Архимаг [Ян Анатольевич Бадевский] (fb2) читать онлайн

Архимаг

Глава 1

— Ненавижу, — сказал барон.

— Ты о чём?

Я отвлёкся от поглощения самой отвратительной в мире еды — бутербродов с копчёной колбасой и сыром. Твёрдым, чтобы хранился подольше. Радует, что всё это можно запить кофе, а он у моего спутника был отменным.

Бутерброды истощили наши запасы хлеба.

— Вот эта муть за окном, — Иванов неопределённо махнул себе за спину. — Когда минута или две — можно перетерпеть. Но к такому меня точно не готовили.

— Никого не готовили, — усмехнулся я.

— А мне нравится, — подал голос Вжух. — У вас, барон, прекрасная библиотека.

— Много лет собирал, — сообщил убийца, и в его голосе прозвучала гордость.

Библиотека у Иванова, действительно, была годная. Не удивлюсь, если лучшая в мире. А всё потому, что этот бес десятилетиями скармливал домоморфу книги, позаимствованные в разных уголках земного шара. Книги на всех известных языках этой планеты, а ещё на мёртвых. Бродяга всё это запоминал и мог воспроизвести по требованию хозяина в любой момент. В формате, удобном для чтения. Знаете, архивам Тайной Сети очень далеко до столь продвинутого информаториума. Даже поиск не нужен. Задаёшь домоморфу вопрос — и он отвечает. Приводит любые цитаты, делает выборки, обобщает и даёт исчерпывающие сведения. Вжух, естественно, залип.

— Бродяга, — позвал я. — Какие прогнозы по времени путешествия?

— Ты уже спрашивал раз десять, — хмыкнул барон.

— Вдруг он провёл вычисления, — пожимаю плечами и вгрызаюсь в очередной бутерброд.

Мы летим через Пустошь уже третий день. Хотя говорить о Пустоши не совсем корректно, ведь домоморф прокладывает путь через многомерность. Куча измерений, скрученных в тугой клубок и пересекающихся под невообразимыми углами. Я давно адаптировался к подобным вещам, но тем, кто не достиг уровня высшего мага, воспринимать многомерность нелегко. Барон, при всех своих несомненных талантах, относится к большинству.

За время путешествия передо мной заиграла новыми красками Бесконечность.

Да-да, Пустошь ведь у нас Бесконечная. Пардон, Бескрайняя. И если по Земле Бродяга перемещался за секунды или минуты, то здесь совсем иные расстояния. Постичь эти расстояния человеческим умом невозможно. Думаю, Пустошь — это некое подпространство, аналог космоса, по которому можно путешествовать в сравнительной безопасности. Пространство со своими законами, логикой и течением времени. У нас в доме, к слову, все часы были выставлены по Москве, так что внутри Бродяги хоть один процесс можно было назвать привычным. Родным и близким.

Часы показывали девять утра.

И мы пили кофе с бутербродами.

— Оценить расстояние и предполагаемое время пути не представляется возможным, — сообщил Бродяга. — Я уже говорил, что в Пустоши нет ориентиров, точек отсчёта. Я мог бы выбрать в качестве отправного пункта Врата, через которые мы прошли три дня назад…

— Понтикус, — напомнил барон.

— Да, — согласился Бродяга. — Но знание отправной точки не даёт нам определение координат по другим ориентирам.

— Тогда как ты найдёшь Обитель Древних? — делаю глоток из своей чашки.

— Нам дали вектор, — пояснил Бродяга. — Общее направление с учётом всех искривлений многомерности. В Пустоши можно лететь, никуда не сворачивая и прибыть в пункт назначения без особых проблем. Ведь это не планета.

— Хорошо, — кивнул я. — Значит, мы движемся. Но этот процесс не может затянуться до бесконечности? Предтечи, насколько нам известно, жили долго.

— Если не вечно, — добавил Вжух.

Я думал, питомец погружён в чтение очередного фолианта. Но нет. Сидит, прислушивается. Задумчиво пьёт соевый соус из бутылочки.

— А раз они такие у нас долгожители, — продолжил я свою мысль, — то и расстояния для них — условность. Можно хоть веками по этой Пустоши носиться.

— Нет, — возразил барон. — По словам Администратора, мы сумеем достичь цели.

— Обнадёживает, — я издал саркастический смешок. — Главное, чтобы припасов хватило.

— Я могу охотиться, — напомнил Вжух. — Если что, с вами поделюсь.

— Весьма любезно с твоей стороны, — Иванов был серьёзным и задумчивым.

За эти три дня мы успели много о чём поговорить. Поведали друг другу свои истории, обсудили общих знакомых, друзей и врагов. Пересмотрели кучу фильмов на видеомагнитофоне. Обучили Вжуха игре в нарды. Глянули коллекцию артефактов Рода Ивановых.

Кстати, барон оказался весьма неординарной личностью. Я вот и представить себе не мог, что существуют технологические версии Земли, на которых магии вообще нет. В принципе. То есть, ни сверхспособностей, ни артефактов, ни каббалистики, вообще ничего. Даже тварей нет, которых нужно без конца истреблять. И вроде как оттуда взялись все эти пистолеты, автоматы, дробовики и зенитные орудия, которыми мы пользовались. Морфисты добывали чертежи, и технологии просачивались к нам. И чем больше этих технологий, тем более шаткой представляется власть инквизиции.

Так вот, в прошлом барон прожил неисчислимое количество жизней. Мой новый товарищ рождался, умирал и снова появлялся на свет в других телах, сохраняя воспоминания из предыдущих инкарнаций. А потом его перенесли сюда. И перенёс не Великий Чертёжник, как можно было подумать, а совсем иная сущность. Администратор. Да, Сергей Иванов оказался одним из тронутых, именно на его совести была активация заброшенных колоний, рядом с которыми впоследствии распахнулись Врата. Не исключено, что и моё подвальное достояние — его рук дело. И да, Чертёжник не имел власти над бароном. Как и Администратор, что меня до сир пор удивляет. Я спросил Сергея, как он сумел обрести независимость и сохранить Бродягу, на что тот ответил уклончиво — договорились. Без уточнений.

— Мы тебя изучали, — сказал я, запивая бутерброд кофе. — Есть секретные материалы.

— Правда? — барон не удивился. — Ты носишь пурпурную рясу. Без обид, но я уверен, что всю правду тебе не раскрыли. Допуск не позволяет.

— Знаешь о наших правилах.

— Врага надо знать в лицо.

— Инквизиторы — твои враги?

— Раньше было так. Сейчас я держусь в стороне от ваших игрищ. И чувствую себя прекрасно. Я бы и в эту ситуацию не вмешивался, но опасность угрожает всем.

— Тронутые хотели перетащить тебя на свою сторону? — задал я прямой вопрос. — Не тогда, а теперь.

— Пытались.

— И что?

— Да ничего. Меня устраивает власть мойр, потому что они управляют всеми, кроме меня. Лично я нахожусь за пределами системы. И устоявшийся миропорядок мне ничуть не мешает.

— Боишься, как бы чего не вышло.

— Люблю стабильность. Поживи с моё — и начнёшь всем сердцем ненавидеть перемены. Есть старое китайское проклятие: чтоб ты жил в эпоху перемен.

— Так вроде бы это англичане придумали, а свалили на китайцев.

Иванов ухмыльнулся.

— На самом деле, у азиатов есть выражение с похожим смыслом, — барон произнёс длинную витиеватую фразу на китайском. — Упрощённый перевод: «Лучше быть собакой в спокойное время, чем человеком во время хаоса». Знаешь, я жил в Китае, и неоднократно. Так что прекрасно понимаю этих ребят.

Мне вдруг показалось, что я разговариваю со стариком.

Нет, не так.

С ископаемым ящером, который вообще находится за гранью человеческого понимания.

— Вот ты заключил союз с двумя сильными Родами, — барон перегнулся через стол, чтобы подлить себе ещё немного зелёного чая. Мы пили разные напитки. — А ведь ты и сам по себе крут. Ещё и толпу наёмников эстляндских притащил. Рясу носишь, имеешь неприкосновенность. И всё равно перестраховываешься.

— Ну да.

— Значит, не уверен в мощи Супремы. И допускаешь, что мир может слететь с катушек. Правильно?

— Отчасти, — нехотя признал я.

— А теперь представь, что существующий расклад непоколебим. Ты оберегаешь Землю от мостров, побеждаешь всех, кто лезет через Врата, а за спиной у тебя — надёжный тыл. Никаких потрясений. Инквизиторы ловят отступников, мойры стоят на страже общих интересов, тронутые не лезут в мировую политику. Сунется в имение какой-нибудь отмороженный граф — надаёшь ему по шапке. И будущее поддаётся прогнозированию. Ты укореняешься в своей губернии, богатеешь, усиливаешь Род, плодишь наследников. Надеваешь графитовую рясу, потом антрацитовую. В итоге — чёрный янтарь.

— Забыл чёрно-синюю.

— Ай, неважно. Может, ты когда-нибудь протоинквизитором станешь. Или выберешь другой путь. Но вряд ли в твои планы входит война всех против всех.

— И что это меняет? — слышу в собственных словах горечь. — Стабильности нет. Я уже был архимагом, развился по максимуму, а потом встретился с Легендарной Тварью. И вот я здесь. Былые достижения коту под хвост.

— Поэтому я за стабильность, — довольный барон откинулся в кресле и сделал глоток из чашки. — И, без обид, но я бы не стал мочить монстра, который в каком-то гнилом болоте жрёт неизвестных мне людишек. У меня есть те, за кого я отвечаю непосредственно. Жёны, дети, друзья. Гвардия и все, кто мне служит. Кто годами живёт на моих землях. Вот их я и защищаю.

Остаётся лишь пожать плечами.

Моё становление как личности тесно связано с Эфирной Академией. Таск, Город Волшебства, стал для меня второй родиной. И наставники вбили в меня простую истину: всё взаимосвязано. Не только в нашем мире. В метавселенной, если угодно. Поэтому наивно полагать, что засевшая в болотах на другом материке Тварь ограничится этим самым болотом. Рано или поздно хищники расплодятся, займут больший ареал и начнут представлять угрозу для всех. И если мы их не остановим, то кто?

— Война уже началась, — задумчиво произнёс я. — Кто знает, что мы увидим, когда вернёмся.

Доев бутерброд и допив кофе, я помыл чашку и убрал её в сушилку. Кубрик, созданный Бродягой, смахивал на приморские квартиры-студии, только с закругляющимися углами. Панорамные окна были затемнены, потому что барон ненавидел иные измерения.

Мы не взяли слуг, так что приходилось выполнять мелкую работу самим. Хотя вот грязную посуду мы иногда просто распыляем — вся она собрана Бродягой из протоматерии.

Следующий час я провёл в комнате для медитаций, которую Бродяга создал по моей просьбе.

Должен отметить, я с трудом представляю, как выглядит домоморф снаружи. Это не здание, не летающий особняк. Барон сказал, что, перемещаясь на дальние расстояния во враждебных средах, Бродяга превращается в веретено. Вроде субмарины или ракеты. В известных мне вселенных ракет не изобрели, но сведения о них содержались в анналах Тайной Сети. Эти штуки выглядят как пули, только со стабилизаторами, а из задней части вырывается столб пламени. Бродяга себе никакие стабилизаторы не отращивал, да и двигателя в классическом понимании у него не было. Что касается внутреннего объёма, то он был ограничен количеством доступной протоматерии. При этом домоморф свободно менял конфигурацию помещений и выращивал любые предметы, даже самые мелкие.

Медитативная комната выглядела классно.

Три видеостены с тропическим горным ландшафтом. Скрытые динамики транслируют звуки леса. Птички поют, шуршат в траве неведомые существа, журчит водопад.

Умиротворение.

Я уселся на татами, закрыл глаза и погрузился в астральное восприятие. Давненько не прощупывал свои оболочки, ещё бы и подготовить основу для качественного наложения девятого слоя… До «девятки» мне далеко, но беспокоиться о подобных вещах нужно заранее.

Астральное зрение вывело меня далеко за пределы ауры.

И, как я подозреваю, заставило врубить чутьё.

Потому что рисунок многомерности выглядел… странно. Будто его что-то меняло, и это были не мы.

В прошлой жизни я ни разу не активировал дальний транс в многомерности. Перемещаясь в границах одной планеты, ты тратишь на бросок несколько минут, не более. Иногда четверть часа. Да и монстры, умеющие проникать в это пространство, встречаются крайне редко. Так что я не знал, сработает ли техника.

Транс заработал.

Я ощутил себя вне Бродяги, и мне стоило некоторых усилий не отстать от движущейся машины. Скорость домоморфа определить крайне проблематично — внешних ориентиров не существует. До сих пор не понимаю, как эти штуки прыгают на столь чудовищные дистанции, откуда берут энергию и как воспринимают точки отсчёта. Думаю, Предтечи создали их такими. Адаптировали к этим условиям.

Иванов не соврал.

Домоморф издали смахивал на веретено с утолщением в центре. Серебристое, поглощающее свет. Впрочем, и само понятие «свет» за гранью человеческого восприятия искажалось. Тут ведь ни солнц, ни лун, ни звёзд или туманностей. Вообще ничего. Вместе с тем, не хватает и тьмы в классическом понимании. Ты просто мчишься через всё это мракобесие и улавливаешь грани неким шестым чувством.

Мой разум сопровождал машину, одновременно расширяя зону восприятия. Приходилось сканировать многомерную реальность на всех планах, включая астральный.

Вскоре я засёк преследователя.

Легко и непринуждённо вписываясь в иные измерения, за нами мчался Крот. Нет, ничего общего со слепыми подземными зверушками эта тварь не имела. Просто Кроты считались едва ли не самыми грозными хищниками, обитающими в Инферно.

Молодые маги путают инфернальный слой с многомерностью или думают, что эти реальности дополняют друг друга. В Академии нас учили, что это принципиально разные вещи. Существовали манускрипты, в которых утверждалось, что таки да — Инферно является частью этого пространства. Никто не знает, как оно на самом деле, но известно, что некоторые, особо агрессивные и развитые твари способны здесь жить. И охотиться, если встречают биологические объекты.

Кротов устраивает любая материя.

Этот зверь с равным успехом позавтракает домоморфом, человеком или своим собратом, если тот окажется слабее. Кроты могут выбираться и в обычное пространство, но долго там не живут — что-то им не по нутру.

Я раздвинул зону восприятия на несколько десятков километров.

Да, такое возможно.

Всё упирается в навыки и количество потребляемого эфира. Мой уровень вполне позволял заглянуть ещё дальше, но этого было достаточно. Ну, и километры — понятие относительное. В топологическом бреду, через который мы пробираемся, определить дистанцию достоверно — целое искусство.

Тварь напоминала закручивающуюся в бесконечность воронку с пульсирующими краями и протянувшимися на сотни метров вперёд конечностями. То ли усиками, то ли щупальцами. Воронка, как вы догадались, предназначена для заглатывания жертв, по её периметру протянулись ряды острейших зубов. Хвост твари изгибается, помогая маневрировать и выискивать кратчайшие пути. Конечность и орган восприятия одновременно. Эдакое ожившее торнадо, способное свести с ума даже человека с устойчивой психикой.

Расстояние между нами и преследователем сокращалось.

Глава 2

Я мог бы выйти из Бродяги, используя многомерную структуру, но вернусь ли обратно? Подозреваю, что скорость, которую развивает машина Предтеч в многомерности, выше моей. А даже если и нет, то я задержусь во время драки с Кротом и не смогу догнать домоморфа.

Многомерность не знает «верха» и «низа».

Там невозможно выделить привычные объекты.

Но, если постараться, вы сумеете вычислить маршрут своего движения.

— Бродяга, — произносят мои губы в привычной реальности. — Ты видишь преследующую нас тварь?

— Вижу, — голос ровный, ничего не выражающий.

— Я хочу выйти и убить её. Разреши это сделать.

— Здесь принимает решения Сергей.

— Передай мою просьбу. Времени почти нет, оно приближается.

Домоморфы, как мне рассказывал барон, при грамотных настройках умеют блокировать перемещения через многомерность внутри себя. В противном случае, как отметил тот же Иванов, его давно бы прирезали убийцы с хитрыми артефактами из тайных сообществ.

— Выход разрешён, — сообщил домоморф.

Я тут же скользнул в многомерность и переместился на внешнюю часть обшивки. В нормальном пространстве это можно было бы считать крышей.

Перестройка зрения отняла у меня пару секунд.

И я тут же увидел Крота, тянущегося к нам щупальцами. Монстр не мог увеличить скорость за счёт двигателей или мышечной ткани, он просто оптимизировал своё движение. Выбирал те грани потустороннего, скользя по которым можно было сократить разрыв. Бродяга же не мог изменить вектор — в этом случае мы рисковали сбиться с правильного пути.

Крот появлялся и исчезал.

Проваливался в щели мироздания, растягивался по нескольким измерениям сразу, затем уплотнялся в новой точке и оказывался ближе, чем раньше.

Тяги я не ощущал.

В этой реальности нет ветра, инерции, сопротивления среды. Царство условностей, изнанка бытия. К счастью, даже здесь циркулируют эфирные потоки, и я поспешил открыть для них свои каналы.

Для начала швыряю в разверстую пасть существа концентрат.

Сфера с гулом улетает…

Непонятно куда.

Я вижу, как атака гаснет, затерявшись в мешанине измерений. Всё ясно. Линейностью тут и не пахнет. Пробую ударить шаровой молнией — с тем же результатом.

Изгибающаяся конечность твари вынырнула «сверху», потянулась к моей голове. Пришлось ударить обычной молнией — и это сработало! Тугой жгут вспыхнул, почернел и осыпался чёрным пеплом на корпус Бродяги.

Окружающее содрогнулось от рёва.

Словно разверзлась морская пучина, и кто-то невидимый, но жуткий, затрубил в рог. Я заметил, как очертания воронки формируются всё ближе и ближе. Даже рассмотрел частокол зубов, загибающихся по периметру этого сумасшествия.

Тварь выбросила новые жгуты, причём с разных сторон.

Я выдвинул астральные шипы.

И понял, что вот оно — уязвимое место противника. Не единственное, зато ощутимое.

Крот отшатнулся, разрывая дистанцию, попытался выйти из зоны поражения. Я не стал препятствовать. Шипы оставил на прежних местах, а сам взялся за плетение вязи.

Мне в прошлой жизни не доводилось лично биться с Кротом, но опытные товарищи кое-что успели поведать. Главное преимущество Крота — маневренность. Тварь адаптирована под многомерное пространство, она там как рыба в воде. Возможно, меня бы сожрали, но Бродяга не сбавлял темпа, и мы постоянно двигались вперёд. Второй козырь моего врага — быстрая регенерация. Не пройдёт и пяти минут, как монстр отрастит новую конечность взамен утраченной. Ну, и хвост. Этим хвостом, венчающим воронку, Крот тоже умеет атаковать, и весьма эффективно.

К счастью, есть хитрые вязи.

Вот и сейчас я накладывал одно заклинание на другое, переплетал всё это в единую цепь магических событий, отложенных во времени. Вливал тонны эфира. Непрерывная циркуляция компенсировала затраты, но приходилось работать на пределе. Даже само моё пребывание в многомерности и весьма специфическое восприятие требовали… определённых энергозатрат.

Воронка дёрнулась навстречу Бродяге, выпростала щупальца, но опять наткнулась на астральные шипы. Я их держал в пассивном режиме, никуда не убирал.

Гул прокатился по многомерности.

Звуки тут распространяются.

Даже воздух есть.

Отшатнувшись, Крот исказился. Я увидел преломление монстра в десятках измерений, раскладку его на составляющие. И опять — сращивание. Визуальный эффект. На самом деле, никто из нас не раскладывает себя на компоненты. Просто не всегда можно рассмотреть объект, проскальзывающий в топологические щели.

Накидываю следующее заклинание.

Вливаю эфир.

Крот движется параллельным курсом, время от времени пытается атаковать. Шипы не дают, но если одно из щупалец проскальзывает через выставленный частокол, бью электричеством.

И тут я понимаю, что тварь перестроилась.

Воронка схлопывается, Крот затягивает её в себя вместе со щупальцами, на несколько секунд принимает форму шара… А затем растягивается в другом направлении.

В моём.

Пасть вырастает чуть ли не по курсу следования Бродяги, домоморф лишь чудом успевает притормозить. Я вижу, как воронка расширилась, ощущаю приближение зубов…

Активирую вязь.

Вливаю всё, что у меня есть.

Многомерное пространство тонет в ослепительно-белой вспышке, чистая энергия бьёт по Кроту, разрывает его в клочья и не даёт восстановиться. Удар настолько мощный, что расходящиеся волны на миг искажают фрактальные решётки… Грани перемешиваются, врастают друг в друга, образуют новые конфигурации.

Я держусь изо всех сил.

Хочу удостовериться, что тварь мертва.

А потом меня накрывает шквалом энергии, едва не сносит с обшивки домоморфа, затапливает на всех планах… Я жадно поглощаю этот океан. Открываю все каналы и накапливаю, накапливаю…

* * *

Очнулся я уже в медитативной комнате.

Нет, я не дотянулся до следующей оболочки, но впитал приличный запас энергии. Кроты мощные, а справляются с ними лишь единицы самых подготовленных волшебников.

Что ж, можно поставить ещё одну зарубку.

Лежу, хватаю ртом воздух. Тщетно пытаюсь прийти в себя.

Я ударил по твари очень редкой вязью, работающей вне зависимости от измерения и привязки к человеку. Эфир трансформируется в разрушительный свет, который учителя Таска называют люменусом. Эта стихия покруче огня и электричества вместе взятых, но чтобы её направить в многомерности, требуется добрый десяток вспомогательных заклинаний.

— Эй, — раздаётся голос Вжуха. — Ты как?

Подняться тяжело.

Затылок налился свинцовой тяжестью, по всему телу распространилась лень. Хочется лежать, ничего не делать, смотреть за край.

Поборов себя, я опёрся на локоть.

С большими трудностями сел, сложив ноги по-турецки.

Голова тотчас закружилась, комната поплыла, но я быстро прогнал энергию по каналам, не вырубая циркуляцию. Прошли те времена, когда полная выкладка могла пустить под откос мою хлипкую систему. Восемь оболочек синхронно поддерживали баланс и сводили негативные последствия перегрузки к минимуму.

У двери стоял барон Иванов.

Вжух присел неподалёку и был готов помочь своему хозяину, если потребуется.

— Нормально всё, — заверил я боевых товарищей.

— Я видел эту тварь, — сказал Иванов.

— Правда? — я внимательно посмотрел на беса. — Через обшивку?

— Как ты знаешь, стены для меня не преграда.

— И… ты видишь другие измерения?

— Нет, — на лице барона проступила досада. — Просто муть. Но это чудовище я рассмотрел… Оно запросто могло нас сожрать вместе с Бродягой.

— Могло, — признал я. — Это же Крот.

Бровь Иванова поползла вверх.

— Ну, мы их так называем… — пытаюсь подобрать слова. — Маги, занимающиеся охотой. Кроты выбирают лучшие маршруты, за счёт этого он нас и догнал.

— Ясно, — барон нахмурился. — И много тут… подобной дряни?

— Редкий вид, — задумчиво произнёс я. — Но чрезвычайно опасный.

— Странно, что он к нам прицепился, — Иванов взглянул на меня с подозрением.

— Ничего странного, — отрезал я. — Выследить человека в пределах одной планеты нелегко. Мы перемещаемся в большинство локаций за считанные секунды. Или минуты. Хищник не успеет взять разгон, если почует добычу. А здесь… мы третий день не выходим из этого режима. Вот и появился зверь.

— Думаешь, Хаос не при делах?

Пожимаю плечами:

— У меня нет ответа.

— Плохо, — вздохнул Иванов.

Я увидел, что ситуация его напрягает, и решил дать пояснения:

— Вряд ли Хаос развернул за нами полномасштабную охоту.

— Почему ты так считаешь?

— Две причины. Первая — он не мог пронюхать о наших планах. Даже Порождения Хаоса не имеют доступа к Вратам, они не замечены на Земле. Вторая причина — наш враг отправил бы не одного Крота, а двух-трёх. Чтобы действовать наверняка.

— Порождения Хаоса? — Иванов зацепился за неизвестный термин.

— Ну, так мы называли тварей, созданных Живым Хаосом.

— Он может кого-то создавать?

Я окончательно пришёл в себя, прогнал по каналам энергию и сейчас наслаждался чёткостью восприятия. Последствия атаки Крота сходили на нет.

— Известны монстры, которые появились в областях, захваченных Хаосом, — задумчиво произнёс я. — Они просто вышли оттуда и начали убивать. Охотиться. Сильные твари. Чтобы их уничтожить, маги Таска собирали группы. Мы до сих пор не знаем, как связан Хаос с появлением на свет этих созданий.

— Ты победишь такую тварь?

— Сложный вопрос. В этой реальности… я слабее, чем в прошлой.

Трижды сталкиваясь с Порождениями, я сделал определённые выводы. Это не мелочь, а громадные хищники, обладающие устойчивостью к определённым видам магии. Да ещё и сами умеют оперировать эфиром. Встречаясь с Порождениями, ты не знаешь, чем это закончится. Финал непредсказуем. Трижды я победил, а на четвёртый раз встретился с Легендарной Тварью.

— Понятно, — Иванов нахмурился.

Я выпрямился, размял затёкшие суставы.

— Нет, Сергей. Тебе это не понятно. Силу я уже восстанавливаю. Техники, которыми владел в прошлой жизни, возвращаются. Убивая монстров, я развиваюсь. Так что ещё бабушка надвое сказала.

Барон хмыкнул.

— Ладно. Вдруг нам повезёт.

А вот я на везение не рассчитываю.

Где Хаос, там и его Порождения.

И эти стычки — лишь вопрос времени.

Медина Марракеша

За день до описываемых событий

Великий Чертёжник сидел на балконе, наслаждаясь вечерней прохладой. Пил кофе, всматривался в лабиринт тесных улочек. Наблюдал за котами, греющимися на крышах. Небо только наливалось чернотой, на нём уже очерчивался лунный серп. Проступали первые звёзды.

Умиротворение.

Этот древний город безумно нравился Чертёжнику. Как и все древние города, в которых каждый камень дышал историей. Во всех этих местах были дома, принадлежавшие бесу. Записанные на вымышленных или давно умерших людей, а иногда — на его имя. На одно из его бесчисленных имён. И никто никогда не рылся в документах, не пытался найти реального хозяина, потому что так складывались вероятности. Чертёжник умел их складывать. Это его профессия.

Пальцы левой руки задумчиво крутили Вызов.

Шестиугольную монету со Знаком Изменчивости в центре, на аверсе. Реверс украшала дата предполагаемого собрания. Хотя… уже не предполагаемого.

Совет Мойр начинал работать.

Закончилось время споров, начинаются действия.

Управление реальностью.

Назревший кризис оказался слишком масштабным, и Совет вынужден прийти на помощь Супреме. Чертёжник понимал, что означает Вызов. Отказаться нельзя, потому что затронуты общие интересы. И как бы ему ни хотелось сосредоточиться на внешних угрозах, на самой Земле начинало твориться неладное.

Чертёжник смотрел на крыши.

В его голове проносились воспоминания, исчислявшиеся веками.

Он думал о создании первых одарённых, о фундаменте этого мира, о вещах, недоступных тем, кто видит в энергии ки лишь одну сторону.

Душа, которую Чертёжник выдернул из-за Порога…

Гримаун.

Этот человек его восхищал и ужасал одновременно. Истинный потомок богов, не уступающих по своему могуществу Древним. Волшебник, избравший путь бесконечной войны с инфернальными тварями. Иногда Чертёжнику казалось, что сила этого мага не поддаётся разумению.

Лишь одно было недоступно Гримауну — власть над вероятностями.

И над собственной судьбой.

В этом и крылся тайный рычаг управления, доступный Чертёжнику. Гримаун мог выйти из-под контроля, взбунтоваться и уничтожить Совет. Но редактирование позволяло держать его в узде. Чего не скажешь об Иванове, и это настораживало многих.

Но гораздо хуже Иванова были те, другие.

Разбросанные по разным уголкам планеты тронутые. Вселенцы, как их называл Администратор. Инструменты, осознавшие себя и решившие изменить порядок вещей.

Линейная Машина, управляемая Советом, не могла добраться до их судеб.

Зато тронутые получили уникальный шанс добраться до членов Совета.

Чертёжник слышал, что бунтари раздобыли некий артефакт, с помощью которого можно отыскать Машину. А значит — выйти на её операторов.

Глава 3

На четвёртый день мы решили выйти из многомерности, чтобы сбить потенциальных преследователей. Бродяга не мог перемещаться в обычном пространстве, поэтому мы зависли в нескольких метрах от земли. Две трети гостиной выдвинулись из корпуса, закруглились и открыли панорамный обзор на нескончаемую степь.

Солнце располагалось там же, где и всегда.

Словно его прибили.

Можно вынырнуть в любой точке Бескрайней Пустоши и не понять, где находишься. Везде всё одинаково. Ландшафты с незначительными вариациями копируют друг друга.

Я подумал о чудовищных расстояниях.

Не знаю, сколько миллиардов километров преодолел Бродяга, и можно ли подобные дистанции измерять в километрах. Быть может, надо переключиться на парсеки или световые годы. Опять же, не факт, что эта вселенная не обладает собственной топологией. Никак не связанной с реальным космосом.

Всё, что я знал о земной технике, говорило о том, что домоморф невозможен. Мы нарушали законы физики, да и магии, если честно. Что у него за двигатель такой? Почему мы не нуждаемся в заправке, источнике энергии? Вряд ли Бродяга пользуется эфиром, хотя…

— Бродяга, — позвал я. — Как ты работаешь?

— Вопрос не совсем понятен.

— Ну, я хочу сказать, где твой источник энергии? Ты функционируешь на энергии ки?

— Большинство фактов о технологиях, по которым меня создавали, относятся к скрытым. Их разглашать нельзя, это часть действующих ограничений.

— Он не скажет, — отмахнулся Иванов. — Так его запрограммировали Предтечи.

— Получается, ты не имеешь власти над своим домоморфом.

— Я бы так не сказал. Существуют протоколы, которые Бродяга обойти не в состоянии. Но его преданность хозяину безусловна. Это часть нашей сделки с Администратором.

— А если ты будешь действовать вразрез с интересами Предтеч?

— Хороший вопрос, — барон уважительно кивнул. — Я не знаю.

По просьбе Иванова Бродяга создал открытую террасу, шезлонги и журнальный столик. Предварительно я вошёл в дальний транс, обследовал окрестности и убедился в том, что рядом нет опасных хищников. Ближайший Разлом находился километрах в тридцати от нас, и вокруг портала активности монстров не наблюдалось.

Щурясь на вечное солнце и слушая цикад в траве, я думал о том, насколько далеко мы выбрались за пределы Фронтира. И насколько, в сущности, ничтожна освоенная людьми зона, внутри которой ползают жуки Мобильных Крепостей и укрепляются наскальные форпосты.

Вообще, странный мир.

Нет полноценных горных систем, но есть отдельные возвышенности. И древние кратеры вулканов. При этом никто не видел извержений, да и сейсмической активности в Пустоши нет.

Почему везде степь?

Откуда и куда текут реки?

Где моря и крупные озёра наподобие нашего Байкала?

Если вдуматься, вся реальность Пустоши какая-то искусственная, необъяснимая. Я вот, к примеру, вырос на планете, где магия в порядке вещей. И там всё это достигло такого размаха, что привычные землянам науки и технологии вообще не развивались. Или находились в зачаточном состоянии. А может, наше общество более молодое, кто знает… Но даже у нас существовала география, формирование рельефа и погода чем-то объяснялись.

В РИ учёные спорили годами о природе Пустоши и законах, которым подчиняются её экосистемы. Так ни к чему и не пришли. Религиозные фанатики, наделяющие Предтеч божественными свойствами, списывают всё на волю богов. Дескать, Древние сотворили Пустошь по своему разумению, и это надо принять. Были в информаториуме и труды философов, из которых следует, что Пустошь существует исключительно в нашем воображении. Правда, неясно, откуда в таком случае берутся разломные материалы, кремчуг и твари, которых переделывают отступники…

Я же считаю Пустошь своеобразной Изнанкой, по которой можно путешествовать. Бесполезное пространство, единственный смысл которого — связывать воедино миллионы миров.

— Бродяга, — неожиданно спросил я. — Ты знаешь, как выглядят Предтечи?

— Ростислав, ты хочешь получить ответ, основанный на исторических документах?

Голос домоморфа прозвучал, казалось, из пустоты.

— Я хочу правдивый ответ. Ты создан Древними. Неужели в твоей памяти не сохранились образы творцов?

— Не сохранились, — сообщила машина. — Но есть достоверные источники. В том числе добытые в колониях самих Предтеч. Как описания, так и изображения.

— И что из них следует? — заинтересовался я.

— Да ничего, — вмешался в разговор барон. — Я уже сотни раз задавал эти вопросы Бродяге. Всякий раз одно и то же. Предтечи отказались от стандартных тел, научились себя изменять и достигли полной свободы самовыражения. Были среди них летающих твари, живущие в многомерности и похожие на клубок переплетённых жгутов или щупалец. Были подводные исполины, смахивающие на монстров, а не на разумных существ. Отсюда, кстати, растут ноги всех этих жутких прибрежных культов, создающих глубинные святилища. Говорят, в некоторых медвежьих углах до сих пор практикуются человеческие жертвы.

— Допустим, — кивнул я. — Но были же прототипы?

— Базовая форма, — подтвердил домоморф. — Все источники утверждают, что большинство обитателей колоний придерживались стандартного облика. Это было законом. Сохранившиеся записи доказывают, что базовая форма была продиктована необходимостью уживаться в однотипных внутренних пространствах колоний и пользоваться бытовыми системами забытых городов.

— Бытовыми системами? — переспросил я.

— Механизмы, предназначенные для комфортной жизни, — пояснил Бродяга. — Исследования показали, что все бытовые приборы Древних сливались в единую систему и подчинялись полуразумным вычислительным центрам…

— Ты имеешь в виду Администратора? — перебил я. — Искусственный разум?

— Не совсем, — мягко поправил Бродяга. — Администратор считается слепком личности одного из Предтеч. Я, например, таковым слепком не являюсь. Администратор — даже не машина в общепринятом понимании. Это дух, привязанный к механике Предтеч, но снабжённый рядом ограничений. Он автономен, но до определённой степени. Обладает свободой выбора, но в пределах поставленных Древними задач.

— Я хочу знать, с кем мы встретимся в конце пути, — задумчиво смотрю на безоблачное степное небо. — Может, это гигантские осьминоги. Или пауки какие-нибудь.

Иванов хмыкнул:

— Сомневаюсь, что они тебя испугают.

— И всё-таки.

На журнальном столике из ничего соткалась картина. Миниатюра в деревянной рамочке. Я аж умилился, глядя на такое оформление.

— Точная реконструкция, — сообщил домоморф.

Взяв картину, размерами сопоставимую с фотографией в альбоме, я всмотрелся в изображённое на ней существо. Бродяга специально вписал Древнего в интерьер гостиной, чтобы мы получили представление о габаритах. Что сказать… Теперь я понимаю, почему в моём мире отголоски легенд демонизировали этих персонажей. Крупные, в два человеческих роста, с широкой грудной клеткой, ярко выраженными мышцами. Вроде бы, прямоходящие. Но я бы не рискнул сравнить этих тварей с человеком. Череп выдаётся назад, а челюсти напоминают пасть хищной рыбы. Глаза спрятаны под мясистыми надбровными дугами. Видимых признаков растительности нет. Зато в наличии дыхательные отверстия вместо носа, некое подобие серой чешуи, островерхие уши и когти на руках. Пальцев в общей сложности шесть. Вид свирепый, но облачён Древний в своеобразные одежды, смахивающие на туники или халаты, вдетые друг в друга. С красивым узором, но без пуговиц или каких-то видимых застёжек.

— Рептилоиды, — хмыкнул Иванов. — Ксеноморфы.

— Ты о чём? — я рассматривал изображение, запоминая детали.

— Да так. Забудь, это мифология моей реальности.

Веяло от существа чем-то запредельно… нет, не отталкивающим и не жутким. Скорее, чуждым.

— Учти, они могут измениться, — добавил барон. — Так они выглядели тридцать тысяч лет назад, на Земле. Может, они адаптировались к нашим условиями. Может, они теперь вообще — муравейник.

Я положил картину на столик, и она растворилась.

Протоматерия, детка.

Мы провели в Пустоши ещё десять часов. Выспались по очереди, надышались степным воздухом. Вжух поохотился на мелких зверушек. Проветрили все помещения и в целом передохнули.

А затем продолжили путь.

* * *

— Мы приближаемся, — сообщил Бродяга.

С момента нашего вылета прошло восемь дней.

Должен признать, Иванов подготовился к путешествию ничуть не хуже боцмана Мобильной Крепости. По его приказу домоморф вырастил большие холодильные камеры, заполнил их продуктами с приличными сроками хранения. Кроме того, у нас были крупы, чай и кофе. Овощи и фрукты мы поели в первые же дни экспедиции.

Что касается электричества, воды и прочего, то и здесь ощущалась продуманность. У Иванова имелись генераторы, работающие на бензине, замкнутая система баков и фильтров, хитроумная канализация. Всё фильтровалось, перерабатывалось, циркулировало. Ни одна капля драгоценной жидкости не пропадала попусту. Понятия не имею, откуда выкопались эти технологии, но слышал, что одна из жён барона — внеранговая морфистка… А это значит, что мой попутчик промышлял шпионажем в чужих снах.

За время нашего странствия мы трижды выходили в Пустошь.

Больше нас никто не преследовал.

Кроты и иные инфернальные твари на пути следования домоморфа не попадались.

И вот наступил день, когда машина возвестила о достижении цели. Я в этот момент доедал пельмени с очень вкусным кавказским соусом, Вжух забрасывал в пасть рыбу, а Иванов тренировался в своём додзё, где он проводил уйму времени. В отличие от меня этот тип не пренебрегал холодным оружием, и владел клинками в совершенстве. Как мне кажется, даже почище Бронислава.

— Сколько времени осталось? — поинтересовался я.

Ответить Бродяга не успел — нас вышвырнуло из многомерности.

Я не шучу.

Просто почувствовал — движение прекратилось.

Мы ели в столовой, защищённой от внешнего мира полным отсутствием окон. Бродяга вмонтировал в стены видеопанели, по которым транслировались проносящиеся вдали ландшафты. Реки, поля, кромки лесных массивов. Крыши деревенек, высотки больших городов. Возникала полная иллюзия поезда. Словно сидишь в вагоне-ресторане и мчишься по европейской части России.

— Бродяга, что случилось?

Домоморф не ответил.

Впервые за время нашего с ним знакомства.

Я насторожился.

Нырнул в дальний транс, выбрался за пределы нашей механической скорлупы и понял, что веретено находится в Пустоши. Вот только… Мне удалось понять не сразу, что не так в этой части равнины, а потом я догадался.

Разлом.

То есть, РАЗЛОМ.

Километрах в десяти от нас вращалась исполинская спираль, смахивающая на галактику. И эта спираль превышала по площади всё, что я видел. Даже Врата, распахнутые Администратором, не шли ни в какое сравнение с этой аномалией.

В столовую ворвался барон.

— Бродяга сломан.

— Этого не может быть, — покачал я головой.

— Он не отвечает на команды, включая мысленные, — голос Иванова был спокойным, но я чувствовал напряжение. — Не перестраивается. Ни одна система не работает.

— Ты разбираешься в его устройствах?

Барон наградил меня яростным взглядом.

А в следующую секунду на нас обрушился ГОЛОС.

— Кто вы такие, почему явились сюда и откуда у вас наша жилая капсула?

Голос сотрясал пространство, проникал в мысли, от него невозможно было укрыться. Речь была русской, но этот язык был извлечён из нашей памяти.

Иванов хотел что-то сказать, но я остановил его взмахом руки.

Главным переговорщиком назначили меня — вот и буду нести ответственность.

— Мы — послы.

— Человек, ты дерзнул явиться сюда, воспользовавшись расширенной вселенной. Подступы к нашему миру блокированы, перемещения тут запрещены. Люди служат нашим врагам, и я имею право тебя уничтожить.

Переносить этот голос было непросто.

Но я отрегулировал ментальную защиту, и стало немножко комфортнее.

— Кто ты? — спросил я. — Назови себя.

— Зови меня Азатиллиатом, Стражем Пределов.

— Моё имя Ростислав! Тебя должны были предупредить о нашем визите. Я представляю интересы Земли, где вы оставили наместником Администратора.

— Ты пользуешься нашими машинами, человек! — пророкотал Страж Пределов.

Как же я не люблю невидимых противников…

— Это мой домоморф, — вмешался барон. — И вы его сломали.

— Машина переведена в спящий режим, — ответил Древний. — С ней всё в порядке.

— Страж, — я посмотрел в потолок, обдумывая каждое слово. — Мы явились по важному вопросу. Живой Хаос угрожает всем, и Предтечи должны быть заинтересованы в его уничтожении. Пропусти нас. Я хочу встретиться с теми, кто принимает решения.

— Люди ничтожны, — последовал ответ. — Вы не можете справиться с Живым Хаосом.

— Администратор думает иначе, — терпеливо возразил я. — Шанс на ликвидацию этой проблемы существует. Чтобы рассказать об этом, мне надо встретиться с вашим лидером. С тем, кто принимает решения.

— Я должен получить дополнительные инструкции, — произнёс Древний. — Ждите.

Глава 4

Конструкт экзекутора

Супрема

Отец Бронислав пригнулся, чтобы войти в низкий проём допросной камеры. Любят экзекуторы проработать антураж, этого у них не отнять.

Паладина встретил жутковатого вида каменный мешок.

Воображение сразу нарисовало тёмные века, замок какого-нибудь европейского барона, выточенные в скале пещеры, используемые заплечных дел мастерами…

Отступник был распят на вращающемся деревянном приспособлении, его лицо освещал неровный свет потолочной лампы. Всё-таки лампа, а не факел, ухмыльнулся про себя Бронислав.

Приблизился к заключённому.

Замер, скрестив руки на груди.

Пленник смотрел на Бронислава с неприязнью, в глубине его глаз плескалось страдание, перемешанное с ужасом. В углу комнаты шевельнулась тёмная фигура — экзекутор Йенс. Десятая ступень посвящения, один из самых изощрённых морфистов планеты. Конечно, создаваемые экзекутором сны имели свою специфику. Неокрепшему разуму делать там нечего, это полный край.

— А вы тут неплохо устроились, ваше величество, — произнёс Бронислав.

Король Фредерик, бессмертный датский правитель, молчал.

Ждал продолжения.

— Вы знаете, кто я? — вкрадчиво поинтересовался Бронислав.

— Разумеется, — растрескавшиеся губы пленника разлепились. Король разговаривал тихо, но с достоинством. — Отец Бронислав, цепной пёс Ордена Паладинов.

— Слава бежит впереди меня, — хмыкнул Бронислав. — Что ж, вы уже в достаточной мере насладились нашим гостеприимством, ваше величество. Пора поговорить о деле.

— Нет у меня с тобойникаких дел, — отрезал король.

— Явное заблуждение, — Бронислав был подобен скале. — И роковое для вашей династии.

Фредерик вздрогнул.

Бронислав отметил про себя признак слабости и продолжил:

— Вот я смотрю на вас, Фредерик, и знаете что приходит в голову?

Король не ответил.

— Зачем. — Продолжил Бронислав. — Зачем человеку вашего положения, удерживающего власть… сколько? Лет двести, наверное…

— Двести шестнадцать, — поправил король.

— Верно, — кивнул Бронислав. — Двести шестнадцать лет вы единолично правите Данией. Вступили в Евроблок, но это ничего не меняет. Так вот, зачем? Вас должен целиком и полностью устраивать существующий миропорядок. Инквизиция обеспечивает интересы таких, как вы. Мойры стоят на страже вашего спокойствия. И что вас не устраивало? Лобстеры недостаточно сочные?

— Тебе не понять, — огрызнулся собеседник.

— А я попробую.

Под сводами камеры наступило тягостное молчание.

— Бронислав, а тебе не приходило в голову, что перед лицом Кормчих все мы — обычная грязь? — Внезапно заговорил пленник. — И ты, и я. Все, кого мы любим. Никто не защищён. Создай любую гвардию, захвати любой артефакт — всё это не изменит правил игры.

Паладин внимательно слушал.

— Однажды я встретил женщину, — в голосе короля прозвучала горечь. — Хотел сделать её своей королевой… А потом выяснилось, что она происходит из семьи отступника. Эти уроды не просто отредактировали судьбу её отца, они показательно исковеркали линии всех родичей. Чтобы он видел. Понимаешь, Бронислав?

Паладин ответил не сразу.

— Я знаю, о ком вы говорите, ваше высочество. А вам известно, что Род этого человека разрабатывал смертоносный вирус, способный уничтожить человечество? Две трети его, как минимум.

Король пожал плечами.

— Вы этого не знаете, — сказал Бронислав, — потому что факт засекречен.

— Не думаю, что участвовали все.

— Ваша несостоявшаяся супруга участвовала, — Бронислав смотрел на Фредерика жёстко, без капли жалости. — Она отвечала за эксперименты над животными и… людьми. Честно говоря, не думаю, что она видела разницу.

— Не смей! — вскричал король. — Не смей так о ней говорить!

— Смею, — заверил Бронислав, — потому что обладаю фактами. А теперь, ваше величество, мы перейдём к сути моего предложения. Ваша судьба уже решена, в неё внесены соответствующие изменения. Запущен необратимый процесс. Но вы можете спасти своего наследника, принца Альберта, и всех, кто вам дорог. Династия перестанет существовать, ваш Род отправится в изгнание. Но все выживут и получат шанс на грядущее возвышение. Если, конечно, не повторят ваших ошибок.

— И как я могу тебе верить?

Бронислав хмыкнул:

— Да всё просто. У вас нет козырей, ваше величество. Долго молчать вы не сможете, у нас большой опыт в развязывании языков. Умрёте и потащите за собой на дно весь Род. А так — хоть какая-то альтернатива.

Король уставился на Бронислава тяжёлым взглядом.

— Чего ты хочешь, инквизитор?

— Имена, связи. Я знаю, что за вашими решениями в этом веке стоял один из тронутых. Знаю, что там целая организация. Сдаёте мне всех — выигрываете будущее для своей семьи.

* * *

По внутреннему времени Бродяги прошло три с половиной часа.

Все бытовые приборы функционировали исправно, свет включался, вода текла из кранов. Сам домоморф при этом не вступал с нами в диалоги, не перестраивал интерьеры и не выполнял приказы. Значит, чужие блокировали не все механизмы, а только их часть.

Наконец, голос прогрохотал:

— Разрешение на визит получено. Машина, которую вы называете домоморфом, останется здесь, чтобы гарантировать вашу честность. Проход только для посла.

От такого поворота охренели все.

Прежде всего я.

— Я должен выйти из машины? — переспрашиваю, уже догадываясь об ответе. — А мои спутники останутся здесь?

— Совершенно верно, — пояснило окружающее пространство.

Здорово.

Демоны что угодно могут выкинуть. Особенно в том случае, если увидят во мне божественную кровь. Иванов — тёмная лошадка. Парень мировой, но если ему взбредёт в голову свалить без меня… Понятия не имею, как отсюда выбираться. Чтобы попасть к земным Вратам, надо знать направление и уметь ориентироваться в Пустоши. Бродяга справился, но у меня нет в голове компьютера и радара.

И тут я вспомнил, что с бароном остаётся Вжух.

Посылаю питомцу нужные образы, и тот быстро всё схватывает. Дескать, присмотрю. И сделаю всё, что от меня зависит, если этот тип попытается улизнуть.

Я, конечно, не уверен, что Вжух справится.

Дар Иванова выходит за грани разумного, тем более он на своей территории.

В мои размышления вмешался Древний:

— Пока ты не вернёшься, Гримаун, системы домоморфа будут отключены. Никто не сможет покинуть эти земли без тебя.

Бросаю взгляд на Иванова.

Мой спутник ничего не говорит, но я понимаю, что бросать меня в мире Предтеч он не собирался. Я хорошо разбираюсь в людях, не тот случай.

— Что ж, — я встаю с кресла. — Придётся идти одному.

— Бродяга, выпусти нашего гостя, — попросил барон.

Домоморф, разумеется, не ответил.

За панорамным окном гостиной образовалась терраса, в дальней части которой я увидел выход на лестницу. Мы всё ещё парили над степью, не касаясь земли.

— Меч не возьмёшь? — уточнил Иванов.

— Сомневаюсь, что он мне поможет.

На террасе повеяло ароматами разнотравья. Лёгкий ветерок тронул мою кожу, принёс давно забытые воспоминания о боевых походах.

Лестница спускалась прямо в траву.

Металлическая, в один пролёт.

Простые штаны, ботинки, рубашка. Никаких вещей, оружия. Всё это мне казалось бесполезным, никчёмным. Отойдя на десяток шагов от домоморфа, я обернулся и увидел странную картину. Зависшее над степью обтекаемое веретено серебристого цвета, со вставками окон и выдвинутой террасой. Возникало чувство, что машина держится на одном-единственном лестничном пролёте, но то была оптическая иллюзия.

Хотя…

Почему мне это кажется странным?

Не менее дико выглядит вращающая рукавами масляная спираль с радужным переливом, вмонтированная в предзакатное небо. Гигантская вертикальная спираль. Будто украденная чужая галактика, прибитая к небосклону невидимыми гвоздями.

Я двинулся в сторону спирали.

Трава вымахала по пояс, зелёные стебли хлестали по рукам, идти было непросто. Чутьё подсказывало, что в окрестностях хищников не наблюдается.

— Сейчас ты войдёшь в портал, — раздался всепроникающий голос. — Там тебя встретят, посол. Выполняй все инструкции, не отклоняйся от маршрута.

— Есть ограничения по времени? — уточнил я.

— Никаких. Пока мы не придём к соглашению.

По мере приближения к порталу я понимал, что это — не обычный Разлом. И вообще не Разлом. Передо мной простирались именно Врата, но их внешний вид отличался от гейтов, к которым я привык. Никаких сооружений, укреплений, боевых машин, охраняемого периметра. Обсидиановых шпилей тоже нет. Да и полярное сияние классических Врат резко контрастировало с рукавами радужной «галактики».

И всё же мне показалось, что справа, на фоне сумеречного неба вырисовываются очертания… Башни? Обелиска? Чего-то зыбкого, грозного и внушающего опасения. Возможно, именно там и засел Древний, выдернувший нас из многомерности и взявший под контроль Бродягу.

Напитав мышцы силой, я ускорился.

Сначала перешёл на быстрый шаг, затем побежал.

Врата находились слишком далеко, а Страж Пределов не удосужился подпустить нас поближе. Если топать в обычном ритме, можно убить полдня, чтобы достичь портала.

Я ожидал, что Древний сделает мне замечание или попытается остановить, но окружающее пространство осталось безучастным.

Я вбежал в спираль — и мир перевернулся.

Воздух сгустился до состояния черной смолы, обволакивая кожу ледяной липкостью. На миг я ослеп — не от тьмы, а от вспышек чужого света, пронзающего веки. Когда зрение вернулось, я стоял на мостовой, вымощенной плитами цвета запёкшейся крови.

Город.

Он вздымался в ночи, как кошмар, вырезанный из реальности. Башни — нет, не башни — выросты из черного камня, испещренные мерцающими прожилками, уходили ввысь, теряясь среди клубящихся туч. Их очертания были неправильными, будто архитектор страдал от припадков безумия, скрещивая готику с чем-то… живым. Окна — если это были окна — пульсировали тусклым бирюзовым светом, словно за ними шевелилось что-то огромное и неспешное.

Над всем этим висело небо.

Не то, что я знал.

Звезды здесь были чужими. Они складывались в узоры, напоминающие то ли руны, то ли оскалы чудовищ. Две луны — одна мертвенно-белая, с сетью чёрных трещин, другая — багровая, как затянувшийся шрам — плыли в разных направлениях, отбрасывая на город двойные тени. Они не освещали, а искажали, растягивая очертания зданий в неверных пропорциях.

Воздух был насыщен запахом — металла, влажного камня и чего-то ещё, чего я не мог определить. Что-то сладковато-гнилостное, щекочущее ноздри и заставляющее сжиматься желудок.

Где-то вдали, за поворотом улицы, раздался звук — не голос, не шаги, а нечто среднее между скрежетом и шёпотом. Я замер, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

«Добро пожаловать», — казалось, прошептали стены.

Но никто не вышел меня встречать.

Город ждал.

И наблюдал.

Присмотревшись, я осознал, что меня смущает. Не только пропорции и архитектура на стыке биомеханики с мегаломанией. Отсутствие живых существ. Город был пустынным, безжизненным. Окна домов, если их так можно назвать, не светились. Я не слышал звуков. Возникло ощущение вымершего поселения… но нет.

Город был живым.

— Добро пожаловать в Бастион, — со мной заговорили здания, мостовая, каждый камень. Заговорили тихо, но снова возникло ощущение, что голос слышится в голове. — Это наделённый разумом Город-Охотник, он сожрёт тебя, если почует неладное. Или воспримет приказ.

Передо мной из ночных теней сплелось новое существо.

Древний возник из самой тьмы — не шагнул, не вышел, а сложился из чёрных складок пространства, будто ночь сама сжалась в форму. Предтеча был вдвое выше меня, его силуэт вытягивался неестественно, словно тень, брошенная под косым углом.

Сначала я разглядел одежду — нечто вроде длинного, ниспадающего плаща, сотканного из призрачной ткани. Материя шевелилась сама по себе, то сжимаясь, то расползаясь, как дым. Под складками угадывались очертания тела — узкого, угловатого, с чем-то змеиным в изгибах.

Затем — лицо.

Если это можно было назвать лицом.

Вытянутый овал, покрытый тёмной, почти чешуйчатой кожей. Глаза — узкие, вертикальные зрачки, мерцающие холодным жёлтым светом, как у рептилии, застигнутой в темноте. Ни носа, ни рта — только гладкая, безликая плоскость ниже глаз. Но когда оно заговорило, пространство под подбородком раздвинулось, обнажив ряд тонких, почти прозрачных щупалец, шевелящихся в такт словам.

— Гримаун.

Голос был низким, многослойным, словно несколько существ говорили в унисон, слегка расходясь во времени.

— Ты опоздал.

Я не стал оправдываться.

— Меня не предупредили о сроках.

Щупальца под подбородком сжались, затем снова разошлись.

— Следуй.

Оно развернулось — не всем телом, а частями, будто его кости были гибкими, как у змеи. Плащ взметнулся, и на мгновение я увидел спину — не гладкую, а покрытую чем-то вроде вторичных конечностей, спрятанных под тканью. То ли крылья, то ли дополнительные руки, свёрнутые в плотные жгуты.

Мы двинулись вперёд, но через несколько шагов пространство изогнулось.

Воздух загустел, стены домов поплыли, растягиваясь в бесконечные чёрные полосы. Я почувствовал, как что-то давит на виски — не боль, а скорее нарастающее осознание, что мир вокруг — всего лишь тонкая плёнка, и сейчас она порвётся.

И порвалась.

День.

Я зажмурился от внезапного света. Когда открыл глаза — передо мной был уже другой город.

Красное солнце висело в небе, как раскрытый глаз. Его свет не согревал — он обжигал, неестественно яркий, заставляя тени сжиматься у основания зданий. Воздух был сухим, пахнущим пеплом и озоном.

Город простирался передо мной — уже не готический кошмар, но не менее чуждый. Здания здесь были монолитными, словно вырезанными из единого куска чёрного камня. Их стены искрились — не отражали свет, а поглощали его, отливая глубоким багровым оттенком.

А в центре…

Оно.

Здание, которое нельзя было назвать ни дворцом, ни храмом. Оно нарушало пропорции — слишком высокое, слишком узкое, слишком неправильное. Его стены сужались кверху, но не в пик, а в нечто плоское, будто верхушка была срезана чем-то невообразимо острым. По поверхности ползли узоры — не высеченные, а живые, словно под камнем шевелились черви.

— Цитадель Первого Слова, — прошипело существо, не оборачиваясь.

Его тень, падающая на мостовую, была не его.

Она шевелилась сама по себе.

— Они ждут.

Мой разум зацепился за это «они».

Похоже, со мной будут вести переговоры несколько Предтеч. Не король или представитель этих демонов, а некий совет.

Да уж, чужеродность этого мира просто зашкаливает.

Жутко представить, из чего и во что эволюционировали Предтечи за миллионы лет своего существования.

Врата Цитадели разверзлись перед нами беззвучно — каменные плиты не сдвинулись, а растворились, как дым в воде. За ними зиял проход, обрамленный пульсирующими венами, вросшими в стены. Эти жилы бились в такт неведомому ритму, излучая тусклое лиловое свечение.

Древний скользнул вперёд, его плащ перетекал по ступеням, словно жидкая тень. Я последовал, чувствуя, как воздух внутри здания густеет, наполняясь запахом статики и чего-то древнего — как страницы фолиантов, пролежавших в склепе тысячелетия.

Лестница вела вверх по спирали, но ее геометрия обманывала глаз — пролёты то сужались до щели, то разверзались в пустоту, где внизу клубился туман, мерцающий, как гниющее светлячковое болото. Стены были покрыты барельефами, но не из камня — из чего-то, напоминающего застывшую плоть. Сюжеты на них двигались, перетекали друг в друга, изображая то ли историю, то ли пророчество: города, рушащиеся в бездну, существа со слишком многими конечностями, сплетающиеся в ритуальном танце, и нечто в центре всего — чёрное, бесформенное, но осознающее.

Наконец, мы достигли двери.

Она была круглой, как иллюминатор, но по краям ее обрамляли щупальцеобразные наросты, сжимающиеся и разжимающиеся в медленном, мерзком ритме. Древний приложил к поверхности не руку, а один из скрытых под плащом придатков — и створки распустились, как ужасный цветок, открывая проход в зал.

Зал Совета.

Мое дыхание застряло в горле.

Пространство внутри было шире, чем позволяли наружные стены Цитадели — стены раздвигались в бесконечность, теряясь в туманной дали. Потолка не было — вместо него зияла воронка из чёрных облаков, кружащихся вокруг кроваво-красной точки, похожей на недоразвитое солнце.

Но главное — окна.

Их было три, и каждое показывало разный мир.

Первое — океан из жидкого металла, где вдали извивались тени существ, похожих на угрей, но слишком больших, слишком сложных по строению.

Второе — пустыню из костей, где ветер шевелил черепа, складывая их в узоры, напоминающие письмена.

Третье — ничто. Абсолютную черноту, в которой иногда вспыхивали звёзды, но не круглые — угловатые, как кристаллы.

И перед этими окнами они ждали.

Трое Древних.

Первый сидел на чем-то вроде трона, но трон был живой — масса бледных, переплетённых конечностей, медленно шевелящихся под ним. Сам он напоминал человека, но только если бы человека растянули — слишком длинные руки с лишними суставами, лицо без рта, с закрытыми веками. Но когда он повернул голову, веки разошлись, открывая не глаза — провалы, в которых мерцали крошечные галактики.

Вторая парила в воздухе, не касаясь пола. Её тело было прозрачным, как стекло, но внутри переливались органы — не человеческие, а геометрические, кристаллические. Её голова вращалась медленно, без остановки, и на каждом «лице» были разные черты — то женские, то звериные, то нечто вовсе без формы. У меня было инстинктивное понимание, что передо мной тварь женского пола, хотя это не казалось очевидным.

Третий…

Он был ближе всего к кошмару.

Массивный, неправильной формы, словно несколько существ спаялись в одно. Его кожа (если это была кожа) шевелилась, как поверхность кипящей смолы, временами открывая глаза, рты, когти, которые тут же исчезали. У него не было ног — вместо них щупальца, уходящие в пол, сливаясь с самим зданием.

— Гримаун.

Их голоса слились в один — звук, от которого задрожали кости.

— Мы увидели и измерили тебя.

Третий Древний придвинулся, и я заметил, как его грудь раскрылась, обнажая пустоту — и в этой пустоте плавало нечто, похожее на зародыш со слишком многими глазами.

— Но теперь ты здесь.

Вторая Древняя повернула ко мне одно из своих лиц — на этот раз безглазое, с бесконечно глубоким ртом.

— И мы можем начать по-настоящему.

Воздух загудел, наполняясь давлением, как перед грозой.

Глава 5

Я невольно выставил астральные шипы и ментальную защиту.

У меня это на инстинктах.

Предтечи замерли в нерешительности, движение эфира вокруг замедлилось. А вслед за этим ослабло и внешнее давление.

— Человек, ты думаешь это тебя спасёт?

Нет, не думаю.

Те, кто находится в этом зале, гораздо сильнее меня.

— Я рассчитываю на ваше благоразумие, — осторожно ответил я, втягивая шипы. — Мне нужно выйти отсюда живым, встретиться с вашими врагами, а потом ещё вступить в сражение с Хаосом.

Существа передо мной не умели смеяться.

Но мне показалось, что в воздухе повисли флюиды веселья.

— Мы не справились с Хаосом. Почему ты берёшь на себя смелость утверждать, что преуспеешь?

— Потому что я дрался с его Порождениями. Вступал в схватку и с самим Хаосом, причём мне удалось выжить. Я знаю, что делаю.

Предтечи угрожающе надвинулись на меня.

— Кто ты? — произнёс Растянутый Человек с провалами вместо глаз. — Я чувствую здесь древнюю кровь. Это кровь наших врагов, с которыми мы бьёмся тысячи лет!

Спутники Растянутого выражали молчаливое согласие.

Лгать не имело смысла.

— Да, во мне течёт их кровь, — признал я очевидное. — Но я — не они. Сюда я прибыл в качестве посредника. И благодаря этой крови я набрал силу, которая позволяет мне убивать разломных тварей.

— Мы знаем, что ты был архимагом, — заговорило существо с переменчивыми лицами. — Нам известно многое. Как и то, что учитель твой из прошлого воплощения продолжает служить нашим противникам. Он — наместник на одной из планет, которую мы хотели получить.

— Возможно, — ответил я уклончиво. — Но сейчас у всех нас одна проблема. Я предлагаю решение. Согласитесь на это, и я отправлюсь к богам, чтобы они обеспечили печати в грядущей битве.

— Ты называешь ИХ богами! — пространство вокруг содрогнулось, и на меня накатило пусть и чуждое, но негодование. — Ложными, вне всяких сомнений!

— Они сильнее, чем я, — пожимаю плечами. — Как и вы.

Предтечи обдумали услышанное.

— Тебя можно понять, — неохотно произнесла «женщина».

— Нам изложили суть твоего предложения, — сказало третье существо. — И мы готовы его принять. Но прежде, чем мы будем разговаривать предметно, я хочу, чтобы ты знал: в этом зале собралась Правящая Триада. Обычно мы принимаем решения большинством голосов, поэтому нас всегда трое. Но случившийся кризис имеет глубину и серьёзные последствия. Война с нашими врагами будет приостановлена лишь в одном случае — если вся Триада проголосует за это.

— Что тогда? — я взвешивал каждое слово.

— Мы отправим тебя в качестве парламентёра в штаб противника, — последовал коллективный ответ. Я не мог определить, кому конкретно принадлежит голос. — И они увидят нашу решимость. Всё, что происходит с тобой в Цитадели Первого Слова, станет доступно твоим бывшим хозяевам.

— Они мне не хозяева.

— Тебя вырастили в Таске, — возразило кошмарное Нечто, упиравшееся щупальцами в пол. — А значит, ты был поставлен на службу. Хочешь того или нет.

Пожимаю плечами:

— Я ничего не знаю об этом. Даже если вы правы, что это меняет?

— Человек, — наставительно прогудело Нечто, открыв несколько глаз и вырастив рот. — Мы воюем с твоими богами очень давно. Несколько тысяч миров охвачены пламенем. И остановить это будет непросто. Впрочем, мы согласны, ведь Живой Хаос гораздо опаснее, чем все думали прежде. Пойдут ли твои хозяева на перемирие — другой вопрос.

— У них тоже нет выбора, — уверенно заявил я. — Как и у всех нас.

— Ты уверен в этом? — вступила в разговор «женщина».

На протяжении всей нашей встречи я даже не выяснил, как их зовут. Возможно, эти Древние отказались от имён либо не использовали их, общаясь с пылью вроде меня. А вот русским языком они владели превосходно, что указывает на бесполезность моей ментальной защиты. Скорее всего, этот диалог разворачивается внутри моего разума, и подсознание переводит слова Предтеч в обычный формат.

— Лориан Торн пообщался с ними, — ответил я.

Триада на какое-то время умолкла.

Самая жуткая тварь, со щупальцами в полу, выразила общее мнение:

— Это меняет суть вопроса.

Я ничуть не сомневался, что Древние могли получить любую информацию с помощью мыслесвязи. Бродяга и Администратор общаются с Ивановым телепатически. А в этом мире, как я подозреваю, есть гораздо более мощные устройства.

— Решение принято, — произнесло кошмарное Нечто. — Мы отправляем тебя на главную планету твоих богов. Эту реальность волшебники Таска называют Чертогами Ушедших. Самый простой путь туда — Тропа Вечных. Но этот путь открывается лишь наместникам или Стражам наподобие Лориана Торна.

— А… я не могу пройти эти путём?

— Нет, — отрезал Растянутый Человек. — У тебя нет полномочий.

— И куда вы меня отправите?

Происходящее нравилось мне всё меньше и меньше.

— Машина, которую ты называешь домоморфом, получит вектор движения, — сказал Растянутый Человек. — Расстояние будет огромным по твоим меркам, но вы покроете его быстро.

— Как такое возможно? — я нахмурился.

— Мы поменяем настройки Бродяги, — произнесла прозрачная «женщина». — И он сможет перемещаться с повышенными скоростями.

— Спасибо.

Предтечи на это не отреагировали.

— Когда вы прибудете к линии фронта, вас выбросит из многомерности, — продолжил Растянутый Человек. — Там идёт битва, и это проблема для вас. Надо выжить, не подставиться под удар. И ответить на запрос врага.

— Нас уничтожат, — уверенно заявил я.

— Мы выставим вас в качестве парламентёров, — сказало Нечто. — Иногда такое случается.

Я задумался.

Жутко представить себе битву между богами и демонами. Возможно, это будет магический апокалипсис. И уцелеть в этой мясорубке? Без десятой оболочки и представления, с чем я имею дело?

Дайте два!

После такого рейда будет о чём поведать внукам.

Если, конечно, вернусь на Землю не по частям.

— И вы доставите меня к порталу, ведущему в эти самые Чертоги? — осторожно уточнил я у Древних.

Растянутый Человек сухо ответил:

— Нет. Линия Фронта пролегает вдали от центральных миров Нерушимой Системы. Если вас примут, то найдут способ доставить в нужное место. Запомни, ты должен встретиться с Планировщиком.

— Кто он?

— У Первородных за каждый процесс кто-то несёт ответственность. Стражи следят за порядком на планетах, Проводники наблюдают за переходами, Распределители ставят задачи. Планировщик выбирает путь расы.

— Король, — догадался я. — Лидер.

— Не в том смысле, как это видишь ты, — ответила Прозрачная. — Да это и не важно. Именно Планировщик должен приказать Маршалам остановить войну. Больше они никому не подчиняются.

— Зачем ему встречаться со мной?

— Мы думаем, что Лориан Торн донёс до своего руководства суть твоей миссии, — объяснило Нечто. — И Первородные должны о тебе знать.

Слишком много «если».

— Планировщик увидит нашу встречу твоими глазами, — сказал Растянутый Человек. — Он знает нас. И мы сейчас заявляем, что Триада отведёт свои силы и будет сохранять перемирие до тех пор, пока Живой Хаос не окажется запертым в новой вселенной, где на него наложат печати. И тогда, после исчезновения угрозы, мы продолжим.

* * *

Тени сжались, воздух дрогнул — и я очутился перед Бродягой.

Но домоморф изменился.

Серебристое веретено теперь стояло вертикально, уткнувшись острым концом в землю, будто гигантское копьё, воткнутое в степь. Его корпус пульсировал едва заметным синим свечением, а по поверхности бежали волны — словно жидкий металл перестраивал свою структуру.

Терраса исчезла. Вместо неё из корпуса выдвинулась узкая платформа с асимметричными ступенями, больше похожими на кристаллические наросты. Они вели к теперь уже овальному входу, обрамлённому пульсирующими энергетическими нитями.

Я поднялся по странным ступеням, чувствуя, как они слегка подстраиваются под мой шаг.

— Бродяга?

В ответ раздался не привычный механический голос, а что-то новое — многослойный звук, будто несколько существ говорили в унисон:

Доступ открыт. Конфигурация изменена согласно новым параметрам.

Дверь растворилась, и я вошёл.

Интерьер преобразился кардинально.

Вместо уютной гостиной — просторный зал с высокими сводами, напоминающий одновременно древний храм и командный центр. Стены состояли из подвижных сегментов, которые постоянно перестраивались, образуя то панели управления, то ниши с непонятным оборудованием. Пол был покрыт полупрозрачным материалом, под которым пульсировали энергетические потоки.

В центре зала на возвышении стояло кресло, в котором сидел Иванов. Его окружали голографические проекции — звёздные карты, схемы и формулы, которые он изучал с сосредоточенным видом.

Вжух, свернувшись в воздухе (теперь он явно научился левитировать), наблюдал за процессами, изредка тыкая лапой в особенно яркие участки голограмм.

— Ты вернулся, — Иванов поднял голову. Его глаза отражали мерцание проекций. — Бродяга получил обновление.

— Это не похоже на обычную перестройку, — осторожно заметил я, оглядывая странный интерьер.

— Древние загрузили в него новые алгоритмы. — Барон провёл рукой по панели управления, и часть стены раздвинулась, открывая вид на степь. Только теперь это был не просто пейзаж — в воздухе висели маркеры, обозначающие невидимые глазу силовые линии. — Он теперь видит больше.

Вжух отвернулся от проекций и устроился в свободном кресле, которое соткалось из воздуха прямо на моих глазах. На протяжении последних минут питомец усиленно тянул из меня энергию ки.

Системы настроены. Готов к прыжку.

Голос несомненно принадлежал Бродяге.

— Прыжку? — насторожился я.

Иванов встал с кресла. Его движения стали точными, почти механическими.

— Мы отправляемся к линии фронта. Бродяга теперь может перемещаться… иначе.

Он щёлкнул пальцами, и весь зал вдруг «сложился» — стены сжались, потолок опустился, а мебель растворилась в полу. Через секунду мы стояли в компактной капсуле с прозрачными стенами.

За её пределами степь начала искажаться. Воздух дрожал, а в небе спираль, которую я видел раньше, вдруг развернулась, превратившись в гигантский вихрь.

— Пристёгивайся, — сказал Иванов, занимая место у центральной консоли. — Это будет нестандартный полёт.

Вжух указал на третье кресло, выращенное домоморфом специально для меня.

Бродяга вздрогнул всем корпусом, и мир за окном взорвался звёздами.

Честно говоря, я не рассчитывал, что всё случится именно так. Предполагалось, что домоморфу поставят новые двигатели или что-то в этом роде. Как ни крути, а путешествие через многомерность виделось мне оптимальным вариантом. Но… Думаю, расстояния между мирами Предтеч и Первородных столь чудовищны, что стандартные решения не подходят.

Мы летели через обычный космос.

Или не совсем обычный.

У меня перед глазами до сих пор стоял миг, когда иные измерения развернулись за пределами прозрачной капсулы, в которую превратился домоморф, а потом сложились в рисунок неизвестных созвездий.

Прыжок.

Мы куда-то переместились, и Земля сейчас была… я даже не знаю ГДЕ.

Вдруг навалилось понимание: мы в открытом космосе, в безвоздушном пространстве. И вот эта скорлупа из протоматерии, собранная Бродягой в виде капсулы… В общем, это всё, что нас отделяет от смерти. Но самым страшным было то, что в этой пустоте не ощущалось движение эфира.

Энергия ки перестала существовать.

Я перевёл взгляд на Вжуха и Сергея Иванова, которые занимались изучением голографических проекций. На призрачных экранах что-то происходило. Тянулась светящаяся линия между отдалёнными точками, выстраивались в боковых окнах хитрые графики, происходили непонятные изменения…

— Почему мы не движемся? — услышал я собственный голос.

Запасов эфира во мне на серьёзную битву не хватит.

А непрерывная циркуляция утратила смысл.

— А кто тебе сказал, что мы не движемся? — вопросом на вопрос ответил барон.

— Мы висим в пустоте.

— Хозяин, вот карта созвездий, — присоединился к разговору Вжух.

— И что?

— Они меняются, — пояснил барон.

Присмотревшись к проекциям повнимательнее, я понял, что мои спутники правы. Отображённая в призрачных плоскостях звёздная карта была динамичной. Я тут же поспешил перевести взгляд на изогнутую стенку капсулы и обнаружил, что с огоньками звёзд в реальном космосе тоже что-то происходит. Непонятное и пугающее. Вроде бы чёрное пространство… постоянно меняет конфигурацию?

И тут накатило прозрение.

Мы летели не через космос.

Стоило всмотреться в эту жуткую глубину, и я начинал видеть фрактальные развёртки, все эти бесконечные грани, переходящие друг в друга.

Космос был многомерным.

Не серым — чёрным.

Вот только сути происходящего это не меняло.

Мы с умопомрачительной скоростью пожирали невообразимые расстояния, и я даже не совсем понимал, в нашей ли галактике нахожусь.

Измерения сходились под немыслимыми углами.

Бродяга обрабатывал чудовищные информационные массивы.

А Сергей Иванов рассказывал о том, как его проинструктировал Страж Пределов, как домоморф начал меняться, как ожили все системы и открылись заблокированные функции. Как Страж объяснил природу Пустоши, её условность и нестабильность.

Бродяга вздрогнул — не как машина, а как живое существо перед прыжком.

И мир вновь разорвался.

Прозрачные стены капсулы теперь отражали не чёрный пейзаж, а искривлённую ткань реальности. Мы летели сквозь многомерный космос, и это было нечто большее, чем просто перемещение.

Пространство вокруг нас дышало.

Оно сворачивалось в спирали, разворачивалось в чёрные бездны, переплеталось в узлы, которые тут же распутывались. Звёзды за окном не просто мерцали — они распадались на спектры, превращались в линии, в точки, в геометрические фигуры, которые я даже не мог назвать. Возникло неприятное ощущение перехода. Словно второй прыжок стал причиной нового сумасшествия.

— Это… — я попытался найти слова.

— Многомерный переход, — голос Иванова звучал отстранённо, будто он сам был частью этого процесса. — Бродяга сейчас движется по силовым линиям.

— Каким силовым линиям⁈

— Тем, что связывают миры.

Я посмотрел на Вжуха. Питомец свернулся в клубок, его шерсть переливалась всеми цветами радуги — видимо, он поглощал избыточную энергию. И да, я вновь ощущал эфир. Осознание того, что магические силы возвращаются, придало мне уверенности.

За окном что-то шевельнулось.

Не объект, не форма — сам космос изогнулся, будто кто-то провёл пальцем по поверхности воды. И вдруг…

Мы прошли сквозь.

Капсула дрогнула, и на секунду мне показалось, что я разлетаюсь на молекулы. Но нет — я был цел. Просто реальность вокруг изменилась ещё сильнее.

Теперь мы летели сквозь лабиринт.

Стены его состояли из… чего? Из света? Из тени? Из математических формул? Они переливались, меняли плотность, то становились прозрачными, то превращались в чёрные барьеры, испещрённые мерцающими рунами.

— Это коридор между измерениями, — пояснил Иванов. — Без Бродяги мы бы здесь не выжили.

— А что будет, если выйти?

— Ты станешь частью уравнения.

Я предпочёл не уточнять.

Капсула резко дёрнулась, и лабиринт раскрылся.

Перед нами возник… город.

Нет, не город.

Структура.

Гигантская, бесконечная, сложенная из геометрических форм, которые не должны существовать в трёхмерном пространстве. Башни, мосты, арки — всё это переплеталось, накладывалось друг на друга, исчезало и появлялось вновь.

— Линия фронта, — прошептал Иванов.

— Это же…

— Да. Там идёт война.

Я всмотрелся.

И увидел их.

Фигуры, движущиеся среди структур. Одни напоминали людей в доспехах, другие — механизмы, третьи были чем-то совсем иным. Они сражались. Но это была не битва в привычном смысле.

Они переписывали реальность.

Вспышки энергии не взрывались — они изменяли пространство вокруг. Стены лабиринта рушились и восстанавливались, законы физики искажались, а сами бойцы то распадались на части, то собирались вновь.

— Нас заметили, — резко сказал Иванов.

Капсула дёрнулась, и мир снова перевернулся.

На этот раз — во тьму.

А потом…

— Приготовься, — сказал Иванов.

Я даже не успел спросить — к чему.

Капсула начала тормозить.

И мы выпали в настоящий космос.

Глава 6

Я кое-что слышал о космических кораблях.

В моём мире их не было, но здесь…

То есть, я хотел сказать на Земле, сохранившей часть древней культуры Предтеч.

По сути, машины Древних, включая колонии, были многофункциональными звездолётами, умеющими путешествовать как по открытому космосу, так и внутри многомерности. Всё упиралось в пресловутые настройки.

Что касается Тайной Сети, где хранились сведения, почерпнутые из снов людей в альтернативных вселенных, то упоминания о космических полётах имели место и там. Некоторые миры опередили Землю, контролируемую мойрами, в технологическом плане. В отдельных пластах реальности существовали ракеты, челноки, стратосферная авиация, искусственные спутники и орбитальные станции. Всё это держалось в строжайшем секрете. Рядовые инквизиторы получали информацию дозированно, в зависимости от ступени посвящения.

Одно могу сказать: ничего подобного машинам Древних люди и близко не сумели создать. И вряд ли сумеют в обозримом будущем.

Сидя в прозрачной капсуле и заворожённо изучая то, что открылось моему взору, я вдруг осознал важную вещь. Я сейчас нахожусь в безвоздушном пространстве, среда за пределами Бродяги способна меня убить. Несмотря на это, стены капсулы защищают своих пассажиров от чудовищного холода, жёсткого излучения и других неприятных вещей.

Я знаю, что в таких местах нет силы тяжести.

Человек должен парить в невесомости, как и любые незакреплённые предметы. Вот только внутри Бродяги гравитация ощущалась. Значит, домоморф и здесь научился обходить законы физики.

Из черноты космоса резко выделялся огромный, голубовато-зелёный полумесяц. Словно изогнутый клинок или провал иллюминатора в ночном самолёте. Чуть дальше обнаружились два крохотных серпа, ползущих по лику этого мира. Перед нами висела планета.

— Мы на месте? — спросил я.

Иванов, как и прежде, наблюдал за развёрнутыми экранами.

— Почти, — ответил Бродяга. — Дальше мы не сможем лететь.

— Это ещё почему? — я нахмурился.

— На орбите вращаются механизмы, способные нас уничтожить, — пояснил домоморф. — Чтобы спуститься вниз, придётся войти в многомерное пространство.

— И в чём проблема? — барон первым учуял подвох.

— Там идёт война, — пояснил Бродяга.

Мы с Ивановым переглянулись.

Вжух успел добыть неизвестно откуда баночку с горчицей и сейчас неторопливо поглощал любимое лакомство, ловко орудуя чайной ложечкой.

Я прислушался к своим ощущениям.

На орбите чужого мира хватало энергии. Стоило запустить циркуляцию, и эфир начинал циркулировать по моим каналам, напитывая узлы и астральные оболочки. Честно говоря, я не задумывался, откуда берётся этот живительный поток… И всё же, в глубоком космосе о магии следовало забыть. Вот почему Древние создавали свои машины, замещая ими естественное развитие.

— Другого пути нет, — сказал я. И посмотрел на барона: — Ты разбираешься во всей этой навигации?

Иванов пожал плечами:

— Тот упырь, который назвался Стражем… он научил меня. Даже не знаю, как объяснить. Просто в голове появилось знание.

Я нырнул в дальний транс.

Это следовало сделать с самого начала, ведь существуют незримые твари, умеющие подкрадываться незаметно… Правда, я не слышал о созданиях, сумевших адаптироваться к безвоздушному пространству. Жизнь в таком месте, как мне всегда казалось, невозможна по определению.

Чувство было неприятным.

Бродяга двигался, хотя это и не ощущалось внутри прозрачной капсулы, и скорость его была сумасшедшей. Мы шли на сближение с планетой, при этом усиленно тормозили.

А вокруг…

Никакой опоры, ориентиров.

Вообще ничего.

Россыпи звёзд — ярких, колючих, немигающих. Непостижимые расстояния — жуткие, как и на просторах Бескрайней Пустоши. Вот только в степи можно было почувствовать себя человеком. Там находились привычные вещи — трава, звери, горы и кратеры. Что-то происходило. Кто-то кого-то съедал. По небу плыли облака, дул ветер, нос улавливал запахи. Мог пойти дождь, и влага напоминала о реальности происходящего. Здесь же… Пустота, не ведающая границ.

Бродяга снаружи оказался непрозрачным конусом, поглощающим свет далёкого солнца. Чужого солнца, хотя и очень похожего на земное.

Сколько я ни всматривался в черноту пространства, так и не сумел заметить признаков боевых действий. Да и как можно воевать, не имея твёрдой опоры под ногами? Левитировать? Похоже, домоморф не врёт. Самое интересное разворачивается в иных измерениях, за пределами человеческого восприятия.

Я вновь посмотрел на планету.

Один из многих миров, принадлежащих богам.

Непохоже на землю. Вроде бы и есть атмосфера, но зелёного больше, чем синего. На доступном зрению серпе проступают очертания большого материка, коричневые вкрапления гор…

— Рост!

Голос Иванова заставил меня вернуться в Бродягу.

— Ты в трансе, что ли? — барон развернулся вместе с креслом.

— Да. И ты меня отвлекаешь.

— Извини. Но нам нужно принять решение.

В голове начали всплывать слова Древних из Правящей Триады. Линия фронта пролегает вдалеке от центральных миров Нерушимой Системы. Значит, Система — это и есть империя богов. Множество звёзд и вращающихся вокруг них планет. Таких как Земля. Теперь я хорошо понимаю, что Предтечи и их противники развернули борьбу в пределах нашей вселенной. Просто между планетами, вовлечёнными в процесс, могут простираться десятки и сотни тысяч световых лет…

— Слушаю, — устало произнёс я.

— Пусть скажет Бродяга.

К разговору тотчас присоединился домоморф:

— Прямо сейчас идёт война в многомерном космосе. Если мы хотим связаться с командованием Предтеч и выставить себя в качестве парламентёров, придётся совершить новый прыжок.

— Но? — уточнил я.

— Нас могут случайно уничтожить.

Подумав, я ответил:

— Укрепи броню по максимуму. Я постараюсь укрыть нас всех энергетическим щитом. Не уверен, что это поможет, но лучше попытаться.

— Предлагаю маневрирование, — заявил Бродяга. — В движущуюся цель попасть сложнее.

Иванов одобрительно кивнул:

— Поддерживаю.

— Тогда погнали, — сказал я.

И первым делом выставил щит, врубив непрерывную циркуляцию.

— Входим в зону боевых действий! — голос Бродяги прозвучал как набат, и в тот же миг пространство вокруг нас взорвалось хаосом.

Капсула дёрнулась, и мир за её пределами рассыпался на фрагменты. Мы больше не летели сквозь чёрную пустоту — теперь нас окружал лабиринт войн, где сражались не корабли, а сами законы реальности.

Гигантские структуры, напоминающие кристаллические решётки, пронзали друг друга, перестраивая пространство. Вспышки энергии не взрывались — они переписывали участки космоса, превращая их то в огненный вихрь, то в чёрную сингулярность. Фигуры, похожие на воинов в доспехах из твёрдого света, сражались с механизмами, которые больше напоминали живые уравнения, чем машины.

— Держись! — крикнул Иванов, когда Бродяга резко развернулся, уклоняясь от спиралевидного импульса, прошившего пространство.

Щит, который я установил вокруг капсулы, затрещал под ударами рассеянной энергии. Похоже, даже здесь, в многомерной войне, эфир работал — но его потоки были искажены, словно течение реки, перегороженной плотиной.

— Они нас заметили! — Вжух отбросил баночку с горчицей и вцепился в подлокотник.

Из глубины лабиринта вырвалось что-то — не корабль, не существо, а скорее идея атаки, воплощённая в луч сжатого сияния. Бродяга рванул в сторону, но удар всё равно задел нас — капсула вздрогнула, а по прозрачным стенам поползли трещины, мгновенно зарастающие протоматерией. Щит просел, магические каналы загудели от напряжения.

— Щит не выдержит второго удара! — я почувствовал, как эфир вырывается из-под контроля. Узлы напряглись, энергия подпитывала технику, затягивая прорехи.

— Я делаю, что могу! — Бродяга резко изменил траекторию, нырнув в складку реальности. Мир вокруг сжался, превратившись в тоннель из переплетающихся линий, а затем снова развернулся — но теперь мы летели параллельно битве, а не сквозь неё.

Вдруг…

Голограмма перед Ивановым вспыхнула, и в капсуле раздался новый голос — низкий, металлический, без эмоций, но с непререкаемой властностью:

— Неопознанный модуль. Вы вторгаетесь в зону конфликта Нерушимой Системы. Назовите идентификатор.

Иванов и я переглянулись.

— Это командующий Предтеч? — спросил я.

— Я — Автократ Третьего Кольца, ответственный за данный сектор. Ваш модуль не соответствует ни одной из известных конфигураций. Последнее предупреждение: назовите идентификатор или будете уничтожены.

Бродяга внезапно ответил за нас — его голос стал глубже, обретя странные модуляции, будто в нём зазвучали десятки других существ:

— Идентификатор: «СтранникПоследнего Порога». Доступ: Триада. Приоритет: Альфа.

Молчание.

Затем голос Автократа изменился — в нём появилось… удивление?

— Подтверждаю. Доступ распознан.

Иванов выдохнул.

— Теперь, может, объясните, что здесь происходит? — спросил я.

— Война, — ответил Автократ. — Первородные атакуют наши многомерные узлы. Мы удерживаем линию, но их прорыв неизбежен. Если вы здесь — значит, Триада решила вмешаться.

— Мы не от Триады, — признался я. — Но мы с ними говорили.

Ещё пауза.

— Тогда слушайте внимательно, — наконец произнёс Автократ. — Если вы хотите выжить в этой битве — следуйте моим указаниям. Потому что следующий прорыв Первородных будет здесь.

— Свяжитесь с Триадой, — сказал я. — Мы — посланники. У нас чёткая задача — встретиться с Планировщиком и договориться о прекращении конфликта. Вы должны выставить меня в качестве парламентёра.

— Они вас уничтожат, — возразил Автократ.

— Первородные знают, что я приду. Назовите имя Гримауна. Скажите, явился посол и хочет обсудить тему Живого Хаоса.

Капсула содрогнулась.

Где-то в глубинах многомерного космоса что-то проснулось.

И оно смотрело прямо на нас.

— Мы пропускаем Гримауна.

Не знаю, как это произошло, но боги, потомком которых я себя считал, услышали наш разговор. Одновременно с этим волны искажений многомерности улеглись. Шестое чувство подсказывало: битва приостановлена.

Весь диалог происходил на ментальном уровне.

Я не ощущал языковых барьеров.

Думаю, силы, схлестнувшиеся в этой части вселенной, настолько превосходили людей по своей мощи, что спокойно сметали любые блоки и проникали в самую суть моего разума. Не удивлюсь, если эти существа вышли за пределы всех известных языковых систем.

— Домоморф посланника движется к вам, — констатировал Автократ.

— Мы видим, — ответило нечто.

Бродяга нырнул во фрактальное переплетение.

Многомерность за пределами капсулы обрела привычный вид — серая неопределённость, сложенная из бесчисленных конфигураций.

Бродяга вздрогнул, и реальность вокруг нас сложилась — не так, как прежде, а словно кто-то взял ткань мироздания и аккуратно завернул нас в неё. На мгновение я увидел разрез — бесконечную плоскость, усеянную геометрическими фигурами, которые не должны были существовать в трёхмерном пространстве. Треугольники с семью углами. Сферы, внутри которых пульсировали чёрные звёзды. Столбы из света, изгибающиеся под невозможными углами.

А потом…

Мы оказались на планете Первородных.

Первое, что я понял — здесь не было поверхности в привычном смысле. Мы не стояли на земле, не парили в воздухе. Мы просто находились, будто само понятие «низ» здесь не работало. Вокруг простирался ландшафт, но он не подчинялся никаким законам перспективы.

Ландшафт был живым.

Горы здесь не стояли на месте — они росли, как кристаллы, вытягиваясь из невидимого центра и тут же рассыпаясь в пыль. Реки текли вверх, вниз и в стороны одновременно, их воды переливались цветами, которых нет в человеческом спектре. Время от времени капли отрывались от потока и застывали в воздухе, превращаясь в крошечные зеркала, отражающие что-то из других измерений.

А потом вокруг нас сформировалась комната.

Нет, не комната.

Ангар.

Обширное замкнутое пространство с каменным полом и сводчатым потолком, под которым плавали светящиеся шары. Ни окон, ни дверей, ни иной перспективы.

На полу вспыхнули ярко-голубые узоры, проступили светящиеся линии, очертился круг.

Бродяга незаметно приблизился к центру круга, и я увидел завихряющиеся вдоль периметра энергетические сгустки. До моего слуха донеслись завывания ветра в несуществующих водосточных трубах и бесплотный голос:

— Ты отправляешься в метрополию, посланник.

Метрополия.

Центральный мир империи богов.

Ангар исказился.

Энергетическая труба увлекла Бродягу вверх, к истаявшему потолку, и ещё дальше — в уже знакомое безвоздушное пространство. Непостижимый коридор, где сами направления утратили смысл.

Энергетический коридор рассыпался, словно разорванная паутина света, и перед нами открылось нечто, заставившее мой разум на мгновение онеметь.

Чертоги Ушедших.

Я ожидал увидеть город. Дворец. Может, гигантскую станцию, парящую в космосе. Но это…

Это было место, где архитектура становилась философией.

Колонны — нет, не колонны, а вертикальные реки застывшего света — вздымались ввысь, теряясь где-то в бесконечности. Их поверхность переливалась, словно жидкий металл, но при ближайшем рассмотрении оказывалась абсолютно твёрдой, холодной, как вечность. Между ними зияли провалы — чёрные, бездонные, сквозь которые просвечивали далёкие звёзды.

Пол — если это можно было назвать полом — состоял из ступеней, расходящихся концентрическими кругами, будто кто-то бросил камень в зеркальную гладь пространства. Они не были плоскими: каждая слегка изгибалась, образуя идеальные параболы, а между ними струился туман, похожий на жидкий серебряный дым.

И тишина.

Не та тишина, что бывает в пустых помещениях. Другая. Абсолютная, всепоглощающая, как будто само время здесь замедлилось до полной остановки. Даже шелест вентиляционных систем Бродяги, превратившегося обратно в серебристое веретено, тонул в неизвестности — словно вселенная поглощала его.

— Мы на месте, — прошептал Иванов. Его голос, обычно такой уверенный, теперь звучал приглушённо, будто его заворачивали в слои ваты.

Я приблизился к двери в прозрачной стене.

Сделал шаг — и ступень под ногой слегка прогнулась, как поверхность воды, но не поддалась. Вжух, сопровождавший меня, навострил уши, его нос дрожал, втягивая воздух, в котором не было ни запахов, ни даже ощущения движения.

— Где Планировщик? — спросил я.

Ответ пришёл не словами.

Он просто появился.

Между колонн, там, где секунду назад была пустота, теперь стояла фигура.

Нет, не фигура.

Тень от отсутствующего объекта.

Человекоподобный силуэт, но слишком правильный, слишком геометричный, будто его вырезали из самой концепции формы. В нём не было лица — только гладкая маска, отражающая звёзды так, будто они находились не снаружи, а внутри.

— Ты пришёл, — прозвучало у меня в голове.

Голос не был ни мужским, ни женским. Он был чистой информацией, вложенной прямо в сознание, как формула, которую нельзя оспорить.

Я попытался ответить, но понял, что мои губы не шевелятся. Оно общалось со мной без слов.

— Ты хочешь говорить о Живом Хаосе.

Это не было вопросом. Это был факт, вписанный в ткань реальности.

И тогда Чертоги изменились.

Колонны развернулись, ступени сложились в новые структуры, и вдруг мы оказались не в зале, а внутри гигантской модели вселенной — звёзды, галактики, нити тёмной материи, всё это висело вокруг нас, как карта.

— Слушай, — я не выдержал. — А можно хоть раз посидеть в обычной комнате?

Вселенная начала меняться.

Глава 7

Терраса, сложенная из плотно подогнанных каменных плит. Море до самого горизонта. Тёплый ветерок, красивый закат… Думаете, мне это всё приснилось?

Вовсе нет.

Эту реальность создал Планировщик.

Мы сидели в креслах-мешках, пили вино и никуда не спешили. На каменном парапете в закатных лучах грелся котоморф, выбравший облик дикого пардуса.

Планировщик чем-то смахивал на римского патриция. Благородный профиль, свободно ниспадающая белая одежда, сандалии на ногах. Стройный и мускулистый.

— А теперь задавай свои вопросы, — сказал Планировщик.

— Вы боги? — это первое, что пришло мне в голову.

Чужой рассмеялся:

— Смотря для кого.

Я понял, что вопрос дурацкий. Аборигены из дебрей Центральной Африки могут считать богами европейцев, управляющих самолётами. Европейцы, как и многие другие, почитают Древних. А сами Предтечи не могут справиться с Живым Хаосом. Чем сильнее ты становишься, тем более расплывчатыми предстают горизонты возможного.

— В прошлой жизни я был вашим потомком, — задаю вопрос, который меня давно мучил. — Как такое возможно? Первородные спят со смертными женщинами? Тогда почему вы оставили нас?

Планировщик ответил не сразу.

— Видишь ли, Гримаун… Между нами и так называемыми Предтечами есть много общего. Обе культуры преодолели биологические ограничения и обрели свободу выбора. Мы выбираем форму существования, образ жизни, пути развития и целые миры. Но чтобы продвигать интересы культуры, мы создали Нерушимую Систему, распределили между собой функции по управлению и поддержанию порядка. А ещё мы уважаем пути своих потомков и недавно зародившихся молодых рас. Если мы видим, что они нуждаются в самостоятельности, то уходим. Но присматриваем за планетой, оставляя кого-то… наподобие Лориана Торна.

— Ты уклонился от ответа, — заметил я.

— Я дал тебе ключ к пониманию. Среди нас были те, кто решил принять человеческий облик и пожить среди людей. Некоторые вели такой образ жизни веками и тысячелетиями. Были те, кому надоело. И те, кто до сих пор остаётся человеком, ни во что не вмешивается и не выходит из тени. Совместить генотипы богов и людей — вообще не проблема. Было бы желание.

Задумчиво кивнув, я сделал глоток из бокала.

— Идея у вас хорошая, — переключился на главную тему Планировщик. — И я думаю, это может сработать. Но потребуется слаженное взаимодействие тех, кто породил Хаос, тех, кто сумеет его обуздать и… тех, кто послужит приманкой.

У меня невольно приподнялась бровь.

— Ты сразишься с Хаосом, — продолжил бог, — заманишь его в новую вселенную, а потом сбежишь оттуда, пока наши представители накладывают печати. Но для успешного исхода потребуется вся твоя мощь.

— Я должен выжить, — озвучиваю очевидное. — Выстоять, пока вы готовите печати.

— Именно, — кивнул Планировщик. — Но в тебе сейчас нет божественной крови. И выстроено всего восемь астральных оболочек. Даже с десятью твои шансы ничтожны, но в нынешнем положении… Даже браться не стоит.

— Отправьте Лориана, — пожимаю плечами. — Он гораздо сильнее меня.

— Здесь ты ошибаешься, Гримаун. Торн, вне всяких сомнений, лучший маг Эфирной Академии. Но он выбрал путь познания, а ты ступил на боевую тропу. И с грядущей миссией лучше тебя никто не справится.

— Противоречие не усматриваете?

Хмыкнув, Планировщик начал объяснять:

— Если бы Первородные рассчитывали на генетику, никто из нас не обрёл бы ту степень свободы, к которой стремился. Развитие ауры и прочих ментальных аспектов на протяжении сотен тысяч лет — вот ключ к истинному могуществу.

— А почему вы сражаетесь с Предтечами?

Планировщик на секунду замялся.

— Здесь нет простого ответа, человек. Мы давно переросли конкуренцию за ресурсы и сферы влияния, если ты об этом. Во вселенной хватит места для всех, но… Там, куда приходят Древние, насаждаются их правила. Я говорю о фундаментальных вещах. Известно ли тебе, что Бескрайнюю Пустошь они создали для удобства перемещения своих кораблей? При этом в ткани этого подпространства возникли прорехи, которые вы именуете Разломами. Появились искажения, затронувшие подконтрольные нашей расе миры. И это нас не устроило. Мы думаем, что Пустошь и протоматерия, открытые Предтечами, в какой-то степени изменили Живой Хаос. Модернизировали, сделали сильнее. Мы полагаем, со временем будут накапливаться и другие побочные эффекты.

— Причём здесь протоматерия?

— Вижу, не понимаешь. В памяти машины, которая доставила тебя в наш мир, есть всё необходимое. Это прощальный подарок наших врагов. Путь к постижению Хаоса.

— Бродяга? — ошалело переспросил я.

— Мы видим насквозь это устройство. И то, что находится внутри. И то, чем он является. У Хаоса и Бродяги тоже есть нечто общее.

— Протоматерия, — догадался я.

— Машина состоит из неё, — кивнул собеседник. — Но Хаос гораздо хуже. Эта сущность научилась манипулировать протоматерией, преобразовывать её, раскрывать новые свойства.

— А что с Порождениями? — не удержался я.

— Можешь считать побочным эффектом, — пожал плечами бог. — Но Хаос, как я подозреваю, видит в этих тварях живые инструменты. Ты привык мыслить категориями добра и зла, это нормально для человека. Но Хаос вообще не мыслит в привычном для всех нас понимании. Точнее, никто из нас не в состоянии понять, чего добивается этот зверь и зачем расширяет энтропию.

— Инструменты, — задумчиво повторил я.

Перед глазами вновь выплыли давно забытые воспоминания. Схватка с Легендарной Тварью, смерть, шаг за Последний Порог, встреча с Великим Чертёжником…

— В некотором смысле тебе повезло, — сказал Планировщик. — Мойрам досталась технология Предтеч, которую сами они посчитали опасной и запретили. Игрушка в неумелых руках… Впрочем, Кормчие ухитрились совладать с этой силой, обуздать вероятности и выстроить вполне стабильное, даже благополучное общество. Но любому застою приходит конец. А вообще… именно Кормчие сыграют ключевую роль, создав ловушку для общего врага. Ирония судьбы.

— Ты сказал, что мне не хватает оболочек, — вспомнил я. — А какие есть варианты? Мне надо ускориться.

Бог посмотрел на меня…

Как-то странно посмотрел.

— Гримаун, ты привык думать, что интенсивность наращивания оболочек и твоё усиление зависят от количества убитых монстров. И энергии, которую ты поглотил. Но это не так.

— Разве?

— Все ограничения — внутри тебя. Ты можешь расходовать поглощённую энергию в разы эффективнее, если изменишь природу астрального тела.

— Это невозможно, — заявил я. — Во всех книгах…

— Книги, — фыркнул бог. — Вот где можно врать безнаказанно, ничего не стесняясь. Предполагать, строить домыслы, выдавать желаемое за действительное. Специально вводить в заблуждение.

— Но я обучался по ним! Я стал тем, кто я есть!

— А ты не задумывался, что суть этого обучения сводилась к тому, чтобы подвести тебя к десятой оболочке и остановить? — Планировщик смотрел на меня с лёгкой иронией. — Давай предположим, что границы возможностей архимага созданы искусственно.

— И какой в этом смысл?

— Чтобы не лезли, куда не просят.

— Хм, — я даже не знал, что на это сказать.

— На определённом уровне поглощения и переработки энергии, — терпеливо объяснил Планировщик, — ты можешь освоить открытие порталов, многомерные боевые техники, изменение самой ткани реальности.

Вспомнилось то, что я видел в зоне столкновения.

— Академию в Таске создали вы, — догадался я.

— Лориан Торн, — поправил меня Планировщик. — По моему указанию.

— Значит, он не просто ваш представитель.

— Он один из нас, — кивнул собеседник. — Торн провинился, и его сослали на твою планету. Сейчас в его задачи входит защита мира от разломных тварей, поиск и воспитание талантливых волшебников, надзор за эфиром. Именно благодаря ему когда-то удалось выйти на тебя.

— И что вы предлагаете? — я допил вино и поставил бокал на крышку низкого столика. — Я не смогу обойти наложенные ограничения.

— Мы поможем, — сказал Планировщик. — Сейчас ты изменишься. Я могу отредактировать твоё астральное тело таким образом, чтобы поглощённая энергия монстров приносила максимальную отдачу. Ты быстрее нарастишь девятую и десятую оболочки. После этого сможешь надстроить и одиннадцатую. В теории, у тебя не будет верхней планки, но одиннадцати оболочек хватит, чтобы сразиться с Хаосом и выиграть для всех нас время.

— Я же смогу изменять ткань реальности.

— Это умеют делать наши воины.

— Тогда почему вы не справились с Хаосом?

— Потому что одной силы недостаточно, — вздохнул Планировщик. — Хаос пожирал наших воинов по одному, усиливаясь за их счёт. Расширялся, умнел, приобретал опыт. Его нельзя победить обычными способами, ведь Хаос — новая форма протоматерии.

— И как мне заполучить энергию в нужном количестве?

— Наши расчёты показали, что Хаос по неведомым причинам заинтересовался тобой, — сказал Планировщик. — Он разыскивает тебя в Пустоши, пытается уничтожить. Когда начнётся битва, против тебя будут направлены Порождения. Уничтожь их и переработай.

— Легко сказать, — хмыкнул я.

— В любом случае, — бог пожал плечами, — у нас нет иного выбора.

— Я хочу вернуться на Землю, решить свои вопросы и подготовиться к войне.

— Думаю, время есть, — ответил Планировщик. — Сильно не затягивай.

Мне оставалось лишь кивнуть.

— Я заморожу войну с Предтечами, — добавил мой собеседник. — Ты можешь им передать мои слова. Ваш разговор с Триадой я просмотрел. Древние могут рассчитывать на перемирие.

— А что с моим астральным телом?

— Если ты готов к изменениям, я начну прямо сейчас.

Я замер, ощущая, как воздух вокруг сгущается, наполняясь невидимой мощью. Планировщик поднял руку, и пространство между нами исказилось, будто кто-то провёл пальцем по поверхности воды.

— Расслабься, — сказал он. — Это не будет больно.

Но я не верил. Всё, что связано с переделкой души, всегда сопровождается болью.

Первый луч света пронзил мою грудь, и я ощутил, как что-то внутри шевельнулось. Не тело — глубже. Астральная основа, сама сердцевина моей магии.

— Ты построил свои оболочки по шаблону, — голос Планировщика звучал отстранённо, будто доносился из другого измерения. — Но шаблон — это ограничение. Ты можешь больше.

Второй луч. Третий. Они входили в меня, как иглы, прожигая каналы, по которым текла поглощённая энергия. Я стиснул зубы, но не закричал.

— Сейчас я перепишу твою структуру, — продолжал он. — Ты больше не будешь тратить силы на поддержание лишних барьеров. Всё, что ты поглотишь, пойдёт в рост.

Боль усилилась. Я почувствовал, как ломаются старые схемы, как перестраиваются потоки энергии внутри меня. Это было похоже на то, как если бы кто-то взял твой скелет и начал вытягивать его, перекраивая форму.

— Восьмая оболочка… — прошептал я, ощущая, как её границы расползаются, становясь шире, пластичнее.

— Она была твоей клеткой, — ответил Планировщик. — Теперь это просто этап.

Что-то щёлкнуло.

И вдруг я увидел.

Не глазами — чем-то другим. Я увидел себя со стороны — не тело, а астральный каркас, сплетённый из сияющих нитей. Восемь колец, опоясывающих ядро. Но теперь между ними появились новые связи, новые пути.

— Девятая уже формируется, — заметил Планировщик. — Быстрее, чем я ожидал.

Я не ответил. Я чувствовал.

Энергия, которую я накопил за годы охоты на монстров, двигалась теперь по-другому. Раньше она медленно просачивалась сквозь фильтры, питая оболочки. Теперь же она лилась свободно, как река, прорывающая плотину.

— Тебе понадобится ещё несколько битв, — сказал Планировщик. — Но теперь ты будешь расти в разы быстрее.

Я открыл глаза (когда успел их закрыть?) и увидел, что мои руки светятся. Не магическим свечением — изнутри, будто под кожей течёт расплавленное золото.

— Это… нормально? — спросил я хрипло.

— Совершенно, — улыбнулся бог. — Значит, процесс идёт правильно.

Я сжал кулаки. Сила пульсировала в них, живая, ненасытная.

— Что теперь?

— Теперь, Гримаун, — Планировщик откинулся в кресле, — ты возвращаешься в свой мир. И готовишься к войне.

Я кивнул.

Впервые за долгое время я чувствовал не страх перед тем, что грядёт.

А нетерпение.

Супрема, кабинет протоинквизитора

Раннее утро

Его Святейшество Хуан Мартинес почти не спал. И лишь умение прокачивать энергию ки по каналам, восстанавливая себя, помогало ему держаться, не валиться с ног от усталости. Бойцы из Ордена Паладинов, наделённые Даром телепортации, продолжали приносить ужасные вести.

По всему миру отступники взбунтовались.

В Северной Африке на консисторию, расположенную в Каире, было совершено нападение. Дирижабли, оснащённые артиллерией и, по неподтверждённым сведениям, ракетными установками, обрушились на комплекс. Удары были нанесены с большой дистанции, и выжить практически никто не смог. Маркус выслал на место происшествия своих людей, но нападавшие рассредоточились, ушли в верхние слои атмосферы, и найти их сейчас не представлялось возможным. Его Святейшество распорядился, чтобы все консистории вывели людей в города, расселили по служебным апартаментам. Лучшие Паладины, включая провидцев, были сняты с текущих операций и переведены на патрулирование важных объектов. Но проблемы на этом не закончились.

Римская консистория столкнулась с хорошо подготовленным отрядом големов, вооружённых крупнокалиберными пулемётами. Големы шли, ничего не боясь, поливая огнём территорию инквизиторов. Их сумели остановить лишь криокинетики, ударившие ледяной стужей по площади. Ущерб был нанесён капитальный, но жертв оказалось меньше, чем в Каире.

Ещё одна стычка произошла в индийском Джайпуре. Консисторию атаковали с пролетающего мимо самолёта, сбросив несколько бомб. Выжить никому не удалось.

Ближе к утру начали поступать сведения об уничтоженных складах и ангарах, разрушенных аэродромах, взорванных подземных тоннелях, по которым перемещались каплевидные машины карателей.

К девяти часам утра Его Святейшество принял нелёгкое решение. Он отдал приказ расконсервировать хранилище со слабоизученными артефактами и переправить в уцелевшие консистории генераторы силовых щитов. Сильнейшим инквизиторам надлежало вернуться в комплексы и поддерживать артефакторику своей энергией.

Супрема выбрала глухую оборону.

Глава 8

Вернувшись на Землю, я задумался о времени.

Нет, я учился в местной школе и знаю о теории относительности. Если предположить, что вы летите на космическом корабле со скоростью света или даже околосветовой скоростью, то время внутри корабля и на покинутой планете будет течь неодинаково. В Пустоши это правило не соблюдалось. Три месяца в экспедиции — это три месяца в экспедиции.

Но есть одна проблема. Путешествуя через непонятные многомерные пространства, я побывал в настолько отдалённых уголках вселенной, что напрочь утратил связь с действительностью. Если вы меня спросите, в какой галактике или звёздной системе живут Древние, я не отвечу. Та же фигня с Первородными.

По ощущениям я пробыл в полёте не больше месяца. Это с учётом возвращения в мир Предтеч, повторного общения с Триадой и броска к Понтикусу — через эти Врата Иванов предпочитал проникать на родную планету. Земля за этот промежуток времени разменяла полтора месяца. Иными словами, на дворе стоял май. Всё цветёт, распускается. Жарко и во всех отношениях приятно. Единственное, я так и не понял, куда запропастились целых две с половиной недели.

Враждующие сверхрасы заключили перемирие.

Кто знает, надолго ли.

В памяти Бродяги, как и было сказано, обнаружилась информация по Живому Хаосу. Домоморф перевёл всё с языка Предтеч на русский и выдал в формате толстой книжки. Несколько дней я потратил на то, чтобы продраться через эти дебри. Текст, хоть и сильно упрощённый, явно не предназначался для рядового бойца. Пусть даже и мага, проходившего обучение в Таске. В итоге я попросил домоморфа озвучить книгу, что позволило слушать вполуха, цепляясь за самое главное. И параллельно заниматься своими делами. Готовить, например. Или играть в нарды с бароном.

Живой Хаос, как и следовало ожидать, был военной разработкой. Кому-то шибко умному пришла в голову мысль изменить природу протоматерии. И не просто изменить, а наложить на эту систему искусственный интеллект, подчиняющийся создателям. Оказалось, что протоматерия — это чуть ли не строительная база для всего сущего. И эту субстанцию можно сделать нестабильной, балансирующей на грани материального и энергетического. В таком состоянии оружие будет поглощать всё живое, включая души. И эти души использовались для обучения Хаоса. То есть, на минуточку, искусственный интеллект развивался и получал опыт, убивая разумных существ. Предтечи видели всё так: Хаос забрасывается в тыл противника, начинает жрать всех подряд, получать новые данные, изучать враждебную среду и в конечном итоге её опустошать. Идея, должен признать, неплохая. Рациональная, полностью перекраивающая суть войны. И, вероятно, ведущая расу своих хозяев к тотальному доминированию.

Проблема в том, что Хаос вышел из-под контроля.

Уничтожив одну из культур, воевавших на стороне Первородных, тварь покинула планету через Разлом и на несколько веков исчезла из поля зрения. Как выяснилось позже, Хаос продолжал нападать на случайно попадавшиеся ему миры, обучаться и перекраивать себя. В какой-то момент эта ожившая форма протоматерии ощутила в себе потребность избавиться от создателей. Миры Предтеч стали гибнуть один за другим. Опасность угрожала и Земле, но Древние резко сменили «регистрацию» и переместились в неизведанную часть космоса. И тогда монстр обрушился на империю Первородных. О чём сильно пожалел, ведь нашлись умельцы, загнавшие его в Разлом и запечатавшие, как им казалось, навсегда.

Хаос недооценили.

Никто не знает, почему разрушились мастерски наложенные печати, и как монстр сумел отыскать дорогу в Пустошь. Гипотезы высказывались разные, но чаще всего звучала идея, что Хаосу повезло. Очередной пространственный сдвиг привёл к образованию нового портала, и тварь воспользовалась доступом к эфирным потокам, чтобы снять с себя печати. Информации от Первородных у исследователей не было, поэтому природа печатей, их уровень и сила остаются загадкой.

Дальше шли технические данные, описывающие суть метаморфоз, доступных Живому Хаосу. Получалось, что тварь способна накапливать протоматерию, рассеянную по космосу в микроскопических количествах. Накапливать и преобразовывать в то, что издалека напоминает клубящуюся мглу, а при ближайшем рассмотрении — всепоглощающую тьму. Субстанция аморфная, но Хаос прекрасно ей управляет, распространив свой разум по всей площади. То есть, у моего противника отсутствуют жизненно важные центры — мозг, сердце, лёгкие, артерии. При этом из протоматерии Хаос научился создавать обычную материю. В том числе, и живую. Собственно, опасные твари, названные Порождениями Хаоса, реально произведены из этой субстанции, отторгнуты вовне и наделены известной долей самостоятельности.

И тут возникает главный парадокс, с решением которого Предтечи не справились. Как известно, те же домоморфы могут создавать любую неорганику из протоматерии, но… как только эти вещи оказываются за пределами машины, они распадаются. Это происходит из-за особого силового поля, которое генерируют домоморфы. Поле стабилизирует субстанцию, из которой смонтирован Бродяга.

Но Живой Хаос пошёл дальше.

Освоив различные преобразования, искусственный разум вступил на путь истинного творца.

И всё же, никто не может понять, чего сейчас добивается Хаос. Монстр вычищает все локации с мыслящими организмами, опустошает целые миры, постоянно расширяется и совершенствуется. Изредка выпускает на волю жутких тварей, убить которых непросто даже отряду подготовленных архимагов. Хаос ни с кем не контактирует, не договаривается, не выдвигает требований. Бывшее оружие методично опустошает иные миры — и это всё, чем оно занимается. Возможно, это всё, что оно умеет.

По дороге домой я размышлял, как уничтожить существо без единой болевой точки. Без жизненно важных центров. Без тела, крови, сосудов и органов. Кто вообще причислил эту тварь к категории живых организмов?

Ответ лежал на поверхности.

Вот поэтому никто и не может победить Хаос.

Протоматерия не связана нормальными жизненными процессами, в ней нет вообще никаких процессов, кроме распределённого мышления. Изоляция, печати — это всё, что у нас есть. И то не факт, что через десять тысяч или миллион лет Хаос не вырвется из расставленной ловушки. Он ведь поумнеет…

Мойры создадут новую вселенную.

Хаос окажется запертым.

Но ведь он будет уничтожать бесчисленные расы и культуры, обитающие в новом слое реальности! И можно ли считать наш план настолько хорошим, если мы допускаем ТАКОЕ?

Я должен что-то понять.

Что-то очень важное.

Но пока это «важное» от меня ускользает.

Барон Иванов доставил меня и Вжуха прямиком в имение, после чего бесследно испарился. В лучших своих традициях. Я не знаю, стали мы друзьями или нет за время этого путешествия. Уважаем друг друга — это факт. Понимаем, что от каждого в определённой степени зависит баланс на этой прогнившей планете. И осознаём, что разрушение с последующей отстройкой нового мира с нуля — не самая лучшая идея. А значит, в грядущей заварушке вряд ли будем стоять по разные стороны баррикад.

Отдохнуть я не успел.

Как только меня увидела Карина, первым делом выдала:

— Рост, у нас большие проблемы!

Я хмыкнул:

— А когда было иначе?

— Это серьёзно, — к нам присоединилась Варя. — Отступники обрушились на инквизицию.

Внутри всё похолодело.

— Когда?

— Война идёт больше месяца, — ответила Карина. — Часть консисторий уничтожена. По всему миру… я даже не знаю, как сказать. Массово используется огнестрельное оружие.

— Ракеты, бомбы, — добавила Варя. — Крупнокалиберные пулемёты. Всё, что раньше оставалось за пределами Врат.

Я посмотрел на девушек.

— На имение нападали?

— Пока нет, — сказала Варя. — Думаю, им не до нас. Уцелевшие консистории держат оборону. Они развернули мощные энергетические щиты.

— А мойры? — осторожно уточнил я.

— Никто не знает, — ответила Карина. — Мой дядя вообще не доступен, он по ту сторону барьера.

— В Турове? — я понимал, что больше негде.

Карина молча кивнула.

— Бронислав меня искал?

Ответила Варя:

— Никаких звонков. Вообще ничего. Думаю, все знали, куда ты отправился.

— Так, — я тяжело вздохнул, — сейчас мы пойдём на кухню, нормально поедим, и вы всё расскажете по порядку. С самого начала.

— Ой, — забеспокоилась Варя, — ты же у меня совсем голодный!

— Чего это у тебя? — возмутилась пока ещё Ларина. — У нас!

Не успел я опомниться, как девушки подняли Шефа, загрузили его инструкциями, тут же сварганили кофе и увлекли нас с котоморфом на кухню. Всё это происходило под жалобы моего питомца, что, дескать, только о Ростиславе все думают, а бедному коту никто и рыбки не даст с дороги, что уж говорить про соевый соус и другие радости жизни…

Должен отметить, вернулись мы поздно.

На старинных часах в холле стрелки показывали без четверти двенадцать. Ночи. Слуги давно спали, и я бросил свой баул с вещами прямо под лестницей.

Шеф при виде меня заметно оживился, начал балагурить, рассказывать про свой новый рецепт, потом про дядюшку из Бобруйска, который отправился в Пятигорск на лечение, потом…

А потом Варя тактично переключила внимание повара на более насущные вещи.

Шеф уговаривал нас отдохнуть в гостиной, а он, мол, подаст ужин в малый обеденный зал, но я заверил мужика, что он нам не помешает, да и на кухне поуютнее будет.

Мы расселись за необъятным «островным» столом, повар начал греметь кастрюлями и сковородками, запустил индукционную плиту, провёл оперативную инспекцию холодильника и приступил к работе. При этом Вжух таки получил свою порцию сырой рыбы, бутылочку соевого соуса и розетку с горчицей, так что Шеф удостоился наивысшей похвалы: «Наш человек».

Пока кухня наполнялась аппетитными запахами, Варя приготовила кофе с кардамоном, а Карина начала рассказывать последние новости.

Я слушал и тихо выпадал в осадок.

Поначалу отступников гоняли по всему миру. Каратели разошлись по полной программе: массовые аресты, ликвидации, допросы высокопоставленных лиц. Кое-где полетели головы королевских особ и могущественных корпоративных боссов.

Но что-то пошло не так.

Тронутые нанесли ответный удар.

Консистории в разных уголках планеты были атакованы с помощью серьёзных вооружений, которые до этого использовались в борьбе с монстрами Пустоши. Дальнобойные орудия, бомбы, ракетные установки. И если уж быть совсем откровенным, то ракетами не оснащаются даже Мобильные Крепости последних поколений. Эти устройства под полным запретом, даже по ту сторону Врат. И я, будучи носителем рясы седьмой ступени, знаю почему. Во всех документах чётко указывалось, что в альтернативных мирах ракеты применяются для доставки ядерных боеголовок. И летают они быстро, хрен перехватишь. Быстрее самолётов, что уж говорить про дирижабли. Вот и получилось, что раздолбали этими ракетами австралийскую консисторию в Мельбурне. В хлам, без вариантов. До того, как руководство Супремы спохватилось и вытащило из закромов особо продвинутые генераторы щитов.

Силовые поля укрыли опорные пункты инквизиторов, включая семинарии, общежития, ангары и арсеналы. Вот только была и другая инфраструктура, которой мы привыкли пользоваться. Подземные туннели для сверхбыстрых «Слёз», загородные аэродромы, всевозможные склады, конспиративные квартиры, тайные фабрики по производству запчастей. боеприпасов и всего необходимого. Всё это как бы существовало, но знать посторонним о таких вещах не следовало. Информацию слили двойные агенты. Предатели в сутанах и рясах. После этого началось целенаправленное уничтожение всех объектов, до которых отступники могли безнаказанно дотянуться.

Что происходит сейчас — остаётся загадкой.

В новостях ничего не показывают, а связи с дядей у Карины нет. Всем ученикам семинарии, находящимся за пределами Турова было приказано ждать в своих домах и квартирах дальнейших распоряжений. А распоряжений этих не поступало уже несколько недель.

— Что будешь делать? — прямо спросила Варя.

Шеф поставил передо мной тарелку чего-то мясного, благоухающего специями, с добавлением овощного салата и поджаристых тостов, на которых зеленел слой авокадо.

Карина подлила в чашку кофе.

Эх, семейная жизнь ещё не началась, а первые бонусы уже ощущаются!

— Надо связаться с Брониславом, — сказал я. — И ликвидировать всех, кто за этим стоит.

Вопрос, на чьей мы стороне, вообще не возникал. Все враги, с которыми я успел столкнуться в этом мире, так или иначе были связаны с заговорщиками. После того, как Супрема проиграет, многие обратят внимание на мой Род. Захотят добить всех, кто носил рясу. А то, что я нахожусь у тронутых в чёрном списке, само собой разумеется.

— С Брониславом нет связи, — покачала головой Карина.

На столе продолжали появляться различные яства. Поздний ужин по версии Шефа ничем не отличался от плотного обеда… Впрочем, я не в накладе. Уж больно достала копчёная колбаса с гречкой.

— Значит, отправлюсь в Супрему, — решительно заявил я. — Поговорю с Его Святейшеством.

По глазам Вари я увидел, что такой расклад ей не по нраву. Глава Рода должен защищать свои земли, а не носиться по миру в поисках неизвестно чего.

— А в Туровскую консисторию вообще нельзя попасть? — я повернулся к Карине. — Щиты работают постоянно?

— Никто не проверял, — пожала плечами девушка. — У меня нет допуска к этой информации.

Вздохнув, я сделал глоток из чашки.

А в следующую секунду понял, что вопросы отпадут в ближайшие минуты.

Дальняя стена кухни вспучилась, пошла рябью и породила быстро надувающийся ртутный пузырь. Округлая поверхность лопнула, выпуская наружу лязгающего сегментированного червя.

Посланец Великого Чертёжника.

Глава 9

Центр города Чикальякта, Империя Наска

Три дня спустя

Неприметный мужчина европейской наружности сидел в кафе на перекрёстке двух улиц с труднопроизносимыми названиями. Мужчина был одет довольно тепло, ведь город был построен в полутора километрах над уровнем моря. Плотные джинсы, добротные ботинки, джемпер и куртка. Стрижка не модная, но и не старая. Волосы с лёгкой проседью.

Мужчина читал газету и пил чай.

Тонизирующий мате.

Заведение пустовало — в столь ранний час никто толком ещё не проснулся. Хозяин едва успел открыть двери, как объявился этот господин, сделал заказ и уселся за свой любимый столик напротив большого окна, за которым протянулась мощёная камнем улочка.

Мужчина никому не мешал.

Уединение — вот всё, что его интересовало.

Хозяин какое-то время наводил порядок в зале, расставлял стулья и поправлял «древние» тарелочки на полках, а потом удалился в подсобку, чтобы навести порядок в холодильниках. Поэтому и пропустил самое интересное.

Напротив стола, где сидел европеец с газетой, материализовался молодой парень лет девятнадцати. Светловолосый, в графитовой рясе инквизитора.

— Оставайся на месте, — сказал парень.

Мужчина поднял голову.

Краем глаза он отметил, что паренёк слишком молод для графитовой рясы. А уж тем более этот юноша никак не мог дослужиться до такого количества разнокалиберных нашивок. Когда же глаза сидящего за столиком мужчины наткнулись на символику Ордена Паладинов, он не на шутку встревожился. Под описание подходил лишь один человек на Земле, и этот человек никак не мог перенестись из окрестностей Турова в Наска.

— Я знаю, кто ты, — каратель в графитовой рясе подошёл к столику и бесцеремонно уселся напротив. — Надо поговорить.

— На беседу я не был настроен, — нейтрально ответил мужчина. — Брат Ростислав.

— Значит, пора перестроиться, — ухмыльнулся молокосос. — Ты называешь себя Консультантом.

Мужчина важно кивнул.

— Для начала взгляни вот на это, — из ниоткуда в руке карателя появилась тонкая папочка. Солидная, в кожаном переплёте.

— Что это? — Консультант скосил глаза на папку, но прикасаться к ней не спешил. Словно перед ним лежали не документы, а застыл готовый к атаке скорпион.

— Досье на тебя, — спокойно ответил брат Ростислав. — Полистай, очень познавательно.

Консультант неспешно отложил газету, взял папку, со щелчком раскрыл и вгляделся в первый лист. Лицо мужчины оставалось бесстрастным, пока он не добрался до четвёртого листа. В этом месте глаз Консультанта дёрнулся.

— Не важно, как мы узнали, — сказал инквизитор. — Здесь всё. Твои вымышленные личности, липовые паспорта, номера счетов в разных банках планеты, адреса домов и квартир, записанных на посторонних людей. Все, кто тебе дорог. Всё, что ты любишь.

— Я не отступник.

— Думаешь, мы не сумеем это доказать?

— Ты сам сказал, я — Консультант. Меня призывают, просят совета. Я помогаю с выгодой для себя. Это заработок. Закон Меча не нарушен, вы не можете пытать меня из-за контактов с вашими врагами.

— Инквизиция не может, — мягко поправил парень. — Ты перестраховался, действуешь грамотно.

— А посему, — холодно ответил мужчина, — я с твоего разрешения продолжу заниматься своим делом. Разговор окончен.

— Нет, он только начинается, — спокойно возразил Ростислав. — Я сейчас представляю не интересы Ордена Паладинов. Меня послал Великий Чертёжник.

Лицо Консультанта застыло.

— Думаю, ты слышал обо всех этих червячках, разносящих послания, — продолжал юнец. Присутствие этого типа вдруг стало давящим, неприятным. — Конечно, слышал. Долгое время ты работал в Туровской консистории, затем в Супреме. Ну, прежде чем исчезнуть якобы при исполнении. Тела не нашли, но ты, отец Симеон, вовсе не сгинул, а ступил на новый путь. Кстати, тебе передавал привет барон Иванов. Говорит, ты сильно изменился со дня вашей последней встречи.

Глаза Консультанта стали колючими.

— Осторожнее, молодой человек. Есть сферы, в которые даже вам лезть не стоит.

В голосе бывшего инквизитора послышалась угроза.

— Это в какие? — невинно осведомился каратель. — В твои отношения с Администратором? Так ведь и нет больше отношений, отче. Администратор использовал свои инструменты, открыл Врата и выбросил вас на помойку. Сейчас каждый сам за себя, разве нет?

— Даже если и так, — сухо произнёс Консультант, — у меня хватит сил, чтобы стереть тебя в порошок.

Ростислав покачал головой:

— Две ошибки. Во-первых, нет. Сил не хватит. А во-вторых, если у нас имеется твоё досье, преподобный, то и у Чертёжника оно имеется. На тебя он повлиять не может, но вот твои близкие, управляющие компаний, финансисты… Там будут твориться нехорошие вещи.

Симеон твёрдо посмотрел в глаза Паладину.

— Угрожаешь.

— Агрессивно веду переговоры, — уточнил человек в графитовой рясе. — Сейчас я скажу одну вещь, а ты постарайся её понять. Земле угрожает опасность. Не только Земле, но и самим Предтечам, если уж на то пошло. И мне нужно быть в Пустоши, чтобы остановить беду. Вместо этого я вынужден тратить время на тех, кто создаёт здесь проблемы. Ты сейчас можешь уйти, но знай: спустя несколько месяцев, а может быть лет, через Врата на Землю проникнет тварь, которая полностью уничтожит нашу цивилизацию. И только мойры сейчас делают хоть что-то, а ты и понятия не имеешь об угрозе. Отойди в сторону и не мешай. А лучше помоги.

Консультант некоторое время пристально смотрел на собеседника, пытаясь угадать, правду ли тот говорит. К однозначным выводам бывший инквизитор так и не пришёл.

— Не думаю, что тебе можно верить.

Ростислав пожал плечами:

— Не верь. А только знаешь что? У нас сейчас осадное положение. Идёт открытая война с отступниками. И если я захочу сдать тебя экзекуторам, меня ничто не остановит. Просто потому, что началась борьба за выживание. Но я так не хочу. Я поговорил с Ивановым, и он считает, что мужик ты неглупый. Сделаешь сейчас правильный выбор — спасёшь всех. Не только избавишь своих людей от редактирования, но и положишь конец этому сумасшествию, которое запустили тронутые.

Прозвучало двусмысленно.

— Что тебе нужно? — прямо спросил Консультант.

— Имена, — последовал спокойный ответ. — Я хочу добраться до всех, кто причастен.

— Не думаю, что ты сможешь.

— А ты не утруждай себя размышлениями, — хмыкнул Ростислав. — Прими это к сведению — и всё. Сдай всех, с кем работал. Покажи их заводы и базы. Я знаю, тебя приглашали.

— Ты не понимаешь, — покачал головой Консультант. — У меня есть репутация.

— Да ладно, — не выдержал Ростислав. — Мы все стоим на краю пропасти, а ты мне говоришь о репутации? Знаешь, какая репутация у покойников? Нулевая.

— Я хочу увидеть доказательства, — перебил Консультант.

— Как скажешь. Сегодня ночью можем встретиться в конструкте, его уже создали специально для нас. И там я покажу тебе… некоторые свои воспоминания. Решение можешь принять после этого.

* * *

— Думаю, он знает не всё, — сказал Бронислав.

Мы сидели на одной из квартир Ордена в трёхстах километрах от Турова. Собралась вся команда отца Бронислава: Дин Айминь, Асаби, Валерий, Олаф и Клавдий. Здесь же присутствовал Вжух, который неожиданно для всех принял облик енота. Большого, грозного имощного енота, способного свернуть шею кому угодно.

Позади остались обсуждения списков лиц, подлежащих задержке и ликвидации, расстановка приоритетов, распределение задач. Консультант связался со мной быстрее, чем рассчитывал Бронислав, так что я выиграл пари — учителю пришлось кормить Вжуха роллами за свой счёт. Бывший инквизитор, отец Симеон, погрузился в конструкт, который мы разработали специально для него, изучил мои воспоминания по Живому Хаосу и окончательно удостоверился в их подлинности. Было принято соломоново решение — пригласить на следующую встречу тех, кто прислушивался к мнению Консультанта в прошлом. Благодаря Симеону мы выяснились, что среди тронутых есть колеблющиеся. Двое из бывших помощников Администратора не вступили в конфликт с мойрами. По мнению Консультанта эти одарённые занимают выжидательную позицию, чтобы в итоге примкнуть к победителям либо остаться в стороне и адаптироваться к последствиям.

При любых раскладах, отметил Консультант, во сне никто не будет общаться с инквизиторами. При этом для многих остаётся авторитетом барон Иванов, который во все времена имел собственный взгляд на мировую политику. Поразмыслив, мы организовали встречу в конструкте между Ивановым, Консультантом и теми отступниками, кто ещё мог свернуть с кривого пути и не подставляться под удар Ордена Паладинов. Для этого был выбран независимый морфист — супруга господина Иванова. Нам оставалось лишь устраниться и ждать результатов переговоров.

Через день Консультант встретился со мной в уже знакомом кафе в Чикальякте и сообщил о достигнутом соглашении. Три помощника Администратора, один из которых проживал в Наска, дали обещание придерживаться нейтралитета. Все эти личности имели серьёзное влияние на правящие элиты своих стран, владели развитыми концернами, добывали ресурсы в Пустоши. И, по смутным намёкам Консультанта, могли бы создать проблемы, включившись в планетарную мясорубку. Один тронутый проникся картинками с Живым Хаосом в главной роли и просто изменил свою позицию. Взамен он попросил гарантии безопасности, которые были согласованы с протоинквизитором и мойрами. Гарантии этот человек получил, но с оговоркой, что мы будем за ним присматривать и достанем в случае необходимости.

На встречу пришли и весьма неожиданные личности, занимавшие не последние места в правящей иерархии России. Открыто эти вещи не обсуждались, но кое-кто из клановых верхушек по уши завяз в перевороте.

Были, к сожалению, и те, кто выбрал путь войны.

Что ж, сами себе злобные Буратино.

Убрав с доски лишние фигуры, мы сосредоточились на главных противниках. У нас оставалось четверо тронутых, продолжавших усиленно штурмовать объекты инквизиции. Эти же люди бросили ресурсы личных СБ на поиск штаб-квартиры тайного общества Кормчих. Насколько удалось выяснить отцу Маркусу, отступники продвинулись в этом направлении и вполне были способны нанести удар в самое сердце земного правительства.

Мы получили имена троих Кормчих.

Четвёртый был неизвестен, но мы связывали его личность с Киото и бежавшим в Азию Доплером.

Что касается этих троих, все они были непростыми целями. Бай Гу, контролирующий Врата в Лояне, подмявший под себя толпу вассалов и открывший несколько оружейных концернов в Пустоши. Этот тип строил боевые дирижабли, оснащал их ракетными установками и артиллерией. Местоположение Бай Гу всегда скрывалось от посторонних, никто толком не мог сказать, находится ли глава клана на Земле или живёт в одной из своих защищённых крепостей по ту сторону Врат.

Аластер Макдональд, один из старейших бесов на Земле, человек с очень непростой судьбой. Аластер прожил без малого пять столетий, совершенствуясь в искусстве мечника, а потом его отравили в собственном замке — это произошло, кажется, в 1982 году. Макдональд сильно удивил своих врагов, выкарабкавшись с того света. Вот только внутри этого типа был уже совсем другой человек, перенесённый Администратором из альтернативной вселенной. И этот человек ухитрился пробудить все воспоминания беса, а также сохранить его боевые навыки. И сейчас Макдональд контролировал чуть ли не треть Шотландии, но больше всего он известен как создатель гвардии мехов, пилоты которых сражаются за деньги в Пустоши. ЧВК Макдональда оснащено тяжёлыми пулемётными турелями и решает любые задачи, вплоть до рейдерских захватов рудников с кремом. Говорят, что базы Макдональда прекрасно охраняются, и там есть новейшие британские разработки в области военной техники, о которых не знает даже Супрема.

Тарик ибн Саббах происходил из старинного халифатского Рода, но в детстве с ним приключилась беда — попал в автокатастрофу. Здесь всё ясно — ребёнок выжил, но его душа отлетела, а вместо неё из ниоткуда возник вселенец. И этот вселенец по общей схеме начал восстанавливать утраченное влияние своих предков. Сейчас Халифат превратился в пустой звук, а Саббах сколотил состояние на торговле оружием и разломными материалами. Благодаря Консультанту мы выяснили, что этот господин обеспечивает львиную долю нелегальных поставок запрещённого оружия из Пустоши на Землю.

На фоне всех этих расследований совершенно незаметным было моё повышение до карателя седьмой ступени. Графитовая ряса, дополнительные усовершенствования. Боюсь, Карина меня проклянёт — за несколько месяцев ей пришлось изучить чудовищный объём информации по высшей каббалистике и особенностях работы с оружием Супремы. И это вместо полноценной подготовки к свадьбе…

— Конечно, он знает не всё, — хмыкнул Валерий. — Нам нужен четвёртый.

— Уверен, этот урод прячется в Японии, — заявил Бронислав. — В Киото.

— Так давайте займёмся этим типом, — предложила Асаби.

— Нет времени, — возразил я. — Пусть наши дознатчики ищут Доплера. Надо подключить морфистов. Все спят, и если регулярно исследовать ткань сновидений в области Киото, можно напасть на след.

— Уже делаем, — ответил наставник.

— Давайте разберёмся с этой троицей, — кровожадно ухмыльнулся Олаф. — А то занимаемся ерундой, охотимся на их дирижабли, ищем ангары и склады. Убьём кукловодов — выиграем войну.

— Маркус это и сказал, — в голосе Бронислава прозвучало одобрение.

— Тогда за дело, — я бросил взгляд на Вжуха, который опять ел что-то острое из стеклянной бутылочки. Этикетка изображала расправившего крылья дракона. — Кто возьмёт на себя китайца?

Глава 10

Выскользнув из многомерности, я по инерции сделал ещё несколько шагов, вот только по моим ногам уже хлестала трава.

Котоморфа рядом не было.

И я чувствовал себя неуютно без питомца, хотя и понимал, что Вжух не способен путешествовать моими тропами. Поэтому и получил задание сопровождать отца Бронислава. И во всём слушаться его, даже если очень хочется кого-то сожрать.

Рейдами на наших врагов руководил Маркус.

И сейчас было принято решение разобраться поодиночке с теми, кого мы считаем слабыми. При этом большая часть морфистов инквизиции была задействована в пространстве Киото — охота на Доплера шла полным ходом. На закрытом совещании командиры оперативно-тактических отрядов пришли к выводу, что наиболее сложными целями станут Бай Гу и неведомый покровитель Доплера, всё ещё скрытый от наших дознатчиков. На этих зверей, как сказал Бронислав, надо идти толпой.

Сам Бронислав отправился за головой Тарика ибн Саббаха.

Мне достался Макдональд.

Шёл я, не особо скрываясь. Позволял себя рассмотреть в бинокли тем, кто сейчас несёт дозор на стенах форпоста. Мог бы и сократить дорогу через иные измерения, но перед броском решил оценить владения шотландца.

Аластер Макдональд создал удивительное даже по земным меркам сооружение — завод-крепость. Для своих целей тронутый предсказуемо выбрал горную цепь, в недрах которой можно было добывать и перерабатывать необходимую руду. А больше всего этому типу требовалось легированной стали, хотя я слышал, народ уже допёр до композитов, керамики и углеродных волокон… Часть сырья доставлялась магнату из рудников, раскиданных на площади в несколько тысяч километров. Для транспортировки использовались десятки МК и сотни броневиков. Разумеется, британское правительство было в курсе происходящего, как и Супрема. Просто никто не рассчитывал, что Макдональд выступит против системы.

Итак, завод-крепость.

Угловатая махина с дымящимися трубами, построенная на горном плато с оборудованным съездом. Там даже примитивную железную дорогу протянули к ближайшим рудникам. Солнце здесь вообще не появлялось, потому что его заслонила горная гряда. Мне уже доводилось бывать в подобных местах… Вечная тень, выбросы из труб, грохот товарных вагонов, подъезжающие броневики, силуэт Мобильной Крепости, пришвартовавшейся к отвесной стене.

Меня заинтересовала фортификационная часть.

Шотландские умники в лучших традициях своей страны использовали естественные преимущества ландшафта. Часть выступавшей скалы облагородили, снабдив наблюдательной башней, врезанными в каменную толщу галереями и пещерами для ракетных установок. К выступу пристроили мощную стену, несколько башен и надворотный комплекс. Получился пятиугольник, примыкающий к отвесной скале и более пологим отрогам, по которым вверх поднимались наблюдательные вышки, ЗРК и радары. А ещё я с изумлением обнаружил махину тучеразгонителя. А Макдональд — тот ещё затейник!

Заметили меня сразу.

Сложно не заметить одиноко бредущего по степи инквизитора в графитовой рясе. Даже с поправкой на вечные сумерки и стабильную тень.

Не успел я проделать и двух десятков шагов, как по мне открыли огонь.

Без предупреждения.

Сначала — из снайперской винтовки. Потом, когда поняли, что прямые попадания не дают никакого эффекта, подключили артиллерию.

Дичь же, правда?

Перепахать степь, по которой ездят «эмкашки» и броневики ради одного-единственного человека. Безоружного, между прочим. Я, разумеется, прихватил сакс и «аллигатор», но больше для статуса, чем по необходимости. Пусть знают, с кем имеют дело, ха-ха.

Когда матёрые отцы из Супремы услышали, что я иду на Макдональда в одиночку, то… восприняли это, как безрассудство. К счастью, многие уже были наслышаны про чокнутого ученика Бронислава и давно махнули на меня рукой. Маркус для очистки совести предложил в поддержку ударную группировку мехов и тяжёлую МК, одну из трёх в нашем распоряжении, но я отказался. На все эти тщательно планируемые рейды могли уйти недели, да и противник обнаружит наших ребят задолго до столкновения. Я же перемещаюсь по многомерности реактивнее пули. И да, в отличие от коллег, у меня есть доспех…

…принимать на который снаряды я не стал.

Увидев образующиеся в крепостных стенах ниши, понял, что сейчас начнётся жара.

И нырнул в многомерность.

Как говорится, повеселился — и хватит.

До моего слуха донеслись взрывы — арта работала на полную катушку. Впрочем, всё это заглушал вой сирен, топот ботинок по коридорам и тяжёлое уханье неизвестных механизмов.

Я раздвинул чужие измерения и вывалился в небольшую комнатку, оборудованную пультами, выпуклыми экранами и удобными креслами для персонала. Подозреваю, отсюда велось видеонаблюдение за территорией комплекса. Всё, как я рассчитывал.

Два техника вскочили со своих мест, потянулись к кобурам на поясе.

Я не стал ждать, пока они достанут оружие. Простенькая оглушающая манипуляция — и оба гвардейца рухнули на пол, потеряв сознание. Я не хотел лишней крови, особенно среди тех, кто просто выполнял свою работу.

Пробежавшись взглядом по экранам, я быстро оценил обстановку. На мониторах мелькали изображения коридоров, ангаров, цехов. В одном из них я заметил группу мехов, готовящихся к выдвижению. Видимо, мой «визит» вызвал переполох.

«Ну что ж, Макдональд, давай познакомимся поближе», — подумал я, разворачиваясь к двери.

Но она распахнулась раньше, чем я сделал шаг.

В проёме стоял высокий мужчина в чёрном комбинезоне с нашивками ЧВК. За его спиной маячили ещё трое бойцов, уже с оружием наготове.

— Стоять! — рявкнул командир отряда, прицеливаясь из штурмовой винтовки.

Я вздохнул.

— Вы серьёзно?

— Руки за голову!

Я не стал спорить. Поднял руки, но не за голову, а перед собой — и резко сжал пальцы.

Воздух содрогнулся от низкочастотного гула. Бойцы закачались, словно пьяные, и рухнули на пол. Оружие выскользнуло из их ослабевших рук. Вот это я понимаю, магия воздуха. Техника, которую ещё в сентябре я не смог бы использовать из-за слабой концентрации.

— Спите спокойно, — пробормотал я, переступая через тела.

Дальше был лабиринт коридоров, но чутьё уже уловило след — едва уловимый шлейф энергии, исходящий от самого Макдональда. Он был где-то здесь, в глубине стальной горы.

Я ускорился, сливаясь с тенями, обходя патрули и камеры. Иногда приходилось нырять в многомерность, чтобы сократить путь. Через несколько минут я оказался перед массивной дверью с биометрическим замком.

«Ну конечно, куда ж без этого», — усмехнулся я и приложил ладонь к сканеру.

Каббалистическая система зависла на секунду, потом раздался щелчок, и дверь плавно отъехала в сторону. Всезрение у меня тоже прокачалось, и теперь я могу воздействовать на различные устройства.

Мне открылся просторный кабинет с панорамным окном, выходящим на заводские цеха. В кресле за массивным дубовым столом сидел сам Аластер Макдональд.

Он не выглядел удивлённым.

— Ну вот и встретились, — произнёс тронутый, откладывая в сторону лист бумаги. — Я так понимаю, ты и есть тот самый Ростислав, который всех достал?

Шотландец, классический высокородный бес, производил впечатление матёрого хищника. Длинные волосы, собранные в пучок на затылке, механические артефактные часы двойного назначения, дорогой костюм и спокойное выражение лица. Почти спокойное. В глазах явственно читался вопрос.

Я врубил всезрение на полную катушку.

А, теперь всё ясно.

У него тут всё напичкано отклоняющими артефактами, считающимися идеальной защитой от прыгунов. Телепортироваться в кабинет большого босса нельзя… но я ведь и не телепортировался. И шотландец не понимает, как я сумел обойти настройки смещения.

— А ты — тот самый Макдональд, который решил, что может играть против системы.

Он усмехнулся, медленно поднимаясь из-за стола.

— Система уже дала трещину, мальчик. И ты это знаешь.

— Возможно. Но ты не тот, кто должен её ломать.

Макдональд вздохнул и потянулся к эфесу меча, висевшего на стене за его спиной.

— Жаль. А я думал, мы сможем договориться.

Я расслабил плечи, готовясь к бою.

— Договориться можно было до того, как ты начал убивать наших.

Он выхватил клинок — старинный, с гравировкой, явно непростой стали.

— Тогда давай без лишних слов.

И бросился вперёд.

Молния, которой я ударил беса, напрочь выжгла ему грудную клетку. Удар был настолько сильным, что Макдональда впечатало в стену, по которой пошли трещины.

Никаких поединков.

Я просто уничтожил врага с помощью магии.

Сел в кресло, чтобы передохнуть, и врубил непрерывную циркуляцию. Больше всего ки я потратил на скитания в многомерности. Пассивные навыки, наподобие доспеха, перестали меня напрягать ещё на четвёртой оболочке. Равно как и простенькие энергетические атаки.

Зазвонил телефон.

Не обращая внимания на раздражающие трели, я встал, раздвинул грани мира и погрузился в серую фрактальную круговерть.

* * *

Чтобы добраться до нужного человека в Танжере, я потратил несколько часов. И дело не только в расстояниях Пустоши. У меня ещё сохранились незначительные проблемы с навигацией, поэтому я добрался до карантинной зоны Понтикуса, миновал таможенный контроль, и уже оттуда прыгнул в сторону Гибралтара.

В некоторых версиях земной истории, как сообщают наши морфисты, африканские территории, граничащие с Гибралтаром, сумели обрести независимость. У нас эти земли долгое время входили в состав Халифата, но после окончательного распада этой империи, образовалось множество эмиратов, удельных княжеств и даже республик. Сейчас Танжер — один из городов Рабатского княжества.

Я выпал из многомерности прямиком в тесный переулок Медины.

С двух сторон громоздились белые стены, кривая дорожка, по которой автомобиль не проедет, спускалась вниз, время от времени изламываясь ступенями лестницы.

Танжер встретил меня гулом голосов, пряными запахами и пестротой красок. Узкие улочки Медины вились, как змеи, то проваливаясь в тень высоких домов с резными деревянными балконами, то выныривая на солнцепёк, где свет отражался от беленых стен, слепя глаза. Под ногами шуршали разбросанные апельсиновые корки, а где-то впереди, за поворотом, звенел медный колокольчик ослика, тащившего тележку с финиками.

Я двинулся вниз по ступеням, протискиваясь между торговцами, которые расхваливали свой товар на всех языках Средиземноморья. Вот старик в выцветшей джеллабе раскладывал перед собой ковры с геометрическими узорами, шепча что-то про «настоящую берберскую работу». Рядом подросток в мятой футболке с надписью «Barcelona» жарил на углях шаурму, и жирный дым стелился по переулку, смешиваясь с ароматом свежего хлеба из соседней пекарни.

— Бакшиш, сиди! — прошипел мне под ноги уличный кот, вынырнувший из-под лотка с оливками.

Я усмехнулся. Даже здесь кошачьи чувствовали во мне своего.

Впрочем, могло и показаться.

Дальше улица расширилась, превратившись в небольшую площадь, где торговали фруктами. Под тентами из полосатой ткани громоздились пирамиды гранатов, лимонов, инжира. Торговец в тюрбане, завидя меня, тут же сунул в руки спелую хурму:

— Попробуй, господин, сладкая, как мёд!

Я откусил — мякоть действительно таяла во рту. Кивнул, порылся в поисках монеты, но продавец уже махал руками:

— Нет-нет, даром для друга!

Его сосед, коренастый марокканец с седыми усами, тем временем выкрикивал:

— Аргановое масло! Лучшее в Магрибе! Для кожи, для волос, для души!

Разумеется, всё это выкрикивалось на арабском, но я его хорошо знал ещё со школьной скамьи. Некогда этот язык считался официальным в Халифате, да и сейчас на нём говорят в большинстве стран Средиземноморья. А вот Магриб образовался около двадцати лет назад, в отличие от своих альтернативных аналогов.

Запахи, голоса, краски — всё сливалось в густой, почти осязаемый кокон. Но мне нельзя было задерживаться.

Я свернул в ещё более узкий проход, где стены домов почти смыкались над головой, оставляя лишь тонкую полоску неба. Здесь уже не было лавок — только глухие двери, облупившаяся плитка под ногами и редкие фонари, ещё не зажжённые, несмотря на сгущающиеся сумерки.

В конце переулка, за поворотом, ждал тот самый отель — Dar al-Inquisitor.

Небольшое трёхэтажное здание с потемневшими от времени деревянными ставнями и вывеской на арабском и латыни. Последнее было явной данью хозяину, даже не пытавшемуся скрывать принадлежность к Супреме. Удивительно, но при этом никто из отступников так и не добрался в это место, чтобы устроить здесь мясорубку. А всё потому, что Танжер находился в стороне от главных направлений ударов.

Я толкнул дверь.

Прохладный полумрак холла, запах старого дерева и ладана. За стойкой никого не было — только потрёпанный регистрационный журнал и колокольчик.

Я ударил по кнопке ладонью.

Где-то наверху скрипнула ступенька, затем ещё одна.

— Не торопи события, — раздался сверху знакомый голос.

Подняв голову, я увидел человека в графитовой сутане. Цвет свидетельствовал о том, что мы на одной ступени посвящения, но этот человек был дознатчиком. Не просто дознатчиком — связным. Мы уже сталкивались пару раз за последние месяцы. Брат Ибрахим курсировал между штурмовыми группировками Ордена Паладинов и передавал сведения, которые нельзя было транслировать во сне и через телепатов. А ещё он был дальним родственником владельца отеля.

— Есть известия от Бронислава? — спросил я.

— Они выдвинулись, — сказал Ибрахим. — Это всё, что известно.

И поманил меня наверх.

Лестница была узкой, крутой и заворачивающей куда-то направо.

Мне нужно было встретиться с человеком, ближе всех подобравшимся к Доплеру. И да, этот человек считался одним из лучших морфистов Супремы.

Глава 11

Где-то в Пустоши

Первый Круг

Бронепоезд, в котором ехал Тарик ибн Саббах, считался неуязвимым.

Железнодорожный маршрут связывал завратную резиденцию магната с несколькими ключевыми заводами, сборочными и логистическими центрами, тренировочными полигонами. Рельсы протянули по склонам гор, через пробитые в толще скал тоннели и по виадукам, соединившим края неглубоких ущелий. По этой причине никто не опасался туннельщиков и других подземных тварей. Опять же, Первый Круг, зачищенный от хищников объединёнными усилиями всех стран, давал определённые гарантии. И тем не менее, бронепоезд был оснащён зенитными установками, крупнокалиберными пулемётами, радарами… и ракетной системой, позволяющей сбивать воздушные цели на больших расстояниях. Отборные гвардейцы патрулировали вагоны, несли вахту на крыше, следили за показаниями приборов.

Саббах ехал с комфортом.

В поезде имелось всё необходимое для приятного времяпровождения: вагон-ресторан, жилые двухъярусные апартаменты с личной прислугой, видеотека с запасом фильмов на кассетах, рабочий кабинет и центр радиосвязи, откуда магнат раздавал указания своим подчинённым. В отдельном вагоне везли гусеничный броневик на случай непредвиденной эвакуации. Имелся и вагон с мехами, в котором размещались четыре шагателя в полном обвесе.

Саббах был уверен, что предусмотрел всё.

Большинство гвардейцев были одарёнными — метами, прыгунами, пирокинетиками. Торговец оружием не боялся ни тварей, ни конкурентов, ни даже самой инквизиции. Здесь не боялся. На Земле тронутые развязали бескомпромиссную войну, и началось тотальное уничтожение инквизиторов. Чтобы вычистить все гнёзда с псами Супремы, потребуется время. Командиры, направленные Саббахом в общую армию, делали свою работу, но… Инквизиторы всё ещё были сильны, и бурю следовало переждать здесь, в Пустоши. Вдали ото всех консисторий, ангаров, складов и конспиративных квартир Ордена Паладинов. Тут он может себя защитить. Даже если объявятся десантные дирижабли. Даже если каратели поднимут в воздух свои знаменитые конвертопланы.

Так думал Саббах, наслаждаясь изысканными яствами в ресторане. Этот вагон был оборудован таким образом, чтобы в случае чего можно было провести деловой обед с партнёрами. Солидная мебель, пуленепробиваемые стёкла, за которыми проносились ландшафты предгорий. Лакеи в белоснежных сюртуках. Средиземноморская кухня, которую магнат обожал с детства…

Поезд с грохотом мчался по каменным склонам и ущельям, но посторонние звуки не проникали в ресторан. Звукоизоляция обеспечивалась хитрыми артефактами и каббалистикой. Когда едешь в таком поезде, возникает ощущение кинотеатра. Ты сморишь немое кино в хорошем разрешении. Вечный багровый закат и переполненные тенями долины.

Ничто, как говорится, не предвещало.

Просто в какой-то момент боевые платформы и технические палубы заполнились людьми.

Чужаками.

Люди в графитовых, антрацитовых, чёрно-синих и даже чёрных рясах. Цвет чёрного янтаря — свидетельство высших степеней посвящения в Супреме. Каратели были вооружены саксами и пистолетами с глушителем. Все они были прыгунами, но в скорости движения не уступали метам, а порой даже превосходили последних. Пока Тарик ибн Саббах обедал, его гвардейцы умирали один за другим.

А хуже всего была тварь, запрыгнувшая на крышу одного из вагонов одновременно с карателями. Судя по всему, монстр ждал своего часа, прилепившись к выступающему над путями каменному карнизу, а потом спикировал вниз. При этом тварь в полёте отрастила крылья, перевела себя в планирующий режим и очень технично обрушилась на мечника в кожаных доспехах. Обрушилась, подмяла под себя, оторвала голову и прыгнула на следующую жертву. Никто не уловил момент, когда существо перестроилось и вместо крыльев вырастило себе многосуставчатые лапки насекомого. Оставшиеся в живых гвардейцы начали стрелять из помповых ружей, но хищник принял всё на непробиваемые хитиновые пластины… Дальше не было ничего, кроме боли, криков, чавканья и фонтанов крови.

Бойцы в рясах взяли под контроль ракетную установку, вырезали орудийные расчёты, без особых усилий справились с пирокинетиками. Прирождённые убийцы. Действовали быстро и слаженно, общались жестами, к телепатической связи не прибегали. Пули и клинки не могли пробить ткань, из которой была пошита одежда карателей. При этом движения нападавших не были скованы, словно эта броня ничего не весила. Выстрелы звучали тихими хлопками и почти не привлекали к себе внимания. Впрочем, телепат Саббаха незадолго до своей смерти успел связаться с хозяином и сообщить о штурме.

А в следующую секунду тронутый заметил конвертоплан.

Сначала один, потом второй.

Точки летательных аппаратов выплыли из-за вершины заснеженного пика, быстро увеличились в размерах и начали спускаться в долину, по краю которой скользил бронепоезд. При иных обстоятельствах Саббах возмутился бы: почему молчат зенитки? Где ракеты, срывающиеся со своих позиций? Но сейчас он понимал, что инквизиторы ухитрились вывести из строя все его системы.

— Господин, угодно ли отведать десерт? — лакей почтительно склонил голову, застыв в метре от столика.

Саббах вздохнул:

— Боюсь, десерт нам уже подали.

В разных частях вагона материализовались фигуры в чёрном. Тарик оценил дистанцию, прикинул линии огня, бросил взгляд на короткие пистолеты-пулемёты в руках оппонентов. И впервые за долгое время своей жизни пожалел, что в день своей инициации попросил у Администратора бессмертие. Мог бы стать криокинетиком. А ещё лучше — прыгуном.

— Руки на стол, — последовал отрывистый приказ.

Голос принадлежал узкоглазой женщине, похожей на китаянку.

— Они и так на столе, — хмыкнул магнат, кивком указывая на вилку с ножом. — Сестра Айминь, если мне память не изменяет?

Женщина не удостоила его ответом.

Зато Саббах почувствовал торможение. Поезд начал замедляться. Один из конвертопланов спикировал с неба и стал заходить на посадку, меняя конфигурацию.

Оружейный барон вспомнил, что у него, оказывается, есть и посадочная платформа для вертолётов.

Как предусмотрительно с его стороны!

* * *

Морфист спал.

Что и положено делать людям его профессии.

Прикол в том, что солнце стояло в зените, и все открытые участки Медины заливало яркими лучами. Отец Никон лежал на застланной постели в полном облачении. То есть, в чёрно-синей рясе, рифлёных ботинках, при амулетах и оберегах. За ухом инквизитора что-то светилось — жёлтая точка, смахивающая на индикатор.

— Он что, и днём может работать? — охренел я.

— Ещё как может, — заверил Ибрахим. — Но ты не шепчи, разбудить его почти нереально. Артефактные вставки.

Я повторно оценил состояние морфиста. Отец Никон лежал с совершенно безмятежным видом, сложив руки на груди и вытянув ноги. Прямо как вампир из комиксов или фильмов готического направления. Разве что гроба не хватает и смертельной бледности. Да и с клыками у инквизитора вышел косячок.

— Мне надо с ним поговорить.

— Само собой, — невозмутимо ответил Ибрахим. — За этим ты и явился. Но отец Никон выполняет задание в Киото. Мы не должны его трогать.

— День же, — растерянно произнёс я.

— Учитывай разницу во времени, — наставительно произнёс собеседник. — У японцев сейчас одиннадцать вечера.

Задумчиво кивнув, я осмотрел комнату.

Гостиная была оформлена в традиционном берберском стиле. Ковры, подушки, резьба по дереву, низкий кофейный столик, полированные тумбы. Окна узкие, стены выкрашены в белый цвет.

— Кофе? — предложил Ибрахим. — Он может проспать весь день.

Я не стал спрашивать, как у морфиста обстоят дела с естественными потребностями. Может, у него метаболизм замедляется. Как у черепахи или медведя. Другой вопрос — что делать. Остановиться в отеле? Отправиться домой через многомерность? По идее, Никона надо охранять. Если во время сомнамбулических странствий кто-нибудь сумеет вычислить место его физического пребывания… Ибрахим может не справиться. А нам нужно отыскать главного врага в Небесном Краю. Того, кто наиболее опасен и непредсказуем по оценкам аналитиков.

— Насколько защищено это место? — вопросом на вопрос ответил я.

Ибрахим пожал плечами:

— Дверь каббалистическая. Ты вошёл, потому что имелись соответствующие настройки. Снаружи и в холле видеонаблюдение. Есть огнеупорные артефакты, крыша укреплена. Стёкла непробиваемые.

— А что с прыгунами?

Ибрахим не успел ничего сказать.

Прямо за его спиной материализовался силуэт, а в шею инквизитору впился боевой нож. Хозяин гостиницы дёрнулся и обмяк, заливая ковёр собственной кровью.

Я ударил оглушающим кулаком.

Сжатый, предельно концентрированный воздух.

Убийцу швырнуло на кофейный столик, он замотал головой, попытался встать… но получил заряд молнии прямо в голову.

Второй прыгун соткался из пустоты в метре от меня.

Ассасинов учат наносить удары во время телепортации, это искусство отрабатывается годами тренировок. И будь я обычным человеком, мне бы перерезали глотку без вариантов. Но в данном случае на пути клинка встал доспех. Лезвие скользнуло по моей шее, не причинив вреда. Кисть я тут же перехватил, вывернул под неестественным углом и с хрустом сломал.

Убийца взвыл от боли.

Но это было лишь начало спектакля. К кисти присоединилось треснувшее ребро, по которому я нанёс удар на слабом усилении. Охнув, мой противник согнулся пополам и напоролся челюстью на моё колено. До ножа, валявшегося под ногами, он уже не мог дотянуться.

Гадство.

Больше всего меня в этой ситуации бесило то, что я не успел прикрыть Ибрахима. Мужик умирает на моих глазах и ничего нельзя сделать.

Наступаю на грудь поверженного убийцы.

Лёгкий разряд из пальца, как по мне, способен взбодрить кого угодно.

Шиноби захрипел, шевельнулся и попытался встать, но я влил в ногу больше силы и прижал его к мокрому от крови полу.

— На каком языке ты говоришь?

Прыгун носил бесформенные одежды и балаклаву. Из прорези на меня смотрели раскосые азиатские глаза.

— Ты ничего от меня не услышишь, гайдзин.

— Понятно, — я перешёл на японский. — Сейчас тебе будет плохо. Гораздо хуже, чем ты думаешь. И нет, ты не успеешь телепортироваться.

Увидев, что взгляд прыгуна концентрируется в одной точке, я снова пустил разряд по его ноге. Затем ударил оглушающей техникой.

Блин.

Придётся работать по всем правилам.

Снимаю с пояса подавляющие магию браслеты, наклоняюсь и защёлкиваю на запястьях японца. Хватаю костлявого дохляка за шиворот, тащу в дальний угол и усаживаю, словно куль с песком, на деревянный стул. Мне бы ещё скотч или верёвку…

— На кухне, — раздаётся спокойный голос за моим плечом. — Под мойкой, где мусорное ведро.

Оборачиваюсь.

Никон сидит на кровати, оценивает обстановку. К чести морфиста, замечу, что ни паники, ни растерянности в его поведении не было.

— Под мойкой? — всё же решил уточнить я.

— Тебе потребуется скотч. Он там, под мойкой.

Я бросил взгляд на потерявшего сознание шиноби.

— Присмотрю, — махнул рукой Никон. И ловким движением извлёк из-под кровати «аллигатор». С уже навинченным глушителем. Значит, позаботился заранее и закрепил кобуру в удобном положении.

Пока я спускался на первый этаж и искал кухню, в голове сложился план действий. Гостиницу вычислили. Надо раздобыть транспорт, впихнуть туда шиноби и как можно быстрее покинуть этот район. Допрос можно устроить позже.

Вернувшись в комнату, я принялся методично прикручивать убийцу к стулу. Ноги — к ножкам. Туловище — к спинке. Если упырь шевелился, тут же получал микроразряд из пальца.

— Жалко Ибрахима, — сказал Никон, закрепляя кобуру под мышкой. — Прыгуны?

— Они самые.

Мы разговаривали по-русски.

— А ты — брат Ростислав.

— Так точно.

Морфист выпрямился, расправил плечи. Теперь я мог рассмотреть его получше. Пожилой дядька, лет шестидесяти, но крепкий, сухопарый. Движения экономные, так что он и боец хороший. Только в глазах отражается усталость.

— Под этим зданием есть гараж со «Слезой», — нарушает затянувшееся молчание Никон. — Лучше убраться сейчас, пока не прилетело что-нибудь.

Я сразу понял, что он имеет в виду.

Отступники начали активно использовать ракетные системы.

— Прикроешь, — говорю я.

И накачиваю мышцы силой.

Чтобы спустить привязанного убийцу вниз, обычный человек протащил бы его по полу на ножках стула или нашёл бы помощника. Я спокойно, как пушинку, поднял шиноби и вынес на руках через открытую дверь. Не напрягаясь, сошёл по ступенькам на первый этаж, поставил на пол. В глазах Никона мелькнуло восхищение.

— Куда теперь?

Морфист пересёк холл, протянул руку за стойку и нажал что-то неприметное. Я уже с подобными фокусами сталкивался, и меня не удивило, что квадратный участок пола начал медленно, с тихим гудением сервоприводов, опускаться под землю.

Никон легко спрыгнул в провал.

Когда платформа остановилась, я увидел полукруг шахты. Вспыхнули автоматические светильники, выхватывая из темноты закруглённые очертания машины-капли.

Очуметь.

Я и представить себе не мог, что даже в провинциальном Танжере инквизиторы проложили маршрут для «Слезы».

— Пакуем, — сказал Никон.

И мы потащили безвольно обвисшего японца к машине.

Глава 12

Лоян, провинция Хэнань, Небесный Край

Администрация таможенной зоны

Начальник Зоны Перехода мрачно смотрел на визитёра, постукивая ручкой по столешнице. Происходящее не просто ему не нравилось, оно выходило за рамки добра и зла.

Визитёр носил чёрную сутану и был высокопоставленным представителем Супремы.

— Давайте ещё раз проясним ситуацию, — начальник старался сохранять спокойствие. — Вы предлагаете мне полностью перекрыть трафик между Землёй и Пустошью. Заблокировать транспортное сообщение…

Визитёр поднял руку, прерывая собеседника:

— Не предлагаю, господин Чжоу Фа. Это распоряжение Его Святейшества, которое все обязаны исполнять. Блокируется только исходящий трафик. ЛЮБЫЕ ПОСТАВКИ. Транспортные средства с нашей планеты могут въезжать в зону, но документы сопровождающих лиц будут проверять наши люди.

Лицо Чжоу Фа побагровело.

— Отец Дейфер, вы отдаёте себе отчёт в… своих действиях? У нас тут — крупнейший транспортный хаб страны! Будут сорваны контракты на астрономические суммы! Разломные материалы, биоконтейнеры, редчайшие вещества, целебные травы, кремчуг…

— И потоки запрещённого Кодексом огнестрельного оружия, — отчеканил неприятный гость. — Если вы не в курсе, отступники прямо сейчас воюют с инквизицией. Всё это делается по прямому указу вашего бывшего работодателя, лидера клана Бай!

— Бывшего? — Чжоу Фа ушам своим не верил.

— Бай Гу теперь вне закона, — ответил отец Дейфер. — Мы его найдём и ликвидируем, не сомневайтесь.

— Но… — чиновник был сейчас похож на рыбу, выброшенную на берег. — Как… Вы серьёзно?

Дознатчик протянул собеседнику документ с печатью в виде пламенеющего глаза и меча. Внизу стояла размашистая подпись протоинквизитора.

— Копия на китайском, — любезно пояснил отец Дейфер.

Пробежавшись глазами по иероглифам, Чжоу Фа удостоверился в реальности происходящего. Его хозяин, Бай Гу, один из самых могущественных людей Небесного Края, был назван отступником, смещён со всех занимаемых должностей и объявлен в международный розыск! Кроме того, администрации Зоны Перехода вменялось в обязанность арестовать бывшего кланового лидера и передать представителю Супремы. Ослушаться нельзя — светит редактирование судьбы.

Чиновник сглотнул.

— А что будет с кланом, ваше преподобие?

Отец Дейфер покровительственно улыбнулся:

— Пока ничего. Мы устанавливаем всех причастных к атакам на наши консистории. Если вы не являетесь пособником врагов человечества, то избежите наказания.

У господина Чжоу возникло ощущение поворота не туда. Словно он проснулся, как ни в чём не бывало, отправился делать свою работу и неожиданно провалился в канализационный люк. Или забрёл по ошибке в дикий квартал умирающего города. От одной мысли о редактировании судьбы у него вспотела спина.

— Что ж, с этим вопросом улажено, — лениво протянул отец Дейфер. — Все распоряжения должны быть отданы сейчас. За надлежащим исполнением проследит отец Лэй.

Не успел гость договорить последнюю фразу, как дверь кабинета распахнулась, и внутрь просочился низкорослый, добродушный с виду китаец. Соотечественник господина Чжоу. Именно просочился — движения бесшумные, плавные, текучие. Вода, не человек. Возраст отца Лэя чиновник затруднился определить.

— Отец Лэй — ваш непосредственный начальник, — Дейфер поднялся со своего места, заканчивая разговор. — Его указаниям следуйте неукоснительно.

Господин Чжоу медленно кивнул.

Мир сошёл с ума, и это необратимо.

* * *

Окрестности Лояна

За час до описываемых событий

Как только на радарах появился боевой дирижабль инквизиции, башни Драконьей Крепости выдвинули ракетные установки и атаковали цель по предписанному протоколу. Ши Куан, ясновидящий второго ранга, следил за происходящим через артефактные и каббалистические цепи.

Ракеты умчались вдаль, но случилось непредвиденное.

Траектории непостижимым образом отклонились от расчётных, и цель не была поражена.

В голове Ши Куана прозвучал голос телепата Крепости:

Прикажете подключить зенитные орудия?

Действуйте.

И тут начала твориться форменная хрень. Дирижабль, который почему-то безнаказанно нарушал воздушные границы клана Бай, окутался едва заметным мерцанием — это коменданту Крепости передали наблюдатели сверху. Вдобавок, этот монстр прижался почти вплотную к земле и начал сбрасывать через нижние люки… мехов!

Открыть огонь!

Ши Куан пробежался пальцами по консоли управления и заблокировал вход на командный пункт. Отклоняющие артефакты работали круглосуточно, и прыгунов комендант не боялся.

Вот только консоль начала покрываться инеем.

Вспыхнули красные индикаторы, прозвучал сигнал тревоги. Это означало, что защитные контуры не справлялись с нагрузкой. Это ж какую силищу надо иметь, чтобы продавить контур?

Ши Куан выдохнул облачко пара.

Командный пункт стремительно превращался в морозильную камеру. На экранах наружного наблюдения было видно, как упавшие с высоты в несколько метров механикусы разворачиваются в боевые трансформы и открывают огонь по всему, что движется, из крупнокалиберных пулемётов. Зенитки тоже работали, но охватившее дирижабль силовое поле успешно отражало урон…

Комендант вскочил с кресла, оставляя на подлокотниках куски кожи.

Он понял, что сейчас умрёт от криоудара по площади.

Но закричать не смог — челюсть сковало морозом.

* * *

«Слеза» пулей промчалась по подземному тоннелю, притормозила в конечной точке пути и заглушила двигатель. Управлял этой штуковиной Никон, мне оставалось лишь молча завидовать. По статусу я должен освоить «Слезу», но времени на это катастрофически не хватает.

Платформа, где мы припарковались, начала подниматься.

Над нашими головами разомкнулись металлические лепестки заглушки, и вскоре движение замедлилось. Круглый участок пола со щелчками зафиксировался в пазах.

Вспыхнул свет.

Мы находились в ангаре инквизиции.

Свёрнутые мехи, несколько «Слёз», бронированный микроавтобус, пара служебных машин. Вдоль стен — ремонтное оборудование, вилочный погрузчик, стенды с обвесами. Под сводом горят мощные галогенные лампы.

Японец по дороге умер — возможно, от болевого шока.

Но не удивлюсь, если кто-то заложил в шиноби подсознательную программу на самоуничтожение. Некоторые морфисты и телепаты умеют такие фокусы проворачивать.

— Возим с собой мусор, — пробурчал Никон, когда мы вытаскивали стул с мертвецом.

Отец-инквизитор злился.

— Что теперь? — спросил я. — Вы лучше знаете этот город.

— Машина, — Никон указал на здоровенный «Мотор-Апач», явно предназначенный для езды по горным серпантинам. — Доберёмся до порта, сядем на паром через Гибралтар и вскоре будем в Альхесирасе.

Хороший план для тех, кто не владеет магией.

Я трачу своё время на непонятную ерунду.

— Меня прислали за информацией, отец Никон. Что вы узнали в Киото? Орден Паладинов разыскивает Доплера, и мы не можем ждать.

Инквизитор посмотрел на меня изучающе.

— Ты знаешь другой способ выбраться отсюда?

— Знаю.

— И какой?

— Многомерность.

— У тебя есть артефакты для этого? — брови Никона поползли вверх.

Мне кажется, или он тянет время? Хочет, чтобы я прикрыл его.

— Нет, — качаю головой. — Я путешествую без артефактов.

Инквизитор сдержался, чтобы не засыпать меня новыми вопросами. Значит, не удивился. Слухи — интересная вещь. Распространяются со скоростью света.

Мы направились к «Апачу».

— Ты правильно подумал, я схлестнулся в Киото с другим морфистом, — сказал Никон, приблизившись к машине. — След Доплера был очень слабым — его прикрывали. Таких людей можно вычислить только в момент присоединения к конструкту. Это секунды. Потом человек исчезает, и ты не знаешь, когда он нырнёт в собственный сон. Опять же, его могут прикрыть и в момент смены сюжетов.

— И? — Никон разблокировал замки через каббалистическую печать. Открыл дверь со стороны водителя, устроился в кресле. Я тоже забрался внутрь. — Вы же не могли так просто подставиться.

— Умный, да? — хмыкнул морфист. — Его прикрывали, а ты не слышишь. Очень мощный снотворец. Он внедрил конструкт в сон внутри сна, виртуозная работа. При переходе можно не заметить сновидца.

— Но вы заметили.

Никон завёл двигатель.

— Я отследил его по остаточному шлейфу образов. Долго объяснять. Охота длилась несколько недель, если уж на то пошло.

— А дальше? — я наблюдал, как медленно откатываются ворота ангара.

— Решил последовать за ним в конструкт. Нам ведь адрес нужен. И образы тех, кто взаимодействовал с Доплером в последнее время.

«Апач» мягко тронулся.

— Адрес я получил, но там его не будет, — покачал головой Никон. — Меня выбили из конструкта. И ядумаю, что мой оппонент догадался, сколь глубоко я проник.

— Доплера увезут, — кивнул я.

Включилась автоматическая тонировка.

Яркое солнце выглядело обычным пятном и не резало глаз.

Ангар расположился в окружении то ли каких-то развалин, то ли останков древних стен. В просветах изломанного горизонта синел океан.

— Я получил образ человека, отвечавшего за контакты с кланом, — Никон вывел машину из ангара, дождался закрытия ворот и повернул к периметру базы. — Сразу после этого меня атаковал морфист Доплера. Или тех, кто держит его под колпаком. Сильный удар, барьеры рухнули. И… они вычислили наше местоположение.

Насколько я понял, мы попали на одну из многочисленных баз инквизиторов. Помимо ангара, гаражей и складов здесь обнаружились ремонтные мастерские, радар и вышка радиомаяка. Территория охранялась боевыми големами. Ни одного живого человека мы не встретили.

— А потом явились прыгуны, — кивнул я.

Мы даже мертвецов не можем похоронить.

Настолько быстро развиваются события.

— Образ есть, — Никон притормозил у внешних ворот, вписанных в высокую каменную стену. С тяжёлым гулом створки начали разъезжаться. — Но я не знаю, кто этот мужик.

— Он контактирует с Доплером в конструктах? — уточнил я.

— Не только, в это всё дело.

— Тогда почему не сконцентрироваться на нём?

— Мы можем раскручивать как Доплера, так и посредника, — объяснил морфист, выезжая в узкий переулок и аккуратно разворачиваясь. — Доплер знает тронутого, который его вытащил. Сто процентов.

«Апач» неторопливо спустился под уклон, постоял на перекрёстке, пропуская несущиеся мимо тачки, и влился в двухполосный трафик.

— Что ты предлагаешь? — я перешёл на более неформальный тон общения.

— Мне надо заснуть в безопасном месте, — сказал Никон. — И я попробую узнать больше.

Пока мы ехали, я обдумывал сказанное. Можно переместиться в Киото, имея при себе добытый образ, но посредника по одной картинке не найти. Киото — огромный технологичный мегаполис. Поиск иголки в стогу сена и то легче.

— Доберёмся до парома, — сдался я. — Ты работаешь под снотворным?

— Не всегда. Есть техника быстрого засыпания, если того требуют обстоятельства.

Дорога тянулась мимо десятиэтажных зданий, в которых я узнал стандартные кондо. Таких навалом в любой точке планеты. Значит, мы находимся за пределами Медины, в одном из новых кварталов.

— Нас будут искать, — я бросил взгляд на двухуровневый туристический автобус.

— Танжер — город немаленький, — пожал плечами Никон. — И вряд ли у них под рукой толпы прыгунов.

В этом трудно не согласиться.

Одарённых в мире не так уж много. По разным оценкам — от одного до трёх процентов от общего населения. Шиноби-прыгунов ещё меньше. Тех, кто выполняет задания нашего врага… Вероятно, не осталось в живых. Миссию они уже провалили, а найти нас без подключения к коллективному бессознательному будет проблематично. В теории можно отправить новых убийц в порт, рассчитывая на удачу. Тем более, что мы ходим в рясах, не скрываясь. Но я уверен, что смогу защитить своего спутника в случае нападения. Да и сам Никон — мужик не промах.

Морфист оказался прав.

В порту мы беспрепятственно взяли билеты на паром из Танжера в Альхесирас, и доплыли до этого крохотного испанского городка за полтора часа. Мне очень не хватало Вжуха, ведь я не мог уснуть и помочь Никону в поисках. А ведь мне пригодилась бы «путеводная нить» при наличии образа.

К счастью, в одном из гостевых домов Альхесираса, где мы остановились, со мной вышел на связь отец Валерий.

Привет, как оно?

Я вкратце описал ситуацию и задал встречный вопрос:

Что с моим котоморфом?

Живее всех живых. Уплетает дорадо на пару, пьёт какую-то ядерную дрянь из бутылки. Мы с Тариком разобрались, если что.

Круто. Но нам сейчас нужно в сон.

И в чём проблема?

Два бесчувственных тела. Угроза телепортации убийц, если нас засекут. Нужен кто-то… кто присмотрит за нами. А Вжух не умеет ориентироваться в многомерности.

Валерий размышлял недолго.

А прыгун сгодится? Из наших?

Да.

Жди гостей.

Я назвал адрес, и связь прервалась.

Из окна нашего номера просматривалась квадратная площадь, обсаженная по краям пальмами. В центре возвышался памятник неизвестному воину, держащему в вытянутой руке меч.

Никон медитировал.

Готовился к погружению в общие фантазии.

Через несколько минут из воздуха выкрутилась стройная фигурка. Женщина с узким разрезом глаз. Правая рука и, вероятно, будущая жена моего наставника.

— Рад встрече, Дина, — я приветливо кивнул гостье.

Никон почтительно склонил голову.

— Когда начнём? — вместо приветствия поинтересовалась Айминь.

— Вот японцы уснут — и начнём, — сказал морфист. — А пока давайте чего-нибудь перекусим. Я почти сутки не ел ничего приличнее тажина.

Глава 13

Раньше я использовал «путеводную нить», когда хотел встретиться во сне с другим волшебником. Предполагалось, что на том конце «провода» сильный маг, почти не уступающий мне в ранге. Но здесь, в иной вселенной, существовали морфисты. И они могли свободно странствовать по снам, прихватив меня с собой.

Когда Никон создал базовый конструкт, я сразу активировал «нить».

Влил туда достаточное количество энергии.

И провернул вещь, которую прежде не делал. Протянул Нить через морфиста, привязал к образу Доплера и начал поиск. Я знал, что для успеха мне потребуется «маяк» — нечто, привязанное к личности Доплера. О выходце из Ганзы я ничего не знал, но у меня есть отец Никон.

Морфист поделился слепком.

Не только образом, но и психическими эманациями, которые ему удалось раздобыть в Киото. Я тут же настроился на Доплера. На обрывки эмоций, переживаний, отношение к окружающей действительности. На ощущение города, в котором он пребывал.

Ганзеец никогда не относился к сильным волшебникам. По меркам моего мира, он был вообще никем. Пустым местом. Но мы с Никоном скользили в тех областях восприятия, где должен был спать бывший финансист из Магдебурга. Благодаря «нити» я воспринимал пространство сна более ярко и многогранно, как если бы сам был морфистом высокого класса.

Визуально всё выглядело так, что мы идём по городу с постоянно меняющимися декорациями. Город был многоликим, поликультурным, лоскутным. Я шёл по одному и тому же проспекту, а вокруг возникали то вывески на английском, то арабские письмена, а то и японские иероглифы. Менялась архитектура зданий, лица прохожих. Я мог свернуть в переулок и выйти в дождь. Или наоборот — в сорокаградусную жару с выцветшим белёсым небом. Или на заснеженную площадь с укутанными в пуховики и шубы угрюмыми людьми.

Мне казалось, что повсюду невидимые руки собирают новые грани бесконечного конструктора.

— Не переживай, — раздался за моей спиной голос Никона. — Я так настроил это сновидение. Твой разум адаптируется под быструю смену локаций. А ещё мы видим сны тех, кто в разное время общался с Доплером.

— Ты говорил, Доплера прикрывает мощный снотворец.

— Есть такое, — подтвердил Никон.

Мы шли по улице, сильно напоминающей Стамбул. Узкие тротуары, брусчатка, крутой уклон в сторону моря, нависающие над головой балкончики, крохотные кафешки и фруктовые лавки.

— И что он сделает, когда нас обнаружит? — уточнил я.

— Нападёт.

По ощущениям мы приблизились вплотную к объекту поисков.

Я знал, что Доплер находится рядом.

Только Никон произнёс это, как воздух вокруг нас схлопнулся.

Будто кто-то резко выдернул пробку из реальности, и всё окружающее пространство начало рушиться, засасывая нас в воронку. Здания поплыли, как акварель под дождём, лица прохожих расплескались в мазки, а звуки — голоса, шум машин, крики чаек — слились в монотонный гул, нарастающий, как рёв реактивного двигателя.

— Он нас нашёл, — сказал Никон, но его голос уже тонул в этом хаосе.

Я успел лишь подумать, что морфист действует слишком быстро, — и в следующий момент земля ушла из-под ног.

Мы провалились в пустоту.

Не в темноту — нет, вокруг было ничто, даже не чёрное, а просто отсутствующее. Лишь где-то внизу мерцали точки, напоминающие городские огни, но слишком далёкие, будто смотришь на них с высоты стратосферы.

— Держись! — крикнул Никон, но его уже сдуло куда-то в сторону.

Я попытался сконцентрироваться, но мой разум наткнулся на преграду. Чужую волю.

Снотворец.

Он не просто охранял Доплера — он был этим сном.

Пространство резко упорядочилось.

Я стоял на крыше небоскрёба. Ветер рвал одежду, а внизу, в сотнях метров подо мной, раскинулся ночной Киото — но не настоящий, а его сонная версия. Искажённая, гипертрофированная. Улицы были слишком узкими, здания — гротескно высокими, а неоновые вывески пульсировали, как живые существа.

Передо мной стоял он.

Морфист.

Его силуэт был размыт, будто собран из дыма и теней. Лица не было — лишь бледная маска, на которой проступали и исчезали чужие черты. То старик, то женщина, то ребёнок. Присутствие Никона ощущалось, но визуально я его не наблюдал.

— Ты не должен был сюда попасть, — прозвучало у меня в голове.

Голос был везде. Ветер донёс его, стены зданий отразили, даже мои собственные мысли начали его повторять.

Я сжал кулаки. В сновидении сила воли значила больше, чем мускулы.

— Я пришёл за Доплером. Уйди с дороги.

Морфист рассмеялся — точнее, его смех разлился по всему пространству, как эхо в пустой пещере.

— Ты в моём мире. Здесь правила диктую я.

Он взмахнул рукой — и город ожил.

Неоновые вывески сорвались со зданий, превратившись в стаю светящихся хищников. Асфальт вздыбился, выпуская щупальца из тени. Даже воздух стал густым, как сироп, затрудняя каждое движение.

Я едва увернулся от первого удара — светящийся коготь рассёк рукав, оставив на коже жгучую полосу. Не кровь — чистую энергию.

— Ты не можешь победить здесь, — сказал морфист.

Но я уже понял его слабость.

Он контролировал этот сон, но не мой разум.

Я закрыл глаза — и представил огонь.

Не просто пламя — солнце, взрывающееся у меня в груди. Атаку поддержал незримо находящийся рядом Никон, ведь мы всё ещё были связаны.

Мир вокруг вскрикнул и рассыпался.

Когда я открыл глаза, мы стояли уже не на крыше, а посреди бесконечного поля, заросшего красными маками.

— Ты… — голос морфиста впервые дрогнул.

— Зря вы пошли на Супрему, — я сделал шаг вперёд.

Маски на лице моего противника замерцали быстрее, будто он лихорадочно искал новую форму.

Я не дал ему времени.

Рванулся вперёд, пронзая его сознание, как клинок. Выдвигая астральные шипы, которые и здесь, в мире коллективного бессознательного, отлично работали.

Боль.

Не моя — его.

Он закричал — и в этот миг я увидел.

Обрывки воспоминаний.

Киото. Узкая улочка в районе Гион. Старый деревянный дом с синей дверью.

Адрес.

Я схватил его, как драгоценность, и…

— Просыпайся! — крикнул Никон где-то вдали.

Морфист рванулся ко мне, но я уже отпустил сон.

Пространство рухнуло.

И я открыл глаза в реальном мире.

— Я знаю, где Доплер.

Встретившись взглядом с отцом Никоном, я понял — он тоже знает. «Путеводная нить» в противостоянии с вражеским морфистом сделала нас чуть ли не единым организмом. С общим восприятием и общими возможностями. С техниками, которые мы синхронизировали. Вот только мысли друг друга мы читать не могли.

Дин Айминь с интересом за нами наблюдала.

— Теодор в Киото?

— Разумеется, — я кивнул. — Только действовать нужно сейчас.

Поднимаюсь с кровати, расправляю рясу. Хорошая штука. Чем бы ты не занимался, ткань не рвётся и почти не пачкается. Любые пятна смывает дождь. Я уже говорил про терморегуляцию?

— Я с тобой, — Дина решительно встала с кресла.

— Один справлюсь. Иди к Брониславу, разбирайтесь с остальными. Тронутого из Японии я беру на себя.

Карательница потратила всего несколько секунд на колебания.

— Валерий будет на связи.

— Конечно, — я шагнул в многомерность.

Минут через пятнадцать я переместился на каменные плиты извилистой улочки, несущей себя под уклон. С двух сторон возвышались старинные деревянные домики, такие же заборы с воротами, укрытыми черепичными навесами. Всё, что я знал об этом месте, было выдернуто из воспоминаний Доплера. Несколько кварталов, принадлежащих гейшам, их хозяевам, владельцам игорных заведений и отелей любви. Всё это зажато между храмом Ясака и рекой Камо. Гион, подобно паразиту, присосался к проспекту Сидзё с его чайными домами, элитными ресторанами и сувенирными лавками.

Я стоял посреди улицы Ханамикодзи.

Тусклое фонарное освещение, отвесные струи дождя, никаких прохожих. Да и откуда им взяться в три часа ночи? Никому бы и в голову не пришло искать Доплера в туристических кварталах, где ошиваются ценители старины, любовных утех и других полуночных развлечений. Раньше часть домов этого района принадлежала богатым купцам, но сейчас тут заправляют якудза.

Передо мной был тот самый дом.

С синей дверью.

Подсветка очерчивала деревянное полотно, над козырьком горели два неоновых красных иероглифа. Я почти не удивился тому, что дверь открылась и в полумрак Ханамикодзи шагнули двое. Теодор Доплер, с которым я уже встречался в Турове, и костлявая женщина в сером костюме. Ткань отливала серебром, тёмные волосы были зачёсаны на затылок, едва ли не приклеены к голове. Так мне показалось.

Наши глаза встретились.

Женщина молниеносно оценила положение вещей и начала действовать. Задвинула Доплера за спину, ускорилась и ринулась ко мне, сокращая дистанцию.

Мета.

Но очень быстрая и сильная, явно под допингом.

А в этой реальности существует лишь один допинг, способный многократно усилить возможности одарённого — кремчуг.

Впрочем, все эти выводы я сделал позже.

Когда мета расплылась мутным пятном и выбросила руку с кривым изогнутым лезвием, метя в мою сонную артерию, я уже был окутан доспехом. Мышцы напитаны силой, кости и сухожилия укреплены. И всё равно я чуть не пропустил момент, когда женщина в костюме полоснула ножом по моей шее.

Чуть, но не пропустил.

И успел уклониться.

Как говорится, на доспех надейся, а сам не плошай. Один из моих Железных Принципов гласит: никогда не расслабляйся. Иначе расслабишься на том свете. Но уже окончательно.

Лезвие просвистело в миллиметре от моей кожи, обтянутой доспехом.

Клинок, неотличимый от лунного серпа в своём молочно-белом сиянии.

Я автоматически попытался зарядить женщине ледяными шипами в рёбра, но размытое пятно сместилось под невероятным углом.

Прижимаюсь к земле, пропуская клинок над головой.

Кидаю больше эфира на усиление, а под ноги убийце швыряю мясорубку. Отступив на пару шагов, выдвигаю воздушный щит. Теперь, когда я максимально ускорился, враг перестаёт быть пятном и превращается в очень быстрого, но всё же человека.

И этот человек проходит по краю мясорубки, словно по лезвию бритвы.

Огибает меня справа.

Зря.

Потому что теперь я могу атаковать стихиями, не боясь зацепить Доплера. Который осторожно, неторопливо смещается в сторону…

Ах, вот оно что.

В десяти метрах от нас, в тени каменного забора, припаркован обтекаемый приземистый автомобиль. Не «Слеза», но очень похоже. Хитрец думает слинять, пока мы заняты схваткой.

Обстановку я оценил за долю секунды.

Просто отметил краем глаза.

И тут же продвинул щит, сметая резвую девку уплотнившейся воздушной массой. Возможно, переборщил. Потому что прилизанная врезалась спиной в каменную кладку у самой двери. Ударилась головой и начала сползать на плиты, одновременно замедляясь.

С другой стороны, а на фиг она мне вообще нужна?

Я тут же ударил электричеством.

Костлявое тело выгнулось, содрогнулось в предсмертной конвульсии и затихло.

Повернувшись к Доплеру, я увидел, что тот, уже не стесняясь, припустил к машине. И сейчас возится с ключами, пытаясь открыть дверцу.

Мужик сильно удивился, когда я исчез в одном месте и появился в другом.

Прямо у него за спиной.

— Кхм… Далеко собрался?

Ключи выпали из дрожащих пальцев финансиста.

— Открой и сядь в машину, — приказал я. — В пассажирское кресло.

Доплер подчинился.

Тачка оказалась двухместной и очень компактной, хорошо приспособленной для уличных заторов, тесных улочек и неудобных парковок. Вместо колёс я заметил серые полусферы. Похоже, эта штука ездит на роликах и разворачивается в любом направлении.

Мне пофиг.

В последние недели я не пользуюсь общественным транспортом.

Усевшись за руль и закрыв дверь со своей стороны, я повернулся к Доплеру:

— Мне нужен человек, которому ты служишь.

Финансист смотрел на меня испуганными глазами. Такой паники мне ещё видеть не приходилось. Это не боец, а просто слабак, ввязавшийся в чужие взрослые игры.

— Просто назови имя, — устало произнёс я.

Ганзеец наконец-то взял себя в руки.

— Ты же меня убьёшь. Или отдашь экзекуторам. Ещё и судьбу отредактируете, — в голосе Доплера прозвучала горечь.

— Да всем срать на твою судьбу, — сказал я. — Не трать моё время. Сейчас идёт война, и я собираюсь в ней победить.

— А что будет со мной?

— Называешь имя — и валишь на все четыре стороны. Может, про тебя и забудут. Ничего не могу гарантировать. По крайней мере, ты не умрёшь прямо сейчас, не лишишься пальцев и не попадёшь к экзекуторам. У меня другие планы на остаток ночи.

Доплер колебался несколько секунд.

В итоге принял верное решение:

— Накатоми.

Я побарабанил пальцами по рулевому колесу.

— Кто это?

— Лидер клана Накатоми, — Доплер искренне удивился моему невежеству. — Это же самый могущественный японский клан! Не в Небесном Краю, но на островах.

В памяти всплыло упоминание корпорации «Накатоми». Что-то из новостей. Возможно, из раннего детства. Без понятия, чем они занимаются.

— Где его найти?

— Сейчас Накатоми-сан в Киото, мы поддерживали связь. Подозреваю, он не покидал района Фусими, где расположена его резиденция. Родовой дворец, если угодно.

Я кивнул.

— Это бывший замок Фусими, — зачем-то добавил финансист. — Когда клан Накатоми победил клан Фусими в затяжной войне, замок отошёл новому владельцу.

Осмыслив информацию, я открыл дверцу и вышел в дождь.

Бросил через плечо:

— Если ты соврал, я вернусь.

Глава 14

Выбравшись из многомерности на берегу тёмного канала, я уже начал прикидывать, где находится замок, который надо разнести.

И тут поступил сигнал от Валерия:

Срочно! Атаковали Супрему! Всем, кто может быстро перемещаться — отдан приказ явиться на защиту. Рост, бросай всё и дуй в Кауачи!

Гадство.

Не люблю бросать начатое.

Перемещаться я решил через Тихий океан, что логично. И всё равно потратил минут двадцать или даже тридцать на многомерность. А что вы думали, это не телепортация.

Иные измерения позволяют существенно сокращать дистанцию, но придётся освоить нехитрую навигацию. То есть, научиться видеть за пределами этой фрактальной хрени обычный трёхмерный мир. Я тренировался ещё в прошлой жизни, и навыки сохранились. А вот для новичка такое путешествие может оказаться проблемой. Некоторые не справляются, и у них съезжает крыша.

Я прекрасно ориентируюсь в едином пространстве.

Поэтому выхожу из своих прыжков идеально, не промахиваясь. И мне для этого не нужна детальная картинка в отличие от одарённых с навыком телепортации.

Выпав из многомерности, я сразу оценил масштаб происходящего.

Над высокогорным плато, где раскинулась столица империи Наска, царил подлинный звездец. Исполинский полупрозрачный купол в нескольких километрах от меня подвергался атакам… даже не знаю, чего. С небес на купол обрушивались чудовищные удары. Грохот взрывов перекрывал обычный городской шум. Поверхность купола рябила, распространяя во все стороны почти невидимые круги, но выполняла свою задачу.

Купол накрывал владения инквизиторов.

Издалека, со стороны мерцающего щита, слышался рёв турбированных моторов. На подступах к Супреме шла настоящая мясорубка — сцепились мехи всех мыслимых и немыслимых модификаций. Западный участок купола периодически окрашивался в льдисто-голубой оттенок, но гораздо чаще по нему долбили огнём. Это были не ракеты, я узнал работу пирокинетика.

В воздухе парили исполинские махины дирижаблей. Боевых, с максимально укреплёнными гондолами, несущими на себе ракетные установки и артиллерию. Защищённых силовыми сферами, как и оплот инквизиторов на земле. Я поначалу решил, что отступники вплотную приблизились к Супреме, но… Прямо на моих глазах от гондолы отделилась ракета, резко стартанула по дуге в направлении океана, и…

Не знаю, куда был нанесён удар.

Очевидно другое — у инквизиции тоже есть ракетные технологии. До поры до времени это не афишировалось, но сейчас, под давлением обстоятельств, Его Святейшество достал туз из рукава.

Дирижабли, вне всяких сомнений, принадлежали карателям.

Мне даже показалось, что один из парящих в небе монстров, принадлежал отцу Маркусу. По-моему, он назывался «Тень Древних».

Цеппелины рассредоточились таким образом, чтобы не представлять из себя лёгкую мишень. Я заметил, что в моменты ракетных пусков щиты снимались. На долю секунды, но всё же.

Я, к слову, ничего не знал про ракетные установки карателей. А это означает лишь одно: технология доступна узкому кругу посвящённых. Графитовая ряса всё ещё не вводит меня в этот круг.

Рост, ты где?

В голове снова прозвучал голос Валерия.

Фиг знает. Километра три от купола. Это что, артефакты?

Генераторы силовых полей. Оставайся на связи, сейчас прибудет Дина. Она тебя проведёт внутрь.

Я не успел спросить — для чего. Война идёт по эту сторону купола, так зачем мне прятаться под силовым щитом? Надо определить, где враги и устроить им весёлую жизнь.

Рядом материализовалась китаянка.

— Обрисуй картину, — попросил я.

— Рост, ты сам не видишь? Нас атакуют со всех сторон. Наземные войска бунтовщиков высадились под покровом ночи в горах, окружили столицу и прорвались внутрь. В город проникли криосы и пирокинетики. Говорят, час назад тронутые попытались нанести геомантический удар по Супреме, но сработали артефактные стабилизаторы коры.

— У нас и такое есть?

Айминь осеклась.

Похоже, я опять узнал нечто, предназначенное для старших ступеней посвящения.

— Да чего уж там, — хмыкнул я. — И так всё по одному месту летит.

Азиатка вздохнула:

— Ладно, Рост. Стабилизаторы — это информация девятой ступени. В общем, есть штуки, которые мешают геомантам сровнять Супрему с землёй.

— Уже хлеб, — кивнул я. — Насколько мощные у нас щиты?

Мы находились в сравнительно спокойном месте — на пустыре, где был вырыт котлован под высотное здание. Сюда никто не лез, ракеты и снаряды не падали.

— Они питаются от генераторов ки, — Айминь сделала очередное шокирующее признание. — Глубоко под землёй.

— Генераторы ки? — моя бровь изогнулась.

— Ну… — китаянка говорила неохотно, но всё же сливала важную информацию. Чувствовала, наверное, что я могу изменить ход сражения. Правильно. Так оно и есть. — Генераторы перерабатывают протоматерию из неприкосновенного запаса, производят энергию ки и подают её на силовые щиты. Если эта система накроется, у нас не хватит одарённых для подпитки.

— А она накроется?

— В теории, у нас не бесконечные объёмы протоматерии.

Понятно.

Следующий вопрос был логичным:

— Ракетные и стихийные атаки просаживают щит?

— Да, — признала Айминь.

— Расход протоматерии поднимается?

— Существенно.

Тактика отступников сделалась предельно ясной. Обладая сведениями о природе щитов, они поставили перед собой задачу вывести из строя генераторы. Или оставить инквизицию без протоматерии.

— Какое-то время можно будет забрасывать в конвертер кремчуг, — развеяла мои опасения Дина. — Но и крем однажды закончится.

— Почему ты хотела провести меня внутрь?

— Бронислав сказал, там сейчас начнётся экстренное совещание. Будут присутствовать Его Святейшество, кардиналы, Маркус и… кто-то из Совета Мойр.

— И я там должен быть?

Высоко в небе расцвела ярко-оранжевая вспышка — одну из выпущенных ракет удалось перехватить. Я понимал, что оружие дальнобойное. Дистанция поражения легко может превышать триста и даже пятьсот километров. До межконтинентальной баллистики, насколько я помню, местные корпорации ещё не доросли.

— Предполагается, что должен, — ответила Айминь.

Так, времени на размышления почти нет.

— А какие шансы у мехов прорвать щит?

— Неплохие, — помрачнела китаянка. — Если у них импульсные коловраты.

— Импульсные коловраты?

День чудес.

— Новинка, — вздохнула Дина. — Разработаны, чтобы пробивать панцири туннельщиков.

— В нашем мире, естественно, запрещены, — хмыкнул я.

— Естественно.

— Есть прогнозы пот ресурсу главного щита? Того, что прикрывает Супрему?

— Неделя, — ответила Айминь. — Максимум две.

— Непрерывной нагрузки? На пике возможностей?

— Да.

Что ж, будь я на месте отступников, потратил бы весь ракетный арсенал, потом закрепился бы на позициях с помощью стихийных магов и продолжил заброску мехов с этими… импульсными коловратами. Ракеты скоро закончатся, а вот стихийники могут долбить щит по очереди, сменами. Пока одни бойцы восстанавливаются на непрерывной циркуляции, другие продолжают давление.

— Как попасть внутрь?

— Валерий скинет тебе образ точки входа. Там… нечто вроде портала, внутри которого силовое поле снимается по запросу.

— А ты для чего?

— Я знаю, как эта хрень работает.

Решение я принял быстро.

— Телепортируйся к заданной точке. Жди меня там.

— В смысле? — опешила Айминь. — А ты что будешь делать?

— Снимать напряжение, — хмыкнул я.

И скользнул в многомерность.

* * *

За секунду до перемещения Валерий сбросил мне образ с координатами пункта входа. Я отложил это в памяти и сосредоточился на одной из главных угроз.

Мехи.

Шагнув в гущу событий, я сразу приступил к делу. Врубил кольцевое воздушное расширение, сметая ближайшие ряды скрежещущей и ревущей моторами гвардии. Кинул «мясорубку» в подбегающую тройку «Берсерков». Спалил пару турбированных машин огненными концентратами. Знатно полыхнуло, ничего не скажешь.

Гаркнул:

— Отступайте!

И передал эту же мысль Валерию.

Защитников купола и так теснили, их становилось меньше с каждой минутой. Каратели выдвинули тяжёлых «Терминусов», их обычно используют для охраны Врат. Были здесь и штурмовые «Тайфуны» производства Наска — их явно предоставили власти города. В целом, я не сомневаюсь, что основные силы брошены на защиту резиденции местного правителя, но и оставить Супрему в беде владыка не рискнул. Если Его Святейшество отобьётся, то припомнит все обиды. Постфактум.

Надеюсь, меня послушают.

Потому что отвечать за безопасность случайных пилотов я не могу.

Видимо, кто-то передал командованию информацию о новой проблеме, потому что неведомый пирокинетик накрыл меня огненным вихрем.

Смешной.

Доспех у меня настолько прокачан, что обычным пламенем его не возьмёшь. Я даже просадки не почувствовал. Тут же ударил расширением, сметая огненные языки, после этого соткал мощную электрическую вязь и цепной молнией сжёг три «Берсерка», выстроившихся клином и разворачивающих в мою сторону пулемётные турели. Накидал по бокам несколько локальных «мясорубок» и разорвал в клочья приближающегося «Титана» концентратом.

В голове активировался Валерий:

Рост, ты что творишь⁈

Не мешай. Убираю лишнее.

Я тут же прервал связь и продолжил заниматься своим делом. Чередуя расширения с «мясорубками» и концентратами, я смял передние ряды наступающих врагов и начал превращать их шагателей в груды дымящегося металла. Защитники Супремы сделали правильные выводы — отступили, перегруппировались и выстроились на почтительном расстоянии, чтобы вступить в бой при необходимости. Все они были готовы стоять до конца, что похвально.

Истребление продолжилось.

Ударив новых противников огненным шквалом, я заморозил «Берсерка» на левом фланге и сшиб молнией умника, попытавшегося достать меня в красивом прыжке с занесённой над куполом бензопилой. Проломив асфальт, по которому разбежались трещины, недоносок продолжил дёргаться, но все его системы уже переклинило.

Расширение.

Морозная вязь.

Воздушный шквал.

Куски мехов, покрытые инеем, полетели в разные стороны, забарабанили по корпусам товарищей, оставляя вмятины на броневых пластинах. Я тут же добавил хитрое огненное заклинание, превращая обломки в огненные болиды.

Выдвинувшиеся вперёд смельчаки получили по электрическому концентрату.

Со взрывом и осколками.

Усилившись и укрепив мышцы, я напитал свои руки огнём, выдвинул из кулаков пламенеющие шипы и побежал в толпу, начитывая вязь.

Дорога Ярости.

Погнали!

Сунувшийся ко мне с коловратом «Шторм» с изумлением уставился на обрубок руки, из которой торчали искрящиеся провода и сочилось масло. А вот без ноги неудачнику стало совсем худо.

Но это разминка.

С каждой последующей атакой я двигался быстрее, наносил более сильные удары, увеличивая урон от огня. Мышечное усиление позволяло совершать нереальные прыжки, крушить врагов в полёте, проминать броню и отрывать мехам конечности. На пике скорости мне и вовсе показалось, что враги двигаются, как в замедленной киносъёмке. Уворачиваться от таких не составляло труда.

За считанные минуты я уложил пару десятков опытных пилотов и продолжил истребление, набирая темп. Периодически меня морозили криосы, пытались накрыть огнём пирокинетики, атаковали на ментальном уровне телепаты. По мне били из крупнокалиберных пулемётов. Доспех прекрасно справлялся с физическим и стихийным уроном. Против ментальных ударов я выставлял «зеркало».

В какой-то момент я понял, что к битве присоединились уцелевшие мехи Супремы, пилоты Наска и высокоранговые бойцы из Ордена Паладинов. То справа, то слева вспыхивали огненные сферы, трещали электрические разряды, летали поднятые кинетиками в воздух шагатели. Плотный строй мехов шёл по моим стопам, добивая тех, на кого у меня не хватило времени.

Минут через сорок стало очевидно: проигранный на земле бой превратился в разгром противника. Я не знаю, кто отдал приказ присоединиться к схватке, но инквизиторов становилось всё больше. Гремели взрывы, ревел огонь, воцарился настоящий хаос!

Я шёл вперёд, методично истребляя всех, кого видел.

Остановившись и перестав накачивать Дорогу энергией ки, я вдруг понял, что на нас никто не нападает. Всюду дымились останки поверженных механизмов, громоздились кучи вывернутого асфальта, перемешанные с землёй от моих «мясорубок». Что-то горело, коптило, искрило и взрывалось. Несколько десятков уцелевших мехов быстро отступали к занятым кварталам, чтобы перегруппироваться. Некоторых преследовали левитаторы с гранатомётами в руках.

Похоже, отбились.

Сместившись в многомерность, я буквально в следующую секунду оказался рядом с Дин Айминь в полутёмном тоннеле, освещённом едва заметными люминесцентными полосами. Горизонтальная шахта упиралась в бронированную заглушку, от которой исходило едва заметное мерцание.

— Веди, — сказал я. — Теперь можно и с Его Святейшеством пообщаться.

Глава 15

На совещании у протоинквизитора присутствовали уже знакомый мне мойра Льока Юпанки, отец Маркус, несколько высокопоставленных карателей в чёрном янтаре и кардиналы. Последних было человек двадцать, и я даже не стал заморачиваться, чтобы их запомнить. Все — на высшей ступени посвящения. Матёрые, в возрасте. Часть в рясах, часть — в сутанах. Значит, вышли из разных орденов. Возможно, среди собравшихся были и Тени — многих я не знал в лицо.

Из Ордена Паладинов присутствовали только мы с Маркусом.

При моём появлении инквизиторы одобрительно зашумели, а потом зал вдруг разразился аплодисментами. Приятно, конечно. Но до благоприятного исхода, как по мне, очень далеко.

— Ваше Святейшество, — доложил Маркус, когда народ успокоился и занял свои места. — Благодаря самоотверженным действиям брата Ростислава бунтовщики понесли огромные потери на земле и отступили от сферы щита.

У меня возник вопрос, препятствует ли щит прыгунам-диверсантам, но я решил приберечь его «на потом». Даже если не препятствует, всегда есть отклоняющее оборудование, которым даже усадьбы некоторых аристократов оснащены. Айминь не смогла телепортироваться напрямую, проходила вместе со мной через шлюзовые ворота. Что подтверждает справедливость версии.

Протоинквизитор посмотрел в мою сторону.

— Встань, брат Ростислав.

Я поднялся со своего места.

Конференц-зал, в котором мы собрались, примыкал к личным покоям Хуана Мартинеса. Компактное шестиугольное помещение. Куполообразная прозрачная крыша, небо с плывущими облаками, едва уловимое мерцание купола и точки зависших на пределе видимости дирижаблей. Впрочем, всё это могло транслироваться по видеоэкранам, технологии позволяют.

К слову, зал охранялся Церберами.

А это значит, что безоговорочного доверия к своему окружению у Мартинеса нет.

— То, что мы сегодня наблюдали, — произнёс глава инквизиторов, — выходит за грани моего понимания. Это удивительно… для нашего мира. Но я рад, что обстоятельства свели нас вместе. И что ты, брат, в своё время был направлен Советом в Туровскую духовную семинарию. За твои заслуги… Супрема выдаст наградную нашивку и чёрно-синюю рясу. Доступ к нашим сокровенным тайнам будет расширен.

— Благодарю, Ваше Святейшество, — я почтительно склонил голову.

— При переходе на восьмую ступень посвящения, — продолжил Мартинес, — ты не имеешь права сохранять текущий сан. Поэтому мы переводим тебя в категорию отцов. Да будет так.

— Да будет так! — эхом откликнулись кардиналы.

— Если у кого-то есть возражения, — протоинквизитор обвёл тяжёлым взглядом соратников. — Высказывайте их сейчас.

Никто не посмел перечить воле Его Святейшества.

— Приступаем к совещанию, — глава Супремы кивком разрешил мне сесть. — Давайте кратко, по делу. Глубокоуважаемый Льока Юпанки, как вы оцениваете сложившуюся обстановку?

Мы расположились за кольцеобразным столом.

При кажущемся равенстве, рассадка указывала на превосходство одних над другими. Мойра сидел по правую руку от Мартинеса, отец Маркус — по левую. Дальше с двух сторон полукругом разместились кардиналы и прочие высокопоставленные лица. Я сидел практически напротив Его Святейшества.

Льока выглядела невозмутимым.

Подозреваю, это не первый кризис со времён основания общества Кормчих.

— Нынешнее столкновение, — начал Юпанки, — доказывает, что Закон Меча фактически перестал работать. И виной всему цепочка событий, приведшая к открытию Врат. Мы разрешили применение запретных технологий в Пустоши. Могущественные правительства, концерны и кланы построили там оружейные заводы, наладили производственные цепочки, ощутили своё превосходство. Даже если мы победим в этой битве, не факт, что сумеем восстановить контроль над ситуацией.

Инквизиторы потрясённо молчали.

— Чтобы отрезать поток опасных вооружений, — добавил Льока, — потребуется закрыть Врата. Но это невозможно, пока колониями управляет Администратор.

— И что же нам делать? — растерялся один из кардиналов.

— Придётся запретить огнестрельное, ракетное и тому подобное оружие в Пустоши, — ответил Льока. — Или договориться о закрытии Врат с Администратором, если отцу Ростиславу… хм… удастся победить нашего общего с Предтечами врага.

Я понял, что речь идёт о Живом Хаосе.

— Возвращаясь к текущим событиям, — сказал мойра, — отмечу, что… всё не так уж плохо. Вы видели мощь отца Ростислава. Мятежники могут получить достойный отпор. Сейчас мои коллеги вынуждают империю Наска стянуть к городу своих одарённых, чтобы совместно с нами ликвидировать противника. Радарные установки вокруг Кауачи уничтожены ракетными ударами, но остались ясновидцы, телепаты и кое-какие ресурсы за пределами плато. Кормчие прямо сейчас расконсервируют устройство… которое позволит нам обнаружить все пусковые установки тронутых.

Интересно девки пляшут, как сказал бы господин Иванов.

Получается, отступники бьют по Супреме откуда-то издалека, за сотни или тысячи километров, а их даже нельзя вычислить!

— Кроме того, — отчеканил представитель Совета Мойр, — мы занялись редактированием судеб некоторых лиц, соприкасающихся с уже выявленными отступниками. Вероятности начнут складываться самым неблагоприятным образом для тех, кто всё это организовал. У меня всё.

Мартинес поблагодарил Льоку за выступление и предоставил слово отцу Маркусу.

Глава Ордена Паладинов сразу приступил к делу:

— Мы отозвали бойцов с ключевых направлений. Лучшие отряды летят в сторону Кауачи, прыгуны уже здесь. Но мы ограничены скоростью доступной авиации. Одним из первых, я полагаю, прибудет отец Бронислав. Это случится через десять часов.

По залу прокатился вздох облегчения.

Бронислава и его команду считали машиной смерти, без которой многие чувствовали себя неуверенно. Даже каратели со стажем, прошедшие через десятки штурмовых операций, не могли похвастаться столь внушительным послужным списком.

— Нам удалось сбить один из десантных цеппелинов врага, — сказал Маркус. — На борту предположительно готовились к высадке мехи и боевые големы отступников. Все — с импульсным оружием, предназначенным для взлома энергетического щита и проникновения на территорию Супремы.

Тишина царила гробовая.

— Сбит один из самолётов, переоборудованных для бомбардировки купола, — добавил глава Паладинов. — Нанести нам ущерб они не могли, но расход протоматерии на поддержание щита увеличился бы существенно.

— У них есть истребители? — спросил протоинквизитор. — Боевые машины, с которыми мы столкнулись в альтернативных снах?

— Слишком сложная технология, — покачал головой Маркус. — Насколько мне известно, эксперименты проводились, но воссоздать сверхзвуковой истребитель на основе чужих сновидений отступники пока не сумели.

— Пока, — мрачно произнёс мужик, нашивки которого указывали на принадлежность к Теням. — Наступит день, и до атомных бомб доберутся.

Реплику проигнорировали.

— Если у нас появятся координаты пусковых установок, — добавил Маркус, — расклад удастся изменить.

— Появятся, — заверил Льока.

— Вы отправите прыгунов для устранения опасности? — поинтересовался один из кардиналов.

— Только для ликвидации живой силы, — покачал головой Маркус. — Если установки находятся на дирижаблях или под землёй… понадобится что-нибудь… хм… более существенное.

— Дайте координаты, — вступил я в разговор. — И проблема будет улажена.

Все головы повернулись в мою сторону.

— Насколько мне известно, — произнёс незнакомый кардинал в чёрной сутане, — бра… отец Ростислав начинал свою карьеру в роли провидца.

— Так и есть, — подтвердил я. — После совещания я присоединюсь к поискам. Но охват слишком большой, я потрачу уйму времени.

— Как быстро ты сможешь выдвинуться на позицию, если мы дадим цель? — прямо спросил Маркус.

— Очень быстро. Я владею техникой перемещения через многомерность.

В зале начали перешёптываться.

Наверное, с точки зрения этих людей я был чуть ли не богом. Или непонятной аномалией, выбивающейся за грани разумного. О моём истинном происхождении знали или догадывались единицы.

— Принято, — Маркус коротко, по-военному, кивнул.

Дальше мне пришлось выслушивать доклады людей, отвечающих за функционирование щита, запасы протоматерии, снабжение, подземные коммуникации, ремонт оборудования и боеприпасы. Выяснилось, что радары под куполом всё же были, но пространственные искажения не давали им полноценно функционировать. Среди кардиналов был и командующий внешней обороной, отец Свейн, он сидел рядом с Маркусом. На протяжении всего разговора Свейн говорил мало, в основном что-то записывал в блокнот. В конце он поднялся, чтобы озвучить информацию о потерях, численности личного состава, занимаемых позициях и стратегии обороны.

После совещания мы отправились в общую столовую, где я сумел разыскать Дин Айминь.

— Ты видела Бронислава?

— Конечно, — женщина даже не отвлеклась от еды. В основном — риса, зелени и морепродуктов. — Он вылетел из Европы пару часов назад.

— Вжух с ним?

Китаянка сдержанно кивнула.

— С ним всё хорошо? С моим котоморфом?

— Рост, издеваешься? У тебя неубиваемый монстр, а не питомец.

В устах боевой подруги наставника это звучало как комплимент.

— Ладно, — я набросился на свою порцию.

У меня претензий к еде поменьше, чем у многих. Ем всё подряд, но особенно люблю мясо, рыбу и тушёные овощи. Собственно, я этого добра и наложил себе в две тарелки, пользуясь безлимитной раздачей. С моим образом жизни и расходом калорий до ожирения точно не дойдёт.

— Держи, — Айминь отправила мне через столешницу ключ с биркой.

— Это ещё что? — я подозрительно уставился на ключ.

— Твои апартаменты на сегодня. Или на несколько дней, как получится.

Я задумчиво повертел бирку с номером в пальцах.

— Жилой корпус для карателей, — напомнила китаянка. — Мы уже там останавливались.

— Помню, — я убрал ключ в один из накладных карманов. — У меня к тебе просьба. Когда прибудет Бронислав, дай мне знать, хорошо? И Вжуха сразу ко мне отправьте.

— Комната двухместная, — сообщила Дина.

— Вот пусть никого и не подселяют, — отрезал я. — Со мной будет жить мой боевой товарищ.

— Рост, — лицо Дины смягчилось. — Я знаю, как ты привязан к своему питомцу. И мы с Брониславом уже договорились по поводу расселения. Так что не переживай.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я.

— Не за что.

— Хотя, — я подцепил вилкой приличных размеров кусок говядины, — я уже не уверен, что его можно назвать… питомцем.

Айминь звонко рассмеялась:

— Утром Клавдий заявил то же самое!

Несколько минут мы ели молча. Я наслаждался умиротворяющим позвякиванием столовых приборов, приятными запахами и вкусом еды. Потом спросил:

— А как долго происходит изготовление усиленной рясы после повышения?

Дина чуть не подавилась рисом.

— Что ты сказал?

— Нужно добавить:отец Ростислав.

— Ты уже отец?

— Смотря в каком смысле. Мы с Варей и Кариной пока не спешим…

— Рост! Я серьёзно.

— Да, отец. И мне нужна чёрно-синяя ряса. С разными ништяками.

— Разными ништяками! — передразнила карательница. — Послушали бы тебя наставники из Турова!

Ответить было нечего, и я благоразумно промолчал.

Выяснилось, что рясу можно было получить в любой момент, если канцелярия успела выпустить соответствующее распоряжение. Только нашивки переносились с одной бронебойной ткани на другую не за пять минут. Дина связалась через Валерия с Брониславом и уточнила этот момент. Мне придётся сдать антрацит в арсенал и дождаться полной перепрошивки, что займёт от одного до трёх часов.

Что ж, делать мне было особо нечего, так что я отправился разруливать все эти вопросы. Распоряжение Его Святейшество выпустил, и мне оставалось лишь сдать старую рясу, получить квитанцию, забрать оружие и умотать в свою комнату. О причитающихся артефактах я даже не спрашивал.

Заселившись в комнату, первым делом отправился в душ, затем убрал в индивидуальную камеру хранения пистолет с саксом и запечатал всё это четырёхзначным кодом. Улёгся на кровать и погрузился в дальний транс.

Купол моим бестелесным полётам не мешал.

Для начала я «прогулялся» по окрестностям, наматывая витки расширяющейся спирали. И узнал много всего интересного. Часть кварталов обезлюдела, многие перуанцы покинули свои квартиры и свалили за пределы города. Машины по улицам не ездили, жизнь полностью остановилась. Некоторые локации были заняты мехами, в иных местах разворачивались баталии между отступниками и формированиями столичного гарнизона. Главное, что меня шокировало, это отказ Верховного Вождя, бессмертного властителя страны, организовать нормальную оборону. Центр могущественной империи — и такая лажа.

А потом мне всё стало ясно.

У властителя имелась собственная резиденция, монументальный дворцовый комплекс, в котором он и засел, окружив себя нехилым войском. Подступы ко дворцу охранялись отрядами мехов, тяжёлая пехота тоже имелась в наличии, в небе парил целый флот дирижаблей. Подступы к владениям Верховного заполонили големы. Красавчик.

Город был поделён на зоны влияния.

Кое-где вспыхивали дуэли между стихийниками. Кинетики перегораживали проезды баррикадами. Прыгуны в рясах появлялись в самых неожиданных местах, чтобы расстрелять кого-нибудь из пистолетов-пулемётов и свалить в закат. Окраины Кауачи были забиты машинами — люди стремились побыстрее убраться из ловушки.

Прямо на моих глазах в щит врезалась ракета.

Чудовищный взрыв сотряс пространство.

Да, весёлые начинаются деньки…

Глава 16

Дверь сотрясалась под мощными ударами.

Я выбрался из-под одеяла, глянул на часы и сразу всё понял. Прошло порядка одиннадцати часов с момента моего прибытия в Супрему. За это время я успел изучить обстановку Кауачи, сменить рясу с нашивками, подать заявку на новый жетон и артефакты, поесть и… немного поспать.

Немного — ключевое слово.

Дальний транс отнял порядка двух часов, зато я получил максимально полную картину происходящего. Не имеющий огнестрельного оружия властитель империи Наска окопался в своей резиденции, окружив себя толпой мехов и сильнейшими одарёнными страны. Часть мехов выделил протоинквизитору по запросу Супремы. При этом никто и не думал охранять подступы к столице, а также важнейшие транспортные узлы. Как никто и не думал штурмовать десантные дирижабли отступников, периодически высаживающие подкрепления на плато. А всё потому, что вражеская боевая техника имела на борту мощную артиллерию и могла сбивать всё, что к ней приближается на расстояние пушечного выстрела. Левитаторов, вооружённых ручными гранатомётами, расстреливали с помощью крупнокалиберных пулемётов. Так что вся надежда сейчас была на инквизиторские цеппелины, но их было не так уж много.

Все эти годы и десятилетия Супрема не заморачивалась созданием полноценной регулярной армии. Власть инквизиторов держалась на страхе. А ещё — на технологическом преимуществе, ведь компьютеры и огнестрел использовались людьми в рясах задолго до того, как это стало мейнстримом.

Ракетные удары продолжались.

Льока не подавал никаких вестей.

— Ты что, уснул там? — раздался недовольный голос Бронислава.

Застегнув штаны и натянув мятую футболку, я открыл дверь.

— Не поверишь, но да.

В проёме красовались мой наставник в полной амуниции, с артефактными накладками, кобурой, подсумками и прочей снарягой, а также радостный Вжух в образе панды.

Компашка — закачаешься.

— Это наша комната? — котоморф впёрся первым, критически осмотрел жилище и плюхнулся на заправленную койку. — Тесновато. Но где наша не пропадала.

За спиной у панды обнаружился крохотный рюкзачок.

— У тебя что… личные вещи появились? — я взирал на это чудо, пока Бронислав со скрипом устраивался на деревянном стуле с высокой спинкой.

— А что, у честного кота не может быть личных вещей? — возмутился Вжух, расстёгивая рюкзак и выкладывая на тумбочку его содержимое. Книгу, несколько толстых тетрадей, блокнот в кожаном переплёте и пенал с ручками. — Я, между прочим, не должен отрываться от научных изысканий.

Я повернулся к Брониславу.

— И давно это с ним?

Каратель пожал плечами:

— Рюкзак ему выдали в Пражской консистории. Книгу он добыл там же, в библиотеке. А блокноты с ручками отжал у кого-то из семинаристов.

— Хм, — я оценил размах происходящего. — А лоток тебе больше не нужен?

— Цивилизованные коты умеют пользоваться туалетом, — глубокомысленно изрёк питомец. — А ты, между прочим, кровать не заправил и вещи повсюду разбросал.

Пришлось вернуть на место упавшую челюсть.

Бронислав сидел с абсолютно невозмутимым видом, но в уголках его губ формировалась улыбка.

— Ну, здравствуй, новый Вжух, — сказал я.

Панда с достоинством кивнула и пошла к шкафу с опустевшим рюкзаком.

— Как долетели? — я повернулся к Брониславу.

— Почти без приключений, — наставник посерьёзнел. — На полпути нас атаковали ракетой, причём с воды. К счастью, самолёт был оснащён противоракетами для перехвата.

— С воды? — заинтересовался я.

— Мы летели слишком быстро, — пожал плечами Бронислав. — Но засечь точку, из которой был сделан пуск, успели. Думаю, это корабль. Причём достаточно серьёзный, если судить по показаниям радара.

— Вот откуда они бьют по Супреме, — догадался я. — Не с дирижаблей, а с военных кораблей!

— Логично, — кивнул Бронислав. — До побережья восемьдесят километров. Затем простирается океан. Можно маневрировать и перевозить любое оборудование, не заморачиваясь грузоподъёмностью.

— И подвозить новые ракеты, — добавил я. — Хоть по воде, хоть по воздуху.

— Это может длиться до бесконечности, — буркнул наставник. — Если мы не обнаружим цели. Воевать за пределами купола рискованно, нет прикрытия. Поэтому Орден не зачищает кварталы, где группируются мятежники.

— У них должны быть очень хорошие системы наведения, — задумчиво произнёс я.

— Не обязательно компьютерные, — заметил Бронислав. — Есть и другие решения. Устаревшие по меркам альтернативных вселенных.

За окном — глубокая ночь.

Хорошая звукоизоляция мешала понять, что происходит за пределами купола, но я не сомневался, что отступники продолжают штурмовать твердыню.

— Разобрались с тронутыми? — я натянул через голову свою тёмно-синюю рясу, поймав уважительный взгляд наставника.

— Не успели достать китайца, — признался Бронислав. — Как раз планировали рейд на одну из его запортальных баз. И тут пришло сообщение… Сам понимаешь. А у тебя как?

— Накатоми, — сказал я.

— Клан Накатоми? — вскинулся Бронислав. — Тот самый?

— Ой, только без этого, — раздражённо бросил я, пристраивая кобуру с «аллигатором». — Тот, не тот. Просто заявимся и спалим его замок.

— Так просто, — хмыкнул учитель.

— Сначала утопим парочку кораблей.

— Оптимизм — наше всё.

— А чего хныкать? Я поспал, теперь иду спасать мир.

— Сперва надо подкрепиться, — высказал своё особо ценное мнение Вжух.

— Устами кота глаголет истина, — не стал я спорить. — Но ты, друг мой косматый, можешь подкрепиться и врагами на поле боя.

— Тоже вариант, — согласилась панда, делая в блокноте какие-то пометки.

— Вот смотрю я на вас, — не выдержал Бронислав. — И… психопаты психопатами! Полные отморозки.

— Расцениваем как комплимент, — парировал Вжух.

— Психопаты спасут мир, — я отрегулировал на поясе крепёж чехла с саксом. — Во всяком случае, этот.

В дверь снова постучали.

Тронув сенсор, я воззрился на гостя, которого ожидал встретить сейчас меньше всего.

— Скромная обитель великого воина, — с добродушной усмешкой произнёс Льока Юпанки. — Можно войти?

— Пожалуйста, — я посторонился, пропуская мойру. — Только у нас со стульями напряг.

— А я ненадолго. Видишь ли, Совет вычислил точки, откуда ведутся ракетные атаки на Супрему. Как насчёт немного повоевать, отцы?

* * *

В информаториуме я уже добрался до секретных материалов, посвящённых убийственным технологиям параллельных миров. Я знал о ракетах, ядерных бомбах, рельсотронах и «Орешнике». А ещё — о продвинутых военных кораблях, способных наносить удары с воды за тысячи километров от своих целей. Авианосцы, крейсеры, эсминцы, целые соединения… Атомные субмарины…

У нас всё это ещё не успели внедрить.

Поэтому ракетные установки лепили на обычные десантные корабли с таранными форштевнями.

Трудностей с определением цели у меня не возникло. Переместившись через многомерность на десантный штурмовой механосец «Удзи» я сразу увидел бандуру, направившую в небо четыре спаренных по два ствола. Или шахты, не помню как это всё называется. Эдакая четырёхствольная штука с защитным кожухом, огороженным металлическими перилами. К боковой части кожуха прилепилась небольшая лесенка. Установку смонтировали на вращающейся круглой платформе и оснастили гидравлическими приводами.

Недолго думая, я заморозил эту дуру простеньким заклинанием, а потом расхреначил огненным концентратом. Сделал это уже из многомерности, чтобы взрыв от находящихся в каналах ракет не просадил мой доспех. Да, теперь я и так умею.

Прикольно было наблюдать за распустившимся огненным цветком и ударной волной из переплетения десятков измерений. Фрактальное безумие. Рвануло так, что мама не горюй!

«Удзи» дрейфовал в двухстах километрах к западу от Кауачи.

Всего мойры засекли пять модернизированных судов разных классов — три японских и два европейских. Корабли были переделаны наспех, но при этом довольно грамотно. Помимо ракетных установок, там имелись зенитные комплексы, артиллерия и площадки для швартовки цеппелинов. Я сразу догадался, что боеприпасы доставлялись дирижаблями, поскольку они выигрывают в скорости у обычных морских контейнеровозов.

Таранный линкор «Касуга» взяли на себя прыгуны из Ордена Паладинов. Всего на операцию отправили три группы, одной из которых руководила Дин Айминь. Новостей оттуда не поступало, зато Вжух отчитался о своих действиях с помощью образных слепков. Я специально застрял на крохотном каменистом островке, чтобы полюбоваться зрелищем.

Ярость котоморфа накрыла британский «научный» корабль «Энтерпрайз».

Поначалу ничто не предвещало беды. Жалкие человечки копошились на палубах, наводили ракетные установки и отрабатывали по Наска с заслуживающим лучшего применения энтузиазмом. А потом воды забурлили, над верхней палубой взметнулось щупальце исполинского кракена и, низвергая на очумевших моряков потоки воды, обрушилось на ракетную установку. Вжух не стал рисковать собой, делая большой бадабум, он просто вырвал установку с корнем и отправил на дно.

Матросы открыли огонь из ручного оружия, но я влил в питомца столько энергии, что он эту щекотку даже не заметил.

Второй заход — и в бездне скрывается следующая установка.

Но Вжух не был бы Вжухом, если бы выполнял все приказы дословно. Разделавшись с ключевыми объектами, «кракен» решил выбраться на палубу, чтобы пообедать. Моряки показались котоморфу вполне съедобными и в меру упитанными, так что он перебросил щупальца через фальшборт, погнув эту железку к хренам, и попытался взобраться сам, но корабль под тяжестью монстра накренился, а потом и вовсе стал трещать по швам. Начал твориться подлинный хаос. Матросы в ужасе прыгали за борт, орали, пытались жечь котяру огнём, но всё тщетно. Кракен за считанные минуты потопил судно и начал вылавливать человечков из воды, отправляя к себе в пасть…

Хмыкнув, я покинул остров и отправился наводить порядок в другой сектор Мирового океана.

К многоцелевому десантному дредноуту «Ла Реаль».

Выскользнул из многомерности, рассчитывая попасть на палубу очередного переделанного корабля, но к своему изумлению ступил на корпус… подводной лодки. Огромная серая туша была погружена в воду, над которой выступала лишь малая часть дредноута. Ребристая дорожка, ограждённая металлическими поручнями. И обтекаемая двухэтажная надстройка с торчащим перископом.

Я не сразу дорубил, откуда запускаются ракеты.

А потом, прямо на моих глазах, на носу с едва слышным гудением открылась чёрная дыра люка. Из провала вырвалось нечто на огненном хвосте, устремилось в небо, изменило траекторию и, оставляя за собой инверсионный след, помчалось в сторону материка. Всё это, как и следовало ожидать, сопровождалось адским рёвом.

Что ж, давненько я не использовал водную стихию.

Во всей своей разрушительной красе.

Разведя руки в стороны, я начал быстро начитывать вязь из своего старого арсенала. Сжимающиеся ледяные шипы. Повеяло лютой стужей, вокруг подлодки мгновенно образовались торосы, смыкаясь в непроходимый капкан. Я продолжал колдовать, наращивая ледяную толщу. И да, меня совершенно не парило, что вокруг простирались тёплые воды.

Через несколько минут экипаж французской субмарины понял, где кроется источник их проблем. В надстройке открылась дверца, из полутёмного проёма в меня начали стрелять. Я так понял, из автомата. Духовный доспех выдержал, почти не просел. Пришлось забросить в проём электрический концентрат, послушать треск и грохот. После этого стрелять перестали. А я вернулся к начитыванию вязи.

Дредноут оказался в ледяном плену.

Я продолжил манипулировать заклинаниями, как искусный дирижёр.

Из отвердевшей водяной толщи начали выдвигаться шипы. С трёх сторон. Поскольку мне надо было следить за процессом, пришлось снабдить вязь дальним трансом и расширить зону восприятия. Шипы вытянулись очень быстро, на ходу заострились и врубились в корпус. Подлодка содрогнулась от удара, я чуть не потерял равновесие…

Капкан сомкнулся.

Льды начали проламывать хрупкую скорлупу, именуемую людьми бронёй. На самом деле, никакая броня, даже усиленная каббалистами, не убережёт судно от ярости опытного архимага. Стихия может справиться с любым творением человека. Ибо стихия первична!

Дредноут начало ломать и корёжить.

Я отступил на несколько шагов в сторону через многомерность и оказался на плоской вершине айсберга, сформировавшегося вокруг полыньи с «Ла Реаль». Здесь было очень холодно, всюду лежал снег, но мой доспех позволял игнорировать мелкие неудобства.

Метрах в пятидесяти от меня творилась чертовщина.

Вязь пробила корпус субмарины, и наших врагов стало затапливать. Но давление продолжилось, и корпус подвергся деформации.

А потом моих противников накрыла стужа.

Полная.

Всепоглощающая.

Глава 17

Кауачи, столица Наска

Прилегающие к Супреме кварталы

На рассвете дирижабли Супремы, повисшие высоко над городом, выпустили несколько ракет по удалённым целям. Горожане толком не понимали, что происходит, но все ракеты поразили заданные цели. Били инквизиторы по гусеничным самодвижущимся комплексам, оснащённым залповыми системами огня. Комплексы заняли позиции в сорока километрах от столицы, их экипажи нападения не ожидали.

В это же утро инквизиторы организовали контрнаступление.

Мощную артефакторику и геомантов решили не использовать, чтобы избежать сильных разрушений. Но отступникам хватило и того, что обрушилось на них буквально из ниоткуда.

Предутренняя мгла выплюнула молодого человека лет девятнадцати в тёмной рясе. Паренёк воздел руки и начал что-то бормотать себе под нос. Инквизитора попытались снять из снайперской винтовки, но пуля не причинила ему ни малейшего вреда. Сам он при этом не делал попыток кого-то убить…

Поначалу.

А потом через улицы района Виракоча прокатился сокрушительный морозный шторм. Сотни големов, мехов, закованных в тяжёлую броню пехотинцев даже не успели укрыться или что-то противопоставить. Умения карателя не имели ничего общего с криокинетикой. Потоки воздуха текли по каменным ущельям города, оставляя после себя замороженные статуи в натуральную величину. Течения разбегались в одном направлении, и выжили те, кто находился на перпендикулярных улицах.

Парнишка не успокоился на достигнутом.

Двинувшись вперёд, вырастил из своих кулаков нечто, напоминающее огненные шипы. Побежал, наращивая скорость. Врубился в сад ледяных скульптур и окончательно утратил сходство с человеком. Просто вихрь, расплывчатые световые дуги, крошево ледяных обломков и облачка снега…

С неба спикировала адская тварь размером с автобус, мимоходом оторвала голову снайперу на крыше пятиэтажного здания, промчалась по тихой улочке, выхватывая боевых големов, поднимая их в воздух. Тварь расплющивала искусственных существ и швыряла с большой высоты на пехотинцев. По крылатому монстру открыли огонь, но пули отскакивали от полупрозрачной, слегка мерцающей пелены. Существо вконец рассвирепело, опустилось на тротуар, переделало себя в огромную сколопендру и начало жрать всё, что подворачивалось под лапы. Големов тварь не ела, а вот пехотинцев — с превеликим удовольствием. Вместе с бронёй. Очевидцы уверяют, что шипение монстра иногда складывалось в слова. То ли «горчица», то ли «соус»…

Жуткая парочка уничтожала воинов коалиции пачками, даже не особо напрягаясь.

Вслед за этими психопатами в кварталы Виракоча телепортировались прыгуны. Это были инквизиторы в тёмных рясах, с бесшумными пистолетами в руках. Присмотревшись, можно было заметить нашивки Ордена Паладинов на рукавах, вот только присматриваться толком никто не успевал. Прыгуны отстреливали снайперов, гранатомётчиков и всех, кто держал под контролем главные высоты района.

Дальше всё пошло по отработанным схемам.

Вслед за прыгунами и левитаторами притопали мехи, за ними просочились криосы и пирокинетики. И всё это — при поддержке цеппелинов с воздуха.

Через несколько часов бунтовщики начали отступать, бросая позиции.

Вскоре отступление превратилось в паническое бегство.

* * *

Выключив телевизор, я отложил пульт.

Уже несколько дней погода была пасмурная, дул ветер, шли нескончаемые дожди. Вот тебе, бабушка, и май-месяц. Казалось бы, что делать в такой депрессивной обстановке? Смотреть ящик, спать, разводить своих будущих жён на секс до брака?

Нет, нет и ещё раз нет!

Рачительный хозяин понимает, что без укрепления своих земель в нашем мире никуда.

Да и в любом другом.

Последние три дня я вёл усиленную подготовку к дальней экспедиции на «Грозе Степей». Направление уже было известно, поскольку Живой Хаос вновь проявил себя. И как последнюю битву не откладывай, а она должна произойти.

Ах, да.

Чуть не забыл.

После сокрушительного разгрома армии тронутых в Кауачи инициатива перешла к Супреме и обществу Кормчих. Не знаю, какими технологиями пользуются мойры для редактирования судеб, но их машины заработали на полную катушку. По всему миру начали происходить несчастные случаи, банкротства, вызовы на дуэли. Автомобили сталкивались на ровном месте, гибли влиятельные аристократы и директора корпораций. Пилоты теряли бдительность, засыпали в креслах, терпели крушения в горах и над океанами. Сходили с путей поезда, взрывались цистерны.

Сумасшествие охватило всю планету.

Наиболее кровопролитная драма развернулась за пределами Земли, в Пустоши. Орден Паладинов собрал всю свою мощь в кулак и обрушился на одну из укреплённых резиденций Бай Гу. Предварительная телепатическая разведка показала, что глава клана находится именно там, за мощными валами потухшего кратера, переделанными в неприступную фортификацию.

В неприступность Бай Гу искренне верил.

А потом объявился отец Бронислав и растоптал его несбыточные мечты армейскими берцами. Сначала кратер накрыли из трофейных комплексов залпового огня. Потом всё это шлифанул геомант. И, наконец, закинувшиеся кремом пирокинетики сожгли дотла гнездо порока. Не помогла отклоняющая артефактрика, благодаря которой внутрь не смогла телепортироваться Дин Айминь. Не помогли зенитные установки и тяжёлая артиллерия. Что касается ракетных комплексов, то по ним ударили в первую очередь, причём сделал это ваш покорный слуга из многомерности.

Клан Накатоми удивил.

Я два дня наблюдал за прямыми трансляциями из Киото, не вмешиваясь и не пытаясь помочь друзьям. Бронислав заявил, что ублюдок, положивший наших карателей во время бегства Доплера — его личная зона ответственности. Дело чести, так сказать.

Замок Фусими оказался крепким орешком.

Сложная нелегальная артефакторика, каббалистические ловушки, замаскированные иллюзионами ракетные установки и, вопреки всем ожиданиям, генераторы силового щита. Прикол в том, что при наличии щита у Накатоми-сана напрочь отсутствовали резервуары с протоматерией. Щит подпитывался одарёнными его Рода, гвардейцами и кремчугом, который скармливали какому-то хитрому конвертеру. Удар геоманта желаемого эффекта не принёс из-за артефактных стержней, врытых глубоко в землю. Поэтому Бронислав пригнал ещё троих геомантов, и часть стержней была разрушена.

Дальше — легче.

Ракетные комплексы замка были разрушены с воздуха. Между гвардейцами клана нарушилось взаимодействие, кто-то кого-то сжёг — заработали фокусы Кормчих. А потом подъехали самоходные артиллерийские установки и начали разносить твердыню в пух и прах. Щит к этому моменту основательно просел и начал пропускать удары.

Что самое интересное, масштабных столкновений механикусов и големов мы не увидели. У клана Накатоми попросту не осталось ресурсов на оборону — все основные силы были брошены на штурм Супремы. И полегли в Кауачи.

Я до сих пор удивляюсь упёртости, с которой тронутый бился в Киото.

Не знаю, откуда взялся этот вселенец, но он явно унаследовал дух самураев прошлого. Идёшь на войну — дерись до конца. Никаких поблажек. Как говорили в новостях, самому младшему наследнику клана было что-то в районе тридцати или сорока лет. Все эти фанатики приняли участие в финальной мясорубке с карателями. И все дружно полегли, ведь против них вышли парни Бронислава.

Мужик не прав.

Но свой жизненный путь он завершил достойно.

Что касается меня, то за минувшую неделю я успел ещё один раз сменить рясу и теперь ношу антрацит. Прибавились новые «героические» нашивки. Весь арсенал отправился на переделку, причём без участия Карины. Просто девятый уровень модификаций — это за пределами её возможностей. Над саксами и «аллигаторами» высших ступеней колдуют уже мастера Супремы, причём их можно пересчитать по пальцам одной руки. Когда я приехал в Туров, мне сразу сказали: жди свои игрушки через три-четыре месяца. Если не позже. А пока можешь воспользоваться простенькими табельными вариантами из общего арсенала. Я предпочёл отцовский родовой меч.

Не знаю, что скажут историки о нашей эпохе.

Институты власти едва не рухнули, а человечество почти скатилось в пучину самоистребления. Почти. Я уложил многих, но и спас тоже. По всей планете начались чистки, публичные процессы редактирования, официальные заявления протоинквизитора и его пресс-службы. Мойры по своему обыкновению держались в тени.

Мировой эфир гудел.

Впервые на Земле применялось оружие, запрещённое Кодексом. Информация об этом передавалась радиолюбителями, телепатами, службами безопасности влиятельных Родов. Все, кому надо, знали. Новости в СМИ, разумеется, подверглись жёсткой цензуре. Официально Супрему атаковали террористы, битва велась между одарёнными, в ней участвовали мехи и дирижабли. Всё. Никаких ракет, артиллерии, огнестрела.

Но шило в мешке не утаишь.

Жители Кауачи прекрасно понимали, что произошло. Император Наска — тоже. Слухи расползались со скоростью лесного пожара. Я не знаю, как Его Святейшество планирует выкручиваться. Пересматривать Закон Меча? Полностью запрещать современные виды вооружений в Пустоши? Склоняюсь к последнему. Но этот вопрос меня уже не волнует.

Карина уехала по делам в Туров.

Варя, насколько мне известно, инспектировала строящиеся в Черновирье объекты. Получается, я единственный в Роду бездельник.

Делать нечего — спущусь в подвал.

Самое время нанести визит вежливости Бьёрг и убедиться, что на днях «Гроза Степей» отправится в экспедицию. Возможно, в последнюю.

Я уже говорил, что Хаос начал поглощать форпосты во внутренних Кругах? В общем, это случилось. Пока мы выясняли между собой отношения на Земле, беда подкралась к внешним рубежам. Разведывательные броневики и конвертопланы выдвигались в сторону поселений, прекративших подавать радиосигналы, и… пропадали. Но не все. Известны два случая, когда разведчики сумели пролететь над обезлюдевшими форпостами, не обнаружив там признаков жизни. Копии отчётов легли на столы некоторых земных правительств и главы Ордена Дознатчиков.

Поэтому я спешил.

Сомнений в том, что Порождения Хаоса среагируют на моё присутствие в Пустоши, не возникало. Подконтрольные моему врагу монстры уже давали о себе знать. И сейчас я ждал лишь сигнала. Послания от Великого Чертёжника, из которого следует, что мойры сотворили вселенную-ловушку.

Я плохо представлял себе, куда они выведут Разлом, где пройдёт наша финальная битва. И как мне удастся отыскать координаты этого Разлома. Вся надежда была на благоразумие Совета — если им под силу создать альтернативную ветку, значит, сумеют решить и эту простенькую задачу.

А пока — инспекция.

Спустившись в подвал и миновав Врата, я шагнул в многомерность. Пара секунд — и я внутри рабочего кабинета Бьёрг. Выбираюсь из переплетения фрактальных граней, осматриваюсь. Больше порядка, солидности. Новая мебель, красивая отделка. Похоже, мои наёмники решили пустить корни в Пустоши.

Северянка куда-то запропастилась, а в кресле за письменным столом обнаружился вполне конкретный инквизитор в сутане дознатчика. Чёрно-синий цвет, довольно высокая ступень посвящения.

Я поздоровался.

— Отец Ростислав! — инквизитор обернулся и посмотрел на меня с почтением. — Наслышан о вашем умении перемещаться в… иных пространствах. Отец Бхара, к вашим услугам.

— Рад знакомству, — я приблизился к дознатчику, и мы крепко пожали руки. — Вы из Тибета?

— Непал.

— Проверяете финансовую отчётность?

— О, с ней всё в порядке, — улыбнулся азиат. — Мы с госпожой Бьёрг сосредоточились на поставках провизии, топлива и боеприпасов для… вашей экспедиции.

— Приятно слышать, — обрадовался я. — Как скоро мы сможем выдвинуться, по вашему мнению?

— Сегодня-завтра прибывают последние партии, — ответил Бхара. — Насколько мне известно, члены вашего экипажа уже здесь. Им выделены места в жилой зоне кальдеры, но…

— Но? — я изогнул бровь.

— Капитан Ерофеев изъявил желание поселиться в своей каюте.

— На «Грозе Степей»?

Инквизитор кивнул.

Мне оставалось лишь хмыкнуть:

— Как это похоже на него. А остальные?

— Тоже перебираются. Понемногу.

Что ж, ребят можно понять. Засиделись без дела. Тянет к приключениям и дальним странствиям. Вам могут говорить что угодно, но экспедитор — это не про деньги. Или не только про деньги. На Мобильных Крепостях служат отчаянные авантюристы и свободолюбивые личности. Тем, кому на Земле тесно. Кто любит бескрайние степные просторы, вольный ветер и вкрученное в горизонт солнце.

— Не смею вас больше отвлекать, — сказал я. — Пойду… проведаю капитана Ерофеева.

Расставшись с дознатчиком, я переместился на борт «Грозы».

Прямиком на верхнюю палубу.

Несколько минут понаблюдал за тем, как трудолюбивые големы тащат в трюм нескончаемые ящики с провизией. Отметил грузный силуэт «Шторма», заставший неподалёку. С крупнокалиберным пулемётом в обвесе.

Эх, забытая атмосфера!

Перемещаюсь на капитанский мостик.

Глава 18

Кэп отставил чашку и в задумчивости побарабанил пальцами по столешнице. Чем больше я говорил, тем мрачнее становилось лицо собеседника.

— Значит, — сказал Ерофеев, — ты отправляешь нас всех на убой.

Мы сидели в его каюте, в нескольких метрах от мостика.

Все капитанские каюты одинаковы — они размещаются таким образом, чтобы главный человек Крепости мог в два шага переместиться из одного отсека в другой. Даже если спит, ест или моется в душе. Потому что ситуация в Пустоши меняется настолько быстро, что промедление равно смерти.

— Речь идёт об отложенной смерти, — хмыкнул я.

— В смысле? — не понял Кэп.

Я сделал глоток из своей чашки.

Разговор шёл откровенный, а ведь ещё не собрались другие экспедиторы. Для себя я решил, что никого не буду гнать в рейд насильно, давя контрактом. Те, кто захотят остаться на Земле, получат такую возможность.

— Мы можем ничего не делать, — пояснил я. — Отсиживаться в своём мирке. Но через несколько недель или месяцев Живой Хаос прибудет к Вратам. Механизмов, чтобы его остановить, нет. Тварь проникнет на Землю и уничтожит всё живое.

Кэп снова забарабанил пальцами по столешнице.

— Без вариантов?

Качаю головой.

Шумно выдохнув, Кэп лезет в стол, извлекает плоскую бутылку выдержанного коньяка армянского производства и вопросительно смотрит на меня. Получив отказ, наливает себе в чашку на два пальца. Выпивает.

— Твою мать, Рост. Извини за фигуру речи.

— Надеюсь, ты мне веришь. Если нет — могу организовать телепатическую трансляцию. Сбросить слепки. Это вообще не проблема.

— Да верю, — отмахнулся Ерофеев и залпом опустошил всю кружку. По каюте распространился специфический запах алкоголя с нотками пряностей, фундука и старого дуба. — Просто… в голове не укладывается.

— Само собой, — я сохранял невозмутимость. — Но выбор у нас невелик. Рискнуть, довериться мне и плану, в котором участвуют мойры. Или сдохнуть, ожидая неизбежного. Ты за какой сценарий?

— Рискнуть, — хмыкнул Кэп. — Знаешь, я ведь с этим словом успел сжиться. Каждая экспедиция — это риск. Но риск оправданный. У нас есть пушки, зенитки, пулемёты. Геоманты и пирокинетики, мехи и големы. Понимаешь? Есть инструменты, которые успешно работают. А здесь… Хаос этот… я не понимаю, что с ним делать.

— А тебе и не нужно, — заверил я. — Битва лежит на мне.

Кэп плеснул себе ещё коньяка.

Решительно убрал бутылку.

— Знаешь, Рост, я помню тебя в тот год, когда пришёл устраиваться на «Селенгу» на должность ясновидящего. Бред же, подумал я, этого юнца максимум юнгой можно поставить или разнорабочим. Ты казался хлипким, слабым и совершенно неподготовленным к Пустоши.

— Тебя сложно винить.

— Но я увидел твои способности, — веско заметил Ерофеев. — Посмотрел, как ты ныряешь в свой транс и описываешь всё, что творится за бортом, в доках. Я проверял по камерам. Ты мог запомнить окружающие детали, но… ты говорил о сварщиках, проходящих мимо техниках, ты заметил вилочный погрузчик. Через стену. В общем, это меня впечатлило.

— Спасибо.

— И вот, ты сидишь передо мной в рясе инквизитора. Ты не думай, я разбираюсь в ваших степенях, слышал кое-что от людей сведущих. Не прошло и года, а ты прошёл всю их цепочку. Это же девятый ранг, правильно?

— Ступень.

— Пусть ступень. В общем, с тобой что-то не так, парень. Я думал, что всё о тебе знаю, да только не всё, я ошибался. Таких как ты… вообще не бывает. И если кому-то суждено остановить это дерьмо… делаю ставку на тебя.

— Кэп, — я улыбнулся и покачал головой. — Если ты имеешь дело с Хаосом… делать ставки глупо. Возможно, ты играешь против казино, в котором все автоматы заберут твои деньги.

Ерофеев одним махом допил содержимое чашки.

— Пусть так. Ладно, я согласен на эту авантюру. Но ребят придётся убедить. И подготовить. Так что…

— Устроим общий сбор, — перебил я. — С трансляцией. И я покажу вам, против кого будет вестись сражение.

* * *

С Варей и Кариной у меня вышел не менее сложный разговор.

И дело не в том, что мы запланировали свадьбу на следующий месяц, и церемонию, вероятно, придётся переносить. События последних недель и нависшую над планетой угрозу я обсудил со своими союзниками — дедом и родителями Карины. При этом я наплевал на допуск. Просто потому, что мой Род должен остаться хоть с каким-то прикрытием, пока я буду воевать с Порождениями и самим Хаосом. В итоге договорились перенести свадьбу на конец лета. Предположительно — на август. Когда я вернусь, можно будет разговаривать более предметно. А если не вернусь, то и смысл в этой церемонии?

Казалось бы, всё очевидно.

Но вчера вечером, за ужином, обе девушки заявили, что хотят отправиться в Пустошь со мной.

— Стоп, — я отодвинул стакан с апельсиновым соком. — Вы совсем, что ли?

— Дорогой, — сказала Варя, — мы последуем за своим мужем в любую точку планеты. Или в Пустошь. Мы тебя любим и жить без тебя… не хотим.

— Погибнем вместе, — добавила Карина.

— Не-не-не, так не годится, — запротестовал я. — Во-первых, никто не собирается умирать. Я еду, чтобы превозмогать, если что.

— Вот это правильно! — обрадовалась Варя. — Значит, нам нечего опасаться рядом с тобой.

Фух.

Подловили.

— Карина, — я решил убеждать будущих жён поодиночке. — Каббалисты нам не потребуются.

— Ничего страшного, — девушка погладила меня по руке. — Я буду выполнять любую работу на этой вашей… Крепости.

— А вот без хорошего кинетика вам точно не обойтись, — резонно заметила Варя. — Поверь, дорогой, мне до третьего ранга осталось всего-ничего.

— Я очень ценю вашу помощь, — решаю прибегнуть к дипломатии, — Но мне будет спокойнее… если вы будете находиться как можно дальше от монстров.

— Кто големов активирует? — невинно поинтересовалась Карина.

— Ну… — я не сразу нашёлся с ответом.

— Вот видишь, — хитрая бестия сразу перешла в наступление. — А они могут пригодиться, если на нас полезут полчища монстров.

Оговорочку «на нас» я отметил.

— Рост, — присоединилась к подружке Варя, — Мы здесь — вообще никто. Карину ты даже не принял в Род. И что нам тут делать, скажи на милость?

— Жить, — вырвалось у меня.

Лицо Вари сделалось очень серьёзным.

— Мы будем тебя сопровождать, Володкевич. И точка. Проберёмся на борт, спрячемся в трюме. Но от нас так просто не избавиться. И да, мы взрослые девочки, способные осознавать последствия своих решений.

* * *

Сюрпризы на этом не закончились.

Я наблюдал за погрузкой боеприпасов, когда со стороны Врат прибыл гусеничный вездеход со знакомой эмблемой. Из вездехода начали выбираться инквизиторы, причём все как один — мои хорошие знакомые.

— Вжух, — сказал я, наблюдая за тем, как гости поднимаются по пандусу. — У нас сегодня день открытых дверей?

Котоморф приложился к бутылочке с соусом чили. Глубокомысленно посмотрел вдаль. И, сделав пометку в пухлом блокноте, изрёк:

— Дружба — это тебе не котлеты по-киевски.

Я потратил минуту, чтобы постичь глубину высказывания. А потом решил махнуть рукой. Иногда питомец вводил в меня в ступор, из которого можно было выбраться только через старую-добрую войнушку.

Прибывших я встретил на нижней палубе и провёл в кают-компанию.

— Я вас, конечно, рад видеть, и всё такое. Но неужели у отряда нет более важных дел?

Олаф уже хозяйничал возле кофемашины, заваривая себе бодрящий напиток.

Бронислав посмотрел на Дину с таким выражением, что сразу стало понятно: вот, я же предупреждал. Этот Володкевич, он всегда такой.

— Дружище, — неожиданно вступил в разговор Клавдий, — мы тут прознали, что ты собираешься в глубины Пустоши. Будешь воевать с той мерзостью, что опустошает форпосты вдоль Фронтира.

— Теперь и глубже, — нехотя признал я.

— Пусть так, — отмахнулся Клавдий. И с благодарностью принял бумажный стаканчик от Олафа. — Но ты же не думал, что твои друзья и соратники останутся в стороне?

— Лучший штурмовой отряд карателей к твоим услугам, — оскалился Бронислав.

— Будет здорово, если ты нам выделишь каюты, — ввернула Асаби.

— И покормишь, — Олаф взялся заваривать следующую порцию кофе. — А то, знаешь ли, мы прямиком из Пекина. Полночи летели, чтобы с тобой потрепаться.

— Ребята, — я обвёл взглядом боевых товарищей. — Ну, вы чего…

— Мы всё знаем, — отрезал Бронислав. — И про Хаос, и про твою миссию. И что безнадёжно. И что монстры — это по твоей части.

— Поэтому мы прихватили запасы крема и кучу артефактов, — сообщил Валерий.

— Набрали патронов, — добавил Бронислав. — И только попробуй сказать, что не возьмёшь нас в эту экспедицию. Я лично устрою тебе экзамен на владение саксом за все ступени, которые ты пропустил.

— А мы посмотрим, как Броня надерёт твой магический зад, — весело произнесла Асаби.

— Можно я их съем? — раздался голос Вжуха.

— Не сейчас, — я с грустной улыбкой покачал головой. — Оставь этих дураков Порождениям.

— Вот и договорились! — обрадовался Валерий. — Показывай, что тут и где.

* * *

Никто из экспедиторов не разорвал контракт и не отказался ехать вместе со мной. Вот так и возвращается вера в людей. Мария Ривера помогла мне организовать трансляцию и передала всем, кто был на борту МК, страшилки из уничтоженных поселений. А ещё — образы тварей, посланных Хаосом для моего уничтожения.

Собрались в кают-компании, причём поместились с трудом, пришлось ещё стулья из камбуза тащить. Инквизиторы, Варя и Карина тоже присутствовали. Перед трансляцией я согласовал допуск с Брониславом и Маркусом. Получил разрешение, учитывая экстренные обстоятельства.

Обсуждение перетекло в область планирования маршрута, распределения дежурств и других технических вопросов. Лич и Кэп быстро нашли общий язык с Брониславом и приняли единодушное решение, что легендарный каратель возьмёт на себя командование объединённым отрядом бойцов. Я сразу всех предупредил, что могу покидать Крепость и возвращаться на неё по своему усмотрению. Вопросы безопасности буду согласовывать через Валерия, общие — через Машу.

Карина получила назначение в экипаж на должность старшего каббалиста. Ерофеев даже обрадовался — он уже неделю ломал голову над активацией трофейных големов, которыми у нас забита целая секция трюма. А Карина сразу выдала, что не просто запустит этих безмозглых вояк, но ещё и проверит каббалистические вставки на наличие скрытых сюрпризов и нежелательных цепочек. Кэпу нравятся энтузиасты — он аж расплылся от удовольствия.

Варя отправилась в боевой сектор, в подчинение Брониславу. Выяснилось, что у нас на борту теперь три кинетика, включая моего наставника и Клавдия. Бронислав сходу заявил, что можно «выстроить треугольник» и организовать тварям весёлую жизнь. Нечто наподобие моей «мясорубки», только ещё мощнее. Я в этом сомневался, но спорить не стал. Заметив, что и без меня всем хорошо, решил незаметно улизнуть, подышать свежим воздухом, продумать план грядущей битвы.

Но хрен там.

— Рост!

Я уже прошёл метров двадцать по коридору и почти добрался до тамбура с трапом, ведущим на верхнюю палубу. И меньше всего рассчитывал на общение с Риверой.

— Да, Маша.

Пришлось задержаться.

Бортовая телепатка догнала меня и остановилась практически вплотную. В её глазах бушевал целый коктейль эмоций. Гнев, боль, любопытство и…

— Это они? — девушка требовательно посмотрела мне в глаза. Её грудь была очень близко, губы тоже. Волосы разметались по плечам. — Эти две сучки?

— Ты о чём?

— Аристократки. Одна в балахоне, вторая блондинка, — Ривера с трудом сдерживала злость. — Женишься на обеих сразу?

— Закон не запрещает.

— И что, уже дату свадьбы назначили?

— Август.

Девушка закусила губу.

Я понял — ещё секунда, и она заплачет.

— Маша, — я попытался успокоить знойную южанку, пока она не наломала дров. — Ну, что с тобой? Мы же обо всём договорились, разве нет?

— Договорились, — прошептала Ривера.

Я ощутил лёгкое ментальное прикосновение.

Маша хотела понять, что я сейчас чувствую.

Мария шагнула ближе, её пальцы впились в мои предплечья, будто она боялась, что я исчезну.

— Договорились, — повторила она, но голос её дрогнул. — На секс без обязательств. На то, что ты можешь уйти в любой момент. Но ты же знаешь, что я…

Она не договорила. Вместо этого резко подняла голову, и её тёмные глаза сверкнули.

— Я не могу, Рост. Видеть тебя с ними. Знать, что ты их целуешь, обнимаешь, называешь жёнами. А я… я для тебя просто удобная дырка в перерывах между подвигами?

Редкостная прямолинейность.

Я вздохнул.

— Маша, это не так.

— Тогда как? — она почти крикнула, но тут же осеклась, оглянулась — никто не должен был услышать этот разговор. — Ты говорил, что не хочешь серьёзных отношений. Что у тебя нет времени на семью. А теперь вдруг — раз, и две невесты?

— Это… сложно.

— О, да, конечно, — она фыркнула, но в её голосе не было насмешки, только боль. — Ты же великий инквизитор, тебе некогда объяснять.

Я почувствовал, как внутри закипает раздражение. Не потому, что она не права. А потому, что она была слишком права.

— Маша, — я взял её за плечи, заставил посмотреть на себя. — Я не врал тебе. Тогда — я действительно не хотел ничего серьёзного. Но сейчас…

— Сейчас что? — она вырвалась. — Ты вдруг осознал, что хочешь семью? Или это просто политика? Брак с аристократками для укрепления Рода?

Я стиснул зубы.

— Не упрощай.

— Тогда объясни! — её шёпот стал резким, как лезвие. — Почему не я?

Тишина.

Где-то вдали гудели двигатели, готовящиеся к запуску. Кто-то крикнул что-то про ящики с патронами. Но здесь, в этом узком коридоре, время будто остановилось.

— Потому что ты не та, кто согласится быть второй, — наконец сказал я. — И я не хочу, чтобы ты была второй.

Она замерла.

— А они согласились?

— Они… — яискал слова. — Они выбрали этот путь сами.

Мария отстранилась. Её лицо стало каменным.

— Понятно.

Она развернулась, чтобы уйти.

— Маша.

— Что? — она обернулась, и в её глазах уже не было слёз. Только холод.

— Ты важна для меня.

Она усмехнулась.

— Но не настолько, чтобы выбрать меня.

И ушла.

Я остался стоять в коридоре, чувствуя, как что-то тяжёлое и колючее осело в груди.

Но отступать было уже некуда.

Ни ей. Ни мне.

Глава 19

Я вообще не был уверен, что странные посланники Совета Мойр умеют просачиваться в Пустошь. Думал, эти червяки ползают только в пространственных складках Земли. Но когда сегментированная хрень вылезла из стены моей каюты, пришлось смириться с новым фактом.

Сообщение было таким:

Дорогой друг!

Вселенная, которую мы создали через манипулирование вероятностными векторами, готова к использованию. К сожалению, нет возможности пробить в эту реальность портал удалённо. Поэтому я был командирован с целью сопровождать тебя в нынешней экспедиции. В нужный момент Разлом будет организован.

Великий Чертёжник

Хмыкнув, я перечитал письмо во второй раз.

А затем послание рассыпалось.

Значит, ловушка для Хаоса подготовлена. Но, как я и подозревал, Разломы сами по себе в заданных точках не появляются.

Да уж, весёлая будет поездка.

И сколько этого типа ждать?

Я уже четыре дня не мог отчалить от рудника — не было отмашки от Кормчих. При этом экипаж был полностью укомплектован, боеприпасов, топлива и провизии у нас тоже хватало. Самое забавное — я жил отдельно от своих будущих жён. Варя и Карина делили общую каюту на противоположном борту Крепости. Мне же пришлось по старой-доброй традиции терпеть общество Вжуха… который превратился в невыносимого ботаника.

Вы спросите, что мне мешает расположиться с комфортом в родовой усадьбе? Почти ничего: я не хочу терять время впустую. Как только мойры дадут отмашку, и Чертёжник объявится на борту Крепости, мы тронемся в путь. Ожидание меня слишком напрягает — я боюсь, что Хаос доберётся до Земли раньше, чем я начну действовать.

Чертёжник прибыл спустя три часа.

О приближении необычного летательного аппарата мне сообщила Бьёрг, а чуть позже объект засекли наши радары. В сторону «Грозы Степей» летело нечто серебристое и вытянутое, не похожее ни на самолёт, ни на дирижабль, ни на конвертоплан.

Я поднялся на верхнюю палубу.

Веретено двигалось бесшумно и с какой-то запредельной скоростью. Насколько я понял, Чертёжник прибыл со стороны американских Врат, которые были расположены неподалёку от Ушуаи. По моим прикидкам — около двадцати тысяч километров от нас.

Зависнув над Крепостью, веретено изменило конфигурацию. Превратилось в каплю, затем — в идеальный шар. Аппарат не имел крыльев, видимых винтов или турбин. Вообще ничего, объясняющего столь поразительную скорость. Когда эта штуковина опустилась в нескольких метрах от меня, я смог прикинуть её реальные размеры. Метра два в поперечнике. Звуков не издаёт, использует технологию левитации.

Шар застыл на расстоянии ладони от палубы.

Серебристая поверхность лопнула. Из чёрной точки образовалось отверстие, которое расширилось, выпуская наружу человека. Того самого, кто сумел запустить неведомую вероятностную машину и выдернуть меня из-за Порога в чужой мир. По сути, именно ему я обязан второй жизнью.

— Гримаун, — приветливо улыбнулся Чертёжник. — Разве могли мы думать, что закончим свой путь именно здесь?

— Ты бес, — пожимаю плечами, — и твой путь исчисляется столетиями.

— Тысячелетиями, — поправил меня Чертёжник. Протянув руку, он отдал некий мысленный приказ. Летательный аппарат снова обрёл целостность, затем резко уменьшился в размерах. Мойра выхватил крохотный шарик из воздуха и убрал в карман. — Но я смертен, как и ты.

— Правда? Несмотря на все ваши технологии?

Чертёжник рассмеялся.

— Друг мой, технологии вовсе не наши. Вот эта игрушка, на которой я прилетел, обнаружена в одной из подводных колоний Предтеч в тысяча пятисотом году. У тихоокеанского побережья Северной Америки. Мы ей не сразу научились пользоваться, пришлось изучать древние инструкции. Но общую логику ты понял. Мы, как и прежде, всего лишь мыши на горбах верблюдов. Если ты понимаешь, о чём я.

— Какое-то выражение?

— Сказка.

— Ты будешь участвовать в битве? — задал я прямой вопрос.

— Разумеется, нет, — усмехнулся Чертёжник. — Для этого у меня есть ты. И, поверь, надо постараться, чтобы я не умер, а моё оборудование не разрушили раньше времени.

— Оборудование? — я изогнул бровь.

— Спрятано в шаре, — пояснил мойра. — Когда оно развернётся, займёт гораздо больше места, чем кажется. Знаешь, Предтечи были теми ещё затейниками. То, что они научились вытворять с пространством… Мы и через десять тысяч лет не постигнем.

Пожимаю плечами:

— Мы — не они.

— Вот и я об этом.

Чертёжника я поселил в соседней каюте, чтобы иметь возможность за ним присматривать. И сразу же отдал приказ об отправлении через Машу.

Если вы ни разу не наблюдали за тем, как приходит в движение Мобильная Крепость, мне вас искренне жаль. Удивительный опыт. Сначала в глубине зарождается шум двигателей, он нарастает, охватывает всё ваше существо. Вибрация передаётся всему корпусу — палубам, поручням, полимерному рифлёному покрытию под ногами. Но это не всё. Гул переходит в мощный рёв, и вся эта адская махина отчаливает от пристани. Или от дока, если она там.

Я ухватился за поручень.

Снизу раздался лязг и грохот исполинских траков, чудовищные валы начали вращаться, получая энергию от моторов. Если бы МК были простыми машинами, они бы оглушили вас грохотом, лязгом и рыком, разорвали в хлам барабанные перепонки. А ещё Крепость развалилась бы на части, ведь такая груда металла просто не выдержала бы собственной тяжести. Ни заклёпки, ни сварные швы, ни болты или шипы не помогли бы удержать детали этого конструктора вместе.

Вот только МК не были простыми машинами.

Буквально каждый метр этих громил прошит артефакторикой, каббалистическими цепочками и прочей мутотенью, о которой знает разве что Кэп. Техномагия в чистом виде. Пассивные уловители вытягивают в мизерных количествах энергию одарённых, чтобы пустить её на укрепление обшивки, снижение уровня шума, уменьшение износа жизненно важных узлов. Говорят, в основу конструирования Крепостей легли разработки не только Предтеч, но и учёных из параллельных вселенных, в сновидениях которых побывали наши морфисты. Прибавьте сюда сверхпрочные и сверхлёгкие разломные металлы, всевозможные покрытия с применением чужеродных биоматериалов — и получите самую дорогостоящую технику планеты Земля.

«Гроза Степей» величественно отчалила от рудника, проминая гусеницами землю.

Пыль клубилась далеко внизу, не достигая верхней палубы.

Инерция у этой штуки чудовищная, но меня не шатало и не качало из стороны в сторону. Это как идти на круизном лайнере — ты не чувствуешь качки за бортом, а просто стоишь на вершине плавучего города.

Отъехав на несколько сот метров, Крепость притормозила.

И начала плавно разворачиваться, выбирая курс.

Я видел, как вращается радар. Как поднимаются на боевые посты стрелки из зенитных расчётов. Сам я успел покружить над окрестностями, разведать обстановку и доложить Кэпу о том, что маршрут чист. Разломы в радиусе ста километров давно зачищены, оттуда нападения ждать не приходится. Туннельщики по степи не рыщут, птерхи охотятся на разную мелочёвку. Обычная картина рядом с обжитыми и укреплёнными человеческими форпостами. Твари, не успевшие объединиться в большие стаи, проявляют осторожность.

Отвернувшись от степи, я зашагал в сторону люка.

* * *

«Гроза Степей» развила привычную крейсерскую скорость.

Ландшафт в окрестностях моего рудника никаких сюрпризов не таил. Бескрайние степные просторы, изредка перемежающиеся холмами. Порой мы объезжали озёра и заболоченные низины, но в целом двигались по прямой.

Дни начинались одинаково.

Я просыпался, осматривал местность с помощью дальнего транса, шёл завтракать вместе с питомцем и ночной сменой. Поднимался на мостик, выслушивал донесения Кэпа. После этого, как правило, отправлялся в кают-компанию. Туда приходили разные люди, но чаще всего заглядывали Варя и Карина. Вдвоём или по очереди — зависело от смены. Мы много общались, по возможности не затрагивая тему путешествия. Планировали будущую свадьбу.

Маша старалась меня избегать.

Общение мы поддерживали в штатном режиме — я транслировал увиденное в дальнем трансе на Кэпа и Бронислава. Личных разговоров телепатка со мной не вела. Так было до первой стычки с Порождением.

Это случилось через девять дней нашего путешествия.

Шёл дождь.

Степь утонула в серой дымке, видимость ухудшилась. Крепость оставляла за собой широкий след, из-под траков комьями вылетала грязь. Карина и Варя, никогда прежде не жившие в мире вечного заката, страдали бессонницей. Поначалу держались на кофе и медитациях, потом у них полностью сбился график сна и бодрствования, и лишь в последние пару дней девочки адаптировались.

У экспедиторов есть поговорка: «Расслабился вечером — не проснулся утром».

Логика в том, что хищники могут напасть в любое время. Фауна Пустоши настолько свихнулась, что ночных животных попросту нет. Это не означает, что зверьки разучились спать. Есть создания, у которых одна часть мозга постоянно бодрствует. Есть те, кто ищет убежище в скалах или под землёй. Некоторые птицы отдыхают во время полёта. Что же касается хищников… Для них выходом из ситуации оказалась стая. Пока часть особей спит, собратья их охраняют или охотятся. Потом — перераспределение ролей. Не стоит забывать, что многие обитатели Пустоши — выходцы из Разломов. И эта реальность заставила зверей эволюционировать в ускоренном темпе. Адаптироваться.

Так вот, логика Пустоши в том, что твари нападают постоянно. Круглосуточно, без перерыва на обед. Поэтому опытные экспедиторы вообще забыли, что такое нормальный суточный цикл. Подручные Кэпа привыкли всё измерять сменами.

Моя смена закончилась.

Наступил условный вечер.

А я люблю на сон грядущий уйти в дальний транс, намотать побольше витков и удостовериться, что в радиусе пятидесяти, а то и восьмидесяти километров нет потенциальных угроз. Разумеется, при скорости передвижения МК это не аргумент. Поэтому через несколько часов меня сменяет Вжух. Выбирается на верхнюю палубу, отращивает крылья и летит на разведку. Повторяет операцию каждый час, до самого утра. Пока я не проснусь и снова не нырну в транс. Да, мы параноики. Проделываем всё это, несмотря на наличие радаров.

Укладываясь в койку, я бросил взгляд на боевого товарища.

Вжух принял облик кота, уселся за письменный стол, включил выдвижную лампу и засел за написание… даже не знаю, чего. Толстая тетрадь в кожаном переплёте, шариковая ручка. Сидит и строчит.

— Я в транс.

— Угу, — отвечает упырь.

Даже морду не повернул.

Пожав плечами, я завалился на кровать.

Есть у меня одна стародавняя привычка — уходить в разведку перед сном, не раздеваясь. Я даже берцы не снимаю. Да, неаккуратно. Но если МК что-то угрожает, времени на сборы не останется.

Сознание вырвалось из телесной оболочки и провалилось в небо.

«Гроза Степей» вначале превратилась в многоуровневую прямоугольную громадину, вспахивающую травяное море гусеницами, затем — в безобидную детскую игрушку и, наконец, в едва различимую точку.

Облачный покров не имел чётких границ.

Свинцовая мгла вверху, а ниже — аморфный серый туман, заливающий дождём всё видимое пространство. Мелькающие вдалеке зигзаги молний.

И…

Что-то ещё.

Я успел отлететь от Крепости, наверное, километров на пятнадцать, и сейчас летел параллельным курсом. Мне показалось, что из свинцовой тучи вниз тянутся… то ли деревья, то ли шланги. Чёрные, плавно изгибающиеся штуки. Может, неизвестное явление природы? Наподобие смерча, только местный аналог?

Подлетаю поближе, и меня накрывает агрессией.

Чудовищная волна звериной ярости, жажды рвать и убивать.

То, что я вначале принял за деревья или шланги, медленно поднялось над землёй, согнувшись посередине, передвинуло себя вперёд и с гулом опустилось, приминая траву. Я успел заприметить уродливую ступню с тремя растопыренными когтями.

К нам шагала здоровенная хрень на шести сегментированных лапах.

Поднявшись выше, я нырнул в покров туч, пролетел его насквозь и поднялся в чистое небо. Грозофой фронт теперь находился прямо подо мной, примерно в двухстах метрах. И в этой клубящейся каше явно очерчивался корпус твари, с которой я доселе не встречался. Вытянутый мускулистый торс, покрытый непонятными костяными наростами, отростки-щупальца, извивающиеся по бокам, но надёжно укрытые тучами, абрис головы с распахнутой пастью.

Пасть монстра светилась льдисто-голубым.

Зубы — плотный частокол, как у пираньи.

Раздвоенный язык рептилии.

А хуже всего то, что хищник мерцал — его окутывало полупрозрачное защитное поле. И ещё: под кожей изредка пробегали световые дорожки, а потом в разные стороны били разряды.

Вне всяких сомнений, это было Порождение Хаоса.

Глава 20

Картинку я сразу перебросил Маше.

Рост, что это?

В вопросе прозвучал испуг.

А сама как думаешь?

Монстр. Но я таких никогда не видела! Из какого Разлома ТАКОЕ может вылезти?

Я не думаю, что ОНО вылезло из Разлома, Маш. Это Порождение Хаоса. Тварь родилась здесь, в Пустоши. Организуй трансляцию, поднимай всех. Полная боеготовность.

Принято.

Я тут же открыл глаза.

— Собирайся, Вжух.

— Куда? — недовольно пробурчал питомец.

— На войну.

Я тут же поделился с котоморфом событиями последних минут. Вжух отложил блокнот с ручкой, его морда сделалась очень серьёзной и чуточку агрессивной.

— И что может сделать скромный кот против такой… жути?

Так.

— Вжух, — вкрадчиво поинтересовался. — Ты боишься?

— Немного очкую, — признался кот. — Но если ты дашь подробные инструкции…

— Под руку не лезь, — хмыкнул я. — И следи, чтобы другие монстры не зашли ко мне со спины. Я сражаюсь, ты прикрываешь. Вот и вся схема.

— Говно вопрос, — обрадовался питомец. — Положись на меня, дружище.

Не успел я выйти из каюты, как в голове раздался голос отца Валерия:

Рост, что это за хрень такая?

Без понятия. Я иду на битву, вы следите за обстановкой. Отстреливайте более мелких монстров, если они появятся.

Тут это… Бронислав следит за показаниями радара. Говорит, с севера и юга приближается много движущихся объектов.

Насколько много?

Сотни.

Наземных?

Воздушных. И наземные второй волной.

Ну, удачи. Я займусь главным боссом.

Выбравшись на верхнюю палубу, я сразу накинул доспех. Непогода разбушевалась на полную катушку — дул сильный ветер, обычный косой дождь превратился в ливень.

Вдалеке громыхнуло.

Я сразу почуял неладное. На горизонте очертилась мрачная фигура твари, перебирающая ножками-спичками и генерирующая электрическую энергию. Окрестности озарялись вспышками молний.

Жахнули зенитки.

Орудийные башни вращались, выплёвывая в небо бронебойно-трассирующие снаряды. Хотя нет. Командиры расчётов выбрали крупнокалиберные патроны. Значит, нам противостоят…

Птерхи.

Мечущиеся в небесах силуэты, разрываемые на части нашей артиллерией, не оставляли сомнений. Против нас брошена крупная стая электрических птерхов. Есть и такие, ага.

Способность Хаоса контролировать свои Порождения на любых дистанциях — это что-то с чем-то. Меня этот навык всегда искренне восхищал. Твари, направленные по моему следу, действуют автономно, но приказ намертво засел в их примитивных мозгах. И ослушаться хозяина никто не смеет.

Бортовая артиллерия дала очередной залп.

Я с удивлением понял, что в игру вступили тяжёлые орудия, бьющие по наземным целям. Значит, птерхи нападают не одни — к ним присоединились сухопутные хищники.

Канонада заглушала несмолкаемый шум дождя и громовые раскаты, так что я усилил доспех в области ушей. Пока эти органы чувств для меня не являются определяющими.

Раскинув над головой руки, я начал плести вязь.

Очень сложную и энергозатратную, но жизненно необходимую.

Тварь, которая неумолимо приближалась к нашей Крепости, не случайно выбрала для атаки дождливую погоду. Кроме того, монстр непостижимым образом стягивал тучи, чтобы накрыть МК плотной стеной ливня. А всё потому, что вода — хороший проводник электричества.

Существовал лишь один способ нейтрализовать тварь перед решающей схваткой — использовать против неё конкретную стихию.

Воду.

Заклинания срывались с моих губ, незримые для окружающих линии вязи сплетались высоко в небе — там, где просматривалась жутковатая громада шагающей твари.

Эфир начал завихряться в могучие потоки.

Энергия, льющаяся из моих пальцев, наполняла вязь, привлекая дополнительные потоки из пространства. На интуитивном уровне тварь забеспокоилась. Я отметил увеличившееся свечение генерационных линий. Молнии стали бить чаще. Длинный зигзаг прочертил сумеречную серость в тщетной попытке дотянуться до Крепости. Но расстояние всё ещё оставалось приличным — молния рассеялась в нескольких километрах от МК.

Охренеть.

Длина стандартного канала молнии — что-то в районе пяти километров. Или десяти, точно не помню. Вот только концентрация ударного импульса, способного уничтожить Крепость, гораздо выше. По моим прикидкам, до Порождения километров семь. Значит, монстр бьёт на половину этой дистанции.

Я перешёл к следующему заклинанию в обойме.

Увеличил поток эфира.

Непрерывная циркуляция и восемь продвинутых оболочек оставляли мне достаточно широкое поле для манёвра. Бортовые орудия продолжали стрелять. Умирающие твари заполняли меня на астральном уровне, но их смерти были настолько ничтожны, что даже не учитывались.

Вжух за моей спиной начал во что-то морфировать.

Я ничего не слышал, но жутковатая тень с распростёртыми крыльями накрыла меня целиком.

Прогремел очередной раскат грома.

Порождение перестало светиться. Вернее, снизило интенсивность свечения в линиях. Значит, аккумулирует энергию для второго удара. А поскольку мы стремительно сближаемся, молния сумеет поразить Крепость. И не факт, что выставленный щит удержит чудовищный импульс.

Маша, дай Кэпа.

На связи.

Меняйте курс. Отворачивайте на северо-запад как можно скорее, иначе беда.

Принято.

«Гроза Степей» среагировала быстро. Я с трудом удержал равновесие, когда тысячетонная махина изменила курс, забирая влево.

Монстр снова начал наращивать свечение.

Быстро генерирует, сволочь.

Завершив финальное заклинание, я влил в комбинацию побольше эфира и запустил процесс. Получилось зрелищно, даже мой питомец засмотрелся.

Небо над тварью вскипело.

Облака сдвинулись со своих мест, начали вытягиваться и закручиваться вокруг Порождения в спираль. Образовалась быстро темнеющая воронка, которая в ускоренном темпе затягивала конденсированную влагу. Водяной вихрь увеличил скорость вращения. Меня чуть не снесло порывом ветра. Тучи бурлили и вытягивались, разгонялись по широкой дуге, в серой мути образовались разрывы.

Солнце вновь показалось на горизонте, расстилая тени прямо по курсу «Грозы».

Вихрь превратился в водоворот, мешающий твари быстро продвигаться. Шесть невообразимо высоких и тонких лап вросли в землю — Порождение изо всех сил пыталось устоять под напором стихии.

Монстр зарычал — звук, похожий на скрежет металла под напряжением, прорезал воздух, заставив даже Вжуха прижать уши. Молнии, которые тварь копила для удара, теперь били хаотично, рвались в стороны, словно змеи, попавшие в водоворот.

— Работает! — крикнул я, но голос тут же потонул в грохоте.

Водоворот сжимался, превращаясь в гигантский водяной столб, обрушившийся на Порождение. Тонны воды врезались в его корпус, заливая генерационные линии. Свечение погасло — на секунду воцарилась почти тишина, если не считать яростного шипения, доносящегося от мокрой твари.

Но я знал — этого недостаточно.

Порождение Хаоса не убьёшь просто водой. Оно уже адаптировалось, его лапы снова задвигались, вырываясь из грязи. А в небе птерхи, словно обезумев, ринулись вниз, жертвуя собой, лишь бы отвлечь огонь орудий.

— Вжух, в бой!

Котоморф взмыл в воздух, его тень размазалась по палубе, превратившись в нечто с когтями и перепончатыми крыльями. Он врезался в первого птерха, разрывая его на лету.

Я же сосредоточился на главном.

Тварь снова зажглась — слабее, но всё же опасно. Если дать ей время, она восстановится.

Значит, ближе.

Рывком я сбросил себя с палубы, в свободном падении активировав ускорение. Напитал силой мышцы и сухожилия, укрепил кости. Ветер выл в ушах, дождь снова хлестал по лицу, но я видел цель.

Тварь заметила меня.

Её голова (если это можно было назвать головой) развернулась, и в следующий миг молния ударила прямо в меня.

Щит доспеха дрогнул, но выдержал — я ощутил серьёзную просадку.

Дистанция — километр.

Я приземлился, подняв фонтан грязи, и сразу рванул вперёд. Тварь развернула корпус, её лапы вонзились в землю, готовясь к новому удару.

Но я был быстрее.

Вырвав из ножен клинок, заряженный подавлением эфира, я вонзил его в ближайшую «ногу» монстра. Металл вошёл с сопротивлением, будто резал не плоть, а спрессованную энергию.

Тварь взревела.

Молнии рванули из её тела, ударяя в землю вокруг, но я уже отпрыгнул, перекатился и…

БА-БАХ!

Орудия Крепости накрыли нас залпом. Снаряды врезались в корпус чудовища, отбрасывая его назад. Оно закачалось, свечение погасло окончательно.

Теперь!

Я собрал в кулак весь накопленный эфир и атаковал.

Ударная волна разорвала дождь, врезаясь в центр монстра.

На секунду всё замерло.

А потом я осознал, что веселье только начинается. Монстр окутался призрачным сиянием. Да, он получил повреждения и перестал генерировать ток, но остатки энергии были вложены в щит.

Непрерывная циркуляция продолжала восстанавливать утраченные запасы.

За моей спиной грохотала арта — наводчики били по наземным целям.

Вжух расправлялся с птерхами в воздухе, вытягивая из меня лишний эфир для защиты от электричества. Часть обрушившихся на МК птичек сталкивалась друг с другом в воздухе, а это означало успешную работу кинетиков.

Тварь обрушила на меня одно из своих щупалец, которое при таких габаритах казалось чуть ли не фабричной трубой. Пришлось метнуться в сторону, огибая неохватную ногу противника. Отросток с гулом врезался в землю, расшвыривая грязь и траву. Я ощутил вибрацию от чудовищного удара.

Нельзя позволить монстру накапливать энергию.

Я бросил вверх заклинание льда.

Вода начала сковывать Порождение хрустящей коркой. Утробный рёв заполнил окрестности. Плотность силового щита увеличилась, а генерационные линии погасли.

Отлично!

Я вновь применил к мечу заклинание, подавляющее циркуляцию эфира, метнулся к ближайшей лапе монстра, смахивающей на башню-небоскрёб, и вогнал лезвие в хитиновый покров. Клинок пробил щит, и я тут же напитал его огнём по самое не балуйся. Напитал так, чтобы столб пламени вырвался из острия, выжигая всё на своём пути.

Опорная лапа моментально покраснела и начала обугливаться.

Хитин и живая плоть осыпались пеплом.

Тварь взвыла — звук, похожий на скрежет разрываемого металла, ударил по барабанным перепонкам. Я едва устоял на ногах, но клинок не выпустил.

Зверь рухнул на колено, потеряв опору.

И тут же начал переставлять лапы, компенсируя потерю.

Хорошо. Теперь главное — не дать ей восстановиться.

Я отпрыгнул назад, оценивая ситуацию. Генерационные линии снова начали слабо пульсировать — монстр пытался перезапустить систему. Но ледяная корка и выжженная конечность делали своё дело: движения стали медленнее, реакция — заторможенной.

Впрочем, хищник имел в запасе ещё пять лап, так что он перераспределил вес и опять начал выстраивать щит.

Вжух тем временем разорвал очередного птерха пополам и, заметив мою паузу, просигналил:

— Эй, Рост! Ты там как?

— Живой! — крикнул я, отряхиваясь. — Но эта тварь ещё не сдаётся.

— А ты её добей, — рявкнул котоморф, уворачиваясь от молниеносного удара крылатого хищника. — А то мне тут тоже нелегко!

Разумеется, весь диалог мы дублировали на ментальном плане.

Я усмехнулся и снова ринулся в бой.

Порождение Хаоса уже оклемалось. Его голова развернулась в мою сторону. Я почувствовал, как воздух зарядился статикой.

Опять хочет бить молнией?

Но я был готов.

В последний момент я активировал щит, усиленный заземлением. Молния ударила — ослепительная вспышка, грохот, запах озона. Щит дрогнул, но выдержал, рассеяв разряд в землю.

А я уже бежал вперёд.

Следующий удар меча пришёлся по второй лапе. Лезвие, всё ещё раскалённое докрасна, вонзилось в хитин, и я снова выпустил пламя. На этот раз — сконцентрированное, как у резака.

Лапа начала краснеть, чернеть и рассыпаться. Я водил клинком из стороны в сторону, напитывая стихию эфиром. Каналы едва справлялись с перегрузкой, но держали.

Плоть Ходульщика, как я его окрестил, расползалась, горела и рассыпалась в прах.

Тварь закачалась.

Четыре лапы уменьшили манёвренность Порождения, но почти не снизили боевую мощь. С небес обрушился ещё один отросток, который я отбил расширяющимся щитом. И тут же отправил вдогонку разрывной огненный концентрат. Багровый шар вспыхнул на высоте десятиэтажного дома, озарил окрестности нестерпимым светом и обдал меня жаром.

Щупальце монстра оторвалось начисто.

Обожжённый обрубок повис безвольной плетью.

Тварь попыталась затоптать надоедливую букашку одной из оставшихся лап, но ускорение делало меня запредельно быстрым. Выскользнув из зоны поражения, я метнулся вправо и швырнул за спину «мясорубку». Расширил, углубил и влил побольше эфира… Ну, или ки, если вам так больше нравится.

Сместился по диагонали.

Обернулся.

Мясорубка затянула в себя ещё одну лапу твари, но я заметил, что ходульная конечность окутана силовым щитом. Гадство! Да что ж за зверюга неубиваемая? У меня такое чувство, что сражение идёт не с живым существом, а с бродячей электростанцией.

Пока монстр дёргал увязшую в земле лапу и перебрасывал вниз накопившуюся энергию, я начитал комбинацию из трёх заклинаний. Концентрат, шипы, эфирное подавление.

Активировал.

И сразу же раздался душераздирающий скрежет, дополненный хрустом и чавканьем. Концентрат взорвался, блокировал подпитку силового щита, и мясорубка перемолола ещё одну опорную конечность твари.

Вот теперь хищнику поплохело.

Но бой ещё не закончился…

Глава 21

Широко расставив уцелевшие конечности, тварь восстановила равновесие, а потом резко обрушила на меня всю свою ярость.

Удар мог бы достичь цели.

Я пропустил момент, когда Порождение сняло щит и перебросило в молнию всё электричество с генерационных линий. В последнюю секунду успел защититься земляным щитом, превратив его в камень, а затем максимально укрепил воздушную преграду. Молния раскрошила щит в пыль и ударила в уплотнившуюся воздушную линзу. Из последних сил я успел прочесть заклинание нейтрализации.

Природная вспышка молнии длится всего четверть секунды.

Тварь ухитрилась напитывать канал почти минуту. Напряжение ослабло, но мне пришлось применить всё своё мастерство, чтобы удар не обрушился на духовный доспех.

Непрерывная циркуляция с трудом восстанавливала запас эфира.

Всё же, мне противостоял монстр, умеющий оперировать эфиром не хуже боевых волшебников моего прежнего мира. Не удивлюсь, если весь хитиновый покров твари усеян уловителями энергии, а организм всё перерабатывает в электричество. При этом зверь снабжён хватательными конечностями и пастью. Это хищник, которому для поддержания жизни требуется органика.

Да пофиг.

Справившись с натиском, я тут же закрутил третью «мясорубку» под одной из опорных конечностей Порождения. Балансируя на грани энергетического истощения, влил туда больше ки.

На сей раз тварь не смогла защититься щитом. У неё, как и у меня, почти не осталось эфира в запасе. С хрустом, чавканьем и неприятным металлическим скрежетом ловушка начала перемалывать лапу-башню.

А вот здесь надо не прозевать.

Успеть уклониться.

Тело монстра содрогнулось, меня вновь накрыло яростным утробным рычанием чуть ли не с ультразвуковыми нотками, а потом чудовищная туша начала заваливаться на бок.

Я бросился в противоположную сторону, одновременно отдавая приказ через Валерия.

Бойцы Крепости среагировали оперативно.

Не успел я отбежать на пару сотен метров, как по раненому монстру открыли огонь из крупнокалиберных орудий. Земля перемешалась с мясом, хитином, кровью и осколками. Тварь снова взревела, но это уже была предсмертная агония. Исполинская туша рухнула в траву, её корчило о ломало. На месте исполинской горы расцветали вспышки взрывов.

Отбежав на приличное расстояние, я остановился.

Крепость работала по всем фронтам.

Зенитки сбивали птерхов, артиллерия правого борта расстреливала шустрых наземных тварей, которых я толком не успел рассмотреть. Носовые пушки вгоняли снаряды в павшее Порождение, выбрасывая из хитина столбы органики.

Я стоял, впитывая бесчисленные мелкие души.

Восстанавливал эфирный запас.

И тут меня накрыло мощной волной — Порождение испустило дух.

Шторм захлестнул узлы и каналы, начисто смёл привычное мировосприятие, затопил все надэфирные оболочки и стал подниматься выше…

Сердце бешено колотилось, узлы пульсировали.

Не выдержав, я упал на колени и некоторое время стоял так, выгнувшись дугой и едва не касаясь затылком травяных стеблей.

Схлынуло.

Последнее воспоминание — кружащийся над головой Вжух. Питомец честно исполнял свой долг, патрулируя местность и разрывая птерхов, осмелившихся приблизиться вплотную к хозяину.

Охренеть!

Я понимал, что поглощённая душа твари приблизит меня к былому величию, но не настолько же? Шагающий на ходульных конечностях исполин подарил мне девятую оболочку. И сейчас следовало вернуться на «Грозу», чтобы помедитировать, привести в порядок всю энергетическую структуру и открыть давно потерянные способности.

Тяжело дыша, я выпрямился.

Встал на ноги.

Осмотрелся в поисках меча.

Клинок валялся рядом, в траве. Простой с виду меч, ничем не выделяющийся на фоне себе подобных. Родовое оружие Володкевичей, послужившее мне верой и правдой по обе стороны Врат.

По каналам ещё пробегали остаточные волны распределяемой энергии.

Нагнувшись, я поднял клинок и вложил в ножны.

Тень Вжуха промелькнула над головой.

Мобильная Крепость расположилась в паре километров от меня, на небольшом возвышении, с которого отлично простреливалась местность.

Я отметил нескольких мехов, выпущенных на зачистку.

Пилоты не применяли крупнокалиберные пулемёты, ограничившись бензопилами. То в одной точке, то в другой слышался рёв мотора, а затем — визг умирающей твари.

Жатва продолжалась.

— Идём, — сказал я. — Пора отдохнуть.

Вжух услышал меня на ментальном уровне.

И спикировал ниже, трансформируясь прямо в воздухе.

Я двинулся в сторону Крепости, а панда побрела рядом, бросая тревожные взгляды в мою сторону.

— Да всё со мной в порядке, — не выдержал я этого приступа заботливости. Эмпатически я тоже ощущал переживания питомца. — Не кипишуй.

— А я и не кипишую, — обиделась панда. — Ты выглядишь, как мешком ударенный. И даже не переходишь в многомерность.

— Ого! Идиомы выучил!

— Получше твоего.

Мышцы гудели от усталости — сейчас я их не напитывал, чтобы разгрузить энергетическую систему. А идти предстояло два километра. Да, иные измерения сейчас не для меня. Как бы не угробить узлы.

— Полетаем? — предложил Вжух.

— Да неохота, если честно.

И тут я заметил компактный четырёхместный броневик, отделившийся от МК и несущийся на всех парах в нашу сторону. Хорошая машинка. Если память не изменяет, «Броненосец» четвёртого поколения. Не все «эмкашки» были такими оснащены. Думаю, Кэп пошарил по сусекам.

«Броненосец» притормозил в трёх метрах от меня.

Боковая дверь разомкнулась с тихим шипением, её половинки на сервоприводах отъехали в стороны. Из проёма высунулась голова Вари.

— Что, любимый, не хочешь подъехать?

— Предложение, от которого невозможно отказаться, — хмыкнул я.

И тут же взобрался по небольшой лесенке внутрь.

Водила был кем-то из наёмников Бьёрг.

Кроме Вари в салоне никого не было. Дверь закрылась за нашими спинами, и я с удовольствием откинулся на спинку кожаного кресла. Вжух принял облик кота — он знал, что моей будущей жене эта ипостась нравится больше.

— Спасибо, — поблагодарил я.

Блондинка обняла меня и погладила по голове.

— Тебе плохо?

— Устал, — честно признался я. — И мне понадобится какое-то время… чтобы привести себя в норму. Усилиться через медитацию.

Девушка отстранилась и серьёзно кивнула.

— Сколько времени это займёт?

Пожимаю плечами:

— Это девятая оболочка, Варя. Я могу пропасть из вашей жизни на несколько часов.

* * *

Вышло ещё жёстче.

Из-за многочисленных перегрузок мне пришлось в спешном порядке настраивать всю систему оболочек, подготавливая фундамент для девятого надэфирного слоя. Пусть не полная переделка, но близко к тому. Узлов стало больше, протянулись новые каналы, астральное тело в разы усложнилось.

Не буду скрывать, это прорыв.

Между восьмой и девятой оболочками — пропасть. Между девятой и десятой — бездна. Я вообще не уверен, что смогу выбраться на этот уровень. Путь, который я проходил десятилетиями, ужался чуть ли не до девяти месяцев. Если, конечно, не считать моё прозябание в отцовской усадьбе и первые экспедиции под началом Кэпа.

Так вот, энергосистема настраивается и подгоняется всю жизнь, причём это происходит автоматически. Почти. Я улучшал какие-то элементы, но в целом тратил на медитации гораздо меньше времени, чем сейчас.

Приходится действовать в ускоренном темпе.

И это меня бесит.

Я погрузился в астральное редактирование, как предполагалось, на условную ночь, а выпал из реальности… Примерно через два дня.

Вжух читал пухлую книгу с пожелтевшими от времени страницами, пил что-то горячее из кружки и отвлекался лишь на то, чтобы сделать запись в блокноте.

Несколько минут я лежал с открытыми глазами, вслушиваясь в шорохи вентиляционной системы. Гул моторов сквозь переборки не просачивался.

— Лежит он, — пробурчал Вжух. — А мне отдувайся. Толпы ходят, всем Ростислава подавай.

— Душный ты сегодня, — констатировал я. — Сколько прошло времени?

— Почти сорок восемь часов.

Я резко выпрямился.

— Мы едем?

— Если бы, — фыркнул котоморф. — Все тебя ждут.

— В смысле?

— Никто не знает, что делать, если нападут новые твари.

Сорок восемь часов.

Хорошо поспал.

— И мы всё это время стоим? — я нашарил под кроватью ботинки и начал обуваться. — Вообще не двигаемся?

— А то.

Завязав шнурки, я вышел из каюты.

Можно было и телепатический запрос послать, но возникло острое желание прогуляться, размять кости. Мысль, что стоило бы принять душ, не сразу посетила мою светлую голову.

Из каюты я сразу направился в сторону рубки.

По хорошему, надо бы испытать возможности обновлённого астрального тела. Девять оболочек позволят мне оперировать чудовищными объёмами энергии, быстрее плести вязи, использовать невиданные для одарённых Земли техники. Я уже настроил систему для применения всего этого. Духовный доспех и астральная защита существенно укрепятся. Почти мой прежний уровень…

В том то и дело, что почти.

Я не уверен, что даже десять оболочек позволят мне тягаться с Живым Хаосом на равных. Именно с десятью оболочками я отправился на охоту за Легендарной Тварью и проиграл. Что уж говорить о сущности, которую нельзя ударить мечом или сжечь пламенем?

Оказавшись в рубке, я поздоровался с ребятами.

Кроме Кэпа здесь несли дежурство его помощник Макс Рылеев, навигатор Гриша Вересаев и радист Сёма Володьков. Все — из старого экипажа «Селенги».

— Здарова, Демидыч! — гаркнул я. — Чего стоим?

— Вы только посмотрите на него, — хмыкнул Макс, разворачиваясь в кресле. — Он ещё спрашивает.

— А куда нам идти, Рост? — спокойно поинтересовался Ерофеев. — Ты двое суток в отключке.

— Я воскрес.

Радист помахал мне рукой и продолжил слушать эфир. Володьков даже не стал снимать наушники, настолько он увлёкся своим занятием.

У приборной доски обнаружилось вечно пустующее кресло второго помощника, которое я и поспешил занять.

— Жду приказов, — на лице Кэпа играла задорная улыбка.

— Полный вперёд, — усмехнулся я. — Прежним курсом, без изменений.

Кэп тут же включил селектор и начал раздавать инструкции. Сначала моторному отделению, потом всем остальным, включая дежурные артиллерийские расчёты.

Я наблюдал за окрестностями.

Степь, как и всегда, простиралась от края до края. На небе — ни облачка. Пока я находился в трансе, все тучи, собранные Порождением, разошлись. Дул лёгкий ветерок, приминал траву. Справа, в нескольких километрах от Крепости, громоздилась куча бесформенной плоти — всё, что осталось от Ходульщика. Или Ходульника? Блин, вечно у меня проблемы с русским языком.

По ногам прокатилась лёгкая вибрация.

Это сигнал из двигательного отсека.

Кэп выключил селектор и начал перебрасываться короткими, отрывистыми фразами с Гришей Вересаевым. До моего носа дошёл неприятный, гнилостный запах. Я только сейчас заметил, что кондиционер работает на полную мощность, а по всему мостику расставлены ароматические палочки. Порождение Хаоса начало разлагаться.

— А сжечь эту дрянь вы не могли? — поинтересовался я. — Есть же пирокинетик на борту.

Пирокинетика Ерофеев переманил с Крепости, находящейся на капитальном ремонте в Наска. Ума не приложу, как ему удалось это провернуть. Звонил по кабелю через океан? Это же сумасшедшие деньги… Для него, во всяком случае. Хотя… Есть же Мария Ривера.

Так вот, с нами подписал контракт весёлый круглолицый мужичок лет пятидесяти с нетипичным для Наска именем — Конрад Горгиладзе. О своём происхождении мужик отшучивался, хотя и так было понятно, что он родился на Кавказе. В неформальной обстановке Конрада звали Гогой или Колобком. Тот не обижался, хотя имел третий ранг одарённости и мог спалить дотла кого угодно.

— Дык распоряжений не было, — хмыкнул Макс.

— Вдруг тебе эта хрень нужна для чего-то, — поддержал товарища Гриша.

— Ну-ну, — я откинулся в кресле. — Для медитативного наслаждения.

Ребята заржали.

— Всякое бывает, — сквозь смех выдавил Рылеев. — Мир полон извращенцев.

— Но-но-но, — я погрозил старпому пальцем. — Акстись, Аксинья.

Под сводами рубки прокатился новый взрыв хохота.

Кэп и навигатор ухитрялись одновременно управлять Крепостью и участвовать в общем разговоре. «Гроза Степей» плавно тронулась с места и начала огибать тушу павшего монстра по широкой дуге. Нам предстояло вернуться на прежний курс, при этом никто не хотел приближаться к очагу зловония.

— Ладно, — сказал я. — Буду спасать ваши носы.

— А ты можешь? — Сёма ухитрился расслышать мою реплику даже сквозь треск эфирных помех. — Честно, можешь?

— Посмотрим, — я сложил пальцы особым образом и начитал простенькое воздушное заклинание. Освежающая волна тотчас прокатилась по рубке, принося долгожданное освобождение. — Не благодарите.

Особенность заклинания была в том, что техника очищала от зловония даже предметы — обивку кресел, щели, деревянные вставки. Мы, архимаги, используем такие заклинания в тех случаях, когда необходимо избавиться от вони после удачной охоты или славной битвы.

Техника пошла гулять по Крепости.

Я усилил заклинание, превратив его в самостоятельную вязь. Теперь воздушная волна заглянет в каждый отсек, и через полчаса на МК восстановится нормальная атмосфера.

На мостик заглянул Бронислав.

— О, спящая красавица!

— И тебе добра, учитель.

Каратель направился в нашу сторону с термосом в руках.

— Вижу, посвежел.

— А что это у тебя в термосе? — заинтересовался я. — Не чаёк ли?

— Он самый, — осклабился инквизитор. — С травками сибирскими. Сам заваривал.

— Ещё скажи, сам собирал, — вклинился в разговор Кэп. За минувшие дни он прекрасно поладил с легендарным Паладином. — В тайге.

— Не сам, — Бронислав встал между мной и Ерофеевым, отвинтил колпачок и демонстративно вдохнул душистый аромат. — Так будете или нет?

— Будем! — воодушевился навигатор.

А радист тут же полез за бумажными стаканчиками.

— Рассказывай, — Бронислав начал разливать напиток и передавать по кругу. — Что нас ожидает за горизонтом?

В данном случае, выражение «за горизонтом» было чистой фигурой речи.

Я хмыкнул:

— Ничего хорошего. Гарантирую.

Глава 22

Душ я в итоге принял.

Освежившись, окончательно почувствовал себя человеком.

И понял, что готов сожрать слона. Или медведя. В общем, кто по глупости подвернётся под руку, того и съем. Организм перестроился, нуждается в топливе, а до обеда целая вечность.

В общем, я решил устроить набег на камбуз.

А заодно выяснить, чем занимаются Варя с Кариной.

По дороге на камбуз я заглянул в кают-компанию и чуть не выпал в осадок. Варя непринуждённо беседовала с… Марией Риверой! Девушки смеялись, шутили, а при моём появлении внезапно умолкли. Вид у обеих был такой, словно их поймали с поличным за каким-то нехорошим занятием.

— Дорогой, ты проснулся? — нарушила затянувшуюся паузу блондинка.

— Есть немного, — хмыкнул я. — А где Карина?

— Пошла в трюм, изучает големов, — ответила Маша.

— Ну… ладно, — я решил скрыться от греха подальше. — Не буду вам мешать.

Девушки особо и не спорили.

Интересно, это что сейчас такое было?

На камбузе Михалыч гремел кастрюлями и сковородками, что-то шинковал на разделочной доске и одновременно с этим слушал кассетный магнитофон, собранный ещё во времена моего детства. Из колонок магнитофона доносилось что-то задушевное, смахивающее на французский шансон.

— Михалыч, дай поесть, — не стал я ходить вокруг да около.

Кокобернулся.

— Рост, ты живой?

— А что со мной случится, — фыркнул я. — Будь другом, не могу я ждать обеда. Два дня в трансе провёл, живот от голода сводит.

— Садись уже, — хмыкнул кок, указывая на крохотный табурет у разделочного стола. — Борща налить?

С Михалычем мы вместе ходили в экспедиции ещё на «Селенге». Поговаривали, что этот добродушный здоровяк — один из старожилов на борту. И чуть ли не лучший друг нашего Кэпа. Одарённым Михалыч не был, происходил из какой-то сибирской глубинки. И была у него страсть — время от времени готовить традиционные северные блюда. Например, буузы. Это такие крупные пельмешки, делаются на пару. Или строганину из омуля, который предварительно замораживается и нарезается тонкими ломтиками.

В Пустоши овощи никто не выращивает.

А свекла, если неочищенная, может спокойно пролежать месяц-другой.

— Давай борщ, — обрадовался я.

И мне тут же оформили здоровенную миску горячего борща — со сметанкой и свежеиспечённым хлебом. Да, Михалыч у нас такой. Заказал хлебопечку ещё за неделю до отправления. Ещё и пару зубчиков чеснока выдал.

Без лишнего промедления я набросился на еду.

На камбузе было жарко, хотя и работали вытяжки. Целых две. Но я не в накладе — голод, как говорится, не тётка.

Разделавшись с первой миской, я попросил добавку, а потом ещё в качестве бонуса получил фирменную яичницу Михалыча с помидорами, беконом и целым набором специй.

Завершился мой набег свежесваренным компотом.

— Михалыч, ты — Человек с большой буквы!

Кок добродушно усмехнулся:

— Ты защищаешь Крепость от всякой погани, я помогаю заморить червячка. Справедливо.

— А что сегодня на обед?

— Гречка с мясным гуляшом. Борщ ты уже оценил. Плюс компот с булочкой. Салат из морской капусты. В общем, никакой тебе высокой кухни.

— Михалыч, твоя кухня — самая высокая.

— Ну-ну, — смутился кок. — Вжуху своему ничего не прихватишь?

— Пусть сам к тебе заглянет, — определился я. — А то сутками в каюте сидит, что-то в блокнотиках пишет и книги из библиотеки таскает пачками.

— А я тебя предупреждал, — Михалыч помешал гречку в большом чане. — Котоморфы эти умные. Быстро развиваются, глазом моргнуть не успеешь.

Поблагодарив кока за угощение, я поднялся на одну из верхних палуб и отыскал каюту Великого Чертёжника.

Вежливо постучался.

Дверь разомкнулась, впуская меня внутрь.

— Заходи.

То, что открылось моему взору, с трудом поддавалось здравому осмыслению. Чертёжник сменил строгий костюм на комбинезон простого техника, явно добытый на нашей Крепости. Вокруг мойры были расставлены изогнутые модули непонятной машины, которые мой покровитель неспешно собирал в единую конструкцию. Прямо на моих глазах Чертёжник протянул руку, тронул Знак на гладкой серо-стальной поверхности, смахивающей на приборную панель «Слезы», а потом проделал то же самое со вторым модулем. По неприметным линиям побежала энергия. За считанные секунды поверхность была испещрена сложным геометрическим рисунком, подсвеченным ядовито-зелёным. Линии изгибались под причудливыми углами, врастали друг в друга, формировали запутанный лабиринт в трёхмерной проекции.

Я застыл на пороге.

Зрелище завораживало.

— Дверь закрой, — попросил Чертёжник, не теряя концентрации.

Было заметно, что мойра подпитывает своей ки всю эту хитрозаточенную систему.

Не глядя, я ткнул пальцем в запирающую кнопку.

Створки сошлись, отрезая каюту от коридора.

И почти сразу после этого модули выбросили из себя потрескивающие зелёные молнии, сцепились между собой, сдвинулись с места…

Резкий щелчок.

Модули срослись.

Энергия пробежалась по теперь уже общим каналам, напитала яркие точки, разбросанные в строгой последовательности по верхней грани конструкта, и столь же внезапно погасли. Несколько секунд в воздухе ощущалась пульсация. От модулей исходила невиданная мощь. Эфир так и закручивался в воронку, втягиваясь в невиданную доселе машину.

Впрочем, машиной этот объект ещё нельзя было считать.

Своего часа ждали около дюжины фрагментов, до которых не добрались руки Чертёжника.

— Что это? — не выдержал я.

Чертёжник хмыкнул:

— Наверняка, у тебя есть версия.

— Честно? Я никогда не верил, что кучка бессмертных управляет судьбами мира с помощью сверхспособностей. Уж извини. Я насмотрелся в прошлой жизни на архимагов, освоивших разные грани эфирных техник. Никто из них не манипулировал вероятностями. А мы далеко опередили вашу реальность в плане магии.

Мойра кивнул:

— Правильное наблюдение.

— Это машина судеб? — задал я прямой вопрос.

Я пристально разглядывал странную конструкцию.

Фрагменты, разбросанные по каюте, напоминали детали гигантского трёхмерного паззла — плавные изгибы, угловатые выступы, впадины, испещрённые теми самыми зелёными линиями. Они мерцали, будто дышали.

Чертёжник провёл ладонью над одним из модулей, и тот отозвался слабым гулом.

— Машина судеб? — Он усмехнулся, но без сарказма. Скорее, с одобрением. — Нет. Это инструмент. Как кисть для художника или скальпель для хирурга. Только вместо красныx телец — вероятности. Вместо тканей — линии судьбы.

Он поднял один из оставшихся фрагментов — плоский, почти дисковидный, с выгравированным в центре символом, напоминавшим спираль.

— Ты прав в одном: мы не боги. Мы — ремесленники. Но ремесло наше требует… специфических инструментов.

С этими словами бес приложил диск к центральной части уже собранной конструкции.

Раздался тихий щелчок, как будто замкнулся невидимый контур.

И тут всё завертелось.

Диск начал вращаться, сначала медленно, потом быстрее. Линии на его поверхности вспыхнули, протянулись к другим модулям, сплетаясь в единую сеть. Воздух затрепетал, искажаясь, будто под невидимым прессом.

Я почувствовал, как давление в каюте изменилось — не физически, а на уровне восприятия. Будто сама реальность здесь стала тоньше, податливее.

Ощущение зыбкости.

— Это консоль? — спросил я, отступая на шаг.

Чертёжник не ответил сразу. Его пальцы скользили по поверхности модулей, корректируя что-то, выравнивая.

— Часть консоли. — Наконец он оторвался от работы и посмотрел на меня. — Ты видел «Слезу»? Это был примитивный интерфейс. А здесь…

Он провёл рукой по воздуху, и в пространстве вспыхнул голографический проектор — сложная структура, напоминавшая фрактальное дерево, ветвящееся в бесконечность.

— … рабочее место.

Я невольно представил, как он сидит в центре этого кольца, окружённый мерцающими символами, плетёт узоры из возможностей, словно паук, ткущий паутину.

— И как это работает?

Чертёжник ухмыльнулся.

— Хочешь попробовать?

Глаза его светились — не метафорически, а буквально. Тонкие зелёные прожилки пульсировали в глубине зрачков.

Я колебался.

— А это безопасно?

— Нет.

Но он уже тянул меня к центру конструкции, и я не сопротивлялся.

Потому что очень хотел узнать.

Что будет дальше.

— Давай посмотрим на судьбы твоих друзей, — сказал Чертёжник, усаживая меня рядом с собой. — Просто посмотрим, ничего не меняя.

— Что нужно делать?

— Открой каналы. Позволь машине настроиться на тебя и установить энергообмен.

Я так и сделал.

И тут же врубил непрерывную циркуляцию, потому что эфир начал утекать со страшной силой!

Перед моими глазами выстраивались цепочки событий. Непостижимым образом я видел то, что должно произойти с моими спутниками — отцом Брониславом, Кэпом, Варей и Кариной, Михалычем… Но чем больше судеб внедрялось в мой разум, тем сильнее утекала энергия. А чем дальше в будущее я пробовал заглянуть, тем…

Не выдержав, я отступил.

Разорвал связь.

Тяжело дыша, повернул голову и уставился на Великого Чертёжника.

— Расход ки чудовищный. Почему?

— Я бы сказал, что нужно быть мойрой, — ответил Чертёжник. — Но не думаю, что тебя это устроит.

— Не устроит, — признал я. — То, что я почувствовал… оно противоречит здравому смыслу. Я нарастил девять астральных оболочек и могу оперировать большими объёмами эфира. Ты ведь не можешь.

— Не могу, — охотно признал Чертёжник.

— Я заглянул в их судьбы всего на пару часов… А если захочу увидеть завтрашний день? Или перемотать на две недели вперёд? И это без редактирования!

— Ну, друг мой, а как ты хотел? Вероятности — страшная сила.

— Ты — бес. У вас даже нет рангов.

— Так принято считать.

Я вспомнил одну важную деталь.

— Во всех учебниках написано, что Великий Чертёжник создал одарённых. Раньше, насколько я понимаю, Землю населяли простые люди и бесы? Никаких телепатов, кинетиков, ясновидцев?

— Можно и так сказать, — пожал плечами Чертёжник. — Но вот я переношу тебя в графа Володкевича, и что мы видим? А, Гримаун? Потомственный пирокинетик, умеющий манипулировать всеми стихиями, биться в астрале, уходить в дальний транс, перемещаться в многомерности… Как это объяснить? С точки зрения известных науке психотипов?

— Никак, — зло буркнул я. — Просто я отличаюсь от других.

— Чем?

— Ну… Предположим, мой разум способен менять генетическую предрасположенность этого организма?

— Почти угадал. От разума многое зависит, и у него нет ограничений. Я не создал одарённых, Гримаун. Я повлиял на судьбы живших тогда на Земле бесов, а их было очень мало, и раскрыл им новые возможности. Расширил вероятностные линии, если угодно.

— Но они лишились бессмертия? Меты, например? Они умирают раньше всех, если используют свой Дар.

— Верно. Но их предки сделали свой выбор по доброй воле. Я поговорил с ними, они согласились. И выбрали вектор развития на века вперёд.

— Но почему? Бессмертие против краткосрочного ускорения? Или чтения чужих мыслей? Бред же, согласись.

— В ту пору бесы охотились друг на друга и безжалостно истребляли себе подобных, чтобы не позволить возвыситься. Дети бесов могли не дожить до своей свадьбы. И любая сверхспособность, выходящая за грани обыденного, могла склонить чашу весов в пользу одарённого. Дать жизнь Роду, сохранить потомство. Я ведь не только подарил им новые способности, но и отменил генетический рандом.

— Чего?

— Ой, только не говори, что у тебя нет доступа к этой информации на девятой ступени посвящения.

— Может, и есть. Но читать некогда, планета в опасности.

— Так я и думал, — кивнул Чертёжник. — Суть в том, что бессмертие никогда не передавалось следующему поколению с гарантией. Я ж говорю, лотерея. Но те способности, которые раскрыли в себе новые одарённые, при грамотной культивации сохранялись у потомков и даже усиливались. Так возникло понятие «сила крови».

— И что?

— Вряд ли ты настолько наивен, чтобы не осознать одну простую вещь. Психотипы — это чушь собачья. Условность. Твой приятель Иванов долгое время ходил сквозь стены и развивал проницаемость, а потом добрался до Великого Артефакта. И стал бесом. Что-то перенастроил. По сути, у него два Дара. Ты вообще не имеешь ограничений. А это значит, что энергия ки, которую ты привык называть эфиром, свободно циркулирует в крови бесов. Просто до неё нужно добраться.

— Ты смог.

— Я всегда мог, — поправил меня Чертёжник. — Но сила моя не настолько запредельна, как ты думаешь. Просто я умею грамотно распределять задачи внутри этой машины. И регулировать поток энергии на выходе. Многовековая практика, только и всего.

— Зачем тебе эта хрень в Пустоши?

— Друг мой, это же очевидно. Чтобы открыть Разлом, ведущий во вселенную-ловушку.

Глава 23

Несколько дней Крепость ехала без приключений.

Удивительно, но мы продвигались не в сторону Фронтира, а по направлению к освоенным людьми территориям. Туда, где простирались внутренние Круги. По радио и через телепатов инквизиции поступали тревожные сведения: множилось количество оставленных поселенцами форпостов. Один из рудников Евроблока был начисто уничтожен неведомой тварью, выжить никто не смог. И этот рудник находился аккурат по маршруту нашего следования.

Через пару дней, когда крепостные часы показывали без четверти два ночи, радар зафиксировал быстро движущийся крупный объект. При ближайшем рассмотрении объект оказался тоннельщиком. Матёрым и очень древним. Кэп тотчас объявил воздушную тревогу, артиллерийские расчёты заняли свои посты, сильнейшие одарённые поднялись на верхнюю палубу.

Я сидел около часа в позе лотоса, пока мой дух парил над степью, отслеживая перемещения монстра. Тоннельщик рыл проход с северо-запада на юго-восток, но линия прокопанной земли изгибалась в сторону серебристой речной ленты. Отчитавшись об увиденном перед Ерофеевым, я отдал приказ сбросить скорость. Мы не знали, планирует ли тоннельщик охоту. Возможно, мы его не интересуем…

Крепость замедлилась чуть ли не до двадцати километров в час.

…Тоннельщик тем временем приближался к реке. Земля под ним вздымалась волнами, как будто сам горизонт дышал. Я чувствовал его движение даже сквозь стальные плиты Крепости — глухой, ритмичный гул, словно где-то внизу билось огромное каменное сердце.

Монстр остановился у самого берега. На миг всё затихло. Потом из-под земли, с грохотом разрывающейся почвы, взметнулся вверх исполинский сегментированный хобот. Он был покрыт слоем затвердевшей грязи и блестел в свете заходящего солнца, как полированный металл. Туннельщик не имел глаз, но я ощущал, как он «осматривается» — не с помощью зрения, а чем-то иным, древним и непостижимым.

Затем он опустил голову к воде.

Сначала просто коснулся, будто пробуя. Потом начал пить.

Это было невероятно. Река, широкая и полноводная, вдруг зашевелилась. Вода хлынула в разинутую пасть чудовища, образуя воронку. Уровень заметно упал — берега обнажились, мутные струи закрутились, затягивая в глубину обломки веток и траву. Я слышал, как кто-то из моих спутников нервно сглотнул.

— Он… выпьет её всю? — прошептал отец Бронислав.

Но нет. Через несколько минут тоннельщик оторвался от воды, его тело содрогнулось, будто от удовольствия. Он издал низкий, дрожащий звук — не рык, не рёв, а что-то среднее между ворчанием и стоном. Потом медленно, почти лениво, начал погружаться обратно в землю.

Почва сомкнулась над ним, оставив после себя лишь извилистый холмистый след.

— Всё, — сказал Чертёжник, опуская бинокль. — Идёт дальше. Не в нашу сторону.

Кэп отменил тревогу. Люди начали расходиться, вполголоса переговариваясь. Кто-то смеялся, сбрасывая напряжение, кто-то осенял себя знаками Древних.

Я ещё долго смотрел на реку. Вода постепенно возвращалась к прежнему уровню, но берега оставались влажными, обнажёнными. Как шрам.

Тоннельщик ушёл. Но где-то там, в глубине, он всё ещё двигался. Рыл. Искал.

И я не был уверен, что нам стоит радоваться, что сегодня он выбрал не нас.

Хотя…

Всё это — отголоски слабости моего предшественника. С моими нынешними способностями не стоит бояться даже стаю тоннельщиков. А ведь факт общеизвестный — эти твари охотятся поодиночке, а если и бывают замечены в группе, то лишь со своим потомством, которое ревностно охраняют на протяжении десятилетий.

Двигатели снова увеличили обороты, и Крепость покатила дальше.

Ещё через пару дней у меня состоялся интересный разговор с Варей. Дело в том, что моя будущая старшая жена сдружилась с Марией Риверой — я часто видел их вместе то на дежурстве, то в кают-компании, то на верхней палубе, куда девчонки иногда вытаскивали шезлонги. При моём приближении задушевные разговоры стихали, а то и переводились на другую тему. Маша полностью перевела наши отношения в деловое русло и больше не пыталась подкатывать.

Я не выдержал и задал блондинке прямой вопрос:

— Варя, что происходит?

Для разговора я выбрал тихое место в трюме — неподалёку от секций, где хранились свёрнутые механикусы и вооружение к ним.

— Ты о чём, дорогой? — невинно поинтересовалась девушка.

— Сама знаешь, — я лукаво улыбнулся, глядя будущей жене в глаза. — Что у вас с Марией Риверой?

— А у тебя с ней что? — вопросом на вопрос ответила Фурсова.

Я понял, что меня уже десять раз обсудили и пришли к неким женским выводам.

И договорённостям.

— Сейчас ничего, — осторожно ответил я.

— А раньше?

Женское коварство.

Теперь я — в состоянии обороняющегося.

— Мы переспали.

— Один раз? — продолжала напирать блондинка.

— Думаю, вы это обсудили.

— Правильно думаешь.

— Тогда к чему этот вопрос?

— Хочу услышать твой ответ.

— Не один. Но я всё равно не понимаю…

— Почему мы так мило общаемся?

— Да.

Варя взглянула на меня с неожиданной теплотой и погладила по щеке:

— Милый, ты очень хорошо умеешь драться с монстрами. И не только с монстрами. Ты — каменная стена для любой девушки. Но поверь, женские интриги для тебя — это…

— Тёмный лес, — подсказал я.

— Вроде того, — блондинка взяла мою руку в свою. — Я попытаюсь объяснить.

— Давай.

— Для начала запомни простую вещь — нельзя бывших подружек сводить с будущими жёнами. Никогда так не делай больше, ладно? Во-вторых, ты не задумывался, почему секс без обязательств внезапно перетёк во всепоглощающую страсть Маши к тебе?

На моём лице отразилось изумление.

— Я это выяснила не потому, что обладаю телепатическими способностями, — усмехнулась Варя. — А потому, что знаю людей, разбираюсь в них. Умею ловить знаки, вести переговоры. Отец меня к этому готовил…

На секунду по лицу Вари пробежала тень.

Боль утраты.

— В общем, — девушка поспешила сменить тему, — ты у нас завидный жених, Ростислав. Титулованный, обеспеченный, сильный. Быстро продвигающийся по службе. Ты серьёзно думаешь, что этого недостаточно для пристального интереса хищниц наподобие Риверы?

Я открыл рот, чтобы ответить, но Варя приложила к нему пальчик.

— Не спеши. Маша — безродная, у неё нет капитала, за ней не стоит мощный Род. Просто наёмница, работающая за гроши. Брак с тобой вознесёт её до небес.

— Думаешь, дело в этом?

— Ну, она могла влюбиться в какого-нибудь сантехника. Или в моториста «Грозы Степей». Рост, не будь наивным. К тебе проявили интерес на подъёме, а не в те годы, когда ты был изгнанником средней руки аристократического Рода. Сложи два и два.

— Всё равно не понимаю. Вроде бы, логично…

— Но почему мы так мило общаемся? Маша захотела подобраться поближе к сопернице, подружиться и получить доступ к нашей семье. Я заключила с ней взаимовыгодную сделку, все остались довольны.

— Сделку? — опешил я.

— Да ничего особенного, — отмахнулась Варя. — Я перевожу на её счёт кругленькую сумму. По прибытии на Землю, разумеется. Ривера продолжает служить на «Грозе», но к тебе никаких вопросов больше не имеет.

Увидев моё вытянувшееся лицо, Фурсова звонко рассмеялась:

— Ты же её и сам отшил! Милый, я тебя люблю и вполне могу закрыть глаза на добрачные интрижки. Это мелочь. Но тащить в Род всех подряд — такое себе. Здорово, что ты и сам это понимаешь. У меня только одна просьба.

— Какая?

— От Карины этот эпизод скроем. Она девушка чувствительная, будет переживать.

Хмыкнув, я выдал свой вердикт:

— Теперь ты понимаешь, почему я доверил тебе управление нашими делами?

И, не дав Варе опомниться, поцеловал её в губы.

* * *

На протяжении всей следующей недели главным моим врагом была скука.

Случайно встреченные по дороге стаи хищников уничтожались нашими одарёнными. Всё, что умело летать, сбивалось из зенитных орудий. Иногда к охоте присоединялся Вжух — просто так, чтобы держать форму. Мне оставались исключительно погружения в дальний транс, просмотры фильмов в кают-компании, да редкие тесты своих новых способностей. Чтобы не нанести ущерб Крепости, я перемещался через многомерность на несколько километров в любом направлении и проверял техники, которые мне открылись недавно. Всё работало. И не просто работало, а летало!

Главное преимущество архимага с девятью оболочками — скорость и мощь применения заклинаний. Энергетическая структура настолько развита, что мы можем влить в удар громадное количество эфира. И вязи плетутся гораздо быстрее, при этом расширяется число вероятных комбинаций.

Я тестировал прежде всего плетение боевых и астральных вязей.

Некоторые особо продвинутые монстры способны атаковать на всех планах. Я знаю нескольких волшебников, которые погибли из-за неумения выставлять астральные шипы.

Карина тоже не сидела сложа руки. Ещё перед началом экспедиции девушка активировала две дюжины рабочих големов, которые таскали ящики с провизией, мешки с крупой, мукой и картошкой, боеприпасы и топливо. Сейчас каббалистка сосредоточилась на боевых големах — с ними надо проявлять осторожность из-за потенциальных привязок к определённому владельцу. Поэтому я вызвался сопровождать юную инквизиторшу, обеспечивая прикрытие. В перерывах между запусками големов мы общались на самые разные темы.

— Ты знаешь, из чего делают современных големов? — спросила Карина, щёлкая креплениями очередного ящика. Как по мне, эти штуки напоминают гробы.

— Понятия не имею, — ответил я.

Даже не представляю, зачем на «Грозе» хранить этих болванов. У нас достаточно огневой мощи, есть крутые мехи и подготовленные пилоты. И это — если забыть про моё существование…

Но големы за каким-то лешим потребовались Кэпу.

Старые привычки, наверное.

— Раньше их лепили из полимерной глины, пропечатывали Знаками и создавали новую, пластичную субстанцию, — Карина присела на корточки, закрыла глаза и начала водить рукой над туловищем в гробу. Под «кожей» существа вспыхивали письмена, составленные в цепочки. — Мастера высших порядков снабжали конструкцию усиливающими накладками.

— Типа броня?

— Ага, — ладони девушки начали мерцать, как у целителя. Ровным белым сиянием. — Сталь, кость, прочная древесина.

— Времена изменились?

— Благодаря Разломам, — ладонь девушки задержалась на лысой голове существа. Во лбу не активированного голема образовался красный треугольник с вписанным Знаком Жизни. — Теперь в основе големостроения лежат полимеры, но в организм также внедрены панцири убитых тварей. Не тоннельщиков, попроще.

— И что это даёт?

— Голем быстрее двигается, и у него повышенная ловкость.

— А защита?

— Почти как у моделей с накладками из легированной стали.

Я бросил на голема заинтересованный взгляд.

— Что с мыслительными способностями?

— Сейчас големы, в принципе, поумнели! — рассмеялась Карина. — Я это вижу на примере слуг моего отца. Эти штуки сопровождают меня с раннего детства. Думаю, папа к ним привязался.

Искусственный человек, подвластный манипуляциям Карины, ожил. Бессмысленные глаза уставились на девушку, потом — на меня.

Я до последнего ждал, что эта хрень выбросит кулак в голову моей возлюбленной. А потому незаметно прикрыл Карину энергетическим щитом. Прозрачным и неощутимым.

Голем удивил.

— Слушаю ваши приказы, госпожа, — прогудело существо.

— Встань, — приказала Карина властным голосом.

Голем повиновался.

— Ты поступаешь в распоряжение капитана Ерофеева, — выдала инструкцию каббалистка. — Он сейчас на открытой верхней палубе. План помещений Мобильной Крепости — у входа.

— Боевые задачи ставит капитан Ерофеев? — уточнил голем.

— Да, — подтвердила Карина. — Я — базовое звено. Если приказ капитана наносит ущерб моей безопасности, он аннулируется.

— Я понял, госпожа. Разрешите исполнить приказ?

— Разрешаю.

Увалень развернулся и, тяжело ухая ногами-колоннами, направился прочь из трюма.

— Браво, — я восхитился. — Ты у меня — королева големов.

— Не смеши, — фыркнула Карина. — Мне повезло, что его не привязали на кровь предыдущего капитана «Грозы».

— Ты была под щитом.

Девушка посмотрела мне в глаза.

— Спасибо.

— Ну, я же хочу увидеть тебя на свадьбе, милая. А этим штукам я никогда не доверял.

Девушка звонко рассмеялась.

За последние месяцы от несерьёзной байкерши, рассекающей проспекты Турова на своей воздушной игрушке, не осталось и следа. Карина носила либо сутану дознатчицы, либо практичную одежду, подчёркивающую её фигуру. Дома я несколько раз видел её в элегантных платьях.

— Рост, с нами всё будет в порядке? Мы переживём эту экспедицию?

Я ободряюще улыбнулся:

— У нас нет другого выбора.

Шаги голема отрезало автоматическими воротами.

А в следующий момент по отсекам и переходам Крепости прокатился сигнал тревоги.

Глава 24

Сколько себя помню, эти звуки бесили до невозможности.

При масштабном нападении на МК капитаны запускают стандартные протоколы. Раздражающий рёв сирен, мигающие красные лампочки, отмена штатного расписания и усиление боевых постов. Все, кто в теории способен сражаться, должны занять позиции. Остальные не паникуют, сидят в своих каютах и ждут особых капитанских распоряжений.

Ах, да.

Чуть не забыл про закрытие палубных заглушек.

И бронированные заслоны на иллюминаторах.

Я паниковать не стал.

— Стой здесь, — приказал Карине. — От меня ни на шаг.

Опустившись на пол и скрестив под собой ноги, нырнул в дальний транс. Взлетел по расширяющейся спирали метров на сто, чтобы лучше рассмотреть угрозу, и понял, что дело швах. Прямо по курсу на горизонте вспучивался столб пыли, внутри которого очерчивалась каменная фигура.

Землемер.

Порождение Хаоса, и очень гнусное. Сложное для любого архимага. Я об этой твари читал в манускриптах академии, написанных старыми учителями.

Сейчас Землемер был не выше трёхэтажного дома и не дотягивал по габаритам до «Грозы Степей». Но проскальзывающее в облаке пыли мерцание не оставляло никаких сомнений: тварь продолжает достраивать себя.

Землемеры относятся к магической категории хищников, в ходе эволюции овладевших стихией земли. Это значит, что Порождение обладает практически бесконечным ресурсом, если только его не окружить водой, что в условиях Бескрайней Пустоши почти нереально. Опасность в том, что тварь не просто увеличивается, достраивает себя, вбирая камни и песок, она меняет плотность своего покрова и создаёт мощнейшую каменную броню. Землемер способен отражать любые физические атаки, наносить чудовищные по силе удары, порождать вокруг трещины, разломы и локальные землетрясения. Органику эти уроды поглощают с превеликим удовольствием, поскольку у них есть и пищеварительная система, и другие органы, нуждающихся в питании.

В голове сразу щёлкнуло: мы приближаемся к уничтоженному форпосту. Теперь понятно, кто там похозяйничал. А если сопоставить данные с другой информацией, полученной по радио, можно отметить на карте ещё несколько проблемных точек. И все эти точки выстроены в одну линию. Вектор, простирающийся в нашем направлении.

Я переместил свой разум ближе к врагу.

Почти вплотную.

Землемеры довольно тупые, их ставка сделана на грубую силу. Может быть, поэтому они не догадываются, что можно развить астральные и ментальные боевые техники.

Меня тварь не учуяла.

Оценив дистанцию, я вышел на связь с Машей:

Дай мне Кэпа.

В голове тут же прозвучал напряжённый голос Ерофеева:

Рост, я отдал приказ замедлить движение. Мы сейчас тормозим. Эта хрень прёт на нас, дальняя артиллерия не работает.

Всё верно.

Подлетая к чудовищу я видел, как снаряды выбивают крошку из его каменных пластин. Выбоины тут же зарастали, притягивая из пылевого облака новые частицы материи. А ведь работали, судя по всему, наиболее мощные из имеющихся в нашем распоряжении пушек. И калибр у снарядов был впечатляющий, но это не помогало.

Ты видел это Порождение, Кэп?

МК от монстра отделяло что-то в районе пятнадцати километров. Наши 122-миллиметровые гаубицы с активно-реактивным боеприпасом бьют примерно на такую дистанцию. Могут достать и на двадцати километрах, это мне Лич рассказывал. У Кэпа есть бинокль, позволяющий рассматривать мелкие объекты на расстоянии в три тысячи пятьсот метров. Так что он не видит всей картины.

Ерофеев буркнул:

Не хватает мощности.

Лови слепок.

Я передал через Риверу изображение твари.

И тут же дополнил комментарием:

Это Землемер. К нему нельзя приближаться на расстояние ближе километра. Так что срочно меняй курс. А лучше — полный назад.

Погоди.

Кэп отвлёкся, чтобы раздать соответствующие приказы. Через полминуты я снова услышал его голос.

Рост, какую скорость это дерьмо развивает?

Сейчас — низкую. Но Землемер быстро увеличивается в размерах.

И это было правдой.

Тварь втягивала в себя эфир, чтобы максимально ускорить процесс. Земля вздымалась в воздух вместе с травой, корнями, мелкими животными и насекомыми. Всё лишнее отбрасывалось, остальное закручивалось в пылевые спирали и впитывалось в плоть существа. Монстр буквально на глазах увеличивался, становился выше.

Нет, Землемеры не имели ничего общего с големами.

Эти Порождения выглядели как бесформенная человекоподобная фигура с двумя руками и ногами. Вот только «руки» были оснащены изогнутыми сверхпрочными когтями, раздирающими любую броню и сокрушающими даже каменные крепостные стены. Вместо головы — пасть-воронка с рядами острых зубов. Всё это защищено пластинами брони из отвердевшего камня, непостижимым образом подогнанными друг к другу и не мешающими твари ходить. Пасть могла стягиваться и прикрываться бронированными пластинами, а чем эта хрень видит, я вообще не понимаю.

Песчинки кружились, врастали в плоть монстра.

А вместе с этим Землемер перестраивал себя, вытягивался во всех направлениях. Удлинял суставы, преобразовывал землю в часть своего циклопического организма.

Кэп деловито поинтересовался:

Может, развернуться? Я смогу нормально управлять Крепостью, а кормовые орудия будут вести непрерывный огонь по этому дерьму.

Обдумав слова Дмитрича, я согласился:

Так и сделаем.

Не успел я открыть глаза и подняться с пола, как со мной связался отец Валерий и деловито поинтересовался о текущей стратегии. Я ответил в своём стиле. Мне не мешать, огонь по твари без надобности не открывать. И тут в разговор вклинился Бронислав.

Рост, это же просто здоровенный ушлёпок, который постоянно увеличивается в размерах, да?

Я нехотя ответил:

Примерно так.

У нас на борту три сильных кинетика. Можем подсобить. Опрокинем урода, а ты добьёшь.

Мысль показалась мне интересной:

Сможете?

Постараемся.

Тогда на связи. Я скажу, когда действовать.

Добро.

— Что мне делать?

Я посмотрел в глаза Карины.

Девушка была не на шутку встревожена.

— Иди в каюту. Я разберусь.

Сирены продолжали разрывать тишину на части.

Махина Крепости разворачивалась — я ощущал это скорее интуитивно, чем физически.

Покинув трюм, я поспешил к ближайшему тамбуру с винтовым трапом. Вжуху отдал распоряжение не высовываться и прикрывать кинетиков на верхней палубе. Уничтожать любую тварь, которая посмеет атаковать Варю. Отметил, что защита человека из моего Рода — в приоритете. Бронислав и сам сможет за себя постоять в схватке с примитивным хищником.

На крышу МК мы выбрались практически одновременно.

Врубив непрерывную циркуляцию, я поспешил напитать мышцы, кости и сухожилия силой. Накинул духовный доспех и максимально укрепил его против физического урона.

Манёвр Крепости впечатлял.

За кормой оставалась километровая дуга из вспаханной траками земли и поднятой пыли. Справа, у самого горизонта, виднелась крохотная мушка, затянутая серой мутью.

Пятнадцать километров.

Расстояние немаленькое.

Для обычных людей.

Кинетики собрались на кормовой надстройке, никто из них не приближался к поручням. И правильно. Если Кэп начнёт маневрировать, вылет за ограждение — дело одной секунды.

Вжух морфировал в нечто крылатое, шипованное и зубастое. Его кости с хрустом расширялись, кожа обрастала чешуёй. Закатные лучи играли на зеркальных чешуйках кровавыми отблесками.

— Удачи! — гаркнул Бронислав.

Я не ответил.

Просто исчез.

В этот раз не стал эффектно прыгать с высоты и бежать на ускорении в сторону противника. Сразу переместился в многомерность и за несколько секунд покрыл дистанцию в десять километров.

Монстр отсюда выглядел внушительнее.

Я был совершенно один в чистом поле. Даже лязг и скрежет Крепости поглотили те самые десять километров. Справа и слева — ровное пространство, покрытое высокой травой. Чуть поодаль — крохотное озерцо.

А передо мной — Землемер.

Теперь он достигал высоты пятиэтажного дома, раздался вширь, увеличил пасть. Но всё равно я не мог рассмотреть зверя во всех подробностях, ведь между нами пролегли четыре тысячи метров. Я просто помнил, как он выглядит.

Воздев руки, я начал плести вязь.

Сначала выбрал всю влажность из воздуха, потом прибавил туда воду из озера и грунтовых вод, полностью опустошил протекающий неподалёку ручей. Всё это превратилось в тучи у меня над головой. Тучи набрякли, почернели, сбились в угрюмую сизую массу. В глубине только что созданного атмосферного фронта мелькнул росчерк молнии. Громыхнуло.

Я продолжил читать.

Тучи расползлись по небу, начали впитывать ещё больше влаги.

Вся эта история неспешно направилась к Землемеру, подгоняемая неизвестно откуда взявшимся ветром.

Мой противник не останавливался. Равномерно переставлял толстые ноги, сотрясал землю и продолжал вбирать песчинки. Моё хитрое колдунство не произвело на оппонента ни малейшего впечатления.

А зря.

Я укреплял вязь на протяжении всего пути, меняя температуру, снабжая комбинацию всё новыми и новыми усложнениями. Когда разросшаяся и почерневшая туча добралась до Землемера, я отдал мысленный приказ Брониславу:

Валите его.

Кинетики не оплошали.

Здоровенная шагающая тварь, словно напоровшись на невидимую преграду, споткнулась и потеряла равновесие. На долю секунды я увидел, как существо повисло в воздухе. А потом его отпустили.

Тварь рухнула вниз, с высоты четырёх или пяти метров.

Я бы этого и не увидел, но спасибо усиленному магией зрению.

Как только Землемер воткнулся мордой в траву, я активировал вязь. На полную катушку. Сначала на месте падения образовалась зона лютой стужи, потом сверху шарахнуло разрядом электричества, а затем на монстра обрушился ледяной дождь. Очень хитрое явление, филигранная работа. Дождь начинает свой путь в виде потоков воды, которые попадают на тело врага и тут же «стекленеют», превращаются в лёд.

План был простым — сковать оппонента.

Воспрепятствовать его продвижению.

И сбить пылевое облако, которым подпитывался Землемер.

Порождение взревело.

Глухой, гулкий звук, будто скала треснула пополам, разорвал воздух. Бронированные пластины затрещали, покрываясь сетью ледяных узоров. Зверь дёрнулся, пытаясь подняться, но я не дал ему шанса — усилил давление, вгоняя холод глубже, заставляя влагу просачиваться в щели между каменными плитами.

Но тварь не сдавалась.

Вместо того чтобы продолжать бессмысленные попытки встать, она резко сжалась. Её огромные конечности подтянулись к телу, каменные пластины сдвинулись, образуя плотный панцирь. Земля вокруг вздыбилась, песок и камни притягивались к нему, наращивая новый слой брони.

Монстр превратился в каменную черепаху.

Мой ледяной дождь стекал по гладкой поверхности, уже не в силах проникнуть внутрь. Пылевое облако рассеялось, но теперь Землемер не нуждался в нём — он черпал силу прямо из земли, из-под себя.

— Бронислав! — мысленно рявкнул я. — Ещё раз!

Кинетики сработали синхронно. Невидимая сила ударила в спрятавшегося монстра, пытаясь перевернуть его, сорвать с места. Но Землемер был тяжёл, как скала, и теперь — так же неподвижен. Его панцирь лишь слегка дрогнул, выдержав удар.

А потом он начал подниматься.

Медленно, будто древний исполин, пробуждающийся после тысячелетнего сна. Каменные плиты скрипели, перестраиваясь, ноги выпрямлялись, упираясь в землю. Он не торопился. Будто знал, что мне нечем его остановить.

И шагнул вперёд.

Прямо на меня.

Громыхнуло. Земля содрогнулась под его тяжестью. Он не бежал — он шёл, размеренно, неотвратимо. Каждый шаг оставлял вмятину в почве, траву сминало в пыль.

Три километра.

Усиленное зрение позволяло мне видеть всё довольно отчётливо.

Я отступил на несколько шагов, быстро оценивая ситуацию. Лёд не сработал. Кинетики не смогли его опрокинуть. Обычная магия земли против Порождения бесполезна — монстр просто переваривает её, встраивает в себя.

Значит, нужно что-то другое.

Я разжал пальцы, почувствовав, как между ними вспыхивают нити энергии.

— Хорошо, — прошептал я. — Давай попробуем вот так.

И ударил молнией.

Не той, что с неба. Той, что рождается в самой глубине магического резерва. Ослепительно-белый разряд ударил в центр каменного панциря, оставив после себя чёрный след оплавленной породы. Землемер вздрогнул, но не остановился.

Тогда я выпустил вторую молнию.

Третью.

Четвёртую.

Каждый удар прожигал броню глубже, но монстр продолжал двигаться. Он уже был в километре от меня. Если так пойдёт дальше, скоро он доберётся до Крепости.

Я сжал зубы.

— Нет, — прошипел я. — Ты не пройдёшь.

Следующая атака полетела на астральном плане.

Шипы вспороли хлипкую оболочку твари и ударили по энергетической системе. На краткий миг почудилось, что Землемер споткнулся и начал испытывать боль. Но затем, совершенно для меня непредсказуемо, зверь адаптировался. Ему было плохо, он страдал, но продолжал поглощать эфир и закручивать пылевое облако.

— Подонок, — выругался я.

И начал плести новую вязь.

Глава 25

Завершив плетение, я активировал вязь и шагнул в многомерность. Для выигрыша в схватке мне потребуется быть ближе к противнику, но при этом не подставляться под его удары. Насколько я помню из бесед с Торном и другими опытными товарищами, Землемер просаживает любой доспех.

На каменный панцирь ползущей «черепахи» обрушился огненный ливень.

Атака выглядела эпично даже в иных измерениях. Примерно так в фантастических лентах показывают метеоритные дожди на чужих планетах. Полыхающие болиды начали бомбардировать панцирь Землемера, прожигая в нём здоровенные дыры. Я добавил в вязь технику концентрата, так что мои болиды ещё и взрывались.

Пока тварь пыталась выстоять под градом огненных шаров, я незаметно выбрался в реальность. Выбрался так, чтобы оказаться за спиной врага. И тут же запустил «мясорубку» — да не простую, а ледяную. Ага, так можно. Земля разверзлась под ногами у Порождения, закрутилась в воронку, а оттуда пахнуло ледяной стужей.

Огонь и лёд.

Прекрасное сочетание, если вы собираетесь победить магическое существо, оперирующее землёй.

Мой противник остановился. Возникло ощущение, что Землемер намертво врос в степь подобно какому-нибудь мавзолею или древнему кургану. Вот только энергия павшей твари в меня не хлынула, потому что зверь продолжал сопротивляться.

Через несколько минут я понял, что «мясорубка» не работает.

Землемер остановил вращение незримых зубцов и тем самым развеял заклинания. Лёд начал таять, превращая пространство под монстром в обычную болотную жижу.

Огненный дождь закончился.

Но я тут же приготовил оппоненту свежий подарок — ливень из электрических концентратов. Обычный человек назвал бы это шаровыми молниями, но мои концентраты гораздо круче и наносят больший ущерб. А главное — вязь начитывается довольно быстро. Технически ничего сложного, но приходится вливать хренову тучу энергии.

Сейчас Землемер, стоически переносивший мои атаки, был похож на щербатый холм. Тварь укрылась каменными плитами и, на первый взгляд, ничего не делала, но я видел, как пыль продолжает встраиваться в существо. Чувствовал завихрения эфира, поглощаемого зверем.

Концентраты взрывались.

Из панциря, укрывшего моего противника, вылетали фонтаны камней и песка. И даже несмотря на это вязь не могла пробить щит насквозь, открывая доступ к хозяину.

Я шагнул в многомерность, оставив за спиной грохот взрывающихся концентратов. Здесь, между слоями реальности, время текло иначе — я мог позволить себе мгновение на размышление, пока Землемер содрогался под ударами моих заклятий.

Но этого было мало.

Он адаптировался.

Каждый мой удар, каждая атака — огонь, лёд, молнии — лишь замедляли его, но не останавливали. Монстр впитывал удары, перестраивался, становился сильнее. Как будто сама земля давала ему силы, бесконечный резерв, из которого он черпал мощь.

Я сжал кулаки. Нет. Так не пойдёт.

Если нельзя сломать его снаружи — значит, нужно ударить изнутри.

Я материализовался прямо перед каменной глыбой, в последний момент уклоняясь от удара когтистой лапы, высунувшейся из-под щита. Воздух взвыл, когда массивная конечность пролетела в сантиметрах от моего лица. Я не отступил.

Вместо этого — вперёд.

Рывком бросился под брюхо чудовища, туда, где каменные пластины сходились в слабое место — узкую щель, через которую Землемер дышал.

— Вот ты где, — прошипел я.

Мои пальцы впились в трещину, и я взорвал её изнутри.

Не огнём. Не льдом.

Пустотой.

Техника, которую я использовал лишь раз в жизни — «Разрыв Бездны».

Мир вокруг щели схлопнулся, пространство исказилось, и в следующий миг каменная броня раскрошилась, как сухая глина. Землемер взревел — впервые за всю битву звук был не яростью, а болью.

Враг рухнул на колени, его тело затрещало, пластины начали осыпаться. Но он не сдавался.

К этому моменту я успел отскочить на усилении и разорвать дистанцию с монстром, просто отбежав в сторону. Из глубины его каменного тела вырвался громогласный рёв, и земля содрогнулась вокруг нас. Трещины разбежались во все стороны, почва вздыбилась, и я едва успел отпрыгнуть, когда из-под меня вырвался каменный шип размером с дерево.

— Хитро, — я оскалился.

Но теперь я знал его слабость.

Я снова шагнул в многомерность, на мгновение исчезнув из Бескрайней Пустоши, и появился у монстра за спиной — там, где его броня ещё не успела восстановиться.

— Пора заканчивать.

Я вскинул руку, и тьма сгустилась в моей ладони.

Не просто тьма.

Голод Бездны.

Техника, которую я никогда не использовал в бою — потому что она пожирала не только врага, но и часть меня самого. Ту часть, где выстраивались надэфирные оболочки.

Но сейчас другого выхода не было.

Я вонзил тьму в трещину каменной брони.

И мир полыхнул небытием.

Землемерзастыл.

Потом его тело начало рассыпаться.

Камень за камнем, песчинка за песчинкой — звериная плоть распадалась, поглощаемая пустотой. Чудовище пыталось сопротивляться, собирать себя заново, но тьма пожирала его, не оставляя ни единого шанса.

И наконец — тишина.

Огромное тело рухнуло, рассыпавшись в груду безжизненных камней.

У меня был всего один миг, чтобы ощутить потерю от частичного разрушения девятой оболочки, но в следующую секунду энергия погибшего чудовища затопила моё естество. Тварь всё ещё разваливалась, а я всеми силами держал духовный доспех, одновременно поглощая всё, что мне досталось непосильным трудом.

Через несколько минут полностью восстановилась оболочка.

А затем наполнение продолжилось.

Мои узлы и каналы, закалённые и усовершенствованные прошлыми битвами, выдержали этот шквал. Астральное тело жадно впитывало то, что осталось от врага, наполнялось и готовило фундамент для следующего скачка…

Обессилев, я тяжело выдохнул.

Нет, чудеса так быстро не случаются. Десятую надстройку я не поднял. Однако приблизился к этой недостижимой и прекрасной планке. Заодно избавил вселенную от погани, опустошающей целые поселения.

Я стоял среди обломков, тяжело дыша.

Всё.

Где-то вдалеке, за горизонтом, Крепость медленно разворачивалась, возвращаясь на курс.

Бой был окончен…

И тут моё астральное тело начало впитывать свежие души. Мелкие, ничего из себя не представляющие. Ничтожные энергетические сгустки, которыми даже не усилишься толком. Но откуда-то они брались?

Мысль подключиться к зрению питомца или войти в дальний транс пришла в голову с опозданием. Я грязно выругался, раздосадованный своей тупостью.

Непрерывная циркуляция продолжала напитывать меня эфиром. До Крепости было километров пятнадцать, и я не мог слышать звуков артиллерийской канонады. Или мог, но с усилением.

Вжух начал скидывать мне картинки.

«Гроза Степей» успела совершить разворот, но сейчас экипажу было не до выстраивания курса. Со всех сторон пёрли невесть откуда взявшиеся твари. Стаи неведомой мелкой погани неслись по земле, и было их реально дофига! Мне показалось, что травы ожили под напором всей этой мерзости. С неба атаковали птерхи, пепельные ящеры и совершенно незнакомая дрянь, которая мне даже в бестиариях не попадалась.

Первую волну мои спутники отразили.

Слепки, переброшенные Вжухом, показывали слаженную работу зенитных и артиллеристских расчётов. Кинетики комкали монстров в воздухе силой разума, сталкивали между собой, переламывали крылья, сворачивали шеи. Изредка над Крепостью вспыхивал огненный шар, испепеляющий близко подлетевшего птерха. Опять же, зенитки неплохо справлялись с задачей, расстреливая чрезмерно оборзевших летунов.

Крепость тормозила.

Рост, это Маша!

В голосе девушки звучала паника.

Да, Маша.

Ты Видишь ЭТО?

Вижу.

Кэп останавливает «Грозу». Выпускаем големов и мехов. Но там… Мучисимас! Я никогда столько не видела!!!

От волнения телепатка сорвалась на испанский.

Спокойно, Маша. Я иду.

Перед тем, как шагнуть в многомерность, я отключился ото всех телепатических каналов и нырнул в дальний транс. Твари из ниоткуда взяться не могут. Такие полчища нечисти наверняка засекли бы наши радары, а этого не произошло.

Мы что, сунулись в область крупного Разлома?

Транс показал, что нет, не сунулись.

Монстры бежали издалека, разделялись на слаженные группировки и грамотно окружали Крепость. Я попытался отследить точку прорыва — и не смог. Возникло чувство незримого присутствия Хаоса.

Возникло — и ушло.

Всё, Грим, надо работать.

Я шагнул сквозь многомерность, и мир взорвался огнём.

«Гроза Степей» пылала.

Не в буквальном смысле — броня Крепости выдерживала, но со всех сторон её облепили полчища тварей. Сотни когтистых лап, крыльев, щупалец и перепончатых тел бились о стальные борта, словно волны инфернального шторма.

Похоже, ребят накрыло.

Я увидел десятку мехов, выдвинувшихся из кормового шлюза под прикрытием крупнокалиберных пулемётов. Преимущественно «Берсерки» и «Штормы»… Но что это? Три массивных «Тайфуна» с необычным обвесом. Орудия с широкими раструбами, шланги подключённые к заплечным «ранцам»… Сомнений не оставалось: часть инквизиторов вступила в бой. Как известно, «Тайфуны» заточены под работу с артефакторикой карателей…

Три стальных гиганта, каждый в полтора раза выше своих европейских собратьев, уже выдвинулись на внешний пандус. Их корпуса, покрытые каббалистической насечкой, пылали в сумеречном свете — последнее слово инженерной мысли. На правых руках — роторные бензопилы с зубьями из адамантиевого сплава, на левых — огнемёты, которые я узнал, вспомнив проведённые в информаториуме часы.

«Берсерки» и «Штормы» вооружились шестиствольными «ураганами», способными за несколько секунд превратить в фарш отряд закованных в латы пехотинцев.

Расширяющееся воздушное кольцо.

Я ударил таким образом, чтобы смести наступающих по земле тварей, но случайно не зацепить своих. Арта продолжала работать, визг пулемётных турелей и зениток оглушал.

Из-под камней, из трещин в почве, даже из воздуха вылезали твари — склизкие, покрытые хитином, с множеством глаз и клыков. Они неслись на крепость, как приливная волна, и первыми их встретили «Тайфуны».

— РРРРАААААЗЪ!

Бензопилы взвыли, вгрызаясь в живую плоть. Кровь, обрывки хитина, ошмётки плоти — всё это взлетало в воздух фонтанами. «Ураганы» застрочили, выкашивая ряды на подходе. Каждый выстрел — разрывной заряд, каждый снаряд — адский огонь.

Но твари не останавливались.

Оказавшись на верхней палубе Крепости, я выхватил из ножен родовой клинок и взялся за хищников, перебирающихся через ограждение. Вжух, выполняя мой приказ, защищал Варю, невольно прикрывая всю тройку кинетиков. Бронислав умудрялся отшвыривать врагов силой мысли и одновременно отстреливать из пистолета-пулемёта неизвестной модели. А наставник полон сюрпризов!

Прорубившись к кинетикам, я снова ударил кольцом, сбрасывая нечисть с платформы.

— Уходите вниз!

— Они могут добраться до зенитных расчётов, — прорычал Бронислав.

— Я займусь. Работайте с мостика, не подставляйтесь.

Инквизитор нехотя подчинился.

Я отсёк когтистую лапу, попытавшуюся дотянуться до Вари, а потом сжёг её обладателя — изуверскую смесь саблезубого тигра с росомахой.

Кинетики отступили в тамбур и запечатали заглушку.

Третье кольцо снесло с десяток хищников, успевших перебраться через перила.

— Вжух, палуба твоя.

По ментальному каналу мне пришло подтверждение от котоморфа.

Принято.

Шагнув в иные измерения, я выпал прямо в гущу событий. Уже с напитанными магией мышцами и максимально укреплённым доспехом.

Меч вспыхнул алым костром, и я приступил к своей жатве.

Первая атака — «Вихрь Серпента».

Меч прочертил в воздухе огненную спираль, и десятки тварей вспыхнули, превратившись в угли.

Вторая — «Разрез Бездны».

Я рванул клинком по диагонали, и пространство разорвалось — трещина, заполненная пламенем, рассекла землю, испепеляя всё на пути.

Но монстры шли и шли.

Вжух иногда сбрасывал образы, из которых было понятно, что мехи держат оборону на противоположной от меня стороне Крепости. Удивительно, но за время моего отсутствия Карина ухитрилась активировать несколько десятков боевых големов, которые тоже вносили свою лепту в разгром противника.

Хаос, если он продолжал осуществлять общее руководство, сделал ставку на количество. Хищники должны были разделаться с экипажем Крепости и остановить моё продвижение. В этом и был план. Пока я дерусь с Землемером, ошалелые твари рвут моих друзей.

Даже не верится, что Живой Хаос может испытывать страх.

Но уж очень круто эта сущность занялась мной.

Опробовав недавно освоенные техники, я врубил Дорогу Ярости и начал крушить врагов на чистых силе и огне. Скорость, напор, мощь. А что ещё нужно для удачной охоты?

За моей спиной грохотали пулемёты и шестиствольные «ураганы». Инквизиторы жгли напалмом — в прямом смысле этого слова. Воняло гарью и копотью, а ещё — поджаренными заживо тварями.

Восстановившись с помощью циркуляции, я запустил перед собой волну холода, вмораживая оголтелый зверинец в землю. Волна расширилась на несколько сотен метров, захватив несметное число тварей. Закинув туда несколько «мясорубок», я сместился влево, чтобы подсобить отряду мехов во главе с Олафом — главным берсеркером дня. Чтобы не попасть под дружественный огонь, передал Валерию инфу о секторе, который не надо накрывать, и ломанулся туда.

С каждым шагом Дорога Ярости увеличивала наносимый урон.

При этом доспех ничто не просаживало.

Не доросли ещё эти червяки, чтобы положить в степи Гримауна с девятью полноценно развитыми оболочками. Не в этой жизни, ага.

Я расчищал левый фланг, стараясь не влезать в сектора обстрела своих товарищей.

И в этот момент накатила третья волна нежити.

Глава 26

— Осторожно!

Голос Вжуха прорезал ментальный канал, и я едва успел отпрыгнуть, как земля передо мной вздыбилась. Из-под почвы вырвалось нечто, напоминающее гигантского червя с кольцами хитиновых пластин, усеянных шипами. Его пасть, раскрываясь, обнажила ряды вращающихся зубов — идеальный механизм для перемалывания плоти.

Многовато этих червей развелось в Пустоши.

Сначала туннельщики, теперь вот эта погань…

— Древоед. Гадство!

Я знал этих тварей. Они редко выходили на поверхность, предпочитая подкапывать укрепления и пожирать всё на своём пути изнутри. Если один из них здесь — значит, под Крепостью уже кишит целая колония.

Маша, ты на связи?

Я здесь, Рост.

Запускайте движки, уводите Крепость. Ничего не спрашивай, нет времени объяснять.

Принято.

Моя мысль оборвалась. Древоед рванулся вперёд, его тело извивалось, словно плеть, а шипы на боках выстрелили в меня дождём острых игл. Я принял их на воздушный щит, но одна всё же вонзилась в плечо, пробив даже усиленный доспех.

— Яд? Серьёзно?

Жжение разлилось по руке, но я тут же перекрыл каналы, ведущие к сердцу, и выжег заразу огнём. Запустил процесс регенерации. Древоед между тем уже скрылся под землёй, оставив после себя лишь дрожащую почву.

Рост, ты в порядке?

В голове прозвучал голос отца Валерия.

Пока да. Но если эти черви доберутся до траков — Крепость уйдёт под землю.

Я рванул в сторону, где Олаф и его мехи отбивались от очередной волны хищников.

Олаф! Под тобой черви!

Мысль я передал через Валерия.

Инквизитор не стал спрашивать лишнего. Его «Тайфун» резко развернулся, и огнемёт выплюнул струю жидкого пламени прямо в землю. Почва вспучилась, зашипела — и через секунду из-под неё вырвался объятый огнём Древоед, дико извиваясь и истошно вереща.

Браво!

Но праздновать было рано. Земля вокруг нас начала проседать.

Они роют тоннели…

Я шагнул в многомерность, оценив ситуацию с изнанки. Под Крепостью уже зияли пустоты — черви пожирали грунт, ослабляя опору. Ещё несколько минут — и многотонная конструкция начнёт крениться.

Впрочем, Ерофеев не зря ест свой хлеб.

До моего слуха донёсся нарастающий рокот. Пандус втянулся в корму исполинской машины, и «Гроза Степей» с гулом и скрежетом поехала вперёд, давя случайно подвернувшихся под гусеницы монстров.

Маша, они могут быть прямо под вами!

Кэп включил георадар.

Да, есть на Крепостях и такой тип оборудования. Дорогой, редкий, но чрезвычайно эффективный против подземной мерзости.

Нужно действовать радикально.

Я материализовался рядом с Варей, которая вместе с другими кинетиками перехватывала в воздухе летающих монстров. Мне понравилась тактика — команда Бронислава тратила минимальные усилия, притормаживая летунов… которых тут же расстреливали наши зенитчики.

Умирающая нежить наполняла меня энергией.

— Бронислав, можешь создать вибрацию?

Каратель на мгновение задумался, затем кивнул.

— Да, но…

— Хорошо. Начинай. Остальные — усиливайте его.

Кинетики высших рангов умели входить в резонанс с любыми поверхностями. Не геомантия, но близкая по духу техника. И я понимал, что лучший из Паладинов меня не подведёт.

Я разорвал связь с реальностью, погрузившись в транс. Моё астральное тело проникло в землю, ощущая движение червей. Их были десятки.

— Сейчас…

Бронислав сжал кулаки, и воздух вокруг нас задрожал. Кинетики присоединились, и вибрация усилилась, передаваясь в почву. Тонкий и опасный момент. На Крепостях такие фокусы можно проворачивать, но существует мизерный шанс… скажем так, вывести из строя чувствительные приборы.

— Глубже…

Черви замедлились, их движения стали хаотичными. Вибрация дезориентировала их, нарушая связь между сегментами тел.

— Теперь.

Я ввёл в резонанс их хитиновые пластины.

И рванул.

Земля взорвалась.

По обе стороны от Крепости из-под земли вырвались фонтаны крови и обрывков плоти. Черви, разорванные изнутри, захлебнулись в собственных тоннелях.

— Чисто! — крикнул Гриша Вересаев, бросив взгляд на экранчик геолокатора.

Но битва ещё не закончилась.

Я переместился туда, где твари начали проминать големов Карины. Защитники Крепости продолжали отстреливаться — по всей степи полыхали взрывы. Проблема в том, что хищников было много.

Напитав доспех и снова запустив Дорогу Ярости, я врубился в щёлкающие челюстями, рычащие и воющие шеренги. Выдвинул перед собой воздушный щит, чтобы не зацепить «кольцом» потрёпанных, но ещё функционирующих големов.

Воздушная стихия отшвырнула уродов, на их место тут же заступили новые.

И столкнулись с моими замораживающими заклинаниями.

Превратив в ледяные скульптуры несколько десятков рептилий, чрезвычайно шустрых и агрессивных, я разнёс эту композицию «мясорубкой». И тут же устремился вперёд, размахивая огненным клинком.

Пока я разбирался с ящерицами-переростками и ополоумевшими шерстяными шарами, которым и названия не подобрать, Кэп развернул Крепость, а наши артиллеристы начали утюжить тылы противника.

Я шёл вперёд, сея смерть, а големы добивали выживших.

В нескольких сотнях метров от меня тяжело ухала арта и трещали крупнокалиберные пулемёты. Кинетики продолжали сбивать летунов. Вжух сметал всех, кто умудрялся прорваться через заградительный огонь к МК и карабкался вверх по бронированному корпусу.

Битва длилась уже несколько часов.

Совместными усилиями нам удалось отразись три волны. Я синхронизировал свои действия с Кэпом и Брониславом, что позволяло избегать дружественного огня и вмешиваться в сражение на самых ответственных участках. Я даже не пытался сосчитать зверей, которых сжёг, заморозил, изрубил мечом или испепелил молнией. Силы восстанавливались быстро, энергии мне хватало. Мышцы гудели, я их напитывал силой, и побоище возобновлялось.

Через некоторое время я осознал, что твари отступают.

Организованно отступают.

Непосвящённому могло показаться, что вся эта нечисть перемещается хаотично, но я видел, как они заново сбиваются в стаи и разбегаются в разные стороны, чтобы не попасть под прицельный огонь.

Вжух, куда они идут?

Крылатая тень взмыла над степью — мой питомец отправился на разведку. И через несколько минут начал транслировать то, что открылось его орлиному взору. Монстры отбегали на приличное расстояние от Крепости, сливались в тонкие «ручейки»… И вот уже передо мной — полноводная река, несущаяся к горизонту. А там, на горизонте… сплошная стена тьмы.

* * *

На капитанском мостике собрался военный совет.

Крепость остановилась посреди степи, а мы решали, куда двигаться дальше. И стоит ли двигаться вообще. А всё потому, что два часа назад Живой Хаос чуть ли не вплотную приблизился к нашей МК. До непроницаемой мглы оставалось всего десять километров, а потом…

Всё рассосалось.

Хаос отступил.

И я до сих пор не понимаю, почему. Ведь я слишком слаб для решающей схватки и вряд ли справлюсь со столь мощным противником. Вопрос в том, догадывается ли мой оппонент о том, что Гримаун ещё не достиг былого величия.

В рубке собрались отец Бронислав, Кэп, Великий Чертёжник.

Капитанские обязанности возложил на себя Макс Рылеев — сейчас он связывался с командирами подразделений, принимал отчёты о потерях и повреждениях. Которых оказалось на удивление мало. Две трети големов разорвали в хлам, но тут удивляться нечему — слишком велик был наплыв разнообразного зверья. Незначительные поломки мехов тоже не в счёт — техники за пару дней всё починят. В личном составе всё хорошо, но часть одарённых восстанавливается в глубоких медитациях. Включая Варю.

— Не нравится мне всё это, — сказал Бронислав. — Инициатива на стороне противника.

— Если это был Хаос, — согласился Кэп, — то он прощупывал нашу оборону.

— И сделал определённые выводы, — пробурчал наставник.

— Есть одна интересная деталь, — вступил я в разговор. — Хаос не нападает.

— И? — вскинулся Бронислав. — Думаешь, боится горстку одарённых? Мы — полные ничтожества в сравнении с этой силой.

— Я уничтожаю Порождения, — нервный тон Бронислава меня никак не зацепил. — И он понимает, какие техники и энергии были задействованы.

— Вряд ли он теперь отступит, — заметил Великий Чертёжник. — Битва началась.

— Думаю, всё произойдёт здесь, — согласился я с бессмертным.

— И ехать никуда не надо? — поинтересовался Кэп.

— Пока нет, — сказал я после недолгих размышлений. — Он за нами наблюдает. Мы тоже поиграем в эту игру. Чертёжник, сколько уйдёт времени на открытие Разлома во вселенную-ловушку?

Мойра ответил, не задумываясь:

— При запуске аппаратуры… это вопрос нескольких минут.

Я кивнул.

— Но если открыть раньше времени, — добавил бес, — можем спугнуть.

— Поэтому не будем спешить, — вновь согласился я. — Посмотрим, кого против нас выставят в этой шахматной партии.

— Хочешь подкачаться, — оскалился Бронислав.

— Это в общих интересах, — отрезал я. — С девятой оболочкой я много времени не выиграю. И, кстати, самое время обсудить план. С чего мы вообще решили, что Хаос заинтересуется Разломом? И последует за мной в ловушку?

— Гарантий нет, — охотно признал Чертёжник. — Но мы можем въехать туда на Крепости.

Все присутствующие ошалело уставились на мойру.

— При всём уважении, — начал Кэп, — но…

Чертёжник поднял руку, прерывая оппонента:

— Мне известно, господин Ерофеев, что МК не способна пройти в стандартный Разлом. И что подобных случаев история не знает. Но и вероятности могут складываться порой неожиданным образом.

— На что вы намекаете? — осторожно уточнил Кэп.

Чертёжник не успел ответить.

Гриша Вересаев бесцеремонно вклинился в разговор:

— К нам приближаются объекты.

Все дружно повернулись к навигатору.

— Крупные? — спросил Бронислав.

— Сколько? — вырвалось у меня.

— Я бы сказал, не крупнее человека, — задумчиво произнёс Гриша. — Четыре точки.

— Врубать сирену? — среагировал Макс.

— Я на связи с постами, — взгляд Бронислава сделался отстранённым.

— Не дёргайтесь, — я направился в сторону каюты ясновидца, примыкающей к радиорубке. Сейчас каюта пустовала, дверь была разблокирована. — Проверю.

Мои спутники терпеливо ждали.

Сбросив ботинки, я завалился на койку, закрыл глаза и без промедления нырнул в дальний транс. В голове прозвучал голос Валерия, сменившего Машу в качестве бортового телепата:

Юго-запад. Около трёх с половиной километров. Скорость — пять километров в час.

Направление задано.

Скорость смущает.

Обычно с подобными скоростями движутся… люди. Пешком, не особо напрягаясь и не врубая усиление. А откуда взяться четвёрке странников посреди Бескрайней Пустоши? Не удивлюсь, если это новый выверт Живого Хаоса.

В трансе меня ничто не сдерживает, это почти телепортация. Только применительно к разуму. Я молниеносно переместился в указанную сторону и увидел…

Людей.

Бредущих по пояс в траве, оживлённо переговаривающихся, смеющихся и не переживающих из-за того, что они видят. Путники обходили глубокие воронки от снарядов, обугленные трупы монстров и прочие следы недавней битвы. Четвёрка выглядела довольно своеобразно по меркам Земли — просторные балахоны, подпоясанные чёрными кушаками, вышитые на груди полумесяцы в треугольниках, длинные волосы, развевающиеся на ветру и ниспадающие на грудь бороды… Вот только стариками эти люди не были. Широкоплечие, статные, двигающиеся по-звериному грациозно, скользящими походками…

А ещё у этих ребят было оружие.

Одноручные мечи с простой крестовиной у пояса.

Несколько секунд я наблюдал за этой компашкой, онемев от изумления. Честно говоря, я не рассчитывал на встречу с кем-либо из бывших соратников.

Деликатное прикосновение к ментальным барьерам.

Я открылся и услышал знакомый голос:

Грим, дружище, хватит прятаться среди бурьяна. Ты же знаешь, я умею обнаруживать разведчиков в дальнем трансе. Встречай гостей.

Лориан Торн смотрел в сторону Крепости, но у меня возникло ощущение, что архимаг заглядывает прямиком в душу. Умеет старый хрыч такие фокусы проворачивать.

Троих волшебников, сопровождавших Торна, я узнал сразу. Матёрые мракоборцы, все с девятью оболочками и многовековым охотничьим опытом. С каждым из них я в прошлой жизни дрался бок о бок, истребляя мерзость, влезающую в наш мир из Разломов. Все — выпускники Академии.

Оставался открытым главный вопрос:

Как вы сюда попали?

Лориан Торн рассмеялся.

Не один ты умеешь пользоваться изделиями богов.

Я недовольно пробурчал:

Годы идут, а отвечать ясно ты так и не научился. Долго ещё будешь бродить среди трупов и гнилостного смрада? Ты же умеешь пользоваться многомерностью.

Скажи своим людям, чтобы не открывали огонь.

Добро.

Открыв глаза, я сказал Кэпу:

— Это свои. Орудийным расчётам — отбой.

Глава 27

Мы перебрались в кают-компанию.

Лориан Торн взял с собой наиболее доверенных бойцов. Румариуса, некогда выбравшего путь теневой войны и научившегося развоплощать бесплотных хищников, пьющих человеческие души. Кирдена, постигшего тонкое искусство инфернальных заклинаний. И могучего Хондра, которому доводилось в одиночку справляться с Порождениями Хаоса. Каждый из этих волшебников стоил армии. Вместе они могли свернуть горы.

— И как же вы сюда попали? — вновь спросил я, делая глоток из кружки, в которую был налит чудодейственный эликсир Михалыча. Сбор из разломных и степных травок, аналогов которым на Земле просто не было. Чаёк восстанавливал силы, снимал усталость и сонливость. — Только не вешайте про угнанный домоморф.

— Ничего мы не угоняли! — коротко хохотнул Румариус.

— Скажем так, — сжалился надо мной Лориан, — мы воспользовались одноразовой машиной для межпространственных перемещений.

— Машина, — хмыкнул я. — В вашем языке и слова-то такого нет.

— Выискался языковед, — беззлобно пробурчал Кирден.

— Мы знаем о машинах, — спокойно ответил Торн. — За сотни тысяч лет нашей истории цивилизации, делавшие упор на науку, появлялись и исчезали. А боги творили подлинную магию. Которая, как известно, от науки не сильно отличается. Просто она на порядок выше.

— И удобнее, — добавил Хондр.

— Ладно, умники, — сдался я. — И как вы намереваетесь попасть обратно?

— Найдём способ, — уклончиво ответил Торн. — Лучше скажи, на чём это ты раскатываешь по этой… Пустоши?

— Мобильная Крепость, — я сразу понял, что имеет в виду архимаг. — Предназначена для дальних экспедиций и борьбы с чудовищами.

— Грубо, но по-своему впечатляет, — признал Торн. — Почему мы не двигаемся?

Однозначного ответа на этот вопрос не существовало.

Поэтому я сказал:

— Единственная цель моей экспедиции — встреча с Живым Хаосом. А он, как вы догадываетесь, уже здесь.

— Решили занять круговую оборону, — догадался Хондр.

— Ждём, что он выкинет, — уточнил я.

Маги начали переглядываться.

— Что? — не выдержал я.

— Грим, — вкрадчиво произнёс Лориан. — Знаешь, почему ты погиб в бою с Легендарной Тварью?

— Само собой, — огрызнулся я. — Кто там погиб, я или ты?

Торн рассмеялся:

— Дружище, ты никогда не пытался понять, как всё устроено, и почему монстры ведут себя так, а не иначе. А всё почему? Ты с ранней юности предпочитал грубую силу. Ввязался в бой, а там посмотрим.

— Преувеличение, — я поджал губы.

— Разве? — бровь архимага изогнулась. — Могу напомнить про твой поход в Хордрумскую Падь. И как ты оттуда улепётывал через многомерность, потому что не прислушался…

— Ну, с кем не бывает, — перебил я. — Зато я спас один из городов на острове Тирк. Просто отправился в те полузатопленные катакомбы и перебил выводок электрических слизней, пока вы проводили свои расчёты. Решил вопрос меньше, чем за полдня.

— Мужики, — встрял в нашу перепалку Кирден. — Давайте уже по существу.

— Если по существу, — Торн моментально посерьёзнел, — то не стоит рассчитывать на то, что враг будет бесконечно штурмовать вашу Крепость, насылая свои Порождения и полчища мелкой дряни. Это слишком предсказуемо.

— Что ему мешает заявиться сюда, — я посмотрел в глаза великому волшебнику, — поглотить нас и отправиться дальше? Я не понимаю причин его медлительности. Он что, боится?

Лориан покачал головой:

— Хаос не способен испытывать человеческие чувства. В особенности, страх. Его проектировали как абсолютное оружие, не ведающее сомнений.

— Думает, что Грим обладает некими знаниями, способными его уничтожить? — предположил Румариус.

— Чуть более вероятно, — пожал плечами наместник богов. — Но мимо. Я бы сделал ставку на то, что Хаос всё это время испытывал Грима, примеривался к его силе и манере сражаться. А теперь хочет вступить в контакт.

— Зачем? — искренне удивился я.

— Чтобы привлечь в качестве союзника, — предположил Торн.

— Или марионетки, — буркнул я.

— Вопрос формулировки, — отмахнулся Лориан. — Давайте подумаем, что такого есть у нашего Гримауна, чего нет у Хаоса.

— Я слаб, — качаю головой. — Легендарная Тварь угробила меня на пике могущества. Сейчас у меня девять оболочек. Не полное дно, но я далёк от прежней формы.

— Значит, будем искать в другом месте, — не сдавался старейший из нас. — Доступ к Вратам? Божественное наследие? Связи с Предтечами и…

И тут до меня дошло.

— Стоп, — я взмахом руки остановил поток мыслей патриарха. — Я вёл переговоры с богами и демонами. Путешествовал к ним на домоморфе Иванова. В теории, я могу вывести Хаос на эту машину. И он получит доступ к сведениям… о местонахождении своих врагов.

Повисла напряжённая тишина.

— То есть, — я понял ещё одну важную вещь, — его цель вовсе не Земля? Он хочет уничтожить своих создателей? И их извечных противников?

— Сам посуди, — Торн сделал глоток из своей кружки. — Хаос достаточно сообразителен и силён, чтобы в любой момент вторгнуться на Землю. Если он обнаружил ваши форпосты… Поглощение мира — вопрос времени. Но он играет с тобой в кошки-мышки. Выманивает в Пустошь. Создаёт иллюзию опасности.

— И как он это видит? — мне стало интересно. — Дарует вселенское могущество? Принесёт горшочек золота?

— А кто ж его знает, — фыркнул Торн. — Это разум, но разум нечеловеческий. Как вообще мыслит абсолютная тьма? И зачем ей уничтожать всё живое?

— По-моему, он всех не уничтожает, — заметил Румариус.

И в этот самый миг в коридорах Крепости взвыла сирена.

* * *

Я ожидал чего угодно, но только не этого.

Степь исчезла.

Вместе с солнцем, плывущими по небу облаками, лёгким ветерком и останками павших монстров.

Тьма надвинулась внезапно, словно вылезая из щелей мироздания. Непроницаемая стена мрака, сформировавшая кольцо вокруг МК.

Мы переместились на верхнюю палубу.

Я и четверо архимагов.

Шагнули в иные измерения и тут же выпали в новой точке, даже не удосужившись воспользоваться трапами. Встали в круг, спина к спине.

Приготовились к битве.

В мозг лились панические запросы телепатов, я приказал ничего не делать и меня не отвлекать. Сам же уставился на то, что лишь отдалённо можно было считать мыслящим существом.

Живой Хаос окружил нас тьмой, но тьмой не бесформенной, а имеющей чёткую структуру. Стена изгибалась по окружности и вздымалась вверх на сотни метров. Там, над нашими головами, стены ловушки схлопывались, формируя купол. Благодаря Маше я уже знал, что тьма экранировала абсолютно всё — радиосигналы, телепатическую связь, солнечные лучи, звук. Сквозь морок не проникало ничего… кроме эфира. Перекрыть нам источник энергии тварь не смогла, и это радовало.

— Купол Света! — рявкнул Торн.

Мы все знали, что делать.

Вязь была одной из древнейших и очень сложных, но не по своему плетению, а из-за того, что её могли поддерживать лишь маги, выстроившие Круг. Торн начал, мы поддержали. Купол сначала замерцал полупрозрачной серой пеленой, затем налился белым сиянием, раздвинулся и накрыл всех нас, Крепость, участок сохранившейся степи. По внутренней поверхности купола перетекали радужные разводы.

Я почувствовал, как энергия хлещет из меня ровным потоком.

Ощутил энергию всех, кто стоял рядом.

Тьма отшатнулась.

Но ненадолго.

Она снова сгустилась у границ купола, будто разглядывая нас сквозь мутное стекло. Потом начала пульсировать — медленно, ритмично, как сердце какого-то колоссального зверя.

— Он изучает защиту, — прошептал Румариус.

— Или готовит удар, — добавил Хондр, руки которого светились ярко-жёлтым сиянием.

Я не ответил. Вместо этого сосредоточился на ощущениях. Эфир вокруг нас был чист, но что-то… изменялось.

И тогда тьма заговорила.

Не звуком. Не мыслью. Это было что-то среднее — давление в висках, холодные пальцы, скребущиеся по извилинам мозга.

Грим.

Я стиснул зубы.

— Слышите?

— Да, — коротко бросил Торн.

Ты не понял.

— Что именно? — я не стал кривить душой. Если Хаос хотел диалога — пусть говорит.

Ты не враг.

— Очень лестно, — я чувствовал, как остальные напряглись. — Но если ты не собираешься нас убивать, зачем окружил?

Ты не слушаешь.

— Я слушаю. Просто не верю.

Тьма сжалась, будто вздохнула. Потом в ней проявилось нечто.

Фигура.

Человеческий силуэт, но без черт, без деталей — просто тень, стоящая в нескольких десятках метров от нас. Прямо на верхней палубе Крепости.

— Ну вот, — пробормотал Кирден. — Теперь ещё и материализовался.

Я понятия не имел, как существо проникло внутрь купола. Впрочем, это могла быть проекция, внедрённая в мой разум. Либо примитивная иллюзия, чтобы мы понимали, с кем разговариваем.

Тень подняла руку.

И в тот же миг купол дрогнул.

— Держите строй! — рявкнул Торн.

Но было уже поздно.

Тьма втянулась внутрь, просочилась сквозь защиту, как вода сквозь сито. Она не сломала барьер — она его обошла.

И ударила.

Не по нам.

По Крепости.

Где-то внизу раздался грохот, затем ещё. Завыли аварийные сирены.

— Что он делает⁈ — выругался я.

— Ломает системы, — мгновенно сориентировался Торн. — Но не все. Только те, что могут нам помешать.

— Какие именно⁈

— Без понятия, — хрипло сказал Румариус. — Он блокирует наши пути отхода.

Как и все мы, Румариус освоил технику всезрения.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок.

Хаос не просто хотел поговорить.

Он запирал нас здесь.

Тень сделала шаг вперёд.

Теперь ты услышишь.

Я выставил ментальные блоки и тут же связался с Риверой:

Маша, что у вас там?

Кэп говорит, по проводам не идёт электричество. И движки заглохли.

У нас накрылась проводка?

Нет. Просто электричество исчезло. Мы не понимаем, Рост, не спрашивай.

Я перевёл взгляд на соткавшуюся из тьмы фигуру. Хаос продолжал игнорировать наш купол и втаскивал себя по частям в зону мнимой безопасности. Мгла клубилась всё ближе, отбирая у людей свободное пространство.

Валерий, ты меня слышишь?

Да, Рост.

Я хочу поговорить с Великим Чертёжником.

Спустя несколько ударов сердца в голове прозвучал голос бессмертного:

Гримаун, я на связи.

Начинай. У нас больше нет времени.

Как скажешь.

Если бессмертный не соврал, у нас есть несколько минут до того, как откроется Разлом во вселенную-ловушку. И эти несколько минут надо использовать с умом, чтобы помешать Хаосу уничтожить Крепость.

Наш Круг всё ещё держал купол, расход энергии вырос. Значит, Лориан Торн пытается рассечь тьму. Отрезать сгустки, проникшие за барьер, от основной массы.

Человек, ты готов слушать?

Послание достигло моего разума, как только я убрал часть ментальных барьеров.

Смотря что ты предлагаешь.

У меня есть враги, их надо уничтожить. Враги научились скрываться. Вселенных много, Пустошь бесконечна. Ты — ключ к полной победе.

Откуда ты знаешь мой язык?

Я передаю смыслы. Ты сам переводишь.

О каких врагах ты говоришь?

Я делаю паузы и задаю очевидные вопросы. Моя задача — дать Чертёжнику время на работу со своей вероятностной машиной. Сейчас это — наша единственная надежда.

Ты знаешь.

Почему я должен помогать? Ты уничтожишь мою планету.

Может быть. Или нет.

У меня никаких гарантий.

Закройте Врата — и у вас появятся гарантии. Но меня не интересует твой жалкий мирок. Не сейчас, во всяком случае. Я хочу избавиться от своих создателей. И от тех, кто однажды запер меня. Ты можешь помочь. Ты знаешь путь. Я сохраню твою жизнь и не войду во Врата, если ты выведешь в Пустошь устройство, именуемое домоморфом.

И как ты получишь доступ к памяти домоморфа?

Не твоя забота.

Предложение выглядело заманчивым. Как минимум, я смог бы попасть на Землю, убедить Иванова выбраться в Пустошь, отдать его на съедение Хаосу и, если повезёт, уцелеть. Тварь не придёт на Землю сейчас — ему надо сперва разделаться с сильными противниками.

Вот только у меня есть Железные Принципы.

Шестой из них гласит: нельзя полагаться на удачу. Враг может что угодно обещать, но лучшая гарантия — это сила. Никто не ведёт переговоры с теми, кого можно сломать. Хаос не был уверен в том, что боги и демоны не попытаются его остановить. А ещё он не уверен в том, что сумеет быстро отыскать Иванова с его домоморфом. Поэтому и решил сменить план. Вместо того, чтобы расправиться со мной — попытаться привлечь на свою сторону.

Эх, не видать мне вселенского могущества!

Потому что есть и Седьмой Принцип.

Никогда не предавай друзей.

Прими решение, человек. Иначе все, кто тебе дорог, умрут.

И в этот момент, одновременно с последней репликой, в ста шагах от правого борта сформировался Разлом.

Я никогда не видел, как создаются Разломы. Думал, это опасно. Искажает реальность, несёт угрозу, и всё такое. А выяснилось, что всё гораздо проще. Воздух просто закрутился в громадную спираль, исказил очертания тьмы, порождённой ею фигуры и трещавшего по швам купола. Спираль втянулась в себя, закрутилась в воронку и налилась ртутным сиянием.

Запретный Разлом.

Последний, шестой класс потенциальной опасности.

Боги, что это за вселенную такую организовали мойры?

— Иди в жопу, — сказал я вслух. — Вот мой ответ.

И переместился через многомерность в сердце Разлома.

Глава 28

По сути, ничего общего с Вратами Разломы не имеют. Первые ведут из одного мира в другой, вторые являются неким тамбуром, переходной зоной. Вы попадаете в вырванный клочок чужой реальности, который может быть замкнутым, сквозным… или карманом-перекрёстком. Пару раз мне встречались Разломы, из которых можно было попасть сразу в четыре мира. И отовсюду пёрла нежить…

Этот Разлом привёл меня в пустыню.

Всюду простирались песчаные барханы, воздух был недвижим и раскалён, с условных небес светило белое и злое солнце.

Я поискал глазами вторую воронку и нашёл её на противоположном краю кармана. Навскидку — километров пять. Разлом-середнячок, ничего аномального. Класс этой дыры можно объяснить лишь одним: мироздание отторгает искусственно сотворённую вселенную. От распада эту локацию удерживает исключительно вероятностная магия Чертёжника.

Ныряю в многомерность…

И ничего не происходит.

Гадство!

Я забыл, что в Разломах все измерения искажены и перекручены. Тут особо не попутешествуешь. Придётся бежать на ускорении…

— Никого не забыл?

Реплика застигла меня врасплох.

Существо с перепончатыми крыльями ввалилось в Разлом, спикировало сверху и приземлилось рядом со мной на четыре лапы. Морфировало в кота.

— Вжух, — я грустно покачал головой. — Эта битва тебе не по зубам. Возвращайся в Крепость.

— Ещё чего, — возмутился полиморф. — Мы с тобой связаны навек. До самой смерти.

В глубине души вскипела злость.

Я не хотел, чтобы мой питомец погиб из-за дурацкой верности.

Но это его выбор.

— Погнали, — я сорвался с места. — Времени нет.

Конечно, я не собирался бежать от Хаоса по барханам, увязая в песке. Вместо этого я влил немного ки в технику «воздушных шагов» и заскользил над пустыней, словно левитатор. Вжух вновь отрастил крылья, чтобы не отставать.

— У нас есть тактика, хозяин?

— Есть, — ответил я, ускоряясь ещё больше. — Выжить.

У меня не было времени, чтобы понять, как долго предстоит удерживать Хаос в ловушке. По идее, его надо отвести подальше от Разлома, а затем вернуться назад, используя многомерность. Вжух испортил весь мой кошерный замысел. Теперь придётся хватать его, протаскивать через иные измерения и рассчитывать, что зверушка не свихнётся, наблюдая за тем, как пространство выворачивает себя наизнанку.

В Разломах всё искривляется и не всегда понятно, какую дистанцию нужно преодолеть. Уже на середине пути я почувствовал неладное. Хотя как посмотреть…

Обернувшись, убедился в своей правоте.

Щупальца тьмы просачивались сквозь разломную воронку, рассеивались во всех направлениях, стелились по песку и словно принюхивались к новому миру. Точнее — к осколку мира.

Я набрал скорость.

Случайно зацепил кромку бархана, оставив позади шлейф из песка.

Питомец не отставал.

А тьма продолжала сгущаться за нашими спинами. Мой противник ничем не отличался от дыма, заполняющего газовую камеру. Возникло неприятное чувство, что по ту сторону воронки степь полыхает огнём, а вся эта чернота просачивается в пустыню, чтобы лишить меня кислорода. Я не мог связаться со своими соратниками телепатически, и у меня не было гарантий, что экипаж Крепости уцелел, но уж очень быстро Хаос последовал за мной. Так что крупицы надежды остались…

Да и Чертёжник не мог умереть.

Если бы это случилось, Разлом прекратил бы своё существование.

Но это не точно.

Гримаун… Куда бежишь? Ты всерьёз рассчитывал скрыться от меня в другой вселенной? Думаешь, я не умею путешествовать между мирами?

Укрепляю блоки — и тварь затыкается.

Враг думает, что я собрался от него сбежать. Очень хорошо. Значит, он не понимает, что задумали мойры при поддержке богов и демонов.

Достигнув противоположного края Разлома, я позволяю себе притормозить.

Обернуться и оценить обстановку.

Никогда не видел ничего подобного! Тьма продолжала заполнять собой межпространственный карман. Хаос сочился из воронки, протягивал свои щупальца во всех направлениях, срастался заново и неспешно продвигался в мою сторону. Почему-то вспомнились каракатицы, выбрасывающие чернила в попытке защититься от хищника. Только эта «каракатица» сама была хищником — пожалуй, самым опасным в истории человечества.

Тьма заполнила собой дальние сектора Разлома.

Стена мглы восстала подобно цунами, выросла на десятки и сотни метров… А затем этот вал устремился вперёд, мгновенно пожирая километры.

— Надо будет внести его в диссертацию, — задумчиво произнёс Вжух.

ГРИМАУН!

Само пространство содрогнулось, когда Хаос породил звуковую волну.

Мне почудилось, что в глубине этой мерзости копошатся какие-то монстры. То ли насекомые, то ли спруты… Как будто Хаос подбирал оружие для финальной битвы.

— За мной, — бросил я через плечо.

И шагнул в очередную воронку.

* * *

Удержаться от падения мне помогла левитация.

Точнее — воздушные шаги.

Прямо под моими ногами разверзся каньон, по дну которого тянулась извилистая лента реки. С порогами, перекатами и небольшими водопадами. С островками зелени, горными выступами и пещерами.

Я парил на расстоянии нескольких сот метров от речного потока — прямо посреди гигантской расщелины. Из-за того, что поверхность была удалена, резко подскочил расход энергии. Пришлось направиться к противоположному краю каньона, одним махом покрыв полкилометра.

Приземлившись на плоской вершине гранитного утёса, я повернулся лицом к пасти Разлома.

Умеет ли Хаос летать?

Подозреваю, что нет. Но это ему и не нужно. С такими возможностями вы легко можете перемещаться в любых направлениях.

Так что времени у меня мало.

А ещё кольнула неприятная мысль: путь к отступлению отрезан.

Следующая мысль была ещё неприятнее: что, если Великий Чертёжник закроет Разлом и не станет меня дожидаться? Это логично. Жизнь одного человека против судьбы всего человечества…

Мной проще пожертвовать.

И здесь, как ни странно, я могу рассчитывать только на отца Бронислава. И на Кэпа. И на верность экипажа, членов которого я неоднократно спасал от смерти. Все они получили инструкции на случай предательства Чертёжника. Надеюсь, эти инструкции будут выполнены.

Врубаю непрерывную циркуляцию.

Начинаю плести вязь.

Пожалуй, одну из сложнейших в своей жизни, но кому сейчас легко?

С моих пальцев срываются сгустки энергии, над каньоном проносятся незримые вихри. Ещё выше, в сотнях метров над моей головой, вычерчиваются узоры навороченной печати, в которую закладывается многоступенчатый алгоритм. Печать вращается, наливается жёлтым пламенем, усложняется и увеличивается в размерах. И вся эта конструкция тянет из меня прорву эфира!

— Ты сегодня в ударе, — комментирует Вжух.

Я не отвечаю.

Только бы успеть!

Питомец убрал крылья и превратился в саблезубого тигра — поджарого и мускулистого. Думаю, он настраивается на бег.

Циркуляция работает на полную катушку, от эфирных потоков гудят каналы.

Ещё тризаклинания.

Я вижу первые щупальца тьмы — они струйками сочатся наружу. Словно невидимый курильщик достал трубку и пускает дым в вытяжное отверстие…

Печать не реагирует.

Начитываю, не останавливаясь. Подпитываю линии и древние знаки эфиром. Печать начинает вращаться, изменяя реальность вокруг себя. Я смещаюсь на полкилометра, разрывая дистанцию с противником. Здесь уже работают прыжки через многомерность.

У меня есть пара минут, чтобы осмотреться.

Мир очень похож на Землю, только без городов, дорог и иных признаков человеческого присутствия. Я вижу каньон, горную гряду, далёкие заснеженные вершины. Довольно прохладно, но воздух чистый. Сложно сказать, что это за планета, но мойры явно постарались, чтобы я не сдох в первые же секунды в непригодной для жизни атмосфере.

Вжух спикировал с небес, втягивая в себя крылья.

И превращаясь в обычного домашнего кота.

— Ты вообще понимаешь, в какую жопу мы вляпались? — проворчал я, не отрывая взгляда от воронки.

— Конечно. Но если ты умрёшь, мне всё равно будет некуда возвращаться. — Полосатая морда скривилась в подобии ухмылки. — Так что давай уже, великий маг, придумывай, как выкрутиться.

Я стиснул зубы.

Щупальца тьмы уже не просто сочились — они хлестали из Разлома, как чёрные молнии, разрывая пространство. Хаос явно ускорялся. Скоро он заполнит собой весь каньон, а потом и весь этот проклятый мир.

— Ладно. — Я резко выдохнул. — Меняем тактику.

— О! — Вжух насторожился. — Кажется, мне это не понравится.

— Тебе уже ничего не должно нравиться. Ты сам полез за мной.

Я рванул вперёд, не дожидаясь ответа. Не к воронке — вдоль каньона, к узкому скальному выступу, нависающему над рекой. Хаос уже выплёскивался наружу, но пока не успел засечь нас.

— Что за план? — Вжух перестроился в летучую мышь и устроился у меня на плече.

— Хаос — это энтропия. Он разрушает всё, к чему прикасается. Но он не всесилен.

— О, как оригинально.

— Заткнись. — Я резко остановился на краю обрыва. — Он не может существовать без точки входа. Без якоря.

— То есть…

— То есть, если закрыть Разлом, он окажется в ловушке.

Вжух замер.

— Ты хочешь замуровать себя здесь. С ним.

Я не ответил. Вместо этого развернулся к воронке и поднял руки.

Печать, которую я начал плести на краю обрыва, всё ещё висела в воздухе — огромная, многослойная, пылающая жёлтым огнём. Теперь я добавил в неё последние элементы.

Хаос заметил маневр.

ГРИМАУН!

Пространство содрогнулось. Чёрные щупальца рванули в нашу сторону, но я уже закончил.

— Вжух, держись!

Я вогнал всю оставшуюся энергию в печать.

Мир взорвался светом.

Разлом содрогнулся, его края начали схлопываться. Хаос ревел, его щупальца метались, цепляясь за реальность, но печать работала — пространство затягивалось, как рана.

— Ты… Ты серьёзно⁈ — Вжух вцепился когтями в мою куртку.

— Да. — Я стиснул зубы. — Теперь он здесь. А мы — нет.

Последнее, что я увидел перед тем, как пространство разорвалось, — это вспышку чёрного огня, рвущегося нам вслед.

А потом — только пустоту.

И тишину.

* * *

Неладное я почуял сразу.

Печать Возврата должна была вышвырнуть нас в Бескрайнюю Пустошь, где я оставил магический якорь. В новом воплощении я ни разу не применял эту вязь, а ведь она требовала подготовки и филигранного плетения!

Так в чём же дело?

Мы с котоморфом находились в степи, но это была не Пустошь.

Да и солнце — не факт, что земное. Слишком тусклое и немного красноватое. Мертвенное, как в северных широтах. Было довольно прохладно, но севером и не пахло. Трава как трава. Ветер как ветер.

Интуитивно я понял, что должен открыть своё восприятие, войти в дальний транс и переместиться на ментальный план. Редкий тип связи, которым я давно не пользовался. Идея в том, чтобы вообразить человека, с которым хочешь поговорить. И тогда можно будет увидеть его образ. Обменяться мыслями.

Чертёжник сидел в каюте, сложив ноги по-турецки.

Управлял своей хитрой машиной.

Руки беса слегка светились, пальцы порхали над призрачными консолями. Интересная технология. Значит, он не всё показал во время недавнего разговора. Чего и следовало ожидать.

Я задействовал ещё одну старую технику и облёк мысли в слова.

Фраза пробилась сквозь пространство и время, заставила содрогнуться воздух в каюте. Чертёжник оторвался от своего занятия и увидел меня — призрачного, почти нереального.

— А ты способен удивлять, Грим.

— Что ты задумал? — я посмотрел на мойру. — Почему не работают мои печати?

Чертёжник усмехнулся:

— Начну с ответа на второй вопрос. Совет Мойр очень постарался и создал целый лабиринт вселенных, из которых ты не сможешь выбраться. А Живой Хаос — сможет.

— Что за бред ты несёшь? Это самоубийство. Когда он выберется, то уничтожит всех вас.

— Мои коллеги придерживаются того же мнения, — сказал Чертёжник. — Поэтому мне было поручено сотворить замкнутый лабиринт, в котором Хаос будет метаться до скончания веков. Твои боги укрепили бы всё это своими печатями… но меня такой расклад не устраивает.

— Что? — я не мог поверить своим ушам.

Передо мной сидел психопат.

— Видишь ли, Гримаун, я всегда придерживался теории, что Предтечи однажды вернутся и уничтожат нашу цивилизацию. Это вопрос времени. Их война с твоими богами может закончиться победой, разгромом или мирными договорённостями. Не суть. Так или иначе, они оставили Администратора и открыли Врата, чтобы вернуться. И не важно, что они там тебе пообещали. Если есть возможность, существует и опасность.

Я потрясённо молчал.

— Вижу, не понимаешь, — мягко добавил бес. — А ведь всё просто. Живой Хаос способен уничтожить Предтеч. Это его цель. Пусть решает этот вопрос, почему бы и нет? Я настроил выход из лабиринта таким образом, чтобы выбросить тварь прямиком к зоне обитания Древних.

Вопрос, откуда у беса координаты, оставался открытым.

Но ведь он и меня как-то сумел выдернуть из-за Порога…

— Ты идиот, — прошептал я. — Хаос поглотит их, впитает новые знания и вернётся обратно. Он способен только уничтожать и поглощать. Это вирус, раковая опухоль.

— Пока он вернётся, могут пройти века и тысячелетия, — возразил мойра. — Дистанция слишком велика. К сожалению, ты не сумеешь при жизни отыскать выход из этого лабиринта реальностей. Прости, но кем-то всегда приходится жертвовать.

Мне стало смешно.

Человек, подаривший мне шанс на вторую жизнь, меня же и хоронит.

— После нас хоть потоп, а, Чертёжник?

— Думай, что хочешь. Но, учитывая сроки жизни мойр, нам же и придётся расхлёбывать второе пришествие Хаоса.

— Хлебалки не выросли, — беззлобно ответил я. — А ты не думал, что я отчасти предвидел это вероломство? И оставил парочку неприятных сюрпризов?

— Думал, — признался Чертёжник. — Но, знаешь ли, у меня в запасе тоже сюрпризов хватает.

— Вот что, — маска доброжелательности сползла с моего лица. — Когда я разделаюсь с Хаосом, жди в гости.

— Не когда, — поправил меня Чертёжник. — А если.

Глава 29

Многомерность — штука универсальная.

Ключевое слово здесь — «много».

Применив нужную технику, опытный маг способен заглянуть и в иные пространства. Например, в смежные реальности. Чтобы увидеть лабиринт, выстроенный Чертёжником, я активировал «сквозной транс». И то, что мне открылось, вызвало тёплую усмешку.

Живой Хаос просачивался с одного уровня реальности на другой.

Искал меня.

А по следу монстра шла четвёрка архимагов.

Удивительно, но Лориан Торн и остальные сумели проникнуть в ловушку, несмотря на то, что я схлопнул своей печатью воронку перехода. Всегда знал, что Торн обладает знаниями, намного превосходящими наши. И вот они, опытные охотники, преследуют свою добычу. Ещё несколько уровней — и я столкнусь с Хаосом на новой территории.

Сумасшествие начинается спустя миг.

Фигуры магов, словно дым, рассеиваются и морфируют. Теперь я вижу высоких гуманоидных существ, которые… являются светом? Белые силуэты, не имеющие ни глаз, ни черт лица.

На меня накатывает осознание.

Боги.

Вот как они выглядят в первозданном виде.

Сами боги, накинув маски людей, заявились на битву, чтобы наложить печати на бесплотную тварь. Лориан Торн возглавлял отряд, но он был одним из тех, чья кровь некогда текла в моих жилах.

Мне стоило немалых усилий наблюдать за схваткой.

И дело не в расходе энергии, который был мизерным. Тут, скорее, вопрос концентрации. Бесчисленные измерения искривлялись в немыслимых конфигурациях, вплетаясь в смежные миры, выстроенные по воле Чертёжника. Чёрное пятно двигалось неспешно, и вскоре божества сумели его настичь. Я увидел нити, протянувшиеся к Хаосу, череду переливающихся всеми цветами радуги колец, сложносоставные цепочки древнейших знаков…

Вспышка.

Хаос скачком расширился, продлил себя во все стороны, снёс защитные барьеры богов и… поглотил их.

Я не верил своим глазам.

Божественный отряд не просто потерпел поражение, его смахнули, как пыль с одежды. Во всех направлениях разбежались волны высвободившейся энергии. Лабиринт, проложенный сквозь миры, содрогнулся.

По моим прикидкам, времени оставалось немного.

Скоро Живой Хаос будет здесь.

Открыв глаза, я посмотрел на Вжуха, который успел принять облик панды.

— Что, совсем плохо? — догадался питомец.

— Плохо, — я не стал скрывать очевидных вещей. — На тебе оборона моей тушки.

— А ты что собрался делать?

— Увидишь.

Опустившись на землю, я скрестил ноги, сделал несколько глубоких вдохов и приступил к плетению вязи. Для начала закрутил большие воздушные массы в кольцо, вырастил из этой конструкции сферу в точке предполагаемого выхода Хаоса и начал всё это уплотнять. С моими нынешними способностями эфира потратил немного… вот только до завершения вязи мне, как до Луны.

Второй этап — построение внутренней сферы.

Здесь дела обстояли сложнее. Одним воздухом не обойтись, пришлось вплетать инфернальную тьму, с которой я очень не люблю работать. Вообще, то что я сейчас делаю, раньше не делал никто и никогда. Даже в теории нельзя представить всех последствий плетения.

Купол, выступающий из травы, поначалу не отличался от мыльного пузыря. Затем сфера стала матово-чёрной, и мне пришлось снизить интенсивность накачки. Расход эфира был средним, но я понимал, что это временно. Последний этап может осушить мои каналы досуха, если циркуляция не вытянет.

Третий этап — сращивание.

Я сплёл несколько заклинаний и пробил тонкие грани миров, объединённых лабиринтом. Но, что гораздо хуже, я начал встраивать новые измерения в пространство сферы. Плёнка инферно ограничивала применение техник, не позволяла чужеродной реальности встретиться с моей. За полутёмным куполом распускались сложнейшие фракталы.

Эфир полился рекой.

Сквозь распахнувшуюся многомерность я видел приближающуюся мглу, но останавливаться было нельзя. Стабилизирующее заклинание, укрепление узлов. Я перебирал грани измерений, словно ребёнок, забавляющийся с конструктором. Ошибиться нельзя. Для моей цели подходят лишь те элементы, которые несовместимы… скажем так, с враждебной субстанцией.

Приходилось работать на грани интуиции и сверхвосприятия.

Хаос приближался, и я понимал его лучше.

Четвёртый этап — мимикрия.

Волевым усилием я упрятал всё, что успел наворотить, скрыв свои эксперименты прежде всего на астральном плане. Под куполом осталось только блеклое изображение степи. Всё выглядело так, словно я выстраиваю силовой щит или пытаюсь наложить на монстра сдерживающие печати. Думаю, этого и хотели боги.

Хаос начал просачиваться в мой мир.

Я держал рвущиеся наружу измерения из последних сил, чтобы не спугнуть тварь. Раз уж нельзя победить в равном бою, почему бы не прибегнуть к хитрости?

Эфир хлестал из меня, каналы гудели от напряжения.

Но укреплённые узлы выдержали, не позволив энергетической системе рухнуть.

Живой Хаос наполнял внутреннюю сферу, втягиваясь через незримые микропоры. Уплотнялся, формировал ядро тьмы, расползался дальше…

Ещё немного — и враг попробует на прочность инфернальный барьер.

Жду.

Слишком рано.

Мой противник сейчас напоминает кляксу, расползающуюся по траве и подпитываемую тонкими серыми ручейками. Больше половины уже впиталось, и скоро мой противник начнёт соображать. Прощупает окружающее, почует подвох…

Измерения рвались в мир.

Незримые лезвия, смертельные грани.

А Хаос продолжал расширяться. Вот уже его щупальца раскручиваются, робко прикасаются к непонятному барьеру, пробуют его на прочность…

Расход энергии вновь вырастает.

У меня перед глазами всё плывёт.

Соберись, Гримаун!

Я начитываю вспомогательное заклинание и усиливаю циркуляцию, одновременно укрепляя внутреннюю сферу. Жду ещё несколько минут, растянувшихся в вечность, даю возможность твари полностью перетащить себя через грань между мирами.

И отпускаю измерения с поводка.

Фракталы распускаются прямо в сердце тьмы, разрывая Хаос на части. С трудом успеваю выставить ментальные барьеры и астральные шипы, потому что вопль существа превращается в оружие.

Шипы вынуждают Хаос отшатнуться.

Измерения продолжают методично перемешивать всё вокруг.

Теперь я перебрасываю остатки энергии на удержание внутренней сферы. Продвигаю внешнюю сферу и накладываю второй уровень защиты. Начитываю ещё несколько заклинаний, связывая оболочки воедино и замыкая энергетическую подпитку.

Фух.

Ловушка больше не тянет из меня эфир.

То, чем я накачал эту хрень, поддерживает оборону без моего участия.

Живительный поток эфира прокатывается по каналам, но расслабляться ещё рано. Пока Хаос агонизирует, перемалываемый десятками чужеродных измерений, я накапливаю энергию для наложения третьего слоя защиты.

Внутри двух оболочек происходит невообразимое.

В вихре изменений тьма разваливается на части, вновь пытается слиться и вновь терпит поражение. Волны агонии всё ещё прокатываются по многомерному пространству, но зверь явно слабеет.

Я готовлюсь к новой вспышке.

Начитываю ещё с десяток заклинаний и укрепляю сросшиеся оболочки печатями. Затем накладываю третью оболочку, усиливаю эфиром. Добавляю немного инферно и сверху — ещё три печати. Не уверен, что это сработает, но я никогда не сдаюсь.

Финальный этап.

В игру вступает новый пакет измерений.

Рушатся грани между бесчисленными мирами. Живой Хаос встречается с хаосом первозданным. Неразумным, бессмысленным и беспощадным.

Вспышка ТЬМЫ.

Передо мной — чёрная сфера, в которой нет вообще ничего. Я вижу эту ловушку даже сквозь землю. Через пару секунд фракталы схлопываются, межмировое сумасшествие отступает, и оболочки падают. Я больше не в состоянии удерживать защиту. Всё, чем был Живой Хаос, обрушивается на мои истерзанные надэфирные надстройки, заполняет мою сущность и вырывает из хронопотока.

Я падаю в траву.

Перед глазами разворачивается не пойми что — грани лабиринта, звёзды и облака, эфирные потоки, инфернальные вихри, вышедшие из-под контроля. Организм на автомате выставляет защиту, сам же я валяюсь в траве и не могу шевельнуть даже пальцем.

Нет звуков.

Ветер не дует.

Я словно в невесомости, не ощущаю собственного тела.

А тем временем энергия павшего Хаоса втягивается в меня, затапливает астральные уровни, поднимается «выше», если это слово вообще применимо в данной ситуации. В какой-то момент я понимаю, что ветры чужих миров улеглись, но поглощение твари продолжается. По спине бегут мурашки — я превысил допустимую для десятой оболочки норму. Утратил связь со временем. Вышел за какие-то непостижимые пределы.

Собравшись с духом, я взялся за настройку.

Понял: если это не сделать сейчас, завтра будет поздно.

* * *

Вжух выбежал из травяных зарослей с довольным выражением на окровавленной морде.

Значит, уже кого-то сожрал.

Сейчас питомец был в облике степного кота — довольно крупного, но поджарого, мускулистого. Уши удлинились, на их концах выросли кисточки.

— Думал, ты осваиваешь сложное искусство спячки, — прорычал котоморф, усаживаясь рядом.

— Умойся, — порекомендовал я. — И поработай над тембром голоса.

— Хам, — обиделся Вжух. — Я тут за него переживаю, места себе не нахожу, а он… Если ты не в курсе, ночь наступала четыре раза.

— Не аргумент, — я кое-как выпрямился, сложив ноги по-турецки. — Бывало и хуже.

Если вы меня спросите, каково это, проснуться архимагом вне категорий, я отвечу, что разница сходу неощутима. Я остаюсь человеком. Но теперь, когда моя десятая оболочка простирается в астральные дали, не могу понять, где заканчиваются границы возможностей.

Я больше не чувствую нехватки эфира.

У меня нет страха получить истощение, вложившись в ту или иную вязь.

Иногда мне кажется, что я способен повелевать эфирным океаном, но это не точно. Какое-то время я просто сижу, вслушиваюсь в шум ветра и шорох стеблей.

От Живого Хаоса не осталось и следа.

На месте ловушки — выгоревшая перепаханная земля. Пределы инфернальных сфер, сдержавших Хаос, обозначены плавно изогнутой линией. Выглядит всё так, словно пришельцы решили совершить здесь посадку, а затем передумали.

Вязь сработала.

Я не просто уничтожил Хаос, я переработал его и обрёл запредельную мощь. По меркам любого мира, включая мой собственный.

Остались сущие пустяки.

Выбраться в Пустошь и преподать урок вежливости Чертёжнику.

И это при том, что я не принадлежу к числу тронутых. Следовательно, моей судьбой можно манипулировать с помощью вероятностных машин Кормчих.

— Вжух! — позвал я.

Котоморф умывался и ответил не сразу:

— Мяу?

— Ой, не смеши. Ты же умеешь разговаривать.

— Допустим, умею, — признал кот. — Но ты же не новости науки хочешь обсудить? Небось, очередное задание придумал.

— Ты откуда слово такое выкопал?

— Какое?

— Небось.

— Прочитал в словаре.

Фух.

Питомец поумнел, но легче от этого не стало.

— Сейчас мы попробуем выбраться в Пустошь, — сказал я. — Для этого мне придётся создать Разлом.

— А ты умеешь? — восхитился Вжух.

— Теперь да. Но есть нюанс.

— Ох, не нравится мне всё это.

— Не спеши с выводами. Я попробую применить особо коварное колдунство, сделать тебя вероятностным котом и забросить в Пустошь. Связь будем поддерживать постоянно.

— И что мне там делать?

— Обеспечивать моё возвращение.

— Это как?

— Втыкаешь мой меч в землю и отходишь на несколько десятков шагов.

По взгляду котоморфа я понял, что он ищет подвох.

— Всё по чесноку, — заверил я. — Мне просто нужен предмет в другой реальности, к которому я привяжу свою печать. Предмет, которым я регулярно пользуюсь. И тогда я смогу открыть небольшой портал.

— Ты говорил — Разлом.

— Не суть.

— Уверен, что справишься?

— Твой хозяин настолько крут, что круче не бывает.

— Ладно, — панда тяжело вздохнула. — Твори своё непотребство.

И я начал творить.

Понимание, что нужно делать, пришло само собой. Я многое понял, укрепляя и настраивая десятую оболочку. И сейчас действовал скорее интуитивно, чем опираясь на древние знания, собранные академиками Таска. Несколько дополняющих друг друга техник, небольшое энергетическое вливание — и Вжух обретает новые способности. Печать Якоря — и мой меч превращается в артефакт, который можно считать конечным пунктом перехода.

— Вперёд, — сказал я.

И швырнул питомца через многомерность.

Котоморф не сразу понял, что происходит.

А когда понял, его уже окружала Бескрайняя Пустошь. И я видел всё глазами питомца. Буквально всё: заходящее красное солнце, Мобильную Крепость, патрулирующих степь мехов.

Вжух держал меч в правой лапе.

Перехватив рукоять поудобнее, котоморф вогнал клинок в землю.

И я тут же начал действовать.

Начал, разумеется, с построения защиты. Плетение отняло у меня добрых пятнадцать минут — я накинул духовный доспех, прибавил астральные и ментальные печати, затем из нескольких сложнейших техник соорудил вероятностную защиту. Надеюсь, этого хватит, чтобы никто не сумел отредактировать мою судьбу. Справившись с этой задачей, взялся за главный пункт меню.

Персональный Разлом.

Глава 30

Я шагнул из многомерности прямо в каюту Чертёжника.

Здесь уже находилась Дин Айминь, которая держала мойру под прицелом. И это при запертой двери. Значит, не так уж и всесилен бес, коли не может защититься от обычного прыгуна.

В коридоре дежурили Бронислав с Олафом.

Надо полагать, остальные каратели из моего отряда на всякий случай держали тамбуры.

Похоже, Великого Чертёжника заключили под стражу.

Впрочем, мойра не испытывал по этому поводу никаких комплексов. Мой противник спокойно сидел внутри своей вероятностной машины и даже улыбался.

— Гримаун, — Чертёжник не мог скрыть своего изумления. — А ты оказался крепче, чем я думал. Надо полагать, Живой Хаос рыщет по смежным вселенным в поисках своей жертвы?

— Уже не рыщет, — я отметил напряжение во взгляде Дины. — Его больше нет.

Пару секунд бес смотрел на меня в тщетных попытках определить, что это было. Впрочем, он хорошо меня знает. Я не вру, когда речь идёт о монстрах.

— Браво. И что думаешь делать теперь?

— Наведу небольшой порядок на Земле.

— Поясни, пожалуйста.

— Для начала избавлюсь от тебя.

Чертёжник расхохотался:

— Серьёзно? Другие анекдоты знаешь?

— Ну, у меня есть неплохое предложение для тебя. Поскольку ты меня вытащил из-за Порога и дал шанс на вторую жизнь, я не стану тебя убивать. Вместо этого предлагаю добровольную ссылку. В ту самую вселенную, где ты меня хотел запереть вместе с Хаосом.

— Изобретательно. Надо полагать у тебя есть портал?

— Сейчас его охраняет Вжух.

— Хм. Получается, ты меня прижал к стенке, — Чертёжник не выглядел испуганным. — Но я вот что подумал. Я здесь сижу в окружении этих блоков, и могу редактировать судьбы одной силой мысли. Глубокоуважаемая карательница Айминь это понимает. И боится. Я могу внести изменения сейчас. Или уже внёс. Это быстрее пули. Я могу отредактировать твою судьбу, Гримаун. Судьбы твоих будущих жён. Капитана Крепости. Если я захочу, на борту «Грозы» начнётся взаимное истребление. И ты не сможешь ничего остановить, Грим. Уж поверь.

— Знал, что ты это скажешь.

— И? — Чертёжник ждал моего ответа.

— Ты исходишь из предположения, что я буду здесь за кого-то переживать. Но я чужак в этом мире. А ты мне мешаешь. Поэтому, несмотря на любые редактирования, мне придётся тебя убить. И ты не помешаешь этому, Чертёжник.

Айминь посмотрела на меня, как на сумасшедшего.

— Разве? — мойра искренне удивился. — Ты никогда не был тронутым.

— Времена меняются. Я стал сильнее после схватки с Хаосом.

— Не настолько.

— А давай проверим? — я спокойно выдержал взгляд человека, сумевшего вытащить мою душу из бездны. — Попробуй что-нибудь со мной сделать. А я попробую с тобой.

Сказав это, я сжал правую ладонь в кулак и выдвинул ледяные шипы.

В комнате забурлил эфир — Чертёжник отдал приказ своей машине.

Дина тихо поинтересовалась:

— Убить его?

Смелая женщина.

Редактирование ведь может затронуть что угодно, включая её отношения с Брониславом.

К счастью, я расширил защитную ауру до размеров каюты и начал давить на машину. Несколько долгих секунд между мной и Великим Чертёжником разворачивалась безмолвная дуэль. Машина была сильной и невероятно опасной, так что мне приходилось вкачивать в свою ауру адские объёмы энергии. Вот только у меня эти объёмы были, а у моего оппонента — нет.

Машина пыталась добраться до моих людей.

Я чувствовал волны, расходящиеся во все стороны. Особая магия, которая преобразовывала ки бессмертного в потенциальные изменения вероятностей. Проблема Чертёжника в том, что все эти волны разбивались о выставленный мной барьер. Вероятно, я бы не справился, находясь в нескольких сотнях метров от эпицентра событий. Но я умел быстро перемещаться.

Здесь и сейчас Чертёжник проигрывал.

Делаю шаг вперёд.

В глазах противника мелькает испуг. Я не знаю, что он хотел сделать с моей судьбой, и знать не хочу. Мне достаточно работать на чистой силе. Гасить все волны, распространяемые грёбаной машиной. И знаете что? Оказалось, в этом нет ничего сложного. Более того, в какой-то момент я начал поглощать энергию самого артефакта.

Чертёжник сжал челюсти.

По его вискам стекал пот.

Чертёжник впервые за долгие века почувствовал вкус собственного страха. Его пальцы сжались в кулаки, суставы побелели от напряжения. Машина гудела, перегреваясь, её призрачные экраны мигали аварийными сигналами.

— Ты… не должен этого делать, — прошипел он. — Без меня этот мир рухнет. Я держу нити.

Я сделал ещё шаг. Ледяные шипы на моей руке удлинились, превратившись в кристаллические клинки.

— Мир переживёт.

Дина не стреляла. Она понимала — сейчас всё решалось между мной и этим бесом. Её роль была в другом: держать прицел, быть последней страховкой.

— Ты не понимаешь, Гримаун! — Чертёжник резко вскинул руку, и машина взвыла, выбросив последний, отчаянный импульс.

Волна ударила в мою ауру, но я уже научился её поглощать. Энергия влилась в меня, как вода в пустынный песок.

— Понимаю прекрасно. Ты просто боишься исчезнуть.

Ещё шаг. Теперь между нами не больше метра.

Чертёжник задыхался. Его веки дёргались, в глазах метались цифры, вероятности, расчёты — и ни одного рабочего варианта.

— Я… предложу сделку.

— Поздно.

Я ударил.

Ледяные клинки вошли в грудь мойры, но не как оружие — как проводники. Через них я выкачал из него остатки энергии, а затем — и саму связь с машиной. Она захрипела, полупрозрачные панели погасли одна за другой.

Чертёжник широко раскрыл глаза.

— Нет… Нет, это невозможно…

— Возможно. Ты просто недооценил, на что способен человек, которого загнали в угол.

Его тело начало рассыпаться, как старый пергамент. Машина отключилась окончательно, и каюта погрузилась в тишину.

Дина медленно опустила оружие.

— Всё?

— Всё.

Я разжал кулак, и шипы растаяли в воздухе. Где-то за стеной слышались шаги — Бронислав и Олаф, наверное, почуяли, что в каюте творится неладное. Ещё бы — такой энергетический всплеск…

Чертёжник исчез. Не в ссылку, не в другую вселенную — в никуда.

Я повернулся к Дине.

— Теперь — на Землю. Пора домой.

Азиатка кивнула. В её взгляде читалось что-то новое — не страх, не недоверие. Уважение.

— Пойдём… Гримаун.

И мы вышли из каюты, оставив за спиной мёртвую машину и пепел былого величия.

* * *

Обратный путь прошёл без приключений.

После гибели Живого Хаоса его Порождения исчезли. Туннельщики на нашем пути не встречались, редкие стаи птерхов или собакров предпочитали держаться в стороне от громадной и хорошо вооружённой Крепости. Маршрут мы проложили таким образом, чтобы держаться в стороне от потенциальных Разломов. Не то, чтобы их кто-то боялся. Я просто хотел отдохнуть.

На четвёртый день пути у нас состоялся интересный разговор с Брониславом.

Я выбрался на верхнюю палубу, чтобы подышать свежим воздухом и осмотреть окрестности. Вжух тоже не терял времени понапрасну: разлёгся в шезлонге, приняв облик панды, читал толстую книжку и потягивал из бутылочки соевый соус. Так теперь у нас выглядят боевые дежурства.

Мы проезжали мимо безымянной столовой горы, когда из люка выбрался легендарный каратель.

— Рост, надо бы поговорить.

— Без проблем, — я сидел прямо на ребристой палубе, скрестив под собой ноги. Несмотря на пыль, тянущуюся за МК, здесь было чисто. Всё выдраивали трудолюбивые големы, активированные Кариной. — Что случилось?

Бронислав приблизился ко мне.

Присел напротив.

— Ты уже определился с дальнейшими планами?

— Планов у меня хватает.

— Я говорю об инквизиции, — нахмурился Бронислав. — И о… Кормчих. Ты же не думаешь, что смерть Великого Чертёжника сойдёт нам с рук?

— Не просто думаю. Я в этом уверен.

Бронислав помрачнел ещё больше.

И высказал свои опасения:

— Ты что, собираешься воевать с мойрами?

— Друг мой, я не собираюсь ни с кем воевать. Знаешь, с меня уже достаточно всего этого. Я даже не планирую ниспровергать ваших Кормчих с их многовекового пьедестала. Но выяснить с ними отношения придётся.

— Когда ты так говоришь, — Бронислав тяжело вздохнул, — обычно начинается лютая мясорубка.

— И это мне говорит лучший каратель Ордена Паладинов.

Наставник хмыкнул:

— Подозреваю, после этого рейда, у отступников появится новая страшилка.

Я покачал головой:

— Бронислав, я не собираюсь делать карьеру в Супреме. Более того, я намерен выйти в отставку со статусом… ну, скажем, внештатного сотрудника. Если у человечества возникнут серьёзные проблемы, я приду на помощь. Но разгуливать в чёрной рясе по Турову не планирую. Уж извини.

— Этого я тоже боялся.

— Ты же понимаешь, что протоинквизитор меня не остановит?

— Да тебя уже никто не остановит! — расхохотался учитель.

— Вот и я так думаю. Сотрудничество по руднику мы сохраним, оно меня вполне устраивает. Все артефакты, оружие и рясу я сдам.

— Ой, давай-ка без этого, — отмахнулся Бронислав. — Если мы можем обратиться к тебе за помощью, то ты, друг мой, продолжаешь по духу оставаться инквизитором. Бывших, как говорится, не бывает.

— Мне также придётся уладить вопрос с Кариной Лариной.

— А что не так с Лариной? — вопрос был невинным, но только с виду. Бронислав догадывался, о чём идёт речь. — Хорошая девушка. Перспективный каббалист.

— Ларина станет моей женой, Бронислав. И я не хочу, чтобы интересы моего Рода стояли для неё ниже, чем интересы инквизиции.

— Ты хочешь и её забрать? — опешил наставник.

— Карина ещё не успела высоко подняться в вашей иерархии. Она послушница. Так что Супрема ничего не теряет.

— Ну, конечно! — вырвалось у Бронислава. — Особенно после недавней войны с тронутыми. Ты хоть знаешь, скольких людей мы потеряли?

— Догадываюсь, — невозмутимо ответил я. — Но, вероятно, мне придётся настаивать.

Каратель на несколько секунд задумался.

— А ты с ней разговаривал? С её семьёй? Может, у них планы на девочку относительно… её карьеры в Супреме?

Бронислав и сам понимал, что аргумент выглядит хлипко.

— Дружище, у них есть один инквизитор в семье, и этого достаточно для прикрытия в случае чего, — заверил я. — Но ты прав, я не могу единолично принимать решения. Выбор в конечном итоге будет за Кариной.

Учитель кивнул.

Посмотрел на вечный багровый закат и задал ещё один вопрос:

— О чём ты будешь говорить с мойрами?

— Известно, о чём, — хмыкнул я. — О паритете.

— Что ты вкладываешь в это слово?

— Мой статус в сложившейся картине мира. Видишь ли, Бронислав, я не хочу порабощать мир, определять, куда он движется, и вот это вот всё. Мне вообще пофиг, куда он движется. Главное, чтобы из Пустоши новые твари не полезли. Так что мне предстоит убедить Кормчих, что им не угрожает опасность.

— Это будет сложно сделать, — протянул Бронислав. — Ты убил Великого Чертёжника. Сильнейшего из них. Того, кто создал одарённых и заложил основы Кодекса.

— Ну, с кем не бывает, — пожимаю плечами. — Хотел бы уничтожить тайное общество Кормчих — сделал бы это без предупреждения. Но меня устраивает их правление. Исходя из того, что есть… их политика кажется наиболее вменяемой. Так что пусть правят и держатся от меня подальше. Вот и всё, что я хочу предложить.

— Подобным образом рассуждает Иванов.

— И правильно делает. Как это любят китайцы говорить? Не дай вам боги жить в эпоху перемен. Так вот, Бронислав, я не хочу жить в эпоху перемен. Меня устраивают правила игры.

Крепость оставила гору за кормой и сейчас неспешно катила вдоль широкой равнинной реки.

— Думаю, ты прав, — неохотно признал Паладин. — Жаль, конечно, что уходишь от нас.

— Вы справитесь, — я ободряюще улыбнулся. — Тронутых больше нет. Во всяком случае, тронутых-отступников. Да, оружия много, и периодически у кого-то будут возникать дурные мысли. Но всё это можно держать под контролем. Механизмы вы отрабатывали веками.

Бронислав не ответил.

У наставника на всё имелось собственное мнение.

За что его и ценили в Супреме.

Мы продолжали ехать с крейсерской скоростью, не останавливаясь ни днём, ни ночью. Я, разумеется, успел переговорить с Кариной. Девушка обрадовалась.

— Рост! Ты хочешь забрать меня из семинарии? Насовсем?

— Примерно так.

Не успел я опомниться, как на меня налетел вихрь. Карина впилась мне в губы и долго не могла оторваться. Мы стояли, обнявшись, в её каюте.

— А ты этого хочешь? — забеспокоился я.

— Издеваешься! Меня никогда не тянуло в инквизицию! Знаешь, что меня утешало все эти месяцы?

Я покачал головой.

— То, что я с тобой училась, — глаза девушки блестели от радости и возбуждения. — Когда мы впервые встретились… я сразу себе пообещала, что… в общем, сделаю всё, чтобы быть с тобой рядом. И если ты сможешь меня оттуда вытащить… Это будет прекрасно.

Мне даже нечего было ответить.

Крепость приближалась к моему руднику, а это значило, что весь экипаж благополучно вернулся из обречённой экспедиции. Но впереди меня ждало последнее испытание.

Переговоры с Кормчими.

Глава 31

Штаб-квартира тайного общества Кормчих

Где-то в Патагонии

В круглой комнате сгустилась нервозность.

Никто и никогда не осмеливался предъявлять Кормчим ультиматумы. За тысячи лет их общей истории даже отступники не вели себя столь нагло и развязно. Но хуже всего было даже не это. Вселенец, которого сумел перебросить на Землю Великий Чертёжник, убил своего спасителя. И отправил мойрам слепок-воспоминание. Теперь у них было неопровержимое доказательство того, что в России живёт могущественный враг, способный противостоять вероятностным машинам, знакомый с работой инквизиторов изнутри, обладающий невиданной мощью и…

Изъявивший желание явиться в Патагонию лично.

Семеро бессмертных расселись за круглым столом.

Каждый из них бросал взгляды на пустующее восьмое кресло.

Первой нарушила затянувшееся молчание рыжеволосая девушка с тусклым, невыразительным взглядом:

— Знаете, что? Я думала, что никогда не увижу времён, когда один из нас падёт от руки смертного. Мы выстроили систему, при которой… это, в принципе, невозможно. Надеюсь, все понимают, что Гримауна нельзя подпускать близко к нам?

— Уважаемая Айрис, — мягко произнёс азиат с жиденькими усиками и тонкой бородкой. — Боюсь, это не в наших силах. Упомянутый господин освоил путешествия в многомерности. Он сумел вычислить наше местоположение.

— Мастер Сян прав, — поддержал китайца парень с внешностью египтянина. — У нас не так уж много вариантов. Либо разъехаться по миру, выпустить из рук бразды правления и несколько десятилетий просто скрываться. Либо выяснить здесь и сейчас, чего добивается этот… архимаг.

Слово взял Льока Юпанки — мужчина с орлиным носом, в котором угадывалось индейское происхождение.

— Друзья. Не будем спешить с выводами. Я общался с Ростиславом Володкевичем. Это вполне адекватный и прагматичный человек. Думаю, он смог бы организовать для нас большие проблемы, если бы захотел. Но в этом случае война началась бы без предупреждения.

— Кормчие несут ответственность за весь мир, — вступила в разговор женщина с тёмными волосами и классической европейской внешностью. Её звали Ровенной. — Мы не можем рисковать.

— А никого не смущает, — повысил голос бородач неопределённого возраста, в котором прослеживалось нечто арабское, — что погиб сильнейший из нас? Если Чертёжник проиграл бой…

— Меня гораздо больше смущает, — перебил Льока, — что Чертёжник не предупредил нас о своих планах. Мы договаривались о том, чтобы создать вселенную-ловушку и совместно с Предтечами запереть там Живой Хаос. Вместо этого Чертёжник стал сооружать лабиринт внутри ловушки, намереваясь уничтожить тех, кто гораздо сильнее нас. Вы не находите, что нынешний кризис — прямое следствие его ошибок?

— Чертёжник был не прав, — согласилась Ровенна. — И вообще, вытаскивать архимага из того мира было не лучшим решением.

— Вряд ли мы справились бы с отступниками и Хаосом без этого человека, — возразил египтянин.

— Сейчас нам придётся задействовать протокол выживания, — отчеканил Юпанки. — Нельзя допустить уничтожения всего Совета.

— Оставим одного переговорщика, — предложил египтянин. — Остальные должны незамедлительно покинуть этот комплекс. И не выходить на связь друг с другом, пока переговорщик не подаст сигнал.

— Пусть с архимагом разговаривает Льока, — предложила Айрис.

— Нет, — Юпанки покачал головой. — Лишь одному из нас достанет мудрости, чтобы в сложившихся обстоятельствах не потерять лицо и достичь компромисса. Мастер Сян, Совет назначает вас переговорщиком.

Китаец молча кивнул.

Он был готов к такому повороту.

* * *

Я шагнул из многомерного пространства в круглую комнату с панорамным видом на горы. Здесь, за Столом Совета, меня ждал ровно один человек.

Китаец.

Пустые кресла говорили о том, что мойры покинули комплекс. Либо не прибывали сюда. Но я сомневаюсь, что кто-то из них рискнул бы воспользоваться помощью телепата. Все важные вопросы тайное правительство Земли решало очно.

— Где остальные? — поинтересовался я.

Азиат смотрел на меня с безмятежной улыбкой.

Возраст этого человека я бы не взялся определить даже с высокой степенью погрешности.

— Меня зовут Сян Сю, — представился китаец. — И я уполномочен провести с тобой переговоры, Ростислав. Если наша встреча окончится провалом, погибну только я один. Остальные мойры из Совета Кормчих выживут.

— Нет, — я покачал головой. — Если мы не договоримся, и начнётся война, никто из вас не выживет. Даю стопроцентную гарантию.

Китаец обдумал мои слова.

И неохотно признал:

— Я не могу сказать, прав ли ты. Но и обратного утверждать не в силах. Поэтому буду исходить из предположения, что ты, архимаг Гримаун, являешься угрозой для существующего миропорядка.

— Дипломатичный ответ. Но абсолютно неверный.

— Разве? — удивился бес.

— Я не собираюсь выставлять никаких требований и ультиматумов. Я не планирую менять установленный вами миропорядок. Здесь я по совершенно иным причинам.

— Буду рад, если ты пояснишь свою мысль.

— Охотно, — я приблизился к столу, за которым сидел бессмертный и провёл пальцами по столешнице. Ума не приложу, что это за материал. Нечто среднее между камнем и деревом. — Как известно Совету, Чертёжник нарушил договорённости, попытался запереть меня в альтернативной вселенной и выпустить Живой Хаос на волю, чего я не мог допустить.

— Почему ты его убил?

— Он отказался от ссылки. И вступил в сражение.

Бессмертный кивнул:

— Продолжай.

— Думаю, вы видите во мне экзистенциальную угрозу, — подвёл я итог. — Рискну предположить, что попытаетесь от меня избавиться при первом удобном случае.

— Сложно нас в этом винить, — проворчал китаец.

— Ага. Поэтому я здесь. Хочу предупредить, что любая попытка агрессии с вашей стороны приведёт к полному уничтожению общества Кормчих.

В зале Совета повисла тишина.

— Мы не можем заключить договор, — спокойно ответил бессмертный. — Нет таких гарантий, которые стороны могли бы дать. На слово никто никому не поверит.

Мне стало смешно.

Тысячелетние старцы, а ведут себя как дети малые. Знаете, в киосках Турова продаются комиксы из серии «Майор Очевидность». Главный герой доводит до абсурда любую ситуацию. Как и мы сейчас.

— Меня не интересуют обещания, данные мойрами. Я пришёл, чтобы предупредить.

— И всё? — Кормчий старался сохранять невозмутимость.

— И всё.

— Мы просто разойдёмся и будем жить как прежде?

— Совершенно верно. Простые решения иногда оказываются самыми правильными. Мне достаточно того, что вы меня услышали, уважаемый мастер Сян. Услышали и передадите информацию остальным.

Я не стал напоминать бесу, что прецедент уже есть. Сергей Иванов, как я подозреваю, вполне способен вырезать всё это сборище ископаемых, но предпочитает жить в предсказуемом, неизменяемом мире.

— Тебя устраивает наше правление, — догадался Сян Сю.

— Вполне. Будем считать, я делегирую вам управление этой планетой. Потому что мне лень заниматься вопросами политической безопасности. Я хочу пожить для себя.

Старец несколько секунд смотрел на меня изучающе.

Потом кивнул:

— Я тебя услышал, архимаг.

— И вы передадите послание остальным?

— Вне всяких сомнений.

Зал Совета я покинул, не прощаясь.

* * *

Привычный уклад в Российской империи затянул меня в однообразную рутину светских раутов, званых вечеров, балов, аукционов и благотворительных акций. Летом, как и было запланировано, сыграл свадьбу, породнился с двумя знатными фамилиями и на законных основаниях стал спать со своими жёнами. По очереди, а не то, что вы подумали, извращенцы.

В сентябре Варя сообщила мне, что беременна.

Я и не думал, что могу так радоваться! В прошлой жизни у меня не было возможности завести полноценную семью. Плюс в том, что после сражения с Легендарной Тварью меня никто не оплакивал. Минус в том, что я не познал отцовство. Но плюс более весомый — я наверняка страдал бы от того, что никогда не увижусь с собственным сыном. Или дочерью, не важно. Быть может, переменчивые ветры Судьбы готовили меня к новому перерождению, кто знает.

Правда, я перестал слепо верить в Судьбу, близко познакомившись с вероятностными машинами. В этом мире само понятие Рока довели до абсурда.

Так или иначе, мне светила новая роль.

И я задумался над тем, кто у меня родится, унаследует ли ребёнок мою силу, чему я смогу его научить, и вот это вот всё. Несколько недель происходящее мешало мне спокойно спать, настолько я озаботился своим новым статусом. И однажды, не выдержав, я таки прокрался в спальню Вари, и применил одну из провидческих техник, чтобы узнать хоть что-нибудь.

Выяснилось, что у меня будет сын.

И энергия вокруг Вари бурлила, концентрировалась в мощную воронку, намного превосходящую возможности матери. На краткий миг у меня возникло ощущение, что я нахожусь в одной комнате с двумя одарёнными третьего ранга. Не ниже. Или даже с тремя…

В общем, я остался доволен и пошёл спать.

Мне снились былые сражения, дружеские попойки с боевыми магами Эфирной Академии,колышущиеся травы Бескрайней Пустоши и детский смех.

Через неделю приехала исчезнувшая мать Ростислава Володкевича.

Но это уже совсем другая история…

Зал заседаний Российской академии наук

Москва, несколько лет спустя

— Таким образом, — вещал докладчик с трибуны, — туннельщики есть особая форма разумной жизни, охоту на них следует запретить как можно скорее. Более того, мы можем установить контакт с туннельщиками, договорившись о взаимовыгодном сотрудничестве.

В зале повисла гробовая тишина.

Докладчика съехались послушать виднейшие экзобиологи планеты, многие из них специально выучили русский язык. И никого не смущал тот факт, что с кафедры вещал огромный полосатый кот, для солидности надевший пиджак и брюки. Об этом светиле российской науки легенды ходили давно. Многие читали статьи докладчика в авторитетных международных изданиях, а также присутствовали на его лекциях в разных уголках Земли.

Время от времени докладчик прикладывался к пластиковой бутылочке, в которую было налито что-то тёмно-коричневое. Злые языки уверяли, что профессор экзобиологии Вжух питает пагубное пристрастие к соевому соусу. Но подтверждения в научных кругах этот факт не нашёл.

— А теперь я готов ответить на ваши вопросы, — профессор сделал очередной глоток из бутылочки и обвёл собравшихся спокойным взглядом вертикальных жёлтых зрачков.

— Профессор! — со своего места поднялся один из составителей Большого Бестиария Отто фон Собакен. — Ваши выкладки кажутся убедительными, но как насчёт доказательств? Есть ли хоть один известный науке факт контактирования человека и туннельщика?

— Есть, — уверенно заявил котоморф. — Мой старый друг и боевой соратник граф Володкевич сумел отвести туннельщика от Мобильной Крепости, договорившись с ним на ментальном плане. Я получил слепок, передал его коллегам и немедленно задокументировал. В списке литературы это нашло отражение.

— Но позвольте, коллега, — заговорил на ломаном русском представитель Академии Небесного Края, — почему же телепаты, которые входят в экипажи Мобильных Крепостей, не сумели достичь аналогичного результата? Попытки предпринимались, и наши одарённые терпели неизменные фиаско.

— Потому что ваши одарённые — это не Ростислав Володкевич, — отрезал Вжух. — Впрочем, вы можете и сами побеседовать с графом, чтобы удостовериться в правдивости его слов.

Поднялся ещё один учёный, экзобиолог из Наска.

— Уважаемый Вжух, не кажется ли вам, что гипотеза о разумности туннельщиков — полное сумасбродство? Мы все помним вашу статью в «Зоологическом Вестнике Пустоши» о перспективах использования электриков в промышленности. Вы уверяли, что этих существ можно заключить в замкнутую структуру и с их помощью обеспечивать электричеством дальние форпосты…

— Утверждал, — согласился Вжух.

— До сих пор никому не удалось этого сделать, — торжествующе заявил мужик из Наска. — Более того, существуют выкладки, свидетельствующие о принципиальной невозможности…

На секунду очертания котоморфа заколебались.

Те, кто сидел в передних рядах, были готовы поклясться, что профессор на долю секунды увеличил пасть, отрастил длинные клыки и взглянул на оппонента с плотоядным интересом.

Наваждение схлынуло.

Профессор РАН успокоился, взял себя в лапы и невозмутимо ответил:

— Для тех, кто сомневается в правдивости моих утверждений, могу организовать экскурсию на рудник Володкевичей, где данная технология успешно реализована, и электрики служат научно-техническому прогрессу. Ещё вопросы?

Зал разразился аплодисментами.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Пожертвовать