Олень [Laughing Axeman] (fb2) читать онлайн

Mr.Eugene, Laughing Axeman Олень

Глава 1

Позднее утро. По телу была разлита блаженная нега, всеми силами мешавшая сознанию освободиться от липкого сна. Ох, это чувство… Субботнее утро после тяжелой трудовой недели и, главное, лихой пьянки в пятничный вечер, сон до обеда, а в продолжение и завершение всего этого — ленивый день. Сонный разум не сразу стал замечать… Странности. Покрой у простыней и одеяла не тот, подушка непривычно жёсткая, рядом спит кто-то…

Погоди… Что? Чего?! Мощнейший импульс выжег расслабленность и негу. Открыв глаза я начал судорожно осматриваться. Много всего бросилось в глаза, но обо всём по порядку. Для начала — я собственной персоной. Абсолютно голый, на здоровущей кровати с балдахином, а рядышком разлёгся парнишка лет пятнадцати… Тоже без одежды… Смазливое личико, каштановые кудряшки, чувственные губы…

«Вот я ужрался».

Эти слова посещают каждого раз или два в жизни, и намного чаще, если речь о жизни вроде моей. Но таким «весом» на моей памяти они обладали впервые.

Кое-как выбравшись из вороха одеял с медленно разгоравшейся головной болью я стал уже более детально осматривать комнату. Круглые стены сделаны из серо-белого крупного камня с тщательно заделанными щелями, пол устлан коврами и шкурами разного зверья. Несколько комодов и шкафов. По левую руку от кровати некрасиво выпирающий камин, тоже не маленький, над которым висит полотно с изображенным на нем вздыбленным черным оленем на желтом фоне. По обе стороны от камина два полных доспеха с «оленьей» гравировкой. Прямо напротив камина расположилось несколько застекленных окон. Ну, как «окон»… Больших бойниц. Напротив кровати массивная двухстворчатая дверь, украшенная позолотой и… Оленями.

Поймав озарение, я поспешил к одному из «окошек», хоть вид открылся и захватывающий, он мне совсем не понравился. Передо мной разлился океан до самого горизонта с нависшими над ним тёмными тучами, точно скоро жахнет шторм. Под окном оказалась, на приличном отдалении, очень толстая стена, в которой точно будет метров эдак двадцать, и по которой лениво расхаживали люди в доспехах. Также за стеной видно кусочек леса, а в отдалении — невысокую горную гряду.

Пятясь, я медленно отходил от бойницы. Горло пересохло, а мысли в голове заметались с бешеной скоростью и болью, раскаляя мой многострадальный мозг до точки, когда он, измученный мыслями «где?!», «как?!», «да какого ж?!», решил махнуть на всё и уйти на «перезагрузку».

Прохладная тьма снова опустилась на перегруженный разум, а тело рухнуло на кровать, до которой мне посчастливилось успеть себя дотащить.

* * *

Я открывал слипшиеся от долгого сна глаза с опаской. Ожидая… Незнамо чего. Лежал я на всё той же кровати с балдахином, но на этот раз один… Слава Тебе, Господи. Головная боль никуда не делась, но и сознание терять я пока, вроде, не собирался. В комнате никого не было, и это давало неплохую возможность поразмышлять. Даже есть о чем. Но сперва…

Не издавая никаких звуков, я встал с кровати и вытащил утку… Ночной горшок? Пухнущая голова призадумалась бы невольно о терминологии, если бы не вид этой «бытовой мелочи». Красивая такая, серебряная… Даже она была изукрашена гравированными оленями. Разобравшись со своим маленьким делом, я забрался обратно в кроватку.

Так. Погнали. Кто я? Зовут меня Игорь Николаевич Мельников, и лет мне почти уже сорокет. Трудяга в буднях, гуляка на выходных, а также полубайкер. Ну, это те, кто, соблюдая весь внешний стиль и атрибутику, предпочитает кататься в мотоциклетной люльке, а не на харлее, ибо в люльке пить можно, а вот на харлее низя. Женат. Был. Дважды. И от той, и от другой остались дети, да аж по двое (по девочке и мальчику). При этом, со своими бывшими остался в дружеских отношениях, и даже дети меж собой дружат. Кто-то удивился бы, а я вот всегда считал это «умеренным» отклонением от нормы. Я ведь был не скотина какая-то, не жмотюсь да и в воспитании всегда активно участвовал. В общем, чувство ответственности при себе, но до женского тела охоч, отрицать не стану. Есть, а точнее уже «был» свой бизнес в виде автомастерской и парочки магазинчиков с железками для железных же зверей. Бизнес шел в гору, несмотря ни на что.

Посреди сеанса сбора по кусочкам моей биографии пришлось сделать перерыв. Вопящая голова требовала просто положить её на подушку и оставить в покое. Чувствовала, многострадальная моя, что близились «сложные» участки.

Окончил военное училище, послужил определенное количество лет, повоевать в горах успел… Да и уволился. Тогда не платили, что называется, от слова «совсем», а я был молод и горяч, так что, когда представилась возможность, сразу подал рапорт. На тридцатый год своей жизни подсел на реконструкторство позднего средневековья, так как всегда страдал от любви и уважения к истории, а тут ещё и компания хорошая нарисовывалась. Так что стал я реконструктором.

Впрочем, не среднестатистическим. Да, доспехи собирал и даже носил иногда, но на фестивалях по большей части расхаживал в костюмчике бюргера да попивал пиво. В схватках и свалках я не участвовал, я сражений разных сортов ещё во второй чеченской наелся, так что присутствовал я сугубо ради хорошей компании и живого, интересного общения… Ну и на гитарке побренчать, да на девок в разных нарядах поглазеть. В общем, как я надеюсь, человеком был неплохим. Мог помочь — помогал, не мог — все равно помогал, и люди отвечали мне тем же. Но и в морду дать я мог, если что, ещё как, но это только по нужде. Насилие для меня — последнее дело. Пацифист я, в неком смысле. И возможно, был.

Почему «был» и почему всюду прошедшее время? Да помер я. Стопудово помер. Как? Не помню, но зная себя, могу набросать картину — там было много алкоголя, срамных девок и байки… Или разбитые шатры, средневековые костюмы, доспехи, лошади, срамные девки, алкоголь… Или все вместе. Компания, практически, одна и та же ведь.

Так вот. Попал я, и очень сильно. Не в абы кого и не абы куда, а в мир «Песни Льда и Пламени», да в целого Ренли Баратеона. Сколько мы с друзьями не обсуждали и не смеялись над альтернативной историей и попаданцами, но оказаться в данной ситуации… Боязно и немного забавно. Больше боязно, но есть и хорошая новость. С Игрой Престолов я знаком неплохо — все сезоны посмотрел и целых две книжки прочёл… Ладно, вторую так и не дочитал. Признаться, при знакомстве с этой фэнтези многое у меня вызывало скепсис и непонимание, но я забивал большой, ибо подобное в едва ли не во всех произведениях.

Но нет, я прибеднился. Тут не просто одна хорошая новость — мне жутко повезло. Во-первых, Ренли, теперь я или мы… Хер поймешь, но мы как бы… «слились». Если думать об этом со стороны Ренли, соглашусь, звучит по-гейски, но это так. Теперь нет Ренли Баратеона и Игоря Мельника, есть Регли Барельник! Ну, или наоборот… Не суть. Имя — дело пустое, но вот тушка то Ренливская, и если её убьют, боюсь, будет хреново… Но тут ничего нового — разберусь. Во-вторых… Ренли. Ренли, чёрт возьми! Ведь если бы я проснулся в тушке крестьянина или, чего ещё хуже, женщины, то мне настал бы крындец. В этих местах крестьяне и женщины живут недолго и в унижении. В-третьих… Ренли. Ещё раз. Ибо тушка молодая и красивая — я был на любителя и «с пивом потянет», а вот Ренли у нас красавец. Чёрные, до плеч, волосы, голубые глаза, мужественный подбородок… гей-версия Конана, в общем. И вот тут уже встаёт проблема. Если я был охоч до женщин, то Ренли был охоч до мужчин… Как бы… Мда. В общем, в голове Ренли имелся большой архив воспоминаний не самого приятного толка для убеждённого гетераста вроде меня. Без тени сомнения скажу — Ренли был тем ещё… «шпагоглотателем». Был! Был, ибо теперь ни за какие коврижки.

Самый свежий пример — парнишка, с которым я, Господи прости, проснулся в одной кровати. Лорас Тирелл. Бывший оруженосец Ренли, а ныне, уже как несколько дней, рыцарь, посвященный именно Ренли. Это их и… Сблизило. Нет, мне по большому счету насрать с высокой, кто с кем спит и у кого какая ориентация (разве что педофилов мочил бы не зная меры и отдыху), да и со мной тоже всякое в Тайланде бывало, после чего я приучился в первую очередь у девушек рассматривать кадык, а уже потом всё остальное. У меня и друзья были и такие, и сякие, но они были мои друзья, и они меня устраивали. Но я таким не был! Как бы… Веселитесь, но без меня.

Так, мысли совсем уже туда-сюда скачут и нести начинает. Наверное, это из-за слияния… Соединения… Референдума… В общем, «попадания». Думаю, надо бы ещё маленько вздремнуть, а то пока боязно к людям выходить.

Глава 2

Сон удался на славу. Головная боль прошла, разум подуспокоился — воспоминания меня-Ренли и меня-Игоря окончательно утряслись. Тело же было наполнено бодростью и голодом.

Скинув одеяла, я быстро встал, напялил простые штаны и принялся разминать залежавшееся и требующее активности молодое тело. Прошло не больше пары минут, как двери отворились, и в комнату вошёл самый умный (в энциклопедическом плане) человек в Штормовом Пределе, более известный как мейстер Молис.

— Милорд, — это был невысокий, стремящийся к идеальной фигуре, то бишь кругу, мужичок ростом мне по грудь, отличавшийся также пышными усами и седеющими волосами на голове. — Вы нас серьёзно напугали своим утренним бессознательным сном.

— Нет причин для переживаний, — сразу увидев, как Молис надулся, вознамерившись говорить обратное, я быстро к нему подскочил и прихватил мейстера за плечи, — доверьтесь мне, я себя отлично чувствую, разве что, голоден как медведь и готов съесть целого оленя в одиночку.

— Насчёт этого не стоит волноваться, — мейстер с неохотой, но быстро переключился на новую тему, — ваша трапезная накрыта, милорд, но я настаиваю на принятии общеукрепляющей настойки, а также воздержании от чрезмерной активности.

— Хорошо, друг мой. Дай мне умыться, набросить рубаху, и я спущусь.

— Как вам будет угодно, милорд.

Мейстер слегка поклонился и вышел из опочивальни, звеня цепью. Молис прибыл сюда после того, как Станнис забрал с собой мейстера Крессена, который служит мейстером в Штормовом Пределе вот уже десяток лет… но, это уже совсем другая история.

Стоило мейстеру выйти, как в комнату, не смея поднимать глаза на сиятельного лорда, забежали две девчушки лет двенадцати-тринадцати. Скромные платьица, белоснежные чепчики да небольшой тазик и кувшин горячей воды.

Быстро исполнив полагающийся моцион и надев белую рубашку, я вышел из спальни. За дверями находилась небольшая площадка с уходящей вниз винтовой каменной лестницей, которая не была очень-то и длинной. Внизу находился малый зал в полтора раза больше моей спальни. Этот зал используется как малая приемная для самых верных и близких, а также как рабочий кабинет. Ну, ещё я здесь ем — здоровенный дубовый стол уж больно к этому располагает. Обстановка относительно скромная: повторюсь, большой стол для совещаний и обеда, стоящий в отдалении, рядом с окном, письменный стол, несколько ламп на стенах да гобелены с нейтральной тематикой (охота да любовь).

Ещё ниже, расположен большой зал. Тот-то обставлен уже по-королевски, и воистину огромен. Большой трон Верховного лорда Штормовых земель возвышался над залом, который мог вместить сотни и сотни людей, огромное количество гобеленов и гравюр восхваляющих Дом Баратеонов, многочисленные парадные и турнирные доспехи, которых при первом взгляде и восторженном удивлении, кажется, может хватить на небольшую армию, оружие, дорогие ковры из Дорна и Лисса, шкуры, оленьи шкуры, олени… олени, олени, олени. Везде олени. На гобеленах, на гравюрах, на доспехах, на оружии, на посуде, на троне… везде. Пристанище Санта Клауса, ну честное слово. Мне, как человеку русскому, ближе отождествлять себя с медведями, орлами или волками, ну, а олень… он и в Африке олень. Ничего. Привыкнем, а там, может быть, даже войду во вкус. К тому же лучше уж олень, чем какая-нибудь селёдка.

Стол накрывался очень споро. Служанки принесли супницу, несколько ломтей свежеиспеченного хлеба, кувшин с компотом из лесных ягод (Ренли вино пил только по поводам, в отличие от одного своего родственничка) и большую тарелку с мясом на любой вкус. Последним принесли овощное рагу, в котором, слава Богам, плавала картошечка. Что бы я делал без неё?

Стоило мне плюхнуться на стул, как глубокая тарелка была наполнена супом с грибами и мясом дичи. Поблагодарив с тёплой улыбкой служанок, чем вызвал румянец на их щечках, я попросил оставить меня. Поклонившись, они, быстро семеня ножками, выбежали и плотно закрыли за собой дверь.

Столовые приборы вполне обычные для своего времени: серебряная ложка, нож, с которым можно и в бой идти и на обед, двузубая прямая вилка. Быстро похлебав суп и утолив «первый голод», я уже без спешки принялся за мясо, попивая кислый компот.

Размеренное шевеление челюстью настроило на определенный лад, а именно на мыслительный.

Теперь, со свежей головой и постепенно наполняющимся желудком, можно определенно сказать… я — всё ещё Ренли Баратеон, и я в Вестеросе. В принципе не самый плохой вариант, ведь я не Наруто, по которому мои младшие детишки фанатели, не Гарри Поттер, не джедай и не Дейнерис, что вдохновляет. Всегда нужно помнить, что могло быть и хуже. Гораздо хуже.

Но хоть всё и не так плохо, нельзя забывать, что здесь — средневековье. Хоть и фэнтезёвое, но средневековье. Медицина — говно, образование — говно, да и вообще люди мрут как мухи. Подхватил простуду? Помер. Порезал палец? Помер. Трахнул случайную проститутку? Помер. Пожил в максимально безопасных тепличных условиях? Помер от скуки. Короче, мир полон романтики, приключений и внезапных смертей.

Так что с такими вводными нужно думать, и усиленно, куда идти и что делать, а вариантов великое множество… тем более канон я знаю. По крайней мере, основные его вехи.

Сейчас конец 295 года от Завоевания Эйгона, до начала книжных событий остаются плюс-минус два года, а локомотив истории уже набирает свою скорость. Можно тупо отсидеться в Штормовом Пределе, аки швейцарцы, во главе с Лизой Аррен, а можно ринуться в гущу событий да за королевской короной, словно каноничный Ренли… и потом с опаской всматриваться в каждую тень. Вот только, боюсь, в покое меня никто не оставит. Всё-таки брат короля и наследник за номером четыре, если не учитывать дам, что само по себе круто, но меня же стопудово захотят втянуть в какую-нибудь интригу.

Вот… засада. Чуть не забыл про армию мертвяков. Надеюсь, эту проблему будут решать без меня.

В общем, нужно оглядеться получше, устроиться, соломку подстелить и ждать. Чего? Приглашения в столицу, конечно же! Ренли ещё не стал мастером над законом, но внутри растёт уверенность, что Джон Аррен уже об этом раздумывает, а в столицу я обязательно загляну. Сам себя не прощу, если Серсею не увижу… ух, огонь баба…

Мда, что делать в среднесрочной и дальнесрочной перспективе я, откровенно говоря, не знаю. А что делать в ближайшее время? О! Знаю… бросить бойфренда.

* * *

Стоило вспомнить Лораса, как он тут как тут. Весь такой красивый, здоровый румянец, камзол расшитый цветочками, перевязь с мечом, мечта малолетки.

— Милорд. — Склонил в приветствии голову юный рыцарь, сверкая глазами.

— О, Лорас, — улыбаясь, поприветствовал рыцаря… так и хотелось сказать «мальчик мой», но до Дамблдора я пока не дорос, — я как раз о тебе вспоминал. Присоединяйся.

— Благодарю, милорд, но я не… — стал отнекиваться будущий Рыцарь Цветов.

— Сядь, мне нужно с тобой поговорить. — Я, почти, приказал серьёзным голосом уже без тени улыбки.

Лорас, смутившись, отодвинул стул по левую руку от меня, и уместился на самый его краешек и стал пожирать меня глазами. Тааак… и что мне ему говорить? Как это вообще делается? Эхх, на ходу рожать придётся.

— Ты прямо изнутри светишься? В чем причина?

— Прошлая ночь, милорд. Она подарила мне счастье. Больше, чем овладение заветными золотыми шпорами. — В завершение своих слов, он положил поверх моей руки свою… о Боги… мужик, ну что с тобой не так?!

— Запомни эту ночь хорошо, друг мой, ибо она была последней. — Убираю руку.

До этой минуты я никогда не видел, чтобы человек в считанные мгновения превращался из пышущего жаром жизни в серую посредственность, Лорас прямо выцветал на глазах.

— М…милорд… — ну не разревись только, ну твою ж налево.

Не смотря на определённые «разногласия» между нами (одно из них, собственно, и породило эту неприятную ситуацию), сейчас я очень надеялся, что Ренли во мне проявится на полную. Его красноречие и знание этого парня должны сработать процентов на двести, если я хочу без особых проблем выпутаться.

— Да, Лорас. Ты стал рыцарем, победив в недавнем турнире рыцарей и оруженосцев Штормовых земель. Ты был верным моим оруженосцем, я мог на тебя всецело положиться, и я надеюсь, что даже после этих жестоких слов мы останемся друзьями. Я — Верховный лорд Штормовых земель, какими были мой отец и дед. Как и им, мне надлежит передать свою вотчину, в целости и сохранности своим потомкам. На мои… «пристрастия» закрывали глаза, пока я был «молод и глуп», но беззаботная юность прошла, и впереди меня ждут многочисленные враги, которые не упустят возможности досадить мне любым способом. А мужеложство, как бы мы к этому не относились, является грехом, что может настроить против меня огромное количество людей.

— Враги? — К счастью, Лорас зацепился именно за эту часть. — Но кто смеет грозить вам, милорд?

— Все, кто не сидят сейчас за этим столом, мои потенциальные враги. — Лорас в удивлении выпучил глаза, словно лобстер, а к лицу стала вновь прибывать краска. — Титул Верховного лорда Штормовых земель — желанный трофей. Станнис лелеет свои обиды, жена моего старшего брата Роберта алчно посматривает по сторонам в поисках достойных вотчин для своих младших детей. Да и, откровенно говоря, плох тот сквайр, который не хочет стать лордом, и плох тот лорд, который не стремится к ещё большей власти. Так что и штормовые лорды не прочь подняться по иерархической лестнице.

Я замолчал и принялся, как ни в чем не бывало, доедать оленину… или это кабанятина? Не суть. Лорас, уткнув свой взгляд в пустоту, осмысливал сказанное мною. Хлопнет дверью, как брошенная девка — неплохо. Проникнется и останется — ещё лучше.

— Милорд… — Отмер наконец цветочный рыцарь. Вовремя, а то уже мясо кончается. Поднявшись из-за стола и встав на одно колено, он посмотрел мне в глаза. Зрелище было неожиданным. Оно радовало, но, честно, не ожидал. Сейчас на меня смотрел не куртуазный пылкий юноша, а рыцарь. Рыцарь. Как бы жизнь ни поворачивалась, какие бы скелеты в шкафу ни лежали, но на меня смотрел взращённый на рассказах о чести, служении и подвигах воин, которого учили убивать врагов своих и своего лорда с раннего детства. Лояльный средневековый эквивалент машины смерти, если угодно.

— Вы можете рассчитывать на меня, милорд. На поле боя и в мире я буду подле вас.

— Встаньте, сир Лорас, — а у Ренли харизма прокачана… надеюсь, что не только она, — мне не нужен рыцарь — у меня их много… — Лораса сейчас, кажись, сердечный приступ хватит, перечёркивая все старания. — … мне нужен друг и соратник. — Подчёркивая свои слова, я встал рядом с ним и возложил руки на его плечи.

Ну, а счастливый Лорас в порыве чувств обнял меня, прижавшись всем телом… эх… ладно уж. «Прощальные обнимашки». Хер с ним — потерплю. Главное, чтоб лобызаться не лез.

Глава 3

Вороной жеребец, чуть другого формата жеребец в седле, то бишь я, легкий ветерок с ароматами леса, шикарные виды да бурдюк с лёгким вином. Что ещё надо бравому каза… рыцарю для счастья? Правильно — даму. Но чего нет, того нет.

Память Ренли была богата на образы и знания — парнем он был любопытным и образованным. Но одно дело Ренли, а совсем другое я. Копаться в памяти мне было не особо интересно, и потому я решил совместить приятное с полезным, а именно — обозреть свои земли и владения, дабы самолично увидеть, чем я правлю и владею.

Понятно дело, что для того чтобы объехать все Штормовые земли нужна не одна неделя, так что я ограничился только своей вотчиной. То есть землями, которыми правлю непосредственно, а не через вассалов.

Но вотчина Баратеонов и сама по себе тоже немаленькая — вытянувшись вдоль Залива Разбитых Кораблей, она занимала территорию, которая если и уступает Московской области, то не сильно. Места здесь распрекрасные: смешанный лес, плодородная почва, речушки всякие, здесь же восточный край Красных гор, конец (или начало), огромного каменного хребта… хребта весьма старого, а оттого часть его не так уж и высока, зато богата разными рудами да камнями. Хотя, если посмотреть ближе к Дорну, горы всё ещё высоки и труднопроходимы.

Народ здесь суровый, но справедливый. Черноволосые, в основном, широкоплечие, трудолюбивые, что, в общем-то, и не мудрено. Люди живут общинами и занимаются в основном ремесленными промыслами. На земле тоже работают, ноооо… так, чисто для своих нужд. Крупных зерновых латифундий в Штормовых землях не так уж и много, и первое место здесь у Дома Селми. Все-таки, несмотря на плодородную почву, частые дожди и влажность отбивают у людей желание засеивать большие площади, а тут ещё и Простор рядом, и обменять ничего не стоящую железную руду из Штормовых земель на ничего не стоящее зерно в Просторе — плёвое дело. Но вот в том, что касается обработки металлов, дерева, кожи и тому подобного — местные впереди планеты всей или, по крайне мере, никому в этом сильно не уступают. Стоит только сказать, что местные одними из первых в Вестеросе научились нормально закаливать доспехи, что в средневековых условиях очень не просто, из-за чего на долгое время рыцари Штормовых земель стали законодателями военных мод. Также местные мастера делают первые робкие шаги по легированию. Железные инструменты, оружие, доспехи, луки, арбалеты, изделия из металлов, кожи и кости — вот оно! Вот, чем славятся эти земли. В связи с этим, крепостное право здесь развито слабовато. Нет, оно однозначно и безусловно есть, но для данного времени весьма либерально. Люди, повторюсь, живут общинами — как правило, это несколько семейств, которые сконцентрировались на одном из ремесел, и вот им и живут. Гнобить такие кадры у лордов резона никакого нет, тем более многие из них, в основном мастера, давным-давно себя и свои семьи выкупили из «крепости» и, по сути, являются свободными, платят только талью (налог на землю), без барщин и оброков и, если что, от зарвавшегося лорда могут и уйти (это касается только свободных разумеется, и если долгов нет). Что интересно, Роберт, во время своего бытия верховным лордом, тем и занимался, что сманивал такие общины у соседей, которые проявляли излишнее служебное рвение и лояльность к династии Таргариенов. Есть правда и сервы, отдельная категория крестьян-полурабов, но она в принципе небольшая, ибо местные лорды давно уяснили, что свободные (относительно, разумеется), налогов платят больше. Так что сервов используют в основном как сельскохозяйственных рабочих на пашнях. Стоит заранее уточнить, что Вестерос в вопросах крепостного права и отношения к черни неоднороден, и картина может заметно отличаться от грандлордства к грандлордству — какого-либо стандарта нет и в помине.

За неделю с небольшим мне удалось посетить все более или менее значимые места. Лесопилки с речными приводами, рядом с которыми расположены приличных размеров склады, где сушится корабельный лес в течении нескольких лет. Пеньковые и канатные мануфактуры, коих тут целых две. Железные шахты, картели углежогов, несколько небольших разрезов с уже каменным углем, коневодческие фермы, многие из которых размерами с хороший коневодческий завод, да и скотоводство в целом неплохо развито, а отсюда и процветающие кожевники, парочка верфей, строящие в мирное время в основном баркасы да шхуны, и (вот это уже самое главное и вкусное), кузницы. Кузниц в Штормовых землях много и, естественно, немало их и непосредственно в землях Баратеонов. Тут тебе кузнечные мастера и мастерские на любой вкус и не по одному разу: серповики, секирники, инструментальщики, оружейники, бронники, щитовики, стрельники, гвоздочники, удники, булавочники и колечники, уздники, замочники, медники и их вариации.

Радовало, что на глаза попадалось очень много каменных домов и септ — это достаточно ярко говорит о хорошем достатке этих земель и (в какой-то мере), народа. Некоторые из них с остекленными окнами, что тоже о многом говорит. Ну, а встречали меня просто отлично. Видно, что своего лорда здесь любят и уважают, как, впрочем, любили и Роберта со Станнисом, последнего в меньшей степени, если сравнивать. Но тут нечему удивляться — Баратеоны хорошие хозяева, душегубством не занимаются, три шкуры с крестьян не дерут, девок не насильничают… мечта, а не лорды. Надарили кучу подарков — каждый мастер счёл для себя жизненно необходимым изготовить для меня что-нибудь эксклюзивное, а общины ещё и дорогое. Чувствовал я себя Якубовичем на выезде.

Сопровождали меня в этом вояже три десятка конных латников: рыцари и сержанты на дестриэ фризской, как правило, породы (хотя, дестриэры это всё-таки не порода, а просто лошадь отвечающая «боевым» требованиям) и оруженосцы, на лошадках калибром помельче. Лорас, с моего позволения, правда я ему никто по феодальному праву, укатил к себе домой, дабы похвастаться перед родными золотыми шпорами, так что инспектировал свои владения я без него. Благо, мы всегда старались возвращаться в Штормовой Предел, а то иначе каждый рыцарь и сержант прихватили б с собой одну-две заводных лошадок, что увеличило бы наш отряд в разы.

Свита была внушительна. Несмотря на то, что такое количество людей замедляло процесс, я прекрасно понимал, что короля делает свита и не вякал. Сам я оседлал вороного жеребца фризской породы (название дано из-за фризов — длинных ворсинок от пута до венечка), с кличкой Вулкан. Вулканом, моего четвероногого друга прозвали неспроста, он его полностью оправдывал, благо, что я, что Ренли, с лошадьми ладили. Фризы — порода здоровенная (в холке до метра семидесяти и весом от шестисот до семисот килограмм). И коль пошло про лошадей, то можно с удовольствием припомнить, что в моей конюшне в Штормовом Пределе ныне около пяти сотен голов. Не только Фризов, есть и несколько десятков дорнийцев, этих лёгких, красивых лошадок, чьё призвание — скорость, ну и плюс много лошадок попроще до кучи. А боевые… ох. Боевой конь — штука дорогая. Наверное, подороже даже, чем сам рыцарь в полном доспехе, так что не каждый себе может такую роскошь позволить.

Как я позже выяснил, гарнизон Штормового Предела весьма внушителен и включает в себя около четырех сотен рыцарей с оруженосцами и сержантов. Такие здесь, так сказать, войска быстрого реагирования. Эти воины — мои прямые вассалы (за редким исключением), ибо тупо владеют землёй, которую я им дал. Рыцарям даётся лен, а это, как правило, несколько деревенек с укрепленным поместьем со смелой претензией на рыцарский замок. Сержанты, в свою очередь, тоже владеют землей, но уже в личном качестве и, в отличие от рыцаря, получают жалование в размере где-то трех-четырех золотых в месяц, находятся на полном содержании и могут нести службу с административными или иными функциями. Сержантерия, сама по себе, штука интересная — своеобразный социальный лифт, когда ты уже не крестьянин, пусть и свободный, но ещё не благородный. Сержанты, как правило народ не богатый и многим из них боевые кони и полные доспехи не по карману, так что идут они в основном в лучники и арбалетчики, а более состоятельные в конные стрелки, там лошадки попроще нужны. Сержанты могут служить и в качестве егерей, сборщиков податей и стражи. Для всех этих людей я — суверен, то есть, последняя инстанция, и для них выше меня в феодальной иерархической лестнице нет никого. А вот для своих лордов я сюзерен, и их земля мне не принадлежит, и из этого следует, что я не могу ей распоряжаться. Так что, если я буду жутко косячить, то побегут они к моему братцу жаловаться, ну… в теории, или к соседям присягать. Я первый среди равных, но не более того. Это если объяснять попроще.

Понятное дело, что все эти четыре сотни не сидят безвылазно в Штормовом пределе. Половина патрулирует мои земли, кто-то собирает налоги или гостит дома, ну, а кто-то — со мной разъезжает.

Нередки случаи, когда сержанты становятся рыцарями, и им жалуется дополнительная земля или денежное вознаграждение. А вот становление рыцарского дома благородным уже процесс исключительно редкий, потому что никто землю в вотчину просто так отдавать не станет. Есть в моей банде и пара десятков безземельных рыцарей, которые также на моём частичном содержании и стараются крепко держаться за перспективу получить лен за верную и долгую службу.

* * *

Наконец, лес разошёлся и перед нашим отрядом предстал Штормовой Предел. Со стороны это громада выглядит устрашающе. Не могу представить себе, что кто-то решится осадить его, или, тем более, взять штурмом. Серо-белая громада с высотой стен в тридцать метров, глубокий ров, а над стенами возвышается единственная капитальная постройка внутри стен — донжон. Донжон — неприступный бастион, встроенный в стену. Огромная глыба с многочисленными бойницами, которую венчает множество башенок, в одной из которых, к слову, мои покои. Эти башенки издали напоминают шипы, оттого донжон Штормового Предела частенько называют «шипастый кулак» или же просто «кулак». Я уже не говорю про многочисленные тайные ходы и небольшую пристань в пещере у основания утеса. Что самое интересное, в донжоне умещаются и хозяйственные помещения: конюшни, амбары, склады, казармы, вот только время идет и народа в замке стало больше, вот и пришлось многие из них выносить во внутренний двор.

Заметили нас издалека, так что не пришлось долго ждать, пока опустят подвесной мост. Сразу после ворот находился мощённый булыжником плац. Хозяйственные постройки, конюшни, замковые кузни, все они прижимались к внутренней стороне стен. В левом углу, если смотреть со стороны ворот, где сходится донжон и стена, разбита богороща за заборчиком, прикрытая тенью.

Богороща это отдельная тема. Здоровенное белое дерево с красными листьями, на котором вырезан лик, источающий кроваво-красный сок, то еще зрелище, но невероятно завораживающее. Отличное место для медитаций. Богорощи весьма распространены в Штормовых землях, по сравнению с соседями, и концентрируются они, как правило, в глухих местах или старых замках. Несмотря на сильное влияние веры в Семерых, в Штормовых землях достаточно людей исповедующих Старых Богов. Обычно, они живут отдельными общинами и не демонстрируют свои убеждения.

Дождавшись, когда конюх взял Вулкана под узды, я лихо соскочил с седла и быстро направился к донжону. В оружейной меня уже ждала пара оруженосцев, споро начавших снимать с меня доспехи. Несмотря на то, что я и сам мог кое-как справиться, решил не выпендриваться — не поймут. Средневековое общество… оно такое. Нужно постоянно показывать и напоминать, кто здесь лорд, а иначе долго ты править не будешь, и придёт на твоё насиженное, ещё тёплое местечко какой-нибудь проходимец или целая череда таких.

Что касается доспеха. О, это, чёрт его дери, произведение искусства, в котором можно хоть в бой, хоть на парад. Доспехи супер-дорогие и, разумеется, с оленьей гравировкой. Но если отвлечься от оленьих гравировок и лёгкого чувства трепета, знакомого каждому мальчишке (да и мужику тоже), да посмотреть на техническую сторону вопроса… тут уже интересно. Полный выпуклый закаленный доспех, с большим количеством элементов и шлемом арме (тип закрытых шлемов), вес этого великолепия примерно двадцать пять — тридцать килограмм. Закалка повысила прочность брони, не в ущерб гибкости, выпуклость увеличивает шанс рикошета и соскальзывания наконечников стрел, болтов, копий и рубящего оружия, а также снижает «заброневое» поражение, если броня все-таки была пробита. Такой доспех появился в Европе приблизительно в середине пятнадцатого века — вершина доспехостроения. При этом, максимальное покрытие бронёй обеспечивали всё же приемлемую подвижность. Ну, это и понятно, ни о какой полной подвижности и речи быть не может, но она и не нужна, ведь в таких доспехах ведут бой в основном верхом на лошади, не считая редких исключительных случаев, в первой линии пехоты. Тупо само рыцарское седло… думаете, это вам хухры-мухры? А вот нет. Это — здоровенная конструкция, полноценное кресло из дерева и железа, которое само по себе ограничит кого угодно. Участвовать в полноценном пешем бою в подобных доспехах, вопреки первым впечатлением, может быть идеей самоубийственного толка. Здесь всё как с танком — пока ты выцеливаешь противника из забрал, к тебе зашли в тыл, на секунду обездвижили и сделали с тобой все, что хотели. Есть здесь и исключение, а именно строй пеших рыцарей, но это редкая история. С другой стороны, рыцаря в подобных доспехах и на коне мог остановить только такой же рыцарь ударом рыцарского копья. Вот единственное гарантированное оружие против них. Ни лук, ни арбалет, подобного эффекта добиться не могли, если только не попадут в глазную щель. Вы видели эту глазную щель? А с расстояния выстрела? Вот и я о том же. Мечи или какое-то дробящее оружие? Тут уже зависит от мастерства владеющего оружием (и рыцарь, которого тренировали сызмальства, имел не самые плохие шансы). Одноручным мечом, в принципе даже и полуторником, разрубить доспех можно, но дело это не быстрое, и то если человек в этом доспехе будет лежать на пне, не шевелясь, и ни в коем случае не мешать, иронично поглядывая на такого умного гражданина. Основным оружием (если кавалерийской пикой не получилось) тяжеловооруженного латника по вскрытию другого тяжеловооруженного латника является либо двуручный меч, либо полэкс, он же двуручная секира совмещенная с молотом — любимая игрушка Роберта. Но, подобные виды оружия распространены не очень широко, так как достаточно дороги и требуют профессиональных навыков и исключительно редко используются верхом. Разумеется, есть широкий выбор и другого холодного и комбинированного древкового оружия, но его эффективность от случая к случаю, по отношению к полному доспеху.

Только порох смог низвергнуть рыцарей в тьму прошлого, но в Вестерос пороха что-то не завезли. Правда, полные доспехи крайне дороги, и их себе позволить не каждый лорд может, вот и выкручиваются мастера и их клиенты, выдумывая комбинации неполных доспехов, ламеллярных доспехов, кольчужных панцирей и так далее.

С пехотой всё проще. Главное оружие пехотинца — подвижность. Если на поле боя любой всадник, даже без доспехов, ограничен, в первую очередь своей лошадью, то у пехотинца подвижность абсолютная. Бригантина или кираса, легкое копьё, шлем (салад или барбют), длинные ножи, дробящее оружие, щит — вот минимальный набор. Что самое главное — взаимозаменяемость деталей. Рыцарские латы — штука эксклюзивная и делается на заказ, а вот бригантины с саладами чуть ли не потоковым производством клепаются. Но есть у пехоты большой минус — организация. Без правильного командира, хорошей подготовки или просто в сложной ситуации — разбегутся от любого рыцарского чиха, как стайка рыбёшек от брошенного в воду камня. Да и нет у них шансов против рыцарского строя, втопчут в землю вмиг. Здесь тоже есть подвижки и исключение: наемники, сержанты и Тайвин Ланнистер. Наёмники и сержанты по большому счёту могут претендовать на лавры профессиональных воинов и покрепче будут, чем-то же крестьянское или городское ополчение, и они способны на многое в пешем строю на поле боя. Тайвин Ланнистер… этот мужик, кажется, единственный, кто учёл опыт прошлых войн, а именно войны Девятигрошевых королей, где армии Семи королевств противостояла разношёрстная вольница Вольных городов. Видимо, там Тайвин и заприметил использование безупречных, идеально выученных боевых рабов. Это, наверное, и подвигло Тайвина на эксперименты с пехотой. Вполне успешные, как мне кажется. Стандартизированные вооружение и броня, муштра, бой в строю, личный состав из сержантерии, горожан и вольных хлебопашцев. Правда, в настоящем бою подобная армия ещё не участвовала, но если судить по той скорости, с которой пешее войско Тайвина добралось до Королевской гавани во время восстания Роберта, то речь мы ведём о грозном противнике. Но главное то, что многие в Вестеросе стали понимать, что организованная пехота — серьёзный противник даже для латной конницы. Понимание есть, остались действия в нужную сторону, но последние сдерживает золото. Держать в постоянной готовности достаточно профессиональную пехоту, когда на то нет нужды? Сложно, дорого и… опять же, нет нужды. Дааа… нет.

* * *

В малом зале меня уже дожидался кастелян Штормового Предела, сир Кортни Пенроз. Уже немолодой лысеющий мужчина с рыжей бородой. Упрямый и верный. Помимо управления замком и прилегающими территориями, он занимался воспитанием семилетнего Эдрика Шторма, бастарда Роберта, которого он заделал девице из Флорентов прямо на свадьбе Станниса.

— Милорд, — сухим голосом поприветствовал меня рыцарь, — как ваша поездка?

— Удачно, мне подарили пятерку лошадей и целый арсенал лат и оружия. А также пару бочонков отличного пива. Первого хватит на отряд лихих ребят, много битв и годы славы или хотя бы весёлых историй. Второе, боюсь, долго не проживёт.

Скупая улыбка вылезла на лицо Пенроза.

— Желаете отобедать?

— Да, пожалуй.

Глава 4

Тьму малого зала разгоняет десяток толстых свечей и редкие молнии, чей отблеск хорошо заметен в окнах. На Штормовой Предел опустился шторм… опять. Погодка здесь похуже, чем в Москве. Как минимум, она не уступает ей в непредсказуемости. Хотя… что может быть более обыденным чем шторм в Штормовых землях? Да, обыденным. Сейчас я называю этот каприз природы таковым, но признаюсь — первый здешний шторм изрядно меня напугал, ведь я никогда такого не видывал, хоть и знаком с непогодой достаточно хорошо. Но на третий день шторм и страх как-то приелись, и даже как-то привык к первому, покуда выветривалось второе. Порою без этой непогоды заснуть даже не получается.

Вот и приходится сидеть в потемках с бокалом горячего вина и корпеть над бумажками и книжками. Множество книг и талмудов, начиная с книг учета хоз имущества и налоговых поступлений и заканчивая сказками и картами известных земель. Зачем я ими обложился? Для систематизации знаний, а то ситуация «тут помню, а тут не помню», начала удручать, а ещё может обернуться какой-нибудь мелкой неудобной ситуацией. Качество бумаги оставляет желать лучшего — это либо пергамент, либо какое-то измельченное льняное тряпьё. Ни о каком книгопечатанье здесь пока не слышно, хотя гравюрные станки явно присутствуют. Кстати, язык. Язык Вестероса андальский, который все по простому кличут «общий», а для меня это английский, а точнее староанглийский. Есть тут и до кучи других языков, но я-Ренли знаю только этот, еще пару фраз на валирийском знаю, но это та еще абракадабра.

В первую очередь я сконцентрировался на трёх моментах, к которым толкали более или менее живые познания в истории, да и просто логика. Первым была основа всего — экономика. За ней следовали военный потенциал и соседи. Если с хозяйством моего домена все понятно, то вот с землями моих вассалов было не всё так ясно. Но начнем с населения. Всего в Вестеросе живет где-то от тридцати до сорока миллионов. Никто толком людей, правда, не считал, но, да и ладно… допустим, что их тридцать пять миллионов. Все эти цифры основаны на налоговых сборах и податях. В Штормовых Землях живет где-то пять-шесть миллионов, и плотность населения довольно неравномерна. Большинство живёт подальше от моря (что не удивительно), в Дорнийских марках и на западной окраине, где можно со спокойной душой возделывать поля. Это отражается и на экономике Штормовых земель, сельскохозяйственный запад и преимущественно ремесленный и рыболовный восток.

Всего среди моих вассалов числится тридцать четыре более-менее крупных Дома. Только двадцать из них являлись моими прямыми вассалами, в то время как остальные — вассалы вассалов. В сторонке стоит Дом Сиворт, основанный знаменитым рыцарем Давосом Сивортом, который некогда был контрабандистом, спасшим Штормовой Предел от голода во время осады. После снятия осады, Станнис, будучи верховным лордом, одарил Давоса так, как только мог одарить верховный лорд. Правда, после этого приступа щедрости до сих пор сохраняется двоякая ситуация: земля Сивортов находится в моих землях, и они должны считаться моими вассалами, но служат они, Давос с сыновьями, Станнису. Но на это Станнис и Ренли закрывали глаза, чувствуя благодарность к этому юному Дому.

Вассалы платят в мою казну подати в денежном или натуральном выражении. Селми, например, нередко часть налогов отдают зерном, а лорды Дождливого леса пушниной. Бюджет Штормовых земель, в отличие от бюджета королевства, серьезно так профицитный. Еще, бывает, Роберт подарочек пришлет звонкой монетой то мне, то Станнису. Так вот потихоньку и дошло до того, что в закромах Штормового Предела скопились внушительные средства — около семисот тысяч драконов. Одна треть из этой суммы в золоте, всё остальное в серебре. Меди тоже дохера, но её особо никто не считает. Стоит также учитывать хранящиеся в замке украшения, парадные и турнирные доспехи, дорогую посуду, всё это может очень пригодиться и даже спасти в нужный момент — эдакий неприкосновенный запас. В месяц мой чистый условный доход составляет, примерно, двадцать пять тысяч драконов. Большую его часть составляют подати лордов. Понятное дело, в войну эта сумма радикально сократится.

Золото, серебро, медь — местная валюта. К золотой монете прижилось название «дракон», к серебреной «олень», а к медной просто «грош». Чеканка монет — строго прерогатива короля. В Королевской гавани три монетных дома, за которыми зорко следит мастер над монетой. Хотя, по старой традиции, бывают и исключения. К примеру, если в каком-либо регионе образовался дефицит серебряных монет, то с временным разрешением мастера над монетой местный верховный лорд может начать чеканку дефицитных монет. Подобные меры часто применяются к серебру и меди, но вот к золоту отношение куда более внимательное и щепетильное, ибо чеканка золотых монет — дело крайне прибыльное. Происходит это примерно так: добыл ты золото и встал выбирать между двумя путями — либо отдать его как сырьё за бесценок, относительный бесценок разумеется, либо отвезти в столицу на монетный двор, где тебе сделают желанные монетки,но десятая их часть отойдёт чеканщикам. Такие правила появились неспроста, ведь единственный Дом, который занимается «промышленной», добычей золота это Ланнистеры, и подобные меры служат неплохим инструментом для сдерживания этого рода.

В своё время Титос Ланнистер, поддавшись силе золота, погрузил свои земли в экономический кризис. Ведь зачем растить зерно, строить корабли, плавить руду и делать из неё доспехи, мечи и инструменты, когда всё это можно просто купить? Это привело к жуткой инфляции и разорению хозяйств. Ситуацию исправил Тайвин, переставший вываливать кучи золота в экономику и начавший вкладываться в производство с налоговых поступлений, и он тупо стал их собирать, что выправило ситуацию. Также при Тайвине начали массово перерабатывать золото в товары роскоши: украшения, посуду, украшенные золотом доспехи и оружие. Это сильно поднимало цену последних, а также привело к ещё одному интересному явлению, а именно зарождению целого сословия прикормленных Тайвином ювелиров в Ланниспорте и, как следствие, к значимому контролю ценообразования над ювелирными изделиями по всей стране.

Так что золото — штука обоюдоострая. Да и народ предпочитает расплачиваться между собой медью и серебром, ниша же золота — «международная» торговля.

Экономика проецируется, так или иначе, на военную сферу. Я, как верховный лорд Штормовых земель, не особо напрягаясь могу собрать войско в тридцать пять — сорок тысяч человек. Семь тысяч конных латников (здесь штормовые лорды уступают только Простору и Западу, возможно еще и Долине), около восьми тысяч конных стрелков и другой легкой кавалерии, пять-шесть тысяч пеших латников, арбалетчиков, лучников, а остальные цифры уже ополчение добивает. Ополчение здесь, в основном, крестьянское, ибо особо крупных городов в Штормовых землях нема, и муштры ему не хватает, но и их функционал небольшой: защищать лагерь, обоз и кашеварить. Конечно, это далеко не всё, но всё же редко когда их пускают в бой… разве что при осадах. Треть от всей этой толпы собирается с моего домена, что само собой разумеется, верховный лорд должен быть сильнее, чем два-три своих вассала, таково негласное правило. Также есть флот, в котором наберётся кораблей сорок: два десятка галер разного типа, пятерка каракк, а всё остальное уже когги. Треть также принадлежит мне, их капитаны являются моими вассалами, некоторые — с рыцарскими шпорами.

Собрать еще большую армию можно, но бессмысленно — это выучит любой, кто сталкивался с организацией подобных вопросов. Содержание такой толпы будет увлечением не из дешёвых даже по самым «зажравшимся» меркам, а если собирать рать больше, то и затраты вырастут в геометрической прогрессии. Да и вообще, кто-нибудь видел вооружённую толпу в сорок тысяч человек? А пятнадцать тысяч всадников? А при этом у всадника может быть, точнее обязательно должно быть, несколько лошадей, а боевая лошадь травкой не наестся, нужно везти с собой корма. Представляет себе кто-нибудь длину обоза данной армии? Он же, как минимум, на десяток километров растянется. Получается жуткое и пугающее зрелище, от которого у любого, поставленного отвечать за траты, организацию и логистику, волосы даже в носу поседеют. Ведь вся эта толпа должна еще есть, пить и срать. Так что, хоть и есть «теоретическая возможность», нет и не должно возникать нужды и сорок тысяч собирать. А чтобы соседей попугать нам хватит и половины.

Еще один немаловажный момент, это сержантерия. Как оказалось, доля сержантов в армии Штормовых земель выше чем где бы то ни было, что неплохо так повышает качество этой самой армии. Дело в том, что Баратеоны никогда не были королями, и они пришли на эти земли как завоеватели, вместе с Таргариенами, и в конце концов этот край и был отдан Баратеонам. В результате завоевания Штормовых земель погиб местный цвет рыцарства, как и множество благородных домов, что высвободило колоссальное количество свободной земли, и её нужно было куда-то девать, и Баратеоны нашли выход — сержантерия и создание широкого сословия вольных крестьян. Впоследствии это многократно окупилось.

Это то, что касается Штормовых земель. А что там у соседей? На юге расположился Дорн, слабейшее, по сути, королевство. Большую часть территории Дорна покрывают пески, и только в бассейнах немногочисленных рек, у оазисов, а также на севере Дорна, южном предгорье Красных гор, можно жить. В бассейнах рек дорнийцы выращивают финики, оливки, различные фрукты, цитрусовые, чей сок используется как консервант на кораблях. На севере развито овцеводство и коневодство, а также текстиль, есть и несколько месторождений железных руд. Войско у Дорна небольшое, в нём наберётся тысяч пятнадцать. И то, в основном, это легкая кавалерия, состоящая из дротикометателей… хинеты короче. Метать дротики (по-нашему сулицы) в Дорне учат с малолетства чуть ли не каждого ребёнка, оттого в этом ремесле нет им равных, но за пределами Дорна они лёгкая добыча. Что и доказали Баратеоны со Старками при битве у Рубинового брода. Разумеется, у лордов побогаче есть латная конница, но её количество не внушает. А вот флот у Мартеллов побольше моего будет.

Тирелы и Простор. Простор — местный колосс на глиняных ногах. Самое богатое грандлордство, в перспективе оно даже богаче Ланнистеров, ведь золотые рудники не бездонны. В Просторе всё касающееся сельского хозяйства, развито на твёрдое «отлично», и большая часть продуктов идёт на экспорт, а дополняет это большой флот — прекрасный гарант стабильной торговли. Также здесь можно увидеть самое большое рыцарское сословие и одних из самых закрепощенных крестьян. Крестьяне, впрочем, не жалуются — о голоде в этих краях давно забыли, а если случается неурожай, то Тирелы из собственных запасов спасают ситуации. Оттого Дом Тирелл и почитаем как простонародьем, так и дворянством. Какое войско может собрать Простор? Легче ответить какое войско Простор собрать не может. Но, тысяч десять конных латников при случае соберёт точно.

На севере Штормовые земли граничат с Королевскими. Домен старшего братца не уступает в плодородии Простору и Речным землям, но его главная ценность — Королевская гавань. Через этот город-порт проходят огромный поток товаров и тысячи кораблей, оставляя в городе миллионы золота и серебра в качестве всевозможных пошлин, сборов, налогов и косвенных доходов. Королевские земли, как отдельная территория, соберёт войско в пару тысяч рыцарей и около десяти тысяч всех остальных. Также не стоит забывать про Станниса, чья вотчина — Драконий камень. У моего среднего братца тоже весьма приличная дружина, три-четыре тысячи преданных латников у него найдется. Живет Драконий Камень, как, впрочем, и другие Дома Узкого моря, с морской торговли и пошлин с нее, оттого имеет весьма многочисленный флот.

Что касается остальных великих домов, то здесь информация у меня фрагментарна. Ланнистеры… богатейший на данный момент Дом, и это чувствуется. Они в состоянии выставить армию в пятьдесят-шестьдесят тысяч, из которых девять-десять тысяч будут составлять конные латники. Речные земли в два раза меньше, несмотря на то, что богаты, а виной всему разобщенность и вечная грызня друг с другом. Долина Аррен в состоянии выставить войско тысяч в двадцать — двадцать пять, с большим количеством рыцарей, оруженосцев и просто латников. В Долине рыцарей, что собак нерезаных. Но подобная армия требует золота, и много, так что крестьянам в Долине туго, а убежать-то и некуда, вокруг одни только горы. Железные острова… там вообще одновременно ничего не понятно и «всё ясно» — несколько каменистых островков и флот из двухсот корыт.

Север, пожалуй, отдельная тема. На Севере нет ни рыцарей, ни крепостного права. Просто нет как института. Разумеется, у тех же Мандерли, куча рыцарей в дружине, а поля обрабатывают крепостные, но в основной массе северяне вольные. Проникают рыцарские традиции и на земли Старков и Болтонов, но эпизодически. Живут северяне в общинах да кланах, половина северных лордов и не лорды вовсе, а выбранные вожди кланов. Живет Север ремеслами, пушниной, корабельным лесом, пенькой и картошечкой. Зерновые на Севере плохо уживаются, а вот картофель там особенный, северный. Ел я как-то картоху, выращенную за полярным кругом, в Печоре, вкуснотища. Разводят неприхотливых, морозостойких и выносливых лошадок, размером с бычков (как можно догадаться, с тяжелой кавалерией у них всё отлично). Старки в своё время захапали самые плодородные земли Севера, что и сделало их самым сильным Домом в регионе. Местные лордики сидят тихо и не буянят. Знают, что хоть волк и тихий, но он оттого ещё опасней. Эддарда Старка на Севере уважают многие, но дорогу ему перейти боятся исключительно все. Он не единожды заканчивал склоки меж своих вассалов и выступления против Старков… радикально. Это Север, детка, так что помни — «кто Старк, тот и прав».

Север в состоянии выставить примерно двадцать пять тысяч. Рыцарей нет, но есть их замещающие — всадники. Да, не очень оригинально, но эффективно. Местное северное воинское сословие. По сути, это те же сержанты, но с нюансами. Содержатся они своей общиной или кланом. Выбирают мужиков по жребию, скидываются и снаряжают их бронёй, оружием да конём. Подобная тысячелетняя практика и вывела это сословие, превратив всадников в отдаленную копию поместной конницы. Есть у северян и особенная пехота. Набирается она в горных кланах, а тамошний люд уж больно любит размахивать двуручными мечами и секирами. Да и вообще, северяне — люд опасный. Каждый воинскому делу обучен. Даже бабы. По-иному там и не выжить. И пройдут везде, неважно горы там ждут, лес, болото или ещё холод собачий до кучи. Поэтому северяне — грозный противник и совсем не удивительно, что Робб Старк гонял Ланнистеров в хвост и гриву, при численном преимуществе последних. Но вот командовать северным войском та ещё морока. Вот захотел какой-нибудь северянин изнасиловать вон ту доярку в Речных землях. Вот захотел и сделал. И если не изворачиваться, рискуя вызвать недовольство, то хер ты что ему сделаешь. А если казнишь, то окружающие и вовсе могут «не понять».

* * *

Я устало откинулся на спинку кресла, кисть болела от долгого письма. Писать гусиным пером по местной бумаге местными чернилами… не самое лёгкое это занятие, скажу я вам. Эти вездесущие кляксы, ломкие перья… эх. Свечи почти догорели, а шторм все затягивается и затягивается. Несмотря на всё это, я был доволен собой — план завоевания мира был готов… так, наброском.

К сожалению или к счастью, я понятия не имею о том, как делать порох, дирижабли, мартеновские печи и прокатные станы, а производству оружия и доспехов местные сами кого угодно научат. Но всё же кое-что и я знаю. К примеру, пару рецептиков изготовления необходимого продукта для любой армии. В частности такой близкой для тех, кто служил в доблестной красной или российской армии, тушенки. Консервированная еда здесь известна: солонина, строганина, копчение, вяление, сушка. Да чего там говорить, дорнийцы, а точнее ройнары, додумались в соке цитрусовых мариновать отдельные продукты, что с одной стороны увеличило дальность плавания корабля, а с другой свело на нет вспышки цинги.

Так вот, тушенка и не только. Создание целого кашеварного комплекса, дабы снизить издержки военного быта, вроде эпидемий и разросшихся обозов с провиантом. Во-первых, это тушенка, фарш из свинины, говядины и любого другого мяса, хорошенько сваренный и засоленный, а потом упакованный в глиняный горшок с закупоренной воском крышкой. Приличный срок годности и хорошая транспортабельность. А в будущем можно и железные банки «придумать». Сюда также можно добавить суповые смеси… хоть и как у монголов. Сварил овцу, высушил, размолол мясо и кости в порошок, на привале залил кипятком — вот тебе и бульончик. Ещё одной новинкой может стать полевая кухня, вот уж нововведение, которое сложно будет переоценить. Все эти незаметные на первый взгляд меры существенно повысят мобильность и боеспособность армии. Вместе с этим, для уменьшения санитарных потерь, решил привлечь побольше мейстеров, дабы они сопровождали армию в походе и лечили кого надо, придав им необходимое количество свободных рук. Чтобы все это воплотить придется изрядно поэкспериментировать, но мы справимся.

Ещё одно нововведение будет идти рука об руку с первым, и станет им организация постоянно действующих профессиональных военных частей, наподобие… кого я обманываю? Идентичных ордонансовым ротам французских королей. Эффективность феодальных ополчений оставляет желать лучшего. Низкая управляемость и дисциплина, разношёрстность в вооружении, конкуренция, фалометрия, а иногда и явная вражда лордов — вот тебе и феодальная армия.

Смысл ордонансовых рот как раз в том, чтобы создать регулярно действующее профессиональное воинское подразделение, которое служит непосредственно суверену, без каких-либо посредников, и действующее на поле боя как единая тактическая единица. Французская ордонансовая рота, по штату, состояла из шестисот всадников, разбитых по сто копий, которые в свою очередь делились на десятки. Копье состоит из шести человек: конного латника, который не обязательно должен быть рыцарем, оруженосец, трех конных стрелков, шестым был оруженосец-кутилье, чья основная задача заботиться о лошадях, кашеварить и охранять лагерь. Также рота имела штаб в составе капитана, лейтенанта (заместитель капитана), двух знаменосцев и квартирмейстера. В мирное время рота размещалась на территории суверена, при этом получая жалование, и постоянно обучалась военному делу.

Разумеется, что я захотел создать подобное, и как можно быстрее. Франция за один присест создала пятнадцать подобных рот, мне же… пока хватит одной, ведь ордонансовая рота — штука не из дешёвых.

Помимо кавы, не стоит проходить мимо и других родов войск. По аналогии ордонансовых рот решил организовать подобное из стрелков и пехоты, а именно: создать роту арбалетчиков с павезами и роту пехоты. Что касается пехоты и арбалетчиков, то здесь муштра, муштра и еще раз муштра, дабы они стали единым подразделением. И, скорее всего, если все получится, количество пехотных рот можно будет увеличить. Набирать в эти роты будут из сержантерии и безземельных рыцарей. Пехоту хочется вооружить потяжелее: алебарды, двуручные мечи, полэксы, тяжелые пехотные копья и пики, но тут надо со специалистами посовещаться. Разумеется, можно поэкспериментировать и с ополчением, но я сомневаюсь, что с ними что-то получится, совсем иная психология. Сержантов и рыцарей с детства учат убивать, а крестьян — пахать. Для меня сейчас главное — создать костяк, на который потом можно будет нарастить мясо. Еще одна идея в поддержку пехоты — вагенбурги, или «гуляй-город», передвижное полевое укрепление из повозок, местные до этого еще не додумались, что не удивительно, Вестерос не знал что такое соседство со степью. Гуситы в свое время знатно германцам вломили благодаря этим штукам. Обычные повозки здесь не подойдут, нужно будет заказать местным умельцам специальные окованные фургоны с зацепами, дабы быстро и надёжно сцепливать повозки с друг другом, высокими бортами и бойницами.

Также не обошло мое внимание такое важное ремесло как разведка и шпионаж. Без полевой разведки на войне будет очень тяжко, поэтому стоит нанять сотню-другую охотников и подготовить их в этом направлении. А вот с политической разведкой всё не так просто, тут нужны специфические кадры и навыки. Этим надо заниматься более аккуратно, и я понятия не имею, с чего начать.

* * *

Встав из-за стола, я с удовольствием потянулся. Что-то я засиделся. Уже свечи почти догорели, а чернильница стала показывать дно. Шторм начал идти на спад, а за окном развернулась грозная и прекрасная картина: вздымающиеся колоссальные волны, со слепой яростью бьющиеся об скалы, порывы ветра, росчерки молний да запоздалый гром… и торкнуло ведь кого-то здесь поселиться. Но важнее всего то, что вскоре весь Вестерос будет похож на это море…

Откладывать больше нельзя. В будущем меня либо тем или иным способом втянут в этот шторм, либо найдут способ убрать или заменить — нейтралитет для всех будет непозволительной роскошью. Нужно уже сейчас определяться, чью сторону занять в будущей войне. Объявлять себя королем… заманчиво. Глупо, но заманчиво. Кажется моё «я» всё-таки доминирует в сложившемся дуэте, но от Ренли мне точно достались не только воспоминания. И всё-таки… нет. Нет. Не самая хорошая идея. На моей стороне будут только штормовые лорды. Да, возможно, мне и удастся заручиться поддержкой Простора, но это мой максимум. Для такого предприятия уж слишком слабы мои политические позиции — двух великих домов тут никак не хватит. И даже если предположить, что мне удастся захватить трон… не факт, что у меня получится его удержать. Присоединиться к какой-либо из сил? Это уже более реально. В будущей войне я вижу две, а в перспективе и три группировки, у которых чётко есть поставленные политические цели: Ланнистеры, Станнис и Дейнерис. Все остальные воюют или из-за личных целей (Север), или из сепаратистских намерений (Грейджои, а потом и Север после становления Робба королем). Конечно, есть вариант вместе с Тиреллами создать свой центр силы, но это будет сложно. И с кем? С Дорном? Тем самым, который лелеет жуткий план мести семнадцатилетней выдержки против Ланнистеров? Пф… такое ощущение, что смысл плана Мартелов — дождаться пока их обидчики умрут от старости. С Долиной? Лиза ни за что на свете не вылетит из Гнезда. Да в общем-то и всё, закончились нейтральные политические игроки в Вестеросе. Вольные города? Ха. Ха-ха. Не смешно.

Всё. Я прислонился лбом к толстому и холодному стеклу, а мой мозг сказал своё решительное «я подремлю, а ты вертись как хочешь», и отказался работать. Само по себе это не страшно, и я уже не раз оказывался в ситуации, когда сил хватало только на то, чтобы дотащить себя до какой-нибудь мягкой горизонтальной поверхности и уснуть. Страшно это было вкупе с тем, что усталость не сопровождалась желанием спать, ведь я оставался без двух своих спасательных кругов — сна и трудоголизма. Нетрудно понять, что начало лезть мне в голову, когда я вернулся из мира наполеоновских планов и огромных массивов информации. Тоска и сомнения, и прячущийся за последними страх. Они снова начали поднимать голову, да ещё и окрепли, суки, пока я старался их игнорировать.

Сомнения… они есть. Безусловно. Какие к чёрту престолы? Корона? Полевые кухни? Реформы армии? Я просто любил историю и много читал, иногда бутафорно участвовал, трансформируясь в почтенного диванного эксперта. Организация и управление? Я чем-то крупнее среднего бизнеса, компании единомышленников, и роты бойцов не заведовал. Хватит ли мне знаний и понимания ситуации, чтобы всё это провернуть… или же я просто провалюсь, чтобы какой-нибудь умник через сто лет учёл мои ошибки? Хватит ли воли продавить реформы через скепсис, да ещё и так, чтобы всё прошло успешно? Хватит ли времени? Не лучше ли просто хапнуть золота, уйти в тень и просто дожить своё в компании вина и нимф, ну или хотя бы чего угодно горячительного и шлюх? Да и… переквалифицироваться из человека, который жил по принципу «живи и радуйся сам и не сношай мозг другому», в лорда, крутящего шестерёнки истории, в которых «перемелются» тысячи людей, и волей-неволей оставляющего за собой шлейф не только реформ, улучшенных условий жизни и благодарных подданных, но и мертвецов, калек, вдов, сирот, банкротов? Это мощно.

Но это ведь даже не самое страшное, ведь все эти мысли глушатся в какой-то степени Ренли. Его опыт, его знания, самоуверенность и характер — все они вылезают достаточно часто и сильно, что, думаю, спасало меня в первые дни и недели в этом мире чаще, чем мне хотелось бы признать. С чем Ренли помочь не может, так это с моей «прошлой» жизнью. Я — всё ещё я. Когда я думаю о своём прошлом, то вспоминаю в первую очередь не что-то из Вестероса, а своих старых друзей, пусть бывших, но жён, детей. Особенно детей. Я скучаю по ним больше, чем когда-либо. Это даже хлеще, чем авария, после которой меня врачи еле вытянули и потом ещё полгода на ноги ставили, и прочие случаи, когда пушистый зверёк прошёлся слишком близко. Тогда было страшно, тогда боялся, что их уже не увижу, но это балансилось как-то тем, что я должен что-то делать, чтобы этого не допустить (и всё-таки допустил, да ещё и по дурости). А сейчас? Сейчас пути назад и нет. Не увижу. Никогда. Даже не узнаю, что с ними и как они.

От, мягко говоря, упаднических настроений меня отвлёк скрип. Служанка, ласточкой залетевшая в зал, стала убирать прогоревшие свечи и ставить на их место новые. Делая своё дело, она спешила, чтобы не отвлекать милорда от важнейших (ну, а как иначе?), дел.

— Постой. — Я решил внести пару изменений в её планы.

Девушка резко остановилась, повернулась ко мне и слегка склонилась, опуская взгляд к полу. Передо мной стояло дивное создание лет эдак семнадцати-восемнадцати, с красивым личиком, пухлыми губками, и светлыми волосами, выбивавшимися из-под чепца. Изучать дальше я должен был бы постесняться, но когда нашего брата это останавливало? Грудь как минимум третьего размера первой приковала взгляд, а там уже виделась общая картина — красивая, аккуратная фигура, что для этого времени и места было редкостью, ибо почти каждый четвертый в небогатой семье переболеет рахитом, отчего фигуры у многих людей… специфические.

— Как тебя зовут?

Я подошёл поближе, бесцеремонно вторгаясь в её личное пространство. В топку моральную сторону вопроса и туда же чёртово уныние. Ночь, комната, завалявшаяся где-то бутыль, милая девчушка.

— Синди, милорд. — Она подняла на меня свои глазки, но, встретившись со мной взглядом, испугалась и снова уставилась в пол, жутко при этом краснея.

— Не стоит зажигать новые свечи, Синди. Я уже закончил работать.

— Как скажете, милорд. — Снова робкий взгляд.

— Синди, хочешь вина?

Глава 5

Я отложил письмо, которого я очень долго ждал, и которого, врать не буду, боялся. Я только собирался отобедать, как ко мне привели слегка запыхавшегося посланца, который передал мне его в запечатанном тубусе. Вот так вот, несколько минут назад завершился четырёхмесячный период моего ожидания. Четыре месяца я ждал это письмо. Уже четыре месяца я — Ренли Баратеон.

Синди, ставшая моей личной служанкой и чуть ли не официальной любовницей, руководя слугами, накрывала мой обеденный стол. Отношения у нас сложились довольно неплохие, для сиятельного лорда и простолюдинки. Она девочка умная, не борзеет и не лезет туда, куда не стоит, а я в свою очередь не скуплюсь на её содержание. Синди — дочка обедневшего купца, чья сестра и пристроила её в Предел. Ну, а слух… нет, скорее новость о том, что лорд спит со служанкой, не вызвала никаких негативных эмоций даже у родни девчонки, ну ещё бы, а Пенроз явно вздохнул с облегчением. Кортни, знавший Ренли с малолетства, прекрасно видел специфические наклонности последнего, и подобные перемены не могли его не радовать. Вот только появилась при моём дворе персона, ставшая ревновать меня к бедненькой служанке, но об этом позже.

За четыре месяца я, к своему удивлению, успел многое. Вести о создании гвардии грандлорда Штормовых земель быстро облетели как округу, так и некоторые отдаленные места, после чего в Штормовой Предел потянулись рыцари и латники. Сперва это выглядело как чуть живой ручеёк (в то время можно было провести ножом по воздуху и отрезать себе кусочек скепсиса консервативно настроенных личностей), но буквально за пару недель он на моих глазах перерос в стабильный и достаточно сильный поток, тянувшийся к нам как со Штормовых земель, так и с других регионов. Разумеется, предпочтение я отдавал штормовчанам. Основной критерий при первоначальном отборе — военное снаряжение не хуже определенного стандарта, а в идеале ещё и лошадь. Ну, а второе условие (оно же и самое важное), которое определяли уже в процессе — это неукоснительное выполнение приказов. Невыполнение приказов «неукоснительно», каралось вплоть до того, что можно было перечеркнуть себе потенциальную карьеру. В общем, во главе угла была поставлена железная дисциплина, за которой последует уже вагон разных мелочей. Естественно, с таким подходом не могло не возникнуть своих затруднений. Многие из наиболее знатных и богатых начинали качать права и отказывались служить бок о бок с сержантами или худородными дворянами, за что гнались в итоге взашей. Оставшиеся распределялись по копьям, в зависимости от имевшегося у них обмундирования, десяткам и сотням. Те же безлошадные записывались в пехтуру и в арбалетчики.

Не сказать, что от моих идей тот же Пенроз пришел изначально в восторг. Он знал, на каком фундаменте стоит армия и прекрасно понимал, как сильно придётся раскошелиться на эти мероприятия (особенно в первое время), но задумки он в итоге оценил. Я вижу в его глазах уважение и теперь точно уверен, что это не мой зашкаливший оптимизм. Что до сира Кортни, то он с большим энтузиазмом взялся за исполнение моих прожектов и быстро подобрал капитанов и лейтенантов в роты. А кашеварным и санитарным комплексами занялся уже я сам вместе с мейстером Молисом.

Также вставали и решались новые кадровые вопросы. Капитаном кавалерийской роты, которую прозвали Штормовой гвардией, по ходатайству Пенроза стал сир Генри Лонмаут (двоюродный дед нынешнего лорда Лонмаута), опыт которого более чем соответствовал предложенной должности. Всё-таки он — человек, который воевал с четырнадцати лет, и которого куда только ни заносили ветра приключений и злоключений. Седобородый одноглазый мужчина уже почти отживший полвека… надо сказать, что видок у него под стать биографии. Капитаном сводной пехотно-арбалетной роты стал сир Михель Венсингтон, очередной «старожил», или, лучше сказать, гордый сын своего времени, который начинал служить пажом ещё моему отцу, Стеффону. Он показал себя отличным пехотным командиром во время восстания Роберта Баратеона и восстания Грейджоев. Сир Генри и сир Михель — мужики опытные и понятливые, они быстро сообразили, чего от них хотят, так что, прибыв в Штормовой Предел по просьбе Пенроза, они принесли клятву верности и со всем должным рвением ринулись муштровать подчиненных, а рвения ожидать очень даже стоило. Оба они были небогаты, имели несколько клочков земли по милости родственников и не имели прав на титулы или другие земли своего дома. Да ещё и в возрасте. Да ещё и что у первого, что у второго есть дочки, которых надо бы пристроить. Так что призыв послужить своему лорду, да ещё и за приличную денежку, они приняли за честь и возможность, которую они не посмели упустить.

Всего, пока, удалось набрать чуть больше сотни жандармов и распределить их в сотни и десятки. Многим из них, дабы придать солидность подразделению, я своей щедрой рукой подарил элементы доспехов и обмундирования. Но на это были и более «приземленные», причины. Высокородные дворяне, по большей части, проигнорировали эту затею, так что пришлось верстать роту из того, что было, и хорошо ещё, если боец прибыл на коне. Ещё один нюанс мог стать откровенно опасным и привести к последствиям, от которых доспехи, оружие и даже драгоценные кони спасти не смогут. Примерно половина жандармов — не рыцари. Здравствуйте, норовящие влезть всюду нюансы межсословных отношений. Благо и счастье, что Лонмаут эту фишку быстро просёк и не допускал открытых конфликтов, сплачивая роту непрерывными маневрами и учениями. К сотне жандармов было также набрано около пятисот оруженосцев, пажей и конных стрелков. Не сразу, разумеется, но здесь особых проблем не было.

Стоит сказать, что не все выдерживали муштру, жёсткую дисциплину и субординацию, так что определенная кадровая текучка имела место быть. Но, спустя три месяца и она пошла на спад.

Успешно шли дела и у Венсингтона. Он без особых проблем собрал пять сотен бойцов, две из которых арбалетчики, где в качестве костяка выступили ветераны феодальных войн и гарнизон Штормового Предела. Сир Михель мог бы собрать и больше, гораздо больше, но в ходе беседы с ним мы договорились особо не спешить. Его главной задачей является не набрать толпу мяса, а создать костяк будущей пехотной армии и выработать эффективные методики муштры и обучения. Ну, а там уже каждые три-четыре месяца сир Михель будет набирать новых людей, постепенно увеличивая штат.

Бойцов первой линии (рыцари и сержанты побогаче), сир Михель вооружил длинными пиками, двуручными мечами, алебардами и полэксами, в общем всем, что нужно держать двумя руками, а оставшихся снабдил одноручными мечами, легкими копьями и другими средствами убийств. Арбалетчики были вооружены тяжелыми арбалетами со стальными дугами… правда, пока удалось выделить только три десятка подобных аппаратов, но со временем все потребности растущей армии будут удовлетворены. С павезами дела обстоят получше, сотню уже сделали. Венсингтону также пришлась по душе идея вагенбургов, и стоило ему получить первый десяток телег, как он увёл свою роту в поля отрабатывать маневры. Со временем, заразившись таким энтузиазмом, к Венсингтону подключился и Лонмаут, и теперь эти двое гоняются друг за другом по всей моей вотчине, а я и не против, ведь подобные маневры только повысят уровень взаимодействия войск.

В дополнение ко всему этому удалось также нанять сотню охотников, которые должны, в скором времени, стать полевой разведкой моего войска.

Неплохих успехов добился и мы с мейстером Молисом. Два месяца экспериментов, несколько десятков пищевых отравлений и вуаля! Первая тушенка в Вестеросе появилась на свет, да ещё и вместе с порошковым супом. В связи с этим было принято решение заложить тушёночный и гончарный заводики у стен Штормового Предела, а с ними и необходимые складские помещения. Есть, по правде говоря, небольшие проблемы с солью, которую приходится возить аж с Речных земель, но в мирное время это не критично, а до войны успеем сделать запасы.

Все вышеперечисленные меры и решения привели к неожиданному для меня результату, а именно появлению небольшого городка у стен Штормового Предела. Были построены дополнительные конюшни, казармы и кузницы. Население Предела сильно возросло, что привлекло к себе усиленное внимание купцов и всех жаждущих заработать — стали открываться всевозможные лавочки, бордели и харчевни. Всему этому я только способствовал, ибо это выльется и в мой доход, а тема доходов становилась для меня всё более и более актуальной, но об этом позже. Динамика расширения стихийного поселка у Штормового Предела толкнула меня к мысли о строительстве дополнительного кольца стен. Ну, не совсем кольца, ведь Предел находится на утесе. Если быть точным, то мысль была о строительстве дополнительной стены, которая будет охватывать новое поселение да ещё со значительным запасом. Сир Кортни уже начал предварительные расчеты и подготовку к данному проекту. Я же сейчас лишь надеюсь, что он впишется в бюджет. В конце концов, какой смысл в стенах, если не останется денег на их защитников? Они своё по праву истребуют. Жандармы свои законные пятнадцать драконов в месяц, остальные бойцы ордонансовой роты по семь драконов, пехотинцы и арбалетчики — по четыре. Плюс к этому за мой счет шло снабжение провизией и кормом.

Золото. Чёртово золото. Проблема доходов и расходов стояла передо мной в полный рост и, кажется, скоро начнёт ломиться в сны. Набор войск, инновации, строительство, на всё это нужны деньги и, естественно, немаленькие. О насколько «немаленьких деньгах», речь? Чтож, уже сейчас мои доходы сократились на две трети. Хотя на многом удалось и сэкономить, а примером возьмём то же жалование моих бойцов. Они его тратили в «моих», тавернах и борделях, заказывали новые доспехи и оружие в моих кузнях. Всё это давало определенную отдачу, но в сравнении с другими доходными статьями она не столь заметная.

Я долго думал как увеличить приток золота в свою мошну. Думал-думал и всё-таки придумал, а помогла мне в этом Синди, а точнее — её отец.

Отец Синди, купец по имени Тревор, сильно прогорел, так как его корабль утоп где-то в Узком море. Но купец не скатился, а закусил удила и начал всё с самого начала, добившись даже на этом поприще определенных успехов (как минимум свой дом он уже выкупил обратно).

Моя идея была проста — оседлать всю торговлю в Штормовых землях. Дело в том, что сухопутная торговля не особо выгодна, поэтому все в основном торгуют либо по морю, либо по рекам. Причина этого в феодалах, которые за проход любой телеги по своей территории имеют право требовать пошлину на своё усмотрение, что на корню губит всю торговлю. Так что, если феод находится не на побережье или в отдалении от судоходных рек, то в нём процветает разве что мелкая бартерная торговля.

Стоило мне только сказать Синди, что я бы хотел переговорить с её отцом по делу, как Тревор уже на следующий день явился ко мне в лучшей своей одежде. Разговор был долгим, и уже немолодой купец быстро просек к чему идет дело.

Как я уже говорил, моя идея заключается во взятии под контроль значительной части торгового трафика из Штормовых земель. В связи с этим, я стал расширять и укреплять одно из прибрежных поселений, находящихся в километре от Предела. Серая гавань. Идеальное место, где уже есть верфь и кое-какая морская инфраструктура. Параллельно я решил выдавать, а потом и продавать торговые патенты купцам. Смысл патента в том, что он освобождает купца от уплат пошлин феодалам и каких-либо других сборов, и единственный, кому должен купец, это я. Но смысл всего этого даже не в том чтобы заработать на самих патентах. В конце концов, объемы торговли в натуральной экономике малы и на них особо больших денег не заработать, тем более и сами феодалы не будут от этого в восторге. По моим прикидкам, таких патентов я раздам не больше пятнадцати штук. Основной миссией этих купцов станет скупка всех излишков и доставка их в Серую гавань. Таким вот образом я хочу создать что-то вроде торгового хаба, что позволит мне взять под контроль большую часть внешней торговли Штормовых земель и, в свою очередь, диктовать цены на определенные виды сырья и товаров. В планах создать торговую гильдию или полноценный банк, наподобие тех, что существуют в вольных городах.

Тревор, разумеется, принял мое предложение, а с ним и парочка других купцов, оказавшихся в схожих условиях. Они уже пару месяцев как бороздят просторы Штормовых земель. Результат уже потихоньку чувствуется — в Серой гавани стали строить дополнительные пристани и склады, чтобы всё не отставало от товарооборота, который вырос в разы, как и мои доходы. Правда, с последним поскромнее. Эти меры не могли не вызвать недовольства феодалов, но щедрые подарки и некоторые уступки при сборе податей и налогов сгладили ситуацию.

Помимо чисто экономической прибыли, купцы стали приносить мне и кое-что другое — информацию. Да, эта информация касается только Штормовых земель, но надо ведь с чего-то начинать, не так ли?

* * *

Откладывать поездку в Королевскую гавань я не видел смысла. Сир Кортни был великолепным управляющим, и все мои, а точнее уже наши, задумки выполнялись весьма споро. Так что, я был спокоен как за хозяйственную, так и за военную отрасли моей вотчины. Стоит сказать, что за эти месяцы мне удалось приобрести определенный авторитет. Я уже был не просто братом короля, а весьма улыбчивым и лихим, но справедливым лордом, который умеет править своими землями и править неплохо, который щедро одаривает верных слуг и вешает неверных… всё-таки приходится мне иногда проворовавшихся людишек казнить. Но, вернёмся к дороге… Да, ехать надо, и скорее. Да и Королевская гавань не так уж и далеко от Штормового Предела, всего-то неделя неспешной езды.

Так что, мне осталось только раздать несколько указаний да отдать приказ к подготовке отряда свиты на сотню человек. Об одном горевать только можно — Синди, бедняжка, останется в Пределе без моей компании.

* * *

— Милорд, — Синди отвлекла меня от отчёта по торговым сборам в Серой гавани, — к Вам на аудиенцию леди Тарт.

— Пускай.

Бриенна Тарт. Лично я не сомневался, что как только вести о создании личной гвардии верховного лорда Штормовых земель достигнут острова Тарт, стоит ждать в гости Бриенну. Повзрослев, Ренли объездил всех своих вассалов, в том числе и Тартов, где познакомился с Бриенной и, как полагается настоящему мужчине, отнесся к ней как к леди, несмотря ни на что, чем видимо и завоевал её… преданность. Прибыв в Штормовой Предел, упакованная в хорошие и дорогие доспехи, она попросила принять её в роту, но сир Генри, несмотря на то, что он в неплохих отношениях с её отцом, об этой идее отозвался весьма… грубо. Он поставил ей условие, что только если она победит пятерых его лучших рыцарей, он примет её в отряд. Стоит ли говорить, как всё прошло? Лонмаут исполнил своё обещание и вместе с этим посвятил её в рыцари. Разумеется, было несколько неприятных инцидентов, среди которых спор о том, кто первый затащит Бриенну в постель, в котором ставили довольно приличные деньги, но стоило о таких историях узнать либо Лонмауту, либо Бриенне, как рота недосчитывалась бойцов. Постепенно к Тарт привыкли, а потом и зауважали. Лонмаут тоже оценил навыки Бриенны, поставив её во главе десятка.

— Милорд, — девушка стояла ровно, широко расставив ноги. При входе она бросила недовольный взгляд в сторону Синди, явно снова словесно поцапались. Ревность, понимаешь. Высокая, выше меня, широкоплечая, с плоским веснушчатым лицом и широким ртом. Нос явно был сломан и не один раз. Короткие соломенные волосы. Взгляд прямой. Голос под стать внешности — ломкий и грубый.

— Леди Бриенна, — я жестом попросил её сесть, — вина?

— Благодарю, милорд, — Бриенна аккуратно села на стул, — но я откажусь.

— Что привело Вас, ко мне?

— Позвольте отправиться с вами в Королевскую Гавань. — Как и ожидалось, сама прямолинейность и ни капли сомнения в глазах.

— Штормовая гвардия остаётся здесь.

— Да, но я готова покинуть её и присоединиться к вашей свите.

— Эх, Бриенна, — я молча налил в её кубок вино, и придвинул его к ней, — я бы с радостью. Твоя компания мне весьма приятна, я ценю наши хорошие отношения, а потому буду с тобой откровенен. Я отправляюсь в Королевскую гавань, где мне придется заниматься самым грязным делом на этом свете — политикой.

— Я не совсем понимаю, о чём вы. — Эх, Бриенна… порой ты похожа на дитя.

— Например, мне понадобится, чтобы ты сторожила мои покои пока я буду ласкать какую-нибудь знатную замужнюю даму, только чтоб узнать какую-нибудь информацию или подтолкнуть её отравить своего мужа. Или мне нужно будет, чтобы ты убила какого-нибудь человека.

— Ммилорд…

— Да, Бриенна, это в высшей степени бесчестно и ни разу не рыцарское дело. Но и я не просто рыцарь, я — лорд. Верховный лорд Штормовых земель и брат короля. От меня зависят судьбы тысяч и тысяч людей, и вдобавок к этому меня в Королевской гавани ждёт легион заочных врагов, явных и не очень. Я не хочу, чтобы всё было так, но если я откажусь играть по их правилам, то меня попросту убьют или даже опорочат моё имя и убьют, что в мои планы совсем не входит. Если ты всё ещё этого хочешь, то я возьму тебя с собой. Но, будь готова к тому, что однажды тебе придётся выполнить приказ, несовместимый с рыцарской честью, а также к насмешкам и провокациям со стороны местного рыцарства и косым взглядам и перешёптываниям придворных дам.

Бриенна молча осушила кубок и с громким стуком опустила его на стол. У неё нет слов, мои тоже подходят к концу. Откровенно говоря, мне её сейчас очень жаль.

— Я отправляюсь через три дня. Если ты решишься, то добро пожаловать в мою свиту.

Глава 6

Наконец, к моему отъезду всё было готово, и я мог спокойно отправляться в дорогу, оставляя Пенроза с горой подробных инструкций и планов, за воплощением которых он должен будет внимательно следить в моё отсутствие. Вместе с тем, уже готов был другой наш «совместный проект», который пусть и был в некотором роде сделан на коленке и лишён уже ставшего даже привычным размаха, но решал одну из важнейших проблем — переписка и её тайна. Воронам в этом я доверял слабо, ибо в столице ими заведует мейстер Пицель… да и хотел бы я посмотреть на каркушу, которой было бы под силу унести те ежемесячные отчеты, которые будет высылать мне Пенроз. В связи с этим была быстро организована почтовая служба из десятка хорошо вооруженных всадников. Возможно, к этому вскоре подключится и флот.

Но вернёмся к грядущему путешествию. Сопровождать меня будет сотня конных латников, подбору которых было уделено отдельное внимание. По моей просьбе, сир Кортни набрал в мою свиту надежных и проверенных людей, которые хоть и не блещут особенной родовитостью или богатством, зато могут похвастаться верностью и опытом. Итог? Сотня немногословных ветеранов с оруженосцами, знающих дисциплину и цену молчания. По сути, я забираю с собой элиту, «старую» гвардию Штормового Предела. Во главе отряда встал сир Бенедикт Роджерс, третий сын лорда Роджерса. Тридцать три года, тяжелая нижняя челюсть, карие глаза и каштановые волосы. Не отличается говорливостью, редко когда смеется или даже улыбается. Отлично образован, по праву имеет репутацию человека чести, опытный и удачливый командир, отлично разбирающийся в тактике. Получил свои рыцарские шпоры во времена подавления восстания Грейджоев.

Дом Роджерсов. Признаться, я смотрю на него с особенным любопытством. Загадочный Дом, основанный в древности воином, пришедшим издалека и построившим замок Амберли. Говорят, что этот замок хранит множество тайн, как и семейство в целом. Это выливается в разнообразные слухи, начиная с призраков, что якобы бродят по замку Амберли, и заканчивая магией, которую Роджерсы изучают и практикуют. Герб Дома — девять серебряных единорогов вокруг лабиринта на черном фоне. Эх, не знаю как для местных, но для меня этот Дом стал вторым веским доказательством того, что не всё так просто с мирозданьем.

Облачившись в походные латы, я вышел из донжона. На выходе провожать меня высыпали чуть ли не все домочадцы, что сулило тёплые, но, без сомнений, затянутые проводы.

— Милорд, — ко мне подошёл сир Кортни, — да благословят вас Семеро.

— Благословение Богов вам пригодится больше, так как, пока я буду развлекаться в столице, вам предстоит сделать многое.

Мы с сиром Кортни крепко обнялись, ни к чему было нагружать момент лишними словами. Признаться, я буду скучать по этому уже не молодому рыцарю, который уже во время первых моих шагов в этом мире стал моей правой рукой и другом.

— Милорд…

Я обернулся на голос. Не ожидал? Не знаю даже. Передо мной предстала Тартская дева в полном боевом облачении и с высоко поднятым подбородком. В общем, всё было ясно.

— Леди Бриенна, — я кивнул, приветствуя её, — вижу, вы сделали свой выбор. Надеюсь, вы не пожалеете об этом… хотя, наверняка пожалеете. Можете занять своё место в колонне.

Я сказал это с широкой улыбкой и смешком, выставляя всё какой-то шуткой «меж своими», даже заразил этой «шутейкой», пару присутствовавших. Тарт… она и так всё прекрасно понимает, так что леди лишь степенно кивнула да и направилась к своему коню. Мне же оставалось только иронично переглянуться с Пенрозом и взобраться на своего скакуна. В путь.

* * *

Наш путь пролегал по Королевскому тракту и вёл нас на север, прямиком через Королевский лес. Королевский тракт в Штормовых землях находится в относительно хорошем состоянии, всё по ГОСТу: плотно вымощенная камнем дорога приличной ширины, водостоки, крепкие мосты. По такой дороге и путешествовать в радость, но не заметить лёгкое запустение нельзя, и глазу сразу видно, что создатели данного шоссе рассчитывали на совсем иной грузопоток. Особо затягивать я не хотел, поэтому путь наш лежал мимо фамильных замков и крупных селений. Территорию Штормовых земель мы покинули в начале третьего дня пути, границей между моими землями и королевскими служила достаточно широкая и полноводная река Путеводная. Дальше путь вёл сквозь Королевский лес.

Королевский тракт, надо сказать, отлично характеризовал положение дел в королевстве. Если в моих землях тракт ещё содержался в более или менее хорошем состоянии, то вот в других местах… по-разному. После перехода по уже обветшалому мосту через Путеводную, скорость нашего отряда заметно снизилась. Во многих местах дорога была либо размыта, либо и вовсе разобрана. Видимо, местные крестьяне растащили на свинарники. И в этом я не вижу особой вины королевской власти, по крайней мере нынешней. В своё время, Джейхейрис I, начитавшись, видимо, про старую Валирию, ринулся строить дороги аки римлянин. Строил-строил и построил, связал единой дорогой с севера на юг весь Вестерос. Вот только загвоздка. Построить — полдела или даже меньше. Дорогу-то ещё содержать нужно, а тут-то и выяснилось, что без драконьей магии дороги размываются, разрушаются, расползаются, разворовываются и так далее, и на феодальную экономику подобные траты ложатся тяжким грузом. Хотел Джейхейрис свалить содержании дороги на феодалов, но тут он сам себя и обманул, строя дорогу изначально на границах их владений. В результате, тракт оказался, по сути, никому не нужен. В Речных землях и на Севере он быстро превратился в обычную грунтовку, как будто ничего и не было по большей части, а торговля как велась в основном по морю и рекам, так и ведётся. Но зато бабла, наверное, попилили немерено.

А вот Королевский лес удивил. Несмотря на то, что лес королевский и активно используется для охоты августейшим монархом, он продолжает быть крайне труднопроходимым и скрывающим не один и не два неприятных сюрприза. Дремучий лес простёрся на огромной площади. Небольшие крестьянские деревушки и дворянские поместья жмутся к тракту, но стоит от него отойти… разбойники, браконьеры, беглецы и прочие лихие люди. Королевский лес просто переполнен ими, а ловля их весьма затруднительна. Но ближе к Королевской Гавани лес неплохо так прорежен и безопасен. Всё-таки неудивительно, что Станнис в каноне старательно обходил Королевский лес в наступлении на Королевскую гавань, несмотря на то, что самый короткий путь лежал как раз через него. Большое войско через лес будет плестись долго и притом с потерями, да и партизанить здесь можно долго и особо не напрягаясь. Мало того, ещё и госпожа кавалерия в этих местах абсолютно бесполезна.

На седьмой день пути, наш пыльный отряд вышел на южный берег реки Черноводной, откуда открывается прекрасный панорамный вид на Королевскую Гавань. Зрелище было что надо. Огромный город, раскинувшийся в устье реки, возвышающиеся над ним монолитами Красный замок и Септа Бейлора, порт с сотнями кораблей всех возможных размеров, а немного в стороне возвышались и развалины Драконьего Логова. На рейде порта были как мелкие когги и ладьи, так и бочкообразные карраки с громадными галеонами. Город не ограничивался крепостными стенами, внутри которых, как по линеечке, располагались кварталы — многочисленные посады расползались уже далеко за черту города. В общем, предо мной предстал город, шумный, яркий, пыльный, вонючий, живой.

Чтобы попасть на другой берег Черноводной есть два пути. Первый — паром. Второй — тоже паром, но в нескольких милях выше по течению. Я повёл отряд дальше, ибо пользоваться услугами паромщика у Речных ворот особо не хотелось, ведь тогда бы пришлось переть через кварталы бедняков, а там то ещё амбре стоит. Уж лучше потратить несколько часов времени и спокойно пройти Королевские ворота.

Что до дорог… полный контраст с тем, что мы наблюдали на тракте всё это время. Вблизи столицы дороги изрядно загружены, тысячи людей спешат в город и обратно. Купцы, дворяне да и простой люд торопятся по своим делам, создавая заторы в узких местах и какофонию звуков. По сравнению с Королевской гаванью, Штормовой Предел кажется таким захолустьем… однако, везде бытность верховным лордом имеет свои плюсы — стоит людям увидеть мой развевающийся штандарт, как дорога вмиг расчищается, заставляя чувствовать себя эдаким московским чиновником. Стоило нам только пересечь Королевские врата, как в лицо ударил усилившийся запах большого средневекового города, а людской поток как минимум утроился.

Королевские врата представляют из себя внушительную оборонительную постройку. Крепкие и оббитые металлом ставни утоплены в глубине постройки, а прямо над ними расположились пазы, куда в случае необходимости будет литься кипящая смола, высокая надвратная башня с многочисленными бойницами. В общем и целом, серьёзное укрепление, которое с ходу точно не взять, да и сами по себе стены города достаточно высоки и крепки. Насколько они крепки мне ещё предстоит узнать.

Мы неспешно приближались к Красному замку. Сначала по Речной улице, а потом и по так называемому Крюку. Встречные люди, абсолютно разного достатка, с интересом рассматривали нашу кавалькаду, не забывая кланяться.

В Красном замке нас уже наверняка ждали, ведь отряд из сотни всадников — зрелище, которое невозможно не заметить. И что ни говори, но, вблизи Красный замок устрашал. Огромная постройка с многочисленными башнями, высочайшими стенами, барбаканом у врат. Ах да, всё это ещё и на скалистом холме. Просто песня. Штурмовать эту песню — откровенное безумие.

Во внутреннем дворе замка нас уже ждала многочисленная делегация встречающих, состоящая из слуг и пажей, которые бросились помогать уводить коней и разгружаться, и нескольких высоких лордов. Соскочив с Вулкана, я как можно более бодрой походкой направился к группке аристо, во главе которой находился сам Джон Аррен. Ренли слабо помнил этого старика, но узнать его было нетрудно, ведь, насколько мне известно, только один человек во всем Вестеросе мог носить цепь десницы.

— Лорд Аррен, — я низко склонил голову, демонстрируя своё уважение.

Джон Аррен был уже не молод, но бодрость и стать всё ещё отказывались покидать его тело, и это видно. Седые, словно снег, волосы до плеч, гладко выбритый подбородок, внимательные, чуть прищуренные глаза и бело-синие одежды.

— Приветствую вас, лорд Ренли Баратеон, — Джон подошёл поближе, взял меня за плечи и приобнял, спустя несколько мгновений отстранившись и, не отрывая взгляда от моего лица, продолжил, — ты вырос, Ренли. Предо мной возвышается не мальчик, а мужчина. Пойдём, Роберт ждет тебя, как и весь королевский двор.

* * *

Тронный зал. Невероятное помещение. Невероятно здоровое, для начала. Богато украшенное львино-оленьим орнаментом, штандартами и гобеленами. Сам зал был битком набит придворными дамами и лордами разного пошиба. С противоположной стороны от входа возвышалась уродливо-прекрасная громада Железного трона, тысячи сплавленных мечей… это явно не тот стул, что показали в сериале. Даже не стул. На фоне этого трона, сериальный, разве что, табуреткой назвать можно.

На троне восседал Король Роберт из династии Баратеонов, первый своего имени, Король Андалов, Ройнаров и Первых людей, Лорд Семи Королевств, Защитник государства. Огромный, словно специально созданный для этого места, и широкоплечий. Растрепанная чёрная борода и шевелюра, поверх которой королевская корона в виде переплетения оленьих рогов из золота с драгоценными камнями, здоровенное пузо и оплывшее лицо. Ну здравствуй, братик.

— Мой король, — я опустился на одно колено, — ты звал, и я пришёл.

Рядом с троном, на высоких, оббитых тканью креслах, восседали королева и десница. По левую руку от Роберта сидел Джон Аррен, по правую же — Серсея Ланнистер. Что можно сказать о Серсее? Ну, она просто секс-бомба. Золотые длинные волосы, зелёные мерцающие глаза, белая кожа, стройная и грациозная, а прекрасное ало-золотое платье не в силах сдержать её бюст. А, ну да, ещё презрительно-насмешливый взгляд. Интересно, на всех или только на меня? Эх брат, я в тебе разочарован… такая жена, а ты по шлюхам шастаешь?! Вокруг трона выстроилась королевская гвардия в полном составе, а именно семь рыцарей, во главе которых знаменитый Барристан Селми, он же Барристан Отважный. Среди гвардейцев был и Джейме Ланнистер, державший рожу благородным кирпичом.

— Встань, мальчишка, — Роберт с живым интересом меня рассматривал. — Я, Король Роберт Баратеон, предлагаю тебе, Верховному лорду Штормовых земель Ренли Баратеону, пост мастера над законом в Малом Совете.

— Я принимаю это предложение, Ваше Величество.

— ХА-ХА-ХА!

Роберт густо и искренне засмеялся, пока некоторые в зале ловили удивление и смотрели на происходящее через призму своих интересов, интриг и «приличий». Роберт не обратил на них никакого внимания, как мне показалось.

— Ну хоть кто-то не строил из себя недотрогу, а сразу согласился! На закате, да будет пир, отпразднуем это!

Глава 7

— Милорд… — Тихий, сладкий шепот накрыл мое правое ухо, прерываемый нежным покусыванием оного… «бедное» моё ушко. — Милорд… — на этот раз голос был более настойчив, — там к Вам кто-то прибыл.

Вынужденный кое-как разлепить глаза, наконец оглянулся. И что тут сказать? Представший взору вид мне был более, чем по душе. Изысканно обставленная комната с мягкими диванчиками и низкими столиками, плотно уставленными всевозможными яствами и винами. Огромное овальное ложе с множеством маленьких подушечек и шёлковым одеялом, мной и тремя девушками с низкой социальной ответственностью.

Так уж получилось, что празднование в честь назначения меня любимого на новую должность слегка затянулось. Примерно на неделю. С небольшими перерывами, конечно, ведь я всё-таки не железный, иногда и отдыхать надо бы. Завершающим аккордом этой мега-гулянки стало очередное посещение борделя. Признаться, понятия не имею о том, какого точно, и как именно здесь оказался.

Будила меня очаровательная пташка со светлыми волосами, голубыми глазками и губками, которые можно было бы охарактеризовать только как «сладкие». Мммммм…

Соблазн оказался слишком велик и все дела грядущего дня, а также неизвестный пока ещё посетитель были отложены на потом, в пользу жаркого, с лёгкой ноткой перегара поцелуя. Последний был вскоре прерван шумом за дверью, окончательно разбудившим двух оставшихся птичек, которые моментально стали наигранно капризничать, что я с их «соратницей», продолжили без них. Но как бы мне ни хотелось и не моглось, а шум и ругань за дверью стали раздражать.

— Ладно, девочки, на сегодня пока что достаточно! Продолжим в другой раз, — потянувшись, нашарил в ворохе своей одежды кошель, который, к чести этого заведения, оставался нетронутым кем-то кроме меня, — это лично вам, отдыхайте.

Воодушевленные девушки отблагодарили меня, прильнув да осыпав быстрыми поцелуйчиками, подхватили свои скромные (а если точнее, то совсем не скромные) одежки и со звонкими смешками выбежали прочь из комнаты.

Покряхтывая, встал с кровати, которая из-за навязанного пробуждения казалась самым мягким и прекрасным местом на земле, надел штаны и набросил цветастый халат.

— Ну, кто там меня хочет?!

В комнату, несколько помедлив, зашли двое. Уже ставший мне правой рукой, а может уже и другом, Роджерс с постной, как и всегда, миной, облаченный в доспехи, и молодой мужчина с возмущённо задранным подбородком. Последний щеголял в богато расшитом бело-голубом камзоле с гербом Арренов.

Бенедикт взялся за мою охрану спокойно и расчётливо, при мне постоянно находилось до десяти человек, регулярно сменявших друг друга. Бедняжки, тяжело им, наверное, охранять лорда в борделе… премию, что ли, выписать? Ну и сам Бенедикт держится постоянно рядом, да и ещё в латах. Как их вообще можно носить на постоянной основе — ума не приложу.

— Милорд, — первым заговорил человек Аррена, опередив Бенедикта, — лорд-десница желает видеть Вас.

— Странно даже, что из всех людей в этом борделе лорд Аррен желает видеть только меня.

Не обращая внимания на закипающего (о, это может быть весело), дерзкого юношу, наливаю два бокала дорнийского. Сладкое и лёгкое вино, отличающееся насыщенным сливовым ароматом. Молча протягиваю бокал Бенедикту, который, коротко кивнув, безропотно его принял.

— Сир… как Вас там?

— Просто Хью, милорд. Я оруженосец лорда-десницы. — Мда, привык паренёк, к статусу адъютанта «премьер-министра»… всеобщая любовь и уважение.

— Так вот, Просто Хью, передай лорду-деснице, что я буду через, допустим, три часа.

— Это решительно невозможно, милорд, — выдал после короткой паузы парень, возмущенно задёргав головушкой и нервно растопырив пару раз пальцы на руках, — лорд Аррен дал мне чёткое указание, доставить Вас как можно скорее.

Подобная предъява расшевелила даже Роджерса, о чем свидетельствовала приподнятая в возмущении левая бровь.

— Ну, — картинно развожу руками, — если сам лорд-десница приказывает, то кто я такой, чтобы противиться его воле? Отправляемся сейчас же!

— Милорд… в таком виде?

— Нет, конечно, куда я без сапог?

* * *

Шок и трепет. Именно это читалось на лице Джона Аррена при моем появлении, шок — точно, трепет… может быть. Благо климат и фигура позволяет разгуливать в шелковом прозрачном халате. Ух, сколько будет слухов и сплетен, будет интересно послушать.

Апартаменты у Джона чудесные. Глаз радовали просторный большой зал с рабочим столом, широкие окна с видом на залив, балкон. Зал обставлен со вкусом, красивая мебель, дорогие ковры, всевозможные бумаги и записи аккуратно сложены на длинном рабочем столе, не создавая тени беспорядка даже там, где это было бы простительно.

— Милорд, — слегка наклонился, приветствуя старика, — вторжение? Эпидемия? Драконы?

— Здравствуй, Ренли. — в голосе десницы была плохо скрываемая растерянность, — прости… что?

Без спешки подхожу к столу, за которым сидел Джон, и на котором уже ждали своего часа стеклянный графин с вином и лёгкой закуской. Не спрашивая разрешения, устраиваюсь поудобнее прямо напротив так желавшего нашей встречи старикана и наполняю наши кубки. Хью так и остался у двери.

— Ну, я как как-то не могу придумать других причин вламываться ко мне, в то время, когда я наслаждался беседой о высоком с тремя прекрасными нимфами. Вламываться и тащить меня сюда.

Аррен медленно, словно линкор, ворочающий башнями главного калибра, повернул голову в сторону своего оруженосца.

— Свободен.

Столько льда нагнать в одно слово — редкий дар и ценный навык. Ух, это действительно уметь ещё надо. Хью выскочил словно ошпаренный, но всё же смог вовремя опомниться и аккуратно прикрыл двери.

— Прости его, — уже обращаясь ко мне, — юн и глуп…

— В следующий раз присылай старого и умного, — сделав хороший такой глоток вина, продолжил. — Юность и глупость, эта сладкая парочка, всегда идут рука об руку.

— Мда, — старик принял свой кубок с вином, сделав легкий глоток, — чего не скажешь о тебе. И да, слухов о тебе уже в ближайшее время точно станет в два раза больше.

— Я старался. — только и мог я ответить, соображая насколько чужие слова были похвалой, а насколько сарказмом.

— Ха, — на дряхлом лице десницы вылезла добрая улыбка, — вылитый Роберт в юности. Разве что ума побольше.

— Странная ситуация, милорд, я в Королевской Гавани всего лишь неделю, в ходе которой активно занимался разве что пьянством да шлюхами, и умом я ещё не блистал.

— Я живу уже восьмой десяток, и могу отличить зерно от плевел. Тем более, ты брат короля, и каждый считает своим долгом выведать о тебе как можно больше.

— И что же выведывается? Что говорят?

— То, чему я рад. Силён, умён, добр, любим как чернью, так и дворянством. Умеренно пьёшь, как в принципе, и предаёшься утехам.

— Если сравнивать меня с Робертом или Тирионом Ланнистером, то да. Но я ещё молод, догоню.

Незатейливая шутка зашла на удивление неплохо, но, отсмеявшись, Аррен принял серьёзный вид.

— Мне нужна твоя помощь, Ренли, помощь в управлении государством.

Просить помощи юнца, который относительно недавно стал самостоятельно править в собственной вотчине. Старик, до чего же ты отчаялся?

— Роберт, — продолжил Аррен, не дожидаясь вопросов с моей стороны, — плевать хотел на мои советы и увещевания, ничего не хочет слышать. С каждым годом он всё глубже и глубже опускается в пучину разврата и пьянства. И, что намного страшнее, безразличия к делам королевства. Станнис… что творится в его душе не известно никому, но от жизненных невзгод добрее он точно не стал. Ни Роберт, ни Станнис не видят и не хотят видеть, что королевству грозят многие беды и испытания, а они продолжают лелеять давние обиды.

— Государству всегда что-то грозит. Так было, есть и будет.

— Верно, но посмотри, к чему мы пришли? Таргариенов нет уже двадцать лет, а многие, поверь мне на слово, очень многие до сих пор лелеют мечту об их возвращении. Ланнистеры с каждым днем становятся все сильнее и влиятельнее, подгребая под себя все больше и больше власти. Дорн и Простор копят обиды, гордецам тяжело мириться с тем, что они на обочине власти. Пока что нам удаётся держать ситуацию под контролем, но…

— Под контролем, — бесцеремонно перебиваю старика, увлекшимся лекцией по внутренней политике, — ничего вы не держите. Раньше Вестерос дрожал в страхе от Роберта и его молота, а за его спиной стояло четыре великих Дома, могущие похвастаться многими достойными представителями. А сейчас Роберт, мягко говоря, не в форме, а наши Дома уже не так многочисленны. Сколько там сейчас Арренов?

— Двое…

— Двое. Вы, Джон, и сын. Конечно, если поискать по Долине, то найдётся множество бастардов или побочных ветвей, но не мне рассказывать, что это уже не то, не те Аррены. А сколько Баратеонов, вне Королевской гавани? Трое — я, Станнис и малышка Ширен. Конечно, Станнис перестал тебя слушать, ведь кое-кто настоял на его браке с девицей Флорентов, только бы остудить пыл Тирелов. И брак этот в конце концов ничего не дал ни Станнису, ни Королевству… кроме нескольких выкидышей. Немудрено, что Станнису надоело жертвовать собой ради тебя и Роберта. Продолжим? Талли, связующее звено союза Арренов и Старков. Сколько представителей главной ветви Талли, которые могли бы продолжить род, имеем? Одного, Джон, один Эдмур да и всё. Из некогда большого Дома один человек. К Старкам претензий нет, Эддард работает за всех нас, но вот только он далеко, и ему со всем северным почтением плевать, что происходит к югу от Перешейка, а что касается Ланнистеров, — продолжил я после краткой паузы, так и не дождавшись реакции, — то их около четырех десятков. Тиреллов так же. Мартеллов хер его знает сколько. При этом, и это никак нельзя забыть, без Ланнистеров Роберт власть бы не удержал, и ни один его наследник не удержит. Союз с Ланнистерами был нам необходим, а в союзе нет равенства — есть ведущий и есть ведомый. Можем ли мы винить Ланнистеров в том, что из ведущих, мы стали ведомыми? Можем и будем, но произошло-то это всё равно по нашей вине. Ведь Тайвин «всего лишь», оплачивает ваши с Робертом капризы и справедливо просит взамен определенные уступки.

Аррен молчал, задумчиво рассматривая гобелен на стене. Единственное, что выдавало его эмоции — бешено сокращающиеся желваки. Отрицания как такового нет, Америку старикану я не открыл.

— Но ситуация не такая уж и безнадежная, — весело улыбаюсь удивленному Джону, — Ланнистеры — истинные львы, и держит вместе эту огромную толпу львов и львиц только воля Тайвина. А люди смертны и, к огромному нашему страху, внезапно смертны. Представим вот, Тайвина завтра не станет. Кто станет новым лордом Утёса Кастерли?

— Тирион, — моментально ответил Джон.

— По закону. Но скажите мне, неужели другие Ланнистеры потерпят, чтобы ими правил… такой как он? Боюсь, что нет. Но нам всем будет только на руку, чтобы львы передрались друг с другом, а они передерутся, уж будьте уверены. Нам просто нужно дожить до этого момента и помочь кому нужно и когда нужно всем необходимым. Единственный представитель Дома Ланнистеров, которого следует опасаться, помимо Тайвина, это Серсея. Остальные… не впечатляют. Теперь Тиреллы. Богаты, но крайне осторожны, против короны они не выступят точно. Они не союзники, но и не враги. Дорн в похожей ситуации, но ещё и плетут там свои бесконечные и бесполезные заговоры против Тайвина. Но и пускай, покуда платят подати.

Десница молчал долго. В конце концов, старик расслабился и откинулся на кресло, переведя свой взгляд на меня.

— Теперь я точно уверен, что не ошибся, когда вызвал тебя в столицу.

— Ну, ещё не вечер.

* * *

С северной башни Красного замка открывается отличный вид на столичную гавань, а также на множество кораблей маленьких и больших, пузатых и хищных. Что касается кораблестроения, в Вестеросе и в остальном известном мире, то оно весьма специфично в сравнении с известной мне историей развития кораблестроения Европы. По сути, какой-либо чёткой классификации кораблей в Вестеросе и в Эссосе нет. Тут одновременно строят и каракки и галеоны, коги, ладьи и даже дромоны. Откуда-то взялся термин «галея», которым местные называют скопом все корабли с вёслами. Короче, полная каша. При чтении книг было понятно, что Мартин не разбирается в кораблях, как, впрочем, и его редакторы, но увидеть эту катавасию вживую оказалось опасно для рассудка.

Допустим, вон отплывает браавосийский галеон, длина которого, на глаз, больше сорока метров. Высокий борт, палубы три точно будет, четыре мачты, развитое парусное вооружение, экипаж… допустим человек шестьсот, водоизмещение тонн пятьсот. Не самый большой галеон из известных мне, но для местных просто настоящий гигант, владыка морей, морская крепость, и, сука, абсолютно бесполезный корабль. Галеоны, являвшие собой следующую эволюционную ступень после каракки, в Европе строились практически для одной единственной цели — для торговли среди океанов. А в Узком море для галеона очень тесно. Слишком тесно! Частые штормы, шныряющие по многочисленным гаваням побережья пираты на юрких и мелких кораблях, малые расстояния между прибрежными городами, слаборазвитая денежная экономика (и это даже в вольных городах), а следовательно и товаропоток… все они обнуляют ценность галеона как торгового корабля. Что в принципе, можно сказать и о его боевых качествах. Без пушек это бесполезный в бою корабль, слишком медленный и неповоротливый, он только для перевозки войск и пригодится. На галеоне, конечно, можно разместить туеву хучу лучников и несколько десятков баллист, можно даже попытаться использовать его как боевой корабль. Но без весел, которые у галеона хоть и есть, но оно чисто для докования? Галеон тупо не сможет маневрировать в безветренную погоду и станет лёгкой мишенью, что не раз доказывали капитаны испанских галер при встрече с английскими галеонами у побережья Испании. При этом это ещё и достаточно дорогой корабль. Легче снарядить десять когов, чем один галеон. Да, у целых десяти когов и всего лишь одного галеона будет равная грузоподъёмность, но вот десять когов утопить куда тяжелее, чем один галеон.

Так кто и для чего строит галеоны в этом мире? Первыми начали строить подобные корабли летнийцы, и речь, конечно, про лебединые корабли. Но на летних островах настала новая эра междоусобицы и подобные корабли стали строить всё реже, ибо штука очень дорогая. Зато их стали строить в Браавосе и Волантисе, самых богатых и влиятельных вольных городах, которые стремятся распространить своё торговое влияние в самые далекие уголки мира. Плюс, для перевозки особо больших денежных сумм.

В своих внутренних рассуждениях я наконец дождался того, ради чего стою здесь битый час. В гавань, чинно и величественно стал заходить корабль, на чьём носу стала пускать солнечных зайчиков золотая оленья голова. Станнис наконец решил посетить столицу. «Ярость» — невероятный корабль. Все называют его большой галеей, но это типичный галеас, если и уступающий в водоизмещении галеону, то не сильно, а вот пользы в бою точно больше. Триста, мать его, весел, высокие борта, прикрывающие несколько сотен лучников и батареи скорпионов, смешанное парусное вооружение. Да, полезная нагрузка серьезно так меньше чем у того же галеона, за счет ям гребцов, но «Ярость», как и подобает с таким именем, это боевой корабль, и этим всё сказано. Теперь у меня нет сомнений в том, что этот корабль разрезал ладью Эурона пополам. Сравнили, блин, драккар с галеоном на веслах. «Ярость» — ночной кошмар любого вставшего против неё флотоводца, и особенно железнорожденных. За флагманом Королевского флота чинно тянулись корабли сопровождения. Не настолько здоровые, но и обычными галерами их не назовёшь.

* * *

Станнис. Брат короля, прославленный флотоводец, лорд Драконьего камня, и просто очень суровый человек. Ренли не особо-то любил своих братьев, считая себя лучше их по разным эгоистическим причинам, так же, как любой подросток считает себя умнее и лучше любого взрослого… да и колоссальная власть, которой обладал Ренли с юности, оставляла на его разуме определённый отпечаток. Лично я сильно уважаю Станниса, это человек, на которого можно положится в любом деле и начинании, он не будет юлить, врать, скрывать и жалеть великодержавные чувства короля или лорда. Особенно учитывая что он пережил и через что прошёл. Станнис — человек, достойный уважения, братской любви и благодарности. От Ренли уж точно.

Что можно сказать о внешности Станниса? Не помню точно, как его описывали в книгах, но он весьма похож на актера, его игравшего… разве что помоложе. Высокий, худой и жилистый, начавшая лысеть голова покрыта редкими чёрными волосами с пробивающейся сединой. Одет он в дорогой, качественный, но скромно отделанный камзол серых тонов.

— Брат! — подловить Станниса в коридорах Красного замка было не так уж и сложно, особенно при наличии стольких темных ниш. Кто бы мог сомневаться, что Станнис, только прибыв в Королевскую гавань, сразу направится на заседание малого совета. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы подловить старшего братца в нужном мне коридоре.

— Ренли. — Спокойная констатация факта, а не приветствие, тёмные глаза Станниса стали пристально изучать моё радостное лицо, — ты вырос.

— А ты ещё сильнее постарел! — со смехом обнимаю брата, чему тот был сильно удивлен, — искренне рад тебя видеть, брат.

Станнис в ответ только кивнул. Может мне и показалось, но по-моему хмуриться он сталь капельку меньше. Я же обратил внимание на человека, который сопровождал брата. То был невысокий мужчина с седеющей бородой и простым лицом, одет был ещё скромнее чем Станнис.

— Сир Сиворт, — также обнимаю спасителя Штормового Предела, чем изрядно удивил как самого Давоса, так и старшего братца, — рад Вас видеть в добром здравии.

— Спасибо, милорд… признаться, я вас не сразу узнал. Вы сильно возмужали с нашей последней встречи.

— Это точно, но мы ещё успеем пообщаться, а вот заставлять малый совет ждать не стоит.

По пути к залу малого совета мы с Давосом очень активно общались, в то время как Станнис за весь путь не проронил и слова. Луковый рыцарь хоть и неграмотный, но весьма умный и даже, можно сказать, мудрый человек, познавший морские науки в полной мере, хоть и не на бумаге, но на практике, в чистом море. Думаю, уж кто-кто, а он точно сможет мне разжевать ту чехарду с кораблями… может, я чего-то и не улавливаю, а уже готов всех обозвать идиотами?

В зале нас уже ждали. Оказалось, мы с братцем были последними. По центру стола восседал в своих традиционных сине-белых одеждах Джон. По правую руку расположились Петир Бейлиш и Варис, по левую Барристан Селми и Пицель. Варис и Пицель на углах, свободные места остались напротив Бейлиша и Селми, моё напротив Бейлиша, Станниса напротив Селми.

Кратко поздоровавшись, мы уселись. С членами малого совета я уже кратко успел познакомиться, с кем-то на пиру, а с кем-то в бесчисленных коридорах замка. Бейлиш, сидящий напротив, лучился самоуверенностью и хитрой, «типо все знающей», иначе и не сказать, рожей, которая так и просила кирпича. Худой, с аккуратной бородкой, в дорогом камзоле. Варис уместившийся по мою левую руку, имел вид ловящего каждое слово руководства служаки, кутавшегося в расшитый золотом и жемчугом халат. Как и в книге абсолютно лысый, и, видимо, в тоналке, или в её местном эквиваленте, весьма… упитанный. Барристан Селми, высокий и широкоплечий, гладко выбритый с ёжиком густых седых волос. Он вызывал у меня ассоциацию с бравым американским полковником, любящим запах напалма и вьетконговца на завтрак, но в глазах заметен ум. Пицель… старик он и есть старик, что ещё можно сказать? Только то, что он с любопытством поглядывает на собравшихся, пожевывая губы.

После витиеватых приветствий и приторных улыбок, совет, наконец-то, начал свою работу. Малый совет — довольно классический средневековый орган управления с разным уровнем полномочий. Необходимый элемент — ни один король или иной владыка править в одиночку не смогли бы. Если только это не шизик. При Роберте малый совет получил колоссальные полномочия, по сути Вестеросом правит именно он. Для меня участие в малом совете — крайне интересно. Шанс увидеть управление средневековым феодальным государством изнутри выпадает… скажем так, «редко и при особых обстоятельствах». В основном говорили двое — Варис и Бейлиш. Варис про слухи и иные разведданные по обе стороны Узкого моря, Бейлиш про деньги, доходы и расходы. Селми и Станнис отмалчивались, за редким исключением…

— Нам нужны дополнительные средства для постройки новых кораблей, и ремонта нынешних. — Сказал, как отрезал, мастер над кораблями.

— Это невозможно, лорд Станнис, — на рожу Мизинца снова вылезла эта мерзкая ухмылка, — в казне слишком мало золота, нам и так придётся снова занимать на следующий год. Только по предварительным подсчётам около полумиллиона драконов, и треть этой суммы пойдёт на погашение наших предыдущих займов.

— В Королевском флоте двести кораблей, — подобный разговор явно всплывает не впервые, ибо Станнис весьма спокоен, — большая его часть построена более пятнадцати лет назад. Если мы не будем ремонтировать корабли как полагается, то около тридцати кораблей банально сгниёт к началу следующего года, а ещё через год-два у нас и вовсе не будет флота.

— Лорд Ренли, а что вы думаете по этому поводу? — Бейлиш повернул голову ко мне, — может свежий взгляд нас рассудит?

Это ты пытаешься подлизаться или наоборот? А может просто стрелки переводишь, чтобы закончить неприятный спор? Джон, до данного момента хранивший задумчивый вид, слабо кивнул.

— Спасибо, лорд Бейлиш. К сожалению, я не так хорош в казнокрадстве как Вы… или как там называется ваша должность? — мне показалось или Пицель хрюкнул, давя смех.

— Мастер над монетой, лорд Ренли. — Петир хорошо держит удар, правда улыбка уже не так естественна, бесить я могу не хуже.

— Точно, — щелкнул пару раз пальцами, типо вспоминая, — сколько корона должна в данный момент? В общем так?

— Пять миллионов.

Получается, до начала канона корона должна была около семи миллионов. То есть, за два года корона просядет ещё на два ляма. Но, это-то и понятно, долги ведь как снежный ком… вот только мне интересно, откуда растет изначальный долг? Наследие Таргариенов или старание Роберта и такого предприимчивого казнок… казначея?

— Хм, признаться, думал будет больше. Особенно, зная моего старшего брата. Каков совокупный доход королевской казны?

— Девятьсот тысяч.

Прилично.

— Расходы?

— Миллион двести.

— Разница приличная, но не такая страшная. За счёт чего складываются расходы?

— Дороже всего королевству обходится флот, это порядка трехсот тысяч в год. Содержание Королевского тракта требует ещё двести тысяч, содержание Красного замка и Королевской гавани, включая порт, стены, башни, жалование гарнизону и городской страже требует ещё триста тысяч, ежегодные дары Цитадели и Ночному дозору по пятьдесят тысяч.

Понятно, что подобные расценки сильно округлены, но смело можно считать, что треть этих расходов прилипает к разным нечистым ручкам.

— В итоге имеем около девятисот тысяч, куда расходуются оставшиеся триста тысяч?

— На досуг короля.

— Вы хотите сказать, что наш король, в год пропивает, проедает и оставляет в борделях триста тысяч золотом?

— Крайне редко, — Петир посмотрел на меня так по-отечески, словно на несмышленыша, — как правило, гораздо больше. При Его Величестве турниры — частое явление, а настроение короля весьма изменчиво.

Уже моя очередь было смотреть с выражением, но не на Петира, а на Джона. Нихера ж себе столько бабла пропивать, проедать и… хотя, скорее всего, это уже налаженный процесс, и ценник королю накручивают по максимуму даже на всякий ширпотреб. Уверен, товарищ Бейлиш на этом наживается. Неужели Джон не в курсе? Не видит этого? А если наоборот, сам поправляет финансовое положение своего рода? Всё-таки Долина в целом и Аррены в частности никогда не славились высокими доходами.

— Лорд-адмирал, — Станнис слегка повернул голову в мою сторону, — сколько вам нужно на ремонт и постройку новых кораблей?

— Двести тысяч только на ремонт, ещё восемьдесят на закладку новых кораблей.

— Всего лишь? Милорды, я конечно не казно…чей, — больше добра во взгляде, больше! — и не флотоводец даже, но это совсем небольшие суммы, и выделить их корона сможет. Да, я понимаю, нам придется себя ограничить… не короля же… но, думаю, со временем, мы привыкнем пить вино не из золотых кубков, а из серебряных. Защита Отечества требует от нас самопожертвования, милорды.

Тем более, что построить и обновить флот Баратеонов за счет Ланнистеров… ха, такая возможность редко выпадает и упускать её нельзя. Хм, а ведь можно не только флот…

Глава 8

Королевская Гавань просыпалась. Морской бриз обдувал городские улочки свежестью, а городские пекарни наполнялись аппетитными ароматами. Утренняя безмятежность была, впрочем, скоротечной — столица просыпалась стремительно, и не прошло даже часа после рассвета, а улицы уже наполнились людьми. Мы, я и сир Давос, в ненавязчивом сопровождении десятка наших людей, без спешки двигались к рыночным кварталам, собирая взгляды любопытствующих горожан.

О нет, не подумайте! Мы не были ни верхом, ни с пышной свитой, на нас не было ни гербовых котт, ни дорогих доспехов. Со стороны нас трудно было отличить от «обычных» дворян. Если говорить о безопасности, то оно было попросту не нужно, ведь сир Давос — личность, которая в кругах столицы хорошо знакома тем, «кому действительно надо знать». Уже это обеспечивало нам проход без лишнего внимания со стороны подозрительных личностей и прочих братков достаточного веса, которые и сами не подлезали, и предупреждали младших товарищей. Что касается остальных встречавшихся нам местных, то они, будучи уже порядком привыкшими к роскошной стороне столицы, одаривали лишь взглядами, полными минутного пустого любопытства.

Знакомство с городом (и говорю, разумеется, про настоящее знакомство, а не посещение борделя) я начал ещё неделю назад с Драконьего Логова. Грандиозные руины, которые по своей конструкции напоминали античный амфитеатр. Впрочем, если быть честным, то грандиозными там были в первую очередь размер руин и сопутствующих гор «мусора». В остальном же место не особо примечательное, довольно пустынное и депрессивное, а для особо впечатлительных личностей ещё и жуткое, отчего даже местные бедняки и криминал стараются по сей день держаться от места подальше.

Следом в моём туристическом графике шёл местный кафедральный собор. И вот уж что-что, а Великая септа Бейлора оказалась действительно восхитительна. Сплошные образцы тесного союза вдохновения и отточенного мастерства зодчих и скульпторов, молочно-белые мраморные стены и, конечно же, венчающие всё хрустальные, мать их, башенки. А то, как этот хрусталь переливается и играет со светом под полуденным солнцем, даже описывать не хочется — лишние слова только отнимут вес у этого зрелища. Неудивительно, совсем неудивительно, что вокруг Великой септы постоянно крутятся толпы народа. Надо сказать, впрочем, что толпы эти состоят в основном из самых низов общества. Этот фактор вытекает из того, что вокруг септы разбросано множество разнообразных приходов и домов призрения. Зрелище то ещё… чаще всего на глаза попадались худые, вечно недоедающие дети, одетые в откровенное рваньё и выполняющие мелкую и грязную работу при септах и приходах.

Все детдома, как и другие «гуманитарные» проекты на территории Вестероса впрочем, содержатся за счёт церкви. В домах призрения проживают и хоть как-то обучаются не только беспризорники, но и инвалиды. Хорошее дело, но не сказать, что они делают погоду в Королевской Гавани. Скорее наоборот, они демонстрируют неспособность церкви самостоятельно тянуть на себе столь обширную социальную миссию. Но, допустим, в городках поменьше дома призрения вполне успешно тянут свою лямку. Говорят ещё, что в Староместе с подобным дела обстоят гораздо лучше…

Сегодня уже на очереди было знакомство с местным рынком. Королевская Гавань — город большой, даже очень большой, и торговых точек здесь много на любой вкус и почти любой кошелек. Само собой, меня заинтересовала в первую очередь часть рынка, предназначенная для состоятельных людей. Расположение соответствовало ценам и целевой аудитории — искомое место угнездилось рядом с домами и городскими усадьбами местной знати. Тянулись улочка за улочкой, на которых торговали по большей части украшениями, специями и, естественно, диковинками из дальних краев. Заправляли здесь в основном выходцы с Эссоса и их местные протеже.

Компания сира Давоса была весьма приятной. Этот уже немолодой мужчина, не побоюсь сказать, от природы большой интеллектуал и благородный дворянин, хоть и не по крови. Родившийся и выросший в трущобах Королевской Гавани, мой спутник прошёл длинный путь становления от мелкого контрабандиста до основателя благородного рыцарского рода. При всей тяжести лет, при всех пережитых историях и шишках, которые о них напоминают, он умудрился также не превратиться в кого-то циничного, вечно уставшего и просто озлобленного. Порой мне не верится даже, что в этом жестоком мире может существовать такой честный, искренний и просто добрый человек. Отметить нужно и то, что хоть сир Давос и был обделён образованием, глупым или невежественным его не назвать. Полагаю, что довольно сложно найти такого человека. Человека, который побывал практически во всех уголках ойкумены. Человека, который за один полувзгляд на вид, манеры, диалект и привычки может с каждый раз удивляющей точностью определить, кто откуда прибыл, а также на кой чёрт он это, скорее всего, сделал. Не забудем и тот факт, что Давос — отличный моряк и торговец, который грамотно распорядился своим приобретённым благородным статусом, обеспечив себя и семью не просто стабильным, а стабильно высоким доходом. Никто ведь не думал, что его «Черная Бета», одна из крупнейших галей королевского флота, досталась ему по случайности или в качестве подарка?

Наш с луковым рыцарем диалог не прекращался ни на миг наших скитаний по торговым рядам. Неминуемо, где-то специально, а где-то «в процессе», я узнал очень и очень много интересных фактов. Где и какие специи произрастают, где их можно продать, где их можно продать с ещё большей выгодой, какие товары из Закатных королевств пользуются спросом на востоке и на Летних островах и наоборот. Зашла речь и о том, кто и где строит какие корабли. Были речи про браавосийские галеоны и лебединые корабли летнийцев, про волантийские дромоны и даже про китобоев севера. Много информации. Почти слишком много для восприятия в такой короткий промежуток времени. Ходячая энциклопедия этот ваш сир Давос, ну ей Богу.

Все эти разговоры продиктованы не праздным любопытством, как бы легко и непринуждённо они ни всплывали во время нашего похода. С самого начала, когда я только прибыл в столицу и стал вникать в социальные и экономические процессы королевства, меня не покидало чувство неправильности… или, возможно, незавершённости. Что-то ускользало от моего внимания. Мелочь, факт, непонимание которого вносило недосказанность. Из-за этого я решил куда более плотно заняться своим кругозором, отталкиваясь от таких приземлённых фактов, как, например, стоимость мускатного ореха в Королевской Гавани и места его произрастания. Фактов, которые очевидны для окружающих, но не для меня. Так я узнал, что бравосийцы начали строить свои «лебединые корабли» ради торговли с Летними островами, частично позаимствовав конструкцию у китобоев с Иба — так и появился местный тип галеонов. Успех, признание и последующее распространение этого дизайна вытекают из условий, диктуемых самим Летним морем, которое пересечь не так уж и просто. Это море опасно. Не только и не столько пиратами, сколь частыми штормами и скрывающимися в нём левиафанами и кракенами. Левиафаны — местные морские чудовища, размерами превосходящие китов, и погубившие бессчётное количество кораблей, а кракены — монструозные кальмары, конкурирующие с левиафанами за первое место в номинации «Тварь из глубин». Небольшим судам все эти факторы могут представлять большую опасность, акаким-нибудь низким галерам, которые так активно используются в Узком море, в Летнем делать нечего от слова «совсем». А даже если и удастся пересечь Летнее море и добраться до Летних островов, то всегда есть местные. И нет никаких гарантий, что первым делом они не попытаются убить тебя и твою уставшую от тяжелого перехода команду и присвоить ценный груз. Но уравнение выглядит куда более приятно, если добавить в него галеон — корабль, который даже при относительно небольшом (по меркам своих собратьев) размере имеет весьма приличный экипаж, которого будет гораздо больше, чем на любом когге или галере (раза в два, а то и больше). К тому же, из них получаются отличные корабли-инкассаторы, что крайне актуально для Браавоса и его дальней торговли.

И всё-таки, с какой стороны ни посмотри, а для коммерческой деятельности на Летних островах требуется хорошая такая подпитка…

Но пока ещё не время утопать в размышлениях — поход не закончен. Одна лавка сменяла другую, и в процессе я не жалел средств на покупку всякого-разного. В частности, пряностей, ибо «спайс маст фло». И кто бы знал, как сильно я буду скучать по такому «обычному» чёрному перцу? К сожалению, специи, что в земном средневековье, что здесь, вещь жутко дорогая. А быт человека живущего в век массового производства, не подготовил меня к дефициту таких «банальных» чёрного перца и лаврового листа. Безусловно, Вестерос это огромный континент, богатый на различные климатические режимы, но вот, к сожалению, обделенный экзотическими растениями, которые были бы пригодны в пищу. Даже Дорн, вроде бы подходящий по климату, может похвастаться разве что цитрусами да арахисом. Вот только в рецепте так любимых в книге Сансой лимонных пирожных, помимо лимона притаились ваниль и сахар. Просвещу — в Вестеросе не растёт ни ваниль, ни сахарный тростник, ни корица, ни гвоздика, ни шафран, ни перцы и так далее. А, вспомнил, в Вестеросе, зато, есть чеснок и лук!

Итак, потратив годовой бюджет семьи успешного купца, проживающего в Королевской Гавани, я оказался обладателем широкой номенклатуры пряностей. И не только! Шёлк (отрезы двух видов, из Лиса и из И-ти), подзорная труба, кружева и небольшой сервиз из цветного стекла из Мира, небольшая бутылочка «мииринского огня», пара бутылок грушевого бренди из Тироша, несколько видов красок, жемчуга, утилитарно выглядящий аракх, на вид — помесь ятагана и карикатурной арабской сабли.

В общем, затарился я конкретно так. Думаю, если бы не угрюмые рожи моих бойцов-молодцов, недобро наблюдавших за окружающими, кто-нибудь мог бы всё-таки и рискнуть меня грабануть. Но ничего «такого» не произошло, у меня закончились выделенные на данное мероприятие деньги, и пришлось закругляться да заворачивать на обратный путь.

— Милорд, — Давос, выждав удобный момент, когда я отойду от потребительской эйфории, напомнил о самом главном, — не против отобедать?

— Да, было бы совсем неплохо, — незаметно для меня мы бродили по торговым лавкам часа четыре, отчего мой живот неустанно стал посылать сигналы о его неприличной уважаемому человеку пустоте.

— Неподалеку есть отличное заведение, которое держит моя знакомая. И говорю Вам ответственно, готовит она великолепно.

— Что же, ведите, сир Давос! Голод не тётка, ждать не будет!

— Ха, отлично сказано, милорд.

* * *

Побродив немного по улочкам, Давос вывел нашу большую компанию на приличного размера перекресток, в центре которого разбиты прилавки с фруктами и овощами. Тут же, немного в стороне, притаилась таверна, на чьей вывеске красовалась искусно нарисованная русалка.

— Таверна «Русалка», милорд, — никогда б не догадался, — держит её подруга моего детства. Сирена.

— Сирена? — задал я очевидный вопрос, пока мы пересекали перекресток.

— Отец её был моряком, любителем сказок, особенно сказок морских. Его сказка, впрочем, была недолгой, по крайней мере, известная нам часть — сгинул в очередном своём странствии где-то по пути в Кварт.

Таверна внутри выглядела весьма пристойно. Чисто и, что даже чуть важнее, светло. Последнее достигалось за счёт обилия свечей и больших окон на фасаде, пропускающих дневной свет. Два ряда по пять столов, что-то вроде стойки бара… ничего лишнего. Людей было немного, человек десять, но после нашего появления тут явно стало тесновато. Контингент вполне приличный, всё купцы да мещане средней руки, явно дела свои простолюдинские перетирающие.

Наши с сиром Давосом люди, словно и не с нами прибывшие, рассредоточились по таверне. Я только и успел шепнуть начальнику своей охраны, сиру Уилафу, что я проставляюсь — уже давно не молодой рыцарь с висячими, как у казака, усами, улыбнулся да тихо донёс весть до остатка прибывшего с нами контингента. Мы же с луковым рыцарем заняли для себя целый стол, выбрав крайний, что был поближе к барной стойке. Уже спустя несколько минут из кухни вышла хозяйка, высокая и красивая женщина, чей возраст начал приближаться к сорока. Насыщенные рыжие волосы, красивая фигура и очаровательное лицо с редкими морщинками — яркая, но не бросающаяся в глаза красота. В руках она несла большой поднос с жареной рыбой и луком, а следом появилась, видимо, дочурка, лет семнадцать-тире-восемнадцати. Ну точь-в-точь мать, и в манере, и в количестве жадных взглядов, которые она собирает. Девчуля несла две большие деревянные кружки пива.

Выйдя в зал, Сирена явно удивилась такому наплыву людей. В момент показалось, что я увидел, как в её глазах пробежал страх. Пронаблюдать дальше не получилось, ведь стоило ей только выцепить взглядом Сиворта, как её лицо разгладилось, а зал был озарён чудесной улыбкой. Отработав заказ, мать с дочерью поспешили к нашему столу.

— Здравствуй-здравствуй, милый друг, — Сирена, никого не стесняясь, крепко обняла Давоса, — какими ветрами?

— Долг, Сирена, — и уже обратившись к девушке, — здравствуй, Беатриса! Я-то думал, ты уже замужем.

— Здравствуйте, дядя Давос — кокетливо ответила на приветствие дочь Сирены, постреливая в меня взглядом, — не говорите глупостей, я не оставлю маму одну на хозяйстве! Не с этими двумя оболтусами.

— Позвольте представить… — Давос немного встрепенулся, словно позабыл о чём-то… тот ещё актёр, ничего не скажешь.

— Просто сир Ричард, — выдал я самую обворожительную улыбку, — друг и коллега по опасному бизнесу сира Давоса.

Сирена с дочерью улыбнулись, вежливо оценив незамысловатую шутку.

— Что Вас привело к нам? — немного подумав, Сирена продолжила, не теряя улыбки, — хотя не отвечайте — наверняка всему виной голодный желудок. Что ж, Вы вовремя! Скоро будем ставить яблочный пирог. Пива или вина? Есть неплохое дорнийское, почти не разбавленное.

— Мне, пожалуй, пива. И, миледи, можно тем почтенным господам по кружечке пива и закусить чего-нибудь.

— Разумеется… и, сир Ричард, я не леди.

— От моего взора можно скрыть многое, но только не благородную осанку.

Провожая взглядом удаляющуюся фигуру Сирены, Давос не спеша продолжил свой рассказ.

— Её отец был из младшей ветви Дарков, что из Сумеречного Дола, а мать — дочкой купца. На образовании своих детей он не экономил. Возможно, если бы он не сгинул тоже, судьба у неё была бы совсем иной.

— Я так понимаю, фамилию ей унаследовать не получилось?

— Абсолютно верно. Старшие родственники были против брака, и сделали достаточно, чтобы изгнать их из Дола.

— Прелестно. И как вы познакомились?

— Хм, половина парней города за ней ухаживала, в их числе был и я. Но моему другу повезло больше, — слегка прикрыв глаза, Сиворт огладил левой рукой бороду, — она выбрала его, мы подрались, а потом долго пили. Я и Адам были из блошиного конца, вместе поступили юнгами на небольшой когг, ходивший между столицей, Солеварнями и Чаячьим городом. Занимались контрабандой, как же без неё? В конце концов, наши пути разошлись, и мой путь привёл меня сюда, а путь Адама привел его к гибели. Пять лет назад его корабль вышел из Королевской Гавани и больше домой не возвращался. Что с ним стало — никому не известно, да и никто не станет разбираться. Шторм, пираты, морское чудище. Богам только и ведомо.

— Дядя Давос!

Из кухни выбежали парень и девчушка. Паренёк лет эдак пятнадцати, девочке ну от силы тринадцать. Те, особо не церемонясь, накинулись на Давоса. Он, впрочем, совсем и не возражал.

— Боги! Дети, как вы выросли! Вигмар, да ты уже настоящий моряк! Люсия, вот-вот расцветешь как старшая сестра и мать!

Девочка в долгу не оставалась и сразу затараторила вопросы про путешествия, дальние страны и, конечно же, подарки. Парень держался взрослым и опытным, но глаза не спрятать — они так и сверкали ещё чистыми, «детскими» жаждой и любопытством. Подростки с неохотой отстали от Давоса только после окрика матери с кухни.

— Ох, сир Давос, чувствую, что парнишка-то если не сегодня, так завтра попросится к вам в команду.

— Знаю, милорд, — старый моряк с грустью проводил ребят взглядом, — и это будет не первый раз.

— Что же вас сдерживает? Мнение леди Сирены?

— Не только, милорд.

Слава Богам, не очень удачный разговор был прерван большущей чугунной сковородой, которую притащил обсуждаемый паренек. Сложно вести тяжёлые разговоры и серьёзно о чём-то думать, когда у тебя скворчат и зазывают ароматами добрый десяток яиц, лук, чеснок и сало. Следом к нам пожаловали две пинты пива и свежий хлеб. Местный «аперитив перед настоящей едой» был уничтожен весьма быстро, но не успел я отдышаться, как произошла смена блюд, и на стол пожаловали бараньи ребрышки и овощное жаркое, вкуснее которых я действительно не едал. Как и было обещано. Итак, утолив первый голод, мы с сиром Давосом могли уже спокойно и совсем неспешно наслаждаться кулинарными шедеврами, поглощая пинту пива за пинтой и продолжая нашу беседу.

Между тем, день клонился к вечеру, а зал стал понемногу наполняться народом уже не до состояния «тесноватости», а практически до лимита своих возможностей. Дошло до того, что за наш стол присела компания молодых людей, возбужденно о чём-то перешептываясь. Находясь в сытом и, как следствие, прехорошем настроении да не желая раскрывать свое инкогнито, я быстрым взглядом усадил на место своих парней, сразу возжелавших выпнуть молодежь на улицу. К слову о моих молодцах-удальцах, одного-то не хватало! Видя порядочно раздобревшего и принявшего на грудь лорда, сир Уилаф послал самого молодого из своих гавриков за лошадьми в Красный замок.

— Ты дурак, Рик!

Исчерпав на сегодня темы для бесед с Сивортом, я не без интереса вполуха слушал разговор молодых парней, усевшихся рядом. Судя по их разговорам и спорам, эта тесная компания горит желанием записаться на корабль матросами.

— Волантийцы мигом нас рабами сделают! — продолжал всё тот же парень.

— Ну а ты что предложишь, Сайман? Раз такой умный! — Рик, который «дурак», довольно крупный паренек, наверняка сын мясника или из похожей категории, насупился и обвинительно ткнул пухлым пальчиком в своего приятеля, высокого и, если судить по виду (уж не знаю, обманчивому или нет), не по годам серьёзного паренька.

— А у меня есть что сказать. — Паренек, что Сайман, немного наклонился, переходя на громкий заговорщицкий шепот и заставляя своих друзей так же склониться, — отец рассказывал, что седмицу назад в гавань вошли корабли Станниса.

— Ты с ума сошел, идти к Станнису на корабль! — почти что взвизгнул третий, ничем не примечательный парниша с волосами цвета соломы и россыпью веснушек..

— Да кто же твою конопатую рожу к Станнису-то на службу примет? — продолжил Сайман, — Я к чему клоню… вместе с Яростью пришёл ещё один корабль, размерами не сильно уступающий кораблю брата короля. С чёрными парусами…

Я невольно хохотнул, отчего молодые балбесы разом посмотрели в мою сторону. Тот, кого назвали Сайманом, видимо, лидер компашки и самый сообразительный — он быстро пробежался взглядом по нам с Сивортом, явно правильно расставив акценты в своей голове. Но несколько выпитых пинт пива сделали свое дело.

— Мы сказали что-то смешное…сир? — вопрос был задан, даже неожиданно, без доли агрессии, а явно из любопытства, ведь мало ли, кто точно перед ними, а вот разжиться информацией дорого стоит. Хорош паренёк, задатки правильные. Далеко пойдёт, если не прирежут в подворотне по глупости или невезению.

Давос с застывшей отеческой улыбкой морозится, явно предоставляя мне право отбрехаться. Ха. Ну и получайте, сир Давос.

— Черная Берта, — опершись на локти, я склонился в сторону компашки, делая заодно максимально мрачный вид и вытравливая даже самую малую смешинку из глаз, — корабль правой руки Станниса, Давоса Сиворта.

— Луковый рыцарь, — прошептал толстяк Рик, за что получил злые взгляды от своих друзей.

— Верно, парень. Луковый рыцарь… опасный и страшный человек, скажу я вам.

Сказал. Следом, взявшись за кружку, я сделал пару глотков неплохого пива. Не смотря в их сторону, я чувствовал на себе пять пар ошарашенных глаз. Аудитория немного разогрета — надо продолжать!

— Недаром лучший охотник на пиратов в королевском флоте.

— Лучший…

— Охотник на пиратов…

В воздухе так и повисло невысказанное «Ваууу».

— Да, его страшатся пираты от Скагоса до Летних островов, от Пайка до Волантиса. Ведь мало кто хочет связываться с колдуном.

Говоря всё это, я с огромным усилием заставлял себя не смотреть на Давоса, довольствуясь только тем, как у этих будущих морских волков то в предвкушении горят глаза, то глазки гаснут, а сами бледнеют словно утопленники.

— А вы… ха. А вы думали, его корабль просто так назван «Чёрная Берта»? Или что просто так у него чёрные паруса? Поймите меня правильно, ребятки, это всё слухи, но слух-то на пустом месте не водятся. Говорят, повторюсь, «говорят», что когда-то Чёрная Берта утонула. И чтобы поднять свой корабль со дна морского, луковый рыцарь заключил договор с морским демоном, что тот поднимет корабль, а взамен получит сто душ отчаянных грешников. Ну, с тех пор Давос Сиворт и начал свою охоту за пиратами, и именно с тех пор у его корабля чёрные паруса, в которых всегда есть ветер.

Насладившись эффектом, я, наконец, взглянул на Давоса. Кажись, мой компаньон вот-вот утонет в своей кружке, то ли от смеха, то ли от горя.

— Ну и это не всё. Каждый будущий матрос Чёрной Берты должен знать, откуда у его капитана это прозвище. «Луковый рыцарь».

— Ну, это всем известно сир, за… — кто-то из парней набрался смелости.

— Ха! Давай, расскажи мне историю лука и осады Штормового предела! Но нет, каждый на королевском флоте знает, что так же как Джейме Ланнистер хорош с мечом, так же Давос Сиворт хорош с кнутом. Говорят, Сиворт так ловок в его использовании, что в состоянии снимать кожу слой за слоем, словно… луковицу.

Наблюдая как у парней меняются выражения рож, а толстяк Рик, видимо, от впечатлений и хорошей фантазии, приобрел зелёный оттенок лица, я не сдержался и рассмеялся в голос. Как, впрочем, и соседние столы, как выяснилось, также слушавшие мой бред всё это время.

В завершение хорошо вечера отлично пришелся яблочный пирог. Вкуснотища, скажу я вам. Вестеросская кухня весьма слаба на десерты, но леди Сирена расстаралась на славу. Наверняка, специально для нас, вскрыла свои неприкосновенные запасы корицы, сахара и ванили, ибо пирог оказался божественным.

— Странно, сир Давос, — всё-таки решился я задать засевший у меня в голове вопрос про хозяйку таверны, — как леди Сирене удаётся держаться на плаву в столь неблагополучном городе одной, без крепкого плеча? Или я что-то не уловил и у неё есть мужчина?

— Здесь, как водится, не всё так просто, — Давос, не отвлекаясь от пирога, довернул слегка голову в сторону, дабы удостовериться, что соседи не услышат чего лишнего, — у Адама было много друзей с многими связями. Гильдии воров и контрабандистов, воротилы, несколько крупных торговцев. Все, как могли и где могли, держали под защитой «Русалку», взамен проводя здесь легальные сделки и встречи.

— «Держали»?

— Держали. В последние годы ситуация сильно изменилась, — голос Давоса и вовсе опустился до слабого шепота, — старые гильдии воров и контрабандистов распались после неожиданной гибели их главарей, а на их месте возникла новая, гораздо более… бесцеремонная организация. Вся ночная столица попала под их контроль со временем, район за районом, дело за делом.

— А что же Золотые плащи?

— А их сложно назвать противоборствующими сторонами, милорд.

И всё-таки ситуация типичная для средневековья, где общество строго поделено на корпорации, цеха, гильдии и общины. Это касается всех, от отпрысков благородных домов до нищих попрошаек.

— Я так понимаю, Вы теперь единственный друг леди Сирены?

— Верно, милорд.

В этот момент двери в таверну распахнулись, а в зал вошли новые действующие лица — пятеро золотых плащей. С четырьмя всё было понятно сразу — недалеко ушли от обычных городских стражников, разве что не так давно умытые да одетые и вооруженные побогаче. Пятый же — красавец-офицер. Полный фарш: правильные черты лица, высокий, широкоплечий, гладко выбритый с чёрными, как вороново крыло, волосами до плеч. Доспехи его соответствовали и были со всех сторон богаче аналогов в распоряжении рядовых стражников. И само собой разумеется, что под «золотым» парчовым плащом красовался чёрный эмалированный панцирь с четырьмя золотыми дисками, а на ногах звенели позолоченные рыцарские шпоры. В руках он держал красиво упакованный свёрток.

Офицер обвёл высокомерным взглядом зал и, высоко задрав голову, отправился вглубь таверны. Местные, явно зная, кто явился на огонёк, быстро стали покидать ставшую уже не столь гостеприимной и уютной таверну. Сидеть за столом остались только мы с Давосом, в то время как мои люди, встав, рассредоточились по залу, не забывая ненавязчиво блеснуть латами под плащами. Главный «золотой» уже явно хотел что-то сказать в наш адрес, как на сцене появилась Сирена.

— Что ты здесь делаешь, Дим? — Сирена обвела возмущённым взглядом опустевшую таверну, — ты опять разогнал моих гостей!

— Добрые люди не бегут при виде городской стражи, Сирена, — с доброй, словно неразумному малому ребенку, улыбкой проговорил офицер, — я всего лишь принёс подарок тебе и твоей дочери.

— Нам не нужны от тебя подарки! — Сирена раскраснелась от гнева и возмущения, но в глазах отчётливо виднелся страх, — убирайся и не приходи сюда больше! Оставь уже нас в покое!!!

Видимо, сей благородный господин уже не в первый раз предпринимает попытки сватовства… вот только непонятно ещё, к кому именно, матери или дочери? А может и к обеим? В любом случае, Сирена определенно и, наверняка, небезосновательно его боится. Из-за одного чужого присутствия в таверне, леди уже находится на грани истерики. Но негатив был не односторонним — офицер явно устал слушать отказы — его лицо быстро покрылось красными пятнами, а в глазах расплескалась ярость.

— Да как ты смеешь, шалава?! — стражник быстро сблизился с женщиной и наотмашь ударил тыльной стороной ладони, отчего Сирена упала на один из столов, — я тебя, наконец, научу манерам…

Урок не состоялся, остановленный мелодичным звуком высвобождения десятка клинков из их ножен. Команды и комментариев не потребовалось — мои люди шустро окружили пятерку плащеносцев, не позволяя им воспользоваться своим оружием, а также гася всякое к тому желание. Давос сразу же бросился к Сирене, закрывая её от недобрых взглядов и сцены в целом, практически пряча за собой. Я же с кислой миной степенно поднялся из-за стола, представляя и прикидывая, что же дальше будет.

— Как вы смеете?!

Золочённый главгад стал чуть ли не рычать от гнева, злобно зыркая на моих людей. На удивление, пока что его уверенность в собственных безопасности и возвышенном (относительно окружающих в данных момент) положении не пошатнулась. Досадное упущение.

— Нападение на королевскую стражу карается смертью. — он уже не кричал, слова сочились тихо, как яд сквозь сомкнутые зубы.

— Только не для меня, — с прилипшими ко мне разного содержания взглядами от пятёрки, я приблизился к главному и нарочито небрежно бросил, — кто такой?

Офицер зло прищурился. Зашевелившиеся желваки свидетельствовали, что их хозяин скажет сейчас глупость, на которую у меня нет времени.

— Сир Уилаф, с нами не хотят общаться!

— Сию секунду, милорд!

Старый вояка, вставший во время этого короткого «разговора» за моей спиной, бодро, назло годам и ранам, подскочил к офицеру и зарядил латной перчаткой тому по роже… отправив с разбитой в кровь половиной лица прямиком в царство Морфея. Или кто тут в Вестеросе отвечает за царство сновидений?

— Перестарались, сир Уилаф…

— Прошу прощения, милорд… — рыцарь виновато потупил взор.

— Эх, с кем не бывает… но как мы теперь узнаем, как зовут того почтенного господина?

Среди присутствующих быстро нашёлся самый сообразительный, правильно оценивший ситуацию и посыл в моём пристальном взгляде, гулявшем от одного к другому.

— Перед вами… милорд, — он быстро кивнул на лежачее тело, — сил Аллар Дим, заместитель командующего городской стражи.

— А-а-а! Вот оно что! А я-то думал, откуда в этих краях такой отчаянный храбрец?! — для демонстрации распластавшееся тело Дима получило пару изучающих пинков, — сир Давос, я думаю, леди Сирене и её детям, чьи макушки торчат вон там из кухни, нужно бы прийти в себя.

Давос лишь кратко кивнул, спеша увести Сирену в сторону кухни.

— Значит так, парни, — уже обращаясь к оставшимся стражникам, — буду краток. Я — Ренли Баратеон и, по совместительству, мастер над законом.

— Милорд! — все четверо бухнулись на колени, осознав величие жопы, в которую они угодили.

— Когда ваш идиот-командир очнётся, передайте ему мои слова. Передайте, что если он ещё раз здесь появится и будет докучать леди Сирене, её семье, близким или делу, то я поотрубаю ему всё, что торчит из его туловища. А теперь, уважаемые, убирайтесь.

— Спасибо, милорд, — стражники, подхватив своего командира, быстро смылись из таверны.

Мы расплатились за вкусный ужин. Сир Давос успокоил Сирену, отпоив тёплым вином. Можно сказать, что ситуация разрешилась вполне себе благополучно. Тем обиднее будет заканчивать на такой ноте, но, уже выходя из столь гостеприимного заведения, я не мог не высказать свои претензии.

— А ловко Вы это придумали, сир Давос, я даже сначала и не понял!

— Милорд… — Сиворт, поняв, что его раскусили, уже хотел что-то сказать в оправдание, но закончить ему я не дал.

— Я Вас не осуждаю, сир. Только помните, что если вам вновь понадобится помощь, просто попросите.

— Спасибо, милорд.

* * *

Уже в ночи, разложив свои покупки по категориям, я корпел над составленной по моему заказу картой известного мира, вычерчивая кусочком угля пунктирные линии. В какой-то момент последние части мозаики встали на свои места, и на меня начали опускаться озарение и более глубокое понимание происходящих в мире процессов.

Итак… по сути, в мире существует две огромные, как территориально, так и по количеству населения, империи, находящиеся полярно друг от друга. С одной стороны у нас есть Вестерос — целый континент под единой властью. По другую сторону видим Золотую империю И-ти на востоке, которая, судя по рассказам купцов, хоть и переживает непростые времена, всё ещё представляет из себя грозную силу, провоцировать которую боятся все местные игроки.

Между двумя этими империями существует прямой торговый путь, Королевская Гавань — Ин, Ин — Королевская Гавань. Не самая очевидная вещь для местных, но товары из столицы Вестероса рано или поздно прибывают в столицу И-ти и наоборот, формируя крепкий торговый путь, к которому присасываются уже остальные субъекты. Из Золотой империи на запад идут морские караваны шёлка, специй, слоновой кости, шкур экзотических тварей, нефрита, фарфора, бумаги, хлопка, сахара, масел и благовоний. Обратно же отправляются: серебро, золото, медь, олово, изделия из стали, пушнина, китовый ус, ворвань, воск, мёд, мрамор и, немаловажно, вино, которое ценится на востоке крайне высоко.

Подобный расклад очень многое объясняет, очень многое. В том числе и заинтересовавшую меня роль Вольных городов. По сути, торговые города хоть и крайне развиты, но производят различную продукцию в относительно скромных объемах, живя в основном на транзитной торговле. Ярко демонстрирует простой анализ того, какие вольные города в данный исторический период самые богатые и могущественные: Волантис, Лис, Тирош, Мир, Пентос. И, сюрпрайз, именно рядом с этими городами и идёт мировой поток товаров, за счёт которого они и нажили своё богатство. В то же время такие города как Лорат, Норвос или Квохор, находящиеся вдалеке от этого торгового маршрута, медленно, но верно угасают, теряя свои влияние и капитал.

Вольные города, оседлавшие торговый маршрут между Вестеросом и Золотой империей, нещадно на нём наживаются, занимаясь многократной перепродажей и наценкой, а порой и прямой фальсификацией. Пример тому — купленные мною отрезки шёлка из И-ти и Лиса. Несведущий человек не найдет разницы. Почему? Да потому что её нет. Разницы нет, но есть деталь. Лисинийцы, покупая шёлк из Золотой империи, просто-напросто, вытаскивают нити из отреза и переплетают в новый. Вот и получается, что был у тебя один отрез ткани, а стало два. В древнем Китае за такое рубили головы, ну а здесь? А здесь ничего личного, ведь тупые андалы всё равно купят.

Безусловно, вольные города производят широкую номенклатуру товаров, но объемы производства не идут ни в какое сравнение с конкурентами и, что самое главное, отсутствуют монополии. Да, в Мире делают отличные арбалеты, но их делают по всему Вестеросу, ковры ткут повсеместно, производство стекла, зеркал, драгоценных изделий тоже давно и хорошо известно Вестеросу. Даже перегонный куб хорошо известен и грушевым бренди никого не удивишь. Вестерос может спокойно обойтись без вольных городов, а вот вольные города без Вестероса — нет.

Само собой, сами вольные города жёстко конкурируют между собой за контроль над торговым путем «из андалов в итийцы». Отсюда уже становится понятна политика Браавоса, находящегося вдалеке от маршрута и не так активно с ним взаимодействующего. Во-первых, он «завассалил» Пентос, получив таким вот образом прямой доступ к торговому пути. Во-вторых, становится очевидным, почему Железный банк раз за разом выдавал некоторым видным личностям (сперва Таргариенам, а потом и Баратеонам) априори невозвратные кредиты, вытеснив всех своих хоть сколько-нибудь значимых конкурентов из Вестероса и став единственным крупным иностранным кредитором королевского бюджета. Вот тебе и прямой доступ к торговому пути из Королевской Гавани в Ин. Вот почему Браавос давал деньги Железному трону — именно Браавос, ведь Железный банк, который кровь от крови местной элиты, прощал просрочки по неуплате. Банк не мог этого не делать, ибо в противном случае на его место пришли бы давние конкуренты из Волантиса, Мира, Лиса да и выдавили бы бравосийских купцов, что привело бы к ослаблению позиций уже не только Железного банка, но и всего Браавоса в целом.

Можно смело сказать, что Железный банк загнан этими обстоятельствами в ловушку. Банк является на данный момент не только единственным кредитором у королевской казны Вестероса, но и королевская казна является крупнейшим заемщиком банка. Всё. Больше никто не пользуется услугами Железного банка в таком масштабе, только сам Браавос, Лорат (какой там объем и ежу понятно) и королевская казна. Не удивлюсь, если хитрые браво учредили Железный банк исключительно как инструмент влияния и продвижения своих интересов в Семи королевствах. В других Вольных городах есть свои банки, жаждущие выдать пару кредитов, но раз за разом терпят фиаско, поскольку королевство не имеет нужды в их услугах, пока Железный банк не даст повода. Потеряв такого клиента как Железный трон, браавосийскому банку будет очень тяжело. Так что, Железный банк будет продолжать кредитовать Железный трон, пока у банка не кончатся деньги. Продолжать, в полной мере осознавая, что обратно свои деньги он вряд ли уже когда-нибудь получит.

Конечно, сразу вспоминается пословица: «Железный банк всегда получает своё», но если присмотреться, то это справедливо только по отношению к отдельно взятым купцам и торговым домам. В Браавосе отлично понимают, что если они сейчас или в будущем займутся выбиванием долгов из короля, то рискнут остаться вообще ни с чем. Войной Вестерос не напугаешь, а убив короля-неплательщика с помощью безликих, браавосийцы получат свои деньги взад, но только вот следом вылетят из Вестероса словно пробка из бутылки шампанского… а может даже (о ужас) вылетят без денег, породив своими действиями распад королевства на несколько частей, чьи местечковые короли будут слать эмиссаров Железного банка в Королевскую Гавань, ведь деньги в долг они давали Железному трону, так? Вот пусть Железный трон и отдает! А Старки, Аррены, Мартеллы и иные с Железным банком дел не имели.

Вот и остаётся банкирам из Браавоса терпеть, обтекать, молиться и платить, платить, платить. Этот момент отлично поясняет, почему Железный банк выдал кредит Станнису для его военных мероприятий, вернув того, по сути, к активной политической борьбе. И принуждая в то же время Ланнистеров не забывать про свои обязательства перед банком, демонстрируя так открыто, что «при случае» банк начнёт искать и поддерживать альтернативы правящей династии. А с другой стороны и застраховал свой вклад через Станниса, который, в случае победы, продолжит платить. Беспроигрышная ситуация.

Однако, в данном разрезе новыми красками заиграла мотивация Мопатиса и Вариса, лелеющих планы по возвращению династии Таргариенов. Пентос — вассал Браавоса, в результате проигранной войны. И Браавос медленно, но верно, экономически подавляет и поглощает Пентос, что для его элиты просто недопустимо. Это очень даже пересекается с интересами главного конкурента Браавоса — Волантиса. Волантис перерос сам себя, ему душно и тесно в своих границах, всё зовёт к определённому «расширению». Но что ему мешает колонизировать бескрайние и плодородные поймы Ройны и стать могущественной империей западного Эссоса? Не «что», как выясняем при внимательном взгляде, а «кто».

Дотракийцы.

Дотракийцы на корню пресекают любые попытки вольных городов выйти на новый уровень и стать полноценными государствами, которые могли бы заселить и освоить богатые и плодородные просторы западного Эссоса. Делают они это, само собой, весьма элегантно: грабят, убивают, порабощают, обкладывают данью, держат под собой сухопутную торговлю (сводя её заодно на нет).

Если отталкиваться от этого и развивать мысль, то можно предположить, что, согласно планам Мопатиса, потомки безумного короля с помощью дотракийского воинства, которого ещё не видывал свет, пересекут Узкое море и завоюют или хотя бы покалечат Вестерос. Могущественная сдерживающая сила Эссоса в результате исчезает из политических раскладов вольных городов, открывая возможности… хммм… в первую очередь, для Волантиса, которому открывается простор для внутренней колонизации, ведь оставшиеся в Эссосе мелкие кхаласары уже не будут представлять большой угрозы. Что до великой армии кхала Дрого и её приключений, то пусть их и доставят в Вестерос, но никто ведь не обещал перевезти её обратно. Дальше только жди и смотри, как новый белобрысый король или королева, в знак благодарности, помогает сбросить это «позорное ярмо» Браавоса с Пентоса. Возможно, даже с совмещением изгнания браавосийских купцов из Вестероса и прощания самим себе долгов. А возможно и полное непризнание старых долгов новой династией.

Формируется очень интересная картина, но в этой связи, на первый взгляд, не ясно, а как я могу воспользоваться пониманием данного расклада и истин ли он. А у меня есть пара идей на сей счёт. Во всей этой геополитической картине есть одна слепая зона, один регион, который по тем или иным причинам выпал из «мировой» экономики, с помощью которого я смогу, во-первых, вписаться в экономические расклады и собрать немалый гешефт для дальнейшей подготовки к войне, а во-вторых, оказать определенное влияние на события, происходящие вне Вестероса. Осталось дождаться созревания тех начинаний, что я щедро разбросал на благодатную почву, и уже пожинать плоды.

* * *

Королевская охота. Сколько про неё сказано и написано. Масштабное действо, в котором десятки благородных мужей соревнуются в верховой езде, владении копьём и прочих благороднейших понтах. Нескончаемый лай своры гончих, перезвоны рожков и, разумеется, пир на свежем воздухе. Вот только в правление Роберта былой блеск потускнел, ибо король превратил Событие в рутину, а иначе быть не могло, учитывая то, как часто стала проводиться охота. Но, честно говоря, Роберту было абсолютно наплевать, что меня совсем не удивляет — охота для него была важнее чьего-то там «крайне важного» мнения. Но всё-таки не поспорить с тем, что это постоянство отнимает у мероприятия не только шарм, но и размах, лоск… в итоге, вместо пышного, описываемого во многих трактатах действа, был довольно-таки скромный пикник богатых феодалов.

Роберт, воодушевленный, что все три брата наконец вместе, решил провести охоту в семейном кругу. Кроме нас со Станнисом, никого из высшего света не наблюдалось. Как Станнис согласился принять участие? Роберт просто приказал ему. Не смотря на равнодушное отношение к охоте, я всё же поддался фонтанирующей энергии старшего братца и когда момент наставал, с не меньшим азартом пытался угнаться за очередным оленем или кабаном, отслеженными королевскими егерями. Станнис же с кислой рожей плёлся где-то позади.

К моему большому удивлению, Роберт, несмотря на свои габариты, был крайне ловок с коротким копьем, сумев метко поразить пару несчастных животин, в то время как я смог только ранить одного оленя.

— Хахахаха, — розовощёкий король был в очень хорошем настроении, продемонстрировав свою удаль, — учись парень! Это тебе не по борделям шляться! Ахахаха!

— Куда мне до вас, Ваше Величество! Мне шлюхи дают только благодаря тому, что диво как похож на Вашу Милость! — не оставался в долгу и я.

— Ахахаха, — казалось, смех короля должно было быть слышно аж в Красном замке, — не отставай!

Охота завершилась глубоко под вечер, когда устали не только кони, но и люди, и когда даже поразительно выносливый король с трудом держался в седле. Пока мы занимались весельем, слуги и пажи разбили лагерь, разожгли огни, установили жаровни и вертела. В общем, к моменту нашего возвращения всё уже было готово для культурного досуга.

Хитом стал мой шашлык. Заранее замаринованное в купленных мною специях мясо разлетелось за несколько десятков минут, а ведь я мариновал килограммов десять. Благо, что я и с собой прихватил свой шашлычный набор специй, так что даже недавно убиенная дичь во вкусе преобразилась. Я не был первооткрывателем использования специй при приготовлении мяса, само собой, но так, видимо, его здесь не готовил ещё никто, особенно это касается жарки мяса на углях. Так что… учитывая скорость распространения слухов, у лавок специй вскоре должен быть лёгкий ажиотаж. Может, кулинарный трактат под шумок написать и самопровозгласить себя мейстером кулинарии?

— Еда Богов! — Роберт смаковал шашлык из свиной шейки, испачкав все руки в мясном соке, — наконец, нормальная еда, разрази меня гром.

Мы с братьями расположились полукругом у костра, поедая лучшие куски и попивая отличный эль. Солнце уже давно скрылось за горизонт, окружающий мир пребывал в первобытной тьме, в которой только наши костры дарили внушающий спокойствие свет и, вместе с тем, отбрасывали устрашающие тени. Мы с Робертом ели и пили не щадя живота своего. Станнис, как и следовало ожидать, неспешно цедил кубок, практически не отрывая своего взора от огня.

— Станнис, у меня будет к тебе просьба. — Станнис поднял на меня взгляд с лёгким налетом… скепсиса что ли, — мне нужен новый оруженосец. И слышал я, что четвертый сын сира Давоса не прочь разделить суровую жизнь рыцаря.

— Марик служит мастером над гребцами на моём корабле, — выложив сей факт, Станнис умолк, словно представил всеобъясняющий и непробиваемый аргумент.

— Неужели во всем королевском флоте нет достойного, кто мог бы стать мастером над гребцами на «Ярости»? — предвосхищая слова брата и не давая ему вставить лишнее слово, продолжаю, — когда мне, нужен преданный человек подле.

Станнис ещё раз взглянул на мою серьёзную рожу. Именно, что «серьёзную». В этот раз брат ответил мне коротким кивком.

— Пекло! — Роберт аж слегка привстал, донося до нас своё громогласное негодование — какого хрена ты так быстро согласился?! Стареешь!

И вновь гогот короля раздался над ночной поляной. Осушив кубок, Роберт снова рассмеялся, видимо, прокрутив сказанное ещё раз в своей голове и подивившись собственному остроумию.

— Когда ты собираешься жениться? — Роберт как всегда прямолинеен.

— Год, два. Было б на ком.

— На ком? — казалось, король вот-вот задохнется от мнимого возмущения, — Вестерос полон девах, готовых на всё, ради такого жеребца как ты.

— Вот я и думаю. Может, написать старому льву, чтобы он подыскал мне симпатичную блондинку?

— В пекло Ланнистеров! Даже не вздумай, нет от них никакого толку, но при этом эти рукожопы уже всюду. Даже в моём чёртовом сортире!

— Как малышка Ширен? — пытаясь сбить разговор на другую тему, обращаюсь уже к Станнису, наблюдавшему всё это время без вмешательств да со слабым интересом за нашим диалогом, — я слышал, она растёт умной девочкой.

— Хорошо, — ответил братец, ощутимо напрягшись.

— Почему бы тебе не привезти её сюда? Местный климат предпочтителен для ребенка её возраста.

— Она поражена уродством, а люди жестоки, — Станнис уже не скрывал своего раздражения от вопроса, в конце запустив шпильку уже в сторону короля, — особенно дети.

— Тебе пора уже понять, что наследники рождаются от регулярного сношения жены, а не от дрючки команды!

Роберт за ответом в карман тоже не лез. Эх, видимо, сам того не ведая, я вскрыл болезненную тему для обоих старших братьев.

— Она принцесса Дома Баратеонов, — я поспешил вмешаться в разгорающийся спор, — любой, посмевший обидеть её, получит по заслугам.

— Даже наследник? — Роберт с ухмылочкой бросил провокацию.

— Особенно, — не остался в долгу и я.

— Ха… вот видишь, Станнис, так нужно защищать своих детей, а не прятать их в подземельях.

Вот же жопа заспиртованная… лучше мне заткнуться.

Станнис поднялся со своего места, выплеснув остатки эля в догорающий костер, и бросил несколько колких слов напоследок. Очевидно, что он предпочтёт уйти и раствориться в темноте, чем оставаться в такой компании.

— Не могу слушать речи о воспитании детей от человека, не воспитавшего ни одного.

— Упёртый баран, — спустя несколько минут злого пыхтения, наконец, выдавил из себя Роберт, но уже спустя несколько мгновений король расслабился и откинулся на спинку походного стула, — я не справедлив к нему, знаю. Но никак не могу…

Вперив свой взгляд в пустоту, Роберт окунулся в свои мысли, дав мне несколько мгновений всмотреться в его лицо. Так подумать… если подстричь немного бороду, убрать опухшесть и чутка лишнего веса, то перед вами окажется красивый, далеко не старый ещё мужчина с острым умом, богатой историей и достаточно широким кругозором.

— Что с тобой стало?

Мой вопрос прозвучал как гром среди ясного неба, а я и не понял поначалу, что произнёс его вслух. Роберт же словно проснулся и стряхнул с себя пыль, вонзая следом свой горящий взор мне прямиком в душу.

— Пустота и ярость, — Роберт говорил медленно, зло и с болью, которую тяжело было с чем-то спутать, — ничто не в состоянии её заполнить. Ни власть, ни золото, ни вино, ни шлюхи с увеселениями. Я словно пустая бочка. Ничто не может доставить мне удовольствие или радость, ничто. — Роберт провёл рукой, указывая на всё наше окружение. — Только отвлечь. Даже когда я смотрю на своих детей… ничего не чувствую. Ничего, потому что желал их от другой. Я любил её, Ренли. Только её и любил. Я уже и не вспомню её лица, а только аромат её мыла да шелковистые волосы. Я не желал её как мужчина женщину, а робел рядом с ней как мальчишка. Я был счастлив от её прикосновений или улыбки. Взгляда. А потом её отняли от меня!

На последних словах Роберт взревел от ярости, вскочив на ноги.

— Я жалею только об одном, Ренли. Что человек — сволочь, которую можно убить только один раз.

Пошатываясь, Роберт удалился, оставив меня в созерцательном одиночестве в тенях и отсветах затухающего костра. Только и смог, что прошептать вслед уходящему королю.

— «И душой из этой тени, не взлечу я с этих пор. Никогда, о, nevermore!»

* * *

На третий день я сбежал с этой злополучной охоты. Это был единственный возможный для меня вариант развития событий, когда я увидел как в наш «временный» лагерь стали прибывать новые телеги с пойлом, едой, блудницами и прочими «предметами первой необходимости». Вполне может быть, что не последний «дополнительный» караван.

Король ушёл в запой.

Что до меня, то участвовать в этом импровизированном фестивале блядства на свежем воздухе желания особого не было. Я всё-таки натура творческая, тонкая можно сказать, так что мне эти ваши пущенные по кругу дамы — фи, неинтересны. Станнис… надо было сразу просечь, что он, как более опытный, слинял уже на следующее утро после памятного разговора у костра. Дурак я.

Первым делом, когда я кое-как добрался до Красного замка, повелел, и именно так, «Повелел», приготовить мне душистую горячую ванну и не беспокоить несколько часов. Даже в кои-то веки сам себя обслужил по части мочалок.

И вот. Лежу. Отмокаю в такой приятной и так неумолимо остывающей ванне…

— Мой лорд, — в слегка приоткрытую дверь протиснулась голова пажа, — к Вам прибыл лорд Варис. Как он говорит, у него для Вас важные вести…

— Варис? — пора уже поторопить Станниса с предоставлением мне оруженосца или искать кого-то другого, а то какой уже позор вырисовывается… заимствовать слуг у собственных рыцарей, — пусть подождёт минут десять, я сейчас выйду. И накрой перекусить, но без вина.

Надо же, сам паук ко мне забрался… странно. Очень странно. Я, вроде как, живу не тужу, никого не трогаю, занимаюсь своими делами и проедаю королевские деньги. Ох, сейчас по ходу будут плести в моих рогах паутину.

К ожидавшему меня в небольшой приемной гостиной Варису я спустился ровно через отведённое время. Вшёлковом халате и с невысохшими волосами, но не буду же я заставлять столь важного человека ждать? Гостиная, в которой состоится разговор, весьма светлая, достаточно приятная, но скромного размера и, скажу честно, на мой вкус аляповато украшена. Небольшой столик у окна, заставленный холодными закусками и нарезанными фруктами, графин с лимонной водой, два кресла, на одном из которых и уместился Варис.

Варис, утянувший свои объёмные телеса в шёлковые одеяния, напоминал мне одного из героев диснеевского мультика про Мулан. А именно толстого и лысого воина, наряженного в женское платье. Но над Варисом смеяться почему-то не хотелось, не из-за страха (хотя со счетов Паука никогда нельзя сбрасывать), а даже просто из-за жалости к мужчине.

Стоило мне появиться, как Паук подскочил со своего места и довольно сильно поклонился. Порой я и забываю, какая между нами социальная пропасть — великий лорд и «просто евнух из далекой страны».

— Мой лорд, прошу прощения за то, что отвлекаю от заслуженного отдыха, — вот и не поймёшь, стебётся он или нет, — но у меня могут быть важные вести для Вас.

— Неожиданно, Варис, — я обошёл толстячка и занял второе кресло, жестом приглашая присоединиться и неожиданного визитера, — я вроде бы не делал ничего такого, что могло бы привлечь Ваше внимание, не говоря уж о визите. Ни одного многозначительного жеста или взгляда.

— Лорд Ренли, Вы недооцениваете себя.

Варис быстро справился со своим мимолётным замешательством, не выдав его ни жестом, ни взглядом. Как и ожидалось, читать Паука — совсем не лёгкое занятие.

— Ведь столица только и говорит о Вас и Вашем благородстве.

— Слухи как ветер, уважаемый Варис, сегодня они веют на запад, а завтра уже на восток. Вам ли не знать?

— Абсолютно верно, мой лорд, но если только не подкреплять слухи фактами, — картинно вздохнув, Варис слегка наклонился в мою сторону и понизил голос, — например, как Вы защитили хозяйку и её семью от домогательств доверенного лица командующего стражи и с каким волнением люди узнали о пропаже этой семьи.

— Что? — мой голос прозвучал неожиданно глухо и ровно.

— К сожалению, сир Давос отбыл по делам флота, отчего…

— КТО?!

Я поднялся из-за стола, сдерживая (не сказать, что особо успешно) неожиданно нахлынувшую ярость и злость. В ушах забили барабаны, а кровь заструилась по венам, и только вид отшатнувшегося в страхе собеседника начал приводить в чувства и толкать к должному спокойствию. Я отошёл к окну, бросая пустой взгляд на морской пейзаж и быстро переваривая случившееся. Надо признать, что пусть «моя» личность в тандеме и доминирующая, но заскоки могущественного лорда, чьё слово попрали какие-то козлы, накрепко засели в мозгу.

— Кто, уважаемый Варис? — взяв себя в руки и сделав приветливое и дружелюбное лицо, повторил свой вопрос.

— Вы прекрасно знаете эти имена, мой лорд, — Варис и ухом не повёл, просто ответил мне дружелюбной, многообещающей улыбкой.

— Роджерс! — по привычке заорал, понятия не имея, чья именно сегодня смена, но, как и положено, гремя огнем и сталью, в комнату ворвался мой вассал, готовый на любые свершения, — доспехи и коня! И пусть все наши приведут себя в надлежащее состояние. Отправьте гонца к этому, как его… командующий городской стражи…

— Янос Слинт, милорд. — Паук не оставил меня в беде.

— … Яносу Слинту. Чтобы он и его капитаны вместе с незадействованными стражниками ждали меня при параде на плацу у своих казарм.

— Будет сделано, мой лорд! — и исчез.

— А что касается Вас, дорогой Варис, — на моём лице вновь появилась вежливая улыбка, — с Вами мы чуть позже обсудим степень вашей мотивации и моей благодарности.

— Как Вам будет угодно, мой лорд! — и вновь глубокий поклон, скрывающий выражение лица и глаз.

Хитрая жопа.

* * *

Мне потребовалось около часа, чтобы собрать своих пацанов и, сея фурор, добраться до основных казарм и административных зданий городской стражи у Драконьих врат. Сама по себе инфраструктура золотых плащей разбросана по всему городу, концентрируясь у транспортных магистралей. Контингент нас ждёт специфичный, но вполне понятный. Рядовой состав стражников набирается из городской черни, воспринимающей службу в плащах как билет в жизнь. В то же время, все офицерские должности занимают исключительно лица благородного происхождения. Сама стража условно разделена на роты, каждая из которых отвечает за конкретные врата столицы и прилегающие районы. Особняком стоят плащи, набранные исключительно из городских дворян и несущие вахту в Красном замке.

Основное место базирования золотых плащей представляло собой несколько трёхэтажных каменных строений, расположенных у относительно небольшого плаца на несколько сотен человек.

Нас уже ждали, сотня стражников, построенная неплохой (кажется, конкретно эти ребята пережили свою порцию муштры) коробочкой, вооружённая короткими копьями, и несколько офицеров в парадно-начищенном виде.

Стоит отметить, что централизованно боевой подготовкой стражников никто не занимался. Всё зависит от конкретных капитанов, их взглядов, а иногда и настроения. В общем, картина, которая вызвала бы заслуженный скрежет зубов от Станниса. Но, откровенно говоря, от стражников никто боевых подвигов и не ждёт, не для этого они создавались.

От прибытия почти восьми десятков (кое-кто остался на хозяйстве) всадников при полном параде, на плацу резко стало тесновато. Мои воины, хмуро пялившиеся и заранее мотивированные, выстроились широким фронтом и замерли словно сами были на смотре. Я же с Бриенной, Роджерсом и пятёркой бойцов покрупнее выехал вперед, беря курс на встречающих офицеров, которые, кажется, уже что-то начали подозревать.

Впереди всех, как и ожидалось, гордо стоял сам Янос Слинт, своим внешним видом вызывая подспудное отвращение. Богатые доспехи с черной эмалью и золотыми вставками, красивый шлем с высоким гребнем «а’ля аттический шлем с гребнем», но одето всё это великолепие было на толстого и невысокого мужичка с поросячьими глазками и двойным подбородком. Слинта сопровождало несколько офицеров, но знакомой рожи среди них не было.

— Лорд Ренли, — Слинту удавалось выглядеть одновременно подобострастным и высокомерным, — ваш визит стал большой неожиданностью для нас, но, безусловно, это и большая честь для нас. Городская стража ст…

— Где Дим? — пока Слинт открывал и закрывал рот, силясь что-то ответить, его капитаны стали переглядываться, приходя к одним и тем же выводам в своих головах.

— Сир Аллар Дим в своём городском поместье, он плохо себя чувствует…

Пока Слинт собирался с мыслями, я успел спешиться и вплотную подойти к командующему стражи, возвышаясь над ним, как минимум на половину головы.

— Через час Дим и семья трактирщицы должны быть здесь.

— Милорд, я не понимаю о чём Вы, — Слинт возмущённо поднял подбородок и горделиво приосанился, — и приказывать мне может лишь король или его светлость десница…

Кажется, мое общение с городской стражей приобретает некоторые традиции. Ударил я не особо сильно, но болезненно — прямо по носу, разбив его, но не сломав. Так… чисто кровь пустить да взвизг выдавить. Слинт от удара отшатнулся и зажал кровоточащий нос. Болезненные стоны, которые он издавал, меня полностью устраивали. Свита командующего машинально потянулась к клинкам, но была остановлена звуком и видом высвобождения из ножен почти сотни мечей за моей спиной.

— Вы ходите по охрененно тонкому льду, друзья мои, — внимательно отслеживаю реакцию, по всей видимости, капитанов, — но я дам вам шанс. Ты!

Ткнул пальцем в одного из стоящих офицеров, единственного, кто не потянулся за мечом. Быть может, голова на плечах варит. Быть может, дело просто в том, что вместо правой руки красуется железный протез.

— Насколько я знаю, Вы, сир Джаселин Байуотер, один из храбрецов, взявших Пайк.

— Верно, милорд, — голос у Байуотера был, подобающе внешности, сух и уверен.

— Знаешь, где сейчас Дим?

— Да.

— Тогда ты отправишься с десятком моих воинов за ним и его пленниками и привезешь их сюда, пока я буду наслаждаться гостеприимством вашего командующего.

Байуотер в ответ лишь поклонился.

— Леди Бриенна, отправитесь со своим десятком вместе с сиром Джаселином.

— Как скажете, мой лорд. — невозмутимо ответила дева, ловя на себе удивлённые взгляды Байуотера и остальных стражников.

— Сир Бенедикт, организуйте местными силами, — кивнул в стороны охреневающих от происходящего рядовых стражников, — помост.

Роджерс, в своей молчаливой манере лишь кивнул.

— Ну что, сир Янос, угостите меня винцом?

* * *

Расположившись в богато обставленном кабинете Слинта, я смаковал хорошее дорнийское вино да поглядывал из окошка за тем, как стражники быстро, знаючи и умеючи (сразу видно, не в первый раз) собирают помост с виселицей под пристальным присмотром моих воинов.

Спустя полтора часа Тарт и Байуотер вернулись, и вернулись они не одни. Стоило двери в кабинет распахнуться, как, пачкая дорогой мииринский ковер кровью из порядочно разбитого лица, связанное туловище Дима «прилегло» на полу. Следом вошла Бриенна.

— Леди Бриенна, что с госпожой Сиреной и детьми?

Тартская дева выглядела весьма угрожающе, если б могла, мочила бы козлов одним взглядом.

— Юноша сильно избит, младшую девочку тронуть не успели…

— … успели тронуть мать и старшую?

Голос Бриенны не дрогнул при ответе, но всё-таки она взяла полусекундную паузу.

— Да.

— Он был не один?

— Четверо.

— Что с остальными?

— Оказали сопротивление.

— Ясно. Не сочтите за обременение, вытащите это тело на улицу.

Спустившись вниз, в окружении моих воинов, расположились бывшие пленники. Выглядела семейка, если говорить прямо, не очень. Пареньку оказывали первую помощь — лицо разбито в хлам и, с учётом такого тяжёлого дыхания, можно подозревать ещё и переломы пары рёбер. У младшей детская истерика со слезами и соплями, но хоть побоев не зафиксировано. А вот Сирена и её старшая дочь Беатрис… лица и шеи в синяках, бледные, осунувшиеся. Сирена, крепко прижимает к себе младшенькую. Из одежды на Сирене и Беатрис были только плащи моих воинов.

Я замер у лестницы пока во мне вновь стала разгораться злоба. Злоба на себя. Это чертово средневековье, так с какого хера я оставил всю ситуацию на самотек, пообещав защиту? Почему не выделил пару человек для охраны, почему сразу не расставил все точки над «ё» с Димом? Это в Штормовом пределе я царь и Бог, а здесь просто «ещё один» лорд.

Так и не найдя в себе сил подойти к Сирене, я вышел на улицу, где около входа лежало четыре накрытых мешковиной тела.

— Знаете кто? — спросил у рядом стоящего Байуотера.

— Да, сержанты сира Аллара.

— Головы отделить от тел, насадить на пики и установить напротив окон кабинета командующего.

Хотите средневековья, суки, ну так будет вам средневековье.

Вот уже и выводят пришедшего в себя Дима, который смотрел на окружающую обстановку с поистине диким видом. На плацу вновь построились стражники, только уже разоруженные, на всякий случай, и офицеры.

Не чувствуя от нахлынувших эмоций и адреналина веса доспеха, я вскочил на коня и выехал перед строем стражников, куда привели уже и Дима. На плац опустилась гробовая тишина, а все взоры были обращены ко мне.

— Именем моего брата, короля Роберта, Первого своего имени, сир Аллар Дим, Вы за учинённые преступления, приговариваетесь к смерти через повешение.

— Это произвол! Вы не имеете права! Я благородный человек! Вы не можете меня вешать. Меня может судить только король! Янос! Янос, скажи ему! — но Слинт молчал, имея вид, весьма бледный и не боевой.

Аллар Дим исходился в истерике пока его волокли к помосту. Вот узел уже завязан и боец ждет моего приказа.

— Стойте! Ночной Дозор! Я хочу служить в Ночном Дозоре! — лицо Дима просветлело, найдя спасение.

— Увы… но приговор уже оглашён, — с наигранной жалостью прозвучал мой ответ, — вздёрнуть!

Пинок под жопу и Аллар Дим уже дёргается себе в конвульсиях, издавая не самые приятные звуки. К сожалению для сира Аллара, верёвка была короткой, так что вместо быстрой смерти от перелома шеи его ждала мучительная смерть от удушения.

— Слушайте меня внимательно, сиры, — пустил я своего коня к офицерам и Слинту, — если кто-то думает, что я прибыл в столицу только для того чтобы напиваться вусмерть и трахать шлюх, то он глубоко ошибается. Я — мастер над законом и карающая длань правосудия. И отныне я буду внимательно присматривать за вами! Особенно за тобой, Слинт! Слышишь, чёрт возьми?! Долг командира держать в узде своих подчинённых, а ты порядком так охренел! Если ещё раз кто-то здесь решит, что слово мастера над законом ему не указ, то в ваших же интересах как можно быстрее удавить этого гения собственными силами. В ином случае, я кардинально решу проблему низкой дисциплины городской стражи, повесив каждого десятого. Напоследок! Тело этого хрена моржового и головы его друзей-мужеложцев не снимать пока я не прикажу лично обратное, если не хотите поменяться с ними местами.

Стоило нам спустя десять минут собраться обратно к Красному замку, как появился гонец в гербовых тонах Арренов.

— Лорд Ренли… — гонец посмотрел на виселицу, потом на пики, снова на виселицу, слегка сбледнув, но нашел в себе силы продолжить, — лорд-десница просит вас срочно прибыть.

Глава 9

Тот факт, что меня развели как зазнавшегося, самовлюблённого и недалёкого лордика, стал для меня очевидным в тот же вечер. Я в полной мере оправдал репутацию и девиз Дома Баратеон, отреагировав на провокацию молниеносно, импульсивно, жёстко и с должной Баратеоновской яростью. К великому сожалению, ярость не перевешивает и не оправдывает глупость.

А то, что это были развод и провокация, можно не сомневаться. Били, чтобы оценить масштаб дурости моей персоны. Били также и по моему авторитету среди столичной публики. Вопрос только: кто? Это явно не инициатива Слинта или Дима, кто-то, наверняка авторитетный и способный напустить на окружающих красноречивый шлейф своего могущества, убедил как первого барана, так и второго барана, что лорд Ренли — просто пацанчик на побегушках у лорда Аррена. Пацанчик внушаемый и, когда дело доходит до серьёзных вопросов, полностью полагающийся на мнение своих старших покровительствующих товарищей. Кто-то убедил Дима в его безнаказанности, кто-то внушил Диму и Слинту, что у них крепкая «крыша». Кто-то убедил этих свиней, что я сначала побегу к Аррену или Роберту жалуясь и может даже что-то там требуя, но не предпринимая самостоятельно каких-либо действий… а в то же самое время этот «кто-то» сможет нивелировать ответную и, само собой, запоздалую реакцию что десницы, что самого короля. А там уже дело за малым, ведь Сирена или Беатриса, после череды нескончаемых дней и ночей насилия согласившиеся на брак с Димом, всё будут отрицать и клясться в большой и чистой любви. Что так, лорд Ренли — дурак, что этак. Неплохая комбинация, если я себя не накручиваю.

А я не накручиваю! Эти дебилы сами бы не полезли! Никогда в это не поверю! Эх, сейчас бы поговорить по душам со Слинтом, но чёртово пекло, кто же мне это позволит? После череды недавних… скоропалительных решений.

— Паршивец! Неблагодарный молокосос! Пацан, нет, просто пиздюк с ночным горшком вместо головы… — Роберт ругался, Роберт бранился, а маленькие спешно пережёванные кусочки добротной ветчины и свежего овечьего сыра щедрой картечью разлетались от короля веерной траекторией.

Тягучие секунды тишины опускаются, пока король запивает свой «лёгкий завтрак» элем, когда смирно сидящий десница, с неземным спокойствием, отщипывает кусочки овечьего сыра. Кроме нас троих в малой трапезной Роберта был ещё Селми, что стоял у двери.

— Я-то думал, что ты, братец, самый разумный и ответственный из нас! Предложил такой пост! А ты?! — никак не унимался король.

С момента безвременной кончины Дима прошло больше недели. Роберт вернулся с охоты только вчера, и, скажем прямо, прошедшая неделя была для меня не самой комфортной. Нет, никто не нападал меня, не тыкал пальцем, или как-либо иначе выражал агрессию в мою сторону. Разумеется, в лицо или даже при риске моего присутствия такого не произошло бы. А вот что творилось за моей спиной? Я могу легко догадываться по доносящимся до меня остаточным и исковерканным слухам.

К моему крайнему удивлению, Джон отреагировал достаточно спокойно и, насколько я могу судить, позиция у него взвешенная. Вместе с тем, в ходе личных наших разговоров он сделал всё, чтобы отговорить меня в ближайшее время предпринимать неосмотрительные и вообще какие-либо шаги. По сути, он взял весь предполагаемый удар на себя.

А ведь до него доносился тот же ропот, что до меня и, скорее всего, в куда больших деталях и красках. Одним явно не понравилась моя выходка — в основном это богатые дворяне города, лорды Королевских земель и представители проланнистеровских кругов. Кто-то, имею я некоторые подозрения, специально приписывает мне антиланнистерский мотив. Якобы, Дим был лоялен Дому Ланнистеров и именно из-за этого я его так невзлюбил, что даже кушать не мог. Кто-то даже предложил казнить парочку моих людей в отместку, и я даже знаю, какая блондинистая лярва эта предложила. Но у любой монеты есть и обратная сторона, которую, видимо, предполагаемый оппонент не учёл в своих расчётах.

Там, где нашлись противники моих действий, нашлись и сторонники. Круги, которым не особо нравится устоявшаяся в столице ситуация, такие как: купцы, третируемые стражей, мелкое дворянство, которому тоже приходится прогибаться под Слинтом. К слову о мелком дворянстве, Сирена ведь тоже хоть и мелкая да обездоленная, но дворянка! И таких в Королевской гавани огромное число. Также в числе моих сторонников оказались и дворяне из Штормовых земель и Долины, хорошо представленные при дворе Роберта, и которым очень не нравится засилье Ланнистеров. Вот так, одной бытовой ссорой я вскрыл то, что особо-то и не хотелось вскрывать…

— Я не мог поступить иначе, Ваше Величество, — Роберт вперил в меня налитые кровью глаза в обрамлении опухших от перепоя век, — у мастера над законом нет власти, кроме авторитета. Я признаю, со всем смирением, перед Вами не только как королём, но и человеком, заменившем мне отца, что я совершил ошибку. Повёлся на провокацию, действовал необдуманно, действовал в порыве ярости. Она застлала мне глаза, когда я узнал о происходящем, и в тот момент, казалось, я не мог действовать иначе. Когда были похищены и подвержены насилию люди, которых я поклялся защищать.

— Сучий потрох, — Роберт опустил голову в тарелку, и принялся дербанить ветчину на волокна, — Джон, что ты мне скажешь?

— Ваше Величество, лорд Ренли действовал глупо, — десница украдкой бросил на меня извиняющийся взгляд, — но мотив его проистекал не из корыстных побуждений, а из потребности защитить. Кто-то сказал бы даже, что обязанности. И, как я Вам уже неоднократно докладывал, к лорду-командующему у малого совета слишком много вопросов. Сир Слинт множество раз был замечен во взяточничестве, мздоимстве и покрывательстве преступлений своих подчинённых. Улицы Королевской гавани сложно назвать безопасными. Мои рекомендации Вам известны, нам нужен новый лорд-командующий стражи Королевской гавани.

— Сейчас мы обсуждаем не это, — король с раздражением посмотрел на десницу, — мы обсуждаем, что делать с той кучей дерьма, что нам так любезно наложил мой братец.

— Прошу, Ваше Величество, — Джон, словно факир, вытащил из рукава небольшой свиток и передал его королю.

Снова воцарилась тишина. Король изучал переданный ему документ, став абсолютно непроницаемым на какое-то время. Зрелище, которое некоторые успели уже и позабыть, привыкнув к королевскому маятнику, двумя крайностями которого были праздность и вспыльчивость. Редкий момент, когда просвечивал человек, который вырвал себе трон.

— «… засим, сир Аллар Дим приговаривается…»… когда я успел подписать приговор? — Роберт оторвал взгляд от пергамента и с удивлением воскликнул, незаметно вернувшись в уже привычное нам состояние.

— Во время охоты, мессир, — как ни в чём ни бывало произнёс десница, — именно по данной причине лорд Ренли был вынужден покинуть королевскую охоту раньше.

Роберт густо и залихватски рассмеялся, откинувшись на кресло.

— Учись, сосунок, — допив свой эль, Роберт вытер бороду о рукав, — хорошо, будь по-вашему! В пекло этого ублюдка Дима, но, Ренли, впредь крепко держи свой хрен в руках. Иначе отправлю в Штормовой предел покрываться плесенью.

— Благодарю, Ваше Величество. Но у меня есть просьба. — Пора ковать железо, пока то горячее, а кузнец трезвый.

— Просьба! Просьба? — Роберт раздулся от возмущения словно жаба, — У него ещё и просьба!

— Мессир, думаю, стоит выслушать мастера над законом.

— Ах… валяй, парень. — Роберт, будто потеряв интерес, принялся добивать несчастную ветчину.

— Ваше Величество, милорд-десница, пост мастера над законом — фикция и бессмысленный атрибут малого совета, — чавканье короля стало тише, а взгляд десницы острее, — просто ещё один голословный, пустой голос при дворе короля. Я предлагаю сформировать контролирующую службу, которая будут следить в границах Королевской гавани за исполнением закона и приговоров королевского суда стражниками. Я предлагаю создать под руководством мастера над законом корпус юстициаров, которые, я убежден, поспособствуют предупреждению взяточничества и других похожих преступлений. Ну и придаст должности мастера над законом должный авторитет. Проект и кое-какие прикидки мной подготовлены в письменном виде.

Закончив на одном дыхании, я выдохнул, ожидая реакции. Король уставился в столешницу невидящим взглядом, медленно пережёвывая пищу. Аррен пребывал в более вдумчивом состоянии.

— Предложение мастера над законом весьма дельное, — слово взял Джон, — но требует детального изучения и обсуждения с членами совета.

— Тогда обсуждайте, — вдруг король встрепенулся, словно вспомнил о чём-то, и повернул голову к двери, — сир Барристан, пусть лорд-командующий войдет.

Спустя несколько мгновений перед нами предстал Слинт собственной персоной. Всё так же в дорогом и броском одеянии, со шлемом на согнутой правой руке и с некоторым вызовом во взгляде, который он приберёг до нашего неизбежного столкновения взглядами.

— Ваше Величество, лорд-десница, милорд…

— Вот, — Роберт ткнул свитком прямо в грудь командующему стражей, который Слинт подобострастно принял, — читай.

Слинт принялся, беззвучно шевеля губами, читать королевский приговор, и чем дальше он продирался сквозь почерк писаря десницы, тем шире становились его глаза и бледнее кожа на лице.

— Ваше Величество, но… — не знаю что хотел сказать Слинт, и смог ли решиться, но Роберт пресек его попытку одним лишь взглядом.

— Ты всё понял, Слинт? — по взгляду короля казалось, что тот примеряется как бы ловчее сломать шею стоявшему перед ним человеку, — тогда свободен!

— Есть! — Слинт поклонился и быстрой походкой направился к двери, но вдруг остановился и вернулся, — В-ваше Величество, что прикажете делать относительно других… осужденных, а точнее с их телами?

— А что с ними?

— Они… они висят, Ваше величество! — Роберт перевел взгляд на меня, но там уже не было ни напускной злости, ни агрессии.

— Мастер над законом решит, — и король гулко рассмеялся.

Покинув в скором времени гостеприимное общество короля, мы с лордом-десницей совершали неторопливый променад и, пройдя внутренний двор твердыни Мейгора, вышли к восточному двору.

— Спасибо за поддержку, Джон.

— Хм, было бы за что, мальчик мой. Часть вины также лежит на мне, как на деснице.

— Повесил я, а чувство вины у Вас, милорд! Вы слишком близко к сердцу принимаете чужие ошибки.

В ответ я получил лишь грустную улыбку.

Добравшись до башни десницы, мы разместились в небольшой комнате, где мы уже продолжили разговор без лишних ушей и глаз, умеющих читать по губам.

— Джон, позволь спросить, почему Слинта до сих пор не сняли и не поставили более компетентного командующего?

— Я давно этого добиваюсь, но Роберт категорически против.

— Но почему? Мой брат не похож на человека, покрывающего преступника.

— Роберт из тех владык, что не считают поборы стражником чем-то предосудительным: скорее нежелательным, но неизбежным. Вместе с тем… Роберт не склонен карать людей, некогда хорошо послуживших.

— Хорошо послуживших? — удивлению моему не было границ.

— Именно так. Только благодаря капитану Железных ворот войско Роберта беспрепятственно проникло в столицу.

— И Слинт был этим капитаном?

— Верно.

Теперь многое становится понятным. Джон прав, Роберт не разбрасывается кадрами, которые когда-то хорошо послужили. В этом и отличие Роберта от Станниса, ибо для мастера над кораблями хорошие и плохие поступки не перекрывают друг друга. Давос Сиворт тому пример. Легист, понимаешь.

— Что насчёт твоего проекта? — после недолгого молчания Джон возобновил беседу.

— А, попытка вырвать моей должности хоть немного контроля. Королевская стража находится под командованием лорда-командующего, лорд-командующий напрямую подчиняется королю или малому совету. Организационные вопросы решаются десницей, вопросы охраны и защиты Красного замка решаются командующим Королевской гвардии, вопросы заключенных решаются мастером над законом. В итоге получается, что королевская стража подчиняется одновременно всем и никому. Никто не контролирует саму структуру, что в ней происходит, да и кто в неё входит тоже. Это, в свою очередь, приводит к печальным и известным нам всем проблемам. И пусть мы и не можем сместить Слинта и его капитанов, так может у нас получится ограничить их возможности. Так у меня и родился проект юстициаров. Они будут подчиняться непосредственно мне, десяток отобранных мной людей, в чьи обязанности будут входить проверка внутренних дел стражи, казначейства, таможни, обеспечения, а также правильность исполнения Королевского закона…

С Джоном мы проговорили пару часов, обсуждая и споря, но принципиальное согласие было мной получено. Деснице понравилась идея заполучить инструмент контроля над королевской стражей, у которого есть ещё и потенциал развития. Да и издержки сулят не такие уж и большие — десяток юстициаров и столько же писарей. Мне же юстициары развяжут руки в одном очень важном деле и, вместе с тем, свяжут отдельно взятому хитрожопому хмырю. Осталось только утвердить проект в малом совете, а это теперь вопрос почти решенный.

* * *

Мерцал закат, как блеск клинка…

Тьма опускалась на Королевскую гавань, а воздух полнился ночными звуками и ласковым бризом, веющим к морю. В большую подзорную трубу, что я установил на треногу на балконе, хорошо видно, как на кораблях в порту и на рейде зажигаются сигнальные фонари. В городе они уже горят: на воротах, на башнях, на перекрестках и работающих в такие часы заведениях.

Отстранившись от окулярного прибора, я глубоко вдохнул свежий воздух, отогнавший неприятный запах большого города. Несмотря на события последней недели, настроение у меня было приподнято. Те зёрна, что были мной посеяны месяцы назад, несмотря на всю неспешность и косность эпохи, взошли сильными и уверенными ростками. К подобному выводу я смело прихожу, исходя из толстых пакетов документов от доверенных лиц, что были доставлены мне еще три дня назад.

Первый пакет, от кастеляна Штормового предела сира Пенроза. Много цифр и показателей: сколько посеяли, сколько убрали, доход, расход, прибыль, убыль, а также здравая инициатива. Увлекшись прожектерством, я невольно заразил этой скверной болезнью и своего кастеляна, который после моего отъезда, по всей видимости, чудом излечился. В изначальных планах значилось серьезное расширение Штормового предела, строительство таверны, казарм, ремесленных цехов и складов, и всё это под защитой дополнительного обвода стен. Вот только сир Кортни обнаружил один изъян в этом плане. Штормовой предел, за счёт своего расположения и оборонительной архитектуры, ценен в первую очередь как неприступная твердыня, а не как центр культурной и экономической жизни.

Родовой замок Баратеонов стоит на каменистом утёсе, защищать который удобно и возможно даже с небольшим гарнизоном, а всему этому ещё подыгрывают откровенно поганые погодные условия. А мои изменения могли бы очень серьёзно всю эту устоявшуюся концепцию поломать. Превращение замка в маленький городок делает его гораздо более уязвимым. Во-первых, площадь стен увеличится, а значит, нужен более значительный гарнизон. Во-вторых, к большому гарнизону прибавляется большая толпа народу, что должна была бы трудиться на моих новеньких мануфактурах, в тавернах и борделях, которая, в случае осады, будет заперта в Штормовом пределе. Если Станнис смог год просидеть в осаде, то, скорее всего, обновлённый Штормовой предел не выдержал бы и пару месяцев. А для меня это категорически неприемлемо, учитывая то, как жадно все облизывались на мой замок в книжке.

К подобным выводам пришел и Пенроз, предложив простой, но элегантный выход. Строительные материалы закуплены, бригады каменщиков наняты, как и мейстер-архитектор — с пути строительства и некоторого обновления уже не свернуть. И вот тут сир Кортни предложил перенаправить все эти ресурсы на строительство и укрепление Серой гавани. Небольшой портовой деревеньки, что моими помыслами и действиями уже превращается в небольшой торговый городок. А если перенести туда до кучи все мануфактуры и остальную инфраструктуру, что наросла за стенами Штормового предела? Просто песня. А так как деревенька находится в очень удобном фьорде, зажатая между скал, должные оборонительные сооружения сделают Серую гавань очень сложной целью, как для нападения с суши, так и с моря. Обдумав всё, я, разумеется, согласился. Складывать все яйца в одну корзину явно не следует.

Следующим по очереди был совместный пакет отчётов от моих «маршалов», Лонмаута и Венсингтона. Кадровая текучка в их ротах свелась практически на нет. Убыль, разумеется, была, но, так скажем, естественная. Кто-то умирал от поноса, кто-то с перепоя ломал себе шею, кого-то за те или иные преступления подвешивали за шею. Суровый век, если кратко. Но количество желающих послужить под чёрно-жёлтыми стягами всё нарастает. Сиры докладывают, что, наконец-таки, количественные показатели бойцов стали переходить в качество, но не без определенных нюансов… положительных или отрицательных, понять пока сложно. Что касается Лонмаута и его, по факту, кавалерийского полка, то изначально, рота жандармов задумывалась нами как нечто гибкое и универсальное. С одной стороны иметь мощный бронированный кулак, с другой же лёгкую кавалерию для рейдовых и дозорных операций, что и привело к формированию уже внедрённой структуры ордонансовой роты. В качестве тяжёлой кавалерии должны были выступать рыцарь тире латник с оруженосцем (итого: двести бойцов), а в качестве лёгкой кавалерии — триста-четыреста конных лучников.

Все было гладко на бумаге, да забыли про овраги. Кто мог знать, каким магическим свойством может обладать регулярный и стабильный ежемесячный оклад и кормёжка в феодальном государстве, которое примерно семнадцать лет не вело войны, и в котором успело разродиться приличное количество молодых людей, владеющих только собой и своим мечом. В итоге на должность «конного лучника» у нас поступило около трёхсот пятидесяти дворян, не имеющих рыцарских шпор, и, судя по тенденции, их будет ещё больше. Минус: половина из них не умеет пользоваться луком не то что «нормально», а от слова «совсем». Плюс: они, как правило, прибывают на своём, хоть и относительно недорогом (насколько это слово вообще применимо к такой собственности в наш век), но боевом коне, в своих доспехах да ещё и при своём оружии. Да, лошади и вооружения таких «младших сыновей» не отличаются лоском и высоким качеством, но оно гораздо лучше, чем полагалось конным лучникам. Теперь в ордонансовой роте Лонмаута, помимо двух сотен тяжёлых латников, есть почти четыреста «легко-средней» кавалерии, способной к конно-копейной сшибке. В восточной Европе образца семнадцатого века, такую кавалерию называли панцирной. Хоть подобное и не входило в наши планы, но приобретения полноценного боевого всадника за полцены, можно считать успехом.

Венсингтон, в свою очередь, отчитался об окончательном формировании пехотной роты, численностью в пятьсот человек боевого состава. Сир Михель довольно творчески подошёл к формированию тактики нашей пехоты, создав пехотную баталию, достаточно устойчивую на поле боя, но при этом достаточно гибкую для маневра. Уставное построение баталии, по замыслу сира Михеля, выглялит так: первые две-три шеренги состоят из пикинеров, следующая шеренга из алебардистов, последующие шеренги вооружены более лёгким вооружением, и всё это работает под прикрытием арбалетчиков по флангам и лучников из тыла. Разумеется, первые шеренги вооружались более качественным и полным пехотным доспехом, что только можно было достать, а также мотивировались повышенным жалованием. Нечто подобное делали в своё время швейцарцы и фламандцы, и у них отлично получалось лупить в хвост и в гриву всех своих соседей. Надеюсь, у меня получится не хуже.

Сир Генри и сир Михель, не только отчитались за организационно-тактические мероприятия, но и подтвердили моё высокое доверие, проявив здравую инициативу. Во-первых, поток комбатантов, желающих поступить мне на службу, не иссякает, отчего встаёт закономерный вопрос о создании новых рот, денег на которые, в данный момент, особенно-то и нет. Сиры не растерялись, начав привлекать данный контингент в качестве «учеников» и «подмастерьев». Платят им совсем гроши, и им зачастую приходится страдать от всяческой дедовщины, но зато кормят и есть осязаемая перспектива стать полноценным «солдатом» с соответствующими социальными и материальными бонусами. Во-вторых, рука об руку прошлись новость о том, что конных лучников не видать нам как своих ушей, и планы по созданию отряда егерей. В свете этого, «маршалы» подумали-покумекали, посовещались с сиром Кортни и принялись за организацию отдельного подразделения лёгкой кавалерии. Однако, по предоставленному в отчёте описанию, получается у них какой-то прототип рейнджеров. Пока чуть меньше сотни охотников, на лёгких меховых мопедах, должны будут вскоре стать глазами и ушами войска. В-третьих, военное строительство развёрнутое мною, привело к тому, что более тысячи мужиков стали скучать. За прошедшие почти полгода сформировались и устоялись некая структура, дисциплина и иерархия, бойцы постоянно участвуют в маршах и страдают от муштры, и любому хорошему командиру понятно, что парням нужен спуск пара. В данном случае, лучший спуск пара это применение приобретаемых навыков по прямому назначению. Отцы командиры, договорившись с кастеляном Штормового предела, очистили от разбойников всю мою вотчину. Зачистили даже. Даже больше, отдельные «охотники» в поисках бандитов сильно углублялись в Королевский лес и Красные горы.

Вместе с тем, Лонмаут и Венсингтон, очень помогли купцам, что работают на меня, выделив им пару десятков своих человек, что свело на нет любые нападения на караваны в моих землях.

Подышав свежим воздухом, вернулся к рабочему столу в покоях, щедро заваленному документами, картами и книгами. Мысли о купцах вернули меня в рабочее русло.

Третий, последний и самый толстый пакет, пришёл от Тревора. Не просто от Тревора, как оказалось, а от Тревора по прозвищу Комб, что из Скорбящего. Всё-таки, о своем подчинённом нужно знать как можно больше,… ну, я и узнал. Отец, Синди, потомственный купец, чья семья торговала диким мёдом и воском в Скорбящем. За несколько поколений семья торговцев мёдом наторговала приличное для своего городка состояние, что позволило Тревору удачно жениться и вложиться, как он думал, в очень прибыльную заморскую торговлю. И в самом деле, несколько лет всё шло достаточно неплохо и даже успешно, Комб показал себя очень хорошим дельцом. Так бы всё и шло сказкой, пока зафрактованный Тревором корабль с незастрахованным ценным грузом не утоп, приведя в итоге ко мне дочь этого бедолаги, а следом и его самого.

Разумеется, в самом начале нашей совместной работы, я не мог в полной мере довериться этому человеку, аккуратно прощупывая и проверяя его. И скажу прямо, после несколько затянувшегося «ознакомления» я остался впечатлён, очень впечатлён. Тревор, получив весьма ограниченную для меня сумму развернулся по полной, чётко осознав, что от него хотят и к каким перспективам, в том числе лично для него и его семьи, это может привести.

Очевидно, что взять под контроль исходящие из Штормовых земель торговые потоки (а именно такую задачу я поставил) в одиночку было невозможно, и Тревор, отлично это осознавая, бросился сколачивать собственную купеческую «банду», находя в процессе удачный баланс между проявлением личной инициативы и согласованием своих действий. В первую очередь он задействовал своих родственников и знакомых из купеческой гильдии Скорбящего, во вторую реанимировал свои старые связи в других городах и областях. Примерно за пять месяцев ему удалось сбить крепкую бригаду из почти двадцати купцов, которые, засучив рукава, принялись за работу. Тревор и Ко пахали и разрывались между моими землями и Королевской гаванью, Староместом и ближайшими Вольными городами.

Но не всё шло гладко и просто. Не все из соратников Тревора были с ним честны и откровенны. Были и предательства, обман, спекуляция и подстроенные разбойные нападения. Отчего Комбу и наиболее лояльным ему компаньонам пришлось принимать как на местах, так и в своих кулуарах сложные и жёсткие решения. Парочка купцов, предавших высокое доверие, просто исчезла, несколько поплатились за обман своим имуществом и честным именем, пропав в скором времени на рабском рынке Волантиса, ещё несколько погибло от рук разбойников и пиратов, и один умер от, скорее всего, инфаркта… настолько он любил приложиться к грушевому бренди. Остальные отсеивались или самоустранялись по разным обстоятельствам. В итоге, из всей честной компании осталось семь купцов, в том числе и сам Тревор Комб.

Всего семеро, но что это за люди, Боги! Подмяв под себя все связи и логистику своих менее разумных и удачливых товарищей и имея за своей спиной мою поддержку и открытую, в их понимании «бездонную», кредитную линию, они развернулись по полной. Начали они со Скорбящего. Маленький деревянный городок, живущий за счёт торговли кожей, пенькой, дёгтем и корабельным лесом, а также перепродажей руды и изделий из нее. Объёмы небольшие, так как всё более-менее ценное из Штормовых земель идёт (а теперь уже «шло») через Королевскую гавань и Старомест. Отчего, с одной стороны опираясь на обширные связи в городе, а с другой на моё покровительство и финансирование, «семёрка», как их теперь называют в узких кругах, довольно быстро подмяла под себя местную купеческую гильдию, тупо купив их и подвязав на подряд.

Опираясь на Скорбящий, в первую очередь на его объёмные склады, и активно разрастающуюся Серую гавань, господа купцы стали перекупать излишки товаров в регионе, концентрируя их в вышеуказанных местах и продавая большими партиями со скидкой, демпингуя цены. Обрушив цены, семёрка стала выдавливать заезжих дельцов в Штормовых землях, предлагая более высокие закупочные цены местным производителям и общинам, компенсируя свои убытки моими деньгами. Они делали всё это, попутно скупая и беря под покровительство более мелких местных купцов, создав по итогу довольно разветвлённую торговую сеть, поделённую на три условных региона. Первый — юг Штормовых земель, где товары спускаются по рекам Виль и Слейн и каботажным морским путем достигают Скорбящего. Второй — центр, где товары идут к Серой гавани, а затем на Тарт, на восточном побережье которого есть заброшенная крепость Морн с отличной гаванью, которую мне великодушно сдал в аренду, за приличные, конечно, деньги, папаша Бриены. Третий условный регион — север, где торговый путь идёт по реке Путеводная. И если южный и центральный регион ориентированы на торговлю с Дорном и Вольными городами, то северное направление — на Королевскую гавань. Разумеется, остались еще и купцы одиночки и представители купеческих гильдий соседей, которые продолжают самостоятельную работу в Штормовых землях, но это уже совсем не критично.

В итоге, данная стратегия, в целом, сработала. Да, теперь, «семёрку» не очень любят в купеческих кругах Староместа и Королевской гавани (как, впрочем, и меня) за то, что увеличили им издержки, но и предпринять против них ничего серьёзного не могут, боясь конфликта уже со мной напрямую. Более того, для меня стало приятным открытием быстрая окупаемость данного проекта. На «семёрку» мной было потрачено около двадцати тысяч драконов, что для Тревора и его друзей попросту астрономическая сумма. Девяносто процентов этой суммы уже окупились. По всей видимости, даже «семёрка» не ожидала такого быстрого эффекта (быть может, неожиданность и неверие в его долговечность и вызвали воспаление хитрости у части первоначальной «двадцатки»), скорее всего, недооценивая влияние своих действий. Теперь же господа купцы осознали и прониклись, видя во мне признанного авторитета купеческого ремесла. Приятно, чёрт возьми.

Но, как бы то ни было, контроль над локальными торговыми путями не принесёт так необходимых мне сверхприбылей. Умеренный доход — да, но мне нужно больше, больше денег! Контроль над местной торговлей, это только первый шаг…

Стук в дверь отвлёк от мыслей, но гость был ожидаем.

— Входите!

— Милорд, — в покои вошла леди Сирена.

Простое закрытое платье, убранные под чепец волосы. Она встала перед моим рабочим столом, спокойно и открыто смотря мне в лицо.

Сильная женщина.

— Миледи, прошу прощение, что пригласил вас в столь поздний час, но я и так долго откладывал наш разговор…

— Не стоит, милорд, — Сирена прервала меня на полу слове, вызвав у меня сильное удивление, — Вы не виноваты.

Проницательная женщина.

— Я дал вам слово и не сдержал его. Я трусливо оттягивал наш разговор. Но и прощения просить у Вас я не буду, — Сирена посмотрела на меня явно со смешанными чувствами, — я заслужу его.

— Милорд?

— Ваше доброе имя, как и вашей дочери, мне не вернуть, даже если я вырву все злословящие языки, но я хочу попросить о службе мне.Службе Вас и вашей семьи. Вигмара я возьму к себя пажом, проявит себя и путь к рыцарству будет для него открыт. Вам могу предложить возглавить мой быт, наберете себе людей, если захотите, то пристроите и дочерей, будете готовить и обслуживать только меня и моих гостей. Обещаю, Вам будет полагаться соответствующая награда и защита.

— Милорд…

— Это еще не всё, — мягко прервал гостью, — я обеспечу соответствующее приданое Вашим дочерям и, если потребуется, то и Вам тоже, а также мою протекцию. С ней займёмся возвратом Вашей семье родового имени.

— Милорд, не стоит, у Вас и так слишком много проблем из-за нас.

— Оставьте. Мои проблемы… чушь собачья. Меня не волнует мнение неизвестных мне людей, только близких и верных. Вам нужно время?

— Нет… не нужно, — Сирена выпрямилась, и сделала книксен, — я согласна.

— Отлично, — не смог удержать довольную улыбку, — в ближайшие дни обсудим мои кулинарные предпочтения.

На этом, беседа закончилась. Пора была расходиться и обдумывать будущее. Каждому по-своему.

— Леди Сирена! — уже на выходе окликнул гостью, — Совсем забыл, Вы позволите снять в аренду Вашу таверну для моих нужд?

— Конечно, милорд. — Если Сирена и была удивлена, то не подала виду.

— Чудно. Спокойной ночи, миледи.

Глава 10

Мастер над законом. Звучит неплохо, но что кроется за названием? В зависимости от правителя, должность либо фиктивная, либо (в лучшем случае) совещательная. Ярким доказательством «беспрецедентной значимости» этой должности служит долгое отсутствие влиятельного человека на данном месте. Что до нынешнего монарха… Джону она особо-то была и не нужна: малый совет и так в его руках, а законы и обычаи Вестероса он знает лучше некоторых. Ему не нужен был советник по законам, ему нужен был ещё один Баратеон подле себя. Что ж, так или иначе, но временам пора меняться. Особенно сейчас, когда встаёт цель занять полезным делом молодое поколение.

Аррен свалил на меня массу рутинных дел, в первую очередь, заставив присутствовать в качестве советника на судебных процессах при его председательстве. С удивлением отмечу, что в Вестеросе благородные личности очень даже любят доводить свои склоки до суда, ничуть не уступая в этом древним римлянам. Судиться лорды и более мелкие дворяне любят до того, что их претензии доводятся, порой, до откровенного правового и житейского абсурда. Если дело касается лордов, то их споры рассматриваются, как правило, узким кругом малого совета, поскольку они предпочитают из-за подобной ерунды в столицу не соваться. Тем более, что добираться многим пришлось бы издалека, отложив куда более насущные проблемы. Да и крайне редко эти тяжбы в той или иной форме достигают Красного замка, поскольку верховные лорды предпочитают сами решать на таком уровне проблемы. Что до знати местной, из Королевских земель, то здесь, наоборот — в своих де юре владениях они почти не бывают, всё время находясь в столице.

Плодовые деревья, коровы, границы пастбищ, пошлины и прочие сбежавшие крестьяне. Вечные, длящиеся частенько поколениями споры, затухающие и разгорающиеся вновь и вновь. Такой материал, конечно, давит, но не сказать, чтобы я был бы к этому не готов. Прекрасно осознавая свою перспективу, я изначально довольно много времени уделял изучению законов и правовых традиций Вестероса. Слишком много проблем и вопросов у меня это не вызвало — обе мои «жизни» отлично сработали в тандеме. С одной стороны был человек, который рос в этих землях и некоторые аспекты закона и обычая понимал и принимал как что-то родное (а как иначе, если рос в этой культуре и в достаточно образованной для своего времени среде). С другой стороны был человек из другой эпохи, который мог взглянуть куда глубже и шире на такую систему, потому что её суть, зарождения и дальнейшая метаморфоза буквально были в учебнике. Впрочем, не в учебнике дело, а в учителе, который зажёг интерес так, что знания оказались обширнее чем «ну четвёрка и слава Богу».

До кодекса Наполеона или даже до Саксонского зерцала вестеросская правовая культура, прямо скажем, ещё не дошла. Правовая система объёмна, разрознена и никоим образом не систематизирована и не кодифицирована. Только большой массив отдельных узкоспециализированных именных законов, которые дополняют незакреплённые письменно региональные традиции, и религиозные нормы да обычаи, на которые вот уже триста лет мало кто может повлиять.

В своё время Джехейрис I потратил очень много сил и средств, пытаясь навести порядок в этой сфере. Не всё удачно, но самое главное, что у него получилось-таки привести к единому началу королевские законы и дать импульс мейстерам, совершенствовать свои познания в праве, которые, в свою очередь, добились больших успехов, составляя здоровенные сборники законов относительно регионов и народов.

Итог вполне очевиден — на данном этапе бал правят конкуренция правовых норм и их трактовка. Верховным лордам приходится обладать недюжинным чутьём и знанием законов, и обычаев, дабы наводить социальную справедливость в благородном обществе. Само собой, порой их сил и знаний не хватает, отчего споры и достигают Королевской Гавани.

Но, несмотря на столь громадный массив разрозненных законов и правовых норм, в них присутствует логика. Да и они сами по себе, для человека двадцать первого века, не отличаются очень уж сложным юридическим языком. Как я и говорил ранее, разобраться в них потихоньку для меня было не так сложно и даже почти не мучительно. По всей видимости, я сильно удивил Аррена, ожидавшего, как минимум, более высокий порог вхождения. Приятно, чёрт возьми, скажу я вам.

Помимо такой рабочей рутины, под мой контроль передали темницу Красного Замка, со всеми её постояльцами и персоналом. Тюремные казематы столицы, конечно, внушительны. Внушают они, в частности, количеством темниц и клеток, переполненных непередаваемыми зловониями. Учитывая, что Королевская Гавань громадный город, тюрьма всегда забита под завязку: убийцы, воры, насильники и прочая падаль, про которую, зачастую, тупо забывают. Что тоже вполне естественно, если брать в расчёт, что ими особо-то никто и не занимается. Финансирование небольшое, дознавателей, палачей и тюремщиков немного, а тот же Джон Аррен, как и его предшественник, мало времени уделял пенитенциарной системе. Поэтому не редкость, когда человек в темнице дожидается наказания многие годы, превращаясь с течением времени в жалкое своё подобие (и это на фоне жёсткого дефицита кадров в Ночном Дозоре!). Официально начальником королевской темницы является Королевское правосудие, главный палач всея Вестероса, молчаливый Илин Пейн. Как палач и мастер пыток Пейн, конечно, настоящий профи, но вот как администратор и управленец? Не очень. Совсем не очень. Навести бы порядок и стряхнуть пыль с этого прекрасного заведения, но ведь и здесь не обошлось без рекомендованного партией курса действий (перевожу: «полумер»). Да, если раньше Пейн осуществлял свою деятельность, отчитываясь напрямую деснице, то теперь всё будет идти через меня. Но всё равно, как мне неоднократно намекалось, главный палач и его кодла палачей тире тюремщиков для меня неприкосновенны. Под моим прямым подчинением оставили разве что дознавателей, хотя метил я сильно выше. Да, городскую стражу под мой контроль так и не передали, всячески отбрехиваясь, и развернув целую подковёрную игру против меня.

Но это не значит, что игра была совсем бесплодной. Когда страсти достигли должного накала, и когда стало ясно, что мне тут не выиграть, кто-то мудрый в рядах или окружении оппонентов шепнул, что моему благородному самолюбию нужно бы бросить «кость», ведь даже меньшие ущемления, как показывает практика и жизненный опыт, потом могут неприятно аукнуться. А кто хочет прищемить что-нибудь лорду? Брату короля? Человеку, по праву, чёрт возьми, носящему фамилию Баратеон и присущие ей достоинства и изъяны? В общем, опуская лирику, мне удалось добиться создания под моим патронажем корпуса юстициаров и, что немаловажно, удалось выбить подобающее ему финансирование и мелочи-услуги, которые облегчили бы новому ведомству его первые шаги. Лишь бы я больше не заикался про контроль над стражей.

«Корпус», впрочем, громко сказано. Так, несколько десятков человек и штат писарей, но это только начало. Осталось только всё организовать и набрать компетентных людей. И вот как раз с этим была определенная сложность.

Основной штат я решил набрать из тюремных дознавателей, которые имеют необходимые специфические знания. Дознаватели — весьма интересные граждане. В эту необычную касту идут люди с определенными навыками и методами, и идут, в основном, из благородного сословия. Их немного, и статус они имеют… «неприкаянный». Вот уже почти пятьдесят лет они работают без непосредственного руководства, без лорда-дознавателя. Отчитываются перед десницей или мастером над шептунами, оклад и довольствие получают у главного палача, то туда, то сюда. Лорда-дознавателя не назначали со времен Дейрона II, видимо, вовсе забыв про эту должность. Само собой, это заметно сказалось на эффективности дознавателей, как самостоятельного органа следствия.

Итак, с рядовыми кадрами всё более или менее понятно. Самое главное сейчас — найти руководителя, чтобы машина начала худо-бедно работать и показывать на практике, что и где нужно скорректировать. Руководителя, способного действовать от моего имени и так, как надо мне. Есть у меня соображения, осталось только…

— Лорд Ренли… милорд!

Ровный, с нотками улыбки голос вывел меня из каскада размышлений. Вздрогнув, словно ото сна, я огляделся. В зале малого совета почти никого уже и не осталось, только позвякивал своими цепями в коридоре Пицель, да собирался Бейлиш, упаковывая свои письменные принадлежности и хитро поглядывая на меня с пониманием.

— Заседание малого совета уже закончилось, милорд.

— Сильно я задумался. Так что там решили с северными пастбищами Росби?

— Пока ничего. Споры длятся уже очень долго, с тех самых пор, как был уничтожен Дом Дарклинов, — с учёным видом, доводил до меня свои соображения лорд-казначей, — и соседи до сих пор делят их наследство, несмотря на ярую неприязнь и противодействие Риккеров.

— Как бы не началось вооруженное противостояние.

— Это также тревожит малый совет, но, — Бейлиш, наконец, собравшись, и взяв свой гроссбух в подмышку, встал из-за стола, — к нашему счастью, ни лорд Росби, ни Стокворты не могут похвастаться решительностью. А вот Вы…

Глаза Бейлиша снова оживились. Кажется, ему было приятно переключиться на любую тему, не имеющую отношения к только что закончившемуся заседанию. Что ж, подыграем.

— Что, я?

— Вы выглядите уставшим, лорд Ренли.

— Действительно… в последнее время на меня многое навалилось, — ответил я интригану искренней, уставшей улыбкой, — столько дел, столько забот.

— Прекрасно Вас понимаю, — улыбка Петира изменилась, став более мягкой, даже доброжелательной, — Вам стоит отдохнуть и расслабиться. Знаете, я слышал, что лорд Тирион устраивает званый ужин. И я думаю, он не будет против, если Вы почтите его своим присутствием.

— Тот самый Тирион? — взглянуть на Беса было бы интересно.

— Именно он, — ещё шире улыбнулся мастер над монетой.

— Интересно, не скрою. А что за место?

— Вы там ещё не бывали, — хитро сощурился Бейлиш, — дом терпимости Катаи.

— А, мог бы и сам догадаться, — и уже в спину уходящему Мизинцу, — лорд Бейлиш, постойте.

Мизинец обернулся, посмотрев на меня с ожиданием и интересом.

— Касательно званого ужина. Примите моё приглашение и станьте моим гостем через пару дней, хочу похвастаться перед вами своим новым поваром.

— Сочту за честь, милорд. — Мизинец поклонился, скрыв в этот раз от меня свои глаза.

* * *

Бордель Катаи, расположившийся на Шелковой улице, считается привилегированным местом ещё со времен Безумного короля. Лучшие, как считается, и, соответственно, самые дорогие сексуальные услуги во всём городе. И если бордели Бейлиша берут доступностью услуг на любой вкус и кошелёк, то Катая заняла исключительно премиальную нишу, в которой древнее ремесло доводилось до искусства. Что ж, ставка сыграла — среди посетителей этого заведения самые знатные и богатые горожане и гости столицы, а также сам король, ставший посетителем настолько регулярным, насколько позволяют графики его монарших обязанностей и столь же монарших похмелий. Последний фактор привёл к тому, что дом терпимости Катаи приобрел поистине железобетонную крышу.

Снаружи, бордель представлял собой симпатичный двухэтажный домик, над дверью которого задорно горел круглый фонарь из красного стекла да с позолотой. Внутри меня уже ждали. Посетителя, конечно, а не меня конкретно. Молодая девушка в красивом полупрозрачном платье с типичной средневестеросской внешностью брюнетки-европейки.

— Уважаемый гость, к сожалению…

Что там «к сожалению», я так и не узнал, поскольку был, скорее всего, узнан. Пусть я тут ни разу не бывал, но я был одет так, чтобы меня узнали — богато вышитый дублет в чёрно-золотых тонах и эмблемах Дома.

— Прошу, проходите, милорд. Я сообщу госпоже.

Девушка тут же упорхнула, в то время как ко мне подскочил слуга, приняв плащ и шляпу. Заложив руки за спину, я вошёл в общий зал, где вместо званого ужина увидел совсем другое. Впрочем, меня это не удивило, я не повёлся на щебетания Мизинца и прекрасно знал, куда и к кому шёл. И вели меня в первую очередь любопытство и желание познакомиться с крайне интересным человеком.

Зал был достаточно просторным, пол был выложен в качественную мозаику переплетённых в любовном экстазе двух эбеновых девушек. Зал разделён на секции резными панно, сквозь которые многое было видно, а в воздухе витал кумар от благовоний. В то же время зал был полон стоявших, сидевших и лежавших людей, подпевал и лизоблюдов младшего сына Старого льва, вокруг которых кружились, словно пчёлки, девушки, разной степени одетости, но все, без исключения, наделенные яркой и необычной внешностью.

Я не успел толком оглядеться, как ко мне грациозно прошествовала красивая темнокожая женщина, чей возраст мне довольно сложно было определить из-за расовых отличий. Облачённая в разноцветные прозрачные шелка, высокая и, по всей видимости, очень гибкая.

— Лорд Ренли! — Катая, а кто ещё это мог быть, мягко и призывно улыбнулась, изящно поклонившись, — для меня большая честь приветствовать Вас в моём скромном заведении.

— Как и для меня, леди Катая, — подойдя чуть ближе, поцеловал вовремя протянутую ручку, — я был наслышан о прекрасном и дивном месте в Королевской Гавани, но никак не хватало времени посетить его. До сего дня.

Мягко взяв меня под руку, Катая не спеша повела меня к концу зала, где было чуть шумнее.

— Осмелюсь предположить, что за Ваш визит мне стоит благодарить лорда Тириона.

— Верно. Я воспользовался советом своего хорошего знакомого, — если так можно назвать Бейлиша, — и решил посетить сие мероприятие.

В конце зала, за несколькими ширмами, на мягком пуфике, около низкого (турецкого, если на наш лад) столика, в нижней рубахе, разлёгся карлик, обложившись с двух сторон девицами, кормившими его виноградом и сухофруктами. Рядом расположилась парочка его либо товарищей, либо просто удобных «паразитиков», кормящихся со стола Тириона и скрывающих истинное своё отношение… если такое вообще возможно скрыть от столь проницательного человека. Либо я слишком много надумал и это просто «мимо проходящие» знатные гости.

— О-о-о, — протянул уже явно набравшийся вина карлик, — какая честь! Сам мастер над законом посетил столь чудное место! Наслышан-наслышан… прошу вас, милорд. Присоединяйтесь. За мой счёт вина, сколько Вы сможете выпить, и любая девушка или даже несколько.

Тирион был мне по пояс, короткие ножки выглядывали из ночной рубахи, но руки были крепкими и мускулистыми с крупными, увенчанными перстнями, пальцами. Голову венчали бледно-золотые волосы вперемешку с черными, отчего вместе они приобретали вид грязной швабры. Лицо кривое и расплывшееся, глаза разного цвета, один зеленый, второй черный. Да, совсем не Динклейдж.

— Но, к Вашему сожалению, — рот карлика расплылся в кривой ухмылке, показывая неровные зубы, — мальчиков у леди Катаи не предлагают, но всякое бывает! Возможно, кто-то из гостей согласится Вам помочь.

Тирион громко и заразительно (у меня, впрочем, резко развился иммунитет) рассмеялся от собственной шутки, поддерживаемый своим окружением.

— Польщён таким гостеприимством, лорд Тирион, — дождавшись, когда к нашему столику слуги борделя подтащили ещё один пуфик, важно разлёгся, — но прежде уточните, нет ли случайно среди этих прелестных шлюх Вашей жены, а то не хотелось бы ставить Вас в настолько неловкое положение.

Лицо карлика перекосилось от застрявшего в горле смеха, глаза обожгли злостью. А как ты хотел, мой дорогой?

— Кха, кха, кха, — справившись со своими эмоциями, Маленький лев вновь рассмеялся, — вина! Вина нам!

Пока карлика обихаживали две красавицы, ко мне с кубком и кувшином подошла девушка с внешностью, которой я ещё не видел. Серебристые волосы, зелёные глаза и кожа, словно фарфор. Хоть и разбавленная, но явно валирийская кровь.

— Господин, — девушка передала мне наполненный кубок и мягко, почти невесомо устроилась рядышком, — меня зовут Марея, и сегодня я позабочусь о Вас.

Девушка обладала модельной внешностью как с виду, так и на ощупь. Высокая грудь между вторым и третьим размером, тонкая талия и спелая попка. В общем, все превосходные эпитеты в её адрес.

— Хм, — послышался возглас от карлика, — пекло, а Вы ведь ей понравились, милорд.

— Вас это удивляет? — вернул Тириону самодовольную ухмылку.

— Нисколько! — и карлик поднял руку с кубком, — выпьем же за знакомство. До дна!

И мы выпили хорошее, креплёное арборское вино. Кубок был осушен, в голове слегка зашумело, но ничего страшного, мы граждане опытные.

— Признаться, — Тирион вновь заговорил, — мне дюже интересно, правдивы ли слухи?

— Какие именно?

— Что Вы способны перепить Беса? — карлик рассмеялся, не спуская с меня взгляда.

— Ха! Так это можно проверить здесь и сейчас!

Мы выпили. Снова выпили, еще и еще…

* * *

Жажда. Настойчиво и жадно она вырывала меня из царства Морфея. Безумно хотелось пить. Разлепив с трудом веки, я стал осматривать помещение, в котором очнулся. Небольшая комната, всё пространство которой занимала кровать с балдахином — можно смело сказать «ничего лишнего». Постепенно до мозга стали доходить ощущения дискомфорта и затекших конечностей, что не мудрено. Девушка. Девушка… Как же её? Марея, кажется. Обнажённая и с довольной улыбкой эта анаконда обвила меня.

Чмокнув девушку в носик и распутав соблазнительные конечности, я набросил рубаху и отправился на поиски живительной влаги. Как вскоре выяснилось, очнулся я на втором этаже увеселительного заведения. После спуска по винтовой лестнице меня ждал общий зал. К моему удивлению, зал был абсолютно пустым. Видимо, не у всех хватает кошелька остаться в подобном заведения на ночь, даже когда за тебя платит сын богатейшего человека королевства. Все декоративные перегородки были сложены и убраны, а в зале было расставлено несколько высоких круглых столиков, между которых суетились девушки, убирая помещение после вчерашнего «званого ужина».

— Доброе утро, лорд Ренли.

За одним из столов, сидя на высоком стуле, завтракал Тирион. В отличие от меня, он уже полностью одет и щеголяет в дублете в цветах своего дома.

— А точнее «добрый полдень». Прошу, присоединяйтесь.

Не став долго думать, принял предложение карлика, составив ему компанию. В тот же миг ко мне подбежала девушка.

— Просто воды, дорогуша.

— Какая скромность, милорд. — Бес крякнул от удовольствия, осушив свой кубок, — особенно для человека, который вчера столько выпил.

— Ну и как, сумел ли я вчера перепить беса? — не слушая ответа, я перехватил у девушки принесённый кувшин с лимонной водой и начал пить из него большими глотками.

— Ха, ну уж нет, — самодовольно протянул карлик, не отрывая взгляда от кувшина, — но Вы были близко, очень. Опасно близко даже — я уж думал, что «всё», вся моя слава чемпиона вина отойдет к другому. Но на другом поприще, стоит признаться, Вы были куда более успешны — полночи мы с гостями слушали довольные стенания Мареи. Никто и не думал, в том числе и я, что она способна на выражения таких ярких эмоций. Как я уже много раз отмечал, девушки с валирийской кровью не столь горячи в постели, и вообще они больше пригодны для услады глаз. Так я думал. Однако, вы изменили моё мнение.

— Век живи — век учись, лорд Тирион.

— Меткое выражение. И никогда его не слышал. Откуда оно?

— Я уже и не помню, — не колеблясь, соврал.

— Очень жаль, — карлик и впрямь слегка расстроился, — и мне, наверное, стоит извиниться?

— За что, милорд?

До сего момента всё шло более или менее ожидаемо, но всё-таки Бес смог меня удивить.

— За вчерашние первые слова. Признаю, это было некрасиво, а в оправдание могу сослаться на то, что был пьян.

— В таком случае, и Вы простите меня, лорд Тирион. Мои слова были жестоки.

Произнеся последние слова, я протянул карлику руку, которую он, колеблясь пару мгновений, крепко пожал.

— Ах, как славно, — Тирион налил себе из кувшина вина, — бордели так объединяют людей. Но прошу прощение, милорд, меня гложет один вопрос, въевшийся мне глубоко в душу и не отпускающий до сих пор. Только не обижайтесь, прошу.

— Ладно, — я тяжело вздохнул, ожидая очередной едкой издёвки, теперь уже с оттенком дружеского подтрунивания — задавайте.

— Скажите, каково это, ну… быть с мужчиной, — и этот внимательно выжидающий взгляд с дежурно ехидной улыбкой.

— Отвратительно, — ответил я как можно более равнодушно.

Повисшая на мгновение тишина была разорвана — ладонь Беса без толики жалости к нашему коллективному похмелью звучно стукнула по столу. Разноцветные глаза были широко распахнуты и стремились пробуриться куда-то в душу, их обладатель сперва просто нахмурился, а потом приобрёл крайне возмущенный и вместе с тем радостный вид.

— Я так и знал!!!

После ещё одной, уже не столь драматичной паузы, актёрская игра моего собеседника сдалась и посыпалась под его смехом.

— Не зря я не вёлся на все эти юношеские чары!

— Да. Однако, воспользуюсь и я удобным моментом, — решил углубить наше общение с карликом, — хотелось бы воспользоваться Вашим советом, лорд Тирион.

— Моим? — в удивлении вылупил на меня свои разноцветные зенки Бес, и в тот же миг собрался и приобрёл крайне важный вид, — кх, постараюсь помочь.

— Вскоре я планирую посетить Драконий камень, навестить брата и племянницу. Но я никак не могу подобрать подходящие подарки для девочки.

— Кхм, да и не знаю чем Вам помочь, я слаб в подобных вещах.

— Как и я. Но мне известно, что Ширен, несмотря на то, что ей всего семь, уже неплохо читает и очень любит это дело.

— О, я понял, — Тирион оживился, потерев в нетерпении свои ладони друг об дружку, — нужно подобрать книжки, которые будут интересны читающему ребёнку.

— Верно уловили суть, милорд.

— Хорошо, думаю, я смогу помочь Вам. Сколько у меня есть времени?

— Две недели.

— Отлично, я пришлю слугу, когда всё будет готово, — торопливо закивал карлик, мысленно уже подбирая книги.

— Премного благодарен, милорд, Вы сильно меня выручите. — Осталось только поблагодарить Тириона, быстро погружавшегося в свои мысли.

* * *

Темная вата туч пришла с востока и заволокла небо до самого горизонта, обрушив на столицу затяжной ливень и помножив на ноль любую активность. Улицы практически безлюдны, лавки закрыты, а таверны полнятся скучающими проходимцами. В такую погоду сидеть бы у камина и попивать травяной сбор с кипреем или шиповником, но дела не ждут, а хороших людей не стоит заставлять долго ждать.

Одолжив в королевской конюшне карету попроще, я отправился в город. Карета петляла по улицам столицы, тяжело разворачиваясь в узких переулках. У кого-то могло бы сложиться мнение, что я пытаюсь замести следы. Отчасти. На самом деле, мне стало интересно поиграть в конспирацию и пощекотать громадное самомнение главных интриганов столицы.

Проезжая мимо узкого переулка я, и пара моих охранников, выскочили из повозки, одев предварительно толстые плащи и широкополые шляпы. Прошмыгнув через пару узких улочек, мы вышли в злосчастный переулок, в котором стояла таверна «Русалка». После того, как я арендовал у Сирены это заведение, оно так и не было открыто по назначению, да пока и незачем. Приблизившись к двери, постучал оговоренное количество раз и, спустя несколько секунд, дверь отворилась, а нашу компанию оглядел уже немолодой воин с короткой бородой.

— Милорд, — воин поклонился и отошел от двери, позволяя нам пройти в помещение.

В отличие от прошлого моего посещения, таверна была пуста и темна. В главном зале расположилась пара воинов и слуг, да пара тускло светящих фонарей на столах.

— Господин! — из двери в подсобное помещение торопливо вышел Тревор, низко поклонившись, — рад вас приветствовать.

Тревор. За полгода, что я его не видел, купец разительно изменился, как в повадках, так и во внешнем виде. Лицо купца, обрамлённое аккуратно подстриженной бородой, сияло здоровым румянцем. Завершали образ богатый, подбитый мехом (больше для красоты, чем нужды) кафтан и скромный берет.

— Здравствуй, мой друг, — шляпа снята в приветствии, — надеюсь, не заставил слишком долго ждать.

— Что Вы, милорд, — Тревор чуть отступил, правой рукой изобразив пригласительный жест, направляя в сторону внутренних помещений, — мы были готовы ждать столько, сколько бы потребовалось.

Лидер семёрки, проведя через короткий и извилистый коридор, вывел меня на кухню… или, вернее, то, что было ею. Посуда и другая утварь были убраны, печи затушены, а в центре помещения (происходящее в котором ещё и проблематично подслушать) был поставлен длинный узкий стол, вокруг которого расставлено восемь стульев: один во главе, остальные по обе стороны. За столом уже было шестеро мужчин, вставших при нашем появлении.

Шестеро разных по возрасту, по судьбе и по внешнему виду мужчин. Кивком, поприветствовав собравшихся, я занял своё место во главе стола, в то время как Тревор расположился рядом, по правую руку. На столе горело в чашах несколько свечей, стояло два кувшина и восемь глиняных кубков. Положив шляпу перед собой, внимательно осмотрел собравшуюся публику и встретился с не менее оценивающими и внимательными глазами.

Старые и молодые, уставшие и полные вызова миру. Разные. Прошедшие отбор и жёсткую конкуренцию, не раз ходившие по острию ножа, акулы средневекового бизнеса. Выжившие в суровой пучине событий не дающей, порой, второго шанса. Голодные, озлобленные и опасные. Тревор в своих письмах рассказал о каждом (и в подробностях), но видел я их всех впервые.

— Господа, — приветственная улыбка сама выползла на лицо, — рад, наконец, лично познакомиться с вами. Я знаю ваши имена, но не лица. Представьтесь, пожалуйста, дабы понимать, кто есть кто.

— Освальд Арквирт, милорд, — первым встал довольно молодой мужчина, сидящий по правую руку от Тревора. Лицо гладко выбрито, под правым глазом родинка, тёмные волосы вперемешку с редкой сединой до плеч. Лицо вытянуто, а брови очень высокие, отчего Освальд имеет вечно удивленный вид.

Освальд Арквирт из Дождливого леса. Потомственный купец из Скорбящего, старый и доверенный друг, и компаньон Комба. До «вербовки» имел несколько мастерских, где ремесленники изготавливали сундуки и прочую мебель. Занимал хорошее положение и имел весомый статус в местной гильдии. Сейчас, благодаря моей протекции, и вовсе возглавил купеческую гильдию Скорбящего городка.

— Мальком Блэк, господин, — следом встал мужчина во всём чёрном. Полностью чёрное одеяние вкупе с суровым, беспристрастным лицом. Так же как и Освальд, чисто выбрит. Средней длины и тёмные словно уголь, волосы.

Мальком Блэк из Халла. Торговец материалами для строительства и ремонта кораблей в первом поколении. Внук освобождённого раба с волантийской галеры и сын корабельного мастера, удачно женившегося на дочке мелкого торговца. Со слов Тревора, довольно жёсткий человек, столкнувшийся в своё время с предательством родни по материнской линии, чуть не пустившей его по миру. По сей день из-за этой истории имеет натянутые отношения с купцами Дрифтмарка.

— Теобальд Каменный, милорд, — вот так, не больше и не меньше. Мужчина с жёстким, бритым лицом и колючим взглядом. Волосы цвета красной меди, длиной достаточной, чтобы закрыть уши.

Теобальд Каменный из Серой Крепости. Каменный дорниец. Родился и вырос на острове в Дорнийском море километрах в трёхстах от Скорбящего, в семье управляющего каторгами на острове. И всё было нормально и так бы и оставалось, но в какой-то мутный момент отца казнили то ли за воровство, то ли за работорговлю. Как утверждает Теобальд, впрочем, всё было ровно до наоборот. Именно казнённый и вскрыл нечто противозаконное на острове, чем и заработал себе приговор. И тогда ещё юному Тео пришлось взвалить на себя заботу о семье, матери и трёх сестрах, начав вместе с этим торговать обработанным камнем, мрамором и другими материалами. Именно моё желание расширить Штормовой предел и свело Теобальда с Тревором.

— Герберт Бутчер, милорд, — встал мужчина сидевший уже по левую от меня руку. Толстый, но крепкий мужик. Рыжие короткие волосы с сединой на висках, пушистые усы.

Герберт Бутчер из Харрентона. Потомок межевых рыцарей, который торговал в основном солониной, салом, жиром, кожей и солью. Сделал себе имя торговца с железным деловым хватом и хорошей чуйкой. Хорошей, но не идеальной — чуйка его всё-таки подвела. Герберт имел неосторожность одолжить кругленькую сумму лорду Коксу, и дерзость потребовать вернуть долг. Так он столкнулся с серьёзными проблемами и опасностью разорения, если бы не моя вовремя оказанная финансовая помощь. Ну ничего, теперь лорд Кокс должен уже мне.

— Господин, Хью Вайнбаг, к вашим услугам, — мужчина уже в приличном возрасте, вся голова в седых редеющих волосах, седые усы.

Хью Вайнбаг из Раэмпорта, торговец вином в неизвестном уже поколении, но, также столкнувшийся с трагедией и предательством. Дочь вместе со своим ухажером в одну прекрасную ночь похитила у старого купца целое состояние, накопленное за всю жизнь стариком, и отправилась в Эссос. И вот уже какой год Хью вместе с сыном стараются выбраться из дерьма.

— Милорд, Итан Кроу, — последний. Мужчина, не сильно моложе Вайнбага. Короткая стрижка из седых волос, внушительная белоснежная борода. Тучное, закутанное в множество слоёв одежды тело. Самое главное — цепкие и очень внимательные глаза.

Итан Кроу из Староместа. Ещё одна белая ворона. Незаконнорождённый плод любви молодого мейстера и дочери состоятельного купца. Вскоре, в назидание, отца Итана отправили служить мейстером на Стену, а Итан унаследовал дело деда. Кроу сыскал себе противоречивую славу торговца мистическими товарами и книгами с востока. Алхимические и просто редкие реагенты, книги и прочие талмуды с оплеткой из человеческой кожи и даже тела и живые подопытные для экспериментаторов из Цитадели. Но всё это просто слухи, распускаемые конкурентами… ну, со слов Тревора. Итан женился на освобождённой рабыне из Мирра и имеет большую семью (несколько детей и внуков). Осторожный, внимательный, имеющий хорошее образование и, по всей видимости, сеть осведомителей. Самостоятельно вышел на Тревора и предложил сотрудничество в обмен на финансовую поддержку. Слухи слухами, а репутацию ему и его семье подпортили, что в конце концов отразилось на его финансовом благополучии.

Отлично. Вот и познакомились, и я лично увидел людей, которым предстоит построить мою торговую империю. Верны ли они мне? Скорее да, чем нет. Настолько верны, насколько вообще могут быть верными люди, которых спасли от разорения и забвения, оставленные и преданные. Люди с мрачными перспективами. Я дал им в руки деньги и толику власти, они грамотно воспользовались дарами, приумножив и укрепив их. Иными словами, пройдя проверку. Стоит помнить, что их было больше… гораздо больше. Но те не справились. Кто-то не справился с жадностью, алчностью, своей подлой натурой, а кто-то и вовсе был дурак. Да я и не стремился взращивать в этих практичных и жёстких людях абсолютную верность. Нет, лучшая верность — верность себе и своим товарищам.

В процессе своего становления «семёрка» шла на многие нелицеприятные вещи в отношении своих коллег, решивших предать общее дело. Эти мужчины уже повязаны кровью, что имеет определенное влияние на психологию мужского коллектива. Но не кровью единой! Взаимная выгода также имеет своё значение. За эти полгода ими было заработано денег больше, чем за всю жизнь каждого из них. А щедрые проценты с моей стороны крепко привили это чувство. И, вместе с тем, сейчас я им нужен не меньше, если и не больше, чем они мне. За эти полгода ими было оттоптано столько хвостов и хоботов, что без моего покровительства, боюсь, раньше или позже их жизни начнут обрываться крайне трагично.

— Рад знакомству, господа, — в свою очередь взял слово уже я, — меня вы прекрасно знаете. Прежде, чем приступим к делу, уважаемый мастер Комб обмолвился, что у некоторых из вас есть ко мне вопросы. Я вас слушаю.

— Лорд Ренли, — слегка привстал со своего места после небольшой паузы Освальд, — в последнее время мы столкнулись с определенными трудностями в Скорбящем и Красном Дозоре. Лорд Уайтхед, а точнее его люди, стали довольно часто влезать во внутренние дела гильдии, предлагая лорду увеличить размер пошлин на всю торговлю. В Красном Дозоре, в свою очередь, галеры Дома Сваннов стали всё чаше задерживать наши торговые барки, требуя колоссальные поборы, а иногда и конфискуя груз.

Кажется, господа-милорды не смогли устоять, глядя на всё более и более разрастающуюся прямо под носом торговлю, и решили откусить. Тут уже никакая бумажка с моим гербом не помогает.

— Я вас услышал, Освальд. Все проблемы улажу, можете не сомневаться. А пока выполняйте все требования местных лордов, какими бы убытками это в итоге ни оборачивалось. — Немного выдержав паузу продолжил, — как идёт подготовка к экспедиции?

Осознание предстоящих событий и их неумолимое наступление привели меня к однозначному выводу: нужна большая, сильная и профессиональная армия. Для создания и поддержания в боеспособном состоянии которой нужны деньги, очень много денег. Роты, создаваемые Лонмаутом и Венсингтоном, это прекрасно доказали. Казалось, возьми под контроль все торговые маршруты Штормовых земель и вуаля! Вот тебе так необходимые деньги! Но реальность, как обычно, полна нюансов и разочарований. Торговый оборот в Штормовых землях, к сожалению, не может похвастаться большими объёмами и значительными абсолютными цифрами. Если переводить в денежное выражение, то годовой торговый объём моих земель можно оценить в тридцать-сорок тысяч драконов, из которых я могу направить в свою казну не больше трети. Много это или мало? Для Железных островов — огромное состояние, для столицы — всего лишь приз для победителя турнира или, например, чуть больше месячного содержания Королевского флота. В столице, Староместе и Ланниспорте, в месяц прокручивается денег больше, чем в год во всех Штормовых землях и, учитывая вышесказанное, если так подумать, то все мои телодвижения, направленные на обуздания торговых путей в отдельном, относительно небольшом регионе, без крупных городов, выглядит не очень перспективно. По сути, в данный момент я не так уж и много приобретаю, если вообще не работаю себе в убыток. Отчего на первый план вышла необходимость получения сверхприбыли, и не одномоментной, а регулярной.

В нынешних условиях, выбор матриц действий весьма ограничен. Женитьба и военный поход отпадают. Да, я скорее всего получу либо относительно большое приданое, либо военную добычу, половину которой я потрачу на расходы понесённые в процессе подготовки к походу (и это в лучшем случае). Казалось, вот и все варианты, но нет, есть еще один. Торговля. Не местечковая, зачастую бартерная и с минимальным денежным выходом, а глобальная, международная торговля редкими дорогими товарами, имеющими высокую ликвидность.

Хотя, казалось бы, зафрахтуй судно побольше, нагрузи его товарами и вперёд покорять внешние рынки! Но в других странах тоже не дураки сидят. Всё уже поделено, и на каждом торговом узле сидит своя шобла. И да, друг друга они может не очень-то и любят, но тебя? Тебя, андальскую рожу, они не любят ещё больше.

Однако, для отчаянных и дерзких всегда открыто окно возможностей, и если Пётр Великий прорубал окно на запад, то я прорублю окно на юг. Летние острова — вот моя цель. Большой архипелаг с очень тяжёлой историей, прекрасными перспективами и нереализованным потенциалом, который ныне пребывает в упадке и деградации.

Летние острова находятся на отшибе мировой торговли. Архипелаг от Вестероса и Эссоса отделяет Летнее море, хотя, по сути, тут имеешь дело с настоящим океаном. Несмотря на приветливое название, море коварно и опасно, чем объективно ограничивает доступность региона (в первую очередь его доступность для торговли). Для однопалубных кораблей, острова и вовсе вне зоны досягаемости. Но даже не это является причиной упадка в регионе, а прогрессирующая феодальная раздробленность. На заре своей истории летнийцы создали мощное государство, в состав которого входил весь архипелаг, а ныне чуть ли в каждой деревне свой принц. Феодальная масса разрослась, дробя на отдельные гордые княжества, даже малые и бедные острова. Подобное явление сразу же отразилось на экономике и торговле. Единственное, что связывало Летние острова и весь остальной мир, это Лебединые корабли. Большие многопалубные корабли с развитым парусным вооружением из редких и дорогих пород дерева, наделяющих судно превосходными мореходными характеристиками. Дедушка всех местных вариаций каррак и галеонов. До сих пор не превзойденная вершина и уж очень дорогая игрушка. Невероятно дорогая. Настолько, что могли их себе позволить только владыки крупных островов, каковых оставалось всё меньше, меньше и меньше.

Вот, прошло триста лет с момента, как перестало существовать единое летнийское государство, и Лебединые корабли, настоящие Лебединые корабли, стали практически легендой. Нет, разумеется, летнийцы продолжают строить какие-то корабли и даже продолжают называть эти корабли Лебедиными, но с «теми самыми» у них не так много общего. Дань традиции и не более. Компетенции потеряны, а последние мастера, помнящие как зачаровывать древесину для настоящего Лебединого корабля, доживают свой век.

С исчезновением крупных кораблей, торговые пути проложенные самими летнийцами увяли и захирели. Архипелаг оказался в ситуации полуизоляции. Теперь вместо того, чтобы торговать напрямую и получать львиную долю прибыли, летнийские купцы, способные снаряжать менее мореходные, чем раньше, суда, и в меньшем количестве, вынуждены торговать через ближайшие неподконтрольные торговые узлы. Главным из таких является Волантис, перетягивающий на себя большую часть летнийского экспорта и навязывающий последним выгодные именно для себя расценки. Постепенно разоряя и закабаливая темнокожих купцов, неспособных разорвать узы волантийской монополии в западной части Летнего моря. По сути, летнийские купцы в своей массе вынуждены торговать исключительно с Волантисом, живя и торгуя на его кредиты.

Волантис, в свою очередь, получая с Летних островов пряности, ценную древесину, жемчуг и самоцветы по минимальной цене, с десятикратной наценкой отправляет эти товары по всему свету. А летнийцы на вырученные средства вынуждены закупать в Волантисе накрученные в цене железо, медь, олово и другие стратегически важные ремесленные товары, жёсткий дефицит которых уже давно стал очередной нерешаемой проблемой на Летних островах.

Казалось бы, летнийцы же островной народ, сядь на корабль и торгуй где хочешь, но и здесь не всё так просто. Разумеется, отдельные (более богатые) купцы и принцы, под властью которых крупные города, так и делают — снаряжают отдельные корабли и доплывают до Браавоса, Королевской Гавани и Ланниспорта. Но основная масса летнийцев такого себе позволить не может. Откровенно говоря, в Тироше, Лисе и Мирре отношение к летнийцам такое же, как и Волантисе, а методы те же. Чую-чую, пахнет заговором.

Особую роль также играет очень развитое пиратство, полностью перекрывающее торговлю для Летних островов с дальним востоком, поскольку острова Василиска находятся в трехдневном морском переходе от обсуждаемого архипелага. Пиратские шайки регулярно наведываются на острова, грабя, убивая и захватывая рабов, а пару лет назад и вовсе захватив и разорив один из крупных городов архипелага. В итоге, архипелаг стал основным и регулярным поставщиком рабов на невольничий рынок. На сегодняшний день Летние острова, как некая общность, пребывают в тяжёлом затяжном кризисе, выход из которого не просматривается.

А вот и появляюсь такой прекрасный я. Я с идеей перетянуть часть торговый путей на себя. Учитывая, что сейчас на дворе позднесредневековая эпоха, и в моём распоряжении будет серьёзный временной задел, пока в Волантисе, и других вольных городах, поймут, что происходит. План относительно прост — наладить прямую торговлю с Летними островами. У меня есть в избытке всё, что так необходимо летнийцам: металлы и производные из них, у них то, что нужно мне: товары роскоши, в которых нуждается не только Вестерос, но и сами вольные города, за которые я смогу получить сверхприбыль. Все счастливы. Это если всё упростить.

Для начала будет подготовлено и направлено несколько экспедиций, официально дипломатических и научных. Для этого я уже написал в Цитадель с предложением присоединиться к экспедиции мейстерам-исследователям. Корабли в экспедиции будут забиты подарками для принцев и дорогими изделиями из металлов, от идеи везти тупо сырьё решили пока отказаться. Хорошенько проведя дипломатическую и экономическую разведку, мы преступим ко второй фазе нашего плана по колонизации… кхм, по включению Летних островов в международную торговлю, а также подготовимся к ответному удару всех заинтересованных волантийских ублюдков.

— Если позволите, милорд, — слово взял Блэк, — послезавтра я направлюсь в Браавос. Как обмолвился один мой знакомый, от коликовв животе помер местный магнат, а его многочисленные наследники и кредиторы уже растащили всё его имущество. Однако, ещё будучи живым и здоровым этот торговец заказал перебор верхних палуб и килевание одного из своих галеонов. Но вот беда-то, у наследников не хватает средств для завершения ремонта и выкупа судна. Я, с позволения мастера Комба, уже внёс задаток за корабль, а мои люди ведут переговоры с наследниками и кредиторами по выкупу прав на корабль.

— И во сколько нам обойдётся корабль?

— Считайте, что за полцены, милорд, не считая стоимости проделанного ремонта, а всего… две с половиной тысяч драконов.

Охренеть. Почти девять килограмм золота!

— Кхм, — невольно прочистил горло, стараясь не выдать своего удивления, — сколько это может занять времени?

— Думаю, не больше двух месяцев. Это, учитывая время на подбор перегонной команды и перевозку оплаты.

— Неплохо.

Действительно неплохо, ещё есть время для подготовки. А что по стоимости корабля, галеон судно не из дешевых. Нам еще повезло, что сам корабль не из свежих, и не пришлось заказывать строительство судна с нуля, в противном случае, издержки выросли бы в разы.

— Милорд, позвольте, — вперёд слегка подался Итан Кроу, — боюсь, одного корабля будет недостаточно. Даже корабля такого большого как браавосийский галеон.

— Я понимаю, мастер Кроу. Корабли будут, это я возьму на себя.

— Как скажете, милорд.

— Итак, продолжим… — вновь, взял я слово.

* * *

— Как поживает Синди?

Завершив собрание «масонов», Тревор провожал меня до выхода.

— Кхм, милорд, — Комб отвёл в неловкости взгляд, — собирается выходить замуж.

— Замуж? — под моим взглядом Тревор слегка сморщился, — Прекрасно!

Тревор в удивлении поднял на меня взгляд. Неужто думал, что я не умею делиться?

— Кто избранник?

— Сын мастера Хью, хороший молодой человек.

— Неплохо-неплохо. Передайте им мои наилучшие пожелания. Само собой, с меня подарок молодым.

— Уверен, они по достоинству его оценят.

Ха, ещё бы.

Глава 11

— Не могу сдержать своего восхищения навыкам вашего повара, милорд, — не особо напрягаясь, правду, как правило, говорить легко, Мизинец нахваливал кролика в соусе из имбиря, корицы и перца, — просто невероятный вкус.

Бейлиш всё-таки принял моё приглашение (сделаем вид, будто он мог отказаться). Душный приморский вечер, пятёрка светильников развеивает мрак в покоях, относительно небольшой стол на шестерых был щедро заставлен различными яствами и напитками. По моей просьбе, Сирена расстаралась на славу, прислушавшись к некоторым моим советам (особенно в том, что касается использования приправ и специй), отчего на моём столе появились: картофельное пюре с добавлением мускатного ореха, крольчатина в изысканном кисло-сладком соусе или, как я его представил Мизинцу «по И-Тийски», свиная шейка, замаринованная в перце, луке и приготовленная в винном соусе с чесноком, тмином и тимьяном. Ну и, конечно же, несколько лёгких салатов и прочей мелкой закуски. Пили мы слегка разбавленное арборское вино, а то уж больно крепленное попалось.

Что касается самого Бейлиша, то я для себя обнаружил, как и ожидалось, интересного и крайне умного собеседника. В отличие от Тириона, Петир обладает не только широким кругозором, но и глубокими знаниями, подкреплёнными в том числе эмпирическим опытом, во многих сферах, таких как управление, финансы, торговля и, конечно же, политика. Если судить о его биографии беспристрастно и объективно, то Мизинец сделал космическую карьеру, и удалось ему это не только благодаря своим знакомствам и протекции, но и за счёт своих способностей, ума, сообразительности и вечно ускользающей от глаз неискушённых наблюдателей колоссальной работоспособности. Яркий пример — работа на таможне Чаячьего города, одного из крупнейшего городов королевства, являющегося в основе своей сугубо торговым. Систематизировав систему сбора налогов и пошлин на своем участке, Петир увеличил налоговый выхлоп в разы. Нечто подобное произошло и с королевской казной, когда Мизинец стал мастером над монетой. Упорядочивание и систематизация, исполнительность, быстро привели королевскую казну в порядок, наладив стабильный финансовый процесс. При Петире качество ведения финансового документооборота вышло на новый уровень, приведя бюджет королевства в прозрачный и понятный вид. Бейлиш и его необъявленная реформа документооборота в любом из раскладов войдёт в историю Вестероса, и её будут изучать в будущих школах и финансовых институтах Вестероса Новейшего времени. А пока, мало кто в состоянии оценить проделанный путь.

Вопрос в другом… ворует ли Бейлиш? Разумеется! В этом вся соль. Созданная, как всем кажется, прозрачная относительно налогов и сборов финансовая система, скрывает от многих любопытных и даже сведущих глаз хитрые и изобретательные махинации королевского казначея. От самых простых (по меркам России двадцать первого века) до тонких и по-настоящему изысканных. Двойная проводка, система откатов, манипуляция с закупками, прокрутка заёмных средств и так далее по списку с задействованием огромной сети повязанных с Бейлишем чиновников в порту, в таможне, в страже, в купеческих гильдиях и плюс личные предприятия (в основном бордели). Итог: колоссальная по своим масштабам сеть воровства и отмывки денежных средств… и при этом все довольны. Лорды, а затем и Королевство, увеличили свои доходы за счёт организации процессов со стороны Бейлиша, но в то же время недополучают не столь масштабные, но значимые денежные суммы, которые проводятся через расходные части бюджета и отмываются через подручных купцов и бордели. Бейлиш хотел поиметь лордов? Да. И смею заметить, что у него отлично получается!

Все эти махинации для местных и правда не очевидны и сложно проверяемы, но не для человека, который рубал НДС и снижал облагаемую базу каждый квартал. Доступа к его гроссбухам я не получал, но мне и не надо. Там взятка от моих купцов, там просьба от меня у начальников и интендантов, пьяные разговоры моих людей со стражниками в тавернах и вот в моём распоряжении необходимый мне массив информации. Нужно было лишь добавить линейку с графитом и старые навыки работы с экселевской таблицей. А, ещё бессонная неделя, но это не в счёт.

— Не поваров, лорд Бейлиш, а одной поварихе, — лично подлил вина в кубки, — Леди Сирена невероятно талантлива.

В этот момент зашли дочери вышеупомянутой леди, неся на блюдах десерт: пару ягодных пирогов среднего размера, пирожные с яблоком и корицей, а также вазочку со взбитыми сливками.

— Действительно, — Мизинец с нескрываемым интересом наблюдал за старшенькой, Беатрис, делая небольшой глоток из кубка, — леди Сирена обладательница великих талантов.

— И Вы чуть было не лишили нас данных талантов, — непринужденно продолжил свою реплику, дождавшись, когда мы снова останемся вдвоем, — ваша провокация с Димом была не самой своевременной, лорд Бейлиш.

Мизинец так и замер с кубком у рта, замершего в вежливой улыбке, а его серо-зеленые бесцветные глаза впились в моё безмятежно дружелюбное лицо.

— О, наконец, — от моего восклика Петир слегка вздрогнул, — пирожные! Вы должны их попробовать милорд, они получились весьма достойными. Я их называю «штрудель». Ну же, попробуйте! В Вестеросе больше такого вы не изведаете.

Бейлиш, не меняясь в лице, медленно опустил руку с кубком, взял одно из пирожных и положил себе на тарелку, отрезав кусочек…

— Стойте! — Бейлиш снова замер, с вилкой у рта, — как я мог забыть! Прошу прощения, положите сверху сливки, не пожалеете.

Мастер над монетой прислушался к моему совету, положив сверху сливок и, наконец, попробовав моё «изобретение». Мизинец жевал долго и тщательно, отслеживая любую эмоцию на моём лице, собираясь с мыслями и лихорадочно вспоминая, где он мог бы проколоться.

— Ну? — решил я немного поторопить собеседника.

— Вкусно. — Ответ Мизинца был сдержан и вежлив, хотя, могу подозревать, что в данной обстановке, вкуса он и не заметил.

— Неужели получилось? Теперь моя очередь.

Повторив манипуляции со сливками, я под внимательным взглядом королевского казначея, наколол на вилку приличный кусок и отправил в рот. Действительно, получилось неплохо, хоть и не без недостатков. В местах тесто чуть не пропеклось, но, увы, недостатки местного кулинарного оборудования. Сливки тоже, не совсем сливки, а больше на крем похожи, но вкусно, чёрт возьми.

— Да, леди Сирена действительно заслуживает похвалы. — Тщательно прожевав, прокомментировал свои впечатления, — лорд Бейлиш, вы нашлись, что мне ответить?

— Лорд Ренли, — голос Петира держался ровно, но глаза выдавали собеседника, — боюсь, я не понял суть вашей претензии.

— Не прикидывайтесь, лорд Бейлиш, Вы всё поняли. Слинт, Дим и вся остальная верхушка стражи в вашем глубоком кармане. — Не став давить собеседника взглядом, я полностью сконцентрировался на поедание штруделя, методично орудуя вилкой и ножом, — можете не переживать, милорд. История откидывает на вас тень, но я не считаю вас полностью виновным в произошедшем. Возможно, эта ситуация научит вас тому… нет, напомнит вам о том, что даже самая незначительная фигура в ваших руках обладает собственной волей, желанием и страстями, и порой, отдавшись им, сбрасывает с себя поводок. Так, по всей видимости, и произошло с Димом. По крайней мере, я хочу в это верить, лорд Бейлиш.

Украдкой посмотрев на лорда-казначея и увидев его реакцию, я понял для себя, что не ошибся. Петир держал себя в руках, не пытался оправдываться и извиваться, ожидая, когда я уже перейду к делу.

— В результате то ли Ваших неудачных интриг, то ли излишней инициативы Вашего человека, мне был нанесён колоссальный урон, как моральный, так и репутационный. Одна половина столицы теперь считает меня безумным палачом, а другая винит меня в том, что я не смог сдержать своего слова о защите леди Сирены, подходя опасно близко к выводу, что я — слабый властитель. — Завершив со штруделем, откинулся на спинку кресла, вперив задумчивый взгляд в окно, демонстративно игнорирую гостя. — Но если репутацию и авторитет ещё можно подправить, то моральные муки останутся со мной надолго. Неожиданный и подлый удар, от человека, которого я почитал за старшего товарища в малом совете и почти что друга, глубоко ранил моё сердце, и мало что в этом мире способно его излечить и вернуть нашу дружбу, лорд Бейлиш.

Петир же, в свою очередь, лихорадочно соображал, выискивая в моих словах намёки и лакуны с потаённым смыслом. Его лицо даже покрылось испариной.

— Возможно, — всё же, нашёл силы Мизинец, приняв решение, надеюсь, нужное мне, — я могу как-то загладить нанесенный урон, лорд Ренли?

— Тридцать процентов, — перевел свой прямой взгляд без тени улыбки на Петира.

— Тридцать процентов от чего, милорд? — видно, как Мизинцу некомфортно вытягивать из меня предложение за предложением.

— Тридцать процентов от ваших махинаций с жалованием городских стражников, милорд.

Схема довольна простая, но рабочая. Бейлиш и его компания, беря из казны полноразмерные оклады стражи, самим стражникам платят, дай Боги, треть, вынуждая последних жить за счёт мелких поборов и взяток. Сэкономленные средства частично возвращаются в бюджет под иными доходными статьями, (откуда, в своё время, Бейлиш изымал деньги на свои нужды) покрывая некоторые недоимки и расходы по другим мало кому интересным статьям. Таким нехитрым способом лорд-казначей и отмывает деньги, и показывает, как бюджет регулярно и стабильно пополняется. А что на самом деле происходит с бюджетом, Бейлиш только и знает, и ни один проверяющий, уверен, не докопается. Неудивительно, что стоило Бейлишу отправиться в Долину, как казна королевства пошла в разнос.

Денег я получу немного (не такой уж и большой бюджет у стражи), но хоть немного компенсирую своё пребывание в столице. Ну и самое главное — я получу заинтересованность и в перспективе некоторые услуги со стороны мастера над монетой.

Бейлиш ощутимо расслабился. Напряжение покинуло его, а глаза вновь наполнились живостью и уверенностью. Он, наконец, понял, чего от него хотят.

— Тридцать процентов, лорд Бейлиш, и посильная помощь моим друзьям на таможне. Это поспособствует пусть и не быстрому, но исцелению моих душевных травм.

— Я с радостью помогу вам, милорд. Со всем смирением и искренними дружескими чувствами, — Мизинец слегка склонился над столом, заискивающе глядя в глаза, — и я рад, что мы смогли разрешить наше… недопонимание.

— В таком случае, лорд Бейлиш, — разлил остатки вина по кубкам, — выпьем же за нашу крепкую мужскую дружбу.

По комнате разнесся звон серебряных бокалов, закрепивший сделку.

* * *

Острый нос Чёрной Беты взрезал встречные волны, поднятые проходящим мимо циклоном. Галея сира Давоса представляла из себя большое трёхпалубное судно с местами для гребцов на нижней палубе и развитым парусным вооружением, состоящим из трёх мачт со смешанными парусами. Чёрная Бета была достаточно крупным кораблем в Королевском флоте, однако, с не совсем стандартной конструкцией. Без тарана, высокие борта, малое количество гребцов относительно размера судна (и то, используемые только при штиле), большие трюмы. Чёрная Бета имеет больше общего с торговыми мореходными судами, чем с боевым кораблём. При этом, судно очень быстрое.

Выйдя на рассвете из Королевской Гавани, хорошо ориентирующийся в местных водах Давос быстро поймал ветер и вышел на нужное течение, отдав тут же приказ сушить весла. Единственное опасение вызывал надвигающийся циклон, закрывший небо чёрными тучами, но и он ушёл на восток, в открытое море. Пока что, путешествие складывалось просто идеально.

Следуя нашей давней договорённости, Давос, расправившись со своими делами, вернулся в Королевскую Гавань, дабы отвезти меня на Драконий Камень, в штаб-квартиру Королевского флота. Вместе со мной отправилось буквально десять человек, ибо я не чувствовал нужды брать с собой толпу телохранителей или прислуги.

— Милорд, — Давос встал рядом, по правое плечо, так же как и я опершись на борт,

— до заката мы будем у Драконьего Камня.

Интересное наблюдение. Насколько человек может быть гибкой натурой. На суше Давос весьма обходительный и скромный человек, не повышающий голос и находящийся в неком подобии полупоклона. Но здесь, на своём корабле, это совсем другой человек — прямая осанка, зычный командирский голос и матюги, очень много матюгов.

— Замечательно, — слегка огляделся, чтобы удостовериться в том, что мы практически одни, — сир Давос, я хотел бы извиниться перед Вами за то, что произошло с Сиреной.

— Милорд, не стоит. — Давос в своей манере то ли от неловкости, то ли от раздражения дернул щекой, — вашей вины здесь нет, вы и так сделали всё, что могли и даже больше.

Разговор стих, но мы оба знали, что это был не конец. Спустя несколько минут неловкого молчания Давос глубоко вздохнул и продолжил.

— Я виню себя, милорд. И… понимаю, что окажись я на вашем месте, не смог бы покарать преступника так, как это сделали вы. Попрать чужое мнение, законы и обстоятельства, встать на защиту вдовы и её детей. Мне страшно и мерзко это произносить, но смог бы я поступить так же? Я задаю себе этот вопрос. Я отвечаю на него. И за ответ мне стыдно.

— Вы очень хороший и верный друг, — я повернулся к Сиворту, опустив руку на его плечо, — и вы бы сделали всё, что в ваших силах, чтобы сберечь и защитить тех, кто вам доверился. Отбросьте эти темные сомнения, ничего кроме грусти и самобичевания они вам не принесут. Бессмысленно это.

Мы ещё немного молча постояли, пока необходимость не заставила Давоса вернуться к команде и оставить меня в одиночестве. Только я, успокаивающееся море и мои мысли.

Я вступаю, а хотя куда уж там, бросился в галоп на тонкую грань пути, ведущего меня к цели. Но что это за цель? Банальное и естественное желание пережить грядущие события? Но это не цель, это желание или скорее даже инстинкт. Человек тем и отличается от животного, что сумел подавить свои инстинкты, перешагнуть через них и занять вершину в пищевой цепочке. Нет, во мне взывает и клокочет нечто иное. Неужели все мои планы по добыче денег, реформа армии и интриги продиктованы лишь желанием выжить или поймать за хвост короткий миг удачи и славы? Удовлетворить плебейскую жажду тщеславия и прославления? Нет. Точно нет. Но тогда что?

Достав из-за пазухи небольшую флягу, сделал пару глотков грушевого бренди. Огненная волна разлилась по телу, отгоняя чувство холода, навеянного морскими ветрами.

Прошли месяцы с начала моих метаний, но я вновь и вновь возвращаюсь к этим вопросам и проблемам, стоит мне остаться одному. Но сегодня, в отличие от других дней, необходимо если и не найти, то приблизится к разгадке, к моему «зачем». От этого вскоре будет многое зависеть. Сторона, которая чётко знает, чего она хочет, всегда сможет увидеть путь или начать прорубать таковой в направлении заданной цели, а также будет обладать пониманием того, какими именно инструментами необходимо будет воспользоваться в процессе. Только использованное в нужное время и в нужном месте орудие принесёт победу и успех. Иначе никак.

Хочу ли я власти? Да. Хочу ли я больше власти, чем имею в данный момент? Тоже да. Но власть для меня всё-таки не цель, а лишь средство, необходимое, чтобы обеспечить свою личную свободу и независимость для реализации своих идей и… мечты. Мечты? Мечты о чем? «Скромной» мечты о том, что Вестерос не сгинет в огне бесконечных междоусобиц, став питательной массой для соседей с востока. Мечты о реформах, о социальном и экономическом прогрессе, замороженном Таргариенами триста лет назад. Централизация государства, распространение и укрепление гуманизма, развитие образования и медицины, расширение прав городов и сословий. Развитие торговли и производства. Мечты о большей справедливости в обществе, хоть на грамм или миллиметр. Мечты о просвещённом правлении. Мечты об Эпохе Возрождения для Вестероса. Мечты о весне.

Как неожиданно Вестерос и его люди стали близки мне. Сближению, впрочем, очень сильно помогает понимание того, что либо я и моя будущая семья будем процветать вместе с Вестеросом, либо погибнем вместе с ним. Сбежать, поступить как трус? У меня не хватит ни мужества, ни беспринципности на подобный поступок… но жизнь коротка, особенно в этот суровый век. Угробив все силы на осуществление своих мечтаний и идей, наполненных идеализмом и чуждой местным философией, я обреку себя на десятилетие бессмысленной борьбы со всем социально сущим. И ради чего? Чтобы в итоге те, кто придёт после меня, разрушили и добили то немногое, что было сделано и воплощено мною? Мечты. На то они и мечты, чтобы оставаться бестелесными призраками, рябью на воде, морской пеной.

Моя цель в этом мире… не построить новую Европу, не навязывать людям чуждые идеи и традиции, не сеять новую вражду и ненависть, не сталкивать их лбами ради своих идей. Нет. Моя цель, единственная достойная в моём положении, — сохранить государство андалов, ройнаров и первых людей, дать возможность взрастить полезные и мягко отсечь злые побеги. Воспитать окружающих людей, дать им внутреннюю силу, крепко опирающуюся на веру. Веру, что они сражаются, живут и умирают ради всеобщего блага и будущего, а не просто за чьи-то шкурные интересы. Моя цель — трансформировать общество и государство, наставить, как мне кажется, на правильный вектор развития. Вестерос должен пройти свой путь становления от начала до конца, и моя миссия в том, чтобы лишь чуть-чуть помочь и сгладить наиболее острые и разрушительные углы. Идеализм? Без сомнения. В духе времени? Абсолютно.

А чтобы достичь поставленных целей, к моему глубокому сожалению, мне придётся ввязаться в будущую гражданскую войну и пройти уготованный мне путь по колено в грязи и крови невинных. Словно девиз канадских бронетанковых войск: "Через грязь и кровь к зеленым лугам вдали".

* * *

Оставив по левому борту Дрифтмарк, как и рассчитывал Давос, Чёрная Бета в лучах заката подходила к Драконьему Камню. Могущественная цитадель из чёрного камня переливалась красно-желтыми оттенками на солнце и, казалось, что огромные башни в виде чёрных драконов вот-вот оживут и взмоют в небо. Цитадель выстроена на каменном утёсе, у подножия которого разместился небольшой портовый город, связанный с крепостью узкой извилистой дорогой.

В городке, носящем то же название, что цитадель и остров, нас встречали сквайры и слуги крепости с факелами и фонарями. Быстро разгрузив мои пожитки и сундуки с подарками домочадцам Станниса, мы начали подъём в потёмках.

Находясь уже на середине пути, в голове застряла и билась одна и та же мысль. Как вообще можно взять эту чертову крепость? Реально. Я думал, что Штормовой Предел неприступен. Ха! К Штормовому пределу, хотя бы, можно армию подвести. А здесь куда? Единственная узкая тропа, удерживать которую может и десяток человек. Стены высотой с десятиэтажку, к которой и лестницу то не поставишь. Нет, обычными способами крепость не взять. Измор или саботаж. Ну, или тысячи жертв со стороны штурмующих.

Тем временем, нас с Давосом, встретил самый настоящий хоббит. Больше, злобнее и в обуви, а так, хоббит хоббитом. Акселл Флорент не блистал ни красотой, ни славой великого воина, но, по всей видимости, был неплохим администратором, если его до сих держат кастеляном. При нашем появлении, дожидаясь, пока я отдышусь, и буду в состоянии ответить на приветствие, сир Акселл раскланялся передо мной, показывая свои кривые зубы в притворной улыбке. Он нам и доложил, что со Станнисом мы разминулись ровно на сутки, мой брат отправился на Дрифтмарк, решать некие проблемы. Вот же засада, я не планировал долго задерживаться здесь.

Отрядили мне неплохие покои. Хоть в них было и мрачно и зябко, но день был тяжёлый, а усталость брала свое. Укутавшись в одело и накинув сверху ещё пару вещей, я быстро забылся во сне.

* * *

Ранним утром откровенно стрёмные и невзрачные служанки, принесли мне бадью с тёплой водой, а также всё необходимое для утреннего моциона. Сбросив рубаху, стал намывать лицо.

В дверь негромко постучали и отворили, получив мой разрешающий окрик. В комнату осторожно вошёл сгорбившийся хромой старичок, позвякивая цепью на шее.

— Лорд Ренли, — Крессен был практически лыс, редкий седой волос был только на боках головы, но картину сглаживала снежная борода по грудь, — рад приветствовать Вас на Драконьем Камне.

— Крессен! — эмоции Ренли захлестнули мой разум, подскочив к старику, аккуратно обнял его, — как же я рад тебя видеть!

Крессен после катастрофы с родителями братьев Баратеонов отчасти заменил нам отца. Учил и воспитывал. Вкладывал душу. Но если Роберт был уже достаточно взрослым и выпорхнул из отчего дома, а Ренли слишком маленьким, чтобы что-то особо понимать и отвечать, то основным центром приложения своих педагогических сил и отцовских чувств стал Станнис. За которым он, не задумываясь, отправился на Драконий Камень.

— Как же вы выросли, милорд, — в глазах старика появилась влага, — такой статный, красивый.

Старик чуть отстранился, внимательно вглядываясь в моё лицо и глаза.

— Вы очень похожи на отца, милорд, — Крессен тяжело вздохнул, и как мне показалось, немного облегченно, — те же умные и проницательные глаза.

— Да? А мне все говорят, что я похож на Роберта. — с улыбкой ответил старику, аккуратно усаживая его на кровать и присаживаясь рядом.

— Надолго ли Вы пожаловали к лорду Станнису?

— Все зависит от того, как скоро он вернётся с Дрифтмарка. Без него все мои дела встали.

— Дела? Не сочтите за дерзость милорд, но что Вас привело в это красивое, но угрюмое место?

— Это не секрет. Помимо знакомства со своей племянницей и общения с любимым братом, я планирую встретиться со старшими сыновьями небезызвестного Вам сира Сиворта. Хочу предложить им кое-что… если, разумеется, позволит Станнис. Всё-таки они у него на службе.

— Думаю, он Вам не откажет, — Крессен пожевал нижнюю губу, неожиданно взял мою руку и, приблизившись аж к лицу, быстро зашептал — Ренли, будь осторожен, в свите её светлости Селины есть женщина, очень опасная женщина. Появилась около года назад, иностранка, поклоняется огню…

— … во всём красном?

— Да, — старый мейстер с удивлением взглянул на меня, — слухи уже дошли до столицы?

— Нет, не слухи. Просто я неплохо проинформирован про жрецов бога огня Р’глора, бродит по двору Роберта один пьяница.

— Нечестивое верование. Мелисандра, так она себя назвала, быстро втёрлась в доверие госпожи, и имеет на неё и на её окружение огромное влияние. Она утверждает, что видит будущее в огне, убеждая глупцов дешёвыми фокусами. И не только глупцов, к сожалению. Будь осторожен и не забывай эти слова — она очень красноречива и убедительна.

— Старый друг, будь спокоен, к фокусам я привычен, — но для волнующего старика, решил закрепить свои слова, — что бы я ни говорил и ни делал, запомни, я в своём уме.

— Вы меня совсем не успокоили, милорд, — с кривой улыбкой, но всё же более спокойно поддержал меня старик, — и ещё кое-что, милорд. Прошу Вас, будьте добры к Ширен, она и так…

— Можешь не переживать, друг мой, — прервал мейстера, подняв слегка руку, — я не обижу ребенка.

— Спасибо, — Крессен улыбнулся, спокойно и свободно.

Мы пообщались ещё около получаса, пока старик, сославшись на свои дела, не покинул меня. А спустя ещё минут двадцать, одна из служанок пригласила меня к завтраку.

* * *

Станнис всегда с большим равнодушием относился к различным протокольным действиям. Расшаркивание, раскланивание, отпускание витиеватых и тотально пустых при этом фраз. Он военачальник, флотоводец — ему нет и не было до этого никакого дела. Прибыл гость? Отлично! Встретить, удостовериться, что жив-здоров, разместить, накормить. Но лично встречать? Зачем? Возможно, вероятно даже, что многие воспринимают этого как оскорбление, отчего у Станниса всегда мало гостей. Однако, Селиса Флорент — человек совсем другой породы, и в её подкорку намертво вбито должное поведение благородной дамы, встречающей гостей, и ничто не в состоянии это выкорчевать.

Служанка немного поводила меня по мрачным коридорам, выведя, в конце концов, в господскую трапезную. В глаза сразу бросался большой, рассчитанный на большое количество людей, широкий стол из ценных пород дерева, с торца которого могли бы спокойно расположиться человека четыре.

Немного в стороне от стола собралась приветственная делегация во главе с Селисой Флорент собственной персоной и девочкой лет семи-восьми. Что можно сказать о жене братца? Если вкратце, то актриса из сериала была настоящей красавицей по сравнению с реальностью. Селиса высока, но очень худосочна, с острым носом и блёклыми глазами. Про семейные уши невестки я уж промолчу. В общем худая, бледная, и какая-то сморщенная. Но стоит признать, на одежде и украшениях она явно не экономит и даже в них разбирается. Ширен же наоборот, милая грустная девочка с отцовскими голубыми глазами в простеньком, но качественном платьишке. Левая щека и часть шеи у Ширен были покрыта серо-черным пятном, словно засохший цемент, сильно контрастируя с её белоснежной кожей и румянцем.

Помимо хозяйки замка и её дочери в зале была ещё парочка людей, а именно: встретивший меня вчера Акселл Флорент, стоявший в камзоле, который он наверняка считал очень красивым и модным, в цветах его дома, а также женщина в красном. Та самая «женщина в красном». Мелисандра. Высокая, стройная, узкая талия, высокая грудь, молочно-белая кожа и копна волос цвета красной меди, тонкие и изящные черты лица и, мать его, красные глаза. Безусловно, Мелисандра очень яркая и красивая девушка. Одета жрица в красное платье явно восточного пошива с красной же накидкой. Завершает образ расположившаяся на изящной шейке золотая цепь с ярко-красным рубином.

— Деверь, — голос у леди Флорент, под стать внешности, жёсткий и скрипучий, — мы рады приветствовать тебя у нас в гостях.

— Благодарю за тёплый приём, невестка, — подойдя ближе и вооружившись самой обаятельной улыбкой, что я только мог напялить на своё лицо, обозначил поцелуй правой руки Селины в полупоклоне, и обратился следом к девочке с уже куда более тёплой улыбкой, — миледи.

— Ширен, познакомься, это твой дядя — верховный лорд Штормовых земель Ренли Баратеон, — и уже обращаясь ко мне, — лорд Ренли, позвольте представить вам Ширен из дома Баратеон, нашу дочь.

— Рад знакомству, Ширен, — встал перед девочкой на одно колено и протянул руку.

— И я, — пискнула девочка и аккуратно пожала мою руку, поспешно ойкнув следом в ответ на недовольное шипение матери, и выполнив уже правильный книксен.

— С моим кузеном Вы уже знакомы, — продолжила Селина после того, как я выпрямился, — в таком случае, позвольте представить мою близкую подругу и наперсницу, леди Мелисандру.

Селиса представила свою «подругу» с той долей нежности и любви голосе, что можно было бы сравнить это с одержимостью. Мелисандра в свою очередь чуть вышла вперёд и слегка склонила свою голову, не отрывая от меня плохо читаемого взгляда. Хм. Всё-таки она сподобилась на блёклую улыбку из вежливости.

— Рада нашему знакомству, милорд. — Голос красной жрицы был сладкий и манящий, под стать внешности, хочется всё слушать и слушать.

— Взаимно, леди Мелисандра, — оставаться в долгу у такой женщины чревато, как впрочем, и пробуждать особый интерес к свой персоне… но натура уж у меня такая, гаденькая.

Долго расшаркиваться мы не стали, расположившись впятером за огромным столом, который споро стал заполняться блюдами. Местные особо не выделяли утренний приём пищи, так что набор продуктов, в основном, тот же, что в обед и ужин, то же самое касалось напитков. Отчего присутствующие изрядно удивились, когда я попросил у слуг подогретого молока с мёдом, пришлось даже пояснять.

— Прошу прощения, уже вошло в привычку начинать утро таким образом.

— Ха, как по мне, ничто так не бодрит с утра, как кружка эля. — Подал голос кастелян замка.

Вежливо улыбнувшись на незамысловатую шутку, я принялся выжидать. Когда слуги закончили расставлять блюда и напитки, я не стал больше сдерживать свой гаденький характер, а заодно и принялся изучать реакции окружающих.

— Давайте же помолимся Матери за ниспосланную пищу и благодать, — сказав простенькие слова короткой молитвы, я приступил к трапезе, проигнорировав неловкое молчание окружающих.

Селена невозмутимо упёрла взгляд в тарелку, в то время как Мелисандра слабо улыбнулась на мою детскую провокацию. Вот только пусть детская, но она для меня сработала как надо — я узнал, что хотел.

В очередной раз улыбнувшись, полностью направил своё внимание на поданную пищу, ограничившись хлебом, маслом и сыром. Ширен, несмотря на постоянные понукания матери, ела немного, с интересом поглядывая в мою сторону. Дамы с удовольствие ели творог с пряностями и кусочками фруктов. С «с удовольствием» — это, конечно, приукрашивание с моей стороны, ибо жевали, что Мелисандра, что Селена, с прямо-таки стоически индифферентными лицами. Единственный, кто себя не сдерживал, так это Акселл, который опустошал тарелки с такой скоростью, словно его держали на голодном пайке. При этом, кузен Селены не замолкал ни на секунду, расспрашивая меня про столицу, королевский двор, дорогих лошадей и прочее. И всё это с характерным алчным блеском в глазах. Смею предположить, что только из-за этого Селиса и пригласила своего кузена на завтрак. Нет, не для того чтобы выведать у меня последние слухи, новости и детали столичной жизни, а для того чтобы не утруждать себя развлечением светской беседой гостя. Но всё равно я узнал главное — Станниса мне ещё ждать пару дней. Это будут очень длинные и тяжёлые пара дней.

— Леди Мелисандра, — мы достигли точки, когда болтовня Акселля окончательно мне осточертела, и я решил немного пообщаться с красной жрицей.

Акселл замолк, проглотив остатки фразы, а Мелисандра выпрямилась, переведя прямо на меня свои огненные глаза, полнящиеся тихим торжеством.

— Развейте моё любопытство, — красная женщина изящно выгнула свою бровку, — ведь Вы жрица Р’глора, не так ли?

— Абсолютно верно, лорд Ренли. Моя жизнь посвящена Владыке Света. — Мелисандра величаво, но вместе с тем мягко улыбнулась, словно жрица сейчас объясняет прописные истины ребёнку.

— Наслышан, весьма наслышан о вашем веровании, — от моего периферийного зрения не ускользнуло, как напряглись Флоренты, — насколько мне известно, храмы вашего бога есть и в Староместе, и Дорне… но вы явно не оттуда. Так развейте же моё любопытство! Что Вас привело так далеко на запад, Мелисандра Асшайская?

Взгляд жрицы мгновенно сменился с пренебрежительно-высокомерного на колюче-внимательный и даже подозрительный. Никто не говорил мне, откуда она, и какое у неё прозвище, и моя осведомлённость об этих моментах может свидетельствовать… о разном. Мелисандра не торопилась отвечать, продолжая разглядывать моё безмятежно заинтересованное лицо.

— Меня привела сюда вера, милорд, — ответила жрица, когда её молчание уже можно было назвать неприличным.

— Неужели, — никак не мог отстать от дамы, — Вы здесь ищете Азор-Ахая?

— Вы абсолютно правы, лорд Ренли, — жрица вернула себе безмятежную маску всеведущего миссионера, — каждый из нас проводит свою жизнь в поисках возрождённого Азор-Ахая.

— Я буду истово молиться Семерым, чтобы Ваши поиски окончились ничем, — на этой восхитительной (по крайней мере, для меня) ноте Мелисандра обожгла меня взглядом полным сдерживаемого раздражения, — не хотелось бы, чтобы кульминация битвы между Владыкой Света и Владыкой Тьмы выпала на долю Вестероса и нашего поколения.

Добродушно рассмеявшись в конце своей выходки, я вернулся к завтраку, не обращая внимания больше ни на что. Разве что стал иногда поддакивать Акселлю, который стал вновь набирать обороты бессмысленной болтовни, почувствовал шанс вновь перетянуть внимание на себя. А Мелисандра не переставала злобно на меня посматривать, постепенно вновь беря свои эмоции под контроль. Не такая уж она хладнокровная и расчётливая сука, как мне до этого казалось. Или дело просто в том, что она впервые столкнулась в Вестеросе с человеком, который не тушуется в её присутствии и немного подкован в Рглорианстве.

После окончания неловкого завтрака, в обедню слуги притащили несколько сундуков с моими подарками хозяевам замка. Селене, традиционно для замужней женщины Семи королевств, достались дорогие ткани и броские восточные украшения, и Флорент приняла их, возможно немного оттаяв от моего поведения. Малышке Ширен я преподнес традиционные платьишка и игрушки, но в основном её внимание привлекли книги с красочными гравюрами: «Девять Путешествий» про Корлиса Велариона, книги Ломаса Путешественника, а также описание морских походов Алина Велариона.

Разумеется, у меня было обоснованное опасение, что девочка не особо обрадуется книгам в столь юном возрасте, но увидев блестящие от предвкушения глаза малышки, сразу понял, я попал в точку. Затараторив, забыв про игрушки и вовсе не обратив внимания на платья, она стала вываливать на меня кучу информации про уже прочитанные книги, про их уроки с Крессеном и про то, что она на них узнала. Скоро я был, под удивлённые взгляды окружающих и неодобрительный комментарий матери, захвачен в плен и утащен в комнату юной дщери дома Баратеонов.

Комната юной леди была обычной для её статуса. Не та келья, что была показана в сериале, а хорошая, большая и светлая комната. Девочка в порыве любопытства и энтузиазма, показала книги, которые уже прочитала, показала собственноручно перерисованные карты, немного похвасталась своими игрушками и поделками. А узнав, что я прибыл на корабле Давоса и нахожусь с ним в хороших отношениях (а она, скорее всего, скрывала от своего окружения симпатию и привязанность к Луковому рыцарю… и не спроста), начала рассказывать про их дружбу. Так я и узнал, что Давос, которого я так с утра и не смог найти, уже успел заглянуть к Ширен, подарить ей что-то, пообщаться и удалиться в порт по своим делам. Девочка, по всей видимости, наконец, добравшись до человека с которым можно просто поговорить, разошлась не на шутку, но прервать её у меня не хватило смелости.

— Леди Ширен, — от двери послышался знакомый старческий голос, — время занятий.

— О, хорошо, мейстер Крессен, — девочка немного расстроилась, — лорд Ренли, а Вы ещё зайдете?

— Конечно, малышка, — щечки девочки заалели румянцем, — покажешь мне замок после занятий?

— Конечно! — Ширен радостно аж подпрыгнула.

— Тогда не стоит заставлять почтенного мейстера ждать, я оставлю вас.

Условившись с девочкой о месте встречи и кивнув добродушно настроенному старику, покинул чудную компанию.

* * *

Выйдя из комнаты девочки, решил вернуться в свои покои. Но, как оказалось, не так уж это и легко. Перевод: «я немного заблудился, а слуг поблизости, как на зло, не оказалось». Побродив минут десять, вышел к большому коридору и облегчённо вздохнул, услышав вдалеке приглушенные разговоры и странное позвякивание.

Спустя метров десять, звук колокольчиков, а ничем иным это быть не могло, стал усиливаться, и из-за угла выскочил шут. Мужчина «за тридцать» с блаженным разукрашенным лицом и колпаком с бубенцами на голове, передвигающийся сугубо вприпрыжку и странно посмеивающийся, хохочущий даже. Поравнявшись со мной и проигнорировав меня, шут поскакал дальше.

— Пестряк? — шут остановился и со странным выражением лица стал рассматривать меня, но в то же время, казалось, что он смотрит сквозь, — ты помнишь меня?

Любопытно. Пестряк, это шут, которого купил мой отец в Волантисе, и единственный, кто пережил катастрофу. Он долгое время жил в Штормовом Пределе, пока Станнис не забрал его с собой на Драконий Камень. В детских воспоминаниях Ренли часто всплывал этот сошедший с ума шут.

— Младший сын, младший сын, хо-хо-хо, — стал дрыгаться и пританцовывать шут, — на дне морском, на дне морском, цветы и фрукты топтать придётся днём и ночью, взад-вперед, взад-вперед, я знаю, я-то знаю. Ха-ха-ха.

— Кхм, чего? — только и смог выдавить из себя, но шут, словно уже забыв обо мне, радостно поскакал дальше.

* * *

Что можно сказать о Драконьем Камне после взгляда изнутри? Произведение мрачного валирийского искусства. Только вдуматься! Здания и башни в виде драконов, тысячи статуй горгулий, мантикор, демонов, минотавров и, конечно же, драконов, в состоянии, как будто их вытесали только вчера. Даже, мать его, кухня построена в виде дракона, из ноздрей которого идёт дым работающих печей. И всё это переплетено, продумано, наконец, создано как единое и цельное архитектурное произведение. Одни барельефы и композиции мягко перетекают в другие, создавая непрерывный поток, от вида которого у меня разболелась голова.

Ширен, с которой увязался и Пестряк, во второй половине дня протащила меня по всему замку, показывая и рассказывая про каждый закуток, барельеф или статую. При этом Пестряк непрерывно нёс какой-то бред, хихикал и бормотал себе под нос, чем жутко бесил меня, но стабильно вызывал улыбку у Ширен. Признаться, не только сумасшедший шут меня напрягал, но и сама атмосфера в замке.

Во время моего небольшого отдыха в обед, ко мне стали подходить мои люди, которые прибыли со мной, и в задачи которых входило не только таскание моих вещей, но и общение с местными. То, что они мне рассказали, мне не особо понравилось. Факт того, что красная жрица глубоко пустила корни, для меня не стал открытием. Но я недооценил размах. Станнис — лорд. Этим всё сказано, и здесь всё будет, так как он скажет, и никто не посмеет противиться его слову. Но в его отсутствии замком официально управляет тандем Селены и Акселля. По факту же, что первой, что вторым верховодит Мелисандра — они с повиновением смотрят ей в рот, в ожидании новых душеспасительных откровений. Но влияние красной женщины не ограничилось господскими спальнями. Она много и часто проповедовала среди слуг и простых воинов. Постепенно, медленно, но неуклонно стала формироваться полноценная ячейка культа Владыки Света. В разрезе того, что Станнис бывает на Драконьем Камне раз в год, в замке всё же остались верные Семерым люди, находящиеся в контрах с местной сектой и остающиеся при своих должностях только по причине того, что Станнис так повелел. А против лома нет приёма, и Мелисандра пока не обладает тем влиянием над братцем, каким станет обладать через пару лет. Между прочим, именно такие неравнодушные и преданные исключительно Станнису люди и рассказали моим засланцам всю подноготную.

Отсюда, совсем не удивительно, что меня не покидало чувство, что за мной постоянно следят. Мне не хотелось ни есть, ни пить ничего из приготовленного местными. Одна из служанок даже попыталась проповедовать этот «зороастризм» моим людям, за что моментально отхватила любезных пиздюлей. Гнетущая, тёмная атмосфера, которая побуждала схватить Крессена и Ширен в охапку и сбежать. Чёртовы сектанты.

С другой стороны, мне стал очевиден ответ на один из вопросов к мирозданию. Почему в Королевскую Гавань для приобщения к Рглорианству был направлен Торос из Мирра, а не та же Мелисандра, у которой есть много аргументов для привлечения к себе внимания? Ответ прост: её бы там сразу же зарезали. Торос из Мирра, о котором в столице знают все, безобиден, он не проповедник по своей сути, он истово верующий с несколькими заученными молитвами, но… на этом и всё. А вот Мелисандра — профессиональный миссионер и пропагандист, обученная и сведущая, которая своими действиями вызвала бы моментальную реакцию столичной публики. Может, в постель к Роберту она и смогла бы попасть, но на этом всё бы и ограничилось (а также закончилось), а вот на Драконьем Камне, замке, расположенном на изолированном острове, хозяйка которого подвержена религиозному психозу, можно вдали от всех добиться очень многого. Пока Селена, и тем более Акселл, может, и боятся демонстрировать свои религиозные предпочтения, но пройдёт немного времени, и всё изменится. Но всё более частые визиты красных жрецов в Вестерос не могут не вызывать тревогу и опасения. Надо проверить, не бродят ли красные жрецы по моим землям, и если «да», то поубивать их к чёртовой матери.

Под конец импровизированной экскурсии, где я больше уделял внимание нашим соглядатаям, неотрывно присутствующим где-то рядом, мы оказались в замковом саду, он же «сад Эйгона». Хотя, я бы назвал его бы «паркЭйгона». Приличного размера территория, занятая высокими хвойными деревьями, разменявшими уже не одну сотню лет, между которыми растут кусты мелкой дикой розы, а на искусственно заболоченном участке растет клюква. Вместе с тем видно, что за садом не очень то и следят, оставив ему какую-то приятную «дикость». С наслаждением вдохнул хвойный воздух, очистив ненадолго удушливые приступы моей паранойи.

— Леди Ширен, — от мягкого и обволакивающего голоса красной женщины, девочка, что увлеченно рассказывала, сколько всего интересного она нашла в саду, вздрогнула (и не только она, нельзя вот так подкрадываться к людям!) — Уже поздний час, матушка везде искала Вас для совместной вечерней молитвы.

И правда, небо уже заметно потемнело, а через час землю осветят тёмные закатные лучи.

— Дори проводит вас.

Мелисандра была в компании со служанкой, которая тут же попыталась схватить Ширен за руку и потащить к матери, но, увидев мой взгляд, в нерешительности замерла. Я тоже могу быть страшным. Сильно приунывшая девочка явно не хотела расставаться.

— Не расстраивайся, — встав на колено, и приобнял её за плечи, — завтра мы ещё вместе погуляем.

— Правда? — на меня посмотрели глазами полными надежды.

— Правда-правда, — не смог удержать улыбки, — спокойной ночи.

— Спокойной ночи, дядя, — Ширен повернулась к Мелисандре и сделала быстрый книксен, — спокойной ночи, леди Мелисандра.

Какая воспитанная девочка.

— Пестряк, попрощайся! — Ширен наставительно, подражая взрослым, обратилась к шуту.

— Солнце заходит и тени выходят на прогулку, но на дне морском, на дне морском пряный жемчуг кракены собирают для владыки, что над ними, над волнами, в шипастом замке обитает, я знаю, я-то знаю!

Передав девочку служанке, я ещё долго провожал их взглядом, про себя матеря клоуна самыми отборными многоэтажными конструкциями.

— Крайне раздражающий клоун, не находите, миледи?

— Владыка Света забрал его разум, милорд, — жрица насмешливо посмотрела на меня, вновь словно на дитя.

— Я был там в тот миг, леди Мелисандра, и могу с уверенностью сказать, Ваш бог тут не причём, — и, пока она не успела мне возразить, перевел разговор, — раз вы здесь, а в случайности я не верю, может, пройдемся по саду? Стоит поймать момент, пока ночная тьма не скрыла его.

Приглашающе выставил руку, но женщина в красном, проигнорировав, медленно двинулась по тропинке, безмолвно приглашая последовать за ней. Молчание затягивалось. Не знаю, на что Мелисандра рассчитывала. Возможно, на мою инициативу, но я упрямо делал вид, что просто гуляю по парку и не более. Ведь это она спланировала нашу встречу, вот пусть и берет на себя самую сложную часть — начало разговора.

— Вам не стоит бояться меня, милорд, — наконец, нарушила тишину гостья с востока, — я не несу Вам угрозы.

Голос Мелисандры. Невероятно тягучий и всепроникающий, со слабым приятным акцентом. Наверняка в списке её навыков значится «доведение до оргазма посредством нашептывания». Помнится, есть такая категория мужиков, которым нравится, как полуголые девицы нашептывают и почламкивают в сверхчувствительный микрофон. Мелисандра имела бы успех у данной аудитории.

Последняя мысль изрядно меня насмешила, отчего я не смог сдержать смех, получив в награду внимательный и, в глубине глаз, растерянный взгляд собеседницы.

— Страх? — кое-как отсмеявшись, соизволил поучаствовать в диалоге, — с чего Вы решили, что я боюсь Вас?

— Я знала много мужчин, похожих на Вас…

— Не думаю, я один такой на весь белый свет, — давай же, соберись, Ренли, и прекращай, ведь дама старается произвести первое хорошее впечатление.

— Молодые, богатые, сильные и красивые, — проигнорировала мою шпильку Мелисандра, улыбнувшись чему-то своему, — родившиеся с золотой ложкой во рту, с детства ни в чём не нуждающиеся и все блага воспринимающие как должное. Не обращающие внимания на страдания тех, кто находится под ними. А столкнувшись с трудностями теряетесь и теряете всё, в том числе и жизнь. С застывшим удивлением в юношеских глазах. Словно медь… яркие и блестящие, но ничего не стоящие.

Ого, какой слог! Какой вызов! Будь здесь настоящий Ренли, он, возможно, и впрямь бы растерялся и, не найдя подобающий ответ, устроил бы скандал или просто сбежал бы. Но, на несчастье Мелисандры, здесь дело придётся иметь со мной.

— Ах, леди Мелисандра, — я с отеческой добротой старшего родственника посмотрел на рядом бредущую женщину, — сразу видно, что иностранка. Посмев кто-то другой сказать нечто подобное мне в лицо, как минимум, он был бы выпорот на конюшне. Я, конечно, человек не злобливый, но как однажды сказал древний философ: «претендуешь, соответствуй».

Жрица внимательно слушала, не спеша вставлять свои пять копеек. Сейчас по ней, даже по глазам, не получится ничего прочесть, так что попытки я оставил.

— Вы, я имею в виду иностранцев, — повёл в воздухе рукой, как бы очерчивая круг, — очень высокого о себе мнения. Пребываете в иллюзии собственного мнимого превосходства. Ваши библиотеки хранят неисчислимое количество древних манускриптов из человеческой кожи, исписанных мертвыми языками. Вы живете в городах, построенных тысячи лет назад. Народы востока видели, как рождались и умирали империи. Изучаете и практикуете противные мирозданью искусства на берегах Пепельной реки.

Я и не заметил, как мы остановились и уже смотрели друг другу в глаза, вслушиваясь в пение птиц и стрекотание одинокого сверчка. Тьма стала сгущаться, закат как никогда близок и последние лучи, напоследок, озарили нас. Ещё немного и тьма поглотит сад Эйгона.

— Но Вы, даже имея древние знания, утратили мудрость, заменив её обычной гордыней. В ином случае и лично Вы, и Ваши братья и сёстры по вере, зрели бы истину. А так, вы все идёте проторенной и хорошо известной дорогой, ведущей к очередному упадку…

Я не заметил, как увлёкся, словно окунулся в транс. Меня несло и несло по волнам минутных вдохновения и озарения. Я возвышался над Мелисандрой на полголовы, но казалось, что я смотрю на неё с вершины гор. Такая маленькая, такая глупая и наивная красная девочка, что мнит себя мессией, сведущей во всех тайнах мира. Жрица не отрывала от меня своего взора. Былое пренебрежение ушло, а на его место пришла настороженность.

— Вы когда-нибудь задумывались, хоть иногда, почему гискарские правители, драконьи владыки, владея в своё время половиной известного мира, предпочитали тратить огромные средства и ресурсы в поисках новых земель на Соториосе, но обходили западный континент стороной? Ни одной попытки основать колонии, ни одной экспедиции. Даже валирийцы, основав, — развел руками, — здесь свой форпост, не предпринимали никакой попытки продвинуться дальше. Вы никогда не задумывались, что древние могли знать о Вестеросе, о чём неизвестно вам?

Господи, что я несу? Что я несу?! Это же бред… или нет? Но Мелисандра молчала и молчала. Ну, хорошо, пора заканчивать с псевдоисторической рефлексией и добавить немного мистики и старых сказок.

— Страх. — Взгляд жрицы стал острее и проницательнее. — Они боялись. Боялись даже помыслить ступить на эту землю, извечно пребывающую в предзакатных сумерках. На землю, где ещё помнили старую магию и чтили древние союзы. Землю, где правители, в кого ни плюнь, восходили к борцам с чудовищами или сами были потомками чудовищ, порождая новых. Короли зимы, породнившиеся с Иными. Штормовые короли, потомки морского короля и богини ветра. Железнорождённые, восходящие к Серому королю. Дома Клешни, ведшие бесчисленные войны с русалками. Людоеды, оборотни, великаны, русалки, дети леса и рода восходящие к ним. Можно продолжать и продолжать. Вы с верой в свет и огонь пришли на землю, где свет умирает в закате, а огонь угасает. Закатные королевства. Земли неизбежной ночи. Земли тьмы. Я не боюсь тьмы, леди Мелисандра, ведь тьма — подруга и покровительница влюбленных. А вот Вам я советую быть поосторожней в Семи Королевствах, ибо стоит помнить, что всегда найдётся рыбка покрупнее.

В горле пересохло от длинного монолога, а голова разболелась. Странно, очень странно. На меня опустилась сонливость и вялость, словно после длительных физических упражнений. А Мелисадра… а что Мелисандра? Стояла и смотрела. Прикрыв глаза, она словно прислушалась к чему-то и, бросив на меня последний взгляд, молча двинулась прочь.

— Леди Мелисандра!

В пару больших шагов я нагнал жрицу, аккуратно взяв её за локоток. Мелисандра резко остановилась, обернувшись в пол-оборота, и с удивлением и неким ожиданием посмотрела на меня.

— Несмотря на то, что в моих жилах течёт кровь морского бога и богини ветра, если Вы сейчас покинете меня, боюсь, я заблужусь, — глазками хлоп-хлоп и извиняющаяся улыбка, — а так, с Вами надежнее и теплее.

Мне показалась или Мелисандра еле сдержала нервный смешок? Показалось.

Глава 12

Дни в ожидании Станниса тянулись неспешно, и их скрашивало, разве что, только общение с малышкой Ширен и Крессеном. Мелисандра, по каким-то необъяснимым причинам, моего общества избегала. С другой стороны мне было чуть-чуть стыдно и неловко. Понарассказывал женщине сказок и чуши, поддавшись своему… чему? Ребячеству? Чувству собственной важности от знаний отрывков истории этого мира? Я так и не понял, что это было. Может, закономерный итог нервного напряжения последних дней или ещё что-то. Я, конечно, и так не верил, что смогу сдержать свою двойственную буйную натуру от внимания Мелисандры, но не до такой же степени. Теперь непонятно, как она себя дальше будет вести. Как я повлиял на неё и её дальнейшие действия? А вообще мог ли я на неё повлиять? Может, она сразу раскусила меня, словно ребятёнка, сочиняющего сказки на ходу. Хоть бы и так.

Но, если так подумать, не такой уж и бред я нёс. Мало кто из местных на это обращает внимание, но для народов Эссоса западный континент и люди его населяющие — большая загадка. Для большинства из них Семь Королевств — это огромное загадочное государство, номинально под властью одного человека, Короля. Вестерос для Эссоса, как в средние века Русь для Европы или Римская Империя для жителей дальнего востока, то есть далекая, громадная и загадочная страна, где под властью лордов громадные наделы и многочисленные армии, а состояние отдельных благородных Домов сравнимо с богатством целых государств на востоке.

А какие про Закатные королевства ходят мифы и легенды! Про повсеместное ношение дорогих железных лат, про громадные флоты у отдельных Домов, про многочисленное население, про страну, где нет ни одного незанятого клочка суши, про свободу и отсутствие рабства, ну и, разумеется, про великанов, русалок, детей леса, оборотней и Зиму. Зиму… а ведь Вестерос — единственный континент, на котором свирепствует зимний сезон, явление столь же загадочное и страшное, как нашествие чумы. Но всё это касается простых обывателей, которые редко покидают не то что свои города, но порой и свои кварталы, всю жизнь проживая на одной улице. А вот патрициат, гораздо более образованный и сведущий, относится к Вестеросу с пренебрежением и неприязнью, продиктованными банальным страхом.

Тяжело жить магистром в Волантисе или любом другом городе Эссоса, зная, что всё твое богатство и вся твоя власть не значат ничего по сравнению с тем же Домом Ланнистеров или Тиреллов. Только одно осознание того, сколько, в случае настоящей войны Запада против Востока, Семь Королевств могут выставить кораблей и войск, вгоняет в отчаяние восточных владык. Оттого они и готовы, в случае угрозы от Вестероса одному из городов, поддержать его общими усилиями, отбросив взаимные распри. Все они прекрасно понимают, что стоит Закатным королевствам закрепиться на востоке, как их экспансию будет уже не остановить. Восток боится. Боится обратить на себя взор и внимание Запада. Подозреваю, Восток неосознанно предпринимает всё возможное и невозможное, чтобы западный континент так и варился сам в себе. Но, вскоре, эта композиция неминуемо будет разрушена.

— «Ярость»! Я вижу «Ярость»! — Ширен радостно закричала, не отрываясь от подзорной трубы, чувствую, лишит меня сего чудного девайса одна неугомонная девочка.

За последние дни у нас с племянницей сложилась традиция приходить на башню Ветрогон, исполненную в виде кричащего дракона, и наблюдать в подзорную трубу за проходящими мимо кораблями, а также за портом. Между тем, взяв у девочки трубу, убедился — Станнис на подходе. Долгие дни ожидания подходят к концу.

******

На самом верхнем этаже донжона Драконьего камня (или, как его ещё называют, Каменный Барабан, из-за звуков, что проносятся по коридорам во время сильных штормов) расположена палата с расписным столом. Большая круглая комната с четырьмя высокими остроконечными окнами, ориентированными на части света, в центре которой массивный деревянный стол в форме Вестероса, покрытый тёмным лаком.

Станнис меня уже ждал, сложив руки за спиной и смотря в окно, что выходило на восток. Помимо лорда Драконьего Камня в зале был мальчик-паж, возрастом, думаю, с Ширен, расставлявший кувшин с вином, кубки, а также нехитрую закуску. Помнится, младший сын Давоса был оруженосцем у Станниса. Как же его имя? Деван, кажется.

— Оставь нас, — голос Станниса был отрывист и безэмоционален, впрочем, как и всегда.

Мальчик торопливо поклонился и выбежал из зала, не дав себя толком рассмотреть.

— Приветствую тебя, брат, — обойдя стол с «Юга» вышел к хозяину замка, но Станнис как стоял, так и продолжил стоять, вперив взгляд в горизонт, — мда, гостеприимства тебе не занимать.

— Оставь свои шуточки для своих проституток и лизоблюдов, Ренли.

Не обращая внимания на краткую отповедь брата, я отодвинул кресло, стоявшее в районе «Штормового предела», как раз неподалеку от кувшина с вином. Положив рядом свёрток, принесенной с собой, принялся разливать вино.

— Это я должен задаваться вопросом. Что ты здесь делаешь? — Станнис, наконец, соизволил повернуться, заняв кресло в «Черноводном заливе».

— В то, что я был ведом жаждой знакомства со своей племянницей, ты, разумеется, не поверишь? — вино оказалось необычного янтарного цвета и на удивление лёгким и вкусным, такого я ещё не пробовал.

— Разумеется, нет, — Станнис так же сделал глоток из кубка, продолжая сверлить меня взглядом, — так какая необходимость сподвигла тебя оторваться от увеселений в столице, и заявиться на Драконий Камень без приглашения?

— От тебя его разве дождёшься?

— Для чего? Чтобы смущать свою семью твоими выходками и шутками? Пьянством и чревоугодием? — Станниса по ходу понесло, — думаешь, до меня не доходили слухи о твоих увеселениях и о твоих деяниях? Ты избалован, эгоистичен и занят самолюбованием…

Станнис не плохой человек. Совсем нет. Он мало походил на своё описание в книге и уж тем более в сериале. Реальность более прозаична. Человек с тяжёлой судьбой, породившей тяжёлый же характер, но не более того. Он жёсткий и упрямый, суровый и мрачный, с сильным чувством долга и справедливости, но он не дурак. Под его командованием королевский флот превратился в многочисленную и грозную силу, и это не только благодаря количеству кораблей. Дисциплина. Вот, что отличает флот под командованием Станниса от любого другого флота на этой планете. Станнис, повторюсь, не дурак, отчего прекрасно понимает, что одним только кнутом дисциплину поддерживать очень сложно, нужен и пряник. Регулярная выплата жалования, хорошее снабжение, справедливое разделение добычи после антипиратских рейдов и, в целом, грамотное командование привели к естественному результату — десятки тысяч моряков готовы пойти за Станнисом хоть на край света. Честно, я с большим удивлением слушал в столице разномастные слухи о братце. Про его глупость, косность и жестокость, про желание закрыть все бордели (несмотря на тот факт, что огромную долю выручки в бордели приносят моряки королевского флота, которым Станнис регулярно платит жалование, не позволяя его разворовывать), про запрет на распитие вина, про запрет на праздники и так далее. Но истина в том, что Станнису нет никакого дела до спасения чьей-либо души от греха, но кто-то целеустремленно и настойчиво распространяет слухи о мастере над кораблями, пытаясь вызвать страх и неприязнь у столичной публики перед фигурой лорда Драконьего Камня. Итог: его боятся. Боятся роста его влияния, боятся его независимости, боятся его внимания. Кто? Члены малого совета, благородные дома и обычные приживалы и интриганы при королевском дворе. Это привело к одному неприятному для Станниса факту — любой, кто связывается с ним, пытаясь поддержать его, либо заполучить его поддержку, подвергается общественной обструкции. Тихой, но неумолимой. Отчего, в отличие от лордов Узкого моря и Штормовых земель, у среднего Баратеона нет сторонников и друзей в столице, их всех выжили и нивелировали. Даже Джон Аррен, не особо-то стремится усиливать позиции Станниса при дворе, предпочитая держать его на вытянутой руке, а точнее поводке. Неудивительно, что при королевском дворе укоренилось мнение, что дружба со Станнисом ничего, кроме проблем, не принесёт. Но мне нужна его «дружба» и нужна его поддержка для осуществления своих планов. Правда, для начала необходимо изменить свой статус в его глазах с «младшего брата» на «соратника». Это будет трудно.

— Поздновато ты спохватился с моим воспитанием, брат, — Станнис осёкся и замолчал, возмущённо вперив в меня немигающий взор, — вы сами с Робертом бросили меня в Штормовом пределе. Все события имеют первопричины, а все действия последствия. Так что, из меня выросло то, что выросло и не тебе меня поучать.

Короткая пауза могла как перерасти в перетянутое молчание, так и дать Станнису возможность продолжить гнуть линию, с которой он начал. Само собой, допускать этого было нельзя.

— Ты не подумай, — сдавшись, разорвал затянувшийся зрительный контакт, — я не виню никого. У каждого из вас есть долг, но порой тяжело осознавать своё былое одиночество.

Станнис отвёл взгляд и сменил позу в кресле, опершись на правый подлокотник став массировать переносицу.

— Я хочу помочь.

— Помочь? — в голосе Станниса вновь зазвенела сталь, — разве похоже, что я нуждаюсь в чьей-либо помощи? Особенно твоей?

— Среди слепцов и зрячий король, — не стал сдерживать и я свои эмоции, обдав собеседника раздражением, — ты, я, весь Дом Баратеонов нуждается в помощи! Мы вымираем!

Вновь сцепка напряженных, упрямых взглядов. Да, Станнис, у меня тоже есть характер.

— Взгляни, — я повёл левой рукой в сторону «Запада» стола, опершись правой на «Крюк Масси», — Ланнистеры, Тиреллы столь многочисленны, что только из своих родственников смогут собрать армию. Они сильны и богаты. А мы? Сколько нас? Роберт, ты, я да малышка Ширен. Вот и все Баратеоны.

— Ты забыл про детей Роберта. — голос Станниса смягчился, а его взгляд целенаправленно что-то искал на «Севере».

— Дети, вскормленные львами, — ирония так и сочилась из моих уст, — ты лелеешь иллюзии, относительно того, чью сторону они займут в час истины? Люди смертны и, к нашему ужасу, внезапно смертны. Не дай Боги с Робертом завтра что-то случится, и где мы окажемся? На обочине истории. Не успеем и моргнуть, как лишимся всех постов при новом короле и отправимся доживать свой век в родовые замки. Это ещё в лучшем случае.

— И как же твоё заигрывание с подлым сословием помогут нашему Дому? — перевёл на меня вопросительно-требовательный взгляд, — хочешь, чтобы Королевский флот был на твоих побегушках, возил товары и твоих ручных торгашей?

— Сир Давос поступил благоразумно, изложив тебе известную ему информацию, но ты сделал неправильные выводы, — снова прямо выдержал взгляд брата и продолжил, — я никогда бы не предложил тебе ничего, что порочило бы твоё достоинство и имя. Я предлагаю братскую взаимопомощь. Кто, как не мы, должны и обязаны позаботиться о будущем нашего Дома? Ради Ширен и её благополучия. Просто выслушай.

В палате сгустилась тишина. Станнис размышлял, вперив взор в стену. Долго размышлял. Я не торопил его, смиренно ожидая его вердикт. Откажется… ну и ладно, пойду другим путем. Согласится? Отлично.

— Говори. — Я слегка вздрогнул от голоса брата.

— Золото. Нам нужно много золота. Наши земли не так богаты и плодородны, как Запад или Простор, следовательно, и войск у нас меньше, а значит и влияния при дворе. Но наши земли обладают неочевидным преимуществом.

Достав из свёртка, принесенного с собой, карту, расстелил её перед взором Станниса, который, в свою очередь, стал внимательно её рассматривать. Карта был с множеством моих пометок,

— Наше расположение. Я хочу вгрызться в торговые пути, идущие от летних островов, получив львиную долю прибыли с них. В Штормовых землях достаточное количество необходимых для летнийцев сырья и товаров, за которые они буду платить специями, драгоценной древесиной и самоцветами. В ближайшее время я направлю на Летние острова несколько пробных экспедиций, дабы правильно оценить потенциал будущих действий. У меня есть несколько кораблей, но у меня нет веры в их экипажи. Всё что осмеливаюсь попросить у тебя, так это помочь с привлечением корабельных экипажей и твоего «не препятствования» желанию отдельных капитанов поучаствовать в этих… мероприятиях. Если… кхм… когда у нас всё получится, тех средств, которые нам удастся заработать, хватит не только нам, но и нашим внукам. Мы заложим крепкий фундамент под могущество нашего Дома.

Я и не заметил, как сумбурно выложил свои планы, откинувшись на кресло и сделав пару больших глотков вина. Прошло легче, чем ожидалось. Всё-таки старт беседы был самой тяжёлой точкой.

— По этой причине в порту «Дух» и «Леди Мария»? — Станнис внимательно рассматривал карту, задав вопрос не отвлекаясь от неё.

— Да. Старшие сыновья сира Давоса прибыли по моей просьбе, но они не знают причины, а я не стал без твоей воли предлагать им что-либо.

Станнис бросил на меня короткий взгляд и, спустя мгновение, вернул его к карте. Спустя несколько минут, Станнис вновь на меня посмотрел, но в его взгляде больше не было ни пренебрежения, ни раздражения.

— Подобные действия не останутся без последствий. Магистры Волантиса и Триархии не позволят грабить себя. — Голос Станниса, как и взгляд, изменился, став более… заинтересованным?

— У нас будет в запасе год, а может и два, пока они осознают размах проблемы. К тому моменту, надеюсь, мы уже будем в состоянии отражать их нападки. Но даже если они пойдут сразу на нас всеми силами и выбьют с Летних островов — тех денег, что удастся заработать за это время, нам хватит надолго. Все начинания окупятся.

— Я буду думать, — Станнис поднялся из-за стола, вновь подойдя к окну и сложив руки за спиной.

Поняв непрозрачный намёк на окончание беседы, допив вино, я покинул гостеприимное общество. Станнис не то человек, что будет мусолить и переминаться, торговаться или спорить. Ты ему предложение, факты, перспективы, он тебе лаконичный ответ «Да» или «Нет». Меня устраивает подобная форма общения.

* * *

Несмотря на весь монументальный гигантизм Драконьего камня, зная точки «А» и «Б» маршрута необходимого вам человека, его легко подловить в любом тёмном углу на этом пути, ибо вариантов его следования не так уж и много.

— Леди Мелисандра!

Мышцы моего лица непроизвольно сократились, сформировав «искренне» радостную улыбку. А впрочем, я и правда был рад её видеть. За все эти дни я общался только со своими парнями да с Крессеном и Ширен, когда как общество остальных обитателей замка не вызывало у меня приятных эмоций. А тут красивая, горячая женщина с мистическим флёром. Быть может, дело в мрачности стен замка и в отсутствии действительно очаровательных девиц рядом, но так и хочется разрушить невозмутимость этого огонька страстным засосом и порывистым дыханием над её аккуратным ушком. Эх, надеюсь, что в арсенале Бейлиша найдётся рыженькая.

— Как я рад Вас видеть! Я уж грешным делом подумал, что Вы избегаете меня.

Рыжая красотка, явно прочтя в моих глазах то, чего не ожидала увидеть, слегка сбилась с мысли, что не мудрено. После нашей беседы в саду она явно определила меня в свои противники, а как же ещё можно было воспринять мои слова с её колокольни? Только как угрозу. Но суть дела как раз в том, что я не воспринимаю её как угрозу. Да, она коварна, умна, обладает некоторыми мистическими возможностями, но её цели совпадают с моими. Возможно, она сама ещё и не осознала, какова её цель, а именно посадить Станниса на престол, но это обязательно придет в её голову. И даже если я избавлюсь от неё тем или иным способом, где гарантия того, что вместо неё не прибудет кто похуже? Мелисандра же для меня понятна и более-менее предсказуема, благодаря «послезнанию».

— Лорд Ренли! — красная жрица улыбнулась с долей превосходства, словно увидела ластящегося щеночка, — у меня есть неотложные обязательства, которые невозможно отложить или перенести.

— Паству окормляли? — я в намёке приподнял локоть, а Мелисандра, ни секунды не сомневаясь, вложила свою изящную ручку, последовав за мной, — Вполне успешно, хочу заметить. Половина местных обитателей в рот вам заглядывают, ловя каждое Ваше слово. Право, Вы великолепны.

Мелисандра вновь улыбнулась. Уверен, она хотела показаться снисходительной, но сейчас лицо её подвело, и улыбка вышла немного растерянной. Я же, приобретя высокопарный вид, продолжал.

— Мне стыдно перед Вами, миледи, — совладав со своим лицом, жрица вновь потеряла контроль, выстрелив бровками в удивлении, — и я говорю это искренне. Мои слова были грубы и недостойны. И они были продиктованы страхом, миледи.

Мы остановились. Довернув голову, впился взглядом в пылающие красным глаза на сосредоточенном лице, отбросившем все маски.

— Вы понимаете, что это за страх?

Мелисандра недолго изучала моё лицо, прежде чем ответить.

— Да, понимаю, — жрица ответила, не подпустив в свой голос соблазнительных и чарующих нот, нисколько не испортив, впрочем, его сладость, — Вы боитесь за племянницу.

Мягко кивнул, и мы продолжили свой путь, погрузившись в молчание. Преодолев один большой и хорошо освещенный коридор (впрочем, главной его чертой было то, что он хорошо прослушиваемый), мы свернули в коридор попроще. Будучи на полпути от моих покоев я решил завершить наш разговор.

— Я не питаю ни к Вам, ни к Вашей вере предубеждения, миледи. Так же, как глубоко убежден, что каждый взрослый человек сам решает, как ему жить, как умирать и какого Бога чтить. Каждый для себя решает, готов ли он к тем испытаниям, которые будут ждать его на том или ином жизненном пути. Селиса, её кузен и многие другие сделали свой выбор, и я его уважаю, но Ширен… — Мы вновь остановились на перекрёстке, наши пути расходятся, к сожалению, в этом месте. — Ширен — будущее нашего Дома, а за будущее своей семьи я буду вести войну на уничтожение, по воле Своих или Вашего Бога. Что не принципиально. Обращайте, окормляйте, учите и просвещайте мужчин и женщин, но Ширен должна быть вне всего это. Быть в безопасности и спокойствии. Как можно дальше от фанатиков, не способных разделять волю своего бога и волю его жрецов.

Мы замолчали, смотря друг на друга, взаимно изучая.

— Я ошибалась насчет Вас, милорд, — велеречивый голос Мелисандры нарушил звонкую тишину, возникшую между нами, — юной госпоже ничего не угрожает в этом месте.

— Поклянитесь Р’глором. — мой голос был уже не столь сладок и обходителен, в нём зазвенел Баратеоновский металл.

— Я…

Голос жрицы сбился, словно сдулся. Мелисандра закрыла глаза. Мы стояли так несколько минут. Что-то подсказывало мне, что нарушать эту паузу сейчас не стоило, равно как и спешить с выводам, касательно мыслей жрицы. Не прогадал. Когда чужие глаза открылись, я столкнулся с пылающими очами устремлёнными прямиком в мою душу.

— Клянусь волей Владыки Света, что для Ширен из Дома Баратеонов не будет угрозы от его паствы. Ни здесь, ни где бы то ни было ещё.

Её голос звучал глухо и отрешённо, словно говорила… не она. Мелисандра вздрогнула и с плохо скрываемым шоком взглянула на меня, но стоило нашим глазам пересечься, как она стремительно отвела свой взор. Она пыталась скрыть страх. Молча убрав руку с моего локтя, она последовала прочь от меня. Но, как говорится, куй пока куётся.

— Леди Мелисандра! — Жрица замерла, но не повернулась. — Если случится так, что Ширен навестит своего дядю в Королевской Гавани, я буду в неоплатном долгу перед Вами.

Мелисандра, слегка довернув голову, слабо кивнула, прежде чем стремительно покинуть моё общество. Оставшись вновь со своим одиночеством, я тяжело вздохнул и продолжил свой путь до покоев, задаваясь двумя извечными мужскими вопросами, а именно: «что это было?» и «когда меня уже начнут соблазнять?».

* * *

Принял ли решение Станнис в тот же час, после нашего разговора, или думал всю ночь особо и неважно. Важно, что утром Станнис сказал «Да». Королевский флот оказывает поддержку мне и моим людям инфраструктурой, командами и заинтересованными капитанами, владеющими своими кораблями естественно, но все расходы и ответственность за них будут на моих плечах, и в случае войны они все возвращаются под контроль Станниса.

Признаться, в тот момент мне хотелось радостно кричать и удушить хозяина Драконьего Камня в объятиях, но Станнис, видимо, что-то такое почувствовал и одним только взглядом предостерёг от совершения ошибки.

Не став долго откладывать, взял под белые рученьки Давоса, который всё это время тихорился как мог, и отправился в порт. Знакомство со старшими сыновьями Сиворта, которые уже порядком заждались моего визита, слишком долго откладывалось.

Дейл и Аллард Сиворты, старшие сыновья, родившиеся ещё в семье контрабандиста. Дейл, наследник Давоса, был не красавцем, крупным и массивным, но с харизмой и, что важно, характером. Волевой и жёсткий, несклонный к непродуманным действиям, хорошо помнящий ещё жизнь в Блошином конце, с коротким тёмными волосами и выбритым лицом, с меня ростом. Аллард, в свою очередь, был полной внешней противоположностью брата, сухой и изящный, с хитрыми глазами и щегольской бородкой и волосами средней длины, но такими же тёмными. В его одежде много броских украшений и дорогих тканей, да и в целом он достаточно смазлив, но это не отменяет тот факт, что, несмотря на свою авантюрную натуру, Аллард числится удачливым и опытным капитаном и опасным противником. Но, самое главное, оба брата не единожды бывали на Летних островах. «Дух» и «Леди Мария» хоть и уступают в размере отцовской галее, но так же обладают отличной мореходностью и развитым парусным вооружением.

Провести собрание было решено в кают-компании Черной Беты, где к нам присоединился еще один сын Давоса, по совместительству помощник капитана, Маттос. Уже не юноша, собранный и внимательный, с коротким ёжиком волос и лёгкой щетиной. С ним я уже успел познакомиться.

— Господа, рад нашему долгожданному знакомству. — Не сразу я поприветствовал собравшихся, уйдя в свои мысли и вспомнив, что Станнис обещал мне оруженосца… надо бы ему напомнить.

Мы расположились за капитанским столом, на котором была выставлены бутылка вина, вяленое мясо и сыр.

— Это честь для нас, милорд. — Вежливо ответил на моё приветствие Дейл.

Маттос разлил по кубкам вино, выпили за знакомство, закусили. В общем, классика, вслед за которой я вытащил из-за пазухи карту и начал вещать.

— Господа, буду краток. Мне нужные отчаянные капитаны, которые смогут возглавить архиважную экспедицию на Летние острова! — не стал плести словесных кружев, а сразу заговорил о деле, — официально цель экспедиции — дипломатическая миссия, реальная — разведка.

— Разведка? — Аллард облокотился локтями об стол, полностью отдавшись моим словам.

— Именно! Меня интересует экономический потенциал государств архипелага, количество воинов и кораблей, порты, гавани, течения, отмели, где какие товары и ресурсы, кто с кем дружит, кто с кем враждует, насколько сильны и влиятельны местные владыки. Всё! Мне необходимо знать всё!

Пока Сиворты переваривали мои слова, сделал несколько глотков вина.

— Вместе с тем, у экспедиции будут и торговые цели. Корабли будут забиты товарами и подарками местным владыкам, но ими будут распоряжаться компетентные в этом люди.

— Какова будет наша роль, милорд? — ухватился за главное старший сын Давоса.

— Довести корабли от Королевской Гавани до Летних островов и обратно, в целости и сохранности.

— Состав экспедиции? — видимо, Дейл и Аллард решили задавать мне вопросы по очереди.

— «Дух», «Леди Мария», галеон и две карраки.

Корабли — очень щепетильный вопрос. Как оказалось, в реальности флот лорда Штормового Предела несколько отличался от списочного состава. Никогда такого не было и вот опять! Большая часть кораблей давно уже сгнила на хранении в сараях Скорбящего. С помощью «каннибализма» удалось восстановить и поставить в строй только две карраки. Отчего мне и потребовался дополнительный галеон.

— Если у вас есть на примете капитан с неплохим кораблем и командой, которому можно будет довериться, то можете предлагать кандидатуры. — Завершил мысль.

— Кто возглавит экспедицию? — вновь задал вопрос старшой.

— Ты, — прямо посмотрел я на Дейла, — но только в том, что касается руководства флота. Все вопросы, касающиеся дипломатии и торговли, будет курировать мой доверенный человек.

Дейл понимающе кивнул, а я всё продолжал.

— Когда вернетесь, я сразу же начну формировать новые экспедиции. Одну возглавишь вновь ты, Дейл, вторую ты, Аллард. — глаза второго сына загорелись энтузиазмом, — я планирую регулярно направлять флотилии к Летним островам, количество кораблей будет неуклонно расти. Что касается награды, вы получите свой процент от совершённых сделок.

А вот после этих слов уже у всех Сивортов округлились и блеснули глаза. Люди они всё-таки опытные и знающие, могут себе представить, какой гешефт тут вырисовывается.

— Милорд! Мы не подведём Вас! — воскликнул Аллард, вскочив на ноги, даже не пытаясь изобразить «подумать». От таких предложений не отказываются.

— Я не сомневаюсь в этом, — мягко улыбнулся семейству, — иначе меня бы здесь не было.

— Но, — Дейл слегка кашлянул, привлекая внимание, — лорд Станнис…

В каюте повисло напряжение, которое я с удовольствием поспешил разрушить.

— За это не стоит переживать, я обо всём договорился. А теперь обсудим детали…

Мы ещё долго разговаривали. Я передал контакты лиц, с которыми братьям придётся связаться, как только они прибудут в столицу, чтобы скооперироваться с Семеркой. Обсудили и сроки, братьям известно несколько морских течений расположенных вокруг Летних островов, и они заверили меня, что если плыть туда и обратно без длительных остановок на архипелаге, то тот же «Дух» в состоянии обернуться и за месяц. Эскадра, конечно, будет идти дольше, а плюс ещё дела на островах. Пришли к тому, что минимальный срок экспедиции будет никак не меньше двух месяцев, что меня вполне устраивает. Детально коснулись логистики: где, куда, откуда. Кого можно привлекать, а кого нет. Риски и возможности. Капитаны засыпали меня вопросами до их полного исчерпания. Покидал я их уже поздним вечером уставший, но воодушевлённый. Всегда приятно иметь дело с профессионалами.

— Благодарю, милорд, — Мы с Давосом, делая частые передышки, поднимались к Драконьему Камню, — что оказали такую честь моей семье.

Давос выглядел смущённым и немного ошарашенным, он и представить себе не мог размах моих планов.

— Оставьте, сир Давос, — я невольно окинул гавань замкового порта взглядом, пока не направил блуждающий взор на небо, на котором уже вовсю искрились звёзды, — заботиться о своих вассалах — мой долг как сюзерена. Если мы преуспеем, Ваши сыновья озолотятся и вложат, я надеюсь, эти средства в свой молодой Дом, попутно создав несколько родственных. А спустя десятки лет мои дети и внуки будут опираться на Дома ваших многочисленных потомков, которые, в свою очередь, будут помнить, кому обязаны своим положением.

Грустно улыбнувшись, я посмотрел на Давоса, чьё выражение лица трудно рассмотреть в сумерках.

— Вы уж простите, сир Давос, за такое потребительное отношение.

— Милорд, — по голосу было понятно, что Луковый рыцарь улыбается, — дом Сивортов будет предан вам и без гор золота.

— Знаю, друг мой, — я открыто и задорно улыбнулся, — но мешок картошки и лука, всегда найдется в моём доме для верных вассалов…

Громкий смех обрушился на вулканические скалы, заглушив на миг шум прилива.

Глава 13

Таран «Ярости» взрывал встречные волны облаком морской пыли и брызг, а из-под палубы слышались команды офицеров и звук барабана, позволяющие гребцам сохранять синхронность и нужный темп. Стоя на носу корабля, украшенного позолоченной оленьей головой, и наслаждаясь свежим морским бризом, я не мог нарадоваться своему возвращению в Королевскую Гавань. Об одном лишь жалел, что вместо «Чёрной Беты» решил прокатиться на «Ярости».

«Ярость», в отличие от своей коллеги, не могла похвастаться ни хорошей крейсерской скоростью, ни парусным вооружением, ни грузоподъёмностью, ни комфортабельностью. Не очень большие трюмы забиты провиантом и водой для не очень-то маленького экипажа, а на корабле его насчитывается почти пятьсот человек, триста из которых составляют гребцы! Одна грот-мачта в середине, на корме контр-бизань, а на носу пара небольших косых парусов, чьего названия я не знал. Вот в принципе и всё парусное вооружение. Прямо скажем — не богато. Но это не так страшно, ведь именно гребцы — основная движущая сила корабля. Триста вёсел, на каждое по гребцу, выжимают из себя хоть и небольшую крейсерскую скорость, но зато стабильную и независящую от капризов ветра. Также «Ярость» может похвастаться отличной манёвренностью и, что самое главное, на короткое время набрать ускорение, дабы применить своё главное оружие — обитый бронзой таран. С этой мыслью нос корабля был заметно утяжелён, что, откровенно говоря, также не прибавляло скорости. Но все эти недостатки уходят в сторону, когда вспоминаешь, что «Ярость» — боевой корабль. Его задача не в том, чтобы перевозить грузы или десант, не в ведении дальней торговли. Он создан для войны. Создан, чтобы воевать и топить корабли врагов. И знаете что? У «Ярости» это отлично получается. Железнорождённые не дадут соврать.

Корабли, корабли, корабли…

Кто бы мог подумать, что я буду так остро в них нуждаться. Вестерос относительно своей прибрежной линии и количества портов имеет довольно скромный торговый флот (именно торговый, не путать с боевыми кораблями, которые есть у всех приморских лордов). И то… тоже мне «торговый флот», баркасы да торговые ладьи! Из всех лордов приличные торговые суда разве что у Редвинов, у них в дополнение к военному есть и действительно большой торговый флот. Может, ещё у Хайтауэров и Мандерли по десятку больших пузатых коггов найдётся… и как бы всё! С таким фоном на морских торговых коммуникациях ещё сильнее доминируют вольные города, которые не только перевозят купцов с товарами, но и сдают корабли во фрахт, в том числе торговцам и всякому заинтересованному из Вестероса. Получая с этого, естественно, приличную прибыль.

Зафрахтовать корабль, в принципе, не так-то и дорого, всё зависит от корабля и маршрута. Но не тогда, когда тебе надо перевозить тысячи тонн! Это раньше купцы со Штормовых Земель довольно легко перепродавали товары купцам из Староместа или Королевской Гавани (ну, разве что небольшой объем шёл ещё через Скорбящий), а те перепродавали уже купцам из вольных городов, прибывающим на собственном транспорте. В принципе, всё всех устраивало и никто в накладе не оставался. Однако, за последние полгода ситуация переменилась. Теперь товары из моих вотчин свозятся в Скорбящий и в стремительно отстраиваемую крепость Мор, что на восточном берегу острова Тарт. Есть и третий маршрут, что ведёт в Серую Гавань, но объёмы куда более скромные. Этот строящийся городок хоть и может похвастаться хорошо защищённой гаванью и большими складами, но вот фарватер там узковат, из-за чего мы и стали использовать его в основном как перевалочный пункт.

Разумеется, какие-то объёмы также поставляются и в Старомест, и в Королевскую Гавань, но так, чтобы покрывать собственные потребности, не давая городским купцам наживаться как прежде. Подобный расклад, мягко скажем, был уже не всем по душе. В основном, купцам из Староместа, которые очень крепко держали торговлю Простора в своих ручонках. Недовольны были и восточные торговцы. Да, может логистические пути и сократились, ведь от Мора или Скорбящего до Пентоса, Мирра или Тироша какие-то день-два пути, но это им не на руку. Дело в том, что восточные торговцы, покупая железо, пеньку, шерсть или зерно из Штормовых земель в Староместе или Королевской гавани, продавали там свои товары и имели-таки с этого гешефт. Теперь, закупаясь всё теми же товарами в самих Штормовых землях и имея дело с монополистами, диктующими свои цены, восточные гости столкнулись с тем, что их товары да за тройную цену нам уже не нужны. Это вначале Семёрка демпинговала, чтобы выжить конкурентов, но те времена позади, теперь нам нужна прибыль. Вот и получается, что восточные купцы, покупая товары и сырьё в моих землях, вынуждены теперь расплачиваться серебром, а не своими товарами. И им это не нравится. Боги видят, им это очень не нравится.

Все эти процессы привели и продолжают вести к очень неприятным и слабо прогнозируемым последствиям. Возьмём тот факт, что стоимость фрахта кораблей для моих купцов подскочила в разы. Нам буквально не дают высунуться с континента, что не менее буквально хоронит всю нашу внешнеторговую деятельность. За счёт монополии на морской транспорт, нас буквально заставляют снижать цены на наши товары, что, в свою очередь мы уже не можем себе позволить. Да, пока удаётся выкручиваться, с перепродажей или с фрахтом кораблей третьими лицами, но так долго продолжаться не может, и рано или поздно мои торговые планы обрушатся под собственным весом. Ситуацию должна исправить удачная экспедиция на Летние острова, которая откроет мне новый путь сбыта товаров и сырья взамен на дорогостоящие товары роскоши. Но и их мы планировали развозить по морю по всем городам, максимизировав тем самым нашу прибыль. За это нас точно задушат. Замкнутый круг.

Мне нужны корабли, много кораблей.

В стороне от всей этой истории, неожиданно встали купцы Королевской гавани. Да, там тоже хватает недовольных моими действиями на торговой почве,но возможностей у столичных купцов всё-таки гораздо меньше, чем у их коллег из Староместа. Да, неожиданно для себя я обнаружил в столице крайне аморфную, инертную и не самую богатую купеческую гильдию, живущую за счёт перепродажи товаров из внутренних регионов купцам с востока. Почему так? Стоило копнуть, и всё оказалось достаточно прозаично. Столица сильно пострадала во время восстания Роберта. Вначале от прерванных торговых маршрутов из Штормовых земель и Трезубца, а потом и разорение. Дважды. Сначала её грабил Тайвин Ланнистер, а потом и войско коалиции Баратеонов, Старков, Аренов и Талли. Город не знал подобного разграбления со времён Танца драконов. Слой богатых горожан и, следовательно, купцов практически исчез. А те, кто пережил недели ужаса, откопали заначки да решили свалить. Валили, к слову, в основном на восток. Это в основном, как мне кажется, а не только разгульный образ жизни Роберта, послужило причиной большого дефицита королевского бюджета. Ведь основные налоги собирались и собираются именно в столице, а пару лет после восшествия на престол Роберта собирать налоги было тупо не с кого. Спустя тринадцать лет ситуация вроде бы и исправилась, но незначительно. В Королевской гавани, к моему удивлению, купцов с капиталом в пятьсот драконов можно сосчитать по пальцам руки, все остальные — гораздо беднее. Немудрено, что заморские купцы, не чувствуя конкуренции, ведут себя весьма свободно и комфортно. И ведь я невольно им в этом помог, обрезав, чуть ли не дармовой, поток товаров из Штормовых земель в столицу. Ну, ничего, мы ещё поможем «столичным». Тревор и Ко уже работают над этим и, должен сказать, не безуспешно. Да, им придётся стать нашими младшими партнёрами, но зато в достатке и не в обиде.

Продолжая копания в своих мыслях на носу «Ярости», не заметил, как у меня появилась компания. Юноша лет шестнадцати тире семнадцати. Высокий, поджарый, крепкая фигура, короткие каштановые волосы, и такого же тона цвет глаз. Мальчик, хотя какой, мать его мальчик, молодой мужчина ходивший под парусами с семи лет, сначала на отцовском корабле, а потом юнгой на «Ярости». Было сразу видно, что почти десять лет службы на флагмане Станниса сильно повлияли на парня. Юнга, младший офицер, а сейчас самый юный мастер над гребцами во всём флоте Станниса. Не родственной кровью, а кровью пролитой и потом выбив себе эту должность.

А ведь стоит понимать, что такое «мастер над гребцами». Грубо говоря, главный надзиратель-«машинист» всея галеры. В его обязанности входит поддержание порядка и дисциплины, ибо гребцы должны грести и точка. А эта задача осложняется фактом того, какой контингент «набирается» в эту зловонную касту. В основном, это каторжники, осужденные за различные преступления, и прочие отбросы столицы и других местечек королевского домена. Дёшево, сердито и рабов никаких не нужно. Теперь острый дефицит рекрутов для Ночного Дозора мне ясен и понятен. Зачем отправлять осужденных на Север, когда их и здесь применить можно? Вот над этой толпой уголовников и стоит Марик Сиворт, четвёртый сын Давоса и мой новый оруженосец. Говорят, он отлично управляется с хлыстом.

— Господин. — Ломкий подростковый голос давно переродился в глубокий баритон, таким голосом парадами командовать.

Парень, несмотря на свой невозмутимый вид, явно чувствовал себя не в своей тарелке, слабо себе представляя, каково быть оруженосцем и что за жизнь его ждёт на суше. Думаю, он справится, всё-таки пример у него был хороший — проведя столько лет на «Ярости» под командованием Станниса, он многое от него перенял. Марик уважает Станниса и старается ему подражать, особенно по отношению к службе. Гребцы всегда накормлены и напоены нормальной едой, а не помоями, и отношение у него к ним не как к рабам, а к людям, хоть и заключённым да имеющим разной степени тяжести основания быть именно здесь. С другой стороны, Марик без колебаний отправлял людей на рею или снимал кожу со спины хлыстом в случае неповиновения. Не от злости или жестокости, а потому что так надо, так положено и так его учили. Каждый должен делать своё дело, гребец грести, мастер над гребцами следить за тем, чтобы они гребли в одну сторону, а капитан отдавать команды. Всё просто.

— Волнуешься? — перевёл взгляд на парня, что чуть склонив голову и недолго подумав откровенно ответил.

— Непривычно, милорд, не более того.

— Отлично тебя понимаю, Марик. Относись к этому, как к новому этапу твоей жизни на пути к цели. У тебя есть цель?

— Да, милорд, — Марик слегка заколебался, но посмотрев на горизонт, мечтательно произнёс, — хочу свой корабль. Большой и могучий, дабы отправиться в путешествия, прославить и обогатить свой Дом.

— Хорошая, достойная мечта. Полагаю, что служба оруженосцем у мастера над законом и Верховного лорда Штормовых земель приблизит тебя к ней.

Я хитро улыбнувшись посмотрел на парня, что смутился и покраснел, явно подумав, что как-то задел меня.

— Скажи, Марик, — я повернулся к палубе, в которой виднелись ямы с гребцами, — как тебе удавалось справляться со своими обязанностями? Одна ошибка, подножка и твоя трахея раздавлена цепями, а на корабле уже новый мастер над гребцами. Поделись своим секретом.

— Милорд, здесь нет никакого секрета, — Марик приободрился, когда разговор перешёл в разрез его способностей, — у меня были отличные учителя. Гребцы — отчаянные люди. Им нечего терять, кроме вёсел, к которым прикованы. Мечтают они о свободе, а желают лишь одного — лишнего куска мяса в похлебке. Накорми одного похлебкой погуще и будешь знать, что происходит в ряду. Накорми десяток и ты знаешь, что происходит на палубе. А за лишний кусок мяса и шанс уйти раньше каждый сдаст любого, даже самого авторитетного главаря, готовящего бунт.

— Умно. Рад, что я не ошибся, — вновь отвернулся от палубы, ибо пахнут галеры, так себе… плавучие ассенизаторы, — признаюсь тебе в одном, Марик. Мне не нужен оруженосец в привычном понимании.

— Господин? — Марик смотрел на меня со смесью удивления и радости, что его старания оценили.

— Вино мне сможет подносить и какой-нибудь паж, который даже рад будет это делать. Мне нужен мастер над гребцами, способный доложить капитану, что происходит на корабле и не только. Быть моими глазами и ушами. Понимаешь?

— Да, милорд. — На лбу у Марика пролегла глубокая морщина, он нахмурился, взвешивая мои слова на весах своей совести. — Но по мне ли эта задача?

— Вполне. Справившись с отчаянными и озлобленными, думаю, ты найдешь подход к сытым и довольным. У тебя будут советчики, а также финансирование и время. Торопить я тебя не буду. Ты будешь подле меня, так что учись, наблюдай и думай. Со временем, ты наложишь свои новые знания на опыт и что-то у тебя точно получится.

Улыбнувшись, бросил взгляд на приунывшего паренька, которому обещали сделать из него рыцаря, а делают секретаря и шпиона.

— Ха! Не переживай. Мои парни научат тебя и конному бою, и другим достойным премудростям, за это можешь не переживать. Поучаствуешь в турнире, благо, что в столице они не редкость. Сделаем из тебя настоящего рыцаря.

Я хлопнул Марику по плечу. Он держится, само собой, но всё-таки видно, что мои подбадривания имеют успех.

— Твоим старшим братьям поручено ответственное и опасное задание. В случае успеха они озолотятся, и все те, кто смотрел на ваш Дом с высокомерием и презрением будут завидовать или тихо давиться собственной желчью. Твой путь сложнее, но оттого лишь почётнее! Ты будешь на острие истории, рядом со мной! Принимать участия в грандиозных событиях, которые возвысят не только мой, но и твой Дом. Поверь мне, Марик, после такого мечты о корабле и путешествиях покажутся тебе мелочью, детскими сновидениями. Я вижу амбиции в твоих глазах. Вижу. Ты хочешь больше, чем мне озвучил.

Марик дышал уже потяжелее, а в его глазах пылал ураган верности и желание действовать, желваки плясали на скулах, а весь вид кричал — «Дуче, брось нас в огонь»!

— Держись рядом, Марик Сиворт, и я помогу тебе реализовать свои амбиции.

— Милорд!

Смотря на затылок парня, что в порыве чувств преклонил колено и склонил голову, я улыбался. Ведь, по сути, что нужно… чтобы завоевать верность? Слова. Такая малость, но как высоко они ценятся. Самое тяжёлое — соответствовать им. Но эта ноша по мне.

* * *

Ближе к закату «Ярость» пересекла устье Черноводной, оставив позади башни с заградительной цепью. Флагман королевского флота довольно быстро двигался к пристаням, одним своим видом разгоняя рыбацкие лодочки и речные баркасы купцов, торопливо освобождающих путь гиганту. Пока я наблюдал, как «Ярость» аккуратно протискивалась между разношёрстными посудинами, в глаза бросилась группа кораблей, что были причалены по левому борту. Пятерка представителей явно иной судостроительной школы, нежели те, что я видел прежде. Высокобортные галеры с большой осадкой, но корма и нос как у ладьи с плавными обводами, а на носу красовались фигуры, которые должны были внушать страх врагам или лишнюю толику скалящей зубы храбрости собственным матросам. Парусное вооружение этих «галер» также изобиловало смешанными парусами и многочисленным такелажем… их владельцы явно прилично разбираются в морском деле. На кораблях реяли стяги с серебряными косами в разном исполнении и на разном фоне, словно многочисленные ветви одного дома, и лишь на одном красовалось чёрное знамя с золотым кракеном.

— Грейджои? Какая напасть привела их в Королевскую гавань?! — невольно воскликнул, пока рассматривал необычные корабли в трубу, в то время как немногочисленная вахта на обозреваемых посудинах не высыпала на палубы, провожая «Ярость» глазами.

— Корабли Харлоу, — ко мне подошёл Станнис, явно заинтересовавшись моим восклицанием, — и их вассалов. А также корабль Грейджоев.

— Я их себе представлял несколько по-другому.

Я почувствовал на себе заинтересованный взгляд брата и решил пояснить.

— Корабли железнорождённых всегда описывались как приземистые ладьи, на которых удобно высаживаться на берег и чинить разбой с грабежом. Здесь же вижу полноценные морские суда, способные на дальние путешествия. Ну и истории… знаешь, многие рассказывают, как ты в битве у Светлого острова, сражаясь с Железным флотом, надвое перерезал ладью Эурона Грейджоя.

Станнис задумчиво смерил меня взглядом и, кивнув, вернул взор к кораблям железнорождённых.

— Харлоу — благородный, древний и до сих пор могущественный Дом. — Станнис говорил лекторским тоном, словно полковник перед строем только что выпустившихся лейтенантов. — Они могут себе позволить корабли и большего размера, и большего количества, так же как и Грейджои, имеющие под своей рукой сотню хорошо снаряжённых кораблей. Чего не скажешь об остальных лордах Железных островов, в чьей власти лежат обдуваемые всеми ветрами скальные островки с одинокими рыбацкими деревушками и вольных общинниках, решивших поправить своё благосостояние за счёт морского грабежа. Собираясь в ватаги, они сами строят ладьи и уходят в море за добычей. «Золотой шторм» Эурона был хоть и большой, но ладьёй. Ничего большего лорд Грейджой своему непутевому брату не доверял.

Подивившись нежданно нахлынувшему красноречию старшего брата, я взглянул на его спокойное и неизменно хмурое лицо. Отметил и соответствующий лицу взгляд, что провожал, в свою очередь, корабли с Железных островов. Моряки на тех кораблях также молча провожали нас, негромко переговариваясь. Возможно, они воздавали хвалу своему утопшему богу. Возможно, они проклинали нас. В любом случае, этого мы не узнаем никогда. Итак, расстроив свою созерцательную задумчивость, Станнис вернулся к управлению экипажем, негромко отдавая команды своему старпому, а я вернулся к своим наблюдениям.

Стоило нам причалить, как на берегу меня встретила нескромная делегация из почти двух десятков моих всадников во главе с самим сиром Роджерсом, по чьей меланхоличности я изрядно соскучился.

— Сир Бенедикт! Как же я рад Вас видеть!

Приблизившись, крепко обнял командира своей охраны.

— Мой лорд! — Явно уже привыкнув к моей эмоциональности, он покорно и невозмутимо склонил голову, стоило мне только отстраниться.

Пока мы здоровались, а Станнис отдавал последние наказы, пажи споро стали вытаскивать на берег мои немногочисленные пожитки.

— Как же меня вымотала сия поездка, друг мой, ты бы знал! Почти две недели воздержания! Еще немного и повела бы меня дорога судьбинушки прямиком на Тихий остров! Но Боги миловали!

— В бордель, милорд?

Казалось, капитана моей стражи ничего не берёт, но вот бойцы, невольно слушающие наш разговор, подавливали смешки кто в усы, а кто и в бороды.

— Видят Боги, я не хотел! Но раз надо так надо! В бордель, друг мой!

Пройдя сквозь бедняцкие районы у Рыбных ворот, мы направились в, наверное, самый элитный бордель в столице, которым было, само собой, заведение Бейлиша. Спустя некоторое время, когда уже солнце окончательно опустилось за горизонт, мы достигли намеченной цели. Неожиданно… в заведении было нехарактерно шумно. Крайне шумно даже и весьма многолюдно. Кто-то пьяным голосом пел матерные моряцкие песни, слышался звон посуды, вскрики девушек и мужской гогот. В общем, вырисовалась и полнилась красками картина обычной кабацкой жизни. Вот только бордель Бейлиша отнюдь не простой кабак, а элитарное заведение, куда предпочитают ходить благородные лорды и богатые купцы. Разумеется из-за качества и стоимости предлагаемых услуг.

В Королевской Гавани, да и не только, не редкость, когда кабаки и бордели соединены в одно заведение. Это вполне удобно. Любой моряк после долгого плавания не прочь выпить кружечку другую и завалить подвернувшуюся деваху. Таких заведений в столице пруд пруди, особенно рядом с портом. И мне, если быть откровенным, несколько пресытившись женским обществом, хотелось разве что пропустить пару кружек эля и, пообщавшись с ближниками своими, лечь на боковую. Была бы возможность и вовсе бы направился в «Русалку», окончательно выкупленную у леди Сирены, но там сейчас ремонт и подготовка к открытию. Выкупив за хорошую цену соседние дома, мои купцы перестраивают всё в довольно приличное подворье, совмещая таверну, гостиницу и, не побоюсь таких слов «будущую штаб-квартиру». Так что открытие ещё не скоро.

Но внутри заведения нас ждал сюрприз ничуть не меньший. Помимо того, что нас никто не встретил, как это бывало обычно, зал был забит сомнительнейшей публикой родом явно с Железных островов. Вели они себя, скажем прямо, словно викинги в Париже. Большой парадный зал, некогда богато украшенный, в котором расположилось множество столов, за коими можно было славно так отобедать, был разбит сильно захмелевшими моряками. Хоть поведение о том и не кричало (по крайней мере, не мне, человеку не шибко знакомому с культурой и бытом железнорождённых), но тут явно собрался не сброд какой-то, а командный состав и старшие матросы. Одежда была хоть и засалена, но добротная и явно стоившая своих денег. Само собой, все были при оружии. Рассредоточившись по залу, эти господа шумно пили, не менее шумно закусывали и явно не стеснялись побуянить лишний раз. Местные девушки в чём мать родила разносили вино и снедь под улюлюканье гостей, не упускавших возможности распустить свои мозолистые руки. Что до спален, то оттуда раздавались звуки отлично подходящие взятому штурмом замку, но никак не борделю. Не было в тех стонах ни грамма наслаждений, даже приторно-притворных.

При нашем появлении все звуки в зале стихли сами собой, только стоны да ругань продолжали раздаваться из-за закрытых дверей. Десяток вооруженных и неплохо снаряжённых мужчин явно заставили присутствующих железнорождённых поднапрячься. Другой важной деталью было то, что на нас не было ни гербовых котт, ни каких-либо иных отличительных знаков, что будет мне очередным уроком. А ученик я, конечно, такой себе.

— Милорд!

К нам попыталась выбежать одна из девушек, которая явно меня узнала. Выглядела она не очень. На теле были многочисленные синяки и кровоподтёки, глазки заплаканные. Вкратце описать её можно было бы одним словом «пользована». И не один раз.

— К-у-у-у-да, лярва?!

Один из молодчиков схватил девушку за руку, резко потянув на себя, а затем и отвесив пощёчину тыльной стороной ладони, опрокинув её навзничь. Достаточно увесистая часть этой толпы загоготала и заулюлюкала, отслеживая нашу реакцию. Но в то же время я приметил периферийным зрением, как один из шайки, явно что-то почувствовав, выскочил и быстро побежал по лестнице на второй этаж борделя.

— Кто это у нас такой красивый…

Нараспев голося и щербато ухмыляясь, вперёд выступил тот же железнорождённый, что ударил девушку. Я и так после путешествия был не в самом солнечном и ясном расположении духа, так что загоняемые и подавляемые ярость, гнев, и раздражение, копившиеся со времён первого прибытия в столицу, дали о себе знать. Все эти интриги, козни, вьющиеся вокруг меня заговоры, нерадивые вассалы, постоянные сложности и проблемы — всё это не придавало мне доброго ума.

— … такой красивый, что…

— Закрой свою пасть, псина!

Сравнительно молодой матрос, ещё сильнее ощерившись, выхватил из голенища сапога кинжал, но нерешительно замер, когда из-за моей спины стали входить мои ратники, прикрывая со всех сторон. Толпа тревожно зашепталась. Если я и был в походной одежде, то вот сир Бенедикт с сотоварищами был при броне.

— Ты кто будешь-то, чтобы так дерзко говорить?!

Вопрос озвучил явно один из старших. Уже порядком седой железнорожденный, в расстёгнутом на груди некогда богато украшенном восточном кафтане. Трезвее большинства, особо не гоготал и не скалился до этого… мужик явно бывалый даже по меркам этих «старших». И он отлично осознавал, что, скорее всего, нарвались они на кого-то знатного — вот и пытается выяснить таким нехитрым образом.

— Я что, должен, по-твоему, представляться каждому скоту или шлюхиному сыну, как вот этот? — кивком головы указал на щербатого.

— Ах ты ж мразь… — Обозначенный кивком элемент зашипел сквозь зубы, в глазах его разгоралось подогретое алкоголем и ощущением «своих за спиной» желание рискнуть и всё-таки «намочить» кинжал

Толпа вокруг меня заволновалась. Явно сие пиратское отребье позабыло, когда с ними так в последний раз общались. Но и на какие-либо решительные действия они не осмеливались. Здесь всё-таки не матросня без рода или хотя бы хоть сколько-нибудь внушительного послужного списка. Хоть и лихие, но наученные как победами, так горьким опытом, они прекрасно чувствуют, когда собеседник дерзит от гонора, а когда от уверенности в своей силе и власти.

— Я тебе, блядь, кишки выпущу! — завопил щербатый, сильно наклонившись вперёд.

Не знаю, что хотел предпринять неПират, но он был остановлен громким командным голосом. К удивлению и моему, и моих людей, женским.

— Бородавка, закрой свою пасть и убери нож!

Весь зал обернулся в сторону, откуда раздался возглас. На лестнице стояла девушка. Высокая, стройная и длинноногая, что отчётливо было заметно за счёт обтягивающих кожаных штанов. Достаточно широкие плечи свидетельствовали о многочисленных физических тренировках, но гораздо изящнее, чем у Бриенны. Под наспех наброшенной белой рубахой видно, как задорно торчат два средних «холмика». Венчают всё коротко остриженные волосы цвета воронова крыла. Пока девушка спускалась, удалось рассмотреть и её лицо. Миловидное, даже красивое, хоть и обветренное, лицо да серые глаза, в которых попеременно плескались любопытство и опаска.

Вот и Аша Грейджой. А никем иным эта особа не могла быть. Не известна свету иная воительница с Железных островов. Кто бы мог подумать, что мы вообще с ней, когда-нибудь свидимся? Мне было тяжело сдержать своё восхищение. Во-первых, кожаные брюки! Даже Бриенна себе подобного не позволяла, нося сверху коты. По сути, это первая женщина в штанах, что я встречал в этом мире. Зрелище незабываемое. Во-вторых, Аша была само очарование. Разумеется, видали мы девушек покраше и пофигуристей, но Аша источала уникальную, несвойственную другим местным харизму. Девица так и излучала уверенность и властность, которые проистекали не из чувства принадлежности к могущественному и благородному Дому, не из привычки и подаренной кем-то возможности помыкать и командовать. Нет, они берут начало из веры в собственные силы, умения и навыки. Более того, это явно признавали окружающие, быстро успокоившись или, по крайней мере, заткнувшись при её появлении, даже тот щербатый тип поспешил с кислой миной вернуться за стол, не посмев перечить любимой дочке Лорда-Жнеца.

— Почто поносите моих людей, милорд?

Голос у Аши был подстать внешности, по-девичьи прекрасен, хоть и с хрипотцой, с затаившимся металлом в глубине.

— Ваших людей, леди Грейджой? — Я изобразил уместное, напускное, удивление. — Ваши люди учинили из сего некогда прекрасного места скотный двор, миледи. Может, у Вас на судне и столь дикие порядки, но это столица, а не ваша вотчина!

В глазах Яры вспыхнула злость, но встретившись с холодной яростью, клокотавшей уже в моих глазах, хмуро отвела взгляд.

— Откуда вам известно моё имя, милорд? — Не найдя, что мне ответить, она решила зацепиться за моё знание о её происхождении.

— Ха! На Железных островах не так уж и много девиц-капитанов, чтобы ошибиться.

— Девиц? — Милая улыбка, появившаяся на её личике, не предвещала мне ничего хорошего.

— Вы, видно, совсем недавно встали во главе вооруженных людей, миледи, — проигнорировал Ашу, обводя взором столпившихся людей, — и многого, поди, ещё не знаете. Так вот… урок первый: в низкой дисциплине и дебоширстве подчинённых всегда виноват командир! Всегда!

Я резко повернул голову в сторону Грейджой, что старательно прожигала гневным взглядом во мне дырку.

— И вот мой Вам совет. Прежде, чем отдавать на растерзание и поругание своим скотам очередное заведение, поинтересуйтесь хотя бы, кому оно принадлежит. А то может выйти конфуз.

Оглядев ещё раз ватагу матросни разной степени подпития, я презрительно сплюнул на испорченный вином ковёр.

— Уходим, у меня пропал аппетит.

Возбуждённая толпа, явно не стерпев очередного оскорбления уже начала шевелиться, но замерла от поднятой руки своего капитана.

— Моё имя Вы знаете, милорд, а сами не представились. Уважьте напоследок.

Голос у Аши был напряжённым. Девушка уже поняла, что по своему недомыслию во что-то вляпалась, и надо теперь понять, не пора ли отдавать концы.

— Ренли Баратеон. Верховный лорд Штормовых земель, владетель Штормового предела и мастер над законом в Малом Совете моего венценосного брата Роберта Первого, к вашим услугам, миледи.

— … етить твою, висельник! — раздался пьяный голос из толпы.

Напоследок ещё раз взглянув в серые, наполненные лёгким шоком глазки Яры, молча покинул заведение, не вслушиваясь в громкий шёпот толпы. Отдохнуть не дали… может хоть высплюсь.

Глава 14

Утро нового дня началось с гостя.

Кое-как проснувшись к часам, наверное, восьми, я первым делом хорошенько отмылся в бочке с горячей водой. К окончанию данной процедуры, в покоях меня уже дожидался завтрак, за который я с удовольствием принялся уже взбодрившимся да в чистой белой рубахе.

Завтрак был довольно-таки прост, омлет с ветчиной и сыром, свежий хлеб и апельсиновый сок. Пока я расправлялся с едой, вокруг меня суетились Марик и Вигмар, сын Сирены. На лице Вигмара ещё остались бледные синяки и было хорошо заметно, что у него грудь побаливает от сломанного ребра, но парень был показательно бодр и активен, заступив ко мне на службу в качестве пажа. Оба паренька, как и полагается новому статусу, приоделись, гоняя теперь в расшитых камзолах с золотыми брошами в виде восставшего оленя. В отличие от Вигмара и к его явной зависти, на поясе у Марика висели абордажный тесак и пара небольших и более утилитарных ножей. Не удивлюсь, если в том же сапоге периодически скрывается кинжал. Хороший мальчик.

Пока я беседовал с парнями и делился с ними планами по их обучению, тренировкам и обязанностям, в ведущую в покои дверь постучали. Вигмар, после моего кивка, поклонился и отправился выяснять, что случилось.

— Вас просит мастер над монетой, мой лорд. — Малец довольно быстро обернулся, хотя какой малец… он несильно младше Марика.

— Просите, не стоит столь дорогого гостя заставлять ждать. И принесите ещё еды! Зная трудолюбие лорда Бейлиша, не удивлюсь, если он мог позабыть о завтраке.

На последних словах в покои вошёл и сам лорд Бейлиш, приветливо улыбнувшись.

— Рад Вас приветствовать милорд, — Мизинец расположился напротив меня за столом, с интересом поглядывая на моего нового оруженосца, — и Вы абсолютно правы. С утра был занят неотложными и срочными делами, и кроме них толком ничего не успел.

— Не переживайте, это дело мы вмиг поправим. Также позвольте Вам представить, Марик Сиворт, мой новый оруженосец, и Вигмар, мой паж. Сын уже известной вам леди Сирены.

— Милорд! — парни дружно поклонились, демонстрирую почтение.

— Ах, я помню те годы, когда был на вашем месте в служении у лорда Хостера Талли. Я был также юн и…

— Отважен! — Я довольно осклабился, смотря на показательно смутившегося Петира. — Вызвать на дуэль Брандона Старка! Тут нужна большая смелость.

— Сейчас я назвал бы это глупостью.

Петир мне вернул улыбку, хитро сверкая глазами — черта настолько в нём привычная, что со временем тяжелее стало обращать на неё внимание. Я же кивком головы отослал парней выполнять поручения и озаботиться завтраком для Бейлиша да сам задал гостю так интересовавший меня вопрос.

— Что привело Вас ко мне в такую рань?

— У меня было два повода — долг и благодарность.

— Благодарность?

— Именно! Вы вчера приостановили разгром одной из моих жемчужин, за что я крайне признателен.

— Всего лишь «приостановил»? Значит, невелика заслуга.

— О, что Вы, милорд! Не берите в голову, клиенты из железнорожденных дрянные, но зато платежеспособные. — Бейлиш расплылся в улыбке, с благодарностью приняв от меня кубок с соком.

— Значит, Вы не в убытке?

— Совершенно нет! Леди Грейджой славно заплатила, чтобы поиграть в завоевателя. А я, как Вам известно, предоставляю благородным господам и, конечно же, леди любые услуги… за соответствующую плату, разумеется.

— Разумеется… — я удивленно хмыкнул, — получается, я вновь влез не в своё дело!

— О, милорд, и у Вас это отлично выходит! — Бейлиш вновь по-лисьи ухмыльнулся. — Но не стоит корить себя, ведь благодаря Вам я знатно сэкономил. После Вашего прихода, железнорождённые продолжили своё веселье с куда меньшим пылом и задором. Так что, с меня причитается, думаю, пара посещений за мой счет!

— Только не туда, только не после железнорождённых! — подняв ладони на уровне груди, притворно возмущаясь. — Мне ещё болячек из дальних портов не хватало!

— Ну что Вы, милорд! Малышка Энн провела всю ночь с леди Ашей, так что за её чистоту можете не переживать.

— Но позвольте, — с истинным любопытством поинтересовался, — Вы так легко об этом рассуждаете… словно подобное происходит регулярно.

— Тут Вы правы, — Бейлиш прервался, мальчики принесли ему его порцию омлета и ещё какой снеди, — гости с Железных островов нечасто посещают столицу, но раз в пару лет — обязательно.

— И с какой целью?

— А это уже касается второй причины моего визита к Вам!

— Ах, что же я всё из Вас тяну, лорд Бейлиш, как на допросе! Быстрее ешьте да рассказывайте! Сколько можно?!

Не выдержала моя чувствительная душа.

— Лорд-Жнец прислал послов, милорд, — Бейлиш не стал больше играть в загадки и довольно быстро мне всё выложил, — на Железных островах сильный недород, вот и направил Грейджой в столицу Харлоу, дабы просить королевской милости. В связи с чем, лорд-десница повелел в полдень собрать малый совет и принять послов.

— Вот это другое дело…

* * *

На этот раз весь малый совет расположился лицом к входу в зал, приняв самый озабоченный и напыщенный вид. По центру, как и следовало, расположился лорд- десница, бесстрастно взирающий на просителей, источая властность, но вместе с тем и мудрость, ожидаемую от столь высокопоставленного сановника. По его правую руку были сир Барристан, Варис и Пицель. По левую же Петир, я и Станнис.

Я с большим интересом рассматривал послов Бейлона. Родрик Харлоу, погоняло «Чтец», был мужчиной среднего возраста с довольно заурядной внешностью. Не красавец и не урод, не высок и не низок, без шрамов и уродств. Каштановые волосы, аккуратно подстриженная бородка. Спокойный, уравновешенный и явно уверенный в себе мужчина, без каких-либо заскоков. Сопровождала его, как и положено одному из виднейших и богатейших лордов Железных островов, большая свита из десяти человек, представлявших, в том числе, и прямых вассалов Харлоу. Но действительно ярко выделялось двое.

Первая — Аша Грейджой, любимая дочь владыки Пайка, знатно приодевшись, но опять же, в мужское. Богато вышитый золотыми нитями черный колет, кожаные брюки, с которыми я уже имел удовольствие визуально познакомиться не так давно, и высокие сапожки из мягкой кожи. Яра никак не могла перестать хмуриться, бросая на меня многозначительные взгляды, но каждый раз себя одергивая. Неужели понравился? Хотя нет. Нет, скорее всего, просто размышляет, как бы меня сподручнее прикончить.

Второй — Харрас Харлоу, погоняло «Рыцарь», как нетрудно догадаться и в самом деле — рыцарь. Один из немногих на железных островах. Двоюродный брат лорда Родрика. Высокий и сильный мужчина с чертами лица своего кузена, но значительно моложе. По его манерам и одёжке сложно его причислить к железнорождённым. На первый, на второй и третий взгляды, больше он похож на обеспеченного рыцаря с Простора.

В голове сразу же рождается вопрос, а с какой стати гордый, тщеславный, эгоистичный и презирающий всё не островное Бейлон Грейджой вообще направляет послов в Королевскую гавань? Как оказалось, нашлась причинка, благо, Бейлиш подсказал. Имя ей — голод! А точнее, угроза такого. Железные острова, как и другие субрегионы Вестероса, вполне себе автономная и самодостаточная территория. Помимо добычи и выплавки железа, олова и свинца, такие острова как Большой Вик, Оркмонт и Харлоу могут похвастаться обширными, очищенными от леса площадями земли, которые с горем пополам обрабатываются местным населением. Прибавив к этому животноводство и морской промысел, островам удавалось себя кормить вполне сносно, пока в очередной и неотвратимый раз не вмешалась матушка природа. Пришедший с запада могучий циклон обрушился на Большой Вик, Солёный Утес и Пайк, побив урожай, скот и смыв посевы. И всё это наложилось на худой урожай на других островах архипелага.

Неурожаи или буйство природы не являются редкостью для тех мест, но двойной удар настигал Железные острова, дай Боги, раз в поколение. Запасов в амбарах пока вдоволь, но насколько их хватит? Что-то будет съедено, а что-то ещё необходимо сохранить для посевов, большой дефицит продовольствия может привести к очень неприятным последствиям, способным дестабилизировать не только острова, но и всё западное побережье.

Хотя, казалось бы, что стоит островитянам сесть на свои корабли, загрузиться полезными товарами да отправится торговать, а на вырученные средства закупиться зерном. Но вот здесь-то самое интересное — глубинные исторические взаимоотношения местных в регионе. Так уж странно получилось, что в Западных и Речных землях и на Севере правит негласный закон, увидел железнорождённого — убей железнорождённого. Редчайшие исключения только подтверждают правило. В Просторе чуточку лучше. В Староместе принимают корабли с Железных островов, но без восторгов, и местные купцы дерут тройную, а то и четверную цену… особенно на пресловутое зерно. Отчего, до сей поры, железнорождённые отправлялись за необходимыми им товарами и сырьем в Дорн, вольные города и Королевскую гавань, где цены были ниже и, что самое главное, пока большой потребности и нужды в чём-либо у самих железнорождённых не было.

Прежде чем обвинять жителей западного побережья Вестероса в чёрствости и предвзятости к беднягам с Железных островов, необходимо внимательно присмотреться к ним самим. Если кто-то думает, что после подавления восстания Бейлона железнорождённые перестали вдруг заниматься пиратством, то он глубоко ошибается. Любой корабль, вышедший в море и направившийся севернее Щитовых островов, рискует подвергнуться и, скорее всего, подвергнется нападению пиратов. Спутниковых телефонов, радио, телеграфов, пейджеров ни у кого в Вестеросе нет, так что сообщить о личности и приметах нападавших некому, ибо мало кто, а чаще и абсолютно никто не переживает сии нападения. Корабли тонут, экипаж вырезается, товары исчезают. Мистика да и только, но местные с чего-то уверены, что здесь не обходится без люда с Железных островов. И кто бы, что ни говорил… да, нападения на прибрежные поселения «неизвестных» тоже случаются. Но значительно реже.

Разумеется, сейчас такая лихая эпоха, что в открытом море любой корабль — злейший враг другому кораблю. Будь это на западе, на севере, юге или востоке. Любой торговец легко может «добить» и присвоить сильно потрёпанную посудину после шторма или устроить набег на приморский поселок, будучи уверенным в своих силах и безнаказанности. Но, обстоятельства сложились так, что чужие в Закатное море не суются, ибо боятся. Это тоже помогло зарождению у местных неприязни и недоверия к своим морским соседям. Особенно у Старого льва, прямо запретившего торговать с Железными островами и принимать их корабли в Ланниспорте, хотя его подданные и так не особо-то и хотели. Вот и оказался Бейлон перед тяжёлым выбором, рыбку съесть или на… или там было два трона? Впрочем, не так уж и важно.

А вот что важно, так это то, кто именно прибыл в качестве посла в Королевскую гавань. Бейлон может и является дерьмовым дипломатом и политиком, но определённые навыки и понимания происходящих процессов имеет… или думает, что имеет.

Как бы то ни казалось внешним наблюдателям, но ни о какой монолитности или единении лордов Железных островов во взглядах не может быть и речи. Краеугольным камнем всей общественной жизни островов является Старый закон. Древний свод правил, требующий от железнорождённых вести жизнь по «понятиям», только грабежом и разбоем. Стоит отметить, что подобная идея настолько же привычна и привлекательна для Железных островов, насколько губительна. Это понимали и Хоары, тщетно пытаясь скрестить ежа и ужа, а именно веру в Семерых и веру в Утонувшего бога, и откровенно запрещая Старый закон, прекрасно осознавая, что такими темпами и «проверенными путями» сильное государство не построить. Это же, в своё время, спустя годы опустошительных и кровавых междоусобиц осознали и лорды Железных островов, которые сами (!) пригласили себе на царствование Таргариенов, а затем, с их высочайшего дозволения, выбрали на вече лорда-жнеца из Грейджоев. А Старый закон? Что ж, он был упразднён, и о нём снова вспомнили аж спустя двести лет, во время восстания Дагона Грейджоя, который воспользовался смутой тех времён, но потерпел сокрушительное поражение. Второй раз период реставрации старый закон пережил во время восстания Бейлона, которое тоже закончилось неутешительно для Железных островов. Кстати говоря, во время восстания Красного кракена, Дальтона Грейджоя, в бытность Танца драконов, вопрос о восстановлении старого закона даже не поднимался, ибо это никому не было нужно.

Несмотря на многочисленные восстания железнорожденных в прошлом, причины которых могли быть крайне прозаичными (вплоть до банального неурожая), самым разрушительным для этого народа было последнее — восстание Бейлона. Наверное, в первый раз за свою историю железнорождённые столкнулись с сильным и так хорошо организованным противодействием. Роберт Баратеон оказался не Эйрисом I Книжником, который боялся отправить флот на запад, не Эйгоном II, который пытался купить Красного кракена. Роберт Баратеон был самим собой. Собрав все силы в единый кулак, он ударил, и удар его был страшен. Железный флот разбит, а подошвы сабатонов рыцарей впервые за всю историю ступили на земли Железных островов. Никогда прежде сия земля не знала подобного. Некогда казавшиеся местным неприступными замки брались решительными штурмами, а рыцарская кавалерия втаптывала в грязь хирды глупцов, решивших побороться с королевской армией в чистом поле. В этой войне не только Бейлон потерял своих старших сыновей, но и сам лорд Родрик Харлоу, да и многие другие представители островной знати.

Страшное поражение от рук Роберта, а также пребывание в плену многих отроков и наследников благородных фамилий, выросших уже в совершенно иной культуре, стали катализатором для многих внутренних процессов на островах, среди которых одним из самых значимых является укрепление, назовём их так, партии «зелёных». Многие лорды, перестав скрывать свои взгляды, всё чаще стали заявлять, что старый закон в современных реалиях — полная хрень, которая уже не отвечает запросам общества. По их логике, железнорождённым нужны не вонючие жрецы-утопленники и примитивный хозяйственный быт, а новые земли, прогрессивные законы и развитые экономические отношения. Лидером именно такой неофициальной партии и является Родрик Харлоу, чья родная сестра является супругой лорда-жнеца Бейлона Грейджоя и матерью всех его детей. При этом, несмотря на свои взгляды, Родрик является одной из опор власти самого Бейлона, несмотря на все различия их взглядов. Это говорит о том, что Бейлон может, когда захочет, быть и политиком, и дипломатом.

Как минимум, у него хватило мозгов направить в столицу Родрика, а не одного из своих братьев.

— Лорд-десница, милорды…

Родрик, выйдя чутка вперёд поклонился. Говорил он ровно и как-то меланхолично, если и не сказать «обречённо», словно сам не верил в успех своего предприятия.

— Безжалостная воля свирепых Богов принесла на нашу землю бедствие и разорение. Посевы уничтожены, скот побит, многие корабли погибли в штормах…

Делегация Харлоу в столице уже больше недели и только сейчас они получили аудиенцию. Само собой, они старались сделать всё как можно быстрее и «красиво». Разумеется, послы были представлены королю и двору должным образом. Разумеется, свой визит и свои просьбы об аудиенции они сопроводили определённым подарками. Но ответ был прост и понятен — «ждите». Скорее всего, Джон дожидался нас со Станнисом, чтобы выглядеть в глазах просителей более значительно.

— … лорд-жнец Пайка, Бейлон Грейджой, просит Его Величество Роберта I оказать помощь и поддержку своим верным подданным, в размере: пятьдесят тысяч бушелей пшеницы и ячменя, двадцать тысяч бушелей овса и ржи…

Под заинтересованным взглядом Бейлиша, стал аккуратно перемножать в столбик на бумаге запрашиваемые объёмы. Бушель — чисто английская единица объёма, равная, если мне не изменяет память, примерно тридцати пяти килограммам. Итого: общая масса всех запросов составляет почти три тысячи тонн. С одной стороны, не очень-то и много для Простора или Речных земель, в столице за пару месяцев съедают подобный объём пищи, а с другой… это возможность пережить целый сезон для целого региона.

— Лорд Харлоу, милорды, миледи, — Джон вёл себя покровительственно и показательно добродушно, — мольбы верного вассала Его Королевского Величества были услышаны малым советом и будут немедленно переданы Его Величеству. Как только Его Величество при помощи малого совета рассудит ваши просьбы, Вы сразу же будете уведомлены. А пока побудьте нашими гостями!

Стоило железнорождённым покинуть зал малого совета, как Пицель не сдержался.

— Пропащее семя! Боги ниспослали на их головы наказание за их нечестивую веру…

Судя по выражению лица десницы, которое разительно изменилось, стоило Харлоу покинуть зал, Пицель нашёл благодарного слушателя.

* * *

Спустя около часа, мы с Бейлишем покинули зал малого совета. Была бы моя воля, ушёл бы раньше, не став выслушивать всю ту чернуху, которой охотно делилось старое поколение. Я не питаю особой симпатии к железнорождённым, равно как и негатива. Да, своеобразный народ со своеобразными традициями и культурой. Вот только, что сделали короли за триста лет, чтобы хоть что-то изменить? Ни-че-го!

Джон категорически против оказания какой-либо помощи железнорождённым, в чём он был горячо поддержан Пицелем, Селми, Варисом и Бейлишем. С последними всё понятно — лизоблюды обыкновенные. Селми — вояка, выросший в древней и славной семье, где сызмальства учат ненавидеть дорнийцев, железнорожденных и прочих «дикарей». Пицель — верная собачка Ланнистеров, которые никогда и ни за что не окажут помощь соседям за просто так, а уж особенно Железным островам, и не позволят оказать помощь за свой счёт. А Джон… а что Джон? Для Аррена железнорождённые ничем не лучше лунных горцев. Досадный фурункул на теле построенного им королевства. Единственными голосами разума в совете оказались мы, братья Баратеоны.

Станнис, повторюсь, легист. Вассал нуждается в помощи, долг сюзерена эту помощь оказать. Так гласит закон. Так гласят вассальные клятвы. Это фундамент феодальной системы, и неважно, что было в прошлом между вами. Делай, что должен и будь, что будет. Я выступил на схожих позициях, добавив, что проигнорировав просьбу о помощи, мы можем обречь Железные острова на серьёзные испытания, последствия которых, могут привести к крайне печальным событиям уже для всех, в том числе и подтолкнуть к новому восстанию. Нельзя исключать, что именно тяжёлое экономическое положение островов и обусловило вкупе с иными факторами второе восстание Бейлона Грейджоя. Но кто бы нас с Станнисом слушал!

— Лорд Ренли! — знакомый женский голос раздался совсем рядом, выведя меня из угрюмых размышлений.

В коридоре за поворотом меня поджидала Аша с серьёзной миной на лице.

— Леди Грейджой! — Бейлиш раскорячился в поклоне и, посмотрев на нас обоих, расплылся в гаденькой улыбке, — оставлю вас.

— Милорд! — Аша, дождавшись, когда Бейлиш скроется с радаров, продолжила серьёзным голосом. — Хочу принести извинения за прошлый вечер. Поведение моих людей было недостойным.

Аше явно дались эти слова нелегко. И она сильно злилась. То ли от ситуации, то ли из-за меня, а то ли из-за дяди, заставившего её извиняться тут передо мной.

— Не стоит, миледи, — я по обыкновению мягко улыбнулся, — можете передать лорду Харлоу, что я никогда не смешиваю личное и общественное, и наш маленький конфликт несможет повлиять на моё желание облегчить участь вашего народа.

— Что? Вы!.. — Аша покрылась красными пятнами и закусила губу, гневно взглянув на меня, — Меня никто не заставлял, это исключительно моя воля!

— Тогда это делает Вам ещё большую честь, миледи. Признание своей ошибки приближает к её исправлению.

— Не надо меня поучать, лорд Ренли!

Вновь гневный взгляд и хищный прищур серо-зелёных глаз. Гнев понятен, будет ей еще мораль читать зажравшийся «зеленый лорд», который еще и младше её на пару лет. Задержав невольно взгляд на всё тех же губках, не мог не отметить, что она всё-таки очаровательна. Видимо, почувствовав что-то в моем взгляде, Аша широко улыбнулась, показав свету ровные белые зубки, да приосанилась, раздвинула плечи.

— Я вижу, людская молва не врёт, вы тот ещё… сластолюбец!

— Людская молва как пена от набежавшей волны — шумно, красиво, эффектно, но зачастую бессмысленно. К тому же, Вы и сами виноваты, что столь очаровательны.

Если Грейджой и смутилась, то виду не подала.

— Наслышана об умениях «зелёных» ворочать красивыми словами, но когда доходит до дела, пасуете перед настоящими мужчинами!

Острый язык дочери кракена, видимо, часто приносил своей хозяйке проблем, отчего, стоило ей только поставить точку в собственных словах и постфактум осознать, что и кому сказала, как вновь покрылась пятнами. Но я уже не сдержался и громко рассмеялся.

— Ну-ну, миледи. Видимо от того, что Вы в восторге от мужчин-островитян, вчера Вашу постель грела малышка Энн!

Яра стала пунцово-красной и, пряча взор да развернувшись на каблуках, попыталась банально гордо-возмущённо уйти прочь. Вот же выверт психологии! Наверняка, ещё недавно эти милые ручки резали глотки неудачников в открытом море, а их хозяйка вела в бой толпу неоднократно отпетых головорезов. А сейчас? Смущена уколом в свои сексуальные предпочтения, о которых, скорее всего, все и так в курсе.

— Леди Аша, — Грейджой остановилась и с вызовом посмотрела в глаза, — передайте лорду Харлоу, что я с удовольствием встречусь с ним и побеседую.

Аша отрывисто кивнула, и чуть ли не сбежала.

* * *

Вновь душный поздний вечер опустился на столицу, слабый ветер трепал легкие шторы, скрывая мою прислонившуюся к окну фигуру. Вдалеке, на востоке, собираются грозовые тучи, а воздух полнится озоном. Грядёт буря. Но, несмотря на захватывающий вид на Черноводный залив, что открывается из моих покоев, мысли мои были далеки от этих мест.

Признаться, реальная жизнь сильно влияет и переворачивает твоё отношение к тем или иным людям, несмотря на искусственно вложенное Мартином или киноделами то или иное отношение к отдельным персоналиям. Взять те же Железные острова. Что нам показали? Отбитые фанатики, садисты и головорезы. А по факту — отбитые фанатики, садисты, головорезы и ещё целая когорта народа, отличного от своих сородичей и искренне желающего перемен. Но инициативы этих людей душат как изнутри, так и снаружи, выкорчёвывая на корню и обрекая целый народ на конкретную судьбу. Осталось только понять, тут правит злой умысел или банальная глупость.

Воинственные железнорождённые в своём вечном «возбуждённом состоянии» являются перманентной угрозой для лордов западного побережья. Заставляя последних тратить колоссальные ресурсы для обороны своих угодий и торговых путей, что, естественно, их ослабляет. Стоит только Тиреллам или Ланнистерам почувствовать силу в своих руках, как на них нисходит девятый вал из Закатного моря, и лелеющие громадные амбиции великие лорды вынуждены бросать всё и отбиваться от очередного штамма «чёрной чумы». Что не может не приносить удовлетворение «восточным» лордам. А ведь проблему с железнорождёнными можно было решить ещё десять лет назад! Раз и навсегда замирить регион. Взять больше заложников, заселить острова людьми с материка и наоборот. Банально купить местных лордов. Да и много чего можно было бы придумать, но неким силам был выгоден текущий статус-кво. Среди этих сил был и Джон Аррен, который не мог не знать о том, что готовится на островах, и куда будет нанесён первый удар. Предупредил ли Джон Тайвина? Сомневаюсь. Старого льва оттаскали за хвост, лишив его как военного, так и гражданского флота, на долгое время привязав всю торговлю западных земель к Королевской гавани, если уже не навсегда. Хотя… может, я себя накручиваю? Ищу двойное дно там, где его и не должно быть вовсе.

Строя теории заговора, я не сразу обратил внимание на странное шебуршание. Большинство свечей уже погасло, отчего в покоях царствовал полумрак, но мои глаза, привыкшие к потемкам, хорошо рассмотрели маленькую крадущуюся тень. Когда маленький шпион приблизился к моему столу, мне удалось его рассмотреть. Шпион оказался шпионкой. Девочка лет десяти, вся замызганная и в саже, одетая в лохмотья. Она аккуратно, ничего не трогая, стала рассматривать разбросанные на моём столе письма и отчёты, замирая над каждым по несколько минут. Неужели запоминает содержимое?

В следующий момент пташка, а никем иным она быть не может, достав из-за своих лохмотьев кусочек бумаги, приблизилась к большой шкатулке, где я храню свою почту и, открыв её, аккуратно положила туда. Скорее всего, вернула что-то. Дитё уже хотело убегать, как заметило на подносе славный кусок ветчины. Оглядевшись, пташка приблизилась к подносу, взяла аккуратно лежащий рядом нож и отрезала тоненький кусочек, торопливо запихнув его в рот. Постояв в сомнениях над ветчиной, девчушка аккуратно отрезала ещё кусочек, ещё и ещё.

— Можешь доесть. — Раздался громом мой голос по покоям.

Пташка замерла соляным столбом. Было видно, как она учащенно дышит, боясь пошевелиться, но, пересилив себя, медленно повернулась в мою сторону. Глаза были расширены от ужаса и, казалось, занимают добрую половину лица. Измождённого и истощённого детского лица. Медленно выйдя из своего тёмного угла, подошёл к столу и расположился в кресле, не спуская взгляда с вторженца. Чувство жалости, глядя на этого бедного ребенка, больно кольнуло сердце. Варис, сколько угодно может рассуждать и убеждать, как он верен королевству и обычному народу, но использовать детей? Да ещё так…

— Покажи язык!

Девочка вздрогнула, но послушно открыла рот, показывая обрубок.

— Ясно, — с трудом сдержал тяжёлый вздох, борясь с внутренним гневом, — доешь мясо, пташка, и лети к своему хозяину. Тебя я не трону. И помни, бедное дитя, тебя всегда будет ждать здесь еда.

Пташка, испугано и не веря в собственное счастье, рывком убежала, рыбкой нырнув в камин. Вот значит где у нас «запасной выход». Оглядев разбросанные на столе письма, я проверил шкатулку, довольно хмыкнул. Всё на месте. Ничего архиважного здесь не было, обычная деловая переписка, которая большого значения не имеет. Всё, что имеет ценность для Вариса или для его коллег по цеху, я сжигаю сразу.

Пташки, пташки, пташки… это можно будет использовать.

Глава 15

Утро нового дня для обитателей Красного замка началось с необычного зрелища. На западном дворе царила нехарактерная для здешних мест суета — несколько десятков золотых плащей под чутким руководством людей мастера над законом выволакивали обитателей королевской тюрьмы на Божий свет. Всех их сортировали по характеру и тяжести совершенных преступлений и определяли их дальнейшую судьбу.

Всего, на данный момент, в темнице своей участи дожидались почти три сотни человек. Какая была необходимость содержать заключенных в главной королевской резиденции… для меня лично — великая загадка. Нет, я понял бы прекрасно, если здесь «отдыхали» политические заключенные, оппозиционеры там всякие или борцы с коррупцией, ведь таких всегда нужно держать под боком. Но обычные воришки? Разумеется, право на отправление правосудия является для короля священным, но в том-то и дело! В том-то и дело, что все заключенные уже осуждены! Плаха, галера, Ночной дозор, но нет! Они так и сидят в каменных мешках, утрачивая человеческий вид и работоспособность. Так и получается, что под королевским замком сидят почти триста уголовников, до которых почти никому нет дела. Вернее, не было никакого дела, пока за этот вопрос не взялся я. С определенным умыслом, разумеется.

Меня захватила навязчивая идея хорошенько так исследовать всякие тайные ходы да выходы. В темницах, как водится, этих входов и выходов должно быть наибольшее количество. Но как бы без привлечения внимания этим заняться? Ведь верные кому надо палачи и тюремщики бдят! Именно поэтому было принято решение сделать в темнице небольшой «ремонт», совмещённый с определённой оптимизацией работы.

Заключенных выводили группами. Кормили и поили. Поднимали «дела», попутно проводя экспресс допрос и оставляя беднягам два пути: несколько лет на галере или Стена. Был, конечно, ещё третий — виселица. Но мы этот вариант оставляли только для самых отпетых рецидивистов, отпускать которых было, откровенно говоря, страшновато. А так — красота и эффективность! Баратеоновский галстук на шею и со стены пинком под зад. Проблема решена! Гениально!

Также решили, что на этот раз не стоит превращать замковый двор в скотный, и обошлись без положенных по закону вырывания ноздрей, кастрации и даже без отрубания рук и пальцев. По мере того, как люди делали свой выбор, их разводили по разным кучкам, попутно одаривая соответствующими отметинами. Разумеется на коже, прямо на запястье. Двум раскаленным кочергам сегодня долго не давали остыть. Кружочек — в Дозор, треугольничек — во флот. Если таких меченых хлопцев изловят после побега, то сразу повесят.

Что интересно, слышал множество слухов и даже баек, что любой южанин скорее добровольно даст отрезать себе член, чем отправится на Стену. Лукавили, как оказалось. После того, как все перспективы были доведены до личного состава темницы, около трети выбрали Стену. Восемьдесят девять новых братьев вскоре отправятся на корабле на север, а пока будет решаться вопрос с их расселением. Быть им всё так же под замком, разумеется, но теперь в одном из пустующих в городе бараков городской стражи. Дадут им возможность отмыться и привести себя в порядок. Возможно, кого-то повесят за попытку сбежать. Вероятно, кто-то погибнет во время путешествия. Но одно сказать можно точно — Ночной дозор впервые за очень долгий период получит приличное количество новобранцев. Всех остальных — на галеры!

Ни тем, ни другим, не позавидуешь. В Ночном дозоре пусть суровая, но жизнь, а на галере ждёт лишь сплошное мучение. Это только Конан качком в неволе стал, в Вестеросе такое не прокатит. С другой стороны, принеся клятву Ночному дозору, ты навсегда отрекаешься от семьи, земли и всего, что могло бы быть (да и сама идея «службы» тут не всем по душе), а отмучившись на галере, ты сойдёшь на берег и катись себе на все четыре.

Стоило только мне, такому красивому, появиться во дворе, как ко мне сразу же подскочили мои новые лорд-юстициар и лорд-дознаватель.

— Милорд!

— Господин.

Бриенна Тарт и Джаселин Байуотер. Сладкая парочка… с натягой. Бриенну, хоть и с сомнениями, но я назначил лордом/леди-юстициаром. Благодаря своему отцу, Бриенна получила самое разностороннее образование из всех возможных. Её учили не только махать заточенной железкой, но и управлять и командовать людьми и вести их в бой. Учили её и чисто женским занятиям. Например, как вести хозяйство. Бесспорно, Бриенна зашорена догматами, правилами и традициями. Она человек чести и достоинства, но от неё большего-то и не требуется. Для столицы она должна стать генеральным прокурором. Карающей дланью мастера над законом. Ревизором и главным блюстителем закона. Проще говоря — пугалом. Прости, Бриенночка. Она должна будет стать фигурой, тени которой все будут бояться. С этим, я так думаю, она справится легко и непринуждённо.

Для чего это нужно мне? Ну как же! А кто будет ей говорить: «ты туда не ходи, сюда ходи»? Местные быстро просекут, с кем нужно будет договариваться, в этом-то я уверен. А там протекция, кумовство и покровительство искусству с подарками.

Второй, Джаселин Байуотер, оказался в моём расположении совершенно специально. На его вербовку я нацелился чуть ли не сразу, как оказался в столице. Правда, руки до этого дошли не сразу. И само собой, пришлось учитывать местные игры и политику. Если после известных событий, связанных с Димом, Байуотер и так был в не любимчиках Слинта, то после них этот свинопас и вовсе возненавидел ветерана взятия Пайка. Конечно, пока Роберт в доброй памяти, Байутер за свою карьеру мог и не переживать, но бережёного Боги берегут. Так что, стоило мне только предложить сиру Джаселину переметнуться со своими верными людьми в подведомственные мне органы, как тот, недолго думая, согласился. Своим решением он явно заставил вздохнуть с облегчением всех вокруг. А зря. Очень зря.

Сир Байуотер обладает не только харизмой и стильным протезом, но и громадным опытом, недюжинным умом и способностью работать не за страх, а за совесть. Приведя с собой несколько человек, он лихо взялся за работу, быстро приводя органы дознания в чувство и работоспособное состояние. В общем, он действовал, полностью оправдывая высокое доверие и высокий по местным меркам оклад.

Одно только «но» в этой истории про гений моей работы с кадрами. Кадры с трудом уживаются друг с другом. Доходит ли до взрывного конфликта или публичного проявления неуважения? Нет. Но двое сталкиваются на полурегулярной основе. У обоих есть гордость не уязвлённая, но жадная, желающая своего подкрепления. У обоих есть воля, чтобы гнуть свою линию. В общем, играют свою роль как личные качества, так и… опишем рыцарские закидоны словами «происхождение, прошлое и репутация». В случае с Байуотером всё осложняется и тем, что командовать пытается женщина. А может, дело просто в том, что рядом с ним женщина. Специфическая, конечно, но безусловно яркая. Впрочем, пока что всё это просто домыслы.

— Ну, как тут у вас?

Сразу направился прогулочным шагом к группе заключенных, которых только недавно вытащили из казематов. Полтора десятка грязных, смердящих и заросших мужчин с пустыми обречёнными глазами.

— Одна из последних групп, милорд. — Слово взял сир Джаселин.

— Воры, насильники, мужеложцы?

— Кхм, воры и контрабандисты, милорд.

Мы вплотную приблизились к заключенным. Тут я уже не смог сдержать гримасу отвращения. Вонь была аховая. Люди были покрыты экскрементами и ещё непонятно чем и явно не в один слой.

— И что, — я кивнул в сторону темниц, — там везде так воняет?

— К сожалению да, милорд.

— Отвратительно. Ну, ладно. Если Королевскому правосудию комфортно находиться в подобных условиях, то Боги ему судьи.

Пройдясь вдоль куцего ряда преступников, не смог всё-таки удержать своего беспокойного любопытства.

— За что повязали? — обратился к одному из заключенных, почти беззубому и с бегающими глазками.

— Господин! Помилуйте! Не виновен я…

Да-да, конечно. Давно ли у меня на лбу написано: «Лох»?

— А ты?

— Мой лорд! Это всё стражники! Заставили они меня…

— Ты?

— Господин! Невиновен я…

Ещё один, ещё и ещё…

— Вор я, милорд…

Я аж опешил, с удивлением посмотрев на говорившего. Всё ещё крепкий, сильно заросший мужчина с проседью в бороде каштанового цвета. Взгляд был человека хоть и обречённого, но ещё не сломавшегося. Предо мной был сильный человек.

— … как и мой отец. Ограбил купца одного, а меня свои и сдали.

— К успеху шёл, но не фортануло… — промолвив слова из далёкого прошлого под непонимающие взгляды окружающих, я ещё раз окинул фигуру стоявшего передо мной человека.

Ладно, была не была!

— Сир Джоселин!

— Да, милорд!

— Вышвырнете отсюда этого грабителя, а то будет он тут ещё дурное влияние на сих порядочных людей распространять. Бед не оберёмся.

— Эм… будет сделано, милорд.

Заключённые уже собирались поднять вой и признаться мне во всех грехах, но было поздно. Стражники, поняв всё по требовательному взгляду Байуотера, под зычные окрики Бриенны быстро их увели. Увели, в том числе, и счастливчика, только в другую сторону.

— Пусть нормально отмоется, найдите ему чистую рубаху и отсыпьте немного серебра. Начнёт новую жизнь или хотя бы попробует.

— Сделаем, милорд, но позвольте вопрос.

— Слушаю.

— Почему?

— Знаете, люблю сильных и честных людей, — посмотрел в глаза бывшему капитану Железных ворот, — и стараюсь не оставлять таких в беде.

Байуотер, выдержав взгляд, легонько, но достаточно уважительно поклонился. В этом человеке точно есть понимание прозвучавших слов.

— Господин!

Где-то за спиной объявился с весьма серьёзным видом мой оруженосец. Байуотер, верно почуяв, что ему пора, быстро удалился, оставив нас вдвоём. Марик же, дождавшись, когда никого поблизости не было и никак не демонстрируя свои эмоции, протянул кусочек бумаги, который я не без лёгких подозрений принял.

— Кто передал?

— Не знаю! — на мой удивленный взгляд, поспешно пояснил. — Нашёл утром, после завтрака, на вашем обеденном столе.

— Ясно… тоже мне, конспираторы! — как будто здесь можно что-то скрыть от вездесущих шпионов Вариса или Бейлиша. — Не покои, а проходной двор!

Быстро прочитав записку с просьбой об анонимной встрече, я вернул её среднему Сиворту.

— Сожги. И каждая последняя собака в замке должна быть в курсе, что я изволю сегодня вечером смотреть черепа драконов в одиночестве. Можно даже сказать, исполняю детскую мечту. Понял?

— Будет сделано, милорд. — Марик быстро поклонился, явно стараясь скрыть улыбку. Паразит.

* * *

Свет факела рассёк тьму подземелья, оставляя в её власти углы и ниши. Чёрные, словно оникс, громадные черепа радостно заискрились, словно почуяли родную стихию…

Завершив все срочные дела, а не слишком срочные отложив, дождался наступления темноты и направился прямиком сюда. Будучи в круговороте жизни совсем запамятовал о ещё детском желании увидеть настоящего дракона. Только вот драконы вымерли, оставив после себя лишь таких вот молчаливых свидетелей своей былой жизни. Девятнадцать черепов, которые вот уже пятнадцать лет томятся во тьме, глубоко под землей. Среди них особенно выделяется один. Череп Балериона. Чёрный ужас. Дракон, проживший более двухсот лет и заставший старую Валирию. Череп был настолько огромен, что казалось, в расцвете своих сил его обладатель мог за раз закусить мамонтом. Зубы, словно полуторные мечи, а в глазницах царил мрак настолько глубокий, что отсвет факела категорически отказывался его развеивать.

Стая мурашек пробежалась по моему телу, заставив меня слегка передернуть плечами. Его нет, но он ощущается. Этот изучающий и надменный взгляд, словно взвешивающий тебя на весах судьбы. Достоин ли ты, чужак, лицезреть наши кости? Достоин ли испытать толику благоговейного ужаса, который испытывали твои предки, стоя в тени наших крыльев?

Смотрите. Смотрите! Я здесь, перед вами, и мне нечего скрывать. Видел я останки тварей и пострашнее да подревнее. А вот судить и рядить меня не надо! Судьи кто?! Дохлые ящерицы?! Брыкающееся, но всё равно в итоге повинующееся оружие! Не более того…

— Удивительное зрелище…

Чужой голос, прозвучавший из тьмы, резко вывел меня из этого странного состояния. Казалось, в какой-то момент я словно был в медитации и… чёрт. С удивлением я вперился глазами в свою правую руку, что лежала на гладкой и черной кости. Когда это я успел? И ощущение чужого присутствия и взгляда растворилось, словно его и не было. Неужели местный религиозный психоз оказался столь заразен? Не хотелось бы. Может, в местной еде особый вид галлюциногенной плесени?

— … в своё время эти черепа висели в тронном зале. Они внушали страх. И кто-то скажет, что подчёркивали и придавали величие королям из династии Таргариенов. Отзвуки былого могущества. Иронично, что судьба заставила их стыдливо скрываться в этих казематах. Вы, как я могу наблюдать, питаете к ним симпатию?

С неожиданным внутренним протестом, я оторвал руку от черепа, медленно повернувшись в сторону говорившего. Варис. Собственной персоной, да с маленькой масляной лампой в руках, без каких-либо угодливых эмоций, прямо и честно смотрел мне в лицо, в то время как уже на его лице отрывисто плясали тени, порождённые пламенем моего факела.

— Дань памяти и уважения истинным создателям Семи королевств. Не более того. — Отвернувшись, я вновь посмотрел на череп дракона, переведя следом взгляд на его пустые глазницы.

— Истинным создателем Семи королевств был человек.

Мой собеседник спокойно со мной не согласился. Его позиция обретает форму без лишних слов. И в этой форме сразу угадывается Эйгон Завоеватель.

— Человек, его воля и труд строят всё, от запруды до замков, а здесь… — взгляд Вариса также ушёл на эти костяные реликвии, — мы видим инструмент. Несоизмеримо более величественный, чем все иные, но инструмент.

Такой Варис мне нравится больше. Никакого заискивания, льстивости, лицедейства и актёрской игры.

— Эйгон не был ни великим воином, ни великим полководцем, ни великим лидером, ни хорошим отцом, ни хорошим мужем или братом. По всей видимости, и как мужчина он был не очень. Единственная его заслуга — краткий миг отчаянной смелости и отваги, позволивший ему оседлать Чёрного ужаса. Всю остальную работу за него сделал дракон. Так кто же кем управлял? Вашу, безусловно, светлую голову не посещала ли мысль, управлял ли Эйгон Завоеватель Балерионом вообще, будучи его наездником, или был безмолвным свидетелем творившейся истории?

— Может так, а может и нет, — Варис просто пожал плечами, в этот раз ничего не возразив на мои слова, — но результат событий прошлого никуда не деть. Семь королевств существуют вот уже три века.

— Здесь трудно не согласиться, как бы ни хотелось иного моей склочной натуре.

Развернувшись на каблуках, я направился вглубь, желая посмотреть на черепа других драконов, попутно сделав приглашающий жест мастеру над шептунами. Невольно вспомнилась повесть Лавкрафта «Шепчущий из тьмы», заставив немного по-иному взглянуть на Вариса. Хотя, на представителя расы Ми-го он не похож… Боги, что только в голову мне не лезет!

— Что Вы хотели со мной обсудить, лорд Варис, такого, что не позволило посетить мои покои, как Вы делали это прежде?

— Обстоятельства изменились, лорд Ренли. Ещё вчера вы производили впечатление вздорного юноши, чьи интересы не простирались дальше мягких перин домов терпимости. А сейчас Вы на хорошем счету у Его Величества, добились расположения мастера над кораблями, свели близкие отношения с мастером над монетой. Сегодня, близкий контакт с вами… На вас обратили внимание, очень пристальное внимание, милорд. И замечу, наблюдателям не очень нравится то, что происходит или может произойти. Настолько, что ими уже приняты определённые меры.

— О ком и о чём Вы говорите? — Вечер перестает быть томным.

— Скажите, милорд, — Варис, проигнорировав вопросы, продолжал, — Вы всё ещё ждёте ответа из Хайгардена?

Я резко остановился и вперил свой взор в лицо бывшего уличного актёра, которое так и оставалось совершенно спокойным и безучастным.

Почти сразу, стоило мне только попривыкнуть к новой для себя жизни и оценить все предстоящие перспективы, мной было направлено предложение о браке в Хайгарден. Для реализации моих планов требуется приличного размера капитал, получить который спокойно можно посредством приданного. Маргери Тирелл хороша собой, умна, а её родители сказочно богаты… и, разумеется, этот брак «канонносообразен». Заполучив эту девушку себе в жены, я получил бы всё, что только было бы мне нужно. Красивая девушка. Золото. Армия. Всё то, благодаря чему ход предстоящей войны пяти королей мог бы приобрести совсем иной характер… но мне не спешат отвечать вот уже какой месяц! Даже Лорас, и тот перестал писать. Но кто? Кому мои матримониальные планы могли так сильно помешать? Неужели я где-то перешёл дорогу папаше Тайвину? Нет…

— Джон.

Во рту сразу пересохло.

— Лорд-десница сильно обеспокоен вашей активностью, — Варис коротко кивнул, продолжая вываливать на меня информацию, — он долго и скрупулёзно выстраивал систему сдержек и противовесов внутри государства. С великим трудом лорду Аррену удалось купировать влияние лорда Тайвина, удалось наладить отношения с Дорном, а также полностью нивелировать всякое влияние Дома Тиреллов, породнив Баратеонов и Флорентов. Дом которых, к слову, всё громче и громче оспаривает права Тиреллов на Простор. А ваш брак с представительницей Тиреллов вновь вернет их в столицу, дав им возможность вновь здесь прорасти, нарушив баланс и разрушив старые союзы.

— И что же Джон может предложить Тиреллам?

— Породниться с королевской семьей напрямую, разумеется.

— Он хочет женить на Маргери Джофри? — Сказать, что я был удивлен, ничего не сказать, — тогда какой смысл во всей этой стратегии сдерживания?!

— Милорд, — Варис впервые за разговор улыбнулся, сделав это настолько снисходительно, насколько позволял тот факт, что он имеет дело с эго Баратеона, — обещать — не значит жениться.

Мы ещё некоторое время боролись взглядами, прежде чем я сдался, опустошённо выдохнув. Этот разговор нелегко мне дался.

— Почему вы мне всё рассказываете? Зачем рискуете своим положением?

— Пока остановимся на том, что вы мне глубоко симпатичны, лорд Ренли. Вы могли бы принести много пользы королевству и его подданным, если бы не те путы, что оплели вас по рукам и ногам. А может, мне просто интересно, какой вы найдете выход из ситуации. Кто знает…

Варис поклонился, и погасив свою лампу, бесшумно растворился в сгущающейся вокруг меня тьме. Факел почти погас.

А может, ты просто хочешь меня стравить с Джоном! Но, если то, что сказал Варис, действительно правда… у меня серьезные проблемы.

Глава 16

Валирийцы оставили после себя очень мало письменных источников. Это вполне естественно, учитывая то, как именно погибла их цивилизация. Да, некоторое количество литературных памятников сохранилось в Драконьем камне, в колониях и у соседей, но это была маленькая толика погибшего культурного наследия. В первую очередь меня интересовало то, как валирийцы воевали, организовывали войска, как брали города и крепости. В крупицах доступной информации можно было, так или иначе, найти ответы. И… ответы на эти вопросы, откровенно говоря, разочаровали.

Драконы.

Драконы. Драконы. Ещё раз драконы.

В древней Валирии уважались лишь драконьи владыки, и более никто. Они не нуждались в постоянной и профессиональной армии, потому что для их задач было достаточно наёмников и рабов. Их не интересовали сложные осадные машины, хотя они могли узнать о них от соседей. Зачем, если есть драконы? Какая армия устоит перед их пламенем? Какая крепость или город долго продержится под их натиском? Смерть с небес, от которой ничто не сможет защитить, быстро или чуть менее быстро сделает любое сопротивление бесполезным и сломит дух. А дальше уже орды послушных рабов и алчных наёмников соберут трофеи, погонят пленных, а лидеры бывших защитников пойдут на поклон к великодушному новому владыке. Территории тоже удерживать не было нужды — чужих держала в узде репутация и неоспоримая сила драконьих владык, в то время как сами валирийцы обходились созданием городов-колоний в стратегических местах, да и всё. Массового освоения просторов Эссоса валирийцами также не было. Из профессий в Валирии, кроме езды на драконах, более или менее уважалось, разве что, морское дело. Вот корабли валирийцы любили и уважали. Дракон ведь столько золота и барахла на себе не утащит.

Однако, на фоне Валирии более солидно выглядит Гискарская империя. В отличие от валирийцев, гискарцы сумели сохранить очень многое из своего прошлого, несмотря даже на страшный геноцид и разорение. Гискарцам в своё время удалось создать самую сильную армию в мире, подобную римской. Многочисленные легионы, состоящие из тренированных и дисциплинированных солдат. Развитая тактика, материальное обеспечение, прогрессивное централизованное комплектование. Гискарцы, в отличие от всё тех же валирицев, не использовали рабов как военную силу, ибо те не так надёжны в решающий момент и не так гибки на поле боя. Да и нужды в подобном гискарцы не испытывали. Основой легионов Старого Гиса были свободные граждане, служившие «срочку», а затем уходившие в резерв, создавая колоссальную мобилизационный потенциал. Не просто так Валирийскому фригольду потребовалось несколько столетий и пять больших войн, чтобы уничтожить Гискарскую империю.

Сегодня подобной армией могут похвастаться, разве что, Новый Гис и Астопор. Но и времена изменились. Драконы исчезли, но зато появилась тяжёлая кавалерия. Многие отряды наёмников, набираемые из вестеросцев и ведущие боевые действия по канонам западного континента, стали серьёзными конкурентами даже железным легионам и безупречным. Это по сей день хорошо показывают неугасающие и многочисленные локальные войны в Эссосе. Нашлись и те, кто попытался совместить два подхода. Лучший пример — Золотые мечи.

Только представьте эту картину! Римский легион усиленный рыцарской кавалерией и слонами. Напалмовая смесь в местных реалиях. У Золотых мечей просто нет конкурентов, от слова «совсем». Ни безупречные, ни легионы Нового Гиса, ни армии рабов Юнкая и Миирина, ни дотракийцы, никто, абсолютно никто ещё не расколол этот крепкий орешек. Ну… разве что, с походами на запад им категорически не везёт. На Ступенях, во время войны Девятигрошевых королей, им нанесла тяжёлое поражение королевская армия, но, по моему скромнейшему мнению, здесь особой вины золотого коллектива нет. Мейлис Блэкфаер был грозным бойцом с колоссальными амбициями, но как генерал-капитан он был не очень, как и его сотоварищи по опасному бизнесу. Короли-пираты не смогли грамотно воспользоваться теми картами, что были у них на руках. Словом, Золотые мечи ещё долго восстанавливались после неудачной для них войны, что, впрочем, пошло им на пользу в части нового опыта и умения анализировать свои действия и бездействия…

В раздражении потёр уставшие глаза. Уже в какой раз принимаюсь за чтение книги «Сражения и осады Кровавого века», а всё равно раз за разом мысли начинают уходить на совсем иные темы. Виноват ли в том автор, шрифт письма или просто уже набранный критический объём знаний — не знаю. Возможно, впрочем, что я просто растерян и даже весьма расстроен от недавнего разговора с Варисом.

Я делал большие ставки на брак с Тиреллами. Очень большие. Особенно на приданное. Деньги мне нужны как воздух. Нужны, в первую очередь, для найма кораблей. Не «если», а «Когда» экспедиция на Летние острова удастся, и сюда привезут тонны ценного сырья, мне нужно будет как-то его развозить по Вольным городам и собирать свою прибыль. Фрахт — сразу жирное «нет». Сами магистры мне такого не позволят. Уже не позволяют. Пока я тут ломаю голову, в Тироше и Мирре уже ломят для моих купцов цены. Мне нужен торговый флот. Мне нужен свой торговый флот, большой и многочисленный. Без него все мои потуги с прорубанием окна на юг окончатся пшиком, о котором даже вспоминать никто не станет. Без перевалки вывезенных товаров с Летних островов на восток, реализуя их только в Вестеросе, я обрушу здешний рынок. Обрушу, в конце концов, с красивым таким свистом вылетая в трубу и попутно обогащая заморских купцов. Вот будет здорово!

Где мне взять корабли. Построить? Средненький когг строится чуть больше года. Только, если я закажу постройку кораблей на всех верфях в Вестеросе, то получу через год кораблей тридцать (если еще будут свободные эллинги, или их местное подобие). Через год! А мне флот нужен уже вчера!

Есть вариант заказать постройку кораблей в Браавосе или Пентосе. Строят там быстрее, строят там лучше, но стоит там дороже. Можно, в придачу, просто начать скупать корабли, но пекло! Как же всё это дорого! Благодаря всем моим инициативам, прожектам, планам и финансированию предпринимательской деятельности за почти полгода была растрачена колоссальная сумма денег. Да, у меня ещё есть средства и прилично, хочу отметить, но флот… флот — совсем иной вопрос. Корабли поглощают деньги как пылесос, быстро выходя на геометрическую прогрессию. Во сколько, допустим, мне обойдётся строительство торгового флота? Даже самого малотоннажного. В вымпелов тридцать тире сорок? А набор команд? А содержание кораблей? В итоге получается поистине неприличная сумма. И, возвращаясь к началу, за счёт приданного от Тиреллов, я мог бы компенсировать эти расходы, не влезая в неприкосновенный запас. Я мог бы сделать ставку именно на перекуп уже построенных кораблей, хоть они и обходились несколько дороже, но зато они «здесь и сейчас».

За короткое время, за счёт правителей Простора, я мог бы создать настоящую торговую империю. А ведь брак с Тиреллами это не только громадное приданное и могущественный политический союзник, но и полноценный доступ на их внутренний рынок. Боги! Какие у меня были планы по созданию сухопутно-речного торгового пути в обход Дорна. А торговый флот Редвинов? Неужели они отказали бы своим сюзеренам в парочке мелких просьб да услуг? Какая была удобная комбинация! Раз, два и в дамках! Золото, корабли, земли! Всё было бы моим! Уже моим! Я строил все свои планы в расчёте на этот брак. Только за счёт него Вестерос мог бы избежать многих будущих бед и зол. Война Пяти королей могла бы даже и не начаться. Но нееееет. Кое-кто испугался за свою монополию при дворе! Монополию на власть! Не ради Роберта или его семьи. Не ради Королевства. А ради себя и своего чахлого Дома! Свинья!

Подскочив от переизбытка эмоций, сильно ударил кулаком по столу, отчего все относительно лёгкие предметы на нём, подпрыгнув, повалились, превращая в меру хаотичный рабочий стол в банальную свалку.

— Не сокол, а крылатая свинья! Сволочь! Пердун старый! Пусть катятся все в пекло! Глиномесы недорезанные!

Дверь в мои покои распахнулись и перед моими очами замер мой бледный оруженосец.

— ЧТО!?

— М-милорд, Вам что-либо нужно?

Стоит отдать должное Марику. Держится он неплохо, хоть и видит своего лорда в таком откровенном бешенстве впервые. Хотя… стоит признаться, что у меня редко подобное встречается, но всё это пребывание в столице явно не прибавляет мне психического здоровья.

Глубокий вдох-выдох, и так несколько раз, пока не вернул контроль над эмоциями.

— Да, бумага и чернила! Буду писать письма… много писем.

Может, я и уступаю всем местным игрокам по осведомленности, шпионам, связям и влиянию, но у меня есть энергия и напор. Против лома нет приема! Тебе не нравятся Тиреллы, Джон? А как тебе Мартеллы? Может, влиятельный Дом из Долины, которому надоел вечно отсутствующий сюзерен? Аррены из Чаячьего города или сразу Ройсы из Рунного камня? А может сразу папе Тайвину написать? У него-то наверняка найдётся пара симпатичных блондинок! Или… ну, нет, Фреев оставим на крайний вариант.

* * *

Спустя несколько дней через Штормовой предел посредством гонцов поступило толстое письмо от Лораса, которое лишь на пару дней опередило официально-вежливый, но всё-таки отказ от помолвки.

* * *

Утро одного из новых дней я встречал в окружении приближённых на пирсе в порту.

Подготовка к экспедиции на Летние острова была в самом разгаре. Братья Сиворты оказались, как и ожидалось, вполне деятельными парнями, умеющими в организацию крупных мероприятий. Довольно легко пойдя на контакт с Семеркой, они быстро сорганизовались, благодаря чему процесс пошёл гораздо быстрее. «Дух» и «Леди Мария» прошли быстрый ремонт, пополнили экипажи и трюмы, забив последние не только припасами, но и многочисленными товарами и подарками. Также была продумана и логистика. Приводить все суда участвующие в походе сюда, в столицу, смысла не было. Дейл и Аллард, начав своё путешествие из столицы, вначале отправятся на остров Тарт, где к ним присоединятся две мои восстановленные карраки, а затем их будет ждать Солнечное копье. Там они смогут пополнить запасы свежей воды и провианта. А дальше — курс на юг.

К экспедиции было всё готово. Осталось дождаться лишь моего нового галеона и мейстеров из Цитадели. «Эбеновый Слон», именно такое имя носит мой новый корабль, после короткой остановки на Драконьем камне мчится на всех парусах в сторону Королевской гавани, где я его с нетерпением и жду. С наблюдательных башен он был уже прекрасно виден, но просто сидеть в покоях было уже невозможно. То же, в плане томительного ожидания, можно сказать и о делегации Цитадели, которая находится в нескольких днях пути от столицы.

В процессе ожидания, вновь невольно вернулся мысленно к проблеме женитьбы, а именно к поступившим так вовремя письмам. Если официальный отказ от Тиреллов не содержал в себе ничего важного или проливающего свет на мотивы такого решения, то вот письмо Лораса, напротив, было предельно информативно.

Я даже и подумать не мог, что своим желанием обручиться с Маргери, неслабо так всколыхнул местное болото. Союза Баратеонов и Тиреллов испугался не только Джон, но и остальные игроки. Разумеется, чисто «секретное» предложение с моей стороны, стоило ему только поступить в Хайгарден, перестало быть таковым очень быстро, и все, у кого только были шпионы, оказались в курсе, а с теми, у кого их не было, соблаговолили поделиться.

Со слов Лораса, на предложение Аррена выдать Маргери за Джофри, бурно отреагировал разве что Мейс, когда как остальные его домочадцы отнеслись к подобному с большим скепсисом. Но и от перспектив брака со мной тоже никто в восторге не находился, кроме, разве что, самого Лораса. Причины тому оказались на поверхности, и имя им — Станнис и Флоренты.

Казалось бы, причём здесь мой брат и семья его жены? Ан нет! Здесь не всё так просто. Аррен изначально и именно с целью ослабления Тиреллов организовал брак Станниса с Селисой. Флоренты — древний и очень богатый Дом Простора с многочисленными вассалами и сторонниками, обладающий колоссальными амбициями и не менее впечатляющими правами. В том числе и на некоторый «карьерный рост», если вы понимаете, о чём я. На данный момент, если только начнётся некая замятня между Тиреллами и Флорентами, то Станнис, с большой долей вероятности, выступит на стороне Флорентов. Подозреваю, не только Станнис. Подозреваю даже, что, возможно, и вся королевская родня. А ведь какая хорошая возможность! Взять и через брак Станниса и Селисы бесцеремонно влезть во внутренние дела Простора и откусить сладкий кусок — от подобной перспективы не откажется никто. Смести Тиреллов, назначить верховными лордами Флорентов, которые дабы удержать власть и влияние, будут опираться на королевскую власть, поколениями послушно смотря ей в пасть. Хорошая, простая и работающая из века в век комбинация, которую читают и видят абсолютно все. В том числе и сами Тиреллы.

И тут поступает от меня предложение о браке. Казалось бы, вот вам выход! Вот путь разрушить комбинацию врагов, вырвавшись из сжимающейся петли, обретя сильного союзника. Тем более, что сейчас ещё мало кто себе может представить, что братья Баратеоны вообще могут поднять друг на друга оружие. Но кое-кто довольно красочно донёс до доверчивых ушей лорда Мейса о крепкой братской любви лордов Ренли и Станниса, и тут нашла коса на камень. Старина Мейс если кого сильно и не любил, так это Станниса. Почему? Да кто его знает! Причин настолько много, начиная с того, что мой братец не сдал Штормовой предел, и заканчивая браком с Флорентами. Кто-то втемяшил Тиреллам, что есть не нулевая вероятность того, что таким образом Баратеоны формируют законные претензии на Простор. И ведь посудите сами, от брака между мужчиной и женщиной, как правило, рождаются детки. Допустим, Маргери родила бы мне сына, и вот уже он стал бы наследовать не только Штормовой предел, но и вклинился в очередь наследования Хайгардена. Мы все тут взрослые люди и прекрасно понимаем, что люди внезапно смертны. И сыновья Мейса ещё не женаты и детей не имеют. Нет ли у меня какого злого умысла или даже плана, разработанного совместно со Станнисом и Флорентами? Кто знает?

Письма именно такого содержания заваливали Хайгарден в последнее время, и шли они от многочисленных адресатов. Столица, Утёс Кастерли, Старомест (дедушка Хайтауэр, видимо, сильно переживает за свою внучку, благодаря, в том числе, воплям своей прикормленной купеческой гильдии, стремительно теряющей деньги и влияние в Штормовых землях) и даже из Ясноводной крепости. Флорентам также не сдался союз между мной и Тиреллами.

Внутри семьи Тиреллов шли нешуточные диспуты о том, как лучше поступить. Меня, как самостоятельную фигуру никто не воспринимал, несмотря на все возражения Лораса. А вот Станниса, наоборот, оценивали как самостоятельную фигуру, наделяя его чертами, характером и, самое важное, ожидаемыми стремлениями обиженного королём младшего брата, в чьих злобных планах я лишь кукла. И, как-то, само собой разумеется, мне решили отказать, посчитав, что брак с принцем более выгоден, перспективен и, в конце концов, безопасен, ведь через него Тиреллы породнятся ещё и с Ланнистерами. Не учла семья роз один маленький фактор, что и за браком между Станнисом и Селисой, и за предложением выдать Маргери за Джофри стоит один человек — Джон Аррен. И последнее, что нужно лорду-деснице, так это родственные узы между Тиреллами и Ланнистерами.

Возможно, узнав подобный расклад раньше, я мог бы повлиять на результат. И ведь Лорас мне писал, писал и неоднократно, но все его письма до меня не доходили. О том, что его письма перехватывают, он узнал далеко не сразу — проболтался писарь, что был в услужении у мейстера Хайгардена и… не хочу знать, при каких обстоятельствах и позах это выяснилось. В любом случае, Лорас смог передать мне письмо через купеческий караван, шедший в Штормовой предел, благоразумно предполагая, что и мейстер Пицель доносит до меня не все письма, что поступают на мой адрес. Хотя я и так давно отказался от его услуг.

Если о переговорах о помолвке было известно лишь определённому кругу лиц, то поступивший отказ стал достоянием широкой общественности. И, наряду с одномоментным поступлением предложения о браке между Джофри и Маргери, в глазах королевского двора я предстал фигурой, которую сочли недостойной, и о которую слегка так вытерли ноги. Верховный лорд, который даже о браке договориться не может! И с кем?! С дурачком Мейсом! О, Боги! Ренли же безнадежный неудачник! Он точно умеет править? Муссирование подобных тем также идёт неспроста, и распространяется оно вполне конкретными людьми.

Ну-ну, господа, подождите немного. Вас будет ждать много новыхвпечатлений! Что интересно, Роберт, когда до него дошли вести о матримониальных интригах, отреагировал ровно так, как того ожидал Джон, а именно — послал Тиреллов в жёсткой форме и поручил Джону передать свой отказ в более вежливой форме. Тиреллов Роберт терпеть не может, сильнее даже, чем Ланнистеров. Вскоре смеяться будут не только надо мной, но и над Тиреллами, но хорошо смеётся тот, кто смеется последним…

— Какой красавец, милорд! — Раздался восхищенный возглас Алларда Сиворта.

Я вместе со всей гоп-компанией расположился под навесом на верхней палубе «Духа», ожидая появления моего новенького кораблика. Посмотрев в направлении залива, стал свидетелем неспешного и в чём-то даже величественного приближения «Эбенового Слона». Галеон был прекрасен и внушал своими размерами. Обшивка из мореного дуба была темно-угольного цвета, а на носу красовалась фигура головы слона с позолоченными бивнями. Корпус длиною метров сорок, а шириной не меньше пятнадцати. На глаз, корабль должен быть водоизмещением тонн пятьсот тире шестьсот. Венчают красоту три высокие мачты, на реях которых суетились матросы, убирая паруса. На нижней деке корабля были отверстия для весел, благодаря которым галеон в данный момент и двигался, медленно приближаясь к причалу. На корме гордо реял мой штандарт, чёрный коронованный восставший олень на золотом фоне.

Мы не стали дожидаться, пока корабль пристанет к пирсам, а, спустив лодки, помчались ему навстречу. На галеоне, заметив нас издалека, были уже наготове как встречающие, так и лестницы. Благо, мы были не в доспехах, ибо борт у «Эбенового Слона» высотой был примерно с «мама, не горюй» метров. Благодаря отсутствию пороховой артиллерии, с грузоподъёмностью, остойчивостью, осадкой и, соответственно, со скоростью у корабля явно проблем нет. А высокие борта, если потребуется, играют роль крепостных стен при абордаже, отлично защищая экипаж, который, в свою очередь, имеет преимущество возвышенности.

Бодро поднявшись по плетёной лестнице, я забрался на борт, где ко мне уже спешили.

— Милорд!

Малькольм Блэк собственной персоной. Один из Семёрки, как всегда в чёрном, он глубоко поклонился, сняв свою шляпу. Рядом с ним на полголовы возвышался, по всей видимости, капитан корабля, ожидая, пока его представят. Мужчина лет явно за пятьдесят. Лопатообразная седая борода. Дорогой браавосийский камзол зелёного цвета, высокие сапоги и широкополая шляпа с яркими пушистыми перьями всех возможных цветов и оттенков. В правом ухе серёжка с большой белой жемчужиной. А на поясе длинный и узкий клинок с украшенными золотом и каменьями эфесом и гардой.

— Мэтр, рад вас видеть в добром здравии! Надеюсь, путешествие прошло без происшествий?

— Боги благоволили нам, милорд. — Мальком ещё раз коротко поклонился и показал рукой на капитана, — позвольте представить Вам, капитан «Эбенового Слона», Ригаро Барион.

— К Вашим услугам, господин! — Ригаро порывисто снял шляпу и поклонился, демонстрируя абсолютно лысую голову. — Для меня великая честь предстать пред столь великим лордом.

— Ахахах! Вы ещё просто плохо меня знаете, капитан!

Пока мы знакомились, на палубу забрались и остальные мои спутники, с большим интересом принявшись осматривать всё вокруг. Тщательно осматривал корабль и я, задавая вопросы Ригаро. Экипаж корабля на две трети состоял из браавосийцев, набранных из старого экипажа и готовых вместе со своим старым капитаном служить новому владельцу судна. Последняя треть была из вестеросцев, которых привёз с собой Блэк. Барион много нелестного сказал о моряках с западного континента, но не смог не признать, что для людей, которые ни разу не ходили на галеонах, они ещё ничего.

Ригаро Барион был капитаном на службе у предыдущего владельца «Эбенового Слона» уже на протяжении пятнадцати лет, и сильно прикипел к кораблю. Он участвовал во множестве морских походов и торговых экспедиций, обойдя за эти годы всю известную ойкумену. К большому для него сожалению, накопить собственных средств для выкупа корабля ему не удалось, а занять денег в банке он не успел, ибо Блэк галеон уже застолбил. Ригаро, впрочем, не растерялся и вначале пытался то ли запугать купца, то ли перекупить, но когда узнал, кто стал новым владельцем корабля, попросился на службу, которую я охотно предоставил. С определёнными условиями, разумеется. Мне не нужны сюрпризы. Именно из-за этого часть экипажа составляют вестеросцы. Сейчас треть, а потом их будет большинство. Ригаро пошёл на это вполне спокойно и осознанно, ему плевать, на каком языке говорят его матросы и офицеры, капитан прекрасно говорит на множестве языков, в том числе и андальском. Стоит ли вообще говорить, что такими кадрами глупо разбрасываться? Особенно учитывая, что в его резюме значилось неоднократное посещение Летних островов. Крайне актуально.

Я облазил судно от юта до бака, все четыре палубы. Галеон пришёл не пустопорожним, его палубы были забиты всевозможными товарами, производимыми в Браавосе. В частности: тканями, коврами и красильными веществами, которые так высоко ценятся в Вестеросе. Показали мне и каюты. Одна капитанская и четыре офицерских. Капитанская каюта, как и полагается, — большая и просторная. Офицерские гораздо меньше, и рассчитаны на размещение от двух до четырех офицеров, но тоже вполне приличные жилые помещения.

Сухо резюмируя, должен сказать, что от корабля я в полном восторге! Эмоции как от покупки своей первой бэхи!

* * *

Забрасывая в Цитадель письма с предложением поучаствовать в экспедиции на Летние острова, я и представить себе не мог, каким будет отклик. Неизвестно, что послужило причиной, мои богатые подарки или научное рвение, но факты говорят сами за себя — в столицу со своими учениками прибыло почти два десятка мейстеров, изъявивших желание поучаствовать во всём этом безобразии. Во главе толпы юных и не очень натуралистов и средневековых исследователей прибыл самый настоящий архимейстер. А именно Марвин Маг. Последнее позволяет мне делать предположение, что отправили сюда тех, кого… не сильно-то и жалко. Средневековых учёных я разместил в таверне «Русалка» при полном пансионе. В общем, дал возможность и, что самое главное, финансирование для того, чтобы подготовиться к походу получше.

— Архимейстер, мейстеры и ученики! Рад вас приветствовать в Королевской гавани!

Стоило только делегатам разместиться, как я нагрянул к ним в гости, желая как можно скорее познакомиться со столь колоритным персонажем, как Марвин Маг. К моменту моего прибытия господа учёные явно завершали обед, и все как один подскочили при моём появлении. Группа сгрудилась в кучку, а вперёд вышел седовласый мужчина с естественной ризой на голове и, откровенно говоря, сильно походивший на гнома. Невысокого роста, непропорционально большая голова, широкие плечи, длинные сильные руки и могучий пивной живот. Густые брови и многократно сломанный нос. Мейстерский балахон весь в заплатках и грязных пятнах, поверх которого узкая цепь из валирийской стали. Вот и он, Марвин Маг.

— Лорд Ренли! Рады Вас приветствовать! Позвольте представиться! Архимейстер Марвин, а это мои коллеги…

Голос у Марвина был под стать внешности, громкий и грубый, а зубы были покрыты красными пятнами. Насколько я помню, это эффект от регулярного потребления кислолиста, местного аналога жевательного табака. Мы потратили около получаса, пока меня должным образом знакомили со всеми мейстерами. Разумеется, на учеников и школяров время тратить мы не стали. Закончив расшаркивания, я предложил архимейстеру пройти в отдельную комнату и обсудить предстоящую экспедицию.

Расположившись друг напротив друга за круглым столом в небольшой комнате, не смог удержаться от того, чтобы более внимательно рассмотреть собеседника.

— Архимейстер, не ожидал, что Цитадель пришлёт столь авторитетного человека. Но, признаться, я крайне доволен вашей кандидатурой. Насколько мне известно, в юности Вы много путешествовали. Если правильно помню, даже посещали Асшай?

— Милорд, — Марвин широкого улыбнулся, демонстрируя неровный ряд красных зубов, — это была моя инициатива. Нечасто представляется возможность посетить Летние острова с научными целями.

«На халяву».

Дверь в комнату отварилась, и вовнутрь прошмыгнул, по всей видимости, школяр или кандидат. Миловидный и стройный парень с тёмным оттенком кожи и короткими кудряшками. Острый подбородок и большие глаза. В руках он держал кувшин и два бокала. Повинуясь кивку Марвина, юноша быстро организовал поляну и разлил вино. Заметя мой заинтересованный взгляд, Марвин пояснил.

— Аллерас. Кандидат на поступление в Цитадель. Взял его в ученики, смышлёный всё-таки парень. — Марвин прервался, быстро опустошая кубок, — тем более, в этом походе может стать полезным, его мать с летних островов, а отец…

— Дорниец.

Марвин, наверное, впервые посмотрел на меня без своей фирменной усмешки в глазах, а серьёзно и с заинтересованностью. А вот «Аллерас», вздрогнув от моих слов, потупил взгляд и уставился себе под ноги.

— Как Вы узнали? — Марвин, не сводя своих глаз, впился мне в лицо, на что получил лёгкую усмешку.

— Метод научного тыка, архимейстер.

— «Научный тык»?… Ахахаахаха.

Марвин стал ржать как конь, став сильно бить ладонью по столу. Так сильно, что я еле успел подхватить свой кубок.

— Надо же, — отсмеявшись и вытерев подступившие слезы, Марвин отметил, — какой отличный метод! Надо бы записать. Кхм, прошу прощения, милорд, за мои манеры, но… хе-хе, но позвольте задать мучащий меня вопрос.

В ответ архимейстер получил одобрительный кивок.

— Какова цель экспедиции? К сожалению, замысел сего ускользает от меня. Зачем привлекать такое количество мейстеров? Ведь доселе подобного никто не осуществлял.

Скорее ты не можешь понять, где моя выгода, старик. Вслух, разумеется, я сказал иное.

— Приятно быть первым, не так ли? Но прежде, чем ответить, позвольте задать встречный вопрос, архимейстер. Что Вы вынесли для себя во время своих странствий по дальнему востоку?

— Хм, — Марвин забавно задумался, сморщив свой большой лоб, явно тщательно подбирая слова, — многое. Быть может, Вас ответ разочарует, но я вынес для себя такой вывод: мир не так прост, как многим хочется казаться, а сказки и легенды зачастую не такой уж и вымысел.

— Хорошо. — Удовлетворенно кивнул головой. — Лично я жду от Вас и Ваших подопечных комплексное и всестороннее обследование Летних островов. Народы, что их населяют, их культура, их обычаи. Растения и животные. Чёткие и подробные карты. Описание болезней и того, как местные с ними борются. В общем, всё, что только может пригодиться нам в не столь отдалённом будущем. Скажу больше, я думаю, что Вы как никто другой подходите для этой работы. Думаю также, что Вы сможете отлично организовать работу Ваших коллег. В конце концов, о Вашем назначении главой этой экспедиции я лично ходатайствовал перед Конклавом и Верховным мейстером.

— Что? — Марвин явно серьёзно удивился, вперив в меня свои припухшие глаза, — но мне никто не говорил об этом.

— Видимо, не сочли нужным, наблюдая такой энтузиазм.

— Старые пердуны. — Марвин сильно нахмурился и о чем-то задумался, — теперь многое становится для меня более ясным, но это не отменяет мой вопрос. Я общался со многими аристократами, милорд, и Вы не производите впечатление человека, стремящегося к новым открытиям. Иначе Вы бы сами возглавили поход, лично отправившись на Летние острова.

— Вы правы и ошибаетесь одновременно. Я бы с удовольствием самолично возглавил флот, идущий к Летним островам. Но, к сожалению, у меня, как и у всего Вестероса не так уж много времени.

— Времени до чего, милорд? — Марвин пару раз растерянно моргнул, прежде чем задать вопрос ничего не понимающим тоном.

— До зимы, разумеется. Год, два, быть может пять и Долгое лето закончится, а нас, по заверению ваших же коллег, ждёт Долгая зима.

Прежде чем что-то мне ответить, Марвин думал, не опуская с меня взгляда. Я, в свою очередь, внимательно разглядывал Аллераса, старающегося быть ниже травы и дышать как можно реже. Придя, в конце концов, к некому выводу, архимейстер довольно крякнул.

— Вы боитесь снега, милорд? Ха, не стоит! Здесь, на юге, как правило, выпадает тонким слоем и быстро тает…

— Я не боюсь снега, архимейстер! А вот то, что может придти за ним следом… безумно!

— Что? — Марвин быстро стёр со своего лица свежую улыбку, став крайне серьёзным, — Вы верите…

— Неважно, во что я верю! Главное, я извлёк в своей жизни один очень важный урок — стоит всегда иметь запасную позицию. Всё остальное неважно.

Поднявшись из-за стола и так и не насладившись кубком с вином, окинул взглядом каморку. Марвин также не стал засиживаться и торопливо поднялся, не пряча свой горящий интересом взор на уродливом лице.

— Завтра Вас навестит мэтр Итан Кроу. Он поможет Вам подготовиться к предстоящему путешествию….

— Итан? Так вот, куда он пропал… — Еле слышно промолвил Марвин.

— … а через пятнадцать дней подготовка к мероприятию будет завершена, и вы все отправитесь в путь. С сегодняшнего дня вы на моём полном обеспечении, так что ни в чём себе не отказывайте и хорошо подготовьтесь. Второй попытки может и не быть.

— Это замечательная новость, милорд!

Архимейстер низко поклонился, пряча от меня своё лицо. Я же, прежде чем уйти, ещё раз внимательно осмотрел служку Марвина, отчего тот ещё сильнее потемнел, совсем уже боясь поднять на меня глаза.

Глава 17

Великий чертог Красного замка был заполнен разномастной веселящейся публикой: королевская семья, лорды, дворяне, музыканты, шуты и актёры. Пиршественные столы полнились всевозможными яствами и напитками, на слух давила никак не стихающая какофония музыки, смеха и галдежа, а завершали картину невозможная духота и аж прилипшее от пота нижнее белье. Одним словом — пир. Да не простой пир, а королевский! Правда, повод для празднования был такой себе — четвёртые именины наследника и единственного сына десницы короля, Роберта Аррена. Но Его Величество, как нам хорошо известно, человек широкой души, и никак не мог допустить, чтобы такой важный для мальчика день прошел блёкло и ничем не запомнился. Что-что, а планировать военные кампании и немногим уступающие им в области потенциальных разрушений пьянки мой старший брат любит, умеет и весьма успешно практикует.

— Ваше Величество, — поклон изрядно захмелевшему Роберту, что уже водит по залу осоловевшим и выискивающим приключения взглядом, затем поклон королеве и всем остальным по очереди, — Ваше Величество, Ваше высочество, лорд-десница, леди Аррен…

— О, женишок, укротитель змеек… — пьяно рассмеялся Роберт, ткнув локтем сидевшего рядом с натянутой улыбкой Джона, но моментально потерял ко мне всякий интерес, стоило ему лишь заметить пышногрудую разносчицу блюд.

Королевская семья, равно как и семья десницы, расположились на высоком помосте в отдалении от остальных столов. По центру, в искусно разукрашенном кресле развалился король, по правую руку от которого восседала Серсея. Изящное красное платье с поистине Ланистерским обилием золотых украшений и вырезом на груди, вид сверху на который оставляет крайне мало места для фантазии. Высокая и сложная прическа, украшенная золотой диадемой с инкрустацией из изумрудов. Высокомерный, скучающий взгляд, полные сочные губы… не просто королева, а Богиня. Рядом с ней сидел Джоффри. Десятилетний пиз… пацан. Смазливый пацан, не более того. Молча зыркает по сторонам и явно скучает. Его скука, впрочем, отличается от материнской разительно — вместо чего-то отрешённого и гордого видно что-то неожиданно детское и раздражающее. По левую руку от Роберта восседал уже Джон со своей супружницей.

Что можно сказать про Лизу? Когда-то её явно можно было назвать миленькой или даже красивой (Петир не даст соврать), но десяток лет брака дали о себе знать. Одутловатое, бледное и отчётливой печатью стервы лицо, обрамлённое довольно-таки редкими волосами непонятного цвета, убранными в скромную прическу. Толстая шея и второй подбородок. Сине-голубое, в тон глаз, платье свободного кроя, призванное скрывать полноту хозяйки. Все это щедро украшали многочисленные, довольно симпатичные и изящные золотые украшения. Что-что, а вкус у этой дамочки имеется.

Ах да! Разумеется, ни именинника, ни младших детей короля на пиршестве не было, ибо слишком малы для такого. Праздник для деток уже отжил своё и обратился пьянкой для взрослых.

Вооружившись самой обаятельной улыбкой из моего арсенала, я принял из рук пажа подарок, подготовленный мною для матери виновника торжества. Массивная плоская коробка, открыв которую, до моего слуха донесся судорожный вздох Лизы. На бархатной подушке расположилось золотое колье, украшенное многочисленными самоцветами, переливающимися всеми цветами радуги в тусклом свете зала. Изящная и тонкая работа мастеров востока. Спасибо Бейлешу за помощь, по сути, подарок выискивал и выбирал он, я лишь оплатил. Всё-таки кому, если не ему, знать о том, что может понравиться его подруге детства.

— Моя леди, мне составило много труда подобрать достойный Вас подарок, хоть на каплю способного оттенить Вашу красоту… — Мои слова Лиза приняла хоть и с вежливой улыбкой, но и с определенным скепсисом в глазах, но мои последующие слова заставили её оттаять. — … и материнскую любовь. Признаться, я в восхищении пред вашей стойкостью и преданностью семье. Глядя на Вас, на маленького Роберта, вашу материнскую заботу и крепость духа, можно быть спокойным за будущее дома Арренов.

Краем глаза отметил, как скривило Джона. Ожидаемо. Неприятно, когда о тебе говорят почти как о покойнике в твоём присутствии. В то же время растроганная Лиза поднялась из-за стола и, обойдя его, приблизилась ко мне на расстояние вытянутой руки. Эмоции на лице леди Аррен были вполне искренними… не с её эмоциональными качелями записываться в актрисы.

— Дорогой друг, спасибо Вам за столь тёплые слова. Уверена, что Боги вознаградят Вас успехом в поисках достойной супруги.

Вслед за Лизой вышел паж в гербовой коте дома Аррен, аккуратно принявший у меня из рук подарок. Я, в свою очередь, склонился перед Лизой, аккуратно поцеловав пухлые пальчики протянутой мне ручки, подметив заодно умеренный и очень приятный аромат её духов. Проводя её на место и ещё раз поклонившись президиуму, я уступил место следующему поздравителю и отправился к веселящейся толпе под заинтересованным взглядом Серсеи.

В Красном замке подобные пиры отнюдь не редкость, был бы повод. Нет повода? Не беда, можно не сомневаться, что в скором времени он будет найден, придуман или же высосан из пальца. Что до меня, то праздновать, откровенно говоря, желания у меня не было, и от слова «совсем». Последний месяц выдался весьма напряженным, а то ли ещё будет. Выцепив себе бокал с красным вином, я прислонился плечом к стене в одной из относительно неприметных ниш — не хватало ещё, чтобы меня сейчас потянули танцевать. Местные девушки достаточно в этом смелые. Окинув президиум взором из своего временного убежища, вновь невольно вернулся в мыслях к чете Аррен.

Многие, если и не большинство, имеют довольно предвзятое отношение к Лизе, что легко объяснимо. Некрасивая, скандальная и порою откровенно истеричная женщина с явным помешательством на двух вещах, ради которых она наверняка способна пойти на любое зло и преступление: гиперопека по отношению к сыну и безумная любовь к Петиру. Но у меня Лиза вызывает лишь грусть, печаль да жалость к бедной женщине. В юности она и правда была миловидной, даже красивой, хоть изрядно и уступала в женских чарах своей старшей сестре. Именно в те времена детская привязанность переросла в любовь к Бейлишу, что логично привело к беременности, скорее всего, намеренной. Наверняка Лиза рассчитывала на то, что её отец испугается позора и выдаст её за Петира, но она ошиблась. Бейлиша выгнали из Риверрана, а Лизу принудили воспользоваться лунным чаем, дабы прервать беременность, что очень негативно сказалось на её здоровье. Хостер Талли активизировался в вопросе женитьбы для своей младшей дочери, и вполне успешно. Выбор пал на Дом Ланнистеров. Если бы не Эйрис, то наследник Тайвина Ланнистера, Джейме, был бы женат на Лизе, но как-то не срослось. Тириона же отверг сам Хостер.

Опуская исторические перипетии, скажем, что девятнадцатилетнюю Лизу пристроили, а по-другому это не назвать, к шестидесятилетнему Джону Аррену. Последующее десятилетие вылилось для неё в череду попыток дать дому мужа наследника. Два мертворождённых ребенка и как минимум три выкидыша, прежде чем Лиза смогла родить Роберта. Слабого, хиленького, но живого мальчика! Событие радостное, событие важнейшее, но… стоит ли говорить, как отражаются на здоровье девушки непрерывные и болезненные роды? А как мёртвые дети били по её психике? И это всё на фоне блистательной Серсеи, родившей королю, троих здоровых детей. А постоянное сравнение в глазах окружающих со старшей сестрой, подарившей северянину уже пятого здорового ребенка?

Немудрено, что Лиза искренне ненавидела… всех. Отца, заставившего её сделать аборт, который, скорее всего и стал причиной последующих тяжёлых беременностей. Сестру, которой доставалось всё самое лучшее: красота, молодые женихи и любовь мужа. Мужа, для которого она была вещью, бракованным средством добычи наследника. Но, несмотря на всё вышеперечисленное, она выполнила свой долг до конца, согласно духу девиза её семьи… такая женщина не может не вызвать в моих глазах уважения. Но для большинства она всё равно остаётся взбалмошной, тщеславной, глупой и толстой злобной бабой, над которой так прикольно смеяться и придумывать анекдоты, как от неё пахнет кислым молоком.

Мерзко, мерзко и очень грустно. Бедная девушка. И пусть ей сейчас и всего около тридцати… кхм. Скажем так, видно, Что Джон не старался облегчить её жизнь. Любовью, разумеется, здесь никогда не пахло. Ну какая может быть любовь у старика к двадцатилетней девчушке? Разве что что-то отдалённо её напоминавшее, да и то в редкие периоды «стояния». А после рождение Роберта исчезло и оно… если верить словам Петира. Откровенно говоря, Джон особо и не скрывал свой потребительский подход к супруге. Главное — родить наследника, а всё остальное уже не важно. И если так подумать, я не исключаю, что Аррену хорошо известно про некую эмоциональную близость своей женушки и мастера над монетой, и ему попросту всё равно.

Мне тяжело понять Джона. Детей надо рожать в двадцать-тридцать лет, но не в шестьдесят. Я прекрасно понимаю тягу к наличию прямого наследника по мужской линии, но если не судьба? Сколько у него было жён? Две, три, четыре? Итоги одинаково печальны. С племянниками тоже не повезло. Аррены мрут как мухи, но их всё ещё достаточное количество в Долине… и мы ещё не касаемся побочной ветви. Выбери себе среди двоюродных внуков паренька поумнее да покрепче, того же… как там его… Гаррольда Хардинга, кажется, и усынови. Джону, разумеется, неизвестен пример Юлия Цезаря и Октавиана, но решение проблемы лежит на поверхности. И есть ещё чисто вестероский подход — бастарды. Делать их не сложно, приятно и можно в любых количествах.

Но Джон выбрал самый сложный путь. Боги ему судьи, но, обладая опытом отцовства из прошлой жизни, могу с уверенностью сказать, что рожать и воспитывать детей сложно не то, что в шестьдесят, а уже в сорок лет, ибо тебе уже ни черта не хочется, а чего-то ты уже и не можешь. Джону, тем временем, уже семьдесят лет в обед, а его сыну исполнилось четыре. С точки зрения просто мужчины его ещё можно было бы понять, но он не просто мужчина, он — правитель. Был бы у него взрослый наследник, независимо от его происхождения, переход власти был бы более или менее безболезненным и предсказуемым. Но нет же, не ему ведь всё расхлёбывать! Джон твёрдо решил оставить после себя болезненное малолетнее дитя со сумасбродной матушкой в качестве опекунши, открывая лакуну неприятных вероятностей, среди которых банальная скоропостижная смерть мальчика от столь же банальной простуды. Ночи в Орлином гнезде, знаете ли, холодные. В любом случае, риск династической войны будет высок до тех пор, пока Роберт Аррен не озаботится собственными чадами. А до этого все окружающие будут облизываться на его престол, а кто-то и примериваться. Что интересно, согласно хроникам, подобная ситуация для Долины крайне обыденна. Аррены — не самая жизнеспособная часть вестероской аристократии, и стабильно (раз в век) в Долине случается династический кризис с обилием претендентов.

Хотя, вполне может быть так, что я предвзят к Джону. Что есть, то есть. За последнее время наши отношения сильно подпортились, если не сказать грубее. Брачная эпопея не исчерпала себя, а наоборот, я изрядно подлил бензинчика в этот костерок…

— Ваша светлость, — от мыслительного созерцания меня отвлек знакомый голос, — вижу, Ваш подарок леди Лизе пришелся ей по душе.

— Всё благодаря вам, лорд Бейлиш. — Обернувшись, улыбнулся Петиру как старому другу. — Именно благодаря Вам я не ударил в грязь лицом.

— Ну что Вы, — Мизинец, слабо касаясь моего локтя, увлёк в неспешную прогулку вдоль столов, — это был приятный пустяк, милорд.

Неспешно перебрасываясь взаимными и где-то искренними восхищением, комплементами и благодарностью, мы уже почти обошли весь Великий чертог, когда нас окликнул изрядно хмельной голос.

— Милорды! Надо же, мои самые лучшие друзья вместе! — За одним из столов практически в одиночестве восседал пребывавший в крайнем подпитии Тирион. — Давайте, присоединяйтесь!

— О, что Вы, милорд… — Петир попытался отбрехаться, но и так не самое красивое лицо карлика исказилось в притворной гримасе обиды.

— Как неуважительно, лорд Бейлиш! А я, между прочим, Ваш самый вернейший клиент!

Мизинец криво ухмыльнулся, он не особо любит, когда о его частной деятельности разговаривают прилюдно.

— Совсем другое дело, — карлик довольно хмыкнул, когда мы расположились напротив, явно заняв чьи-то места, — ну же, ну же! Скорее выпьем!

Встав ногами на лавку, Тирион возвысился над столом во весь свой могучий рост и принялся разливать вино по кубкам. Благо, у нас с Петиром были свои, и не пришлось пить из чужих. Стремительно опрокинув в себя свой бокал, Бес вновь потянулся за кувшином, громко икнув.

— Милорды, у меня есть тост! — С хитринкой осмотрев меня, карлик продолжил. — Выпьем же за мужскую свободу от брачных уз, забирающих лучших из нас, превращая мужчин в тени былого.

— Какой интересный тост, лорд Тирион. — Я, как, впрочем, и Бейлиш, сделал глоток вина и так и не смог сдержать улыбку. — Неужели Вы задумываетесь о семейном очаге?

— Что? Я?! — Притворно воскликнул Бес. — Да ни в жизнь! Семейная жизнь не по мне, меня от неё успешно отучили.

С определенной толикой грусти закончил карлик, в конце своего эмоционально спича сосредоточив свои разноцветные глаза на мне.

— А вот Вы, милорд, — Тирион обратился ко мне, вновь примерив ехидную улыбку, — своей настойчивостью в поисках жены вызываете у меня даже некую толику… восхищения. Как гладиатор из далёкого Миэрина, выходящий на бой с опасным животным. Определенно, ваша настойчивость и целеустремленность в данном вопросе пришлись бы по вкусу моему отцу. Он такой же радетель за семейное счастье и благополучие.

Ну-ну, зная подходы Тайвина к семье и воспитанию, сложно сразу понять, похвалил или оскорбил меня Тирион. С другой стороны, Бес прав. Я сделал всё, хотел я того или нет, чтобы о моих потугах на личном фронте узнало как можно больше людей.

Ситуация с Тиреллами имела своё продолжение. Несмотря на то, что Роберт в категорично-матерной форме послал цветочников с их предложением о помолвке Джофри и Маргери, Джон, разумеется, так отвечать не стал. Нет, он подобрал самые дипломатичные и вежливые словосочетания, дабы затянуть переговоры. Всё-таки мгновенный отказ в таком деле и на таком уровне — ужасное оскорбление. Чего не могли не знать Тиреллы, отказав мне. Тактика десницы понятна, ему нужно заболтать процесс до заморозки и постепенно свести его на нет. Обычный регламент. По доносящимся до меня слухам, Тиреллы продолжают питать некие надежды, словно у них нет никого в столице, кто донёс бы категоричное мнение Роберта до Высокого сада. Откровенно говоря, смотрится это довольно странно. Но есть ещё один немаловажный момент. Тем придворным, кто умеет думать и слушать, а вместе с тем достаточно близок к королю и его семье, хорошо известно, что у Его Величества, несмотря на все его закидоны, есть конкретные матримониальные планы относительно своего старшего сына и наследника. Они не только конкретные, но и принципиальные. Роберт не кричит о них на каждом углу, но они известны, и то, что Джон полез в этот огород, Роберта не обрадовало. Мягко говоря.

Мне же необходимо было действовать. С одной стороны, воспользовавшись нынешней ситуацией, я мог бы продолжить переговоры с Тиреллами с далекой, но реальной перспективой успеха. Вероятно, именно по этой причине, или, по крайней мере, в том числе, Джон и избрал тактику максимального затягивания переговоров, не давая мне возможность вновь включиться в эту гонку. С другой стороны то, что все материальные плюшки, как производные от брака с Маргери, отходят в сторону, когда на первый план выходит вопрос авторитета.

О Великом лорде могут говорить всякое, но это никак не сказывается на его власти, его престиже или авторитете. В рамках разумного, разумеется. Словами уронить честь лорда довольно сложно (если рассматривать их как условный «казус бели»), а вот действиями вполне. В отказе в помолвке нет ничего предосудительного, это обычное дело. Обычное, если отказ происходит на общих основаниях, когда рассматриваются кандидатуры двух или трёх женихов одновременно. Но в нашей ситуации я был единственной кандидатурой. По устоявшимся правилам, мы должны были обменяться условиями помолвки, пообщаться с глазу на глаз (с семейством Тиреллов, разумеется, а не с Маргери… кто вообще её будет спрашивать?). В общем, обтереть все вопросы и потом уже решать — отказать мне или нет. Вполне справедливо и без урона чьей-либо чести. Тиреллы поступили по-другому. Даже неизвестно почему, то ли от большого ума, который с моей позиции не получается разглядеть и оценить по достоинству, то ли от его отсутствия. В данной ситуации, даже если бы мне ответили так же тайно, как я делал своё предложение — всё было бы нормально. Но Тиреллы, не обсудив со мной ни одного вопроса и не подобрав даже самого формального, «для галочки» повода для отказа, на всю страну заявили, что отказываются со мной что-либо даже обсуждать. Сразу же после этого они послали предложение о браке королю. Об меня буквально вытерли ноги. Демонстративно.

После подобного войну, конечно, не объявляют, но уважающий себя лорд, особенно гранд-лорд, повторно на поклон к Тиреллам не пойдёт. В нынешней ситуации Тиреллы для меня исчезли. Дом Тирелл для Дома Баратеонов из Штормового предела, в политическом разрезе, не существует на более или менее (скорее более) длительный срок. Если я пренебрегу подобным, то это грозит вылиться в определённые имиджевые издержки, ибо со мной просто перестанут считаться, и в первую очередь это будут мои собственные вассалы. Ни один лорд не приемлет ситуацию, когда его сюзерен прогибается под кого-то, кроме короля… и уж тем более под дурака соседа.

Двигаться в сторону выхода из столь щекотливой ситуации пока удаётся вполне успешно, хоть и с грацией криво сшитого гибрида слона и носорога. Приходится постепенно восстанавливать реноме «молодого Роберта», которому всё нипочем, и которому сопутствует удача — подобное мнение окружающих порой очень помогает. Считай, что в тот же вечер, когда я получил отказ Тиреллов, я стал писать письма, много писем, краткое содержание которых сводится к: «хочу жениться, есть кто?». С помощью Пицеля я разослал их по всей стране, да так, чтобы все были в курсе, как минимум в столице. Делал я это прямо и открыто, рассчитывая на конкретную реакцию, которая незамедлительно последовала. Пока Тиреллов морозил Джон Аррен, ко мне выстраивалась очередь.

Писал я прямо, честно и открыто. Требования к девушкам: они должны быть молоды и здоровы, внешность меня особо не волнует. Единственный важный пункт для меня — приданое, его размер и форма. Это позволило отсечь огромное количество благородных семейств, чьё единственное богатство — собственные дети.

Стоит ли говорить, что после этого началась настоящая вакханалия? Пицель, уверен, давно так активно не работал и мысленно проклинал меня на чём свет стоит. Последнее, как мне показалось, в его глазах читалось отчётливо. В ответ я был завален встречными письмами и предложениями, и это при том, что большая часть лордов Запада и Простора меня проигнорировали, в том числе проигнорировал и папаша Тайвин, возможно, не желая сажать себе на плечи ещё одного Баратеона. С Севера мне ответили только Мандерли, а вот из других регионов королевства недостатка писем совсем не чувствовалось. Откликнулись все, даже если я этим лордам не писал. Большинство за меня были готовы хоть жён своих отдать или совсем уж малолеток.

Сказать, что на всю эту ярмарку невест Джон и иные мои неприятели смотрели сквозь пальцы, будет ошибкой — королевство на этот короткий период буквально взорвалось вулканом интриг и тайных переговоров. Джон, пребывавший в иллюзиях о моём неведении о его роли в вопросе Тиреллов, сразу же предложил свою помощь, представив солидный список претенденток, среди которых не было ни одной по-настоящему значимой фамилии, и уже успел раздать кое-кому некие авансы. Само собой, в ответ он был мягко, но послан, отчего до сих пор пребывает в некоторой обиде. Окружающие же быстро смекнули, что и почём, в том числе причину ссоры мастера над законом и десницы.

Фундамент ситуации был неприятный, но был и плюс — процесс выбора невесты оказался под моим полным и прямым контролем. И хорошо всё-таки, что я мог не бояться, ведя переписку через Пицеля — свихнуться в процессе было бы не сложно. С одной стороны, мне нужно было, чтобы о моих условиях узнало как можно больше феодалов, а с другой… объём был такой большой, что даже если бы Пицель очень захотел, все письма прочитать он бы не смог.

Но вернёмся к невестам. Наиболее интересные, с точки зрения коммерции, для меня ответы пришли от Мандерли и, неожиданно, Фреев. Оба дома предлагают неплохие суммы, а владетели Белой гавани ещё и небольшой торговый флот из трёх больших коггов. Разумеется, это не сравнится с приданным Маргери, но… пока что, это лучшее. Повторюсь, сугубо с точки зрения финансов.

А есть еще крайне политически выгодные предложения. Например, большой для меня неожиданностью стало письмо от Рендилла Тарли. Едва ли не единственный крупный лорд в Просторе, который не зассал, взял и предложил помолвку со своей старшей дочерью Таллой. Напомню, Рендилл Тарли! Тот самый прославленный полководец, та самая опора Тиреллов в Дорнийских марках. А ещё он женат на Меллисе Флорент, кузине Селисы, жены Станниса. Ох, что после этого началось. Рендилл из той категории людей, на которых где сядешь, там и слезешь. Давить на него — себе дороже. Вместе с тем, он вовсе не тупой солдафон, как может показаться издалека. Тарли — тот человек, который прекрасно сечёт сложившуюся ситуацию и её перспективы. По сути, в Просторе он закрепился и застрял на положении бойцовского пса, а Тиреллы откровенно боятся этого человека, его авторитета и способностей. Во время войны он незаменим, а вот в мирное время его стараются держать подальше от политики. В том числе из-за его родства с Флорентами. А детей у него достаточное количество, особенно дочерей, которых надо как-то пристраивать, но Тиреллы вставляют палки в колеса. Всё, лишь бы союзники Флорентов не усиливались. Вот Рендилл и разыграл простенькую комбинацию, что Тиреллы только от одной мысли о родстве Баратеонов и Тарли, предложили нечто такое, что его полностью устроило. Возможно, вскоре одному из сыновей Мейса придётся спешно жениться.

Некоторое количество писем пришло и из Долины, в частности от Ройсов, но, как бы мне не хотелось насолить Джону, все предложения я отверг. Лордам Долины нечего мне предложить. От слова «совсем». Даже богатеньким Арренам из Чаячного города, ибо ребята они без вотчины и живут на птичьих правах в чужом городе. Мезальянс. Но нервишки Джону я принципиально попортил, заигрывая с его вассалами.

Переговоры, торги и интриги. Привычная к такому Вестеросская знать остывала, ажиотаж постепенно спал, а моя «себестоимость» на политическом рынке, в отличие от Тиреллов, восстановилась. Всё двигалось в рамках ожидаемой рутины, пока диким огнем не дыхнул Дорн.

Стоит оговориться, что в Дорне просто колоссальное количество девушек на выданье. Сегодня Дорн — самый настоящий рынок невест в Семи королевствах, и почти в каждом благородном доме есть как минимум одна молодая девчушка. В каждом. А я, видимо, от большого ума и развитого стратегического мышления взял да и написал Мартеллам и их вассалам со своим «а не хотите ли породниться». Мне уже потом объяснили, когда послание уже было в Солнечном копье, что писать Мартеллам после Тиреллов, в целом, могло быть плохой идеей. И можете себе представить? Оно так и вышло.

Взаимоотношения Простора и Дорна (Штормовые земли опустим) всегда были непростые. Убивали они друг друга регулярно, систематически и в промышленных масштабах. Там не то что «вражда», а самая настоящая историческая ненависть друг к другу. И тут я, такой красавец, будучи отвергнутым одним из двух домов, повязанных друг с другом взаимной кровной местью и красочной историей причинения добра и нанесения справедливости, делаю такое же предложение второму. Предложение, которое они могли бы воспринять так, как будто я делаю им подачку, одолжение. В духе самонадеянного юнца расцениваю их как «запасной аэродром, который точно даст». Использую их только ради того, чтобы позлить Тиреллов, таким образом, выставляя их на посмешище перед всем Вестеросом. Не стоит забывать и то, что Баратеоны «немножко» виноваты в смерти Элии. Они могли бы всё воспринять так. Могли и восприняли.

От Толандов, Джордейнов и Сантагаров я получил вполне заинтересованные ответы. Ожидаемо и… занятно. Так уж сложилось, что в этих домах сплошь наследницы, и можно бы выйти на весьма красивый политический альянс. Но Мартеллы? Боги, эти расстарались, так расстарались. При прочтении присланного ими манускрипта, перед глазами сама собой встаёт известная картина: «Запорожские казаки пишут письмо турецкому султану». Так и вижу, как в Водных садах у красивого фонтана да в тени финиковых пальм собралась всё семейство и, расположившись за низкими плетёнными столикам, уставленными шербетом и фруктами, диктуют, диктуют и диктуют…

«Ты, султан, чёрт турецкий, и проклятого черта брат и товарищ…»

… и далее по тексту. Если отбросить красивые и витиеватые словосочетания и поинтересоваться сутью, то Мартеллы отказались даже обсуждать вероятность брака Арианны со мной… но зато готовы рассмотреть помолвку с любой из Песчаных Змеек, внебрачных дочерей Оберина Мартелла. А! Ещё и только той, которой я понравлюсь.

Читая это, я был, откровенно говоря, в восторге. И не только я. Копии сего литературного творения быстро распространились сначала в Красном замке, затем в столице, а спустя месяц и по всей стране. Приятно быть причиной появления литературного артефакта. Ведь через многие века это будет напечатано в учебниках истории, а какой-нибудь талантливый художник произведёт на свет прекрасную картину. Надо будет обязательно сделать копию и отправить в Цитадель на хранение, чтобы потомки помнили и знали, какие были предки. Стоит ли говорить, что я немедленно принялся строчить ответ, который тоже, наверняка, нашёл благодарного читателя. Мартеллы наверняка ждали ответ гневный, оскорбленный или оскорбительный, проклинающий. Может быть, стыдливо-растерянный игнор (как бы ответил оригинальный Ренли). Но они точно никак ждали ответного предложения, которое, я, разумеется, заранее накопировал и подготовил к распространению…

Углубившись в свои мысли я и не заметил, как королевская семья, за исключением Роберта, покинула Великий чертог. Естественно, после этого веселье стало выходить на новый уровень. Больше вина, закуски, музыки и танцев. Тирион и Петир, видя мою задумчивость и отстранённость, тактично меня не трогали, неспешно ведя беседу и перешучиваясь.

— Отменная буженина, — Тирион с довольной улыбкой вытирал пальцы об скатерть, — такая сочная и пряная.

— Милорд, вы просто не бывали у лорда Ренли, — с извечной полуулыбкой, но громче обычного произнёс Мизинец, отчего все окружающие нашу троицу люди осторожно навострили уши, — вот там настоящие кулинарные шедевры. Поверьте мне на слово, после того, как я изведал яства из-под руки леди Сирены, иная пища мне кажется пресной.

— Неужели? — любопытные глаза карлика моментально отсканировали моё лицо, проверив, выбрался ли я из своих дум. — Ради такого повара и войну развязать не грех. Надеюсь, лорд Ренли, я могу рассчитывать на короткий визит к Вам? Исключительно, дабы удостовериться в мастерстве ваших поваров.

— Могли бы и не спрашивать, лорд Тирион. В любой час дня и ночи. Мои двери всегда открыты для друзей.

— Славно. — Карлик довольно улыбнулся, вновь потянувшись за кубком.

Основное веселье в зале стало концентрироваться ближе к «танцполу», где отжигали местные народные танцы, и к столам рядом с президиумом, по которым, словно свадебный генерал, пошёл Роберт, выпивая со всяким на брудершафт. А уж сколько там счастливого женского визга… сегодня точно ни одна служанка не уйдёт не облапанной. Наша небольшая компания оказалась далеко на галёрке, и атмосферу здесь можно было бы сравнить с той, что царит на кухне в коммуналке, ставшей островком тишины и тихих бесед посреди большой пьянки. Невольно на глаза попался степенно уходящий из чертога лорд Родрик Харлоу, оставивший развлекаться с «зелёными» своих вассалов.

— Касательно приглашений, — поймал на себе заинтересованный взгляд Бейлиша, — лорд Харлоу не так уж и спешит с визитом, хотя я его и приглашал на беседу. И не один раз.

— Лорд Харлоу весьма тактичный человек… — подбирая слова начал Петир.

— И очень хорошо образованный. Общаться с ним — сплошное удовольствие. — Тирион понимающе кивнул, поддакнув словам Мизинца, и слегка поклонился мастеру над монетой, извиняясь за то, что перебил.

— Верно. И очень проницательный. Лорд Родрик не желаетпровоцировать, — сейчас Петир и вовсе перешёл на шёпот, — некоторые силы в столице, боясь за судьбу миссии, с которой он сюда и прибыл.

— Только мне очевиден результат этой миссии? — Не смог не задать очевидный вопрос.

— Боюсь, что нет. — Петир пожал плечами. — Хорошее образование и начитанность не могут перевесить отношение малого совета к решению некоторых проблем, ваша светлость.

— Вы совершенно правы, милорд. С другой стороны, прошло уже более месяца, дошло бы и до самого тугого.

И разве я не прав? Время на месте не стоит, так ещё и полнится событиями. Я за это время успел с половиной Вестероса поругаться, помириться и пожениться. Но на это Бейлиш лишь развёл руками.

* * *

Время явно перешло глубоко за полночь, но веселье не сбавляло свой градус. Устав от духоты и шума, я прихватил бутылочку вина со стола подмышку и, попрощавшись с господами собутыльниками, отправился на свежий воздух.

Великий чертог, как и тронный зал с залом малого совета, расположен на Западном дворе. Несмотря на столь поздний час, двор хорошо освещён очагами и фонарями, вокруг которых трутся так же уставшие от спёртого воздуха чертога гости, а также пажи, присматривающие за порядком. Я не желал привлекать к себе особого внимания, будь то незаметная, но внимательная прислуга замка или же, упаси Боги, какое-нибудь проспиртованное тело, жаждущее компании, но не имеющее сил для возвращения к эпицентру этого праздника жизни. Держась в тени строений, я направился в противоположную от перехода в Восточный двор сторону. А там уже через небольшую площадку путь вёл прямиком к Богороще.

Богороща Красного замка — одна из самых больших Борогорощ южнее Перешейка. Укрытая крепостными стенами и даже собственными воротами, Богороща занимала весьма приличную часть этого замка. Десятую часть, как минимум. Местные посещают эту территорию крайне редко, но это совсем не значит, что о ней благоговейно не заботятся, или что эта забота ослабла и потеряла в значимости со временем. Несколько десятков старых раскидистых чардрев с венчающей их кроны кроваво-красной листвой, в окружении свиты из деревьев попроще. Выложенные камнем тропинки, а также несколько искусственных водоемов. Тихое и умиротворённое место. Но только не сегодня.

— Здравствуй, Марик.

Как выяснилось, не я один пожелал прогуляться по этому, «священному ночному парку», но и мой оруженосец, с которым я столкнулся прямо на входе в Богорощу. И юноша был явно не один — ойкнув приятным девичьим голосом, тень, что следовала под руку с моим оруженосцем, шустро скрылась за его спиной.

— М-милорд, — Марик быстро взял себя в руки, слегка расправив плечи, подсознательно стараясь прикрыть от моего взора свою спутницу. — Вам что-нибудь необходимо? Я в вашем немедленном распоряжении.

— Я просто гуляю после застолья. Отдыхай. — Я легко махнул рукой, словно отгоняя чужое служебное рвение

— Милорд.

Марик чуть нахмурился и низко поклонился, он был смущён, но сумерки успешно скрывали румянец. Я же аккуратно обогнул парочку, и не оборачиваясь, дабы никого не смущать, продолжил свой путь. Сделав Марика своим оруженосцем и привезя его в столицу, у меня всё сильнее складывалось впечатление, что я привёз лиса в курятник… к счастью, курятник соседский. Парень довольно хорошо осваивается и даже начал докладывать вполне интересные сведения и слухи. То, как он разживается подобной информацией, было для меня загадкой. А ответы, как они и любят, были всё это время на поверхности.

Поплутав немного и пробравшись достаточно глубоко в рощу в поисках подходящей локации, я выбрал, наверное, одно из самых живописных мест — большое чардрево рядом с небольшим прудиком. Ветра, почти что не было, ночное небо было безоблачным и позволяло свету луны литься на землю беспрепятственно, а яркие звёзды формировали причудливые и незнакомые мне созвездия и скопления. Так, аккуратно расположившись полулежа в корнях дерева, сняв обувь и опустив ступни в воду, стал самозабвенно рассматривать такое родное и чужое одновременно звёздное небо. Потягивая вино, стал терять ход времени, а вместе с тем и бдительность. Начал уже было постепенно проваливаться в царство Морфея, пока меня из него бесцеремонно не выдернули…

— Надо же! Лорд Ренли, да ещё и в одиночестве. — Сверху раздался звонкий и насмешливый женский голосок, который тяжело с кем-то спутать. — Неужели для столь великого и благородного лорда не нашли в закромах замка хоть какой-то служанки?

Надо мной нарисовалась весьма интригующая картина. На ветвях, словно кошка, разлеглась Аша Грейджой собственной персоной. Девушку я украдкой видел во время пира и не думал даже, что её потянет в такое место. Хотя, почему нет? У дураков часто мысли сходятся. Девушка была одета в довольно богато обшитый камзол в цветах дома и, не изменяя себе, а вместе с тем и шокируя столичную публику, щеголяла в кожаных обтягивающих штанах и высоких сапожках.

— Леди Аша, какая неожиданная встреча, — я никак не стал менять своей позы, уж больно комфортно я расположился, так и продолжив лицезреть Дочь кракена лёжа в корнях и слегка задрав голову, — позвольте полюбопытствовать, почему я должен быть не один?

— Ну как же, — на лицо Аши вылезла скабрёзная улыбочка, — пока я здесь, под этим деревом успели разложить девиц пять. Одну даже дважды, причём разные ухажеры.

— Не знал, что Богороща так популярна у столичной публики.

— Да неужели? — Кажется, мне не поверили. — Прислушайтесь, милорд.

И правда. Стоило словам смолкнуть, а вниманию сконцентрироваться, как стали слышны летящие над Богорощей тихие стоны. Скорее всего, я их не заметил ранее, списав на отдалённое пение каких-то ночных птиц и ни разу к этому мысленно не возвращаясь.

— Хм… не леди Изета ли это?

— Вам известно как стонет леди Изета? — Насмешливых искр в глазах Аши стало ещё больше.

— Что вы! — Вполне естественно возмутился. — Мне просто рассказали… знакомые.

Девушка вполне искренне рассмеялась незамысловатой шутке, а в следующий миг уже ловко спустилась с ветвей чардрева.

— Вы не ответили на вопрос.

— Вопрос?

Аша разместилась на одном из крупных корней на расстоянии вытянутой руки от меня. Осанка, улыбка, заброс ноги на ногу — всё в ней демонстрировало сейчас вызов.

— Вы не похожи на человека, готового взять в жёны всех Песчаных змеек, которые уже родились, и которым ещё предстоит родиться.

А… вот оно. Очевидно, мой ответ Мартеллам «зашёл» местной публике. Дорнийцев никто не любит, в том числе и другие дорнийцы, и посмеяться над ними сами Боги велели. Сам ответ был предельно вежлив и лаконичен. Я выразил почтение и неописуемую радость от столь щедрого предложения, но законно усомнился, что хоть и красивые, но всё-таки незаконнорожденные дочери Оберина могут считаться ровней законнорожденной наследнице Солнечного копья. Но я готов пойти навстречу, оказать великую милость и взять в жёны сразу всех совершеннолетних змеек… разумеется, на условиях того, что приданое за каждую девицу будет рассчитываться отдельно. Говорят, некоторые змейки уже хотели отправиться на встречу со своим женихом, дабы нежно пожать ему шею.

— Пожалуй, задам встречный вопрос, — применил я еврейский метод, — что Вы позабыли в одиночестве в столь чудном месте? Праздник Вам не по душе?

— Огромный чертог, тысяча людей, — Аша чуть отвернула голову и направила свой взор на пруд, — золота и серебра столько, что в глазах рябит. Вы, зелёные, скучно развлекаетесь. Только пьёте и танцуете или пьёте и пьёте. Ни драк, ни плясок с топорами, ведёте себя странно, одеваетесь как заморские птицы. Одним словом… зелёные. Неженки, кичащиеся своим богатством и происхождением, презирающие всех вокруг.

На последнем слове Аша резко повернулась и вперила свой взор в моё лицо, отслеживая реакцию. А я что? Да ничего. Наблюдая за девушкой, я лениво вытащил пробку из бутылки и сделал небольшой глоток, прежде чем задать простой вопрос.

— А вы разве другие?

— А разве нет?

Ответ прозвучал спокойно и отрешённо, но недостаточно. Всё-таки эмоции в этой барышне очень любят просвечивать в глазах и мимике.

— Все люди одинаковы, леди Аша, Вам ли не знать? Уверен, Вы на своём прекрасном корабле побывали во многих местах, городах и странах. Все люди ненавидят, испытывают алчность и зависть, наслаждаются гордыней и властью, убивают, насилуют, порабощают, разрушают.

Сделав ещё один глоток, я протянул бутылку Аше. Бутылка была безмолвно принята. Упор на «безмолвно» — меня явно пока не планировали перебивать. Что ж, чудно.

— А также любят, защищают, проявляют милосердие и заботу. Любовь одна на весь мир. Или ваши матери любят своих детей по-другому? Думаю, нет. Они с тоской смотрят в море в надежде увидеть паруса. Молятся всем богам и божкам на свете, дабы их дитя вернулось живым из дальнего похода. Уверен, ещё не было ни одной матери на Железных островах, которая была бы счастлива от мысли, что её сын присоединился к Утонувшему богу в его чертогах.

Аша, сделав пару глотков, продолжала смотреть на меня, слегка опустив голову. Возможно, в данный момент ей вспомнились свои мать и тетка, сошедшие с ума после гибели сыновей.

— Разные вещи, — все же нашлись слова у девушки, — Железные острова — суровое место. И жизнь там иная…

— Разве? — вновь поставил в тупик Грейджой. — У вас нет лордов, что повелевают и делят добычу? Крестьян, что от рассвета и до заката пашут на этих лордов? До Таргариенов, Ваши предки, которыми так гордятся на Железных островах, построили одно из величайших королевств не только лишь войной и набегами, а ещё и дипломатией и брачными союзами, а правил в этом государстве отнюдь не Старый закон. Сердцем этого королевства был Харенхолл. Его пиршественные залы могли вместить тысячи человек. Как Вы думаете, для чего? Для пиров, танцев и веселья. Ваши предки разве были зелёными неженками?

Взгляд, который в меня впился, был острым и гневным, а губы девушки столь сильно сомкнулись, что превратились в одинокую полосу. Кажется, если бы не наши прошлые беседы, на меня б сейчас вылилось либо короткое, но ёмкое объяснение разницы между «ними и нами», либо достойный лорда посыл в пешее порнографическое.

— Я не хотел Вас обидеть, миледи. Просто у меня нет привычки осуждать людей за то, что они живут не совсем так, как я. Все мы люди, у всех из нас красная кровь и короткий век. В том числе это касается и нас, даже если и в моих, и в Ваших венах течёт кровь богов. — На моё лицо вылезла задорная улыбка. — Если верить легендам, разумеется.

— Молва всё-таки не врёт, лорд Ренли.

— О?

— Вы тот ещё болтун, — облик Аши смягчился, неприязнь испарилась из глаз, а на лицо вернулась улыбка, — хорошо, что мой отец не слышал ваших слов, иначе кто-то бы скоропостижно скончался.

— Допускаю, что Ваш отец прекрасно бы меня понял.

На несколько секунд повисла тишина, после чего над поляной раздался громкий девичий смех. Аша смеялась долго и самозабвенно, чуть ли не до слёз.

— Мой… — всхлипы и новый приступ смеха — … отец понял бы? Серьёзно?

— Он — Верховный лорд, как и я. Нам хорошо известна ответственность за народ и земли, что доверили нам Боги. Неважно, во что мы верим и чего хотим, все наши помыслы и дела направлены на благополучие наших Домов. Мы не принадлежим себе, жертвуя всё на благо будущего, миледи.

— Неужели?

Аша сбавила обороты в своём веселье. Не уверен, как она сейчас восприняла мои слова, но настрой у неё серьёзный. Она явно решила продолжать словесно испытывать меня, вновь перейдя в наступление.

— Именно поэтому Вы собираетесь устроить ярмарку невест? Хотите выбрать посимпатичнее и побогаче? Это так Вы приносите себя в жертву ради благополучия своего дома?

— Ну конечно! — Притворно задохнулся от возмущения под непонимающий и удивлённый взгляд Аши. — А как ещё?! Это политика, миледи, я и другие лорды присматриваемся друг к другу, оцениваем взаимные выгоды и риски. Хорошо составленный договор — залог успешных отношений. Я, в свою очередь, сам жених молодой и перспективный. Богатый, сильный, младший брат короля, член малого совета, верховный лорд, да ещё и красивый…

— Видимо, недостаточно, раз Тиреллы предпочли Вам щуплого подростка. — Аша с довольной улыбкой подпустила шпильку в мою саморекламу.

— Великого лорда обидеть может каждый, — под смешок Аши протянул я известную фразу и продолжил, не желая оставаться в долгу, — но ничего. Скоро Вы поймёте, каково мне.

— Что Вы имеете в виду? — Собеседница моментально набычилась.

— Как же? Вы девушка, видят Боги, статная, знатная и красивая. Замуж уже давно пора. Или Вы думали, что до конца жизни будете бороздить моря и океаны?

Не ожидая, видимо, такого поворота, на первых словах Аша засмущалась. Но под конец ожидаемо нахмурилась, явно ожидая какой-то укол или откровенный наезд на гордость или осуждение. Я же продолжал, внимательно отслеживая реакцию собеседницы.

— Сами посудите. Рано или поздно Ваш брат вернётся на Железные острова и займёт своё законное место наследника. — Аша уже явно готова была сказать какую-нибудь грубость, но промолчала, поймав от меня серьёзный взгляд. — Как бы отец не любил и не ценил Вас, миледи, но женщина никогда не правила Железными островами. Ваш отец или уже брат, став лордом-жнецом, будет вынужден выдать Вас замуж за одного из своих вассалов, дабы укрепить свою власть над архипелагом.

— Мой отец, — голос Аши был сперва нерешительным и почти извиняющимся, но постепенно набирал силы — не особо жалует Теона. Он считает, что «воспитанный волками» не достоин престола пращуров.

— Тогда не стоит забывать про Ваших дядей. Кого изберет вече? Вас или Эурона с Виктарионом, если те выдвинут свои претензии? А они выдвинут. Давайте будем честны друг перед другом. Вы, как и я, знаете ответ на этот вопрос. Первое, что они сделают, так это выдадут Вас замуж с теми же целями — укрепить свою власть, и избавиться от претендентки на престол.

— В моих жилах течёт кровь Серого Короля!

Аша от моих слов подскочила на ноги. Если бы вокруг не было темно, а поверхность под ногами была бы ровнее, уверен, она начала бы расхаживать как львица по клетке. Она пыталась держаться до этого, но сейчас шарик, удерживавший эмоции, явно лопнул. Были тому причиной мои слова или почти допитая бутылка вина (и неизвестное количество выпитого ранее), которую девушка мне так и не вернула… мне неизвестно.

— Я на равных с мужчинами ходила под парусами. Сражалась как мужчина. Убивала. Я заплатила железную цену за свой корабль. Я вольна и свободна, подобно ветру в парусах, и никто не вправе решать мою судьбу за меня! Мои права на престол ничуть не хуже, чем у брата или дядей, а…

— Если Теон не станет лордом-жнецом, — я мягко прервал разошедшуюся собеседницу, — то будет решать вече. А тут, сами знаете, за кого будут голосовать здоровые мужики.

— Знаю.

Сказала как сплюнула. Аша села на корень, допила бутылку вина и отбросила её в сторону, угрюмо уставившись на звёздное небо. Надо было брать две бутылки.

Вот и поговорили. Как же алкоголь сближает, однако. Хотя, я всегда это знал. Что касается Аши, то её судьба и вправду незавидная. Либо будет так, как я сказал, и её так или иначе выдадут замуж, привязав к домену мужа, лишив свободы действия. Либо побег. Отправится пиратствовать на Ступени или на восток в призрачной надежде на реванш или сконцентрируется на сомнительной карьерной лестнице пиратского сообщества. А на востоке с этим будет тяжеловато. У пиратов Эссоса грабёж и разбой — не только прибыльное, но ещё и хорошо организованное дело, где сферы влияния давно и чётко поделены между «гильдиями», а чужаков никто не любит. Мешают, понимаешь, бизнесу, понятий не знают, по беспределу дела ведут. Это сейчас, если Аша подвязана на разбой, в удобный момент можно спрятаться в любом порте Семи Королевств, и ни один пиратский король её не достанет, но что если этот фундамент из-под ног выбить? Мягко говоря, ей будет тяжко. Да и не стоит забывать, что по своему менталитету вестеросцы — люди семейные, клановые. Репой с мёдом не корми, но дай какую-нибудь общину организовать или, на крайний случай, секту. Это в подкорке сидит. Самое страшное наказание для вестеросца — изгнание. И недаром та же Золотая рота так трепетно дышит в сторону западного континента и заботится об останках своих почивших командиров. Вестерос, несмотря ни на что, их Родина и дом.

А так, если приглядеться, Аша девушка неплохая. Опять же, симпатичная. Дочурка верховного лорда, наверняка приданое за неё большое дадут, те же корабли… постойте-ка… хм.

— Что ещё за «хм»? — Аша с подозрением посмотрела на меня, немного напрягшись и тут же продолжив в своём фирменном возмущённом тоне. — Что за странный взгляд?

— Как Вам сказать, миледи. — Слегка прищурил глаза, максимально осторожно подбирая слова. — Возможно, я знаю, как Вам помочь.

— Помочь с чем? — Подозрение дочери кракена не убывало.

— С укреплением вашей позиции. — Задумчиво огладил бритый подбородок. — Допустим, за Вашими плечами будет стоять войско тысяч в тридцать человек и флот размером в несколько сотен кораблей, а также богатые дары золотом и серебром. Вече Вас поддержит?

— Возможно, — развела плечами Аша, с грустью поглядывая в сторону, где приземлилась пустая бутылка, — только откуда мне взять армию и флот, не говоря уже о драгоценностях?

— Скажем так… думаю, мы сможем договориться. Вопрос лишь в размере приданого, которое ваш отец будет готов за Вас предоставить. Только представьте, союз двух могучих Домов, Ваш флот и моя армия! А какие будут дети! В их крови будет течь кровь богов — заклятых врагов. Да перед ними склонится сама Вселенная!

Видимо сказалось усталость и опьянение, поскольку Аша соображала мучительно долго, переваривая мною сказанное по предложениям.

— Чего?!

Гордая пиратка практически завизжала, моментально вскочив на ноги. Слава Богам, я уже боялся, что… что… что-то. Думать особо не получалось — Аша имела настолько комичный и одухотворённый вид, что я попросту не выдержал и заржал как конь.

— Ах ты!

Я не успел ни сообразить, ни чего-либо предпринять — лишь продолжал ржать, когда меня оседлали и стали лупить. Не сказать, что больно, но обидно. Правда, возникла иная проблема. Притворная борьба стала затягиваться.

Чего только не творит вино с женщинами!

Глава 18

Пробуждение выдалось, скажем ласково, не из простых.

Утреннее солнышко ниспосылало свои лучи на землю, неторопливо прогревая грешную, а маленькие пташки весело и задорно распевали гимны пробуждения. Прекрасно. Но как бы ни была прекрасна эта пасторальная картина, от винного похмелья она, к великому сожалению, не спасала. Голова потрескивала разрядами внутричерепных молний, а во рту, казалось, недельный кошачий лоток. Да и тело отправляло в мозг довольно странные сигналы, будто я голый, да ещё и не один…

Ммм… дежавю. Действительно не один. И благо, вопреки всем ассоциирующимся с мной (до сих пор) у многих историям, на этот раз рядом со мной дама. И какая…

Открыл глаз. Не без усилия открыл и второй, после чего аккуратно осмотрелся по сторонам. Мы с Ашей в неглиже, под очень толстым и тёплым плащом (кстати, откуда?) возлежим на нашей одежде в корнях чардрева, в то время как длинная и изящная ножка островитянки покоилась на мне, а сильные руки по-хозяйски обвивали мою шею подобно лианам. Тёплый плащ нас определённо спас, ибо на дворе уже раннее утро, и даже здесь, на югах, оно может доставить много прохладительного дискомфорта. Вот уже от искусственных прудиков в богороще поднялся холодный туман, застлав собой почти всю округу. Могло почудиться, что мы спим в каком-то облачке.

Слегка приподняв голову, я смог увидеть нашего спасителя — моего оруженосца. Марик, переполненный, по всей видимости, долгом перед сюзереном, проводив девушку, бросился на помощь. К делу он подошёл с умом, заботливо прихватив (или потом сходив) за очень важными вещами. Сейчас я мог наблюдать посапывающего и кутающегося в собственный шерстяной плащ юношу, что стойко сторожил сон своего лорда и его спутницы, прислонившись поодаль к одному из соседних деревьев.

Мда… «сон». Угораздило же, а? Почему из всех девиц, что повстречались на моём жизненном пути в этом суровом мире, меня тянет именно к этой пиратке? И ведь невыносимо тянет… и почему? Она не красавица — по сравнению с Серсеей или многими другими придворными дамами, Аша, откровенно говоря, не блистает. Я уже не говорю про Маргери, чья юность и красота уже воспевается многими впечатлительными юношами. Но, пекло всё это побери, у неё есть характер! Стержень, воля. Она не будет сидеть в замке и томно вздыхать в ожидании мужчины. Не будет склонять голову перед судьбой, покорно дожидаясь уготованной ей участи. Нет! Она вступит в бой, ринется в гущу врагов, стараясь если не победить, то подороже продать свою жизнь. Аша — воительница, и притом харизматичная, этого у неё не отнять. В книге за ней шли даже при самых неудачных стечениях обстоятельств и сумрачных перспектив. Прирождённый лидер и по-настоящему сильная девушка. Разве можно в такую не влюбиться?

Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет (а в начале, скорее всего, сама же её и подожжёт), корабль на абордаж возьмёт, горло врагам перережет, да ещё и в дом трофеев привезёт. Сиди себе в замке, строй планы по захвату мира, детей воспитывай. Мечта, просто мечта, а не женщина.

Да и таки что касается гешефта? Какой брак да без прибыли? А у неё как раз есть, что предложить. Дочь верховного лорда всё-таки. Лорда хоть и, наверное, самого бедного, но совершенно точно не самого слабого и бесперспективного. Отнюдь! Возможно, у лорда-жнеца сейчас в личном распоряжении самое ценное для меня сокровище — корабли и экипажи. Корабль, два, пять, десять! Уже хоть что-то. А если удастся их вырвать с экипажами? Кому там нужна рота русских десантников, чтоб мир захватить? А пару сотен отчаянных морских головорезов не хотите? Не стоит сбрасывать со счетов, что на Железных островах сейчас достаточно благородных представителей молодого поколения, которые не брезгуют сотрудничеством и торговлей с континентом, которых, в свою очередь, можно вполне спокойно привлечь. Хотя… если призадуматься, то мне это сделать и сейчас ничто и никто не мешает. Надо будет прозондировать вопросик…

И всё это, конечно, здорово и замечательно, но есть одно «но» по имени Бейлон Грейджой. Чтобы старый кракен отдал свою младшую любимую доченьку за младшего брата человека с которым он воевал, да ещё и в войне, где погибли двое его старших сыновей… маловероятно, крайне маловероятно. Я уже молчу про их дихотомию «чёрных» и «зелёных». Однако, не стоит забывать про царящее в их краях морское право. Дело в том, что капитан морского судна — человек по всем параметрам свободный, причём абсолютно. Последнее, разумеется, если ты не связан вассальными клятвами. Но в плане социальном… Аша — полноправная и дееспособная личность, то есть эмансипированная. В первую очередь, в глазах самих железнорождённых.

Помнится, в книгах никто и никогда не оспаривал право Аши не то что на управление кораблём или целым флотом, а даже на отцовский престол. Если вдуматься, женщина вела в бой целый флот железнорождённых, и это воспринималось всеми абсолютно нормально. Это, в том числе, касается и вече, где её опрокинули с престолом. Ашу не выбрали королевой не потому, что она женщина (хотя, одной из второстепенных причин это могло быть и скорее всего роль сыграло) — она проиграла тупо потому, что у неё не было средств для взятки достаточно весомой, чтобы перекрыть дары местного Глючноглаза. Да, брюквой и репой она никого не впечатлила. Но никто из местных лордов не сомневался в её праве выдвигать свою кандидатуру, потому что они признавали её равной себе. Свободным и независимым железным капитаном. Думаю, окажись у неё два или три сундука с золотыми пиастрами в нужный момент, её спокойно бы избрали на столь высокую и столь же прибыльную должность.

Вывод: можно и нужно действовать через саму Ашу. Вопросы: «но как?!» и «как её саму в этом заинтересовать?».

В момент мне стало не до вопросов. Вначале размеренное дыхание Аши сбилось, что свидетельствовало о том, что она просыпается, а следом мою правую сторону лица стало нестерпимо жечь взглядом. Отстранятся и освобождать меня от приятного плена, впрочем, никто не торопился. Медленно повернув голову, я встретился с удивленно-шокированным взглядом тёмных глаз.

— Доброе утро, красавица. — Ласково произнёс с миленько-похмельной улыбочкой.

— Значит, это был не сон. — Голос Аши был хрипловат, но и он смог передать шок хозяйки.

— К счастью, нет.

Аша соображала достаточно долго, пытаясь привести разбитые мысли в порядок, но эту затею ей пришлось отложить. Девушка быстро осмотрела себя, меня, и полностью осознала положение, в котором мы прибывали. Глаза распахнуты ещё шире, чем раньше (хотя куда уже дальше, казалось), и девушка стала стремительно копошиться под плащом, иногда гневно посматривая на меня.

— Вот же падаль, рубаху порвали…

Под не самые тихие бурчания Аши проснулся и Марик, вмиг подскочив к нам с предметом поистине волшебным и столь нужным в этот час в своих руках.

— Господин…

— Молодец, Марик! — Бесцеремонно перебил парня и принял из его рук бурдюк с водой. — Хвалю, будет тебе награда за… предусмотрительность.

Марик слабо улыбнулся. В это же время Аша, исчерпывая запасы андальского мата и переключаясь на другие языки, уже выскочила из нашего импровизированного любовного гнёздышка. Натянув штаны и набросив сверху, и вправду порванную рубаху, она стала надевать сапожки. Заалевший и поспешивший отвернуться в противоположную от этого действа Марик вырвал из Аши короткий смешок. Я же… а что я? Сделав пару глотков свежей водички, я протянул бурдюк Аше. Та его буквально вырывала его из протянутой руки и жадно приложилась.

— Хааа… вот теперь утро становится добрым.

Как мало порой нужно для счастья.

— Позвольте полюбопытствовать, миледи, куда Вы так заторопились?

— Подальше от Вас, милорд.

Ох, это «милорд» было произнесено с таким выражением лица и тоном, что и дураку было бы понятно, никакой я ей не милорд.

— Неужели я настолько ужасен или плох?

Я спросил с улыбкой и достаточно тёплым тоном человека, которого такой ответ никак не задел. Разумеется, плюс-минус такого отторгающего развития событий и стоило ожидать с такой особой. Разумеется, на самом деле её ответ зацепил, и мой вопрос был сопряжён с искренним интересом.

— О, вполне наоборот… — Аша осеклась и, встряхнув гривой коротких непослушных волос, соизволила нормально ответить, — просто не хочу, чтобы дядя волновался. Я ему обещала встретиться после пира, всё-таки никто не знает, где я и с кем.

Фразу она закончила с хитрым прищуром глаз. Действительно, делегация Грейджоев снимает постоялый двор и в замке не живёт, как и большинство придворных.

— Ничего страшного, миледи. — Хмыкнул я, встав с нашей лежанки из вещей, обмотавшись плащом, словно римский патриций. — Сейчас мой оруженосец поделится с Вами своей целой рубахой и плащом, и мы проследуем в мои покои, где я вас накормлю плотным завтраком. Там же и отправим гонца Вашему дядюшке, дабы он не изводил себя тревогой понапрасну.

— Милорд. — Наигранно «замурлыкала» Аша и без спешки да покачивая бёдрами приблизившись ко мне. — А не опасаетесь ли вы слухов о нас, приводя меня в свои покои?

— Нисколечко, — в ответ Аша лицезрела уже мою наглую ухмылку, — моей репутации самодура и вырожденца уже ничего не угрожает, а так… пусть завидуют. Вы же свою честь, сможете и сами отстоять, чай не «зелёная».

Мы зацепились взглядами. Так и стояли, улыбаясь, смотря друг на друга под кронами чардрева. Молодые, сильные и амбициозные. Момент был спокойным, трудно лишь было понять, было то мимолётным подлинным покоем или затишьем перед чем-то скандальным и, скорее всего, болезненным. Увы, уже не узнаем, ибо всего в меру.

— Марик. — От резкого голоса все присутствующие вздрогнули.

— Да, милорд? — Мой верный оруженосец внимательно смотрел на меня с вопросом в глазах, ожидая приказаний.

— Раздевайся.

O_O

Аша романтично заржала как тюлень, разве что по пузу ластами хлопать не стала.

* * *

Быстро собравшись, мы отправились прямиком к Кухонному замку, где и располагаются мои покои. Несмотря на раннее утро, западный двор был полон всевозможными сортами народа. Слуги, стражники, королевские чиновники, а также придворные ранние пташки. Нам оставалось только делать гордый вид и идти вперёд, не обращая ни на кого внимания, как будто так и надо. В целом, это было самой лучшей стратегией, ведь всё равно пересудов не избежать. Что и было мною сказано Аше, стоило нам подняться в выделенные мне апартаменты и пройти в гостиную, где я принимаю гостей и просителей.

— И какое Вам дело до моей репутации?

Аша принялась обходить и изучать покои, рассматривая мои вещи в ожидании завтрака.

— Как воспитанный мужчина, считаю недопустимым, чтобы из-за меня падала тень на чью-либо репутацию.

Встав около высокого кресла я, сложил руки на его спинке, не без удовольствия наблюдая за кошачьей грациозностью гостьи.

— Полно Вам, — Аша с интересом рассмотрела расставленные мною колбочки с заморскими духами и мииринским антисептиком (он же мииринский огонь), а также всевозможный антиквариат, скупленный на городском рынке, — мы для вас всегда были диковатыми пиратами, воняющими рыбьей требухой. Забавные отщепенцы, ещё один повод посплетничать и посмеяться над дремучестью, варварством и неуклюжестью наших манер при дворе. Или Вы думаете, что я ничего не вижу, не слышу, не знаю? Разве не будут говорить, что блистательный красавчик Ренли Баратеон затащил ещё одну девушку в постель, перепутав дочь Бейлона Грейджоя со служанкой? «Велико достижение».

Аша бросила на меня испытывающий взгляд, полный насмешек, а последние её слова были наполнены сарказмом и ядом.

— Судачить будут, как же без этого? Но тихо и, разумеется, восторгаясь моей смелостью. — Довольно высокопарно ответил.

— Смелостью! — Возмущённо воскликнула Аша, протянув слово и нахмурившись. — Я по-вашему настолько страшная?

— Миледи, — мой голос приобрёл примирительные нотки, — Вы хороши собой и прекрасно это знаете, а ещё под Вашей рукой сотня лихих головорезов, подобных которым ещё надо поискать. Не каждый рыцарь, осмелится подступиться к такой красавице.

Выйдя из-за кресла, я встал около Аши, ровно смотря ей в глаза без намёка на улыбку.

— Да и чем они могут Вас удивить? Умением владеть мечом? Так Вы, уверен, топором орудуете не хуже. Верховой ездой? Разве моряка можно этим удивить, когда он ежедневно покоряет морскую стихию? Нищие, бездомные дворняги, кормящиеся со стола моего брата, пьющие из его кубков, с подобострастными улыбками на устах. Им только и остаётся шептаться по углам и плевать завистливой желчью, когда речь заходит обо мне. Теперь к этому списку добавитесь и Вы.

Молчание было недолгим, я решил немного уточнить свою позицию, дабы не вызвать ненужных мыслей.

— Я переживаю не из-за себя, миледи, а из-за Вас. И только в ключе… не будет ли у Вас проблем из-за меня, допустим, с отцом или дядей? Как отреагируют Ваши родичи не если, а когда, слухи о нас доберутся до Пайка.

Неожиданно Аша закатила глаза, а после легко улыбнулась.

— Вы, Ваша светлость, наслушались песен про рыцарей и принцесс. Какое мне дело до того, что обо мне думают мои дяди или отец? — Резко бросив последние слова, Аша продолжила исследовать покои. — Я заплатила за своё право железную цену, моя судьба в руках Утонувшего бога, а никого бы то ни было ещё. «Зелёные»… что с вас взять. Слишком много внимания обращаете на одежду, украшения и чужое мнение. Для нас, островитян, важно мнение только команды твоего корабля, твоей истинной семьи.

— Ну да, ну да, — уже моя была очередь закатывать глаза, — конечно, Аше Грейджой абсолютно всё равно, что ей скажет лорд-отец после путешествия в столицу. Вас давно пороли, миледи?

Собеседница, видимо, привыкла к нашим обоюдным уколам. Я не был удостоен реакцией на свои слова — ни злобы, ни смешка, ни подлинного или напускного возмущения, а она лишь продолжала изучать и уже отправилась в следующее на очереди помещение. Последовав за гостьей, я вошёл в свой рабочий кабинет, совмещенный со спальней. Тут холодок Аши развеялся, а сама она поспешила к стойке с оружием. Что-то явно приковало её внимание.

— Ух ты! — Девушка с просто сияющими глазами выхватила со стойки богато украшенный ятаган. — Аракх!

Она явно в мире со своим внутренним ребёнком… либо где-то ещё не выросла. Но с оружием она управляется хорошо, даже профессионально. Движения отточенные, стойка правильная. Сделав пару уверенных взмахов, Аша стала более тщательно рассматривать и изучать оружие.

— Явно не дотракийская работа. — С откровенным разочарованием произнесла гостья. — Клеймо Квохора.

— Естественно. — Я слегка удивился, неужели морская путешественница не знает о банальных вещах? — Дотракийцы хороши только в трёх вещах: коневодстве, изготовлении луков и убийстве. Всё остальное они покупают или добывают разбоем.

— Отец говорил, — Аша задумчиво и с налетом грусти провела ладонью по лезвию аракха, — что железнорожденные и дотракийцы подобны друг другу. Мы бороздим моря так же, как они степь, и оба народа платят железную цену во славу своих Богов.

— Сравнивать Железные острова с дотракийцами, как по мне, то же самое, что сравнивать Гискарскую империю с лхазарами.

Под удивленным взглядом девушки приблизился, приняв из её рук заморский клинок. Не удержавшись, я также сделал пару пасов. Совершенно не моё оружие, но что-то занятное в нём всё-таки есть…

— У вашего народа, специфический, но кодекс чести. Развитые традиции. Вы освоили кораблестроение, выплавку и обработку металлов, строительство замков. Живёте в суровых условиях, где каждый день несёт в себе испытания, и преодолеваете их.

Аша продолжала смотреть на меня, не опуская своего пронзительного взгляда, с… непониманием. А хотя… нет, скорее неверием. Видимо, её мировоззрение с трудом укладывается, что кто-то из «зелёных» может сподобиться на комплименты её родине.

— А дотракийцы банальные дикари. — Сказал, как отрезал. Потянувшись, достал из-за стойки с оружием ножны от аракха, убрав его в оные, но так и не выпустив из рук. — Огрызки культуры, кровавые традиции, украденные от каждого из соседствующих народов по кускам. «Старый закон» несёт в себе цивилизацию… неприемлемую и чуждую для многих, но цивилизацию. Дотракийцы же несут только смерть, разрушение и порабощение, оставляя после себя пустыню. Они саранча, не более того. А ещё редкостные лицемеры.

Молча протягиваю Аше оружие. Двумя руками, как и полагается. Девушка приняла его, но в глазах сейчас читался только вопрос.

— Почему лицемеры?

— Дотракийцы страшно любят поговорить про свою силу и могущество, а также о превосходстве над оседлыми народами. Обожают просто. Но это не мешает их сильнейшим кхалам содержать пышные дворцы в Пентосе. Согласитесь, было бы странно, если бы Ваш отец имел поместье под столицей, одевался бы в пышные и пёстрые наряды, но при этом твердил о «железной цене».

— Я бы на это посмотрела бы! — Аша, прыснула задорным смехом, широко улыбнувшись. — Отец и перья! Вот умора!

— Надеюсь, Вы примете от меня этот подарок. — Кивнул на аракх в руках девушки. — Или железнорождённые не принимают подарки?

Мне этот неправильный ятаган без надобности, а девочкам красивые вещи нравятся.

— Принимают, — Аша шкодливо улыбнувшись, подскочила ближе и практически клюнула меня в губы, — ещё как принимают!

Неожиданно. И так же неожиданно Аша с интересом посмотрела мне за спину и, обойдя мою фигуру, быстрым шагом направилась к балкону.

— Что это? — Перед Ашей предстал мой маленький наблюдательный пункт. Несколько подзорных труб разного размера на самодельных штативах.

— Подзорные трубы. С их помощью можно смотреть на весьма и весьма далекие расстояния. Иногда я рассматриваю корабли в порту или на рейде, столицу и окрестности.

— Я о них только слышала! Ни разу мне не попадались.

Аша, разумеется, сразу же захотела попробовать и, с моей ненавязчивой помощью, стала рассматривать через трубу окрестности.

— Странно… на море очень полезная вещь. Разместив наблюдателя с трубой, можно издалека заметить опасность или противника. Думал, что если не у всех, то у многих капитанов есть подобная вещь.

Аша, убрав от лица трубку, с иронией и тяжёлым вздохом посмотрела на меня.

— Разочарую Вас, их не каждый капитан купить может. Тем более, их не так уж и много делают. Да и то, только в Миире. Это Вы, милорд, едите и пьёте из золота, остальные же вырывают куски чёрствого хлеба из лап судьбы, и довольствуются этим.

— Бедняги, — не смог сдержать ироничного тона, — мне стоит уже оплакивать тот факт, что я родился не в той семье? Вы корите меня богатством, леди Аша, хотя мои предки сполна заплатили, как вы говорите, железную цену за право владеть и повелевать. Не благодаря хитрости и уловкам, а силе. Если потребуется, то и я заплачу.

— Какой вы грозный, милорд. — Аша приблизилась вплотную, шепча прямо в губы. — Уже боюсь Вас. Может быть, столь великий лорд… соизволит, наконец, накормить даму?

Последняя фраза меня заметно смутила. Я думал, что был готов к провокации, но удар пришёлся там, где не ждали. Умница.

— Разумеется. Наверняка, всё уже готово.

Вернувшись в гостиную обнаружил, что стол быстро накрывался дочерями леди Сирены, что быстро обменялись с Ашей чисто женскими оценивающими взглядами. Сегодня в меню мой любимый сытный английский завтрак, пламенный привет из прошлой жизни. Жареное яйцо заменяет нежный омлет, румяные колбаски, бекончик и запеченные бобы. Трагично, но кофе здесь, к сожалению, не водится. Эх, за пару кружечек оного я готов глотку кому угодно перегрызть. Местный «чай», в свою очередь, пить практически невозможно. Сено сеном. А попробовать заморский всё никак не удосужусь, ибо стоит он неприлично много. Так что, как уже все привыкли, лорд Ренли по утрам пьёт свежевыжатый апельсиновый сок.

— Фух, как же вкусно. — Аша тяжело откинулась на спинку кресла. — Хотела бы я так завтракать каждый день. Может, мне стоит украсть у Вас повара?

— Я ради леди Сирены повесил пятерых, — наклонившись в сторону девушки, заговорщицки зашептал, — правда технически… живым одного, но представляете, что я сделаю с Вами?

— И что же? — Аша прильнула к столу, чуть ли не легла на него, и также перешла на шёпот.

— Опустим этот, хоть и интригующий, момент… — от девушки полыхнуло разочарованием от моей сдачи флиртовых позиций, — впрочем, чтобы баловать себя изысками с моей кухни, нет нужды похищать моих поваров. Достаточно выйти замуж.

— Вы опять за своё, лорд Ренли? — Аша взяв себя в руки и нормально сев, стала говорить вполне серьёзным тоном. — Порой я сомневаюсь, в своём ли Вы уме. Разве это нормально, зная друг друга меньше месяца, говорить со мной о подобном?

— А как я должен себя вести? — Не остался и я в долгу, отбросив смехуёчки. — Написать Вашему батюшке и сторговаться о цене?

Ашу на последних словах всё-таки переклинило. Семейно-сословный рычаг всё ещё действует безотказно, как бы она не пыталась игнорировать его существование.

— Чего тянуть? Чего выжидать? Ваша кандидатура ничем не хуже любой другой, а в некоторых местах, — не смог не подпустить взгляда на фигурку гостьи, — даже лучше.

— Какая откровенность. — Ядовито произнесла Грейджой. — «Кандидатура»… небось, Вы рассчитываете на большое приданое, золото аль серебро. Разочарую, милорд. От моего отца Вы не получите и бочки рыбьего жира.

— Вы очень строги к себе. Вы стоите гораздо больше бочки рыбьего жира. — На скорченное от переполнявших девушку негативных эмоций лицо, я ответил спокойной улыбкой. — Не сомневайтесь в этом ни на миг. И уверяю, ни золота, ни серебра мне не нужно.

— И в чём Вы оцениваете мою «ценность»? — Вот же ядовитая морская змейка.

— Допустим, в кораблях. — Аша снисходительно приподняла бровку. — Допустим… десять кораблей. С ватагой. Плюс Ваш корабль. И, думаю, среди вашего окружения найдётся пара отважных не замшелых командиров, которые последуют за Вами ко мне на службу.

— Я смотрю, что Вы всё уже подсчитали, оценили и даже потрогали товар руками. А как же любовь?

Вопрос-издёвка, смешанный со злобой и холодом. В чём-то это даже мило.

— Миледи, — мягко, если не томно лились мои слова, — а с чего Вы взяли, что я Вас не люблю? Вот увидел Вас распаренную с рубахой на голое тело в том борделе и влюбился, что аж кушать не могу.

Было видно, что Аша растерялась. Никто и никогда, с ней так не разговаривал и это видно. И это ожидаемо, ведь я из местных правил порой выбиваюсь как, кхм, «в силу обстоятельств», так и с определённой целью. Наверняка, ни с кем в эти времена так на эту тему никто не говорил. Да и я молодец… к чему эти разговоры и детский лепет? К чему поспешность? Сам не знаю. Действительно, стоит ли оно того, чтобы ломать через колено все местные традиции бракосочетаний? Даже если стоит… а, к чему эти запоздалые мысли? «А» я уже сказал, осталось ещё тридцать две буквы. Какая мне уже разница. Идти нужно до конца, но тактику можно и сменить.

— Миледи… простите меня, — Аша удивленно вскинулась, — я, действительно веду себя очень странно в Вашем присутствии. Я не хотел ставить Вас в неловкое положение. Обстоятельства, довлеющие надо мной, вынуждают принимать быстрые решения, а для многих это, скажем так, выглядит странным. По большому счёту, мне не нужно золото, серебро или корабли. Мне не хватает друзей и союзников.

— Друзей и союзников? — Злость и негодование улеглись, и Аша заинтересовалась моими словами. В этот раз без нарочитой наигранности.

— Верно. Я один, миледи. А вокруг вереницы врагов и злопыхателей, рушащих мои планы и плетущии нескончаемые интриги. Я оплетён ими с головы до пят, и Вы можете наблюдать, как я трепыхаюсь в этом полотне в стремлении вырваться. Увидев Вас, я увидел прекрасную девушку. Заговорив, я её разглядел. А ещё я увидел в Вас шанс. Не держите на меня зла, миледи. Я не хотел обидеть или задеть Ваши чувства.

Аша продолжала на меня смотреть долгим, испытующим и, вместе с тем, заинтересованным взглядом. Явно что-то взвешивала и сопоставляла в своей светлой и буйной головушке.

— Вы умеете удивлять, милорд. — Аша мягко и покровительственно улыбнулась. — Причём,довольно приятно. Но вести разговоры… подобные разговоры, я не готова, и не знаю, когда ещё смогу. Придётся Вам подыскать другую невесту. Для Вас это будет явно не сложно.

Все вы так говорите.

Но ничего, голубушка, мы ещё посмотрим на то, готова ты или нет. Не тебе ли, кто столько раз уходил в море, знать, как быстро всё может переменится?

Глава 19

С момента отправки экспедиции на юг прошло уже чуть больше месяца. Загрузив всё необходимое и разместив пассажиров, Дейл Сиворт повёл эскадру, состоявшую из «Духа», «Леди Марии» и «Эбенового слона» к Тарту, где благополучно прошла встреча с оставшимися двумя карраками: «Бронзовый лоб» и «Горностай». Уже через три дня эскадра была у острова Эстермонт, где задержалась на несколько дней, передав моему дорогому дедушке по материнской линии, лорду Эстермонту, а также прочей родне многочисленные подарки.

Спустя ещё две недели пришёл ворон из Солнечного копья. Эскадра благополучно пересекла Ступени и добралась до столицы Дорна, где Дейл планировалось задержаться на неделю. Пополнить припасы, обновить воду, при необходимости произвести ремонт кораблей… особенно это касалось каррак. Как бы их ни восстанавливали, а длительная консервация не пошла им на пользу. Дай Боги, они переживут это путешествие, что уже можно будет считать большим успехом. Ах да, я так и не мог обделить своим вниманием Мартеллов. И, само собой, самые дорогие и изысканные подарки были предназначены исключительно Песчаным змейкам. Всё-таки в некоторых вопросах необходимо быть показательно принципиальным.

В настоящее время эскадра уже как несколько дней должна быть в пути, и ещё через дней десять-пятнадцать достичь Летних островов. Всё просто и предсказуемо, насколько возможно в этом морском бизнесе, но вот обратный путь — совсем другая песня. Он будет гораздо дольше и гораздо опаснее. Всё дело в том (и спасибо Сивортам за то, что разложили всё по пальцам сухопутной крысе), что западная часть Летнего моря, разделяющего Вестерос, Эссос и Летние острова, крайне коварное место. Дьявол тут кроется в течениях и муссонных ветрах. От Вестероса к Летним островам идёт мощное течение, ведущее чутка окружным путем, благодаря которому от Дорна до архипелага можно добраться за вполне приятное время. А вот с обратным путешествием есть сложности, в виде муссонных ветров, веющих со стороны Соториоса на север.

Хотя, кто знает, как эти ветра правильно называть. Муссоны, если мне не изменяет память, это ветра, дующие летом с тропиков к экватору, а зимой в обратку… или наоборот? А применительно к местному миру… зима какая? Календарная или климатическая? Здесь, как бы, зима раз в десятилетие. А экватор, он вообще где? Так что, приходится мне местные реалии перекладывать на свой базис и формулировки, иначе, не исключено, что я окончательно запутаюсь.

Казалось бы, а где собственно проблема? О, она очень даже есть. И вот тут стоит вернуться к открывшим мне глаза пояснениям со стороны Сивортов. Почему Волантису и Лису удалось замкнуть торговлю с архипелагом на себе? Летние острова окружают множество течений, малых и больших, но не все из них одинаково полезны мореплавателям. При учёте мощных муссонных ветров, попытка обогнуть архипелаг с запада и вернуться в Вестерос тем же путем, каким ты и прибыл, может обернуться если не катастрофой, то очень неприятными последствиями. При самых благоприятных условиях, если спустя тридцать-сорок дней ты выйдешь к Арбору, то считай, что путешествие закончилось успешно. Прибавить ещё месяц, и считай, что ты в Королевской гавани, и при этом все будут считать тебя настоящим везунчиком, ибо ты миновал… всё. Ты не разбился в одном из мощнейших штормов, так характерных для данной части Летнего моря. Ты не столкнулся с левиафанами, частыми гостями в этом субрегионе. Ты избежал течений, которые могли унести тебя ещё дальше на запад и… прочее, прочее и прочее. Вопреки всему перечисленному, много кто пытался, но всё ещё очень мало тех, кому это удалось.

Альтернатива? Путь на восток. За неделю (две или три, если совсем не повезёт) ветра приведут тебя к Волантису или Лису, откуда до столицы Семи королевств недели две времени. Плюсы очевидны, и во главе их стоит почти что месяц сэкономленного времени. Единственный действительно существенный минус — пираты. Там их развелось уже неприлично много. На нашу эскадру они нападать точно не станут — такие большие корабли с многочисленными командами им не по зубам. Но это сейчас, а в будущем может быть всё что угодно. Если мои Летние экспедиции примелькаются, то ничто не мешает очередному пиратскому шайтан-батыру собрать ватагу побольше и пойти на перехват, и решением этой проблемы необходимо заниматься уже сейчас. Надеюсь, что и здесь мне поможет сир Давос…

В любом случае, эскадра уже в Летнем море, и мне остаётся только ждать и молиться за своих. Но даже после их отправки дел у меня меньше не стало, если не сказать обратного. Пока лидер семёрки моих купцов болтается где-то в морях и океанах, многие функции перешли негласно ко мне, так как почти вся «команда» вынужденно разбежалась по округе. Исключением стал разве что мэтр Итан Кроу из Староместа, оставшийся за старшего в столице.

Мальком Блэк рыщет по ближайшим вольным городам, восстанавливая и, где надо, создавая новые знакомства и связи. Прощупывает логистику, подыскивает специалистов, а также выгодные коммерческие предложения, в том числе на покупку новых кораблей. В этом Блэку помогает мэтр Хью Вайнбаг и обилие «правильных знакомств» последнего. Господа Теобальд Каменный и Освальд Арквирт вернулись в Штормовые земли, принявшись активным образом (с моим-то благословением) выправлять созревшие там проблемы.

Лорд Сванн, помилуй Боги его хитрую задницу, обнаружив увеличившийся торговый поток по реке Слейн, не оценил, что он проходит «мимо его рта», и поднял проходные пошлины в два-три раза, выгнав заодно на воду все свои плавсредства, которые только имел в распоряжении. Сильно ли это ударило по моему карману? Прилично, но для монополиста, а именно им я стремительно становлюсь в своих вотчинах, вполне терпимо. И объёмы… рано или поздно объёмы будут расти. Скорее всего, именно рано. В подконтрольных Дорнийских марках завершается сбор урожая, и уже совсем скоро амбары местных землевладельцев будут забиты тысячами тонн зерна, которые мы уже выкупили. А какой лорд или рыцарь откажется от серебра в формате «прямо здесь и сейчас»? Вот только, с учётом поведения Сваннов, у нас острее проблема выбора пути. С одной стороны вырисовывается, что повышение пошлин со стороны владык Каменного шлема съест значительную часть прибыли, а если учесть подорожавший фрахт судов, то вполне может быть, что прибыли мы и вовсе не увидим. С другой, мы всегда можем пойти проторенной дорожкой и продать зерно просторским купцам, как это всегда и делали местные, но по гораздо меньшей цене. Вот и получается неприятный такой цугцванг.

Лордом Сванном мои подарки и просьбы были кротко и благодарно приняты, а увещевания тактично намотаны на ус и проигнорированы. Зачем Сванны так поступают со своим сюзереном? Учитывая то, что я относительно недавно стал вести себя и полноценно править как верховный лорд, думаю, меня проверяют на вшивость, одновременно выдавливая для себя потенциальные плюшки и преференции. Вот Сванны на это дело и подвязались, держа под контролем важнейший торговый путь Штормовых земель. И остальные мои вассалы будут строить свою линию поведения исходя из того, как я из этой ситуации выйду. Сванны, как они думают, практически ничего не теряют. И они не так далеки от истины, как мне хотелось бы.

Именно для этого я и стремлюсь привлечь железнорождённых для перевозок — они не торговцы из подлого сословия. Все капитаны железнорождённых считай что рыцари, то есть аристократы. С благородного человека, если он свободно путешествует, пошлину брать нельзя. Иначе, как минимум, прилепится к тебе специфическое прозвище, которое будет вскоре звучать на весь континент. «Грошелюб», «скупец» и так далее. Прецеденты хорошо известны, а также их влияние на дальнейшую карьеру и жизнь. И да, скорее всего, подключить железнорождённых на постоянной основе не получится, но… по крайней мере, толику спеси с кого надо я собью, и этого будет достаточно. А там мы что-нибудь придумаем.

В совсем другом свете в этой истории предстают Уайтхеды — владельцы Скорбящего показали себя с наилучшей стороны. Старый лорд Уайтхед, довольный щедрыми пошлинами и отчислениями, а также моими благодарственными письмами и подарками, за малый кредит в несколько тысяч драконов и туманные обещания приблизить его сынка, дал нам полный карт-бланш на город. Учитывая, что местная купеческая гильдия и так была под нашим контролем, мы развернулись во всю ширь, заложив новые склады и принявшись расширять порт.

Но не Штормовыми землями едины. В последнее время, я стал больше внимания уделять и Речным землям. Причины и надежды, думаю, самые очевидные — присосаться к местным торговым путям. В эти земли от моего имени отправился их уроженец — мэтр Герберт Бутчер. Он знает местных, местные знают его. Его миссия проста — закрепиться в устье Трезубца, а именно в Солеварнях. Небольшой по размеру городок и особым богатством не блещет, что, с моей точки зрения… просто невероятный факт. С верховий Трезубца идёт просто умопомрачительный поток товаров: зерно, древесина, дёготь, пенька, солонина, сало, пиво и вино. И всё это каким-то неведомым для меня образом огибает Солеварни и идёт прямиком в Девичий пруд, город Мутонов, в порту которого всё грузится на корабли и идет напрямик в Эссос, Долину или Королевскую гавань.

Солеварнями правит рыцарский дом Коксов. Правит, как видно, не очень успешно и ведут себя, откровенно говоря, паскудно. Яркий пример тому служит ситуация с мэтром Гербертом, который на свою беду дал в долг главе Дома, сиру Квинси Коксу. Тот не просто кинул купца, но и создал множество проблем. И Герберт далеко не единственный, с кем обошлись в таком духе.

Бутчер отправился на север с двумя письмами и караваном. Первое письмо адресовано сиру Квинси, и в нём я его уведомляю, что выкупил его долг у мэтра Герберта и очень интересуюсь, когда он планирует вернуть мне долг и, разумеется, набежавший сверху процент. Сумма там, откровенно говоря, небольшая… для меня, но вот для благородного семейства уровня Коксов, вполне приличная. Деньги от Коксов, как таковые, мне не нужны — куда интереснее выглядит возможность в дальнейшем сторговаться с ними на предмет приобретения некоторой недвижимости в Солеварнях. Ну и, разумеется, выбить определённый перечень преференций для своих людей, дабы откусить хоть малый кусок от этого торгового потока. Думаю, Коксы с радостью ухватятся за данный вариант, ибо у таких малых домов с наличкой дела стабильно обстоят не очень хорошо. А вот второе письмо, а также караван полезных вещей, предназначены настоятелю септрия (то есть монастыря), расположенного на Тихом острове в устье Трезубца. Сия обитель может похвастаться древней историей и суровым уставом. Все братья обители, кроме «Старшего брата» настоятеля, дали обет молчания, и только исповедуются вслух. Септрий, по рассказам, представляет собой целый комплекс зданий, сооружений и, как полагается, укреплений. Братья, в основном, отошедшие от дел мужчины крайне специфических профессий: воины, наёмники и рыцари. Живут скромно и не жируют. Банковские услуги, в отличие от многих других, не предоставляют. Бесплатно лечат, кормят и помогают. Достойные люди, но я совру, если скажу, что именно этим они меня и привлекли. В первую очередь мне интересны остров и монастырь. Стратегически важная точка на карте, при условии контроля над которой меня будет очень трудно выкорчевать из региона. Но действовать здесь нужно аккуратно и крайне тактично, чтобы не отпугнуть от меня местных монахов.

— Ваша светлость, — в зале для переговоров появился мэтр Итан, — гости прибыли.

— Отлично, мэтр. Пригласите их.

Поклонившись, Кроу испарился, отправившись за гостями. Ремонтные работы в «Русалке», приютившем нас постоялом дворе, подошли к концу. Комплекс строений заимел общую ограду, таверну, а также приличного качества гостиницу, что позволило спокойно перенести сюда свой «офис», дабы не смущать столичную публику моим кругом общения.

Робко и с некоторой опаской, вслед за Кроу в помещение вошли трое почтенных мужей, возрастом от сорока пяти до шестидесяти лет. Богатые, но не броские одежды, подчёркивающие статус украшения, окладистые бороды в разной степени побитые сединой. Одним словом, богатейшие люди этой «столицы купеческого достоинства».

— Господин! — Все трое, увидев меня, глубоко поклонились.

— Мэтры, рад вас приветствовать! — Выйдя из-за стола, поприветствовал гостей и простёр руки к столу. — Прошу.

Вот и настал, не побоюсь этого слова, исторический день. С моей стороны было бы крайне неразумно не воспользоваться моментом, а именно моим пребыванием в столице, самом крупном торговом узле Вестероса. Через Королевскую гавань, по реке Черноводной, идёт широкая номенклатура товаров из Простора, Западных и Речных земель. Идёт в объемах никак не сравнимых ни со Староместом, ни с Ланниспортом, ни с каким-либо ещё городом королевства. До недавнего времени значительная часть товаров из Штормовых земель также шла через столицу, но вмешался Ваш покорный слуга. Что, к моему удивлению, нанесло вполне ощутимый ущерб столичным купцам. Как выяснилось, местным эти объемы компенсировать оказалось банально неоткуда.

После экономического упадка конца правления Безумного короля и неоднократного разорения столицы на излёте восстания Роберта, местное купеческое сословие — тень своего былого успеха. Заморские купцы глубоко пустили корни в столице, подмяв под себя торговлю и перевозки, не давая местным конкурентам и головы поднять. Местные, однако, со временем оклемались и тихой сапой стали восстанавливать старые связи и налаживать новые в глубине страны, куда мало какой иностранец заглядывает. Постепенно местные вставали обратно на ноги и укрепляли свои позиции. Успешно? Ну… скорее да. Былого им вернуть пока не светит, но и голью перекатной язык их назвать больше не повернётся. Пока не пришёл я и не поломал налаженные схемы в Штормовых землях, которые совокупно приносили до трети прибыли.

Стоит отметить благоразумие столичных купцов. Они не стали сразу возбуждаться и гадить моим людям, как это сделали, например, торговые круги Староместа и некоторые магнаты вольных городов. Присмотревшись, им стало очевидно, что если им стало не по себе от перемены торговых путей, то их заморским конкурентам, которые с огромным наваром перепродавали руду и металлические изделия из моих земель на восток, и вовсе приходится мириться с просто баснословными убытками. Но в сторону шатающиеся позиции наших заморских друзей в столице, вернёмся к «своим». Общность интересов и желание заработать неминуемо свели бы нас вместе, что, собственно, и произошло. Мои подручные, оказавшись в столице, практически сразу стали контактировать с местными кругами, порой ведя общие дела, прощупывая друг друга на адекватность и договороспособность. Результаты притирки можно наблюдать прямо сейчас.

Расположившись друг напротив друга и смочив горло и настроение лёгким вином, мы приступили к переговорам.

— Ваша светлость, — слово взял, видимо, самый старший из делегации, статный, слегка пузатый мужчина, — позвольте представиться. Меня зовут Хоррас, моих компаньонов — Элиот и Брайан.

— Рад знакомству, уважаемые. — Мягкая улыбка и приветственный кивок. — Думаю, представлять моего дорогого друга, мэтра Итана, не имеет смысла. Как и представляться самому.

— Разумеется, милорд — Гости изобразили вежливые улыбки, демонстрируя, что лёгкую шутку они оценили.

— Тогда, позвольте мне высказаться первым. — Господа были явно не против. — Мне хотелось бы принести искренние извинения купеческому сословию Королевской гавани. Я и помыслить не мог, что ваши семьи так нуждаются в товарах и сырье, что производятся в моих вотчинах. Мне уже известно о росте цен на металлические изделия, оружие и доспехи в столице. Известно и то, что это больно бьёт, в том числе, и по вашему хозяйству. Прежде чем мы начнем, хочу заявить, что частично наши товары вновь пойдут через столицу. К нашей всеобщей прибыли, разумеется…

Подлое сословие, но господа лицо держать умеют. Одно слово — «столичные». Но всё-таки они быстро переглянулись со сверкнувшей в эмоциях искре если не счастья, то точно глубокого удовлетворения.

— Согласование закупочных цен и все сопутствующие вопросы оставлю на мэтра Кроу. Однако, цель нашей встречи куда более обширна. Полагаю, всем здесь очевидно, что у меня и моих компаньонов большие интересы в столице. Не могу посвятить вас в детали, но вскорости нашими усилиями торговый оборот в столице может кратно возрасти. В одиночку с этими объёмами справиться нам будет гораздо сложнее, в связи с чем, мы ищем партнёров. Нам нужны склады, пристани, суда, люди, доступ к внутренним торговым путям и, разумеется, связи.

— Господин, — неторопливо подбирая слова, слово взял глава делегации, — о каких товарах идёт речь?

— Специи, красное дерево, самоцветы, вино, ткани. Возможно, шёлк.

Господа вновь переглянулись, но в этот раз эмоции не сдержали. Шок и трепет.

— Господин… — Хоррас хотел что-то заявить. Возможно, планировалось нечто одухотворённое или патриотичное, но мне особо не хотелось терять времени. Княжна кальмаров сама себя не охмурит.

— Уважаемые, — я приподнял правую руку, прерывая купца на полуслове, — я прекрасно осознаю, что все деньги мира заработать не удастся, какие бы усилия мы с компаньонами не предприняли. Но взаимовыгодным, честным и открытым сотрудничеством, разделяя не только прибыли, но и риски, можно достичь более прочного и стабильного успеха. Это сотрудничество вам я и предлагаю. Я не обещаю золотых гор, но могу гарантировать, что у вас будет возможность эти горы заработать. Совместно с нами. Дабы мои слова не казались вам пустым горным эхом, в знак доброй воли и благих намерений я готов ссудить вашей купеческой гильдии, допустим, — внимательно-вопрошающий зырк на Итана, который, как мы и договаривались, доброжелательно кивнул, демонстрируя гостям, что какое-никакое влияние на мою благородную персону он имеет, — пять тысяч золотых драконов. На три года и без процентов. Дабы безболезненно для вас вложиться в общее дело.

Не сказать, чтобы я был знатоком чтения эмоций по бородатым рожам, но и без физиогномики можно было понять, что господа-купцы были впечатлены. Может даже, счастливы.

— Господин, — троица степенно встала, демонстрируя уважение, — не будем скрывать, Ваше предложение крайне щедрое и благородное. Иного невозможно было и ожидать от Вас. Мы донесём Вашу волю до остальных членов гильдии. Прошу, Ваша светлость, дайте нам несколько дней.

— Конечно, друзья! — Я жизнерадостно улыбнулся в стиле каноничного Ренли. — Я и не ожидал немедленного ответа. В случае необходимости, мэтр Кроу в вашем полном распоряжении.

— Премного благодарны Вам, милорд.

* * *

— Что скажете, Итан?

После проводов делегатов в переговорной остались лишь я с Кроу. Вскоре к нам присоединился и лёгкий обед.

— Милорд, — хитро улыбнувшись, он оправил левой рукой свою седую голову, — поостерегусь делать громкие заявления, но купеческая гильдия столицы в Вашем кармане.

— Было бы славно. — Одобрительно покачал головой. — Но меня не перестает волновать возможное вмешательство в наше предприятие.

— Не только Вас. Но здесь, в столице, если нам удастся перетянуть на свою сторону местные торговые круги, мы будем необоримы.

— Тогда выпьем за наш неминуемый успех.

* * *

Под завершение обеда, когда я уже собирался в Красный замок, к Итану подошёл слуга, став быстро что-то нашептывать купцу. Кроу, выслушав подчинённого, с опаской и неловкостью посмотрел на меня.

— Что-то произошло, мэтр? — Я моментально напрягся, ожидая неприятностей.

— Не могу с уверенностью сказать, милорд. — Итан в неуверенности пожевал губами. — Мои люди уже несколько дней замечают слежку за этим местом. Как Вы и предупреждали, нами и правда многие заинтересовались, и наблюдатели всегда присутствуют где-то неподалёку. Но несколько дней назад появился мужчина…чистый и добротно одетый, вежлив, платит, не скандалит. Приходит почти в одно и то же время, заказывая бокал вина. Но в данный момент он обратился к управляющему, попросив встретиться… с Вами.

Интересно, что за персонаж так стремится встретиться со мной? Явно не убийца и не какой-нибудь лорд под прикрытием. Ладно, посмотрим. Стол очистили от трапезы, оставив его пустым, а в помещении сразу стало тесновато из-за присутствия четырёх вооруженных мордоворотов. Итан также остался. В помещение ввели мужчину средних лет и такого же среднего телосложения. Волосы и борода цвета каштана, но с проблесками седины. Одет он как горожанин средней руки или обедневший дворянин — тёмный колет, брюки и хоть и потёртые, но целые и добротные сапоги, на голове шаперон без каких-либо украшений. Но гостя я узнал. Тихо светящаяся в этих ярко-голубых глазах стальная воля не оставляла никаких сомнений.

— Какая неожиданная встреча, господин вор! — Все окружающие заметно напряглись, обратив недружелюбные взгляды на гостя. — Какое дело вынудило Вас искать встречи со мной?

— Господин! — Вор спешно бухнулся на колени, сложив ладони на груди. — Я пришёл отдать долг.

Отстегнув с пояса тучный кошель, он протянул его в мою сторону. По моему кивку один из стражников принял кошель и передал мне. Вернее, положил его на стол передо мной.

— Интересно. — Громко произнёс, попеременно рассматривая то кошелек, то посетителя. — Оставьте нас.

Итан с охранниками покинули помещение, оставив меня с вором наедине.

— Как тебя зовут? — Мне и вправду было интересно, не обращаться же к мужчине исключительно по профессии?

— Жан, милорд. — Ответил гость, теперь уже спокойно смотря мне в глаза. Имя достаточно редкое для местной «англофилии».

— Что привело тебя ко мне, Жан? — На лицо я одел приветливо-вежливую маску доброго и ещё достаточно юного лорда… хотя, полагаю, глаза выдавали меня.

— Отдать долг, Ваша светлость. — Жан благодарно склонил голову, вновь пряча свои глаза.

— Не могу перестать поражаться честности и благородству местных воров. Я действительно впечатлён, Жан. За столь короткий период найти честный и достойный заработок! — Наблюдая, как нахмурился вор, я не сдержался и рассмеялся. — Горбатого могила исправит. Скажи мне, Жан, ты хороший вор?

— Кхм-кхм… — Жан стал прочищать горло, но, набравшись сил, вновь поднял на меня свои ясные глаза и смиренно произнёс, — да, господин.

— Значит, не дурак. — Констатировал я. — А значит, ты пришёл сюда не только отдать мне долг за свободу. В серебре я нужды не имею, и ты это знаешь. Так назови мне истинную причину нашей встречи, Жан.

Я прекрасно знаю ответ на мой вопрос. Кто бы мог подумать, что даже такие зёрна, небрежно брошенные впопыхах, могут прорасти.

— Служба, милорд. — Голос Жана приобрёл твердость, которая, наконец, полностью соответствовала взгляду этого мужчины.

Очень интересно.

— Расскажи о себе, Жан…

Что-что, а по-доброму и располагающе улыбаться Ренли умел.

Глава 20

Дом Харлоу. Древний и уважаемый род, что ведет своё начало аж от Серого короля. Род силён и богат. Под властью Первого из Харлоу (таков официальный титул лорда Родрика Харлоу) четыре младшие ветви рода, а также восемь домов вассалов. Харлоу, в этом плане, рекордсмены из «не великих» домов Вестероса. Сам одноимённый остров, над которым простирается их власть, очень богат и плодороден. Однако производимого сельскохозяйственного продукта едва хватает, чтобы прокормить многочисленное население острова, которое больше, чем на любом другом острове архипелага. Лорд Харлоу в состоянии без особого труда выставить несколько десятков полностью оснащённых боевых кораблей, забитых отборнейшими экипажами, что делает их сильнейшими владыками на островах… после, разумеется, Грейджоев. Харлоу нередко выступали против Грейджоев, вполне обоснованно полагая, что они гораздо сильнее, богаче, авторитетнее и, в конце концов, достойны верховной власти ничуть не меньше. Грейджоям эту ситуацию удалось сгладить только регулярными династическими браками через поколение, что со временем превратило конкурента в опору власти. Против союза Грейджоев и Харлоу ни одному роду на Железных островах и в голову не придёт мысль выступить. Настолько силы неравны.

Сам лорд Родрик — мужчина в полном расцвете своих физических и душевных сил. Средний рост и такое же телосложение, карие глаза, выдающие живой ум, и каштановая шевелюра. Носит короткую бороду, тронутую уже сединой. Своим опрятным и выдержанным стилем он разительно выбивается из нестройных рядов своих соплеменников, и, в целом, производит благостное впечатление человека мудрого, осторожного и рационального. Всё это давало сочетание, которое не могло не вызывать симпатии.

Родрик — человек тяжелой судьбы. Такой, что спокойно ломает многих действительно сильных мужчин напополам. Жена умерла, все сыновья погибли в бессмысленной войне, а старшие сестры сошли с ума уже от своих трагедий. Но силы воли и внутреннего достоинства у лорда оказалось достаточно. Оплакав родных, дав приют и заботу сёстрам, он продолжил трудиться на благо не только своего Дома, но и Железных островов в целом. Так, как он понимал и считал правильным.

Своим наследником он назначил своего двоюродного брата, Харраса Харлоу. Тоже весьма… примечательного персонажа. Мать Харраса была девушкой из Дома Серретов, чья территория расположена далеко от побережья, глубоко в Западных землях. Выросший в двух культурах молодой человек прошёл все стадии взросления, подобающие вестеросской аристократии: побывал и пажом, и оруженосцем, хлебнул и вина, и грязи, а в завершении этого пути был помазан в рыцари. Вот здесь и зарыта свинья. В Семи королевствах стать рыцарем может только семибожник, и никто иной. Да-да, так и выходит. Наследник лорда Родрика Харлоу, будущий обладатель всех его земель и титулов, исповедует веру в Семерых. А ещё он является гордым обладателем меча из валирийской стали, носящего имя «Сумрак», которым Харрас отлично пользовался во время восстания Бейлона, спокойно обратив его против западных лордов и рыцарей, разделяющих ту же веру.

Само собой, сразу возникают вопросы, наиболее цензурный из которых звучит примерно как: «а что собственно происходит?» К чему Харлоу эти пляски с религиями и непонятными наследниками? Не стоит копать глубоко, ибо ответ лежит на поверхности, и всё это — политическая декларация. Манифест Нового пути, сторонником которого и является лорд Харлоу. Вполне может быть, что не в первом поколении, учитывая брак его дяди и дамы из Серретов.

Новый путь — актуальная, но не самая свежая идея на Железных островах. Её смысл заключается в отрицании Старого пути. Полный отход от догматов Старого закона. Конкретно, это в первую очередь выражается в принятии общественных отношений, господствующих на материке. Стоит отметить, что хоть Новый путь вопросы религии и обходит стороной (публично, по крайней мере), но достаточно умные люди, такие как лорд Харлоу, прекрасно осознают, что вере в Утонувшего бога место на свалке. И так уж получилось, что лорд Харлоу не просто сторонник этой идеологии, а лидер группы феодалов, заинтересованных в этих самых переменах. Феодалов не простых, а наиболее крупных и богатых. Например, Гудбразеров, которые не так уж сильно отстают в богатстве и влиянии от самих Харлоу.

Но что побуждает лорда Харлоу и других сторонников «Нового пути» продвигать и отстаивать эти идеи? Ещё и открыто, ярко демонстрируя свои намерения? Как и всё в этом мире — власть и богатства. Не просто так сторонниками нового становятся крупнейшие феодалы островов, ибо уж кому, а им вся эта пиратская вольница к чертям не сдалась.

Начиная с самого очевидного и фундаментального — демократии. Как пояснила моя Аша, собрание вече — не самое частое событие на островах. После уничтожения Хоаров и избрания на вечное царство Грейджоев, оное созывалось только при династическом споре или кризисе престолонаследия. Новые лорды-жнецы избирались исключительно из Грейджоев или их кровных родственников-претендентов… И то, в последний такой раз Харлоу возложили болт на вече и тупо попытались возвести на престол Родрика Грейджоя, солёного сына Красного Кракена. Но не повезло, не фортануло. Вмешались Ланнистеры, захватили Родрика, оскопили его и сделали шутом. Вот это я понимаю, как надо платить по долгам.

А проблема, вынуждающая идти на риски да против фундаментальных ценностей, была в том, что такие уважаемые господа, как Харлоу и Гудбразеры, и шушера, наподобие Коддов, Нетли, Солтов и прочей сволочи, имели одни и те же права. И хуже да паскуднее всего то, что они имели ещё и равные голоса при избрании короля или лорда-жнеца. В этом, кстати, и кроется причина того, что у Харлоу и Гудбразеров очень много младших домов и вассалов, несмотря на то, что практика раздаривания земель не особо распространена на островах. Для себя любимого земли-то не особо много, а тут ещё вассала обеспечь долей, с которой он может кормиться. Стоит ли говорить, как на вече будут голосовать вассалы? Таким образом, у Харлоу не один голос, а четырнадцать! У Гудбразеров девять! Да два этих рода при удачном раскладе смогут зарешать, кто будет следующим королем… вернее, они могли, пока не расплодилась всякая шушера.

Стоило Аше всё это мне разжевать в один из чудных вечеров, как в моей голове забилась лишь одна хулиганская мысль.

«О kurwa! Это не просто пиратская республика, а самая что ни на есть пиратская Речь Посполитая! Только без пушек, казаков и красивых полячек».

Подобные обстоятельства сильно раздражали уважаемых людей, но и с этим можно жить. Выборы, как уже было сказано, проходят редко, чуть ли не раз в столетие, и вопрос всегда можно решить за деньги, подкупив то или иное количество панов-пиратов. Однако под этим верхним слоем скрыт ещё один, существование которого, по всей видимости, может не осознавать и сам лорд Родрик.

Старый закон хорош тем, что уравнивает в правах всех железнорождённых. Каждый из них имеет право наняться на любое судно, поучаствовать в налёте и претендовать на часть добычи. Это в прямом смысле спасло от голодной смерти очень многих островитян и их семьи, а ещё позволяет хоть как-то влачить своё жалкое существование мелким благородным домам, на чьих владениях порой никого, кроме тюленей, и не водится. А вот для крупных феодалов Старый закон не просто не нужен, а радикально вреден!

Какой толк в плодородной земле или богатых недрах, если в любой момент мужики от четырнадцати до пятидесяти, живущие на твоих землях, соберутся в толпу и отправятся за морской добычей? Построят филюгу или присоединятся к банде мелкого лорда и поминай как звали от месяца до полугода. А кто, извините, будет пахать? На земле, в шахтах, морского зверя бить и, в конце концов, налоги платить? Женщины, старики и дети? Они себя-то еле-еле прокормят, куда уж там до налогов! Что самое главное, ты, как лорд, никак воспрепятствовать мужикам уходить в пираты не можешь. Вообще никак. Ибо Старый закон гласит, все верующие в Утонувшего бога — вольные и свободные.

До формирования Семи королевств в более-менее привычном виде ситуацию спасал невольничий труд. Привезённые с континента рабы занимались сельским хозяйством, копали шахты, валили и сушили лес и занимались ремёслами, а железнорождённые ловили рыбу, били морского зверя и пиратствовали. Другого, не обессудьте, религия не позволяет. Но и тут ведь не всё так просто, ведь раб всегда мог уверовать в Утонувшего бога и получить свободу, да и дети рабов, рождённые на островах, считались свободными. Но империя Таргариенов эти «лазейки» пообрубала и изничтожила вместе с державой Хоаров.

Именно тогда островная знать в полной мере оценила всю прелесть семибожия. Ведь главные постулаты веры в Семерых звучат очень просто и доходчиво — слушайся Отца, он самый мудрый и лучше знает. А любой лорд, верный заповедям Семёрки, чуть ли не прямой проводник воли Отца. Плюсом идут и иные культы, прекрасно усмиряющие народные массы, позволяя их контролировать. Разумеется, Харлоу и Ко захотелось сделать у себя так же. Прикрепить людей к земле, сделав их из вольных крепостными, и драть во все кошельки и закрома налогами и сборами. Первые попытки были ещё при Хоарах, пытавшихся усидеть на двух стульях. Все труды Хоаров по внедрению Ктулху в пантеон Семёрки потерпели крах, но идея жива. Не просто жива, а приобрела более весомую и массовую поддержку, в том числе за счёт множества молодых и перспективных людей, которым посчастливилось побывать заложниками у вестеросских лордов после последнего восстания.

По природе вещей Грейджои заинтересованы в переменах не меньше чем Харлоу и Гудбразеры, только не осознают этого. По крайней мере, нынешнее старшее поколение в лице Бейлона с братьями. А какое оно, это новое поколение Грейджоев? Два дитя, Аша и Теон. Мальчик воспитывается волками и уже сейчас обречён на одиночество среди своих. Девочка, чьим воспитателем, по сути, является могущественный дядя, лорд Родрик Харлоу. Человек, который и дальше будет стоять за Ашей и, по возможности, оказывать ей посильную поддержку. Естественный ход вещей… или нет?

Сегодня Железные острова, как и Вестерос в целом, переживают переломные и сложные времена. Все будущие события — производные от глубинных процессов, протекающих в Семи королевствах, а отнюдь не воля отдельных одиозных личностей.

Посильную помощь, хоть и неосознанно, в раскладывании по полочкам обрывочной информации мне вновь оказала Аша. Я не прекращал настойчиво, но ненавязчиво осаждать сию морскую крепость. Ничего необычного для человека двадцать первого века — в «другие» мои времена подобное называлось бы лёгкое ухаживание. Прогулки по крепостным стенам Красного замка. Пикники и задушевные беседы в Богороще, где мы делились детскими воспоминаниями и переживаниями. А нам было, что рассказать друг другу. Мы — дети одной эпохи и одного времени. Мы оба пережили осады своих домов, на наших глазах страдали и гибли близкие и родные. Расставание с братьями, хоть и по разным причинам, и, по сути, жизнь в одиночестве. В эти моменты в лучах закатного солнца, казалось, что два одиноких ребёнка нашли друг друга. Мы явно становились ближе и речь совсем не про физическую сторону вопроса.

Боевитая Аша, привыкшая, что любой корабль — враг, и неосознанно живущая по заветам своего отца. Жестокий окружающий мир раз за разом укреплял в ней эти догматы. И всё-таки в моём присутствии она стала немного раскрепощаться. Не в плане общественной морали, разумеется. Аша, безусловно, лихая душа и пират с большой буквы, но она также остаётся молодой девушкой. И в более спокойных обстоятельствах она стала проявлять себя как таковая. Мне было хорошо видно, как при всей браваде и напускной гордыне Аша тяготится своей ролью замены мальчика-наследника. Быть может, если дать ей прожить в этом ещё какое-то время, она в этой роли растворится. Сейчас же в ней неразрывно смешаны неугасающие грусть и тоска по младшему брату, которого она продолжала любить (и каждый раз бесилась на отца, стоило тому начать вслух поносить Теона), неуверенность в своём будущем и злость.

Злость на всех.

На всё еще любимого отца, видящего в ней другого человека. На мать, что в горе по погибшим сыновьям совсем забыла о своей дочери. На дядей со стороны отца. Склочный, подлый и коварный садист Эурон, непрерывно мутящий воду в семье, сталкивая лбами её членов и не признающий никакого авторитета. И особенно Ашу злили и откровенно пугали, отчего злость разгоралась ярче, его сальные взгляды в её сторону. Дуболом Виктарион, которым все крутят как телёнком. Сошедший с ума на почве религии Эйрон…

Мудрено ли, что в такой ситуации одним из самых близких людей для Аши стал лорд Родрик? Уравновешенный и здравомыслящий взрослый умом и характером, а не только количеством прожитых лет, он стал воспитателем и крепкой опорой по жизни для молодой девушки. Не сразу, постепенно, фраза за фразой стала складываться мозаика относительно мироощущения Аши. Больше чем о власти, славе и признании юная леди мечтала о семье. Такой, какой она её помнила — большой и дружной. Строгий, но справедливый отец. Гордая, но любящая мать. Сильные, но добрые к своей маленькой сестрёнке старшие братья. Милый младший брат, с которым она помогала возиться. Светлые и тёплые воспоминания о былом. Прошлое, которое не вернуть.

Аша помогла мне не только лучше понять её семью и народ, но и затащить на встречу лорда Родрика. Как выяснилось, Харлоу избегал не только меня, а вообще все местные сабантуи и званые вечера. Разумеется, это справедливо только для тех благородно-питейных сборищ, которые не касались так или иначе его миссии. Такой уж он человек, не самый общительный. Не любит пиры и шумные компании, а хорошему застолью или беседе предпочтёт книгу. И, что не менее важно, его не слишком заботит, кто и что об этом думает.

И вот уж что, а книги Харлоу уважает — не зря его прозвали на островах «Чтецом». Естественно, в тех краях такое прозвище не несло положительной коннотации, но чужие «крайне важные» мнения уравновешивались и с лихвой перевешивались тем, что Родрик — авторитетный владыка как в своих землях, так и среди других лордов архипелага. Его авторитет и сила не затыкают рты разве что приверженцам Старого пути, которые традиционно крайне щедры на оскорбления. Но прямо выступить против Первого из Харлоу? На это они не решаются.

— Лорд Родрик, для меня большая честь приветствовать Вас лично. — Мы расположились за солидным круглым столом в моей гостиной. Леди Сирена, как и всегда, расстаралась на многочисленные изысканные блюда, по рецептурам, в которые и я внес несколько пикантных штришков. — Очень рад, что Вы всё же приняли моё приглашение.

— Я благодарен вам за гостеприимство, ваша светлость.

Родрик имел весьма флегматичный характер, без явных внешних проявлений. Спокойный и сдержанный, но нет-нет, а косится на Ашу, которая неожиданно, в том числе и для меня, заняла место поближе ко мне. Отцовские инстинкты у лорда Харлоу явно не атрофировались… нет, возможно, что те даже обострились, учитывая то, что тут речь идёт о молодой девушке. И если Аша на острый взгляд дяди только весело ухмыльнулась, то я впал в прострацию воспоминаний. Сколько раз я уже знакомился с родителями девушек и своих будущих бывших жен? Прилично. Доложу я вам откровенно, что к этому невозможно привыкнуть.

— Аша многое поведала о Вас, лорд Ренли. — Голос хозяина Десяти Башен тёк ровно и размеренно, демонстрируя расположение к беседе, но, вместе с тем, и некую настороженность. — В том числе о Вашей крайней заинтересованности в этом разговоре и желании разрешить вопрос, с которым мы прибыли в столицу. Что в немалой степени меня как удивило, так и озадачило. Лорд-десница ранее заверил меня в приоритетности рассмотрения нашего ходатайства малым советом. Не говоря уже о самом решении.

После озвученного на мне сошлись два заинтересованных взгляда. Ашу в свои планы я не посвящал, как бы она ни старалась. А она порой очень старалась, если Вы понимаете, о чём я. В этот момент в трапезной появились дочери леди Сирены, Беатриса и Люсия, несущие на подносах наш сегодняшний ужин. Свиная вырезка в густом винном соусе «Кормарье», который уже прозвали «баратеоновским», тушёные в травах кролик и курятина, поданные с ежевичным соусом, радужная форель с апельсинами и гранатовым соусом, а также несколько других закусок, вроде тушёного фенхеля с имбирём, который я терпеть не могу, а местным очень даже нравится. Следом за девушками вошел и Вигмар с полным кувшином охлаждённого вина и изящными кубками.

— Боюсь, Ваша светлость, — я не стал дожидаться, пока девушки закончат сервировку стола, и продолжил беседу, — что Вы возлагаете излишне высокие надежды на способность лорда-десницы в частности и малого совета в целом решать проблемы.

В ответ лорд Родрик наградил меня протяжным взглядом умных и столь же уставших глаз. Было видно, что разговор ему неприятен и тяготит. Не хочется лишний раз это признавать, но его отношение не лишено своей логики, ведь для него я — всего лишь младший брат короля, волей случая наделённый колоссальной властью, с неизвестными амбициями и уже известными конфликтами при дворе. А стать фигурой в чужой политической игре он явно не желал. А не так уж и …

Крайне неожиданно Беатриса, что неуловимым моментом тому назад закончила с расстановкой блюд, находясь между мной и Ашей, взвизгнула и резко выпрямилась, прикрыв свою пятую точку руками. Личико Беатрисы стремительно принимало очаровательный пунцовый оттенок, а сама она, замерев соляным столбом, уставилась на меня. Глаза на мокром месте, то краснеет, то бледнеет… кажется, слово «паникует» не будет даже преувеличением в её случае.

— Ничего страшного, Беатрис.

Я взял девушку за руку, призвав настолько мягкий и спокойный голос с улыбкой, насколько только мог. Мало мне важных бесед, так теперь ещё и нужно успокоить девушку со средневековым менталитетом.

— Успокойся, просто леди Аша таким образом проявляет симпатию. Всё, ступай.

— П-п-простите, господин, — Беатриса чуть отступила от стола и глубоко поклонилась. — Милорд. Миледи.

Дождавшись момента, когда девушка покинет нашу компанию, я воззрился на Ашу. Как и ожидалось, игриво улыбалась, демонстрируя ровные жемчужные зубки. Залюбовался-таки. Всё-таки к таким прелестным картинам привыкнуть получится совсем не скоро.

— Прошу, угощайтесь. Леди Сирена — признанный мэтр в кулинарном мастерстве! — Задавать глупых вопросов о том, зачем и почему Аша щипает за попу моих служанок, я не стал, ибо и так всё ясно. — Миледи не даст мне тут приукрасить или слукавить. Не так ли?

— Угумпф, — Аша времени не теряла и, подобрав левую ногу под себя, уже отрезала большой ломоть от корейки, полностью сконцентрировав на нём своё внимание.

Родрик, наблюдая такое раскованное и, что страшнее, «домашнее» поведение племянницы, пребывал в лёгком шоке. Это было заметно по его чуть растерянному выражению лица и широко раскрытым глазам, которыми он словно впитывал ситуацию. Спустя некоторое время, лорд Харлоу тяжело вздохнул и слегка понурил плечи,признавая капитуляцию перед манерами воспитанницы. Интересно, много ли тяжёлых разговоров было у этих двоих? Пусть она и капитан, пусть она и Грейджой, но Родрик наверняка пытался где-то сгладить её поведение. Вижу я сегодня результат грандиозного поражения или Аша могла быть ещё хлеще? Хороший вопрос, но на другое время. Нам пора возвращаться к делу. Тем более, что шустрый Вигмар уже успел налить всем вина.

— Ваша светлость, — протянул кубок в сторону гостя, — за знакомство!

Харлоу кивнул, повторив за мной, и мы звонко чокнувшись кубками. Сделав пару глотков, мы с лордом отдали, наконец, должное кулинарным талантам леди Сирены. Корейка и впрямь получилась что надо. От долгого тушения в соусе мясо стало настолько нежным, что буквально расслаивалось на волокна, прекрасно пропитавшись самим соусом, в который явно не жалели специй, и напитав тот своим вкусом. Ох, специи — отдельная тема, пожалуй. Приучить кого-то к этому чуду оказалось куда проще, чем привить идею его умеренного использования (я, впрочем, не жалуюсь). Сюда бы мексиканские лепешки, фасоль, кукурузу, острый перчик и получилось бы неплохое тако, хоть и нетрадиционное. Столь же лестно можно сказать и о форели. Правда, тут я в своих инструкциях и наставлениях переборщил со специями, из-за чего в гранатовый соус то ли корица, то ли кориандр дали лёгкую горчинку.

Лорд Родрик с большим интересом пробовал представленные перед ним яства. Было заметно, что лорд непривычен к такому объему специй и насыщенности вкуса, отчего чаще обычного прикладывался к кубку с вином, очищая рецепторы.

— Не лгут слухи о талантах вашей… подопечной. — Вигмар, уловив невербальный намёк, подлил Харлоу вина. — Кухня и впрямь достойная королей.

— Благодарю за столь высокую оценку, Ваша светлость. — Приложив правую руку к сердцу, кивнул гостю. — Осмелюсь поделиться с Вами творческими планами. Мы с леди Сиреной трудимся над сборником рецептов, в том числе из разных регионов нашего королевства. Вы известны, как хорошо образованный человек с обширной библиотекой, так что не сочтите за дерзость — могли бы Вы поделиться со мной соответствующей литературой? О вашей культуре и кухне.

— Почему бы и нет? — Родрик явно заинтересовался и даже искренне… хотя я всё равно слышу лёгкую усмешку в голосе. — Почту за честь.

Откровенно говоря, честью это не являлось. Лорды составляют поваренную книгу, вот же смеху будет! Но, в нашем случае народ это воспримет как блажь богачей. И пусть. Мне всё-таки надо как-то популяризировать обильное использование специй при приготовлении пищи. Спайс, чёрт возьми, маст фло.

— Однако… — Лорд Родрик, после того как мы все утолили первый голод, а пережёвывание пищи со стороны Аши стало тише, не желал дальше плести беседу ни о чём.

— Однако, милорд.

Я был с ним полностью солидарен. Всё-таки это совсем не тот человек, с которым нужно заниматься словесным фиглярством. Человек образованный и достаточно умный, чтобы это использовать.

— Причина столь настойчивого желания встречи с моей стороны не исчерпывалась демонстрацией способностей леди Сирены.

Аша, в пример своего дяди, отложила приборы и внимательно слушала меня. Вижу, что даже ей порой тяжело свыкнутся с мыслью, что младший брат короля может не только сомнительно шутить.

— Буду предельно откровенен. Лорд-десница во главе малого совета не нацелен на скорейшее решение Вашей проблемы. Помощь будет оказана. Но боюсь, это будет помощь совсем не в тех объемах, на которые Вы рассчитывали. И точно не тех, которые способны существенно повлиять на ту ситуация, что складывается у вас на родине.

— Причины?

Харлоу не взорвался эмоциями. Мужик — тёртый калач, он всё прекрасно видел и понимал. Но свои собственные умозаключения это одно дело. И совсем другое, когда со стороны уверенно и прямо говорят о провале порученного тебе мероприятия.

— Думаю, Вы и сами всё прекрасно понимаете…

— А я нет! — Вот для кого эта новость и стала неожиданной, так это для Грейджой, что упёрлась руками в стол и резко подалась в мою сторону, грозно сведя тонкие брови. — Почему нет? Король обязан нам помочь! Мы его подданные… какие бы ни были.

Аша вмиг помрачнела. Казалось, её покинули все краски, а в глазах поселились гнев и тоска. Видя её в таком состоянии, у меня даже защемило в сердце.

— Личная неприязнь. — Эти слова мне удалось произнести с трудом, почти как сказать своему ребёнку, что ты не любишь его. — Королевская казна субсидируется Ланнистерами, и они никогда не позволят за их счёт помочь Железным островам. А своих средств у королевства недостаточно, и ради вас занимать их никто не будет.

Аша крепко сжала кулаки, готовясь вот-вот взорваться отнюдь не светлыми эмоциями. Не желая подобного, я опустил свою левую ладонь на её руку. Рисковал? Рисковал. Действовать нужно было быстро, потому что я мог в ту же секунду получить пару лестных эпитетов в свой адрес, а то и ещё что. В общем, использовал я свою улыбку и заработанный кредит доверия на полную. Наблюдая за этой сценой, Чтец не спешил проявлять инициативу, отдавая эту сомнительную привилегию вашему покорному слуге.

— Но в столице есть силы, которые выступают против подобного отношения к собственным вассалам, хоть нас и немного.

— «Нас»? — Харлоу вновь проявил истинный интерес, впившись внимательным взглядом в моё лицо. — Могу ли я узнать имена сих достопочтимых людей?

— В этом нет большого секрета, Ваша светлость. — Я не смог сдержать ироничной усмешки. — Эти имена знает всё королевство — Ренли и Станнис Баратеоны.

— Станнис? — Глаза Грейджой полезли на лоб. Для неё, видимо, стало шоком, что человек, которым пугают детей на Железных островах, пытается не допустить, чтобы эти самые дети не умерли от голода через пару сезонов.

Но то была истинная правда. Для Станниса позиция малого совета — откровенное предательство собственных подданных. Но как человек долга и присяги, действовать он будет так, как ему прикажут, пока эти приказы не касаются его первичных феодальных интересов. Легист до мозга костей.

— Верно, — я вновь ободряюще улыбнулся, — для моего брата не существует прошлого и будущего, а хорошие поступки не отменяют плохих. Но справедливо и обратное. Независимо от того, что было в прошлом или может произойти в будущем, Железные острова — вассалы Железного трона. Уже из этого вытекает его прямая обязанность оказать всесильную поддержку. Иначе, какой в нём смысл? В этом я с братом полностью согласен.

Отвернул голову от Аши и встретился с внимательным взглядом лорда Родрика.

— Я хочу и могу помочь. — Отпустив ладонь Аши, откинулся на спинку кресла и полностью сосредоточил своё внимание на человеке, полномочном принимать решения.

— Цена? — Чтец уловил суть, а в его глазах блеснуло понимание ситуации.

— Сотрудничество. — Харлоу коротко кивнул, предлагая мне продолжить и пояснить. — Вам что-то известно о моих предприятиях?

— В общих чертах, милорд. — Харлоу задумчиво стал поглаживать бороду. — Вы снарядили целую флотилию на Летние острова, что обещает большую прибыль.

— Вы удивитесь, если я скажу Вам, что это первая, но не последняя экспедиция на юг?

— Уже нет. — Чтец слабо улыбнулся и, недолго подумав, продолжил. — Вы ищите возможность заиметь больше кораблей?

Аша громко фыркнула, вспомнив наши препирательства о приданом.

— И да, и нет. Я прекрасно понимаю, что попытка найма железнорожденных в качестве торговцев — почти что пошлая идея. Немногие из вас согласятся. Гордость, если и не гордыня. Ваши соплеменники — пираты, но никак не наёмники.

Харлоу не стал театрально возмущаться или оскорбляться. Правда есть правда, и он прекрасно понимал смысл сказанного. А я тем временем продолжал излагать свои мысли.

— Поэтому я и остановился на идее партнерства, дабы разделить риски и прибыль. Пройдёт не так уж и много времени, как олигархи и пиратские магнаты востока увидят в моём скромном предприятии угрозу для своей монополии. Их реакция прогнозируема — рейды и перехват моих кораблей. И если флотилии, отправляющиеся на Летние острова, ещё могут постоять за себя, то о выходе в море одиночных судов можно забыть, они не дойдут ни до одного пункта назначения. Королевский флот силён, но не всесилен и точно не вездесущ. А у корабля с Железных островов шансов гораздо больше, благодаря… специфической репутации и навыкам.

Хозяин Десяти Башен, выслушав меня, погрузился в размышления. Аша же притихла и наблюдала за нами, поклёвывая кроля.

— Вы предлагаете форменную авантюру, ваша светлость.

Придя, видимо, к какому-то выводу, лорд Родрик не меняя позы вернулся к разговору. Он держится спокойно, почти отстранённо. Но видно, что чужой ум действительно оживился и прорабатывает разные идеи, варианты… он всё-таки заинтересован.

— Вы недооцениваете твердолобость железнорожденных, которые и думать не хотят о сотрудничестве с кем-либо с материка. Особенно в качестве фрахтовиков.

— Смотря как это устроить. Не найм корабля, а равноправное сотрудничество с капитаном. Взять каждого в долю от конкретного мероприятия. Оплата либо серебром, либо частью товара. Плюс добыча и захваченные суда встречных «пиратов». Перевезти груз из одной точки в другую, где уже мои люди позаботятся о товаре, получить приличную премию да ещё отправив парочку дерзких бедолаг на дно морское. Кто в здравом уме откажется от подобного?

Видя, что Харлоу хочет что-то сказать, приподнял руку, невербально попросив ещё немного послушать меня.

— Для народа Железных островов это неплохая, если не лучшая перспектива заняться своим привычным ремеслом, не боясь королевского флота и правосудия. Для материка вы уже будете не пиратами, а защитниками вестероской торговли с… репутацией. Уверен, в начале согласятся немногие, но стоит первым слухам об успехах смельчаков дойти до архипелага, как желающих найдётся очень много. Я уверен в этом. Серебро, добыча, воинская слава, признание. Чего ещё может желать настоящий железнорождённый? Я просто даю возможность им себя реализовать и, наконец, встроиться в изменившийся мир, а не прозябать на его окраине.

— Что конкретно Вы предлагаете, милорд? — Было видно, как флегматичный лорд загорелся идеей, хоть он и пытался это скрыть. Он явно размышлял, как обернуть всё себе на пользу.

— Все свои предложения я более детально изложил на бумаге. — Повинуясь моему жесту, Вигмар передал мне с тумбы большой запечатанный конверт, содержащий десяток сшитых и собственноручно исписанных мною листов. — Вот начало — всё необходимое вам продовольствие находится на складах в верховьях реки Слейн. К сожалению, собственных судов для доставки грузов у меня нет. Надеюсь, в качестве дружеского жеста, мне не откажут в маленькой услуге?

— Уже нет, Ваша светлость. — Чтец подпустил слабую улыбку, иллюстрирующую понимание стремительно складывающейся композиции. — Уже нет.

* * *

Мы с лордом Харлоу ещё долго не могли остановиться и прекратить обсуждать те или иные аспекты нашего будущего сотрудничества. От долей и распределения рисков до определённого политического покровительства. Всё-таки я гораздо ближе к предстоящему «театру боевых действий», чем Харлоу или кто-либо иной с Железных островов.

Харлоу пообещал, что обдумает все мои предложения и обязательно даст на них ответ, когда прибудет на Родину. Благо, он один из немногих лордов Железных островов, которому служит мейстер и есть почтовые вороны. Но он также предупредил, что от воли своего владыки отступиться не может. Пока не будет получен конкретный ответ от короля и лорда-десницы или не появится иной повод, Харлоу останется в столице, а решать подобные вопросы в одиночку он не вправе. Если как частное лицо он ещё может вписаться в мои проекты, то вот принятие моей гуманитарной помощи уже зависит не от него, а от лорда-жнеца.

Стоило нам с лордом Родриком перейти на язык цифр и процентов, как Аша явно заскучала, что не мешало ей активно работать челюстями. Однако, какой хороший аппетит, но грусть принцессы быстро улетучилась, стоило только появиться десерту. О, она уже знала, что её ждёт. Сирена полностью освоила технологию заварного крема, чем она не преминула похвастаться. Подобие эклеров и профитролей под ягодным муссом, а также вафли, отдаленно напоминающие бельгийские. Да, тесто толстое и не такое воздушное. Да, крем не такой сладкий и насыщенный. Но для местных это — настоящий гастрономический оргазм.

Беседу с Харлоу мы закончили уже ближе к полуночи. Гость уже засобирался, однако…

— Дядя, — Аша бодро приподняла голову, но взглядами с Чтецом встречаться явно не планировала, — не беспокойся за меня. Я буду утром.

Лорд Харлоу смерил нас с Ашей одновременно нечитаемым и хорошо понятным взглядом. Уверен, он, зная характер племянницы, понимал, что сделать он особо ничего не смог. Также уверен, что сделать что-то ему очень хотелось.

— Лорд Ренли. — Чтец легонько склонил голову, прощаясь.

— Лорд Родрик….

Глава 21

Слухи о наших с Ашей отношениях стали бойко распространяться по столице, вновь вернув мою фигуру в фокус общественного внимания. Хотел бы я сказать, что меня это ничуть не напрягало, но это не так. Впрочем, вместе с тем, не могу сказать, что это как-то влияло на меня или мои действия, ибо я уже привык к перешёптываниям и облизыванию слухов, которые традиционно служили одним из немногих развлечений для местной знати. Привык настолько, что если бы я не отслеживал тему специально, то мог бы достаточно долго прожить, так ничего и не заподозрив.

Было даже забавно слышать мнения от разных сторон. При дворе обреталось много народу. Запад, Речные и Штормовые земли, Долина. Аристократы, лорды и рыцари. Кто-то временно, а кто-то и надолго, пробившись в свиты тех или иных значимых персон. Разнообразия добавляло и то, что как у короля, так и у королевы были свои дворы. В свите у Роберта были представители самых разных территорий, тогда как у Серсеи почти поголовно выходцы с западных земель или представители домов королевского домена.

Большинство придворных смаковали сам факт наличия интрижки между братом короля и принцессой далёкого Великого Дома. Для них Грейджои — просто ещё одни строптивые лорды, такие же, как Мартеллы. Своенравные, самобытные, гордые и… ничем не выдающиеся. Ашу из-за этого оценивали исключительно как девушку. Её эпатажность, образ жизни, характер. В общем, всё то, что она так ярко и без особой утайки демонстрировала в столице. Росли из этого и ярко негативные сплетни, например, про тотальное распутство, особенно с членами её команды. Сплетни эти, само собой, исходили от злоязычных матрон и людей, которые Ашу никогда не видели. Опытные мужчины же придерживались иных позиций, ибо могли отличить таких дам от основной массы. Особой науки здесь нет. Да, у Аши была пара интрижек в прошлом, и было бы странно иное. О них я точно знаю, ибо в какой-то момент она попыталась зачем-то меня ими «уколоть». Но ни о какой разбитости и распущенности тут и речи быть не может. У этой девушки по-настоящему очень (а на вкус некоторых и излишне) сильно развито чувство собственного достоинства, что влияет на её отношения к мужчинам. Не самое позитивное, отмечу я. Чего не сказать про её общение с представительницами своего пола. Вот здесь Аша порой и может потерять голову.

На этот раз я не ограничился молчаливым наблюдением, аккуратно пустив слушок — «а что если интрижка между Ренли и Ашей имеет под собой нечто большее? Династический союз? Баратеоны решили упрочить свои позиции на Западе?»

Ох, это послужило катализатором всплеска активности, позволив насобирать много интересных и где-то даже полезных мнений и настроений. Опять же, как и ожидалось, большинству было абсолютно плевать. Они жили в своих маленьких мирках, ограниченных стенами Красного замка и борьбы за наиболее вкусные места за столом у короля. Очередная интрижка лордов? Просто ещё одна интересная сплетня про интересных людей. Эти новости мелькают, на миг удивляют и становятся завязкой для беседы, но уже в следующий момент ты возвращаешься к своей нормальной жизни. Но были и яркие исключения.

Наиболее категоричные мнения высказывались людьми с Запада и Речных земель. У западников с железнорождёнными сложные отношения, граничащие с кровной враждой. Что вполне понятно. У речников наблюдается нечто подобное, хотя их негатив уже успел остыть. Ну как «остыть»… градус всё ещё достаточно высок, чтобы не упоминать о том, что многие благородные дома из Речных земель, так или иначе, обязаны своим существованием именно железнорождённым. И как бы многие «речные аристократы» не замалчивали лишний раз своё родство с островитянами, стремясь вывести свою генеалогию в седую древность, подальше от Хоаров и их вассалов, но факты остаются вещью крайне упрямой. Порой кажется, что речникам лишь бы прислониться к кому-либо. «Вдруг перепадёт что-то из рук Ланнистеров?» — вопрос, который я сейчас вижу в действиях и бездействиях многих из них. Неприятная публика.

В общем, яркими противниками «предстоящего возможного» родства Баратеонов и Грейджоев стала партия Ланнистеров, негласным лидером которой стала сама королева. Многие считают её проводницей воли своего отца, но это не совсем так. Даже немного наоборот. Тайвин, в том числе за счёт своей дочери, всегда в курсе телодвижений при дворе своего дорогого во всех смыслах зятя и в известной доле зависит от того, как Серсея изложит тот или иной факт.

Моё окружение и те из лордов Штормовых земель, что регулярно вертятся при дворе, отнеслись к подобным слухам спокойно, чему я был несказанно рад. Ведь эти слухи распускались в первую очередь для того, чтобы прощупать моих собственных вассалов. Для них, как и для большинства, Грейджои — такие же феодалы, как и они. Разве что веры другой, но это не так уж и страшно. А что? Старки тоже не особо веру в Семерых жалуют. А на то, что у Грейджоев, как и у всех железнорождённых, имеется заслуженная репутация пиратов, жителям Штормовых земель да и, как я полагаю, всем жителям восточного побережье королевства откровенно плевать. Грейджои далеко, и чем они там занимаются никому не интересно. Это проблемы Ланнистеров, Тиреллов и Боги знает кого ещё. Тем более, все в Штормовых землях знают весьма уважаемый Дом Тарт. Знают и то, что он родственен Харлоу. Королева Алисанна в своё время поспособствовала браку между двумя этими домами, и ничего страшного не произошло. Так почему сейчас нечто плохое должно вырасти из брака Баратеона и Грейджой?

Другое дело, если бы я и впрямь попытался заключить брак с кем-либо из дорнийской аристократии. Вот тут я бы столкнулся с таким неприятием собственных вассалов, что это могло бы подорвать мой авторитет в собственной вотчине. Между дорнийцами и жителями Штормовых земель крови столько, что ей можно заполнить парочку высохших морей в Эссосе. Настоящая кровная вражда. Антагонизм, который и не снился Западу и Железным островам, между которыми редко, но бывают контакты, общение, даже браки. В Штормовых землях, в Дорнийских марках особенно, отношение к дорнийцам, примерно такое же, как у северян к одичалым. Для них это тупо не люди, которых желательно сразу же зарезать при встрече. Это обоюдная любовь немного причесалась за два столетия жизни в одном государстве, но никуда не делась.

С подобным отношением я вполне мог бы столкнуться и попытавшись заключить брак с иностранкой. У меня проскальзывали идеи, в том числе и вслух, о молодых девушках из вольных городов, ведь у магистров и морского владыки также есть дочери, внучки и богатое приданное. Но вестероская знать, как более-менее единый организм, очень не любит, когда кто-то из них сочетается узами брака с представительницами вольных городов. Опять же, за исключением дорнийцев, что не прибавляет им очков любви и признания среди других подданных короны. Эссосцы в силу разных причин заслужили не очень хорошую репутацию нуворишей, беспринципных и подлых людей, которым стоит только почувствовать твёрдую землю под ногами, как они сразу же начинают грести всё под себя, ни с кем не считаясь и, в конечном счёте, губя всё, до чего касаются. Эссосцы, в местном понимании, это люди, слову которых верить ни в коем случае нельзя, и особенно это касается женщин. И ведь у всех на виду яркие примеры! Серала Дарклин по прозвищу Кружевная змея, которая, выйдя замуж за лорда Дарклина, своими интригами погубила весь его род. Тиана Пентошийская, третья жена Мейгора Жестокого, оставшаяся в памяти народа колдуньей и госпожой над шептунами, погубившей множество людей. Любовница Деймона Таргариена, Мисария, известная как Бледная пиявка, также отметилась при Рейнире, самым разным и неприятным. Ларра Рогаре, на которой заставили жениться Визериса III, и которая наделала шуму. А что? Двенадцатилетний пацан явно был не против общества девятнадцатилетней красотки, которая абсолютно не хотела принимать ни культуру, ни язык нового дома. Фаворитки Эйгона IV Недостойного — Беллегера Отерис, она же Чёрная жемчужина, и Серенея из Лиса, она же сладкая Серения. Для вестеросцев утвердилась мысль, жена с востока — предвестник несчастья и беды.

Тем более, что вестероская знать своих эссоских «коллег» не считает за равных от слова «совсем», вполне справедливо полагая, что в вольных городах элита — выходцы из «подлого сословия». Торговцы, судовладельцы, цеховики и пираты. И прежде чем кто-то подумает о благородных вестеросцах с аналогичной репутацией, нужно вспомнить и понять, что одно дело, когда ты — лорд, решивший заняться пиратством, но совсем другое, когда ты — пират, добравшийся до верхушки власти, ставший магистром и с чего-то вдруг мнящий себя равным аристократам. В любом случае и с какой стороны не зайди, а брак с восточной девушкой в глазах аристократии Семи королевств вполне может считаться мезальянсом, что в дальнейшем, будь то через десять лет или поколение, может и выльется в очень неприятные последствия. К слову, не пора ли вновь вспомнить дорнийцев? Вот вам и одна из типичных схем того, как они показывают всем, какие же они самобытные и независимые, уникальные снежинки. Пребывая, при этом, в политической изоляции, в которую сами себя загнали.

Однако, сплетни сплетнями, но, весьма неожиданно, пущенный мною слушок сильно взволновал западников, в том числе и их лидера — Серсею Ланнистер…

— Господин. — От размышлений меня отвлёк Вигмар, что жался у входа в кабинет.

Буквально несколько минут назад у меня был разговор с Бриенной. Ничего особенного — обычный еженедельный доклад леди-юстициара. Стоит отметить, что леди Тарт отлично справляется с возложенными на неё обязанностями. Принципиально борется со всяким проявлением пренебрежения к королевским законам, прямолинейна и неподкупна. Многие могут аргументированно возразить, что это не самые хорошие качества для королевского чиновника, но лорд-дознаватель Байуотер прекрасно сглаживает углы в рабочем процессе. Скажем так, «злой и добрый милиционер».

Сыграло вскоре свою роль и то, что, видя отношения главного дознавателя со мной, к Байуотеру стали обращаться за помощью и услугами разного характера. Благодаря этому я смог разжиться некоторым количеством должников и информаторов. Благо, что как с леди Бриенной, так и с сиром Джоселином, мы предусмотрительно обсудили эти моменты ещё на берегу, дабы исключить внутренние конфликты. Всё-таки «отношения в коллективе» для нас особенно важны — я их привлек отнюдь не только для формального исполнения должностных обязанностей, что оба отлично понимают. Они служат мне, а не королевству.

— Вас просит королевский гвардеец, милорд. — Вигмар, поймав мой заинтересованный взгляд, замялся, явно подбирая слова, чтобы продолжить. — И… там леди Бриенна… ну и…

— Я понял. — Резко встав из-за стола, я отправился навстречу гостю.

Окунувшись в бурлящие вокруг меня интриги и процессы, я не упускал из вида и своих подчинённых, в том числе и леди Бриенну. Откровенно говоря, я переживал за то, как она устроится и приживётся. Однако, к моему большому удивлению и облегчению, наследница дома Тарт показала себя с наилучшей стороны, в прямом смысле произведя фурор на местных.

Первое, о чём стали говорить придворные, так это про нашу с ней сексуальную связь, в связи с её похожестью на мужчину. Но это быстро прошло, ибо люди не слепые и прекрасно могли наблюдать мои загулы. На следующем этапе Бриенну стали пробовать на слабину. Ну, знаете, «дружеские» поединки и тренировки… в которых, она отмутузила дюжину рыцарей. О, это привело просто в крайнюю степень восторга Роберта, что пожаловал ей, к зависти очень многих, дорогущий комплект лат. Стали даже распространяться слухи (само собой, до того, как я назначил Бриенну леди-юстициаром), что Роберт хочет назначить её мастером над оружием в Красном замке, что уже сильно нервировало «старого» мастера — Арона Сантагара. Весьма интересный господин, кузен лорда Саймона Сантагара, и тот человек, которому последний доверил вести от своего имени переговоры о моей возможной помолвке с наследницей Дома, Сильвой Сантагар.

Благодаря своим подвигам на ристалище, Бриенна плотно прописалась у представителей аристократии из Штормовых земель, которые были весьма горды своей землячкой. Были, разумеется, и попытки её соблазнить, сманить и подкупить, но все это жестко пресекалось как и ей самой, так и моими свитскими, которые, за леди Бриенну кому угодно и что угодно могут… кхм.

Сама Тартская дева за то время, которое она провела в столице, серьёзно так пообтесалась. Если не сказать, что повзрослела. От налёта наивности и лёгкого, не прошедшего испытание делом и грязью идеализма, не осталось и следа. Нет, она не ожесточилась, и не перестала следовать духу рыцарского кодекса, но… именно что духу. Она на практике убедилась, что существует буква закона, писанного или нет, и дух закона, что являют собой порою две большие разницы. Разницы, которые не редко вынуждают делать совсем не приятный выбор. С человеком, который прочувствовал этот кунштюк на собственной шкуре, Бриенна и столкнулась, выходя из моих палат.

Предо мной, стоило войти в гостиную, предстала любопытнейшая картина. Высокая и широкоплечая леди Бриенна, раскрасневшаяся от гневных эмоций, возвышалась над своим собеседником, златокудрым сиром Джейме Ланнистером, что мило улыбался. Очевидно, они уже успели обменяться приветственными репликами. Сир Джейме был хорошо известен не только как прекрасный мечник, но и как виртуозный злословец, который за словом в карман никогда не лезет.

— Сир Джейме! — Добродушно и вполне искренне улыбнулся, широко разведя в стороны руки, словно встретил старого друга. — Какая неожиданная приятность. Вина?

— Благодарю, но нет, Ваша светлость. — Джейме полностью развернулся в мою сторону, слабо поклонившись из вежливости и не убирая слабую улыбку со своих уст. — Я к Вам по поручению.

Уловив мой взгляд и лёгкий кивок головы, Бриенна, раскланявшись и бросив злобный взгляд на блондина, удалилась, громко ступая своими ботфортами. Проводив фигуру воительницы взглядом, я задумался и… порадовался. Та влюбленность в Вашего покорного слугу, которую Бриенна не особо стеснялась демонстрировать, постепенно улетучилась, оставив после себя крепкие дружеские узы. Это не могло не радовать, что было лучшим из возможных раскладов. Бриенна определённо повзрослела, а через некоторое время определённо будет готова занять отцовский престол.

— О, сир Джейме, как я Вас понимаю, — вновь перевёл свой добрый взор на гвардейца, — умница, красавица, рыцарь да наследница Дома. Леди Бриенна — завидная невеста. Её общество, должно быть, ощутимая мука для рыцаря, связанного обетами королевского гвардейца. Жаль, что сердцу не прикажешь…

Улыбка сира Джейме заметно скисла, выдавая растерянность гвардейца. Ланнистер явно никогда ещё не смотрел на свои вечные и уже излюбленные препирательства с Бриенной с такой точки зрения. И наверняка не я один вижу эти отношения под таким углом, что, судя по выражению на смазливом лице Джейме, он отчётливо осознал.

— К сожалению, я не столь опытен в близком общении с рыцарями. — «Как вы», читалось между строк.

Ах ты ж су…

— Да, я наслышан о Вашей сдержанности. Ещё ни одна дама не могла сказать, что ей удалось поколебать верность обетам, данным сиром Джейме. Это делает Вам честь, сударь. Однако, не будем больше оттягивать причину Вашего явления.

— Соглашусь. — Сир Джейме вновь вернул полуулыбку на уста, видя, что ему удалось меня достать. — Её Величество приглашает Вас на беседу, милорд.

— Неожиданно. — Немного растерялся. — И как скоро?

— Сейчас. — А вот и властные нотки… ну ничего, поиграем и с вами.

— Тогда дайте мне десять минут, приведу себя в надлежащий вид.

* * *

Королева ожидала меня в одной из многочисленных комнат Твердыни Мейгора, окна которой выходили на богорощу. Серсея восседала на обитом красным бархатом кресле, а вокруг вилась стайка весело щебетавших и похихикивающих фрейлин в разноцветных платьях. Сама королева была в шёлковом зелёном платье с золотым шитьём и с минимумом украшений. Без вычурной причёски — золотые волосы ровно уложены и увенчаны скромной золотой диадемой с ярко-красными рубинами. Одним словом, королева была «в домашнем», что ничуть не сказалось на её холодной сексуальности.

— Ваше Величество! — Громко воскликнул, глубоко поклонившись.

При моём появлении фрейлины замолкли, заинтересованно, если не сказать жадно, уставившись на меня. Серсея степенно повернув свою голову в мою сторону, приподняла правую руку, одарив слабой улыбкой.

— Лорд Ренли. — К моему большому удивлению, Серсея попыталась-таки изобразить тёплое радушие. — Рада, что Вы приняли моё приглашение.

— Моя королева, — вновь склонился, приняв и поцеловав аккуратную ручку, — как можно вообразить отказ от встречи с Вами? Разве что, быть может, из страха.

— Страха? — В голосе королевы звучало удивление — первая искренняя эмоция, которую удалось из неё вытащить.

— Разумеется. — Я продолжал улыбаться в полупоклоне, не отпуская руку Серсеи. — В Вашем присутствии я робею как мальчишка. Коленки трясутся, ладошки потеют. Не каждый выдержит такую красоту подле себя. Особенно, Ваши прелестные ушки…

— Ушки?

Серсея моментально оттаяла: в её голосе зазвенело веселье, во взгляде замерцал интерес, а губы сложились в более тёплую улыбку. Ей, по всей видимости, нравятся комплименты с перчинкой или внезапное, капельку неуместное веселье. Да и фрейлины помогли атмосфере, поддержав свою госпожу тихими смешками и весёлыми перешёптываниями.

— Признаться, это самый странный комплимент, что я слышала за свою жизнь. Я и впрямь начинаю верить, что в моём присутствии Вы впадаете в детство.

Фрейлины засмеялись уже более смело и открыто, и это было просто очаровательным зрелищем. Но куда сильнее мне грела душу уверенность в том, что близнец королевы давит сейчас ехидную мину. Я же, в свою очередь, поддержал общее веселье добродушной улыбкой, но… стоило смеху затихнуть, как я продолжил.

— Уверен, Ваше величество, многие говорили, какие у Вас лучистые изумрудные глаза, прибивающие своим светом к земле любого осмелившегося заглянуть в них. Какие у Вас волосы цвета чистого золота, словно олицетворяющие весь ваш Дом. Молочно-белая кожа, которой может позавидовать любая юная девушка. — Все замолкли и замерли, а Серсея, врубив зелёные огни в глазах на полную мощь, не отводила взгляда. — Вы одним своим видом олицетворяете красоту и могущество и… уши. В какой-то момент мне стало грустно, что никто на них не обращает внимания, ведь без них Ваш образ не завершён. Они изящны, аккуратны, и, уверен, весьма чувствительны. Настоящее сокровище.

Рука Серсеи ещё была в моей власти, так что я воспользовался моментом, провёл большим пальцем по её запястью и, вновь наклонившись, едва-едва вновь поцеловал ручку. Наконец отпустив её, выпрямился. Скажу честно, я нёс дичь. Но как я это делал! Выражение лица, тон, лёгкость в языке тела и призыв к себе на помощь всей баратеоновской харизмы — всё сложилось в идеальный баланс, когда мои слова не воспринимались как дурная шутка или не менее дурное лизоблюдство. Тем временем, фрейлины переводили смущённые взоры между мной и королевой, а сир Джейме… тихий такой. Не приревновал ли?

А может и приревновал, ибо, к моему большому удивлению, было заметно, как Серсея немного поплыла, а её светлую кожу тронул румянец. Воистину, вежливость берёт города, а вежливость вкупе с наглостью — королев. Странно, впрочем. Я уж думал, что Серсею заводит только инцест. Хотя… интересно, секс с деверем за инцест считается? Эх. Не смотря на весьма развитую куртуазную любовь в Семи Королевствах, местные всё-таки отстают в романтике и комплиментах. Но ведь не может быть такого, что в страхе перед Серсеей ей годами никто не воспевал и не говорил комплиментов… ведь так?

Спустя некоторое время она нашла, что ответить. В неё ещё было живо эхо веселья, но голос становился строже, как плавно натягиваемая струна.

— Как всегда любезны и красноречивы.

Повелительным жестом Серсея отослала стайку своих фрейлин, что поспешили упорхнуть в соседнюю комнату, откуда мигом стали доноситься смешки и тихие, но оживлённые переговоры. Остался лишь сир Джейме, доблестно подпиравший входную дверь своим задом, формально не оставляя нас наедине.

— Это многое объясняет. Особенно то, как Вам удалось затащить в свою постель Ашу Грейджой.

Серсея сказала это с явным ехидством, в котором почувствовалась и злоба. А когда ядовитая улыбка выползла на пухлые губы, она стала очень похожа на своего братца.

— Затащил? — Наиграно удивился. — Довольно грубая оценка…

Взглядом, попросив разрешение, я сел напротив королевы на диванчик.

— Скажем так, помогло сблизиться, здесь Вы правы. Что поделать? Женщины любят ушами, мужчины руками и только кролики тем, чем надо. — Выдержал короткую паузу. — Позвольте за Вами поухаживать.

Королева степенно кивнула, чуть улыбнувшись — моя нехитрая шутка всё-таки её тронула, чего я, если честно, не ожидал. Рядом был низкий столик со стеклянным графином и парой бокалов вина. Разлив нам с королевой по бокалу, я протянул один Серсее.

— Вы даже не будете отрицать? — Королева произнесла вопрос, тоном заинтересованного следователя, пригубив следом бордовый напиток.

Интересно, какой побудительный мотив у данного разговора? Указка отца или всё-таки инициатива самой королевы? А зачем? Наши амбиции с Ланнистерами нигде не пересекаются, мы живем в разных мирах и эмпиреях. Я не претендую на их интересы, они на мои. Идеальный нейтралитет. Что сподвигло златовласых думать иначе? Или кто?

— Отрицать что, Ваше величество?

— Ужасные слухи, что ходят о Вас и этой дикарке!

— Хм… ничего ужасного там и не припомню, откровенно говоря. — Картинно задумался, словно вспоминая, не забыл ли я выключить утюг. — Даже наоборот, всё было весьма приятно.

Серсея окинула меня окрашенным в притворное возмущение взглядом, словно видит впервые.

— Что в ней такого, лорд Ренли, — королева не стала скрывать своего интереса, — что всем юным девам королевства, которых отцы были готовы отдать Вам, Вы предпочли… её?

— Как можно описать любовь, моя королева? — Серсея фыркнула, снисходительно улыбнувшись, словно я сказал некую глупость. — Мои чувства тяжело описать, но легко понять. Они выливаются в желание защищать и оберегать, наслаждаться каждым мигом её присутствия, ловить каждое слово и улыбку. Разве нужны ещё причины?

— Но это не повод в открытую сожительствовать, лорд Ренли. — Серсея вновь «заморозила» своё лицо, более не намереваясь показывать каких-либо эмоций. Только вежливая улыбка.

— Мне не перед кем отчитываться, Ваше величество. — Я продолжал мило улыбаться, но во взгляд подпустил удивления, что мне вообще приходится разговаривать на такие темы. — В отличие от большинства людей в этом замке, да и в столице, я абсолютно свободен. Как в своём мнении, так и в поступках.

— Вы в этом так уверены, милорд? — Голос подал и Джейме, что отлип от двери и подошёл поближе. Рыцарь явно пытался подражать сестре, не демонстрируя ярких эмоций. Получается у него не очень.

— Абсолютно, сир Джейме. — Слегка довернул корпус, окидывая прославленного воина взглядом, и продолжил, полностью перейдя на серьёзный лад. — Многим, разумеется, это не нравится. И если в Вас просто клокочет зависть, сир, то других корёжит моя независимость.

— Вы считаете, что я Вам завидую? — Джейме и впрямь младшенький. Столь много детского возмущения выползло на его лицо, ломая напускную беспристрастность, что я не сдержал смешка, ещё сильнее его раздраконив.

— Очень на то похоже. Вместо того, чтобы быть подле отца, впоследствии заняв его место, Вы вынуждены быть здесь, в столице. Скованный множеством запретов и обетов. Бессильно наблюдая… разное.

Джейме посмурнел. Сколько бы он не отнекивался и не прятался за слова о том, что остался гвардейцем из-за любви к Серсее, самого себя не обманешь.

— А я, могу любить и ненавидеть того, кого захочу. Жениться на той, кого выберу сам. Могу плюнуть на всё, сесть на корабль и путешествовать по миру. Могу запереться в своих землях, проводя жизнь в охоте и турнирах. А Вы, сир Джейме, можете себе это позволить?

Блондин растерялся от такого напора, в то время как я демонстративно повернулся к Серсее, как к явному лидеру этого тандема.

— Похвальная самоуверенность, так присущая молодости. — Серсея говорила без спешки, растягивая слова, словно наслаждаясь звучанием собственного голоса. — Какая смелость. Однако, люди жестоки и вполне могут не разделить Ваши порывы и устремления, оставив, в конце концов, Вас в одиночестве и изоляции.

— А что на этот счёт говорит Ваш отец, моя королева? — Вопрос был задан с детско-наивной интонацией, отчего Серсея сбилась с полуслова. — Разве льва заботит мнение овец?

Близнецов поразил когнитивный диссонанс, и аргументы сразу найти им не удалось. Всё-таки они явно не готовились к серьёзному разговору, а может, и позволили себе потерять хватку. В столице все лебезят перед львиным Домом. Учтиво льстят, восторгаются и низко кланяются… вот детки и отвыкли от равного отношения к себе.

— Вы считаете себя львом, лорд Ренли? — Наконец, Серсея сообразила. — А кто же тогда овцы?

— Метафора, Ваше величество, не более того. — Развёл неловко руками, мигом позже перейдя на серьёзный тон. — Но никак не возьму в голову, к чему все эти словесные кружева?

Близнецы подобрались. Несмотря на могущество и влияние их Дома, в столице королева и её партия не играют первую скрипку. Пока жив и здравствует Роберт, абсолютной власти им не светит, отчего они вынуждены вести себя тихо и тешить себя амбициями, а не воплощать их в жизнь.

— Неужели, — прохладно продолжил, — кто-то возомнил, что предполагаемым браком с Грейджой я пытаюсь действовать против… кого? Вас, моя королева, или Вашего отца?

Ирония так и сочилась из моих уст.

— Какая несусветная глупость. Позвольте полюбопытствовать, кто донёс это до вас? Лорд-десница, Варис, Бейлиш или старина Пицель? Кто настолько глуп, чтобы подумать, что цель этого потенциального брака — кому-либо насолить?

Со стороны Джейме послышался одобрительный смешок. Принц Чарминг… не так уж он и плох всё-таки. Серсея же, бросив предварительно острый взгляд на брата, вновь заговорила.

— Грейджои уже не раз наносили нашему дому удар, лорд Ренли. Грабили, насиловали и убивали. Тысячи людей были угнаны в рабство. А Вы хотите породниться с этими чудовищами?

В её глазах я почувствовал ещё один вопрос: «Как можно допустить, чтобы кузен моих деток был из Грейджоев!»

— Почему нет? Давайте даже забудем на секунду факт распускания слухов обо мне и леди Грейджой. — Серсея явно ожидала не такого ответа, в лёгком шоке распахнув глаза. — Это проблемы Дома Ланнистеров, которые меня мало интересуют, если это вообще является для вас проблемой. Лорд Тайвин доказал всему королевству, что он умеет решать свои проблемы. Рейны и Тарбеки не дадут соврать. Тем более… будь это так, то, думаю, Ваш благородный отец не стал бы игнорировать мои письма с желанием породнить ветви наших Домов.

Серсея переглянулась с Джейме, стоявшим чуть поодаль. Ага. Значит, некое влияние на отца они имеют и даже не постеснялись им воспользоваться. Хотя о чем это я? Близнецы ещё силились что-то сказать, однако, я так и не уловил, чего они от меня хотели. Прощупывали или просто разговор пошёл не по плану? Хотели надавить и предостеречь? Расставались мы со смешанными эмоциями, на лицах вежливые улыбки, в глазах холод и думы. Напоследок, Серсея не выдержала.

— Будьте осторожней, лорд Ренли. — Предупреждение было произнесено слегка нараспев. — Пренебрежение мнением окружающих — путь, ведущий к забвению.

— Дорогу осилит идущий, Ваше величество. — Решил побыстрее закруглиться, я и так сегодня словесно довыёживался.

Ещё раз низко поклонившись, покинул столь гостеприимное общество.

Глава 22

Проснувшись, я сразу почувствовал на себе чужой взгляд. С открытого балкончика потянуло слабым ветерком, принесшим с собой утреннею свежесть и гогот чаек. Лежавшая рядом Аша аккуратно перевернулась и прильнула ко мне, расположив подбородок у меня на груди. Я был бы счастлив провести в таком формате всю ночь, но, увы… у обнимашек в постели и коммунизма есть общая черта — в теории всё выглядит и представляется куда лучше, чем получается на практике. Девушка тем временем степенно, совершенно не торопясь, провела мне рукой по животу, поднимаясь всё выше и выше, напоследок очертив пальцами скулы и зарывшись в мои волосы. Смысла притворяться спящим уже не было, да и сонливость быстро отступила.

— Доброе утро, красавица. — Открыл глаза и улыбнулся, огладив девушку по щеке.

Аша также ответила улыбкой, но я уже чувствовал подвох. Кажется, она проснулась раньше и уже успела что-то надумать — из взгляда тёмных глаз так и не пропала с вечера совершенно нехарактерная для неё печаль. Сейчас что-то будет.

— Я доставляю тебе проблемы. — Наконец утверждающе промолвила дочь кракена не свойственным ей глухим и тоскливым голосом.

Я поморщился, не сдержав эмоции. Ну вот, опять…

С того памятного разговора с близнецами Ланнистерами прошло несколько недель, в течение которых они старательно, явно и ярко пытались продемонстрировать всю ошибочность моего поведения и моих суждений. Наивные.

Действовать они стали планомерно да по всей науке, какпри осаде замка, и подключили свои обширные ресурсы и связи. Напор из грязных слухов и инсинуаций про меня, про Ашу и про нас вместе вырос в разы. Ропот рос постепенно, но лавинообразно, и вскоре о наших отношениях стали говорить не просто все, а вообще все! Поток злословия не сдержали даже стены Красного замка, и он перекинулся на городские улицы. Прошло совсем немного времени, и вот уже в каждом трактире, в каждом борделе говорили о нас или, по крайней мере, о выдуманных кем-то образах нас. И всё бы это стихло, но кто-то ведь продолжает старательно подкидывать дрожжи в сельский сортир общественного мнения — заказные люди разносят слухи, приплаченные певцы напевают похабные песенки и стишки. Грязь поднимается от низших слоёв общества сперва к более богатым, потом к богатым и вхожим в высокие места, а потом и снова в замок. Круговорот завершён. Но, дальше больше!

Стали открывать свои рты некоторые септоны, да ещё и во время проповедей! Обличая, как моё распутство, так и моё внебрачное сожительство с язычницей, которая то ли ворожбой, то ли зельем сманила меня с пути, угодного Семерым. Вторя происходящему, со мной стали проводиться ласковые мозгоправные беседы. Аккуратно так, «без давления». Сначала Пицель высказался в коридоре, что не все могут понять мои пристрастия, потом тот же Варис обмолвился, что моё поведение бросает тень на королевскую власть, и это при живом-то Роберте! Клоуны. Петир на людях, разумеется, также промолвил нечто духоспасительное, но в личной беседе только посмеивался и пожимал плечами, он-то меня уже прекрасно изучил. В том числе и то, как я могу ответить. В итоге финальным боссом выступил сам Джон Аррен, посетовав, что ему всё труднее и труднее сдерживать церковь и благородных от того, чтобы их возмущение не вылилось в какие-то неугодные двору действия, и что мне стоило бы уже охолонуться, отдышаться и, сделав выбор, жениться на подходящей и достойной девушке. А чтобы далеко не ходить, вот тебе, Ренли, одобренный партией списочек.

Однако, наблюдая мою неунывающую и вечно улыбающуюся чисто выбритую моську, окружающие недоумевали и бесились. Бесились сильнее день ото дня, ведь в их глазах я бросил местным вельможам вызов. И это, пусть и отчасти, правда. Не прогнулся и не сдался… как они. Шёл напролом, подминая и проламывая лёд чужих мнений, подобно атомному ледоколу «Ямал». Плевал на них. Вытирал ноги. Ни во что не ставил, воспринимая как мелких грызунов, что сменяют друг друга на полурегулярной основе. Это, поверьте мне, просто немыслимо для столичной публики, привыкшей к вседозволенности и нахождению подле важных особ. Но что поделать? Как льву нет дела до овец, так и гордому самцу оленя совершенно не интересна ярость мышей-полёвок, кротов, белок, бурундуков и прочей живности. Именно подобное отношение демонстрировал и я, и моя свита, и мои сторонники при короле. И ни Роберт, ни Станнис даже словом не обмолвились и никак в ситуацию не вмешивались, давая мне возможность самому разобраться. За что я им был премного благодарен.

Сложившаяся ситуация также ярко продемонстрировала, что Джон Аррен и Ланнистеры заодно, и это не тактический кратковременный союз, а стратегический и фундаментальный. Они заинтересованы и в некоторой степени уже нуждаются друг в друге. Джону не нужны сильные Баратеоны, ибо в противном случае, в его услугах королевство особо нуждаться не будет. Разумеется, он этого допустить не может. Вернее, не хочет. Он понимает, что почувствовав за собой силы и имея возможность, мы перегрызёмся с Ланнистерами. Прям вусмерть, так или иначе втянув в конфликт и Долину. При ещё живых Хостере Талли и Эддарде Старке он не сможет отсидеться в стороне, ибо при такой линии поведения потеряет весь свой авторитет и влияние на половину грандлордов в королевстве. Но воевать с Тайвином он не хочет — не просто так и не зря он стал аккуратно пробивать возможность отправки подросшего Робина оруженосцем к Старому льву. Играет роль и то, что благодаря Бейлишу и некоторым огрызкам документов, которые тот любезно предоставил, Джон неплохо так зарабатывает на сотрудничестве с львиным домом.

Если у меня ранее и были некие сомнения, то на данный момент они отпали. Джон, где с помощью Петира, а где и самостоятельно, неплохо так гребёт золотишко. Очень культурно — не в наглую, а спокойно, размеренно да умеренно. И не прямо себе в карман. Где ссуда обедневшему вассалу, где пожертвование, где праздник провести. Суммы, откровенно говоря, не астрономические, и сам Джон, повторюсь, не наглеет, но… капля за каплей, зёрнышко за зёрнышком. Что не отменяет того факта, что он понятия не имеет, сколько зарабатывает на нём и на всей казне Бейлиш, водящий всех за нос…

В общем, Джон продолжает играть в систему сдержек и противовесов, и я был бы с ним согласен и где-то даже поддержал. При двух условиях. Во-первых, возьми бы он меня в долю. Во-вторых, если бы он не видел во мне исключительно объект своей политики. Если бы он воспринимал меня как, пусть даже малого, но субъекта. Но нет! Наотрез, со старческой, прямо-таки маразматической упёртостью он не желает смотреть на ситуацию под таким углом. Тут феодальная психология сыграла с ним злую штуку — интересы его дома срослись в его голове с интересами королевства. По всей видимости, он уже и не в состоянии их разделить. Что, откровенно говоря, печально. И кто бы и что не говорил, а возраст берёт своё.

Как всем хорошо известно, легко и просто потереть лампу и выпустить джина, но совсем другое дело заставить его заткнуться и затолкать обратно. Некоторые горячие, юные и, как и полагается, дерзкие свитские попытались высказать нечто обличающее либо мне в лицо, либо в моём присутствии. Усомниться в чести, мужском достоинстве или ещё в чём-то подобном. Уверен, это было связано с моим плюшевым и ванильным образом, закрепившимся в умах многих. Уверен также, даже с девяностопроцентной гарантией, что это всё сработало бы с каноничным Ренли. Но не с этим. Не со мной. В этот момент я не мог не согласиться с Серсеей — страх гораздо лучше и эффективнее других эмоций. А сила… у неё свои место и применение.

Через некоторое время эти почтенные господа вспомнили, что они поливали грязью человека, в чьи руки относительно недавно были переданы органы дознания. Казнить людей без королевской печати я не мог, но расследование преступлений… мой долг. И одна из моих обязанностей — реагировать на вполне официальные доносы. И, разумеется, с целью недопущения давления на радетелей законности, доносы эти остаются исключительно анонимными.

Кто-то видел, как один из сиров получал побрякивающий мешочек с монетками от сомнительной личности. Шпионаж? Вымогательство? Кто-то мог наблюдать, как несколько человек перешёптывались в одном из тёмных углов замка. Заговор? Кто-то видел, как один молодой рыцарь из красных плащей покидал общество заплаканной девушки. Неужели изнасилование? У одного из почтенных мужей был замечен странный флакон с бесцветной жидкостью. Подготовка к убийству ядом?

К счастью, презумпцию невиновности ещё не придумали, и лорд-дознаватель обязан отработать каждую версию! На кону всё-таки безопасность короля и его семьи, а также спокойствие в государстве. Так и получилось, что отремонтированные и выдраенные тюремные казематы Красного замка очень быстро пополнились когортой новых сидельцев. Люди кричали, люди поминали всуе то Семерых, то своих «земных» заступников, люди угрожали. Но камон, друзья, я же мастер над законом. На что вы вообще рассчитывали? Никого пытать мы, конечно же, не стали… физически. Мой разносторонний и обладающий пока живой фантазией разум выдал множество других интересных вариантов. Разумеется, через некоторое время я «поддамся» давлению и большую часть отпущу, но люди запомнят, и запомнят всё очень хорошо. Это я могу гарантировать.

Что касалось городских было куда проще. В столице постоянно происходят ужасные вещи: ограбления, насилие классическое, насилие сексуальное, убийства. Город очень большой, и всех в нём не проконтролируешь. Всех не спасёшь. Зато в столице обновился контингент певцов и трубадуров, принесших новинки в репертуар. А когда, представляете себе, верховная жирная свинья, которую все по старинке кличут септоном, обнаружил поутру у себя в постели семь отрезанных голов, он резко вспомнил, какой я верный прихожанин и просто замечательный человек.

Чьи это головы он, разумеется, не знал, но мы помогли ему нафантазировать, что это головы чуть ли не арестованных мною статусных сидельцев. И хорошо — всё-таки не стоит ему знать, что на самом деле эти головы некогда принадлежали самым конченым мразям Блошиного конца. Изначально, конечно, хотел подбросить голову коня, но побоялся, что местные могут не понять (не говоря уже о том, что голова даже видавшего виды коня куда ценнее в наше прекрасное время, чем семь голов разношёрстной швали). Были и другие опасения… вдруг это ещё и возбудит верховного септона? В общем, решил не рисковать и действовать наверняка. И это сработало!

Так как формально я нигде не спалился и не подставился, а про головы все узнали очень не сразу, Серсея и Джон могли только зло и неудовлетворённо поглядывать. Однако, увлёкшись игрой в мафию, я совсем упустил из поля зрения эмоциональное состояние своей лихой пиратки.

Чего я не смог взять в расчёт, так это наше эмоциональное сближение. Как и прежде, Аше было сугубо плевать на всю ту шумиху, что цветёт и пахнет вокруг её персоны. Однако, в её восприятии, то, с чем легко справится истинная железнорождённая леди, отнюдь не под силу изнеженному зелёному мужчине. Видимо, даже сейчас это не только источник наших с ней междоусобных шуток, но и часть того, как и кем она меня видит. Вот как на это прикажете реагировать?

Там, где реальная причина конфликта лежала в попытке поставить меня в стойло и подмять под себя, Аша сочла причиной наши отношения. Пока я непринуждённо жил, развлекался и практиковался в опричнине, косплея Малюту Скуратова на лайте, девушка постепенно, но неуклонно сильнее и сильнее накручивала себя, взрастив в итоге чувство вины и тревожность. Моё легкое поведение она воспринимала как маску, ведь где-то внутри, по её мнению, я глубоко страдаю и переживаю, противостоя всему свету ради неё. Кажется, какой бы пираткой девушка ни была, а принца на белом коне да с жертвенной любовью всё-таки захотелось. Естественно, попытки как-то сгладить ситуацию и объяснить ей ход событий пропали втуне. Девочка втемяшила себе в голову то, что втемяшила. Точка. Но, слава Богам, ни попыток отдалиться, ни попыток сбежать она не предпринимала. Не в менталитете железнорождённых отдавать то, что они уже считают своим.

За это время мы и вправду сблизились. Физически, само собой, но главное — эмоционально. Она не была лёгким человеком, совсем нет. Тяжёлый, склочный и склонный подозревать других характер. Собственница, открывшая в себе нечто новое, неизведанное и пока не приструнённое — ревность. Настоящую ревность, ведь игры это одно, а «всё серьёзно» уже совсем другое. Ох, Аша оказалась ещё той ревнивицей. Причём, к моему глубочайшему раздражению, ревновала она меня не только к дамам, но и к мужчинам. Это уже привело к нескольким выматывающим мелким скандальчикам. Наслушалась, блин, сплетен. И при этом совсем не стесняется уже лапать старшую дочь леди Сирены! Ещё и довела до того, что та уже и не особо против!

Повторюсь, ибо одним разом масштаб занозы не передать — у Аши тяжёлый характер. Совсем не готовый к семейной жизни. Неуживчивая и злословная. И это идущее комплектом с её пылкой натурой и уверенным хватом топора. Ещё неизвестно, удалось ли бы мне обуздать её темную сторону, которая есть у всех людей, если бы не мой опыт из прошлой жизни вкупе с молодой энергией новой. Но постепенно, где разговорами, где ласкою, а где и показательным выступлением, мне удалось как-то причесать внутреннего дикобраза девушки. Она продолжала пыхтеть, бросать страшные и грозные взгляды, забавно (по моему нескромному мнению) хмуриться, но всё в рамках приличий и в попытке привлечь именно моё внимание, а не чьё-либо ещё. Это уже радует.

— Разумеется, милая, — провёл пальцем по её аккуратному носику… и почему все говорят, что он большой? — От вас, женщин, всегда сплошные проблемы.

Я едва успел закончить фразу, как тут же схлопотал по рёбрам. Само собой, без ответа такое оставлять нельзя и, восстановив дыхание, я ринулся в атаку, загребая Ашу в охапку и начиная её щекотать. Девушка от неожиданности взвизгнула, предприняв тщетную попытку вырваться из крепких баратеоновских объятий. Набарахтавшись так в постели и тяжело дыша, мы отлипли друг от друга, расплываясь в счастливых улыбках и перемирии.

— Ты вновь занимаешься самоедством? — Решил завязать разговор. — Вновь всё сводишь к себе, самолюбивая эгоистка. Кха…

Вновь получил удар. С перемирием я, конечно, поспешил.

— Я не слепая, Ренли!

Перевернувшись на живот, Аша слегка приподнялась на руках. Нагая да с этим острым взглядом… прекрасный вид. Остановить бы это мгновение, но не судьба — девушка моментально вскипела, в своей фирменной манере, и намеревалась давить дальше.

— Или ты думаешь, что мне плевать на то, как тебя смешивают с грязью?!

— «Смешивают с грязью». Это ты громко сказала, они такого признания не заслужили. — На эту тему я мог ответить лишь хищной улыбкой. — То ли ещё будет…

Не зря же я так много читал про мексиканскую и колумбийскую мафию. У меня ещё много чего интересного есть для хроноаборигенов… баратеоновский галстук! Звучит, а!

Неожиданно и порывисто, Аша прильнула ко мне и поцеловала в губы.

— Все вокруг ополчились против тебя… — да кто эти «все»?! Где она этого наслушалась? — Мне плевать, и всегда было плевать на то, что говорят про меня, но ты? Ты уже поссорился почти со всеми, с друзьями, даже с братьями. Как я себя должна чувствовать по-твоему?!

Она пытается уколоть, как и всегда, но глаза правду выдают. Жутко виноватый взгляд, который не получается скрыть за призванной злобой. Однако… с какими это я друзьями поссорился, интересно мне знать? Да и с Робертом и Станнисом никаких конфликтов не было. Странно… погодите-ка.

Теперь картина сложилась.

— Милая, а к тебе не подходил жирный и лысый мужик?

Какое-то время Аша продолжала буравить меня взглядом, но в итоге поспешила скрыть свои глаза, уткнувшись мне в грудь. Все с Вами ясно, совестливая наша пиратка.

— И что он тебе предлагал? Чтобы ты бросила меня? — Не смог всё-таки сдержать злость с раздражением. — Или просто подбираешь повод? Может за услугу малую Варис даже намекнул, на ком мне жениться?

Вот это я конечно зря. Аша девушка сильная и тренированная, бою в замкнутых пространствах обученная. На меня обрушили град ударов, а ещё больно укусили за ключицу. Взгромоздившись на меня и заблокировав руки (я, в принципе, не особо и сопротивлялся… вообще не сопротивлялся), Аша нависла на до мной и стала зло шептать мне в лицо.

— Ещё раз скажешь что-то подобное — отрежу тебе что-нибудь лишнее. — И в следующий момент меня засосали, агрессивно и требовательно, словно она извинения из меня выбивала, а не…

Мда. Вот к чему это всё? Все мои слова успешно игнорируются, а к слухам, наоборот, прислушиваются. Ещё эта странная ревность. С одной стороны, она и говорить не хочет о браке, а с другой — готова прирезать при одной только мысли или даже шутке про другую женщину подле меня. Женщины правда с другой планеты, и точно не с Венеры, а как минимум с планеты Мелмак. Спасибо, хоть кошек не едят… или просто никто не пережил это зрелище.

Воздух в лёгких стал подходить к концу и Аша разорвала поцелуй, обдавая моё лицо тяжёлым дыханием. Я от неё в этом не отставал.

— Люблю тебя. — Всё ж, решил напомнить.

— Я знаю. — И вновь долгий поцелуй. Сучка! Хан Соло в юбке, блин! Не знаю, как было Лее, а меня задело! Ничего… я потом ещё поквитаюсь!

* * *

От содержательной беседы в постели нас отвлёк слабый стук в дверь и негромкий голос Марика.

— Прошу прощения, милорд. — Оруженосец остался за дверью, лишь слегка её приоткрыл, чтобы его было лучше слышно. — Гонец от лорда Харлоу передал леди Аше письмо. С его слов, очень срочное.

— Хорошо, Марик. Я сейчас.

Встав, подошёл к двери и протянул руку, куда Марик вложил запечатанный свиток и поспешил удалиться. Стоило мне вновь закрыть дверь, как Аша подскочила с постели и отобрала послание, сразу же развернув его. Сидя на краю кровати я лишь хмыкнул и решил не мешать леди. Развернув свиток, она стала рассекать по комнате как пантера в клетке, вчитываясь в убористый почерк своего дяди. В какой-то момент Аша замерла прямо передо мной и сильно нахмурилась. Судя по тому, что её лицо было легко прочитать, игры на это утро кончились. А читалась в первую очередь злость и тоска. От нахлынувших эмоций она смяла послание и по-морскому заковыристо и хлёстко выругалась. Закончив бичевать и проводить словесную вивисекцию неизвестного, его генеалогии и сексуальных пристрастий, Аша подняла на меня потухшие глаза.

— Мы возвращаемся на острова. — Видимо, неожиданно даже для неё, эти слова дались ей с трудом. — Что-то произошло. Отец изгнал Эурона, а Викторион убил свою жену… отец требует срочно вернуться.

Хм. Неужели произошла канонная ситуация с изгнанием Эурона? Откровенно говоря, я был в курсе только самого происшествия, но никаких подробностей и важных деталей. Сердце щемило и полнилось постепенно тоской. Я как-то умудрился позабыть мысль о том, что Аша может взять и исчезнуть из моей жизни.

— Сколько у нас времени? — Моя улыбка была натянутой, точно знаю.

— Три дня. — Утренний фонтан эмоций девушки сменил угрюмый фатализм.

— Тогда не будем терять времени. — Промолвив, резко притянул её к себе.

* * *

Мне откровенно повезло. Роберт был в добром здравии и ясном, трезвом уме. Да, бывают и такие благословенные для королевства дни. Время второго завтрака, во время которого он и начинал потихоньку принимать на грудь, одновременно принимая близких к августейшему телу просителей. Пустили меня к нему, разумеется, без проблем. В столовой кроме Роберта были сир Барристан, что беседовал о чём-то с королем, и сир Джейме с покерфейсом да пара слуг.

— Ваше величество. Господа.

Роберт на моё приветствие громко хмыкнул, сделав очень выразительный взгляд, словно он знал нечто такое, чего не знаю я, и стал в этот момент очень похожим на Хагрида, пытающегося быть таинственным. Сир Барристан кротко кивнул, однако, не скрывая вызов во взгляде. Он, как командующий королевской гвардией, был не в состоянии воспринять мой конфликт с лордом-десницей и был искренне возмущен моим поведением, смотря и оценивая всё через призму своих рыцарских обетов. Но что-то я не припомню, чтобы он сильно возмущался, когда Рейгар похищал Лианну Старк. Лицемер. Джейме на моё появление толком не отреагировал и лишь продемонстрировал слабую улыбку.

— Явился! — Громко воскликнул Роберт, наигранно возмущаясь и, кивком головы продемонстрировал, куда я могу сесть. — Ну, сколько невинных бедолаг за сегодня ты швырнул казематы?

— К сожалению, не так много, как мне хотелось, Ваше величество. — Произнес с ровной, вежливой улыбкой, расположившись по правую руку от короля.

— Ха, какой у нас кровожадный мастер над законом! — Роберт рассмеялся, явно обращаясь к Селми.

— Кто-то же должен навести порядок, Ваше величество. — Немного участливо ответил за Селми. — Раз никому больше до этого нет дела.

Роберт в ответ на кислую рожу гвардейцев расплылся в счастливой улыбке, словно получал божественное наслаждение от происходящего.

— Возможно, Вам стоит больше обратить внимание… — Джейме, мать его, Ланнистер, попытался что-то возразить или подстебнуть. Наверняка, что-то умное и находчивое, однако…

— Заткнись, Джейме! — Однако, он не учёл некоторые нюансы. Близнецы ненавидят Роберта не за то, что он плохой муж или отец, всем на это плевать, а за то, что он их ни в грош не ставит. Никакого пиетета или уважения. Ему плевать на них и точка. — Прочь! Оставьте нас с братом вдвоём!

Роберт — великий воин, но это совсем не значит, что он не умеет играть в престолы. Просто не каждый конкурент выдержит его методы борьбы и манеру поведения в целом. А так, всего лишь одной фразой он продемонстрировал разницу в положении меня, родственника, брата и всех остальных придворных.

— Доигрался, Ренли? — Король лично налил мне в кубок вина. — Взбаламутил воду в этом болоте. Опять!

На последнем слове Роберт возмущённо воскликнул.

— Я уже устал посылать всех в пекло, мальчишка! Выслушивать очередную порцию помоев в твой адрес — то ещё развлечение, знаешь? Я не шучу, это весело, но сколько ещё прикажешь прикрывать твою задницу, а?! Взял бы и объявил уже, что собираешься жениться на этой девчонке, и половина этой шушеры замолкла бы или им помогли бы замолкнуть! Не их ума дело, на ком собирается жениться Верховный лорд Штормовых земель и мой брат, только не их! Ни Тайвина, ни Джона, ни кого бы то ещё! Слышите, чёртовы вы ублюдки?!

Все вздрогнули от дикого рёва Роберта: я, слуги, что принесли новую порция снеди, придворные, что подслушивали, прогуливаясь в смежных комнатах или в коридоре, и наверняка даже Селми с Ланнистером, что стояли на страже за дверью. Слышимость в замке была превосходной.

— Клянусь Богами, что если хоть кто-то ещё подойдёт ко мне с подобным нытьем и блеяньем, отправлю на Стену! А ты!

Роберт вперил в меня свой горящий взор. От него у меня внутри всё сжималось и слишком похожий на страх комок встревал в горле. Поздравляю, братец, тебе без малейшего труда удалось сделать то, о чём многие в столице уже мечтают.

— Чего хотел-то? — Он спросил уже куда более тихим голосом, словно выпустив излишки пара на подходах к самому вопросу.

— И… и ты даже не против? — Я откровенно растерялся, от такого напора короля и задал первый всплывший в мозгу вопрос. — Я и Грейджой?

Роберт, не дослушав, потянулся к жареному цыпленку, начав рвать его на куски, прежде чем начать отвечать.

— Думаешь, все были рады и счастливы, когда я посватался к Лианне? — Роберт говорил зло и надрывно, словно вновь переживал те трагические события, отчего мне стало немного стыдно. — Свободолюбивая дикарка, язычница, ведьма! Как эти скоты только её не называли! Вились вокруг меня, словно стервятники, готовы были подложить под меня любую замухрышку. Распускали слухи, сплетни, оговоры. Обвиняли её в неверности! В порченности! Просили, требовали, умоляли разорвать помолвку и успокоились только тогда, когда её истерзанное тело было захоронено в крипте Винтерфела. Я помню… я видел… видел, как они все облегчённо вздыхали и радовались за моей спиной, счастливо делясь новостью, что ими не будет править северянка.

Я поражённо замер. Никогда не смотрел на эту ситуацию под этим углом и, по всей видимости, не только я. На свою погибель.

— Запомни, парень. — Роберт продолжал, не поворачивая голову в мою сторону. — Грейджои — хитрые сволочи, всегда только себе на уме. Признают только силу. Опростоволосишься — и сам будешь разгребать всё дерьмо. Понял?

— Да. — Наши взгляды встретились, и я попытался не дать слабины. — Благословишь?

— Пекло с тобой.

Мы с Робертом встали из-за стола, и брат, вытерев руки о скатерть, возложил их мне на голову, когда я встал на левое колено.

— Волею, данной мне Богами и пращурами нашими — Благословляю и напутствую Ренли из Дома Баратеонов…

* * *

Утреннее солнце ещё не полностью завладело небом, было достаточно сумрачно, а эскадра кораблей железнорождённых уже была готова отдать швартовы.

— Вот и закончилась сказка. — Аша, стоя напротив меня, грустно улыбалась. — Хочу, чтобы ты знал, я ни о чём не жалею.

Грейджой уже была в своей униформе. Грубая мешковатая одежда с белыми разводами от морской соли, поверх которой был небрежно наброшен плащ из акульей кожи. За её спиной к дальнему походу готовился «Чёрный ветер», чья команда нет-нет, но пускала в нашу сторону любопытные взгляды и смешки.

Она приблизилась и, провалившись прямиком в объятия, поцеловала меня. В следующий момент, явно почувствовав, что мы увлеклись, Аша попыталась вырваться и, по всей видимости, убежать, но я эту дурную затею пресёк — мне удалось удержать её в своих руках. Аша упёрлась мне в грудь крепко сжатыми кулаками. Возможно, такой её я никогда больше не увижу — её разрывает между желанием сдержать все эмоции и смотреть мне в глаза и желанием просто пустить слезу, которую она, конечно же, поспешила бы спрятать, отведя взгляд в сторону. Второе начало брать верх.

— Тише, милая. — Аккуратно взяв её за подбородок, я повернул её личиком в свою сторону, смахнул покатившуюся уж было слезу большим пальцем. — Не убегай, у меня для тебя подарок.

— Подарок? — Не смог сдержать улыбки, настолько она была очаровательна в этот момент.

— Да. — Девушка выпущена из объятий, и я вытащил из-за пояса два экземпляра бесценного груза.

Первым была красивая, искусно украшенная слоновьей костью подзорная труба. Она явно произвела хороший эффект и Аша с явным интересом принялась её изучать. Но второй? Плотно запечатанный и скреплённый тубус ввёл её в ступор.

— Что это?

— Это, моя дорогая, специальный футляр, предназначенный для перевозки особо ценных бумаг по морю. Внутри стеклянный сосуд с бумагой, а снаружи несколько слоев плотной пропитанной кожи.

— Он запечатан. — Аша напряглась, не желая смотреть мне в глаза, полностью обратив своё внимание на предмет, что держала в руках. — И это твоя печать! Что там?

— Там моё послание твоему отцу. — Аша вздрогнула, но взор свой подняла… вполне себе злой и недовольный. — С моим предложением о браке Ренли Баратеона и Аши Грейджой.

Видя, как девушка уже хочет что-то мне сказать, я поспешил продолжить. Хотелось бы приложить палец к губам, как я порой делал во время наших последних споров, но здесь и сейчас, боюсь, можно остаться и неуслышанным, и без пальцев.

— Именно поэтому я его отдаю тебе. Будет твоя воля — довезёшь до Пайка и вручишь отцу. Нет… выбрось в море.

Эмоции в глазах у Аши сменились. Теперь там трепет, неверие и сомнения. Страх.

— Только прошу, если захочешь выбросить, то довези его сперва хотя бы до Дорна. — Возложил свои руки поверх её. — Моя… хм… наша судьба в твоих руках.

— И ты так просто мне её доверил? — Аша была серьёзна как никогда.

— Это легче, чем кажется. — Слабо улыбнулся. — Я люблю тебя, но принуждать и заставлять? Не в моём стиле. Я приму любой твой выбор, но у тебя есть не более трёх месяцев.

— Иначе что? — Глаза Аши сузились, а фигура… пусть она и осталась недвижимой внешне, я знал, что это обманчивое впечатление

— Женюсь на другой, разумеется. — Улыбаюсь. Вполне искренне и открыто.

В следующий момент я уже шипел от боли сквозь плотно сжатые зубы, ибо мне резво отдавили каблуком левую ногу. Милосердная Аша, удовлетворившись столь лёгкой экзекуцией, резко развернулась, полоснув краями плаща по моему лицу, и быстрым шагом отправилась к своему кораблю, демонстративно запихнув тубус с моим прошением за пояс. Хорошая девочка.

Когда она уже вскарабкалась на корабль, я не удержался.

— Попутного ветра! — В ответ, озаряя всё своей улыбкой, Аша мне помахала.

Не став растягивать прощание, я последовал прочь из порта, а за моей спиной стали раздаваться зычные команды, отдаваемые уже ставшим родным женским голосом. И какие прекрасные слова разлетаются над морем: «шлюхины дети», «отдать швартовы», «быстро», «вспорю от ноздрей до жопы», «зелень подкильная».

Уже скучаю по моей принцессе.

— Чтоб мне сблевать ядовитой медузой! Какого рожна я не вижу собственного отражения в палубе?! Уже нельзя и якорь в порту бросить, как вы весь страх растеряли, черви гальюнные! — Донёс ветер последнюю фразу, которую удалось разобрать. Это будут очень долгие три месяца.

Глава 23

Корабли с чёрными парусами уже давно скрылись за линией горизонта, а я так и продолжал наблюдать за морем с одной из башен Красного замка. Проводив Ашу, я всё-таки успел сюда подняться ещё до того, как эскадра железнорождённых покинула рейд столицы. И пока мой взор провожал корабли, морской пейзаж невольно завлёк мой разум в свои сети. Признаться, марина (художественный жанр, а не моя вторая жена) всегда занимала в моём сердце особое место. Айвазовский, Боголюбов, Гриценко, Беггров и прочие, прочие, прочие. Те, чьи картины оставили глубокий след в сердце юного меня, мечтавшего о службе на флоте. Но, к сожалению, правда жизни такова, что без знакомств и родственной связи или экстраординарных обстоятельств карьера, даже в краснознамённом флоте, будет идти крайне неспешно. Так и повела меня дорожка совсем в иные степи и училища. Но это уже совсем другая история…

Что ж, все слова сказаны, а жребии брошены. Мне остаётся только надеяться, что я приложил достаточно духовных и физических усилий для того, чтобы Аша совершила правильный поступок. По крайней мере, я точно уверен, что мне удалось разжечь в её сердце нужные мне амбиции и привить ей определённое чувство собственничества к моей персоне, а также показать не только «правильность правильного выбора», но и несомненную выгоду не только для неё и её семьи, но и для народа. А Аше… ей явно свойственен некий романтизм. Излишних иллюзий на этот счёт, впрочем, строить не стоит — эта девушка вполне практичная.

Питаю ли я романтические чувства к этой противоречивой особе? Разумеется. Если признаться самому себе, то если бы она мне была не по нраву, то на подобную авантюру, какие бы блага она мне не сулила, я бы не решился. Ну что здесь поделать? Грешен. Можно строить из себя какой угодно эмоциональный кремень, а против сердца тяжело идти… вот я и не пошёл, хотя отчетливо понимаю, что всё это — игра на тоненького, в которой я могу получить гораздо меньше того, чего хотел и планировал. Если вообще что-либо получу.

А вот любит ли меня Аша… вопрос хороший, животрепещущий даже. Надеюсь, что да. Или она превосходная актриса и интриганка, чьи навыки игры не снились ни Серсее, ни Варису, ни кому-либо ещё. В этом я, вполне обоснованно, сомневаюсь. Аша у нас тёртый калач, умная и хитрая, явно неплохой тактик, но не политик. Точно не политик.

Ветер, все это время обдувавший моё лицо, чуть поменял направление и донёс до меня немного удушающий приторно-сладкий аромат. В башенной галерее я был один, оруженосец и пара охранников оставались несколькими пролётами ниже. Подозреваю, в башню ведут ещё несколько путей… или же мои ребята его просто пропустили, не смея останавливать. В любо случае, развязав такую игру, мне, наверное, больше пренебрегать охраной не стоит. Даже в Красном замке. Или особенно?

— Лорд Варис! — Поприветствовал мастера над шептунами, не поворачивая головы. Был ли я полностью уверен? Нет. С другой стороны, что мне терять? Если я прав, то попал в яблочко почти не целясь. Ошибся, вновь нафантазировав на пустом месте, и за спиной никого нет, то… о моей неловкости никто и не узнает.

— Лорд Баратеон, — сзади раздал голос евнуха.

«Лорд Баратеон». Именно так меня официально ещё никто не величал, находя любые иные формулировки. Отчасти из-за того, что имя Ренли ещё не имело достаточного веса, отчасти из-за Роберта. Перешёл на новый уровень?

— У Вас очень острый слух, Ваша светлость.

— Скорее обоняние. — Я так и не повернулся лицом к Варису, не особо желая видеть непроницаемое лицо профессионального актёра, легко сбивающее с толку. — Такое чувство, что Вы, друг мой, вылили на себя доброе ведро амбры.

— Последние дни выдались весьма жаркими. — В голосе главного шпиона появились нотки напускного раздражения на силы природы. — Я хоть и лишён мужского естества, но смущать прекрасных дам телесным запахом позволить себе никак не могу.

— В таком случае позвольте полюбопытствовать, мастер. Какая необходимость позволила Вам вести смутные речи с моей избранницей, подталкивая её к… разным и негативным для меня мыслям.

На последних словах я всё-таки повернулся лицом к Варису, не выдавая никаких ярких эмоций. Внешне я был абсолютно спокоен и ожидал от Вариса нечто подобное. В голове я перебирал возможные истинные и надуманные причины подобных действий с его стороны. Собственная инициатива? Науськивание от Аррена или кого-либо ещё? А какая собственно разница? Но… если Паук пришёл сюда, значит, он хочет поиграть и будет вынужден поделиться хоть каплей информации, чтобы меня в это втянуть и какое-то время удержать. Пусть и есть весомый шанс на то, что информация ложная, но что ж… я тоже поиграю.

Варис в ответ на мой обвинительный тон преобразился. Он выпрямил спину, расправил плечи, а выражение лица приобрело вид, подходящий благородному и гордому воителю, ратующего за справедливость и явно не одобряющему, что в его чести посмели усомниться. Даже его фирменный жёлтый богато расшитый шёлковый халат стал вдруг сидеть на нём как начищенные латы

— Государственная необходимость. — Варис говорил прямо и чётко, демонстрируя личную убеждённость в своих словах и стоящих за ними принципах. Но как играет… как играет, чёрт возьми! Хорошо, что хоть защитником народа не назвался. Завершая свою фразу, Паук подпустил в голос улыбку. — Тем более, что на тот момент леди Грейджой ещё не была Вашей избранницей.

— Обратное Вас бы остановило? — Не мог не поинтересоваться.

— Боюсь, что нет. — Паук всё же продемонстрировал чувство вины, слегка склонив голову. — Не сочтите за лесть, господин, но я не могу перестать удивляться Вашей проницательности и талантам. В кои-то веки мастер над законами перестал быть пустой должностью, а у простых людей появилась надежда на справедливое дознание и защиту. А Вы прошли тернистый пусть от любви до ненависти и обратно. Дважды, отмечу. И всё так же уверены и крепки в своих начинаниях и помыслах. Это не может не вызывать восхищение… и радость, что у королевства на нужной должности появился нужный человек. Многие в столице смотрят на Вас с надеждой и определёнными чаяниями. В том числе и я.

Мда… какие дифирамбы. Оригинальный Ренли точно бы купился. Но Паук запел слишком красиво. Для простого люда особых перемен-то и не произошло, как впрочем…

— С надеждой на что, лорд Варис? — Не нравится, куда он ведет, ой не нравится.

— На недопущение узурпации власти одним Домом, господин. — Варис говорил твёрдо и смотря прямо в глаза, как смотрит преданный офицер на своего генерала. «Дуче, брось нас в огонь!» — Благо для королевства — баланс интересов.

Какую-то сокровенную истину он мне не открыл, но темы всё равно достаточно острые. Так какова его цель? Можно смело предположить, что Варис потихоньку стравливает меня с Ланнистерами, делая это намеренно и по собственной инициативе, уводя нас в стороны друг от друга, а может и «по разным углам ринга», дабы мы в один прекрасный момент сцепились в феодальном кровавом угаре. Но, в таком случае, зачем он подкатывал свои шары… или… они же есть? Как это вообще делается? Неважно. Итак, зачем же он лез к Аше, если мой союз с Грейджоями лишь усилит нас против Ланнистеров? Возможно, у него были, а может и есть, некие планы относительно меня и моего брака. В Вестеросе у Паука не так много влияния, как можно подумать, а вот в Эссосе — другая картина. Хотел уравновесить меня, отвадив часть местной аристократии? А что? Подложить под меня в борделе искусницу, которая потом окажется бежавшей дщерью опального магистра или ещё что в этом духе — схема, уверен, обкатанная. Но… нет. Ерунда. Это не его стиль. Он изучил меня. До сих пор изучает. На подобное я не поведусь, и он знает об этом. Хм… а что именно он говорил Аше? Не стремился ли он, формально исполняя чьё-либо поручение о размолвке меня и Аши, добиться результатов прямо противоположных тем, которые он якобы желал? Вполне возможно. Что важнее, это уже было бы в его стиле.

Нить вьётся дальше. Ему выгоден мой брак с Грейджоями. Ему выгодно моё усиление в данный конкретный момент. Он читает мои письма (те, которые я не сразу сжигаю), читает отчёты и, скорее всего, отслеживает мою деятельность и моих людей. Он смотрит и вдаль, и вглубь, а там открывается однозначная картина, что рано или поздно между мной и Ланнистерами возникнет конфликт. Это лишь вопрос времени, а Грейджои смогут дать мне те дополнительные ресурсы, которые позволят мне… нет, не победить, а затянуть возникший конфликт, усугубить его последствия. Свершись мой брак с Тиреллами, и у меня были бы силы сокрушить Ланнистеров и чрезмерно усилиться (если бы Ланнистеры в такой композиции вовсе решились на конфликт). Свершись мой брак с другим, каким-нибудь небольшим Домом, и сил у меня было бы, наоборот, недостаточно для открытого противостояния, и в таком случае затихариться мог бы уже я. Паук не питает интереса к однозначной победе любой из сторон, ему выгодно моё противостояние с Ланнистерами. Желательно, как можно более кровавое и бескомпромиссное, чтобы мы сточили свои силы и ресурсы против друг друга, став более податливыми и предсказуемыми в обозримой перспективе. Особенно это касается Ланнистеров, которым парировать грабительские набеги с моря, одновременно сражаясь со мной в глубине континента, будет очень нелегко.

«Зачем?» Извечный вопрос, цепляющийся к человеческой природе, пересекая границы наций, культур и… как видим, даже миров. Целью может служить как блокирование каких-либо мирных переговоров перед внешней угрозой, так и потребность истощённых кровавой борьбой сторон в новом третейском судье. И весьма, нет, крайне желательно, чтобы судья был с платиновыми волосами, бледной нездоровой кожей, высокомерным едальником и шальным взглядом. И я не про Драко Малфоя. Однако, только время покажет истинность или ложность моих суждений. В то же время, это ничуть не помешает и мне немного поиграть с Варисом в разные игры, прикрывшись, если потребуется, его тучным телом.

— И как, скажите мне на милость, Ваши попытки сорвать мои брачные игры могли этому способствовать? — Продолжал наседать на Паука своим демонстративно безразличным взглядом.

— Союз с Домом-изгоем может навредить Вашим позициям в столице, что, в свою очередь, может не пойти на пользу всему королевству. — Варис, видя моё напускное безразличие, также отбросил излишнюю экзальтированность в образе, приобретя, наконец, более серьёзный вид. — Королевство нуждается в крепких династических связях правящей династии, иначе…

— Полагаете, — не стал больше слушать нравоучение мастера над шептунами, — мне есть дело до королевства?

Лицо моего визави замерло восковой маской, ещё большую схожесть с которой придавал толстый слой пудры, рот искривился, наверное, в шоке и неверии, а в глазах промелькнула растерянность. Варис уже привык к лицемерию феодалов, гордо бьющих себя в грудь и клянущихся всем, чем только можно, заявляя о том, как они преданы королю и королевству. Но все всё прекрасно понимают и знают, продолжая играть свои роли благородных блюстителей государственных интересов. Не забывая, разумеется, свой карман держать раскрытым пошире. А я, может, и неплохой актёр! Пою неплохо да и стендап люблю, но… с такими людьми, как Варис, необходимо говорить прямо и нарочито откровенно, дабы не запутаться в паутине. Трюк этот, впрочем, работает только если Вы уверены в своих силах.

— Очень смелые речи, милорд. — Варис слегка отошёл в поисках ответа. — Многие это могут воспринять как неуважение к королю.

— Бросьте, друг мой. — Я невесело улыбнулся, вновь отвернувшись к морю, давая себе небольшое мимическое преимущество. — Вы сейчас противоречите сами себе. То вас волнует баланс интересов Великих Домов, то интересы королевства, то мои мысли относительно всего этого… определитесь уже, государственный Вы деятель или просто интриган. А за себя и свои слова я отвечу, если потребуется.

В моменте я всё-таки бросил взгляд за спину, увидев сосредоточено-внимательное лицо собеседника. Спустя небольшую паузу продолжил.

— Вам и так хорошо всё известно. Что хорошо Баратеонам, то плохо Ланнистерам. Что хорошо Ланнистерам, то плохо всем окружающим. И эта аксиома справедлива для всех. Мы все здесь отстаиваем интересы своих Домов и семей. Так о каком благе королевства может идти речь?

— А как же народ? — Голос Паука приобрёл нотки грусти и сожаления, на что я, не выдержав, повернулся к нему боком, вновь встречаясь с внимательным и заинтересованным взглядом.

— Вы очень долго живете среди нас, лорд Варис. — Паук напрягся, однако, только его глаза могли сказать об этом. — Избавились от акцента, обросли связями и знакомствами. Служите вот уже второму королю. Династия, правда, сменилась, но какая Вам, выходцу с востока, разница?

Варис отвечать мне ничего не стал, но и контроля над мимикой не терял. Паук, словно крупная птица, слегка приподнял подбородок и склонил голову на правое плечо, чуть демонстрируя свой профиль. Он показывал полную готовность. Готовность к чему? К обвинению, разумеется.

— О, не беспокойтесь, друг мой. — Я примирительно мягко улыбнулся и, полностью развернувшись, легонько коснулся плеча Вариса правой рукой. — Лично я нисколько не виню Вас за то, что благодаря Вашему науськиванию десятки, если не сотни людей узнали каково это, сгореть заживо в зелёном пламени. Куда вам было деваться, не правда ли? Работа такая…

Ага, наверняка расчищал от верных Эйрису придворных место для нового короля, разумеется, имея в проекте Эйгона. Расчищал для Эйгона, а получилось, что для Роберта. И очень неплохо так получилось. Во многом именно благодаря Варису Таргариены столь стремительно теряли в поддержке со стороны столичной знати.

— Просто мне стало интересно, о каком именно народе Вы ведёте речь?

— О той бесправной массе, — немного удивлённо стал мне пояснять Варис, явно не до конца понимая, куда я собственно клоню, — что живет в тени замковых стен, и на чьих спинах стоит королевство. О тех, к чьей судьбе равнодушны как лорды, так рыцари. Кого насилуют, грабят и убивают каждый день те самые люди, кто поклялся их защищать. Как бы дико ни звучало, но не кровь королей являет собой кровь королевства, а народ. Мозолистые руки, строящие замки и собирающие урожай…

Кажется, он собирался продолжать, но я всё-таки не дал ему такой возможности.

— А, тот самый народ, что разорвал младших детей Эйгона II на Горьком мосту, и которому только дай повод кого-нибудь поднять на вилы! — Я театрально рассмеялся, вновь слегка похлопав по плечурастерявшегося мастера над шептунами. — Право слово, лорд Варис, это не народ, это… скажем так, податное население, которому по большему счёту плевать, кто их граб… кхм… кто ими правит! В Валирийском фригольде народом считались те, кто имел право голоса при выборе своих правителей. Укротители драконов, маги, богатые землевладельцы. Если следовать такому принципу, то получается, что народ — это я!

Я вновь рассмеялся. Варис же изобразил улыбку, но его взгляд оставался прохладным и внимательным. Кажется, он уже понял, что я забавляюсь, не раскрывая все карты и подлинные мнения… и это хорошо. Пусть остаются крючки мыслей и недомолвок на будущее.

— Наверное, мастер, Вам было крайне нелегко перебраться и привыкнуть к нам после Эссоса, где все свободны и равны в своих надеждах и претензиях на лучшее будущее… кроме рабов, разумеется.

— Действительно. — Варис улыбнулся уже более живо, — Я проделал длинный путь… ах, Ваша светлость! Хоть наша беседа мне и очень интересна, но боюсь, что мне уже пора.

— Ох, конечно, мы с Вами уже знатно заговорились. Навещайте меня всё-таки почаще, Вы весьма приятный и интересный собеседник, а я, признаюсь, имею слабость к собственному голосу во время философской беседы.

— С удовольствием приму Ваше приглашение, милорд.

Варис достаточно низко поклонился, продемонстрировав блестящую лысину, и уже было развернулся к выходу, когда плотину прорвало и баратеоновской норов взял своё.

— И напоследок, лорд Варис, — затянул я, внимательно, но доброжелательно всматриваясь в лицо Паука, — скажите, когда отрезаете детям языки, Вы и в этот момент думаете о благе простого люда и королевства?

Варис окаменел. Не сказать, что это было большим секретом при королевском дворе, но всё-таки методы Паука были известны весьма узкому кругу лиц, в который я не входил. Теоретически.

— О долге, Ваша светлость. — Разобрался, наконец, с ответом мастер над шептунами. Ещё раз поклонившись, Варис покинул мою компанию.

«Долге кому или чему, Паук?»

Варис. Человек, которого нужно держать рядом, но всё-таки на расстоянии вытянутой руки. Рисковал ли я, намеренно провоцируя его в этом разговоре? Думаю, что нет. Варис не руководствуется эмоциями, симпатией или антипатией — только голый расчёт. Несмотря на мою активность и демонстрацию некоторых узких, а где-то и секретных тем в разговоре, обрабатывали и прощупывали на адекватность сейчас именно меня. Паук, убедившись в твёрдости моих намерений относительно Аши, просто развёл меня на болтовню, что позволило ему многое обо мне узнать. Что ж, как я и говорил ему, пускай заходит почаще. У меня всегда найдётся, что сказать.

******

После отбытия посольства Железных островов в столице стало скучновато. Накал страстей поутих, как и поток дел и вопросов, которые можно решить в столице, и скучная мелкая рутина уже грозила погрести меня под собой, с чем я был кардинально не согласен.

Заранее отпросившись у Роберта и Джона, спустя две неделю после отбытия Аши я решил устроить себе небольшой отпуск и посетить свою вотчину. В сопровождение, помимо своего пажа и оруженосца, взял только половину своих людей, оставив остальных, во главе с сиром Роджерсом, на хозяйстве, чтобы присматривать за леди Сиреной с дочками и купеческим подворьем.

Переправившись на нескольких торговых барках через Черноводную, мы сразу же вышли на тракт, ведущий через Королевский лес. Признаться, в дороге я не особо торопился… да и куда собственно спешить? Жизнь в окружающем мире течёт медленно, иначе и не может быть во времена, когда часы и минуты не приходится отслеживать, беречь и выкраивать. Мои купцы все разъехались, оставив в столице своих управляющих, караван с Летних островов придёт ещё не скоро. Столкнувшись с острой необходимостью занять себя чем-то стоящим внимания, я решил проинспектировать некоторые свои проекты лично. Например, Серую гавань и Морн. Заодно и пообщаюсь с некоторыми из своих вассалов.

За несколько дней неспешного пути достигли переправы через реку Путеводная, где нас уже ждал паром. За время, прошедшее с момента, как я осел в столице, много где произошли определённые перемены, в том числе и здесь. Эта река — одна из ключевых водных, а следовательно и торговых артерий Штормовых земель. Впадая в Черноводный залив, река предоставляет очень быстрый и дешёвый доступ до столицы, куда по ней идут тонны зерна, древесины, пеньки, дёгтя и других товаров из северо-западных районов Штормовых земель и немного с северо-востока Простора. Неудивительно, что мои заслуженные труженики феодальной торговли уделили Путеводной свои драгоценные время и внимание. Наладить контакты с лордами, чьи земли примыкают к водоразделу, для меня не составило большого труда. Грандисоны, Феллы, Баклеры и Эрролы не могли похвастаться особым богатством или силой, будучи в лучшем случае крепкими середнячками, но плох тот феодал, у которого нет желания упрочить своё положение. За возможность улучшить своё «финансовое самочувствие» они легко пошли навстречу моим просьбам и предложениям.

В итоге, в точке пересечения королевского тракта и реки возник стремительно разрастающийся в маленький городок торговый пост. Если будет так угодно, фактория. Здесь образовался хаб грузов и товаров, а соответственно и биржа, благодаря которой мои купцы выкупают практически все проходящие мимо объёмы по наиболее выгодным расценкам. Определенный процент от оборота идет местным лордам, которые, в результате, получают неплохие живые деньги. В урожайные месяцы общая сумма выплат может легко доходить до тысячи золотых драконов. Двести пятьдесят золотых драконов набрата, по сути, из воздуха… вполне себе хороший пассивный заработок, учитывая то, что это неплохой месячный доход феодала средней руки.

Вудкросс. Лесная переправа. Именно такое название получил наш новорождённый городок, встретивший меня приятным запахом свежесрубленных деревьев, расчищенными от леса площадями и десятком новых деревянных построек. Административное здание с управляющими, приказчиками и биржей, несколько таверн и гостиниц, речная гавань с десятком низкосидящих судов и барж, гружённых лесом, и, конечно же, склады. Вскоре, когда появится больше свободных финансов, здесь развернётся обширное строительство, в том числе и каменных укреплений. Крюк Масси, расположенный очень близко богат на каменоломни, отчего строительство каменных стен не будет нести в себе излишне обременительных затрат и сложностей. А строительство укреплений и складов именно в этом месте видится мне архиважным мероприятием. Всё дело в царице цариц, в логистике.

Вудкросс построен ровно посередине на пути из столицы в Штормовой предел и, по задумке, ему надлежит стать одной из важнейших стратегически-логистических точек в будущей войне за наследство короля Роберта. Неважно, в какое время и в какой конфигурации эта война начнётся, ибо моему войску в любом случае придётся наступать на столицу. В книгах Станнис, пробираясь через Королевский лес к своей цели, столкнулся с рядом проблем, среди которых, помимо завезенных в эти прекрасные леса горцев, встало снабжение армии. При отсутствии централизованной системы снабжения прокормить громадное войско в густом лесу — задача, так скажем, совсем не тривиальная. Особенно, когда твоих фуражиров режут дикари. В связи с этим, я и решил подстраховаться, создав оперативную базу, где со временем можно будет сконцентрировать войска и сосредоточить необходимое количество провианта и припасов для дальнейшего наступления. С другой стороны, построив необходимые укрепления, разместив соответствующий гарнизон и заведя несколько речных галер, Вудкросс грозит стать неплохим укреплённым препятствием для вражеских сил с севера, если те рискнут-таки идти через Королевский лес или подняться по реке.

Отдохнув пару дней в одной из новеньких гостиниц, мой отряд продолжил путешествие, свернув с тракта примерно через сорок километров и направившись к замку Скирд, принадлежавшему Дому Эррол. Где меня уже ожидали.

Замок не мог похвастаться чем-то выдающимся и выгодно отличающим его от собратьев: ни размерами, ни уникальностью, ни живописностью местности, ни красотой или новаторством архитектуры. Донжон, внутренний двор с хозяйственными постройками, каменные стены, не самый глубокий ров и несколько деревушек в окрестностях. Но была-таки у этого замка изюминка, не сразу бросающаяся в глаза. Ей были порядок и устроенность. Ров не глубокий, но вычищенный, без запруд и наполненный водой, стены не покрыты мхом и плющом, ворота смазаны и без гнилых досок, а внутренний двор ухожен и вымощен камнем. Всё здесь производит благостное впечатление достатка, ухоженности и внимания к мелочам. Одним словом, замок своим видом говорил гостям, что его хозяин — заботливый и внимательный собственник, а точнее собственница.

— Лорд Ренли! — Приятный женский голос поприветствовал меня, стоило мне только соскочить с Вулкана и передать узды конюху. — Рада приветствовать Вас в Скирде!

Леди Шира Эррол, глава дома Эррол, во главе со своими домочадцами и родственниками встречала меня у входа в донжон. Леди была высока и стройна, немного вытянутое молодое и чистое лицо, копна светлых уложенных волос и закрытое голубое платье. Леди Шира излучает тёплую живую энергию, определённо миловидна и просто чудо как хороша. В её глазах заметен острый ум, о котором я догадывался ещё во время нашей переписки (я, как ответственный сюзерен, заранее предупредил, что изволю прибыть в гости на короткий срок).

— Леди Шира! — Подойдя ближе, склонился, мягко поцеловав протянутую ручку. — А как я рад нашей долгожданной встрече! Должен признаться, Вы прекрасны!

— Благодарю, милорд. — Леди Шира мягко улыбнулась, спокойно восприняв несколько громкий, но вполне сочетающийся с моей репутацией комплимент. — Гостевые покои готовы, Ваших людей вскоре разместят и накормят. Желаете отдохнуть после дороги или сразу отобедать?

— Пожалуй, я бы не прочь освежится после проделанного пути, миледи.

— Разумеется. — Госпожа Скирда понимающе улыбнулась, сразу же обратившись к рядом стоявшей служанке. — Подготовьте ванну господину.

В ответ служанка, молча поклонившись, ушмыгнула выполнять господское поручение. Следом леди Эррол стала знакомить меня со своими домочадцами и родственничками. Если подумать, леди Шира — одна из самых необычных моих вассалов. Судите сами! Девушка после смерти своего отца, так и не выйдя до этого замуж, смогла удержаться на отцовском престоле, не уступив его своим кузенам и дядюшкам, и в процессе показала себя очень эффективным управленцем и рачительной хозяйкой. Земли Эрролов откровенно процветают, а Дом богатеет. Но сама леди Шира, несмотря на постоянные попытки многочисленных ухажёров и воздыхателей, близко к своему телу никого не подпускает, если Вы понимаете, о чем я. Это намекает на ещё пару «милых черт» миледи — толику властолюбия, собственничества и, наконец, свободолюбия. Леди прекрасно осознаёт драму жизни — стоит ей обзавестись мужем, как вся её свобода и независимость испарится как роса под полуденным солнцем.

Но у этого был и свой плюс. Стоило леди Шире осознать, что я инициировал с ней активную переписку не с целью втереться к ней в доверие, жениться и присоединить её земель к своей вотчине, а с чисто деловым интересом, как наши отношения сильно улучшились. Леди быстро просекла взаимную выгоду от предложенных мною мер и легко согласилась. Даже более того, вложила в новое предприятие часть собственных средств, частично войдя в долю. Эта инициативность сэкономила мне около двух тысяч золотых драконов, за что я был ей сильно признателен. Не обделим вниманием и то, что видя такой энтузиазм леди Эррол, соседи оказались более сговорчивыми.

Перезнакомившись с многочисленными обитателями замка, отправился в выделенные покои смывать дорожную пыль и готовить подарки для миледи.

Интерлюдия I

У любого моряка всегда есть порт, в который хочется возвращаться, и не получается покинуть без толики грусти. Таким местом для Аши было Солнечное копьё, родовое гнездо Мартеллов. Замок с трёх сторон окружён морем, а со стороны суши разросся Тенистый городок с причудливыми и извилистыми улочками из жёлтого кирпича, над которым гордо возвышаются две ярко сверкающие под солнцем башни с куполами из хрусталя и позолоты.

Тенистый городок очень яркое и ароматное место. В его улочках может найтись всё, что угодно заблудшей в зное душе: таверны и гостиницы, кузницы, ремонтные мастерские, базары, всевозможные лавочки и перинные дома… список можно продолжать очень долго. А его население пёстро, многолико и многоголосо. Купцы и моряки со всех концов света, солёные и каменные дорнийцы, ройнары. Город всем своим колоритом производит впечатление почти сказочного дальнего восточного города, что ещё больше подчеркивает Красный храм в черте города, окружённый ритуальными очагами.

Аша любила этот город, безразличный к чужой крови и вере и готовый приютить каждый проходящий мимо корабль. Флотилии железнорождённых потребовалось две недели, чтобы добраться до Солнечного копья, совершая в пути лишь краткие остановки на пополнение воды и провианта. Железнорождённые торопились домой. Но столь длительный переход несёт известные риски — корабли постепенно изнашиваются, такелаж рвётся, доски гниют, а днища судов обрастают моллюсками. И прежде чем соваться в холодные воды Закатного моря, было бы неплохо починить и хорошенько подготовить суда, ибо другой возможности может уже и не представиться.

Для Аши оставшийся позади непростой переход по Узкому морю и Ступеням прошёл, не считая несколько «штатных эксцессов», незаметно. Команда «Чёрного ветра» с трудом узнавала в дочери Кракена своего лидера. Скупая даже на брань, необычайно хмурая, задумчивая и неулыбчивая Аша вызывала у матросов беспокойство и тревогу. Все также переживали о причинах, по которым их выдернули из столицы и затребовали на Родину. Восстание, война, бедствие? Моряки задавались вопросами, но никто и помыслить не мог об истинных причинах переживаний своего капитана… кроме, разве что, совсем уж старожилов.

Слухи о связи Аши и младшего брата короля были уже давно перетёрты и обсуждены. Но, никто и думать не смел как-либо возмущаться, ведь даже на Железных островах помнили: «Богам — Божье, людям — людское». Тем более, их и спрашивать никто не будет. В Дорне с этим было ещё проще, и эта простота всегда импонировала Аше. «Все всё понимают», это правило существует везде, но почему-то вес это по-настоящему имеет только здесь.

Аша откинула полог из плотной ткани, не пропускавшей с улицы пыль и шум города, войдя в просторное и прохладное помещение. Железнорождённые, а точнее их предводители и старшие при делегации (в общем, те, кто мог себе это позволить) заняли почти все свободные места в одном из постоялых домов, желая в полной мере насладиться уютом и комфортом перед тяжёлым переходом. Помещение было богато украшено коврами, лепниной и занавесами из полупрозрачной ткани, что свидетельствовало о высоком статусе заведения. Привычных для Вестероса столов и стульев не наблюдалось, посетители располагались на топчанах, диванах и подушках, покрывавших собой пространство вокруг низеньких столиков.

— Госпожа! — К Грейджой подскочил и низко поклонился смуглый гладковыбритый юноша, заискивающе заглядывавший в глаза. Кудрявые и чёрные как смоль волосы, карие глаза и белозубая улыбка. Белая рубаха показательно небрежно была расстёгнута на груди, демонстрируя неплохое телосложение, но, в этот раз, в Аше ничего не колыхнулось, не встрепенулось. Словно… ей было всё равно? Сверкнула лишь мысль о том, что юнец потратил на свой нарочито небрежный образ не многим меньше времени, чем какая-нибудь придворная дама.

— Проводи к лорду Харлоу. — Аша осталась холодна и сосредоточена, полностью проигнорировав все посылаемые юношей сигналы.

— Разумеется, госпожа. — Юноша не сдавался, стараясь угодить. — Но милорд желал отобедать. Возможно, пока господин принимает пищу, я мог бы быть Вам полезен?

— Нет. — Аша была категорична. Она не собиралась размениваться и позориться перед Богами, пока не решится её судьба. — Веди.

— Как будет угодно, госпожа. — Юноше ничего иного не оставалось, кроме как выполнить приказ гостьи, сетуя про себя, что слишком мало серебра принес хозяину за этот месяц и дерзкий Сабриз теперь вновь станет любимчиком…

Что в Вестеросе, что в Эссосе не редкость, когда в одном и том же месте размещаются как постоялые дворы и таверны, так и бордели. «Перинные дома», как они здесь зовутся на восточный манер. Особенно ярко это бросается в глаза здесь, в Дорне, по причине наличия наиболее раскованного населения. Нужно ли говорить, что этим издавна и с великой радостью пользовались все мимо проходящие моряки?

Лорд Харлоу вместе с кузеном был в прикрытом ширмой дальнем углу таверны. Место, где расположились Харлоу, было крайне удобным для конфиденциальных разговоров — оно и «на отшибе» этого заведения, и расположено так, что незаметно к ним не подобраться. Родрик и Харрас уже закончили трапезу и лениво вели беседу, попивая пряный лимонный шербет.

— Дядя, — Аша попеременно приветственно кивнула мужчинам дома Харлоу, — Харрас.

— Аша? — Родрик вопросительно взглянул на племянницу, гадая о причине её появления. Он знал о её прибытии, но полагал, что она, как и всегда, сбагрит все дела на шкипера и запрётся в каком-то борделе, и что чуть ли не до самого выхода в море он её не увидит. — Ты что-то хотела?

Младшая Грейджой серьёзно кивнула в ответ.

— Поговорить. Наедине.

Харрас на подобное заявление отреагировал вполне спокойно. Не впервой. Да и в любом случае… если это будет что-то серьёзное, то лорд Харлоу обязательно посвятит в детали своего наследника.

— Милорд. Миледи. — Рыцарь, залпом допив приятный экзотический напиток, поднялся с подушек. — Я вас оставлю.

На это лорд Харлоу степенно кивнул, следующим своим жестом уже приглашая племянницу за столик. Лорд Родрик налил в пустой кубок напиток, предложив его племяннице. Та его приняла с тихой радостью — в Солнечном копьё сегодня было необычайно жарко.

— И что вновь столь секретного, позволь мне полюбопытствовать, ты хотела со мной обсудить, Аша? — Родрик отпил немного шербета, чуть поморщившись от кислоты, и решил немного надавить на племянницу, чтобы та раскрылась быстрее. — Уже успела найти себе мужа в Дорне?

Аша полоснула лицо дяди злобным, чуть прищуренным взглядом, выражая тем самым всё, что она думает о его шуточках. На это лорд лишь скупо улыбнулся. Несмотря на многие отягчающие моменты, например классическое воспитание на Железных островах, лорд Харлоу и Аша были необычайно, действительно по-родственному близки. Аша часто навещала мать в замке Родрика по долгу гостя и волей-неволей впитывала царящую в Десяти Башнях атмосферу, более подходящую лорду с материка, чем истинному железнорождённому. Стоило Аше стать достаточно взрослой, как Родрик и вовсе стал для юной Грейджой наставником и первым по-настоящему доверенным лицом. Можно уже смело сказать (и Аша мысленно согласится), что он стал ей вторым отцом.

— Прости, — Родрик был, как и всегда, скуп на проявление эмоций и жесты, но его глаза были веселы, — но я уже не знаю, что и думать! Каждый раз поражаясь всё больше и больше твоей прыти и дерзости…

На последних словах дяди Аша улыбнулась, но не как обычно, а более зло и самодовольно, хотя по глазам и было видно, что это не настоящие её эмоции. Внутри девушка переживала совсем другую бурю чувств, и Первый из Харлоу это заметил. Потянувшись за пояс, дочь кракена поставила на стол перед дядей хорошо запечатанный кожаный тубус, с которым Аша не расставалась ни днём, ни ночью. Всё путешествие девушку мучили тяжёлые думы и мысли о своём месте в этом мире и своём будущем, относительно которого уже скоро придётся принимать самые важные решения.

— Какая искусная всё-таки работа. — Всё своё внимание Родрик сосредоточил на тубусе. — Такие защитные футляры делают в Браавосе для дальних морских переходов. Хм, печать Баратеонов… знаешь, Лорд Ренли вручил мне такой же. Но боюсь, что содержание в них сильно разнится.

— Ренли предложил мне выйти за него замуж, — без обиняков Аша просветила родственника, уведя немного взор, — а здесь лежит брачное предложение. Он вручил его мне и сказал, чтобы я сама решала, отдавать его отцу или нет.

— Удивительная проницательность… опять. — Родрик ещё немного покрутил тубус в руках, прежде чем отдать его Аше. — Лорд Ренли и впрямь умнее, чем кажется на первый взгляд. Гораздо…

— Неужели? — Аша не без удивления воззрилась на своего дядю. — Неужто ты признал ум кого-то, кроме себя, дядюшка?

— Широкий кругозор, начитанность и ум… всё это разные вещи, Аша. Если судить по твоим рассказам о нём и по личным впечатлениям, то младший Баратеон обладает всеми этими качествами. Это немного несвойственно и многим старикам, что уж говорить про столь молодого человека? Он рассуждает глубоко и связно, без лишнего бахвальства и самомнения, с какой-то житейской мудростью даже, словно он старше, чем кажется. Язык длинный только… нет, скорее острый. Слишком острый для многих, но я думаю, что режет им он чаще с расчётом, чем от фамильной черты их фамилии.

— Ты говоришь так, словно восхищаешься им. — Аша слегка подалась вперёд, с интересом всматриваясь в лицо дяди.

— Такие люди, Аша, большая редкость в любое время, а в наше — особенно. — Родрик в ответ мягко и немного грустно улыбнулся. — Мало кто дома сможет понять, что именно нам предложил Ренли…

— Что? — Аша уже даже не пыталась скрыть дикий интерес.

— Будущее. — Серьёзно произнёс Родрик. — Возможность для Железных островов занять более высокое место в этом мире, обогатить наш народ, сделать его сильнее и сподвигнуть на перемены.

— Но в чём его выгода? — Аша слегка нахмурилась, вспоминая уроки взаимоотношений между благородными семействами от лорда Харлоу.

— Правильный вопрос. Этим Ренли и отличается от многих. — Родрик под выжидающим взглядом племянницы сделал глоток напитка, вновь собираясь с мыслями. — Младший Баратеон смотрит на этот мир очень широко. Видит причины и взаимосвязи происходящих вокруг него событий, и его взор не зашорен предрассудками и не ограничен своей спальней, столицей или своими владениями… может, он спелся с каким-то мейстером?

Родрик сделал ещё один глоток шербета, прежде чем поставить точку.

— Он видит истинное положение вещей. А, следовательно, и суть власти и лидерства. Он делает ставку на взаимные интересы, взаимную выгоду и, соответственно, взаимной ответственности. Никакой кабалы и принуждения, а только добрая воля. Этим, признаюсь, он меня и расположил к себе — открытостью и способностью к диалогу. Жаль, конечно, что способность говорить не может свидетельствовать о разумности…

Аша, между тем, снова уходила в мысли, которые были ей неоднократно обмусолены за последние дни. Неожиданно, в первую очередь для самой себя, она действительно увлеклась Ренли. Действительно. Это чувство тяжело было с чем-то перепутать, потому что определённого опыта госпоже Грейджой хватало — она достаточно распробовала влечение как к мальчикам, так и к девочкам, но… всегда эти интересы не были сопряжены с чем-то значимым. Были и своеобразные исключения из этого правила, но всякий раз они были скоротечны и оставляли привкус мимолётного разочарования. Эта участь постигла даже Тристофера Ботли, одну из первых её влюбленностей, с которым они вместе росли и, насколько это было возможно, познавали мир. Познавали в итоге и друг друга.

Но, как и было сказано, Трис, в меру красивый юноша, остался для неё лишь другом. И это, особенно по прошествии времени, не могло не радовать Ашу. В юности она считала его порою слишком назойливым, неуверенным и боязливым, а став старше и вовсе в полной мере осознала, что они никак не пара. Не только из-за характеров. Выходить замуж за собственного прямого вассала? Ну уж нет. Аша слишком высоко себя ценит. Пусть это раскрылось и не сразу, но самомнение она в полной мере унаследовала от отца, в чём совсем не страшится признаться самой себе.

Есть… а уже точнее был, ещё один мужчина в её жизни. Кварл Девица, один из лучших и, в дополнение к этому, удачливых воинов отца. Хороший и опытный любовник, но быстро вскрылось, что кроме этого похвастаться ему совершенно нечем. Слой лежащий на поверхности харизмы, за которой скрывался пустой человек, ведомый лишь обычными потребностями железнорождённого, что… само по себе не было плохо. Аша и сама прекрасно знает этот островной дух и ценит его, но тут речь шла о человеке, который не задумывается не только о завтрашнем дне, а вообще ни о чём. Спать с ним было хорошо, да и всё на этом. На что-то ещё, кроме как битвы, он не способен.

Были на островах и другие ухажёры и даже особо смелые самопровозглашённые женихи, добивавшиеся руки дочери кракена. Молодые и старые, сильные и ловкие, богатые и дерзкие. Но все они хотели лишь выгодно взять что-то, алчно сверкая глазами и определяя Ашу в разряд скотинки, которую они хотят повыгодней приобрести и использовать по максимуму. Алчные, скупые, недалекие, они пусть и владеют кораблями и говорят о воле, но заперты в своих ограниченных мирках. Настал момент, когда можно было уверено сказать, что Грейджой презирала большинство лордов Железных островов, разделяя во многом взгляды своего дяди по материнской линии. Ни для кого не было секретом, что отец готовит Ашу себе в преемники, и её присутствие на советах, когда решались важные проблемы островов, было не редкостью, так что лорды к этому привыкли. Эти вылазки в итоге ещё сильнее способствовали укреплению связи между Ашей и её дядей. Юная Грейджой часто видела (и делала соответствующие выводы), как Харлоу раз за разом оказывался одним из немногих голосов разума при дворе отца, в то время как в большинстве других лордов можно было увидеть лишь разбойников с титулами. В итоге все факторы «сошлись». Очередная волна назойливых ухаживаний и нудных разговоров с отцом о продолжении рода, высочайшее мнение об отцовском окружении и так удачно подвернувшаяся возможность спастись от всего этого. Итог ожидаем — Аша сбежала вместе с дядей в столицу. Был и неожиданный итог — она повстречала Ренли.

До первой встречи Аша лишь иногда слышала о нём… и то, это были крайне противоречивые по своему содержанию вещи. Согласно этим пёстрым россказням, он был сластолюбцем, любителем вина и развлечений, но вместе с тем и покровителем черни, принципиальным властителем и скорым на расправу палачом. Часто и многими вхожими в привилегированные круги завсегдатаями таверн и борделей повторялись слова, что в Ренли причудливо уживались черты характера двух старших братьев, и никто, независимо от отношения к младшему из братьев Баратеонов, не мог не отметить незаурядный ум этого человека.

Ренли ворвался в жизнь Аши неожиданно и, естественно, со скандалом. Излучая свою фирменную, иногда выводящую из себя уверенность, он без страха и какой-то настороженности стоял в окружении её моряков, смотря прямо ей в глаза с выжидающим интересом. Потом новая встреча, взаимные остроты и, наконец, появившийся у девушки первый интерес к этому молодому мужчине. Именно мужчине, не по годам зрелому, знающему, чего он хочет и как этого добиться. Самодостаточный, независимый в суждениях, и не ограниченный неписанными правилами того, как должен вести себя благородный человек. Сильный и смелый, способный идти против общественного мнения и побеждать! И как он это делал? Играючи, утопленники его подери! По крайней мере, так казалось Аше.

А какие грандиозные планы он строит? Ренли не особо распространялся о своих начинаниях и амбициях, так что Аше удалось узнать лишь крупицу (и то по причине долгого совместного пребывания), но и этого оказалось достаточно. Она видела отрывки писем и поручений, карты над которыми он так любил корпеть по вечерам и книги. Грейджой, благодаря урокам отца и дяди, хорошо разбиралась в морском деле и торговле и без особого труда могла провести маршрут от одного порта к другому, рассчитав, где можно выгодно продать или закупить тот или иной товар, но то, что делал Ренли, было больше похоже на план завоевания. Настолько он был масштабен и проработан.

Ренли постепенно стал занимать всё более и более значимое место в её сердце. Первая спонтанная ночь в фальшивой богороще Красного замка после интересного и эмоционального разговора раскрыла младшего Баратеона с новой стороны. Вскоре он стал лучшим мужчиной в жизни Аши. Некогда казавшийся искусным любовником Кварл Девица оказался на его фоне сомнительным подобием, способным удовлетворить разве что старого тюленя. Дальше — больше, ибо так, как ухаживал Ренли, не ухаживал больше никто. Ни лишних соплей Триса, ни тупого мычания Кварла. Казалось, он просто умудрялся думать о вещах, до которых у других не доходила фантазия.

Ещё и готовит. И, о Утонувший, как готовит! И ведь именно Ренли, а не леди Сирена! Для Аши стало большим открытием, что именно она и её дочери учатся у Ренли, а не наоборот. Было невероятно интересно наблюдать, как они скрупулёзно выверяют очередной новый рецепт и новую технику. Открывают Аше новые, доселе незнакомые ей вкусы. Это было захватывающе (и чрезвычайно вкусно) — пробовать их новые шедевры. Такое необычное для мужчины увлечение казалось Аше крайне странным. Но сейчас? Сейчас ей это кажется чрезвычайно милым. Привлекало это внимание и из-за того, что Ренли занимался этим просто из-за того, что хотел, не боясь ни непонимания, ни осуждения, ни неизбежных насмешек. Он был не просто выше этого, а словно… попросту «вне». Он не был глуп, не был и, вопреки словам особенно болтливых своих критиков, зашорен собственной гордыней. Он всё понимал и его это действительно не трогало. Либо так, либо он учился держать лицо у скал и статуй. Эту его черту ярко демонстрирует судьба семьи леди Сирены, которую Ренли взял под защиту и покровительство. Молчим уж про то необычное, по мнению некоторых, явление, что, несмотря на все обстоятельства, он никак не спешил затащить мать или её дочурок к себе в личное «служение». Хотя… как показалось Аше, старшенькая дочурка была бы и не против.

Спустя две недели с момента их расставания, наполненных тяжёлыми рассуждениями и осмысливанием перспективы больше никогда не увидеться с Ренли, Аша пришла к однозначному и ужасающему выводу, что втюрилась, как девчонка! Словно она какая-то принцесса из баллад зелёных земель. Или конченная дура… это как посмотреть. Её раздирало противоречие чувств, долга и разума. Она уже категорически не понимала, как ей быть дальше. Впервые столкнувшись с чем-то подобным и имея пусть маловероятную, но реальную перспективу удержать эту связь с Ренли, она безумно этого хотела. Она хотела его, хотела быть с ним, любить его и быть любимой, участвовать в его планах и прожектах. Каким бы шоком после последних лет эта мысль не отдавала, но рожать ему детей, в конце концов! Вот только… что скажет отец? Как отреагирует семья? Народ? Чего-чего, а становиться предательницей в глазах родных ей бы не хотелось.

— Дядя, — Аша растянулась на столе, желая не показывать лишний раз как нахлынувшие эмоции, так и фрустрацию, которая звенела в голосе — я не знаю, что делать!

— Принять предложение лорда Ренли, разумеется. — Невозмутимо ответил лорд Харлоу, подливая себе шербета.

— Что?! — Аша моментально переключилась, направив всё своё внимание на дядю. — А как же…

— На данный момент это лучшая для тебя партия во всём Вестеросе. Предпочтительней, наверное, был бы разве что выходец из Тиреллов. — Харлоу слабо улыбнулся, узрев гримасу омерзения, сразу проступившую на лице племянницы. — Дом Баратеонов богат, силён и уважаем даже среди железнорождённых. Твой брак с членом правящей династии только усилил бы позиции Грейджоев не только на островах, но и на континенте. Ведь отныне они будут родственниками короля, такими же, например, как Ланнистеры и Флоренты. А если…

Харлоу пристально посмотрел в глаза Аши. Лишних эмоций в ней уже не было — племянница вмиг стала более серьёзной и собранной.

— А если ты проявишь достаточную меру ума и мудрости, то вполне сможешь вынести из этого брака нечто большее, чем почётное положение жены Великого лорда.

— Морской трон… — сразу поняла Аша.

— Морской трон. Эурон вновь совершил чудовищную глупость и изгнан с островов, и нам ещё только предстоит узнать причину. Статус Теона под сомнением, несмотря на то, что прав у него гораздо больше, чем у всех остальных претендентов, но… ты ведь сама знаешь своего отца. — Аша, в глазах которой на долю секунды промелькнула печаль, кротко кивнула. — Остался только Виктарион. Он сильный лидер и у него есть авторитет, но он не самый, мягко скажем, дальновидный. Чтобы одолеть такого, нужно и планирование, и мощь, а Баратеон как раз последнее тебе и предоставит.

«Или помочь Теону!» — вмиг осенило Ашу.

— А как же отец? — Грейджой хоть и была довольна поддержкой дяди, но прекрасно понимала, что в семейных делах его слово не станет решающим. — Он никогда и ни за что не отдаст меня Ренли. Нам его не убедить…

Таким неутешительным было заключение Аши. В уголках её глаз проступила бы влага, если бы она ещё на корабле не провела с этой мыслью достаточно времени.

— Не только тебе лорд Ренли передал запечатанный тубус. — Харлоу достал из поясной сумки похожий на Ашин тубус-футляр, поставив его перед девушкой. — Баратеон предлагает Железным островам сделку. Зерно и прочий фураж в обмен на перевозку его товаров. При этом предложенные им объёмы гораздо больше, чем те, которые мы просили у короля. Гораздо больше. Благодаря этому, по моим расчетам, мы не только сможем пережить будущий недород, но и зиму. Ещё и, помимо прочего, совместно заработав. Это прямое взаимное благо как для Железных островов, так и Штормовых земель, предложенное лордом Ренли. Отрицать это не станет даже лорд Бейлон. Скажу даже больше, даже если другие лорды воспротивятся, я всё равно поучаствую в этом мероприятии, настолько оно мне видится успешным. Хотя… я сомневаюсь, что многие пойдут против.

— И что с того? — Аша никак не могла понять, куда плавно уводит мысль первый из Харлоу.

— Мы можем увязать это соглашение с заключением брака, как одно из условий. — Лорд Родрик слегка развёл руками. — Твой отец скорее поверит в меркантильность «зелёного лорда», чем в любовь, Аша. А так как чувство долга перед своим народом у него развито куда больше, чем вера в человеческие чувства, так ему будет проще и легче сделать правильный для всех нас выбор.

— А если нет? — В голосе Аши звучали настороженность и надежда.

— Благо, дорогая моя, что ты — девушка. — Как ни в чём не бывало продолжил лорд Десяти Башен. — Ты всегда сможешь заявить, что беременна.

O_O

Наблюдая за пожаром эмоций на лице девушке, лорд Харлоу продолжал задаваться немного другими вопросами, не стремясь, однако, их озвучивать влюбленной племяннице. А именно: «каковы истинные цели лорда Ренли, и как это можно будет использовать в свою пользу?»

Глава 24

Друзья, всех причастных с праздник 23 февраля — Днём Красной армии и военно-морского флота! Мирного неба над головой.

Воспользовавшись в полной мере гостеприимством леди Эррол, я задержался в Скирде на целых три дня. Это было не столь моим особым желанием, сколь следствием тихой, но очень сильной заинтересованности леди Ширы в укреплении своих позиций. Последним я, естественно, беззастенчиво воспользовался для будущих «телодвижений». Не в горизонтальном смысле, разумеется.

Несмотря на кажущееся стабильным положение леди Эррол, её феодальные права достаточно зыбки. С одной стороны её неспешно, ласково, «по-семейному» душит многочисленная родня, среди которой достаточное количество мужчин, претендующих на наследство. С другой стороны коршунами приглядываются соседи, которые совсем не прочь расширить свои вотчины за счёт позволившего себе слабость соседа. А для местных женщина у власти — всегда слабость. Само собой, у правил бывают исключения, на то они и исключения. Увы, суровый век. Всё это вынуждало миледи балансировать между чужими интересами, пока в этой игре не нарисовалась моя фигура.

Демонстративное посещение замка и достаточно длительное пребывания в гостях, общие финансовые дела, длительные совместные прогулки в окрестностях Скирда — всё ярко демонстрировало всем, у кого есть глаза и уши, что правящий Дом Штормовых земель устраивает нынешнее положение вещей. Таким нехитрым способом леди Шира укрепила своё положение и, как минимум, отсрочила любые попытки себя сковырнуть. Но и Ваш покорный слуга в накладе не остался, сделав лордов северной окраины своих земель более сговорчивыми и активными в вопросах их вложений в мои проекты, а также более крепко привязав Дом Эррол к себе. По сути, я ввёл себя в их реалии в качестве деятельного третейского судьи. Теперь, в случае делёжки наследства, с большой долей вероятности будущему наследнику придётся спешить заручаться именно моей поддержкой, ибо она станет определяющей.

Понимает ли леди Эррол все вышеуказанное? Думаю, что да. Вот только, для неё это не является определяющим моментом. Видится мне, что будущее Дома её волнует меньше, чем собственная независимость и власть в конкретный данный момент. «После меня, хоть потоп». Позиция для меня ясна, её логика понятна и… с этим, откровенно говоря, можно работать.

Наедине с леди я оставаться категорически не стремился и подобного не допускал. Общались мы при свитских, родственниках и фрейлинах. По вечерам я допоздна обсуждал крайне важные «винно-хмельные вопросы» с мужчинами Дома Эррол, создавая себе железобетонное алиби. Не хватало ещё слухов про нашу яркую и спонтанно возникшую сексуальную связь, а то не успеешь оглянуться, как леди Эррол родит от конюха, а объявят, что это мой бастард. Лучше от этого защититься заблаговременно. На всякий случай.

Что можно сказать о многочисленных племянниках и кузенах хозяйки Скирда? Явный лидер среди них — сир Себастион Эррол, кузен и официальный наследник леди. Благовидный, статный мужчина около тридцати лет от роду, с абсолютно невыразительной внешностью, которая вполне удачно отражает и всё остальное в нём. Не особо умён, но и не дурак. Хоть и рыцарь, но особых заслуг и славы не сыскал. Простой, обычный среднестатистический вестероский аристократ с достатком ниже среднего и примерно такими же амбициями. На уме лишь охота, девки, турниры и халява. Очень скучный собеседник и компаньон, чьи неумело и даже грубовато завуалированные просьбы о включении в мою свиту, были мною легко и непринужденно проигнорированы.

* * *

Попрощавшись с обитателями Скирда, мы направились дальше, напрямик к Штормовому пределу, но не совсем. Решил-таки обогнуть Бронзовые врата, вотчину Баклеров, а то я уже был достаточно сыт гостеприимством среднестатистических феодалов и времени зазря решил не терять. Спустя несколько дней неспешного пути, вдали показался, наконец, Штормовой предел. Не думал, что меня будет пробирать такая сентиментальность, но сердце при виде цитадели забилось чаще и радостней, так, как оно может биться только при виде отчего дома. Стояла ясная погода, на солнце пускали блики копья и алебарды стражи и дозорных, а над замком поднималась дымка очагов от кухонь и кузниц. Запахло морем, а ветер усилился.

Даже издалека можно была разглядеть, как вокруг Предела разросся небольшой городок. Хотя по ещё не выцветшим прогалинам и было заметно, что относительно недавно он был гораздо больше. После обсуждений и поправок в планы, мной и сиром Кортни было принято коллективное решение о переносе всех экономических построек (в первую очередь, речь о наметившихся мануфактурах по выделке «консерв», полевых кухонь и прочего) в Серую гавань. Затем часть из них уйдёт дальше, на остров Тарт, в крепость Морн, с целью максимально упростить логистику и удешевить производство. По сути, вокруг Штормового Предела остались лишь обслуживающие мои «ордонансовые» роты здания — лавки, таверны, постоялые дворы и гостиницы, бордели, конюшни, кузни и так далее. Все деревянные, а это значит, что их можно будет быстро сжечь, дабы не доставались гипотетическому врагу.

Нас заметили сразу, стоило нам только появиться на обозримом горизонте, и выслали отряд встречающих. О, без радостной встречи тут никак, ведь прежде, чем перевалить через холмистую гряду, разделяющую мою вотчину и земли Баклеров, мы развернули мой штандарт, гордо реявший на ветру. К нам навстречу спешил отряд из двух десятков всадников, над которыми вилось уже два штандарта. Один также Дома Баратеонов — восставший коронованный олень, а второй с изображением флага из гербовых цветов моего Дома: чёрный и золотой, как флаг Австрийской империи. Чёрная полоса сверху, золотая снизу. Ленты с этими цветами были перекинуты через плечо практически всех встречающих всадников. Сомнений нет, меня встречают офицеры моей гвардии!

— Ваша Светлость! — Стоило нам сблизиться, как первым приветствие воскликнул кастелян Штормового Предела, сир Кортни Пенроз, ставший одним из первых моих помощников и верным другом — Рад приветствовать Вас дома!

— А как же я рад, друг мой!

Я искренне рассмеялся и принялся тепло приветствовать встречающих, среди которых были мессиры Генри Лонмаут и Михель Венсингтон, которые также улыбались, приложив руку к сердцу и легко склонившись, не слезая с лошадей.

— Вы ни на миг не постарели, господа! Явно каждый нашёл себе по молодой вертихвостке! — Все в округе взорвались весёлым смехом, излучая эйфорию от встречи с любимым правителем, всё по заветам чучхе. — Поспешим же в замок да поскорее выпьем за нашу встречу!

Под одобрительные пересмешки мы развернулись в большую колонну и направились к цитадели.

Я дома.

* * *

Под пение труб на барбакане наш отряд протиснулся в ворота, где к нам тут же бросились замковые стюарды, чтобы скорее перехватить под узды лошадей. Городок мы проскочили быстро и без задержек, ибо ничего интересного тут не было — бараки бараками. Да и в Пределе особо ничего не поменялось… разве что, стало гораздо многолюдней. Гораздо.

Когда я отбывал встолицу, население Штормового Предела, без учёта только-только формируемых «ордонансовых» рот, даже с гарнизоном не превышало пять сотен человек. Теперь же одних только пеших и конных «жандармов» со всем вспомогательным персоналом набирается тысячи две. А можете представить, сколько здесь лошадей? На почти шесть сотен всадников (а это почти кавалерийский полк) приходится как минимум в два раза больше лошадей. Поэтому сейчас Штормовой Предел походил больше на оживлённую войсковую базу, чем на привычный тихий провинциальный замок.

Сразу после дороги, отдав указания о размещении свиты, я направился отмокать, назначив на вечер небольшие посиделки. С вином, но без прекрасного пола, потому что сегодня хотелось бы совместить приятное с полезным. А именно — сытный ужин и деловую беседу.

Всё-таки это было восторженно приятно! Вернуться в собственные покои и собственную постель… столько эмоций и ностальгии. Хотя времени прошло и не так много, всего чуть меньше года. Синди, кстати в замке не оказалось. Девушка, удачно выйдя замуж за сына мэтра Вайнбага, переехала к мужу в Раэмпорт. И хорошо. И замечательно. Нечего смущать и провоцировать бедного лорда своим присутствием.

По моей просьбе, купать и скоблить лорда явились две опытные дородные матроны, не вызывавшие ни малейшего желания, которые невозмутимо приступили к своим обязанностям. Затем цирюльник, без этого ценного специалиста просто никуда. Я всё так же настойчиво не желаю отращивать себе бороду, дабы меня окончательно не стали путать и смешивать в образах с Робертом. И, Слава Богам, что мне пока удаётся держать свой живот в плоском состоянии.

К праздничному ужину мне удалось даже немного отдохнуть с дороги, отчего я был в приподнято-хорошем настроении. По моей просьбе, стол был накрыт в большом зале и были приглашены все старшие офицеры и лица, с которыми, по мнению мессиров Кортни, Генри и Михеля, я должен был познакомиться и одарить своим вниманием.

— Господа! — При моём появлении все присутствующие встали, пожирая восторженными глазами. — Рад вас приветствовать! Прошу, присаживайтесь.

Тут же подал пример, усадив свою пятую точку во главе стола, а за моей спиной, ожидая указаний, выросли Вигмар и Марик. Всего за столом разместилось десять человек. По мою правую и левую руку, соответственно, расселись сир Кортни и мэйстер Молис, явно набравший килограмм пять с нашей последней встречи. За Пенрозом расположился Лонмаут, а за Молисом Венсингтон. А вот дальше, немного смущаясь столь высокому вниманию, мялись неизвестные мне пока господа, с которыми меня и начали знакомить в первую очередь, пока слуги расставляли наготовленные блюда.

Первым, удостоенным чести быть мне представленным, оказался крайне высокий гладковыбритый суровый мужчина с чёрными как смоль, но жидкими волосами до плеч, сломанным носом и массивным подбородком, и чьё лицо было покрыто следами от оспин. Ролланд Шторм, бастард из Ночной Песни. Единокровный брат-бастард лорда Брайса Карона, хорошего друга Ренли и, получается, мой тоже. Поднимая эту информацию из памяти, не мог не улыбнуться про себя — вместе с возвращением в Штормовой предел, где всё началось, вернулось и мысленное разделение на «меня» и «Ренли». Вдали от этих стен да в окружении дел и забот зыбкие границы совсем уж пропадали. Уверен, это вскоре пройдёт, как и неожиданно сильная ностальгия.

Сир Ролланд был одним из последних, кто присоединился к моей гвардии, приведя с собой десяток справно вооружённых человек, и сразу хорошо себя зарекомендовал. Безропотно принял все установленные в отряде правила и нормы, спокойно подчиняясь и выполняя приказы старших товарищей. Хорошие черты, которые множились на то, что он заслуженно слыл отличным фехтовальщиком и наездником. Всё это позволило ему проявить себя и быстро привлечь внимание Лонмаута, который со временем его повысил, назначив сначала десятником, а затем и сотником. На этих должностях он уже зарекомендовал себя, как очень хороший и грамотный командир.

Следом, после сира Ролланда, словно в противовес его внушительной фигуре и мрачноватой внешности, задорно поблескивая глазами, расположился некогда межевой рыцарь, сир Шадрик из Тенистой Долины или, как все его зовут, Бешеная Мышь. Невысокий и очень жилистый мужчина с лисьими чертами лица и столь же лисьим взглядом, острым носом и щетинистыми рыжими волосами.

Честолюбивый, самоуверенный, остроумный и лихой кавалерийский рубака. В другое время из сира Шадрика получился бы отличный гусар. Несмотря на свои скромные габариты, это очень опасный воин и крайне изобретательный командир. Вместе с тем, Бешеная Мышь очень щепетильно относится к своему слову и чести, отчего имеет определенный вес среди своих товарищей. Несмотря на откровенно склочный и неуживчивый характер, авторитет вышестоящих он не оспаривает и не разъедает лишней болтовнёй за спинами, а команды выполняет строго и исправно.

Следующим мне был представлен сир Дермот из Дождливого леса, молодой и перспективный рыцарь. Гладковыбритый рыжеволосый мужчина с телосложением ближе к моему. Хорошо известный в Штормовых землях турнирный боец, взявший несколько призовых мест в локальных турнирах. Родом он и вправду из Дождливого леса — частенько турнирные бойцы берут себе топографические прозвища поблагозвучнее, особенно если фамилия не на слуху. Как раз соответствует этому молодому таланту, происходящему из не самого знатного и совсем не богатого рода межевых рыцарей, обретающихся у местных лордов. В связи с тем, что сир Дермот вырос в местных лесах, он не только хорош как линейный латник, но и обладает многими навыками, присущими егерям. За счёт последних он долгое время и зарабатывал свой хлеб и выживал, выслеживая в группе таких же отчаянных молодых парней всякую шваль. Надо сказать, что вполне успешно.

Именно сиру Дермоту принадлежит инициатива, а с ней, следовательно, в соответствии со всей строгостью военного обычая, и обязанность по исполнению идей и задумок по созданию лёгкой кавалерии со… специфическими функциями. Речь, немного-немало, о полевой разведке. В лесах, в пустынях и горах, на равнине, в лагере противника… в общем, везде. Захват языков, сбор сведений, совершение диверсий и так далее и тому подобное. Это, конечно, ещё не осназ или спецназ, но уже очень близко к казакам-пластунам. Нелёгкое и непростое задание, но я смею питать определённые надежды, ведь именно сиру Дермоту стоит говорить особое спасибо за выслеживание и уничтожение самых опасных банд лесных разбойников, которыми всегда славился Королевский лес. Также в голове отложилась информация, что из-за специфики под командованием сира Дермота находится сейчас самый малый, относительно всех присутствующих, отряд. Всего пятьдесят человек, но зато каких!

Последним в череде новых лиц и имён стал сир Тимон Разящий Меч. Как и все остальные здесь, пока молод и горяч. Вьющиеся каштановые волосы, выбритый тяжёлый подбородок и пронзительный взгляд. Тоже вполне известный турнирный боец родом из Дорнийских марок Штормовых земель. Однако, в последних турнирах его преследовала неудача — и большого дохода он не поднял, и особого внимания к себе не привлек. Вот и пошёл ко мне в наём. Пошёл скорее от безысходности, но результат позитивный. Он успешно прижился и быстро привлёк нужное внимание, демонстрируя по ходу службы волевые и лидерские качества.

Были и другие достойные высокого внимания офицеры и воины, но в данный момент распыляться на десятки человек, которым себя ещё проявлять и проявлять, я был не намерен, и решил пока остановиться на этих четверых, как на особо выдающихся и выделяющихся. Посмотрим, потянут ли они лямку или нет. Надеюсь, что да, потому что дальше речь пойдёт о расширении моих «ордонансовых» рот, которые вскоре получат новое, вполне официальное название. Казалось бы, работы проделано уже очень много, но, мы всё ещё на начальных этапах. По сути, сейчас большая часть трудов и замыслов Лонмаута и Венсингтона направлены на просеивание и выявление способных офицеров, а также «подтягивание» их на необходимый уровень, дабы они, когда придёт время, подхватили, продолжили и развили процесс формирования новых подразделений, не превратив всё в голимую профанацию. А вот как и куда развивать… это вопрос всё ещё открытый и животрепещущий. И мне ещё предстоит поучаствовать в его разрешении.

— Господа, тост! — Я бодро поднял руку с полным вина кубком. — Выпьем же за столь интересное знакомство да с надеждой на будущее плодотворное сотрудничество! Верю, вы ещё покажете не только мне, но и самим себе, на что вы способны в качестве новых капитанов будущих Чёрных рот!

На мне скрестились горящие взгляды. Собравшиеся здесь молодые и амбициозные рубаки были отнюдь не дураки. Они вмиг осознали, куда дует ветер и что он им сулит. Все четверо — люди с похожей судьбой нищенствующего рыцарства, наполненной извечными скитаниями и мытарствами от обители к обители, и борьбой со всё возрастающим, подпитываемым безысходностью и усталостью желанием заняться банальным разбоем и окончательно «пасть», открывая для себя множество дорог, одинаково ведущих в никуда. Вечная гонка за лучшую жизнь, девяносто девять процентов участников которой проиграют. Но некоторым выпадает порой шанс, им выпал этот шанс. Шанс на миллион. Не просто чем-то «перебиться», переночевать в конюшне, поучаствовать в дуэли от чужого имени или подвязаться на сопровождение очередного торгового каравана, а стать частью войска Великого Лорда. Частью значительной и приближённой к тому, кто разглядел и оценил не их лизоблюдство и родословную, а таланты, навыки и опыт. Подобное крайне высоко ценится в средневековом обществе, особенно среди воинского сословия. Осталось только развить и укрепить взаимную верность друг другу и, возможно, из этого и впрямь выйдет нечто дельное.

А что касается «Чёрных рот», то название, на мой непритязательный вкус, вполне себе ничего. Несмотря даже на то, что тема несколько поистрепавшееся. «Штормовые роты» в народе упорно не приживаются и, что самое печальное, жёстко привязываясь к Штормовым землям и их обитателям, термин обрубает значительную рекрутскую базу из других регионов. А ведь мне хотелось создать нечто «брендовое», что вскоре должно будет ассоциироваться с силой и мощью Дома Баратеонов. Создать имя, которое будет греметь на континенте, и которое будут бояться и уважать, гордиться его принадлежностью к нему и восхищаться свершениями. Варяжская гвардия, Швейцарские гвардейцы, Римские легионы… а в случае с Вестеросом — Золотая Рота и Безупречные. А для создания такого имени нужен яркий и колоритный образ.

Если честно, я очень долго ломал голову, как бы поудачнее переименовать свою будущую армию, пока не приметил интересную заметку в письме Лонмаута, что многие воины стали заказывать у замкового кузнеца или делать собственными силами воронение выданных доспехов, дабы уменьшить коррозию казённого имущества. Эту тенденцию подхватили и офицеры, но по немного иной причине, а именно с целью подражания гербовым цветам Дома Баратеонов. В итоге имеем, что в настоящий момент две трети воинов у меня на службе ходит в воронёных доспехах. Как ещё в таких условиях назвать этих любителей пожечь доспехи в углях? Ну и в довесок тот факт, что чёрный это всегда стильно, мрачно, пугающе и молодёжно. «Legio Nigra», чёрт возьми! Звучит?!

* * *

Отряд копейщиков немного замешкался и, не успев перестроиться, оголил свой левый фланг, чем не преминул воспользоваться сир Бешеная Мышь, уже начавший разгонять своих кавалеристов для атаки. Но отцы-командиры быстро обнаружили брешь в обороне, после чего пронзительно зазвучали офицерские свистки и ритм барабанов, и пехота успела перестроиться прежде, чем в неё врезались бы латники. Хоть и не на самой высокой скорости…

Видно, что стороны мотивированы, и дело тут не только в командирских кнуте и прянике. Несмотря на то, что у противоборствующих вместо летального оружия лишь палки с привязанными к наконечникам мешками с песком, желающие получить таким «инструментом» по лбу в Чёрных ротах давно закончились.

— Вот это было опасно, господа.

Не смог сдержать свой комментарий, наблюдая вместе с Пенрозом, Лонмаутом и Венсингтоном за манёврами с одного из высоких холмов, где мы соорудили настоящий наблюдательный пункт. Высокая деревянная башня и, конечно же, подзорные трубы, привезённые мною с собой.

— Ролланд быстро учится, милорд. — За своего протеже вступился Лонмаут. — Несмотря на явную приверженность к кавалерийской тактике, он экспериментирует и развивается…

После праздничного ужина, который я устроил своим приближёнными (разумеется, с подарками и денежными премиями), решил немного углубиться в военное дело, пока у меня есть на это время.

Стоит сразу отметить и поставить заслуженный жирный плюс, потому что Лонмаут и Венсингтон в моём представлении совершили самую настоящую военную революцию. Как минимум у себя в головах. Покидая свою вотчину, я был полон откровенного скепсиса относительно Чёрных рот, ведь я видел контингент, который стягивался. Видел, во что они были одеты, чем вооружены и какие у них были лошади. И, как мне кажется, вполне справедливо полагал, что моим «генералам» потребуется куда больше года, чтобы привести эту разношерстную вольницу к задуманному результату. Как же приятно порой осознавать, что ты ошибался! Генри и Михель справились гораздо быстрее. Именно, что справились, а не просто сдвинули положение вещей в правильную сторону.

Ещё в самом начале этой эпопеи мною, совместно с новоиспечёнными командирами, было принято кардинальное решение. Я выкатываю своё техническое задание (что именно я хочу увидеть и получить в результате), а господа Лонмаут и Венсингтон сами определяют, как именно они будут этого результата добиваться. С моей же стороны должны были быть обеспечены финансирование и покровительство. И если на первых порах я ещё строчил прожекты и мнения о том, как и что лучше делать, то потом окончательно устранился, получив подтверждение, что мои специалисты хорошо справляются и без моего участия. Впрочем, я себе немного льщу такой формулировкой. Делегирование — великая вещь, но зачастую оно ссорится с эго делегирующего. Смотря спустя время на всё, я понимаю, что ко мне это относилось в полной мере. Почему? Во-первых, к тому моменту я уже привык «опережать время» и решать некоторые вопросы, что называется, вручную и со своим надзором. Во-вторых, моя фамилия — Баратеон, и это уже говорит само за себя. Благо, что я и это смог задавить, и мои ставленники проявили себя с лучшей стороны. Да, господа в полной мере воспользовались выданными им карт-бланшами, реализуя свои давние идеи, а с ними и мои планы.

Стоило двум «генералам» после моего отбытия в столицу остаться один на один с почти тысячью уже набранных вооружённых мужиков, как они стали очень активно думать над своими следующими шагами. В том числе и над вопросом — «а что должно в итоге получиться»? Они подошли к заданию не как к выполнению отдельных условий не по годам мудрого начальника, а в целом, в комплексе. Какой должен быть завершённый вид их трудов? На что им ориентироваться? К счастью, ярких примеров в окружающем мире было предостаточно. В том числе и те, которые они могли вынести из собственного прошлого. И первыми на ум им пришли, разумеется, Золотые Мечи. Или «Золотая Рота», это уже как кому угодно. Если убрать за скобки некоторые нюансы и детали, то на то и выходит, что моя гениальная идея заключалась в создании собственных Золотых Мечей. Ведь что они собой представляют? Та же «ордонансовая» рота, только в профиль и в куда большем масштабе.

Золотые Мечи славятся крайне хорошей организацией. У них есть чёткая структура с разделением на отдельные виды войск (пехота, кавалерия, стрелки, разведчики, инженеры, интенданты), отдельными подразделениями и командирами. Есть строгая иерархия и что-то наподобие неписанного устава, за нарушение которого сразу следует немедленное и неотвратимое дисциплинарное взыскание.

Чем это отличается от моих прожектов? Да ничем! Ну… ладно есть один весомый момент. Золотые Мечи нанимаются исключительно цельным подразделением. Нельзя нанять только их кавалерию, слонов или стрелков. Хочешь нанять Золотых Мечей? Нанимай всех и плати всем, ведь их сила лежит в их целостности. Я же, руководствуясь вбитой мне в подкорку структурой советской и российской армией, стремился к созданию если и не батальонных тактических групп, то полковых тактических групп. Всё-таки последние мне были прекрасно известны. И уже из этих полковых групп можно будет формировать, как из кирпичиков, более крупные армии под определённые задачи и цели, в случае необходимости быстро адаптируя их под те или иные условия. И в этой точке мы сразу упёрлись в несколько важных моментов.

Во-первых, совершенно неважно, формируешь ли ты новую версию Золотых Мечей, Безупречных или что-то новое — тебе потребуется разбираться с дисциплиной и субординацией. В феодальных войсках Семи королевств оба этих понятия могут быть, могут присутствовать только в зачатке либо вообще отсутствовать напрочь, ибо уж очень сильно дисциплина в феодальных отрядах завязана на личности конкретного лорда и его харизме. Вот и скачет качество войск от прекрасно вымуштрованных латников Ланнистеров до постоянно разбегающихся по окрестностям дружин Речных земель. Это естественно для данной формы организации войска и в такое время. Ничего с этим не поделаешь. В связи с этим было решено применить прогрессивный опыт восточных соседей… с крупинкой собственных новаций.

Лонмаут с Венсингтоном взялись за дисциплину и порядок железной рукой, но хватку её они укрепляли постепенно. Меры принимались поэтапно и выборочно. Вначале, на первых стадиях, самые буйные и борзые элементы с позором выгонялись взашей из отрядов. Таким образом прошла первая необходимая выборка. Чуть позже, стоило первым волнам поутихнуть, активизировались «спящие» смутьяны и вечно всем недовольные, принявшись сразу же мутить воду и подвергать сомнению вышестоящее руководство. К ним также нашёлся подход, разнившийся от лёгких телесных наказаний, в виде ударов палкой и бичом, до гаупвахты и условных дежурств на кухне. Все эти наказания могут показаться какими-то лёгкими и несерьёзными. Что ж, это так… пока не совершено тяжкое преступление или войско не находится в походе или манёврах.

Вот здесь уже гаснут избирательность и индивидуальный подход, и начинается работа по всей строгости прусской военной машины. Дезертиров, воров, насильников (о, вокруг ведь полно деревенек, полных всевозможных соблазнов) вешают за шею на любом подходящем сооружении. Нарушение приказа вышестоящего, определённое как самое тяжкое преступление в Чёрных ротах, и трусость в бою наказываются прогоном сквозь строй собственных однополчан, вооружённых прутами. Каждый должен нанести удар, если не хочет, конечно, оказаться на месте приговорённого. Только так, жестоко и кроваво, без лишних сантиментов и без скидок на чины и сословия. Помнится, после первых приговоров и казней ещё были попытки поднять бучу и заявить о своих исключительных правах, но после нескольких прогулок через строй дошло даже до самых тупых. Стоит сказать, что со временем частота применения тяжёлых наказаний почти сошла на нет. По причине спада совершения самих преступлений, разумеется, а не из-за внезапно проснувшихся в местных гуманизме и сознательности. В первые месяцы и дня не проходило без выпоротых, а неделя без висельника. Сейчас вот уже три месяца тишь да гладь. Экстремально и с использованием действительно передового опыта, дисциплина и субординация были наведены и утверждены в полном планируемом объёме. Это стало фишкой, частью идентичности, в которую втягивались и вовлекались бойцы.

Коллективная ответственность, единообразие, ежедневные рутинные тренировки, манёвры и занятия, организация быта и установление правил общежития. Всё это в совокупности довольно быстро превратило разрозненную и аморфную толпу из разных сословий и классов в нечто, что уже можно назвать даже не войском, а подразделением. Быстро сформировались солдатские и офицерские артели (всё в духе времени — местным только дай повод объединиться в какую-нибудь гильдию или цех), что позволило выровнять ситуацию по внедрению должного порядка. Но мы всё про правила да про кнут, а не стоит забывать и про пряник. Регулярное жалование и питание, лекари, сразу же появившиеся, словно из ниоткуда, маркитантки. Плюс ещё и психологический эффект — единообразная качественная одежда и снаряжение, достаточно опрятный вид, достаток даже рядового солдата. Всё это превратило моих гвардейцев в очень уважаемых людей, сформировав некий ореол элитарности и кастовости, который мы всячески старались поддерживать. Не зря — это очень удачно сыграло на местном менталитете. Начинала формироваться и крепнуть так нужная нам саморегулирующаяся система, в которой взращивание нужных качеств в бойцах и отсеивание нежелательных элементов идёт не только сверху, но и снизу, от самого боевого коллектива.

Более подробно коснусь артелей в разрезе самодисциплины. Повторюсь, местных хлебом не корми, но дай повод объединиться в артель, цех или гильдию. Это естественное родимое пятно феодализма, наряду с появлением иерархии, и это заложено в фундамент мышления местных людей. В одиночку в этом мире не выжить и точка. Одиночку обязательно обманут, предадут, ограбят и убьют. Он ведь чужак и не местный, следовательно, от него можно ждать чего угодно. Он опасен. А если он опасен, то его нужно немедленно убить. Очень простая и незамысловатая логика, только благодаря которой, впрочем, люди и выжили. Было ожидаемо, что внутри рот зародятся, а потом и разовьются артели, которые в инициативном порядке, сами стали следить за дисциплиной в отрядах и, что самое интересное, наказывать. Неофициально и не выставляя подобное на белый свет, но командиры о подобном всё равно знают и не пресекают. А причина подобного поведения проста — если косяк совершил один человек, то косяк совершил весь отряд, будь то десяток или сотня. Косяпорщика накажут, но и отряд может лишиться, допустим, усиленного пайка или денежной премии или получит на свой коллективный горб дополнительные хозяйственные работы. А для большинства людей подобное, как правило, хуже многих телесных наказаний.

И вот уж что-что, а мои офицеры очень быстро поняли один простой принцип — пока ты выплачиваешь жалование и кормишь своих солдат, выполняя все взятые на себя обязательства, у тебя есть практически неограниченный инструментарий по эксплуатации этих самых солдат. А так как у тебя не одна большая воинская корпорация, а множество небольших артелей, им, в случае чего, будет гораздо сложнее договориться между собой и скоординировать свои действия против «нанимателя». Не самая приятная вещь, но та, которую жизненно необходимо понимать.

Я лишён каких-либо альтруизма или оптимизма относительно выдающихся моральных и этических качеств личного состава создаваемых мною войск. Бытиё формирует сознание, от этого никуда не деться. Местные живут в очень непростых условиях, которые формируют из них не самых приятных и миролюбивых людей. И, согнав их в огромную толпу, раздав оружие и научив более эффективно убивать ближнего своего, я не мог не предусмотреть разные инструменты контроля, в том числе не самые прямые и очевидные. Могу с гордостью констатировать, что у меня получилось. Чёрным ротам ещё далеко до знаменитых прусских солдат Фридриха II, но это уже явно не Бравые Ребята или Кровавые Скоморохи.

Тем временем под барабанную дробь и офицерские свистки пехота сира Ролланда Шторма закончила перестраиваться, заняв очень выгодную позицию на вершине холма. Сир Шадрик также отвел свой конный отряд в полном порядке. Самое шокирующее для меня в этом то, что семь десятков всадников умело держали ровное построение, легко перестраиваясь в колонны и шеренги.

— Удивительно! — Я не стал сдерживать своё восхищение. — Какая выучка у всадников, господа! Поразительно!

Дальше — больше. Построение в две шеренги, почти ботфорт к ботфорту, горнист издал отрывистую мелодию, и кавалерия пошла в атаку. Слитно, ровно, постепенно ускоряя шаг… рысь и, наконец, галоп. Лицезреть столь слаженную рыцарскую лаву было воистину прекрасно и удивительно. Кавалерия сира Шадрика стремительно пересекла пространство, разделявшее их с пехотой сира Ролланда, и обозначила удар, сбавив скорость. Пехота, тем временем, хоть и немного суетливо (всё-таки тяжело оставаться хладнокровным, когда на тебя несётся галопом слитный строй закованных в железо всадников), также отработала свой маневр, ещё плотнее сомкнув строй и ощетинившись пиками с алебардами.

— Стоит признать, Ваша светлость, — слово взял Лонмаут, дождавшись, когда я утолю своё любопытство и уберу подзорную трубу от лица, — мне изначально не особо верилось, что нам удастся добиться такой выучки у наших всадников. Никогда и ни у кого ещё не было такой кавалерии, господин.

— И такой дорогой! — Справедливо заметил кастелян моего замка. — Тех денег, на которые содержаться Штор… кхм-кхм, прошу прощения…Чёрные роты в месяц, хватило бы на найм отряда наемниковсхожей численностью. Вот только уже на три или четыре месяца.

— Сир Кортни, а смогли бы эти наемники держать строй так, как это делает сир Шадрик? — Не смог не задать я справедливого вопроса.

— Разумеется, нет, милорд. — Пенроз слегка склонил голову, признавая эффективность наших трат.

— Есть исключения, господа. — Сир Михель Венсингтон задумчиво потёр подбородок, быстро переглянувшись с Лонмаутом. — Святая Сотня Бонифера Хасти.

— Хасти? — Я стал судорожно вспоминать, что за фамилия и кому принадлежит. — Рыцарский Дом к северу от руин Летнего замка…

— Абсолютно верно, Ваша светлость. — Венсингтон кивнул и вновь продолжил. — Сир Бонифер в прошлом очень известный турнирный боец, а ныне Ваш верный вассал. Хасти — крайне набожный человек, и им был создан отряд, получивший название «Святая Сотня». Сотня отлично выученных и дисциплинированных всадников. Признаюсь, не единожды, я сам обращался к сиру Бониферу за советом.

— По всей видимости, сир Бонифер Хасти весьма талантливый и умелый командир. Так ведь?

— Истинно так, господин. — На мой вопрос поспешил ответить Лонмаут, а Венсингтон и Пензроз несколько раз кивнули.

— И вы знакомы? — Не смог я сдержать ехидную улыбку, чем немного смутил свитских.

— Да, милорд. — Признал факт Лонмаут.

— Если он и его отряд действительно так хороши, как Вы мне расписали, то позволяю от моего имени предложить сиру Бониферу присоединиться к нам на общих условиях. Также заверьте его, что его сотня будет сохранена в качестве отдельного отряда.

— Благодарю, Ваша светлость! — С несвойственной эмоциональностью выступил Венсингтон. — Уверяю, Вы не пожалеете.

— Я рассчитываю на вас, господа. А значит, ценю и доверяю вашему мнению. Если будет ошибка… что ж, мы ошибёмся вместе.

Завершив беседу, вернулся к наблюдению за войсками. Бешеная Мышь продолжала кружить вокруг пехоты Бастарда из Ночной Песни, но та монолитом встала на своих позициях. По всей видимости, это ещё долго будет продолжаться.

— Почему сир Ролланд не использовал вагенбург? — Вовремя вспомнил о своей придумке.

— Против него сир Шадрик. — Как ни в чём не бывало ответил Лонмут, явно забыв, что я не обязан знать некоторые детали.

— И что это должно значить? — С улыбкой переспросил своего будущего маршала.

— Прошу прощения, милорд. — Лонмаут смутился, проведя рукой по седым усам. — Сир Шадрик придумал занятную тактику против вагенбурга. Используя стрелков и спешенных всадников он не единожды прорывал вагенбург… хоть и не всегда одерживал победы после этого.

— Очень интересно! — Осталось только восхититься находчивостью молодого рыцаря.

Спустя некоторое время, когда до заката оставалось несколько часов, тренировочная битва подошла к концу. Взревели сигнальные трубы, а противоборствующие стороны стали сворачиваться в походные колонны. К Штормовому Пределу решили не идти, ибо дорога дальняя, а воины после «сражения» устали, так что мини-войско двинулось по направлению к ближайшей дубраве с родником. А недалеко от мест потешной битвы уже работали вовсю быстро принятые обществом полевые кухни, пристраиваясь в конце походных колонн. Можно с уверенностью сказать, что прибыв на место и разбив бивуак, солдаты получат горячее питание, а что ещё для счастья надо? Бабу, конечно же! Но чего нет, того нет.

Полевые кухни по достоинству оценили как рядовые бойцы, так и Лонмаут с Венсингтоном. Особенно Лонмаут и Венсингтон. Стоит понимать, что со своей текущей подготовкой пехота Чёрных рот и так прекрасно справляется с длительными пешими маршами, приблизившись к показателю двадцать километров в сутки, что для средневекового войска, скажу прямо, просто фантастика. А благодаря походным кухням этот километраж удалось увеличить ещё больше, вплоть до двадцати пяти километров, что уже приближает нас к показателям армий Нового времени. Что произошло? Внедрение полевых кухонь практически полностью сняло с плеч рядовых воинов вопрос о питании в походе. Ранее командиры были вынуждены совершать частые остановки, чтобы бойцы могли банально раздобыть себе какую-нибудь еду, приготовить её и, наконец, употребить. Еда в обозе? Она ведь не всегда была предназначена для простых солдат.

Продолжая отмечать нововведения, не могу не отметить с одной стороны обилие сигнальных средств, а с другой то, что как люди Бешеной Мыши, так и сира Ролланда Шторма сражались практически молча. Лонмаут с Венсингтоном прекрасно отдавали себе отчёт, что одним из ключевых факторов победы на поле боя является управляемость войсками, и подошли к организации этого вопроса со всей ответственностью. Вновь применив свой богатый опыт и в кои-то веки послушав своего лорда (идея со свистками была моя), господа внедрили кучу сигнальных средств и отдельных звуковых сигналов со своими уникальными значениями. Отдельно пехоте (в основном барабаны и свистки), отдельно кавалерии (бронзовые трубы и рожки), отдельно для стрелков (тоже трубы, но другие сигналы). И, помимо того, были внедрены общие сигналы, так сказать, общевойсковые.

Ясное дело, что изначально всё это представляло собой в лучшем случае очень плохой оркестр, но потом у людей стало получаться. И это стало работать. Примечательно, что именно в процессе освоения данной тонкой науки и зародилось железобетонное правило — в строю, чтобы слышать команды отцов-командиров и сигналы, должна сохраняться абсолютная тишина! А если её нет… то у офицера есть специальный инструмент. Можно сказать, что по-своему тоже музыкальный. Называется сей инструмент «алебарда», и можете не сомневаться, никто не постесняется применить её по назначению.

Глава 25

Мы, особо не торопясь, если признаться, нагнали колонну войск уже практически у дубравы, когда солдаты приступили к разбивке лагеря. Всё делалось по уму. Наряду с привычными шатрами стояли ровные ряды палаток (и да, нам недёшево обошлось внедрение этой вундервафли), отхожие места и, разумеется, пространство, выделенное для приготовления пищи, где уже вовсю пыхтели полевые кухни. У бойцов было всё необходимое: котелки, приборы и набор продуктов на несколько суток. Стоит отметить, что нами было установлено правило — централизованная кормёжка горячим питанием производится один раз в день, на ужин. Всё остальное время боец должен сам заботиться о себе. В общем… совершенно обычная и нормальная для данного времени практика.

Нередко солдаты, без особых проблем, скидываются и закупают продукты на отряд, в том числе и у моих интендантов. В основном, конечно, мясо разного вида (в том числе и внедрённую нами тушёнку), фрукты, вино (таким по большей части балуются кавалеристы, у которых оклад повыше) и прочую снедь. Распитие вина в отрядах никто не запрещает. Всё-таки… это было бы уже слишком для местных. Сильных пьяных дебошей, слава Семерым, ещё не было. Так… иногда выясняют отношения, да и только.

При появлении нашей кавалькады бойцы стали расступаться, освобождая дорогу, и кланяться, с интересом поглядывая на Вашего покорного слугу. Всё-таки многие меня никогда и не видели, хоть и служат мне. Довольно быстро добравшись до центра лагеря, мы с сопровождающими меня отцами-командирами спешились и направились к полевым кухням. Ужин, в конце концов!

Вместе с тем, мы с Лонмаутом, Пенрозом и Венсингтоном, не переставали обсуждать организационные моменты, которых накопилось предостаточно. Изначально мною было озвучено и доведено до капитанов Чёрных рот, что на основе их подразделений будет развёрнута настоящая армия с планируемой численностью в десять тысяч человек. Да, прямо как у Золотых Мечей. Надо же на что-то ориентироваться, не так ли? Но есть в этой цифре и голый расчет. А именно — пресловутая управляемость во время боя и тот факт, что таковая частенько отсутствует напрочь. Стоит начаться сражению и всё! Ты своей армией уже не управляешь. Кто-то куда-то уже бежит, кто-то наступает, кто-то нерешительно топчется на месте, гонцы не успевают докладывать тебе об оперативной обстановке, ты не знаешь, что и где происходит, а, следовательно, и не можешь до конца понять даже то, побеждаешь ли ты или проигрываешь. «Сумбур и хаос» — вот описание любого сражения феодальной эпохи. И это с учётом довольно-таки скромных размеров феодальных армий отдельных аристократов. А если взять грандов, с которыми речь идёт о десятках тысяч воинов? Даже с учётом внедрения всевозможных систем управления посредством звуковых или визуальных сигналов, проблема остаётся, и решать её крайне тяжело.

Известный миланский кондотьер, Бартоломео Коллеони, в своё время определил идеальную численность войск, которой можно эффективно командовать непосредственному военачальнику. Это шесть тысяч человек. С его точки зрения, шестью тысячами командовать гораздо легче, чем армией большего размера, вследствие чего она будет более эффективна. Тут, разумеется, не стоит забывать про уникальную местность, климат и экономику региона, где была выведена данная формула. Всё-таки Италия, раздробленная на множество мелких, но богатых государств, была чем-то действительно особенным. В Вестеросе к подобной мысли отнеслись бы скептически, но я подозреваю, что со временем к чему-то подобному всё равно придут — Золотые Мечи и гискарцы, численность чьих легионов редко превышала пять тысяч человек, просто опередили время, чем отчасти и обусловили свой успех. А ведь, учитывая возможности Гиса, они могли бы выставлять куда более крупные, раздутые даже армии, но нет! Видимо, всё-таки, что-то понимали. Мы же с мессирами Лонмаутом и Венсингтоном, повторюсь, решили ориентироваться на численность в десять тысяч человек и обратную от Золотых Мечей пропорцию кавалерии и пехоты. Она была нами определена как шесть на четыре. То есть, шесть тысяч кавалерии (десять кавалерийских рот), на четыре тысячи пехоты (восемь рот).

Почему именно десять тысяч и почему именно в такой пропорции? Краеугольный камень — комплектование и содержание. Развернув две Чёрные роты в Чёрную армию численностью в десять тысяч человек, мы подобно пылесосу утянем в свои ряды всех межевых рыцарей и вольных всадников. Причём не только в Штормовых землях, но и во всех прилегающих феодах. Разумеется, кто-то ещё обязательно прибудет из других частей королевства, но то, что мы выберем всех местных — железный факт. С финансовым горем пополам мы сможем набрать и поддерживать численность кавалерии в шесть тысяч копий, но стоить это будет просто астрономически дорого. Одних только лошадей будет за десять тысяч. В таких условиях создавать ещё и большую пехотную армию, ещё и на тех же принципах, я считаю ошибкой, и в этом совсем не одинок. Достаточно сформировать ядро из тяжёлой пехоты и «донанять» банальных наёмников. И всё. Всё! Даже не придётся обращаться к продающим свои услуги бандам в Эссосе. Зачем, коль у тебя под боком есть уже готовые служивые корпорации? Да, в Штормовых землях нет крупных городов, способных подобные корпорации выставить, но зато у нас есть Дорнийские марки, которые могут похвастаться одними из самых лучших лучников в Вестеросе, а также легкой пехотой и кавалерией, готовыми наниматься целыми общинами, которые я предпочитаю в таком контексте называть «готовыми отрядами».

Дорнийские марки — это местный фронтир. Да, Дорн уже более века в составе королевства, но это немногим улучшило ситуацию в районе Красных гор. Красные горы всё так же являются домом как для многочисленных одичавших мелких родов разбойников и преступников всех мастей, так и для Каменных дорнийцев, которые совсем не прочь совершить тот или иной рейд на земли соседа. Даже в рамках единого государства. Ответом на это стало появление марок, где очень плотно расселялись рыцари и просто воины, целью которых стало парирование постоянной угрозы с юга. Постепенно Дорнийские марки, наряду с Долиной, стали землями с самой высокой долей людей, принадлежащих к воинским сословиям. Но если в Долине это просто толпы безземельных рыцарей, шастающих туда-сюда, то в марках, подобно казакам, образовались целые общины, которые (за плату) стерегут границу. После присоединения Дорна такие услуги по большей части стали не актуальны, но местные нашли выход — многие просто подались в охотники за головами, став со времени одними из лучших. Другие стали наёмниками. Немудрено, что и лорды Дорнийских марок, что Штормовых земель, что Простора являются одними из самых сильных лордов в королевстве, когда речь заходит о численности их армий. Одни только Дондаррионы в состоянии выставить около пяти тысяч человек, что уж говорить о более богатых Домах, таких как Сванны, Кароны или Селми? Разумеется, «могут», а не «должны», но… в любом случае, эти цифры показательны.

Другая проблема, с которой мы неминуемо столкнёмся, — это расположение будущей армии. Где, собственно, всю эту толпу размещать? В Штормовом пределе такая орава не вместится, а мне, откровенно говоря, не особо хочется превращать свою вотчину в откровенный Мордор. Для решения этого вопроса уже сейчас Лонмаут и Венсингтон изучают места, где можно будет заложить несколько деревянных крепостей, в которых и разместят воинов. Что, опять же, будет требовать дополнительного финансирования и расходов. Но тут хотя бы можно что-то придумать, скооперировавшись с моими купцами.

Тем временем у полевых кухонь уже выстроилась целая очередь из солдат с котелками наперевес. На моё желание отведать солдатской каши Лонмаут только понимающе кивнул, и через несколько минут я уже держал в руках котелок примерно на пол-литра заполненный пшеничной кашей с мясом, а если точнее, то с нашей подругой — тушёнкой. Надо же её куда-то девать. Местные освоили достаточное количество сельскохозяйственных культур помимо пшеницы: ячмень, рожь, чечевица, а также кукуруза. Однако, к моему сожалению, ни гречиха, ни рис в местный рацион совсем не входит. Рис достаточно дорог и распространён в основном на дальнем востоке, где подходящий для него климат и условия. Гречиха, которая также родом с территорий под контролем империи И-Ти, в Вестеросе считается экзотикой похлеще риса. Экзотикой, которая никому особо и не нужна, что для меня, яростного фаната гречки, большая проблема. Я уже достаточно долго ломаю голову, как бы раздобыть семян и устроить местным аграрную революцию. Всё-таки гречиха — очень продуктивное и неприхотливое растение, отлично подходящее для бедных почв, которых вполне себе достаточно в Вестеросе, и Железные острова тому хороший, если не ярчайший пример. Но, как говорится, это совсем другая история.

— Вполне сносно, господа. — Вокруг меня уже образовался круг из офицеров, которые с пристальным внимание следили за моей реакцией, и нет-нет, но поглядывающих солдат. Сама каша и правда была неплоха. Горяча, что большой плюс сам по себе, хорошо проварена, имела отчётливый вкус мясного бульона и была достаточно подсолена.

Дальше мне провели небольшую экскурсию по лагерю, раскрывая его, скажем так, функциональность. По идее, во время военных походов лагерь надлежит окружать как простыми телегами, так и специальными, построенными для вагенбурга. Расположение палаток, хозяйственных частей, временных конюшен — всё продумано и помножено на практику. Не единожды отрабатывались и неожиданные ночные нападения, а также прочие нештатные ситуации. Не ограниченные сверху в интеллектуальном плане умы, даже средневековые, способны на большую фантазию и оригинальность.

Коснулись и санитарной обстановки, которая всегда очень остро стояла и стоит перед войсками. Во всех войнах и конфликтах (напомню, что об организации современного санитарного обеспечения и появлении антибиотиков речь даже близко не идёт) санитарные потери наносят наибольший урон противоборствующим армиям. Скученность людей, плохое качество воды и пищи, грязь и госпожа антисанитария — всё это является прекрасной питательной базой для разнообразных и замечательных болезней, среди которых холера, дизентерия, тиф, чума и оспа. Не редкость, когда в длительных походах от болезней погибает от одной трети армии, что демотивирует и ослабляет во всех смыслах оставшиеся силы. В качестве яркого свидетельства можно вспомнить моровое поветрие, прозванное Бледной Кобылицей, перекосившее половину армии работорговцев, собранную против Дейнерис. И не сказать ведь, что местные не в курсе.

Мейстеры, не отягощённые религиозной догматикой, неплохо так продвинулись в изучении болезней. Например, в Цитадели давно известно про существование «крошечных животных», благодаря хоть и примитивным, но микроскопам. Отчего они и лечат порой ртутью, дабы убить этих «тварей». Мейстерам прекрасно известно про ядовитость данного металла, отчего именно его и используют, ведь предполагается (хотя, правильнее будет сказать «надежда возлагается на то»), что ртуть в первую очередь прикончит болезнь, а уже потом человека. Также мейстерам хорошо известно и о вакцинации. Согласно записям путешественников и торговцев, в империи И-Ти давно распространена такая практика. Однако, местным отнюдь не очевидна польза от неё, поскольку шанс помереть от подобной вакцинациивсё ещё крайне высок. Не обошли местные светила науки и тот факт, что люди, заразившиеся оспой от животных, переносят её гораздо легче, вместе с тем, получая иммунитет от более агрессивных штаммов (само собой, до понятия «агрессивный штамм» путь ещё долгий, но они ползут в нужном направлении). И всё-таки всё ещё легче человека заставить шевелить ушами, чем принять вакцину. Особенно местных крайне упрямых лордов.

В любом случае, с целью предупредить болезни и эпидемии нами была разработана методичка с самыми примитивными для любого человека из двадцать первого века требованиями и рекомендациями. Пить только кипячёную воду, держать в чистоте и порядке котелки, справлять нужды вдалеке от места приёма пищи, мыть руки, а в идеале ещё и с мылом или мирийским огнём. Что мыла, что мирийского огня в Вестеросе, благо, достаточно. Мыло здесь варят в каждом крупном населённом пункте, «огонёк» — вполне доступное средство, которое есть в аптечке любого мейстера. Были даже построены бани и введена практика еженедельной помывки и стирки. С этим неплохо помогали набежавшие со всех концов света маркитантки.

Сказать, что принятые меры сразу же заработали как надо, и все сразу стали их придерживаться и вообще всё стало замечательно… хочется, конечно, но это было бы просто беспощадным враньём. В этом плане местные очень инертны и слабовосприимчивы к резким переменам. Впрочем, зря я так говорю о местных, ведь черты эти присущи всем людям во все времена. Прогресс идёт, но раз на раз не приходится, и вспышки болезней регулярно случаются, порой и с летальными случаями. И за это в первую очередь наказывают командиров, что не смогли насадить правила. Порой это совсем несправедливо… ну а что делать? Как говорил один химик — «жизнь вообще несправедлива»! И кого-то же надо показательно наказать! Отличный воспитательный момент и для офицера, которому нужно понимать всю глубину глубин своей ответственности, и для простого солдата, который сперва на примере мучающихся больных товарищей видит последствия невыполнения предписаний, а потом и ощущает на себе более пристальное внимание непосредственных командиров.

* * *

Уже к обеду, оставив позади «потешное войско», мы вернулись в Штормовой Предел. Несмотря на ограниченное время пребывания в родном замке, планов у меня ещё было громадьё. Основным в списке было посещение с инспекцией Серой гавани и острова Тарт, с целью ознакомления с новыми торговыми городками и их состоянием. Я хоть и вынужден доверять своему окружению, но всё-таки стоит перепроверить, дабы потом не пенять на нерадивых подчинённых или подчинённых их подчинённых.

Но поездка планируется всё-таки после явления в замок высокого гостя, а именно лорда Джулиана Сванна. Когда я ещё только наметил поездку в свою вотчину, между нами уже шла длительная переписка, по итогам которой мы договорились, что лорд Джулиан навестит меня в Штормовом Пределе. Отмечу, что никаких претензий лорду Сванну я даже не думал выставлять. Зачем демонстрировать и выпячивать своеволие собственного вассала? Нам обоим хорошо известно, что я желаю этой встречи, и отвертеться от моего «приглашения в гости» так просто (и сохранив лицо), он не может даже сославшись на болезнь. Чего тут ехать? От Каменного Шлема до Штормового Предела максимум неделя пути для конного отряда. Но к этому всему вернусь позже — бездельничать в ожидании лорда Сванна я был не намерен, и меня заждался достаточный объём интеллектуальной работы.

Несмотря на определённые трудности, все мои идеи относительно торговли выстрелили. Семёрка купцов под чутким руководством мэтра Тревора добилась значительного результата, который, наконец, дал первую значительную прибыль. Была создана сетевая торговая структура, охватившая практически всё восточное побережье центральной части континента. Все торговые пути, идущие через Штормовые земли, взяты под плотный и до сих пор постепенно усиливающийся контроль. Столичные гильдии согласились на «сделку века», благодаря чему мы без труда отхапали значительный кусок их торгового узла, оборот в котором исчисляется сотнями тысяч золотых драконов. Успеха добился и мэтр Герберт Бутчер в Речных землях. Коксы так и не смогли отказать мне в ряде простеньких услуг, отдав в итоге чуть ли не половину Солеварен под чуткое руководство Бутчера, где уже начались определённые работы по расширению торговли. Также удалось наладить неплохую и устойчивую переписку со Старшим братом монастыря с острова Тихий. Местные монахи, не особо избалованные милостью лордов и королей, смиренно приняли мои дары и посланника и выразили согласие в использовании острова в качестве перевалочной торговой базы, при условии, что вторжение на территорию монастыря не будет допускаться категорически. Ну и ещё ряд вполне очевидных мелких условий: никаких борделей, винокурен, производств и бирж. Только хранение и перевалка товаров, чего уже достаточно и что уже весьма неплохо. Уже сейчас, практически сразу, наш торговый пост в Солеварнях, стал приносить уверенную прибыль, благодаря как моему влиянию, так и потугам подчинённых купцов, которые через знакомства, дружбу, дружбу против кого-то, должки, подкуп и иные средства постепенно переправляют нужные объёмы в вотчину Коксов. Что самое интересное, так это то, что и Коксы не в накладе пребывают, исправно получая неплохой процент. Мы же всё-таки не крохоборы.

Допустим даже, что Летние экспедиции окончатся безрезультатно. При таком раскладе у нас получится отбить расходную часть достаточно быстро. Да, сверхприбылей ожидать не стоит, но стабильный доход будет гарантирован, и его будет достаточно не только на новые инвестиции, но и на мои планы касательно военного строительства. Но в случае успеха экспедиции… ситуация заиграет абсолютно новыми красками. Причём для всех.

Уже на стадии торгового «завоевания» Штормовых земель мне стало очевидно, что с течением времени потребуется качественное развитие или, если так будет угодно, рост. Неформальная структура крайне слаба в феодальном мире. Просто семеро купцов, за которым стоит крупный сеньор, это конечно здорово, но окружающими они будут восприниматься как слуги, марионетки лорда, кто угодно, но никак не самостоятельные игроки. Отчего, со временем, когда оборотные средства перевалят за определённую неприличную планку, действовать через них станет очень тяжело. Такие перспективы толкают к очевидному выводу — необходима организация. Торговая гильдия всекоролевского масштаба, официально признанная самой королевской властью. Именно для воплощения этой идеи, по большей степени, я прибыл в Штормовой Предел, удалившись как можно дальше от залов и палат, переполненных тайными ходами. Так как мне необходимо сохранить всё в секрете как можно дольше.

О некоторых моментах будущего преображения своей торговой сети знают в Семёрке, а мэтр Тревор и вовсе посвящён в большую часть моих планов. Ещё бы… где бы я нашёл иначе столь сведущего консультанта? Но для будущей торговой гильдии требуется самое главное — Устав. Его-то я и принялся разрабатывать, в ожидании лорда Сванна.

И по задумке, устав должен быть подписан лично королём.

В первую очередь было выработано название будущей коммерческой (и не только) организации — «Восточная королевская торговая компания» или просто «Восточная торговая компания». Цель её создания отображена в названии и состоит в контроле над большей частью торгового оборота королевства на восточном побережье. Для этого как раз и необходимы те составляющие, старательно собираемые мною всё это время. Для доминирования в торговле и получения сверхприбыли мало банальной торговли эксклюзивным товаром, необходима монополия. По моему проекту, Восточная торговая компания должна стать консорциумом всех торговых гильдий на отведённой ей территории. Аккумулировать разрозненные капиталы и навязать всем окружающим свою торговую политику. Но… как подобного добиться? Ведь сопротивление будет неизбежно и скорее всего крайне мощным. Что ж, для этого мне и нужен король, который и подпишет устав компании и станет тараном.

Королевству от столичного купечества будет предложена условная сделка. Монополия на экспорт и импорт ряда товаров и услуг, таких как страхование кораблей и грузов, в обмен на регулярный фиксированный налог со стороны компании. Размер его будет зафиксирован на десять лет и не будет никак зависеть от внешней конъюнктуры и условий. Королевство в таком случае всегда сможет рассчитывать на эту регулярно оплачиваемую сумму, а компания пользоваться в своих интересах торговыми привилегиями. Я буду проталкивать и отмену всех пошлин и налогов для кораблей и купцов компании, а также самостоятельный сбор пошлин на ввоз отдельных монопольных товаров с иностранных купцов. Надеюсь, что пусть и с оговорками, но мне удастся даже выбить эксклюзивные права на торговлю с одичалыми за Стеной (та ещё затея, но слоновая кость и бивни северного зверья, а также цены на них, выглядят очень уж заманчиво). С помощью этих и других мер в кратчайшие сроки все наши усилия будут направлены на выкуп и подчинение торговых гильдий восточного побережья. Чаячий город, Белая гавань, Дрифтмарк, Сумеречный Дол, Девичий Пруд, Систертон. Да, к моменту, когда придёт время аккуратно подминать их под себя, у нас будет достаточно для этого инструментов.

Часть мер будет направлена и на иностранных купцов, дабы присосаться к потоку вывозимого ими золота и серебра (в том числе и с помощью заградительных пошлин). Между тем, цели изгнания иностранцев перед нами не стоит. Просто… зачем? Зачем, если они и так платят неплохие налоги? Но поделиться им придётся однозначно. Не в сказке живут. Также подобные меры могут стать неплохим инструментом политического контроля, с помощью которых, всегда можно будет охолодить особо ретивые вольные города. Хотя бы частично.

Но вернёмся к Уставу. Главным органом управления компании будет Совет Семерых. Думаю, не стоит объяснять, почему он так назван и кто именно будет состоять там. Но как будет формироваться его состав в будущем? Через акции! Да, Восточная торговая компания будет организацией акционерной. Нечто подобное уже практикует Железный банк, но пока в ограниченном масштабе. Планируется выпустить около тысячи именных акций разного номинала, обладание которыми будет гарантировать определенный ежегодный доход от владения ими. Ключевое количество акций как раз будет и находиться в руках Семерки и, конечно, в моих. Акции, с одной стороны, гарантируют доходность, а с другой, совсем не гарантируют права на участие в управлении компанией. Несправедливо, знаю, но таков феодализм. Позже Совет сам будет выбирать новых членов и утверждать их у меня или моих потомков, как главных учредителей. Вместе с тем, приличная доля акций будет передана и Королевству. Ведь мы создаем королевскую компанию, не правда ли? Это даст королевским сановникам иллюзию контроля. Но и эти акции будут переданы не бесплатно, так как проблема с оборотными деньгами никуда не денется, и их потребуется очень много даже при высоких доходах. Причина проста — очень сложная конвертация товара в деньги.

И эта проблема крайне актуальна. Я могу настроить очень много воздушных замков, но всё может нарушить банальное отсутствие реальных денег. В средневековой феодальной экономике очень малая масса денег. Увы. Торговля в основном ведётся бартером, и только с иностранными купцами на первый план выходит серебро и золото. Мне же для осуществления своих прожектов нужно золото и серебро. Металл, чёрт возьми, а не его товарный эквивалент. За мешок золота можно купить отряд наёмников и заплатить жалование, а за тонну гороха? Сомневаюсь. Плюс — без значительных денежных вливаний будет очень сложно на первых порах развернуться во всю ширь и в полный рост. То есть именно тогда когда нужно будет активно действовать, пока купеческая общественность (а затем и аристократическая) не очухалась от шока. Но у меня уже есть ряд интересных идей, в реализации которых, думаю, мне поможет достопочтенный лорд Бейлиш. За соответствующий, как водится, процент. Особую роль предстоит сыграть и золоту Ланнистеров, которое они так щедро ссуживают королевской казне. Плотно присосаться к такому источнику было бы здорово. Думается мне, что давно пора вытащить на Семибожий свет старые финансовые схемки из прошлого мира.

Есть у Восточной торговой компании, помимо озвученных, и ещё одна крайне важная цель — постоянное ослабление Ланнистеров в долгосрочной перспективе. Завязать столько политических и экономических узелков, что когда (и если) они придут к власти, то не смогут тупо распустить компанию и перекрыть ей воздух. Это, в свою очередь, вынудит их и дальше вести с ней дела и попутно обогащать таким образом своего противника, то бишь, меня. Осталось только окончательно продумать, как это сделать…

И тут сразу же возникает один непростой момент по имени Джон Аррен. Уговорить Роберта на подобный манёвр без поддержки в этом вопросе лорда-десницы будет крайне сложно. Если честно, не уверен, будет ли меня Роберт вообще слушать. Нет, не из-за несогласия с моим будущим предложением, а чисто из-за вредности и нежелания разбираться во всех этих счетоводных «делишках». Отсюда простой вывод… необходимо мириться и вновь налаживать контакт с Джоном. Причем срочно. Ещё вчера. Вот и новый вопрос — как это сделать и сколько мне это будет стоить?

Глава 26

Далекий лай гончих разбавлял тягучую тишину, воцарившуюся в охотничьем лагере. Мелкий дождь, сбивший ненадолго почти тридцатиградусную жару, тоскливо накрапывал на полог шатра, а в воздухе витали ароматные запахи шашлыка из разделанной дичи. Одним словом — идиллия… могла бы быть, если бы не эти вездесущие и вездесосущие комары!

Хлоп!

Хлестанул себя ладонью по шее, убив очередную тварь.

— Всё же стоило разбить лагерь с подветренной стороны, Ваша светлость. — Философски заметил мой собеседник, сделав небольшой глоток пива.

— Это Штормовой Предел, лорд Джулиан, — спокойно ответил я, вытирая руку с останками комара об штанину, — здесь либо задувает со всех сторон, что аж вековые сосны трещат, либо ни ветерка, ни облачка…

Лорд Джулиан Сванн всё же сумел добраться до Штормового Предела практически в условленное время. Так… опоздал на несколько дней, но разве это важно? Владыка Каменного Шлема прибыл со своими сыновьями, Доннелом и Бейлоном, и немногочисленной свитой. В честь их прибытия в Пределе закатили пир, соответствующий событию, а затем организовали для дорогих гостей и охоту. Егеря выследили несколько оленей с кабанчиком, на которых мы вот уже третий день и охотимся. Неторопливо, вдумчиво, сожрав по пути энное количество килограмм мяса домашнего производства (алкоголь тактично даже не будем упоминать), но в этом деле главное не результат, а процесс. Лорд Джулиан, сославшись на возраст, активного участия в охоте не принимал, в отличие от его сыновей, желавших произвести на меня благостное впечатление. Я, в свою очередь, с удовольствие размялся в первый день, пришибив рогатиной вполне себе упитанного кабанчика и… решив на этом остановиться, посвятив все своё внимание лорду Сванну.

Что можно сказать по гостям? Лорд Джулиан с сыновьями — здоровые лбы. Высокие, широкоплечие и вообще широкие, бычьи шеи, густые брови, крепкие белые зубы и суровый, но умный взгляд. А ещё весьма умелые наездники и воины. Сванны производили впечатление настоящих богатырей, что способны в одиночку разгромить армию супостатов. Из-за этого постоянные жалобы на здоровье со стороны лорда Джулиана выглядели крайне сюрреалистично. И дело не только во внешности, ведь лорду Сванну нет ещё и сорока…

Первая встреча с лордом была вполне себе дружелюбной и располагающей. Ни ваш покорный слуга, ни хозяин Каменного Шлема не строили из себя хрен не пойми что. Все прекрасно понимали, для чего именно они прибыли в Штормовой Предел, и иллюзий не строили. Мы тепло обменялись подарками и, согласно протоколу, общались только на общие темы да травили похабные анекдоты про дорнийцев и прочих соседей.

Стоит отметить, что в данный момент, несмотря на абсолютно частный характер визита (по крайней мере, он так обозначен), о нём известно по всем Штормовым Землям, и за его итогами будут тщательно наблюдать. В первую очередь, прочие мои вассалы. Ни для кого не является секретом, что между мной и лордом Сванном есть определенные разногласия, а может и тихо тлеющий конфликт. И именно от того, как этот конфликт мне удастся разрешить, если вообще удастся, будет формироваться отношение ко мне со стороны других вассалов. Своеобразный экзамен на вшивость и профпригодность.

Однако и лорд Сванн оказался в крайне щекотливой ситуации. Для начала, стоит заметить, что Сванны на сегодняшний день являются вторым Домом после Баратеонов в Штормовых Землях и первым в Дорнийских марках, и это вопреки отсутствию обширных пахотных земель. В первую очередь могущество этого Дома зиждится на том, что Сванны сидят на очень крупном торговом узле — устье реки Слейн, через которое всегда шёл большой поток товаров и зерна из внутренних регионов Штормовых Земель (в первую очередь тех, что примыкают к Простору). Всё за счёт пошлин, с которых они не только отстроили громадную твердыню, но и в состоянии финансировать неплохой речной флот и войско в полторы тысячи латников… и это без учета прочей сволочи.

Естественно, наблюдая из бойниц своего прекрасного замка за кратно увеличивающейся торговлей, лорд Сванн решил куснуть себе кусок. Да пожирнее! Знал ли он, под чьим покровительством этой торговле был дан старт? Разумеется. Знал ли он, что де-факто взимает повышенную пошлину с собственного сюзерена? Ну конечно. Остался только вопрос, а с какой целью лорд Сванн провоцировал меня на конфликт? Ответ шокирующе банален для тех, кто незнаком с местным менталитетом. Он поступал так, потому что мог. В мире, где правит сила, действует только одно правило, гласящее, что у тебя ровно столько прав и свобод, сколько ты можешь удержать. Вот лорд Сванн и попытался усилить свои позиции на плёвом, как он думал, месте, вполне здраво полагая, что молоденький сюзерен просто утрётся или не придаст его действиям весомого значения, куролеся в столице. Подобное ведь происходит повсеместно и постоянно в окружающем мире.

Вот только подобного финта со мной не вышло. А всего лишь стоило подумать. Ведь если в моих силах перекупить и перенаправить по Слейну многие региональные торговые маршруты в сторону Скорбящего, то почему я не смогу совершить обратный процесс, перекрыв торговлю по реке практически полностью? Речь, в первую очередь, про товарную торговлю, которая и приносит основную прибыль с пошлин. Да, мне это стоило очень дорого. Да, это не может продолжаться долго, ещё некоторое время и плотину прорвёт. Но лорд Сванн этого не знает. Но зато он прекрасно видит, что в данный момент вместо нескольких сотен золотых драконов, которые он регулярно взимал с мимо проходящих кораблей, он имеет звенящее ничего. Нуль. Зеро. А подобный расклад не может не вызывать беспокойства. Не так ли?

А за всем этим внимательно следят соседи. Если лорд Ренли прогнул Сваннов, то почему их нельзя прогнуть и другим? Например, Дом Селми или Кафферены, с чьих земель, в основном и идёт на продажу зерно по Слейну. А может и вовсе подтолкнуть меня и Сваннов к необдуманным и скоропалительным шагам, сводящимся к восстанию или карательным мерам? Ох, а ведь этого никак нельзя исключать, оперируя в рамках феодализма. В Штормовых Землях (да и не только, если честно) очень мало пахотной земли. Гораздо меньше тех, кто хотел бы ею владеть. А вся земля, что имеется ныне, уже очень давно поделена и переделена. Достать новый кусочек можно только одним способом — отобрать у соседа. Но в условиях «Королевского мира» это можно сделать либо через брак, либо… подтолкнуть соседа к восстанию, помочь с его подавлением и в награду получить пару сотен гектаров. Здорово же! Или кто-то полагает, что земли Рейнов и Тарбеков, богатейших Домов Запада, остались бесхозными после их неудачного восстания? И не совпал ли расцвет «империи Тайвина» с присоединением земель лордов-гордецов к домену Ланнистеров? Как много вопросов…

Что самое интересное, все события связанные со Сваннами проходили на фоне драматичной брачной истории! Но на этот раз не моей. Так уж сложились обстоятельства, что юной младшей сестре лорда Дейна, Аллирии, настала пора выходить замуж. Дейны — очень уважаемый Дом, причём по обе стороны Красных гор. Их по большому счёту даже за дорнийцев не считают, поскольку ничем особенно постыдным они себя не запятнали, а история хранит в себе множество имён прославленных рыцарей и лордов на службе у короля, носивших эту фамилию. Но главное конкурентное преимущество, выделяющее Дейнов из массы южной аристократии — отличительная порода! Яркая и характерная. Чего греха таить, девушки из этого Дома всегда считались изысканными красавицами. Неудивительно, что за руку Аллирии Дейн конкурирует длинная очередь. Да из кого? Лорды и старшие сыновья со всех прилегающих земель! В том числе и из Штормовых.

Одним из первых откликнулся «мой» очень хороший друг, Брайс Карон, хозяин Ночной Песни. Зная его, можно легко предположить, что парень просто запал на красивую девушку. Брайс, быть может, не самый умный, хитрый или изворотливый, но отличный воин, прямолинейный и откровенно честный человек, а также очень преданный друг. Вместе с тем, это человек, полностью познавший и умеющий нести груз ответственности. Потеряв во время поветрия практически всю семью, кроме брата-бастарда Ролланда Шторма, он взвалил на свои достаточно юные плечи полное управление феодом, став по итогу действительно достойным лордом и управленцем. В противном случае, он уже давно, оставив брата на хозяйстве, был бы уже подле меня, прожигая своё время в моей свите.

Следом в очередь пристроились и остальные. Арстан Селми, молодой и амбициозный лорд, единственная «заслуга» которого — двоюродный дед, командующий королевской гвардией. Тип, откровенно говоря, очень скользкий и неприятный, проводящий свою жизнь в попойках и развлечениях. В случае с ним, однако, это идёт мне на пользу — с людьми, что ведут дела от его имени, договориться гораздо проще. Не отставая от своих соседей, желание породниться выразили и Сванны. Про остальных претендентов умолчу, но отмечу, что и Квентин Мартелл сватался к юной красавице, а также Герольд Дейн — его дружок из побочной ветви означенного Дома, возжелавший, так сказать, укрепить внутрисемейные связи. Резюмируя: претендентов было достаточно, как и градуса накала страстей.

Пиры, охоты, турниры между претендентами и, разумеется, в процессе всего этого кулуарные переговоры, призванные определить окончательную стоимость сделки по купле-продаже очаровательной молодой особы. Это всё сопровождалось традиционной руганью, дуэлями, подставами, клеветой, оговорами, оскорблениями… в общем, шла обычная цивилизованная жизнь, пока в конце не пришёл лесник и всё не разогнал к… кхм. Неожиданно выяснилось, что между леди Аллирией и лордом Бериком Дондаррионом случилась фирменная любовь, и девушка наотрез отказалась выходить замуж за кого бы то ни было, кроме возлюбленного. Приведя, к тому же, железобетонный аргумент, обещая старшему брату в противном случае последовать за старшей сестрой, Эшарой. То есть… головой вниз с обрыва. Стоит ли говорить, что это изрядно подлило бензинчика в и без того мирный, регламентированный и цивилизованный переговорный процесс? Аристократия, особенно соседствующая, и так не особо друг друга жалует, а при новых вводных чуть не устроила поножовщину. Но благоразумия пока все-таки хватило. Конечно, на горных тропках около Звездопада всё-таки, кого-то прирезали, но не суть.

По итогам, я имею не только разругавшихся вассалов из Дорнийских марок (что само по себе дело вполне обыденное), но и крупного лорда, который и так имел шаткую репутацию не самого надёжного человека, а тут ещё неудача с Дейнами и вялотекущий конфликт с собственным сюзереном. Всё это изрядно подтачивает авторитет владетеля Каменного Шлема и по-хорошему лорду Джулиану надо бы уже что-то предпринимать. Вот он, собственно, и предпринимает, прибыв ко мне в гости. С другой стороны, однако, особо драматизировать проблемы Сваннов всё же не стоит. Немного повторюсь, но здесь, вдалеке от столицы, идет вполне обычная и характерная для данного общества жизнь. Кучка князьков-феодалов ведут извечную борьбу за мелкие кусочки, порой доходя до абсурда, десятилетиями живя во вражде из-за одного пастбища, озера или даже одной, мать её, яблони. Просто из-за того, что сам факт уступки этого самого кусочка земли или прав, может повлечь за собой далеко идущие юридические последствия. Не стоит забывать, в Вестеросе также существует своя местническая система, где стоит один раз прогнуться под соседа и это запишут во всех хрониках и летописях, понижая знатность твоего Дома, доводя порой до банальной вассализации. Ведь один раз подчинившись и уступив, почему ты не можешь сделать это ещё раз? Откуда тогда у местных лордов-вотчинников в вассалах точно такие же лорды-вотчинники? Слабый всегда подчиняется воле сильного, и для местного менталитета никогда и ни в коем случае нельзя демонстрировать слабость. Ставя на кон существование собственного Дома, но не уступая ни на миллиметр. Так и живём.

Многие наблюдатели, незнакомые с местным менталитетом или не полностью его разделяя, принимают такое поведение за невежественную упёртость. Но на самом деле это вопрос выживания собственного Дома. «Сиди на ж*пе ровно, никуда особо не лезь, но и к себе никого не подпускай». Подобный принцип местная аристократия закрепила у себя на генном уровне эмпирическим путем. В то время, как история Семи Королевств хранит в себе множество примеров, как лорды отступали от вышеизложенного принципа, а потом исчезали с политической карты или получали таких звездюлей, что скатывались с феодальной лестницы в самый низ. Примеров таких огромное число. Но что-то я отвлёкся…

Более плотно пообщавшись с лордом Сванном, с удивлением констатирую, что Джулиан — вполне себе приличный человек. Без заскоков и неуместных амбиций, имеющий трезвый взгляд на происходящие события, а также обладающий очень приличным кругозором. Лорд Джулиан Сванн, без всяких сомнений и экивоков, очень достойный человек и лорд. Что отчасти подтверждается самим фактом нашей встречи. Его мотив и цели ясны — урегулировать уже конфликт, который в любой момент может эскалировать независимо от нашего желания, восстановить свой прежний доход, получить что-то сверху и, конечно же, не потерять лица. Именно исходя из этих предположений, уже я строю свои планы. Восстановить торговлю на реке Слейн, снизить издержки за счёт уменьшения пошлин со стороны Сваннов и, воспользовавшись кратковременной слабостью и нерешительностью лорда Джулиана, более глубоко вовлечь его Дом в свои планы да быть уверенным в его полной лояльности. По итогу этих нескольких дней, я прихожу к выводу, что мы сможем договориться, но показать, кто здесь хозяин, также стоит. Дабы люди не борзели.

— Признаюсь вам, лорд Джулиан, — поймав заинтересованный взгляд Сванна, сделал глубокий глоток густого местного пшеничного пива, — за время, что я провёл в столице, изрядно соскучился по родным местам.

— Кем бы мы ни были, какой бы долг на нас не был бы возложен, наши души всегда будут тяготеть к родному очагу.

Ответил мне мудростью лорд Сванн, позволив зацепиться за его слова.

— Долг. — Задумчиво произнёс, огладив бритый подбородок. — Что касается оного… думаю, Вам хорошо известно, что моему царственному брату и нашему королю было направлено посольство с Железных островов с просьбой о содействии в разрешении… некоторых проблем.

— Штормовые Земли не так уж и далеки от столицы, — лорд Джулиан подпустил намёк на лукавую улыбку, — и вести разносятся быстро.

— Как и слухи, не так ли? — Открыто и прямо улыбнулся лорду Сванну, давая понять что меня слухами не смутить.

— Разумеется, мой лорд. — Невозмутимо заключил собеседник.

— Однако Его Величество, по независящим от него причинам, не располагает возможностью оказать открытую, всестороннюю помощь и поддержку Дому, что был относительно недавно замирен, да ещё и по итогу кровопролитного восстания.

Неторопливо сделал ещё один глоток пива, гася сухость во рту от длительной беседы под ничего не понимающим взглядом лорда Джулиана.

— Но, к нашей вящей радости, мой царственный брат — воистину милостивый и мудрый король. Его Величество возложил на меня некоторые негласные обязательства по решению проблемы с нуждой Железных островов в продовольствии.

Лорд Сванн замер напряжённой фигурой. От упоминания короля он изрядно растерялся и явно не в полной мере осознаёт направленность моих речей. Тем лучше.

— Я задам Вам лишь один вопрос. — Приподнял руку с вытянутым в небо указательным пальцем. — И от ответа на него будет очень многое зависеть, лорд Джулиан.

Сван, включив свой аристократический гонор, надулся подобно рогатой жабе, приобретя претензионный вид, но сказать мне что-либо в ответ ещё не решился.

— Через несколько месяцев к Слейну за грузом прибудут сотни кораблей железнорождённых. Мне стоит ожидать проблем?

Как надулся… так и сдулся. Одно дело заигрывать и юлить с сюзеренном или соседями, но другое — с королем. Да ещё с каким. Совсем несопоставимые ранги.

— Ни в коем случае, Ваша светлость. — Джулиан подуспокоился и взял себя в руки, вновь потянувшись к пиву. — Сванны были и остаются верные подданными Его Величества.

— Что не подвергается никакому сомнению, друг мой.

Ну вот, торг и начался. Торг, который должен не только оставить всех довольными, но и не оставить неприятного послевкусия, ведь мне нужен не затаившийся недруг, а союзник.

— Ни королём, ни мною. — Продолжил я. — Кто бы и что бы на этот счёт ни говорил. Именно поэтому мы здесь и сейчас с Вами беседуем в статусе друзей. Именно поэтому я хочу предложить Вам сделку.

Взгляд полный удивления со стороны лорда Джулиана меня порадовал — он явно не ожидал подобного поворота беседы, уже смирившись с уступками, которые я должен был начать из него вытягивать после столь крупнокалиберного захода.

— Позвольте поинтересоваться её условиями, милорд.

— Торговля на реке Слейн будет возобновлена в полном объёме. — Стал перечислять условия без всяких расшаркиваний. — Дом Сванн, в свою очередь, откажется от своего права взимать пошлину с судов, принадлежащих моим людям, и судов, на которые будет отдельно указано. Взамен Дому Сванну будет положена ежегодная рента в размере полутора тысяч золотых драконов.

Стоило условиям прозвучать, как в шатре повисла тишина, лишь мелкий дождь напоминал о своём существовании. Даже при учёте поверхностного анализа, лорд Сванн мог легко прикинуть, что при возобновлении возросшей торговли по реке Слейн, он мог бы собирать пошлину размером несколько больше той суммы, что предлагаю ему я. С другой стороны… попробуй эту пошлину ещё собери, если на реку придут те же железнорождённые. А тут я предлагаю ему твердую сумму, которую он будет получать гарантированно каждый год и на которую он сможет рассчитывать. Не стоит сбрасывать со счетов и фактор короля. Мои слова он проверить не сможет от слова «никогда», чем я нагло и мудро пользуюсь, крайне вольно интерпретируя намерения братца. Стоит только отметить, что про Грейджоев мы не говорили, и все мои слова и намёки про тайную миссию — откровенная ложь. Мы ведь тут все как бы в престолы играем, а не в шашки какие-нибудь.

— Это очень здравое предложение, Ваша светлость, — под конец своих размышлений лорд Сванн посветлел лицом и явно расслабился, скинув тяжкий груз скоропалительных решений, — и оно интересно Дому Сваннов.

Как говорилось в моём прежнем мире? Стороны остались довольны итогами переговоров.

* * *

Гости пробыли ещё неделю в Штормовом Пределе, что нисколько меня не обременило. Мы с лордом Сванном ещё раз, более детально и без излишней политики обсудили все вопросы, одновременно разослав поручения своим подчиненным. Немного коснулись и обстановки в Штормовых Землях. Иными словами — обменялись сплетнями. А также обменялись некоторыми планами на будущее. Лорд Джулиан, очень внимательно наблюдая за своими соседями, не мог не отметить строительство Вудкросса и возросшую торговлю на северо-востоке Штормовых Земель, которая, естественно, сулила неплохую прибыль местным лордам.

Лично убедившись в моей адекватности, способности принимать решения и отвечать за свои слова, а также на радостях от новости, что товары вновь пойдут по Слейну, хозяин Каменного Шлема стал прокидывать удочки на расширение сотрудничества. Его заинтересовало расширение Скорбящего. Городок активно расширяется, выплеснувшись уже за кромку деревянных стен и всё прирастая новыми посадами, складами, тавернами и мануфактурами. Расширяется и углубляется гавань. А земля стала полниться слухами, что старый лорд Уайтхед не успевает тратить свалившийся на него поток золота. Разумеется, это преувеличение, но хозяева Скорбящего имеют знатный процент, этого не отнять. Как минимум, эти слухи подтверждаются тем, что старик Уайтхед нанял мейстеров-архитекторов и стал закупать камень для строительства нового кольца стен, уже каменных. Всё это само по себе крайне показательно.

Откровенно признаться, такого внимания к моим проектам я и добивался, предложив практически готовый инвестиционный пакет, которым Лорд Сванн изрядно заинтересовался. Для такого крупного лорда пять и даже десять тысяч золотых драконов — вполне подъёмная сумма. А на прощальном пиру получил совместную просьбу Джулиана, пристроить младшего сынка к делу, на что вполне спокойно дал согласие — такому богатырю как Бейлону найдётся место в моей свите. Почему Джулиан просил за Бейлона, а не за старшего сына Доннела? Тут, на самом деле, без лишней тайны. Доннел — наследник, которому ещё учиться править и, что самое главное, жениться. Тогда как у Бейлона судьба незавидная… землю и положение ему придётся добывать самостоятельно. Как подспорье в этом нелёгком деле я, как сюзерен, подхожу идеально. Плюс постоянная связь с одним из могущественных вассалов. Постоянная и крепкая. Джулиан любит своих сыновей, этого у него не отнять.

После отбытия лорда Сванна со старшим сыном, я провёл в Пределе ещё недельку, нарезая задач и накручивая хвосты, и отправился в обратный путь. Но с большим крюком, так как инспекция ещё не закончилась. Выступив из Штормового Предела, мы взяли курс на север. Вдоль побережья и прямиком к Серой Гавани, что расположилась в километрах пятидесяти от замка.

За прошедший почти уже год Серая Гавань разительно преобразилась. Если раньше это была тихая рыбацкая деревушка (пусть и немного укреплённая), зажатая фьордом с крутыми скалистыми берегами, то сейчас мы видим крупный транзитный пункт со строящимися развитыми укреплениями. Благодаря извилистому берегу этот «уже городок» укрыт от бушующих в море штормов, а скалы служат дополнительным и прекрасным естественным укреплением от угроз как с суши, так и с моря. В связи с чем, было достаточно построить каменные укрепления на перевалах и дорогах, без строительства сплошных каменных стен. Также по всему периметру ведётся строительство высоких каменных башен, в чьи задачах значится не только наблюдение, но и содержание небольших гарнизонов, которые должны будут препятствовать проникновению малых групп налётчиков и пиратов через условные «козьи тропы». В том числе ведётся строительство специальных башен с цепями в узком месте фарватера, которые должны будут в случае угрозы блокировать морской подступ к населенному пункту.

Работы в Серой Гавани кипят и днём, и ночью. Объёмы строительства колоссальны, но, вместе с тем, не так уж и дороги. Стройматериалов, которые были закуплены для отменённого проекта расширения Штормового Предела, было предостаточно, как и рабочих рук. Крестьяне, рыбаки и общинники с окрестных земель совсем не прочь подзаработать. Вместе с укреплениями рос и сам городок. Постоялые дворы, многочисленные склады, в качестве которых стали использовать и протяжённые пещеры в скальнике, перенесённые из под Штормового предела консервные мануфактуры, пристани и небольшая верфь. Галеон она, конечно, не построит, но отремонтировать и провести килевание сможет.

В самом порту находилось около десятка кораблей разного тоннажа, но в основном не особо крупные когги. Они подходили к причалам, грузились, пополняли припасы и уходили в море, беря курс на остров Тарт, куда мне и надо. Причин особо задерживаться в Серой Гавани у меня не было. Городок активно строился и укреплялся в пределах нормы, а проверкой бухгалтерской документацией пусть занимаются другие. Тем более, спектр экономических интересов у меня сместился гораздо восточнее, а именно к некогда полуразрушенной морской крепости Морн, что на всё том же острове Тарт.

Серая Гавань оказалась неплохим транзитным пунктом… да и только. На роль уже полноценного торгового узла она решительно не подходит, в основном, по географическим причинам. В отличие от уже упомянутой крепости Морн, которую я и хочу навестить. В порту меня уже ждала галлея под флагом Дома Тарт, которая, приняв всю мою оставившую в Серой Гавани лошадей свиту, взяла курс на Закатный, родовой замок Тартов.

Лорд Селвин Тарт, отец Бриенны, был человеком габаритным, пусть и на голову уступая в росте своей младшей дочери, но с таким же могучим телосложением, благодушно приветливым лицом и грустными глазами. С лордом Селвином у меня сразу установились крайне теплые, быть может и дружеские отношения. Лорд явно был мне благодарен за то, что пристроил дочурку к делу, да ещё к такому! Она не просто заняла место в моей свите как любопытная для столичной публики зверушка или игрушка, а заняла высокий пост — леди-юстициар целого Королевства! Первая женщина в истории, получившая столь высокую придворную должность. Это невероятная честь. Особенно, если учитывать «переписки». Со слов самого лорда Селвина, множество не только восторженных писем он получил за последнее время, но и предложений о браке, а это многого стоит. Теперь не он рыщет по всем окрестным землям в поиске хоть какого-то жениха для своей не самой привлекательной дочери, а наоборот, теперь все окружающие начинают искать его расположения и внимания. Что не может не льстить человеку, за спиной которого все насмехались над его любимой и единственной дочерью.

Лорд Селвин Тарт — очень сильный человек, переживший множество очень тяжёлых дней. Восьмилетний сын и наследник утонул в море, две дочери умерли от горячки, не успев прожить на этом свете и года, а жена умерла вскоре после рождения Бриенны. Удар за ударом, словно ужасный рок повис над семьёй. Не знаю, смог бы я пережить подобное с той же крепостью духа, что и лорд Селвин. Ответ на этот вопрос может разочаровать…

Встретили нас не просто хорошо, а замечательно. Пир, веселье, небольшая охота, но соколиная. Никогда не охотился подобным образом, отчего было жуть как интересно получать мастер-класс от лорда Тарта. Сам замок Закатный был прекрасен, он возвышался над морем на могучем утёсе и был украшен мрамором, которым так богаты местные горы. Впрочем, остров в своей красоте не уступал резиденции лорда, сохранив реликтовую красоту лесов, озёр, долин и водопадов. С лордом Селвином мы совместили приятное с полезным и, не прекращая соколиную охоту, направились напрямик к Морну. Ну, или, как местные его называют, Утреннему замку. К нему мы прибыли через несколько дней.

Морн является знаковым местом для местных — всё-таки колыбель Тартского королевства. Но после того, как он был разграблен и сожжён пиратами несколько сотен лет назад, был покинут, и Тарты перенесли свою резиденцию на западное побережье острова, в гораздо более труднодоступное место. При этом в Морне продолжали жить люди, а в полуразрушенной крепости содержался небольшой гарнизон, так как место было крайне удобное для торговли. Хотим ли мы этим воспользоваться? Разумеется! Лорду Тарту было сделано выгодное предложение — сдать в аренду замок и прилегающие территории за процент от оборота. Лорд Селвин, что изначально был хорошо ко мне расположен, да ещё и после того, как я взял в свою свиту его дочь, согласился. Да и дело не ограничивается тёплыми личными отношениями — лорд этих земель очень хорошо умеет считать деньги, имея на сегодня приличный доход в несколько тысяч золотых драконов в год.

Что касается самой крепости, я изрядно в неё вложился, и было бы странно иное — пираты ведь никуда не делись. Были восстановлены стены, башни и донжон, гарнизон усилен, а вокруг прибрежного поселения, что примыкает к крепости, возвели деревянные (пока ещё) стены и укрепления. И стоит сказать, торговля попёрла крайне бойко. Настолько, что мы не успеваем расширять уже полноценный, хоть и небольшой, город. Это было неудивительно, учитывая, что через Морн стали проходить товары со всей северной части Штормовых Земель. Огромные объёмы. Уже на подходе к крепости была заметна бурлящая с новой силой жизнь, в том числе и большого количества купцов с востока. А в гавани своей очереди на погрузку ждали десятки судов.

То, что я увидел в Морне, мне понравилось, очень понравилось. Жизнь и торговля били ключом, а Морн стремительно превращался в полноценный торговый город со всеми причитающимися благами и рисками. В самой крепости, ознакомившись с ходом дел, мы с лордом Селвином согласовали наши последующие шаги как по защите крепости, так и по её развитию. Проведя на острове около двух недель, я засобирался в столицу, получив несколько весточек из Королевской Гавани, наиболее интересная из которых была от Кроу.

Он пишет, что в Солнечное Копье вернулись корабли экспедиции, направленной мною на Летние острова. К сожалению, не в полном составе…

Мда… чувствую, вскоре события вновь ринутся вскачь. Главное — не отбить себе ничего важного в процессе.

Интерлюдия II

Завывая в вихре ветра, прибой бурлящим чёрным омутом обрушивался на прибрежные скалы, тянувшиеся вдоль извилистого побережья, орошая последние брызгами морской воды. Лучи утреннего солнца разлились над этой суровой землей, даруя всему живому каплю радости бытия, согревая в своих объятиях. В воздухе стоял густой гогот чаек и бакланов, разбивших множество гнёзд на величественном массивном утёсе, что так сильно выдавался в море.

Именно у подножияэтого утёса, в укромном и, благодаря рифам, недоступном для высоких волн, гроте, был разбит скромный лагерь. Обложенное камнями кострище, хворост, пара оловянных котелков и скромное убранство с не менее скромной аккуратно сложенной одеждой. Несмотря на отсутствие поблизости людей, любой привыкший к походной жизни легко поймёт по ещё остывающим углям, что лагерь был оставлен совсем недавно… если он вообще был оставлен.

Большой неожиданностью для задремавшей на рифе чайки стало появление человеческой головы из успокаивающегося после шторма моря, что стала судорожно и жадно, словно после длительного подводного заплыва, вдыхать воздух. Отдышавшись, человек стал медленно плыть в сторону берега. Спустя несколько минут на побережье вышел абсолютно нагой человек уже весьма преклонного возраста. Хоть и старческое, но всё ещё крепкое и поджарое тело, испещренное шрамами так же, как и лицо. В седые волосы, что спускались до плеч старика, были вплетены водоросли. Шепча себе под нос благодарственные молитвы, старик, не обращая никакого внимания на температуру окружающей среды и только что покинутого далеко не самого тёплого моря, спокойно прошествовал к своим вещам, из которых выбор пал на скромный бесцветный домотканый хитон. Улыбнувшись яркому солнцу и пронзительно чистому небу, старик отдав благодарственную молитву своему Богу и, расположившись у кострища, вновь окунулся в глубокую и прохладную пучину. В этот раз — пучину своего разума.

Жизнь, как и многих рождённых на столь суровой земле, старика не баловала. Железные острова всё-таки не самое гостеприимное место. Холодное море, скудная земля и много ртов. С самого раннего детства человек в этих краях учится самому главному — выживанию и борьбе. В семьях простых общинников выживают лишь сильнейшие, а, следовательно, и самые полезные для этой общины. Мальчики с ранних лет вынуждены вести бескомпромиссную конкурентную борьбу не только за внимание старших родичей, но и лучший кусок хлеба и даже за лучшее место у очага во время холодных ночей. Эта борьба порой переходит за рамки дозволенного Утонувшим, и тогда отцам приходится отсекать поганое семя… но то доля отцов. Сколь тяжела жизнь мальчика, настолько же незавидна судьба девочек, но, опять же, на всё воля Утонувшего.

Железные острова. Суровый край, породивший подобный себе народ, скреплённый единой истинной верой. Тарл Трижды Тонувший прошел длинный путь от воина до скромного служителя Утонувшего. У него было всё! Корабли, золото, слава, и, конечно же, женщины, много женщин. В те времена Тарлу казалось, что под его ноги падёт весь мир, что все свершения посильны, а Утонувший Бог благоволит ему и исполняет все его мелочные молитвы и воззвания… как же он был молод, как же он был глуп. В своих походах за славой и тщеславиям, он потерял ту, которую любил всем своим чёрствым сердцем воина. Ту, к которой был незаслуженно несправедлив и жесток. Ту, которая вскорости должна была подарить ему сына. Но в своей гордыне он пренебрёг предупреждениями Утонувшего и забрёл в края, где властвовали совсем иные божества. Злые, кровожадные и безумные, натравившие на его небольшой флот своих мерзких слуг. В тот день Тарл потерял многое и многих. Он не горевал по погибшим воинам. Зачем? Они воссоединились в подводных чертогах с Серым королем и Утонувшим. Не жалел о сгоревших кораблях, ведь всегда можно построить новые. За свою ещё недолгую жизнь он многое пережил и со многими простился, но Её гибель стала неимоверным испытанием для разума Тарла. С тех далёких пор он не возжелал ни единой женщины, а своё утешение мужчина нашёл в объятиях веры.

Вернувшись на Железные острова, Тарл, оставив своих побратимов по оружию, свой скарб и снаряжение, присоединялся к скитающимся по островам жрецам, перенимая из их уст все таинства служения Господину. В те времена боль по утрате он разделял с чувством стыда от осознания своего потребительского и никчемного отношения к Утонувшему. Не сразу, но он в полной мере прочувствовал, сколь был невежественен, глупым и слепым. Вместе с тем росло и накапливалось понимание того, что есть суть и истина их Великого Господина и сколь мелочна его паства, молящая только о хорошем улове и добыче.

Редко какой жрец обучен грамоте или письму, оттого все знания, молитвы и ритуалы передаются от мастеров к ученикам из уст в уста. И совсем не редки случаи, когда разные жрецы трактуют одно явление по-разному. Такова уж суровая реальность. Возможно, вера в Утонувшего бога давно бы истлела, если бы Господин не общался со своими избранными жрецами. Со временем и с трудом, но Тарл вошёл в число тех немногих, что оказались достойны подобного внимания.

Прежде чем надеть серый хитон, Тарлу потребовалось много лет, дабы постичь все знания и ниспосланные Утонувшим истины. Пока он окормлял и наставлял свою с трудом вырывавшуюся из рутины и быта паству, его вера и убеждения укоренялись и крепли, пока истина не настигла его сердце. Истина того, насколько Утонувший Бог благородный и милостивый господин, и, что самое главное, насколько он любящий Бог. Он уровнял всех людей, научив обрабатывать железо и строить корабли. Он даровал людям свободу в его вере, ибо каждый присягнувший Утонувшему, будь то женщина или мужчина, не может больше быть ни рабом, ни заложником. Он принёс в жертву свою жизнь. Пусть его бессмертное существование и продолжается, но жизнь есть жизнь — величайший дар, величайшая жертва. Всё это, дабы разбить свои подводные сады и построить чертоги, дабы души его возлюбленных детей и слуг находили свой покой в посмертии, а не доставались на корм морским демонам. Утонувший ниспослал своим детям Серого Короля, что защитил и сплотил островитян от страшной угрозы Нагги и гнёта рыбного народа. Великий морской дракон был повержен, а его кости до сих пор служат назиданием для потомков, в то время как в Закатном море нет и поныне ни одного подводного поселения слуг морских демонов. Разве нужны ещё доказательства великой любви?

Познав сии истины и прочувствовав их своим сердцем, он с ещё большим рвением принялся служить своему Господину. Ведь Утонувший Бог никогда и ничего не отнимает… какое дело Господину до мирских идей и забот? Он лишь воздаёт по заслугам и свершениям и даёт приют и кров душам. Ведь разве может быть иначе? Как отец может бросить и оставить своё дитя? С тех пор всё чаще и всё более отчетливо Тарл стал слышать неразборчивый шепот Утонувшего в шуме набегающих волн, а во время сна и погружений в морскую воду, ему стали приходить видения. Обрывистые, непонятные, странные и почти всегда вселяющая страх в ту частицу Тарла, которая не могла в полной мере понять и принять соприкосновение с чем-то бесконечно, несоизмеримо бо́льшим. Ему потребовалось много времени и сил, прежде чем он смог научиться разбирать и тем более трактовать послания своего Господина, чтобы оглашать Его волю верным последователям. Печально, что многие жрецы от своей глупости, невежества, гордыни или банальной корысти завидовали Тарлу, что именно он был избран, ведь теперь нет на Железных островах более авторитетного и уважаемого жреца Утонувшего Бога, чем Тарл Трижды Тонувший.

Вот и вновь настали те дни, когда Господин заговорил с Тарлом. Как и всегда, смутными, но яркими образами и недомолвками, знаками и знамениями. Осталось только их узреть и распознать…

В стороне послышались звуки осыпающихся камней и громкие человеческие шаги, потревожившие размышления святого. Вскоре показался и нарушитель спокойствия, молодой мужчина в простой одежде и с полным мешком за плечами. Тёмные волосы и короткая борода, серые холодные глаза, высокий и крепкий. Достаточно типичная внешность для этих мест.

— Учитель! — Прибывший низко поклонился старику. — Рыбаки преподнесли Вам немного еды и… прочих нужных мелочей. Прошедший сезон был крайне удачен для них, и всё благодаря Вам!

Молодой мужчина говорил быстро, всё ещё полон выливающейся во всё энергии молодости. Он бросился к кострищу, принявшись быстро, но без лишней суеты разжигать огонь.

— Не мне, Альвин, — Тарл сурово посмотрел на ученика, — а Утонувшему, что уделил внимание одинокой капле в его царстве.

— Вот только на другие капли он внимания не обращает. — Ал открыто улыбнулся, стоило огню крепко ухватиться за хворост, став доставать и раскладывать для завтрака «дары» деревенских.

— Не богохульствуй! — Тарл сурово сдвинул брови, показав ученику крепкий, сжатый до белых костяшек кулак пусть и старого, но всё ещё могучего мужчины.

— Простите, учитель… — Ал извинился, пряча глаза и коря себя за несдержанность, на что жрец лишь глухо вздохнул.

Тарл подобрал Альвина на побережье несколько лет назад. Во время шторма корабль его отца, на котором было всё его семейство, разбился о скалы. Выжил только Ал. Тарл вылечил и выходил юношу, а тот и подвязался к нему учеником. Откровенно говоря, оба понимают, что не бывать Альвину жрецом, если только не случится что-то экстраординарное. Внутри Тарл крайне удивлен, что Альвин ещё его не покинул в поисках лучшей доли. Видимо, сильно привязался к старику. Однако в его упрямом следовании за учителем есть своя чистота. Жрец или нет, но что-то из него выйдет.

Тем временем Альвин всё выуживал из своего мешка съестные припасы: Приличного размера головка козьего сыра, свежий серый хлеб, репа, лук, чеснок и, разумеется, солёная рыба. Разложив продукты и отдав должное «божественному», мужчины неторопливо принялись за трапезу. В своё время Альвин был немало удивлен тому, что его учитель и спаситель, жрец Утонувшего Бога… спокойно вкушает еду, что не была рождена морем. Многие жрецы отказываются от такой пищи, в лучшем случае выбрасывая её в море. На это Тарл всегда отвечал, что пища есть пища, а питаться только рыбой могут лишь русалки, блаженные и те, кто не планирует доживать до седин.

— Как тебя встретили? — Утолив первый голод, Тарл ответственно стал интересоваться вестями, что мог сообщить ученик. — Нужна ли моя помощь местным? Слово жреца?

— Местные были бы рады, если бы отмеченный Господином жрец лично посетил бы их скромные жилища, но не настаивали… — Ал смущённо улыбнулся. — Жениться никто не планирует, да и не рождался и не умирал у них никто в последние дни. Все должные обряды совершенны другим жрецом, что был здесь декаду назад.

— Они так боятся лишнего рта? — Тарл рассмеялся. Люди есть люди, но… тут их можно понять. Каждый лишний едок — большое обременение для скромной общины

— Не только. — Ал пристально посмотрел на учителя, отчего тот вмиг стал серьёзным и нахмурился.

— Говори. — Приказал старец, уже догадываясь, о чём пойдёт разговор.

— Старейшины не сразу подняли эту тему, долго мучая меня расспросами. Но жители явно чего-то опасались, и оно явно не море…

— Лесной дух. — Глухо промолвил святой.

— Да, — двое прекратили принимать пищу, полностью сосредоточившись на разговоре, — так местные и сказали. Его стали замечать несколько месяцев назад. Он появляется только перед юными девушками и предстаёт в виде гигантского чёрного оленя с железными рогами и покрытой позолотой копытами. Издаёт угрожающий и страшный рев, как во время гона, но гораздо сильнее…

— Это всё? — Тарл подался вперёд, выискивая взглядом эмоции ученика.

— Нет. — Покачал головой молодой мужчина. — Местные находят в следах лесного духа крупицы золота, а после его появления в воздухе долго витает приятный запах. Один из стариков, нанимавшийся в рейды по молодости, сказал, что похоже на аромат благовоний с попадавшихся им кораблей.

— И здесь тоже… — сокрушенно покачал головой жрец.

Жрецы Утонувшего странствуют, не отдаляясь лишний раз от прибрежной черты, и редко интересуются происходящим в глубине крупных островов, презрительно относясь к людям, живущим не у побережья. Есть, впрочем, и меньшинство, в которое и входит Тарл. Это и позволило ему, в отличие от многих своих братьев по вере, узнать о странных вещах, что стали происходить на островах в последние месяцы. Простые люди, столкнувшись с неизведанным, сильно напуганы и встречают равнодушие у проходящих мимо жрецов, которые, выслушав и воздав молитву морю, просто продолжают свой путь. Тарл же, давно погасивший в себе презрение и тщеславие, предпринял попытку познать происходящее. И вот уже в каком по счёту поселении он встречает одно и тоже. Странный лесной дух, что не вредит людям, и напуганные жители. Возможно, похожее происходит и на прочих островах, но Тарла тянет в конкретное место, словно его ведет что-то или кто-то… видения, ниспосланные Утонувшим, к сожалению, не помогают и не вносят никакой ясности.

Стоит его разуму очиститься и погрузиться в сон или окунуться в морскую пучину, дав подводному миру проникнуть и наполнить душу, как на жреца накатывает сумбурный поток видений, чего ещё никогда не было. Прежде? Уважаемый и ставший частью народной молвы жрец мог видеть одно видение или отчётливо разбирать звучащий в шуме волн шёпот лишь раз за многие месяцы, а теперь — множество видений за одну ночь. И он видел многое. Могучий и по-настоящему страшный шторм, обрушивающийся на незнакомый Тарлу замок, который упрямо продолжал оставаться целым и невредимым, горящее зелёным пламенем море, крики сгорающих заживо. Чёрное войско, безмолвно марширующее по зелёным лугам, тысячи копий, рвущих пронзительно-голубое небо, хор из сотен труб, исторгавших из себя странные мелодии. Он вновь увидел дальние города, знакомые уже по собственному прошлому, на которые надвигались чёрные корабли, несущие запах специй и благовоний. Они шли со знаменами, которые он так и не мог распознать. Только цвета: Золото и Чернота. А дальше… дальше образы начинали рябить как поверхность воды под ливнем и ветром. Зарево пожарищ и крики несчастных. Плач новорождённого, от которого возрадовалось море и вновь утробный олений рёв…

— Учитель! — Закричал Ал, подскочив со своего места.

Тарл резко очнулся и вскочил на ноги. Он и не заметил, как вновь провалился в медитацию и прикоснулся к образам, которыми поделился с ним Утонувший.

— Что случилось, Ал? — Казавшийся ещё бледнее обычного Тарл недовольно взглянул на ученика. — Зачем ты потревожил меня?

— Учитель? — Альвин ещё шире открыл глаза в непритворном удивлении. — Учитель, разве Вы не слышите?!

— Чего я не слы…

Тарл осёкся, стоило громкому рёву пронестись над прибрежными скалами и впиться, казалось, в самую душу старика, промораживая её насквозь первобытным, первородным страхом. Олений рёв, в котором жрец слышал куда больше. Нет… Тарл отчётливо слышал отзвуки боевых труб и гром барабанов, но также и плачь младенца, что вселил столько радости Утонувшему Богу… и не только ему.

— Собирайся, Ал! — Спустя мгновение всё исчезло, а звуки моря вновь заполнили собой окружающее пространство, а жрец уже ринулся собирать свои скромные пожитки.

— Но куда, учитель?

— Пайк, Ал. Нас ждёт Пайк.

* * *

Аша, игнорируя прожигающий её спину осуждающий взор дяди, с силой распахнула двустворчатые двери, ведущие в плохо освещённый зал, где отец так любил проводить собрания. Во главе стола восседал её отец, Бейлон Грейджой. Сухопарый мужчина, при взгляде на которого на ум первым приходило слово «жёсткий», с острым надменным взглядом чёрных глаз, и беспорядочно спускавшимися до пояса седыми волосами. Рядом, по обе стороны стола восседали его советники и приближённые. Командующий Железным флотом, Виктарион Грейджой, кастелян замка, а также несколько лордов и иных достаточно важных персон, что воззрились на Ашу как стадо баранов.

По взгляду отца, Аша прекрасно осознала — ничего хорошего ждать не следует. Несмотря на то, что посольство лишь несколько часов назад спустилось на берег, было видно, как слухи захлёстывают местных. Кто-то очень хорошо постарался. Что ж, Аша ухмыльнулась, прямо глядя отцу в глаза. Пусть попробуют…

— Отец, мы вернулись! — Громко сказала Аша, вставая у противоположного торца стола, прямо напротив отца.

— Вы прервали нас. — Без видимых эмоций ответил на приветствие Бейлон, но Аша знала, что отец сейчас кипит внутри.

— Прошу прощение, милорд. — В зале появился и лорд Харлоу, поклонившись своему сюзерену. — Леди Аша крайне нетерпелива.

— Лорд Харлоу… — чуть ли не прошипел лорд-жнец, — мы наслышаны о Ваших успехах в столице.

На это Родрик выпрямился и прямо посмотрел на лорда Грейджоя, но сказать ничего он не успел, его опередили.

— Да, отец, переговоры завершились успешно. — Спокойно глядя в глаза отцу, чётко произнесла девушка.

— Уже на всех островах говорят о Ваших «успехах», леди Аша. — Неожиданно свой голос подал лорд Винч, что сидел по правую руку от Бейлона, тучный мужчина в возрасте, с лысой головой и висячими усами. — В основном — постельных. Как леди Аша возлегла с братом короля, чтобы благосклонно приняли посольство…

— Осторожнее, лорд Уолдон, — Опираясь на стол, Аша наклонилась, взглянув на собеседника исподлобья с очаровательной улыбкой и совершенно противоположным посылом в глазах, — я не одна из Ваших морских жён, могу и вспороть свиное брюхо от члена прямо до беззубого рта.

— Да, я… — возмущённо запыхтел лорд Винч, но был прерван.

— Умолкни! — Взъярился Бейлон, явно начиная терять контроль над своими эмоциями. — Думай, кому и что говоришь, старик! И помни, в отличие от своей дочери, я не сыплю пустыми угрозами. А что касается тебя…

Лорд Грейджой перевёл гневные очи на дочь.

— … оставьте нас с лордом Харлоу и моей дочерью наедине.

Видя, что их владыка пребывает в крайне плохом настроении, антураж поспешил убраться подальше от семейной разборки. Даже непробиваемый Виктарион чувствовал себя неуютно вблизи разгневанного брата. Стоило дверям закрыться, как лорд Бейлон степенно поднялся со своего кресла, и, обойдя стол, приблизился к лорду Харлоу.

— Ты! Как ты мог это допустить?! — Из уст лорда-жнеца вырывалась холодная ярость. — Где был ты и твои люди, когда моя дочь… с этим… этим…

Лорду-жнецу явно было трудно подобрать слова, и Аша решила помочь своему отцу, подойдя ближе и установив зрительный контакт, выводя заодно дядю из-под удара.

— Верховным лордом Штормовых Земель, братом короля и мастером над законом, лордом Ренли Баратеоном.

— Это правда? — Аша чуть не рассмеялась, услышав от отца столь растерянный вопрос, а лорд Бейлон, увидев в глазах дочери столько уверенности, сбился с внутренней тропы гнева.

— Смотря что. — Аша пожала плечами, невозмутимо продолжив. — Слова лорда Винча — ложь, а всё остальное про меня и лорда Ренли — правда.

— Позор… — ошарашено и с откровенным неверием смотрел лорд Бейлон на свою дочь. — Какой позор…

— С каких это пор, отец, тебе интересно, с кем я сплю? — Аша продолжала давить, распаляя гнев уже внутри себя. — Не ты ли так хотел, чтобы я вышла замуж за одного из тюленей, которые попрошайничают в твоём замке?!

Подобный поворот беседы изрядно подлил масла в огонь и вернул лорду Бейлону душевные силы.

— Вот именно! Замуж! Всем было плевать, с кем ты спишь! Ты должна была через брак укрепить свои будущие позиции, будущую власть! А теперь что?! — Лорд Бейлон сокрушённо покачал головой. — Теперь… я посмешище даже для самого последнего рыбака.

Поставив точку в этом спиче, лорд Бейлон вернулся к своему креслу и грузно упал в него, уставившись на огонь свечи. У Аши же… кольнуло сердце. Она не покажет этого, но откреститься от любви к отцу она не могла.

— Баратеоны всё отняли у меня. — Глухим голосом продолжил Бейлон. — Королевство. Сыновей. Теперь и честь.

— Честь?

Аша приблизилась к отцу и встала перед ним на колени. Этот жест был… скажем мягко, он был неожиданным. Оправиться Бейлону тоже не давали времени — не успел он ответить, как Аша уже взяла его грубые руки в свои и продолжила.

— Отец, меньше всего с лордом Ренли мы думали о твоей чести.

— Ты ещё и смеешься надо мной? — Бейлон удивлённо вскинулся, но, увидев взгляд дочери и оценив (именно оценив, а не прогнувшись) давление в нём, остыл.

— Отец, — Аша продолжила, — у меня было припасено много лукавых слов, но я не могу врать тебе даже в малости. Выслушай нас с лордом Харлоу, а после вынеси свой вердикт.

Лорд Бейлон посмотрел в серые глаза дочери и не мог найти в себе силы, чтобы отказать. Любил ли лорд Грейджой свою дочь? Любил больше своей жизни. Она стала для него тем якорем, что подарил ему надежду и не дал впасть в отчаяние. Суровый, но прекрасный цветок, что он так берёг… берёг так, как это мог сделать лорд Железных островов — готовя её, давая познать суровый мир и стать сильнее, а не пряча в роскоши и покое, пока красивая игрушка не сплавится куда-то замуж. Все его помыслы и поступки были направлены на воспитание себе наследника. Достойного, сильного и умелого. Утонувший услышал его молитвы, и Бейлон не мог нарадоваться, наблюдая за плодами своего труда. Его дочь была сильна, решительна, предприимчива, а вместе с тем умна и коварна. Она была бы прекрасным правителем, но один фактор омрачал всё. Она — девушка… и этим всё сказано. Исходя из этого, именно вариант с мужем-консортом Бейлон и рассматривал, выискивая кандидатов. И уже даже были некие договорённости, когда Аша взбунтовалась и отправилась в столицу с известными последствиями.

Бейлон хоть и презирал всех «зелёных», но презирал он их не одинаково. Кого-то больше, например, северян, жителей Запада и Простора. Кого-то меньше. А вот короля, Роберта Баратеона, презирать или даже ненавидеть не мог себя заставить. Каждый раз перед его глазами представал гигантский воин в рогатом шлеме с массивным молотом в руках. Его всколоченная чёрная борода и пронзительные ярко-голубые глаза. Он не произносил бессмысленных речей, не угрожал попусту, не льстил, не лгал. Суровый воитель, заплативший железную цену за свою корону. Разве стыдно преклонить пред таким королём колено? Разве стыдно проиграть такому воителю? Нет. Воин и властитель в нём продолжают поддерживать тлеющими огонёк борьбы и горечь поражения, которые придают сил, но… есть деталь. В это сложно было поверить, но Бейлон Грейджой, преклонив колено перед Робертом Баратеоном, был уже преданным вассалом, ни в мысли, ни в голосе не подвергая сомнению его право на корону. Отчего противоречивые слухи, дошедшие из столицы, разворошили его сердце.

— Говори. — Лорд Бейлон, сделал то, что делал в своей жизни лишь один раз — он сдался.

Радость предательски сверкнула в глазах девушки, и Аша, наклонившись, поцеловала мозолистые руки отца, так и не позабывшие древко тяжёлого топора. Но первым слово взял именно лорд Харлоу, по внешнему виду которого не сказать даже, насколько он смущён прошедшими на его глазах «переговорами».

— Ваша светлость, мне не пристало обсуждать круг общения Вашей дочери. — Лорд Харлоу невозмутимо приблизился, чтобы не повышать голос, и встал чуть в отдалении от отца с дочерью. — Единственное, что я скажу в своё оправдание… леди Аша присоединилась к посольству по своему разумению и вела себя в соответствии с этим, никоим образом не посрамив ни Ваш авторитет, ни авторитет Дома Грейджоев перед королём и придворными. Наоборот, именно благодаря ей мы добились большого успеха. Про близость миледи и лорда Ренли, полагаю, леди Аша сама поведает его светлости.

Бейлон удовлетворённо, но и не без удивления посмотрел на шурина, кивнув, дабы тот продолжал.

— Все слухи и беспочвенные обвинения в адрес миледи стали распространяться в столице ещё в те дни, когда мы там находились, и были исключительно направлены против лорда Ренли.

— С чем это было связанно? — Аша, наблюдая, как отцовский гнев сменяется собранным вниманием, улыбнулась внутри себя. План дяди стал потихоньку работать.

— Прибыв ко двору Его Величества, мы столкнулись с рядом препятствий, а где-то и прямым противодействием.

— Ланнистеры. — Зло проговорив, Бейлон, уже осознавший, куда клонит его ключевой и надёжный вассал.

— Не только, мой лорд. — Чуть помедлив, Харлоу ответил на невысказанный вопрос своего сюзерена. — Лорд-десница. Малый Совет до последнего тянул с решением вопроса, что был поручен мне. Если бы не письмо Его Светлости, предполагаю, что мы бы до сих пор ждали ответа лорда Аррена. А леди Аша, напротив, нашла для нас неожиданных союзников — братьев Баратеонов.

На этот раз лорд Бейлон не смог сдержать своего удивления, представляя Станниса Баратеона недоброжелателем к собственному Дому.

— Станнис Баратеон? — Удивлённо проговорил Бейлон знакомое каждому на Железных островах имя.

— Верно, мой лорд, но лидером при переговорах выступал именно лорд Ренли. Официально он выступал как частное лицо, тогда как на самом деле был выразителем воли Дома Баратеонов… в полном составе.

— Чего хочет король?

Бейлон уже совсем по-другому стал смотреть на происходящие и происходившие события. Особенно это касалось тех писем, что стали приходить в замки его вассалов с различными россказнями и слухами, что разносили прибывшие в Лордпорт корабли. После разговора с дочерью неплохо бы было задержать пару капитанов и порасспрашивать… с пристрастием.

— Ослабить Ланнистеров и укрепить свой Дом, — Лорд Харлоу сказал именно то, что хотел услышать его владыка, — приблизив Вашу Светлость.

— Как он намеревается это сделать? — Не без удивления вопросительно воскликнул Бейлон. — Что он хочет от меня в обмен на зерно?

«Зерно» было произнесено именно с той интонацией, которую и следует ожидать от железнорождённого.

— Меня, отец. — Невозмутимо ответила Аша, всё так же пребывая на коленях перед отцом.

Пока возмущенно-растерянный лорд Бейлон переводил взгляд с дочери на лорда Харлоу и обратно, последний вклинился, желая внести ясность в слова племянницы.

— Его Величество предложил заключить брак между лордом Ренли и леди Ашей, тем самым породнив два Дома. Разумеется, предложение поступило официально от лорда Ренли. Все письма, мой лорд, у меня с собой.

Бейлон, наверное, впервые в своей жизни не нашёл, что сказать. Он был растерян и опустошён от вестей. Мог ли он предполагать такое развитие событий после направления посольства? Нет. Разумеется, однозначно, совершенно точно нет.

— Дочь кракена за зелёного лорда? — В пустоту вопросил лорд Бейлон. — Вопреки Старому закону?

— Разве не ты, отец, говорил мне, что необходимо заботиться о своём будущем? О своём наследии? — Аша, прежде чем продолжить, дождалась пока отец переведёт свой взор на неё. — Я и позаботилась. У лорда Ренли есть земля, золото и армия, а благодаря нам будет ещё и флот. Твои внуки отец, будут править Штормовым Пределом и Пайком. Не о таком ли величии нашей семьи ты мечтал?

Аша, видя, как в глаза лорда-отца возвращается уверенность и осознанная мысль, аккуратно продолжила.

— А что Старый закон? Он всегда был против меня и твоих замыслов сделать меня наследницей. Ты не мог этого не понимать, так ведь? Придётся выбирать, отец. Либо Старый закон, который в подробностях помнят разве что несколько жрецов, и от которого отказались наши же предки, либо Штормовой Предел и родство с королём. Да, лорд Ренли… изнежен, как любой зелёный лорд, но он достойный мужчина, за которого будет честью выйти замуж любой девушке с Железных островов… даже мне.

Значит, это правда. — Не спрашивал, а уже утверждал лорд Бейлон, окончательно вернув себе спокойствие, но никак не равнодушие, с трудом задавив в своей душе отцовскую ревность… на время.

— Да… мы стали близки, отец. — Аша робко положила голову на колени отца, позволяя себе слабость и открытость, которых не знала со времён казавшегося вдруг очень далёким детства. — Я никогда так хорошо не чувствовала себя ни с кем. Наверное, это и есть любовь…

В зале воцарилась долгая и абсолютная тишина, прежде чем лорд Белон встрепенулся.

— Хватит. — Подавив в себе теплоту, лорд Грейджой слегка прикрикнул на дочь. — Достаточно слезливых историй и телячьих нежностей.

Аша робко поднялась, скрывая довольную улыбку.

— Вы обрушили на меня волну вестей, прервав важный совет. — Хорошо знающим лорда Бейлона людям было видно, что владыка Пайка смущён. — Лорд Харлоу, примите моё гостеприимство и располагайтесь.

— Благодарю Вас, мой лорд. — Родрик благодарно склонил голову.

— А вечером, — невозмутимо продолжил Грейджой, — жду вас обоих на ужин. Вы расскажете мне всё, и в мельчайших подробностях.

— Как тебе будет угодно, отец. — Скрывая счастье, склонилась уже и сама Аша.

* * *

Вперив немигающий взор в огонь, Бейлон Грейджой, уже в своих покоях, восседал в кресле возле камина, потягивая разбавленное вино. Дочь и лорд Харлоу и впрямь рассказали грандлорду всё, что только слышали и видели, а также все слова лорда Ренли, передав также его письма. А Аша, вдобавок, поделилась с отцом его планами и целями… точнее, тем, что он позволил ей увидеть и услышать. А после услышанного, сон никак не шел в палаты верховного лорда.

Бейлон не без труда, но подавил в своей душе мелочную гневливость, отцовскую ревность и религиозные порывы. Ему требовался трезвый прагматичный рассудок, но никак не эмоции. И видит Утонувший, что обращаться к разуму он умел. Лорд Грейджой не был дураком, как бы того многим ни хотелось. Дураки не правят полновластно на таких скупых и суровых землях, балансируя интересами столь сложного народа, столько, сколько правит лорд Бейлон. Отбросив тщеславие, лорд-жнец Пайка прекрасно понимает, сколь выгодной партией для его дочери является младший брат короля и полновластный верховный лорд. В одночасье Дом Грейджоев возвысится, приобретя в лице лорда Ренли союзника, и приблизится к Железному трону настолько, насколько это вообще возможно в их положении. А его внуки… они уже смогут претендовать не только на морской или олений престолы, но и на сам Железный. Чего Аша, по всей видимости, ещё не осознала.

Тут Бейлон не смог сдержать слабой, но ужасно довольной ухмылки. Его дочь после стольких лет противления, наконец, осознала себя наследницей отцовского престола, неосознанно став бороться за него уже сейчас. Лорд Грейджой всегда прекрасно осознавал, что женщины никогда не правили Железными островами, и подобное приведет к яростному сопротивлению, но у него был план. Не просто так он передал Ашу на воспитание лорду Харлоу, лидеру партии крупных феодалов островов. По крайней мере, Бейлон мог на него рассчитывать, хоть и не разделял его взгляды. Да и Аша, как ни посмотри, а оказалась права — Старый закон, когда это нужно Бейлону, всегда уступает интересам его Дома.

В сущности своей, хотя никогда он в этом не признается, лорд Бейлон Грейджой был горд своей дочерью, что так бойко охомутала брата короля, имея огромную конкуренцию в столице. Как верховный лорд, Бейлон прекрасно видел, какие выгоды для себя, в том числе и политические, он может извлечь из этого брака. Как для себя лично, так и для своих земель и всех своих подданных. Особенно ему показалось интересным предложение Харлоу о предоставлении Баратеону кораблей и экипажей в найм. Благодаря этому Грейджой позволит своим людям поправить своё благосостояние, набраться опыта и скрытно нарастить силы. Лорд Бейлон — верный вассал короля Роберта, но его наследнику предстоит ещё доказать, что тот достоин памяти своего отца…

Есть и ещё один фактор, который не может не тешить мысли Бейлона, смотрящего на многие вещи и явления с позиций обычая и Старого закона. Да, последний трактуется порой вольно и задвигается в сторонку, но вымыть его влияние из железнорождённого — задача, которая мало кому и чему под силу. Скажет ли он решительное осуждающее слово против капитанов, которые решат отступить от принятого пути и стать частью игры Баратеона? Ни в коем случае. Улыбается ли он в душе, думая о том, что оказавшиеся слишком слабыми, чтобы жить по собственным традициям поданные перестанут так сильно мозолить глаза, говорить под руку и усиливать позиции оппонентов, да ещё и сами проредят свои ряды в процессе? Да. Можно ли считать его лицемером за такие размышления? Вопрос… философский.

К слову о нём, вот и другая сторона. Никогда не стоит забывать, что то или иное решение лорда Бейлона на островах рассматривается его подданными именно через призму веры в Утонувшего. Каждое неверное решение может обойтись очень дорого, и кажущийся крайне разумным поступок может быть извращён безграмотными жрецами и направлен против самого Грейджоя. И в любом случае, если Бейлон и согласится на брак его дочери с зелёным лордом, это только прибавит веса его внутренним врагам и недоброжелателям, апеллирующим к Старому закону. Нет сомнений, они истолкуют предстоящий брак как слабость самого Бейлона.

Амбиции и тщеславие, пылающие в нём ярким пламенем, побуждали его немедленно согласиться и, наконец, вернуть былое величие его королевству… так или иначе. В то же время его презрение к зелёным землям, гордыня, упрямство и религиозность требовали от него громко и максимально показательно отказаться от предложения Ренли Баратеона. О том, что Аша воспротивится его воле и, вероятнее всего, покинет отчий дом, лорд думать не желал. Как и о реакции лорда Харлоу и уже его сторонников.

Вылив остатки вина в камин, лорд Бейлон решил, что с утра спустится к морю и будет вопрошать совета у Утонувшего бога, ибо…

Неожиданно, в двери, ведущие в его покои, постучались.

— Входи. — Громко и раздражённо ответил лорд на стук. — Что такого могло случится, что меня беспокоят в столь поздний час?

— Мой лорд. — В покои вошёл ночной слуга, старик, что служил ещё его отцу. — Простите меня, что потревожил Вас, но к воротам замка прибыл гость и просится к Вам…

— Кто столь бесстрашен? — Бейлон поморщился… не замок, а проходной двор.

— Тарл Трижды Тонувший, мой господин. — С нескрываемым благоговением и почтением в голосе промолвил слуга.

Нет на Железных островах более уважаемого и более почитаемого жреца Утонувшего Бога, чем Тарл Трижды Тонувший, чтимый как святой. Жрец, что короновал Бейлона на королевский престол во время восстания против Роберта Баратеона.

— Немедленно пригласи его ко мне и подогрей остатки ужина.

Слуга глубоко поклонился и исчез, оставив своего лорда вновь в одиночестве.

— Если это не знак Утонувшего, то что же ещё? — Глухо задал вопрос лорд-жнец в пустоту, слыша вдали раскаты грома. У Пайка собирался шторм.

Глава 27

Спустя двенадцать дней после получения письма от Кроу, я уже был на правом берегу Черноводной. Мог бы гораздо быстрее, но неожиданно испортившаяся погода сильно нас задержала. Сначала шторм запер в порту Закатного замка все корабли, а стоило только переправиться на континент, как спустя несколько дней ясное небо резко заполонили мрачные тучи и заунывно полил дождь, застав нас врасплох на тракте. Из-за такого чудесного поворота событий нам пришлось ещё двое не менее чудесных суток проторчать на откровенно паршивом постоялом дворе с обилием клопов. С горем пополам и чудом не спалив грёбаный клоповник, по размокшей и утопающей в грязи дороге мы добрались до столицы, издевательски купавшейся в лучах тёплого полуденного солнца.

Жара поднялась неимоверная, явно за градусов тридцать, что несколько снизило городскую активность. Горожане и гости столицы отложили все свои дела на более позднее время и попрятались в тенистых местах, пережидая солнечный пик, чему, откровенно говоря, я только был рад. Учитывая, что переправлялись мы через Черноводную в районе Речных врат, одно из самых проходимых мест в столице… пробираться сквозь толпы народа в такую жару особо желания не имелось. И, конечно же, стоило только парому пересечь большую часть реки, как по обонянию вдарила немного подзабытая за минувшее время палитра отвратительных запахов, сильно сбившая настрой и аппетит. Глаза заслезились и на один краткий (к счастью) момент, пока организм привыкал, неудержимо хотелось расстаться со своим завтраком.

Довольно удивительно, как всего лишь за месяц с небольшим, почти два даже, организм отвык от запаха столицы. И если в предыдущие разы, когда прибывал в столицу, я был переполнен эмоциями и не столь сильно акцентировал внимание на подобном, то сейчас я прочувствовал, так сказать, весь спектр. При этом… не сказать особо, что Королевская Гавань являет собой грязный город, или что в нём живут другие, не такие как в Староместе или любом другом населенном пункте люди, отличающиеся в худшую сторону в части гигиены. Что ж, открою небольшую тайну — здесь (в этом мире) воняет все и всё, в том числе (о, ужас!) и Я. Кто-то больше. Кто-то меньше. Ты просто, непроизвольно начинаешь привыкать к постоянному лёгкому амбре и, хочешь ты того или нет, перестаёшь уделять подобной мелочи своё драгоценное внимание.

Но, вместе с тем, сложно… нет, невозможно отрицать, что даже на фоне всех прочих крупных городов мира (сомневаюсь, что Волантис или Браавос пахнут как-то иначе), Королевская Гавань по праву считается самым вонючим городом известного человечества, на фоне которого Старомест и вовсе рисуется как апофеоз чистоты и порядка. И это несмотря на то, что в столице Семи Королевств имеется одна из самых обширных систем канализации, водоносных труб, колодцев и фонтанов, обеспечивающих город пресной водой. Система, которая сама по себе — чудо инженерной мысли, похвастаться которым могут очень и очень немногие города в мире. Хотя, казалось бы, проблема не решена и с каждым десятилетием только усугубляется… но есть нюанс.

Проблема Королевской Гавани в том, что та же водоносная система планировалась, рассчитывалась и строилась двести пятьдесят лет тому назад ещё при Джейхейрисе I, когда население столицы пусть и быстро росло, но явно не превышало отметки в примерно пятьдесят тысяч душ. А сейчас в столице живёт уже пятьсот тысяч! И живёт на коммуникациях, построенных для пятидесяти тысяч жителей… разница в десять раз. А проблемы, в свойственной себе манере, только накапливались и усугублялись, ведь население продолжало и продолжает расти, а вместе с ним и дефицит столь обыденной и столь драгоценной на самом деле пресной воды.

Эйгон Завоеватель, конечно, большой молодец, что основал новую столицу в столь удобном и стратегически важном месте на карте, но кое-что он не учёл. Черноводная в своём устье солёная, не морская конечно, но использовать такую воду в быту не рекомендуется. Почему так? Не знаю, я не гидрограф. Но, ясное одно, бедняки, да и простые жители всё равно употребляют эту воду — выхода у них нет, хоть это явно и не прибавляет им здоровья. Вспомним на секундочку, куда стекают все отходы полумиллионного города. Да-да, разумеется, в реку. Таким образом, половина города из-за банальной нехватки пресной воды употребляет трижды отравленную речную воду… здорово, не так ли? Как я предполагаю, в Староместе, как и, допустим, в том же Ланниспорте такой проблемы нет в связи с тем, что рядом горы, которые питают местные бассейны рек чистой ледниковой водой. Да и мне из первых уст известно, что, например, крайне современная и продуманная канализация Кастерли Рок и Ланниспорта выведены в море, а не в речную систему, питающую местное население.

По-хорошему, уже сейчас необходимо что-то решать с этой проблемой, расширять и модернизировать канализацию и снабжение водой. И делать это необходимо срочно, ибо последствия дальнейшего откладывания проблемы в долгий ящик и банального игнора очевидны — эпидемия. Однако Королевскую Гавань отличает от прочих городов ещё один важный аспект, никак не связанный с географией — управление. Отличается всё в, ласково скажем, худшую сторону — так уж получилось, что Королевской Гаванью, по сути, никто не управляет. Когда Староместом полноправно правят Хайтауэры, а Ланниспортом Ланнистеры, активно решая проблемы этих городов, столицей формально управляют король и действующий от его имени Малый Совет. Стоит ли говорить, насколько это управление эффективно? Временщикам во всех мирах и эпохах всегда было плевать на «общественную» собственность. Нет не только заинтересованных лиц, но и банально ответственных. Нет ни магистратов, ни мэров, ни бургомистров. Никого, просто ни-ко-го. Не с кого спросить. Король погружён в свои дела и развлечения, то же самое можно сказать о деснице и членах совета. Им нет дела до нехватки пресной воды или забившейся канаве, и подобное характерно не только для эпохи Роберта, но и для минувшей эпохи Таргариенов. Проблемы столицы накапливались поколениями и никто в здравом уме брать на себя ответственность по их разрешению не будет. Вот жили как-то? Вот и ещё проживём. Печально, но факт.

Однако, и это ещё не всё. Погружаясь в подобную специфику столицы всё глубже и глубже, я пришёл к выводу, что корень проблем Королевской Гавани лежит ещё глубже (да, очень глубоко), и он кроется не в географическом расположении или в ужасном бесхозяйственном отношении, что, разумеется, также имеет место быть, а в событиях, прошедших задолго до возникновения самого города.

Мне, как человеку из относительного будущего, очевидна стагнация. Не только Вестероса, но и мира в целом. Однако если на востоке для этого есть очевидные и объективные причины подобного положения дел, то с Вестеросом, на первый взгляд, абсолютно ничего не ясно. Разумеется, эти проблемы для местных просто не очевидны.

В чём выражается стагнация в целом и стагнация технологическая в частности? Не развиваются или очень медленно развиваются общественные институты и социальный прогресс. В первую очередь речь идёт о феодализме, который был привнесён и господствует в Вестеросе благодаря андалам, как минимум две тысячи лет (а по некоторым историческим хроникам и все пять тысяч) без проблеска зарождения буржуазии и, следовательно, капитализма. Европе для этого потребовалось меньше тысячи лет — уже в конце четырнадцатого и начале пятнадцатого веков в ней начала давать о себе знать стремительно зарождающаяся новая общественная социально-экономическая формация. В Вестеросе же, как было сто лет, тысячу или две тысячи лет назад… в общем, воз и поныне там.

Но какова причина? На ум сразу приходят кормящий ландшафт и климат, но нет. Вестерос неимоверно богат в том, что касается подарков от природы. В первую очередь плодородными равнинами и крупными речными системами. Отсюда простой вывод, что голод в Вестеросе — явление необычайно редкое и сопряжённое с экстраординарными событиями, такими, например, как война, которая для Семи Королевств сравнительная редкость. Крупный конфликт раз в несколько поколений — фигня и «пшик», по сравнению с постоянной угрозой вторжения дотракийцев, которые и стали причиной упадка восточных цивилизаций. То жесамое касается и климата. Да, зима в Вестеросе длится от трёх до семи лет, в исключительных случаях бывает и больше, но эта «зима» относительна. В то время как на Севере снега может намести до зубцов крепостных стен, в Просторе его могут так и не увидеть. Наоборот, такой климат должен быть колоссальным стимулом для развития цивилизации. Стоит только осознать, что такое пятнадцать лет без зимы. Пятнадцать лет тепло. У тебя всё растет и цветёт, скот и крестьяне размножаются, торговля бьёт рекорды, а у тебя за это время скапливается громадное количество добавочного продукта, который ты можешь вложить во что угодно.

Построить громадную Цитадель и отдать её учёным… да что уж мелочиться? Выколотить в скале! Кастерли Рок. Построить на скале! Орлиное Гнездо! Построить громадный Красный замок, громаднейшую септу Бейлора, которая, на минуточку так, больше Кёльнского собора, и ещё домик для драконов размером с Лужники. Ах да, ещё Харренхолл, Штормовой Предел, Винтерфелл и прочие по-своему уникальные места, объединённые громадными расходами на своё строительство, которые обычная феодальная средневековая экономика позволить себе не смогла бы даже во сне. Нужно лишь одно условие — колоссальный избыток, в первую очередь, стратегического важного продукта, избыток зерна. Зерно — главный источник дохода любого феодала Семи Королевств. И подобное положение вещей возможно только благодаря такому климату и смене сезонов.

Яркий контраст — Эссос, который застрял в рабовладельческом строе и зациклился сам в себе. Вольные города, может очень и хотят стать полноценными государствами, проводя широкую экспансию, но не в состоянии это сделать по экономическим причинам. Яркий пример — Волантис. Город-государство, у которого в подчинении ещё три города: Волон Терис, Валисар и Селорис, население каждого из которых равно населению Королевской Гавани, и которые расположены на крупнейшей полноводной реке региона, Ройне, и, как это ни странно, вынуждены покупать зерно у Семи Королевств. На первый взгляд? Парадокс! Но вновь, если присмотреться, то можно увидеть нюанс. Экономика Волантиса построена на труде рабов, которые пашут и сеют, и чтобы прокормить как минимум два миллиона городского населения нужно… приблизительно, миллионов десять пахарей. Вопрос: «где взять сегодня столько рабов»? Ответ: нигде!

На заре своей независимости Волантис прекрасно себя чувствовал и мог, особо даже не напрягаясь, вести войны со всеми соседями, поскольку на его рабские рынки дотракийцы свозили товар со всего континента. Рабов было много и они были дешёвыми, что позволяло загонять их десятками тысяч на поля, в шахты и мануфактуры. Но проходило время, рабов становилось всё меньше и меньше, поскольку дотракийцы попросту исчерпали все свои «источники» этого стратегического товара. Сарнорское государство уничтожено под корень, его города лежат в руинах, а люди, как оказалось, сами собой из ниоткуда не берутся, не рождаются из дыр в земле как какие-то гномы. Ифекевронское царство уничтожено, большинство гискарских и лхазарских городов в бассейне реки Скахазадхан разграблены и разрушены. Тут-то полноводный поток рабов очень быстро стал иссякать, превратившись в слабенький ручеек. Рабы стали дорожать и экономика встала. А ведь не просто так ради добычи золота для найма кораблей и подкупа других кхалов кхал Дрого отправился за рабами к лхазарам к чёрту на рога… банально, но в товарном количестве и поблизости их уже просто негде взять. Вот и возникла ситуация, когда кроме двух каннибалов, людей в комнате не осталось, а кушать хочется.

С этой проблемой столкнулись в той или иной степени все вольные города, за исключением, по понятным причинам, Браавоса, но у него свои проблемы. В этой парадигме Востоку Вестерос нужен позарез. Если отринуть всё прочее, то хотя бы ради зерна для своих непомерных городов с избыточным населением. Благодаря этому, кстати, зерно в Вестеросе торгуется ныне по крайне соблазнительной цене, которая особо не снижается даже при удивительно обильных урожаях.

К чему это я… Ах, да!

При таких условиях в Вестеросе ещё в эпоху независимых королей должен был начать зарождаться капитализм со всеми вытекающими последствиями. Однако этого не произошло, поскольку… барабанная дробь… города в Вестеросе проиграли коммунальную революцию! Коммунальная революция, процесс борьбы городов, с одной стороны, за свои феодальные права, а с другой за независимость от конкретных феодалов. В Европе города победили, выгнали из своих пределов графов и герцогов, став коллективными феодалами со всеми причитающимися правами и обязанностями да заложив фундамент и питательную среду для будущего капитализма в своих уютных каменных стенах.

До знания, которое подтвердило бы догадку, было очень тяжело докопаться, ибо мейстеры начали вести общую летопись Семи Королевств только после коронации Эйгона. До той поры все летописи были разбиты отдельно по каждому из королевств, отчего с первой попытки было очень тяжело увязать между собой восстания, вспыхнувшие в разных городах разных королевств. На первый взгляд они казались просто единичными и независимыми друг от друга событиями, но при долгом разборе и взгляде на все события сверху всё это оказывается общей тенденцией и системой. Города до завоевания Эйгона регулярно поднимали восстания против своих феодалов с требованием городских привилегий для того в первую очередь, чтобы самим собирать налоги и пошлины. Хаэйтауэров трижды изгоняли из Староместа, и только с помощью Гарднеров те не потеряли свой ценнейший актив. Что, в свою очередь, привело к развитию событий, которые хорошо так укрепили феодальную зависимость владык Староместа от Зелёных Королей. В Речных землях восстания тоже кипели непрерывно. Да, на берегах Трезубца нет крупных городов, как Старомест или Королевская Гавань, но в обилии имелось и имеется множество мелких (от одной до пяти тысяч жителей), которые постоянно объединялись в конфедерации и поднимали восстания против сюзеренов. Именно это сдерживало некогда стремительную экспансию Хоаров, которые были вынуждены на протяжении очень длительного времени только тем и заниматься, что помогать вассалам забирать свои города обратно. Что, кстати, и послужило одной из причин отказа Чёрной династии от Старого закона, ибо по нему не то что государством управлять было невозможно, а тупо удержать его единым и целым было той ещё задачкой.

Подобные процессы проходили везде: на Севере, Западе, в Долине, Просторе и Дорне. Это был объективный исторический процесс, в котором, в отличие от Европы, верх одерживали феодалы, поскольку городов было банально меньше, а, следовательно, они были слабее. Видно всё-таки, что Римской империи, которая оставила бы после себя многочисленные города со всей причитающейся инфраструктурой, в Вестеросе не было. Города в Вестеросе развивались стихийно, разрознено и независимо друг от друга, изначально и вовсе по инициативе местных лордов. Таким образом, совокупная сила окрестных феодалов, которые всегда могут попросить помощи у родственника, соседа или родственника-соседа была всегда больше, чем любого конкретного города. К началу завоевания Вестероса Эйгоном, феодалы крепко держали свои города за жабры, высасывая их досуха и не позволяя городскому патрициату нарастить мускулы, ибо уже были печальные прецеденты. Городские сословия оказались прижаты, придушены и не смогли создать ту цеховую и гильдейскую структуру, что была в Европе, имея в виду юридический статус. В Вестеросе, цех или гильдия не являются коллективными феодалами и у них нет какой-либо власти в городе. Просто более серьёзный и богатый кружок по интересам, вот и всё. Как скажет хозяин города — так оно и будет, и неважно, мастер ли ты, подмастерье или солидный купец. Налоги и пошлины будет регулировать и собирать феодал, не обращая, как правило, внимания на экономическую целесообразность, ведь лорду всегда нужны деньги для его развлечений и прочих дорогих условностей, идущих в довесок к статусу и роли. Как развивать город тоже будет решать феодал, которому плевать, что городу нужна канализация, новая мостовая или вовсе расширение, под которое нужно выделять земли. Судить и разрешать споры будут не выбранные судьи из магистрата или гильдии, а феодал, который примет решение, выгодное именно ему или же в пользу того, кто больше ему занесёт подарков, а на законность и социальную справедливость ему плевать и прочее, прочее и прочее…

Но вместе с завоеванием Вестероса Эйгоном пришли и перемены. Всё стало намного хуже. Лорды, которым теперь не нужно тратить огромные средства на содержание войск, поскольку все теперь живут в одном государстве, в котором царит королевский мир, обратили высвободившиеся силы против врагов внутренних, подавляя ростки подлинных независимости и самостоятельности конкретно в городах и подминая под себя остатки власти и контроля. И в этом феодалам активно помогали Таргариены, стремясь таким образом сплотить Семь Королевств вокруг правящей династии и показать аристократам, что король действительно и достойно защищает интересы правящего класса. В итоге это всё привело к гражданской войне, известной как восстание Святого Воинства. Хотя, казалось бы, как можно связать религиозное восстание и борьбу городов за свои права? А связь прямая. Вера, поднятая на щит, была лишь удобным поводом, но никак не причиной для восстания. Стоит только обратить внимание, что наиболее крепкие позиции у восставших были в городах, которые и снабжали восставших военспецами, оружием, доспехами и прочей ратной необходимостью. Восстание Святого Воинства стало последним вздохом и попыткой реванша коммунальной революции Вестероса, к которой присоединились и многие феодалы, увидев в этом неплохой шанс сбросить ярмо валирийцев. Итог… всем известен. Мейгор Таргариен, получив в процессе кликуху Жестокий, подавил восстание. Хотя заслугу за это приписал себе совсем другой король…

Святое Воинство и Честные Бедняки разбиты, Церковь Семерых ослаблена и обескровлена, остатки могущества городов подорваны, коммунальная революция пусть и спустя несколько веков, но подавлена. Теперь ничто не мешало феодалам дальше пить соки из городов, а в Вестеросе до сего дня любые размышления о наделении городов какими-либо привилегиями являются табу. Однако это привело к возникновению интересного процесса, а именно к сращиванию в городах всегда алчущей золота аристократии с купечеством. Сегодня такие благородные Дома, как Хэйтауэры, Аррены из Чаячьего города, Шетты из Чаячьего города, Графтоны, Ланни, Ланетты, Лантеллы, Мандерли, Риккеры и прочие настолько срослись с купеческими семьями в своих городах, что дальше только объявлять себя на восточный манер магистрами, а не лордами. Возможно, перед нами будущие династии первых капиталистов, а может и нет…

После таких размышлений и выводов становится немного жутковато. Куда я лезу? Если мои размышления точны и содержат в себе достаточно истины, то вытащить Семь Королевств из трясины технологической стагнации возможно только при закладке множества новых городов, расширении старых и наделении оных какой-никакой независимостью от лордов… так это сразу же гражданская война, который Вестерос ещё не видывал! На её фоне война Пяти Королей покажется борьбой детей в песочнице. Династия, что будет править в тот период, может не устоять. Наверняка не устоит. А как же мой план по сглаживанию углов в развитии Вестероса? Он, мягко говоря, явно под угрозой срыва, если уже не сорван. Поскольку, изначально строя свои планы и видя развитие капитализма как естественный процесс, масштаб возможного бедствия я учёл, но он виделся мне не таким… обширным. На этом фоне уже совсем по-другому выглядит столь сговорчивая позиция многих купеческих гильдий в Семи Королевствах. Может ли быть так, что многие представители торгового класса увидели во мне не только нечто в чём-то знакомое и родное, но и некий шанс? Вот только… шанс на что? Понятное дело, на власть и ещё большее количество денег. Условия меняются, а планы вновь и вновь приходится корректировать, но… ничего. Если мир вокруг тебя замшел и застыл в невежестве, то остаётся быть в нём Петром I со всеми вытекающими отсюда последствиями. Иного пути для меня быть не может, ибо альтернативы приведут либо к руинам, либо к излишне ранней смерти от алкоголизма и прочих симптомов образа жизни с девизами «да пошло оно» и «да что я сделаю-то?»

* * *

За время моего отсутствия в столице при дворе никаких изменений не произошло. Красный Замок, подобно всей стране, ведёт привычный ему неторопливый образ праздной и сытой жизни. С моим двором всё также было в порядке, все живы и здоровы.

К вечеру, когда солнце медленно клонилось к закату, я был уже в своих покоях, отмокая от дорожной пыли в ванне, наполненной горячей водой. Кубок с прохладным вином и порывы свежего воздуха из открытого окна. Красота. Было лишь вопросом времени, когда я погружусь в сладкую дрему… и… почти…

— Милорд. — Тихий, наполненный виной голос моего оруженосца вывел меня из блаженства.

Пекло.

— Что, Марик? — Не открывая глаз, спросил парня, не скрывая раздражения и тщетно надеясь, что меня беспокоят из-за ерунды, и что я не понадобился кому-то сразу в день моего приезда.

— Вас желают видеть…

— Какая собака…

— Король, Ваша светлость. — Добавил он спустя секунду, проговорив столь увесистые слова уже быстрее. — У себя в покоях.

Открыв уже глаза, я посмотрел на оруженосца, что виновато упёрся взором в пол. Если Роберт кого-то к себе призывает, то точно не по ерунде… не в его привычке дёргать людей. Эх, не дадут мне отдохнуть.

— Хорошо, подготовь одежду. Простой камзол…

* * *

Стюарды короля провели меня в помещение, больше всего походящее на кабинет… не знал, что у Роберта есть такой. Приличный зал с широким балконом с видом на переливающееся в красных закатных цветах море, на стенах гобелены, парочка шкафов с талмудами и мелочёвкой. Большой и массивный стол, во главе которого, у торца, и сидел Роберт. Практически трезвый. Заходящее за спиной солнце наградило короля зловещим алым ореолом, на миг ослепляя и дезориентируя любого входящего.

Король был не один. Рядом на страже сам Барристан Селми, а за столом, по правую и левую руку соответственно, были Джон Аррен и Станнис. При моём появлении все смолкли, хотя было видно, что присутствующие вели не самый простой разговор. На широком и опухшем лице короля появились красные пятна от сдерживаемого гнева и раздражения, тогда как на лице Станниса гуляли желваки. Джон же… имел вид всем недовольного старика, вынужденного втолковывать дебилам прописные истины.

— Сядь. — Отдал команду Роберт, мотнув головой в сторону кресла рядом со Станнисом.

Кивнув, я присел, поймав на себе заинтересованные взгляды присутствующих. Все явно были раздражены, но моё появление позволило им немного выдохнуть и отвлечься от скопившихся эмоций. Атмосфера, впрочем, от подобного приятней не стала.

— Кого хороним? — От моей неуместной шутки Джон и Станнис скривились, в отличие от прихрюкнувшего Роберта.

— Пришло письмо из Пайка, братец. — Король вновь взял слово, а моё сердце пропустило удар от такой новости. Последнее не осталось незамеченным Робертом, и с довольной усмешкой он продолжил. — А хороним мы твою свободу!

Король засмеялся. Глубоким и страшным смехом бога вина и празднеств в предвкушении новой грандиозной жертвы во имя своё.

Глава 28

Король гулко отсмеялся, вытирая большим пальцем правой руки выступившие слёзы.

— Ты б себя видел, пацан! — Настроение Роберта явно полезло в гору. — На вот, ознакомься.

Скинув с себя миг растерянности, под задумчивый и недовольный взгляд старика Аррена я принял из рук старшего брата плотный свиток. Действительно, Бейлон Грейджой согласился на брак… что несколько обескураживает. Признаться, немного остыв от любовной лихорадки после отбытия Аши, я в полной мере осознал и взвесил минимальный шанс на успех предложенной помолвки. В моём протрезвевшем понимании, Бейлон не отдал бы свою дочь мне в жёны! Не отдал бы и точка! Несмотря ни на какие перспективы или аргументы, какими бы разумными те ни были. В связи с чем… как бы ни было больно моему суровому сердцу, я волей-неволей стал рассматривать и других претенденток, хоть пока что лишь у себя в голове, никому ничего не озвучивая.

Однако, вот оно — письмо лорда-жнеца Пайка, в котором он выражает согласие на предложение о браке с его дочерью и уведомляет, что лорд Родрик Харлоу будет вести от его имени переговоры о будущем союзе. Ни больше и ни меньше. Формальный слог, как и ожидалось от лидера железнорождённых, был скуп и сух, что, впрочем, не делало послание менее информативными. Мда… учитывая, что письмо наверняка побывало в руках Пицеля, о нём наверняка уже известно всему свету. И, конечно же, хоть мы и обговаривали с Харлоу и Ашей этот вопрос, но Бейлон не изменил себе и поступил по-своему. Полагаю, вскоре стоит ожидать письма и от Родрика, уже с конкретными предложениями.

Перечитав послание ещё раз, аккуратно свернул его и запихнул себе за пояс под очередной громкий смешок Роберта, не отрывавшего от меня своего внимательного и явно задумчивого взгляда. Как и Станнис, впрочем, хотя тот был куда более тактичен. В глазах среднего брата я не увидел ни грамма осуждения или даже адресованного мне вялотекущего недовольства, лишь флегматичную констатацию — «младший брат женится». На ком? Абсолютно всё равно. На сердце, от осознания поддержки братьев, стало теплее… даже не смог сдержать счастливой улыбки.

— Кхе, — Роберт улыбнулся себе в бороду и подозвал привычным размашистым жестом стюарда, — за это срочно нужно выпить. Вина!

Слуга в гербовой коте Баратеонов испарился, ринувшись за вином. Пребывавший до сих пор лишь молчаливым наблюдателем, Джон Аррен, поджав губы, осмотрел всех нас каким-то оценивающим взглядом, явно давая понять, что он думает о нас, и готовясь сказать нечто важное.

— Ваше Величество, милорды, — Аррен оставался абсолютно недвижимой фигурой, словно его парализовало, лишь глаза и шевелящиеся губы выдавали в нём живого человека, — как бы мне ни хотелось разделить счастье от соединения двух любящих сердец, вынужден признать прескверный факт — брак между представителем королевской династии и дочерью опального лорда совершенно недопустим.

Тон сказанного походил на порыв арктического ветра и здорово охладил радостный пыл короля, в пику которому до сих пор ничего не было сказано. Роберт, тяжело вздохнув, откинулся на спинку кресла, вперив уставший взгляд в десницу, тогда как от Станниса Джон удостоился лишь приподнятой брови.

— Грейджои и их вассалы — известные в королевстве пираты и налётчики, а также, что куда важнее, кровные враги многих Домов Вестероса. Простор, Запад, Речные Земли и Север. Такой брак несёт в себе риск внести разлад в наше королевство и вызовет недовольство у многих ваших подданных. Привечать пиратов при дворе? Это посеет зёрна смуты и недоверия. Нанесёт удар по авторитету Престола и, особенно, по авторитету династии на нём. Разве это нужно сейчас королевству? Наносить новые раны, когда старые только зажили? И…

Аррен всё говорил и говорил, его никто не прерывал и не стремился перебить. Роберт спокойно смотрел на старика, не отрывая от него своих ярко-голубых глаз. Станнис демонстративно смотрел в пустоту, явно пребывая в собственных мыслях и суждениях — если Аррен думал, что Станнис встанет на его сторону, то он сильно ошибался. Я также не отрывал взора от морщинистого лица старика, что принципиально не смотрел в мою сторону, чем вызвал у меня лёгкую улыбку, которую я поспешил спрятать за миг до того, как стюарды принесли вино и кубки, а также лёгкую закуску. И тут меня осенило, как всё-таки Джон похож на старых советских вождей, пребывавших разумом в собственных карманных вселенных. Моя школьная юность пришлась как раз на те года… поздний Брежнев, Андропов, Черненко, а затем и Горбачёв. В это время произошло много хорошего, но и много плохого. И я никогда не забуду то въедливое и дурно пахнущее высокомерное лицемерие, пустое морализаторство, что лилось из всех приёмников и телевизоров. Я прекрасно помню, чем это всё закончилось… и здесь, сейчас я вижу то же высокомерие старости, гордо стоящее на непоколебимом чувстве собственной правоты. Ведь он самый мудрый, самый умный, не способный ошибаться, всезнающий и всеведущий, воспитавший столько достойных воспитанников и прочая, и прочая…

Сейчас сформировалось чёткое осознание, что Аррен никогда и ни за что не признает во мне равного себе. В том числе, банально, из-за своей старческой упёртости. Для него я всего лишь мальчишка, возомнивший о себе слишком многое. Вышедшая из-под контроля фигурка кайвассы, но не более, и плевать, что для всех окружающих всё предельно ясно. Таким старикам вообще плевать на реальность, что противоречит их представлениям, являющимся, конечно же, истиной в последней из инстанций. Эх… а я так хотел договориться. Хотел сгладить конфликт, выделить долю-откат, но, судя по тональности встречи, мира мне не видать. Придётся теперь сглаживать разве что отдающее горечью чувство досады. Аррен в чём-то прав — есть вещи, которые королевству сейчас не нужны. Да только вот его высоко задранный нос и желание сыграть против меня однозначно входят в список таковых. Откровенно говоря, потраченного времени жаль…

Аррен на секунду прервался, дабы сделать глоток вина и в следующий миг продолжил.

— … но ещё есть время всё исправить. Надлежит мягко и настойчиво затянуть переписку и выставить заведомо невыполнимые условия с нашей стороны, дабы вынудить лорда Грейджоя отказаться от помолвки. В противном случае… набраться мужества и напрямую отказаться от брака, выбрав более подходящую кандидатуру, что укрепит, а не ослабит позиции правящей династии, вернув Королевство на путь стабильности и определенности.

Пребывая в собственных нерадостных мыслях, я не сразу обратил внимание на повисшую в кабинете тишину. Выжидающие взгляды всех присутствующих оказались, наконец, направлены только на меня. Джон смотрел холодно и настолько высокомерно, насколько мог себе позволить, а братья… ждали. Разве что Селми, становившийся свидетелем и не таких разговоров, оставался равнодушным к происходящему.

— Ваше величество, милорды, — нагнав должное количество аристократического снобизма и гонора и абстрагировавшись от окружающей атмосферы, я принялся формулировать ответ на наезд десницы, — прошу меня простить, если что-то очевидное ускользает от моего внимания, но… я никак не могу заставить себя понять одну вещь. С каких пор Баратеоны из Штормового Предела стали частью королевской династии? И, раз на то пошло, с каких пор Верховному лорду Штормовых Земель есть дело до мыслей и чувств иных лордов?

— А есть ли дело Верховному лорду Штормовых Земель до королевства? — Зло и язвительно кинул в меня Аррен.

— Вот Ваше и Моё королевство, лорд Аррен! — Не скрывая злости и эмоций в целом, я невежливо ткнул в сторону Роберта, отчего тот на мгновенье растерялся и удивлённо заморгал глазами. — Этот человек и есть королевство! Мне плевать на Ланнистеров, Талли, Старков и кого бы то ни было ещё! Надо мной только король и Семеро, и ответ я держу только перед ними. Не перед Вами уж точно, милорд десница. Я устрою свою жизнь так, как посчитаю нужным, и сделаю то на пользу Дома Баратеонов, но никак не в интересах Ланнистеров или Арренов.

— Возмутительно! — Старый сокол оказался вмиг в растерянной ярости, его пергаментная кожа стала покрываться красными пятнами, а брови сложились в боевое построение. — Подобные речи непозволительны для члена Малого Совета и недостойны лорда, что…

— Остановись, Джон! — Роберт сильно вдарил по столу, отчего на нём подпрыгнули, рискуя опрокинуться, все кубки. — Не забывай, что и кому ты говоришь!

— Ваше Величество, — Джон немного сбавил в экспрессии, моментально остыв и вернув себе более спокойный нрав, — я много лет служу Вам. Денно и нощно я блюду интересы королевства. А лорд Ренли желает одним действом разрушить то, чего мы добивались все эти годы, ради чего так многое было принесено в жертву. Мой Король, прошу! Воспрепятствуйте!

Роберт оценивающе посмотрел на Аррена, но ничего говорить не стал, переведя приглашающий взгляд на меня. Когда дают возможность — надо ей пользоваться.

— В этом и проблема, лорд Аррен. — Не изменяя своему уже заданному высокомерному тону, вступил в разговор. — Есть интересы Большого Дома Баратеонов, а есть интересы королевства. И за все прошедшие годы Баратеоны только и делали, что жертвовали собственными позициями в угоду других. А в результате, скажите, стало ли королевство сильнее от тех порядков, что утвердились за эти годы? А станет ли оно сильнее, если брат короля вдруг заберёт свои слова назад, плюнув «опальным» вассалам в лицо, а перед остальными представ как бросающий слова на ветер?!

— Станнис, вразуми своего брата… — Казалось, Джон не слышит. Отказывается слышать хоть что-то, что противоречит его мыслям и идеям. Жуткое зрелище.

— Ренли — рыцарь и полновластный совершеннолетний лорд.

Взявший слово Станнис говорил сухо и скупо, но в глубине его глаз были эмоции, подобные сильному подводному течению, бегущему глубоко под, на первый взгляд, безмятежной гладью воды. Если бы Джон знал их и умел распознавать, то не рискнул бы пытаться призвать себе на помощь моего среднего братца.

— Он волен взять в жёны любую соответствующую его статусу благородную девицу. На то не могут возразить ни родственники, ни Престол, ибо подобные вопросы — суверенное право любого лорда. Наше собрание бессмысленно.

Аррен растеряно переводил взгляд с одного Баратеона на другого, силясь придумать ещё что-то и возразить, но спустя период напряженного молчания, он сокрушённо сдался.

— Глупость. Глупость и безумие. — Встав из-за стола, десница шаркающей походкой покинул наше общество.

— Лорд-командующий. — Роберт не глядя обратился к Селми.

— Да, Ваше Величество. — Барристан почтительно, но неглубоко склонился.

— Оставьте нас.

— Как Вам будет угодно.

Дождавшись, когда мы останемся наедине, я взял слово.

— Спасибо за поддержку. — Одарил братьев вернувшейся тёплой улыбкой.

— Со своим норовом и упёртостью справился бы и без нас. — Роберт грузно навалился на стол, наливая себе ещё вина. Было видно, что разговор дался не так просто, как он стремился это продемонстрировать.

— Я понимаю, далось это нелегко…

Роберт резко поднял на меня свой взгляд. Воззрился на меня и Станнис, впервые за разговор повернувшись полностью ко мне — его лицо уже особо и не скрывало затаённый интерес.

— Понимает он… кхе! — Промолвил Роберт, осушив залпом полный кубок с крепким, под ситуацию, вином.

— … но в разрезе очевидных обстоятельств, — аккуратно продолжил, дождавшись, когда Роберт потянется к закуске, — у меня есть несколько совершено необременительных просьб.

— Начало-о-о-ось… — В бороду невнятно прошептал старший брат, — ну, говори!

— Я приглашаю вас на свою свадьбу. — Ну, я и сказал, вызвав удивление и некую радость с благодарностью, читавшуюся даже в холодных голубых глазах Станниса.

* * *

Дежавю. Вновь с большим нетерпением и подзорной трубой я вот уже десятый час высматриваю с одной из башен Красного Замка силуэты кораблей. Моих кораблей! Наверное, именно так когда-то в напряжённом ожидании Пётр Первый высматривал свои детища…

С памятного разговора в кабинете у Роберта прошло чуть больше двух недель. Официальная новость о браке между Ренли Баратеоном и Ашей Грейджой накрыла собой Семь Королевств как цунами, взбудоражив многих. Большинство лордов, владеющих землями на западном побережье, были, мягко говоря, недовольны, отчего-то вбив себе в голову, что я, лично я, предал их. С какого рожна? Ох, в их глазах я предал, как минимум, всю цивилизацию. Но как бы ни хотелось возмущаться и тыкать носами в прописные истины, а удивляться такой реакции нельзя, ведь человек — такая скотина, которой постоянно потребно виновное лицо. Ведь не могут же лорды Запада выкатить папе Тайвину предъяву, что он плохо их защищает от железнорождённых? А мне могут, потому что я далеко и ничего сделать не смогу. Очень удобно.

Как я и сказал, подобное брожение в умах было предсказуемым и ожидаемым, но на что-либо повлиять оно не в состоянии. В целом, лорды поплюются, поворчат и займутся своими делами, вновь забыв обо всём, что происходит за пределами фамильных владений или даже стен собственных замков. Но то, что происходит сейчас при дворах Хайгардена и Утеса Кастерли — уже совсем другое дело. И если вести и слухи о происходящем в горницах Утёса крайне скупы и неинформативны, банально сводясь к тому, что папа Тайвин сильно недоволен, то в Высоком Саду настоящая истерика, причины которой никому до конца не известны. Мейс Тирелл психует то ли от того, что отказался от выгодного брака для своей дочери, то ли от того, что заклятые враги Простора породнились с королевской династией раньше него… или прочие причины, которых при желании можно выдумать в достаточном количестве. Но, факты говорят сами за себя, как впрочем, и тональность писем из Хайгардена в Малый Совет с требованием пояснить, когда уже появится конкретика относительно помолвки Джоффри и Маргери. В общем, Джону приходится отбиваться сразу на нескольких направлениях, многое наобещав и вашим и нашим. Мои злопыхатели на время затаились, сосредоточившись на выяснении отношений между собой, но я не расслаблялся, ожидая от окружающих чего угодно. Не расслабляюсь, но… чувствую себя достаточно спокойно, ведь не стоит умалять тот факт, что клеветать и нагнетать ситуацию против лорда и делать то же самое уже против короля — таки две очень большие разницы. Подобного не допустит и сам Джон.

Пришли письма и на мой адрес, конечно же, и самыми важными были письма от Харлоу и Аши. Лорд Харлоу, назначенный переговорщиком, прислал достаточно объёмный пакет. В первую очередь, было дано начало самому интересному — обсуждению приданого невесты. Торг был начат с пяти забитых добром и экипажем кораблей, двух коггов и трёх стовесельных галей, таким образом, обозначив нижнюю планку. В ответ я запросил в два раза больше… посмотрим, как железнорождённые умеют торговаться. Второй момент — коснулись материального планирования наших договорённостей в столице. Бейлон одобрил наш план и готов без проблем отпустить пожелавших наняться ко мне на службу капитанов. Вместе с тем, первые корабли, готовые направиться в мои земли за зерном и службой, уже стали готовиться к своему походу.

Письмо от Аши, в отличие от письма Родрика, было сумбурным и эмоциональным, написанным неровным почерком. Конечно же, текст умудрился остаться в определённых рамках, ибо письмо такого формата сильно отличается от короткой записки, о содержании которой могут узнать только двое и камин. Конечно же, было видно, как поток мысли рвался за эти рамки. Конечно же, это казалось мне невыносимо милым.

И именно в момент моих размышлений забелели паруса эскадры, очертания кораблей которой до боли мне знакомы.

* * *

При моём появлении в переговорном зале все присутствующие повскакивали со своих мест. Дав время привести себя в порядок, собраться с мыслями и отдохнуть, я назначил встречу своим путешественникам в «Русалке», что гордо белела после длительного и тщательного ремонта уже в качестве полноценного постоялого двора. Помимо меня в зале было достаточно большое количество заинтересованных людей, которых я лично пригласил. В первую очередь, в глаза бросились «путешественники». Тревор — изрядно загоревший и схуднувший глава экспедиции с горящим во взгляде энтузиазмом и заразной радостью. Не отстающие от купца ни во внешности, ни в эмоциях Дейл и Аллард Сиворты, чьи лежащие на столе широкополые шляпы были обильно украшены яркими и экзотическими перьями, невольно привлекая внимание всех окружающих. Здесь же присутствовали Итан Кроу и Давос Сиворт, которых я пригласил присоединиться к нам.

— Мессиры, мэтры, как же я рад видеть вас в добром здравии! — Подскочив к троице, пылко обнял каждого, похлопывая по плечам.

Обменявшись любезностями и приветствиями, мы расположились за столом. Я занял место сбоку и по центру, тогда как Тревор и Итан расположились по правую от меня руку, Давос по левую, а братья Сиворты, с доброй усмешкой наблюдавшие за Мариком, что расставлял кубки и кувшины с вином на столе, напротив. Рассадка была нетипично плотной, можно даже сказать, что интимно-деловой, но это отлично должно сказаться на предстоящем длительном обсуждении.

— Мессиры, у меня тысяча и один вопрос, но, полагаю, что для дела будет лучше, если вы сами расскажете мне всё по порядку. Начнём с бравых капитанов!

— Ваша Светлость… — первым слово взял Дейл и, помня в каком формате нами обсуждалось их путешествие ещё на Драконьем Камне, достал из-за пазухи карту, на которой мы в своё время так лихо чёркали.

Путь от Королевской Гавани до Солнечного Копья не изобиловал какими-то интересными подробностями. От Дорна кораблям потребовалось восемь полных дней, чтобы добраться до самого северного из Летних островов — Каменной Головы. Переход Летнего моря выдался непростым благодаря страшной жаре, частой смене ветров и штормам, но, встав на течение, корабли не сильно бы потеряли в скорости, даже если бы попали в штиль. Первый остров был пуст и не заселён, но вот за ним ждал уже громадный и густонаселенный остров Валано и город Прощальный Плач с широко раскинувшейся гаванью.

Появление вестеросцев, да сразу на пяти больших кораблях, стало большой неожиданностью для местных, но первая встреча прошла без каких-либо проблем. После преподнесения даров местному принцу, тот разрешил кораблям встать на ремонт, а купцам торговать, чем последние с большим энтузиазмом и занялись. Сам город не мог похвастаться большими размерами и обладал населением не больше двадцати тысяч летнийцев.

Однако местные смогли удивить широким перечнем товаров. За те две недели, что корабли проторчали на ремонте, мэтру Комбу удалось расторговать объёмы целого корабля, обменяв изделия из железа и стали, кожи, китового уса и жира, пеньки, парусины и дёгтя, а также вина на разнообразные специи, ценные породы древесины и прочую мелочь, вроде перьев и экзотического пальмового вина. Экспедиция задержалась бы и дольше, если бы местные не исчерпали собственного лимита товаров, банально не имея до этого причин делать такие торговые запасы. Больше им предложить было просто нечего.

Эскадра отправилась дальше на юг вдоль западного побережья Валано, достигнув через пару дней следующий город, где их уже ждала тёплая встреча. Нет, на самом деле тёплая и без всякого двойного смысла. Город Лотосовый Мыс встретил эскадру андалов настоящим фестивалем. Как потом стало известно, не успели корабли покинуть рейд Прощального Плача, как местные уже проинформировали всех своих соседей про гостей из-за Летнего моря. К тому моменту купцы из Лотосового Мыса уже готовились вовсю, скупая и свозя интересные вестеросцам товары со всего острова, желая получить максимальную прибыль и так ценные для них товары. Естественно, мои люди были крайне в этом заинтересованы.

Лотосовый Мыс город в два, а то и в три раза больше, чем Прощальный Плач, и местный принц в полной мере оценил важность прихода чужаков, устроив грандиозную встречу с вручением взаимных подарков, весельем и пиром. Три дня происходила вакханалия, а потом все принялись за дело. Сиворты и Тревор, оценив Лотосовый Мыс как удобное место, чьё население вполне платежеспособно, решили, на радость местному принцу, разбить торговую факторию именно в этом городе. Тревор первым делом арендовал на долгий срок один из постоялых дворов, где разместились представительные лица и мейстеры со своими школярами, принявшиеся изучать культуру местных, город, флору и фауну. Сняв дополнительно ещё несколько складов, с кораблей была сгружена основная часть товаров и, оставив за старшего Алларда на «Леди Марии», «Эбенового Слона» и одну из каррак, Дейл с Тревором отправились совершать визиты вежливости на другие острова, забив «Дух» и «Бронзовый Лоб» (вторую карраку) подарками и немного товаром для «показательной торговли». Прихватили заодно с собой мейстера Марвина со своим учеником Аллерасом, знавшим местный язык, и несколько коллег, что могли помочь с составлением подробных карт.

Покинув Лотосовый Мыс, небольшая флотилия пошла на юг, к острову Кодж, одному из самых знаменитых городов Летних островов и некогда столице объединённого государства — Жемчужному дворцу. Местный правитель принял делегацию с уважением, принял дары и отдарился в ответ. Следом Сиворт с Комбом посетили остров Птиц, несколько мест на Омбору, и, наконец, ушли западнее, к островам Любви, Молуу и Три Изгнанника. Здесь всё было… сложнее. Ни крупных городов, ни единоличных правителей здесь уже не было, что изрядно осложняло торговлю. Осложняло всё и то, что местные смотрели на пришлых уже немного по-другому. Как на добычу. В итоге, исчерпав свои лимиты на торговлю, а также почуяв нечто своей пятой точкой, Сиворт повернул свои корабли обратно к Лотосовому Мысу, но по пути попал в шторм, в результате которого «Бронзовый Лоб» получил серьёзные повреждения и с трудом добрался до Лотосового Мыса на вёслах.

А тем временем Аллард в Лотосовом Мысе с большим успехом продал все привезенные с собой товары и с нетерпением ждал старшего брата, попутно заключив несколько ранее обговорённых сделок. С последним было нетрудно — летнийские купцы оказались крайне заинтересованы в новых партнёрах. Было достигнуто соглашение о подготовке необходимых нам товаров к следующему визиту и аренде складов и постоялого двора. Омрачало ситуацию то, что по прибытию в Лотосовый Мыс стало понятно, что без длительного ремонта «Бронзовый Лоб» обратный переход по Летнему морю не переживет. Было принято решение оставить карраку здесь на ремонт, вместе с частью экипажа. К удивлению Тревора и Сивортов, пожелание остаться до следующей экспедиции высказали и мейстеры, больно уж заинтересованы они оказались в изучении местных… за мой, разумеется, счёт. Тревор дал согласие. Собравшись, уменьшенная эскадра отправилась в обратный путь, двинувшись, правда, не на север, а на юг. Пройдя пролив между Валано и Омбору и встав на попутное течение, корабли двинулись на север, выйдя к Апельсиновому берегу и устью Ройны. Дальше, избегая волантийские патрули, эскадра двинулась на запад к Лису, следом Солнечное Копье и Королевская Гавань.

Почти три месяца плавания. Не такой уж и большой срок для морских путешествий, если честно. Однако сейчас речь идёт больше о дипломатическом и исследовательском мероприятии, нежели о торговом, а значит, если исключить всё ненужное, то корабль сможет оборачиваться и за кратно меньший срок… но до этого нужно ещё дорасти. Здесь и сейчас важны совсем иные факты. «Дух», «Леди Мария», «Эбеновый Слон» и «Горностай», забитые ценными товарами, потрепанные в штормах и изжаренные ярким летним солнцем, требуют отдыха и ремонта, но само мероприятие завершилось однозначно успешно. Осталось только выяснить насколько.

— Значит, вы полагаете, что нам удастся организовать регулярную торговлю с Летними островами? — Обратился к присутствующим. — И она будет выгодна для нас?

Комб странно посмотрел на братьев Сивортов, и те, не говоря ни слова, поставили передо мной два деревянных сундучка, открыв которые, я обомлел. Один из них был до краёв забит крупными и мерцающими жемчужинами, тогда как второй, был заполнен… перламутровым ломом. Раковинами моллюсков, которые используют для добычи одного из ценнейших декоративных покрытий — перламутра. Стоит ли говорить, что если в распоряжении обычного такого, средней руки купца, окажется это сокровище, то он сможет не работать до конца своих дней? Как, впрочем, и его дети.

— Хм, — не смог я сдержать нервной ухмылки, осознав ценность преподнесённого мне, — и за что же летнийцы вывалили столь ценный материала?

— Ни за что, милорд. — Слово взял Аллард, залихватски подкрутив свои усы. — Это добыли обычные матросы, пока мы пополнялись водой и провиантом у Прощального Плача. Ох и горячий приём потом устроили наши матросы летнийкам… после стольких-то устриц…

— Не прибегая к какой-либо торговле, господин. — Продолжил уже Тревор, дождавшись, когда мы отсмеёмся. — Просто приставая к берегу можно обильно собрать не только жемчуг и раковины, но и перья, шкуры пятнистых пантер, обезьян. Да ещё и специи, которые растут просто «на земле»! Чёрный перец, ваниль, гвоздика, кардамон, корица… признаться, часть названий я не знаю, но треть объёма трюмов «Духа» забита мешками специй, собранных матросами без каких-либо затрат с нашей стороны, милорд. Более выгодного торгового мероприятия трудно себе представить.

— Хорошо… — задумчиво протянул, всматриваясь в лица окружающих, — тогда, мэтр, поясните, сколько будут стоить все те объёмы товаров, что Вы привезли в своих трюмах. Какую сумму нам удастся выручить?

— Я… — Тревора как будто обдало холодной водой, он растеряно посмотрел сначала на рядом сидящего Кроу, на Сивортов, а затем и на меня, — милорд… помилуйте… я понятия не имею, сколько всё это стоит.

— Как это? — Не сдерживая удивления, окинул собеседника взглядом.

— Господин, — слово взял Итан Кроу, слегка пристав со своего места, — никто из нас раньше не обладал такими богатствами. Не просто не видели за раз такую сумму, но даже в подсчётах не сталкивались. Никто и подумать не мог, что первая экспедиция сможет принести… такие… результаты. Нам необходимо время для подсчетов.

— Оно у вас есть, мэтры. — Уже обращаясь к братьям Сивортам. — Что касается вас, господа, то отдыхайте и постепенно начинайте подготовку ко второй экспедиции.

Братья встали из-за стола и поклонились, на что я их внимательно осмотрел, раздумывая о следующем шаге.

— И готовьтесь ко встрече с королём.

— Ваша светлость? — Удивлённо захлопали глазами капитаны, но проигнорировав их коллективный вопрос, обратился уже к Комбу.

— Вас это также касается, мэтр. Королевский двор должен засвидетельствовать наше начинание. Отберите из груза лучшее для подарков королю и его семье.

— Господин… — Тревор покраснел и покрылся испариной, ведь предстать перед королем было огромной честь для простого торговца. — Разумеется. Подберем самоелучшее.

— Не сомневаюсь в Вас, друг мой. — Одобряюще похлопал купца по плечу. — На этом сегодня мы закончим, но через несколько дней будьте готовы собраться вновь. Мне необходимо услышать всё, даже мельчайшие подробности.

— Милорд… — Собравшиеся встали из-за стола, низко поклонились и потянулись на выход, но все время молчавшего Давоса я попросил задержаться.

— Сир Давос? — Вывел из задумчивого состояния гордого отца столь смелых сыновей.

— Милорд! — Давос встрепенулся, с ожиданием воззрившись на меня.

— Скажите, Вы поддерживаете связь с одним своим другом… Салладором Сааном?

— Кхм, возможно, милорд. — Луковый рыцарь явно почувствовал себя неуютно от подобного вопроса.

— Отлично. Просто отлично. Я могу Вас попросить написать ему и договориться о встрече?

— Как Вам будет угодно, милорд. — В глазах Давоса промелькнуло понимание, и его губы растянулись в лукавой усмешке.

Глава 29

«В зал многолюдный и многоколонный…» — писал когда-то Александр Блок в «Плясках Смерти», что на удивление удачно перекликается с происходящими прямо сейчас вокруг меня событиями. Не просто так строки из произведения про мертвеца-чиновника пришли мне на ум, когда я находился в забитом до отвала тронном зале Красного Замка.

— Дары от принца Мальтара XIV Ксака, что держит свою столицу в Жемчужном Дворце на острове Кодж…

Голос Дейла Сиворта разносился по тронному залу, вновь утонувшему в восторженных и завистливых вздохов толпы придворных, стоило лишь появиться многочисленным дарам. Перед Железным троном, на котором восседал Роберт с горящими интересом и монаршим азартом глазами, стюарды стали выставлять новые сундуки с ценностями и подарками, привезёнными с Летних островов. Как я и ожидал, короля больше всего привлекало обилие экзотических шкур, в особенности ягуаров, а не разнообразные сосуды со специями или перевязки ярких перьев. Как, впрочем, и принца, сидящего ныне с гордым видом, напялив на себя да несколько залихватски перебросив через плечо одну из шкур — всё под недовольным взглядом Серсеи. Ах, эта женская вредность…

Перед престолом продолжало стоять трое. На переднем плане были Дейл и Аллард Сиворты в богато украшенных камзолах и шляпах с разноцветными и яркими перьями, однако перед королем головы-таки пришлось обнажить. Чуть позади, но всё-таки рядом, нервно мял свой бархатный берет и Тревор, ничем не уступая Сивортам в богатстве своего наряда. Да, в данный момент стоимость костюмов у каждого из моих подчинённых с лихвой обходила любого присутствующего вельможу. Чуть в стороне был и я, в качестве, скажем так, «исключительно спонсора и покровителя», поскольку, согласно распространяемой нами легенде, экспедиция к Летним островам — чистая инициатива Сиворта и купцов, а я… а что я? Так, рядом постоял да денег выдал. Ни больше и ни меньше.

Прошёл ровно месяц с момента прибытия экспедиции с Летних островов, не просто прошёл, а незаметно пролетел, что было большой редкостью для данной эпохи. Период, в течение которого, даже как-то подзабыл, что я весь такой важный лорд, долженствующий проводить своё свободное время в лености и многочисленных досугах, что ведут к ожирению и увеличению нестройных рядов бастардов, а не заниматься вместе с представителями подлого сословия пересчётом материально-товарных ценностей и составлением карты дальнейших действий. Однако, воистину, я получил и до сих пор получаю огромное удовольствие от такого средневекового менеджмента.

Чего только Сиворты с Тревором с Летних островов ни привезли. У меня сложилось впечатление, что под конец экспедиции они тащили на корабли всё, решительно всё — не только то, что плохо лежало, а вообще всё, что могло быть хоть сколько-нибудь интересным, в первую очередь, его светлости… то бишь мне. Учитывая, что мы в течение двух недель собирались прежней компанией в «Русалке», где я под микроскопом своего пристального внимания рассматривал привезённые карты, старательно ловил и запоминал описания местности и методично «допрашивал» Сивортов и Тревора о нравах и обстановке на Летних островах, диковинки эти очень хорошо легли в общий фундамент понимания.

Что до особенных диковинок, то речь идёт в первую очередь о… сахаре и рисе. Сахар местным, то есть жителям Семи Королевств, известен крайне слабо, как, впрочем, и населению Эссоса, да и то только в качестве лекарства. Летнийцы же используют его достаточно широко, в том числе для своего виноделия, добавляя его в своё фруктовое и пальмовое вино, что, откровенно говоря, не делает последнее вкуснее. Добывают его, разумеется, из сахарного тростника и продают большими кусками. Как мне известно, ни в Вестеросе, ни в Эссосе сахарный тростник больше не произрастает. Возможно… могу допустить, что он прижился и на дальнем востоке.

Второй момент — рис, коего привезли аж нескольких видов, в том числе и дикий. Всё летнийское сельское хозяйство построено на рисе, что для меня было абсолютно предсказуемо, учитывая климат и кормящий ландшафт. Это обуславливает и концентрацию населения островов в поймах рек, где проще всего его выращивать. Рис, как сельхозкультура, хорош тем, что он не истощает почву и при достаточном количестве удобрений и соблюдении не самых «требовательных» условий, может произрастать и давать обильные урожаи даже в песчаных грунтах. Однако это вопрос интересный, но не на эту эпоху уж точно. Риса мне привезли немного, но на пару казанов плова точно хватит.

Привезли и другие интересности. Немного слоновой кости — как оказалось, на крупных островах сохранились популяции карликовых слонов. Кремневое оружие и орудия труда, прямо как у условных мезоамериканцев, а также местные экземпляры бронзовых и железных орудий крайне сомнительного качества… такими и вестероские крестьяне побрезговали бы. Впрочем, тут не стоит впадать в заблуждение и представлять местное население отсталым, ибо, благодаря активной торговле и традициям мореплаванья, у летнийцев достаточно хороших изделий из металла и стали (пусть и привезённых), а также навыков их обработки. Но металлические наконечники для стрел они всё-таки используют исключительно для луков из златосердца.

Что ж, это всё, конечно, здорово, красиво, вкусно, дорого-богато. Но больше всего меня, разумеется, интересовала информация. Что местные знают о летнийцах и Летних островах и, соответственно, что знал о них я? Откровенно говоря, совсем не много. Вестеросцам о летнийцах поведал мейстер Ломас Путешественник, в своё время побывавший на Летних островах. Да, есть ещё труды Галларда и Моллоса, но это чисто исторические труды без какого-либо углубления в традиции, культуру, обычаи и быт народа. Сухая хронология, поверхностные персоналии и не более. Ломас, в свою очередь, довольно детально описал летнийцев как единый этнос. Опуская некоторые детали, мы можем сказать, что, в описаниях Ломаса летнийцы предстают перед нами смелым и отважным народом, которому, однако, чуждо насилие и кровопролитие. Это выразилось как в их религии, крайне миролюбивой и сексуально ориентированной, так и в общественных традициях, где допускается оспаривание права на владение, в том числе целыми государствами, через ритуальные поединки. Таким образом… всякие династические споры заканчиваются очень быстро и, что всегда подчеркивалось, бескровно. Отсюда и сформировался очень интересный и самобытный образ летнийцев, как благородных, справедливых, умелых мореходов, принципиальных противников рабства и насилия. Людей, которые решают споры между собой цивилизованными методами, не подвергая риску разорения свои земли и не прибегая к смертоубийству своих подданных и соотечественников. Казалось бы, идеальное общество — пацифистское, устойчивое и жизнеспособное… было когда-то.

Дело в том, что почтенный Ломас Путешественник описывал Летние острова задолго до завоевания Вестероса Эйгоном, а за эти условные триста лет произошло очень много событий и явлений. Ритуальные поединки за власть и отсутствие крупных конфликтов внутри или угрозы снаружи, которые могли бы тут и там проредить феодальные ряды, усугубили феодальную раздробленность на островах даже больше, чем я мог подозревать. После последнего объединения островов под единой властью полтора века назад ситуация резко ухудшилась, и сегодня, когда в каждой деревне сидит принц или принцесса, а население выросло, как и пришедший с ним рука об руку дефицит ресурсов, многие традиции остались в истории. И сейчас на Летних островах идёт обычная цивилизованная жизнь, то есть война всех против всех. Отчего за пределами городов мои люди чувствовали себя крайне неуютно. Сегодня летнийцы не брезгуют ни пиратством, ни даже работорговлей. Особенно это касается южной части архипелага, где нет крупных городов, а, следовательно, и крупных феодалов, способных быть хоть какой-то стабилизирующей силой и защитой, в том числе от непрекращающихся пиратских набегов с островов Василиска.

На Кодже Дейлу и Тревору придворные принца и местные купцы сразу обозначили, что идти к Эбеновой Голове, единственному более-менее крупному городу на юге архипелага, они не советуют. Категорически. И даже если они до него доберутся, не факт, что по своей воле смогут его покинуть. Потенциальный поход Дейла к островам Любви, Молуу и Трём Изгнанникам также рассматривался местными как сомнительное и крайне опасное мероприятие. По наблюдениям Тревора, Летние острова, в политическом смысле, условно разделены на две части — Север и Юг. Более развитый Север с островами Валано, Кодж, Птиц и Омбору, находящимися под властью владык крупных городов, и Юг с островами Джала, Кости, Ксон, Докуу, находящийся под властью сотен мелких феодалов. Гуляй-поле. Что, однако, может послужить нам хорошую службу, ведь красочное представление, устроенное мною в тронном зале, рассчитано отнюдь не только на короля и местную аристократию.

Мне не пришлось долго охаживать вечно скучающего Роберта, он и сам был не против принять отчаянных путешественников, которые приволокли в столицу столько подарков от заморских владык. Ведь помимо редких, красивых и экзотичных безделиц-сувениров, мои ребята приволокли и кучу полезного барахла и, воистину, приволокли его в очень большом количестве. Сотни тонн специй и пряностей, красная и эбеновая древесина. В обилии привезены самоцветы, жемчуг, перламутр, перья, шкуры животных и прочие декоративные материалы. Откровенно говоря, такой объём столь ценного груза быстро реализовать в Королевской Гавани очень тяжело. Но ключевое слово — «быстро», а мы ведь никуда не торопимся, не так ли? В наших планах никогда не было делать ставку на первую экспедицию в части получения прибыли. Разумеется, она должна была окупить себя и покрыть расходы на ближайшее время, но в остальном её роль была больше политической.

Стоит ли говорить, что подарки летнийских принцев не были изначально столь богаты, как это представлено нами в столице? Ха! Мы изрядно отсыпали добра для «даров» из собственного кармана, а всё для того, чтобы привлечь к нам внимание, сделать рекламу. И это касается не только короля. Щедрые дары, правда, уже от моего имени, были направлены многим знатным феодалам: Джону и Лизе Арренам, Станнису с семьёй, знатным сановникам, и многим, но не всем моим вассалам, так сказать, подчёркивая, кто из них в фаворе, а кто нет. Не обошёл стороной и простых жителей столицы. При перевозке и перевалке грузов на дне мешков и ящиков нередко оставалась пряная пыль и остатки специй, которые мы также использовали, попутно «изобретя» карри. Правда, учитывая, что на этот раз никакого предприимчивого капитана Карри поблизости не оказалось, вот уже какую неделю жители столицы пытаются распробовать гуляш по-баратеоновски и, судя по доносящейся до меня молве, новое блюдо отлично заходит. Так что взрывной спрос на специи можно ожидать в самое ближайшее время. Главное, взять к тому моменту рынок под контроль и снизить цены, но это ещё впереди…

— Славно! Славно! — Роберт громко хлопнул в ладоши, привлекая к себе всеобщее внимание. — В честь отважных путешественников на закате объявляю пир!

На последних словах Роберт поднялся с железного трона, оглушив своим счастливым рёвом.

— А мессирам Дейлу и Алларду Сивортам, а также купцу… — Роберт дождался подсказки сенешаля, — … Тревору Комбу дозволяется сидеть подле Нашего Величества, дабы они поведали про своё путешествие во всех подробностях.

— Благодарим Ваше Величество! — Сиворты с Тревором глубоко поклонились, прижимая свои головные уборы к сердцу, в то время как король стал довольно бойко спускаться с трона.

Зал вновь погрузился в гомон обсуждений даров и предстоящего пира, на радость дармоедам. Спустившись, Роберт в своей фирменной манере похлопал Сиворта с Тревором по плечам, о чём-то пошутил, все посмеялись, о чём-то пошутил ещё раз, посмеялся уже сам и направился в мою сторону, якобы совсем не специально, но у Роберта с его целеустремлённой походкой это получается не очень.

— Хитро, — приблизившийся Роберт, подмигнув мне, проявил ласку и заботу старшего брата, отсушив своим ударом ладони моё левое плечо под мою одновременно вымученную и искреннюю улыбку, — сразу видно, когда человеку так сильно что-то нужно! Ха-ха-ха-ха…

— Как же без этого, Ваше Величество? — Дождавшись пока король проржётся, я поддержал неожиданную беседу. — Но всему своё время.

— Ха, как же. — Роберт внимательно на меня посмотрел и ответил, нагнав в голос иронии. — Подождём Вашу Светлость, подождём… надеюсь, ты хоть для невесты что-то оставил?

— Обижаете, Ваше Величество… — притворно насупился, на что Роберт вновь заржал и уже более мягко похлопал меня по плечу, уже по правому, отправляясь дальше по своим очень важным делам на выход из тронного зала, продавливая толпу придворных, словно пароход мелкие баркасы.

Но темы он коснулся важной. Действительно, я не мог обойти стороной семью своей будущей жены и обделить их подарками. Снарядив небольшой, но довольно богатый караван и вручив королевские верительные грамоты, мы отправили его через Речные Земли в Сигард, где его будет дожидаться корабль Харлоу. Сами переговоры о женитьбе, как по моему мнению, так и по мнению лорда Харлоу, близятся к завершению. Согласовали практически все моменты — остались, разве что, ещё маленькие вопросы по приданому. Пока торг остановился на семи кораблях: две карраки и пять стовесельных галей. Может, удастся выбить ещё парочку шхун, но это уже совсем некритично. Уже сейчас Грейджои предложили больше, чем могла бы дать большая часть благородных Домов Вестероса, а это уже о чем-то, да говорит.

Что касается самой свадьбы, то её проведение планируется в два этапа. Первый этап — бракосочетание по обряду веры в Семерых в столице. Всё как полагается! ЗАГС, септа, септон, белое платье, много высокородных гостей, курочки подружки невесты, изысканный стол, танец жениха и невесты и торт. Второй этап — обряд по всем правилам Утонувшего Бога уже в Штормовом Пределе. Это уже, так сказать, для ограниченного круга избранных. Впрочем, никто и не скрывает, что второй обряд будет проводиться чисто для островитян. Однако, к моему большому удивлению, поскольку именно здесь я и ждал основных проблем и любителей пойти на принцип, никаких препятствий для бракосочетания представителей двух разных религий в Семи Королевствах, как оказалось, не существует. Тут имеется ввиду, разумеется, аристократия. Вот уже на протяжении многих сотен, если и не тысяч лет, семибожники и паства Старых Богов активно заключают между собой браки, проводя двойные обряды, и… никто не видит в этом ничего совсем уж страшного и предосудительного. Ни в одной из религий Вестероса таких запретов нет, а вера детей произведённых в таком браке, само собой, определяется по отцу. С другой стороны… глупо отрицать прямое неприятие веры в Утонувшего у местных, но это чисто политический момент и «специфическая репутация», а не религиозно-доктринальная обструкция. Это касается, если заглянуть на другую сторону, и жречества Утонувшего. Проблема здесь в том, что попробуй еще найти жреца, который благословит такой брак, но, как меня заверили Харлоу и Аша, такой у них нашёлся…

— Господин. — Ко мне, замершему в благородной задумчивости, приблизились Сиворты с Тревором.

— Молодцы. Вы хорошо себя показали. — Одобряюще улыбнулся троице и уже выискиваю взглядом своего будущего собеседника. — Короля и его двор вы заинтересовали, осталось только развлечь Его Величество на пиру, но особо не злоупотребляйте.

— Разумеется, милорд. — Все трое вновь поклонились, не спеша надевать свои головные уборы.

— А теперь я вас оставлю. Есть у меня ещё одно дело, господа…

Приметив нужную мне персону, я покинул троицу, отправившись прямиком к виднеющейся лысине, аккуратно лавируя на своём пути между придворными. Варис тем временем, не торопясь дожидался, когда давка на выходе из зала рассосётся, водя скучающим взором по шествующим мимо аристократам и прочей сволочи, но, завидев меня, его лицо изобразило радушие, а ожившие глаза внимание.

— Лорд Варис, рад Вас приветствовать! — Я широко развёл руки в приветствии, демонстрируя, на радость сплетникам, своё расположение мастеру над шептунами.

— Ваша Светлость, — Паук легко и быстро поклонился, явно принимая игру, — могу Вас поздравить со столь оглушительным успехом. Не знал, что летнийские принцы столь щедры.

— А что я? — Подмигнул Пауку. — Всего лишь поддержал инициативу смелых сыновей молодого Дома. И, как можете наблюдать, дело окупилось.

— Действительно, милорд. — Варис вполне искренне улыбнулся, явно порадовавшись чужому успеху. — Всегда приятно наблюдать, когда посеянные зёрна дают обильный урожай. Иного, признаться, тяжело ожидать от Дома Сивортов, так стремящегося оправдать своё возвышение.

— Здесь Вы абсолютно правы, друг мой…

Повернувшись спиной к выходу из зала, чуть склонил корпус, приглашая к прогулке. Варис склонил голову и последовал за мной, терпеливо ожидая моих следующих слов.

— … но, я искал встречи с Вами не из желания продемонстрировать успехи своих… младших партнёров, — на последнюю фразу Варис понятливо улыбнулся, — а необходимость взять у Вас консультацию.

— Консультацию? — Паук вполне искренне удивился, высоко подняв нарисованные брови. — Ваша Светлость, не скрою, Вы меня крайне заинтересовали. Будьте уверены, я приложу все силы и свои возможности, дабы удовлетворить Ваш интерес.

— От Вас трудно ожидать иного. — Довернув голову, я посмотрел на Паука пристальным и серьёзным взглядом, уже без толики смеха, на что Паук отреагировал соответственно. — Для начала позвольте задать Вам интимный вопрос… какого Вы вероисповедания?

Варис замер на месте, словно вкопанный, а его лицо обернулось восковой маской. Только глаза сверкали непонятными для меня эмоциями.

— Я далёк от принятия любого известного вам верования. — Варис немного набычился, стал словно крупнее, вложив свои руки в рукава.

— Вы не верите в высшие силы? — Решил немного поднажать, задав вопрос уже более заинтересованно.

— Верю, лорд Ренли. — Левая щека мастера над шептунами дернулась в подобии улыбки, но выглядело это, откровенно говоря, жутковато. — Отчего держусь как можно дальше от жрецов.

Мы ещё немного пободались взглядами, прежде чем я решил продолжить… консультацию.

— Не сочтите за дерзость, лорд Варис. — Сдавшись под его напором, я медленно отвёл глаза, став рассматривать спины покидающих тронный зал людей. — Этот вопрос был необходимостью из-за щепетильности темы, которую я хочу поднять. Что Вы можете мне сказать про Рглорианство?

Варис вновь удивился. Не сказать, что неприятно, но я терпеливо ожидал, когда он соберётся с мыслями.

— Не самая приятная компания, — на выдохе, наконец, заговорил Паук, — но, полагаю, Вам необходимо знать нечто конкретное?

— Насколько Красные жрецы сильны, как… организация? — Сразу задал один из интересующих меня вопросов.

— Смотря где, мой лорд. — Варис обыденно пожал плечами. — В каждом Вольном городе есть их храм и паства. Наиболее сильных позиций красные жрецы смогли достичь в Волантисе, где две трети горожан разделяют их веру. Однако на востоке, за Валирией, их влияние не столь велико и обширно. У почитателей Владыки Света строгая иерархия, во главе которой стоит верховный жрец Красного храма Волантиса. Храмы… достаточно богаты и скопили множество ценностей в своих утробах, а многие отписывают жрецам свои земли и предприятия, увеличивая доход и влияние последних. Есть у рглорианцев и боевые слуги — Огненные Руки…

— А что касается Вестероса? — Решил направить Вариса в нужное мне русло.

— В Дорне эта вера вполне распространена, а также есть небольшой храм в Староместе, но, не считая бродящих жрецов, на этом всё. Из последних мне известны только двое, Торос из Мира и Мелисандра Асшайская, с которой Вы имели честь вести беседу на Драконьем Камне.

— Ничего от Вас не скрыть. Да, лорд Варис? — Паук лишь развёл руками, оценив незамысловатую «шутку». — Но, каково Ваше мнение, насколько Владыка Света опасен для нашего королевства?

— Непозволительно опасен, Ваша Светлость. — Варис посмотрел в мои глаза, не скрывая свою неприязнь к красным жрецам. — Фанатики, все без исключения. Не знающие ни жалости, ни милосердия, ведомые лишь волей своего Бога и неизвестными никому замыслами. Определить невинную душу на костёр и истязание? Не является для них ни препятствием, ни чем-то, о чём стоит лишний раз вспомнить после.

— Чувствуется что-то личное… — поймав острый взгляд собеседника, счёл лучшим не обращаться к этой теме, — но полно. Признаюсь Вам, лорд Варис, я весьма обеспокоен явным вниманием к Королевству со стороны адептов Владыки Света. И был бы признателен, если бы Вы со своей стороны аккуратно поинтересовались, сколько бродячих красных жрецов скитается по нашим краям. Ведь, насколько я помню, в свите как королей Таргариенов, так и лордов, красных жрецов никогда не было, а тут такое внимание… это настораживает.

— Не могу не согласиться, мой лорд. — На этот раз была очередь Вариса заглядывать с интересом мне в глаза с ядовитой улыбочкой. — Но неужели Вы так боитесь чужеземной веры? Боитесь потерять верность своих крестьян?

— Ах, лорд Варис, — не поддавшись на прямую провокацию, я грустно улыбнулся… а что ещё мне оставалось? — Не стоит недооценивать религиозных фанатиков. Особенно тех, что всё это время дремлют у нас под боком, только и ждущие возможности очистить наше Королевство от всего тлетворного, вырезая в процессе семиконечные звезды на каждой отрубленной, а желательно еще и иностранной, голове…

Улыбочка Вариса потухла, а в глазах промелькнуло понимание и глубины важности вопроса.

Глава 30

Организовать встречу с замужней авторитетной дамой в инициативном порядке было не так уж и просто в феодальном обществе, как некоторые могли подумать. Да, властная королева Серсея — одно дело, а вот выросшая в более патриархальных условиях и с куда более шатким статусом Лиза Аррен… ох, это уже совсем другая песня. Тем паче, что в отдалённых от столицы условиях информационного дефицита местная публика готова вытянуть или надумать повод из любого сомнительного слуха. Выбора, однако, не было. Как бы неожиданно это ни было, я искренне нуждался в помощи супружницы десницы короля.

— Миледи, Вы просто обворожительны! — Куртуазно склонился перед Лизой, появившейся вместе со своими фрейлинами и парочкой стюардов в гербовых коттах Арренов.

Аррен была в платье из атласной ткани глубокого синего цвета, а плечи и волосы, уложенные в высокую и сложную прическу, покрывал практически прозрачный белёсый платок.

— Ох, лорд Ренли! — Лиза буквально светилась изнутри, и жеманно улыбалась. — Как и всегда, Вы — сама галантность.

Улыбнувшись в ответ на замечание, я вновь склонился, поцеловав протянутую ручку.

— Миледи, прошу! — Закончив любезничать, сделал шаг в сторону, изобразив приглашающий жест.

Наш путь лежал в сторону одной из нескольких беседок в богороще, построенных специально для релаксации местных обитателей, не говоря уже про толику приватности. Мини-ротонда из дерева, закрытая пропускающими свет резными панелям и обвитая плющом и дикой розой. Места внутри, впрочем, было не так уж и много. Вполне очевидно, для громких посиделок компаниями место не предназначено, но для нас с Лизой и ухаживающей за нами немногочисленной прислуги места было вполне достаточно. Пока Марик развлекал фрейлин, Вигмар с двумя стюардами Арренов уделяли внимание нам. Расставив на круглом столике несколько закусок, в основном свежие и сушёные фрукты, и пару стеклянных графинов с лёгким вином и не только. Дождавшись, когда мы останемся вдвоём, начал потихоньку разговор.

— Позвольте за Вами поухаживать, миледи. — Встав со своего места я предложил даме напитки. — Не желаете попробовать узвар? Отвар из сухофруктов с небольшим добавлением сахара. Отлично утоляет жажду и не хуже вина помогает поддерживать беседу.

— Ах, ну что Вы? Пить вино в такую рань! — Лиза, как любая порядочная благородная девушка, не забывала картинно «охать» и «ахать», набивая ценность своей впечатлительности. Говорят, мужчинам это нравится. — С удовольствие попробую Ваш заморский напиток, лорд Ренли!

И глазками хлоп-хлоп. Ох, лиса эта Лизка, ох и лиса. Но слово дамы — закон, так что, разлив янтарную жидкость по хрустальным фужерам, я вернулся на своё место в ожидании вердикта.

— Ну как?

— Достойно, Ваша светлость! — Лиза вполне искренне улыбнулась. — Вполне неплохо! Нечто подобное делают и у меня дома из сушёных яблок, но ещё никогда не пробовала столь вкусный отвар…

— Всё дело в сахаре, миледи. — Слегка развел руками и следом сделал небольшой глоточек. Узвар был умеренно сладок и немного охлаждён — просто идеал для такого дня. — Пара крупных кристаллов и напиток уже приобретает столь лакомый вкус. Если желаете, могу поделиться с Вами своими запасами, а также несколькими рецептами.

— Было бы славно, милорд. — Лиза кокетливо склонила голову к правому плечу. — Молва о Ваших кулинарных изысках, кажется, прошла уже по всем землям.

— Что есть, то есть, никогда подобного не отрицал. — Широко улыбнулся собеседнице, вызвав ответную улыбку. — У каждого есть слабость, которой так хочется потакать.

— Были бы у каждого столь скромные слабости, и наш мир был бы гораздо лучше. — Не в свойственной для себя манере проворковала Лиза, в кои-то веки коснувшись более глубокой, чем привычно от неё ожидать, темы.

— Да, действительно. — Дама немного сбила меня с мысли, спровоцировав короткую, но заметную паузу. — Как Вам мои скромные подарки? Не сочтите за навязчивость, просто хотелось продемонстрировать своё расположение и должное уважение к Вашей персоне.

— Ах, они чудесны. — Лиза стремительно защебетала, а на её щечках появился румянец. — Необычное и интересное да ещё в таком количестве. А мой мальчик был в полном восторге от вяленого кокоса! Ест его, не переставая. Даже Джон не смог остаться равнодушным…

Лиза сделала глоток, хмыкнула и слегка изменила позу, переходя даже визуально из воздушной скромности в сосредоточенное любопытство.

— … и это учитывая конфликт между вами. — А… вот оно, теперь в тоне собеседницы ощутимо прослеживался интерес бывалой сплетницы. — Интересно, из-за чего же? Влияние? Деньги?

— Власть, миледи. — Не стал томить, подлив маслица в огонёк чужого интереса. — Власть ни много ни мало над моей судьбой.

— Это… — Лиза слегка отстранилась, немного сбив свою легкомысленную маску и окинув меня нечитаемым взглядом. — … вполне достойная причина. Но, признаться, я всё еще пребываю только в догадках о причинах нашей встречи. Ведь не для того же, чтобы обсудить Ваш сахар или конфликт с моим мужем?

— Нет, не для того. — Я также охладил свой актёрский пыл, что было вполне благосклонно воспринято бывшей Талли. — И в любом случае, я бы не стал опускаться до того, чтобы впутывать Вас в наши с лордом-десницей разногласия…

На моей последней фразе Аррен удовлетворённо кивнула, ожидая продолжения.

— Однако, вместе с тем, нуждаюсь в вашей помощи.

— Помощи? — Всё-таки я смог искренне удивить собеседницу. — Помощи какого характера, лорд Ренли?

— Организовать свадьбу…

Да, здесь у меня и произошёл, скажем ласково, затык. С одной стороны, традиционно, организацией свадебных мероприятий занимается старшая женщина принимающей стороны или нанятый специалист. А с другой, учитывая, что кровных родственниц у меня нет, отдавать столь важный политический акт на откуп нанятому специалисту… крайне неприятно и некоторыми может быть негативно воспринято. Тем более, что свадьба, в моём случае особенно, больше политика, чем весёлая попойка. А также прекрасная возможность смягчить политическую конъюнктуру, действуя на опережение и в то же время играя на мнительности местных элит.

Джон своими категорическими заявлениями и протестами против моего брака с Грейджоями, по сути, выводит себя из-под удара, показательно дистанцируясь от происходящего и стремясь занять традиционное для себя место в любой схватке — высоко над ней, где ему всё видно, а до него достать тяжело. В первую очередь, из-под удара от своих ситуативных союзников, Ланнистеров и Тиреллов. Подобный манёвр, в целом, может и должен вполне действенно сгладить острые углы и оставить меня один на один с остальными противниками данного брака. И всё это не для того, чтобы я расторг помолвку, а с целью маргинализировать сей брак, обесценить, лишить политического веса, сделать всё, чтобы не дать усилиться взаимному влиянию Баратеонов и Грейджоев. Нужно ли говорить, что эта позиция грозит мне ворохом проблем? Уже сейчас, например, идут какие-то брожение у церковников. А учитывая, насколько Верховный Септон продажная свинья, я не исключаю провокаций в этом направлении, уже сейчас готовясь ко всем возможным ситуациям.

И это ещё не учитывая критику в мой адрес, которая муссируется в знатной среде на попойках, охотах, за ужином или за распитием бренди у жаркого камина. Допустим… пришла некоторая порция слухов с Севера, где вообще не поняли сей манёвр Баратеонов с Грейджоями. Вот от слова «совсем». Мандерли, например, обиделись в полный рост, что прекрасных, я и не спорю, девушек их Дома предпочли пиратке. В горницах остальных северных Домов направленность мысли хоть и иная, каждая со своими нюансами, но схожая, просто Мандерли здесь оказались громче всех. А для меня, как и для Грейджоев, никто не стал держать в секрете письмо Эддарда Джону, где тот категорично уведомлял, что наша с Ашей свадьба никак не повлияет на статус Теона. Он как был пленником Дома Старков, так им и останется до смерти Бейлона. Dixi.

В подобном ключе высказались и остальные заинтересованные лица. Например, Тайвин Ланнистер, также выкативший «публичное» письмецо на адрес короля и десницы, где он сокрушается о столь вопиющей несправедливости, завершив свой опус тем, что ни один Ланнистер за стол с Грейджоями не сядет, и что его можно даже не приглашать — время на подобную ерунду он тратить не будет. К чести Тиреллов, те просто промолчали, заняв на сей раз мудрую, нейтральную позицию, без очевидного стремления залезть в огород соседа или подкинуть в него камней. Чувствуется, сменилась рука в Хайгардене, отвечающая за переписку. Яркое тому доказательство — Королевскую Гавань перестало засыпать претензионными письмами от Мейса Тирелла. Видимо, в Высоком Саду окончательно «допёрли».

Вразнобой, но в рамках колеи Ланнистеров вскоре стали выступать лорды калибром поменьше, и если лорды Запада уже давно отвыкли лезть вперёд батьки в пекло, а лорды Простора, откровенно говоря, ещё не в полной мере определились, что они обо всём этом думают, то вот «речники» уж выступили, так выступили. Точнее… никак. Хостер Талли уже давно в глубокой деменции, а Эдмар Талли — далеко не самый активный и чуткий политик Вестероса, и это мягко говоря. Не удивлюсь, если он вообще не в курсе происходящего. Вот и балансируют лорды Речных Земель между центрами силы. Выглядит это, откровенно говоря, жалко. Со слов Бейлиша, который узнал уже это у Лизы, вассалы Дома Талли закидали письмами дочерей своего сюзерена, чтобы… чтобы… неизвестно что, чтобы те сделали. Одним словом, изображение кипучей деятельности, словно они офисные манагеры, а не славные представители древних Домов. Но главное, таким образом был создан негативный фон для будущей свадьбы, который, как бы обратное я не демонстрировал, меня волнует. Он крайне нежелателен, и его нужно скорее гасить.

И не дай Боги в этот период что-то случится! Пожар, вспышка болезни, недород или ещё что-нибудь. Всё! Сразу же запишут на гнев Богов с соответствующей процедурой поиска козла отпущения. А тут, простите, уже готовый и весьма удобный персонаж, то бишь я. Крайний, так сказать. А что? Септон же врать не будет. А одно дело, когда у тебя некоторые разногласия с определенными кругами элиты, с которыми ты никогда и негде пересекаться не будешь, и совсем другое дело — народная молва и народный гнев, которые могут влезть и помешать во всём. В первую очередь, торговлишке.

Все вышеуказанное заставило меня активнейше шевелить серым веществом в своей черепной коробке, толкнув, в конце концов, действовать от обратного. Джон хочет дистанцироваться? Хрен ему, а не удобное кресло с попкорном. Местные лорды — существа крайне мнительные, что вполне естественно, и очень любят видеть чёрную кошку там, где её и быть не должно. На этом я и решил сыграть.

В глазах местных, прямое участие в организации торжеств Лизы Аррен, то бишь, супруги десницы короля, будет напрямую свидетельствовать если и не о прямом участии последнего (и, может быть, даже его непосредственного начальства) в устроении личной жизни верховного лорда Штормовых земель, то уж точно о заинтересованности именно в таком исходе. И никакие слова, возражения и заверения Джона об обратном не изменят новоиспечённое общественное мнение. Тут к гадалке не ходи, фокус внимания неизбежно сместится с меня и Аши на Джона. Все будут расценивать сей брак, как итог его, и только его хитрых интриг. Это, как минимум, существенно ослабит негативный нарратив, продвигаемый против меня.

С другой стороны, нужно задать важнейший вопрос. А для чего это нужно самой Лизе? И нужно ли вообще? Как я понимаю из контекста слухов, памяти из прошлой жизни и оговорок Бейлиша… очень нужно. Лиза, какой бы хорошей актрисой ни была, от очень близких людей не могла до конца скрыть один маленький нюанс — она ненавидит Джона и, скорее всего, всю остальную свою семейку. Можно долго ковыряться в причинах подобного отношения, в психологии и в прочих подобных вещах, но факты налицо. Если дать Лизе возможность безнаказанно навредить, хоть и политически, Джону, она этой возможностью воспользуется. По крайней мере, я на это сильно надеюсь.

— Да Вы хитрец, лорд Ренли. — После минутного ступора Лиза кокетливо запорхала ресницами.

— Не поймите меня превратно, миледи, но я абсолютно не понимаю, что делать. — Широко развёл руками, сконфужено улыбаясь. — Спланировать рискованную экспедицию на Летние острова было сравнительно легко, но эта свадьба…

— Ах, понимаю Вас. — Аррен показательно надула губки. — Моей собственной свадьбой занимался мой достопочтенный муж, отчего… она была отвратительна.

На последних словах своей коллеги по опасному феодальному бизнесу в юбке, я вздрогнул… столько в них было откровенной и неприкрытой ненависти.

— Я ни в коем случае не хотел ставить Вас в неловкое положение своей просьбой, миледи. — Попытался всё же немного сгладить проснувшийся негатив в женщине, слегка подавшись вперёд и заговорив доверительным тоном. — Просто… признаюсь, кроме Вас, не знаю к кому ещё обратиться с подобной просьбой.

— Полно Вам, лорд Ренли. — Лиза небрежно отмахнулась от моих переживаний, сделав глоток узвара. — Я ни в коем случае не осуждаю Вас. Напротив, польщена столь высоким доверием. Такие, как мы, должны держаться вместе…

«Это какие, «такие, как мы»?»

— Я помогу Вам. — В голосе леди Аррен прорезался металл решительности, а в глазах разгорелся огонёк энтузиазма. — Можете быть уверены.

— Я премного благодарен, миледи.

Уже хотел бы закруглять разговор, но я явно недооценил решимость этой женщины.

— Тогда, — предо мной, прямо на глазах расцвёл совершенно иной человек, Лиза пылала предвкушением и азартом, — обсудим детали предстоящего мероприятия…

«Помогите…»

* * *

— Да, уж… — уставший и морально опустошённый, я поднимался по винтовой лестнице в свои покои.

Кто бы мог подумать, что в Лизе дремлет столь яростный и энергичный фало… кхм… организатор. Леди Аррен взялась за дело со всей доступной ей серьезностью и деловитостью, начав процесс, что называется, не отходя от крепко взятого за жабры клиента. Тут же к процессу были привлечены все фрейлины миледи, которые без всякого ранее демонстрируемого стеснения и робости принялись единой многоголовой гидрой выгрызать из меня все причитающиеся подробности и пожелания. Гости, мероприятия, детали церемоний, порядок цветовой гаммы бантов, которыми должны быть украшены столы во время пира… миллион вопросов! Миллион. Без каких-либо преувеличений…

Это продолжалось долго. Мои парни расстарались, и мы даже успели пообедать, не покидая веранду. Только ближе к вечеру мне удалось слинять, сославшись на очень важные дела. Прям очень важные.

Добравшись, наконец, до своего места обитания и попросив сопровождающего меня Вигмара принести лёгкого вина и какой-нибудь нехитрый поздний ужин, я направился в свой кабинет и сразу же плюхнулся в кресло за своим рабочим столом. Дождавшись, когда Вигмар принесёт все потребное и расставит на соседнем кофейном столике, и уж было хотел налить мне в кубок вина, как был прерван.

— Не надо, Вигмар, я сам. — Паж вздрогнул, мигом повернувшись ко мне лицом. — Поужинай и иди отдыхай. Спасибо.

— Милорд. — Вигмар почтительно склонился и возражать никак не стал, уже не первый месяц служа мне и зная, что этого делать не стоит. Обвыкся парень. — Доброй ночи.

— Доброй, Вигмар.

Я устало улыбнулся пареньку, проводил его взглядом до выхода и… так и не шевельнулся в своём кресле. Запрокинув голову на спинку, я стал мысленно проходиться по последним прошедшим событиям, сверяясь со своим внутренним ежедневником. Дел, как обычно, в достатке, но пропасть между их приоритетностью стремительно растёт. Откровенно говоря, у меня сейчас только две настоящие заботы, первая из которых, естественно, свадьба.

Обсуждение приданого подошло к концу и остановилось на последнем предложении Грейджоев: три карраки и пять стовесельных галей. Разумеется, не пустых. Я не стал выдавливать ещё больше, посчитав подобное поведение, мягко говоря, недостойным. Все деньги не заработаешь, всю корову не выдоишь. А так, можно хоть ускорить процесс, ибо, признаться, я очень соскучился. На Железных островах в данный момент полным ходом идет подготовка к походу на Королевскую Гавань… хе-хе… правда не в «том самом» смысле, что явно многих расстраивает на островах. Но, несмотря на показную религиозность и приверженность своим «островным» традициям, принять участие в свадебных мероприятиях изъявила желание почти вся аристократическая верхушка Железных островов. Всё-таки вера верой, а выпить на халяву и себя королю показать сам Утонувший велел.

К появлению целой армады кораблей (не поедут же чёткие пацаны через земли зелёных лохов) началась подготовка и здесь, в столице. Дабы не просто было свободное место на парковке, а настоящий простор для, так сказать, ответной демонстрации своего статуса. Отцы невест такое определённо любят. А следом и всё вытекающее: место в гавани, пристани, лодки, материалы для ремонта, проститутки… в общем всё, что может понадобиться дорогим гостям и моим драгоценным подаркам. Не забываем мы и про размещение самих гостей со всеми причитающимися удобствами. Уже сейчас арендованы на несколько месяцев вперёд пара-тройка постоялых дворов, где за мой счёт уже идут ремонты, скупается и запасается алкоголь всех видов крепости, тонны мяса закладываются в коптильни, бронируются десятки трупп актёров, в том числе из Эссоса, а городские пивовары в срочном порядке расширяют свои производства. Одним словом, Королевская Гавань, готовится к широкому празднованию. Празднование, в тени которого, происходят совсем другие процессы, сам факт которых не особо заметен не только для обычных обывателей столицы, но и для многих, очень многих знатных обитателей Красного Замка. И имя ему — «торговая война».

— Ох, совсем запамятовал!

Резко подскочил со своего кресла, приблизившись к столику с вином и ужином, уже спокойно налив себе полный бокал лёгкого и кисленького дорнийского вина.

— И, да… дитя, можешь выходить. — После моих слов из глубокой тени за шкафом появилась чумазая светловолосая мордашка с удивлёнными сине-голубыми глазами. — Тебе стоит хоть иногда мыться, знаешь?

Я улыбнулся пташке Вариса, что вот уже какой месяц кормится у меня. Но не за «спасибо».

— Что сегодня ты принесла мне в своём клювике, малышка?

Девочка, уже привыкшая и спокойно на меня реагирующая, быстро приблизилась, протянув свёрнутый кусочек бумаги. Передав мне его, девочка, по уже отработанной схеме, принялась за еду.

— Прости, сегодня без твоего любимого бекона… — Девочка насупилась, с толикой полушутливой укоризны взглянув на меня. — Но у меня есть кое-что получше!

Вернувшись к столу, я взял небольшой сверток и протянул его ребенку.

— Здесь засахаренные фрукты, — сказал я и добавил в ответ на брошенный недоверчивый взгляд, — обещаю.

Тут же бумажный кулёчек был выхвачен из рук под мой тихий смешок. Оставив ребёнка разбираться с моим поздним ужином, я решил, пока есть время, уделить внимание письмецу, что притащила пташка. На бумажке криво-косо, но старательно выведены буквы. Как я понял, пташек не учат полноценно читать, а только запоминать символы и воспроизводить их, дабы владельцы похищенной информации не были слишком обеспокоены пропажей своих переписок. Правда, нередки ситуации, когда детишки не в состоянии запомнить большие письма и «одалживают» их на время. И, разумеется, не всегда принесённые сведения, имеют хоть какую-нибудь пользу. Но не в этот раз.

— Хм… интересно девки пляшут, лорд Аррен… — прочитав «письмо», поднёс его к свече, наблюдая, как его медленно охватываетогонь. — хорошо. Предупрежден, значит вооружён.

Спалив бумажку, отложил содержащиеся в ней сведения на будущее. Сейчас, откровенно говоря, не до Аррена. Особенно, предвкушая ночное шоу…

С учётом всех подарков и накладных расходов, у нас в руках оставались очень представительные объемы всевозможных специй и пряностей. Капля в море, если мы говорим о международном обороте, но на этих запасах столица сможет «прожить» более трёх месяцев, не прибегая к новым поставкам. И это учитывая, что город — очень большой рынок сбыта даже для таких, откровенно говоря, дорогих товаров. Около двадцати процентов населения Королевской Гавани может себе позволить такое излишество. Купцы, держатели таверн и постоялых дворов, цеховики с ремесленниками, богатое священство, живущие в городе благородные семейства, местное рыцарство, налоговые откупщики, проститутки и прочие личности, имеющие ежедневный твёрдый доход. Доподлинно известно, что практически вся торговля специями и пряностями в столице находится в руках интернационала иноземных купцов. Наибольшую роль среди них играют купцы из ближайших Вольных городов: Пентоса, Мирра и Тироша. Браавосийцы с лисенийцами держатся немного в стороне, предпочитая вести дела с другими товарами, например, красителями и тканями. Волантийцев, в свою очередь, в Королевской Гавани настолько незначительное число, что их можно даже не брать в расчёты.

Само собой, подобная конфигурация местных купцов никак не могла устраивать. Иноземцы зарабатывают очень много денег на этой пряной торговле, очень много, а вестероское купечество прекрасно помнит времена, когда в море господствовали Веларионы, которые, по сути, долгое время были неофициальными монополистами в этой сфере. Соответственно, живы в памяти и мучительно дразнят времена, когда денежки оставались в Вестеросе, а не утекали на Восток.

С другой стороны… если говорить о дне сегодняшнем, то рассуждать о международной торговле, не имея обширного и богатого рынка сбыта, несколько опрометчиво. Но этот рынок прямо здесь, у меня под носом. Бери не хочу, но для этого требуется хорошая подготовка. Именно ей и занимался Итан Кроу совместно с местной купеческой гильдией. Поэтому, когда с Летних островов вернулась экспедиция Сивортов, и стоило нам только завершить инвентаризацию и подсчёт, у нас всё было готово к завоеванию этого самого рынка.

Склады, помещения для расфасовки со всеми инструментами и расходниками (весы, маленькие сундучки, мешочки, стеклянные колбочки и прочая). Пункты сбыта: лавки, таверны, постоялые дворы, бордели. Персонал: управляющие, продавцы, зазывалы в толпе и общественных местах. Всё готово и все готовы. В общем, была проделана относительно неприметная, но просто колоссальная работа. А учитывая, что мы вбросили товар значительно дешевле, чем конкуренты, не сильно даже навредив своей прибыли, мы не только расширили свою базу клиентов, но и лишили значительной части клиентуры иноземных купцов. У них просто перестали покупать специи! Простейший демпинг.

Подобное сильно взбудоражило рынок. Эссосцы, сами по себе, тёртые калачи. Подобным их не испугать… в обычных условиях. Но на этот раз их обычные методы не сработали. Первая их реакция — дать взятку городской страже, чтобы она что-то сделала с этим кошмарным рыночным произволом, но не сработало. Не подумайте дурного! Стражники, разумеется, деньги взяли, но, чего-либо предпринимать они не стали. Странно… почему так? Таким вопросом заинтересованные лица даже отчего-то не стали задаваться. Следующим их шагом стала новая попытка дать кому-нибудь взятку, но уже в Красном Замке. Видимо здесь, в процессе, они кое-что поняли. Им, уверен, пояснили за Сивортов, Тревора и их главного акционера. Хоть провести прямую линию от меня к купеческой гильдии столицы не так уж и просто, но… уважаемым людям намекнули.

Тут ситуация забурлила каловыми массами с новой силой. Для неглупого человека очевидно, что если за спиной того или иного бизнеса замаячило государство, в первую очередь, его родное, пытаться его опрокинуть — очень глупое решение и необоснованно рисковое предприятие. Но иностранцы настолько зажрались наплевательским отношением королевских чиновников к экономике королевства в целом и торговле в частности, что посчитали, что они в силах поставить всех в стойла. Подобная решимость проистекала не столько из уверенности в собственных силах или в том, что им окажут поддержку родные города, сколько в банальной необходимости и дальше качать из Семи Королевств дармовые ресурсы. В первую очередь, золото и серебро.

Тут достаточно хотя бы примерно сопоставить экспорт и импорт Семи Королевств, как в ценовом отношении, так и количественном. Выходит, что привозя в Королевскую Гавань условный корабль забитый специями, стоимость которых, после стольких спекуляций, просто зашкаливающая, можно увести десять кораблей леса и производных от него, зерна, вина, металлов, шерсти, из которой делаются ковры в Мирре… а потом везутся обратно в Вестерос… смыть, повторить. Или можно поступить ещё проще, и вместо десяти кораблей, забитых полезными ресурсами, можно вывести один корабль с золотом или как-то комбинировать оба варианта. В любом случае, подобная торговля — сверхприбыльна и сверхважна для Вольных городов. Поэтому… отказаться от неё? Так просто? Никогда. Но договариваться с местными? Делиться барышом? Пф… лучше убейте. Стало очевидно, что заморские купцы нуждались в хорошей порке.

Стоит, однако, отметить, что не все из них столь слепо и упрямо держались за свои лёгкие деньги. Не знаю, Варис или ещё кто подсказал, но пентошийские купцы отошли в сторону, явно выжидая, кто победит. А процесс… процесс тем временем идёт. Клиентуры у эссоцев кардинально убавилось, как и поток драгметаллов в их руки, а их обязательства за поставку в Вольные города того же вина или леса горят. Но что делать? У них нет выручки, чтобы выкупать эти товары в тех объёмах, которые им нужны, и которых от них ожидают. А у моих купцов эта выручка появилась! И тут же её направили на выкуп тех самых товаров, уже перепродавая всё со своей наценкой. И если для тех же браавосицев и лисенийцев ситуация никак не поменялась (а она не поменялась бы ни при каких обстоятельствах — на то есть моя прямая команда), то вот для остальных запахло жареным. Выручки нет, ресурсов нет, товар простаивает, накладные расходы растут. Что делать? Мои люди подсказали.

Всего лишь надо поделиться — продать оптом все излишки специй и пряностей столичной купеческой гильдии по уже устоявшейся цене. Там им тут же продадут всё потребное, да ещё и по старым (почти) ценам. А там, со временем, можно заключить десятилетний контракт на закрепление подобных отношений. Всё! Все счастливы, ведь даже при таком раскладе все будут при своём, в прибыли. Да, не в такой кошмарно-значительной, как то было раньше, но всё-таки в прибыли.

Это выгодное предложение раскололо иноземные купеческие круги на более-менее равные части. Одна часть согласилась на подобные условия, видимо, прекрасно понимая перспективы противодействия. Другая часть же решила на время из торговли с Королевской Гаванью выйти. Забрать свои товары или продать их нам, неважно, и уйти. Разумеется, на время, пока ситуация не образумится и не устоятся новые предпринимательские обычаи. Ну а третья группа решила просто так не уступать варварам-андалам, показав им, где слоны зимуют. Ядром данной группы выступили тирошийцы, славящиеся своими приватирскими традициями и резкими нравами. Недолго думая, они стали действовать по уже отлаженным схемам, которые прекрасно работали до этого. Сначала запугивание персонала и нападение на лавки, потом нападения в подворотнях на купцов и их семьи, а потом, наконец, «последний уровень» — поджоги складов и кораблей…

Взяв кубок вина в правую руку, я вышел на балкон и глубокого вдохнул свежий вечерний воздух. Солнце стремительно закатывалось за горизонт, вот-вот грозя окунуть мир во тьму и освещая, словно на прощанье, багровыми всполохами Черноводный залив со всеми корабликами, обитающими в его водах…

Ребята начали очень бодро. Первые нападения нанятых ими молодцов прошли как по нотам: избитые приказчики (одного даже прирезали), испорченный товар, испуганные горожане, несколько поджогов домов. Разве что попытка поджечь склад оказалась безуспешна, и поджигателю сломали все, какие только смогли, кости в теле и оставили в канаве, в то самое время, как уже мои люди стали наносить ответные ночные визиты вежливости, совместно с городской стражей, поджоги это вам не аля-улю, за такое здесь жестко наказывают. Итогом которых должна послужить сегодняшняя ночь.

Ещё вчерашним днём из порта вышла тирошийская галея, вставшая на якорь по центру реки, подальше от оживленных маршрутов, в ожидании результатов проделанной работы. Кораблик довольно красиво украшен и укреплён, что сразу и не скажешь, торговый это корабль или нет. На подобном и пират не побрезгует двинуться в рейд, настолько у него хищный силуэт. По плану, приняв сегодня на борт чудом ускользнувшего от моих ребят хозяина этого прекрасного кораблика, со всеми своими драгоценностями, следующим ранним утром его здесь уже не будет. Так как, на всех парусах будет спешить в Тирош, дабы поднимать очень важные вопросы о свободе торговли перед местными магистрами.

— Эй, — негромко позвал ночного пожирателя, — не хочешь посмотреть?

Пташка заинтересовано выглянула на балкон, непонимающе смотря то на меня, то в окружающее пространство, всё выискивая причину, по которой я её подозвал.

— Подойди. — Девочка приблизилась, в то время как я рукой показал, куда стоит направить всё внимание. — Во-о-о-о-он туда.

Девочка приблизилась уже к самим перилам, всматриваясь в сгущающуюся темноту. Прошло уже несколько минут, но так ничего и не происходило… меня даже наградили раздражённым взглядом. Отвлёк, видите ли, от очень важного дела. Но через минуту тьму на реке стал разгонять маленький огонёк, который становился всё ярче и ярче, больше и больше. Это горел прекрасный тирошийский кораблик. Голодный огонь яростно накинулся на деревянный корабль и, расцветая огромным факелом, быстро поглотил его целиком.

— Как говорил один мудрец, если парень начал безобразничать и его сразу не пристрелить — он так ничего и не поймёт.

В ответ заслужив странный нечитаемый взгляд. Ничего… ничего. Вырастет, поймёт.

Глава 31

В Семи Королевствах существует чудесная традиция — собираться раз в квартал малым советом и обсуждать дефицит бюджета. Кредит бюджета вновь обошёл дебет. Отмечу, однако, справедливости ради, что не так уж и серьёзно в масштабах королевства… всего лишь на сто семьдесят тысяч золотых драконов. Но, в любом случае, их теперь нужно откуда-то взять. Вот малый совет и думает да решает, откуда и у кого взять. А здесь всё не так просто, как могло бы казаться… и казалось, в том числе, и мне, на заре моей карьеры королевского чиновника высокого ранга.

Изначально, обладая относительно поверхностными познаниями в бухгалтерии Семи Королевств и науськанный книгами и сериалом, я обращал внимание на совсем не те вещи в структуре бюджета. В первую очередь, речь про расходы Короны. В книгах и сериале в повествовании была отчётливо проведена красная нить в виде огромных королевских долгов, и сразу же обозначена причина — жуткая расточительность короля Роберта. Ей отчего-то все возмущаются, при этом, особо не вспоминая, что финансами королевства занимаются только два человека — Джон и Петир. Больше никого к этой кормушке они не подпускают. Ну, точнее, не подпускали. И да, если кто-то думает, что королева Серсея тратит меньше муженька, то он глубоко ошибается. Вот папаша Тайвин и кредитует казну бессрочными кредитами, некоторым образом, расплачиваясь за свою кровиночку. Однако, повторюсь, нужно смотреть не на расходы, ведь там всё банально и просто. Нужно смотреть чуть глубже, и дабы не ограничиваться сухим «так исторически сложилось», вот лекция буквально на пару минут.

В очень немалой степени королевский долг являет собой наследство династии Таргариенов, которые, к моему глубочайшему удивлению, жили довольно скромно. По сравнению с тем, что считается нормой сейчас, очень и очень скромно. Таргариенам на протяжение всего своего царствования катастрофически не хватало лишних денег. Почему? А потому что кроме драконов и Королевской Гавани у них ничего и не было! В том числе и богатой родни. Напомню, Таргариены очень неохотно делились детишками из своего Дома с окружающими, банально, не завязав прочных родственных отношений ни с одним Великим Домом собственного королевства за триста, мать его, лет. Не считая Веларионов, растерявших своё богатство быстрее чем его приобрели, а Дорн… уберём пока за скобки. В связи с этим, немудрено, что период царствования Роберта считается чуть ли не золотой эпохой. Так, как живёт и сияет королевский двор сейчас, короли Семи Королевств не жили никогда. Ни-ког-да. Ни один Таргариен. Спасибо за это, конечно же, нужно говорить Тайвину Ланнистеру, а не моему брату или кому бы то ни было ещё.

А статей расходов бюджет Роберта имеет гораздо больше, чем было у прошлой династии. Как минимум — флот. Флот, который построил Роберт. Именно он продавил это решение, одарив королевство крайне весомым аргументом в международных спорах. Однако для его постройки пришлось брать деньги взаймы, много денег… и уже не у Ланнистеров. По сути, почти двадцать процентов нынешнего долга казны составляют кредиты, которые брались на постройку кораблей. Между тем у «драконовластных» никогда не было столь большого и могучего военного флота. У них даже близко не было и не могло быть ничего подобного — попросту не было денег на содержание почти двух с лишним сотен боевых кораблей, как, впрочем, изначально и денег на их постройку.

С расходами более или менее понятно. Ну а что с доходами? Основная питающая масса бюджета — это прямые и косвенные налоги. А с налогами в Семи Королевствах царит полный порядок. Да, такой порядок, что любой хрен ноги, а то и шею сломит. Главный прямой налог — это налог на обрабатываемую землю, который платят… правильно, Крестьяне. Ну не феодал же?! Почти девяносто процентов земли в королевстве — это вотчины, наследственная земля. Да и Лорды и так обязаны короне военной службой… ещё и налоги платить? Можно попытаться, конечно, но серьёзные парни с сугубо военным образованием и заточенными железками такого могут и не оценить. Налоги также не платят рыцари и прочая сержантерия, наделённые поместьями и землей, поскольку специально на неё и посажены, чтобы та их кормила, позволяя исправно нести службу. Так всё и сводится к крестьянам, как крепостным, так и вольным.

В год налоговая ставка составляет примерно два серебряных оленя за акр обрабатываемой земли. При площади среднего земельного участка центрального Вестероса (именно на крестьянскую семью, а не на общину) три-пять акров, а это где-то от полутора до четырёх гектаров. Итого, с одной крестьянской семьи, в идеале, можно выручить от шести до десяти серебряных оленей, а с деревни это уже шестьдесят и сто оленей соответственно. Это уже пятнадцать лун серебра или половина золотого дракона. В год! Ну, при максимально благоприятствующих условиях. Отсюда вытекает вопрос — «а в чём собственно проблема»? В стране девяносто процентов населения составляют именно крестьяне. Иди и собирай себе налоги… но вот тут-то и начинается самое интересное. Для начала, попробуй ещё эти налоги собрать. В большинстве случаев сбор налогов в Семи Королевствах больше похож на воинскую спецоперацию, чем на цивилизованную процедуру. При этом сбор налогов вызывает столько проблем, что иногда мелькает шальная мысль, а есть ли вообще смысл их собирать?

Ключевая проблема тут кроется в том, что у худенькой королевской казны никогда не было, да и сейчас нет возможности содержать армию чиновников, которая собирала бы эти самые налоги напрямую, отчего все эти вопросы были спущены вниз, на места, то есть, к феодалам. Над последними, для поддержания порядка, поставлены смотрящие — так называемые Хранители. Титул, специально утверждённый Таргариенами не просто для отражения неких гипотетических угроз, а именно для координации сборов налогов. Стоит ли говорить, что это оказались крайне выгодные должности? Ещё как!

Немедленно вспоминается прямо характерный пример взаимодействия улуса Джучи и молодого Московского княжества, которому на откуп было отдано право сбора дани с русских земель. Дай Бог, если ханы получали половину от того, что должны были бы получить. Абсолютно то же самое происходит и в Семи Королевствах, за тем исключением, что титул Хранителя немного «поистрепался», и присущий ему налоговый функционал частично перетянут на себя великими домами. Стабильности это системе не добавляет, ибо в отличие от относительной незыблемости Хранителей, статус великих домов (а порой и вопрос их существования) судьба порой ставит под сомнение. Параллельная власть, Хранители, Гранлорды, Лорды… навыдумывали же местные себе красивых имён, усложнив заодно всем жизнь. Помнится, я остро прочувствовал на себе всю «специфику» Вестероса, когда пытался под винишко объяснить заморскому гостю нашу систему и… сам запутался. Но в сторону приятные воспоминания, ведь тут встаёт важный вопрос: сколько в итоге золотишка прилипает к потным ладошкам грандлордов? Ответ: прилично. Не устаю себя нахваливать, что додумался несколько подразобраться в этом вопросе, прежде чем отправлять налоги в казну. А то вышел бы конфуз…

Грандлорды, разумеется, тоже не сами занимаются сбором налогов (за исключением собственных наделов). Эта почётная роль возложена уже на лордов помельче, с чем их и можно поздравить (нет). Местные лорды собирают с окрестных крестьян налоги, некоторая часть из которых остаётся в их замках, а основная свозится к грандлордам, а те, в свою очередь, всё (да не всё) свозят в столицу. Казалось бы, стройная, надёжная и прекрасная рабочая схема. Однако есть нюансы.

Нюанс первый. А кто, собственно, сказал, что крестьяне платят налоги только королю? Крестьяне также платят налоги ещё и Верховным лордам, а также своим «непосредственным» локальным владыкам. В итоге получается, крестьянская община платит налог как минимум трём субъектам: лорду, грандлорду и королю. И у первых двух налоговые ставки могут быть какими угодно, ибо именно они здесь — хозяева положения. Вот так, магическим образом половина дракона в год на деревню превращается в три золотых дракона. Жуть, но чем дальше, тем хуже. Лорды на местах не особо любят заниматься сбором налогов, учитывая, что у крестьян на руках денег-то и нет. Дай Боги, чтобы среднестатистический крестьянин один раз за всю свою жизнь смог увидеть серебряную монету. Крестьяне, в основе своей, платят налоги своим урожаем, который ещё нужно собрать, куда-то транспортировать, надлежащим образом хранить и, в конце концов, реализовать. А тем временем урожай портится, рассыпается, съедается, теряется, «теряется»… в общем, реализовывать его нужно очень быстро. Да и в королевскую казну, как и в казну верховного лорда, налоги надлежит передавать уже в звонкой монете, а не мешками с зерном. Как быть?

Здесь на сцену выходят ласково ненавидимые простым народом откупщики, которые покупают звонкой монетой у конкретного лорда право на сбор налогов. «Вот тебе, лорд N, тридцать золотых драконов за твои десять деревень!». Лорд N счастлив, ибо, не потратив ни одного гроша и не приложив лишних усилий, он уже собрал налоги, которыми желательно можно/нужно поделиться с вышестоящими начальниками. Лорд счастлив, крестьяне не очень. Очень «не очень», поскольку откупщики собирают с этих деревень уже не тридцать драконов, а порой и в два раза больше. Иначе, простите, в чём гешефт? Это бизнес. И бизнес идёт хорошо — откупщики нанимают целые отряды наёмников и коллекторскими методами выбивают всё «причитающееся» с населения. Волки довольны, овцы счастливы. Пастуха только жалко.

Привести подобная система могла только к одному — тотальному обнищанию тяглового населения. И мы ещё даже не закончили перебирать его беды. Помимо прямых налогов, крепостные, например, тянут барщину, то есть несколько дней в неделю работают на феодала. Свинарники строят, призамковую территорию убирают, картошку пашут, круглое носят, квадратное катят. А если ты ещё и ремесленник в своей деревне, то плати оброк, отдавая часть продукта. Ах да, есть же ещё косвенные налоги! Мост перешёл — плати, в город захотел — плати, причём за каждого человека, за каждую скотину, за каждую телегу. А ещё нужно содержать местного септона, который ведет строгий учёт, кто родился и кто умер, чтобы понимать, с кого надо недоимки по налогам выколачивать и так далее, далее и далее…

Вот и получается парадоксальная ситуация. Земля обширна, она цветёт и пахнет, засеяна и вспахана и даёт по пять урожаев в год, феодалы богатеют, население растёт, а объем налоговых сборов нет. Больше скажу, благосостояние населения падало бы, если бы сей важный показатель уже не откисал в районе дна. Всё потому что население тут нищее и закабалённое до крайней степени, отчего, что естественно, ещё и крайне озлобленное. Сегодня работа откупщика не только выгодное дело, но и крайне опасное. Можно просто один раз свернуть не туда и всё, поминай как звали. А если хватит глупости заночевать в деревне… о, смерть себя ждать не заставит, и повезёт ещё, если люди здесь окажутся без изощрённой фантазии, «практичные», так сказать. Крестьяне всё-таки народ не всегда умный, но стабильно хитрый и очень жестокий. Шомпол в ухо и готово. Что был откупщик со всей бандой, что его не было. «Никакого энтово откупщика пеклового не видали, млорд! Семерыми клянёмся!». А как, простите, собирать налоги с рыбаков Железных островов или горных кланов Севера? Интересно, люди, живущие там, вообще в курсе, что они налоги обязаны платить? Думаю, что нет. И полагаю, что они сильно бы удивились, узнав об обратном. Может быть, даже «смертельно удивились» в отношении смельчака, который решил принести в их края такие отвратительные новости.

В этом плане хорошо устроились городские, ибо, поскольку города каких-либо прав лишены и правят там непосредственно лорды, всё городское население считается, де-юре, замковой обслугой. Думаю, очевидно, что замковая обслуга никаких королевских налогов платить не может. Сами лорды, естественно, налоги с горожан собирают, убирая в свой карман так называемый очаговый сбор, который от города к городу разнится. Но, для ориентира, в Королевской Гавани сбор составляет примерно полтора оленя за очаг, то есть за дом. Причём в доме вполне может жить и несколько семей. В городах, само собой, сбор налогов организован лучше, поскольку все живут вместе, есть цеха, есть мастера, главы улиц и кварталов… добавить несколько чиновников от лорда и происходит это быстро и, что самое главное, без лишних нервов.

Попутно отмечу существование совсем уж экстраординарных налогов, которыми очень любили баловаться Таргариены. Война, восстание, свадьба, в общем, дополнительные налоги собирались по любому поводу. Однако, при Роберте такая практика прекратилась, поскольку большинство выходящих за рамки расходов покрывались теперь либо заемными средствами, либо Ланнистерами. Отчего крестьяне неустанно молились за здоровье Роберта, а мейстеры описывают время царствования моего брата, как благополучное.

Что касается непосредственно меня, то ни я, ни мои доверенные лица к откупщикам не обращались, поскольку, из-за климатических особенностей, в моей вотчине больше распространенно животноводство, а не земледелие, а там где овечки, там шерсть и кожа, а, следовательно, постоянно водятся живые деньги. Но нежданно-негаданно и к моему большому удивлению я, хоть и опосредованно, сам с недавних пор стал крупнейшим налоговым откупщиком в Штормовых Землях, так как мои компаньоны-купцы, выстраивая известную бизнес-схему и логистические маршруты, были просто вынуждены влезть в эту сферу, выдавив других откупщиков и спекулянтов. Впервые за очень долгое время местное население вздохнуло с огромным облегчением, поскольку моих людей, кроме производимых продуктов в товарном количестве и оперативного доступа к ним, ничего не интересовало. Более того, сейчас крестьянские общины умудряются зарабатывать, продавая припрятанные излишки. Таким вот образом, на коленке спонтанно родилась новая прекрасная схема. Я кредитую купцов, которые часть средств дают за выкуп налогов, дабы иметь монопольный доступ к товарам. Феодал, получив эти деньги, часть отсылает ко мне в виде собранных налогов для моей и королевской казны… мои же деньги, на секундочку, которые в немалой части компенсируют мои расходы на кредитование купцов. Не устаю себя хвалить за столь тонкий расчёт. Непреднамеренный, да. Но мы не будем считать его таковым, ведь об этом я никому не скажу. Пусть думают, что я изначально такой умный.

Вернёмся, однако, к налогам и королевскому бюджету. Вернёмся и сразу увидим, что из года в год сумма поступающих налоговых сборов находится примерно на одном и том же уровне. Но, несмотря на определённый дефицит бюджета, повышать налоговую ставку никто не планирует, поскольку всем очевидно, что собрать больше с бедного населения уже тупо не получится. Но есть, помимо налогов, в бюджете ещё одна крайне значительная и доходная статья — торговые пошлины. Их платят купцы и заморские, и отечественные, и они также разделены на королевские и феодальные. В этой схеме, однако, отсутствуют грандлорды, поскольку все города Вестероса — это вотчинные владения. Иными словами, купец из Пентоса, прибыв, допустим, в Чаячий город, платит сбор «за парковку», а также пошлины за ввозимые товары (традиционно, сначала королевские, а затем лорду, владеющему городом). Аналогично с вывозными пошлинами. Само собой, в Королевской Гавани пошлины собираются только один раз, отчего город и остаётся столь популярен в купеческой среде. Впрочем, Скорбящий с Мором, где мне удалось договориться с местными лордами, сейчас тоже укрепляют позиции.

Учитывая, что городов мало, а ездить по стране и платить каждому встречному феодалу за пересечение мостов и границ владений никто из наших заморских гостей не хочет, сбор торговых пошлин является делом «уютно локализованным» и достаточно необременительным, хотя… и тут иной раз не обходится без откупщиков, но уже с совсем другим масштабом деятельности и процентом прибыли. В этой сфере очень просто перегнуть палку и сделать так, что в следующий раз купцы к тебе просто не поедут, отчего практика действительно редкая и встречающаяся в основном на некоторых внутренних маршрутах, а в Королевской Гавани и вовсе не практикуемая. С этим, к слову, заигрывал Бейлиш в Чаячном городе, и в том же духе на своей территории злоупотребили Сванны… но они больше так не будут.

В любом случае, торговые пошлины всегда играли значительную роль в бюджете страны, нередко превосходя в своём объёме и значении налоговые сборы. Торговые пошлины — это чудовищные деньги, за которыми никуда и ехать не нужно. Наоборот! Купцы сами к тебе приедут и сами всё тебе дадут, только и успевай денежки считать. Однако, в отличие от прямых налогов с тяглового населения, пошлины… ох, это очень хрупкая и капризная система, которая, не без моей помощи (и, откровенно говоря, умысла), дала некоторый сбой…

— Боюсь, лорд Аррен, что в данный момент мы не можем себе позволить воспользоваться услугами банкиров Тироша и Мирра. — Обстоятельно докладывал Бейлиш, разложив перед собой свой талмуд и несколько пергаментов. — Местные магнаты выставили небывалый процент на заём. Смысла просто нет.

— Причины всё те же? — Задумчиво поинтересовался Джон, огладив правой рукой бритый подбородок.

— Абсолютно верно, милорд! — Бейлиш позволил себе слабую ухмылку. — Ни тирошийцы, ни миррийцы не готовы идти нам навстречу, пока не будут отпущены схваченные золотыми плащами тирошийские купцы. Разумеется, с компенсацией упущенной прибыли.

Не прошло и недели, как о событиях в Королевской Гавани узнали в Вольных городах, что сильно взбудоражило местные элиты. Особенно это затронуло два наиболее заинтересованных города: Тирош и Мирр. Ответные действия не заставили себя долго ждать. В обоих городах значительно выросли все пошлины для вестероских купцов, как и сама стоимость товаров и услуг, производимых и оказываемых этими городами для нас. Но на этом они не ограничились — вскоре аресту с конфискацией товаров подверглись десятки купцов Семи Королевств под надуманными предлогоми. Само собой, за этим вскоре последовало выдвижение требований освободить томящихся в отремонтированных казематах ранее арестованных заморских купцов, уличённых в нападениях и поджоге. С денежной компенсацией, разумеется, и с гарантией прежнего торгового статуса.

Резкое охлаждение отношений сразу с двумя вольными городами неслабо ударило по торговому балансу королевства. Если до этих событий Королевскую Гавань в месяц посещало около двух сотен торговых кораблей, то сейчас этот показатель упал практически в два раза, поскольку купцы из остальных городов, хоть и не высказывали столь категорическую позицию, решили всё-таки перестраховаться. А что? Вдруг в скором времени удастся и им выбить где-нибудь торговую привилегию у королевского правительства? Всё это привело к прямым негативным последствиям для казны (ведь меньше купцов — меньше сборов) и, по сути, послужило причиной к небольшому бюджетному кризису в середине года. И если раньше для покрытия столь мелких выбивающихся из бюджета расходов брались столь же небольшие кредиты у банкиров Тироша и Мирра, то теперь лавочка показательно прикрылась.

— Неужели, нельзя никак договориться? — К обсуждению подключился Пицель, подслеповато щурясь на Бейлиша.

— Договориться? — Взял слово и я, доселе особо в обсуждении не участвовавший. — Они требуют от нас показательно наказать добрых поданных короля, а также освободить людей, подозреваемых в поджоге города! Наказание за это, напомню, костёр. Нам выдвинули ультиматум, словно мы не независимое королевство, а кучка племён одичалых за Стеной.

Присутствующие внимательно меня выслушали, согласно покивав под конец моего спича. Неизвестно, хитрый расчёт тут играет или везение, но пока никто произошедшие события не связал со мной напрямую, как с заинтересованным лицом. Подобные торговые споры происходят регулярно, однако, мне по ходу пьесы всё-таки удалось выстроить картину и ход событий так, как это было нужно именно мне.

— Что скажет мастер над шептунами? — Джон, также выслушав меня, спокойно перевёл взгляд на Вариса. На данный момент наш конфликт с Арреном заморожен. — О чём говорят магистры в своих спальнях и коридорах?

— Магнаты Тироша крайне взволнованы, милорд десница. — Варис, не вставая, обозначил поклон, говоря своим извечно спокойным тоном. — Тирошийцы желают не только освободить своих компаньонов и компенсировать издержки, но и укрепить позиции в нашем королевстве. В данный момент, в строжайшей тайне, магистры обсуждают возможность блокировать для нас, насколько это возможно, Ступени.

— Это угроза войны. — Меланхолично констатировал Станнис.

— Несомненно, лорд-адмирал, однако, в настоящий момент угроза призрачная. — Варис сопроводил свои слова коротким поклоном в сторону Станниса и вновь вернув свой взгляд к Джону. — Тирошийцы опасаются выступать против нас в одиночестве. Но они также уже планируют вести переговоры с Мирром о совместных действиях.

— Что может не понравиться уже Лису, — вклинился в доклад Паука Бейлиш, — находящемуся в состоянии войны с Мирром.

Варис лишь утвердительно кивнул головой.

— Однако, — продолжил Паук, — даже такой шаткий союз двух вольных городов может стать серьёзной угрозой для нас.

— Учитывая, что тем или иным образом, вольные города в своих стенах скрывают от нас последних Таргариенов, — от моих слов на мне вновь скрестились напряжённые и заинтересованные взгляды всех собравшихся, — невольно задаешься вопросом, а так уж ли случаен данный конфликт?

— Вынужден разделить опасения лорда Ренли. — Варис излишне подобострастно поклонился, но уже моей персоне, говоря показательно взволнованным голосом. — Тирош скрывал у себя несколько лет Визериса с сестрой. К сожалению, узнали мы об этом уже слишком поздно.

На непродолжительный период времени зал Малого Совета погрузился в тишину, каждый член которого думал о чём-то своём, пока вновь не раздался голос Мизинца.

— Судьба последних Таргариенов — это, безусловно, крайне животрепещущая тема. Но сегодня у нас другая повестка дня.

— Лорд Бейлиш прав, — Джон поддержал своего протеже, показательно не желая обсуждать последних драконовластных. — Нам необходимо определиться, каким образом избежать надвигающегося кризиса, а также разрешить проблему с образовавшейся дырой в казне.

— Возможно, — раздался скрипучий голос Пицеля, — лорд Тайвин сможет нам помочь?

— Увы, верховный мейстер, — Мизинец пожал плечами, — в последнее время лорд Ланнистер не столь щедр по отношению к королевской казне.

Уловил на себе несколько раздражённых и полных неприятия взглядов, в ответ на которые я показательно улыбнулся в пустоту.

— Железный банк? — Станнис озвучил самый очевидный вариант.

— Переговоры ведутся, лорд Станнис. — Мизинец понимающе усмехнулся. — Но бравосийцы также не намерены упускать свою выгоду. Боюсь, их процент будет не сильно ниже прочих.

Вот и настала моя очередь. Не подведи, Бейлиш.

— Возможно, нам стоит изыскать средства в других источниках? — Через непродолжительную паузу слово вновь взял Бейлиш, выжидающе посмотрев на десницу. Присутствующие явно взбодрились, а Варис и вовсе с нескрываемым интересом и подозрением чуть ли не полностью повернулся к Петиру, нет-нет, а бросая взгляд в мою сторону и отслеживая мою реакцию. — Внутренних. Я не открою ни для кого тайны, сказав, что в последние десятилетия купцы из восточных стран доминируют во внешней торговле, практически монополизировав её и поставив нас в зависимость от их доброго к нам расположения.

— Что конкретно Вы предлагаете, лорд Бейлиш? — Джон подался вперёд, внимательно смотря на Петира.

— Как недавно доказал лорд Ренли, у королевских купцов также есть деньги. — Я, в свою очередь, изображая внимание и интерес к словам Петира, слегка кивнул, подтверждая их. — Однако они не в состоянии их реализовать, что прошедшие события нам отлично показали. Стоило тем же тирошийским купцам почувствовать угрозу, как они не преминули воспользоваться силой, словно Королевская Гавань принадлежит им. Итак… я предлагаю рассмотреть вариант обращения за кредитом к нашим купцам.

Совет волнительно задумался, стреляя друг в друга взглядами. Что ж, теперь моя партия.

— Боюсь, здесь не всё так просто. — Извиняющимся тоном вступил в обсуждение. — В своё время я немного углубился в понимание торговли внутри королевства. И да, у наших купцов есть необходимые средства для покрытия королевских срочных расходов, но не стоит забывать, что одно дело давать в долг чужому государству, и совсем другое давать в долг своему. Без гарантий купцы на это не пойдут.

Есть пробитие! Джон поджал губы на мои слова, явно демонстрируя своё недовольство, но и не согласиться с подобным суждением он не мог. Но «идея Бейлиша» ему явно зашла, особенно в разрезе моих возражений. Тут уже банальная психология, диктующая, что если противной стороне что-то не нравится, это обязательно нужно исполнить. Варис тем временем, уже не так показательно, но водил взглядом по мне и Бейлишу… ха. Лично я отчётливо читаю в его глазах тихий восторг.

— Хорошо! — Явно придя к некоторым выводам, бодро произнёс Джон. — Лорд Бейлиш, Вам надлежит начать переговоры с купцами столицы. Выясните все необходимые подробности и возможные условия, но не затягивайте с этим!

— Как Вам будет угодно, лорд-десница. — Петир встал из-за стола, и поклонился, на что Джон улыбнулся.

— А лорд Ренли поможет Вам в этом деле. — Старик перевёл нечитаемый взор на меня, выдавив под конец усмешку. — Его тесные связи с торговцами облегчат Вам задачу.

Я коротко кивнул, не вставая с места и изобразив тень хорошо читаемого недовольства. Но внутри я ликовал.

— На сегодня можем заканчивать…

* * *

— Это было восхитительно, лорд Ренли! — Варис бесшумно пристроился ко мне по правую руку, но оставался слегка позади, говоря практически неслышимым шёпотом.

— Благодарю за столь высокую оценку, лорд Варис. — Слабо ухмыльнулся, но так и не повернувшись к своему собеседнику. — Надеюсь, Вы будете не против.

— Нисколько, Ваша светлость. — Варис стал ещё тише. — Напротив, мне любопытно, чем же это всё завершится…

В следующий момент, Паука рядом уже не было, а я продолжил свой неспешный путь. У меня тоже были дела, а именно — подготовка к очень непростым переговорам, с очень непростым персонажем.

Глава 32

Примерно в сотне километров на юго-восток от Королевской Гавани расположился мелкий скалистый архипелаг Копья Водяного короля. Абсолютно пустынная и безлюдная территория, богатая разве что лишайником и гнездовьями чаек и бакланов. Ещё и опасная — вспороть тут брюхо кораблю об подводную скалу будет проще простого. Помнится, в книге говорилось, что именно здесь Давос «отдыхал» после битвы при Черноводной, пока его не нашла одна из галлей Салладора Саана. Мда уж… и кто бы мог подумать, что встреча будет назначена именно здесь?

Давос, хорошо ориентирующийся в местных водах, легко нашёл путь и, огибая явные и не столь явные угрозы, доставил нас на берег. Перед нами предстала достаточно приятная глазу и даже живописная» гавань, по остаточным признакам которой, можно было легко прийти к выводу, что она давно уже пользуется относительной популярностью в «деловой среде», остро нуждающейся в непубличных встречах на отдалённой, хорошо просматриваемой и, конечно же, нейтральной территории. Прибыв сюда на «Чёрной Бете» за пару суток до означенной встречи, мы хорошенько к ней подготовились, разбив полноценный, пусть и небольшой, лагерь, включающий в себя несколько шатров, «мангальную зону» и зону переговоров.

Благодаря сиру Давосу я неплохо представлял архетип моего предстоящего собеседника, но мне всё равно пришлось изрядно поднапрячься. Не столь в вопросах, касающихся фактологии предстоящих переговоров, сколь во всём, что касалось подготовки к самой встрече. К делу необходимо было подойти ответственно, дотошно, с чётким расчётом и, быть может, даже с душой, ибо цель — впечатлить и привлечь представителя одного из самых известных и успешных семейств Благословенного Лиса. Салладор Саан… о, это Вам не просто какой-то пират. Нет! Он — самый настоящий лицензированный, официальный Суперпират, занимающийся этим безобразием, а также всей сопутствующей ему деятельностью на профессиональной семейно-корпоративной основе, которая может отследить своё начало, как минимум, в Век Крови, когда Валирийская республика прекратила своё славное существование. Можно спокойно и без преувеличений сказать, что семейство Саанов и Благословенный вольный град Лис неразделимы на протяжении всей их истории, а сами Сааны имеют родословную, ничуть не уступающую многим благородным семействам Семи Королевств. Чисто формально, Баратеоны, как семейство, гораздо моложе Саанов — когда Орис Баратеон только появился на свет, Сааны уже были на вершине политического Олимпа Лиса и вольных городов. У Салладора Саана настолько голубая кровь, что я не удивлюсь, если он ссыт чернилами.

Стоит отметить, что пиратская деятельность в вольных городах строго регламентирована, и в каждом вольном городе фактически создана натуральная пиратская гильдия, которая напрямую сотрудничает или в какой-либо иной, менее заметной форме взаимодействует с городской верхушкой, которая и определяет ценник, а также цели, которые можно или нельзя грабить. Это… попросту необходимо. Ведь сегодня, например, Лис дружит с Тирошем и воюет с Мирром, а завтра всё может быть наоборот. И понятное дело, что союзника грабить приятно, но не всегда целесообразно, отчего пираты всегда подстраиваются под актуальный политический курс правителей. Пожалуй, ситуация напоминает Европу эпохи Возрождения, когда появился институт каперства, но до лицензии на грабеж здесь пока ещё не додумались. Стоит сказать, что вполне себе существуют и «обычные» пираты со своей собственной «Тортугой» на островах Василиска, которые работают, как говорится, по беспределу, грабя всех подряд и ни перед кем не отвечая. Никакого контроля, за исключением, быть может, купленной на время лояльности, но это всё уже немного другая история.

Что касается самого Салладора Саана… что ж. Богатый и успешный пират, уверенно занимающий «пост» главы гильдии пиратов Лиса, со всеми вытекающими из этого издержками, факторами и «причитающимся». Держатель общака, получает проценты с пиратской добычи, разумеется, щедро делясь ими с самим городом. И, конечно же, выступает крышей и защитником от всевозможных рисков, что неустанно преследует работников данной сферы. Риски-риски… куда же без них? Всё-таки деньги там крутятся очень большие.

Однако, как настоящий приватир и бизнесмен, Салладор Саан не складывает яйца в одну корзинку. Являясь частью элиты города, не брезгует Саан и кредитованием, страхованием грузов и кораблей, наёмничеством и… таки да, обычной торговлей. Конечно, нанять самого Саана и весь его флот — удовольствие не из дешёвых, но и необходимость в таком возникает в исключительно редких случаях. По большей части можно обойтись просто информацией, что ты пребываешь под защитой самого Салладора. Уж поверьте, для большинства этого будет вполне достаточно. А что касается торговли, то тут слухи гласят, что помимо примерно сорока боевых кораблей у Саана в распоряжении около сотни торговых. Мне лично кажется, что гораздо меньше. Но… в любом случае, их должно быть кратно больше, чем есть у меня на данный момент.

Спустя сутки после того, как мы прибыли, во второй половине дня вдалеке показался корабль Саана, «Валирийка». Большая трехсотвёсельная галлея, раскрашенная в характерном лиссенийском стиле, а именно белые и зелёные полосы вдоль бортов. Корабль впечатлял — красавица могла посоревноваться в размерах с «Яростью», флагманом королевского флота, и не могла не вызвать восхищения своей резьбой вдоль бортов, а также прекрасной позолоченной женской фигурой на носу. Стоило кораблю приблизиться, как с борта быласпущена пятерка больших лодок, которые стремительно взяли курс на берег, и не успело пройти и десять минут как они достигли оного.

Несколько десятков человек споро вытащили лодки на сушу, принявшись их быстро разгружать от всякого добра, а в нашу сторону, где мы с сиром Давосом степенно ожидали гостей, двинулась делегация, которую возглавлял пёстро одетый мужчина. Салладор Саан собственной персоной. Стройный, крепкий и поджарый, явно не утративший ещё молодецкую ловкость и силу, которую не удавалось в полной мере сокрыть даже характерному балахонистому наряду. От десятилетий морских походов его лицо покрылось ровным и крепким загаром. Ухоженные усы и остроконечная борода, седина которой сияла как чистое серебро, ярко выделялись на смуглом улыбчивом лице. Одет был пират броско и дорого, на восточный манер. Шевелюра была спрятана под натуральный тюрбан, однако часть седых завитых волос ниспадала водопадом, закрывая уши. Красно-синий халат был расшит золотом и накинут поверх белой рубахи и шаровар, талию опоясывал широкий золотой пояс с рубинами, на котором висела столь же богато украшенная кривая сабля. Завершался образ широким шейным платком и выглаженными наплечниками халата, приобретшего таким образом интересный «заострённый вид», навевавший мысли об арабских колдунах из сказок.

Салладор вышагивал по песку словно тигр по джунглям — мягко, плавно и уверенно. Он широко и приветливо улыбался, демонстрируя белые и здоровые зубы. Стоило его делегации, среди которой было и пять девушек в воздушных и прозрачных одеяниях, приблизиться на приемлемое расстояние, как Давос вышел навстречу.

— Давос, мой дорогой! — Салладор довольно хорошо говорил на андальском, но было видно, что со своим акцентом и определёнными «языковым привычками» он не стремился работать. — Как я рад видеть тебя в добром здравии! Старый стал совсем, правда, да!

— И я рад видеть тебя, Салла. — Не остался в долгу и Давос, вплотную приблизившись к гостю.

Старые друзья крепко обнялись, обменявшись заодно парочкой фраз на ухо. Когда двое «намиловались» и отлипли друг от друга, Давос подвёл ко мне человека, с которым я так хотел встретиться.

— Ваша светлость, позвольте представить Вам — Салладор Саан. Отважнейший из всех моряков, которых мне довелось знать.

Ни титулов, ни положения в Лисе, ни ещё какого-то «возвышения» не было в том, как Давос представил этого человека. Давос умён… он хорошо знает нравы и эго наших восточных соседей, хорошо знает и самого Салладора. Раз акцент взят только на отважного моряка, то именно это последний и хочет слышать. С такими размышлениями я слегка наклонился под внимательным и любопытным взглядом голубых глаз.

— А перед тобой, Салладор, верховный лорд Штормовых Земель, мастер над законом и брат Его Величества Роберта Первого. Ренли Баратеон.

Довольно улыбнувшись, Саан также коротко поклонился, в конце протянув свою увенчанную множеством колец руку.

— Лорд Баратеон.

— Господин Саан. — Отринув титулы, пожал протянутую руку. Тонкая и узкая ладонь, сухая и мозолистая. — Прошу, позвольте удивить Вас андальским гостеприимством.

Слегка повернувшись, я протянул руку в сторону навеса, установленного над большим застеленным коврами топчаном с мягкими подушками. Всё под стать нашему дорогому гостю.

— Андальское гостеприимство… — Задумчиво проговорил Салладор, словно пробуя слова на вкус, — две больших разных вещи, лорд Баратеон.

Рядом засипел Давос, явно глотая несказанные слова в адрес друга. Однако в ответ я смог лишь неожиданно для себя засмеяться, настолько от Салладора повеяло так понятными мне родными просторами осознанных и не очень переплетений культур и нравов. Впрочем, сквозь это веселье я оценил чужой секундный откат на «в меру ломанный андальский» со стороны нашего гостя… думается мне, таким контрастом он в равной степени развлекает себя, и проводит грань между собой и своими земляками в моих глазах

— Мессир, — почти что проворковал, — не стоит опасаться андальского гостеприимства! Не сегодня, по крайней мере… у нас нет с собой столько вина.

В ответ уже смеялся Салладор. Открытая манера держаться, смелая, но не слишком вызывающая… всё это пока что не могло не располагать к его персоне. После тёплого приветствия мы, наконец, направились к навесу, вокруг которого уже вовсю суетились слуги, в том числе и самого Саана. Почти сразу удалось удивить старого пирата, предложив вымыть руки с мылом (жидким, разумеется). Заверенный моими словами, что так будет лучше, заинтригованный Салладор повторил процедуру за нами с Давосом.

— Как прошёл Ваш путь, господин?

Стремясь соответствовать своему статусу хозяина, я начал необременительную беседу в ожидании пищи. Мы расположились полукругом на удобных подушках у низкого столика, мы с Салладорам друг напротив друга, Давос между нами. Вновь замелькали слуги, расставляя кувшины с вином и узваром, а также закусками, которые должны скрасить ожидание главного блюда. Сухофрукты, сыр, зелень, жареные мидии в чесночном масле и сливках, ароматно пахнущая нарезанная дыня.

— Хвала Богине, благополучно, милорд. — Саан поднял правую руку над собой, ладонью вверх. — Ещё не родился тот пират, что посмеет бросить вызов самому Салладору Саану.

В конце Саан сам и рассмеялся, а мы с Давосом его поддержали. Выпили, закусили.

— Дураки, достопочтенный Салладор, бич всех времён и народов. — Закусив дынькой, продолжил разговор. — Он извечен и непредсказуем.

— Неприглядная истина, лорд. — Покивал Саан, поглядывая на меня с нескрываемым любопытством и интересом да забрасывая в рот горсть изюма. — В последнее время, воды Узкого моря и впрямь беспокойны. Эти сыновья шлюх и ослов из Тироша вновь задумали что-то злобное и подлое, как само их трижды проклятое семя. А переевшие моллюсков свиньи из Мирра? Вновь подняли цены на свои товары! Видите ли, война у нас с ними. И? Все воюют, постоянно воюют. Что теперь? Не торговать?

Вопрос явно был риторическим и отвечать на него я не стал. Но тему поддержать стоило

— Действительно, в последнее время от тирошийских приватиров сплошные убытки и неудобства. — Печально покивал головой. — Никакой управы на них, даже королевский флот не в состоянии урезонить этих негодяев…

После такого захода взгляд Салладора блеснул повышенным интересом, а рука многоуважаемого пирата огладила клинышек бороды.

— … представляете до чего дело дошло! — Я продолжал наигранно сокрушаться. — От такой угрозы мои младшие партнеры были вынуждены прекратить всякие поставки в Тирош и Мирр. Моё сердце обливается кровью, стоит только представить, сколько убытков принесла столь вопиющая разнузданность тирошийцев…

Чистейшая правда… отчасти. Торговая война ещё долго не стихнет, и ни о каком её завершении не может и речи идти. Тирошийцы и отчасти миррийцы отчаянно борются за свои торговые привилегии в Семи Королевствах. Тирош спустил с поводка своих пиратов, которые, впрочем, пока больше нанесли урона другим вольным городам, чем Вестеросу, и «спасибо» за это стоит сказать Станнису и королевскому флоту. Мирр же, увязший в войне на Спорных землях с Лисом, не столь опрометчив в своих действиях и ограничился значительным повышением цен на свои товары для подданных короля и введением повышенных ввозных пошлин. Само собой, аналогичные меры ввёл и Тирош, явно вознамерившись ударить посильнее и побольнее.

Но и наша сторона не бездействует. На фоне Малого совета и его внешнеполитической импотенции (а во многом и благодаря ей), я мог действовать гораздо свободнее. И действовал. Решив усугубить торговую войну, Тирош и Мирр развязали мне руки, чего, среди прочего, я и добивался. Своими действиями, тирошийцы и миррийцы обрушили спрос на основные экспортные товары, идущие через Королевскую Гавань, что потянуло за собой и снижение цены. Чудно! Этим и воспользовались мои и столичные купцы, старательно скупая излишки в верховьях Черноводной ещё до того, как товары могли бы попасть на рынок, удерживая таким образом стабильную цену на эти товары, и даже слегка её увеличив. Разница, разумеется, направлялась ими в свои карманы. Хорошо, но мы пошли ещё дальше.

Если в Королевской Гавани мы ещё далеки от почётного звания монополистов, то в Штормовых Землях наша доминирующая позиция уже стала непреложной истиной. А ведь именно с моих земель конкретно Тирош и Мирр закупают до двух третей стратегических, менее весомое слово и язык не повернётся использовать, для них товаров. Железо и изделия из него, например. А в последнее время мы ещё и стали делать упор именно на продажу уже готовых изделий, ведь они гораздо дороже. Тем более, что вплоть до Андалоса месторождений каких-либо металлов в округе Тироша и Мирра попросту нет. Корабельный лес, от которого Тирош, зависим на все девяносто, а то и ещё ближе к ста процентам. Шерсть, из которой прядут парусину или те же знаменитые миррские ковры. Список таких весомых товаров можно продолжать долго, но вот самые интересные: кожа, пушнина, дёготь, пенька, сало. То есть всё необходимое для строительства и ремонта кораблей.

И в один прекрасный момент мы просто перестали напрямую продавать в Тирош и Мирр все эти товары, одновременно завысив ценник для купцов, занимающихся перепродажей… то есть для всех! Не скрою и с сердечной болью признаю, что это сильно ударило по выручке, и долго сохранять такое положение будет невозможно. Это всё ясно. Но на тактическом уровне и в краткосрочной перспективе это был однозначный успех, который, с одной стороны, предотвращал возможную войну между Семью Королевствами и Тирошем, а с другой резко отрезвил городские элиты в обоих городах. Возьмём, опять же, Тирош. При сохранении того же порядка вещей, он уже через пару месяцев не сможет не то что новые корабли строить, а содержать и ремонтировать уже имеющиеся. Сейчас тирошийцам, чтобы купить за вменяемые деньги пятьдесят стволов корабельного леса, примерно необходимого для строительства стовёсельной галлеи, станового хребта любого флота, нужно плыть либо в Браавос, либо в Волантис. И ещё непонятно, где будет дешевле — там-то своей выгоды точно никто упускать не собирается.

Разумеется, эти меры привели к росту цен в самих Тироше и Мирре, в первую очередь для собственного населения. Города-то торговые и морские, так что подобные вопросы очень и очень остро встают. Ведь если у тебя дорогой корабельный ремонт, поскольку дефицит материалов и прочее, то… может и не плыть к тебе вовсе? Нет, конечно же, плывут, и многие, просто цену на ввозные товары они теперь закладывают куда большую, чем раньше. И, так как ни одна доминошка не может упасть так, чтоб не зацепить следующую, есть конкуренты и прочие «заинтересованные», что этим пользуются. В их числе и мой дорогой гость, который и воюет с Мирром (ведь он горожанин Лиса), и торгует с ним (в качестве дельца), и грабит его (и в качестве пирата, и в качестве торговца)! Восток… восток — дело тонкое.

Вместе с тем, держать своеобразную блокаду хоть и целесообразно, но не выгодно и в некоторой степени вредно уже для будущей торговли. Такими методами очень легко помочь опасным для тебя людям заработать капитал, который после пойдёт тараном уже против тебя. Нейтральные страны всегда зарабатывают больше, чем стороны конфликта. А мне не просто хочется, а жизненно необходимо заработать как можно больше.

Тем временем под неспешную беседу настало время гвоздя сегодняшнего кулинарного шоу. Убрав всё лишнее со стола, перед нами поставили большое блюдо с ароматным пловом из баранины… по крайней мере, данное блюдо из риса было на него настолько похоже, насколько вообще возможно. Но мы ушли чуть дальше в плане «оформления» — сверху на плов были выложены большие куски всё той же баранины, которую жарили над открытым огнем распятую на вертеле, постоянно поливая соком лимона и апельсина, дабы образовалась поистине восхитительная карамельная корочка.

Явно находясь под впечатлением, Салладор потянулся к плову, проигнорировав столовые приборы (инстинктивно шарит, чёрт возьми), зачерпнул жменьку и мигом отправил в рот. Как я и надеялся, не заставил себя ждать восторг.

— Чудо. Чудо как вкусно, Ваша светлость! — Проговорил Саан, уже делая кусь запеченного барашка. — М-м-м, Ваш повар отмечен Богами! Я немедленно хочу увидеть этого человека и вознаградить. Такой талант нужно одаривать по-королевски!

— По-королевски? Интересно! — Я одарил собеседника в равной степени лисьей и довольной улыбкой. — Этот человек перед Вами, друг мой.

Довольная улыбка прочно закрепилась на моём лице. Всегда приятно, когда хвалят, да ещё так искренне твои кулинарные таланты. Приготовить вкусный плов это Вам не Высоцкого перепеть.

— Но не льстите мне так. Это просто плов, что пришёл к нам из дальнего востока, ничего необычного — лишь хорошее исполнение.

— Вздор! — Начал по-доброму, но всё же с запалом и ожесточенно спорить Салладор, не переставая потреблять пищу. — Ничего необычного? Ха! Большинство людей на этом свете и кусок мяса не в состоянии прилично пожарить, не то что… как Вы сказали? Плов?

— Верно.

— Превосходно! — Салладор, ничуть не заморачиваясь, вытер руки о свой халат и громко хлопнул в ладоши, привлекая внимание своих слуг. — Что ж, теперь моя очередь удивлять.

К тапчану приблизились девушки, несущие в своих руках кувшины с вином. И, пожалуй, о них стоит сказать отдельно. За то время, что мы беседовали, дамы успели преобразиться, окончательно избавившись от походных элементов одежды и демонстрируя сейчас всё своё великолепие. Высокие и поджарые, с различными оттенками кожи и цвета волос — от нежно-бледнокожей рыженькой до жгучей шоколадки. Одеты они были в прозрачные шелка, а их движения выдавали опытных и отменно тренированных танцовщиц. Девушки, забравшись на топчан, ловко устроились у нас под боком, став мигом разливать вино, не забывая стрелять глазками, призывно улыбаться и хихикать.

Давос от подобного поплыл, покрывшись красными пятнами и переводя смущённый взгляд из стороны в сторону. Я же… ну а что я? Не переходя довольно размытых, но всё-таки существующих рамок, я улыбался и подмигивал в ответ, но руки слишком не распускал, отдавая должное чужой красоте и стараниям, но не теряя лицо. Салладор же по-хозяйски притянул к себе самую тёмную красу, разместив свою левую руку на её бедре.

— Старый ты Бес… — послышался громкий шёпот от Давоса, на который Саан только рассмеялся.

— Это прекрасное вино сделано из белого винограда, растущего на холмах в верховье матери Ройны. — Салладор показательно сделал глоток, после которого блаженно откинулся на подушки. — Вино, созданное как раз для таких блюд и жарких вечеров, как и девушки.

Послушав гостя, который легко нагнал в свой голос столько приправленного востоком артистизма, я почти что ожидал, что он всё это вывернет в какой-то тост. Но его не последовало, и я сам потянулся к кубку, сделав долгожданный глоток. На вкус… классический сухой рислинг с ярким виноградным ароматом. Вкусно и к месту. Действительно, это именно то, что надо под жирную пищу.

— Вино превосходно, достопочтенный Саан. — Не стал скупиться на похвалу. — А перепробовал я его совсем немало…

— Разумеется, — Важно покивал лисениец, — и очень редкое. Возделывать виноградники на Ройне — дело рискованное. Дотракийцы в степях, горцы в горах, пираты на реках. Каждый встречный стремится либо убить, либо пленить и затем продать в рабство.

— Грубый век, — отчего-то меня начало пробивать на ностальгию, — грубые нравы, романтизма нет. Не дают человеку спокойно жить.

— Вы смотрите в саму суть, лорд Баратеон. — Грустно покачал головой собеседник.

«Суть, господин Саан, в песок» — так и хотелось ляпнуть на, как выяснилось, ещё не позабытом языке, но погружение в пучину ностальгии и мыслей предотвратило на какое-то время любые реплики. Так момент и застыл. Давос немного расслабился, оказавшись в компании прильнувшей к нему сбоку прелестницы, которая и не игралась с ним (не требовала, таким образом, какой-то активности от сдержанного и чувствующего в первую очередь важность этих переговоров рыцаря), и позволяла не быть унылой белой вороной в подобных компании и обстоятельств… умная девочка. Что до нас с Сааном — мы оба оказались ненадолго где-то в другом месте, словно тяжесть путешествия, пищи и вина на время придавили наши тела и позволили духу ненадолго уйти в короткое плаванье.

Момент этот, конечно же, продлился недолго. Почти одновременно мы с Саладором вернулись в реальность и посмотрели друг на друга. Никакого неудобства эта сцена нам не доставила. Меня это умиротворение подкупило, а Саладора, кажется, ещё и начало чем-то веселить.

— Бва-ха-ха-ха-ха! — Обрызгав вином девушку, засмеялся этот почтенный пират. — Видят Боги, лорд Баратеон! Вы мне нравитесь!

В следующий момент он уже смотрел на рыжеволосую девушку, что подливала мне вино.

— Как я погляжу, Мириам тоже. — И правда, девушка показательно ластилась, уже выпрашивая ответную ласку и внимание. — Одна из моих лучших рабынь! С малых лет обучалась искусству семи вздохов и шестнадцати поз удовольствия. Она знаменита во всем Лисе, и предлагаю я её только самым уважаемым мною друзьям. Салладор Саан оставляет вам её на одну ночь, как проявление моего наивысшего уважения.

— Ваша щедрость не знает границ, — вежливо улыбаясь, я всё же снимаю руку девушки со своего паха, — но вам хорошо известно, господин Саан, что я помолвлен. В большинстве случаев это не является препятствием, но моя будущая жена может не разделить подобного отношения. Особенно, учитывая, как ловко она метает топоры.

— А Вы знаете толк в женщинах, лорд Баратеон. — Дав девушке, продолжавшей сидеть у него на коленях, вылизать свою руку от плова, Саан по-щегольски оправил ус. — Я сразу это увидел. И моё сердце обливается кровью от чувства предательства своего друга…

Давос от такого поперхнулся пловом и возмущённо посмотрел на Саана.

— … который ни одним словом не предупредил меня, что Вы были в поисках невесты. Мы бы выбрали вам лучшую жену из моих дочерей. Самую красивую, самую умелую и самую богатую.

На последнем слове Салладор рассмеялся, поддерживаемый хихиканьем своих рабынь и моей улыбкой. Улыбкой человека, оценившего «шутку», которая шуткой-то как раз и не была.

— Вы бы отдали приданым свой флот, господин Саан? — Задал вопрос как ни в чём не бывало, но только в глазах гостя всё равно промелькнула настороженность. Мало кто любит, когда их ловят на слове.

— Сааны известны своей щедростью. Поверьте мне, Вы нисколько бы не жалели о приданом, забыв что такое нужда. Мы, лисенийцы, не скупые западные лорды и умеем быть благодарными и верными. Эх-х… — Допив вино в кубке и оправив бороду, Салладор продолжил возмущённым тонном. — Вот мой добрый друг и партнёр, который взял в жены эту вашу из высокой башни. Он привёл её в свой дом, дал свой кров, поднял из нищеты, а её отец, лорд Старого города, никоим образом не отблагодарил моего друга.

— Не женился, а взял наложницей. — Флегматично поправил друга Давос, отщипывая от баранины кусочки.

— Жена… наложница… какая разница? — Салладор легко отмахнулся от слов лукового рыцаря.

— Тогда, господин Саан, — хитро посмотрел на пирата, — позаботьтесь о том, чтобы к назначенному сроку у вас была бы дочь или внучка нужного возраста. Посмотрим, насколько велика Ваша щедрость.

— Ха-а-а-а, — Салладор оскалился и, склонившись в мою сторону, ткнул мне в грудь своим длинным, показательно ухоженным ногтем, — Салладор Саан запомнит Ваши слова, лорд Баратеон. Я буду молиться Богине о рождении у Вас сына.

— В таком случае, я могу только выпить за Вашу добрую память!

Выпили. Закусили. Потом, естественно, выпили ещё и ещё, пока не достигли кондиции, чтобы появилось желание прогуляться. Не прекращая разговоров, мы обошли небольшой лагерь, прошлись вдоль берега, и, наконец, когда все было готово, я подвёл гостя к одному из шатров, из которого вывели прекрасного коня. Белого словно снег, изящного и тонконогого.

— Господин Саан, это мой подарок Вам. Дорнийский жеребец. Ещё совсем молоденький, но уже не чета тем пони, что дотракийцы гордо называют лошадьми.

— Каков красавец! — Салладор смело приблизился к коню, огладив по могучей шее.

Жеребец попытался проявить характер и взбрыкнуть, кажется, не столь из природной вредности, сколь от негодования зверя, привыкшего, что в его сторону и смотреть лишний раз опасаются, а тут такая отвага! Такая наглость! Ох, Салладора такая реакция явно будоражила и радовала.

— Дикий! — Довольно заключил гость поцокывая языком. — И яростный!

— И это ещё не всё. — Задаренный Салладор вновь с удивлением и ожиданием обернулся ко мне.

После моих слов из того же шатра вынесли деревянный манекен, на котором был красивый восточный доспех, украшенный валлирийской вязью, а комплектом к нему соответствующие круглый щит и сабля. Возможно, в чём-то подобном воевали богатые мамлюки и сипахи. Моему гостю осталось лишь положить руку на сердце, что тот и поспешил сделать.

— Вы вырываете мне сердце своей щедростью, лорд Баратеон. — Сокрушённо проговорил старый пират, тут же оживившись и лихо высвободив саблю из ножен, притороченных к доспеху, да пару раз взмахнув ей, рассекая воздух. — Просто восхитительная работа.

— Над этим комплектом трудились лучшие кузнецы Штормовых Земель. Они достойны того, чтоб принадлежать богатому и могущественному… лорду.

Саан медленно повернулся ко мне, изобразив на лице кривую, как покоящаяся в его руках сабля, ухмылку.

— Королевский приём, дорогие подарки и медовые речи… мне все больше и больше интересно, чего же Вы хотите от Салладора Саана?

— Вернёмся на топчан и всё обсудим. — Примирительно улыбнулся и акцентировал внимание, что это касается только нас троих, и точно не его рабынь. На это собеседник только кивнул.

Топчан к нашему возращению был уже убран. Остатки плова и мяса заменили на сладости и фрукты, а в кувшинах плескался несладкий узвар и лёгкое вино. Салладор, впрочем, как и Давос, с большим интересом стали изучать очередную новинку. Мягкие кубики усыпанные и вываленные в смеси сахарной пудры и крахмала. Рахат-лукум. Да, не сразу, но мне удалось-таки воспроизвести рецепт самой известной восточной сладости. Благо, рецепт не такой уж сложный, и к хорошим результатам подобраться удалось быстро. Сахар, вода, крахмал, лимонный сок и… всё. Дальше уже по вкусу можно добавлять орехи или фрукты. Сейчас перед гостями я выложил рахат-лукум трёх видов: классический, с соком вишни и с соком абрикоса.

Естественно, самая большая проблема была с крахмалом, который, как бы… нигде не растёт. Из прошлой жизни я помнил, что повышенное содержание крахмала должно быть в картофеле и кукурузе, причем в кукурузе его гораздо больше. К моему удивлению, северней столицы находятся обширные кукурузные поля. Да и вообще в Семи Королевствах эту культуру знают очень хорошо, но кукурузу при этом почти не едят… только с большой голодухи. Во-первых, её выращивают очень ограниченно, поскольку почву кукуруза убивает напрочь, и при отсутствии минеральных удобрений в большом количестве плодородные поля уже через пару урожаев превратятся в пустыню. Во-вторых, специально селекцией кукурузы никто не занимался, отчего она имеет весьма непрезентабельный вид и не самую приятную текстуру в приготовленном виде. Вместо крупной золотой Царицы Полей здесь встретишь лишь сравнительно небольшие початки и красный цвет зёрен. Тогда вопрос, а зачем её выращивают крестьяне, если есть множество других, не менее привычных к особенностям вестеросского климата вариантов? Совсем чуть-чуть для еды в голодные годы, немного для алкоголя (поверьте мне, это ещё совсем не бурбон, а максимум кукурузная брага), а всё остальное идёт на откорм скота. Кукуруза является прекрасной прикормкой.

Однако, как добывать крахмал из кукурузы я не знал… а вот из картошки знал. Много раз помогал бабушке в деревне. Картофельная каша, выдавить сок через сито или марлю и фильтровать, пока не останутся только белые хлопья. Высушить, размолоть, вот тебе и крахмал.

Салладор Саан тем временем уже потянулся к разложенному пирамидками лакомству, беззаботно отправив ту в рот. Было довольно забавно наблюдать, как менялось выражение лица у матёрого пирата, от непонимания и неверия до детского восторга. Давос также оценил новую сладость, но воспринял всё более спокойно, уже немного отучившись удивляться моим кулинарным изыскам.

— Что за волшебство я только что попробовал? — Удивлённо произнёс Саан. — Ни в одном порту не встречал такого!

И, не давая вставить и слова, быстро продолжил.

— А-та-та-та! — Смеясь поднял руку Салладор. — Только не говорите, что это опять Вы придумали. В противном случае я окончательно разочаруюсь в своём поваре.

— Что Вы, господин Саан! — Поддержал гостя смехом, не желая выпячивать себя на первое место. — Основная заслуга принадлежит леди Сирене, моему главному повару и хорошему другу сира Давоса.

— Да? — Удивленно воззрился Саан на своего друга, на что последний просто кивнул, задумчиво прожевывая лакомство. — И как же называется сей деликатес?

— Леди Сирена ещё не наградила сладость именем, — хитро подмигнул Салладору, — она ещё не представила лакомство королю, и Вы, господин Саан, первый человек, что его испробовал. Хм… быть может, стоит назвать его в Вашу честь? В качестве подарка от нас. Например… как Вас называют верные друзья? «Салла»?

— Хм, — Саан стал медленно оглаживать бороду, тогда как в его глазах сперва тлело, а теперь уже и разгоралось тщеславие, — мне нравится, лорд Баратеон! Очень нравится!

— Тем более, — невозмутимо продолжил после выражения благодарности, — что именно эта сладость и является причиной нашей встречи.

— Ах, наконец-то речь о деле! — Салладор откинулся на подушки и широко раскинул руки. — Вам что-то нужно от Салладора Саана, но никак не могу понять, что именно… и причем здесь сладости? Утолите же моё любопытство, лорд Баратеон.

— А дело в том, господин Саан, — беру кусочек рахат-лукума и под заинтересованный взгляд собеседника продолжаю, — что основным компонентом «Салла» является сахар, который добывается на Летних островах. Вскоре нами будут построена специальная мануфактура в Морне, что и будет производить данное лакомство в товарном количестве. Для этого мне нужно много сахара и много кораблей, способных его, а потом и готовый продукт, перевозить. Я хочу предложить Вам, господин Саан, стать моим компаньоном в этом нелегком и рискованном деле.

Салладор слушал меня с лёгкой улыбкой на устах, но его взгляд стал цепким и серьёзным, излучая внимание и интерес. Он слушал и не спешил с вопросами и комментариями, понимая, что я пока не закончил.

— С меня часть прибыли и товар, с вас корабли и экипажи, которые будут совершать плаванья к Летним островам и обратно. При этом корабли будут находиться у меня в аренде и под непосредственным командованием моих людей. Что скажете, господин Саан?

— Вы очень умный человек, лорд Баратеон. Умеете предлагать действительно интересные вещи, но всё-таки Вы очень молоды и не знаете, насколько рискованна морская торговля. — Было видно, что Саан заинтересован и что сейчас начнётся торг. — Пираты, конкуренты, штормы и непогода — всё это может нарушить и смешать все планы, какими бы они не были продуманными. Риск должен быть застрахован, лорд Баратеон. Думаю… шестьдесят процентов моей доли — этого будет вполне достаточною

— Сколько?! — Возмутился Давос, вытаращив глаза на Саладора, но узрев мою спокойную физиономию и улыбающуюся друга, продолжил более спокойно. — Грабёж, а не процент.

— За такой процент, господин Саан, — я в свою очередь не шевельнул и бровью, — мне легче обратиться напрямую к волантийцам, чтобы прикормленные ими пираты с островов Василиска возили бы мне сахар. Двадцать процентов, господин Саан, и половину расходов на ремонт кораблей, а с ним и жалование матросам после походов я беру на себя.

— Двадцать?! — Теперь уже возмущённо воскликнул пират. — Вы хотите взять мои корабли, моих людей, командовать ими и платить такие гроши? Да Вы меня так без последней рубахи оставите, пока надо мной будут смеяться во всём Лисе. Сделаете меня «Салладором Нищим»! Пятьдесят процентов и все накладные расходы на вас, а мои парни защитят вас от пиратов и налётчиков.

— Поверьте мне, достопочтенный, — уже и я стал активно жестикулировать руками, перенимая манеры собеседника, — стоит подаркам моего будущего тестя достигнуть Узкого моря, как все пираты умоются горькими слезами и своей кровью, если только посмеют посягнуть на моё имущество и благосостояние. Сорок процентов, господин Саан, но… так как лакомство «Салла» прославит именно Вас от Закатного до Нефритового морей, я считаю справедливым тридцать пять процентов. И все накладные расходы по кораблям возьму на себя.

— Хитрый лорд Баратеон, — довольно ощерился Салладор, плотнее приблизившись к столу, сверкая своими голубыми глазами, — режете меня без ножа, как невинного ягнёнка на базаре. И только благодаря моему неисчерпаемому уважению к Вам и восторгу от Ваших даров не могу не согласиться на это щедрое предложение, хоть оно и сулит мне сплошные убытки.

Салладор степенно поднялся и, символично плюнув в ладонь, протянув её мне для рукопожатия. Я незамедлительно последовал его примеру.

— С вами приятно иметь дело! — Не смог сдержать счастливой улыбки.

— Я знаю, лорд Баратеон, знаю. — Довольный Салладор залихватски рассмеялся. — Сколько вам нужно кораблей?

— Как можно больше, господин Саан…

«Как можно больше».

Глава 33

Возвращение в Королевскую Гавань было… совершенно будничным. С момента завершения переговоров с Салладором Сааном прошло чуть больше двух суток, и я уже спокойно нежился в ванне в собственных покоях. Ванна приятно расслабляла, а расслаблял, в первую очередь, и внушал толику спокойствия тот факт, что переговоры были успешными и продуктивными. Помимо взаимного решения о "стратегическом сотрудничестве" мы обсудили ещё уйму прочих мелких вопросов и деталей, в основном касающихся количественного и качественного наполнения нашего договора. Салладор под аванс в пять тысяч золотых драконов готов предоставить пять крупных кораблей для летних экспедиций. С учётом уже имеющихся в моём распоряжении судов братьев Сивортов, а также «Эбенового Слона» и будущего приданного Аши (имея в виду конкретно три каракки), то в одну экспедицию я смогу выставлять до десяти кораблей. Это я ещё не беру в расчёт старые каракки, «Горностай» и «Бронзовый лоб» — одна осталась на Летних островах, а вторая нуждается в длительном ремонте, который растянется в лучшем случае на полгода. Однако есть и ещё пару возможностей приобрести несколько по настоящему крупных кораблей, над проработкой которых сейчас так усердно работает мэтр Блэк, плотно контактирующий с браавосийскими купцами. В его последнем письме сообщалось, что нарисовывается возможность приобрести ещё один галеон.

Что ж, на этой стадии вопрос об обеспечении судами экспедиций можно уверенно закрыть. Да, поиск новых кораблей продолжится, ибо дальнейшие новые пополнения будут не лишними и даже крайне желательными, но острая необходимость снята. Уже сейчас, стоит только прибыть в Морн арендованным кораблям Саана, и можно запускать регулярные рейсы на Летние острова. И это всё прекрасно, но остаётся проблема — пока ещё не решён вопрос с дефицитом малых кораблей. Вопрос довольно масштабный и наполненный конкурентами, ибо не только мне и моим купцам необходимо множество малых торговых судов, но и всему Вестеросу в целом. Благодаря Грейджоям в моём распоряжении будет, как минимум, семь "стовёсельных" галей. Не буду сильно удивлён, если в итоге они окажутся просто крупными драккарами, но и ладно. Они в любом случае будут вполне способны совершать короткие торговые маршруты, допустим, от Морна до Пентоса, Тироша или Мирра. Ещё некоторое количество кораблей я получу по сделке с Харлоу. Сколько? А это уже большой вопрос. Сам Харлоу пообещал лично от себя пять кораблей и ещё сколько-то приведут с собой другие железнорождённые. Возможно, столько же или чуть больше. Разумеется, есть возможность арендовать малые суда у Саана, но при таком проценте аренды заключать сделки будет не очень-то выгодно… но парочку на первое время всё равно можно. Итог — я рассчитываю получить, как минимум, двадцать судов.

Совсем не мало — можно будет легко установить регулярное транспортное сообщение с тем же Браавосом или Пентосом. «Не мало», да, но только ими сыт не будешь. При таком количестве кораблей, гибель одного из них будет существенно влиять как на мои планы, так и на планы всей Компании. А гибнуть они будут регулярно. Пираты, конкуренты, шторма, вспышки болезней… всё что угодно может произойти в море, здесь я не питаю абсолютно никаких иллюзий и излишнего оптимизма. С летними экспедициями всё гораздо проще, ведь даже если из пяти кораблей вернётся только один или два, то они уже окупят весь поход. С малыми судами и короткими дистанциями это так не работает. Отсюда возникает прямая потребность в страховании грузов и кораблей. А на данном историческом этапе Семи Королевств и ближайших его соседей это — крайне специфическая отрасль.

Что касается Вестероса, то, так как все или почти все корабли и суда принадлежат лордам, а вестероские купцы в основном фрахтуют суда восточных коллег, страхование здесь не особо распространено. Страховщики присутствуют в Староместе, в Королевской Гавани, и, уверен, в прочих городах, но их, откровенно говоря, совсем немного. А вот в вольных городах картина отличается радикально, там страхование кораблей — очень прибыльное и развитое дело, на котором сколочен приличный капитал. Но обращаться к ним? Пусть дело там и развито, пусть наши друзья с востока и опишут да наобещают всё самым красочным образом, но очень сомнительно, что я, в случае гибели корабля или груза, легко получу свои деньги обратно у, допустим, пентошийского страховщика. С другой стороны, если я буду оперировать только арендованными кораблями, то убытки от потери судна не так сильно будут влиять на меня… но тогда и прибыль я буду получать гораздо меньшую. Мда-а-а… надо всё хорошенько обдумать и посовещаться с купцами…

— Твой ход, Ренли! — Раздался скучающий голос Тириона, что буквально развалился в приятной неге от вкусного ужина и хорошего вина в кресле напротив меня. — Или мне до утра ждать?

— Я размышляю, Тирион. — Спокойно поправил собутыльника, так же, сыто потягивая винцо. — Кайвасса создана не для спешки.

Наши посиделки с Тирионом приняли регулярный характер. Нет-нет, ничего такого. Всё вполне прилично и даже без женщин! Как правило, мы вдвоём встречаемся у меня и разыгрываем партейки в карты или кости, ставя на кон медяки, да общаемся на разные темы, попивая слабоалкогольные напитки. Подобное времяпрепровождение явно идёт нам обоим на пользу. Тирион нашёл в лице Вашего покорного слуги, как я надеюсь, интересного собеседника, как, впрочем, и я. Встречи были приятными и помогали не выключить, но приятно охладить и настроить на новую работу ум, который большую часть времени занят отнюдь не мелочными бытовыми вопросами. Что не говори, а в урагане политических событий и финансовых мероприятий всегда стоит выкраивать немного времени и на себя любимого, ибо в противном случае можно легко перегореть и совершить неприятную ошибку. Тем более, на пользу друг другу, мы обмениваемся с Тирионом свежими сплетнями и новостями, находясь, так сказать, по разные стороны баррикад и обладая интересной информацией. Разумеется, секретные и важные сведения никто не выкладывает, но слушки, способные облегчить жизнь? Почему бы и нет?

— И откуда тебе известно, для чего создана кайвасса? — Весело спросил Тирион. И да, мы уже давно на «Ты», когда наедине. — Ты узнал об этой игре всего лишь неделю назад. Я показал тебе эту игру всего лишь неделю назад.

Голосом выделил Тирион свою последнюю фразу.

— Философия игры лежит на поверхности, друг мой. — Переставляю фигурку слона, пряча её за «гору». — Она создана для оттачивания стратегического ума и неспешных бесед…

Кайвасса. Новомодная настольная игра из Волантиса, что буквально захватила «рынок» Вестероса, начав своё наступление из Дорна. Игра напоминает знакомые мне шахматы, имея больше общего с современными настольными играми из двадцать первого века, чем со своими историческими аналогами. В сёги и прочие азиатские игры не играл, и сравнивать не берусь. В кайвассе поле делится на квадраты из трёх цветов, которые могут быть абсолютно любых оттенков (лишь бы разные), в зависимости от материалов, из которых изготовлена доска. У Тириона, например, поле состоит из квадратов чёрного, белого и синего цветов. Есть также и «горы», что игроки расставляют в начале партии, и через которые нельзя переставлять фигуры, за исключением, конечно же, дракона. Также присутствуют и дополнительные поля к доске, так что игроки в своём манёвре почти никак не ограничены. Сами фигуры, как и в шахматах, чёрные и белые, но куда более многочисленны. Один король, один дракон, по два слона, требушета и катапульты, по четыре тяжёлых всадника, копьеносца и арбалетчика, шесть лёгких всадников и двенадцать ополченцев. Правила на каждую фигуру разные, естественно. Король, как и в шахматах, сидит и ничего не делает. Дракон летает, где хочет, мочит, кого хочет, а убит может быть только другим драконом, слоном, тяжёлым всадником и требушетом с катапультой. И такой набор характеристик на каждого…

Тирион всегда играет, как бы сказал мой самый младший сын из уже другой жизни, «сэйвово». Очень внимательно и скрупулёзно выстраивает свои фигурки и горы, дабы минимально подставиться на первой стадии игры. Я, в свою очередь, чаще делаю ставку на натиск и мощный удар в начале партии. Иногда работает, а иногда, когда имеешь дело с Тирионом, наигравшим уже много часов в эту игру, нет. Если «нет», то партия превращается в затяжной конфликт, где каждая фигура отыгрывает по максимуму, а каждая потеря оказывается крайне неприятной.

— Просто не все любят затягивать партию, зная, что уже проиграл. — Хмыкнул карлик, отправив в утиль моего лёгкого всадника.

— Только на сложных и, казалось бы, неразрешимых напастях мы и учимся, Тирион. — В ответ одарил Беса насмешливым взглядом. — Лёгкие победы кружат голову хлеще вина, туманят чутьё и глазомер. Всё это приводит в один прекрасный момент… к поражению…

— О, Семеро! Да ходи ты уже! — Неподдельно возмутился Тирион под мой гадкий смех. — Если мне потребуются уроки стратегии, я тотчас же отправлюсь в Утес Кастерли!

— Лорд Тайвин будет в восторге. — Всё же соизволил передвинуть фигуру. — Ждёт не дождется своего блудного сына. Наверняка уже даже подыскал тебе симпатичную кузину из Ланниспорта.

— Тьфу, — совсем не благородно отреагировал маленький лев, — не сыпь соль в вино. Я, в отличие от некоторых, ценю свою свободу и независимость!

Ланнистер картинно поднял ввысь указательный палец.

— А вот у тебя скоро всё будет кончено. Жена, дети и тесть… Бейлон Грейджой! — Теперь был его черёд гаденько смеяться. — Вот уж кто тебя точно поучит стратегии и философии. Недолго осталось… сколько плыть от Солнечного Копья? Две, три недели?

— Бейлон приедет и уедет, а Аша останется. — Отмахнулся от шутливого наезда карлика. — Вместе с приданым, между прочим.

— Всё равно, — Тирион стал прятать улыбку в кубке, делая несколько глотков вина, — не вижу плюсов в подобной ситуации, но должен сказать, что твоей меркантильности можно только позавидовать. Знал бы старик Фрей о твоей особенности…

«Свадебный кортеж» и впрямь уже достиг Дорна, и дни перед свадьбой стали мчаться неумолимо быстро, но, имея надежного организатора, я не особо беспокоился, продолжая держать руку на пульсе. А тем временем в столице уже стали скапливаться как гости, так и мимокрокодилы, которые лихо поменяли свою точку зрения после известия, что Лиза Аррен (лично!) занимается организацией свадьбы брата короля. Гостей из Речных Земель и Простора уж точно будет куда больше, чем изначально планировалось.

— Кстати, — резко сменил пластинку повествования карлик, — ты так и не поведал, куда пропадал из столицы на несколько дней с сиром Сивортом. За такой короткий срок мало куда можно отправиться. Тут, знаешь ли, многие интересовались… некоторые даже волновались. Так что?

— Да так, крабов ловили. — Ответил Тириону загадочной улыбкой.

— Поди, — продолжил лениво докапываться до истины Бес, — вёл секретные переговоры с кем-то?

— Разумеется, — ответил на предположение как на что-то само собой разумеющееся, — но не скажу с кем. Это большой сюрприз для моих друзей по обоим берегам Узкого моря.

— Ах, — театрально воскликнул Тирион, — интриги и тайны! Как же я это люблю! Ты, как я вижу, весьма в них поднаторел. Неведомый… хе-хе. Но скажи, как тебе удалось привлечь в свои планы эту истеричку? Или… только не говори мне, что вы…

— Нет, что ты. — Растягивая слова, я принялся отвечать собеседнику, — Как я мог покуситься на несостоявшуюся невесту своего друга.

— Бр-р, — карлик передернул плечами и засмеялся, чтоб скорее смыть ощущение, — не напоминай мне.

— Зная, чего хочет человек, им легко манипулировать. — Отсалютовал под конец кубком.

— Известная формула. — Тирион закивал, соглашаясь со мной. — Интересно, мною ты сможешь так же манипулировать? Знаешь ли ты, чего я хочу?

Тирион облокотился на стол, потянувшись за кувшином с вином.

— Знаю, естественно. — Произнёс под насмешливый, но всё-таки заинтересованный взгляд Ланнистера, — Вина и баб!

Карлик громко рассмеялся, чуть не разлив вино из кувшина в попытке аккуратно наполнить свой кубок.

— Действительно, я — лёгкая цель. — Отсмеявшись и напившись, Тирион сделал вид, что вспомнил нечто важное. — Кстати, о бабах. Знаешь ли ты, какой траур в борделях вызвал твой неожиданный обет целомудрия? Мне приходится работать за двоих, если и не за троих, друг мой. Особенно о тебе спрашивает та валирийка из салона Катаи…

— Марея. — Вспомнил имя девушки, продумывая, куда сделать следующий ход.

— Верно-верно, но не только она одна. Катая также тобой интересовалась, однако, к моему удивлению, совсем по другому вопросу.

«Рыбка клюнула?»

— Хм? Странно, мы никак не пересекались… и что же леди угодно?

— Она попросила передать просьбу о встрече, но не с ней… что тызнаешь о Джалабхаре Ксо? — Тирион приобрёл весьма загадочный вид, но улыбку спрятать так и не удосужился.

— Летнийский принц, — стал отвечать сквозь наигранные раздумья, словно вспоминая, задумчиво оглаживая подбородок, — сводный брат отобрал трон и изгнал его, и с тех пор он обретается при дворе Роберта.

— Тут уж скорее не «брат изгнал», а «принц сбежал», как по мне. — Бес провёл указательным пальцем по кромке кубка, переключившись на лекторский тон. — Он вот уже который год выпрашивает у короля золото, людей и оружие, чтобы отвоевать свои наследственные земли, а его величество каждый раз переносит рассмотрение данного вопроса на следующий год. Раз за разом. Год за годом.

— Забавно, — сделал вид, что услышал всё это впервые, — и зачем Роберту такой приживала при дворе? Своих что ли недостаточно? И… что же леди Катая?

— Наш король незатейлив в развлечениях… — Тирион быстро осёкся, бросив быстрый взгляд на меня, мигом сменив тему. — Она попросила передать тебе, что принц Ксо просит о неформальной встрече.

— Хм… я определённо подумаю. Как минимум, мне интересно, что может такого понадобиться от меня заморскому принцу.

— Известно что. — Иронично произнёс Тирион, подмигнув мне. — Всего и побольше.

* * *

Разумеется я знал про Джалабхара Ксо всё или почти всё, а также все обстоятельства его лихой, одновременно лёгкой и тяжёлой из-за «не обременённости мозгами», жизни. Жизни, последние годы которой он побирается при королевском дворе Семи Королевств. Увы и ах, ничто не ново под Солнцем и Луной. Очередной принц далёкой страны, лишенный отцовского трона и вынужденный скитаться по чужбине. Считай, летнийцы — те же поляки… только чёрные. Чуть ли не каждый третий летниец, обитающий по тем или иным причинам вне своего дома, убеждён или хотя бы убеждает других, что в его жилах течет кровь принцев, а каждый пятый и вовсе самый настоящий принц, только изгнанный. Впрочем, это легко может быть правдой — настолько расплодилась летнийская аристократия с их многожёнством и либидо. Стоит учесть и тот «маленький моментик», что таких понятия как «бастард» или «внебрачный ребенок» на Летних островах не существует. Именно такой бастард, быстро разобравшийся в азах опасного феодального бизнеса, и поставил на лыжи принца Джалабхара Ксо из долины Алых цветов, что на острове Джала. Самый южный, самый крупный и самый феодально-раздробленный остров всего архипелага.

Узнав предысторию принца Ксо, невольно можно задаться логичным вопросом… а почему так вышло? Неужели вновь и опять развернулась одна из классических историй про злобного бастарда и благородного, но наивного молодого правителя? Боюсь, что нет, и ситуация здесь обратная. По крайней мере, согласно той информации, что мне удалось собрать о нашем чёрном друге, как при дворе, так и на самих Летних островах. Собирать слухи — дело неблагодарное, и всегда нужно учитывать, что историю пишут победители, но основной лейтмотив отношения к Джалабхару на родине явно не в его пользу. Согласно собранному досье, принц Ксо являет собою персонажа не самого умного, не самого дальновидного и много чего ещё «не самого». Властолюбивый правитель, да ещё и хронически жадный. До такой степени, что стал якшаться с очень нехорошими людьми с островов Василиска… впрочем, он и сам не брезговал снаряжать пиратские корабли. Вместе с тем он очень опасался конкурентов, отправив на тот свет не одного и даже не двух своих родственничков, а молва несёт, что и батю своего он придушил. Ну… подобное всегда нужно ставить под сомнение, но спину ему подставлять не стоит при любом раскладе.

Итак, конец для правления Джалабхара был предсказуем. Он настолько достал местных, что те готовы были пойти за кем угодно, и стоило только появиться на политической арене очередному сынку папаши Ксо, как принцу пришлось спешно бежать. До Семи Королевств он добрался не сразу, побывав до этого и в Волантисе, и в Лисе, Мирре, Пентосе… вот только осесть он решил именно в Королевской Гавани, видимо, из-за бесплатной кормежки и отношения. Полагаю, тут сыграл в первую очередь местный менталитет. Ты, может быть, и без земель и без войск, но феодал, а значит, и почести тебе оказываются соответствующие. Живёт сейчас Джалабхар на королевскую пенсию, назначенную Робертом, в размере так драконов пятьдесят в год. Не зажиреешь, но жить (и хорошо жить) вполне себе можно.

Зачем Роберту он нужен? Большая, как водится, загадка. Злые языки утверждают что, Семь Королевств вынашивают планы по захвату Летних островов, а более разумные и, самое главное, хорошо знающие короля возражают, говоря, что заморский гость просто забавляет Роберта своими разноцветными перьями и нахождением здесь. Словно большой говорящий попугай. Я, в свою очередь, как и всегда, полагаю, что истинна где-то посередине. Роберт отнюдь не завоеватель по характеру, но стоит задаться вопросом, а для чего тогда был построен такой большой королевский флот? Могучий и способный хоть и не в полном составе, хоть и не прямой дорожкой, но дойти до архипелага. Думается, будь угроза со стороны бежавших Таргариенов меньше, а власть короля крепче, Роберт мог бы с чистой душой отправлять флот в столь далекий и рискованный поход. Для того, хотя бы, чтобы продемонстрировать — Семь Королевств не смотря ни на что живы и вполне себе опасны.

Однако, при всей своей малозначительности и, откровенно говоря, ничтожности, Джалабхар Ксо может быть мне крайне полезен. Для привлечения его внимания, в том числе, я и устроил в тронном зале шоу с вручением подарков и роспуском всяких разных слухов, сделав при этом всё, чтобы избежать с ним прямой встречи. Нужно было создать все условия, чтобы дать нужным мне мыслям, так сказать, созреть в голове этого человечка.

— Ваше высочество! — Не особо глубоко поклонился вошедшему в мои покои высокому и атлетично скроенному лысому летнийцу, одетому в яркие одежды, что были украшены пёстрыми перьями и жемчугом. — Рад с Вами лично познакомиться.

— Благодарю за приём, Ваша светлость. — Джалабхар царственно одарил меня кивком головы. — Позвольте выразить Вам своё почтение.

Естественно, почтение было выражено только на словах, что по местным меркам «не комильфо», но, учитывая скудность кошелька принца-изгнанника, это не удивительно и не стоит лишнего внимания. Под пристальным и заинтересованным взглядом, что Ксо бросал на дочек Сирены, накрывавших нам стол, мы начали разговор.

— Признаться, меня гложет интерес к причинам Вашей просьбы об аудиенции, переданной через леди Катаю.

Тут большого секрета не было. Со слов моих доверенных лиц, не отказавшихся, в отличие от своего сюзерена, от посещения борделя летнийки, принц Ксо всего-навсего задолбал Катаю своим нытьем.

— На то были свои веские причины, милорд. — Напыщенно и важно проговорил Ксо, потянувшись к еде не ожидая моего на то «сигнала». На удивление, у него был крайне хорошо поставлен андальский язык. — Вещи, которые я хочу обсудить с Вами, требуют секретности.

«Именно поэтому ты так настоятельно и во всеуслышание просил принять себя в моих покоях, умник?». Размышлял про себя, наблюдая как яростно Джалабхар накинулся на фаршированных сухофруктами перепёлок. А вот наливать вино ему пришлось себе самому. Проинструктированный мною Марик даже не шелохнулся, не спеша наполняя исключительно мой кубок компотом из ягод.

— В таком случае, может, хотя бы передо мной развеете этот ореол секретности? — Я доброжелательно улыбнулся, хотя, наверняка, в моих глазах читалась скучающая, аристократическая прохлада. — Уверяю Вас, перепёлки никуда больше не улетят.

— Кхм, — по лицу летнийца не было видно, смутился он или нет, продолжая лосниться уверенностью и собственной важностью. — В самом деле, отступим от традиции разговоров после еды. Меня привело к Вам важное дело, лорд Ренли. Полагаю, Вам известно, как я был лишён отцовского наследства и был вынужден пуститься в бега…

Джалабхар принялся рассказывать историю своей жизни с малозначительными деталями и подробностями, а я его слушал и слушал, и слушал… интересно же! Первое впечатление зачастую бывает обманчиво, но не в этот раз. Принц Ксо — очень самоуверенная личность и столь же наглая. Он ежегодно просит Роберта о помощи, не потому что надеется её получить, а с целью продолжить неплохо себе жить при дворе. Находясь при том, в очень плохих отношениях с живущими в столице летнийцами, в том числе и с Катаей. Любит набирать долги, а потом не отдавать, зная, что если сильно попросить, король их может покрыть. Достаточно вольно ведёт себя при дворе, воспринимая себя человеком на полступеньки от короля, то есть выше всех оставшихся придворных. А его чувство собственной важности не даёт замечать истинное отношение двора к себе. Охоч до противоположного пола, но должен уже почти всем стоящим внимания проституткам столицы, которые, если он не даёт аванс, сами ему не дают. Последнее привело к тому, что ныне он предпочитает спаивать разбавленным вином служанок и не самых умных и знатных придворных дам, обещая последним сделать их своими принцессами, когда он отвоюет свои земли. В общем, не самый приятный человек.

— … таким образом, я и оказался в Королевской Гавани, где Ваш царственный брат и предоставил мне возможность перевести дух от странствий и походов. Хотя, Его Величество, при всех его достоинствах, остаётся глух к моей мольбе о помощи…

— Это всё невероятно интересно, принц, но как это всё относится к нашей встрече и ко мне лично?

— Вы проявляете большой интерес к Летним островам, лорд Ренли. — Ксо кивнул головой в сторону эбеновой статуэтки обнажённой девушки, что расположилась у меня на кофейном столике в окружении свежих фруктов. — Спонсируете вестероских купцов и капитанов, прокладывающих новые торговые маршруты и привозящих из своих странствий богатые дары.

«Ближе к делу, Неведомый тебя дери!»

— Также для меня не является секретом, что вы готовите новую экспедицию на мою родину. Здесь… мы можем помочь друг другу.

Я промолчал, изобразив полный внимания и ожидания дельного предложения взгляд.

— Зачем тратить столь большие ресурсы на снаряжение торговых караванов, когда можно поступить гораздо проще и гораздо дешевле? Снарядить одну военную экспедицию и взять под контроль крупную территорию на островах, которая и будет давать Вам все необходимые ресурсы и товары.

— Речь, естественно, идёт о долине Алых цветов? — Это было очевидно.

— Верно, Ваша светлость. — Принц воодушевленно продолжил агитацию, не заметив скрытую иронию в моём вопросе. — Если Вы поможете восстановить мне власть над долиной, я обязуюсь заключить с Вами наиболее выгодный торговый договор, а также буду всячески оказывать любую помощь и поддержку Вашим людям на архипелаге.

«Ну, наконец-то!»

— На первый взгляд, предложение весьма заманчивое, — Ксо стал смотреть на меня с нескрываемой надеждой и ожиданием, — но есть определенные обстоятельства, которые не позволяют мне слепо согласиться даже на такое щедрое предложение.

— Что смущает Вашу светлость? — Напряженно спросил Джалабхар.

— Цена, принц. — Подняв руку, демонстративно потёр пальцами, показывая, как оказалось, междумировой денежный жест. — Наверняка Вам хорошо известно, что я человек крайне прагматичный, умеющий в отличие от прочих считать деньги. Экспедиция к Летним островам наглядно продемонстрировала мне, насколько дорогим предприятием станет отправка на архипелаг воинского отряда. А Вы не просто просите отправить солдат, а хотите, чтобы мои люди, за мои деньги отвоевали Ваш трон для Вас. Боюсь, Ваше высочество, не существует в природе настолько выгодного торгового соглашения, чтобы оно смогло компенсировать такие расходы.

Ещё как способны. Долина Алых цветов это не просто какая-то глушь с красивым названием. Долина вытянута с востока на запад и зажата с юга и севера горными цепями, между которыми протекает полноводная река с многочисленными мелкими притоками, в бассейне которой местное население выращивает рис и сахарный тростник. Чем выше по реке, тем более дикие места с обилием экзотических животных и драгоценной древесиной. А в предгорьях местные добывают самоцветы и медь. Но будет большой, просто непозволительной глупостью продемонстрировать свою осведомлённость и заинтересованность.

— Заметьте, принц, — Джалабхар вскинул на меня глаза, в которых вновь разгорается надежда, — я Вам не отказываю, а ожидаю равноценное и выгодное предложение, способное компенсировать мои расходы и укрепить моё положение на архипелаге.

— Я… — Ксо уже хотел поспешить что-то сказать, но осёкся, увидев мой взгляд, — мне нужно подумать, милорд.

— Подумайте, — я одобрительно кивнул, тепло улыбнувшись, — хорошенько подумайте. Тем более, у Вас достаточно времени. Вторая экспедиция отправится не раньше, чем пройдет моя свадьба со всеми соответствующими мероприятиями и ритуалами, принять участие в которых я Вас и приглашаю.

— Это… это будет честью для меня, лорд Ренли. — Джалабхар встал с кресла и глубоко мне поклонился.

— Разумеется, принц. — В ком-то умер один Палпатин, настолько доброжелательно я улыбнулся. — А сейчас, полагаю, необходимо доесть перепёлок, пока они окончательно не остыли.

* * *

Заморскому принцу потребовалось около сорока минут, чтобы расправиться со всеми блюдами, наготовленными леди Сиреной, что, однако, нисколько меня не смутило. Ну любит принц Ксо покушать… а кто нет? Ни его манеры, ни высокомерие меня уже не беспокоили. Он уже в моём кармане. Осталось только довести всё до ума.

— Марик.

Стоило только двери закрыться за принцем, как я повернулся к своему оруженосцу, который продолжал невозмутимо стоять у меня за правым плечом, явно гадая, зачем я вообще потребовал его присутствия при данном разговоре. Юноша вышел вперед, и поклонился.

— Попроси Алларда приглядеться к нашему чернокожему другу и подружиться, очень крепко подружиться. Все накладные расходы я компенсирую с лихвой, пусть не экономит.

На лице Марика проблеснуло понимание ситуации и тонкость задания.

— Как Вам будет угодно, мой лорд.

Интерлюдия III

Внушительная кавалькада всадников и крытых повозок неспешно проезжали через гостеприимно распахнутые ворота загородной резиденции владык Дорна. Водные Сады — чудесный дворцовый комплекс с многочисленными фонтанами и прудами, построенный из розового мрамора на берегу Летнего моря и утопающий в лимонных и апельсиновых рощах. Цветущий оазис посреди песков и жемчужина Дорна, центр культуры и политики юга Семи Королевств, с которым заметно контрастировали так спешно прибывшие из Солнечного Копья гости. Скупость эмоций и движений. Нарочито простые, но качественные одежды с обилием железа и бронзы. Суровые лица и цепкие глаза, что щурились под палящим южным солнцем.

Аша в очередной раз усмехнулась, открыто издеваясь своей фирменной дерзкой улыбкой над непривыкшими к местному климату лордами и леди Железных островов, что поперлись за её отцом на прием к дорнийским принцам. А таковых было немало. Харлоу, Гудбразеры, Блэктайды, Драммы, Ботли, Орквуды, Сандерли, их вассалы и прочие малые дома, что решили присоединиться к своему сюзерену в «походе» на Королевскую Гавань, тем самым раздув флот Грейджоев до более чем семи десятков разномастных судов, что изрядно замедлило путешествие. Большая часть этих кораблей, впрочем, столицы не достигнет, направившись после Дорна в устье реки Слейн за зерном и прочим полезным грузом, за который, если говорить формально, Ренли и выменял Ашу.

«Хоть не за стадо овец… и то хорошо» — промелькнула мысль в голове Аши. Сочетание самой мысли, заложенного в ней абсурда и знаний о том, как проходили «торги», изрядно развеселило девушку, отчего юная Грейджой не смогла сдержать короткий смешок и улыбку, тут же получив от принявшего всё на свой счёт отца хмурый взор. Но ни колкого вопроса, ни гневной проповеди не последовало, так как в среде встречающих делегацию отважных мореходов уже были доверенные лица дорнийского принца, пригласившие лордов и леди следовать за ними.

Слуги повели процессию гостей через обширный внутренний двор, заполненный ухоженными деревьями и сообщающимися бассейнами, в которых плескались чернявые детишки, которые, нет-нет, но в порыве детского любопытства срывались с мест да провожали мимо проходящих и так необычно выглядящих для них людей. И надо сказать, что детей тут довольно много. В Дорне считается показателем успеха и влияния направить своё чадо на обучение и воспитание в Водные Сады, где для этого созданы все условия. Детишек учат письму, математике, литературе и поэзии, музыке и философии. Не брезгуют отправлять сюда детей и магистры из вольных городов, высоко ценя двор дорнийских принцев. Широкие контакты и откровенная дружба Мартеллов и многих знатных родов вольных городов — хорошо известный факт. И связано это или нет, но Мартеллы уж очень давно не испытывают острой нужды в золоте.

Внимательно рассматривая загородную резиденцию повелителей Дорна, Аша скользнула взглядом по спине шедшего впереди отца, невольно задержав свой взор. Жизнь её семьи стремительно меняется. Обстоятельства, казавшиеся незыблемыми и непреодолимыми, рассыпались мокрым песком, открывая новые и доселе невиданные перспективы. И горести.

Отец принял решение о женитьбе Аши и Ренли Баратеона на следующее утро после возращения Грейджой из столицы, объявив об этом во всеуслышание и назначив Родрика своим представителем в переговорах с Баратеонами. Это стало большой неожиданностью не только для девушки и лорда Харлоу, но и для всех. Абсолютно всех. Народ был поражён показательной покорностью Бейлона Храброго и столь «вопиющим», как многие хотели это истолковать, нарушением Старого закона.

В течение следующих недель, пока велись переговоры, в ходе которых Ренли заработал себе много лестных эпитетов из серии «клятый торгаш», и готовились корабли, в Пайк стали стягиваться все основные знаменосцы Дома Грейджоев. Не только для того, чтобы выяснить все обстоятельства такого резонансного дела, но и чтобы вскоре присоединиться к дальнейшему путешествию в столицу. Благодаря этому Аша воочию смогла узреть и оценить пропасть, разделяющую её народ друг от друга. Многочисленные Харлоу и Гудбразеры, Блэктайды и Ботли довольно искренне поддержали решение своего сюзерена, выразив открытую поддержку, тогда как Орквуды, Драммы, Айронмейкеры и Винчи, напротив, яро возражали, не опускаясь разве что до прямых претензий и оскорблений, но всё равно ходя по довольно рисковой грани. Они выказывали своё недовольство так явственно и упорно, словно их мнение действительно кто-то собирался учитывать. Ах да! Отказываться от путешествия никто из них, естественно, не стал. Была, конечно, и третья группа — дома, которые по тем или иным причинам не желали присоединяться к одному из сформировавшихся лагерей. Они просто «дрейфовали», выискивая для себя политические прибыли или более влиятельных покровителей.

Однако, чем больше благородных болванов вмещал в себя Пайк, тем быстрее и сильнее рос градус препирательств и споров. Сперва это удивляло Ашу, но удивление быстро сменилось нескрываемым раздражением. Наконец, всё переродилось в гнев. Каждый захудалый лордик, не имеющий за душой ничего, кроме какой-нибудь сгнившей ладьи, считает, что вправе рассуждать, как и за кого стоит выдавать замуж дочку сюзерена? Гнев был единственным возможным ответом… и не сказать, что Аша была одинока в своей позиции. Подобные разговоры велись столь беспардонно и нагло, что порой не выдерживал и сам Бейлон, стремительно опуская зарвавшихся вассалов. Со временем, конечно, накал страстей стал неумолимо угасать… пока в Пайк не заявился ещё один дядя Аши — Эйрон Мокроголовый.

Заявившись на закате в окружении своей свиты утопленников, высокий, тощий и обросший густыми чёрными волосами с вплетёнными в них водорослями Эйрон сразу принялся стращать, клеймить и обличать, делая это под радостный визг партии Старого закона. Эйрон обвинял своего старшего брата и лордов, поддержавших его решение, в нарушении Старого закона, в отречении от предков, в предательстве Утонувшего… его душеспасительные речи лились бурной рекой, омывая главный чертог замка и собравшийся в нём люд своими «истинами». В тот момент Аше, к её вящему ужасу, даже казалось, что Эйрон на волне религиозного бреда всё испортит и сможет-таки переубедить Бейлона, но… дочь зря сомневалась в отце.

Эта сцена навсегда останется в памяти девушки, как и всех тех, кто стал её свидетелем. Обширный зал, заполненный людской массой, разделившийся на хмурых сторонников и воодушевленных противников. Отец, недвижимой скалой замерший на своём престоле, и стоявший напротив Эйрон, ударившийся в яркую проповедь. Он всё говорил и говорил, полностью растворившись в моменте мнимой славы и то ли в силу гордыни, то ли в силу глупости не понимая, что совершает самое страшное преступление, какое только можно представить на островах — он идёт против семьи и старшего брата. В тот момент Аша с огромным трудом сдерживала порывы спросить у этого верного жреца Утонувшего… где он был со своими проповедями, когда Эурон чинил свои бесчинства над женой Викториона? Где был Эйрон, когда Эурон дерзко и в открытую совершал иные преступления, насмехаясь над верой, которую сейчас пытаются отстаивать? Где был Эйрон, когда его старшему брату и лорду-жнецу был так необходим совет и поддержка в разрешении вражды между братьями? Аша прекрасно знала ответ, её отец знал ответ, все остальные знали ответ. Эйрон ссал приближаться на милю к тому месту, где пребывал Эурон.

Но вмешательства Аши не потребовалось. В тот краткий миг, когда Мокроголовый набирал новую порцию воздуха в свои лёгкие для очередного истеричного спича, в чертоге появилось новое действующее лицо, узнаваемое на островах ничуть не меньше зарвавшегося оратора. Стойкий запах тины и водорослей, которые принёс с собой Мокроголовый, сменился ощущением свежего морского бриза, когда пред глазами собравшихся предстал человек, почитаемый многими как живой святой, Тарл Трижды Тонувший. В тот миг Аша словно вдохнула свежего воздуха и с толикой облегчения поняла по лицам других, что не только она одна. Эйрон же, увидев пророка Утонувшего, подавился собственными словами, наконец замолкнув и в недоумении тараща свои чёрные глаза на старшего брата.

Тарл спокойно и с достоинством, в полной мере показывая себя равным собравшимся, вышел в центр чертога и осмотрел присутствующих. Ни Эйрон, ни его сторонники, ни кто-либо ещё так и не осмелились подать свой голос поперёк Святого, трусливо пряча от него свои взоры, ибо знали — не веру они здесь собрались защищать. В конце Трижды Тонувший, взглянул своими серыми глазами на Ашу, отчего девушка взволновано встрепенулась и тут же замерла соляным столбом, узрев неожиданно мягкую улыбку жреца.

— Утонувшему угоден этот брак! — Громко и отчетливо произнёс Тарл. — Я лично сопровожу леди Ашу и проведу обряд по завету предков! Такова Его воля!

— Такова Его воля. — Тоном, варьировавшимся от покорности до уныния, промолвил зал.

Произошло самое неожиданное, но единственное возможное — зал и даже оппозиция полностью покорились словам Святого. Какие бы чувства и мысли не скрывали сейчас участники этого действа, все они понимали, что спор сейчас неуместен и даже недопустим.

Подобное заступничество крайне благоприятно повлияло на атмосферу в замке, сподвигнув колеблющихся лордов безоговорочно поддержать Бейлона и его решение. Но и Эйрон, от своих идей и убеждений отступать был не намерен, в конце концов, навязавшись в это путешествие, действуя на нервы команде Великого Кракена. Благо, думала про себя Аша, что «дорогой дядюшка» остался на корабле, иначе от вида прелестно сказочного дворца его бы точно вырвало водорослями.

Делегацию, возглавляемую Грейджоями, привели к просторному парку, по центру которого были натянуты тенты из покрашенной в желтый и красный тканью. Под дарующими спасительную тень тентами были накрыты богатые столы, вокруг которых важными павлинами расхаживали прочие гости Мартелов со своими домочадцами, распивая вино и громко шутя, а чуть поодаль расположилась создающая подобающую атмосферу группа музыкантов с флейтами и арфой. Пока они сближались, Аша успела заметить восставшего леопарда с секирой Сантагаров, скорпионов Кворгилов, пламенное поле Уллиров, зелёного дракона Толандов, бронзового василиска Гаргаленов, воспрещающий жест Аллирионов и гербы прочих родов Дорна, которые вспоминались Ашей не столь легко. Одно было очевидно — сегодня в Водных Садах собралась практически вся знать самого южного королевства, что совершенно точно не было спонтанным событием.

Предводители благородных семейств двух столь разных земель всматривались друг в друга с нескрываемым интересом, пока церемониймейстер и глашатай не начали делать свою работу.

— Лорд Железных островов, лорд-жнец Пайка, Бейлон Грейджой со своей дочерью Ашей…

— Первый из Харлоу, лорд Десяти Башен, Родрик Харлоу с наследником…

— Лорд Хаммерхорна Горольд Гудбразер с сыновьями и дочерьми…

— Лорд Старого Вика…

— Лорд…

Представив всех значимых лордов по титулам, глашатаи расступились, предоставив аристократам в распоряжение друг друга — начались полноценные знакомства и общение. Не смотря на все различия, всё проходило достаточно гладко, ибо между благородными домами Дорна и Железных островов никогда не было какой-либо серьёзной вражды или недопонимания. Откровенно говоря, двум столь разным частям одного королевства было глубоко плевать друг на друга, поскольку их интересы нигде особо не пересекались и не сталкивались. Объединять их могла разве что общая глубокая нелюбовь к Ланнистерам. Да что там… даже в своих рейдах железнорождённые редко встречают дорнийцев, пусть это и по причине крайней малочисленности флота Дорна, властители и дельцы которого активно пользуются услугами заморских купцов, одновременно решая и усиливая свою «флотскую проблему».

К Бейлону и, соответственно, к Аше, приблизиться никто так и не осмелился. Отец возвышался угрюмой скалой, провожая каждого равнодушным и морозным взглядом, но в какой-то момент нашёлся отчаянный смельчак, не побоявшийся человека со столь мрачным обликом и ещё более мрачной репутацией. Перед отцом и дочерью плавно появился мужчина в компании женщины. Да, встречать их вышел лично Оберин Мартелл. Красный Змей. Аша непроизвольно нервно сглотнула, вспоминая все дошедшие до неё рассказы и байки об Оберине Гадюке.

Однако… его внешность несколько отличалась от того образа, что рисуется слухами и россказнями, цветущими в портах и борделях вольных городов. Высокий, прекрасно сложенный, смуглый и привлекательный мужчина с обсидиановыми волосами по плечи, орлиным носом и чёрными блестящими глазами, что с большим интересом рассматривали званых гостей. Принца сопровождала женщина, чьи волосы ниспадали чёрным водопадом вплоть до поясницы. Приятные черты лица, чувственные губы и пылающие интересом и страстью глаза, обращённые на Ашу. Одета женщина была в невесомое шёлковое одеяние, явно легко снимаемое при необходимости. Последнюю деталь, как и взгляд и милую улыбку незнакомки, Аша сразу оценила… и оценка была высока. Румянцем щёчки капитанши не зальются, но глазами в ответ она стрельнёт обязательно.

— Лорд Бейлон, — голос Оберина был глубок и полон хорошо читаемым весельем и задором, — леди Аша, позвольте приветствовать вас в нашем уютном семейном гнёздышке…

«Ага… змеиное кодло.»

— … позвольте представить мою любовницу, Элларию Сэнд.

Сэнд низко поклонилась, бросая на Бейлона красноречивые взгляды, к которым отец остался равнодушен.

— Принц Оберин, миледи. — Проскрежетал отец своим холодным ровным голосом, в котором не было и намёка на заинтересованность, но не было и насмешки или неуважения. — Благодарю за Ваше гостеприимство.

— Однако, вижу оно Вам не по нраву, — Красный Змей ядовито ухмыльнулся, бросив невзначай свой взор за спину Бейлона, — в отличие от Ваших вассалов.

В позе отца ничего не изменилось, как и в выражении лица или взгляде, но Аша с уверенностью могла сказать, что в округе стало заметно прохладней.

— Не стоит утруждать себя попытками угодить мне, принц. — От следующих слов отца у Аши остановилось на миг сердце, а Оберин раздражённо дёрнул щекой, тогда как Эллария, стремясь сделать это максимально незаметней, крепче сжала локоть своего возлюбленного. — Меня тяжело впечатлить полосками яркой ткани и доступными женщинами.

Бейлон легко и непринужденно сравнил Водные Сады с перинным домом.

— Ха-ха-ха-ха! — Спустя несколько томительных секунд Красный Змей заразительно рассмеялся, словно ему было действительно смешно, поддержанный своей любовницей. — Лорд Бейлон, Вы мне нравитесь! И я нахожу нас очень похожими. Благо, к нашему и общему счастью, Боги милостивы, и я всего лишь младший брат.

Аша покосилась на отца, настороженно отслеживая его реакцию на тонкую провокацию.

— Действительно, — как ни в чем не бывало парировал Бейлон, — Дорну повезло.

Оберин ещё немного побуравил взглядом лорда Грейджоя с тёплой, хоть и «приклеенной» улыбкой, прежде чем обратить внимание уже на Ашу… но тут Эллария ловко перехватила нить разговора.

— А Вам, миледи, по нраву ли Дорн? — Сэнд мило улыбнулась гостям, слегка наклонив голову.

— Дорн прекрасен, леди Эллария. — Аша переняла чужой приветливый тон и ответила любовнице Красного Змея, открыто и добродушно улыбаясь. — Яркие цвета, вкусная еда, добродушные и гостеприимные люди.

— Признаться, немного странно это слышать. — В разговор непринуждённо встроился Оберин, в словах которого был ныне не явный злой умысел, а интерес. — Особенно от будущей хозяйки Штормового Предела. Ведь вскоре Вы станете леди Баратеон. Не так ли?

И всё-таки змей не смог совсем отказаться от яда. Последние слова Оберин говорил уже смотря в глаза Бейлона, но… Кракен от подобного пассажа лишь вопросительно приподнял правую бровь, сохраняя абсолютную невозмутимость. Аша могла лишь похихикивать про себя — Мартелл стал задирать совсем не того человека.

— Но мы немного заговорились. — Осознав, что желаемой ответной реакции Оберин не дождется, он тут же переключился. — Мой брат и наши родственники уже заждались нас. Прошу, следуйте за нами.

Дуэт последовал за Оберином с его спутницей, скрашивая переход между залами и парками непринуждённым разговором. Ну, как «непринуждённым»… в основном слово держали Аша и Эллария, а перчинкой становились едкие, но забавные и даже смешные комментарии Оберина. Угрюмая молчаливость явно раздражала Красного Змея, но ничего поделать он не мог, как бы ни старался вытянуть лорда-жнеца своими речевыми провокациями из подобного состояния. Не было при этом сомнений, что Бейлон мог бы «ответить», но надежды на то таяли стремительно. В конце концов, он просто другой.

Аша тем временем продолжала улыбаться, смеяться и разговаривать, легко шутя в ответ, но её разум продолжал оставаться внимательным и сосредоточенным. Оберин был предельно прав, когда сказал, что Аша вскоре сменит фамилию, став полновластной хозяйкой Штормового Предела. И девушка, дочь великого лорда, прекрасно понимала и часто задумывалась не только о привилегиях и возможностях, но и о риске и новых проблемах, что может сулить этот союз и её новое положение. Особенно, если в это уравнение добавить Дорн, ибо Роберт Баратеон убил немало Мартеллов, прежде чем занять престол. Чего только стоят Элия Мартелл и её дети. Любимая сестра и драгоценное сокровище обоих братьев Мартеллов.

Из-за этого, рассуждая понятиями Железных островов, Аша и представить не могла, чтобы Мартеллы с такой помпой и гостеприимством могли встречать невесту, по сути, члена семьи своего кровника. Нет, всё-таки с уверенностью можно утверждать, что Мартеллы никого не убьют и не отравят… не от хорошего отношения или попытки оставить прошлое в прошлом, конечно же. Просто в противном случае дорнийцы навлекут на себя слишком много несчастий, и всё на радость их общим врагам. Но какой всё-таки смысл подобного гостеприимства, вежливости, улыбок? Мартеллы явно чего-то хотят от них, но чего? Расстроить свадьбу или неким иным образом навредить будущему браку? Каким образом?

Пока Аша вела внутреннюю беседу, попутно улыбаясь Мартеллу и Сэнд, их привели к широкому и просторному залу с высокими потолками, украшенными лепниной и мозаикой, мотивы и сюжеты которых явно взяты из героического прошлого обоих народов, породивших Дорн в нынешнем виде. В самом зале были расположены диваны по форме «П», между которыми был установлен низкий стол, заставленный всевозможными яствами и напитками.

У торца стола в своём деревянном кресле с колесами недвижимой фигурой восседал владыка Дорна — принц Доран Мартелл. Сухое, изможденное и морщинистое лицо мужчины обрамляли чёрные волосы и аккуратная борода, но не такие насыщенные, как у младшего брата, с уже отчётливо виднеющейся лёгкой сединой. Усталые тёмные глаза смотрели на гостей со всем радушием, подобающим принимающему гостей принцу. Он был одет в расшитый золотом и жемчугом халат, скрывающий фигуру, а нижняя часть тела была плотно закрыта узорчатым покрывалом. Рядом со своим владыкой необоримым бастионом возвышался седовласый громадный мужчина, как минимум на пол головы выше Виктариона, держащий в своих медвежьих лапах двухлезвийный топор. Помимо принца и его телохранителя в зале были и другие многочисленные представители Дома Мартеллов, но… кто именно, Аша могла только догадываться.

— Лорд Бейлон, рад Вас приветствовать в своём доме. — Первым заговорил принц Доран, слегка приподняв свои руки, явно стараясь не делать резких движений. — Прошу простить меня, что не смог лично встретить Вас у ворот.

Всем хорошо известно, что принц Доран тяжело болеет паскудной подагрой, что явно не прибавляет радости в его жизни. Уже то можно считать подвигом, что, пересиливая боль, Мартелл сейчас ведёт с ними беседу.

— Нет нужды в столь высоких почестях и тем более в извинениях, принц Доран. — Аша аккуратно и с огромным, с трудом скрываемым интересом взглянула на отца, открывшего своей дочери и замершему Оберину свои навыки вести разговор. — Там, откуда мы родом, всё гораздо проще. Один рог эля и минимум слов, встреч и проводов.

Наблюдая и попутно перебирая воспоминания, Аша поняла, что ни разу до этого дня не видела, чтобы её отец говорил с кем-то так прямо и спокойно, как… «равный равному» — вспомнила девушка формулировку, а в её глазах вспыхнуло понимание происходящего. Отец ни много ни мало признаёт статус Дорана, как равного себе. А равный… «это уже совсем другое дело», как любит говаривать Ренли.

— Рад это слышать, милорд. — Слабо, но вполне искренне улыбнулся принц, слегка разведя руки в сторону. — В таком случае, позвольте Вас познакомить с моей любимой семьей…

По правую руку от отца, буквально разлеглась принцесса Арианна. Невысокая стройная девушка с оливковой кожей, большими карими глазами и копной длинных вьющихся иссиня-чёрных волос. Очень ладная фигурка у прелестницы, что сразу с некоторой завистью отметила про себя Аша. Одетая в полупрозрачный шёлк, Арианна оставила полностью открытым стройный живот, под шароварами легко угадывались стройные подтянутые ножки, а сверху открывался поистине шикарный вид на декольте.

Арианна, в свою очередь, с нескрываемым интересом разглядывала уже саму Ашу, во взгляде которой читалось некоторое пренебрежение, непонимание и… обида с завистью? Действительно, Аша могла легко себе признаться, что красотой сильно уступает принцессе, но мало ли шлюх в мире, что красивей и искусней? В итоге-то Ренли выбрал именно её, долговязую и с широкими плечами, а не стал добиваться внимание иных красоток и претенденток, коих вокруг было предостаточно.

Аша улыбнулась Арианне самой искренней улыбкой за сегодня, ибо так улыбается только женщина женщине, только та, которую выбрали, той, за которую даже не стали бороться. С торжеством, с глубоким чувством удовлетворения и превосходства над несостоявшейся конкуренткой. Арианна вначале даже смутившись от такого напора, подрастеряла свой запал, но вскоре собралась с мыслями и ответила. Задорно и с вызовом, словно предвосхищая… нечто. Нечто, что сильно напрягло уже Ашу.

«Что они задумали?» — вновь вспыхнула яркой звездой мысль в голове у Грейджой.

На диване с Арианной сидел и старший сын принца Дорна, Квентин. Крепко сбитый и коренастый юноша, фамильные чёрные волосы, но кожа светлая, высокий лоб, широкий нос и квадратная челюсть. Было видно, что Боги на парне если не отдохнули, то точно не заморачивались, учитывая стать его старшей сестры, дяди и даже отца (всё-таки, в молодости, Доран был весьма «прославлен»). Квентин, как и сестра, больше уделял своё внимание Аше, одарив ту своей кривоватой улыбкой.

Аша помнила, что у лорда Дорана есть ещё один сын, но он совсем ещё ребенок, и явно резвится сейчас где-то в фонтане с другими детишками или младшими кузинами. Следующими гостям представили так называемых Песчаных змеек, дочерей-бастардок Оберина Мартелла, что присутствовали здесь на правах полноценных членов семьи.

По правую руку от Квентина, с самого края, более собранно и скованно сидела старшая из них, Обара Сэнд, высокая и широкоплечая, с густыми ржаво-каштановыми волосами и руками воина, которым она, по сути, и была. Одета она в обычную мужскую одежду местных краев, но интереснее всего её взгляд. Взгляд дерзкий и вызывающий, но сама девушка, если судить по позе, чувствует себя явно не в своей тарелке.

Между Квентином и Арианной аккуратно уместилась, а по-другому и не скажешь, Тиена Сэнд, белая ворона семейства. Светлоликая и золотоволосая с тёмно-синими, прямо сапфировыми глазками, с милыми, нежными чертами лица и ямочками на щёчках. Одета девушка была в облегающее платье из бледно-голубого самита с кружевными рукавами. Видимого интереса к гостям проявляла мало, оказывая лишь дежурное гостеприимство.

На втором диване, находившимся напротив, по левую руку от принца Дорана, помимо Оберина и Элларии, расположившимися рядом с владыкой Дорна, изящно положив ножку на ножку восседала леди Ним — Нимерия Сэнд. Тонкая, гибкая и изящная, длинные чёрные волосы заплетены в косу, большие и блестящие тёмные глаза, высокие скулы, полные губы ярко-алого цвета и молочно-белая кожа. Одета леди Ним была в прозрачное жёлтое шелковое платье, расшитое золотом и украшенное драгоценными камнями. И Нимерия… можно сказать, что это было попадание в яблочко. Её цепкий и проницательный взгляд, оборачивающийся волной жара, оказался ключиком к юной железнорождённой, стоило только на секунду уйти мыслями в сторонку, только представить… кхм. Тень растерянности и сбитого дыхания уйдёт так же быстро, как появилось, но леди Ним этого было достаточно, чтобы расплыться в довольной улыбке победительницы.

Рядом с Нимерией надменной куклой сидела самая младшая из представленных Змеек, Элия Сэнд. Совсем ещё юная девушка и чистая копия отца, словно его черты приобрели большую женственность. Одета девушка была в обычное платье, что явно не доставляет ей удовольствия.

Представив, наконец, малую часть очень большой семьи, гостей расположили за торцом стола, противоположном принцу Дорану. Ещё раз окинув взором собравшихся, Аша невольно чуть закусила губу — столько золота, драгоценностей и дорогих тканей было на семействе Мартеллов, что они с отцом выглядели на их фоне как бедные мореходы севера. Они бы ещё шкуры надели, для антуража, но… нет. Аша отогнала от себя мысль — никакие перья и шёлковые сорочки, которые прибыли с дарами от Ренли, надевать она всё равно не стала бы. Ну… разве что перед ним. Всё-таки в простой, удобной, качественной и скупо украшенной одежде Грейджоев было своё достоинство и свой «дух», который безо всякой золотой пыли в глаза сообщал о том, кто они, и как к ним стоит относиться. Во всех концах света, в каждой стране и в каждом порту прекрасно знают, что людей с кракенами на одежде лучше не трогать, нигде и никогда. Это значит гораздо больше, чем всё золото и шелка на свете.

Тем временем слуги стали споро разливать по кубкам вино, а собравшиеся Мартеллы и Сэнды перешептываться и с интересом переглядываясь, пока почти начавшую неприятно сгущаться тишину не разорвал звонкий голос Арианны.

— Леди Аша, наверное, нам следует принести Вам свои извинения. — Участливо проговорила принцесса, тая в глазах издевку. — Надо было проводить встречу в Солнечном Копье, а не в Водных Садах… иначе, Вы бы не забыли своё платье и украшение.

Принц Доран никак на дерзкую шпильку дочери не отреагировал, но от него явно повеяло неодобрением, в то время как остальные пристально наблюдали за гостями и их реакцией. Отец, воздав должное вину, одобрительно приподнял кубок, на что принц кивнул, словно двое всё это время ведут какой-то мысленный диалог.

«Ах, Арианна, не была ты в столице и не сталкивалась в узких коридорах Красного Замка с Львицей»

— Благодарю вас, принцесса, за Вашу заботу и участие, — Аша мило улыбнулась, смотря на Арианну словно на маленькую и несмышлёную девочку, — но, откровенно говоря, я далека от платьиц и рюшечек. В них жутко неудобно во время морских походов… тем более, это может шокировать экипаж моего корабля.

Аша, специально сделав акцент на окончание фразы, легко рассмеялась, таким вот простым, но достаточно хлёстким образом сравнивая своё положение и свой статус со статусом «принцессы в башне». В смехе Грейджой поддержали Обара и Элия, остальные просто улыбнулись. Нимерия довольно и уже благосклонно, Тиенна с прохладой косясь на Арианну, а Квентин ехидно взглянул на сестру. Братья Мартеллы также не стали сдерживать свои улыбки… одна только Арианна поджала губы, неохотно признавая фиаско в данной словесной сходке.

Продолжив трапезу, собравшиеся начали постепенно обмениваться слухами и новостями о соседях, о том, что происходит в Королевстве или что видели Грейджои в своих путешествиях и походах. Отец говорил мало, ёмко и очень выборочно… и то, только когда в диалог вступал личноДоран. Так, впрочем, поступали и остальные «взрослые», полностью отдав инициативу молодёжи, отчего Аше приходилось вести диалог со всеми сразу. Обара и Элия явно заинтересовались морскими походами и схватками дочери Кракена, Нимерия и в чуть меньшей степени Тиена отдавали предпочтения разговорам о королевским дворе и столице, а вот Арианна…

— Ах, сколько можно слушать рассказы про сражения и столицу? Скучно и неприятно! — Стол стих, приготовившись к новой провокации принцессы. — Леди Аша, расскажите лучше про лорда Ренли и о том, как вы познакомились. Признаться, ходит столько разных слухов, что просто невозможно удержаться — очень хочется услышать эту дивную историю из первых уст!

Грейджой, сделав небольшой глоток вина, под невинным взглядом принцессы покосилась на отца. Тот был верен себе и невозмутимо подливал себе вина из кувшина, а поймав взор дочери… просто равнодушно моргнул, предоставляя дочери полный карт-бланш.

— Охотно, Ваша светлость. — Аша расслабленно вздохнула и откинулась на спинку дивана, невежливо умостив ногу на ногу да приметив, что по её ножкам взглядом невольно прошлись Квентин и Нимерия. — С лордом Ренли мы познакомились в борделе.

— О, как… — невольно вырвалось у Обары, что поперхнулась вином. Остальные Мартеллы также не остались равнодушными, переводя удивлённые глаза друг на друга, и даже у Арианны померкла её провокационная улыбка.

— Что Вас привело туда, миледи? — Для чего-то уточнила Арианна.

— А для чего люди ходят в бордели, принцесса? — Аша с наигранным удивлением ответила вопросом на вопрос, вызвав у Оберина смешок. — Мой экипаж устал после длительного перехода и ему нужен был соответствующий отдых, так что я сняла один из самых лучших борделей столицы. В разгар праздника к нам и явился лорд Ренли, которому не понравилось, что одно из его любимых заведений разгромили. Именно тогда мы впервые обменялись угрозами…

— Как романтично! — Вставила свою шпильку Нимерия, но была проигнорирована.

— А потом пара бутылок вина, богороща, бескрайнее звёздное небо и только мы вдвоём. — Договорила Аша, допив вино в кубке и с вызовом посмотрев на окружающих дам.

Неизвестно, что хотела сказать на подобное леди Ним, но она подавилась собственными словами и идеями. Вместо неё слово взяла та, от кого это ожидалось в последнюю очередь. Да и с вопросов под стать.

— А как Вам лорд Ренли, миледи? — Скромно поинтересовалась Тиена, тут же поймав на себе явно несколько неодобрительных взглядов сестер.

— Прекрасен, миледи. — Аша показательно и мечтательно улыбнулась. — Умён, высок и статен, красив, как мужчина хорош и весьма плодотворен.

Пока Бейлон незаметно для всех балансировал внутри между постижением новых глубин стоицизма и желанием утопить кого-нибудь, а остальные присутствующие обменивались понимающими взглядами и ехидными улыбками, явно придерживая очередной провокационный вопрос, Грейджой сама решила перейти в наступление.

— Признаться, принцесса… — Арианна с удивление взглянула на Ашу, явно не ожидая от той такой прыти. — Я невероятно благодарна судьбе за то, что Вы отказались от брака с лордом Ренли. В противном случае мне пришлось бы примерять роль разлучницы, а это явно посеяло бы вражду между нашими родами… особенно, учитывая то, как Вам не везёт с женихами.

Лицо Арианны окаменело, а Грейджой показалось, что она вот-вот услышит скрип плотно сжатых и стираемых зубов.

— Действительно… — слово взял принц Оберин, обменявшись нечитаемыми взглядами со своим старшим братом, чтобы спустя мгновение продолжить, — … но меня интересует другое, если не сказать, что восхищает…

Оберин перевёл свой взор на Бейлона. Глаза, в глубине которых заблестело пламя, встретились с холодом и мраком морских глубин.

— … то, как согласился на этот брак лорд Бейлон. С такой лёгкостью, словно это не Вы подняли восстание против Роберта Баратеона. Восстание, в котором погибли Ваши старшие сыновья, а младший стал до конца Ваших дней пленником в Винтерфелле. Выдать дочь замуж за младшего брата того, кто повинен в смертях многих из ваших родичей, друзей, соратников… подобного я ожидал бы от кого угодно, но только не от Вас.

Оберин продолжал лучиться доброжелательностью и гостеприимством, но его уста порождали яд такой силы, что многие в зале уже начали явно волноваться… лишь Доран продолжал хранить спокойствие, изучая немигающим взором реакцию гостей. «Очень зря» — поймала себя на мысли Аша, дав возможность слуге подлить ей вина и отщипывая виноградинку с кисточки на ближайшей тарелке. Отец ведь ответит…

— Да, я поднял восстание против Роберта, принц Оберин. — Отец смотрел прямо в глаза Красному Змею и говорил спокойно, но с явным вызовом. — Мои сыновья погибли как воины, с оружием в руках. И когда война была проиграна, я встал на колено перед Демоном Трезубца, признав его своим королем. Мы оба заплатили железную цену, принц Оберин.

— Железную цену? Наслышан. — Оберин явно стал распалятся, заставив почти всех окружающих потупить взоры. — Ведь в угоду Роберту была изнасилована и убита наша с Дораном сестра, как и племянники. Их тела завернули в знамена…

— Достаточно! — Громко потребовал Доран, оборвав наметившийся спич брата. Глупо и несвоевременно, отметила про себя Аша. Оберин явно начинает загораться не перед тем человеком. — Прошу прощение за это…

— Тогда почему Ваши враги ещё живы, принц Оберин? — Бейлон, словно не слышал Дорана, продолжлал давить взглядом Оберина. — Как так вышло, что я убил больше Ланнистеров, чем Вы?

В зале повисла напряжённая и агрессивная тишина. Сказанное её отцом, совершенно точно не понравилось многим окружающим, особенно Оберину и его ненаглядным змейкам. Но с правдой сложно спорить, не так ли? Оберин пыхтел, играл желваками, силясь выдать достойный ответ, но красноречие явно покинуло его в сей момент.

— И Вы ошибаетесь, говоря, что я выдаю дочь замуж. — Неожиданно для всех продолжил Бейлон, ловя на себе уже удивлённые взгляды, в том числе и дочери. — Аша сама приняла решение, и в моей власти было поддержать либо воспрепятствовать. А в таких вопросах я всегда руководствуюсь интересами семьи. Партия с лордом Баратеоном крайне выгодна для Железных островов и отказываться от подобного — глупость. И именно глупость была бы настоящим предательством памяти моих сыновей, убитых в борьбе за будущее нашего дома и Железных островов.

Мартеллы переглядывались, являя собой иллюстрацию ко всему спектру эмоций, но прекрасно понимали, о чём говорил Бейлон. Аша в то же время пребывала в восторге. Её отец никогда не был… лёгким и приятным человеком, даже для своих жены и детей. Она уважала его, уважала силу, власть, хладнокровие и все качества, которые нужны были человеку, который правит железнорождёнными, но это не «тёплое» чувство. Но сейчас, снова оказавшись рядом с отцом и, более того, оказавшись с ним на одной стороне в схватке, пусть и словесной, она не могла не проникаться уже более осмысленной симпатией к кракену.

— В таком случае, позвольте поинтересоваться, лорд Бейлон. — Слово взял Доран. — Лорд Ренли получит невесту, корабли и многочисленные дары. А что же получите Вы и Ваш Дом? И стоит ли оно того?

— Что получит мой Дом? — Не без удивления переспросил Бейлон, чуть улыбнувшись перед ответом. — Будущее.

Только Доран понимал в полной мере, о чём говорит Бейлон. У него были определённые сомнения до этого, но личное знакомство и поведение «старшего» гостя не оставили более никакого простора для домыслов.

* * *

На добрые две недели Водные Сады стали домом для лордов Железных островов и их семейств. Если Аша не была бы столь сильно знакома со всеми нюансами морских путешествий, то могла легко подумать, что дорнийцы специально задерживают их, но это точно не так. Отремонтировать и пополнить припасы почти восьми десятков кораблей — не такая уж и простая задача. Особенно учитывая, что многим из них предстоит скорый поход обратно от Штормовых земель. В связи с этим, необходимо пользоваться расположением дорнийцев… пока есть возможность. Впрочем, она признавалась себе, что можно было бы сделать всё гораздо быстрее.

Всё то время, что островитяне жили в Водных Садах (и надо сказать, что совсем неплохо жили) Лорд Бейлон общался с принцем Дораном почти каждый день в тенистой беседке. После этих бесед наиболее приближённые к лорду Грейджою собирались вокруг него и что-то тихо обсуждали. Что именно, Аше было неведомо, а дядя отказывался говорить, уверяя, что это всё пустяки. Постепенно, познакомившись с местными и поняв, что к чему, лорды стали осторожней и сдержанней, не подпуская местных к своим дочкам, в то время как дочки следили, чтобы у их отцов не появились новые морские жёны. Аша, в свою же очередь, если и не сблизилась, то нашла общий язык с дорнийками. Ладно, будем честными — ей пришлось это сделать. Аша воспринимала всё происходящее как тренировку, репетицию своей будущей жизни в «зелёной» столице, которая пройдёт в окружении всяких стерв и лизоблюдов.

Они общались, шутили, порой очень тонко, а порой и нет. Вместе купались в дальних бассейнах, под чуткой охраной и надзором, обменивались слухами и обсуждали, разумеется, Ренли. Аша без стеснения и лишь немного (по женским меркам) приукрашивая рассказывала про столицу и жизнь при дворе, про Ренли и его характер и его… таланты.

— Что делает?! — Обнажённая Нимерия соблазнительно выгнулась, таким образом якобы высыхая на жёлтом камне, которым обложен бассейн.

— Готовит. — Довольно ощерилась Аша, пробегая взглядом по так жаждущим внимания изгибам. — Изумительно. Он со своей свитой составляет целую книгу по рецептам, чуть ли не каждый день создавая новый. В Красном Замке считается большой честью и удачей попасть к Ренли на ужин.

— Какие таланты… — без особой радости промолвила Арианна, укусив персик, который ранее кинула в неё Обара.

— Хм… а почему Ренли называют «вешателем»? — Поинтересовалась Тиена, укутавшись в платье под тентом. Слишком она печется о своей драгоценной молочной коже.

— Вы не знаете? — Подлила масла в огонёк заинтересованности Аша. Ей стало неожиданно приятно расхваливать своего будущего мужа. — Он заступился за леди и её детей, что сейчас служат ему. Один из офицеров королевской стражи надругался над ней и её старшой дочерью… а Ренли повесил этого офицера и заодно его приближенных, оставив тела висеть во внутреннем дворе казармы стражи на несколько месяцев.

— Так долго? — Деловито и с одобрением спросила Обара.

— Ага, — Аша подмигнула, подплывая к девушкам поближе, — и знаете почему?

— Почему? — Хором спросили змейки.

— Он забыл про них!

На всю округу раздался задорный девичий смех.

Аша продолжала рассказывать многое, но не переходила ту невидимую черту, отделяющую слух от секрета. По сути Грейджой не рассказывала ничего такого, чего бы не смог им доложить свой шпион при дворе. А он точно есть. Взять хотя бы мастера над оружием Красного Замка — Арона Сантагара, дядю Сильвы Сантагар… фрейлины Арианны.

— Я слышала, что на Железных островах многожёнство. — Томным голосом поинтересовалась Нимерия, прямо взглянув в глаза Аши. — Не боишься, что Ренли найдет себе ещё жёнушек?

— Только с моего разрешения. — Деловито заявила Аша, выдержав взгляд леди Ним и довольно ухмыльнувшись. — Вы, девчата, свой шанс уже упустили! Надо было соглашаться на его последнее письмо.

— Ха, а он выдержал бы? — Довольно осклабилась Обара, ловко взобравшись на бортик бассейна, демонстрируя отлитые мышцы.

— Неправильно. — Ещё шире улыбнулась Аша. — Выдержали бы вы? Вот правильный вопрос.

Новая порция смеха сокрушила знойную тишину. И в исполнении некоторых голосов смех этот звучал подозрительно похоже на вызов.

* * *

Познакомилась Аша и со свитскими принцессы Арианны. В основном это касалось вьющихся вокруг них парней, каждый из которых распускал хвост перед Ашей пуще и сильнее предыдущего, явно делая это не из-за неожиданно вспыхнувшей любви. Первым был некто Гарин, один из ленных рыцарей на службе у Мартеллов. Словоохотливый смуглый парень с дурацкой серьгой в ухе и золотым зубом… отшить такого было делом принципа.

Следом, перед Ашей стал красоваться сир Эндрю Дальт, наследник Лимонной Рощи, по лицу которого было прекрасно видно, что он тот ещё ловелас и с девушками явно умеет общаться и «обращаться». Но до Ренли ему ещё далеко, о чем не могла умолчать Грейджой, легонько, но сокрушительно сбивая с того спесь под зубовный скрежет Арианны. Ещё пара дней и этот звук станет любимой музыкой Аши.

Последним был сир Герольд Дейн, которого все величают с придыханием «Тёмная Звезда». Красивый, действительно и безоговорочно красивый и ладно сложенный молодой мужчина с тёмно-фиалковыми глазами. Красноречив и злословен, часто излишне пафосен и, по мнению Аши, очень глуп и столь же надменен. С чего-то вбил себе в голову, что он — лучший мужчина на всём свете. Но сколько радости он доставил девушке! Его нахальные ухаживания и дерзкие предложения… отбривать их было само удовольствие. В эти моменты Аше очень хотелось увидеть диалог этого забавного мальчика и Ренли.

Бойся своих желаний.

— Слышал, Ваш жених внешне схож с королем Робертом в молодости, — высокопарно тянул слова Темная Звезда, не скрывая во взгляде насмешки, — но никак не могу вспомнить, в каких турнирах он участвовал и победил ли он хоть кого-то, кроме разжиревших стражников.

— Сир, — ласково проворковала Аша, что явно вначале приободрило последнего, — мой будущий муж не участвует в турнирах. Он их проводит, давая таким как Вы шанс хоть где-то прославиться.

После этого момента, к большому сожалению, красивый мальчик больше не приходил. Очень жаль… уж очень много рифм и аллегорий придумала Грейджой на слова «темный» и «звезда».

* * *

— Ты расхваливаешь своего жениха, словно купец товар. — Нимерия тяжело дышала, слегка прижав Ашу в одном из тёмных коридоров. — Так и хочется украсть.

— Можешь попробовать. — Аша млела от горячего дыхания леди Ним и её ласковых и очень старательных рук. — Но через мой труп…

— Какая категоричность. — Лукаво восхитилась Нимерия, ещё сильнее сблизившись с лицом Аши. — Ревнуешь?

— Он мой. — Твёрдо произнесла Грейджой, но от девушки отстраняться не стала. — И только мой.

Аша знала Ренли. Близость с мужчиной он не простит в любом случае, а близость с женщиной… понял бы. Пекло, он и разделил бы. Кобелина рогатая.

— Даже кусочек? — Жарко зашептала Нимерия на ушко.

— Смотря, как ты попросишь… — Выдавила Аша, тщетно стараясь задавить возбуждение, пропитавшее голос.

— О, я постараюсь…

* * *

На пятнадцатый день, когда все корабли были готовы, Ашу огорошило известием, которое её совсем не обрадовало.

— Как это понимать?! — Аша подскочила к отцу то ли с мольбой, то ли с требованием всё объяснить.

— Мартеллы в последний момент решили согласиться на приглашение лорда Ренли. — Бейлон смерил дочь взглядом, отметив, что та была в дорнийском платье, но промолчал на это. — Принц Доран попросил помочь им добраться до столицы, а я не стал отказывать.

— И? Кто едет? — В голосе Аши прозвенела сталь, отчего Бейлон явственно напрягся.

— Принц Оберин и принцесса Арианна со своими свитами.

«Кусочек, значит? Кусочек! Я вам покажу, сучки, кусочек! Кобель рогатый!»

Глава 34

Под палящим полуденным солнцем, вытянутым и извилистым построением, подобно морскому змею, чьи чешуйки-корабли мерцали на глади вод Черноводного залива, чёрный-чёрный флот чёрных-чёрных кораблей с чёрными-чёрными парусами и чёрными-чёрными матросами втягивался в фарватер реки Черноводной…

Относительно «черноты», разумеется, немного приукрасил. Флот железнорождённых был достаточно богатым на краски, даже пёстрым. Паруса каждого корабля были выкрашены в цвет Дома, которому тот принадлежит, и зачастую украшены геральдическими символами и даже девизами. Также корабли различались по цвету древесины, который варьировался от серого и чёрного до ярких рыжего и красного, в зависимости от древесины, использованной для постройки конкретного судна. Издалека незаметно, но благодаря моей подзорной трубе легко угадываются и носовые фигуры, украшающие большинство кораблей. Естественно, чем больше корабль и богаче его хозяин, тем и фигура больше и краше. Скалящееся зверьё, левиафаны, сирены и, конечно же, кракены. И на этом фоне заметно выделялось два тёмных «пятна» по-настоящему чёрных кораблей — «Великий кракен» Бейлона и «Чёрный ветер» Аши, гордо шедшие во главе колонны.

При правильном и, конечно же, регулярном обслуживании и ремонте, деревянный корабль может служить очень много лет. Много десятков лет, если быть немного точнее. Крупные и «знаковые» корабли примерно раз в десять лет в обязательном порядке загоняют на сухие доки, вытаскивают на сушу и полностью меняют деревянную обшивку на новую, при условии, что киль в полном порядке. «Великий кракен» — именно из таких кораблей, построенный якобы ещё во времена деда Бейлона Грейджоя. Правда это или нет неизвестно, но один факт неоспорим — это очень красивый корабль. На мой вкус, по крайней мере.

Размеры «Великого кракена» приближены к «Ярости», флагману королевского флота, но, несмотря на это, весел на нём гораздо меньше, а банки с гребцами скрыты в корпусе корабля. Нос судна украшен грозной и искусно выполненной железной фигурой кракена, плавно перетекающей в таран. Корма судна, дабы уравновесить столь массивную конструкцию на носу, также украшена, но акростолем в виде рыбьего хвоста. Благодаря этим чертам «Великий кракен» идёт по волнам куда более плавно и заметно быстрее своих конкурентов из той же весовой категории… да, даже превосходя пресловутую красавицу «Ярость». Из парусного вооружения у флагмана Грейджоя было две мачты с большими прямыми парусами. Как я уже упоминал, судно было чёрного цвета, но не насыщенного, а скорее на грани серого, отчего можно предположить, что «Великий кракен» построен из морёного дуба. Прекрасный, крепкий, очень крепкий материал. А вот паруса уже выкрашены в насыщенный чёрный и украшены большими жёлтыми фигурами кракенов. И, доложу Вам, что эти детальные фигуры, выполненные яркой жёлтой краской, изображены со всеми качеством и умением, которые должны вкладываться в самую броскую визитную карточку флагмана.

Вдоволь насмотревшись на «кракена», я перевёл подзорную трубу на рядом идущий корабль с меньшими размерами и стремительным, хищным силуэтом. «Чёрный ветер» собственной персоной. Корабль, на носу которого меня ждал приятный сюрприз — хорошо знакомая мне девичья фигурка. Аша, в осанке и всём внешнем виде которой сквозило, что она ощущает себя уверенной и полновластной хозяйкой своего судна, обозревала округу через подаренную мною подзорную трубу. После долгой разлуки сердце кольнуло приятным волнением, а на губах расцвела улыбка. Расцвела, чтобы в следующий миг завять и исчезнуть, стоило только заприметить рядом с ней множество фигур в ярко-жёлтых и оранжевых одеяниях. С раздражением и максимальной допустимой для обращения с таким ценным инструментом резкостью я сложил трубу.

— Увидели что-то неприятное, лорд Ренли? — Стоящий рядом Бейлиш лучезарно улыбнулся, как никогда раздражая своим духоподъёмным настроением.

— Что-то… или кого-то, лорд Ренли? — Вторил старому «другу» Варис, вставший с другой стороны и без сомнений подмигнувший за моей спиной предыдущему вопрошающему.

Прибытие целого флота железнорождённых, — а это почти четыре десятка кораблей, — было событием нетривиальным даже по столичным меркам. Из-за этого посмотреть на подобное изъявил желание почти весь королевский двор. Стоило только кораблям Грейджоев замелькать на горизонте, как вся королевская рать бездельников и дармоедов высыпала на восточные стены Красного замка, в том числе и Ваш покорный слуга со своими кентами, с которыми мы быстро облюбовали неплохую балюстраду между Башней Белого Меча и Птичником.

— Незваный гость хуже дотракийца! — Осталось только раздражённо ответить моим злорадствующим товарищам.

— Верно подмечено. — Пожал плечами Варис, возвращая свой взор на корабли. — Но всё-таки Вы сами и позвали их, милорд.

— Это называется «вежливость», лорд Варис. — Процедил я сквозь зубы и, отдав трубу в руки Марика, последовал примеру мастера над шептунами. — Я, как вам обоим хорошо известно, направил такие же приглашения лорду Тайвину и лорду Мейсу. И вынужден отдать им должное, ибо у них хватило ума остаться дома, а мои письма проигнорировать!

— Видимо, Вы всё-таки заинтересовали Мартеллов своим брачным предложением… — зазубоскалил Бейлиш. Сволочь.

Все свадебные приготовления были завершены уже более недели тому назад, и в столицу уже стали прибывать первые гости. Очевидно, что большинство из них никто не приглашал, но таковы уж традиции и издержки… гости придут, гости должны быть должным образом приняты и они всегда за столом с хозяином. И совсем неважно, чего именно ты хозяин, шалаша или столицы. Вот и тянет, манит со страшной силой всякую благородную шваль сюда, чтоб посмотреть на свадьбу, одни только вести о которой вызвали столь много бурных скандалов. На первом месте завсегдатаи всех королевских попоек — лорды Королевских земель. Много «речников», прибившихся к свите Лизы Аррен. Представительная делегация из Долины, прибывшая под зубной скрежет Джона, с достаточно позитивным настроем. Разумеется, ожидается прибытие всех более или менее значимых знаменосцев из Штормовых земель. К удивлению, много гостей ожидается и из Простора. Напротив, ни от Севера, ни от Запада ожидать никого не стоит, если не считать редких залётных или оказавшихся «в интересное время в интересном месте» представителей. Само собой, не ожидались и дорнийцы. Кстати говоря, вот они! Плывут! Плывут… пекло их забери с Утонувшим на пару.

Слухи о том, какой кунштюк выкинули Мартеллы, пока у них гостили Грейджои со своими вассалами, достигли столицу стремительнейшим образом, многим испортив праздничное настроение и аппетит. В первую очередь Роберту. Увы, но король не из тех, кто смело смотрит в прошлое, ибо для такого маленького подвига от этого самого прошлого нужно сперва освободиться. Впрочем, это касается не только августейшей особы. Прошло почти два десятилетия, но Вестерос всё ещё помнит судьбу Элии Мартелл и её детей. Самое главное — помнят Мартеллы. И нужно ли говорить, что есть вещи, которые не прощаются никогда, нигде и никому? Об этом прекрасно знают и в столице, и в Утесе Кастерли. Знают и понимают, что ответочка неизбежна. Да что там… это ещё чудо, что Дорн до сих пор не откололся от королевства! А ведь если так подумать, то Роберт поднял восстание и за меньший повод. Тут, конечно, стоит отдать должное лорду Аррену и его дипломатии. И всё же… это не может не вызывать определенные вопросы. Например, что же было обещано взамен?

В одном можно быть уверенным — король не боится Мартеллов. О, совсем нет. Возможно, он даже немного жалеет, что они не подняли своего восстания, и что война, так близкая его сердцу, не продолжилась с новой силой. Но есть и кое-что ещё. Я абсолютно уверен, что Роберту попросту стыдно смотреть этим людям в глаза. Брату сестры, изнасилованной и растерзанной. Сестры, что была принесена вместе со своими детьми в жертву новой династии. Как рыцарю, как мужчине Роберту невыносимо об этом думать. Одно упоминание о жене и детях ненавистного Рейгара, заставляет Робрета вспоминать, как он отвратителен самому себе. Собственно, именно поэтому Тайвин всех и порешал. Ему был хорошо известен и понятен характер Роберта, который, напившись, проблевавшись, протрезвев да откиснув под влиянием Старка, пощадил бы и Элию, и её детей. Не сомневаюсь, Роберт пошёл бы на это… и заложил бы, таким образом, знатную мину и под новую династию, и под всё изрядно настрадавшееся Королевство. Риск. А в таких вещах лорд Ланнистер рисковать ох как не любит.

Мартеллы. Цель их прибытия достаточно туманна, а стало быть ухо нужно держать востро. Ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов эту южную импульсивность. Особенно сейчас, когда нельзя уже сдать назад. По обрывкам из «прошлой жизни», Арианна вспоминается мне достаточно активной особой, но не самой… продуманной. У неё хватало ума соблазнять мужиков и стравливать их друг с другом, но вот качество её «серьёзных» интриг рассчитано всё-таки на детсадовский по меркам нашего опасного феодального бизнеса уровень. Её младший брат… он, пожалуй, был в этом гораздо способнее. Но, в любом случае, младшее поколение, выросшее в золотой клетке и тепличных условиях, не является угрозой. А вот старшее… Оберин Мартелл. По-настоящему опасный зверь. Настоящий джигит, рубака и рыцарь в одном флаконе, обладающий превосходным и всесторонним образованием, и не стесняющийся его использовать.

Вопросы, сплошные вопросы. С какой целью большая часть семейства Мартелловых направляется в столицу? Успокаивает одно — старшее поколение владык Дорна, как минимум, не идиоты, а, стало быть, способны предсказать последствия своих действий не на два-три шага, а на все десять. Если исходить из этого, а также из обоснованного предположения, что пьяных дуэлей с участием Мартеллов на моей свадьбе не будет, то на поверхности озера умозаключений переливающимся маслянистым пятном проступает триединая истина. Во-первых, удар по мне пойдет на пользу их врагам, а это, конечно же, недопустимо. Во-вторых, они хотят присмотреться ко мне и вырисовывающимся в королевстве раскладах и «лагерях». В-третьих, погулять на свадьбе и оставить всем жуткие мозоли на глазах — почти что национальный спорт Дорна. Восхитительно. Успокаивает ли меня это? Не особо.

Между тем, медленно, но верно корабли подходили к своим причалам, уже активнейшим образом высаживая пассажиров с их разнообразным скарбом. Всех уже встречали королевские герольды и соответствующее статусу гостей сопровождение. Сотни слуг, стюарды в баратеоновских коттах, золотые плащи, а также лошади, повозки и паланкины. Были созданы все условия для наиболее комфортного прибытия гостей в Красный замок, уж тут мы с Лизой изрядно расстарались. И… наверное, впервые за столетие, при организации такого масштабного мероприятия отнеслись к горожанам по-человечески, за две недели предупредив все окрестные кварталы, тянущиеся от Речных ворот и Рыбной площади вдоль ведущих к резиденции вестероских королей улиц Крюк и Хлебной о том, что в день прибытия гостей движение будет довольно-таки ограниченным. Разумеется, была внесена определенная сумма в казну квартальных общин и цехов. Разумеется, были и обещания за особое радушие, проявленное к гостям, выплатить определённую премию. Благодаря такому подходу, все окрестные дома были оперативно украшены гирляндами из цветов и лентами в цветах двух Домов. Благо, никакой путаницы в цветах быть не могло.

Не обошлось в этом деле и без купеческой гильдии столицы и моих купцов, нагнавших за несколько мешков медяков восторженную толпу встречающих, да ещё с детишками, что с крыш и верхних этажей домов обильно осыпали лепестками цветов прибывших Грейджоев. В общем, всё «дорого-богато» — было принято стратегическое решение не экономить. Пускай и лорды ахнут, и простой люд порадуется. Второе стало отдельным объектом пристального внимания, ибо мне очень пригодится в ближайшее время хорошее отношение черни.

Итак… всего празднование в столице рассчитано на неделю, что, откровенно говоря, достаточно скромно. Точно не дотягиваем в масштабах до хрестоматийной «королевской свадьбы», но, в принципе, никто к таким показателям и не стремился. Распорядок простой. Два дня отводится на знакомство семейств и на последние приготовления. На третий день венчание в септе, свадебный пир, проводы молодых в кроватку, а потом, собственно, несколько дней безудержной гулянки. От проведения турниров с тяжёлым сердцем было принято решение отказаться. Но причина здесь, как не удивительно, отнюдь не в финансовом аспекте. Дело в том, что железнорождённые не приучены к турнирной культуре. Да, ничто феодальное им не чуждо. Да, воинский аспект в их культуре развит и пусть с натяжкой, но они могут находить общий язык с выросшими в более «рыцарских» порядках местными. Но они объективно хуже в конной сшибке, чем большинство рыцарей континента. Более того, банально отсутствует либо соответствующее снаряжение, либо умение им эффективно пользоваться. Зато в наличии обжигающая холодком честь и гордость островитян, которые потребуют от них участия в турнирах. И особенно, если в них будут участвовать заклятые враги… а они участвовали бы — речников или просторских тут предостаточно. Это несомненно привело бы к многочисленным травмам, как умышленным, так и не очень, а возможно и к смертям. Омрачать столь светлый и важный праздник… нам это совсем не нужно.

Но что же мы всё о знати? Было также принято решение привлечь к праздничным гуляниям как можно больше народу. Организованы множество мест для приготовления и раздачи еды бедным. Были направлены подарки конкретным общинам, цехам и гильдиям города. На отдельно взятую корпорацию выделялось по несколько бочонков вина, а также соответствующее количество сыра и вяленого мяса. Город, конечно, таким не накормишь, но выпить и закусить за молодых вполне себе можно. Не обошли стороной и многочисленные столичные приюты, снабдив тех не только съестным на многие месяцы вперед, а с этим и так необходимыми ремесленными товарами и утварью. Вместе с тем моими людьми были проведены довольно интересные переговоры и с воровской гильдией города, которая, естественно, существует, и прочими криминальными авторитетами. За мзду малую (совсем нет), те сидят на попе ровно в своих берлогах, не лютуют и не грабят честных горожан и туристов, а также посматривают, чтобы какие-нибудь маргинальные элементы не поднимали голову. В общем, не без труда, не без определенных финансовых издержек, не без проявления вежливости и толики фантазии, но моей команде удалось умиротворить целый город на более ли менее представительный отрезок времени. Учитывая все условия, я не могу назвать это чем-то кроме подвига.

После завершения всех торжеств в столице, с избранным контингентом гостей мы направимся в Штормовой предел, где проведём всю необходимую обрядовую часть бракосочетания по заветам железнорождённых. После этого, разумеется, пиры и охота. Настолько, насколько хватит печени дорогих гостей и новоиспечённых родственничков.

От подножья холма Эйгона донёсся перезвон труб и горнов, давая сигнал обитателям замка, что пора подтягиваться к Великому чертогу — процессия невесты уже в пути. Слегка отстав от мелодий бронзовых труб, до нас добрались и восторженные восклицания толпы.

— Когда бы ещё столица так встречала Грейджоев? — С издёвкой вопросил Мизинец, последовав за мной вместе с Варисом, в тронный зал. — Лорд Ренли, Вы явно подарили своему будущему тестю просто незабываемые ощущения.

— На что только не пойдешь, друг мой, ради семейного благополучия. — Вернул Петиру хитрую ухмылку.

— Безусловно. Хотя, меня больше пугает сумма, которую Вам пришлось заплатить за всё это. — Участливо посетовал казначей. — Она наверняка возмутительно неприличная.

— Естественно. — Последовал совершенно спокойный ответ. — Могу себе позволить, знаете ли.

— О, я как никто другой это знаю. — В этот момент хитрая рожа Бейлиша так и попросила кирпича.

Ну и пусть. Что тут поделать? Бейлиш в последние дни на высоте, окрылённый собственным успехом и фавором лиц власть предержащих. Тут имеем в виду Аррена, разумеется. А всё благодаря незаурядному уму, самоотверженности и холодному расчёту… моему в большей части. Естественно, с последним утверждением Петир мог бы жарко поспорить, ведь любое стоящее дело, как водится, упирается в деньги…

Несмотря на всю празднично-свадебную суету, Мизинец продолжал плести интриги и выполнять указания десницы, а именно искать деньги для казны, ибо локальный бюджетный кризис никуда не делся. И надо сказать, что он выполнил волю своего покровителя в полном объёме. Естественно, не без моей помощи, которую я просто не мог не оказать. Никак не мог, ведь самостоятельно мне ни за что не удалось бы пропихнуть решение о создании торговой компании. Джон лёг бы костьми, но не допустил бы чего-то подобного. Роберт? Он в таких делах полностью полагается на десницу — в хозяйственной части его авторитет непререкаем, это знают все. Вот я и решил действовать через Бейлиша, предоставив ему все возможности кинуть меня. Возможности, которыми, к глубочайшему моему удовлетворению, он и воспользовался.

Про Бейлиша можно сказать многое. Остановимся сейчас на том, что он — проницательный хитрован, явно отслеживающий мои контакты с купечеством. Но он представляет эти контакты и формируемые связи в классическом для местной психологии и этого времени виде — покровительство, хоть и достаточно плотное. Признать и принять тот факт, что лорд Ренли лично чертит маршруты и планирует торговые операции, было выше его сил и за границами понимания реалий окружающей действительности. В Семи Королевствах великие лорды заниматься подобным не могут. А если и было бы исключение из правил, то… ну не так открыто же. В любом случае, ему достаточно легко удалось навести контакты с моими людьми и постепенно, посредством множества бесед и тайных встреч, о которых я, естественно, совсем не догадывался… по мнению Мизинца, разумеется. Не сразу, но Петир убедил себя самого, что идея про королевскую торговую компанию, хоть и отчасти, но принадлежит ему. Оставалось только внести символические правки в подготовленный «купцами» устав и-и-и можно нести на подпись деснице и королю. Правки, которые, в его представлении, поставят молодого лорда Ренли Баратеона в зависимое положение от собственного детища. Мизинец проглотил наживку. А всё дело именно в Уставе компании. По сути… Бейлишу, а, следовательно, и Аррену, был представлен проект устава первого в этом мире акционерного общества.

Согласно этому прекрасному и в данный момент по-настоящему уникальному документу, уставной капитал Королевской Восточной торговой компании составляет сто акций, каждая из которых номиналом в одну тысячу золотых драконов… астрономические суммы. Распределяются акции следующим образом: по десять акций каждому из семи купцов, приложивших руку к созданию компании, десять мне и двадцать акций королевству. Одна акция приравнивается к одному голосу. После утверждения устава и оплаты акций, акционеры избирают председателя и формируют органы управления. Всё решается посредством голосования, по принципу «пятьдесят процентов плюс один голос». Прибыль распределяется пропорционально количеству акций в конце каждого года.

Бейлиш и Аррен не могли не попасться в эту ловушку, настолько велика жажда старика поквитаться со мной. Ведь что может быть лучше, чем отобрать результаты кропотливого труда? Замысел прост — отобрать всю выстроенную мною торговую структуру. И в их логике нет изъяна! Они прекрасно понимают — люди слабы и падки на золото и статус. В конце концов, уже Аррен лично встретился с лидером моих купцов, выдвигая последнему железобетонные гарантии и сладчайшие обещания… всё в обмен на лояльность. Тревор и Ко, по моему настоянию, обещали хорошенько подумать. Однако господа не учли один маленький нюанс — всё куплено задолго до них. Ни у создаваемой компании, ни у купцов в частности нет ни-че-го. Абсолютно ни-че-го. Всё принадлежит мне. Корабли, товары, склады и магазины. Вот, пожалуйста, долговые расписки. То же касается и привлечённых Сивортов, экипажей кораблей и прочих служащих. Они служат мне, как лорду Баратеону, и деньги за службу плачу им тоже я. Фактически, Тревор с друзьями работают на меня «в долг», выполняя функции высокопоставленных… управляющих. Деньги? Деньги, что они внесут за акции, они возьмут у меня в долг, по сути, заложив их мне же, и в случае форс-мажора, когда (или «если»), товарищ Аррен захочет обострить наши отношения, у меня по первому же требованию будет не десять процентов голосующих акций, а восемьдесят. Тем более… кто сказал, что число самих акций будет неизменно? И, что самое главное, всё будет проходить согласно Уставу компании, одобренному и подписанному лично королем.

Хитро. Вычурно. Непонятно. Подводные камни и капканы, расставляемые сторонами на случай будущего конфликта, который может никогда и не разгореться. Вместе с тем, несмотря на кажущуюся со стороны Аррена и Бейлиша беспроигрышной ситуацию, десница всё тянет время и не подсовывает на подпись королевский указ об учреждении торговой компании и её устав. Явно дожидается того момента, когда я покину столицу и отправлюсь в Штормовой предел вместе с невестой и новыми родственниками. Полагаю, опасаясь моей вероятной бурной «Баратеоновской» реакции.

Как говорил товарищ Сталин — «Правильно бл***»

* * *

Великий чертог был забит народом под завязку, но на меня это никак не влияло, ибо сегодня моё место не в числе безмолвных статистов. Трезвый и скучающий Роберт восседал на троне, рядом с которым стоя расположился весь малый совет… за небольшим исключением. Церемониймейстер выдвинул мою фигуру, как жениха, немного вперёд. Серсеи и младших детей короля нигде не было видно, а вот Джофри присутствовал, всем своим видом демонстрируя, как ему всё это не нравится. Всем, разумеется, было плевать, отчего тот бесился ещё сильнее, что-то пылко выговаривая невозмутимо стоящему рядом Сандору Клигану. Недалеко от племянника и его телохранителя-няньки гордым львом собственной харизмы возвышался Тирион, с большим любопытством посматривая по сторонам.

Наконец, высокие расписные ворота в тронный зал распахнулись, впуская делегацию гостей. Царивший в зале гомон утих, а герольды подняли свои голоса, представляя явившихся, первыми из которых были Бейлон и Аша Грейджой… и сразу за которыми размеренно двигалась пёстрая дорнийская семейка.

Бейлон Грейджой был на удивление… внушительным человеком, хотя и не являлся гигантом габаритов Горы или Пса. Нет… было в нём что-то иное, непреклонное и величественное, как в скале, об которую разбивается шторм. Одеяние нарочито простое, но добротное — никак нельзя сказать, что оно не соответствует случаю. Единственное украшение в гардеробе — железная фибула кальмара, которую Лорд-Жнец Пайка носит «поверх» сердца. Длинные седые волосы и высушенное морской солью, ветром и солнцем лицо, серьезное и гладко выбритое. Взгляд острый и… полностью соответствующий ожиданиям. Резюмируя, весь образ моего будущего тестя можно охарактеризовать парой слов — старый ведьмак. Дай только пару клинков и мини-арбалет.

В отличие от серьёзного и сконцентрированного отца, Аша была явно переполнена энергией и эмоциями, которые просвечивали на её лице открытой, ничуть не сдерживаемой улыбкой. Ну как сказать «улыбкой»… просвечивал и характер невесты — она прямо-таки хищно скалилась, словно ласка, вернувшаяся в курятник. Длинноногая красавица не изменила своему чувству прекрасного, шокируя столичную публику высокими кавалерийскими сапогами, облегающими штанами и расшитым жемчугом дублетом, украшенным вышитым золотой нитью кракеном. Вижу, некоторые из моих подарков очень даже пригодились. Прекрасно, просто прекрасно… и скандально, но с этим аспектом своей нарождающейся семейной жизни я смирился заранее. Жаль, что Бейлон не надел тот чудный беретик с пером павлина… быть может на пьянке… кхе-хе…

А вот Мартеллы были предсказуемо шикарны, особенно женская половина. Мда… что не дорнийка, то бомба, да такая бомба, каких ещё поискать. Впереди этого восточного сюрприза горячим ледоколом горделиво вышагивал Оберин, с явной гордостью и удовольствием собирая на себе множество неприятельских взглядов. Неудивительно, учитывая, что в своё время он был завсегдатаем столицы и местных гулянок, и успел многим наставить рога и оттоптать мозолей. Этот Оберин на актёра Паскаля совсем не походил… он был гораздо старше и имел более аристократическую, пожалуй, моську. Собственно, так же как и Эллария, обладающая не самой выдающейся внешностью, меркнущей на фоне «племянницы» и старших дочерей Оберина… некоторых из них. Чуть позади за парой Оберина и Элларии шествовали остальные дорнийцы. В основном девушки, также собирающие заинтересованные и «очень заинтересованные» взгляды. Я? Побойтесь Семерых, а если не их, то невесту! Я ведь без пяти минут женатый человек! Лишь мазнул по ним взглядом, не став уделять пристального внимания. Да и чувствую, что насмотрюсь ещё.

При приближении гостей к трону, мы с Ашей моментально пересеклись взглядами. Вот они, мерцающие в глазках звёзды радости и самодовольства, быстро уступившие неловкости и… чувству вины? Я вопросительно приподнял правую бровь, на что девушка лишь увела взор в сторону.

Интересно.

Что-то мне это не нравится.

Дальше объявлялись многочисленные лорды и леди, прибывшие вместе с Грейджоями, чьи имена и лица я даже и не пытался запоминать. Стоило герольдам умолкнуть, как в зале повисла напряжённая тишина. Момент истины. Оба ключевых гостя, Оберин и Бейлон, неотрывно смотрели на короля, явно переживая разные, но одинаково глубокие эмоции. Роберт не был пьян, был «по-королевски» во всех смыслах одет и даже причёсан, но всё равно… тяжело описать тот шок, что переживали высокородные гости. Ведь что Бейлон, что Оберин помнили Роберта совершенно другим. Подтянутым молотобойцем, но никак не скуфом из легенд. Секунда промедления, и новоприбывшие стали опускаться на колени. Ну, только мужчины, естественно, а девушки замерли в глубоком книксене. Аша, разумеется, как и отец встала на колено. Так же, впрочем, поступила и одна из дорниек. Обара, кажется.

Секундой позже Роберт грузно встал с Железного трона и стал бодро спускаться по ступеням навстречу гостям, покуда не навис над оными.

— Что-то ты долго, Бейлон. — С усмешкой пророкотал Роберт в затылок Грейджою, рукою давая понять, что можно подняться. — Мы уже хотели начинать без вас!

И в этот момент Бейлон успокоился, а картина в его голове начала складываться. Облик Роберта мог измениться, но не гром его голоса. И если «суть» короля всё та же, то Лорд-ЖнецПайка удовлетворён. Впрочем, предварительные выводы ещё требуют проверки…

— Ваше Величество. — Невозмутимо поприветствовал короля Грейджой.

— Хе… ну-ну, — Роберт в своей манере покровительственно похлопал лорда по плечу. — Наконец-то увижу, как ты напьёшься.

Король был в своём репертуаре.

Глава 35

Король был в своём репертуаре. Августейший легко и непринуждённо сломал весь церемониал встречи столь высоких персон. Ну и слава Семерым — нечего тут два часа распинаться! Ведь тем и славен король Роберт I Баратеон.

За Робертом, отставая на два шага, к вновь прибывшим гостям спустилась и пара гвардейцев, а именно сир Барристан Селми и сир Мендон Мур. Следом за королём последовал и Джон Аррен, обменявшись с лордом-жнецом, наполненными безукоризненной вежливостью и полностью лишённые особенно тёплых проявлений эмоций приветствиями.

Роберт же, вдоволь наобщавшись с Бейлоном, ещё раз хлопнул того по плечу и отправился дальше, к Мартеллам. Джон, разумеется, не отставал. Король держал лицо, как и ожидалось, но напряжение его и многих присутствующих явственно ощущалось в воздухе. Волнительная и очень интересная ситуация, но… дальнейшая встреча короля и дорнийцев выпала из моего фокуса наблюдения, поскольку настала моя очередь приветствовать гостей и одного «особенно значимого» будущего родственника. Сделав первый шаг, я тут же упёрся в пристальный взгляд чёрных глаз, мигом напомнивших впечатлительному попаданцу о холодных водах северной Атлантики и тресковых войнах, разразившихся на её просторах.

— Лорд Грейджой, рад приветствовать Вас в Королевской Гавани, — сказал я, протягивая руку, — а также нашему личному знакомству.

Я говорил просто и прямо, ровным голосом без малейшего намёка на подобострастие или, напротив, показательное желание помериться длиной феодального эго. Но я улыбался, и делал это искренне.

При сближении, я смог, наконец, подметить для себя больше деталей об облике этого человека. Бейлон оказался ниже меня ростом, но лишь немного — всё из-за того, что он слегка сутулился в плечах. Цепкий взгляд, въедливый и оценивающий… не сомневаюсь, что Бейлон быстро просканировал меня от макушки до пят. Что ж, я готовился к этому. Прекрасно понимая, кого я собираюсь встречать, от всяких побрякушек и драгоценных висюлек было решено отказаться. Лорд Бейлон не из тех, кого можно впечатлить подобной мишурой. Но я не стал и перегибать планку, опускаясь на уровень показательной нищеты. Мне это претило… не говоря уже о том, что такое уж точно никто не оценил бы. Итог — чёрный камзол с жёлтой окантовкой и золотыми пуговицами, ремень с бляхой в виде оленьих рогов и чёрный, под стать основному наряду, берет, с ярко-красным рубином во лбу и… без перьев. Вдруг будущему тестю не зайдёт?

— Лорд Баратеон. — Проскрежетал Бейлон, оставаясь внешне абсолютно невозмутимым и холодным, и, пристально и не моргая глядя в глаза, медленно пожал мою руку. — Наконец-то мы встретились с Вами, лицом к лицу.

Хватка у тестя оказалась будь здоров, а ледяной взор, который подошёл бы монстру с герба его Дома, прожигал дыру в моём черепе. Непроизвольно захотелось почесать затылок, потому что казалось, что сейчас этот взгляд и через него пробурится.

— Кхм-кхм-кхм, — рядом проворковала своим сладким и немного хриплым от забористого морского мата голоском невеста, — между прочим, я тоже здесь.

— Знаю, милая. — Ответил, не отрывая взгляда от чёрных глазищ Бейлона, который и не думал отпускать мою руку. — Но позволь выразить всё моё почтение лорду Грейджою, а также искреннюю благодарность за ваш визит.

— Ты крепче, чем кажешься. — Ледяная маска Бейлона подтаяла, и под ней явственно мелькнуло любопытство.

«Или крепче, чем тебе наплели?»

— Так говорят всем Баратеонам, милорд. — Немного кривовато улыбнулся, демонстрируя, что оценил комментарий. — А мне, как младшему, приходится постоянно соответствовать старшим братьям.

— Достойное стремление… — Бейлон отпустил мою руку.

Первая проверка пройдена, возможно. А возможно, Бейлон хотел бы сказать и что-то еще, но было поздно. Стоило нашему крепкому мужицкому рукопожатию распасться, как я был сграбастан в не менее крепкие объятия, а вокруг стали раздаваться лёгкие смешки.

— Я скучала… — Девичий шёпот опалил щёку.

— Особенно в Дорне. — Не смог-таки сдержать свою внутреннюю ехидну.

— Укушу. — Отпор последовал тихий, но решительный и серьёзный.

— Не на королевской приеме ведь, милая. А…

— Почему же нет? — Риторический вопрос был сдобрен очаровательной улыбкой и колким взглядом

— Потому что потом.

— Потом, так потом. — Аша мигом отпрянула, захватив своими ручками мой левый локоть.

Вижу, что не только Роберт сегодня не планирует изменять своим манерам и привычкам. Что ж, как человеку, знавшему, на что он подписывается, мне оставалось только стоически игнорировать взгляды окружающих. К слову о них, Бейлон тяжело и осуждающе посмотрел на свою дочь, но что-либо говорить не стал, увидев мою флегматичную и спокойную реакцию на столь вопиющее, даже для железнорождённых, поведение. После недолгой схватки взглядов, развернувшейся уже между дочерью и отцом, последний, тяжело вздохнув, уступил напору шкодливой юности… либо же просто решил отойти в сторону до поры, трезво оценивая собственное и полученной Ашой по наследству упрямство, и не желая вносить совершенно лишние шероховатости в важный день. Пожалуй, последнее видится мне более вероятным.

— Лорд Ренли, позвольте познакомить Вас с лордами и леди Железных Островов, а также гостями из Дорна. — Голос Аши лился задорно и был полон, кажется, предвкушения. У меня быстро сложилось впечатление, что подобным поворотом событий она явно собирается на ком-то отыграться. Хитрованка моя.

— Будьте уж так добры, миледи. — Подыграть будущей жене мне ничего не стоило. Хочет повыпендриваться? Да пожалуйста! Мужья для того и созданы, чтобы потакать слабостям вторых половинок, а также тормозить по мере необходимости. — Лорд Бейлон, Вы позволите?

Не смог не спросить разрешения у тестя, который так и не свёл до сих пор хмурого взгляда с дочери. К счастью, он просто молча кивнул. К этому моменту Роберт с Джоном уже завершили общение с Мартеллами и с заметным облегчением отходили от них подальше, что было воспринято моей ненаглядной как зелёный свет светофора, и меня уже тянут «на буксире» к пёстро-перчённой группке гостей. После того, как король выразил своё гостеприимство и расположение семье одного из великих лордов, вокруг Мартеллов сразу стало виться множество придворных, желающих урвать хоть кусочек внимания столь эпатажных ярких гостей. Естественно, при нашем появлении все мигом рассосались. Естественно, все они старались оставаться в зоне прямой слышимости.

— Принц Оберин! — Достаточно громко поприветствовал главу дорнийской делегации, приподняв аки римский сенатор на трибуне правую руку, ибо левая была оккупирована нежным захватчиком. — Безмерно рад Вашему прибытию! Знакомство со столь выдающимся человеком — честь для меня.

Я сразу отметил, что Аша, буквально повисшая у меня на левой руке, на краткий миг стушевалась при приближении к дорнийцам, полностью отдав инициативу разговора Вашему покорному слуге. Мда, вновь поводы насторожиться. Оберин, между тем, широко улыбнулся и чуть развёл руки стороны в приветственном жесте, словно встретил старого и хорошего знакомого где-нибудь у борд… на базаре.

— Взаимно, лорд Ренли!

Оберин коротко и быстро поклонился одной лишь головой, отдавая должное больше даме, чем мне. Открытый, улыбчивый, яркий… но скрыть надменность и некоторое пренебрежение в глазах ему так и не удалось.

— Свадьба — прекрасный повод посетить столицу и вновь попетлять по её улочкам и дворикам. Вспомнить прошедшие беспечные деньки, навестить старых друзей. Тем паче, что мой дражайший братец, счёл это неплохой возможностью продемонстрировать своим детям и племянницам всю прелесть королевского двора.

Да, конечно. А тот факт, что это моя свадьба, свадьба брата короля… это всё так, ерунда. Хорош из Оберина переговорщик, ничего не скажешь. Первой ответить на это успела Аша, громко хмыкнув и крепче сжав мой локоть, словно ожидая, что я вот-вот наброшусь на дорнийца… или желая, чтобы я набросился.

— О, они не будут разочарованы. — Я не стал пока что как-либо реагировать на столь явное пренебрежение. — Представите своих спутников?

Оберин медленно кивнул, внимательно изучая мою реакцию, но встретившись с моим ехидно-смеющимся взглядом, кивнул уже более осознано и склонил голову в сторону своей сожительницы.

— Позвольте представить Элларию Сэнд, мою любовницу.

Эллария вышла вперёд, исполнив правильный книксен. Всё по протоколу, казалось бы, но не совсем — взгляд, полный торжества и насмешки, она спрятать и не пыталась, пребывая в полной уверенности защиты от своего мужчины.

— Любовница? — Я склонился вперёд, целуя воздух над протянутой ручкой. — Вам повезло, леди Эллария.

— С чем же, лорд Ренли?

Ха. Эллария явственно напряглась, а в её карих глазах молнией промелькнуло осознание, кто она, где она, и с кем, в конце концов, говорит. Но даже припомнив все эти, кхм, «обстоятельства», эта яркая и чувственная натура, постоянно нуждающаяся в притоке новых эмоций, не смогла сдержать свой интерес.

— Любовницы, как правило, гораздо ближе к своим мужчинам, чем жёны. — Промолвил я, глядя прямо в глаза бывшей проститутке. — В этом вся их прелесть. Принцу Оберину можно только позавидовать.

Сэнд непроизвольно дёрнула щекой, тут же поспешив замаскировать эту реакцию улыбкой. Возможно, она нашла в сказанном сокровенный смысл которого, однако, не было… или всё же был? В любом случае, у меня открывалось окошко возможностей и, пока Оберин силился понять, где ему можно завидовать и где ему стоит оскорбиться, я взял инициативу в свои руки. Благо ещё, что Аша не влезла со своей шпилькой из-за моего комментария о жёнах и любовницах…

— Принцесса Арианна! — От моего неожиданного восклицания девушка вздрогнула, а мне вновь пришлось склониться над протянутой ручкой… но глаз с этого красивого и изящного лица я не спускал. — Моя несостоявшаяся невеста! Не могу не сказать, Вы прекрасней даже самых смелых фантазий и самых ярких описаний и рассказов. Мало кому удалось передать Вашу истинную красоту в полной мере.

Что не говори, а Арианна и впрямь красавица, вобравшая в себе лучшие гены родителей. Невысокая, на почти две головы ниже меня, с точёной фигуркой и соблазнительными изгибами. Высокую упругую грудь размера, минимум, третьего был не в состоянии скрыть даже закрытый представительный наряд… то же самое, впрочем, можно было сказать и о других достоинствах этой особы. Своим роскошным и наигранно невинным видом, одним лишь мягким ароматом чистого женского тела с толикой лавандового мыла Арианна могла разжечь в мужчине животный инстинкт и жгучую страсть. Но глаза? Ох, эти глаза цвета растопленного молочного шоколада выдавали в ней прожженную и принципиальную стерву. Это, определенно, очень опасная женщина… но ничего. Мы в своём двадцать первом веке и не таких крокодилов встречали.

— А Вы фантазировали обо мне, милорд? — Арианна показательно смутилась, а на оливковой коже проступил тёмный румянец… но в первую очередь надо отметить то, как быстро она сориентировалась с ответом и поспешила ужалить в ответ.

— И множество раз, принцесса. — Мы тоже не пальцем деланные! Однако, почувствовав ментальное давление рядом, я послушал инстинкт самосохранения и добавил. — До встречи со своей возлюбленной, разумеется.

Вот тут я картинно поворачиваю голову в сторону Аши и окидываю свою невесту влюблённым взглядом, оставляя принцессу без внимания. Как же удобно это делать, когда влюблённость действительно присутствует! Грейджой тем временем разрывалась от противоречивых эмоций. Ей было смешно, ей было интересно быть частью этой игр, она была возмущена и пребывала в восторге одновременно. Только женщины так могут.

— Квентин Мартелл, милорд.

Дождавшись нужного момента, вперёд вышел молодой… нескладный, но крепкий юноша лет пятнадцати. Видно, что ему в плане генов повезло намного меньше сестры, но, быть может, оно и к лучшему — будет уметь опираться на что-то кроме «внешнего». И уже умеет, судя по всему, ведь он и момент подобрал, и почтительно поклонился, соблюдая весь необходимый этикет… хм, он явно стремился немного сбросить напряжение со своих родственников и сгладить впечатление.

— Приветствую Вас, принц. — Приветливо улыбаясь, я протянул юноше руку, которую он аккуратно, но крепко пожал. — Надеюсь, Вам придётся по душе в столице.

— Не сомневаюсь в этом, милорд. — Боги, как же приятно общаться с вежливыми людьми!

Оберин не стал дожидаться пока мы с принцем завершим знакомство и мановением руки вывел на первый план новых действующих лиц… крайне привлекательных лиц, смею вам доложить. А захват на левой руке стал крепчать…

— Смею предположить, Обара? — Вновь, к вящему неудовольствию Оберина, не давая тому вставить и фразы, я взял слово первым, вплотную приблизившись к новым участникам этой беседы.

В ответ Обара резковато и несколько угрюмо кивнула, пронизывая меня взглядом своих тёмных глаз. Высокая, мне вровень, барышня. Широкоплечая, крепкая и мускулистая, но не достигнувшая той грани, когда мускулы не украшают, а портят женское тело. Грива каштановых волос ниспадала на плечи и была увенчана бронзовым ободком, украшенным драгоценными камнями. Знатоки не сочтут Обару красавицей, но нам, — любителям, — простительно видеть красоту даже в простом глиняном кувшине. Ведь в этом вся мякотка — чувствовать, сколько любви и энергии было вложено при его лепке. А Обара… казалось, она полнилась безудержной энергией, которая тихо бурлит под безупречной загорелой кожей. Энергия страсти, рвения в любом деле, а также пьянящего чувства собственной силы и уверенности.

— Лорд Ренли. — Голос у девушки был под стать внешности — глубокий и низковатый. Старшая змейка стоявшая широко расставив ноги, с открытой, но не слишком наглой и желчной издёвкой протянула свою руку, внимательно отслеживая мою реакцию. — Мой несостоявшийся жених.

Все вокруг заулыбались, довольные этой простенькой шпилькой от старшей дочери Оберина. Ну, все, кроме Аши. Я же не просто заулыбался, а ещё и довольно и громогласно рассмеялся, оценив по достоинству подкол и в чём-то почти инстинктивно имитируя Роберта.

— В самом деле, миледи! — Не теряя ни грамма своего довольного веселья, я взял в свою ладонь протянутую руку и склонился над ней. — И поверьте, будь Ваши родственники посговорчивее — Вы были бы старшей и любимой женой.

— Почему? — Непроизвольно выпалила Обара, подрастеряв свой боевой запал, но глаз не отвела.

— У Вас руки воительницы, — продолжая держать Обару за руку, я аккуратно притянул её, вновь поцеловав, — а я, как Вы могли заметить, люблю сильных девушек, способных постоять как за себя, так и за своих близких.

Настал черёд Обары покрыться красными пятнами и поспешить вырвать свою руку из моего плена, покосившись на Ашу. Что ж, пусть косится, а мне лично в ту сторону смотреть не очень хотелось — настолько сильно сжимали уже мою руку.

А ты как хотела, дорогая?

— Осторожней, лорд Ренли. — В игру вступила ещё одна дочь Красного Змея, изящно выплыв из-за спины старшей сестры. — Обара может превратно понять Ваши намеки и украсть Вас у невесты прямиком с брачного ложа.

«Зачем красть, если можно присоединиться?» — логичный вопрос, который вполне подошёл бы такой беседе, но такого говорить я, естественно, не стал. Не время, не место. Нет, вместо этого, я стал внимательно рассматривать леди Ним. Высокая, лишь чуть уступает в росте Обаре, гибкая и изящная… грацией пропитано каждое движение. Высокие скулы, чёрные, словно смоль, волосы, полные ярко-алые губы, большие и блестящие тёмные глаза и эта молочно-белая кожа. Одним словом, ещё одна красавица, при взгляде на которую на ум может прийти только одно, но… у кого-то другого. В отличие от своей кузины-принцессы, которой Нимерия в красоте ни на грамм не уступает, вокруг этой девушки ощущается ореол доступности. Ну… или же она сама его создала. В любом случае, в моих глазах это никогда не красит дам. Настолько, что разговоры про её «пользующееся популярностью» сладострастие вызывают не интерес, а скорее… лёгкую брезгливость.

— Леди Нимерия. — Вновь пришлось склоняться над протянутой ручкой, которую на сей раз целовать решительно не хотелось. — Вы обворожительно прекрасны.

— Ах, лорд Ренли, — казалось, леди Ним не обратила внимания, что я так и не прикоснулся губами к её руке, задорно продолжив повышать градус нашего знакомства, — а какой я была бы женой?

Задав вопрос, Нимерия смотрела вовсе не на меня, а на мою невесту, что хоть и внешне не подавала виду, но… смутилась. Это я понял по ослабевшей (наконец-то!) хватке. Заинтересовавшись, я повернул голову и взглянул на Ашу, что смущённо, но с искорками интереса переглядывалась с Нимерией. Ну, всё ясно. Дело с этим серпентарием можно закрывать.

— Определенно, — мой насмешливый голос заставил Нимерию вновь посмотреть на меня, — самой удовлетворённой.

Нимерия ухмыльнулась, но вздрогнула, встретив мой холодный взгляд, что так контрастировал с голосом… но её улыбка лишь расцвела ещё ярче. Видимо, именно этого она и добивалась. Проигнорировав новую попытку завести словесную пикировку, я повернулся к последней представленной гостье, Тиене Сэнд.

Тиена, в отличие от своих сестер, обладала поистине ангельской внешностью, если следовать представлениям из моего мира и века, разумеется. Чистая молочно-мраморная кожа, золотистые волосы, сияющие холодным сумраком тёмно-синие глаза и милейшие ямочки на щечках. Стройная фигурка, мягкие изгибы и тонкая талия, которые хорошо подчеркивались зелёным платьем с кружевами. Просто фарфоровая куколка, а не девушка. И наверняка самая опасная из всех сестёр. Вероломством и коварством она уступает разве что отцу и дяде… и то, есть вероятность, что уже нет.

— Лорд Ренли… — Вот здесь меня опередили, и слово первой взяла Тиена со своим мягким, нежным голоском, в котором таилась холодная аристократическая тоска.

Тиена не стала что-либо говорить. Изобразив прохладную вежливость и отрешённость, она лишь протянула свою изящную ручку. Должен сказать, что её глаза говорили даже меньше, чем у других… но интерес и вызов, как мне кажется, я всё-таки сумел разглядеть.

— Леди Тиена, — аккуратно перехватил ладошку и, слегка приблизившись, довольно тихо продолжил, — моя самая опасная несостоявшаяся невеста.

Тиена улыбнулась, мягко и одобряюще. Комплимент пришёлся ей по вкусу.

— Пожалуй, я всё же рискну, — промолвил я ещё тише, прежде чем поцеловать хрупкую и столь прохладную девичью ручку.

В глазах Сэнд я вновь увидел одобрение и некоторую заинтересованность, несмотря на то, что выражение её лица ни на йоту не изменилось. Я отпустил ладонь дамы, и мы с Ашей повернулись к Оберину, собирая на себе множество наполненных всем спектром эмоций взглядов. Но я смотрел исключительно на Красного Змея, на лице которого тлела-таки улыбка. Всяких сопровождающих… моя высокородная натура попросту проигнорировала.

— Позвольте вновь выразить радость от Вашего визита, принцы, принцесса. — Не слишком глубоко отвесил поклон Арианне, даже не посмотрев на неё. — И позвольте полюбопытствовать, где вы собираетесь остановиться? В городе или же в Красном замке.

— Пожалуй, в г… — Оберин не стал долго размышлять над моим вопросом, но с ответом его опередили.

— В замке, лорд Ренли. — Беспардонно перебила своего дядю Арианна.

— Принц Оберин? — Стоило всё-таки уточнить у «взрослого».

Оберину явно не понравилась инициатива Арианны, но он быстро взял себя в руки и ответил мне с мягкой, прямо-таки располагающей улыбкой.

— Полагаю, Красный замок в состоянии приютить нас на не слишком продолжительное время.

— Прекрасно! — Плохо, мать вашу, очень плохо! Ещё вас тут не хватало. — Тогда сенешаль обо всём позаботится, а мы с леди Ашей вынуждены оставить вас. Как бы ни было приятно продолжать эту беседу, но нужно уделить должное внимание и остальным гостям.

Вежливо раскланявшись с Мартеллами, мы с Ашей отбыли под их пронизывающими взглядами. Наш путь шёл навстречу островной знати, но прежде…

— Что это было, Ренли? — Холодно и тихо зашептала, зашипела даже Аша мне в ухо, крепко сдавив мне руку… точно синяки останутся после этого дня.

— Не этого ли ты хотела, дорогая моя? — Последовав примеру невесты добавил холодка в голос. — Увидеть цирковое представление со змеями?

Аша хоть и гордячка, но прекрасно осознаёт линии дозволенного и допустимого, отчего, понурив взор, она промолчала и слегка отвернулась, явно не желая смотреть мне в лицо. Несложно предположить, что она изрядно расстаралась, подогревая интерес дорнийцев к моей персоне. Да и…

— Ренли, я должна… — глухо и потерянно Аша попыталась взять слово, подрастеряв в моменте свой надменный вид, но сейчас это было ни к чему.

— Позже, милая. — Я ободряюще погладил её ладонь на сгибе своей руки и улыбнулся, стараясь не подпускать в голос слишком много тепла. — Мы ещё успеем всё обсудить, а сейчас — сосредоточься.

На это Аша, нашедшая вновь самообладание, уже серьёзно и собрано кивнула. Не пройдёт и минуты, как в её образ вернётся и толика задорной наглости, так хорошо многим знакомой.

Первыми после Мартеллов были Харлоу, лорд Родрик и сир Харрас, с которыми мы поздоровались как со старыми друзьями. Следом большим семейством были представлены Гудбразеры во главе со своим патриархом, лордом Горольдом Гудбразером. Высокий и крепкий мужчина где-то за пятьдесят с густыми седыми волосами и бакенбардами в достаточно богатой и украшенной одежде. Его сопровождали сыновья, — причем близнецы, — Грейдон, Гормонд и Грен. Высоки и плечисты, черноволосы да с гладко выбритыми подбородками, но черты лица грубоваты и от венца эстетики очень далеки. Как и отец, одеты они были дорого-богато, ярко выделяясь на фоне подавляющего большинства железнорождённых. В свите лорда Горольда нашлось место и девушкам, а именно двум младшим дочерям лорда… а их у него, на минуточку, двенадцать. И все от одной женщины! Гвин и Гизелла смотрели на нас с Ашей восхищёнными глазами, но откровенно говоря, сами девушки, хоть и были достаточно милы, выдающимися красотой и шармом не обладали.

Следом, нам был представлен лорд Бейлор Блэктайд. Молодой, даже моложе меня, высокий и симпатичный черноволосый мужчина с ясными карими глазами и одетый в черно-зелёные одежды и соболий плащ с застёжкой в виде серебряной семиконечной звезды. Лорд Блэктайд… ещё одна белая ворона среди знати островов, которых, однако, становится всё больше и больше. Воспитанный заложником в Староместе после того, как восстание Бейлона Грейджоя потерпело крах, Блэктайд принял правосл… семибожие и на сегодняшний день является одним из самых ярких и активных противников Старого закона. При знакомстве лорд Блэктайд фонтанировал симпатией и приязнью, явно напрашиваясь на более приватную беседу, так что я его оперативно отослал к лорду Харлоу. Нам явно есть о чём побеседовать с островной знатью. Особенно с самой богатой и влиятельной её частью.

Лорд Савейн Ботли был хоть и худощав и стар, но, видят Боги, на здоровье и нехватку сил явно не жаловался. Седые усы свисали до воротника, а голова была абсолютно лысой. Лорд Савейн был окружён своими сыновьями, среди которых выделялся один — Тристифер. Смазливый юноша с непослушными вихрем чёрных волос и большими глазами… икона бойз бэнда, не иначе. Пока мы обменивались всеми полагающимися приветствиями с лордом Ботли, Тристифер не отводил своего наполненного болью неразделенной любви взора от Аши, прикусив от обуревающих его эмоций нижнюю губу… чем, собственно, не вызвал в жестоком девичьем сердце ни капельки чувств. Аша была холодна. Ух, мне аж стало немного жаль парня, но… ни-ни, она моя. Надеюсь, от него не будет проблем.

«Не будет» — одними глазами дал понять лорд Ботли.

Следом были прочие Дома и представители Железных островов. Винчи, Драммы, Орквуды, Айронмейкеры, Сандерли, Тауни, Мерлины… все как один высокомерны и невежественны, пустословы и пустозвоны. Таких, впрочем, и среди моих вассалов полно. Удалось выделиться из этой массы только двум старикам, Дунстану Драмму и Эрику Айронмейкеру. Драмм тем, что на его поясе висел настоящий валирийский клинок — Багряный Дождь, а Айронмейкер остатками былой мощи, что доживала в старике последние годы.

Поскольку именно Аша выступала своеобразным гидом в этом микромире островной аристократии, девушка в какой-то момент явно устала от бесконечных имён и титулов, но, благо, всё это должно было когда-нибудь закончиться. Мы осознали себя в противоположном от трона конце зала, оказавшись в своеобразном парадоксе — в гомонящей толпе, но абсолютном одиночестве. Тронный зал бурлил, отовсюду был слышен смех, разговоры и переругивания, а вдалеке Зевсом громогласно смеялся Роберт. Казалось, разгоряченному высшему обществу королевства уже было далеко не до виновников события. Люди перемешались, лорды и леди знакомились, наводили мосты или придавали новую свежесть старым ранам.

Я уж было хотел направиться обратно к королю и лорду Грейджою, но был остановлен Ашей.

— Давай уйдём отсюда. — Грустно и ломко промолвила девушка, после продолжив с затаённой надеждой. — Я соскучилась…

— Аша, мы должны… — попытался протестовать, но… увы.

— Ренли, прошу.

Как тут можно устоять?

— Хорошо, — быстро «клюнул» в губы обрадованной девушки, — только один момент.

Марик всё это время ненавязчиво отирался неподалеку, около одной из колонн, и быстро уловил мой требовательный взор. Минимальным количеством переглядываний и кивков я дал понять, что собираюсь покинуть столь шумное место со своей дамой, на что мой верный оруженосец коротко поклонился и стал продираться к Железному трону, дабы предупредить кого-либо из свитских.

* * *

Далеко уйти нам было не дано, забравшись в одну из неприметных ниш, мы утонули во взаимной ласке. Мои руки по-хозяйски обследовали утянутые в кожаные бриджи ножки возлюбленной… особенно ту часть, откуда они и её тяга к приключениям берут своё начало. Аша, в свою очередь, и не думала ослаблять захват вкруг моей шеи и прерывать поцелуй. Откровенно говоря, мне было тяжело устоять, чтобы не разложить девушку прямо здесь… всё-таки кто бы что ни говорил, а у мужского организма имеется ограниченный запас воздержания даже при регулярном спуске пара. Но даже так… что не говори, а силу воли в доблестной российской армии мне привили весьма успешно.

К моему большому неудовольствию, Аша всё-таки прервала страстные лобызания, сместив свои ручки мне на щёки, и отстранилась. В глазах у девушки стояли слезы, а где-то за ними явно бурлил наваристый бульон эмоций и переживаний, тревог и невысказанных угроз, изрядно приправленных её истинной сутью собственницы и лидера заслуживших все грозные эпитеты в свой адрес безжалостных головорезов. Девушку переполнял океан эмоций от, казалось, бесконечной череды событий, на которые повлиять она была не способна, и от которых, при этом, зависела её судьба. Да ещё и происходило всё в очень сжатые сроки. Ашу обуревали и обуревают чувства и эмоции, которым она не может дать выход. Попросту не умеет.

— Ну, что ты, милая? — Моя правая ладонь огладила щеку девушки, большим пальцем убирая народившуюся слезинку. — Всё. Уже всё. Ты здесь, в моих руках. А вскоре и примеришь мой плащ…

— Я должна тебе кое-что рассказать… — Аша, собравшись с духом, прервала меня, вновь пряча свои тёмные глаза, но вырываться из объятий не стала.

— Это как-то связано с Дорном? — Не без неприкрытой иронии уточнил, с мягкой улыбкой рассматривая так полюбившиеся черты лица.

— Да… — На глухом выдохе выдавила из себя девушка.

— Леди Ним? — На мой следующий вопрос Аша сразу не ответила, скрыв личико, уткнувшись мне в грудь.

— Откуда… как? — Послышался сдавленный вопрос.

— Лорд Варис часто хвалит меня за проницательность, дорогая. — Мне оставалась только прижать девушку к себе покрепче, оказывая невербальную поддержку. — Льстит, безусловно, но в этой лести есть и толика истины. Да и победный взгляд Нимерии был выразительнее и красноречивее любых слов.

— Сучка. — Последовал короткий, но ёмкий комментарий немного успокоившейся невесты. — Но красивая.

— Тут не поспоришь, — задумчивым голосом промолвил, чем вызвал бурную реакцию притихшей Грейджой.

Аша моментально подняла свои прелестные глазки, хмурясь и бросая на меня чуть прищуренный взгляд, полный самых разных значений. Само очарование.

— А ты был щедр на комплименты, дорогой. — «Дорогой» был произнесен тем самым тоном, который не предвещал ничего хорошего для этого самого «дорогого». — Вон как у этих шлюшек загорелись глазки.

— А как ещё мне ворошить угли твоей страсти? — Невинно задался вопросом. — Столько времени, такие дистанции. Как не забояться, что ты вдруг охладеешь ко мне?

— Ворошить. Угли. Моей. Страсти. Так значит? — Аша отчеканила каждое слово, словно пробуя их на вкус, с неверием ощутив на языке терпкий, волнующий и вместе с тем омерзительный вкус ревности.

Девичья фигурка мигом налилась силой и напором, сжав меня в крепких объятиях, и наградив требовательным, по-настоящему властным поцелуем. Очень долгим поцелуем, который всё же пришлось прервать.

— Понятно! — Отдышавшись воскликнула Грейджой. — Только посмей ещё раз сказать подобное! Понятно?!

— Как скажешь, дорогая. — Мне оставалось только подыгрывать.

— И только посмей лезть под юбки дорнийкам без спросу! — Душевный подъём Аши и не думал утихать. — Иначе лично протащу каждую под килем!

Мне оставалось только любоваться своей малышкой… погодите… что?

Э?!

Глава 36

Порой мы совершенно не ценим те мелочи жизни, которые её наполняют и создают становящийся нормой комфорт. Не ценим мы и то весьма ограниченное время, что нам отпущено. Стоит только эту «мелочь» потерять, как душа начинает ныть и стенать, вызывая в разуме фантомную боль былых эмоций. Страшное это чувство — скорбь и сожаление по ушедшему, что уже никак не возвратить. Постоянные поиски «новых» привычных вкусов, жизнь бьющая ключом, хитросплетение политических интриг и красивые женщины отвлекают — и тем спасают, — несчастную заблудшую душу, но настают моменты, когда образы из былой, уже совсем иной жизни восстают болезненными, но столь сладкими миражами.

Тяжело смириться с одним, казалось бы, самым очевидным и фундаментальным фактом, что ты — мертвец. «Перерожденец», «вселенец», «реинкорнатор»… как хочешь это назови, — вопрос вкуса, — а суть вещей определение не меняет. Ты жив и одновременно мёртв. Ты любишь, ненавидишь, борешься, ставишь цели и планы, к чему-то стремишься и живёшь, как можешь, как умеешь, а иногда даже как хочешь. Но настают минуты тишины, когда с горьким отчаянием вспоминаешь, осознаёшь как в первый раз, всем своим нутром, что больше никогда не проснешься в своей квартире. Не приготовишь свой любимый завтрак, не сваришь любимый кофе, не выкуришь сигаретку на балконе. Никогда более не перечитаешь любимую книгу, не посмотришь фильм, не услышишь музыку, которой вскормлен с пелёнок. Забудутся голоса любимых и детей, их лица выцветут и замылятся, и они будут жить только в твоём сознании, пока, в конце концов, не умрут вместе с тобой. Ещё раз…

Неожиданные прикосновения любимой вырвали из водоворота меланхолии и уныния, вызванных неожиданно нахлынувшим желанием закурить после «более тесного общения» с моей невестой. Меня нежно обняли со спины, смыкая тонкие девичьи ручки замком на животе, а острый подбородок Аши, теперь уже вместе со мной наблюдавшей за спящим городом, упёрся мне в правое плечо. Аша прижалась всем телом, и ни мой лёгкий халат, ни её ночная рубаха не могли скрыть жар наших тел. После долгой разлуки она то и дело при возможности стремилась оказаться ко мне настолько близко, прижать настолько крепко, словно боялась, что я исчезну. Глупышка… а, в прочем, глупышка ли? Ещё не успевшие развеяться остатки меланхолии шептали, что эта жизнь, как и предыдущая, может оказаться не менее скоротечной и внезапно оборвавшейся. Именно эта мысль, впрочем, заставила меланхолию отступать — всякий момент нужно ценить и проживать в полной мере.

— Я так тебе этого и не сказала… — Аша прижалась ещё сильнее, не давая мне повернуться к ней лицом, говоря гулко и ломко, — прости. Я не должна была этого делать. Меня как будто… не хочу оправдываться. И не буду. Нимерия была так…

Не дослушав, я мягко рассмеялся, млея от тепла любимой и её попытки спрятать сквозившее в ломоте голоса искреннее раскаяние за бравадой и зубоскальством. Интересно, как её повадки раскроются, когда залихватская капитанша станет всё больше и больше времени проводить при дворе?

— Милая, зная тебя и будучи наслышанным о дорнийцах и дорнийках, сложно было ожидать другого итога твоего там прибывания. — Сзади послышался злобный и протяжный выдох, но пока всё обошлось без членовредительства. — Тем более, у леди Ним есть одно неоспоримое позитивное качество, которое я в ней крайне ценю.

— И какое же? — Удивлённо-негодующе ответила девушка, слегка растерявшись.

— У неё нет члена, — Аша гаденько захихикала в моё плечо, но резко прекратила, стоило мне продолжить, — в отличие от Кварла Девицы.

— Кто?

Объятия Аши стала сильнее, потеряв толику присущей им нежности, а голос отливал холодком, происхождение которого я, познакомившись, наконец, с Бейлоном, мог смело отнести к фамильным чертам. Холодок, который мог бы обернуться вящим ужасом для обладателя длинного языка.

— Привыкай, дорогая, — я постарался вложить достаточно тепла в иронию моего комментария, чтобы не сбить курс беседы к совсем уж тёмным водам, — что в столице добросердечных господ и дам, всех этих поборников правды и справедливости, как собак нерезаных.

— Я не была с ним с тех пор, как… — быстро и серьёзным тоном начала оправдываться Аша, но мне этого было не нужно.

— Знаю.

Я нежно огладил руки Аши, положив свои руки поверх её, и мягко их разомкнул, повернувшись, наконец, к ней лицом и встретив блеск внимательных глаз, выдававших напряжение и обилие немых вопросов.

— Через пару дней всё изменится. Мы перестанем быть просто любовниками, а станем мужем и женой. Ты станешь Ашей Баратеон и перестанешь принадлежать себе. Впрочем, как и я.

— О чём ты говоришь? — Тихо спросила Аша, не став протестовать против моего тезиса.

— Что такое наш брак, Аша? — Задал вопрос в тишину, силясь оторвать взгляд — безуспешно, конечно же, — от серых глаз, приобретших сейчас оттенок мрачнеющего перед штормом неба.

— Союз семей. — Подумав, ответила девушка, тоже не разрывая тесный зрительный контакт.

— Верно. А для чего он? — Продолжал выводить девушку на нужную дорожку размышлений.

— Чтобы, — Аша заговорила чуть медленнее, перебирая мысли и не демонстрируя явного недовольства от вынужденной игры в «угадайку», — упрочить положение. Стать сильнее.

— Для чего необходимо становиться сильнее? — Я обнял девушку за талию и сам почти не заметил, как склонился поближе к её лицу.

Последовала короткая пауза. По глазам Аши было видно, как она в уме сама шла от одного ответа к другому, предвосхищая очередной наводящий вопрос. Общей массы наших встреч, разговоров и споров уже было достаточно для такого привычно, осмелюсь даже сказать «семейного» общения.

— Для победы, — Аша нащупала ответ, но предположение было озвучено очень осторожно из-за таящегося за ним веса, — в войне?

— В войне за что? — Требовательно и резко спросил, окончательно выбив тем самым девушку из своеобразного транса и наших гляделок.

— Власть. — Ответила Аша, ни секунды не задумываясь.

— Власть, — повторил я за ней, кивая, и поспешил развить свою мысль, — но власть кого? Твоего отца, твоих дядьев или наших братьев?

В ответ Аша промолчала, явно не найдясь с ответом на столь неожиданный вопрос. В такой плоскости на ситуацию она явно не смотрела.

— Подчинение отцу и своим старшим родичам было правильным, когда ты находилась под их опекой и защитой, выступая под их знамёнами. Но теперь для нас больше не будут важны личные цели и интересы Ренли и Аши, Баратеонов Железного трона и Грейджоев с Пайка, а только интересы семьи. Нашей семьи, наших детей и потомков. Её защита — наша обязанность, священная, независимо от того, каким Богам мы молимся.

Нежно провел рукой по щеке возлюбленной, явно ошеломлённой от того, какой оборот приняла наша беседа. Непохоже, впрочем, что сказанное её сильно смущало. В конце концов, у неё должны были мелькать похожие мысли, пусть и, подозреваю, нечётко сформулированные.

— Теперь, мы одна семья, — одна команда, — и действовать должны заодно. Иначе погибнем порознь. Понимаешь, любимая?

— Конечно, я понимаю, — с явным раздражением ответила Аша, но отстраняться не стала, — меня всё детство поучали долгом перед семьей. Теперь ты. Для чего?

— Чтобы ты была бдительна и благоразумна. — О, Аша явно возмутилась и, судя по вспыхнувшему в глазах гневу, намеревалась много озвучить, но я не дал ей времени даже слово вставить. — Я доверяю тебе. А ещё я знаю, что ты импульсивна и можешь принимать решение чувством, а не разумом. Последнее… не всегда плохо, конечно. Но я не исключаю, что может настать такой момент, когда я прикажу тебе сидеть в Штормовом Пределе и защищать наших детей. Я хочу быть уверенным, что могу положиться на тебя.

Затишье выдалось слишком долгим.

— Значит, дорогой, хочешь, чтобы я сидела в высокой башне и рожала детей, пока ты будешь развлекаться? — Из уст девушки лился едкий яд, готовый парализовать, а затем и убить незадачливого муженька… благо, у меня имеется иммунитет.

— О нет, дорогая! — Стремительным движением захватил в свои цепкие лапы её щечки, попутно не давая себя укусить. — Разве могу я так поступить с Железнорождённой?! Именно ты будешь распоряжаться, командовать, следить за порядком на кораблях своих и тех твоих соотечественников, кто захочет попытать счастье в общем с нами деле. Не одному же мне тянуть бремя по возвеличиванию нашего Дома…

— А ты хитёр, дорогой. — Лукаво хмыкнула Аша. — Решил воспользоваться мной для сманивания капитанов железнорождённых?

— К кому они пойдут на службу более охотливо? К смазливому и мягкотелому зелёному лорду или к капитану «Чёрного Ветра», дочке самого Кракена?

— Льстец. Но спорить с тобой трудно. — Ехидно улыбнулась девушка, сократив и так невеликое расстояние и прильнув ко мне, в то время как её коготки аккуратно впились в плечи и начали чертить себе путь ниже, ниже и ниже… — Но, ты упускаешь один очень важный момент во всех своих высокомудрых рассуждения.

— Какой же? — Признаться, говорить и мыслить становилось всё сложнее.

— Семье нужен наследник. — Горячий шепот обжог правое ухо. — А ты не особо-то и стараешься…

— Нужен — значит будет.

В следующий миг, Аша довольно взвизгнула.

* * *

— Не стоит сомневаться во мне, Ренли…

Уставшим голосом неожиданно заявила Аша, отлёживаясь на моей груди да забросив сверху свою изящную ножку. Девушка явно осмыслила всё сказанное мною полчаса назад и теперь была готова к конструктивному разговору.

— Отец воспитывал меня серьёзно, знаешь? Думаю, он хотел вложить в меня то, что не мог в Теона. Я прекрасно понимаю разницу между простым моряком, воином и лордом. Такими, особенно, как ты с отцом. Править землями совсем не то же самое, что вести корабль по ветру…

Я… а что я? Не перебивая и давая возможность выговориться, лишь мягко водил рукой по её спине, еле касаясь нежной кожи пальцами.

— У меня не было другого мужчины после нашей первой встречи, — продолжала Аша, слегка смутившись и явно не собираясь играться в невозмутимую наглость, — я верна тебе… была. С Нимерией всё вышло… очень быстро и стремительно. Да и… мне тогда казалось, что ты был бы не против. Да-да, слабое оправдание.

Аша ненадолго умолкла, а я так и продолжал слушать, не прекращая поглаживаний.

— Такого больше не повторится, клянусь.

— Не стоит, — мягко перебил свою расчувствовавшуюся красавицу, — возможно, я пожалею об этом, но легче посадить тебя на цепь, чем сковать твою вольнолюбивую натуру. А я не настолько жесток…

— Ой-ой, какие жуткие мысли бродят в твоей голове! — Хихикнула Аша.

— Я, — как всё-таки тяжело давались эти слова, — дозволяю делить ложе с девушками. Разумеется, проявляя всю возможную здоровую осмотрительность. Но если мужч…

— Не продолжай, — Аша приподняла голову с моей груди и её глаза вновь захватили всё моё внимание, — на Железных островах к этому относятся гораздо серьезнее, чем у вас, зелёных.

— Я должен был это сказать. — Я упрямствовал. — Никаких недомолвок.

— Понимаю. — Голос её был спокойным и серьёзным. — Но я верна нашей семье — в этом тебе сомневаться не придётся.

— Знаю… — Продолжить мне уже не дали.

Аша молча сблизилась и подарила мне поцелуй. Лёгкий и нежный вначале, он не спешил завершаться и с каждой секундой «тяжелел», наполняясь хорошо нам понятным и обоюдным желанием.

— Ты не пожалеешь… — последнее, что произнесла Аша прежде, чем нам стало не до разговоров.

* * *

К нашему с Ашей взаимному сожалению, времени понежиться вместе в постели у нас не было. Свадьба была буквально на носу, и требовалось сделать ещё очень многое… в том числе и моей разлюбезной невесте. Начнём с того, что, как всем хорошо известно, на Железных островах нет такого понятия как «свадебное платье». Ну, вот так вот сложилось! Вместо оного, согласно древнейшей традиции, был в наличии только богато украшенный гербовый плащ. В принципе… для соблюдения всех необходимых свадебных обрядов этого вполне достаточно. Однако! Помимо того — и я твёрдо убеждён в этом, — что любая девочка, будь она хоть трижды капитаншей поклоняющихся К'тулху пиратов, очень сильно хочет блистать на собственной свадьбе да в лучшем во всем мире свадебном платье, которое спустя много лет можно будет показывать внукам и внучкам. Плюс, разумеется, это понты. А какая свадьба без понтов? Только беспонтовая! Я такую точно нехочу.

Вместе с тем, богатое и дорогое свадебное платье на девушке из Дома Грейджоев будет недвусмысленной декларацией всем присутствующим. Декларацией того, что вот эти симпатичные брутальные господа-головорезы и «вольные мореходы севера» — не какие-то страшные и далёкие язычники, а обычные, нормальные парни. Такие же, собственно, как мы! Люди, с которыми можно легко найти общий язык и даже о чём-либо договориться, как это сделал всем небезызвестный Ренли Баратеон. Следовательно, очень на это надеюсь, как минимум, в высшем обществе королевства и в самой столице ослабнет закрепившееся жёсткое неприятие железнорождённых. Аккуратно и размеренно мы размоем негативный имидж железнорождённых. А до тех пор… до тех пор Аше придётся немного пострадать.

А как иначе? Одни из первых же вопросов Лизы Аррен относительно свадебного платья, откровенно говоря, поставили меня в тупик, ибо в этих вопросах я был несведущ от слова «совсем». Началось всё с того самого «будет ли у Аши вообще платье?», а закончилось лёгкой мигренью. В связи с этим, посовещавшись с леди Аррен, мною было принято решения о создании стратегического резерва свадебных платьев, чем я слегка шокировал эту самую леди Аррен… в положительном ключе, естественно. Ну а как ещё быть? Размеры невесты я помню только «наощупь», а что касалось цветов, тканей, фасона… здесь я — красивая круглая цифра есть полный ноль. Благо, что швей и портных в столице предостаточно — было бы странно обратное, при учёте такого количества придворных дам. В общем… нужно было только сделать заказ на несколько сотен платьев. Точнее — отдельных элементов, чтобы, скажем так, по итогу было платье с «модульной конструкцией». Аша выберет наиболее понравившиеся ей части нужного размера, которые за полдня можно будет сшить в единое целое. Руководствуясь той же логикой, был совершён заказ и у ювелиров, что на сегодняшний день сделали несколько комплектов украшений. Само собой, все элементы, как платья, так и украшений делались под конкретные цвета и символы Дома Грейджоев, что, надеюсь, Аша оценит по достоинству.

Я, в свою очередь, совместно с лордом Бейлоном и его свитой, состоящей также из многих лордов, отправились смотреть приданое и знакомиться с экипажами. А смотреть, откровенно говоря, было на что. В глаза сразу бросалась разница в технологиях и качестве строительства кораблей у железнорождённых, что немудрено. Будь то «Великий кракен» лорда Грейджоя, «Морская песнь» Харлоу, «Ночная летунья» Блэктайда или «Громобой» Драмма — все эти корабли построены хоть и в единой традиции, но абсолютно по-разному. «Великий кракен»? Самая настоящая древнеримская пентера (или квинквирема, как кому удобней). «Морская песнь» — «дом пожиже, труба пониже», но тоже вполне себе представительная галера. «Ночная летунья» и «Громобой» вообще откровенные драккары. Очень большие, но драккары же. Подобным образом выглядит весь флот железнорождённых — пестрая сборная солянка. Но это что-то само собой разумеющееся, поскольку флот этот частный, и каждый отдельно взятый капитан строит такой корабль, который ему нужен, и который он может себе позволить.

Большей части железнорождённых, по сути, и не нужны большие корабли. Достаточно лонгшипов, ведь они не ведут обширную торговлю, не совершают в массовом порядке особо дальних походов. Всё, что им нужно, так это судно, способное доставить десант в два-три десятка человек на берег и обратно. То есть, им нужно судно исключительно для плановых грабежей и насилия. Ни когг, ни галеон, ни каракка на подобное не способны, да и подавляющее большинство достаточно крупных галер тоже. Ну… здесь-то и кроется это яркое и показательное исключение — Железный флот. Просто исключительное изобретение и личная заслуга Бейлона Грейджоя, до которого подобным на островах никто не занимался. Как, наверное, и в Вестеросе.

Лорд Грейджой подошёл к созданию Железного флота крайне обстоятельно и серьёзно — почти что можно сказать «с научным подходом», — и строить он его начал практически с нуля, отступив от традиционных методик, господствовавших на островах. На протяжении пяти лет Бейлон строил корабли исключительно, как бы сказали в моё время и моём мире, «по одному проекту». Не увлекаясь гигантоманией, не ударяясь в украшательство и попытки построить некую «вундерваффлю», ничего из этого. Просто сотня галер, под конец сборки которых каждый мастеровой, наверняка, точно знал, сколько на каждое отдельное судно нужно брёвен, досок, гвоздей, парусины, пеньки и вёсел, да мог собрать его с закрытыми глазами. Очень и очень достойно, ибо добиться подобного от людей, в принципе не знающих, что такое «чертёж» и «сметная документация» — очень непросто. Благодаря данному подходу, Бейлону удалось не только построить большой военный флот за очень короткое время, но и, благодаря «серийности», значительно снизить стоимость постройки и содержания конкретного корабля. Это начиналось с самого банального — за счёт точного знания необходимых материалов и их количества.

Интересно, что примерно в это же время о господстве на море задумался и Тайвин Ланнистер, заложив в Ланниспорте крупный и могучий флот, который бы не уступал в размерах флотам менее значительных, по мнению Старого льва, Домов. По всей видимости, были у Тайвина вполне конкретные планы по господству в Закатном море, которые, не могли в полной мере осуществиться, пока у «каких-то там» Грейджоев и Редвинов флот был гораздо больше. В итоге лорд Тайвин вбухал абсолютно неприличные деньги во флот, построив большое количество больших и красивых кораблей с вычурными украшениями вдоль бортов, статуями, барельефами и ярко-алыми парусами. Флот, всем своим видом кричащий о богатстве Дома, способного спустить на воду такое совершенство… и всё это было построено для того, чтобы сгореть в ярком пламени восстания Бейлона Грейджоя. Железный флот приплыл, увидел и уничтожил флот Ланнистеров в порту, не дав тому даже сняться с якорей. Столь унизительное поражение и гибель флота, как я подозреваю, привело к экономической катастрофе для Дома Ланнистеров, которая не для всех очевидна. Почему я так думаю? Ланнистеры больше не строят корабли. Никакие, кроме, разве что, рыбацких баркасов. На сегодняшний момент у Ланнистеров нет флота от слова «совсем».

Возвращаясь к Железному флоту… пять обещанных мне галей как раз являлись его частью. Пять сильно схожих друг с другом кораблей, по которым можно достаточно легко оценить весь Железный флот. Начнём с того, что это точно не драккары. Высокие и усиленные борта, обитые железом тараны, палуба с метательными машинами и скорпионами. Парой слов — классические хорошие галеры, которые отличались друг от друга разве что годами постройки. И все они, что меня очень радовало, были исключительно в приличном состоянии. Был мною обнаружен и ещё один прелюбопытнейший факт — несмотря на то, что галеи Железного флота все относят к классу «стовёсельных», в действительности они ими не являются. На каждом судне гребное вооружение не превышало шестидесяти четырех вёсел. Почему так? Экономия экипажа и припасов, а также полезного объёма, который можно заполнить грузом или добычей… не в ущерб боеспособности корабля, разумеется. Как мне удалось понять, подобная конфигурация была выработана эмпирическим путём в течение длительного времени. Ответственный и прагматичный подход. Одобряем.

Совершенно иная ситуация с крупными парусными кораблями, а в данном конкретном случае — с каракками. Всего, как и договаривались, лорд Бейлон притащил их три штуки во всём том же отличном состоянии, но даже при поверхностном рассмотрении бросалось в глаза, что они представляли собой «разносол», что выражалось как в надстройках и внутреннем устройстве, так и в водоизмещении. Наиболее крупная каракка была водоизмещением в тонн триста тире четыреста и с тремя палубами. Оставшиеся были поскромнее — двухпалубные тонн в сто пятьдесят тире двести, явно постройки наших восточных соседей. Но такой разброс в каракках был понятен, ибо господа «железнодорожники» такие корабли не строили. Для них это дорого, для них это бесполезно. Да и зачем? Вон, в море полно таких! На любой вкус! Пожалуйста, выбирай! Так что совершенно правильно будет утверждать, что все каракки в «свадебной» эскадре — трофеи спасательных операций на море. Что спасали? Драгоценный груз от владельцев, конечно же.

И относительно груза! Естественно, корабли приплыли в столицу не пустые. Всё согласно брачному договору: меха, янтарь, обсидиан, моржовая и слоновая кость. В общем, всё то, что можно очень выгодно продать на рынках Королевской гавани. Правда, тут же возникает ещё один вопрос… откуда такие богатства на преимущественно скальных Железных островах? Ни один железнорождённый не признается, но все личности из разряда «кому надо» в курсе, что подданные Грейджоев спокойно себе торгуют с одичалыми. Две недели пути на север и перед мореходами предстают Стылый берег и южная оконечность горного хребта под названием Клыки Мороза, у подножия которого протекает река Молочная, впадающая в Ледовый залив. А так как на западном берегу у Ночного Дозора нет флота и гарнизоны крайне малочисленны, а у лордов севера также нет хоть сколько-нибудь значимого морского присутствия: торгуй — не хочу! Чем, собственно, Грейджои и их вассалы и занимаются на регулярной основе. Тот же мех, драгоценная кость и янтарь в обмен на железные и бронзовые инструменты, оружие и броню… не самого лучшего качества, если честно, но более чем достаточного для такой клиентской базы. Как на это смотрят окружающие цивилизованные люди? Никто не в курсе, потому что их не спрашивают, а самостоятельно задавить эту торговлю у них нет ни сил, ни средств. Впрочем, справедливо и то, что вся северная торговля Железных островов не отличается большими объёмами и носит эпизодический характер. В принципе, это легко можно будет исправить.

Вместе с лордом Бейлоном мы осмотрели все корабли, в том числе поднимаясь на борт каждого, ведя попутно светские беседы… ага. Да. Конечно. Ещё смеялись как кони и звали друг друга в гости… нет, конечно. Грейджой — человек, сделанный из совсем другого теста. Вырванный из суровой культуры и жестоких обычаев, он не трепался просто так. В основном отвечал на мои вопросы в манере «сказал как отрезал» и односложно, явно не слишком благожелательно перенося мою компанию. Я, в свою очередь, всё понимая и стараясь тестю особенно не досаждать, переговаривался в основном с лордом Харлоу. Сами железнорожденные — что члены команд, что капитаны, — относились ко мне, само собой, настороженно, если не с не выходящим за рамки дозволенного вызовом, чётко давая понять, что служат они леди Грейджой, а не какому-то зелёному лордику. Ну и Боги с ними. Мне эта матросская гордость понятна, и я хорошо знаю идеальный способ работы с ней на данный момент.

Ничего не делать.

Я могу лишь держать себя достойно, не давая никому возможности потом молоть языками. Разбираться со всем этим будет уже сама Аша.

* * *

Под конец нашего осмотра, лорд Грейджой, заявив, что свой долг исполнил, тактично отчалил, сославшись на дела. Запрыгнув на одну из лодок, матросы которой активно заработали вёслами в сторону «Великого кракена», Лорд-Жнец занял место на носу и замер горделивой статуей самому себе, оставляя нас с Харлоу на борту самой крупной каракки с именем «Поморник». Какие у него могут быть дела никто, разумеется, уточнять не стал, но дышать после его ухода стало полегче.

— Надеюсь, Вы не воспринимаете близко к сердцу холодность лорда Грейджоя? — Харлоу встал рядом, провожая взглядом своего сюзерена.

— Возможно, если бы леди Аша не провела эту ночь в моих покоях, — иронично заметил, прекрасно понимая, что это мой косяк, от которого следовало бы удержаться, — лорд Бейлон был бы более расположен к беседе.

— Возможно. — Родрик слабо улыбнулся. — А может и нет. В любом случае, не желает ли Ваша светлость составить нам компанию за обедом?

— Нам? — Заинтересованно уточнил, повернув голову к лорду.

— Признаюсь, милорд. — Лицо Родрика было задумчивым, но в глазах явственно виднелась заинтересованность продолжить разговор в более уединенной обстановке. — Впервые на моей памяти, лорды Железных островов были так заинтересованы во встрече с кем-либо на континенте…

— В таком случае не будем заставлять уважаемых господ ждать, — утвердительно кивнул… всё равно, до вечера я абсолютно свободен, — хоть узнаю, чем железнорожденные питаются.

На мои последние слова Харлоу слабо, но искренне улыбнулся, помня мои пристрастия.

Глава 37

Несмотря на то, что лордам с Железных островов были выделены пара постоялых дворов хорошего, вполне соответствующего дорогим гостям уровня, обед был организован на борту «Морской песни», корабле Родрика Харлоу. Выбор, в котором недвусмысленно читалось нежелание приглашённых лишний раз афишировать свой состав, а также давать поводы для пересудов о том, что же могло обсуждаться. Нет, этот званый обед не является каким-то секретным собранием… просто встреча, о которой участники и их минимальный возможный антураж не распространяются.

«Морская песнь» представляла собой двухпалубную галею вёсел на сорок да с надстройкой в районе кормы, где расположилась каюта самого Харлоу. Завершала образ, явно визуально отделяя галею от сестриц аналогичной постройки, расположившаяся на носу корабля фигура девушки с венком из водорослей. Поскольку «Морская песнь», как и прочие корабли настоящего века, не была оборудована смотровыми окнами и иллюминаторами, единственным источником освещения были несколько закрытых фонарей, использующих тюлений жир в качестве топлива, которые наполняли каюту не только светом, но и соответствующей палитрой ароматов. В помещении нас уже дожидались коллеги Харлоу по опасному бизнесу — самые могущественные феодалы Железных островов и, по совместительству, самые адекватные люди из тех мест. Люди, которым знакома суровость родного края, и которые не склонны её романтизировать сверх того, что стало уже частью культуры.

За прямоугольным столом расположилось и неспешно вело беседу трио, которое стихло и без лишней спешки поднялось со своих мест при нашем появлении. Самым значительным в нём был, разумеется, Горольд Гудбразер. Гудбразеры — могущественный дом Железных остров, который если и уступает Харлоу, то совсем незначительно. И, как и всё те же Харлоу, обладают большим число младших ветвей и вассалов, благодаря которым контролируют весь Большой Вик, — самый крупный и богатый остров, — и частично территории на Ормонте и Старом Вике. И это не просто «пустая площадь» — на землях Гудбразеров расположились богатые — самые богатые в регионе, — залежи свинца, олова и железа. Всё еще, несмотря даже на многовековую вырубку, достаточно леса на склонах гор и холмов, а вокруг острова обилие морского зверя и китов, чьи «внутренности» так ценятся по всему миру. Вместе с тем… Гудбразеры ещё и самый нелюбимый Дом жрецов Утонувшего, поскольку это многочисленное и «ветвистое» семейство живёт и процветает не на морском разбое, а на ремёслах и торговле.

Рядом с Гудбразером улыбался, поправляя свои усы, Савейн Ботли — владыка крупнейшего поселения на островах и близлежащих земель. Лордпорт не является рекордсменом по числу жителей, уступая в этом показателе большинству городов королевства, однако вотчина Ботли может похвастаться достаточно развитым производством. Чего только стоят большие верфи, на которых, собственно, и был построен Железный флот? Или целая треть города, которую занимают кузнецы, мастера и прочие ремесленники, изготавливающие весь перечень железных инструментов, утвари, оружия и доспехов? О, ужас! Есть даже своя купеческая гильдия под прямым патронажем лорда Савейна, который просто с издевательской лёгкостью почти полностью монополизировал всю внешнюю торговлю островов с внешним миром. А секрет успеха прост — большинство железнорождённых презирает торговлю (речь про «товарную за деньги»), считая это дело как минимум недостойным, а как максимум ещё и богохульным. Ботли же, завидев, что свято место пустует, твёрдо и уверенно его заняли, став официальными посредниками между своими мракобесами и чужестранцами, заимев-таки замечательный гешефт. Все счастливы и довольны. Ну… те, по крайней мере, кого не «забыли» спросить. И, само собой, Ботли являются очень близкими деловыми партнёрами Гудбразеров, что абсолютно неудивительно.

Третьим человеком в каюте оказался лорд Бейлор Блэктайд. Владыка острова — Чёрная Волна. Блэктайды хоть и славны великим прошлым, но на сегодняшний день не отличаются ни большой силой, ни авторитетом. Дом понёс близкие к катастрофичным потери во время восстания Бейлона Грейджоя. Потери не только в людях и кораблях, но и членах семьи. Помня об этом, многие Блэктайды — в том числе и глава Дома, — имеют стойкую неприязнь непосредственно к лорду Грейджою. Добавляет «специфику» в положение дома и тот факт, что его владыка был вырван из своей земли и культуры на очень длительный срок и… хорошо воспринял чужую. Лорд Блэктайд, приняв веру в Семерых в Староместе, активно отстаивает и продвигает её в своих владениях. Только вот выражается это не в гонениях, назначениях на новые места показательно новых и «правильно верующих» людей и пламенных речах, а в упорядочивание и развитии хозяйства в собственных владениях. Покровительство торговле и ремёслам, а также отказ от морского разбоя как экономического базиса. К большому удивлению многих местных жрецов и сочувствующих, «реформы» на Чёрной Волне проходят достаточно спокойно, а местное население отчего-то не восстаёт.

Гудбразеры, Ботли, Блэктайды и Харлоу, являются становым хребтом фронта по отказу от Старого закона на Железных островах. Это очень могущественный союз… в плане своего потенциала. Союз в высшей степени перспективный, но слабо организованный и неоформленный… ему не хватало лишь общей точки кристаллизации. «Не хватало», потому что таковая наконец-то нашлась — я. Старый закон не даёт этим лордам стать ещё богаче, стать ещё более могущественными, чем они являются на сегодняшний день. Вопиющая несправедливость, которую с моей помощью вполне возможно исправить, что лорд Харлоу и показал своим компаньонам.

— Милорды, — слово взял лорд Родрик, как хозяин «Морской песни», — позвольте вновь, уже «близко», представить Вам лорда Ренли Баратеона.

— Милорды, — я без промедления подхватил слова Родрика, — позвольте мне вновь выразить свою признательность за ваш визит и ваше внимание. Убеждён, наши встречи и знакомство многое сулят для нас всех в будущем.

— Ваша Светлость, благодарим за столь тёплый и радушный приём, — первым, как и ожидалось, стал отвечать своим глубоким и сильным голосом лорд Гудбразер, — это большая честь для нас…

Продолжая обмениваться взаимными приветствиями и полагающимися на данном этапе знакомства восхваляющими словами, мы постепенно расположились за стремительно наполняющимся разнообразными блюдами и напитками столом, организованном прилично выглядящими и одетыми в гербовые цвета Харлоу матросами. Жаркое из баранины, жаренные чайки, и только-только сваренные омары, к которым шёл соус из сливочного масла и зелени. Ну и, разумеется, свежий хлеб доставленный из города. Из напитков предложены красное вино и ароматный эль.

Не став строить из себя недотрогу и стесняшу, я сразу же полез своими загребущими руками к столь впечатляющему своим размером омару. Хруст безе… кхм… хитинового панциря и сладкая плоть ракообразного теперь были в моей полной власти. Мягкое мясо, которое так приятно запивать элем, буквально растворялось на волокна во рту. Коллеги-феодалы также не отставали и, обмениваясь дежурными словами, принялись за еду. И только когда был утолён первый голод, атмосфера стала потеплее, а я закончил с «шейкой» омара, уже принявшись выковыривать мясо из клешней, стал постепенно наклёвываться разговор, ради которого все мы здесь собрались.

— Как Вам дары нашего господина, милорд? — Прищурившись поинтересовался лорд Ботли, вытирая рукавом жир с длинных усов. — Говорят, за иных девиц лорды-отцы готовы были выложить в два раза больше.

— Что мне дело до прочих, лорд Савейн? — Закончив с омаром, я принялся вытирать руки об скатерть. — В нашем брачном союзе деньги — лишь приятное дополнение, а не причина. А другие пусть болтают. И так боюсь, будь на континенте более подробно известно о размере приданого моей дражайшей невесты, у меня мигом бы нашлось множество конкурентов.

Присутствующие вежливо заулыбались, отдавая должное незатейливой шутке. Шуткой, однако, это было только отчасти.

— К сожалению, — неторопливо продолжил изливать мысль под внимательным взором присутствующих, — до сих пор истинный потенциал и богатство Железных островов так никем и не был оценен по достоинству. Даже многими железнорождёнными.

— А Вы, Ваша светлость, стало быть, оценили?

Ирония так и выпирала из речи лорда Гудбразера, с интересом вступившего в разговор. Кажется, его товарищи, в целом, разделяют эти эмоции. Но откровенного негатива или неприятия их слов я не вижу.

— Ещё как оценил, лорд Горольд.

Пришлось сразу давить полезшую на лицо довольную и откровенно приторную лыбу, ибо невольно перед глазами пробежались наиболее запоминающиеся картинки прошедшей ночи. Прекраснейшей ночи, смею заметить… но лицо надо держать. Буквально. Прогнав приятные воспоминания, я продолжил сосредоточенно и серьёзно — пора окончательно уводить беседу в нужную сторону.

— Вы сами это знаете, — не задерживаясь слишком долго на ком-то конкретном, я оглядел собравшихся, — и именно поэтому вы здесь, милорды. Вы здесь, дабы предложить мне выгодную сделку.

Блэктайд также окинул взглядом собравшихся, в первую очередь своих компаньонов. Он уже не юнец, только что возглавивший свой дом после восьми лет бытия заложником в Староместе, но опыта и понимания своих же всё ещё не хватает… уверен, он не видит полный спектр некоторых намёков и не может в полной мере прочитать взгляды и чуть заметные невербальные сигналы, которыми обмениваются Гудбразер и Ботли. Сидевший же рядом со мной Харлоу вновь блеснул своей лёгкой улыбкой, ставшей прологом в уже его партии.

— Ваше торговое начинание весьма заинтересовало всех здесь присутствующих. И даже больше — мы готовы Вам предложить участие… уже в нашем предприятии.

Харлоу был как всегда лаконичен и аккуратно прямолинеен.

— Неожиданно… но интересно! — Я вполне искренне воскликнул, уже отлично представляя себе, о чём именно пойдёт речь.

— Северная торговля не менее выгодна, чем южная, милорд. — Мысль Родрика подхватил Ботли, отбросив всякий шутливый тон и став, уловив общее настроение, предельно серьёзным. — Сегодня Вы как раз могли наблюдать её плоды. Пушнина, рыбий зуб, китовый ус, янтарь… и это лишь немногое из того, что могут дать земли, лежащие за Стеной, и их дикий народ, что готов продать десяток фунтов пушнины за железную вилку или нож…

Что ж… лорд Ботли знал, о чём говорит, хоть и знатно приукрашивал ситуацию. И какими бы страшными историями и запретами ни была опутана тема, но сама по себе торговля с одичалыми не запрещена. Торгуй себе на здоровье, коль смелость позволяет! Но, как и в прочих рисковых делах, здесь имеют место быть определённые нюансы. С одичалыми торгуют многие: северяне, железнорождённые, восточные купцы и даже сам Ночной Дозор. Однако, сия торговля никогда не приобретала большого значения. Она никак не могла его приобрести.

Одичалые — дикари. С этим очевидным фактом не станет спорить никто. Они застряли в родоплеменном обществе без хоть сколько-нибудь заметных перспектив продвинуться дальше. Да и как, если в главе угла стоят изоляция и жесточайший дефицит металлов? И именно из-за последнего любое сельское хозяйство в данном регионе находится на крайне низком, буквально зачаточном уровне. При отсутствии хоть каких-то металлических орудий труда (медных, бронзовых, железных) невозможно обрабатывать достаточные площади земли. К слову, эти самые площади, для начала, неплохо бы очистить ещё от леса! А с каменными орудиями труда да в условиях низких температур это является очень непростой задачей, с которой справляются только самые организованные и многочисленные кланы. Развитие сельского хозяйства стопорит и отсутствие в землях за Стеной крупного рогатого скота — ни коров, ни лошадей, ни буйволов там не водится, а никого крупнее коз там не одомашнили. Конечно, там достаточно мамонтов, шерстистых носорогов и оленей, но согласитесь всё-таки, что это «немного другая» фауна. Таким образом… пахать землю приходится своими скромными человеческими силами, превращая сельское хозяйство в пытку длинною в жизнь. Это является основным препятствием возникновения какого-либо государства и экономики в этом регионе.

Большинство одичалых живут кланами численностью в пятьдесят тире сто человек, занимаясь в основном промыслами и собирательством, а при возможности разбоем. Какая в этих условиях может быть торговля? Разумеется, исключительно бартерная и в небольшом объёме. Товар в обмен на товар. И ведь одичалым есть, что предложить: пушнина, янтарь, драгоценная кость, обсидиан, жир, лес, мёд, воск и прочее-прочее-прочее. Но вот проблема… самим одичалым мало что нужно. Им не нужно золото и серебро, они не знают, что такое «деньги», им не нужны ткани, мрамор, цветные перья, краски и даже её величество корица. Чего они хотят, так это доброй стали! Мечи, молоты, секиры, кольчуги и столь ценимые ими наконечники для стрел, что так легко пробивают шкуры и стёганые доспехи, любимые братьями Ночного Дозора.

Да, торговля каким-либо оружием с одичалыми запрещена королевским законом под страхом смерти. Да, никого это не останавливает. Нет такого преступления, на которое не пойдёт капитал ради трёхсот процентов прибыли. Да и кто этому помешает? Крайне ослабший Ночной Дозор? Без шансов. Ситуация сложилась так, что те же железнорождённые спокойно ведут торговлю с одичалыми, а прямо доказать, что именно островитяне продают железо на север никто не может. Вот и ещё одна звонкая монетка в копилку взаимной неприязни между северянами и железнорождёнными.

Но при всех плюсах есть у северной торговли Железных островов и своя некрасивая изнанка — скромные объёмы. Главное, за чем железнорожённые плывут за Стену, в верховья реки Молочная, это лес. Отличные гвардейские сосны, которые обходятся им практически бесплатно, из которых и был построен практически весь Железный Флот. В цене и прочая древесина, которая используется уже в качестве топлива для металлообработки. Всё, что касается остальных ценных ресурсов, является уже просто небольшим приятным бонусом. Одичалых немного и со своим преимущественно кочевым (причём, на своих двоих) образом жизни они чисто физически не способны привести на обмен ту же пушнину или янтарь в «интересных» объёмах.

Получается следующее: несколько кланам, кочующим в бассейне реки Молочной, хорошо известно, что в это время года на реке появятся «варяги», которые будут рубить лес и торговать железом. Воевать с ними дураков нет, — издалека видно всё-таки, что люди серьёзные, — а значит можно и даже нужно торговать, что… тут же провоцирует локальную бойню за право первыми вести дела с пришельцами. Всё как всегда, кто первый — того и тапки. Точнее, если конкретней, того и стальные секиры, мечи и наконечники для копий и стрел. Но сколько полезного груза на продажу может притащить на себе среднее племя одичалых? Совсем немного. Да и сами железнорождённые не дураки, а потому не привозят много стали на обмен, прекрасно понимая, что это может привести к печальным для них последствиям. И всё-таки даже такой скромный объём неумолимо и стабильно порождает кровавый круговорот стали в племенах одичалых. Племя накапливает стальное оружие, раздаёт люлей соседям, захватывая их женщин и кочевья, а потом вновь распадается на более мелкие рода. Круговорот повторяется раз за разом, медленно распространяя сталь на этих холодных землях. И «почему-то» накапливаются в первую очередь именно товары военного назначения, а не то, что помогло бы в обработке земли…

В любом случае, у железнорождённых появляются крайне ценные товары, которые неплохо бы было продать за звонкую монету. Но куда? Как это ни удивительно, но в Старомест и Ланниспорт, которые дерут просто безбожные пошлины с этой торговли, откровенно наживаясь. Сволочи? Да, а ещё успешные бизнесмены, альтернатива которым лежит на берегах Узкого моря, но сопряжена с сомнительными перспективами и очень высокими рисками. Вот и поддерживают упорно господа железнорождённые эту откровенно несправедливую в их отношении торговлю. Впрочем, есть и множество иных негативных факторов, помимо пресловутой несправедливости: действия одичалых, гибель кораблей от непогоды и откровенное вредительство жрецов. Слуги Утонувшего спокойно воспринимают бартерную торговлю, но денежную на дух не переносят, в связи с чем регулярно и устраивают религиозные сходки у ворот замков, требуя выбросить «нечистое золото» в море, желательно, чтоб во время шторма. Иногда они даже имеют успех, что очень приходится по душе местным ныряльщикам и рыбакам, ведь такое золото уже благословлено Утонувшим и очищено от «зелёной скверны», а, стало быть, им можно пользоваться, абсолютно не боясь «озелениться» или прогневать Утонувшего. Вот так вот.

Однако повторюсь — Железные острова никогда не откажутся от данного торгового пути. И всё по одной простой причин — северная торговля является единственным источником «валюты», то есть серебра и золота для экономики Железных островов, без которых больно уж тяжко.

И вот, в этом скромненьком и безрадостном торговом треугольнике неожиданно всплывает имя Вашего покорного слуги.

— … всё, чего мы желаем, лорд Ренли, это справедливой цены. — Закончил, наконец, полит-экономический экскурс в регион лорд Ботли, осушив кубок эля после длинного монолога, пока остальные не сводили с меня глаз, ожидая реакции.

Господа явно готовились к настоящей встрече и довольно грамотно, чётко и ёмко изложили все местные расклады. Серьёзный подход, понимание моего интереса и надежда на достойное встречное предложение. Приятно, Неведомый побери, общаться с умными людьми! Теперь главное не продешевить.

— Немного непривычно слышать подобное из уст железнорождённого, лорд Ботли. — Улыбнулся собеседнику, но взгляд мой оставался по-деловому «сухим».

— Боюсь, милорд, крайне небольшому числу людей понятно реальное положение дел на Железных островах. Ещё меньше тех, кто стремится это исправить. — В разговор вновь вступил Харлоу, подержанный одобрительными кивками остальных присутствующих.

— А к какому числу относится лорд Грейджой? — Не мог не расставить все точки над «ай».

— Как видите, — недовольно пробасил Гудбразер, — его здесь нет.

— Предельно исчерпывающий ответ. — Только и оставалось промолвить, изобразив задумчивость.

Именно, что изобразить. Я не питаю иллюзий, а потому прекрасно понимаю, что островные феодалы — такие же сволочи, как и все прочие, и свою выгоду они точно упускать не намерены. Идут ли их действия на благо всего архипелага? Утонувший сие только знает! Для меня главное, что это ещё один источник дохода, способный упрочнить уже не только моё положение в королевстве, но и Аши на островах, одновременно ослабив Ланнистеров и Хайтауэров (в частности), лишив их одного из источников дармового дохода. Но это явно будет непросто…

— Вы должны отдавать себе отчёт, милорды, — продолжил нагнетать атмосферу, дабы поспособствовать договороспособности своих собеседников, — что ваш аппетит будет расти, и вы повезёте больше стали на север. Скрывать это будет уже гораздо сложнее. Моё нынешнее влияние при дворе весьма ограничено, и прикрывать вас… долго не смогу себе позволить.

Господа подобрались, явно уловив моё завуалированное согласие. Первым поспешил ответить Гудбразер.

— На Железных островах, Ваша светлость, есть тысячи вольных капитанов, которым не указ и сам король.

— Как мастеру над законом и брату короля, мне очень печально это слышать, лорд Горольд, — публично попенял на слова лорда, но не стал развивать данную тему… пусть трактуют это как угодно, — но, в любом случае, в ваших интересах сохранять в неведении, относительно объёмов торговли с одичалыми, своих соседей. Не в моих…

Сразу обозначил свою позицию, дабы более этот вопрос и проблема не всплывали в моём присутствии. Неосмотрительность в подобном вопросе может сильно осложнить, а где-то и обрушить многие мои начинания и прожекты. Лорды, однако, без колебаний со мной согласились, дружно кивнув.

— Впрочем, есть ещё одна… дилемма, милорды. — Сделав глоток эля, продолжил под внимательным взглядом окружающих. — Золото. Чтобы купить в Лордпорте дары севера за золото и серебро, сперва необходимо их откуда-то достать. И, как всем хорошо известно, Штормовые земли не славятся своими приисками, так что единственный источник драгоценных металлов для меня — торговля. В данный момент это торговля с Летними островами, которую я и пытаюсь развить. Выпадение такого объёма золота из столь скрупулёзно и мучительно настраиваемого торгового оборота может нанести много вреда. Вам ли не знать?

— Абсолютно верно, лорд Ренли. — Слово вновь взял лорд Ботли. — В чем мы и готовы помочь, передав в Ваше полное распоряжение, покуда будут в силе наши договоренности, три большие каракки с обученными, дисциплинированными и проверенными экипажами…

Неплохо, но недостаточно.

— Беспошлинная торговля в Лордпорте, на ваших землях и землях ваших вассалов, а также гарантия неприкосновенности моих кораблей и людей…

Внимательно обвожу взглядом присутствующих, выдавших абсолютно разные реакции на сказанное. Харлоу и Блэктайд были спокойны, лорд Ботли раздражённо дернул щекой, ибо он недополучит больше всех предполагаемой прибыли, а вот Гудбразер… широко улыбнулся.

— Вы и впрямь делец, лорд Ренли. — Гудбразер громко заржал, чем изрядно удивил Ботли с Харлоу. — Начинаю жалеть, что не отправил раньше одну из своих дочерей в столицу…

— Никогда не поздно, лорд Горольд. — Пожал плечами, улыбнувшись на спич лорда. — Моей будущей жене потребуется свита, а при мне и сейчас находится множество достойных рыцарей и отпрысков благородных домов.

А вот тут-то Гудбразер стих и задумался. Веселье из него не выбило, но глаза явно выдали, что он хорошенько призадумался. Думаю, он видит, что с моей стороны это не просто красивое словцо.

— Нага с Вами! — Воскликнул Ботли, явно успев за эти мгновения свести дебет с кредитом. — По рукам, лорд Ренли.

— Харлоу согласны с такими условиями… — выждав согласия коллеги, степенно молвил Родрик.

— Блэктайды тоже. — Поспешил ответить Бейлор.

— Гудбразеры в деле! — С усмешкой пробасил Горольд.

* * *

— Лорд Ренли! — Окликнул меня Блэктайд, стоило нам выбраться из лодки на причал. — Прошу извинить меня, но уделите ещё немного Вашего времени.

Было очевидно, что лорд Бейлор присутствовал на недавней сходке в качестве массовки, значительно уступая своим коллегам в важности и возможностях, будучи явно привлечённым к этому делу лордом Харлоу. Для чего? Сложно ответить с уверенностью. Возможно, он каким-то образом усиливает именно свою позицию на островах. Возможно, он балансирует чужую… тех же Гудбразеров. Впрочем, мне до этого нет пока никакого дела. Но вот сам Бейлор? Он высиживал статистом не просто по просьбе Харлоу, сейчас я в этом уверен совершенно точно.

— Разумеется, милорд. — Тепло улыбнулся мужчине. — Полагаю, неспешная прогулка после столь плотного обеда нам не повредит.

Благодарно кивнув, Блэктайд встал чуть позади от меня, принявшись быстро, но стройно излагать.

— От лорда Харлоу мне известно, что Вы готовы принять себе на службу капитанов железнорождённых для перевозки товаров по Узкому морю.

— Не совсем, — поспешил уточнить удивлённому Бейлору, — скорее… для сопровождения моих людей и моего груза.

— Это определённо другое дело. — Блэктайд улыбнулся, быстро разобравшись в словесной казуистике. — В таком случае, позвольте поучаствовать в этом мероприятии.

— Поучаствовать? — Я поразился, изобразив вверх удивления. — Столь значительный лорд? Вы не боитесь за свою репутацию?

— Репутацию? — Блэктайд криво и грустно улыбнулся. — Милорд, я не собираюсь сидеть на голых скалах и кормить дерьмом чаек, пока мимо проплывает такой шанс… действительно улучшить своё положение…

Я немного подивился столь резкому переходу от великосветской беседы к портовой ругани, но не могу сказать, что это меня оттолкнуло.

— Вместе с «Ночной летуньей» в моём распоряжении ещё тройка ладей.

Остановившись, я внимательно стал рассматривать лорда Бейлора. Молодой ещё мужчина с разорённым наследством на руках и перебитыми родичами. Что еще делать принципиальному человеку в своих воззрениях? Правильно, только бороться. С обстоятельствами, с прошлым, с общественным мнением, со всяким, кто встанет на пути. Желательно, найдя себе союзника в этом нелёгком деле. Иначе разрубят тебя на семь ровных кусочков, а твой соболиный плащ самодовольно примерит какой-нибудь мерзавец…

— Мой друг, ловите ветер всеми парусами, — положил правую руку на плечо Бейлора — и судьба будет Вам благоволить. Как и я. А пока… рад, что столь достойный человек отозвался на мой призыв. Добро пожаловать в команду.

В ответ, приложив правую руку к сердцу, лорд Блэктайд коротко поклонился.

Глава 38

По возвращению в Красный замок меня ждало поистине прелюбопытнейшее зрелище. Стоило только кавалькаде всадников во главе со мной пересечь замковый барбакан, как мы упёрлись в пёструю толпу придворных гостей, что шумно галдела, обступив ристалище. Этому месту всегда присуще общее внимание, ибо тут, как правило, оттачивают свои навыки рыцари и оруженосцы или же проводятся «домашние» турниры. Количество зрителей, однако, было слишком велико для рядовой тренировки. Ответы не заставили себя долго ждать — намётанный глаз тут же выцепил яркие одеяния дорнийцев, отчего сердце с тревогой застучало сильнее. А с ристалища явственно разносился лязг металла и ругательства… на ройнарском. Боги, хоть бы не дуэль Джейме и Красного Змея!

Но нет. Быстро осмотрев западный двор, я нашёл обоих. Вот Джейме Ланнистер в своих сияющих доспехах сопровождает короля, что бурно выказывает свою поддержку кому-то «на ринге». А вот и Оберин с Эларией и Квентином, что, расположившись на ступеньках Великого Чертога, с возвышенности наблюдают за происходящим…

Но за чем именно?! Ра-р, пекло! Да что здесь происходит?!

Соскочив с коня и передав узды подскочившим слугам, я быстрым шагом двинулся сквозь толпу, выискивая попутно знакомые лица в надежде получить хоть какие-то объяснения. При виде меня люди стала расступаться, позволяя без проблем добраться до огороженного края, но стоило мне только добраться до цели, как стремительное движение резко остановилось. Действительно… в свете представшей передо мной картины оставалось только поражённо замереть.

Две рослые фигуры, в которых из-за снаряжения и дистанции не сразу даже удалось признать женщин, отчаянно вели бой. Бриенна Тарт и Обара Сэнд… вот тебе и неожиданный ход истории. Тарт была в доспехах, — не парадных, само собой, — с щитом и затупленным тренировочным мечом. Обара же облачена кольчужно-кожаный доспех, а вооружилась на манер отца — коротким копьём с длинным лезвием… слава Богам, оно тоже не боевое. К восторгу публики и короля две девушки вели «тренировочный» бой, который, по всей видимости, был в самом разгаре и несильно уступал своим накалом бою настоящему. Обара двигалась быстро, нанося стремительные и мощные колющие удары, но все они, как один, разбивались о неприступный щит Бриенны. Сложно было сказать, выжидала последняя удобного момента или же потеряла инициативу под шквалом атак, но всё быстро встало на свои места — она всё-таки выжидала и схватила удобный для контратаки миг сразу же, как только тот соизволил появиться. Обара увлеклась, а её копьё срикошетировало об щит, и вот уже дорнийка провалилась вперёд, подставляя левый бок. Бриенна тут же полоснула клинком в области предплечья, но дорнийка всё-таки выкрутилась, буквально нырнув вперёд, чтобы уйти от атаки. Уйти ей, впрочем, не удалось — хоть и по касательной, но Бриенна задела соперницу. Даже проглядевшие момент зрители смогли бы понять это по яростному шипению Сэнд, из-за которого термин «песчаная змейка» начинал играть новыми яркими красками…

— Да-а-а! — Не сдерживая веселья и даже лёгкого злорадства рассмеялся Роберт, чей голос громогласно звенел с противоположной от меня стороны ристалища. — Штормовые земли!

«Штормовые земли!» — крик тут же подхватили рыцари и стюарды, бывшие в основном выходцами из вотчины Баратеонов. В их числе оказались и мои свитские.

Обара сплюнула и… стоит отдать ей должное — она держалась хорошо, не сводя внимательного взгляда со своей соперницы, не поддаваясь бушующим внутри эмоциям и игнорируя окружающий шум. Пролетел миг, и схватка продолжилась.

— Лорд Ренли. — Совсем рядом раздался женский голос с отчётливым ройнарским акцентом. — Вы пропустили самое интересное.

Увлечённый сперва мрачными предположениями и трагичными перспективами, а потом и схваткой, я и не заметил, как окружающие меня случайные зрители плавно сменились на свиту дорнийской принцессы. Арианна выплыла лебедем, встав по мою правую руку, еле-еле касаясь плечом. Известная маленькая манипуляция, но от того не менее приятная. Из дам рядом с принцессой была только Тиена, что с некоторым волнением наблюдала за боем, и парочка телохранителей. Один смуглый и чернявый с вышитыми ярко-жёлтыми лимонами на одежде… помнится, кто-то из Дальтов. Второй уже более примечательный — высокий, с красивыми валирийскими чертами лица, тёмными фиолетовыми глазами и прядью черных волос разделявшей волнистую серебряную шевелюру. Его я вспомнил сразу. Тот конченный, — а иного эпитета этот человек от меня никогда не дождётся, — что в книгах при первой возможности попытался убить Мирцеллу Баратеон. От далёких воспоминаний о прочитанной книге и пережитых эмоций по моим венам хлынул адреналин и ярость, а левая рука непроизвольно легла на эфес меча. Близость холодной и верной стали в присутствии человека, так легко согласившегося на убийство девочки,успокаивала.

— Принцесса, — с трудом подавив в себе деструктивные наклонности, я в полной мере сосредоточился на Арианне и её прелестной кузине, — уже не сомневаюсь в этом. Не расскажете ли, с чего всё началось?

— Как и всегда, с обычной тренировки. — С заметной иронией ответила принцесса. — Кто же знал, что при королевском дворе имеется столь впечатляющая воительница? Звон стали привлёк внимание короля и вот — мы все здесь.

— Леди Бриенна Тарт не просто воительница, — решил всё-таки внести немного ясности в происходящее, — а леди-юстициар королевства, и именно в этом её главная для короны ценность. Порядок на улицах города отчасти её заслуга.

— «Леди-юстициар»… не знала, что при дворе существует такая должность. — В голосе Арианны звучал интерес, а сама она не отрывала взора от поединка, как собственно и я.

— Эта новая должность, введённая из-за необходимости.

— Благодаря Вам, по всей видимости.

Дорнийка не спрашивала, она утверждала. И Арианна так подсластила свой голосок, что взор против воли устремлялся к её глазам цвета расплавленного молочного шоколада и чувственным губам.

— Разумеется. — Выдавил я, возвратив легонько качнувшееся самообладание, из неожиданно пересохшего горла одно единственное слово.

Арианна тем временем всем своим видом демонстрировала, что довольна произведённым эффектом. В целом, никто и не сомневался, что она умеет играть с мужчинами, даже с прожжёнными, как Ваш покорный слуга. Но… от этого не менее остро кольнула обида. Что ж, не всё коту масленица.

— Милорд! Так каковы Ваши ставки? — Сзади раздался весёлый и предвкушающий голос, обладателем которого оказался рыцарь Дальт.

— Ставки, сир? — Медленно повернул голову к смуглому дорнийцу, что праздновал очередную мелкую словесную победу своей госпожи хлеще её самой.

Однако под моим взглядом его залихватская улыбка стала-таки стремительно увядать, став уже бледноватой тенью самой себя. Но внимательно рассматривая загорелое и гладко выбритое лицо дорнийца, невольно понял сам для себя… как же я устал. Человеческая психика — очень гибкая, прямо-таки неожиданно прочная материя, особенно, если она в должной мере подготовлена к внешнему воздействию. Козни и интриги Ланнистеров, Аррена, Паука, Мизинца, откровенное пренебрежение и презрение Бейлона Грейджоя, а с ним и части железнорождённых, переживания относительно воплощения своих планов на Летних островах и Узком море, Аша, а теперь ещё и эти дорнийцы. Такой набор… немудрено, что с усталостью рука об руку пришло и раздражение. Особенно на рыцарей, что суют нос и подают голос, когда их владыки ведут беседу. Видимо, я совсем, нет, даже в край уже зазвизделся… но Боги! Боги, как же это утомительно — держаться, выверять, отвечать на выпад каждого зарвавшегося мальчишки. И, по всей видимости, весьма искусные в чтении лиц кузины всё-таки что-то рассмотрели в глубине моих глаз и мигом попытались немного выправить ситуацию.

— Сир Эндрю Дальт. — С несвойственной для своей «фарфоровой маски» поспешностью представила рыцаря Тиена Сэнд. — Наследник Лимонной рощи, телохранитель её высочества и наш друг.

Миленько. Но, несмотря на слова Сэнд, я продолжал сверлить взглядом всё сильнее и сильнее нервничающего рыцаря. Тут уже включилась Арианна, которая поспешила вновь привлечь моё внимание, убрав все лишние эмоции и врубив ауру торжественной надменности.

— Мы все были поражены столь выдающимися способностям леди Бриенны, лорд Ренли. От этого и взыграл азарт.

— Азарт… — задумчиво и с присущей Ренли мягкой улыбкой я повторил за принцессой, словно пробуя слово на вкус, и «отпуская», наконец, Дальта. — А почему бы и нет? Леди Бриенна определённо одержит верх в этом поединке.

— Вы так уверены в этом? — Тиена, которой бой был не столь интересен, всё-таки поспешила сразу выступить на защиту единокровной сестры. — Обара — искусная воительница, которую лично обучал и тренировал наш отец, Красный Змей. Она заслуженно считается одной из сильнейших воительниц Дорна…

— Прекрасно это вижу, миледи. — Бросил свой взор на поле боя, где наступило временное затишье, а противницы разошлись в разные углы, переводя дух. — Леди Обара просто великолепна с копьём — это бесспорно. Однако есть один очень важный нюанс…

— И какой же? — В отличие от Тиены, Арианна выглядела явно заинтересованной, хотя её нетерпеливость и была наиграна.

— Леди Бриенну не учили обращаться с мечом, — я продолжил размышление после небольшой паузы, простояв несколько секунд под вопросительными и удивлёнными взорами девушек, — её учили быть рыцарем. Воином. Для неё это не прихоть и не желание угодить кому бы то ни было, а насущная потребность и самореализация, единственный возможный путь в жизни. В то же время… скажите, сколько леди Обара взяла турниров?

Дорнийки аккуратно переглянулись перед ответом.

— Нисколько, — отрезала Арианна, — Обара не участвовала в турнирах.

— Вот как? — Я криво ухмыльнулся под теперь уже недовольными взглядами дорнийцев. — А ещё говорят, что в Дорне все равны, и женщины и мужчины… ладно. Леди Бриенне также было поставлено условие — чтобы вступить в мою домашнюю гвардию она должна была одного за другим одолеть пятерых опытных рыцарей. Как видите, она здесь. Единственная женщина рыцарь во всех Семи Королевств, обладающая не только физической силой и воинскими умениями, но и полностью понимающая других рыцарей, поскольку воспитана как наследница своего отца.

Принцесса Арианна на мои слова отвечать ничего не стала, продолжая невозмутимо наблюдать за возобновившейся схваткой, как, впрочем, и я.

— У леди Обары нет и шанса. — Припечатал в конце свой вердикт.

Дорнийцы недовольны и ответом, и его категоричностью. Нет, они даже возмущены! Но прекрасно понимают, что нет чести в словесной перепалке. К тому же… бой ещё только продолжается, и нужно дождаться его итогов.

А на ристалище в жизнь воплощались мои слова. Обара устала, и это не было следствием какой-то существенной ошибки на её стороне или какого-то трюка со стороны Бриенны. Всё кроется в тех преимуществах и рисках, которые несёт использование короткого копья со столь длинным и массивным наконечником. Большую часть времени Обара пусть с небольшим преимуществом, но удерживала инициативу, поскольку могла контролировать дистанцию и чаще была в нападении, стараясь заходить с разных сторон, ни в коем случае не повторяясь, чтобы противник не приметил закономерность и не смог ей воспользоваться. Но это же самое преимущество может сыграть и злую шутку. Обаре приходилось двигаться больше и наносить удары чаще, держа Бриенну на неудобном для неё расстоянии. Дорнийка крутилась и вертелась вокруг Тартской девы, словно оса, выдавая одним за другим фортели и пассы с целью запутать соперницу… всё так, как учил её Красный Змей. Казалось бы, такой наставник и столько времени и усилий вложено в достижение мастерства, но кое-что обойти никак не получится — Обара не Оберин. Она больше, сильнее, массивнее и не столь гибкая — всё сводится к тому, что для эффективного использования подобных оружия и стиля в течение длительного периода времени ей не хватает выносливости. Возможно, будь её противником кто-нибудь другой, всё это было бы несущественно. Но её противником стала Бриенна, взращённая в изнурительных и длительных схватках и с ранней юности предпочитающая доспехи платьям.

Очередной, — уже не такой стремительный и грозный, как в начале, — укол копья был вновь принят на щит, но на этот раз Бриенна была быстрее. Последовал сильный удар мечом по древку, отчего копьё, поцарапав щит, звякнуло острием о брусчатку двора, а у Тарт появилась возможность нанести по нему ещё один удар, но уже ногой. Обара вскрикнула от удивления, а следом и выпустила ослабленными ладонями своё оружие — негоже было спорить с приставленным к горлу острием клинка.

Роберт издал поистине звериный рев, заглушая всех вокруг, будучи в тот же миг поддержанным свитой. Придворные ликовали, словно именно они единолично одолели гордую дорнийку. Раскрасневшаяся от злости и усталости Обара молча развернулась и убыла, легко и непринуждённо перемахнув через ограждение и подобно ледоколу двинувшись сквозь толпу. Бриенна, в свою очередь, сняла шлем и степенно поклонилась королю, последовав после за Обарой. Западный двор погрузился в галдёж возбуждённой толпы, отчего находиться здесь становилось максимально неприятно. Особенно мне, поскольку интерес многих окружающих уже начал перенаправляться в мою сторону… и вскоре он будет подогрет.

— Она хороша. Но Красный Змей научил своему искусству не ту дочь. — По моему лицу полоснули два злобных и осуждающих женских взгляда. — Ей явно нужен другой стиль.

Ответить ни Арианна, ни Тиенна не спешили, а может и попросту и не успели.

— Судя по всему, милорд, Вы знаток сражения! — Свой рот открыл Герольд Дейн, высокомерно осклабившись и нет-нет да посматривающий на принцессу. — Быть может, в таком случае Вы преподадите мне пару уроков фехтования?

«Всё».

— А это, Неведомый его дери, кто?

На этот раз я не стал скрывать ни пропитывающей меня усталости, которую так сильно укрепили дорнийские гости, ни ревущей гордости, которой вторил жгучий гнев. И направлено это всё было на принцессу, явно шокированную моей реакцией. Смотри-смотри, солнышко, да запоминай, что от Баратеонов тут унаследована не только фамилия.

— В Дорне хоть кто-нибудь знает об этикете? Мне бы ещё конюх предложил поучаствовать в скачках!

— Сир Герольд Дейн из Горного Приюта. — Быстро, прямо-таки по-армейски, представился Дейн, расправляя плечи и с нескрываемым вызовом смотря прямо на меня, покуда на скулах заиграли желваки.

— Тёмная Звезда, Дорна, милорд. — Мягко, но громко и с отчётливой гордостью проговорила Тиена — Один из лучших мечников наших краёв.

От моего периферийного зрения не ускользнуло, как мимолётно скривился Дальт, явно не пребывавший в восторге от такой компании. Зависть и ревность пылали в душе лимонного рыцаря, но я полностью сосредоточился на выскочке, что решил прилюдно бросить мне вызов. Король со свитой стали удаляться в Великий чертог, явно намереваясь продолжать очередную пьянку, но вокруг осталось достаточное количество придворных, не желающих упускать возможность подслушать и подсмотреть, даже несмотря на то, что мы окружены людьми моими и Мартеллов.

— Ну и что хочет сказать мне сир Тёмная Звезда?

Я встал ровно напротив рыцаря, ощутимо довлея над последним своим ростом и шириной плеч. Рыцарь, однако, продолжал молчать, явно не получив того эффекта, которого добивался, и лишь сверлил меня в ответ своим злым и тёмным взглядом. Арианна? Не вмешивалась. Не исключаю, что она находила некоторое наслаждение в унижения столь строптивого свитского. Не говоря уже о том, что урок выскочке и впрямь не помешал бы. Особенно сейчас, когда тот на чужой земле и с такой оппозицией.

— Я так и думал. — Равнодушно пожал плечами, демонстративно теряя интерес к Дейну. — В следующий раз хорошенько подумайте, прежде чем лезть в разговор между дорнийской принцессой и верховным лордом Штормовых земель. Думать, прежде чем что-либо говорить или делать — очень полезное занятие. Илин Пейн не даст соврать.

— Лорд… — Хотел было открыть рот Тёмная Звезда, но теперь уже он был прерван.

— Эх… — Я поднял правую руку, скривившись, словно от зубной боли. — Оставьте свои умные мысли при себе. Вы здесь, чтобы сопровождать принцессу, а не говорить. Вот вам мой урок, который будет для Вас поважнее, чем наша схватка на мечах, — делайте своё дело молча и, быть может, сойдёте за умного.

Отвернувшись от раздираемого гневом Дейна, у которого, уверен «меч зачесался», и Дальта, который не смог-таки сдержать подленькой усмешки в спину Темной Звезды, я полностью обратил своё внимание на принцессу. Как и всегда, она прекрасно держится, но от моего взгляда не ускользнуло с какой толикой напряжения она наблюдает.

— Ваше Высочество, не соблаговолите ли прогуляться? — Чуть повернувшись, я приглашающе выдвинул локоть левой руки. — В это время дня в богороще особенно свежо.

— Богороща? — Волнение постепенно уходило, сменяясь улыбкой, которую «прочесть» мне не удалось. — Наслышана, наслышана… почему бы и нет?

Кажется, я что-то упускаю или не знаю… зато слабый румянец идущей рядом Тиены, которого хватило, чтобы ярко окрасить молочную кожу, от меня не скрылся. Покинув эпицентр взбудораженной толпы, что совсем не спешила рассасываться, я решился-таки продолжить беседу. Любой разговор, по сравнению с тишиной, сейчас был бы более эффективным средством разрядить общее напряжение.

— Ваше Высочество, очень надеюсь, что в Вашей свите закончились острословы и болтуны. — Тёплые тон и улыбка не позволяли воспринять фразу как «укол». — А то это начинает утомлять.

— Мне казалось это для Вас не проблема.

Арианна в ответ поддержала мою улыбку своей, более сдержанной, но мягкой и доброй. И явно ей не свойственной. Удивительно наблюдать такую от столь язвительной особы.

— Да, но эти острословы уже выстраиваются в длинную очередь и требуют моего внимания. Ещё немного и моё терпение закончится, а сердце ожесточится… и придётся мне их просто вешать.

— Вы скоры на расправу. Слышала, у Вас это неплохо выходит. — Арианна слегка склонила голову на бок, лишний раз открывая взгляду свою изящную шейку.

— В этом деле много ума не требуется — осилит и ваша Тёмная Звезда. Был бы человек, а веревка всегда найдётся.

— Вы всегда с леди говорите о виселицах, лорд Ренли? — Арианна звонко рассмеялась, вопросительно изогнув бровки, а Тиена за её спиной улыбнулась от вопроса кузины.

— Если так подумать, — наигранно задумался, — нечасто. Как минимум, внимание своей невесты я смог привлечь иным способом…

— Да? — Арианна продолжила игру в кокетство, не сбавляя обороты. — И каким же?

Последний вопрос был задан уже в портале ворот, отделяющих западный двор от богорощи. Телохранители Арианны, как и мои свитские, отстали на допустимое расстояние, достаточное, чтобы не слышать беседу, которую ведут благородные хозяева.

— Перспективами, по всей видимости. — Деликатно заключил, растягивая слова под стать улыбке. — Не все девушки в королевстве подобны Вам, принцесса. Они не могут себе позволить такого удовольствия, как разбрасываться женихами подобно просо.

— Ха-а-а, — удивлённо и чисто по-женски выдохнула Арианна, довольно щурясь, — неужели Вы, лорд, приняли так близко к сердцу отказ моего Дома от брака? Право слово, не думала, что Вы столь мнительны.

Оказавшись во власти кусочка обихаживаемого леса, мы не спеша вступили на тропинку, петлявшую меж деревьями, что вела к хорошо известному для нас с Ашей месту. Здесь мы ещё больше замедлились. Когда, в конце концов, нам ещё удастся обменяться мнениям и озвучить соответствующие намеки без лишних ушей и языков?

— Мнительность, принцесса? — Тут я искренне рассмеялся, но мои последующие слова веселья не сулили ни собеседнице, ни её кузине. — Ваш отказ — форменное оскорбление, выставившее Дом Мартеллов на посмешище…

— Посмешище?! — Горячо воскликнула Арианна, буквально вырвав руку со сгиба моей руки отстранившись.

Она выглядела разъярённой и боевитой… любо-дорого смотреть. Как известно, ничто так не красит восточную женщину, как ярость.

— Мартеллы — древний дом. Кровь от крови первых людей и ройнаров, что вели беспощадные войны с драконовластными ещё до Рока. Мой народ и мой Дом, не склонились ни перед армиями, ни перед драконами, чего уж говорит о вас?

— Именно поэтому ваш отец сватает вам стариков?

Неизвестно, что ещё из истории своего или моего семейства хотела вспомнить и выволочь на свет принцесса, но поймав её в миг короткой передышки, я сбил её настрой одним точным выстрелом. Арианна, громко хмыкнула и отвернулась, продолжив формально прогулку, но обогнав меня на полкорпуса.

— Молодой ровесник, — продолжил я, — верховный лорд, брат короля сватался к Вам, принцесса. Да, после того, как были сорваны переговоры с Тиреллами, которые для вас… просто соседи. Такие же соседи, как и для меня. Но Ваш отец отказал мне, сделав это в ярких, красочных и сочных эпитетах, столь непревзойденных, что сие письмо, клянусь Вам, навеки станет хранимой и любимой реликвией моего Дома. Скажите, в его написании участвовала вся Ваша семья или же только конкретные персоны?

На последних словах я вновь рассмеялся, кратко окинув взглядом кузин. Арианна хмурилась, явно не понимая, куда и для чего я веду этот разговор да ещё в такой манере… не мог же я всерьёз затеять конфликт? Тиена, в свою очередь, поглядывала на меня заинтересовано и задумчиво, явно взвешивая и сопоставляя мои слова со своими внутренними весами и аргументами, но продолжая хранить молчание, полностью отдав инициативу разговора Арианне.

— Не притворяйтесь, лорд Ренли. — Голос принцессы стал холодным и отстранённым. — Вы знаете истинную причину отказа моего отца. Кровью моей тёти, кузена и кузины, покрыты руки многих здесь, в том числе и вашего Дома.

— Моего? — Я остановился как вкопанный и отвечал с тихим возмущением, подпуская яда в голос да полностью переняв холод чужого тона. — Чем же виновен пятилетний мальчик, просидевший всю войну в осаде и жравший крыс?

Девушки, также замершие рядом, отвечать на подобное не стали. Тиена увела глаза в сторону. Арианна внешне осталась невозмутима. Пауза была напряжённой, но не могла длиться вечно.

— В одном Вы абсолютно правы, принцесса…

Арианна, уверен, догадывалась, что моей целью было не потешить собственную гордость и нажить врагов, а потому не стала возражать, когда я после глубокого вздоха аккуратно приблизился к ней и вновь, почти примирительно подал руку. Она приняла её, отогнав или, по крайней мере, заткнув ненадолго призраков собственной памяти и неприязнь, умело раздутую старшими родственниками. Она будет хмуриться, будет злиться, но шанс высказаться и не быть перебитым я точно завоевал.

— В отличие от Вас, мне и впрямь известна настоящая причина. — Мы вновь неспешно продолжили путь, будучи уже совсем близко к памятному месту. — Неприязнь к моему Дому, однако, не стала препятствием переговорам о браке с лордом Эстермонтом! Моим дедом, принцесса! Ему под сраку лет, уж извините мой валлирийский. Кто был следующий? Уолдер Фрей? Серьёзно?!

В моём голосе звенело откровенное возмущение от подобной несправедливости, но я так не смог на этих словах сдержать насмешливой улыбки. А приведённые аргументы, думаю, попали в цель, явно воскресив в памяти принцессы очень много личных воспоминаний. Девушка раскраснелась, а в её глазах вновь воскрес гнев, рискующий переродиться в полноценную ненависть, а мою левую руку сжали сильнее необходимого.

— С помощью стариков вы хотите отомстить Ланнистерам?

Тишина стала мне ответом. Мы вновь остановились, но не по причине очередного накала страстей, а только лишь потому, что пришли. Вот он, массивный серый дуб, что был мной спутан в ночи с чардревом, возле него расползшееся корневище со столь удобными нишами для влюбленных, а вот и тихий спокойный пруд с парочкой перелётных селезней из Королевского леса. Тишина и покой, лёгкий ветерок колышет ветви, плотно прикрывающие нас от лучей хоть и уже заходящего, но всё ещё яркого и горячего солнца. Пасторальная картина. Арианна продолжала молчать, что кто-то мог бы счесть успехом, но нет… нет, мне необходимо было сильно и поскорее растормошить её. Посеять зёрна в столь податливую почву.

Мне неизвестны настоящие планы Мартеллов в разрезе их посещения моей свадьбы. Это может быть что угодно, но не воспользоваться такими моментом уже с моей стороны было бы преступно. Ведь стоит признать, что относительно владык Дорна я безоружен, ибо они всегда были вне моей досягаемости… и вдруг они сами ко мне явились.

Арианна не понимает что происходит. Не может понять, почему отец отвергает её брак с молодыми и перспективными лордами в угоду каким-то… действительно старикам. Ведь для окружающих, а, следовательно, и для неё самой, очевидны такие варианты как Уиллас Тирелл, наследник Хайгардена и будущий Хранитель Юга. Эдмар Талли, будущий верховный лорд Речных земель, брак с которым обеспечит крепкие родственные связи с Арренами и Старками. В конце концов — Я. Любой из этих вариантов, в той или иной мере обеспечивал бы Мартеллам невероятно устойчивую позицию внутри королевства. Один удачный брак и Ланнистеры не смогут не считаться с такой силой, а там и свершение мести неподалеку, если правильно подойти к этому вопросу. Но вместо этого Доран творит просто лютейшую дичь. У меня нет других слов, чтобы это описать!

На этой почве у Арианны не может не складываться определённого и, уверен, весьма категоричного вывода. Какого? Её хотят лишить наследства. Но… допустим. Вывод есть, однако это никак не снимает вопроса «для чего»? И как поможет оставление принцессы в статусе старой девы тоже совершенно непонятно. Смотря на это Арианна и все окружающие её погружаются в ещё более глубокие дебри предположений, слухов и загадок. Разумеется, всё это уже сказывается на отношениях меж дочерью и отцом. Можно ли на этом сыграть? Нужно!

— Перспективы. — Мой голос разрушил опустившуюся вновь тишину, но девушки ко мне не повернулись, бросив уже переглядываться меж собой и неотрывно смотря на водную гладь. — Порой меня охватывает горестное чувство упущенных перспектив. Только представьте, Ваше Высочество, наш несостоявшийся брак обеспечил бы триумфальное возращение Мартеллов в Королевскую гавань. Наш союз отторг бы от Ланнистеров весь юго-восток королевства, мы контролировали бы Ступени и всю южную торговлю королевства, включая Простор и всё тех же Ланнистеров. Мы бы душили наших врагов медленно, но неумолимо, сворачивая свои кольца вокруг их шей, как змеи и их незадачливая добыча. Ещё при жизни Старого Льва Мартеллы вонзили бы копьё в его грудь. Он доживал бы свои годы, отравленный неминуемым поражением не сейчас, а в будущем. Не просто своим, а всей семьи, ради которой он шёл на всё…

Я замолк. Эмоции оказались сильнее, чем я ожидал, а потому последние слова я уже с нескрываемым сожалением и тихой, явно не адресованной собеседнице злобой, шептал над горящим огнём ушком Арианны… должен признаться, спешить отстраняться от этого тепла совсем не хотелось, но от самого главного меня это не отвлекало. Принцесса медленно повернула голову, открыто и прямо встретив мой взгляд. Наши лица были близки друг к другу. Она была напряжена и явно ждала чего-то. Мой же взгляд был холоден, а выражение лица равнодушным.

— Но Ваш отец отверг возможное и даже вероятное будущее. Сделал это столь легкомысленно и пренебрежительно, что мне… невольно стало жаль Вас… Арианна. — Девушка коротко и порывисто вздохнула, стоило мне произнести её имя с такой явственной теплотой в голосе. — А рука об руку с этим пришли и мысли, породившие вопросы. Для кого Ваc берегут? Берегут ли? Или принесут в жертву, как и Вашу тётю?

— Вы заговариваетесь, милорд! — Слегка повысила голос Арианна, но уже без былой твёрдости.

— Определённо. — Безропотно согласился с принцессой.

Не было ни малейшего смысла отрицать очевидное или пытаться это оправдать — заход за определённые рамки явно состоялся. Остаётся лишь приложить правую руку к сердцу и поклониться.

— Прошу простить мою откровенность, принцесса. Но Вы должны сами понимать, что подобными вопросами задаюсь не только я, но и многие обитатели столицы, внимательно следящие за тем, что происходит в Дорне. И ответы на некоторые из этих вопросов могут им сильно не понравиться.

Арианна отвернулась от меня, вновь устремив сосредоточенный взгляд в сторону пруда. В повисшем напряжении казалось, что прошли целые мучительные минуты перед тем, как последовал ожидаемый вопрос.

— Что это за ответы? — Голос Арианны звучал глухо.

— Теории, мысли, догадки… — Включил на полную режим «Вариса», сказав всё и ничего, — это всё, чем я владею. Проку от этого нам, как телеге от пятого колеса.

— Тогда для чего был весь этот разговор?! — Возмутилась принцесса, опалив гневным взглядом, разбавленным раздражением и неудовлетворённым интересом.

— Просто Вы мне глубоко симпатичны, принцесса. — Гнев во взоре шоколадных глаз поутих, а на его место пришла заинтересованность и нечто, что я распознать так и не смог, настолько мимолетной оказалась та эмоция. — А Ваше появление здесь в равной степени вселяет в меня некоторую уверенность в заинтересованности Дома Мартеллов к диалогу, так и тревогу, что это лишь очередная интрига с неизвестными целями, причинами и последствиями. Так для чего Вы здесь?

— Мы здесь, чтобы напомнить королю и королевству о Доме Мартеллов. — Чётко, гордо и уверенно продекларировала Арианна, не показав ни грамма сомнений в своих словах. — Не более того, милорд.

— И не менее. Уверен, Вы уже достигли желаемого.

Направление беседы вновь менялось. Тембром голоса, улыбкой и взглядом я возвращаю в нашу беседу атмосферу великосветского трепа, не встречая сопротивления. Арианна смену риторики поддержала, мягко улыбнувшись, но… было видно, что девушку обуревают эмоции, не соотносящиеся с её показательным видом.

— Все «позабывшие» призвали в Красный Замок войско виночерпиев, неустанно проверяя свою пищу и вино на слугах.

Арианна вполне искренне и с ощутимой толикой облегчения рассмеялась, продемонстрировав прямые и белые зубки, в чём свою кузину поддержала и Тиена, но её улыбка, как мне показалось, была более лукавой.

— Принцесса, не смею больше отнимать Ваше драгоценное время, — склонившись, поцеловал воздух у её руки. — Наслаждайтесь богорощей.

— Благодарю Вас за компанию, милорд. — Степенно кивнула принцесса, стрельнув взглядом в сторону Тиены.

— Милорд. — Сэнд присев в книксене, на этот раз не стала скрывать в своих глазах заинтересованность, вызвавшая холодный пот вдоль спины, настолько она была… неприкрытой.

— Миледи. — Не гнушаясь бастардки ответил глубоким поклоном, подмигнув ей напоследок.

Интерлюдия IV

Нежный румянец утренней зари расплескался по ясному небу, медленно вызволяя из объятий сна столицу Семи Королевств. Однако Красный замок был полон жизни, ибо ещё с прошлого вечера и думать не смел о том, чтобы ложиться спать. Нет, вся ночь бурлила приготовлениями перед столь знаменательным событием в истории двух великих домов — Баратеонов и Грейджоев. Непрерывным потоком в свете фонарей в замок шли возы с вином и элем, мясом, овощами и фруктами, что без промедления разгружались слугами, спешившими отнести всё на кухню. Там, к слову, вопреки устоявшимся обычаям, царствуют отнюдь не королевские повара, а леди Сирена — личная кухарка лорда Ренли, что на сегодня и ближайшие дни стала полновластной хозяйкой королевской кухни и крепкой рукой поддерживала дисциплину и должный порядок среди кухонной прислуги, которая без устали в поте лица готовила многочисленные яства для не менее многочисленных и весьма требовательных гостей. А устойчивый и столь сладостный аромат специй, возбуждающий каждого, кто его услышал, ярко свидетельствовал, что гостям со всего Вестероса предстоит испробовать самые изысканные и насыщенные вкусом блюда. Без сомнения, последним в летописях отведут отдельное место

Тем временем прочие слуги королевской резиденции приводили в надлежащий вид западный двор замка, украшая его стягами Домов и цветочными гирляндами из жасмина, астр, роз разного оттенка и насыщенности цвета, а также, разумеется, омелой, дополняя сладкие ароматы с кухни нотками свежести и запахами лесных полян.

Замок тихо гудел и прихорашивался, стремясь при этом не беспокоить сон его благородных обитателей и их гостей, но в случае с Ашей все старания слуг были бессмысленны. Девушке удалось урвать лишь несколько часов беспокойного сна, прежде чем окончательно смириться с тем, что нормально поспать в эту ночь ей не суждено. Это, впрочем, не доставляло ей сколько-нибудь ощутимого беспокойства или даже дискомфорта, ведь она была не хрупкой замковой барышней, а опытным мореходом, которого круглосуточная вахта заставила бы браниться на чём свет стоит, но не испугала. Возможно… возможно, если бы Аша пребывала в постели с любимым, то её сон был бы крепче и слаще, но не-е-е-ет, ведь свадебные обычаи так важны! «Не престало невесте делить ложе с женихом в канун свадьбы». Почему? Никто не знает. Не положено и всё! В связи с этим её и определили в гостевые покои Кухонного замка, в котором также расположилась делегация дорнийцев, отца и прочих высокоблагородных гостей.

Так сложилось, что витражные окна покоев девушки были обращены во двор, как и прочие окна и бойницы миниатюрного замка, расположенного с внутренней стороны северной стены. Привыкшая уже к ночной свежести Аша, — Ренли в хорошую погоду предпочитал спать с открытыми окнами и незашторенным балконом, обращённым на Черноводный залив, — распахнула свои окна, столкнувшись сразу с множеством звуков и ароматов. Наверняка этот «белый шум» отчасти стал причиной беспокойной ночи и совершенно точно он теперь заберёт последние шансы уснуть, но… лучше уж так, чем в духоте. Осознав это и бросив прощальный взгляд на постель, Аша в одной ночной рубахе прошлась по комнате пару раз и неспешно размяла затёкшее в мягких и податливых перинах тело, а следом прислонилась к раме окна, наблюдая за копошениями челяди внизу.

Осознание и глубинное понимание происходящего пропитывало разум Аши постепенно, капля за каплей. Как так получилось, что дочь кракена, всю свою сознательную жизнь избегавшая брака, как рыба сушу, самостоятельно, своими собственными руками сделала всё возможное, чтобы выйти замуж? И сейчас, будучи так близко к цели, Аша могла бы признаться самой себе, что сейчас её ничто и никто не смогли бы остановить. К этому человеку она вернулась бы, нашла бы путь даже вопреки гневу отца, презрению народа и догмам Утонувшего. Но что это? Дикая страсть и животное влечение, что не истрепались после длительного расставания или даже благодаря ему? Или всё-таки любовь? Аша не понимала — попытка обратить внутренний взор на это чувство и изучить были не более успешными, чем попытка разглядеть что-нибудь на солнце. Но в одном она была совершенно уверена — она была опьянена этим чувством, и это «опьянение» было так похоже на другое чувство, хорошо знакомое девушке и всегда бывшее желанным в жизни. Горизонт, теснящийся в груди, когда ты крепко стоишь на рее собственного корабля. Свобода. Именно так. Рядом с Ренли, и особенно в его объятиях, она чувствовала себя как никогда свободной. Не вещью, не благородной дамой, отданной на заклание во имя интересов старших родственников и общего будущего, а свободной и вольной девушкой, самостоятельно избравшей свою судьбу и добившейся её. Это будоражило, внушало чувство уверенности и правильности своих поступков, но… это также и сыграло с ней злую шутку. Шутку, которая могла обернуться довольно жуткими последствиями, но в итоге, — к огромному счастью и везению Аши, — лишь стала для неё ледяным отрезвляющим душем.

Страх. Страх разочаровать. Если раньше Аша испытывала подобное только в отношении отца и команды, то теперь их место прочно занял Ренли. Чего она боялась больше всего, так это разочаровать своего будущего мужа, и это ещё сильнее закрепилось после их последнего разговора. Аше до конца ещё неизвестны все планы любимого, но одно было для неё очевидно — Ренли рассчитывает на неё. От этой мысли сердце кракенши снова было сильно сжато глубоким чувством стыда и злости на саму себя. Они обжигали её ещё сильнее из-за того, что были… новыми? Она не привыкла горевать о сделанном, и ещё меньше она переживала о том, что могла как-то задеть чьи-то чувства. С командой это было довольно просто — в любой ситуации их лидер, их капитан должен идти «до талого», делая выводы, но не сожалея и не показывая слабость. В случае с отцом всё было… сложнее, но жажда воли оправдывала риски. Ну и… ей посчастливилось обладать достаточной волей и харизмой, чтобы найти себе сторонников и завоевать должную репутацию. А ещё ей посчастливилось решить вопрос с замужеством до того, как его поставил бы ребром уставший от поведения зарвавшейся дочурки Жнец.

Но Ренли? Здесь ей нечем было себя защитить или оправдать.

Она предала его.

Да, один раз.

Да, с девушкой.

Да, он принял это и простил… к её же шоку. После первой волны радости и облегчения от такого поворота событий, она даже задумалась, не является ли такой выбор со стороны её мужчины слабостью, но… скажем прямо, Ренли не дал ей за всё время ни одного аргумента в пользу такой теории. Нет, он простил явно не из слабости или простой привязанности, раскрывшись заодно перед ней в ином свете и убрав поводы для будущих сомнений.

Но сама Аша смогла бы простить такое? Сама себе? Прощение и милосердие — не её сильные стороны. Напротив, она была максимально далека от них, ибо в море эти «светлые и благородные» порывы могут стать причиной гибели всего корабля. А если они теперь с Ренли «одна команда», то, получатся, Аша её слабое звено? Стать ведомой и обузой только лишь из-за своей слабости? Разве она сама стала бы терпеть такую команду рядом с собой? Ответы на эти вопросы было очевидны, категоричны и совсем не в пользу девушки. Очевидно и то, что чувство неуверенности в партнёре не исчезнет, а будет тихо тлеть в сердце Ренли. Аше оставалось только смириться с подобным и понять, как это исправить.

Мартеллы. Былая теплота, расположение и заинтересованность, обращённые к этому Дому, после длительного общения сменились на раздражение и неприязнь. Своим явлением в столицу они только осложнили взаимоотношения не только будущих супругов, но и вообще всех, внеся известную толику напряжения и ожидания неприятностей, что они с собой принесут. Никто с уверенностью не мог предположить, что именно привело дорнийцев в столицу. Разве что Ренли о чём-то догадывался, начав вить вокруг нежданных гостей кружево своей паутины. А слух о прогулке с принцессой в богороще и вовсе разжёг огонек ревности в груди Аши. Постепенно девушка стала осознавать, что… на самом деле совершенно неважно, по какой причине Мартеллы прибыли в столицу. Главное, что они обязательно оставят свой след в событиях происходящих здесь. Оставят след в её свадьбе! Они уже это сделали, перетянув пристальное внимание на себя, даже, если ничего они и не замышляют.

Бесят!

И бесят ещё больше, поскольку Аша не слепая. Нет… она прекрасн видит, как Ренли смотрит на Арианну и её кузин. Не только смотрит, но и кружится вокруг них, играя голосом, словом, взглядом. Но это хотя бы льстило Аше. Если откровенно, то ей это даже очень льстило, ибо сложно было не заметить интерес самой принцессы и троицу обиды, зависти и разочарования, что излучала глубина её глаз. Немудрено. Найти себе равного не только по титулу, но и по духу — ой как непросто! Аша знает это не понаслышке, и в полной мере намеревается демонстрировать свою победу окружающим. Мартеллы стремились добавить каплю желчи в кубок свадебного вина, но сами будут страдать изжогой — это дочь кракена устраивает в полной мере. И, возможно, ей удастся отблагодарить Ренли за его доброту, ещё сильнее вбив гвоздь в самоуверенность и самомнение Арианны, но… для начала, нужно пережить этот день.

В дверь слабо и нерешительно постучали.

— Госпожа? — Из-за закрытой двери послышался робкий голосок.

— Заходи, Гвин, я уже проснулась.

— Госпожа, — пред очами Аши в поклоне замерли младшие дочери лорда Гудбразера, Гвин и Гизелла, а также несколько фрейлин леди Аррен, что должны будут помочь с платьем, — Ванна готова…

Отдавшись в руки фрейлин, Аша позволила мыслям утечь к тому, что уж больно легко она пошла на перемены в своём статусе и окружении. Удобная мужская одежда сменилась платьем, а команда головорезов на свиту фрейлин. В какой-то моментально ускользнувший из памяти момент бытия она уловила правильность сих перемен, почувствовав, что нашла своё место. Непривычно, конечно, но было бы глупо рассчитывать, что выйдя замуж, ей удалось бы сохранить свою жизнь в хорошо знакомом и привычном ей ритме. Вести людей в бой, грабить и сжигать корабли, гордо возвышаясь на палубе собственного корабля, было дозволено дочери Великого лорда и свободной женщине, но жене Великого лорда… тут уже необходимо соответствовать другим понятиям и стандартам. Ренли любит её такой, какая она есть, и не посадит под замок в высокой башне, но Аша уже приняла решения для самой себя — соответствовать мужу и исполнять свой долг, каким бы он ни был. В противном случае… для чего это всё?

Послушав советы дяди, Аша пригласила в свою свиту младших дочерей лорда Гудбразера. Гвин и Гизелла выросли в Хаммерхорне в окружении мейстеров, книг с зелёных земель, а также воспитательниц, обучающих и наставляющих будущих леди. Тому, от чего сама Аша была очень далека — ей никогда не доставляло удовольствия вышивать кракенов и углубляться в нормы этикета и азы плетения маленьких интриг. Благодаря своему воспитанию и обучению, Гвин с Гизеллой чувствовали себя в Красном замке достаточно уверенно, в отличие от прочив дев и матрон, привезённых с собой железными лордами.

Поскольку личная свита «леди» Аши ещё не была собрана, свою посильную помощь предложила леди Аррен, которая, как вскоре выяснила невеста, и организовывала все свадебные мероприятия в столице вместе с Ренли. Леди Аррен, бывшая Талли, Грейджой не понравилась. Двуличная, завистливая, глубоко несчастная и жестокая… очень и очень опасная женщина. Однако леди Аррен — одна из немногих светских дам, кто хоть и временно и явно из личных побуждений, но находится на стороне Ренли, а значит и Аши. И аккурат перед тем, как Аша отправилась с ней на примерку платьев, у них с Ренли был разговор на эту тему, и его наставления и советы свелись к одной короткой фразе.

«Будь хорошей девочкой рядом с ней»

Задание простое по смыслу, но непросто в исполнении. Тем не менее, Аша сделала всё от неё зависящее, демонстрируя максимум своего расположения и чувства благодарности почтенной жене десницы. Лиза, само собой, делала это тяжелее фраза за фразой. Она жаждала признания, не умолкая и ни на миг не прекращая восхвалять свою работу, подчеркивая также, кому Аша обязана столь значительному в её жизни торжеству. Не забывала она и намекнуть девушке, — хоть и не прямо, между строк, — о её, по сути, «дикарстве». Но Аша терпела. Она проглатывала самые острые ответные фразы, она отфильтровывала кипящий яд из других, а где-то даже находила в себе силы мило улыбаться, делая вид, что она ничего не понимает. Невеста, впрочем, нашла отдушину, теша себя мыслью, что не её прямо сейчас используют в чужих интересах, а Лизу Аррен… эту пыжащуюся высокомерную наседку. Это крепкое чувство собственного превосходства, по всей видимости, Аше не удалось скрыть полностью от пристального взора Лизы, отчего, её речи становились ещё более невыносимыми.

Закончив с ванными процедурами, девушки внесли в комнату большое ростовое зеркало, а также выбранное ранее платье и все прилагающиеся к нему украшения. Стоит сказать, что Ренли славно расстарался в стремлении угодить своей суженной, обеспечив её подобающим для жизни в столице гардеробом на ближайшие годы, как минимум. Ранее перед её удивленным взором предстали десятки платьев разного фасона и кроя, из всех известных тканей и цветов. Такое же многообразие было и с ювелирными украшениями. За те деньги, что Ренли потратил на свою невесту, можно было купить неплохое поместье в Вольных городах. Аша расчётлива и меркантильна, как и большинство железнорожденных, и мысль, что на девушке и её красоте будущий муж не собирается экономить… пришлась ей очень даже по вкусу.

Приготовления шли полным ходом, а мысли Аши всё никак не унимались. Сильный телом, умом и духом муж, который знает, чего хочет. Его любовь и доверие. Богатства, титулы, земли, власть и влияние, которых вскоре станет ещё больше. В этом Аша нисколько не сомневалась, как и в самом Ренли, как и его словах. Война, значит война. Против кого и так понятно. Но… для полного счастья всё-таки кое-чего не хватает. На последней мысли Аша машинально провела рукой по животу в иррациональной надежде почувствовать зарождение новой жизни. Дочь кракена не была уверена, что станет хорошей матерью, независимо от того, будет мальчик или девочка, да и вообще эта роль и попытка себя в ней представить каждый раз вводили её в тихое смятение. Но в одном она уже была совершенно точно уверена — ради него или неё она готова бросить вызов всему миру.

— Аккуратно… — шикнула одна из фрейлин на подругу, выдернув этим Ашу из размышлений.

Из всего прекрасного многообразия почти сразу было выбрано и дожидалось этих предрассветных часов достаточно закрытое платье с широкими рукавами. Аша склонилась именно к нему, прекрасно понимая, чего от неё ждут в этот момент… уж точно не шёлковое прозрачное летнийское платье. Основная гамма предложенных девушке нарядов были выдержанных тонов, от голубого и синего, — цвета Девы, — до насыщенного чёрного, который она и выбрала. Само собой, это весьма не понравилось леди Аррен, настаивавшей на более светлых и нежных тонах, но здесь Аша продемонстрировала свою непреклонность.

Платье из атласной ткани глубокого чёрного цвета, получаемого за счёт одного из самых дорогих пигментов, с минимальной декоративной вышивкой из золота и жемчуга на рукавах, шее и подоле в виде переплетающихся щупальцев кракена. К данному платью был изготовлен и отдельный набор украшений, подчеркивающий его красоту. Золотой сегментарный поясок на талию из квадратных пластинок, усыпанных рубинами. В таком же стиле выдержанное колье в виде герба дома Грейджоев. Единственная заминка вышла с сеткой для волос, у Аши она не столь… пышная. Нашли иной вариант, золотую узкую диадему-венок от другого ювелирного комплекта.

Смотря на себя в зеркало, пока фрейлины аккуратно запаковывали её в столь непривычные для неё платье и украшения, Аша удовлетворённо улыбалась — она определенно хороша.

(референс)

— Ваш плащ, миледи!

Гвин с Гизеллой, помогая друг другу, внесли роскошный расшитый золотом и серебром гербовый плащ Грейджоев, отороченный чёрным соболем и с застежкой в виде кракена. Как не трудно было догадаться, именно под тон этого плаща Аша и выбирала себе платье и украшения.

— Пора, госпожа. — Тихо сдавленным от волнения голосом промолвила Гвин, застегнув плащ.

Ашапросто кивнула в ответ, бросая последний взгляд на зеркало.

* * *

Внизу, в зале у высоких ворот, ведущих во внутренний двор, её уже ожидал отец и немногие железнорождённые лорды, не ставшие демонстративно отказываться от посещения септы Бейлора. Подле отца были лорды Харлоу, Гудбразер и Ботли, со своими свитами и вассалами, которые может и имели «своё мнение» на этот счёт, но сочли правильным его не высказывать и держать при себе. Широко и счастливо улыбался разве что лорд Блэктайд, словно это его сегодня выдают замуж.

От проскользнувшей хулиганской мысли Аша непроизвольно улыбнулась, представив лорда Бейлора в платье и венце.

— Отец, — Аша, как и полагается дочери степенно поклонилась, не пряча, впрочем, глаза и в полной мере демонстрируя отцу и лордам своё торжество и скорую смену своего статуса, — милорды.

— Дочь. — Лорд Грейджой скупо кивнул, а в его глазах мелькнуло удовлетворение при взгляде на свадебный наряд дочери. — Что ж, этот день настал, хоть и виделся он мне совсем иным. Без всей этой мишуры и пляски зелёной черни, согнанной сюда за медяки и мясную похлебку.

— Как и я, отец. — Аша понимала, о чем говорит Бейлор, как и то, что подобное было необходимым, ибо в столице Грейджоям ещё рано и непростительно глупо было бы диктовать свои условия. — Время предстать перед Утонувшим ещё настанет.

— Только это меня и радует. — Угрюмо и сухо проговорил отец.

«Только?»

Внутри Аши мелькнула обида. Впрочем, обида быстро задавленная. В конце концов, отца не переделать — это был один из тех фактов, с которым и она, и все остальные смирились уже давно.

— Всегда помни, кто ты! — Продолжал сыпать наставлениями лорд Бейлон. — Ты всегда была и останешься Грейджой! И ты должна будешь передать это своим детям. Будь верна камню и соли, и пусть Утонувший благословит тебя.

Аша вновь покорно поклонилась отцу, принимая, как и положено всякой дочери, наставление отца, но не забывая напомнить себе, что уже совсем скоро в её жизни появится новый «самый важный» мужчина.

Аша взяла отца под руку, и процессия потянулась на выход из Кухонного замка, вбирая в свой неровный строй лордов и леди. Тем временем западный двор Красного замка был уже забит украшенными цветами возами и суетящимися людьми, от челяди до лордов, готовящихся к торжественному выходу из замка. Двор пестрел нарядными гостями, стремящимися перещеголять друг друга в богатстве и изысканности своих костюмов. Вокруг стоял гомон и шум, который при появлении Аши стал постепенно угасать. Сама девушка непроизвольно передернула плечами от скрестившихся на ней сотнях оценивающих глаз.

— А вот и виновница торжества! — Рядом раздался звонкий и ставший уже столь родным голос Ренли. — Милорды, позвольте представить вам мою очаровательную невесту — Ашу Грейджой!

Вокруг раздались одобрительные выкрики и смех, а толпа расступилась, открывая очами Аши и железнорожденных Ренли, что с хитрым и нескрываемо весёлым любопытством посматривал на свою суженую. Этот взгляд вызвал понимающую улыбку уже у самой Аши. Девушке стоило догадаться, что выбор платья не станет для Ренли секретом, отчего подбор костюма в соответствующих тонах не составит для жениха никаких проблем.

Костюмы Ренли всегда были выдержанными, но подчеркивающими его статную фигуру и, конечно же, высокий статус. Упелянд жёлтого цвета с чёрной вышивкой поверх полностью скрывал ноги жениха, обладая вместе с тем весьма узкими и расширявшимися к низу рукавами, в которых немудрено было и запутаться. Талию мужчины опоясывал пояс из широких золотых пластин с восставшими оленями из чёрной эмали, а на плечах покоилась геральдическая цепь Верховных лордов Штормовых земель. Голова Ренли была увенчана шапероном с его излюбленным рубином — любовь мастера над законом к этому драгоценному камню была хорошо известна при дворе. Разумеется, поверх был наброшен традиционный плащ, подбитый мехом горностая и застёгнутый на шее гербовой заколкой Баратеонов.

(референс на мужской костюм, ориентировался на бургундскую моду)

Свита Баратеона одобряюще загудела, став похлопывать жениха по плечам, на что Ренли стал улыбаться только шире. В последние дни в столицу прибыли одни из самых ожидаемых гостей — лорды и леди Штормовых земель, вассалы её жениха. Среди них было достаточно и друзей Ренли, с которыми, однако, из-за сжатых сроков познакомить свою невесту он толком так и не сумел или не захотел. Подобное Аша восприняла вполне спокойно, прекрасно понимая, что с вассалами её мужа ей ещё удастся познакомиться ближе во время путешествия в Штормовой предел. Ренли, наверняка, думал так же.

Стоит отметить, что к своему вящему удовлетворению Аша не могла не почувствовать, как изменилась атмосфера в Красном замке после прибытия штормовых лордов. Гости из королевских и речных земель стали вести себя заметно тише, более не стремясь озвучивать порицающие железнорожденных мысли, а дорнийцы и вовсе стали всё реже и реже покидать гостевые покои Кухонного замка, выбираясь из него только на очередную попойку короля Роберта, устроенную, разумеется, в честь прибывших лордов-земляков. Разве что лорды Долины были рады встретить своих бывших боевых товарищей.

Ох… помяни чёрта, и он тут же появится…

— Ренли! — Гулким громом раздался голос короля, заставляя всех спешно расступится. — Сколько можно тянуть?! По коням!

Король явно был либо уже выпившим, либо всё ещё выпившим, поскольку последние дни выдались для него крайне напряжёнными и насыщенными и… кхм. В общем, неизвестно, ложился ли он спать после последнего своего пира. Борода его была растрёпанной, а лицо красным и одутловатым, отчего яростно сверкающие глаза больше походили на ониксовые бусинки. Но стоило королю взглянуть на невесту, как привычное раздражение на его лице разгладилось, а владыка Семи Королевств широкого улыбнулся.

— Вот это да! — Король вытер манжетом остатки вина на усах. — Бейлон! Как ты смел скрывать такую красоту от нас?!

Аша с ноткой задора улыбнулась королю, сделав правильный книксен.

— Вы слышали короля! — Весёлый тон брата поддержал Ренли и громко обратился к собравшимся. — Всё, достаточно смущать мою невесту! Леди в кареты, мужчины по коням! Не будем заставлять Богов ждать!

* * *

Первыми через барбакан Красного замка проехали на белых тонконогих лошадках горнисты и глашатаи в гербовых сюрко Баратеонов и украшенных павлиньими перьями беретах. Следом, перед колонной наряженных рыцарей, шествовала тройка знаменосцев с королевским штандартом и знамёнами Баратеонов и Грейджоев. Уже после, уверенно восседающий на мощном гнедом жеребце, ехал король, не перестававший разговаривать и острить с окружающими. Среди первых людей у короля был лорд Грейджой, мастер над кораблями и брат короля и жениха, лорд Станнис Баратеон, старавшийся как можно меньше пересекаться взглядом с отцом невесты. Рядом следовали лорд-командующий королевской гвардии, сир Барристан Селми, и гвардеец Арис Окхарт. Подле короля на белом коне, отставая на полкорпуса, гордо шествовал и принц Джоффри, с заметной неуверенностью поглядывающий по сторонам, будучи сегодня без своего верного Пса… тот скандал, что закатила королева Серсея, наверное, слышал весь Красный замок, но король была непреклонен. В королевской колонне следовал и Ренли, держась поближе к карете невесты, гордо демонстрируя всему остальному свадебному поезду ониксового оленя на желтом поле своего плаща.

За королевскими всадниками, попеременно чередуясь, шли открытые кареты с дамами, окруженные многочисленными слугами, и прочие едущие верхом благородные гости. Аша, как и полагается невесте, вместе со своими фрейлинами разместилась в первой, самой богатой карете. Постоянно, на протяжении всего пути, она встречалась с весёлым и немного взволнованным взглядом Ренли, который не-нет, да оборачивался в её сторону. С одной стороны, он явно хотел удостовериться, что всё идёт как надо, и что с его драгоценнейшей всё в полном порядке. С другой стороны, своими гляделками они развлекали друг друга. Робость и волнение, без спроса и приглашения накатывавшие на двух уже взрослых и разное повидавших людей, сменялись вызовами, уколами, кивками в ту или иную «интересную» сторону…

В карете позади Аши следовали жена лорда Станниса с дочерью и леди Аррен с малолетним сыном. Леди Селиса была очень мрачной и, откровенно говоря, некрасивой женщиной, рано постаревшей от нескольких крайне неудачных и болезненных родов. Она ярко и ничуть не стесняясь демонстрировала всем своим видом, что не рада посещению столицы, но воспротивиться лорду-мужу не смела. А при знакомстве с Ширен Баратеон, дочерью лорда Станниса и леди Селисы, Аша испытала настоящий страх. Серая хворь не зря считается самой опасной и страшной болезнью на берегах пяти морей… и самой коварной. Было множество случаев, когда выздоровевшие, казалось бы, люди вновь начинали обращаться в камень, щедро одаривая болезнью своих близких. А сколько Вестерос и Эссос знали баек про эту болезнь? Не сосчитает ни один мейстер. Всё это, однако, не помешало Ренли крепко обнять девочку при встрече, нисколько не смущаясь её уродства. А от того, какая вокруг была атмосфера, Аша поняла, что лучше своё мнение относительно племянницы мужа держать при себе. И даже всегда злословный принц предпочёл придержать свой язык за зубами. Но ни мрачная жена мастера над кораблями, ни девочка с остатками серой хвори на лице не смогли так насторожить Ашу, как явившаяся в свите Флорент женщина. Молодая и чертовски хорошая собой… красная женщина, которая практически не отрывала своего взора от Ренли. От её Ренли! А тот ещё и смотрел на неё в ответ! Это безумно бесило Ашу, которая благодарила про себя Утонувшего за то, что эта Меллисандра, эта рыжая сука, предпочла при дворе не задерживаться и остановилась в городе.

В третьей по очереди следования карете расположилась дорнийская принцесса со своими кузинами и леди Эларией, вокруг которых суетилась свита и молодые знатные рыцари, прибывшие ко двору. Принц Оберин со своей старшей дочерью Обарой, следовали верхом слегка позади. Дальше процессия была наполнена остальными гостями, свитскими, придворными особами и слугами. В глаза явственно бросалось отсутствие королевы с младшими детьми и самого десницы, которые кто явно (королева), а кто тайно (лорд Аррен) всячески стремились расстроить церемонию, и Аша понимала причины. Девушка и сама нередко замечала, что её будущий муж достаточно популярен у черни, особенно среди торговых и ремесленных кругов. Чего только стоят их свадебные дары, преподносить которые они были абсолютно не обязаны. Особенно выделились оружейники, преподнеся молодоженам парный комплект латных доспехов, покрытых черной эмалью и искусно украшенные золотом, рубинами и гранатом. Шлем жениха был украшен ветвистыми оленьими рогами, тогда как у невесты в виде кракена.

Многие в Королевской Гавани очень насторожено относились к чьей-либо популярности в столице, ибо толпа в одночасье может стать оружием. А Ренли… он явно из тех, кто умеет им пользоваться.

— Долгих лет!

— Здоровых детишек!

— Да благословят Вас Семеро!

Поздравления и добрые пожелания зазвенели единым гулом с улиц города, стоило только процессии, спустившись с холма Эйгона, выйти на широкую центральную улицу — Хлебную, что протянулась через весь город, от Красного замка до Божьих врат. Главная, по сути, столичная улица была достаточно широка и могла вместить не только процессию, но и восторженную толпу, обступившую свадебный поезд. Со всех сторон звучали поздравления, благословения, да и просто людская радость, выраженная криками и искренним смехом, а с верхних этажей богатых городских усадеб и доходных домов, тянувшихся вдоль улицы, молодые девушки и дети сыпали лепестки цветов, превращая происходящее в прямо-таки сказочную картину.

Признаться, Аша впервые в своей жизни видела столь большое количество людей в одном месте. Огромное и необъятное человеческое море без конца и края, чьё внимание было сосредоточено на её нарядной фигурке. По крайней мере, Аше так устойчиво казалось. Ощущение неприятно давило на неё, но ей удалось, хоть и с большим трудом, не позволить неожиданному поднявшему голову страху и пришедшей с ним рука об руку растерянности дать знать о своём существовании окружающим. Преодолев себя и задавив эту подтачивающую изнутри гадину непрошеных эмоций, Аша улыбнулась так, как улыбаются «зелёные» принцессы из сказок, слегка приподняв правую руку в качестве приветствия для жителей города. Мелочь, но толпа жест оценила, явно став громче и более активно провожать проплывающую мимо процессию, а после и вовсе взорвалась восторгом, стоило уже Ренли начать отвечать толпе улыбкой и взмахами рук.

Не переставая отвечать на отклик толпы, Аша не удержалась и бросила острый взгляд в спину отца. Она не видела его лица, но точно знала, что тот испытывает очень противоречивые эмоции от столь масштабного зрелища. И не только он. Они ещё не до конца спустились с холма Эйгона, отчего с её точки обзора было достаточно легко разглядеть голову колонны и королевскую свиту. Лордам и рыцарям открывшаяся картина была непривычна настолько, что это было очевидно — подлинные чувства можно было прочесть по их напрягшимся спинам, нервным подёргиваниям и перебиранием поводьев. Братья Баратеоны же были показательно спокойны. Король, поглощённый энергией толпы, весело и шумно кричал в ответ и смеялся. Станнис держался стойко и невозмутимо, словно корабль, рассекающий буйные волны, но от его привычной манеры это слабо отличалось. Ренли же был точной копией Роберта, но моложе. Баратеоны ярко выделялись на фоне зашуганных свитских. Принц? Он хоть и пытался выглядеть гордым, но его плечи так и норовили втянуть в себя шею. Лорд Грейджой? Держался уверенно, в чём-то походя на Станниса, но в нём не чувствовалось спокойствия, свойственного подлинным хозяевам положения. Читалась напряжённость и в железнорожденных его свиты. Как подозревала Аша, позади царила очень похожая атмосфера.

«Медяки и мясная похлебка, отец?» — Аша хорошо знала отца и могла легко представить тот глубинный шок, что он сейчас переживал. Бейлон Грейджой был из той породы властителей, которым абсолютно плевать на жизнь смердов, их быт и чаяния. Для них они всего лишь говорящая скотина, дающая вместо молока подати и налоги. Бесправная, безмолвная и бессильная, которую можно, — с рядом незначительных оговорок, — бить, грабить, насиловать и убивать. И вот… Бейлон Грейджой оказался лицом к лицу с этой «скотиной», способной от прихоти Богов смять и разорвать его в одночасье.

В этот словно застывший миг, Ашу поразила одна яркая и откровенно кощунственная мысль. Нет… осознание. Осознание того, что её отец, Бейлон Храбрый, напуган! Напуган своей слабостью и бессилием перед лицом десятков тысяч безоружных людей разного пола, возрастов и положения, радостно восхваляющих его самого, его Дом, его дочь и свиту. А Ренли, напротив, казалось, имел абсолютную власть над этой толпой, лаская и привечая её свой улыбкой и добрым взглядом, словно хозяин любимого пса, что так и норовил вырваться и вылизать лицо своего господина.

Эта власть завораживала.

Эта власть предупреждала.

Предупреждала каждого, кто имел глаза, уши и разум. Предупреждала врагов ближних и дальних, что у одного конкретного Баратеона есть возможность и инструменты, позволяющие обуздать силу этой толпы. Да, на относительно короткий срок, но и этого порой может оказаться достаточно. Ренли демонстрировал гостям и соглядатаям со всего королевства своё влияние в столице, а, следовательно, и в стране. Это было очевидно даже самому невооружённому взгляду, и Ренли очень многое для этого сделал. Что-то рассказал он, что-то многочисленные придворные и сплетники, — такие как Лиза Аррен и её фрейлины, — а что-то и её верные люди, прибывшие вместе с ней и вдоволь нагулявшиеся по столичным улочкам и закоулочкам.

В каждом квартале, на каждой улице, на каждом перекрестке, даже в Блошином конце горожан угощали свежим хлебом и зерновой кашей с мясом, солью и перцем, что варилась тут же в невиданных ранее «кухонных повозках». Также в качестве подарков, раздавалось то же мясо в глиняных горшочках, запечатанных сургучом. В каждой более или менее приличной таверне или трактире бесплатно наливали за здоровье молодожёнов. Сотни бродячих и именитых певцов и актёров днём и ночью развлекают толпу по всему городу, от площади Сапожников до маленьких залов питейных заведений, воспевая историю любви Аши и Ренли, а также их Дома и родичей, что пересилили старую вражду и на благо Королевства заключили сей союз…

Подобные методы совсем не новость, и практикуются они от Лордпорта до Чаячьего города, от Белой Гавани до Солнечного Копья, но… чтобы в таких масштабах? С такой отдачей? Никогда. Но Аша понимала, для чего всё это было сделано, и восхищалась размахом и подходом своего будущего мужа. Понимала она и то, сколько это всё стоит. Десятки? Сотни тысяч серебро и золотом? И сейчас, судя по всему, это понимание настигала уже не только Ашу, но и прочих гостей, которые способны хоть на какие-то размышления. Теперь уже точно многие утратят вдруг свой воинственный норов и категоричность в выборе невесты Верховным лордом Штормовых земель, осознав какую величину они сами себе противопоставляют.

Для Аши это было приятным чувством — осознать своё превосходство. Осталось только соответствовать…

Из-за напирающей восторженной толпы скорость свадебного поезда упала, но уже спустя непродолжительное время процессия достигла-таки Великой септы Бейлора, гигантского храма Семерых построенного из белого мрамора, чьи хрустальные башенки сияли на солнце всеми цветами радуги.

Площадь перед храмом замощена мрамором, а в самом её центре была установлена статуя короля Бейлора, обращенная лицом к септе, у которой их уже дожидалось жречество и золотые плащи, выстроившиеся полукругом и оградившие плотными рядами часть площади для свободного прохода высоких гостей.

* * *

Все гости, лорды и леди неспешно заполнили внутренние залы септы. Наконец, настала пора выдвигаться и Аше, что крепко держалась за локоть отца. После подъема по мраморной лестнице их встретили септоны в белых одеяниях и золотыми семиконечными звёздами на шеях, что молча отворили высокие резные ворота септы. Путь вёл их сквозь Лампадный чертог, наполненный удушливым дымом от спалённого ладана, прямиком в главный зал, который был уже плотно заполнен гостями, оставившими только узкий проход к алтарю, где свою невесту ожидал жених. Путь до алтаря был усеян тонким ковром из разбросанных всюду лепестков розы и лилии, по которым старательно прошлись до этого гости, из-за чего запах цветов в своей силе лишь немногим уступал пресловутому септонскому ладану.

Несмотря на волнения, Аша не могла не обратить своё внимание на убранство Великой септы. Главный зал был просто огромным, просторным и к тому же ярко освещён солнечным светом, щедро проникающим через богато украшенный золотом хрустальный купол. Сам зал был окружен семёркой идолов-воплощений Семерых: Отца, Матери, Воина, Кузнеца, Девы, Старицы и Неведомого, искусно вырезанной из мрамора и украшенной яркими красками, золотом и драгоценными камнями. После короткого «знакомства» и сознания того, что именно являли собой семь фигур, Аша опустила свой взгляд в пол. Она так и не решилась смотреть на идолов чужого Бога. Она не была истово верующей и не так часто обращалась к тому, что находится «по ту сторону», но она абсолютно точно знала, что с Богами шутки плохи. Можно сколько угодно шептаться за спинами «зелёных», можно сколько угодно посмеиваться с их веры, но находясь в их храме… нужно проявлять всё должное уважение.

Неспешно и чинно Бейлон довёл свою дочь до алтаря и после недолгой заминки отступил в сторону, оставляю Ашу и Ренли вдвоём перед Верховным септоном и ликами Семерых.

— Семеро!

Воскликнул Верховный септон своим одновременно низким и писклявым голосом. Невероятно жирный седой старик в пышной бело-золотой одежде и тиаре из витого золота и хрусталя держал в руках посох из чардрева со стеклянной сферой в качестве навершия. Аша непроизвольно поморщилась от отвращения, бросив также короткий взгляд на Ренли, что хранил непоколебимое спокойствие и мягкую улыбку. Девушке было хорошо известно, какая подпольная война разыгралась из-за церемонии и нежелания Верховного септона освящать их брак. Что самое интересное, самый острый вопрос оказался отнюдь не в вероисповедании Аши, а в золоте. Ланнистеры отсыпали главе Святой Веры немало сундуков со всеми любимым жёлтым металлом, и тот, ссылаясь на тяжёлую болезнь, до последнего отказывался от проведения церемонии, явно желая, чтобы её провел кто-то другой… какой-нибудь септон попроще.

— Во спасительном Вашем усмотрении сподобити благословить сей брак Вашим свидетельством…

Но Ренли был категорически против подобного, не желая идти на уступки. Это было принципиальным вопросом, для разрешения которого в свою пользу Ренли специально, как он потом признался Аше в одну из ночей, притащил в септу лично короля. Этот брак должен был быть благословлён и освящён лично Верховным септоном. Ни у кого и ни при каких обстоятельствах не должно быть сомнений в этом союзе, его крепости и его законности как в глазах людей, так и в глазах Богов. Иного отношения эта новая страница в истории королевства не потерпит, и никаких уступок тут быть не должно.

— Перед ликом Семерых, — Верховный септон, обратившись к собравшимся, наконец, перестал визжать подобно свинке, чем только испоганил священную молитву, — я сочетаю браком Ренли из Дома Баратеонов и Ашу из Дома Грейджоев. Да будут они едины отныне и навеки. Произнесите обеты перед Богами.

— Отец, Матерь, Воин, Кузнец, Дева, Старица, Неведомый… — Аша и Ренли обернулись друг к другу, произнося клятвы Богам и неотрывно смотря в глаза.

— Я — её и она моя… — Голос Ренли был высок и торжественен.

— Я — его и он мой… — Аша старалась не отставать, наполнив голос утвердительными нотками.

— С этого дня и до конца моих дней… — Сказали они вместе, завершив клятву.

— Если кто-то знает причины, по которым этот брак не может состояться, пусть скажет сейчас или молчит до конца своих дней! — Громко и, кажется, с затаённой надеждой продекламировал Верховный септон, но зал безмолвствовал, заставляя тем самым Ренли улыбаться ещё шире.

Верховный септон потянул время, выжидая, что найдётся на стороне одной из присутствующих здесь вер смельчак, что воспротивится браку Верховного лорда, но жених и не думал ждать. Не успело ещё полностью стихнуть эхо голоса септона, когда Ренли щелкнул застёжкой на плаще, и Аша последовала его примеру.

— Обменяйтесь плащами… — Поспешно и в чём-то даже жалобно проблеял Верховный септон, стараясь скрыть от зала свою растерянность.

К Аше подступил отец, помогая снять гербовый плащ, а к Ренли — Станнис. Старшие родственники обменялись плащами, и теперь Аша красуется в неожиданно для неё тяжёлом баратеоновском плаще, а Ренли с залихватской улыбкой застегнул «кракена» на своей шее.

— Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моим лордом и мужем. — Без запинки произнесла девушка, без какой либо иронии. Не стоит лицедействовать при лике даже чужих богов.

— Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моей леди и женой. — Громко и серьёзно, убрав из голоса лишнее веселье, поставил точку Ренли.

Молодожёны наклонились друг к другу, обменявшись поцелуями.

— Перед ликами богов и людей, — вновь голос подал Верховный септон, подняв над головой семигранный кристалл, — торжественно объявляю Ренли из Дома Баратеонов и Ашу из Дома Грейджоев мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними!

«Или против них!» — Воскликнула внутри себя Аша, но тут же потеряла мысль от торжествующего крика сотен собравшихся в Великой септе Бейлора. Лорды и леди, рыцари, пажи и все прочие гости радостно приветствовали новую семью. Было так громко, что девушка откровенно растерялась в обрушевшейся какофонии звуков.

— Вот и всё, дорогая моя жёнушка, — уже никого и ничего не стесняясь да под одобряющий смех благородной толпы, Ренли прижал к своему боку «уже жену», шепча ей на ухо, — теперь ты от меня уже точно никуда не денешься.

Аша улыбнулась, посмотрев в глазу… мужу. Улыбнулась так, как умела только она одна. Улыбнулась так, что гостям, бывшим наиболее близко от молодожёнов, захотелось оказаться как можно дальше от молодой жены, а вот Ренли… Ренли этот проблеск определённо был по душе.

— Моя акула… — и вновь под здравицы толпы они слились в поцелуе.

* * *

В Великом чертоге Красного зала стал нарастать звонкий гул от лёгких ударов вилок и ложей по тарелкам и бокалам. Всё громче и громче. Гости жаждали «сладкого».

— Пусть уже целуются! — воскликнул король, уже давно уйдя в зал, спустившись с помоста, установленного для молодоженов и королевской семьи.

— Да! Целуйтесь! — Короля тут же поддержали уже изрядно подвыпившие придворные.

Аша неловко поднялась из-за стола следом за счастливо улыбающимся Ренли, мигом оказавшись в его объятиях. В зале стал раздаваться веселый смех и откровенный гогот, а с ними и отсчёт.

— Один!

— Два!

— Три…

Обратный путь от Великой септы до Красного замка Аше ничем особо не запомнился. Девушка в эти моменты была полностью погружена в себя, исследуя своё новое мироощущение и чувство принадлежности. В том числе совсем новое чувство принадлежности к кому-то. Не как вещи или трофея, а части чего-то большего, части целого. Клятвы произнесены, брак засвидетельствован, и уже сегодня вечером в Цитадель, Пайк и Штормовой Предел отправятся вороны и мейстеры отметят это события в хрониках и родовых книгах. Теперь она Аша Баратеон и ничто это уже не отменит.

Девушка испытала неожиданный порыв грусти утраты и ностальгии по своей былой фамилии, столь яркой и бережно хранимой. «Грейджой» — всегда звучало волнительно и солидно, а теперь… привыкать к новому родовому имени. Баратеоны, впрочем, тоже неплохо и тоже вселяет кому уважение, а кому и страх. Дом отважных воинов, талантливых полководцев и грозных владык, а теперь, получается, и пиратов. От последней мысли Аша улыбнулась в губы Ренли.

Свадебный пир был в самом разгаре.

После церемонии венчания и возвращения в Красный замок, у Аши было немного времени, большая часть которого ушло на смену платья, а остаток на короткий отдых. Пир был организован в Великом чертоге, наверное, в одном из самых больших пиршественных залов во всем Вестеросе. Зал, как и полагается, был украшен знамёнами и гобеленами, а также был заставлен длинными столами, покрытыми расшитыми скатертями и уставленными вазами с фруктами и цветами. Было выделено и свободное место по центру, ближе к королевскому столу, для танцев и выступлений актеров, шутов и циркачей. А на специальном балконе по правую руку от входа разместились музыканты.

Гостей разместили соответственно их статусу. Ближе всего к виновникам торжества были лорды и леди Великих домов, а также их представители. Чуть дальше лорды «попроще», а в самом конце обычные присяжные рыцари. На первых радах, сразу же бросались в глаза Мартеллы, вальяжно занявшие крайний правый стол от молодожёнов. За соседним столом расположились лорды с Железных островов на правах почётных гостей. Дальше наиболее значимые знаменосцы из Штормовых земель, Долины, Черноводного залива, Королевских и Речных земель.

Особенно сильно на общем фоне выделялся сидевший почти что перед президиумом единственный Ланнистер, присутствующий в качестве гостя на этой свадьбе. Тирион, к которому Аша питала стойкое отвращение. Не потому что он карлик, а потому что он Ланнистер. Хотя она не могла не отдать ему должное за то, что тот осмелился явиться и сейчас рассиживает здесь, беззаботно выпивая и закусывая в окружении лордов Королевских земель да под острыми и пренебрежительными взглядами дорнийцев и железнорождённых.

Ни королева, ни младшие дети короля на пиру не появлялись, чтя завет лорда Тайвина. Принц Джоффри также не стал задерживаться, но лишь по причине того, что ещё достаточно мал. Разве что, Джейме Ланнистер был вынужден присутствовать в качестве гвардейца. Лорд Аррен почтил пир своим присутствием, но быстро покинул его, сославшись на уйму очень важных причин. Леди Аррен тем временем расположилась за столом лордов Долины и Речных земель, видимо, специально так усаженных, дабы никого не обидеть вниманием леди Долины и дочери владыки Трезубца. Станнис Баратеон пребывал в окружении лордов Черноводного залива, ну а лорд Бейлон, как отец невесты, был усажен за королевский стол, но оставил его в пользу стола железнорождённых, стоило только королю, — как это прокомментировал Ренли, — «уйти в народ».

В какой-то момент молодожёны остались за огромным столом, за которым кроме них никто более и не сидел. Ренли расслабленно сидел на кресле, нежно держа Ашу за руку под столом, лаская и перебирая её пальцы, словно струны арфы, отчего девушка тихо млела. Но Ренли был совсем не безучастен, поднимал кубок на здравицы, и сам произносил тосты и поддерживал, насколько это было возможно, беседы. Кажется, не будь это его свадьба, он бы и сам давно ушёл «в народ», по столам да на танец. Но тут ситуация была немного иной, и младший Баратеон с пьедестала не спускался, предпочитая хоть и такое, но всё-таки уединение с невестой, чему Аша была очень рада, но радость эта была продиктована отнюдь не ревностью, а интересом.

Аше было интересно, очень интересно наблюдать за своим мужем. Понимание того, что Ренли является Верховным лордом, мастером над законом и братом короля, понимание идущего со всем этим буквально королевского статуса стало всё более и более будоражить её сознание. В глаза стало бросаться то, на что она не обращала внимания, будучи опьянённой сладкими речами и ухаживаниями Баратеона. В один краткий миг девушка прочувствовала власть, которая до этого дня была ей незнакома, была для неё немыслима и не могла сравниться ни с чем другим, ранее ей испытанным. Влияние и возможности дочери Великого лорда, власть капитана над подчинёнными и победителя над плененными — всё это ничто в сравнении с властью Баратеона. Здесь и сейчас она чувствовалась как никогда и находила своё выражение во всём. В организации торжеств и церемоний, рассадке гостей, общении с ними, в самом пиру, в конце концов. Всем этим Ренли демонстрировал Вестеросу своё влияние, богатство и силу. Для чего? Чтобы привлечь союзников.

Ренли никогда не скрывал, что их брак чрезвычайно выгоден ему. Забавно, но ведь именно благодаря такой откровенности и открытости Ренли и зацепился за сердце бывшей Грейджой. Самое главное, ему удалось заинтересовать в этом браке не только саму Ашу, но и самую влиятельную знать островов, которая оказала сильную и столь необходимую поддержку отцу перед заключением брачного союза. Одним выгодным браком Ренли прибрёл корабли, связи и влияние в Закатном море. Теперь, через свадьбу он впутывает в свои сети и другие Дома, ярко и наглядно демонстрируя широту возможностей, которые открываются взаимным и взаимовыгодным сотрудничеством.

Для Аши стало совсем неожиданным то, что она получает удовольствие от наблюдения за тем, как говорит, как двигается и как играет Ренли, общаясь с тем или иным лордом или придворным. Как он ловко впутывает их интересы в свои планы, прельщая золотом и влиянием, хотя по итогу именно он заполучит ещё больше того и другого… при этом не соврав излишне и не нарушив данное слово. Аше было любопытно наблюдать и… учиться. Учиться мыслить и действовать так же, на благо семьи. А Ренли, прочувствовав интерес возлюбленной, порой вносил комментарии.

— Лорд Бенджикот Аррен, глава Дома Арренов из Чаячьего города, — Стоило названному лорду, высокому мужчине с короткой бородой в бирюзовом дуплете, вернуться за стол, как Ренли, не меняя благожелательного выражения лица, стал тихо наговаривать Аше на ухо, — жадный и властолюбивый человек, но крайне осторожный. Очень хочет поучаствовать в южной торговле, но ничего не хочет для этого делать. Вместе с тем, не пускает моих купцом в свой город.

— Свой город? — Искренне удивилась Аша. — Разве Чаячий город не владение Графтонов?

— И да, и нет, любимая. — Ренли ласково улыбнулся, поцеловав тыльную сторону её ладони, словно они и не думали тут никому мыть кости. — У Арренов город в городе, свой собственный квартал со своей стражей и ополчением, а Графтоны по уши в долгах перед ними, как, впрочем, и половина Долины. Только устойчивая антипатия Арренов из Орлиного гнезда к своим родичам сдерживает рост их влияния.

— Что нам делать? — Задала Аша закономерный вопрос. — Как нам заинтересовать и привлечь их?

— Они уже заинтересованы, дорогая. — Ренли обратил свой взор в зал, словно выискивая кого-то. — Осталось только согласовать цену сотрудничества, и Аррены, сильно набив себе цену, скоро потеряют своё значение. Нам нужно только подождать, пока Роберт подпишет эту пеклову бумажку…

«О чём он?» — но мысль была оборвана, стоило только прозвучать маленькому колокольчику. Смена блюд.

Аша могла только полностью согласиться с Ренли в том, что её свадьба войдёт в историю, как минимум, за количество подач блюд, коих было запланировано восемнадцать. «Не меньше, чем на королевской свадьбе» — судачили столичные сплетницы. Обилие мяса и рыбы, приготовленных с изысканными соусами и специями… по лицам гостей было видно, что многое они пробуют в первый раз за свою жизнь. Обилие специй поражало воображение, как и разнообразие блюд, среди которых были и те, что распространены в разных землях королевства. Рыбные пироги и запечённая в травах форель, как на Трезубце. Крабовое мясо в жгуче-пряном соусе, как в Дорне. Множество сыров из Долины. Жаркое из тюленя и уха из дельфина, как на Железных островах. Гости дивились, дивились и ели, бурно обсуждая увиденное и опробованное, обильно запивая непривычные, но столь лакомые вкусы, что тоже играло свою роль, добавляя изрядного веселья. Ведь запивают такую красоту вовсе не водой…

Подача блюд традиционно сопровождалась демонстрацией и оглашением подарков, что были преподнесены от гостей. Первый подарок был от короля — двенадцать пар охотничьих гончих в золотых ошейниках на шёлковых шнурках. От четы Аррен десяток ястребов-сапсанов с колпаками из расшитого жемчугом велюра. Аша была ярой любительница охоты, и такие подарки пришлись ей по душе, а на предложение Ренли потом передарить это великолепие девушка недвусмысленно, но легонько стукнула суженого по коленке. Были среди подарков дюжина полных богато украшенных комплектов доспехов, разнообразное оружие, драгоценная упряжь, отрезы золотой парчи и шёлка, пряжки, украшенные рубинами, бриллиантами, жемчугом, пояса из позолоченного серебра. Вассалы Штормового Предела подарили своему сюзерену семьдесят семь пар рыцарских лошадей разной масти со сбруей и снаряжением. Мартеллы также подарили лошадей — семерку белоснежно-белых дорнийских лошадок с позолоченной уздой, шёлковыми попонами и чёрно-жёлтыми велюровыми накидками, что были доставлены в Королевскую гавань заранее, что только подтвердило, что они планировали посетить столицу гораздо раньше, чем железнорождённые прибыли в Дорн…

Особое внимание в том веселье, что набирало и набирало обороты в зале, что раскинулся перед молодожёнами, привлекал к себе сам король, вокруг которого собрались его былые боевые товарищи и просто прихлебатели разного достоинства и ранга, преимущественно из Штормовых земель. Ну… разбавлялась эта компания ещё двумя элементами. Первый — золотая тень короля, Джейме Ланнистер. Второй — внимание то и дело мелькающих рядом с Робертом прекрасных придворных девушек отобранных лично Ренли, присутствие которых здесь служило лишь одной благороднейшей цели — удостовериться в том, что королевские сальные шуточки, шаловливые руки и потенциальная излишняя любвеобильность не изберут вдруг своей целью кого-то из благородных дам, чьих-то жен и дочерей. Все они, за исключением Джейме, громко смеялись, пили, закусывали, и всё по кругу, но… вместе с тем, они делали это столь гармонично и слаженно, что не доставляли каких-либо неудобств остальным гостям, которые вскоре последовали августейшему примеру, став кучковаться по интересам. Веселье и кураж нарастали, и всё чаще и чаще собравшаяся публика срывалась в пляс. Однако ни Ренли, ни Аша плясать не хотели. Ренли не любитель, а Аша боялась опозориться-таки перед зелёными и… откровенно говоря, она уже настоялась за сегодня. Да и с Ренли в этом оке шторма было приятно и спокойно.

Гости, видя идиллию за столом жениха и невесты, а также их лёгкую отчужденность от мероприятия, всё меньше и меньше уделяли им внимание, позволяя вдоволь насмотреться друг на друга. Но раз в некоторое время некоторые гости всё-таки подходили к их столу со своими личными поздравлениями и пожеланиями. В том числе и те лорды, что до этого за спиной, — а порой и открыто, — выступали против этого брака, каждый по совершенно разным причинам. Ренли, приветливо и с теплом принимал поздравления от всех, но некоторым всё-таки становилось особенно неуютно под его насмешливо-ироничным взглядом. Другие, напротив, находили общество Ренли весьма приятным и располагающим к деловой беседе. За последними Аша, с подсказки супруга, наблюдала особенно внимательно. В пиршественном зале собрались не только нахлебники и недоброжелатели, но и, вполне возможно, будущие союзники и друзья.

Лорд Дрифтмарка, Монфорд Веларион, молодой и красивый мужчина с валирийской внешностью, представил Ренли своего брата-бастарда Аурана Уотерса, также обладателя платиновых волос и опытного морехода, предложивший свои услуги, на что Ренли легко дал своё согласие. Одновременно с этим он поинтересовался у Велариона, когда тот даст ответ на его предложение об аренде Спайстауна, давно увядшего городка во владениях Веларионов. Смутившийся лорд промямлил, что вопрос решён.

В беседе с лордом Ренфредом Риккером, владыкой Сумеречного Дола, завершив обсуждение расширение торговли, Ренли в конце поинтересовался, по нраву ли лорду пир и блюда, на что тот с явной и неподдельной искренностью ответил, что всё «воистину великолепно». В ответ Ренли посетовал на то, как же жаль, что та, под чьим руководством это всё приготовлено, до сих пор ходит без положенной ей фамилии, признания и наследства. Лорд Риккер, чутко отреагировав на намёк, вернулся к своему столу сильно задумчивым.

— Марик, будь добр, — Ренли призвал к себе своего оруженосца, что всегда находился поблизости, — пригласи к нам своего брата, сира Алларда.

Музыка стихла, прошла смена блюд, и гости отдыхали, пробуя новое, чем и воспользовался Ренли.

— Сию минуту, господин. — Отрывисто поклонился симпатичный юноша, одетый в дорогой, но не вычурный камзол, носить который ему явно не привычно, хоть тот и не подавал вида.

— Сиворты. — С пониманием произнесла Аша, чем привлекла внимание Ренли. — Хочешь продемонстрировать своё расположение?

— Не только. — Ренли задумчиво хмыкнул себе под нос. — Указать перспективу и обрисовать награду.

Спустя несколько минут к столу подошёл сир Аллард, молодой крепкий и явно гибкий мужчина с длинными тёмными волосами и закрученными усами. Он был одет в вычурные одежды по браавосийской моде, а на его груди ярко выделялась крупная брошь в виде герба молодого Дома — серебряный корабль, покрытый чёрной эмалью, на чьих наполненным ветром парусах изображена луковица, инкрустированная бриллиантами. Насколько знала Аша, подобную брошь носил и старший брат Сиворта, Дейл, поскольку именно Ренли подарил их в знак своей благосклонности.

— Милорд, — сир Аллард поклонился, но, послушавшись жеста Ренли, подошёл ближе, встав вплотную к столу.

— Как поживает наш общий южный друг, сир? — Ренли с сарказмом улыбнулся, демонстрируя, что именно он думает об этой «дружбе».

— Ксо не знает меры, милорд. — Аллард ответил зеркально, не скрывая презрительной гримасы. — Но уже готов принять правильное решение.

— Чудно-чудно… — из-за того, как Ренли произнёс эти слова, вдоль позвоночника девушки промчался караван мурашек. Не страх, но… волнение? Или возбуждение?

— Не упустите свой шанс, сир Аллард. — Продолжал штормовой лорд под внимательным взором Сиворта. — Рассматривайте разные варианты, ибо мир полон возможностей. Принцу для отвоевания пращурского престола потребуется помощь верных друзей и крепкой дружины, которые в состоянии подхватить знамя борьбы… даже в случае гибели принца.

— Можете не сомневаться, милорд. — Горячо заверил Аллард своего сюзерена. — Мои люди уже в поисках воинов-летнийцев по вольным городам. Они будут верны своему истинному господину…

— Я не сомневался в Ваших способностях, мессир, — мягко прервал Сиворта Ренли, приподняв правую руку, — но я руководствуюсь не только интересами своего Дома, но и заботой о своих верных людях. Я обязан жизнью Дому Сивортов, и я никогда этого не забуду.

— Благодарю Вас, господин! — Аллард буквально пожирал Ренли преданным взглядом, не сдержавшись, встав на колено.

— Летние острова, сир Аллард, это обильная и богатая земля, которой не хватает крепкой руки. — Как ни в чём ни бывало продолжал говорить Ренли. — В следующее своё посещение этого замечательного края, присмотритесь к местным знатным девушкам. Уверен, там есть на что посмотреть, тем более, что на Летних островах принято многоженство. Дом Баратеонов, в случае необходимости, поддержит всеми силами и средствами младшую ветвь Дома Сивортов с Летних островов.

— Господин… — Аллард вскинул свой горящий взор на Ренли, и Аша вздрогнула от той фанатичной преданности, что таилась в этих глазах. — Я… я не подведу Вас!

— Знаю. — Уже громче продолжив. — Идите и веселитесь, мессир! Выпейте за наше здоровье!

Аша дождалась, пока окрылённый сир Аллард удалится на достаточное расстояние, прежде чем задать интересующий её вопрос.

— Сиворты с Летних островов? — Девушка говорила без иронии, но с заметным скепсисом в голосе.

— Почему бы и нет? — Ренли пожал плечами, сделав небольшой глоток из кубка, наполненного сладким отваром из сухофруктов. Аша, следуя примеру мужа, также отказалась от вина, в тайне от гостей распивая «узвар». —Думаешь, душам моя, я остановлюсь на одном сыне?

Аша непроизвольно вспыхнула, но не от сладострастной улыбки мужа, а от пробежавшейся по её бедру руки.

— Нашему Дому нужно новое пространство для расширения. — Уже серьёзным голосом продолжил Ренли. — Земли в Вестеросе всё меньше и меньше, а людей всё больше. Войну я не планирую, но уцепиться за этот край было бы очень полезно… и не только из-за торговли.

— Что ещё? — Просто и без «двойного дна» спросила девушка.

— Зима. — Также просто ответил Ренли, отправив в рот горсть виноградин.

— Зима? — Удивилась девушка.

— Знаешь ли, я бы не отказался от поместья в тёплых краях… на всякий случай. — С непонятной интонацией произнёс её муж, явно о чём-то задумавшись.

Аша просто кивнула, хоть и решила для себя, что вернётся к этому вопросу позже…всё-таки иногда Ренли очень тяжело понять. Отдавая должное и не тревожа задумчивость мужа, Аша продолжила рассматривать гостей, что вновь начинали становиться всё громче и громче — дело шло к новым танцам. Девушка отчётливо ощущала на себе множество заинтересованных глаз, но уже не обращала на это никакого внимания… пока её не полоснуло жгучим взором, наполненным завистью и обидой. Аша сразу узнала прекрасную обладательницу столь ярких и сильных эмоций, и в ней начала разгораться собственная заинтересованность, которую она не собиралась сдерживать.

— Говорят… — нарочито небрежно протянула Аша, словно речь шла о чём-то незначительном, — что Вы, муж мой, вели беседу с принцессой Арианной. В богороще, вдали от лишних глаз.

— Это так. — Ренли обернулся на Ашу, отследив её взгляд до стола с дорнийцами. — Нам было о чём поговорить.

— Неужели? — Аша и не пыталась скрыть своё недовольство, но в ответ получила лишь ухмылку.

— Тебе никогда не было интересно, дорогая, — Ренли наклонился к её уху, заговорив доверительным тоном, — почему Арианна до сих пор не замужем? Тебе известно, кого ей сватал отец?

— Только в общих чертах, — Аша, отбросив наигранные эмоции, также вступила в разговор в предельно серьезном тоне, — каких-то стариков…

— Моего деда, лорда Эстермонта, лорда Фрея, и вон, погляди-ка, лорда Росби.

Там, куда еле заметным кивком указал муж, сидел чахлый старик с серой, уже пергаментной кожей и постоянно кашлял в салфетку.

— Джайлс Росби? — Заметно удивилась Аша без капли наигранности. — Но… почему? Почему не ты или кто-либо другой?

— Вопрос, которым задается все королевство. — Ренли невесело улыбнулся.

— И ты нашёл ответ. — С уверенностью заключила Аша, чувствовавшая сейчас свою правоту, хоть она и не могла обосновать это.

— Могу лишь предположить, почему Доран так затянул с семейным счастьем для своей наследницы. — Загадочно промолвил Ренли, становясь всё тише и тише. — По всей видимости, Мартеллы ждут кого-то особенного, платиноволосого и фиалкоглазого.

— Тарг… — Удивилась было Аша, но Ренли резко прервал её, не меняясь при этом в лице.

— Тише-тише, дорогая. Не стоит так громко удивляться и произносить очевидные вещи. — Ренли притянул к губам её ладошку и вновь нежно поцеловал. — Наша с тобой свадьба их вспугнула. Баратеоны заимели сильного союзника с большим флотом, тем самым перевернув доску взаимных сдержек и противовесов в королевстве, и поставив под угрозу их планы и их интересы. Вот поэтому они и здесь.

— Узнать истинные отношения между Баратеонами и Грейджоями и оживить былые связи в столице?

— Верно, моя прелесть. — Новый поцелуй ладошки. — Не только оживить, но и узнать больше. Оберин не просто так шастал по всем более и менее приличным борделям. Нет… он встречался со многими интересными людьми в столице, в том числе с иностранцами.

— А Арианна? — Аша просто произнесла её имя, без конкретного умысла или вопроса, желая узнать, что же скажет Ренли.

— Как и Песчаные змейки, пребывает в неведеньи.

— Ты это понял из разговора? — Удивилась Аша.

— Скажем так, разговор подтвердил мои мысли. Но не только. — Ренли сделал глоток из кубка, грустно улыбнувшись. — Доран заигрался. Арианна уже не маленькая и несмышленая девочка, а амбициозная дева, желающая получить своё наследие. Политика Дорана сеет зерна подозрения в разум принцессы, толкая в объятие страха, что её хотят лишить наследства. Я просто хочу сыграть на этом… не только ведь Мартеллам плести интриги.

— Ты хочешь столкнуть отца и дочь. — Задумчиво произнесла Аша, смотря в пустоту.

— В идеале. Я сомневаюсь, что мне удастся сыграть в этом значительную роль, милая. — Почти с извиняющейся улыбкой ответил Ренли, огладив левой рукой подбородок. — Главное для нас — сохранить с ними ровные отношения, а там… либо ишак сдохнет, либо дракон в золоте утонет.

— Хм? — Аша насмешливо посмотрела на муженька, зная его увлечение выдумывать всякие небылицы.

— Валирийская пословица такая. — Ренли смутился и отвёл глаза, на что Аша ещё открыто рассмеялась.

— Конечно-конечно…

После разговора о дорнийцах Аша постоянно возвращалась к ним и в мыслях, и взглядом. Внутренне она соглашалась с мыслями Ренли. В Семи Королевствах было достаточно знатных и богатых женихов. Например, Эдмар Талли, наследник Риверрана, рыжеволосый и голубоглазый красавец, что также присутствовал на свадьбе и так и вился со своим антуражем вокруг принцессы Арианны и Песчаных змеек. Но Эдмар Талли, откровенно говоря, ни рыба и ни мясо — Аша поняла это с первых минут общения. Наивный и простодушный, улыбчивый хохотун, не обладающий острым или глубоким умом. После Ренли общаться с ним до невозможности скучно.

Глубокую скуку и усталость от общества Талли Арианна демонстрировала всем своим видом, но Эдмар этого не замечал, продолжая изливать на принцессу свои мысли. В какой-то момент Нимерия прикрыла свою кузину и увлекла за собой наследника Трезубца. Аша заметила, с каким облегчением выдохнула принцесса перед тем, как вновь бросила взгляд на места свежеиспечённой ячейки общества. Аша могла отдать руку на заклание, что Арианна искала внимание её мужа, но вместо этого встретилась взором с ней. Дорнийка вызывающе вскинула взгляд, но бывшая Грейджой лишь мягко улыбнулась ей. После драки кулаками не машут… тем более, после драки, в которой она уже победила.

Но тут от неожиданно проскользнувшей мысли сердце Аши забилось чаще, а на коже выступил отчётливый румянец. Посеять конфликт между дочерью и отцом… устойчивое желание отблагодарить Ренли за всё и его слова о будущем… всё это стало хитрым образом сплетаться в её разуме, формируя план… набросок плана. Аша напомнила сама себе, что дорнийцы планируют отправиться вместе с ними в Штормовой Предел, дабы потом вернуться домой через Скорбящий. У неё еще будет достаточно времени, чтобы всё обдумать, а пока…

Арианна вздрогнула от взгляда и улыбки невесты. Столько в них было торжества, превосходства и… чего-то, что не поддавалось расшифровке, но пронзало принцессу насквозь.

Свадьба шла своим чередом, подходя к своему логическому завершению. Гости отплясали очередной танец, став расходиться по местам в ожидании последней подачи блюд и проводов в спальню молодоженов… как неожиданно вновь заиграла музыка. Мелодия, что до зубного скрежета известна всем обитателям Красного замка.

Под нарастающую и тягучую мелодию зал стал затихать, пока не погрузился в тишину, нарушаемую лишь недовольным ворчанием лордом и отдельных гостей, особенно прибывших из Дорна. Принц Оберин агрессивно встал со своего места, с вызовом смотря на сира Джейме, что в качестве гвардейца сопровождал короля, а… а тот лишь самодовольно улыбался, водя взором по залу, наслаждаясь произведённым эффектом и тем, как прячут многие лорды свой гордый нрав от цепких зелёных глаз Ланнистера. Изрядно пьяный король тем временем толком уже не понимал, что происходит и пребывал в полудрёме — какой-либо реакции от него ждать не стоило. Тирион также умолк и, кажется, даже немного протрезвел, с напряжением наблюдая теперь больше за Ренли, чем за своим братом или дорнийцами. Его примеру последовали и другие, сводя свои взгляды на Ренли и наблюдая за его реакцией. Некоторые взгляды были наполнены любопытством, некоторые… торжеством и издёвкой. Но Ренли не спешил отвечать. Не выдавая никаких эмоций, не бросая никаких многозначительных взглядов, он молча дослушал «Дожди в Кастамаре», позволяя мелодии царствовать в зале и мыслях собравшихся.

Аша с силой сжала кулаки, придерживая вящее желание отдать приказ на немедленное четвертование музыкантов, но Ренли успокаивающе погладил её по руке и… степенно встал из-за стола, в абсолютной тишине подняв кубок высоко над своей головой.

— Дорогие гости! — Голос Ренли звонким, не таким тяжёлым, как у старшего брата, громом, зазвучал в притихшем Великом чертоге. — Прежде, чем моя кухня удивит вас невиданными ранее десертами и сладостями, позвольте поднять этот кубок за опору и надежду нашего королевства — за лорда Тайвина Ланнистера…

В зале забурлила смесь торжествующего злорадства и уязвлённого недовольства, а дорнийцы и вовсе демонстративно поднялись со своих мест, явно заимев желание как можно скорее демонстративно покинуть зал, но стоило Ренли продолжить, как Мартеллы первыми вскинули свои кубки, хищно сверкая ухмылками.

— … и его единственного наследника и преемника! Тириона Ланнистера! Будущего лорда Утеса Кастерли!

Улыбка Джейме моментально скисла, а зал взорвался смехом и здравицами почтенному лорду Тайвину и лорду Тириону. Сам карлик бросил недовольный взгляд сначала на брата, а потом на Ренли. Получив от последнего извинения, произнесенные одними губами, Тирион хмыкнул и поднял-таки свой кубок вверх.

После столь ярких эмоций, поданные леди Сиреной десерты пришлись двору и гостям по вкусу… мягко выражаясь. Мягкий и сладкий десерт «Салла», пирожные, кексы, торты и сладкие рулеты с кремом вызвали заслуженную бурю эмоций и восторга.

— Снял король корону, королева — башмачок… — стали громко напевать подговоренные гости. Аша прекрасно знала, что будет дальше. Проводы в спальню.

Невесту окружили молодые мужчины, а жениха девушки, что под смех и улюлюканье попытались поднять их на руки. У мужчин получилось легко и непринужденно, а девушки лишь хохотали под весёлые комментарии Ренли на тему их попыток. По мере приближения к спальне, с Аши стали аккуратно снимать элементы одежды, по традиции, до нижнего платья, попутно щедро отсыпая грубые шуточки, но… гости-мужчины, несмотря на выпитое, грань не переходили и были максимально корректны и галантны… а может, просто боялись Ашу. Ренли повезло гораздо больше — одежда слетала с него только в путь! А среди девушек раздавался смех и… визг? Знакомый голосок… не Арианна ли покусилась на чужое?

Доставив их до спальни и уложив на кровать, гости покинули их, плотно закрыв дверь и ещё некоторое время щедро отсыпая через дверь пошлые шуточки и колкости.

— Закончилось… — устало протянул Ренли, устраиваясь поудобнее в незнакомой, поскольку их принесли в специальные гостевые покои в Великом чертоге, кровати.

— Наконец-то… — поддержала мужа Аша, сомкнув глаза и не заметив даже, как сознание провалилось в сон, стоило ей прижаться к любимому.

Ренли не отставал, громко захрапев.

Глава 39

Для нас с Ашей первый день в новом статусе и «второй день свадьбы» начался ближе к полудню. Сказалось нервное напряжение и волнение, сопровождавшее нас весь прошедший день. Проснувшись и вдоволь повалявшись в кровати, мы не проронили ни слова, то уплывая обратно в лёгкую дрёму, то молча смотря друг на друга с глупыми улыбками, внутренне переваривая события вчерашнего дня. Дежурившие у дверей слуги, получив сигнал, быстро обеспечили нас приемлемой, не такой праздничной одеждой, и мы направились в мои покои, дабы полноценно привести себя в порядок. А спустившись в пиршественный зал, стали свидетелями бурной уборки. Слуги наводили порядок в Великом Чертоге, убирая объедки и намывая столы и пол, явно готовя пространство к новому раунду масштабной попойки, поскольку свадебные торжества будут длиться ещё некоторое время, а кухонные печи и не думали остывать.

Леди Сирена — большая умница. Не сказать, что я в этом сомневался, но всё равно приятно каждый раз видеть, как твои надежды и чаяния оправдываются. Сирена подошла к планированию праздничных банкетов крайне серьёзно и ответственно, буквально выпытав из меня рецепты и техники множества блюд, которые, по итогу, я и дегустировал на протяжении последних недель. Знатно так обожравшись в процессе, даже пробуя от каждого блюда всего-то по малому кусочку… на радость моей свиты и невольных свидетелей, забредших ко мне в гости. А, чуть не забыл! Разумеется, одна молчаливая пташка тоже была в полнейшем восторге.

Вместе с тем изначально было очевидно, что для приготовления такого количества еды потребуется множество поваров и обыкновенной «кухонной челяди». С последней никаких проблем не было. Во-первых, тут не нужны высококвалифицированные кадры. Во-вторых, я распорядился о том, чтобы к этим работам подключили… достаточно уязвимую часть населения. В первую очередь — воспитанников приютов в Королевской Гавани, после соответствующей подготовки, разумеется. Честная работа, небольшие, но деньги, кормёжка, возможность уже сейчас выучиться какой-то работе… всё это ещё сыграет хорошую роль и в моём «весе», и, надеюсь, в их жизнях… но я отвлёкся. Итак! Если с челядью проблем никаких не было, то вот повара… скажем так, «королевский повар» — очень козырная должность при дворе, через руки которой идёт неплохой финансовый поток. Речь идёт, разумеется, о покупке и поставке продуктов на королевский стол. А это всегда очень большие деньги… особенно, когда на кону такое мероприятие, как свадьба. Как правило, в это пору цены отчего-то взлетают ввысь, а королевские повара становятся неприлично состоятельными персонами. Но не в этот раз.

При известии, что во время свадьбы во главе королевской кухни поставят леди Сирену, королевский повар и его повара-прислужники деланно оскорбились, став жаловаться всем, кому ни поподя. Роберт от подобного отмахнулся, ему эта мелочная мышиная возня никогда не была интересна, а вот Серсея поваров поддержала, негласно позволив им меня и Сирену игнорировать, устроив откровенную забастовку. Однако… ни для меня, ни для Серены ничего страшного не произошло — даже наоборот! Мы вздохнули с облегчением, поскольку не нужно было переживать, что кто-то сможет испортить те или иные блюда или как-то ещё саботировать мероприятие. Но возникала другая проблема, ибо было очевидно, что Сирена, — какой бы трудолюбивой умницей она ни была, — одна кухню не вытянет. Решение, впрочем, нашлось достаточно быстро. В последние месяцы Сирена активно занималась обучением и подготовкой поваров для наших постоялых дворов в столице и в других городах. Дело, которое могло показаться прихотью лорда с лишними деньгами, имело глубокую и далеко нацеленную подоплёку, ибо наша цель — ещё более широкая популяризация специй и нераспространённых здесь продуктов. В связи с этим, кадры были, были они буквально под рукой. Определённую помощь оказал и городской патрициат, выделив по моей просьбе десяток личных семейных поваров. Будут потом хвастаться, что их личные повара на королевской кухне кашеварили! Были, конечно, у нас опасения, что отверженные королевские повара начнут всячески гадить, но пары воспитательных бесед хватило — никто так и не захотел готовить фунт собственной плоти, чтобы потом ей же и насладиться. Тут даже золото и покровительство Ланнистеров не поможет.

Итог: на кухне Красного замка под мудрым и харизматичным управлением леди Сирены собралась настоящая команда профессионалов, которая великолепно справилась со всеми поставленными перед ней задачами. За что, разумеется, каждый получит заслуженную награду. Однако перед этим им ещё предстоит поработать пару дней, пока торжества не подойдут к своему логическому завершению.

Тем временем, мы с моей новоиспечённой жёнушкой без проблем добрались до моих, точнее уже «наших» покоев, всю дорогу улыбаясь и приветствуя встречных гостей и важных персон, отпускавших незамысловатые шутки про прошедшую ночь. В покоях нас уже ждали тёплые ванны и достаточно плотный завтрак, на который мы с Ашей накинулись без промедления.

Всё это время Аша была задумчива и немногословна, явно обвыкаясь со своим новым статусом и фамилией, в чём я ей никоим образом не мешал. Последние дни явно дались девушке с большим трудом. Бывшая Грейджой, по сути, сменила не просто фамилию, а Род. А для феодального мира, это одновременно смена и фамилии, и гражданства, и Родины и, если угодно, национальности. Пожалуй, именно так можно наиболее точно описать то, что сейчас переживает Аша. Ей очень нелегко. Особенно с гремучей смесью её собственного характера и островного менталитета, который в ней особенно силён, и от которого она не избавится до конца своих дней. И как бы я ни хотел и не пытался помочь, но это тот путь, который она должна пройти сама в чертогах собственного разума. Здесь от меня требуется только терпение и эмоциональная поддержка. Казалось бы, всего ничего, но все мы знаем, как житейские сложности любят поднимать свою голову.

Ели мы молча и без спешки, переваривая не только пищу материальную, но и эмоции прошедших дней. В то же время, мысленно уже набрасывая план встреч. Свадьба свадьбой, но бизнес сам себя не построит! К тому же, было бы самым настоящим преступлением не воспользоваться столь благоприятным моментом, когда огромное количество аристократов собралось в столице. Подобные обстоятельства смогут сильно ускорить становление новой организации, нового «игрока» в Семи Королевствах, а вместе с тем и ещё больше укрепить влияние моей семьи. Ради этого всё и затевалось, в конце-то концов.

Восточная торговая компания ещё официально не создана, но это никак не мешает моим людям, которых уже прозвали «Пряной Семёркой», расширять и укреплять торговые связи, как внутри Вестероса, так и за его пределами. На данном этапе наша приоритетная цель — закрепиться в городах Семи Королевств и наладить отношения с местной аристократией и патрициатом, вовлекая их в свои торговые схемы. Безусловно, от нас потребуются значительные финансовые вложения, а также дележка процентами от прибыли, но на стратегической дистанции это принесет гораздо больше золота, чем любая, даже по-королевски крупная сиюминутная спекуляция.

Самих городов в Вестеросе немного, и их число ни в какое сравнение не идёт со средневековой Европой, но каждый из них занимает стратегическое положение в своём субрегионе, наделяя своих владык набором уникальных привилегий, возможностей, а также и проблем, которых лишены «обычные» лэндлорды. Города — это деньги. Города — это сосредоточие всей локальной торговли и перекрёсток экономических интересов окружающих лордов, что естественным образом порождает уже внутри города множество влиятельных группировок. Последнее, при неумелом правлении, может привести к крайне печальному итогу для лорда-хозяина, который, — может так сложиться, — кроме своего замка ничего больше в городе и контролировать не сможет. В таких случаях какие-либо переговоры с номинальным владыкой города можно смело отнести к занятиям совершенно бесполезным.

Среди гостей были и такие лорды, что держаться в своих городах на условиях компромисса с внутренними элитами. Например, Риккеры, что владеют Сумеречным Долом. В своё время, бывшие хозяева города, Дарклины, поступили очень опрометчиво и в погоне за расширением городских прав и привилегий… всего-то захватили в плен короля Эйриса II, посадив его за решётку. Даже не почётный плен в «президентском люксе», а натурально — за решётку в мрачной и сырой темнице, сдабривая королевский досуг избиениями и издевательствами. В подобных условиях король провёл полгода, а итог истории очень хорошо задокументирован и известен — «Дом-беспредельщик» был уничтожен, вырезан на корню. Мужчины, женщины, дети, старики, присяжные рыцари и даже некоторые вассалы. И всё это, стоит отметить, происходило при полном и консолидированном одобрении всех элит королевства. А как иначе? Если ты ведёшь себя как бешеная псина, то будь готов, что к тебе отнесутся соответственно.

Следом место Дарклинов в Семеречном Доле заняли Риккеры, бывшие до этого самым обычным рыцарским родом из королевского домена. Опустим детальный сказ о том, что для установления полного контроля им пришлось серьёзно расстараться, договариваясь с множеством побочных ветвей сгинувших Дарклинов и прочими «заинтересованными», и перейдём к итогу — им всё удалось… при негласной, но ощутимой поддержке Таргариенов, конечно же. Именно поэтому Риккеры до конца воевали за низвергнутую ныне династию и одними из последних присягнули Роберту на верность, но на этом всё не закончилось. Падение дома Таргариенов нарушило баланс внутри города. Всё, эпоха миновала, у Риккеров больше нет «королевской крыши», и теперь всё чаще и громче внутри города раздаются голоса на один и тот же мотив, мол, с какой это стати городом правят Риккеры, а не Дарки, Дарквуды или Даргуды? И это всё на фоне стабильно ухудшающегося положения города, ведь истинные причины восстания Сумеречного Дола никуда не делись, а только обострились из-за разорения города королевскими войсками. Одна из этих причин — простая данность, что Королевская Гавань, как столица и крупнейший торговый узел, экономически душит вотчину Риккеров, переключая торговые пути на себя. Это естественный процесс и уже необратимый, но Сумеречный Дол всё-таки имеет одно любопытное стратегическое преимущество — своё расположение. Нужно лишь взглянуть на вопрос под правильным углом.

Сумеречный Дол соединён хорошей дорогой с Девичьим Прудом Мутонов, позволяя товарам с Трезубца достигать города Риккеров за неделю. А из него, подключив судно, товар можно всего за день доставить уже прямиком в Королевскую Гавань, вместо двух недель пути на корабле вокруг полуострова Расколотой Клешни. В таком ключе Сумеречный Дол выглядит очень привлекательным логистическим узлом и для торговли товарами Трезубца с южной частью Узкого моря. Экономия недели пути — очень хороший фактор, и работать он может в обе стороны.

Лорд Ренфред Риккер оказался очень заинтересован моими предложениями и планами, в том числе теми, что касались размещения представительства будущей торговой компании, отмены пошлин в отношении моих людей и введении запретительных пошлин на других торговцев. Взамен лорд Риккер запросил процент от торгового оборота, а также мою политическую и силовую поддержку, на случай брожения и недовольства внутри города. Последнее было ожидаемо, ведь многие идеи Риккера по большей части направлены против внутренней городской оппозиции, дабы с течением времени её ослабить и купировать её влияние. Что ж, пусть так. И пусть лорд Ренфред думает о себе в восторженных тонах, покуда я готовлюсь к беседам с отсечённым потомками Дарклинов, которым я тоже многое могу предложить, и которые скопили немаленькие кучки золота и серебра. В конце концов, всегда нужно помнить, что в феодальном государстве главное — это баланс.

Гораздо легче было договориться с лордом Уильямом Мутоном. Легче, но уж точно не приятней. Риккер умный, бойкий, предприимчивый и, коль сошлись интересы, достаточно надёжный и предсказуемый деловой партнёр, прекрасно знающий, чего именно он хочет. Мутон же… мутный. Мутный, трусливый и робкий мужчина с окончательно поплывшей рыхлой фигурой и маленькими бегающими глазками. И ладно бы, если он был просто трусом, так он ещё и никудышный управленец, и в процветании Девичьего Пруда нет ни грамма его заслуг. Он так легко и просто сдал экономические интересы своего города за несколько тысяч золотых драконов в год, что мне стало как-то неловко что ли… или даже совестно, словно у ребенка конфетку отнял. При этом лорду Мутону немало лет, как минимум в два раза старше меня. Забавно, что перед нашей встречей я куда больше слышал не о нём, а о его младшем брате, очень храбром и умелом рыцаре, посвящённым самим Рейгаром и бывший тому близким другом. Убит лично Робертом во время Колокольной битвы. Что ж, к сожалению, война нежно любит свою жестокую забаву — забирать лучших.

Менее успешными оказались переговоры с Графтонами, Арренами из Чаячьего города и Веларионами. Графтоны — яркий пример того, как номинальный сюзерен теряет контроль над собственной вотчиной и всё, опять же, по причине неверно сделанного выбора в нужный момент. До того момента, как Роберт штурманул Чаячий город, Графтоны довольно крепко в нём сидели, не особо опасаясь за своё положение, но после… им пришлось знатно откупаться от совершённой ошибки. Их казна настолько оскудела, что владыки города были вынуждены брать значительные займы на поддержание штанов. У кого? Разумеется, у Арренов из Чаячьего города, что и позволило дальним родственникам десницы короля ещё сильнее укрепить свои позиции внутри города. Настолько, что уже пора задаться закономерным вопросом — а кто же на самом деле является лордом Чаячьего города?

Однако, что Графтоны, что Аррены из Чаячьего города, может и являются локальными конкурентами, но придерживаются на удивление единой позиции относительно сотрудничества со мной. А именно: «ни в коем случае не пускать Верховного лорда Штормовых земель в Чаячий город». Улыбаться, шутить, вести бесконечную переписку, обещать, проявлять заинтересованность в сотрудничестве — это всё можно и нужно. Можно вообще всё, что угодно, но только не пускать оленя на их делянку. А цель-то заманчивая! Чаячий город — один из крупнейших городов и торговых портов Семи Королевств, важнейший логистический узел, торговые врата в Долину и, по сути, торговые врата Трезубца. Именно в городе чаек происходит перевалка грузов и товаров с Трезубца на их пути в Эссос, поскольку Девичий Пруд в одиночку переварить такой торговый оборот не в состоянии. В общем, мой интерес к этому городу был закономерен, особенно в разрезе будущего военного противостояния и вероятного разорения Речных земель. Но каким бы сильным ни был мой интерес, ему противостоит не уступающий ему страх Графтонов и Арренов пускать меня в свои владения. С одной стороны, они прекрасно понимают соотношение сил и возможностей, а с другой… я не исключаю в подобной позиции особое влияние Джона Аррена и Бейлиша, последний который является очень близким другом лорда Герольда Графтона. Для меня вполне очевидно, что, вдоволь насмотревшись на мои торговые успехи, Аррен с Бейлишем сейчас совсем не против поставлять мне палки в колеса, и если благодаря слабости Талли в Речных землях это сделать весьма проблематично, то вот в собственной вотчине это вполне посильная задача. Собственно, именно из-за крайней неуступчивости хозяев Чаячьего города я и обратился к альтернативному маршруту Девичий Пруд — Сумеречный Дол. В перспективе такой расклад серьёзнейшим образом снизит товарооборот в Крабьем заливе, и уже Графтонам и Арренам придётся делать мне выгодные предложения. Рано или поздно, но придётся.

С Веларионами всё проще и сложнее одновременно. Древний благородный род, что к настоящему моменту практически полностью растерял своё богатство и влияние и, соответственно, жаждет всё это вернуть, отчего отчаянно и упрямо торгуется за те крохи, что у него ещё остались. Речь идёт о Спайстауне, том самом сожжённом в Танце Драконов торговом порте, что ранее процветал, а ныне влачит жалкое существование, ибо после «победы» в гражданской войне у Веларионов не было больше ни сил, ни средств, чтобы вновь отстроить город. Особенно в свете того, что им приходилось разрываться между отстройкой Спайстауна, Халла и восстановлением флота. Владыки Дрифтмарка сделали ставку на служение Таргариенам, даже если порой это шло вопреки их собственным интересам. Сегодня очевидно, что эта ставка не сыграла.

Моё предложение лорду Монфорду Велариону было простым и лаконичным. Я арендую руины и ближайшие окрестности Спайстауна на девяносто девять лет, восстанавливаю город, сажаю туда своего бургомистра и гарнизон, а Спайстаун платит все положенные налоги Веларионам, а также готов будет предоставить войска для обороны острова. До сих пор Веларионы чёткого ответа на предложение не предоставили, и я их прекрасно понимаю. Родовая гордость валирийцев сильна и, откровенно говоря, слабо восприимчива к подобным меркантильным вопросам, но всё-таки я предлагаю живые деньги за руины, считай, что за воздух. А если мне ещё и удастся восстановить Спайстаун, то оживет и весь остров, торговля и ремёсла, а это налоги и пошлины в казну. К счастью, Монфорд амбициозен, а амбициям нужно золото. Судя по всему, Веларионы близки к согласию, раз уж стали подсовывать мне в свиту своего бастарда — Аурана Уотерса, единокровного брата лорда Монфорда. Насколько помню, достаточно интересный человек, которого среди прочих нахваливали и братья Сиворты, осталось только посмотреть на него в деле.

Признаюсь, крепнущая перспектива заручиться согласием Монфорда меня ужасно радует. Сам Спайстаун мне очень сильно нужен даже в таком потрёпанном виде. Удобнейшая гавань с прямой морской связью с Сумеречным Долом, он станет не только прекрасным перевалочным пунктом, но и моим форпостом в Черноводном заливе. Благодаря этому городу, — «городу» в перспективе, разумеется, — удастся ещё сильнее диверсифицировать торговые маршруты, идущие как по Черноводной, так и по Трезубцу и Путеводной, обходя стороной Королевскую Гавань. Что, в конечном итоге, позволит мне во время конфликта, — в неизбежности которого я ничуть не сомневаюсь, даже если моему брату суждено будет прожить подольше, — сохранить большую часть товарооборота в неприкосновенности и относительной безопасности от пожарища войны и алчного взгляда Ланнистеров… хотя бы на некоторое время. Но для этого предстоит сделать ещё очень многое…

Логистика будущих торговых маршрутов.

— Господин, госпожа, — в комнате появился Вигмар, почтительно склонившись — к Вам лорд Варис.

— Проси.

Улыбка пажу и короткий ответ, после которых он шмыгнул за дверь, ещё раз поклонившись. Уже через несколько мгновений дверь вновь отворилась, и на пороге возник Варис, держа в руках резную шкатулку из красного дерева.

— Лорд Баратеон, — Варис мягко и располагающе улыбался, коротко склонившись сначала передо мной, а потом и перед Ашей, — леди Баратеон.

Аша приветливо улыбнулась, но стрельнула в меня вопросительным взглядом, на который я ответил улыбкой и чуть заметным кивком.

— Рады приветствовать Вас, лорд Варис. — Аша говорила под стать Пауку, мягко и размеренно, как и подобает леди.

— Воистину, друг мой! — Воскликнул уже я, встав из-за стола и сблизившись с мастером над шептунами, жестом приглашая присоединиться к нашему позднему завтраку. — Прошу Вас присоединиться к нам и подкрепить свои силы.

— О, благодарю Вас, — Варис, демонстрируя признательность, ещё раз поклонился, не теряя льстивой улыбки, — но после вчерашнего пира предпочту сохранить силы до вечера. Говорят, леди Сирена продолжит удивлять гостей своими талантами.

— В этом можете не сомневаться, лорд Варис! — Мягко похлопал лысого паука по правому плечу. — Но соизвольте хотя бы выпить вместе с нами пару бокалов вина или же сока.

— Это было бы чудесно! — Варис, повинуясь моему жесту и кратко выразив благодарность за оказываемое гостеприимство, мягко уселся на представленное кресло. — Сегодня столь жаркий день, что я бы не отказался от того дивного отвара из сухофруктов, который Вы называете «восточным».

Паук был в своём репертуаре — простая и изящная колкость на грани невинности и провокации. За это я его и люблю.

— Навевает воспоминания о доме? — Невинно поинтересовался, лично наполняя бокал Вариса.

— Можно и так сказать. — На лице мастера расцвела более живая улыбка, а его глаза неотрывно наблюдали, как янтарный отвар наполняет кубок.

— Ну и как Вам? — Живо поинтересовался, дождавшись когда Варис сделает первый глоток. — На этот раз добавил новый ингредиент.

— Действительно… вкус изменился и в лучшую сторону. — Варис задумчиво посмотрел в бокал, сделал ещё пару глотков, призадумался и… сдался. — Раскроете секрет?

— Лиссенийский красный апельсин.

Меня полоснул острый взгляд Вариса, который тут же растворился под моей доброжелательной улыбкой, и… вот оно. Паук перевёл свой взор на пока ещё ничего не понимающую Ашу и как будто встрепенулся, вспомнив нечто важное.

— Что же это я?! — Варис аккуратно подвинул принесённую с собой шкатулку в нашу сторону. — Позвольте мне от себя поздравить вас с обретением семейного счастья и преподнести столь скромный, но несомненно редкий и, не побоюсь этого слова, уникальный подарок.

Шкатулка была открыта, и перед нами предстали парные броши, искусно вырезанные из материала, который я не мог сразу назвать, но… по ощущениям — я где-то его или что-то очень похожее уже видел. Чёрный матовый материал, внешне похожий на железо, но гораздо легче. Восставший олень и кракен, украшенные бриллиантами.

— Драконья кость? — Первая сообразила Аша, с большим интересом рассматривая подарок.

— Вы абсолютно правы, миледи. — Варис утвердительно склонил голову. — Подарок не столь значительный, сколь прочие…

— Перестаньте, лорд Варис. — Аша осторожно вернула подарок в шкатулку, и признательно улыбнулась Пауку. — Это ценный подарок, который с любовью и трепетом будет храниться в нашей семье.

«Хм, молодец какая».

— Это большая честь для меня, госпожа. — Серьезно произнёс Варис, приложил правую руку к сердцу.

— Как Вам наша свадьба, мастер, — задал вопрос чисто ради поддержки беседы, под благодарный кивок подливая узвар в бокал Пауку, — что говорят о ней гости? Надеюсь, нам всем удалось угодить.

— В этом можете не сомневаться, — живо поддержал подобное продолжение разговора Варис, — мало кто из ныне присутствующих гостей может припомнить столь яркое и показательное единодушие в радости народа и благородного сословия от светлого праздника, что был Вами устроен, милорд. В эти дни столица необычайно спокойна и в ней царит порядок, несмотря на количество свезённого в столицу вина и то, что Вы явно не экономили на угощение черни.

— Для этого достаточно умения выстраивать уважительный разговор. Даже, если так сложится, с ворами.

— Абсолютно поддерживаю Ваш подход, — Варис активно закивал в согласии, — тем более, большинство прекрасно помнит более дорогую и пышную королевскую свадьбу… в разорённой и полусожжённой столице. В те смутные времена, простой люд мог только мечтать о куске хлеба, чего уж говорить о мясе… но, оставим прошлое. Ваша свадьба была великолепна, просто чудесна. И память о ней надолго останется в умах людей, а её «эхо» разойдётся далеко. Очень далеко, ведь слухи о ней уже достигают даже самых глухих уголков нашего мира. Лорды и леди переполнены эмоциями и спешат ими поделиться.

— Однако это не помешало Ланнистерам влезть в наш праздник со своей гнусной песнью. — Раздражённо отметила Аша, отчего мне стало немного неловко перед ней.

— О, по секрету Вам доложу, — Варис доверительно наклонился в сторону девушки, громко зашептав, — Ваш лорд-муж приложил огромные усилия для нивелирования влияния недружественных семей на вашу свадьбу. «Дожди в Кастамере» на фоне всего отсеянного… так, мелкое хулиганство, которое лорд Ренли ловко обратил себе на пользу. Не так ли?

На последних словах мастер над шептунами повернул голову в мою сторону с вопросом в глазах, на что я незамедлительно ответил, решив частично раскрыть свои карты.

— Милая, — я обратился к жене и выдал извиняющуюся улыбку, вызвав удивлённый взгляд в ответ, — конкретно в этом случае вина Ланнистеров не так уж и велика.

— О чём ты?

Аша, слегка нахмурилась, не думая даже прятать или как-то гасить заинтересованность. Варис же выглядел удивлённым и явно не был готов к моим последующим словам.

— Это был мой подарок-напоминание лорду Тайвину, — слегка развёл руками в стороны под шокированными взглядами, — я знал, что Ланнистеры подкупили музыкантов, но не стал как-либо противиться этому. Точнее, я заплатил в два раза больше, чтобы эта мелодия прозвучала наверняка.

Аша громко хмыкнула, откинувшись на спинку резного кресла. Она явно по-другому рассмотрела у себя в уме прошедшие события и, наконец, удовлетворённо кивнула, явно более не испытывая необходимость в волнении, раз уж у мужа всё под контролем.

— Какое коварство… — то ли возмущённо, то ли восхищённо, промолвил Варис. — Будьте уверены, милорд, Ваше послание достигнет нужных ушей.

— Очень на это надеюсь… — отсалютовал бокалом с полной иронии улыбкой. Варису пока рано знать, что это послание не только для Старого льва.

Глава 40

Громкий свист пронёсся над кронами деревьев, и в тот же миг зазвучали бойкие рожки, прочие свисточки и собачий лай, слившиеся в единый хор загонной охоты. В этот самый момент прямо на моих глазах из леса на полянку, подвизгивая, вырвалась крупное стадо кабанов, что на первой космической утекало от преследующих охотников, которые, собственно, не заставили себя долго ждать. Но сначала, брызжа слюной во все стороны, из леса появились собаки, а уж потом кавалькада весёлых всадников во главе с разгорячённой и счастливо улыбающейся Ашей верхом на гнедом скакуне да в стильном охотничьем костюме и зелёной «тирольке», как у Робин Гуда.

Кабаны и преследующий их табор охотников довольно быстро перемахнули полянку и ломанулись в чащобу, сминая кусты и вбивая в землю подлесок. Промелькнувшая феерия приковала к себе внимание всего большого лагеря, разбитого относительно недалеко от королевского тракта на заранее присмотренной и подготовленной поляне, заставив каждого отвлечься от своего маленького дела. После того как погоня скрылась в Королевском лесу, люди вернулись к своим занятиям. Слуги натягивали всё новые и новые шатры, разводили огонь под жаровнями и разделывали уже пойманную дичь, а конюхи тем временем осматривали лошадей и возы благородных дам, отважившихся на долгое путешествие в Штормовые Земли.

Непосредственно после самой свадьбы гуляли ещё неделю, что для местных представителей привилегированного класса было делом обыденным, но всё-таки… необязательным для принимающей стороны. Откровенно говоря, особого желания кормить и поить толпу малознакомых феодалов у меня не было. След оставил, дела сделал, удостоверился что меня уже не назовут скупердяем — и хорошо. Однако… всем хорошо известна «творческая» натура короля Роберта, который, будь на то его воля, праздновал бы мою свадьбу не неделю, а весь месяц с последующим недельным опохмелом. Благо, не мы первые аристократы, что столкнулись с подобной проблемой, и методики борьбы были уже давно отработаны. В нашем случае оказалось достаточным объявить о подготовке к поездке супругов в родовое гнездо Баратеонов и отправить туда леди Сирену с её «командой профессионалов», дабы подготовить все соответствующие мероприятия. Таким образом, обязанность кормить и обеспечивать гостей вновь была возложена на придворную челядь и поваров, и, соответственно, расходы стала нести именно королевская казна, чего уже Джон Аррен терпеть был не готов, и вот тут-то гостей и стали мягко и со всем почтением выпроваживать… к большому неудовольствию короля.

Сама столица вернулась к привычному для неё образу жизни буквально через день после основных торжеств — свадьба свадьбой, а простым людям необходимо зарабатывать себе на жизнь. Так что, после того как были доедены и допиты все подарки, город быстро вернулся к норме без каких-либо неурядиц или проблем. В это же время шла бурная подготовка к длительному путешествию. Именно так — длительному. Да, я умудрялся со своей свитой проделывать путь от столицы до вотчины менее, чем за неделю, но сейчас такое повторить не получится. Одно дело — отряд необременённых обозом всадников, а другое настоящий караван, если и не целое войско. Я с Ашей и нашими свитами (женушка послушала совета и стала формировать себе её), Мартеллы со свитскими, лорды и леди Железных островов и мои вассалы, штормовые лорды, которые, само собой, тоже путешествуют не в одиночестве. Учитывая всех слуг, людей набралось более тысячи, о которых в пути нужно будет позаботится.

Естественно, маршрут, пролегавший по Королевскому тракту через Королевский лес, выстраивался заранее. На всём протяжении пути уже подготовлены стоянки с запасами провианта, закупленного у местных охотников и деревенских, приведены в надлежащий вид имеющиеся на тракте постоялые дворы, отремонтированы мосты, а где надо и дорога. Позаботились и о безопасности. До местной лесной братии доходчиво донесли вместе с небольшими презентиками мысль, что портить настроение столь авторитетным людям не стоит. Учитывая, что практически все из лесных бандюганов были местными, чьи семьи и близкие живут в «придорожных» деревнях и, по сути, составляют одну большую ОПГ — нашей просьбе вняли, не смея ни на миг скалить зубки. Но всё равно… около двух сотен моих людей во главе с Дермотом из Дождливого леса пристально присматривают за лесом.

Также стоит признаться, что проводка столь большого количества людей по достаточно узкой транспортной артерии, тянущейся сквозь густой и откровенно дикий лес вдали от столицы, это в том числе и отличная для нас тренировка и эксперимент. Одно волшебное слово — логистика. Не имея пока других картин будущего, ориентироваться стоит только на войну, и для меня крайне важно понимать и воочию оценить — можно ли провести большое войско к столице через Королевский лес. На практике выяснить, где узкие места в тракте, где лучшие стоянки и места для размещения складов, где лучше всего разместить заслоны от вторжения. Не стоит, как бы хорошо ни шли дела сейчас, упиваться своим попаданчеством… это отнюдь не всегда преимущество. Что-то может скрыться от глаз, что-то может произойти по воле случая, что-то может пойти не так из-за человеческого фактора, роль которого увеличивается больше и больше по мере неизбежного делегирования. Нельзя забывать простую и очень важную вещь — поражения случаются, и происходит это тогда, когда ты меньше всего этого ждешь.

Пока ответственные товарищи готовили всё необходимое к путешествию, а моя дорогая жена осваивалась в новом для себя статусе, я постепенно закрывал уже свои вопросы и подбивал дебет с кредитом.Итоговое сальдо меня, не буду скрывать, очень порадовало. Не столько абсолютными цифрами, сколько тенденцией к развитию. На мою свадьбу прибыла огромная толпа королевской аристократии, которая, в сравнении с рядовым обывателем столицы, просто сказочно богата, и первое, за что взялись эти благородные личности — скупка всего ценного и дорогого что было в столице. В первую очередь, разумеется крайне подорожавших в последние дни перед свадьбой (как же так?!) по-настоящему эксклюзивных товаров с Летних островов. Душа радовалось, глядя на родившийся в том числе благодаря моим стараниям ажиотаж! Обилие самоцветов с Летних островов, в основном рубинов, жемчуг, ткани и, естественно, специи. В немалой степени именно свадебный пир прекрасно прорекламировал всю прелесть синергии вкусов и ароматов зарубежных пряностей и диковинок. Отдельно уделить внимание стоит и сладкому. Рахат-лукум местным зашёл на «ура», как и сахар, представленный в новом для вестеросцев облике — в виде песка.

Немного повторюсь, но тут действительно стоит акцентировать внимание. Всё вышеперечисленное породило в столице бешеный спрос на такие товары. Ну, так уж и быть, признаюсь, что это в первую очередь мои товары. В погоне за понтами и возможностью блеснуть той самой, продемонстрированной мною роскошью, благородное стадо не считалось ни с чем, буквально сметая все представленные моими купцами и партнерами товары за тройную цену, принеся моему скромному «стартапу» все пятьсот процентов прибыли. Однако не стоит заблуждаться ходу вещей, пусть всё сейчас и замечательно. По сути, это яркая, но разовая акция, которая несомненно подстегнет общий уровень спроса, но такого пика больше не будет. Я же не могу жениться каждый год, не так ли?

Вместе с тем взрывной спрос, на который мы хоть и рассчитывали, но не могли предвидеть такой успех, породил другую проблему — стремительно сокращающиеся запасы. В первую очередь это касалось специй, а во вторую сахара. Благо, Дейл Сиворт уже давно завершил подготовку к второй экспедиции. Его «Дух» и «Эбеновый Слон» полностью готовы, как и две карраки из числа приданного принцессы Железных островов, «Поморник» и «Салака», на которых был проведён лёгкий ремонт, пополнены припасы и экипаж и, конечно же, выгружены все подарки лорда-жнеца. За несколько дней до начала нашего пути в Штормовые земли, Дейл повел свои четыре корабля к Тарту в Морн, где их уже ждут товары на продажу и пятёрка галеонов Саана, что уже две недели как старательно прожирают своё жалование на берегу, получая неплохие деньги за простой, что абсолютно не допустимо. Итог: к Летним островам отправится эскадра из девяти кораблей с совокупным экипажем в полторы тысячи человек, а это уже очень серьёзный аргумент в регионе. Возвращаться, кстати, будут все десять кораблей, ибо не стоит забывать про «Бронзовый лоб», что ремонтируется в Лотосовом мысе после шторма. «Горностай», вторая моя каррака, в путешествии не участвует — уверенности в том, что корабль переживёт путь, у меня, как и у Сивортов, нет.

Аллард вместе с тем в компании со своим уже новым «лучшим другом», а именно Джалабхаром Ксо, последовал за нами в Штормовой Предел, что явно смутило многих придворных и высокоранговых гостей, но всё быстро списали на мою блажь. Тем лучше — пусть смотрят в сторону. Алларду же предстоит большая работа. Уже сейчас, как самостоятельно, так и через линию связи «Давос тире Саладор», идёт поиск и формирование отряда «варягов» — летнийцев. Сам Ксо… человек ненадёжный, из чего проистекает множество рисков, которые и нивелируют эти самые «варяги». Отверженные, брошенные и зачастую проданные собственными соплеменниками в рабство отчаянные, а порой и отчаявшиеся люди, которым именно я дам шанс и возможность на лучшую жизнь. Примитивная и грубая манипуляция, но оттого ничуть не менее эффективная.

Формирование этой своеобразной «варяжской дружины» займёт некоторое время, за которое Дейлу Сиворту придётся поработать за двоих, но особо расстроенным он не выглядел, прекрасно понимая, что его брату выпал шанс возвыситься, как и самому Дейлу. Старший сын Давоса это отлично прочувствовал, получив уже свой заслуженный процент за первую экспедицию. Улучшает настроение молодого Давоса и то, что у него появился «знакомый» помощник — Ауран Уотерс, брат-бастард лорда Велариона. Молодой мужчина валирийской крови и соответствующей внешности. Умён, амбициозен, талантлив и весьма деятелен. При этом он ещё и в очень хороших отношениях с братьями Сивортами, которые характеризуют его в лучших чертах. На мой взгляд, Ауран достаточно перспективный кадр, хоть и страдает, — ну, или наслаждается, — завышенной самооценкой, которую пришлось сбивать, назначив его не капитаном того или иного судна, а помощником Дейла. Пусть докажет мне, а не своим друзьям и собутыльникам свою полезность.

Сам лорд Монфорд Веларион за небольшой аванс уступил-таки в аренду Спайстаун, пошедший на мои условия также, как и лорд Риккер. Будущий торговый узел центрального Вестероса обретает всё более и более чёткие ощутимые границы, позволяя смелее смотреть в будущее. Прознав о моих планах относительно Риккеров, Мутонов и Велларионов, а также о создании Восточной торговой компании, Аррены из Чаячьего города достаточно быстро и демонстративно покинули столицу, что было неоднозначно воспринято королевским двором. Демонстрировать свою гордость и характер дозволено в этом мире крайне малому числу благородных Домов, а входят ли в этот перечень Аррены из Чаячьего города — вопрос открытый.

В любом случае, Аррены из Чаячьего города, — не без помощи Бейлиша, я так подозреваю, — оценив слухи, факты и объективные сведения, пришли к неприятному для себя выводу, что у них будут отжимать торговлю. В связи с этим, у них вырисовывается два варианта: бороться или договариваться. Если договариваться, то придётся делиться. А если бороться… кхм, учитывая их поведение, становится очевидным, по какому пути решил пойти богатейший Дом Долины. Неприятно, но ожидаемо, закономерно даже. На данной стадии крупные торговые игроки в королевстве не склонны к переговорам, а, напротив, готовятся к конфронтации. Понять их тоже можно — мои действия по перекраиванию торговых путей вызывают у них раздражение, поскольку старые купеческие гильдии из Ланниспорта, Староместа и Чаячьего города всё и так устраивало. Столица для них была не конкурентом, а нейтральной буферной зоной. Поделив тихой сапой центральный Вестерос, не столь знатная родня столь знатных Домов (ведь не только Аррены женились на купчихах, но и Ланнистеры с Хайтауэрами) зарабатывала бабки, оставляя крохи купцам столицы и прочих мест. А тут появляюсь я, весь такой красивый. Но господа поздновато спохватились, процесс уже в терминальной стадии, и это уже ничто не изменит. Королевской Восточной Торговой Компании быть! И это… уже совсем иной уровень конкуренции.

Однако и тут кроется огромный плюс хоть и фэнтезийного, но средневековья — здесь невозможно постоянно заниматься бизнесом в привычном по другой жизни темпе. Времена такие. Неспешные. Но, несмотря на это, время я старался не упускать, направив всю свою энергию на новое знакомство со своими старыми-новыми друзьями и вассалами. Момент для этого наилучший. Ведь у Ренли действительно были друзья, настоящие друзья. Невольно вновь ловлю себя на мысли, что младшему Баратеону невероятно фартило по жизни. И надо же было так всё пролюбить… но вернемся к нашим баранам, точнее друзьям.

На первое место, благодаря своей значимости и статусу, стоит поставить лорда Ночной Песни. Брайс Карон — высокий, плечистый и крепкий мужчина с длинными рыжеватыми волосами и мужественным бритым подбородком. Родословная под стать внешности, ибо Кароны — очень влиятельный и богатый Дом Дорнийских марок, уступающий в регионе, разве что Сваннам, но ослабленный после трагедии, случившейся более шести лет назад. Тогда от хвори погибло практически всё большое семейство Каронов: отец, мать, сёстры и брат Брайса. В живых из всей семьи остался только он и брат-бастард Ролланд Шторм. Именно тогда Ренли с ним и познакомился, когда один пацан прибыль в Штормовой Предел дать присягу другому пацану. И, так уж получилось, что одна сирота (если и не де-юре, так де-факто) подружилась с другой.

Брайс уже заимел репутацию довольно крепкого хозяйственника и неплохого управленца, однако закисать он себе не даёт и нередко лично водит рейды по предгорьям Красных гор в поисках людоловов и прочих горных бандитов из Дорна. Брайс — умелый воин и командир, хотя особых успехов на турнирах не имел. Не удалось пока что хозяину Ночной Песни и построить своё семейное счастье, угодив, к своему невезению, в любовный треугольник, будучи ещё с ранней юности влюблённым в Аллирию Дейн. История известна — леди Аллирия отдала предпочтение лорду Берику Дондарриону, чем не просто оскорбила Брайса, сильно обидев, а еще изрядно унизила, поскольку вражда Каронов и Дондаррионов хорошо известна. Вражда, которая обострилась после гибели большей части семейства Каронов, ведь именно в тот момент соседи ослабленного Дома были очень не против откусить несколько кусочков, да чтоб побольше, от наделов Каронов, а то и вовсе свести к рыцарскому Дому. В последнем особенно отличился лорд Дондаррион, отец Берика, не единожды просивший о подобном Роберта. Делал он это, разумеется, в обход Ренли, полностью игнорируя мнение своего малолетнего-сюзерена, но безуспешно. Безуспешно, да не без последствий. Своими потугами отжать территорию и «дожать» соседа старый лорд Дондаррион заложил прочный фундамент неприятия друг друга в молодом поколении. У Ренли так и не сложилось хороших отношений с Бериком, хоть общительный Баратеон и старался, а Брайс и вовсе того ненавидел, впрочем, это было взаимно. Одним словом — соседи.

Каких-то отношений с лордом Дондаррионом не удалось построить и мне, уже «нынешнему» Ренли. Почему? А кто его знает! Берик — частый гость в столице, регулярно оттирающийся в свите короля, но за всё это время ни разу не выразивший ни слова почтения к своему непосредственному сюзерену. При этом, мы пересекались и общались достаточно неплохо. Но постепенно у меня сложилось понимание причин подобного поведения. По моему мнению, лорд Берик меня тупо не воспринимает как сюзерена. Как такое возможно? Возможно. В его глазах я ему, максимум, ровня, но никак не выше. Единственным авторитетом для него, не считая уже почившего отца, является исключительно король, мой венценосный брат Роберт. А я… а что я? Так, младший братик, которому дали поиграться в рыцарей и замки. Мелочь сопливая… хоть мы и одногодки. Уверен, здесь ещё играет обида, что его роду не дали кусок земель Каронов, а может и что-то ещё, какая-нибудь застарелая зависть или неосторожно брошеннок слово, но итог один — с Дондаррионами у меня отношения хоть и спокойные, но не простые.

Другом Ренли можно назвать ещё одного человека — Гайарда Морригена. Третий и самый младший брат лорда Лестера Морригена. Темноволосый и поджарый мужчина с короткой бородой, очень громкий и шумный. Весёлый балагур, хоть и весьма гневливый (может вспылить на ровном месте). Отличный воин и умелый мечник, бравший не один турнир. При этом ещё образованный и талантливый человек. Пишет песни и стихи, поёт и играет на арфе, имеет сносную эрудицию, а это Вам не хухры-мухры, особенно для данной эпохи! Но сказать, что он умный… будет преувеличением. Разумеется, тщеславен и амбициозен, но проявляется это «правильно», выливаясь в честное желание прославиться на поле боя, а не в сомнительные интриги и подставы. В общем, весьма честный и открытый человек, и абсолютно точно не трус.

Были у Ренли, то бишь у меня, и просто приятели, которые может и хотели стать полноценными друзьями, но для этого им чего-то да не хватало. Например, два ярких, но противоположных по содержанию, примера: Роннет Коннингтон и Арстан Селми. Роннет, он же Роннет Рыжий, крепкий рыжеволосый и рыжебородый мужчина, яростный воин, но с гнилым характером. Злословливый не в меру, кичливый, высокомерный и лицемерный. В моём присутствии отыгрывает роль благородного идальго, несправедливо обиженного наследством (с намеком на отобранные Робертом земли), но за спиной нелестно отзывается об Аше, её внешних данных и манерах. Имел и неосторожность открыто продемонстрировать презрение и отвращение к своей несостоявшейся невесте, коей была леди Бриенна, абсолютно не учтя того момента, что сейчас их статусы ещё больше разошлись, и совсем не в пользу сира Роннета.

Прибывший на свадьбу Сельвин Тарт светился, словно начищенный канделябр, распираемый изнутри чувством гордости за дочь и её успехи. Слухи слухами, переписка перепиской, но лично лицезреть успехи ребёнка — совсем другое (и очень приятное) дело. Тут тебе и «тренировочная» дуэль с Сэнд, и откровенный фавор короля с соответствующими дорогими подарками и вниманием, да ещё и высокая должность при дворе, сулящая прекрасные связи на будущее. Всё это мгновенно вернуло Бриенну на рынок завидных девиц. Ну да, не такая изящная и утончённая, зато кто ещё сможет похвастаться, что его жена дочку самого Красного Змея уделала? Вот именно — никто. А понты, как известно, дороже денег.

Возвращаясь к Роннету… скажем так, его шутки и подколки в сторону Бриенны понимания у придворных и моих близких не нашли. К сожалению для себя, Роннет понял это слишком поздно, успев нарваться на парочку «тренировочных дуэлей», из которых, впрочем, он вышел победителем. Воин он хороший, чего не отнять, того не отнять. Но болтать стал явно меньше.

Лорд Арстан Селми уже случай немного другой. Внучатый племянник сира Барристана был плюс-минус моего возраста, но в отличие от своего старшего родича производил крайне неприятное и отталкивающее впечатление. Слабый и трусоватый с рыхлой, расплывшейся фигурой и оплывшим от возлияния алкоголем лицом. Визгливый, хвастливый и гонористый, мнящий себя пупом земли, ведь он целый внучатый племянник самого Барристана Селми, чью биографию он знает лучше, наверное, чем сам лорд-командующий. Бестолковый и бессмысленный человек, интересы которого не выходят за рамки мелочей, вина и женщин. Трепло и тряпка. Что, неожиданно для меня, хорошо и даже замечательно! Дом Селми богат, знатен и владеет очень плодородными, откровенно «жирными» землями. Так что… пока лорд Селми пьёт и веселится, — а делает он это частенько, — его управляющие за неплохие откаты позволяют моим людям чувствовать себя на его землях как у себя дома.

Остальные штормовые лорды были заметно старше меня и какую-либо дружбу или приятельство вести с ними было затруднительно, да и не нужно. Обычные взрослые мужики, недолюбливающие соседей и мечтающие о халяве, но, стоит отметить, верные и принципиальные. Прибыв ко двору, за редчайшим исключением, держались вместе и кучковались вокруг меня, злобно позыркивая на Ланнистеров и Мартеллов. Неожиданно, но они нашли новых и интересных им собеседников в лице аристократов с Железных островов, некоторые из которых крутились возле меня по делам. Шутки шутками, а есть ненулевая вероятность, что после совместного путешествия по Штормовым землям, кто-то да пристроит к новоиспеченным товарищам дочурку иль двух.

Само путешествие началось с грандиозной королевской охоты, которую нам, к сильной и неожиданной для меня радости Аши, великодушно подарил братец Роберт. Мне и раньше было известно о любви моей суженой к охотничьим забавам, однако я и предположить не мог подобную силу этой любви. Понятное дело, охота на Железных островах не может идти в сравнение с охотой на континенте, но это ничуть не помешало девичью сердцу пылко полюбить столь мужскую и кровавую забаву (впрочем, в случае с Ашей это не так сильно удивляет). Забаву, насладиться которой в полной мере и по всем учебникам, девушка смогла только сейчас будучи защищенной авторитетом мужа. Убрав наносную мишуру, Аша Баратеон стала самой вольной девушкой в королевстве попросту за счёт своего статуса. Теперь только муж может ей что-то предъявлять, поскольку в полной мере несет за неё ответственность. Ни отец, ни мать, ни дяди, ни тети, ни братья, никто ей больше не указ, кроме мужа.

Девочка моя, после того как погрустила пару дней, эту простую истину впитала, осознала и как-то приободрилась, а её поведение стало меняться, хоть и не так заметно для окружающих, знавших её не так хорошо, как я. Пока ещё неосознанно, как я думаю, Аша стала перенимать некоторые повадки от признанных леди королевства. Стала учиться и учиться в своё удовольствие, а платья плотно прописались в её гардеробе. Но охота, эта давняя подавляемая страсть, была в стократ сильнее желания блеснуть манерами или утереть нос конкурентке. Со счастливой улыбкой и горящими глазами Аша с энтузиазмом участвовала в соколиной и загонной охотах под радостный смех Роберта. Король одобрительно воспринял увлечение невестки, притворно сокрушаясь, что Аша уже замужем, да подтрунивая надо мной, что жена держит копье лучше мужа. Само собой, Аша всякий раз добавляла, что не только копьё. В такие моменты Аша и Роберт соединялись в страшный альянс жутких троллей, от которых окружающие старались держаться как можно дальше, ведь не только я становился целью их юмора.

Спустя пару дней, расставшись со слегка приунывшим королем, мы двинулись в путь. Мои старшие братья решили остаться в столице. Роберта длинное путешествие не прельщало, да и возвращаться в столь приевшиеся ему стены Штормового Предела он совсем не хотел. Станнис, в свою очередь, прикрылся занятостью и делами, но, как я подозреваю, он тоже не хотел бередить старые раны. Зато со мной отправился сир Давос, которого я с большим трудом, но уговорил побыть присяжным отцом во время церемонии. Он пытался, он брыкался, но всё-таки отказать не мог, ведь это большая честь для любого человека, не говоря уже о сире Давосе, учитывая его происхождение.

На всём протяжении пути мы не переставали пировать и веселиться, а всякий желающий мог принять участие в охоте, чем Аша безраздельно пользовалась, отрываясь, чтоб хватило на будущее. Что касается меня, то политика не прекращалась ни на минуту — лишь маскировалась под задушевные беседы и травлю анекдотов, как и полагается во время охоты. Обстановка была крайне продуктивной для такой деятельности, ибо та незаметно размывала, а где-то и смывала полностью культурные границы между очень разными людьми. Обособлено держались разве что Мартеллы и Бейлон, проводивший время с некоторыми из своих особенно упоротых вассалов и жрецами-утопленниками то ли чувствуя себя спокойнее в привычной обстановке, то ли придерживая их на поводке.

Вообще железнорожденные с большой неохотой согласились на пешее путешествие, но выбора особого у них и не было, а перспектива идти на кораблях к морской крепости, что стоит на берегу залива Разбитых кораблей помогла настроить их на нужный лад. Так что, пока мы тут не спеша пересекаем лес, охотимся и веселимся, корабли железнорождённых без своего» «благородного груза» совершают переход к Тарту, а оттуда до Скорбящего. Новыми родственниками и партнерами я рисковать не хочу.

Примечательны были и сами жрецы Утонувшего, столь непохожие друг на друга. Грязный, вонючий и выглядящий как самый опустившийся бомж Эйрон Грейджой… не впечатлял, как бы злобно он не зыркал своими чёрными и вечно навыкате глазами. При знакомстве что-то булькал и бубнил под тяжёлым, давящим и неприкрыто насмешливым взглядом Аши, провоцировавшим дядю на агрессию. Но тот каждый раз сдерживался, явно опасаясь гнева старшего брата. Второй жнец, Тарл Трижды Тонувший, напротив, хоть и суров, но создавал впечатление человека мудрого, преисполненного внутренней уверенности и даже какого-то благородства. Что не менее важно, он был вежлив, предупредителен, вёл себя скромно, никого не напрягая и не осуждая. В общем, вопреки всем опасениям, он производил самое приятное впечатление.

Мартеллы, повторюсь, также держались слегка обособлено, но принимали во всех затеях и попойках деятельное участие. Само собой, принцесса Арианна и её кузины были в центре внимания среди молодежи, наследников, сыновей и дочерей лордов с обоих побережий Вестероса. Девушки умело крутили хвостами, но держали дистанцию, ну… кроме Нимерии, что с удовольствием для себя разводила любовные драмы, сталкивая пылких юношей друг с другом. Да ещё так успешно, что пришлось вмешиваться уже мне, откровенно пригрозив пылкой особе через Ашу. Небезуспешно.

Сама принцесса постоянно крутилась неподалёку, нарываясь на очередную беседу, которую я с удовольствием ей предоставлял. Общаться с этой девушкой было на самом деле интересно. Арианна хорошо образована и эрудирована, собеседник из неё великолепный, а её подколки, сарказм и игра в невинность придавали разговорам определённый шарм. Тиенна постоянно сопровождала Арианну и, к моему удивлению, была достаточно активной в наших «разговорах о вечном и нетленном», становясь в моём присутствии более открытой. Обара предпочитала общество отца, но с удовольствием принимала участие в охотах, впрочем, как и Квентин, увлёкшийся соколиной охотой.

Стоит отметить, что в те редкие моменты, когда Аша не на охоте, она прекрасно себя чувствовала в обществе дорниек. Будь помоложе и разбирайся я хуже в девичьих душах, непременно стал бы ревновать, но каждый вечер Аша возвращалась в наш шатёр, переполненная эмоциями, восторгом и любовью, щедро делясь ими со мной. Моя жена, по непонятным мне причинам, целенаправленно окучивала дорниек, добиваясь непонятных мне целей, но на все мои вопросы получал хитрую лыбу и просьбу подождать. Кто я такой чтобы противиться? Да и вряд ли она варит у меня за спиной дипломатический скандал.

Оберин со своей любовницей тем временем вели себя с окружающим дружелюбно и компанейски. Красный Змей в своё репертуаре — был душой компании, заводилой и балагуром. Наверное, не осталось лорда, с которым бы он не пил на брудершафт, и леди, которой он не сделал комплимент. А после каждую ночь они с Эларией радовали лагерь громкими стонами и сдавленным смехом на потеху молодым и на зависть старикам.

Однако до сих пор мы с Оберином не перемолвились ни одним содержательным диалогом. Впрочем, не сказать, чтобы Оберин нуждался в нашей беседе. Он вёл себя независимо, ярко демонстрируя, что мои игры в политику его не интересуют. Вот прямо совсем. Нисколечко. Настолько, что Змей уже битый час наворачивает вокруг меня круги, строя из себя праздного гуляку и выжидая удачный момент, который, видимо, только что настал.

Пользуясь случаем, пока все окружающие были охвачены суетой и забавой, я спокойно гуляю верхом вокруг лагеря в компании оруженосца, наслаждаясь чистым, не загаженным индустриальным обществом лесом. Именно такой момент выжидал Оберин для разговора. Вдалеке от лагеря и лишних ушей.

— Лорд Ренли, — непринуждённым поклоном в седле поприветствовал меня Оберин, будучи верхом на красивой дорнийской кобылке, заметно взволновавшей моего Вулкана, — наслаждаетесь одиночеством?

— Признаться, ещё как наслаждаюсь. — С улыбкой ответил неугомонному дорнийцу. — Сотни людей, имен и лиц, алчущих к себе внимания… это утомляет.

— Странно. Мне казалось, что Вы неплохо справляетесь. — Хмыкнул дорниец, поравнявшись со мной. — Вам удалось угодить многим гостям и ещё больше удивить! В том числе и меня.

— Если это хвала, то благодарю…

— А если нет? — Перебил меня принц с интересом и аккуратным вызовом в голосе.

— Хулу можете оставить себе. — Иронично улыбнулся Оберину, оставшись полностью равнодушным к лёгкой провокации. — Не люблю по пустякам волноваться, знаете ли. Тем более, такие пышные праздники устраивают не для Вас.

— Ха! — Деланно возмутился Оберин, уперев правую руку с поводьями в бок. — А для кого?

— Для врагов. — Ответил, растягивая слова, и без нёмека на улыбку, всматриваясь в тёмные глаза дорнийца. — Напомнить, что Дом Баратеонов здравствует и не отбросил свои амбиции.

— Очень рад, — после непродолжительной паузы продолжил Красный Змей уже более спокойным тоном, — что вы не относите мой Дом к врагам.

— А что нам делить, принц? — Вслух задался вопросом. — Горные перевалы, козьи тропы и отроги?

— Всегда можно найти причину…

— Бросьте. — Настала моя очередь перебить собеседника. — Между Баратеонами из Штормового Предела и Мартеллами нет ни противоречий, ни вражды. Хотите предъявить за прошлое? Спрашивайте тех, кто творил историю, а не тех, кто её учит.

— А Вы и вправду не так просты. — Довольно улыбаясь заключил Оберин. — Богами клянусь, Вы бы понравились моему брату — он такой же любитель выдержанных слов и поступков.

— Дорну повезло с таким правителем. — Не мог не вставить свои пять копеек.

— Вы даже не представляете насколько. — Неожиданно мрачно ответил Змей, однако быстро вернул себе бодрый настрой. — А Вы, как я погляжу, не особый любитель охоты, в отличие от супруги. Я и представить не мог, что кто-то к северу от Красных гор в состоянии позволить своей жене участвовать в охоте, да ещё и в мужском костюме.

— Пребывание при дворе короля Роберта очень быстро меняет отношение к таким забавам. — Быстро нашёлся с ответом. — А что касается моей супруги, то почему бы и нет? Кто скажет слово против? У нас столь короткая жизнь, зачем её тратить на бессмысленные запреты? Тем более, что вскоре леди Баратеон придётся позабыть об активных забавах… пусть веселится пока есть время.

— Вас можно уже поздравить? — Удивлённо воскликнул Оберин.

— Преждевременно. — Успокоил дорнийца, примирительно улыбнувшись. — Скажем так, это лишь голос моего сердца.

«И опыт предыдущих браков в прошлой жизни».

— Видимо, сердце у Вас очень чуткое. — Приняв мои доводы улыбнулся Змей. — Рассчитываете на мальчика?

— Воля Богов. — Сокрушённо ответил.

— Боги подарили мне восемь дочерей, лорд Ренли! — Весело продолжил Оберин. — Восемь девочек и ни одного мальчика!

— Может плохо искали? — Серьёзно и без толики издёвки предположил.

— Нет, — загадочно и самодовольно зашептал Красный Змей, — если бы у меня был сын, о нём бы уже прознали все семь королевств, и не я, а он бы ко мне пришёл, требуя своего по праву.

Интересно, что может требовать бастард? Дорн — загадочный край.

— Вы — хороший отец, принц Оберин. — Неожиданно для меня самого сорвалось с губ. — Любите своих детей, заботитесь о них, делитесь своими знаниями и опытом. Подобные качества для благородного человека, к сожалению, большая редкость. Для большинства дети, особенно девочки, всего лишь ещё один ресурс, инструменты, а порой и конкуренты. У моего старшего брата множество достоинств и недостатков, но отец из него… не очень хороший. Сколько бастардов Баратеонов бродит по этой земле? Сколько из них влачат жалкое существование или нуждаются в помощи и защите? Порой очень горько осознавать, что одним детям всё, и тепло и ласка, а другим огрызки и лохмотья.

— Так было, есть и будет, лорд Ренли. — Серьёзным тоном и без насмешек ответил принц. — Что в Семи Королевствах, что в вольных городах. От нас чудовищно мало что зависит… я бы отдал всё, чтобы оказаться в один момент в нужном месте и в нужное время. Успеть, но…

Оберин заскрипел зубами, а его глаза натурально налились кровью и гневом. Отвернувшись, он долго всматривался в лесную чащобу, явно успокаивая свой норов, в чём я ему не мешал, терпеливо дожидаясь, когда Красный Змей остынет.

— Вы понравились моим девочкам. — С ещё одной неожиданной темы возобновил нашу беседу дорниец, вернув себе добрый нрав… или успешно сделав вид, что вернул. — Тиена и вовсе в восторге, только Вас и обсуждают, выпрашивая у вашей жены подробности и детали… будьте осмотрительны, лорд Ренли — дорнийки имеют жуткую привычку добиваться желаемого.

— И Вы так просто к этому относитесь? — С трудом выдавил из себя фразу, не ожидая такого резкого захода. Особенно относительно Аши.

— Это их жизнь, лорд Ренли. — Оберин лишь пожал плечами на мой вопрос. — В этом мире так мало радости и я дал им всё, чтобы они справились с её трудностями. В обиду они себя не дадут…

«А меня?» — чуть было не воскликнул, но сдержался.

В этот момент наш разговор оказался прерван счастливой и извозюканной в грязи и листве Ашей, что на полном ходу приближалась к нам, одной рукой придерживая притороченную к крупу и заливающую его кровью среднюю тушку кабанчика. По ходу, меня вновь будут уговаривать на шашлык.

Впрочем, сам виноват, новатор хренов…

Интерлюдия V

Арианна, сколько себя помнила, завидовала кузинам. Не их мнимой воле, свободным нравам, яркой внешности или пылкости характера. Нет, о чём о чём, а принцесса мечтала о любви, не платонической, а… семейной. Всегда с трепетом, грустью и белой завистью она наблюдала, как Оберин печётся, милуется и обучает своих дочерей. Наставляет по жизни, поддерживает в печали, помогает в трудностях и радуется успехам. Сама Арианна, любви отца и матери, так и не познала.

Её мать, леди Мелларио Мартелл, покинула Дорн более пяти лет назад, вернувшись в свой родной Норвос и оставив позади не столько Дорн, сколько своих детей и в первую очередь Арианну, так остро нуждавшуюся в её поддержке и наставлении. Отец же… принц Доран, обладая крайне закрытым нелюдимым характером, усугублённым подлой и неизлечимой болезнью, был крайне далёк от своих детей, намеренно или нет, но отстранившись от них. В таких обстоятельствах юная принцесса при живых родителях чувствовала себя сиротой.

Но время, насколько это возможно, лечит и примиряет, и Арианна нашла отдушину в своих кузинах, в мелких интригах и шалостях, бесконечно вьющихся в Солнечном Копье. Девушка достаточно рано поняла, что красива и привлекательна, чем в скором времени, — не без помощи и подсказок кузин, — научилась беззастенчиво пользоваться, оттачивая свои навыки. Жизнь шла своим чередом: фавориты, фаворитки, забавы (в том числе и плотские), игры и непростое вдумчивое обучение у учителей, подобранных отцом и дядей. Новые встречи и знакомства. Поклонники и воздыхатели. Турниры на именины, и тайные ночные дуэли за её сердце и расположение. Жизнь била ключом и казалась безоблачной и лёгкой в окружении богатства и всеобщего восхищения.

Однако первые буревестники будущих тревог не заставили себя долго ждать. Девушке исполнилось шестнадцать — настала пора помолвок и сватовства, которую Арианна ждала с нетерпением, предвосхищая сюжеты из сказок о любви, верности и чести, принцах и принцессах. Как это сочеталось с цинизмом и умением выворачивать чужие светлые чувства в маленькие трагедии и персональные забавы? Легко и изящно, ибо в шестнадцать лет и не такое возможно. Но прельщала её и мысль, далёкая от красивых сказок. В конце концов, замужество сулило наследнице Солнечного Копья известную толику подлинной свободы… и, может быть, даже власти. Отец, прежде чем окончательно удалиться в Водные Сады, официально назначил своей соправительницей Арианну, но реальные рычаги власти, влияния и авторитета остались в руках дяди Оберина, который хоть мягко, но настойчиво не позволял девушке углубляться в «скучные» дела, оставив ей хоть и яркие, но лишь представительские функции.

Брак, в случае Арианны, закреплял и гарантировал её права как наследницы и соправительницы, возвышая и усиливая. А в том, что Арианне удастся беззастенчиво вертеть будущим мужем, девушка нисколько не сомневалась — за свою юность она вдоволь отточила свои навыки и методы убеждения. Принцесса уже видела себя во главе Дорна, в счастливом браке и в окружении верных людей. И какими же сильными были душевное опустошение, уныние, тоска и тихая злость, когда отец стал свозить в Солнечное Копьё немощных стариков всем, кроме неё, словно на потеху.

Арианне приходилось их встречать, мило улыбаться, смеяться над их глупыми стариковскими шутками, развлекать, сидеть за одним столом, слушая стенания о былом и славном. Это оскорбительное унижение длилось почти до её двадцатилетия. Ни отец, ни дядя и слышать не хотели Арианну, её доводы, мысли и тем более желания, словно её мнение не существенно… словно она для них не существенна. Именно тогда, в тихие бессонные ночи в разуме девушки стали зарождаться мрачные мысли о том, что отец не желает видеть Арианну своей наследницей. Под светом луны хорошо известные факты и обстоятельства приобретали совсем другие оттенки.

Арианна осознала себя в золотой клетке. Оберин крепко держал всю власть в Солнечном Копье в своих руках, и ни при каких обстоятельствах не подпускал к ней принцессу. Отец в Водных Садах занимается воспитанием младшего брата, Тристана, тогда как Квентин находится на воспитании у Айронвудов и, как говорят, делает большие успехи, сдружившись с семейством старых недругов Мартеллов. Что если Квентина готовят на замену Арианны с целью умаслить Айронвудов и окончательно сгладить плохие отношения, женив его на девице этого рода? Какую судьбу готовит отец своей дочери? Лишить власти и наследства? Продать следом как скотину, купив чьё-либо расположение?

Как бы то ни было, но взаимоотношения в семействе Мартелловых усугубил случайно подслушанный Арианной и Тиеной разговор отца и Оберина, в котором девушка уже списана с доски кайвасы. Для них она не наследница по праву и традициям, а лишь грелка для трона. С той поры Арианна ожесточилась, чувствуя свою уязвимость и беспомощность, а безоговорочное доверие утратили все окружающие, кроме, разве что, кузины Тиены, также возмущенной подобными известиями. Хоть дочь Красного Змея была не так радикально настроена, постоянно пытаясь втолковать принцессе, что они многое могут не знать, но Арианна уже настроила себя на борьбу.

Аккуратно, якобы из прихоти и девичьей наивности, принцесса стала приближать к себе наследников и наследниц благородных домов Дорна. Наследница Крапчатого Леса, Сильва Сантагар, братья Дальты из Лимонной Рощи, Герольд Дейн из Горного Приюта и множество других младших домов, что ищут её расположение. Время шло, Арианна копила друзей и сторонников, влияние и авторитет, принцесса стала всё более активно участвовать в жизни южного королевства. Однако, как казалось, ни Оберин, ни отец не относились к этому с опаской, спокойно воспринимая происходящее, что ещё сильнее выводило из себя Арианну. Отца мало что волновало, а Оберин иногда даже позволял племяннице взять вверх, предоставляя ей право участвовать в принятии решения по тому или иному вопросу.

Так и текла жизнь в Солнечном Копье, сонно и неторопливо, пока не разразилась песчаная буря, принесённая на крыльях ворона из столицы. Ренли Баратеон, не найдя успеха в Просторе, предлагал заключить брак с Арианной, образовав унию из Штормовых земель и Дорна. Оберин, первым прочитавший это письмо, был в ярости, плюясь ядом, гневом и неприкрытой ненавистью. Он уже было хотел разорвать это письмо, но Арианна не позволила, потребовав обсудить всё с отцом. Дядя не смог отказать.

Перспектива брака с Ренли Баратеоном Арианне пришлась по душе. Баратеон верховный лорд, богат и владеет одним из крупнейших войск в Семи Королевствах, а еще, что немаловажно, молод, будучи немного старше Арианны. Но если принцесса ждала поддержки в кругу близких, то она горько ошибалась — собравшийся в Водных Садах род Мартеллов был непреклонен. Отец явно колебался, ибо его советники, в том числе и мейстер Калеотт, были явно не против такого предложения, но Оберин, в свою очередь, был категоричен, а Песчаные змейки, на которых Арианна так рассчитывала, безоговорочно поддержали отца. Всё-таки для змеек отец является Божеством, чьи авторитет и мнение непоколебимы. Если он говорил кого ненавидеть, то змейки ненавидели, даже не задумываясь о причинах… или задумываясь, но в любом случае занимая отцовскую сторону.

Арианна чувствовала вящее отвращение от всего происходящего, наблюдая за тем, как её судьбу и судьбу Дорна решают Оберин и его дочери! За неё! За Арианну! Совершеннолетнюю наследницу! И, к ужасу принцессы, под общим давлением Доран сдался, вновь уступив младшему брату. И с каким шакальим оскалом они писали Ренли ответ, предвкушая, как это весело, гордо и забавно будет звучать в столице! Тиена после этого долго, не оду ночь, извинялась перед Арианной, но осадок произошедшего остался, а отношения с кузинами охладились. Песчаные змейки не сразу осознали что натворили, но было уже поздно. Арианна прощать не умела, и они знали об этом. Знали и опасались, ибо у каждой был грешок за душой, о котором знала принцесса, но… не довелось и не успелось. Ренли ответил.

Ответил в таком же стиле и манере, ловко орудуя словом выставив Мартеллов на посмешище и затребовав себе всех Песчаных змеек с соответствующим приданным. Арианна открыто и громко смеялась в ответ на проклятья кузин и дяди. Они хотели было ответить, но тут отец, пожалевший, наверняка, о своей былой сговорчивости, проявил жёсткость, запретив дальнейшую переписку. Жизнь вновь вошла в свою размеренную колею, но новый гром, разразившийся над вотчиной Мартеллов, не заставил себя ждать.

Как оказалось, не все лорды столь принципиальны и недальновидны, как Доран и Оберин. Бейлон Грейджой, старый враг Баратеонов и Ланнистеров, согласился на брак своей дочери и Ренли Баратеона. Арианна была в шоке от этих известий. Её одолевал гнев, обида на несправедливость, злость на близких и родственников, настолько обильная, что сам Красный Змей не смел приблизиться к своей племяннице. И вернулась уже даже как-то позабытая Арианной, но самая страшная из всех эмоций — зависть. Чёрная и тягучая, словно земляное масло, что заволокла сердце и душу девушки.

А тем временем, благодаря Тиене, пытавшейся вернуть былое доверие и расположение лучшей подруги, Арианна была в курсе всех бурлений и разговоров в Солнечном Копье и Водных Садах. Отец с дядей были в смятении, что-то шло явно не по их планам… и не только их. Все Семь Королевств пошатнулись от столь неожиданного союза. Ланнистеры в замешательстве, обнаружив себя окруженными «условными союзниками». Тиреллы и их знаменосцы взбудоражены от сомнительных перспектив, если вдруг такой союз однажды поддержит Флорентов. А Дорн… Дорн впервые почувствовал свою уязвимость. Отныне во власти у Баратеонов самый большой флот если не в мире, то в Семи Королевствах так точно, что особенно существенно для вотчин и знаменосцев Мартеллов что жмутся к побережью.

Сама Арианна не в полной мере понимала столь сильную обеспокоенность отца и дяди. В некотором роде подобный ход вещей выглядел для девушки естественным. Благородный лорд искал и нашёл союзника, который не стал строить из себя непримиримого врага. С другой стороны… брак между Баратеонами и Грейджоями бросал тень на союз короля с Ланнистерами. До Солнечного Копья стали быстро доходить слухи о вражде, что возникла между Ренли и партией Ланнистеров, что в перспективе сулила королевству политическими вызовами и, по всей видимости, отец с дядей решили этим воспользоваться, чем, пусть и невольно, ещё сильнее унизили дочь и племянницу.

Прибытие железнорожденных было долгожданным для принцессы событием, во время которого она могла узнать о них и их принцессе много нового. Познакомившись с Ашей, девушка испытала новый сильный приступ зависти и разочарования. Не сказать, чтобы Грейджой была несимпатична, но и сногсшибательной красавицей она не была. Вздорный и дерзкий характер, вечно томящаяся усмешка в серых глазах и плохо скрываемое (а скрываемое ли?) чувство превосходства над окружающими, физическая сила и ловкость, а также независимое поведение… всё это невероятно раздражало Арианну. Аша прямо и недвусмысленно, сразу после первых встреч стала бросать принцессе вызов, насмехаясь над её золотой клеткой, откровенно хвастаясь своей удачей и уловом, стремясь вызвать у юной принцессы зависть и неуверенность в себе. Надо признать, что отчасти у Грейджой это получилось.

Арианне всё труднее становилось скрывать зависть по отношению к Аше, к её воле и свободе, и тем благам, которыми её одарили отец и будущий муж. Единственное, что скрашивало столь паскудные эмоции и переживания, так это схожие чувства, переживаемые Песчаными змейками, которые и мечтать не могли не то, что о браке со столь знатным лордом, но и просто о собственном корабле, команде и свободе путешествий. Аша — прирождённый мореход, побывавший во всех точках Узкого моря, повидавший и познавший многое из того, что ни Арианне, ни змейкам увидеть никогда не представится возможным. Со временем общаться с железнорождённой стало крайне интересно и столь же невыносимо одновременно, особенно, когда разговоры неизбежно перетекали на её жениха.

Арианне хотелось знать о нём всё, и Аша, явно со злым умыслом, щедро делилась всеми пикантными подробностями. Стоило Арианне осознать, что эта морская разбойница с ней играется, как злость обуяла её разум, и принцесса решила отыграться, сначала подослав своих наиболее симпатичных телохранителей, которые, однако, не произвели на Грейджой какого-либо впечатления, а уж потом аккуратно подбила леди Ним, что была и не против. Нимерия добилась успеха, а Арианна запомнила слабость дочери Кракена перед красивыми девушками.

Грейджои гостили недолго, но за это короткое время Арианна, неожиданно для самой себя, в во многих взглядах сошлась с Ашей. Грейджой, как и Арианну, воспитывали не просто как дочь, но и как будущую правительницу, взращивая в ней умение формировать и отстаивать своё собственное, независимое мнение. Аша рассуждала здраво и не ориентировалась на чей-либо авторитет. Это не могло не подкупать принцессу, неожиданно нашедшую в полной мере равного собеседника. Но время шло, и гости, к лёгкому неудовольствию Арианны, должны были отбыть. И тут принц Доран вновь удивил свою дочь и приближенных, объявив, что Мартеллы ответили согласием на предложение лорда Ренли посетить его свадьбу.

В тот миг, несмотря на стойкое и жгучее желание покинуть Дорн и немного попутешествовать, Арианна отца не поддержала. Отвергнуть брак с Баратеоном, чтобы потом прийти на его свадьбу гостем? Да ещё послать в столицу свою дочь и наследницу? Ради чего?! Унизить кого-то? Арианну, разве что, как будто прошедших месяцев было недостаточно. Да ещё и Квентин, так «вовремя» прибывший от Айронвудов, подливал масла в огонь своими едкими словами и мыслями. Но и противиться отцу девушка не могла себе позволить, и спустя несколько недель они оказались в столице.

Их первая встреча была как в тумане. Тысячи незнакомых лиц, громадный, но нестерпимо душный от запаха сотен тел тронный зал, оплывший от вина король, старый десница-сокол и Ренли Баратеон со счастливо улыбающейся Ашей под боком.Ренли хорош в той степени, в которой был по нраву Арианне и как девушке, и как принцессе. Баратеон высок и черноволос, сильно напоминая в этом оруженосца Оберина, Деймона Сэнда, бастарда из Дара Богов, но Ренли заметно шире в плечах и вообще крупнее, а еще… породистее. Да, по лицу владыки Штормового Предела читалась благородная наследственность, выпестованная поколениями. Правильные черты лица, рост, объём, сила. На фоне Ренли тот же красавчик Деймон или Герольд Дейн имели бледноватый вид. В тот редкий момент в голове у принцессы промелькнуло понимание столь явного равнодушия Аши к мужской части её свиты.

Помимо внешности, Ренли наполняла незримая, но ощутимая энергия уверенности, харизмы и успеха. Умные глаза всегда лучились подлинным интересом и участием, а улыбка словно приклеена к лицу, но… как он её освоил и сколько граней в ней выработал! Его улыбка могла бросить как в жар, так и в холод. Его поведение достойно, а самоконтроль велик — Ренли не смутить подколками или шутками, угрозами, требованиями или показным неудовольствием. Он легко ломает границы, навязывая свой темп и манеру общения. Еще краше Ренли только в гневе, когда его лицо застывает мраморной маской, приветливая улыбка изгибается холодным кинжалом, а глаза готовы пронзить калёной стрелой. В моменты такого зрелищного преставления Арианна испытывала доселе неизведанное эмоциональное возбуждение.

А ещё Ренли Баратеон очень опасен. Это она явственно ощутила во время их разговора в богороще и, к её огромному удивлению, это взбудоражило её до кончиков пальцев. Неизвестно, сколько у него шпионов и агентов, но он явно очень хорошо осведомлен о том, что происходит в королевстве и по ту сторону Узкого моря. Самой Арианне случайно удалось подслушать разговор дяди с Эларией, которой тот жаловался, что многие в городе опасаются переходить дорогу мастеру над законом и предупреждают об этом прочих. Сам Баратеон также не бездействовал, явно опасаясь неприятностей со стороны Мартеллов, в чём Арианна могла его понять.

Однако разговор в богороще принёс ей гораздо больше, чем она могла и представить. Мнение и позиция лорда Ренли об их несостоявшемся браке и о перспективах натолкнули Арианну на определённые мысли. Лорд говорил с принцессой, явно исходя из того, что ей известно нечто такое из внутренних дел семьи, что способно настроить против себя Железный трон. Это обстоятельство и прочие щедро разбросанные намёки натолкнули девушку на одну простую мысль — ей уготована судьба стать женой одного конкретного человека, известного всем окружающим, кроме неё! Но кого именно?

Арианне так и не удалось прийти к какому-либо мнению на этот счет. Вариантов слишком много… ведь не за Визериса Таргариена хочет выдать отец Арианну? Точно не за это ничтожество, «короля-попрошайку»! Это бессмысленно и не несёт никаких выгод Дорну. Женить наследницу и будущую правительницу за оборванца, который не в состоянии и сестру свою обеспечить. Правдивый ответ можно получить разве что от отца, если тот, разумеется, захочет на него отвечать.

А тем временем мысли о тайном женихе сменились на праздничную суету, воцарившуюся в Красном замке. Столица наполнилась гостями практически со всех Семи Королевств, и вокруг знойных дорниек начали виться новые ухажеры. Богатые и не очень, молодые и нет, знатные и влиятельные, а также обычные рыцари, ищущие даму сердца. В былые дни Арианна получала бы истинное удовольствие от такого количества мужского внимания — подобное ей всегда льстило и поддерживало чувство уверенности в собственной красоте, изящности и способности использовать это оружие. Но сейчас подобный ажиотаж вокруг её персоны только горько раздражал.

Сиры и лорды вились вокруг Арианны, а она искала общество лишь одного человека — Ренли. Каждый раз мечтая вновь «случайно» встретиться в коридоре, о новом разговоре, пересечься взглядами, прижаться плечом или положить руки на его локоть. Оказаться хоть раз в его объятиях, не говоря уже о большем. В какой-то момент, она осознала, что оказалась очарованной Баратеоном. Его манерами и повадками, чувством защиты и покровительства, веющими за его широкими плечами, пронзительным и ласковым взглядом, крепкими руками. Разве могли эти ограниченные, зашоренные, наглые и откровенно неумелые льстецы с завышенным чувством собственной важности и исключительности хоть в чём-то соперничать с ним?

Шли дни, а непривычные для неё чувства только крепли и расцветали, и… что делать с ними девушка не знала. Что хуже — не с кем было посоветоваться. Обара… без вариантов. Нимерия? Леди Ним сама вилась змеёй вокруг Ренли, но безуспешно, Баратеон ей не заинтересовался, если не сказать более грубо — пренебрёг. «Да, именно так, как пренебрегают проститутками в борделе» — с наслаждением думала об этом Арианна, радуясь неудачам кузины. А вот Тиена принцессу удивила, первой начав интригующий разговор, огорошив ту, что не против заиметь ребёнка от Ренли или вовсе стать «официальной любовницей» лорда.

В ответ на шок со стороны принцессы, Тиена пояснила, что ей уже пора задумываться о будущем и ей, как бастарду, никогда не найти более хорошей партии. А если оказаться в свите такого лорда и проявить свою полезность и верность, можно много добиться. Тем более, разоткровенничалась кузина, Ренли ей также пришёлся по душе, попав в любимый тип мужчин. Открыто выраженная приязнь к Баратеону невольно сдержала откровенность уже со стороны Арианны. Принцессу кольнула ревность.

Дальше больше! Свадьба стала настоящей пыткой для принцессы. От начала и до конца, от выезда из Красного замка, церемонии в септе и до пира Арианна представляла себя на месте Грейджой. Что это ей восторженная толпа кричит здравицы, что она приносит клятвы перед ликами Семерых, что именно она сидит во главе пиршественного зала, степенно принимая дары. Что именно она целует Ренли, и что именно её должны были сопроводить в покои с ним. Её, а не Ашу! Эта идеальная свадьба должна была быть ЕЁ!

Ревность и зависть по отношению к железнорождённой расцвели невиданно буйным цветом в душе Арианны. Так же, как и обида с раздражение к собственной семье, лишившей её этого. Принцессу обуяли эмоции, и только терпеливо и старательно выпестованный внутренний контроль держал бурю в узде. Пытка была почти невыносима, и она молила Оберина вернуться домой как можно раньше, но дядя, погружённый в собственные интриги, лишь отмахнулся. Девушка замкнулась в себе и отдалилась от своей свиты, не желая покидать выделенные ей покои без особой надобности.

Однако напавшую хандру удалось развеять путешествием в Штормовые земли — новые впечатления вновь наполнили её жизнь красками, оторвав от самобичевания и сожалений о несбыточном. Караван медленно полз по королевскому тракту через Королевский лес, устраивая частые, иногда многодневные стоянки, во время которых устраивались пиры и охота, на которой во всей красе блистала Аша. Эпатируя лордов мужским костюмом, она с удовольствием принимала участие в любой охотничьей забаве, от загона до ловли соколами, демонстрируя всем окружающим ладную фигурку и сияющую счастливую улыбку.

Арианне, впрочем, также не на что было жаловаться. Ренли к охоте был равнодушен, и он больше уделял внимания своему окружению и гостям, совмещая серьёзные разговоры о торговле с беспечными анекдотами и шутками. В связи с этим принцессе без труда удавалось затягивать Баратеона в очередную беседу или прогулку, узнавая молодого лорда всё больше и больше. В некоторой степени это общение тоже было изощрённой пыткой (разве что добровольно выбранной, а не навязанной обстоятельствами или обязательствами), но девушка терпела, буквально впитывая всем телом тепло и приязнь, исходившие от него. Постепенно Ренли открылся с новой для неё стороны, не как лорд, а как человек и мужчина. Он добр, милосерден, не злопамятен, проницателен и любит детей, но при этом твёрд и принципиален. Вести беседы с ним оказалось невероятно интересным занятием, его ум, кругозор и эрудиция могли, казалось, посоперничать с таковыми у самых умудрённых мейстеров Цитадели. Арианна действительно многое узнала о торговле, о разнице хозяйств в Семи Королевств и вольных городах, о Летних островах и о дальних землях, о кулинарии и его экспериментах. Ренли порой становился столь восторженным рассказчиком, что невольно вызывал в сердце у принцессы приятную истому. А его глаза, нет-нет, но регулярно делали комплимент внешности принцессы. Она ему нравилась, и девушка чувствовала это. Арианна могла честно признаться себе, что наслаждалась этим неторопливым путешествием…

— Аккуратней, глаза сломаешь, принцесса. — Из глубоких размышлений Арианну вывел охрипший от свиста и криков голос бывшей Грейджой, тихо подошедшей к девушке со спины.

Поравнявшись с Мартелл, Аша бросила взгляд в сторону, куда смотрела принцесса и весело, с толикой дерзости улыбнулась, вернув взгляд на девушку. А Ренли продолжал вести беседу с Оберином, объезжая лагерь по кругу.

— Не переживай так, — Аша ещё сильнее сблизилась с Арианной, тихо продолжив, — мой муж не покусает твоего дядю.

«Было бы из-за чего волноваться» — промелькнула пренебрежительная мысль о своём старшем родственнике в голове у девушки, но не задержалась в ней, столкнувшись с новым вызовом.

— Воняешь. — Прошипела Арианна в лицо собеседнице, слегка отстранившись и прикрыв нос рукавом платья. — Сколько можно Аша, неужели тебе не наскучило?

Аша выглядела… неважно. Взмыленная и перепачканная в крови и грязи. Причем от девушки разило смесью человеческого и конского пота, формируя стойкое амбре, к которому, откровенно говоря, Арианна уже попривыкла. Явно от скуки, в промежутках между охотами новоиспечённая Баратеон крепко втянулась в их дорнийскую компанию, разбавленную девушками и юношами, сопровождавшими своих родителей или воспитателей. У Аши были неплохие отношения со всеми Песчаными змейками, но так сложилось, что девушка в основном общалась с Арианной и Тиеной, посвящая их в некоторые пикантные подробности. То ли насмехаясь, то ли дразня.

— Не строй из себя недотрогу, Арианна. — Аша лишь усмехнулась на показное неудовольствие дорнийки. — Возьми пример с Обары! Поверь мне, нет ничего лучше охоты в этих краях, когда кровь кипит, а в волосах гуляет ветер!

Аша залихватски рассмеялась, явно ещё будучи под впечатлением от только что завершившейся охоты.

— Тем более, — Баратеон стал чуть ли не ворковать, еще сильнее сблизившись с дорнийкой, — тебе диво как пойдёт охотничий костюмчик. Никто не останется равнодушным, поверь мне… и особенно он.

Арианна с неверием смотрела в полуприкрытые и серьёзные глаза Аши, что вновь принялась за свою любимую забаву — дразнить принцессу.

— Ренли любит смелых девушек, — продолжала лить нектар тихим шёпотом дочь Кракена, — доверься мне, у меня костюмов достаточно. Перешить под тебя будет делом одного дня…

— Зачем ты это делаешь? — С трудом, но твёрдо выдавила из себя Арианна, не найдясь быстро с ответом.

— Зачем? — Наигранно подивилась бывшая Грейджой. — Просто я хочу поделиться с тобой своим счастьем, вот и всё.

— И ты так просто об этом говоришь? — Искренне возмутилась Мартелл, почувствовав обиду за Ренли. — Словно делишь окорок.

— Я — железнорождённая, Мартелл. — Голос Аши ощутимо зачерствел. — Я с юности знала, что у моего мужа будет не одна жена, так к чему мне сейчас возмущаться?

— А Ренли? — Арианна быстро приняла аргумент девушки, непроизвольно выдав робкий вопрос.

— Ну… тут главное подобрать нужный момент. — Аша в ответ ласково улыбнулась, сдерживая оскал. — Полагаю, он не откажет нам в такой малости.

Арианне не нашла, чем ответить, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. С довольной улыбкой Аша покинула её общество, явно направившись отмываться. Арианну же пробила злость. В первую очередь на саму себя! С каких пор она стала позволять помыкать собой?! Впрочем… если эта Железнорождённая так хочет этого, то почему бы и нет? Показать ему разницу…

Дорнийки всегда берут то, что хотят.

Глава 41

Вудкросс встретил наш свадебный караван просторными гостиницами и чистой постелью, а также баней. С моего прошлого визита в активно строящемся городке мало что изменилось — всё такой же строительный ажиотаж и поток товаров. Но и было кое-что новенькое! Заложили небольшую верфь для малогабаритных судов и несколько механических лесопилок на водяной мельнице ниже по течению Путеводной. Также вскоре планируют заложить канатную мануфактуру и уже разметили места для фундамента будущих укреплений, начав завозить камень с Крюка Масси.

Стоит отметить, что бурно строящийся городок серьёзнейшим образом впечатлил всех новоприбывших. Мои вассалы были сдержаны, поскольку уже приличное время живут с моими нововведениями и проектами бок о бок, а вот железнорождённые были крайне удивлены. Лорды с Железных островов, как и прочие феодалы, умеют считать деньги, и миновавшее богатое свадебное торжество легко укладывается в их экономическую сетку координат — они прекрасно могут понять сколько то или иное стоит. Но строительство целого города? Хоть город и небольшой, но это уже совсем иные расценки! Ботли, отстроивший свой Лордпорт только благодаря помощи лорда Грейджоя не даст соврать. Это колоссальные деньги, которые, как правило, у рядового лорда не водятся. А здесь грандлорд нашёл общий язык с некоторыми из своих вассалов и просто… строит город, который окупится за поколение. Зрелище и опыт, который железнорождённые осторожно, но очень внимательно изучали.

Стоит нам построить в городе все запланированные мануфактуры и начать не просто сырьём торговать, а уже переработанным продуктом, как прибыль начнёт расти по экспоненте. Механические лесопилки на водяной тяге дадут нам в товарном количестве брус и доску, стоимость которых, как минимум, в полтора-два раза выше «сырого» дерева. Плюс пенька, дёготь и преимущественно древесный уголь, которые в обозримой перспективе превратят Вудкросс в действительно богатый город, поскольку эти товары будут востребованы (и по хорошей цене!) вплоть до появления железных пароходов. А уж леса здесь… рубить не перерубить. Да и земля в моих вотчинах плодородная, и будущие освободившиеся земли легко могут быть заселены. Однако, думаю о выгоде, да не забываю и о будущем, прекрасно представляя себе, какую угрозу может нести в себе массовая вырубка, особенно для гидросферы территории. Так что вдоль самих берегов лесорубы особо не активничают, за чем активно следят назначенные мною шерифы. Благо, что при феодализме мотивировать собственные указы перед широким населением необязательно.

В Вудкроссе мы провели полные три дня, за которые я успел показать Аше сам городок и его окрестности, рассказывая и поясняя ей свои мысли, планы и мотивы. Жёнушка внимала, старательно впитывая каждое моё слово, и активно задавала вопросы, интересуясь моим мнением. Это не могло не радовать, ведь… если со мной что-то случится, то управлять всем этим придётся именно ей. После мною и лордами был коллективно выработан дальнейший маршрут, который, к облегчению многих и к моей снисходительной улыбке, вёл прямиком к Штормовому Пределу.

Причина общего облегчённого выдоха проста — после Вудкросса начинаются феодальные наделы Эрролов, Феллов и Баклеров, которые, в случае проезда таких людей через свою территорию, должны были бы проявить максимум гостеприимства, дабы не прослыть грубиянами и невеждами. А прокормить тысячу человек для средней руки лорда будет задачей отнюдь не из простых, а ещё крайне затратных. Имей я цель разорить своих вассалов — так бы и поступил, проложив путь через их владения, а не пожертвовал долей комфорта и возможностью укрепить некоторые связи. Однако был и плюс в таком решении — двигаться мы стали достаточно быстро, поскольку вокруг уже были обжитые места и поля, так что более длительных остановок и охот уже не было. Впрочем, даже если бы и подвернулась такая возможность, её перевесил бы тот факт, что желания устраивать такие увеселительные мероприятия у моих дорогих гостей и даже дражайшей супруги несколько поуменьшилось. А всё из-за того, что мы приближались к моей вотчине — Штормовому Пределу, как раз сейчас решившему показаться пред очами званых гостей во всём своём мрачном и неприветливо грозном великолепии.

С каждой пройденной милей ветер крепчал, а клубившиеся тёмные тучи постепенно заполняли горизонт от края до края, в какой-то момент полностью поглотив солнце. Пришлые лорды и леди с Железных остров и Дорна с большим, граничащим со страхом напряжением, смотрели в тёмное небо, вспыхивавшее порой из-за обвивающих его молний, и следом каждый раз чувствовали как их пробирал громовой набат, что заставлял гостей сперва переглядываться меж собой, а потом и всматриваться в лица уроженцев этих земель, относительное спокойствие которых оберегало тревогу, которую так успешно вселял в неподготовленных людей собирающийся с силами шторм. И если люди испытывали страх, то что уж говорить о животных? Лошади были встревожены и с большой неохотой шли навстречу стихии, подгоняемые всадниками и возницами. К счастью, несмотря на мрачные краски неба, дождя пока не было, что заставляло нас отчаянно торопиться, в надежде не застать его начала и скорее укрыться от непогоды в тёплых стенах замка.

Я же, в отличие от многих, испытывал необыкновенный энтузиазм и прилив сил, а штормовой ветер наполнял таким задором, что приходилось давить устойчивое желание пришпорить Вулкана и безумно хохоча мчаться навстречу буре. Я искренне улыбался, продолжая шутить и смеяться, не собираясь ни на йоту скрывать своё хорошее настроение, чем… в немалой степени смущал своих спутников, двигающихся рядом со мной во главе колонны.

Аша была подле меня, не отставая на своей резвой кобылке и стремясь быть ко мне как можно ближе и осматривая пока ещё кажущиеся такими чуждыми окрестности. Она была сильно напряжена, но держалась достаточно хорошо, как и ожидается от человека, который не раз пережил непогоду в куда более опасных обстоятельствах — в море. Похожая ситуация была с Лордом Бейлоном, который не отставал от нас, двигаясь со своими вассалами и жрецами Утонувшего. И всё-таки… храбрятся. Все они. Видно, что каждый из присутствующих здесь железнорождённых сейчас мысленно воздают хвалу своему Богу, что они сейчас на суше, а не в море, как того хотели ранее. Оберин был внешне спокоен, и тревога проскальзывала в его взгляде только когда он смотрел на свою свиту, дочерей и племянницу, что также решила прокатиться верхом до Штормового Предела. А вот мои вассалы лучились невозмутимостью и уверенностью, посматривая на железнорождённых и дорнийцев, незнакомых с местной природой, с чувством своеобразного превосходства.

Приблизившись к холмистой гряде, с которой открывается прекрасный вид на мой грозный замок, Марик развернул штандарт Баратеонов, привязав руку к древку и вставив его в специальный паз на седле, дабы ветер его не вырвал, а рядом, по бокам, «на подстраховке» расположились сиры Бенедикт и Бейлон. Мы поднялись на холм и… всё-таки вблизи впечатление от Штормового Предела, который до этого только дразнил взоры издали, было куда более сильным. Бастион высился над округой, окружённый грозовым небом, подобно цитадели тёмного властелина. И над этим великолепием гордо реял родовой штандарт Баратеонов. От мощного порыва ветра знамя в руках Марика радостно ожило, приветствуя своего старшего собрата.

Но мои спутники поражённо замерли. Не из-за того, что они разделяли моё восхищение этим видом, и точно не из-за того, что они полнились теми же аллегориями и фантазиями, что так активно порождало моё буйствующее воображение. Нет, всему виной была представшая перед их очами встречающая «делегация». Прежде я вдоволь демонстрировал лишь своё богатство, щедрость и доброту… пора показать и свою обратную сторону. На ровном, как стол, плато перед замком ровными рядами выстроилось войско. Тысяча всадников в воронёных доспехах и с длинными пиками в руках были выстроены в две вытянувшиеся коробочки по пятьсот всадников, идеально держащих равное построение друг напротив друга, образуя узкий путь к воротам крепости. Почётный караул.

— Поспешим, нас явно заждались! — Крикнул, не обращая внимание на окружающих, тут же дав пару шенкелей Вулкану и помчавшись на встречу своим бравым воинам.

К нам навстречу также выдвинулась делегация из десятка всадников и знаменосцев во главе с мессирами Кортни Пенрозом, Генри Лонмаутом и Михелем Венсингтоном. Господа впечатляли. В глаза сразу бросались дорогие сложносоставные воронёные доспехи, поверх которых через плечо были наброшены мои подарки — шкуры ягуаров, привезенные с Летних островов. Скачущие нам навстречу были без шлемов, предпочтя им шапероны, украшенные золотыми брошами в виде восставших оленей. Лошади также были одоспешены и «увенчаны» плюмажем из перьев экзотических птиц.

— Мой лорд! Моя леди! — Первым громыхнул своим хорошо поставленным голосом сир Кортни. — Штормовой Предел приветствует своих владык! Замок в Вашем полном распоряжении!

Завершив свою короткую речь, Пенроз склонился, как и прочие встречающие, а следом бойко запели трубы, затмившие на время шум вера, и сотни всадников одномоментно скрестили пики, под которыми нам предстояло проехать.

— Добро пожаловать в Штормовой Предел, — взял слово я, обернувшись обратился к своему шокированному окружению и протянув руку к Аше, которую она незамедлительно приняла, — в Наш дом!

* * *

Шторм в извечно отчаянной и упрямой злобе бился о стены Штормового Предела, желая сокрушить их, но древняя цитадель видала и не такое. Напротив, словно в издёвку над стихией, печи и камины были жарки как никогда, а люди, укрывшись за её стенами и в её чертогах пировали, вкушая яства и напитки, словно не от радости или печали, а от облегчения, что они смогли добраться до замка раньше, чем шторм. Пережитый страх придавал даже обыденным блюдам изысканный вкус жизни, а в пиршественном зале царила необыкновенно оживлённая и праздничная атмосфера, несмотря на все недавние тягости и текущие неудобства.

Штормовой Предел — древний и откровенно гигантский замок, но предназначен он для размещения совсем иного количества возможных гостей. Разумеется, койко-место найдётся каждому, а для лордов и леди по целой комнате, но вот в пиршественном зале пришлось потесниться, а место для танцев и вовсе было совсем небольшой. Однако это нисколько не мешало гостям вкушать моё гостеприимство. Принцип «в тесноте, да не в обиде» сработал на «отлично», отчего атмосфера была более оживлённой и свободной, нежели в столице. Было хорошо заметно, что гости расслаблены и не так парятся по поводу или без — хорошо всё-таки не держать в голове вопрос о том, что о тебе подумают столичные мажоры. В том числе это касается и моей супружницы, что сегодня явно не отказывает себе в вине, перебравшись на женскую половину стола к дорнийкам вместе со своими фрейлинами-сестрами Гудбразер.

Я тоже в одиночестве не пропадал, спокойно выпивая в компании Карона, Морригена и Коннингтона, а также прописавшегося в нашей компании Квентина Мартелла, что с большим интересом слушал наши россказни и шутки. А учитывая что места было немного, сидели считай что вплотную, и постоянно появлялись новые лица.

— «Сигурд, помнишь, у тебя месяц назад жена пропала?»

Изрядно захмелев, я стал выдавать бородатые анекдоты.

— «Ну?»

— «У меня две новости: плохая и хорошая…»

— «Давай плохую».

— «Мы её нашли. В реке утонула».

— «А хорошая?»

— «Мы с неё два ведра омаров сняли!»

Окружающие стали ржать как кони, а Гайард и вовсе, выплеснув вино из кубка стал лупить рукой по молочному поросенку в приступе безудержного смеха, что развеселило нас ещё больше. Но всё-таки, несмотря на бодрое и весёлое настроение, было видно, что люди утомлены длительным путешествием и пережитыми эмоциями, отчего приветственный пир потихоньку выдыхался. В свои выделенные покои стали удалятся всё чаще и чаще, а за столами, в конце концов, остались только самые крепкие завсегдатаи и те, кто хотел что-то обсудить.

— Теперь я брата понимаю. — Спокойно и с тоской произнес Брайс, сделав небольшой глоток из кубка. — Признаться, сам бы хотел вступить в твою гвардию.

Мы с Брайсом Кароном остались вдвоём за столом, что позволяло нам говорить свободно. Квентина, прямо скажем, Оберин отправил в постель. Морриген и Конненгтон вышли по нужде, да так и пропали где-то, наверняка заснув где-то по дороге. Немудрено, особенно после такого количества выпитого.

— Ты в первую очередь лорд и глава Дома, Брайс. — Мягко, но настойчиво проговариваю прописные истины этому пылкому мужчине. — А уже потом рыцарь.

— Тц… говоришь как мой отец брату… — мой собеседник сразу посмурнел.

— Наверняка нечто подобное говорил и батюшка Роберту, — невесело улыбнулся другу, — так говорят все отцы свои наследникам.

— Да, тут ты прав.

Согласившись со мной, Брайс молча поднял кубок, а я последовал его примеру. Переглянувшись, мы молча и не чокаясь выпили, каждый вспоминая родителей. Ренли своих отца и мать помнил слабо, а вот Брайс похоронил своих относительно недавно.

— И всё-таки слухи о твоей гвардии оказались преуменьшены. — Нахлынувшая тоска отпустила владыку Ночной Песни, позволив ему вернуться к заинтересовавшей его теме. — Тысяча латников — грозная сила. Это уже не гвардия, а войско…

— «Чёрные роты», — мягко перебил друга, смело намереваясь приоткрыть свои планы, — так решил их назвать. И их будет больше — в планах тысяч десять. Не только конных, но и пехоты. Всё как у «Золотых мечей» — жалование, порядок, дисциплина и никакой феодальной чехарды и вольности.

— «Чёрные роты»? — С улыбкой поинтересовался Брайс. — Ты на Стену собрался, дружище?

— Пока нет. — В ответ виновато улыбнулся. — Я долго думал над названием, да вот ничего лучшего не придумал. А о дозорных, признаться, совсем позабыл…

Мы с другом рассмеялись над моей оплошностью, следом вновь выпив.

— После сегодняшнего представления многие заговорят о твоих «Чёрных ротах», — непринуждённо продолжил Брайс, — создание такого большого войска может натолкнуть многих на мысль: «лорд Ренли что, готовится к войне?»

— А если и так? — Я поймал взгляд друга и сам в ответ всматриваюсь в чужие глаза, не намереваясь его «отпускать».

Карон хоть и друг Ренли, но в первую очередь он феодал, которого не может не беспокоить своё положение. А первым на ум вассалов при виде могущественного войска у своего сюзерена приходит простой вопрос: «когда оно будет использовано против нас?». Брайс задаёт отнюдь не пустые вопросы, теша свой интерес да поддерживая разговор — ему важно понять мой настрой и мой мотив. И делает он это не только для себя, но для прочих заинтересованных лиц, для других лордов. Карон вполне обоснованно считается моим близким другом и то, что именно он со временем станет мостом между мной и частью «штормовой знати», было лишь вопросом времени.

— Ты был в столице. — Я продолжил аккуратно давить друга взглядом, вместе с тем, уводя его мысли в сторону от перспектив использования «Чёрных рот» против «своих», — видел царящий там мнимый покой. Но амбиции отдельных Домов непомерны, Брайс, а конфликты нарастают. Благородные Дома хорошо помнят нанесённые в прошлом обиды, а Джон и Роберт не вечны… когда наступит их время… боюсь, нас ждут тяжёлые времена. И к этому стоит быть готовым, друг мой.

Карон нахмурился, принимая мои слова и опустив глаза к своему кубку.

— Ты говоришь о войне так, — утвердительно произнёс старый друг, — словно она неминуема.

— Именно так. — Уже настала очередь Карона давить меня испытующим взглядом, — и уж лучше я буду кормить своё войско, чем чужое. И… если ты того захочешь, могу порекомендовать тебе несколько человек, которые помогут тебе сформировать уже свои «роты». Предупреждаю сразу, забава эта не из дешёвых, но вскладчину, полагаю, можно потянуть.

Загрузив Брайса непростыми мыслями, я поднялся из-за стола и похлопал друга по плечу.

— Мой тебе совет, дружище, займись своим наследием. Времена нас ждут интересные и очень непростые.

Карон лишь молча кивнул, погружаясь глубже в навеянные мною непростые думы. Очень надеюсь, что он в полной мере и со всеми необходимыми красками передаст мои слова всем заинтересованным ушам… ведь не только мне должно тратиться на подготовку к предстоящей войне. Пусть и мои вассалы раскошелятся.

* * *

— Прошу, осторожней, милорд! — Предупредил меня Пенроз, спускаясь впереди меня по крутой винтовой лестнице, держа в правой руке яркий фонарь. — Эти ступени могут быть очень коварны.

— Абсолютная правда, — за моей спиной раздался голос Давоса, — мои рёбра до сих пор помнят их ласку.

Штормовой Предел, как и прочие древние замки, хранит в себе множество секретов, одним из которых является сеть пещер и лазов в скале, на которой и высится эта твердыня. Одни из них ведут к тайным выходам, другие к вполне обжитым пещерам, используемым в качестве подсобок, складов и естественных холодильников. Именно в одно из таких помещений, что было оборудовано под оружейную, мы и спускаемся в поисках подходящего… свадебного наряда.

Замок был резиденцией Штормовых Королей долгие тысячелетия и накопил в своих стенах целые пласты культурного наследия. Наследия, которое по нынешним временам ничего и не стоит. Горькая правда. Баратеоны всегда были равнодушны к истории и реликвиям Дюррандонов, упрятав их наследство глубоко в тёмные подвалы то ли от страха, то ли от желания угодить драконьим владыкам. Иронично, что именно потомки Дюррана Богоборца, хоть и по женской линии, низвергли «божественную» династию драконовластных. С другой стороны… какие из Таргариенов к тому моменту были «драконовластные», такие были и «богоборцы» из Баратеонов. Они абсолютно стоили друг друга.

Но вернёмся к настоящему моменту. Через пару дней внизу, у самого основания утёса, будет проведён обряд по канонам Железных островов. Сам по себе обряд будет до безобразия прост и скоротечен, но от того не менее важен для родичей и вассалов Грейджоев. Таким образом, при свидетельстве двух жрецов и трёх десятков лордов, мы сможем полностью нивелировать всякие сомнения в легитимности нашего брака на Железных островах. Подобное важно не только для местных, но для самой Аши, с чьими чувствами я не могу поступиться.

В связи с этим, мне, как мужу и лорду, предстоит выступить в надлежащем виде, а уже ставшие мне привычными столичные наряды в данной ситуации будут не в чести и совершенно неуместны. Дабы не оставить дурной след в сердцах подданных Грейджоев своим пренебрежением к их вере и традициям, я должен с одной стороны предстать перед морем в достойном виде, а с другой соответствовать почётному статусу верховного лорда. Эта тонкая грань, баланс, который всё-таки должен быть соблюден. Для чего я и обращаюсь к своему наследию.

Спустя непродолжительное время мы достигли обитой железом двери, что была распахнута с тяжёлым и пронзительным скрипом. Внутри нас уже ждали. По всей оружейной были расставлены фонари и свечи, отчего в достаточно просторном, пусть и откровенно захламлённом, помещении было относительно светло. Тройка замковых оружейников встретила нас низкими поклонами, а главой встречающих выступал лично местный мастер — Ульм. Седобородый, лысый и невысокий старик, но с крепкой жилистой фигурой и живыми глазами, огоньки в которых, казалось, хотели помериться силами с освещавшими помещение свечами.

— Мастер Ульм, — поприветствовал я главного оружейника, осматривая его вотчину, — надеюсь, Вам удалось выполнить мою просьбу?

— Разумеется, господин!

Первое впечатление оказалось верным — Ульм был весьма энергичным и громкоголосым. Расправив плечи и немного задрав подбородок, он отвечал быстро и поспешил продемонстрировать итог своих изысканий.

— Прошу!

Оружейники разошлись, открывая моему взгляду стоявшую за их спинами невысокую, — буквально мне по грудь, — стойку, покрытую тканью, которую Ульм тут же сорвал, явив перед нашими очами поистине необычный бронзовый доспех. Бронзовая кираса, наплечники, наручи и поножи были покрыты голубоватой благородной патиной, а вот подлатник, состоящий из кольчуги и тканевой одежды — явный «новодел». Доспех был покрыт многочисленными отметинами, сколами и вмятинами, которые красноречиво свидетельствовали об его активном использовании по прямому назначению. Бронзовая его часть была покрыта разнообразными «художественными» деталями, среди которых доминировали молнии и восставшие олени. Но больше всего в глаза бросался символ, занимающий большую часть «груди» — спускающая с небес рука, с пальцев которой срываются и бьют в крепостную башню ветвистые молнии.

— Чей он? — Не мог не поинтересоваться историей сего шедевра.

— Мейстер Молис утверждает, что Арлана I, господин… — Явно слегка замявшись проговорил мастер.

— Но Вы с этим не согласны? — Спросил я, не скрывая интереса.

— Не совсем, милорд. — Мастер Ульм оживился, видимо подхватив свою излюбленную тему. — Ко временам царствования Арлана I в Штормовых землях уже освоили железо, а данный доспех более ранний, времен короля Дюрана XXI. Мы поняли это благодаря растительному орнаменту вдоль краев. Вот, присмотритесь!

Ульм подскочил к доспеху, став увлечённо водить по нему длинным пальцем, что вызвало у меня только улыбку.

— Но это не просто орнамент, мой лорд, это символы Детей Леса. А именно Дюран XXI заключил союз с ними, образовав Лигу Чардрева и выступив единой силой против андальских племён… — старый мастер всё рассказывал и рассказывал, увлекая всех присутствующих в сказочное прошлое. Удивительно, какие люди у меня водятся прямо под носом.

— И много в подвалах замка таких шедевров? — Поймал я мастера на передышке.

— Достаточно, господин. — Задумчиво произнёс мастер Ульм, став теребить свою седую бороду. — Фрагменты доспехов, клинки, топоры и наконечники стрел… бронза хорошо хранится.

— Сир Кортни, — обернувшись, обратился к кастеляну и поймал его вопросительный взгляд, — прошу Вас вместе с мейстером и мастером Ульмом всё перебрать и составить опись всех находящихся в замке артефактов прошлого. С подробным их описанием. Это возможно?

Последний вопрос был задан уже Ульму.

— Конечно, милорд. — Мастер глубоко поклонился.

— Будет исполнено, господин. — Пенроз лишь коротко кивнул.

— Хорошо, — мысленно сделав себе пометку в голове, продолжил, — а удалось ли найти что-то интересное из головных уборов?

— Да, мой лорд. — Вновь заговорил воодушевленный мастер. — Походная обсидиановая корона Кварлтона II Завоевателя. Как Вы и просили, скромный и невычурный венец.

По мановению руки, один из помощников мастера принёс небольшую подушку, на которой и была возложена корона. Мастер оказался прав, простой обсидиановый обруч в потемневшей бронзовой оправе.

То, что надо.

* * *

В тронном зале Штормового Предела царила давно позабытая этими стенами суета и оживлённость. Мы вместе с Ашей восседали на тронном месте. Я на троне штормовых королей, а супруга на резном деревянном кресле чуть в стороне. По обе стороны от нас, вдоль стен, в самых пышных, самых лучших и дорогих геральдических одеяниях стояли лорды и леди Штормовых Земель в ожидании своего нового брата… хоть и экзотического. В отдалении, у самых дверей, с интересом наблюдая за происходящим, расположились и гости.

По моему кивку, стюард трижды стукнул тяжёлым металлическим посохом об каменный пол и резные створы отворились, впуская в зал Джалабхара Ксо. Летниец имел решительный вид и с гордо поднятой непокрытой головой безоружный прошествовал по выстеленной коврами красной дорожке. Он был одет в традиционную для островов яркую одежду — шёлковые ткани, экзотические перья и ягуаровую шкура, подаренной ему Аллардом.

Приблизившись к трону, Ксо встал на одно колено, безропотно вложив свои широкие ладони в мои.

— Я, принц Джалабхар Ксо, повелитель долины Алых Цветов с Летних островов, клянусь в верности и препоручаю верховному лорду Штормовых Земель, Ренли из Дома Баратеонов, свою жизнь, члены мои — тело моё, твердыни и владения мои. Клянусь служить и почитать по совести и без обмана, являться по первому зову на службу, войну или совет, выкупить из плена…

Аллард не подвёл и таки доломал упрямого летнийца. Существенные условия вассального договора вполне просты и, на мой взгляд, уместны. Я помогаю Ксо вернуть его летнийскую задницу на отцовский престол, а взамен Ксо предоставляет исключительные торговые права для моих людей в своих землях и участок земли для строительства форта и фактории при нём в устье реки, что протекает в долине Алых Цветов.

Стану ли я больше доверять нашему чернокожему другу после принесения вассальной клятвы? Нет, разумеется. Ксо ничего не будет стоить, заполучив желаемое, кинуть меня. В некоторой степени я на это даже рассчитываю. Одна из главных целей настоящего политического манёвра с вассальной клятвой состоит в том, чтобы легализовать присутствие моего вооружённого контингента на Летних островах в лице прочих местных феодалов. Сивортам и Пряной Семерке предстоит очень тонкая дипломатическая игра в ближайшее будущее — рисковать дружественным нейтралитетом местных князей я пока не хочу, ибо слишком зыбкая у меня пока ещё позиция на архипелаге. Но стоит нам обзавестись на островах точкой опоры, как станет возможна и более активная и интересная игра на местном политическом поприще. Главное — сделать всё по красоте.

— … да помогут мне в честном служении Старые и Новые Боги, Боги любви, красоты и плодородия, моря и неба.

Ксо нестандартно завершил клятву, и настала моя пора.

— Я, верховный лорд Штормовых Земель Ренли из Дома Баратенов, принимая сию клятву и твоё искреннее выражение верноподданничества, а также любезное желание препоручить нам вышеупомянутые владения, со своей стороны обязуюсь ценою доброго имени защищать тебя и твоё достояние от всяческого незаконного притязания.

Завершив свою часть, я поднялся с трона, подняв за собой и Ксо, дабы завершить ритуал. Мы трижды обменялись символичными поцелуями. Следом к нам подошёл Вигмар в гербовой котте моего Дома, держа в обеих руках мягкую подушечку, на которой лежала скромная, хоть и золотая, корона, украшенная жемчугом и рубинами. В моём мире её бы обозначили как «баронская». Возложив её на чело Джалабхара, я почувствовал себя творцом истории, отворившим новую главу в хрониках этого мира…

* * *

Железнорождённые выжидали подходящую погоду для своего ритуала, но шли дни, и всем становилось предельно ясно (в отличие от погодных условий), что штормовой циклон пришёл в мою вотчину надолго. В принципе… об этом гостям твердили все местные. Глупо было ожидать от залива Разбитых Кораблей иной погоды, но лорд Бейлон и жрецы настаивали на своём. Не пристало, мол, посвящать ритуал Утонувшему, пока в небе царствует его враг — Штормовой бог. На это мне оставалось только пожимать плечами да успокаивать не к месту разнервничавшуюся Ашу.

День сменял день в томительном ожидании, но стоило только погоде чуть-чуть успокоиться и показать нам солнце, обрамлённое чёрными насупленными тучами, как поступила команда «Товьсь». Место уже было присмотрено — небольшая лагуна у основания мыса Дюррана, на котором, собственно, и высился Штормовой Предел. Места было мало, отчего церемония была относительно немноголюдной. Впрочем, малому числу присутствующих способствовал и вопрос Веры. Не стоит недооценивать религиозность андалов и семибожников. За триста лет Таргариены их приструнили, причесали и облагородили, но в пик своего расцвета это были не менее суровые верующие, чем те же железнорождённые. И даже сейчас участие в чужом религиозном ритуале вызывало известное отторжение, даже при полном понимании и принятии его необходимости.

С учётом этого, с моей стороны присутствовал Давос Сиворт в качестве присяжного отца, лорды Карон, Сванн, Тарт, Роджерс, а также сиры Гайард Морриген и Кортни Пенроз. Семеро свидетелей заключения брака, выдвинутые, кроме Сиворта, штормовой знатью. Со стороны невесты людей было больше, как и нужды в их свидетельстве.

Всё было готово. Солнце уже достигло своего зенита, рисуя багровыми красками в чёрной палитре надвигающегося шторма дивную пасторальную картину Айвазовского, а вдалеке уже вновь послышались гулкие раскаты грома, дававшие понять, что эта поблажка со стороны природы будет скоротечной. Я, снаряжённый в бронзовые доспехи своего предка, поверх которых был накинут гербовый плащ, в окружении свиты спокойно себе стоял у кромки бушующего моря, с трепетом вдыхая чистый морской воздух. Сам себе я давно признался в любви к этим землям, к местным видам, природе и людям. Что-то постоянно тянет меня в эти края, требует и взывает бросить все дела в столице и примчаться сюда, приложится лбом к холодному замковому камню, искупаться в местных неспокойных водах или совершить прогулку по поросшему папоротником лесу. Видимо, нервная усталость даёт о себе знать. Столько лиц и событий, решений и судеб, последствия и ответственность. Ответственность, в первую очередь, за будущее, которое так размыто и, с другой стороны, чётко определено…

— Кто идёт предстать перед ликом Утонувшего?

Рядом раздался глубокий и сильный голос Тарла Трижды Тонувшего, что по пояс стоял в воде в неглубокой заводе, ликом обращенный в сторону моря и лишь при появлении Аши с отцом, обернувшийся к нам. Эйрон Мокроголовый также был здесь, но в ритуалы не вмешивался и старался в присутствии Тарла не отсвечивать. Отчего-то крепло убеждение, что Мокроголовый попросту боится старика.

— Аша из Дома Грейджой, — отвечал ему Бейлон, ведя за руку дочь, — пришла, чтобы выйти замуж. Взрослая и расцветшая женщина, законнорождённая и благородная, она явилась просить благословение Бога, что утонул за нас.

Вместе с Грейджоями явились и остальные железнорождённые, внимательно всматриваясь в наши фигуры и явно одобрительно восприняв наш внешний вид. Мои свитские, беря пример со своего сеньора (добрые люди подсказали), одели наиболее скромные, но качественные и функциональные вещи. Сванн и вовсе смог блеснутьпредусмотрительностью и пониманием сути происходящих вещей, представ перед нами в одной из реликвий своего Дома, а именно в бронзовом горжете с отчеканенным лебедями. Бейлон придирчиво осмотрел меня, особо уделив внимание нагруднику и обручу на голове, как, впрочем, и широко распахнувшая свои глаза Аша, явно не ожидавшая увидеть меня в подобном виде — в данный момент я был более похож на древнего воителя Железных островов, чем сами железнорождённые. Сама дважды как невеста была в скромном, закрытом и массивном… даже не платье, а полноценном костюме, поверх которого был наброшен гербовый плащ, но уже гораздо скромнее, чем в столице.

— Кто жених? — Вновь прогремел голос Тарла.

— Ренли из Дома Баратеонов. — Неторопливо ответил, обозначив свою роль.

— Кто отдает Ренли из Дома Баратеонов невесту? — Последовал новый вопрос жреца.

— Бейлон из Дома Грейджоев. — Также коротко ответил лорд-жнец.

— Аша из Дома Грейджоев, — теперь жрец обратился к невесте, — берешь ли ты Ренли из Дома Баратеонов себе в мужья?

Именно такая в традициях Первых людей словесная формула. Отчего так? Боюсь, уже толком никто и не ответит.

— Да. — Аша ответила, как отрезала. Быстро и порывисто.

— Предстаньте перед волей Утонувшего! — Тарл поднял руки, призывая нас к себе, и мы последовали, держась за руки спустившись с Ашей к нему в заводь и встав на колени.

— Из моря мы вышли, в море вернёмся, — продолжил жрец, — что было разделено пусть сольётся вновь. Бог, утонувший за нас, благослови десницей моей сие единение…

На этих словах к жрецу приблизился бледнолицый мужчина, — как я понял ученик или, по понятиям железнорожденных, «утопленник», — преподнеся Тарлу глиняную чашу и простой железный ножик.

— Благослови их солью… — легко нагнувшись, жрец набрал в чашу морскую воду.

— Благослови их камнем… — благо, он не стал бросать в чашку камни с песком.

— Благослови их сталью… — на этих словах, Тарл протянул нам нож и чашу.

Надрезав кожу на ладони, я сцедил пару капель в чашу. Спустя мгновение Аша поступила так же, вернув следом инвентарь жрецу.

— Вкусите благословение Утонувшего бока, — торжественно произнёс Тарл, став осторожно и неторопливо выливать содержимое чаши нам на лица, стараясь, чтобы вода с кровью попала в рот, — встаньте Ренли и Аша из Дома Баратеонов, отныне вы едины перед его ликом, как часть целого. Будьте верны его заветам и помните — то, что мертво, умереть не может.

— То, что мертво, умереть не может! — Стоило жрецу завершить обряд сакральной фразой, как железнорождённые хором за ним повторили, в том числе и Аша, громко и гордо.

Я сохранил молчание, ибо не мне прославлять чужого Бога, но спиной чувствовал десятки напряжённых взглядов, направленных мне в спину, а также слышал тихое шипение Мокроголового. Тарл в то же время посмотрел мне в лицо сосредоточенным, но не гневливым взглядом. Он уже хотел что-то сказать, когда ответ поступил оттуда, откуда его никто не ждал. За спиной жреца над вновь начавшим волноваться морем разразился каскад молний, заливший небеса своим ослепительным светом, а следом не заставила себя ждать и оглушающая, пробирающая до самых глубин громовая поступь. Всё возвещало, что Шторм, истинный владыка сего места, вновь вступает в свои права.

— Нам ярость… — Прошептал жрец, одухотворенно опустив свой взор мне на грудь, дабы уже мгновение спустя уважительно кивнуть Бейлону, намекая, что обряд пора заканчивать.

К нам с затихшей Ашей спустились лорд Грейджой и Сиворт, помогая мне с моей уже дважды женой обменяться гербовыми плащами и закрепить ритуал целомудренным поцелуем.

* * *

Мрак в малом зале, расположенном под моими покоями и превращённом, по сути, в мой рабочий кабинет, разгоняла семёрка толстых свеч в канделябре на столе, а стихающий дождь ненавязчиво барабанил по стенам, заглушая скрип пера. К моему счастью, кропотливую и ежедневную работу никто не отменял, а то в противном случае я давно бы спился и сошёл с ума от скуки в это неторопливое и порой чересчур размеренное время. Вот она… человеческая суть, то стонущая от стресса, духовного и физического напряжения, то впадающая восторг от нового вызова и задач. Главное на этом суетном пути — найти баланс. Мой, по всей видимости, уже найден.

Комфортно расположившись за рабочим столом, я перебирал многочисленную корреспонденцию, поступавшую со всех краёв и весей не только королевства, но и Узкого моря. Дейл Сиворт благополучно совершил морской переход со своей эскадрой и кораблями железных лордов от столицы сначала до Морна, а после и до Скорбящего, завершая попутно последние приготовления для перехода уже до Солнечного Копья, а дальше и до Летних островов. Однако ответным письмом я всё же попросил его обождать ещё недельку. «Каменная свадьба», как говорят железнорождённые, свершилась уже как несколько дней назад, завершившись по всем канонам… грандиознойнейшей попойкой, во время которой я, наконец, увидел знаменитый танец с топориками. Но, как многим бы ни хотелось иного, сей пир стал завершающим мероприятием сего свадебного приключения и гости, без какого-либо моего намёка от принимающей стороны, засобирались по домам. Более половины моих вассалов уже разъехалось по своим замкам, вторая половина вот-вот поступит так же (кроме тех, кого я попросил задержаться). Естественно, узнав о прибытии кораблей в Скорбящий, стали поковать чемоданы и железнорождённые с дорнийцами, наметив выезд через пару дней. Как раз циклон окончательно уйдет на север и земля подсохнет.

В связи с этим, Дейлу предстоит важная миссия — доставить Мартеллов домой, в Солнечное Копьё. Угодить пылким южанам я решил не по своей прихоти, конечно же, а с сугубо меркантильным интересом. Лёд тронулся, господа! Не сказать, чтобы я так сильно добивался подобного решения, но ни Арианна, ни Оберин не стали противиться моему предложению заключить торговый союз, подписав взаимные верительные грамоты, говоря современным языком, о режиме максимального благоприятствования для моих судов в Солнечном Копье и для дорнийцев в Скорбящем и Морне, соответственно. А это значит… никаких лишних пошлин, досмотров, арестов, задержаний, а самое главное — приоритет в ремонте и пополнении припасов! Само по себе это соглашение может показаться мелочным, но оно крайне показательное для окружающих, ибо Мартеллы стали разговаривать с Баратеонами. А это уже приличный прогресс.

Интересные вести пришли из Браавоса от Малькома Блэка, ставшего там, фактически, моим полномочным представителем. Он уведомил, что появилась возможность выкупа ещё двух больших галеонов, один из которых — переделанный ибенийский китобой. Что ж, несмотря на то, что острая потребность в больших судах у меня пропала, отказываться от такой возможности я не планирую. Также Блэк доносит о приличном оживлении в среде браавосийских деловых кругов и их заинтересованности в расширении торговли и взаимодействии с моими предприятиями, что, впрочем, можно сказать и о купцах Пентоса и Лиса, подогретых изрядно затянувшимся торговым противостоянием с Тирошом и Мирром. Затянулось оно по нескольким вполне объективным причинам. С одной стороны есть Семь Королевств, где Джон до последнего тянет с подписанием устава торговой компании, с другой есть тирошийцы и мирртцы, которые с удивлением обнаружили в Узком море целый флот железнорождённых, отрезвивших уважаемых магистров и заставив их поумерить свой гонор. И не забываем, конечно же, вящее недовольство от приличных финансовых потерь, которые влекло за собой подобное противостояние.

Пока Тирош и Мир бойкотируют отдельные товары Семи Королевств, — стоит отметить, что именно «мои» товары, так как в Староместе, Чаячьем городе и Ланниспорте они спокойно продолжают работать, — остальные вольные города на этом откровенно наживаются. Естественно, что в Королевской Гавани и Морне у нас образовались значительные излишки, не выкупленные тирошийцами и мирртцами, от которых с недавних пор мы стали избавляться оптом за небольшую скидку. Да, на короткой дистанции мы заработаем меньше, но зато это позволило «здесь и сейчас», — а по меркам местных практически моментально, — собрать приличную такую сумму драгметаллов, которая так нужна для разгона экономики… моей экономики, разумеется. Естественно, что купцам из прочих вольных городов подобный подход понравился, в связи с чем, стали всё чаще вестись в кулуарах разговоры о том, чтобы закрепить подобное положение дел выгодным таким договором. Что, в свою очередь, не в малой степени обеспокоило уже купцов Тироша и Мирра, не желающих навсегда или надолго прощаться со своим стратегическим рынком.

Всё это породило дипломатическую возню, в которой, хоть и через третьих лиц, — в основном через Саладора Саана и Малькома Блэка, — участвую и я. Уверен, все действующие лица прекрасно и отчётливо осознали, что окончательное решение без меня принято не будет. Печально здесь другое… светоч нашей мудрости и десница короля, Джон Аррен, зная о том, что такие переговоры ведутся, не ударил пальца о палец, полностью отдав этот вопрос на откуп… судьбе? Впрочем, для феодального государства это не новость, когда частное лицо выступает и действует в интересах королевства, на свой страх и риск. Легче потом найти крайнего, а в политике это самое главное, причём во все времена.

От невесёлых размышлений меня отвлёк скрип массивной оббитой железом дубовой двери, ведущей в кабинет. Из-за почти погасших свеч и близости огня, мне было плохо видно вошедшую фигуру, но по лёгкости поступи (опустим тот факт, что не было ни стука, ни почтительных приветствий) стало понятно, что это Аша вернулась от дорниек. Неожиданно для многих, девушки сблизились, и их скорый отъезд печалит мою жену… с её слов. Что на самом деле творится в том серпентарии одному только Чёрному Козлу известно. С моей стороны глупо отрицать крепнущую с каждым днём симпатию к дорнийской принцессе, а поскольку детской наивностью я не страдаю, прекрасно понимаю, что Аша это также видит и отмечает. Правда, к моему большому удивлению, вполне здраво к этому относится, не устраивая излишних сцен. Поэтому… в последние дни я испытываю двойственные чувства. И жаль, что Арианна покинет мой двор и отправится в Дорн, и одновременно… хорошо. Как же хорошо! С глаз долой из сердца вон!

— Явилась, гулёна. — С наигранной сварливостью встретил свою жену, стоило только ауре теплого света озарить женскую фигуру. Аша, державшая в руках пузатый кувшин, вновь была в платье, хоть и украшенном, но простого кроя. — Ну, не напрощалась ещё со своими подругами?

— Ещё нет, — с задорным смешком ответила бывшая Грейджой, став неторопливо сближаться.

Глаза девушки горели огнём решимости и возбуждения, щёчки покрылись румянцем, а тонкая губа слегка прикушена. Направление её мысли было очевидно и… хоть мне и удалось пока удержать наигранно недовольное выражение лица, но мне нравилось, куда начала заворачивать наша беседа. Обойдя мой рабочий стол и поставив на него кувшин, аккуратно, чтобы не задеть бумаги, она внаглую забралась ко мне на колени и страстно засосала в губы. Легко чувствовалось, как в аромате, так и на «вкус», что Аша явно успела пригубить не один бокальчик винишка. Поцелуй был долгим и агрессивным, и только нехватка воздуха заставила нас его прервать. Оторвавшись от меня, жёнушка решила напоследок слегка прикусить мою нижнюю губу, после чего расцвела в вампирской улыбке — плотоядно и по-хозяйски. Не проронив ни слова и не вставая с моих колен, девушка потянулась за кувшином и моим кубком, что стоял рядом. Наполнив его до краёв вином тёмного красного цвета, она передала его мне. Как оказалось, это было неразбавленное крепкое и сладкое арборское вино.

— Пе-е-ей! — Настойчиво протянула Аша и, стоило мне только пригубить терпкий напиток, ухватилась за мою руку, мягко, но настойчиво не позволяя мне ограничиться парой глотков. — До дна, дорогой.

Безропотно подчинившись, я стал глотком за глотком поглощать содержимое кубка, будучи заинтересованным забавой своей супружницы и её необычайным вдохновением.

— Те русальи ублюдки с рыбьей требухой в голове всё-таки были правы, — Аша неожиданно изменилась в лице, сменив сладкое удовлетворение горечью, — тебе бы больше подошла зелёная принцесса с длинными косами. Кроткая и послушная, которая сидела бы в башне, вышивала и рожала детей, а не я…

Я уж было хотел вмешаться в сей душещипательный монолог, но Аша беспардонно закрыла мне рот требовательным поцелуем.

— … что подвела тебя… — Спустя десяток секунд девушка завершила свою мысль.

Явно долго подавляемая печаль раскрылась в глазах и голосе моей дражайшей супруги подогретая крепким вином, и прежде чем продолжить, девушка нежно правила пальчиком по моей скуле.

— Мы ведь уже всё обс…

Не знаю, какую эмоцию я испытал в тот момент. Раздражение, что эта тема всё никак не уйдёт, удивление тому же или умиление с того, как сильно эта лихая барышня переживает из-за случившегося. Разобраться в этом, равно как и договорить, я не успел, ибо вновь был прерван.

— Больше такого не повторится! — Теперь её голос звучал твёрдо и уверенно. — Тебе больше не придется сомневаться в моей преданности, клянусь Утонувшим! Но за подобное потребно платить подобным… и я умею быть благодарной.

Наклонившись, девушка вновь одарила меня поцелуем, но на этот раз, скоротечным. Следом, вытянув из рукава широкую и плотную ленту, Аша бросила на меня взгляд… извиняющийся?

— У меня есть для тебя сюрприз. — Дождавшись моего одобрительного кивка, девушка аккуратно и крепко повязала мне на глаза ленту и, взяв меня за руки, подняла с кресла.

На некоторое время меня оставили тупо стоять с завязанными глазами посреди комнаты, а Аша, не говоря больше ни слова, будто растворилась в сгустившейся тьме. Вновь скрипнула дверь. Видимо женушка решила на этот раз запереться… рядом раздалось шебуршание одежды и… наконец-то!

Мягкие и нежные руки обхватили меня со спины и, расстегнув камзол, нырнули под него, исследуя грудь и живот. Горячее дыхание обожгло мочку левого уха, в следующий миг уже оказавшегося в сладостном плену любимых губ.

— Смелее… — весело пробормотала Аша, разжав объятие своих губ над моим ушком.

— Да я и не… — вновь хотел делано возмутиться столь вопиющему поклепу, когда мои губы вновь были оккупированы требовательной страстью, а… исследующих мой торс рук стало в два раза больше.

«О-ля-ля!» — это единственная осознанная и цензурная мысль, проскользнувшая в моём до предела возбуждённом сознании, в полной мере принявшей степень благодарности и щедрости моей супруги. Целовали меня умело, если не сказать — «профессионально». Юркий, маленький и горячий язычок выписывал настоящие кульбиты, не отпуская своего оппонента их яркой схватки, в то время как руки незнакомки с настоящей жадностью исследовали моё тело, опускаясь всё ниже и ниже.

Оставаться безучастным тренажёром для меня было уже больше невозможно. Мозг подал лихорадочный сигнал — «хватай и тискай», а руки его выполнили. Незнакомка… да какая это «незнакомка»?! Арианна сдавлено и довольно замычала, когда я прижал её к себе, углубив, так сказать, и развив достигнутый успех в наших взаимоотношениях. Девушка была уже без одежды, гибкое нежное тело извивалось под моими руками, полностью отдаваясь требовательному захватчику, которого неожиданно поддержала ещё одна пара рук.

— Принцесса… — разорвав наши сплетенные губы, с трудом вымолвил, хватая ртом воздух, — какая приятная неожиданность.

— Дорнийки всегда берут то, чего желают. — Чужое дыхание обожгло мне губы, а в следующий миг принцесса впилась мне в шею, словно стремясь оставить на мне как можно больше следов своей страсти.

Увлекшись, губи Арианны стали подниматься всё выше и выше, чтобы, в конце концов, над моим ухом раздались звуки нового страстного затянувшегося поцелуя. Девушки без труда нашли друг друга.

— Кхм-кхм, можно я уже сниму повязку? — Робко попытался прервать красавиц и обозначить своё наличие здесь. Впрочем, моё присутствие и так сложно было игнорировать, ибо мои руки не переставали исследовать миниатюрное тело дорнийки, нет-нет, а вырывая томный стон в губы Аши.

В ответ меня укусили за ключицу, а Арианна стал прокладывать дорожку из поцелуев вниз по моей груди.

— Нет. — Ответили мне коротко и ясно.

— Тогда, может, поднимемся? — Вновь робко, словно подросток, решил внести дельное предложение. — У меня бо-о-о…

В этот момент, дорнийка достигла своей цели, продемонстрировав крепкий хват и недюжинный талант в игре на флейте.

— …льшаякровать! — Протараторил на выдохе, зажмурившись от удовольствия.

— Хм… не знала, что тебе такое нравится. — Задумчиво произнесла Аша, слизав градинку пота со щеки. — Я запомню.

До кровати мы добрались нескоро…

* * *

Успокоились мы только к поздней ночи. Арианна задерживаться не стала и, с видимым нежеланием набросив на себя шёлковый халат, уже была готова покинуть наш сплочённый коллектив. Как выяснилось, внизу, аккурат у дверей в мои покои, её уже ожидала Тиена и одна из сестёр Гудбразер, что вместе с моим оруженосцем следили за тем, чтобы никто не посмел потревожить наш «покой».

— Прощайте, лорд Ренли. — Тихо шептала Арианна, не поднимая наполненные влагой глаз. — Я буду молиться Богам, чтобы мы больше не свиделись.

Принцесса буквально выбежала из моих покоев, растворившись в тёмном портале двери и оставив после себя лишь аромат мускуса и цитрусового мыла. Закрыв за девушкой дверь, я не спеша направился в спальню, размышляя о произошедшем уже на трезвую, даже «похмельную» от гормонов голову. Всё теперь вставало на свои места и становилось более понятным поведение Аши в последние недели — девушка явно задумала и спланировала всё это заранее. Вот только зачем? Ведь не может быть такого, что всё это было только ради удовлетворения похоти? Аша… сложнее, чем хочет казаться. Но её всегда можно спросить напрямую, что я и намереваюсь сделать. Главное не сорваться, добавляя в ласковый допрос лишние эмоции… а их хватает. Голоса, которые были всеми силами задушены ночью, утром начали требовать своё и отпускать в мой адрес обилие не самых лестных выражений. Эта маленькая жаркая страничка в моей истории может иметь самые разные и очень далеко идущие последствия. Вопит и гордость, с одной стороны торжествующая от такого успеха, а с другой корящая за то, что не обрубил эту затею в самом начале, добровольно нырнув в чужую мелкую интрижку.

Поднявшись в спальню, раздвинул занавесь балдахина и позволил себе на миг залюбоваться мятой картиной. Аша не спала — просто нежилась, укутавшись в мягкое одеяло, и с едкой улыбкой встретила мой взгляд. От неё веяло победой и торжеством над подругой, конкуренткой… или врагом?

— Удался ли мой сюрприз, дорогой? — Из уст жены вырвался сладкий язвительный яд.

— Ещё как, моя прелесть! — Не оставшись в долгу, довольно улыбнулся, мягко опустившись на кровать и просунув руку под одеяло. — Но, как по мне, это было излишеством…

Моя рука неторопливо прошлась по изящной ножке, поднимаясь всё выше и выше, в то время как девушка неспешно пыталась прильнуть ко мне всем телом.

— Зачем? — Рука застыла на бедре, крепко ухватив миледи, а серьёзный тон заставил Ашу протрезветь и вернуться от мира бушующих эмоций. — Ты ведь не могла не думать о последствиях. А что если Арианна забеременеет или…

— Никаких «если»! — Отбросив все напускные эмоции и став абсолютно серьёзной, Аша твёрдо ответила мне, не отводя взора. — В семье Мартеллов разлад и ты знаешь об этом лучше меня. Так же, как и то, что они строят планы против твоего брата и правящей династии, частью которой стала я, и…

На этих словах, Аша мягко двумя ладоням перенесла мою руку, что покоилась на её бедре, на живот.

— … и станет наш будущий ребенок. — У меня на миг перехватило дыхание, но слабины я не дал, хоть и нежно огладил девушку по плоскому животу. — Они либо плетут заговор, либо из принципа сеют раздор и недоверие… просто на случай, если они смогут в будущем этим воспользоваться. Но у нас есть ключик к Дорну — Арианна, которую они сами так беспечно предоставили нам. Кто ещё, если не неожиданный бастард у наследницы Дорна лучше всех сможет разрушить их планы?

— Это работает в обе стороны, дорогая. — Сурово произнёс, понимая всю серьёзность кустарной интриги моей благоверной.

— Не переживай за это. — Извернувшись и подобрав под себя ноги, она села по-турецки напротив, потянулась и заключила моё лицо в свои ладони, став осыпать его поцелуями. — Боги благословили наш союз, а наследникам рано или поздно, но придётся заплатить железную цену за своё право. Такова их судьба.

«Я породил монстра» — промелькнула довольная мысль.

— Могла бы и предупредить… — Попытался возразить в тщетной попытке обелить себя перед самим собой.

— О… нет. — Умненькая девушка сразу просекла мою слабость. — Ты думаешь, я её заставила? Использовала? Если бы не я, она бы залезла к тебе в постель ещё в лесу. Ты слишком благороден и честен, и…

— Это комплимент? — Я ввернул вопрос в образовавшуюся паузу, но Аша его полностью проигнорировала.

— И не пошёл бы на такое добровольно и осознанно, мой дорогой зелёный лорд. Твоя судьба — грудью встречать опасность и крошить врагов нашего Дома, а моя… обеспечить будущее. Разве не об этом ты мне так старательно говорил? Учил, внушал? Думаешь, я плохо усвоила твои наставления?

— Напротив, — холодно улыбнулся, — слишком хорошо. Но впредь… будь осмотрительней, Мартеллы опасны.

Прочитав что-то в моих глазах, Аша подобно кошке прижалась ко мне, губами и телом вымаливая прощение.

— Не хмурьтесь, мой лорд. — Откровенно промурлыкала девушка. — Тебе ведь понравилось, я видела, с каким напором ты вдавливал её в эту постель! Ах, так и хочется повторить!

С другой стороны, Аша права. Подобное решение проблемы лежало на поверхности. Пойди и возьми. Единственное, не хватало духу для этого. А тут… обижаться на такое — только судьбу гневить. Я сожру себя за риск и податливость позже, а пока… надо наслаждаться моментом.

— Так чего мы ждём? — Аккуратно увлёк Ашу за собой в постель.

* * *

— Мне нужно будет уехать. — Разрушил тихую умиротворённость после примирительно совокупления. — На неделю или больше, — как повезёт, — но никто из посторонних или оставшихся гостей не должен знать, что меня нет.

Аша слегка привстала и внимательно посмотрела на меня, облокотившись на мою грудь. Долго смотреть на меня сверху вниз у неё не получилось — поддавшись порыву, я перевернулся, мягко подминая довольно пискнувшую девушку под себя.

— Папочке надо закрыть клетку для одной птички.

В ответ Аша забавно и «в меру злобненько», как она умеет, рассмеялась.

— Я прикрою тебя. — Спокойно произнесла любимая, улыбнувшись мне в губы. — Отъехал по делам… хм… в Серую Гавань?

— Пусть будет так…

Эпилог

Не проходило и дня, чтобы Тарл не воздавал благодарственные молитвы Утонувшему, что подарил своему верному слуге на старости лет столь славное путешествие. И он не мог не отметить для себя, что даже по прошествии двух десятков лет Узкое море не изменилось… всё такая же тесная лужа. Когда Тарл ещё ходил под собственными парусами в окрестных водах, его не покидало чувство «запертости и духоты» — совсем не то, что он встречал в Закатном или Летнем морях, где свободный ветер в неистовстве трепал знамёна, словно рыбью требуху.

Но старый пророк, к своему огромному удивлению, смог найти нечто новое в этом мирном походе по местам былой корсарской славы — залив Разбитых Кораблей. Кусочек моря, обрамлённый острыми шпилями тёмных скал, густыми туманами и штормами, каких Тарл не видывал за всю свою долгую и насыщенную жизнь. Не зря всё-таки в свою молодость он избегал этих вод… ох, не зря. Удивительное море. И удивительно красивое. Увы, только в старости и на берегу моряк в состоянии действительно увидеть и оценить всю красоту бурных вод.

Отдавая должное гостеприимству лорда Баратеона, Тарл каждое утро, ещё до рассвета, в сопровождении своего ученика спускался к основанию мыса Дюррана, как окунаясь в бурные воды, так и проводя время в молитве, созерцании и размышлениях. Тарл воздавал должное своему Господину под радостные крики буревестников, черными молниями скользивших между бурными волнами и мрачными тучами.

Путешествие от Железных островов до Королевской Гавани Тарл перенёс хорошо, несмотря на уже почтенный возраст. Жрец с большим интересом наблюдал за кипящей вокруг жизнью и часто ловил себя на мысли, что никогда ранее не видел, чтобы так много лордов Железных островов собирались вместе для некой общей цели, исключая, разумеется, войну. К своему сожалению, Тарл констатировал, что железнорождённые были и остаются не самым сплочённым народом… но «здесь и сейчас» свадьба дочери Кракена сплотила железных лордов. Как это всегда и бывает, единение это не проживёт долго. Что, однако, не мешало Тарлу радоваться пусть краткому, но единству своей паствы. И всё-таки… этого путешествия могло не быть, если бы Трижды Тонувший своевременно не вмешался.

Несложно понять столь бурную ненависть и ослепляющий своего носителя фанатизм Эйрона Мокроголового. Выпестованные с юности гордыня и самоуверенность всегда были бичом не только правителя, но и пастыря. Тарл мог бы пойти по похожей тропе, но обстоятельства сложились иначе. Он никогда не принадлежал к благородному роду, а у его семьи не было ни слуг, ни рабов, ни нянек, ни дядек. Мечу его учили море и встреченные враги, а не мастера над оружием. Смерть всегда присматривалась к нему, шагая рядом и красуясь в своих разнообразных нарядах: голод и жажда, яд неведомой твари на неизвестных берегах, кривой клинок смуглолицего боевого раба… в каких только обличиях Тарл её не встречал. Эйрон же не покидал вод Закатного моря, ибо у него не было в этом нужды. Он пил и веселился, плясал, скоморошничал, хвалясь своими способностями испражняться. «Золотой шторм» — такое гнилостное имя носил его боевой корабль, словно в насмешку над Богами. Боги потом на славу посмеялись.

«Ярость» под командованием Станниса Баратеона перерезала «Золотой шторм» пополам своим мощным бронзовым тараном, и из всего экипажа выжил только Эйрон. Столь стремительное поражение и страх бесповоротно изменили человека, толкнув Эйрона на путь познания Утонувшего. Часто многие говорят, силясь преумножить авторитет Мокроголового, что пути Тарла и Эйрона схожи. Тарл не мог согласиться. Он пришёл к своему Господину, осознав собственную гордыню и осмыслив потери. Он встал на путь служения чистым, он встал на путь служения уже «мёртвым». Эйрон же оказался на перепутье из-за глупости, а выбор свой сделал из-за страха. Эйрон испугался смерти. Нет-нет-нет, их пути совершенно не схожи. Как минимум из-за того, что у Эйрона он гораздо длиннее, и вполне может быть, что он ещё не пройден даже наполовину. И горячая благородная кровь всё так же бурлит в нём, разжигая огонь исключительности в его душе. Огонь, что может нечаянно спалить, как его, так и окружающих…

Неожиданно для Альвина, что присматривал за своим учителем в отдалении, жрец задорно рассмеялся, чем привлёк внимание прячущихся в скалах чаек и гагар.

«Надо же…» — Весело размышлял пророк Утонувшего. — «Получается, и я затушил целый очаг…»

Но Тарл, вопреки мнению многих, — в том числе, наверняка, и самого Эйрона, — вовсе не презирал Мокроголового. Абсолютно нет. Ставил ли Тарл под сомнение его право говорить от имени Утонувшего? Тоже нет. Каким бы путём не следовал Эйрон ранее, сейчас он — преданный жрец Господина… такой, какой он есть. Но уважал ли Тарл Эйрона? Нет. И скрывать это от кого-либо Трижды Тонувший не намеревался.

В отличие от Эйрона, всё время проторчавшего на борту судна в Королевской Гавани, Тарл, как и в былые времена, прогулялся по всё ещё смутно знакомым улочкам столицы. Со времён Джехейриса II, в годы правления которого жрец в последний раз посещал город, столица мало чем изменилась. Всё те же гвалт, шум и городское амбре. Разве что людей стало больше. Ну, или ему так показалось, после не столь заселённых Железных островов и Дорна. Но что действительно поразило старого жреца, так это общее радостное настроение и благостное отношение горожан к предстоящему торжеству. Сложно было припомнить, чтобы Грейжоев так хоть кто-то и когда-то привечал. Люди пили за здоровье лорда Ренли и леди Аши, словно за своих родственников, воздавая хвалу своим Богам и прося их о здоровом потомстве для новобрачных. Хаживали среди людской толпы и злословцы, которых, однако, быстро прогоняли и словом, и кулаком.

Увиденное заставило жреца, привыкшего воспринимать «зелёный» люд как равнодушную толпу, заботящуюся только о куске хлеба для своего чрева, задуматься. В первую очередь о власти, которой способна наделить такая толпа счастливых и радостных людей. Какие возможности она даёт, даже будучи мимолётной, как морская пена?

В самих торжествах Тарл участия не принимал, наблюдая за всем издали, но уже после начала сухопутного путешествия ему, как и Эйрону, удалось, наконец, познакомиться с вершителем недавней истории — Ренли Баратеоном. Очень… интересный необычный человек с непокорным, но благородным характером, переполненный хорошо контролируемой, подобно ждущему клинку в ножнах, лихостью и порывистостью. Обладал он и незаурядным умом. Да, тот скрывался за легкомысленной улыбкой повесы и заурядными шутками и прибаутками, но Тарла уже не обмануть. Жрецу доводилось видеть таких людей, что до нужного момента незаметны на общем фоне, но их глаза… таких людей всегда выдают эти глаза — словно из другого мира. Пугающий взгляд морских глубин, ничем неограниченных. Ни верой, ни кровью, ни страхом! Ничем. Свободный от оков разум, вонзающийся в суть вещей и людей. Несчастные души, обречённые на одиночество, даже когда окружены любимыми людьми и верными товарищами. Они всегда… словно везде и нигде. Такие люди либо добиваются великих успехов, либо прославляют своё имя в тщетных попытках достичь величия, но в любом из вариантов история будет помнить их.

Знакомство с Баратеоном многое расставило по своим местам. В частности, жрецу стала понятна столь большая заинтересованность в этом браке со стороны крупнейших родов Железных островов во главе с Харлоу — проницательность Книжника хорошо известна, и она явно себя оправдала. А смутные и размазанные сны и видения становились всё более и более отчётливы. Вот только то, что в Ренли заинтересовало Тарла, Эйрона напугало. Старый пророк это чувствовал. Мокроголовый явно не готов был встретиться с личностью, столь непокорной и «прочной», как молодой Баратеон. С другой стороны… встреча с Баратеонами никогда не заканчивалась для Эйрона Грейджоя благополучно. Благо, что лорд Ренли принял Мокроголового таким, какой есть, не особо беспокоясь о наполненных злостью глазах и брошенных шепотам словах.

Путь от столицы к Штормовому Пределу занял приличное для островитян время. Во многом так вышло благодаря частым увеселениям, организованным для многочисленных гостей и новоиспеченной супруги, но Тарла это не беспокоило. Впервые за свою жизнь жрец оказался так далеко от моря и его дыхания. Порой это порождало в нём чувство, что он уже на том свете, в чертогах чуждых Богов, и чем дальше и дальше они углублялись в Королевский лес, тем больше крепли подобные мысли и ощущения, их порождавшие. Трижды Тонувший постоянно чувствовал взгляд, направленный на него из чащоб, а пение птиц звучало как угроза и предостережение: «Не сходи с дороги!». Всё! Всё кричало ему о чуждости окружения, но жрец не уступил страху и не отступил — он не спрятался в закрытой повозке, а проделал весь путь верхом, смело глядя в лесные потемки и чужое небо. Но всё резко изменилось, стоило только их торжественному поезду пересечь Путеводную и вступить в земли штормовых лордов. И не сказать, что перемены были в хорошую сторону, ведь жреца Утонувшего ждали новые испытания.

Штормовые Земли встретили их порывистым, шквалистым ветром и грозными тучами, застлавшими собой горизонт. Редкое… исключительное зрелище. Даже в чертогах своей богатой событиями памяти Тарл не мог отыскать подобное такое буйство стихии. И оно всё нарастало, словно сама земля встречала своих хозяев… или, скорее, владыку. На глазах окружающих с развивающимися на ветру угольно-чёрными волосами Ренли буквально расцвёл, полнясь жизнью, энергией и задором, пока остальные жались к походным очагам и кострам, а Тарл… с новой силой стал чувствовать на себе всё более и более возрастающее внимание. Словно кто-то могучий, властный и жёсткий, раздумывал и пристально разглядывал вторженца… именно так — «вторженца». Крепло и осознание, что чем ближе твоя фигура с Баратеоном, тем менее придирчив и суров в своей оценке этот незримый наблюдатель.

Путь каравана ускорился и уже спустя несколько столь длинных дней они оказались у стен Штормового Предела… замка из его видений. Величественная цитадель возвышалась тёмной громадой над округой, увенчанной грозами, а у её подножия своего хозяина дожидалось войско. Да какое! Тысяча латных всадников в воронёных доспехах и с длинными копьями, гордо устремлёнными в небо, производила грозное и гнетущее для гостей впечатление. Здесь, у Штормового Предела гостей приветствовало войско, с которым на островах сравниться никто не в состоянии. Тарл даже не уверен, есть ли на Железных островах вообще столько лошадей… даже не боевых, а хоть каких-нибудь. Ренли Баратеон продемонстрировал всем окружающим свои возможности и теперь даже сомневающиеся железнорожденные смотрят на молодого зятя лорда-жнеца с гораздо более выраженной заинтересованностью и алчностью…

Тем временем, перед ликом старого, но не сломленного годами и тягостями как жизни, так и последних недель, человека расцветало буйное пламя нового дня. Солнце вырвалось на свободу, заиграв яркими лучами и искрами в пляске волнующегося моря и, наконец, добравшись и до смуглого и морщинистого лица жреца, покрыв того своим светом. Новый день окончательно вошёл в свои права. Новый… и последний для Тарла в этих краях. Все ритуалы совершены. Клятвы даны, а обеты принесены — железным лордам пора покинуть это суровый и негостеприимный, в отличие от своих владык, край. И, стоит отметить, что сделают они это с огромным облегчением.

— Учитель… — рядом раздался тихий, но уверенный голос Альвина. — Уже рассвет, нам пора.

Вотчина Штормового Бога произвела неизгладимое впечатление на всё ещё цепляющееся за авторитет учителя сознание молодого последователя. Именно так! И Альвин был не одинок в этом. Всё обывательское, «мирское» понимание веры в Утонувшего строилось на противостоянии с его злейшим врагом — со Штормовым Богом, который в своей неистовой злобе насылает на людской род штормы и бури. А железнорождённые, в своих глазах, тем в первую очередь и отличались от «зелёных», что умели этому противостоять. Но оказавшись здесь, в самом настоящем сердце бури, эти некогда столь уверенные в себе и высокомерные гости, как лорды, так и простые воители, узрели нечто иное. Бурю и шторм, которую не преодолеть, не пересилить, не обхитрить и не переждать. Всё, на что была способна его паства, так это сбиться тесным кругом и под раскатистый смех Баратеона и прочих штормовых лордов, выросших в этих землях, пить подогретое вино со специями, вздрагивая каждый раз от громового набата. И казалось, что чем яростней бушует шторм за стенами замка, тем громче смех его владыки.

Железнорождённые всегда относились с улыбкой к легендам о Дюрране Богоборце и его противостоянии с Богом моря и Богиней ветра. «Подумаешь» — думали они! железнорождённые борются с ними каждый день! И что в этом такого героического? Так думали и смеялись лорды и простые воины с Железных островов, отпуская ехидные тосты в честь потомков Богов… до тех пор, пока не оказались здесь, в Штормовом Пределе, замке с которым не сравниться ни одна обитель на Железных островах, да в окружении бури, которую не видывал ни один моряк. Тарл чувствовал своей душой, как сердца его соплеменников начали охватывать тихий страх и неистовая набожность. Столько, сколько железнорожденные молили Утонувшего о спокойной погоде в Штормовом Пределе, они не молились никогда. Им было страшно. Страшно предстать перед ликом столь чудовищной стихии, что и не собиралась ослабевать свою хватку.

— Слава Утонувшему, мы вскоре покинем это проклятое место. — Быстро, едва слышно прошептал Альвин, но Тарл расслышал. Заметив это, Альвин смутился. — Кхм… простите учитель.

— «Проклятое»? — Трижды Тонувший искренне удивился, находя такое поведение ученика крайне непривычным. Альвин в этой поездке не был многословен и от громких суждений воздерживался.

— Поражён крепкостью Вашего духа. — Подождав, уважительно произнёс мужчина, явно тщательно подбирая следующие слова. — Вы крепко спите, учитель. А многие, кто пришёл с нами, подобным похвастаться не могут. Да и я сам… сон не идёт, а если и удается урвать час другой, то приходят такие кошмары, что просыпаешься как со льдом в жилах. И это не только у меня…

Тарлу было хорошо видно, с каким трудом его ученик признаётся в своих слабостях и страхах, неуверенно и старательно пряча глаза.

— Да и сам замок словно давит. Постоянно что-то мерещится, постоянно тени скользят по углам. Некоторые даже скажут, что… в этом опостылевшем громе они слышат издевающийся хохот, — Альвин нервно облизал пересохшие потрескавшиеся губы, исподлобья взглянув на налитые свинцом тучи, — и я тоже, учитель. Я помню Ваши уроки, помню, что дома мы столько раз сталкивались с тем, что суеверные люди принимали обыденные вещи за что-то Божественное или накручивали себя так, что каждая волна им казалась знаком. Здесь… наверное, здесь такого тоже хватает, но я клянусь, что слышал этот смех.

Тарл слушал и медленно кивал, не раскрывая свой опыт и позволяя ученику говорить. Жрец видел, что у его подопечного изрядно «накипело» за то время, что он провёл здесь.

— Говорят, люди находили русалочью чешую в коридорах и слышали женский смех. Многие наши уже спят в кольчугах и с оружием, учитель. Даже Айронмейкер, хоть он и не в состоянии поднять свой молот. Мокроголовый и вовсе заперся в своей комнате и воет, словно раненый морж, каждую ночь, и постоянно бранит и прогоняет кого-то.

— Призраков прошлого? — Серьёзно спросил Тарл. — Демонов?

— Да нет. — Задумчиво почесал подбородок ученик. — Девку какую-то! Слуг как не спросишь, они ничего не знают и говорят, что нет у них такой. Как же её… Эля… Эли… Эл…

— Эленея? — Тихо спросил жрец, моля Утонувшего, чтобы Альвин ошибался.

— Верно, учитель! — Удивился Альвин, изрядно подрастеряв свой напускной мистицизм. — А откуда Вы знаете?

— Неважно… — быстро и отрывисто ответил ученику Тарл, бросив все силы, чтобы сдержать дрожь во всем теле.

Тарл и сам замечал многие странности Штормового Предела. Быстро заметил он и то, что каким-то образом все напасти обходили его стороной. Он также прекрасно знал, что древние замки, — особенно, такие как Штормовой Предел, — живые. У каждого своя воля, характер, хранители, духи, обереги и «развлечения», жертвами которых становятся порой гости. Но все эти места объединяет одно — желание защитить истинного хозяина и служить ему. А Мокроголовый, видимо, был слишком неистов в своих проклятьях, совсем позабыв, что жрецов чужих Богов не любит никто. Разве что… только в качестве жертвоприношения.

Завершив неловкую беседу, Тарл с внутренним облегчением простился со здешними водами и, не без помощи Альвина, принялся взбираться вверх по узкому и скалистому пути. Благо, перед свадебным ритуалом замковые слуги облагородили и укрепили эту тропу, сделав её более комфортной. Монотонно перебирая ногами и часто отдыха, — возраст берет своё, — Трижды Тонувший вновь стал погружаться в собственные мысли. Душа пророка Утонувшего полнилась Божественным откровением о желанности брачного союза Грейджоев и Баратеонов для его Господина, и, по всей видимости, не только его. Ведь доподлинно известно, что пересечение крови столь древних и знатных родов никогда не проходит без Божественного внимания, итогом которого становится либо благословение, либо ярое неприятие. В любом из случаев, смертные всегда узнают о мнении Богов через знаковые и сакральные, — порой и противоречивые, — события. Миссия жреца в том и заключается порой — распознать и истолковать эти знаки, пока они не стали очевидными. А что может быть более очевидным, чем катастрофа или трагедия, ход которой уже никак не повернуть вспять?

Но всё же Тарл смел затаить в себе настороженный оптимизм. Всё прошло гладко и, — что самое главное, — за всё время нахождения в этом «свадебном походе», жрецу не было явлено ни одного тёмного знака или послания. В столице чувствовались настороженность и робкая неуверенность, позже обратившиеся общими восторгом и ликованием. Штормовые Земли, своенравные и гордые, также встретили новую хозяйку благодушно! Да, именно так чувствует душа Тарла. Все эти грозы, шторма, порывистый ветер и ливни, обрушившиеся на вотчину Баратеонов, были призваны не устрашить супругу и гостей, а продемонстрировать всю красоту и величие этих мест, подобно тому параду рыцарей, что устроил лорд Ренли перед гостями. Вина ли в том природы, что малодушие побороло сердца даже наиболее стойких железнорождённых? Впрочем… это явно льстило бушующей стихии.

«Боги благословили этот брак».

Это утверждение окончательно окрепло в размышлениях жреца, вопреки казавшемуся парадоксальным единению столь различных Божественных сущностей. Но что это значит?! К чему это должно привести? Война? Вероятнее всего, ибо такие ведения практически не допускают иных трактовок… особенно после того, как Трижды Тонувший лично мог лицезреть пронзающие небо тёмные копья, словно из снов, ниспосланных Господином. Война… долгая и кровопролитная. Её черты всё чётче проясняются в сознании, как и тот факт, что в ней не обойдётся без участия железнорождённых. Они сыграют свою роль. Знаковую или ничтожную. Во благо Утонувшему или на свою погибель. И Железные острова должны будут выбрать…

— … в игре престолов побеждают или погибают. Третьего не дано… — практически прокаркал с жутким хрипом жрец, судорожно склонившись к земле, когда морская вода хлынула из его рта, обжигая гортань солью.

— Учитель! — Перепугавшийся Альвин тут же подскочил к Тарлу, помогая томусправиться с неожиданной напастью.

Достав флягу, утопленник протянул её Тарлу, помогая напиться свежей ключевой водой, и следом усадил старика на крупный камень. Напившись и отдышавшись, жрец провел рукой по морщинистому лицу, убирая остатки влаги и прилипшие волосы. Уж слишком давно у него не было столь сильных видений.

«Не зря Альвин так боится здешние места» — промелькнула мысль в голове Тарла, а его глаза устремились вверх, хотя смотрел он отнюдь не в небо. Вновь погрузившись в свои мысли, жрец и заметить не успел, как он с учеником взобрался на утёс Дюррана. Теперь над ними молчаливым каменным великаном возвышался Штормовой Предел. Чёрные и омытые ночным дождём стены блестели в лучах утреннего солнца, а над Шипастым кулаком поднималась сизая дымка очагов. Замок пробуждался.

— Учитель, лорд Баратеон! — Удивлённо воскликнул Альвин, устремивший свой взор к замковому барбакану, из которого стремительно появилась кавалькада всадников в походной одежде.

Два десятка всадников, во главе которых виднелась знакомая черноволосая фигура, явно уж было хотели набрать скорость и стремительно рвануть на северо-запад к Королевскому тракту, но, заметив запыхавшийся дуэт, Баратеон повёл своего вороного жеребца к ним.

— Жрец. — Простым кивком поприветствовал Тарла Ренли, силясь успокоить разгорячённого и строптивого коня, уже предвкушающего быструю скачку и явно не одобряющего эту задержку.

— Лорд Баратеон. — Так же спокойно поприветствовал хозяина сих мест жрец Утонувшего, степенно поднявшись с валуна и без толики страха и лишнего благоговения взглянув в лицо Баратеона. Альвин, однако, голову почтительно склонил.

Лорд Ренли выглядел… непривычно. Странно после всех этих праздных дней видеть его задумчивым и без извечной лёгкой лукавой улыбки да задора в глазах. Глаза… да, они достойны внимания в первую очередь, ибо сейчас в них тихо тлеют совершенно иные эмоции, прячутся иные мысли. Тёмные. Мрачные. Тени сомнений въелись в красивое лицо молодого лорда, словно именно здесь и сейчас решалась судьба целых поколений. Впрочем, слово «словно» тут вполне может быть и лишним…

— Тарл Трижды Тонувший… — молодой Баратеон задумчиво протянул имя и прозвище жреца, словно пробуя на вкус, — подданные моего тестя зовут тебя святым и пророком, считая, что сам Утонувший говорит с тобой. Так ли это?

Резкий порыв ветра пришёл с моря, взъерошив угольные волосы лорда и заставил трепыхаться его походный плащ, а его зелёно-синие глаза, не таившие в себе и капли издёвки, вцепились в лицо Тарла, отчего, жрец впервые за свой пастырский век ощутил тревогу… ему не просто несвойственную, а незнакомую. Тревогу не за себя и не за свою жизнь, а более… объяснить её природу он не смог бы, наверное, и под пытками.

— Мой Бог говорит со мной так и тогда, как посчитает нужным. — Отринув невольно нахлынувшие переживания, ответил лорду старик, позволив толике гордости пронизать слова.

— Великое несчастье и испытание — слышать Божественный глас. — Уверенно произнёс Баратеон, устремив свой взгляд на миг к горизонту. — И что говорить тебе твой Бог?

— Испытания и война.

Тарл ответил не задумываясь, быстро и уверенно. Слова лились речным потоком, обретя собственную, совершенно независящую от уст и языка жреца, жизнь.

— Жестокое и кровавое противостояние, что расставит всё по своим местам и определит будущее всего мира и победитель… будет неизвестен. Но не тот, кто увенчает себя шипастой короной.

К большому удивлению жреца, Братеон спокойно выслушал его, а тени на его лице разгладились, но… всё-таки не исчезли. Зато в глазах вспыхнула искра грустной радости.

— Боги жестоки, демонстрируя нам грани будущего, жрец. Показывая часть картины, они сеют самый сильный страх в наши сердца — страх неведомого. — Не спеша, раздумывая и растягивая слова, стал отвечать Ренли. — Ни меня, ни тебя здесь быть не должно, но мы оба тут. Что это? Божественное провидение или воля случая? Простое следствие отдельных событий, принятых решений и произнесённых слов? По крайней мере… наша встреча убеждает меня, что человек властен над своею волей и способен определять не только свою судьбу, но и всего мира.

Тарл словно окаменел, стараясь не издавать лишнего звука и не совершать ни единого лишнего движения, практически задержав дыхание. Что-то в его душе подсказывало ему очень внимательно выслушать этого необычного лорда.

— Судьба свела нас, пророк. Явно не для того, чтобы мы молча расстались и позабыли друг о друге. Твой Бог говорит с тобой, а это значит, что ты способен не только слышать, но и слушать. Так выслушай и меня… Зима близко, — жрец непроизвольно вздрогнул от девиза северян, — долгое лето скоро закончится, а следом придёт зима, да не одна. Иные с армией мёртвых двинутся на юг, укрываясь пургой. И поверь мне, жрец, море вас не защитит.

Комок холодного мрака свил гнездо в желудке у Трижды Тонувшего. Ужас от осознания смысла произнесенных слов пронзал подобно копью, чудом не отнявшему жизнь разом, но от того лишь растянувшим агонию. Сердце не врало, как и этот зелёный лорд.

— Перед твоим народом встанет нелёгкий выбор. Умирать долго и в одиночестве на краю света или быстро и со всеми, но борясь и сражаясь. Живые против мёртвых… если, конечно, к тому моменту, в живых останется хоть кто-то из железнорождённых, верных Утонувшему, а не брошенному в грязь золоту и сладким обещаниям братоубийцы и клятвопреступника. — Ренли стал говорить тише, нахмурившись и вновь обратив свой холодный взор на море. — Одноглазый вероотступник явится с востока после грозного шторма с молчаливой командой. Красноречивый и сильный, с щедрыми дарами и смелыми замыслами, но… это уже будет не человек. а существо, что в своей порочности и злобе станет страшнее любого нечеловеческого отродья.

Умолкнув, Братеон выдохнул, тени на лице окончательно разгладились, а на устах вновь поселилась улыбка. Улыбка пока ещё «призрачная», еле заметная, но Тарл не сомневался, что вскоре она наберёт силу и снова станет маской, за которой спрячутся и размышления молодого владыки Штормового Предела, и содержание этого разговора.

— Немногим даётся возможность выбрать свой путь даже раз в жизни, — немного промедлив и набрав воздуха в грудь, продолжил Ренли, — твоему же народу, Тарл Трижды Тонувший, предстоит это сделать дважды за неполные пять лет. В обоих случаях неправильный выбор приведёт к катастрофе.

— Зачем Вы рассказываете это мне, лорд Баратеон?

Это был искренний и простой вопрос, в который, так или иначе, упирались все размышления Тарла. Это также был вопрос, который задавал «человек» в нём, стремясь понять другого. «Пророк» не испытывал в этом нужды, уже осознавая свою роль в планах Утонувшего и зная, что Его волей он вскоре окажется там, где ему должно быть. На то он, в конце концов, и пророк.

— Эгоизм, — спокойно ответил Баратеон, чем сильно удивил своего собеседника, — доколе мне одному страдать и мучиться с этими знаниями, жрец? А если излить душу святому человеку, даже если он сочтёт меня сумасшедшим, то… в любом случае, лишнего болтать он об этом не будет.

Тарл непроизвольно улыбнулся. От отношения лорда к происходящему жрецу стало как-то спокойнее на душе. Улыбку пророка через мгновения поддержал и Баратеон, окончательно вернув себе легкомысленный образ.

— В любом случае, будь уверен, что если мне удастся дожить до тех тревожных времен, я выступлю на бой с судьбой и надеюсь, подле меня окажутся отважные мореходы с Железных островов! — Улыбнувшись напоследок, Ренли, прощаясь, поднял правую руку ладонью вверх. — Прощай и живи долго, жрец. И да придёт твоя смерть вовремя.

Вороной жеребец всхрапнул, наконец, почувствовав волю наездника продолжить путь, и рванул с места в карьер, став быстро удаляться, потянув за собой дожидавшихся своего господина в отдалении всадников. Тарл ещё долго смотрел вслед кавалькаде, вплоть до момента, когда она слилась в одинокую точку вдалеке.

— Что это было, учитель? — Осторожно, словно рядом есть кто-то ещё, заговорил так ничего и не понявший, Альвин.

— Надежда.

Тарл протяжно выдохнул. Наконец-то душа его обрела покой, сердце билось ровно, а густой туман размышлений о будущем стал рассеиваться, приоткрывая тропу в будущее.

— Пойдём, воздадим должное за гостеприимство Штормовому Пределу и попрощаемся с ним.

— «Гостеприимство»? — Со смесью веселья и скепсиса в голосе переспросил Альвин.

— А разве нет? Русалки никого не съели, все живы и целы, — Тарл резко осёкся, с трудом поборов ехидную улыбку, грозящую проступить на лице, — кроме, разве что, Мокроголового.

* * *

Начищенные до блеска бронзовые зеркала рассеивали мглу огнями свечей в спальне лорда Петира Бейлиша. Сам мастер над монетой придирчиво и внимательно рассматривал собственное отражение в ростовом миртском зеркале. Чёрно-серебряный камзол идеально сидел на худощавой фигуре, одновременно демонстрируя богатство своего владельца и скромность. Вещь была дорогой, в её виде чувствовались старания настоящих мастеров, но из всех возможных сопутствующих, — и как правило, вычурных деталей, — только лишь одинокая серебряная брошь в виде пересмешника украшала воротник костюма Мизинца.

Петиру с раннего детства была не по душе вычурность и пышность нарядов Вестероса, чьи лорды, часто вопреки скудному семейному благосостоянию, всячески стремились демонстрировать своё богатство и успех не делами, а вопиюще дорогими украшениями и тканями, даже когда дело касалось детей. Нужно ли говорить, что за напускной роскошью порой нередко скрывалась финансовая катастрофа? Петир быстро это понял, но понимание не спасло юную душу, в которой укоренилась зависть. Зависть, рождённая осознанием собственной бедности и ощущением ничтожества, преследовала юного Бейлиша, обитавшего в тенях блистательных дворов великих Домов, отравляя его жизнь и разум. Только злополучная дуэль всё расставила на свои места, сделав из пылкого, благородного, но такого глупого мальчика настоящего мужчину, который знает, чего он хочет от этой жизни на самом деле.

После того, как Хостер Талли изгнал его из своего двора, Петир провёл много времени у друзей семьи и дальних родственников Бейлишей в Браавосе. Именно там его обучили счётному делу. И настоящему, а не тому примитиву, которым мейстеры пичкают скучающих детишек лордов! Его обучили истории и культуре вольных городов, а также посвятили во многие подробности банковского дела, ростовщичества и экономики. А самое главное заключалось в том, что именно в Браавосе Петир, наконец, окончательно осознал и научился применять свою самую сильную сторону — ум. А следом в его разуме зародилась и цель, которой он посвятил всю свою жизнь, старательно постигая средства её достижения. Первым средством стало… признание истин. И самая первая, самая важная из них лежала на поверхности — «только признав, кто ты есть на самом деле, ты получаешь то, чего хочешь».

За это Петир любил Браавос всем своим сердцем, как доброго дядюшку и наставника, переняв от него многое, и в первую очередь стиль. Подчёркнутая строгость, лаконичность и скромность нарядов Браавоса. Он импонировал юному Бейлишу, отчего тот достаточно быстро и легко перенял подобную манеру одеваться и не изменил ей даже при возвращении в Вестерос. Его стремление к соблюдению духа вольного города побудило его, среди прочего, и сменить герб своего молодого Дома на менее броский. Этим решением Петир гордиться более всего.

В двери спальни громко постучали, и после отклика Бейлиша в помещение вошёл невысокий, но крепко сложенный воин в сопровождении пары служанок. Это был сир Лотор Брюн — рыцарь на его службе. Умелый и преданный воин, не задающий лишних и глупых вопросов.

— Милорд, экипаж готов.

— Замечательно, — Петир довольно улыбнулся, даже не думая прекращать играть свою извечную роль, — позаботьтесь о книгах. Они должны быть в идеальном состоянии.

Последние слова были обращены к служанкам — наиболее исполнительным и ценным девушкам из числа его шлюх, доказавшим, что у них есть ценность за пределами умения использовать свои тела. По центру комнаты был стол, на котором лежало три толстых книги в кожаных переплётах, а также уже подготовленные для них футляры. Это устав Королевской Восточной Торговой Компании в трёх экземплярах. Один для королевского архива, второй для Компании, а третий отправится прямиком в Цитадель. В каждом экземпляре стояли подписи короля, десницы и, конечно же, мастера над монетой, скреплённые королевскими печатями. Остались только подписи с другой стороны.

Служанки, аккуратно запаковав уставы в футляры и обмотав их для сохранности толстой тканью, передали их Брюну, подхватившему стопку книг одной рукой и последовавшему за своим господином на выход из борделя.

Вечерело. Дневное светило стремительно клонилось к закату, а его последние лучи прощально освещали улицы Королевской гавани красными лучами. На улице их уже ждали экипаж с запряжённой двойкой и ещё пара наемников, подчиняющихся лично Брюну. Расположившись внутри, Бейлиш заботливо, почти что с трепетом сложил книги у себя на коленях, словно великую драгоценность, которой… они, по сути, и являлись. Приглушённо послышалась команда Брюна, и кортеж не спеша направился к своей цели — к широко известному в узких кругах постоялому двору «Русалка».

Мерный звук копыт и колёс по брусчатке и легкая тряска вновь заставили Петира обратиться к размышлениям о происходящем и своей роли в этих событиях. Впрочем, в первые же мысли закрались не стройные планы или извечно изменчивые варианты развития событий, а один конкретный образ, один человек. Лорд Ренли Баратеон. Фигура, которая сперва вызвала умеренный интерес, затем заинтриговала, а затем и разожгла то самое, хорошо знакомое с юности чувство зависти и тихого презрения, которое начало медленно пронизывать все, связанные с этим человек суждения и планы. Молодой, бойкий, дерзкий, легкомысленный и красноречивый острослов… ловкий образ младшего брата короля, каким его хочет видеть королевский двор и большинство придворных. Расчётливый, прагматичный, безжалостный, умный и образованный лорд, который не боится действовать — таким он предстал в глазах Петира, когда ему удалось разглядеть его поближе. Судьба — неблагодарная и ветреная девица! Одним она даёт всё! Богатство, красоту, силу, влияние и власть только по праву рождения, а другим… разваливающуюся башню на обдуваемом семью ветрами утёсе, бедность и унижение. Ренли Баратеон не мог вызывать в душе Бейлиша ничего иного, кроме чёрной злобы и зависти — того отравляющего чувства, что сопровождало его с раннего детства. Как же сильно Петиру хотелось наказать этого молодого сосунка, рождённого с золотой ложке во рту! Унизить, растоптать, показать окружающим его никчемность и слабость. Однако… в этом легкомысленном порыве Бейлиш неправильно оценил фигуру младшего брата короля. Фигуру, как оказалось, крайне опасную, а порой и непредсказуемую.

Ренли Баратеон — опасный человек. Но всё-таки человек, а стало быть, как и все, подвержен слабостям. Вместе с тем, его слабости были не столь очевидны, как могло показаться некоторым. Несмотря на то, что его мотивы туманны и неоднозначны, заставляя думать окружающих об обыкновенной жажде золота, Петир видел нечто большее в его словах, поступках, и в стремлении играть в Игру. Четкий план, словно пунктирную линию на карте — Власть. Стремление оттеснить каждого конкурента от Железного трона, дабы, в конце концов, завладеть им. Возможно, это и не так… пока что. Но путь, по которому идёт юный Баратеон рано или поздно приведёт его к этой мысли… к этой «разумной необходимости».

Но какова ни была бы его истинная цель, и как бы Ренли ни был хорош на короткой дистанции в их общей Игре… он уже проиграл. Конфликт с десницей, Ланнистерами, охлаждение отношений с Тиреллами и женитьба на Грейджой, обострившая противоречия с владыками Запада и Простора. Своими собственными действиями Баратеон уже заложил фундамент могущественного альянса, что рано или поздно выступит против него ради собственной выгоды или ради мести. Да, его врагам необходимость подобного союза ещё не очевидна, но, как говорят в Браавосе, «падающего подтолкни». Что, признаться, в планах Мизинца значилось, но не сейчас, а позже. Гораздо позже.

Единожды сильно обжёгшись с владыкой Штормовых Земель, Бейлиш стал аккуратней, принявшись медленно, осторожно, но неустанно изучать своего нового соперника. Шаг за шагом, слово за словом, крупица за крупицей, Петир собирал информацию, выстраивал линии поведения, изучал связи и отношения с окружающими, обдумывал его образ мышления. Результаты не заставили себя долго ждать. Баратеон действительно умён и опасен, но он всё ещё обычный андал, узко мыслящий в рамках Семи Королевств, лордов и феодов, и видящий свои шансы на победы в банальном золоте, чем, отчасти и удалось воспользоваться некоторым предприимчивым людям из его окружения.

Пряная Семерка. Стремительно богатеющая группировка купцов, что умело воспользовалась впечатлительностью и естественными пробелами мейстерского образования. За счёт казны самого Баратеона они ловко построили внушительную торговую сеть, что постепенно начинает давать всё более и более ценные плоды, а теперь и внушили молодому лорду необходимость создать полноценную торговую компанию. Подобное откровение, представшее перед мысленным оком Бейлиша, значительно понизило лорда Баратеона в списке опасных врагов, к его огромному внутреннему удовлетворению.

Выйти на контакт со многими членами Семерки оказалось делом не простым, а очень простым. Они охотно совершали визиты к нему в бордель, пили вино, закусывали фруктами, бахвалились своими успехами и желаниями, среди которых выше всего была жажда получить ещё больше золота и влияния внутри королевства. Бейлишу оставалось только лишь помочь страждущим душам, за толику богатств малую.

Тревор Комб, лидер Пряной Семёрки, в доверительном разговоре раскрыл их замыслы перед Мизинцем. Создать торговую компанию, по сути, большую гильдию, что перетянет на себя значительную часть торговли в центральном Вестеросе, за счёт средств и ресурсов лорда Ренли и под патронажем Железного трона. Они разработали воистину зубодробительный устав и такие внутренние правила компании, что позволят им со временем лишить какого-либо влияние на неё Баратеона. Да так изящно, что олень и не поймёт, как остался без рогов! Это такой тонкий и подлинно хитрый план, настолько, что Петиру оставалось лишь подивиться, как, казалось бы, заурядные купчишки из захолустья смогли додуматься до такого. Правду говорят — голь на выдумки хитра.

Этот план был настолько хорош, что Бейлиш решил им воспользоваться самостоятельно, но… без покровительства Джона Аррена действовать было нельзя. К счастью, оказалось достаточно скормить старику только часть информации и обрисовать перспективы наказать зарвавшегося юнца, и Джон тут же дал Петиру добро на действия, в том числе и на взнос в уставной капитал золота казны. Как бы Аррен не силился продемонстрировать вящее равнодушие, мол, плевал он на этого выскочку с высоты Орлиного Гнезда, но младший Баратеон изрядно его бесил и раздражал. А на подобных эмоциях очень легко играть, особенно со стариками.

Сегодня эта история должна будет завершиться. Семёрка поставит свои судьбоносные подписи на уставах, и сотни воронов разнесут по Королевству и вольным городам известия о создании Королевской Восточной Торговой Компании, а Бейлиш станет фактическим её руководителем, в качестве королевского представителя. При этом, он, как и прочие члены Семёрки, предпримет всё необходимое для того, чтобы Баратеон, ныне развлекающийся со своими новыми родственниками в Штормовом Пределе, и далее думал, что торговая компания принадлежит именно ему.

Он предвкушал свою победу, позволив себе на миг отойти от планов и схем и начать отрисовывать в уме каждую деталь своего триумфа. Петир обещал себе, что поимеет всех этих заносчивых лордов, предварительно заставив их играть в свою игру и по своим правилам. И сегодня он вновь исполняет данное себе слово.

* * *

Они остановились. Петир, отодвинув штору, взглянул на улицу сквозь ячеистую, словно пчелиные соты, перегородку, убедившись, что они прибыли к месту назначения. «Русалка» теперь уже не просто таверна, а полноценный постоялый двор, и после ремонта с расширением она очень выгодно выглядит на фоне своих товарок. Широкий подъезд, отбелённые стены, почтительные слуги и искусная вывеска — всё свидетельствовало о богатстве и успешности хозяев сего заведения.

К моменту их прибытия солнце уже окончательно скрылось за горизонт, но «Русалка» вполне сносно была освещена многочисленными фонарями, что позволяли не опасаться споткнуться в потёмках. Мигом появившиеся слуги быстро перехватили поводы у коней, заискивающе выпрашивая указаний по поводу животных. Брюн между тем угрожающе шикнул на слуг, помог Бейлишу выбраться из экипажа и, вновь перехватив книги, двинулся вслед за ним к главному входу вместе с остальной охраной.

Внутри оказалось на удивление немноголюдно для приобретшего заметную популярность заведения — свет в основном зале был приглушён, и только пара столов была занята небольшими молча жующими компаниями.

— Милорды, — к ним подошёл молодой слуга в чистой одежде и глубоко поклонился, — Вас уже ждут! Позвольте сопроводить.

Бейлиш, молча кивнув, двинулся следом за слугой, теряя всякий интерес к окружающим и вновь погружаясь в свои мысли и грёзы. Их повели извилистым коридором вглубь здания, мимо кухни и подсобных помещений, явно ведя гостей в скрытую комнату для переговоров. Умно́ было обзавестись такой. Путь был недолог, и завершился он в довольно широком коридоре у обитой железом двери, около которой стояло два охранника в броне и походных плащах, капюшоны которых были надвинуты практически на глаза. Сердце Петира царапнула настороженность. Эти двое не выглядели как обычные, характерные для таких мест вышибалы. Об этом в первую очередь могли свидетельствовать, как минимум, превосходные латы.

— Дальше может пройти только Бейлиш. — Глубоким и хорошо поставленным голосом заговорил один из охранников.

— «Лорд Бейлиш»! — Недовольно осклабился Брюн, зарычав будто медведь. — И ему решать, кто и куда…

— Ваша преданность похвальна, но не стоит так изгаляться, мессир, — из темноты за спинами прибывших послышался новый голос, уже весьма знакомый чуткому слуху Мизинца, — ведь, полагаю, лорд Бейлиш не видит в нашей просьбе ничего предосудительного.

Под свет фонарей вышел молодой юноша среднего роста с каштановыми волосами до плеч и серыми, словно неспокойное море, глазами. Одет он был в простой дублет и бриджи, и только два предмета ярко выделяли его из простонародной массы — абордажный тесак в ножнах на поясе и примечательная фибула, скрепляющая простой шерстяной плащ на уровне горла. Серебряная луковица.

«Сиворт!» — возбуждённо вспыхнула мысль в голове у Петира. И не просто один из щенков краболова, а личный оруженосец Ренли Баратеона. «Марик Сиворт» — тут же вспомнил он его имя. Средний сын Давоса и один из самых опасных, по мнению самого Петира. Мизинец очень долго следил за юношей и быстро осознал, что никакой он не оруженосец, а щенок волкодава, вечно рыскающий, словно его натаскивают на будущую добычу, по неизвестным заданиям своего патрона по утлым и вонючим улочкам Блошиного Конца и прочих трущоб столицы. Какие именно дела ведет Баратеон через своего «оруженосца» Бейлишу так и не удалось до конца выяснить… разве что стало известно о его контактах с воровскими гильдиями и некими «уважаемыми людьми» города. Но на этом и всё. Возможно, Ренли как-то связан или влияет на подпольную борьбу между воровскими гильдиями, что обострилась в последнее время, а может и нет. К сожалению, у Бейлиша не так много достоверных информаторов в этой грязной клоаке, поскольку те имеют раздражающую привычку помирать как мухи. Однако достоверно известно, что если где-то промышляет Сиворт, то там непременно будет и Баратеон.

Баратеон.

«ОН ЗДЕСЬ!» — Пронеслась истерическая мысль в голове мастера над монетой. Кровь недвижимо застыла, а сам Петир на долгий миг позабыл как дышать. Страх сковал его тело и разум, поднимая со дна сознания нелицеприятную истину. Он боялся его. Этого треклятого Ренли. Презирал, ненавидел и боялся. Не потому что он сильнее его физически, не потому что богаче или влиятельней, а потому, что знал, чувствовал каждой фиброй души… как сильно они похожи в одной малости, одной мелкой детали их характеров. Если младший Баратеон посчитает, что Бейлишу надо будет перерезать горло здесь и сейчас, он сделает это. Сделает не колеблясь. Р-р-раз, и всё! Так же, как это бы сделал сам Бейлиш. Но у Баратеона есть явственное преимущество, он брат короля, а Петир нет. Власть, как известно, позволяет интерпретировать законы в свою пользу или вовсе их не замечать, что один раз Ренли уже доказал.

А пока судорожные мысли вертелись в голове лорда, к напряжённо замершим гостям, возложившим руки на эфесы своих мечей, полязгивая латами из темноты вышли еще воины, среди которых высилась могучая и легко узнаваемая фигура. Бейлон Сванн.

— Действительно, — вернув самообладание под едкой ухмылкой Сиворта, Бейлиш нашёлся с ответом, — нам с лордом Баратеоном будет лучше провести разговор наедине.

Услышав слова своего господина, Брюн заметно напрягся, осознав всю щепетильность сложившейся ситуации.

— Вы позволите? — Сиворт приблизился к Лотору, протянув руки к книгам. — Дальше я сопровожу лорда Бейлиша самостоятельно.

Петир кивнул, на что Брюн осторожно положил книги на пол, отступив на полшага. Сиворт же преспокойно поднял связку, двинувшись к закрытой двери, а Бейлиш молча последовал за ним. Стража открыла двери, впустив двоих, и стоило только Петиру переступить порог, как дверь за его спиной захлопнулась, отсекая лишние звуки и, как казначею невольно подумалось, саму жизнь.

Они оказались в большом вытянутом помещении с небольшими, покрытыми слюдой оконцами у самого потолка. Здесь царил полумрак, с которым немного боролись лишь немногочисленные свечи и прогоревший уже камин. Практически всё пространство в зале занимал большой прямоугольный стол, явно предназначенный для больших компаний, но занятый ныне одной персоной, что восседала за противоположным от входа торцом. Тайный хозяин сих мест — Ренли Баратеон. Одет верховный лорд был непритязательно, ярко контрастируя с тем образом молодого богача, которым он блистает при дворе. Дублет непонятного в потемках цвета, надетый поверх белой шелковой рубахи, а в отблесках горящих свечей, путеводной звездой блестел перстень — оправленный в золото ярко-красный рубин. За спиной у Баратеона тлел камин, изредка потрескивая углями и отбрасывая приглушенный свет, попутно наградив лицо сидящего лорда глубокими тенями.

Сам Баратеон на появление новых действующих лиц никак не отреагировал, спокойно продолжая ужинать. Подле лорда была расставлена глиняная посуда, кувшин с кубком, блюдо со свежими овощами, луком и чесноком и одна из так сильно любимых Ренли чугунных сковородок-пауков, из которой он с большим удовольствием ел с помощью небольшой вилки.

— А! Лорд Бейлиш! — Ренли бросил короткий взгляд на гостя и продолжил трапезу, макнув кусок хлеба в сковороду. — Прошу меня простить, но я так спешил на нашу встречу, что весь путь провёл в седле, питаясь сухарями да водой, и напрочь отбив себе… кхм… впрочем, неважно. Неважно!

Бейлишу был хорошо знаком этот приём. Демонстрация силы и контроля над ситуацией, когда ты принимаешь кого-либо сидя за столом и вкушая яства, ярко и максимально доходчиво показывая своему собеседнику его истинное место и внушая тому чувство слабости, а может и неуверенность собственной позиции, статусе и положении.

— Признаться, очень приятно после стольких дней празднества вкусить простой пищи, — Ренли между тем, отложив столовые приборы, стал деловито вытирать руки о рядом лежащую тряпку, — знаете, без всех этих лишних специй и деликатесов. Мясо, картошка, соль, перец, лук и всё! Ох… где моё гостеприимство?! Может быть, пива? Но заранее предупреждаю, оно изрядно бодрит желудок.

— Нет, благодарю, — с выдавленной-таки непринуждённой улыбкой тихо ответил Мизинец, замерев соляным столбом с противоположного от лорда Ренли торца стола.

Сиворт, игнорируя тем временем всё происходящее, приблизился к Баратеону, став аккуратно распаковывать на столе привезенные Бейлишем талмуды.

— Наконец-таки, моя пр-р-е-ел-л-лесть! — Явно подражая какому-то скомороху пропел Баратеон, с трепетом приняв одну из книг из рук Сиворта.

Отодвинув от себя всю утварь, Баратеон раскрыл фолиант, став его неторопливо пролистывать, иногда задерживая взгляд на заинтересовавших его моментах. Баратеон читал очень внимательно, бормоча себе что-то под нос, словно сверяясь с чем-то… и вот тут-то Бейлиш сильнее сжал челюсть, чтобы никоим образом не привлечь внимание и скрыть осознание, которое обрушилось на него холодной волной. Именно в этот момент он осознал личность истинного автора столь запутанного и столь злополучного документа.

— Отличная работа, лорд Бейлиш. — Голос Баратеона урчал, словно у откормленного кота, а его указательный палец с рубиновым перстнем застыл на последнем листе с гербовыми печатями и подписями. — Вы великолепно проделали свою работу и достойны награды. Марик, будь так добр, передай лорду Бейлишу мою благодарность.

Петир в этот момент напрягся, ожидая всякого развития событий, но ничего экстраординарного не произошло. Баратеон откуда-то из-за стола вытащил плотно запечатанный большой конверт и передал его Сиворту, а тот, сделав несколько мерных шагов, протянул его Петиру. Медленно приняв его и сломав сургуч, Бейлиш вытащил на тусклый свет красиво и изящно разрисованную плотную бумагу с подписями и печатями, которую он уже видел… акция. Вернее, пять акций… с его именем.

— Но… как же… — Петир, прекрасно осознавая, что держит в руках смертельный приговор самому себе, пытался сформулировать хотя бы один вопрос, но поражённо замер, увидев новый сюрприз.

Сиворт спешно, но расторопно стал отточенными движениями расставлять перед Баратеоном писчие принадлежности: перо, чернильницу, шкатулку с чистым песком и подставку для топки сургуча, под которой оруженосец зажёг свечу, поднеся к фитилю одну из стоящих на столе товарок.

— Знаю-знаю, это очень щедрый подарок… и Ваш шок мне понятен, — Ренли довольно и по-дружески улыбнулся, став аккуратно выводить на уставе свою подпись, буквально перечеркивая все остальные имена «Пряной Семерки», — но, мои компаньоны были не против, и все они дружно проголосовали за перераспределение акций, дабы достойно отблагодарить Вас. Всё же кворум был собран, и мы не стали медлить с решением, проведя все процедуры до Вашего приезда. Корона не пострадала — ей передано, как и обещано, двадцать процентов, а вот остальные доли… Вам, лорд Бейлиш, пять процентов. Всё остальное — мне. Уважаемые мэтры сочли это не только допустимым, но и предельно справедливым решением.

Завершив подпись изящным движением пера, Ренли присыпал чернила песком, чтобы спустя пару мгновений сдуть, слегка наклонившись над книгой. Баратеон поднял взгляд и довольно ухмыльнулся, поймав испуганный взор Петира. Дождавшись, пока растопится сургуч, он аккуратно пролил его на бумагу и, достав из внутреннего кармана собственную гербовую печатку, завершил дело.

— Если лорд Аррен узнает…

Если лорд Аррен узнает, то Петира за пособничество Баратеону сбросят со стены Красного Замка. С той, разумеется, что ближе к острым скалам и Черноводному заливу. И владыка Штормовых Земель прекрасно знает об этом.

— А как лорд Аррен об этом узнает?

На лице Ренли застыло выражение невинного удивления… поразительно всё-таки, как легко имитируется эта эмоция теми, кто максимально от неё далёк. Лорд Ренли же, встав из-за стола, сложил руки за спиной и принялся приближаться к Мизинцу, медленно чеканя свой шаг.

— Экземпляр реестра акций будет храниться в компании. Никто и не будет знать, что у лорда Бейлиша персональная доля, а лорд Баратеон скупил все остатки. Ведь мы, как ответственные партнёры, будем выполнять все возложенные на нас короной финансовые обязательства. Это Вы, лорд Бейлиш, главное, никому не проболтайтесь, а то может возникнуть неловкая ситуация. Десница — человек отходчивый, кто-то даже скажет, что добрый, но… такого он может не понять и не оценить.

К концу своего монолога Баратеон приблизился к Петиру вплотную. Все напускные эмоции исчезли, оставив Мизинца наедине с холодным и безэмоциональным лицом, на котором в колеблющихся отсветах свечей плясали глубокие тени.

— Занимайтесь своим делами, лорд Бейлиш. — Вместе с выражением лица изменился и тон голоса, наполняя слова холодным лязгом железа. — Воруйте, интригуйте, трахайте Лизу, упражняйтесь в изящной словесности с Пауком на пару, продавайте мертвых шлюх извращенцам… что угодно и в любом количестве. Только не лезьте в мои дела и к моим людям.

От слов Баратеона одинокая градинка пота стекла по виску мастера над монетой. В этот миг Мизинец ощутил себя стоящим полностью голым и совершенно безоружным перед диким и безжалостным зверем, от которого не скрыться и не убежать. Впервые за очень долгое время Бейлиш вновь почувствовал себя на роли добычи, но только уже отнюдь не детской забавы. На мгновение перед его мысленным взором восстал Брандон Старк, чтобы так же быстро растаять призраком прошлого. Петир не боялся Старка… не так сильно.

— В противном случае… — Баратеон не двинулся с места, замерев со сложенными за спиной руками. — Вы знаете что обозначает слово «возмездие», лорд Бейлиш?

Петир хотел было ответить, но слова застыли вязкой слюной в пересохшем горле.

— Возмездие, это акт отмщения, это месть, осуществляемая любыми средствами. В данном конкретном случае это осуществит ужасающая сволочь. Я.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Интерлюдия I

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Интерлюдия II

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Интерлюдия III

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Интерлюдия IV

Глава 39

Глава 40

Интерлюдия V

Глава 41

Эпилог

Пожертвовать