведения.

Выходит, что ее жених пропал, и Коротков считает, что к этому причастна банда Боцмана. У меня появлялось все больше причин ненавидеть этих подонков. Я понимал, что если парень бесследно исчез, то вряд ли он сейчас жив. Мне было искренне жаль Людмилу Владимировну, но здесь я помочь уже ничем не мог. А вот Стаса надо спасать. Пока не стало слишком поздно.

Я вернулся на пляж и начал поспешно собираться. Время уже поджимало. А на репетицию опаздывать я не хотел.

* * *

Когда я торопливым шагом подходил к клубу, то заметил Стаса. Он стоял на дальнем углу и задумчиво дымил сигаретой. Увидев меня, он приветливо махнул рукой, всем своим видом показывая, что сейчас подойдет. Я помахал в ответ, потом вдруг остановился и, ни с того ни с сего, решил сам подойти и поздороваться. Стас явно этого не ожидал и немного стушевался.

— Привет! Как дела? — сделав вид, что ничего не заметил, спросил я.

— Лучше некуда, — не слишком бодро ответил Стас.

Сделав последнюю большую затяжку, он выбросил окурок в большую серебристую урну в форме цветка колокольчика. Достав из кармана пачку «Opal», он вынул еще одну сигарету и закурил. Я с беспокойством глянул на него. Парень заметно нервничал. Это было видно даже невооруженным детским глазом. Признаться честно, я первый раз видел его курящим. Хоть «Opal» и были с фильтром, но менее ядовитыми они от этого вряд ли становились. У нас среди пацанов даже была поговорка: «Опал — затянулся и упал!»

Но учить Стаса жизни и заботе о собственном здоровье я, конечно же, не стал. У самого голова на плечах имеется. И, если уж начистоту, я понимал, что у него сейчас в жизни далеко не белая полоса. А нервное напряжение снимать как-то надо.

— Стас, у вас ведь географию с этого года новая учительница ведет? — перевел я разговор в интересующее меня русло.

— Угу, — сквозь затяжку ответил он. — Людмила Владимировна. У нас пол класса пацанов по ней сохнет. — И Стас хмуро усмехнулся.

— А ты случайно не знаешь где она живет?

— Тебе зачем? — с легким удивлением в голосе спросил Стас.

— Она у нас класснухой будет со следующего года. А класс у нас не самый примерный, сам наверно, знаешь. Один Королев чего стоит. В прошлом году Митьке голову подставкой для книг разбил. Вот я и боюсь, как бы она от нас не отказалась с перепугу. Все говорят, что она хорошая. Ну я и хочу заранее с ней поговорить и пообещать, что атмосфера в классе будет рабочая, никто шалить не будет.

Стас выпустил кверху струю сизого дыма и посмотрел на меня с хитрым прищуром.

— Чувствую, темнишь ты что-то, Егорка. Ну, да ладно. В доме с аркой она живет, первый подъезд справа, на третьем этаже. В коммуналке. Комнату точную не знаю. Можешь сам спросить. Там все ее знают.

Дом с большой аркой в два этажа был у нас на районе только один. От клуба рукой подать.

— Спасибо, Стас. Выручил. — Я старался, чтобы мой голос звучал искренне.

— Угу, — кивнул он, отправляя второй окурок в ту же мусорку. — Только ты это, не наседай на нее сильно. Говорят, жених у нее пропал на днях. Так что ей пока совсем не до тебя.

— Фига се. — Я состроил удивленную физиономию. — А что случилось? Вон у Сереги Сабурова недавно дед в лесу заблудился. Нашли. Может и он тоже? Поиски организовать не пробовали?

— Да не, — мотнул головой Стас. — Тут дело темное. Он у нас на заводе работал. Отправился после смены домой и не дошел. Последний раз его на проходной видели. А дальше ни слуху ни духу. Как сквозь землю провалился.

Здрасьте, приехали. Снова этот завод. Боцман с Топором упоминали про него в своем разговоре. Говорили про какие-то партии товара, уходящие через них на черный рынок, про директора, замешанного в этой мутной схеме, про свои риски и маленький барыш.

Так вот оно что! Все постепенно вставало на свои места. Похоже, жених Людмилы Владимировны что-то разнюхал и его по-тихому убрали.

Ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Похоже, я решил поиграться с огнем. И велика вероятность, что на этом деле можно не только сильно погореть, но и вполне себе легко расстаться с жизнью.

Однако, зная свой характер и катастрофическое отсутствие инстинкта самосохранения, я понимал, что отступать уже поздно. Да и не любитель я отступать. Не нравится мне это с того самого дня, когда во время боев за площадь Минутка нам пришлось отступить из трамвайного парка, который мы заняли за день до этого довольно высокой ценой.

Сейчас же я собирался идти до победного. Ни шагу назад, только вперед!

Глава 2

Репетиция на этот раз продлилась меньше запланированного. В ДК внезапно наметилось внеочередное торжественное мероприятие от парторганизации завода. Поэтому администрация намекнула нам, что будет лучше, если к появлению первых гостей никого из нас в ДК уже не будет.

Для Стаса эта новость, похоже, была последней каплей.

— Да что ж за день-то такой! — раздраженно проговорил он, когда директор клуба вышла из нашей репетиционной. — Все сегодня через задницу!

Стас плюхнулся на диван и, потирая костяшки пальцев, начал разминать правую кисть. Похоже, что вчерашняя экзекуция Кирпичева не прошла бесследно.

— Стас, некогда сопли жевать. Надо репетировать. Как бы хреново не было — соберись!

В репетиционной каморке тут же повисла тишина. Все, в том числе и Стас, удивленно уставились на меня.

Да, эту реплику произнес я. А что мне прикажете делать? Сидеть сложа руки и вместе со всеми погружаться в полнейший депресняк?

И тут комнату огласил веселый смех Стаса.

— А ведь он прав, народ! — воскликнул он, ударив себя по бедрам и вставая с дивана. — За работу! Субботний концерт должен запомниться надолго!

Именно так началась моя вторая репетиция. Прошла она вполне сносно. Во всяком случая я остался доволен.

— Ты домой, или как? — спросил меня Стас, когда мы вышли из клуба.

Я решил, что если уж у меня появилось немного свободного времени, то, пожалуй, не мешало бы заглянуть в гости к Людмиле Владимировне. Возможно, у меня получится ее разговорить и что-нибудь еще разузнать про банду Боцмана.

— Пока нет, — ответил я Стасу. — Надо к сестре в гости забежать, — приврал я.

— Ну, бывай! — он протянул мне руку. — Вечером будешь?

— Планирую. — Я крепко пожал руку Стаса.

Стас молча кивнул и вместе с остальными парнями направился к остановке. А я тем временем быстрым шагом пошел к дому с аркой.

На месте я был минут через пять. Пройдя во двор, я повернул направо и вошел в первый подъезд справа. По широкой парадной поднялся на третий этаж и вошел в большой коридор, который тянулся через весь дом. Больше всего это место смахивало на студенческую общагу. Такие же часто расположенные двери по бокам коридора, несколько общих кухонь, источающих по всей округе запах переваренных щей и сырых тряпок, да постоянно хлопающие двери душевых и санузлов.

С кухонь доносился звон посуды и неумолкающие разговоры. Не все в это время были на работе. Кто-то уже вышел на пенсию, кто-то работал в ночь и ждал своей смены, а кто-то, как и я, был на каникулах. Жизнь на этих общих кухнях затихала только с наступлением ночи.

Внимательно присматриваясь, я прошел по коридору и заглянул в ближайшую кухню.

— Простите, а вы не знаете где живет Соловьева Людмила Владимировна? — спросил я у полной женщины, стоящей у плиты.

— А тебе она зачем, мальчик? — Добродушное лицо дамочки повернулось ко мне и украсилось вполне приветливой улыбкой.

— Она мой классный руководитель. Я у нее про летнюю отработку хотел узнать, — даже глазом не моргнув, соврал я.

И как мне только это идея вообще в голову пришла? Я почти и забыл про эти летние школьные мероприятия. А как увидел женщину, несущую по коридору ведро воды, так сразу и вспомнил. Помнится, что в школе даже в 90-х годах каждому ученику надо было летом отработать определенную норму часов на благо своего любимого учебного заведения. Обычно мы таскали воду с колонки и поливали школьный огород с садом. Иногда красили школьную мебель: парты, стулья и скамейки. Мыли окна, убирались в классах, помогали в библиотеке. Одним словом, выполняли простую, не требующую особой квалификации работу.

Женщина, услышав мой ответ, удивленно произнесла:

— А что ж ты в школу не забежал? Она там сейчас должна быть. Это у вас летом каникулы, а учителя-то работают.

— Забегал я. Нет ее там. Отпросилась, говорят. А у меня дело срочное, — попытался выкрутится я.

После моих слов обе женщины на кухне как-то странно переглянулись.

— Как звать-то тебя? — спросила полная дама у плиты.

— Егор.

— Вот что, Егор, если хочешь, можешь ее здесь подождать, — и она указала на небольшой кухонный стол у стены. — Вот только уж не знаю, когда она вернется. Тридцать вторая комната у нее. Чаю хочешь?

— Хочу! — особо не задумываясь, ответил я.

Ох уж эти кухонные разговоры, перешептывания и пересуды. Сколько через них прошло сплетен и сокровенных мыслей. Здесь говорили то, что никогда не скажут на публике. И сейчас я надеялся, что эти, так странно переглянувшиеся, женщины не удержатся и начнут беседу на интересующую меня тему. Именно поэтому я и решил остаться.

Схватив со стола старый номер «Пионерской правды», я развернул газету и сделал вид, что увлекся чтением. Женщина, стоящая у плиты, поставила кипятиться чайник и, бросив на меня быстрый взгляд, подошла к своей соседке, которая в это время нарезала на соседнем столе овощи на салат.

Я затаил дыхание и прислушался.

— Людка-то, что? Опять к этим извергам в гаражи пошла? — прошептала она.

Ее собеседница горестно вздохнула, всем своим видом показывая, что она полностью согласна с этой догадкой.

— Совсем умом с горя тронулась, — продолжала все та же дамочка. — Да еще и с работы, вишь, бегает. — И она кивнула в мою сторону.

— И не говори, — ответила вторая. — А к этим чего привязалась? Пусть милиция с ними разбирается!

— Не смеши, Петровна. Что этим душегубам будет? С них, как с гуся вода. Допросили и отпустили.

Обе женщины сокрушенно вздохнули.

— Ишь, как любила-то, бедняжка! — Помолчав, покачала головой та, что предложила мне чаю. — Места себе не находит. А молодая ведь еще. Время-то подлечит. Да разве ж такой объяснишь? Сама в петлю лезет.

— Во-во! В петлю. Точно! — поддакнула ей та, что нарезала овощи.

В это время на плите закипел чайник и разговор на этом прервался. Через пару минут я уже прихлебывал горячий душистый Краснодарский чай и заедал пряниками. Обе женщины подсели ко мне за стол и с любопытством за мной наблюдали.

— Скажи-ка, Егор, а Людка, — ой, что это я? — Людмила Владимировна хорошая учительница? Нравится вам?

— В школе говорят, что очень хорошая. Но нас она пока не учила. Я же только вот в пятый класс перешел. Нам сказали, что она у нас со следующего года будет классной руководительницей. Мы все так обрадовались. А то боялись, что нам учителя по математике поставят. Строгий он. А Людмила Владимировна, говорят, добрая.

— Ты вот что, Егор, запомни. — Моя собеседница вдруг строго на меня посмотрела. — Вы нашу Людочку не обижайте там. Я ведь все узнаю, — погрозила она пальцем. — Коль будут жалобы на кого, с армейским ремнем у школы подкараулю, так и знай! Мы нашу девочку в обиду не дадим. И так бедняжка горя хлебнула.

— Не собираемся мы никого обижать, — по-детски насупившись, ответил я. — А что случилось-то?

— Мал еще, про такие вещи спрашивать. Пей лучше чай. Может добавки? — Спросила она, увидев, что кружка почти опустела.

— Нет, спасибо. Что-то расхотелось, — отодвигая кружку, ответил я.

— Да не дуйся ты. Вижу же, что мальчик ты хороший, ответственный. А сказала тебе это, чтобы ты за другими следил. Мало-ли у вас хулиганы в классе есть.

— Хулиганы-то, конечно, есть.

— Вот ты и собери актив класса, да проведи с ними профилактическую беседу, чтобы вели себя хорошо, — решительно сказала моя собеседница.

— Насчет актива не обещаю, а вот профилактическую беседу, в случае чего, устроить можно. Это я запросто, — набравшись наглости и схватив еще один пряник, ответил я. — А может ей помочь чем надо? Людмиле Владимировне. Я ведь мигом мальчишек соберу.

— Да чем ей поможешь? Ведь так, Петровна? — и она с грустью посмотрела на свою соседку.

— Как чем? — встрепенулась Петровна. — Работой ее надо занять, чтобы некогда было по гаражам бегать. А в войну как жены солдат своих ждали? Только работой и спасались. Иначе с ума сойти можно.

— Вот точно! Вы хоть с ней летом макулатуру что ли пособирайте или стенгазету нарисуйте. Может самодеятельность какую организуете. Ты давай-ка, Егор, нашу Людочку работой займи. А эти твои отработки никуда не денутся.

Я понял, что эти две дамочки сейчас на меня серьезно насядут. Одним словом, пришло мне время делать ноги.

— Я это, лучше пойду. А к Людмиле Владимировне лучше завтра в школу забегу. Кхм, самодеятельность организовывать, — добавил я, чтобы побыстрее отвязаться от настырных собеседниц.

— Ты уж забеги! Я проверю! — погрозила мне пальцем говорливая соседка Петровны.

— До свидания! — бросил я через плечо и быстрым шагом от греха подальше пошел к выходу с этажа.

Спускаясь по лестнице, я обдумывал услышанное. Узнал я не так много нового, но кое-какие зацепки все-таки появились. Итак, получается, что Людмила Владимировна знает, где обитает банда Боцмана. И не только знает, но и наведывается к ним, пытаясь, по-видимому, выяснить, где ее муж. Идея, конечно, так себе. Но у подавленного горем человека мозги, как правило, могут временами отключаться, уступая место эмоциям.

Теперь выяснить бы, где эти самые гаражи находятся? У нас на районе было два гаражных кооператива. Но, не считая их, были еще и отдельно стоящие гаражи. Также у завода был свой гараж. И еще на территории района располагалось местное АТП.

Последние два варианта можно смело отбрасывать. Вряд ли эти отморозки будут кучковаться на территории государственных предприятий. Оставшиеся варианты нуждались в проверке. И здесь мне без помощи друзей не обойтись.

На тренировку, которая была перенесена на шесть вечера, я все-таки немного опоздал. Зато в этот раз парни уже без моей помощи повесили грушу и к моему приходу по очереди дурачились с ней. Особенно в этом деле отличался Женька Андреев.

— Знаешь, как я вчера этому Быкову врезал? — кричал он Кольке Раевскому. — Вот так! И вот так! А еще с ноги! — Все свои возгласы он сопровождал ударами.

Заметив ироничный взгляд Пашки Тимофеева, он на секунду замешкался, но затем продолжил:

— А потом Паха подлетел и как врежет ему ногой под дых! У Быкова аж глаза на лоб полезли!

— Ну что, пацаны, готовы к тренировке? — спросил я, входя в сарайку.

— Еще как! — откликнулся Женька. — Уже заждались!

Он энергично потер руки в предвкушении и подошел ко мне. Но тут его отодвинул Серега Сабуров и сказал:

— Расскажи для начала, что надо было делать вчера, когда Кирпич тебя душил?

— А вот это очень правильный вопрос. С него и начнем. — Я подождал, пока пацаны усядутся на кучу сена и продолжил: — Здесь все просто. Кирпичев поступил по-умному: прижался спиной к дереву, убедившись, что вы все находитесь перед ним. А после это парализовал вас тупой угрозой.

— Ничего себе, тупая. Он вообще-то шею тебе свернуть хотел, — хмуро сказал Серега.

— И потом загреметь на малолетку? — Я вопросительно посмотрел на Сабурова. — Вряд ли у него настолько отбитая голова. Если бы у него окончательно сорвало башню, то он сделал бы это без всякого предупреждения, а потом бы и на вас переключился. А здесь он действовал обдуманно. Это совсем другое дело. Скорее всего он хотел меня просто придушить, а потом бросить вам под ноги. Вы бы занялись мной, а он бы спокойно ушел. Не стоит поддаваться эмоциям. Всегда трезво оценивайте противника.

Я обвел парней внимательным взглядом.

— А что тогда нам нужно было делать? — не унимался Серега.

— Вы должны были заставить его нервничать. Тогда, возможно, он допустил бы ошибку, и это дало бы мне шанс вырваться.

— Заставишь такого нервничать, как же, — со сомнением в голосе произнес Мишка Борисов.

— Вам надо было не стоять перед ним растерянной кучей, а рассредоточиться и окружить его. Вас было четверо, а он один. Если бы двое зашли ему за спину, это бы сразу изменило расклад сил.

— Но он же спиной к дереву прижался! — возразил Женька.

— Ну и что? Дерево — это же не стена. Фланги-то у него были открыты. Одновременное и внезапное нападение из-за спины сразу с двух сторон заставило бы его пропустить хотя бы одну из атак. А если бы при этом подключились с отвлекающими маневрами те, кто стояли спереди, то у него просто не было бы шансов.

Я достал из кармана куботан.

— Итак, в случае с Кирпичевым у него были открыты множество уязвимых зон. Боковые части бедра, колени, лодыжки, ступни, локти, левый бок, шея, виски, глаза. Последние три области — только на крайний случай, если есть реальная опасность для жизни. Ну а теперь давайте смоделируем вчерашнюю ситуацию и потренируемся.

И мы приступили к тренировке. Я видел, как в глазах моих друзей загорелся неподдельный интерес. Я всегда считал, что разбор на тренировках реальных ситуаций из жизни, увеличивает их эффективность в разы. И сейчас я лишний раз в этом убедился.

Глава 3

После окончания тренировки, когда мы убрали боксерский мешок, я собрал всех парней у Серегиной сарайки.

— Пацаны, мне нужна ваша помощь. Дело очень срочное. — Я оглядел всех внимательным взглядом.

— Да не вопрос, Егорыч. Говори, что надо? — сразу откликнулся Женька Андреев.

— Нужно выследить на районе одну машину. Черную «Копейку».

— Нафига она тебе? — удивленно спросил Колька Раевский.

— На ней вчера чуть мою соседку, тетю Лиду, не сбили. Серега, ты же видел? — Я вопросительно посмотрел на Сабурова.

— Это когда ты заорал на всю остановку?

— Ага.

— Да мы в тот момент все на тебя смотрели. Ты так заголосил, что я подумал, случилось чего. Хотя, потом в заднее окно заметил, как черная легковушка несется по дороге.

— Ну вот! Это она и была, — кивнул я. — А как ты уехал, я решил на Ить сгонять, искупаться. И прикиньте, там, на дальнем пляже под горой, увидел эту же машину. А вокруг кучу мужиков. Все пьяные в стельку. Приставали там ко всем. В общем, такие же уроды, как и Никитин с Кирпичевым.

— А машина их тебе зачем сдалась? — не унимался Женька.

— Не машина, а они сами, Жентос. Не нравится мне, когда всякие придурки так себя ведут. Причем безнаказанно.

— В смысле? Ты совсем рехнулся, Егорыч? Что ты им сделаешь? — Женька покрутил пальцем у виска.

— Да ничего я им делать не собираюсь. Пока. Просто хочу понять, кто это такие. — Увидев Женькин скептический взгляд, я решил надавить на личное: — Ну прикинь, если они на твоего отца наедут? Просто так, по пьяни. Лицо им его не понравится, или голос. Что делать будешь?

— Не знаю, — пробурчал Женька, опустив глаза в землю.

— Вот то-то и оно. А не знаешь почему? Да потому что один в поле не воин. — Я пристально поглядел на притихшего Женьку. — А представь теперь, если мы вместе соберемся, да еще старших позовем? Или даже без старших. Устроим им незаметно подлянку какую-нибудь. Колеса проткнем или сожжем их машину к чертям собачьим. Как тебе такой вариант? Это ведь лучше, чем просто сидеть, сложа руки?

— Ну да, — нехотя согласился Женька.

— Во-от! — протянул я. — А для этого нам надо знать, кто они, где собираются и чем занимаются. Пацаны, — я оглядел всех собравшихся, — это наш район. И кто-то должен следить здесь за порядком. Милиция, ясен пень, не везде успевает, а где-то даже и не хочет успевать. А мы тогда на что? И пофиг, что нам еще лет мало. В войну это никого не останавливало. Чем мы хуже? Да и делать сейчас ничего рискованного не будем. Просто выследим подонков. Поиграем в разведчиков. Ну что, вы со мной?

— А что делать-то надо? — спросил Пашка Тимофеев.

— Вот это совсем другой разговор! — улыбнулся я. — Давайте, расскажу.

Я нашел небольшую палку и нарисовал на земле общую схему центральной части нашего района.

— Нам нужно на великах обследовать всю эту территорию. Ищем черную «Копейку». — Я достал из кармана блокнотные листки с номером машины и раздал всем. — Если увидите ее где-то во дворе, то пишите на листке адрес и точное время вплоть до минуты. Если часов нет, то спросите у кого-нибудь из прохожих. То же самое, когда видите эту машину на дороге. Записываете время, адрес и направление движения. Все понятно? — Пацаны деловито покивали.

— Ну прям, как в фильмах про разведчиков! — Женькины глаза горели от возбуждения.

— Точно! Теперь распределим зоны ответственности. Нас шестеро. Разбиваемся на пары. Так безопаснее. Женька с Колькой, Серега с Мишкой, а я — с Пашкой. У каждого своя территория для отработки. Женька с Колькой берут северную часть района и этот гаражный кооператив, — я водил концом палки по импровизированной карте, — Серега с Мишкой — южную часть и еще одни гаражи, мы с Пашкой курсируем вдоль центральной дороги и обследуем прилегающую к заводу территорию. Через час после начала операции встречаемся в центре, у ДК. Если кто-то вовремя не явится, то все остальные отправятся не их поиски. Вот такой вот план. — Я глянул на парней. — Есть вопросы, предложения?

— То есть мы просто ищем эту черную машину? И все? — уточнил Женька.

— Да. Прочесываем все дворы и гаражные кооперативы. Заглядываем в каждые закоулок и подворотню.

— А если не найдем?

— Я и не говорю, что будет легко. Если ничего не обнаружим с первого раза, то будем искать дальше, пока не найдем. Именно так и делают настоящие разведчики, — простимулировал я парней последней фразой. — Еще вопросы?

— Нет вопросов! — Женьке уже не терпелось приступить к делу. — Погнали! Хотя бы часик сегодня поищем. Время еще есть.

Возражать никто не стал. Мы дружно запрыгнули на велосипеды и помчались в сторону центральной части нашего района.

На месте мы были примерно через четверть часа.

— Ну что, пацаны, рассредоточиваемся. Через час встречаемся у ДК. Возвращайтесь по тротуару рядом с центральной дорогой, чтобы нам в случае чего не разминуться.

Три группы велосипедистов разъехались в разные стороны. Мы с Пашкой начали с территории, прилегающей к заводу.

Особенно тщательно я осмотрел местность около проходной завода. На всем пути от нее до остановки не было укромных мест, где можно было беспрепятственно похитить человека. А вот если жених Людмилы Владимировны решил пройтись до дома пешком, тогда совсем другое дело. Особенно, если это было после вечерней смены, которая заканчивалась в десять. По пути было несколько глухих мест, где его запросто могли затолкать в машину.

У завода мы ничего не обнаружили и, вернувшись к центральной дороге, двинулись вдоль нее, внимательно присматриваясь к проезжающим мимо машинам.

За оставшуюся часть нашего импровизированного дежурства мы два раза пересекли район в обе стороны. Результат был нулевой.

— Слушай, а может эта машина вообще не отсюда? Может они приехали из другого района покупаться? — предположил Пашка, когда мы ждали остальных у ДК.

— Не-а. Я точно знаю, что она отсюда. Мне сказали, что ее на районе в гаражах видели, но не уточнили в каких, — уклончиво ответил я.

В это время вдали показались Женька с Колькой.

— Ну что? Нашли что-нибудь? — спросил я, когда они подъехали.

— Нет. Все по нулям, — разочарованно ответил Женька.

— Все успели объехать?

— Ага. Даже за гаражами в поле посмотрели. Там дорога до совхоза идет. Но там тоже пусто.

— Ладно. Может, Серега с Мишкой что-нибудь нарыли. Подождем, пока приедут.

Но парни так и не приехали. Мы прождали еще минут десять.

— Ну и где они? — раздраженно спросил Женька.

— Может случилось чего? — Колька встревоженно посмотрел на меня.

— Поехали. Будем искать пацанов. — Я сел на велосипед и надавил на педали.

Пока мы добирались до южной части района, я, основываясь на своем знании будущего, примерно прикидывал, где их могли остановить. В девяностых самой опасной частью был крайний южный двор возле дороги. Там жил Саня Рощин, который после развала СССР какое-то время наводил страх на весь район, сколотив вокруг себя банду отморозков. Просуществовала она не так уж и долго, поскольку ее участники были совсем больные на голову. Часть из них погибла от рук более удачливых и спокойных собратьев по бандитскому ремеслу, а часть отправилась в места не столь отдаленные.

Я, конечно, сильно сомневался, что Саня Рощин уже начал свои темные делишки. Он был всего на год старше меня. Однако, проверить эту версию стоило. И начать я решил именно с этого двора.

Мы проехали через весь район и свернули налево, в крайние дома. И предчувствие меня не обмануло. За углом первого от дороги дома, возле густых кустов, стояли Серега с Мишкой. Их велосипеды валялись рядом. Из разбитой Серегиной губы сочилась кровь. Рядом стояли четверо парней, с виду одного с нами возраста. Один из них грубо держал Серегу за ворот футболки и что-то злобно ему объяснял.

Я знал, что драка в чужом районе может обернуться большими неприятностями. Особенно, если на подмогу этим четверым прибегут их дружки. Но и оставить просто так этот ничем не обоснованный наезд на моих друзей я тоже не хотел.

Я резко остановился. Мы были еще далеко, и отморозки, напавшие на Серегу с Мишкой, нас еще не заметили. Свернув за придорожные кусты, я дал парням знак сделать то же самое.

— Пацаны, сидите пока здесь. Я постараюсь уладить дело миром. Если не выйдет, то придется драться. Вы готовы? — Все, как один, решительно кивнули. — Отлично! Я позову. Если увидите, что началась драка, то сразу бегите на подмогу.

Я вышел из-за кустов и, сжав в кулаке куботан, быстрым шагом направился к опасной компании. Если не получится решить вопрос без драки, то в следующий раз соваться в этот двор будет очень опасно. А это может помешать моему главному делу. Поэтому я и решил для начала просто побеседовать с местными хулиганами.

— Привет, пацаны. Какие-то проблемы? — холодно спросил я, приблизившись.

Хмырь, который держал Серегу в это время уже заносил руку, чтобы залепить ему еще один удар. Но мой вопрос заставил его передумать. Он оттолкнул Сабурова и повернулся ко мне. В этот миг я понял, что совершил фатальную ошибку, собравшись решить дело без драки. На меня смотрела ухмыляющаяся рожа Сани Рощина. Чтобы о чем-то разговаривать с этим упырем, надо для начала поставить его на место.

И сейчас для меня самым важным было не упустить оставшийся у меня небольшой шанс на неожиданное нападение.

Обычно, когда задают вопрос, то, как минимум, ждут на него ответа. Во всяком случае именно на это и рассчитывает неопытный противник. Он уверен, что пока он не даст ответ, бояться ему нечего.

Вот и Рощин, злобно ухмыльнувшись, шагнул ко мне и уже набрал в грудь воздуха, чтобы бросить одну из своих стандартных быдловатых фраз. Я перевел взгляд на Серегу. Тот уже был наготове. Мишкины кулаки тоже начали сжиматься, а на лице нарисовалась хищная улыбка.

Резкий, без оттяжки удар кулаком в кончик носа заставил Рощина подавиться заготовленной фразой. Кровь брызнула из его носа, а на глазах тут же выступили слезы. Удар полностью дезориентировал его на несколько мгновений. Он инстинктивно зажал нос руками и отвернул лицо, подставив под удар всю левую часть головы. Никаких серьезных травм я наносить ему не хотел, поэтому просто вмазал ему в ухо. После этого удара Санек потерял ориентацию в пространстве и осел на газон.

Серега тем временем набросился со спины на одного из дружков Рощина, а Мишка — на второго. Третий, увидев, чем обернулось дело, благоразумно решил сделать ноги. Но я был не согласен с его решением. Иначе, не пройдет и минуты, здесь уже будет новая толпа оголтелых отморозков. Подскочив к нему сзади, я повалил его на землю.

— Тихо! А то хуже будет! — прикрикнул я на него, занеся кулак.

Тот сразу все понял, перевернулся на спину и поднял руки, мол, сдаюсь. Я быстро глянул на пацанов. Мишка со своим противником, который был довольно низкорослым и щуплым, справился быстро. Он повалил его на землю и заломил руку за спину. А вот Сереге соперник попался серьезный. После нескольких пропущенных ударов он отскочил в сторону и, вытирая разбитую губу, готовился дать отпор. Рощин тем временем, размазывая по лицу кровавые сопли, уже пытался подняться на ноги.

В этот момент подоспела подмога. Пашка подлетел со спины к Серегиному противнику. Ударом ногой под коленку заставил того осесть на землю и сразу применил удушающий захват. Парень явно этого не ожидал и благоразумно решил дальше не сопротивляться.

— Пацаны, подержите этого, — крикнул я Женьке с Колькой, слезая со своего оппонента. Сейчас мне нужен был Рощин.

Колян подскочил и прижал бедолагу к земле, а Женька грозно встал рядом. Тем временем я подошел к поднявшемуся на ноги Рощину и, соблюдая безопасную дистанцию, сказал:

— Санек, может не будем накалять обстановку? Силы явно не на вашей стороне.

Тот посмотрел на меня полным злобы взглядом, вытер рукавом кровь и процедил:

— Сейчас будут на нашей, — и он начал набирать в грудь воздуха, явно собираясь закричать.

Удар ногой в солнечное сплетение заставил его умолкнуть и задуматься над своим идиотским поведением.

— Рощин, не мы это начали, — попытался я его образумить. — Мои парни, я уверен, ничего плохого не сделали. Ты первый полез.

— Да пошел ты! — прохрипел тот в ответ. — Капец тебе!

Ясно. Договориться не получится, подумалось мне. Ну значит придется действовать по худшему сценарию. Я уже заносил руку для контрольного удара, который даст нам время уехать, но тут вдруг за спиной раздался знакомый голос:

— Опа! А это что тут у нас такое?

Глава 4

Я оглянулся и, признаться, не поверил своим глазам. Неподалеку стоял Леха Коротков, с которым мы сегодня разговаривали на мосту. Вместе с ним были четверо его друзей. А удивился я потому, что Леха жил в нашем районе и учился у нас школе. Но, судя по его вальяжному виду, он и здесь, совершенно в чужом месте, чувствовал себя, как дома.

Рощин, увидев Короткова, отдышался и сдавленно произнес:

— Леха, эти уроды… — его дыхание сбилось от гнева, и он закашлялся.

— Вас отмудохали? — саркастично закончил за Рощина Леха. — Я все правильно понимаю? — Он постарался сдержать улыбку, но у него это плохо получилось.

— Они со спины налетели. И их больше. Так нечестно, — обиженно ответил Рощин.

— На тебя, в твоем районе, налетели левые пацаны и отмудохали? — недоуменно переспросил Коротков. — И как же у них вшестером получилось незаметно подкрасться со спины? Да еще и на велосипедах?

— Ну, не совсем со спины, — замялся Рощин.

Леха с весьма саркастичной улыбкой оглядел наше поле битвы и спокойным голосом произнес:

— Так, пацаны, давайте для начала все успокоимся. Отпустите этих… кхм, героев. Вот и отлично! А теперь рассказывайте по порядку: кто и на кого налетел? Мне капец как интересно послушать, что тут у вас произошло.

Я стоял молча. Пусть для начала Рощин озвучит свою версию событий. Я знал, что больше доверия тому, кто говорит спокойно, не лезет вперед и не перебивает. Тем более передо мной стоял Леха Коротков, который совсем недавно предлагал мне присоединиться к его компании. И мне сейчас было чертовски интересно, как он добился в этом отдаленном районе такого авторитета. Я этого не мог понять даже с высоты своего пятидесятилетнего опыта.

Рощин к этому времени остановил кровь и наконец-то отдышался.

— Эти двое, — он указал на Серегу с Мишкой, — разнюхивали что-то у нас во дворе. Ну, мы их тормознули и решили узнать, что им нужно. А потом из кустов, как крысы, налетели эти четверо. Напали со спины. Если бы все было по-честному, мы бы их уделали.

Я продолжал молчать, скрестив руки на груди. Мои пацаны подошли и встали рядом, исподлобья глядя то на Рощина, то на Леху.

— Ну а ты что скажешь, Егор? — Коротков, прищурившись, глянул на меня.

Когда Рощин услышал, что Леха назвал меня по имени, уверенности и наглости на его лице поубавилось.

— Капец! — тихо буркнул он себе под нос.

— Мы с друзьями ехали мимо. Я увидел, что два моих пацана в беде. У Серого кровь из губы шла. И было совсем не похоже, что он сам ее прикусил. Рощин на него конкретно наехал и тормозить не собирался. Я подошел узнать, в чем дело. Спокойно задал вопрос. А этот попер на меня. Ну я ему и врезал, чтобы не выеживался. После этого подскочили мои пацаны и мы их скрутили. Со спины никто не нападал. А потом ты подошел. Вот и вся история.

— Так все было, Санек? — Леха посмотрел на Рощина.

— Эти трое из кустов выбежали! Я это точно видел! Крысы конченные!

— Но ты же первым наехал? Ударил его пацана. Верно?

— Это наш район. Че они сюда приперлись? — не унимался Рощин.

— За это не бьют по морде. Ты же знаешь. А раз уж врезал без обоснования, то будь готов получить ответку. Все по справедливости.

Рощин насупился и, сжав кулаки, посмотрел на меня исподлобья.

— Давай вот как поступим. — Леха с интересом посмотрел на меня. — Помахайтесь с ним один на один. Кто выиграет, то и прав. Драка на 3 минуты или пока один из вас не сдастся. Согласны?

Рощин окинул меня оценивающим взглядом и осклабился. Он был старше, выше ростом и от драки никогда не отказывался.

— Запросто. Ну все, урод, готовься! Или ты зассал?

Не обращая внимания на выпады Рощина, я молча кивнул Лехе и вышел на поросший травой пятачок. На асфальте, а уж тем более рядом с бордюрами лучше не драться. Любое неосторожное падение без правильной группировки может привести к серьезной черепно-мозговой травме.

Куботан я убрал обратно в карман. На всякий случай. Чтобы этот идиот после драки не орал, что я играл не по правилам.

Рощин встал напротив меня, громко сплюнул и принял некое подобие стойки. Увидев, что он изобразил, я понял, что тот особо нигде не занимался. Ноги прямые, как ходули, шея не прикрыта подбородком, область печени не защищена локтем, а руки дергаются, как у паралитика. Да и вообще вел он себя слишком уж расхлябанно, явно надеясь на быструю победу. Но такого удовольствия я ему доставлять не собирался.

— Готовы? — Короткову, похоже, после истории с Никитиным не терпелось посмотреть на меня в деле.

— Ща я тебя размажу, мудак! — Рощин демонстративно ударил кулаком об ладошку и начал быстро приближаться.

Я понимал, что сейчас, скорее всего, последует стандартный удар с правой. Это будет либо хук в район челюсти или же прямой в нос. Рощин слишком самонадеян. И очень хочет отомстить за позорное поражение. Поэтому прощупывать мои силы и способности он не будет. Сразу пойдет в атаку.

Так и вышло. Размахнувшись, без всяких обманных движений, он атаковал правой, при этом открыв для ответного удара весь свой корпус. Как говорится, бей куда хочешь: пах, печень, солнечное сплетение. Я поднырнулпод его атакующую руку и нанес удар в самую уязвимую зону — пах, а потом сразу же перекатился вперед и в сторону. Борьба в тесном контакте в мои планы не входила. Слишком уж разные были у нас весовые категории.

Не теряя противника из виду, я вскочил на ноги и оценил ситуацию.

— Ы-ы-ы, — натужно простонал Рощин, согнувшись и ухватившись за причинное место. — Вот тварь! Это запрещенный прием!

Про то, что он сдается, я не услышал. Значит надо продолжать, пока тот не пришел в себя. Сейчас я находился немного позади и чуть левее противника. Для начала я нанес удар в левую почку, а потом ушел от летящего в ответку локтя. В этот момент Рощин развернул ко мне лицо. Ничем не защищенное. Левая рука моего противника беспечно продолжала прикрывать поврежденный пах. Вот в общем-то и все. На этом драку можно было заканчивать. Контрольный удар в уже поврежденный нос поставил точку в нашем поединке.

Удар по носу — это очень больно, уж я-то знаю. А если последующим хуком сломать и сместить его в сторону, то это адская боль в квадрате, да еще и сильная дезориентация. Рощин, зажав руками нос, осел на землю и громко замычал.

— Мразь! Я тебя убью! — процедил он сквозь зубы.

И тут же в подкрепление своей угрозы Рощин вытащил из кармана нож. Обычный, раскладной. С которым за грибами ходят. Но в лес он сейчас явно не собирался. Да и я отбитость противника, похоже, не вполне оценил, решив, что поединок уже закончен.

— Э, Рощин, не дури! — прикрикнул на него Леха. — Убери перо!

Но тот уже ничего не слышал. Дикая боль и унижение довели парня до бешенства. В мою пользу играло только то, что он был частично дезориентирован и мало что видел из-за слез. Рощин начал подниматься на ноги.

— Серый! Ключи от сарайки, быстро!

Серега, конечно, не допер, зачем мне его ключи, но тупить не стал. Вытащив из кармана связку, он кинул ее мне. Один из ключей был достаточно длинным и увесистым. Это мне сейчас и было нужно. Теперь главное успеть. Я выхватил из кармана куботан и начал наворачивать его на связку Серегиных ключей.

В это время Рощин уже шел ко мне, держа перед собой нож. Я начал пятиться назад. Теперь мне было уже все равно, где будет проходить наш поединок. Грохнется головой об асфальт — сам виноват.

Мои пацаны стали заходить к Рощину с тыла. Я посмотрел на Серегу и покачал головой. Не хватало еще, чтобы кто-то из них серьезно пострадал. Если у Рощина сорвало крышу, то он мог спокойно зарезать первого попавшегося под руку. В таком состоянии человек перестает себя контролировать.

Дистанция между нами сокращалась. Наконец, у меня получилось нацепить куботан на связку. Я зажал его в ладони так, чтобы ключи свободно свисали с другой стороны кольца. Вот теперь можно работать.

Рощин держал нож лезвием вверх. Из такого положения самыми опасными являются не рассекающие режущие удары, а прямые проникающие колющие, которые могут достать до жизненно важных органов. Рощин, судя по всему, это тоже понимал.

Увидев, что я продолжаю отступать, он злобно осклабился и кинулся на меня. Я нагнул корпус вперед и выставил немного в сторону руку с ключами. Теперь главное не пропустить атаку. Мне повезло, что движения Рощина были какими-то вязкими и неточными. Он несколько раз вспорол воздух для острастки, а потом рванулся вперед, целясь мне в живот. Я отскочил, ключи резко рассекли воздух и ударили нападающего по запястью, соскользнув на торчащее из кулака лезвие. Нож выпал на землю, а Рощин взвыл от боли и прижал поврежденную руку к телу. На него тут же налетели Леха со своими дружками и оттащили его подальше от ножа.

— Рощин, ты совсем звезданулся⁈ В спецшколу захотел? — заорал на него Коротков.

— Бо-ольно! Он мне руку сломал! — стонал, не слушая Леху, Рощин.

— Скажи спасибо, что не голову! Ты ж на него с ножом попер! — прикрикнул Коротков.

Он подождал, пока Рощин успокоится, потом протянул руку и осмотрел его запястье.

— Пальцами пошевели. Сожми в кулак. Ага. Все нормально с твоей рукой. Ушиб и рана от ключей. Зеленкой дома помажешь. До свадьбы заживет. Дебил, малолетний! — И Коротков зарядил Рощину хлесткую затрещину.

— За что⁈ — возмутился тот, размазывая кровь по подбородку.

— За то! Думай башкой, прежде чем за нож хвататься. Если на себя насрать, о мамке своей подумай. — Леха осмотрел распухшее лицо Рощина. — Нос вправлять придется, иначе на всю жизнь с кривой рожей останешься.

— Это все он! Урод! — и Рощин снова дернулся в мою сторону, но пацаны Короткова его держали крепко.

— Ты ему еще спасибо скажешь, что отмудохал тебя и не дал за решетку загреметь. Успокаивайся уже! А то Боцмана позову. Выпишет тебе звездюлей!

Я ошарашенно поглядел на Леху. Вот ведь черт! Выходит, что он знает этого подонка. Как же я сразу не догадался? Это слегка меняло все дело. Судя по тому, как Коротков при мне отзывался о банде Боцмана, он от них совсем не в восторге. А для Рощина он вроде как на их стороне. Похоже на какую-то хитрую двойную игру. И возможно, что она направлена против Боцмана и его подельников. Надо будет это выяснить.

При упоминании Боцмана Рощин сразу же затих.

— Ты же понимаешь, что ты во всем не прав? — продолжал Коротков. — По беспределу пошел. Кому ты такой нужен? При первом же серьезном деле всё завалишь.

Санька смотрел на Леху и растерянно хлопал глазами. Похоже, мозги у него наконец-то начали вставать на место.

— Слушай, Лех. Не говори ему, а? — хмуро буркнул он. — Я это… Просто… Короче, не знаю. Башню у меня сорвало. Все из-за этого урода! — И он снова дернулся в мою сторону.

— Успокаивайся, Рощин! Последний раз предупреждаю! — Леха начал терять терпение.

— Ладно! Все! Я понял. Отпустите уже. — Санек дернулся из держащих его рук.

— Так-то лучше. Отпустите его, парни. — Леха хмуро смотрел на измазанную в крови физиономию Рощина.

Освободившись, тот сразу же потопал к своему ножу.

— Э, нет, брат. Я его пока у себя подержу, чтобы ты на горячую голову дел не натворил. Завтра отдам. — Леха поднял нож, сложил его и спрятал в кармане. После этого он посмотрел на одного из друзей Рощина и сказал ему: — Федька, сбегай-ка домой, вытащи воды в литровой банке и тряпку какую-нибудь чистую. Надо Саньку отмыть. Домой в таком виде тебе нельзя. Мамка сразу ментов вызовет.

Федька кивнул и скрылся за углом пятиэтажки.

— Ну а теперь, народ, — Леха обвел нас с Рощиным внимательным взглядом, — давайте мириться. Егор хоть и с другого района, но я его знаю. Он нормальный пацан. И первый в драку, в отличие от некоторых, не лезет.

— Еще скажи, что ты его с Боцманом познакомишь, — зло буркнул Рощин, стрельнув на меня глазами.

— А это уже не твое дело, Рощин, — огрызнулся Леха. — Ты сегодня реально накосячил. Так что, если хочешь, чтобы Боцман ничего не узнал, жми Егору руку и расходимся.

— Чё? — опешил Рощин, не поверив своим ушам.

— Чё слышал! Жми руку! Я жду!

Рощин что-то зло пробурчал себе под нос и нехотя подошел ко мне. Потом вдруг злобно усмехнулся, сплюнул кровавой слюной себе на ладонь и, по-идиотски улыбаясь, протянул мне руку.

Я смерил его холодным взглядом и, недолго думая, сделал то же самое. Рощин, явно не ожидавший такого поворота, долго смотрел на мою блестящую от слюней ладонь. Он явно пытался сообразить, как выйти победителем из этой ситуации.

— Рощин! — послышался гневный Лехин окрик.

Санек обескураженно посмотрел в его сторону и, брезгливо скривившись, пожал мне руку.

— Ну вот, ничего сложного! Отмывайся пока, — Леха кивнул в сторону Федьки, несущего в руках тряпку и банку воды, — я скоро подойду.

Он посмотрел на меня и хмуро произнес:

— Пойдем-ка, побеседуем, Егор.

Глава 5

— Сейчас. Только с пацанами переговорю, — ответил я Лёхе.

Вернув Сереге ключи, я сказал ему:

— Подождите меня у ДК, чтобы тут не отсвечивать. А то фиг знает, что этому придурку в голову взбредет, — и я показал головой в сторону Рощина.

— Хорошо, Егорыч. Только ты давай, недолго. Если тебя двадцать минут не будет, я за тобой вернусь.

— Скоро буду, Серег, не переживай.

Когда парни уехали, мне сразу же стало намного спокойнее. Я поднял велосипед и покатил его рядом с собой. Леха ждал меня у центральной дороги, а его друзья устроились на расположенной неподалеку остановке.

— Ты чего тут забыл то? — добродушно спросил он, когда я подошел.

— Серега Сабуров здесь недалеко живет. В гости к нему заезжали.

Серега с родителями действительно жил неподалеку. А на лето они все вместе перебирались в наш район к дедушке с бабушкой.

— Ясно. Поосторожнее тут в следующий раз. Этот Рощин… Ну, ты сам видел, — махнул он рукой. — Но, знаешь, за нож он до этого никогда не хватался. Похоже, ты как-то странно на всяких там отморозков действуешь. У них прям крышу срывает от одного твоего вида. Раньше я за тобой такого не замечал.

Я пожал плечами и ничего на это не ответил.

— А ты его классно отделал. Профессионально. Занимаешься где?

Я понимал, что Леха хочет меня разговорить, а потом, под это дело, снова пригласить в свою копанию. Но настроения вести сейчас долгие разговоры по душам у меня совсем не было.

— Нигде. Все как-то само получилось.

Леха усмехнулся и немного помолчал.

— Ну, не хочешь — не говори, допытываться не буду, — развел он руками. — Но дерешься ты круто. Пацаны оценили. — И он кивнул в сторону своих друзей. — Не надумал к нам?

— Слушай, Леха, ты же видел, у меня своя компания. Мы с пацанами друг за друга горой. Не могу же я вот так просто взять и кинуть их.

— А никто и не говорит, о том, что надо кого-то кидать, Егор. Здесь речь совсем не об этом.

— Тогда я совсем тебя не понимаю. — Я удивленно поглядел на Короткова. — Ты же сам сказал, что хочешь, чтобы я был в вашей компании. Так что, либо я тупой, либо ты что-то не договариваешь.

— Быть в нашей компании и таскаться везде за нами — это разные вещи. — Леха пристально посмотрел на меня. — Быть с нами — это значит двигаться в одном направлении, достигать общих целей.

— А поконкретнее?

— Ну, просто в качестве примера. — Леха огляделся по сторонам и что-то прикинул в уме. — Попрошу я тебя посидеть, скажем, вот на этой остановке. Примерно часика три. И посмотреть, не придет ли сюда один человечек, приметы которого я тебе подробно опишу. А если придет, ты просто запишешь на листочке точное время, когда пришел, общался ли с кем, и, если да, то, о чем, а потом куда и во сколько отбыл. Вот и все дела. Ничего сложного и опасного. Но зато никто тебя больше на районе не тронет. Ты будешь под нашей защитой. А иногда и деньжаток сможешь подзаработать. Небольшие деньги, конечно, но тоже приятно.

— Ты что, на милицию работаешь? — саркастично усмехнулся я.

— Я тебе вполне серьезные вещи говорю, Егор. — Леха нахмурился. — Конечно, не для чужих ушей будет сказано, но милицию я в чем-то даже уважаю. Без нее бы совсем плохо было. Но там и без меня людей хватает. А тут улица, брат. А на улице надо уметь выживать. Вот мы и выживаем. Других, по возможности, защищаем и себя в обиду не даем.

Что-то не вяжутся твои слова, Леха, с твоими делами, подумалось мне. Вращаешься в откровенно бандитской среде, да еще и в авторитете у них, а тут вдруг про уважение к милиции заговорил. Темнишь ты, что-то, брат.

Но вслух я этого конечно же не сказал.

— Красиво говоришь, Леха. Но как-то уж слишком по-взрослому, расплывчато. Про какие-то общие цели, про выживание. А что это за цели, поди-ка, никто, кроме тебя, до конца и не знает.

— Ха! А ты умен! — Леха криво улыбнулся. — Может оно и так. Но согласись, это всяко лучше, чем болтаться вообще без цели, или вон, как Рощин, на людей с ножом кидаться?

Ну ты и психолог хитрозадый! Вынуждаешь ответить «да»? Да еще так вопрос построил, что на него по-другому и не ответишь.

— Леха, вот ты говоришь, что вы людям помогаете. — Решив проигнорировать его вопрос, продолжил я. — Так ты мне лучше и расскажи, в чем помощь-то? Следить за дядей на остановке? Хм. Сомнительно. Покрикивать с галерки, пока знакомого пацана хотят зарезать? Или же безучастно наблюдать со стороны, как жениха географички какие-то алкаши в расход пускают?

Глаза Короткова яростно блеснули. Он поиграл желваками и процедил:

— Я узнал про это слишком поздно. Тогда уже ничего нельзя было сделать. А вот если бы у меня в команде было побольше таких, как ты…

— Если бы, да кабы… — прервал я его. — Леха, я готов тебе помогать, но не вслепую. Я должен знать, зачем слежу за дядей на остановке. Иначе я просто не буду этого делать. Такой уж я человек.

Коротков немного помолчал, потом разочарованно покачал головой и сказал:

— Я был о тебе лучшего мнения, Егор. Жаль, конечно, что ты такой упрямый. Но, если передумаешь, летом я живу здесь. — Он указал на одну из пятиэтажек. — Двадцать первая квартира. Да, и поосторожнее тут. В следующий раз меня рядом не будет.

— Намек понял, — хмуро буркнул я в ответ.

Забравшись на велосипед, я покатил прочь. Общение с Коротковым вызвало во мне чувство омерзения. Никогда не любил людей, которые пытаются мной манипулировать. Из таких вырастают хорошие политики, но отвратительные друзья. Не знаю уж, что за игру он ведет, но это какая-то гнилая игра. Или я просто чего-то еще не понимаю в этой жизни.

Пацаны ждали меня у ДК. Лица у всех были напряжены. Даже обычно разговорчивый Женька Андреев сейчас хмуро молчал.

— Парни, вы что такие кислые? — улыбнувшись, спросил я.

— Егорыч, он же мог тебя убить, — ответил Колька Раевский.

— Ну, не убил же.

— Слушай, извини, но я на такое не подписывался. Мне еще жить охота, — угрюмо произнес Колька.

— И мне тоже, — присоединился к нему Мишка Борисов. — А если бы тебя рядом не было? Что бы мы с Серегой тогда делали? Походу, этот пришибленный чуть что, сразу за нож хватается.

Ясно. При первой же проверке боем парни решили дать заднюю. Хотя, конечно, их можно понять. Еще несколько дней назад они жили обычной жизнью. А тут все вдруг резко поменялось: драки, девчонки, посиделки с гитарой, игры в разведчиков. Все это вселило в них обманчивое ощущение собственной крутости и неуязвимости. А тут вдруг нож в руках отморозка. И ты, который ничего не можешь этому противопоставить. Но, с другой стороны, это даже хорошо. Это вернуло их с небес на землю, иначе можно было бы легко превратиться в такого же отморозка, как Рощин.

Вопрос, как теперь вернуть пацанов обратно в строй. Самое главное сейчас на них не давить.

— Я, конечно, отговаривать вас не буду, пацаны. Но ведь никто не застрахован от такого даже у себя на районе. Вернется Никитин из больницы или у того же Быкова что-нибудь в голове переклинит. Что тогда? Если каждый из нас будет сам по себе? Выловят всех поодиночке и все. Тот же Никитин на меня уже с ножом нападал. Отморозков везде хватает. — Я обвел парней внимательным взглядом. — Вместе мы сила. Представь ситуацию, — обратился я к Кольке, — на тебя прет Никитин с кулаками. И ты точно знаешь, что тебе никто не поможет, что ты один. Будешь драться в таком случае? Или лучше убежишь?

Колька отпустил взгляд и ничего не ответил.

— А теперь представь, что Никитин будет заранее знать, что ему сильно влетит от всех нас, если он тебя хоть пальцем тронет. И ты будешь это знать. Тогда, даже если ты один, ты все равно не отступишь, а он сто раз подумает, прежде чем на тебя наехать. И, пацаны, я не прошу вас геройствовать. Если вы видите у противника нож, бегите при первой же возможности. В благоразумии нет ничего позорного.

Я улыбнулся Коляну с Мишкой.

— Ладно, хватит на сегодня острых ощущений. Поехали-ка ближе к дому.

И тут Женьку Андреева прорвало. Ему явно полегчало от моей речи.

— Егорка, а научишь меня так же драться? Против ножей? А что это за штуковина у тебя, которую ты к Серегиным ключам прицепил? Я такую же хочу.

На хмурых лицах пацанов сразу же засветились улыбки. Вот, Женька молодец! Вроде бы ничего особенного не сказал, а настроение всем поднял.

— Научу, Женька. Но всему свое время. А насчет штуковины. — Я вытащил из кармана куботан. — Мне батька на заводе выточил. Ей очень удобно драться. Но для начала надо научиться рукопашному бою. А если у вас все хорошо пойдет, то попрошу отца сделать еще.

— Круто! — Женька взял у меня куботан и, зажав в кулаке, начал наносить неказистые удары воображаемому противнику. — Завтра тренировка будет? Или, может, сейчас еще одну проведем?

— Хватит на сегодня тренировок, — рассмеялся я, забирая куботан. — Потерпи до завтра.

Женька разочарованно вздохнул и развел руками. И тут внезапно меня огорошил Серега Сабуров.

— Егорыч, мы ее нашли.

Я сначала не понял, о чем он вообще.

— Кого нашли? — с недоумением переспросил я.

— Машину твою черную. Номера совпали, — улыбнувшись, ответил Серега.

Ну ничего себе новость! Я даже на пару секунд потерялся. Признаться, после поединка с Рощиным, я совсем забыл про нашу первоначальную цель, с которой мы сюда прибыли.

— Офигеть! Серый, это же круто! Где она?

— В гаражном кооперативе, недалеко от домов, где нас тормознули эти придурки. После въезда первый поворот направо. Восьмой гараж. Я вот тут план накидал. — И он достал тетрадный листок в клетку, на котором была наспех набросана карта гаражного кооператива и его окрестностей. — Эта «Копейка» стояла возле открытого гаража. Снаружи на стульях сидело двое мужиков. Один здоровый такой, со шрамом на щеке. Второй длинный и тощий. Еще кто-то в гараже был, но я точно не рассмотрел, кто там и сколько их.

— Пацаны, вы молодцы! Значит, все было не зря! Я уж думал, мне одному придется дело доделывать.

— В смысле, одному? — напрягся Серега. — Это еще почему?

— Из-за этого дебила Рощина. Сам-то я с ним как-нибудь справлюсь. А вам лучше в тот район больше не соваться.

— Ты за всех не решай. Если еще поедешь, то я с тобой, — решительно ответил Серега.

— И я, — тут же присоединился Пашка.

— Я тоже в деле, — сказал Женька, взъерошив растрепанную шевелюру.

— Я вас понял, парни. — Настроение у меня сразу значительно улучшилось. — Если что, буду иметь в виду. А сейчас погнали домой, а то поздно уже.

Мы залезли на велосипеды и покатили в сторону дома.

Когда мы проезжали возле завода, где дорога, упираясь в здание заводоуправления, расходилась в обе стороны, мимо нас пронеслась машина. Возможно, никто из нас не обратил бы на нее абсолютно никакого внимания, если бы не пронзительный визг тормозов. Автомобиль занесло на повороте, он тут же выровнялся и помчался дальше, в противоположную от нас сторону — к Волге.

Оглянувшись на машину, я резко затормозил. Это была та самая черная «Копейка». Она пару раз вильнула, словно водитель был сильно пьян, и скрылась за поворотом. Я напряженно посмотрел ей вслед. За рулем, насколько я успел разглядеть, сидел Тощий. А больше в салоне вроде бы никого не было.

Мне до чертиков захотелось понять, куда так торопится этот отморозок. Возможно, это как-то связано с их темными делишками на заводе? Вдруг прямо сейчас Тощий отправился за новой партией товара? Перекинут через забор в условленном месте, он заберет, и дело с концом.

Если у меня получится проследить за ним и выяснить, где они складируют ворованную продукцию, то можно будет навести на них милицию. И тогда Боцману резко станет не до Стаса. Эта идея настолько меня захватила, что я, особо не раздумывая, сказал притормозившим рядом со мной пацанам:

— Парни, езжайте домой. Я немного задержусь.

— Егорыч, давай я с тобой? — тут же вызвался Серега.

— Нет, Серег. Не хватало еще, чтобы тебя родители стали искать. И так все на нервах. Езжай. За меня не беспокойся. Я только гляну, куда эта машина поехала, и сразу домой.

Не теряя времени, я вскочил на велосипед и помчался в ту сторону, где скрылась черная «Копейка».

— Я тебя у подъезда подожду! — крикнул мне вслед Серега.

— Лады! — бросил я через плечо и еще сильнее надавил на педали.

Глава 6

Я мчался вдоль заводского забора. Летел так сильно, что ветер в ушах свистел. Но черной машины нигде не было видно. Вот уже впереди показался поворот, дальше которого ехать не было смысла. Здесь дорога уходила в сторону. Это было самое идеальное место для погрузки ворованной продукции — густая растительность скрывала внешнюю часть забора, а также место возможной стоянки автомобиля. Но и здесь было пусто.

Неужели я ошибся? Но куда-то же Тощий все-таки должен был поехать. Какие еще есть варианты? Я устало потер лоб и задумался. Дорога идет мимо завода, а дальше снова возвращается на централку. Смысла делать такой крюк, да еще и по грунтовке, я особого не видел. Значит Тощий поехал не сюда. В этом случае оставался еще один вариант: расположенные на берегу Волги сады и небольшая деревенька Дудкино. Дорога, идущая возле завода, делала отворот в их сторону.

Я быстро глянул на часы. Начало одиннадцатого. На улице уже стемнело. Немногочисленные фонари возле дороги заканчивались в том месте, где она делала отворот в сторону Дудкино. Будь мне действительно одиннадцать лет, я бы не задумываясь повернул в сторону дома. Слишком уж жутко было в этом месте, где с одной стороны возвышался глухой забор, а с другой протянулось небольшое болотце, покрытое клочьями белесого тумана.

Но в свои пятьдесят я этого даже не заметил. Надавив на педали, я помчался в сторону видневшихся за болотом деревенских огней.

На единственной улице Дудкино было безлюдно. Редкие фонари тускло освещали дорогу. Слышался лай собак и громкий стрекот кузнечиков. Я медленно ехал мимо высоких заборов и деревенских изб. В некоторых окнах горел свет, но большинство домов казались необитаемыми.

Идеальное место, чтобы проворачивать здесь какие-нибудь темные делишки, подумалось мне. Завод, болото и малонаселенная деревня. Прямо подарок для романтиков с большой дороги.

И в доказательство своим мыслям я увидел впереди припаркованную черную «Копейку». Она стояла возле высокого просмоленного забора. Деревенский дом, видневшийся из-за него, показался мне заброшенным. Грязные стекла, покосившаяся пристройка, зияющее чернотой чердачное окно и заросшая территория — все говорило о том, что люди здесь бывают редко.

Я медленно проехал мимо машины, стараясь не задерживать взгляд ни на ней, ни на доме, возле которого она стояла. Сейчас мне срочно надо было найти место, где спрятать велосипед. Я проехал в дальний конец деревни и за околицей весьма кстати увидел небольшой овраг. Скрыть там велосипед было делом нескольких минут. Я забросал его сухими ветками, а сверху прикрыл лопухами.

После этого, стараясь держаться в тени, осторожно пошел по безлюдной улице, возвращаясь к черному автомобилю. В деревне дома стояли только с одной стороны. С другой же тянулись огороды, полого спускающиеся к реке. Когда я приблизился к машине, то сиганул через невысокий забор в один из таких огородов и притаился за кустами смородины.

От моего укрытия до черной машины было не больше пяти метров. Я был почти уверен, что Тощий не останется ночевать в этой дыре, а приехал сюда по какому-то делу. Поэтому я и решил спрятаться и подождать, когда он выйдет. Мне позарез надо было узнать, зачем он сюда примчался, да еще и на такой бешеной скорости.

К счастью, ждать мне пришлось недолго. Явился он с большой сумкой в руках. Забросив ее на заднее сиденье, он раздраженно хлопнул дверью и злобно пробурчал:

— Вот тварь. Жратву ему принес, а он нос воротит. Будь моя воля, он бы уже червей кормил.

Тощий нецензурно выругался, сел за руль, и через минуту черная машина уже неслась к выезду из деревни. А я, оцепенев от услышанного, продолжал сидеть в чужом огороде. В моей голове громкой сиреной выла только одна догадка.

Жених Людмилы Владимировны… Неужели он еще жив? Неужели он где-то здесь, в этом доме, и у меня есть шанс его спасти? Мысль слишком уж невероятная. Но проверить ее определенно стоило.

Я вылез из огорода и зашел в узкий проход между двумя заборами. Именно тут находилась калитка, из которой вышел Тощий. Она была заперта на большой амбарный замок. Но для меня это не было особым препятствием. Перелезть через забор не составит никакого труда. Главное убедиться, что внутри нет собак. Я нашел камень поувесистее и запустил его в стену дома. Звук получился довольно громкий. Где-то по соседству тут же залаяла собака. Но с интересующего меня участка не донеслось ни звука.

На всякий случай я затаился в глубине прохода. Выждав минут пять и убедившись, что мой бросок не привлек ненужного внимания, я вернулся к калитке и перебрался через забор.

Спрыгнув во внутренний двор, я огляделся. Слева от меня возвышалась стена дома, а справа был довольно обширный, заросший сорняками и крапивой участок. Вдалеке угадывались очертания какого-то низенького строения с трубой, скорее всего, бани. Ближе, метрах в десяти, стояла кирпичная хозпостройка, смахивающая на погреб. В дальнем углу забора виднелся скворечник уличного туалета. Довершали эту безрадостную картину несколько старых корявых яблонь, беспорядочно натыканных по участку.

От пятачка перед калиткой расходилось две протоптанные в высокой траве тропки. Одна вела за угол дома, а вторая — к погребу.

Первым делом я решил проверить дом. Завернув за угол, я увидел покосившееся крыльцо с приоткрытой и висящей на одной петле дверью. Область замка была вся раскурочена. Рядом на земле валялся длинный увесистый лом. Очень похоже на проникновение со взломом.

Такс, лучше здесь своими пальчиками не светить. Мало ли что. А то вдруг это вообще не Тощего дом? Судя по тому, как он поступил с входной дверью, это очень может быть. Да и кто знает, какие темные делишки он тут проворачивал? За неимением перчаток пришлось воспользоваться носками. Это не совсем гигиенично, зато удобнее простой тряпки или носового платка.

Я развязал кеды, снял носки и натянул их на руки. Вернув обувь на положенное ей место, я подошел к двери дома. Для начала я ее внимательно осмотрел. И не зря. Я заметил, что сверху к ней от выступающего косяка тянется тонкая паутина, в центре которой сидит упитанное восьмилапое насекомое и поджидает очередную жертву. Похоже, этой дверью сегодня не пользовались. И если Тощий не фанат проникновения в жилые помещения через окна, значит он в дом не заходил. Вероятнее всего, его целью был погреб.

Я вернулся к калитке и повернул на правую тропку. Погреб оказался весьма добротным: толстая металлическая дверь, белый силикатный кирпич, надежный навесной замок. Вытоптанная площадка возле двери говорила о том, что здесь в последнее время часто бывали посетители. Я внимательно обследовал замок. Он был новым, с толстыми стальными дужками и черным блестящим корпусом.

О ком бы не говорил Тощий, когда залезал в машину, сейчас этот человек должен быть за дверью погреба. Во всяком случае, я на это очень надеялся.

Я тихонько постучал по металлической поверхности и приглушенно спросил:

— Эй, есть кто там?

Тишина.

— Есть кто живой? — Я постучал сильнее, прислушался, но из-за двери не донеслось ни звука.

Похоже, дело совсем плохо. Надо срочно вскрывать дверь. Звать на помощь, а уж тем более искать телефон, чтобы вызвать милицию, я не хотел. Для начала нужно убедиться, что здесь действительно держат заложника. А если к тому же ему требуется срочная помощь, то нельзя терять ни минуты.

Я огляделся по сторонам, ища какой-нибудь булыжник или хотя бы кирпич, которым можно попытаться сбить замок, но ничего подходящего не обнаружил. Примерно с минуту я копался в высокой траве около погреба, но безрезультатно. И когда я уже хотел вернуться на улицу, чтобы поискать там, то внезапно вспомнил про лом.

Мысленно обругав себя конченным идиотом, я побежал к крыльцу дома. Похоже, ближе к ночи мой усталый мозг решил объявить забастовку и настойчиво потребовать законного отдыха. Быстро поставив его на место забористым нецензурным выражением, я схватил лом и потащил его к погребу.

Сломать замок было нелегко. Хотя, лом и помогал мне длиной рычага и всей своей массой, но вот моя весовая категория была из разряда ниже плинтуса. Промучившись минут пять и наделав, по моим ощущениям, довольно много шума, я наконец услышал долгожданный лязг выскочившей из замка дужки. При этом я по инерции грохнулся на землю и придавил ломом пальцы. Но причитать было некогда. Закусив губу от боли, я бросился к двери погреба. Та бесшумно отворилась. Похоже, тощий смазал петли, чтобы не привлекать чужого внимания.

Внутри было темно. Я остановился на пороге и снова тихо позвал:

— Есть кто-нибудь?

Тишина.

Я начал шарить перед собой руками, пытаясь хотя бы на ощупь оценить внутреннюю обстановку. Сбоку небольшой верстак, какие-то инструменты. Дальше по стенке вешалка с чем-то вроде телогрейки. Я еще раз скользнул рукой над верстаком и опрокинул на его поверхность какой-то небольшой предмет. Нащупав, я схватил его и поднес к двери, чтобы получше рассмотреть. И тут же чуть не вскрикнул от радости. Это был фонарик. Причем, электродинамический, ЗИПовский. На нем была большая ручная педаль, надавливая на которую можно было генерировать электричество. Похоже, Тощий оставил его в погребе, чтобы не таскать каждый раз с собой. Теперь главное, чтобы он работал.

Плотно прикрыв за собой дверь, чтобы свет не был виден с улицы, я надавил на педаль. Лампочка тут же загорелась. Сначала тускло, а потом, по мере того как я все сильнее раскручивал динамомашину, свет становился ярче. Оглядевшись вокруг, я ожидаемо увидел, что внутри никого нет.

Теперь следовало найти подпол. Он определенно должен быть где-то тут. Иначе смысл этого тесного, но при этом кирпичного строения просто теряется. Да и две трубы на крыше тоже не просто так торчат. Я заметил, что обе они по противоположным стенам уходят в пол погреба.

Откинув в сторону два деревянных ящика, я сдвинул в сторону обрывок рубероида, на котором они лежали. Под ним обнаружился металлический люк, закрытый на задвижку. Похоже, это как раз то, что мне нужно.

Я хотел уже было открыть крышку люка, но вдруг замер от внезапно пришедшей в голову мысли. Если там действительно кто-то есть и у меня получится его спасти, то мне хотелось остаться инкогнито. Иначе милиция начнет задавать неудобные вопросы, на которые я не смогу или не захочу отвечать. А больше всего мне не хотелось становиться целью банды Боцмана.

Я огляделся по сторонам, пытаясь сообразить, что делать. Идея пришла сразу, как я увидел на полу ведро, полное старой золы. Видимо, ее когда-то припасли для огорода, но так и не использовали.

Я снял с вешалки старую грязную телогрейку и накинул на себя. Тут же обнаружилась и черная вязаная шапка. Тщательно отряхнув, я напялил ее на голову. А после этого, стянув на время с рук носки, я зачерпнул пригоршню золы и вымазал ей лицо. Этого должно быть достаточно.

Не медля больше ни секунды, я раскочегарил погасший фонарь, отодвинул щеколду и, крякнув от натуги, поднял тяжелую крышку люка. Мне в нос ударил острый запах человеческих нечистот. Значит я не ошибся. Здесь точно держат пленника. Посветив в подпол, я увидел металлическую лестницу, спускающуюся на бетонный пол.

Луч фонаря скользнул вбок и выхватил из темноты кучу грязного тряпья. Я сначала не понял, что это такое. Потом эта куча слабо пошевелилась и из нее выглянуло изможденное, небритое и худое лицо. Человек прикрывал ладонью глаза. Было видно, что он долго находится здесь и уже успел отвыкнуть от света.

— Убирайся, — прохрипел он. — Я ничего не знаю. Дай мне хотя бы сдохнуть спокойно.

— Эй! Я пришел помочь, — ответил я, не спеша спускаться вниз. Мало ли что можно ожидать от человека, доведенного до отчаяния.

Услышав детский голос, мужчина откинул тряпье, оказавшееся старым грязным одеялом и, подслеповато щурясь, уставился наверх.

— Ты кто? — внезапно окрепшим голосом спросил он. Похоже мои слова вселили в него надежду и придали сил. Но это ненадолго. Поэтому действовать надо быстро.

— Это неважно, — ответил я. — Вы ведь жених Людмилы Владимировны?

— Да-да, — мужчина, пошатываясь, поднялся на ноги. — Людмилы… Владимировны… Людмилы… — как заведенный забубнил он, кивая головой.

— Подняться ко мне сможете?

— Рад бы, но вот, — и он указал на правую лодыжку. От нее к толстому металлическому кольцу, вделанному в стену, тянулась железная цепь.

— Вот черт! Я сейчас. Только за ломом сбегаю.

— Не уходи! — вдруг воскликнул пленник умоляющим голосом, — иначе я с ума сойду.

Твою ж дивизию! Ну прям, как маленький. Надо срочно привести его в чувства.

— Вас как зовут? — быстро спросил я.

— Михаил, — растерянно ответил тот.

— Слушайте, Михаил. Ради вашей невесты, продержитесь еще минуту. Хорошо? — Весомее аргумента мне в голову не пришло. Надо было спешить.

Михаил снова быстро закивал.

— Только не бросай меня здесь! Слышишь? Не бросай! — Его голос предательски задрожал.

— Не брошу. Русские своих не бросают, — почему-то вырвалось у меня. Я подмигнул Михаилу, погасил фонарь и метнулся к выходу из погреба.

Глава 7

Осторожно высунувшись наружу, я огляделся по сторонам и прислушался — никого. Только громкий стрекот кузнечиков и отдаленный собачий лай нарушали окружающую тишину. Стараясь двигаться тихо, я подбежал к лому, и затащил его в погреб. Плотно прикрыл за собой дверь, засветил фонарь и заглянул в подпол.

— Пришел! Вернулся! — Во взгляде Михаила промелькнул огонек подступающего безумия.

Похоже, у парня заметно расшаталась психика. Но это и не удивительно, учитывая, что он пережил.

— Сможете лом принять? — Я просунул в погреб конец тяжелого инструмента.

— Попробую. — Михаил остановился в метре от лестницы — дальше не давала пройти цепь — и протянул руки к лому.

И только сейчас я увидел, что все его пальцы изуродованы. На большинстве вместо ногтей зияли страшные кровоточащие раны. Я, признаться, опешил от этой картины и чуть не выронил лом.

«Вот скоты! Нелюди конченные!» — выругался я про себя, добавив после этих фраз добротного русского мата.

— Отойдите. Я сам, — кряхтя от натуги, проговорил я, спускаясь вместе с ломом по лестнице.

Тяжелая железяка при этом немилосердно гремела по металлическим ступеням.

Когда я спустился, Михаил внезапно бросился передо мной на колени и зарыдал. При этом он пытался меня обнять.

— Успокойся, мать твою! Соберись! — сорвался я, переходя на «ты». — На это нет времени. Если этот отморозок вернется, мы с тобой трупы. — И я со всей дури залепил Михаилу пощечину.

Тот отстранился, ошеломленно заморгал глазами, а потом быстро закивал.

— Слушай меня и выполняй все приказы, тогда будешь жить! Понял меня? — грубо прикрикнул я.

— Понял, — хрипло ответил Михаил.

— Держи фонарь. Жми на педаль. Даже через боль. Мне нужен свет, — отрывисто скомандовал я.

Пленник взял у меня фонарь и принялся энергично нажимать на педаль.

Я перевернул лом плоским острием вниз, наступил обеими ногами на цепь, зафиксировав ее на бетонном полу, и начал методично наносить удары. Меня уже не беспокоило, что кто-то может услышать шум. Главное сейчас — это освободить пленника.

Бить пришлось долго. Но, наконец, когда я уже сбился со счета нанесенных ударов, одно из звеньев лопнуло, освободив пленника.

— Сможете подняться наверх? — спросил я, забирая у Михаила фонарь.

В общем-то, мог бы и не спрашивать. Пленник, почувствовав свободу, стал проворно карабкаться по лестнице.

— Ждите меня! Одному не выходить! — прикрикнул на него я. — Может, у него есть сообщники. Ведите себя тихо!

Михаил замер у самого верха, оглянулся на меня и молча кивнул. Я полез за ним, таща с собой тяжелый лом. Если у парня не получится перелезть через забор, то придется ломать замок на калитке.

— Чего ты там копаешься? — услышал я сверху недовольный голос.

— Ничего, что я лом с фонарем тащу⁈ — возмущенно ответил я.

— Давай сюда! — Михаил протянул руку. Похоже, на адреналине он перестал чувствовать боль.

— Так бы и сразу, — буркнул я, подавая ему лом.

— Как звать-то тебя, Мойдодыр? И почему у тебя носки на руках? — усмехнулся он, намекнув, похоже, своим первым вопросом на мой внешний вид.

— Мы сейчас вообще-то жизнь вашу спасаем! Давайте все вопросы потом.

Я вылез из ямы, и, погасив фонарь, опасливо выглянул из погреба. Вокруг было тихо.

— Обвяжите цепь вокруг ноги и спрячьте под штаниной. И накиньте на себя что-нибудь. — Я указал на вешалку. — Если у этих уродов есть здесь подельники, лучше, чтобы они вас не узнали.

Михаил нервно кивнул и начал неуклюже обвязывать цепь вокруг ноги. Он морщился и кряхтел от боли, а цепь выпадала из непослушных окровавленных пальцев. Я не сразу увидел, что эта задача ему не по силам.

— Простите, я не подумал, — пробормотал я, присаживаясь на корточки. — Давайте, я сам.

Он тут же облегченно отпустил цепь. Я быстро обвязал ее вокруг его ноги, а конец засунул в длинный носок.

— Одевайтесь быстрее. Надо спешить.

Михаил схватил с вешалки какую-то спецовку, нахлобучил на голову кепку, и мы осторожно вышли из погреба. Фонарь я оставил внутри, но продолжал тащить за собой лом.

— Зачем он тебе? — удивленно спросил мой спутник.

— Калитку ломать. Забор высокий. Вам с такими травмами не перелезть.

— Не дури, пацан. Пол деревни перебудишь, — хмуро и вместе с тем энергично ответил Михаил. — Я сейчас все смогу.

Похоже мозги у него постепенно вставали на место. Всю расхлябанность, как рукой сняло.

— Как скажете, — не стал спорить я и положил лом на тропинку. Так, чтобы в случае чего быстро его найти.

Когда мы подошли к забору, который был выше Михаила примерно на голову, он оценивающе посмотрел на него и нерешительно примерился.

— Ну как? Сможете перелезть? — с сомнением в голосе спросил я.

— Попробую. А ты?

— За меня не переживайте. Сюда перебрался, значит и обратно смогу. Давайте, вы — первый. Если не выйдет, я за ломом сбегаю.

Михаил схватился за один из столбов, на котором крепился забор, встал на нижнюю поперечину и попытался подтянуться. Через секунд десять бесплодных попыток он, тяжело дыша, опустился на землю.

— Давно они вас тут держат? — сочувственно спросил я.

— Не знаю. — Он устало пожал плечами. — Я потерял счет времени. По моим ощущениям дня четыре.

— Не кормили?

— Приносили баланду какую-то. Такой даже собак не потчуют. Да и не слишком-то есть хотелось после этого. — И он указал на свои изуродованные пальцы. — Пытались выпытать, кто их сдал. У них, вроде как, поймали кого-то. Очень важного.

Я удивленно уставился на Михаила. Так вот оно что! Теперь картина всей многоходовки Боцмана начала постепенно складываться у меня в голове. Похоже, что он подставил Эдика, бывшего главаря банды и по совместительству дядю Стаса, чтобы занять его место. А Михаил ему был нужен просто в качестве козла отпущения. Свалить на него и на его мнимых коллег всю вину, поиздеваться с недельку для вида, а потом пустить в расход… Хотя, нет. Этого недостаточно. Здесь что-то большее. Михаил чем-то насолил Боцману. Причем, сильно. Без этого он вряд ли пошел бы на такое мокрое дело.

Но, как бы то ни было, надо срочно соображать, как перебраться через этот чертов забор.

И тут я вспомнил про деревянные ящики, которыми был завален люк погреба.

— Я сейчас. До погреба и обратно, — прошептал я. — Ждите здесь.

Последнее говорить было излишне. Михаил после попытки перелезть через забор выглядел, если честно, не очень и идти за мной не собирался.

Через минуту я вернулся с двумя деревянными ящиками из-под бутылок. Сделаны они были добротно и с легкостью выдержали вес исхудавшего пленника. Я поставил один на другой и помог Михаилу взобраться на эту ненадежную конструкцию. В этот раз попытка преодоления забора ему удалась. Однако, не удержавшись наверху, Михаил покачнулся и мешком повалился на другую сторону. Я услышал его сдавленный стон и быстро полез через забор.

— С вами все в порядке? — с беспокойством спросил я, приземлившись рядом с ним.

— Черт! Кажется, я руку сломал, — натужно процедил он сквозь зубы.

Час от часу не легче. Главное, чтобы он сейчас не вырубился. Иначе придется резко менять планы.

— Идти сможете?

— Вроде бы да. — Михаил с трудом поднялся на ноги и оперся правой рукой о забор.

— Значит, план у нас такой. Оставаться в этой деревне нельзя. Если эти отморозки здесь обосновались, то возможно тут у них сообщники. Увидят вас и сразу сообщат, кому следует. Нам бы добраться до участка милиции. Это примерно два с половиной километра. — Я с сомнением посмотрел на скривившегося от боли Михаила. — Вы как? Сможете?

— Идем. А там видно будет.

Я кивнул и, стянув с рук носки, оперативно вернул их на законное место.

— Так ты их напялил, чтобы отпечатков не оставлять? — удивленно прохрипел Михаил.

— Слушайте. Давайте начистоту, — быстро заговорил я. — Мне проблемы с этими бандитами не нужны. Если они узнают, что я вас спас, мне конец. Для этого и нужен весь этот маскарад. Чтобы вам не пришлось особо врать в милиции. Вы ведь меня не сдадите?

Михаил грустно усмехнулся и тихо проговорил:

— Я был в шоке после пережитого и почти ничего не помню. Спас меня какой-то мальчишка в шапке и телогрейке, лицо все сажей перемазано. Голос обычный, как у всех пацанов в его возрасте. Довел меня до участка и убежал. Вот и вся история. Как тебе такая версия?

— Отлично. Спасибо, Михаил, — благодарно ответил я.

Он кивнул и, пошатываясь, двинулся к выходу их темного прохода. Я быстро последовал за ним. Выглянув на улицу, я убедился, что она такая же безлюдная, как и раньше. И только после этого мы вышли из подворотни.

Передвигались мы медленно, стараясь держаться в тени. Михаил был совсем плох. Похоже, что первый всплеск адреналина у него прошел, и теперь силы быстро покидали его. Когда он в очередной раз привалился к забору в попытке отдышаться, я понял, что мой первоначальный план нуждается в серьезной корректировке.

— Дойдем до конца деревни. Еще метров сто. Там спрячетесь, — сказал я Михаилу. — А я за подмогой сбегаю. Постараюсь найти телефон. Вызывают же здесь как-то пожарных, милицию и скорую помощь. До участка вы не дотянете.

Михаил кивнул, тяжело дыша. Похоже, что он и сам это понимал.

— Если здесь не найдешь, позвонишь в заводоуправлении. Постучишь — охрана пустит, — посоветовал он мне.

— Ну уж нет. Завод плотно завязан с этими бандитами. Не исключено, что в охране есть их люди.

— А ведь точно. Что-то я не подумал, — слабеющим голосом ответил мой спутник.

Мы медленно пошли дальше. Впереди уже маячила лощина с кустами, в которых я спрятал велосипед. Вполне укромное, защищенное от чужих глаз место. Михаилу можно будет там отсидеться. А если я в деревне телефона не найду, то на велосипеде до АТП доеду. Оно совсем рядом со зданиемзаводоуправления. Оттуда и позвоню в скорую и полицию. Только вот лицо засветить придется. Но тут уж ничего не поделаешь. Жизнь Михаила важнее.

Погруженный в эти тяжелые мысли, я шел и рассеянно смотрел по сторонам. В крайней избе деревни горели окна. В отличие от большинства других деревенских домов, они не были занавешены. Я скользнул взглядом по скромному внутреннему убранству жилища и тут же остановился.

— Михаил, а что, если попросить помощи в этом доме? Посмотрите.

Мой спутник повернулся к окну. Внутри сразу же бросался в глаза висящий на стене большой портрет Сталина. Рядом с ним, на красном полотне были прикреплены несколько медалей и вроде бы даже орден красной звезды. Сбоку на диване сидели сурового вида дед и щуплая бабулька. По всей видимости они смотрели телевизор, которого с улицы не было видно.

— Такие люди точно не сдадут и помогут. Им никакие бандиты не указ, — уверенно сказал я.

— Согласен, — устало ответил Михаил. В его голосе послышалось огромное облегчение. Он оттолкнулся от забора и уже поплелся было к избе.

— Постойте. Вам лучше снять это барахло, которое вы в погребе нацепили. Уж очень подозрительно вы в нем выглядите. И цепь надо вытащить.

Михаил остановился и снова привалился к забору. Сил что-то отвечать у него уже не было. Я осторожно помог снять ему спецовку и забрал кепку, а потом развязал и вытащил наружу обрывок цепи.

— Идите, Михаил. — Я ободряюще ему улыбнулся. — Собак вроде бы у них нет. Вон там крыльцо, сразу за калиткой. А я за вами, на всякий случай, оттуда послежу, — и я указал на придорожные кусты.

Мой спутник окинул меня благодарным взглядом и признательно кивнул.

— Как хоть звать-то тебя, герой? Если будет сын, в твою честь назову, — неожиданно заявил он, пронзительно глянув на меня.

— Идите, Михаил. — Я по-доброму усмехнулся. — Ваше дело сейчас — выжить и вернуться к своей невесте. А если судьба еще раз сведет, там и узнаете мое имя. Идите.

Я схватил снятую с него одежду и побежал в кусты. Михаил, проводив меня долгим задумчивым взглядом, поплелся к дому. К счастью, у него получилось дойти до калитки, ни разу не упав. Дальше он передвигался, держась за забор, а потом за стену дома.

Я видел, как он долго давил на кнопку звонка, видел, как открылась дверь и на пороге показался тот самый суровый ветеран, слышал, как из-за его спины жалостливо заохала бабулька. После этого Михаила подхватили сильные жилистые руки и помогли ему войти в избу. В окно я увидел, как его положили на диван и принесли воды. А через пару минут из дверей вышел все тот же дед и быстрым твердым шагом, угрюмо матерясь себе под нос, пошел в середину деревни. Туда, где стоял дом побольше и побогаче.

«Значит телефон тут все-таки есть», — с облегчением подумал я.

Последний раз глянув на Михаила, обессиленно лежащего на диване, я мысленно пожелал ему удачи и, пока никто не видит, побежал к своему велосипеду. Раскидав ветки и лопухи, я выкатил его из лощины и отъехал от деревни метров на двести. Здесь я решил дождаться приезда милиции, наблюдая с безопасного расстояния.

Но, пока еще есть время, я спустился к реке, скинул с себя осточертевшую грязную телогрейку с шапкой и как следует отмыл лицо и руки в волжской водичке. Не знаю уж, как это у меня вышло, но я надеялся, что основную грязь смыть все-таки удалось.

А через четверть часа я увидел огни проблескового маячка милицейской машины. Желтый Уазик притормозил у крайней избы и из него высыпали люди в форме.

— Ну все, теперь можно и домой, — уставшим, но довольным голосом прошептал я и, дождавшись, пока милиционеры скроются в доме, покатил велосипед вверх по пологому склону.

Глава 8

Серега Сабуров, как и обещал, сидел у подъезда и ждал меня. Я, по правде говоря, удивился, увидев его. Не думал, что увижу его здесь так поздно. Встретил он меня хмурой и недовольной физиономией.

— Ты что так долго, Егорыч? Я уже хотел ехать, тебя искать.

— Серый, я совсем про тебя забыл. — Глянув на часы, я увидел, что уже без четверти двенадцать. — Да и не думал, что ты до сих пор меня ждешь. Машину так и не нашел, — раздосадованно добавил я. — Устал, как черт, поэтому и не торопился.

Серега вроде бы немного успокоился и приглушенно сказал:

— Мамка твоя с балкона спрашивала про тебя. Я сказал, что ты у Сереги Сомова.

— Вот это ты круто придумал, — с огромным облегчением ответил я. — Спасибо, Серый!

Я и раньше порой засиживался у Сереги допоздна. У него дома было полное собрание знаменитой «Библиотеки приключений» из двадцати томов. А читать я любил. Домой мне книги не разрешали брать, поэтому приходилось читать прямо у Сереги. Среди моих любимых были: Три мушкетера, Робинзон Крузо, Остров сокровищ и Гулливер. Иногда, когда представлялась такая возможность, я зачитывался допоздна. Серега в это время смотрел телевизор или слушал магнитофон, но мне это нисколько не мешало.

— Да ладно, чего уж там! — махнул рукой Серега. — Слушай, Егорыч, а ты не хочешь завтра утром порыбачить у нас на пруду? Я себе крючок с поплавком обновил. Надо бы испытать.

— Конечно хочу! — с готовностью откликнулся я.

Мне реально очень хотелось отвлечься от всех этих совсем недетских проблем, которые свалились на меня в последние дни. А что может быть лучше утренней рыбалки в хорошей компании? Пусть и на простом пруду. К слову говоря, опытные рыбаки выпускали туда мальков, пойманных на Волге или Ити. Поэтому рыбы там было достаточно. В основном караси да окуни.

— Тогда давай завтра в семь? Проснешься?

— Постараюсь, — с сомнением в голосе ответил я. — А наживка-то есть? Или, как всегда, на хлебный мякиш?

— У меня опарыши есть. У свинарника накопал. — С гордостью заявил Серега.

— Отлично! Только это… Если я вдруг немного просплю, ты не обижайся, лады? А то что-то я за сегодня вымотался. Но я, как проснусь, сразу же на пруд приду.

— Ладно. Договорились!

Мы с Серегой пожали друг другу руки и разошлись по домам.

— Егор, ты чего так долго? — раздраженно спросила мама, когда я закатывал велосипед в квартиру. Говорила она тихо, чтобы не разбудить отца. — У Сережи все спать, наверно, ложатся. Нельзя так долго в гостях сидеть.

— Мам, да там книга такая интересная попалась. Я на время совсем не смотрел.

— Ладно. Давай быстрее умывайся. Я пока чаю заварю. Тебе с булкой и маслом?

— И с сыром, — добавил я. Живот тут же согласно проурчал. — Два бутерброда сделаешь?

— Хорошо, — устало улыбнувшись, ответила мама. — А ты что такой чумазый? Ты и у Сережки такой сидел? Вот позорище-то! Лицо с мылом, да получше умывай. — Мама взъерошила мне волосы и скрылась на кухне.

Я с облегчением выдохнул. Как говорится, отделался легкой кровью. После сытного перекуса, я забрался под душ, чем вызвал немалое удивление мамы.

— И с каких это пор ты стал таким чистюлей? — иронично спросила она, когда я вышел из душа.

Я помнил, что в детстве не очень-то любил принимать душ перед сном. Это вошло в привычку уже в более позднем возрасте.

— А что, плохо что ли? — улыбнулся я.

— Очень даже хорошо! Молодец! Иди уже спать. Сестру не разбуди, — ответила мама, подталкивая меня к своей комнате.

Я в полутьме тихо прокрался мимо Аниной кровати, завернулся в пахнущее свежестью одеяло и тут же уснул. Снилась мне школа, наш большой и дружный пятый «Б», а еще счастливая Людмила Владимировна.

Вот так закончился мой четвертый день вновь обретенного детства, к которому я уже начал привыкать и с которым совсем не хотел расставаться.

* * *

И конечно же я проспал. Даже шумные сборы Ани в медучилище, где она доучивалась последний год, не прервали моего крепкого сна. Глаза я разлепил, только когда мама потрясла меня за плечо.

— Егор, к тебе Сережа Сабуров. Уже второй раз. Вставай, соня, — услышал я сквозь сон ее голос.

Разлепив глаза, я огляделся вокруг, все еще плохо соображая, где нахожусь. Окно с деревянной рамой, открытая покосившаяся форточка, проем, заделанный отрезком старого тюля и мамино улыбающееся лицо быстро вернули меня в детство.

Каждую ночь, засыпая, я боялся, что вновь стану пятидесятилетним или вообще не проснусь. И каждое утро, открывая глаза, далеко не сразу соображал, что я теперь вновь одиннадцатилетний мальчишка. И когда это осознание наконец-то приходило, оно накрывало меня приятной светлой волной и ощущением вновь начавшейся свежей, здоровой, полноценной жизни, ощущением, что самое лучшее все еще впереди.

— Что? — спросил я заплетающимся спросонья языком.

— Сережа… Сабуров. В подъезде. С удочкой.

Меня, как током ударило. Я вскочил с кровати и посмотрел на часы: начало девятого. Вот я растяпа!

— Что же ты меня раньше не разбудила? — бросил я через плечо возмущенной от такой наглости маме и помчался в одних трусах в прихожую.

— Привет, Серый! — моя виноватая физиономия высунулась в подъезд. — Прости, дружище. Я капец как проспал. Давай я быстренько перехвачу чего-нибудь и сразу выйду.

Серега для виду сколотил недовольную мину, но я не обратил на это особого внимания, разглядывая то, что он держал в руках. А там у него была настоящая бамбуковая удочка. Трехколенка, как мы ее называли. Разборная, состоящая из трех частей, которые скреплялись между собой с помощью надетых на одно из колен металлических втулок.

Я с завистью посмотрел на эту довольно престижную в то время снасть. У меня такой не было. Мое удилище представляло собой обычный, очищенный от коры, ивовый прут, на конце которого была закреплена леска с поплавком, грузилом и крючком. Заматывалось все это хозяйство на два маленьких шурупа, ввернутых посередине удилища сантиметрах в пяти друг от друга.

— Ладно, — буркнул Серега, старательно пытаясь скрыть улыбку. — Я тогда на пруд пойду. Давай быстрее! — И он направился вниз по лестнице, стукая по стенке синим пластмассовым ведерком для будущего улова.

Я вернулся в квартиру и побежал застилать кровать. Утреннюю зарядку решил перенести на время сегодняшней тренировки. Заодно и остальных приобщу к этому полезному процессу.

— Егор! Кашу рисовую будешь? — крикнула с кухни мама.

— Конечно буду! — Я чуть слюной на подавился. — С булкой с маслом!

По телевизору шел утренний выпуск программы «Время». Пока я застилал постель, невольно прислушался к словам диктора:

«Премьер-министр Индии Раджив Ганди выразил серьезную озабоченность настойчивыми попытками Исламабада заполучить ядерное оружие. 'Мы полагаем, что Пакистан очень близок к овладению ядерным оружием или уже располагает им, и даже не одной единицей», — заявил глава индийского правительства в интервью французской газете «Монд». «Наличие ядерного оружия у Пакистана, — подчеркнул он, — весьма тревожит Индию. Исламабад уже трижды нападал на нас.»

Манифестации протеста против участия страны в НАТО, за проведение политики мира и нейтралитета состоялись в ряде городов Испании. В Барселоне состоялась демонстрация, созванная антивоенными и пацифистскими организациями, которая прошла под лозунгом «Нет — НАТО, долой американские военные базы, расположенные на испанской территории». В Ла Корунье манифестанты несли плакаты: «Нет — НАТО, нет — военным расходам!»'

— Твою ж мать! Я этого в двадцать четвертом наслушался! Хватит! — недовольно буркнул я, выключая телевизор.

Кто бы мог подумать, что за сорок лет в отношениях Индии и Пакистана мало что поменяется? Обе страны продолжат бряцать атомным оружием. А вот на немногочисленные протесты испанцев всем будет глубоко начхать. НАТО будет расти, а американские базы и военные расходы — умножаться.

К черту все! На улице чудесная солнечная летняя погода и меня ждет классная рыбалка! Я быстро прогнал тяжелые мысли и побежал умываться.

После сытного завтрака достал с балкона удочку и побежал на пруд. Серега уже расположился на берегу и внимательно следил за длинным и тонким поплавком, торчащим над поверхностью воды.

— Ну как? Клюет? — тихо спросил я.

Серега молча указал взглядом в сторону поплавка. Тот тихонько подергивался, пуская по воде частые круги. Я замер и стал напряженно следить за поклевкой. И тут поплавок пару раз нырнул под воду.

— Тащи!

Я мог бы этого и не говорить. Серега быстро подсек и вытянул леску из воды. На ее конце трепыхался маленький карась. Поймав его рукой, Серега положил удилище на траву и аккуратно снял рыбу с крючка, а потом закинул в ведерко.

— Первый есть! — с удовольствием проговорил он, наблюдая, как маленький карась бешено носится в воде.

— Это же мелочевка. Может, отпустить? — Я с сомнением посмотрел на малька.

— Какое отпустить? Я Машке отдам. Она у меня рыбку любит.

Машка — это Серегина кошка. Летом она жила в сарайке, а зимой переезжала в квартиру.

Я размотал леску на своей недоудочке, подрегулировал высоту расположения поплавка и нацепил на крючок наживку. Серега тем временем побросал в воду еще немного мелко раскрошенного хлебного мякиша для прикормки.

— Поздновато пришли, — с досадой проговорил он. — Утренний жор у рыбы скоро закончится.

— Да ладно тебе. У нас еще все лето впереди.

Закинув удочки, мы присели на берег и затихли.

— Футбол сегодня смотреть будешь? — тихо спросил Серега.

— Какой? — Я бросил на него непонимающий взгляд.

— Ты что? Чемпионат мира. Отборочный матч. Наши с Данией. В семь часов начало. — Серега был ярым фанатом футбола.

Я, если честно, тоже любил футбол, особенно в детстве. И даже вспомнил свое разочарование, когда мы в 86-м в ⅛-й продули Бельгии, которая по итогу заняла третье место. И матч с датчанами мне тоже запомнился. По реакции отца. Многие тогда ругали нашу сборную и тренера Малофеева. Мой отец не был исключением. Матерился он в тот день знатно. Значит и сегодня будет. Ведь по итогу наши проиграют со счетом 4:2.

— Точно, Серый! Я и забыл! А можно у тебя посмотреть? Если наши продуют, то у меня батя опять концерт устроит. Не хочу слушать, как он орет матом на весь дом.

— Не каркай, блин! Наши выиграют, вот увидишь! — уверенно сказал Серега. — Конечно приходи. Вместе веселее.

— Отлично! Я как раз к этому времени вернусь с репетиции.

— А вот было бы круто, если б у меня в сарайке телик был! — Мечтательно проговорил Серега. — Завалились бы на сене, лимонада с батоном купили и — футбол смотреть со всеми пацанами! Слушай, может и изобретут когда-нибудь такие легкие телики? И чтобы аккумулятор к ним автомобильный подходил. Ну или на батарейках, как радиоприемник. Выдвинул антенны и смотришь футбол! Красота!

Я тут же оживился и решил развить Серегину мысль.

— А прикинь, Серег, если бы он был размером чуть больше пачки сигарет, только еще и тонкий. Чтобы в карман помещался. Аккумулятор внутри встроен. И хватает его дня на два, а заряжается за час-полтора. И смотреть по нему можно что угодно: хоть футбол с хоккеем, хоть фильмы и мультики всякие. А еще по нему можно звонить. В любую точку мира. И не только голосовым, но и видеозвонком. Кроме этого, у него будет куча других функций: можно книги читать, переписываться с друзьями, играть в игры, скажем, в тот же футбол, фотографировать, снимать видео. И чтобы обязательно был водонепроницаемым. Для подводной съемки. И наконец представь, если сотни миллионов таких устройств соединить в одну большую сеть. Без проводов. И всем общаться. Как тебе?

Серега ошарашенно смотрел на меня. Он даже забыл про поплавок, который в этот момент ушел под воду.

— Егорыч, похоже, когда Кирпич тебя душил, твой мозг слишком долго не получал кислорода. Ты сам-то понял, что за ахинею сейчас выдал? Если даже такое когда-нибудь изобретут, могу представить, сколько эта штукенция будет стоить. За всю жизнь не накопишь.

— А знаешь, Серый, о чем будет мечтать везунчик, владеющий такой вот штуковиной? — с легкой улыбкой спросил я.

— О чем он вообще может мечтать? Если купил такое, считай — жизнь удалась!

— Не-а, Серый, вот тут ты не прав. Поверь мне, он запросто отдаст эту штукенцию за то, чтобы снова вернуться в детство и посмотреть футбол по старому черно-белому телику, а потом пойти с другом на пруд и наловить ведро карасей.

Я перевел смеющийся взгляд на наши поплавки и, толкнув Серегу в бок, крикнул:

— Тяни! Клюет!

Глава 9

Этот день был на удивление хорош. Это касалось всего: и погоды, и моего настроения и происходящих событий. Рыбалка прошла вполне успешно, если, конечно, судить по нашим детским меркам. Мы с Серегой поймали пять маленьких карасей и двух побольше. Последние вполне сгодятся на то, чтобы их завялить. А из оставшихся пятерых вышел отменный обед для Серегиной кошки. Она с жадностью вцеплялась в каждую рыбину и с утробным урчанием ее поглощала.

Тренировка прошла тоже на редкость удачно. Явились все. И даже больше того. К нам наконец-то присоединился Серега Сомов. К этому времени он уже был наслышан про некоторые из наших подвигов и, похоже, решил принять более деятельное участие в нашей компании. Настрой у всех был боевой. От вчерашней вечерней хандры не осталось и следа.

В этот раз мы отработали полноценные полтора часа. Могли бы, конечно, и дольше, но под конец тренировки неожиданно заявились Ирка Миронова с Катькой Денисовой.

«Твою ж мать! Вот только их здесь не хватало!» — раздраженно подумал я, увидев, как они заходят в калитку, словно к себе домой.

Их появление сразу сбило у парней весь тренировочный настрой. Даже погода под шумок начала резко портиться: небо затянуло и стал накрапывать мелкий дождик.

— Привет, мальчики, — как ни в чем не бывало, проговорила Ирка, махнув ручкой. — Мы тут мимо проходили, увидели вас и решили зайти.

«Ага, как же! Мимо они проходили! Приоделись в новенькое и решили среди гаражей прошвырнуться», — пробурчал я про себя, глядя на их короткие юбки. — «Да еще и надушились, как парфюмерная фабрика».

Короче говоря, тренировку можно было считать законченной.

— А это что у вас? Груша? — не унималась Ирка.

Она подошла к боксерскому мешку и размашисто ударила по нему своим маленьким кулачком. С силой удара она, конечно, переборщила. Похоже, решила выпендриться, но не вышло. Пискнув от боли, Ирка возмущенно потрясла рукой и крикнула:

— Блин! Там у вас что, булыжники что ли? Так ведь и руку недолго сломать. — И она отошла, потирая ушибленные костяшки.

— Какие, нафиг, булыжники⁈ — тут же подключился Женька Андреев. — Просто ты бить не умеешь. Смотри, как надо! — Он подскочил к груше и нанес два удара: легкий левой и увесистый с доворотом корпуса — правой. После этого он вальяжно оперся локтем о грушу и с плохо скрываемым обожанием посмотрел на Катьку Денисову. Та ответила ему весьма многозначительным взглядом, а потом с гордостью посмотрела на подругу.

И когда это они успели? Еще недавно Катька терпеть Андреева не могла, а сейчас вон как смотрит, того гляди дыру протрет.

— Пфф! — фыркнула Ирка. — Егор еще и не так может! Да, Егор? — И она стрельнула в меня своими большими глазками, ожидая, видимо, что я прямо сейчас покажу мастер-класс и порву эту грушу, как Тузик грелку.

— Не важно, что я могу. А Жека у нас молодец! — Проигнорировав Иркину провокацию, сказал я. — Хорошо занимается. Скоро еще и не так сможет! — Я подошел и похлопал довольного Женьку по плечу. — Ну все, пацаны! Похоже, что тренировка на сегодня окончена. Помогите снять грушу.

Всеобщими усилиями мы убрали боксерский мешок и вышли из сарайки под накрапывающий дождик. После плотной тренировки стоять под ним было даже приятно.

— Где вчера пропадал? — Ирка тихо подошла ко мне и как-то странно посмотрела на меня. В ее глазах я впервые за все время увидел что-то похожее на робость.

Неужели за эти дни она так сильно привязалась ко мне, что теперь боится расстроить неосторожным словом? На нее совсем не похоже. Хотя, не понаслышке зная, какие чудеса могут совершать с подростками разбушевавшиеся гормоны, я уже ничему не удивлялся. Беда была в том, что я не понимал: хорошо это или плохо.

Но одно я знал точно: Ирка вырастет и станет хорошей матерью и любящей женой. И если уж судьба нас сейчас сводит, то, может, так и должно быть? Возможно, мне будет проще общаться с ней, если я буду воспринимать ее, как ту, которой она когда-то станет? Стоит попробовать и посмотреть, что из этого выйдет.

— Ездили с пацанами в центр района, — ответил я. — Дела были срочные. Думал, что успею пораньше вернуться, но как-то не срослось. — Я попытался говорить с Иркой помягче, как с равной, без пренебрежения. И, глядя на ее реакцию, понял, что попал в яблочко.

Она смущенно улыбнулась. Но потом вдруг нахмурилась и обиженно прошептала:

— Когда Женька приехал, они с Катькой весь вечер обнимались. А я, как дура, в стороне стояла. Мы с ней даже потом поругались. — И Ирка придвинулась поближе ко мне. — Я, конечно, ни на что не намекаю… — Она взяла меня за руку и заглянула в глаза. — Ты что, совсем ничегошеньки ко мне не чувствуешь?

И вот как мне себя вести в такой ситуации? Я вообще не предполагал, что одиннадцатилетние подростки могут вести такие разговоры. И не помнил, чтобы девушки в столь юном возрасте подкатывали ко мне с такими серьезными вопросами. Но, похоже, те изменения, которые произошли во мне, не могли укрыться от тонкой женской интуиции. Может быть, Ирка каким-то образом чувствовала, что я уже совсем не тот, каким был неделю назад? Ощущала во мне то, чего ей так не хватало в сверстниках?

Я протянул руку и обнял Ирку. Вышло это поначалу несколько неуклюже, но, представив на миг, что передо мной уже взрослая девушка, я быстро исправился.

— Я это… не очень-то умею выражать свои чувства. Но ты мне нравишься. Вот. — Я замер, как последний придурок, не зная, что еще сказать. И, возможно, даже немного покраснел. Идиотская ситуация.

Но похоже, что Ирке и этого было достаточно. Она весело улыбнулась и шепнула мне на ухо:

— Ты классный! — А потом, пока я не успел опомниться, неумело чмокнула меня в губы.

Вокруг сразу же раздалось громкое улюлюканье. И громче всех голосил Серега Сомов. Мне даже показалось, что в его взгляде на секунду промелькнула неподдельная зависть.

От Иркиного поцелуя увернуться было нереально. Года через два-три я буду выше ее на полголовы, но сейчас мы были одного роста. Девчонки начинали вытягиваться раньше. Да к тому же, если уж быть совсем честным, не больно мне и хотелось уворачиваться.

Мы всей толпой высыпали на тропинку перед Серегиной сарайкой. Пока он запирал калитку, Ирка умоляюще посмотрела на меня и сказала:

— Сыграешь мне что-нибудь? Я гитару достала. Дома лежит.

Эта неожиданная просьба, если честно, застала меня врасплох.

— Дождик же, — растерянно пробормотал я первое, что пришло в голову. А потом, подумав, добавил: — Домой к тебе не пустят, а из подъезда прогонят. Может, в другой раз?

И тут же мысленно обругал себя: «Смирнов, ты идиот! Ведешь себя, как тряпка! Если уж решил оставаться мужиком, оставайся им во всех отношениях. Иначе в слюнтяя превратишься!» После этой короткой отповеди мне заметно полегчало, и я сразу взял себя в руки.

— Хотя, подожди! — Иркино погрустневшее лицо сразу же оживилось. — А пойдем на школьное стрельбище⁈ Там и посидеть можно, и крыша над головой имеется.

Народ идею оценил и поддержал. Да и времени у меня было пока предостаточно. До отъезда на репетицию оставалось около двух часов.

В этот раз я сам подал Ирке руку. Она крепко ее обхватила, и мы направились к дому. По дороге я искоса поглядывал на мою спутницу. Лицо ее заметно посветлело от плохо скрываемого счастья. А когда мы проходили мимо Катьки с Женькой, я услышал, как Ирка высокомерно хмыкнула и тут задрала носик. Вы не поверите, но это было чертовски приятное ощущение.

Через десять минут мы пришли на задний двор школы. Здесь, за площадкой для металлолома, находилось стрельбище. Конструкция у него была очень интересная. С двух сторон располагались два помещения, соединенные между собою парой больших бетонных труб.

Одна из этих комнат выглядела, как самый настоящий бункер. Выложенная по бокам мощными бетонными блоками, сверху она была накрыта двумя длинными массивными плитами, щедро просмоленными гудроном и покрытыми рубероидом. По бокам по самую крышу этот псевдобункер был завален толстым слоем земли. Сбоку находилась массивная металлическая дверь, замок на которой, сколько я себя помню, всегда отсутствовал.

Я зашел внутрь и осмотрелся. Площадь комнаты была примерно три на пять метров. Освещение внутри отсутствовало. У боковой стены стояла старая школьная парта и несколько деревянных стульев. Слева в стене зияло два больших отверстия примерно по метру в диаметре. Здесь как раз и начинались те самые бетонные трубы. Длинна каждой была около двадцати метров. Выходили они в другое помещение, которое было сделано из кирпича и являлось пристройкой к школьному гаражу. В той дальней комнате на толстых деревянных щитах крепились мишени. У основания труб в нашей комнате лежали спортивные маты и деревянные подставки под оружие. Именно с них в положении лежа и производилась стрельба. В основном на уроках НВП стреляли из винтовок, а иногда и одиночными из автомата. И это был настоящий огнестрел, а не пневматика или охотничье оружие.

Тут же на парте иногда принимались зачеты по сборке и разборке автомата Калашникова. Помню, как девчонки постоянно ломали ногти и защемляли пальцы, пытаясь вытащить пенал из приклада. В такие моменты учитель, тихонько посмеиваясь в усы, делал вид что не слышит забористых нецензурных выражений.

Но самым нелюбимыми у девчонок были тренировки с противогазами. Мало того, что надо было его быстро надеть на пышную прическу и просидеть в нем какое-то время, но его потом следовало еще и аккуратно снять, стараясь при этом не выдрать себе волосы. И при этом, конечно, про красивую прическу можно было сразу забыть.

Оглядев помещение стрельбища, я заметил на парте огарок свечи, а на бетонном потолке свежую надпись: «Никитин — чмо», сделанную, скорее всего, нагаром от этой самой свечки. Ирка, проследив за моим взглядом, не удержалась и звонко хихикнула. Похоже репутация главного задиры на районе с недавних пор заметно пошатнулась. И кто-то уже не побоялся высказать об этом отморозке свое нелицеприятное мнение. Совсем не удивлюсь, если это был Орешкин.

Я уселся на парту, прислонился спиной к бетонной стене и начал настраивать гитару. Заметив, что Ирка немного замешкалась, я сначала не понял в чем дело, а потом, глянув на ее светлую короткую юбку допер. Стянув с себя спортивную куртку, я постелил ее рядом с собой на парту.

— Садись, — подмигнул я Ирке.

И что бы вы думали? Она забралась и села. И при этом довольно удобно устроилась. Я резко осадил хмурым взглядом Андреева, который непозволительно долго смотрел на Иркин короткий предмет одежды, явно пытаясь разглядеть, что там находится под ним. Женька тут же смущенно отвернулся, но было поздно. Резкий тычок Катькиным локтем в область печени заставил его поморщиться.

— Андреев! Ты оборзел⁈ — гневно крикнула Катька ему на ухо и выбежала на улицу.

— Кать! Ну ты чё! Я же… — он быстро выскочил за Денисовой, и окончание его фразы я уже не расслышал.

Пацаны расселись на матах. Серега Сомов и Пашка Тимофеев, как самые старшие в нашей компании, устроились на стульях. В это время дождь на улице заметно усилился и в бункер вбежали изрядно промокшие Женька с Катькой. Она с ненавистью смотрела на Андреева и отвергала все его попытки помириться. Пашка тут же встал и уступил ей место. Катя, явно не ожидавшая такого широкого жеста, сначала растерялась, потом благодарно улыбнулась и, повернувшись к Андрееву, выпалила:

— Вот! Учись! Есть тут настоящие мужчины, в отличие от некоторых. Любителей чужих юбок!

— Ну Кать! Ну хватит уже! — пробурчал Женька, глянув исподлобья на разъяренную подругу.

Катька ничего не ответила, села на стул и, скрестив руки на груди, обиженно уставилась в противоположную стену.

Я, не обращая особого внимания на их любовные баталии, неспешно продолжал настраивать гитару, прислушиваясь к шуму дождя. Настроение у меня было на высоте. Вдыхая полной грудью свежий, пропитанный душистыми запахами трав, воздух, ощущая его легкое дыхание на своем разгоряченном лице, я понимал, как мало до этого момента помнил о настоящем счастье и как много забыл, когда стал взрослым.

— Что тебе спеть? — ласково улыбнувшись, спросил я Иру.

Она пододвинулась ко мне и тихо прошептала на ухо название песни.

Я кивнул, взял первый аккорд, легонько пробежался пальцами по струнам и затянул:

— А ты опять сегодня не пришла…

Глава 10

Выйдя на остановке, я торопливо двинулся в сторону ДК. На часах было уже пять минут четвертого. Сегодня, как назло, общественный транспорт ходил из рук вон плохо. И именно по милости задержавшегося автобуса я теперь беспощадно опаздывал.

Прошмыгнув мимо вечно недовольной вахтерши, которая почему-то каждый раз провожала меня весьма подозрительным взглядом, я подошел к лестнице и внезапно замер. С верхней площадки раздавались знакомые голоса. Я, конечно, не любитель подслушивать чужие разговоры. Но если дело касается благополучия дорогих для меня людей, то порой приходится перешагивать через собственные принципы.

Я затаился и прислушался. Это были снова Стас с Леной.

— … сняли с должности, — услышал я запыхавшийся Ленкин голос.

— За что?

— За растрату. Понимаешь?

— Не очень, — немного растерянно ответил Стас.

— Да что тут непонятного? — возбужденно продолжила Ленка. — В райкоме говорят, что директор завода был причастен к какой-то мутной схеме по воровству и незаконному сбыту готовой продукции, при этом работал в одной связке с бандитами.

Стас молчал.

— Ну⁈ Дошло до тебя, наконец? — нетерпеливо спросила Ленка.

— Дядя Эдик… — задумчиво пробормотал Стас.

— Ну да! — перебила его Ленка. — Твой дядя загремел за решетку из-за махинаций с краденной продукцией завода. Директор в тот раз, походу, отмазался. Сейчас же все гораздо серьезнее. Говорят, эти бандиты кого-то похитили.

— Я тоже слышал. Вроде как жениха нашей географички.

— Серьезно⁈ — изумленно воскликнула Ленка. — Вот подонки!

— Поверь мне, это еще цветочки, — хмуро ответил Стас.

— Как у тебя вообще мозгов хватило, занять у них денег? — возмутилась Ленка.

— Не начинай, Лен.

— Прости… — Ленка немного помолчала, потом снова возбужденно заговорила: — Ты же понимаешь, что сейчас их всех закроют? И тогда никто тебя с этим долгом больше доставать не будет!

— Не факт, что всех, — с сомнением проговорил Стас. — Тех, на кого будут улики, возможно, и возьмут. А другие могут и отмазаться. У них же там круговая порука. Один или двое берут всю вину на себя, а потом на зоне, как сыр в масле катаются. А остальные — не при делах.

— Да не будь ты таким пессимистом, Стас! Все будет хорошо. Сейчас их так прижмут, что они уже не рискнут к тебе сунуться. А если посмеют, я их сама в милицию сдам. А ты меня поддержишь! Ведь так? — в Ленкином вопросе прозвучало сомнение.

— Поживем — увидим, — хмуро ответил Стас.

На лестнице воцарилось недолгое молчание, а потом Ленка взорвалась:

— Ты что, до сих пор ничего не понимаешь⁈ Раскрой глаза, Стас! Речь идет о твоей жизни! И о моей! Если с тобой что-то случится… — в Ленкином голосе прозвучали слезы.

— Ладно, ладно, — успокаивающе зашептал Стас. — Иди сюда. Все будет хорошо. Со мной… с нами все будет хорошо.

Сверху раздался громкий Ленкин всхлип.

Твою ж дивизию! Подниматься наверх и нарушать своим присутствием эту сцену мне совсем не хотелось. Оставаться здесь и попадаться Ленке на глаза — тоже. А возвращаться обратно в холл под пристальный взор вахтерши — тем более. Оставался только один вариант — спрятаться под лестницей, что я, не задумываясь, и сделал. Осторожно примостившись рядом со шваброй и пустым металлическим ведром, я принялся ждать.

Через несколько минут сверху донесся звук поцелуя, тихий шепот, а потом быстрые и легкие шаги. По лестнице спустилась Лена. Несмотря на разыгравшуюся наверху сцену, ее походка была скользящей и бойкой. Похоже, она полностью уверила себя, что опасность, угрожающая Стасу, миновала. Хорошо, если так. Но это нужно проверить. В моей голове начал постепенно вырисовываться план.

Однако, это все потом, а сейчас — на репетицию. Я выскочил из-под лестницы и пулей полетел наверх.

— Пардон за опоздание, парни! — Изображая запыхавшегося марафонца, я влетел в репетиционную. — Пропустил что-то интересное? Или вы еще не начинали?

— Проходи-проходи, пропащая душа! — Стас улыбался во все свои тридцать два зуба. Похоже, что Ленкины новости, как бы скептически он к ним не отнесся, очень его обрадовали. — Где вчера был? Почему к школе не пришел? Обещал, вроде как.

— У знакомого беда… кхм… с погребом приключилась. Пришлось срочно выручать.

— Затопило что-ль? — откликнулся из угла с аппаратурой Саня.

— Угу, можно и так сказать, — поддакнул я внезапной и вполне правдоподобной версии.

— Что с рукой? — обеспокоенно спросил Стас, глядя на синяк и небольшую припухлость моей правой кисти.

— Ломом шандарахнул. Задел ногой, а потом поймал неудачно, — выкрутился я.

Если уж врать, то делать это максимально приближенно к реальным событиям. Так меньше шанс проколоться.

— Играть-то сможешь?

— Спрашиваешь! — прозвучал мой решительный ответ. — Я уже дома потренировался на батькиной гитаре. Все в норме. Просто ушиб.

— Отлично! — облегченно выдохнув, произнес Стас. — Не забывай, концерт в субботу, в пять. Мы здесь с трех часов будем. Ты тоже пораньше подъезжай.

— Буду пол третьего, — улыбнувшись ответил я. — Если что, подожду. А то автобусы не пойми как ходят. Лучше пораньше из дома выйду.

— Молодец! Хвалю за боевой настрой! — Стас, похоже, совсем воодушевился. — Кстати, за концерт выпишут от ДК небольшую премию. На творческое развитие коллектива, так сказать. Тебе тоже доля полагается.

После этих слов мне почему-то сразу вспомнилось, на что пошли взятые Стасом в долг деньги.

— Не надо премии, Стас. Мою долю себе забери. Порой мне кажется, что ты не только душу в эту группу вложил. Так что тебе нужнее будет.

Стас резко замер и как-то странно посмотрел на меня.

— С чего это ты взял? — нахмурившись спросил он.

— Что? — Я попытался скосить под дурачка.

— Ты сказал, что я не только душу сюда вложил. Откуда такая информация? — Голос Стаса прозвучал довольно грубо. Парни сразу прекратили свои дела и удивленно посмотрели на него.

— Ну, я не только тебя имел в виду. И остальных тоже, — изобразив смущение, попытался выкрутиться я. — Похоже, вы тут все деньгами сложились. — Я обвел собравшихся растерянным взглядом. — Что⁈ Да вы посмотрите хотя бы на усилок, микшер и микрофоны. Такие на государственные деньги никто покупать не решится. Сразу в растрате обвинят. Они ж кучу денег стоят. Есть аналоги подешевле. Они, конечно, хуже, но администрации, я думаю, на это плевать. Я уж не говорю об инструментах. Ясно же, что это все приобреталось на личные средства. — Ответом мне было гробовое молчание. При этом все участники группы как-то подозрительно уставились на Стаса. — Ладно, парни. — Я примирительно поднял руки. — Похоже, я лезу не в свое дело. Но премия мне не нужна. Еще не заслужил. Вот, — хмуро закончил я.

Стас вдруг сразу подобрел, улыбнулся и ободряюще похлопал меня по плечу.

— Не серчай, Егор. Что-то у меня сегодня нервишки поигрывают. Не выспался, походу. А насчет твоей премии мы сами с парнями решим, хорошо?

— Ладно, — натянуто улыбнувшись ответил я.

— Ну что, мир? — И Стас протянул мне руку.

— Мир! — теперь уже вполне искренне улыбнулся я и дружелюбно ударил Стаса по ладони.

«Фух! Выкрутился! Так ведь и в актеры недолго заделаться. Станиславский был бы доволен», — с облегчением подумал я про себя.

— Как там, кстати, Кирпичев? Больше не наезжал? — спросил Стас.

— Не-а. Похоже, ты ему всю охоту отбил, — усмехнулся я. — Меня больше беспокоит, чтобы он на тебя со своими дружками не наехал. Говорят, у них там целая банда.

— Куда уж этим неудачникам? У Стаса тоже есть знакомые бан…

— Саня! — резко выкрикнул Стас, осадив друга.

— Понял, замолкаю, — Санька натянул извиняющуюся улыбку и вернулся к настройке гитары.

— Насчет Кирпича не беспокойся. Ко мне он точно не полезет, — успокоил меня Стас. А потом, оглядев всех, добавил: — Ладно, парни, хорош фигней страдать! Пора репетировать.

Выходит, все были уверены, что у Стаса через связи его дяди есть поддержка со стороны криминала. Вот почему к нему не лезли всякие отморозки с района. Только от нападок со стороны бандитов это его все равно не спасло. Жизнь быстро и жестко выкинула Стаса из зоны комфорта. Но, возможно, это и к лучшему. Ничто так не закаляет человека, как неожиданный и увесистый пендель, вышвыривающий из уютного и теплого гнездышка.

После репетиции домой я не поехал. Следуя вновь разработанному плану, я хотел убедиться, что банду Боцмана действительно прижали. Поэтому, особо не раздумывая, я отправился к гаражному кооперативу, в котором пацаны видели вчера черную «Копейку».

Добрался я до него примерно за четверть часа. При этом пришлось сделать небольшой крюк, чтобы обойти двор, в котором мы вчера столкнулись с Рощиным. Гаражный кооператив представлял собой вытянутый прямоугольник размерами примерно четыреста на пятьдесят метров. По внешнему периметру расположилась непрерывная стена из кирпичных гаражей, обращенных воротами внутрь, а между ними тянулся блок из двойного ряда гаражей. Въезд на территорию был один. И справа от него, если верить Сереге, надо было отсчитать по внешнему периметру восьмой гараж.

Изобразив на лице скуку, немного приправленную раздражением, я вошел на территорию кооператива и быстро, не глазея особо по сторонам, повернул направо. Всем своим видом я показывал, что меня отправили сюда с каким-то дурацким поручением, от которого я хотел побыстрее отделаться. Быстро шагая вперед, я, однако, не забывал отсчитывать гаражи. Большинство из них сейчас было закрыто. Впереди виднелись только три открытых блока. Два из них располагались вдалеке, почти у самого поворота, а вот третий оказался именно тем гаражом, который мне был нужен.

Черной машины я нигде не увидел. Ни на улице, ни в самом гараже. У больших металлических ворот сидели двое. Один из них показался мне знакомым. Да, точно, это тот мужик, которого Боцман называл Топором. Второго же я не узнал. Выглядел он, если честно не очень: худосочное тело и спитая физиономия не внушали особого оптимизма. Они сидели на старых стульях и чадили папиросами. Из приоткрытой двери гаража доносилась негромкая музыка.

Когда я проходил мимо, Топор проводил меня хмурым взглядом, от которого у меня, признаться, волосы на загривке встали дыбом. Суровый дядька. С таким лучше не ссорится. Насколько я помнил из подслушанного на реке разговора, он был наиболее адекватным из всей компании. А значит и самым опасным. Недаром его подозрительный взгляд еще долго сверлил мне затылок, заставляя нервничать и непроизвольно ускорять шаг.

Облегченно выдохнул я, только когда завернул за угол. Теперь еще как-то надо вернуться обратно. Обходить кооператив по периметру и выходить с другого края было не совсем разумно. Топор мог меня заметить и заподозрить что-то неладное. Я в течение четверти часа шатался у дальнего ряда гаражей, чтобы выждать время и не возвращаться слишком быстро. После этого, напустив на себя скучающий вид, я вышел из-за угла и направился обратно.

Эти двое так и сидели на своих местах, перебрасываясь редкими фразами. Когда они заметили меня, то сразу же хмуро замолчали. Теперь меня уже провожали две пары подозрительных глаз. Мне стало совсем не по себе. Однако на этот раз я сдержался и шаг не ускорил, да и вообще сделал вид, что не заметил этих двух типов бандитской наружности.

Выйдя с территории кооператива, я перешел дорогу и скрылся за ближайшей пятиэтажкой. Все это время меня не отпускало ощущение, что за мной продолжают пристально наблюдать. И только когда я вошел в первый попавшийся по пути подъезд, это неприятное чувство слежки пропало.

Вот черт. Чуть не влип! Похоже эти парни на конкретном взводе и их банде хорошо так прилетело от правоохранителей. А еще они наверняка уже знают, что Михаилу помог сбежать малолетний пацан. По-другому я никак не мог объяснить их странное поведение и весьма подозрительное, граничащее с паранойей, отношение ко мне.

Я остановился на площадке верхнего этажа и, стараясь не подходить близко к окну, уселся на ступеньке. Сейчас мне нужно было привести мысли в порядок и решить, что делать дальше. Когда эмоции улеглись и ко мне вернулась способность критически мыслить, я решил, что опасаться мне все-таки особо нечего. Если этими отморозками заинтересовалась милиция, то они сейчас будут сидеть тише воды ниже травы. И уж тем более не станут кидаться на первого встречного подростка.

Еще немного поразмыслив, я принял весьма сумасбродное и опасное решение. Но оно было как раз в моем духе. Я убедил себя, что надо продолжать следить за этой бандой и собрать как можно больше информации. А для этого желательно бы подслушать разговор тех двоих.

Ну что ж! Сказано — сделано! Я решительно поднялся со ступеньки и направился вниз по лестнице.

Глава 11

Обойдя дом с другой стороны и стараясь держаться за высокими кустами, я осторожно выглянул из-за угла. Никого подозрительного у входа в гаражный кооператив я не заметил. Путь был свободен. Выйдя из-за кустов, я двинулся по тротуару параллельно стене из гаражей. Мне нужно было найти тот, который принадлежал банде Боцмана. Сделать это оказалось довольно просто. Каждый блок был примерно одинакового размера, а из крыши торчала вентиляционная труба. Я отсчитал восьмой и внимательно к нему пригляделся. И только сейчас понял, как мне повезло. Рядом с задней частью этого гаража росло ветвистое дерево и кустарник, которые надежно прикрывали его от посторонних глаз.

А план мой был прост. Я хотел забраться на крышу блока и подслушать разговоры Топора и того, второго, что был с ним. Возможно, у меня получится что-то узнать про судьбу Боцмана и Тощего.

Я понимал, что иду на риск. Но, если так подумать, что может мне сделать тот же самый Топор, если поймает? Похитит? Убьет? Вряд ли. Максимум, на что он сможет решится, это как следует припугнуть меня. А потом для верности зарядит хорошего пинка. К такому я был готов.

Стараясь не привлекать внимания, я перешел дорогу и двинулся по обочине возле гаражей. Этот край поселка был не таким уж многолюдным. Редкие прохожие шли по своим делам. Их от меня отделяла плотная стена кустов, высаженных по краям тротуара.Машины здесь тоже проезжали не часто. Поэтому мне не составило особого труда незамеченным нырнуть в заросли и пробраться через них к гаражу Боцмана.

Оказавшись у цели, я понял, что переоценил свои возможности. До крыши гаража мне не допрыгнуть — ростом не вышел. Пришлось срочно искать подручные средства. Благо, на прилегающей территории и в придорожной канаве хватало всякого хлама. Я обнаружил неподалеку старую покрышку и прикатил к гаражу. Прислонив ее к стене и зафиксировав с обеих сторон кирпичами, я наконец-то оказался на крыше.

Здесь мне пришлось быть предельно осторожным: передвигаться ползком, стараясь производить как можно меньше шума. Через минуту я был уже в полуметре от края крыши. Дальше нельзя — увидят. Я вжался в черную, пахнущую гудроном поверхность и весь обратился в слух.

Минут пятнадцать я вообще ничего относящегося к моим целям не слышал. Вокруг щебетали птицы, стрекотали кузнечики, громыхали по ухабистой дороге проезжающие мимо машины, но от Топора с его дружком — ни звука. Я уже начал думать, что ошибся гаражом. Решил для себя, что жду еще полчаса, а потом осторожно подползу и рискну выглянуть с крыши.

Но рисковать не пришлось.

— Может он вообще не придет? — послышался совсем рядом хриплый голос.

В этот момент я понял, что гараж именно тот, что мне нужен. Похоже, мужики сидели все это время молча, погруженные в свои мысли.

— Придет, — раздраженно ответил Топор. — Я уже задолбался тебе базарить, Гера: он пустой, все бабки у нас. Что, мля, тебе не понятно? Сидим и ждем.

— Да это звездец! Любка меня убьет! — прошипел в ответ Гера.

— Чё-то я не понимаю, Гер, какого хера ты под каблук залез? — глухо пробормотал Топор. — Раньше тебя весь район стремался. А теперь… тьфу! — сплюнул он с досады.

— Да никуда я не залез! Чё ты моросишь, Топор? Просто столько всего… твою ж мать!.. за один день навалилось. Она у меня, как на иголках. Да и я… А без нее мне никак, Топор! Забухаю и снова в лагерь загремлю!

— Заткни свое хлебало! — зарычал Топор. — Ты чё, ей про все наши дела докладываешь? На иголках они, мля, понимаешь-ли.

— Да ничё я не докладываю, — замялся Гера. — Чё базаришь-то? — совсем нерешительно и понуро закончил он.

После этого вновь воцарилась продолжительная тишина. Но теперь я готов был ждать. Времени у меня было более чем достаточно. Главное, чтобы в туалет не приспичило. Но пока с этим делом все было хорошо.

— Топор, как думаешь, когда можно будет тачку забрать? — Гера, похоже, решил поменять тему и хоть как-то сгладить неприятное впечатление от предыдущего диалога.

— Никогда, — буркнул в ответ Топор.

— А как же Савелий?

— А что Савелий? Савелий — мент, а тачка — улика. Сечешь?

— Не очень, — растерянно ответил Гера.

— Не будет Савелий ради такого дела впрягаться. Прокурорские дело забирают. Это тебе не ИЖ Спорт твоего отмороженного сыночка со штрафстоянки вытаскивать.

— Нормальный он. Чё ты до него докопался? — обиделся Гера.

— Нормальный⁈ С какого хера он нормальный? — Топор раздраженно повысил голос. — Вчера какому-то лоху с другого района хотел перо по ребро сунуть. Это, по-твоему, нормально?

— Топор, ты чё? На него восемь чепушил поперли. А он один был. Что ему оставалось делать? Ты бы как на его месте поступил? Как он перо достал, те сразу и сдулись.

— Восемь, значит? На одного? — усмехнулся Топор. — Завтра он начет тебе лить в уши, что их было десять. Один на один они дрались. Все по чесноку было. Пока твой сынок за нож не схватился. Потом за это в рыло получил. И это верняк. Мне правильные люди передали. Такие врать не будут.

— Леха твой что ли? — злобно процедил Гера.

— Не твоего ума дело! — огрызнулся Топор.

— Понятно, — прозвучал язвительный ответ.

Дальше последовал хлесткий удар и звук падения.

— Топор, ты че? — раздался испуганный и визгливый возглас.

— Слыш, Гера, ты чё, совсем берега попутал? — яростно прорычал Топор. — За языком следи. А то оторву и в задницу затолкаю.

После этого послышалась какая-то возня, звук поднимаемого стула, тяжелое дыхание Геры. Топор чиркнул спичкой и хрипло закашлялся от затяжки.

Похоже, успокоились. Теперь из них слова не вытянешь. Но они кого-то ждут. Значит и я подожду.

Между делом я начал потихоньку осмысливать услышанное. И уяснил для себя две важные вещи. Во-первых, получается, что Рощин — это сын Геры. Ничего себе семейка! Как говорится, яблоко от яблони… Только вот мать его жалко. Леха Коротков, да и сам Гера о ней хорошо отзывались. Что ж это за судьба такая: жить и мучаться с двумя ушлепками?

Во-вторых, выходит, что Леха Коротков имеет какое-то отношение к Топору. Возможно тоже родственник, или даже сын? Я никогда особо не пересекался с Лехой в своем первом детстве. Знал только, что живет он с мамой и бабушкой у нас на районе. Отца его я ни разу не видел. Говорили, что он живет где-то неподалеку, отдельно от семьи. Если это Топор, то неудивительно. Типичный волк-одиночка. Но с мозгами. Да и понятия какие-никакие имеются. Видать, не захотел напрягать семейство своим тяжелым характером и решил съехать. Разумное и даже в чем-то благородное решение. Связь с сыном поддерживает. А значит и деньгами помогает. Может, и от своего скользкого пути предостерегает.

Прошло около получаса. От гаража раздавалось редкое покашливание, да сопение Геры. Я глянул на часы: без пятнадцати семь. Похоже, Серега будет сегодня без меня футбол смотреть. Словно прочитав мои мысли, Топор вдруг выдал:

— Сгоняй, переключи на «Маяк». Сейчас футбол начнется.

Гера что-то проворчал в ответ, но упорствовать не стал. Прозвучали шаркающие шаги, раздался звук радиопомех, а вслед за ним хорошо поставленный голос диктора, вещающего что-то про будни советских мелиораторов.

Но послушать трансляцию им так и не удалось. Послышался шум подъезжающего автомобиля. Колеса прошуршали по гравию, и машина притормозила возле гаража. Я вжался в крышу, чтобы меня не заметили, и весь обратился в слух.

— Как тут у вас? Все спокойно?

Только заслышав первые звуки этого голоса, я понял, что ждал не зря. Говорил Боцман. И я надеялся, что сейчас узнаю что-нибудь важное про его дальнейшие планы.

— Все в норме, — ответил Топор.

— Менты были?

— Угу, — прозвучал угрюмый ответ Топора. — Весь гараж перерыли. Машину забрали. Тощего ночью прямо из постели вытащили.

— Про Тощего в курсе.

Хлопнула дверь. Похоже, Боцман вышел из машины.

— Что с кассой? — В его хриплом голосе послышались тревожные нотки. — Только не говори…

— С кассой все в порядке, — перебил Боцмана топор.

— Где? — с облегчением спросил Боцман. — Савелию надо забашлять. Иначе бы я уже с Тощим камеру делил.

— Первый кирпич под розеткой, — глухо ответил Топор.

— Гера, а ты чё такой кислый? — повеселевшим голосом спросил Боцман. — Не ссы. Еще и не из такого дерьма вылезали.

— Да не ссу я, Боцман. Что вы все до меня докопались? — послышался звук отодвигаемого стула и удаляющиеся шаги.

— Чё это с ним?

— Хрен его знает, — ответил Топор. — Нервный он какой-то сегодня.

— Ясно. Остальные где? По норам сидят?

— Угу. Только у нас с Герой железное алиби. Сам понимаешь.

— Понимаю, — задумчиво протянул Боцман. — Ничего. Заляжем на дно на месяц-полтора, а потом снова заводом займемся. Пока что держимся на вашей с Герой теме. Поплотнее с ней поработаем. То, что кассу вовремя спрятал — красава. Возьмешь там… премию. Ну, ты понял.

— Ты где будешь?

— У Архипа перекантуюсь, пока с Тощим не решим.

— Думаешь, возьмет на себя? — в голосе Топора прозвучало вполне обоснованное сомнение.

— Как миленький. Это его косяк. Пацаны с ним потолкуют.

— Хорошо, если так.

На этом разговор прекратился. Судя по звукам, Боцман с Топором зашли в гараж. Сквозь тихий голос диктора из радиоприемника и урчащего двигателя автомобиля я услышал, как из стены выдвигается кирпич. Потом послышалось шуршание целлофана.

— Кассу пока оставим здесь. Идеальное место.

Кирпич снова задвинули.

— Подежурьте тут с Геркой. Скоро еще пацанов к вам пришлю, — деловито распорядился Боцман.

— Когда? Сам понимаешь, у нас тоже тема есть, которую надо двигать, — хмуро спросил Топор.

— Да все я понимаю, Топор, — в голосе Боцмана прозвучали нотки раздражения. — Сегодня ближе к ночи пришлю. Если не выгорит, то к завтрашнему утру.

— С тачкой что?

— Пока ничего, — резко ответил Боцман. — Эту я Архипа взял. А на своих двоих походить не западло? — вдруг вспылил он. — Или вон, у Герки Иж Спорт оседлайте. Заодно молодость вспомните.

— Не западло, Боцман, — огрызнулся Топор. — Но дела пойдут медленнее. Да и уважение потеряем. За лохов начнут считать.

— Будет тебе тачка! Не мороси! Ща с делами разгребусь, и все будет. — Мне показалось, что Боцман еле сдерживается, чтобы не заорать.

— Ладно, Боцман. Решать тебе, конечно…

— Вот я и решил! Базар окончен! — раздался грубый ответ.

Громко стукнула дверь автомобиля, рявкнул мотор, покрышки пробуксовали по гравию, и машина помчалась в сторону выезда из гаражного кооператива.

— Мудак! — в сердцах ругнулся Топор.

— А я тебе про чё? — тут же подключился Гера. — Он же погорит, Топор. Верняк! И нас за собой потащит. Ему же на всех насрать, главное — свою шкуру спасти. Ты должен быть главным!

— Захлопни варежку, Гера! — прикрикнул, но не слишком уж строго, Топор. — И без тебя тошно.

— Тошно не тошно, а ты сам знаешь, что я прав. — Гера, почувствовав слабину Топора, оживился. — Пацаны тебя поддержат, Топор. Ты правильный мужик. Без тебя Боцман давно бы всю контору спалил.

Топор долго молчал. А потом вполне покладисто пробурчал:

— Слыш, Герка. Посиди-ка тут. А я за жратвой сгоняю, да пивка захвачу. Один хрен, нам тут до ночи торчать.

— Давай! — обрадованно ответил Гера. — Только недолго.

— Полчаса, может чуть больше. На хату к себе загляну, предупрежу.

— Топор, а к мне не заскочишь? Скажи Любке, что буду поздно. А то волнуется, поди. Как бы сюда не заперлась.

— Вот уж хрен! Чтобы потом выслушивать от нее? Сам, как вернусь, сходишь.

— Так пиво же! И футбол! — расстроенно ответил Гера.

— Сам, я сказал! — рявкнул Топор и потопал к выходу из гаражей.

— Сам-сам… Разорался тут, — недовольно пробухтел Гера ему вслед. — Как вы все меня задолбали!

К этому моменту мои мышцы изрядно затекли от продолжительной неподвижности. Я пошевелил конечностями, но это мало чем помогло. Вместе с тем во мне крепла уверенность, что все самое важное я уже услышал. Скорее всего, дальнейшие разговоры Топора и Геры будут вертеться вокруг уже известных мне тем. С другой стороны, есть вероятность, что, сдобрив свои уставшие и напряженные мозги пивом, они станут разговорчивее и смогут сболтнуть чего-нибудь лишнего.

Я пытался решить, что делать дальше: оставаться или двинуть уже ближе к дому? Склоняясь ко второму, я уже начал было осторожно отползать к дальнему концу крыши, как вдруг услышал шум двигателя подъезжающей машины. Поначалу я подумал, что кто-то просто проезжает мимо. Но неожиданно автомобиль остановился напротив гаража Боцмана. А потом я услышал то, что вновь заставило меня замереть и навострить уши.

Глава 12

— Ну что, Геркулесик? Одного кинули? Всю вашу, кодлу, смотрю, мусора по норам разогнали, — прозвучал насмешливый прокуренный голос.

— Сиплый, ты чё, заблудился, мля? Это наша территория, — разнузданно крикнул в ответ Гера. Однако, я уловил в его голосе нотки замешательства.

— Была ваша, стала наша, — прозвучал резкий ответ. А потом я услышал глухой удар. За ним последовал сдавленный хрип и хлесткие нецензурные ругательства.

Хлопнули двери автомобиля. И тот, кого Гера назвал Сиплым, отрывисто распорядился:

— Тащите его в гараж. Там поговорим. — А затем последовал еще один удар. — Будешь орать, язык вырву, — прошипел Сиплый.

Дальше я услышал, как притихшего бандита Боцмана заволокли внутрь гаража. Через мгновение дверь со скрипом захлопнулась. Очень осторожно, стараясь не шуметь, я подполз к вентиляционной трубе и прижался к ней ухом.

— Ну что Герыч, как мы с тобой побакланим? По-хорошему или по-плохому?

— Что я вам сделал, твари? — прохрипел, пытаясь отдышаться, Гера. — Вы чё беспределите?

— Это мы беспределим? — Сиплый угрожающе хохотнул. — Это вы совсем берегов не видите. Нахрена Боцман этого баклана с завода в погреб засунул? Ты в курсе?

— Он Эдика сдал, крыса поганая.

В ответ послышался громкий смех Сиплого. Вслед за ним заржали еще двое или трое — точно было не разобрать.

— Слушай, Гера, вас Боцман совсем за лохов держит? Или ты просто шестерка и не в курсе всей его мутной темы? — просмеявшись, спросил Сиплый.

— Какой, к херам, темы? Ты чё мне тут втираешь, шерсть позорная? — огрызнулся Гера.

И, как оказалось, зря. Раздались звуки тупых ударов, возня, стоны, после которых последовал жалостливый возглас Геры:

— Стойте, пацаны! Я понял… понял… Хватит… Кха-кха… Тьфу… — Он изможденно сплюнул на пол и вновь то ли за стонал, то ли заскулил.

— Вот так-то лучше, Гербарий! А то, я смотрю, ты совсем рамсы попутал, — процедил Сиплый.

Я услышал звук придвигаемого стула.

— А теперь слушай меня, чепушила. Эдика сдал Боцман, чтобы занять его место. Вы малявы от него давно получали?

— Не помню. Неделю, может, назад. Это дело Боцмана. Он нам на словах передает, — хрипел, откашливаясь и отплевываясь, Гера.

— Вот и я про это. За лохов он вас держит. Эдик на Трофима вышел. Потому что Боцман глушит все его малявы. — Зашуршала какая-то бумажка. — На читай, мудила! Подчерк, надеюсь, узнаёшь?

Последовала небольшая пауза, после которой Сиплый прикрикнул:

— Чё, ты смотришь, как баран. Читай, мля! А то я уже начинаю сомневаться в твоих умственных способностях.

Через какое-то время Гера прошипел:

— Вот мразь! Тварь, конченная! — Он прокашлялся и сплюнул на полу. — Говорил я Топору, что Боцман та еще падла. Свою тему мутит. А мы за него расхлебывать будем.

— Топор в курсе. Я с ним еще неделю назад базарил. Только не чешется он что-то, — ответил Сиплый.

— Твою ж мать… — Судя по тону, Гера был, мягко говоря, ошарашен прочитанным и услышанным. — Нахрена тогда мы этого чепушилу с завода забрали? Если он Эдика не сдавал?

— А вот это очень правильный вопрос, Герыч. Извилины-то у тебя, как вижу, заработали. Но тут расклад темный. Ты просто так, без рассусоливания, не допрешь. Короче, мне правильные люди рассказали одну интересную историю. Хочешь послушать?

— Валяй, чего уж там… — обреченно, но не без любопытства, ответил Гера.

— Сынок-переросток вашего Боцмана. Знаешь его?

— Ну, и че?

— Тот еще утырок, — усмехнулся сиплый. — Нихрена в жизни не добился, а строит из себя ферзя. Тут недавно положил он глаз на одну кралю. Начал подкатывать. А та ни в какую. Жених у нее видите-ли. Так вот этот самый женишок как-то выцепил сынка Боцмана и прояснил ему по-мужски, что нехорошо дамам грубить. А этот говнюк побитый сразу к папаше побежал. Начал сопли по рукаву размазывать, ссыкло позорное. Я бы на месте Боцмана такого пинка дал, что он до первой боксерской секции бы у меня летел. А нифига. Боцман решил своими силами закрыть вопрос. И закрыл. А заодно и всех вас подставил. — Сиплый немного помолчал. — Ну, как тебе история?

— С какого хера я должен тебе верить? — буркнул в ответ Гера.

— Да мне насрать, веришь ты мне или нет, — с насмешкой ответил Сиплый. — Я тебе прояснил, как дело было, а дальше мне до лампочки. Короче, Герунчик, ты же сам видел, что Эдик в маляве пишет. Боцмана надо кончать. Потому что совсем оборзел, падла. Вот и думай.

— В смысле? Чего думать?

— Думай, на чьей ты стороне, долбоеж конченый, — вспылил Сиплый. — Я тут не по беспределу. Трофим так дела не ведет. Нам Эдик дал добро. Так что слушай внимательно. Два раза повторять не буду. Сейчас мы временно берем под контроль вашу территорию. А потом решим на общей сходке, что дальше делать. Теперь допер?

Гера долго молчал. Похоже, переваривал поставленный ультиматум.

— Слушай сюда, Геронтофил хренов, — не выдержал, наконец, Сиплый, — у меня времени в обрез. Часики тикают. Тик-так! Соображай быстрее.

— Чё ты до меня докопался, Сиплый? Поясни, какого хрена ты от меня хочешь? А то я реально не догоняю.

— Во-первых, ты покажешь мне, где у вас касса, — медленно произнес Сиплый. — А, во-вторых, расскажешь, где зашкерился Боцман.

— Кассу менты забрали. Сегодня обыск был. Тачку тоже увели. Мрази! — У Геры так натурально получилось соврать, что, не знай я правды, то с легкостью бы поверил.

— Ясно, — прошипел Сиплый. — Вот вы лохи. Даже кассу нормально спрятать не сумели. Как хоть вы вообще без Эдика полгода продержались? С таким-то подходом. — И он сплюнул от досады. — Мы тут один хрен все проверим, но не думаю, что ты гонишь. Слишком уж морда у тебя поникшая. Теперь рассказывай, где Боцман.

— У Архипа он. Отсидеться пару недель хочет. — Гера, не задумываясь, сдал Боцмана. Похоже, что тот его сильно достал.

— Мы, мля, ему покажем, где он должен отсидеться. Кто такой этот Архип?

— Дедок один. Тут недалеко деревня. Дом у него там.

— Покажешь?

— Что с ним будет? — опасливо спросил Гера.

— С кем, с дедом или Боцманом?

— Нафига мне дед? Да и вам, думаю, он никуда не уперся. С Боцманом, конечно.

— Если не будет рыпаться и с нами поедет, то решим на общей сходке. А если в отказ пойдет, то на месте, — холодно заявил Сиплый.

— В смысле, на месте?

— Гера, ты чё, тупой⁈ Сам не догоняешь? Короче, хватит моросить. Пора ехать. Садись в тачку. Помогите ему, пацаны.

Заскрежетала открываемая дверь. Я отстранился от трубы и прижался к крыше. Если меня заметят, то мне конец.

Когда все собравшиеся вышли из гаража, Сиплый скомандовал:

— Вы двое остаетесь здесь. Обыщите гараж. Если заявится кто-то из местных, покажете маляву Эдика. Ну а если начнут быковать, вы знаете, что делать.

— Сиплый, ты че? Здесь же свидетелей херова туча, — послышался удивленный возглас.

— Еще один клоун, — раздраженно ответил Сиплый. — Вова, ты чё, в уши долбишься? Я же говорил, пока мы сюда ехали: лишний раз не быковать и не нагнетать. Если борзеть начнут, не лезьте. Берете мотор и летите к нашим. На месте уже решим. Ваша задача сейчас перетряхнуть тут все и дежурить до утра. Там Трофим смену пришлет. Это теперь наш гараж. Усекли?

— Угу, — как-то совсем невесело ответили Вова, но дальше перепираться не стал.

— Вот и хорошо. Погнали, — решительно скомандовал кому-то Сиплый. — Заедем за нашими и наведаемся к этому Архипу.

Хлопнули двери, авто громко фыркнуло движком и рвануло к выезду из кооператива.

Если честно, то в этот момент я испытал огромное облегчение. Сиплый показался мне довольно опасным субъектом. Не хотелось бы попасться ему на глаза. Оставшиеся двое, судя по полученным инструкциям, уже не представляли особой опасности.

Вместе с тем внутри у меня все ликовало. Если у Сиплого все получится, а я был уверен, что все так и будет, то вопрос со Стасом можно считать закрытым. Вряд ли Боцман захочет терять власть и договариваться по-хорошему, а это значит, что его жизнь сейчас и ломанного гроша не стоит. Сиплый был настроен очень серьезно.

На этом я считал свою миссию успешно завершенной и с легким сердцем начал продвигаться к дальнему краю крыши.

— Вован, — услышал я отдаленный голос одного из бандитов и замер, — надо бы до магаза сгонять, жрачки да пиваса купить. Сиплый сказал, что нам тут всю ночь чалиться. Да и копаться в этой рухляди на пустой желудок не очень-то хочется.

— Дельная мысль, Степа. Вот только один я тут не останусь. Если заявятся кенты Боцмана, они меня быстро отмудохают.

— Погнали вдвоем, — находчиво предложил Степан. — Дверь прикроем и по-бырому туда и обратно. Делов-то.

— Точняк, Степка. Бабки есть?

— А у тебя? — настороженно откликнулся Степан. Похоже, платить один за всех он не собирался.

— Ну-у, — протянул Вова, — есть немного.

— Скидываемся поровну, чтобы все по чесноку. Договор?

— Ладно, идем, — немного обескураженно ответил Вован, которому, видимо, очень хотелось попировать нахаляву.

Я услышал лязг закрываемой двери и быстро удаляющиеся шаги. Во время этого короткого разговора у меня появилась шальная и весьма сумасбродная идея. То, что я задумал, могло очень плохо для меня кончится. Но, как обычно, пришедшая мысль меня полностью захватила, и я уже не мог остановиться.

Теперь надо было действовать выверенно и быстро. Я подполз к краю крыши и досчитал до шестидесяти. Этого должно хватить, чтобы даже самым медленным шагом выйти из гаражного кооператива. Осторожно выглянув с крыши, я увидел, что дорога свободна. Дружки Сиплого уже скрылись за поворотом. На близлежащей территории никого не было видно.

Теперь счет шел на минуты. Скоро должен был вернуться Топор. Да и Вова со Степой долго по магазинам ходить не будут. Я повис на руках на краю крыши и спрыгнул вниз. Еще раз оглядевшись по сторонам, я убедился, что в проезде между гаражами никого нет. Мне сегодня определенно везет. Посмотрим, что будет дальше.

Я потянул на себя дверь гаража. Она со скрипом открылась, и я прошмыгнул внутрь. Закрывать я ее не стал, чтобы лишний раз не привлекать внимание громкими звуками. Когда глаза привыкли к полумраку, я внимательно осмотрелся по сторонам. Мне надо срочно найти розетку. Где-то на кирпичной стене. Первым мне в глаза бросился электросчетчик. Следуя взглядом за идущим от него кабелем, я наконец-то обнаружил то, что искал. Розетка спряталась в углу между стеной и массивным верстаком.

Так, а теперь мне нужен какой-то из кирпичей под розеткой. Я присел на корточки и внимательно осмотрел стену. Найти нужный не составило особого труда. Похоже, Боцман, когда залезал в тайник, не до конца его задвинул.

Я осторожно потянул за выдающиеся края кирпича, но тот не поддавался. Потянул сильнее — ноль реакции. Попробовал его расшатать — тоже безрезультатно. Боцман как-то криво затолкал его в отверстие и кирпич намертво застрял. Вспомнив огромные ручищи главаря банды, я этому особо не удивился.

Часики тикали, неумолимо приближая очень плохой для меня конец, а я все пытался вытащить этот чертов кирпич. Наконец до меня дошло, что совсем бесшумно эту операцию не провернуть. Здесь нужны более радикальные методы.

Я быстро глянул по сторонам и сразу увидел то, что мне нужно. Схватив с верстака зубило и молоток, я начал быстро ими орудовать. Звонкие удары отдавались эхом от стен, а на пол сыпалась цементная крошка. Сейчас мне терять уже нечего. Я шел ва-банк. Если Топор в этот момент подходил к гаражу, то мне в любом случае конец — бью я молотком или просто тащу голыми руками кирпич.

И тут дело сдвинулось с мертвой точки. А вместе с ним и кирпич. Причем, довольно быстро. Я вернул молоток и зубило на место и, в кровь ободрав костяшки пальцев, вытянул наконец-то этот дурацкий кирпич. За ним обнаружилась маленькая ниша, в которой лежал небольшой, размером чуть меньше кирпича, металлический контейнер.

Бинго! Вот и оно! Быстрыми и четкими движениями я вытащил контейнер и приоткрыл крышку. Внутри лежали две толстые пачки червонцев и хаотичная россыпь других купюр, начиная от пятерок и заканчивая двадцатипятирублевыми номиналами.

— Джек-пот! — довольно прошептал я себе под нос и захлопнул контейнер.

Схватив с верстака моток толстой черной изоленты, я как следует обмотал коробку с деньгами, чтобы та случайно не открылась, а потом закинул ее в какую-то пыльную холщовую сумку цвета хаки. В таких мы обычно носили противогазы на уроках НВП.

После этого я быстро водрузил кирпич на место и стер валяющейся рядом тряпкой следы штукатурки с пола. Схватив сумку, быстро подошел к двери и выглянул наружу. Это был самый опасный момент. Я боялся, что увижу сейчас Боцмана или Вовку со Степаном. Но к моему величайшему облегчению на дороге никого не было.

Проверив, надежно ли закрыта сумка с контейнером, я выскочил из гаража. Адреналин в крови просто зашкаливал. Но, несмотря на избыточное возбуждение, действовал я по привычке быстро и четко. Размахнувшись, закинул сумку на крышу гаража, потом с громким стуком закрыл его дверь и машинально еще раз огляделся по сторонам.

Из дальнего блока вышел какой-то мужик и с подозрением посмотрел в мою сторону. Я тут же сделал вид, что нахожусь здесь на вполне законных основаниях, спокойно развернулся и неспешно двинулся к выходу из гаражей. Затылком я ощущал пристальный взгляд, но все же надеялся, что мужик не будет предпринимать никаких действий.

Интересно, сойду ли я издалека за Саню Рощина? Если да, то мне нечего волноваться. Да и вряд ли вообще кто-то будет лезть не в свое дело, зная, чей это гараж. Успокоив себя этими мыслями, я перестал париться из-за этого случайного свидетеля. Если бы он что-то заподозрил, то давно бы уже меня окликнул.

Как обычно бывает в таких случаях, настроение у меня резко улучшилось. Я заулыбался и начал что-то весело насвистывать себе под нос.

До выхода из кооператива оставалось всего пару метров. Я бодро завернул за угол и чуть не врезался в какого-то мужика. Когда я увидел, кто передо мной, внутри у меня все сжалось. Сверху вниз на меня смотрел Топор и у него явно были ко мне какие-то вопросы.

Глава 13

Он схватил меня за шкирку, затолкал обратно за угол и прижал к стене гаража.

— Ты кто такой? Чё ты тут трёшься? — угрожающе прошипел он, сверля меня подозрительным взглядом.

После этих слов я даже как-то внутренне успокоился. Значит, Топор не видел, что я рылся в гараже и закидывал на крышу сумку. А это сильно облегчало все дело.

Но вместе с тем я не забывал, что должен как можно натуральнее изобразить перепуганного ребенка. Выпучив глаза, я раскрыл рот и часто-часто задышал, всеми силами изображая панику.

— Дяденька, пустите! — начал причитать я, стараясь выдавить из себя слезу. Но это, как назло, никак не получалось сделать.

— Отвечай на вопрос, шкет! — рявкнул, но уже помягче, Топор. — Чё тут забыл?

И в этот момент я весьма кстати вспомнил, что у мужа моей старшей сестры должен быть где-то здесь гараж. За эту версию я и зацепился.

— Меня Вадик послал — дядь Женю поискать! — как можно натуральнее всхлипнул я, сползая по стене на землю.

— Что, мля, за Вадик и дядя Женя? Кто такие?

— Вадик Соколов, муж сестры… моей. Дядь Женя его отец. Он должен быть в гараже… где-то здесь. Я тут все обошел… два раза. Но его не нашел, — заикаясь, ответил я. — Отпустите меня, дяденька! Что я вам сделал? — Изображая крайнюю степень ужаса, я пару раз клацнул челюстью.

— Вадик Соколов, — задумчиво пробормотал Топор. — Это тот, который в ментовке работает что ли? — с опаской спросил он.

Муж моей сестры в то время действительно работал в милиции. Но у меня это совсем из головы вылетело.

— Д-да, — еще раз для верности клацнув зубами, ответил я.

Топор резко изменился в лице. Отпустив мой воротник, он поднял меня на ноги и пробурчал:

— Не серчай, пацан. Спутал с дуру тебя с другим. Ходят тут всякие. — Он сделал неопределенный знак рукой. — Пойдем, покажу, где у него гараж.

Топор явно пытался как-то исправить ситуацию. И ежу было понятно, что ему сейчас лишние проблемы с милицией не нужны. В другой ситуации я бы знатно над ним постебался, но сейчас был явно не тот случай. Моя цель лежала на крыше гаража Боцмана. И я сейчас ни о чем другом думать не мог.

— Не надо, дядя, — испуганно ответил я. — Можно, я пойду?

— Подожди. — Топор начал судорожно рыться по карманам. Достав, наконец, помятый рубль, он протянул его мне. — Держи, пацан. На мороженное. И давай забудем о том, что здесь было. Мир?

Я судорожно кивнул, схватил дрожащей рукой рубль и торопливо посеменил прочь, поминутно оглядываясь. И только скрывшись за углом ближайшей пятиэтажки, я перестал ломать комедию. Прислонившись к стене, я успокоил бешено скачущее сердце, привел в порядок мысли и быстро продумал свои дальнейшие действия.

Медлить было нельзя. Когда Топор увидит, что в гараже никого нет, то он точно что-то заподозрит и скорее всего полезет в тайник. А если к этому времени еще подойдут и Вова со Степаном, то представляю, что там начнется. Одним словом, нужно как можно быстрее забирать деньги и делать ноги.

Я осторожно выглянул из-за угла. У въезда в гаражи никого не было. По прикрытием кустов, я прошел по тротуару и, оказавшись напротив гаража Боцмана, перебежал дорогу и нырнул в заросли. Взобравшись по небольшому склону, я оказался возле покрышки, по которой забирался на крышу. И тут я наконец услышал яростные вопли Топора. Не сдерживая эмоций, он орал на весь гараж:

— Гера! Подонок! Тварь! Я тебя из-под земли достану, крыса ты позорная!

Похоже, Топор, как я и предполагал, обнаружил пропажу общака. И вполне закономерно обвинил в этом Геру. Дальше слушать я не стал. Пока есть время и возможность, надо забирать деньги. Топор что-то крушил внутри гаража и производил столько шума, что я, не слишком осторожничая, быстро забрался на крышу и пополз к сумке. Она лежала ближе к дальнему краю. Добравшись до нее, я двинулся обратно. Тут уже надо было действовать осторожно. Тяжелый контейнер при неаккуратном перемещении мог наделать много шума. Поэтому приходилось перекладывать его с места на место, постепенно смещаясь к краю крыши.

И тут я услышал нечто интересное. Вован со Степкой вернулись и Топор их встретил весьма громко и негостеприимно.

— Вы чё тут забыли, ушлепки⁈ — грозно рявкнул он.

Те явно не ожидали такого теплого приема.

— Топор, не дури, положи монтировку, — опасливо произнес Степан. Похоже, он был в этой компании старший, а значит ему и разруливать ситуацию.

— Я тебе ща так положу, мля! Родная мать не узнает! — продолжал буйствовать Топор. — Вы чё приперлись? Валите на свою территорию!

— Мы от Трофима. Ему Эдик маляву прислал. Да убери ты фомку, дебил! Убьешь же! — вдруг истошно заорал Степан. — На, читай! — через какое-то время, когда все успокоились, сказал он.

Минуту спустя Топор процедил:

— Ясно, мля. Нихрена себе за хлебушком сходил. Куда Геру дели?

— Уехал он. С Сиплым, — уклончиво ответил Степан.

— Куда уехал?

Ответа не последовало.

— Я ща вас всех тут положу! Куда вы его увезли⁈ — снова заорал, выходя из себя, Топор.

— За Боцманом, — опасливо крикнул Степан. — Он дорогу показать обещал.

— Вот падла! — выругался Топор. — Сусанин хренов! А общак куда дели?

Последний вопрос прозвучал для меня, как гром среди ясного неба. После него я понял, что пора срочно делать ноги. А попутно обругал себя последними словами за свое неуемное любопытство.

Я спрыгнул с крыши, раскидал кирпичи и рывком отправил покрышку в канаву. После этого проломился через кусты, перебежал дорогу и скрылся в ближайшем дворе. Висящая на плече сумка с бандитским общаком больно била по бедру.

Надо было срочно уходить. И не на общественном транспорте, а окольными путями: через дворы, проселки и пустыри. Я построил для себя примерный маршрут до дома и быстро двинулся сквозь первый двор. Больше всего меня напрягала мысль о возможных ищейках Лехи Короткова, к которым он мне вчера предлагал присоединиться. Но делать было нечего. В обход дворовых территорий все равно не пройти. За пределами жилмассива полностью открытое пространство, где я буду еще сильнее отсвечивать.

Нырнув в первый попавшийся подъезд, я укоротил ремень сумки и постарался спрятать ее под спортивной курткой. Вышло, конечно, так себе. Но это лучше, чем ничего.

Выйдя из подъезда и стараясь не глазеть по сторонам, я двинулся дальше. Чтобы не привлекать к себе внимания, перешел на спокойный прогулочный шаг и постарался держаться в стороне от местных шумных дворовых компаний. Еще не хватало влипнуть сейчас в какую-нибудь заварушку.

Миновав несколько дворов и удалившись от места преступления, я немного успокоился. Да и что мне грозило, если так разобраться? Ни у Топора, ни у людей Сивого машины под рукой не было. Колесить по дворам на такси или с местным бомбилой они вряд ли будут. Да и вообще, как быстро они поймут, куда пропал их общак? Единственной зацепкой, ведущей ко мне, был тот мужик, который видел меня рядом с гаражом Боцмана. С другой стороны, Топор точно знает, что при мне ничего не было. Так что вряд ли подозрение упадет на меня. Я слишком уж перестраховываюсь. И местами это уже граничит с паранойей.

Еще больше успокоив себя этими мыслями, я расслабился и зашагал гораздо веселее. И в этот самый момент услышал позади себя урчание двигателя и шуршание колес по асфальту. Какая-то машина очень медленно подкатывала ко мне со спины. Во всяком случае у меня возникло именно такое ощущение. От мысли, что это может быть Топор, у меня холодок пробежал по спине.

«Только не оборачиваться!» — мельтешила в голове мысль. Обернусь — и сразу сдам себя с потрохами. Продолжаю идти, как ни в чем не бывало.

Но машина, как назло, не отставала и не обгоняла, следуя ровно за мной. И это уже начинало напрягать. И вот наконец-то надоедливое авто поравнялось со мной. Я скосил взгляд и оторопел — слева от меня ехал милицейский уазик.

«Вот это, мать вашу, попадос!» — пронеслось у меня в голове. Такое игнорировать точно нельзя. Сделаю только хуже. Я остановился и заглянул в кабину. С пассажирского сиденья на меня строго и весьма подозрительно смотрел усатый капитан.

— Мальчик, ты чьих будешь? — голосом Ивана Васильевича из одноименной комедии спросил строгий дядька.

Я, если честно, юмор не оценил. Учитывая, что сейчас находилось у меня сбоку под курткой, мне было совсем не до смеха. Но, как ни крути, надо было что-то отвечать. И не в стиле «А вы с какой целью интересуетесь, товарищ капитан?» или «Что значит „чьих“?», а как-нибудь попроще и, желательно, по-детски.

— Егор я, Смирнов. На остановку иду. От друга… Вот. Домой мне надо, — выдал я, комкая слова и заикаясь.

— Где живешь, Егор Смирнов? — ухмыльнувшись, спросил капитан.

— На Хлебной базе, — быстро ответил я. Так в народе назывался наш маленький жилмассив.

Машина остановилась, капитан открыл дверь и резво выпрыгнул на улицу.

— Вот что, Егор. У нас тут ориентировочка поступила на одного малолетнего хулигана, — нахмурившись, сказал он и тут же быстро схватил меня за руку. — Садись-ка ты в машину. Съездим в участок и выясним, кто ты такой на самом деле.

Я оцепенел от ужаса. Вот это попадос! В голове лихорадочно закрутились мысли. Я пытался найти хоть какую-то возможность выпутаться из этой катастрофической ситуации. Но выхода не было. Рука капитана цепко держала и настойчиво подталкивала меня к задней двери, которую уже кто-то приоткрыл изнутри.

Понимая, что ничего нельзя поделать, я попытался взять себя в руки и успокоиться. Других вариантов просто не было.

«Если жизнь крепко схватила тебя за задницу — расслабься и получай удовольствие. Выход обязательно найдется», — так любил говаривать один мой знакомый.

Вот я и расслабился. Так мозги лучше соображают. Посмотрим, может и получится как-нибудь выпутаться.

Под решительным напором товарища капитана я подошел к задней двери и залез в уазик. На остальных, кто сидел в кабине, я старался не смотреть. Опустив глаза в пол, я прижался к захлопнувшейся двери и начал для убедительности шмыгать носом. Одним словом, пытался войти в образ испуганного одиннадцатилетнего пацана. При этом я не забывал прижимать правой рукой к боку заветную коробку. Надежды, что ее не обнаружат, было мало. Но чем позже это случится, тем лучше.

И тут вдруг милиционер, сидевший рядом со мной, разразился приступом неудержимого хохота.

«И что они тут все юморные такие?» — растерянно подумал я. Напугали до усрачки, а теперь еще и издеваются.

Еще сильнее вжавшись в боковую дверь, я попытался выдавить из себя хотя бы одну маленькую слезинку. Но безрезультатно. До такого уровня актерского мастерства я еще не дорос.

В этот самый миг я услышал такое, что заставило меня подпрыгнуть на месте.

— Егорка, ну и рожа у тебя! Оборжаться! — И снова издевательский смешок. — Ты что, не узнал, что ли?

Я ошарашенно поднял глаза на сидящего рядом милиционера и офонарел от увиденного. Возле меня скалился во все свои тридцать два зуба муж моей сестры, Влад.

Вот честное слово, так и хотелось прямо сейчас обложить его забористым трехэтажным матом. Даже не знаю, как и сдержался.

— Нифига у тебя шуточки, — продолжая корчить испуганную физиономию, пробормотал я.

— Да ладно тебе! — Влад примиряюще похлопал меня по плечу. — Ты что такой зашуганный? Обижает кто? — с легкой усмешкой спросил он.

«Посмотрел бы я на тебя в такой ситуации», — иронично подумал я. Не каждый день заталкивают в милицейский уазик с бандитским общаком за пазухой.

— Никто не обижает. — Я сменил страх на обиду. — Слушай, надеюсь, это шутка, насчет ориентировки?

— Ну конечно, шутка! — добродушно ответил он. — А я смотрю — мелькает впереди знакомая шевелюра, да еще походка твоя дерганная. За километр узнаешь. Ну мы и решили тебя подколоть.

Как бы я не был зол на Влада, но от сердца у меня сразу отлегло. Катастрофы не случилось. И это не могло не радовать.

— Ты откуда так поздно? — пристально взглянув на меня, спросил Влад.

Я посмотрел на часы. Половина девятого. Так-то и не поздно совсем. Но спорить я не собирался.

— От Сереги Сабурова. Друг мой. На Панфилова живет. Заигрались. Я на время совсем не смотрел, — даже глазом не моргнув, соврал я.

Влад понимающе кивнул головой. А потом задал контрольный вопрос, от которого у меня внутри снова все напряглось:

— А там у тебя чего? — и он указал головой в сторону спрятанного под курткой контейнера.

Глава 14

Я на какое-то время замялся. Если честно, во всей этой неразберихе у меня совсем не было времени подготовиться к этому вопросу. Но и долго тянуть с ответом тоже нельзя, иначе это может вызвать подозрения. И я выпалил, что первое пришло в голову:

— У Сереги солдатиков взял поиграть. — Я демонстративно постучал ладошкой по контейнеру.

— А спрятал зачем? — На лице Влада появилась хитрая улыбка. Он любил постебаться надо мной.

Я понимал к чему он клонит. Но сейчас его стеб был как никогда кстати.

— Боюсь, что отнимут, — состроив жалостливую физиономию, ответил я.

Влад только этого и ждал. Он покровительственно и немного даже высокомерно посмотрел на меня и выдал:

— Ты бы это… Хоть в секцию какую, что ли, записался. Ну, бокс, там, или самбо. Одиннадцать лет все-таки. Быть ссыкллом в этом возрасте, это, знаешь ли, не выход.

— Не ссыкло я, — обиженно пробурчал я в ответ. — И вообще, мне домой надо. — Я потянулся к ручке открытия двери.

— Да ладно, тебе! — примирительным тоном произнес Влад. — Не дуйся. Мы тебя до дома подкинем. Все равно в ту сторону ехать. Вы не против, Иван Григорьевич? — Последняя фраза была обращена к капитану.

— Сначала в отдел меня закиньте и можете ехать. Только чтоб без фокусов у меня там! — пристрожил капитан.

— Обижаете, товарищ капитан! Все сделаем в лучшем виде, — ответил Влад.

— Знаю я это ваше «в лучшем виде», — буркнул в ответ начальник. — Поехали уже.

Не знаю, уж, какое у них там дело в нашем районе, но пусть лучше думают о нем. Так меньше внимания к моей персоне. Я перестал вжиматься в дверь и, усевшись поудобнее, уставился в окно. Все, что мне сейчас было нужно, это побыстрее доехать до дома и не спалиться по пути с бандитскими деньгами.

Высадив товарища капитана у отдела, уазик рявкнул мотором и выехал из дворов на главную дорогу.

— Слушай, Егорка, — обратился ко мне Влад, — а кто у вас там на районе такой смелый? Участковый говорил, какой-то малец двоих отморозков уложил. Одного даже, вроде как, с переломом в больницу увезли.

— Не слышал такого, — рассеянно буркнул я, мысленно проклиная водителя, что так медленно едет.

— Ты из дома-то хоть выходишь? Или все в книжках своих сидишь? — нахмурившись, спросил Влад.

— Выхожу. Как видишь, — отмахнулся я.

— Еще как вижу! — возмутился Влад. — Ходишь один. Весь зашуганный. Тебе не в солдатики надо играть, — и он указал взглядом на спрятанный под курткой контейнер, — а о жизни думать. Уметь и за себя постоять, и других защитить. А не вот это вот все, — и он сделал неопределенный жест рукой. — Ведь ты даже не знаешь, что у тебя под носом происходит. Ты давай-ка выясни, кто это был. И держись поближе к нему. Может он и тебя чему путевому научит.

— Ладно. Узнаю. — Я старался, чтобы мой голос звучал как можно мягче и покладистее. Единственное, чего я сейчас хотел — чтобы Влад оставил меня в покое. И чтобы эта чертова машина побыстрее довезла меня до дома.

— Да ни черта ты не узнаешь! — вспылил Влад. — Ведешь себя, как размазня! Я сам справки у участкового наведу. Все равно к вам в гости на выходных собираемся.

А вот это мне абсолютно ни к чему. Лишнее внимание со стороны еще одного милиционера, даже если он близкий родственник, будет сильно напрягать. Хватит того, что я удостоился двух визитов участкового. Пусть лучше для Влада я останусь обычным ботаником. Почему у него сложилось обо мне такое мнение, я не до конца понимал. Возможно, Женька ему чего такого наплела. Отличник, мол, книги любит читать. Да и моя худосочная внешность тоже могла навести на такие мысли.

— Не надо ничего узнавать. Я, кажись, вспомнил. Женька Андреев, вроде как. Узнаю у него завтра, как дело было.

— Во-во! Узнай! — Влад немного помолчал, а потом сменил тему: — Как там батя? Не бухает?

— Да все нормально. Более-менее. — Я был рад этому внезапному повороту разговора. — В субботу накатил хорошо, но без скандалов. В воскресенье — ни капли. К сестре в гости ездил.

— Это хорошо. — Похоже, Влада успокоил мой ответ. Видать, Женька ему рассказала, что вытворяет отец, когда перепьет. Влад этого не одобрял, но при этом относился к происходящему философски, с пониманием. Его батя тоже любил хватить лишнего.

После этого разговор как-то застопорился и в кабине воцарилось долгое молчание, что меня вполне устраивало. Оставшуюся часть пути мы проехали молча.

— Только во двор не заезжайте, — попросил я Влада. — Напротив школы выйду. Дальше сам дойду.

Влад сверкнул на меня глазами, хмуро хмыкнул, но ничего не сказал. Я надеялся, что к этому он тоже отнесется с пониманием. В общем-то, я даже был уверен, что так оно и будет. Однако, он все равно поступил по-своему. Уазик проехал мимо школы и довез меня до остановки.

— Ну, бывай! — Влад протянул мне руку. — Передай мамке, что в воскресенье днем приедем с Женькой.

— Передам. Пока, Влад! — Я пожал ему руку и с огромным облегчением выскочил из машины.

Уазик фыркнул на прощанье движком и покатил дальше. А я быстрым шагом направился к дому. У самого подъезда меня окликнули:

— Егорка! Подожди!

Ко мне подкатил на велосипедеСерега Сабуров. Вид у него был недовольный.

— Ты чего не пришел? Обещал же, что вместе футбол смотреть будем.

— Блин, Сега, никак не получилось. На репетиции задержался, а потом надо было срочно к сестре забежать. Как сыграли? — спросил я, заранее зная ответ.

— Продули, — огорченно ответил Серега. — Четыре — два.

— Капец! — Я изобразил разочарование на лице.

— Ты выйдешь? Или уже с концами?

— Не знаю, Серый. Устал, как черт. Надо поесть, а там видно будет. — Мне не хотелось, чтобы Серега меня ждал. Я наметил себе еще одно дельце на вечер. И сделать его нужно без лишних свидетелей.

— Ладно. Я, если что, у школы буду. Все наши там.

— Хорошо, Серый, если соберусь — подойду.

На всем протяжении нашего разговора я старался стоять к Сереге боком, чтобы не светить ему свою драгоценную ношу. Но, похоже, это было лишним. Мой друг так расстроился из-за проигрыша нашей сборной, что особо ко мне не приглядывался.

Я зашел в подъезд и поднялся на площадку между четвертым и пятым этажами. Здесь я вытащил контейнер из сумки и осторожно, стараясь не производить лишнего шума, размотал изоленту. Скатав ее в комок, я закинул его в сумку, которую, в свою очередь, затолкал за батарею.

И сейчас мне предстоял довольно рискованный момент. Надо как-то пронести контейнер с деньгами в квартиру. И желательно так, чтобы родители не заинтересовались его содержимым.

Я понимал, что прятать бандитский общак у себя дома — не самая лучшая идея. Но других надежных вариантов у меня на данный момент не было.

Дверь открылась после моего осторожного стука. На пороге стояла мама. Выглядела она напряженной и была явно чем-то расстроена.

— Наши проиграли, — прошептала она. — Отец опять не в духе. — И она кинула многозначительный взгляд в сторону его комнаты.

Услышав эту новость в любой другой ситуации, я бы тоже, как и мама, сильно напрягся. Но не сейчас. На этот раз произошедшее было мне на руку. Обеспокоенная мама не обратила никакого внимания на железную коробку в моих руках.

Теперь главное, чтобы отец не вышел из комнаты. А то, кто его знает? Но мне, как назло, не повезло. Я уже скинул кеды и был готов быстро ретироваться в родные пенаты, как вдруг дверь в комнату отца резко отворилась. Он вышел в прихожую, гневно потрясая руками.

— Малофеева на мыло! Позорище! — Дальше последовал поток нецензурной брани. — Продули каким-то там датчанам. Четыре — два!

Я согласно кивнул и постарался изобразить на лице праведный гнев. Отец относительно благодушно оценил мою реакцию и хотел уже пройти на кухню, как вдруг увидел у меня в руках контейнер. Он замер и уставился на него любопытным взглядом.

И тут я понял, что конкретно влип. Эта коробка уж очень сильно напоминала ящик для инструментов. А страсть отца ко всяким таким вещицам была мне давно известна.

— Что это у тебя? — с интересом спросил он.

— Это? — Я уставился на контейнер так, словно в первый раз его вижу.

Отец молча кивнул, продолжая сверлить взглядом мою ношу.

— Это… э-э-э, — протянул я, лихорадочно соображая варианты ответа. Так ни до чего и не додумавшись, я выдал старую версию: — Серега солдатиков дал поиграть.

— Это же ящик из-под инструментов. Ничего попроще не нашлось? Может там и отвертка завалялась? А то я свою шлицевую недавно погнул. Дай-ка гляну. — И отец протянул руку к контейнеру.

Твою ж дивизию! И как быть? Я впал в небольшой ступор, но быстро опомнился. Если начну тупить, то отец быстро что-то заподозрит.

— Да пап, там одни солдатики пластмассовые. Никаких отверток там нет. — прогнусавил я. И при этом для наглядности сильно поболтал контейнер, надеясь, что денежные пачки будут стукать о стенки примерно так же, как солдатики. — Не понесу же я их по двору в пакете. Старшаки сразу набегут да отнимут. Серега у деда ящик из-под инструментов взял. Я сейчас обратно отнесу.

Отец с досады махнул рукой и завел прежнюю пластинку:

— Ну что за день такой! И наши продули, и отвертка погнулась. Люсь, — повернулся он к маме, — наложи-ка мне щец, да понаваристее. Поем — может отпустит.

Они с мамой ушли на кухню, а я привалился к стене и нервно вытер выступивший на лбу холодный пот.

Фух, пронесло!

Быстро забежав в нашу с Аней комнату, я прикрыл за собой дверь. Сестры, на мое счастье, еще не было дома. Она обычно раньше десяти не появлялась.

Открыв стенной шкаф, в нижнем отделе которого лежали мои игрушки, я вытащил большого потрепанного плюшевого медведя. После этого ножницами распорол его заднюю часть и вытащил часть наполнителя. А заместо его насовал деньги из контейнера. Протолкнув их в самую середину, закрыл их со всех сторон наполнителем и принялся зашивать прореху. Благо, нитка с иголкой всегда были под рукой — мама с детства научила меня штопать себе носки и прочие предметы одежды.

— Ну что медведь, — довольно пробормотал я, окончив работу, — был Топтыгой, а теперь стал Скруджем. С повышением! — И я с чувством выполненного долга вернул его в шкаф. Деньги пересчитаю завтра, когда мама уйдет на работу.

Ну а сейчас пора избавиться от сумки и контейнера. Причем, сделать это надо так, чтобы никто не заметил.

С легким сердцем я схватил пустой контейнер и вышел в прихожую.

— Мам, пап, — я посмотрел на кухню, — я до Сереги. Ящик отнесу. А погулять еще можно?

Обычно я уходил не спросившись. Начало десятого — это еще детское время, когда гулять мне не запрещали. Но сейчас на кухне был отец. И поэтому следовало отпроситься. Хотя бы из чувства уважения и субординации.

Мать вопросительно посмотрела на отца. Тот едва заметно кивнул, мол, я не против.

— Ладно уж, Егор, иди. Только давай недолго, — мамин голос звучал устало. Но это была радостная усталость. Отец вроде бы успокоился и это сразу положительно повлияло на ее настроение.

— Хорошо, мам! Спасибо! — радостно выпалил я и выскочил в подъезд.

Спустившись до второго этажа, я немного постоял на площадке, прислушиваясь. В подъезде было тихо. Я бесшумно поднялся обратно и вытащил из-за батареи сумку. Засунув ее за пазуху, быстро сбежал по лестнице и вышел на улицу.

До пруда я добрался без особых приключений. Благо, никто из друзей и знакомых мне не встретился. По дороге я заметил у одного из гаражей половину кирпича.

— То, что доктор прописал, — довольно прошептал я себе под нос, поднимая его.

У пруда я открыл контейнер, закинул в него кирпич, а затем все это хозяйство засунул в сумку и надежно ее закрыл.

— Как говорится, концы в воду! — бодро выдал я и с размаху забросил сумку на середину пруда.

«Вот и все. Дело сделано», — подумал я, задумчиво глядя на расходящиеся по водной глади круги. Вокруг возмущенно голосили лягушки, словно протестуя, что в их чистый и уютный пруд снова закинули какую-то гадость.

Обратно я шел, погруженный в свои мысли. Надо решить, что делать с деньгами. Некий расплывчатый план уже вырисовывался у меня в голове. Осталось облечь его в конкретные формы. Но лучше это сделать завтра, на свежую голову. А сейчас я хотел хотя бы немного пожить в свое удовольствие и вновь окунуться в светлое советское детство.

Глава 15

Я вышел из задумчивости и огляделся по сторонам. Несмотря на поздний вечер, вокруг кипела жизнь, которую я в последние дни совсем не замечал.

На углу дома играли в бадминтон две девчонки. Кажется, они учатся на год младше меня. Помню, в первой своей юности я даже подкатывал к одной из них. И мне приходилось играть с ней в эту, по моим ощущениям, больше девчачью игру. Короче говоря, бадминтон — это точно не мое. Да и друзья посмеивались. Но что не сделаешь ради расположения очередной красотки.

На лавке у ближайшего подъезда сидели два мужика и увлеченно играли в шахматы. Давненько я такого не видел. За последние лет десять — уж точно ни разу. Вот казалось бы, что мешает взять доску, выйти на улицу и сыграть не с компьютером, а со своим соседом по площадке или даже по дому? Но не было такого. Даже я об этом почему-то ни разу не задумался в свои пятьдесят. Может быть, просто забыл, что такое когда-то было.

А сейчас я даже засмотрелся на эту картину. Вокруг лавочки стояли еще двое заядлых шахматистов и задумчиво смотрели на доску. Порой что-то пытались подсказать. Вскоре кто-то из них займет место проигравшего и все начнется по новой. От такого образа жизни и люди здоровее становились. О болячках им думать некогда. Всегда в движении, каждый день — живое общение в хорошей компании. Вот это я понимаю — житуха!

Я двинулся дальше и, завернув за угол, вышел к нашему продуктовому магазину. К этому времени он уже закрылся. Но, несмотря на это обстоятельство, рядом стояло довольно много народа. В основном — женщины постарше, и даже несколько бабулек. Я сначала не понял причину такого позднего столпотворения. Но потом из самой середины этого сборища раздался громкий звук баяна. Тут же голосистое женское сопрано затянуло на всю округу довольно пикантную частушку, с забористым матерком.

Ну все понятно! Снова дед Матвей, наш знаменитый баянист, свою банду собрал. В такие вечера он всегда был навеселе. Причем сам он выпивку себе не покупал. Гармонисту всегда подносили собравшиеся. Да и сами не брезговали. Так что, несмотря на середину недели, веселуха у магазина стояла знатная. Подумать только, ведь здесь собралась вся гроза местной молодежи. Бабульки и женщины, которые неусыпно бдят на скамейках за покоем своего района. А теперь сами вон, кого хочешь за пояс заткнут. К таким лучше не близко подходить.

Я душевно улыбнулся своим мыслям и повернул обратно от греха подальше. Вот умеют же отдыхать! И снова я вернулся к вопросу о том, почему советский человек, если он не злоупотреблял алкоголем, так долго сохранял здоровье? Так вот почему! Скучать ему было некогда. Да и перед телевизорами тогда особо не сидели. Тем более летом. А уж дед Матвей, который от Москвы до Берлина пешком дошел, тот еще проживет ого-го! На зависть всем современникам. Позитивный настрой, побольше активности и самое главное — хорошая компания. Вот он, на мой взгляд, самый верный залог крепкого здоровья.

От магазина я направился к школе. Теперь я понимал, почему компания Стаса предпочитала устраивать посиделки у школы. Наши дворы захватила банда баяниста деда Матвея. У гитаристов там просто не было шансов.

У школы все было так же душевно, как и в нашем дворе. С торца здания, на ступеньках пожарного выхода расположилась вся наша компания. Шла оживленная игра в «Дурака». Судя по количеству карт на руках, в проигрыше был Женька Андреев. Они с Катькой Денисовой сидели рядом, и она ему активно помогала. Только вот Женька был этому не очень-то рад.

— Я бы мог отбиться. Нафига ты сказала, чтобы я брал? Куда теперь всю эту мелочевку девать? — обиженно бурчал он, раскладывая взятые карты по рангу.

— Успокойся, Андреев, — невозмутимо заявила Катя. — Надо все просчитывать на несколько ходов вперед. Если бы отбился, то без козырей остался. А сейчас у тебя все неплохо.

— Ага, как же! Полный набор шестерок. Капец! Нафига они мне?

— На следующем ходе скинешь. — И Катька коварно улыбнулась Мишке Борисову, который сидел следующим по очередности. Тот нервно сглотнул и отодвинул карты подальше от напористой Женькиной подруги.

И тут к Мишке подсела Машка Артемьева. Тот сразу покраснел и стушевался.

— Миш, давай я тебе помогу. А то так нечестно, — и она ехидно посмотрела на Катьку.

Одним словом, атмосфера здесь царила боевая и вполне позитивная.

Вот только Ирки Мироновой нигде не было видно. Это меня, если честно, немного удивило.

— Ирку не видел? — спросил я у Сереги Сабурова, который сидел всех ближе ко мне.

Он удивленно огляделся по сторонам и ответил:

— Только что здесь была. Наверно, с Наташкой вокруг школы прогуляться пошла.

— Ясно. Я сейчас.

Оставив на время веселую компанию, я пошел встречать Иру. Надо хотя бы на этот раз самому проявить инициативу. Не все ей за мной бегать. Такое девчонкам быстро надоедает.

За школой Иры не было. Похоже, они с Наташкой прогуливались совсем уж неспеша, раз еще не вышли ко мне навстречу. Быстрым шагом я дошел до конца здания и хотел уже завернуть за угол, как услышал чьи-то голоса. Говорили на повышенных тонах.

— Слышь, лярва, передай своему пацанчику, что ему и всем его дружкам капец!

Я узнал этот голос. И внутри меня поднялась холодная волна ненависти.

— Кто ж тебя так выражаться научил, Андрюша? — тихо процедил я и стиснул кулаки.

— Сам и передай! — Голос был Иркин. — Или ты зассал?

А потом я услышал удар и громкий девичий всхлип…

Опомнился я от того, что меня оттаскивали от Быкова мои пацаны. Тот лежал на асфальте с разбитым в кровь лицом. Все, что происходило до этого потонуло в какой-то красноватой дымке. Смутно помню, как вылетел из-за угла и зарядил опешившему отморозку прямым в висок, потом в нос, а после этого бил уже без разбора. Быков тоже в долгу не остался. Пару-тройку ударов я от него пропустил. Когда кровь из разбитого носа брызнула мне на подбородок, я окончательно потерял над собой контроль. И в этот момент Быков увидел что-то такое в моих глазах. Помню, как он в страхе попятился. Это была его фатальная ошибка. Через несколько секунд я уже сидел на нем и жестко обрабатывал его физиономию. Правда, успел нанести всего лишь пару ударов. А потом меня оттащили.

Пацаны подняли Быкова и прижали к стене. Тот как-то пришибленно смотрел по сторонам. В его глазах мелькал страх.

Тем временем я отдышался и взял себя в руки.

— Отпустите, парни. Все, я в норме. — Я посмотрел на держащих меня друзей.

Крепкая хватка Пашки Тимофеева и Сереги Сабурова сразу ослабла. Я вытер окровавленный подбородок, обтер руки о растущий рядом лопух и направился к Быкову. Парни следовали за мной, опасаясь, что я снова брошусь на него. Оно и понятно. Им не очень-то хотелось, чтобы Быков получил серьезные травмы. В этом случае вмешательства милиции не избежать.

— Я просто поговорю! — успокоил я их.

Пока я приближался к прижатому к стене отморозку, Серега Сомов крепко зарядил ему под дых. Если честно, это меня немного удивило. Первый раз видел, чтобы он кого-то бил, да еще с такой злостью. Быков согнулся пополам и захрипел.

— Еще раз тронешь кого из наших, прибью! Понял⁈ — с ненавистью воскликнул он.

Я даже остановился от неожиданности. Серега, явно, имел какие-то давние счеты с Быковым. Ничем другим объяснить его поведение я не мог.

Когда Быков отдышался, я приблизился к нему и процедил сквозь зубы:

— Слушай сюда, чепушило. Уже завтра все будут знать, что ты ссыкло конченное. С девчонками воюешь. Не удивлюсь, если твои кореша после этого перестанут с тобой общаться. А теперь пошел вон! — Я схватил его за шкирку и зарядил хорошего поджопника.

Быков не стал выеживаться и благоразумно поспешил прочь. У самого угла школы он вдруг обернулся и сверкнул в мою сторону злобным ненавидящим взглядом. Судя по всему, эпопея с этим отморозком еще не закончилась. Я принял его взгляд к сведению и огляделся по сторонам.

— Где Ирка? — спросил я у Сереги Сабурова.

— За углом, с девчонками, — хмуро ответил тот, глядя вслед ушедшему Быкову. — Этот козел просто так не успокоится, — добавил он, глянув на меня.

— Значит, еще раз получит, — холодно ответил я и быстро направился за ближайший угол школы.

Ирка стояла в окружении подруг. Глядя в зеркальце, она вытирала платочком кровь, сочащуюся из разбитой губы. Едва заметив меня, она охнула и побежала ко мне.

— Вот урод! — Она приблизилась и стала отирать кровь с моего лица. — Ты как? Сильно больно?

Если честно, я даже немного опешил. Она только что из-за меня получила по лицу. Причем, довольно сильно. Ее распухшая губа ясно об этом говорила. Но сейчас, позабыв про себя, Ирка пыталась помочь мне. Ни слез, ни соплей, ни истерик. Вот это я понимаю — девчонка!

Представляю, как мы сейчас смотрелись со стороны с нашими помятыми физиономиями. Два, мать вашу, сапога — пара.

Теперь я глядел на Иру совсем другими глазами. В этот момент она окончательно перестала быть для меня ребенком. Я воспринимал ее, как равную, как сверстницу. Притянув ее к себе, я быстро поцеловал ее в губы. Она от этого так опешила, что даже зеркальце выронила.

Я отстранился, но Ирка, притянув меня за грудки, впилась в мои губы с жадностью изголодавшейся вампирши. Ну и конечно вокруг сразу же раздались глупые девичьи смешки и громкое пацанское улюлюканье.

Через десять минут, кое-как приведя себя в порядок, мы направились на передний школьный двор.

— Если этот козел еще раз тебя тронет, я его убью, — прошептал я Ирке на ухо. Она ничего не ответила, только крепче сжала мою руку и болезненно улыбнулась краешком губ.

И тут меня увидел Стас.

— Ну здрасьте, приехали! — раздосадованно воскликнул он. — Егорыч, ты хоть один день можешь не влипать в неприятности? У нас же в субботу концерт. Как ты такой на сцену выйдешь? Твою ж мать!

— Ну извини, Стас, что я случайно нарвался на Быкова, который в этот момент бил по лицу мою девчонку. Ты бы на моем месте, наверно, подождал концерта, прежде чем влепить ему ответку! — возмущенно ответил я. Напряжение сегодняшнего сумасшедшего дня, наконец-то, выплеснулось наружу.

Стас, не обратив внимания на мой тон, окинул оценивающим взглядом Иру и нахмурился.

— Вот ублюдок! И чего ему не неймётся? Я поговорю… кое с кем. Надеюсь, это его успокоит.

— Не надо ни с кем говорить. Я думаю, он и так все понял. — Зная, какие у Стаса проблемы с криминальным миром, я не хотел, чтобы он еще во что-то ввязывался. Тем более из-за меня.

— Тебя забыл спросить, — недовольно буркнул Стас, внимательно рассматривая мое лицо. — Так-с, нос, вроде, не сломан. Фонарей пока нет. Но это не значит, что они не появятся. Руки покажи. — Он внимательно осмотрел костяшки пальцев. — Капец! Ты указательный походу выбил. Играть сможешь? Медиатор держать?

— Да конечно смогу, Стас! Смотри! — и я оживленно пошевелил пальцами на правой руке. Указательный со средним и правда побаливали, но не критично.

В это время подошли Саня с Андрюхой.

— Э, брат, — сочувственно протянул Саня. — Нормально так тебя разукрасили. — Теперь еще и он наклонился, пристально всматриваясь в мое лицо. — Точно фингалы вылезут. — Голосом эксперта заключил он.

— Парни, чё вы до меня докопались? — Ситуация начинала все больше меня раздражать. — Такое настроение хорошее было, пока вы не зудеть не начали.

— Егор, ты понимаешь, что от этого выступления многое зависит⁈ Я таких людей пригласил! Мы просто не можем облажаться, — с чувством проговорил Стас, глядя на меня.

Капец! Час от часу не легче! Мы репетируем только третий день, а тут такие серьезные заявления и планы. Кто ж знал, что Стас настолько трепетно к этому отнесется?

— Стас, а у меня идея! — воскликнул вдруг Андрюха. Он стянул с головы солнцезащитные очки и протянул мне. — Примерь-ка.

Да ради бога! Лишь бы от меня поскорее отстали. Я надел очки и, расставив руки, повернулся к парням. Они замерли и с интересом посмотрели на меня.

— А ничё так, — улыбнулся Саня. — Еще причесон помоднее сделать, и будет вообще тема!

— Фиг знает, парни, — с сомнением сказал Стас. — Как к этому отнесутся представители районного отдела ВЛКСМ? Все же через них проходит. Они и на концерте будут.

— Но это всяко лучше, чем с фингалами на сцену выходить, — подключился Андрюха. — Скажем, что мальчишка робеет перед большой аудиторией, свет софитов его слепит. Да и Ленка у тебя пробивная девчонка. Попроси ее, она это дело быстро уладит.

Стас окинул меня оценивающим взглядом, потом слегка улыбнулся и повеселевшим голосом сказал:

— Ну что, пойдем, герой. Сыграй нам что-нибудь, чтобы я уж совсем успокоился. И больше не встревай ни во что такое. Хотя бы до концерта. Договорились? А с Быковым я решу.

Глава 16

Следующий день начался не без сюрпризов. Хотя, к этому я уже начал привыкать. И, если честно, даже ждал чего-то подобного. Но обо всем по порядку.

Утро началось, как обычно с физической активности. Аэробные упражнения, растяжка, силовой блок, а после этого — контрастный душ. Мама, хоть и стала уже привыкать к моим причудам, но все равно поглядывала на меня с изумлением.

А вот когда я вышел из душа, меня уже ждали. Увидев в прихожей участкового, я, признаться, не очень-то и удивился. Но вот тот, кто стоял с ним рядом, заставил меня застыть от неожиданности. А когда я увидел еще одну невысокую фигурку, выглянувшую из-за спины нежданного гостя, то немного смутился, а может даже и покраснел.

Передо мной стояла Ира со своим отцом, Виктором Михайловичем. А я перед ними красовался в одних трусах и с полотенцем на плече.

— Привет, — Ирка окинула меня с ног до головы любопытным взглядом, потом глупо хихикнула и вновь спряталась за спиной у отца.

Участковый многозначительно посмотрел на Виктора Михайловича. В его нахмуренном взгляде явственно читалась мысль: «Я же говорил, что не стоило ее с собой брать.»

Здесь следует сказать несколько слов об Ирином отце. Насколько я знал, это был отставной военный, лет сорока шести — сорока восьми. Судя по слухам, он был КМС по тяжелой атлетике и, помимо этого, довольно плотно увлекался боксом. Глядя на его широкую фигуру и огромные кулачищи, я понимал, что Быков, случись ему попасть под горячую руку Виктора Михайловича, надолго запомнит эту встречу. Во всяком случае мне бы хватило одного удара, чтобы отправиться обратно на дно Волги.

— Здравствуй, Егор, — строго проговорил Виктор Михайлович.

— Здравствуйте, — слегка оробев, ответил я.

Ирин отец взглядом опытного боксера посмотрел на мой распухший нос и небольшие синяки под глазами. После этого он удовлетворенно хмыкнул и продолжил:

— Мне Ира рассказала, как ты вчера за нее вступился. Я, признаться, не поверил. Но сейчас беру свои слова обратно. — Он немного помолчал, собираясь с мыслями. — Егор, мы бы с Романом Евгеньевичем хотели послушать твою версию вчерашних событий. Твоя мама не против. Только имей в виду, что это будут официальные показания, за которые ты и твоя мама распишетесь в протоколе.

Черт! Только этого мне не хватало. Настроение мое резко начало портиться. Но здесь уж на попятную не пойдешь. Иначе рискуешь заслужить неодобрение, а может и подозрения со стороны потенциального будущего родственника.

— Ладно, — хмуро ответил я. — Можно мне хотя бы одеться?

— Проходите в большую комнату, — тут же подключилась мама. — Я сейчас чайник поставлю.

— Спасибо, Людмила Федоровна, — остановил ее участковый, — но мы здесь по делу. Не до чая сейчас. Но за предложение спасибо, — добавил он, пытаясь хоть немного скрасить свой официоз.

Гости прошли в зал, а я зашел в свою комнату и прикрыл за собой дверь. На спинке стула висели приготовленные мамой чистые вещи. Я с досадой посмотрел на вытянутые на коленках старые трико и начал копаться в шкафу в поисках более приличной одежды. Появляться перед Иркой в чем попало мне не хотелось. И так уже старыми трусами перед ней посветил. Позорище!

На улице стояла по-летнему солнечная погода, так что я накинул шорты поприличнее и светлую футболку. Потом немного покрутился перед зеркалом, приводя в порядок свою спутавшуюся шевелюру. Ну вот, совсем другое дело! Подмигнув своему отражению, я вышел в большую комнату.

Виктор Михайлович с участковым о чем-то тихо переговаривались. Иры в комнате не было. Зато с кухни доносился ее бойкий голосок и шум закипающего чайника. Похоже, мама сделала ход конем и провернула то, что устроило всех собравшихся. Участковый избавился от уже опрошенной им Ирины, девчонка вырвалась из-под строгого присмотра отца, а Виктор Михайлович смог один на один обсудить с блюстителем порядка его дальнейшие планы.

Когда я вошел, они замолчали и повернулись ко мне.

— Садись, Егор, — участковый показал на стул возле дивана. — Расскажи нам про вчерашнее нападение.

Зная Иркин характер, я, конечно, понимал, что сама она не собиралась ничего рассказывать отцу. Но разбитая губа не оставила ей шансов. Честно говоря, на месте Виктора Михайловича я поступил бы точно так же. Дети — это святое. Особенно, если у тебя дочь, и ее избил какой-то отморозок.

Я сел на стул и принялся, никуда не торопясь, описывать вчерашние события. Участковый кропотливо записывал мои показания, время от времени задавая уточняющие вопросы. Поскольку рассказывать было особо-то и нечего, весь процесс не занял и пяти минут. Когда я закончил, Виктор Михайлович внимательно посмотрел на меня и спросил:

— Выходит, Егор, что мою дочь избили из-за тебя? Ты чем-то насолил этому подонку, а он решил отыграться на Ире?

А вот эти слова меня не на шутку взбесили. Я, конечно, понимаю, что в таких непростых ситуациях хочется искать крайнего в каждом встречном и поперечном. Но от Иркиного отца я такого не ожидал. И в этот момент я решил включить взрослого. Мне было все равно, что про меня подумают.

— Знаете, Виктор Михайлович, что сделала ваша дочь, когда увидела меня после драки? — довольно резко спросил я. — Если честно, я боялся, что она поступит так же, как вы сейчас: накинется на меня, и станет обвинять, что это я во всем виноват. Но нет. Она забыла про свою рану и пошла помогать мне вытирать кровь. Зная вас, я сразу почему-то подумал, что она — дочь своего отца. Надеюсь, что я все-таки в вас не ошибся.

Виктор Михайлович с участковым уставились на меня так, словно увидели привидение. Роман Евгеньевич даже ручку в сторону отложил. Когда первый шок прошел, отец Ирины грозно нахмурился. Я так и ждал, что он сейчас вспылит и грубо ответит что-то типа: «Не тебе меня учить, малец.»

Но нет. На этот счет я ошибся. Переборов свой первый импульсивный порыв, Виктор Михайлович, изумленно мотнул головой и хмыкнул. Потом на его лице проскользнула мимолетная улыбка.

— Любишь книжки читать? — хитро прищурившись, спросил он.

— Да. И что тут такого? — сначала не понял я. Мне показалось, что он начнет сейчас разглагольствовать, что реальная жизнь — это вам не книжки, лежа на диване, почитывать.

— Абсолютно ничего не имею против. — Он еще раз улыбнулся и примирительно поднял руки. А потом вдруг придвинулся ко мне и прошептал: — Ты Ириску мою тоже бы к этому делу приучил, а? Я как ни пытался — не вышло. — И он с надеждой посмотрел на меня.

Я, если честно, немного опешил от его просьбы.

— Вы сейчас серьезно, Виктор Михайлович? — На миг мне показалось, что он меня разыгрывает. Таким резким был переход от явной враждебности к откровенно товарищеской просьбе.

— Вполне, — невозмутимо ответил он. — Ну так что? Попробуешь?

— П-попробую, — я даже заикнулся.

— Вот и хорошо. И это… ты уж извини, что я так на тебя наехал. Она же дочь моя, понимаешь? Единственный ребенок. — Он глянул на меня, вздохнул и покачал головой. — Эх. Вот подрастешь, будут свои дети, тогда и поймешь.

И не поспоришь. Что бы он там ни говорил, но я легко мог понять этого здорового дядьку, который, похоже, из последних сил сдерживался, чтобы самому не начистить физиономию Быкову и всем его дружкам. Нашел в себе силы, взял себя в руки и вместо собственной вендетты обратился в милицию. Только, боюсь, как бы тут не повторилась история с Никитиным. Я сомневался, что в этом случае Быков отделается сломанной рукой.

Когда я задумался об этом, у меня вдруг появилась одна мысль. Но пока я пытался подобрать правильные слова, чтобы ее изложить, Виктор Михайлович огорошил меня очередным вопросом:

— Нравится она тебе?

Я даже не нашелся сразу, что ответить. Прямолинейность Ириного отца вводила в ступор. Увидев мое замешательство, Виктор Михайлович пояснил:

— Вы же это… вроде как вместе? Не знаю, как сейчас это у молодежи называется, — он попытался подыскать нужное слово. — Гуляете, общаетесь близко, что ли. Ну ты понимаешь.

Я хотел снова ответить по-взрослому, но вовремя передумал. Палку перегибать не стоит. Я и так их изрядно огорошил.

— Ну да, гуляем вместе, — постаравшись изобразить смущение, ответил я. — Она у вас классная.

Виктор Михайлович усмехнулся и перекинулся ироничным взглядом с участковым.

— Классная… Ну и словечки у нынешней молодежи. — Он вновь покачал головой.

«Неужели я тоже был таким занудой?» — пронеслось у меня в голове. Видимо, я при этом на миг закатил глаза, что не скрылось от взгляда моего собеседника. Он вновь нахмурился, но потом переборол себя и, натянуто улыбнувшись, продолжил:

— Ты вот что, Егор. Раз уж вы гуляете вместе, присматривай за Ириской-то. Чтобы никакая… кхм, мразь, — Виктор Михайлович бросил извиняющийся взгляд в сторону участкового и быстро поправился — никакие хулиганы больше ее не трогали.

— Хорошо, Виктор Михайлович. Я постараюсь. Но только вот что я вам скажу: если Быков ее еще раз тронет, я его урою. И пусть меня потом хоть в тюрьму сажают. Мне все равно! — я гневно сверкнул глазами и сложил руки на груди.

На миг в комнате воцарилось удивленное молчание. Но потом случилось неожиданное.

— Вот! — оживленно воскликнул Виктор Михайлович и, вскочив с дивана, зашагал по комнате. — Вот она наша самоотверженная советская молодежь. А, Евгеньич? — и он радостно похлопал по плечу нахмурившегося участкового. — Да не смотри ты волком на него. Он дело говорит. Вот из-за таких, ты уж меня извини, подонков, как Быков, хорошие парни по тюрьмам сидят. А что еще остается делать? Не вступишься за слабого, за девушку — как потом на себя в зеркало смотреть будешь? Вот и он такой же.

Виктор Михайлович подошел и крепко пожал мне руку. Вот тут я уж совсем, как говорится, в осадок выпал. Похоже, Иркин отец был из той категории людей, от которых не знаешь, чего ждать в следующую минуту. Но, с другой стороны, мне очень нравились его откровенность и прямолинейность.

— Занимаешься где? — вновь ошарашил он меня неожиданным вопросом.

— Рад бы, да негде. — Я обескураженно развел руками. — Ближайший спортивный комплекс в пяти километрах. Далековато. С учебой совмещать не очень получается.

Я, конечно, тут немного слукавил. Для меня не составит абсолютно никакого труда записаться в секцию по самбо или боксу и регулярно посещать ее без ущерба для учебы. Но сейчас я снова вернулся к той мысли, которая недавно пришла мне в голову. И это был очень удачный момент, чтобы ее высказать.

— Вот бы у нас открыли хотя бы небольшой спортивный зал. Скажем, для занятий тяжелой атлетикой и боксом, — умело закинул я удочку. — Все мои друзья туда бы пошли. Да и я тоже.

Виктор Михайлович с интересом посмотрел на меня и задумался. А я тем временем продолжал пробивать свою инициативу:

— Кстати, я поднимал недавно этот вопрос перед представителем райкома. Роман Евгеньевич, — я скосил глаза на участкового, — как раз был здесь, когда он заходил. Семен Романович зовут, а фамилию не знаю. Он маме телефон для связи оставил. И насчет зала обещал похлопотать. Только вот сдается мне, что без помощи взрослых эту инициативу задвинут в долгий ящик, а потом и вовсе про нее забудут.

— Семен Романович, говоришь? — задумчиво пробормотал Виктор Михайлович. — Знаю такого. Хороший товарищ. А твоя идея с залом очень правильная и нужная. Я съезжу в райком, узнаю, как там это дело движется.

— Только вот без тренера у нас все равно ничего не выйдет, — пожал я плечами. — Зал — это всего лишь пол дела. Если никто не согласится там работать, то вопрос не сдвинется с мертвой точки. С другой стороны, если тренер найдется, то представляете, как преобразится наш район. Никакие Быковы даже носа не посмеют высунуть. За порядком будет следить спортивная молодежная дружина. А в зал надо принимать только тех, у кого будет хорошая рекомендация от старших товарищей, от школьных пионерских и комсомольских организаций. Тогда мы враз закроем вопрос с молодежной преступностью!

Я разошелся не на шутку и хотел уже начать сыпать лозунгами про светлое советское будущее и окончательную победу коммунизма, но вовремя остановился. Того, что я сказал, было вполне достаточно, чтобы мои слова не превратились в политиканский фарс.

Во время моей речи Виктор Михайлович сел на диван и внимательно смотрел на меня. В уголках его губ играла легкая улыбка. А под конец он даже пару раз утвердительно кивнул.

— И я, конечно же ни на что не намекаю, но я бы мечтал, чтобы нас тренировал такой человек, как вы, Виктор Михайлович, — весомо подытожил я свою мысль.

После этих слов Ирин отец громко рассмеялся и легонько похлопал меня по плечу.

— А он хорош! А, Евгеньич? — и он весело подмигнул участковому. — Ты вот что, Егор, заходи-ка к нам в гости. Да почаще. Сдается мне, нам будет, о чем поговорить. И я, в принципе, рад, что у Ириски появился такой — как ты там говорил? — классный… кхм, кавалер, — слегка смутившись, закончил он.

Одним словом, этот неожиданный визит оказался очень даже полезным для моих планов. И теперь я всерьез надеялся, что Виктор Михайлович сдержит свое обещание и протолкнет в райкоме вопрос со спортзалом.

Глава 17

Вполне довольный состоявшимся разговором Виктор Михайлович удалился на кухню, а я остался в большой комнате ждать, пока участковый допишет протокол.

— Вот чего я никак не пойму, Смирнов, — Роман Евгеньевич оторвался от исписанного листа и внимательно посмотрел на меня, — почему это вокруг тебя постоянно что-то происходит? Каждый день во что-то влипаешь. Тебе не кажется это странным?

— Вы так говорите, Роман Евгеньевич, словно я в чем-то виноват. — Я непонимающе посмотрел на участкового. Внутри меня начал закипать гнев. — Мне вообще-то всего одиннадцать лет. И меня не устраивает, что кто-то постоянно хочет меня побить или пырнуть ножом. Не знаю, в курсе ли вы, но это дело милиции — пресекать такие вещи.

— Поучи меня еще, Смирнов, работу выполнять, — хмуро буркнул участковый и вернулся к протоколу. — Ты что, всерьез думаешь, что эти ваши… — как ты их там назвал? — спортивные дружины избавят район от преступности? А вот мне кажется, что они, наоборот, станут благоприятной средой для появления таких же точно беспредельщиков, как Быков. Когда каждый начнет решать, что правильно, а что нет, без оглядки на законы, знаешь, что получится? — И Роман Евгеньевич снова пристально посмотрел на меня и поцокал языком. — Вот то-то и оно. Не знаешь. А я тебе скажу. Каждый будет сам себе закон. Я сильнее, значит я прав! Вот какой будет принцип. И знаешь, чем все это кончится? Ты все равно прибежишь ко мне. Потому что, как бы неэффективно мы не работали, альтернатив нет. Либо так, либо полная анархия, когда человек человеку волк. Вот так-то, Смирнов.

В чем-то Роман Евгеньевич был, конечно, прав. Но мне, если честно, было до лампочки. Если кто-то обижает моих друзей, моих близких, мою девушку, то я готов стать волком, готов подняться над законом и наплевать на него. Если написанные на бумаге буковки не могут защитить моих родных, то зачем они вообще нужны? Для меня важнее те законы, что записаны у каждого человека в совести. А там сказано: око за око, зуб за зуб, кровь за кровь.

Отвечать участковому я ничего не стал. Не видел в этом никакого смысла. Я просто сидел и ждал, пока он закончит с протоколом. Когда он передал мне исписанную бумажку, я быстро пробежал ее глазами и поставил подпись.

— Ты точно все внимательно прочитал, Смирнов? Как-то уж очень быстро, — с сомнением в голосе спросил Роман Евгеньевич.

Опыт работы с документами у меня был большой и навыки быстрого чтения я освоил довольно хорошо. Но как объяснить такую прыть у ребенка? Получается, снова я прокололся.

— Все я прочитал, Роман Евгеньевич. Подчерк у вас хороший, — попытался выкрутиться я.

— Ладно уж. Мать позови, пусть тоже распишется.

Облегченно вздохнув, я вышел из комнаты. В это время Ира с отцом уже стояли в прихожей и собирались уходить.

— Егор, ты гулять пойдешь? — неожиданно спросила Ирка и посмотрела на меня умоляющим взглядом. Похоже, ей совсем не улыбалась перспектива возвращаться домой с отцом и выслушивать его нотации.

— Пойду, — с готовностью кивнул я. Мне тоже хотелось сменить обстановку и развеяться. До тренировки с пацанами оставалось еще больше часа. Так что прогулка с красивой девчонкой — не такая уж и плохая идея.

— Пап, можно я с Егором погуляю? — Она так пронзительно посмотрела на отца, что тот сразу растаял.

Похоже, устоявшееся мнение, что отцы больше любят дочерей, а те пользуются этим и веревки из них вьют, только что подтвердилось на моих глазах.

Виктор Михайлович ласково посмотрел на дочь, погладил ее по голове, потом строго взглянул на меня и сказал:

— Егор, помни, что ты мне обещал. — И он многозначительно повел бровями в сторону дочери. — И обязательно заходи в гости. Я тебя с Ириной мамой познакомлю. Она у нас хорошая, правда, Ириска?

Ирка изумленно посмотрела на отца. Видимо, она и предположить не могла, что тот так резко поменяет свое отношение ко мне.

— Ага, — только и смогла ответить она.

— Ладно, я тогда пошел. А ты долго не гуляй. У нас сегодня еще дела. Надеюсь, ты не забыла?

— Да помню я, пап! — в Иркином голосе прозвучало смущение, и она слегка покраснела.

Виктор Михайлович понял, что сболтнул лишнего, немного помялся на пороге, не зная, что еще сказать, но потом все-таки со всеми попрощался и вышел за дверь.

Мама тем временем пошла подписывать протокол. Из комнаты донесся ее удивленный возглас. Я ей не рассказывал, что конкретно вчера произошло между мной и Быковым. Просто сказал, что подрался. И вот теперь она читала обо всем случившемся в самых неприглядных подробностях. Ее реакция была полностью предсказуема.

— Весь в отца! — донеслось из комнаты сокрушенное восклицание.

— Что вы имеете в виду? — тут же напрягся участковый.

— Ничего. Это я так… — Мама поняла, что сболтнула лишнего.

— Людмила Федоровна, если ваш муж поднимает на вас… — начал было участковый.

— Все нормально, Роман Евгеньевич. Я совсем не это имела в виду, — уже совсем твердым голосом отрезала мама.

Когда за участковым закрылась дверь, мама строго глянула на меня, но, к моему огромному облегчению, не стала меня пилить за вчерашнее.

— Егор, пока не поешь, на улицу не пойдешь! — грозно отыгралась она на мне за потраченные нервы. После этого ласково улыбнулась Ире и елейным голоском проворковала: — Ириш, ты уже покушала? Если нет, то у нас на завтрак яичница с колбасой. Будешь?

— Нет, спасибо, — Ира вежливо улыбнулась в ответ, — я уже позавтракала. Можно я в комнате тебя подожду? — обратилась она ко мне.

— Конечно, проходи. — Я провел ее в нашу с Аней комнату. — Вон там журналы сестры, если интересно, — кивнул я в сторону стола. — «Работница» с выкройками. Или хочешь — телик включу?

— Не-а, я здесь подожду. Только давай быстрее. — Ирка лукаво улыбнулась, схватила журнал и забралась с ногами на диван.

Завтракал я молча, и старался расправиться с едой побыстрее. Укоризненные мамины взгляды очень напрягали.

— Мам, ну ты что? Я же за девушку вступился, — наконец, не выдержал я гнетущего молчания.

Мама вдруг горестно вздохнула и подсела ко мне за стол.

— Знаешь, Егор, твой отец тоже как-то за меня заступился. Давненько это было. Мы тогда только поженились. А рука у твоего папки тяжелая. Не рассчитал он тогда силы своей. Да и ярость нашла на него какая-то нехорошая. В общем, обидчик очень долго потом лечился. Хорошо, что вообще в живых остался. Так вот, твой папа тогда только чудом тюрьмы избежал. Многие хорошие люди за него поручились. В том числе и Сережи Сабурова дедушка, которого вы спасли. Короче говоря, нехорошая история там была. Много нам нервов вымотала.

Мама пронзительно посмотрела на меня и замолчала.

— Ну что ты, мам, — я встал из-за стола и крепко ее обнял, — не переживай, я же просто ребенок. Посмотри на мои кулачки, такими и нос-то разбить сложно, не то, что человека покалечить.

— Что-то я этого не заметила, когда читала протокол, — немного резковато ответила мама.

— Мам, я постараюсь больше не влипать в неприятности. Буду очень осторожен. Ты только не волнуйся, хорошо? — Я, как мог, постарался ее успокоить.

Мама нехотя кивнула, погладила меня по голове и, печально вздохнув, вернулась к плите. А мне почему-то сразу вспомнилось, как после драки с Рощиным Леха Коротков крикнул ему: «Если на себя насрать, о мамке своей подумай.»

Допивая чай, я пообещал себе, что таких вспышек бесконтрольной ярости, как вчера с Быковым, я постараюсь больше не допускать.

Помыв посуду, я убрал крошки со стола и направился к себе в комнату. Понимание, что у меня в гостях девушка, которая ко мне не ровно дышит, вызывало во мне целый калейдоскоп чувств. Чувств, о которых я, признаться, уже давно позабыл. Мне с одной стороны было чертовски приятно, но с другой — весьма непривычно. Приходилось постоянно напоминать себе, что я обычный одиннадцатилетний пацан. Иначе мне просто не адаптироваться к изменившимся обстоятельствам.

Погруженный в эти мысли я открыл дверь в свою комнату и резко замер на пороге. На диване в состоянии полнейшего шока сидела Ирка. Возле нее лежал распотрошенный плюшевый медведь, а в руках была зажата толстая пачка красных червонцев. Ирка испуганно взглянула на меня и произнесла срывающимся от волнения голосом:

— Егор, прости… Я случайно. Достала его из шкафа, а потом почувствовала, что внутри что-то есть, и не удержалась. Я мигом все обратно уберу и зашью.

Я хотел быстро закрыть дверь, но было уже поздно. Мама, услышавшая с кухни тревожный Ирин возглас, уже спешила к нам. Не помня себя от накатившей паники, я подбежал к Ирке, вырвал у нее денежную пачку и закинул ее за торец дивана.

— Тихо! Маме ни слова! — только и успел шикнуть я.

В следующий миг в комнату заглянула мама. Я мысленно представил открывшуюся ей картину. Двое малолеток противоположного пола сидят чуть ли ни друг на друге и испуганно смотрят на вошедшую родительницу. А рядом валяется распотрошенный в хлам плюшевый медведь. Я даже вообразить не мог, какие мысли крутились в этот момент в маминой голове.

— Что случилось, Егор? Ира, он что, тебя обижает? — встревоженно спросила мама.

Вот такого я вообще не ожидал. Тем более от родной матери. Хотя, оценив свою позу, я взял свои слова обратно. Ира полулежала на диване, я восседал на ней, схватив за плечи, а наши лица находились непозволительно близко, почти соприкасались.

— Да все нормально, мам! — Я быстро соскочил с Ирки, не зная, что сказать.

Глянув на медведя, я с ужасом увидел торчащий из его разорванной спины кусочек двадцатипятирублевой купюры. Ирка проследила за моим взглядом и мгновенно оценила ситуацию. Быстро схватив медведя, моя догадливая подруга незаметно затолкала деньги поглубже в тушку.

— Егор! Я же вижу, что ненормально! — Мамины брови сошлись к переносице.

Я понятия не имел, что еще можнотакого сказать, чтобы мама успокоилась. А вот когда она направилась к нам, у меня вообще все мысли из головы вылетели. Кроме одной: «Она сейчас по-любому увидит деньги, валяющиеся за диваном. И тогда мне капец!»

И тут Ирка внезапно вскочила с дивана, перегородила моей маме путь и жалостливо посмотрела на нее.

— Людмила Федоровна, это я виновата. Вот. — И она, опустив глаза в пол, показала разорванную спину медведя. — Простите меня. Я нечаянно. Я хотела зашить, а Егор стал отнимать. Сказал, что сам. Ничем он меня не обидел. — И она, потупившись, замолчала.

Лицо у моей мамы мгновенно просветлело.

— Ой, а я-то уж себе надумала всяких гадостей! — всплеснула она руками и глянула на меня извиняющимся взглядом. — Давайте, я сама зашью, а вы гулять идите. — И мама потянулась к медведю.

Ирка боязливо отпрянула, но тут же натянула на лицо вежливую улыбку.

— Да что вы, Людмила Федоровна! — воскликнула она. — Я сама. Иначе никогда себе этого не прощу. Вы мне только нитку с иголкой дайте.

— Ну хорошо, — мама примирительно мне улыбнулась и принесла швейные принадлежности.

Когда она вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь, Ирка накинулась на меня:

— Откуда эти деньги, Егор? — округлив глаза, зашептала она. — Я думала, это ваша семейная заначка. Но, судя по реакции твоей мамы, она вообще про них не в курсе.

Я понимал, что мне прилетит от нее этот заковыристый вопрос. Перебрав все пришедшие на ум варианты ответа, я выбрал, на мой взгляд, самый верный.

— Сестра на свадьбу копит. Попросила у меня медведя, чтобы спрятать. Родителям не говорит. Боится, что отец деньги заберет, — пытаясь глядеть Ирке прямо в глаза, ответил я.

Если честно, то за всю свою жизнь я так и не научился нагло врать в глаза своим близким. Если получалось отвести взгляд, то ложь еще как-то смахивала на правду. Но здесь был не тот случай. Иркин цепкий взгляд не оставил мне шансов.

— Смирнов, ты оборзел⁈ За дурочку меня держишь? — шепотом вспылила она. — Да здесь на пять свадеб денег хватит. — Она вытащила из-за дивана пачку и помахав ей перед моим носом, принялась нервно запихивать ее в медведя. — Мог бы просто ответить, что не скажешь, и все тут. Нафига врать? Капец!

Испепелив меня гневным взглядом, Ирка вдела нитку в иголку и быстрыми умелыми движениями начала зашивать медведя. Все это происходило в полнейшем молчании. Закончив, она яростно откусила нитку, воткнула иголку в катушку и швырнула мне медведя.

Оправив немного смявшуюся юбочку, Ирка быстро зашагала к выходу из комнаты.

Я понимал, что реально накосячил. А также осознавал, что сейчас никакие слова не помогут. Только еще больше все испортят.

Оглянувшись на пороге комнаты, Ирка смерила меня презрительным взглядом и одними губами произнесла:

— Пошел ты, Смирнов!

Глава 18

Я услышал, как хлопнула входная дверь. А через пару секунд увидел удивленное лицо мамы.

— Я так и знала. Все-таки чем-то ты ее обидел. А она тебя еще и выгораживала передо мной. Эх ты, Егор! — Она осуждающе покачала головой. — Хорошая ведь девчонка. Упустишь такую, потом жалеть будешь. — Мама огорченно махнула рукой и вернулась на кухню.

Вот ведь зараза! После такого неожиданного поворота событий я вдруг понял, что не хочу терять эту резкую, выежистую, но при этом такую смелую, красивую и, главное, правильную девчонку.

— Похоже, ты слегка втюрился, Смирнов, — с грустной улыбкой пробурчал я себе под нос.

В этих словах и мыслях была своя правда. И она заключалась в одном простом выводе: с Иркой я сейчас разбегаться не хотел.

— Мам, я гулять, — угрюмо буркнул я, проходя мимо кухни. Мама ничего не ответила, только недовольно постучала ложкой о край кастрюли.

Ну что за засада? Все же так хорошо начиналось. И дернул же ее черт забраться в мой ящик с игрушками!

Я вышел из подъезда на залитый ярким летним солнцем двор и огляделся по сторонам. Я очень надеялся, что Ирка будет где-то поблизости. И если так, то не все еще потеряно.

Мои глаза радостно блеснули, когда я увидел ее на лавочке у соседнего подъезда. И, по-любому, сидит она там не просто так. А значит есть шанс помириться. Если я, конечно, не буду тупить и лебезить перед ней, размазывая сопли по рукаву. Хуже лжеца может быть только подкаблучник.

Я неспеша подошел к Ире. Понимая, что лучше пока не нарушать ее личное пространство, я уселся немного поодаль. С минуту мы просто сидели молча. То, что Ирка сразу, завидев меня, не ушла, говорило о многом. Это был очень хороший знак.

А дальше пришла пора слов. Чем их будет меньше, и чем точнее они прозвучат, тем лучше. Начнем, пожалуй, с самого простого.

— Прости. Я вел себя, как полный придурок.

Ответом мне было упрямое молчание. На этом этапе ничего другого я и не ожидал. Выдержав небольшую паузу, я продолжил:

— Слушай, Ир, ты мне реально очень нравишься. И я не хочу ссориться. Но и бегать за тобой не собираюсь. Так что, решай сама. А насчет денег… Я могу рассказать тебе правду, но не всю. И не здесь. Если хочешь, идем со мной.

Я встал с лавки, глянул на обиженно ссутулившуюся Ирку и пошел прочь. В моем понимании я сейчас сделал все, что мог. Теперь мяч на Ириной стороне.

Я шел неспеша, без оглядки и ненужных остановок. Если честно, пройдя метров тридцать, я уже подумал, что мой план не удался, но вдруг услышал сзади торопливые приближающиеся шаги. На моем лице мелькнула довольная улыбка, а потом я совершенно неожиданно получил весьма ощутимый удар ладошкой между лопаток. У меня даже слегка дыханье перехватило.

— Ну ты и козел, Смирнов, — раздосадованно прошипела мне на ухо Ирка. — Если еще раз меня обманешь — убью.

— Понял, принял, — рубанул я крылатым выражением из далекого будущего и сдавленно откашлялся. Похоже, Ирка, берет у отца уроки самообороны. Даже открытой ладонью удар у нее крепкий.

— Понял он, — буркнула Ирка, хватая меня под руку. — Еще и ушел ведь. Совсем охренел. А если б я за тобой не пошла, тогда что?

— Ничего, — пожал я плечами. — Просто ушел бы и всё.

В следующую секунду я получил тычок локтем в бок.

— Слушай, Смирнов, почему ты такой… сложный?

— Ты же сама говорила, что простых не любишь, — иронично заметил я.

Ирка немного помолчала, а потом едва заметно улыбнулась.

— Не помню такого. — И, гордо задрав носик, она потопала рядом. — А куда мы, кстати? — Ирка вопросительно скосила глаза в мою сторону.

— Это сюрприз. Но он тебе должен понравиться. Если, конечно, не сдрейфишь.

— Еще чего! Не дождешься, — хмыкнула Ирка и снова задрала свой носик.

Тем временем мы подошли к дому, в котором жил Стас и вошли в его подъезд.

— Рассказывать здесь секреты не очень хорошая идея, — саркастически улыбнувшись, прошептала Ирка.

— Терпение. — Я загадочно улыбнулся в ответ и повел ее на пятый этаж.

Когда мы добрались до последней площадки, я быстро взобрался по лестнице к чердачному люку и осторожно открыл его. Я знал, что именно в этом подъезде он не заперт. Стас им часто пользовался.

— Ты прикалываешься? — Ирка в нерешительности остановилась у лестницы и с сомнением взглянула на свою короткую светлую юбочку.

Не обращая внимания на Иркины сомнения, я быстро забрался на чердак и выглянул в люк.

— Поверь мне, ты не пожалеешь. Ну же! — Я протянул руку. — Или ты все-таки сдрейфила?

— Если испачкаю юбку, я тебя убью, Смирнов! — раздраженно ответила Ирка и резво полезла вверх по лестнице.

Когда мы оказались на чердаке, я осторожно прикрыл люк.

— Идем! — Я указал на ближайший выход на крышу, к которому вела небольшая лестница.

Ирка огляделась по сторонам, смахнула клок паутины с волос и недовольно зыркнула на меня своими большими глазами.

— Ну и нафига было сюда идти? Попроще места не нашел?

Похоже, Ирка все еще отыгрывалась на мне за недавнее. Ну и черт с ней! Сейчас у меня было необъяснимо хорошее настроение. Меня накрыло стойкое предчувствие, что с этого дня все постепенно начнет налаживаться.

А когда мы вылезли на крышу, накрыло и Ирку. Позабыв про все свои обиды, она восхищенно крутила головой. Признаться, и у меня внутри происходило что-то похожее. Последний раз я был здесь лет тридцать назад. Но к тому времени она стала для меня, как родная. Неотъемлемая часть антуража моей незабываемой юности.

Ветер развевал черные, как смоль, Иркины волосы, солнце играло бликами в ее больших зеленых глазах, а вокруг расстилалась неимоверная красота. Видок был действительно впечатляющий. На многие километры вокруг. Балконы даже верхних этажей, по большей части выходящие во внутренние дворы, со своими ограниченными видами, нервно курили в сторонке.

Крыши соседних домов, бескрайние совхозные поля, далекие поселки и деревеньки — все это было залито ярким светом летнего солнца. И среди всей этой красоты только мы вдвоем. Ни людей внизу, ни докучливых окон домов, ни одного любопытного взора.

Неподалеку расположилось нечто вроде импровизированной зоны отдыха. Пара старых школьных стульев, несколько деревянных ящиков, часть из которых была накрыта пошарпанной столешницей и невесть откуда взявшийся черный зонт-трость, опирающийся на укрытое целлофановой пленкой старое кресло.

Это все организовал Стас. После его смерти эта крыша стала некой зоной паломничества молодежи нашего района. Взрослые отнеслись с пониманием и не стали ничего тут убирать, хотя, и не одобряли посещений крыши. Но мы старались особо тут не безобразить. Только поэтому нас и терпели. Помню, как сам любил часами сидеть в этом кресле. Особенно в одиночестве. Всякие мысли тогда лезли в голову. Какая-то часть моей личности формировалась именно здесь.

Я подошел к креслу и снял с него целлофан. Аккуратно сложил и привычным движением заткнул под один из ящиков, чтобы ветром не унесло.

— Садись. — Я улыбнулся Ирке, которая, похоже, все еще не могла прийти в себя.

Она подошла, смешно придерживая юбочку, которую то и дело пытался задрать ветер, и удобно устроилась в кресле. Я уселся рядом на одном из школьных стульев.

— Офигеть! Тут так классно! Это все твое? — Ирка изумленно посмотрела на меня.

В этот момент мне очень хотелось дать утвердительный ответ. Но врать я ей больше не хотел.

— Нет, — развел я руками. — Если честно, мы вторглись на чужую территорию.

— В смысле? — Ира порвалась вскочить с кресла, но я ее удержал.

— Не парься. Это сделал мой друг. Только он пока не знает, что я тоже в курсе про это место.

Ира немного успокоилась и бросила на меня заинтересованный взгляд.

— И кто же этот таинственный дружок? — с любопытством спросила она, усаживаясь обратно в кресло.

— Возможно он скоро сюда заглянет. Тогда и узнаешь, — улыбнувшись, ответил я.

Я знал, что Стас любил приходить сюда по утрам. Вечерами он гулял у школы. А на крыше обожал проводить время ночью и сразу после пробуждения. Во всяком случае так рассказывали его друзья в той, моей первой, жизни. Кружка кофе на импровизированном столе и сигарета. Так начиналось большинство его летних дней. Если честно, в этом я ему даже где-то завидовал. Для меня Стас был человеком особой породы. Из тех, кому не слишком уютно в этом мире. Кто всегда стремится к чему-то большему, пытается выйти за рамки и барьеры серой обыденности.

— Опять ты со своими тайнами. — Ирка попыталась изобразить обиду, но вышло, если честно, не очень. — Кстати, мы вообще-то не за этим сюда пришли. Ты вроде как обещал рассказать про деньги. — Она вопросительно подняла бровь и уставилась на меня цепким испытующим взглядом.

— Я их украл, — без обиняков заявил я, глядя Ирке прямо в глаза. Вряд ли она мне поверит, но, как говорится, сама напросилась. Хотела правду — получай!

Как я и думал, ей явно не зашел мой ответ.

— Опять ты врешь! — возмутилась она, гневно сверкнув глазами.

— Не хочешь — не верь, но это чистая правда, — спокойно парировал я.

— Слушай, Смирнов, хватит держать меня за дуру! Если б ты где-то украл такие деньжищи, то давно бы уже за решеткой сидел. Это даже не магазин, это целую сберкассу надо обчистить.

— Я украл их у плохих людей. Очень плохих. Кстати, надеюсь, этот разговор останется между нами. Если они узнают — мне конец. — Я пристально посмотрел на Ирку.

Она долго молчала, переваривая услышанное.

— Капец! Ты либо врешь, как дышишь, либо вообще конченный идиот, — наконец, ошарашенно ответила она.

— Я так и знал, что ты нифига мне не поверишь. Какой смысл было говорить правду? — Я начал слегка раздражаться.

Ирка замолчала и обиженно отвернулась. Посидев так с минуту, она вновь взглянула на меня.

— Ну хорошо. Предположим, что я тебе поверила. И что ты дальше собираешься с ними делать? Для чего было так рисковать?

Если честно, этот вопрос поставил меня в тупик. В этот момент я с удивлением понял, чем парни, типа меня, отличаются от всех остальных. Мы сначала делаем, а потом думаем. А иногда и вообще не думаем. Нам важен процесс. Действие без четкого понимания цели. Передо мной ни разу не возник вопрос: «А нахрена мне это все?» Просто петух в задницу клюнул и понеслась.

А ведь действительно, зачем было так рисковать? Не проще ли было оставить эти деньги бандитам Боцмана?

И вдруг я нашел себе весомое оправдание. Ведь часть этих денег они отняли у Стаса. Просто так, по какой-то своей прихоти. Да и остальные, возможно, тоже были нажиты на чужом горе. Так что в моем поступке был определенный смысл. А вот в чем его цель? На что мне такие деньжищи? Об этом я пока не задумывался.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Потрачу на что-нибудь полезное. Я пока не думал.

— Ты это серьезно? — Ирка удивленно уставилась на меня. — Ты украл деньги просто так? Ради развлечения? А теперь не знаешь, что с ними делать? — И тут она совершенно неожиданно захохотала на всю крышу. — Капец, Смирнов. У меня просто нет слов. Если ты говоришь правду, то это полный капец!

Охренеть! Меня, пятидесятилетнего мужика, распекала какая-то малолетка. И, что самое обидное, в чем-то она была абсолютно права. Но это не отменяло того факта, что Ирка начала меня откровенно подбешивать.

— Слушай, Миронова, чё ты до меня докопалась? — Я демонстративно пересел на другое место. — Я позже решу, куда их дену. И вообще, у меня не было на это времени. Вчера этот козел Быков, сегодня — участковый. Не до денег, знаешь ли, было.

Я отвернулся и замолчал. Все так хорошо начиналось, и вот опять — поссорились. Не прошло и десяти минут. По-моему, в отношениях всегда так. Особенно в начале. Два человека притираются друг к другу, учатся искать компромиссы и учитывать мнение друг друга. И если достойно пройти через этот сложный период, то есть шанс ввязаться во вполне долгосрочные и счастливые отношения.

Не прошло и минуты, как я услышал позади легкие шаги.

— Ну прости, Егор. — Ирка обняла меня сзади за шею. — Иногда я веду себя, как дура. Ничего не могу с собой поделать. Просто столько всего произошло. Да и я в последнее время какая-то психанутая. Отец постоянно говорит, что это какие-то там гормоны. Везет меня сегодня к знакомому доктору на осмотр. А я не хочу! И меня все это бесит! Я уже начинаю думать, что у меня какие-то отклонения.

Ирка неожиданно и весьма нецензурно выругалась и снова уселась в кресло. Поджав под себя ноги, она хмуро смотрела на свои руки, поддерживающие подол короткой юбки.

Я повернулся на стуле и с беспокойством следил за своей подругой.

— Не смотри на меня так, — попросила она, поймав мой настороженный взгляд.

— Как? — не понял я.

— Словно я дура какая-то. — Ирка сморщила носик и опустила глаза. Мне даже показалось, что она прямо сейчас расплачется.

Я, если честно, был шокирован услышанным. Похоже, Виктор Михайлович весьма перегнул палку со своим трепетным отношением к единственному ребенку. С такой родительской опекой и враги не нужны. Надо же было додуматься внушить дочери, что с ней что-то не так, да еще и к доктору после этого потащить.

Я встал и подошел к Ирке. Обняв ее за плечи, я заглянул ей в глаза.

— Послушай меня, ты самая классная девчонка в мире. И никакая не дура. А если кто-то скажет обратное, будет иметь дело со мной. Твой папа просто очень сильно тебя любит. А когда люди любят, то могут совершать очень большие глупости.

Ирка неожиданно всхлипнула и крепко меня обняла. Так мы и сидели вдвоем на кресле, пока вдруг за нашими спинами не раздался удивленный возглас:

— Та-ак. А это кто тут еще?

Глава 19

Позади нас стоял Стас. В одной руке гитара, в другой — кружка с дымящимся кофе. И удивленные в пол лица глаза.

— Егор, ты как вообще здесь? Как узнал про это место?

Я встал с кресла и виновато развел руками.

— Не помню, вроде бы Саня рассказал, — уклончиво ответил я. — Прости, что мы вот так, без приглашения. У тебя тут классно.

Стас подошел, поставил кружку на импровизированный стол и с интересом взглянул на нас с Иркой.

— Хм. А ты растешь в моих глазах, Егор. — Он хитро улыбнулся. — Не только умеешь на гитаре играть, но и за девушками ухаживать.

От этих слов я смутился еще больше.

— Ладно, Стас. Извини за вторжение. Мы пойдем, не будем тебе мешать.

Я помог Ире подняться с кресла. Та к этому времени уже взяла себя в руки, незаметно смахнула непрошенные слезы и вполне мило улыбнулась Стасу.

— Крутое местечко! — как ни в чем не бывало, заметила она. — Я прям завидую. Жаль, что у нашего с Егором дома не плоская крыша.

Стас понимающе улыбнулся и повернулся ко мне.

— Слушай, Егор, раз уж вы здесь, то можно вас немного задержать? Я бы хотел узнать твое мнение кое о чем. Только вы не против, если я займу свое кресло? Уж очень я к нему привык. — На лице Стаса расцвела добродушная улыбка.

Конечно, мы были не против. Вернувшись в уютный уголок Стаса, мы устроились на двух школьных стульях. Иркин я предварительно тщательно протер. Не хватало еще, чтобы отец отчитал ее за испачканную юбку.

Стас с самым счастливым видом уселся в кресло, отхлебнул ароматного кофе и блаженно потянувшись, обратился ко мне:

— Егор, скажи мне, только честно, как тебе нынешнее название нашей группы?

Мне весьма польстило, что Стас употребил слово «нашей», тем самым негласно включив меня в ее состав. Однако, если быть уж совсем откровенным, то «Контуженные логопеды» звучало как-то не очень. Но обижать Стаса мне не хотелось. Все-так идея такого названия принадлежала именно ему.

Я неопределенно пожал плечами и ответил:

— Название, мягко говоря, необычное. И, как по мне, не для большой сцены. Пробиться с ним куда-то выше уровня нашего местного ДК будет сложновато. Если, конечно, у тебя есть такая цель.

— Егор, ты, прям, с языка снял. Я ведь до недавнего времени над этим совсем не задумывался. — Стас, довольно щурясь, отхлебнул еще кофе. — Но одна моя хорошая знакомая намекнула, что пора бы определиться, чем является для меня эта группа: просто хобби или чем-то большим. И я пришел точно к такому же выводу, что и ты. Нынешнее название никуда не годится.

Стас достал сигарету и вопросительно взглянул на нас.

— Вы не против, если я немного подымлю?

Как я понял, вопрос относился в основном к Ире. В ответ она неопределенно мотнула головой. Ей, как и мне, было все равно. Мы давно привыкли и к курящим отцам, и к запаху сигаретного дыма. Я заметил, что несмотря на свое показное безразличие, Ира внимательно прислушивалась к нашей беседе.

Стас глубоко затянулся и продолжил:

— У меня давно уже было заготовлено несколько вариантов нового названия. Так, на всякий случай. И одно мне особенно по душе. — Он отхлебнул еще кофе. — «Стиляги», — медленно произнес Стас, словно бы пробуя слово на вкус. — Как вам?

— Классно звучит. Мне нравится, — тут же оживленно откликнулась Ирка.

Мне же наоборот это название показалось слегка избитым и банальным. В будущем, особенно после одноименного фильма, оно будет казаться не слишком уж оригинальным. К тому же, как по мне, оно отдавало чем-то слишком пафосным и мажорным. Но при этом все равно звучало лучше, чем «Контуженные логопеды».

Стас вопросительно посмотрел на меня, и я понял, что отмолчаться не получится. В этот самый момент мне неожиданно пришла в голову идея насчет названия. Я просто поигрался с вариантом «Стиляги». Это случилось настолько внезапно, что я, особо не задумываясь, выпалил:

— «Стилеты». Мне так больше нравится. Звучит очень остро и не так пафосно.

Стас скользнул по мне удивленным и задумчивым взглядом. Сделав глоток кофе и затянувшись сигаретой, он несколько раз повторил предложенный мной вариант, словно к чему-то прислушиваясь. Потом взял гитару, что-то недолго побрякал и вдруг неожиданно заявил:

— Хм. «Стилеты». А в этом что-то есть! Предложу сегодня парням на репетиции.

— Только скажи, что это твоя идея. Так они быстрее согласятся, — улыбнулся я.

Если честно, я был доволен, как слон, что мой вариант Стасу зашел.

Он, словно не слыша меня, продолжил мелодично перебирать струны на гитаре. А потом задумчиво проговорил, удивленно качнув головой:

— «Стилеты». Ну ты, Егорыч, и выдал. И, как мне кажется, прямо в точку. — Он глянул в мою сторону. — У меня есть обалденная задумка насчет новой песни. Я все никак не мог решить, как ее назвать. И «Стилеты» прям очень подходит.

— Значит ты решил продвигать группу?

Стас кивнул, хитро улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:

— Знаешь сколько билетов продали на наш субботний концерт?

Я немного прикинул в голове. Учитывая, что это ДК отдаленного района и людей здесь живет сравнительно немного, да и далеко не всем зайдет репертуар группы, я остановился на скромной цифре.

— Штук пятьдесят по-любому должны были купить.

— Двести! — довольно выпалил Стас. — Точнее, сейчас уже чуть больше.

— Да ладно⁈ — Я, если честно, был в шоке. — И почем билеты?

— По рублю. За полуторачасовую программу.

— А сколько достанется вам?

После этого вопроса Стас заметно погрустнел. Немного помолчав, он все-таки ответил:

— Рублей пятнадцать. В прошлый раз вообще только червонец дали. Хотя, народу больше сотни было.

— Что-о? — одновременно воскликнули мы с Иркой. — Это же грабеж! Там же почти вся аппаратура ваша! — возмутился я. — А в другие дома культуры не пробовали обращаться?

— Что толку? Везде примерно схожие условия. Да и оформлены мы у нас в ДК. Вокально-инструментальный ансамбль юношеской самодеятельности, — с горькой усмешкой добавил Стас. — Ты даже не представляешь, скольких усилий нам это стоило.

— Двести человек, Стас! Это же офигеть как круто! Надо что-то делать. Работать на условиях нашего ДК — это тупиковый вариант.

— Да я понимаю, Егор. Но на все нужны деньги. А их сейчас нет. Вообще ни копейки. Одни чертовы долги! — вполголоса добавил он последнюю фразу.

— А если б деньги были? Что бы ты сделал? — Мне было интересно послушать Стаса.

Стас скептически посмотрел на меня и пожал плечами.

— Пока не знаю. Есть какие-то общие наметки. Но ничего конкретного. Начнем с нового названия. Надо, чтобы оно было у всех на слуху. Планирую дописать несколько песен. Доведу их число до десяти-двенадцати. Может, как-нибудь отыграем концерт только с нашим репертуаром.

Слабовато, Стас. Это очень хреновые планы. «Пока не знаю…» «Может быть…» С таким подходом далеко не уедешь. Эх, было бы мне сейчас хотя бы восемнадцать, я бы взялся за это дело. Благо, опыт ведения коммерческой деятельности в неблагоприятных условиях постсоветского пространства у меня имеется. Причем, немаленький. Официально коммерция сейчас запрещена. Подвижки начнутся только в конце следующего года. Но есть и неофициальные варианты. Здесь очень многое решают знакомства и деньги. Но все это сводилось на нет моим смехотворным возрастом.

Хотя, с другой стороны, попробовать все-таки стоит. Здесь ведь главное найти надежного помощника, который сделает так, как я скажу, и при этом будет держать язык за зубами. Котелок у меня в этот момент заварил на полную катушку. Я начал перебирать возможные варианты и набрасывать примерные планы. И чем дольше я над этим думал, тем явственнее осознавал, что ничего невозможного в этом, в общем-то, нет.

Правда, меня настораживало еще одно весомое препятствие, которое могло вылиться в серьезные проблемы для моего здоровья и даже жизни. Если я начну слишком сильно светить деньгами, то об этом может узнать Леха Коротков, сын Топора, а возможно еще и дядя Эдик через Стаса. Хотя, второе — очень маловероятно. Стас умеет держать язык за зубами и не соваться в чужие дела. А вот если Топор про это узнает, то сложить два плюс два для него труда не составит. И тогда мне точно конец.

По уму эти деньги должны отлежаться, пока шум с бандой Боцмана окончательно не утихнет. По моим расчетам на это потребуется примерно полгода, а то и год. А потом, если их и пускать в оборот, то очень маленькими, не вызывающими подозрений частями.

Однако, к тому времени популярность группы Стаса может сойти на нет. Или же у него самого пропадет желание куда-то двигаться. А сейчас именно тот самый момент, который упускать ну никак нельзя.

Да и самого Стаса надо как-то вытаскивать из долгов. Я готов был абсолютно безвозмездно вручить ему деньги лично в руки. Только вот что я при этом скажу? Он по-любому спросит: «Егор, откуда это всё, мать твою?» А потом пошлет куда подальше. Так что лучший способ помочь Стасу — это начать зарабатывать на его группе и творчестве. А значит придется рискнуть. Тем более мне не впервой. Рисковать я любил.

— Егор, все нормально? — Меня вывел из задумчивости Иркин голос.

— Да-да, все хорошо, — рассеянно ответил я.

Мне определенно следовало многое обмозговать. И, желательно, в спокойной обстановке. Я чувствовал, как забурлила в венах кровь. Ощутил радостное возбуждение, которое неизменно появлялось перед любым крупным предприятием. Следующий месяц, а может быть и несколько, будут весьма сложными, но при этом весьма интересными. И желательно успеть за лето выйти на точку безубыточности, в которой предприятие начнет приносить прибыль. Особых иллюзий на этот счет я не строил, но искренне надеялся, что в итоге у меня все получится.

Я посмотрел на часы и офигел. Без пяти одиннадцать! Пора не тренировку. Парни уже, наверняка, ждут меня у Серегиной сарайки.

Стас задумчиво допивал кофе, мечтательно глядя куда-то за линию горизонта. Самое время, чтобы оставить его наедине со своими мыслями. Теперь мне особенно нужно, чтобы он постоянно подпитывал свой творческий энтузиазм.

— Ну, пожалуй, мы пойдем, Стас. У меня тренировка через пять минут. Ты как? — Я вопросительно посмотрел на Иру.

— Черт! Отец меня убьет! — воскликнула она, глянув на часы. — Идем быстрее. — И она, забыв даже попрощаться со Стасом, открыла дверь на чердак и торопливо полезла вниз.

— Давай, Стас. Увидимся. — Мы обменялись с ним рукопожатиями, и я поспешил вслед за Иркой.

Задержавшись у своего подъезда, она огляделась по сторонам и быстро чмокнула меня в губы.

— Ты классный. Только не ври мне больше, хорошо?

— Хорошо, красотка, — подмигнул я ей.

Ирка немного смутилась от такого неожиданного эпитета, улыбнулась мне на прощание и скрылась за дверью. А я поспешил к Серегиной сарайке, продумывая на ходу план действий по раскрутке группы Стаса.

Тренировка прошла довольно бодро и успешно. Через полтора часа все взмокшие, но при этом довольные результатами, мы дружной оравой погнали купаться. На этот раз мы решили не ехать на Волгу, а ограничиться Базовским прудом, местом, где началась моя новая жизнь во вновь обретенном детстве.

Купание удалось на славу. Мы пригнали с другого конца пруда небольшой плот, сколоченный из деревянных железнодорожных шпал и покрытый сверху настилом из досок. И сразу начали с него нырять. Веселуха стояла полнейшая. Окрестности пруда оглашались радостными криками и громким плеском воды.

Помню, как уже совсем взрослым и солидным дядькой наблюдал на Волге за молодыми мальчишками, ныряющими с большого бревна. Тогда мне вдруг до чертиков захотелось к ним присоединиться, испытать давно забытые эмоции, снова вернуться в детство. Но дорожка к этой беззаботной жизни на тот момент была уже закрыта. Никто бы не оценил чудачества сорокапятилетнего мужика, катающегося по Волге на бревне. Мне надо было поддерживать свой статус серьезного взрослого человека.

Сейчас же, свободный от этих условностей, я отрывался по полной. Все проблемы и хлопоты временно ушли на второй план, освободив место простому и незатейливому детскому счастью.

После купания, распрощавшись с пацанами, я отправился домой. Каким бы веселым и беззаботным ни было пережитое только что ощущение детства, но опыт прожитых лет и новые грандиозные планы заставили вернуться к бурной и совсем недетской деятельности. Затаскивая тяжелый велосипед на четвертый этаж, я точно знал, что сейчас буду делать.

Меня ждал упрятанный в самый дальний угол шкафа плюшевый медведь. Сейчас я наконец-то узнаю точный размер моего стартового капитала.

Глава 20

По возвращении домой пришлось немного подождать, пока мама уйдет на работу. Чтобы не терять зря времени, я наложил себе полную тарелку макарон по-флотски и умял их за считанные минуты. Мама, увидев эту непривычную картину, удивленно улыбнулась.

— Ну наконец-то у тебя аппетит появился, Егор. А то ведь смотреть было страшно.

— Мы теперь с мальчишками спортом занимаемся в Серегиной сарайке, — довольно ответил я. Скрывать это не было смысла. Серегины родители пару раз нас видели и были в курсе происходящего.

— Да уж слышала. Молодцы, — похвалила мама. — Главное, курить не начинай.

— Не начну, можешь не сомневаться, — кое-как прошамкал я с полным ртом. Отвращение к сигаретам у меня сохранилось еще с прошлой жизни.

— Ладно, кушай. А мне на работу пора. Пойду пораньше. Перед сменой собрание. Будут передовиков производства награждать.

— Может и тебе что перепадет? — улыбнулся я.

— Куда уж мне? — махнула рукой мама. — Ветерана труда уже дали. Больше мне ничего не светит.

— Ну, это ты зря, мам! У тебя все еще впереди. Ты у меня умничка.

Мать удивленно рассмеялась. Я редко делал ей комплименты. Тем более такие. Теперь буду исправляться. Помню ведь, как жалел после ее смерти о многом хорошем, что так и не успел ей сказать.

Когда за ней закрылась дверь, я быстро помыл посуду, убрался на столе и нетерпеливо пошел в свою комнату. Теперь самое главное, чтобы Аня не заявилась в самый неподходящий момент.

Из темного угла шкафа на меня подозрительно глянул плюшевый медведь. Он явно не горел желанием расставаться даже на секунду со своим баснословным состоянием.

— Ну-ка иди сюда, Скрудж. — Ухмыльнувшись, я схватил медведя и потащил его на диван.

Там уже лежали заранее заготовленные ножницы и иголка с ниткой.

— Начинаем операцию по извлечению незаконно нажитых капиталов. И не стыдно вам, Скрудж Потапович? А подавали такие большие надежды, — иронично приговаривал я, распарывая медведь спину.

Иркины стежки были не только очень аккуратными и крепкими, но и нереально маленькими. Ювелирная работа. Но вот распарывать такие было довольно сложно.

— Ты ж моя швея-мотористка! — не без легкого раздражения пробурчал я. — Не стежки, а просто мечта хирурга.

Наконец, причинив небольшой ущерб спине Скруджа Потапыча, я справился с этой заминкой и запустил руку в наполнитель. Первыми на белый свет были извлечены две пачки червонцев. А потом пришла очередь и остальных купюр. Разложив их аккуратненькими пачками по номиналам, я взялся за самое приятное — итоговый подсчет.

В результате в первой пачке червонцев оказалось 1400 рублей, во второй — 1200, а всех остальных купюр было на 865 рублей. Итоговая сумма была весьма впечатляющей, во всяком случае для меня одиннадцатилетнего: 3465 рублей!

Конечно, я понимал, что для банды, которая кормилась левой продукцией с завода, это не такие уж и большие деньги. Скорее всего, это были не все финансовые активы группировки. Что-то по-любому должно быть припрятано в других местах. Зная своенравие Боцмана, и осторожность Топора я даже предполагал, что у каждого из них могут быть заначки на черный день. Значит, особо бедствовать и беспределить не будут. С другой стороны, я понимал, что за украденный общак они кому угодно горло перегрызут.

Но это все лирика. Я уже решил идти на риск, и назад пути нет. Поэтому, отложив на первое время для ровной суммы 465 рублей, остальные три тысячи я зашил обратно в Скруджа. Мое рукоделие, конечно, даже рядом не валялось рядом с Иркиным, поэтому я, как мог, постарался скрыть неаккуратный шов за облезлой шерстью медведя.

И теперь встал вопрос: где хранить деньги на текущие расходы? Постоянно распарывать и зашивать медведя — не вариант. Так он долго не протянет.

Я окинул блуждающим взглядом скопище своих игрушек и после долгого раздумья остановился на пластмассовом автомате ППШ. Его приклад от слишком активного употребления уже давно разошелся по шву. Идеальное место для хранения налички. Главное закрепить ее внутри так, чтобы она там не бултыхалась.

Оставив себе тридцать рублей на текущие срочные расходы, я распределил оставшиеся купюры на два свертыша. Сплюснул и затянул их обрезками бечевки, а затем кое-как упаковал в приклад, который в свою очередь замотал изолентой. Вышло довольно неплохо и весьма конспиративно. Удовлетворенный полученным результатом, я закопал автомат поглубже в игрушки, вернул Скруджа в дальний темный угол шкафа и со спокойным сердцем отправился на репетицию.

К этому времени у меня уже сложился в голове примерный план ближайших мероприятий. И в течение сегодняшнего дня мне предстояло решить еще пару очень важных вопросов.

Репетиция прошла на позитивной ноте. На этот раз прогнали всю субботнюю программу. Были некоторые недочеты, но ничего особо серьезного. Настроение у всех было на высоте. И когда Стас предложил переименовать группу и выдал несколько вариантов новых названий, все в конечном итоге сошлись на «Стилетах». Небольшого спора избежать не удалось, но в итоге все решилось через закрытое голосование. Просто каждый написал на бумажке понравившийся ему вариант, и победил предложенный мной и одобренный Стасом.

А после репетиции я отправился с необъявленным визитом к своей старшей сестре, муж которой, Влад, вчера подвозил меня до дома. С ней мне нужно было обсудить и, по возможности, решить самый важный вопрос, без которого мой план не сдвинется с мертвой точки.

На мое счастье Влада дома не оказалось. В его присутствии договариваться с сестрой — дохлый номер. Во всяком случае мне так казалось. Он не воспринимал меня всерьез, а его постоянные придирки могли кого угодно довести до белого каления.

После недоуменных взглядов и стандартных вопросов, смысл которых сводился к двум вещам: «Что ты тут вообще забыл?» и «Откуда, черт возьми, эти фонари под глазами?», я сразу перешел к главному:

— Жень, а вы как столовую на свадьбу снимали? Вроде бы там у вас какие-то хорошие знакомства имеются?

— А тебе зачем? — настороженно спросила она.

— Ну вот ты можешь просто ответить на вопрос, Жень? — улыбнувшись, парировал я. — А зачем — я тебе потом объясню.

— Егор, что с тобой? Я тебя не узнаю, — проигнорировав мои вопросы, обеспокоенно произнесла сестра. — Говоришь, что подрался с кем-то. Да еще и Влад рассказал, что вчера тебя до дома подвозил. В девять часов! Так поздно, да тем более одному, не стоит гулять в нашем районе. Здесь опасно. Давай-ка я тебя чаем напою, да до остановки провожу.

— Жень! Ты что, меня совсем не слушаешь? Я к тебе по делу, а ты мне про какой-то чай. Я вообще-то уже не ребенок и могу гулять, где захочется! — возмутился я.

Женька ошарашенно уставилась на меня.

— Егор, тебе всего одиннадцать лет! Одиннадцать! Понимаешь?

Тон, которым она это сказала, мне определенно пришелся не по нраву. Обращается, как с маленьким ребенком! А я уже пятый десяток отмотал. Она, конечно, про это не в курсе, ну а мне-то что делать? Я был возмущен до глубины души.

— Жень, — я старался говорить спокойно, — ты присядь, не волнуйся. Нервные клетки… Э-э… В общем, не важно. Давай так: я и чаю попью, и с удовольствием прогуляюсь вместе с тобой до остановки, только ты расскажи мне про вашу свадьбу, хорошо?

Женя села на стул и непонимающе переспросила:

— Про свадьбу? Про какую свадьбу?

Здрасьте, приехали! Похоже я так впечатлил ее своим внезапным визитом, что у нее возникли проблемы с кратковременной памятью. Вслух я этого говорить, конечно, не стал, чтобы еще больше не накалять обстановку. Вместо этого спокойно сел на диван, выдержал небольшую паузу и только потом продолжил:

— Про вашу с Владом, конечно. Она же у вас в местной столовой была?

— Ну да. Ты же там был.

— Да. Я и не отрицаю. Твой муж, кстати, мне водку предлагал. В девять лет, между прочим. А сейчас мне уже одиннадцать! — И тут я нисколько не слукавил. Этот эпизод очень отчетливо отпечатался в моей голове.

— Что-о-о⁈ — негодующе воскликнула Женька. — Да я его… Ты не врешь?

— Ты своего муже не знаешь? — с усмешкой спросил я.

— Я его убью! — Женькины глаза недобро сверкнули.

— Эгей! Полегче, сестричка. Зачем так сурово? И вообще, если что, я тебе ничего не говорил. Да и вообще речь сейчас не об этом. Я хотел узнать, как вы сняли столовую? Через знакомых?

— Ну да, — на автомате ответила сестра, — Алевтина Петровна там заведующей работает. Через нее и договорились. А тебе зачем? — снова вернулась она к своему бесящему вопросу.

— Понимаешь, у меня ребята знакомые в ансамбле играют. Очень приличный репертуар. Послезавтра в ДК у нас выступать будут. Они место ищут, где дать концерт. Для своих. А столовая прям очень подходит. И места много, и недорого… кхм, надеюсь, недорого. — Я вопросительно поднял бровь и посмотрел на Женьку.

— Ансамбль? В ДК? — растерянно переспросила она.

Да что с ней сегодня такое? Почему она так жестко тормозит? Я на миг закатил глаза и ответил:

— Да, Жень, ансамбль, — терпеливо повторил я. — В субботу в нашем ДК будут выступать. В пять вечера. Кстати, почти все билеты уже раскупили. — Пришлось немного приврать. Но это ради дела.

— Реально⁈ — вдруг воскликнула Женька. — Ты про «Контуженных логопедов»? Да они просто чума! Я от них тащусь! Мы с Владом билеты купили.

Теперь уже мне пришло время удивляться. Я и подумать не мог, что группа Стаса такая популярная в нашем районе. Хотя, с другой стороны, что тут такого? Особых альтернатив-то не было. Ансамбль русских народных песен «Красные платочки» явно не мог удовлетворить вкусы молодой аудитории. А моей сестре было сейчас всего двадцать два.

— У них барабанщик такой классный мальчик! Андреем зовут. Да и солист тоже ничего. У него есть пара классных песен, — не унималась Женя. — А ты откуда их знаешь? — В ее взгляде проскользнуло неподдельное любопытство.

И вот что тут ответишь? Тем более родной сестре. Особенно учитывая то, что она придет на концерт. «Знаешь, Жень, у меня внезапно открылся дар! Я за одну ночь научился играть на гитаре.» Бред! Я понимал, что она знает меня, как облупленного. И до этого я ни разу не был замечен даже рядом с гитарой, не то, что с ней в обнимку. И если после простейшего «Комбата» Любэ еще можно сослаться на то, что научился играть в школе или во дворе, то после того, что я отчебучу на концерте, такой вариант уже может не прокатить. Поэтому я пока решил не акцентировать внимание на своем участии в группе. А дальше посмотрим.

— Они у нашей школы по вечерам собираются, песни поют. Там и познакомились.

— Ничего себе! А меня познакомишь?

Я не стал спрашивать, как к этому отнесется ее муж. Просто кивнул и вернулся к своему вопросу:

— Так что там со столовой?

— Со столовой? — Женя, похоже, снова начала тупить. — Ах да! Столовая. Так они что, хотят там дать концерт? — возбужденно спросила она.

— Вот именно! А организаторы, если все пойдет хорошо, смогут наравне с группой неплохо заработать. Ну и, конечно же, постоянное живое общение с коллективом, сама понимаешь… — Я бросил на сестру многозначительный взгляд.

— Везет же, блин! Вот это я понимаю — работа! Это вам не в магазине целый день торчать.

Женя совсем недавно окончила торговый техникум и по распределению пошла продавцом в центральный городской универмаг. Работала она в отделе одежды.

— А кто эти организаторы? — завистливо блеснув глазами, спросила она.

Ну все, рыбка попалась! Я мысленно потирал руки.

— Место пока вакантно. Парни рассматривают несколько кандидатур. Я со своей стороны предложил одну знакомую. Экономическое образование. Работает в торговле. Деньги считать умеет. Организаторские способности тоже имеются. И, если честно, группа склоняется к моему варианту. — На моем лице играла загадочная улыбка. Я внимательно следил за Жениной реакцией.

— Блин, Егор! Ну почему кому-то по жизни везет, а кто-то постоянно в пролете?

У меня вкралось подозрение, что Женька сейчас ломает передо мной комедию. Ну не может же она так безнадежно тупить? Как можно не понять такого прямолинейного намека? Надо побыстрее раскрывать карты, пока у нее раж не прошел.

— Я про тебя, Жень! Я предложил парням твою кандидатуру!

Женька так и плюхнулась обратно на стул, с которого до этого приподнялась от нахлынувших эмоций. Она хлопала своими большими глазами и растерянно смотрела на меня. Когда к ней вернулся дар речи, она только и смогла выдавить дрогнувшим голосом:

— Меня?

Это был просто нереальный подарок судьбы! Кто же мог подумать, что моя сестра так фанатеет от местной рок-группы? Я немного помолчал, дав Женьке время прийти в себя, а потом продолжил:

— Да, тебя. Ну ты как? Согласна?

— Обалдеть! Ты не шутишь? Слушай, это так неожиданно. У меня сейчас голова совсем не соображает. А что надо делать? А это вообще законно? — В глазах сестры промелькнул тревожный огонек.

Последний Женькин вопрос поставил меня в тупик. Я понимал, что от моего ответа будет зависеть очень многое. Нетрудовые доходы, мягко говоря, не приветствовались в советское время. А все выступления и гастроли ансамблей утверждались и контролировались Минкультом. И сейчас я лихорадочно соображал, что бы такого сказать, чтобы Женька не сорвалась с крючка.

Глава 21

— Жень, вам же деньги на свадьбе дарили?

— Ага.

— И никто за это не наказывал вроде бы?

— Никто, — кивнула Женька.

— Ну вот здесь то же самое. Собираются знакомые, друзья — послушать любимую группу, вкусно покушать, провести весело время. За это платят небольшое вознаграждение. Ничего криминального в этом нет. — Я добродушно улыбнулся и пожал плечами.

— Так-то да, — задумчиво пробормотала Женя. — А почему они сами не могут все организовать? Если приглашают только знакомых и друзей, то здесь истоловая не нужна. Можно выбрать место поменьше.

А вот этого нам не надо. Если на ближайший концерт уже раскуплено двести билетов, то здесь требуются помещения повместительней.

— Ты серьезно⁈ — Я театрально закатил глаза. — Да ты знаешь, сколько у них знакомых? А тех, кто хочет с ними поближе познакомится? Боюсь, что и в столовой мест на всех может не хватить. У вас, к примеру, сколько гостей на свадьбе было?

— Точно не помню. Человек пятьдесят, может, шестьдесят.

— Места всем хватило?

— Конечно! Еще и для танцев осталось. Мы об этом вообще не беспокоились.

Значит, человек восемьдесят должны поместиться, прикинул я на будущее.

— Ясно. А насчет организатора — он в любом случае нужен. Парням некогда этим заниматься. У них постоянные репетиции, обкатка программы. Это отнимает все время. А ведь тут надо решить еще кучу вопросов — от финансовых до банального составления меню, понимаешь?

— И они хотят, чтобы этим занялась я? — недоверчиво спросила Женя.

— Этого хочу я. Зачем платить кому-то чужому, если можно сделать так, чтобы вознаграждение за интересную работу получала моя сестра?

— Егор, ты мне не врешь? — в Женином голосе прибавилось скептицизма. Было заметно, что первоначальный задор начал постепенно спадать.

Ну что ж, тогда переходим к последнему, самому весомому аргументу. Я достал из кармана тридцать рублей и показал сестре. Ее глаза при виде таких деньжищ в руках у малолетнего брата заметно округлились.

— Это деньги, которые мне выделили парни на первоначальные расходы. Сюда входит твой аванс: десять рублей. Столько же получишь после того, как все организуешь. На остальные надо будет купить открыток. Красиво их подпишем и будем использовать в качестве пригласительных. — Заметив, что сомнений в Женином взгляде поубавилось, я добавил: — Ну откуда еще у меня могут быть такие деньги? Сама подумай.

Сестра растерянно хлопала глазами, не зная, что ответить. Чтобы вывести ее из ступора, пора переходит к конкретике.

— Смотри, Жень, на данном этапе нам нужно узнать, на какую ближайшую субботу можно снять столовую. С пяти до десяти вечера. Примерно на восемьдесят человек. Меню стандартное: салат, горячее, сок. Алкоголь закупим отдельно. Самое важное — уточнить, сколько это будет стоить. Если получится по знакомству выбить скидку, то будет вообще здорово. — Я замолчал и внимательно посмотрел на сестру, которая в этот момент с трудом переваривала полученную информацию. — Просто сходи в столовую к Алевтине Петровне и узнай. Это же много времени не займет. Сможешь?

Женька еще раз посмотрела на зажатые у меня в руке червонцы и уже более решительно ответила:

— Смогу. Только не знаю когда. Завтра мне на работу. — Она ненадолго задумалась. — Слушай, а может сейчас к ней сходить? Алевтина Петровна в соседнем доме живет. Там все и узнаем. Ты как?

Я с сомнением посмотрел на сестру и покачал головой.

— Жень, если ты притащишь с собой на серьезный разговор своего одиннадцатилетнего брата, то, боюсь, у тебя ничего не выйдет. Надо, чтобы инициатива исходила только от тебя. Давай, я лучше у подъезда подожду.

Женька уже готова была согласиться, но вдруг обеспокоенно глянула на меня, на деньги в моих руках и отрицательно мотнула головой.

— Нет уж. Подожди-ка ты здесь. Не хватало, чтобы тебя местные хулиганы обворовали. И как у тебя вообще ума хватило с такими деньгами по нашему району шататься?

Пока собиралась, Женя вновь включила строгую старшую сестру и продолжила меня распекать. Я был абсолютно не против и даже пару раз согласно кивнул. Главное, что дело было сделано, и Женьку удалось расшевелить. А если уж она за что возьмется, то обязательно доведет до конца.

Вернулась Женя примерно через полчаса. Уселась на стул и внимательно на меня посмотрела. В ее взгляде вновь проглянуло сомнение.

— Егор, это ведь не розыгрыш? Если ты меня обманул, я очень обижусь и не буду больше с тобой разговаривать. Ты ведь понимаешь, что с такими вещами не шутят?

Похоже, сестрица, пока ходила к Алевтине Петровне, успела вновь разувериться в правдивости моих слов. Требовался еще один сеанс терпеливого и настойчивого внушения.

— Жень, если ты мне пока не до конца веришь, знай — все твои сомнения развеются на субботнем концерте, когда я тебя познакомлю с парнями из группы. Но до этого мне нужно тебя им отрекомендовать. А что я им скажу? Типа, привет, это моя сестра Женя, она хочет с вами поработать? Это несерьезно. А если они узнают, что ты уже устроила все с местом для выступления, это будет совсем другое дело. Ты же вообще ничего не теряешь. Деньги за аренду столовой будут хоть завтра.

— Завтра, говоришь? — задумчиво произнесла она. — Тогда слушай. У них отменилось мероприятие на следующей неделе, как раз в субботу. Поэтому они готовы пойти нам на встречу и все сделать по минимальным ценам. Салат, горячее и сок, как ты и просил. Все это вышло бы по полтора рубля на человека, но они готовы снизить до рубль двадцати пяти. Только в этот раз. И только в оговоренный день: в субботу пятнадцатого. Время с пяти до десяти их вполне устраивает. Указанное тобой количество, восемьдесят персон — тоже. Но деньги нужны завтра. Вся сумма. Если у вас что-то сорвется, то они их не вернут. В этом случае, если захотите, сможете забрать продуктами.

— Понял. По деньгам получается ровно сотка, все верно? Или им еще за работу надо доплачивать?

— В том-то и дело, что в этот раз не надо. Если будет восемьдесят персон, то все входит в указанную стоимость. Условия очень выгодные, поверь мне. Но только если завтра отдать Алевтине Петровне полную оплату. И да, ты все верно посчитал. Сто рублей. У вас точно есть такие деньги?

— Да, Жень. Деньги есть. Я их собственными глазами видел, когда мне тридцатку отсчитывали.

— Хорошо. Да и вот еще что. Я спросила насчет алкоголя. Они, в принципе, не против, что вы закупите его сами. Вот только у вас должен кто-то следить за порядком. Кто-то вроде местных дружинников. Иначе, если начнется ругань или уж тем более драка, сотрудники столовой сразу вызовут милицию. А это никому из вас, я думаю, не нужно.

— Что верно, то верно, — задумчиво ответил я. — С охраной что-нибудь придумаем, не переживай. А деньги завтра привезу. Ты в это время уже вернешься с работы?

— С работы-то я вернусь, Егор. Вот только меня другое интересует. Только не говори, что ты один деньги повезешь. — В голосе сестры вновь прозвучали нотки недоверия вперемешку с беспокойством.

Здесь я палку перегибать не стал. Если с тридцаткой еще прокатило, то с соткой вряд ли получится. Утверждение, что мне вот так вот просто старшие пацаны выдали сто рублей и отправили одного к сестре, не выдержит никакой критики.

— Нет, конечно, Жень. Кто мне такие большие деньжищи доверит? Тридцатку-то еле выдали. Мы с кем-нибудь из группы привезем. Так что не переживай, — нехотя проговорил я, а сам начал лихорадочно соображать, как это все устроить.

— Тогда ладно, — облегченно вздохнула Женя. — Если условия по столовой всех устроят, то жду завтра деньги.

— Спасибо, сестричка. — На моем лице расплылась довольная улыбка. — Спасибо тебе за помощь. Ты у меня самая классная.

Тут я явно немного переборщил. Женька удивленно посмотрела на меня.

— Слушай, Егор, ты реально какой-то странный. Комплиментами сыплешь, деньги с собой таскаешь, да и вообще…

Она хотела еще что-то сказать, но я ее прервал.

— Кстати, о деньгах. Это тебе, — и я протянул Жене десятку. — Поможешь мне открытки выбрать? Книжный магазин вроде бы еще не закрылся.

Женька, увидев деньги, сразу забыла, о чем хотел сказать.

— Ладно, чего уж там, пойдем. — Она улыбнулась и потрепала меня по голове. — Заодно на остановку тебя провожу.

В магазине мы скупили почти все более-менее приличные открытки. Взяли около ста штук. По пятнадцать копеек за каждую. После этого Женька почти перестала сомневаться в моих словах. Никто в здравом уме просто так не выкинет пятнадцать рублей на ветер.

— Жень, а ты сможешь их подписать? — осторожно спросил я, когда мы вышли из магазина. — Коротенький текст. Что-то типа: «Дорогой друг! Приглашаем тебя на концерт группы „Стилеты“, который состоится 15 июня в 19:00 в столовой поселка „Резинотехника“. С нас вкусное угощение и шампанское. Вход: 5 ₽ Количество мест ограничено!»

Женька состроила недовольную мину. Ей явно не хотелось строчить полвечера пригласительные на концерт. Но, вспомнив про полученные деньги, она, горестно вздохнув, все-таки согласилась.

— Как ты сказал? «Стилеты»? — вдруг нахмурилась она.

— Ага. Стас сегодня утром придумал новое название. «Контуженные логопеды», это, знаешь ли, звучит слишком провокационно.

— Ясно. Ничего так. Мне нравится, — улыбнувшись, оценила она новое название. — Когда открытки нужны?

— Я думал раздать их перед началом концерта в субботу. Успеешь?

— Постараюсь, — недовольно нахмурившись, ответила она.

— Тогда принеси их на концерт, хорошо? А если до завтра у спеешь подписать, то я заберу, когда деньги привезу.

— Ну ты и умник, Егор! Будто у меня других дел нету! — возмутилась Женька. — Хотя, ладно. Так уж и быть, попробую, — буркнула она и забрала у меня открытки.

Я не стал напоминать сестре, что она получит за это весьма неплохие деньги. Да и вообще, она сама загорелась этой темой. За свою жизнь я уже привык, что человек всегда ожидает от новой работы чего-то эдакого, а как только сталкивается с рутиной, сразу теряет весь свой энтузиазм.

— Спасибо, Жень! Из тебя выйдет классный организатор! Парни офигеют от того, что ты успела сделать, — искренне улыбнулся я.

Женька сразу подобрела и заулыбалась.

— Ну ты и подхалим, Смирнов! — После того, как сестра сменила фамилию, она иногда фамильярничала в мою сторону. Быть Соколовой ей явно больше нравилось.

— Есть немного. — Я довольно подмигнул Женьке, и мы пошли на остановку.

Когда я вернулся в свой микрорайон, то первым делом забежал домой перекусить и оставить сдачу. Таскать с собой деньги, даже сравнительно небольшие, я сейчас не хотел. Чем меньше буду ими светить, тем лучше.

Мама с работы еще не вернулась, отец был чем-то занят в своей комнате, так что я без проблем засунул сдачу в свою импровизированную копилку, где лежали пара бумажных рублей и куча мелочи. Немного поразмыслив, я все-таки оставил себе пятьдесят копеек. Очень уж захотелось купить лимонада с булкой. Навернув солидную порцию молочной лапши, я, вполне довольный жизнью, отправился на улицу.

Сейчас надо идти к школе и подождать, пока туда явятся новоиспеченные «Стилеты». А потом требуется так хитро все вывернуть, чтобы парни согласились на еще одно выступление. И чтобы при этом у них не возникло особых вопросов по поводу денежной стороны будущего мероприятия. Задачка эта была, если честно, не из легких.

Я задумчиво шел по двору, пытаясь придумать что-то более-менее правдоподобное, дабы объяснить парням, откуда взялись деньги на подготовку выступления. Скользнув рассеянным взглядом по окрестностям, я вдруг увидел знакомое лицо. На скамейке возле одного из подъездов сидел Леха Коротков. Я порядком удивился, встретив его в нашем районе. Летом он был здесь редким гостем. А еще больше я удивился и даже насторожился, когда понял, у какого подъезда он сидит. Я уже был здесь утром с Иркой. И именно здесь жил Стас.

Возможно, что это ничего не значило и было простым совпадением. Только проблема в том, что в совпадения я не особо-то верил.

Решив выяснить, в чем тут дело, я зашел за палисадник ближайшего дома и осмотрел оттуда прилегающую к дому Стаса территорию. У меня были большие сомнения, что Леха приехал сюда один. А если я хочу за ним проследить, то для начала надо выяснить, кто его прикрывает.

Долго искать не пришлось. Старый зеленый «Запорожец» стоял на углу дома. Примерно в том же месте, где до этого парковалась черная «Копейка», на которой приезжали Тощий с Боцманом. Эта зеленая развалюха говорила сама за себя: для мужиков постарше — это не солидно — большинство все-таки трепетно ухаживали за своими автомобилями — а вот для молодежи, которая только села за руль и еще не обучена тонкостям автомеханики — самое то. Да и зная страсть Короткова к конспирации, я почти не сомневался, что этот незнакомый мне автомобиль имеет непосредственное отношение к нему.

Беда была в том, что «Запорожец» стоял прямо напротив тех кустов, откуда я в прошлый раз следил за происходящим со Стасом. Тайком забраться в них ночью не составляло особого труда. Но при свете дня это было уже проблематично. Однако, это был мой единственный шанс узнать, в чем там дело. А значит надо было срочно что-то придумать.

План в голове сложился неожиданно быстро. Теперь осталось привести его в исполнение. Я вышел из-за кустов и направился к дому Стаса.

Глава 22

Я решил обойти его со стороны пустыря, выждать момент, когда находящиеся в машине отвлекутся, и быстро сигануть в кусты. Но тут мне на глаза попался Славка Пахомов, восьмилетний заводила и балагур. Он продвигался бодрым шагом к карусели, где кучковались его ровесники. Увидев его, я резко поменял свои планы.

— Славка, поди-ка сюда! Дело есть.

Тот остановился и с любопытством посмотрел на меня. В его глазах сверкнул озорной огонек.

— Ты чего тут прячешься? — без особых расшаркиваний спросил он, подойдя ко мне за высокую стену кустов, растущих у крайнего подъезда.

— Не важно. Хочешь двадцать копеек заработать? — Я достал из кармана монетку.

— Конечно хочу! Как раз на лимонад не хватает. — Славкины глаза вожделенно заблестели.

— Видишь ту машину? — Я выглянул из-за кустов. — Зеленый «Запорожец».

Славка кивнул и вновь с интересом уставился на меня.

— Мне нужно, чтобы ты отвлек тех, кто сидит внутри. Поговори с ними немного, чтобы они смотрели только на тебя и не глазели по сторонам. Сможешь?

— Пфф! — Славка самодовольно улыбнулся. — Спрашиваешь! Раз плюнуть!

— Молоток! Только дождись, пока я добегу через пустырь до конца дома.

— Да не вопрос. Только деньги вперед! — Славкина маленькая грязненькая ладошка решительно потянулась ко мне.

Вот это я понимаю! Деловая хватка с детства. Молодец, пацан!

— Держи. — Я протянул ему монетку. — Только если обманешь, накажу.

— За кого ты меня принимаешь? — тут же возмутился Славка. — Я свое слово держу! — Он быстро, пока я не передумал, схватил двадцать копеек и спрятал их в кармане.

Я добрался до дальнего конца дома и подал Славке сигнал. Его довольная физиономия тут же скрылась за углом. Малец был явно доволен сделкой, которую только что провернул.

Осторожно выглянув из-за угла, я приметил, что в кабине сидит только один человек: парень, лет восемнадцати. Он настороженно посматривал по сторонам, и я едва не спалился. Нырнув обратно за угол, я прижался к стене. Особо я, конечно, не переживал. Если даже он меня здесь застукает, то у меня есть миллион отмазок. Мало ли что я тут делаю? Скажем, играю с пацанами в казаков-разбойников или в разведчиков и шпионов. Я сразу вспомнил еще кучу дворовых игр, которые могут объяснить мое странное поведение.

Из внезапно напавшей задумчивости меня вырвал Славкин бойкий голосок:

— Дядь, а дядь, это твоя машина?

Я осторожно выглянул из-за угла. Славка стоял возле открытого водительского окна и общался с парнем, сидевшим за рулем.

— А тебе какое дело? — хмуро спросил тот.

— У моего батьки тоже «Запорожец». Только синий, — проигнорировав грубый тон, беспечно ответил Славка. Он деловито осмотрел начавший ржаветь кузов. — И не такой старый. За машиной-то ухаживать надо, дядь.

Вот ведь Славка! Врет, как дышит. Да так складно. И даже глаз не отводит. Вылитый чиновник! На самом деле никакого у них «Запорожца» не было. Славкина семья, как и миллионы других в то время, жила от зарплаты до зарплаты.

— Слушай, мелкий, валил бы ты отсюда! — было заметно, что юный водитель начал выходить из себя.

Славка, словно не слыша его, вдруг выдал озорным голоском:

— Дядь, а сигареткой не угостишь?

Вот ведь прохиндей! Похоже, он решил окончательно добить парня своей наглой просьбой. Это даже для меня был перебор. Представляю, как сейчас подгорело у водилы.

Я увидел, как он зло дернулся и начал открывать дверь.

— Я сейчас тебя такой сигареткой угощу! — гневно выкрикнул он. — На всю жизнь запомнишь.

В этот животрепещущий момент Славку, как ветром сдуло. До меня донесся его переливчатый веселый смех.

А я тем временем, никем не замеченный, сиганул в кусты. Отвлекающий маневр сделал свое дело. Пока парень раздраженно хлопал дверью «Запорожца» и что-то громко орал вслед убегающему Славке, я поудобнее устроился в окружении нескольких раскидистых кустов сирени и замер в ожидании.

Леха Коротков все так же сидел на скамейке. Он недовольно поглядывал в сторону зеленой машины. Видимо, ему было не по душе слишком невоздержанное поведение водителя. Хоть тот и был намного старше Лехи, но умом и выдержкой явно не блистал.

Наконец, из подъезда вышел Стас. Увидев Леху, он заметно удивился. Похоже, до этого момента он не знал, что за гость к нему пожаловал.

Они обменялись короткими приветствиями и по настоянию Короткова зашли за угол дома. Для меня это был самый удачный поворот событий. С того места, где они остановились, меня не было видно. Я же, в свою очередь, прекрасно мог их слышать.

— С этим отморозком малолетним все решили, — начал Леха.

— Ты про Быкова? — Стас внимательно на него посмотрел.

— Ага. Только есть одна проблема. На него заяву накатали. Родители избитой девчонки.

— Не вижу в этом никакой проблемы, — холодно ответил Стас.

— Понимаешь, тут ведь не все так просто, — Леха с легким прищуром взглянул на него. — Ну что ему менты сделают? Только жизнь поломают и окончательно столкнут на преступный путь. А может с ним не все еще потеряно? Брат старший у него нормальный. Обещал за него взяться. Мать сама не своя ходит. Кто знает, может у них и получится сделать из него человека?

У меня аж дыхание перехватило от возмущения. Ага! Держи карман шире! Станет он человеком, как же! Не знаю уж, что там задумал Коротков, но мне кажется он и сам не верил в то, что говорил. А вот Стас, похоже, повелся. Моя антипатия к Лехе в этот момент заметно возросла. Не люблю, когда манипулируют хорошими людьми.

— И что ты предлагаешь? — спросил Стас.

— У тебя есть выход на родителей той девчонки?

— С чего бы это? Нет, конечно.

— А тот пацан, который с ней встречается? Егор, вроде бы. Что с ним?

Вот мразь! Да ему плевать на Стаса, Ирку и даже Быкова. Его интересует только его репутация у местных группировок. Репутация того, кто решает проблемы. Сначала заявляет, что просьба Стаса насчет Быкова выполнена, в чем я, если честно, сильно сомневаюсь. А потом зондирует через него почву для решения вопроса с заявой на Быкова. В итоге, если у него все получится, отморозок урок не усвоит и продолжит беспредельничать, а Коротков на его плечах поднимет репутацию и самоустранится от дальнейшего решения вопроса. Надо же быть таким уродом!

— А что с ним? — Стас, смекнув, куда клонит собеседник, похоже, начал косить под дурачка.

— Пусть поговорит со своей девчонкой. Это же просто царапина. А тут судьба человека решается.

— Слушай, Леха. Ты чё такой скользкий? — Стасу явно надоел этот неприятный разговор. — Я тебя попросил решить простой вопрос, а ты снова свою гнилую игру затеял. Не в том обществе ты вес пытаешься поднять. Пока. Без тебя разберусь. — Стас развернулся и собрался уходить.

— Да постой ты! — с деланным добродушием крикнул ему вслед Леха. — Что уж, и пошутить нельзя? — усмехнувшись, добавил он. — Эта девчонка и Егор будут сегодня у школы? Этот идиот лично хочет перед ними извинится.

Услышав это, Стас остановился и повернулся к Лехе.

— Я свое слово держу, — продолжил Коротков. — Раз обещал — делаю. Да вернись ты. Я ведь еще не договорил. У меня для тебя очень хорошие новости. — Он старался казаться дружелюбным, но, несмотря на это, в его голосе слышались нотки раздражения.

Похоже, что Стас тоже уловил его неискренность. Он на миг неприязненно скривился, но все-таки вернулся.

— Насчет Егора с Ирой я не в курсе. Обычно по вечерам они у школы. Но про сегодня ничего не могу сказать. — Стас пожал плечами и вопросительно посмотрел на Леху.

— Ладно, я тебя понял. Посмотрю по обстоятельствам. Тебя напрягать не буду, раз ты в штыки все принимаешь. А насчет других новостей — они реально тебя порадуют. Я тут днем с батей одну тему обсудил. Она напрямую тебя касается.

Леха выдержал драматическую паузу и посмотрел на Стаса. Тот в ответ не произнес ни слова, только вопросительно выгнул бровь.

— Короче, власть в очередной раз поменялась. У руля теперь мой отец. И это надолго, можешь не сомневаться, — добавил он, увидев скептицизм в глазах Стаса. — А поскольку мой батя с твоим дядькой на одной волне, то ты больше ничего не должен. Все оставшиеся денежные вопросы решай с дядей Эдиком.

— А Боцман с Тощим? Они как к этому отнеслись? — Стас с недоверием посмотрел на Леху.

— Детали тебе знать не обязательно. Считай, что их больше нет.

— Слишком расплывчатый ответ, учитывая то, что они хотели со мной сделать.

— Стас, у тебя нет причин не доверять мне. Когда ты это уяснишь? — нравоучительным голосом произнес Леха. — Ну, да ладно. Расскажу немного больше: Тощий загремел и надолго, а Боцман… За ним было слишком много косяков, если ты понимаешь, о чем я.

Я с отвращением посмотрел сквозь кусты на Короткова. У меня были большие сомнения, что батя поставил его в известность о делах банды. Все, что сейчас Леха доносил до своего собеседника, было, по большей части, лишь его собственными домыслами. В конечном итоге он просто пытался утвердить свой авторитет и подмять под себя Стаса. Но делал это слишком топорно.

Но, как бы то ни было, я сейчас был очень рад за Стаса. Похоже, что смертельная опасность, которая ему грозила, хотя бы временно, но отступила. Однако, я не был до конца уверен насчет Боцмана, поскольку не знал, что сделали с ним люди Трофима. Если бывшему главарю удалось бежать, то он может из чувства личной неприязни или даже банально — от безысходности чем-то навредить Стасу. А такие опасные отморозки обычно вредят капитально и непоправимо.

— Ладно. Хорошо, если так. Спасибо, Лёх. Новость, действительно, хорошая.

— Ну вот, давно бы так! — с энтузиазмом ответил Коротков. — Слушай, может все-таки поможешь с Быковым? Хотя бы характеристику из школы через комсорга…

— Лёха, хватит уже! — перебил его Стас. — Быков сам виноват. Это мое мнение. И то, что ты разруливаешь за него всю эту ситуацию, ничему его не научит. Наоборот, он еще больше утвердится в своей безнаказанности и продолжит беспределить. Если у тебя все, то я пойду. Меня народ у школы ждет.

Леха раздосадованно поджал губы, но ничего не ответил. Обменявшись вялым рукопожатием, двое собеседников разошлись в разные стороны.

Залезая в «Запорожец», Коротков процедил сквозь зубы:

— Упрямый баран! Если бы не его дядя, я бы с ним вообще разговаривать не стал.

Громко хлопнула дверь, и зеленая неказистая машина, чихнув двигателем, поехала со двора.

Еще немного и я подумаю, что кроме меня здесь есть второй попаданец. Уж больно по-взрослому ведет себя этот тринадцатилетний пацан. Непривычно по-взрослому. Словно матерый манипулятор из органов. Выдержка, хитрость, хорошо поставленная речь, умение читать собеседника — все это в нем присутствовало. Присутствовало в избытке. Нужно быть с ним очень осторожным.

Я вылез из кустов и вернулся на наш двор. Мне не хотелось идти к школе сразу за Стасом. А то, чего доброго, подумает, что я за ним слежу. Да и с Коротковым пересекаться особого желания не было. Он спрашивал у Стаса про меня с Иркой. Значит, есть вероятность, что сейчас отправится искать меня у школы. Возможно, чтобы через меня продавить свой план по реабилитации Быкова. Для себя я заранее решил, что Коротков сразу пойдет лесом со своими просьбами.

В этот миг ко мне подбежал Славка.

— Ну как, Егорыч? Круто я его отвлек? — широко улыбаясь, спросил он.

— Круто-то круто, но вот только я одного не пойму, — мои брови грозно сошлись к переносице, — ты что, курить начал?

В ответ я услышал звонкий Славкин смех.

— Ха! И ты поверил? Значит точно круто сыграл! — Увидев, что эти слова меня не удовлетворили, он состроил серьезную физиономию и проникновенно возмутился: — Да за кого ты меня принимаешь? За старшаков, которые на остановках бычки собирают? Я ведь и обидеться могу. Не курю я, понял⁈ — И Славка действительно попытался скорчить из себя обиженного.

— Ладно тебе, Славян. Я же пошутил! Но, если увижу с сигаретой, я тебе припомню наш разговор, — погрозил я ему. — А за работу спасибо! — Я вытащил из кармана еще пять копеек и протянул ему. — Выполнил первоклассно!

Славка быстро схватил пятачок и, ни слова не сказав, весело помчался в сторону магазина. Похоже у кого-то намечается знатная пирушка, глядя ему вслед, подумал я.

В следующую секунду я услышал за спиной сдержанный смешок. Две ладошки тут же закрыли мне глаза, а сзади ко мне кто-то прижался. Учитывая узнаваемый аромат духов, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто это.

Глава 23

— Ирка! — Я очень постарался, чтобы у меня в голосе прозвучало побольше радости.

— Не Ирка, а Ирочка, — раздался у меня за спиной смеющийся голосок.

Настроение хорошее, значит визит к доктору прошел успешно. Похоже, что прозорливый эскулап успокоил-таки Иркиного сбрендившего папашу.

Я повернулся к ней и, если честно, снова потерялся. Замер в ступоре, не зная, как себя вести. Как я не пытался, но пока не получалось перестроить себя и начать относиться к Ирке, как к сверстнице. Сейчас придется снова какое-то время вживаться в роль, а до этого, боюсь, все будет выглядеть фальшиво. Поэтому вместо того, чтобы обнять Ирку, я неуклюже отстранился. Ее лицо сразу стало серьезным.

— Что-то случилось, Егор? — Она пристально посмотрела мне в глаза.

— Да все нормально. Устал просто. Еще один сумасшедший день, — ответил я, стараясь, чтобы это звучало поубедительнее.

Не буду же я ей говорить, что она появляется в самые неподходящие моменты, когда голова занята совсем другим. Хотя, в жизни обычно так и происходит.

— Пойдем к школе? Там, наверное, уже все собрались. — Я взял ее за руку и легонько потянул за собой.

В этот раз Ирка не стала особо заморачиваться над моим странным поведением. Просто взяла меня под руку и начала оживленно трындеть про сегодняшний визит к врачу, что с ней, оказывается, все в порядке, а отец у нее изрядный перестраховщик. Как я и думал, добрый дядя доктор быстро вправил мозги обеспокоенному Виктору Михайловичу.

Я был рад, что эта история разрешилась самым наилучшим образом. Впрочем, не меньше я радовался тому факту, что Ирка, вроде как, стала привыкать к моим резким перепадам настроения. Начала воспринимать их, как должное.

Когда мы еще только подходили к школе, я уже увидел вдалеке тот самый зеленый «Запорожец». Первым моим побуждением было повернуть обратно. Но потом внутри меня проснулось раздражение и даже какая-то злость. С какого фига я должен позволять какому-то Короткову портить мне вечер и настроение? Я иду, куда хочу, и не собираюсь от него прятаться. Если будет меня доставать, просто пошлю его куда подальше. Особой тактичностью ни раньше, ни сейчас я не отличался.

Но, вопреки моим ожиданиям, не успели мы дойти до школьного забора, как машина, пофыркав двигателем, сорвалась с места и укатила в сторону главной дороги.

От сердца у меня, конечно, полностью не отлегло, но все равно стало значительно легче. Я облегченно улыбнулся и покрепче прижал к себе Иркину руку. Моя спутница сразу почувствовала, что настроение у меня улучшилось, и стала еще оживленнее рассказывать про сегодняшнюю поездку.

Миновав длинный забор, мы вошли на школьный двор. А там, как обычно в это время, было весело. Мои друзья играли в квадрат. Баталия у них разразилась нешуточная. Мишка Борисов опять словесно закусился с Женькой Андреевым, обвиняя того в жульничестве.

— Ты не попал в мой квадрат! Мяч ударился здесь! — И Мишка показал место рядом с прочерченной мелом линией.

— Чё ты гонишь? Вот сюда он попал, — и Женька чиркнул ногой прямо по линии, немного смазав ее. — Смотри! Тут даже след остался, — без всякого зазрения совести он показал на только что оставленный им меловой росчерк.

— Да ты сам его сделал! Здесь ничего не было! Докажите, пацаны! — И Мишка оглядел всех возмущенным взглядом. Его кулаки начали сжиматься. Похоже, еще немного, и спор перерастет в драку.

Остальные благоразумно решили не подливать масла в огонь и не стали принимать чью-либо сторону.

— Да что вы спорите, пацаны? — Надо было срочно разрулить конфликт. И я не нашел ничего лучше, чем предложить: — Разыграйте на «камень, ножницы, бумага». Делов-то!

Все удивленно на меня уставились.

— Чё? — переспросил Женька Андреев, почесывая затылок.

Черт! Я и забыл, что в это время такого способа разрешения споров еще и в помине не было.

— Монетку подкиньте, вот чё! — выкрутился я. — Чья сторона выпадет, тот и прав.

— А это идея! — Мишка стал рыться по карманам. — Блин! Три копейки где-то здесь должны быть. Неужто потерял? — раздосадованно пробормотал он, так ничего и не обнаружив.

— Держи. — Я протянул ему медный пятачок.

— Э, нет! Так не честно! — сразу вмешался Женька. — Бросай лучше ты, Егор. Мишка, как всегда, чего-нибудь намухлюет.

— Да пожалуйста!

Недолго думая, я подкинул монетку, поймал ее в кулак и выложил, не открывая, на ладонь.

— Решайте, у кого орел, а у кого решка.

В итоге выиграл Мишка, что мне показалось вполне справедливым. Женька, конечно, обиделся и остался при своем мнении, но спорить не стал. Игра продолжилась и в итоге он еще и вылетел. После этого его настроение резко ушло в минусовую область. И, если бы не появившаяся на горизонте Катька Денисова, то от Женьки по-любому прилетела бы какая-нибудь пакость.

Увидев Катьку, тот сразу позабыл про свои невзгоды и на его лице растянулась глупая улыбка. Надеюсь, я не так же по-идиотски выгляжу, когда вижу Ирку? Вообще, следует поработать над своей мимикой. В будущем, на деловых переговорах, пригодится. По опыту знаю — это почище, чем игра в покер. Выдашь хоть чем-то свою слабость, и конкуренты сразу раздавят. Навык непроницаемой физиономии у меня, конечно, имелся. Но сейчас, главное, его не растерять.

Я огляделся по сторонам. Компания Стаса, как всегда, обосновалась на привычном месте. Мне во что бы то ни стало надо убедить их выступить в следующую субботу в столовой. От этого будет многое зависеть.

Еще немного понаблюдав за игрой пацанов и одновременно собираясь с мыслями, я уже хотел направиться к новоиспеченным «Стилетам», но мне помешало совершенно неожиданное обстоятельство. На школьный двор въехал «Запорожец» Короткова и остановился у ближайшего к нам угла здания.

У меня появилось нехорошее предчувствие. Подозрительным взглядом я следил за зеленой машиной. Какое-то время из нее никто не выходил. Когда у меня уже мелькнула мысль, что Леха пока решил просто за нами понаблюдать и выждать удобный момент, у машины открылась пассажирская дверь и оттуда поочередно вылезли четверо: Леха Коротков, Андрей Быков, парень, лет двадцати и пожилой коренастый мужик.

Вся эта процессия направилась к нам. Мое нехорошее предчувствие возрастало в геометрической прогрессии. Я опустил руку в карман и нащупал куботан. Глянув в сторону Стаса, я заметил, что он напряженно следит за приближающимися к нам людьми. Хорошо, что он тоже настороже. В случае чего можно рассчитывать на помощь парней из его компании.

Тем временем трое пассажиров «Запорожца» остановились, не доходя до нас. Дальше пошел только Леха.

— Привет! — Он произнес это так радушно, словно за его спиной стоял не отморозок Быков, а ведущая «Спокойной ночи, малыши».

Я напряженно ответил на приветствие и вопросительно посмотрел на Короткова.

— Слушай, Егор, дело есть. Можно вас с Ириной? — И он вежливо улыбнулся моей спутнице, которая, уже, вся на взводе, стояла рядом.

— Зачем он здесь? — напряженно спросила она Леху, кивнув в сторону Быкова.

— Андрей хотел бы перед вами извиниться, Ирина. Ему очень стыдно за свое вчерашнее поведение, — тщательно подбирая слова, ответил Леха.

— Не нужны мне его извинения, — буркнула в ответ Ирка, исподлобья глянув на Короткова. — Они ничего не стоят. Если бы он был один, то фиг бы извинился. А если бы встретил меня одну, то… — Ирка не стала договаривать. Лишь бросила смелый и полный отвращения взгляд в сторону Быкова. А у меня в этот момент на скулах заиграли желваки и очень сильно зачесались кулаки.

— Ирина, — терпеливо продолжил Коротков, — вместе с Андреем приехали его отец и старший брат. Они пообещали, что такого больше не повторится. Вы можете хотя бы просто передать это своему отцу?

— Так вот почему он здесь? Из-за заявления в милицию? Тогда вам не ко мне. Разговаривайте с отцом. — И Ирка многозначительно усмехнулась, а я сразу вспомнил огромные кулачищи Виктора Михайловича. — Я ему ничего не говорила, а уж тем более не просила, чтобы он вызывал милицию. Но разбитую губу, знаешь ли, на лице не спрячешь.

— Ясно, Ирина, — сухо ответил Леха. — Тогда позвольте, Андрей принесет вам свои извинения. Просто выслушайте его. И мы сразу уйдем.

— Да пожалуйста, — равнодушно хмыкнула Ирка. — Только я к нему не пойду. Пусть сам сюда идет.

Достойный ответ. Я бросил на Ирку уважительный взгляд и ухмыльнулся Короткову. Тот молча кивнул и отошел к стоящей в стороне группе. Они перекинулись парой слов и направились к нам.

Младший Быков шел насупившись и глядел волком из-под нахмуренных бровей. Что бы он там не собирался сказать, с такой миной это будет звучать весьма неискренне.

Остановившись метрах в пяти от нас, он вызывающе глянул на меня с Иркой, потом опустил глаза в землю и монотонно пробурчал:

— Я был неправ. Поступил плохо. Не сдержался. Больше не повторится. — Глянув на своих родственников, он увидел удовлетворенный кивок отца. Похоже, этого ему было достаточно. После этого младший Быков ухмыльнулся и нагло выпрямился.

— Пфф, и стоило ради этого напрягаться? — насмешливо ответила Ирка. — Сидели бы лучше дома. Только еще хуже сделали. — Она презрительно отвернулась и отошла к подружкам.

— Эй ты, мелюзга! Ты чё такая борзая⁈ — вдруг злобно выкрикнул отец семейства. — Перед тобой извинились. Прояви уважение!

В этот момент Коротков на миг закатил глаза. Он понял, что его план только что потерпел полнейшее фиаско.

— Когда извиняются, говорят «извините» или «простите». Но, думаю, у вашего сыночка мозгов хватает только на то, чтобы руками махать, — гневно ответила Ирка. Она остановилась и впилась в старшего Быкова яростным взглядом.

— Батя, ну ты чё? Я же просил тебя дома остаться. — Старший сын осуждающе посмотрел на отца.

— Поучи меня еще, сосунок! — Он зарядил сыну затрещину, а потом вдруг попер на Леху. Схватив его за грудки, он процедил сквозь зубы: — Ты же, мать твою, сказал, что все уладишь! Трепло малолетнее. — И он, как следует его встряхнул.

— Убери сейчас же свои грязные руки, — угрожающе прохрипел Коротков, сверля зарвавшегося мужика ледяным взглядом.

Вслед за этим последовал хлесткий удар. Леха повалился в траву. Но уже в следующий миг он снова твердо стоял на ногах, вытирая кровоточащую губу.

— Походу, это у вас семейное, — угрюмо хмыкнул он. — Бить малолеток и девчонок. Ссыкло позорное! — И он сплюнул в траву кровавый сгусток.

В этот миг я окончательно уверился, что с Лехой что-то не то. Тринадцатилетний парень просто не может так хладнокровно себя вести. Это невозможно! Абсолютно нереально! Так, кто же ты такой, Леха? Эти мысли пролетели в моей голове за доли секунды.

Дальнейшие события разворачивались очень стремительно. Отец отмороженного семейства, сжав кулаки, бросился на Короткова. Младший Быков хотел было последовать его примеру. Но в этот момент к папаше со спины подскочил водитель «Запорожца» и начал методично, но при этом весьма избирательно, обрабатывать его тело монтировкой. Под раздачу попали конечности и ребра. От такого неожиданного поворота событий батяня завалился на бок и быстро растерял всю свою былую удаль. У него вырвался испуганный крик, больше похожий на визг. Глядя на это, младший Быков сразу же потерял охоту ввязываться в драку.

С другой стороны подскочили Стас со своими пацанами и скрутили старшего братца.

— Димон, хватит! — Скомандовал Леха своему бойкому дружку с монтировкой. — Мне кажется, он все понял. — Коротков подошел к лежащему на земле мужику. Тот ошарашенно вращал глазами, прижимая к телу отбитую правую руку. Леха со всей дури звезданул ему по поврежденной конечности и удовлетворенно улыбнулся, услышав крик, в котором смешались боль и страх. — Пошел отсюда, мразь, — прошипел он. — Еще раз увижу тебя или твоего ублюдка, — он кивнул в сторону младшего Быкова, — так легко не отделаетесь. К тебе, Матвей, это не относится, — обратился он к старшему из братьев. — Ты правильный пацан.

— Да пошел ты! — огрызнулся Матвей, высвобождаясь из рук «Стилетов». Он помог отцу подняться, и вся троица поспешила к выходу со школьного двора.

Коротков никак не отреагировал на последнюю реплику. Как я заметил, он вообще сегодня проявлял чудеса выдержки и стойкости. Признаться, этим Леха заслужил мое невольное уважение.

Он проводил мрачным взглядом семейство Быковых и после этого подошел к Стасу.

— Признаю — я лох, — без обиняков заявил Леха. — А ты, как всегда, оказался прав. Спасибо за помощь, Стас.

Глава 24

— Я вообще не понимаю, зачем ты сюда батю Быкова притащил? Он же отбитый на всю голову. И Андрюша у них такой же ненормальный. Если бы не Матвей, их мамка давно бы с ума сошла с таким семейством.

— Да этот овощ сам за нами потащился. Уперся, как баран. Заявил, что пацанов своих одних не отпустит.

— Леша, что-то ты сдаешь позиции, — усмехнулся Стас. — Я всегда думал, что таких выродков ты на раз-два на место ставишь.

— В чем-то ты прав, Стас. Выгорать что-то я начал в последнее время. Отдохнуть немного надо, развеяться, с противоположным полом пообщаться. Может Ленку у тебя отбить, как думаешь? — И Леха заговорщически подмигнул Стасу.

— Но-но, руки прочь от Советской власти! — шутливо погрозил кулаком Стас. — Да и маловат ты пока для Ленки, Донжуан хренов.

— Пока маловат, Стас. Пока. — Мне на миг показалось, что в глазах Короткова блеснул недобрый огонек. Я опять поймал себя на мысли, что воспринимаю его, как взрослого и опасного мужика, прошедшего суровую школу жизни. — Ладно. Пора мне. Дел еще много. Раз уж так все неожиданно повернулось, будем действовать по-другому. Так или иначе, тему с Быковыми надо закрыть раз и навсегда. Погнали, Димон!

Опасная парочка направилась к зеленой машине. Лехин дружок на ходу грозно помахивал монтировкой и угрюмо поглядывал по сторонам. Через минуту их незамысловатое транспортное средство недовольно фыркнуло старым движком и поспешно покинуло территорию школы.

— Это что за Терминатор, нахрен, такой? — спросил я, удивленно глядя вслед Лехе Короткову. — Ему же всего тринадцать!

— Чья бы корова мычала… — усмехнулся Стас. — Ты себя-то со стороны видел? Не знаю уж, что там за Терминатор, но, когда тебя Кирпич чуть не прикончил, у тебя был взгляд убийцы. Ни грамма страха в глазах, только холодный расчет. Я аж поежился, когда увидел.

— Тебе явно почудилось, Стас. Ты сам был тогда немного не в себе, — отшутился я. — А насчет Терминатора… думаю, через пару-тройку лет вся страна будет знать, что это за зверюга такая.

Мне сразу вспомнилась эпоха первых видеосалонов. Вполне приемлемый на тот момент ценник в один деревянный дал тогда широкий доступ массам к «загнивающей» западной культуре.

— Не знаю уж, почудилось или нет, но Пашка со мной согласился. Ты был тогда на себя не похож. Примерно так он сказал. Ну, да ладно, — Стас махнул рукой, закрывая тему. — Пойдемте, парни. Егор, ты с нами?

— Ага. Сейчас подойду. — Мне как раз надо было обсудить со «Стилетами» их будущий концерт, о котором они пока еще не знают.

Пришлось взять с собой Ирку, а то ведь обидится, дуреха. Я уже знал, что в мужские разговоры она лишний раз не лезет, да и язык за зубами умеет держать. А большего мне и не требовалось.

Присоединившись к компании Стаса, я не стал сразу лезть к нему со своими идеями, а выждал удобный момент. И вот, когда лидер группы спел очередной, немного подправленный, вариант своей новой песни, я понял, что сейчас для моей темы самое подходящее время.

— Стас, а как ты смотришь на то, чтобы забацать концерт где-нибудь, помимо нашего ДК?

Первое время Стас непонимающе смотрел на меня, но потом улыбнулся и развел руками.

— Да мы каждый вечер тут концерты устраиваем. Куда уж больше?

— Я не про это. Может быть, стоит снять какое-нибудь помещение и устроить, скажем так, дружескую вечеринку? Персон так на пятьдесят-восемьдесят.

— Где ж мы столько друзей-то найдем? — рассмеялся он.

— Двести человек, Стас! Двести человек купили билеты на выступление вашей группы. Пригласим их! Такой момент нельзя упускать.

— Куда пригласим-то Егор? Сюда? К школе? — Стас горько усмехнулся. — Ты вообще соображаешь, что говоришь?

— Почему сразу к школе? Есть масса других приятных мест, где можно комфортно посидеть, покушать и послушать песни в исполнении любимой группы.

— Назови хотя бы одно. — Стас скептически выгнул брови.

— Да хотя бы столовка нашего района. Чем не место? Просторное, да и кормят хорошо. У моей сестры там свадьба была.

— Ты прикалываешься? Спрашивал у сестры, сколько стоит снять столовую? Тебе такие деньги даже не снились, дружище. Да и нам тоже.

— А если бы деньги были? Скажем, рублей двести-триста. Ты бы согласился?

— Егор, я хоть и музыкант, но в денежных вопросах не привык оперировать абстрактными понятиями. Деньги — они либо есть, либо их нет. А строить воздушные замки — это тупиковый путь.

— Ладно, хрен с ним. Про деньги тогда потом. Начну с того, что на пятнадцатое июня, субботу, есть шанс снять столовку очень дешево. Зал на восемьдесят персон с угощениями — всего сто рублей. У них там какое-то мероприятие сорвалось. Это наш шанс, Стас, понимаешь? В субботу раздадим пригласительные зрителям. Люди хотят праздника! Им надоело смирно сидеть в ДК под присмотром комсомольских дружинников. Но, несмотря на это, даже туда покупают билеты.

— Это все, конечно, классно звучит, но где взять денег? — в голосе Стаса появилось больше интереса.

— А сели я найду деньги?

Стас нахмурился и с подозрением посмотрел на меня.

— Ты? Не дури Егор. Где ты столько найдешь?

— Слушай, моя сестра, Аня, копит на свадьбу. У нее уже собрана довольно приличная сумма. Я с ней поговорил. Она согласна. Под десять процентов, — добавил я, чтобы мое вранье хоть как-то походило на правду. — Берем у нее двести пятьдесят — возвращаем двести семьдесят пять. Я прикинул. Этих денег должно хватить. Сто — на столовку, сто — на шампанское и пятьдесят — охране и организатору.

Дальнейший разговор шел тяжело, но при этом довольно конструктивно и без особых эмоций. После озвученного мной варианта в глазах Стаса на миг блеснул огонек надежды. Мне этого было достаточно. Осталось его раздуть и убрать все лишние сомнения. Этим я и занимался на протяжении дальнейших минут двадцати. Первым сдался Санька и решительно перешел на мою сторону. Стаса же все время беспокоило только один вопрос: что, если люди не придут и не удастся отбить затраты? Чем тогда отдавать долг?

— Стас, вход будет стоить пятерку. В меню — салат, горячее, сок и по бутылке шампанского на четверых. И плюсом к этому — довольно просторное место для танцев. И никаких дружинников! И все это по цене бутылки водки. Это же бомба, Стас! От желающих отбоя не будет!

— Стас, соглашайся! — оживленно подключился Саня. — Это верняк. Чтобы выйти в ноль, надо около полусотни человек. Мы по своим каналам информацию пустим: по друзьям и знакомым. Нужное количество наберем. А если придут все восемьдесят, то больше сотки заработаем.

— И это будет только первое выступление, — подхватил я. — Потом можно будет повторить. Слухи быстро разойдутся. Люди потянутся. Им этого сейчас так не хватает. Такой отдых предлагают только элитные рестораны по конским ценам. Ну же, Стас!

И Стас сдался, не выдержав всеобщего напора и воодушевления. Сразу на месте был составлен план подготовительных мероприятий. Решили обойтись без афиш, чтобы не привлекать внимание надзорных органов. Но сарафанное радио задействуем по полной. Информация разойдется по друзьям, родственникам и знакомым, а от них пойдет дальше.

Тут же была набросана примерная двухчасовая программа выступления. Если мероприятие пройдет успешно, то после его окончания будем договариваться с руководством столовой на следующую дату. Поскольку совершеннолетних в коллективе не было, все согласились, что пока в роли посредника и организатора будет моя старшая сестра, а там — как пойдет.

Одним словом, все получилось именно так, как я и рассчитывал. Каждый из «Стилетов», не исключая и Стаса, сразу начал строить планы насчет звездного будущего своей группы. И поэтому дальнейший вечер проходил в атмосфере позитива и всеобщего воодушевления.

Но веселье продолжалось недолго. В какой-то момент к нам подбежал запыхавшийся Славка Пахомов и прокричал своим зычным голоском, в котором слышались одновременно и страх, и задор:

— Ирка! Там твой папа! Бац! Бум! — И он оживленно ударил по воздуху своими маленькими кулачками. — Отфигачил какого-то мужика. Тот весь в кровище. У подъезда валяется. — Отрывисто восклицал он, показывая руками в сторону наших домов.

Ирка побелела, как полотно, и без оглядки рванула к дому. Я, если честно, не ожидал от нее такой прыти. Протупив пару секунд, я рванул за ней. В этот момент до меня наконец-то дошло, что произошло у Иркиного подъезда. Других вариантов просто не могло быть. И, вспомнив огромную силищу Виктора Михайловича, я понял, почему Ирка побледнела. Не хватало еще, чтобы из-за какого-то отмороженного идиота хороший человек загремел за решетку.

Из-за угла дома мы с Иркой выбежали вместе. Ее подъезд был третьим от нас. Но даже отсюда нам была видна внушительная толпа зевак, столпившихся вокруг. Похоже, дело дрянь, вихрем пронеслось у меня в голове.

Мы протолкались сквозь толпу, и передо мной предстало весьма неприятное зрелище. Иркин папа понуро сидел на лавочке, обхватив руками голову. У его ног валялось окровавленное тело без признаков сознания. Как я и предполагал, это был отец семейства Быковых. Его младший сынок сидел рядом на асфальте, тряс отца за плечо и гнусаво подвывал:

— Батя, очнись. А-а-а… Ба-а-тя…

Но тот никак не реагировал. Я внимательно к нему пригляделся. Лицо разбито в хлам. Но это не смертельно. Окровавленный рот широко открыт. Руки раскинуты в стороны. Значит грохнулся прямо здесь. Затылок на асфальте. Группироваться при падении, конечно же, не учили. Зачем? Мы же никогда не проигрываем. Похоже, знатно приложился головешкой. Хорошо, что не о бордюр основанием черепа. Тогда бы точно кранты. Осталось хотя бы визуально определить серьезность травмы.

Тем временем Ирка бросилась к отцу и крепко его обняла.

— Папа, ну как же так? Зачем? Ты что, его убил? Я не отпущу тебя в тюрьму. Слышишь? Пойду вместе с тобой… — Она продолжала что-то бессвязно говорить, намертво вцепившись в отца.

Пора было срочно прекращать эту душераздирающую сцену и привнести в нее немного спокойствия и здравого смысла.

— Товарищи, кто-нибудь вызвал скорую? — деловито осведомился я, наклоняясь к пострадавшему.

— Конечно, вызвали, Егор, — раздался у меня за спиной недовольный женский голос. — Шуруй-ка ты отсюда. Мал еще. Не путайся у взрослых под ногами.

Я оглянулся. Говорила женщина из соседнего дома. Хоть убей, не помню, как ее зовут. Вечно недовольная, ко всем с претензией. Никогда мне не нравилась. Я проигнорировал ее слова и окинул собравшихся внимательным взглядом.

— Почему никто из взрослых не оказывает первую помощь? Ждете, пока пострадавший умрет?

— А вдруг он уже того? — вновь встряла противная соседка. — А если и нет, то лучше его не трогать. Сделаешь что не так, потом еще обвинят, что из-за тебя человек окочурился.

— Хорошо, что на войне не было таких идиоток. — Я смерил тетку весьма презрительным взглядом. — Иначе много хороших ребят не вернулось бы с фронта.

— Чаво⁈ — возмутилась женщина, но не слишком рьяно. Похоже, мой аргумент попал точно в цель. — Да я тебе! — И она угрожающе шагнула в мою сторону.

— Уймись, Петровна! — гаркнул вдруг из задних рядов властный старческий голос. Я сразу узнал деда Матвея, нашего знаменитого фронтовика. — Пацан дело говорит. А ты, если не кумекаешь, так и не суйся!

Авторитет деда Матвея был в нашем дворе непререкаем. Петровна что-то обиженно пробурчала и вернулась обратно в толпу.

— Это, братцы, тот пацан, что Михалыча спас. Отогрел в лесу. Если бы не он, то не было бы больше Аркашки Сабурова. — Дед Матвей протолкался в передние ряды и окинул всех грозным взглядом. — Давай, Егорка, соображай. А то из-за этого супостата, мать его ети, наш Витька сгинет. — И фронтовик хмуро глянул на валяющегося Быкова.

Я благодарно кивнул деду Матвею и деловито скомандовал:

— Товарищи, помогите-ка повернуть его на бок.

Из передних рядов вышел крепкий парень лет двадцати пяти и начал мне помогать. Мы с ним быстро расположили Быкова в правильной позиции. Тем временем я прощупал у него на шее пульс. Сердце билось. И билось довольно-таки ровно. Такое ощущение, что Быков просто прилег отдохнуть после долгого трудового дня. У меня немного отлегло от сердца. Когда же я осмотрел затылок бедолаги, то еще больше успокоился. Открытой раны там не было, только небольшая шишка. Конечно, это не исключало серьезной травмы, но сводило ее вероятность к минимуму.

— Принесите кто-нибудь тряпку, смоченную в холодной воде, — решительно попросил я, деловито осматривая «пациента».

Судя по относительно ровному дыханию, особых препятствий для прохождения воздуха не было. Но я все равно пошире открыл у Быкова рот и прижал ему язык книзу ключом от квартиры. Вообще-то это полагается делать пальцем. Но этот отморозок обойдется. Грязного ключа с него вполне хватит.

Буквально через минуту какая-то женщина протянула мне обильно смоченное кухонное полотенце. Я отер им лоб и виски Быкова, а потом приложил его к шишке на затылке.

И в этот момент пострадавший неожиданно закашлялся и широко открыл глаза.

— Папка! Очнулся! — радостно заорал младший Быков.

— Ах ты тварь! — злобно откликнулся его батя и, довольно резво приподнявшись на ноги, засветил со всей дури по носу опешившему от неожиданности Виктору Михайловичу.

Глава 25

Ирка взвизгнула, Виктор Михайлович издал чавкающий звук, дернув от удара головой, вокруг завопили люди и началась дикая суматоха. Через полминуты воскресшего идиота уже скрутили и снова повалили на землю.

— Говорила я, что не надо было его трогать! — Тут же завопила все та же противная тетка. — Лежал бы себе спокойно, никого не трогал.

— Уймись, Петровна! — грозно прикрикнул на нее дед Матвей. — Иначе я за себя не ручаюсь!

Петровна тут же скрылась в толпе от греха подальше.

— Папочка! — тем временем испуганно воскликнула Ирка. — Ты как? — Она с ужасом смотрела на залитое кровью лицо отца.

Но странное дело — тот широко улыбался. Довольно крякнув и вытерев тыльной стороной ладони кровь, он бодро ответил:

— Лучше всех, Ириска! Иди-ка сюда! — И он на радостях крепко обнял дочь, при этом беспощадно перепачкав кровью ее кофточку.

Похоже, Виктор Михайлович был на седьмом небе от счастья, что в итоге все-таки не убил этого ушлого доходягу Быкова.

Увидев, что дело разрешилось самым благоприятным образом, я протиснулся через толпу и отошел в сторонку. Я был уверен, что вместе со скорой приедет и милиция. А еще раз попадать в поле зрения нашего участкового мне не хотелось.

Подойдя к своему подъезду, я уселся на пустую лавочку и рассеянно огляделся по сторонам. Домой идти не хотелось. Возвращаться на место происшествия или к школе — тоже не было особого желания. Внезапно я почувствовал направленный на меня пристальный взгляд. Быстро повернувшись направо, я увидел припаркованный у соседнего дома зеленый «Запорожец». И как я его раньше не заметил? Кажется, еще минуту назад его здесь не было.

Из окна машины на меня пристально пялился Леха Коротков. Я не отвел взгляд и тоже уставился на него. Наша безмолвная дуэль продолжалась с четверть минуты, а затем Леха, словно за что-то меня поблагодарив, кивнул, и машина тут же тронулась с места. Она медленно прокатила по двору и скрылась за углом дома.

Я, если честно, так до конца и не понял, что значил этот странный Лехин жест. Да и вникать особой охоты не было. И без него проблем хватает. Правда, где-то на краю сознания все-таки мелькнула мысль, что Коротков, заранее зная, чем дело кончится, как-то спровоцировал старшего Быкова, чтобы тот отправился к Иркиному бате. И, если это так, то Леха — просто чертов манипулятор. Беспринципный, хладнокровный и очень опасный.

Через минут десять приехала скорая и сразу за ней — милиция. По обрывкам доносящихся до меня разговоров я понял, что Быков через своего сынка вызвал Виктора Михайловича к подъезду. Иркин батя вышел к нему не просто так. Он демонстративно тащил за ухо сопротивляющегося и орущего Андрея. Быков старший, конечно же, не смог вынести такого надругательства над своим чадом и без лишних предисловий зарядил Виктору Михайловичу кулаком по лицу. Точнее, попытался зарядить. Иркин отец успешно отразил атаку и одним ударом отправил недруга в нокаут. А дальше наш грозный победитель от волнения не смог нащупать у Быкова пульс и подумал, что грохнул доходягу. Вот, в общем-то, и вся история.

По итогу помощь скорой ограничилась остановкой носового кровотечения у обеих участников конфликта. А стражи порядка, получив исчерпывающие показания свидетелей, повязали Быкова старшего, затолкали его в уазик и увезли в участок. Народ потихоньку рассосался, и у подъезда осталось только Ирино семейство. Теперь уже в полном составе. Мать, обеспокоенная долгим отсутствием супруга, вышла на улицу и застала всю эту весьма неприятную сцену.

Когда я все-таки решил, что на сегодня с меня хватит, и хотел отправиться домой, то услышал за спиной басовитый оклик Виктора Михайловича:

— Егор, подойди-ка сюда на минутку.

Блин, надо было раньше уходить. Теперь, похоже, опять придется нотации выслушивать, что втянул их во все эти неприятности.

Я понуро подошел к Иркиному подъезду и остановился напротив лавочки. Но глаза опускать не стал. Хватит с меня на сегодня унижений. Лимит девиантного поведения исчерпан. Сейчас я пятидесятилетний мужик и пошли все нахрен! Если Иркин батя будет наезжать, я за словом в карман не полезу.

Но вдруг абсолютно неожиданно я услышал:

— Спасибо, Егор, что так удачно разобрался с этим. Я ведь тоже пульс у него потрогал. Только ничего не почувствовал. Перенервничал, выходит. В общем, ты молодец. — И он крепко пожал мне руку. — Пойдем к нам чай пить, а? Хотя бы на полчасика? Хочешь, я схожу — тебя у родителей отпрошу? — И Виктор Михайлович добродушно мне улыбнулся.

— Куда ты собрался в таком виде? — тут же осадила его супруга. — Если надо, я сама схожу. Соглашайся, Егор. — И Ирина мама тоже искренне заулыбалась.

Ну а Ирка добила меня своим контрольно-умоляющим взглядом. С такими весомыми аргументами лучше не спорить, мысленно улыбнулся я и тут же согласно кивнул.

— Если на полчасика, то можно не отпрашивать. Мне до двенадцати гулять разрешают. Мама все равно не спит до этого времени. Нас с сестрой ждет.

На том и порешили. И через десять минут я уже сидел у Ирки на кухне и с удовольствием потягивал сладкий чай, заедая его сдобными ватрушками.

Посиделки удались на славу. Ирины родители отнеслись ко мне с большой теплотой. А Ирка, улучив момент, когда родители ушли с кухни, полезла целоваться. Я понимал, что девчонка просто хочет отхватить изрядную долю адреналина. Чувствовалось, что у нее это в крови: неискоренимый авантюризм и любовь к риску. Поэтому особо сопротивляться я не стал, но все-таки через какое-то время прервал затянувшийся поцелуй. Еще не хватало мне в первый же день налаживания отношений войти в немилость у Иркиных родителей.

От Иры я уходил довольный, как слон. Она же на прощание одарила меня весьма недвусмысленным взглядом, намекающим на то, что произошедшее между нами ей явно пришлось по душе.

Я же в свою очередь был уже сполна пресыщен этим длинным и полным событий днем. Единственное, чего мне сейчас хотелось — это принять душ и завалиться спать. Но не тут-то было.

Дома я застал весьма воодушевленную маму. Она совсем недавно вернулась с работы и сияла от счастья. Я, конечно, сразу проникся ее настроением, даже не зная, чем оно вызвано. Чтобы не разбудить отца, мама молча подождала, пока я сниму обувь, а потом отвела меня в дальнюю комнату. Прикрыв дверь, она радостно обняла меня и неожиданно выдала:

— Егор, представляешь, меня сегодня на работе премировали! На целых пятьдесят рублей! За прилежное и образцовое воспитание сына. Распоряжение из райкома.

— Это что, за спасение Аркадия Михайловича, что ли? — широко улыбаясь, спросил я.

— Угадал! Так что в выходные поедем в магазин игрушек. Выбирай любой подарок, какой захочешь! — Маминому ликованию не было предела.

И тут я залип. Игрушки меня не интересовали. Вообще. Но как объяснить это маме, чтобы не вызвать ее беспокойства? И вдруг меня осенило.

— Мам, купи мне лучше новую школьную форму, а? А то из старой я совсем вырос. Хожу, как охламон. — Я вспомнил, как мне было стыдно в пятом классе, когда я пришел в школу в старой форме. Длинные руки плетьми торчали из коротких рукавов, а штаны заканчивались чуть выше уровня лодыжек

Так что форма — покупка необходимая. От нее никуда не денешься. А игрушки — к черту! Теперь из них у меня только две любимые остались: Скрудж и автомат, как бы странно это не звучало.

— И то правда! Что ж это я? — всплеснула руками мама. — Решено! В выходные едем за формой к Жене в универмаг.

Ну уж дудки! Эти выходные у меня заняты.

— Мам, давай лучше в августе съездим? Вдруг я до этого времени еще вырасту? — вполне обоснованно заявил я. — К тому же Женя в выходные не работает. И вообще они с Владом в воскресенье к нам в гости приедут. Просили тебе передать.

— Ты не шутишь? Вот ведь! Могла бы пораньше предупредить. Надо будет что-нибудь купить к столу. А насчет формы — ты прав. Съездим в конце лета. Ты у меня такой хороший! — И мама, ласково чмокнув меня в лоб, вышла из комнаты.

Ну а я наконец-то сбегал в душ и завалился спать. Причем, вырубился поперек постели, так и не успев доползти до подушки. Снилось мне успешное выступление группы «Стилеты» и увесистая денежная пачка — первый заработанный нами гонорар.

После таких душевных снов проснулся я бодрым и выспавшимся. Сегодня мне предстоял очень важный день. Последняя перед концертом репетиция, передача денег за столовую. А что самое главное — я понятия не имел, в чем буду завтра выступать. Просто не задумывался об этом. А надо было.

Навел меня на эти размышления приснившийся сон, где я отжигал на сцене в крутом прикиде.

Я заглянул в шкаф и осмотрел свой скудный гардероб. Пара поношенных штанов с несмываемыми следами моих приключений, трое шортов и спортивный костюм. Ничто из этого даже близко не походило для сцены и для имиджа успешной группы. И даже Андрюхины темные очки не спасут ситуацию, если я выйду на всеобщее обозрение в старых штанах или вытянутых на коленках трениках. Да и приличных рубашек или, на худой конец, футболок у меня тоже не было.

Вот зараза! Я обескураженно сел на край кровати и задумался. Похоже, придется ехать на барахолку. Там есть местечко, где должны толкаться недоделанные местные фарцовщики с их второсортным товаром. Но, как говорится, на безрыбье и рак — рыба. Выбора особого у меня не было. Я глянул на часы — половина восьмого. Быстро прикинув в уме, я понял, что можно вполне все успеть. Только тренировку придется перенести на двенадцать.

Как только решение было принято, я сразу начал действовать. Первым делом вытащил из заначки десять червонцев, пару трёшек и пятерку. Этого должно было хватить с лихвой. А из копилки захватил еще мелочи на дорогу. Одевшись в спортивный костюм, я запихал купюры в носки. Наша барахолка славилась лихими людьми, карманниками и хулиганами всех мастей. Поэтому туда стоило ездить либо со взрослыми, либо толпой пацанов. Иначе рискуешь остаться и без денег, и без здоровья.

Но мне нельзя было светить перед друзьями своими капиталами. Поэтому вариантов особых не оставалось. Надо рисковать и ехать одному.

Наспех перекусив булкой с маслом и сладким чаем, я крикнул маме, что пошел гулять, а после поспешно выскочил в подъезд. Теперь главное, чтобы Серега Сабуров уже проснулся. А он еще тот лежебока. Если, конечно, не надо идти на рыбалку.

К счастью, Серега к этому времени был уже на ногах. Точнее на одной, вторая, судя по его сонному виду, все еще была в постели.

— Егор, ты чего так рано? — просипел он, потягиваясь и протирая глаза.

— Серый, мне по делам надо уехать. Вернусь не раньше двенадцати. Так что тренировку переносим на это время, — торопливо сказал я.

Я уже хотел бежать, но Серега меня остановил:

— Ты что такой напряженный? Случилось чего?

— Тороплюсь я, Серый. Некогда.

— Да куда ты⁈ Давай, я с тобой!

Я замер посреди лестницы. Идея была, в принципе, неплохой. Вдвоем всяко безопаснее, чем одному. Да и болтать Серега не будет. Он точно умеет держать язык за зубами. А насчет происхождения денег у меня есть один вполне правдоподобны вариант: мамина премия.

— Одевайся быстрее! В пять минут уложишься? Отлично! Я тогда к Мишке Борисову забегу, сообщу про тренировку. Встречаемся у нашего подъезда.

Серега быстро кивнул и закрыл дверь.

Сообщив Мишке, что тренировка переносится на двенадцать, я вернулся к своему подъезду. Серега уже ждал меня там.

— Погнали, Серый. Времени в обрез. — Я быстро потопал в сторону остановки, на ходу объясняя Сереге, куда мы направляемся и зачем.

— Офигеть! А почему моим родителям ничего не дали? — возмутился Серега, когда услышал про премию. — Я же тоже деда спасал. И вообще, это же я его нашел. — После этих слов он немного потупился и быстро поправился: — Мы нашли.

— Ты че, Серый? — Я удивленно глянул на друга. — Да мне эти деньги нафиг не нужны! Главное, что твой дедушка жив остался. Остальное все мелочи.

— Это точно, — извиняющимся голосом ответил Серега. — Слушай, я сморозил, не подумав.

— Автобус! Бежим! — заорал я, не дослушав.

И мы побежали. Хорошо, что водитель увидел нас и подождал. Иначе пришлось бы торчать на остановке еще минут двадцать.

Дорога заняла у нас около полутора часов. Учитывая одну пересадку и время ожидания троллейбуса. От остановки, где мы вышли, до барахолки было минут двадцать пешком. Идти надо было в основном по территории обширного частного сектора. Немногочисленные многоквартирные дома соседствовали здесь с огородами, деревянными избами и какими-то бараками. Одним словом, место было довольно глухое и опасное. И чтобы выбраться отсюда без приключений требовалось проявить недюжинную изобретательность.

Глава 26

Как правило, местные джентльмены удачи выбирали себе жертв на толкучке, а потом благополучно обували их по пути на остановку. Милиция на это смотрела сквозь пальцы, поскольку пострадавшие обычно не рисковали обращаться к блюстителям порядка. Боялись, что привлекут за покупку контрафактного товара. А именно таких бедолаг и выбирали своими целями местные бандиты.

На всем протяжении пути до барахолки я старался подмечать как можно больше деталей местности: узкие места, глухие подворотни, развилки, дворы, где нет собак, а также подручные средства, которые можно использовать для защиты, типа куч песка, кирпичей, палок, деревянных ящиков. Выделил для себя несколько потенциально опасных мест, где бы я сам напал, если бы был на месте преступников. Спланировал пути отхода. Одним словом, очень плотно подготовился к возможному гоп-стопу.

Путь до барахолки прошел без особых происшествий. Нам встретилась только одна группа подозрительных личностей. Трое пацанов, лет по пятнадцать, стояли на углу одной из улиц и строили из себя бездельников. Но, судя, по их цепким взглядам, они уже на подходе к толкучке высматривали себе потенциальных «клиентов». Увидев наши поношенные прикиды и Серегины исцарапанные в кровь коленки, они быстро потеряли к нам интерес.

Но опасное местечко я для себя отметил. На обратном пути надо его обойти. Таким жлобам мы с Серым вряд ли сможем что-нибудь противопоставить.

Когда мы приблизились к толкучке, я заскочил в придорожные кусты и достал из носков деньги. Дальше держать их там не было смысла. Отрезок пути, где нас могли тормознуть и обшарить, был успешно пройден. Теперь главное не светить всей суммой сразу. Для этого я раскидал по две-три десятки по всем своим карманам, и мы с Серегой отправились дальше.

Барахолка представляла собой обычную проселочную дорогу, которая оканчивалась птичьим и авторынком. По бокам этого проселка, а также в различных ответвлениях, закоулках и подворотнях стояли продавцы всех мастей: от обычных деревенских бабушек, торгующих продуктами своего подсобного хозяйства, до матерых фарцовщиков, которые сновали туда-сюда и что-то вполголоса предлагали прохожим.

Первым делом я неспеша прошелся по этой длиннющей торговой улице и внимательно присмотрелся к происходящему. Сразу же отметая ненужные скопления торговцев мелким домашним скрабом, я выделил две группы продавцов, которые мне и были нужны. В одном месте торговали обувью, в другом — одеждой. Присмотрев несколько фарцовщиков с подходящим мне товаром, я приступил к дальнейшему пункту моего плана.

Мне нужен был взрослый сопровождающий. Без вариантов. Иначе со мной никто даже и разговаривать не будет. Когда в самом начале стихийного рынка я проходил мимо торгующих разносолами и ягодами, то заприметил довольно симпатичную девушку, лет семнадцати. Она бойко зазывала покупателей, а рядом с ней стояла дородная и весьма улыбчивая дама, насколько я понял — ее маман. К ним то я и направился, предварительно наведя относительный порядок на голове и приняв наивный и благодушный вид.

— Здравствуйте. Вы не могли бы мне помочь? — обратился я к женщине. — Понимаете, мне нравится одна девочка, — я бросил стеснительный взгляд на симпатичную спутницу женщины и попытался выдавить на щеках румянец. — И представляете, она меня неожиданно позвала на свидание. Завтра. А мне совсем нечего надеть. Мама дала мне немного денег, но сама не смогла поехать — работает. Можете помочь купить одежду? Пожалуйста. А то мне, такому маленькому, не продадут. Я вам заплачу. Три рубля. Вот. — И я нерешительно протянул женщине трёшку.

— Ох, ты ж мой касатик! — заохала удивленная дама. — Вон, посмотри, Людк. Девчонки уж сами на свидание приглашают. Да еще такие маленькие. А ты все одна! Нашла бы себе кавалера! Витька из пятнадцатого дома чем тебе не угодил? Не курит, спортом занимается, статный, красивый.

— Больного много о себе думает! — высокомерно парировала Людка.

— Вот ведь! Посмотрите на нее! — возмутилась мамаша. — Скромного ей подавай. Так и проживешь всю жизнь в углу, как мышь серая!

Я понял, что женщину начало заносить на поворотах и пора бы вернуть ее к сути моего вопроса.

— Так вы мне поможете? — Я несмело улыбнулся и развернул трехрублевую купюру.

— А что ж не помочь хорошему человеку? — Бойко ответила продавщица и быстрым движением забрала у меня деньги. — Постой-ка тут без меня, Люд. Я скоро, — скомандовала она. — Пойдем, касатик. Я тут всех знаю.

И мы пошли. Повела меня, конечно, «знающая» женщина к тем, у кого попроще и подешевле. Пришлось ее тактично направить в нужное мне русло. В моде молодежной она мало что понимала. Я, конечно, тоже в этом деле не эксперт, но совсем уж в бесформенную мешковину одеваться не буду.

Когда дамочка смекнула, что я сам отлично знаю, что мне нужно, то перестала гнуть свою линию. А вот с торговлей очень помогла. На каждую вещь очень грамотно и настойчиво скидывала цену. В итоге за довольно короткое время мой гардероб пополнился крутыми черными штанами, такого же цвета рубашкой и футболкой. А у обувных фарцовщиков удалось прикупить классные кроссовки, уж очень сильно смахивающие своими тремя полосками на знаменитый «Адидас».

В итоге мои карманы опустели практически полностью. Сотка улетела, словно ее и не было. Увидев, сколько я отвалил за «Адики», сопровождающую меня даму чуть инфаркт не хватил. Она уставилась на меня с нескрываемым подозрением. Похоже, ей уже не верилось, что чья-то добрая мамочка может дать столько денег малолетнему сыну и отправить его одного за покупками.

Но, поскольку дело было сделано, и женщина честно отработала свою трёшку, я скоропостижно с ней попрощался и вместе с Серегой скрылся в толпе. Купив у какого-то деда отвратительную на вид брезентовую котомку, я аккуратно сложил в нее все свои покупки, закинул на плечо, и поспешно двинулся к выходу с этого торгового вертепа.

Серега, по моей просьбе все это время пристально следил за окружающей обстановкой. То, что нас уже пасут, я и сам чувствовал. Оставался только один вопрос: кто?

Их было четверо. Примерно нашего с Серегой возраста. Может, чуть старше. У меня немного отлегло от сердца. Если бы нас выбрали целью пятнадцатилетние отморозки, то существовал реальный шанс потерять все, что нажито непосильным трудом бойкой продавщицы разносолов. А с этими как-нибудь справимся.

Похоже, преследователи понимали, что деньги свои я уже все разбазарил. А значит они нацелились на дорогие шмотки. Особенно на кроссовки. Такие и самому поносить приятно и впарить кому-нибудь можно. Ну что ж, посмотрим, как это у вас получится.

Первым делом мне нужно было миновать «наблюдательный пункт» на углу одной из улиц. Я всерьез опасался, что те ребятки тоже могут нами заинтересоваться, увидев, как нас преследуют их собратья по лихому ремеслу. Для обхода опасной зоны мы сделали изрядный крюк по довольно людной улице и в нужной точке вернулись на наш прежний маршрут. Одна опасность оказалась позади. Теперь надо разобраться с четверкой преследователей.

Я примерно представлял, в каком месте они на нас нападут. Точнее таких мест было два. Узкие проулки, окруженные густыми кустами и высокими заборами. Когда мы приближались к первому из них, наши преследователи разделились. Трое продолжили идти за нами, а один быстро шмыгнул в переулок. Похоже, побежал перерезать нам путь. Тем лучше. Теперь их только трое. Медлить больше нельзя.

Я перекинул котомку накрест через плечо и грудь, чтобы не мешалась, и, засунув руку в карман, сжал куботан. Ну, сейчас попляшем, девочки.

До узкого проулка, где нас могли принять, оставалось каких-то двести метров и два изгиба улицы. Работать с троицей будем после первого поворота, а потом разберемся с оставшимся. Самое главное, чтобы у них не было холодного оружия. В этом случае придется все бросать и бежать. Жизнь дороже каких-то там шмоток.

— Серый, слушай сюда, — тихо проговорил я, продолжая спокойно идти вперед, — сейчас поворачиваем за тот забор. Там неподалеку лежат кучей какие-то жерди. Беги к ним, хватай что-нибудь поудобней и поувесистей и лети обратно на подмогу. Я пока приму на себя этих троих. Понял? Это не обсуждается! — резко добавил я, увидев Серегин скептический взгляд.

Быстро стрельнув глазами по сторонам, я убедился, что вокруг никого. Это хорошо. Лишние свидетели и бабские причитания мне сейчас совсем ни к чему.

Главаря этой группы я уже вычислил. По его хмурому взгляду, по спокойной походке, по приказным жестам. Он самый опасный. Вырублю его и, считай, половина схватки выиграна. Но беда в том, что он идет на пару шагов позади остальных двух. А значит хитер и осторожен. Что ж, понадеемся на эффект неожиданности. Это сейчас мой самый главный козырь.

Мы с Серегой завернули за угол сплошного высокого забора, полностью выйдя из поля зрения преследователей. Расстояние между нами составляло метров тридцать, не больше. Значит секунд через десять они будут здесь. Я выхватил куботан, зачерпнул левой рукой дорожной пыли вперемешку с песком и затаился за забором.

Ну а дальше все шло по отработанной программе. Заслышав шаги у края забора, я с грозным криком выскочил из-за угла. Два передних идиота шли слишком близко друг к другу, ограничивая пространство для маневра. Да к тому же они испуганно отскочили от неожиданности. За это и поплатились. Левому я засветил песком в глаза. Учитывая, что у него еще и рот от удивления был открыт, попал я смачно. Правому зарядил прямой в нос. А потом ринулся к главарю. И застыл от изумления: тот уже сверкал пятками метрах в десяти от меня.

Вот тварь хитрожопая! За подмогой побежал. Это капец!

В это время из-за угла выбежал Серега Сабуров и начал охаживать палкой двоих бедолаг, которые не только передумали нападать, но даже не пытались сопротивляться.

— Серый, валим отсюда! — крикнул я и потащил за руку увлекшегося экзекуцией друга. — Иначе нам конец! — Я представил, что будет, если нас нагонят пятнадцатилетние дружки этих неудачников.

Мы пробежали по улице и свернули в проулок. Серега то ли по забывчивости, то ли по злому умыслу так и не выбросил палку. И сейчас мы с бешенными глазами что есть духу неслись на последнего оставшегося в строю отморозка, который, ничего не подозревая, ждал нас в конце узкого прохода. Увидев наши перекошенные от злости лица, тот принял единственно верное решение и присоединился к забегу. Когда мы выскочили из подворотни, его уже и след простыл.

А нам надо было срочно выбираться из этого опасного района. Путь на остановку общественного транспорта был закрыт. Первым делом проверят ее. Нас не спасет даже присутствие людей. Наоборот, это еще один фактор риска. Отморозки, а особенно хитрый главарь, могут в отместку заявить, что мы воры, а украденное находится у меня в котомке. И фиг я что после этого докажу.

Поэтому мы сломя голову добежали до широкого Московского проспекта и быстро его пересекли. Самым напряженным моментом стало ожидание на пешеходном переходе. Зеленый свет никак не хотел загораться. Серега даже начал приплясывать от нетерпения.

— Давай! Ну давай уже! — приговаривал он.

В этот момент он смахивал на бедолагу, которому резко захотелось в туалет. Судя по многочисленным сочувствующим взглядам, окружающие именно так и подумали.

Когда наконец-то загорелся зеленый, мы поспешно пересекли проспект и затерялись в переплетении многоэтажек, стоящих по другую сторону. У меня уже был план, как выбраться из все еще опасной зоны. Город я знал, как свои пять пальцев. Нам всего лишь нужно было перебраться на другой берег Которосли, реки, которая пересекала Ярославль. А сделать это можно только по двум мостам. Путь на один из них нам, скорее всего, был отрезан. Значит воспользуемся вторым. До него было чуть больше километра.

Через четверть часа мы были возле него, а еще через двадцать минут уже залезали в троллейбус, который доставит нас прямиком до остановки нашего автобуса.

— Фух, пронесло! — улыбнувшись, выдохнул Серега, когда мы примостились у окна на задней площадке. — Только на треню теперь уже точно опоздаем, — добавил он, глянув на часы.

— Ничего. Если и опоздаем, то не сильно. Пацаны найдут, чем заняться. Да, и спасибо, Серый. Без тебя я бы не справился.

— Чего уж там! — добродушно усмехнулся Серега. — Зови, если что!

С легким сердцем смотрел я на проплывающий за окном городской пейзаж. Но внутри у меня настырно скребся червячок беспокойства. Мне почему-то казалось, что плохие сюрпризы на сегодня не закончились. Последующий события показали, что я был абсолютно прав.

Глава 27

На тренировку мы опоздали минут на двадцать. Но самым удивительным было то, что пацаны нас дождались. В полном составе. И этот факт меня весьма порадовал. Значит уже привыкли и не могут без этого. Я очень надеялся, что до конца каникул нам откроют спортивный зал, где мы могли бы собираться и в холодное время года. Забрасывать начатое ой как не хотелось.

Пацаны, конечно, немного повозмущались из-за нашего опоздания, но быстро успокоились. Никакое возмущение не могло омрачить их радости от того, что тренировка не сорвалась.

Домой мы с Серегой не заходили, даже несмотря на то, что животы у обоих урчали от голода. Котомку с купленными вещами я забросил в ящик верстака, чтобы глаза никому не мозолила.

— Что это? — ожидаемо поинтересовался Женька Андреев.

— Одежда деда, — очень грамотно соврал Серега. — Мы в больницу к нему ездили.

Все дальнейшие вопросы сразу отпали. Серега, конечно, молодец. Классно придумал. Я ни капли не пожалел, что взял его с собой.

Тренировка прошла очень успешно. Все участники были заряжены на серьезную работу и у нас уже стало что-то получаться. Пора было переходить к спаррингам, но катастрофически не хватало экипировки. Нужны были хотя бы два полных набора.

Учитывая мое улучшившееся финансовое положение, это был вопрос решаемый. Однако требовалось выждать хотя бы какое-то время. И так подозрительно много сорю деньгами. Если пойдет прибыль от выступлений «Стилетов», тогда можно будет спокойно списать все свои затраты на нее и после этого особо не шифроваться.

Тренировка уже подходила к концу, когда случилось настолько неожиданное событие, что я даже на время забыл про чувство дикого голода.

В дверном проеме Серегиной сарайки возникла ухмыляющаяся физиономия… Никитина. Похоже, его уже выписали из больницы, или он сам сделал ноги. А вот у участкового руки до него, видимо, так и не дошли, и Вовчик вполне себе свободно разгуливал на свободе, весело помахивая загипсованной рукой.

Увидев нашу большую компанию, он тут же изменился в лице. Его физиономия удивленно вытянулась и стала похожа на прокисший суп. Он явно не ожидал увидеть так много знакомых ненавистных лиц в столь маленьком помещении. Но отступать было уже некуда. Да и не привык Никитин отступать. Тем более за его спиной маячили две фигуры из его отмороженной компании. Одного из них я узнал. Это был Славка Михайлов, одноклассник Никитина. Лицо второго было мне знакомо, но имени его я не помнил.

— Привет, придурки! — Никитин противно осклабился. — Не задолбало еще пастись возле этого неудачника? — И он пренебрежительно повел глазами в мою сторону.

— Тебя забыли спросить, мудила! — бесстрашно огрызнулся Пашка Тимофеев.

Если честно, я от него такого не ожидал. Похоже, наш герой справился со своими страхами. И это внушало реальное уважение. Я довольно улыбнулся, увидев, как еще сильнее вытянулось лицо Никитина. Его рот беззвучно открылся, а глаза вылезли из орбит.

— Чё ты сказал, шерсть? Забыл, как кровью харкал? Ну так я напомню.

И тут случилось то, чего я так боялся: Никитин судорожно полез левой рукой в карман. Я примерно представлял, что у него там. И хотел, было, уже броситься на отморозка, но Пашка меня опередил. Точная двоечка рассекла Никитину губу и свернула набок еще не заживший нос. От сильного удара Вовчик упал навзничь и, закрыв лицо здоровой рукой, яростно замычал.

— Валите его, пацаны! Чё вы, мля, стоите? — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Но его дружки не сдвинулись с места. Им явно не улыбалась перспектива разделить судьбу их многострадального товарища.

— Вы чё, уроды? Мы же вас всех по одному выловим! — не слишком убедительно попытался возмутиться Славка. При этом он благоразумно отошел на безопасное расстояние.

— Ну че, пацаны, сделаем из Славки котлету? — хитро улыбнувшись, вдруг вывез Серега Сомов.

Это прозвучало еще более неожиданно, чем у Пашки. Просто день сюрпризов каких-то. Серега Сомов — единственный из моих друзей, который привык все конфликты решать путем дипломатии. А сейчас он вдруг так провокационно лезет на рожон. Хотя, возможно, таким образом он пытался вернуть себе пошатнувшуюся роль лидера нашей компании? Но даже если так — плевать.

— Да не вопрос, — подхватил его предложение Пашка, покрепче сжимая кулаки, и делая шаг к Михайлову.

В этот момент Никитин уже поднимался на ноги. Я думаю, он понимал, что если продолжит валяться, то его дружки быстро дадут заднюю. Он был стержнем этой группировки, и вся их показная крутизна держалась именно на нем. И, как я и боялся, в его руке блеснуло лезвие выкидухи. А самое плохое было в том, что Пашка в это время прошел вперед и, ничего не подозревая, стоял к Никитину спиной.

Михайлов, который отступал под Пашкиным напором, вдруг остановился и осклабился. Он увидел, что происходит у того за спиной. А там уже в полный рост стоял Никитин и поудобнее перехватывал нож, намереваясь атаковать. Я изо всех сил рванул вперед, понимая, что шансов успеть и отвести удар у меня почти никаких.

А дальше дело приняло неожиданный поворот. Мимо меня со свистом пролетел запущенный Серегой Сабуровым газовый ключ и со всей дури врезался Никитину между лопаток.

По себе знаю, что от такого удара резко перехватывает дыхание и сбивается сердечный ритм. Особенно если в тебя прилетел газовый ключ. Это и спасло Пашку от весьма опасной атаки. Насколько я видел, Никитин целил ему прямиком под левую лопатку. Как можно быть таким отмороженным? Это же почти стопроцентно смертельный удар.

Услышав шум, Пашка резко повернулся. Атака Никитина, ослабленная необычным метательным орудием, сбилась и нож резанул Пашке по правой руке, изрядно распахав мышцу. В следующий момент я уже заламывал Никитину руку, пытаясь повалить его на землю. Но весовые категории у нас были совершенно разные. Все, что мне удалось сделать, это выбить из руки нож и пнуть его ногой к забору. В следующую секунду Никитин вырвался, засветил мне со всей дури коленом под дых и повалил на землю. Его левая рука нащупала мое горло и что есть сил сдавила его.

Только бы не сломал трахею, молнией пронеслось у меня в голове. Тогда мне точно конец. Задушить меня он никак не успеет. Во всяком случае, я очень на это надеялся. Надеялся, что мои пацаны не дадут меня в обиду и не станут испуганно стоять в сторонке. Сам же я был довольно эффективно выведен из строя. Правую руку прижимало к земле колено Никитина, а левую — его загипсованная рука. Ногами же я не мог до него достать — слишком уж низко тот пригнулся. Его лицо почти касалось моего, а кровь из разбитого носа заливала глаза.

— Ну что, гаденыш, вот ты и попался! Сдохни, тварь! — яростно процедил Никитин, сквозь залитые кровью зубы и еще сильнее надавил мне на горло.

Хватка у него была железная. Столько дури может быть только в обдолбанных наркоманах и спятивших маньяках. Еще немного и моя трахея не выдержит. Перед глазами поплыли цветные круги, в ушах зазвенело, а сердце бешено заколотилось, пытаясь доставить крохи кислорода к отключающемуся мозгу. Я уже почти ничего не слышал и не видел. И не понимал, почему никто не приходит на помощь? Неужели я ошибся в своих пацанах?

И в этот момент какая-то неимоверная сила стащила с меня Никитина и, как мне показалось, подняла его в воздух. Что за хрень? Никто из моих друзей на такое не способен.

Я сделал резкий и глубокий вдох, от которого голова закружилась еще больше, и я едва не потерял связь с реальностью. В сознание меня вернуло нестерпимо саднящее горло. Я сдавленно закашлялся и свернулся клубочком, судорожно загребая пальцами землю. Неужто все-таки сломал трахею? Только не это!

Кашель не проходил. Резкие вдохи давались с трудом, словно у обреченного астматика. Меня начала охватывать паника. Неужели конец? Черт! А так хотелось выступить на сцене! И главное, только сегодня новые «Адики» купил!

И тут я почувствовал совсем уж неладное. Кто-то обхватил мою голову, начал гладить меня по волосам и… целовать. Что за…? Тут же одни пацаны. Я попытался отстраниться, но меня не отпускали. И что бы уж окончательно меня добить, мне начали что-то горячо нашептывать на ухо. Слух еще полностью не восстановился, и я ничего не мог разобрать. Но сама ситуация меня просто катастрофически возмутила. Это что, мать вашу, за нетрадиционные отношения? Похоже, помирать еще рано. Для начала надо вправить кое-кому мозги, а потом уж можно и на покой.

Как ни странно, но это праведное возмущение внезапно привело меня в чувства. Дыхание начало восстанавливаться, а кашель — сходить на нет. Я удивленно наблюдал за этим процессом. Так это что, обычная паническая атака? У одиннадцатилетнего мальчишки? Час от часу не легче.

Ладно, с этим позже разберемся. Сейчас — другое. Я кое-как оттер залитые кровью Никитина глаза и приоткрыл веки. То, что я увидел, не лезло ни в какие рамки. Я что, опять телепортнулся в какое-то другое время? Надо мной склонилось испуганное, но от этого еще более симпатичное личико… Ирки Мироновой. Это что за наваждение? Я провел перед глазами непослушной рукой, но Иркино лицо не исчезло. Наоборот, увидев, что я подаю признаки возвращения к жизни,она радостно заулыбалась и вновь принялась… меня целовать. Да что ж такое-то? Пацаны же смотрят. Мне реально стало неловко. Но Ирку отталкивать я все-таки не рискнул. Обидится еще.

Теперь бы выяснить, в чем тут собственно дело? И откуда она здесь? Подождав, пока очередной Иркин страстный порыв сойдет на нет, я огляделся по сторонам. Увиденное поразило меня еще больше, чем появление Ирки. На земле валялся громко стонущий и матерящийся Никитин. Его левая рука была прижата к телу и как-то неестественно согнута в том месте, где по всем законам анатомии сустава быть не должно. А над спятившим отморозком грозной скалой возвышался… Виктор Михайлович, Иркин отец. Его подбоченившаяся фигура и грозный взгляд могли кого угодно вогнать в близкое к панике состояние.

— Ты мне руку сломал, козел! — подвывал сквозь стиснутые зубы Никитин, подпирая гипсом левую руку. — Я тебя ментам сдам, мразь!

Возможно, это звучало бы очень грустно, если бы не было так смешно. Я еле сдержался, чтобы в голос не захохотать. Сдается мне, мой батька с Иркиным поладят. «Александрович, ты какую руку сегодня ломаешь? В прошлый раз вроде бы правая была? Теперь моя очередь.» «Ну ты жук, Михалыч. Давай лучше на камень, ножницы, бумага?» Я уткнулся в Иркино плечо и задергался от безудержного смеха.

— Ну что ты? Тихо-тихо, успокойся! Все уже кончилось! — зашептала вдруг Ирка и крепко меня обняла.

Твою ж дивизию! Она что, решила, что я рыдаю? Этого еще не хватало! Я отстранился от Ирки и, уже не сдерживаясь, весело засмеялся.

— Егор, ты что? — обеспокоенно спросила она.

— Бедолаге реально не свезло, — я стрельнул взглядом в сторону Никитина. — Два гипса за неделю. Эй, Никитин! — Я перешел на серьезный тон. — Что следующее? Ноги? Или голова? Хотя голова у тебя и так напрочь отбитая. — Последние слова я уже произносил с нескрываемой злобой. Я увидел Пашку Тимофеева. На его левом плече виднелся глубокий порез: кожа разошлась, обнажив поврежденные мышцы. Вся рука была залита кровью.

— Ты труп, паскуда! Я тебя замочу! — бешено прошипел Никитин. Но я его уже не слышал. Все мое внимание было обращено к Пашке.

Он сидел, прислонившись, к забору. Бледное лицо, испуганные глаза, частое поверхностное дыхание — все говорило о том, что парень еле держится. Пацаны растерянно стояли возле него, не зная, что предпринять. В калитку забежал Женька Андреев с подорожником.

— На, Паха, приложи. Кровь остановить.

Капец! Нестерильный подорожник на голое мясо. Сейчас парня до смерти залечат. Я, пошатываясь, поднялся на ноги и хрипло скомандовал:

— Отставить подорожник! Поднимите ему руку вверх и держите. Это поможет остановить кровотечение. Кто-нибудь, быстро за чистой марлей и бинтом. И прихватите что-нибудь из антисептиков: спирт, зеленку или йод.

Женька Андреев поспешно выбросил подорожник и, крикнув: «Понял! Я сейчас!» — скрылся за калиткой.

Тем временем Мишка Борисов с Серегой Сабуровым подняли кверху Пашкину руку.

— Скорую вызвали?

— Колька Раевский поехал, — откликнулся Серега.

— Заодно и милицию вызовет, — добавил Виктор Михайлович и погрозил Никитину здоровенным кулаком.

— Отлично. — Я подошел к Пашке и осмотрел рану. По идее ничего серьезного. Сухожилия и сосуды не задеты. Наложат пять-шесть швов и отпустят домой.

Я присел рядом с ним и улыбнулся.

— Все нормально, — подмигнул я ему, — от этого не умирают. Сейчас быстренько заштопают и поедешь домой. Зато теперь от девчонок отбоя не будет. Им нравятся боевые шрамы.

Парня нужно было срочно успокоить. Чем ровнее бьется сердце, тем меньше кровотечение. Пашка, услышав мои слова, и вправду начал дышать ровнее и даже попробовал улыбнуться. Вот и замечательно. Это хороший знак. Теперь ему для полного счастья надо бы восполнить недостаток жидкости в организме. И желательно с хорошей дозой глюкозы. После тренировки все-таки.

— Серый, у тебя же в подполе есть банки с компотом?

— Ага.

— Можешь одну достать и открыть? Пашке сейчас очень нужно.

Сабуров без лишних слов бросился к люку в полу. Серега Сомов полез ему помогать. И уже через минуту Пашка большими жадными глотками пил из трехлитрового баллона вишневый компот. Его лицо после этого заметно порозовело, а глаза оживленно засверкали.

Вот и прекрасно. А теперь надо все-таки выяснить, как настолько гиблое дело вдруг приняло такой удачный оборот.

Глава 28

— Виктор Михайлович, а вы как тут с Ирой? — заинтересованно спросил я.

— Ириска мне рассказала, что у вас здесь вроде как боксерская секция. Вот я и решил взглянуть. А тут этот имбецил. — И он вновь угрожающе посмотрел на Никитина, а потом перевел взгляд на лежащую у забора выкидуху. — Представляешь, в глаз мне зарядил, паскуда, а потом за ножом бросился. Пришлось его как следует успокоить.

Я удивленно посмотрел на Виктора Михайловича. У того под правым глазом наливался лиловый фингал. Со вчерашним сломанным носом он стал чем-то смахивать на матерого уголовника. Вот и суди после этого о людях по внешнему виду.

— Ты то как? Я когда его оттаскивал, у тебя уже глаза закатились и язык изо рта торчал. — Виктор Михайлович обеспокоенно глянул в мою сторону.

— Нормально, — я осторожно потер шею.

Надеюсь, синяка не будет. Иначе на завтрашнем концерте предстану во всей своей неприглядной красе.

— А остальные где? С ним еще двое было, — оглядевшись по сторонам, спросил я.

— Твои пацаны их знатно отделали, — усмехнулся Виктор Михайлович. — Те еле ноги унесли. А вот про тебя твои друзья совсем на раже позабыли. Когда я вбежал, один Сережка Сабуров этого урода кулаками охаживал. А тому хоть бы хны. Такое ощущение, что вообще ничего не чувствует.

— Спасибо, Виктор Михайлович… И тебе, Серый, тоже. Если бы не вы… — я еще раз, поморщившись, потер шею.

— Во-во, — хмуро кивнул Иркин батя. — Как вообще этот малолетний говнюк до такой жизни звериной докатился? Ведь это уже не человек, а животное. Что с ним будет, когда вырастет?

— Всех вас замочу, падлы! — надрывно провыл Никитин.

Виктор Михайлович глянул на него и удивленно покачал головой.

— Что б моя Ириска в одном дворе, да с таким выродком… Ну уж нет. Есть у меня один знакомый в местной комиссии по делам несовершеннолетних. Вот уж я с ним серьезно потолкую.

— Толкуй, сколько влезет. Я все равно вернусь. И тогда вам всем хана! — яростно изрыгнул Никитин очередную угрозу. У Виктора Михайловича тут же сжались кулаки и на щеках заиграли желваки.

— Дебил. Сам же себе могилу роет. — Я покрутил пальцем у виска.

— Слышь, Смирнов, ты че такой борзый? — не унимался Никитин. — Теперь ходи и оглядывайся. В следующий раз точно урою!

В отличие от Виктора Михайловича, я старался философски относится к нескончаемым завываниям Никитина. Похоже, так ему легче переносить боль. Я его даже в чем-то понимал. Сам через такое проходил, когда получил свое первое ранение. И с тех пор не понаслышке знал, что ярость притупляет болевые ощущения.

В этот момент калитка открылась, и внутрь вбежал Женька Андреев с бинтами в одной руке и початой бутылкой водки — в другой.

— Не нашел я зеленки, Егорыч. Вот, у батьки, заначку слямзил. Только ты не всю выливай. Иначе он меня убьет. — Женька протянул мне свою добычу.

— Не боись, пацан, не убьет, — успокоил его Виктор Михайлович. — Я батьку твоего хорошо знаю. Поговорю с ним. Скажу, что для дела. — Он кивнул на водку. — И, что сын у него — молоток. — И он ободряюще улыбнулся Женьке.

— Спасибо, — смущенно ответил тот.

Тем временем я открыл водку, и оторвав кусок бинта, немного его смочил, а затем тщательно протер себе руки.

— Терпи, Пахан. Сейчас немного пощиплет. Рукой только не дергай, а то больнее будет.

Я осторожно отер кровь с краев пореза, а затем обработал их спиртовым тампоном. Сама рана была относительно чистая. Я удалил из нее несколько грязных комочков, затем прижал марлей и потуже перевязал. На последнем этапе Пашка застонал и ему снова поплохело.

— Серег, намочи тряпку в воде. — Я показал на кусок ветоши на верстаке. — Давай сюда.

Смочив Пахе лоб и лицо, я заставил его еще раз приложиться к банке с компотом. Тот снова потихоньку пришел в себя.

— А теперь сидим и не дергаемся. Ждем скорую здесь. Чем меньше двигаешься, тем лучше.

Пашка кивнул, устало оперся головой о забор и прикрыл веки.

Я с беспокойством глянул на часы: два пополудни. Де репетиции еще час. По идее, должен успеть.

Рядом со мной присела на корточки Ирка.

— Капец, ты меня напугал, Егор. — Я только сейчас заметил, что ее немножко потряхивает. — Я думала… Блин! Пусть этого урода посадят! Что он до тебя докопался? — тихим шепотом закончила она, злобно глянув на Никитина.

Потом она взяла влажную тряпку и начала вытирать кровь Никитина с моего лица.

— Подхватишь еще заразу какую-нибудь, — пробурчала она. — Не знаю, что у этого идиота в крови, но ничего хорошего там точно нет.

В этот раз первой приехала милиция. Из желтого уазика чуть ли не на ходу выскочил всполошенный Роман Евгеньевич и пулей влетел в калитку. Окинув всю картину своим профессиональным взглядом, он примерно понял, что тут произошло.

— Смирнов! Опять ты? — возмущенно прикрикнул он.

— Причем тут Егор, Евгеньич? — резко осадил его Виктор Михайлович. — Да его вон этот чуть не убил. — Он бросил гневный взгляд на Никитина. — Нож там, — хмуро добавил он. — Его никто не трогал. Так что можете смело снимать пальчики. Пашку порезал. Мне угрожал. С ним еще двое было. Так что под группу лиц по предварительному сговору статейка тянет.

— Какая статейка, Михалыч? Ему же тринадцать, — нерешительно парировал участковый.

Я заметил, как после этих слов на лице Никитина промелькнула торжествующая улыбка.

— Тринадцать⁈ — вдруг взревел на всю улицу Иркин батя. — Тринадцать, мать твою⁈ — Участковый в нерешительности попятился, глядя, как сжимаются и разжимаются огромные кулаки. — Я вам устрою тринадцать! Я в прокуратуру жаловаться буду, на преступное бездействие, понимаешь-ли, ответственных должностных лиц. Лучше не доводи меня, Евгеньич! Ты меня знаешь.

Сделав пару глубоких вдохов, он продолжил уже более спокойно:

— Значит так, Роман Евгеньевич. Сейчас мы берем этого… кхм, преступника, и едем в отделение. А там оформляем его по полной программе. Я сегодня же выйду на председателя комиссии по ДН. А ты мне все подпишешь, чтобы я к нему не с пустыми руками, понимаешь-ли, пришел. Если сам не можешь, я за тебя твою работу сделаю.

— Ну почему ж… что ж… почему не могу? — как-то вдруг совсем забито ответил участковый и уважительно перешел на вы. — Все сделаем, как надо Виктор Михайлович. Вы это… не серчайте так.

Видимо, Иркин отец имел влияние, и не маленькое, в партийных кругах, раз участковый так резко присмирел. А значит велика вероятность, что Никитина на этот раз все-таки закроют в спецшколе. А там и до малолетки рукой подать.

— Только ведь это… ему в больницу надо. Как же мы его в отделение? — участковый нерешительно взглянул на Виктора Михайловича.

— Ты мне тут зубы-то не заговаривай! Значит, сам съездишь к нему в больницу. И как хочешь, но, чтобы сегодня у меня все бумаги для комиссии были! Это же уголовник! Таких надо изолировать. Здесь же твоя дочь гуляет, Евгеньич, — уже совсем смягчился Виктор Михайлович. — Как ты не понимаешь?

— Да все я понимаю, Михалыч. Сейчас всех опросим, улики соберем и запустим дело. Вечером сам завезу тебе бумаги.

— Вот это другой разговор! — вполне удовлетворенно ответил Виктор Михайлович.

Через пару минут приехала скорая. Никитина с Пашкой увезли на одной машине в сопровождении милиционера. А затем начался опрос свидетелей и пострадавших. Участковый по моей просьбе начал его с меня. Я быстро отстрелялся, подписал протокол, а Виктор Михайлович заверил. И меня наконец-то отпустили.

Я схватил котомку с одеждой, и мы с Иркой поспешили к дому. У подъезда я улыбнулся своей спасительнице.

— Слушай, Ир, приходи завтра к нам на концерт. Я тебя через служебный ход проведу, — вдруг ни с того ни с его предложил я. Мне захотелось чем-то ее отблагодарить, а ничего умнее в голову не пришло.

— А я все думала, пригласишь или нет? — Ирка хитро посмотрела на меня. — Не надо проводить. Мы с Катькой билеты купили. Но я рада, что ты все-таки меня позвал. Пусть и в самый последний момент.

— Я, если честно, не был уверен, что у меня получится хорошо выступить. А позориться не хотел.

— Да все у тебя получится, Егор! Иди уже, а то опоздаешь. — Ирка чмокнула меня на прощание и пошла обратно к Серегиной сарайке.

Я смотрел ей вслед и думал, какая же она все-таки классная, и как мне с ней повезло. А потом я взглянул на часы и понял, что беспощадно опаздываю.

Дома я бросил котомку с одеждой в шкаф и побежал в ванную. Быстро приведя себя в порядок и переодевшись, достал из заначки сто рублей и засунул в карман. Желудок все это время возмущенно требовал пищи. Пришлось внять его мольбам. Заскочив на кухню, я схомячил бутерброд с колбасой, запил его стаканом молока и только после этого помчался на остановку. И вполне ожидаемо опоздал на целых двадцать минут.

Стас встретил меня недовольным ворчанием:

— Егор, с таким отношением я вообще уже думаю снять твой номер с завтрашней программы.

Я понимал, что Стас говорит это на эмоциях. Он очень много поставил на завтрашнее выступление. Для него это был некий отправной пункт к дальнейшему развитию. И нервы начинали сдавать. У меня же сейчас не было абсолютно никакого желания с ним ругаться. Тем более настроение у меня поднялось до заоблачных высот, поскольку вопрос с Никитиным можно было почти наверняка считать закрытым. А еще я сегодня уже два раза вышел сухим из воды. Ну, почти сухим. Вспомнив Иркино напутствие, я как можно убедительнее заявил:

— Стас, у нас все получится. Главное не сдаваться. Тем более перед самым финишем. Давай просто прогоним всю программу. С полной отдачей. А потом уж решай, снимать мой номер или нет.

И мы прогнали. Да так, что даже директор ДК заглянула и похвалила. И дала дополнительные полчаса на репетицию. Еще бы. Как я потом узнал, на этот момент было продано уже больше двухсот тридцати билетов.

Одним словом, репетиция прошла весьма успешно. Про мое опоздание больше никто не заикался, да и про снятие моего номера тоже. Довольная улыбка Стаса и фляга портвейна, гуляющая по рукам участников группы, стали лейтмотивом сегодняшней удачной репетиции. Я, конечно, не принимал участия во всеобщих возлияниях, но настроение у меня от этого хуже не стало.

— Парни, если мы завтра отыграем на таком же уровне, это будет фурор! Молодцы! — обрадованно похвалил всех Стас.

На этой позитивной ноте и закончилась наша итоговая и самая успешная репетиция.

А после мы со Стасом отправились к Жене. Когда она выглянула из квартиры, то сначала не поверила своим глазам. Выскочив в подъезд и прикрыв за собой дверь, Женька приглушенно прощебетала:

— Да ладно⁈ Обалдеть! Меня Женя зовут. — Все эти слова, конечно же, относились к Стасу. Меня сестра полностью проигнорировала. А может даже и не заметила.

— Стас, — отрекомендовался мой спутник и внезапно вместо того, чтобы пожать протянутую руку, галантно ее поцеловал.

Капец! Если бы это увидел Влад, то до завтрашнего выступления Стас мог бы и не дотянуть. Надо как-то вернуть общение в более конструктивное русло. Я громко откашлялся, намекая, что они вообще-то здесь не одни.

— Ой, Егор, и ты здесь⁈ — вскользь заметила Женя и вновь уставилась на Стаса весьма заинтересованным взглядом.

— Жень, мы вообще-то по делу, если ты не забыла. — Я постарался возвратить сестру с неба на землю.

— Ах, да-да. Деньги принесли? — спросила она таким тоном, словно приглашала Стаса на чашечку чая.

— Вот именно! — менторским тоном заявил я. — Может впустишь нас? Не в подъезде же купюрами светить?

— Блин, Влад дома. Может все-таки здесь? — быстро оглянувшись на дверь, прошептала Женька.

— Ты что, ему не сказала? Серьезно? Он же все равно узнает. — Я, если честно, был в шоке. А потом Влад меня еще и крайним сделает. Я прекрасно знал его повадки.

— Да не думала я, что ты реально деньги принесешь. Вот и не говорила. Что тут такого? — внезапно насупилась сестра.

Я достал из кармана пачку червонцев и помахал перед Женькиным лицом.

— Теперь, надеюсь, веришь, что это не развод? — с легким раздражением спросил я.

— Ну да, мог бы и не показывать. Вижу, что не развод, — и она вновь глупо улыбнулась Стасу.

Девчонки, блин. Что с них взять? Меня начал напрягать Женькин легкомысленный подход к делу.

— Слушай, может тогда прямо сейчас и расскажешь все Владу? — я хмуро посмотрел на сестру.

Женька на секунду замялась, а когда уже хотела что-то ответить, дверь в квартиру резко открылась и на пороге появился Влад.

— Расскажешь о чем? — недоуменно спросил он, окинув нас подозрительным взглядом.

Глава 29

— Блин, Влад, ты что, подслушивал? — возмутилась Женя.

— Да просто мимо проходил. А вы тут шепчитесь. Привет, Егор, — он протянул мне руку. — А это кто с тобой?

— Друг, — неопределенно ответил я, пожимая Владу руку.

— Ничего себе у тебя друзья. На второй год часто оставался? — Влад вопросительно посмотрел на Стаса.

Вот что за человек? Мне реально стало за него стыдно. Я по-быстрому решил сменить направление разговора:

— Может в квартиру все-таки пройдем? — беспардонно заявил я. — А то, как не родные. Да и Женьке надо тебе кое о чем рассказать. Правда ведь, Жень? — язвительно съерничал я.

Женька сверкнула на меня обиженным взглядом и, ни слова не сказав, скрылась за дверью.

— Ну проходите, чего уж там, — добродушно произнес Влад.

В прихожей после короткого знакомства, они со Стасом обменялись рукопожатием.

Когда мы наконец-то расположились в комнате, Женька взглянула на мужа и удивленно спросила:

— Ты что, его совсем не узнаёшь? — она указала головой на Стаса.

— Лицо вроде знакомое, — наморщил лоб Влад, — а вот где его видел, никак не вспомню.

— А еще милиционер, называется! — пожурила мужа Женька.

После упоминания о милиции Стас удивленно глянул на меня. В его глазах стоял немой вопрос, типа: «Ты уверен, что стоит болтать при нем о не совсем законном мероприятии?»

Я был уверен. И если бы Стас знал Влада так же, как его знаю я, то у него не осталось бы сомнений на этот счет. Влад был в доску своим. Про таких говорят: это наш пацан. На мелочи, а уж тем более на прибыльные мелочи он закрывал глаза. А вот серьезных проступков не прощал.

— Мы же завтра идем в ДК на их концерт! — Женька довольно улыбнулась, указывая на Стаса.

Влад изумленно воззрился на него и в его глазах промелькнуло узнавание.

— А ведь и правда он! Офигеть! Ты чего тут забыл? — Влад буравил любопытным взглядом лидера «Стилетов».

Это был вполне подходящий момент, чтобы все рассказать. Я многозначительно посмотрел на Женю, и та сдалась.

— Понимаешь, Влад… — начала она.

Когда, наконец, вся предыстория была рассказана, Влад с интересом посмотрел на меня. В его взгляде подозрительность сменялась удивлением. И я уж было забеспокоился, что сейчас он включит строгого блюстителя порядка и поставит жирный крест на всех моих планах. Но нет. Влад огорошил нас со Стасом совершенно неожиданным вопросом:

— Слушайте, а сколько за охрану платите?

Мои брови удивленно поползли вверх. А уже через секунду я мысленно потирал руки. Даже в самых смелых предположениях я не мог представить, что наше мероприятие могут охранять сотрудники милиции. Естественно, в нерабочее время. А что? Три часа постоять с грозными лицами, послушать хорошую музыку. И получить за это… А кстати, какая сумма его устроит? Может, это будет мне не по карману?

— Влад, а за сколько бы ты пошел? Если бы, конечно, не работал в милиции? — быстро поправился я, увидев его нахмурившееся лицо.

— Ты сейчас серьезно? — он состроил строгую физиономию.

— А ты, типа, просто так спросил? — Я не стал вестись не очередную провокацию. Нутром чувствовал, что Женькин муж снова решил меня разыграть.

Влад хитро прищурился и улыбнулся одними уголками губ.

— А сколько охранников нужно? — иронично выгнув бровь, спросил он.

Этот вопрос я продумал заранее.

— Трое. Двое берут на себя вход и вестибюль, один — в зале.

— Хм. Умно. Ну-у, — протянул он, — если бы я не работал в милиции и нашел бы еще двоих, то взял бы тридцатку за всех.

Я не стал уточнять про распределение полученных материальных благ внутри коллектива охранников. Но ничуть не удивился бы, если б оставшиеся двое получили по пятерке, а Влад — всё остальное.

— Это вполне приемлемая сумма. Если бы ты, конечно, не был милиционером, — иронично добавил я. — А нельзя ли на один вечер внезапно позабыть про свою любимую работу? — совсем уж обнаглев, спросил я.

Женька удивленно на нас поглядывала. Особенно на мужа. С этой стороной его личности она, похоже, сталкивалась впервые.

— Деньги покажи! — совсем уж неожиданно вывез мой собеседник.

— Влад! — одернула его Женька. — Ты серьезно?

— А что такого? Ты, значит, решила поднять двадцатку, а меня побоку? Нет уж, дорогая. Мы с тобой теперь на всю жизнь повязаны! — И он демонстративно вытянул безымянный палец с кольцом.

— А если начальство узнает? — обеспокоенно спросила Женька.

— У начальства тоже рыльце в пушку. Ты думаешь они себе шабашки не берут? Если капитан узнает, то единственное, что сделает — попросит свою долю. Милиция в фильмах и в реальности — абсолютно разные вещи.

Кажется, клиент созрел. Пора задавать контрольный вопрос.

— Так я не понял, нам охранников можно дальше не искать? Или это очередной разговор ни о чем? — и я иронично посмотрел на Влада.

— Когда деньги? — деловито осведомился Влад.

— Червонец — как заступите, и двадцатка — после, — не менее деловито ответил я.

— Э нет, братец. Мои условия такие: червонец — завтра, а двадцатка — как заступим. Мне, знаешь-ли, не с пустыми словами надо к коллегам прийти, а с реальной мотивацией.

— Если ручаешься, что не подведешь, то не вопрос. Завтра на концерте отдадим десятку.

— Слушай, Жень, а мне нравится твой брат! — Влад оживленно потер руки. — И где он только этого нахватался? Ботаником же был. Только очков на носу не хватало. — И он удивленно воззрился на меня.

Ну раз пошла такая пьянка, то, пожалуй, я уж добью заносчивого зятя. Закинув ногу на ногу, я достал из кармана пачку червонцев, послюнявил палец и с важным видом начал их пересчитывать. С непередаваемым удовольствием я услышал, как Влад нервно сглотнул.

— Здесь сотка, Жень. Как и договаривались. — Я протянул деньги сестре. — За столовую.

— Значит, говоришь, это ваши личные сбережения? — Влад внимательно посмотрел на Стаса.

Мы заранее обговорили с ним этот момент. Я предупредил Стаса, что никто, даже Женька, не должны знать, что мы взяли деньги у Ани. Типа, та всем говорит, что на свадьбу копит только ее будущий муж. При этом я намекнул, что происхождение этих денег было не совсем законным. И добавил, что не знаю, чем уж там барыжит Анька, но, когда я случайно нашел в ее вещах стопку разномастных купюр, она сначала сильно испугалась, а потом разозлилась, как черт, и засветила мне звонкого леща. Короче говоря, наврал Стасу с три короба. А он поверил. Или тактично сделал вид, что поверил.

Так что на вопрос Влада Стас просто молча кивнул.

Но бравый милиционер уже не обращал на него никакого внимания. Он пристально смотрел на меня. Точнее на мою шею. Вот черт! Похоже, когда я отдавал сестре деньги, Влад заметил синяк, оставленный сегодня Никитиным.

— Это что, нахрен, такое? — нахмурившись, спросил он.

Стас вслед за Владом внимательно ко мне присмотрелся.

— Егор, что за дела? Еще один синяк? У нас же завтра выступление.

— Стас, если ты его не заметил на репетиции, то и зрители не увидят. И вообще, я не виноват. На меня Никитин напал. Если бы не Иркин отец, мне бы хана. Он меня реально задушить хотел.

— Да твою ж… — начал было Стас.

— Так! Притормозите, парни! — Влад все больше мрачнел. — Кто такой этот Никитин? И какого хрена он хотел тебя задушить?

— Тринадцатилетний долбоеж, — выругался Стас, — по-другому и не назовешь. Докопался как-то с дружком до Егорки, а тот им и навалял по самое не балуй. После этого никак успокоиться не может.

— Навалял? Егор⁈ — брови Влада удивленно взметнулись.

— Ну да. Мне Пашка, мой брат, рассказывал. Уложил двоих за считанные секунды. Да так, что мамаша одного из них заявление участковому накатала.

Влад молча уставился на меня. В его взгляде изумление мешалось с недоверием.

— Ты? Так это был ты⁈ Серьезно?

Отпираться не было никакого смысла. Я развел руками и молча кивнул.

— Очешуеть! Так что ты мне тогда в машине голову морочил?

— Хм. Да ты бы мне все равно не поверил. Я ж, по-твоему, ботаник. Очки только осталось на нос нацепить, — передразнил я Влада.

— Что верно, то верно. — Удивление на лице Влада вновь сменилось напряженной угрюмостью. — Так ты говоришь, что этот Никитин тебя душил? — Повернув меня к свету, он внимательно осмотрел мою шею. — Жесть. Ну и синячище! Расскажи-ка мне поподробнее, как это было.

Я вкратце описал Владу сегодняшнее происшествие. Когда тот узнал, что этим делом занялся наш участковый, то без стеснения смачно выругался перченым матерком.

— Да он же все запорет! Мужик вроде умный, но ленивый. Редкое дело до конца доводит. Короче, Женьк, я сейчас быстренько в отделение сгоняю. Узнаю, что там, да как. Если хоть половина того, что рассказал Егор — правда, то этого психанутого надо срочно закрывать, да понадежнее.

Влад по-военному быстро собрался и решительно вышел из комнаты. Через пару секунд мы услышали, как громко стукнула входная дверь.

Сестра подошла ко мне и осторожно потрогала синяк на шее.

— Больно? — сочувственно спросила она.

— Да все нормально, Жень, — отмахнулся я.

— Пожалуйста, будь осторожнее, Егор. Если с тобой что-то случится, мы с мамой этого не переживем.

— Да ладно тебе, Жень. Все будет хорошо. — Я постарался успокоить сестру. — Может лучше чайку попьем, а? Да нам ехать надо.

— Ладно уж. Пойду чайник поставлю, — и Женя, тяжело вздохнув, вышла из комнаты.

Просидели мы у нее еще минут двадцать. Разговор плавно перетек на отвлеченные темы. Угостившись чаем, мы со Стасом забрали подписанные открытки и, наконец, вырвались на свободу. Несмотря ни на что, дело было сделано. И сделано, по-моему, очень даже хорошо.

Я надеялся, что хотя бы остаток этого дня пройдет более-менее спокойно. Но, оказывается, сюрпризы на сегодня еще не закончились. Когда мы подошли на остановку, то услышали за спиной знакомый голос:

— Ба! Какие люди!

Оглянувшись, я с удивлением увидел вальяжно восседающего на лавке Леху Короткова. Он пристально обвел нас оценивающим взглядом.

Как этот тип может так часто появляться в самых неподходящих местах? Если честно, он мне начал порядком надоедать. Создавалось такое ощущение, что Коротков целенаправленно следит за кем-то из нас.

— И что вы тут забыли, позвольте спросить? — поинтересовался он.

— То же самое я бы хотел узнать у тебя, — ответил Стас. — Ты что, следишь за мной?

— За тобой? Не смеши меня, Стас. Если бы я что-то захотел узнать про тебя, то не стал бы прибегать к такой банальности, как слежка, — усмехнулся Коротков.

— Свежо предание, да верится с трудом, — угрюмо произнес Стас.

— Не веришь? А зря. — Леха пожал плечами. — Но я не об этом хотел сейчас поговорить. Мне тут сорока на хвосте принесла, что на будущую субботу кто-то снял нашу столовую. На весь вечер. За весьма круглую сумму.

Внутри у меня все похолодело. Как? Как, мать вашу, он это делает? Если он узнает, что эти деньги предоставил я, то мне конец. Что знает сын Топора, то известно и папаше.

— Да, это я. И что с того? — без обиняков заявил Стас. Смысла отнекиваться не было. Завтра на концерте, когда мы начнем раздавать пригласительные, это станет общеизвестным фактом.

— Интересно девки пляшут, — сощурился Коротков. — И ты еще спрашиваешь: что с того? — Леха пристально посмотрел на Стаса. — Откуда деньги, дружище?

— А тебе какое дело? — В голосе Стаса послышалось раздражение.

— Да вполне прямое, Стас. Вот сижу я тут и думаю: как у парня, который по уши в долгах, вдруг появились такие деньги? — И Коротков при этом почему-то вместо Стаса пристально посмотрел на меня.

— Откуда появились, там уже нет, — огрызнулся Стас.

Коротков сразу же изменился в лице: весь как-то посерел и ощерился. А я тем временем мысленно рвал на себе волосы. Стас, сам того не ведая, попал точно в цель своим метким ответом. И это могло сыграть с ним очень злую шутку.

— Осторожнее, Стас, с такими заявлениями. Ох, осторожнее! — Леха покачал головой. — Иначе кто-то может решить, что долг платежом красен. Да, Егор? — И снова этот многозначительный цепкий взгляд.

После этого он внезапно встал, смахнул небрежным жестом с плеча несуществующую соринку и, ничего больше не сказав, неспеша удалился.

— Мерзкий тип, — брезгливо передернув плечами, сказал Стас. — Порой вот с такими людьми приходится иметь дело. И ничего с этим не поделаешь. Он, знаешь ли, спец по некоторым, трудно решаемым, вопросам.

В этом я Стаса понимал. Ой как хорошо понимал.

Глава 30

И вот наконец-то наступил долгожданный день концерта. Моя вторая суббота в этом вновь обретенном детстве. Прошла ровно неделя с того момента, как я здесь появился. И эта неделя по количеству произошедших событий растянулась для меня на целую маленькую жизнь.

Тренировку в этот день я отменил. Во избежание различных непредвиденных случайностей. Пацаны к этому отнеслись с пониманием. Да и вообще до отъезда в ДК из дома не выходил. В последнее время мне начало казаться, что судьба или тот, кто за нее отвечает, явно не хочет, чтобы я участвовал в предстоящем концерте, и поэтому подсовывает мне всякие неприятности. Поэтому, чтобы лишний раз не провоцировать немилосердный фатум, я решил посидеть дома.

С самого утра все купленные мной вещи были извлечены из котомки и тщательно выглажены. На мамин вопрос, откуда такая роскошь, я ответил без особой конкретики:

— Ребята из группы свои старые вещи дали на концерте поносить. Им уже малы. А мне в самый раз.

— Что-то не сильно они на старые похожи, — с сомнением сказала мама, рассматривая идеальной сохранности рубашку.

— К таким вещам, мам, бережно относятся. Это ж дефицит! В обычном магазине не купишь.

— А где ж тогда их покупать, если не в магазине? — усмехнулась мама. — Скажешь тоже!

Вот, собственно, этим незамысловатым диалогом и ограничились вопросы про импортные шмотки.

Перед самым выездом я откопал в вещах сестры тюбик с тональным кремом «Балет» и, как мог, замазал им свою изувеченную шею. Если особо не приглядываться, то смотрелось довольно-таки сносно.

И вот наконец-то я оделся в свой модный прикид и вышел на улицу. Женщины на скамейке, увидев меня, тут же синхронно подавились семечками. Так оно и лучше — вопросов меньше будет. Под их изумленными взглядами я быстро скрылся за углом и направился на остановку.

В этот день мы договорились со Стасом и остальными парнями из группы, что поедем в ДК все вместе. Забились встретиться на остановке в половине третьего. Когда я подошел, все, кроме Стаса, были в сборе.

— Где же наш виновник торжества? — задал я закономерный вопрос.

— Походу, переволновался, — ответил Санька. — С ним такое часто перед выступлениями бывает. Если через пять минут не объявится, схожу за ним.

Но Стас объявился. Подойдя ко мне, он оценивающе окинул мой наряд и поднял большой палец вверх.

— Не знаю, где ты это надыбал, особенно кроссы, но смотрится зыбанско! Андрюх, ты темные очки захватил?

— Ага. — И Андрюха достал из сумки черный футляр.

Когда мне примерили очки, то даже вечно хмурый басист Леха вдруг довольно улыбнулся.

— Все девчонки-малолетки сегодня твои будут, — хитро подмигнув, заметил он.

Через пару минут, громыхая дверями, подъехал автобус и повез нашу весело галдящую компанию навстречу поджидавшей славе.

Перед началом концерта Стас раздал всем по двадцать пригласительных открыток.

— Парни, как хотите, но это минимум на раздачу по вашим знакомым, а также среди тех, кто придет на сегодняшнее выступление, — строго наказал он. — Когда все раздадите, приглашайте на словах, или подписывайте еще открытки. На следующую субботу нам кровь из носа надо набрать восемьдесят человек. Говорите, что количество мест ограничено. Это подстегнет желающих.

В общем-то все и без Стаса понимали, насколько важно запустить сарафанное радио. Поэтому с готовностью расхватали открытки, а Андрюха даже посетовал, что, на его взгляд, их слишком мало.

— На большее денег не хватило, — разведя руками, ответил я.

— Так это ты купил? — удивился Андрей.

— Сестра помогла. Женька. Она и насчет столовой договорилась, скидку выбила. По поводу охраны тоже через нее решили. — Я многозначительно взглянул на Стаса. — В общем, если все пойдет, то она и дальше готова помогать. Естественно, не за так. Но сумма там вполне разумная.

Андрюха понимающе кивнул. Да и остальные ничего против не сказали. Это был хороший знак. Если следующее выступление пройдет удачно, то Женькину кандидатуру можно будет считать утвержденной.

Когда народ начал наполнять фойе перед зрительным залом, я отпросился у Стаса, взял свои двадцать пригласительных и побежал их раздавать. К этому времени мой сценический прикид, хоть и со скрипом, но был утвержден администрацией и представителем комсомольской организации. Так что я, ничего не опасаясь, вышел в этом наряде в люди.

Открытки разлетались, как горячие пирожки. Предпочтение я отдавал людям, которые пришли парами, и у которых на лице было написано нетерпеливое предвкушение будущего концерта. Хмурые дядьки в строгих костюмах шли лесом, поскольку даже здесь, в отдаленном районе, был шанс нарваться на переодетого сотрудника органов.

В какой-то момент я нашел глазами свою сестру, Женю, в компании с Владом. Как раз он-то мне сейчас и нужен. Я незаметно вытащил из кармана десятку и зажал ее в ладони. Поздоровавшись с сестрой, я протянул руку Владу и во время рукопожатия быстро передал ему червонец.

— Как и договаривались, Влад. Заступаете полседьмого. Не подведи.

— Смотри, как заговорил! — Влад удивленно посмотрел на супругу, убирая купюру в карман. — Словно подчиненного инструктирует.

— Поздно, Владюш. Ты сам согласился, — усмехнулась Женя. — Взял деньги, значит будь добр выполнять указания работодателя. — И Женька незаметно мне подмигнула.

— Да у вас тут, походу, семейный сговор! — подыграл супруге Влад. — В рабство решили меня взять?

— Уже! — Довольная Женька показала обручальное кольцо. — А ты, типа, только заметил?

— Похищение человека группой лиц по предварительному сговору, это уже серьезно. Сегодня вечером, гражданочка, буду проводить ваше задержание и допрос с пристрастием, — глаза Влада хищно блеснули.

— Ммм, с пристрастием? — промурлыкала Женька. — Звучит многообещающе.

— Вы это серьезно? — удивленно вклинился я в разговор. — Флиртуете друг с другом? Вы же муж и жена!

— Что⁈ — с деланным негодованием воскликнул Влад. — Много ты в этом понимаешь, мелкота! Иди, вон, лучше, к выступлению готовься. Налажаешь — фиг тебе, а не столовка с охраной.

— В субботу! В полседьмого! — строго погрозил я Владу пальцем и тут же бросился бежать, пока не получил звонкого леща.

Когда начался концерт, зал был заполнен по моим ощущениям больше, чем на две трети. Учитывая, что он вмещал 450 человек, озвученная администрацией цифра в 249 проданных билетов не очень-то совпадала с реальным количеством присутствующих. То ли кто-то приторговывал билетами мимо кассы, то ли в зале просто завелись халявщики. Но, как бы то ни было, это лишь подтверждало популярность группы Стаса.

Мое выступление было намечено почти на самое начало концерта, после третьей песни. Ожидая за кулисами этого момента, я если честно, ощущал некоторый мандраж. И не удивительно. Я вообще первый раз в жизни готовился выйти на сцену в таком амплуа. А это, знаете-ли, даже в пятьдесят лет немного напрягает. И сейчас главное не облажаться.

Перед выходом из гримерки я оценил свой внешний вид, проверил, насколько хорошо скрыт синяк на шее, и остался в целом доволен. Ленка Иванова, подруга Стаса, на мое удивление тоже пришла на концерт, да не просто пришла, а заявилась к нам в гримерку. Оказывается, она помогала иногда группе с имиджем, а точнее с прическами. Делала их пышными, а потом закрепляла фиксатором или гелем. Мне она тоже подсобила с этим делом, да так, что я сам себя в зеркале не узнал. Одним словом, выглядел я сейчас в своем темном облачении и черных очках, как самый заправский рокер того времени.

И вот наконец пришел тот самый долгожданный момент.

— А сейчас на эту сцену выйдет юное дарование, — совершенно неожиданно для меня объявил Стас, — и по совместительству новый участник нашей группы. Ему недавно исполнилось одиннадцать, но играет, да и поет он не хуже меня, а может даже и лучше. Встречайте: Егор Смирнов!

В зале раздались несмелые и, честно говоря, жиденькие аплодисменты. Я, признаться, понимал такую реакцию. Люди пришли сюда насладиться выступлением любимой группы, а не выслушивать какого-то малолетку.

Да и черт с ним! Я отбросил прочь все ненужные мысли и решительно вышел на сцену. По залу пронесся гул недоумения. Свет софитов и огни рампы не давали мне как следует рассмотреть зал, но я нутром чувствовал удивление и даже некую антипатию зрителей. Похоже, многие сочли меня за зарвавшегося выскочку.

Но отступать было поздно. Да и не привык я отступать.

Под неодобрительный шепот зала Стас снял с плеч гитару, передал мне и помог отрегулировать ремень.

— Зажги этих снобов, Егорыч! У тебя все получится, — ободряюще прошептал он мне на ухо и удалился за кулисы.

Если честно, то я даже немного растерялся. На репетиции мы всегда пели со Стасом вдвоем. Да и уговор был, что на сцене мы тоже выступим в паре. А тут вдруг такой неожиданный поворот. Похоже, он с самого начала это задумал. Вот ведь редиска!

Однако, делать нечего, надо начинать. И, прежде чем взять первые аккорды, я подошел к микрофону и произнес небольшое предисловие:

— Сейчас для вас прозвучит песня про обычного деревенского мальчугана из рабочей семьи, который очень любил играть на гитаре. И у него была мечта. Он хотел выступать на большой сцене. У него было все: талант, любимый инструмент и даже благодарные слушатели. Но ему не хватало уверенности в себе. И однажды его мама сказала, что он обязательно станет знаменит. Это все, что ему было нужно в тот момент. Только немного поддержки. И тогда он взял гитару и заиграл.

После этих слов я выдал первые зажигательные ноты. И понеслось. Я отжигал так, как никогда до этого. Я видел удивленные взгляды, чувствовал, как в какой-то момент оживился зал — по нему словно прошелся электрический разряд. И в этот миг я понял, что у нас получилось. Что все наши усилия не прошли даром. Идея Стаса насчет моего номера выстрелила и, причем, весьма эффектно.

Мне даже показалось, что многие в зале готовы пуститься в пляс под этот умопомрачительный ритм. И сдерживало их только наличие дружинников, возвышающихся в проходах между рядами. Но даже у этих строгих комсомольцев ноги едва заметно отстукивали ритм, а на лице порой мелькали легкие улыбки.

Когда замолкли последние аккорды, в зале воцарилась гробовая тишина. Мне даже показалось, что на пару секунд все затаили дыхание. Сотни уставившихся на меня взглядов и ни единого звука. Это было… странно. Но уже в следующий миг зал взорвался бурей аплодисментов, криков восхищения и ликующих возгласов. Люди на некоторых рядах стали вставать. И через несколько секунд все уже аплодировали стоя.

В первые мгновения я, если честно, потерялся от такой реакции, но потом почувствовал на своем плече чью-то руку. Рядом со мной стоял Стас и улыбался во все свои тридцать два зуба. Он одобрительно похлопал меня по плечу и одними губами произнес: «Это было круто!»

Все мое недавнее возмущение по поводу его подставы уже прошло. Теперь я понимал, что, если бы мы спели вдвоем, это не произвело бы такого эффекта. Песня была про маленького пацана, удивлявшего окружающих своей игрой на гитаре. И Стас точно понимал ее смысл. А теперь понимал и я.

Когда аплодисменты наконец-то стихли, я подошел к микрофону и сказал простое, но емкое «Спасибо». А что еще было говорить? После такого любые слова будут лишними.

Стас подошел и начал помогать мне снять гитару. Но вдруг с задних рядов раздался крик: «Еще! Егор, спой еще!» Пара дружинников неодобрительно покосились на кричащего, но было уже поздно. Зал подхватил просьбу и вновь оглушил меня аплодисментами.

Стас замер и вопросительно посмотрел на меня.

— Только с тобой, Стас. Другие песни я один не вывезу, — тихо проговорил я.

Стас кивнул, улыбнулся залу и взял второй микрофон.

— Мы репетировали с Егором еще одну песню, — проговорил он. — Но если вам понравилось его исполнение, то на следующем выступлении их станет больше. — Зал решительно поддержал Стаса новой волной аплодисментов. — Хорошо, — продолжил Стас, — будем рады видеть вас снова. Ну а сейчас «Ночная птица». — Стас вопросительно посмотрел на меня. Я в ответ кивнул. Сыграть эту песню мне не составит никакого труда.

И мы сыграли. А потом еще долго слушали новую волну оваций. Когда мне наконец-то удалось вырваться со сцены, то ноги мои, если честно, слегка подкашивались от пережитого. Никогда бы не подумал, что выступление перед публикой может подарить такие незабываемые эмоции.

За кулисами я уселся на первый подвернувшийся под руку стул и стал дожидаться окончания концерта.

Глава 31

Когда выступление закончилось, меня совершенно неожиданно еще раз вызвали на сцену. После моего появления умолкающие аплодисменты зазвучали с новой силой и еще долго не смолкали.

Это был успех. И этот успех сулил большие прибыли. Широко улыбнувшись, я поклонился зрительному залу и вместе с остальными «Стилетами» удалился за кулисы.

— Офигеть! — воскликнул Санька, когда мы вернулись в гримерку. — Сколько уже дали концертов, но такое у нас впервые. Полный зал! Зрители просто с ума сходят! Я же тебе говорил, Стас! Помяни мое слово, в следующую субботу у нас будет аншлаг.

И не поспоришь. По-моему, Саня был абсолютно прав.

— Не знаю, как вы, а я пойду в фойе. Надо с сестрой переговорить насчет субботы.

— Да ладно тебе! — усмехнулся Андрюха. — Так и скажи, что пошел покупаться в лучах славы.

В чем-то он был,конечно, прав. Но и с сестрой мне увидеться тоже хотелось. А еще, как ни странно — с Иркой.

Когда я вышел в фойе, там было довольно многолюдно. Зрители расходиться не спешили, собирались в кучки, общались, обсуждали прошедший концерт. Я старался держаться в тени, высматривая знакомые лица.

Но попытка поиграть в шпионов не удалась. Меня быстро заметили. Стали подходить люди. Хвалили, жали руки, восхищались. Одним словом, просто не давали прохода. И тут неожиданно откуда-то сбоку выскочили Ирка с Катькой Денисовой. Моя подруга сразу же схватила меня под руку и восхищенно прощебетала:

— Это было феерично! Ты такой классный! Я просто обалдела… — Она продолжала восторженно что-то говорить. Взахлеб, глотая слова и постоянно повторяясь.

Выглядела Ирка просто сногсшибательно. Белая блузка, бежевая юбочка, легкий макияж и модная, но не кричащая прическа говорили об одном: к походу в ДК она начала готовиться далеко заранее. Припухлость на ее губе уже спала, а оставшиеся следы были аккуратно замазаны помадой и тональником.

Катька с нескрываемой завистью смотрела на нас. Похоже, Женьке Андрееву сегодня весь вечер будут промывать мозги, а в итоге отправят учиться играть на гитаре. Я представил эту картину и не смог сдержать улыбку.

— … хлопали всех громче и кричали. Ты видел? Нас даже хотели выставить из зала, — гордо закончила Ирка.

— Со сцены ничего особо не видно. Но я прям чувствовал, как ты меня поддерживаешь, — улыбнулся я Ирке. Конечно, тут я немного слукавил, но хуже от этого точно никому не стало.

— Обалдеть! Посмотри, какая у него девчонка! Я уже начинаю жалеть, что мне снова не одиннадцать, — раздался где-то сбоку знакомый голос.

Я оглянулся и увидел хитро ухмыляющегося Влада и Женьку. Она удивленно смотрела на меня. На ее лице проглядывала целая гамма эмоций: от недоверия до неприкрытого восхищения. Пропустив провокационную реплику мужа, она выдала:

— Кто ты такой и куда дел моего скромнягу-братца?

Я, признаться, сначала напрягся, но, увидев на Женькином лице ироничную улыбку, успокоился.

— Это всё гормоны, — подмигнув Ирке, съерничал я. — Скоро вы вообще меня не узнаете. Стану здоровым и бородатым.

— Капец, Егорка! Это было так круто! — не унималась Женька. — Я реально сначала не поверила своим глазам. Да и ушам тоже. Кстати, меня тут уже спрашивали, а ты будешь в следующую субботу петь?

— Конечно буду, сестричка!

— Класс! Я подруг приглашу. Только вот, боюсь, что восьмидесяти мест не хватит. Может, мне на сто договориться? Алевтина Петровна вроде бы говорила, что зал с легкостью уместит сотню сотню человек.

Я был рад, что Женька так оптимистично оценивает наш потенциал на следующее выступление, но рисковать не хотел.

— Жень, так это же не последнее выступление. Если все хорошо пройдет, надо будет сразу договориться на еще один день. Вот там можно будет и на сто человек замахнуться. А пока, чтобы не нервировать Алевтину Петровну, давай оставим все, как есть.

— Ну хорошо. Только если я буду договариваться, то и остальное сама организую. И охрану тоже! — И она многозначительно посмотрела на мужа. — Предложенная тобой оплата меня вполне устраивает.

— Да не вопрос, Жень.

Наконец-то моя сестра перестала сомневаться в перспективности наших планов и плотно взялась за дело. Уверен, она будет хорошим подспорьем.

И тут у меня появилась еще одна идея.

— Слушай, Жень, а у вас в универмаге можно шампанское оптом купить? Надо двадцать бутылок. И желательно подешевле.

Женька кивнула и уже хотела что-то ответить, но ее остановил Влад.

— Егор, — негромко проговорил он. — Предоставь это мне. Такие вещи не у каких-то там продавцов надо спрашивать, а у меня. — Последнюю фразу он произнес довольно пренебрежительно, за что сразу получил тычок локтем в ребро. — Ты, кстати, на какую цену рассчитывал? — проигнорировав возмущение жены, спросил он.

— Четыре девяносто за бутылку, — быстро выпалил я. Конечно, изначально я прикидывал поискать по пять рублей за штуку, но здесь решил оставить задел для торга.

— Хм. И где ты такие цены нашел? — нахмурился Влад. — Я могу попробовать за пять достать. Устроит?

Вот хитрый лис! Себе по-любому какой-то навар оставит. Но да ладно.

— Если сможешь сам привезти их в столовую к пяти часам субботы, то я согласен, — без лишних заморочек ответил я. Возможность избежать дополнительных транспортных расходов меня очень сильно привлекала.

— Уговор! Только деньги отдашь не позднее воскресенья, — тут же вполголоса подытожил Влад и протянул мне руку. — Если кто-то из вас проболтается, — он посмотрел на меня с Иркой, — мне придется вас убить. — Он хитро нам подмигнул и тут же снова получил локтем в ребро. — Эй, поосторожней красавица, — осадил он Женьку, — иначе некому будет оберегать покой мирных граждан.

— Завтра деньги будут. Вы же к нам приедете. Там и отдам. — И мы обменялись с Владом крепким рукопожатием.

— Умничка, деточка. И да — классно играешь. Где научился? — Увидев мое замешательство, он добавил: — Хотя, какая, к черту, разница? Главное, не останавливайся. На этом можно неплохо заработать, — шепотом закончил он, подняв кверху большой палец.

Я вдруг осознал, что в нашем районе теперь можно проводить концерты, особо не беспокоясь о возможных негативных последствиях. Деньги есть, место — тоже, подвязы в милиции имеются, а через девушку Стаса можно и с районной комсомольской организацией договориться. Выделим их представителям пару бесплатных билетов, обеспечим отдельное меню и хорошие места — и готово! Перспективы у меня в голове рисовались исключительно радужные.

— Ну ладно, герой, мы пойдем. У нас еще дома дела, да Жень? — Влад многозначительно посмотрел на супругу. — За сломанные ребра ответишь по полной. — И он улыбнулся ей коварной улыбкой.

— Ведите, товарищ милиционер, я вся ваша, — лукаво подыграла ему Женька, и они неспеша двинулись в сторону выхода.

— Классная у тебя сестра, — Ирка легонько толкнула меня локтем в бок, — вся в меня. — И она звонко рассмеялась.

Мы еще немного постояли с ней в сторонке. Катька, которая ненадолго отошла припудрить носик, вернулась и своим откровенно скучающим видом намекала подруге, что пора бы и честь знать. Ирка пару раз глянула в ее сторону, потом, наконец, прошептала мне:

— Ладно, Егор, мы пойдем. А то Катька обидится, если я ее одну тут брошу. Ты вечером к школе подойдешь?

— Обязательно, — улыбнувшись, ответил я.

Ирка быстренько чмокнула меня в губы, и они с Катькой пошли к выходу из ДК.

Я огляделся по сторонам. К этому времени народа в фойе значительно поубавилось. Несколько общительных компаний еще стояли в дальней стороне помещения, но и они уже собирались уходить.

Я был доволен, что удалось пообщаться с Иркой, а еще больше меня радовал тот факт, что получилось решить вопрос с алкоголем на следующую субботу. Насчет Влада я не сомневался. Если уж он взялся за дело, то доведет его до конца.

Я пошел к выходу из фойе. Надо возвращаться в гримерку. Там уже, скорее всего, полным ходом идет празднование весьма удачного выступления.

И тут вдруг я услышал у себя за спиной торопливые шаги. Чей-то приятный женский голос тихо произнес:

— Егор, можно тебя?

Я замер от неожиданности. Этот голос был мне хорошо знаком. Я не смог его забыть за все те десятилетия, что прошли с последней нашей встречи. Голос моей классной руководительницы.

Стараясь стереть с лица противоречивые эмоции, я медленно повернулся. Передо мной стояла Людмила Владимировна. Но и на этом неожиданные сюрпризы не закончились. Учительница была не одна. За ее спиной, пристально вглядываясь в меня, возвышался Михаил, ее жених и мой недавний знакомый. Его пальцы были перебинтованы, но в остальном он выглядел уже не так плачевно, как во время нашей первой встречи.

Не проронив ни слова, я вопросительно посмотрел на Людмилу Владимировну. Положение у меня, мягко говоря, было почти безвыходное. Я небезосновательно опасался, что Михаил узнает меня по голосу. А этого мне сейчас ну никак не хотелось. Если бандиты Топора проведают, что я приложил руку к освобождению их пленника, то, как минимум, это наведет их на мысль, что я не так просто ошивался возле их гаража. А возможно, они вообще решат объявить мне вендетту.

Но долго прикидываться немым я тоже не мог. Так что я для себя решил, что, если уж заговорю, то постараюсь как-то сменить голос. Конечно, я не был уверен, что у меня получится, но попробовать стоило.

Увидев, что я так ничего и не ответил, Людмила Владимировна продолжила:

— Мне сказали, что мальчик по имени Егор заходил ко мне домой. Это ведь ты был? — И она с каким-то отчаянием заглянула мне в глаза.

Ну что ж, дальше молчать нельзя. Я опустил подбородок и постарался сделать так, чтобы мой голос звучал грубее.

— Я, если честно, не очень-то помню. Когда это было, не подскажете? — Звучало это все, конечно глупо, но сейчас я отчаянно пытался соскочить с неудобного вопроса, и ничего более вменяемого мне на ум не пришло.

— Егор, ну зачем ты так? — с укором произнесла Людмила Владимировна. — Я же уверена, что это был ты. И мои соседки прекрасно тебя описали. Приходил ты на этой неделе. Неужели забыл?

— Что-то такое припоминаю, — нехотя ответил я. Вдаваться в пространные объяснения я не хотел, чтобы совсем уж не спалиться на поддельном голосе.

Людмила Владимировна пронзительно посмотрела на меня и немного помолчала, собираясь с мыслями.

— Егор, вечером того же дня, когда ты ко мне приходил, произошло нечто очень важное. И мне почему-то кажется, что ты знаешь, про что я говорю.

Я отрицательно помотал головой и опустил глаза в пол.

— Я не понимаю, о чем вы, — сдавленно прохрипел я совсем не тем голосом, которому пытался подражать.

Людмила Владимировна вновь замолчала и быстро обернулась к Михаилу, словно ища у него поддержки.

— Егор, — волнуясь, проговорил тот, — я знаю, что это был ты. Как только услышал твой голос, я сразу это понял.

Я продолжал молчать, но взгляд поднял и пристально посмотрел на Михаила. Он ведь не дурак, и должен все понимать. Понимать, какому риску подвергает меня.

Словно прочитав у меня в глазах эту невысказанную мысль, он ответил:

— Егор, я все понимаю. И не собираюсь никому ничего говорить. Поэтому мы и дождались, пока ты остался один. Мы с Людой просто…

— Егор, милый, — взволнованно прервала его Людмила Владимировна, — пойми, мне нужно это знать. Я по-другому не могу. Мне нужно знать имя того, кому я буду благодарна до конца жизни. Просто скажи, это ведь был ты? И я больше никогда и ни с кем об этом не заговорю. Никто про это не узнает. Просто скажи, прошу тебя… — в голосе бедной женщины зазвучали слезы.

Я долго смотрел на этих двух влюбленных друг в друга и в жизнь людей и, наконец, решился. Я с хитрым прищуром посмотрел на Михаила и попросил:

— Только сына не надо называть в мою честь, а то станет таким же непоседой, как и я.

В ответ раздались сдавленные рыдания Людмилы Владимировны. Она подскочила ко мне и крепко меня обняла.

— Спасибо, спасибо… — как заведенная, горячо шептала она, прижимая меня к себе. А за ее спиной растроганно и благодарно улыбался Михаил.

Когда эмоции поутихли, Людмила Владимировна смущенно отстранилась. Она еще какое-то время молча смотрела на меня. В ее взгляде читалось все то, что она никак не могла высказать. Я ее понимал. Бывают такие моменты, когда не хватает никаких слов, чтобы выразить свои чувства. Как по мне, слова здесь просто не нужны.

— Спасибо тебе, Егор, — еще раз произнесла она дрогнувшим голосом, потом немного сконфузилась, отвернулась и, достав зеркальце, начала приводить себя в порядок. Я молча стоял, чувствуя себя полным идиотом и не зная, что делать дальше. Увидев мое замешательство, Михаил пришел на помощь. Он протянул мне руку и сказал:

— Не знаю, как ты меня нашел и как тебе вообще удалось провернуть такое сложное дело, но… в общем, я твой должник до конца своих дней, Егор!

Я осторожно пожал ему руку.

— Может тебе что-то надо? — вдруг спросил он. — Помочь чем?

— Да, Егор, — тут же присоединилась к нему Людмила Владимировна, — ты только скажи…

— Да ничего мне не нужно. У меня все есть, — добродушно ответил я, разведя руками. — Кстати, — спохватился я, — у нас в следующую субботу в семь вечера будет концерт в столовой. С угощением и шампанским. За все удовольствие — пять рублей с человека. Если будет желание и возможность — приходите. Я буду очень рад.

Михаил сразу же расцвел, да и Людмила Владимировна заулыбалась.

— Конечно придем, — радостно ответила она.

— Только приходите пораньше. Полседьмого. А то мест не так уж и много. Может не хватить.

— Заметано, дружище! — бодро произнес Михаил.

— Ну, я тогда пойду? А то друзья ждут.

Людмила Владимировна радушно кивнула, но потом вдруг с хитринкой посмотрела на меня:

— Только не думай, Егор, что я буду ставить тебе хорошие оценки просто так, за красивые глазки. На уроках я отношусь ко всем одинаково.

— Ох, знаю я этот тон, — с иронией произнес Михаил. — Ну все, Егор, ты попал. Теперь она с тебя не слезет, пока ты не станешь круглым отличником.

Пфф. Нашли чем напугать. Плавали — знаем. Теорему Пифагора, чай, доказать сумею.

— Ничего. Ради вас, Людмила Владимировна, я буду стараться учиться хорошо, — с улыбкой ответил я. — Вы это… главное, любите друг друга, что бы там у вас в жизни не происходило. Это, вроде как, посложнее, чем учиться на пятерки.

Ответом мне был звонкий смех влюбленной пары. Мы тепло попрощались и я, наконец-то, отправился к своим друзьям, которые, по-моему, меня уже порядком заждались.

Глава 32

Когда я вернулся в гримерку, дым там стоял коромыслом. Позже я узнал, что туда даже забегала директор ДК и поздравила парней с огромным успехом, отстегнув с барского плеча целых двадцать рублей на «развитие коллектива». Такую щедрую награду парни получали впервые. Но, если учитывать, сколько человек было на концерте, и плюсом к этому какое количество билетов было продано мимо кассы, то директор явно пожадничала с гонораром.

Но «Стилеты» не расстроились. Они уже вовсю обсуждали планы и репертуар на будущую субботу. Никто из парней теперь почти не сомневался, что все места будут выкуплены.

— Ага! А вот и наша новоиспеченная знаменитость! — воскликнул Стас, увидев меня в дверях. — Признавайся, девчонки не давали прохода?

— Можно и так сказать, — улыбнувшись, уклончиво ответил я.

— Смотри там, не зазнавайся! А то подхватишь звездную болезнь и забьешь на репетиции. — Стас говорил с иронией, но глаза его смотрели вполне серьезно.

Ну уж нет. Теперь я связан с этой группой не только своим репертуаром, но и бюджетом. Заднюю я давать не собираюсь.

— Не дождетесь! Теперь вы от меня так легко не отделаетесь! — Я подмигнул Стасу и плюхнулся на свободный стул.

— Если не пьешь ничего, крепче воды, то вон, на столе лимонад. Бери, не стесняйся. Открывашка рядом, — довольно откликнулся Стас, разливая портвейн по кружкам.

— Ух-ты! А вот от этого точно не откажусь! — Я вскочил со стула потирая руки.

Открыв бутылку, я налил содержимое в свободную кружку и отхлебнул прохладного напитка. В носу сразу приятно защипало.

— Ну что, парни, за нас, за успех, за «Стилетов»! — подняв кружку, бодро сказал Стас.

И под громкие ликующие возгласы мы звонко чокнулись и выпили.

Дверь открылась и в гримерку заглянула Ленка Иванова, подруга Стаса.

— Кто бы сомневался? — язвительно заметила она, учуяв запах алкоголя.

Стас мигом напрягся и, прищурившись, посмотрел на нее, а та вдруг весело рассмеялась.

— Да шучу я! — И Ленка вытащила из-за спины бутылку вина. — Классно сыграли! Это успех!

И под громкие одобрительные возгласы она вошла в гримерку.

Примерно час мы прокутили в ДК, а потом продолжили на школьном дворе. Компания в этот раз собралась очень большая и веселая. Звучало много знакомых песен, строились грандиозные планы и конечно же поднимались тосты.

А закончился весь этот праздник около полуночи на крыше пятиэтажки. До этого момента добрались только самые спокойные и не склонные к излишествам: я с Иркой, да Стас с Ленкой. Остальные предпочли отправиться на расположенную неподалеку Андрюхину дачу и продолжить веселие там.

Удобно устроившись вокруг импровизированного стола, мы вели тихие беседы и смотрели на звезды.

— Знаешь, — тихо сказала Ленка Стасу, — а я рада, что ты выбрал свою группу. Если бы ты однажды превратился в такого же сноба, как все эти партийные функционеры, то, боюсь, я бы тебя разлюбила.

— Надеюсь, ты тоже не станешь строгой дамочкой в больших старомодных очках.

— Станешь тут с вами, как же! — улыбнувшись, съязвила Ленка и сладко чмокнула Стаса в губы.

Мне нравились эти двое. Они были словно созданы друг для друга. И с каждой минутой во мне крепла уверенность, что на этот раз их счастливая жизнь не оборвется в конце лета. Теперь у этих влюбленных друг в друга людей наконец-то было будущее.

* * *

Неделя до нашего первого самостоятельного концерта пролетела быстро. Она была заполнена привычными делами и ежедневными хлопотами: репетициями, тренировками и посиделками у школы. Помимо этого, мы с пацанами почти каждый день после тренировки ездили на Волгу купаться, а по вечерам гоняли у школы мяч.

Отношения с Иркой каждый день только крепли. Дошло до того, что в один из дней меня пригласили съездить отдохнуть вместе с их семьей на расположенное неподалеку озеро. Обещалась вкусная еда и комфортная доставка на их семейной «Волге». От такого удовольствия я отказаться, конечно же, не мог. Правда, пришлось пропустить репетицию, но Стас, узнав причину, с легкостью меня отпустил.

Отдых получился незабываемым. Пару раз нас с Иркой даже застукали за поцелуями, но взрослые совершенно неожиданно сделали вид, что ничего не заметили. Этот случай меня еще раз убедил, что Иркины родители строят на меня долгоидущие планы. Не знаю уж, что из этого всего получится, но я, если честно, был не против такого развития событий.

Еще хочется отметить, что за эту неделю, в отличие от моей первой семидневки, не произошло ни одной драки. Мне даже подумалось, что поначалу жизнь устраивала мне какую-то проверку на вшивость и вот, наконец-то, успокоилась. Надолго-ли? Я надеялся, что да.

В пользу этого свидетельствовал тот факт, что Никитина в конце концов отправили в закрытую спецшколу. Прямо из больницы. Без заезда в родные пенаты. Немало этому поспособствовал Виктор Михайлович. Но и муж моей сестры тоже в стороне не остался.

А вот про Андрея Быкова мы больше ничего не слышали. Он будто сквозь землю провалился. На улице его не было видно, и никто не знал, что с ним происходит. Отца же его после инцидента с Иркиным батей посадили за хулиганство на пятнадцать суток.

Одним словом, жизнь больше не била ключом, да все по голове, а, наоборот, вошла в зону спокойной и счастливой повседневности, чему я был несказанно рад.

В четверг нам стало достоверно известно, что на субботний концерт планируется большое стечение народа. Мы подсчитали только тех, кто уже точно решил пойти, и даже их набралось больше восьмидесяти человек.

А раз случился такой ажиотаж, то я решил, не откладывая в долгий ящик, договориться о дне следующего концерта, чтобы у тех, кому не повезет попасть на первый, была возможность посетить второй. Женька поддержала мою идею, и мы успешно сняли столовую на субботу 29 июня. Деньги, как и полагается, были заранее внесены. Правда на этот раз мы заказали зал на сто персон и обошлось это чуть дороже — по рубль пятьдесят на человека. То есть за все удовольствие я выложил сто пятьдесят рублей.

И вот, наконец-то, наступила долгожданная суббота. Суета началась с самого утра. Прежде всего я доехал до сестры, чтобы узнать, как там дела с шампанским и с охраной.

— Не переживай, Егорка, — заявил Влад, — шампусик приедет в столовку ровно в пять. Мы с Женькой тоже к этому времени подойдем. А то оставишь вас там одних, так вы все дело запорете.

Сестра тем временем открыла ящик стола и вытащила из него новую стопку открыток, которые мы приобрели за несколько дней до этого.

— Егор, смотри, что тут у меня.

Она вытащила одну открытку и показала мне. На ней, кроме стандартного пригласительного текста стояла почтовая печать с датой нашего мероприятия. Я если честно, был в шоке.

— Ты где штамп-то откопала?

— Где-где? На почте, конечно. У Влада там знакомая работает. Проштамповала нам по дружбе. Ты же понимаешь, что мы теперь можем сделать?

Я кивнул. Уникальность каждой открытки была на высоте. Во-первых, это очень специфический Женькин подчерк, а, во-вторых, печать. Эти пригласительные можно теперь использовать, как входные билеты и продавать заранее. Очуметь! Вот ведь у Женьки голова варит!

— Те, кому не хватит места на сегодняшнем концерте, смогут сразу на месте купить билет на следующий. Этим мы избежим негатива и уже заранее застолбим определенное количество мест, — подытожила сестра.

— Классная идея, Жень! Ты умничка! — Я обнял и звучно поцеловал сестру в щеку.

— Но-но, полегче! — недовольно проворчал Влад, отодвигая меня от Женьки. — Вот будет своя жена, ее и целуй!

После обеда мы всем составом «Стилетов» поехали в ДК. Надо было перевезти аппаратуру в столовую. На это дело Санька подрядил своего батю, который, прослышав про успех группы, с готовностью согласился помочь.

К пяти вечера за несколько заходов мы перевезли все необходимое оборудование и договорились с вахтершей в клубе, что после выступления завезем его обратно.

— Трёшка! — без обиняков заявила нагловатая дама бальзаковского возраста, восседающая на вахте.

Вот ведь, аферистка! Признаться, она мне никогда не нравилась. Но спорить было некогда и мы, скрепя сердце, согласились.

Влад сработал оперативно, и шампанское прибыло вовремя. Выгружал его из потрепанного жизнью «каблучка» колоритный армянин в кожаной кепке и с большими усами. Закончив со своей незамысловатой работой, он переговорил о чем-то с Владом, довольно тому кивнул и, быстро попрощавшись, укатил.

В самой столовой дела тоже обстояли самым наилучшим образом: зал прибран, столы компактно расставлены, а с кухни доносился аппетитный аромат приготовляемых блюд.

Одним словом, к вечернему выступлению все было готово. Когда мы закончили с установкой и настройкой аппаратуры, время приближалось к половине седьмого.

И тогда я первый раз выглянул на улицу. И обомлел. Возле входа собралась довольно внушительная толпа. Даже по самым скромным подсчетам здесь было человек пятьдесят-шестьдесят. И это за полчаса до начала мероприятия.

Без четверти семь все места на концерт были раскуплены, а зал наполнился гостями. Тем временем Женя уже довольно успешно продавала билеты на следующий концерт, обещая, что там будет некий эксклюзив, который не успели подготовить на эту субботу.

К семи часам гости удобно расположились за накрытыми столами, послышались первые радостные возгласы и хлопки шампанского. И наше выступление началось.

Это был полнейший и неоспоримый успех. Мы отыграли на таком кураже, что заткнули за пояс все наши прошлые концерты в ДК. Минут через тридцать после начала программы первые гости стали выходить на импровизированный танцпол. Сначала для медленных танцев, а через какое-то время активизировались и охмелевшие любители рок-н-ролла. На исходе первого часа чинные посиделки превратились в полноценную дискотеку. В ней принимали участие больше половины присутствующих.

Под завершение программы нас ни в какую не хотели отпускать. Пришлось отыграть еще одну композицию, после которой нас провожали долгими аплодисментами.

Одним словом, концерт удался и превзошел все наши самые оптимистичные ожидания. Вычтя расходы на организацию мероприятия, мы подсчитали чистую прибыль. Она составила целых сто двадцать пять рублей. Чуть позже сюда прибавились еще двадцать пять рублей процентов, от которых, якобы, отказалась Аня. Итого сто пятьдесят. Единогласно было принято решение пустить их в оборот на организацию следующих мероприятий.

И с этого момента наше дело начало набирать ход. Следующий концерт на сто человек принес уже двести рублей прибыли. Именно тогда мы вышли на самоокупаемость, то есть полностью отказались от заемных средств. А после третьего выступления, которое состоялось еще через две недели, распределили часть прибыли в качестве зарплаты. Каждый получил по сорок рублей.

С этого момента дело было поставлено на поток, и мы зарезервировали в столовой под себя все субботы до конца лета. Каждое из этих выступлений приносило нам минимум двести пятьдесят рублей. К тому же нас стали приглашать на свадьбы и праздничные мероприятия. К концу августа заработок каждого из нас составлял больше двухсот рублей в месяц. Это были просто умопомрачительные результаты, о которых поначалу мы даже мечтать не могли.

Тем временем наши тренировки с пацанами продолжались, а наша компания приобрела довольно весомый авторитет в округе. Стычки и драки с хулиганистыми отморозками из других районов иногда случались, но, как правило все заканчивалось парой-тройкой разбитых носов. Идиотов, хватающихся за холодное оружие, нам больше не попадалось. К слову говоря, семейка Быковых с тех самых пор, как их батя загремел на пятнадцать суток, перестала быковать. Андрей наконец-то объявился, но вел себя смирно и на конфликт не шел. Похоже, Коротков все-таки сдержал свое слово и как-то с ним разобрался.

Во второй половине июля, к всеобщей радости, у нас наконец-то открыли спортзал. Тренером, как я и надеялся, стал Виктор Михайлович, Иркин отец. Тренировки он вел три раза в неделю, а в остальные дни разрешал нам посещать зал самостоятельно. К концу лета каждый из нашей компании научился давать решительный отпор не только сверстникам, но и парням на два-три года старше.

Приближался учебный год. В его преддверии, несмотря на вполне благополучные жизненные обстоятельства, меня терзало смутное беспокойство. А в последний день лета оно превратилось в реальный физический дискомфорт. В первом моем детстве в этот день погиб Стас. И это воспоминание не давало мне покоя. Дошло то того, что я решил провести на крыше его дома всю грядущую ночь. Это была суббота, так что на следующий день можно будет спокойно отоспаться.

Чтобы родители не беспокоились, я сказал, что переночую у Сереги Сомова. Поскольку это было не впервые, особых вопросов они задавать не стали.

Перво-наперво я оделся потеплее и дополнительно захватил с собой темную зимнюю куртку с капюшоном. Если собираешься долго и неподвижно сидеть на свежем воздухе, то в первую очередь надо позаботиться о том, чтобы не замерзнуть. Да и дополнительная маскировка тоже лишней не будет.

Через четверть часа я уже относительно удобно устроился на дальнем конце крыши. Отсюда хорошо просматривалась место, где любил проводить время Стас. До него от моей позиции было метров пятьдесят, и, если сидеть неподвижно, то в темноте увидеть меня было просто нереально.

Теперь оставалось только ждать. Стас обычно приходил сюда в районе полуночи. А до этого времени оставалось еще около часа. Я поплотнее закутался в куртку и, кажется, даже немного задремал.

Проснулся я от доносящихся до меня приглушенных голосов. Резко открыв глаза, я оторопело замер от увиденного. А потом обругал себя самыми последними словами за свою преступную беспечность. Я проспал не только появление на крыше Стаса, но также не среагировал и на прибытие еще одного весьма неожиданного и опасного гостя. Над вжавшимся в кресло лидером «Стилетов» возвышалась грозная фигура Боцмана. Его я узнал по массивному коренастому силуэту и характерному хриплому голосу.

— Ну что, Стасик, где мои деньги? Что? Думал я не приду? Думал, что Боцмана слили? Так тебе сынок Топора напел?

— Ничего я не думал, — угрюмо ответил Стас. — Деньги есть. Только, уж извини, но я их с собой не таскаю.

Боцман, явно не ожидавший такого ответа, на несколько секунд замолчал.

Тем временем я, стараясь сильно не шуметь, сбросил с себя громоздкую куртку и неслышно скользнул за ближайшую вентиляционную трубу.

— Одними деньгами ты теперь от меня не отделаешься, — процедил Боцман. — Надо, чтобы и твой упоротый дядя заплатил по долгам.

— Слушайте, я не знаю, что там у вас с моим дядей, но я свое обещание сдержал. Деньги у меня есть. Только вот вы куда-то пропали. Да и адресочка не оставили, куда долг приносить.

Я понимал, что Стас чувствует нависшую над ним опасность и всеми силами пытается выкрутиться. Но, боюсь, Боцман сюда совсем не за деньгами пришел. Я улучил момент и перебрался за следующую вентиляционную трубу.

— Ты за лоха-то меня не держи и зубы не заговаривай! — вдруг взорвался Боцман. — Ничего ты не собирался отдавать! А вот откуда у тебя деньги, это другой вопрос. Признавайся, тварь, где накрысил? Ходит слух, что они у тебя завелись сразу после того, как у нас общак украли.

— Я что, по-вашему, совсем на идиота похож? — ответил Стас без тени страха в голосе.

Похоже, эта его манера общаться окончательно взбесила Боцмана. Он яростно взревел и одной рукой схватил Стаса за грудки.

— Мне больше с тобой не о чем базарить. Я все знаю, крыса! — и он наотмашь ударил Стаса кулаком по голове. Тот сразу же беззвучно повалился в кресло и обмяк. — А теперь ты у меня немного полетаешь, — прошипел Боцман и протянул к Стасу свои ручищи.

Я в ужасе замер, не зная, что предпринять. Все, что было у меня сейчас из оружия — это уже привычный куботан, зажатый в правой руке. Но, чтобы вырубить им здоровенного Боцмана, надо быть очень удачливым человеком. И это не считая того, что нас сейчас разделяло не менее двадцати метров.

Боцман схватил Стаса стянул его с кресла и потащил к краю крыши. До него было не более четырех метров. Я остолбенело смотрел, как это расстояние быстро сокращается. Еще пара секунд и все будет кончено.

И в этот момент я совершил очередной безрассудный поступок. Ничего не поделаешь, такой уж я человек.

Выскользнув из-за вентиляционной трубы, я что есть силы крикнул:

— Стой, мразь! Это я украл твои деньги!

Боцман замер и ошарашенно взглянул на меня. Его руки, держащие тело Стаса, разжались, а тело выпрямилось.

— Ты кто такой, мать твою? — недоуменно прохрипел он.

— Я тот, кто вытащил твои деньги из-за кирпича под розеткой, мудак ты тупорылый! Ты такой же лох, как и твой идиот-подельник, которого ты оставил в гараже.

— Ну все, молись, тварь! — после секундного замешательства прохрипел Боцман и ринулся в мою сторону.

Именно этого я и добивался. Я хотел отвлечь этого урода на себя и по-быстрому свалить с крыши через другой выход, в надежде, что Боцман увяжется за мной и оставит Стаса в покое.

Я бежал по краю крыши, не сворачивая за вентиляционные трубы. Мне важно было видеть, что Боцман следует за мной. Мой план состоял в том, чтобы спуститься на чердак и вернуться по нему к люку, ведущему в подъезд Стаса. Другие выходы, насколько я знал, были закрыты на замки. Я боялся, что Боцман включит мозги и вернется к этому люку, чтобы перехватить меня там. Но, на мое счастье, ярость полностью ослепила отморозка, и он неотступно следовал за мной. Причем, расстояние между нами быстро сокращалось.

С ужасом осознав, что могу и не успеть, я из последних сил рванул вперед. И в этот момент случилось страшное: я споткнулся о какой-то кирпич и растянулся на крыше, сильно ударившись обо что-то коленом. Боль пронзила ногу, я заскрипел зубами и резко обернулся. Теперь у меня не было ни единого шанса выйти из этой заварушки живым. Боцман, словно зверь перед броском, замер в трех метрах от меня. Его перекошенное от злобы лицо прорезала кривая ухмылка.

— Не знаю, кто ты такой, крысеныш, но сегодня с этой крыши полетят двое, — процедил бандит сквозь зубы.

Я не боялся смерти. Но мне было чертовски обидно, что весь мой план по спасению Стаса полетел сейчас к чертям. Цепляясь за последнюю соломинку надежды, я глянул за спину Боцмана. Не знаю, на что я рассчитывал. Может быть на то, что Стас к этому времени очнется и каким-то чудесным образом вырубит Боцмана?

Но чуда не произошло. Стас продолжал лежать бесформенной кучей рядом со своим креслом. А самое плохое было в том, что край крыши рядом со мной не ограничивался никакими бортиками. Боцману достаточно будет просто схватить меня за ногу и легким движением швырнуть прямиком в пропасть.

Он знал, что теперь я уже точно ничего не смогу сделать. Он видел это в моих глазах. И Боцман не торопился. Двигался осторожно, не сводя с меня цепкого пристального взгляда. Когда до меня остался всего лишь один маленький шажок, коренастый верзила злобно ухмыльнулся и хрипло спросил:

— Ну что, Гагарин, готов к полету?

А в следующий миг произошло настолько невероятное событие, что я поначалу принял его за игру воспаленного воображения. Из-за ближайшей вентиляционной трубы выскочила какая-то тень и со всей дури врезалась в Боцмана. Того, словно в замедленной съемке, отбросило к краю крыши, где он на миг замер, потом покачнулся, раскинул руки и беззвучно полетел вниз.

Я ошарашенно смотрел перед собой, не в силах поверить в произошедшее. Через несколько секунд, когда первый шок прошел, я узнал этого парня. Водитель зеленого «Запорожца», который обрабатывал монтировкой старшего Быкова. Он холодно взглянул на меня, усмехнулся и, ни слова не сказав, скрылся за трубой. А в следующую секунду из-за нее показался Леха Коротков. Лицо его было напряжено, а глаза пристально и неотрывно смотрели на меня.

Приблизившись, он протянул мне руку и помог подняться.

— Как ты узнал? — едва смог выдавить я из себя.

Леха подошел вплотную и, наклонившись, прошептал мне на ухо:

— Ты так ничего и не понял? Я все о тебе знаю, Егор. С того самого первого дня лета. Каждый твой шаг, каждую твою мысль. Я даже знаю, что ждет тебя в будущем. Хочешь послушать?

Я ошарашенно кивнул.

— Ты проживешь долгую и счастливую жизнь. А потом круг замкнется. Через тридцать девять лет. В первый день июня. Ты снова вернешься сюда. Только на этот раз в другое тело и немного в другое время. И все два года, что я здесь нахожусь, меня терзает только один вопрос: почему? — Леха немного помолчал, пытливо вглядываясь мне в глаза. — И я собираюсь найти ответ, чего бы мне это ни стоило.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Пожертвовать